Последняя тайна рейха. Выстрел в фюрербункере. Дело об исчезновении Гитлера Леон Арбатский В своем исследовании (именно так лучше всего определить жанр предлагаемой вниманию читателя книги) автор ставит под сомнение, казалось бы, общеизвестный факт их, он обнаруживает много интересного и выносит на суд читателя свои умозаключения, предлагая ему самому сделать соответствующие выводы. Искушенному читателю заглавие книги покажется возмутительным: факт гибели фашистского диктатора установлен неопровержимо и… Минуточку! Давайте сразу же заключим договор: одна из сторон, именуемая в дальнейшем «Читатель», обязуется более или менее внимательно прочесть настоящую книгу до 29-й главы (включительно); другая сторона, именуемая в дальнейшем «Мы» («Автор»), обязуется поселить в сердце Читателя червя сомнения относительно неопровержимости упомянутого неопровержимого факта, для чего привести достаточно увесистые аргументы. Леон Арбатский Последняя тайна рейха. Выстрел в фюрербункере. Дело об исчезновении Гитлера Мимолетное введение Искушенному читателю заглавие книги покажется возмутительным: факт гибели фашистского диктатора установлен неопровержимо и… Минуточку! Давайте сразу же заключим договор: одна из сторон, именуемая в дальнейшем «Читатель», обязуется более или менее внимательно прочесть настоящую книгу до 29-й главы (включительно); другая сторона, именуемая в дальнейшем «Мы» («Автор»), обязуется поселить в сердце Читателя червя сомнения относительно неопровержимости упомянутого неопровержимого факта, для чего привести достаточно увесистые аргументы. Ответственность сторон: если по прочтении первых двадцати девяти глав червь сомнения в сердце Читателя не поселится, то Читатель приобретает право дальше книгу не читать. Особое условие: вероятность события (бегства Гитлера из осажденного Берлина в 1945 году) принимается равной 0, 1 %. Данная величина является минимальной и может быть увеличена по взаимному согласию сторон, после того как Читатель прочтёт книгу. Свою версию событий апреля 1945 года мы для краткости в дальнейшем будем называть «безумной версией», или «версией 0, 1 %». Именно обоснование «безумной версии» составляет содержание данной книги. По жанру ее следует отнести к политическому детективу с элементами фантастики и не пытаться предъявлять к ней требования, которым обязано соответствовать историческое исследование. Что касается упомянутого неопровержимого факта самоубийства Гитлера; то к нему приложим закон Мэрфи, гласящий: «Факт есть окаменевшее мнение». (Предшественник Мэрфи философ Ницше пошел еще дальше: «Фактов вообще не существует, существуют лишь их интерпретации».) В данном случае проблема исчезновения Гитлера с самого начала стала предметом политической спекуляции: И.В. Сталин лично пытался убедить глав государств и правительств Запада в том, что «Гитлер жив и где-то скрывается», хотя он располагал исчерпывающей информацией об обнаружении останков фюрера и их идентификации. Все данные относительно находки в саду рейхсканцелярии были засекречены на 15 лет. И даже по прошествии этого срока никакого официального заявления на сей счет не последовало. В 1961 году впервые была опубликована[1 - Выходу книги предшествовала публикация отрывков из нее в журнале «Знамя» под заголовком «Берлинские страницы» (Здесь и далее — прим. авт.).] ныне широко известная книга Елены Моисеевны Ржевской «Берлин, май 1945». Книга эта выдержала 10 изданий, переведена на 20 языков и в продолжение нескольких десятилетий служила, по существу, единственным источником информации об апрельских событиях сорок пятого года в фюрербункере. Другие советские авторы были вынуждены ссылаться только на нее. (По состоянию на сегодняшний день на Западе вышло в свет около 500 биографий Гитлера, в которых особое внимание уделено последним дням его жизни.) В процессе предпринятого (совместное вами, Читатель) расследования обстоятельств исчезновения Гитлера мы будем вынуждены вступать в полемику с Е. М. Ржевской и другими советскими авторами. Отмеченные нами ошибки и неточности в изложении фактов, а иногда и весьма существенные отклонения от них ни в коем случае не могут быть поставлены в вину нашим оппонентам. Во-первых, в то время, когда создавались книги, о которых идет речь, многие весьма существенные обстоятельства не были еще известны и стали достоянием гласности лишь после того, как настала эпоха этой самой гласности. Можно сказать, что следствие по делу об исчезновении Адольфа Гитлера возобновлено в связи с вновь открывшимися обстоятельствами, как выражаются юристы. Во-вторых, этих авторов редактировали. Редактировали цензоры из Главлита, «литературоведы» из идеологического отдела ЦК и других партийных инстанций и напрямую — Лубянка. Всем публикациям о Гитлере придавали особое значение — эта тема долгое время была вообще запретной. Посвященные ей публикации советского периода (особенно ранние, 60-х годов) имели четкую идеологическую направленность: они были призваны развенчать Гитлера, развеять бытующие на Западе мифы о его «гениальности», «демонизме» и т. п., а заодно и опровергнуть ходячие домыслы о его спасении и бегстве из осажденного Берлина в сорок пятом году. При этом антифашистский пафос авторов иногда мешал им сохранять объективность. Забавно: казалось бы, для дискредитации Гитлера советская пропаганда должна была поддерживать версию о том, что фюрер позорно дезертировал, бросив свой пост; скрылся, спасая собственную шкуру, подобно крысе с тонущего корабля, пока мальчишки из фолькештурма сражались, защищая его резиденцию. Однако все обстояло как раз наоборот! Советская печать и радио яростно защищали фюрера от этого обвинения. Не удивительно, что в сознании поколений советских людей утвердилось «окаменевшее мнение» относительно того, что Гитлер оставался на своем боевом посту до последней минуты. Советская пропаганда, сама того не желая, героизировала «преступника № 1». Что касается фактов, то они, как известно, к пропаганде отношения не имеют. Основные документы, на которые мы будем опираться для аргументации, были представлены на выставке «Крах Третьего рейха», открывшейся в Москве в апреле двухтысячного года. Гриф «секретно» был снят с них незадолго до открытия выставки, организованной Государственным архивом РФ, музеем Российской Армии и ФСБ. Там были представлены материалы поистине сенсационные, о существовании которых знали лишь немногие посвященные. Открытие выставки явилось информационным прорывом. В дальнейшем при ссылке на материалы, там экспонированные, мы будем для краткости называть выставку «Крах Третьего рейха» просто «выставкой». Наряду с материалами выставки источником данных послужили публикации, перечень которых приведен в конце книги. Наиболее широко использована книга Л. А. Безыменского «Дело „Миф“».[2 - Посельский М. Война со скоростью 30 м в минуту. //Московский комсомолец. 4 апреля, 1995] Ее автору еще в конце 70-х годов удалось пробиться в святая святых — архивы КГБ и МВД, фонд хранения ЦК КПСС и фонд Сталина. В те времена это было настоящим подвигом. Автор приносит глубокую благодарность сотруднику Государственного Федерального Архива, одному из авторов выставки А. А. Литвину, оказавшему поистине бесценную помощь. Особо оговариваем, что А. А. Литвин не разделяет с автором ответственности за спорные утверждения и выводы, которыми изобилует книга. Поскольку события весны 1945 года упоминаются в книге вне их временной последовательности, а в связи с тем или иным аспектом рассматриваемой проблемы, в конце книги, в «Приложении 1», приведена краткая хроника событий на фронтах в период с 16 января по 2 мая 1945 года. Кроме того, в «Приложении 2» содержится сопоставительная таблица воинских званий в Красной Армии, вермахте и СС, а в «Приложении 3» содержатся некоторые публикации советской и мировой прессы относительно возможного спасения Гитлера и его местопребывания после 30 апреля 1945 года. P.S. Кстати, сомнения автора относительно подлинности останков Гитлера, обнаруженных 4 апреля 1945 года в саду рейхсканцелярии, разделяет и правительство ФРГ. Не так давно оно обратилось к правительству России с просьбой указать место захоронения повелителя Третьего рейха. Цель обращения очевидна: эксгумировать останки и подвергнуть их исследованию с применением современных методов идентификации. Это позволило бы раз и навсегда покончить со всеми сомнениями и спорами… Увы, в 1970 году останки диктатора были «сожжены окончательно», как свидетельствуют документы, а пепел развеян. Произошло это на танковом полигоне одной из частей Западной группы войск. Глава 1. Второе мая 1945 г. Сообщение ТАСС: Гитлер переходит на нелегальное положение В ночь на 1 мая 1945 года Сталина разбудили: звонил из штаба 1-го Белорусского фронта маршал Жуков. Он доложил о прибытии на командный пункт 8-й гвардейской армии, которой командовал генерал В. И. Чуйков, немецкого парламентера, начальника штаба сухопутных войск генерала пехоты[3 - В германской армии до 1945 года звание «генерал рода войск» приблизительно соответствовало званию «генерал-полковник» в России.] Ганса Кребса. Он доставил письмо, обращенное к Сталину и подписанное Геббельсом. В письме, содержавшем предложение перемирия, сообщалось о самоубийстве Гитлера. Причем Кребс подчеркнул, что Чуйков — первый из иностранцев (букв, «не немцев»), которому предоставлена информация об этом историческом событии. Как свидетельствует Г. К. Жуков,[4 - Жуков Г. К. Воспоминания и размышления. М.: Новости, 1974.] реакция Сталина была сдержанной: «Доигрался, подлец! Жаль, что не удалось взять его живым». На этом выражение эмоций завершилось и последовал деловой вопрос: «Где труп Гитлера?» Жуков ответил, что, по сообщению Кребса, труп Гитлера сожжен на костре. Похоже, что в первый момент Сталин поверил в смерть Гитлера. Однако уже 2 мая в газетах появилось сообщение ТАСС «Германское радио о Гитлере», в котором говорилось: «Указанные сообщения (о смерти Гитлера. — Л. А.) являются новым фашистским трюком… Германские фашисты, очевидно, надеются предоставить Гитлеру возможность сойти со сцены и перейти на нелегальное положение» (см. «Приложение 3»). Второго мая состоялась капитуляция берлинского гарнизона. Когда заявление ТАСС было сдано в печать, советские войска еще не заняли рейхсканцелярию, еще шли бои… ТАСС являлось рупором советского правительства. Если ТАСС заявляло, что Гитлер жив и скрывается, — значит, таково было мнение Сталина. Чем объясняется резкая перемена его точки зрения? Какая новая информация поступила к нему в течение первой половины дня 1 мая? Этот день у Сталина был занят парадом, демонстрацией трудящихся, торжественным приемом в Кремле по случаю праздника… Может быть, он поразмыслил и заново оценил ситуацию? Возможно, он просто не поверил сообщению, исходящему от Геббельса. Да и то сказать, Геббельса никак нельзя рассматривать в качестве надежного источника информации. Глава 2. 1943 год. Сталин: Не убивайте Гитлера! Весьма любопытен эпизод, относящийся к 1943 году и описанный в книге Л.А. Безыменского со слов одного из участников: в Кунцеве, на «Ближней даче», состоялась встреча Верховного Главнокомандующего с наркомом госбезопасности комиссаром госбезопасности 1 ранга[5 - До июля 1945 года в НКВД и НКГБ действовала своя система воинских званий. Чин комиссара госбезопасности 1 ранга соответствовал армейскому званию «генерал армии» или «маршал рода войск», а звание старшего майора госбезопасности соответствовало армейскому званию «генерал-майор». 6] Меркуловым[6 - Меркулов В. Н. (1895–1953) — один из ближайших соратников Л. П. Берии со времен работы в ЧК Грузии в 20 — х годах. Имел незаконченное высшее образование — 3 курса физмата в Санкт-Петербургском университете; с 1916 года служил в российской, а затем в Красной Армии. Пришел в центральный аппарат НКВД одновременно с Берией в 1939 году и занял пост заместителя начальника управления госбезопасности. С начала войны он — первый заместитель наркома ВД. Когда в 1943 году был создан НКГБ, Меркулов возглавил его и оставался на посту министра ГБ до 1946 года. В 1953 году арестован, осужден и расстрелян] и начальником отдела разведки, террора и диверсий в тылу противника НКГБ старшим майором госбезопасности Судоплатовым[7 - Судоплатов П. А. — крупный советский разведчик. Один из тех, кто подготовил и осуществил покушение на Л. Б. Троцкого в 1940 г. Руководил после войны отделом «С» (добывание и обобщение разведданных по созданию ядерного оружия). После разоблачения Берии был осужден на 15 лет. 8] Обсуждался вопрос о покушении на Гитлера. Чекисты доложили свои предложения: к Гитлеру есть подход через известную немецкую артистку Ольгу Чехову (урожденную Книппер, племянницу О. Л. Книппер-Чеховой, жену — в течение недолгого времени — знаменитого русского артиста Михаила Чехова). Как фольксдойче по происхождению, она считалась в Берлине немкой. Красавица, богато одаренная натура, Ольга Чехова пользовалась огромным успехом и на сцене, и в кино, и в высшем обществе Берлина. Ее приглашали на приемы, где присутствовала политическая элита рейха и сам Гитлер (который, кстати сказать, весьма ценил общество красивых женщин). Ольга Чехова была давно связана с чекистами, хотя формально агентом не являлась. Согласно плану она должна была «подвести» к фюреру агента НКГБ Игоря Миклошевского, который и произведет покушение… Выслушав чекистов, Сталин твердо сказал: «Этого делать не надо». Чекисты настолько оторопели, что один из них автоматически спросил: «Почему?» (Верховному вопросов не задавали.) Сталин ответил: пока Гитлер жив, германское правительство не пойдет на серьезные переговоры с западными державами; с другой стороны, США и Англия не смогут договориться с немцами за спиной СССР, пока во главе рейха стоит Гитлер. В случае его смерти наши «заклятые друзья» смогут заключить сепаратный мир с Германией, и СССР останется один на один с фашистской империей. Черчилль пишет в своих воспоминаниях, что неудача покушения на Гитлера 20 июня 1944 года обрадовала его: «в воздухе уже пахло победой», и премьер-министр считал: Британия больше выиграет от безоговорочной капитуляции Германии, чем от заключения мира на определенных условиях. «Я думаю, — замечает он, — что и Сталин был этому (неудаче покушения. — Л. А.) рад». По всей вероятности, Черчилль не ошибся. Как читатель вскоре убедится, И. В. Сталин и после войны заботился о «сохранении жизни» фюрера. Глава 3. Май 1945 года. Сталин: Гитлер жив Ситуация в первых числах мая была неопределенной: во Фленсбурге, на границе с Данией, функционировало новое германское правительство относительно «нейтрального» состава во главе с гросс-адмиралом Дёницем. Фленсбург в те дни представлял собой «островок безопасности» для нацистов: над правительственными зданиями развевались флаги со свастикой. Новый рейхспрезидент Дёниц объявил о разъединении нацистской партии и германского государства, но это был единственный и притом чисто формальный шаг, направленный на отказ от фашистской идеологии. Что касается действительной программы «фленсбургского правительства», то она выражена в проекте речи рейхспрезидента, которую он намеревался произнести на заседании кабинета министров: «Ясно, что мы должны идти вместе с западными державами и сотрудничать с ними в оккупированных западных областях, ибо только путем сотрудничества с ними мы можем потом надеяться, что отнимем наши земли у русских…». По поручению Дёница фельдмаршал Кейтель и генералполковник Йодль, возглавлявшие германские вооруженные силы в этот период, вступили в переговоры с главнокомандующим соединенными силами США, Англии и Франции генералом Эйзенхауэром и главнокомандующим английским экспедиционным корпусом генералом Монтгомери. Эти контакты принесли реальные плоды: 2 мая англичане приняли капитуляцию группы армий «Висла» и без боя овладели Данией, Голландией, Норвегией и Померанией. Американцы, не встречая сопротивления, овладели в эти дни Баварией, частью Австрии и Чехословакии. После капитуляции группы армий «Висла» Черчилль с удовлетворением записал в дневнике: «Кажется, нам и здесь удалось преградить Советам путь в Европу». Полномочия правительства Дёница вступили в силу лишь вечером 30 апреля. Однако уже с середины апреля Гиммлер, самовольно присвоив себе полномочия главы государства, вступил в секретные переговоры с английским правительством через посредничество графа Бернадотта (представителя Красного Креста в Швеции и племянника шведского короля). Речь шла о капитуляции только на западном фронте, о заключении сепаратного перемирия на два месяца — за этот срок Гиммлер намеревался, собрав СС и вермахт в единый кулак, отбросить Красную Армию к границам Германии, после чего якобы последует полная капитуляция перед западными державами… 27 апреля правительство Его Величества объявило во всеуслышание, что оно отказывается вести переговоры с Гиммлером. Рейхсфюрер СС представлял собой слишком одиозную фигуру. Тем не менее, во время переговоров в штабе 8-й гвардейской армии в ночь с 1 на 2 мая генерал Кребс пытался шантажировать генерала Чуйкова и маршала Соколовского тем, что, мол, переговоры Гиммлера с англичанами «далеко зашли», поэтому советской стороне следует всемерно поддержать «легитимное» (назначенное Гитлером в «политическом завещании») правительство рейхспрезидента Дёница и рейхсканцлера Геббельса, которое он, Кребс, представляет. Все шло к тому, что западные державы признают фленсбургское правительство де-факто и вступят с ним в сепаратные переговоры о капитуляции (что и произошло), а впоследствии попытаются превратить его во временную гражданскую администрацию оккупационных зон. В этих условиях «живой» Гитлер был препятствием для признания полномочий Дёница, Геббельса и всех фленсбургских министров как в юридическом смысле (завещание фюрера вступало в силу только в случае его смерти), так и в моральнополитическом аспекте, поскольку все деятели нового немецкого правительства были связанны с ним на протяжении многих лет неразрывными узами. У Гитлера были все основания написать в «политическом завещании», что «…мой дух пребудет среди них (членов нового правительства. — Л. А.) и останется с ними». Таким образом, у Сталина были причины отрицать факт гибели Гитлера. Однако можно утверждать, что при этом Верховный Главнокомандующий исходил не только из политической конъюнктуры, но и из личного убеждения. В те дни в своем кремлевском кабинете Сталин обратился к генералу армии Антонову (начальнику генерального штаба) и генерал-полковнику Штеменко (его предшественнику на этом посту и начальнику оперативного управления Генштаба) со словами: «Верить сообщениям о смерти Гитлера не следует». К тому времени Верховный был уже подробно проинформирован о находке в саду имперской канцелярии. Антонов и Штеменко являлись ближайшими сотрудниками Сталина, на протяжении многих лет они пользовались его доверием, им были известны самые важные секретные сведения, от которых зависела судьба державы. Трудно предположить, что Верховный был с ними неискренним. Очевидно, Сталин действительно считал недостаточно достоверными сообщения об обнаружении останков Гитлера. На сей раз, как убедится вскоре Читатель, интуиция Сталина оказалась безошибочной. Глава 4. Девятое июня 1945 года. Г.К. Жуков: Гитлер жив Выступая перед советскими и иностранными журналистами на пресс-конференции в Берлине 9 июня 1945 г., заместитель Верховного Главнокомандующего маршал Г. К. Жуков заявил: «Обстановка очень загадочна. Из дневников адъютантов немецкого главнокомандующего известно, что за два дня до падения Берлина (т. е. 30 апреля 45 г. — Л. А.) Гитлер женился на киноартистке (?) Еве Браун. Опознанного трупа Гитлера мы не нашли… В самую последнюю минуту он мог улететь из Берлина, так как взлетные дорожки позволяли это сделать…» Фактически дела обстояли так: 4 мая труп «неизвестного мужчины (предположительно Гитлера)», как сказано в акте экспертизы, был обнаружен в саду рейхсканцелярии в воронке от авиабомбы вместе с останками «предполагаемой» Евы Браун.[8 - Формально Еву Браун следовало бы называть Евой Гитлер, поскольку ее брак с фюрером был зарегистрирован по всем правилам. Однако для удобства Читателя не будем нарушать традиции. Киноартисткой она никогда не была, до знакомства с Гитлером служила ассистенткой в фотоателье. Официально числилась личным секретарем Гитлера.] Обгоревшие трупы четы Гитлер нельзя было опознать; к тому же в тот день проводилась процедура опознания одного из двоих мертвых двойников Гитлера, обнаруженных на территории рейхсканцелярии (подробно об этом будет рассказано в гл. 26). Поэтому командир группы розыскников подполковник Клименко приказал обнаруженные в воронке трупы вновь там закопать. Он был уверен, что мертвый двойник и есть тот, кого они ищут. Поскольку это не подтвердилось, на следующий день провели эксгумацию трупов и перевезли их в расположение СМЕРШа 3-й гвардейской армии. К тому времени контрразведчиков передислоцировали в пригород Берлина Бух. 8 мая в хирургическом полевом госпитале № 496, который был расположен в Бухе, в здании немецкой больницы, началась процедура судебно-медицинской экспертизы и идентификации останков. (Причиной, по которой возобновился интерес к захоронению в воронке на территории сада рейхсканцелярии, явились показания захваченного в плен эсэсовца Менгесхаузена из охраны ставки Гитлера. Он патрулировал коридор рейхсканцелярии, который вел на террасу (см. схему, рис. 11). С террасы Менгесхаузен наблюдал вынос тел и их «огненное погребение» в саду возле запасного выхода из бункера. Не зная о том, что тела уже обнаружены, Менгесхаузен на допросе точно указал место сожжения и место погребения.) Шестнадцатого мая Берия впервые официально доложил Сталину и Молотову об обнаружении останков Гитлера. 17 мая из Москвы прибыл в Берлин замнаркома внутренних дел комиссар государственной безопасности 2-го ранга[9 - Чин — «комиссар ГБ 2 ранга» соответствовал армейскому званию «генерал-полковник».] П. Я. Мешик.[10 - Мешик П. Я. (1910–1953) — курировал в НКВД экономику и расследование экономических преступлений и, вероятно, был командирован в Берлин по этим вопросам. В 1953 году осужден по делу Берии и расстрелян.] По случаю прибытия высокого гостя из НКВД произвели «частичную эксгумацию» захороненных к тому времени трупов, чтобы он мог составить свое мнение о том, кому они принадлежат. Заключение Мешика, видимо, было положительным. Он увез с собой в Москву челюсть, отделенную патологоанатомом от черепа «предположительного» Гитлера, — главное и чуть ли не единственное вещественное доказательство перешло в руки НКВД. Только после этого, 22 мая, начальник отдела СМЕРШа 3-й гвардейской армии генерал-лейтенант А. А. Вадис[11 - Вадис А. А. (1906 г. рожд.), — в органах с 1931 г. Работал в ГПУ — НКВД Украины на руководящих должностях. С июля 1941 г. по июнь 1945 г. — начальник Управления СМЕРШа 1 — го Белорусского фронта. Уволен из МВД СССР в 1951 г] посылает по ВЧ в Москву Берии сообщение о том, что Гитлер мертв. Ранее такое же сообщение было послано в Главное Управление контрразведки СМЕРШа генералполковнику В. Абакумову. 31 мая заместитель командующего 1-м Белорусским фронтом по делам гражданской администрации И. Серов[12 - Должность заместителя по делам гражданской администрации при командующих фронтами была введена решением Государственного Комитета Обороны в 1945 г. по инициативе Берии, и занимали эту должность его люди. Вскоре И. Серов стал замминистра ВД (т. е. вернулся на ту должность, которую занимал до того, как стал заместителем Жукова). В дальнейшем И. А. Серов занимал посты первого замнаркома ВД, председателя КГБ (1954–1958), а с 1958 по 1963 гг. возглавлял ГРУ. Умер в 1990 г. в возрасте 85 лет.] направляет в Москву фельдпочтой 160-страничный доклад, включающий акты опознания и судмедэкспертизы, протоколы допросов свидетелей, фотографии. В качестве одного из главных доказательств в докладе приведена телеграмма Бормана во Фленсбург Дёницу от 30 апреля о том, что «политическое завещание» (посланное ему ранее) вступило в силу. Таким образом, в Москву информация шла двумя потоками — по линии СМЕРШа и по линии НКВД, но в конечном счете вся она стекалась к Сталину — соответствующие документы обнаружены в «фонде ЦК КПСС» и в «фонде Сталина». Ни один документ по пути не миновал Берию. Последний никак не выражал своего отношения к этой информации, ограничиваясь резолюциями «Направить Сталину», «Направить Сталину и Молотову»… Итак, к 9 июня — дню, когда Г. К. Жуков выступил на прессконференции, — Сталин и Берия располагали всей информацией о находке в саду рейхсканцелярии. …В 1968 году давно уволенный в отставку маршал Г.К.Жуков завершал свои мемуары. Ему потребовалось уточнить некоторые факты, имевшие место в ставке фюрера в конце апреля 1945 года. С этой целью он пригласил к себе на подмосковную дачу, где проживал постоянно, Е. М. Ржевскую. Когда Георгий Константинович узнал от нее, что тогда, на пресс-конференции, двадцать три года назад, его, как говорится, «подставили» — он был потрясен. Заместитель главнокомандующего полагал, что он пользуется полным доверием этого самого главнокомандующего. Е. М. Ржевская вспоминает о том, как реагировал прославленный полководец на ее сообщение: «Не может быть, чтобы Сталин знал! Я был очень близок со Сталиным. Он меня спрашивал: где же Гитлер?» «Когда спрашивал?» — уточняет Ржевская. — «В июне, числа девятого или одиннадцатого» Таким образом, Сталин допытывался у Жукова — где же Гитлер?! — в день пресс-конференции или вскоре после нее. Заместитель Жукова по делам гражданской администрации и начальник его контрразведки за спиной маршала направляли сообщения и доклады в Москву, на самый верх… Глава 5. Двадцать шестое мая 1945 года.  Сталин: Гитлер жив и где-то скрывается… Накануне этого дня в Москву прибыл некто Гарри Гопкинс, частное лицо, бывший советник покойного президента Рузвельта, пребывающий в отставке. На следующий день он был принят Сталиным, который, как правило, принимал только глав государств и правительств. На встрече присутствовали: с советской стороны — наркоминдел Молотов, с американской — посол А. Гарриман и видный дипломат Ч. Болен. Открывая встречу, Гарриман обратился к Сталину со словами о том, что президент Трумэн направил в Москву в качестве своего неофициального представителя Гопкинса, поскольку он известен своими симпатиями к Советскому Союзу. Между тем Гопкинс не нуждался в рекомендациях и представлениях. Он был первым из крупных политических деятелей Запада, кто прибыл в Москву осенью 1941 года с предложением оказания помощи — вооружением, стратегическими материалами, продовольствием… Он, советник президента, был действительно крупным государственным деятелем — в Америке он считался «человеком № 2». Рузвельт доверял ему самые сложные и ответственные поручения. С этого визита началась программа ленд-лиза, по которой СССР получил 18, 7 тысяч самолетов, 10, 8 тысяч танков; 9, 6 тысяч орудий — около 10 % всего объема вооружения Красной Армии в годы войны. На этот раз он прибыл, чтобы снять наметившуюся напряженность в отношениях США и СССР из-за Польши (Сталин и Черчилль тянули лоскутное одеяло Европы каждый на себя, оно должно было неминуемо разорваться пополам, что и произошло вскоре). Как принято выражаться, «в ходе беседы был затронут вопрос о судьбе Гитлера». Вот отрывок из американской записи беседы: «Гопкинс затем выразил надежду, что русские обнаружат труп Гитлера. Маршал Сталин ответил, что Гитлер жив и где-то скрывается. Советские врачи утверждают, что они обнаружили трупы Геббельса и шофера Гитлера (?), но он лично сомневается даже в смерти Геббельса. Он сказал, что все это выглядит довольно странно и все разговоры о похоронах и погребении вызывают у него большие сомнения. По его мнению, Борман, Геббельс, Гитлер и, возможно, Кребс[13 - Генерал Кребс (см. гл. 1) играл довольно скромную роль. Сталин вспоминает его, поскольку знает лично, — до войны Кребс был военным атташе в Москве.] живы и где-то скрываются… Гопкинс сказал, что у немцев было несколько очень больших подводных лодок, но никаких следов от них не осталось… Он выразил надежду, что мы найдем Гитлера, где бы он ни находился. Маршал Сталин сказал, что он знает об этих подводных лодках, которые курсировали взад и вперед и перевозили золото и ценности из Германии в Японию… Он сказал, что предложил своей разведке добыть сведения об этих подводных лодках, но до сих пор ей не удалось обнаружить никаких следов, и поэтому он не исключает того, что Гитлер и K° бежали на них в Японию…» (Кстати, в советской печати и в закрытых информационных бюллетенях ТАСС, предназначенных для высшего руководства — «тассовках», начиная с 24 июня 1945 г. неоднократно упоминалось о бегстве Гитлера на подводной лодке — каждый раз со ссылкой на зарубежные источники. См. «Приложение 3».) Итак: Сталин заявляет Гопкинсу, к которому он явно расположен, что о судьбе Гитлера ему ничего не известно, зато упоминает об обнаруженных останках Геббельса, но выражает сомнение в их подлинности. Между тем идентичность трупа доктора философии, бывшего рейхсминистра пропаганды, гаулейтера Берлина и нового рейхсканцлера не вызывает сомнений: он обгорел не так сильно (бензина не хватило), и его можно узнать; его опознали многие надежные свидетели; кроме того, обнаружены и опознаны трупы его жены и шестерых детей, которых прикончила лично фрау Геббельс. Наконец, у Геббельса была особая примета: одна нога короче другой и подвернута (колченогость), что и отмечено в акте судмедэкспертизы. Однако Сталин сомневается… Он числит в живых генерала Кребса, который также покончил с собой. Труп его обнаружен в саду рейхсканцелярии и надежно опознан: его не сожгли, а бывшего военного атташе в Москве и парламентера на переговорах в ночь на 1 мая на командном пункте 8-й гвардейской армии знали в лицо не только немцы, но и многие русские. Все это известно Сталину в мельчайших деталях, тем не менее он разыгрывает полное неведение… Глава 6. Июль 1945 года. Председатель Совнаркома СССР и премьер-министр правительства Его Величества хором: Гитлер жив! 15 июля 1945 года открылась Потсдамская конференция. За несколько дней до этого Сталин прибыл в Берлин. …Военный корреспондент M. M. Мержанов не только был хорошо осведомлен о ходе поисков Гитлера и его подручных, но и сам принял в них участие: 2 мая он помогал составить протокол обнаружения и опознания трупов Геббельса и его жены. В Берлине М. Мержанов квартировал по соседству с замначальника отдела контрразведки «СМЕРШ» 3-й гвардейской ударной армии В. И. Горбушиным (который сменил подполковника Клименко на посту командира группы розыскников). Военный корреспондент пользовался доверием полковника, который щедро делился с ним информацией. Со слов полковника Горбушина М. Мержанов пишет в своей книге о том, что во время пребывания Сталина в Берлине ему предложили поехать взглянуть на останки Гитлера (очевидно, их предполагалось в очередной раз эксгумировать). Сталин заинтересовался, и поездка была намечена на завтра. Однако на следующий день он отказался ехать: «Пусть едет Берия или Молотов». Те также отказались от поездки… Почему Сталин изменил свое решение (что, вообще говоря, делал очень редко)? Очевидно, он был загружен подготовкой к конференции, по ходу которой постоянно возникали все новые проблемы. Но можно также предположить, что за эти сутки к нему поступила некая новая информация, в соответствии с которой находка розыскников 3-й гвардейской армии не представляла интереса, а результаты экспертизы выглядели сомнительными. Сообщая М. Мержанову эти сведения, В.Горбушин рисковал головой. В начале июня его вызвал в Москву начальник ГУ СМЕРШа В. Абакумов и передал ему приказ Сталина: молчать о находке в саду рейхсканцелярии. В обоснование этого приказа генерал-полковник привел следующие соображения: если появится двойник, который будет претендовать на роль Гитлера, советское правительство разоблачит его с помощью добытых контрразведчиками Горбушина доказательств… Информация обо всем, что касалось «неизвестного мужчины (предположительно Гитлера)», была объявлена государственной тайной, за нарушение которой полагался срок от 7 до 12 лет. Последнее обстоятельство подтвердила Е. М. Ржевская в своем выступлении по телевидению 7 мая 2000 года. Е. М.Ржевская, кстати, рисковала не менее полковника Горбушина. У неё хранились дневниковые записи, где были зафиксированы факты, связанные с поисками и идентификацией останков Гитлера, даты, фамилии очевидцев и участников событий. Попадись эти записи на глаза стукачу, лейтенанту Каган (такова её девичья фамилия) пришлось бы солоно. В дальнейшем эти записи послужили основой знаменитой книги… В годы войны военнослужащим вообще было запрещено вести дневники. К счастью для историков и истории, этот запрет иногда нарушали. Причина засекречивания очевидна: если бы за границей стало известно то, о чем узнал корреспондент М. Мержанов, Сталин предстал бы лжецом или простаком, не ведающим о том, что творится у него под носом… Между тем открылась Потсдамская конференция, и в первый же ее день И. В. Сталин в беседе с президентом Трумэном и государственным секретарем Бирнсом заявил, что, по его мнению, «Гитлер жив и скрывается в Испании или Аргентине», чем поверг своих собеседников в изумление: как свидетельствует английский историк Ф. Содерн-младший, «было похоже, что Сталин решил сохранить Гитлера живым…» К тому времени главы западных держав располагали докладами американской и английской разведок (составленными в период с середины мая до начала июня) относительно самоубийства Гитлера. Доклады были составлены на основании показаний 28 свидетелей из числа обслуживающего персонала рейхсканцелярии и охраны ставки фюрера. Среди них был и Ф. Кемпка, в прошлом — личный шофер фюрера, а в последнее время — начальник гаража рейхсканцелярии. Он был непосредственным участником событий в фюрербункере 30 апреля. Кроме того, для членов американской и английской делегаций была устроена экскурсия в рейхсканцелярию и убежище под ней. Трумэн и Черчилль, а также Бирнс своими глазами видели кабинет Гитлера и забрызганный кровью диван, сидя на котором Гитлер свел счеты с жизнью… Но Сталин стоял на своем. Вот отрывок из протокола конференции 31 июля. В тот день обсуждалось итоговое заявление о предании международному суду главных военных преступников. Сталин настаивал, чтобы в заявлении после слов «военных преступников» было вставлено: «таких, как Геринг, Гесс, Риббентроп». Сталин опасался, что англичане попытаются вывести из-под удара Рудольфа Гесса, который до мая 1940 года был «человеком № 2» в гитлеровской Германии, единственным, с кем Гитлер был на «ты». Гесс, который во время Первой мировой войны служил военным летчиком, в мае 1941 года по своей (как он утверждал) инициативе перелетел на истребителе в Великобританию с целью начать мирные переговоры с британским правительством. Миссия его кончилась провалом — как уверяют англичане: он был арестован и находился в заключении до конца войны. Сталин, видимо, подозревал, что о чем-то ему с Черчиллем все же удалось договориться, какие-то гарантии он получил — недаром тот оттягивал открытие второго фронта до последней возможности. Поскольку военные преступники еще до суда должны были подвергнуться допросу, в том числе и советскими следователями, — появлялся шанс получить информацию о переговорах Гесса в Англии «из первых уст».[14 - Не исключено, что подозрения Сталина были не лишены основания. На процессе Гесс вел себя как слабоумный или как отравленный наркотиками, так что встал вопрос о его вменяемости. Гесс был осужден на пожизненное заключение и покончил с собой в тюрьме Шпандау (Берлин) в возрасте 92 лет. Незадолго до этого он заявлял охранникам, что он — не Гесс и что его скоро убьют. Британский врач, производивший осмотр и вскрытие трупа, не обнаружил на его теле глубоких шрамов от ранений, полученных во время Первой мировой войны, а также шва от операции на брюшной полости, перенесенной Гессом позднее. Девяностодвухлетний старец покончил с собой весьма необычным образом: затянул на своей шее петлю из проволоки, которую он подобрал во дворе тюрьмы во время прогулки… Не исключено, что в какой-то момент, — вероятно, при передаче его под юрисдикцию Нюрнбергского трибунала — Гесс был подменен двойником.] Делегации западных держав возражали против упоминания в заявлении конкретных фамилий: у каждой из сторон был свой список лиц, которых она желала бы видеть на скамье подсудимых, и эти списки предстояло согласовать. Итак, протокол. Эттли (новый премьер-министр Англии, выигравший выборы у Черчилля — Л. А.): Я не думаю, что перечисление имен усилит наш документ. Например, я считаю, что Гитлер жив, а его нет в нашем списке. Сталин: Но его нет, он не в наших руках. Эттли: Но вы даете фамилии главных военных преступников в качестве примера… Сталин: Я согласен добавить Гитлера, хотя он и не в наших руках. Я иду на эту уступку… (Общий смех.) В конечном счете имени Гитлера в списке главных военных преступников не оказалось, хотя Борман в нем занимал почетное место и был заочно приговорен к повешению (о его судьбе в то время ничего не было достоверно известно). Итак, у Сталина появился единомышленник — премьер-министр Великобритании, который разделял его убеждение, что Гитлер жив. Глава 7. Итак… Подведем предварительные итоги. Обнаружены обгоревшие, не поддающиеся опознанию трупы. Проведена судебно-медицинская экспертиза, допрошено 11 свидетелей. Большая часть полученных данных подтверждает, что мужской труп принадлежит Адольфу Гитлеру, который покончил с собой, приняв яд. Хотя имеются также данные, опровергающие эту версию. В донесения и отчеты СМЕРШа включаются только факты 1-го рода. Те, кто обнаружил останки, и их начальство справедливо могли рассчитывать на славу, почести и повышение в звании. (В те дни генерал Н. Э. Берзарин — командующий соседней 5-й ударной армией и комендант Берлина — посулил звание Героя Советского Союза тому, кто доставит к нему Гитлера живым или мертвым.) Кроме того, в те времена неопределенность и противоречия в докладах и донесениях, мягко говоря, не поощрялись. Генерал Серов включил, объективности ради, в доклад об итогах расследования заключение санитарно-эпидемиологической службы 3-й армии, согласно которому в тканях внутренних органов «предполагаемых Гитлера и Евы Браун» не обнаружено присутствия цианидов. Берия изымает из доклада Серова этот документ, прежде чем направить доклад Сталину. Этот факт опровергает версию Л. А. Безыменского о «необъявленной войне» между НКВД и СМЕРШем. Отношениям между ними в тот период не хватило теплоты, но обострились они позже (в 1951 году Абакумов был арестован). СМЕРШ был образован из особых отделов в составе армейских подразделений плюс из Управления Особых Операций, которое из состава НКВД было передано в НКО[15 - Всего тогда было образовано три Главных управления контрразведки СМЕРШ: одно — в составе НКВД (сфера ответственности — тыл и освобожденные от врага территории, кроме прифронтовой полосы); второе — в составе Наркомата обороны (сфера ответственности — фронт и прифронтовая полоса); третье — в составе Наркомата Военно-Морского Флота (сфера ответственности — корабли, порты, базы, береговые объекты ВМС). Обычно понятие СМЕРШ относят к военной контрразведке, которую возглавлял Абакумов и которая была подчинена по линии НКО Верховному Главнокомандующему. Будем следовать этой традиции. 26] в 1943 году. Особые отделы входили в состав НКВД, так что СМЕРШ — плоть от плоти НКВД, и глава СМЕРШа Абакумов[16 - Абакумов В. С. (1908–1954) — один из самых свирепых бериевских палачей. Образование низшее. До 1930 года работал стрелком ВОХР, затем упаковщиком на складе. В 1932 г. поступил в НКВД на должность оперуполномоченного отдела охраны ГУЛАГа. Существует легенда, что Берия впервые увидел его на соревнованиях по боксу, оценил его умение действовать кулаками и взял в центральный аппарат, где бывший упаковщик сделал блистательную карьеру: в начале войны он уже замнаркома ВД, а с 1943 года — начальник ГУ СМЕРШа в составе Наркомата Обороны. В 1946 году армейский СМЕРШ влился в Министерство государственной безопасности и Абакумов сменяет на посту главы этого ведомства В. H. Меркулова. Абакумов — выдвиженец Берии, только благодаря ему он смог взлететь на такие высоты. Однако, после того как Абакумов стал министром, между ним и бывшим шефом возникли трения, в итоге в 1951 году Абакумов был арестован, а в 1954 году — расстрелян; причем арестовали его по одному обвинению, а расстреляли по другому. 27] пришел на свой пост после того, как долгие годы проработал там рядом с Гоглидзе, Деканозовым, Мешиком и прочими. В 1945 году нарком ВД Берия позаботился о том, чтобы у Хозяина не возникло подозрений относительно достоверности фактов, установленных СМЕРШем 3-й ударной армии. Сталин прекрасно осведомлен обо всех обстоятельствах самоубийства Гитлера (какими они представлены в докладах и сообщениях контрразведки СМЕРШ и НКВД). Тем не менее, он неоднократно утверждает — и в беседе с ближайшими сотрудниками, и с главами великих держав и их представителями, — что Гитлер «жив и где-то скрывается». Причин для такого странного (на первый взгляд) поведения могло быть три: • Сталин блефовал. Жив или нет Гитлер — ему было в общем-то почти безразлично. Но в качестве жупела для запугивания европейского общества перспективой возрождения фашизма «подпольный Гитлер» был весьма ценным фактором. Возможность возвращения Гитлера — пусть гипотетическая и отдаленная — влияла на политическую ситуацию. Это был пропагандистский козырный туз. Именно такими соображениями объясняет Л. А.Безыменский позицию Сталина. • Вторая версия состоит в том, что Сталин не поверил полученным из Берлина сообщениям. Нюхом, интуицией он почувствовал, что здесь что-то не так. И поэтому полагал, что в данном вопросе торопиться с окончательными выводами не следует. • Наконец, можно предположить, что Хозяин располагал какими-то данными, на основе которых он так убежденно высказывался. Информация к нему шла по многим каналам, в том числе и по неофициальным. В западной прессе в то время часто появлялись сообщения о том, что Гитлера видели то тут, то там (см. «Приложение 3»), На наш взгляд, наиболее вероятна вторая версия — Сталин не поверил берлинскому докладу. Для него вопрос оставался открытым. А высказывался он, исходя из соображений политической целесообразности, согласно версии 1. Глава 8. После 1945 года. Советская печать и радио:  Гитлер мертв До конца 1945 года продолжалась послевоенная эйфория. Казалось, с войнами покончено навсегда. Главы государств и правительств великих держав, маршалы и фельдмаршалы, дипломаты и общественные деятели без конца вслух восхищались друг другом и награждали друг друга орденами. Орденом Трудового Красного Знамени наградили даже жену Черчилля за сбор средств для Красной Армии. Однако прогноз Гитлера о том, что «противоестественный» союз между капиталистическими державами и СССР не может быть долговечен, начал сбываться. Фюрер ошибся лишь в сроках. Начиналась Третья мировая война — пока еще холодная, но температура ее быстро повышалась. Народы Германии и Австрии переживали тяжелый духовный кризис. Тяжесть ответственности за кровавые преступления фашизма многим оказалась не под силу. Родилась теория о том, что Гитлер был не так уж плох, и, если б не предатели-генералы и садист Гиммлер, который действовал втайне от фюрера… К тому же в 1945–1946 годах в Германии очутилось 13 миллионов фольксдойчей, депортированных из Польши и Чехословакии, а также из вновь образованной «Калининградской области» СССР. Это были озлобленные, доведенные до отчаяния, лишившиеся всего люди. Тем самым была создана почва для роста реваншистских и неофашистских настроений. В 1945 году никто не поверил бы, что подобное возможно. Все это происходило на фоне грозных событий — вступления Западной Германии в Европейское Оборонительное Сообщество (1951 г.), которое было предшественником НАТО и заключения Парижских соглашений (1954 г.), согласно которым Западная Германия получила право иметь армию. Все более обострявшееся противостояние СССР и Запада стимулировало рост в Западной Германии надежд и упований на близкий реванш, возвращение к границам 1937 года, реабилитацию осужденных за военные преступления, переселение изгнанных из Судет, Восточной Пруссии, Силезии и Кенигсберга в родные места. На этом фоне легенда о спасшемся Гитлере, который вернется и возвратит фатерланду былое величие, а немцам — процветание и уверенность в завтрашнем дне, стала играть заметную роль в пропагандистском арсенале таких организаций, как «Объединение ветеранов СС», «Союз изгнанных», «Землячество судетских немцев», множество военизированных спортивных молодежных организаций и т. п. В документальном фильме «Обыкновенный фашизм» есть кадры, запечатлевшие оскверненное неонацистами еврейское кладбище близ Мюнхена. На одной из опрокинутых плит надпись: «Вы думаете, что Гитлер мертв, а мы думаем, что он жив»… Насколько актуальна была в послевоенные годы легенда о «втором пришествии фюрера» (в определенных кругах она носила характер религиозной мании), говорит обилие сообщений в прессе о том, что «его видели», а также немалое число самозванцев. (Последней на этом поприще стала «спасшаяся Ева Браун», которая объявилась во Флориде несколько лет назад. Она жаловалась корреспондентам на «невыносимый деспотизм Адольфа» и призналась в интимной связи с Борманом…) В этих условиях советская пропаганда была вынуждена «сменить пластинку». Теперь она яростно клеймила «фашистских недобитков, распространяющих провокационные измышления о якобы спасшемся бесноватом фюрере». Казалось бы, чего проще: опубликовать хранящиеся в архивах МВД и МГБ материалы следствия по делу о самоубийстве Гитлера и положить раз и навсегда конец «провокационным измышлениям фашистских недобитков». Так сказать, вбить осиновый кол в могилу фюрера. Однако это сделано не было. Почему? Во-первых, вспомним, что ни доклад начальника СМЕРШа 1-го Белорусского фронта, посланный в 1945 году Берии и попавший к Сталину, ни следственное дело «Миф» 1946 года, о котором будет рассказано подробно, не содержат определенных выводов о том, что Гитлер мертв. Обратите внимание, Читатель: не содержат! Правда, такой вывод можно сделать на основании документов судмедэкспертизы и материалов опознания останков, обнаруженных 4 мая в саду рейхсканцелярии. Он содержится также в письме заместителя Главноначальствующего советской военной администрации в Германии И. А. Серова наркому внутренних дел Л. П. Берии от 31 мая 1945 г. из Берлина. Это письмо является сопроводительным к отчету, включающему упомянутые выше материалы судмедэкспертизы и опознания останков «предполагаемых» Гитлера и Евы Браун, а также Геббельса. Берия 7 июня направляет эти материалы Сталину и Молотову без сопроводительной записки или резолюции. Сопроводительное письмо Серова при этом также не прилагается. Ситуация любопытная: И. А. Серов — представитель конкурирующего и враждебно настроенного по отношению к СМЕРШу Наркомата внутренних дел (согласно теории А. Безыменского) поддерживает версию о подлинности останков, обнаруженных сотрудниками ненавистного СМЕРШа, а глава берлинского СМЕРШа генерал-лейтенант Вадис проявляет сдержанность! Важно отметить, что спустя полгода генерал-полковник И. А. Серов изменил свое твердое и категоричное мнение. Как минимум, можно сказать, что он стал сомневаться. В его переписке по «делу Миф» (см. гл. 10) содержатся фразы вроде «Мы раскроем пути, по которым бежали из имперской канцелярии» и выражения «предполагаемое самоубийство», «воображаемая смерть», относящиеся к Гитлеру. Мнение И. А. Серова в высшей степени авторитетно: это мнение человека, который знал все детали; кроме того, это мнение будущего председателя КГБ и начальника ГРУ. Могло ли изменение позиции генерал-полковника быть связано с конъюнктурой? Н. С. Хрущев в своих мемуарах характеризует И. А. Серова как человека исключительно честного. «Если за ним что и было, как за всеми чекистами, то он стал жертвой общей политики, которую проводил Сталин». Во-вторых, все основные свидетели, кроме Кемпки, находились в местах заключения в СССР, и ссылаться на них было не вполне удобно. Наконец — и это главное — такая публикация дискредитировала бы Сталина: стало бы очевидным, что он сознательно лгал и Трумэну с Эттли, и Гопкинсу. Поэтому советская печать без устали разоблачала и высмеивала «провокационные измышления», так сказать, без ссылок на источники… Есть хорошая поговорка: «Глупо верить пропаганде врага, но еще глупее верить собственной пропаганде». В Кремле собственной пропаганде не верили. Поэтому, когда в 1958 году из Голландии пришло сообщение о том, что там объявился бывший немецкий летчик, который утверждает, будто весной 45-го доставил Гитлера на своем самолете из Берлина в Данию, за что был щедро вознагражден, — к этому отнеслись серьезно. Советский посол в Гааге собрал и направил в Москву все материалы, касающиеся данного дела. Позднее выяснилось, что бывший летчик страдал отклонениями в психике… В этой истории представляет интерес реакция Кремля: хорошо осведомленные люди допускали такую возможность. Лишь в 1968 году, когда дальнейшее сокрытие фактов потеряло всякий смысл, власти разрешили публикацию Л. А. Безыменского, в которой были приведены результаты судмедэкспертизы, в том числе знаменитый «акт № 12» — протокол патологоанатомического исследования трупа «предполагаемого Гитлера». Характерно, что сперва книга Безыменского была опубликована в Германии, затем в Англии и лишь после этого была дозволена журнальная публикация в СССР. «Узнай, народ российский, что знает целый мир» — писал в свое время Пушкин. Глава 9. 1945–1956 годы. Западная Германия:  ушел из дому и не вернулся В первые послевоенные годы вопрос о том, жив или мертв Адольф Гитлер, имел серьезное политическое значение. Правящие круги США, Великобритании и особенно Западной Германии были заинтересованы в том, чтобы он считался мертвым, по тем же причинам, по которым советское руководство поддерживало версию о его уходе в подполье. В Гитлере персонифицировался фашизм. Если он мертв, то можно навсегда закрыть залитую кровью страницу истории Третьего рейха и начинать писать историю новой Германии с чистого листа. Если он мертв, на него одного можно взваливать всю ответственность за совершенные в течение последних двенадцати лет преступления против человечности и военные преступления. Именно так оправдывали себя обвиняемые на Нюрнбергском процессе. На Западе ходили слухи о том, что Гитлер захвачен в плен русскими и Советы лишь выжидают наиболее благоприятный момент для того, чтобы объявить об этом и предать гласности его показания, компрометирующие западноевропейских и американских политиков, а также деловые круги США и Западной Европы. В отличие от СССР на Западе общественность была хорошо информирована об обстоятельствах самоубийства Гитлера и его супруги — содержание составленного западными разведками «доклада для Эйзенхауэра» стало добычей СМИ. Но несмотря на это, значительная часть населения, работников печати, радио и даже официальных лиц (не обязательно пронацистски настроенных) склонялась к тому, что Гитлеру удалось спастись. Среди тех, кто не сомневался в том, что самоубийство Гитлера является инсценировкой, можно упомянуть, например, известного писателя Эмиля Людвига. Э.Кемпка вспоминает, что когда его (единственного в те дни на Западе очевидца событий, связанных с самоубийством фюрера) допрашивали американские офицеры — они отказывались верить его показаниям, подтверждающим факт гибели рейхсканцлера. (Точно так же, как следователи НКВД отказывались верить генералу Бауэру — см. гл. 25.) В отличие от «дела Миф», «доклад для Эйзенхауэра» завершался однозначным выводом о гибели фашистского диктатора, — возможно, потому, что чины американской военной разведки знали гораздо меньше, чем дознаватели из КГБ и СМЕРШа. Как выразился один ученый-биолог, «данный вопрос представляется совершенно ясным, что говорит о его слабой изученности». Первой официальной констатацией факта смерти Адольфа Гитлера стало исключение его из списка главных военных преступников. Нюрнбергский трибунал принял это решение на основании показаний двух свидетелей — упомянутого Кемпки и Артура Аксмана, «рейхсюгендфюрера» («имперского вождя гитлеровской молодежи»), который участвовал в процессе не только как свидетель, но и как обвиняемый. На его показаниях мы остановимся подробно в следующих главах. Окончательно формальную «прописку на том свете» повелитель рейха получил лишь через 11 лет после смерти: в 1956 году в Берхтехсгадене (где находилась его летняя резиденция) состоялось заседание административного суда, который на основании «длительного безвестного отсутствия» и показаний сорока восьми свидетелей официально признал Адольфа Гитлера, родившегося в Браунау 20 апреля 1889 года, умершим. В числе свидетелей там выступали начальник гаража рейхсканцелярии Э. Кемпка и возвратившийся из русского плена зубной техник Эхтман (см. гл. 15), а также две секретарши фюрера, бывшие очевидцами событий. Незадолго до того в городе Линц (Австрия), ближайшем к Браунау административном центре, где Гитлер в детские свои годы учился (но так и не доучился) в реальном училище, также состоялся административный суд, принявший такое же решение. Итак, до октября 1956 года Гитлер числился живым, поскольку не существовало никаких официальных документов, доказывающих обратное. Глава 10. 1945–1946 годы.  Дело об исчезновении Гитлера В конце 1945 года английская и американская разведки предприняли попытку пробить брешь в завесе секретности, которая по воле советских властей скрывала весь массив информации об обстоятельствах самоубийства Гитлера. С этой целью представители США и Британии в Контрольной Комиссии по Германии[17 - Четырехсторонний орган, созданный державами-победительницами (включая Францию) для координации действий по выполнению Потсдамских соглашений] передали представителю НКВД в Берлине[18 - Официально должность генерала Сиднева именовалась «Начальник оперативной группы в Германии»] меморандум, содержащий собранные западными разведками данные относительно «проблемы Адольфа Гитлера». Меморандум не содержал никаких сенсационных сведений, однако уже известные советской стороне факты получили новое подтверждение. К меморандуму было приложено предложение американских и британских властей предпринять совместное расследование силами «компетентных органов» трех держав. Расчет был тонкий: даже если русские не согласятся на совместное расследование, им придется предпринять ответный шаг и предоставить английскому «МИ-5» и американскому «Управлению стратегических исследований» хоть какую-нибудь информацию по интересующему вопросу. Иначе поведение Советов будет выглядеть неджентльменским. Наивные люди! Советская сторона с благодарностью приняла англо-американский меморандум, но сама делиться информацией отнюдь не собиралась. Решение принял лично В. М. Молотов — «мистер Ноу», как его прозвати на Западе. Видимо, англо-американский меморандум навел руководство советских органов на мысль провести новое расследование, возможно, на случай, если со временем возникнет необходимость передать материалы бывшим союзникам либо выступить с официальным заявлением — присланные в прошлом году из Берлина данные для этой цели не годились, т. к. противоречили заявлениям Сталина. Не исключено, что указание исходило сверху, из ЦК ВКП(б). Английский автор Хью Томас (имевший возможность ознакомиться в Москве с соответствующими документами) утверждает, что указание Берия получил от Сталина, а исполнителем по этому поручению назначил Кобулова.[19 - То обстоятельство, что курировать «дело Миф» поручили первому заместителю наркома ВД, генерал-полковнику Кобулову, говорит о важности, которую придавали этому делу. Б. 3. Кобулов — один из самых приближенных к Берии людей, с которым его связывает совместная (а затем под руководством Берии) работа в ЧК-ОГПУ Грузии начиная с 1923 г. Когда Берия в 1938 году стал наркомом, Кобулов возглавил Экономическое управление НКВД. С 1941 года Кобулов — заместитель министра, а в 1943 г. становится первым замом, заменив на этом посту Меркулова (см. сноску на с. 9). В 1953 г., когда НКВД и МГБ слились в одно министерство, Кобулов становится там замминистром. В том же году он арестован, осужден и расстрелян. Следствием было доказано, что, помимо прочего, Кобулов лично истязал подследственных. На суде он яростно обличал Берию] На очередном совещании представителей разведки и контрразведки, которые Берия собирал регулярно, было принято решение о проведении нового расследования, благо все свидетели в количестве шестнадцати человек находились под рукой — в советских тюрьмах.[20 - Среди них были и весьма дальние родственники Гитлера, один из которых последний раз виделся с ним в 1907 году!] Следственному делу присвоили шифр «Миф» (№ 1-Г-23). По мнению Л. А. Безыменского, дело «Миф» было затеяно с единственной целью — опорочить конкурирующий СМЕРШ, доказать, что результаты расследования подтасованы, а само расследование выполнено непрофессионально. На наш взгляд, дело обстояло проще — возникла необходимость подтвердить фактами высказывания Сталина по данному вопросу. Это была эпоха, когда принцип английского философа Уильяма Блейка (середина XVII — начало XIX вв.), гласящий: «Истинная вера в то, что нечто именно таково, делает его таковым», нашел воплощение в советской внешней и внутренней политике, а также в советской науке, в искусстве и во всем прочем. Если товарищ Сталин, основываясь на своей интуиции, делал вывод о том, что внутривидовой борьбы в природе не существует, то, если бы даже такая борьба в природе существовала, она немедленно прекратилась бы. Если товарищ Сталин заявлял, что Гитлер жив, то значит, он был живее всех живых… Что же касается стремления подложить свинью коллегам из СМЕРШа, то оно, видимо, присутствовало, но не имело решающего значения. То, что дело «Миф» было поручено НКВД, а не СМЕРШу, вполне закономерно: во-первых, все свидетели находились в руках НКВД; во-вторых, странно бы выглядело поручение военной контрразведке проверить результаты, полученные военной контрразведкой. Дело «Миф» порождено не склокой между ведомствами, а деловыми соображениями; это подтверждается «нейтральным» заключением: выводы и результаты расследования, предпринятого СМЕРШем год назад, поставлены под легкое сомнение, но отнюдь не опровергнуты, хотя такая возможность существовала — в этом Читатель убедится, если у него хватит терпения дочитать книгу до конца. Итак, отметим, что при объективном (относительно) подходе место для сомнения все же осталось. Сохранился любопытный документ, с которого начинается дело «Миф», — «План оперативных мероприятий по расследованию обстоятельств исчезновения Гитлера»(выделено мной. — Л. А.). Не самоубийства, а исчезновения! Глава 11. Ищите Гитлера! В конце апреля 1945 года приказом штаба 3-й гвардейской ударной армии генерал-полковника Кузнецова была сформирована «группа захвата» из числа контрразведчиков отдела СМЕРШ 79-го стрелкового корпуса под командованием начальника отдела подполковника Ивана Исаевича Клименко[21 - Клименко И. И. — родом из Казахстана, в органах с 1939 г. Работал в особых отделах НКВД Среднеазиатского и Прикарпатского военных округов, в годы войны — в отделах СМЕРШа армейских подразделений Брянского, Прибалтийского и Забайкальского фронтов. С февраля по август 1945 года — начальник отдела СМЕРШа 79 — го стрелкового корпуса 1 — го Белорусского фронта. В 1971 г. уволен в запас КГБ] в составе пяти офицеров и нескольких сержантов и рядовых при одной грузовой машине… Клименко в ту пору исполнился 31 год. Перед подполковником и его людьми были поставлена задача — сыскать живым или мертвым «фюрера и рейхсканцлера, верховного главнокомандующего и главнокомандующего сухопутными силами» Адольфа Гитлера, предпочтительно живым. После 4 мая, когда труп Гитлера был обнаружен, группу возглавил заместитель начальника отдела СМЕРШа 3-й гвардейской ударной армии полковник Василий Иванович Горбушин (см. гл. 14). Правительственный квартал Берлина находился в полосе наступления 3-й гвардейской ударной армии, но группы для розыска и захвата Гитлера были сформированы и в других армиях, штурмовавших Берлин. Одной из этих групп удалось подобраться на расстояние около пятисот метров к рейхсканцелярии еще 28 апреля и захватить пастора, направлявшегося на бракосочетание Гитлера и Евы Браун. Кроме того, был захвачен эсэсовец из «группы Монке», охранявшей рейхсканцелярию. Из их показаний стало ясно, что Гитлер находится в Берлине, в рейхсканцелярии. Е. М. Ржевская в своей книге упорно называет контрразведчиков Клименко разведчиками и ни разу не упоминает слова «СМЕРШ». Почему? Можно предположить следующее: книга вышла в 1961 году первым изданием. В 1956 году состоялся XX съезд КПСС, на котором были разоблачены преступления палачей из ГПУ — НКВД — МВД и НКГБ — МГБ. Критике подвергся и СМЕРШ — один из карательных органов, и, возможно, самый свирепый из них. В условиях войны на уничтожение, которую вела Германия против СССР, трудно было ожидать от нашей контрразведки гуманного подхода. Тем не менее, чтобы не оттолкнуть читателя, писательница или редакторы сократили слово «контрразведчики» наполовину. Отделы СМЕРШа армии и фронта, как и Главного Управления СМЕРШа, формально были подчинены армейскому начальству — командующему армией, командующему фронтом и Верховному Главнокомандующему соответственно. В то же время они пользовались известной самостоятельностью, поскольку курировал СМЕРШ по линии ЦК Берия, а двойная подчиненность всегда создает возможность для маневра. Откуда исходила директива об организации поисков Гитлера? От Сталина? От Берии? От начальника Главного Управления СМЕРШа Абакумова? Перед десятком людей подполковника Клименко была поставлена задача разыскать бывшего повелителя империи в огромном, раскинувшемся на девятьсот квадратных километров лабиринте дымящихся развалин, где прятались, пытались проскользнуть на Запад, стремились на Восток, разыскивали близких, радовались окончанию войны и торжествовали по случаю крушения ненавистного режима многие сотни тысяч людей — солдаты и офицеры вермахта, фольксштурмисты, беженцы, коренные берлинцы, насильно угнанные в Германию русские, украинцы, французы, поляки, чехи, словаки, югославы… Вавилонское столпотворение, растревоженный муравейник… Поиски Гитлера «сверху» никто не координировал. Роль штаба 1-го Белорусского фронта ограничилась тем, что был издан приказ о создании комиссии судмедэкспертизы для опознания трупа Геббельса, обнаруженного 2 мая. В дальнейшем эта же комиссия проводила экспертизу и идентификацию останков Гитлера. Поиски проводились в обстановке строжайшей секретности, непонятно чем вызванной, разве что тем, что поиски были организованы в порядке «армейской самодеятельности». Отсутствие координации, конкуренция между армиями, а также упомянутая секретность сильно осложнили поиски. Начальник охраны рейхсканцелярии и личной охраны Гитлера обергруппенфюрер СС и генерал полиции Ганс Раттенхубер был захвачен в плен на участке фронта, соседнем с полосой наступления 3-й армии. Протокол его допроса имел бы огромную ценность для подполковника Клименко и его сотрудников, но он оказался погребенным в архиве СМЕРШа наступавшей рядом армии. Та же судьба постигла протокол допроса адъютанта Гитлера Отто Гюнше и протокол допроса личного камердинера Гитлера Гейнца Линге — оба попали в плен не на том участке фронта, на каком было нужно. Собранные воедино показания этих лиц помогли бы создать ясную и детальную картину события. Но это произошло много месяцев спустя, в СССР, когда НКВД занялось делом «Миф», а тогда, в мае 45-го, розыскникам подполковника Клименко достались крохи информации. Немецкий рабочий принес в комендатуру случайно попавший к нему в руки дневник (см. гл. 21), потерянный рейхслейтером (руководителем нацистской партии) Мартином Борманом. В нем содержалась запись о смерти Гитлера и Евы Браун с указанием даты — 30 апреля. Книжку эту постигла та же участь — погребение в архивах СМЕРШа… Сейчас она представлена на выставке. Еще один воистину поразительный факт, о котором пишет Е. М. Ржевская: «К этому времени (к 8 мая. — Л. А.) кое-кто из начальников уже перестал испытывать интерес к выяснению обстоятельств смерти Гитлера и не слишком одобрял рвение, с которым мы добивались доказательств»…!) Очевидно, повеял ветерок из Москвы и его учуяли. После 4 мая, когда были обнаружены останки супругов Гитлер, численность группы Горбушина сократилась до трех человек(!), включая его самого и переводчицу Е. М. Ржевскую. У них отобрали грузовик. Затем возникла еще одна проблема: 28 апреля, когда штурм Берлина еще не был завершен, в должность коменданта города вступил командующий 5-й ударной армией генерал-полковник Н. Э. Берзарин. Соответственно функции комендантской службы были возложены на подразделения его армии. После капитуляции гарнизона Берлина важные объекты были взяты под охрану, и 5 мая берзаринские часовые преградили розыскникам подполковника Клименко путь в рейхсканцелярию. Не желая лишаться своего трофея и не имея возможности из-за секретности задания обратиться в бюро пропусков (не исключено, что в результате такого обращения упомянутые трофеи достались бы 5-й армии), контрразведчики решились на похищение останков Гитлера и Евы Браун под покровом ночи. Их перенесли через стену, ограждавшую сад, и доставили в пригород Берлина, куда к тому времени передислоцировалась 3-я армия. Сравним все это с организацией розыска трех немецких шпионов в прифронтовой полосе — описание этой операции содержится в романе В. Богомолова «Момент истины». (Роман написан на основе реальных событий, автор был их участником.) В операции участвовала дивизия войск НКВД; руководили ею два замнаркома и несколько генералов… Можно также вспомнить о блестяще проведенной американской разведкой операции по розыску в 1945 году немецких ученых-атомщиков (операция «Алксос»). Невольно напрашивается вывод, что Москва не проявляла интереса к захвату Гитлера. Возможно, это объясняется уверенностью Сталина в том, что Гитлер скрылся. В штабах фронтов и армий, штурмующих Берлин, об этих нюансах не знают и организуют розыск фюрера на свой страх и риск, используя собственные ограниченные возможности. Можно считать истинным чудом, что столь сложную задачу в столь неблагоприятных условиях удалось решить в такой короткий срок, располагая ничтожными средствами. А может, никакого чуда в этом и не было? Кто-то загодя спланировал: русские будут искать фюрера и найдут то, что для них приготовили. Глава 12. Он имел возможность, и у него был мотив В марте 1945 года госдепартамент США опубликовал заявление: «Полученные союзными правительствами достоверные сведения ясно показывают, что нацистское правительство Германии тщательно разработало планы на послевоенный период, имеющие целью увековечить доктрины нацистов и их господство. Некоторые из этих планов уже проводятся в жизнь, а другие подготовлены для осуществления в широком масштабе по окончании военных действий в Европе… Американское правительство располагает фотокопиями нескольких томов (!) таких планов» («New York Herald Tribune» 31 марта 1945). Руководство Третьего рейха осознало неизбежность поражения еще в 1943 году. На совещании в «Волчьем логове» (Восточная Пруссия) 1 февраля 1943 года Гитлер заявил: «Я еще должен подумать. Но могу сказать: у нас уже не будет возможности закончить войну на Востоке наступательным образом. Это должно быть всем ясно». Высшим штабным инстанциям уже давно была ясна неизбежность ведения войны «отступательным образом» вплоть до полного поражения. Начальник штаба оперативного руководства (при верховном главнокомандующем Гитлере) генералполковник Альфред Йодль высказывался по этому поводу еще в 1942 году. Начальник генштаба сухопутных войск Франц Гальдер пишет в своих мемуарах: «В 1943 году война была проиграна… Самое позднее в конце 1943 года было совершенно ясно, что в военном отношении война проиграна…». Один из ближайших сотрудников Геббельса фон Овен в своей дневниковой записи 27 августа 1943 года упоминает о беседе с шефом, в которой тот заявил, что в результате развития событий будет вынужден покончить с собой. На заседаниях Нюрнбергского трибунала генерал Йодль и фельдмаршал Кейтель (начштаба верхмата) заявили, что неизбежность поражения стала им ясна лишь в 1944 году, но это было попыткой смягчить свою ответственность за бессмысленную гибель миллионов людей в период после 1943 года. В Германии меры по спасению всего, что можно было спасти, начали предпринимать именно в 1943 году. Как раз тогда началось сооружение бункера под рейхсканцелярией и строительство так называемой «Альпийской крепости» (речь о которой пойдет ниже). Из телефильма «Семнадцать мгновений весны» всем хорошо известно о сепаратных переговорах Вольф — Даллес в Берне в 1945 году. Однако переговоры о заключении сепаратного мира между фашистской Германией и западными союзниками начались на два года раньше. Они проходили в Берне, Стокгольме и Мадриде на уровне дипломатических представителей (речь идет о полуофициальных переговорах, неофициальные контакты на уровне представителей разведок и промышленно-финансовых структур не прерывались с начала войны). Начиная с 1943 года активы Рейхсбанка, капиталы частных банков и фирм, а также личные капиталы гитлеровской элиты переводились в Швейцарию, Аргентину, другие нейтральные страны на секретные счета. Крупнейшие германские концерны, такие как «Крупп», «Мессершмит», «ИГ Фарбениндустри» и другие, во время войны поддерживали финансовые, торговые, научнотехнические связи с западными партнерами — теперь их предстояло расширить в соответствии с решениями совещания в Страсбурге летом 1944 г., которые провели министерства вооружений и промышленности. Часть мощностей перебазировали в Испанию. Особое внимание было уделено сохранению («консервации») кадров, в первую очередь руководящих. Согласно разработанным планам офицеры СС и вермахта были обязаны законспирироваться и вести жизнь добропорядочных бюргеров в ожидании приказа, причем место жительства каждому из них было определено в соответствии с припиской к военному округу. Из документов, обнаруженных в архиве Бормана, следует, что нацистская партия также активно готовилась к переходу в подполье. Для высших чинов СС на рубеже 1944 года был создан маршрут тайной эвакуации — так называемая «крысиная тропа». Он представлял собой цепочку конспиративных явок. «Крысиная тропа» вела через Австрию в Рим, где один из высших иерархов католической церкви принял на себя заботу о беглецах, включая обеспечение их фальшивыми документами. Отсюда штандартенфюреры, группенфюреры и бригаденфюреры отправлялись в Испанию, Португалию, Аргентину, Эквадор… В одной только Испании численность немецкой колонии весной 45-го увеличилась с 10 до 15 тысяч человек. В труднодоступной гористой местности южнее Мюнхена тайно возводили «Альпийскую крепость» — резервную резиденцию правительства, окруженную укреплениями. Здесь можно было долго продержаться. «По личной инициативе фюрера» в Дессау был начат выпуск гигантских шестимоторных самолетов «Юнкерс-390»[22 - Летом 1946 г. автору довелось видеть «Ю — 390» своими глазами на выставке трофейного вооружения в Парке культуры и отдыха им. Горького в Москве. «Юнкерс» потрясал своими чудовищными размерами. На его фюзеляже была изображена планета Юпитер, и машина действительно производила впечатление чего-то космического.] с дальностью полета 8000 км. Ранее люфтваффе не располагали авиацией дальнего действия. Один из «Ю-390» совершил пробный полет через Северный полюс в Японию. Два дежурных «Ю-390» находились на аэродроме «Гатов» неподалеку от столицы. Для самолетов среднего радиуса действия в самом Берлине оборудовали взлетные полосы в Тиргартене и на Шарлоттенбургштрассе. Когда все эти аэродромы разбомбили, на дежурство у Бранденбургских ворот (неподалеку от рейхсканцелярии) поставили несколько учебно-тренировочных «Арадо», способных взлетать с уличной магистрали. Личные летчики Гитлера находились при нем до самого конца. Немецкие подводные лодки еще в 1942 году проложили маршрут к берегам Латинской Америки и в Японию (см. гл. 5). Начиная со второй половины марта 1945 года десяти капитанам подводных лодок, базировавшихся в Гамбурге, было приказано поддерживать постоянную готовность к эвакуации членов правительства рейха. Немыслимо допустить, чтобы столь широко и тщательно разработанный план не предусматривал в первую очередь спасение драгоценной жизни фюрера германской нации, — не только потому, что в этом случае все остальное теряло бы смысл, но и потому, что тогда составители и исполнители этого плана предстали бы перед «народным трибуналом» по обвинению в государственной измене. Многие тысячи немцев поплатились за «пораженческие настроения». Только за период с 13 апреля (когда были учреждены «чрезвычайные полевые суды») по май было казнено 7000 человек. Таким образом, возможность скрыться у Гитлера, несомненно, была. Был ли он психологически готов к этому? Верил ли он, что, сохранив жизнь, он сможет еще когда-либо вернуться к роли «вождя нации», вне которой он себя не мыслил? Ганна Рейч, известная летчица-спортсменка и личный пилот генерал-полковника (затем фельдмаршала) фон Грейма, имела возможность наблюдать фюрера в последние дни перед самоубийством — с 26 по 29 апреля. Она свидетельствует: «У него не было цели, чтобы жить. И он это хорошо знал, может быть, лучше, чем другие…» Итак, полная духовная капитуляция? Или временный приступ отчаяния? Или актерская игра? Гитлер ни минуты не сомневался в конечном торжестве своих идей в глобальном масштабе — об этом сказано в его «политическом завещании». Более того, до середины апреля его не покидала уверенность, что он в качестве лидера нации будет востребован в ближайшем будущем. Сохранились записи высказываний, сделанные Борманом в тот период. В одной из них говорится: «Наступит момент, когда другие (Англия и США. — Л. А.), просто из чувства самосохранения, выступят против этого, ставшего непомерным, пролетарско-большевистского колосса и молоха… Пока я удерживаю столицу, у англичан и американцев растет надежда, что… все же будет возможно совместно с нацистской Германией противостоять этой угрозе. И единственный подходящий человек для этого — я!» Вообще Гитлер считал собственную персону важнейшим политическим фактором, способным изменить ход истории. Еще в 1939 году на совещании 22 августа, где присутствовал высший генералитет, Гитлер аргументировал преимущества Германии перед будущими противниками во Второй мировой войне, которую планировали начать через 8 суток нападением на Польшу. Он говорил о сплоченности и единстве нации, об экономической и технической мощи Третьего рейха, о превосходстве в вооружении, о высокой боеспособности войск… В числе наиболее значимых факторов он назвал то обстоятельство, что во главе германской нации стоит он, Адольф Гитлер. «У будущих противников такого лидера нет!» — подчеркнул он… (Как свидетельствуют записи одного из участников совещания, после его окончания «Геринг вскакивает на стол и исполняет танец диких».) Адольф Гитлер безмерно восхищался Адольфом Гитлером: «Я себя превосходно чувствую в обществе великих исторических героев, к которым сам принадлежу. На том Олимпе, на который я восхожу, восседают блистательные умы всех времен…» «По сравнению с дамами-интеллектуалками, моя мать, конечно, проигрывала, но она подарила Германии великого сына». Один из свидетелей встречи Гитлера с канцлером Австрии фон Шушнигом вспоминает, что фюрер в ходе переговоров заявил: «Вы осознаете, что находитесь в обществе величайшего немца всех времен? Мне не требуется вашего подтверждения моей убежденности в моем историческом величии». И столь высоко оценивающая себя личность признала, что все потеряно, что она загнана, как крыса, в затхлое подземелье[23 - По свидетельству очевидцев, в бомбоубежище в конце апреля не работала канализация и вонь стояла невыносимая] и что остается лишь подохнуть? Разумеется, можно привести ряд высказываний фюрера, относящихся к апрелю 1945 года, о том, что все его предали и ему остается лишь застрелиться. Во-первых, эти слова могли быть «дымовой завесой», под прикрытием которой осуществлялся план эвакуации Гитлера из Берлина. Во-вторых, в прошлом он неоднократно грозил покончить с собой в случае, если его требования не будут выполнены, — и своим сторонникам, и противникам, и близким людям. С 1923 года известно пять таких случаев. Гитлер был «профессиональным самоубийцей». В одних случаях это был шантаж, в других — типичная психопатическая реакция (по мнению многих видных психопатологов). Фельдмаршал Кессельринг, который встречался с Гитлером 15 апреля, вспоминает: «Оглядываясь назад, я хочу сказать, что он был прямо-таки одержим идеей спасения, что он цеплялся за нее, как утопающий за соломинку…». В «тассовке» от 21 июня 1945 г. приводится мнение на этот счет доктора Морреля, который состоял лейб-медиком Гитлера с 1935 по 1945 год и пользовался неограниченным доверием своего пациента: «Корреспондент агентства Рейтер сообщает из Берхтехсгадена: доктор Моррель заявил ему, что он не верит, будто Гитлер покончил с собой, ибо, по его мнению, Гитлеру не были присущи черты, свойственные самоубийце». Среди обнаруженных в фюрербункере документов — копия телеграммы в Оберзальцберг, адресованная секретарю Бормана Хюммелю: «Секретно. 22.4.45. С предложенной передислокацией за океан на юг согласен. Рейхслейтер Борман». Слово «передислокация» может означать изменение места расположения штаба, ставки, командного пункта. Нельзя «передислоцировать» одного человека. Очевидно, в телеграмме речь шла об эвакуации группы лиц, составляющих верхушку нацистской иерархии, в Латинскую Америку, но никак не об эвакуации одного Бормана. В противном случае эта телеграмма — незашифрованная, переданная в обычном порядке через узел правительственной связи в фюрербункере, — могла дорого обойтись Борману: шурин Гитлера генерал Фегеляйн был расстрелян за попытку дезертировать… Следует отметить, что в мини-правительстве, резиденцией которого стал фюрербункер, за Борманом были закреплены функции «министра внутренних дел», включая административно-хозяйственное руководство. Поэтому об эвакуации следовало заботиться именно ему. Глава 13. Но ведь их всех поймали… У Читателя возникает законное сомнение: если план эвакуации высших должностных лиц рейха был столь тщательно разработан и столь последовательно выполнялся, то почему правительство фашистской Германии в полном составе (за исключением трех самоубийц — Гитлера, Геббельса и Гиммлера) оказалось на скамье подсудимых в Нюрнберге? К числу наиболее опасных военных преступников относятся не все рейхсминистры, а лишь некоторые из них. Два члена кабинета избежали смертной казни, а один был оправдан Нюрнбергским трибуналом. Среди тех, кто возглавлял список военных преступников, — бригаденфюрер СС и шеф гестапо Генрих Мюллер. Рядом с ним какой-нибудь министр финансов выглядит невинной овечкой. Но место «Гестапо-Мюллера» на скамье подсудимых осталось пустым — он исчез. Руководитель программы «окончательного решения еврейского вопроса» Эйхман предстал перед судом лишь через много лет. Этот перечень можно было бы продолжить. Вообще большинство тех, кто скрылся заблаговременно, уцелели. Перед трибуналом предстали те, кто «заигрался». И все же, почему почти все министры и высшие сановники рейха очутились весной сорок пятого года за решеткой? Почему они не скрылись? Да потому, что даже не пытались скрыться. Их не потребовалось разыскивать. Они сами предоставили себя в распоряжение англо-американских властей. Герман Геринг с 27 апреля находился под домашним арестом в Баварии; он был лишен всех чинов и званий за попытку взять на себя верховную власть (в соответствии с «указом о престолонаследии», подписанным Гитлером еще в 1941 году, в случае «чрезвычайных обстоятельств» Геринг был обязан принять руководство рейхом на себя, а обстоятельства в конце апреля были — чрезвычайнее некуда). Герингу удалось освободиться, и он немедленно предпринял шаги для осуществления программы, которую изложил своим сотрудникам: «Мы заключаем перемирие с западными державами, поворачиваем весь Западный фронт и выкидываем русских… Я не преувеличу, если скажу, что являюсь единственным человеком, с которым союзники будут вести переговоры». Геринг направляет американцам предложение встретиться с Эйзенхауэром, а пока что просит выслать конвой, чтобы охранять его по пути в американский плен (охранять требовалось от эсэсовцев, получивших приказ его расстрелять). Не дождавшись ответа, он вместе с семьей и свитой направляется в расположение американских войск. В плен его, вместе с адъютантами, взял лейтенант армии США по фамилии Шапиро… Большинство подсудимых на Нюрнбергском процессе 1946 года были арестованы британской военной полицией во Фленсбурге 23 мая 45-го. Они входили в состав правительства Дёница. Правительство Дёница функционировало 23 дня вполне легально. Оно было арестовано по настоятельному требованию советских представителей в Контрольной Комиссии по Германии вопреки сопротивлению англичан, которые считали вполне возможным сотрудничать с ним в дальнейшем. За решеткой оказались, помимо Дёница, Зейсс-Инкварта, Функа и прочих «исполнителей ролей второго плана», также и лидер генералитета Йодль, начальник штаба вермахта Кейтель, Шпеер — бывший министр вооружений, любимец фюрера и представитель интересов монополий; шеф VI Управления СД — политической разведки — Шелленберг (которого Дёниц назначил чиновником министерства иностранных дел в ранге посланника) и многие другие. Экс-министр иностранных дел (назначенный Дёницем на скромную должность консультанта) фон Риббентроп попал за решетку 14 июля в Гамбурге, причем британские военные полицейские вытащили его из постели в пансионе с весьма сомнительной репутацией. Один из идеологов фашизма и министр по делам восточных территорий в правительстве Гитлера Розенберг был арестован 18 мая во фленсбургской больнице. Видный гитлеровский дипломат и первый (по счету) протектор Чехословакии фон Нейрат был задержан 7 мая в собственном особняке в маленьком городке во французской зоне оккупации. В тот же день в итальянском курортном городке Альба был взят под стражу отставной министр финансов Шахт. Он жил там под своим именем, не скрываясь. (Он был уволен с поста министра финансов еще до войны и занимал скромную должность министра без портфеля, а в 1944 г. попал в концлагерь за связь с заговорщиками, и трибунал его оправдал.) Что касается Гесса, то он находился в английском плену с мая 1941 года (см. гл. 6). Всего во Фленсбурге арестовали свыше 300 человек. Таким образом, из 21 подсудимого на Нюрнбергском процессе главных военных преступников всерьез бегством пытался спастись лишь шеф СД Кальтенбруннер, у которого были особые основания опасаться контактов с оккупационными властями. А остальные — на что они рассчитывали? Арест, суд, приговор были для них неожиданностью. Во-первых, по состоянию на май 1945 года, штатские члены правительства рейха были юридически неуязвимы — международного законодательства об ответственности за военные преступления и преступления против человечности тогда еще не существовало. Его еще предстояло разработать в рамках Устава Трибунала. Поскольку в мировой юридической практике на протяжении веков не было принято судить виновных в преступлениях по закону, принятому после того, как эти преступления совершены, то Зейсс-Инкварт, Нейрат, Функ, Шпеер и прочие ничего не опасались (членов правительства Франции, Австрии, Чехословакии, Бельгии нацисты заключали в концлагеря без суда и следствия — это называлось «интернированием»). Во-вторых, нацистские вельможи всерьез считали себя специалистами в области администрации, финансов, организации производства, государственного строительства, снабжения и не сомневались, что в этом качестве будут востребованы оккупационными властями. Министр иностранных дел, а затем канцлер фленсбургского правительства фон Крозиг заявил тогда, что без его и Дёница посредничества союзникам не разрешить задачи управления Германией («Правда», 18 мая). Особый спрос ожидался на имеющих боевой опыт генералов, специалистов в области поддержания общественного порядка, государственной безопасности, разведки. Проблема военной угрозы со стороны СССР и угроза «большевизации Европы» (выражение Геббельса), как им казалось, создавала для этого благоприятные условия. Легитимное германское правительство могло потребоваться победителям и для организации гражданской власти на местах, и для подписания акта о капитуляции. Акты о безоговорочной капитуляции, подписанные в Реймсе и Берлине 6 и 9 мая соответственно, содержали лишь согласие немецкой армии, авиации и флота сложить оружие, а не признание Германией как государством своего поражения и сдачу «на милость победителей». Подготовка условий такой капитуляции заняла бы определенное время. Победители просто пренебрегли этой формальностью и с точки зрения международного права находились в состоянии войны с Германией вплоть до 7 июня 1945 года, когда державы-победительницы в одностороннем порядке подписали акт о победе над Германией. Кстати, Международный День Победы над фашизмом следовало бы праздновать именно 7 июня. Традиция отмечать праздник Победы 6 мая на Западе и 9 мая у нас — дань стремлению подчеркнуть роль каждой стороны в победе над Германией и принизить роль союзника. Многие нацистские вельможи могли рассчитывать на особую благосклонность западных держав. Геринг даже пострадал за свою «миротворческую деятельность». Шелленберг раньше всех, причем на свой страх и риск, вступил в переговоры с американцами в Берне. Йодль и Кейтель в конце апреля — начале мая вели переговоры о капитуляции с Эйзенхауэром и Монтгомери. Переговоры завершились подписанием акта о капитуляции в Реймсе, где была расположена ставка Эйзенхауэра, 6 мая, но еще в период со 2 по 5 мая Кейтель и Йодль (располагая директивой Дёница) организовали «частичную» капитуляцию группы армий «Висла», в результате чего англичане без хлопот овладели Норвегией, Данией, Голландией, Северной Германией. На юге немецкие войска открыли фронт американцам, которые в считанные дни оккупировали Баварию, юго-западные области Австрии и Чехословакии. Их потери составили (за период после форсирования Рейна и до «встречи на Эльбе») 8351 человек. А Красная Армия с 25 апреля по 2 мая при штурме Берлина потеряла сто тысяч человек… По данным [49] (со ссылкой на советские источники) — свыше 300 тыс. чел. Наверняка Йодль, Кейтель, Дёниц, Шелленберг надеялись, что это им зачтется. Возможно, все произошло бы именно так, как мечталось фашистским лидерам, если б не два обстоятельства. Весной и летом 45-го американцы были остро заинтересованы во вступлении СССР в войну против Японии. В противостоянии Сталина и Черчилля они либо поддерживали Сталина, либо занимали нейтральную позицию. Влияние России на европейскую политику было как никогда мощным. Это и решило во многом судьбу бывших правителей Третьего рейха. Кроме того, в ходе наступления в 1945 году американцы и англичане освободили ряд концлагерей — Заксенхаузен, Дахау, Бухенвальд и прочие. Факты о нечеловеческих условиях содержания заключенных, пытках и массовых казнях повергли в шок общественное мнение Европы и США. Поднялась волна яростного возмущения преступлениями нацистов. 27 апреля в Лондоне была опубликована «Белая Книга» о концлагере Бухенвальд; 7 мая в советской прессе было опубликовано «Сообщение Чрезвычайной Государственной Комиссии „О чудовищных преступлениях германского правительства в Освенциме“. На экранах кинотеатров по всей Европе и Америке демонстрировались документальные фильмы, снятые в Дахау, Равенсбрюке, Бухенвальде… Правящие круги США и Англии не могли игнорировать общественное мнение. У тех, кто принадлежал к верхушке фашистской иерархии, не осталось шансов на спасение. (Любопытно, что еще в 1944 году стали достоянием гласности факты массового истребления людей в Освенциме, Собиборе, других концлагерях на территории Польши, Литвы, Латвии. Однако общественное мнение на Западе реагировало сдержанно — информация была настолько чудовищной, что ее сочли преувеличением со стороны советской пропаганды.) Поразительны слепота и самообольщение нацистских лидеров, которые в этих условиях на что-то надеялись! Притом, вопреки распространенному мнению, они не страдали интеллектуальной ограниченностью: проведенное двумя американскими психологами обследование (тест Векслера — Белльвью) показало, что средний по группе уровень подсудимых на Нюрнбергском процессе выше обычного, а у некоторых — Геринга, Дёница, Шахта, Зейсс-Инкварта — исключительно высок. Воистину — кого захочет Господь погубить, того прежде лишит разума! Жажда власти превозмогла инстинкт самосохранения. Глава 14. Главное доказательство Высококвалифицированные специалисты в области «скрытых операций», которые планировали эвакуацию главы германского правительства (в том числе в критической ситуации), не могли не учитывать главного требования, которое предъявлялось к результату их разработки: фюрер немецкой нации не мог постыдно бежать, как крыса с тонущего корабля. Он должен был исчезнуть, но при этом остаться на боевом посту и пасть «за Германию на своем командном пункте, борясь до последнего вздоха с большевизмом», как возвестило 1 мая 1945 года радио Гамбурга под раскаты траурного марша из «Гибели богов» Вагнера. Бегство Гитлера полностью деморализовало бы остатки вермахта, продолжавшего сопротивление, и фанатиков из «Вервольфа», которым предстояло продолжить борьбу в подполье; оно скомпрометировало бы нацистские идеи в глазах грядущих поколений и покрыло бы имя Гитлера позором… Значит, в нужный момент фюрера следовало аккуратно подменить заблаговременно подготовленным двойником. Двойники у Гитлера были — об этом факте часто упоминается в мемуарной и исторической литературе. Хью Томас пишет по этому поводу: «…скрупулезные допросы сотрудников гестапо (проводившиеся МВД СССР в 1945–1946 гг. — Л. А.) подтвердили, что двойники существовали и гестапо о них знало».. Кстати, были они и у Сталина, и у Черчилля. Один из двойников последнего пал от руки немецких парашютистов-диверсантов, которые приняли его за британского премьерминистра. Поскольку план подмены Гитлера его двойником предусматривал убийство или самоубийство последнего с последующим сожжением трупа — то особого сходства эрзац-Гитлера с оригиналом не требовалось — достаточно, чтобы совпадали рост и (приблизительно) возраст. Азы криминалистики гласят, что если труп обгорел, изуродован или разложился до такой степени, что визуально опознать его невозможно, то личность умершего может быть установлена путем идентификации челюстей, для чего необходимы показания дантиста, пациентом которого был покойник, либо соответствующая медицинская документация — описание состояние полости рта и принятых мер по лечению и протезированию зубов, слепки, рентгеновские снимки и т. д. У Гитлера плохие зубы, множество пломб и зубных протезов — эта особая примета наверняка привлечет внимание русских экспертов… Следовательно, чтобы у них не возникло подозрений, «стоматологическую карту» фюрера в картотеке лечившего его дантиста следует подменить соответствующей картой двойника, как и прочие медицинские документы, включая фото— и рентгеновские снимки. А затем постараться, чтобы все это — не сразу, а как бы случайно — попало в руки русским. В данном случае задачу решили еще эффективнее: зубной техник изготавливал зубные протезы для фюрера в двух экземплярах, абсолютно идентичных. Как ему объяснили — «на всякий случай». В действительности же второй экземпляр предназначался, очевидно, для двойника. Далее для полной убедительности следовало позаботиться о свидетелях из числа медперсонала, которые подтвердят эти данные. Свидетели и документы не должны находиться «на поверхности» — их будут искать и найдут. Что касается подруги фюрера, то ее самовольное прибытие в Берлин в феврале не было предусмотрено планом. Двойника у нее не было, а если и был, то его (ее) невозможно было по каким-то причинам доставить в нужный момент в нужное место. Пришлось импровизировать. Вначале Евой решили пожертвовать, но в последний момент нашли другой выход, о котором мы расскажем в последних главах. Вообще-то Ева собиралась лишь проведать своего Альфи, а затем вернуться в Мюнхен, но попала в ловушку. В письме сестре от 18 или 19 апреля она жалуется, что не может к ней вернуться, «так как самолеты не пропускают»… Не пропускали их советские истребители — накануне был сбит транспортник, следовавший в Оберзальцберг. Реальные события разворачивались именно по этому сценарию. К 9 мая у розыскников Горбушина[24 - Хью Томас ставит под сомнение квалификацию И. В. Горбушина как криминалиста на том основании, что до войны он работал мастером на Кировском заводе в Ленинграде, а деятельность свою в качестве детектива начал в дни Ленинградской блокады, охотясь за немецкими диверсантами, которые корректировали бомбардировку города немецкой авиацией. Типичный британский снобизм! В годы войны советская разведка и контрразведка держались на непрофессионалах. При этом начиная с последних месяцев 1941 года стратегические замыслы противника неизменно становились известны заранее советскому командованию, тогда как при проведении операций Красной Армии каждый раз удавалось использовать фактор внезапности] и комиссии судмедэкспертов не было ни одного надежного доказательства того, что дочерна обгоревшая головешка и есть повелитель третьего рейха. Челюсти хорошо сохранились, но их не с чем было сравнить. Полковник Горбушин в сопровождении переводчицы Ржевской отправляется на поиски дантиста, который обслуживал фюрера. Выяснив адрес стоматологической клиники профессора Блашке (он с 1935 года состоял лейб-медиком Гитлера и прочих нацистских вельмож), советские офицеры устремились туда. Далее предоставляем слово Е. М. Ржевской: «У подъезда мы столкнулись с каким-то человеком… в петлицу его темного пиджака была вдета красная ленточка — знак дружелюбия к русским, приветствия и солидарности. Это было непривычно: в те дни в Берлине господствовал белый цвет капитуляции. Человек представился: доктор Брук». Доктор сообщил, что профессор Блашке эвакуировался в Берхтехсгаден вместе с остальным персоналом рейхсканцелярии, в штате которой он состоял. Зато его ассистентка фрейлейн Хойзерман[25 - Хью Томас указывает, что эта фамилия правильно произносится «Хейзерман», но мы сохраним традиционную для советских источников транскрипцию.] находится в данный момент у себя дома, в нескольких шагах от клиники, по адресу, который он тут же сообщил. За ассистенткой посылают нарочного. Тем временем доктор Брук рассказывает историю своего знакомства с Кете Хойзерман: до прихода к власти нацистов он практиковал в качестве зубного врача в провинциальном городе; Кетхен, как он ее называет, была его ученицей, а затем ассистенткой. На допросе в Москве в 1946 году К. Хойзерман почему-то не упомянула об этом, а начала исчисление своего медицинского стажа с момента поступления в клинику профессора Блашке в 1937 году. Возможно, Кете не упомянула, о докторе Бруке, чтобы не скомпрометировать его и не подвергнуть риску ареста — она уже убедилась в коварстве русских. Если же нет, то весь рассказ доктора представляется весьма сомнительным. Но вернемся к этому самому рассказу. Двенадцать лет — с 1933 года — Бруку пришлось скрываться, так как он был евреем. Кете Хойзерман и ее сестра прятали его от гестапо и от сочувствующих гестапо. Затем выясняется, что ассистентка профессора Блашке — беспартийная! Беспартийная, в то время как чуть ли не все окружение Гитлера поголовно состояло в национал-социалистической рабочей партии, за исключением молодого поколения, которое состояло в «гитлерюгенд»! Затем появилась сама Кете Хойзерман — молодая, привлекательная, хорошо одетая женщина. Все остальные свидетели из числа персонала фюрербункера, которых в мае 45-го пришлось допрашивать подполковнику Клименко и полковнику Горбушину, держались робко и угодливо, были «зажаты» и явно опасались, что их сошлют в Сибирь, поэтому всячески старались дистанцироваться от своего бывшего шефа. Кете Хойзерман сперва тоже казалась испуганной и даже заплакала при виде русских военных, но ее быстро успокоили. Еще раз она испытала шок и расплакалась, когда ей предъявили для опознания челюсть фюрера. Но в целом фрейлейн держалась спокойно, охотно давала показания, старалась помочь следствию и даже проявляла инициативу. Она обладала отличной памятью, а что касается профессиональной подготовки, то едва ли сам профессор Блашке оказался бы полезнее нее. В клинике Блашке лечился не только фюрер, а вся рейхсканцелярия, включая членов семей особо важных персон. Но фрейлейн безошибочно по памяти описала все «ремонтные работы», выполненные профессором Блашке для фюрера, причем ее описание безукоризненно точно совпало, по словам Е. М. Ржевской, с данными экспертизы. В одном случае возникло расхождение, но права оказалась К. Хойзерман (протоколы ее допроса представлены на выставке). Это при том, что у Гитлера было 19 золотых зубов и золотой мост — по данным экспертизы! Далее она указала русским офицерам, где искать историю болезни Гитлера («пациента А. Г.» или «МФ» — «мой фюрер» — таковы были шифры всех медицинских документов, имевших отношение к его особе). Историю болезни нашли быстро, но там отсутствовали рентгеновские снимки, необходимые для опознания. И тогда ассистентка профессора вспоминает, что у ее шефа в бомбоубежище рейхсканцелярии есть второй стоматологический кабинет, где хранится часть медицинского архива. Горбушин и Ржевская в сопровождении Хойзерман возвращаются туда, откуда они направились на поиск, — в бункер рейхсканцелярии. И там, при свете карманного фонарика, обнаружили то, что искали, — рентгенограммы и даже золотые коронки, которые профессор Блашке не успел надеть на зубы своему высокопоставленному пациенту. «Нам невероятно повезло», — пишет Е. М. Ржевская, и с ней нельзя не согласиться! Во-первых, весь медицинский архив, имеющий отношение к «пациенту А. Г.», был своевременно переправлен в Берхтехсгаден, куда планировали перенести ставку фюрера. После войны вся эта документация стала предметом изучения западных «гитлероведов». Профессор Блашке не бежал в панике — то была планомерная эвакуация, организованная по-немецки аккуратно; он улетел вместе со старшим адъютантом фюрера и другими сотрудниками рейхсканцелярии. Почему он бросил архив (и даже золотые коронки) в Берлине? А если бы фюрер прибыл в Берхтехсгаден, как планировалось, — что бы стал он делать? Директива о передислокации ставки в Берхтехсгаден действовала вплоть до 20 апреля, когда Гитлер принял решение остаться в Берлине. Эвакуация персонала рейхсканцелярии производилась в период между 10 и 20 апреля. Даже после 20 апреля неоднократно обсуждался вопрос о передислокации ставки фюрера в Берхтехсгаден. Каким образом профессор предугадал, что фюрер не покинет Берлина и что золотые коронки ему уже не понадобятся? Или же стоматологические карты Гитлера остались в Берлине не случайно? Во-вторых, как свидетельствуют многие очевидцы, после штурма рейхсканцелярия была устлана ковром из служебных бумаг — обгоревших, растоптанных, залитых водой. На сохранившемся снимке видно, что пол подземного кабинета фюрера засыпан документами. Но архив Блашке не пострадал! «Нам повезло, нам отчаянно повезло, — пишет Ржевская, — что ураган, пронесшийся здесь несколько дней назад, здесь, в подземелье, не задел этого закутка». Розыскникам необыкновенно посчастливилось еще раз: рентгеновские снимки нельзя хранить в условиях повышенной влажности. Неужели профессор Блашке этого не знал? Вентиляция в бомбоубежище рейхсканцелярии работала скверно, в подземных чертогах фюрера было сыро, как в могиле. «Здесь сыро и пахнет плесенью», — описывает Ржевская «закуток» профессора Блашке. 30 апреля вентиляцию отключили. Тем не менее рентгеновские снимки, обнаруженные 9 мая, были в хорошем состоянии. Видимо, их доставили туда совсем недавно. Фрейлейн Хойзерман оказала СМЕРШу еще одну услугу: она помогла разыскать зубного техника по фамилии Эхтман, который обслуживал пациентов профессора Блашке. Он также точно описал зубные протезы и коронки, изготовленные им для фюрера и Евы Браун, а затем опознал их в натуре. Идентификацию можно было считать завершенной. Неимоверной сложности задача была решена за три дня! Здесь стоит напомнить Читателю, что мы исследуем версию, вероятность которой — одна тысячная. 99, 9 % вероятности того, что Кете Хойзерман — смелая, честная и очень добрая женщина, совершившая подлинный подвиг. На протяжении двенадцати лет она могла быть в любой момент арестована по обвинению в укрывательстве еврея, а при том высоком доверии, которое ей оказывали, — все это очень плохо для нее могло закончиться. Однако не может не возникнуть вопрос: каким образом этой женщине в течение столь длительного срока удалось избежать концлагеря? В окружении Гитлера случайных людей не было. Всякого, кто имел допуск в святая святых — резиденцию фюрера, всякого, кто приближался к его священной особе, служба безопасности не раз просеивала через мелкое сито. Искусством просеивать через мелкое сито СД владело в совершенстве… Но тем не менее беспартийная фрейлейн Хойзерман, помогающая скрываться еврею, подносила фюреру дезинфицирующий раствор для ополаскивания рта, подавала профессору Блашке состав для пломбирования его зубов… А если б она туда что-то подмешала? После покушения 20 июля 1944 года гестапо еще раз рассматривает под микроскопом досье на каждого, кто имеет доступ в резиденцию фюрера, а также имеет доступ к тем, кто имеет доступ в резиденцию фюрера. Даже сам неуловимый Штирлиц в конце концов оказался «под колпаком» СД. А вот фрейлейн Хойзерман осталась вне подозрений! Полковник И.В. Горбушин — опытный контрразведчик, и его должно было насторожить одно лишь то обстоятельство, что доктор Брук с красной ленточкой в петлице так на редкость удачно и своевременно оказался — по чистой случайности — у дверей клиники профессора Блашке. Автор этой книги принадлежит к поколению, которое годами воспитывали в духе неуклонной бдительности, поэтому его легко можно обвинить в излишней подозрительности. Но вот строки из книги «Расплата», представляющей собой сборник документов и публикаций на тему о конце Третьего рейха и о лидерах нацистского режима: «По просьбе еженедельника „Аргументы и факты“ А. Петров (кто такой А. Петров, не поясняется — очевидно, это какой-то авторитетный деятель в области судебной медицины. — Л. А.)… на основе фотокопий актов № 12 и № 13 опубликовал результаты исследования останков Гитлера и Е. Браун… Из протокола допроса стоматолога К. Хойзерман усматривалось, что челюсти принадлежали именно фюреру. 11 мая 1945 года Хойзерман подробно описала анатомические данные ротовой полости Гитлера, которые совпали с результатами исследования, проведенного 8 мая. Но все же, на наш взгляд, нельзя полностью исключать заведомую игру со стороны Хойзерман и тех, кто мог стоять за ней…» (выделено мной — Л. А.). Видимо, А. Петров принадлежит к тому же недоверчивому поколению, что и автор. Символом той эпохи может служить знаменитая скульптура Шадра «Пограничник с собакой», установленная в подземном вестибюле станции метро «Площадь Революции». В свое время она была растиражирована в тысячах копий. На лице пограничника и на морде овчарки застыло абсолютно идентичное выражение напряженной бдительности. Очевидно, ощущая слабость позиции, состоящей в том, что показаниям Хойзерман и Эхтмана следует безусловно доверять, глава комиссии, проводившей судебно-медицинскую экспертизу, подполковник Ф. И. Шкаравский в беседе, опубликованной в № 2 журнала «Советский воин» за 1989 г., заявил: «…но главное, что легло в основу нашего заключения и обеспечило безошибочность его, — это сравнение протезов со слепками и рентгеновскими снимками, обнаруженными и изъятыми в клинике профессора Блашке». Как будто эти материалы нельзя было заблаговременно «подготовить» для русских экспертов! Напоминаем Читателю, что и фрейлейн Хойзерман, оказавшая следствию неоценимую помощь, и остальные 15 свидетелей по делу «Миф» были арестованы и доставлены в советские места заключения. В их следственных делах значилось: «свидетель по делу Гитлера». В 1951 году все они были осуждены на срок от 10 до 25 лет советским судом как военные преступники — даже ассистентка зубного врача, которая обслуживала Гитлера! — и провели в лагерях еще 5 лет (см. гл. 8), а затем освобождены и репатриированы по соглашению между председателем Президиума Верховного Совета СССР Булганиным и канцлером ФРГ Аденауэром. Кете Хойзерман отбывала заключение в Тайшете и выжила чудом. Глава 15. Главное доказательство ничего не доказывает Эту главу следовало сделать последней, ибо в приличном детективе развязка должна быть в конце. Но мы опасаемся, что тогда у Читателя не хватит терпения до нее добраться. Эта глава — ключевая в данном повествовании, а следующая — еще более ключевая. Итак: акт от 11.05.45 г., где зафиксированы показания обаятельной фрейлейн Хойзерман, и протоколы ее допросов по делу «Миф» в 1946 году, и показания зубного техника Эхтмана, данные им СМЕРШу в 1945 году и НКВД в 1946 году, и заявление его под присягой на суде в Берхтехсгадене в 1956 году — все это ложь, одна только ложь и ничего, кроме лжи. И следовательно, труп мужчины, обнаруженный 4 мая 1945 года в воронке от авиабомбы в саду рейхсканцелярии, — не Гитлер! Столь категоричное и ответственное утверждение автор никогда не решился бы взять на свою совесть. Оно принадлежит немецкому историку Вернеру Мазеру — тому самому, за добросовестность которого поручились два бывших канцлера ФРГ — Г. Коль и Г. Шмит — и советский историк Л.А. Безыменский. Вернер Мазер в своей книге приводит аргументы, которые трудно оспорить: описание челюстей «предполагаемого Гитлера», приведенное в акте судмедэкспертизы № 12 от 8.05.45 г., не совпадает с изображением их на фотографии (которая была опубликована). Далее, описание мостов, коронок, зубных протезов в показаниях К. Хойзерман и Ф. Эхтмана 1945 и 1946 годов не совпадает с таковым в акте судмедэкспертизы. А расположение штифтов для крепления зубных протезов, приведенное в акте № 12, не совпадает с их изображением на фотографии, приложенной к акту. Среди читателей стоматологов и судебно-медицинских экспертов не так много, поэтому подробности аргументации Мазера здесь не приводятся. Желающие могут ознакомиться с ними, обратившись к его книге. Зубной техник Фриц Эхтман… Нет, лучше предоставить слово В. Мазеру: «Эхтман категорически заявил автору 20.10.71 г., что он на основании показанной ему челюсти не мог указать, были ли это зубы Гитлера»(выделено мной. — Л. А.). А как же протоколы СМЕРШа, НКВД и административного суда в Берхехсгаден??? В последнем случае Эхтмана никто не принуждал дать ложное показание, и бояться ему было некого… Видимо, ему все же было кого бояться и через 11 лет после конца войны. В результате покушения 20 июля 1944 года Гитлер оглох на одно ухо. Среди врачей, которые его лечили, был отоларинголог Эрвин Гизинг. В процессе лечения он сделал ряд рентгеновских снимков ушных и носовых каналов, а также полости рта своего пациента. В 1945 году Гизинг очутился в Западной Германии со всеми своими рентгенограммами. Гизинг категорически утверждает, что опубликованные в СССР фотоснимки челюстей «предполагаемого Гитлера» ничего общего с подлинными рентгенограммами челюстей подлинного Гитлера не имеют. Кстати, на советских снимках зубы отсутствуют — видны голые челюсти с торчащими штифтами для крепления зубных протезов. Между тем в акте экспертизы № 12 упоминается о том, что «язык крепко прикушен зубами». Значит, зубы сохранились. Видимо, зубы удалили, чтобы исключить возможность проверки выводов судмедэкспертов. Это еще не все. Но и сказанного довольно, чтобы не оставить камня на камне от «главного доказательства». Аргументы, которые приводит в своей книге английский врач X. Томас, опровергают данные Вернера Мазера о вопиющем несоответствии акта № 12 показаниям свидетелей-дантистов, а тех и других — картине, изображенной на фотографиях и рентгенограммах. Однако окончательные выводы обоих этих авторов полностью совпадают — имела место подмена фюрера «заместителем». По словам X. Томаса, профессор Блашке в 1945 году в Берхтехсгадене был арестован американской разведкой и дал подробные показания. Нарисованная им схема зубов «пациента А. Г.» полностью совпала с данными советских судмедэкспертов, подтвержденными показаниями ассистентки профессора и зубного техника — изготовителя протезов. Кроме того, в 1977 году в Национальном архиве США были обнаружены пять рентгеновских снимков полости рта Гитлера. Они были сделаны либо дантистом Блашке, либо отоларинтологом Гизингом и захвачены американцами в 1945 году в качестве трофеев в числе прочих медицинских документов «пациента А. Г.». Компьютерный анализ подтвердил их соответствие данным советской экспертизы. Казалось бы, места для сомнения не остается… Однако припомним примечательный факт, о котором уже упоминалось: зубные протезы для Гитлера изготавливались в двух экземплярах, и экземпляры эти были абсолютно идентичны. Изделия Эхтмана являлись подлинными шедеврами. Они были сделаны из металла и покрыты с лицевой стороны эмалью, которая точно соответствовала по цвету немногочисленным подлинным зубам фюрера, каковых к 1945 году оставалось всего лишь 5 штук в середине нижней челюсти. Справа и слева от них были установлены мосты. Верхняя челюсть представляла собой один сплошной мост. Сии подробности весьма существенны: как гласит приведенная Томасом английская поговорка — «дьявол таится в деталях». Деталь первая: свидетелям — Хойзерман и Эхтману — были предъявлены для опознания «верхняя и нижняя челюсти». Так сказано в протоколах их допросов 1945–1946 годов. Но верхнюю челюсть отдельно «предъявить» невозможно — она является неотъемлемой частью черепа. Возможно это лишь в одном случае — когда верхняя челюсть заменена мостом. Мост можно отделить от черепа и предъявить свидетелям, что, очевидно, и имело место. Свидетели не покривили душой, признав полную идентичность «верхней челюсти», — этот мост был точной копией того, которым пережевывал свою растительную пищу фюрер. Сам автор этих изделий Эхтман не смог бы определить, которая из двух изготовленных им копий ему предъявлена. Но вот загвоздка: предъявленный свидетелям мост не соответствует по кривизне челюсти «предполагаемого Гитлера»! Это было определено Томасом и привлеченными им к экспертизе стоматологами на основании фотографий и рентгенограмм. Будь этот протез действительно установлен на свое место во рту эрзац-Гитлера, щель между десной и мостом доставила бы ему массу неудобств. Замечательный протезист Эхтман никогда не смог бы допустить столь грубый просчет. Стало быть, этот мост — деталь не от того человека! Что касается двух мостов на нижней челюсти, то они, по словам X. Томаса, также являются доказательствами подмены. Во-первых, эмаль на них отличается по цвету от подлинных зубов. (Где X. Томас мог видеть фото этих подлинных зубов или сами эти зубы в натуре? Очевидно, только в Государственном архиве СССР, куда он был допущен. Очевидно, кроме опубликованных Л. А. Безыменским в 1968 году снимков, существуют неопубликованные, где зубы нижней челюсти не удалены.) Во-вторых, как отмечено в акте № 12, альвеолы нижней челюсти повреждены. Альвеолы — это гнезда, в которых сидят зубы. Повреждаются они в случае удаления зубов и потом быстро заживают. Гитлер на протяжении длительного времени никаким стоматологическим операциям не подвергался (чуть ли не с начала войны). Значит, нижняя челюсть принадлежит двойнику, которому в процессе подготовки удалили нижние зубы и заменили их изделиями Эхтмана, дабы обеспечить идентичность челюстного аппарата подлинного и поддельного Гитлера. Причем произведена эта операция совсем недавно — X. Томас полагает, после смерти двойника и даже после его сожжения, ибо на эмали протезов и зубов нет следов копоти и других признаков пребывания в огне. Нам же кажется невероятным, что нервный и импульсивный доктор Кунц — единственный зубной врач, оставшийся в убежище рейхсканцелярии, — под ураганным артиллерийским и минометным огнем произвел удаление зубов и установку протезов непосредственно на месте сожжения трупов (останки «предполагаемой Евы Браун» также подверглись такой операции). Мы полагаем, что протезы нижней челюсти эрзац-Гитлеру были установлены заблаговременно, еще при его жизни, незадолго до финала. Верхний же мост установить было невозможно, ибо он, как уже упоминалось, отличался по кривизне от челюсти. Поэтому мост после убийства (или самоубийства) двойника просто вложили ему в рот, не закрепив штифтами (зубы верхней челюсти были предварительно удалены). Об этом свидетельствует отсутствие разрушений как моста, так и верхней челюсти, которых невозможно было бы избежать, если б пришлось выламывать закрепленный мост. Что касается копоти, то она могла быть удалена перед фотографированием, чтобы более явственно представить картину. Хотя, разумеется, это — нарушение правил проведения экспертизы. В любом случае невозможно оспорить вывод, к которому приходит X. Томас: «Нельзя более утверждать, что найденный труп принадлежит Гитлеру»(выделено мной. — Л. А.). Глава 16. Еще одно главное доказательство,  которое доказывает обратное Е. М. Ржевская: «Существеннее было бы сказать об обнаруженной судебно-медицинской экспертизой примете — физическом недостатке Гитлера, вернее, аномалии, зафиксированной в акте вскрытия… Говорить подробно об этом не хочется, поскольку это область физиологии. Уже одна эта примета служила достаточно веским доводом при идентификации». Что эта за таинственная «примета», о которой столь целомудренно избегает говорить писательница? В акте судмедэкспертизы № 12 от 8 мая 1945 года упоминается об отсутствии у исследуемого трупа левого яичка. Это врожденное отклонение от анатомической нормы называется «крипторхизмом». Крипторхизм встречается исключительно редко. На функции остальных органов он никак не влияет. Эту особую примету имитировать невозможно, невозможно и найти двойника, страдающего крипторхизмом подобно «оригиналу». На этом основании Е. М. Ржевская провозглашает обнаруженный экспертизой крипторхизм такой приметой, которой одной было бы достаточно для идентификации. Е. М. Ржевская была бы безусловно права, если бы хоть где-нибудь — в медицинских документах, воспоминаниях лечивших «пациента А. Г.» врачей или свидетельствах однополчан (с которыми вместе он служил в армии с 1914 по 1918 год) — об этом упоминалось. В мемуарной и исторической литературе содержится масса упоминаний о физическом несовершенстве фюрера — о его сутулости, дальнозоркости (из-за которой он был вынужден носить очки, но скрывал это); о гнилых зубах; о непропорциональном телосложении, прыщах и угрях, о перхоти и обгрызенных ногтях, о повышенной потливости. Но нигде ни словом не упоминается о его крипторхизме. В 1914 году, вступая добровольцем в армию, Гитлер предстал перед медицинской комиссией. За четыре года армейской службы он, разумеется, не раз мылся в бане вместе с другими солдатами. Он дважды попадал в госпиталь — с ранением и с отравлением ипритом, которое он получил во время английской газовой атаки. Но об упомянутой особой примете никто из служивших с ним солдат или военных врачей не помнит, хотя воспоминания некоторых из них опубликованы. Гитлер заботился о своем здоровье. Он регулярно проходил медицинские осмотры в период после 1933 г. Как уже упоминалось, архив врачей, лечивших Гитлера, сохранился и тщательно изучен — нет там никаких упоминаний об этой особенности анатомического строения. Сторонники точки зрения, высказанной Е. М. Ржевской, возражают на это, что Гитлер, видимо, страдал из-за своего физического недостатка и требовал от врачей, чтобы о нем не упоминали в медицинских документах и вообще свято хранили врачебную тайну. Говорят даже в этой связи о возможности развития у фюрера комплекса неполноценности. Комплекс неполноценности у Гитлера! Исходя из всего, что о нем известно, логично предположить, что он воспринимал бы свой физический недостаток как знак Провидения, отметину судьбы, печать исключительности, подобно тому как Юлий Цезарь считал свою эпилепсию знамением, ниспосланным богами. Кроме того, после войны ничто не мешало врачам нарушить врачебную тайну по столь неординарному поводу. Лечивший Гитлера отоларинголог Эрвин Гизинг (о котором уже упоминалось) в беседе с историком Мазером [59] утверждал, что в 1944 году вместе с другими врачами осматривал «пациента А. Г.» сверху донизу, но крипторхизма не отметил. Поэтому трудно не согласиться с В. Мазером, когда он утверждает: если обнаруженный экспертизой крипторхизм вообще является идентифицирующим признаком, то он говорит лишь об одном: это был не Гитлер! Однако дело обстоит не так просто. X. Томас в своей книге приводит свидетельства двух врачей, наблюдавших «пациента А. Г.» в течение длительного времени — профессора фон Хассельбаха и доктора Морреля. Оба они утверждают, что ни разу не видели своего пациента обнаженным ниже пояса. Относительно профессора ничего определенного сказать нельзя, а вот доктор Моррель является весьма одиозной («идиозной», как выразился в эфире один депутат Госдумы) личностью. Когда-то он был судовым врачом, а затем специализировался в области лечения венерических болезней. Гитлер обратился в 1940 году к венерологу Моррелю по поводу подозрения на сифилис. Оно не было беспочвенным: его мать дважды рожала мертвых детей, что являлось весьма грозным симптомом, особенно в начале века, когда сифилис в Европе был широко распространен. Это заболевание у Гитлера могло быть и не наследственным: в «венский период» с 1908 по 1913 годы юный Адольф пребывал на социальном дне, перебиваясь случайными заработками и ночуя в ночлежках, — тогда он мог заразиться чем угодно. Гитлер был буквально зациклен на этой своей проблеме: в «Майн кампф» сифилису посвящена целая глава. Вообще он был крайне мнителен — подсчитано, что он принимал 28 лекарств одновременно; время от времени он хватался правой рукой за запястье левой — измерял свой пульс. Он не пил, не курил, соблюдал строжайшую вегетарианскую диету. До того как его лейб-медиком стал Моррель, он состоял под наблюдением целого штата врачей. Трудно поверить, что, явившись на прием к венерологу Моррелю, Гитлер не решился снять брюки и лишил себя возможности услышать немедленный приговор. Кстати, Гиммлер собирал досье на всех своих «партайгеноссен», в том числе и на обожаемого фюрера. Досье это сохранилось среди бумаг личного штаба рейхсфюрера СС. В этом досье хранился документ, из которого следует, что тогда, в 1940 году, реакция Вассермана оказалась у «пациента А. Г.» положительной… Так или иначе, но Моррелю удалось успокоить своего все-могущего пациента и тот воспылал к нему неограниченным доверием. Став лейб-медиком фюрера, Моррель разогнал всех остальных врачей, наблюдавших Гитлера, в том числе и упомянутого профессора Хассельбаха. О Морреле ходили упорные слухи, что он не имеет диплома и врачует своих пациентов шарлатанскими методами. Но это слухи, а вот факт: Моррель убедил Гитлера, что это он изобрел пенициллин, но английская разведка похитила его изобретение и оно оказалось присвоенным англичанином Флеммингом… Фюрер выдал Моррелю 100 тысяч марок на завершение его разработок — сумму по тем временам весьма солидную. Через некоторое время Моррель представил свой «пенициллин». Один из отстраненных от наблюдения за фюрером врачей, обуреваемый местью, произвел химический анализ этого снадобья — оно оказалось обычным тростниковым сахаром. Человечество обязано Моррелю тем, что он своими методами лечения (среди которых почетное место занимали инъекции содержащих наркотики препаратов и прием внутрь таблеток со стрихнином в лошадиных дозах) довел «пациента А. Г.» до состояния полутрупа. За это доктор Моррель должен быть удостоен самой высокой награды, но в свидетели он явно не годится. Возникает законный вопрос: зачем понадобилось такому прожженному пройдохе и цинику, как Моррель, лгать допрашивавшим его в 1945 году офицерам американской разведки? Неужели он был настолько верен клятве Гиппократа хранить врачебную тайну? Можно предположить, что он (как и профессор Хассельбах) лгал по той же причине, по которой зубной техник Эхтман лгал под присягой, выступая в качестве свидетеля в административном суде Берхтехсгадена в 1956 году, утверждая, что он опознал предъявленные ему челюсти Гитлера. Все они понимали, что, выдав тайну бегства Гитлера, подвергнут себя смертельному риску — нацистское подполье было хорошо законспирировано, но оно существовало и действовало. Это была ложь во спасение — свое собственное спасение… Итак, доказано, что «предполагаемый Гитлер» таковым не является. Кому-то понадобилось оставить в подходящем месте медицинские документы и заставить свидетелей дать ложные показания. Кому-то потребовалось переодеть останки «неизвестного мужчины» в китель, брюки, носки и ботинки Гитлера, прежде чем предать их огню. А затем похоронить в воронке рядом с Евой Браун (идентичность трупа которой также вызывает сомнения). С какой целью все это было сделано? В. Мазер отвечает на этот вопрос: для того, чтобы скрыть место захоронения подлинного Гитлера. Нам же кажется более вероятным, что целью этой мистификации было предоставить возможность подлинному Гитлеру скрыться. Было сделано все, чтобы его не искали и чтобы подтвердить версию «офицерской смерти на боевом посту». В пользу данной версии говорят факты, о которых пойдет речь в следующих главах. Глава 17. Двойник? Если, согласно «безумной версии», которую мы рассматриваем, Гитлер в определенный момент был подменен двойником, то возникает вопрос — в какой именно момент? На наш взгляд, возможны два варианта: а) после 20 апреля 1945 года, когда было принято решение о том, что Гитлер остается в Берлине, а Геринг, Гиммлер, Риббентроп покинут столицу; б) 30 апреля около трех часов дня, в последний момент перед «самоубийством». В пользу варианта «а» говорит то обстоятельство, что после 20 апреля физическое и моральное состояние Гитлера (которое и до того было не блестящим) резко ухудшилось; есть множество свидетельств, что в этот период он был «не похож на себя». От взрыва бомбы при покушении 20 июля 1944 года Гитлер почти не пострадал, отделавшись ожогами и временной глухотой на одно ухо. В то же время он воспрянул духом, убедив себя в том, что его спасло Провидение, — рядом с ним были убиты и смертельно ранены четыре человека, еще двое получили ранения разной степени тяжести. «После моего сегодняшнего спасения я более чем когда-либо убежден в том, что смогу довести до счастливого конца наше общее великое дело», — заявил он Муссолини, который прибыл в «Вольфшанце» с дружеским визитом как раз 20 июля. Это обстоятельство положительно отразилось и на физическом состоянии фюрера; прекратился тремор (дрожание) левой руки, который у него наблюдался давно, еще до войны. Он обрел былую самоуверенность, преисполнился оптимизма и энергии, развил бурную деятельность. Ближе к концу 1944 года Гитлер в значительной мере потерял свой оптимизм и самоуверенность — Германия оказалась между русским молотом и англо-американской наковальней; положение на Восточном фронте резко ухудшилось. Ухудшилось и физическое состояние фюрера — лицо сделалось одутловатым, а левая рука опять начала дрожать; он стал раздражительным и плохо владел собой. Однако все это не идет ни в какое сравнение с наступившими в конце апреля изменениями в ею физическом и моральном состоянии. Фюрер стал плохо видеть, и, чтобы избавить его от необходимости пользоваться очками, секретарь фрау Юнге перепечатывала для него документы на специальной машинке с аршинным шрифтом. Речь фюрера становится бессвязной и невнятной. Он заговаривается и часто впадает в оцепенение. В углах рта скапливается слюна. Впечатляют и изменения в психике: повелитель рейха стал истеричен и слезлив, ему отказывала память (которой он раньше имел все основания гордиться), у него появились признаки шизофрении… X. Томас на основании свидетельств очевидцев упоминает даже о недержании мочи, нам же это кажется явным преувеличением. На выставке «Крах Третьего рейха» представлено показание свидетеля о том, что фюрер — прежде всегда безупречно элегантный (речь идет о периоде после 1930 года) — появлялся на людях в мятых брюках и покрытом жирными пятнами от еды френче. Генерал-полковник Вейдлинг, командующий танковым корпусом, а затем по совместительству комендант Берлина, свидетельствует: «Я увидел Гитлера 24 апреля… До этого меня вызывали к нему год назад. Вид фюрера поразил меня. Он стал развалиной: голова у него бессильно свисала, руки дрожали, он что-то невнятно бормотал…» Таких свидетельств имеются десятки. В Берлине распространился слух, что фюрер сошел с ума. Однако самое главное заключается в том, что У ГИТЛЕРА ИЗМЕНИЛСЯ ПОЧЕРК, который, как известно, является одним из неизменяемых признаков личности и служит криминалистам средством идентификации. Изменение почерка может быть объяснено еще и следующим: к концу 1944 года тремор (дрожь) распространился с левой руки фюрера на правую. Есть свидетельства: правая рука тряслась настолько сильно, что он не мог даже подписываться. Пришлось прибегнуть к услугам специального чиновника, специалиста по подделке подписи фюрера. Данный факт можно объяснить и тем, что двойник не сумел научиться подделывать подпись своего «прототипа» — для этого нужны особые способности.[26 - Забавно: еще в 1934 или 1935 году Гитлер в беседе с председателем сената Данцига (нынешнего Гданьска) высказался по поводу высокопоставленных бюрократов: «Они мнят бог знает что о таинствах своей профессии. На самом же деле любой толковый курьер может заменить директора, если он знает, что к чему, и умеет за него расписываться». К себе он этого, естественно, не относил.] Кстати, с упомянутым генерал-полковником Вейдлингом связан любопытный эпизод: Гитлер приказал его расстрелять за отступление без приказа. Вейдлинг явился в фюрербункер, чтобы оправдаться, но при этом считал себя обреченным. 24 апреля Гитлер принял его и, не дав сказать ни слова, начал делиться с ним своими стратегическими замыслами, а затем неожиданно назначил комендантом Берлина. Вейдлинга явно приняли за кого-то другого! «Я запоминаю фамилии, но не запоминаю лиц», — сказал Верховный главнокомандующий генералу извиняющимся тоном… Естественно, фамилии двойник должен был заучить, а несколько сотен физиономий запомнить по фотографиям трудно. Как бы тщательно ни был подготовлен двойник в психологическом плане, существовал риск, что он сорвется: не так-то просто убедить человека принести себя в жертву во имя спасения фюрера или хотя бы рискнуть погибнуть (по всей вероятности, эрзац-Гитлеру пообещали эвакуацию в последний момент). На этот случай в арсенале нацистской медицины имелось надежное средство воздействия — подавляющие волю наркотики. Впервые оно было испытано в 1933 году во время Лейпцигского процесса по делу о поджоге рейхстага. Подсудимый Ван дер Люббе на заседаниях суда находился в полубессознательном состоянии, не реагировал на обращенные к нему вопросы, затем как бы внезапно просыпался и начинал выкрикивать что-нибудь вроде: «Это мой процесс!» Примерно то же самое — переходы от истерии к прострации, неадекватные реакции — наблюдалось у фюрера в конце апреля 1945 года. Тогда, осенью 1933 года, вся мировая пресса писала о воздействии на Ван дер Люббе психотропных препаратов. Мнение врачей на этот счет было единогласным. За 12 лет, прошедших со времени Лейпцигского процесса, техника управления психикой человека с помощью химических веществ была значительно усовершенствована. Опыты производились над заключенными в концлагерях. Очень важное свидетельство: секретарша Гитлера, которая присутствовала на свадьбе своего шефа в ночь с 28 на 29 апреля, вспоминает, что новобрачный «выглядел как марионетка, которой управляют». Объективности ради следует упомянуть о том, что адъютант фюрера Отто Гюнше во время пребывания в русском плену на допросах категорически отрицал существование двойников фюрера [62]. Во-первых, если бы он, с младых ногтей воспитанный в духе национал-социализма и преклонения перед Гитлером, был посвящен в тайну подмены своего кумира копией (а он, возможно, был посвящен), то никогда бы не выдал доверенную ему тайну. Племянник Гюнше, немецкий журналист, в одной из своих публикаций сообщил, что его дядюшка дожил до глубокой старости — в конце 90-х годов он был еще жив — и до последнего вздоха сохранил верность идеалам своей юности. Во-вторых, двойники существовали, и этот факт подтверждается тем, что для опознания трупа одного из них потребовалось собрать множество опознавателей и даже вызвать из Москвы дипломата, знакомого с Гитлером до войны, — настолько сильным было сходство (см. гл. 26)! Глава 18. Но ведь он повелевал! Кто-то должен был управлять этой марионеткой — «водить» ее, как выражаются разведчики. На роль кукловода более других подходит Борман — он обладал ярко выраженной способностью подчинять себе волю других людей… К тому же Борман пользовался особым доверием Гитлера. Как выяснилось в 1955 году на заседании административного суда в Линце, Гитлер — аскет и бессребреник, целиком посвятивший себя служению отчизне, — владел весьма солидной недвижимостью (общей стоимостью 1, 5 млн марок в масштабе цен 1955 г.), оформленной на имя Бормана. Борману он доверял отправку своих писем в Мюнхен Еве Браун, с которой он был разлучен с 1941 по 1945 год, — фюрер старался, по возможности, скрыть свои отношения с «личной секретаршей» от окружающих. Можно возразить, что за период с 20 по 30 апреля 1945 года фюрер принял ряд весьма ответственных решений — в качестве главнокомандующего он руководил войсками, смещал и назначал высших офицеров, сформировал состав нового правительства, снял со всех постов Геринга и Гиммлера, составил политическое завещание… Вряд ли какой-нибудь другой период его деятельности был столь насыщенным (не считая первых недель после прихода к власти). Мог ли другой человек, «введенный в роль» буквально накануне, нести подобное бремя? Как «апрельский Гитлер» смещал и назначал высших офицеров, видно из приведенного выше анекдотического примера с назначением военного коменданта Берлина, который должен был руководить обороной столицы. Что касается состава нового правительства, то он был намечен, согласован и утвержден на длительном закрытом заседании Геббельса, Бормана и Гитлера 28 апреля. Легко представить себе, что роль эрзац-Гитлера на этом совещании сводилась к тому, чтобы слушать и запоминать… Ранним утром 30 апреля он продиктовал секретарше свое «политическое завещание», где перечислил состав нового правительства. «Военное руководство» главнокомандующего в этот период свелось к проведению традиционных утренних совещаний и отдаче бесчисленных распоряжений, имеющих единственную цель — оголить все участки фронта, прежде всего на Западе, собрать в Берлине и его окрестностях максимум сил и средств, чтобы отбросить русских. Без устали работали телефонисты и радисты, один за другим из фюрербункера отбывали курьеры с приказами «ускорить формирование!», «немедленно перебросить!», «как можно скорее начать наступление!»… Все это было лишь имитацией управления войсками. К концу апреля вермахт как таковой уже не существовал. Продолжали сопротивление только берлинский гарнизон, находившийся с 25 апреля в полном окружении, и группировка генерал-полковника (затем фельдмаршала) Шернера в Чехословакии, которая сражалась слишком далеко от Берлина и оказать ему помощь не могла. Ситуацию уже ничто не в силах было изменить. Поэтому было совершенно безразлично, кто подписывал приказы и директивы. Кейтель и Йодль, осуществлявшие главное командование, действовали по своему усмотрению в этот период, что послужило поводом для Гитлера (вернее, для Геббельса и Бормана, которые «водили» его) в последнем послании в ОКВ[27 - ОКВ («OKW» — «Oberkommando der Wehrmacht») — «Главное командование вермахта».] от 29.04.45 г. обвинить генералов и лично Кейтеля в предательстве. Йодль и Кейтель рассматривали остатки вермахта как свой личный капитал, реализуя который — путем капитуляции по частям и в целом, — можно кое-чего добиться, в том числе и для себя лично. Тратить это последнее оставшееся у них достояние на безнадежную оборону Берлина и спасение засевшего там обезумевшего фюрера явно не имело для них смысла. В том, что телеграмма в Оберзальцберг Герингу от 23.04.45 г., согласно которой он лишался «права наследования», была написана чуть ли не под диктовку Бормана и Геббельса, сходятся практически все историки, которые исследовали события этого периода. Вслед за телеграммой — по собственной инициативе, не поставив в известность фюрера, но от его имени — Борман посылает приказ арестовать Геринга, давнего своего соперника в борьбе за власть. Устранение Геринга и компрометация верховного главнокомандования были частью плана, в соответствии с которым после смерти Гитлера власть переходила в руки триумвирата Геббельс — Борман — Дёниц. Не имевшему ни политического опыта, ни связей в государственном аппарате Дёницу в этом случае предназначалась жалкая роль марионетки. Геринг же был «четвертым лишним» — он пользовался популярностью в войсках и среди населения, располагал связями в Англии, Швеции, США и мог претендовать на многое. Заключительный аккорд: Борман — на этот раз от собственного имени — посылает приказ командиру отряда эсэсовцев, которые взяли под стражу рейхсмаршала: в случае падения Берлина «предатели… должны быть уничтожены». Гитлер был еще жив, но второе лицо в государстве приговорено к смерти без его ведома… На этом примере ясно видно, как манипулировали Гитлером, как принимали решения у него за спиной. С Гиммлером дело обстояло проще: в ночь с 27 на 28 апреля радиостанция Би-Би-Си, вещавшая на Германию, сообщила, что правительство Его Величества отвергает предложения о частичной капитуляции и сепаратном мире, исходившие от рейхсфюрера СС Гиммлера, и отказывается вести с ним переговоры.[28 - В не слишком надежном источнике приведена другая версия этого сообщения: «Агентство Рейтер сообщает, ссылаясь на Германское Информационное Бюро, что Гиммлер связался с графом Бернадоттом, чтобы вести переговоры о сепаратном мире. Гиммлер сообщил, что он взял на себя инициативу… ввиду того, что Гитлер окружен и у него произошло кровоизлияние в мозг. Он полностью лишен способности соображать, и ему осталось жить не более 48 часов».] Гиммлер не имел никаких полномочий на проведение переговоров от своего имени в качестве главы рейха, и сообщение Би-Би-Си вызвало в фюрербункере эффект разорвавшейся бомбы. На этот раз сам Гитлер отдал вновь назначенному командующему ВВС генерал-фельдмаршалу фон Грейму приказ арестовать всемогущего рейхсфюрера СС и расстрелять его. …Дело кончилось тем, что при личной встрече в резиденции Дёница воФленсбурге гражданская жена фельдмаршала фон Грейма Ганна Рейч выразила Гиммлеру свое возмущение. Как вспоминает Ганна Рейч, Гиммлер во время этого бурного объяснения «имел вид почти игривый». Так выполнялись приказы Гитлера! Сам он слезливо жаловался секретарше на то, что его распоряжения никто не желает исполнять… 29 апреля, в ответ на просьбу коменданта Берлина генералмайора Вейдлинга разрешить гарнизону оставшимися силами попытаться прорвать блокаду и уйти на Запад, Гитлер ответил: «Я могу приказать что угодно, но ни один мой приказ больше не выполняется…» Еще пример: 19 марта Гитлер подписал приказ о проведении «тактики выжженной земли» при отступлении на территории Германии. Когда речь шла о разрушении предприятий, уничтожении запасов сырья и выведении из строя системы инфраструктуры на советской или польской земле — ни у кого из руководителей рейха это не вызывало возражений. Но теперь речь шла об интересах германских монополий — это их предприятия должны были быть взорваны, а готовая продукция и сырье — сожжены. Интересы монополий в правительстве выражал министр вооружений Шпеер. Он дважды обращался к фюреру с меморандумом и письмом, — требуя отменить «приказ о самоубийстве германской промышленности». Гитлер не реагировал. Шпеер вспоминает, что в тот период ему пришла в голову идея пустить в систему вентиляции фюрербункера отравляющий газ, чтобы раз и навсегда решить проблему. Архитектор по образованию, Шпеер сам проектировал и рейхсканцелярию, и бомбоубежище под ней и хорошо знал систему вентиляции в фюрербункере. Однако рейхсминистр поступил проще — он обратился к исполнителям приказа — генерал-полковнику Йодлю и фельдмаршалу Кейтелю. Оба они во время войны и в довоенный период рабски исполняли все директивы и устные распоряжения бывшего ефрейтора. Кейтеля коллеги за угодливость прозвали «Лакейтель». Но в данном случае он и Йодль за спиной своего верховного главнокомандующего разослали шесть распоряжений, отменяющих его директиву. Несколькими неделями раньше это было бы немыслимо. Вермахт и германский государственный аппарат славились нерассуждающей исполнительностью. Вывод: в рассматриваемый период Гитлер был явно недееспособен. За него принимали решения другие. Его невнятное бормотание можно было истолковать как угодно, а подпись его на документах подделывал специально приставленный для этого чиновник (см. гл. 17). Шпеер в своих воспоминаниях пишет о том, какое беспокойство это вызывало у него и у гросс-адмирала Дёница, — неясно было, кто управлял империей. А раз так, то это мог быть и не Гитлер. Любопытный штрих, подтверждающий сказанное: фельдмаршал Кейтель в своих воспоминаниях (написанных в камере Нюрнбергской тюрьмы) упоминает о своей беседе с гросс-адмиралом Дёницем в Плоене (городке на севере Германии, где размещалась ставка Дёница до переезда во Фленсбург) 1 мая 1945 года. Дёниц только что получил две радиограммы из Берлина — одну от Геббельса, в которой гросс-адмирала ставили в известность о «политическом завещании» фюрера и назначенном фюрером составе нового правительства во главе с ним, Дёницем; вторую — от Бормана о том, что фюрер умер и «политическое завещание» вступает в силу. Между тем подлинник «политического завещания», подписанный Гитлером и заверенный свидетелями, был направлен из Берлина со специальным курьером, но в Плоен не прибыл.[29 - Собственно, для перестраховки в Плоен было послано двое курьеров с подписанными и заверенными экземплярами «завещания», но Кейтель упоминает лишь об одном.] Как заявил Дёниц Кейтелю, он в качестве назначенного фюрером рейхспрезидента намерен формировать правительство по своему усмотрению. Что касается состава правительства, перечисленного в телеграмме, то он подозревает Геббельса в том, что тот внес в список членов кабинета свои коррективы… Дёниц совершенно точно оценил «распределение ролей» в фюрербункере, хотя его подозрения в данном случае были беспочвенными: Геббельс, который вместе с Борманом являлся истинным автором данной части «политического завещания», не имел нужды в нем что-либо изменять. Но выглядело оно именно как творение его рук: сам Геббельс провозглашается рейхсканцлером, а его политические конкуренты — Гиммлер и Геринг — лишены всех постов и исключены из партии. Проведенный западными специалистами анализ текста (лексики, построения фраз, речевых оборотов и прочего) привел их к выводу, что автором «политического завещания» является Геббельс. Как минимум, он отредактировал этот документ. Глава 19. Второй вариант Второй вариант — подмена Гитлера двойником в последний момент — самый простой и надежный в том отношении, что исключается риск опознания двойника случайными очевидцами. Кроме того, в этом случае не требуется сходства двойника с оригиналом, поскольку труп будет сожжен. Достаточно, если он будет примерно того же возраста и роста. Однако здесь возникает сложная проблема эвакуации Гитлера из фюрербункера, окруженного противником и находящегося под сильным обстрелом. Сценарий варианта «б»: фюрер и его супруга прощаются с соратниками, затем они скрываются за дверью кабинета, чтобы больше никогда не выйти оттуда. Однако из кабинета фюрер отправляется не в небытие, а в соседнее помещение — ванную или комнату Евы Браун — и запирается там (см. схему, рис. 13). Из кабинета выносят укутанный с головой в одеяло труп эрзац-Гитлера (заранее доставленный туда). Выносят и мертвую Еву Браун, которая приняла яд. Ее посмертная роль в операции — придать правдоподобие инсценировке. Между тем Гитлер в соседнем помещении (один или с чьей-либо помощью) переодевается и изменяет свою внешность. Его знают в лицо миллионы людей благодаря фотографиям в прессе, кинохронике и карикатурам; у него характерная внешность — тем легче сделать ее неузнаваемой, сбрив знаменитые усики и изменив прическу, обрив голову или надев парик. (Кстати, Гиммлера, после того как он сбрил усики, надел на один глаз черную повязку и заменил пенсне круглыми очками, не смогли опознать ни освобожденные англичанами из плена русские солдаты, которые его задержали, ни комендант английского лагеря для военнопленных, куда рейхсфюрер был доставлен. О том, что он и есть Гиммлер, узнали лишь после того, как он сам назвал себя.) Все «непосвященные» в нужный момент были из фюрербункера удалены. Об этом имеется два свидетельства: эсэсовцев из охраны (специальной команды СД), которые бежали на Запад и дали показания английской разведке,[30 - Данные английской разведки содержались в меморандуме, переданном английскими властями представителю НКВД в Берлине осенью 1945 года — см. гл. 10. Английский меморандум представлен на выставке.] и того, кто приказал им покинуть посты, помещение для отдыха охраны и удалиться из фюрербункера. Это был адъютант фюрера штурмбанфюрер Отто Гюнше. Согласно его свидетельству, он приказал охране покинуть помещения, примыкающие к апартаментам Гитлера. С запасного выхода из фюрербункера, через который некоторое время спустя вынесут трупы, Гюнше снял часовых, оставив там одного унтерштурмфюрера СС, которому был дан приказ никого не впускать в подземелье. Гюнше занял пост у дверей приемной, чтобы в апартаменты фюрера никто не мог пройти, минуя его. Подчеркиваем: все эти меры были приняты до самоубийства (как утверждает Гюнше), а не после, как показали на допросе убежавшие к англичанам охранники из СД. Последние никого не видели, кроме Гюнше, и ничего не слышали, кроме его приказа. Их предположение, что сперва Гитлер покончил с собой, а потом их выгнали из бункера, — ни на чем не основано. Итак, фюрербункер опустел. Двери, ведущие к переходу в рейхсканцелярию, заперли. У запасного выхода в сад встал надежный часовой. Внутри остались только посвященные в план эвакуации фюрера и несколько не посвященных, но надежных людей. Увы, Гюнше проглядел маленького незаметного человечка — истопника, который видел, как по лестнице вверх выносили завернутые в одеяла трупы. Именно от его показаний потянулась цепочка, которая привела розыскников подполковника Клименко в сад рейхсканцелярии к воронке от авиабомбы. А может, так было задумано? Далее начиналась самая опасная фаза операции — эвакуация Гитлера из фюрербункера под ураганным артиллерийским и ружейно-пулеметным огнем. Советские солдаты в это время находились на расстоянии до 500 м от рейхсканцелярии (по данным немецких источников, которые, возможно, преувеличивают опасность; маршал Г. К. Жуков в своих мемуарах пишет, что советская пехота пробилась к рейхсканцлярии лишь 1 мая после 18.30). У Гитлера и сопровождавших его охранников было два варианта. 1) Около часа ночи с 30 апреля на 1 мая огонь был прекращен, чтобы дать возможность немецкому парламентеру генералу Кребсу пересечь линию фронта. Переговоры тянулись долго; огонь возобновился лишь в 10 часов 45 минут утра 1 мая. Таким образом, в течение семи часов (из них половина приходится на темное время) никто не стрелял. 2) Фюрербункер был соединен туннелями с еще двумя бункерами; все вместе они составляли единую систему бомбоубежища рейхсканцелярии. Эти два бункера не были достроены, но эксплуатировались — там размещались партийная канцелярия Бормана, охрана, госпиталь, хозяйственные службы. Генерал-майор Вейдлинг, описывая бомбоубежище рейхсканцелярии, говорит о целом «подземном городе», где во время налетов авиации прятались 2–3 тысячи берлинских детей, которые именовались «гостями фюрера». Апартаменты Гитлера после 2 мая были обследованы на предмет наличия входов в подземные туннели; ничего обнаружено не было. Однако остальные помещения фюрербункера, а также остальные помещения бомбоубежища рейхсканцелярии такому обследованию не подвергались. Можно допустить наличие подземных ходов, ведущих в соседние с рейхсканцелярией кварталы, или в расположенную неподалеку станцию метро, или в туннель метро. Высока вероятность существования подземной галереи, через которую в убежище поступали вода, электричество, а также отводились канализационные стоки. Убежище имело автономную систему отопления и собственную электростанцию, но они предназначались для чрезвычайных обстоятельств. Предположение о наличии подземных ходов высказал и Г. К. Жуков: «Видимо, находившиеся там (в рейхсканцелярии — Л. А.) руководящие офицеры и эсэсовцы в самый последний момент бежали через потайные выходы из здания имперской канцелярии и попрятались в городе». После войны комплекс рейхсканцелярии оказался на территории Большого Берлина, столицы ГДР. По решению магистрата руины рейхсканцелярии были разобраны и расчищены, а на ее месте возвели жилой квартал. В настоящее время существует план сноса этих жилых зданий и восстановления фюрербункера в прежнем его виде как памятника истории (и приманки для туристов). При этом наличие подземных ходов может быть подтверждено или опровергнуто. Всего в ночь с 30 апреля на 1 мая 1945 года из убежища рейхсканцелярии бежали около 500 человек, включая наружную охрану. Часть из них была убита, многие попали в плен. Борман погиб, потому что торопился пробиться в западные зоны оккупации и попасть во Фленсбург — резиденцию правительства Дёница. После самоубийства Геббельса должность рейхсканцлера оставалась вакантной, и у Бормана, как он, вероятно, полагал, были неплохие шансы ее занять (хотя Дёниц и объявил об отделении НСДАП от государства). В последний момент он послал Дёницу телеграмму о том, что политическое завещание вступило в силу и что он постарается прибыть во Фленсбург как можно скорее. Если бы не это обстоятельство, для Бормана имело бы смысл не прорываться на Запад, а скрыться на некоторое время на какой-нибудь конспиративной квартире в Берлине. Советские военнослужащие не знали его в лицо и даже по фамилии — рейхслейтер предпочитал держаться на заднем плане и был мало известен в СССР. Если бы Гитлеру удалось выбраться живым из фюрербункера, он должен был бы поступить точно так же — «залечь на дно», переждать какое-то время, а затем по «крысиной тропе» пробираться в Испанию или Португалию; возможно, для него были подготовлены особые пути эвакуации. Каждый опытный бандит, отправляясь на «дело», предусматривает для себя пути отхода и в обычной ситуации, и в критической. Можно не сомневаться, что такие пути отхода для Гитлера были предусмотрены. Есть аргумент, с помощью которого можно оспаривать вариант «б»: если Гитлер в конце апреля пребывал в столь плачевном физическом состоянии, как описывают свидетели, то у него просто не хватило бы сил на бегство. Автор книги «Двойники» X. Томас, основываясь на результатах патологоанатомического исследования останков «предполагаемого Гитлера», убедительно доказывает, что это — двойник. Но затем, вступая в противоречие с самим собой, утверждает, что все же труп идентичен — только потому, что считает немыслимым побег фюрера — полупарализованного, страдающего (по данным ряда специалистов, мнения которых приводит X. Томас) болезнью Паркинсона; болезнью Альцгеймера; сифилитическим поражением мозга; личностным расстройством (диагноз самого X. Томаса) — то есть пограничным с шизофренией состоянием; шизофренией в чистом виде. Да, чуть не забыл — еще паранойей. Что можно на это возразить? Английский врач Дэвид Ирвинг на основании изучения медицинского архива «пациента А. Г.» пришел к выводу, что Гитлер весной 1945 года «не был, собственно, болен, хотя и был опустошен и превратился в развалину». Ирвинг опровергает мнение о том, что Гитлер был парализован или стал наркоманом; фюрер, по его словам, «не страдал болезнью Паркинсона, не был ни параноиком, ни шизоидом…» С Ирвингом солидарен директор американской разведки[31 - Письмо приведено в сборнике рассекреченных документов из архива ФСБ без комментариев и указания даты подписания или отправки. Указана лишь дата перевода с английского: 6.11.45 г. По всей вероятности, это письмо, содержащее обзор показаний свидетелей, данных английским и американским следователям, является частью так называемого «меморандума», переданного западными союзниками представителю НКВД в Берлине осенью 1945 года (см. гл. 9). Не все ясно и с личностью автора письма. Судя по тому, что его должность именуется «директор», речь идет не о разведывательном управлении генштаба, не об армейской разведке (а также не о разведке ВМС США), а о некоем гражданском ведомстве. В 1945 году в США существовало лишь одно разведывательное гражданское ведомство — Управление Стратегических Исследований, первым и последним директором которого был генерал Донован. Правда, осенью 1945 года был организован Информационный отдел госдепартамента (политическая разведка), его возглавлял Маккормак. Можно предположить, что Брайан Конрад — псевдоним одного из этих лиц, либо руководитель европейского, либо германского, либо берлинского филиала (бюро) одного из этих ведомств] Брайан Конрад. В своем письме, опубликованном в, он пишет: «Состояние Гитлера после кризиса 22 апреля (имеется в виду истерика, которую главнокомандующий закатил на оперативном совещании в тот день, угрожая покончить с собой, если Берлин падет. — Л. А.), по сообщениям всех, кто его видел, стало значительно спокойнее. Это спокойствие прерывалось лишь случайными вспышками плохого настроения… Общее физическое состояние было, правда, неважным, ввиду нервного напряжения, которое он перенес и… нездоровой жизни в подземном бункере. Неправда, что он был до некоторой степени парализован(выделено мной. — Л. А.)...Но он страдал почти непрерывным дрожанием рук, что некоторые из его докторов (не все) определили как болезнь Паркинсона. За исключением этого дрожания и общей слабости он был совершенно нормален и здоров».(Выделено мной. — Л. А.). Не исключено, что Гитлер лишь притворялся полутрупом. Вот свидетельство Э. Кемпки: «…Казалось, Гюнше не слышит моих слов. Он бросился к дверям (в кабинет Гитлера. — Л. А.) и закрыл их. Затем повернулся ко мне и сказал: «Шеф умер!..». Я засыпал его вопросами: «Как это могло случиться? Ведь только вчера я говорил с ним! Он был здоров полон сил!»(выделено мной. — Л. А.). Э. Кемпка — не самый надежный свидетель, но тем не менее… Вообще, когда знакомишься с показаниями свидетелей, наблюдавших «апрельского Гитлера», невольно испытываешь странное чувство — как будто речь идет о двух разных персонажах. Еще одна возможность — в Гитлере временно пробудили энергию путем инъекции возбуждающих препаратов. Доктору Моррелю незадолго до того удавалось возвращать фюреру физические и душевные силы таким способом. Причем многократно, по некоторым данным — ежедневно в последнее время. Тяжелое состояние Гитлера в конце апреля, возможно, как раз и было вызвано тем, что Моррель уехал и инъекции прекратились. Наконец, если существовал подземный ход, то Гитлера могли вынести на носилках. В одном из бункеров рейхсканцелярии располагался военный госпиталь (об этом уже упоминалось), и человек на носилках, накрытый с головой простыней, которого несут по подземным переходам, не привлек бы внимания. Кстати — на это указывает сам же доктор Томас, и с ним трудно не согласиться — существует убедительный факт, опровергающий теорию о полной физической и умственной недееспособности Гитлера: утром 30 апреля он без запинки и не заглядывая ни в какие бумажки — по свидетельству секретарши Г. Юнге, — продиктовал ей «политическое завещание». Эго сложный документ, не умещающийся на одной странице. Он касается многих аспектов и содержит, в частности, перечень членов нового правительства. Весьма ответственный документ! Но Гитлер обошелся без правки — не перечитывая, он приказал секретарше размножить его. Даже предположив, что фюрер заучил наизусть «свою последнюю волю», сочиненную Геббельсом, приходится признать, что маразматику в мокрых штанах все это не под силу. Гитлер, несомненно, был психически неуравновешенным. Он был также кровавым палачом, садистом, малограмотным недоучкой, возомнившим себя гением. Он был абсолютно бессовестным и аморальным негодяем. На эту тему еще многое можно сказать. Но трусом он не был. Об этом говорят и два Железных креста, полученных ефрейтором Гитлером в окопах Первой мировой войны, и многие другие факты его биографии. Это была взбалмошная, истеричная, показная храбрость, но все-таки храбрость. По натуре он был отчаянным авантюристом. Вся его карьера — цепь рискованных авантюр, начиная с «пивного путча» 1923 года. Он постоянно играл ва-банк, прекрасно понимая, что в случае проигрыша расплачиваться нечем. Его военная стратегия всегда была стратегией блефа, начиная с дебюта в 1935 году, когда, по выражению Кейтеля, французская армия могла сдуть, как пылинку, небольшие немецкие отряды, вторгшиеся в Саарскую область, и кончая финалом в 1945 году, когда нацистская пропаганда вещала о новом «чудо-оружии». Ему долго везло. Он вполне мог решиться рискнуть в последний раз, когда на карту была поставлена его жизнь. Нацисты вообще обожали игру в индейцев с переодеваниями, похищениями и тому подобным. Покончить с собой Гитлер всегда бы успел, располагая ампулой с ядом, как сделал это Гиммлер… У фюрера были шансы спастись, и неплохие. В неразберихе первых послевоенных недель, когда Берлин и Германия в целом были затоплены толпами беженцев, дезертиров, перемещенных лиц, освобожденных пленных и заключенных концлагерей со всей Европы, одни из которых стремились на запад, другие на восток, причем значительная часть из них вообще не имела никаких документов — у военных преступников были неплохие шансы затеряться в этом столпотворении. Межзональные границы были в то время прозрачны, к тому же они изменялись… Прощаясь навсегда со своим камердинером Линге, фюрер приказал ему пробиваться на Запад. «Для кого?» — спросил Линге. Жизнь без хозяина для него теряла смысл. Гитлер ответил: «Фюрден комманден манн». В протоколе допроса от 31 мая 1946 г. (дело «Миф»), где приведен этот диалог, последняя фраза переведена как «для будущего вождя». Это не точный перевод: слова Гитлера означают «для вождя», без эпитета «будущего». А тогда в Германии был лишь один вождь. Глава 20. Кто видел Гитлера мертвым? Вопрос этот отнюдь не праздный, если отнести его не к обугленным останкам, которые невозможно опознать, а к свежему трупу. Мы намерены доказать — как говорят американские прокуроры и адвокаты, выступая в суде, — мы намерены доказать, что видел его, по всей вероятности, лишь один человек, который входил в его ближайшее окружение с 1935 года и был ему лично предан. Допустима версия, что покойного видели двое или трое. Но через сутки — к концу дня 1 мая — в живых остался лишь один. Лишь один человек достоверно знал, кто был покойником, которого тайно похоронили в воронке от авиабомбы[32 - В дальнейшем для краткости первоначальное место захоронения останков Гитлера и его супруги мы будем именовать «ямой Чуракова» — по имени солдата из команды подполковника Клименко, который его обнаружил.] в саду рейхсканцелярии. (Разумеется, если не принять версии, что существовал план спасения фюрера, в осуществлении которого участвовало, по всей вероятности, не менее десяти человек. Но своими глазами видел умершего лишь один из оставшихся в живых.) Остальные очевидцы, по существу, не видели ничего, кроме одеяла, в которое был завернут покойник. Когда у одного из свидетелей спросили, как он догадался, что завернутый в одеяло труп принадлежит Гитлеру, тот ответил: «По мундиру. Больше ни у кого такого не было». Второй опознал фюрера по брюкам и ботинкам, которые были видны из-под одеяла. Итак, вызываем свидетелей. Один из адъютантов Гитлера штурмбаннфюрер Отто Герман Гюнше. Родился в 1917 году. С четырнадцати лет — в «гитлерюгенд», с 17 лет — в лейб-штандарте СС «Адольф Гитлер» (привилегированный элитный полк СС), куда вступил добровольно. В 1936 г., как особо отличившийся, переведен в личную охрану Гитлера. С 1941 по 1943 год служил командиром роты в танковых дивизиях (1-й и 12-й) на Восточном фронте. С 1943 г. — в адъютантуре[33 - При фюрере состояла группа адъютантов, возглавляемая генералом пехоты Бургдорфом, главным адъютантом от вооруженных сил. Эта группа именовалась «адъютантурой».] фюрера. Послужил прообразом одного из персонажей романа А. Маковского «Противостояние», по которому был снят фильм. В мае 1945 года попал в русский плен, содержался в заключении как «свидетель по делу Гитлера». В 1948–1949 гг. по заданию МВД СССР в соавторстве с Линге написал книгу «О Гитлере». В 1950 г. осужден как военный преступник на 25 лет. В 1956 г. освобожден. После возвращения в ФРГ издал воспоминания о пребывании в русском плену. А о Гитлере воспоминаний не писал (в отличие от Кемпки), хотя мог бы на этом хорошо заработать. По мнению проф. Г. А. Розанова, это говорит в его пользу. Нам же представляется, что это свидетельствует о верности фюреру и его идеалам (см. также о Гюнше, глава 17). Из протокола допроса 8 июля 1946 года (дело «Миф»): «…И тут мы увидели, что (из кабинета. — Л. А.) выносят два трупа, один из них был завернут в одеяло, другой также, но не полностью… Из одного одеяла торчали ноги фюрера, их я узнал по носкам и ботинкам, которые он всегда носил, из другого одеяла торчали ноги и видна была голова жены фюрера». (Ева Браун была выше ростом.) Еще один свидетель — штурмбаннфюрер Гейнц (Хайнц) Герман Генрих Линге. Год рождения— 1912. В 1932 году вступил в нацистскую партию, затем (добровольно) — в лейбштандарт СС «Адольф Гитлер». В 1935 году назначен личным камердинером Гитлера (старшим камердинером, был еще младший). Дальнейшая биография полностью совпадает с биографией Гюнше. Линге был последним, кто видел фюрера живым. Описание событий 30 апреля, приведенное в книге «О Гитлере», повторяет показания, данные им на допросе 31 мая 1946 года (дело «Миф»). События разворачивались следующим образом: отдав приказ охране оставить помещение, Гюнше встал на посту у дверей, ведущих из коридора в приемную; Линге после прощания с фюрером прошел вместе с другим слугой, Крюгером, в буфетную (см. схему рис. 13). Через некоторое время Линге почувствовал запах сгоревшего пороха (очевидно, буфетная имела вентиляционную связь с кабинетом, т. к. Гюнше, находившийся гораздо ближе к кабинету, ничего не учуял). Линге проходит в приемную мимо стоящего у дверей на часах Гюнше, ничего ему не сообщив. В приемной он встречает Бормана, который запаха пороховой гари также не почувствовал.[34 - Фюрербункер (он же «нижний бункер») представлял собой не только бомбоубежище, но и газоубежище. Двери в нем были металлическими, массивными, с уплотнением и специальными штурвалами, при закручивании которых обеспечивалась герметичность примыкания двери к дверной коробке. Однако и без их закручивания примыкание было достаточно плотным] Впрочем, о нем сказано, что он «внезапно появился в приемной» со стороны конференц-зала. Линге сказал Борману о запахе пороховой гари. Вместе они вошли в кабинет и увидели фюрера и Еву Браун сидящими на диване без признаков жизни. (Некоторые подробности здесь опускаем, чтобы вернуться к ним в дальнейшем.) Линге выходит в буфетную и берет припрятанное там специально для этой цели одеяло. Проходя мимо Гюнше, он сообщает ему о самоубийстве «шефа», как они его называли. Затем он возвращается в кабинет, расстилает на полу одеяло, вместе с Борманом кладет на него труп Гитлера. Он заворачивает «шефа» в одеяло так, что видны лишь ноги. «Врачебный осмотр трупа не производился», — подчеркивает Линге в своих показаниях. Борман тем временем выходит из кабинета и возвращается с тремя эсэсовцами из охраны, которых он призвал на помощь. (Интересно, откуда взялись эти эсэсовцы, если Гюнше заблаговременно удалил всю охрану из фюрербункера?) Узнав о смерти «шефа», Гюнше покидает свой пост, пересекает приемную и, войдя в «малый конференц-зал», сообщает собравшимся там о самоубийстве фюрера. Фамилии тех, кто там был, в разных показаниях варьируются. Линге называет Геббельса, командующего адъютантурой генерала Бургдорфа (он подписал «политическое завещание» в качестве одного из свидетелей), начальника охраны генерала Раттенхубера, статс-секретаря министерства пропаганды Науманна, югендфюрера Аксмана. Перечисленные лица выходят в приемную и видят, как из кабинета выносят тела. Эсэсовцы Линдлофф и Рейсер несли завернутого в одеяло Гитлера. Находившиеся в приемной подняли правые руки, отдавая эсэсовский салют. Затем в дверях кабинета показались Борман и Кемпка (уже не раз упомянутый начальник гаража рейхсканцелярии), которые несли тело Евы Браун. Гюнше перехватил этот груз у Кемпки.[35 - «собственноручных показаниях» адъютанта Гюнше, которые он дал 17 мая 1945 г. перечислены лица, сопровождавшие фюрера в последний путь от приемной до аварийного выхода из фюрербункера: «Трупы несли штурмбаннфюрер Линк (так в тексте, правильно „Линге“. — Л. А.), хауптштурмфюрер Крюге (правильно „Крюгер“, младший — в отличие от старшего Линге — камердинер Гитлера — Л. А.), оберштурмфюрер Линдло (правильно — „Линдлофф“, один из „трех эсэсовцев“. — Л. А.) и еще один эсэсовец, которого я не узнал… Потом стали помогать нести трупы оберштурмбаннфюрер Кемпка и оберштурмбаннфюрер Медле (правильно „Шедле“ — командир эскорта Гитлера при выездах — Л. А.)… Оба трупа сопровождались рейхсляйтером Борманом, генералом Бургдорфом, генералом Кребсом, рейхсюгендфюрером Аксманом, доктором Геббельсом и мною… Я не могу утверждать, были ли Раттенхубер и Бауер (правильно, вероятно, „Бауэр“ — генерал-лейтенант авиации, начальник правительственного авиаотряда, личный летчик Гитлера. — Л. А.), но вполне возможно, что они там были, потому что на лестнице было очень тесно и сравнительно темно». В связи с обилием ошибок в написании фамилий возникают сомнения в «собственноручности» этих показаний; вероятно, они были записаны переводчиком на слух.] Погребальная процессия поднялась по лестнице к запасному выходу, ведущему в сад рейхсканцелярии. Там, в саду, рвались снаряды и мины, выходить было опасно. Дождавшись затишья, эсэсовцы вынесли труп Гитлера и положили на землю недалеко от выхода из бункера, вслед за ними Борман и Гюнше вынесли тело Евы Браун и положили рядом… Борман откинул одеяло с лица Гитлера, посмотрел и снова закрыл. Облил трупы бензином из приготовленных Кемпкой заранее канистр и поджег их Гюнше. Отметим противоречие в показаниях, не слишком существенное: на допросе Гюнше говорит, что тело Евы Браун было завернуто в одеяло; в написанной им вместе с Линге книге об этом не упоминается, речь идет о том, что в одеяло завернули только фюрера. Стало быть, скрыть от глаз случайных свидетелей надо было именно этот труп. Третий свидетель — обершарфюрер СС Гарри (Харри) Менгесхаузен (1915 года рождения, образование — 8 классов народной школы, полицейский охранной полиции рейхсканцелярии; участвовал в карательных операциях на территории оккупированных стран; в 1951 году осужден на 15 лет; в 1955 году освобожден) показал на допросе: «…выйдя на террасу — она находилась от бункера метрах в 60–80, — я вдруг увидел, как из запасного выхода бункера личный адъютант штурмбаннфюрер Гюнше и личный слуга Гитлера штурмбаннфюрер Линге вынесли труп Гитлера и положили его в двух метрах от выхода, вернулись и через несколько минут вынесли мертвую Еву Браун»… Менгесхаузен — заурядный прохвост (о чем будет сказано подробнее) в отличие от идейных нацистов Гюнше и Линге. Ему можно верить. Согласно его показаниям ни Борман, ни Кемпка, ни эсэсовцы из бункера не выходили. Зачем Гюнше и Линге потребовалось лгать? В 1946 году Борман числился пропавшим без вести, он еще мог вернуться — единственный уцелевший из когорты сподвижников фюрера. Гюнше и Линге пытались его героизировать — под ураганным огнем рейхслейтер трогательно прощается с Адольфом Гитлером. Возможно, авторов книги «О Гитлере» уверяли, что она увидит свет. Сохранились документы, подтверждающие, что на время работы над рукописью им создали вполне комфортные условия. О том, что гонораром им будет 25-летний срок, авторов не предупредили. Четвертый свидетель — обергруппенфюрер СС и генерал-лейтенант полиции Ганс Раттенхубер 1897 года рождения. Раттенхубер с 1920 года служил полицейским чиновником в Мюнхене. Ему была поручена слежка за Гитлером, который тогда начинал свою политическую карьеру. После провала «пивного путча» 1923 года в Ландсбергской тюрьме осуществлял надзор за Гитлером. В 1933 году, после прихода к власти, Гитлер пригласил его на пост начальника личной охраны. В плен попал 2 мая 1945 года. Во время пребывания в заключении дал подробные показания, а кроме того, написал объемистую рукопись о Гитлере. В 1952 году осужден на 25 лет. В 1955 году освобожден. Вот его показания, приведенные в книге Е. М. Ржевской: «Из состояния оцепенения, в котором я находился (после сообщения о смерти Гитлера. — Л. А.), меня вывел шум, и я увидел, что из личной комнаты Гитлера Линге, Гюнше, личный шофер фюрера Кемпка и еще два-три эсэсовца в сопровождении Геббельса и Бормана выносят трупы Гитлера и Евы Браун, завернутые в серые одеяла». Значит, все перечисленные лица одновременно зашли в кабинет фюрера? Размеры этого кабинета 3, 3x3, 27 м, площадь — 10, 8 кв. м. В нем находятся: небольшой диван против входа, стол посредине и два полукресла; в углу — тумба со стоящим на ней радиоприемником; возле стены, отделяющей кабинет от приемной — шкафчик (или сейф). Теперь представьте, что на полу этой комнаты разостлано одеяло, на нем лежит один покойник, второй сидит на диване. Поверить, что там уместилось еще семь-восемь человек — очень трудно. Генерал был сильно взволнован, и это ему почудилось; Геббельс, Кемпка и Гюнше, очевидно, присоединились к погребальному шествию в приемной, третий эсэсовец, если он действительно существовал, — тоже. Еще один свидетель — Эрих Кемпка, оберштурмбаннфюрер СС, 1912 года рождения. С 1932 года — личный шофер Гитлера, с 1936 года — начальник его автопарка, в 1945 году — начальник гаража рейхсканцелярии. Любимец Гитлера. В начале мая 1945 г. бежал на Запад, арестован американской разведкой. Находился под стражей до 1947 года. Выступал свидетелем в Нюрнберге (1946 г.) и на заседании административного суда в Берхтехсгадене (1956 г.). Выпустил книгу «Я сжег Гитлера» с подзаголовком «Документальный рассказ о последних днях жизни Гитлера», которая имела сенсационный успех и принесла автору немалую сумму. Вот выдержка из этой книги, в которой Кемпка приводит свой диалог с Гюнше. Время действия — после полудня (как утверждает Кемпка) 30 апреля. Место действия — приемная. Кемпка только что узнал от Гюнше печальную для него новость. «Борман, Линге и я (т. е. Гюнше — Л. А.) услышали выстрел и бросились в комнату. Доктор Штумпфеггер пришел для осмотра. Позвали Геббельса и Аксмана». Эти слова ошеломили меня. «Кто у него сейчас?» — «Геббельс, Борман и Линге. Доктор констатировал смерть. Аксман уже ушел»… Тут же дверь в комнату Гитлера открылась. «Бензин! Где бензин?» — закричал с отчаянием личный ординарец Гитлера Линге. Я ответил: «Бензин приготовлен!» Линге бросился обратно в комнату. Через несколько секунд дверь снова открылась. Доктор Штумпфеггер и Линге несли завернутый в темное солдатское одеяло труп Гитлера. Лицо шефа было закрыто до самой переносицы. Сквозь сильно поседевшие волосы белел мертвенно-бледный лоб, левая рука выскользнула из одеяла и свисала вниз. Следом Мартин Борман нес Еву Браун. Она лежала у него на руках в легком черном платье. Я сказал Гюнше: «Помоги нести шефа, а я возьму Еву…» Далее Кемпка сообщает, что в сад Гитлера вынесли Штумпфеггер и Линге, а Еву Браун — он и Гюнше. Облил трупы бензином и поджег лично он, Кемпка, — под ураганным огнем, рискуя жизнью… Далее следует любопытная фраза: «Сожжение длилось с 14 часов до примерно 19.30». Следовательно, по Кемпке, самоубийство произошло между часом и двумя часами дня, тогда как прочие свидетели указывают время между 15 и 16 часами. Показания всех свидетелей сведены в таблицу для удобства представления. * Примечание. На Нюрнбергском процессе Артур Аксман дал показания, согласно которым он входил в кабинет и видел мертвого Гитлера (см. следующую главу). Из таблицы следует: все свидетели указывают на Линге. Сам он также это подтверждает. На Гюнше указывают двое, сам же он отрицает, что заходил в кабинет. Первый из свидетелей, Раттенхубер, явно ошибся: указанное им число людей в кабинете не поместилось бы (см. выше). Второй, Кемпка, вообще не заслуживает доверия (к этому вопросу мы еще вернемся). На Бормана указывают четыре свидетеля, и им, пожалуй, можно верить: в его характере было не дожидаться событий, а активно участвовать в них. Недаром он провел ночь в кресле у дверей кабинета, опасаясь пропустить нужный момент. Геббельс, которого упоминают двое свидетелей, пожалуй, мог зайти в кабинет. Он занимал наиболее высокое положение, он стал новым рейхсканцлером, и ему необходимо было убедиться в том, что «политическое завещание» вступило в силу. С другой стороны, из-за малого роста и искалеченной ноги он не мог участвовать в выносе тел и в тесном кабинете мешал бы остальным. Впрочем, это не существенно — жить ему оставалось около суток. Аксман в Нюрнберге утверждал, что побывал на месте самоубийства Гитлера и видел его мертвым. Его поддерживает один лишь Кемпка. Картина, которую описал Аксман нюрнбергским судьям — он якобы видел ее собственными глазами, зайдя в кабинет, — настолько неправдоподобна, что Аксмана спокойно можно исключить из списка очевидцев. Очевидно, ситуацию в кабинете фюрера сразу после самоубийства ему описал Линге, а Аксман разукрасил ее цветами своей фантазии. По расчету времени любой из тех, кто в момент самоубийства находился в «малом конференц-зале», мог войти в кабинет лишь после того, как Гитлера завернули в одеяло (или в тот момент, когда его завертывали). В любом случае Аксман не застал фюрера сидящим на диване, как он утверждал в Нюрнберге.[36 - В беседе с английским историком, автором популярной на Западе книги «Последние дни Гитлера» Тревор-Ропером, состоявшейся после отбытия Аксманом срока заключения по приговору Нюрнбергского трибунала, последний заявил, что пришел со своего командного пункта в штабе «гитлерюгенда» на Вильгельмштрассе в убежище рейхсканцелярии лишь 1 мая. В другой раз он сказал тому же Тревор-Роперу, что «спустился из верхнего бункера в нижний как раз вовремя, чтобы увидеть тела». Он якобы прибыл «позже всех, но ему позволили взглянуть на трупы». В третий раз он заявил, что стоял вместе со всеми под дверью кабинета и слышал выстрел… «Непреодолимая склонность к брехне», по выражению Марка Твена!] Кемпка пишет в своей книге [86], что он не входил в кабинет. При его склонности всегда помещать себя в центр событий этому приходится удивляться.[37 - На стремление Эриха Кемпки сильно преувеличивать свою роль в исторических событиях указывает Е. М. Ржевская Американский судья, который на Нюрнбергском процессе вел перекрестный допрос Кемпки, даже не выдержал: «Просто удивительно, что вы, именно вы были повсюду!»] Что он там действительно был, утверждает лишь один Раттенхубер, по словам которого, в десятиметровой комнате, заставленной мебелью, уместилось восемь живых и двое мертвых. По иерархии Гюнше и Кемпка стояли ниже всех, собравшихся в приемной. Раньше они обладали привилегией без вызова входить в кабинет шефа, но теперь это кончилось. Ни один из них не дерзнул бы войти в тесный, забитый людьми кабинет впереди Геббельса, или Бургдорфа, или Раттенхубера. Кроме того, Кемпка ненавидел Бормана, боялся его и старался держаться подальше от рейхслейтера. Кемпки в кабинете не было — это можно уверенно утверждать. Вернувшись в 1955 году из советского лагеря для военнопленных в Западную Германию, Кемпка признался журналистам, что в кабинете он не был, а занимался в это время добыванием бензина. Когда его спросили — зачем он лгал? — Кемпка ответил, что американские офицеры в 1945 году его допрашивали «с пристрастием» и он сказал им то, что они желали услышать. Штумпфеггера ни в кабинете, ни в приемной не видел никто. Кемпка упоминает о том, что врач осматривал покойника, со слов Гюнше. Но Гюнше этого не подтверждает! Линге же прямо заявляет, что «врачебный осмотр не производился». Обратите внимание на эту закономерность: сомнительная и спорная информация всегда либо исходит от Кемпки, либо он подтверждает ее. Итак, единственный, о ком можно уверенно утверждать, что он видел мертвого Гитлера и может засвидетельствовать, что это был Гитлер, — его слуга Линге, один из самых преданных ему людей. Причем его преданность не была фанатически-восторженным обожанием, как у Аксмана, а глубоко личной привязанностью. Это был очень надежный холуй, этакий немецкий Фирс в звании штурмбаннфюрера. Ему Гитлер мог доверить любую свою тайну. Другие возможные свидетели — Борман и Геббельс — к концу дня 1 мая были уже мертвы. Что касается «двух-трех» эсэсовцев, выносивших Гитлера из кабинета, то об их судьбе никаких упоминаний в источниках не содержится. Вернемся к свидетельству Кемпки о том, что он якобы видел верхнюю часть лица фюрера и его волосы, не закрытые одеялом, во время выноса тел. Ни один из свидетелей этого не подтверждает. Напомним, что истопник видел лишь нечто, завернутое в одеяло. Генерал Раттенхубер — тоже. Напомним, что Гюнше опознал фюрера по брюкам и ботинкам, Менгесхаузен — по мундиру. Как мог Менгесхаузен увидеть мундир (китель), если труп был завернут в одеяло? Он не мог его увидеть, когда тело вынесли из подземелья, по указанной причине; он также не мог его увидеть, когда участвовал в захоронении: китель сгорел полностью, не было обнаружено ни единого клочка. И все же Менгесхаузен точно знал, что это Гитлер. Откуда? На «повторном допросе» у генерал-лейтенанта Вадиса (см. гл. 4) Менгесхаузен показал, что, наблюдая вынос тел с террасы рейхсканцелярии, он сумел разглядеть «профиль Гитлера, его волосы и усики». Но это он вспомнил лишь 18 мая, а на первом допросе в первых числах мая он об этом не упомянул. Здесь явно просматривается желание угодить важному русскому генералу, который, конечно же, жаждал услышать подтверждение тому, что его контрразведчики разыскали «преступника № 1». Даже если допустить, что Менгесхаузен сказал Вадису правду (а допускать этого не следует), то едва ли он смог бы отличить фюрера от двойника с расстояния 70 метров. Что касается ответа на вопрос — откуда Менгесхаузен знал, что возле аварийного выхода сжигают именно Гитлера, то ответ прост: он этого не знал. Сперва он, вероятно, догадался, а затем получил подтверждение своей догадке от других охранников (несмотря на все предосторожности, слух о самоубийстве фюрера быстро распространился) либо от Раттенхубера. Вообще свидетельства очевидцев крайне разноречивы (авторы фундаментальной монографии «Преступник № 1» осторожно называют эти показания «сбивчивыми»). Одни утверждают, что Ева Браун была завернута в одеяло, другие — что нет. Один утверждает, что трупы в сад вынесли Гюнше и Линге. Другой — что это сделали Гюнше, Линге и два эсэсовца. Третий называет Бормана, Линге, Штумпфеггера и Кемпку. Один указывает время самоубийства — до двух часов, остальные — между тремя и четырьмя. (Есть еще три свидетеля, о которых речь пойдет в 25-й главе: один из них беседовал с Гитлером после 6 часов, другой — с Евой Браун поздно вечером того же дня; третий видел Гитлера живым и здоровым 1 мая, на следующий день после смерти и похорон…) Пожалуй, единственный определенный факт, который можно выудить из этого мутного потока лжи и противоречий, — это то, что Линге и Борман были единственными, кто видел фюрера мертвым до того, как он был упакован в одеяло. После гибели Бормана Линге остался единственным человеком на земле, кому было доподлинно известно — бежал ли Гитлер из своего логова или же действительно покончил с собой (не считая участников операции по спасению Гитлера, оставшихся неизвестными). Тому есть веское подтверждение. Чтобы рассказать о нем, придется забежать вперед. Осенью 1945 года НКВД приступило к проверке результатов расследования, проведенного весной того же года другим ведомством — военной контрразведкой СМЕРШ. В соответствии с планом нового расследования в Бутырской тюрьме освободили восемь двухместных камер, в каждую из которых подсадили по агенту НКВД, владеющему немецким языком и снабженному подходящей легендой. В каждую из этих камер поместили по одному из «свидетелей по делу Гитлера», как значилось в заведенных на них делах. «Свидетели» подвергались пыткам холодом, голодом, бессонницей. По крайней мере, одного из них — шеф-пилота правительственной эскадрильи генерала авиации Бауэра — много раз избивали. Линге достался сокамерник по фамилии (или присвоенному в НКВД псевдониму) Бемен. Этот Бемен в своем рапорте («агентурном заявлении») доносил начальству: вернувшись с допроса, Линге заявил ему, что никогда не расколется и поэтому его нельзя будет обвинить во лжи и что только он и Мартин Борман знают правду…Донос этот хранится в Государственном архиве в так называемом деле «Миф». Поразительное признание! О какой «правде» здесь идет речь? Еще один вывод из сказанного выше: двое очевидцев, показания которых наименее правдоподобны — Кемпка и Аксман, — не просто демонстрируют свою осведомленность и стремятся доказать свою причастность к историческому событию. В их лжи есть система. Похоже, что это случайные, «незапланированные» свидетели; с ними не успели согласовать детали показаний. Тем не менее они стремятся выполнить свой офицерский долг перед фюрером и прикрыть тот факт (теперь мы можем считать его почти доказанным), что из кабинета вынесли «не того» Гитлера. Весьма колоритная фигура — эсэсовец Менгесхаузен. В охрану рейхсканцелярии (так называемую дивизию «Адольф Гитлер») отбирали эсэсовцев не только по «деловым качествам» — физической и боевой подготовке. Учитывались также верность нацистским идеалам, «твердый нордический характер», преданность фюреру. Так вот, не успел еще догореть погребальный костер в саду рейхсканцелярии (а горел он полчаса), как Менгесхаузен проявил себя мародером: по свидетельству Раттенхубера, Менгесхаузен прокрался в покинутый кабинет фюрера и снял с его кителя, висевшего на вешалке, золотой (позолоченный) значок ветерана нацистского движения. При этом он заявил Раттенхуберу, присутствием которого не стеснялся, что американцы заплатят за этот сувенир хорошие деньги. После чего он переоделся в заранее припрятанную штатскую одежду и дезертировал. (Остатки «группы Монке» до наступления темноты 1 мая защищали рейхсканцелярию, а затем попытались прорваться на Запад). Глава 21. Борман не успел бы проглотить свой дневник …Но мы забыли еще об одном свидетеле — Мартине Бормане. Он тоже дал показания, правда, посмертно. 2 мая 1945 года берлинский гарнизон капитулировал. Стихла канонада, на улицах показались мирные жители с белыми повязками на рукавах — знак признания поражения. Кто-то из них обнаружил на мостовой записную книжку, которая оказалась дневником рейхслейтера Бормана. Дневник заканчивался записью от 30 апреля: рядом с именами Гитлера и Евы Браун стоял древнегерманский рунический символ, означающий смерть (три черточки, сходящиеся в одной точке; две из них направлены под углом вниз, третья — вертикально вверх). Записную книжку передали советским властям, она попала в СМЕРШ и затем в архив. Елена Ржевская увидела ее спустя много лет. Вот что она пишет по этому поводу: «…Но этого дневника у нас не было. Он был найден на улице разведчиками соседней армии и к нам не попал. Правда, странные обстоятельства, при которых был найден этот дневник, наверное, не позволили бы… слепо довериться ему: он мог быть фальсифицирован, подкинут…». Подчеркнем: обстоятельства обнаружения дневника кажутся странными Е.М. Ржевской, которая с негодованием отметает любые сомнения в истинности факта самоубийства Гитлера, для подтверждения которого было приложено столько сил ею самой и ее товарищами. Обстоятельства, что и говорить, странные. В ночь на 1 мая 1945 года рейхслейтер вместе с группой обитателей фюрербункера пытался прорваться из Берлина на Запад под прикрытием танка. Перед этим он переоделся в солдатскую шинель. Очевидно, чтобы не быть опознанным, он должен был уничтожить или спрятать где-то в бункере личные документы и бумаги. Борман погиб при попытке прорыва. Труп его был захоронен неопознанным, ибо никаких документов при нем не оказалось. И этот циничный прагматик, начисто лишенный сентиментальности, отправляясь в весьма рискованный рейд, берет с собой свой дневник, подобно романтической барышне из XIX столетия! Едва ли он успел бы проглотить его в случае задержания. Странной является и эта последняя запись: Борман, который славится чудовищной памятью, фиксирует в дневнике одно из важнейших событий в своей жизни, как бы опасаясь позабыть о такой мелочи… Странен и факт потери дневника — Борман педант до мозга костей, он никогда ничего не забывает и ничего не теряет. Странной является и история его обнаружения. Вопреки приведенной выше распространенной версии, напечатанной во многих источниках, начиная с, в действительности дневник Бормана был передан советским военным властям мастером берлинского автозавода Эрнстом Отто, который, по его словам, отобрал этот документ у некоего французского рабочего (очевидно, угнанного нацистами в Германию. — Л. А.). Француз вскоре репатриировался на родину, и разыскать его не удалось. Со слов Отто известно, что француз обнаружил дневник в кармане кожаного пальто, которое ему подарили русские солдаты. Проведенным расследованием было установлено, что во время пребывания в фюрербункере (до 30 апреля 1945 г.) Борман был облачен в серый комбинезон, а во время прорыва в ночь на 1 мая на нем была надета солдатская шинель. Указанные сведения содержатся в записке по «ВЧ», направленной 29 июня из отдела СМЕРШа 5-й ударной армии на имя начальника Управления СМЕРШа Группы Советских оккупационных войск в Германии генерал-майора Мельникова. Эрнст Отто передал в комендатуру дневник Бормана 18 мая, оттуда он попал в Военный совет 5-й армии, а 4 июня был вручен чекистам. Содержание дневника убого и банально: хроника событий на фронтах перемежается с упоминанием о визите к тетушке. Деловые записи отсутствуют. Поистине странный документ! Подлинность дневника сомнений не вызывает. Последнее подтверждено графологической экспертизой. Вывод, на наш взгляд, может быть только один: дневник явно «потерян» для того, чтобы его нашли и передали русским. Для них этот документ послужит еще одним подтверждением факта смерти фюрера. Кожаное пальто, в кармане которого был оставлен дневник, представляло собой (как рассчитывали специалисты СД) завидный трофей для русских, его обязательно подберут — а это гарантия, что дневник не затеряется среди сугробов документов, устилавших полы правительственных учреждений и прилегающие улицы. Немцы поостереглись бы его поднять: еще недавно в кожаных пальто щеголяли чины гестапо. До 1944 года гестаповцы не имели форменной одежды, они ходили в штатском; лишь после передачи тайной полиции в ведение СД люди Мюллера получили звания офицеров СС и соответствующую форму, а до того ее заменяли кожаные пальто. Поистине загадочная ситуация: с одной стороны, делается все возможное, чтобы скрыть от русских и всего остального мира гибель Гитлера: его выносят из кабинета, где он покончил с собой, завернутым в одеяло; сжигают, чтобы труп не удалось опознать; хранят в строжайшей тайне от многочисленной охраны и обслуги фюрербункера сам факт и обстоятельства самоубийства главы Третьего рейха — в начале расследования подполковнику Клименко и его людям пришлось добывать информацию буквально по крупицам — никто ничего не знал! И в то же время кто-то позаботился о том, чтобы развеять сомнения русских по поводу гибели их злейшего врага. Непротиворечивое объяснение этого феномена: убит, сожжен и похоронен «не тот Гитлер», дымовая завеса секретности должна была скрыть это обстоятельство от очевидцев и свидетелей; а дневник Бормана призван убедить русских в том, что умер именно тот Гитлер, которому следовало умереть. Дневник Бормана представлен на выставке. Глава 22. Отрублена часть головы,  но это не смертельно В заключении судмедэкспертизы (Акт № 12 от 8.05.45 г.) сказано: «На значительно измененном огнем теле видимых признаков тяжелых смертельных повреждений не обнаружено…» И далее: «…часть теменной и левой височной костей черепа отсутствует». Обратите внимание на слово «отсутствует». Оно означает, что верхняя часть черепа на месте захоронения не обнаружена. Хотя искали тщательно — нашли медальон с цепочкой, когда-то висевший на шее у любимой овчарки Гитлера (отравленной 28 апреля 1945 года по приказу ее хозяина для того, чтобы испытать эффективность яда, и похороненной в той же воронке, что и Гитлер с супругой), а также стеклянные ампулы, денежные купюры, «обгорелые листы из книг»[38 - Совершенно непонятно, каким образом люди подполковника Клименко ухитрились столь тщательно исследовать место захоронения. 4 мая, когда рядовой ОКР СМЕРШ Чураков обнаружил два обгоревших трупа в воронке от авиабомбы в трех метрах от аварийного выхода из бункера, этой находке не придали значения: в тот день внимание было сосредоточено на трупе двойника — проводилась процедура его опознания, которая дала отрицательный результат. На другой день, 5 мая, розыскников Клименко не пустили в рейхсканцелярию и останки фюрера и его жены были ими тайно похищены глубокой ночью из сада рейхсканцелярии и вывезены в место расположения ОКР СМЕРШ 79 CK в пригороде Берлина. Оба акта — обнаружения трупов «предполагаемых Гитлера и Евы Браун» и обнаружения трупов отравленной овчарки и ее щенка, находившихся в той же воронке, — датированы 5 мая 1945 г. Неужели раскопки производились ночью, при свете карманных фонарей, с риском привлечь внимание часовых 5 — й гвардейской армии, охранявших рейхсканцелярию? Похоже, что оба акта составлены задним числом]… Но осколок кости размером в ладонь не обнаружили. Что поразительно: согласно Акту № 12 отсутствие свода черепа не считается «видимым признаком тяжелых смертельных повреждений»! Пока в саду рейхсканцелярии пылал погребальный костер, там непрерывно рвались снаряды и мины. Осколок мог снести верхнюю часть черепа Гитлера, раскрошить ее либо отбросить в сторону. Писатель Л. А. Безыменский в 1965 году встретился с председателем судебно-медицинской комиссии 1945 года, подполковником медицинской службы Ф. И. Шкаравским. В дальнейшем они обменялись письмами. На вопрос, почему в акте судмедэкспертизы № 12 от 8 мая 1945 года не уделено должного внимания вопросу об отсутствии части свода черепа, последовал ответ: часть теменной и височной костей откололась случайно, в результате небрежного погребения или эксгумации. Достаточно было случайного удара лопаты, чтобы обожженная кость раскололась. Кстати, в акте экспертизы зафиксировано отсутствие не только свода черепа, но и левой стопы. Оторванная стопа в «яме Чуракова» также не была обнаружена. Гюнше дал показания, что когда производили захоронение трупа после сожжения, то «головы почти не было»; «остатки головы завернули в плащ-палатку». (Никакой плащ-палатки не обнаружили; во всяком случае, в акте проведения раскопок от 5 мая 1945 г. и 30 мая 1946 года об этом не упоминается). Впрочем, тот же Гюнше сообщил одному из свидетелей, показания которого приведены в английском меморандуме (см. гл. 9), что «трупы горели до тех пор, пока от них ничего не осталось». Куда же девались отсутствующие части теменной и височной костей? Не зря сказано в Писании, что нет ничего тайного, что не стало бы явным. Год спустя после обнаружения и экспертизы останков по приказу замминистра внутренних дел И. Серова образована новая судебно-медицинская комиссия для повторной экспертизы (в рамках дела «Миф»). В нее входит консультант Московской городской судебно-медицинской эспертизы профессор Семеновский. В соответствии с планом работ по делу № 1-Г-23 «об исчезновении Гитлера» комиссия должна была обследовать останки, обнаруженные 4 мая 1945 года в саду рейхсканцелярии, которые первой судмедэкспертизой были идентифицированы как останки Гитлера. Останки к тому времени были доставлены в город Финов и захоронены на территории расположения отдела контрразведки 3-й армии. Контрразведчики отказались выдать захороненные трупы прибывшему из Москвы профессору для новой экспертизы. Замминистра внутренних дел им был не указ, они подчинялись Министерству госбезопасности. Дело о самоубийстве Гитлера было объявлено государственной тайной, и получить доступ к любым материалам можно было, лишь получив специальное разрешение из МГБ. У москвичей допуска не было, и ответственный за соблюдение режима секретности вполне резонно отказал им в выдаче останков. Возмущенные москвичи обратились за содействием в разрешении конфликта к московскому и берлинскому начальству… Однако времени комиссия не теряла. 30 мая были предприняты раскопки на месте первоначального захоронения останков в саду рейхсканцелярии. Согласно представленному на выставке акту в яме обнаружили много металлического лома, собачий ошейник и кости мелкого животного (видимо, одного из щенков). А еще комиссия обнаружила в воронке недостающую часть черепа. Каким образом розыскники подполковника Клименко ухитрились ее не найти в 1945 году? А может, она не случайно осталась не обнаруженной? …Осколок черепа представлен на выставке. За стеклом витрины зазубренная по краям желтая вогнуто-выпуклая кость. Под ней созрели идеи мирового господства «высшей расы», уничтожения целых «этнических единиц»… Странное чувство испытываешь перед этой витриной. Гитлер приказал сжечь свой труп, так как опасался, что «враги выставят его в паноптикуме». Отчасти его опасения сбылись… (Разумеется, сказанное справедливо при условии, что эта кость действительно принадлежала Гитлеру.) Внимание посетителей привлекает маленькая — несколько миллиметров — дырка со скошенными, так называемыми «кратерными», краями. В акте судебно-медицинской экспертизы от 31 мая 1946 г., подписанном профессором Б. Семеновским, эта дырка квалифицирована как «выходное отверстие пули на левой теменной кости». В этом все и дело. Именно из-за этого отверстия кость осталась не обнаруженной в 1945 году. Остается удивляться интуиции московской комиссии, которая принялась искать в воронке от авиабомбы неведомо что — ведь год назад все, что там было, уже извлекли, включая собачью бляху на цепочке, заполнявший воронку мусор чуть ли не через мелкое сито просеяли… Впрочем, это была не только интуиция. Комиссия располагала показаниями Линге о том, что «на левом виске (Гитлера. — Л. А.) было видно входное отверстие пули». Приведенная выше цитата содержится в протоколе допроса от 31 мая 1946 года (представленном на выставке) — т. е. допрос состоялся в тот самый день, когда профессор писал свое заключение. Но это ведь наверняка был не первый допрос — дело «Миф» начато осенью 1945 года. Не исключено, что между находкой, сделанной 30 мая 1946 года, и допросом Линге на следующий день существует связь: из Берлина позвонили в Москву, рассказали о находке и попросили проверить «вновь открывшееся обстоятельство», допросив об этом главного свидетеля. Возможны три объяснения происхождения этой находки. Объяснение первое. Отколотая часть свода черепа действительно принадлежит Гитлеру, и отверстие в ней доказывает, что он застрелился, а не отравился. От удара пули часть свода черепа откололась и удерживалась лишь кожей, обтягивающей череп. Когда та сгорела, отколовшаяся часть отвалилась. Отсюда следует вывод, что розыскники подполковника Клименко преднамеренно «не заметили» осколок черепа, а значит, осколки стеклянной ампулы были положены в пасть уже мертвому Гитлеру. Сделано все это было с целью доказать, что он отравился. Еще раз напомним: такая смерть для немецкого офицера считалась позорной. Правда, после публикации в 1968 году книги Л. А. Безыменского, где приведен акт № 12 от 8.04.1945 г., некоторые западногерманские СМИ принялись утверждать, что это предрассудок: главное — не попасть живым в руки врага, а выбор средства для этого — личное дело самоубийцы. Ответственность за фальсификацию несут либо контрразведчики из СМЕРШа, либо судмедэксперты; а точнее — некое высокое начальство, отдавшее соответствующий приказ. Однако существуют версии, объясняющие упомянутый феномен — осколки ампулы во рту в сочетании с выходным отверстием пули в черепе — обстоятельствами самоубийства. Мы их еще рассмотрим. Объяснение второе. Доктор x. Томас обращает внимание на то, что выходное отверстие пули расположено весьма странно: единственно возможное направление выстрела — почти вертикально вверх. На это указывают также «кратерные» края выходного отверстия — угол скола почти один и тот же по всей окружности; если бы пуля летела под углом к поверхности кости, характер скола по периметру отверстия был бы разным. Правда, эксперт комиссии МГБпрофессор Б. Семеновский определил направление выстрела иначе: «снизу вверх, справа налево, кзади» (так в оригинале. — Л.А.), при этом он считал наиболее вероятным выстрел в рот, но допускал и возможность выстрела в правый висок. Таким образом, вывод X. Томаса о том, что единственная возможность получить такого рода выходное отверстие на теменной кости (которую X. Томас почему-то упорно называет «затылочной») — это отделить ее от черепа и затем прострелить, направив ствол пистолета перпендикулярно поверхности кости, — этот вывод оспаривается профессором Семеновским. Кстати, подобное выходное отверстие можно получить и выстрелив себе под подбородок вверх — но в данном случае такой вариант исключен. Но доктор X. Томас выдвигает новые аргументы: если выстрел был произведен в рот или в висок, то на трупе должно остаться входное отверстие пули — его не было! — и пулевой канал внутри мозга или хотя бы следы разрушений, произведенных пулей в мозгу — ни того ни другого также не было! Во всяком случае, в акте № 12 об этом ни слова, хотя там и указано, что мозг сохранился. X. Томас отмечает еще одно странное обстоятельство — и здесь уж с ним не поспоришь — край отломанной от черепа кости на довольно большом участке покрыт ровными мелкими зубцами, похожими на половинку застежки «молния». Это — разлом по шву. Но швы на черепе человека зарастают в юном возрасте — когда он перестает расти. Значит, это осколок черепа какого-то молодого солдата, скончавшегося в полевом госпитале, который располагается в «угольном бункере». От его черепа откололи часть височной и теменной кости, прострелили ее тем самым способом, который описал доктор X. Томас, и подкинули ее в захоронение фюрера. Предварительно позаботились о том, чтобы соответствующая (примерно) часть черепа у покойного Гитлера также была отколота. В спешке забыли удалить изо рта Гитлера осколки ампулы — и безупречная картина «офицерской смерти» фюрера оказалась не такой уж безупречной. В подтверждение своей версии Томас приводит мнение специалистов по сжиганию костей (каких только специалистов нет на свете!). Научные сотрудники соответствующего профиля одного из британских университетов авторитетно пояснили Томасу, что при сжигании трупов даже при высокой температуре черепа остаются целыми. Но при этом их поверхность покрывается сетью мелких трещин, образующих как бы рисунок мозаики. Еще обгоревшая поверхность черепа напоминает рыбью чешую. Томас не поленился провести следственный эксперимент и сжег, облив бензином, несколько голов свиней и баранов — и получил предсказанный специалистами результат. Так вот: на обнаруженном в «яме Чуракова» обломке свода черепа — никаких признаков пребывания в огне! (Здесь с X. Томасом можно поспорить: кость, которую ему показали в хранилище Государственного архива СССР, действительно даже копотью не была покрыта; в таком же девственно чистом виде она предстала перед глазами посетителей выставки. Но в протоколе исследования «ямы Чуракова» от 31 мая 1946 г. упомянуты «2 частично обуглившиеся части черепа». Будь они действительно «обуглившиеся», они бы такими и остались. Очевидно, они были просто покрыты копотью, которую затем удалили. Стало быть, в огне эти кости все же побывали?) Итак — явная инсценировка, причем грубая: стоило бы только сравнить этот обломок с уцелевшей частью черепа — и все стало бы ясным. Совершенно очевидно, что эта инсценировка — дело рук нацистов, в чем, кстати, профессор Семеновский отчасти солидарен с X. Томасом — он допускает такую возможность. Третье объяснение. Злополучный обломок кости подкинут по секретному приказу начальства кем-либо из сотрудников МВД с целью скомпрометировать результаты расследования, проведенного конкурирующей фирмой СМЕРШ МГБ годом ранее. К весне 1946 года отношения между Абакумовым и Кругловым[39 - руглов С. Н. (1907–1977) — родом из тверской деревни, с 1929 по 1930 г. служил в Красной Армии, затем за 7 лет окончил два вуза. С 1937 по 1938 г. работал в ЦК ВКП(б). С начала 1939 г. С. Н. Круглов — особоуполномоченный НКВД, а уже в марте того же года — начальник отдела кадров НКВД и замнаркома. После начала войны Круглов становится членом военных советов нескольких фронтов, в том числе самого ответственного — Западного. Одновременно с октября 1941 года Круглов возглавляет Управление оборонно-строительных работ НКВД. С 1943 года Круглов — первый замнаркома, а с декабря 1945 года становится наркомом НКВД, сменив на этом посту Берию. Последний должен был, согласно постановлению, сосредоточиться на работе в ЦК (важнейшим аспектом этой партийной работы был проект создания советской атомной бомбы). После ареста Берии в 1953 году Круглов вновь возглавляет МВД, но через три года вынужден уйти с этого поста (напомним, что в 1956 году состоялся XX съезд).] (за спиной которого стоял Берия) накалились в связи с тем, что абакумовский СМЕРШ был преобразован в Министерство государственной безопасности (вернее, влит в МГБ, но при этом возглавил ведомство Абакумов). Бывшее управление НКО превратилось в самостоятельное мощное ведомство с широкими правами и возможностями, значительная часть которых перешла к нему от МВД. Если Читателю плохо верится в столь изощренное коварство — то зря: такая провокация как раз в стиле Берии. Мы не приводим примеров аналогичных операций только из-за нежелания затягивать и без того нудное повествование. Сведения о «вечной склоке между разведкой и контрразведкой» (по выражению Штирлица) почерпнуты из книги Л. А. Безыменского. Автор ссылается на рассказы старых чекистов. Глава 23. Глава кровавая, но бескровная,  или суета вокруг дивана Комиссия МВД обследовала также подземный кабинет Гитлера, а кроме того, все помещения по пути из кабинета к запасному выходу из фюрербункера. Сразу же отметим несоответствия в исходящей от Линге информации: в книге «О Гитлере» сказано, что он выстрелил себе в левый висок, а на допросе 31 мая 1945 года Линге заявил, что входное отверстие пули было расположено на правом виске. Фюрер не был левшой, кроме того, в конце апреля 1945 года левой рукой он почти не владел. Гитлер не мог выстрелить в левый висок: даже если б ему это удалось, то выходное отверстие от пули никак не могло бы располагаться в левой теменной кости! Линге явно ошибся, когда писал свою книгу. Но между тем он приводит там же еще одну подробность: лужа крови на ковре «величиной с тарелку» находилась справа от дивана. (Не запутайтесь, Читатель: Линге и члены комиссии МВД определяли правую и левую стороны, стоя лицом к дивану. Когда же они говорят о ране на виске самоубийцы, то, естественно, определяют стороны с обратной позиции, как если б сами они сидели на диване). Комиссия МВД, со своей стороны, отметила в акте обследования наличие пятен «красно-коричневого» и «черно-бурого цвета» на правом подлокотнике дивана. Гитлер, по словам Линге, находился в правом углу дивана. Лужа крови могла натечь справа от дивана и кровь могла залить правый подлокотник только в том случае, если выстрел пришелся в левый висок. Где же истина? Профессор Семеновский пишет в акте экспертизы: «Следует полагать, что выстрел был произведен снизу кверху, справа налево, кзади (последнее слово, в русском языке отсутствующее, означает, что ствол пистолета был направлен под углом назад, к затылку — Л. А.). Выстрел произведен в рот или в височную область справа. Выстрел произведен из оружия среднего калибра в упор или почти в упор… Утверждение Линге и Гюнше, что Гитлер застрелился в висок, не совпадает с фактами, однако не исключается». Последняя фраза звучит загадочно. Но тем не менее можно понять, что профессор считает наиболее вероятным выстрел в рот. Имеется три свидетельских показания, которые вроде бы подтверждают эту версию. Обратимся к книге Ф. Кемпки, к той ее странице, где он приводит свой диалог с Гюнше: «В тот момент, когда я вошел в бункер, Гюнше выходил из кабинета, так что мы встретились в приемной. Смертельно бледный, он смотрел на меня. — Ради бога, Отто, что случилось?.. …Казалось, Гюнше не слышит моих слов. Он бросился к дверям и закрыл их (что именно, находящееся за дверьми, следовало скрыть от непосвященного Кемпки? — Л. А.). Затем он повернулся ко мне и сказал: — Шеф умер!.. …Я засыпал его вопросами: — Как это могло случиться?.. Гюнше не нашел слов для ответа, только поднял правую руку, имитируя выстрел в рот…» Далее Кемпка приводит подробный рассказ Гюнше: «Шеф застрелился в своем рабочем кабинете выстрелом в рот и упал головой на стол»… Если б это было действительно так, то лужа крови должна была бы быть на столе, а не на ковре справа от дивана, и подлокотник дивана остался бы чистым. Гюнше, как мы знаем, не входил в кабинет (см. гл. 20) и свидетельствовать мог только со слов Линге. Пришло время вызвать для дачи показаний еще одного свидетеля — «югендфюрера» Артура Аксмана. Информация к размышлению: Артур Аксман, капитан вермахта, имперский руководитель «гитлеровской молодежи» («рейхсфюрер гитлерюгенда»). Назначен на эту должность недавно в связи с болезнью своего предшественника на этом посту — Бальдура фон Шираха. На фронте потерял руку и заслужил Рыцарский крест — одну из высших военных наград. Фанатично предан фюреру. Был одним из его любимцев, хотя в ближайшее окружение диктатора не входил. Штаб «гитлерюгенд» (членство в которой являлось обязательным для всех немцев с 10 до 18 лет) располагался вне рейхсканцелярии, поэтому Аксман появлялся в фюрербункере сравнительно редко. Деятельность «югендфюрера» имела лишь одну направленность — мобилизацию в фольксштурм молодых людей, не достигших призывного возраста, на «добровольной» основе. Ко дню рождения Гитлера 20 апреля Аксман преподнес ему подарок: «единодушно выраженное желание подростков 1929 года рождения немедленно вступить в СС и отдать свою жизнь за фюрера». В саду рейхсканцелярии был проведен «парад фольксштурма»: Гитлер обошел строй нескольких десятков мальчишек, наряженных в шинели не по росту и стальные каски. (Это был последний раз, когда Гитлер увидел небо и солнце). Сотни погибших весной сорок пятого года подростков в возрасте 12–16 лет — на совести «югендфюрера». За эти заслуги фюрер лично вручил Аксману одну из высших наград рейха — Золотой крест — за несколько дней до финала. Аксман попал в русский плен. Осужден Нюрнбергским трибуналом на тюремное заключение, как и его предшественник фон Ширах. Вот показания Аксмана в Нюрнберге: «Когда я вошел в комнату, Гитлер сидел на диване, низко наклонившись вперед и опустив голову на грудь. Челюсть его отвисла, и было видно, что он мертв… У ног его лежал револьвер. Рядом с ним сидела Ева Браун. Ее голова покоилась на плече Гитлера». Кроме того, Аксман заявил, что унес с собой из сада рейхсканцелярии пепел фюрера. Прямо как Тиль Уленшпигель — «Пепел Клааса стучит в мое сердце!» Но в действительности Артур Аксман никакого пепла унести не мог, потому что его не было. Для того, чтобы человеческая (и всякая другая) плоть обратилась в пепел, необходима особо высокая температура (1200), которую в крематории получают с помощью воздуходувок. В обычных условиях этого можно добиться лишь при сжигании с применением большого количества горючего материала, расположенного так, чтобы образовался поток воздуха, поддерживающий сильное горение (например, клеть из дров) в течение продолжительного времени. В данном случае горение продолжалось от нескольких минут, как подтверждает в своих показаниях Гюнше, до получаса, как утверждает Менгесхаузен. Горение в течение пяти часов, описанное Кемпкой, противоречит законам физики. Температура при горении бензина — не более 300°. Тела облитых бензином покойников не сгорели, а обгорели, обуглившись снаружи. Все остальные показания Аксмана — той же степени достоверности, и нюрнбергские судьи должны были бы добавить ему срок за лжесвидетельство: каким образом Ева Браун могла склонить голову на плечо супругу, если тот сидел, резко наклонившись вперед? Читатель может провести следственный эксперимент и убедиться, что это технически невозможно. Кроме того, расположение пятен крови подтверждает версию Линге о том, что Гитлер сидел в правом углу дивана, и если он куда-то наклонился, то только вправо. Аксман лжет, утверждая, что рот фюрера был открыт: в акте судмедэкспертизы № 12 от 8.05.45 г. указано, что «кончик языка крепко прикушен зубами». Таким образом, версия Аксмана—Кемпки о выстреле в рот несостоятельна. Между тем еще один свидетель подтверждает, что Гитлер намеревался выстрелить себе в рот. Этим свидетелем, вернее, свидетельницей, является секретарша Гитлера Гертруда Юнге. В своей книге «Последние свидетели из бункера» она повествует, как накануне развязки ближайшее окружение фюрера обсуждало вопрос об оптимальном способе самоубийства. «…Я до сих пор поражаюсь, с каким спокойным фатализмом мы обсуждали за едой самые удобные и наименее мучительные способы самоубийства. „Самый верный способ, — говорил Гитлер, — вставить ствол в рот и нажать на спусковой крючок. Череп разлетается на куски, и смерть наступает мгновенно…“ Как можно прокомментировать свидетельство фрау секретаря? Во-первых, относиться к нему следует осторожно. В главе 24 читатель найдет доказательства того, что по крайней мере в одном случае Гертруда Юнге лжет. Во-вторых, Гитлер (если это был действительно Гитлер) мог и передумать. Немецкая офицерская традиция требовала выстрела в висок в критической ситуации. Но, похоже, это был не Гитлер, и его убили, не спрашивая о том, что он предпочитает… Итак, в рот себе Гитлер выстрелить не мог. В левый висок, как доказано выше, — тоже не мог. Остается единственный вариант — выстрел в правый висок. Но этому противоречит расположение пятен крови на подлокотнике дивана и лужи крови на ковре. Не могла ли попасть туда кровь из выходного отверстия? Нет, не могла — она запятнала стену за спинкой дивана — как сказано в акте 1946 года. Следовательно, справедлива одна из двух версий, которые мы рассмотрим в дальнейшем: • Гитлер покончил с собой, приняв яд; • двойника застрелили до номинального «момента самоубийства», а затем посадили на диван рядом с Евой Браун. Обе эти версии не отвечают на вопрос: каким образом кровь из раны на правом виске покойника, сидящего на диване, запятнала правую сторону дивана и образовала лужу на ковре справа от дивана? Исследуем эту проблему. Прежде всего отметим, что ни один из четырех свидетелей, наблюдавших вынос тел, и ни один из троих, принимавших в нем участие, не упоминает о крови. Аксман, описывая картину самоубийства, тоже не упоминает о ней. Кемпка утверждает, что во время выноса тел видел верхнюю часть головы фюрера выше переносицы. Он разглядел «мертвенно бледный лоб» и «поседевшие волосы» шефа, не закрытые одеялом. Но ни пятнышка крови он не заметил! Между тем комиссия МВД отмечает в акте наличие капель и пятен засохшей крови на всем маршруте погребального шествия от кабинета до выхода из убежища в сад рейхсканцелярии. Что же это за кровь, которую видит только Линге? Она похожа на ту, что запятнала белоснежную ручку леди Макбет и которую видела одна лишь леди Макбет. Впрочем, лужу крови на полу кабинета и брызги ее на обивке дивана видела секретарша Гитлера фрау Юнге, когда заглянула в опустевший кабинет после того, как тела самоубийц вынесли оттуда, но ее показания сомнительны (см. гл. 24). Похоже, что кровь появилась в кабинете и по пути следования траурной процессии после того, как состоялось огненное погребение. Кровь видел еще один свидетель — Кемпка. Он пишет в своих воспоминаниях [96], что после того как он сжег Гитлера (!), он вернулся в бункер и заглянул в кабинет фюрера, где заметил лужу крови на столе (в соответствии с его версией, что Гитлер после выстрела в рот, который, казалось бы, должен был отбросить голову и все тело самоубийцы назад, упал вперед, головой на стол). Наличие пятен крови на ручке дивана — факт непреложный, засвидетельствованный актом комиссии МВД, и он опровергает версию Кемпки. Если кровь лилась на ручку дивана, на стол она литься никак не могла. Сам стол к моменту обследования кабинета фюрера комиссией МВД не сохранился — кому-то (возможно, из комендатуры рейхсканцелярии) он потребовался. Будь стол залит кровью, едва ли кто-то решился бы посягнуть на него. Отложим на время рассмотрение этих противоречий и последуем дальше за комиссией МВД и профессором Семеновским. Мы уже упоминали — на основании акта экспертизы — о том, что правая ручка дивана (подлокотник) была покрыта бурыми пятнами, напоминающими засохшую кровь. Ковер Линге распорядился унести в сад и сжечь сразу после выноса тел, так что относительно «лужи крови величиной с тарелку» надо верить ему на слово. Пока поверим. Ковра нет, зато сохранились мазки и засохшие капли крови на лестнице, ведущей к запасному выходу из бункера в сад, причем форма капель показывает, что тело несли вверх по лестнице. Мазки «предполагаемой крови» обнаружены и на притолоке двери тамбура у выхода в сад. Пока что все согласуется. Но еще один шаг, предпринятый судмедэкспертами МВД, — и все рухнуло! Сначала профессор Семеновский на месте, в Берлине, произвел экспресс-анализ субстанции, соскобленной с ручки дивана, и получил подтверждение, что это — кровь. Затем элементы каркаса дивана вместе с обивкой, покрытой «красно-бурыми и буро-черными» пятнами, отправили в Москву, в московскую городскую судебно-медицинскую лабораторию для определения группы крови (эти образцы представлены на выставке). Результаты анализа, проведенного этим весьма авторитетным учреждением, ошеломляют: профессор, производя экспресс-анализ, ошибся! СУБСТАНЦИЯ, ИССЛЕДОВАННАЯ ИМ, КРОВЬЮ НЕ ЯВЛЯЕТСЯ! (Заключение МГСМЛ представлено на выставке.) Такому обороту позавидует любой автор детективных романов, включая Агату Кристи, Жоржа Сименона и госпожу Маринину… Это значит, что, во-первых, когда труп посадили на диван, то рана уже не кровоточила (Линге отмечает этот факт в своих показаниях). Не кровоточила она потому, что двойник был застрелен давно и кровь успела свернуться. Вот почему никто из свидетелей не видел крови, когда выносили труп! Вот почему — заявим мы, забегая вперед, — никто не слышал выстрела! Вот почему никто, кроме Линге, не ощутил запаха пороховой гари! Вот почему не удалось найти ни гильзы, ни пули! Потому что в кабинете никто не стрелял. Существует высокая степень вероятности, что в покойника — будь он Гитлером или двойником — вообще никто не стрелял. Читатель, надеюсь, помнит, как во время пребывания Линге в Бутырской тюрьме к нему в камеру подсадили стукача по фамилии Бемен. Сохранилось «агентурное заявление» этого самого Бемена, где он передает слова, сказанные ему Гейнцем Линге по возвращении с очередного допроса: «Они спрашивали меня о пулевом ранении… Я ответил, что заметил кровавое пятно на виске — красное пятно, размером с несколько почтовых марок (в протоколе допроса и в книге „О Гитлере“ Линге сравнивает размеры раны с размером мелкой монеты. — Л. А.).Я не знал, действительно ли это рана от пули — это красное пятно могли и нарисовать(выделено нами. — Л. А.)» В данной книге, изобилующей сенсационными фактами и заявлениями, последняя фраза является, пожалуй, самой сенсационной. КТО мог «нарисовать»? КОГДА? Линге явно не блистал интеллектом и — в отличие от Аксмана и Кемпки — не страдал избытком фантазии. На сей счет есть свидетельства, да и зафиксированные в документах его показания говорят об этом. Придумать это он не мог! Можно считать установленным, что некто весьма опытный и предусмотрительный использовал похожую на кровь жидкость, чтобы имитировать самоубийство эрзац-Гитлера. С этой целью он разукрасил пятнами «крови» обивку дивана, напил на ковер некоторое количество «заменителя крови», окропил им путь следования погребального шествия и сделал мазки на стене лестничной клетки и притолоке тамбура, ведущего в сад. А еще он нарисовал кисточкой кровавое пятнышко на виске покойника. Цель очевидна: инсценировка. Никому в голову не должна прийти мысль, что покойник был «второй свежести», а также, что он умер от яда. Если Читателю столь изощренное коварство кажется неправдоподобным, то пусть он предложит другую непротиворечивую версию, объясняющую появление «кровавых» пятен, капель, мазков. Инсценировкой занимались профессионалы высокого класса, к тому же немцы. Трудолюбие, скрупулезная тщательность выполнения любой работы — суть качества немецкого национального характера. Вообще, бытующее представление о том, что СД, как правило, работало грубо — едва ли справедливо. Тут Читатель вправе возмутиться: почему проигнорирована версия, согласно которой кто-то выстрелил в фюрера после того, как он принял мгновенно действующий яд? Мы рассмотрим ее в следующей главе. Терпение, Читатель! Мы с вами выяснили — окончательно выяснили! — три важнейших обстоятельства: • в кабинет входил только Линге, ибо только он один видел кровь, остальные о ней не упоминают. Могли войти еще Борман и Геббельс, но они не в счет. Таким образом, когда Линге утверждает, что он упаковал в одеяло своего шефа, а не кого-либо совсем постороннего, то ни подтвердить, ни опровергнуть эти слова некому; • имела место, инсценировка, когда фюрер прощался со своими приближенными, он, оказывается, был мертв! Причем, возможно, уже довольно давно. И еще возникает вопрос: почему розыскники Клименко—Горбушина не заметили пятен «красно-бурого и черно-бурого цвета» на «белой с голубыми и синими цветами» обивке дивана (как зафиксировано в акте комиссии МВД)? Уже не говоря о каплях и мазках крови в приемной и на лестнице. Их невозможно было не заметить. Глава 24. Кто стрелял в Гитлера? Прежде чем попытаться ответить на этот вопрос, неплохо было бы разобраться в том, стреляли ли в Гитлера вообще. В главе 22 приведены доказательства обратного. Да, разумеется, обнаружен фрагмент теменной кости с пулевым отверстием. Но кем доказано, что этот фрагмент относится к черепу Гитлера? — То есть как?! — возмутится искушенный Читатель. — Там этой кости не хватало, а тут она нашлась. Ясно, что это и есть недостающая часть черепа! Нет, не ясно. Во всяком случае, это не разумеется само собой. Вот если бы этот осколок приложить к сохранившейся части черепа… Но этого не произошло. Контрразведка 3-й армии стояла насмерть: не предоставим комиссии захороненные у нас в Финове останки, и баста! Л. А. Безыменский видит в этом продолжение склоки между МВД и МГБ. МВД стремилось опровергнуть выводы по «делу об исчезновении Гитлера», сделанные МГБ (бывшим СМЕРШем). Естественно, что контрразведчики не собирались оказывать содействие профессору Семеновскому в разоблачении своей некомпетентности, а возможно, и сознательной подтасовки фактов. При всем правдоподобии версии Л. А. Безыменского следует вспомнить аналогичную историю, которая произошла за год до того, в начале мая 1945 года. Тогда подполковник медицинской службы Ф.И. Шкаравский, председатель комиссии, образованной приказом штаба 1 — го Белорусского фронта, не мог добиться, чтобы в распоряжение судебномедицинской экспертизы были переданы обнаруженные СМЕРШем останки «предполагаемого Гитлера». Жалобы в штаб фронта действия не возымели — отдел СМЕРШа 3-й армии ревниво охранял свой трофей и не собирался подпускать к нему кого бы то ни было, даже медиков из Санупра родного 1-го Белорусского фронта. Лишь предупреждение Ф.И. Шкаравского — в условиях жаркой погоды останки могут прийти в такое состояние, что идентификация станет невозможной — возымело действие. В те времена в СССР действовал строгий принцип — не допускать! Кого бы то ни было, куда бы то ни было и зачем бы то ни было. Просто на всякий случай, в порядке профилактики. Так что противостояние двух могучих ведомств могло лишь способствовать возведению непреодолимой стены между московской комиссией МВД и объектом, который она стремилась исследовать, но воздвигалась она по другой причине. Москва, куда судмедэксперты обратились за помощью, загадочно молчала, и комиссия уехала из Берлина, так ничего и не добившись. Но бесплодной ее поездку назвать нельзя ни в коем случае. Еще в Москве задолго до поездки в Берлин профессор Б. Семеновский перечислил основные ошибки, допущенные экспертизой в мае 1945 года, в том числе: • «констатация смерти („предполагаемого Гитлера“. — Л. А.) от отравления только на основании наличия в полости рта осколков стеклянной ампулы и по аналогии с прочими трупами (Геббельса, его жены и детей, а также овчарки и ее щенка, в отношении которых проводилось химическое исследование внутренних органов на наличие следов яда, которое подтвердило факт отравления. — Л. А.); • не проведено судебно-химическое исследование внутренних органов «предполагаемого Гитлера». Профессор Семеновский не знал, что в начале июня 1945 года Берия, получив из Берлина отчет по делу о самоубийстве Гитлера, изъял из него заключение фронтовой санитарно-эпидемиологической лаборатории № 291, где черным по белому было написано: следов цианистых соединений не обнаружено. Б. Семеновскому, очевидно, попала в руки копия специально перепечатанного для Сталина отчета, а не присланный из Берлина оригинал. Когда в 1965 году Л. А. Безыменский при встрече с подполковником Ф. И. Шкаравским задал ему вопрос об этом странном документе, тот ответил, что, по-видимому, в данном случае цианид успел разложиться, поскольку цианистые соединения химически неустойчивы. При этом он сослался на то, что во внутренних органах Евы Браун присутствия следов синильной кислоты тоже не обнаружено. Любопытный факт: в остальных восьми случаях (Геббельс, его жена, шестеро детей) цианистые соединения разложиться не успели, хотя отравление ими произошло лишь на сутки позже; не успели они разложиться и в трупах двух собак, отравленных полутора сутками раньше, чем Гитлер. Не исключено, что причина заключается в «исходной свежести» яда. При испытании его на собаках на овчарку яд подействовал через 30 секунд после приема, а агония щенка затянулась, и его пришлось пристрелить. В принципе, синильная кислота должна убивать мгновенно. Капсулы с ядом поступили от Гиммлера еще в марте, и тогда же Гитлер роздал их своим сподвижникам. После 27 апреля, когда обнаружилась «измена» Гиммлера, Гитлер заподозрил, что яд в ампулах недостаточно действенный и что Гиммлер сделал это нарочно, дабы предать его живым в руки русских. Поэтому и были проведены испытания на собаках. Если Гитлеру и его супруге достались ампулы с уже начавшим разлагаться цианидом калия (как и несчастному щенку), то тогда можно понять, почему месяц спустя лабораторный анализ следов яда не обнаружил. Возможно также, что разложение цианида в тканях внутренних органов было ускорено высокой температурой при сжигании трупов. На долю Гитлера и Евы Браун досталось гораздо больше бензина, чем Геббельсу и его жене, поэтому в последнем случае следы отравления удалось обнаружить. Существует еще одна версия, которая на первый взгляд представляется наиболее логичной. Исходит она от генерала Раттенхубера. По возрасту он старше остальных свидетелей, не подвергался «промыванию мозгов» в «гитлерюгенд», он — единственный из свидетелей, кто заявил, находясь в плену, об отречении от нацизма. Это исполнительный немецкий чиновник, служака, наряженный в эсэсовский генеральский мундир. Когда по приказу Гитлера ему пришлось командовать расстрелом генерала Фегеляйна, он вернулся в бункер в полуобморочном состоянии, с залитым слезами лицом. Он заслуживает доверия как свидетель, хотя, разумеется, не полного. Обергруппенфюрер Раттенхубер свидетельствует: около 15.30 он пришел в приемную фюрера. Неожиданно из кабинета вышел его слуга Линге, бледный и весь в слезах. Он сказал: «Фюрер мертв!» — и с этими словами положил на стол пистолет Гитлера системы «Вальтер» со специальной отделкой, который Раттенхубер сразу опознал, так как видел его раньше. Как вспоминает Раттенхубер, Линге сказал ему, что получил приказ от Гитлера, который не был уверен в мгновенном действии яда и боялся, что агония затянется: «После того как я войду в кабинет, вы подождете 10 минут, затем войдете и подождете еще десять минут, после чего выстрелите»… Любопытно, что о жене фюрер не побеспокоился. Пистолетом Гитлера тут же завладел Аксман — он заявил, что прибережет его «до лучших времен». Какой оптимизм! Кстати, вспомним, что на Нюрнбергском процессе свидетель Аксман говорил о револьвере, лежащем у ног мертвого фюрера (об этом пишет, ссылаясь на Гюнше, также Э. Кемпка [98]). Как это фронтовой офицер капитан Аксман спутал пистолет с револьвером, тем более что этот пистолет хранился у него и он обязан был предъявить его суду как вещественное доказательство? Эта версия объяснила бы все, но… Во-первых, Линге категорически отрицает, что он стрелял в Гитлера. Допустим, что он, будучи лично предан фюреру, поддерживает версию о его «офицерской смерти», соответствующей традициям немецкой армии. Есть еще и «во-вторых» — это «искусственная кровь», запятнавшая диван в кабинете. В-третьих, Линге было бы крайне трудно выстрелить в правый висок тому, кто сидел на диване. Мы уже доказали, что выстрел пришелся именно в правый висок, если это действительно был выстрел. Гитлер сидел с правой стороны дивана, слева от него располагалась Ева Браун. Диван маленький; они сидели очень близко друг к другу, возможно вплотную. Для того чтобы направить ствол «вверх справа налево кзади» (как сказано в акте от 31.05.46, подписанном профессором Семеновским), надо нагнуться либо присесть на корточки и стрелять, вывернув кисть руки. Линге должен был спешить. Было бы правдоподобно, если б он стрелял в лоб или темя. В-четвертых, в тот момент, когда Линге якобы выполнял последний приказ своего шефа, Гюнше стоял на часах у дверей приемной в коридоре в десяти—пятнадцати шагах от кабинета и выстрела не слышал. Его вообще никто не слышал. Похоже, что Линге воспользовался глушителем, который тогда еще не изобрели. Эпизод, о котором рассказал Раттенхубер, тем не менее весьма правдоподобен, и он опровергает — признаем честно — «безумную версию с вероятностью 0, 1 %». Однако для полного опровержения этой версии показаний одного лишь начальника охраны недостаточно. Существует еще одна теория, объясняющая, каким образом осколки ампулы оказались во рту Гитлера, а выходное отверстие от пули — в левой теменной кости. Честь авторства этой теории принадлежит «югендфюреру» Артуру Аксману.[40 - Впрочем, авторство Аксмана может быть поставлено под сомнение: комендант Берлина генерал артиллерии Вейдлинг (фронтовой офицер, попавший на нацистский Олимп случайно за неделю до финала) утверждает в своих показаниях, ссылаясь на полученную от Бормана и Бургдорфа информацию, что «Гитлер принял яд, а потом застрелился» Значит, эта версия имела хождение среди соратников фюрера в первые часы после его смерти.] В начале мая 1945 года он попал в плен и на допросе дал показания об обстоятельствах кончины фюрера. Присутствовавший на допросе военный корреспондент М. Мержанов (о котором уже упоминалось) задал Аксману вопрос: как умер Гитлер? Отравился или застрелился? На что Аксман глубокомысленно ответил, что «по-видимому, имело место и то, и другое». Вариант «комбинированного самоубийства» — с одновременным выстрелом в голову и раздавливанием зубами ампулы с ядом — требует весьма точной координации движений, которая, по мнению доктора X. Томаса, доступна не всякому здоровому человеку, а для такой развалины и руины, как «апрельский Гитлер», — категорически исключена. Цианид убивает мгновенно; точнее, человек, отравленный им, мгновенно теряет сознание и начинает агонизировать, причем агония сопровождается сильными судорогами, так что никакого координированного движения он сделать не в состоянии. Картина не меняется в том случае, если яд не проглатывают и он остается в ротовой полости — это лишь затягивает агонию до нескольких минут, пока яд всосется через слизистую оболочку рта. Скорость пистолетной пули у дульного среза ствола в те времена составляла около 300 м/с. Поэтому в распоряжении самоубийцы было лишь полторы-две стотысячных секунды на то, чтобы успеть раздавить зубами ампулу с ядом, прежде чем пуля поразит мозг и сознание отключится. Высказывалось еще одно предположение: выстрелом в рот Гитлер разбил капсулу с ядом. Но тогда выходное отверстие пули находилось бы в затылочной части черепа или даже в его основании, а не на темени. Усомнившись в действенности яда, Гитлер, возможно, подстраховался с помощью пистолета. Тот, кто обрек на мучительную смерть в газовых камерах, в кузовах «душегубок», под развалинами рухнувших зданий, от голода и болезней, от ран и в огне пожаров миллионы людей, желал умереть с комфортом. Рассмотрим теперь важный в каждом следствии вопрос об оружии, с помощью которого «предполагаемый самоубийца» совершил «предполагаемое самоубийство». Аксман, который завладел этим оружием, говорит о револьвере. Кемпка в книге «Я сжег Гитлера», ссылаясь на Линге, упоминает о двух револьверах, которые лежали у ног Гитлера и Евы Браун. Линге утверждает, что у ног фюрера лежали два револьвера (как уже упоминалось, диван маленький, и точно сказать, у чьих ног лежал второй пистолет, было трудно). Очевидно, Ева Браун, как и Гитлер, не была уверена в эффективности яда и приготовила оружие, чтобы покончить с собой с его помощью. К этому вопросу мы еще вернемся. По словам Линге, он поднял револьвер, которым застрелился шеф, из лужи крови, разрядил его и отдал адъютанту Аксмана лейтенанту Хаману в качестве «реликвии для „гитлерюгенда“. Любопытно: Линге поднимает пистолет из лужи крови, расположенной, как помнит Читатель, справа от дивана. Значит, Гитлер застрелился левой рукой, хотя не был левшой и левой рукой почти не владел! Мы уже упоминали об этом феномене. Далее Линге рассказывает, что после того как все было кончено, они вместе со вторым слугой Крюгером принялись искать гильзу (все-таки реликвия!), «которая должна была автоматически выскочить из револьвера при выстреле» (книга «О Гитлере»). Гильзу они не нашли, и не удивительно, если речь идет о револьвере: при выстреле из револьвера гильза остается в барабане. В пистолете же имеется специальное устройство — отражатель, которое выбрасывает гильзу. Мы сейчас докажем, что речь идет именно о пистолете, и отсутствие гильзы (равно как и отсутствие звука выстрела, и «искусственная кровь») говорит о том, что в кабинете никто не стрелял: «предполагаемого Гитлера» прикончили раньше. Пулю, прошедшую навылет, кстати сказать, тоже не нашли — и не удивительно. Поскольку Линге был единственным (кроме генерала Раттенхубера и лейтенанта Хамана), кто видел это оружие, то от него легенда о револьверах стала известна Кемпке (который приписал ее авторство Гюнше), а также Аксману (и Аксман говорил об этом в Нюрнберге). Странно, что кадровый офицер Гюнше, который писал книгу «О Гитлере» в соавторстве с Линге, не заметил этой несообразности. Еще более удивляет то обстоятельство, что на допросе 31 мая 1946 года тот же Гейнц Линге вполне квалифицированно заявил, что на полу в кабинете лежали два пистолета «Вальтер» калибра 7, 68 и 6, 35. Но это он сказал в конце допроса, а начал он с того, что «Гитлер покончил с собой, выстрелив себе в голову из револьвера». Штурмбаннфюрер СС явно путал эти понятия — пистолет и револьвер, хотя когда-то служил в лейбштандарте «Адольф Гитлер». Кстати, известно, что у Гитлера было два личных пистолета — маленький «Вальтер № 1», который он носил в заднем кармане брюк, и стандартный полицейский «Вальтер № 3» калибра 7, 68, который он носил в кармане шинели. На фюрера четырежды покушались, и эти меры безопасности нельзя рассматривать как излишние. Очевидно, оба этих пистолета лежали на полу в кабинете; один из них Раттенхубер опознал. Вся эта огнестрельная история еще раз доказывает, что в кабинет входил один Линге, в противном случае Кемпка и Аксман говорили бы о пистолетах, а не о револьверах. Осталось разобраться с обстоятельствами самоубийства Евы Браун. Как вы, Читатель, помните, в ротовой полости у нее обнаружены осколки стеклянной ампулы. Все свидетели, кроме Линге, подтверждают, что в кабинете (и даже в приемной) долго сохранялся запах горького миндаля, который источают цианиды, но при судебно-химическом исследовании ее внутренних органов следов отравления не обнаружено. У ног ее лежал пистолет, но единственная рана в грудь нанесена после ее смерти осколком разорвавшегося в саду рейхсканцелярии снаряда (согласно версии подполковника Ф. И. Шкаравского). В прошлом Ева Браун дважды пыталась отравиться — из-за любви к Гитлеру, который был к ней недостаточно внимателен, надолго оставлял ее одну и использовал ее лишь «для определенной цели», как писала она в своем дневнике. В последний раз, в 1935 году, ее чудом спасли. Возможно, у нее сохранились тяжелые воспоминания о мучениях, пережитых при этих попытках, и она предпочла пистолет. Есть показания одного из адъютантов Гитлера, с которым она консультировалась относительно того, каким образом лучше застрелиться. Как любая женщина, она предпочла не уродовать себя и стреляла не в голову, а в грудь. Этой версии противоречат осколки ампулы во рту и запах горького миндаля в кабинете. Поэтому возникла гипотеза «комплексного самоубийства», которая распространяется также на Гитлера. Возможно, что яд, которым отравилась Ева Браун, оказался более активным, он убил ее мгновенно, и она не успела нажать на спуск. Гитлер же отравился менее эффективным ядом и успел выстрелить себе в висок… Эта версия не хуже всех прочих. Кстати, единственная свидетельница, которая слышала выстрелы — два выстрела, а не один! — утверждает это с полной уверенностью. Свидетельница эта — секретарь Гитлера Гертруда Юнге (ее показания прозвучали в 1956 г. в Берхтехсгадене на заседании административного суда). Она определенно слышала два выстрела между 15.15 и 15.30, находясь на «верхней лестничной площадке». Речь идет о лестнице, ведущей из фюрербункера в рейхсканцелярию (убежище). Фрау Юнге отделяли от кабинета около 12–15 м по прямой плюс 4–5 м по вертикали и 4 стены. Гюнше находился на расстоянии трех-четырех метров от кабинета и был отделен от него одной стеной — он ничего не слышал. Толщина бетонного перекрытия над фюрербункером — 5 м (по некоторым данным — 8 м), звукоизоляция была достаточно эффективной, чтобы прямые попадания снарядов крупного калибра в перекрытие доносились до обитателей подземелья как глухие удары. На этом звуковом фоне выстрелы из пистолета внутри самого фюрербункера должны были быть хорошо слышны и различимы. Но над бомбоубежищем рейхсканцелярии перекрытие было значительно (в несколько раз) тоньше, и грохот канонады слышался там почти так же хорошо, как на поверхности. Фрау секретарь стояла на верхней площадке лестницы, почти на пороге перехода в убежище рейхсканцелярии. Если она смогла расслышать пистолетные выстрелы и определить направление звука в грохоте непрерывного обстрела из всех калибров, который буквально сметал рейхсканцелярию с лица земли, — то это произошло лишь потому, что она ожидала услышать эти выстрелы. Минут пять назад она навсегда попрощалась со своим шефом. Он сказал ей: «Пришел конец, и это все…» В состоянии душевного потрясения она легко могла принять выстрелы или разрывы на поверхности за выстрелы в подземелье. После войны Трудель Юнге издала книгу воспоминаний «Последние свидетели из фюрербункера», Приведенное там описание ситуации, в которой она находилась, когда услышала вырел (один, а не два!), существенно отличается от ее официальных показаний и рисует фрау Юнге в весьма благородном свете: оказывается, после того как чета Гитлер, попрощавшись с ней, удалилась в свои апартаменты, чтобы покончить счеты с жизнью, она направилась по коридору в свою комнату (которая помещалась в соседнем бункере). По пути она наткнулась на детей Геббельса, которые бродили по подземелью, всеми брошенные, — взрослым было не до них. Их даже забыли покормить. Фрау секретарь отвела их в малый конференц-зал, где на столе еще стояли остатки банкета по случаю бракосочетания Гитлера. Она приготовила для детей бутерброды. Далее цитируем ее воспоминания: «Дети спорили о прочности бункера… Казалось, взрывы доставляют им удовольствие. Неожиданно раздался сильный звук, так близко, что мы все онемели. Звук пронесся по бункеру. „Точно в цель!“ — крикнул Хельмут (сын Геббельса. — Л. А.)…» Если принять за истину последнюю версию, то звук от выстрела из полицейского пистолета за массивной газонепроницаемой металлической дверью едва ли мог быть раскатистым и «пронестись по бункеру». Вероятнее всего, что речь идет о прямом попадании в перекрытие бункера снаряда солидного калибра. При штурме правительственного квартала Красная Армия применяла, в числе прочих, сверхмощные осадные орудия на рельсовом ходу, расположив их у ближайшего вокзала. Пистолетный выстрел напоминает щелканье бича или звук лопнувшей электролампы, а разрыв снаряда похож на раскат грома. Единственный вывод, который можно сделать, основываясь на повествовании Трудель Юнге, состоит в том, что она лжет. Либо она лжет, утверждая, что услышала два выстрела, стоя на площадке лестницы, либо лжет, утверждая, что слышала один выстрел, находясь в малом конференц-зале. Третий вариант — она лжет в обоих случаях и никаких выстрелов не слышала, где бы ни находилась… Единожды солгав — кто тебе поверит? Глава 25. Привидение пьет кофе Доктор Гельмут Кунц не принадлежит ни к персоналу рейхсканцелярии, ни к фашистской элите. Он — случайный человек в фюрербункере, где случайных людей нет. Незадолго до описываемых событий он служил в санитарном управлении СС в Берлине. После его расформирования доктора направили в госпиталь, который располагался в «угольном бункере» рейхсканцелярии. Это не привилегированное медицинское учреждение, а заурядный военный госпиталь, хотя руководит им бывший личный врач Гитлера Хаазе. Кунц тоже не «луч света в темном царстве». Он согласился помочь Магде Геббельс умертвить шестерых ее детей, младшей из которых было четыре года. Согласился он, не устояв перед просьбой самого Геббельса. Однако доктор Кунц никогда не служил в концлагерях и не приобрел навыков в области детоубийства. В нем сохранилось что-то от человека: усыпив детей уколами морфия, он отказывается участвовать в следующем этапе умерщвления. Фрау Геббельс все делает сама с помощью другого врача — Штумпфеггера.[41 - В конце 60 — х годов состоялось судебное разбирательство, на котором Кунц под присягой отрицал свое участие в детоубийстве.] Поэтому показания Гельмута Кунца, не повязанного с гитлеровской мафией, представляют собой особый интерес и заслуживают особого доверия. Так вот, доктор Кунц утверждает, что видел Еву Браун живой и невредимой вечером 30 апреля, когда, по единодушному утверждению всех остальных свидетелей, труп ее был сожжен и захоронен много часов назад. Когда Кунцу указали на это противоречие, он продолжал стоять на своем. По его словам, фрау Гитлер пригласила его и еще нескольких человек выпить по чашке кофе в баре убежища рейхсканцелярии (верхний ярус подземелья). Попивая кофе, она поведала собеседникам, что они с мужем собираются покончить с собой, как только из Гамбурга подтвердят получение отправленного туда с курьером «политического завещания». Дама и господа приятно провели время. Не совсем ясно одно обстоятельство. Кроме Кунца компанию фрау Гитлер составили две секретарши фюрера и еще один врач из госпиталя. Все они остались живы и дали подробные показания — никто из них не упоминает об этом эпизоде. Показаниям «врача из угольного бункера», как именует его Кемпка, можно было бы не придавать значения: в подземелье постоянно горел электрический свет — тут недолго спутать утро и вечер, особенно в состоянии постоянного стресса. Но есть показания еще одного человека — шеф-пилота и командира правительственного авиаотряда генерал-лейтенанта Ганса Бауэра. В 1946 году Бауэр на допросах в МВД, когда от него требовали раскрыть подпольную явку, где скрывался Гитлер, твердо отвечал: «Гитлер мертв!» и продолжал это утверждать даже после того, как его, одноногого инвалида, зверски избивали (протоколы допросов и донос на Бауэра подсаженного к нему в камеру агента представлены на выставке). Твердость внушает уважение, даже если ее проявляет немецкий генерал авиации. Но вот вопрос: во имя чего Бауэр держался столь героически? Из любви к истине? Или он испытывал симпатию к чекистам и не желал вводить их в заблуждение? Что ему стоило сказать, например, что в середине апреля фюрер отбыл в Берхтехсгаден или еще куда-нибудь? Проверить истинность такого утверждения невозможно, и генерала оставили бы в покое. Стоять на своем до последнего, жертвуя собой, имело смысл в одном лишь случае: чтобы прикрыть бегство Гитлера. Бауэр был одним из любимцев фюрера, он неизменно пользовался доверием и симпатией шефа. Так вот, этот самый генерал-правдолюб утверждал, что последнее прощание его с фюрером состоялось 30 апреля между шестью и семью часами вечера. Но все остальные свидетели утверждают, что фюрер покончил с собой между 15 и 16 часами! Таким образом, после шести вечера генерал-лейтенант мог беседовать со своим шефом лишь через посредство медиума. Это неправдоподобное показание ухудшало положение Бауэра, оно служило доказательством того, что он лжет. Но Бауэр категорически настаивает: между шестью и семью часами вечера Гитлер в последний раз пожал ему руку и подарил на память портрет Фридриха Великого, который висел у него в кабинете. Историю с подаренным портретом подтверждают Линге и Гюнше в книге «О Гитлере». При этом они допускают забавную ошибку, характеризующую уровень их культурного развития: оказывается, портрет Фридриха II принадлежал кисти Рембрандта. Несмотря на то, что художник умер за полвека до того, как родилась его модель. Бескомпромиссный генерал Бауэр, видимо, помешался в застенках МВД: после возвращения в ФРГ из советского лагеря для военнопленных он утверждал в интервью немецким журналистам, что Гитлер и Ева Браун покончили с собой в его присутствии! «Гитлер очень серьезно посмотрел мне в глаза, пожал руку и выстрелил в себя. Браун застрелилась в то же время». Ни один свидетель не видел Бауэра в апартаментах Гитлера или возле них после того, как он попрощался с «шефом», а «шеф» подтвердил Линге и Гюнше, что портрет Фридриха завещан его верному пилоту! …Но мы чуть было не позабыли еще об одном очевидце, который, наряду с Кемпкой, на Западе считается одним из главных свидетелей: Герман Кернау, 1913 года рождения; в прошлом — полицейский из провинциального городка, в описываемый период — детектив из личной охраны фюрера (непосредственную охрану Гитлера осуществляли не солдаты СС, а полицейские детективы, которым были присвоены эсэсовские звания). В первых числах мая 1945 года Кернау, как и 28 другим чинам внешней и внутренней охраны ставки Гитлера, удалось бежать из советской зоны оккупации на Запад, где он дал показания английским военным властям. Позже, в конце июня, Кернау сделал заявление для печати в присутствии группы корреспондентов и ответил на их вопросы. Показания Кернау были переданы, в числе прочих материалов дознания, представителю НКВД в Берлине (см. в гл. 10 о «меморандуме» западных союзников), а содержание его интервью нашло отражение в «тассовке» от 21 июня 1945 года со ссылкой на агентство Рейтер. Рассказ Кернау звучал настолько неправдоподобно, что в советских источниках он до последнего времени вообще не упоминался. Итак, Кернау утверждает, что утром 1 мая, восстав ото сна, он отправился за завтраком в столовую убежища рейхсканцелярии. По пути туда в «угольном бункере» он увидел фюрера, который, по его словам, сидел на плетеном стуле и нервно барабанил пальцами левой руки по этому самому стулу. Очевидно, это было не «нервное постукивание», а дрожь, которая непрерывно сотрясала левую руку фюрера. Данная деталь сообщает рассказу некоторое правдоподобие… Но предоставим слово Кернау: «…Он (Гитлер) встал и пошел навстречу бригаденфюреру Монке, который отдал ему фашистский салют, а затем пожал руку. Гитлер спросил его: „Какие новости?“ Тот ответил: „Хорошие новости: Силезский вокзал очищен от противника“. (1 мая бои шли на ближних подступах к рейхсканцелярии; в советских хрониках о немецком штурме Силезского вокзала 1 мая нет упоминаний; впрочем, в них, как правило, сообщается лишь о победах советского оружия в этот период.) Когда Кернау во второй половине дня заглянул в «угольный бункер», он был пуст. На этом необыкновенные приключения Германа Кернау не закончились. По его словам, ближе к вечеру он своими глазами наблюдал сожжение останков Гитлера и Евы Браун, причем, хотя их лица пострадали от огня, он их все же опознал. Кернау сообщает о двух деталях, которые позволяют дать правдоподобное объяснение этому эпизоду: оказывается, Гитлер был одет в коричневый китель, а Ева Браун — в темное пальто! Вспомним: камердинер Линге утверждает, что в свой смертный час фюрер был облачен в серый «военный» китель, который Линге специально приготовил для этого торжественного случая. Все свидетели утверждают, что Ева Браун перед смертью надела голубое (синее) платье, незадолго до того сшитое портным рейхсканцелярии (см. гл. 27). Один лишь Кемпка утверждает, что платье было черным, но на то он и Кемпка. Впрочем, Менгесхаузен на повторном допросе у генерала Вадиса также упоминает о черном платье. Вероятно, оно было темно-синим. В желто-коричневом кителе (один из свидетелей именует его «жакетом»), официальной партийной форме, щеголял Геббельс. Обрывки ткани желто-коричневого цвета обнаружены на его трупе. Супруги Геббельс покончили с собой не в подземелье, а в саду рейхсканцелярии — таково было желание Магды Геббельс. Прежде чем подняться на поверхность, фрау Геббельс надела пальто, чтобы не простыть. Таким образом, вечером 1 мая Кернау наблюдал сожжение трупов Йозефа и Магды Геббельс, а не Адольфа Гитлера и Евы Гитлер. Бедный провинциальный полицейский пережил сильнейшее потрясение, по его собственному признанию, чем и объясняется его ошибка. Английский офицер, который допрашивал Кернау, записал в протоколе в графе «оценка показаний», что он счел их вполне искренними. Относиться к рассказу Кернау можно по-разному, и скепсис здесь вполне уместен, но в сочетании с показаниями Кунца и Бауэра он невольно наводит на мысли… Глава 26. Еще два Гитлера и штопаные носки История поисков и идентификации останков «предполагаемого Гитлера» была бы неполной без упоминания о двух мертвых двойниках, обнаруженных на территории рейхсканцелярии 2 мая после капитуляции берлинского гарнизона. Одного из них обнаружили в подземном лабиринте бомбоубежища рейхсканцелярии, второго — в сухом противопожарном бассейне во дворе рейхсканцелярии. Оба были убиты выстрелами в лицо (чтобы затруднить опознание), сходство с оригиналом одного из них было приблизительным, а второго, найденного в бассейне — относительно близким. Сохранились его фотографии, они опубликованы и читатель при желании может сам составить представление об этом, поскольку оценка сходства всегда индивидуальна. Вот описание более похожего, приведенное в воспоминаниях фронтового кинооператора М. Посельского: «Мы увидели человека, внешне похожего на Гитлера… Он был в черном штатском костюме, в петлице его пиджака была ленточка ефрейторской награды. Мы потом узнали, что Гитлер носил только эту ленточку… У него были черные усики и с правой стороны пробор, как у Гитлера…». Е. М. Ржевская утверждает, что двойник был наряжен в серый китель, а не в черный костюм. Пригласили опознавателей из «обслуги» рейхсканцелярии. Их было 8—10 человек; среди них, по словам М. Посельского, личный фотограф фюрера. Они затруднились сразу ответить, Гитлер это или нет; следовательно, сходство все же было значительным. Несмотря на сомнения, они в конечном счете единогласно склонялись к тому, что это не Гитлер. Исключение составил лишь самый главный свидетель — вице-адмирал Ганс Фосс, который настаивал: «Это и есть фюрер!» Вице-адмирал состоял в должности представителя командующего флотом гросс-адмирала Дёница при ставке фюрера. Он принимал участие в ежедневных оперативных совещаниях под председательством Гитлера и, стало быть, должен был знать его как облупленного. Прочие свидетели видели фюрера лишь изредка, а Фосс — постоянно. Вице-адмирал попал в плен к красноармейцам 3-й армии. Это был вожделенный свидетель из ближайшего окружения Гитлера, который оказался в распоряжении группы Клименко-Горбушина, единственный представитель элиты. Он был первым, кто определенно заявил о смерти Гитлера (ему об этом сказал Геббельс). По словам М. Посельского, именно Фосс и обнаружил труп двойника в противопожарном бассейне — когда его вели мимо, вице-адмирал воскликнул: «Да вот же он!» — и указал на покойника пальцем. По версии же Е. М. Ржевской (более правдоподобной), двойника обнаружил один из генералов штаба фронта, когда группа штабных офицеров и генералов явилась осматривать рейхсканцелярию. Вообще, большое сходство двойника с оригиналом отмечали только советские офицеры и солдаты, знавшие Гитлера по карикатурам Кукрыниксов и Б. Ефимова; немцы же выражали сомнение. Только Фосс убежденно настаивал, что это Гитлер и никто иной. Лишь когда подполковник Клименко обратил его внимание, что на ногах «рейхсканцлера и фюрера германской нации» заштопанные носки, Фосс неохотно признал свою ошибку. Чем можно объяснить странное поведение вице-адмирала? Для чего ему понадобилось вводить в заблуждение советских розыскников? Ведь при этом он сильно рисковал. Судя по всему, здесь мы сталкиваемся с тем же феноменом, что и в случае шеф-пилота Ганса Бауэра (см. гл. 25): руководствуясь понятием об офицерской чести, Фосс готов был пожертвовать жизнью, чтобы прикрыть бегство фюрера. Никакой другой мотивации для его лжи придумать нельзя; разве что всерьез поверить, будто он не мог отличить двойника от оригинала. Эпопея с обнаруженным в бассейне «фюрером» завершилась лишь тогда, когда проводивший опознание представитель НКВД в Берлине комиссар ГБ 2 ранга И. Серов вызвал из Москвы бывшего советника посольства СССР в Германии (и будущего посла СССР в ГДР) Смирнова, который и поставил точку в дискуссии между Фоссом и остальными немецкими опознавателями: это не Гитлер. В общем, инсценировка гибели фюрера, представленного в двух экземплярах, была сработана довольно грубо. Для чего это понадобилось СД? Возможны два варианта ответа на этот вопрос: чтобы отвлечь русских от поисков места захоронения настоящего Гитлера (при этом очевидно, что немцы были невысокого мнения об НКВД и СМЕРШе); чтобы русские, разочаровавшись в первых двух эрзац-Гитлерах, которые «лежали на поверхности», легче поверили в подлинность третьего, которого они разыщут с трудом. А если не найдут — тем лучше! На наш взгляд, последняя версия более правдоподобна и лучше согласуется с известными фактами. Глава 27. А как же Ева Браун?! Если Евой Гитлеру пришлось пожертвовать, то можно с высокой долей вероятности предположить, что жертва эта не была для Гитлера слишком тяжелой, вопреки мифам об идиллической любви этой пары. Фюрер был страстно влюблен в себя; эта любовь поглощала все его душевные силы. На сильное чувство к кому-либо еще их не хватало. В жизни Гитлера Ева Браун играла весьма скромную роль. Свои отношения с ней он не афишировал. Считалось, что у фюрера нет личной жизни — всего себя он без остатка отдает Германии. В отличие от любовницы Муссолини Клары Петаччи, Ева не пользовалась ни почти официальным статусом «первой синьоры», ни влиянием на фюрера и его окружение. Начальник охраны Гитлера генерал Раттенхубер утверждал обратное: Ева Браун играла в жизни фюрера большую роль и имела влияние на него: некоторые из ближайшего окружения Гитлера ее опасались. Однако слишком многие факты противоречат этому. Она никогда не присутствовала на официальных мероприятиях — приемах, парадах, выставках и оперных спектаклях, не сопровождала фюрера в поездках по стране и за рубеж, ограничиваясь скромной ролью хозяйки летней его резиденции в Берхтехсгадене. Взгляды Гитлера на отношения полов были банальны и примитивны; эмоциональная сторона для него особой роли не играла, и он считал ее значение преувеличенным, а женщину — существом неполноценным: «Мир женщины — это мужчина. Обо всем остальном она думает только время от времени… Интеллект в ее жизни вообще не играет никакой роли». В этом отношении Гитлер твердо следовал заветам своего кумира — Фридриха Ницше; хотя он не был белокурым, но уж бестией — на сто процентов! Заповедь Ницше: «Если идешь к женщине, не забудь плетку» — он воспринял буквально. Вплоть до 1933 года он не расставался с плетью и носил ее с собой повсюду; когда же главе великой державы стало невозможным представительствовать с плетью в руках, он велел поместить ее в своей машине на специальных держателях. Это был символ его самоутверждения, его воли, которой ничто, по его мнению, не могло противостоять. Вот так, с плетью в руке, он предстал впервые перед юной Евой Браун. Мы уже цитировали ее дневниковую запись, где она жалуется, что нужна фюреру «лишь для определенной цели». Камердинер Линге во время пребывания в лагере для военнопленных дал подробные показания об интимной жизни своего шефа. Гитлер многократно изменял своей великой любви, даже в первые годы их связи. Вот цитата из «Застольных рассуждений» Гитлера: «Счастье некоторых государственных деятелей, что они не были женаты: иначе произошла бы катастрофа». (Здесь на полях записи рукой Бормана написано: «Фюрер говорит о себе».) «…К тому же очень мучительно подчиняться воле жены. У меня было бы угрюмое помятое лицо, или я бы перестал выполнять супружеские обязанности. Поэтому лучше не жениться. Гораздо разумнее иметь возлюбленную. Никаких тягот, и все воспринимается как подарок. Разумеется, это относится только к великим людям». Для простых смертных постановка вопроса иная: «Брак как основа семьи есть залог жизни и будущего народа… Сохранение в чистоте его устоев есть нравственный долг». Впрочем, если необходимо улучшение расовых показателей некоторых областей Германии, то для этой цели допустимо расквартирование там нескольких подразделений СС, которые быстро улучшат породу. Буквально перед самым концом фюрера осенила еще одна демографическая идея: после войны в Германии будет ощутимый дефицит мужчин репродуктивного возраста, посему следует узаконить двоеженство. Таким образом, Гитлер считал, что его, как великого человека, связь с Евой Браун ни к чему не обязывает. По крайней мере в одном случае Гитлер был прав: в жизни Евы Браун интеллект действительно никакой роли не играл. Его просто не было. Все содержание ее жизни сводилось к обожанию фюрера: божество избрало ее и приблизило к себе… Миллионы немок отдали бы все, чтобы очутиться на ее месте! Это была еще одна овчарка Блонди в образе женщины. Все мемуаристы, знавшие ее лично, отмечают духовное убожество подруги фюрера. За двумя исключениями: Кемпка и Юнге вспоминали о ней с теплотой. А Линге называет ее «холеной женщиной с кукольным личиком». Вообще же о Еве Браун довольно мало известно — не потому, что она была скромной, скрытной, замкнутой и «засекреченной», а потому, что о ней нечего сказать. Все ее представления о жизни были почерпнуты из пошлых романов и кинофильмов, которыми она увлекалась еще в монастырском пансионе (что губительно повлияло на ее успеваемость). И не удивительно: в лапы к сорокалетнему Гитлеру она попала семнадцатилетней девчонкой, чуть ли не сразу после пансиона и всю жизнь прожила под сенью этой личности, которая ломала, подавляла и подчиняла себе и не таких, как она. Гитлер воспитал ее по-своему: когда ее сестра Ильзе поинтересовалась у будущего шурина причиной гонений на католическую церковь, Ева резко отчитала ее: «Имей в виду: ни слова о политике. Если фюрер когда-нибудь отправит тебя в концлагерь за твой длинный язык, не надейся, что я стану тебя выручать». Ева не запугивала сестру. Это была ее принципиальная позиция. Когда 27 апреля 1945 года фюрер приговорил генерала Фегеляйна к смертной казни за попытку дезертировать, он послал верного человека к Еве Браун, умоляя ее повлиять на фюрера и склонить к помилованию. Гитлер колебался: Фегеляйн был его шурином. Кроме того, в боях при подавлении Словацкого восстания он получил Рыцарский крест… Но посланцу осужденного не удалось пробиться к Еве Браун: на пути его встала камеристка, которая сослалась на приказ хозяйки не беспокоить ее — фрейлейн Ева легла спать… (описание этого эпизода содержится в показаниях Линге; протокол его допроса представлен на выставке). Некоторые источники утверждают, что именно фрейлейн Браун настояла на утверждении Гитлером смертного приговора. Она обвинила мужа сестры не в дезертирстве, а в измене — он намеревался выдать фюрера русским, чтобы единственным повелителем Германии стал Гиммлер. Фегеляйн — напомним — был представителем рейхсфюрера СС в ставке Гитлера. Еще в мюнхенский период к фрейлейн Браун обращалось множество людей, чьи близкие попали в концлагерь или гестапо — она никому не помогла. Так что в характеристику Евы-Анны-Паулы Гитлер, урожденной Браун, вполне можно было вписать фразу: «беспощадна к врагам рейха», хотя она — чуть ли не единственная из обитателей фюрербункера — не состояла ни в нацистской партии, ни в СС, ни даже в «Союзе Германских Женщин». Фюрер не желал, чтобы его любовница «засветилась» где бы то ни было. Чтобы завершить ее характеристику, приведем два эпизода: в феврале в ставке Гитлера отмечали день рождения Евы — ей исполнилось 33 года. В этом возрасте полагается что-то соображать. Рушилась империя, надвигалась расплата, ежечасно гибли тысячи людей… Но фрейлейн Ева в тот день была опечалена тем, что среди приглашенных нет хороших партнеров для танцев! За 12 дней до финала она жаловалась в письме своей сестре, что портной содрал с нее 10 марок за шитье синего платья… Поразительно: в мемуарной и исторической литературе ее собственные высказывания почти отсутствуют. Как правило, она пересказывала слова Гитлера (см. гл. 25). Если кому-либо из приближенных фюрера требовалось узнать его мнение по некоему вопросу — достаточно было поинтересоваться у фрейлейн Браун, что она об этом думает. Если только она была в состоянии ответить — можно было не сомневаться, что точка зрения фюрера именно такова. Неудивительно, что Гитлер легко обходился без общества Евы. Его страстью было изумлять окружающих своим всеведением, грандиозностью идей, тонкостью анализа. Он жаждал поразить слушателя, подавить и покорить его. Начальник отдела печати имперского правительства Отто Дитрих, тесно связанный с Гитлером еще в 20-х годах, вспоминает: «Гитлер был неистощим в своих речах: говорение было стихией его существования». Перевод неудачный — точнее выразиться так: «Разглагольствование было формой его существования». Даже во время переговоров с главами других держав он никому не давал рта раскрыть. Бедняжка Ева, разумеется, была плохой аудиторией: она не в состоянии была постичь всю глубину и мудрость его речений, а лишь смотрела на него с немым обожанием и хлопала длинными ресницами. Что касается сексуальной стороны их отношений, то, судя по документам медицинского архива, «пациент А. Г.» не страдал импотенцией, вопреки распространившимся о нем слухам. Но начиная с 1943 года лейб-медик Моррель был вынужден прибегнуть к инъекциям специального гормонального препарата, чтобы поддерживать фюрера «в форме». В 1944 году Ева Браун жаловалась министру Шпееру: фюрер посоветовал ей завести любовника, ибо он все свои силы израсходовал на служение фатерланду. Камердинер Линге вспоминал, что Гитлер и его возлюбленная всегда спали в разных комнатах, причем Гитлер свою запирал на ключ. В этой ситуации стремление фюрера дистанцироваться от своей «великой любви» выглядит вполне естественным… При первой возможности — с началом войны — Гитлер отослал свою возлюбленную в Мюнхен: «Теперь каждый обязан исполнить свой долг!» «Мобилизованной на трудовой фронт» подруге жизни фюрера пришлось вернуться в фотоателье придворного фотографа Гоффмана, где в 1929 году она работала ассистенткой и где впервые повстречала Гитлера. Теперь ей поручили ведать распространением открыток с его фотопортретами, и утешением в разлуке могли ей служить тысячи изображений самодовольной усатой физиономии, которые ей доводилось созерцать ежедневно. Гитлер каждые несколько дней писал ей нежные письма (напечатанные на машинке, по всей вероятности, продиктованные секретарше) и часто звонил в Мюнхен по телефону. Как многие изуверы и садисты, он был сентиментален. Кроме того, он постоянно любовался собой со стороны и был весьма озабочен тем, как он выглядит в глазах ближайшего окружения и как будет выглядеть в глазах потомков. Это так трогательно — повелитель Европы не забывает о своей возлюбленной, находясь в полевой ставке, почти на фронте… «И сегодня в его тщеславии виден ранимый и чувствительный мальчик переходного возраста», — писал в 1939 году основоположник «гитлероведения» Герман Раушнинг, имевший возможность наблюдать фюрера достаточно долго и с достаточно близкого расстояния. После покушения 20 июля 1944 года Гитлер посылает в Мюнхен свой прожженный и изодранный китель — пусть она воочию убедится, какой страшной опасности он постоянно подвергается. (Письма наших фронтовиков, адресованные матерям, женам, невестам, были сплошь успокоительными, как бы тяжко ни приходилось их авторам. Если судить по ним, пребывание на фронте никакой опасности не представляет.) Отношения между фюрером и его подругой жизни отнюдь не являлись идиллией. Были и слезы, и бурные объяснения — об этом поведала Л. А. Безыменскому Ильзе Браун, сестра Евы, с которой вместе они жили в подаренном Гитлером доме в Мюнхене. Из всего сказанного следует, что сладенькая «лав-стори» о возвышенной любви повелителя рейха и скромной Золушки из мюнхенского фотоателье — не более чем пошлый миф, сочиненный желтой прессой на потребу публики. В обстановке интриг, доносов, демонстративных проявлений чувств и грандиозной показухи, которая царила на нацистском Олимпе, не могло быть места простой человеческой любви. Заветной мечтой Евы Браун было — после того как фюрер осуществит все свои великие замыслы — поехать в Голливуд и там сняться в главной роли в фильме, посвященном небывалой любви Адольфа Гитлера и Евы Браун. Похоже, что она всю жизнь репетировала эту роль. Жизнь оказалась талантливым драматургом, и финальные кадры сценария этого будущего фильма получились весьма эффектными. Однако все же не настолько эффектными, как показано во многих фильмах и описано во многих книгах, где супруги Гитлер рука об руку удаляются в свои апартаменты — в вечный покой. В действительности дело обстояло не совсем так: сначала Гитлер окончательно попрощался со своим преемником на посту канцлера — Геббельсом и его супругой. Прощание происходило в кабинете Геббельса. Затем фюрер пересек коридор и приемную и скрылся в своем кабинете. Через несколько минут туда, постучавшись, вошел Линге. Фюрер стоял, облокотившись руками на стол и низко наклонив голову. Когда вошел Линге, он поднял голову и недовольно спросил: «Что еще?» Линге доложил, что фрау Геббельс просит его зайти к ней еще раз. (Одна из секретарш Гитлера не успела с ним попрощаться и, не посмев обратиться прямо к Линге, попросила об этом Магду Геббельс). После того как он снова вернулся в кабинет, Ева Браун, попрощавшись с обеими секретаршами и поварихой, удалилась в свою комнату (незадолго до того она призналась Гертруде Юнге, что ей нестерпимо страшно). В свою, а не в кабинет Гитлера! Возможно, там хранилась ее ампула с ядом. Комната Евы Браун через другую дверь сообщалась с апартаментами фюрера (см. схему рис. 13). Вошла ли она туда, или ее, уже мертвую, перенесли в кабинет — мы никогда не узнаем. Гертруда Юнге в своих воспоминаниях описывает, как она посетила кабинет Гитлера сразу после того, как из него вынесли трупы: «На круглом столике, рядом с квадратом розового шелка, лежал маленький револьвер Евы. На полу, возле кресла фрау Гитлер, я увидела желтую металлическую ампулу из-под цианида. Она была похожа на пустой футляр от губной помады… Я не могла вынести горького миндального запаха яда». Внимание! Во-первых, в кабинете Гитлера круглого столика не было. Там стоял прямоугольный канцелярский стол и еще один — прямоугольный маленький — с радиоприемником в углу. Круглый (или овальный) туалетный столик находился в комнате Евы Браун. Во-вторых, кресла в кабинете фюрера тоже не было. Там по обе стороны стола стояли два стула с прямыми полуцилиндрическими спинками. Мягкое кресло — единственное в фюрербункере — также стояло в комнате Евы Браун. Кресло и столик входили в один гарнитур. Фрау Юнге явно перепутала зрелище, которое представилось ее глазам в кабинете фюрера, с тем, которое она увидела в будуаре его жены. Эти подробности весьма существенны. Они позволяют предположить, что фрау Гитлер покончила счеты с жизнью, сидя в кресле у туалетного столика в своей комнате. Видимо, не хотелось ей входить в кабинет, где на диване сидел мертвый эрзац-Гитлер, тем более садиться рядом с ним. А это, в свою очередь, означает: покойник не был тем страстно обожаемым мужчиной, с которым она прожила 16 лет и за которого готова была умереть! Если же на диване сидел еще живой Гитлер, то почему она не захотела занять место с ним рядом? Объективности ради (мы объективны до такой степени, что самим противно) можно привести еще одну простую версию: фрау Юнге врет. Не входила она ни в кабинет, ни в комнату Евы Браун, а написала все это, чтобы придать остроту и занимательность своим мемуарам. Их никто не хотел издавать — все, что там написано, было к тому времени всем известно. На Западе, разумеется. При этом память изменила автору мемуаров, и она «переставила» столик и кресло из будуара в кабинет. В данных ранее показаниях она утверждала, что после того как шеф с ней попрощался, она ушла к себе в убежище рейхсканцелярии и по пути на лестнице услышала два выстрела (см. гл. 24). Как уже упоминалось, в письме сестре от 18–19 апреля 1945 года Ева выразила сожаление по поводу того, что не может покинуть Берлин из-за воздушной блокады. Стало быть, несостоявшаяся звезда Голливуда, возможно, пожертвовала собой не вполне добровольно, а отчасти вынужденно. Впрочем, высока вероятность того, что никакой жертвы и не было. Вы помните, Читатель, что зубной протезист Эхтман изготавливал зубные протезы в двух экземплярах не только для Гитлера, но и для его любовницы. Это может означать, что у Евы Браун тоже был двойник. Однако в нужный момент его под рукой не оказалось. Авторы плана спасения фюрера не могли предугадать, что в феврале фрейлейн Браун, никого не спросясь, приедет в Берлин; что ее не удастся своевременно эвакуировать, так как кольцо окружения сомкнулось уже 25 апреля, а полеты по маршруту Берлин — Берхтехсгаден пришлось прекратить за несколько суток до этого. Если у нее был двойник, то в Берлин его доставить не успели. Видимо, первоначально Евой хотели пожертвовать, но в последний момент решили ее кем-то заменить. Именно к такому заключению пришел X. Томас, исходя из двух соображений. Первое соображение: вынесенные через запасный выход трупы были положены в неглубокую траншею рядом лицами вверх. Поэтому осколки разорвавшегося снаряда не могли поразить покойницу в левый бок, даже если они летели горизонтально. Тем более это исключено в случае, когда осколки летят по баллистической кривой — а дело обстояло именно так: шесть осколков на излете поразили «предполагаемую Еву Браун» в левый бок и застряли в теле. Таким образом, версия председателя комиссии, проводившей в мае 1945 года экспертизу, подполковника Ф. Шкаравского о том, что осколки поразили труп в то время, когда он горел, несостоятельна. Кроме того, согласно акту № 13 от 8.04.1945 г. в левой плевре (внутри легкого) было обнаружено 0, 5 литра крови, а мелкие осколки, застрявшие в желудочке сердца, оказались окруженными сгустками запекшейся крови. Это неопровержимо доказывает, что «предполагаемая Ева Браун» не умерла ни от яда, ни от пули, а была убита попавшими в нее осколками снаряда или мины. (Томас почему-то называет их «шрапнелью», хотя Красная Армия во Второй мировой войне шрапнельные снаряды не применяла.) А до того, как в нее угодили эти осколки, она была жива — сердце билось и легкие дышали. Второе соображение: У Евы было 24 своих зуба, из них 3 запломбированы; остальные — превосходные изделия протезиста Эхтмана. Помимо показаний Блашке и Хойзерман, это подтверждается ее медицинской картой. Мостов у нее не было, один-единственный (но изготовленный в двух экземплярах) мост профессор Блашке собирался ей поставить, но не успел этого сделать. В целом же зубы Евы были в превосходном состоянии — она всю жизнь трогательно заботилась о своей внешности. Отличное состояние ее зубов подтверждают многие свидетели. Между тем зубы «предполагаемой Евы Браун», как рассказала К. Хойзерман X. Томасу, были в плохом состоянии — сильно запущены, пожелтели, содержали множество пломб и коронок, причем качество стоматологических работ было весьма средним. Клиникой профессора Блашке тут и не пахло. Наконец, часть зубов была поражена кариесом, а у Евы Браун кариеса не было и не могло быть при том внимании, которое она уделяла уходу за своими зубами. И еще один интересный факт: у покойницы из «ямы Чуракова» своих зубов лишь 11. Именно так указано в документах медицинской экспертизы. Но самое интересное не это. В нижней челюсти женщины из «ямы Чуракова» было удалено несколько зубов и на их место поставлен незакрепленный мост, в котором Эхтман сразу же опознал свое изделие. Тот самый мост (или его копия), который не успели поставить истинной Еве Браун! Одной лишь этой улики достаточно, чтобы признать факт подмены. Как рассказала К. Хойзерман автору «Двойников», она обратила внимание полковника Горбушина на этот феномен, но тот проигнорировал ее слова и она, естественно, не посмела настаивать. Профессор Блашке, в свою очередь, подтвердил на допросе в Берхтехсгадене, которому его подвергли офицеры американской разведки, что он намеревался установить Еве Браун мост, но не успел этого сделать в связи со срочной эвакуацией из Берлина. Итак, «предполагаемая Ева Браун», очевидно, таковой не является. Подмена сделана грубо, она носит следы импровизации и спешки. Видимо, соответствующее решение было принято в последний момент. Принять такое решение мог только сам Гитлер. Из двух обнаруженных в «яме Чуракова» трупов женский обгорел значительно сильнее мужского — видимо, на него была вылита большая часть бензина. Случайно ли это или же за мужской труп можно было не беспокоиться — он был точным двойником, тогда как женский труп внушал опасения в этом смысле — русские могли обнаружить подмену? Глава 28. Сенсация на десерт В июле 2000 года, когда рукопись данной книги готовилась к печати, газета «Версия» в двух номерах опубликовала материал поистине сенсационный: речь идет о протоколах допроса бригаденфюрера СС и шефа гестапо Генриха Мюллера. Оказывается, он попал в плен к американцам (неясно, когда именно), которые сохранили этот факт в глубокой тайне. Мотивация очевидна: Мюллер располагал сведениями об агентурной сети гестапо во многих странах мира, в том числе в СССР и в самих США, а также мог указать места хранения секретных архивов, тайников, где хранилось «золото рейха», ему были известны номера секретных счетов в иностранных банках, и он располагал компрометирующими досье на известных политиков в Германии и за ее пределами. Протокол относится к 1948 году. Сразу же подчеркнем, что от этого документа исходит густой и сладкий аромат цветущей липы. История публикации такова: в конце 80-х годов в Швейцарии появилась на свет личная переписка Мюллера, а также большое количество касающихся его документов, и все это попало в руки некоему Грегори Дугласу, который обобщил этот материал и выпустил книгу «Шеф гестапо. Допрос Генриха Мюллера в 1948 году». Из книги Дугласа «Версия» извлекла и опубликовала отрывки, относящиеся к исчезновению Гитлера. Полностью книга выйдет в издательстве «Коллекция „Совершенно секретно“. Как повествует Мюллер (если верить Дугласу), Гитлер был подменен двойником в момент, когда он вывел на прогулку свою овчарку в сад рейхсканцелярии. Из подземелья поднялся один Гитлер, а спустился туда другой. Подлинный Гитлер на самолете улетел в Линц (Австрия) — город, где он провел свое детство. Почему именно Линц — неясно. Оттуда фюрер совершил перелет в Барселону[42 - Барселона здесь упомянута не случайно: см. приложение 3, сообщение ТАСС от 21 июня 1945 года.] — через три границы, — где благополучно приземлился, по сведениям того же Мюллера. О дальнейшем его маршруте бригаденфюреру известно, но он отказывается давать об этом показания. Любопытно, что подменили не только фюрера, но и его овчарку (хозяин ею очень дорожил и решил взять с собой), а также Еву Браун. Вообще, в протоколе содержится масса несообразностей: например, Генрих Мюллер предупреждает американского офицера, ведущего допрос: по его, Мюллера, агентурным данным, здоровье президента США подорвано, и он не доживет до конца президентского срока. Напомним: Мюллер дает показания в 1948 году! Ф.Д. Рузвельт скончался 12 апреля 1945 года. Мюллер мог не знать об этом лишь в одном случае: если он попал в плен до этого дня и с тех пор, вплоть до момента допроса, пребывал в строжайшей изоляции. Но шеф гестапо утверждает, что 22 апреля он, находясь в фюрербункере, руководил операцией подмены Гитлера его двойником. А 30 апреля он лично принимал участие в захоронении останков убитого двойника в саду рейхсканцелярии. В сопроводительном тексте «Версия» сообщает, что в последний раз Мюллера видели в фюрербункере 29 апреля (ни один свидетель из 16 допрошенных по делу «Миф», за исключением Раттенхубера, о посещениях Мюллером фюрербункера не упоминает).[43 - В письме директора разведки США Б. Конрада (см. гл. 19) содержится упоминание о том, что «Гестапо-Мюллер» якобы председательствовал на суде, который приговорил к расстрелу генерала Фегеляйна 27.04.45 г. Однако о том, что вообще состоялся какой-то суд, не упоминает ни один из свидетелей, в том числе и генерал Раттенхубер, который командовал расстрелом. Гитлер единолично решил судьбу своего шурина] Итак, если до конца апреля он оставался на свободе, то он не мог не знать о смерти Ф.Д. Рузвельта: в фюрербункере это событие праздновали три дня с шампанским — кончина американского президента породила надежду на заключение сепаратного мира с западными державами. Она также подтвердила астрологический прогноз о том, что весной и летом 1945 года в исторических судьбах Германии произойдет поворот от поражения к победе. Прогноз содержался в гороскопе, составленном за много лет до этого… Вообще говоря, протокол допроса шефа гестапо производит странное впечатление; крупицы правдивой (во всяком случае, правдоподобной) информации вкраплены в текст, изобилующий «фактами», подобными приведенному выше. Создается впечатление, что в основе «показаний Мюллера» лежит подлинный документ (или несколько документов), по которым кто-то «прошелся рукой мастера», дабы придать протоколу большую остроту и сенсационность. Весьма любопытен отрывок, посвященный личности двойника. Он относится к числу правдоподобных. «Мюллер: Еще в 1941 году мне стало известно через службу гестапо в Бреслау, что там на полиграфической фабрике работает человек, являющийся копией Гитлера. Я приказал доставить мне его фотографии и убедился, что сходство в самом деле удивительное. Хотя у того человека не было усов и прическа совсем другая. Его привезли в Берлин, и я побеседовал с ним… Он родился тоже в Австрии… Родом из семейства Силипп, они дальние родственники Гитлера, но этот человек никогда его не знал… Человек этот не женат, он преданный член партии, состоит в штурмовых отрядах CA. Не слишком умен, но вполне подходит для работы… Допрашивающий: Насколько он схож с Гитлером? Мюллер: Я уже говорил, сходство поразительное. Хотя немного полнее, моложе и вообще более плотного телосложения. Но черты лица — одна к одной! В его речи улавливался легкий чешский акцент (двойник провел детство под Прагой. — Л. А.), но это было исправлено в процессе работы. Он курил, и ему пришлось оставить эту привычку. Сам фюрер встретился с ним дважды, оба раза в Кайзерхофе[44 - Бывший императорский дворец в Берлине. Расположен напротив старой рейхсканцелярии.]… Встречи эти проводились для того, чтобы двойник… мог перенять кое-какие его жесты и телодвижения и особенности речи. Двойнику не стоило большого труда все это отработать и выучить. После одной из встреч с ним Гитлер сказал, что это все равно что смотреться в зеркало… Между прочим, личный портной Гитлера шил костюмы и на двойника… Допрашивающий: Портной с ним встречался? (Портной пытался прорваться из Берлина в ночь с 1 на 2 мая в составе группы, в которую входили Кемпка, Штумпфеггер и Борман. Много лет спустя он указал место захоронения Бормана. — Л. А.). Мюллер: Никогда. Этого человека после того, как его взяли на службу, видели только я, Гитлер и еще несколько человек… Допрашивающий: Неужели близкие к Гитлеру люди так и не знали об этом человеке? Мюллер: В конце концов узнали. Кто именно? Линге, конечно, и, думаю, Гюнше, его военный адъютант. Тот догадывался, а в последние недели и Геббельс…» Далее Мюллер сообщает, что двойник был застрелен выстрелом в середину лба из полицейского «Вальтера» калибра 7, 65 мм (в другом месте Мюллер говорит, что выстрел был произведен из пистолета малого калибра. Калибр 7, 65 является средним). В протоколе содержится еще немало любопытного — например, там говорится, что генерал Фегеляйн не был расстрелян, а благополучно покинул Берлин; в качестве доказательства приводится тот факт, что русские перекопали весь сад рейхсканцелярии(?), но его труп не обнаружили… Самолет, на котором Гитлер покинул Берлин, пилотировал его личный летчик полковник Бетц; но Кемпка свидетельствует [142], что Бетц погиб вместе с Борманом при попытке вырваться из Берлина в ночь с 1 на 2 мая 1945 года… Совершенно неправдоподобно звучит утверждение о том, что Геббельс и Борман якобы не знали о подмене фюрера двойником. Еще один перл: Мюллер приводит высказывание фюрера — тот возмущается слабодушием и некомпетентностью Гиммлера, который принял на себя командование группой армий «Висла», но не сумел противостоять русскому наступлению; кроме того, он допустил, чтобы эсэсовские части смешались с подразделениями вермахта и они все вместе отступили к Берлину, оставив Померанию русским… Здесь факты изложены «с точностью до наоборот»: Гитлер требовал сосредоточить все боеспособные войска вокруг Берлина и обвинял в предательстве руководство вермахта за то, что это его требование не исполнено и Берлин остался, по существу, слабо прикрытым. Группа армий «Висла» никуда из Померании не отступала, а в начале мая капитулировала перед англичанами, которые оккупировали эту провинцию (см. гл. 13). В связи с публикацией книги Дугласа возникает много вопросов: если этот документ — подлинный, то почему он не был рассекречен американской администрацией в обычном порядке, через библиотеку Конгресса? Возможно, пытались скрыть факт укрывательства американским правительством одного из самых кровавых нацистских палачей — репутацию США это не украсило бы, не говоря уже о прямом нарушении Ялтинских соглашений о предании суду военных преступников, в списке которых шеф гестапо стоял на одном из первых мест. По той же причине маловероятна утечка информации, организованная ЦРУ: в начале 80-х годов, когда «документы Мюллера» были опубликованы, советско-американские отношения резко обострились из-за вторжения в Афганистан и по ряду других причин; информационная война была в самом разгаре, и для американской разведки не было никакого резона в том, чтобы забивать пропагандистский гол в собственные ворота. Наоборот, если бы протокол оказался похищенным из архивов Лэнгли, то правительство США не пожалело бы денег, чтобы выкупить его и избежать скандала. Тема укрывательства западными державами фашистских военных преступников была излюбленным коньком советской пропаганды, и она имела в своем распоряжении множество фактов такого рода, но «Гестапо-Мюллер» — это было бы уж слишком! Таким образом, данная спекуляция на модной (на Западе) теме носит чисто коммерческий характер и лишена политической подоплеки. Читатель уже обратил внимание на то, что приведенные в показаниях Мюллера сведения о бегстве Гитлера в конце апреля 1945 года в целом соответствуют «безумной версии». Это не случайно: «безумная версия» рассматривается как безумная лишь в России; на Западе же у нее довольно много приверженцев. Именно спрос на информацию, подтверждающую эту версию, породил книгу Дугласа. Жанр такого рода подделок на Западе достаточно популярен: например, в 1983 году журнал «Штерн» опубликовал фальшивку — «дневники Гитлера», авторами которых были небезызвестный генерал СС Карл Вольф (бывший начальник штаба Гиммлера) и один немецкий журналист по фамилии Хейдельман. В действительности мемуары Гитлера, которые он начал писать, сгорели в самолете, сбитом по пути из Берлина в Берхтехсгаден. И в заключение коронный вопрос: если американская разведка располагала таким свидетелем, как Мюллер, и ей были известны все подробности бегства Гитлера, то почему осенью 1945 года она обратилась к представителю НКВД в Берлине с предложением провести совместное расследование обстоятельств исчезновения фюрера? Мюллеру не поверили? Или он был арестован позже? В пользу последнего варианта говорит то обстоятельство, что протокол датирован 1948 годом. Или, может быть, арестованный в 1945 году шеф гестапо отказался давать показания и три года молчал, не желая навести врагов на след Гитлера? Между прочим, датирование 1948 годом говорит в пользу хотя бы частичной подлинности публикации: уж если бы документ был полностью сфабрикован, то фальсификаторам ничего не стоило пометить его 1945 или 1946 годом. Если это «ход», то очень тонкий. В целом следует признать, что публикация показаний «Гестапо-Мюллера» способна скорее скомпрометировать «безумную версию», нежели подтвердить ее. Глава 29. Так что же произошло? Версии вырастают из суммы установленных фактов и свидетельских показаний, как ветви дерева из его ствола. В данном случае пышно разросшаяся крона свидетельствует об отсутствии решающих аргументов в пользу того или иного варианта — остается говорить лишь о большей или меньшей их вероятности. В табл. 2 приведены девять версий, которые можно разбить на две группы: версии первой группы (№ 1, 4, 5, 8) основаны на признании идентичности останков и, стало быть, на признании факта самоубийства Гитлера; версии второй группы (№№ 3, 6, 7, 9) исключают подлинность захоронения в «яме Чуракова» и допускают возможность побега Гитлера, или Евы Браун, или их обоих. Исключение здесь составляет версия Мазера, утверждающего, что цель ложного захоронения — скрыть подлинное, доныне не обнаруженное захоронение. В СССР была официально признана лишь одна версия — № 1 (версия СМЕРШа). На западе получила распространение версия Тревор—Ропера, Содерна-младшего, Мусмано (№ 8), согласно которой Гитлер не отравился, а застрелился. Рассмотрим на прощание еще раз каждую из версий, приведенных в табл. 2. Версия СМЕРШа(№ 1) наиболее уязвима. Вспомним признание зубного техника Эхтмана, сделанное им по возвращении из плена, о том, что он не мог определить, является ли предъявленная ему на допросе челюсть челюстью Гитлера (в протоколе допроса зафиксировано опознание). Вспомним, как Хойзерман обратила внимание полковника Горбушина на то, что во рту «предполагаемой Евы Браун» обнаружен золотой мост, который при жизни ей не успели установить (данный факт подтверждает профессор Блашке), на что полковник никак не отреагировал. Вспомним слова Линге, сказанные им в запале по возвращении с допроса в камеру Бутырской тюрьмы, о том, что тайну, связанную со смертью Гитлера, знают только он и Борман и что он, Линге, никогда ее не раскроет… А ведь Линге, как мы установили, был единственным(не считая Бормана), кто видел труп «предполагаемого Гитлера» до сожжения, когда его можно было опознать… «Приступая к исследованию, всегда полезно заранее знать результат» — этот принцип, сформулированный одним американским ученым, полностью относится к процедуре идентификации трупа «предполагаемого Гитлера» в 1945 году. Можно в этой связи вспомнить и другой известный научный принцип: «Главное при проведении исследования — это не дать фактам сбить себя с толку». Версия комиссии НКВД—МВД(№ 3), строго говоря, вообще не версия. Это лишь нерешительное предположение и застенчивое допущение, видимо, продиктованное конъюнктурой. Хотя у ее авторов были на руках все козыри для того, чтобы обвинить розыскников СМЕРШа и судмедэкспертов в служебном подлоге. Версию № 1 опровергли в своем заключении следователи НКВД—МВД, проводившие расследование по делу «Миф» (версия № 3). Они пришли к твердому выводу, что в «яме Чуракова» был захоронен двойник, а подлинный фюрер бежал. В заключении следователей НКВД буквально говорится: «Загадка ампул с цианистым калием может быть объяснена тем, что они были вложены в рот двух трупов (так в оригинале. — Л. А.), которыми были подменены Гитлер и Ева Браун после того, как они, вероятно, были застрелены». Крайне неприятно выражать солидарность со следователями НКВД—МВД СССР по любому вопросу, однако приходится признать их единственными единомышленниками! Впрочем, это заключение по делу «Миф» было погребено в папке с надписью «секретно» и знали о нем немногие, имеющие допуск. Степень секретности дела «Миф» была столь высока, что оно даже не было внесено в реестр единиц хранения Госархива — случай беспрецедентный! И сегодня еще о нем мало кому известно — вы приобщились, Читатель, к государственной тайне. Версия Аксмана(№ 4) — «комплексное самоубийство путем приема внутрь цианида калия с одновременным выстрелом в голову из пистолета» — весьма доказательно опровергнута доктором X. Томасом (см. гл. 24). Версия Раттенхубера (№ 5) очень интересна: она логично снимает противоречие между доказательствами в пользу применения самоубийцами яда и фактами, подтверждающими использование Гитлером огнестрельного оружия. Недаром эту версию поддерживает ФСБ! Увы, как говорится, красивые теории подобны красивым женщинам: они не всегда бывают верны. Ахиллесова пята версии Раттенхубера заключается в том, что ее поддерживает один лишь Раттенхубер. Главное действующее лицо — Линге — категорически отрицает, что он стрелял в Гитлера после того, как тот принял яд; никто, кроме фрау Юнге, не слышал выстрела; не удалось найти ни пули, ни патрона; на трупе нет ни входного отверстия, ни пулевого канала; а главное — группа крови «предполагаемого Гитлера» не совпадает с группой крови, запятнавшей обивку дивана (если это вообще кровь, а не кетчуп).[45 - В книге X. Томаса «Двойники» почему-то утверждается, что лабораторный анализ субстанции, запятнавшей подлокотник дивана, подтвердил, что это человеческая кровь, причем второй группы. Между тем автор своими глазами видел на выставке заключение судебно-медицинской лаборатории, где черным по белому было написано, что указанная субстанция кровью не является. Впрочем, существа дела это не меняет.] Тем не менее, если уж выбирать из версий 1-й группы, то предпочтение следует отдать версии Раттенхубера. Мазер, автор версии№ 6, яростно опровергает выводы советской судмедэкспертизы 1945 года, обнаруживая в материалах комиссии подполковника Ф. Шкаравского вопиющие противоречия и отклонения от истины. К числу главных его аргументов относятся и упомянутые выше свидетельства Хойзерман и Эхтмана, с которыми Мазер встречался в 70-х годах. ВерсияX. Томаса(№ 7): эта версия ранее подробно не рассматривалась, между тем она сложна и запутана, поэтому здесь на ней придется остановиться подробно. Согласно ей, Ева Браун пыталась покончить с собой, перерезав себе вену на левой руке. Она сделала это, сидя на диване в кабинете мужа, который в это время отсутствовал. Кровь на подлокотнике дивана и на полу кабинета — из ее вены. Вошедший в кабинет Линге застает ее без сознания. Он зовет на помощь доктора Штумпфеггера. Вдвоем они переносят Еву в спальню и кладут на кровать. При этом льющаяся кровь оставляет следы на пороге двери и на матраце. Сквозь матрац кровь просачивается на каркас кровати. Врач делает фрау Гитлер перевязку и вместе со слугой покидает спальню. Он удаляется к себе, в то время как Линге остается в кабинете фюрера. Между тем в кабинет возвращается Гитлер. Линге душит его, выполняя приказ Бормана. Борман вынужден прибегнуть к этой мере, поскольку фюрер никак не мог решиться на самоубийство; между тем истекали последние часы, отпущенные судьбой на осуществление его плана захвата власти в союзе с Геббельсом и Дёницем, да и просто для спасения собственной жизни. Далее в кабинет переносят найденный в развалинах на улице труп молодой женщины, убитой шальным осколком снаряда или мины. Ее переодевают в платье Евы Браун. Оба трупа выносят в сад (в сопровождении людей из ближайшего окружения) и предают их огню. Затем зубной врач, не обращая внимания на рвущиеся в саду рейхсканцелярии снаряды, выполняет ряд стоматологических операций: удаляет у покойницы несколько «лишних» зубов и устанавливает на их место мост — изделие зубного техника Эхтмана. Организаторы подмены не знали о том, что реальной Еве Браун мост поставить не успели — на то есть свидетельство Кете Хойзерман (которая эту пациентку терпеть не могла из-за капризов и фанаберии и ни за что не стала бы ее покрывать), а также свидетельство профессора Блашке. В завершение своих трудов дантист кладет в рот каждому покойнику по пустой ампуле, предварительно раздавив ее медицинскими щипцами. Теперь все улики подмены и убийства скрыты. Коридор и лестница к запасному выходу опустели — в кабинете Геббельса идет совещание, где присутствуют Борман, Геббельс, Бургдорф и еще несколько особо важных персон. Остальные заняты приготовлением к бегству. В это время фрау Гитлер приходит в себя и покидает фюрербункер через запасный выход. При этом рана на запястье продолжает кровоточить и на полу в коридоре, на лестнице и в тамбуре остаются следы капель крови, просочившихся сквозь повязку. Далее следы прекрасной Евы теряются в развалинах Берлина… Версия X. Томаса весьма литературна и полна драматизма, она объясняет все — но при этом не выдерживает критики. X. Томас приводит ее в конце своей книги, а в середине той же книги он пишет: «…нельзя более утверждать, что найденный труп принадлежит Гитлеру»(выделено нами. — Л. А.). Этому выводу предшествует скрупулезнейший анализ данных экспертизы и показаний свидетелей. Тем не менее спустя дюжину страниц X. Томас утверждает то самое, чего, по его собственному мнению, «нельзя более утверждать»! Мужчина, обнаруженный в «яме Чуракова», конечно же, не был задушен. Об этом говорит то, что язык был прикушен зубами, а не высунут. Язык крепится к нижнему нёбу связками; при удушении они ослабевают и язык приобретает ту же степень свободы, что и, например, волос на голове. В акте № 12 ни о чем подобном не упоминается. Вообще невозможно представить превращение Линге-Фирса в Линге-Смердякова. X. Томас ссылается на мнение следователей МВД СССР, которые пришли к мнению (и зафиксировали его в деле «Миф»), что для Линге характерен так называемый «синдром ненависти раба». Однако сей преисполненный ненависти к своему хозяину раб в 1946 году в Бутырской тюрьме стойко перенес пытки холодом, голодом и бессонницей, но так и не выдал тайны, доверенной ему ненавистным хозяином. Он не дрогнул даже на суде, присудившем его к 25 годам лагерей… Странная ненависть! Версия западных авторов — Тревор-Ропера, Мусмано, Содерна-младшего и других(№ 8) основана, главным образом, на показаниях бежавших в 1945 году на Запад свидетелей (из которых главными были Кемпка и Кернау), а также на показаниях Аксмана на Нюрнбергском процессе. Она отличается от версии СМЕРШа(озвученной в книге Е. Ржевской) лишь тем, что, согласно ей, Гитлер не отравился, а застрелился. В СССР этот вариант признали наиболее вероятным профессор Г. Розанов и публицист Л. Безыменский — разумеется, лишь тогда, когда признавать правоту западных авторов стало возможным. Следует отметить, что опровержение этого единственного вывода судмедэкспертизы 1945 года неизбежно ставит под сомнение и все прочие ее выводы, включая вывод об идентичности трупов. Еще раз процитируем Козьму Пруткова: «Единожды солгав, кто тебе поверит?» Наша версия (она же «безумная»)№ 9: Гитлер бежал. Двойник был подготовлен заблаговременно, включая обеспечение идентичности челюстного аппарата с использованием копий зубных протезов, изготовленных Эхтманом. Чтобы скрыть разницу в стереотипах поведения, привычках, манере произносить слова, строить фразы, а также разницу в личном опыте, двойник симулировал потерю памяти, нарушение речи, функций двигательного аппарата, тремор и частичный паралич, причем явно переигрывал. Двойник был отравлен или покончил с собой, приняв яд. При сжигании трупа под действием высокой температуры цианид, содержавшийся в его внутренних органах, разложился на составляющие и потому не был обнаружен токсикологической экспертизой. Сразу после смерти двойника (до сожжения) зубы верхней челюсти были удалены, а на их место установлен мост. Закреплять его не стали, так как он по кривизне не соответствовал изгибу челюсти (ибо предназначался для другого человека). Кроме того, не было времени на эту длительную операцию. При захоронении обгоревших трупов в «яму Чуракова» был подброшен осколок теменной и височной кости с выходным отверстием пули. Соответствующая часть черепа двойника была отколота ударом лопаты либо заступа. Цель этих действий — инсценировать «офицерскую смерть» фюрера. При этом забывают извлечь изо рта покойника осколки ампулы. Сад рейхсканцелярии подвергался сильнейшему артобстрелу, и исполнитель этой акции спешил как можно скорее унести оттуда ноги. Что касается Евы Браун, то в отношении нее версию X. Томаса можно признать правдоподобной в той ее части, где речь идет о подмене трупа супруги фюрера (которая, очевидно, тоже бежала в последний момент) мертвым телом неизвестной женщины — случайной жертвы артобстрела, подобранной на прилегающей улице. Правдоподобной представляется и описанная X. Томасом стоматологическая операция: покойнице удалили несколько зубов и поставили на их место мост, не закрепив его из-за недостатка времени. Как указано выше, это был еще один просчет режиссеров инсценировки. В отличие от X. Томаса мы полагаем, что эта операция была выполнена до сожжения, в подземелье рейхсканцелярии, а не в саду под интенсивным артобстрелом, но это уже детали. Остается объяснить происхождение пятен крови в кабинете, спальне и по всему пути от кабинета до аварийного выхода. Здесь можно предложить Читателю одно из многих возможных объяснений: за некоторое время до того, как состоялся вынос тел, в спальню вошел некто, кому была поручена важная, хотя и незаметная роль в инсценировке «офицерской смерти фюрера». Этот некто в ожидании момента, когда ему надлежало приступить к действиям, сидел на кровати, держа на коленях сосуд с красной жидкостью — то ли некоей субстанцией, имитирующей кровь, то ли настоящей кровью группы А2 — это не существенно. Ожидание затянулось. Некто извлек из кармана бутылку трофейного виски и осушил ее, а пустую бутылку зашвырнул под кровать, где она и была потом обнаружена. (Хозяин кровати, как известно, был трезвенником.) Наконец дверь в спальню приоткрывается, в нее заглядывает Линге и делает знак рукой. Некто с усилием открывает притертую пробку на сосуде и поднимается на ноги. При этом его качает — бутылка виски дает себя знать. Немного красной жидкости выплескивается на кровать. В дверях он спотыкается о порог — и на пороге остается красная лужица, в кабинете некто рисует кисточкой красное пятно на виске покойника, сидящего на диване, — до чего же он похож на фюрера! — и проливает немного «крови» на ручку дивана и на пол — в строгом соответствии с инструкциями. После чего скрывается в спальне. Теперь, если какой-нибудь случайный свидетель войдет в кабинет, он увидит именно то, что должен увидеть. После того как «самоубийц» вынесли из бункера через запасной выход и коридор с лестницей опустели, «специалист по пролитию крови» выходит из спальни и окропляет красными каплями весь маршрут следования погребальной процессии от кабинета до тамбура выхода в сад. Эта история выглядит ничуть не более фантастической, чем версия происхождения кровавых пятен в спальне, предложенная X. Томасом. Если даже допустить, что в опустевшем фюрербункере никто не заметил фрау Гитлер, которая в полуобморочном состоянии плелась по коридору, а затем преодолела четыре пролета лестницы, то в саду ее непременно должны были заметить: кроме любопытного Менгесхаузена, за садом наблюдали еще двое часовых, один из которых стоит на наблюдательной вышке, расположенной неподалеку от аварийного выхода. Подводя итоги, можно сказать, что ни одна из версий не объясняет достаточно удовлетворительно все известные факты, везде имеются натяжки. Так что читателю предоставляется возможность проявить свои дедуктивные способности и активизировать серые клеточки головного мозга. Однако вывод о том, что Гитлеру удалось бежать, представляется почти доказанным, и обещанный читателю червь сомнения вырос до размеров приличной анаконды. Глава 30. Итого Как справедливо указал один американский проповедник, основной недостаток фактов в том, что их слишком много и все они разные. Действительно, мы располагаем рядом свидетельских показаний, значительная часть которых противоречит всем остальным. Ситуация напоминает сюжет одного из фильмов Куросавы «Расёмон»: очевидцы рассказывают об одном и том же событии, причем каждая версия опровергает все предыдущие. Свидетельские показания вовсе не должны совпадать на 100 %. Абсолютное единогласие очевидцев настораживает: оно может оказаться следствием сговора, либо может случиться, что сами свидетели ничего не знают, а говорят с чужих слов, пользуясь одним и тем же источником. Расхождения в показаниях, если они истинны, должны быть ограничены некоторыми разумными пределами. Приходится учитывать и такую человеческую слабость, как желание поставить себя в центр событий или продемонстрировать свою осведомленность (в нашем случае это характерно для Кемпки, Аксмана, Юнге). С другой стороны, рассматривая показания, относящиеся к 1945–1946 годам, необходимо принимать во внимание стремление многих участников событий дистанцироваться от Гитлера и его соратников, чтобы избежать ответственности (как моральной, так и уголовной) за нацистские преступления. Но даже с учетом всех этих обстоятельств, противоречия в показаниях по принципиальным моментам, с которыми нам пришлось столкнуться в данном случае, никак нельзя объяснить субъективными причинами и «естественным разбросом». Следует либо признать, что часть свидетелей, входящих в ближайшее окружение Гитлера и являющихся непосредственными участниками событий («посвященные»), лжет, предварительно сговорившись, но не успев согласовать детали; либо прийти к выводу, что «случайные» свидетели (Кунц, Кернау, Бауэр) ошиблись. Но вот что странно: они видели Гитлера и Еву Браун в последний раз в разное время, но после их «смерти», последовавшей 30 апреля в 15.30! Огромное значение имеет тот факт, что оба ключевых свидетеля, на показаниях которых держится версия СМЕРШа об идентичности обнаруженных останков, после возвращения из России в Германию отказались от своих показаний: зубной техник Эхтман — полностью, ассистентка-стоматолог Хойзерман — частично. Для того чтобы вы, Читатель, наглядно представили себе складывающуюся в результате картину, показания свидетелей по основным вопросам сведены нами в табл. 3. Прежде чем завершить допрос свидетелей, предоставим слово последнему из них — генералу артиллерии Вейдлингу, коменданту Берлина (см. гл. 18). Напомним, что еще за неделю до самоубийства Гитлера Вейдлинг был скромным фронтовиком, носил звание генерал-майора и командовал танковым корпусом. В фюрербункер он попал по недоразумению. Никогда раньше он не имел отношения к Гитлеру и его окружению, относился к ним критически. Короче говоря, это тот самый желанный объективный, не повязанный с гитлеровской мафией свидетель, которого так не хватало в данном расследовании. К сожалению, ему мало что известно. Но зато исходящей от него информации можно доверять, а его оценки объективны. Из «собственноручных показаний» Гельмута Вейдлинга 4 января 1946 г. («дело Миф»): «…Находясь уже в плену, я слыхал, что труп Гитлера не был обнаружен. Это обстоятельство породило у меня сомнение, не является ли смерть Гитлера мнимой… Умер ли Гитлер, я не решаюсь утверждать, располагая только тем, что я видел и слышал (Вейдлинг был проинформирован о смерти Гитлера Кребсом в присутствии Бормана и Геббельса 30 апреля между 18.00 и 19.00. — Л. А.). Перебирая в памяти все разговоры Гитлера и моменты, связанные с его жизнью в последние дни, я задаюсь вопросом — что может говорить за то, что Гитлер еще жив? — и отвечаю себе: животный страх Гитлера перед смертью и нескрываемые заботы о своем «я»… Деловитое поведение — без тени скорби — самых близких сотрудников Гитлера — Кребса, Бормана и Геббельса, когда они меня ставили в известность, что Гитлер умер. Обязательство о сохранении в тайне смерти Гитлера, которое от меня потребовали. Это, конечно, могло быть сделано по военным соображениям, чтобы не вызвать беспокойства в рядах защитников Берлина. Но вполне возможно, что те, кто помогал бегству Гитлера, стремились выиграть время. После моего пленения я беседовал с группенфюрером (так в тексте, правильно — «обергрупленфюрером». — Л. А.) СС Раттенхубером, начальником личной охраны Гитлера, и с его адъютантом штурмбаннфюрером СС Гюнше. Оба заявили, что им ничего не известно о смерти Гитлера. Я не могу этого допустить. Не связывает ли всех посвященных в это дело клятва? Несмотря на приведенные мной доводы… я все же думаю, что Гитлер действительно умер. Мотивы для такого заключения следующие: …Гитлер представлял собой душевную (так в переводе, следует — «духовную». — Л. А.) и физическую развалину. Я не могу себе представить, чтобы человек в таком состоянии был способен передвигаться по разрушенному Берлину. Правда, можно возразить, что Гитлеру могли помочь и увезти его. Возможность уйти в ночь с 29 на 30 апреля еще была — через станцию (метро. — Л. А.) «Зоологический сад» на запад Берлина и через станцию «Фридрихштрассе» на север города… Вылет Гитлера на самолете из Берлина совершенно исключен…» Вейдлинг приводит еще одно соображение в пользу версии о том, что Гитлер действительно покончил с собой: если бы у него действительно были планы на будущее, он позаботился бы об их исполнителях — своих ближайших соратниках Геббельсе, Бормане, Кребсе, которые доказали свою верность, не покинув его до конца… Но он покинул их в безвыходном положении, обрек на гибель… В действительности дело обстояло не так. Сам же Вейдлинг приводит высказывание фюрера (процитированное Кребсом), которое содержало политическую цель и план действий на период после его исчезновения: «Единственный человек, с которым Германия может договориться, это Сталин, ибо он самостоятелен и независим… Черчилль же и Рузвельт зависят от своих парламентов и капитализма… Однако лично он, Гитлер, не может договариваться со Сталиным». (Нечто подобное содержится и в записях высказываний Гитлера, сделанных Борманом в фюрербункере.) Итак, на Геббельса, Бормана, Кребса возложена миссия: после того как главное препятствие — Адольф Гитлер — будет устранено, вступить в переговоры с русскими, заключить перемирие, одним из условий которого должно быть воссоединение рейхсканцлера Геббельса и рейсхминистра Бормана с остальными членами германского правительства во Фленсбурге, с тем чтобы совместно вести переговоры с Объединенными Нациями об условиях заключения мира. Вопреки бытующему мнению, во время переговоров Кребс — Соколовский в ночь на 1 мая такое соглашение в принципе было достигнуто. Советская сторона соглашалась, во-первых, после капитуляции берлинского гарнизона не считать Геббельса, Бормана, Кребса военнопленными, то есть предоставить им некоторую свободу действий; во-вторых, помочь им установить связь с Фленсбургом. Разногласия возникли лишь по поводу последовательности выполнения пунктов этой программы: немцы соглашались на капитуляцию берлинского гарнизона после того, как будет установлена связь с Фленсбургом и Геббельс получит от рейхспрезидента Дёница полномочия на подписание акта капитуляции «крепости Берлин»; Соколовский же, в соответствии с инструкциями Сталина, требовал сначала капитуляции Берлина. Стороны не доверяли друг другу, что не удивительно… Таким образом, самоубийство Гитлера — подлинное или мнимое — открывало перед его соратниками перспективу спасения жизни и сохранения власти, а сам Гитлер — как было задумано — жертвовал собой во имя интересов нации. Оценивая показания большинства свидетелей, нельзя упускать из виду, что все они — убежденные нацисты, члены НСДАП и офицеры СС, все они лично преданы фюреру. Об их личной преданности Гитлеру говорит, в частности, тот факт, что они добровольно решили остаться с ним в Берлине после 20 апреля, когда фюрер предоставил каждому из них право при желании покинуть столицу. Признаки раскаяния, находясь в плену, проявили лишь двое — Кунц и Раттенхубер. Кемпка в своей книге пишет о «шефе»: «Не мне судить его, но когда-нибудь, может статься, история выдвинет в качестве самого большого упрека фюреру то, что он был слишком доверчив»… (!) В другом месте он цитирует высказывание Черчилля, относящееся к 1935 г.: «Возможно, Гитлер является величайшим из европейцев, живших когда-либо». Ганна Рейч заявила американскому офицеру, допрашивавшему ее: «Никто из знавших его (Гитлера) не может отрицать его идеалистически мотивированных намерений…» Поэтому, если б Гитлер предпринял в 1945 году попытку скрыться, на этих людей он мог твердо рассчитывать — его б не выдали. Генерал Бауэр своим примером доказал это со всей очевидностью. Необходимо учитывать условия, в которых свидетели давали показания. Они беседовали со следователями МВД и СМЕРШа. Поэтому не исключено, что некоторые из этих показаний «со слов следователя записаны верно». Специфика советских методов дознания отражена в анекдоте 1937 года рождения, который молодым читателям, возможно, неизвестен: «Во время раскопок в Долине Царей обнаружили мумию „предполагаемого фараона“, но по поводу ее датировки и идентификации возникли разногласия. Академия наук СССР предложила свою помощь, поскольку к тому времени советские ученые разработали новую методику определения возраста археологических находок. Мумию доставили в Москву. Спустя неделю исследования были завершены, и самолет доставил мумию обратно в Каир. По трапу сбежал молодой советский египтолог в гимнастерке с лейтенантскими кубиками в петлицах и с эмблемой щита и меча на рукаве. Он лихо откозырял встречавшему драгоценный груз Главному хранителю Каирского музея и скороговоркой отрапортовал: — Так что Хуфу-Ахламон Второй из Двенадцатой династии Среднего царства! — Как вам удалось это выяснить?! — изумился ученый. — Сам сознался, гад!» Возможно, именно так «предполагаемый Гитлер» сам признал свое тождество с фюрером. Следует вводить «коэффициент недоверия» к результатам расследования и судмедэкспертизы, проведенных «компетентными органами». Вернер Мазер по наивности обвиняет советских судмедэкспертов в недостаточном профессионализме. Он просто не представляет себе реальную ситуацию, которая в те времена существовала: если СМЕРШ полагал, что обнаружены подлинные останки Гитлера, то любые сомнения в этом, как говорится, «вредны для вашего здоровья». Вспомним акты экспертизы захоронения в Катыни, вспомним заключения о смерти наркома Орджоникидзе, профессора Бехтерева, артиста Михоэлса и тысячи других подобных документов. Даже прославленные на весь мир профессора и академики были вынуждены подписывать фальсифицированные медицинские заключения и протоколы судебно-медицинской экспертизы. И это были не исключительные случаи, а постоянная практика. Советская судебная медицина скомпрометирована. В условиях, когда свидетелям и экспертам полностью доверять нельзя, особое значение приобретают подлинные документы и вещественные доказательства — в частности, телеграммы Бормана о согласии «передислоцироваться на юг за океан», документально доказанный факт изменения почерка фюрера в апреле 1945 года; пятна «крови» на обивке дивана и заключение о судебно-химическом их исследовании; сохранившаяся часть свода черепа «предполагаемого Гитлера» с пулевым отверстием; фотографии, рентгенограммы зубов фюрера и стоматологические карты; результаты лабораторных анализов тканей внутренних органов и т. д. Упомянутые материалы следствия, а в особенности те из них, которые рассмотрены Вернером Мазером и Хью Томасом [149], доказывают: «предполагаемый Гитлер» Гитлером не является. Здесь вероятность факта составляет, на наш взгляд, уже не 0, 1 %, а не менее 70–80 %. Если это доказано — а это почти доказано! — то показания относительно времени, способа, других обстоятельств убийства или самоубийства становятся второстепенными. Они представляют интерес лишь как дополнительные подтверждения. С высокой долей вероятности доказано, в частности, что мертвого Гитлера видели лишь беспредельно преданный ему слуга Линге, Борман и, возможно, Геббельс. Поскольку двое последних вскоре погибли, остался единственный свидетель, который знал правду. А еще создается впечатление, что тщательно спланированная и аккуратно подготовленная «акция прикрытия» была проведена наспех и включает признаки небрежности и импровизации. Вероятнее всего, по каким-то причинам исполнение акции состоялось гораздо позднее намеченного срока, в последний момент. Многое свидетельствует о том, что эрзац-Гитлер был убит или покончил с собой «заблаговременно». X. Томас полагает, что в «яме Чуракова» был захоронен истинный Гитлер, а его супруге удалось бежать. Опровергать эту версию в части, касающейся Гитлера, нет необходимости — это блестяще сделал сам X. Томсон. В. Мазер полагает, что ложное захоронение имело целью скрыть захоронение истинное. (К подобным мерам прибегали египетские фараоны, чтобы спасти от разграбления свои погребальные камеры.) Нам же представляется, что меры, предпринятые для достижения столь ограниченной цели, слишком сложны, трудоемки, требуют длительной предварительной подготовки. Взять, например, установку в ротовой полости двойников точных копий зубных протезов, предназначенных для Гитлера и Евы Браун или пятна «искусственной крови». Поразительно, что В. Мазер и X. Томас, вплотную подойдя к выводу о том, что Гитлеру удалось бежать, все же не решились сделать последний шаг и признать то, что представляется очевидным. Впрочем, их можно понять: против такого вывода восстает нравственное чувство, присущее всякому нормальному человеку. Тем не менее, от фактов никуда не денешься. Впрочем, в противопоставлении точек зрения — В. Мазера, X. Томаса и нашей — не может быть бесспорных доказательств: одно предположение противостоит другому. Чтобы рассеять все сомнения, тогда, в 1945–1946 годах, необходимо было предпринять расследование объединенными силами разведывательных и следственных органов держав-победительниц, поскольку свидетели, документальные и вещественные доказательства находились по обе стороны линии, разделившей Европу на Восток и Запад. Если Гитлеру действительно дали уйти, то ответственность за это лежит прежде всего на политическом руководстве СССР и на главах ведомств, которые в Советском Союзе скромно именовали просто «органами». Со стороны западных держав осенью 1945 года была предпринята робкая инициатива, но отклика она не встретила. Политическая конъюнктура и ведомственные амбиции восторжествовали над интересами правосудия. Убийце миллионов людей, возможно, удалось ускользнуть от возмездия. Как писал князь Вяземский в «Письмах из Парижа»: «Какой патриот не захочет выдрать несколько страниц из истории своего отечества!» Всем нам хотелось бы выдрать из истории отечества не «несколько страниц», а значительно большее их количество, но это, увы, невозможно. Во второй половине сороковых и до конца пятидесятых вопрос о судьбе Гитлера был политически актуален. Сегодня он представляет лишь исторический интерес. Но история должна быть точной. И ее нужно знать. Очень хорошо об этом сказал герой нашего повествования, когда он делился со своим окружением идеями относительно «колонизации восточных пространств»: «Гораздо лучше установить в каждой деревне (русское население должно было жить только в деревнях. — Л. А.) репродуктор и таким образом сообщать новости и развлекать их, чем предоставлять им возможность самостоятельно усваивать политические, научные и другие знания. Только чтобы никому в голову не взбрело рассказать по радио покоренным народам об их истории(выделено нами. — Л. А.). Музыка, музыка, ничего, кроме музыки»…. К этому остается добавить несколько слов о судьбе русского населения, для которого предназначалась музыка: «При заселении русского пространства… немецкие учреждения и ведомства должны размешаться в роскошных зданиях… вокруг этих центров будет построено все необходимое для поддержания жизни. В окружности 30–40 км от города мы разместим красивые деревни… Все остальное пространство будет принадлежать как бы другому миру — миру русских. Мы станем их господами, а в случае бунта сбросим… несколько бомб, и дело с концом. Один раз в год можно будет проводить по столице отряд киргизов, чтобы, глядя на ее каменные памятники, они получили представление о мощи и величии Германии»…. Но эта райская жизнь предназначалась лишь для 30 % «онемеченного» населения Европейской части России. Остальные 70 % подлежали, согласно наметкам генерального плана «Ост», выселению в Сибирь и частично уничтожению. На освободившихся землях предполагалось расселить для начала 20 миллионов немецких переселенцев. Программа была рассчитана на 25–30 лет и должна была завершиться к концу 60-х — началу 70-х годов. Это была вполне реальная перспектива. Во время войны были моменты, когда все висело на волоске, и были периоды, когда война казалась проигранной. Н. С. Хрущев в своих воспоминаниях упоминает о беседе с Л. П. Берией, в которой тот утверждал, будто бы в 1943 г. Сталин поручил ему, Берии, через агентурные связи в Софии установить контакт с немцами на предмет проведения мирных переговоров. Этот факт подтверждается двумя немецкими источниками, второй из которых не слишком надежен. Обвинение в попытке установления контакта с правительством рейха в 1943 году было предъявлено Берии десятилетие спустя во время суда над ним. Берия признал себя виновным по данному пункту обвинения (хотя многие другие отверг). Известный писатель Даниил Гранин, провоевавший всю войну на Северо-Западном фронте, в своем выступлении по телевидению в мае 2000 года заявил: «Войну мы должны были проиграть». Глава 31. Кому все это интересно, особенно сейчас?! Когда окончилась война, мне было двенадцать. Ни детям моим, ни внукам не доведется испытать того, что пережили мы Девятого Мая сорок пятого года. Будут у них свои праздники и свои победы, но такого дня не будет никогда. Мое поколение — последнее, которое помнит его. Завидуйте нам! Даже тем из нас, у кого жизнь сложилась неудачно. Есть такое выражение: «жить настоящим». Мои сверстники, в массе своей, «жили ненастоящим», и сознавать это горько. Но тот праздник всегда с нами — уж он-то был истинным. Как ликовала, как пела тогда Москва! Незнакомые люди обнимали друг друга на улицах, и слезы были на глазах не только у женщин. Все высыпали на улицы. В центре Большого Каменного моста, посреди проезжей его части, стоял какой-то морячок, весь увешанный орденами и медалями, и наяривал на трофейном аккордеоне все подряд популярные тогда песни — и «На солнечной поляночке», и «В лесу прифронтовом», и «Путь далекий до Типерери». Милиция его не замечала, а машины аккуратно объезжали. Директор полуподвальной забегаловки на углу Большой Полянки и Якиманской набережной (рядом с нашим домом) выкатил на тротуар бочку вина и бесплатно угощал всех, кто шел мимо. По пути на Красную площадь — туда устремились все москвичи, не сговариваясь, — я увидел, как с балкона американского посольства, с высоты второго этажа, прямо в толпу спрыгнул американец в военной форме — его поймали на лету, подняли на руках и понесли к Красной площади. В тот вечер на Красной площади собралась вся пятимиллионная Москва. Это невозможно, но таковы факты. Ходить по площади было нельзя — люди стояли вплотную друг к другу. Толпа — огромная, от Исторического музея до храма Василия Блаженного — стояла на месте и вопила от счастья. Пели песни, кричали «ура!»; военным не давали встать на ноги — их передавали с рук на руки, вновь и вновь подбрасывали к ночному небу, где расцветали соцветия салюта и скрещивались дымные столбы прожекторов… Мы, пацаны, торжествовали Победу, одоление, наш флаг над рейхстагом. «Сила сил доказала — сила силе не ровня!» Взрослые — до смерти уставшие за четыре года лихолетья, натерпевшиеся всякой беды, были счастливы окончанием войны. Последней войны, как все тогда верили. Ибо казалось немыслимым, что после всего, что произошло за эти годы, у кого-нибудь снова поднимется рука… На другой день ребята с нашего двора собрались в обычном месте — у трансформаторной будки, украшенной пиратской символикой. Здесь, под сенью Веселого Роджера, окруженного надписью «Не подходи, убьет!», состоялся суд над Адольфом Гитлером. У многих из нас отцы или старшие братья были убиты, пропали без вести, оказались изувеченными, изуродованными, контуженными. И матерям нашим, до времени поседевшим, и нам самим за годы войны довелось хлебнуть лиха. Обвинения формулировать не требовалось. Защитника у подсудимого не нашлось. Обсуждалась лишь мера наказания. Что Гитлера поймают — никто не сомневался. Уж кого-кого, а его поймают. Суд напоминал сюжет «Боевого киносборника № 2», выпущенного в 1942, если не ошибаюсь, году Алма-Атинской киностудией. По ходу действия в этом фильме бравый солдат Швейк поймал Гитлера и придумывал для него разные казни, но каждый раз его тетушка (которая олицетворяла мирное население Европы) говорила ему: «Швейк, мало!» — и кинозал яростно аплодировал. Большинством голосов Адольф Гитлер был приговорен к смертной казни через утопление в канализационном коллекторе. Разумеется, этого тоже было мало. Мы не были кровожадными, мы жаждали справедливости… Странно: когда я вспоминаю войну, мне кажется, что она длилась бесконечно долгой зимой, то слякотно-грязной, то свирепой, с морозами за сорок градусов. Короткие темные дни, долгие беспросветно-черные (потому что затемнение) ночи. А Победа пришла весной. Как счастливы тогда были люди, как любили друг друга! Раньше я исступленно ненавидел соседку по квартире — и было за что. Но в те дни я сам удивлялся себе прежнему — что там было ненавидеть? Дура как дура, временами даже симпатичная… Все окна в тот май были открыты настежь. Никто не работал, и все, что лилось и пахло спиртом, было выпито в первую же неделю. До поздней ночи не умолкали музыка и песни — из одного окна доносилось: «Хаз-Булат удалой, бедна сакля твоя» в исполнении хора а-капелла, из другого — патефонное: «Саша, ты помнишь наши встречи?»… А потом расцвела сирень. Ее тогда было много, целое море в двориках Замоскворечья… В конце мая я попал в Боткинскую больницу в отделение гнойной хирургии. Там война еще не кончилась. В знаменитую московскую клинику тяжелораненых свозили со всех фронтов. Койки стояли впритык даже в коридорах. Если все же преисподняя существует (хотелось бы на это надеяться!), то в ней наверняка есть отделение гнойной хирургии образца сорок пятого года. Специально для политиков, затевающих войны. …Все палаты были забиты молодыми парнями — кто с 26-го, кто с 27-го года. Старше встречались редко — те призывы почти полностью полегли на фронтах. За месяц, что я провел в Боткинской, из восьми моих соседей по палате двое умерли, еще четверо выжили, но остались инвалидами. Там я, двенадцатилетний, впервые увидел, как умирают. Один поступил к нам прямо из операционной. Реанимационных отделений тогда не существовало. Голова его была вся забинтована — оставались только щели для глаз и рта. Он лежал молча, без движения, и только по тяжелому, со свистом, дыханию можно было понять, что он еще жив. Шли дни, лучше ему не становилось. Но однажды утром, когда в палату принесли газеты, мы вдруг услышали его свистящий шепот: «Гитлера пымали?» …В одном из романов братьев Стругацких герой пытается вспомнить: кто такой Гитлер? «Кажется, это один из диктаторов эпохи позднего империализма». Наверное, так и будет. А для нас, его современников, в этом непропорционально сложенном человеке с усиками и косой челкой, страдавшем скоплением газов в кишечнике, воплотилось Мировое Зло — черная клубящаяся тьма, которую нельзя постичь разумом. Ибо понять — значит простить. Нет в истории другого человека, которого так страстно ненавидели бы столько людей — во времена Чингисхана и Атиллы мир не был еще так густо заселен. Эта ненависть, казалось, сама по себе должна была испепелить его на расстоянии. В конце концов, наверное, не так уж и важно — отравился он, застрелился или подох своей смертью где-нибудь в немецкой колонии в Эквадоре. В определенном смысле он жив. Осиновый кол в могилу упыря так и не загнали. Есть люди — и их немало, — кто восхищается им, верит в его идеи, мечтает следовать за ним по его пути. Одно за другим уходят поколения, пережившие Вторую мировую войну, и вместе с ними уходит память о том, что такое фашизм. Ни книги, ни кинофильмы не дают полного представления, не могут заменить личный опыт. Страшно сознавать, страшно говорить об этом — но среди стран, где иммунитет к идеям национал-социализма ослаблен, — наша Россия. Распространившаяся подобно эпидемии ненависть к «черным» и макашовинизм, провал в Государственной думе закона о борьбе с фашизмом, шествия молодых людей из расистского Национального Единства в одеяниях, напоминающих униформу штурмовиков, и с эмблемой на рукаве, напоминающей свастику; фашистские эмблемы и лозунги, намалеванные на стенах, — все это симптомы дефицита интеллекта, дефицита исторических знаний и ответственности. Россия сейчас находится примерно в той же ситуации, что и Германия в 20-х — начале 30-х годов: великая держава, потерпевшая сокрушительное поражение в «холодной войне», уязвленное национальное достоинство, тяжелое экономическое положение, унаследованные от прошлого традиции тоталитаризма — все это питательная среда для бацилл «коричневой чумы» (равно как и «красной холеры»). Мы заканчиваем книгу словами немецкого ученого Карла Дитриха Брахера: «История национал-социализма есть история его недооценки». И еще одна цитата — из польского поэта и афориста Станислава Ежи Леца: «У Гитлера должны быть именно такие усики, какие были. Но смотрите! У следующего могут быть кудри и бакенбарды». ПРИЛОЖЕНИЯ Приложение 1 Хроника событий в период с 16 января по 2 мая 1945 г 16 января 11.30 Прибытие Гитлера в Берлин поездом. Размещение ставки в новой рейхсканцелярии, а объединенного главнокомандования вермахтом и сухопутными силами (Йодль и Кейтель) — в Цоссене, в 30 км западнее Берлина. События на фронтах Продолжение начатого 12 января наступления Красной Армии по всему фронту от Балтики до Карпат с выходом на рубеж Одера, в связи с чем немцы вынуждены перебросить до 30 % сил и средств, задействованных в Арденнской операции, на Восточный фронт. 19 января События в ставке Гитлера В Берлин прибыли Борман и Ева Браун. События на фронтах Взяты города Лодзь и Быгдощ. 31 января раннее утро События в ставке Гитлера Гитлера будят и сообщают, что Одер форсирован Красной Армией (передовыми танковыми частями) у Врицена. События на фронтах Советской армией захвачен плацдарм на левом берегу Одера в 70 км от Берлина. 6 февраля События в ставке Гитлера В ставке отмечают день рождения Евы Браун. События на фронтах Попытки немцев отбить плацдарм у Врицена. 1 — й Белорусский фронт вынужден приостановить наступление в связи с отставанием 2-го Белорусского фронта, необходимостью пополнения и переброски части сил на север, где грозит контрудар со стороны Померании. 15 февраля События в ставке Гитлера По приказу Гитлера учреждены военно-полевые суды для борьбы с дезертирами. Число казненных ими до конца войны составило около 7000 человек. Командующим группой армий «Висла» назначен рейхсфюрер СС Гиммлер. События на фронтах Союзники выходят на рубеж Рейна в среднем и верхнем его течении. Через 2 дня (17.02) группа армий «Висла» предпримет попытку наступления на участках 1-го и 2-го Белорусских фронтов. Попытка будет отбита с большими потерями у немцев. 15 марта События в ставке Гитлера Министр вооружений Шпеер докладывает Геббельсу, что «в экономическом отношении война, так сказать, проиграна». Он жалуется, что не может добиться от фюрера решений по важнейшим вопросам… Ева Браун возвращается в ставку Гитлера из Мюнхена, куда она отбыла 9 февраля. Гитлер принимает решение о дальнейшей переброске войскc c Западного фронта на Восточный. События на фронтах 1 марта перешел в наступление 1-й Белорусский фронт силами двух танковых армий. 2-й Белорусский начал наступать еще 10 февраля, но был вынужден остановиться. Теперь он возобновил наступление. 4 марта Красная Армия вышла на побережье Балтики. Развернулись бои в Восточной Померании и Восточной Пруссии. Отрезан Кенигсберг. На следующий день, 16 марта, — начало Венской операции. Наступают 2-й и 3-й Украинские фронты. К этому моменту союзники форсировали Рейн на широком фронте, в том числе по невзорванному мосту у Ремагена (7.03.45), и захватили плацдармы на правом берегу. 19 марта События в ставке Гитлера Гитлер отдает приказ о проведении «тактики выжженной земли» на территории Германии. Гитлер принял группу членов «Гитлерюгенда», награжденных «Железными крестами» на Восточном фронте, и обратился к ним с речью. События на фронтах Тяжелые бои в Венгрии у озера Балатон. Немцы здесь переходят к обороне. В Померании советские войска приблизились к Штеттину. В Пруссии бои на данцигском направлении. Продолжается штурм Бреслау (город удалось взять лишь 8 мая). Союзники предпринимают попытки форсировать Рейн в среднем течении. Массированные бомбардировки Касселя и Рурской области. Массированная ночная бомбардировка Берлина (до 1000 убитых). 25 марта События в ставке Гитлера Гитлер увольняет в отставку начальника генерального штаба сухопутных войск фельдмаршала Гудериана и назначает на этот пост генерала от инфантерии Кребса, а также смещает Гиммлера с поста командующего группой армий «Висла» и заменяет его генералом Хейнрици. События на фронтах Союзники форсируют Рейн еще на одном участке. Для немецких войск группы армии «Юг» в Словакии и группы армий «Висла» в Пруссии, Померании и Мекленбурге создалось тяжелое положение, они несут большие потери. Тяжелые бои у озера Балатон в Венгрии. Бомбардировки Бремена, Мюнстера, Оснабрюкке. 7 апреля События в ставке Гитлера Ставка Гитлера перенесена в убежище рейхсканцелярии (верхний уровень подземелья). В Берлин прибыла из Оберзальцберга жена Геббельса — Магда. События на фронтах Союзники сражаются в Руре с группой армий фельдмаршала Моделя. Они продвинулись до Эрфурта, ведут наступление на Бремен и Ганновер. Советские войска заняли окраину Вены. В Вене народное восстание. 4.04.45 взята Братислава. Начался штурм Кенигсберга. Уличные бои в Бреслау. 13 апреля События в ставке Гитлера Получено сообщение о том, что накануне, 12 апреля скончался президент США Рузвельт. Взрыв оптимизма по этому поводу. События на фронтах Взята Вена. 9.04.45 капитулировал гарнизон Кенигсберга. В этот день американские войска форсировали Эльбу у Магдебурга. Союзники быстро продвигаются в глубину Тюрингии и Саксонии, почти не встречая сопротивления. 15 апреля События в ставке Гитлера Начало эвакуации из Берлина госучреждений, главным образом в Мюнхен. События на фронтах 2-й и 3-й Украинские фронты завершили Венскую операцию. Разгромлены 30 дивизий, потери противника — до 30 тыс. человек. Накануне, 14 апреля, завершена подготовка наступления советских войск на Зееловские высоты. 14 и 15 апреля проведена разведка боем, которую немцы приняли за начало наступления. Союзники ликвидируют окруженную в «Рурском мешке» группу армий Моделя (57 тыс. пленных). Войска союзников форсировали Эльбу на двух участках. 16 апреля вечер События в ставке Гитлера Обращение Гитлера к солдатам Восточного фронта с призывом «стоять насмерть». События на фронтах Начало Берлинской операции. В 5.00 наступление 1-го Белорусского и 1-го Украинского фронтов (знаменитая «атака'при прожекторах»). На другой день, 17 апреля, части 1 — го Укр. фронта форсировали Шпрее. Бои на Земландском полуострове. Наши войска наступают в Чехословакии. 19 апреля События в ставке Гитлера Гитлер командирует в Берн (Швейцария), в резиденцию стратегической разведки США, начальника личного штаба Гиммлера обергруппенфюрера СС Вольфа с широкими полномочиями для ведения переговоров от имени германского правительства (а не от имени командующего войсками в Италии фельдмаршала Кессельринга, как в марте). События на фронтах Наступление двух фронтов на Берлин успешно развивается. В течение 17 апреля на Зееловских высотах шли кровопролитные бои. 18 апреля немецкая оборона была прорвана, и к концу дня советские войска овладели Зееловскими высотами. Путь на Берлин был открыт. 20 апреля утро События в ставке Гитлера С раннего утра в Берлине слышна артиллерийская канонада. В ставке отмечают день рождения фюрера. день События в ставке Гитлера Парад фольксштурма в саду рейхсканцелярии. Прибыли с поздравлениями: Геринг, Гиммлер, Геббельс, Риббентроп и прочие. Это последняя встреча гитлеровского руководства в полном составе. События на фронтах Войска 1-го Белорусского фронта вышли к северным пригородам Берлина, а 1-го Украинского фронта — в район Потсдама. При приближении советских танков к Цоссену оттуда в панике бежит «объединенное командование» (штаб Йодля и Кейтеля). Бои в Австрийских Альпах. Наступление на Дрезденском направлении (Украинские фронты). Начался артиллерийский обстрел Берлина. вечер События в ставке Гитлера Совещание руководства рейха, на котором принято решение: Гитлер, Геббельс, Борман остаются в Берлине и руководят его обороной; Геринг отбывает в Берхтехсгаден, откуда попытается установить связь с американцами; Риббентроп и Гиммлер отправляются в Северную Германию с целью вступить в переговоры с англичанами. Гиммлер, кроме того, в качестве бывшего командующего группой армий «Висла», должен направить все войска, находящиеся в Западной Померании и Мекленбурге (противостоящие западным союзникам), на оборону Берлина. ночь События в ставке Гитлера Гитлер звонит в штаб ПВО и требует, чтобы авиация уничто-жила батареи русских дальнобойных орудий, обстреливающих Берлин. Выясняется, что действует советская полевая артиллерия, а не дальнобойная. 21 апреля утро События в ставке Гитлера Отдан приказ генералу СС Штайнеру, который командует двумя дивизиями СС (танковыми) из состава разгромленной группы армий «Висла», выступить из района севернее Ораниенбаума на помощь Берлину. События на фронтах Утром части Красной Армии вступили на северо-восточные окраины Берлина (в черте города). Объединенное командование германскими вооруженными силами, после двухсуточного бегства, обосновалось в Крампнитце у озера Ванзее. Наступление в Австрии и Чехословакии продолжается. Германский линкор «Лютцов» (последний уцелевший) выведен из строя авиацией союзников. На Западном фронте бои южнее Дессау. Штутгарт окружен. Массированный налет советской авиации на Берлин (50 пожаров). день События в ставке Гитлера Бригаденфюреру СС Монке приказано сформировать из всех наличных сил и средств группу для обороны рейхсканцелярии. Ставка Гитлера перенесена в фюрербункер (нижний уровень). ночь События в ставке Гитлера Геринг и Гиммлер по телефону призывают Гитлера покинуть Берлин, тот отказывается. 22 апреля События в ставке Гитлера Уезжает под предлогом «болезни сердца» личный врач Гитлера — Моррель. В фюрербункер переезжает Геббельс с семьей. Гитлер принимает прибывшего в Берлин фельдмаршала Шернера, командующего группой армий «Юг», и указывает ему на необходимость любой ценой удерживать Чехословакию. Становится известно о провале наступления группы Штайнера. Гитлер во время оперативного совещания с участием Йодля и Кейтеля впадает в истерику и заявляет, что покончит с собой в случае падения Берлина. Принято решение снять с Западного фронта (на Эльбе) 12-ю армию генерала Венка и направить ее к Берлину. Кейтель отправляется на Эльбу для осуществления этого решения. По приказу Гитлера один из его адъютантов сжигает секретные документы из его личного архива, а затем отправляется в Мюнхен (где у Гитлера имеется свой дом) и в Берхтехсгаден, чтобы там проделать то же. В этот день в концлагерях началось массовое истребление заключенных — видимо, из ставки поступил условный сигнал. В Берлине объявлена мобилизация в фольксштурм мужчин в возрасте от 15 до 65 лет. События на фронтах Части 1-го Белорусского фронта с боем продвигаются к центру Берлина с севера и северо-востока. Одновременно они отсекли Берлин от расположенной севернее группы Штайнера и всей группы армий «Висла». С юга части 1 — го Украинского фронта продолжают наступать в направлении Потсдама и Беелитц. Берлин оказался зажатым в «клещи». Заняты пригороды Мальхов, Бланкенбург, Мальсдорф, Фихтенау и Вилыельмсхафен. Части 1-го Белорусского фронта вышли на рубеж Шпрее и с ходу ее форсировали. Французская армия вступила в Штутгарт. Американцы форсировали Дунай и вышли к швейцарской границе. 23 апреля день События в ставке Гитлера Кейтель и Йодль возвращаются с докладом, что армия Венка (фактически один уцелевший корпус) идет к Берлину. В ставку прибыл министр вооружений Шпеер с целью добиться отмены приказа о проведении тактики «выжженной земли», но получил отказ, после чего отбыл. Получена телеграмма Геринга («ультиматум») — если до 22.00 Гитлер ему не ответит, то он, рейхсмаршал, будет считать фюрера недееспособным в связи с советской блокадой и примет на себя функции главы государства, согласно указу 1941 года о преемственности власти в чрезвычайной ситуации. Гитлер вначале склонен согласиться на это, но под влиянием Геббельса и Бормана обвиняет Геринга в измене и направляет ему телеграмму о том, что он, Гитлер, дееспособен и сам определит момент передачи власти. События на фронтах Советские танки подошли к Крампнитцу. Объединенное командование во главе с Кейтелем и Йодлем спешно покидает окрестности Берлина. В дальнейшем оно несколько раз пыталось обосноваться в городках к северу от Берлина, но каждый раз было вынуждено спешно эвакуироваться, пока не достигло границы с Данией. С 23 апреля единого центра управления немецкими войсками более не существовало. Части 1-го Белорусского фронта штурмом овладели Карлсхорстом, частью района Копеник, и с ходу форсировали Шпрее, после чего через Трептов-парк вышли к главной берлинской электростанции. Она была подготовлена к взрыву, но взорвать ее фашисты не успели. В конце дня была захвачена одна из самых страшных тюрем Германии — центральная следственная тюрьма гестапо Моабит и прилегающий район. ночь События в ставке Гитлера Борман по своей инициативе, но от имени фюрера направляеттелеграмму, содержащую приказ арестовать Геринга. Кейтель вновь отправляется в армию Венка, но вернуться в ставку уже не может — Берлин отрезан. 24 апреля день События в ставке Гитлера Гитлер вызывает в ставку телеграммой генерал-полковника фон Грейма, командующего 6-м воздушным флотом. 17.00 Поступает сообщение, что последний действующий аэродром — Гатов (где дежурят два самолета сверхдальнего радиуса действия, предназначенных для эвакуации фюрера в Японию) подвергается обстрелу и не может функционировать. 18.00 В ставку явился генерал-майор Вейдлинг, накануне снятый с должности командира танкового корпуса и приговоренный Гитлером к расстрелу за (якобы) проявленную трусость. Гитлер принял его и, явно не сознавая, с кем он говорит, делится с ним планами обороны Берлина; затем, после ухода Вейдлинга, приказывает назначить его военным комендантом «Крепости Берлин». вечер По телефону Кейтель докладывает, что танковая группа Штайнера скована советскими войсками и не способна пробиться к Берлину. Гитлер приказывает группе атаковать не позднее завтрашнего дня. Генерал Штайнер смещен, вместо него назначен Хольсте. Обергруппенфюрер и генерал СС, представитель Гиммлера при ставке и шурин Гитлера Фегеляйн дезертирует из фюрербункера. События на фронтах В 5.15 началась артподготовка, затем последовала атака, и кольцо вокруг Берлина сомкнулось в пригородах Адлерсхоф, Рудов, Бонсдорф. Аэродром Темпельгоф под обстрелом, хотя немцы продолжают его удерживать. Части Красной Армии прорываются к площади Александерплац, ко дворцу кайзера Вильгельма, берлинской ратуше и приближаются к правительственному кварталу. Занят Силезский вокзал. Советским комендантом Берлина назначен генерал-полковник И. Э. Берзарин. Авианалет союзников на Берхтехсгаден. Резиденция Гитлера разрушена, пострадал также дворец Геринга. Налет на Киль. Получена телеграмма от Геринга, содержащая просьбу об отставке со всех постов по состоянию здоровья. Борман посылает телеграмму в Берхтехсгаден командирам отрядов СС, охраняющих Геринга, о том, что в случае падения Берлина он должен быть казнен. Правительственный квартал подвергается артобстрелу. 25 апреля день События в ставке Гитлера Получено сообщение об аресте Геринга. Кейтель по телефону докладывает о провале наступления армии Венка: намеченный район сосредоточения у Ютеборга захвачен противником. Гитлер приказывает начать наступление без предварительного сосредоточения. Прибыл личный врач Гиммлера в сопровождении конвойного батальона рейхсфюрера СС. Врачу поручено уговорить Гитлера покинуть Берлин под охраной конвойного батальона. Гитлер отказывается. вечер В штаб флота гросс-адмиралу Дёницу направлена телеграмма: прекратить все операции на море и послать все имеющиеся войска на помощь Берлину. В штаб объединенного командования поступил приказ направить в Берлин морскую пехоту, пехотную и танковую дивизии из состава группы армий «Висла» (к тому времени разгромленной). Во исполнение этих распоряжений в Берлин удалось направить лишь батальон морской пехоты. События на фронтах Войсками 1-го Украинского фронта окружен Потстдам. Продолжаются кровопролитные уличные бои в центре Берлина. Шпрее форсирована еще на одном участке в восточной части города (все мосты на Шпрее были взорваны накануне). Американские войска наступают к югу от Нюрнберга в направлении Дуная. Окруженная под Штутгартом немецкая группировка прекратила сопротивление. 26 апреля утро События в ставке Гитлера Становится известно о разногласиях между командованием Красной Армии и штабами союзников по вопросу разграничения зон оккупации. Взрыв энтузиазма по этому поводу, Гитлер торжествует. Генерал Вейдлинг называет этот день «днем надежд». день Отдан приказ направить на спасение столицы группу армий «Юг» в полном составе, ведущую тяжелые оборонительные бои в Чехословакии, за сотни километров от Берлина. События на фронтах Части Красной Армии форсируют Фербиндунгсканал и овладевают станцией метро Бойсельштрассе. Советские войска вышли к станции метро Путлитцштрассе и театру «Комише Опер», заняли районы Гартенштадт, Сименсштадт, Герлицкий вокзал. Части 3-го Белорусского фронта форсировали канал, отделяющий косу Фриш Нерунг от моря. 18.00 События в ставке Гитлера По телефону со ставкой связывается Йодль. Гитлер приказывает ему повернуть фронт наступления армий Венка и Буссе, ранее обращенный на запад, на север. В ставку прибыл генерал-полковник фон Грейм в сопровождении личного пилота (и гражданской жены) Ганны Рейч. В пути фон Грейм тяжело ранен в ногу, ему делают операцию. Гитлер назначает его командующим люфтваффе взамен Геринга и присваивает ему звание генерал-фельдмаршала. вечер События в ставке Гитлера Первое сообщение из Стокгольма о переговорах, которые Гиммлер ведет от своего имени с британским правительством, присвоив себе функции главы государства. Прерывается телефонная и телеграфная связь. Из-за артиллерийского обстрела вентиляция всасывает насыщенный пылью и пороховыми газами воздух; ее приходится часто отключать. События на фронтах Части 2-го Белорусского фронта прорвав оборону противника, форсировали Восточный и Западный Одер южнее Штеттина и с боем взяли Штеттин. Союзниками 26 апреля захвачены в плен 57 тыс. солдат и офицеров. 27 апреля день События в ставке Гитлера Получено сообщение, что 12-я армия Венка подошла к Потсдаму. 17.00 По мюнхенскому радио передано коммюнике об отставке Геринга со всех постов в связи с обострением сердечного заболевания и о назначении фон Грейма командующим люфтваффе. вечер Полученное накануне сообщение об «измене» Гиммлера получило подтверждение из радиопередачи Би-Би-Си со ссылкой на агентство Рейтер, из которого следует, что британское правительство отказалось от переговоров с Гиммлером. Гитлер в ярости. Обнаружено отсутствие в ставке генерала Фегеляйна, бежавшего еще 24 апреля. Фегеляйна арестовывают на квартире у родственников, переодетого в гражданское платье, и доставляют в рейхсканцелярию. При нем обнаружен чемоданчик с важными документами. «Совещание самоубийц», как назвала его Ганна Рейч, на котором приближенные Гитлера клянутся покончить с собой все как один. Обсуждаются способы самоубийства и уничтожения трупов. Эвакуация госпиталя из «угольного бункера». Часть персонала остается для приема вновь поступающих раненых. Гитлер приказывает открыть шлюзы на реке Шпрее и затопить линию метро, идущую с юга в направлении рейхсканцелярии, чтобы советские солдаты не смогли по ней проникнуть. При этом гибнут тысячи раненых немецких военнослужащих, а также гражданских лиц — в туннелях и на станциях располагались бомбоубежища и госпитали. Поздно вечером приходит донесение из штаба группы армий «Висла»: «3-я танковая армия Хольсте блокирована русскими, несет большие потери, и командование группы армий не видит возможностей для продолжения наступления». В удерживаемой немцами части Берлина на стенах домов наклеены листовки: «Солдаты армии Венка! Мы знаем, что вы уже достигли Потсдама. Ура! Спасите нас!» События на фронтах Советские войска в северной части Берлина овладели станцией метро «Веддинг», в западной части — «Кайзердамм» и продвинулись почти до станции «Рейн»; в южной части захвачена станция «Геллешер Тор», а на востоке — «Александерплац». Указанные точки обозначают рубежи продвижения частей Красной Армии. Уличные бои идут с нарастающим напряжением. Немцы упорно сопротивляются. В самом Берлине ими организовано два кольца обороны — внутреннее и внешнее, включающие заблаговременно оборудованные огневые точки, систему заграждений, склады вооружения, боеприпасов и продовольствия. По мере того как кольцо окружения сжимается, сокращается длина фронта и советскому командованию все труднее реализовать преимущество в живой силе и технике. Поэтому оно все шире вводит в бой артиллерию и авиацию. В этот день захвачены берлинская радиостанция, здание Рейхсбанка. Взяты города Ратенов, Шпандау, Потсдам в окрестностях Берлина. Заняты районы Нейкельн и Темпельхоф в самом Берлине, захвачен аэродром Темпельхоф. Наши танки форсировали каналы Ландвер и Тельтов. Войска 1-го Белорусского фронта соединились с частями американской армии на Эльбе у города Торгау. 28 апреля утро События в ставке Гитлера На рассвете — расстрел обергруппенфюрера Фегеляйна. день Генерал Вейдлинг сообщает о прорыве внутреннего кольца обороны Берлина. Вейдлинг предлагает Гитлеру прорыв на Запад силами оставшихся частей. Гитлер отказывается, т. к. считает это нецелесообразным для себя лично. Получен ответ Кейтеля на запрос Гитлера, отправленный в штаб объединенного главнокомандования еще 26 апреля. Задержка связана с нарушениями системы связи. Кейтель сообщает, что 12-я армия Венка остановлена на рубеже Потсдама, 9-я армия Буссе окружена, группа Хольсте вынуждена перейти к обороне. Потеряна связь с остальными районами Берлина. Штабные офицеры по телефонной книге обзванивают берлинские квартиры и спрашивают — прошли уже русские танки или нет? Прервана регулярная радиосвязь с внешним миром — повреждена разрывом снаряда антенна. Ставка использует радиостанции армейских частей. вечер Совещание Гитлера, Геббельса, Бормана, на котором согласован состав нового правительства и содержание «политического завещания». События на фронтах Бои в районе рейхстага. От захваченного разведкой в плен эсэсовца из группы Монке советскому командованию становится известно, что Гитлер скрывается в убежище рейхсканцелярии. Вечером это подтвердил пастор, направлявшийся на свадьбу Гитлера и Евы Браун. Его перехватили разведчики у самой рейхсканцелярии. Войска 1-го Белорусского фронта овладели частью берлинского района Шарлоттенбург вплоть до ул. Бисмаркштрассе, частью районов Моабит и Шенеберг. Части 1-го Украинского фронта заняли районы Фриденау, Грюневальд и в Сименсштадте соединились с войсками 1 — го Белорусского. В этот день взято 18 тыс. пленных, из них 14 тыс. — из группировки, окруженной юго-восточнее Берлина. В Италии, в окрестностях освобожденного партизанами и восставшим населением Милана, захвачен в плен Муссолини со своей любовницей. 29 апреля с2.00 до 3.00 События в ставке Гитлера Свадьба Гитлера и Евы Браун. Во время свадебного ужина Гитлер сообщает о решении Евы Браун покончить с собой одновременно с мужем. Бои на ближних подступах к рейхстагу. Немцы высадили в районе рейхстага авиадесант — батальон морской пехоты. 4.00 События в ставке Гитлера Гитлер начинает диктовать политическое и личное завещания. Рейхстаг обороняют отборные эсэсовские части. В этот день было захвачено здание, расположенное напротив рейхстага — «Дом Гиммлера» (министерство внутренних дел). События на фронтах Штурм берлинской ратуши. Согласно немецким источникам, рейхсканцелярия в этот день оказалась в зоне оружейно-пулеметного огня (что вызывает сомнения). По словам командующего особым сектором обороны Берлина генерала СС Монке, его группа отбила две атаки, причем понесла большие потери. Войска союзников в 30 км от Мюнхена. Мюнхен берут в клещи, охватывая с двух сторон. Американские войска в Тироле вышли на итальянскую границу. В Италии взяты Брешиа, Бергамо, Генуя. Войска союзников вошли в Милан. В Москве отменена светомаскировка. 10.00 События в ставке Гитлера Политическое завещание подписано Гитлером и свидетелями и отправлено с тремя курьерами (два экземпляра — Дёницу в Плоен, один — Шернеру в Чехословакию; последний в «политическом завещании» назначен верховным главнокомандующим). Ни один экземпляр не достиг адресата. день Поступило сообщение о казни Муссолини и его любовницы Клары Петаччи. Фон Грейму чудом удается вырваться из Берлина на самолете, который вела Ганна Рейч. Ему поручено: 1) направить всю авиацию, которая имеется в наличии на северо-востоке Германии, на помощь Берлину; 2) арестовать Гиммлера и, если его вина будет доказана, расстрелять. На совещании с участием Гитлера, Геббельса, Бормана, Кребса генерал Монке (командующий особым сектором обороны Берлина) заявил, что сможет продержаться еще 2–3 дня. Телеграмма Бормана Дёницу о том, что согласно «политическому завещанию» он назначается рейхспрезидентом. Телеграмма Гитлера Кейтелю с обвинениями всего генштаба в неспособности, бездеятельности, чуть ли не предательстве. вечер Яд испробован на собаке Гитлера и ее щенке. Лица из числа обслуживающего Гитлера персонала предупреждены, что они не должны ложиться спать. 30 апреля между 2.00 и 3.00 События в ставке Гитлера Прощание Гитлера с обслуживающим его персоналом. События на фронтах В южной части Берлина — бои за вокзал Анхальшер и на прилегающих улицах. 14.00–15.00 События в ставке Гитлера Слух об этом распространяется по убежищу рейхсканцелярии и начинается оргия, в ко торой принимают участие эсэсовцы из охраны, телефонистки и т. д. от 15.00 до 15.30 Последний обед Гитлера в обществе двух секретарш и Евы Браун. Гитлер принимает «югендфюрера» Аксмана. Прощание с адъютантами, слугами, секретаршами, Борманом, Бургсдорфом, Кребсом и четой Геббельс. около 15.30 Самоубийство Гитлера и Евы Браун. между 16.00 и 16.30 Вынос тел в сад рейхсканцелярии, их сожжение и захоронение на скорую руку часовыми, которые не в состоянии были стоять на посту из-за смрада горящих останков. 18.35 Радиограмма за подписью Бормана в Плоен Дёницу о вступлении в силу «политического завещания». около 22.00 Геббельс диктует послание Сталину от своего имени (нового главы правительства) и от имени Бормана с предложением перемирия. 22.30–22.50 Окончательное захоронение останков похоронной командой, назначенной начальником охраны генералом Раттенхубером. около 22.00 Отменен приказ на прорыв из рейхсканцелярии группе Монке (которую должны были сопровождать обитатели фюрербункера) в связи с намерением начать переговоры. События на фронтах Ожесточенные бои в районе Шпиттельмарка. После артподготовки в 11.30 — первая атака с целью захватить рейхстаг. Наступление ведется с трех направлений. В 14.25 советские солдаты ворвались внутрь здания. В 18.00 штурм рейхстага повторен. В 21.50 на куполе рейхстага водружен красный флаг. Засевшие в подвале эсэсовцы капитулировали лишь в конце дня 1 мая(около 1500 человек); небольшие группы продолжали сопротивление до утра 2 мая. В течение дня 30апреля захвачен берлинский главпочтамт, здание МВД («Дом Гиммлера») и до 200 кварталов в черте города. Очищены от противника район Вильмерсдорф и ж.-д. станция Весткройц. 2-й и 3-й Белорусские фронты ведут наступление в Померании и Мекленбурге. Войска 4-го Украинского фронта взяли город Моравскую Остраву и город Жилина в Западных Карпатах и развивают наступление в направлении Брно (Чехословакия). около 24.00 События в ставке Гитлера Радиостанция немецкого 56-го танкового корпуса (оставшегося под командованием Вейдлинга) обращается к противнику с призывам прекратить огонь. На передний край советской 35-й стрелковой дивизии является немецкий парламентер (подполковник Зейферт) с белым флагом, чтобы условиться о начале переговоров. События на фронтах Около полуночи огонь на участке 35-й стрелковой дивизии 8-й гвардейской армии был прекращен. 1 мая 3.50 События в ставке Гитлера На командный пункт 8-й гвардейской армии явился начштаба сухопутными силами вермахта генерал пехоты Кребс. Он сообщил командующему 8-й армии генерал-полковнику В. И. Чуйкову о смерти Гитлера и передал послание Сталину от Геббельса и Бормана с предложением перемирия. События на фронтах По состоянию на утро 1 мая в руках немцев оставались только Тиргартен и правительственный квартал. около 5.00 События в ставке Гитлера Кребсу передан маршалом Соколовским ответ заместителя главнокомандующего Жукова: категорическое требование безоговорочной капитуляции. События на фронтах С 10.45 возобновлен ураганный огонь по немецким позициям (поскольку не последовало согласия на капитуляцию). 13.00 События в ставке Гитлера Кребс возвращается в рейхсканцелярию. Переговоры прерваны. Телеграмма Геббельса и Бормана Дёницу о смерти Гитлера и о вступлении в силу «политического завещания». 18.00 События в ставке Гитлера Через линию фронта в штаб 8-й гв. армии генерала Чуйкова направлен парламентер с отказом от капитуляции и просьбой вновь рассмотреть предложение о перемирии и предоставлении возможности связаться с Дёницем, который может делегировать Геббельсу полномочия, необходимые для согласия на капитуляцию. События на фронтах В 18.30 начался штурм правительственного квартала. Захвачены здания гестапо, министерства авиации, завязался бой за здание министерства финансов, расположенное напротив рейхсканцелярии. 20.20–20.50 События в ставке Гитлера Убийство детей Геббельса. События на фронтах В конце дня капитулировал основной контингент эсэсовцев, защищавших рейхстаг. Очищено от противника все здание рейхстага, за исключением нескольких отсеков в подвале. 21.20 События в ставке Гитлера Самоубийство Геббельса и его жены. около 21.30 Остатки формирования Монке мелкими группами пытаются прорваться на запад из окружения. К ним присоединяются обитатели убежища рейхсканцелярии, в т. ч. Борман, Акеман, Фосс и др. События на фронтах На Западном фронте американские войска принудили к сдаче гарнизон Мюнхена и вошли в город. Американские моторизованные части пересекли чехословацкую границу и продвигаются вглубь страны, почти не встречая сопротивления. В Италии союзные войска вступили в Турин. 2 мая 00.50 События в ставке Гитлера Штаб обороны Берлина по радио обращается к советскому командованию с просьбой прекратить огонь и принять парламентера. Парламентер, полковник Дувфинг, начштаба 56-го танкового корпуса, попросил срочно, ночью, принять капитуляцию коменданта Берлина генерала Вейдлинга, штаба обороны города и 56-го танкового корпуса в полном составе. Срочность связана с тем, что Геббельс приказал стрелять в спину любого, кто попытается капитулировать. 06.30 утро Капитуляция принята. Вейдлинг по радио обращается к берлинскому гарнизону, приказывая ему сложить оружие. События на фронтах Сдались последние защитники рейхстага. 14.00 События в ставке Гитлера Сдался в плен заместитель министра пропаганды Фриче. Он обратился по радио к солдатам с призывом капитулировать. События на фронтах С 15.00 гарнизон Берлина приступил к сдаче в плен. Советские войска заняли опустевшую рейхсканцелярию. вторая половина дня Группа Монке, включая его самого, попала в окружение и сдалась в плен в пригороде Берлина. По сообщению Совинформбюро, советские войска полностью овладели столицей Германии Берлином. Захвачено 70 тыс. пленных. Налет советской авиации на Свинемюнде. около 17.00 События в ставке Гитлера В саду рейхсканцелярии обнаружены трупы Геббельса и его жены. Начата процедура опознания. Приложение 2 Соответствие воинских и специальных званий в Советской Армии и СС таблица званий Приложение 3 Некоторые публикации в советской и зарубежной прессе относительно возможности спасения Гитлера и его местопребывания после 30 апреля 1945 г Сообщение ТАСС от 2 мая 1945 г. Вчера поздно вечером германское радио распространило сообщение так называемой «Главной ставки фюрера», в котором утверждается, что 1 мая после полудня умер Гитлер. В сообщении указывается, что еще 30 апреля Гитлер назначил своим преемником адмирала Дёница… Указанные сообщения германской пропаганды представляют собой новый фашистский трюк… Германские фашисты, очевидно, надеются предоставить Гитлеру возможность сойти со сцены и перейти на нелегальное положение. Из мемуаров маршала Г. К. Жукова «Воспоминанияи размышления», т. 2 Не помню точно когда, но как только стемнело (1 мая. — Л. А.), позвонил командующий 3-й ударной армией генерал В. И. Кузнецов и взволнованным голосом доложил: — Только что на участке 52-й гвардейской стрелковой дивизии прорвалась группа немецких танков, около 20 машин, которые на большой скорости прошли на северо-западную окраину города. Было ясно, что кто-то удирает из Берлина. Возникли самые неприятные предположения. Кто-то даже сказал, что, возможно, прорвавшаяся танковая группа вывозит Гитлера, Геббельса и Бормана. Тотчас же были подняты войска по боевой тревоге, с тем чтобы не выпустить ни одной живой души из района Берлина… На рассвете 2 мая группа танков была обнаружена в 15 километрах северо-западнее Берлина и быстро уничтожена нашими танкистами. Часть машин сгорела, часть была разбита. Среди погибших экипажей никто из главарей гитлеровцев обнаружен не был. То, что осталось в сгоревших танках, опознать было невозможно.(Выделено мной. Между предпоследней и последней фразой — явное противоречие. — Л. А.) Из «Обзора на международные темы» за подписью «Наблюдатель». Газета «Известия» от 6 мая 1945 г. …Но, как правильно замечает обозреватель агентства «Рейтер», «пропагандистская ловкость, с какой была организована гитлеровская „смерть на боевом посту“ дает основание предполагать скорее запланированное разделение груда, чем раскол (между „миротворцем“ Гиммлером и главой „военной партии“ Дёницем. — Л. А.). Из статьи «Свершилось!» Николая Погодина. Газета «Известия» от 9 мая 1945г. …Могила, кол осиновый и больше ничего — нас не смущают траурные флаги в Португалии на мнимую или действительную смерть Гитлера. Сообщение ТАСС от 16 июня 1945 г. «Английская газета о местонахождении Гитлера» Лондон, 15 июля (ТАСС). Газета «Дейли Мейл» публикует сообщение своего каирского корреспондента о том, что Гитлер находится в Эйре («республика Эйре» — официальное наименование Ирландии. Во время войны Ирландия поддерживала благожелательный по отношению к Германии нейтралитет; весной 1945 года она стала транзитным пунктом для бегства нацистов в Испанию, Португалию, Латинскую Америку. — Л. А.). Согласно сообщению, Гитлер, переодетый в женское платье, высадился в Дублине. Сообщение ТАСС от 17–18 июня 1945 г. (тассовка) «Сообщения иностранной прессы относительно высадки Гитлера в Аргентине» Как передает корреспондент агентства Рейтер из Буэнос-Айреса, аргентинская вечерняя газета «Ла Критика», говоря о тайне, окружающей подводную лодку № 530, сдавшуюся Аргентине 7 дней тому назад (незадолго до капитуляции Германии Аргентина объявила ей войну. — Л. А.), выдвигает предположение, что Адольф Гитлер и его жена Ева Браун высадились с подводной лодки на острове Куин Мауд (на русских картах «Земля королевы Мод». — Л. А.) в Антарктике, близ Южного полюса. Газета заявляет, что на острове был создан «второй Берхтехсгаден» во время экспедиции немцев в Антарктиду в 1938–1939 годах. Газета добавляет, что подводная лодка № 530, возможно, является одной из группы подводных лодок, которые вышли из немецких портов, направляясь в Антарктику. Как передает корреспондент Юнайтед Пресс из Буэнос-Айреса, министр иностранных дел Амегино заявил, что правительство Аргентины уведомлено о возможности высадки Гитлера в Аргентине и расследует обстоятельства, хотя нет никаких доказательств, подтверждающих подобное сообщение. Как передает вашингтонский корреспондент агентства Рейтер, представитель государственного департамента США 17 июля заявил, что посольство Соединенных Штатов в Буэнос-Айресе выяснит обстоятельства, связанные с сообщением о том, что Гитлер и Ева Браун находятся в Аргентине. Агентство Рейтер добавляет: «После того как в газете „Ла Критика“ в Буэнос-Айресе были опубликованы сведения о том, что Гитлер и Ева Браун, возможно, высадились с подводной лодки, прибывшей в Мар-де-Плата 6 дней тому назад, появилось другое сообщение о том, что Гитлер и Ева Браун высадились в Аргентине. Газета «ЭльТрибуно», выходящая в городе Долорес, находящемся между Мар-дель-Плато и Буэнос-Айресом, опубликовала неподтвержденное сообщение о том, что у аргентинского побережья были захвачены еще две подводные лодки…» Сообщение ТАСС от 21 июня 1945 г. (тассовка) Лондон, 20 июня (ТАСС). Каирский корреспондент газеты «Дейли Экспресс» пишет, что, как ему удалось узнать, 1 мая на аэродроме в Реусе (80 км юго-западнее Барселоны) приземлился германский самолет, на котором находились высокопоставленные нацисты. Когда пассажиры выходили из самолета, команда приветствовала их с большими церемониями. Один из пассажиров тщательно закрывал лицо. На аэродром был вызван военный губернатор Барселоны, который затем позвонил по телефону в Мадрид. Позднее прибыл испанский самолет и высокопоставленные нацисты вылетели на нем в неизвестном направлении. Корреспондент задает вопрос: не был ли пассажир, закрывающий свое лицо, Гитлером? Сообщение ТАСС от 25 июня 1945 г. «Новое сообщение о Гитлере» Лондон, 24 июня (ТАСС). Агентство Рейтер передает сообщение парижской газеты «Пари Пресс» о том, что 29 апреля Гитлер выехал из Ла-Паллис (базы подводных лодок на западном побережье Франции, которая в то время находилась в руках немцев) на подводной лодке. «Гитлер прибыл в Ла-Паллис на самолете и через несколько часов выехал инкогнито на подводной лодке, нагруженной громадным количеством продовольствия и оружия». Сообщение ТАСС от 26–27 ноября 1946 г. (тассовка) «К сообщению агентства Ритсаус о попытке Гитлера бежать на подводной лодке». Копенгаген, 26 ноября. Агентство Ритсаус передало следующее сенсационное сообщение. Молодой датчанин близ Роскильде нашел запечатанную бутылку с немецкой этикеткой, в которой находилось письмо немецкого моряка, сообщавшего, что Гитлер был увезен 10 ноября 1945 года из Финляндии на подводной лодке, которая направлялась в фашистскую Испанию. На пути подводная лодка натолкнулась на потонувший корабль и затонула. Гитлер, по всей вероятности, не спасся. Письмо написано на немецком языке готическим шрифтом. Оно передано полиции. Копенгаген, 27 ноября. Опубликованы подробности, связанные с найденным письмом, в котором сообщается версия о гибели Гитлера. Запечатанная бутылка найдена жителями местечка Солрёд, находящегося близ бухты Кёгё, к югу от Копенгагена. Сама бутылка сделана по заказу на одном из гольштейнских пивоваренных заводов. Письмо, написанное на официальном немецком военном бланке, датировано 9 ноября 1945 года, подводная лодка «Хауцилус». В письме говорится: «Это — последние строки одного из оставшихся в живых на подводной лодке „Хауцилус“, на которой скрывался фюрер немецкого народа Адольф Гитлер. Подводная лодка находилась на пути из Финляндии в Испанию Франко и у Гедсера натолкнулась на потонувший корабль и дала течь. Мы могли выдержать еще приблизительно 15 с половиной часов под водой, и за это время я написал это сообщение, взяв его с собой запечатанным в бутылку, когда я совместно с другими (пропуск из-за неразборчивости слова) был спасен. Фюрер находился в момент катастрофы в (неразборчивое слово, оканчивающееся на „каммер“), которая была задраена, и поэтому оказался отделенным от нас, остальных. По общему мнению, подводная лодка затонула до того, как фюрер смог (неразборчиво). Я огласил это, чтобы опровергнуть слухи, будто фюрер сгорел в рейхсканцелярии. Его последняя большая тайна, которая доверена нам, находится здесь в хорошей сохранности, и мы сумеем ее сохранить. Мы сознаем свою большую миссию: возвратить Германии ее прежнюю силу и величие. В скором времени армия будет сотрудничать с флотом, и из окон домов будет развеваться свастика. Германия опять будет свободной (неразборчивые слова) совместно с союзниками и другими предательскими государствами. С троекратным „хайль“ за нашего любимого фюрера покидаю этот корабль. Скоро мы опять будем свободны». Письмо подписано: «Ганс Рутенбюргер». Литература 1. Агония и смерть Адольфа Гитлера: Рассекреченные документы ФСБ России, многие из которых публикуются впервые. М.: Звонница, 2000. 2. Безыменский Л.А. Германские генералы с Гитлером и без него. М.: Мысль, 1964. 3. Безыменский Л.А. Дело «Миф» или сколько раз хоронили Гитлера? М.: Новости, 1979. 4. Боков Ф.Е. Весна Победы. М.: Воениздат, 1979. 5. Германский национал-социализм: Сборник/Составитель В. Пруссаков. М.: Паллада, 1994. 6. Гитлер боялся, что его труп выставят в Москве. Публикация показаний, данных адъютантом и слугой Гитлера в 1950 г. в лагере для военнопленных № 48 в Ивановской обл.//Комсомольская правда. 22 июня, 2000, № 11 (22335). 7. Гротов Г. Герман Геринг — маршал рейха». М.: Олимп, Смоленск: Русич, 1999. 8. Гюнше О., Линге Г. О Гитлере. — В кн.: Л. А. Безыменский. Дело «Миф», М.: Новости, 1979. 9. Жуков Г. К. Воспоминания и размышления. М.: Новости, 1974. 10. Кемпка Э. Я сжег Гитлера. Палитра, Кредо-Сервис, 1994. 11. Мазер В. Адольф Гитлер. Легенда, миф, реальность. М.: Попурри, 1990. 12. Мельников Д., Черная Л. Империя смерти. М.: Политиздат, 1987. 13. Мельников Д., Черная Л. Преступник номер один. М.: Новости, 1991. 14. Мержанов М. Тогда в Берлине. М.: Политиздат, 1983. 15. Пикер Генри Застольные разговоры Гитлера. Смоленск: Русич, 1988. 16. Посельский М. Война со скоростью 30 м в минуту. //Московский комсомолец. 4 апреля, 1995. 17. Расплата. Третий рейх: падение в пропасть: Сборник документов/Составители Щемелева Е. Е., Стенина. М.: Республика, 1994. 18. Раушнинг Г. Говорит Гитлер. Зверь из бездны. М.: Миф, 1993. 19. Ржевская Е. М. Берлин, 1945. М.: ДОСААФ, 1975. 20. Розанов Г. Л. Конец Третьего Рейха. М.: Изд-во Института Международных отношений, 1990. 21. Розанов Г. Л. Последние дни Гитлера. М.: Изд-во Института Международных отношений, 1962. 22. Содерн-младший Фридерик. Последние дни Адольфа Гитлера. — В кн.: Тайны тысячелетий. М.: Ч. А. О. и K°, 1998. 23. Финкер Курт. Заговор 20 июля 1944 года. Дело полковника Штауфенберга. М.: Прогресс, 1976. 24. Хью Томас Двойники. Правда о трупах в берлинском бункере (досье). М.: Олма-Пресс, 1998. 25. Шервуд Р. Э. Рузвельт и Гопкинс. М.: Иностранная литература. 1968. 26. ШпеерА. Воспоминания. М.: Олимп; Смоленск: Русич, 1999. 27. Gestapo Chiff. The 1948 interrogation of Heinrich Mullen From secret U.S. Intelligence Files Z/Версия. 4—10 июля 2000, № 25 (99) и 11–17 июля 2000, № 26(100). notes Примечания 1 Выходу книги предшествовала публикация отрывков из нее в журнале «Знамя» под заголовком «Берлинские страницы» (Здесь и далее — прим. авт.). 2 Посельский М. Война со скоростью 30 м в минуту. //Московский комсомолец. 4 апреля, 1995 3 В германской армии до 1945 года звание «генерал рода войск» приблизительно соответствовало званию «генерал-полковник» в России. 4 Жуков Г. К. Воспоминания и размышления. М.: Новости, 1974. 5 До июля 1945 года в НКВД и НКГБ действовала своя система воинских званий. Чин комиссара госбезопасности 1 ранга соответствовал армейскому званию «генерал армии» или «маршал рода войск», а звание старшего майора госбезопасности соответствовало армейскому званию «генерал-майор». 6 6 Меркулов В. Н. (1895–1953) — один из ближайших соратников Л. П. Берии со времен работы в ЧК Грузии в 20 — х годах. Имел незаконченное высшее образование — 3 курса физмата в Санкт-Петербургском университете; с 1916 года служил в российской, а затем в Красной Армии. Пришел в центральный аппарат НКВД одновременно с Берией в 1939 году и занял пост заместителя начальника управления госбезопасности. С начала войны он — первый заместитель наркома ВД. Когда в 1943 году был создан НКГБ, Меркулов возглавил его и оставался на посту министра ГБ до 1946 года. В 1953 году арестован, осужден и расстрелян 7 Судоплатов П. А. — крупный советский разведчик. Один из тех, кто подготовил и осуществил покушение на Л. Б. Троцкого в 1940 г. Руководил после войны отделом «С» (добывание и обобщение разведданных по созданию ядерного оружия). После разоблачения Берии был осужден на 15 лет. 8 8 Формально Еву Браун следовало бы называть Евой Гитлер, поскольку ее брак с фюрером был зарегистрирован по всем правилам. Однако для удобства Читателя не будем нарушать традиции. Киноартисткой она никогда не была, до знакомства с Гитлером служила ассистенткой в фотоателье. Официально числилась личным секретарем Гитлера. 9 Чин — «комиссар ГБ 2 ранга» соответствовал армейскому званию «генерал-полковник». 10 Мешик П. Я. (1910–1953) — курировал в НКВД экономику и расследование экономических преступлений и, вероятно, был командирован в Берлин по этим вопросам. В 1953 году осужден по делу Берии и расстрелян. 11 Вадис А. А. (1906 г. рожд.), — в органах с 1931 г. Работал в ГПУ — НКВД Украины на руководящих должностях. С июля 1941 г. по июнь 1945 г. — начальник Управления СМЕРШа 1 — го Белорусского фронта. Уволен из МВД СССР в 1951 г 12 Должность заместителя по делам гражданской администрации при командующих фронтами была введена решением Государственного Комитета Обороны в 1945 г. по инициативе Берии, и занимали эту должность его люди. Вскоре И. Серов стал замминистра ВД (т. е. вернулся на ту должность, которую занимал до того, как стал заместителем Жукова). В дальнейшем И. А. Серов занимал посты первого замнаркома ВД, председателя КГБ (1954–1958), а с 1958 по 1963 гг. возглавлял ГРУ. Умер в 1990 г. в возрасте 85 лет. 13 Генерал Кребс (см. гл. 1) играл довольно скромную роль. Сталин вспоминает его, поскольку знает лично, — до войны Кребс был военным атташе в Москве. 14 Не исключено, что подозрения Сталина были не лишены основания. На процессе Гесс вел себя как слабоумный или как отравленный наркотиками, так что встал вопрос о его вменяемости. Гесс был осужден на пожизненное заключение и покончил с собой в тюрьме Шпандау (Берлин) в возрасте 92 лет. Незадолго до этого он заявлял охранникам, что он — не Гесс и что его скоро убьют. Британский врач, производивший осмотр и вскрытие трупа, не обнаружил на его теле глубоких шрамов от ранений, полученных во время Первой мировой войны, а также шва от операции на брюшной полости, перенесенной Гессом позднее. Девяностодвухлетний старец покончил с собой весьма необычным образом: затянул на своей шее петлю из проволоки, которую он подобрал во дворе тюрьмы во время прогулки… Не исключено, что в какой-то момент, — вероятно, при передаче его под юрисдикцию Нюрнбергского трибунала — Гесс был подменен двойником. 15 Всего тогда было образовано три Главных управления контрразведки СМЕРШ: одно — в составе НКВД (сфера ответственности — тыл и освобожденные от врага территории, кроме прифронтовой полосы); второе — в составе Наркомата обороны (сфера ответственности — фронт и прифронтовая полоса); третье — в составе Наркомата Военно-Морского Флота (сфера ответственности — корабли, порты, базы, береговые объекты ВМС). Обычно понятие СМЕРШ относят к военной контрразведке, которую возглавлял Абакумов и которая была подчинена по линии НКО Верховному Главнокомандующему. Будем следовать этой традиции. 26 16 Абакумов В. С. (1908–1954) — один из самых свирепых бериевских палачей. Образование низшее. До 1930 года работал стрелком ВОХР, затем упаковщиком на складе. В 1932 г. поступил в НКВД на должность оперуполномоченного отдела охраны ГУЛАГа. Существует легенда, что Берия впервые увидел его на соревнованиях по боксу, оценил его умение действовать кулаками и взял в центральный аппарат, где бывший упаковщик сделал блистательную карьеру: в начале войны он уже замнаркома ВД, а с 1943 года — начальник ГУ СМЕРШа в составе Наркомата Обороны. В 1946 году армейский СМЕРШ влился в Министерство государственной безопасности и Абакумов сменяет на посту главы этого ведомства В. H. Меркулова. Абакумов — выдвиженец Берии, только благодаря ему он смог взлететь на такие высоты. Однако, после того как Абакумов стал министром, между ним и бывшим шефом возникли трения, в итоге в 1951 году Абакумов был арестован, а в 1954 году — расстрелян; причем арестовали его по одному обвинению, а расстреляли по другому. 27 17 Четырехсторонний орган, созданный державами-победительницами (включая Францию) для координации действий по выполнению Потсдамских соглашений 18 Официально должность генерала Сиднева именовалась «Начальник оперативной группы в Германии» 19 То обстоятельство, что курировать «дело Миф» поручили первому заместителю наркома ВД, генерал-полковнику Кобулову, говорит о важности, которую придавали этому делу. Б. 3. Кобулов — один из самых приближенных к Берии людей, с которым его связывает совместная (а затем под руководством Берии) работа в ЧК-ОГПУ Грузии начиная с 1923 г. Когда Берия в 1938 году стал наркомом, Кобулов возглавил Экономическое управление НКВД. С 1941 года Кобулов — заместитель министра, а в 1943 г. становится первым замом, заменив на этом посту Меркулова (см. сноску на с. 9). В 1953 г., когда НКВД и МГБ слились в одно министерство, Кобулов становится там замминистром. В том же году он арестован, осужден и расстрелян. Следствием было доказано, что, помимо прочего, Кобулов лично истязал подследственных. На суде он яростно обличал Берию 20 Среди них были и весьма дальние родственники Гитлера, один из которых последний раз виделся с ним в 1907 году! 21 Клименко И. И. — родом из Казахстана, в органах с 1939 г. Работал в особых отделах НКВД Среднеазиатского и Прикарпатского военных округов, в годы войны — в отделах СМЕРШа армейских подразделений Брянского, Прибалтийского и Забайкальского фронтов. С февраля по август 1945 года — начальник отдела СМЕРШа 79 — го стрелкового корпуса 1 — го Белорусского фронта. В 1971 г. уволен в запас КГБ 22 Летом 1946 г. автору довелось видеть «Ю — 390» своими глазами на выставке трофейного вооружения в Парке культуры и отдыха им. Горького в Москве. «Юнкерс» потрясал своими чудовищными размерами. На его фюзеляже была изображена планета Юпитер, и машина действительно производила впечатление чего-то космического. 23 По свидетельству очевидцев, в бомбоубежище в конце апреля не работала канализация и вонь стояла невыносимая 24 Хью Томас ставит под сомнение квалификацию И. В. Горбушина как криминалиста на том основании, что до войны он работал мастером на Кировском заводе в Ленинграде, а деятельность свою в качестве детектива начал в дни Ленинградской блокады, охотясь за немецкими диверсантами, которые корректировали бомбардировку города немецкой авиацией. Типичный британский снобизм! В годы войны советская разведка и контрразведка держались на непрофессионалах. При этом начиная с последних месяцев 1941 года стратегические замыслы противника неизменно становились известны заранее советскому командованию, тогда как при проведении операций Красной Армии каждый раз удавалось использовать фактор внезапности 25 Хью Томас указывает, что эта фамилия правильно произносится «Хейзерман», но мы сохраним традиционную для советских источников транскрипцию. 26 Забавно: еще в 1934 или 1935 году Гитлер в беседе с председателем сената Данцига (нынешнего Гданьска) высказался по поводу высокопоставленных бюрократов: «Они мнят бог знает что о таинствах своей профессии. На самом же деле любой толковый курьер может заменить директора, если он знает, что к чему, и умеет за него расписываться». К себе он этого, естественно, не относил. 27 ОКВ («OKW» — «Oberkommando der Wehrmacht») — «Главное командование вермахта». 28 В не слишком надежном источнике приведена другая версия этого сообщения: «Агентство Рейтер сообщает, ссылаясь на Германское Информационное Бюро, что Гиммлер связался с графом Бернадоттом, чтобы вести переговоры о сепаратном мире. Гиммлер сообщил, что он взял на себя инициативу… ввиду того, что Гитлер окружен и у него произошло кровоизлияние в мозг. Он полностью лишен способности соображать, и ему осталось жить не более 48 часов». 29 Собственно, для перестраховки в Плоен было послано двое курьеров с подписанными и заверенными экземплярами «завещания», но Кейтель упоминает лишь об одном. 30 Данные английской разведки содержались в меморандуме, переданном английскими властями представителю НКВД в Берлине осенью 1945 года — см. гл. 10. Английский меморандум представлен на выставке. 31 Письмо приведено в сборнике рассекреченных документов из архива ФСБ без комментариев и указания даты подписания или отправки. Указана лишь дата перевода с английского: 6.11.45 г. По всей вероятности, это письмо, содержащее обзор показаний свидетелей, данных английским и американским следователям, является частью так называемого «меморандума», переданного западными союзниками представителю НКВД в Берлине осенью 1945 года (см. гл. 9). Не все ясно и с личностью автора письма. Судя по тому, что его должность именуется «директор», речь идет не о разведывательном управлении генштаба, не об армейской разведке (а также не о разведке ВМС США), а о некоем гражданском ведомстве. В 1945 году в США существовало лишь одно разведывательное гражданское ведомство — Управление Стратегических Исследований, первым и последним директором которого был генерал Донован. Правда, осенью 1945 года был организован Информационный отдел госдепартамента (политическая разведка), его возглавлял Маккормак. Можно предположить, что Брайан Конрад — псевдоним одного из этих лиц, либо руководитель европейского, либо германского, либо берлинского филиала (бюро) одного из этих ведомств 32 В дальнейшем для краткости первоначальное место захоронения останков Гитлера и его супруги мы будем именовать «ямой Чуракова» — по имени солдата из команды подполковника Клименко, который его обнаружил. 33 При фюрере состояла группа адъютантов, возглавляемая генералом пехоты Бургдорфом, главным адъютантом от вооруженных сил. Эта группа именовалась «адъютантурой». 34 Фюрербункер (он же «нижний бункер») представлял собой не только бомбоубежище, но и газоубежище. Двери в нем были металлическими, массивными, с уплотнением и специальными штурвалами, при закручивании которых обеспечивалась герметичность примыкания двери к дверной коробке. Однако и без их закручивания примыкание было достаточно плотным 35 «собственноручных показаниях» адъютанта Гюнше, которые он дал 17 мая 1945 г. перечислены лица, сопровождавшие фюрера в последний путь от приемной до аварийного выхода из фюрербункера: «Трупы несли штурмбаннфюрер Линк (так в тексте, правильно „Линге“. — Л. А.), хауптштурмфюрер Крюге (правильно „Крюгер“, младший — в отличие от старшего Линге — камердинер Гитлера — Л. А.), оберштурмфюрер Линдло (правильно — „Линдлофф“, один из „трех эсэсовцев“. — Л. А.) и еще один эсэсовец, которого я не узнал… Потом стали помогать нести трупы оберштурмбаннфюрер Кемпка и оберштурмбаннфюрер Медле (правильно „Шедле“ — командир эскорта Гитлера при выездах — Л. А.)… Оба трупа сопровождались рейхсляйтером Борманом, генералом Бургдорфом, генералом Кребсом, рейхсюгендфюрером Аксманом, доктором Геббельсом и мною… Я не могу утверждать, были ли Раттенхубер и Бауер (правильно, вероятно, „Бауэр“ — генерал-лейтенант авиации, начальник правительственного авиаотряда, личный летчик Гитлера. — Л. А.), но вполне возможно, что они там были, потому что на лестнице было очень тесно и сравнительно темно». В связи с обилием ошибок в написании фамилий возникают сомнения в «собственноручности» этих показаний; вероятно, они были записаны переводчиком на слух. 36 В беседе с английским историком, автором популярной на Западе книги «Последние дни Гитлера» Тревор-Ропером, состоявшейся после отбытия Аксманом срока заключения по приговору Нюрнбергского трибунала, последний заявил, что пришел со своего командного пункта в штабе «гитлерюгенда» на Вильгельмштрассе в убежище рейхсканцелярии лишь 1 мая. В другой раз он сказал тому же Тревор-Роперу, что «спустился из верхнего бункера в нижний как раз вовремя, чтобы увидеть тела». Он якобы прибыл «позже всех, но ему позволили взглянуть на трупы». В третий раз он заявил, что стоял вместе со всеми под дверью кабинета и слышал выстрел… «Непреодолимая склонность к брехне», по выражению Марка Твена! 37 На стремление Эриха Кемпки сильно преувеличивать свою роль в исторических событиях указывает Е. М. Ржевская Американский судья, который на Нюрнбергском процессе вел перекрестный допрос Кемпки, даже не выдержал: «Просто удивительно, что вы, именно вы были повсюду!» 38 Совершенно непонятно, каким образом люди подполковника Клименко ухитрились столь тщательно исследовать место захоронения. 4 мая, когда рядовой ОКР СМЕРШ Чураков обнаружил два обгоревших трупа в воронке от авиабомбы в трех метрах от аварийного выхода из бункера, этой находке не придали значения: в тот день внимание было сосредоточено на трупе двойника — проводилась процедура его опознания, которая дала отрицательный результат. На другой день, 5 мая, розыскников Клименко не пустили в рейхсканцелярию и останки фюрера и его жены были ими тайно похищены глубокой ночью из сада рейхсканцелярии и вывезены в место расположения ОКР СМЕРШ 79 CK в пригороде Берлина. Оба акта — обнаружения трупов «предполагаемых Гитлера и Евы Браун» и обнаружения трупов отравленной овчарки и ее щенка, находившихся в той же воронке, — датированы 5 мая 1945 г. Неужели раскопки производились ночью, при свете карманных фонарей, с риском привлечь внимание часовых 5 — й гвардейской армии, охранявших рейхсканцелярию? Похоже, что оба акта составлены задним числом 39 руглов С. Н. (1907–1977) — родом из тверской деревни, с 1929 по 1930 г. служил в Красной Армии, затем за 7 лет окончил два вуза. С 1937 по 1938 г. работал в ЦК ВКП(б). С начала 1939 г. С. Н. Круглов — особоуполномоченный НКВД, а уже в марте того же года — начальник отдела кадров НКВД и замнаркома. После начала войны Круглов становится членом военных советов нескольких фронтов, в том числе самого ответственного — Западного. Одновременно с октября 1941 года Круглов возглавляет Управление оборонно-строительных работ НКВД. С 1943 года Круглов — первый замнаркома, а с декабря 1945 года становится наркомом НКВД, сменив на этом посту Берию. Последний должен был, согласно постановлению, сосредоточиться на работе в ЦК (важнейшим аспектом этой партийной работы был проект создания советской атомной бомбы). После ареста Берии в 1953 году Круглов вновь возглавляет МВД, но через три года вынужден уйти с этого поста (напомним, что в 1956 году состоялся XX съезд). 40 Впрочем, авторство Аксмана может быть поставлено под сомнение: комендант Берлина генерал артиллерии Вейдлинг (фронтовой офицер, попавший на нацистский Олимп случайно за неделю до финала) утверждает в своих показаниях, ссылаясь на полученную от Бормана и Бургдорфа информацию, что «Гитлер принял яд, а потом застрелился» Значит, эта версия имела хождение среди соратников фюрера в первые часы после его смерти. 41 В конце 60 — х годов состоялось судебное разбирательство, на котором Кунц под присягой отрицал свое участие в детоубийстве. 42 Барселона здесь упомянута не случайно: см. приложение 3, сообщение ТАСС от 21 июня 1945 года. 43 В письме директора разведки США Б. Конрада (см. гл. 19) содержится упоминание о том, что «Гестапо-Мюллер» якобы председательствовал на суде, который приговорил к расстрелу генерала Фегеляйна 27.04.45 г. Однако о том, что вообще состоялся какой-то суд, не упоминает ни один из свидетелей, в том числе и генерал Раттенхубер, который командовал расстрелом. Гитлер единолично решил судьбу своего шурина 44 Бывший императорский дворец в Берлине. Расположен напротив старой рейхсканцелярии. 45 В книге X. Томаса «Двойники» почему-то утверждается, что лабораторный анализ субстанции, запятнавшей подлокотник дивана, подтвердил, что это человеческая кровь, причем второй группы. Между тем автор своими глазами видел на выставке заключение судебно-медицинской лаборатории, где черным по белому было написано, что указанная субстанция кровью не является. Впрочем, существа дела это не меняет.