Роза
Лей Гринвуд


Роман современной американской писательницы написан в духе любовно-авантюрного романа. В центре повествования — любовь главной героини Розы Торнтон и Джорджа Рэндолфа на фоне увлекательных приключений в Техасе середины прошлого века.


Лей Гринвуд

Роза


Глава 1


Остин, Техас, весна 1866 года

«Требуется женщина: готовить, стирать, убирать для семерых мужчин на ранчо в 70 милях к западу от Остина».

Женщины:

— Я не стала бы работать на семерых мужиков, даже если бы мне достались все коровы в округе!

— В кустарниковых зарослях много индейцев и скотокрадов…

— В Техасе после войны осталось много вдов. Им тоже надо как-то жить.

— Семь мужчин! Кто может поручиться, что они не захотят большего, чем работа по дому! Мужчины:

— Эти ребята, наверное, с трудом отличают женщин от своих коров!

— Ну, наши женщины приберут к рукам любого, если у него есть хоть одна рука и одна нога…


Роза Торнтон заметила незнакомца в ту самую минуту, как он вошел в ресторан «Бон Тон». На такого обратила бы внимание любая женщина. Не только потому, что он был красив и, кроме того, более шести футов ростом: просто это был настоящий мужчина.

— Не видел никого нерасторопнее тебя. У вас есть прислуга на кухне? — нетерпеливо спросил Люк Керни.

Роза, не отрываясь, смотрела на незнакомца. Обратив внимание на его брюки, она заметила, что они серого цвета, такие же, как носили солдаты конфедерации[1 - Объединение южных штатов, вышедших из состава США во время войны 1861-1866 гг.]. Она также заметила, что когда он вошел в ресторан, то, сняв шляпу, повесил ее на крючок возле двери. Ковбои никогда не расстаются со своими шляпами. Так делали только бывшие офицеры конфедерации.

Незнакомец, не проявляя признаков нетерпения, присел за столик.

— Собираешься стоять с этой тарелкой все утро или, может быть, поставишь ее все-таки? — спросил Люк.

Роза поставила перед ним тарелку и хотела повернуться, чтобы спросить, чего хочет новый посетитель, но Керни схватил ее за руку.

— Не надо убегать так быстро. Составишь мне компанию?

— У меня посетитель, — ответила Роза. Ее спокойный низкий голос контрастировал с гнусавым тенором Люка.

— Пусть подождет. Мне еще надо поговорить с тобой.

Друзья Люка, Джеб и Чарли, перестали есть, подняв от стола небритые лица.

— У меня нет времени на разговоры, — произнесла Роза, стараясь высвободить руку. Оскорбленная поведением Люка, она чувствовала себя неловко перед незнакомцем.

— Дотти наняла меня не для того, чтобы я заставляла посетителей ждать!

— Ты заставляешь слишком долго ждать меня, — сказал Люк. В резком тоне его голоса и во взгляде чувствовалась угроза, которой пока не было еще в словах. — Я не уступлю свою добычу какому-то солдату.

— Я не твоя добыча, Люк Керни, — оборвала его Роза. Ее смятение сменилось гневом.

— Долго не продержишься, — продолжал Люк, пытаясь обхватить Розу за талию свободной рукой. — Ты ведь должна понять, что создана не для того, чтобы разносить жратву.

— Лучше выносить помои, чем иметь дело с тобой, — ответила Роза, вырываясь. — Отпусти меня!

Джеб и Чарли фыркнули. Это взбесило Люка. Он дернул Розу за руку с такой силой, что она почти упала на него.

— Не пущу, пока не пообещаешь принести еще один бифштекс.

— А не хочешь горячего жира?

Джеб и Чарли засмеялись.

— Прикуси язык, а не то я научу тебя, как должна себя вести леди с Юга.

— Откуда тебе знать? — возразила Роза. — Настоящая леди, увидев тебя, перейдет на другую сторону улицы.

Смех Джеба и Чарли перешел в хохот.

— Есть у меня желание…

— Сомневаюсь, что ты способен на человеческие желания, — неожиданно спокойно произнес незнакомец. — Во всяком случае, хороших мыслей у тебя в голове явно нет.

Повернувшись, Роза в изумлении поглядела на незнакомца. Удивленная его вмешательством, она забыла, что женщине не следует так пристально смотреть на мужчину. Он производил впечатление сильного человека. Ширина мускулистых плеч, большие руки — все говорило о невероятной силе.

Но еще более сильное впечатление создавало выражение его лица. Карие глаза смотрели на Люка с холодным презрением. Ничто в лице этого человека не выдавало его чувств, только глаза.

— А вы держитесь подальше, мистер, — предупредил Люк. — Это касается только меня и леди.

— Если эта девушка леди, то у вас с ней не может быть ничего общего, — ответил незнакомец, улыбаясь Розе. Ошеломленная, она отвела глаза.

— Я терплю, потому что вы один из парней Джона Рэба. Но я повторяю, что не люблю, когда вмешиваются в мои дела.

— Меня не интересуют твои дела, — заверил незнакомец, — меня интересует только эта молодая леди. Если не ошибаюсь, она ведь просила тебя оставить ее в покое?

— Здесь нет никакой леди.

— Но ты только что называл ее леди. Вдобавок к тому, что ты задира, ты еще и лжец?

Роза задохнулась. Назвать Люка лжецом означало бросить ему вызов!

— Никто еще никогда не называл меня лжецом! — прорычал Люк.

— Ну что ж, это значит, что жители Остина виновны, по крайней мере, в одном упущении, — проговорил незнакомец, надменно улыбаясь.

Люк вскочил со стула. Не обращая внимания на Розу, но все еще держа ее за руку, он двинулся на незнакомца, увлекая Розу за собой.

— Послушайте, мистер, послушайте меня хорошенько! Вы — чужак в нашем городе, и вы не можете знать, как я не люблю, чтобы вмешивались в мои дела.

— Тогда ты должен понимать, почему мисс… — я не знаю вашего имени, — снова улыбнулся незнакомец Розе.

Несмотря на боль в руке, Роза ответила ему улыбкой.

— Меня зовут Роза…

— Не имеет значения, как ее зовут, — вмешался Люк. — Это не ваше дело.

Незнакомец перевел темные глаза на Люка.

— Я провел четыре года, сражаясь за конфедерацию, но мне не понадобится много времени, чтобы проучить того, кто дурно обращается с женщиной.

Люк покраснел от гнева. Оттолкнув Розу, он схватился за пистолет, висевший у него на поясе. Но прежде, чем он успел им воспользоваться, незнакомец с такой силой вывернул ему руку, что Люк вскрикнул от боли. Пистолет упал на пол.

— Оставь леди в покое.

— Будь я проклят, если сделаю это, — крикнул Керни, опомнившись от шока и бросаясь вперед.

Первый удар незнакомца уложил Люка прямо на стол позади него. Роза отшатнулась от стула, едва не упавшего на нее.

Люк едва поднялся на ноги, но был все еще взбешен настолько, чтобы не понимать, что шансов в этой схватке у него нет. Наклонив голову, он снова ринулся вперед. Незнакомец спокойно отступил в сторону. Люк, пронесясь мимо него, сбил стол и врезался в стену, сломав стол, стул и ключицу.

Тут из дверей кухни вышла гора мяса, увенчанная лицом, похожим на луковицу. Это была Дотти, владелица ресторана.

— Я никому не позволю разламывать мой ресторан! — верещала она, пробираясь к месту побоища. — Вы заплатите за это!

— Возьмите у него в кармане, — сказал незнакомец, указывая на абсолютно безжизненное тело Люка. — И принесите этой молодой леди, Розе, чашку крепкого кофе.

Роза не могла понять, почему голос незнакомца, произносящий ее имя, заставлял ее замирать. А может, это его улыбка? Иди теплое выражение глаз?

— Я плачу ей не для того, чтобы она здесь просиживала за чашкой кофе, — заявила Дотти.

— Но вы и не оплачиваете ей оскорбления, нанесенные вашими посетителями, — заметил незнакомец, глядя на Дотти так же, как до этого смотрел на Люка. — Ей необходимо успокоиться.

— А если я не согласна?

В ответ незнакомец посмотрел на сломанный стул.

— Не думаю, что у вас прибавится посетителей, если все ваши стулья превратятся в щепки.

Дотти зло посмотрела на него. Но, к большому удивлению Розы, она, видимо, решила, что лучше иметь дело с не подающим признаков жизни Люком, чем с этим невозмутимым незнакомцем. Обыскав карманы Керни, она нашла там достаточно монет, чтобы возместить ущерб за поломанную мебель.

— Избавьтесь от него, а я принесу кофе, — произнесла Дотти и удалилась.

— Вы — его друзья? — спросил незнакомец Джеба и Чарли.

В ответ оба, не говоря ни слова, принялись за еду.

В это время какой-то человек вбежал в ресторан, видимо, чтобы узнать причину шума. Однако, взглянув на невозмутимого незнакомца, он спокойно занял место за столиком у противоположной стены.

— Вы знаете его? — обратился незнакомец к вошедшему.

— Ни разу не видел.

Подняв неподвижное тело Люка, он выволок его через дверь и бросил на тротуаре. Затем вернулся в «Бон Тон», закрыл за собой дверь и спокойно сел снова за столик.

— Буду вам признателен, мадам, если вы составите мне компанию, — обратился он к Розе, — кажется, вы уже немного, пришли в себя, но еще отдохнуть вам не помешает.

Роза стояла в нерешительности.

— Меня зовут Джордж Рэндолф. Я приехал в ваш город утром и почту за честь разделить с вами общество.

Нерешительность Розы не была связана с тем, что этот человек ей не знаком. Просто после своего спасения она с трудом воспринимала его как обычного человека.

— Я не могу… Я не должна… — чуть слышно пролепетала она. — Я должна убрать все это. Ведь скоро придут посетители. — Роза посмотрела на поломанную мебель.

— Не беспокойтесь, пожалуйста, об этом. Это сделают друзья Люка.

Джеб и Чарли оторвались от еды, но молчали.

— Нет, — запротестовала Роза, в ее голосе послышался страх. — Они же ничего не сделали.

— Я знаю, — ответил Джордж, — именно поэтому они теперь хотят исправиться.

Было совершенно ясно, что он имел в виду, и крупным аргументом в пользу его слов был пистолет у него за поясом. Хотя он вряд ли бы понадобился.

Джеб и Чарли молча снова принялись за еду.

Дотти показалась из кухни и с шумом поставила на стол две чашки с кофе.

— У тебя десять минут, — сказала она Розе.

— Вы пришли сюда, чтобы причинить мне неприятности или чтобы поесть? — на этот раз вопрос был адресован Джорджу.

— Я очень хочу мяса и картошки. Горячих. И яичницы, если у вас найдутся яйца.

— Снесены сегодня утром. Что-нибудь еще?

Джордж повернулся к Розе.

— А вы уже ели сегодня?

— Нет у нее времени есть, — рявкнула Дотти. Джордж одной рукой поднял стул.

— Могу принести несколько яиц, — тут же предложила Дотти, отдавая должное силе Джорджа. — Но не более. Мне еще надо приготовить несколько обедов. Ей платят не за то, чтобы она разводила «ля-ля» с посетителями.

— Вот и прекрасно, — сказал Джордж, прежде чем Роза ответила. Он опустил стул. — И чем быстрее все будет сделано, тем скорее она приступит к работе.

Лицо Дотти покраснело, но она, промолчав, величаво выплыла из зала.

— Вам лучше сесть, — смягчила лицо Джорджа улыбка. — Я уверен, что время будет отсчитано с точностью до секунды.

Его уверенный тон успокоил Розу и заставил сесть.

— Дотти не такая уж плохая, — заговорила она, придвигаясь к столу. — И она действительно добра ко мне. Но ее можно понять: приходится вертеться, чтобы посетители были довольны, иначе они будут ходить в ресторан, что в конце улицы.

Когда Роза садилась, рука Джорджа легко коснулась ее плеча, и она не представляла, что прикосновение может так взволновать ее. Ведь Джордж коснулся лишь складок платья. Они потеряли нить разговора.

— Там что, лучше паркет?

— Дотти действительно непросто держать это заведение.

— В другом ресторане паркет лучше, чем в «Бон Тоне»? — повторил свой вопрос Джордж.

— Нет, — Роза наконец поняла, — ведь Дотти лучший повар в городе.

— В таком случае, чем же тогда тот ресторан привлекает?

— Девушками.

— Могу ли я судить по поведению Люка Керни, что они…

Роза кивнула головой.

— И от вас ждут…

— Дотти этого не ждет. Она знает, что я не стану.

— Но почему бы ей не убедить в этом своих посетителей?

— У нее нет на это времени. Ей приходится много готовить. И, кроме того, я могу сама о себе позаботиться.

Джордж был слегка удивлен.

— Вам в это, может быть, трудно поверить, но Люк единственный, кто не понимает отказа. Но Джеб и Чарли могли мне помочь…

Роза и Джордж посмотрели на друзей Керни. Те полностью сосредоточились на еде, и казалось, что больше всего на свете им не хотелось бы, чтобы что-то помешало им сейчас.

— Мне было бы противно зависеть от них, — сказал Джордж.

Дотти появилась из кухни с, двумя тарелками яичницы.

— Бифштекс будет готов, когда справитесь с этим, — проинформировала она Джорджа, с грохотом поставила тарелки на стол и удалилась.

— Вам лучше сразу приступить к еде, — посоветовал Джордж, — четыре из десяти минут уже прошли.

Некоторое время они ели молча.

— Вы давно живете в Остине? — прервал молчание Джордж.

— Почти всю свою жизнь.

— Почему тогда никто из вашей семьи не поставит на место таких, как Люк?

Роза опустила глаза.

— У меня нет семьи.

— А ваши друзья? У такой привлекательной девушки должны…

Роза взглянула на него.

— У меня нет друзей. Семья, в которой я жила раньше, уехала в Орегон, когда началась война. — Роза отодвинула стул и встала. — Я лучше пойду. Спасибо за завтрак. И за Люка.

Джордж тоже поднялся.

— Не стоит, не благодарите. Леди не должна терпеть такое обращение.

— Почему вы думаете, что я леди? Вы ведь ничего обо мне не знаете.

— Просто я знаю, — ответил Джордж. — Моя мать была леди.

Их взгляды встретились. Никто еще никогда не говорил Розе таких прекрасных слов. Этот незнакомец, наверное, и вправду так думает. Розе хотелось броситься к его ногам. Она отвела глаза и поспешно ушла.

Минуту спустя Роза вернулась с бифштексом Джорджа. Не глядя, она начала собирать обломки стульев, но он остановил ее.

— Пусть это сделают они, — сказал он, показывая глазами на Джеба и Чарли. Роза робко посмотрела в их сторону, но они не проронили ни слова.

— Я думаю, мне лучше…

— Вам лучше обслужить мужчину в углу. Он ожидает уже довольно долго.

Словно повинуясь неизбежному, Роза пожала плечами и пошла принимать заказ. Еще двое посетителей вошли в ресторан. Джеб и Чарли закончили есть как раз в тот момент, когда Роза приняла последний заказ. Не говоря друг другу ни слова, они поднялись и принялись собирать обломки мебели, не подняв голов до тех пор, пока не были собраны все щепки до единой.

— Сложите их на заднем дворе, — скомандовала Дотти, входя со щеткой, — пойдут на растопку. — Она протянула щетку Чарли. — Подметите мусор. Я не хочу разговоров, что у меня здесь бардак.

В ресторане воцарилась такая тишина, что было слышно дыхание посетителей.

— Ты знаешь, что приобрел троих врагов сегодня? — спросила Дотти Джорджа. Он доел бифштекс и поднялся. Холодно взглянув на Дотти, он произнес:

— Во время войны у меня было несколько миллионов врагов. Еще трое вряд ли что-то изменят.

Он подошел к стене, взял свою поношенную шляпу и надвинул ее на глаза.

— До свидания, леди, — произнес он и вышел на улицу.

— Торопится стать мертвецом, — заметила Дотти.

— Он выжил на войне, — ответила Роза. — Чего ему бояться в Остине?

— Мужчин, которые будут рады случаю выстрелить ему в спину! — заявила Дотти, раздраженная тем, что Роза не понимает очевидного. — А Люк Керни будет первым, кто захочет сделать это.

— Этому человеку нет и дела до Люка, — возразила Роза, — он джентльмен.

Дотти сердито посмотрела на нее.

— Может, он и джентльмен, хотя я не встречала

Человека, который беспокоится о ком-то больше, чем

. о самом себе, но это не поможет тебе в поисках новой

Работы.

— Что вы хотите этим сказать?

— То, что я не могу оставить тебя работать у себя. Когда закончишь обслуживать, приходи за расчетом!

Резкость Дотти ошеломила Розу.

— Вы не сделаете этого! Никто не возьмет меня на работу!

— Это не мои проблемы, — сказала Дотти, стараясь избегать ее взгляда. — Я не могу позволить, чтобы ковбои крушили мой ресторан. Не всегда найдется тот, кто заплатит мне за это. Да кто он такой, этот человек? — обратилась Дотти к посетителям.

— Не знаю, никогда не видел его, — отозвался один.

— Он приехал в город сегодня утром. Хочет найти женщину, которая бы работала на него и еще на шесть человек.

— Вот иди и предложи свои услуги, если ты считаешь, что он такой замечательный, — изрекла Дотти и прошествовала на кухню.

Роза с трудом осознавала происходящее.

— Вы говорите, ему нужна женщина для работы по дому?.. — переспросила она, цепляясь за последнюю соломинку.

— Думаю, что да. Он повесил объявление на конторе шерифа.

— А почему он не наймет повара?

— Иди и спроси у него об этом сама, — ответил ей насмешливо посетитель, — тем более что, как мне кажется, он уже положил на тебя глаз.

Роза почувствовала, как краска заливает ее лицо, но она не могла позволить, чтобы насмешки достигли цели. Ей необходимо было подумать.


Но в последующие два часа у Розы не было возможности подумать ни о Джордже Рэндолфе, ни о себе. Стычка Люка и Джорджа превратила ресторан «Бон Тон» в самое популярное место в городе. Все непременно хотели узнать, где сидел Джордж и сколько столов сломал Керни. И задолго до того, как закончился наплыв посетителей, Роза почувствовала, что начинает жалеть о том, что Джордж Рэндолф зашел именно в их ресторан.

Однако вернувшись в свою комнату, она поймала себя на том, что именно с этим именем она связывает свои мечты о своем прекрасном будущем.

— Не глупи, — сказала она себе, опускаясь на узкую жесткую кровать в маленькой комнатке, которую занимала. — Он даже не знает твоей фамилии. Пора бы забыть те сказки, которые ты когда-то читала о благородных рыцарях, спасающих прекрасных женщин. Тебе самой надо думать о своем будущем.

Но что же ей делать?

Роза открыла комод и достала все свои сбережения. Меньше чем двадцать пять долларов. Надолго ли хватит этой суммы, и что она будет делать, когда кончатся деньги?

Мужчины становились все более настойчивыми в своих ухаживаниях, более смелыми в предложениях и более дерзкими в своих требованиях. Роза не знала, где найти новую работу для себя, но она скорее умрет с голоду, чем позволит превратить себя в шлюху.

Она вздрогнула. Никогда не произнося этого слова, Роза не позволяла себе даже думать об этом. Можно было бы уехать из Остина, но будет ли лучше в другом городе? Ведь она везде останется одинокой, без семьи и денег, лишенной поддержки и защиты.

Роза вспомнила о сбережениях отца, ее единственном наследстве, потерянном ею вследствие банковского кризиса, вызванного блокадой Союза. Она вспомнила о семье дяди, так отдалившейся и такой равнодушной после того, как отец запретил ей остаться на их ферме в Нью Хэмшпире, такой безмолвной и безразличной после ее отказа уехать с ними из Техаса, когда началась война; ожесточенной после смерти дяди при Бул Рале.

Никогда еще Роза не чувствовала себя такой одинокой, такой незащищенной. Она подошла к маленькому столику и достала зеркальце. Интересно, что в ее лице было такого, что позволяло Люку думать, что она будет спать с ним? Только не ее красота. Роза всегда слишком уставала, чтобы выглядеть хорошо. Кроме того, она всегда делала все возможное, чтобы лишний раз не привлекать к себе внимание. Ее платья были все темного цвета и свободного покроя. Свои густые каштановые волосы Роза разделяла пробором и, гладко зачесывая, заплетала в косу на затылке. Всегда очень туго, чтобы скрыть природную волнистость волос.

Может быть, он думал, что отчаяние заставит ее сдаться? Роза попыталась улыбнуться, но от этого не исчезли морщины в уголках глаз, напряженность линии рта и оттенок страха в выражении лица.

Люк сейчас будет думать не о своей страсти. Скорее, он будет думать о мести. А Джеб и Чарли? Джордж Рэндолф вернется на свое ранчо на краю света, а она останется здесь с тремя мужчинами, которые не оставят ее в покое. Это будет, если только Роза не ответит на объявление Джорджа.

Но опрометчиво полагаться в своих действиях на то внутреннее волнение, которое охватывает ее при одной мысли о нем. Он ей не знаком. Она ничего о нем не знает. Розу пугал трепет, который овладевал ею при воспоминании о Джордже. Ведь женщина, решившаяся уехать с мужчиной, ставит на карту все: и свою судьбу, и свою жизнь.

Но с Джорджем Рэндолфом все было по-другому. Роза помнила свои ощущения, когда она сидела с ним за столом. Она уже очень давно, с тех самых пор, как Робинсоны уехали в Орегон, не чувствовала себя в безопасности. Если он защитил незнакомую женщину, то не будет ли он с еще большей готовностью защищать женщину, которая на него работает?

Но ведь Джордж сражался в армии конфедерации, к тому же был офицером. Мечты Розы стали тускнеть, а реальность — приобретать более ясные очертания. Такой человек никогда не возьмет ее на работу, если выяснит, что ее отец сражался за Союз.

Но Роза не могла оставаться в Остине, не могла оставаться без работы. Тогда ей очень скоро придется просить милостыню. Или…

В отчаянии она искала хотя бы какой-нибудь выход. Она должна написать жене дяди снова, несмотря на то, что та не ответила ни на одно из ее писем за последние пять лет, даже на известие о смерти отца. Может быть, кто-нибудь из армейских друзей отца поможет ей? Если она перечитает все письма, то, наверное, можно найти несколько имен. Ей нужно хотя бы одно.

Но даже если кто-то вызовется ей помочь, это не облегчит ее теперешнего положения. На это невозможно надеяться. Ведь она не может ждать два или три месяца. Помощь необходима ей сейчас. На двадцать пять долларов долго не прожить. Что-то надо предпринимать немедленно. Сегодня.


— Не знаю, какого ответа вы ждете, — говорил шериф Блокер Джорджу. — Подходят многие, но мало кому нравится идея жить в кустарниковых зарослях. Слишком много хлопот с мексиканскими бандитами и скотокрадами.

— Но они не доставляют нам слишком много хлопот. Моим ребятам по силам заставить их держаться на расстоянии.

— Может, это и так, но, я думаю, нелегко убедить в этом людей. Не проходит и месяца, чтобы мы не услышали об отряде Кортины и проделках его парней.

— Я не прошу ехать тех, кто боится.

Шериф посмотрел на Джорджа с симпатией.

— Вижу, что ты и сам не из робкого десятка. А кто твои ребята?

— Они мои братья. Все мы очень похожи.

Несколько мужчин столпились возле конторы шерифа. Один из них, дряхлый старик с торчащей клочьями бородой и впалым ртом, извергающим каждые пять минут жевательный табак, взобрался на дощатый настил и остановился рядом с шерифом. Он выглядел слишком дряхлым и тощим, чтобы защитить самого себя. В маленьких злобных глазках метались искорки оживления.

Старик старательно прочитал объявление, довольно хихикнул, выплюнул табак поверх головы одного из ближайших зрителей.

— Не найдешь никого, кого стоило бы взять, — буркнул он.

— Давай, Ядовитый Том, проваливай отсюда, — приказал шериф. — Нечего дразнить народ.

— Послушай меня, — обратился старик к Джорджу, — ни с кем из этих ты не сможешь лечь в постель. Пока не напьешься в стельку.

— Прекрати эти разговоры, — вмешался шериф. — Перед тобой уважаемый человек, который имеет собственное ранчо и большое поголовье скота.

— Не имеет значения. Никто не захочет туда ехать. Все знают, что в низовьях реки Нуэсес тебя или убьют, или снимут скальп.

— Он живет не на реке Нуэсес. Убирайся отсюда, или я посажу тебя за решетку.

— Не получится, — произнес неисправимый дед. — Я пролезу сквозь прутья.

Время приближалось к окончанию отпущенного срока. Джордж подумал: «Не может ли Ядовитый Джордж знать женщин Остина лучше, чем шериф?..» Несколько женщин стояли в толпе, но ни одна не выходила вперед. К своей большой досаде, Джордж поймал себя на том, что ищет глазами Розу. Но еще более он был разочарован, когда не нашел ее. Но это — к лучшему. Роза, конечно, не та девушка, которая подойдет тебе в качестве работницы по дому.

Джордж это понимал, но его досада не становилась оттого меньше.

Ровно в пять часов шериф обратился к толпе:

— Есть ли среди вас те, кто откликнется на объявление?

Три женщины вышли вперед. Лишь военная выучка помогла Джорджу не броситься при этом наутек.

— Это миссис Мэри Хэнке, — представил шериф женщину, которая годилась Джорджу в матери. — Она вдова, потеряла мужа во время войны.

— У меня своих семеро детей, — сообщила миссис Хэнке. — Мне будет не очень трудно заняться еще семерыми.

Внешность миссис Хэнке, а также двоих пострелов, которые, по предположению Джорджа, были ее детьми, подсказала ему, что ее представление о том, как надо «заниматься детьми», не совпадает с его представлением.

Шериф Блокер, между тем, повернулся к следующей женщине, рослой блондинке с непривлекательными чертами лица и улыбкой до ушей.

— Это Бертильда Хюбер. Она немка. Ее семья умерла этой зимой.

— Да, — произнесла Бертильда с немецким акцентом.

— Она понимает по-английски? — спросил Джордж. Его невозмутимость дрогнула.

— Ничего из того, о чем вы будете говорить в мужской беседе.

— Да, — повторила Бертильда.

Джордж повернулся к третьей кандидатке.

— Меня зовут Пичес Макклауд, — заявила представительная женщина, выходя вперед. Ее манеры более подошли бы армейскому служаке, нежели домохозяйке. — Я сильная и старательная. Я буду убирать и готовить для такого количества людей, для которого необходимо. Но если полезете ко мне ночью, встречу с ножом!

Толпа засмеялась. Некоторые мужчины подтолкнули друг друга. Женщины одобрительно закивали.

Джордж понял, что Пичес как раз то, что нужно: большая, сильная женщина, которая будет работать как лошадь, и единственное, что ей надо, — это перина под головой. Можно не сомневаться, что обед всегда будет приготовлен вовремя, дом будет блестеть чистотой и каждую неделю они получат свежее белье. И хотя Джордж понимал, что нашел именно ту, ради которой приехал, он не хотел нанимать ее! Ведь такая бесчувственная женщина, как Пичес, может разрушить те непрочные узы, которые сейчас связывают его родных.

Но где ему найти кого-то другого? И будет ли результат лучшим в Сан-Антонио, в Виктории или в Бронсвилле? Нет. Потому что ни в одном из этих городов не было Розы. Джордж выругался. Почему он не может забыть ее большие карие глаза? Ему не нужна Роза. Кроме того, ее здесь нет. То, что ему необходимо, не имеет ничего общего с Розой.

— Говорил же, что найдешь каких-нибудь кляч, — хихикнул Ядовитый Тон. — Пичес — лучшая из этой компании. Но за полгода она превратит тебя в обмылок.

— Заткнись, старик, или я сверну тебе шею, — пригрозила Пичес.

Ядовитый Том сплюнул табак под ноги Пичес, показав таким образом, что он думает о ее угрозах.

Когда она бросилась на Тома, толпа, смеясь, расступилась. Том танцевал вне пределов досягаемости.

— Возьми иностранку, — посоветовал он. — По крайней мере, она не будет тебе дерзить.

— Не думаю, леди, что вам понравится жить с нами, — начал Джордж. Ему нельзя было вернуться домой без домохозяйки, но он также не мог заставить себя нанять ни одну из этих женщин.

— Я буду довольна. Я решила, что буду довольна, — проговорила Пичес угрожающе.

— Да, — отозвалась эхом фрейлен Хюбер. Джордж пытался закончить:

— Сожалею, что причинил вам неудобства…

— Вы не причиняете нам неудобств, — заявила Пичес. — Вы дали объявление, что ищете домохозяйку, и мы явились. Теперь вы должны выбрать одну из нас.

— Может быть, мы и не совсем то, что вы ищете, — добавила вдова Хэнке, — но другого выбора у вас нет.

— Есть!


Глава 2


— Убирайся, — приказала Пичес. — Этот человек не захочет иметь ничего общего с такими, как ты!

— Ты опоздала, — сообщила вдова Хэнке.

— Да, — добавила Бертильда Хюбер.

— Пожалуйста, леди, — вмешался шериф Блокер достаточно вежливо. — Любой, кто захочет, может поговорить с мистером Рэндолфом. У нас свободная страна.

— Только не для таких, как она, — заявила Пичес.

Неприязнь, или даже что-то большее, сверкала в ее глазах.

— Если бы у нас соблюдались законы, ее давно бы уже выставили из города.

— Я не боюсь ни тебя, ни того, что ты скажешь, Пичес Макклауд, — произнесла Роза. Она казалась совсем маленькой рядом с рослыми Пичес и Бертильдой. Но в этой хрупкой, бедно одетой девушке чувствовалась внутренняя сила. Она смотрела на Джорджа просто и открыто.

Джорджа тянуло к Розе. Но он не позволял своим чувствам полностью овладеть собой. Самообладание было унаследовано им от отца. Хотя он и старался всегда изо всех сил не быть похожим на Уильяма Генри Рэндолфа, но сейчас ему пришлось собрать всю свою волю, чтобы противостоять невероятной притягательности этой женщины.

— Я слышала, что вы ищете домохозяйку, — сказала Роза. — Мне бы хотелось получить эту работу.

После того, как Джордж решил остановить свой выбор на Пичес, было бы бессмысленно обдумывать предложение Розы. Рядом с другими женщинами она казалась слишком слабой, ее рост едва ли был выше пяти футов. Однако ее выделяла среди других природная грациозность.

Он должен отказать Розе. Взять ее на ранчо значило бы накликать беду.

— Я не думаю, что вам повезет больше, чем этим женщинам, — начал Джордж.

— Но вы не можете отказать мне, даже не поговорив со мной, — заметила Роза.

— Конечно, может, — заверила ее вдова Хэнке.

— Вы хорошо представляете себе, что от вас требуется? — задал вопрос Джордж, давая себе время подумать. — Это даже нельзя назвать домом, вам бы он напомнил собачью конуру, и нас семь человек.

— Я все понимаю. Давайте заключим контракт, в котором я дам обязательство выполнять определенную работу за деньги.

— Ишь ты! — воскликнула вдова Хэнке. — Собирается прикрыть контрактом свои омерзительные денежки.

— Откуда ей знать, как надо вести себя благородным женщинам в обществе благородных мужчин! — присовокупила Пичес.

— Да, — красноречиво добавила фрейлен Хюбер.

Роза посмотрела в их сторону, и на ее лице появилось выражение отчаяния.

— Мы могли бы поговорить наедине? — обратилась она к Джорджу. — У меня есть несколько личных вопросов, которые мне хотелось бы обсудить с вами.

— А у меня нет никаких вопросов, — гордо заявила Пичес.

— Я не собираюсь ждать вечность! — бросила вдова Хэнке.

— Да, — добавила сговорчивая Бертильда.

Джордж повторял себе, что ему не стоит оставаться с Розой наедине. Лучше положить конец всему этому сейчас же. Но как он ни старался, он не в силах был отказать ей перед враждебной толпой, не услышать мольбу ее прекрасных карих глаз. Кроме того, в этих глазах он увидел страх, хотя Роза и смело держалась с этими женщинами. Страх охватывал Розу, когда какое-нибудь их слово заставало ее врасплох, когда они пытались настроить Джорджа против нее. Она испугалась, когда он решил отказать ей.

Все, чему научился Джордж за четыре года войны, говорило ему о надвигающейся опасности. И он готов был броситься в бой. За Розу.

Но в то же время ему была противна собственная слабость. Ведь он никогда бы не стал хорошим офицером, если бы в своих решениях руководствовался чувствами, а не разумом.

— «Бон Тон» будет удобным местом для разговора?

Роза кивнула.

— Не связывайся с ней! — выкрикнул Ядовитый Том. — Она отродье янки.

— Янки! — На долю секунды Джордж онемел. Затем он резко повернулся к Тому. — Большинство из нас приехало в Техас со всей страны. Вот вы где родились?

Том сплюнул табак под ноги Джорджу, что и было его ответом.


Дорога к «Бон Тону» казалась Розе бесконечной. Она повторяла в уме слова, которые должна сказать этому такому холодно-официальному сейчас человеку, от которого зависело ее будущее.

Может быть, она ошиблась? Сейчас в нем не было ничего от того благородного и сильного мужчины, который проучил Люка Керни, и от того галантного кавалера, который пригласил ее за свой столик и заказал еду, чтобы она восстановила утраченное самообладание. Сейчас он напомнил Розе того непреклонного человека, который заставил Дотти ждать ее, а Джеба и Чарли — убирать разгромленную мебель.

И все-таки она заметила того, другого, тщательно скрываемого под внешней оболочкой Джорджа. Может, вдали от Остина он охотнее расстанется со своей маской?

— Я думаю, что вам хочется узнать, почему я настаивала на этом разговоре, — сказала Роза, когда они садились за один из столиков в ресторане.

Джордж улыбнулся.

— Думаю, ваше желание избежать обсуждения ваших проблем перед всем городом вполне естественно.

На минуту Роза расслабилась. Сейчас Джордж уже не казался ей таким категоричным, как совсем недавно.

— Я хотела бы задать вам несколько вопросов, касающихся работы.

— Да особо и нечего выяснять.

— Для вас, может быть, а для женщины это не так.

Джордж не ответил.

— Если не ошибаюсь, вам нужна женщина, которая бы убирала дом, готовила еду и стирала одежду.

— Но я не знаю, справитесь ли вы с этим. Подавать в ресторане и вести хозяйство — разные вещи.

Роза утомленно вздохнула.

— Я делала эти вещи всю мою жизнь. После смерти матери я жила в семье Робинсонов. Миссис Робинсон постоянно рожала детей, и потому вся домашняя работа лежала на мне. Я не обязана была это делать — отец платил за мое содержание, — но миссис Робинсон была очень добра ко мне. Она прекрасно готовила и этому научила и меня. В Остине не было лучшего повара, чем она.

Когда я только пришла в «Бон Тон», Дотти поставила меня поваром, но потом отправила в зал, надеясь привлечь так больше посетителей. — Роза не станет рассказывать Джорджу, как унизительно быть приманкой для таких, как Люк. Она также не станет упоминать о том, что Дотти была единственным человеком в городе, взявшим ее на работу.

— Звучит убедительно, — заметил Джордж.

— Но у меня есть свои требования, — продолжала Роза осторожно. — И я не думаю, что вы будете возражать против них, — добавила она, увидев, как насторожился Джордж. — У меня должна быть своя комната. Платить мне должны каждый месяц, и золотом. По крайней мере, три раза в год у меня должна быть возможность ездить в город. А когда закончится контракт, вы отвезете меня обратно в Остин.

— Вполне разумно, — сказал Джордж, собираясь встать.

— Я еще не закончила…

— Что вы хотите еще?

— Вы не хотите услышать объяснения по поводу того, что сказал Том?

— В этом нет необходимости.

— Значит, вы уже решили отказать мне? Джордж не знал, что сказать.

— Я знаю, что вы воевали, — начала Роза с дрожью в голосе, — но я не думаю, что вы откажете мне, не выслушав того, что я вам должна сказать.

— Я и мой брат Джефф были на войне, но ни один из нас никогда не откажет человеку, не выслушав его. — Джордж снова сел. — Рассказывайте.

Роза тоже села.

— Мой отец был армейским офицером, — сказала она с гордостью, — выпускником Вест Пойнта.

Тут она уловила суровость во взгляде Джорджа, и ее сердце дрогнуло. Ладно, пусть даже у нее не будет шанса получить эту работу, но она расскажет ему все. Пусть он знает всю правду, прежде чем откажет ей.

— Его отправили в Техас во время войны с Мексикой, и здесь ему нравилось больше, чем в Ныо Хэмшпире, где он жил до этого. Когда началась гражданская война, он сражался за Союз. Отец отличился в битве за Виксбург. Там он и погиб.

— Значит, вы одиноки.

— Да.

— Почему вы живете в Остине?

Роза посмотрела на Джорджа с иронией.

— С тех пор как умер мой отец, я словно отверженная в этом городе. Ни одна уважающая себя женщина не заговорит со мной, не пригласит в свой дом. Все мужчины обращаются со мной так же, как Люк. Никто здесь не протянет мне руку помощи, даже если я буду умирать с голоду.

— Но у вас нет нужды беспокоиться об этом, пока у вас есть работа.

Роза не собиралась рассказывать Джорджу и это. Не хотелось говорить кому-то о своем позоре. Роза была уверена, что Джордж откажет ей. Но она также была уверена и в том, что нравится Джорджу. Она чувствовала это.

— Дотти уволила меня сегодня утром. Она сказала, что не хочет больше драк из-за меня.

Джордж выругался тихо, но достаточно образно.

— Вы хотите сказать, что вас уволили из-за меня?

Роза нерешительно кивнула. Именно утренний инцидент явился причиной этого, хотя Дотти и не сказала об этом прямо. Розе было неприятно использовать душевные качества Джорджа против него самого, но это было сейчас ее единственным оружием.

— Она сказала мне, что не может позволить себе каждый день распаливать печь мебелью.

После очередного ругательства Джордж принялся размышлять. Он стоял перед дилеммой. Моральный долг и его собственное желание были за то, чтобы он взял Розу на работу. Но здравый смысл, который помог Джорджу выжить во время этой проклятой войны, подсказывал ему, что лучше взять Пичес Макклауд, вдову Хэнке или даже Бертильду Хюбер. Выбери же Розу — и будешь брошен в водоворот чувств, один на один с ее дьявольской притягательностью.

— Я должен знать еще что-нибудь? — он задал этот риторический вопрос, чтобы дать себе время вспомнить все причины, почему он должен выбрать Пичес.

Роза выглядела смущенной.

— Я хочу, чтобы все было записано на бумаге… — сказав это, она, казалось, вся сжалась от страха: она боялась, что Джордж встанет и уйдет. В тот момент Джордж Рэндолф испытывал именно такое желание. Спрашивается, зачем ему тратить время на эту женщину?..

— Вы не доверяете мне?

— Доверяю, — ответила Роза, удивленная тем, что в самом деле верит ему.

— Но все-таки хотите письменного договора?..

— Да.

Почему она настаивает? Бели он уже решил взять кого-то другого, это не будет иметь смысла. А если он вздумает нарушить контракт, все равно Роза ничего не сможет поделать с этим. Но все же ей хотелось иметь договор, скрепленный на бумаге. Когда она протянула Джорджу ручку и бумагу, взятые на кухне у Дотти, он принял это без возражений.

— Что ж, давайте запишем: «Я, Джордж Вашингтон Рэндолф», — да, меня назвали в честь президента, — «согласен нанять Розу…

— Торнтон. Розу Элизабет Торнтон.

— …Элизабет Торнтон 15 июня…

— Поставьте завтрашнее число.

— …16 июня 1866 года содержать дом семьи Рэндолфов. Она обязуется добросовестно готовить, убирать, стирать и вести домашнее хозяйство», — Джордж сделал паузу, у Розы не было никаких возражений. — «В свою очередь, Роза Торнтон будет иметь: собственную комнату, оплату золотом ежемесячно, возможность ездить в Остин один раз в три месяца. В случае нарушения контракта ее отвезут обратно в город».

Джордж протянул лист Розе, чтобы она смогла прочитать написанное.

— Теперь надо записать обязательства с моей стороны, — сказала Роза.

— Зачем?

— Я не могу быть уверенной, что вы сдержите свое обещание, если сама не буду готова сдержать свое.

— Тогда пишите сама, — ответил Джордж, пододвигая бумагу Розе.

— «Я, Роза Элизабет Торнтон, согласна готовить, убирать, стирать и выполнять все требования Джорджа Вашингтона Рэндолфа и его шести братьев», — Роза подписала контракт и поставила дату.

— Вот, — показала она бумагу Джорджу.

— Я думаю, что мы все предусмотрели?

— Есть еще кое-что…

— Что еще? — Нетерпение, близкое к раздражению, послышалось в его голосе. Только взгляд больших глаз Розы удержал Джорджа от того, чтобы не разорвать сейчас этот лист бумаги в клочья.

Роза чувствовала себя униженной, она была в отчаянии.

— Я задолжала деньги.

— Кому?

— Хозяину похоронного бюро.

Казалось, просьбам этой женщины не будет конца.

— Сколько?

— Пятьдесят долларов.

— Зачем вам нужна была такая сумма?

— Я хотела похоронить отца рядом с матерью. Армия не оплатила бы этого.

К черту эти огромные глаза! Почему каждое новое ее объяснение заставляет Джорджа чувствовать себя дураком?!

— Если я найму вас, я оплачу все ваши долги, — ответил он, вставая и протягивая Розе письменное соглашение и мысленно запрещая себе встречаться с ней взглядом.

Джордж Рэндолф откажет ей — такие предчувствия мучили Розу. Он подождал, когда Роза первой выйдет на улицу, но казалось, что он не замечает ее. Роза убежала бы, сделала бы что-нибудь, только не возвращаться и не испытывать унижения, видя, как Джордж выбирает Бертильду или Пичес, а не ее. Но гордость заставляла девушку идти рядом с ним, держа голову высоко. Гордость делала ее нервы стальными, хотя она уже знала, что решение Джорджа лишит ее последней надежды.


— Это заняло у вас много времени, — заметила Пичес, когда они подошли к конторе шерифа.

— Она ничего про нас не говорила? — осведомилась вдова Хэнке.

— Да, — попала в самую точку Бертильда Хюбер.

— У мисс Торнтон было несколько вопросов, которые она не хотела обсуждать принародно. И я, в свою очередь, должен был задать ей несколько вопросов.

— В нашем городе найдется немало парней, которые дадут вам исчерпывающие ответы, — вякнул Ядовитый Том.

Джордж, наверное, не смог бы сказать, что заставило его так быстро отреагировать на подшучивания старика.

— Я уважаю людей вашего возраста, — сказал он, холодно глядя на Тома, — несмотря на то, что вы дурно относитесь не только к людям, но и к собственному телу.

Зеваки захихикали. Сам старик противно посмеивался.

— Но вашему долгожительству будет нанесен непоправимый ущерб, если вы еще раз оскорбите мисс Торнтон. А сейчас, если вы дадите мне договор, — обратился он к Розе, — я подпишу его при свидетелях.

Девушка протянула бумагу Джорджу, но ее удивление осталось незамеченным для толпы, громко выражавшей свое неудовольствие. Особенно негодовала Пичес Макклауд.

Но больше всех своим решением был шокирован сам Джордж.


Роза чувствовала себя после всего этого совершенно разбитой, каждая часть ее тела болела, как после тяжелой нагрузки.

Переночевав в Остине, Джордж настоял на том, чтобы выехать на рассвете. Он хотел добраться на ранчо за один день. Когда Джордж спросил Розу, поедет она в фургоне или вместе с ним на лошади, она без колебания решила ехать с Джорджем. Хотя теперь ей уже казалось, что она допустила ошибку: она была уверена, что не сможет сидеть неделю после этого монотонного путешествия.

Джордж всю дорогу казался холодным, будто он был чем-то недоволен, и неразговорчивым. Хотя он отвечал на все ее вопросы, заметно было, что охотнее он ехал бы в тишине. Порой ответы Джорджа граничили с грубостью. Было очевидно, что у этого человека есть и другое лицо, далеко не такое приятное, как то, что было в Остине. Словно в нем жили бесы. Розе казалось, что сейчас он борется с одним из них. Поначалу она подумала, что Джордж может рассказать ей о том, что происходит у него в душе, но потом поняла, что он не из тех людей, которые доверяются другим. Джордж ехал глядя прямо перед собой, не обращая внимания на окружающее. И на нее.

Роза и раньше слышала о кустарниковых зарослях, но она никогда не бывала в этой местности. Она не понимала, как человек или даже зверь может жить в таких местах. Они ехали через непроходимые чащи, простиравшиеся на многие мили. Иногда они выезжали на небольшие поляны, эти крошечные участки саванны в царстве густых зарослей деревьев, наполненных москитами и состоящих из колких диких груш, дикой смородины и всего многообразия низкорастущих кустарников, унизанных ароматными цветами, сочными ягодами и ядовитыми шипами. Роза не представляла, как многочисленные животные, которые здесь обитают, могут прятаться в таких зарослях и как человек или лошадь проберутся сквозь густую сетку кустов, унизанных шипами, и останутся живыми.

Роза всю свою жизнь прожила в городе, и поэтому удаленность этой местности от цивилизованного мира поубавила в ней мужества. За целый день она не видела ни одного дома. Казалось, они единственные люди в этих местах. Роза уже не знала, сможет ли она выжить вдали от людей — с Джорджем, который казался высеченным из камня. Тропа отвлекла внимание Розы от зарослей. Она вела к какому-то строению. При виде его к ней тачала возвращаться жизнь.

— Это не совсем дом, — предупредил ее Джордж. — Мы переехали сюда незадолго до начала войны. Когда отец и двое старших братьев ушли воевать, матери чудом удалось его сохранить.

С удивлением Роза отметила, что раньше Джордж никогда не рассказывал о своих родителях.

— Я думала, что… Ты никогда не говорил… Я поняла.

— Мама умерла три года назад. Дом будет полностью на твоем попечении, — говоря это, Джордж даже не смотрел на нее. Невозможно понять, что чувствует этот человек.

— А твой отец?

— Мы думаем, что он был убит в Джорджии, в битве за Атланту.

Роза не знала, что ответить. Она услышала в голосе Джорджа за равнодушным тоном плохо скрываемую ярость и решила больше не задавать вопросов.

Однако вид ранчо не слишком улучшил ее настроение. Это была постройка из двух очень больших комнат, между которыми находилась кухня, и двух загонов для скота. В одном из них стоял большой бык.

Джордж проследил за ее взглядом.

— Одна семья из Алабамы одолжила его, чтобы выручить нас. Джефф и я постоянно смотрим за ним — боимся, что украдут. Приплод от него поможет нам разбогатеть.

Вблизи дом выглядел еще более нежилым. Возле него рылись в мусоре грязные цыплята и паслась молочная корова. Здесь, наверное, можно умереть, и никто никогда ничего не узнает.

— После смерти мамы здесь все разладилось. Близнецы слишком заняты со скотом, а младшие не обращают внимания на беспорядок.

— Младшие? Ты же говорил о семи мужчинах…

— Сейчас нас только шестеро. Мэдисон куда-то пропал, — его голос задрожал, но только на мгновение. — Близнецам по семнадцать, Тайлеру — тринадцать, Заку — около семи лет.

— Но это же совсем ребенок! — воскликнула Роза, невольно жалея малыша, вынужденного расти в такой глуши.

— Только не говори ему об этом, — предупредил ее Джордж. Его лицо впервые за много часов осветила улыбка. — Он считает себя таким же взрослым, как все остальные.

— Но остался еще один?

— Да, это Джефф, — Джордж произнес это имя так, словно оно требовало отдельного рассказа, и все, сказанное о других братьях, не могло относиться к Джеффу. — Джефф потерял руку в бою за Геттисбург. Пуля раздробила ему локоть.

Джордж говорил, и каждое слово как будто обвиняло Розу. Он не смотрел на нее, и осуждения не было в его голосе, но Роза чувствовала это.

— Оставшиеся дни войны он провел в лагере для военнопленных.

Роза молчала.

— Джефф хочет показать, что он смирился с потерей руки, но это не так. Не следует говорить при нем, что твой отец был героем армии Союза.

— Я должна держать это в секрете?

— Упоминание об этом приведет лишь только к неприятностям.

Роза вынуждена была согласиться, хотя ей была неприятна любая ложь, даже та, которую не произносят вслух.

— Расскажи мне об остальных.

— Я мало их знаю. Когда я уходил, Зак был совсем несмышленым, а Тайлеру было только восемь.

— А близнецы?

— Они выросли в парней, которых я теперь с трудом понимаю.


Никто не вышел из дома встречать их. Кругом царила тишина и неподвижность летнего полудня. Безмолвие угнетающе действовало на Розу. Джордж спрыгнул с коня, но она настолько устала, что не чувствовала ног. Он помог ей спуститься, но в его прикосновении не чувствовалось теплоты. Лучше бы он ударил ее — по крайней мере, это было бы проявлением чувства.

— На этой стороне мы спим, — показывая левую половину дома, сказал Джордж. Роза тем временем пыталась заставить свои мышцы двигаться. — А это кухня.

Она и сама поняла по торчащей трубе, что это кухня. Двор, если только место, окружавшее дом, можно было так назвать, видно, не подметался неделями, и было неизвестно, подметался ли он когда-нибудь вообще. Псарня в доме была местом, где братья хранили упряжь и серпы, сюда к тому же они сваливали всякий хлам. В окно с настоящим стеклом можно было различить только одно: день сейчас или ночь.

Затем Джордж отворил дверь в кухню. И здесь самообладание оставило Розу. Только большой шутник назвал бы это помещение «кухней». Огромная железная плита была завалена кастрюлями с остатками пищи, грязные тарелки и стаканы украшали стол. Приглядевшись, Роза увидела, что вся посуда дешевая, с отбитыми краями, за исключением нескольких фарфоровых и хрустальных предметов. Вокруг стола стояло восемь стульев с треснутыми спинками и прохудившимися сиденьями. Гармонию беспорядка дополняли несколько деревянных корзин, покрывшаяся коркой медная рочестерская лампа, разбитый кофейник, необтесанный стол и груда пустых консервных банок. Занавески почернели от копоти и пыли. В корзине для дров были одни щепки. В комнате стоял чад.

— Тайлер готовил нам, а он не очень хороший повар. К тому же никто из нас не силен в уборке.

— Где находится моя комната? — спросила Роза. Если она не приляжет прямо сейчас, то может просто упасть в обморок.

— Наверху, — и Джордж указал на лестницу, ведущую на чердак. Последние силы оставили Розу. Прощайте, мечты о солнечной комнатке с ситцевыми занавесками и мягкой кроватью, просторной и светлой.

В открытую дверь Роза увидела, что здесь можно только с большим трудом выпрямиться в полный рост. Еще мышей здесь только не хватает. А голуби и совы облюбовали, как видно, ее кровать.

Джордж вышел взять багаж Розы, пока она более внимательно осматривала плиту на кухне. Один ее вид способен был нагнать дрожь. Десятки грязных тарелок были свалены в большой металлический бак, и было страшно даже подумать, сколько времени они там пролежали. Наверное, там уже завелись личинки. Не хватало еще возиться с червями.

Джордж вернулся с ее багажом.

— Знаю, здесь беспорядок. Тайлер никогда не моет посуду, если еще есть чистая под рукой.

— Видимо, и никто не моет, — сказала Роза, когда Джордж вносил ее вещи на чердак.

— Иногда мы днями не бываем на ранчо, — откликнулся Джордж.

— В зарослях, похоже, чище, чем здесь у вас. Там хоть дождь иногда бывает.

Спускаясь по лестнице, Джордж чуть натянуто улыбнулся. Но все же это была улыбка.

— Конечно, выглядит все это устрашающе, но я уверен, что скоро здесь будет порядок.

— Здесь есть дорогие тарелки, — показала Роза на фарфоровую тарелку, расписанную изысканным цветочным узором. — Нельзя ли пользоваться чем-нибудь попроще?

С выражением холодного безразличия, так часто виденным ею на лице Джорджа, он произнес:

— У нас больше ничего нет. Обычно мы едим около семи. Я скажу ребятам, что ты здесь, — с этими словами он повернулся к выходу.

— Как, ты уже уходишь? — Розе казалось, что она не сможет здесь находиться одна.

— Не беспокойся, Тайлер и Зак где-то здесь. Пойду посмотрю, где они. Они тебе расскажут все необходимое.

— А продукты? Что мне готовить?

— Я не в курсе, обо всем знает Тайлер.

— А чем мне заниматься, пока его нет? — Роза не только была в растерянности, но и рассердилась.

— Начни пока уборку, здесь такой беспорядок.

После этих слов Джордж исчез. Роза стояла несколько секунд, словно оцепенев, затем бросилась к двери. Она не может остаться здесь одна, пусть Джордж побудет с ней еще хотя бы минуту! Слишком поздно. Джордж уехал на лошади, и через мгновение стих топот копыт. Не стало ничего. И никого.

Роза осталась одна.


Она остановилась возле двери на кухню. Увидеть сейчас этот кошмар снова будет выше ее сил. Она открыла дверь и вошла в ту половину дома, где все братья спали. Но там царил еще больший беспорядок.

В огромной комнате она увидела умопомрачительное количество грубо обтесанных кроватей, стульев и комодов. Кругом валялась в беспорядке разбросанная одежда, даже на столике для бритья.

Захлопнув в отчаянии дверь, Роза побрела на кухню. Единственное, что ее немного радовало, — это то, что боль и усталость во всем теле понемногу утихали.

И вдруг Роза осознала всю чудовищность того, что с ней произошло. Совершенно обессилев, она села за стол и, положив голову на руки, заплакала горько и безутешно.

Она просто дура. Обыкновенная идиотка с куриными мозгами и дурацким оптимизмом. Сколько лет она старалась быть настороже, училась отличать искренность от лжи, лицемерие от правды, сносила все унижения и оскорбления, и все лишь для того, чтобы броситься в ноги первому же, кто просто повел себя с ней благородно!

Конечно, Джордж Вашингтон Рэндолф бывает иногда любезен и великодушен, он вел себя тогда как настоящий человек и джентльмен. Но сейчас совершенно ясно, что он не станет баловать свою домработницу слишком частыми знаками внимания. Розе придется работать как рабыне, от восхода до захода солнца, чтобы потом ползти на чердак отдыхать до следующего утра, когда все начнется сначала.

Неужели это — ее будущее? Неужели она никогда не узнает счастья и радости, о которых мечтала?

Роза перестала плакать, вытерла нос и оглядела комнату снова. Может быть, в аду кухни и похуже, хотя в это и трудно поверить! Во всяком случае, это ее личный ад, который Джордж приказал убрать. Ведь она сама настояла на письменном соглашении, который связывает теперь ее так же, как и Джорджа. Но она будет подавленно молчать или снова разрыдается, но никому не позволит усомниться в слове Розы Торнтон!

Дверь скрипнула. Роза сразу вспомнила про свирепых индейцев, мексиканских бандитов и скотокрадов. Может, ей не стоит бояться мыслей о годах каторжного труда, и в следующую минуту она умрет?


Глава 3


Обернувшись, Роза увидела покрытое грязью, но очаровательное личико маленького мальчугана. Его открытый взгляд заставил Розу забыть о собственных страхах.

— Ты та леди, которая будет нам готовить? — мальчик, не входя в комнату, просто просунул голову в дверь.

— Да, — ответила Роза, вытирая глаза.

— Не плачь, Джордж тебя не обидит! Иногда он бывает очень противным, но я не думаю, что он тебя побьет. Монти говорит, что… — ребенок замолчал, словно обдумывая сказанное. — Вообще-то, я не должен повторять слова Монти. Джордж говорит, что от него можно услышать такое, чего не говорят даже на войне.

— Я плачу не из-за Джорджа.

— А из-за чего тогда? У тебя что-нибудь болит? — Мальчик подошел ближе, но дверь оставил открытой. «Путь к отступлению свободен», — подумала Роза.

— Я плачу из-за дома.

— Но у нас не так уж плохо. Было куда хуже, пока Джордж не вернулся домой.

— Ему не нравится эта грязь? Что ж, это говорит в его пользу.

— Джордж сказал, что если мы сами не начнем убирать, то надо хотя бы нанять кого-нибудь. А ты любишь убирать?

— Не очень.

— Например, Тайлер считает, что убирать просто глупо. Да и я не понимаю, как это может кому-нибудь нравиться, даже женщинам.

— Женщинам иногда нравятся странные вещи, — улыбнулась Роза. Присутствие мальчугана, с которым можно было поговорить, приободрило ее. — Но мне, наверное, понадобится твоя помощь…

Ее собеседник при этих словах тут же шмыгнул за дверь.

— Тебя же зовут Зак? — спросила Роза, выходя из-за стола.

— Ага, — из-за двери была видна лишь его голова.

— Я хочу приготовить обед, но для этого сначала надо убрать на кухне. Мне нужен большой бак, ведро, дрова и вода. Ты сможешь мне помочь?

— Я могу показать тебе, где находится колодец…

— Я рассчитывала на большее.

— Но это же работа Тайлера, — обиженно оттопырил нижнюю губу Зак. — Я только дою корову и собираю яйца. Я делаю это, когда стемнеет.

— Послушай, а давай заключим с тобой сделку. Если ты покажешь, где можно найти все необходимое для работы, тебе не придется мне помогать. Но ты должен найти Тайлера.

— Хорошо, — согласился Зак, выскочил из кухни и через минуту вернулся с деревянным ведром. — Иди за мной, — сказал он и повел Розу к колодцу, выкопанному за домом в тени большого дуба.

— Тебе придется достать тарелки из бака, а то посуду больше мыть негде…

Роза подумала, что не сможет дотронуться до этих ужасных тарелок, прежде чем они не пролежат в горячей мыльной воде хотя бы час. Пока она набирала воду в ведро, Зак собрал охапку дров.

— Я должен еще огонь разводить, — признался мальчик по дороге к дому. — Джорджу не надо бы поручать мне столько работы, но ведь маленьких никто не слушает. Особенно Монти. Монти вообще никого не слушает, даже Джорджа.

Придерживая дверь, Роза пропустила Зака в комнату, поставила ведро с водой на пол и начала освобождать бак.

— Расскажи мне о своих братьях, — попросила она Зака. Если ей предстоит жить в этой семье, то лучше узнать о ней побольше. К тому же она готова слушать о чем угодно, лишь бы не думать об этих отвратительных тарелках.

— Я мало что знаю о Джордже и Джеффе, а Мэдисона вообще не помню. Он ушел от нас сразу после смерти мамы, и с тех пор мы не услыхали о нем.

— Не слышали о нем, — поправила Роза.

— Ты что, собираешься придираться ко мне как Джефф? — сердито посмотрел на нее Зак, на минуту прекращая разводить огонь.

— Прости, это я по привычке… Зак посмотрел недоверчиво, но все же объяснение принял.

— Джефф считает, что у меня ужасная речь, и говорит, что Хен и Монти должны заниматься со мной.

— Но они, наверное, сделали все, что могли, — осторожно заметила Роза, боясь попасться в очередную ловушку.

— Просто Хена и Монти никогда не бывает дома, — продолжал Зак. — Они стреляют в людей. Я тоже хотел бы стрелять в людей, но Хен мне сказал, что для этого надо быть взрослым.

— Стрелять в людей? — удивилась Роза, выливая воду из ведра в пустой бак и устанавливая его на горелку, под которой Зак пытался развести огонь.

— Ну да, в тех, кому нужны наши коровы. Если они попытаются украсть их, Хен и Монти убьют этих воров. Особенно Хен. Ему нравится убивать людей.

Роза не знала, что сказать.

— А Джеффу это не по душе. Он всегда кричит на близнецов. Из-за этого Хен и Монти не любят возвращаться домой.

— Где же они ночуют? — спросила Роза. «Довольно своеобразная семья», — подумала она.

— А вон там, — ответил Зак, махнув рукой в пространство. — Хен говорит, что, лежа на кровати, вора не поймаешь.

— Звучит убедительно, — согласилась Роза, оглядываясь в поисках масла. Оно так долго лежало без употребления, что ей с трудом удалось отрезать кусок.

— Монти любит коров, — продолжал Зак. — А Тайлер их терпеть не может. Ему не нравится в Техасе. И вообще, мне кажется, что он никого и ничего не любит.

— А где Тайлер?

— Ушел. Он ненавидит женщин.

«Господи, — подумала Роза, — и я сама выбрала этот кошмар!»

— Он не поможет мне приготовить обед?

— Тайлер никогда никому не помогать, — объяснил Зак, и Роза еле сдержалась, чтобы его не поправить. Значит, о меню придется думать самой, этот мальчик не очень-то стремится ей помочь.

Зак тем временем отошел от плиты.

— Все, разгорелась.

— Как, ты уже уходишь?

— Ага. Тебе остается только поддерживать огонь.

— Но я даже не знаю, где лежат продукты.

— Найдешь, если хорошо поищешь.

— Где, например, мясо? — спросила Роза с отчаянием в голосе.

— В кладовке. Картошка — в погребе, морковь — тоже, — Зак уже направлялся к двери, говоря это. — Масло и молоко в колодце. Кстати, Джордж пьет только сладкое молоко, Монти и Хен любят пахту, а Тайлер — простоквашу.

— А что любишь ты?

— Я не пью молоко. Я предпочитаю виски, — заявил Зак уже из-за двери. Роза на какое-то время потеряла дар речи, но потом громко расхохоталась. Почему двадцатилетняя женщина не может выйти замуж за такого мальчика? У Зака очарования в десять раз больше, чем у его старшего брата. Роза находила этого шельмеца просто восхитительным.

Однако Джордж Рэндолф становился для нее все незнакомее и загадочнее. Он вызывал у нее неведомые ей до этого чувства. С ним ей было спокойно, и рядом с Джорджем она не чувствовала себя одинокой. Но, видно, судьбе так угодно, чтобы ей было так хорошо именно с человеком, который проявляет к ней интереса не больше, чем к прошлогоднему снегу! Ей никак не забыть те минуты в «Бон Тоне», того Джорджа Рэндолфа. Сейчас он потерян для нее, но она должна найти его снова, потому что именно тот незнакомец, покоривший в Остине ее сердце, был тем мужчиной, за которого она вышла бы замуж.

Роза прекрасно помнила, как страдала ее мать, когда отца месяцами не бывало дома, помнила ее слезы, когда она смотрела на фотографию мужа. Отец не приехал даже на ее похороны, и рядом с Розой не было никого, кто разделил бы с ней ее горе, утешил ее. В жизни отца главным была карьера, жена и дочь занимали в ней второстепенное место.

Возможно, Роза слишком любила сказки, но ее мечтой всегда был человек, который бы всегда был рядом с ней, для которого она стала бы смыслом жизни, рядом с которым она была бы в безопасности. Ей казалось, что Джордж — это именно такой мужчина. Сейчас она поняла, что почти влюбилась в него. Но разве можно было устоять перед чарами того Джорджа Рэндолфа, которого она встретила в «Бон Тоне»? Ведь Джордж спас ее, окружил заботой и вниманием, защитил от оскорблений. В тот момент Роза чувствовала, что она что-то собой представляет и что-то значит для него.

Но теперь Джордж стал совсем другим. Может, он только играл роль джентльмена-южанина? Или, возможно, у него были причины притворяться более равнодушным и холодным, нежели он есть на самом деле.

Все в этой семье со странностями. Из того, что Роза уже узнала о братьях, она сделала вывод, что они, наверное, с трудом уживаются друг с другом. Может, тот Джордж в Остине была лишь маска? Нет, первое впечатление не могло ее обмануть. Просто что-то заставляет его отдаляться от Розы. Если она поймет причину того, почему это происходит, тогда, может быть, ей удастся вернуть свою мечту.

А теперь надо заниматься делом: вымыть посуду, убрать кухню, приготовить ужин. Надо поторапливаться, ведь она должна успеть к семи часам. Роза была уверена, что именно к этому времени Джордж и его братья постучат в дверь.


Она не помнила, когда ей доводилось так уставать. Но она не могла не улыбнуться, оглядев итоги своего труда: вся посуда вымыта, вычищена каждая кастрюля, каждый чайник, наведен порядок на плите и в кладовой. И приготовлен обед на семь человек. Жаркое доходило на плите, к его запаху примешивался запах картофеля и моркови, тушившихся в густом соусе. В духовке подрумянивалась выпечка — ее можно будет подать с маслом или подливой. Приготовлен и горох из сада Тайлера, который она собирала сама, так как Тайлер так и не появился, из кладовки извлечены консервированные томаты и персики. На столе расставлены пахта, простокваша, сладкое молоко и сосуд с водой — на случай, если Зак действительно не пьет молоко.

Роза еще раз осмотрела стол. Ей удалось немного отчистить его, но все же еще на нем оставалось несколько жирных пятен и прожженных мест. Роза хотела было застелить стол скатертью, но нигде не смогла ее найти. Рочестерская лампа сияла, проливая янтарный свет по всей комнате.

Было бы еще лучше, если бы у нее хватило времени вымыть окна, постирать и погладить занавески, вымыть стены и пол. Но Роза была довольна и тем, что сделала за этот день. Шесть часов назад, когда она вошла сюда, нельзя было представить, что такое возможно. Услышав топот копыт, Роза взглянула на часы, одну из немногих исправных вещей в этом доме. Кто-то натер до блеска стекло, вычистил циферблат и смазал маслом механизмы. Было без трех минут семь. Протерев окно, Роза выглянула на улицу.

Четверо всадников в сопровождении собак въехали во двор. Очевидно, Джордж был пунктуален.

С ним был Зак, сбежавший из дому из боязни получить работу. Но Роза не видела никого, кто мог быть похожим на тринадцатилетнего Тайлера. Она очень надеялась, что нелюбовь Тайлера к женщинам не помешает ему явиться на ужин.

Роза торопилась завершить свои приготовления. Жаркое она поставит напротив места Джорджа, как раз перед тем, как они войдут в кухню. После молитвы и после овощей Роза подаст печенье, и тем временем его вторую порцию поставит в печь. Зак будет разливать молоко — кажется, он знает пристрастия каждого.

Она попыталась прикинуть, сколько времени у братьев займут приготовления к ужину. Сначала, конечно, они расседлают лошадей. Она не знала, будут ли их кормить или сразу поставят в конюшню. Но в любом случае их надо будет почистить.

Затем нужно время, чтобы умыться и переодеться, это займет минут пятнадцать. От силы полчаса. У нее еще уйма времени.

Но не успела Роза присесть на стул, как дверь в кухню распахнулась и вошла гурьба мужчин, от которых пахло потом и лошадями. У них под ногами вертелись собаки.

— Я говорил, что слышу запах мяса, — проговорил один из светловолосых близнецов и, прежде чем Роза опомнилась, схватил кастрюлю с плиты и поставил ее на стол перед собой. Он стал наполнять свою тарелку одной из чашек, приготовленных Розой для кофе.

— Печенье! — заверещал высокий худосочный юноша. Это был Тайлер. Он моментально выхватил противень из духовки и вывалил его содержимое на середину стола.

Через пару минут все присутствующие — не было только Джорджа — уже расхватывали еду. Тарелки передавались из одного конца стола в другой, каждый при этом кричал, чего хочется ему. Один из близнецов бросил смоченное в подливе печенье костлявой собаке, которая вместе с ним появилась в комнате. Другая собака, не дожидаясь своей очереди, поставила лапы на стол и начала есть из тарелки второго близнеца. Парень весело засмеялся, поставил ее на пол перед собакой, а сам взял чистую тарелку, предназначавшуюся Джорджу.

Никто не обращал внимания на Розу. Волна гнева поднималась в ней, заглушая чувство усталости. Она вскочила и подошла к столу.

— Прекратите немедленно! — закричала она. — Не смейте прикасаться к еде, пока не научитесь вести себя за столом по-человечески!

Глас вопиющего в пустыне.

Роза оттолкнула собаку, собирающуюся поужинать из прибора Джорджа, и с силой стукнула по столу.

— Слушайте, вы! Я не потерплю такого поведения!

Безрезультатно. Лишь один из братьев — светловолосый юноша с удивительно голубыми глазами и одной рукой — обратил внимание на усилия Розы. Его взгляд, казалось, вопрошал, по какому праву она делает им замечания.

Дрожа от ярости и не владея собой, Роза перешла от слов к делу: Взявшись за край стола, девушка приподняла его и перевернула. Жаркое, соус, овощи, печенье — все посыпалось на пол. Пока оторопевшие мужчины смотрели на Розу, собаки набросились на перемешанную еду.

В этот момент вошел Джордж. Только он нашел время, чтобы умыться. Все заорали хором.

— Прекратите! — кричала Роза. Братья не обращали на нее внимания. Собаки продолжали ужинать.

Тогда Роза повернулась, схватила наполненный до краев кофейник и подняла его, словно собираясь облить его содержимым всех присутствующих. Наступила мертвая тишина.

— А теперь слушайте меня, — сказала она, задыхаясь от злости. — Клянусь богом, что никогда не стану больше готовить для вас.

— Сумасшедшая! — заявил один из близнецов. — Джордж, ты не поверишь…

При этих словах Роза вновь подняла кофейник.

— Монти, разве тебя не учили, что нельзя перебивать леди?..

Хотя, вероятно, Джордж решил исключить эмоции из своих отношений с Розой, сейчас она отчетливо видела ярость в его карих глазах. Смог бы он ударить женщину? Его ярость была непритворной и нешуточной.

— Но ты же не позволишь ей…

Джордж сурово глянул на брата.

— Дай ей сказать. Тебя выслушают позже.

Роза не знала, научится ли она когда-нибудь различать Хена и Монти, но сейчас ей не хотелось смотреть на них обоих. Только гнев Джорджа мог обуздать этих парней.

— Расскажи, что случилось, — Джордж, словно рядовому, отдал приказание Розе и ждал его исполнения.

Что ж, приказание будет исполнено. Но едва ли командир будет доволен. Наверное, она ошиблась в характере Джорджа, но больше она не хотела обманываться в нем.

— Меня зовут Роза Торнтон, — заявила Роза после краткой паузы: она хотела совладать с гневом, который мешал ей говорить спокойно и уверенно. — Вчера ваш брат нанял меня на условиях, что я должна буду содержать дом, в котором проживают семеро, — она подыскивала нужное слово, — мужчин.

Взглядом Джордж предотвратил очередной взрыв, но Роза не поняла, кому предназначалось предостережение — ей или его братьям.

— Когда я увидела ваш дом, мне захотелось вернуться в Остин. Но я заключила договор и не собираюсь нарушать его. Однако я отказываюсь иметь дело с людьми, которые не умеют здороваться и при этом как звери набрасываются на еду. По словам вашего брата я сделала вывод, что вас воспитывали как джентльменов, — Роза указала на беспорядок на полу. — Я вижу, что ошибалась.

— Она не может обвинить нас в этом, — обратился Тайлер к Джорджу. — Это она перевернула стол.

«Ненавидящий женщин, — подумала Роза, — но все-таки голод взял верх над его ненавистью».

— Но я не могла по-иному привлечь ваше внимание, — объяснила Роза. — Ничто не могло оторвать вас от еды.

— Что, никто из вас не представился? — спросил Джордж.

Роза видела, что гнев Джорджа слабел. В его глазах появилось что-то другое, но Роза не могла понять, что.

— Я думаю, мы были слишком возбуждены видом и запахом съедобной пищи.

Это произнес Джефф. Тот самый, у которого не было руки и который провел два года в лагере янки. Он не заговорил бы с ней вообще, если бы узнал, что ее отец сражался за Союз.

— Они даже не помолились, — подал голос Зак. Несмотря на свой возраст, он мгновенно смог разобраться в ситуации и занять нужную позицию.

— Да, все это из-за еды, — произнес другой близнец, Хен. Внешне он выглядел спокойнее своих братьев, хотя, вероятно, мог быть опаснее их. Зак говорил, что Хен любит стрелять в людей.

— Но у нее не было никакого права переворачивать стол. Весь ужин съели собаки.

На этот раз Монти, который любит коров. Он: казался более агрессивным, чем Хен, и что можно, сказать в оправдание человеку, который любит: лонгхорнов[2 - Лонгхорны — порода коров.], самых необузданных животных из всех божьих тварей?

— Думаю, у тебя была причина пытаться привлечь их внимание столь неудачным способом? — сказал Джордж.

«Поистине соломоново решение — главное, когда мир в семье сохранен, а во всем можно обвинить и меня», — подумала Роза.

— У меня действительно была такая причина, — произнесла она вслух, отбрасывая прочь всякое предубеждение против Джорджа и его семьи. Если ей придется бороться за уважение, то лучше начать прямо сейчас. Они поймут, что с ней надо считаться.

— Работая на вашу семью, я взамен прошу вежливого к себе отношения.

— А именно?

— Я не хочу, чтобы меня игнорировали. Я не буду учить вас, что мне говорить, но, думаю, «здравствуйте» прекрасно подойдет, если в голову больше ничего не приходит. Во-вторых, я хочу, чтобы вы умывались и меняли одежду, когда выходите к столу. Вам нравится свежая и вкусно пахнущая еда. Почему же вы не можете быть такими же?

— Определенно сумасшедшая, — запротестовал Монти. — Я валюсь от усталости, когда возвращаюсь домой. Нет у меня времени умываться и менять рубашку.

— И нет у него чистой рубашки, — добавил Зак вполголоса.

Монти зло посмотрел на брата, но ничего не сказал.

— Еще просьбы?

— Есть. Вы не должны садиться, пока этого не сделаю я. Перед едой — молитва. Только после нее тарелки будут расставлены с правой стороны, чтобы каждый мог легко дотянуться до любого блюда. Вести себя за столом вы должны прилично. Я думаю, вас учили этому. Собак в комнате быть не должно.

— Не собираюсь это все терпеть! — взорвался Монти.

— Я говорил, что не надо привозить женщину, — поддержал его Тайлер. — Я согласен по-прежнему готовить.

— Но мы не согласны это есть, — напомнил ему Джефф.

— Пусть женщина остается, — произнес Монти, — но она не должна здесь командовать.

— У этой женщины есть имя, — процедила Роза сквозь зубы, — и если вы хотите есть за этим столом, то вам придется его запомнить.

— Вы проголосовали за домработницу, — сказал Джордж, — вам и решать.

Роза повернулась к Джорджу.

— Вы голосовали?

— Джордж твердил им, что несет ответственность за всю семью, потому что он самый старший, — объяснил Монти. — Мы с Хеном предложили ему найти кого-нибудь, кто содержал бы дом в чистоте. И тогда пусть на здоровье несет себе ответственность. Мне, конечно, не нравится выслушивать его требования, но договор есть договор!

— Все именно так, — подтвердил Джордж. — А ты согласилась готовить, — на этот раз он обращался к Розе.

— Не соглашусь, если не будут выполняться мои требования. — Взгляд Джорджа заставил ее лишиться присутствия духа. Ей захотелось спрятаться куда-нибудь, чтобы он посмотрел в другую сторону, но она прекрасно понимала, что, не победив сейчас, она не сможет победить никогда. Кроме того, во взгляде Джорджа уже не было ярости, выражение его лица несколько смягчилось.

— Итак, вежливость, хорошие манеры и умывание перед едой, — подытожил он.

— И собаки — во дворе, — добавила Роза, не удовлетворенная таким кратким обобщением своих требований. Ей хотелось куда большего. Но сейчас, видимо, лучше остановиться на ключевых моментах их сосуществования, а детали она обсудит позже.

— А как насчет сегодняшнего вечера? — задал вопрос Монти. — Я голоден.

Роза хотела возразить, но, взглянув на Джорджа, передумала. Джордж был готов выполнить все ее требования, но взамен он рассчитывал получить ужин.

— Если вы уберете здесь, я подумаю, можно ли будет приготовить что-нибудь за час.

— Мы?! — взбесился Тайлер. — Это ты сбросила еду на пол.

— Не так уж много осталось и убирать, — заметил Хен. — По крайней мере, хоть у собак полные желудки.

— Скорее всего, если мне придется убирать все это, полные желудки будут только у них.

Монти. У него самый скверный характер.

— Не слишком хорошее начало, — произнес Джордж, — но я предлагаю поработать еще раз и постараться забыть о случившемся.

— Я не забуду и не стану убирать за нее, — настаивал Монти.

— Придется сделать и то, и другое, иначе ты останешься без ужина.

Они смотрели друг на друга — двое угрюмых, сильных мужчин. Монти не отвел взгляда, но и не осмелился бросить вызов Джорджу.

— Мы были непростительно грубы, — говорил Джордж, переводя взгляд с одного брата на другого. — И, к сожалению, самым невоспитанным оказался я: как можно было ожидать от вас вежливого обращения с Розой, если я сам даже не представил вам ее?

— Они стали есть до того, как ты вошел в кухню. — Снова Зак. Роза не поняла, оправдывал ли он Джорджа, или, наоборот, обвинял в том, что тот слишком медленно шел к столу.

Джордж проигнорировал замечание брата.

— Это — Роза Торнтон, — начал он, — она из Остина. Роза согласилась быть нашей домохозяйкой. А это Томас Джефферсон Рэндолф, — представил он самого скромного из всех братьев. — Джефф и я вместе воевали в Вирджинии. Мы ничего не знаем о Джеймсе Мэдисоне Рэндолфе. Но едва он вернется, ты его сразу узнаешь. Он что-то среднее между мной и Заком. Близнецы Джеймс Монро Рэндолф и Уильям Генри Гаррисон Рэндолф. Они содержали ранчо во время войны. Парни они немного дикие, но зато никогда не бросят в беде. Вон тот, длиннющий, с кислым выражением лица, — Джон Тайлер Рэндолф. Он не похож ни на кого. И никого не любит. А это — маленький плут, которому кажется, что он все знает о моем характере…

— Я не маленький, — возмутился Зак.

— Заккери Тейлор Рэндолф, самый молодой и последний Рэндолф. Не знаю, что бы делал отец, если бы у него еще родились сыновья. Он назвал нас по именам всех вирджинских президентов.

Роза не решилась засмеяться. Вероятно, бремя президентских имен доставляло немало хлопот юношам, неудивительно, что Хен и Монти называли себя уменьшительными именами.

— Честно говоря, я с нетерпением ждала встречи с вами, — сказала Роза, пытаясь восстановить мир. — Хотите верьте, хотите — нет, но у меня — спокойный и мягкий характер.

Никто не засмеялся, даже не улыбнулся. Молчаливое согласие. Ну что ж, им же надо с чего-то начать,

— Хен, ты и Джефф, поднимите стол и стулья, — приказал Джордж. — Зак и Тайлер, подметите пол. Монти, это сделали твои собаки, так что избавься от них. Я выброшу разбитую посуду. Каждый должен умыться и сменить рубашку, прежде чем вернется сюда. Есть будете так, как вас учили.

— Черта с два! — взорвался Монти. Он заводился так же быстро, как и успокаивался. Выбегая из кухни, он свистнул собакам. Те еще не закончили ужин, но с помощью швабры Тайлер их убедил, что им будет лучше на улице.

— Пол можно не мыть, — Зак поднял ведро, и собирался набрать в него воды. — Все равно запачкают.

— Не запачкают, — ответила Роза. — Все будут чистить обувь, прежде чем войти в дом.

— Ты что, хочешь лишить нас всех прелестей нашей жизни? — спросил Хен.

— А ты бы пришел на обед к своей матери, пропахший лошадьми и оставляя кругом куски грязи?

Хен не ответил, и Роза поняла, что задела его за живое. Его лицо стало непроницаемым. Роза отметила про себя, что не стоит упоминать про покойную миссис Рэндолф, не поговорив прежде о ней с Джорджем.

Джордж собирал осколки чашек и стекла. Роза не могла знать, о чем он сейчас думает, но она чувствовала, что он на ее стороне, потому что она права. На его лице не было выражения ни гнева, ни удовлетворения. Оно не выражало ничего. Неужели Джордж Рэндолф не чувствовал ничего? Но сейчас у Розы не было времени на размышления. Она должна приготовить ужин. О Джордже Вашингтоне Рэндолфе она подумает завтра, и если он — загадка, то ей придется разгадать ее в ближайшем будущем.


Злость Джорджа понемногу проходила. Конечно, он предполагал, что появление Розы не обойдется без скандала, но нельзя было представить себе, что она бросит им вызов в первый же вечер! Ее поведение удивило и разозлило Джорджа. Ее поступки не имели ничего общего с его представлением о том, как должна вести себя порядочная девушка. Он не мог допустить, чтобы с его семьей обращались как с шайкой невоспитанных бандитов. Они — Рэндолфы из Вирджинии и доводятся родственниками губернаторам, министрам, Верховному судье, президенту Соединенных Штатов. И даже Роберту Ли[3 - Роберт Ли — генерал, главнокомандующий Армии южан.].

А кто она такая? Дочка офицера — янки, которую Джордж по своей доброте выручил из беды. Если бы он сейчас приказал ей собирать вещи, это пошло бы ей на пользу. Им никогда не будет командовать женщина, нанятая готовить и убирать в доме!

Войдя в комнату, он увидел Розу. Да, эта девушка вела себя как загнанная в угол рысь: она царапалась и набрасывалась на обидчиков. Но в глубине ее глаз таился страх: что скажет, что сделает Джордж, что может произойти, если он выгонит ее… И все-таки она не отступила. Джордж вспомнил ресторан «Бон Тон» и Люка Керни. Роза знала, как с ней должны обходиться, и не соглашалась на меньшее. Джордж Рэндолф вынужден признать достоинство и смелость этой девушки.

Его попытки держаться от Розы на безопасном расстоянии привели к необдуманной грубости с его стороны. Ведь он намеренно опоздал на ужин: Джорджу казалось, что ему будет легче встретиться с Розой, когда братья уже усядутся за стол. Да, он принял неверное решение.

Когда Джордж увидел окруженную братьями Розу, он почувствовал непреодолимое желание защитить ее, закрыть своим телом. Он едва сдерживался, чтобы не обнять ее.

Джордж Рэндолф был поражен тем, что с ним происходит. Ему необходимо время, чтобы взять себя в руки, не позволить чувствам победить разум. Но именно эти попытки обуздать чувства и приводили к неприятностям.

Он должен быть более справедлив по отношению к Розе и к своим братьям и владеть своими эмоциями. Именно таким он был в армии. Но отношения с братьями у Джорджа складывались нелегко. Пожалуй, еще труднее ему будет с Розой. Ведь мужчины, которыми ему приходилось командовать в армии, не имели глаз, как у Розы, никогда не вызывали его благородства своей беспомощностью и, наконец, не возбуждали у Джорджа желания пленительными линиями своего тела.

Выступая в роли миротворца для своих братьев и Розы, он должен был объяснить им, что она испытывает, попав в чужой дом. Братья Рэндолфы по природе добры и отзывчивы. И Джордж был уверен, что, когда они поймут, они изменят к ней отношение.

А пока он поговорит с Розой. Ей не известно, сколько им довелось пережить. И не может быть известно. Трудно даже представить все испытания, выпавшие на их долю. Оторванные от фамильного имения в Вирджинии, они оказались брошенными в чужой мир Южного Техаса, где пришлось жить на ранчо в местности, населенной одними бандитами, где они должны убивать, чтобы остаться в живых. Как объяснить боль детей, на глазах которых умирает мать — нежная и тонкая женщина? Она так и не смогла ни понять, ни полюбить суровую землю Техаса.

Сыновья Уильяма Генри Рэндолфа. Роза не знала, что это служит оправданием почти всему.


Джордж вошел в кухню и закрыл за собой дверь.

— Все готовы, — сообщил он. Роза проверила печенье в духовке.

— Еще не готово. Придется подождать, всего несколько минут.

— Боюсь, ребята огорчатся.

Роза взглянула на Джорджа.

— Сомневаюсь, что их поведение огорчило меня меньше.

— Просто мне не следовало их посылать одних.

— Твои братья достаточно взрослые. Они должны и без твоих подсказок знать, как следует вести себя за столом.

— Все верно. Но парни слишком долго были предоставлены сами себе.

— Это не оправдание.

Хотя Джорджу было все понятно, он рассердился. Джордж не мог себе представить, о чем она думает, готовя второй за этот вечер ужин. За все время Роза не сказала ни слова.

— Может, чем-нибудь помочь? — Джордж не любил сидеть без дела. Даже четыре года войны не научили его терпеливо ждать.

— Нет. Ты ведь платишь мне деньги, чтобы я готовила.

Роза все еще злилась.

— Не совсем так. Ты должна готовить ужин только раз в день.

Роза полила соусом уже второе жаркое за вечер и поставила его перед Джорджем.

— Можешь разлить молоко. Зак рассказал мне, какое молоко пьет каждый из вас.

Джордж наполнил стаканы, наливая молоко из разных кувшинов, и расставил их на столе.

— Они не такие уж и плохие, мои братья, — сказал он. — Даже в лучших условиях ребята такого возраста не жалуют дисциплину.

— Я не знаю, — ответила Роза, доставая печенье из духовки. — Сыновья Робинсонов были намного младше.

— Надеюсь, наша семья постепенно тоже привыкнет к дисциплине.

— Мне бы этого хотелось.

Роза не отступала. Она была готова к борьбе, и Джордж не винил ее за это.

Роза поставила на стол масло, смахнула муху, проявлявшую неуместный интерес к жаркому, выпрямилась, одернула платье и поправила выбившуюся из прически прядь волос.

— Все готово. Можешь звать братьев.


Глава 4


Братья вошли, словно осужденные. Они умылись и переоделись, но Роза заметила, что их рубашки не были новыми и не отличались особой чистотой.

Когда Рэндолфы подошли к столу, Джордж отодвинул стул для Розы. И только после того, как девушка села, братья тоже заняли свои места за столом. Кто-то из них смотрел на Розу с ненавистью, кто-то не смотрел вообще.

Она глянула на братьев еще раз и, словно решив что-то для себя, встала.

— Думаю, будет лучше, если я поужинаю позже.

— Нет, не будет, — взорвался Монти, вся его суровость улетучилась. — Ты затеяла всю эту ерунду с умыванием и переодеванием, и если мы должны выглядеть жалкими, то попробуй и ты, каково это.

— Я не собиралась унижать вас, — попыталась объяснить Роза. — Просто существуют определенные правила поведения за столом. Никто бы не поверил, что вы воспитанные люди, увидев, как вы едите!

— А ты когда-нибудь ночевала в зарослях? Или встречалась с людьми из отряда Кортины? Тебе не доводилось видеть, как друзья падают с лошадей с изуродованными до неузнаваемости лицами? — Монти говорил горячо и искренно.

— Нет.

— Конечно, джентльмены так не живут. Но мы не можем измениться в ту самую минуту, как только ты переступила порог нашего дома.

Однако Джордж изменился. Наверное, на войне он видел вещи более ужасные и жестокие. Но он не думает об этом, когда выходит к столу. Только Роза не могла сказать все это юноше, который воюет с ворами и убийцами с двенадцати лет.

— Не думаю, что детали жизни Южного Техаса могут заинтересовать мисс Торнтон, — произнес Джордж. — Мужчины должны уметь на время забывать о своих военных привычках, возвращаясь домой. Так было веками.

— Если бы ты не убивал с таким удовольствием тех бедных фермеров, ты бы… — начал Джефф.

— Ты, самодовольный осел! — взорвался Монти. — Посмотрел бы я на тебя, когда тебе пришлось бы ползать на брюхе по зарослям или плыть по кишащему гадами болоту!

— Хватит, — промолвил Джордж.

— Я не хочу слышать глупости этого осла!

— Думаю, что мисс Торнтон не очень хочет слушать и твои глупости!

— А зря! Только наши ружья защитят ее сон.

— Защитят… — произнес Джефф.

При этом слове Монти метнул стакан с молоком через весь стол, целясь в голову Джеффа, но тот увернулся и стакан разбился о стену. Осколки посыпались в корзину для дров, часть отскочила под плиту.

— Если ты не заткнешь этому подонку глотку, я сам заткну ее!

— Джефф, я уже говорил тебе, чтобы ты не исправлял их слова!

— Но я не могу слушать, как они говорят! Словно необученные идиоты.

— Не слушай. Например, отец считал, что их образования достаточно для жизни. Оставь парней в покое. Думаешь, им приятно, что у нас с тобой были частные учителя, в то время как у них не было ничего? — Джордж кинул сердитый взгляд в сторону Розы. Было ясно, что он не хочет выносить сор из избы. — Монти, ты должен извиниться перед мисс Торнтон.

Роза испугалась. Она протестующе глянула на Джорджа — ей меньше всего хотелось участвовать еще в одном конфликте.

— Черта с два, — заявил Монти. — Пусть Джефф извиняется.

— Или извиняйся, или уходи из-за стола. Один ужин уже испорчен, не хватало еще поступить так же и со вторым!

— Пошел ты к черту! — крикнул Монти, уходя.

Хен приподнялся со своего места. Он холодно и зло смотрел на Джеффа. Джордж жестом приказал ему снова сесть.

— Джефф, если ты не можешь оставить Монти в покое даже на время ужина, тебе придется есть отдельно. Ты недоволен тем, как близнецы вели дела на ранчо и как они ухаживали за мамой, но у тебя нет права жаловаться на это — тебя здесь не было.

— Конечно, я не занимался ничем особенным, только защищал свою страну и при этом потерял руку! — проговорил Джефф с дрожью в голосе.

Роза не знала, кого она жалеет из братьев больше. Конечно, близнецам трудно чувствовать себя ущербными, но вряд ли это может сравниться с потерей руки.

— Вытри молоко, — сказал Джеффу Джордж, — оно пролилось из-за тебя.

«И Монти остался без ужина», — подумала Роза.


Ужин заканчивали в тишине. Тайлер поднялся первый.

— Если ты поел, спроси у мисс Торнтон разрешения уйти, — приказал Джордж.

— Почему я должен спрашивать у нее? — Тайлер сделал вид, что ему непонятно, о чем идет речь. — Она ведь только кухарка!

— Но она такой же человек, как и ты, — ответил Джордж. — Если тебе понравился ужин, поблагодари.

— Можешь идти, Тайлер, — поспешно произнесла Роза. Не уверенная в том, что он попросит у нее разрешения уйти, она не хотела еще одной стычки.

— Все было вкусно, — подал голос Хен после того, как Тайлер торопливо ушел. — Не возражаете, если я уйду?

— Нет, пожалуйста, — ответила Роза.

— Я тоже, — сказал Зак, вставая со своего стула. — Не обращай внимания на Тайлера, — прошептал он на ухо Розе. — Это он бесится, потому что ты заняла его место. Теперь ему придется пасти коров, а их он ненавидит больше всего на свете!

— Не забудь собрать дров, — попросила Роза малыша, прежде чем он исчез. — Я буду готовить завтрак, надо будет много дров.

Зак собирался возразить, но суровое лицо Джорджа, его сдвинутые на переносице брови убедили его не делать этого.

— Я тоже, пожалуй, пойду, — сказал Джефф. — Ужин был отличный, Джордж правильно сделал, что взял повара!

Как корову или лошадь. Джефф был большим снобом, чем остальные братья. Он всегда будет относиться к ней, как к наемной работнице.

— Ты не возражаешь, если я задержусь? — спросил Джордж.

— Оставайся, сколько пожелаешь. — Розе было страшно, что в ее голосе Джордж различит волнение. Кроме облегчения от того, что этот ужасный вечер закончился, она почувствовала что-то непонятное.

Что в этом человеке было настолько притягательным, что заставляло ее забыть об этом самом ужасном вечере в ее жизни? С тех пор как Джордж вышел из «Бон Тона», в его поступках не было ничего романтичного. Он не был взволнован или охвачен чувством. Джордж поддержал ее, но сделал это, скорее, из чисто практических соображений, нежели из-за симпатии к ней.

И все же ее тянуло к нему. С ним рядом Роза чувствовала себя в безопасности. Он справедлив. После жизни в Остине Роза поняла, насколько это важно, и научилась ценить это качество. Прекрасно, теперь ты будешь голосовать на выборах за Джорджа Рэндолфа, если он выставит свою кандидатуру на пост губернатора.

— Еще кофе? — спросила Роза.

— Нет, спасибо. Лучше молока. — Он улыбнулся, заметив ее удивление. — Наверное, я никогда не стану настоящим техасцем. Терпеть не могу кофе.

Не стал бы пить его крепким и черным даже под страхом смерти!

— Это и не нужно.

— Хочу извиниться за поведение парней. Боюсь, это был не самый приятный вечер.

— Наверное, им надо было разрядиться после напряженного дня. А тут появилась я и все испортила.

— Не в этом дело.

— А в чем?

— Боюсь, что мне не объяснить это. Чтобы понять, надо быть членом нашей семьи.

— Все же попытайся.

Навряд ли это что-то изменит, но Розе хотелось понять, почему они постоянно набрасываются друг на друга, словно готовые ринуться в бой!

— Мы приехали в Техас за шесть месяцев до начала войны, — начал Джордж. — Отец отправил Джеффа и меня на фронт. Мы не знали, что и он сам уйдет воевать вслед за нами. Семнадцатилетнему Мэдисону пришлось ухаживать за мамой и вести хозяйство на ранчо, которое он терпеть не мог. Мама не могла помогать ему, она была очень слаба.

— Что же случилось с вашей матерью?

— Мама умерла за один год. Мэдисон ушел, как только ее похоронили. Тогда все хозяйство легло на плечи Хена и Монти. Они никогда не простят отцу того, что он оставил маму. Не думаю, что они простят и Мэдисона.

— А куда он ушел?

— О нем ничего не слышно.

Можно было представить, как тяжело Джорджу это говорить. Ведь Мэдисон мог быть убит на войне.

— Я никогда не узнаю всего того, что пришлось перенести этим мальчикам, — продолжал Джордж. — Ясно, что четырнадцатилетние дети не должны видеть всего этого, а они сражались за собственную жизнь и за этот дом. Естественно, что они возмутились, когда я вернулся и стал указывать им, что делать.

Конечно, Джеффу не годится враждовать с ними, но он мучается из-за потери руки. Он считает, что те страдания, которые выпали на долю Хена и Монти, нельзя сравнить с годами, проведенными в лагере. Роза вспомнила свою жизнь в Остине. Конечно, ее нельзя сравнить с ужасами войны или со схватками с бандитами. Но она испытала эту жизнь сама. Джефф, наверное, сказал бы, что ей не на что жаловаться. Но Роза лучше согласилась бы рисковать жизнью, чем каждый день встречать презрение и ненависть жителей Остина.

— Никто из нас не измерит страдания другого, — сказала Роза. — И что для одного легко, может быть не по силам кому-то.

— Думаю, Джефф не сможет этого понять, пока не смирится с потерей руки.

— Надеюсь, это будет не слишком поздно. Ведь человек лишь тогда по-настоящему счастлив, когда ему есть с кем поделиться своим счастьем.

— Наверное, мне надо позволить тебе поговорить с Джеффом.

— Я пойду мыть посуду. Это задача куда более легкая, — сказала Роза, вставая.

— Но я не должен опекать своего взрослого брата.

— Должен. Знаешь ты это или нет, но ты единственный, кто из вас всех хочет снова объединить шесть братьев в семью.

— Семь братьев.

Роза напомнила себе, что должна говорить о Мэдисоне, как об одном из них, хотя она была уверена, что он либо мертв, либо никогда не вернется. Джордж ждал его возвращения.

Розе хотелось облегчить ношу Джорджа, помочь ему. Но она еще многого не знала, а о многом не решалась спросить. Но одно Роза знала точно: что-то заставляло Джорджа держаться от нее на расстоянии. Это было внутри него, и он боролся с этим.

Казалось, он боролся с самим собой. Временами бремя ответственности за семью тяготило Джорджа, и тогда ему хотелось бросить все и вернуться в армию. Он всегда мечтал об офицерской карьере. Даже после того, как» последний скандал вокруг имени его отца стоил ему поступления в Вест Пойнт[4 - Вест Пойнт — привилегированная военная школа в США.].

Война предоставила ему еще один шанс. Если Джордж вернется в армию сейчас, он сможет получить и звание, и место командира. Если же он будет ждать, пока устроятся братья и подрастет Зак, то станет слишком стар для военной карьеры. Но он не мог уехать. Единственное, чем он дорожил, было здесь.

Относилось ли это к Розе? Джордж не собирался рассказывать о своей семье слишком много. Но он не ожидал такого понимания с ее стороны. Раньше он мог контролировать свое влечение к ней, если находился на расстоянии. Один вечер все изменил.

Жаль, что его не было, когда Роза перевернула стол. Увидеть бы лица братьев в ту минуту. Так, Джефф привык иметь дело только со слабыми женщинами, никогда не противоречащими мужчинам, и в этом нет ничего удивительного: такой была их мать. Монти всегда хочет, чтобы его слушались, но он уважает тех, кто оказывает сопротивление. О чем думал в ту минуту Хен, Джордж не мог представить. Ему никогда не удавалось понять этого парня.

Что ж, для них понадобится время, чтобы привыкнуть к тому, что Роза в состоянии постоять за себя. Джордж вспомнил ее профиль, когда она убирала тарелки, приятная теплота разлилась по всему телу. Странно, что ей удалось завоевать его так легко. Джордж встречал сотни красивых женщин до и во время войны, готовых на все ради высокого красивого сына скандально известного Уильяма Генри Рэндолфа, но он не обращал на них внимания.

Но не замечать Розу Джорджу не удавалось. Ему вспомнилось бесконечное путешествие из Остина, его бесконечные попытки подумать о ранчо и не думать о глазах Розы. Часами он пытался иногда совладать с огнем, пылающим у него внутри.

То же самое он чувствовал и сейчас. Он мог смотреть только на Розу, думать только о ней и хотел только ее. Роза будто заколдовала его, заставляя поступать против собственной воли.

Достаточно протянуть руку и взять ее.

Так просто и так глупо!


— Джордж знает, что ты здесь?

— Да, я сказала ему.

Монти фыркнул.

— Нравится влезать в драки?

— Нет, я не люблю драк, — ответила Роза, удивленная, что Монти говорит такие вещи. Он снова засмеялся.

— Ты опрокидываешь на пол весь ужин, так как тебе не понравились наши манеры. Потом приносишь мне поесть после того, как Джордж и Джефф выгнали меня, и при этом утверждаешь, что не любишь драк.

— Джордж не выгонял тебя.

— Выгонял, он и этот лицемерный дурак!

— Ты должен быть терпеливее с Джеффом.

Монти издал грубый звук.

— С потерей руки очень трудно смириться. А Джордж лишь хотел, чтобы ты обращался со мной как следует. Ему вовсе не доставляет удовольствия выгонять тебя из-за стола!

— Верится с трудом…

— Ты должен этому верить. Он один, кто сказал мне, где тебя можно найти.

— С чего бы это? Ему ведь все равно, лягу ли я спать голодным или нет.

— Ты ошибаешься! Он еще посоветовал мне отнести тебе ужин в ведре, чтобы собаки по пути его не перехватили.


Роза измучилась, но не могла уснуть. Она вертелась на кровати, пока «не сбила все простыни и не уронила тонкое одеяло на пол. Она прислушивалась к каждому звуку, но в доме царила тишина, наступившая час назад. Хотя вряд ли она смогла бы услышать голоса братьев, даже если бы они громко разговаривали. Дом не был очень большим, но был хорошо построен.

Роза закрыла дверь на кухню внизу. Она хотела быть уверенной, что в дом не попадут бандиты. Монти спал на улице. Наверное, каждую ночь кто-то из братьев ночевал в зарослях. Это напоминало Розе несение службы часовыми. Ей стало спокойнее, но и это само по себе волновало ее. Роза никогда не боялась нападения, даже во время войны, но сейчас Монти был их единственным защитником от людей Кортины. И Хен, который стрелял в людей, ворующих их коров.

И Джордж. Роза не представляла, что ему может нравиться убивать, но она была уверена, что Джордж не позволит никому причинить вред их семье или собственности. Сейчас она тоже была членом этой семьи. И поэтому, зная это, она никогда не чувствовала себя в большей безопасности. С тех пор, как отец ушел на войну, ей всегда приходилось чего-то бояться.

Джордж очень любил свою семью, и, как понимала Роза, семья была единственным, что его интересовало. Тем не менее она не видела со стороны братьев проявления ответных чувств. Они не понимали, что дорога к его сердцу для них всегда открыта. Все, что они ни делали, чего они хотели, что причиняло им боль, волновало Джорджа, иногда даже сильнее, чем их самих.

Джефф и Монти скоро забудут о своей стычке, таких стычек у них будет еще много. А Джордж будет помнить… Он будет мучиться, пытаясь отыскать новые способы восстановить мир в семье, и это в то время, когда они бездумно разрывают нити, связывающие их всех. Так хочется сказать братьям об этом! Бели они не желают жить в мире ради самих себя, то пусть сделают это хотя бы ради Джорджа! Но у нее нет на это никакого права, она чужая здесь и может только навредить этим. Она и так уже сказала слишком много. Она со страхом вспоминала все, что было сказано ею Джорджу о его братьях. Хорошо еще, что он тут же не выгнал ее!

Она встала с кровати и подошла к крошечному окошку. Дом был словно окольцован стеной непроходимого кустарника, окружавшей его. Кругом на десять миль простирались заросли. Там могло произойти все, что угодно, и Роза никогда бы об этом не узнала. От этого становилось не по себе.

Луна заливала землю своим удивительным светом. Странно, ведь в городе ночью всегда темно. Разглядеть дома можно только при падающем из окон свете. Сейчас же Роза могла разглядеть даже листья на деревьях, равнодушно шелестящие от дуновения теплого ночного ветерка. Все казалось мирным и спокойным, и все страхи Розы растворились в этом покое. Даже люди Остина не казались ей сейчас такими страшными. Стоило ли волноваться из-за взглядов женщин на улице, и какое ей было дело до того, что они говорили ей вслед; зачем она боялась Люка и таких, как он?

Теперь все это не пугало ее. Воспоминания об этом неприятны и раздражают ее, но не пугают с тех пор, как она здесь. С тех пор, как у нее появился защитник, Джордж. Даже прошедший вечер уже не казался ей таким ужасным. Да, это сильные, упрямые люди, очень тяжело работающие. Они пытаются ужиться друг с другом, обуздать свои характеры, чтобы соединить усилия для общего блага. Иногда это было очень сложно, и наблюдать за этим ей было интересно. Это не слабаки, способные одержать верх только над более слабыми. Это и не лжецы, пренебрегающие клятвами верности и не признающие принципов и идеалов в угоду вышестоящей власти.

Это просто славные, сильные мужчины, которые хотят узнать, что делать, чтобы жить хорошо всем вместе.

Роза считала самой большой наградой возможность стать членом большой семьи, где каждый работает для общей пользы. За это можно бороться, а Роза была борцом: последовавшие за смертью матери годы выбили из нее всякую мягкость. Потрясение, вызванное отъездом Робинсонов в Орегон, потом смерть отца, превратившая ее в отверженную, и банковский кризис, сделавший ее нищей, — все это закалило ее характер и нервы.

Ведь даже в самые тяжелые минуты Розу никогда не покидала надежда на то, что у нее когда-нибудь будет собственный дом и семья. Она мечтала именно о таком доме, как этот.

«Но ты всего лишь домработница, — напомнила она себе. — Не очень похоже, что Рэндолфы тебе рады».

Но Роза продолжала о них думать. Думая о прошедшем дне, она поняла, что в них нравилось ей больше всего. Они были бесстрашными: никто и ничто не могло испугать братьев Рэндолфов. Даже маленький Зак целыми днями пропадал иногда в этих ужасных зарослях. Наверное, приятно быть такими уверенными в себе, в своей безопасности. Розе же было трудно вспомнить, когда она совсем ничего не боялась, когда была уверена в завтрашнем дне, зная, что он наступит, этот прекрасный новый день. Рэндолфам не понять, что это за счастье! Но Роза понимает это, и она никогда бы не покинула этот дом, если бы все зависело только от нее!


Джордж решил, что вставать еще рано. Ему надо было подумать. Просто полежать и хорошенько обдумать сны, которые его очень расстроили. Он всегда считал себя разумным. Он гордился тем, что практически смотрит на жизнь, не витает в облаках. Иногда изменяя свои жизненные планы, он никогда не позволял себе отклониться от намеченного курса.

Так было, пока он не встретил Розу. Казалось, она ничего не сделала для этого, но Джордж не мог забыть ее пленительного взгляда, какого он не встречал ни у одной женщины. А как эта хрупкая девушка может постоять за себя, когда ею пренебрегают! А самые вкусные на свете вещи, приготовленные ею своими руками!

Когда Джордж думал об этом, его охватывало желание. Наверное, именно это и вызвало его сегодняшний сон. Ему часто снились женщины: иногда эти сны были навеяны мужскими рассказами у костра, иногда они повторяли невольное стремление его тела, созданного не для безбрачия. Ему нужна была женщина.

Но Джордж еще никогда не видел сна такого, как сегодня ночью. Джордже женат. На Розе. Он не помнил точно, где они жили. Дом напоминал Эшбурн, их фамильный особняк в Вирджинии, или те дома, в которых он квартировал во время войны. Но, кажется, они жили в Вирджинии. Странно, но его братья были их детьми. Они постоянно пререкались друг с другом, но настроение сна было счастливым. Джорджу нравилось быть мужем Розы, вести хозяйство в своем огромном имении и поднимать большую семью. Этот сон воплощал все то, чего Джордж боялся больше всего на свете. Потому он проснулся до рассвета с сильно бьющимся сердцем и сейчас лежал в кровати, пытаясь найти какое-нибудь объяснение всему этому.

Виновата Роза. Надо быть с ней осторожным, нельзя позволить убедить себя в том, что он хочет именно того, что ему сегодня приснилось! Если это произойдет, Джордж будет самым несчастным человеком. Но он никогда бы не подумал, что сможет поддаться чарам женщины, пусть даже такой привлекательной, как Роза! Как он будет отвечать за семью, если не может контролировать собственные чувства?!

Скрипнувшая дверь прервала его самоанализ.

— Пора вставать, — вошел в комнату Хен, держа таз горячей воды и ведро холодной.

Тайлер повернулся в постели. Зак не двигался. Джефф сел и опустил ноги на пол. Монти вскочил с кровати и сразу направился к двери, намереваясь, видимо, сразу пройти на кухню. Но Хен остановил его, показывая на таз с водой.

— Для чего это? — раздраженно спросил Монти.

— Это мисс Торнтон желает всем доброго утра и посылает нам воду, чтобы мы побрились, перед тем как выйти к завтраку.

— Провалиться мне на этом месте…

— Конечно, провалишься, — прервал его Джордж, — если не научишься сдерживать свой темперамент! Почему бы не послушать мисс Торнтон вместо того, чтобы принимать в штыки все, что она делает.

— К черту! Джордж, я думал, ты нанял домработницу. Эта женщина хуже няньки!

— По-моему, тебе нянька не помешает, — усмехнулся Джордж. — Когда ты последний раз смотрелся в зеркало?

Хен любезно снял зеркало со стены и передал его Монти.

— Господи! — воскликнул Монти. — Кажется, меня испугается даже испанская шлюха!

— Я всегда говорю тебе это, — сказал Хен. — Поэтому ты и не можешь найти себе…

Тут Монти бросился на брата, и они, сцепившись, упали на пол.

Джорджу удалось спасти зеркало.

— Тайлер, так как ты и Зак не бреетесь, то одевайтесь и идите сейчас на кухню помогать мисс Торнтон.

— У меня выросла борода, — заявил Тайлер. — Мне надо бриться, как и тебе.

Джордж поднял руку, предостерегая Джеффа от замечаний по этому поводу.

— Хорошо. Значит, Зак пойдет один. А ты можешь присоединиться ко мне, Тайлер.

— Я не пойду туда один, — отказался Зак.

— Тогда разними Монти с Хеном и можешь умыться вместе со мной, — сказал Джефф.

Зак посмотрел на близнецов, все еще катающихся по полу. Они были больше и сильнее его в несколько раз. Не дожидаясь Джорджа, он поднял ведро холодной воды и вылил его на драчунов.

Последовала серия ругательств, оглушившая присутствующих.

— Принеси мне воды, пока тебя не разорвали на куски, — проговорил Джордж, с трудом сдерживая смех. — И найди где-нибудь еще одно зеркало: мы не сможем смотреться все в одно.

— Это ты, наверное, подговорил его на это, — обвинил Джеффа Монти.

— Джефф не виноват, — вмешался Джордж. — Зак готов сделать все, что угодно, лишь бы не ходить на кухню и остаться с нами. Ему больше всего на свете надо, чтобы с ним обращались как со взрослым.

— Ну и зря. Я был бы просто счастлив, если бы мне по возрасту полагалось помогать на кухне!

— Думаешь, Роза согласится на это? — спросил Джордж у Монти. — Вчера ты доставил ей массу неприятностей.

— Не думаю, что она придает этому большое значение, — заметил Монти.

— Конечно, придает, — не согласился Джефф. — Женщины такие нежные… Они иногда не выносят вещей, которые мужчины просто не замечают.

— Не всякая женщина такая слабая, — заметил Джордж, опасаясь неприличного высказывания со стороны Монти. — У меня создалось впечатление, что мисс Торнтон может постоять за себя.

— Только одно зеркало, — заявил Зак, вбегая в комнату и торопясь прикрыть дверь перед собаками, пытающимися проникнуть туда вслед за ним. — Это ее, и она сказала, что не собирается отдавает нам его навсегда!

— Не собирается отдавать, — поправил Джефф.

— А Роза не исправляет меня, хотя и знает больше, чем ты, — отпарировал Зак.

— Что значит «не исправляет»? — спросил Джордж.

По лицу Зака было видно, что он сказал лишнее.

— Она исправила меня вчера, когда ты ушел. Я сказал ей, что мне это не нравится, что Джефф постоянно делает это, и она пообещала, что больше не будет меня поправлять. И не исправляет, — обратился он снова к Джеффу. — Вчера я нарочно сказал несколько ужасных вещей, чтобы проверить, нарушит ли она свое слово. Но Роза сдержала его.

— Сомневаюсь, что Роза может нарушить данное ею слово, — сказал Джордж, обращаясь больше к себе, чем к братьям. — Мне кажется, что она женщина с сильным характером и ясными целями.

— Все, что от нее требуется, это стирать и готовить, — подал голос Джефф.

— А у меня такое чувство, что когда-нибудь ты будешь ей благодарен за то, что она делает для нас больше, — ответил Джордж.

— Почему ты так говоришь?

— Не знаю, просто я чувствую это.

— Прекратите болтать, и давайте бриться! — вмешался Монти. — Я умираю от голода и ставлю ветчину против картошки, что она не пустит на кухню ни одного из нас, если наши лица не будут такими же гладкими, как детская попка!

— И еще, у нас должны быть чистые рубашки, — напомнил братьям Зак.

— У нас больше нет чистых рубашек, — отозвался Хен.

— Наденьте вчерашние, — распорядился Джордж. — Они подойдут.

— А что будем делать вечером, сегодня и завтра? — спросил Хен.

— Об этом подумаем позже.

— Когда я готовил, вам не приходилось заботиться о бритве и рубашках, — заметил Тайлер.

— Тогда мы заботились о том, чтобы не умереть, — ответил Монти.

— Мы благодарны тебе за твои старания, — начал Джордж, стараясь убедить Тайлера в том, что они действительно ценят его работу, — но ты же признаешь, что Роза готовит намного лучше!

— И выглядит она лучше, — добавил Монти, с удовольствием подтрунивая над младшим братом.

— Все, пошли, — сказал Джордж, — я не собираюсь откладывать завтрак из-за того, что вам хочется устроить очередную свалку.

— Зак, причешись, — обратился Джефф к самому младшему. — У тебя волосы стоят дыбом, словно ты увидел рысь.

— Я не боюсь рысей.

— Больше никаких драк, — предупредил Джордж. — Я голоден.

Братья Рэндолфы вошли в кухню и были поражены, увидев Розу, разводящую огонь под баком, но еще более — ее словами:

— Прежде чем сядете за стол, вы должны заполнить этот бак водой и положить туда всю одежду, которая у вас есть, за исключением той, что на вас.

— Черт побери! — выругался Монти.


Глава 5


— А нельзя это сделать после завтрака? — спросил Джордж. Он ожидал завтрака с не меньшим нетерпением, чем Монти, и поэтому приказ наполнить бак и принести одежду вместо того, чтобы сесть за стол, разозлил его.

— Сначала я подумала так сделать, — ответила Роза. — Но разве вас удержишь здесь после завтрака?

— Можно было просто нас попросить…

— Да, конечно, можно, — признала Роза, — но проще сделать это сейчас.

— Ты что, позволишь ей?.. — спросил Монти.

— Позволю что? — переспросил Джордж. — Вы ведь проголосовали за то, чтобы нанять домработницу. Стирка — это одна из ее обязанностей. Если вы хотите, чтобы она работала, дайте ей возможность делать это.

— Вот пусть сама и делает, я не стану мешать!

— Ты не будешь возражать, если она сама переберет твои вещи?

Было видно, что об этом Монти не подумал.

— Не хватало еще, чтобы кто-то рылся в моих вещах, — заявил Хен.

— Пусть Роза делает с моей одеждой все, что хочет, — отозвался Зак. — Я все равно даже не хочу ее носить.

— Ни одна женщина не дотронется до моих вещей, — заявил Тайлер.

— Я уверен, что она и не захочет делать это, — заметил Джефф. — Ну разве что используя палку.

— Так, ребята, соберите одежду, — распорядился Джордж. — Мы с Джеффом принесем воды. Принесешь мои вещи, пока я буду наполнять бак?

— Хорошо. Когда я справлюсь, буду помогать тебе.

— Ну уж нет, я лично буду носить воду! — сказал Монти.

— Это сделает Джефф, — повторил Джордж, — ты же убедишься, что Зак и Тайлер не закопали половину одежды где-нибудь под домом.


— Не позволяй ей делать это, — сказал Джефф, когда они с Джорджем шли к колодцу.

— Не позволять ей делать что? — переспросил Джордж.

— Командовать нами, словно она генерал, а мы новобранцы.

— Я думаю, что стоит ей понять, что мы готовы ей помогать, и она перестанет нам приказывать.

— Но тебе не следует поощрять ее. Отдавать приказы должен только ты.

— Черт побери, но для чего тогда я ее нанял? — резко ответил Джордж, опуская ведро в колодец. Услышав всплеск воды, он принялся поднимать ведро наверх. — Я не желаю заниматься стиркой, стряпней, уборкой и другими подобными делами!

— Понимаю, но она слишком много берет на себя.

— Если тебе так кажется, то мы можем уволить ее и нанять кого-нибудь другого! — Джордж передал первое ведро Джеффу и опустил в колодец второе. — Ведь это наш дом, Джефф, и мы будем решать, что делать. Но если ты нанял человека на работу, нельзя при этом давить на него и ожидать, что от этого он будет счастлив!

— Меня не интересует, счастлива она или нет.

— Значит, это твоя большая ошибка, — сказал Джордж, поднимая ведро из колодца, — пойдем, чем скорее наполним бак, тем скорее мы позавтракаем.

— Чтобы его заполнить, надо еще сходить не меньше двух раз, — отметил Монти после того, как воду вылили в бак. Он не двигался с места и свирепо поглядывал на Розу.

— Тогда возьми ведро и помоги.

— Ты думаешь, что завтрак готов и ей осталось его только разогреть, пока мы носим воду? — поинтересовался Монти по дороге к колодцу.

— Да.

— Черт возьми! И Хен сказал то же самое!

— Ты согласен потерпеть еще двадцать минут, а, Монти?

— Черта с два! Не могу видеть, как она распоряжается нами, а мы перед ней на задних лапках ходим!


Джордж с братьями выливали последние ведра, Хен помогал Заку развести огонь, так, чтобы, бак нагревался равномерно. Мстительный Тайлер. принес огромную кучу белья, надеясь, что такое количество работы заставит Розу вернуться в Остин.

Но Розе было все равно. Честно говоря, она не ожидала, что братья отнесутся к ее очередному поручению с таким юмором. Конечно, этим она обязана Джорджу.

Интересно, что он думает о ней? Роза заметила его сердитый взгляд при оглашении своего требования. Он хотел ее поддержать, но в то же время горой стоял за свою семью. Ей нравилось наблюдать за Джорджем с братьями, это напоминало ей семью Робинсонов. С ними Роза жила довольно долго, пока ей не исполнилось семнадцать, и за этот период семья Робинсонов увеличилась еще на четыре человека: вместо трех детей стало семь. Никогда не имея много денег, они были все же по-настоящему счастливы, когда вся семья собиралась вокруг мистера Робинсона, и все говорили хором, смеялись, наперегонки пытаясь привлечь к себе его внимание.

— Как цыплята вокруг наседки, — сказала бы миссис Робинсон.

Раньше Роза часто представляла себе семью, которую ей хотелось бы иметь. Три мальчика и три девочки. Мальчики — старшие, чтобы могли помогать отцу, а потом идут девочки — чтобы можно было их баловать. У них не должно быть большой разницы в возрасте — пусть дружат, когда подрастут. Она с болью вспоминала о своем одиноком детстве. Конечно, все ее дети будут умными, чтобы они могли смело бороться за свое место под солнцем. И, конечно, всегда рядом с ними будет отец, который готов прийти на помощь в трудную минуту. Будет всегда. Потому что семья для него важнее всего на свете. Джордж будет именно таким отцом. Ведь, решая проблемы своих братьев, Джордж забывал о своих собственных проблемах. Но он пока не подозревал, что семья может стать его спасением!..

А знают ли братья, как много они для него значат? Все они кажутся слишком занятыми своими переживаниями. Только Джордж способен забыть о своих делах и думать о проблемах других!

Жаль, что я не значу для него так много! Роза не хотела думать об этом. Просто братья Рэндолфы нуждаются в ее услугах, и она не должна обольщаться мыслью, что могла бы жить в этой семье на других правах. Ей было больно даже подумать о том, что она представляет интерес для Джорджа только пока работает на него. Что ж, если ты не выдержишь этого, попроси отвезти тебя обратно в Остин. Но помни, что как бы плохо ни вели себя братья, в Остине будет в несколько раз хуже.

Но Роза хотела многого. Удастся ли ей встретить в жизни человека, который посмотрит на нее с такой же любовью, как Джордж смотрит на своих братьев? И сможет ли он пожертвовать чем-нибудь для нее?

Но только не в Техасе, здесь она навсегда останется проклятой янки!

— Да, ты причиняешь много хлопот, но готовить умеешь, — сказал Монти, так рьяно набрасываясь на завтрак, что Джорджу пришлось напомнить ему о правилах поведения за столом.

— Пусть тогда не готовит так вкусно, — отвечал Монти с полным ртом. — Никогда не подозревал, что от еды можно получить столько удовольствия!

— Если ты будешь так есть каждый день, скоро тебя лошадь не поднимет! — предупредил его Джефф.

— Черт, да ради такой еды я пройду пешком хоть до Рио-Гранде.

— А ты, Хен, что думаешь?

— Вкусно, конечно, но так далеко я бы не пошел — заработаешь мозоли размером с яйцо опоссума.

— Ты же знаешь, что таких яиц не существует, — вмешался Зак.

— Я-то знаю, да, может быть, Роза не знает. Я хотел попросить ее приготовить омлет из таких яиц, а ты все испортил!

Зак весело расхохотался.

— Даже в городе девчонки знают, что опоссумы не откладывают яиц! Правда, Роза?

— Для тебя, молодой человек, она мисс Торн-тон, — поправил его Джордж.

— Будет проще, если вы все станете называть меня Розой, — сказала она. — Да, я знаю, что опоссумы яиц не откладывают. А ты вот знаешь, что любимая еда медведей — свинина?

— Разыгрываешь меня, что ли?

— Ни в коем случае, — заверила его Роза. — Давай, доедай завтрак. А то если мне придется его выбросить, то к вечеру вокруг дома соберется толпа медведей.

— Я никогда не видел живого медведя…

— С теми из них, кто любит свинину, лучше тебе не встречаться. Они любят закусывать маленькими мальчиками.

— Ты разыгрываешь меня, — обиделся Зак.

— Совсем немного. Давай заключим договор: ты будешь предупреждать меня, когда Хен захочет снова подшутить надо мной, а я за это расскажу тебе много сказок.

— Хен-то — не будет, а вот Монти — наверняка!

— Тогда давай объединимся против Монти.

— Если будешь так хорошо готовить, можешь делать все, что захочешь, — сказал Монти, проглатывая печенье и допивая последний глоток молока. — Я вернусь в семь, голодный, как волк!

— Ты забыл спросить разрешения, — пропел Зак.

— Дерьмо собачье, — пробормотал Монти, охарактеризовав брата, и снова сел. — Могу я уйти, мадам…

— Конечно. И достаточно «Розы»…

— Я тоже, пожалуй, пойду, — поднялся Хен. — Чтобы Монти не достались все скотокрады.

— Представляю, как Маккладон кормит своих парней, чтобы у них хватало силы увести наших коров, — проговорил Джефф.

— Возможно, у вас есть просьбы, что приготовить на ужин, — поспешно вмешалась Роза, увидев ярость, вспыхнувшую в глазах Хена и Монти.

— Индейку, — заказал Монти, — я знаю место, там, внизу у реки, целая стая индеек расположилась в дубраве.

— Принеси их к вечеру, а назавтра я обещаю тебе жареную индейку.

— Черт побери, а ты неплохая девчонка!

— Как видишь, и с нами нетрудно поладить, — добавил Хен.

— Пока я вас хорошо кормлю, — ответила Роза.

— Ты можешь составить список, что тебе необходимо, — сказал Розе Джордж. — Не может же Монти каждый день приносить индейку. Я пошлю кого-нибудь в город на следующей неделе. Джефф, мне надо поговорить с тобой. А тебе, — Джордж повернулся к Розе, — Зак и Тайлер помогут со стиркой.

— Я не собираюсь подносить ей воду! — взорвался Тайлер. — Я сам мог бы делать то, что делает она, и не хуже.

— Не будь смешным, — сказал Джефф. — Все эти годы ты занимался домашней работой. Что ты знаешь о том, например, как пасти скот?

— Не думаю, что ты в своем лагере у янки научился чему-то большему! — ответил ему Тайлер.

Джефф побледнел. Монти и Хен тихонько удалились.

— Мне хватит помощи Зака, он прекрасно справится, — сказала Роза.

— Почему всегда я? — заныл Зак.

— Потому, что мы должны придумать, как отомстить Хену за его шутку с яйцами опоссума, — ответила ему Роза, — а как это сделаешь, если тебя не будет целый день дома? И вообще, я ничего не знаю о жизни в деревне, мне многому надо еще научиться. Вдруг я начну доить быка?

Последний вопрос Розы вызвал у Зака пренебрежительную гримасу.

— Но я не буду оставаться дома каждый день? — спросил он у Джорджа.

— Нет.

— Ладно. Однако, не нравится мне это.

— Тайлер и Джефф, седлайте лошадей. Я сейчас подойду, мне нужно кое-что обговорить с мисс Торнтон.

— Можно, я оседлаю твою лошадь? — спросил Зак.

— Нет, ты должен… — начал Джефф.

— Конечно, можно, — сказал Джордж. — Только не седлай ту норовистую кобылу. После вчерашнего она, наверное, только и ждет, как бы укусить меня за ногу.

— А кто первый добежит до загона? — крикнул Зак, вылетая из комнаты. Тайлер выбежал следом.

— Джефф, присмотри за ними.

— Зачем? Они меня не слушаются…

— Но ты действительно хорошо присматриваешь за ними. Только стоит тебе что-нибудь сказать, как сразу начинаются неприятности, — заметил Джордж.

— Скорее всего, он делает так не нарочно, — сказала Роза после того, как Джефф вышел, — но, по-моему, он всегда бьет по самому больному месту.

Взгляд Джорджа заставил ее прикусить язык. Нельзя забывать, что лучше не говорить лишнего. И без того она постоянно командует братьями, указывает, что нужно делать. Вряд ли может понравиться, что их тренирует какая-то чужая женщина, даже если ее замечания и достаточно справедливы!

— Тебя в нем что-то не устраивает?

— Нет, во всяком случае, не его рука. Просто ты любишь своих братьев, даже будучи ими недоволен или сердит на них. А Джефф не такой.

Ну вот, опять. Когда, наконец, она научится не выкладывать сразу все то, о чем она думает?

— Ты ошибаешься. Джефф единственный, кто печется о семье. Совсем не я. Я ведь только из-за него вернулся домой.

— А как бы ты мог поступить иначе?

— Вернулся бы в армию и воевал с индейцами.

Его ответ так шокировал Розу, что она с трудом подбирала слова.

— Но это означало бы перейти на сторону армии Союза! — Она не верила, что он способен на это после того, как четыре года прослужил в войсках конфедерации.

— Это означало бы вступить в армию Соединенных Штатов, — поправил Джордж. — Я всегда мечтал о карьере военного. Скорее всего, я так и сделаю, когда смогу уехать отсюда.

— Но ведь будет очень трудно содержать жену, воспитывать детей, служа в армии?..

— Я не собираюсь ни жениться, ни иметь семью.

Роза задохнулась. Пораженная, она не могла прийти в себя. Он думал только о семье, и для нее казалось естественным, что он хочет иметь свою собственную…

— Я думала… у тебя так много братьев… и ты так заботишься о них…

— Именно поэтому я и не хочу иметь семью, — ответил Джордж. — Я знаю, какой обузой мы были для матери и отца. Ради чего? Семеро сыновей, которые не могут ужиться друг с другом! Меня это мало привлекает.

— А почему армия? — спросила Роза. Она была не в состоянии свыкнуться со словами Джорджа.

— Это единственное, что я умею делать хорошо. К тому же там я смогу пользоваться свободой в том, что делаю.

— А ты не будешь тосковать по дружескому теплу и любви, которые дает семья?

— Ты никогда не была в армии и не знаешь ничего о настоящей мужской дружбе, которая рождается в бою. Ты доверяешь свою жизнь другому, потому что он тоже готов отдать жизнь за тебя, Эти чувства столь же сильны, как и любовь между мужчиной и женщиной, хотя они и не предполагают тягостных обязательств с обеих сторон. Ведь жена и дети — это ярмо на всю жизнь. Они забирают твои силы, пьют твою кровь. Ты их жертва и добыча!

Зак подогнал к ним лошадь Джорджа.

— Я правильно все сделал? — спросил он, сияя от восторга.

— Да, кажется, все в порядке, — ответил Джордж, не видя того, что подпруга недостаточно подтянута, а на потнике была складка.

— Хен зауздал ее, а все остальное сделал я!

— Наверное, скоро придется выделить тебе собственную лошадь.

— Правда? — Зак был так возбужден, что выпустил уздечку и бросился к Джорджу. При этом у Хена появилась возможность незаметно подтянуть подпругу. Роза подумала про себя, что Джордж расправил бы потник за первыми же кустами.

— Как только получится, отправимся за мустангами. Монти говорил, что видел большой табун на той стороне реки.

— Можно мне с вами? Я бы хотел выбрать себе лошадь!

— Конечно, ты… — начал Джефф.

— Посмотрим, — прервал его Джордж. — Но кто-то должен остаться здесь и защищать Розу, в случае если в наше отсутствие объявятся бандиты.

— Я хочу черную, — не слушал Зак об опасности, грозящей Розе. — Тогда меня будет трудно заметить, и я смогу подкрасться к ним.

— Поговорим об этом позже, — сказал Джордж.

— Ты совсем и не собирался брать меня с собой, — пожаловался Зак.

— Конечно, не возьму, если ты будешь капризничать и злиться, — сурово произнес Джордж. — Нам пора. Делай все, что скажет Роза, а о твоей лошади поговорим позднее, вечером.


Роза смотрела вслед удаляющимся братьям. У нее было такое чувство, что земля уходит из-под ног. Джордж мечтает о военной карьере. Он не желает слышать ни о доме, ни о семье. Никаких цепей. Когда-то Роза поклялась, что никогда не выйдет замуж за военного. Ее отец редко бывал дома и никогда не брал с собой свою семью, говоря, что это будет отвлекать его от службы и, кроме того, это опасно. Всю свою жизнь она ждала его и считала дни до его возвращения, когда же он был дома — до его отъезда. А сейчас она узнала, что Джордж мечтает об армии и не хочет иметь семью!

Роза была удивлена, как сильно это расстроило ее. Она знала, что Джордж нравится ей, она связывала свои мечты с этим мужчиной. Но теперь она поняла, что это больше не мечты. Это надежды. Да, случилось так, что, абсолютно не зная Джорджа Рэндолфа, Роза вверила ему свое будущее. Которое он только что отказался принять. Роза чувствовала себя потерянной. Вместо будущего перед ней зияла огромная дыра, в которой не было никого и ничего. От этого Розе стало страшно.

— У нас куча грязной одежды, — прервал Зак ее размышления. — Ты в самом деле сможешь перестирать это сегодня?

— Каждую вещь, — ответила Роза.

— Ну, это совсем не обязательно, никто не обратит внимания.

— Ты клонишь к тому, что тебе не очень-то хочется работать, — ответила Роза. Ей немного полегчало. Она всегда чувствовала себя лучше, когда говорила с Заком.

— И это тоже, — признался Зак. — Слишком уж большая груда белья!

— Если мы все это выстираем, нам скоро не придется так много стирать.

— Ну почему женщины так заботятся о чистоте? И мама всегда мучила меня этим. С тех пор как она умерла, я моюсь не чаще одного раза в месяц и, как видишь, тем не менее замечательно расту!

— Но пахнет от тебя не очень замечательно, — поморщилась Роза. — Ну-ка, подсуетись и принеси побольше дров. А я налью горячей воды, чтобы отмокла вся грязь.

— А я не имею ничего против грязи, — проворчал Зак. — И Богу, наверное, она нравится тоже, иначе он не наделал бы столько ее кругом!


Роза осмотрела кухню. Что-то беспокоило ее, но она не могла понять, что именно. Сегодня — ее первый день на ранчо и у нее слишком много работы, чтобы обращать внимание на какие-то смутные ощущения. Чтобы все успеть, нельзя тратить ни одной минуты.

Но когда Роза вошла в кладовую за консервированными фруктами, к ней вернулось странное чувство. Лишь оказавшись снова на кухне, она поняла, в чем тут дело: объем помещения, видимо, был рассчитан на еще одну комнату. Это было так очевидно, что Роза задумалась над тем, почему не замечала этого раньше.

Потому, что ты слишком занята, взволнована, напугана и расстроена. Ничего дальше своего носа не видишь. Она пристально оглядела внутреннюю стену и почти сразу увидела дверь, завешанную теплыми пальто и непромокаемыми плащами. Это, конечно, надо убрать: кухня не место для хранения такой одежды. Роза отодвинула одно пальто и нащупала ручку двери. Она повернулась, но пришлось убрать еще два пальто, чтобы открыть дверь.

И Роза вошла в спальню миссис Рэндолф. Комната была такого же размера, как и кухня. Особенно поразила Розу мебель: никогда в жизни она не видела ничего подобного. Фарфор и хрусталь говорили о том, что когда-то Рэндолфы были богаты. Вероятно, такая же мебель составляла внутреннее убранство их особняка в Вирджинии. Наверное, миссис Рэндолф перевезла свою спальню сюда из Эшбурна. Перед Розой была огромная кровать с балдахином, покрытая атласом, на которой громоздилось несколько подушек, ковры на полу. Стены комнаты были кем-то оклеены обоями. Парчовые гардины висели на окнах. Они — видимо, более в целях безопасности, чем красоты, — были сделаны высокими и маленькими. Внешняя стена вся была заставлена мебелью: стулья, комоды, гардеробы и тумбочки теснились в небольшом пространстве комнаты. Дверь в углу спальни, примыкающая к кладовой, наверное, должна вести в чулан.

Роза прошла на середину комнаты, хотя внутренне чувствовала, что этим нарушает какой-то неписаный закон. Все было покрыто пылью и песком Техаса. Видимо, никто не входил сюда со дня смерти их матери. Что для них эта комната — святыня или место, вычеркнутое из их жизни? Роза подумала, что не станет спрашивать Джорджа об этом. Он сам расскажет ей, если сочтет нужным.

У Розы мелькнула мысль, что если бы это была ее комната, она никогда не смогла бы спать здесь. Она останется закрытой, как памятник прошлым ошибкам семьи Рэндолфов.


Тоненькая струйка дыма поднималась над горизонтом.

— Я-то думал, что она уже давно закончила стирку, — прокомментировал Хен.

— Наверное, у нее не было времени одновременно стирать и присматривать за Заком, — возразил Джефф.

— Как у нас, оказывается, много грязной одежды! — произнес Джордж.

— Если она ждет, что мы поможем ей развесить белье, то я уезжаю! — заявил Монти.

— Черт побери, у нас ведь даже нет веревки дли сушки белья. Она ничего не высушила, — воскликнул Джордж.

— Боже! Это значит, что вся моя одежда сгниет сырой?! Что я буду носить?! — прорычал Монти.

— А чем тебе не нравится та, что на тебе сейчас? — спросил его Джефф. — Ты носишь ее только неделю!

— Заткнись! — рявкнул Монти. — От тебя пахнет не лучше!

— Если вы снова будете ругаться, то можете оставаться, — устало произнес Джордж. — Я достаточно наслушался за день!

— Я тоже, — поддержал его Тайлер. — Вы хуже, чем две девчонки!

При этих словах Монти направил на Тайлера лошадь, но тот уже был на пути к загону.

— Ругань прекратится, если Джефф отстанет от Монти, — заметил Хен.

— Я не буду его трогать, если он научится думать перед тем, как открыть рот, — пояснил Джефф.

— Тебе надо было остаться в Вирджинии, — ярость вспыхнула в глазах Хена. — Не думаю, что ты привыкнешь к Техасу. И уверен, что он не привыкнет к тебе. — Он пришпорил лошадь и пустил ее галопом вслед за Тайлером и Монти.

Джордж и Джефф некоторое время ехали в тишине.

— Ты, наверное, тоже так думаешь? — сердито спросил Джефф.

— Черт возьми, Джефф, не отравляй своей желчью все, что говоришь. Парни уже просто уверены, что ты их всех ненавидишь.

— Если бы мне было на них наплевать, они не услышали бы от меня ни слова. Они не могут не видеть это.

— Но они не видят. Даже Роза заметила это.

Лицо Джеффа стало надменным и презрительным. Джордж понял, что ему не следовало упоминать в этом разговоре Розу.

— Можешь дуться, сколько угодно. Но дела и в самом деле плохи, если посторонний человек, пробыв у нас всего один день, заметил это!

— Она мне не судья.

— По твоему мнению, я и парни также не вправе судить тебя.

— Я не имел в виду…

— На твою долю выпало действительно тяжкое испытание, Джефф. Никто не отрицает этого. Но ты все же остался жив. Ты можешь ходить. Сотни тысяч людей считали бы себя счастливцами, если бы могли делать это.

Но только Джордж въехал во двор, как ему пришлось отвлечься от сердитого молчания Джеффа, которое занимало его мысли. Тайлер и Монти зло орали на Розу. Похоже, что и Хен с Заком тоже были на их стороне.

Раздраженно вздохнув, Джордж пришпорил свою лошадь…


Глава 6


— Ты должен избавиться от нее! — кричал Монти.

— Она сумасшедшая! — вторил ему Тайлер.

— Я только сделала то, о чем ты сам говорил: попросила их, — сказала Джорджу Роза. — Но из этого не вышло ничего хорошего.

— О чем ты их попросила? — спросил Джордж.

— Она хочет, чтобы они приняли ванну и надели чистое белье перед ужином, — объявил Зак. — И ты должен заставить их сделать это. Она уже заставила меня.

Несмотря на свое раздражение, Джордж не мог сдержать улыбку. Возмущение мальчугана было таким неподдельным! Зак, конечно, никогда не простит ему, если будет единственным, кто принял сегодня ванну.

— Ванна уже наполнена горячей водой, — сообщила Роза. — Вода есть и в баке для стирки. Ваша одежда разложена на кроватях.

— Из чего ты сделала веревку для сушки? — спросил Джордж.

— Зак нашел немного проволоки. Мы натянули ее между деревьями, но на солнце белье высохло бы быстрее.

— Я вспомнил об этом только тогда, когда мы уже возвращались домой, — извинился Джордж.

Она была изобретательной, эта женщина, и, несомненно, умела к тому же руководить. У нее это хорошо получалось. Но и свою работу она делала толково, без лишней суеты и суматохи.

У их мамы все бывало по-другому. За что бы она ни бралась, любое дело превращалось в катастрофу. Без посторонней помощи мама даже не могла решить, какое ей надеть платье. Вспоминая мать, Джордж чувствовал себя виноватым в том, что случилось. Позаботиться о ней должен был он. Он сам бы ухаживал за ней и освободил бы близнецов от непосильной ноши, если бы находился в это время дома.

— Так нам надо принимать ванну? — спросил Тайлер, возвращая Джорджа к теме разговора.

— Я, например, не против сделать это, — ответил Джордж. — Сколько раз на войне я готов был отдать все за струю теплой воды. Я не устою перед искушением принять горячую ванну, да еще у себя дома!

— Черт побери! — воскликнул Тайлер, видимо, отнеся желание Джорджа на свой счет.

— А ну, подождите! — Монти бросился на кухню и тут же вышел с возмущенным лицом. — Ужин еще не готов! Ты что, собираешься морить нас голодом, пока мы не примем ванну?

— Все остыло бы к тому времени, когда последний из вас вымоется…

— Не остыло бы. Я бы поел сейчас!

«Ну вот, что я тебе говорила», — прочитал Джордж на лице у Розы.

— Я пойду первый, — заявил Хен, неприятно поразив Монти своей уступчивостью.

— Я следующий! — выкрикнул Тайлер, очевидно, смирившись с неизбежным. — Пока вода еще не такая грязная!

Джорджа рассмешило то, как не слишком чистый Тайлер волновался о слишком грязной воде.

— А ты? — спросил Монти у Розы.

— Что я?

— Ты тоже должна принять ванну!

— Я сделаю это потом, на кухне, когда все уберу.

— А как мы узнаем, что ты вымылась? Ведь этого никто не увидит!

— Раз Роза говорит, значит, так и будет, — вступился Джордж. Ему надоели поддразнивания Монти.

Так как он выглядел сердитым и даже мстительным, говоря это, то Джордж был уверен, что Монти просто дразнит девушку.

— Я думаю, что кто-нибудь из нас должен все же проверить, — не унимался Монти.

— Послушай, не будь дураком, — предупредил его Джордж. — Нам надо вести за ней наблюдение. Я, чур, первый. Это не такая уж плохая обязанность, во всяком случае, лучше, чем наблюдать за ворами. — Монти взял Розу за руку. — Пошли, приступим поскорее.

Роза сопротивлялась, но парень был сильнее. Он потащил ее к дому.

— Не думаю, что Розе это кажется забавным, — Джордж обнаружил, что с трудом сдерживается.

— А мне кажется! — ответил Монти.

— Отпусти ее. В контракте ничего не говорится о том, что она должна мыться.

— Жаль, а надо было обсудить этот пункт! — Монти все еще держал Розу за руку.

— Может быть, ты примешь ванну после Хена? — предложил Джордж. Его спокойный тон был обманчивым, и строгий взгляд черных глаз красноречиво говорил о его чувствах. — Меня не интересует, будешь ли ты мыться или нет. Я хочу, чтобы ты отпустил Розу!

— А если я не сделаю этого?

— Не глупи! Ты можешь злиться на меня, но зачем плохо обращаться с женщинами? И так в нашей семье слишком долго делали это…

Монти отпустил Розу и с проклятьями направился к дому.

— Сейчас моя очередь! — запротестовал Тайлер. Он был готов отстаивать свое право на ванну с таким же рвением, с каким всего несколько минут назад отказывался ее принять.

Монти оттолкнул его.

— Мы поменяем воду после него, — успокоил Джордж Тайлера. — Почему бы тебе не помочь Заку? Ему нужно принести яиц и надоить молока. Или спроси Розу, не надо ли чего-нибудь из сада.

— Это не моя работа!

— Делай, что тебе говорят, или завтра останешься дома! — пригрозил ему Джордж.

Младшие братья ушли. Тайлер по дороге домой жаловался, а Зак был горд одержанной победой. Джефф ушел по направлению к загонам.

— Мне кажется, у тебя удивительная способность все переворачивать с ног на голову! — Джордж невольно пытался сорвать свое раздражение на Розе.

— Я ведь попросила их, — ответила она.

— Знаю. — Джордж был не рад собственной резкости. Но еще больше он был недоволен собой из-за того, что рассердился на Монти не за его грубость, а за то, что он напугал Розу. В тот момент он был готов подраться с собственным братом! Джордж не желал быть настолько неравнодушным ни к кому, а тем более к Розе.

— С тех пор как ты здесь, тебе приходится очень много работать. Наверное, ты уже успела выдохнуться?

— Нет, я всего лишь немного устала…

— Завтра можешь взять выходной.

— А готовить будет Тайлер?

Джордж был готов поклясться, что она обрадовалась. Это он увидел по ее глазам.

— Нет, я не имел в виду приготовление еды…

— Ты что, не считаешь это работой?

Теперь он понял, что Роза дразнила его.

— Я неудачно выразился. Ты можешь отдохнуть, посидеть под деревом, почитать книгу… Парни останутся и займутся работой по дому.

— Что ж, посмотрим.

Ее улыбка заставила Джорджа задуматься, как ей удается быть и невинной, и кокетливой в одно и то же время. Почему каждое, даже почти незаметное движение ее тела отзывается тотчас в нем всплеском желания?

— А пока мне надо закончить ужин. Монти может бросить меня в ванну, если я не накормлю его, как только он вымоется!

Ее шутка немного уменьшила внутреннее напряжение Джорджа.

— Что ж, спасибо тебе, что не унываешь, несмотря на наше сопротивление тебе. Пойду, потороплю близнецов, иначе ты выйдешь из кухни только к полуночи!


Роза разочарованно смотрела вслед Джорджу. Она была уверена, что его не так уж сильно волнует, когда они сядут за стол. Просто он не хотел оставаться с ней наедине. Он ценил ее старания, был благодарен ей за них, даже готов был поддерживать ее, но и только. Лучше будет, если она забудет о своих мечтах стать для него чем-то большим, нежели просто домохозяйка. Он уже дал понять ей, что ему надо.

Однако надежда не хотела умирать. Братья Джорджа мало были похожи на Робинсонов, но чутье подсказывало ей, что что-то их роднит. Души и тех, и других были одиноки и нуждались в теплоте и сочувствии. Если бы они только захотели, она подарила бы им это тепло!


— Когда, наконец, это кончится?! — закричал Монти.

— Да, это уже заходит слишком далеко, — согласился с ним Джефф.

— Разумеется, надо вытрясти постели и одеяла на улице. Но я не смогу поднять матрацы.

— А кто сказал, что их нужно выносить? — спросил Монти.

— Но их необходимо проветрить!

— Тогда открой окна!!

Джорджа разбудили сердитые голоса на улице. Он понял, что это Джефф и Монти, забыв о собственных распрях, снова ополчились на Розу, и сразу почувствовал непреодолимое желание тут же оседлать лошадь и отправиться в любой форт на Миссисипи или на реке Арканзас. Ну почему Монти не умеет делать свое дело, не поднимая шума?! И какого черта его поддерживает Джефф? Почему они так настроены против Розы?!

Джордж не видел ничего, в чем он был виноват. За исключением того, что он слишком часто о ней думает. Джордж знает Розу только четыре дня, но все эти дни он думает о ней, не о ее работе или стычках с Монти! Он думает о ней, как о женщине. Роза снится ему. Наверное, те вещи, которые они делают в его снах, заставили бы Розу покраснеть. Несмотря на попытки Джорджа видеть в ней только домработницу, еще пара таких снов, как прошлой ночью, и он не в состоянии будет себя контролировать, даже при мысли о ней! Вчера такое было с ним три раза: дважды, когда он был в седле, и один раз — за обедом. Во время вынужденного воздержания на войне его тело редко напоминало ему об этой неудовлетворенной потребности. А теперь Джордж возбуждался так же часто, как тогда, когда он был подростком. Если Джефф и Монти заметят, насмешкам не будет конца! Хен, возможно, ничего и не скажет. Трудно сказать, поймет ли Тайлер. Зак не обратит внимания, даже если и поймет.

И, конечно, меньше всего Джордж хотел, чтобы об этом узнала Роза! Она подумает, что он заманил ее в дебри Южного Техаса только с тем, чтобы соблазнить! Джордж не хочет обманывать Розу, но он не знает, что ему нужно. Иногда ему больше всего на свете хотелось остаться с ней вдвоем и утолить свой голод. Временами же Джорджу хотелось находиться на непреодолимом расстоянии от всех женщин, и особенно от Розы. Он видел в ее глазах желание иметь семью и детей. Становиться же отцом Джорджу Рэндолфу хотелось меньше всего.

— Пойду спрошу у Джорджа. — Это Тайлер. Маленький змей!

— Вставай, Хен! — обратился Джордж к брату.

— Что, пришло время подавлять очередной домашний бунт? — с улыбкой спросил Хен.

— Похоже, что так. Ты выступишь на стороне повстанцев?

— Нет. Там Джефф.

— Ты не должен обращаться с ним как с прокаженным, он твой брат!

— Вот и скажи ему об этом!

— Сказал уже.

— По-моему, это бесполезно.

— Все, что я делаю в этом доме, бесполезно. Лучше бы я сразу отправился в армию!

— А я рад, что ты не сделал этого.

Сидевший спиной к Хену Джордж обернулся, чтобы взглянуть на брата.

— Для Зака нужен человек, которого бы он уважал и к которому обращался за помощью, — объяснил Хен. Затем, к удивлению Джорджа, он снял свой матрац и понес его на улицу.

— Монти, заткнись и принеси свой матрац, — обратился он к своему близнецу. — Ты становишься трепачом. Куда повесить, мэм.

Роза была крайне удивлена поведением Хена.

— На изгородь загона, — ответила она.

— Зачем ты ей подчиняешься?! — протестовал Монти.

— Если бы мы в свое время побольше помогали маме, может, она бы не умерла! — произнес Хен.

— Ну ладно, будь я дважды проклят, — пробормотал Монти.

В этот момент из дому появился Джордж с перекинутым через плечо матрацем. Монти глянул на него и растерянно заговорил:

— Черт побери, Роза, ты опять обошла меня с левого фланга и разгромила мои войска, а я и не заметил! Наверное, придется привезти тебе в следующий раз полдюжины индеек вместо трех, — он подошел к лошади и отвязал индеек, подстреленных утром после бессонной ночи в зарослях.

— Спасибо, трех вполне достаточно. — Розе не верилось, что она одержала победу над Монти. — Больше привезешь, в следующий раз.

— Непременно, — ответил он и повесил дичь, чтобы не достали собаки, под крышей крыльца.

— Ну, плутишки, — обратился Джордж к Тайлеру и к Заку, — поторапливайтесь со своими матрацами!

— Но, Джордж… — начал Тайлер.

— Прекрати! — оборвал его Монти. — Мы потерпели полное поражение от достойного противника.

— Но она совсем не похожа на противника, — заметил Зак.

— Потому-то мы и проиграли, — Монти лукаво поглядел на Хена.

— Я ошибся, упустив из виду ее самое главное оружие!

— О чем ты говоришь? — спросил Тайлер. Монти обнял брата за плечи.

— В твоем образовании есть серьезные пробелы. Сегодня поедешь со мной!

— Нет, уж лучше со мной, — возразил Джордж. — Вряд ли ты сумеешь восполнить этот пробел! Все, что ты говоришь, вряд ли пойдет на пользу Тайлеру!

— Зак, сложи простыни в бак, — приказала Роза. — Тайлер, развесь одеяла. Когда закончите, завтрак будет на столе.

— Я не могу принести матрац с простынями, — произнес Джефф, показывая на свою культю.

Роза понимала, что этим заявлением Джефф демонстрирует свое неприятие ее победы и лишь потом уже жалуется на свое увечье.

— Я думаю, что сможешь, если захочешь попробовать, — в этой тревожной тишине ее голос звучал вполне обыденно. — А хочешь — принеси воды из колодца: я буду сегодня мыть пол, и мне понадобится воды больше обычного.

Для Джорджа было неожиданностью, что Роза сумеет противостоять Джеффу и что она поймет истинный смысл его слов. И как она ловко обошлась с его замечанием! Джордж чувствовал, что его уважение к этой девушке растет.

— Пойдем, — сказал он Джеффу. — Чем скорее мы принесем воды, тем скорее сядем за стол.

Отойдя с ним на приличное расстояние, Джордж обратился к брату:

— Тебе пора определиться, чего именно ты хочешь!

— Я все сказал…

— Ты один из всех требовал домработницу. Остальные были бы счастливы готовить по очереди. Я нашел ее. И ты не можешь не видеть того, что за два дня Роза сделала больше, чем можно было себе представить! Ты же недоволен буквально всем!

— Я ничего не могу с собой поделать: она не нравится мне!

— А мне нравится. Лучше тебе начать помогать ей.

— Не хочешь ли ты сказать, что предпочитаешь эту женщину родному брату?

— Я хочу сказать, что ты должен жить со своей семьей мирно, а не противопоставлять себя ей! И я хочу, чтобы ты нормально относился к Розе, пока она работает на нас!

— А если я откажусь, ты предложишь мне уйти?

— Я не хочу этого! Ведь этот дом — и твой тоже.

— Он никогда не станет моим. Мы должны вернуться в Вирджинию! Можно, если попытаться, вернуть Эшбурн.

— Зачем? Дом почти разрушен. После войны на нашей земле не осталось ни забора, ни сарая, ни единого дерева! Наш дом здесь, и тебе пора привыкнуть к этому!

— Но я не могу!

— Ты сам создаешь себе лишние проблемы, Джефф. Пойдем, Роза ждет воду.


— Мне опять нужен помощник, — заявила Роза, когда братья заканчивали завтракать. Их желудки были наполнены ветчиной с подливой и молоком, и они были слишком довольны, чтобы возмутиться. Пока.

— А для чего? — спросил Зак, предчувствуя недоброе.

— Надо построить курятник. Удивляюсь, как это койоты не перетаскали у вас всех кур!

— Их не подпускают собаки, — возразил Монти.

— Кроме того, нужно вскопать огород, — продолжала Роза, — там можно будет посадить кукурузу, картошку, горох, бобы, клубнику, тыкву…

— Ненавижу тыкву! — проинформировал Зак.

— …помидоры. Можно выращивать фрукты, собирать орехи и ягоды. Я бы сварила варенье.

— Ягоды есть вдоль ручья, — сказал Монти. — И ореховые деревья тоже.

— С этим тебе помогут Зак и Тайлер, — произнес Джордж.

— Почему это я должен собирать ягоды? — возмутился Тайлер.

— А как у вас насчет мяса? Вы его покупаете или сами убиваете животных? — спросила Роза братьев.

— Может быть, останешься сегодня дома? — предложил Джорджу Монти. — Тогда у вас будет много времени для того, чтобы обсудить все вопросы, которые ее интересуют.

— Просто тебе не хочется делать это самому, — ответил Джордж.

— Конечно, — отозвался Хен. — Мы не успеваем все решить за завтраком, а вечером приезжаем слишком усталые…

— Ладно, но если вам двоим придется выполнять самую черную работу, что вы скажете?

— Я не могу, — отреагировал Монти, неотразимо улыбаясь, — если я беру в руки топор, то обязательно отрубаю себе что-нибудь, а если молоток, то, скорее всего, отобью большой палец.

— Ты мог бы доить корову, — предложил Зак. — Она не обратит на твою неловкость никакого внимания! — при этом малыш спрятался за Джорджа, когда Монти хотел его схватить.

— Я с нетерпением жду жареную индейку на вечер, — напомнил Монти Розе, когда близнецы собрались уходить.

— Я люблю, чтобы она была фаршированная и чтобы много подливы, — добавил он.

— Поищи-ка несколько яиц, — приказала Роза Заку, который собирался улизнуть вслед за близнецами.

— Я не начинаю собирать яйца до самого ужина, — сообщил ей тот.

— Но я истратила все яйца, что были, на завтрак. Поэтому мне нужно несколько штук для начинки индейки, чтобы начать готовить ее пораньше.

— Эти глупые куры еще не сносятся! — запротестовал Зак.

— Еще не снеслись, — поправил его Джордж. — Чтобы узнать, надо посмотреть. Отправляйся!

— Когда я вырасту, ни за что не стану искать яйца! — поклялся Зак.

— Очень тебе сочувствую, — ответил ему Джордж.

— Сейчас я вскипячу воду, чтобы ошпарить индеек. Ты должен принести яйца до того, как мы закончим ощипывать их!

Когда Джордж ушел, малыш задержался, словно бы отыскивая корзину для яиц.

— И еще, когда я вырасту, я поеду в Новый Орлеан, — заявил он шепотом, как будто сообщая важный секрет.

— Отец говорил мне, что это самый красивый город, который ему когда-либо доводилось видеть, — сказала ему Роза. — Если ты поможешь Джорджу ощипать индеек, то я согласна поискать яйца!

— Но я один знаю, где их гнезда! — ответил Зак не без гордости в голосе.

— Я тоже могу поискать.

— Девушка там не пройдет, ты можешь испачкаться.

— Это не важно.

— Думаю, что для тебя это важно. Девчонки не любят грязь больше всего на свете!

— Что ж, я надеюсь узнать, где искать яйца, до того, как ты отправишься в Новый Орлеан.

— Ты же попросила Джорджа построить курятник. Там будет легко найти!

— Зак, тебе лучше поскорее принести яйца, пока я не забыла, для чего они мне нужны.

— Нет, ты ничего не забываешь, — сказал Зак. — Просто ты стараешься отвлечь меня от того, что все указывают мне, что нужно делать, потому что я маленький! И Джордж тоже.

— Но ведь это совсем неплохо, да?

— Наверное. Но я не нуждаюсь в том, чтобы меня слишком опекали. Собираюсь сказать об этом Джорджу.

— На твоем месте я не стала бы делать этого.

— Почему?

— Потому что старшим братьям всегда нравится заботиться о младших. Ты лишишь его большого удовольствия, если запретишь заботиться о тебе.

— Но ведь этого не делают ни Монти, ни Хен. И Джефф.

— Естественно. Это старшие братья всегда защищают младших, а средние всегда мучают их! Так записано в книге старших братьев, которую они дарят маленьким мальчикам при их рождении.

— Я не получал никакой книги!

— Самые младшие братья ее не получают.

— Я считаю, что это ужасно.

— Девочкам тоже не дают.

— И это ужасно.

— Я думаю так же, но так уж заведено! А сейчас я буду помогать Джорджу, а тебе лучше пойти поискать яйца. Держу пари, что я разделаю индеек быстрее, чем ты их принесешь!

— Ты проиграешь! — воскликнул Зак, выбегая из комнаты.

— Разбойник, — сказала Роза Джорджу, выходя из дома.

— Он единственный, кого не испортили ни наш отец, ни война. Во всяком случае, мне кажется, что он неиспорчен!

— Я не понимаю, — сказала Роза.

— Это не имеет значения. Вода нагрелась. Дай-ка мне одну из этих птиц!

— А часто ребята приносят домой дичь? — спросила Роза, снимая индеек с гвоздя, внимательно осматривая их и взвешивая на руке.

— Когда как. Это, зависело от того, что в силах сделать с этим мясом Тайлер. Если хочешь, мы будем приносить больше.

— Это помогло бы внести разнообразие в надоевшие бекон и говядину!

Джордж опустил индейку в котел с горячей водой и затем передал ее Розе. Вторую птицу он, вытащив из котла, тотчас стал сам ощипывать.

— Из тех перьев, что на крыльях и на хвосте, я хочу сделать несколько подушек, — поделилась Роза с Джорджем.

— Ты всегда так практически мыслишь? — спросил он.

— Именно за это ты мне платишь.

— Я считал женщин мечтательными…

— Некоторые — наверное. А я не люблю мечтать о том, чего у меня никогда не будет. Это раздражает.

— Разве тебе не хочется иногда помечтать, назло тому, что есть?

— Конечно, — ответила Роза и более энергично, чем это требовалось, бросила горсть сырых перьев в корзину. — Но когда это случается, я заставляю себя отвлекаться, чтобы позабыть о своих мечтах!

— Сколько тебе лет, Роза?

— Ты не спрашивал об этом, когда нанимал меня. Почему тебе интересно знать это сейчас?

— Думаю, это любопытство. Наверное, тебе лет двадцать, именно в этом возрасте обычно предаются мечтам. И ты достаточно красива, чтобы надеяться на их осуществление!

Роза принялась ощипывать крыло. Перья поддавались с трудом, и ей приходилось отрывать их по одному, что требовало усилий.

— Я мечтала раньше, — призналась она, — до войны. Кругом тогда были мужчины, такие красивые в своей форме, что не мечтать об одном из них было невозможно. Но этому пришел конец, когда мой отец принял решение воевать в армии Союза.

Роза вспомнила с мучительной точностью, что творилось в ее душе, когда отец сообщил ей об этом. Ее мир был разрушен. Роза уважала верность отца той армии, которая сделала его офицером, как и его уверенность в том, что Союз никогда не будет разделен. Но он как будто не понимал, что его решение сделает Розу чужой для тех людей, с которыми она выросла.

Вообще, отец никогда не понимал ее чувств к Техасу. Наверное, он слишком был предан Новой Англии. Он был уверен, что после войны все устроится. Но теперь он не видел, что случилось, и не мог изменить этого. Его уже никогда не будет рядом.

— Но вскоре добрые люди Остина дали мне понять, что мечтать о них, как и об их сыновьях, не имеет никакого смысла.

Роза закончила ощипывать индейку и начала опаливать ее над огнем, держа за шею и лапы. Затем она опустила ее в ведро с чистой водой и принялась скоблить шкуру.

— Со временем, когда мое положение еще ухудшилось, по ночам стали сниться кошмары, в которых со мной происходили ужасные вещи.

— А ты никогда не представляла себе молодого солдата, который спасает тебя?

— Я, конечно, об этом мечтала. Мама однажды прочитала мне историю об английском рыцаре, спасшем принцессу. Я знаю, что это всего лишь сказка, но в тяжелую минуту я представляю себе, что этот рыцарь придет и спасет меня. — Роза перестала работать и посмотрела на Джорджа. — Того рыцаря звали Святой Георгий. Представь себе, какой шок я испытала, узнав, что тебя зовут Джордж, после того, как ты спас меня от Люка!

Джордж засмеялся.

— Святой Георгий, спасающий Принцессу Розу.

Роза засмеялась, немного смутившись.

— Что-то в этом духе.

Джордж подал ей общипанную индейку. Опустив последнюю птицу в горячую воду, он принялся общипывать ее.

— Ты пошла на эту работу, чтобы уехать из Остина?

— Да, — ответила Роза. Она не могла признаться, что это только лишь одна из причин.

— Тебя не волновало, что может здесь ожидать? Я говорил, что нас семеро…

— Я знала, что ты защитишь меня.

— Откуда ты могла это знать?

— Я была в этом уверена с той самой минуты, как ты вошел в «Бон Тон».

— Но почему? — спросил Джордж, удивленный тем, что кто-то смог узнать о нем почти все, только лишь взглянув на него один раз.

— Я не знаю, но женщина всегда может почувствовать…

Джорджу отнюдь не понравилось, что он, оказывается, такой прозрачный. То, что другие люди так легко могут разгадать тебя, делает тебя слишком беззащитным перед ними. У Джорджа тоже было много секретов, которые вовсе не обязательно было кому-то знать!

— А что еще чувствуют женщины?

— Они всегда чувствуют, когда лучше замолчать, — сказала Роза с улыбкой. — Я только что сказала Заку, что девочки при рождении не получают книгу. Но на самом деле это не так. Девочки получают книгу о мальчиках. И на ее первой странице написано, что никогда не стоит говорить всего, что знаешь. Дай, пожалуйста, последнюю индейку! Надо их вымыть, а то я не успею сделать начинку до того, как вернется Зак. А уж он мне этого никогда не забудет!

— Тебе не стоит уделять ему столько внимания, ведь иногда он бывает просто невыносим! — заметил Джордж.

— Меня это не тяготит. И еще, он веселит меня. С ним я отдыхаю от всей этой нервотрепки.

Роза не собиралась говорить об этом, она уже пообещала себе, что не будет ничего критиковать.

— Извини, мы, наверное, этого не замечаем. Надо было знать нашего отца, чтобы понять… Монти совсем не такой плохой.

Розу словно выпороли.


Для Джорджа это был один из самых трудных дней. Пока Роза разделывала индеек, готовила потроха для соуса, делала начинку, они с Заком выбивали одеяла, убирали и мыли пол в спальне. Потом он подыскивал и расчищал место для курятника. Джордж вбил в землю четыре столба, образовавшие углы курятника, затем срубил несколько деревцев на берегу ручья, ободрал их стволы и сделал насесты. Вооружившись карандашом, он набросал план и подсчитал, сколько материала ему потребуется, чтобы сделать стены и крышу.

Позднее они вместе с Розой обошли дом вокруг на расстоянии мили, чтобы найти для огорода место получше. Огород Тайлера находился на вершине холма, что предохраняло от наводнения. Но земля там была тяжелой и сухой и посевы были открыты ветрам. Роза хотела расположить свой огород на плодородной почве возле ручья.

Они вышли к могиле миссис Рэндолф, что была в небольшой дубраве, сразу за колодцем. На камне, которым отмечено ее последнее пристанище, были высечены дата смерти и имя.

— Хочу перевезти ее в Вирджинию, — сказал Джордж. — Мне кажется, что мама утратила желание жить, переехав сюда.

Розе было непонятно, как женщина, родившая на свет таких сильных, энергичных сыновей, могла потерять интерес к жизни. Роза пожертвовала бы всем, лишь бы у нее были такие дети! Она боролась бы до последнего вздоха, лишь бы увидеть то, как ее малыши стали мужчинами. Но она не могла судить миссис Рэндолф, ведь она так мало знала об этой семье. Роза вспомнила спальню миссис Рэндолф и ее стены, оклеенные обоями. Наверное, это сделали ее сыновья. Сделали для своей матери.

Более часа Роза и Джордж говорили о проблемах огорода: что надо сажать, сколько сделать грядок; сколько потребуется семян.


Близился вечер. Простыни высохли, и Джордж занес матрацы в дом, чтобы Роза могла застелить кровати. Пока Зак во второй раз отыскивал яйца, Джордж попытался подоить корову. Возможно, корова и не стала бы возражать против неловкости Монти, но вот Джордж оказался ей явно не по душе! И Зак сам подоил корову, пока старший Рэндолф колол дрова.

— Скорее всего, отправившись с ребятами, я устал бы меньше, — сказал Джордж, опускаясь на стул. Роза готовила ужин. Джордж не был голоден, но запах жареной индейки мог бы поднять даже мертвого.

— Есть еще много дел, с которыми мне не справиться одной, — сообщила Роза.

— Составь им список, и мы все сделаем, — ответил Джордж без особого энтузиазма.

Ему сейчас не хотелось думать о работе, он думал о Розе. Многие годы уже он не проводил с женщинами больше времени, чем несколько минут. Он не помнил, что испытывал с ними тогда, но он был абсолютно уверен, что в этом не было ничего похожего на чувство, испытываемое им, когда он оставался наедине с Розой. Это не благородный порыв защищать ее от бандитов и воров. Ему хотелось отнести ее на кровать и заниматься с ней любовью, пока он не утолит свой голод, не насытится ею и не будет уверен в том, что больше никогда так страстно не пожелает женщину!

Но он и не мог в то же время позволить Розе удержать его возле себя. Он не хотел быть связанным ни с кем. Ему хотелось делать то, что ему хочется, идти туда, куда вздумается, быть таким, каким ему нравится быть. Никаких цепей! Он не хочет испытать те разочарования, которые пришлось пережить его отцу. Да, Уильям Генри Рэндолф был слабым и эгоистичным человеком. Но Джордж был свидетелем, как нескончаемый поток из «ты должен» и «ты обязан» изнурил его. И отец перестал контролировать себя, потеряв чувство собственного достоинства, перестав себя уважать!

Джордж был сыном своего отца. Еще до войны он понял, что подвержен тем же слабостям. Но он поклялся, что не повторит ошибок отца. Зная, что придется отказаться от многого, он также знал, что мужчина должен быть честен перед самим собой.

Ребята не стоят на его пути, по крайней мере, будут стоять не долго. Все дело было в Розе. Именно в ней таилась опасность! С ней ему надо быть настороже.

Что делало ее такой привлекательной? Ее волосы подобраны наверх, над бровями выступила испарина, коричневое платье свободного покроя позволяет рассмотреть только кончики пальцев на ногах и руках. Все остальное надежно скрыто этим балахоном. Но почему Роза так восхитительна?

Стоя спиной к нему, Роза всецело была поглощена приготовлением ужина. И все же Джорджу не хотелось уходить. Он даже предложил накрыть стол, хотя не имел понятия, как это делается! Весь его опыт в этом деле ограничивался умением разливать молоко.


Глава 7


— Пусть Зак отдохнет, а то я его замучил за сегодняшний день. Он заслужил! Пусть немного поиграет.

Это было сказано Джорджем, чтобы остаться с ней наедине. Он обнаружил, что, несмотря на старое коричневое платье, надетое на ней, женская спина способна быть очень сексуальной. Высокий кружевной воротник закрывай почти весь затылок, так что ему была видна лишь узкая полоска белой кожи с. выбившимися из прически волосами. Джордж заметил только сейчас, что у нее отличная фигура, этого не могло скрыть даже ее платье! К тому же она красива. Даже более, чем красива. Джордж не часто говорил о женщинах и теперь не мог подобрать подходящего слова.

— Переверни чашки и стаканы!

— А что делать с вилками и ножами?

— Надо сначала положить на стол салфетки.

Открыв ящик комода, она достала оттуда аккуратно выстиранные, выглаженные и сложенные салфетки.

— Парни не знают, что с ними делать! Сомневаюсь, что Зак видел когда-нибудь хоть одну салфетку!

— Значит, его время пришло.

Соблазнительная. Пикантная. Да, именно эти слова подходили. Не только красивая, но и соблазнительная! Ее живость и очарование пленяли больше, чем красота. Нет, Джордж не был противником красоты. Но еще до войны ему довелось убедиться, что искусственная, застывшая красота, безжизненная красивость притягивают взгляд только на одно мгновение. Мебель и ковры тоже могут быть красивыми, но на них уже не посмотришь второй раз, а на соблазнительную, пикантную женщину вы будете оборачиваться еще и еще, вам захочется с ней поговорить, чтобы запомнить ее!

— Наверное, ты считаешь, что домработнице не должно быть дела до салфеток и хороших манер? — спросила его Роза.

— Наоборот, я считаю, что все это очень хорошо. Ведь парни должны все-таки научиться вести себя. Когда-нибудь их жены будут тебе благодарны!

— Я не думаю, что дождусь того времени, когда они поженятся, — ответила Роза.

Слова Розы словно перевернули в нем что-то. Еще пять дней назад он и не подозревал о существовании этой девушки, а теперь он просто не мог себе представить, что ее пребывание в их доме может когда-то закончиться!

— Тебе придется остаться здесь навсегда, чтобы сделать из Тайлера и Зака настоящих джентльменов…

— Ну, у Зака все будет отлично! — с этими словами Роза открыла духовку и проверила, как готовятся индейки. — Он достаточно умен и обаятелен, чтобы справиться с этим самому. О Тайлере я ничего не знаю, он держится от меня на расстоянии. Но мне кажется, что ему ни до кого нет дела и все равно, что о нем думают!

— Что ж, достаточно справедливая оценка характеров ребят. А что ты скажешь о Джеффе и близнецах?

Розе пришлось снова нарушить данное себе обещание.

— Я уже и так достаточно сказала, — ответила она. Девушка пыталась вытащить противень из духовки, он обжигал ей руки и был таким же тяжелым, как и холодный.

— Давай я помогу тебе, — предложил Джордж. Но, пытаясь сделать это, он увидел, что ему не за что взяться в приходится тоже взяться за ручку, причем накрыв ладонями руки Розы.

— Я не могу отпустить, — проговорила она.

«Я тоже», — подумал Джордж.

Руки его не слушались, но здравый смысл предупреждал его, что, продолжая так стоять, они могут уронить индейку и обольются подливой.

Джордж усилием воли заставил себя подумать о противне и хотя бы на минуту забыть о Розе, чтобы взять его.

— Я держу, можешь отнимать руки.

— Нельзя ставить противень на стол, — крикнула ему Роза, увидев, что он собирается сделать это. — Поставь на плиту! Я выложу индейку на большое блюдо.

Джордж помог ей. Когда они выкладывали птицу на тарелку, их локти и бедра соприкасались, и Джордж всеми силами сдерживался, чтобы не уронить ее и не обнять Розу. Ему никогда в жизни не случалось еще испытывать настолько сильного всепоглощающего неконтролируемого влечения. Оно, словно какая-то могучая сила, во много раз сильнее его, владело им безраздельно. Ему с трудом удалось вытащить другую индейку и тоже переложить ее на блюдо.

Он внимательно посмотрел на Розу, зная, что их близость действует на нее так же. Роза казалась ошеломленной, даже испуганной, она стояла неподвижно, как будто не могла пошевельнуться.

Словно в состоянии гипноза, Джордж протянул руку и дотронулся до ее щеки. Щека была мягкой и теплой. Джорджу хотелось еще и еще трогать ее тело, впитывать ее всю пальцами, но его руки не двигались и он оставался на месте.

— Мне кажется, я слышу братьев, — скорее выдохнула, чем произнесла Роза, не двигаясь тоже и не сводя глаз с Джорджа.

Услышав топот копыт, Джордж вышел из своего транса так же быстро, как если бы гипнотизер хлопнул в ладоши.

— Тебе лучше быть готовой, Монти может расседлать лошадь быстрее, чем ты очистишь одну семечку!

— Но ему еще надо умыться и переодеться, — возразила Роза, пытаясь выйти из оцепенения.

Но не успел Джордж поставить вторую индейку на стол, как в кухню ворвался Монти, не умытый и не переодетый. Видя его спешку, Джордж удивился, как это он прямо на лошади не въехал туда.

— Клянусь, я за милю отсюда почувствовал запах индейки, — с такими словами он направился к ближнему блюду.

— Надо умыться, и тогда будешь есть, сколько захочешь! — Роза произносила эти слова со странным чувством, так как они не имели ничего общего с теми мыслями и чувствами, которые переполняли ее.

— Ты считаешь, что я могу уйти от этого запаха, который держит меня, как веревка теленка?

— Я тоже хочу, чтобы ты умылся и переоделся перед обедом.

Как это Джорджу удалось так быстро прийти в себя? Роза еще чувствовала себя ошеломленной.

— И лошадь твоя, наверное, не отказалась бы, чтобы ты расседлал ее и поставил в загон, — добавил Джордж.

— Ну только один кусочек!

— Нет.

А может, это только она была по-настоящему взволнована? Наверное, так с ним было каждый раз, когда он оставался наедине с женщиной… И, скорее всего, возражения против этого встречались редко!

— Но я не могу и с места сдвинуться!

— Видно, я обманула твоего брата, сказав, что это Зак чертовски очарователен, — отозвалась Роза. — Пожалуй, что у тебя очарования больше в два раза!

Говорят тебе, не возлагай на все это никаких надежд! И не верь своим дурацким снам. Ведь для него это минутное увлечение, и не более!

Роза с трудом скрывала свое разочарование, отрезая большим острым ножом кусочек от золотистой грудки индейки. По ее пальцам стекал сок.

— На вот, — протянула она дымящееся мясо Монти. — Но больше — ни кусочка, пока не умоешься и ни переоденешься!

Только Монти вышел из кухни, как вбежал Зак.

— Почему ты дала Монти кусок индейки? Это не честно!

Невозможно было предаваться своим невеселым мыслям в этой семье, она просто увлекала ее неудержимым потоком энергии!

— Может быть, это и не честно, — улыбнулась Роза, почувствовав, как к ней возвращается самообладание и хорошее настроение, — но эту индейку застрелил Монти…

— А я зато принес яйца для начинки! — настаивал Зак.

— Хорошо, ты получишь еду в первую очередь. Вот, я поставлю блюдо прямо перед тобой.

Зак плюхнулся на стул.

— А ты умылся?

— Ага! Хен даже сказал, что не узнает меня, такой я чистый!

— А как насчет того, чтобы разлить молоко?

Зак, ворча, поднялся.

— Маленьким приходится делать все. Но я, конечно, не стану делаю этого, когда уеду в Новый Орлеан!

— Не стану делать, — поправил его Джордж, — и, насколько мне известно, ты пока туда не уезжаешь!

— Молоко может разлить Джордж, — предложил мальчик. — Он знает, кто что любит…

— Джордж будет разрезать индейку, пока Монти не разорвал ее на куски, — ответила Роза тоном, не терпящим возражений. — Принимайся-ка за молоко!

Зак состроил гримасу, но молоко разлил очень быстро. Ему хотелось занять свое место, пока еще кто-нибудь не пришел.

Словно шахтеры, вырвавшиеся из шахты по сигналу об окончании работы, остальные Рэндолфы появились на кухне. Но спокойное «добрый вечер» Розы несколько охладило их пыл. Еще больше его охладил вид белоснежных салфеток на своих тарелках. Джефф посмотрел на Розу, потом на Джорджа и — снова на Розу.

— Салфетки нужно положить на колени, — выдал Зак только что приобретенную новую информацию. — Это поможет вам не запачкать одежду, если уронишь пищу.

— Если уроните, — поправила Роза.

— Они-то обязательно уронят! — не хотел угомониться Зак.

— Пошевеливайтесь и передайте мне индейку, — распорядился Монти. — Я уже готов.

— Всю не надо подавать, — сказала Роза. — Она слишком большая. Скажи Джорджу, какой кусок на тебя смотрит, и он отрежет тебе.

— Я подстрелил трех индеек, и на каждых двоих человек выходит по одной!

— Джордж разрежет, — повторила Роза, — и мы тебе передадим.

Монти сначала хотел возразить, но огромный кусок грудинки, переданный ему, сразу вернул ему хорошее расположение духа.

— Я хочу ножку, — напомнил брату Зак.

— Зачем ты приготовила все три? — спросил Джефф.

— Они могут испортиться, — Роза была слегка раздражена тем, что Джефф допрашивает ее.

— Что мы будем с ними делать?!

— Мы их съедим! У нас будет порционная индейка, индейка с рисом под соусом, рагу… Пока не съедим все.

— А потом я добуду еще трех, и мы начнем все сначала! — воскликнул Монти.

— Я не слишком люблю индейку, — ответил Джефф.

— Что ж, тогда придется скормить ее собакам, — отреагировала Роза достаточно резко, и Джордж взглянул на брата. Быть может, младшие и не поняли смысл этого взгляда, но Розе и Джеффу он был понятен. Джефф сосредоточенно занялся ужином.

— Надо съездить в город за припасами, — заявил Джордж. — Хочет кто-нибудь?

— Должна поехать Роза, — заметил Хен, — она знает, что нужно.

— Но у меня слишком много работы, — ответила Роза, — и я просто не могу потратить несколько дней на поездку в город. Лучше я составлю список.

Ей не хотелось говорить, что не поедет в Остин, пока что-нибудь не вынудит ее сделать это. Когда придет время ежеквартального отпуска, она попросит Джорджа отвезти ее в Сан-Антонио.

— Надо купить лес и гвозди для постройки курятника, — сказал Джордж, — а также продукты на месяц.

— И еще — нам нужна коптильня, если мы будем заготавливать собственное мясо! — напомнила ему Роза.

— И семена, — сказал Зак с полным ртом. — Роза заведет сад, в котором будет расти все на свете!

— Ты должен послать Тайлера, — посоветовал Хен. — Он никудышный повар, но строить умеет лучше всех. Он разберется со всеми строительными делами!

— Отлично. Но ему нельзя ехать одному!

— Не смотри на меня, — сказал Монти. — Я ничего не забыл в Остине.

— И я тоже, — добавил Хен.

— Остаешься ты, Джефф!

— Ты считаешь меня годным только управлять телегой?

Роза не знала, что на нее нашло. Возможно, это недавний случай с Джорджем так завел ее, что она забыла о данном себе обещании, а может, и то, что Джефф так допытывался об индейках, вывело ее из себя более, чем ей казалось.

— Ты что, хочешь, чтобы Джордж послал не того, кого нужно, только потому, что ты слишком носишься со своей рукой?

В комнате воцарилась тишина. Все застыли на своих местах, и Джордж, потрясенный, не отрывал от нее взгляда.

— Ведь даже мне и то понятно, что ты больше всех подходишь для этой поездки! — продолжала Роза.

Она заметила взгляд Джорджа, но останавливаться было уже поздно.

— Монти не умеет ни с кем разговаривать, кроме коров, Хен обязательно найдет, кого ему захочется подстрелить. Остается Джордж. Но ты ведь знаешь, что он единственный, кто заставит работать сообща эту банду упрямцев, скандалистов и тупиц!

Тут на лице Монти появилась лукавая ухмылка.

— А что, мы тебе очень нравимся, да?

— Не имеет значения, насколько вы мне нравитесь. Я говорю о том, как обстоят дела! И о твоей руке, — обратилась она снова к Джеффу. — Если ты по-прежнему будешь связывать все сказанное тебе с твоей рукой, вся твоя жизнь пойдет наперекосяк! Почему ты не веришь Джорджу, как и всем остальным, что они больше думают о тебе, чем о твоей руке!

Ладно, пускай Джефф никогда не станет к ней нормально относиться. В конце концов, он ее не волновал. Джордж смотрел на нее так, словно хотел задушить! Роза знала, что не должна была всего этого говорить Джеффу. Даже Хен и Монти, которые, глядя на него, готовы были испепелить его взглядами, обращались с ним осторожно.

— Я ведь не приказываю тебе ничего, — спокойный голос Джорджа, когда он обратился к Джеффу, разрядил обстановку. — Я только спросил, не хочешь ли ты поехать!

Джефф не обратил внимания на Розу.

— Ты должен ехать, — сказал он Джорджу.

— Мне кажется, ты не против отвлечься, встретиться с людьми, может быть, купить себе что-нибудь…

— У нас хватит денег?

— Пока есть. Когда будешь в городе, — Джордж говорил уже о поездке Джеффа как о деле решенном, — поспрашивай о породистом скоте. Бык улучшит нам породу только через несколько лет, а мы могли бы сделать это быстрее, купив двадцать-тридцать хороших телок!

— Вам нужен племенной скот? — спросила Роза.

Джефф глянул на нее так, словно она вмешивается не в свое дело, но Джордж с готовностью ответил:

— Да, об этом мы и говорили.

— Я слыхала, что этим занимается Ричард Кинг. Не знаю, продаст ли он вам скот, но, думаю, он может сказать, у кого его купить.

— А где он живет?

— Где-то южнее Корпус Кристи.

— Откуда тебе все известно? — задал вопрос Джефф, в его голосе слышалось сомнение в верности информации Розы.

— Просто в ресторане люди не обращают внимания на тех, кто их обслуживает, и говорят обо всем.

— Вот, попытайся выяснить об этом Кинге, — сказал Джеффу Джордж. — Мы могли бы продать наших кастрированных быков и достать денег!

— Когда я должен ехать?

— Завтра.

— Но у нас нет ни мула, ни повозки, чтобы все привезти!

— Можешь купить это в городе.

— И сарая, чтобы поставить мула, тоже нет.

— Рано или поздно нам придется строить сарай для быка. Он слишком дорого стоит, чтобы оставлять его на улице!

— Что-то вдруг мы начали что-то строить, покупать… — отозвался Джефф, глядя на Розу. Было ясно, что в этом он обвиняет Розу.

— Это вполне естественно, если учесть то, что за последние пять лет здесь абсолютно ничего не делалось, — Джордж понемногу начинал терять терпение. — Сегодня моя очередь дежурить. Кто-нибудь хочет дичи?

— Оленина не помешала бы, — предложил Тайлер. — Хен сказал, что неподалеку видел много оленей, которые ели нашу траву.

— Только не убивай их до рассвета, — предупредил Хен. — А то если застрелишь оленя вечером, то к полуночи вокруг соберется несколько пантер на запах свежатины!

Розу передернуло.

— Ты ничего не говорил мне о пантерах, — посмотрела она на Джорджа укоризненно.

— Они не подойдут к дому, их не подпустят собаки.

— Может, Джордж возьмет с собой одну из собак? — спросила она, расстроившись от мысли, что ему придется ночевать в окружении пантер.

— Это мои собаки, — ответил Монти, — и они не подпускают к себе никого, разве что Хена иногда!

— Может, ты купишь еще и собаку?.. — обратилась она к Джеффу.

— Мне не нужна собака. О приближении пантеры меня известит моя лошадь, — сказал Джордж, немного растроганный заботой Розы о его безопасности.

Роза никогда не видела такой лошади. Что-то надо делать с этими бандитами, скотокрадами и пантерами, желательно бы разделаться со всеми ими одновременно! Это безобразие, что они терроризируют людей ночью, когда они беззащитны!


— Ты должен чувствовать, каким боком к тебе повернется теленок, — говорил Заку Джордж. — Он не будет стоять спокойно, пока ты набрасываешь на него веревку!

— Все равно, — ответил Зак с презрением к самому себе в голосе. — Никто никогда не разрешит мне заарканить даже старую клячу!

Роза наблюдала, как Джордж учит Зака ездить верхом и забрасывать лассо. Но это выходило у него без особого успеха: Зак больше хотел скорее начать ездить, чем учиться, как это делается.

— Если не будешь следить за своей грамматикой, то заставлю тебя сидеть дома и заниматься с Розой!

— Я — уже… Я занимался с ней целую неделю, — ответил Зак. — Я больше не можу!

Джордж строго взглянул на малыша.

— Не могу, — поправился Зак.

— Ты не научишься правильно набрасывать лассо, пока не станешь ездить верхом настолько хорошо, чтобы не смотреть ни на что, кроме теленка, которого нужно заарканить. Я не разрешу тебе выезжать в стадо, пока не увижу, что ты хорошо держишься в седле.

— Я сижу как приклеенный, — заверил его Зак.

— Ну что ж, может, завтра возьму тебя с собой и проверю это.

— Обещаешь? — спросил Зак со скептицизмом, свойственным детям, которым много обещают, часто не выполняя эти обещания.

— Обещаю, если ты сделаешь все, что тебе поручено, и Роза будет тобой довольна.

— Роза мне нравится, — сказал Зак. — Это Тайлер и Джефф виноваты во всем.

Джордж был смущен: ему не хотелось, чтобы Роза услышала это.

— Они исправятся, — заверил он Зака.

— Джефф просто злой, я его не люблю!

— Думаю, это не так.

— Это именно так. Он придирается ко мне, к Монти… И к тебе тоже!

— Джефф не злой. Он просто несчастный. Трудно ведь смириться, что у тебя только одна рука!

— Мне тоже трудно смириться с тем, что я самый маленький и все указывают, что мне делать, — спорил Зак. — Но я ведь не говорю из-за этого никому гадостей!

— Говоришь, маленький плутишка! — сказал Джордж, подхватывая мальчика и усаживая его к себе на плечи. — Тебе не нравится ни одна работа, которую тебе дают.

— Ну, на самом деле я так не думаю!

— И Джефф точно так же!


Время, пока Тайлер и Джефф были в городе, стало праздником для Розы. С их отъездом разногласия в семье не прекратились — видно, среди них ни один не мог спокойно общаться со своими братьями, — но атмосфера гнева улетучилась. Ей была понятна причина негодования Джеффа, но почему Тайлер был таким враждебным? Он терпеть не мог ей помогать. Особенно собирать с Заком орехи и ягоды. Скорее всего, у Тайлера сейчас переходный возраст: уже не мальчик, но еще не мужчина. Нелегко быть для самого себя взрослым, если все окружающие обращаются с тобой, как с ребенком! Такой же высокий, как Джордж, он больше походил на узника лагеря для военнопленных, чем Джефф, из-за. своей худобы. Одежда болталась на нем, и при движении казалось, что координация его движений отстает от роста его тела. Остальные уже начали к ней привыкать. Зак еще слишком мал, ему нужно женское тепло. Фактически он постоянно вертелся у нее под ногами: Роза думала, что он самый домашний из всех братьев.

Немного смягчились Монти и Хен, по крайней мере, Монти: он приносил ей подстреленную дичь почти каждый день. При таком количестве едоков Роза была рада свежему мясу, хотя ей и надоело уже немного мыть, разделывать и готовить его. Хен был немногословен, но имел манеры самые лучшие из всех, за исключением Джорджа. Он никогда не забывал поблагодарить, поздороваться, открыть перед ней дверь. Это он делал молча, с бесстрастным выражением лица. Конечно, это были мелочи, но Роза ценила внимание и заботу.

Но больше всех переменился Джордж. Сначала она испугалась, оттого что интерес к ней Джорджа чем-то напоминал ей интерес Люка Керни. Если не учитывать мнение Джорджа о ее характере и других качествах, ничто не говорило о его симпатии к ней. Возможно, ему нравится то, как она работает, но не она сама. Неизвестно, не нравится ли ему только ее тело. Тогда это было лишь случайное прикосновение, вызвавшее вспышку. Неужели ей стоило уехать из Остина, только чтобы понять, что Джордж такой же, как Люк Керни?! Если это так, ей придется отсюда уйти. Джорджу будет нелегко отказать. Она стыдилась своей слабости, которая заставляет ее колебаться, пусть на мгновение. Она не допустит этого!

Но Роза не могла легко забыть прикосновение Джорджа, словно разбудившее ее тело. И она не была уверена, что сможет противостоять более длительной атаке. Но проходили дни, и постепенно страхи Розы рассеивались. Джордж все еще избегал ее, но под маской строгости и безупречного самообладания Роза сумела разглядеть, что он уже не так холоден и равнодушен, как прежде. Находясь на ранчо, Джордж почти не сводил с нее глаз. Говоря за столом со всеми, он чаще всего смотрел в сторону Розы. Невольно или осознанно, но он все чаще заговаривал с ней.

По-другому он стал и смотреть на нее. Казалось, он хотел бы все о ней узнать, как будто, никогда не видев более обворожительной женщины, он хочет насытиться, глядя сейчас на Розу.

Девушка старалась не слишком замечать это. Конечно, она ведь единственная женщина в его поле зрения, к тому же совсем не уродина! Но ей было все-таки приятнее сознавать, что он не в силах ее не замечать, даже если и хочет этого.

Взгляд Джорджа выражал теперь нежность, от которой ее сердце начинало биться сильнее и все тело охватывало волнение. Это было не просто вожделение. Розу забавляло то, что Джорджу, такому сильному и правильному, — про себя она его называла святым Георгием равнин Техаса, — приходится бороться со своей плотью так же, как обыкновенному человеку. Ей не хотелось, чтобы это сражение было проиграно! С другой стороны, ее задело бы, если бы Джордж не замечал ее рядом.

Она не могла не видеть, что нравится Джорджу Рэндолфу. Хотя она была в этом доме чужой и он злился на нее, по крайней мере, раз в день. Она чувствовала это. И когда Джордж забывал напоминать себе, что надо быть равнодушным и холодным, он был с ней внимателен и заботлив. Роза заметила, как иногда, задумавшись, он пристально смотрит на нее. Его постоянно заботило, как облегчить ее работу, помочь ей наладить отношения с братьями, сделать ее жизнь приятнее.

Иногда Джордж ловил себя на том, что делает что-то слишком любезное или галантное (причем происходило это всегда в разгаре действия), и вот уже этот рыцарь равнин Техаса мечется, спорит с самим собой, не зная, что предпринять: довести до конца свой поступок или молча удалиться. Можно без конца напоминать себе о том, что не следует выдавать своих чувств, но как изменить голос, лишить его теплоты и нежности? Хотя Роза не была уверена, что он сам замечает эти изменения в своем голосе.

Убеждение Розы никогда не выходить замуж за военного понемногу проходило. Это происходило неосознанно, и она однажды была поражена, обнаружив, что ее мечты стали сливаться с ее представлениями о жизни офицерской жены! В конце концов, так живут сотни женщин, неужели она не сможет? Она была уверена, что Джордж не так поведет себя, как ее отец, и находила сотни причин для этого. Роза постоянно напоминала себе о том, что надо сдерживать свои чувства, — ведь Джордж ясно дал ей понять, что жениться не собирается, — но понимала, что это ей не по силам. Она проиграла это сражение тем самым утром, когда Джордж Рэндолф вошел в ресторан «Бон Тон».


— Почему ты оставила такой город, как Остин, и приехала сюда? — спросил Монти. У братьев появилась привычка задерживаться после ужина на кухне, чтобы немного расслабиться, поговорив с Розой.

— Не всем нравится жить в городе, — ответила Роза.

— Знаю. Тайлер, например, мечтает жить в горах. Но ты ведь совсем другая!

— Почему ты так говоришь?

— Ты женщина. Роза засмеялась.

— Разве мужчинам, живущим в горах, не нужны женщины?

— Конечно, нужны. Но ты слишком красива для этого!

— А что, красивой женщине не может нравиться жить в деревне?

— Может, но только если она замужем.

Джорджу было видно, что Розе не очень по вкусу тема разговора, но он не хотел прерывать его, испытывая желание, как и другие братья, побольше узнать о ней.

— Ты убежала от какого-то парня?

— Не совсем так. Прожив в городе подольше, ты бы понял, что там мужчины смотрят на девушек иначе, чем на замужних женщин.

— Ну, я думаю, — бесовские искорки запрыгали в глазах у Монти.

— Не будь дураком, — сказал Хен, — Роза имеет в виду совсем не тех, кто хотел бы жениться на ней!

— Ты хочешь сказать, что они… — Монти затруднялся подобрать слова.

Джордж чуть было не рассмеялся над наивным возмущением Монти.

— Да, — ответила Роза, приходя Монти на помощь.

— А почему твои братья не застрелили их? — спросил Зак.

— У меня нет братьев. У меня вообще нет семьи.

— Тогда пусть у тебя будет наша семья! — предложил Зак.

— Спасибо, — ее губы слегка дрогнули, — но для этого один из вас должен жениться на мне.

— Джордж может!

Эти слова Зака пробудили в Джордже целую бурю противоположных чувств. С одной стороны, мысль о том, что Роза будет находиться рядом, невольно вызывала предвкушение того, что было бы самым приятным и вожделенным для него. Но стоило ему только представить, что он на всю жизнь будет привязан к одному человеку, как чувство более сильное овладело им: это был страх.

— Не хочешь же ты сказать, что Джордж женится на мне, только чтобы защищать меня! — ответила Роза Заку. — Мужчины обычно женятся совсем по другим причинам…

— По каким? — спросил Зак. Роза не хотела бы отвечать на этот вопрос, особенно при Джордже.

— Может, спросишь об этом у своего брата?

— Ты заговорила, тебе и отвечать, — сказал Джордж, улыбаясь. — Кроме того, любопытно узнать, что думает об этом женщина!

— Вам просто надо, чтобы я смутилась, — ответила Роза. — Только и ждете того, чтобы осмеять все, что я скажу!

— Обещаю, что никто не будет смеяться.

— Говори, что ты думаешь, — сказал Монти. — Лично мне интересно именно это.

Было ясно, что он провоцирует Розу, но она не воспринимала его всерьез. Может ли любая женщина проявить какой-то интерес к семнадцатилетнему парню — даже такому красивому и развитому — рядом с его двадцатичетырехлетним братом, таким, как Джордж? Он был раза в два шире брата в плечах. И вообще, юношеский пыл Монти явно бледнел перед спокойной уверенностью Джорджа. Монти был виден насквозь. Джордж же был сплетением темных тайн, сдерживаемых желаний, необузданных страстей, перед которым не смогла бы устоять ни одна женщина!

Роза посмотрела на Зака.

— Мужчина должен очень любить женщину и не отпускать ее от себя.

— Я не хочу, чтобы ты уезжала от нас. Можно, я на тебе женюсь?

Роза отвернулась, чтобы скрыть навернувшиеся на глаза слезы.

— Спасибо, Зак. Но нельзя жениться маленьким мальчикам!

— Все нельзя, что мне нравится, — сказал Зак, крайне недовольный создавшейся ситуацией. — Тогда выходи за Хена. Он застрелит тех парней!

Роза встала из-за стола.

— Конечно, но он тоже слишком молод!

— А Джордж подойдет?

— Да.

— Тогда почему…

— Мне кажется, уже слишком много вопросов для одного вечера, — ответила Роза. — Пора ложиться спать!


Глава 8


— Интересно, почему она не замужем? — спросил Монти, когда они улеглись.

— Думаю, что никто не сделал ей предложения, — ответил Джордж.

— С такой внешностью?! А если бы они знали, как она готовит, то выстроились бы в очередь отсюда до Остина! Я, наверное, сам сделаю ей предложение.

— Ты?! — Джордж с трудом отдавал себе отчет в том, что его расстроила идея женитьбы Монти на Розе.

— Только не надо так удивляться: я не урод, и я ей нравлюсь!

— С чего ты это взял?

— Потому что она всегда приветлива со мной.

— Но ей за это платят!

— Знаю, но здесь другое.

Джордж старался не давать раздражению захватить его.

— Я не собираюсь выяснять, что ты хочешь этим сказать. Но она еще и старше тебя!

— Кто сказал, что нельзя жениться на женщине старше себя? Мне кажется, что это совсем не плохая идея!

Жалко, что Хена здесь нет — он на дежурстве, — он бы помог вразумить Монти.

— Я согласен, что такая симпатичная девушка, как Роза, должна выйти замуж, но почему ты думаешь, что за тебя?

— Симпатичная! — воскликнул Монти. — Девушка! Эта женщина очень красива, и тебе известно об этом не хуже меня! Не знаю, какую сказку ты ей рассказал, чтобы заманить сюда, но если бы ты не был таким бесчувственным чурбаном, я бы мог подумать, что ты сам положил на нее глаз.

— Я не собираюсь жениться! И не знал, что ты хочешь это сделать!

— Я пошутил, — признался Монти. — Но ведь идея неплохая, да? Тогда бы она всегда готовила нам!

— Спи, Монти. И, ради Бога, не вздумай сказать Розе, что хочешь жениться на ней, чтобы она тебе готовила!

— А что в этом плохого?

— Когда-нибудь поймешь.

— Вы мешаете мне спать! — пожаловался Зак.

— Хорошо, больше не будем, — пообещал Джордж.

Но он не мог уснуть. Чувства, одолевавшие его, были слишком неожиданны и сильны; они не позволяли Джорджу заснуть. Мысль о том, что кто-нибудь может жениться на Розе, выбила его из колеи. Но почему?.. Какое ему дело до того, за кого выйдет Роза? Кроме того, если бы Монти женился на ней, все проблемы были бы решены! Но именно с этим Джордж никак не мог согласиться.

Он ревновал. Монти сказал, что он нравится Розе. Значит, он имел в виду определенную симпатию. Джордж понял, что хочет больше, чем кто-то другой, нравиться Розе. Нет. Только он должен ей нравиться, и никто другой!


На Джорджа нахлынули подозрения, когда за завтраком Монти отодвинул стул для Розы. Его раздражали его комплименты по поводу красоты Розы и ее умения готовить. Наконец, Джордж взбесился.

— Ради бога, Монти, заткнись! Ты что, надеешься, что Роза проглотит твои раздутые комплименты вместе с завтраком?

— Женщина может принимать комплименты когда угодно, — проинформировала Роза. — Да мне не так уж часто доводится их слышать!

— Не пойму, почему, — сказал Монти, — ты самая красивая женщина, которую я когда-либо видел!

«Как это у него все быстро получается! — подумал Джордж. — Сказал, и все. А я не могу».

— Это не произвело на тебя никакого впечатления, когда мы встретились впервые.

— Я бываю своенравным, — признался Монти. — Но я очень скоро понял, что ты — именно то, что нужно нашей семье!

«Ты это так быстро разглядел, что каждое ее слово вызывало у тебя приступ ярости!» — подумал Джордж.

— Если я напомню тебе твои слова…

— Никогда не обращай внимания на мои слова, — сказал Монти.

— Дерьмо собачье, — пробормотал Хен. Джордж не выдержал.

— Ради бога, Монти, заткнись!

— Джордж не считает тебя красивой, — продолжал Монти, — и я не уверен даже, нравится ли ему, как ты готовишь!

Монти явно старался спровоцировать его, но Джордж не мог этого выдержать. Он со звоном бросил вилку на тарелку.

— Буду признателен, если ты перестанешь говорить за меня, в особенности слова, за которые меня могут отравить!

— Ты думаешь, я способна сделать это? — воскликнула Роза.

— У тебя было бы на это полное право, если бы я действительно произносил эти слова.

— Наш Джордж ужасно галантен, — вставил Монти. — Но у меня это получается лучше. Ты должна выбрать меня, а не его!

— Мисс Торнтон не должна никого выбирать, — терял терпение Джордж. — Я не собираюсь соревноваться с тобой за внимание какой-то женщины.

— Мне ты нравишься больше, чем Джорджу, — сказал Монти. — Во всяком случае, я не называю тебя какой-то женщиной. Да и я ему не нравлюсь тоже!

— С последним я полностью согласен, — процедил сквозь зубы Джордж. — Чтобы выяснить этот вопрос раз и навсегда, я скажу, что мисс Торнтон действительно очень красива, она мне нравится, и я думаю, что готовит она замечательно!

— И ты будешь соперничать со мной за ее расположение, — подытожил Монти.

Джордж бросил салфетку на стол и вскочил со стула.

— Чего я точно не собираюсь делать, так это оставаться здесь и слушать твою болтовню. Иначе я сверну тебе шею.

Взбешенный, Джордж вышел. Роза никогда его не видела таким.

— Джордж не заслужил, чтобы с ним так обходились, — произнес неодобрительно Хен, — ты это сделал нарочно.

— Если ты узнаешь, как мы с Джорджем познакомились, тебе станет стыдно за свое поведение. Джордж спас меня от человека, который хотел сделать меня своей любовницей против моей воли, — объяснила Роза.

— Он просто рисовался, — сказал Монти. Смутное чувство вины вызвало в нем злость на самого себя.

— Люк угрожал ему пистолетом, и если бы не сила и ловкость Джорджа, Керни застрелил бы его!

— Как это случилось? — Заку не терпелось увидеть своего обожаемого брата в новом, героическом свете.

— Джордж сбил его с ног и выбросил на улицу. Послушай, ты должен пойти и извиниться, — обратилась она к Монти. — А если ты этого не сделаешь, то не скоро снова отведаешь жареную индейку!

— Джордж устроил взбучку этому парню? — спросил Зак, весь дрожа от волнения.

— Он сделал из него отбивную и разрезал ее на мелкие кусочки, — ответила Роза, сообщая кровавые подробности происшествия, которые так жаждал Зак. — Это было не очень приятное зрелище!

— Вот это да! — воскликнул Зак. — Жаль, что я не видел!

— Джордж недоволен тем, что я преувеличиваю, — пробормотал Монти.

— Делай, что тебе сказала Роза, — посоветовал ему Хен.

— Ну ладно, уже иду, — сказал Монти, дуясь на весь белый свет. — Но это были не шутки: ты самая красивая женщина из тех, кого я видел. И самая добрая. Не понимаю, почему твоей руки не добиваются толпы мужчин! Я бы гордился такой женой.

— Спасибо, Монти.

— Он не хотел дурного, — сказал Хен после того, как Монти ушел. — Просто ему нравится поддразнивать Джорджа.

— Он не должен этого делать. Джордж только о семье и думает.

— Монти знает это, просто он не умеет проявлять благодарность. У него лучше получается воевать, и у меня тоже.

— Но ты все понимаешь…

— И Монти тоже понимает, — сказал Хен. — Ты не возражаешь, если мы с Заком посидим немного здесь? У Монти лучше получится, если при этом никто не будет присутствовать, — добавил он после паузы.

— Конечно, оставайтесь, сколько хотите.

— Если я останусь, то мне еще варенья! — сказал Зак, протягивая печенье.


Джордж ненавидел самого себя. Он прекрасно видел, что Монти старается вывести его из себя, но все же позволил себе разозлиться по-настоящему. Он вел себя как разъяренный любовник! С тех пор как Монти упомянул о том, что Роза может быть влюблена в кого-то еще, кроме него, Джордж не мог найти себе места. Ему было непонятно, почему он так злится и ревнует: он был готов драться с Монти!

Наверное, пришло время признать, что причиной этому — Роза. Было бы странно для мужчины разозлиться только потому, что его брат назвал красивой девушку, работающую у них в доме!

Если он не влюблен в нее.

Джордж не был влюблен в Розу, но ему все-таки не удалось сдержать своих чувств. С того самого момента, как он коснулся ее щеки, он не мог выбросить ее из головы. Она нравилась ему, и Джорджу хотелось, чтобы он тоже нравился Розе. Ему понятно теперь, что это не простое стремление обладать ее телом.

Но как может сказать о себе благородный человек, что он увлекся женщиной до такой степени меньше, чем за неделю! Джордж вспомнил о бесчисленных любовных похождениях своего отца. Неужели Роза его интересует потому, что кто-то еще тоже хочет ее? Неужели, встретив другую, более привлекательную и соблазнительную женщину, он потеряет к Розе всякий интерес?

Джордж знал многих красивых и волнующих женщин, но ни к одной из них он не был так сильно привязан! Значило ли это, что его чувство к Розе по-настоящему глубоко и искренно?

Его отец дрался на дуэли из-за женщины, которая наскучила ему буквально через полгода. Он мог бы поступить так же? Джордж никогда не обманывал себя. Каждый раз, глядя в зеркало, он видел Уильяма Генри Рэндолфа. Он видел те же желания и наклонности, которые разрушили жизнь его отца, и то же неприятие всякой ответственности, погубившее их семью. Какими бы ни казались сейчас его чувства к Розе, как бы страстно он ее ни желал, Джордж знал, что это все пройдет так же, как закончились все романы его отца. Понимая все это, Джордж Рэндолф не мог позволить себе влюбиться. Более того, он не может позволить и Розе влюбиться в него. Он никогда не поступит с женщиной так, как поступил его отец с матерью.


— Роза рассказала, что ты избил из-за нее какого-то парня.

Джордж проверял пистолеты, готовя их к завтрашнему выезду.

— Он оскорблял ее.

— Наверно, я выглядел смешно, когда говорил о женихах, выстраивающихся в очередь?

— Да.

— Я не хотел задевать ее чувства…

— Ты никогда этого не хочешь, Монти, — сказал Джордж, глянув на брата, — но ты никогда не думаешь, прежде чем сказать что-то такое, что выводит людей из себя!

— Но она красивая и действительно мне нравится. Она стала бы чудесной женой для кого-нибудь!

— А вот об этом ты вообще не должен говорить: она чувствует это и сама — ей двадцать лет, а она все еще не замужем.

— Почему? В чем тут дело?

— Спроси об этом сам.

— Иногда я бываю глупым и бесчувственным, но я не такой идиот!

— Я никогда не считал тебя таким, — сказал Джордж, весь гнев которого уже улетучился. — Отец, наверное, тоже не хотел таким быть, но ты знаешь, что из этого получилось!

— Сукин сын! Если ты меня сравнишь с этим чертовым ублюдком еще хотя бы раз, я тебя убью! — поклялся Монти.

— Все мы похожи на него. И этого нам никогда не забыть!

— Ты так говоришь, потому что меньше всех похож на него! — Джордж невесело засмеялся. — Я его точная копия, и это меня до смерти пугает.


К удивлению Розы, через четыре дня из Остина вернулся один Тайлер. Он привез продукты и материалы для курятника. Джефф решил остаться еще на несколько дней в городе, чтобы побольше разузнать о Ричарде Кинге. В течение следующих двух дней братья вспахивали огород. Так как они не имели представления, как управляться с плугом, и бык знал не больше, то эта работа занимала у них целый день, требуя совместных усилий Джорджа, Монти и Хена. Роза была уверена, что в этой части

Техаса не слыхали такого количества ругательств со времен, когда триста лет назад испанцы проникли вглубь страны в поисках золота!

В конце концов они научились прямо направлять плуг, ведя быка вдвоем, хотя им и нелегко было с этим справиться. Зак был занят двумя вещами: сначала он кидался комками земли в старших братьев, а затем старался держаться подальше, чтобы его не настигло возмездие. Тайлер работал на курятнике.

Никогда Роза так не смеялась, как глядя на то, как братья Рэндолфы занимаются сельским хозяйством. Когда они закончили пахать, не было ни одной прямой борозды. Повсюду попадались куски необработанного дерна, но все-таки было вспахано достаточно места, чтобы посадить овощи.

— Не возражаешь, если я посажу огород сегодня? — спросила Роза Джорджа на следующее утро.

— Конечно, нет. Что мне нужно делать?

— Вскопать немного грядки, чтобы я посадила там овощи. А Зак закопает семена.

— Мне всегда достается самая тяжелая работа, — пожаловался Зак.

— Самая тяжелая работа — это копать грядки, — сказала ему Роза.

— Я сделаю грядки, — согласился Джордж, — и поставлю колышки для стеблей. Но не проси меня потом собирать что-нибудь!

— Это будет работой Зака, — сказала Роза, причем Зак сделал недовольную физиономию.

— А также чистить, лущить и тому подобное, — добавил Джордж.

— Нет, это уже моя работа, — отозвалась Роза, и Зак облегченно вздохнул.

Джордж не чувствовал себя таким удовлетворенным даже тогда, когда жил в доме с прислугой и всеми теми удобствами, какие только можно купить за деньги. Он знал, что ему придется копать картошку, собирать бобы и тыквы, и делать еще бог знает что, но это не вызывало у него возражений. Он выкопал ягодный кустарник и виноградную лозу, посадив их вдоль забора.

Вдоль ручья росло много орехов, их хватило бы на всю зиму и для семьи гораздо большей, чем Рэндолфы, но Роза уже сделала распоряжение насчет фруктовых деревьев.

— Ничем не заменишь свежие фрукты, — сказала она.

— Тебе не кажется, что огород получился просто огромный, — заметил Джордж, оглядывая его. Огород разместили в старом загоне для скота, чтобы лонгхорны, олени, антилопы, мустанги или еще кто-нибудь не могли полакомиться его дарами. Для быка и коров они сделают загородку на улице, пока не будет сделан загон. А может, когда-нибудь они построят и сарай.

— Ты не представляешь себе, сколько могут съесть мужчины, — сказала Роза. — Надо посадить много овощей, чтобы хватило на зиму.

— Но все, что нужно, мы могли бы купить в городе…

— Ты не привезешь помидоры и фасоль из города, — ответила Роза. — Кроме того, свежая кукуруза прекрасно заменит кукурузную кашу.

И они продолжили сажать огород. Джордж копал грядки и делал ямки под семена, Роза аккуратно сажала их туда, а Зак босиком закапывал семена в мягкую землю.


Джордж не переставал удивляться чувству удовлетворенности в себе, словно он черпал его из земли. Он никогда не был таким уверенным, раскрепощенным. Казалось, он находился в полной гармонии со всем миром. Было бы чудесно, если бы это длилось всегда.

Но, конечно, вечного ничего нет! Редко это состояние могло продлиться день, иногда — всего несколько часов. Вся его безмятежность испарится с приходом братьев, и энергии Монти, упрямства Тайлера и напряженности Хена будет вполне достаточно, чтобы рассеять это спокойствие. Удастся ли почувствовать это завтра, на следующей неделе, или это только мимолетное ощущение?

Сейчас, думая об этом, Джордж понял, что за прошедшее время братья стали уже не так непримиримы друг к другу. Это тоже благодаря Розе?..


— Ну что ж, Тайлер уже закончил курятник, и теперь я останусь и помогу Розе, — предложил Монти на следующий день.

Джордж скептически посмотрел на брата:

— Надо же, и ты понял, что можешь работать не только в седле?

— Ты говорил, что нам всем надо помогать, — напомнил Монти брату.

— Вы с Тайлером много сделали. Хен оставался вчера. Теперь моя очередь.

— Давно ли ты стал таким демократичным? — спросил Джефф. Он вернулся из Остина прошлой ночью, и с ним вернулась напряженность.

— Когда понял, что мне приятнее смотреть на Розу, чем на коров, — ответил Монти. — Кроме того, стало легче работать.

— Хорошо, что мы работаем по очереди, — заметил Хен. — Теперь все имеют представление о том, как тяжело работать другим!

— Дельное замечание, — произнес Джордж, вставая.

— Может, я поеду с тобой? — спросил Зак.

— Нет, у тебя слишком много работы по дому.

— Ее может сделать Монти!

— Я не собираюсь работать и за тебя и за себя, — ответил тот.

— Может остаться Тайлер, — предложил Зак.

— Я и так здесь уже целую неделю, — запротестовал Тайлер.

— А я здесь всю мою жизнь, — сказал Зак.

— Ничего, скоро мы возьмем тебя с собой, и ты поймешь, что куда лучше оставаться дома.

— Лучше жить в Новом Орлеане, — сказал Зак. — Там мне не придется доить коров и собирать яйца!


Джордж, проклиная себя за свою слабость, которой он подчинялся, сейчас гнал стадо на ранчо только чтобы узнать, что происходит между Розой и Монти. Обычно они пригоняли стадо лишь к концу дня. Даже то, что многие коровы были стельными или скоро должны были телиться, также не было оправданием. Джордж просто хотел видеть Розу. И все.

Было ли это связано с тем, что она умела превращать их ранчо в настоящий дом? В последнее время Джордж заметил, что братья уже по-другому говорят о ранчо. В своих спорах они менее агрессивны, за столом почти перестали нападать друг на друга. Иногда в своих разговорах они связывают будущее с ранчо. Роза помогла укрепить их семью. Она постоянно жертвовала своими привычками и интересами, чтобы угодить братьям. Она готовила дичь, которую приносил Монти, и избегала дотрагиваться до вещей Хена в той части комнаты, которую он занимал. Она никогда не называла Тайлера «мальчиком», не заостряла внимания на его нескладной, долговязой фигуре. А Зак просто стад ее любимцем. Она следила, чтобы он добросовестно выполнял все поручения, проводила в разговорах с ним целые часы, делая свои дела, отвечала на сотни вопросов шестилетнего малыша и старалась уделить ему внимание, чтобы он не чувствовал себя изолированным от жизни своих высоченных неугомонных братьев. Роза также понимала, что Джефф считает себя неполноценным из-за потери руки. Не в силах что-либо изменить или помочь ему, она все же не относилась к нему, как к калеке. И она избаловала Джорджа. Он знал, что любое его пожелание будет тотчас выполнено. Она смотрела на него, ожидая одобрения. Казалось, чем больше он ее хвалит, тем усерднее она работает. Джорджу было неловко, что Роза так ценила его мнение.

Но в то же время он чувствовал себя чудесно!

В конце концов, пора признать, что ему уже давно не хватало таких отношений. Его отец никогда не проявлял к сыну особой любви, да и мать никогда не показывала своих чувств. Все ее мысли были заняты мужем. И если бы Джордж осмелился критиковать отца, то она тут же упрекнула бы его в том, что он сам не выполняет обещаний.

Роза была совсем другой. Она была полна жизни и достаточно сильна, чтобы постоять за себя и обуздать братьев, если они переходили границы. Она могла также сказать ему, когда, но ее мнению, он был не прав. Джорджу было понятно, что эти две женщины совершенно не похожи друг на друга. Вначале Роза показалась ему несносной и неуживчивой, но, как оказалось, к этому не так уж трудно привыкнуть. Быть может, потому, что Роза была очень умной женщиной. Неизвестно, как бы сложилась его жизнь, будь его мать больше похожа на Розу…

Джордж отбросил все мысли о родителях: у них была своя жизнь, они сделали свой выбор и сами расплатились за свои грехи. Уже ничего не изменишь.


— Слава богу, что ты вернулся! — крикнул Монти, выбегая из дому, как только первая корова подошла к изгороди. — Знаешь, что заставила меня делать эта женщина? Стирать белье! Я подносил, подавал, размешивал до тех пор, пока у меня в потемнело в глазах! Если бы мне пришлось делать это еще хотя бы час, я, наверное, сбежал бы в отряд бандитов Кортины!

Монти помог брату загнать коров в загон и тут же вскочил на лошадь. Через несколько минут он был уже далеко от того места, где его так нещадно эксплуатировали.

Роза вышла, когда Джордж подошел к двери. На ней была широкополая шляпа с завязанным возле уха бантом. Совершенно непригодная для равнин южного Техаса, но выглядевшая, несомненно, очень привлекательно.

Еще на ней было надето платье из желтого ситца, которое обтягивало ее плечи, грудь и талию так, как ни одно из тех платьев, которые Роза надевала на ранчо со дня своего приезда. Джордж не мог оторвать взгляда от ее полной высокой груди. Он забыл о «соблазнительной», «невинной», «очаровательной», — всех тех эпитетах, которыми он описывал Розу. Джорджа захватила страсть и вожделение, и он беспомощно бился в их объятиях!

— Что ты сделала с Монти? — спросил Джордж, пытаясь не думать о теле Розы.

— Я показала ему, что значит много работать. Он замучился. — Роза засмеялась. — Я ему некогда не забуду, как у него не хватило сил для женской работы.

— Ты не видел Зака? Он обещал мне помочь собрать ягоды, — она несла две плетеные корзины.

— Наверное, он воспринял мое возвращение как позволение сбежать. Хочешь, я пойду с тобой?

— А ты не должен вернуться обратно к ребятам?

— Мое место займет Монти.

— Тогда будет чудесно, если ты пойдешь со мной. — Джорджу показалось, что Роза немного взволнована.

— Где мы будем рвать ягоды?

— Я хотела спуститься к реке. Но теперь можно пойти в то место, о котором говорил Монти: это в миле отсюда, вниз по реке.

— Это далекая прогулка.

Он с нетерпением ждал ее. Он будет помогать Розе миновать все ручейки и упавшие бревна, которые они встретят!

— Но нам придется ехать верхом, иначе я не успею приготовить обед!

Джорджу удалось не думать о ее теле и ее груди, пока седлал двух лошадей, но когда он помогал Розе сесть в седло, это обрушилось на него снова. Джордж почувствовал напряжение во всем теле, и еще — увеличение размеров некоего органа, что причиняло ему некоторое неудобство, когда он усаживался в седло. Хотя то, что он находился в нем, было не так уж и плохо.

— Хорошо, что я отвлекусь хоть на несколько часов, — сказала Роза, когда они тронулись. — Я словно привязана к дому с того момента, как приехала сюда!

Джорджу было удивительно, как за эти две недели ему удавалось сдерживаться, чтобы не обнять Розу. Отчего эта непреодолимая потребность коснуться ее переполняла его? Возможно, и отец чувствовал так же… Если это так, то его можно понять.

— Если хочешь, я отвезу тебя в город.

— Не сейчас, я еще побуду здесь немного.

Джордж не отдавал себе отчета, с каким волнением он ждал ее ответа! Услышав его, он немного успокоился: вероятно, он ревновал к любому, кто может увидеть ее. Джордж ожидал, что опять придет чувство удовлетворения, но сегодня этого не случилось: все его тело было напряжено.

— Что ты собираешься делать с ягодами?

— Хочу сделать пирог. А Зак мечтает о варенье.

Все эти разговоры о вареньях, желе, консервированных овощах, о том, как они будут копать картошку, сушить горох и фасоль, сажать капусту и шпинат, чтобы запасти зелень на зиму, казалось, должны были быстро наскучить ему. Но это возбуждало Джорджа, так как означало, что Роза планирует остаться.

Он совсем позабыл о том, что похож на отца. Сейчас он думал только о красоте Розы и о том, как хочется обнять ее и целовать до тех пор, пока они не растворятся друг в друге. Вскоре они добрались до места. Джордж соскочил с лошади и в одно мгновение оказался возле Розы.

— Я могу спуститься сама, — сказала девушка. Но Джордж уже обнял ее за талию, причем они оставались неподвижными, и Роза сидела в седле.

— Ты дашь мне спуститься? — спросила она.

Роза пыталась обратить все в шутку, но Джорджу было ясно, что она, как и он сам, чувствует появившееся между ними напряжение. Джордж опустил ее на землю, и в кольце его рук Роза повернулась, чтобы отвязать корзины от седла.

— Ты что, будешь держать меня так целый день?

Джордж медленно опустил руки.

— Я отпускаю тебя, хотя мне не хотелось бы этого делать. Никогда не понимал, как ты красива.

— Трудно быть привлекательной, проводя целые дни возле плиты или у бака с бельем! — ответила Роза, направляясь от Джорджа к висящим гроздьями ягодам. Она улыбнулась, как ему показалось, немного кокетливо. «Удивительно, что могут сделать новое платье и шляпа!»

— Это не из-за одежды…

— Совсем не новой, — продолжила Роза, начиная собирать ягоды. — Я была не в состоянии купить себе что-нибудь красивое с тех самых пор, как умер отец. Бери корзину и начинай собирать, — распорядилась она, увидев, что Джордж все еще стоит возле лошадей. — Если я буду собирать одна, придется провести здесь весь день!

Джордж привязал лошадей, взял корзину и начал рвать ягоды. Но он почти постоянно смотрел на Розу, и скоро его пальцы покрылись отметинами от колючих шипов.

— Это ежевика. У нее черные, а не красные ягоды, — сказала Роза, заметив капельки крови на руках Джорджа.

— Я не могу избежать шипов…

— Надо просто смотреть на то, что делаешь.

— Мне больше хочется смотреть на тебя.

Прямота Джорджа взволновала Розу, но она все же не стала работать медленнее.

— Наверное, надо было мне подождать Зака, он собирает куда быстрее тебя!

— Да, но и съедает больше.

— Возможно, — согласилась Роза.

Но напряжение между ними не проходило. Небо становилось облачным и подул прохладный ветер, и кровь у Джорджа закипала все сильнее.

— Но он не может, как я, оценить тебя!

— Не знаю, но если бы ты видел, как он поглощает черничное варенье…

Джордж отбросил корзину и направился к Розе. Он развернул ее лицом к себе:

— Ты не можешь отдавать предпочтение вниманию шестилетнего мальчика, а не моему.

— С ним безопаснее.

— А я думал, что я Святой Георгий, лучший защитник и победитель всех драконов!

— Меня всегда интересовало, что он делает с принцессой после того, как убивает дракона. В моей книге об этом не говорилось.

— Если она такая же красивая, как ты, то, наверное, уносит ее в свой замок!

Он никогда не думал о том, чтобы поцеловать Розу. Желая ее так сильно, что все его тело болело от напряжения, а нервные окончания кожи стали чувствительны даже к одежде, он никогда не пытался поцеловать ее. Сейчас же от этого удержаться было невозможно. Так естественно было бы сжать ее в объятиях! Все ее тело подалось Джорджу навстречу, и их губы встретились.

Это было таким само собой разумеющимся, таким естественным. Джордж так часто мечтал о ее губах, и они оказались мягкими и теплыми, их вкус был сладким. Дрогнув сначала, потом они страстно и решительно ответили на его поцелуй. Джордж не понимал, почему он не сделал этого раньше. Интересно, его отец чувствовал то же самое?

— Как ты думаешь, принцесса возражала? — спросила Роза, задыхаясь…


Глава 9


— Против чего возражала? — переспросил Джордж, он был не в состоянии думать о чем-либо, кроме Розы.

Она стояла, поднявшись на цыпочки, прильнув к Джорджу всем телом, их бедра соприкасались. Джордж чувствовал, что его плоть напряглась и приподнялась. Его возбуждала грудь Розы. Как он мог думать раньше, что равнодушен к женщинам, неподвластен им, если всего лишь один поцелуй уничтожил всю его оборону?

Руки Джорджа крепко обнимали Розу, когда их губы снова встретились в поцелуе.

— Против того, чтобы ее унесли в замок, — сказала Роза, освобождаясь от объятий Джорджа. — Может быть, она любит кого-то еще.

— Принцессам разрешено любить только того рыцаря, который спасает их!

— Гм.

Роза не знала, как ей возразить на довольно резонный ответ Джорджа. И на его поцелуи, которыми он покрывал ее губы и кончик носа. Казалось, она была полностью согласна с его программой действий. Джордж чувствовал, как руки Розы обнимают его за шею.

Никогда ему еще не было так хорошо. Будто он освободился от тяжкого бремени, давившего на него все эти годы. Близость Розы разбудила в нем не только физическое желание. В нем проснулось совершенно новое чувство. Джорджу казалось, что объятия Розы защищают его ото всех жизненных напастей. Никогда в жизни ему не было так спокойно и легко!

Роза глубоко вздохнула и положила голову Джорджу на грудь.

— Я думала, что не нравлюсь тебе…

— Такая красивая женщина не может не правиться!

— Но ты никогда не говорил этого.

— Я старался держаться от тебя в стороне…

— А я боялась, что ты сердишься на меня за то, что я причиняю твоим братьям слишком много хлопот.

— Я не мог сердиться на тебя, по крайней мере, слишком долго! — Джордж поцеловал ее волосы и снова притянул девушку к себе.

— Надо закончить с ягодами, — сказала Роза, пытаясь высвободиться из объятий Джорджа.

— Это может подождать.

— Нет, мне надо скоро начинать готовить ужин!

— И это может подождать. — Джордж все еще крепко обнимал Розу. — Я еще долго не смогу думать о еде.

— А о Монти?..

Но Джордж снова поцеловал ее, и они забыли об этом парне.

— Джордж, зачем ты кусаешь Розу?

Они отшатнулись друг от друга. Никто из них не услышал, как подошел Зак.

— Откуда ты взялся? — спросил Джордж, мгновенно переключившись на малыша.

— Я шел за вами. Роза обещала, что возьмет меня собирать ягоды, чтобы делать варенье.

— А я думала, что ты будешь где-нибудь пропадать, пока я не закончу собирать, — пробормотала Роза, которой не удавалось так же быстро, как Джорджу, вернуть свое самообладание.

— Я бы не пропадал. Во всяком случае, так долго, — добавил Зак. — Почему Джордж держал тебя? Ты упала?

— Можно сказать, я потеряла равновесие…

Зак посмотрел на берег реки, довольно круто спускавшийся к застоявшейся воде.

— Тебе не стоит близко подходить к этому месту. Мы с Джорджем будем собирать здесь, а ты иди вон туда.

— Ты не знаешь, был ли Святой Зак? — спросила Роза, с трудом скрывая радость, вызванную появлением малыша.

Джордж все еще был возбужден и достаточно рассержен вмешательством Зака.

— Сомневаюсь. Драконы съедают маленьких мальчишек, которые шпионят за своими старшими братьями.

— Но ведь ты только что убил чудовище, — глаза Розы искрились смехом.

— Есть еще другие драконы, которые специализируются в поедании младших братьев, — ответил Джордж.

— Вы пили вино из этих ягод? — спросил Зак с выражением недоумения на своей милой мордашке.

— Не понимаю, о чем ты говоришь.

— Монти хотел, чтобы Роза сделала вино из ежевики, но Роза не согласилась, так как от нее люди ведут себя очень странно. Вы и ведете себя очень странно!

Джордж и Роза едва удержались, чтобы не рассмеяться.

— Наверное, я съел слишком много астрагала[5 - Астрагал — ядовитая трава в Северной Америке.].

Но Зак не собирался допускать, чтобы с ним обращались как с ребенком.

— Я знаю, ты не жевал эту траву. Наверно, ты просто съел слишком много ягод, и теперь не хочешь, чтобы кто-нибудь узнал об этом. Роза мне говорила, что они слабят.

— Наверное, так.

— Не ешь ягоды, а то их не хватит на варенье!

— Если мы не будем их собирать, нам ни на что не хватит.

Зак заглянул в корзину Джорджа:

— У тебя мало.

Джордж избегал смотреть на Розу. Ему не хотелось видеть, как она смеется над ним, особенно сейчас, когда желание все еще пронизывало его тело.

Роза уже выражала неудовольствие по этому поводу.

— Может, покажешь мне, как это делается?

Пока Зак щебетал, показывая брату, какие ягоды созрели, и как надо раздвигать ветки, чтобы достать самые спелые плоды, Джордж следил взглядом за Розой, собирающей ягоды на безопасном расстоянии от берега реки. Он по-прежнему страдал от шипов, получая занозы из-за своей рассеянности, пока наконец Зак не приказал ему смотреть не на Розу, а на то, что он делает.

— С ней ничего не случится. Она далеко от реки, — сказал он Джорджу.

Но Джордж не мог. Поцелуи, такие немногочисленные, пробили брешь в стене крепости, возведенной им вокруг своего сердца. Он понимал, что ему никогда не заделать этот просвет. Теперь Джордж уязвлен. Ему никогда не забыть их объятий, их поцелуев… Но придется заставить вести себя как следует. И начнет он с того, что перестанет глядеть на Розу каждые пять минут. Он заставлял себя внимательно работать, слушать Зака и не натыкаться на шипы. Он немного успокоился, его тело уже не было так напряжено.

Это ему не слишком нравятся, но другого выхода нет. Как говорила Роза, зачем мечтать о том, чего у тебя никогда не будет! Это лишь вызывает жалость к самому себе, а Джордж не хотел испытывать это чувство.


— Я хочу извиниться за свое поведение, — сказал он Розе, вернувшись домой. Их корзины были полны ягод.

— Не обязательно, — ответила Роза.

— Нет, обязательно. Я нанял тебя для работы по дому, и не имею права пользоваться твоим положением!

— Но ты и не…

— Ты красивая женщина, и я восхищаюсь тобой. Ты очень добра к Заку, терпелива с Джеффом и Тайлером, пытаешься подружиться с Монти и Хеном. Я просто не имею права принуждать тебя принимать мои знаки внимания.

— И это все, что ты испытываешь ко мне? — спросила Роза. Она была немного обижена. — Я добрая, терпеливая и хорошая домработница?

Зачем она задает ему такие вопросы? Разве может она знать, с каким трудом он сдерживает свои истинные чувства к ней? Как нелегко ему притворяться каждую минуту, что он ничего не чувствует, или по крайней мере, не настолько сильно?

— Я испытываю намного больше.

— Например?..

Ему следовало бы отправить девушку в дом, а самому расседлать лошадей. И думать о работе, а не о своих чувствах к Розе.

— Мне нравится, когда ты рядом. Мне тогда легко и свободно. Наша семья стала более счастливой, ты внесла в наш дом то тепло и очарование, которого мы были лишены!

— Значит, я химическая реакция.

Но Джордж не слышал ее. Казалось, он говорил все это не столько для Розы, как для себя.

— Я всегда думаю, как славно возвращаться домой и знать, что ты ожидаешь нас. Интересно, что будет, когда зимой каждый вечер ты будешь родом! За окнами будет идти снег, а в печи догорать огонь… А потом родится твой первый ребенок… Какой ты будешь, когда станешь бабушкой? Такие чувства испытываешь, когда любишь кого-нибудь, зная, что через сорок лет будешь любить еще сильнее. Я думаю обо всех этих непристойных вещах!

Роза сдерживала свое волнение.

— В этих словах нет ничего непристойного или неприличного. Любая женщина будет счастлива, если ее муж испытывает к ней такие чувства.


Роза не могла заснуть, лежа на своей кровати.

Ей приходилось очень много работать, и поэтому ночью необходимо было высыпаться. Но в последнее время бессонные ночи стали повторяться все чаще.

Почему она позволила Джорджу поцеловать себя? И, более того, получила огромное удовольствие, ответив на его поцелуй? Зачем она дала ему понять, что одобряет то, что он делает?

В течение четырех дней она твердила себе, что все, что делает он для нее, делается только из доброты. Она интересует его только как домработница, и он сам сказал ей об этом. Бессмысленно надеяться. У них нет будущего.

Розу преследовали воспоминания об отце. Джордж будет таким же. Может быть, еще хуже. И она не сможет выдержать этого! И все же она не остановила его. Для этого не надо было прилагать особых усилий, просто словом или жестом… Но Роза не сделала ничего. А хуже всего то, что она показала Джорджу своим поведением, что рада его вниманию! И если сейчас он думает, что она готова ради него пожертвовать своей добродетелью, в этом виновата только она сама. И если он считает ее шлюхой, то это тоже ее вина. Боже! Думая так, она страстно желала вновь оказаться в его объятиях, Должно быть, она влюбилась в Джорджа. Другого объяснения этому нет. Если бы Люк Керни осмелился поцеловать ее, она бы кричала, царапалась, дралась… А в его объятиях она растаяла, слившись с ним, и ей совершенно не хотелось уйти.

Это может «меть только один исход. Отдаться ему, а потом быть отвергнутой. Нет, это разобьет ей сердце. Она должна владеть и своими чувствами, и ситуацией. Хотя она и считает, что ничего не может быть чудесней ночи, проведенной в объятиях Джорджа, она понимает, что никакая ночь, даже самая счастливая, не стоит ее жизни!

И все-таки ее не покидала надежда.

Когда Джордж говорил те слова, она вновь узнала в нем того незнакомца, пришедшего ей на помощь в «Бон Тоне». Только лишь мужчина ее мечты мог думать, что он сорок лет будет любить одну женщину! Только он мог так говорить о рождении новой жизни! И это был тот Джордж, которого она встретила в Остине, который дал ей эту работу. Тот Джордж, которого Роза полюбила.

Сможет ли она спасти его от самого себя? Этого Роза не знала. Но она не оставит этих попыток до тех пор, пока существует Джордж Рэндолф, мужчина, которого она полюбила и за которого хотела выйти замуж!


— Ты должен делать все, что скажут тебе братья!

— Я не буду слушаться Тайлера! — заупрямился Зак.

— Никто кроме Хена и Монти не будет тебе приказывать, — говорил Джордж, — но если что-то приключится, обращайся за помощью к тому, кто в тот момент будет ближе и тебе.

Зак сегодня впервые выезжал вместе с ними, и Джордж немного нервничал: что угодно может случиться с лонгхорнами!

Лицо Зака по-прежнему выглядело угрюмым.

— Если не пообещаешь мне делать то, что я говорю, останешься дома!

Эта угроза сломила сопротивление Зака. Джордж был уверен, что он подчинился бы даже девчонке, лишь бы поехать с ними.

— Не выпускай его из вида, — сказала Роза Хену. — Ты же знаешь, что Монти слишком нетерпелив, чтобы следить за малышом!

Джордж обнаружил, что взаимопонимание, возникшее между Розой и Хеном, вызывает в нем ревность. Она позволяла Монти заигрывать с ней, дразнить, даже льстить ей, но на Хена она могла положиться. Но она полагается на тебя больше, чем на кого-то еще! Сознание этого не избавило его от ревности. Джордж глубоко вздохнул: он устал ревновать, ему надоело каждый раз раскаиваться в том, что он ревнует. Неужели с женщинами всегда так? Или это только с Розой? — Пока! — выкрикнул Зак, уже сидя в седле. К нему вернулось хорошее расположение духа, в основном благодаря тому, что он ехал между Монти и Хеном.

— Ты понимаешь, что после этого его дома не удержишь? — спросила Роза.

— Ему и не надо долго здесь оставаться, — ответил Джордж, мысленно возвращаясь в свое детство. — Первую лошадь отец подарил мне на мой второй день рождения. Когда мне исполнилось три года, он посадил меня в седло. Я упал, а отец ругал маму и меня, когда я плакал.

— Удивляюсь, что после этого ты снова сел на лошадь, — заметила Роза.

— Он посадил меня опять в седло еще до того, как я перестал плакать, и снова заставил скакать. Мне рассказывали, что в тот день я упал одиннадцать раз! Но брать барьер я научился. Мне еще не было четырех лет, когда я объездил с отцом все непроходимые места Северной Вирджинии. — Он говорил это со злостью, которая не проходила в нем, и он был уверен, что Роза это поняла.

— Моего ребенка никто не посмеет посадить на лошадь прежде, чем он повзрослеет и научится держаться в седле, — категорически заявила Роза. — И пока он сам этого не захочет.

— Тогда не выходи замуж за вирджинца или за выходца из Новой Англии[6 - Новая Англия — название нескольких штатов на северо-востоке США.], — предупредил Джордж, — там считают, что ребенок, начиная жить, должен знать, как брать барьер!


Джордж с трудом мог сосредоточиться на работе, порученной ему Розой, он думал только о том, что она рядом. Ее внешность заметно изменилась с тех пор, как она почувствовала себя среди них более свободно: теперь она носила свои волосы распущенными. Хотя он теперь и не мог любоваться милыми завитками волос на затылке и соблазнительной полоской ее белой шеи, он признавал, что Роза стала еще красивее, моложе и невиннее. Она стала еще более соблазнительной.

От занятия физической работой на ее щеках появился румянец, жаркое техасское солнце нарисовало веснушки на щеках и скулах, блестящие локоны каскадом падали на плечи. Роза стала носить облегающие платья с глубокими вырезами, сшитые из более тонких тканей. Видимо, до смерти отца она покупала довольно много нарядов.

Было жарко, и капельки пота, выступившие на теле девушки, сделали ткань платья в этих местах почти прозрачной, откровенно обрисовывающей фигуру. Джордж не мог в такие моменты сосредоточиться ни на чем, кроме мыслей о Розе, о ее теле. С того самого дня, как они ходили за ягодами, Джордж каждую ночь вспоминал ее губы, ее поцелуи. Он почти сходил с ума, запрещая себе приближаться к Розе, дотрагиваться до нее.

— Почему бы не прогуляться? — предложил Джордж. — Для работы слишком жарко. Роза не смотрела на него.

— Не могу, у меня рагу на плите. И еще надо вымыть тарелки, прибрать в вашей комнате и сменить постельное белье.

— Я могу помочь…

— Нет, — Роза не взглянула на него, но голос ее звучал решительно.

Джордж приподнял ее лицо за подбородок и посмотрел ей в глаза.

— Почему?

— Потому что это ни к чему не приведет!

— А это должно к чему-то привести?

— Разве нет?

— Ты мне нравишься, Роза. Ты мне очень нравишься!

— Ты мне тоже нравишься. Но это не причина для совместных прогулок!

— Но почему?

— Люди иногда говорят не то, что думают. И делают то, чего не хотят делать.

— Например, это? — Джордж попытался поцеловать Розу, но она отстранилась.

— Я не думаю, что мы должны это делать.

— Почему?

— Будь разумным, Джордж. Я ваша домработница. Предположим, я позволю тебе целовать меня; поджидать меня в темных углах и… — Роза не закончила предложение, — Зак поймает нас. Вскоре кто-нибудь из братьев тоже сделает это. Что тогда получится?

— Это был всего лишь поцелуй…

— Я не должна оставаться у вас, — Роза должна была остановиться, она не понимала, что заставило ее произнести следующие слова. — Было бы все иначе, если бы ты женился на мне…

— Я не собираюсь жениться.

— Я знаю.

— Но я не хотел тебе зла.

— Знаю и это, но я все же не могу позволить тебе целовать меня!

Роза заставила Джорджа почувствовать себя виноватым, и это рассердило его.

— Тогда почему ты не остановила меня там, у реки?

— Все это было очень неожиданно.

— И только поэтому?

— Думаю, мне нравилось…

Джордж шагнул вперед, но Роза вновь отступила.

— Но больше мне не понравится!

— Почему?

— Если уж такое начинается, существует только один выход…

— Это жениться, — закончил за нее Джордж. — Что, все женщины так думают? Неужели нельзя представить себе двоих людей, которые просто нравятся друг другу?

— Я, может быть, и могу, но другие нет.

— Для тебя так важно мнение других?

— Когда-то мне придется уехать отсюда. Где я смогу получить работу, если все будут знать, что я путалась с тобой? Это хуже, чем быть янки!

— Тебе не придется уезжать.

— Придется! Ты уедешь, а ребята найдут себе жен…

— Здесь всегда найдется место и для тебя. Почему он говорит это? Ведь они никогда не думали, что она всегда будет на них работать!

— Ты предложишь мне быть нянькой для чужих детей? Стирать и готовить, чтобы у жен твоих братьев было больше свободного времени? Я хочу иметь собственного мужа и детей! Я не буду посторонним наблюдателем.

Джордж просто не мог представить Розу не в центре внимания. И не только из-за ее красоты и умения все организовывать. Она везде будет человеком особенным.

— Где ты собираешься найти мужа?

— Не будь жестоким, — оборвала его Роза.

— Я не имел в виду ничего плохого: ты говорила, что никто в Техасе не женится на тебе. Куда ты пойдешь?

— Не знаю, но это не твое дело!

— Может быть, но все же я волнуюсь…

— Не надо, — Роза с трудом сдерживала слезы. — Не притворяйся, что это тебя волнует!

— Но меня в самом деле волнует.

— Нет. Просто я нравлюсь тебе и ты хочешь меня, а это совсем другое.

Разве? Как разобраться в этом? Любишь ты женщину или ты желаешь получить ее тело?

Одна из лошадей в загоне заржала.

— Кто-то едет, — сказала Роза, смахивая слезу со щеки. — Неважно, что мы оба чувствуем. Между нами не может быть ничего до тех пор, пока ты не решишь жениться!

Она бросилась на кухню.


Джордж чувствовал себя подлецом. Он предупреждал себя об этом с самого начала. И он, зная, что не сможет на ней жениться, что хочет уехать к концу этого года, все же не остановил себя! Розе следовало влепить ему пощечину. И, наверное, тут же готовиться к отъезду.

Он испытывал отвращение к самому себе. Если его эгоизм доведет Розу до того, что она вернется в Остин к таким, как Люк Керни, то он будет настоящим сыном Уильяма Генри Рэндолфа! Джордж хотел догнать Розу, но к дому подъехал всадник. Он пошел ему навстречу. Незнакомец был такого же роста, как Джордж, но на этом их сходство заканчивалось. Он был узкоплечим и невероятно худым, небрит. Но его форма армии конфедерации, поношенная и испачканная, гарантировала ему прием в этом доме.

— Добрый день, — сказал мужчина. — Я ищу работу. Слышал, что ваше ранчо пострадало в войну меньше других.

— Посмотрите, — ответил Джордж, — это соответствует вашему определению «меньше других»?

Впервые со дня возвращения он взглянул на свой дом глазами постороннего. Результаты этого осмотра ошеломили его: необтесанные бревна, грязь, набившаяся в трещины и щели, делали его похожим на дом захудалого, бедного фермера, в котором Джордж постыдился бы поселить и свою прислугу. Загон для скота, цветущий сад и новый курятник не улучшали впечатления от сохнущей на веревке тут же, во дворе, одежды, от цыплят, копошащихся в земле в поисках червяков, и от громадного бака, стоящего на огне буквально в нескольких футах от крыльца. Открытый проход разделял две половины дома. Джорджу вспомнился их особняк в Вирджиния, с холлом, оклеенным обоями, полированным полом и двойной винтовой лестницей.

Вдруг Джордж почувствовал себя нищим. Он всегда смотрел на мир сквозь занавес элегантного особняка, мог оказывать гостеприимство, обеспеченное дюжиной слуг. Он всегда был одним из вирджинских Рэндолфов, привилегированных, уважаемых, о нем говорили от Массачусетса до Джорджии.

Но перед этим незнакомцем стоял бедный техасский фермер, чьи дела едва ли шли лучше, чем его собственные, без репутации, без положения в обществе. Он был простым Джорджем Рэндолфом. Он был никем.

Эта мысль словно опустошила его. Но вместе с тем Джордж почувствовал, что он впервые в жизни свободен от Рэндолфов из Вирджинии, ему не нужно было своей жизнью оправдывать их доброе имя. И, достигнув чего-то в жизни, он будет обязан этим только себе самому.

Потерпев неудачу, он исчезнет без следа. В Вирджинии же ни один из Рэндолфов не спрячется от общества. В Техасе Джорджу Рэндолфу уже удалось сделать это.

Занятый своими мыслями, он практически забыл о незнакомце.

— У вас есть крыша над головой, а это намного больше того, что видел я, — отвечал тот на вопрос Джорджа.

Роза вышла на крыльцо, видимо, решившись помочь Джорджу поддержать разговор.

— Не хотите ли пройти в дом? — спросила она. — У меня готовится рагу, и я с удовольствием вас угощу.

— Спасибо, мэм. У меня все никак не получается иметь полный желудок!

— Вы можете расседлать свою лошадь, — предложил Джордж. Ему было стыдно за свою невнимательность, — и отдохнуть у нас несколько часов.

— Премного благодарен, — ответил незнакомец. Он «прыгнул с лошади. Джордж помог ему расседлать ее и поставить в загон. Когда они вошли в кухню, Роза уже поставила на стол тарелку с рагу, кукурузный хлеб и большой стакан молока.

— Вы приехали издалека? — спросила она.

— Из Джорджии, — ответил гость. — От моего дома ничего не осталось, и я решил податься вглубь страны. В Алабаме дела получше, но у них нет денег. В Миссисипи еще хуже. Кажется, неплохо идут дела у вас в Техасе.

Роза снова наполнила его стакан.

— Я не хотела бы что-то у вас выпытывать, — очень мило улыбнулась Роза, — но скажите, кого я имею честь обслуживать?

— Ну, мои дела совсем плохи, если я даже забыл о приличиях, — ответил мужчина, улыбаясь ей в ответ. — Меня зовут Бентон Уилер. Но можно просто Солти.

— Откуда у вас такое имя?

— Меня прозвали так за то, что я всегда слишком солю всю еду. Старушка мать говорит мне, что это меня погубит.

— Мы с братом всего несколько месяцев назад вернулись, — сообщил Джордж, усаживаясь за стол.

Пока Солти ел рагу с хлебом и выпил еще два стакана молока, они с Джорджем разговаривали.

— По дороге я встретил, наверное, около тысячи бывших солдат конфедерации, многие из них с семьями: все они ищут работу.

— У нас здесь тоже дела обстоят не лучше, — сказал Джордж.

— Тогда я, пожалуй, должен ехать, — произнес Солти.

— Не знаю, что тебе посоветовать. Может, попробуешь в Остине или в Сан Антонио?..

— Я уже был в Остине. Там я и услышал о вашем ранчо. Нет, я, пожалуй, поеду дальше на запад, может быть, в Калифорнию или Орегон.

Они обсуждали, что лучше: отправиться искать золото или работать на ферме, завести ранчо или воевать с индейцами, держать поместье или открыть дело в городе.

— Думаю, мне пора, — сказал Солти, вставая. — Хочу проехать еще миль пятьдесят до захода солнца. Спасибо за угощение, мэм, никогда в жизни не ел ничего вкуснее!

Они вышли на улицу, и Солти несколько минут молча вглядывался в даль, ему, видно, не очень хотелось снова отправляться в путь.

— Старина Бонн, ощутив сегодня снова тяжесть седла…

Роза с Джорджем шли вслед за Солти к загону.

— Я думала, что ты хочешь согнать стадо коров, чтобы продать его этой осенью, — шепнула Роза Джорджу, когда Солти отправился ловить свою лошадь.

— Да, хочу.

— А ты когда-нибудь занимался таким делом?

— Нет.

— А Хен и Монти?

— Тоже нет.

— В таком случае, тебе понадобится помощник, чтобы собрать стадо, а затем перегнать его!

— Я собирался кого-нибудь нанять.

— Помощники тебе будут нужны больше, чтобы загонять и клеймить, чем чтобы продать. Работники знают, что заплатить им ты сможешь, только продав коров. Ты будешь должен их только кормить, и может, они даже сами будут себе готовить.

— Не знаю, смогу ли я это себе позволить! Мы выручим за корову не больше нескольких долларов.

— Тогда надо переправить их в Миссури. Я слышала несколько месяцев назад в Остине, что один человек продал бычков в Сент-Луисе по тридцать долларов за голову!

— Тридцать долларов! — Джордж был поражен. — На такие деньги мы купим сотню телок у мистера Кинга. Как ты думаешь, он не потребует денег сразу же?

— Спроси у него.

— Одну минуту, — окликнул Джордж Солти. Тот уже подводил лошадь к изгороди загона. — Нам предстоит согнать скот, я хочу переправить стадо в Миссури для продажи. Тебя не интересует такая работа?

— Конечно, интересует!

— Но, возможно, придется и стрелять.

— Не больше, чем на войне, думаю!

— Я не смогу тебе заплатить, пока не продам стадо.

— Регулярная кормежка, — вот все, что мне требуется.

— Я даже не коту предложить тебе постель, в доме едва хватает места для нас!

— С тех пор, как я перешел Тринити[7 - Тринити — река в Северной Америке.], дождь шел всего один раз, — с улыбкой ответил Солти. — К тому же я сохну очень быстро!

— Отлично! В таком случае, можешь оставить свою лошадь в загоне. Завтра поедешь с нами и познакомишься с обстановкой.

Они вернулись в дом.

— Чуть не забыл, — сказал Солти. — У меня письмо. Мне было сказано, что это очень важно, но я, кажется, не смогу найти молодую девушку, которой оно адресовано. Мне сказали, что она где-то здесь. Но, видимо, это были неточные сведения!

— Я не слышал в нашей местности ни о молодых, ни о старых женщинах! В войну отсюда уехали почти все, спасаясь от бандитов и индейцев, — сказал Джордж.

— Как ее имя? — спросила Роза.

— Мисс Элизабет Торнтон.


Глава 10


— Но Элизабет Торнтон — мое имя!

— Какое совпадение, — промолвил Солти. — Можно было бы подумать, что это вы и есть!

— Но это в самом деле так.

— Нет, мэм, этого не может быть, потому что та молодая леди не замужем.

— А я не замужем, — сказала Роза.

— Я думал…

— Я веду хозяйство в доме мистера Рэндолфа и его братьев, — Роза говорила, чтобы избежать нависшей паузы. — Мой отец звал меня Элизабет, но мне больше нравится имя Роза.

— В таком случае, оно для вас! — Солти протянул ей письмо.

Роза глянула на адрес и побледнела.

— Что-нибудь не так? — спросил Джордж.

— Нет, ничего, — ответила девушка, — просто оно от человека, который, как я думала, давно забыл обо мне. — Она спрятала письмо в карман. — Вам, наверное, многое надо обсудить… А мне надо на кухню, готовить ужин: вечером явятся семеро голодных ртов!

— У тебя пять братьев? — изумился Солти.

— Шесть. Один еще не вернулся с войны.

— Она родственница? — спросил Солти, когда Роза ушла.

— Нет.

— Тогда она прячется от кого-нибудь?

— Послушай, к чему ты клонишь? — Джордж начинал терять терпение.

— Да я просто так спрашиваю… Странно для дамы жить в доме, где так много мужчин! Ты ведь знаешь, как женщины любят сплетничать…

— Во всей округе нет женщин, и сплетничать некому!

— Это уже лучше.

Джордж не стал продолжать разговор, ему и так было ясно, что имел в виду Солти: приехав сюда, Роза испортила свою репутацию.

Но ведь она должна была понять, чем рискует, когда добивалась этой работы! Как бы там ни было, это не его забота, и уж, конечно, не его вина!

Но раздражение не проходило. Почему кто-то может судить Розу? Ведь никто из людей не подумал бы плохо ни о Пичес, ни о миссис Хэнке. Но Роза была дочерью янки! Она была молода, не замужем и намного красивее, чем их собственные дочери!

— У нас здесь особо и нечего показывать, все, что есть, это курятник и загоны для скота. Вот еще бык, который должен улучшить породу нашего скота.

— Мне кое-что известно о быках, — сказал Солти, — пойдем посмотрим!


— А Джордж разрешил тебе уходить так далеко от дома? — задал Зак вопрос Розе.

— Я его не спрашивала, — ответила та.

— Мне он сказал, что привяжет к крыльцу, если узнает, что хожу к реке!

— Ты думаешь, он и меня привяжет?

Зак засмеялся:

— Конечно, Джордж не станет привязывать леди…

— Кто сказал, что я леди?..

— Джордж.

Привяжет, подумала Роза, вновь поймав себя на том, что вспоминает о нем. Она стала сдерживаться после того, как отказалась больше целоваться с Джорджем: ему не нужно было ничего постоянного, а она не желала связываться с военным. Сейчас Джордж держался на расстоянии, и она тоже не делала попыток сблизиться. В данный момент она почувствовала, что ей надо уйти из дома, дом словно душил ее, как ей казалось.

— Нарви цветов, — сказала Роза Заку, — поставим букет на кухне.

— Ты что, любишь цветы? — спросил Зак.

— Конечно! А разве кто-то не любит?

— Мужчины, — ответил Зак и пошел важно, вразвалку, — это все девчачьи глупости!

— Кто тебе такое сказал?

— Никто, я просто сам знаю это.

— Да, девушкам нравятся цветы, так что поищи получше!

— Да их у реки тысячи! — Зак побежал вперед — Монти говорил, что там полным-полно маргариток.

Роза не стала поправлять Зака, они ведь гуляли, и надо было отвлечься ото всего, чтобы наслаждаться природой.

Особенно Роза взбегала думать о Джордже: именно поэтому она и ушла из дома. Если она не забудет о нем на свежем воздухе, значит, нет на земле места, где это произойдет!

Роза пошла быстрее, чтобы догнать Зака. Она останавливалась только на мгновение, запоминая места, где можно было собрать орехи или ягоды.

Ей трудно было привыкнуть к зарослям — это нечто среднее между пустыней и джунглями было покрыто колючками и шипами, но сегодня они даже казались ей приветливыми.

Надо бы устроить пикник. День выдался теплый, не слишком жаркий. В миле от дома была дубрава, словно манящая своими ветвями. Нагулявшись вдоволь, Роза с удовольствием вошла в ее тень. Сев на поваленное дерево, она наслаждалась лесной прохладой. Зак, подойдя через минуту, тут же бросился к ручью. Почему это мальчишки не могут пройти мимо воды, особенно если она грязная? Двое старших сына Робинсонов облазили бы все грязные лужи Остина минут за десять.

Потом Роза снова заметила, что думает о Джордже. Любил ли он возиться в грязи, когда был маленьким? Был ли он так же очарователен, как Зак? И будут ли на него похожи его сыновья?..

Поднявшись с поваленного ствола, Роза вздохнула: она не будет больше думать о Джордже, это только вызывает головную боль, но ничего не решает.

— Зак, пойдем, — позвала она мальчика. Тот забрался на дерево и сейчас карабкался по стволу. — Нам пора возвращаться. — Они зашли далеко, а дома ее ждала работа.

Чтобы глянуть, как Зак спускается с дерева, Роза вышла на берег. Но, протянув руку, чтобы опустить ветку, мешающую ей, она застыла:

— Индейцы!

Перед ней был один из команчей; как она думала. Он остановил коня в сотне футов вверх по тропе и вглядывался в горизонт. Что ему здесь надо, что он ищет? И есть ли с ним еще кто-нибудь?

Она по легкомыслию не захватила ружье, и понятия не имела, где сейчас Джордж с братьями. Если индеец хотел напасть на ранчо, то хорошо, что они с Заком ушли! Но он почти не смотрит в сторону их дома. Всматриваясь еще минуту, он кому-то махнул рукой, но кому, Роза не видела. Он был не один.

— Подожди, — крикнул Зак, подбегая к ней сзади. Роза обернулась и закрыла ему рот рукой. Зак стал тут же вырываться, но единственное слово, произнесенное ею: «Индейцы!» — охладило его пыл.

Она оцепенела от ужаса, ей казалось, что индеец скачет прямо на них. Поглядев сквозь листву, она убедилась, что он не двигался, только повернул голову в их сторону. Лихорадочно соображая, что делать дальше, она услышала топот сотен копыт. Через несколько минут из зарослей выехали несколько индейцев. За ними скакал табун лошадей. «Здесь их сотни», — решила Роза.

— Они воруют лошадей, — прошептал Зак.

— Может, это мустанги?..

— Посмотри, все лошади с клеймом!

Но Розе смотреть не хотелось. Она знала, что кто угодно, и индейцы тоже, могут свободно ловить мустангов, которые пасутся на равнинах. Но кража лошадей была преступлением, и эти индейцы готовы были стрелять в каждого, кто им помешает!

Глядя на проносящийся мимо табун, Роза совсем забыла об индейце, стоящем на карауле. Но тут Зак потянул ее за рукав: «Он приближается!»

Для паники не было времени. «Залезай обратно на дерево», — шепнула она Заку, и они бросились обратно в дубраву. Роза лихорадочно искала, где можно спрятаться. Индеец совсем близко, стоит ему наклонить ветку — и он тут же увидит их! Зак уже взобрался на дерево, когда Роза решила, что поваленный дуб будет лучшим укрытием. Она перелезла через дерево и стала пробираться вдоль ствола, надеясь спрятаться между его спутанных корней. Падая, дерево своими корнями вырыло яку бете дюжины футов в диаметре. Роза прыгнула в нее. Рискуя быть замеченной, она выглянула из своего укрытия, чтобы посмотреть, хорошо ли спрятался на дереве Зак. Индеец пригнул ветку и она снова нырнула в яму. Понял ли он, что они здесь, или только догадывался?..

Роза перестала дышать, когда индеец с поднятым ружьем направился в дубраву. Наверное, он понял, что они здесь… Роза глянула вверх, но Зака не увидела. Лишь бы его не заметил индеец! Она огляделась: если ее обнаружат, необходимо найти путь отступления. Она может побежать через ручей, но ей все равно не уйти, во всяком случае, пока индеец на лошади.

Вдруг Роза заметила, что стало невероятно тихо: она слышала собственное дыхание. Лошадей и других индейцев уже не было, остался только этот часовой. Он смотрел на землю — видимо, они помяли траву, убегая. Вдруг он выйдет к ее убежищу по этому следу?

Она услышала какой-то странный звук. Индеец обернулся: это его звали его друзья. Он глянул через плечо, но лошадь не развернул, продолжая изучать землю. Призыв раздался снова, уже более настойчиво. Что-то сердито проворчав, индеец повернул коня. Уже совсем выехав из лесочка, он снова обернулся. Роза затаила дыхание.

Пришпорив лошадь, индеец выехал из дубравы на солнце и поскакал к соплеменникам.

Роза чуть не лишилась чувств от облегчения. Роза знала, как было известно всем, что по всему Техасу бродят индейцы и бандиты. Но во время дней, проведенных на ранчо, ей было очень спокойно, и она не ощущала никакой опасности или угрозы. Может, это Джордж вселил в нее эту уверенность. Но теперь она поняла, что даже Джордж не может оградить ее ото всех опасностей.

Роза выждала еще несколько минут: необходимо было быть уверенной, что индеец не вернется. Эти минуты показались ей часами. Наконец она выбралась из своего укрытия, внимательно вглядываясь в верхушки деревьев, но Зака не было видно.

— Зак, — позвала она тихо. Она боялась говорить громко из-за опасения, что индеец все еще недалеко и может услышать.

— Зак, — позвала она опять.

Кусок коры упал к ее ногам, она подняла голову и увидела Зака, который спускался к месту, где огромный ствол дуба раздваивался.

— Он ушел? — спросил Зак.

— Думаю, что да, — ответила Роза, нервно оглядываясь вокруг, чтобы удостовериться, что индеец не подкрадывается с другой стороны.

— Вот подожди, скажу об этом Джорджу, — сказал Зак, спрыгивая на землю. — Он обещал, что мне не придется больше встречаться с индейцами!

Роза не хотела рассказывать об этом Джорджу: нужно придумать какую-нибудь вескую причину, почему они ушли так далеко от дома. Джордж никогда не запрещал ей выходить из дома, но ей самой было понятно, что это опасно. Размышляя о Джордже, Роза забыла про осторожность. Конечно, глупо было так далеко уходить от дома, и трудно ожидать, что Джордж после этого по-прежнему будет высокого мнения о ее качествах.


— Они гнали, наверное, миллион лошадей, — рассказывал Зак вечером братьям.

— Около сотни, — поправила его Роза.

— Интересно, откуда сак много? — спросил Хен.

— Скорее всего, это табун Хьюсона, — заметил Монти.

— Но это более чем в пятидесяти милях отсюда!

— Хьюсон, видно, думал, что они в безопасности. Поэтому индейцы и украли у него так много коней!

— А ты уверен, что тот индеец только стоял на посту? — спросил у Розы Джордж. — У него была боевая раскраска?

— Его лицо не было раскрашено, если ты говоришь об этом, — ответила Роза, — и он не приближался к дому. Думаешь, они знают, что вы здесь живете?

— Конечно, — отозвался Монти. — Они знают о каждом ранчо в округе!

— С этого момента кто-то будет оставаться в доме, — сказал Джордж. — Глупо было надеяться на то, что мы можем оставлять его без защиты!

— Давайте дежурить по очереди, — предложил Хен.

— И еще я не хотел бы, чтобы вы с Заком уходили далеко от дома, если рядом нет никого из нас, — сказал Джордж Розе.

— Этим индейцам меня не найти! — гордо заявил Зак. — Спорим, что я могу добраться до Остина так, что никто меня не увидит.

— Всем нам надо быть осторожнее. И даже тебе, — добавил Джордж, обращаясь с малышу.

— Но…

— Если ты хочешь поехать с нами еще раз, делай то, что я говорю!

— Но…

— Как бы ты себя почувствовал, если бы индеец убил бы Розу, пока ты играл в зарослях? Тебя ведь не было рядом, и ты не мог ее предупредить!

Розе было не совсем по душе, что Джордж винит Зака в том, чего еще не произошло, но она понимала, что только так можно заставить его держаться ближе к дому. Этот ребенок долго был предоставлен самому себе, делал все, что хотел, и сейчас, конечно, ему было трудно привыкать к дисциплине.

— Хорошо, но если какой-нибудь индеец подкрадется к нашему дому, я снесу ему голову!

— Обязательно, — сказал Джордж. — А что касается тебя, — обратился он к Розе, — то я прошу тебя не выходить из дому, если в этом нет необходимости!

— Не волнуйся, — заверила его Роза, — сегодняшнего приключения достаточно, чтобы у меня несколько месяцев тряслись колени!

— Не верю ни одному слову! — улыбнулся Монти. — Если бы какой-нибудь глупый индеец вздумал бы погнаться за тобой, ты бы раздела его, его одежду кинула бы в бак, а его самого — в ванну, и это все заняло бы у тебя не более пяти минут! И индейцы бы больше здесь не показались.

Роза смеялась вместе со всеми, но она считала, что индейцев можно оставить и немытыми.


В тот момент, когда Роза заметила перед окном кухни этих шестерых мужчин, у нее возникло плохое предчувствие. В округе бродили только скотокрады, бандиты или бывшие солдаты. Эти же были хорошо одеты, кони у них были откормленные, сильные. Рассматривая каждую вещь на ранчо, они как будто составляли опись всего, что видели. Трудно было поверить, что это воры, оценивающие ранчо перед тем, как ограбить его. Здесь было нечего красть. Но эти мужчины определенно чего-то хотели, и, по всей видимости, их не заботило, как они это получат. Было похоже на то.

Но чего бы они ни хотели, Джордж тоже здесь, перед домом, он тоже видит их. Ей стало не по себе, когда она увидела, что Джордж берет ружье, прислоненное к стене дома. Слишком далеко, выстрелы не будут слышны.

Почти не раздумывая, Роза достала дробовик, который Джордж заставлял хранить на кухне после случая с индейцами.

— Это твой дом? — спросил один из всадников, видно, главный среди них, когда они остановили лошадей перед домом.

— Он принадлежит мне и моим братьям, — ответил Джордж. — А почему вы спрашиваете?

— Мы из земельной конторы.

— У вас есть доказательства этого? — казалось, что вопрос Джорджа был неожидан для мужчины, он разозлил его.

— Мы не должны доказывать это. Мы здесь, чтобы…

— Или показывайте мне документы, или убирайтесь с моей земли, — сказал Джордж и положил руку на ствол ружья.

Остальные беспокойно заерзали в седлах, настороженно глядя на него. Роза подумала, что если они начнут стрелять, у Джорджа не будет шанса. Она выставила ствол дробовика в окно.

— Покажи ему бумагу, Гейб, — сказал находившийся рядом с главным мужчина. — Нечего без повода шум поднимать!

Вмешательство его не развеяло опасений Розы; ей не нравились его глаза — пепельные и злые. Он говорил с более сильным акцентом янки, чем их предводитель.

— Саквояжники.

— К черту, Като, у нас еще никто не спрашивал бумагу, — ответил Гейб.

— А надо было бы, — сказал Джордж. — Кто угодно может приехать сюда и выдавать себя за кого угодно!

— Вроде в порядке, — сказал Джордж, посмотрев протянутые ему документы, — но я проверю это, когда поеду в Остин. По какому вы делу?

Гейб проявлял желание поспорить, но Като остановил его:

— Объясни ему!

— Наша работа состоит в том, чтобы проверять всех, кто владеет землей. А у тебя ее, я вижу, довольно много.

— Я же говорил вам, что земля принадлежит мне и моим братьям. Нас семеро.

— Но у нас нет никаких сведений о твоих братьях. Единственный, о ком записано, это Уильям Генри Рэндолф.

— Он умер.

— Тогда нам следует поговорить с миссис Рэндолф, — сказал Като. Она не та молодая женщина, которая выглядывает из окна?

Роза хотела спрятаться за занавесками, но было поздно. Она не должна была подслушивать, и Джордж вправе рассердиться на нее, но уже слишком поздно притворяться, что она не делала этого.

— Нет, — ответил Джордж, — моя мать умерла три года назад.

— Вы можете доказать смерть родителей?

— Если хотите, я могу показать могилу матери. Что касается смерти отца, то все, что у меня есть, это слова очевидцев. Письменное свидетельство, наверное, достать трудно. Он воевал за конфедерацию.

Мужчины, казалось, не торопились слезать с лошадей, и в их поведении чувствовалась какая-то натянутость. Это волновало Розу.

— Что-то не видно ни одного, из твоих братьев.

— Их сейчас нет, но вы можете встретиться с ними вечером, если хотите.

Гейб взглянул на Като. Не зная, о чем они думают, Роза была, тем не менее, уверена, что они не собираются оставаться здесь до прихода братьев.

— Вы не заплатили налоги, — сказал Гейб.

— Я только недавно вернулся домой, но уверен, что братьями заплачены все налоги, которые требовались.

— Ладно, мы проверим это, когда вернемся в город.

— Если вам не известно, заплатили ли мы налоги, когда и сколько, значит, вы не из земельной конторы! — заявил Джордж. — И вам лучше уехать отсюда!

— Мы не имеем в виду старые налоги, — сказал Като. — Речь о том, что не уплачен налог за этот год. Мы приехали сюда, чтобы подсчитать, сколько вы должны, и собрать его.

Розе было известно, что налоги платят в конце года, но она не знала, знает ли об этом Джордж.

— Почему бы вам не пройти в дом, — заметил Джордж.

— Нет, мы лучше останемся здесь, — ответил Като.

Роза увидела, что лицо Джорджа стало непроницаемым: он понял, что эти люди хотят его обмануть.

— У нас записано, что вы имеете более шестидесяти тысяч акров земли.

— Мы совместно владеем ранчо.

— Так нельзя делать, все должно быть записано на одного!

— Нет, можно.

— Закон мы знаем!

— Я тоже. Что еще вас интересует?

Кажется, уверенность Джорджа привела их в замешательство.

Роза подумала, что никто из них не читал законы, о которых они говорят!

— Налог такой: два доллара с каждой сотни долларов стоимости. Посмотрим. — С шестидесяти тысяч акров это будет…

Роза задохнулась: они назвали непомерно взвинченную цену. Видимо, услышав о том, что Джордж расплачивался золотом в Остине, и приехали посмотреть, сколько можно из него вытянуть. Роза сомневалась, что эти деньги попали бы в Остин!

— Не могу сосчитать без бумаги — слишком большие числа, — сказал Като с жадной ухмылкой, — но это тысячи золотом!

— У меня нет таких денег, — сказал Джордж, — и особенно золотом.

Он побледнел. Роза была уверена, что от чудовищности этой суммы.

— Нам известно совсем другое, — продолжал Като.

— Меня не волнует, что вы слышали, — отрезал Джордж, — у меня нет столько золота!

— А сколько у тебя есть?

— Нет и десятой доли!

Роза увидела, что они сильно разочарованы.

— И все же придется заплатить налог. Сегодня!

Роза заметила, что всадники стали перемещаться, образовывая круг, в центре которого оказался Джордж. Теперь ему было очень трудно держать их под прицелом. Один из них положил руку на рукоятку пистолета.

Роза изменила прицел ружья и взвела курок.

— Если налог такой, то мы заплатим его, — Джордж не сводил взгляда с Като, не выпуская из рук ружья. — Но вам придется подождать, пока мы сгоним и продадим скот.

— Нам приказано собрать деньги сегодня! — ответил Гейб, вынимая из кармана сложенный лист бумаги и протягивая его Джорджу. — Посмотри сам!

По лицу Джорджа Роза поняла, что указания были именно такими. Джордж совсем недавно вернулся, откуда ему знать законы Техаса? Она не позволит, чтобы его обманули! Но послушают ли они ее?

— Если у тебя нет денег, мы возьмем что-нибудь такой же стоимости!

— У меня ничего нет такого ценного!

— Может, нам надо оглядеться, чтобы убедиться, — сказал Като, а начать можно вот с этого быка!

Роза оцепенела: если Джордж лишится быка, все его планы будут разрушены. Она не может этого допустить!

— Если вы подождете, то мы продадим скот, немного земли…

— В бумаге сказано, что мы не можем ждать! — Като начал спускаться с лошади, — сейчас, если вы отступите в сторону…

Ружье Джорджа было наведено на него, прежде чем его нога коснулась земли.

— Никто не будет обыскивать мой дом, — заявил Джордж, — никогда! Вы получите деньги, но вам придется подождать!

Като застыл в неудобной позе: одна нога в стремени, другая на земле.

— Послушайте, мистер Рэндолф, — начал он, — не надо сердиться! У нас приказ, и с этим ничего не поделаешь. Вы должны дать нам все, что нужно. Вы сможете потом все это купить, когда получите ваши деньги!

— Садись обратно в седло!

— Зачем я буду делать это? Вы один, а нас шестеро!

— Для начала я займусь тобой и Гейбом! — взгляд и рука Джорджа были тверды.

— А я остальными, — произнесла Роза.

Все были поражены. Роза вышла из дома и заняла позицию на пороге. Несколько рук застыло в воздухе.

— Вы считаете не правильно, мистер Като!

Ей хотелось обозвать их лжецами, желтобрюхими саквояжниками, но это привело бы к неминуемой стрельбе. Неизвестно, чем это закончится, но Джорджа тогда наверняка убьют!

— Послушайте, миссис Рэндолф, — начал Гейб. Роза вспыхнула, но тут же решила, что лучше, если они будут принимать ее за жену Джорджа.

— Налог составляет двадцать центов с каждой сотни долларов стоимости!

— Налог увеличился…

— Я знаю. Его повысили этой зимой в два раза с десяти центов.

— Леди, вам не может быть это известно, вы живете здесь…

— Я жила в Остине еще несколько недель назад, и я точно знаю, какой налог!

— У нас в указаниях говорится…

— Значит, ваши указания не правильные. Возвращайтесь и исправьте их!

Джордж уставился на Розу, точно так же удивленный, как Гейб и Като.

— Я не могу изменять приказы, — сказал Гейб, щелкая пальцами. — Вы должны заплатить сейчас. Потом можете поговорить с начальством о возврате налога.

— Нет. — Это был Джордж, и он был непреклонен.

— Надо заплатить сегодня, — повторил Като.

— Нет, — сказала Роза. — Мы имеем право подождать до первого числа будущего года!

— Мэм, я же сказал вам, что в наших инструкциях вы обязываетесь уплатить сегодня. Законы изменились!

— Они не могли измениться! — заявила Роза. — Парламент нашего штата не на сессии, и потому только вы могли изменить законы.

— Хорошо, пусть будет 20 центов, — согласился Като. — По пять долларов за акр получается…

— Эта земля не стоит и доллара за акр! — заявила Роза.

— Послушайте, женщина…

— Обращение «леди» подходит больше, — сказал Джордж.

Мужчины были в замешательстве. Потерпев поражение, они пытались вернуть к себе доверие.

— Послушайте, мэм…

— Земля вдоль берега реки продается меньше чем за три доллара. Земля к западу отсюда — по 65-70 центов. Я читала об этом в газете и слышала, как об этом говорили.

— Налоги начисляются не по продажной стоимости, — начал Гейб, пытаясь сбить Розу.

— Я знаю, — ответила она. — Они рассчитываются со стоимости, составляющей половину реальной цены. А если в ваших бумагах другие сведения, то они просто неверны!

Тишина. Тупик.

Что ей надо сделать сейчас? Они, конечно, не развернутся и спокойно не поедут обратно в Остин. Роза слыхала о таких отрядах, которые приезжают в отдаленные поместья и забирают все, что только могут унести, даже продукты. Но Джордж не позволит им разорить свой дом, она видела это.

Но как остановить их?

Роза могла бы сделать это, но тогда откроется ее секрет, и она будет вынуждена уехать отсюда сейчас же! Мысль об отъезде причиняла ей боль, но она знала, что здесь для нее нет будущего. Лучше помочь Джорджу и уехать сейчас, потому что потом будет еще труднее вырвать его из своего сердца!

Вдруг раздался топот копыт и они увидели приближающихся парней. Между лошадьми Хена и Солти, привязанная к седлам, висела туша дикого кабана. На коленях у Монти лежала раненая собака.

— Посмотрите, что мы везем, — сказал Зак, подъезжая к собравшимся. — Солти сказал, что знает, как приготовить настоящее барбекю[8 - Барбекю — туша, зажаренная целиком.] по-джорджийски.

— Из-за меня пришлось вернуться слишком рано, мэм, — извинился Солти, когда они подошли к крыльцу. Он внимательно рассматривал людей, стоявших перед Джорджем, — но кабана надо приготовить вечером, иначе мясо испортится. Его нельзя сохранить на такой жаре.

Роза заметила, что, отвязывая тушу, он оставляет свободной руку, которой стреляет.

— Но я не знаю, как его готовить, — сказала Роза, разглядывая огромную, испачканную грязью и кровью тушу.

— Я все беру на себя, мэм, — ответил Солти. — Мне только немного нужна ваша помощь.

Солти и Хен пронесли кабана между Джорджем, Гейбом и Като.

— Надо подержать Хомера несколько дней дома, — сказал Монти, выскальзывая из седла. Он поднял собаку и понес ее в любимое место отдыха — проход меж двумя половинами дома.

— Он растянул лапу. — Монти занял место сразу за Розой, его рука лежала на пистолете.

— Если бы вы видели, как мы загоняли его! — продолжал Зак.

Ему не терпелось рассказать Розе обо всех подробностях охоты, и он не чувствовал царившего вокруг напряжения.

— Расскажешь позднее, — сказал Джордж, — мне надо поговорить с этими людьми.

Гейб и Като не обрадовались при появлении шестерых вооруженных и бесстрашных мужчин.

— Что они здесь делают? — спросил Джефф, подходя к Джорджу.

— Я их видел в Остине.

— Они из земельной конторы, — ответил Джордж. — Насчет наших налогов.

— Но мы уплатили их, — сказал Монти.

— Это мы уже выяснили. Роза помогает им вычислить налог за этот год.

— Роза? — удивился Джефф. — Что она может знать?

— Довольно много, — ответил Джордж.

— Мы все еще не договорились, — напомнил Гейб.

Джордж повернулся к Розе. Она уже собиралась уйти в дом, чтобы предоставить мужчинам возможность вести переговоры самим. Но она не могла отказать Джорджу.

— Если стоимость земли доллар за акр, а это, наверное, раза в два превышает ее настоящую стоимость, проверьте, когда вернетесь в Остин, тогда получается, что вся земля стоит 60 000 долларов. 20 центов за сотню — это составит чуть больше сотни долларов.

— 120, — сказал Джефф.

— Поделите пополам, — закончила Роза.

— 60 долларов, — подвел итог Джордж. Столь небольшая сумма разозлила непрошеных гостей, но они все же не уезжали.

— Есть еще проблема, — сказал Джорджу Гейб.

Он говорил угрожающе, и его северный акцент стал еще заметнее. Проиграв, решила Роза, он постарается причинить им как можно больше неприятностей.

— Ты воевал в армии конфедерации?

— Да.

— А кто еще из твоих братьев?

— Я, — ответил Джефф.

— В таком случае, вы лишены права голоса и не можете занимать ответственные должности, и с вас надо взимать специальный налог!

— Ложь, — сказала Роза. Бросив вызов, она не хотела отступать.

— Я вижу, что у вас одна цель: причинить нам как можно больше вреда, — сказал Джордж, — убирайтесь с моей земли!

— Я не думаю, что нам надо отпускать их, — произнес Хен.

— Если вы тронете нас хоть пальцем, — предупредил Гейб, то я пришлю сюда армию!

— Вы не должны этого допустить, — прошептала Роза Джорджу.

— Они спалили дотла Бренхэм, и ни один из них не был арестован. Они атаковали даже Браунсвилл.

— Никто с нами не справится, — похвастался Гейб. — Вернувшись в Остин, тут же поставлю в известность генерала Чарльза Гриффина. Он не станет любезничать с бывшими конфедератами!

Братья Рэндолфы встали в одну линию, у Джорджа с одной стороны стояла Роза, с другой — Солти. Зака отодвинули назад.

— Генерал Гриффин не покажется, если некому будет сообщить ему, — сказал Монти.

— Отсюда до Остина лежат долгие прерии, — добавил Хен.

— Они знают, где мы, — сказал Гейб. Было видно, что бесстрашие братьев поколебало его решимость.

— Говорю вам, давайте убьем их прямо здесь, — настаивал Монти.

— Вас повесят, — Гейб, как показалось Розе, был страшно испуган.

— Если не найдут ваших тел, то подумают, что это дело рук бандитов из отряда Кортины! — проговорил Хен.

Заявление Хена не было лишено оснований, и люди Гейба знали это.

— Нас слишком много, вы не сможете расправиться со всеми!

— Я хочу, чтобы вы кое-что увидели, — произнес Хен.

Он так мгновенно вытащил пистолет, что, казалось, оружие появилось в его руках, как в руках фокусника. Пришельцы изумленно смотрели на него.

— Видите вон то осиное гнездо под карнизом? — спросил Хен, указывая на крошечное гнездо в пятидесяти футах от него.

Те кивнули. В следующую секунду Хен выстрелил. Гнездо исчезло вместе с осами.

— Советую вам вернуться в Остин и забыть, что вы здесь были, — добавила Роза.

— Не стоит их отпускать, — возразил Монти, доставая пистолет.

— Мы должны их всех прикончить!

— Генерал Гриффин к концу этой недели будет здесь, — пригрозил Гейб. — Если его парни поработают, от вашего дома, не останется и печной трубы!

Роза не могла больше терпеть. Она знала, на что способна эта армия. Все, чего добились братья, ради чего Джордж приносил в жертву свои желания, может быть разрушено навсегда.

Девушка глубоко вздохнула.

— Тогда вас всех отдаст под трибунал и повесит генерал Грант[9 - Генерал Грант — главнокомандующий армии северян, впоследствии президент США.].

— Ты сумасшедшая, — заявил Гейб.

— Генерал Грант приказал генералу Шеридану в Луизиане, что армия должна заботиться обо мне, — ответила Роза. — А также он сообщил, что пошлет полное президентское помилование Джорджу и Джеффу, как только сможет.

— Твоя жена ненормальная, — обратился Гейб к Джорджу.

— Генерал Грант не станет помогать ни одному из южан.

Но Гейба уже никто не слушал. Все уставились на Розу.

— У меня в кармане письмо от генерала Гранта, — заявила она и добавила, обращаясь к Джорджу:

— Его привез Солти.


Глава 11


— Ты лжешь, — сказал Гейб. — Этого не может быть!

— Если назовешь ее лгуньей еще раз, ты не сможешь…

Движение локтя Хена не дало Монти закончить.

— Мой отец и генерал Грант вместе учились в Вест-Пойнте. Потом вместе участвовали в мексиканской войне, — рассказывала Роза. Она боялась взглянуть на братьев. — Генерал Грант мой крестный отец.

— Ты — янки! — воскликнул Джефф. Роза отчетливо увидела на его лице злобу и ярость.

— Я родилась здесь, в Техасе, — ответила она ему с гордостью. — Но это неважно. — Роза не хотела отвлекаться от темы, пока не убедит Гейба и Като в смертельной опасности, грозящей им в случае любого нападения на Рэндолфов. — Мне нужны ваши имена и копия ваших удостоверений, — сказала она Гейбу. — Я пошлю их генералу Гранту вместе с вашими обязательствами, что вы не будете предпринимать ничего против этой семьи до тех пор, пока не придет президентское помилование.

Они тотчас протянули ей бумаги.

— Сними копии, — приказал Джордж Джеффу.

— Я все-таки думаю, что надо их пристрелить, — высказался Монти.

— Пусть они вернутся в Остин и сообщат, что нет нужды в дальнейшем расследовании, — сказала Роза. — Они также доложат, что их информация неверна, и найдут точные цифры в соответствующих документах. Я ничего не забыла?

— Я думаю, что ты сказала обо всем, — Джордж не мог оторвать глаз от лица Розы.

— Может, хотите взглянуть на письмо? — спросила Роза, доставая его из кармана и протягивая Гейбу. — Я бы не хотела, чтобы сомневались в моих словах!

Тот взглянул на первую строчку, затем на подпись и смертельно побледнел.

— Этот Торнтон ваш отец?

— Да, — ответила Роза.

— Черт возьми! Гриффин сдерет с нас шкуру, узнав, что мы тронули эту женщину! — шепнул он Като, который, в свою очередь, тоже взглянул на письмо, и был полностью согласен с выводом Гейба.

— Я бы хотела получить письмо обратно.

— Конечно, миссис Рэндолф! И, будьте уверены, мы правильно начислим налог. Наверное, он составит более тридцати долларов. У вас так много земли! Вероятно, многие пасут на ней своих коров и ничего не платят при этом!

— Помните, что я собираюсь отправить письмо сегодня вечером!

— Не волнуйтесь, мэм. Мы не будем сердить ни генерала Гранта, ни генерала Шеридана. Всем известно, что у него ужасный характер.

— А налоги?

— Вы не будете их платить до следующего года.

— Видно, у парня неплохая работа, раз он так боится ее потерять, — заметил Джордж, когда те ускакали.

— И в карманах у него оседает немало денег! — добавил Солти.

— И все же, я думаю, надо было их закопать на берегу реки, — подал голос Монти.

— Роза с ними лучше справилась, — ответил Джордж.

Все взгляды обратились к ней. Она была готова провалиться сквозь землю, как от стыда. Посмотрев на Джорджа, она не увидела на его лице ненависти, как на лице Джеффа. Джордж был неподдельно удивлен. И озадачен.

— Я написала ему сразу, устроившись к вам на работу, и отправила письмо в тот же вечер, — объяснила девушка, уверенная, что это интересует Джорджа. — Но я не думала, что он ответит! Грант уехал из Техаса после войны, и отец думал, что больше не получит от него после того, как его попросили подать в отставку. Так бы и случилось, наверное, если бы генералу Гранту не пришлось написать письмо о восстановлении отца в должности.

Роза глубоко вздохнула, почувствовав, как напряжение оставило ее тело. Теперь они знают все, и могут поступать, как им заблагорассудится!

— Я сочинила, когда говорила о втором письме: он не ответил бы.

— А президентское помилование? — спросил Джордж.

— Я знаю о присяге на верность Соединенным Штатам. И думаю, что когда-нибудь вам понадобится помилование. Не вижу ничего плохого в том, что я попросила его для вас!

— А с какой стати ему беспокоиться о каких-то бывших солдатах армии конфедерации? Не стоит лгать ему, только не сейчас.

— Я написала, что выхожу за тебя замуж. Иначе он не прислал бы помилования.

Роза с трудом произнесла эти слова. Конечно, сейчас он рассвирепеет! Она сделала их обязанными Гранту, да еще добилась этого с помощью обмана!

— Вот это умный человек, — произнес Солти.

Роза понимала, что он пытается помочь ей, развеяв напряжение, но это бесполезно. Джефф никогда ей не простит!

Она не знала, как отнесутся к этому близнецы. Единственный, чье мнение волновало ее, был Джордж. Она ожидала, что ей придется уехать. Но ей не хотелось, чтобы Джордж был сердит на нее. Она не могла уехать так, это будет слишком тяжело!

Джордж все еще выглядел ошеломленным, но он попытался взять себя в руки. Розе стало немного легче, когда она увидела, что его глаза потеплели.

— Не знаю, как отблагодарить тебя за все, что ты для нас сделала, — начал он бесцветным голосом, — мы всегда будем тебе благодарны.

«Как будто речь произносит», — подумала Роза. Возможно, он извиняется за то, что хочет избавиться от нее? Ну что ж, только сделать это прямо сейчас у них не получится: она заставит их все обдумать! Им придется разделать кабана и поужинать. Ведь Рэндолфы ничего не могут делать на пустой желудок.

— Я не успею приготовить ужин до того, как вы разделаете эту тушу, — сказала Роза. — Но я могу разогреть рагу, это выход из положения. Оно будет готово, когда вы умоетесь! — с этими словами девушка исчезла в доме.

— Ты знал, что ее отец офицер янки? — обратился Джефф к Джорджу, едва только Роза ушла.

— Да, — ответил Джордж, думая больше о Розе, чем о своих словах.

— И все-таки нанял ее?

— Да.

Джордж понимал опасность, грозящую Розе, и принял решение защищать ее.

— Тогда ты и должен избавиться от нее прямо сейчас, — потребовал Джефф.

— Надо обговорить это, — сказал Хен.

— Тут не о чем говорить, — настаивал Джефф.

— А я думаю, что есть, — добавил Монти.

— Давайте подождем ужина, — предложил Джордж. — Соображать лучше на полный желудок!

— Как можно есть то, что приготовит янки?

— Джефф, ты ведь потерял руку, а не голову! Если ты думаешь, что она может отравить тебя, не ешь! Но непонятно, как тот факт, что отец Розы был другом Гранта, может повлиять на обед или ужин?!

— Я остаюсь здесь.

— Кто-нибудь еще думает так же?

— Мне нет дела ни до каких янки! Роза хорошая! — заявил Зак.

— Ты ведь не собираешься отправить ее назад, правда?

— Похоже, что это придется обсудить…

— Это ты во всем виноват! — Зак повернулся к Джеффу, — не люблю тебя! — Он кинулся на брата с кулаками, а затем убежал с рыданиями в дом.

— Меня не волнует, что вы сделаете с ней, — заявил Тайлер и направился к дому вслед за Заком.

— Зачем ты ее нанял? — спросил Хен. — Ты ведь знал о чувствах Джеффа!

— Но она была единственной, кто подходил…

— Но…

— И я не ожидал, что вы узнаете о ее отце.

— Но…

— И потом, какая разница? Она родилась в Техасе, и она более южанка, чем мы!

— Не ори на меня! Я не собираюсь ее выгонять, — сказал Хен.

Джордж понял, что погорячился, но ничего с собой не мог поделать. При мысли о том, что Розе приходится терпеть несправедливость, кровь закипала у него в жилах!

— Вы уже осуждаете ее! Раз ее отец воевал за Союз, значит, он янки. А как же в других семьях, члены которых были по разную сторону баррикад? Их не осуждают и не обвиняют в этом!

— А что это ты так бесишься, а? — спросил Монти. — Ты уверен, что она не начинает тебе нравиться?

— Монти, в тебе много хорошего, но иногда ты бываешь бесчувственным, как этот кабан! Розе было известно, кто эти люди, когда они приехали сегодня. Она знала и о том, что вы ненавидите янки, я говорил ей об этом. Но она решилась использовать свои связи с Грантом, чтобы защитить нашу семью, хотя понимала, что мы можем отправить ее назад в Остин!

— Я считаю это очень смелым поступком, который по плечу человеку с сильным характером и глубокими убеждениями! Я восхищаюсь подобными качествами, и не имеет никакого значения, янки этот человек иди южанин! Вы можете оставаться, но, учитывая все то, что Роза сделала для нас, вы просто обязаны обходиться с ней учтиво и с уважением. Ясли вам это не по нраву, оставайтесь здесь!

Джордж повернулся на каблуках и направился к дому, не дожидаясь, что решат братья.

— Здорово он нас отделал, — сказал Монти.

— Да, — согласился Хен.

— Можете его слушаться, если хотите, а я не буду! — отозвался Джефф.

— Не ожидал от тебя такого, — произнес Монти с неприязнью в голосе. — Ты всегда был слишком упрям, чтобы делать то, что лучше для тебя! Даже тогда, когда не был таким слепым ослом, как сейчас, и все сам понимал. Солти, ты идешь?

— Через пару минут. Я так очарован красноречием братьев Рэндолфов, что даже забыл умыться!

Монти рассмеялся.

— Ты имеешь в виду Джорджа? Хен слишком мало говорит, чтобы быть красноречивым, а я — вот Джефф тебе скажет, — говорю не лучше какого-нибудь грязного невежественного фермера.

— Зачем тебе оставаться со мной? Ты вовсе не должен составлять мне компанию, — сказал Джефф Солти, когда близнецы пошли к дому.

— Конечно, нет, — ответил Солти. — Я просто хочу убедиться, что ты идешь ужинать!

— Я не пойду, пока она там!

— Что ж, делай, как знаешь. Но я хочу предупредить тебя, что ты выступаешь не против Розы, а против своих братьев!

— Нет, это не так! Только против этой проклятой янки!

— Твои братья понимают и уважают твои чувства, они согласились обсудить все это вечером. Но ведь они сказали тебе, что ты относишься к Розе не так, как она того заслуживает. Это их общее мнение, и если ты останешься здесь, то это будет расценено как пощечина не только Розе, но и им самим!

— Нет.

— Игнорируя их мнение по этому поводу, как ты сможешь ожидать, что они поймут тебя в чем-то другом? Ведь не всегда же будет по-твоему!

— Что ты думаешь о Розе?

— Мое мнение не важно.

— И все же?

— Хорошо. Я думаю, что она очаровательная женщина. Если бы я знал, что она согласится, я бы сделал ей предложение прямо сейчас!

— Но ее отец воевал за Союз! — воскликнул Джефф, которому было трудно поверить в то, что никто с ним не согласен.

— Да будь ее отцом даже сам Грант! Она чертовски великолепная женщина, и Техас должен гордиться ею!

— Ты говоришь как Джордж.

— Твой брат очень сильный человек. Ну, а теперь решай. Если ты будешь ждать еще, потом твое решение не будет иметь никакого смысла! Будет слишком поздно.


Джордж удивлялся сам себе: он так разозлился, что его трясло. Зная, что с каждым днем начинает ценить Розу все больше и больше, он все же не подозревал, как много она для него значит! Это было не просто признание ее красоты и душевных качеств. Она очень нравилась ему, но, может быть, это было и нечто большее. Иначе чем объяснить его резкую атаку на Джеффа?

Надо было обладать завидной смелостью, чтобы попросить у Гранта помилования для офицеров конфедерации! Джордж думал, что ей придется пережить за те долгие часы, пока она не узнает об их решении. На то, чтобы разделать кабана, уйдет несколько часов, а потом он представил себе, как Роза будет храбриться за ужином, она ведь никогда не покажет, что боится чего-то. Это вызывало в нем ярость: она не заслуживает этого! После того, что она для них сделала, она заслуживает вечной их благодарности, искренней признательности и безграничного уважения!

Войдя в спальню, он увидел Тайлера и Зака.

— Ты ведь не отошлешь Розу, правда? — спросил Зак. Он уже переоделся, но было ясно, что он ждет Джорджа.

— Мы обсудим это позже.

— Тайлер хочет, чтобы она уехала!

— Мне никогда не нравилось, что она здесь, — ответил Тайлер. Увидев лицо Джорджа после этих слов, он, ничего не говоря, удалился.

— А мне нравится! — воскликнул Зак в спину Тайлеру. — Она намного лучше, чем ты! Тебе она ведь тоже нравится? — спросил он Джорджа.

— Да, нравится.

— Тогда не разрешай Джеффу выгнать Розу!

— Мы будем голосовать. И ты тоже. А сейчас поторопись, ты ведь знаешь, что надо помочь Розе разлить молоко.

— Она предпочитает, чтобы это делал ты!

— Я опоздаю. Так что придется ей положиться на тебя.

Зак налетел в дверях на Хена.

— Поубавь скорости, маленький ураган!

Но Зак не внял просьбе брата.

— Мне надо помочь Розе, — бросил он через плечо.

— Что это с ним? Никогда не замечал у него такого желания работать!

— Он боится, как бы мы не отправили Розу обратно в Остин.

— Не знал, что она так нравится ему!

— Не забывай, что он маленький. Как бы ему не хотелось, чтобы к нему относились, как к взрослому, все равно он нуждается в заботе и внимании, которое он получает от Розы.

— Никогда не думал об этом!

— К своему стыду, я тоже.

— Тебе не должно быть стыдно: он всегда готов разбиться, лишь бы доказать нам, что он большой.

Дверь с шумом распахнулась:

— Я знаю, что Джефф совсем не похож на отца, но его характер с каждым днем все больше становится таким же! — взорвался Монти.

— С ним жить нелегко, — согласился Джордж, — но нам надо помнить, что ему повезло куда меньше, чем нам.

— Он и так постоянно напоминает об этом, — проворчал Монти.

— Поторапливайтесь, — сказал братьям Джордж. — Ближайшие часы будут не очень приятными для Розы. Мы еще более ухудшим положение, если заставим ее провести целый час в раздумьях о том, придем мы к ужину или нет!

— Она знает, что я приду, — заверил Монти. — Для меня главное — еда. Все остальное, в том числе и Джефф, — потом.


Роза была рада тому, что Зак появился на кухне: ей не хотелось оставаться наедине со своими мыслями.

— Джордж сказал, что опоздает! Поэтому молоко буду разливать я.

— Придется их ждать?

— Нет, они будут здесь через минуту. Просто Джордж сердится на Джеффа.

Роза не ожидала, что у нее так забьется сердце от этой новости! Ей стало ясно, что ее судьба зависит не только от мнения Джорджа. И в то же время его мнение было для нее главным!

— У нас будет собрание, и я буду голосовать! — заявил Зак.

— Помолчи, — сказал Тайлер. Он уже уселся за стол.

— Я так и думала, — Роза обращалась к обоим мальчикам.

— Вот видишь, она знает, поэтому можно говорить.

— Не думаю, что это понравится Джорджу, — сказала Роза.

— Я буду голосовать за тебя, — смело заявил Зак. — Мне все равно, что говорит Джефф!

— Ты, маленький подхалим! — крикнул Тайлер, бросившись на Зака. Но тот уже занял оборону, спрятавшись за юбками Розы.

— Ну, погоди, доберусь я до тебя, — пригрозил Тайлер малышу.

— Сядьте оба, — приказала Роза. — Если хотите драться, идите на улицу!

— Мне надо разлить молоко, — сказал Зак с улыбкой, говорящей о его превосходстве над Тайлером.

— Скорее. Мне кажется, они идут. Вошли Джордж, Хен и Монти.

— Солти еще умывается, — сообщил Монти. — Не знаю, придет ли Джефф: думаю, что ждать не стоит.

— Еще пару минут, и все готово, — сказала Роза. — Может, к этому времени они подойдут!


Можно было оглохнуть от тишины, повисшей в комнате. Розе казалось, что слышно, как натягивается ее платье каждый раз, когда она вдыхает воздух. Она попыталась успокоиться, расслабиться, но у нее ничего не вышло. Достаточно ей было взглянуть один раз на Джорджа, чтобы понять, как он расстроен. Хен всегда говорил мало, но Роза не помнила ни одного ужина или завтрака, за которым бы молчал Монти. Тайлер тоже мало говорил, зато Зака невозможно было остановить.

Но сейчас и он молчал.

Джордж служил ему барометром, по которому он определял, как нужно вести себя в данный момент: Сейчас он показывал плохую погоду, и Зак мудро принял решение приспустить паруса и установить их по ветру.

Роза знала, что такой день неминуемо наступит, но она не ожидала, что так быстро. Она не пробыла здесь и месяца, могли ли они узнать ее за это время? И теперь они будут решать судьбу практически незнакомого им человека.

Роза очень волновалась за Джорджа. Она знала, что для него значили узы, связывающие их семью! Если он не придет на ужин, это может создать для нее непреодолимое препятствие. Живя с семьей Робинсонов в течение нескольких лет, она узнала, что разногласий в семье не будет, пока ее члены живут душа в душу и работают для общего блага.

Но Роза не была уверена, что Рэндолфы так относятся друг к другу. Достаточно ли сильны их чувства, чтобы удержать их вместе перед лицом даже небольшого противостояния? Иногда Роза задумывалась над тем, способна ли она любить вообще? Казалось, их сердец не могла коснуться даже преданность своей семье.

Открылась дверь, и вошел Солти. Роза облегченно вздохнула, увидев Джорджа, идущего вслед за ним.


Была почти полночь, когда Роза поднялась из-за стола.

— Вам будет удобнее разговаривать здесь. Сегодня замечательная ночь, и я посижу во дворе, может быть, на небе есть звезды…

Только к одиннадцати часам они разделали кабана. А ей еще придется убирать на кухне, когда они примут решение. И все же как приятно думать об окороках и кольцах колбасы в кладовой! Надо построить коптильню. Ведь соленое сало не очень вкусное. Она завтра поговорит с Джорджем об этом. Если останется.

— Бели не возражаете, я составлю вам компанию, — предложил Солти, тоже вставая. — Я немного разбираюсь в созвездиях.

Джордж тотчас почувствовал укол ревности. Ему никогда еще не доводилось сидеть с Розой при лунном свете и говорить о звездах. Каждый день находилось что-нибудь новое, что ему хотелось бы с ней разделить. Может быть, после сегодняшнего вечера у него уже не будет такой возможности. Но сейчас надо подумать об этом не очень приятном разговоре.

— Возможность высказаться будет у каждого из вас, — начал он. — Можно говорить все, что хотите. Независимо от того, что мы решим, я бы не хотел возвращаться к этой теме снова. Никому нельзя прерывать и задавать вопросы, пока говорящий не закончит. Понятно?

— Я понял, — сказал Монти. Джефф кивнул в знак согласия.

— Я хочу первым высказаться, — произнес Зак, возбужденно подпрыгивая на стуле.

— Ты еще слишком мал, — возразил Джефф.

— Влияние присутствия Розы он испытывает так же, как и все остальные, — заявил Джордж. — Он тоже должен высказаться.

Зак встал, оглядев комнату с таким видом, словно собирался заявить нечто важное.

— Я думаю, что она должна остаться, потому что она мне нравится, — сказал он и сел на место.

— Куриные твои мозги, — возмутился Тайлер, — это все, что ты хотел сказать?

— Давайте сразу договоримся об одном, — предупредил Джордж, так свирепо глянув на Тайлера, что парень сразу умолк. — Никто не делает никаких замечаний по поводу выступления другого, независимо от того, что вы думаете о его доводах, он имеет право на свое личное мнение так же, как и вы.

— Но… — попытался возразить Тайлер.

— Кто не соблюдает это правило, тот лишается права голоса. Договорились?

Все кивнули, за исключением Тайлера и Джеффа.

— Кто следующий?

— Я, — сказал Тайлер. Он встал, причем казался еще выше из-за своей худобы. — Я не хочу никаких женщин в нашем доме. Я могу делать то же, что и они.

Джорджу пришлось взглядом удержать Монти от неминуемого взрыва с его стороны.

— И уж, конечно, не хочу, чтобы какая-то янки готовила мне еду. И не хочу, чтобы мной командовали: с тех пор, как она здесь, она постоянно указывает нам, что делать! Это не правильно. — Тайлер на минуту остановился.

— Она тебе не нравится? — спросил Джордж.

— Речь идет не о его симпатиях, — возразил Джефф.

— От этого зависит то, как я проголосую, — сказал Джордж.

— Я не могу сказать, что она мне не нравится, — неохотно признал Тайлер. — В последнее время она была не такой уж плохой.

— Это к делу не относится, — перебил его Джефф.

— Ты закончил, Тайлер? — спросил Джордж.

— Думаю, что да.

— Хорошо. Твоя очередь, Джефф. Слова стали срываться с его губ до того, как он поднялся.

— Дело не в том, что она не нравится нам или командует нами. Это дело принципа! Это касается того, что сделали с нами янки во время войны! И что они хотят сделать с нами сейчас, в период Реконструкции[10 - Период Реконструкции — реорганизация Юга после войны (1867-1877 гг.).]. Я не могу смотреть на эту женщину и не думать о ее отце, не вспоминать о тысячах смелых парней конфедерации, лежащих в развороченной земле, их тела разорваны пушечными ядрами, их кровь смешалась с грязью на полях сражений. Как вы можете думать об этой женщине на кухне и не думать о семьях, в которые никогда не вернутся мужья и сыновья? А Мэдисон? Он вернется домой?

Джордж возразил.

— Она не может нести ответственность за Мэдисона.

— А отец? Нам известно, что его убили янки! Джефф остановился и посмотрел на братьев, но никто из них не произнес ни слова.

— Не понимаю, как вы можете думать о том, чтобы оставить эту женщину здесь! Никогда не поверю в это, Джордж, никогда в жизни!

Джордж понял, что возражения Джеффа не связаны ни с Розой, ни с ее отцом. Только с войной и с тем, что она сделала с ним и такими, как он. Он никогда не смирится с присутствием Розы, пока не смирится со своей потерей!

Сможет ли он когда-нибудь сделать это?

— Ты хочешь сказать еще что-нибудь? — спросил Джордж.

— Да. Я не смогу остаться в доме, если здесь останется Роза.

Джефф сел.

— Я думаю, будет лучше, если мы воздержимся от угроз, — сказал Джордж. — Это несправедливо по отношению к остальным. И потом, как знать, может быть, один из нас передумает? А если мы бросим друг другу вызов, после этого трудно изменить свою точку зрения!

— Я не передумаю.

— Кто следующий? — обратился Джордж к близнецам.

— Думаю, я, — ответил Монти, не поднимаясь. — Я был не слишком рад, когда Роза приехала сюда.

Как вы помните, я хотел, чтобы мы избавились от нее. И я сказал об этом довольно громко.

— Ты все говоришь громко, — заметил Зак.

— Но я изменил свое мнение. Я не стану говорить о том, что она красива, как картинка, и что она самый лучший повар в мире. Роза, по-настоящему замечательная женщина! Я преклоняюсь перед тем, что она сделала для нас сегодня утром. Я бы просто вышиб этих чертовых подлецов из седел, и на нас обрушилась бы целая армия! Она видела, что они пытаются нас обмануть, и знала, что надо сказать, чтобы положить этому конец! Единственное, что трудно забыть, — это то, что она янки. Знаю, что она не воевала. Но ее отец воевал! Меня не мучают кошмары с мертвыми солдатами, как Джеффа, но именно янки позволяют бандитам и скотокрадам грабить нас и делать нас нищими, чтобы мы не могли сопротивляться! Я не хочу, чтобы мы передрались из-за нее! Наконец-то мы стали жить как семья. И я не хочу, чтобы это ушло!

Монти выглядел смущенным оттого, что высказал свои чувства.

Джордж не мог поверить своим ушам: он был уверен, что Монти менее всех других, за исключением Тайлера, ценит семью!

Все смотрели на Хена. Он остался сидеть.

— Сначала она мне тоже не понравилась. Я чуть не взбесился, когда она в первый вечер перевернула стол! Образцом поведения женщины для меня всегда была наша мама, а Роза была полной противоположностью! Затем я вспомнил, как однажды вошел к маме в комнату, а она плакала о чем-то, что сделал отец.

— Она всегда это делала, — сказал Монти. Едва уловимая злость слышалась в его голосе.

— Мама говорила, глядя в зеркало:

— Если бы я могла противостоять ему… — Она не могла никогда противостоять отцу! Но если бы могла, то, я уверен, делала бы это как Роза.

— Мы не… — начал Джефф.

— Я не закончил, — сказал Хен. Его холодный взгляд заставил Джеффа замолчать.

— Я никому не уступал в ненависти к янки. Если бы не мама, я бы ушел воевать вместе с вами! Но я уверен, что ребенок не должен нести ответ за грехи своих родителей. Наш отец был самым низким сукиным сыном, который когда-либо ходил по земле, но я ведь не обвиняю никого из вас в том, что это ваш отец! Видимо, отец Розы был благородным человеком. А это в тысячу раз больше, что мы можем сказать о нашем старике! Роза не виновата в том, что ее отец служил в армии Союза. Я согласен с Монти в том, что мы снова стали семьей. Смогли бы мы сделать это без Розы? До того, как она сюда приехала, у нас это получалось не очень хорошо!

Джордж почувствовал, как волна любви к брату согрела его сердце. Он знал, как обожал Хен мать. И то, что он сравнивал с ней Розу, было самым большим комплиментом, которым он мог удостоить женщину.

Все повернулись к Джорджу.

— Я уже ответил на этот вопрос, когда нанимал Розу, — начал он. — Она рассказывала мне о своем отце, и я знал, что вы почувствуете, если узнаете об этом. Но я нанял ее потому, что она больше всех подходила для этой работы.

— Любая женщина умеет готовить и стирать! — возразил Джефф.

— Я выбрал ее по двум причинам: я понял, что она единственная из тех четырех женщин, кто не разорвет тонких нитей, связывающих нашу семью.

— Вот в этом ты ошибался, — сказал Джефф.

— Нет, не ошибался! Это только что доказали Хен и Монти. К тому же, — продолжал Джордж, когда Джефф попытался перебить его, — я выбрал ее потому, что она показалась мне честной и храброй. Но сейчас мы говорим не о Розе. Мы говорим о ее отце! Меня же не волнует ее отец, я нанимал не его.

— Тебя не волнует ее отец? — повторил Джефф, ошеломленный. — Тебя не волнуют все те честные и смелые южане, которых он убил?

— Я убивал честных и смелых северян. Джефф. И ты тоже. Но война закончилась. А если бы наша сестра жила или оказалась бы одна в Пенсильвании или Нью Хэмшпире? Мне не хочется думать о том, что для того, чтобы прокормиться, ей бы пришлось торговать своим телом!

— Это разные вещи.

— Я так не думаю!

— Все, с меня хватит этого, — сказал Монти. — Давайте голосовать!


Глава 12


— Хорошо здесь, — проговорил Солти.

Роза уселась на колоде для рубки дров. Солти стоял рядом, глядя на звездное небо над головой. Они молчали, пока звук громко спорящих голосов из кухни не превратился в едва различимый шепот.

— Да, — согласилась Роза, переставая прислушиваться к обрывкам фраз, доносящихся из кухни, пытаясь уловить их смысл. — Я всегда жила в городе. Приехав сюда, я поначалу думала, что буду скучать по людям, магазинам и прочим подобным вещам.

— А ты не скучаешь?

— В Остине я была несчастлива. Здесь же должно стать намного хуже, чтобы я захотела вернуться обратно.

— Разве тебе плохо здесь? Я вижу, что все с удовольствием подчиняются твоим командам!

Роза засмеялась, радостно и немного удивленно.

— Взгляни на это с другой стороны: хотя они действительно очень милы и предупредительны, когда я забываю о своем месте и начинаю раздавать приказы, все же я здесь посторонняя, и всегда останусь ею!

— Во всяком случае, Джордж не считает, что ты можешь сделать хуже.

Роза не собиралась объяснять Солти, как обстоят у них с Джорджем дела. Но прежде чем она ответила ему, стало слышно, как дверь кухни отворилась. В следующую минуту они увидели Джеффа. Стремительно выйдя из дома, он зашагал прочь в темноту.

— Похоже, это означает, что ты будешь готовить завтрак, — сказал Солти, поворачиваясь к Розе. — Думаю, через минуту появится Джордж, чтобы объявить приговор!

Но этого не случилось. Вместо Джорджа, сразу за Джеффом, из дома вылетел Зак.

— Ты остаешься! — закричал он, подбегая к Розе и бросаясь ей в объятия, — Джефф взбесился, как кастрированный бык! Ты что, не рада?

Роза крепко обняла малыша. — Спасибо, маленький. Я очень рада. Только плохо, что Джефф так расстроился.

— Не обращай на него внимания, — заявил Зак. — Пока Джордж хочет, чтобы ты оставалась, можешь не беспокоиться!

Не в состоянии ответить благоразумно, Роза оставила без ответа замечание Зака. Ей не хотелось вкладывать особый смысл в оказанную ей Джорджем поддержку. Это и так привело уже к неприятностям.

— Я, пожалуй, займусь тарелками, — поднялась она, и, взяв Зака на руку, пошла с ним к дому. — А не то они превратятся в такие же, как в тот день, когда я приехала сюда!

— Я пошел спать, — сказал Зак, подходя к крыльцу. Он деловито высвободил свою руку из руки Розы и направился к спальне, — Хен мне пообещал, что что-то мне расскажет, если я завтра не буду ему надоедать до смерти!

Роза не могла с точностью сказать, больше привлекает Зака история Хена или пугают тарелки. Но об этом она думала недолго. Войдя в кухню, она увидела, что Джордж убирает со стола.

— Ты не должен этого делать, — Роза поспешила отобрать у него тарелки.

— Ты бы уже давно все закончила, если бы мы не отправили тебя на улицу!

— Ничего, это недолго.

— Я помогу.

— Хорошо, — ответила Роза, почувствовав легкое возбуждение: Джордж не помогал ей с того первого вечера, когда она опрокинула стол.

— Зак, наверное, уже все тебе рассказал?..

— Джефф очень расстроился? Он пронесся мимо меня, как ураган!

— Переживет.

— Наверное, мне не стоит здесь оставаться, — Роза не знала, зачем она сказала это. Ей не хотелось отсюда уезжать больше всего на свете, и ей было все равно, что думает Джефф.

— В действительности, он злится не на тебя, — ответил ей Джордж, кладя грязные тарелки в бак с водой, который Роза поставила на плиту. — Просто он не может забыть того, что с ним сделали солдаты армии Союза!

Роза почувствовала отчаяние.

— Все будет, как в Остине! Если люди ненавидели что-то, то они ненавидели и меня!

— Никто не будет тебя ненавидеть: я не допущу этого!

Тревога Розы понемногу проходила. Глупый! Неужели он не понимает, что не изменишь чувства других! Но он будет защищать ее.

— Насчет Тайлера не беспокойся: ты ему даже нравиться.

— Все равно мне как-то не по себе!

— Не стоит волноваться! Все остальные тоже хотят, чтобы ты была здесь. Монти не перестает хвалить, как ты готовишь, а Хен восхищается тобой!

— Надо же, я не думала, что он может принимать какую-нибудь женщину кроме вашей матери, — удивилась Роза.

Улыбка исчезла у Джорджа с лица.

— Прости, если я зря это сказала: но я не имею представления, когда можно говорить о вашей матери. Иногда вы этого не замечаете, а временами это страшно ожесточает вас и вы превращаетесь в неприступную стену! Вы даже не сказали мне, что там была ее спальня! — Роза показала на дверь, все еще завешенную одеждой. — Я случайно это обнаружила.

— Что ж, думаю, что пришло время рассказать тебе о нашей матери.

Но Джордж не торопился начинать свой рассказ. Он стоял неподвижно, и, казалось, воспоминания нахлынули на него. Розе пришлось взять у него из рук тарелки.

— Мама была красивой, утонченной женщиной, из старинного и уважаемого рода, который, однако, был обедневшим. Отец пленил ее своей внешностью и обаянием, ослепил безудержной энергией и своим состоянием. Но она любила отца, и потому вышла за него замуж. Это была самая большая ошибка в ее жизни!

Начав говорить, Джордж немного овладел собой.

— Мама боготворила отца. Несмотря на его скандальное поведение, на тот позор, который он навлек на всех нас, и на то, что он, промотав состояние, сделал нас нищими, она никогда не переставала любить отца и пыталась заставить нас любить его так же сильно.

Джордж остановился.

— После одного из отвратительнейших скандалов наши родственники и друзья купили это ранчо и заставили отца переехать сюда. Но он не собирался оставаться здесь, надеясь, что вскоре ему удастся вернуться обратно в Вирджинию. Так и случилось. Спустя несколько месяцев после нашего переезда началась война. Наверное, война была ему по душе: только ее ожесточение и ярость могли сравниться с его собственными!

Еще одна пауза, черты Джорджа окаменели.

— Мама была больна, Зак был еще совсем ребенком. Ребята были слишком юны, чтобы управляться с ранчо. Но ему не было дела до этого. Хен рассказывал, что от него не получили ни одного известия. Можно себе представить, как это отразилось на здоровье матери. Через год она умерла.

Роза знала, что Джорджу такого никогда не понять: для него ответственность была превыше всего.

— Монти просто ругается при упоминании имени отца, и я уверен, что Хен просто убил бы его, вернись он домой. Он боготворил мать и обожал ее. Возможно, у Джорджа и нет ненависти к отцу, но он никогда не простит его!

Роза видела, что его трагедия в том, что он хотел бы сделать это. — Твоя мать, наверное, была замечательной женщиной!

— Ей не хотелось переезжать в Техас, для нее это была чужая страна, но мама ни в чем не противоречила отцу. — Джордж снова остановился, видимо, вспоминая что-то… — Я сомневаюсь, что кто-нибудь из нас простит его за то, что он сделал маме!

— Но ты хочешь сделать именно это, ведь так?

— А ты бы смогла?

Ей хотелось думать, что смогла бы. Но это было не так. Она не простит жителям Остина куда меньшее!

— Не думаю.

— Может, я смог бы простить отца, если бы не видел каждый день последствий того, что он сделал! Ты видела бледный шрам на шее у Монти? Это след от веревки. Его хотели повесить двое бандитов, но Хен помешал этому. Монти было 14 лет. Только четырнадцать! Господи, и этот мальчик думал, что умрет! Хен тогда убил тех людей. Ему тоже было четырнадцать. Если хочешь знать, как это на них повлияло, загляни им в глаза: им только по 17, а выглядят они старше меня.

Роза молчала. Она не могла говорить.

— Джефф не хотел идти на войну. Он боялся, что не выдержит этого, но отец пристыдил его и заставил идти воевать. Джефф теперь потерял руку и чувствует себя неполноценным!

Никогда Роза не чувствовала себя такой беспомощной! Заглянув в сердце Джорджа и увидев в нем страсть, она также поняла, что железные оковы сдерживают его чувства. Но она не могла помочь ему.


Роза откинула край покрывала и села на кровати. Измучившись, она не могла никак заснуть. Мысли о прошедшем вечере не оставляли ее. Но это были мысли не об отце братьев Рэндолфов, и не об их голосовании. Она думала о Джордже. Зачем она спросила его о том, что он чувствует теперь, когда она осталась?

— Я постоянно говорю тебе, что очень ценю все то, что ты делаешь! — сказал он. — И это не изменилось.

Она не знала, к чему задала этот вопрос. Настаивая на том, чтобы Джордж держался от нее на расстоянии, чего она все-таки хотела от него?

Ей был прекрасно известен ответ на этот вопрос! Она хотела бы услышать, что больше всего на свете ему нужно, чтобы она осталась. Что, если уедет, он будет опустошен. Что он тогда поедет и привезет ее обратно. Если потребуется, притащит силой! Розе хотелось услышать, что без нее он не представляет своей жизни, что она ему необходима как воздух, как солнце, как земля под ногами! Что только лишь о ней он мечтает ночью и грезит днем! И что она всегда будет частью его жизни.

Роза хотела слышать, что он любит ее. Она хотела, чтобы он говорил о ее глазах, ее волосах, о ее коже, даже о ее грудш.. О чем угодно, но только не о том, как замечательно она готовит, как хорошо следит за домом или как отменно знает законы Техаса! Ей хотелось, чтобы он думал о ней как о женщине, желанной женщине. О женщине, из-за которой он не спит ночами, и чья красота, очарование стали наваждением для него, а желание близости с нею измучило его тело, разум и душу! И только обладание этой женщиной сделает его жизнь по-настоящему полной. Она хотела, чтобы его охватывало неистовое мучительное желание, чтобы ей приходилось закрывать на замок дверь своей спальни. Она хотела, чтобы страсть подчинила себе его разум, и чтобы он сделал все что угодно ради ее любви!

Она хотела, чтобы Джордж жаждал ее так же сильно, как она его. Чтобы он познал муки отвергнутой любви, любви безответной, которая вынуждена довольствоваться несколькими комплиментами по поводу умения готовить и убирать! Ей хотелось, чтобы, глядя в ее глаза, он искал в них искорки теплоты и настоящего чувства, а находил только холодную признательность.

Розе хотелось, чтобы он был так же несчастен, как она. В течение следующей недели стало ясно, что раздражение Джорджа меняет настроение всей семьи: Монти совсем одичал, Хен стал еще угрюмее, Тайлер вел себя так, словно вовсе не был членом этой семьи.

Зака Роза полюбила всем сердцем. Ребенок чувствовал, что что-то происходит, но не мог понять, что именно. Он ожидал от двух своих идолов, Джорджа и Розы, успокоения и утешения. Но ни Роза, ни Джордж не могли ему дать этого.

Вот почему Роза решила вернуться в Остин.

Принять это решение было очень просто: здесь, на ранчо, у нее не было будущего, Джордж дал это понять с самого начала. За прошедшую неделю Роза еще сильнее почувствовала это. Она была достаточно красива и молода для того, чтобы Джордж иногда терял самообладание, уступая своему желанию. Но Розе не нужна была голая страсть: она хотела любви и семьи, того, чего она никогда не сможет получить от Джорджа.

Кроме того, ее присутствие разрушало семью. Непринужденность и уют исчезли, остались только раздражение и злоба. Неважно, что это несправедливо, и что никто не хочет этого! Так получается. Она не может оставаться, видя, что происходит с Джорджем. Неважно, что в этом виноват Джефф: он — член семьи, а Роза — нет. И никогда им не будет!

Поэтому она решила уехать. Она решила не говорить Джорджу, ей казалось, она просто не сможет сделать этого.


— Если ты когда-нибудь поедешь в Остин, возьми меня с собой, — попросила она Джорджа за завтраком на следующее утро.

Когда она с трудом произносила эти слова, ей казалось, что это окончательный приговор, лишающий ее надежды на то, что Джордж может полюбить ее когда-то. Не обманывая себя, Роза понимала, что ее отсутствие не принесет ей того, чего не дало присутствие ее в этом доме, рядом с ним.

Она знала, что любит его.

Несмотря на все свои клятвы не выходить за военного, она любила его!

Роза не хотела любить: это значило растрачивать попусту добрые, искренние чувства. Но сердце не слушалось разума, оно было отдано Джорджу и никогда не будет отдано никому другому!

— У нас что, кончились запасы? — спросил Джордж.

— Нет.

— Три месяца еще не прошло…

— Мне нужно кое-что из вещей, и я не могу никого попросить купить их. Мне надо сделать это самой.

— Хорошо. Мы поедем завтра.

Он понял. Один проницательный взгляд, и ему было достаточно, чтобы все понять.

— Попрошу Солти поехать с нами: он предложил найти помощников, пора уже заняться этим!

— Помощников для чего? — спросил Джефф.

— Без помощи нам не согнать и не заклеймить две сотни голов скота: мы выдохнемся еще до отправления в Миссури!

— Ты уверен, что надо переправлять их в Сент-Луис? — спросил Джефф. — Только она нам сказала, что там идет торговля!

— Это уже решено, — сказал Джордж. — Там нам заплатят в 10 раз больше.

— Но откуда ты знаешь, что она…

— Мы погоним их в Сент-Луис, — прервал его Монти. Если тебе это не по душе, можешь с нами не ехать. И мне, между прочим, хочется, чтобы ты остался. Хоть отдохнем от твоей кислой физиономии!

— Мне нужен доброволец, кто согласен готовить еду в наше отсутствие, — сказал Джордж, пытаясь усмирить гнев Монти. — Тайлер?

— Я не стану готовить на эту компанию, особенно после того, что она говорила о моей стряпне!

— Пусть Джефф займется этим, — заметил Хен. — Он виноват в том, что Роза уезжает.

— Ты же знаешь, что я не умею готовить, — ответил Джефф. — И почему ты говоришь, что она уезжает из-за меня?

— Ты же не думаешь, что она вернется? — спросил Хен, и его глаза от злости стали чернее агата. — Особенно после того, как ты себя вел, считая всех повинными в твоей культе!

— Хен, хватит об этом, — вмешался Джордж.

— Я сыт по горло, — взорвался Монти. Все его негодование вылилось наружу. — Пора кому-нибудь наконец сказать ему, что это сущее наказание жить с ним, постоянно выслушивая его упреки. Он считает себя лучше всех остальных потому, что получил образование, и что мы должны теперь всю оставшуюся жизнь ползать перед ним на коленях лишь только потому, что он потерял свою чертову руку! Жаль, что пуля не снесла ему башку! Тогда бы он был настоящим мучеником, а не жалким подражателем!

Отодвинув стул, Роза вскочила и выбежала из комнаты. Выше ее сил было слышать все это, видеть эти лица, пылающие гневом! В особенности, когда она чувствовала, что это происходило по ее вине.

Залаяли потревоженные во сне собаки. Но они слишком хорошо знали Розу: взвизгнув два или три раза, они снова улеглись на пол, положив головы на лапы, и когда Роза скрылась в темноте, уже опять мирно дремали.

Не останавливая слез, струящихся по щекам, Роза продолжала бежать, стремясь скорее убежать как можно дальше от всей этой ярости и злобы. Казалось, они заполнили всю ее жизнь. Нельзя было нигде укрыться от звука злобной ругани.

Она была виновата в этом. Это она посеяла семена, вражды и ненависти. Нет, она никогда не примирится с этим! Ведь она была счастлива до тех пор, пока война не убила в людях нежность и доброту. Злоба и ненависть пришли вслед за поражением и вместе с Реконструкцией. Это было очень несправедливо, но, тем не менее, она связана с этими силами, настолько могучими, что никому, ни отдельному человеку, ни правительству не под силу управлять ими! Они разрушают города и семьи, калечат жизни так же бессмысленно, как бессмысленно убивают людей выстрелы из ружья.

Надо прекратить с этим бороться. Пора бросить дурачить себя, надеясь, что удастся выиграть это сражение!

Боль в груди заставила ее остановиться. Тяжело дыша, девушка прислонилась к изгороди загона. В лунном свете бык, жующий свою жвачку, повернул голову и уставился на Розу.

Она услышала шаги. Джордж. Она знала, что он пойдет за ней, и отчаянно хотела этого! Только лишь он мог залечить ее израненную душу и сердце. Только в его объятиях она почувствует себя в безопасности, под надежной защитой. Господи, когда она перестанет быть такой дурой! Братья для Джорджа на первом месте. Поэтому он молчал всю эту неделю, не приказав Джеффу укротить свой характер или уходить!

Именно поэтому Джордж не прислушивался к своему желанию обнять ее или поцеловать. И, наконец, именно поэтому он согласился отвезти ее в Остин, прекрасно зная, что она не вернется!

Почему он пошел за ней сейчас? Все, что он скажет ей, может только усилить боль!

— Ты в порядке?

Роза не шевельнулась. Ей не нужно было делать это, ведь как бы ни бесплотен каждый звук в ночи, от голоса Джорджа сразу стало тепло и уютно. Его глубокий, спокойный голос вселил в Розу уверенность.

— Да, со мной все в порядке. Просто не хотелось присутствовать при очередной драке!

— Монти всегда…

Она повернулась к нему.

— Дело вовсе не в Монти или в Хене, и ты отлично это знаешь.

— Я не знаю, что делать в Джеффом.

— Ты ничего и не сделаешь. Он сам любит делать то, что хочет. И никогда не упоминай о его руке.

Роза была слишком рассержена, чтобы подбирать слова, думая о чувствах Джорджа или помнить о том, что у нее нет права критиковать. Она молчала слишком долго!

— Джефф пользуется своей рукой, как кнутом, с тех пор как он вернулся домой. Я знаю, тебе неприятно, что я говорю об этом, но у меня больше нет сил сдерживаться! Он заставляет тебя защищать его, не давая сблизиться с близнецами, хотя ты очень этого хочешь. Ты говорил, что твой отец был эгоистом. Джефф, такой же! Не прерывай меня, — сказала Роза, почувствовав, что Джордж хочет заговорить. — Я молчала, пока не лопнуло мое терпение! Нечего его лелеять и нежить! Ты должен освободиться от него! Пусть тонет и выбирается сам. Если ты не хочешь пойти на дно вместе с ним, захватив всю семью!

— Я знаю.

— Почему ты не скажешь ему?!

— Он мой брат. Я не могу повернуться к нему спиной.

— И поэтому ты поворачиваешься спиной к самому себе, другим братьям и ко мне! Ты позволяешь ему делать всех несчастными.

— Ты не вернешься назад из Остина, да?

— А ты хочешь, чтобы я вернулась?

— Да.

— Почему? Только, пожалуйста, не говори о моем умении готовить и убирать! Пичес Макклауд сделала бы это лучше.

— Пичес не сделает и половины того, что делаешь ты!

Почему он не может так говорить всегда? Почему, чтобы сказать что-то хорошее, ему понадобилось ждать момента, когда она уезжает?

— Возвращаться было бы бессмысленно, ничего не изменится: я останусь янки, у Джеффа не будет руки, ты будешь по-прежнему мечтать, как бы уехать отсюда!

— Ты нужна нам, и не ради твоего умения готовить. Ты помогла нам стать семьей!

— Пока Джефф не узнал, что я янки!

— Ты нужна Заку. Я раньше не понимал, как маленькому мальчику нужна женщина, которая заботилась бы о нем.

Иногда Розе, как сейчас, хотелось что-нибудь сделать с ним, вытрясти из него всю душу. Почему он никогда не думает о ней? Или о себе? Может ли он вообще не думать о своих братьях, даже когда его мысли посвящены себе?

— Я очень люблю Зака, — сказала Роза, — он восхитителен, но я не могу вернуться сюда просто для того, чтобы у него была мама. Если вы хотите этого, пусть кто-нибудь из вас женится!

— Это невозможно.

— Знаю, близнецы еще слишком молоды, Джефф слишком злой, а ты ненавидишь женщин. Извини, Джордж, но я не хочу больше поднимать твою семью! Я старалась, но больше не могу!

— Я не испытываю ненависти к женщинам.

— Но ты категорически против женитьбы, а это одно и то же!

— Ты мне очень нравишься… Если бы не… Если бы все было по-другому!

— Нет, все так, как есть! Ты взвалил на себя тяжкую ответственность за свою семью и, кроме того, связан каким-то страхом, от которого у тебя стынет кровь в жилах, едва ты только подумаешь о женитьбе!

— Что ты хочешь сказать?

— Я не глупа, Джордж. Ты абсолютно нормальный мужчина, со вполне нормальными потребностями и желаниями. И не говори мне, что тебе не хочется иметь жену и семью: без этого ты никогда не будешь счастлив. Ты вбил себе в голову, что не подходишь для женитьбы, что тебе противна всякая ответственность, но это ложь. И не говори мне, что ты не вернулся бы домой, если бы не Джефф! С тех пор, как я здесь, ты ни разу не послушал его!

Опять она сделала это: проговорилась, когда надо было помолчать. Но ей теперь нечего терять! Ничего не изменится, если на этот раз Джордж, взбесившись, выбросит ее отсюда. Она все равно уезжает!

— Ты приехал, чтобы заботиться о своей семье, потому что сам хотел этого, и остался здесь потому, что тебе это необходимо! Ты взял к себе под крыло даже меня. А сейчас у тебя появился еще Солти, и ты думаешь взять несколько бывших солдат конфедерации. Ты человек, который не может жить без подопечных. Они делают тебя сильнее.

— Ты ошибаешься! Не знаю, с чего это ты взяла!

— Ты можешь лгать самому себе, но я не желаю слышать этой лжи!

— Хорошо, я не буду лгать. Я не хочу, чтобы ты уезжала! Я здесь для этого, чтобы попросить тебя изменить свое решение.

Роза почувствовала, как земля уходит у нее из-под ног: она уже смогла разжечь костер гнева и отчаяния в своей душе, но Джордж так легко сбил ее с толку!

— Почему ты хочешь, чтобы я осталась? Не говори о Заке, о ком-нибудь еще: именно ты!

Роза тут же пожалела, что спросила об этом. Возможно, что единственной причиной были его братья… Она подумала, что не перенесет этого.

— Ты мне нравишься, — признался Джордж. — Наверное, ты всегда мне нравилась. Я восхищаюсь твоей энергией и смелостью!

— Достаточно о восхищении. Ты не испытываешь простого, непроизвольного чувства?

— Мое восхищение усиливает симпатию к тебе, — сказал Джордж, повторяя свои слова. — Я слишком хорошо знаю цену смелости, чтобы не придавать ей значения!

— Хорошо, тебе нравится моя смелость и энергия. А во мне самой тебе ничего не нравится?

— Но это и есть ты. Ты не была бы собой без этих качеств!

— Наверное, я ошибалась, — отвлеченно произнесла Роза, — и ты абсолютно не подходишь для мужа!

— Ты хочешь услышать от меня, что ты красивая, что я постоянно думаю о тебе, что единственное, чего я хочу — это быть с тобой, прикасаться к тебе?

— Да, — она выдохнула это слово из своей души. — Любая женщина хочет услышать это от мужчины, которого она…

— Она — что? — спросил Джордж.

— Скажи до конца то, что ты хотел, — опередила его Роза, нельзя было говорить, что она его любит. Она не сделает этого.

— Самым трудным для меня было держаться на расстоянии от тебя. Не представляешь, сколько раз я хотел дотронуться до тебя, хотел…

— Продолжай, — попросила Роза, — я никогда не думала, что ты чувствовал такое. Джордж подошел к ней ближе.

— Ты очень красивая женщина, Роза. Мне будет мало всей жизни, чтобы рассказать, что я пережил за это время, пока ты здесь!

— Но ты никогда ничего не говорил…

— Я хотел, но ты сказала, что это ни к чему не приведет.

— Забудь о том, что я говорила.

Они стояли совсем близко друг к другу.

— Я не знаю, как сказать об этом: я никогда не встречал такой женщины, как ты! Ты не хочешь, чтобы я говорил о своем восхищении. Но я должен начать с этого, чтобы ты поняла все. Ты не хочешь слышать, как я говорю о твоей смелости и энергии, но это такая же часть тебя, как твои глаза и губы!

Джордж протянул руку и дотронулся пальцами до щеки девушки.

Роза с трудом собралась с мыслями, чтобы ответить.

— Я знаю, но мне нравится, когда ты говоришь о моих губах!

— Я видел много красивых женщин. Кажется, совсем недавно еще мир был наполнен ими. Но для них конечной целью была красота. Они состояли лишь из красивых губ, бровей, красивой кожи, набора красивых, пропорциональных черт лица и частей тела. Единственное, о чем они мечтали, это о восхвалении своей красоты!

— Ты не думаешь, что на меня приятно смотреть?

— Роза, тебя считает красивой даже Монти! Заставить его оторвать взгляд от своих любимых коров хотя бы на пять минут может только поистине ошеломляющая красота!

Роза улыбнулась.

— Никогда не думала, что придется услышать подобный комплимент, но со мной произошло уже много такого, чего я себе даже не представляла.

— У меня это не очень хорошо получается?

— Да, признаться, иногда твои комплименты трудно понять…

Джордж взял девушку за руку.

— Я пытаюсь сказать, что ты на самом деле красивая! Но ты обладаешь как внешней, так и внутренней красотой. Ты покоряешь своими душевными качествами, тем, как пытаешься поделиться ими с другими людьми, не требуя ничего взамен!

Роза почувствовала, как рука Джорджа нежно гладит ее кожу. Ей не хотелось сейчас думать об отъезде.

— Теперь у тебя получается намного лучше…

— Чем больше я узнавал тебя, тем сильнее меня тянуло к тебе. Я представлял твои губы: они, как и твои глаза, преследовали меня повсюду. Но они не оставляли меня не только оттого, что их красоту невозможно забыть, но именно потому, что это твои губы.

— Вот теперь еще лучше, — прошептала Роза с закрытыми глазами, слова Джорджа согрели ее изголодавшуюся по теплу душу.

— Мне хотелось держать тебя в своих объятиях и целовать, но не потому, что это очень приятно. Я хотел обнимать и целовать женщину, которая окружила вниманием меня и мою семью, которая жертвовала делами, чтобы уделять внимание Заку.

— Продолжай.

Джордж нежно притянул к себе Розу.

— Потом я обнаружил, что мне плохо, неуютно, когда тебя нет рядом. Бывая далеко от дома, в зарослях, я думал о том, что ты в этот момент делаешь, дома я ловил себя на том, что отыскиваю тебя глазами. Принимая какое-нибудь решение, я хотел знать, что думаешь об этом ты. Ты настолько завладела моими помыслами, что я не могу представить, что тебя здесь не будет!

Он привлек к себе девушку еще ближе. Роза почувствовала, как напряжено его тело.

— Сначала я злился, потом ревновал, когда Монти стал заигрывать с тобой. Мысль, что ты нравишься кому-то еще, была для меня невыносима! Но мучительнее всего было думать, что ты испытываешь к нему ответное чувство. Тогда я понял, что хочу быть единственным, кто нравится тебе! Я сказал себе, что нечестно будет говорить тебе об этом, ведь я ничего не могу тебе предложить. Но в тот день, у реки, я, похоже, забыл об этом! Мне так хотелось поцеловать тебя, зная, что я тоже хоть немного нравлюсь тебе!

Роза сквозь материю своего платья почувствовала прикосновение тела Джорджа.

— Ты всегда знал это, — сказала она, с трудом стараясь перебороть волнение.

— Этого было мало: ведь никто из нас не говорил об этом!

— Ты сказал мне в самом начале, что не хочешь ни жены, ни семьи. Что толку говорить о том, чего у тебя никогда не будет?

Джордж обнял ее за плечи, она невольно приникла к нему.

— Именно поэтому я и хотел поцеловать тебя. Потому что не смог справиться со своим желанием. Что ты хотела сказать, когда минуту назад говорила о том, что любая женщина хочет услышать от мужчины, которого она…?

Роза попыталась отстраниться, но он крепко держал ее.

— Это нечестно.

— Все честно. Ты хотела услышать от меня правду. Теперь я хочу, чтобы правду сказала ты!

Роза собиралась солгать ему: зачем открывать душу человеку, у которого, казалось, ее не было? Да, он признался, что она нравится ему, что его к ней тянет, что он восхищается ее душевными качествами. Но это еще не настоящая страсть, которая длится всю жизнь! Его чувства недостаточно сильны для того, чтобы она могла вверить ему свою судьбу, и недостаточно прочны, чтобы он мог оградить ее от оскорблений Джеффа! Но в его отношении к ней было что-то такое, что не позволяло ее чувствам угаснуть, что превратило их в любовь. Знала ли Роза, что это? Смогла бы она сказать Джорджу об этом?

Роза вновь прильнула к нему. Ей будет легче сказать ему, если она не будет видеть его лица.

— Я никогда не забуду то утро, когда ты вошел в ресторан. При тебе я почувствовала себя настоящим человеком, женщиной, а не только машиной для обслуживания посетителей.

Джордж сильнее прижал девушку к себе.

— Знаю, что я приехала сюда с необоснованными надеждами. Я с самого начала это знала. Я приказывала себе держать свои чувства при себе, молча делая свою работу. Но оставаться бесчувственной рядом с твоими братьями невозможно! Такое впечатление, что ты вращаешься в каком-то смерче. Но его энергия никогда не выходила из-под контроля, потому что в центре этого урагана стоял ты!

— Ты мягко и тактично обуздывал гнев Монти, заботился о Заке, никогда не забывал, что Джефф страдает больше тебя! И относился с пониманием к Хену и Тайлеру. И ты никогда не забывал, что, несмотря на свое отсутствие, и Мэдисон остается членом вашей семьи. Ради нее ты пожертвовал своей карьерой, к ничем при том не давая понять братьям, что жалеешь об этом! Ты, сам того не зная, олицетворял доброту и заботу.

Взглянув на Джорджа, она увидела нежность и смущение в его глазах. Это придало ей уверенности и решительности для того, чтобы сказать ему то главное, чего она поклялась никогда не произносить.

— Ты всегда меня защищал, даже когда я злила тебя, ты был справедлив! Ты приказывал всегда с юмором и заботой! Ты самый замечательный человек, которого я когда-нибудь встречала. И я полюбила тебя!

У Джорджа был такой вид, словно его ударили по голове,

— Ты меня полюбила?..

Роза хотела вырваться, но Джордж держал ее в своих объятиях, как в железных тисках. Как, будучи таким чутким к своим братьям, он мог не догадываться о ее чувствах к нему? Если ей нужно было иметь доказательство того, что ее не любят, то сейчас она его получила!

— Неужели в это трудно поверить? Ты красивый, добрый, с тобой чувствуешь уверенность везде.

Джордж приподнял ее лицо за подбородок, глядя ей в глаза.

— Почему ты мне не сказала?

Роза почувствовала небольшое облегчение. Она не умела на него сердиться, даже если он этого заслуживал!

— Зачем? Неделями я лежала на чердаке, мечтая о твоих объятиях, о твоих поцелуях, о словах любви! А ты только сказал мне, что не видишь ничего плохого в том, что я тебе очень нравлюсь!

Но Джордж не слушал, осыпая ее лицо поцелуями. Он целовал глаза, нос, губы…

— Ты сказал, что мы можем наслаждаться друг другом и без всяких обязательств. Трудно быть более жестоким, даже если бы ты захотел! Ты очень похож на моего отца. Хотя ты был именно тем человеком, которого я искала, я не хотела влюбляться в тебя!

Поцелуи Джорджа стали более настойчивыми, а ее фразы становились все более прерывистыми.

— Только я допустила одну… ошибку. У этого человека нет места… в сердце ни для кого… кроме своей семьи. Он отгородил себя от остального… мира. Этот замечательный человек… боится такого пустяка… как влюбиться!

Джордж перестал целовать Розу.

— А что, если этот человек может влюбиться, но жениться не хочет, не хочет иметь семью. Но если он больше всего на свете желал бы доказать женщине, что любит ее?

Роза почувствовала, как угасает в ее теле страсть. Она разомкнула руки и, медленно опустив их Джорджу на грудь, оттолкнула его, и, глядя ему прямо в глаза, произнесла:

— Значит, этот мужчина путает любовь с желанием! У желания есть вся страсть любви, но нет ее теплоты. Оно только поглощает, но ничего не создает. Желание живет один момент, и будущее для него — неприятная мысль, пришедшая слишком поздно! Оно быстро возникает, но так же быстро и сгорает. А любовь может хранить свое тепло многие годы!

— Ты не веришь, что такой человек может полюбить тебя?

— Может, но он не позволит себе…

— Итак, ты не останешься?..

— Я не могу.


Глава 13


— Я знал, что северная Джорджия — богом забытая страна, но эти места заслуживают еще более сильного определения!

Они ехали уже четыре часа по узким тропам, проложенным в густых зарослях, на пути им попадались небольшие поляны и мелкие речушки. Ни одного дома или других признаков присутствия человека. Джордж правил фургоном. Роза сидела рядом. Солти ехал на лошади, все утро развлекая их нескончаемым потоком веселой болтовни.

— У нас за домом были заросли шиповника, но это ничто по сравнению с этим кошмаром, — указал он на необозримые заросли кустарника, простирающиеся на многие мили. — Трудно представить, как из них выбираются ваши коровы! У моей мамы была корова, с рогами не длиннее хвоста поросенка. Так она однажды запуталась в ветвях глицинии и сломала себе шею! К своему стыду, признаюсь, что у нас больше не было ни коровы, ни молока.

Джорджу было неинтересно слушать ни про глицинию, ни про корову Солти. Его мысли были заняты только двумя вещами: близостью Розы и тем, что его решимость остаться холостяком уже очень сильно поколеблена.

Роза никогда не была такой красивой и желанной. Джордж не знал, было ли это потому, что она уезжает, или просто платье девушки облегало тело с достаточной откровенностью. Оно было застегнуто на все пуговицы, но ни одно из платьев так не подчеркивало ее грудь. Роза сидела очень прямо, и оттого ее грудь казалась еще более упругой и высокой. Соблазн протянуть руки и накрыть ладонями ее груди был так велик, что Джордж с трудом сдержался. Проклиная себя за похотливость, он, однако ничего не мог с этим поделать, когда Роза была так близко!

Даже если бы она была за тысячи миль от него, все равно он бы чувствовал возникшее между ними напряжение.

Он понимал, что Розе не хочется говорить сейчас о том, что ее тревожит. И Джордж не нарушал ее молчания: она и так сказала слишком много прошлой ночью!

Только он сказал не все. Говоря о своем восхищении, о том, что она ему нравится, он ничего не сказал ей о той боли, которую вызывает у него ее отъезд! Он не сказал об этом потому, что до сегодняшнего утра сам не знал об этом. Не зная, пока не увидел Розу, выходящую из дома со своими вещами. Он и не подозревал, что боль может быть такой сильной! Ожидая, что не слишком обрадуется ее отъезду, Джордж не предполагал, что окажется на грани того, чтобы броситься перед ней на колени и умолять ее остаться!

Наверное, она была права, говоря, что он не будет счастлив, если не женится, не будет иметь семью. Но выбора у него нет. Им не поможет понимание, что оба они хотят одного и того же, но не могут этого получить! Гораздо лучше будет расстаться. Тогда боль не будет такой острой.

Но боль не проходила. И злость. Он уже мог бы привыкнуть к тому, что его жизнь состояла из невыполненных обещаний!

Становилось еще больнее от того, что она уезжает, думая, что он не испытывает к ней ничего, кроме физического влечения! От этого он в ее глазах выглядит ничуть не лучше Люка Керни. Невыносимо даже подумать, что она презирает его!

Возможно, надо было ей рассказать, почему он не может жениться, почему не хочет иметь семью. Но прошедшая ночь не казалась Джорджу подходящей для такого разговора. Не стоит делать этого и сейчас. С того момента, как Роза решила вернуться в Остин, было бы не правильным вынуждать ее изменить свое решение.

И Джордж понимал, что она должна уехать.

Пытаясь найти другое решение, он не спал всю ночь. Но сна не было. Им придется нанять другую домработницу, никак не связанную с армией Союза!

Армия. Странно: возвращаясь домой из Вирджинии, он целыми неделями перебирал в уме территориальные форты, решая, где условия для его продвижения будут лучше. Когда он расспрашивал о Техасе, его не интересовали ранчо и коровы. Он задавал вопросы о войнах с индейцами, о том, кто ими командует. Даже приехав домой и поняв, что не сможет сразу вернуться в армию, он не переставал задумываться о том, как долго затянется эта вынужденная задержка и как она может сказаться на его военной карьере.

Теперь Джордж понял, что не думает об армии уже несколько недель. Сейчас он постоянно думал, как согнать скот или как улучшить его породу. Он планировал мысленно строительство новых загонов, хлева, сарая. Он думал, как будет расширять дом…

Джордж думал о Розе.

И был счастлив!

Как никогда в своей жизни.

Может, Роза права, и он действительно убегает от чего-то, с чем боится встретиться лицом к лицу?

Нет, просто, без всякого сомнения, он никогда не сможет жениться!


Расположенный на северном берегу реки Колорадо, Остин был выбран столицей Техаса в 1839 году. Основатель города Эдвин Уоллер расположил его улицы под прямым углом друг к другу, так что они образовывали квадрат.

Улицы, которые тянутся на запад или восток, носят названия деревьев, растущих в Техасе, например: Лив Оук, Сайприс, Пикен, Малбери, Мескит[11 - Англ. названия дуба, кипариса, ореха, тутового дерева и др.]. Те, которые направлены на север или юг, — названия рек. Конгресс Эвинью, пересекающая центр города, — единственное исключение. Была построена и главная площадь, но все административные здания были расположены на одной из сторон Конгресс Эвинью. Торговые и оружейные склады, казармы, сараи и загоны находятся по ту сторону Уоллер Крик в северо-восточной части города.

Жара превратила улицы в пыльные ложбины, а жителей заперла в домах. Джордж остановил фургон перед отелем «Вуллок», на углу Пикен и Конгресс Эвинью. Это был самый крупный и самый респектабельный отель в городе.

— Что ты собираешься делать? — спросил он Розу, не в силах позволить ей просто уйти и забыть о ней. Он должен был знать, что ей ничего не угрожает.

— Пойду к Дотти, пожалуй. Может, она примет меня обратно, — вдруг все уже изменилось…

— А где ты остановишься?

— У меня раньше здесь была комната.

Так он и думал: у нее ни работы, ни жилья!

— Остановишься в этом отеле, пока не найдешь работу и квартиру!

— Но на это может уйти не один день…

— Я буду в городе, пока не найду себе помощников.

Вообще-то это займет несколько часов, но если нужно, он останется здесь на неделю!

Роза колебалась.

— Я заплачу за комнату, ведь это по нашей вине тебе пришлось вернуться так скоро.

— Я не могу тебе позволить сделать это.

— Пусть платит, — посоветовал Солти, — я всегда говорю, что не стоит тратить свои деньги, если есть возможность потратить чужие!

— Лучше я заплачу сама, — сказала Роза.

— Мне бы тоже хотелось больше иметь свою ферму, чем работать на Джорджа, — заметил Солти, — но ничего не поделаешь…

Джордж достал из кармана несколько золотых монет и протянул их Розе:

— За три месяца. Тот минимум, о котором мы договаривались.

Роза взглянула на золотые монеты, сверкающие в ее руке.

— Это все твое золото?

— Нет. У меня еще много. — Джордж видел, что она не верит ему.

— Как только я найду работу, отдам тебе деньги за отель.

— Ни в коем случае!

— Тогда я не останусь в этом отеле!

Она решила, и Джордж знал, что это решение неизменно.

— Жаль, что у моей матери не было твоего упрямства! Она была бы намного счастливее.

— Не думаю, что это понравилось бы твоему отцу.

— Отец пусть отправляется в ад! Я уверен, что он уже там! — Джордж пытался сдержать гнев, ведь дело не в отце. Причиной всему он сам, и Джефф, и сложившиеся обстоятельства, и отъезд Розы.

— В случае если тебе что-нибудь понадобится, обращайся ко мне.

— Хорошо.

— Обещаешь?

Роза кивнула. Он взял ее руку и крепко пожал ее. Только железная воля удерживала его от того, чтобы не обнять и не поцеловать ее прямо здесь. Затем, ни слова не говоря, Джордж повернулся и пошел прочь.

Но забыть о Розе, просто уйдя, было невозможно. Требовать от него этого было бы слишком жестоко! Против такого восставала каждая частичка его души. Как несправедливо устроен этот мир! Именно после того, как Джордж вынужден был поклясться никогда не жениться, он волею судьбы встречает женщину, которая может заставить его нарушить свое обещание!

Он повернул назад к отелю. Но едва он подошел к крыльцу и готов был позвать Розу, как кошмарные воспоминания пережитого в его жизни раньше всплыли в его сознании. Если он пойдет за ней и позовет ее обратно, то будет обречен еще раз испытать эти сцены, только в главной роли уже будет он сам!

Нет, он не сделает этого! Роза заслуживала того, чтобы встретить человека, который даст ей все, чего она так отчаянно желает: и любовь, и семью. Она достойна мужа, со свободной от всех оков условностей душой, зачем ей человек, изуродованный наследственностью?!

Никогда еще Джорджу не было так плохо с того самого дня, когда Роберт Ли сдался Гранту! Сегодня ему было хуже, чем тогда.


Солти нашел Джорджа в платной конюшне.

— Ты видел Розу?

— Нет. Что-нибудь случилось?

— Вряд ли это тебе понравится…

— Выкладывай. Плохие новости не станут лучше, если молчать о них!

— Дотти не взяла Розу снова на работу.

— Я боялся, что так и будет.

— Никто не сдает ей квартиру!

— Почему?

— Это тебе как раз не понравится: какая-то женщина по имени Пичес распускает слухи, что Роза вернулась так быстро назад потому, что якобы вела себя предосудительно. Она намекает на то, что именно поэтому ей заплатили золотом.

Джорджа охватила ярость: не зная, что он намерен делать, он бросился к отелю. Он никому не позволит оскорблять Розу, тем более в этом городе!

Джордж был взбешен оттого, что только из-за слепой ненависти Джеффа и его собственного эгоизма положение Розы стало еще хуже, чем два месяца назад. Какой доброй и искренней была Роза, когда с ней обращались по-человечески! Наверное, десятки раз пыталась она преодолеть преграду непонимания и озлобления в этом городе, но каждый раз бывала отвергнута! От этих мыслей Джордж был вне себя от гнева. Подходя к отелю, он готов был задушить каждого, кто недостаточно хорошо отзовется о Розе.


Джордж увидел Пичес Макклауд на другой стороне улицы возле галантерейного магазина Тейлора. Не глядя по сторонам, не обращая внимания на крики извозчиков, резко останавливающих своих лошадей посреди улицы, он перебежал дорогу и направился прямо к ней.

— Мэм, — прервал он разговор Пичес с особой довольно внушительного телосложения, — я ни разу в своей жизни не поднимал руку на женщину, но если произнесете еще хотя бы одно оскорбительное слово в адрес мисс Торнтон, я отступлю от своих правил и устрою вам взбучку прямо здесь, на улице!

Пичес и ее собеседница смотрели на него, как на помешанного.

— Вас абсолютно не касается то, что она делает! Но если это сможет прекратить все слухи, то если вы придете сегодня в 9 часов вечера в холл отеля, то убедитесь самолично в том, что мисс Торнтон выходит за меня замуж!

С этими словами Джордж повернулся на каблуках, оставляя своих слушателей, в числе которых был и Солти, с широко открытыми от изумления ртами.

Ты снова сделал это — позволил этому проклятому городу вынудить тебя предпринять то, что абсолютно не входило в твои планы!

Джордж спускался вниз по улице к «Бон Тону», и десятки вопросов, на которые он не находил ответа, не давали ему покоя. Разрушены все планы, которые он строил на будущее. Джордж не представлял, что он скажет братьям. Но, несмотря на то, что он проклинал свой дурацкий порыв, боялся заглянуть в будущее, несмотря на то, что от своего безрассудного поступка он чувствовал дрожь в коленях, все-таки, к своему изумлению, Джордж был в хорошем настроении!

Ему казалось, что с его плеч свалился тяжкий груз. Никогда раньше ему не было так легко и свободно, никогда еще он не испытывал такого душевного подъема, беспечной непринужденности!

Сделав это мгновенно, ни секунды не раздумывая, он, однако, был намного счастливее, чем прежде!

Но ему необходимо поскорее найти Розу.

— Если она услышит об этом от кого-нибудь другого, она никогда не поверит этому, — сказал Джордж Солти, который бежал, чтобы успеть за ним.

— По-моему, Пичес ты убедил…

Джордж произнес по этому поводу достаточно колоритную фразу.

— Конечно, если бы Дотти дала ей работу…

Он ворвался в «Бон Тон», так и не закончив сказанного.

Несколько человек сидело за столами, но Дотти нигде не было видно. Когда Джордж зашел на кухню, его поразило то, что он увидел. Стены и все, что было в помещении, почернели от жира и копоти. В том числе и Дотти.

— Я не дам ей работу, и не пытайся уговорить меня, — проговорила Дотти из-за горы грязной посуды.

— Я не позволил бы ей работать в твоем свинарнике даже в течение одного часа, — произнес Джордж. — Где она?

— Пошла искать комнату.

— Куда?

— К вдове Дженкинс. Как выйдешь из ресторана, сразу налево. Спускайся по Уолнет до окраины города. Это деревянный дом.

Джорджу понадобилась помощь прохожих, чтобы найти этот дом среди десятков таких же. Он чуть не налетел на Розу, когда она выходила из-за угла.

— Пойдем со мной, — сказал Джордж, ничего не объясняя и не предупреждая девушку ни о чем.

— Что случилось? — спросила она. — Что-нибудь с братьями?

— Я объясню, когда придем в отель, — это все, что сказал Джордж.


Хотя Роза и была подавлена тем, что ей отказали в работе и жилье, она была расстроена не до такой степени, чтобы не замечать взглядов прохожих. Нахмуренное лицо Джорджа вызывало ухмылку у некоторых из них, другие смотрели на них с нескрываемым любопытством. Отказывая им в удовольствии полагать, что она в немилости, Роза шла, собрав все свое мужество, уверенно и спокойно.

Она обрадовалась, когда увидела Джорджа. Ей казалось, что он разрешит все ее проблемы.

С Джорджем никто не заговаривал. Его лицо было таким грозным, что даже служащий отеля проглотил свое обычное приветствие. Роза была смущена, когда Джордж прошел за ней в комнату. Еще больше она была озадачена тем, что вслед за ним проследовал и Солти.

— Я знаю, что это звучит немного странно, и тем более именно сейчас, — начал Джордж, едва закрыв дверь, — но я хочу, чтобы сегодня вечером, в 9 часов, ты вышла за меня замуж!

Роза побледнела. Дойдя до стула, она опустилась на него.

— Ты понимаешь, что ты говоришь? — ее голос звучал довольно спокойно, но ей казалось, что она сейчас не выдержит.

— Конечно. Я прошу тебя выйти за меня замуж.

Что с ней происходит? Только что Джордж произнес самые желанные для нее слова в мире, а она только смогла упасть на стул с открытым ртом!

Что-то было не так. Злость Джорджа поутихла, и он теперь выглядел оцепеневшим. Он словно заученно произносит слова. Даже Солти будто аршин проглотил!

Ей надо подумать. Роза глубоко вздохнула, чтобы успокоить биение сердца.

— Садись, Джордж. И ты тоже, Солти. И расскажите мне, что все это значит. Ты не мог так быстро передумать!

— Но я передумал! Я думал об этом всю дорогу.

Ее непослушное сердце бешено колотилось в груди. Дыхание девушки было прерывистым, взор затуманенным. Но она пыталась вернуть к себе душевное равновесие.

Джордж никогда не меняет своих решений!

— Джордж, мне хочется верить, что моя неотразимая улыбка, мое чувство юмора, даже мое умение готовить и стирать твои рубашки заставили тебя просить моей руки. Но я же знаю тебя: ты ничего не делаешь без причины!

— Я же сказал тебе. Я понял, что хочу на тебе жениться!

Роза почувствовала, как в ее душе зародилась надежда. Она не знала, надолго ли…

— А почему Солти здесь?

— Не понимаю.

— Если бы ты просто хотел сообщить, что хочешь на мне жениться, ты не стал бы забирать меня посреди улицы как будто для того, чтобы надеть наручники! И ты не привел бы с собой Солти.

— Я понял это внезапно. Не видя тебя и зная, что, может быть, не увижу никогда. Все это заставило меня понять что-то, что я раньше не понимал, — Джордж придвинул стул и сел напротив Розы. Он взял ее за руку. — Я уже соскучился по тебе. Не знаю, почему я не понимал этого раньше! Я уже все устроил.

Еще одна фальшивая нотка. Джордж никогда бы не стал устраивать свадьбу, мужчины никогда не делают этого. Роза чувствовала, как ее надежда начинает таять. Что бы он ни говорил, Роза была уверена, что то, что побуждает его делать это, не имеет ничего общего с любовью!

Она высвободила свою руку из рук Джорджа.

— Что-то произошло, я знаю! Ты должен рассказать мне, потому что я не соглашусь ни на что, пока не узнаю.

— Расскажи ей, — посоветовал Солти.

Джордж раздраженно глянул на Солти:

— Напомни мне оказать тебе помощь, когда ты будешь делать предложение!

Солти выглядел сконфуженным.

— Я не хотел рассказывать тебе, потому что к делу это не относится. Просто это взбесило меня, и я решил сделать тебе предложение. Но это случилось, когда я понял, что хочу жениться на тебе. Все это время я хотел жениться на тебе, но не понимал этого!

— Расскажи мне. — Роза почувствовала, что силы снова покидают ее: сейчас он скажет правду.

— Солти сказал, что никто не берет тебя на работу и никто не берет на квартиру.

— Это правда, — сказала Роза.

— Меня взбесило, что кто-то может говорить о тебе в оскорбительном тоне…

— Говорить что?..

— Я не знаю, — солгал Джордж. — Но это разозлило меня, и, я решил показать им всем и жениться на тебе. Только я понял, что не хочу ничего доказывать. Просто я хочу на тебе жениться!

— Это правда? — спросила Роза у Солти.

— Бог свидетель, — поклялся Солти, готовый поклясться во всем, что захочет Роза.

— Ты уверен? — спросила Роза на этот раз у Джорджа. — Ты абсолютно уверен?:

— Если бы я не знал тебя, я мог бы поклясться, что ты не хочешь выходить за меня!

— Я хочу, — ответила Роза, чувствуя, как волна счастья поднимается в ее душе. — Но я не думала, что ты попросишь меня об этом… Неделями я приучала себя к мысли, что когда-то ты уедешь и я больше тебя не увижу!

— Давайте радоваться тому, что я вовремя проснулся! — Джордж поцеловал ее. Поцелуй получился натянутым.

— Думаю, что тебе хочется заняться покупками… Я мало в этом разбираюсь, но знаю, что у женщин должен быть свадебный наряд.

— Да, — ответила Роза, думая больше о его наигранном энтузиазме, чем о предстоящих покупках,

— Вот деньги.

— У меня есть все, что надо.

— Ты уверена?

— Ты заплатил мне более чем достаточно.

— Хорошо. Мне нужно еще кое-что сделать: необходимо получить разрешение на брак. Не задерживайся слишком долго!

— Я не долго, — заверила его Роза.


Когда дверь за Джорджем закрылась, она присела на стул. Роза не обманывала себя: ей хотелось, чтобы ее мечта исполнилась, хотелось верить, что ее рыцарь пришел к ней на помощь, что теперь они будут жить долго и счастливо. Но она знала, что это не так. Джордж не любит ее. Ни разу он не произнес этого слова!

Она не понимала, почему не болит сердце. Ее мир рушился на глазах.

Нет, еще не все потеряно: Джордж не любит ее, но он никогда не притворяется! Она всегда знала, что он испытывает к ней смешанное чувство благодарности, симпатии, страсти и покровительства. Каждое из этих чувств прекрасно само по себе, но это далеко не любовь! Она ничего не теряет, выходя за него замуж.

Нет, теряет! Она отказывается от своей сказки, мечты, что настанет день, когда ее рыцарь поднимет ее на руки и отнесет в свое волшебное королевство, и все будет замечательно! Всегда зная, что такого мира не существует, Роза в глубине души все-таки верила в это. Но сейчас она поняла, что ее мечте никогда не сбыться. Итак, она должна сделать выбор: или выйти замуж за человека, который ее не любит, или остаться в Остине. Роза вспомнила о деньгах, которые у нее есть. Она могла бы поехать в Сан Антонио или Браунсвилл. Она красивая женщина, и возможно, ей удастся встретить честного человека, который понравится ей, и которого она научится уважать!

Уважать! Неужели она распростилась со своей мечтой! Неужели она никогда не встретит того человека, который ей нужен? Даже если она его встретит, что будет, когда он узнает, что ее отец воевал за Союз? А он обязательно узнает об этом, ему расскажут об этом!

Роза почувствовала, как заныло ее сердце: ей никогда не избавиться от ярлыка «янки». Если она поедет на север, то ее станут называть мятежницей[12 - Мятежник — так называли южан во время войны.], если останется в Техасе — будет янки. Если она и встретит человека, который женится на ней, он и его семья всегда будут смотреть на нее свысока! Может, даже ее собственные дети. Она не вынесет этого!

Не лучше ли выйти за Джорджа? Он уважает ее. Она его любит. Не будет ли лучше выйти замуж за него, чем за кого-нибудь, кого она не любит!

А может, лучше не выходить замуж вообще?

Но Розе хотелось выйти замуж за Джорджа. При этой мысли ее сердце начинало сильнее биться.

Она может принять предложение Джорджа, а может продолжить свою борьбу за то, чтобы избавиться от эпитета янки и положить конец своим мучениям! Ей хотелось закричать от возмущения: почему ей приходится выбирать между двумя бедами? Почему ей не дают добиться выполнения своей мечты? Роза заставила себя успокоиться. Криком ничего не решить. На судьбу жаловаться бесполезно: это не поможет. Ей надо сделать выбор!

Джордж сделал ей предложение. Ей, наверное, никогда не узнать, почему он так поступил, но несомненно, он сделал это, чтобы защитить ее. Если она собирается отказать ему, то должна сделать это немедленно, а то он может стать посмешищем в глазах всего народа.

Роза чуть не заплакала от этих мыслей: всегда она доставляет ему неприятности! Джордж взял ее на работу, чтобы защитить, сейчас по той же самой причине сделал ей предложение. Чем она может отблагодарить его? Что она даст ему взамен?

Она тоже может его защитить. Не только от чиновников Реконструкции. Она сможет защитить его от братьев. Если никто их не остановит, они будут использовать Джорджа всю жизнь. Особенно Джефф.

И она может защитить его от самого себя. Заключается честная сделка, да? Рациональная, логично выверенная, бесчувственная…

Роза задохнулась от боли, ей захотелось броситься на пол и завыть от отчаяния. Она хочет быть любимой, хочет, чтобы ей дорожили, хочет стать смыслом его жизни! Но это было бы пустой тратой нервов.

Она ему нравится. Он восхищался ею, он хотел ее. Этого должно быть достаточно. Придется смириться с этим: это все, что у нее есть!

Собираясь выйти, Роза осмотрела себя в зеркало, чтобы убедиться, что не осталось следов слез на лице. Она не отказалась от своей мечты. Она надеялась, что Джордж полюбит ее.

Ее надежда никогда не умрет. Несмотря на все препятствия, несмотря на то, что это кажется невозможным, она будет надеяться, пока жива!

И пока она рядом с Джорджем, есть шанс, что ее мечта сбудется!

В тот момент, когда Джордж закрыл за собой дверь, довольное выражение на его лице исчезло: его тошнило от того, что он сделал.

Все эти годы ему было хорошо известно, почему он должен остаться холостяком. Принять такое решение было нелегко. Вроде бы ничего не изменилось, и все же он сделал Розе предложение! Прекрасно зная, какая катастрофа их ожидает впереди! И это случится с Розой, единственной женщиной, которой он не хотел бы причинять боль!

Как он мог сделать ей предложение, пусть даже для того, чтобы защитить ее! Если бы он действительно по-настоящему заботился о ней, то должен был бы сделать все возможное, только чтобы не позволить связать жизнь с таким человеком, как он!

Несмотря на то, как сильно он нуждался в ней, как она нравилась ему и как он восхищался ею, несмотря на то, какое удовольствие доставляло ему быть рядом с ней, ощущая завораживающую силу ее красоты, несмотря на то, как сильно он жаждал ее, ее тела, все же он не любил ее! И его поступку нет оправдания. Если бы он был таким умным, каким кажется сам себе, он нашел бы другой выход! Ведь он знает, что она чувствует к нему. То, что он сделал, не было простой беспечностью или неосмотрительностью: это подтвердило его самые худшие опасения насчет своей семьи и самого себя. Он попросил ее разделить с ним жизнь, жить которой он не собирался!

Неважно, что сделал это он не думая, просто так, как отец его делал всегда. И неважно, что для этого существовали серьезные причины.

Он не правильно поступил. Он не должен был этого делать. Ему следовало бы сейчас же вернуться и признаться во всем, но он знал, что не сделает этого. Что еще хуже, он не хотел этого делать! Дьявол, вселившийся в него, не позволит ему сделать это: он воспользуется его слабостью и ее любовью, чтобы уничтожить ее ради своего удовольствия.

Она нужна ему для себя, ему не обойтись без нее. Называйте это слабостью или коварством, неважно: она нужна ему.

Джордж ненавидел себя.

Взгляды прохожих все еще причиняли ей боль: ненавидящие, злобные… От нее отворачивались, высоко поднимали головы, казалось, стало еще хуже после того, как весть о ее замужестве облетела город. Роза пыталась забыть старые пощечины и обиды, но это оказалось невозможно. Даже теперь, когда она почти была замужней женщиной, жительницы Остина давали ей понять, что их круг для нее недосягаем по-прежнему.

Мужчины были не столь непреклонными: некоторые подмигивали Розе, другие из уважения к Джорджу не хотели оскорблять женщину, на которой он женится. Особенно в день его свадьбы.

Но это невольное уважение мужчин не доставляло ей удовольствия. Это было только благодаря Джорджу, а не ее собственным заслугам!

Ее так разозлила несправедливость всего происходящего, что она задумала устроить такую свадьбу, которую жители Остина никогда не забудут. По крайней мере, они не забудут невесту! Если потребуется, она истратит все до последнего пенни, все те деньги, которые она собирала, чтобы уехать из Остина, и те, которые заплатил ей Джордж. Но она будет самой эффектной невестой!

Она целеустремленно направилась к магазину Доби, самому большому и самому дорогому женскому магазину в Остине. До сих пор она не могла позволить себе большего, чем просто постоять у витрины, рассматривая выставленную одежду. Но сегодня она с удовольствием посмотрит на то, что внутри. Она будет тщательно осматривать каждую вещь, прежде чем купить ее: пусть это будет самое важное исследование в ее жизни, она не хочет допускать ошибок!

Когда она попала внутрь магазина, ей стало ясно, что здесь трудно сориентироваться: казалось, ряды с товарами тянутся на мили. Здесь было все: туфли, пальто, платья, прекрасное нижнее белье и украшения; легкомысленные блестящие камушки, переливающиеся перья, искусственные цветы; и такие фантастические вещи, как, например, искусственная ветка с маленькой птичкой в гнезде. Видимо, это сооружение нужно было носить на шляпе. Роза решила, что для того, чтобы выдержать на голове такую конструкцию, у нее недостаточно мощное телосложение!

Роза ходила между прилавками почти целый час, изучая вещи, проверяя, как они сшиты с изнанки, оценивая качество тканей. Она осматривала все вещи, которые попадались ей на глаза, снова и снова перечисляя в уме то, что ей нужно, и стоимость этих предметов.

Розе доставляло удовольствие сознавать, что у нее есть 54 доллара, которые она может потратить и купить себе все, что захочет! Получая огромное удовольствие от покупок, которые она делала, она почти не замечала взглядов и шепота женщин в магазине. Они не могли отравить ее настроения.

Она была в своем мире.

Роза с удовольствием обсудила бы свои покупки с какой-нибудь женщиной, например, с миссис Доби, владелицей магазина, но по ее поджатым губам и недовольной складке на лбу Роза видела, что та не слишком рада ее успеху. Наверное, ей тоже кажется, что с такими, как Роза, общаться не подобает.

В конце концов, всем было ясно, каким именно путем Розе удалось подцепить такого уважаемого человека, как Джордж Рэндолф! А чего еще вы ждали? Любой дурак скажет вам, что Роза готова на все, лишь бы заполучить его! А почему бы и нет? У него есть собственное ранчо и золото, которое он с удовольствием тратит на эту девку!

Розе казалось, что лицо миссис Доби выражало именно это, хотя через поджатые губы не проникало ни слова.

Роза выбрала тонкую сорочку, отделанную розовой лентой, и еще две точно такие же, но украшенные голубым и зеленым, пару блестящих черных туфель на невысоком каблуке, застегивающихся на пуговички, новое нарядное платье, шляпу с широкими полями, украшенными кисеей, и две ночные рубашки, самые красивые в магазине. Она также выбрала пару изящных белых туфель, локоть желтой ленты и две веточки искусственных цветов.

Она взяла покупки и пошла расплачиваться.

Недовольство миссис Доби стало еще более явным, когда Роза положила вещи на прилавок. Ее физиономия скривилась, как будто она только что съела лимон.

— Тратишь деньги мужчины еще до того, как он женился на тебе, — заметила она. — А если он передумает?

— Это мои деньги, — ответила Роза с достоинством, — а если он передумает, то у меня просто будет все необходимое!

— Тебе не пригодятся все эти ночные рубашки! — сказала миссис Доби со злостью. — Порядочные девушки не расхаживают в такой одежде, даже выйдя замуж!

— Я и не собираюсь расхаживать.

— Думаешь, этим его удержишь? И он будет тебе верен?

Роза старалась держаться в рамках приличия, не забывая, что она воспитана как леди. «Не позволяй другим унижать себя до их уровня», — говорил ее отец. Но сейчас ей страшно хотелось снизойти до их уровня, чтобы они испытали то, что испытывала она все эти годы!

— Дамы Остина доказали мне, что и за неверных мужей тоже держатся, — ответила Роза.

Миссис Доби так раздулась, что Роза с трудом сдерживала смех. Она знала, что не годится получать удовольствие от насмешек, но сейчас ей это нравилось, и она нисколько об ртом не сожалела!

— Если бы такие, как ты, не заманивали порядочных мужчин…

— В своей жизни я никогда не заманивала мужчин, ни холостых, ни женатых, — заявила Роза, слишком раздраженная, чтобы обращать внимание на людей в магазине. — Я хотела, чтобы вы оставили меня в покое. Но вы ясно дали мне понять, что я должна уехать из города. Хорошо, я уехала. Вы говорили, что мне надо выйти замуж. Хороню, я выхожу замуж. Теперь вы должны быть счастливы!

— Любая порядочная женщина будет лучше спать, зная, что ты вышла замуж и уехала, — вставила Хетти Лебланк, подходя к Розе.

— Независимо от того, хорошо вы спите или плохо, вы всегда будете спать в одиночестве, — бросила Роза. — Хорак легко найдет себе новую юбку.

Она продолжала заниматься своими покупками, не обращая внимания на пунцовое лицо Хетти и свирепое Доби.

— Мне нужна ваша розовая вода… нет, большой флакон… и три куска фиалкового мыла. И вон то платье, которое выставлено перед входом.

Покупки Розы, которые они считали предметами роскоши, приводили женщин в бешенство. Но упоминание об этом платье ошеломило их.

— Ты имеешь в виду вот это белое платье? — спросила миссис Доби.

— Оно стоит 15 долларов! — воскликнула Хетти Лебланк.

— Я знаю.

— Что ты будешь делать на ранчо в таком платье? — изумилась Хетти. — Ты испортишь его, едва только надев!

Роза с таким вызывающим видом положила на прилавок деньги, словно она каждый день тратила 54 доллара.

— Неважно, если и испорчу. Джордж обещал мне каждый год покупать новое платье и давать мне деньги, которые я буду тратить, как захочу!

Ни миссис Доби, ни Хетти не нашлись, что ответить. Мужья Техаса не имели привычки давать женам деньги для того, чтобы они тратили их на себя. Что касается платьев, то они советовали им самим зарабатывать деньги на них!

Роза не стала говорить, что это было одним из условий ее контракта. Как жене, Джордж ничего ей не обещал.

— Хорошенько все заверните, — проинструктировала она миссис Доби. — Нам предстоит долгое путешествие.

— А белое платье?

Оно все еще оставалось на манекене.

— Я возьму его с собой, заверните!

Пока миссис Доби занималась упаковыванием ее покупок, Роза продолжала разглядывать все вокруг, словно собиралась купить еще что-нибудь. Краем глаза она увидела, как миссис Доби снимает белое платье с манекена.

— Сверните его очень аккуратно: оно не должно быть помятым.

Миссис Доби нахмурилась еще больше, но с платьем обращалась очень осторожно.

— Пришлите платье с кем-нибудь в отель Буллок, — произнесла Роза, получив сдачу. — Я живу в номере 7.

— Девка! — воскликнула Хетти, даже не дождавшись того, как Роза выйдет из магазина.

Возвращаясь в отель, Роза не могла сдержать счастливой улыбки. Конечно, эта улыбка не была вызвана тем, что она смогла ответить дерзко, расквитавшись за годы оскорблений и унижений! Роза решила, что это белое платье станет первой ступенькой лестницы, ведущей к сердцу ее мужа. Джордж

Вашингтон Рэндолф, наверное, и не понимал этого, но Роза хотела завоевать каждый уголок его сердца и ума! А также те тайные секреты, которые он прятал в себе.


Джордж не задумывался, кто может прийти на его свадьбу, но, если бы он подумал об этом, то никогда бы не представил себе, что в холл отеля набьется столько народа. Всех желающих не смог вместить и весь Буллок! Казалось, попасть сюда стремился весь город. Женщины не скромничали, наравне с мужчинами сражаясь за места. Некоторым из них удалось протиснуться вперед, хотя пришли они, когда уже все места были заняты. Дотти сидела в первом ряду. Вернее, Дотти и была первым рядом.

— Я хочу убедиться, что она выходит замуж с соблюдением всех правил и приличий, — заявила она собравшимся. — Он попросил ее руки, и я посмотрю, как он ее получит!

Лица других дам выражали такую же решимость. Джордж не мог понять, решимость для чего? Пичес Макклауд стояла в центре толпы, словно ангел мщения. Джорджу было непонятно, зачем она пришла, — вдова Хэнке и Бертильда Хюбер тоже были здесь, скорее всего, они надеялись стать свидетелями того, как Джордж в последнюю минуту изменит свое решение.

Эмоциональная атмосфера в холле была так накалена, что Джорджу стало интересно, достаточно ли будет 70 миль , лежащих между Остином и его ранчо, чтобы скрыться от нее.

— Она идет! — выкрикнул кто-то. Зрители стали расталкивать толпу, чтобы освободить проход для Розы.

Перемена, происшедшая в ней, поразила Джорджа, который не видел ее с тех пор, как она отправилась в магазин. Ничего не осталось от женщины, еще вчера уничтоженной, подавленной, усталой. То белое платье стало ее свадебным платьем, изящные белые туфли — свадебными туфлями. Ее длинные волосы, убранные со лба, были перевиты желтой лентой и падали волной на плечи и спину. В них были вплетены искусственные цветы. Но больше всего поражала Джорджа ее улыбка. Улыбка и огромные карие глаза.

Роза выглядела как невеста. Невеста, которую он видит впервые. Джордж полагал, что женится на женщине, которая делает уютным его дом, с добротой и заботой ухаживает за его семьей, выполняя свою работу без жалоб и сетований, которая имеет сильный характер, и на которую можно положиться, которая очень нужна каждому мужчине, но которую трудно найти.

Та женщина, которая спускалась по лестнице к нему, была желанной невестой для любого мужчины! Джордж не смог бы выразить словами ее красоту. Это была та вечная красота, которой славились до войны южанки. Простота покроя платья и великолепие белого цвета подчеркивали ее элегантность, замеченную Джорджем в первый день их знакомства. Ее улыбка была улыбкой женщины, знающей больше, чем она согласна сказать. Увидев Розу, с ангельской грациозностью спускающуюся по лестнице, Джордж начал чувствовать себя настоящим женихом. И тут же ему стало страшно оттого, что он не достоин такого удивительного создания. Он занервничал, что может что-нибудь перепутать в свадебной церемонии. Ему хотелось, чтобы все это побыстрее кончилось.

Эффект, произведенный появлением Розы на собравшихся, был подобен оказанному на Джорджа. Всевозможные замечания, произносимые громким шепотом, не прекратились даже после того, как священник начал службу. Но Джордж их уже не слышал: он слушал только священника.

Почему он никогда не читал брачного обета? Почему он думал, что сможет жениться, и от этого ничего не изменится? Он только что пообещал любить, защищать и заботиться об этой женщине, чтить ее телом, душой и умом!

Джордж оторвался от своих мыслей. Проповедник говорил с ним.

— У вас есть кольцо? — повторил он.

Джордж не подумал о кольце ни для себя, ни для Розы. Не подумал он и о свадебном костюме. На нем была та же одежда, в которой он был целый день. Ему стало очень стыдно. Он снял со своего пальца фамильное кольцо.

— «Возьмите это», — протянул он его священнику.

Это кольцо, снятое с пальца, заставило его осознать окончательность происшедшего лучше, чем слова.

Он женился на Розе.


Глава 14


— За твою невесту, — сказал незнакомец, протягивая Джорджу вино. — Пусть она живет долго и родит тебе много детей!

— За мою невесту, — повторил Джордж, почти без колебаний принимая бокал. Отказываться не было смысла: за последние два часа он выпил за свою невесту, наверное, с каждым мужчиной Остина. Он уединился в углу в надежде, что там его не заметят, но, казалось, каждый, кто входил, отыскивал его через десять минут и уже шел к нему с улыбкой на лице и бокалом в руке. Джордж пришел в салун, чтобы подумать, как ему управлять своим желанием, чтобы не пользоваться любовью Розы, ее беззащитностью и великодушием. Но сейчас в его затуманенном алкоголем мозгу была лишь мысль о том, что он весь горит желанием.

— Ты не можешь оставаться здесь всю ночь, — сказал Солти. — Ведь это твоя первая брачная ночь.

— Черт побери, я знаю, какая это ночь, — пробормотал Джордж, невнятно выговаривая слова.

Они были в «Золотом самородке», одном из грязных салунов на Уоллер Крик, рядом с армейскими казармами. Это было длинное помещение с низким потолком и черными стенами. За стойкой бара в зеркале отражался тусклый свет двух фонарей, подвешенных к потолку. Посетителям, играющим в карты в дальних углах комнаты, приходилось щуриться.

Джордж очень долго не пил и сейчас вино ударило ему в голову. Было слишком поздно говорить себе, что он позволил жителям Остина заставить его сделать еще одну ошибку. Слишком поздно объяснять Розе, что он не хотел напиваться, а только старается найти такой выход из создавшегося положения, чтобы это было честно по отношению к ней и к себе самому.

Любая невеста будет обижена, узнав, что ее жених напился в первый же час после венчания! Роза будет просто убита, если еще вспомнит то, как он делал ей предложение!

— Ты представляешь, каково сейчас Розе? Она сидит одна и ждет тебя, не зная, что с тобой случилось, когда ты вернешься.

К чему возвращаться? Он не сможет вернуться и не заниматься любовью: он не настолько сильный!

Несколько раз за вечер он был на грани того, чтобы позабыть про все свои угрызения совести и броситься в объятия Розы. Если бы он мог утонуть в ее любви, то тогда, может быть, ему удалось бы забыть о своей совести, которая пилила его так безжалостно! И если бы он смог утолить свое физическое желание, то, возможно, все вопросы решились бы сами собой.

Но он не мог сделать этого. После всего, что сделала Роза для него и для братьев, было бы чертовски жестоко взять ее тело и отказаться от всего остального! Он не может сделать этого, не разобравшись в своих чувствах к ней, не приняв на себя определенных обязательств!

— Я говорил ей, что, может быть, приду поздно. И что она может ложиться.

А что еще он мог ей сказать? Ожидать мужа, который не знал, придет или нет, который не знал, что будет делать, если придет? Мужа, который не должен дотрагиваться до нее, но который не уверен, что сможет устоять?

Джордж вспомнил ночи, которые он проводил в мечтаниях о Розе, о ее объятиях… Те несколько поцелуев у реки до сих пор не давали ему покоя. Но сейчас все барьеры исчезли, не было страха, что это погубит ее репутацию! Она была его в глазах Бога и людей.

— Что ты ей сказал?

— Ты прекрасно слышал, я не стану повторять!

— Почему?

— Потому что, черт побери, это не твое дело!

— Ты прав, это не мое дело, но это, черт возьми, касается Розы, и я думаю, она должна знать, что ты делаешь и зачем!

Джордж пытался сосредоточиться, чтобы решить, что делать, пока его голова совсем не отказалась соображать.

— Роза — это не твоя забота. Она моя жена.

— Никто не сможет сказать этого.

Джордж хотел встать со стула, но не смог. Солти помог ему снова сесть.

— Не знаю, что тебя гложет, — сказал Солти, — но я не стал бы из-за этого, что бы это ни было, позорить свою жену!

— Я не позорю Розу.

— А что, по-твоему, подумают эти люди, видя, как ты напился в стельку? Они думают, что с тобой или с Розой что-то неладно! Другой причины быть не может, если жених проводит свою брачную ночь в кабаке, в то время как его ждет такая невеста, как Роза.

— Меня не волнует, что они думают!

— Я знаю, но мне казалось, что тебя волнует, что они могут думать о Розе!

Джордж повернулся и посмотрел на мужчин в салуне. Они собрались небольшими группами и расположились по всему помещению. Кто-то из них пил, кто-то играл, некоторые просто разговаривали. Многие краем глаза наблюдали за Джорджем.

— Утром об этом узнают все женщины в городе! Если они такие же шлюхи, как эта Макклауд, то Розе обеспечена незавидная жизнь.

Джордж поднялся со стула с таким видом, словно собрался сказать что-то важное.

— Розе больше не придется спасаться от драконов, — сказал он. — Я позабочусь об этом!


Роза надела самую красивую ночную рубашку, но в кровать не ложилась. Как могла невеста уснуть в свою первую брачную ночь, если жениха не было с ней рядом? Когда она не знает, где он может быть, и не имеет представления, когда он вернется, если вернется вообще!

Джордж приказал хозяину отеля перенести их вещи, пока шла брачная церемония, из отдельных комнат в самый красивый угловой номер. Два его окна выходили на Пекан Стрит, третье — на Конгресс Эвинью. На специальных столиках в номере стояли лампы на китовом жире, стулья были обтянуты материей, там было два умывальника и большая медная кровать. Их одежда была убрана во внушительный гардероб красного дерева.

Но Роза не замечала роскоши в комнате. Она думала о Джордже. С ним ведь ничего не случится, особенно когда рядом Солти. Он не возвращался, но из-за чего?

Ты не знаешь и не сможешь узнать, даже если прождешь всю ночь! Разумнее пойти спать и хорошенько выспаться, а завтра утром разобраться со всем этим.

А если он не вернется?

Она не должна об этом беспокоиться: он вернется. Джордж относится ко всему с ответственностью!

А если он не хочет сказать, что его тревожит? Как убедить его довериться ей? Он должен это сделать! Брак долго не продлится, если у мужа и жены будут подобные секреты друг от друга!

Ее муж! Она все еще не могла привыкнуть к этому. Она замужем. За Джорджем. Она его жена. Их свадьба была такой внезапной и неожиданной, что в это было трудно поверить. Может, и Джордж чувствует то же самое. Может быть, он понял, что ошибся в своих чувствах, и сейчас топит свое горе в вине? Может быть, он женился на ней по расчету и его совсем не интересует брачная ночь? Возможно, она нравилась ему, но его чувства, видимо, были умеренными.

Но Роза любила его больше, чем предполагала. Ей стало это понятным тогда, когда он проводил ее до дверей номера после окончания свадебной церемонии и сказал, что вернется через некоторое время.

Теперь она понимала, как сильно ждала того момента, когда останется с ним наедине! И только теперь она поняла, как больно сознавать, что Джордж не любит ее! Роза подумала, что жить с ним будет намного труднее, чем без него.

Неужели она ошиблась, выйдя за человека, который ее не любит? Неужели, увлеченная своей мечтой, она за ней его не разглядела? Наверное, она была слишком поглощена мыслями об их будущем, их доме, в котором будут раздаваться счастливые детские голоса, о любви Джорджа и его преданности…

«Проснись, принцесса! — приказала себе Роза. — Дракон мертв, но рыцарь уехал. Пора начинать жить. И надеяться только на себя!».

Но без его любви все казалось ей бессмысленным.


Розу разбудил стук в дверь. Она задремала. Огонь в лампе почти потух, наверное, уже за полночь. Роза прибавила огня в лампе и накинула шаль.

— Кто там? — спросила она, подойдя к двери.

— Джордж. — Это был голос Солти.

Страх, с которым ей приходилось бороться всю ночь, вновь охватил ее. С Джорджем что-то случилось. Нащупав ключ в замке, Роза уронила его. Но, распахнув дверь, она едва сдержала себя.

Перед ней стояли Солти и Джордж. Солти поддерживал Джорджа. Джордж пил. Она не знала, сколько он выпил, но, казалось, сам стоять он не сможет. Ее страх сменило отчаяние. Злиться было бесполезно.

— Вноси его, — сказала Роза, отступая назад. — Где ты его нашел?

Но знать это ей не хотелось. Ей не хотелось слышать, что Джордж побывал во всех салунах города, пытаясь забыть о своей женитьбе, и даже первая брачная ночь не привлекала его. Джордж пришел к своей невесте практически без чувств.

— Тебе не нужно было ждать меня, — Джордж с большим усилием выговаривал слова.

— Я за тебя волновалась, — ответила Роза.

— Все в городе должны были выпить за его здоровье, — объяснил Солти. — Вероятно, у него железная голова, если после этого он еще в сознании и соображает!

Роза добавила еще один пункт в список варварских привычек мужчин, от которых они, похоже, получали удовольствие.

Солти хотел помочь Джорджу войти, но тот оттолкнул его:

— Посмотри, не сможешь ли ты найти где-нибудь кофе для меня? — попросил его Джордж.

— Ты же не любишь кофе, — заметила Роза.

— Больше я не люблю состояние опьянения, — ответил Джордж, который, казалось, понемногу приходил в себя. — Кроме того, пил я для того, чтобы не смотреть правде в глаза. Дураки вроде меня заслуживают более строгого наказания, чем кофе!

— Я принесу, если разбужу повара, — пообещал Солти, уходя.

Джордж осторожно закрыл за ним дверь. Он с трудом держался на ногах, но все же мог ходить. Он пересек комнату и опустился на стул. Роза сидела на краю кровати, не осмеливаясь предложить свою помощь. Руки ее лежали на коленях.

Она ждала. Ждала, когда упадет топор. Когда Джордж скажет ей, что он ее не любит, что их свадьба была ошибкой и что он уедет на ранчо, а ее оставит в Остине.

Ждала, когда он скажет ей, что ее жизнь закончилась. Несмотря на душевные страдания, которые она испытывала, ей было жаль Джорджа. Он выглядел таким же несчастным, какой себя чувствовала она. Она никогда не видела раньше Джорджа пьяным, даже не видела, чтобы он пил. Наверное, он был доведен до отчаяния, раз решился прибегнуть к этому.

— У меня не очень хорошо работает голова, и меня, наверное, трудно понять, — начал Джордж. — Глупо было пить с ними всеми, особенно потому, что я не пью. Я знал, что придется тебе все объяснять, — Джордж замолчал. Казалось, он смотрел на что-то, видное лишь ему одному. — Мой отец никогда не бывал пьяным, но он был подлым и безответственным.

Джордж взглянул на Розу.

— Но я пришел сюда не для того, чтобы говорить об отце: я хочу сказать кое-что еще.

Он выглядел таким несчастным, что Розе захотелось подойти к нему, положить его голову себе не грудь, чтобы он не думал, что все так уж плохо!

— Я не знаю, как тебе сказать об этом. Не могу найти нужных слов, они будто убегают от меня. Они похожи на Зака: никогда не найдешь там, где нужно.

Она не знала, плакать ей или смеяться. Джордж сейчас скажет, что между ними все кончено, а ей смешно.

— Я всегда знал, что не должен жениться, — начал Джордж, говоря медленно и осторожно, подбирая слова. — Для того чтобы жениться, должен быть здоровый корень. А у меня в сердце гниль, как у нашего большого старого черного дуба, который когда-то рос у нас в саду. Люди говорили, что он был красивый и зеленый, летом мама устраивала под ним вечеринки. Однажды сильный ветер повалил его, и оказалось, что внутри он весь сгнил. Как я. Внутри я гнилой.

Роза не понимала, о чем говорит Джордж. Он очень красивый мужчина, и ей трудно представить, о какой гнили он говорит. Наверняка это не пристрастие к спиртному. Сегодняшний вечер ему не нравится еще больше, чем ей.

— Вот почему я старался держаться на расстоянии от тебя, — продолжал Джордж. — Знаешь ли ты, как трудно отказываться от того, чего хочешь больше всего на свете? — Он пронизывал ее взглядом, еще более выразительным от того, что он боролся с опьянением. — Хуже этого нет ничего на свете!

К Розе снова вернулась надежда: он говорит, что хочет ее, что ему приходилось заставлять себя держаться на расстоянии от нее. Но все же Роза предупреждала себя не лелеять ложных надежд. Виски сбивают его с толку. Может быть, сейчас Джордж произнесет роковые слова!

— Отец был красивее любого дуба в сто раз. — Роза не сразу смогла уловить смысл этих странных слов. — Но он был гнилой: подлый и низкий. Мама пыталась скрыть это от нас, но мы видели. Все видели.

Розе казалось, что рядом с ними присутствуют двое людей, которых не видно, с которыми не поговоришь, не поспоришь, которых не прогонишь. Эти двое стояли между нею и Джорджем, между всеми братьями Рэндолфами и их счастьем. Словно призраки, они не давали покоя живым из-за того, что их собственные жизни не сложились.

— Эта гниль во всех нас. Поэтому Джефф такой злой, Монти готов бросить вызов всему миру, Хен так любит убивать, Тайлер всех ненавидит. Именно поэтому ушел Мэдисон.

— Что в вас? — спросила Роза. Если она не поймет это сейчас, то может совсем потерять нить разговора.

— Гниль, — повторил Джордж. — Она гложет нас изнутри и ждет урагана. Тогда она вырвется и уничтожит всех нас.

— С тобой и с твоими братьями все в порядке, — заверила его Роза. — Даже с Джеффом.

— Я хуже всех, — сказал Джордж, не обращая внимания на ее слова. — Я точно такой, как отец.

— Это смешно, — Роза не понимала, она взбесилась бы, если бы услышала подобное заявление от кого-нибудь еще.

— Я не буду хорошим мужем. Отец пытался, но только заставил нас всех ненавидеть его! Для меня будет самым ужасным, если ты возненавидишь меня!

Роза начинала понимать: Джордж находил у себя те же пороки, которые были у его отца. Он боялся, что совершит те же ошибки.

— Ты абсолютно не похож на своего отца, — заверила его Роза. Иногда тебя угнетает ответственность, нет людей, которым это нравилось бы всегда, но ты берешь ее на себя потому, что любишь своих братьев!

— Но…

— Ты знаешь, что никто, кроме тебя, этого не сделает. Если ты поступишь в армию, то только после того, как устроятся братья.

— Отец оставил нас, — пробормотал Джордж.

— Ты мог бы остаться в армии после войны, но ты же этого не сделал! Тебе могли бы недоесть Монти и Джефф, и ты бы уехал, но ты не сделал и этого!

Было не похоже, что она убедила Джорджа.

Роза решила затронуть суть проблемы: если Джордж не собирается об этом говорить, то скажет она.

— Если ты пытаешься мне объяснить, что совершил ошибку, женившись на мне…

Перемена произошла мгновенно, и теперь перед ней сидел уже не тот Джордж, смущенный и оправдывающийся, как минуту назад.

— Я никогда не говорил, что не хочу жениться на тебе. Это ведь так?

— Да, но я думала, ты хочешь сказать…

— Я хотел жениться на тебе больше, чем чего-нибудь еще. Но у тебя должно быть все самое лучшее! У тебя должен быть муж, любящий тебя больше жизни и достойный твоей любви, желания которого совпадали бы с твоими, который бы не разрушал все, к чему прикасается!

— Но в тебе нет ничего разрушительного!..

— Есть. Самое ужасное, что только может быть.

— Что?

— Моя кровь!

— Я не понимаю.

— В моей семье плохая кровь. Она во всех нас.

Если бы она не знала, что он говорит серьезно, она могла бы подумать, что алкоголь окончательно затуманил ему мозги. В дверь постучали, и вошел Солти с дымящимся кофейником и двумя чашками.

— Я подумал, ты тоже захочешь…

Роза покачала головой. Она с нетерпением ждала, когда Солти разольет кофе. Ей хотелось, чтобы Джордж побыстрее отрезвел от кофе, чтобы она поняла, наконец, о чем он говорит. Хотя Джордж не любил кофе, он проглотил его залпом. Скорее всего, он оказался слишком горячим, и ему обожгло язык и горло. А может, он не почувствовал этого, так как был пьян.

— Я в соседней комнате, если буду нужен, — сказал Солти и вышел.

— Что ты имеешь в виду, говоря о «плохой крови»? — спросила Роза, едва дверь закрылась.

— Я не могу дать тебе детей.

— Не понимаю.

— Именно так: я не могу дать тебе детей.

Он имел в виду, что физически неспособен стать отцом. Неужели он боялся, что из-за этого она его разлюбит?

— Объясни мне.

Сначала ей показалось, что он откажется: было очевидно, что ему не хотелось ни с кем говорить об этом, даже со своей женой.

— В нашей семье плохая кровь, и она ухудшается из поколения в поколение. Отец был испорченным отцом, и у него было семь испорченных сыновей. Я не могу дать тебе детей, зная, каким я буду отцом и какими будут мои сыновья! Ты думаешь, что я сознательно заставлю тебя пережить тот ад, который испытала моя мать?

Снова призраки! Прошлое влияло на Джорджа сильнее, чем настоящее! Он продолжал говорить, но Роза уже не слушала. Это было не нужно, она не боялась призраков. И страхов Джорджа. Она знала, что все его страхи абсолютно беспочвенны. Она могла бы рассмеяться с облегчением. Но не делала этого. Неважно, каким смешным ни казалось все это Розе, но для Джорджа это было реальным. Роза не могла увидеть того вреда, который причинили родители Джорджу и его братьям, не видела ран, оставленных ими в душах своих детей. Она не могла понять и оценить, что заставляет его бояться того, что он сделает то же своим детям, особенно если они будут такими, как его братья!

Хотя Джордж и думал, что он точная копия своего отца, она знала, что из него получится замечательный отец! Видя его с братьями, она каждый раз думала об этом.

И она может заставить Джорджа почувствовать то же самое! Но сразу его не изменишь. Она будет стремиться к этому постепенно, шаг за шагом.

— Теперь ты понимаешь, почему я не мог прийти к тебе сегодня ночью, — заключил Джордж.

Роза скрыла свое волнение. Нужно быть очень спокойной. Нельзя допустить ошибку. То, что он не разделил с ней постель сегодня, еще не значит, что этого не будет никогда. Сначала надо преодолеть этот барьер. Ей придется оставить войну с призраками до следующей ночи.

— Я понимаю, ты не любишь меня. Ты не должен чувствовать себя виноватым, ты ведь никогда не говорил, что любишь меня! Но уверен ли ты, что хочешь быть моим мужем?

Джордж стремительно вскочил со стула. Схватившись за спинку, чтобы не потерять равновесие, он сумел добраться до Розы, сел на кровать рядом с ней, и глядя ей в глаза, взял ее руки в свои.

— Больше всего на свете. Я пытался не доводить до этого, пытался не думать о тебе, но не мог! Вот почему я женился. Я хотел вернуться сюда и сказать

Тебе, что я совершил то, чего не должен был делать! Я женился на тебе, но я не могу быть твоим мужем!

— Ты будешь счастлив со мной, если я соглашусь жить, не имея детей…

— Но тебе всегда хотелось иметь семью…

— Ответь на мой вопрос!

Роза приняла решение. Она знала, что придет время, и она может горько о нем пожалеть, но жизнь научила ее тому, что невозможно иметь сразу все. У нее была привязанность Джорджа, его преданность, его защита. Она чувствовала, что придет день, и он полюбит ее. Ради этого она пойдет на любую жертву!

Джордж был поражен, когда понял, что за этот вечер он ни разу не подумал о том, чтобы оставить Розу. Он не представлял без нее своей жизни.

Но ведь и его отец, вероятно, ощущал то же самое, когда встретил и женился на молодой красивой Аурелии Джульетте Гаскони? Он помнил те моменты, когда его родители были счастливы…

Он вздрогнул. А потом?.. И с ним случится то же самое?

— Да, — ответил Джордж.

— Я хочу, чтобы ты пообещал мне еще кое-что, — сказала Роза.

Джордж тут же почувствовал холод железных оков, которые извивались перед ним, словно змеи, обвивая и связывая его. Но он не давал страху охватить его. Роза любит его, и она не захочет, чтобы он делал то, чего не может сделать. А он, в свою очередь, пойдет на все, чтобы только она была счастлива!

— Ты будешь должен сказать мне, когда наш брак начнет тебя угнетать. Обещай мне.

— Что ты тогда сделаешь?

— Отпущу тебя! Я хочу, чтобы ты оставался со мной, потому что тебе нравится быть со мной! Потому, что хотя ты и волен идти куда захочешь, на земле нет места, где бы еще ты хотел находиться! Это принесет счастье нам обоим, и ради этого я откажусь от детей.

— Я не могу толкать тебя на это!

— Всем нам приходится выбирать, Джордж. Ты тоже сделал мне предложение несмотря на то, что боишься того, что гниль внутри тебя прорвется наружу и погубит тебя. А я выбираю счастье с тобой, отказываясь от детей. Разве это не справедливо?

Джордж кивнул. Он боялся доверять своему голосу.

— Я еще хочу сказать, что внутри тебя нет никакой гнили. Не отказываясь от сказанного раньше, я хочу, чтобы ты знал, что я считаю тебя самым сильным мужчиной из всех, кого я встречала. И я верю, что ты сможешь сделать все, что захочешь!

Хотя хмель еще не выветрился у Джорджа из головы, он все же изумился тому, как замечательно становится у него на душе! Доверие Розы вселило в него надежду. Пускай он сын своего отца, но с помощью Розы он никогда не станет таким, как его отец!

Роза опустила глаза и посмотрела на свою руку, которую крепко сжимал Джордж.

— Я хотела сказать, что сегодня ночью мы не сможем зачать ребенка, и если ты хочешь…

— Ты имеешь в виду…

Роза взглянула на Джорджа.

— Я всегда буду говорить тебе.

Она высвободила свою руку и скинула халат.

Джордж понял, что имела в виду Роза. Она согласилась быть его женой на его условиях, она отказывалась от детей. Им не грозит страх неудачи. Бескорыстность и значение ее жертвы почти завоевали его. Почти.

Голос совести напомнил ему, что он не любит Розу и поэтому не должен брать ее невинность, когда ничего не даст взамен, но он заставил замолчать этого маленького подлеца. Роза приглашала его в свою постель, и он намеревался воспользоваться этим приглашением.

Тело Джорджа ответило на него мгновенно. Джордж почувствовал даже неловкость из-за того, что его желание нарушило такой священный момент, но с этим ничего нельзя было поделать! Джордж увидел, что на Розе нет ничего, кроме ночной рубашки. Притяжение друг к другу, всегда связывающее их, охватило обоих с новой силой.

Джордж вскочил и бросился вон из комнаты.

— Еще кофе, — закричал он, раскрыв дверь в комнату Солти. — И горячей воды для ванны! Сегодня моя первая брачная ночь, и меня ждет невеста! — Ему пришлось облокотиться о дверной косяк, чтобы удержаться на ногах.

— Мм, — произнес Солти. — Сейчас половина второго. Ты разбудишь весь отель.

— Разбуди их всех! — кричал Джордж.

— Вы ничего не можете сделать с ним, мэм? — спросил Солти у Розы.

Роза на могла сдержать улыбку.

— «Я уже сделала». — Солти улыбнулся ей в ответ.

— Он будет здесь через полчаса, даже если ему придется принимать ванну в реке!

— Почему бы не принять ванну утром, как это делают все другие, — ворчала горничная, выливая два ведра горячей воды в ванну в комнате Солти.

— Женятся один раз, — объяснил Солти. Он тоже нес два ведра.

— Не понимаю, зачем вообще ему ванна, — продолжала ворчать та. — Все равно он не будет делать это постоянно, пусть она не надеется! Он будет приходить грязным и потным, чтобы грубо овладеть ею и через пять минут захрапеть!

— Джентльмены ведут себя по-другому, — заметил Солти.

— Хм! Он мужчина, да? Он пьян, так? Так какая же, к черту, разница?

Когда Джордж снова открыл дверь, он не очень хорошо держался на ногах. Он принял теплую ванну и выпил горячего кофе, но его голова трещала и гудела, как будто в ней непрестанно бил тревогу набатный колокол. Но хуже всего было то, что ему чертовски хотелось спать, словно он наглотался снотворного. Он не привык к виски. Джордж не мог забыть ужасного поведения своего отца, когда тот бывал пьяным, и поэтому избегал пить. Конечно, утешением было то, что Джордж вел себя в пьяном виде не так, как отец. Но то, что он чувствовал теперь, было достаточно неприятно.

Роза ждала его. В кровати. Боже, какой красивой она была при свете лампы! Он никогда не задумывался о женских волосах. Красивые женщины, которых он рисовал в своем воображении, были похожи на его мать. У нее были волосы цвета спелой пшеницы. Длинные, прямые и тонкие, они дополняли ее хрупкую внешность.

Густые вьющиеся каштановые волосы Розы были рассыпаны по ее плечам и по подушке. Они словно приглашали окунуться в их изобилие. Джордж всегда считал ее красивой, но, глядя на нее сейчас, в тусклом лунном свете, на фоне белоснежной постели, он понял, что ее красота заключается в ее простоте. Ресницы Розы не были очень густы, губы ее не были очень полными, глаза — глубокими и выразительными. Но в этом лице была гармония простоты, которая делала его самым очаровательным, добрым, зовущим лицом, из всех когда-либо виденных Джорджем!

Он заметил паутинку веснушек на ее носу и скулах. Надо следить за тем, чтобы она не выходила из дома без шляпы. Но ему не хотелось, чтобы ее волосы и лицо были скрыты от него из-за каких-то нескольких веснушек! Он не возражал против них. Они очень подходят к ее пышным волосам, делая ее лицо озорным. Когда она принималась играть с Заком или поддразнивать Монти, в ее глазах вспыхивали искорки озорства, и она становилась похожей на девчонку-сорванца. Но сейчас она совсем не походила на озорную девчонку.

Словно мать-земля, она приглашала приклонить голову к ее груди, отдохнуть в ее объятиях, пополнить свои силы из глубокого источника верности и постоянства. Отдаваясь ему, признавая свою слабость, она становилась его силой.

Джордж не понимал, как это может быть. Наверное, он бы соображал получше, если бы в голове не раздавался набатный звон! Джордж понимал, что Роза приглашает его и он хочет принять это приглашение, но его чувства начинали притупляться, а тело тяжелело. Он пытался оживить желание, пронизывающее его еще несколько минут назад, но от этого тело становилось еще тяжелее. Даже его разум отказывался бороться, оставляя это до следующего раза!

Роза улыбалась ему: она всегда видела Джорджа отдающего приказы, уверенного в себе, производящего сильное впечатление благодаря своей внешности и самоуверенности. Тогда она ощущала себя маленькой, слабой и даже, в какой-то степени, неудачницей.

Сейчас они поменялись ролями.

— Я никогда не думал о своей брачной ночи, — сказал Джордж, закрыв за собой дверь. — Но, конечно, если бы подумал, то никогда бы не пришел к моей невесте таким, как сегодня! — Он не подошел к кровати, а остановился в нескольких футах от нее. Роза почувствовала, что он будто спрашивает разрешения к ней подойти.

— Куда более важно то, что ты пришел. — Она откинула покрывало и разгладила простыню. Джордж колебался.

— Мне стыдно, что все так получилось. За то, как я пришел!

Роза вновь расправила простынь.

— Ты еще не пришел.

Джордж подошел к кровати.

— Муж, которого ты заслуживаешь, должен был прийти к тебе гордым и уверенным.

— Муж, который мне нужен, ко мне пришел. Но как большинство из нас, он несет на себе груз вины, большую часть которой на него взвалил кто-то другой. Я хочу облегчить ему эту ношу.

Джордж опустился на кровать.

— Я не заслуживаю такого понимания.

Роза, взяв его за руку, нежно притянула к себе. — Давай не будем говорить о том, кто чего заслуживает. Давай лучше говорить о том, что я хочу дать тебе и что ты хочешь дать мне.

Джордж наклонился к ней и прижался щекой к ее плечу.

— Я не знаю, что могу дать тебе, — сказал он. — Насколько я помню, я решил никогда не жениться. Перемена произошла так быстро, что застала меня врасплох.

Джордж лежал в объятиях Розы. Никогда раньше он не испытывал такого изумительного чувства! Он был рядом с ней, она обнимала его и знала, что этот мужчина принадлежит ей. Розе хотелось насладиться моментом, испив всю его сладость. Она хотела заняться с ним любовью. Без этого их слияние казалось ей неполным. Но она понимала, что чувство общности, близости, и то, что Джордж впустил ее в свое прошлое, которое все еще мучило его, значило намного больше, чем физическое сближение тел.

— Я не позволял себе даже мечтать о том, чтобы жениться на тебе, — сказал Джордж.

Он говорил не торопясь, и очень нежно. Одна его рука оставалась под ним, другая лежала на животе у Розы. Ей было не очень удобно, пока Джордж не положил свою голову в углубление между плечом и грудью.

— Но мне снилось это, — он улыбнулся. — А мои братья были нашими детьми!

— Я не думаю, что это понравится Монти. — Роза почувствовала себя несколько увереннее. Если он хотел иметь детей во сне, то, пожалуй, скоро он захочет их в действительности! Ее удовлетворение росло.

— Мы жили в большом доме, таком, как Эшбурн. У тебя была прислуга и ты имела столько платьев, сколько хотела.

— Мне никогда не хотелось этого. Джордж не сразу ответил. Ей показалось, что он засыпает.

— Ты была такой красивой. Мы останемся за столом после ужина и будем долго сидеть вдвоем. Я приказал слугам поставить рядом с тобой свечи, чтобы я мог видеть, как свет играет золотом твоих волос, и любоваться сиянием твоих глаз!

Роза повернулась, чтобы увидеть его лицо. Его веки были полузакрыты. Спиртное, горячая ванна, свадебная церемония выкачали из него всю энергию. Он заснет прямо сейчас, в ее объятиях.

Но Роза не возражала.

— Я хотел еще кое-что сказать тебе. Я хотел это сказать каждую ночь, но почему-то не делал этого.

— Что? — спросила Роза. Ее голос был таким же нежным, как и голос Джорджа.

Молчание.

Роза посмотрела на Джорджа. Он спал; его голова лежала на ее груди, его волосы покалывали ее нежную кожу. Роза ощущала его вес, и ей было трудно дышать.

Но она ни за что на свете не пошевелится. Пускай в своих мечтах она по-другому представляла свою свадьбу с рыцарем, но сейчас она была абсолютно довольна тем, что произошло, и ничего другого ей было не надо.

Она улыбнулась: если бы полгода назад кто-нибудь описал ей ее свадьбу, она содрогнулась бы от ужаса. Может быть, она бы даже поклялась, что никогда не выйдет замуж. И она не смогла бы тогда представить, что будет так довольна своей свадьбой!

Но она в самом деле была счастлива!

Она вышла замуж за мужчину своей мечты. Джордж хотел ее и нуждался в ней. Он доверял ей, восхищался ею. Что еще может женщина получить от мужчины?

Он будет принадлежать ей и своим телом. Завтра, послезавтра или в какой-нибудь другой день. Джордж слишком темпераментен, чтобы долго сдерживаться! Сегодня на их пути стало спиртное и его страх, что они могут зачать ребенка. Завтра будет еще один день.

Его любовь? Это очень трудный вопрос, и его решение находится скорее в его прошлом, чем в будущем. Но настанет день, и Джордж скажет ей слова любви. В этом она была уверена!

Что касается детей, то они у них тоже будут. Она знала это. Джордж захочет их иметь. Много детей.

Как бы она ни хотела иметь нормальную семью, но она сказала ему правду, говоря, что откажется от детей. Она хотела оградить его от всех его страхов ради его самого, а не ради себя, а может быть, ради их детей, которые когда-нибудь родятся.

Он думал, что сделан из того же теста, что и его отец. Роза знала, что она должна доказать ему то, что он унаследовал от своих родителей только их силу, а не их слабость! Наверное, кроме его способности посмотреть на себя и увидеть, какой ты замечательный!

Она хотела сделать все возможное, чтобы братья Рэндолфы вновь стали семьей, почувствовали себя ею! Это было важно для Джорджа, а значит, и для нее. Но она не собиралась наблюдать со стороны, как они используют его! Если Джефф не будет сдерживать своих чувств, ему придется бросить якорь в другом месте.

Но сейчас ей не нужно было ни с кем воевать, некого было защищать. Она просто лежала, держа Джорджа в своих объятиях, и ждала, когда он проснется.


Глава 15


Слабый свет утра проник в комнату. Джордж пошевелился и открыл глаза, но не мог остановить взгляд ни на одном предмете. Где он находится? Джордж был сбит с толку. Во всяком случае, он не в своей постели. Он сел. Надо выяснить, где он находится.

Садясь, он почувствовал острую боль в голове и повалился на подушку, обхватив голову руками. Попробовал сесть еще раз, но боль возобновилась, став еще пронзительней. Джордж застонал. Что это, он болен? А может, быть, ранен?

— Как ты себя чувствуешь?

Он не один. Трудно определить, чей это голос, голова раскалывается. Но ему показалось, что он принадлежит Розе. Наверное, он дома. Скорее всего, он болен.

Он снова открыл глаза: лицо Розы медленно появилось из тумана, который, казалось, его окружал. Постепенно он разглядел и комнату: это не его спальня. Он не дома.

— Вероятно, ты выпил больше, чем я думала, — сказала Роза. — Я уже целый час пытаюсь тебя разбудить.

О чем она говорит? Он никогда не пил, помня, как действует это на его отца. Спиртное превращало его в злобного подлеца. Он говорил жестокие, непристойные вещи, ввязывался в драки. Джордж поклялся, что он пить никогда не будет!

— Мне тебя очень жаль, но придется вставать: все хотят увидеть новобрачного.

Наверное, Роза пьяна?.. Она несет что-то бессмысленное…

— На улице уже выстроилась очередь из желающих узнать, как ты пережил такое количество виски и брачную ночь!

События прошедшего дня с быстротой молнии пронеслись у него в голове: он женился!

И в первую же брачную ночь напился до потери сознания! Джордж не знал, смеяться ему от стыда или бежать. Лучше смеяться. Тогда он не будет себя чувствовать таким униженным. Страшно болит голова: боль причиняют даже движения мышц лица.

— Который час? — удалось ему спросить, причем голос его звучал глухо, а слова было трудно разобрать.

— Половина одиннадцатого. Сейчас уже жарко, и похоже, что сегодня будет чудесный день!

— Тогда почему в комнате так темно?

— Я подумала, что твоим глазам легче будет при таком свете.

Роза подошла к окну и подняла занавеску. Ослепительный свет солнца вызвал у Джорджа новый приступ острой боли. Он опять обхватил руками голову, надавив ладонями на глаза.

— Да, день действительно замечательный, — он хотел произнести это добродушным тоном, но у него получилось довольно сердито. Роза тихонько засмеялась.

— Я не уверена, что ты так считаешь на самом деле, но не можешь же ты пролежать в постели весь день! Ты можешь сесть?..

Нет, он не мог. Хотя он был уверен, что такое усилие его убьет, надо было все же попытаться. Только что принесли кофе.

Если он не погибнет после того, как сядет, то уж после кофе наверняка!.. Джордж ведь его терпеть не мог. Если он правильно помнил, то вчера он выпил просто море кофе! Кажется, в Библии есть фраза: «Возмездие за грех — смерть». Да, он нагрешил, но, видимо, на небе решили, что смерть для него наказание недостаточное. Он будет оставаться живым до тех пор, пока жизнь из него не будет выдавлена по капле!

Ну что ж, не стоит откладывать это: надо сесть. Если он умрет, это будет не так уж плохо!

Джордж сел.

Ему показалось, что глаза вываливаются из орбит, вместе с собой вырывая его мозг. Роза исчезла в тумане. Ему понадобилось не меньше минуты, чтобы разглядеть ее снова.

— Видимо, я действительно перебрал, — сказал он. Это было понятно и дураку, но в данный момент его коммуникативные возможности были очень сильно ограничены: он даже удивился, что ему удалось вспомнить так много слов и составить их в предложение.

— Солти говорит, что ты поднимал тост чуть ли не с каждым мужчиной города.

— И никто не напомнил мне, что я не пью?

— Никто не знал…

— Да к тому же, я, наверное, лез из кожи, чтобы доказать обратное!

Джордж сидел на краю кровати, локтями упираясь в колени, обхватив голову руками. Ему не хотелось думать о том, какое впечатление производит он на Розу. Конечно, тут весело не защебечешь! Только Джордж поднял голову, как тут же был награжден новым всплеском боли, на этот раз в затылке.

— Хочешь выпить кофе?

— Нет, но все равно дай мне его: пора расплачиваться за грехи!

Джордж забыл, как ему был противен вкус кофе. Особенно техасского кофе. Было похоже, что его варили в течение нескольких часов вместе с желудями, ореховой скорлупой и водорослями, и именно все это придавало ему вкус и щелочи, и кислоты одновременно. Он все-таки выпил. И ждал, когда наступит возмездие, но оказалось, что ангел смерти спит так же долго, как сам Джордж. Он сделал еще один глоток: по крайней мере, вкус кофе помог ему забыть о боли. Если его не вырвет…

— Ты будешь завтракать?

— Нет, — это был скорее стон, чем ответ.

— Хорошо. Но у меня достаточно еды для троих, а миссис Спрекел сказала, что после вчерашнего тебе необходимо восстановить силы! Ты должен один все это съесть.

— Миссис Спрекел? — ему почему-то представилась курица. Суетливая наседка, черная с белым.

— Ты разбудил ее в час ночи, требуя горячей воды, помнишь? Тебе хотелось прийти к невесте свежим и бодрым.

Если кофе его убьет, то именно этого он и заслуживает! Его позор распространялся все дальше и глубже. Джордж вздохнул, допил кофе и протянув чашку Розе, сказал:

— Да, видимо, я произвел на нее впечатление крутого парня. Принеси завтрак и кофе. Если я выживу, в чем я абсолютно не уверен, то мы будем расхаживать по городу гордые, как павлины, и крутые, как «саквояжники», высоко держа головы и готовые ответить взглядом любому, кто посмотрит на нас неодобрительно. И я сделаю все возможное, чтобы убедить всех, что мы с тобой «не лыком шиты».

Роза засмеялась.

Джордж улыбнулся:

— Ты позволишь мне загладить свою вину?

— Может быть…

— Только не говори об этом ребятам! Монти мне этого никогда не забудет.

— Неужели ты думаешь, что я сказала бы кому-нибудь?..

— Конечно, нет, но теперь мне придется быть осторожным с Солти и не злить его. А также добрую половину всего мужского населения Остина!

— Солти рассказывал, что мужчины Остина перед тобой испытывают благоговейный страх! Я никогда не думала, что мою свадьбу будут отмечать таким образом, но мужчины такие странные, непредсказуемые существа…

— Да, и в самом деле, — соглашался Джордж.


Выйдя на улицу, Джордж, как только его глаза привыкли к солнечному свету, начал развлекаться: он останавливал всех женщин, своим видом выказывающих осуждение или неодобрение (ориентирами ему служили насупленные брови или нахмуренный лоб). Улыбаясь им, он болтал с ними до тех пор, пока они не уходили с мозгами набекрень от его нескончаемого бессмысленного трепа. Останавливая совершенно незнакомых людей, он рассказывал им, что у него сейчас медовый месяц. Джордж останавливал людей, незнакомых Розе, чтобы представить им свою жену. Он выглядел блаженно счастливым, и хотел, чтобы все в Остине знали, что он женился на «этой янки», и притом гордится этим!

Пойдя с Розой в магазин к Доби, он там попытался купить ей вещи, которые ей были не нужны. Потом они пошли на распродажу к Хэнсону, где он пытался купить мебель, которая не была нужна ему. В «Бон Тоне» Джордж заставил Дотти прислуживать своей бывшей официантке. Единственное, о чем ему не пришлось оповещать отель «Буллок», как и весь город, так это о том, что вчера он вернулся около полуночи и требовал горячую ванну, прежде чем пройти к своей невесте.

Об этом позаботилась миссис Спрекел.

Они шли друг с другом под руку, шептались, делали покупки, смеялись шуткам, понятным только им, и притворялись, что не замечают абсолютно ничего и никого вокруг!


— Да, я ищу помощников, — сказал Джордж, когда Силас Пикетт представился, сообщив, что ищет работу. — Но я не смогу платить вам, пока не продам стадо. Я только обеспечиваю своих работников едой и лошадьми. У вас должно быть свое снаряжение.

— Я согласен.

— Когда-нибудь работал со скотом?

— Да, немного.

— Тогда у тебя перед ними есть преимущество, — сказал Джордж. — Иди к Солти, он нанимает людей, а у меня есть другие дела.

Джордж взглянул туда, где стояла Роза: остановившись футах в двадцати от них, она смотрела в одно из окон, увлеченно рассматривая какой-то предмет в витрине. Что бы это ни было, решил Джордж, он ей это купит!

— Я слышал, прими поздравления!

— Спасибо, — ответил Джордж, пожимая протянутую руку.

— Я думаю, скоро ты построишь дом в городе.

— Почему ты так говоришь? — удивленно спросил Джордж.

— Да так, мне показалось, — ответил бывший солдат, видя, что сказал не совсем то, что нужно. — Ты продаешь стадо, только что женился… Красавице-жене не место на грязной ферме в зарослях!

— Я продаю кастрированных бычков, чтобы купить племенной скот. Через пять лет я и мои шесть братьев будем иметь намного больше, чем грязную ферму! Солти в отеле, я должен присоединиться к жене.

Джордж больше не думал о нем. Посвящать свои мысли Розе куда приятнее. Увидев, что он подходит, она обернулась, пытаясь встать между ним и витриной, но все-таки Джордж увидел это. Оно лежало на черном бархате и переливалось в солнечных лучах.

Золотое кольцо с большим желтым топазом. Оно было прекрасно и чудесно подошло бы Розе. Джордж видел, как ей хочется иметь это кольцо, и то, что она пыталась отвлечь его внимание, только доказывало это.

Но такое он не мог себе позволить. Им едва ли хватит денег, чтобы прожить, пока не продадут стадо. И это были семейные деньги: своих у него не было…

Взяв Розу за руку, Джордж подвел ее к витрине ювелирного магазина.

— Тебе нравится это кольцо? — спросил он. Джорджу пришлось первому заговорить об этом, она не сделала бы этого сама никогда.

— Которое? — спросила Роза. Но ее глаза моментально остановились на кольце с топазом.

— Вон то, с желтым камнем… Мне кажется, оно очень подошло бы к твоим глазам.

— Может быть, — ответила Роза, отворачиваясь, — но я не смогу носить его на глазах. Кроме того, оно очень дорогое. Никогда не думала, что топаз может столько стоить!

— Тебе хотелось бы иметь его?

— Я не знаю. Я не уверена, что мне нравится этот оттенок. По-моему, слишком темный…

Джордж считал, что цвет великолепен.

— Вообще, я подожду, когда ты продашь стадо. Тогда ты купишь мне что-нибудь действительно дорогое. Как, по-твоему, я буду выглядеть в рубинах или сапфирах?

Он думал, что она будет выглядеть просто потрясающе, но она все же еще пытается отвлечь его внимание от этого кольца. Джордж бросил на него последний взгляд, отходя с Розой от витрины. Он с удовольствием купил бы это кольцо, но придется подождать, пока он заработает собственные деньги. Неизвестно, сколько пройдет лет, прежде чем он сможет потратить такую сумму на кольцо. Роза не против ожидания, зато он не хочет ждать!


Роза проснулась от того, что земля содрогается.

Она села рывком, ничего не различая в непроглядной тьме, окружавшей ее. Они возвращались домой, и Джордж настоял на том, чтобы они расположились на ночлег в самой непроходимой части зарослей. Роза повернулась, но рядом никого не было.

Он ушел!

— Джордж! — ее крик получился сдавленным.

— Чш-ш! — прошипел где-то рядом Силас Пикетт. — Джордж с Солти пошли глянуть, что происходит, — сказал он. Силас с другими мужчинами присматривали за лошадьми. — Он приказал нам оставаться здесь, что бы ни случилось!

Роза ожидала, закутавшись в одеяло, стуча зубами от страха. Она вспомнила про индейцев, виденных ею вместе с Заком. А может, это люди Кортины? Неужели этот чертов бандит пробрался вглубь Техаса? Где, спрашивается, армия?! Разве она не должна защищать жителей Техаса от индейцев и бандитов?

Послышался шорох в зарослях, и Роза чуть не вскрикнула от страха, когда к ней подошел Джордж. Она бросилась к нему.

— Это мексиканцы. Они крадут скот, — сказал Джордж.

— И наш скот тоже? — испуганно спросила Роза.

— Наше ранчо слишком далеко отсюда.

— Это люди Кортины?

— Я не знаю, и не спрашивал. Их 40 или 50 человек.

— Они придут за нашими коровами?..

— Возможно, — ответил Джордж.

— И что вы будете делать?

— Воевать!

— Но их так много?..

— Если мы не будем драться, они заберут все, что есть у нас!

Роза почти забыла, что здесь, в зарослях, далеко не так безопасно, как в Остине. Она забыла, что

Джорджу и его братьям приходится воевать не на жизнь, а на смерть за свою землю.

— Грузите все. Мы трогаемся!

Ее испугал приказ Джорджа.

— Почему? Они знают, что мы здесь?

— Нет. Мы должны вспугнуть и разогнать скот.

Розу охватила паника.

— Что ты сможешь сделать против такого отряда?

— Немного, но я не могу, глядя, как они воруют скот, не попытаться что-нибудь сделать! Если нам удастся повернуть стадо и погнать его к родным пастбищам, то хозяева коров смогут их поймать.

— Я поеду с тобой!

— Нет. Ты и Силас поедете на ранчо. До рассвета мы вас догоним.

— Но у тебя даже нет лошади!

— Надеюсь, что Силас одолжит мне свою.

Силас кивнул головой в знак согласия.

— Они приближаются, — сказал Солти, подбегая к засаде, устроенной Джорджем.

— Сколько их впереди?

— Двое. Мы с Алексом уже заняли свои наблюдательные посты.

Джордж улыбнулся.

— Жаль, что ты не служил в моем отряде во время войны: мы бы устроили им несколько бессонных ночей!

— Ты уверен, что все, чего тебе хочется, это повернуть стадо? — спросил Солти.

— Это все, что мы можем сделать, — ответил Джордж. — Если мы будем стремиться убивать, то половина всех бандитов Мексики устроит на нас охоту! А я не буду подвергать опасности жизнь Розы из-за чьих-то лонгхорнов. А теперь займите позиции! Откроете стрельбу, как только услышите мой крик!

Солти ухмыльнулся.

— Ты думаешь, что твой клич вселит страх в этих бандитов?

— На северян это всегда действовало безотказно. Надо напугать этих бродяг до смерти!


Джордж дрожал от возбуждения. Как дикий жеребец, почуявший запах соперника, он нетерпеливо ожидал сигнала к атаке. Ему снова нравилось командовать. Жаль только, что у него мало подчиненных в отряде для того, чтобы очистить от бандитов всю территорию до Рио-Гранде. Ему бы даже хотелось сразиться с самим Кортиной в его собственном логове! Если бы он командовал одним из техасских фортов…

Джордж не успел додумать. Из-за кустов появился бык. Вонзив шпоры в бока лошади, Джордж выкрикнул леденящий душу клич мятежников юга и начал стрелять поверх голов показавшихся лонгхорнов. За его первым выстрелом последовали другие, из четырех точек в зарослях. Всадники, в которых они были направлены, вылетели из седел, прежде чем успели зарядить свои ружья.

Глядя безумными глазами на приближающихся людей, бык, бежавший во главе всего стада, страшно заревел и повернул назад. Секунду спустя стадо уже мчалось в обратную сторону, по направлению к своим родным пастбищам.

Зная, что бандитам приходится скакать вслед за стадом, иначе бы они были растоптаны, Джордж и его люди ехали позади. Они кричали и стреляли в ночи, чтобы стадо не останавливалось еще 20 или 30 миль .


Роза никогда не сталкивалась с подобными событиями и поэтому не знала, как истолковать такую последовательность звуков, услышанных ею: сначала устрашающая тишина, затем безумное извержение выстрелов с последующим грохотом от тысяч копыт, и снова постепенный возврат к тишине.

Она не спрашивала Силаса о том, что происходит: это не интересовало ее. Она лишь хотела, чтобы Джордж был к ним как можно ближе, а эти бандиты как можно дальше! Ей даже не хотелось думать о том, что может произойти, если они атакуют ранчо.

Она постаралась сосредоточиться на том, что ей нужно будет сделать, вернувшись домой. Каким бы банальным это ни казалось, ей было сейчас спокойнее думать о домашних заботах; нежели о том, увидит она Джорджа еще или нет!

Раздавшийся вдали негромкий стук копыт слегка развеял ее напряжение,

— Это мой муж, — произнесла она.

— Откуда ты знаешь, что это не бандиты? — спросил Сил ас.

— Джордж не позволил бы им нас найти, — ответила Роза.

Ничего не зная о войне и не имея представления о военной тактике, Роза была уверена, что Джордж сделает все возможное для того, чтобы она находилась в безопасности. Он уже перевернул свою жизнь вверх дном для того, чтобы ее защитить!

И в следующий момент она увидела Джорджа. Роза никогда до этого не видела его таким счастливым: его лицо расплылось в широкой улыбке. Ей стало понятно, что это вызвано удачей в бою: они одержали победу благодаря тому, что командовал Джордж. Он был счастлив, вновь вспомнив армейскую жизнь.

Сердце Розы екнуло…

Оказывается, до сих пор Роза была достаточно уверена в том, что Джордж не вернется в армию. Но если это делает его таким счастливым…

— Вряд ли это стадо доберется до Мексики, — сказал Джордж, подъезжая к фургону. Он спрыгнул с лошади Силаса и через мгновение занял свое место рядом с Розой. — Этих бандитов, возможно, поймают вместе со стадом.

— Ранен кто-нибудь? — спросила Роза.

— С нашей стороны никто, — ответил ей Джордж. Он коротко рассказал Силасу о происходившем. Роза слушала, не произнося ни слова.

— Жалко, что меня не было с вами, — сказал Си л ас.

— Да, жаль, что ты не смог. Вообще-то мне уже давно это все не нравится! Стыдно, что мы не можем собраться и выпроводить их из Техаса навсегда.

— Я уверен, что губернатор будет не против, — предположил Силас. — Безусловно, после этой ночи тебе предложат командовать такой операцией.

Роза почувствовала, как у нее что-то оборвалось внутри: что, если Джордж по-прежнему хочет вернуться в армию?..

— Нет. Это было забавным приключением, — произнес Джордж, — но для женатого человека существуют более важные дела, чем погоня за преступниками и бандитами! — Он обнял Розу. — А если это не так, то ему не следовало жениться!

Роза ощутила, как уходят страх и напряжение. Джордж не оставит ее, он не хочет этого. Она правильно сделала, выйдя за него замуж!


Они приближались к ранчо. Джорджу было радостно возвращаться на свою землю. Он с удовольствием узнавал знакомые тропы, ему было приятно видеть даже какую-нибудь норовистую корову или отличающегося ужасным характером быка! Все это очень удивляло Джорджа. Все, что было вокруг, очень отличалось от Вирджинии. И он никогда не был склонен любить Техас. А сейчас его поразило то, что он думает о нем как о своем доме! Неужели, своему новому чувству он обязан Розе и их женитьбе?.. Трудно поверить в это, но с тех пор, как он впервые переступил порог «Бон Тона», в его жизни постоянно происходят изменения. И, наверное, так и будет дальше. Это воодушевляло его, но в то же время он волновался, что скажут на это его братья. Он не знал, как рассказать им о Розе. Ведь будет неудобно сделать это без присутствия Джеффа. А при нем, пожалуй, совсем невозможно!

Они уже почти совсем подъехали к дому.

Солти и четыре человека, — Силас Пикетт, Тед Купер, Бен Прейер и Алекс Пендлтон, — поехали поискать близнецов. Роза и Джордж вдвоем подъехали к дому.

— Нервничаешь? — спросил Джордж.

— Немного. А ты?

— Да.

— Из-за Джеффа, да?

Он кивнул.

— Что ты ему скажешь?

— Что ты моя жена!

— И?..

— Остальное уже его дело.

В зарослях раздался шорох, что было так неожиданно и заставило лошадей броситься испуганно в сторону. Джордж ничуть не удивился, увидев Зака, выбежавшего из кустов.

— Ты вернулась! — закричал мальчик, бросаясь к Розе и абсолютно не замечая своего брата. Взобравшись на фургон, он обнял Розу так энергично, что сбил ее шляпу и привел в беспорядок ее прическу. — Ты привез ее назад! — воскликнул Зак, наконец удостоив Джорджа своим вниманием. — Я не думал, что ты это сделаешь. — Счастье, светившееся в глазах малыша, заранее восполняло все то, что может сказать Джефф. Мир мальчика был восстановлен.

— Почему ты вернулась? — спросил он, усевшись между Розой и Джорджем.

— Мы с Розой поженились, — сказал Джордж. — А жена должна везде следовать за своим мужем!

Джордж ждал, что скажет Зак. По его реакции можно будет предугадать реакцию остальных.

— Можно, я буду спать на твоей кровати? — возбужденно спросил тот.

Джордж рассмеялся, и напряжение, накопившееся в нем за последний час, исчезло. Все это время его волновало то, как встретят братья известие о его женитьбе, а Зака интересовала только большая кровать.

— Посмотрим.

— Это означает, что «нельзя»! Не обманывай меня.

— Это только означает, что ты застал меня врасплох. У меня еще не было времени подумать об этом, может, кровать понадобится кому-то из твоих братьев. Если так будет, ты сможешь занять его место.

— Маленьким детям ничего не дают, — пожаловался Зак. — Я убегу в Новый Орлеан!

— Не надо убегать, — попросила Роза. — Кто будет помогать мне с завтраком и ужином?

— Ну, только не Тайлер! Он исчезнет в ту самую минуту, как увидит тебя!

— Тайлер с тобой дома?

— Да, и все это время он ведет себя отвратительно. Просто как сукин сын!

— Слышится результат влияния Монти, — Джордж сердито взглянул на Зака. — Не говори больше таких слов!

— А Тайлер говорит…

— Я поговорю с Монти и Тайлером: шестилетний мальчик не должен ругаться.

— Мне скоро семь, — проинформировал брата Зак, — когда исполнится, я буду достаточно взрослым, чтобы ругаться?

Смех Розы сокрушил непоколебимую серьезность Джорджа.

— Ни в семь, ни в восемь, ни в двенадцать!

— Черт, — проговорил Зак, и тут же быстро взглянул на Джорджа, понимая, что вновь проштрафился. — Я не хотел, — начал он оправдываться. — Просто вырвалось!

— Это меня и пугает!

— Пожалуй, пора отослать Монти в дальний путь.

— Пошли лучше Джеффа, Монти мне нравится!

Это искреннее признание отрезвило Джорджа. Ему стало еще хуже, когда он увидел Тайлера, который появился в дверях, только они въехали во двор. У него в руках была миска, и он в ней что-то помешивал.

— Что она здесь делает? — спросил он.

— Мы поженились! — ответил Джордж.

Тайлер изумленно посмотрел на Розу, его рука застыла над миской. Затем он бросил все на землю и скрылся за углом дома.

— Тайлер делал начинку, — объяснил Зак, глядя на брошенную миску. — Но это, по-моему, совсем не похоже на начинку!

— Кажется, мне всю жизнь придется объясняться со своими братьями… — сказал Джордж.

Однако Роза, казалось, легко восприняла бегство Тайлера.

— Вернется к ужину, — она подняла миску, изучила ее содержимое и вывалила его цыплятам.

— Я, пожалуй, займусь обедом!.. Близнецы скоро появятся. Ты можешь заняться багажом, — обратилась она к Джорджу. — Зак, мне нужны яйца и дрова! Прямо сейчас. Уверена, что Тайлеру ты ничего этого не приносил!

Оба брата отправились выполнять поручения Розы, причем Зак занялся этим с большим рвением. Ему нужно было только собрать яйца, наколоть дрова и разлить молока, тогда как Джордж должен был подумать, что он скажет своим братьям!


Но ничего говорить ему не пришлось. Солти уже успел сообщить всем эту новость.

Монти подъехал на лошади почти к самому крыльцу, спрыгнул с нее, вбежал в кухню и бросился к Розе. Не давая ей возможности положить ложку, которой она помешивала в кастрюле бобы, он обнял ее, подхватил на руки, несколько раз покружился с ней и крепко поцеловал девушку в губы.

— Слава богу, что Джордж одумался! Теперь я снова смогу есть.

— Ты заботишься о чем-нибудь, кроме своего желудка? — смеясь, спросила Роза.

— Да, — ответил Монти, широко улыбаясь улыбкой, которая в скором времени, как думала Роза, сведет с ума не одну женщину, — но о тебе, как мне казалось, думать было запрещено! Кроме того, ты никогда не пробовала того, что в последние дни готовил нам Тайлер! Клянусь, он хотел отравить нас за то, что твои ужины нам нравились больше, чем его!

— Отпусти мою жену, — сказал Джордж с оттенком превосходства в голосе. — Ты можешь поцеловать ее, но это объятие более чем братское!

Монти все еще держал Розу на руках, прижимая к своей груди. В его глазах вспыхнул недобрый огонек; Роза со страхом ожидала, что он сейчас опять начнет изводить Джорджа. Она уже была готова опрокинуть на него горячие бобы, но тут Монти опустил ее на пол и добродушно улыбнулся.

— Мне не хочется неприятностей, хотя я и не люблю, когда Джордж такой чрезвычайно важный!

Вперед вышел Хен, оттеснив своего брата в сторону.

— Я рад, что ты вернулась! Я никогда бы не подумал, что Джордж так разумно женится! — Он чмокнул Розу в щеку.

— Можешь по-настоящему поцеловать ее, — подстрекательски произнес Монти. — Джордж не возражает!

Хен отошел от Розы и свирепо глянул на своего близнеца.

— Спасибо за такой прием, — сказал Роза, комок подступил у нее к горлу. — Я благодарна вам за это и очень ценю ваше отношение!

— Не больше, чем мы ценим…

— Монти, если ты еще раз заговоришь о том, как я готовлю, клянусь, я оставляю тебя без обеда! Конечно, женщине приятно, когда ценят ее способности, но ей всегда хочется, чтобы в ней ценили прежде всего женщину…

— Когда я думаю о тебе, то непроизвольно вспоминаю о еде! — На лице Хена было написано недовольство. Он так хлопнул Монти по плечу, что тот еле удержался на ногах. — Она говорит о том, тупица, что ей хотелось бы знать, что мы мечтали с ней жить в одном доме, даже если бы она совсем не умела готовить.

Монти тоже ударил его в ответ:

— Я не тупица, хотя и не умею сказать девушке приятное.

— Сумеешь, когда придет время, — сказала Роза, видя, что братцы снова начали мутузить друг друга. — Но если вы здесь будете драться, то ляжете спать голодными!

— Предлагаю умыться и немного остыть, — произнес Джордж. — И оденьте что-нибудь чистое. Я хочу вечером устроить праздник.

— Это не получится, если придут Джефф и Тайлер, — сказал Зак.

Хен поймал братишку, поднял его над головой в пригрозил, что бросит его в бак и сварит там еще до обеда.

Зак верещал от удовольствия.

— По крайней мере, трое твоих братьев меня любят, — заметила Роза. — Многие жены не имеют и этого.

— Может быть…

— Тайлер придет. Он злится на меня за то, что я отняла у него работу. Что касается Джеффа, то я не думаю, что он ненавидит меня по-настоящему. Но с этим ничего не поделаешь, поэтому перестань волноваться!

— Я не стал бы волноваться, если бы это касалось только меня.

— Из-за меня тоже не волнуйся! Я пережила отношение ко мне добрых женщин Остина, а после этого я вряд ли буду замечать отношение Джеффа!

Но она замечала. И все остальные тоже.


К обеду пришли все, включая Солти и четырех новых помощников. Джефф ни с кем не разговаривал, и не смотрел на Джорджа, редко поднимая глаза от своей тарелки. Он ни разу не обратил внимания на Розу.

Поначалу никто много не говорил, все были поглощены едой. После того, что для них готовил Тайлер или они сами, т. е. стряпни, которую их желудки отказывались переваривать, мужчины с воодушевлением наверстывали упущенное. Кроме Розы и Джорджа, все ели очень много. Когда все наелись и откинулись на спинки стульев, чтобы дать возможность переварить съеденное, завязался разговор. В основном говорили о предстоящем сгоне скота.

— Оставшиеся приедут через день или два, — сказал Солти. — Как долго мы будем готовить скот к перегону, зависит от того, сколько голов вы хотите продать!

— Силас уже показал нам, как нужно строить настил и загон для клеймения скота, — сказал Монти Джорджу. — Это почти вдвое сэкономит время.

— И облегчит работу, — добавил Хен. — Не шутка повалить пятилетнего быка, который больше твоей лошади.

— Пока у нас есть помощники, нужно оглядеть стадо и зарезать быков, которые нам не нужны, — вмешался Джордж. — Мы можем одновременно клеймить тех, кого будем продавать, и тех, кого оставляем.

— На это потребуется еще не меньше месяца, — сказал Силас.

— Надо пересчитать скот в стаде, — сказал Джордж. — А то, если сегодня ночью вдруг нападут бандиты, мы не узнаем даже, сколько голов потеряли.

— Мы больше теряем из-за Маккледонов, чем из-за бандитов: то там, то тут одного-двух быков украдут, — заметил Монти. — Как мне хочется выгнать их из штата всех до одного!

Джефф поднял голову.

— Ни слова, — предупредил Джордж. — Я не потерплю больше споров между нами. Понятно?

Каждому было понятно, что это не просьба. Даже Джеффу.

Разговор о делах, связанных с продажей скота, продолжался, но вернулось напряжение. Казалось, оно возрастает с каждой минутой.

— Если завтра до рассвета мы хотим начать сгонять коров, то сейчас всем лучше отправиться спать, — сказал Солти, вставая из-за стола. — Все было очень вкусно, мэм. Завтрак мы приготовим себе сами.

— Вы будете питаться вместе с нами, пока живете у нас в доме, — ответила Роза. — Когда вы думаете отправляться?

— Пять часов не слишком рано?

— Черт побери, конечно, рано, — воскликнул Монти. — Проклятье, но даже мои собаки так рано не встают.

— Тогда тебе придется переменить свои привычки, — сказал Джордж.

— И свою речь! Зак уже разговаривает точно так же, как ты!

— Сукин сын! — воскликнул Монти в адрес младшего братишки.

— Именно это выражение я и имел в виду!

Монти при его словах покраснел.

— Я не указываю тебе, как говорить, когда ты находишься за пределами ранчо, но как только ты въезжаешь во двор, все меняется. Это касается и наших помощников, — добавил Джордж, обращаясь к выходящим из комнаты мужчинам.

Солти в знак согласия кивнул.

— Наверное, Роза слышала… — начал Монти.

— Возможно, но это не причина для того, чтобы она продолжала слушать! Разве ты бы хотел, чтобы ругались в присутствии твоей жены или любимой девушки?

— Мы будем следить за нашей речью, — пообещал Хен. — Мэм, мы вовсе не хотели проявлять неуважение к вам, — обратился он к Розе. — Просто Монти не всегда следит за тем, что говорит. Пошли спать, Монти, пока ты не сказал еще какую-нибудь глупость, — подтолкнул Хен своего брата, и оба, обмениваясь любезностями, вышли из кухни. Многие из них не смогли бы пополнить словарный запас джентльмена, поэтому они произносили их шепотом.

— Тебе тоже пора спать, — сказал Джордж Заку.

С Солти и новыми помощниками ушел и Тайлер.

— Можно, я лягу на твою кровать? — спросил Зак. — Ты обещал, помнишь?

— Я обещал подумать, — поправил его Джордж. Он заметил внимание Джеффа и собрался с духом. — Но ты можешь ее занять, ведь я не думаю, что на мою кровать еще кто-нибудь претендует.

— Ура! — закричал Зак. Он подпрыгнул и выскочил из комнаты, прежде обняв своего брата. Малышу не терпелось всем сообщить эту хорошую новость.

— А где ты собираешься спать? — в голосе Джеффа послышалась злость.

— Извините меня, но я пойду помогу Заку, — сказала Роза, — я боюсь, что он станет спать на голом матраце, даже не постелив чистую простыню.

Джордж облегченно вздохнул: ему бы не хотелось, чтобы она запомнила, что скажет Джефф по поводу их женитьбы!

— Я буду спать со своей женой, — ответил Джордж брату. — Согласись, что это достаточно уместно, даже если она и янки! — Джордж не понял, почему после его ответа Джефф уже не выглядел больше таким ожесточенным: он думал, что, услышав об их женитьбе с Розой, он так взовьется от злости, что пробьет головой крышу и вылетит на улицу!

— Не думаю, что ты будешь счастлив на чердаке…

Теперь Джордж понял.

— Мы с Розой будем спать в спальне, — он кивнул на дверь, завешенную одеждой. Джефф побледнел.

— Это комната мамы! — закричал он, и его лицо от ярости стало багровым. — Ты хочешь сказать, что позволишь этой…

Тут Джордж прервал своего брата.

— Прежде чем ты скажешь все, что хочешь, помни о двух вещах: во-первых, Роза — моя жена, и я никогда не забуду и не прощу, если ты плохо о ней скажешь; во-вторых, тебе лучше сказать все это сейчас: если ты повторишь свои слова Розе, я вытрясу из тебя душу!

— Я не верю, что это говоришь ты! — воскликнул Джефф. — Мой родной брат! Ты так помешался на женщинах, что вынужден был жениться! Ты мог бы найти себе невесту в любом городе Техаса: они всегда готовы броситься к твоим ногам!

— Нет, я не помешан на женщинах, Джефф. У меня такие же потребности, как у любого другого мужчины, но мои желания мной не управляют!

— Тобой не управляет твоя голова, это уж точно. Если это не желудок и не то, что ниже, тогда что?

— То, что тебе незнакомо из-за твоей злобы, — сказал Джордж.

— Только не говори мне, что любишь ее, — заметил Джефф. — Даже если ты поклянешься, я не поверю, что ты любишь янки!

— Хорошо, не буду.

— Боже, я понял: скоро здесь будет бегать полдюжины родившихся янки.

— У нас не будет детей, — сказал Джордж. Джефф изумленно взглянул на брата.

— Какая же тогда причина, что ты женился на ней?

— У нас у всех в венах течет кровь отца. Ты думаешь, я позволю себе плодить таких сыновей, как он?

— А что по этому поводу сказала Роза?

— Она согласилась.

Джефф на минуту смешался.

— Но постелить ей в маленькой комнате… — продолжил он, — разрешить ей спать на постели мамы…

— Ты знаешь, что мама не возражала бы, — отозвался Джордж. — Кроме того, она не прожила в этом доме и двух лет. И здесь не родился никто из нас.

— Что скажут близнецы?..

— Ничего, и это тебе хорошо известно. Ты единственный не можешь смириться с тем, что отец Розы воевал за Союз!

— Ты чертовски прав, я не могу никак сделать этого!

— Но тебе придется. Роза останется здесь!

— Ты хочешь сказать, что выбираешь эту женщину, отказываясь от своей плоти и крови?..

— Если кому-то придется выбирать, так это тебе. Я свой выбор уже сделал!

— Не проси меня признать ее: это пустая трата времени!

— Я не прошу тебя, — сказал Джордж. — Выбор за тобой!

— Я не смирюсь с ней, — выпалил Джефф, вскакивая на ноги. — И с тобой, пока ты женат на ней!

— Тогда тебе лучше собрать свои постельные принадлежности. Думаю, тебе удобнее будет спать с Солти и его парнями!

— Ты выбрасываешь меня? — Джефф не мог в это поверить. — И все из-за этой шлюхи, возбудившей тебя так, что тебе пришлось жениться на ней, чтобы затащить к себе в кровать?

Джордж, вскочив на ноги, схватил Джеффа за рубашку и протащил его через всю комнату, как резиновую куклу.

— Радуйся, что у тебя только одна рука! Если были бы обе, я выбил бы из тебя все мозги! Я бы заставил тебя извиниться перед Розой, но мне не хочется, чтобы она знала, что мой брат опустился до непристойных ругательств. А теперь убирайся отсюда и не смей переступать этого порога до тех пор, пока не сможешь относиться к Розе как к моей жене и своей сводной сестре!

— Этого никогда не будет!

Джефф схватил пальто и плащ, висевшие на вешалке, и бросился вон из комнаты.


Роза не могла уснуть, и знала, что Джордж тоже не спит. Но разговоры не смогли бы исправить положение, по крайней мере, сейчас. Их первый вечер дома обернулся катастрофой, он принес такие губительные последствия, что ей пришлось солгать ради того, чтобы им обоим стало немного легче.

Она слышала, как ушел Джефф. Это слышали все в доме. Он ворвался в спальню братьев как раз тогда, когда она укладывала Зака. Увидев Розу, Джефф грязно выругался.

Монти тут же сбил его с ног. Только потому, что он подбежал к нему раньше Хена. К счастью, дальше дело не пошло: Джефф поднялся и выскочил из комнаты, столкнувшись с Джорджем на пороге. Тот пропустил Джеффа, и Роза решила, что он не слышал ничего. За что она ему была очень благодарна.

Роза, чувствуя себя неловко перед близнецами, поспешила на кухню.

— Что-нибудь случилось? — спросил у нее Джордж, следуя за ней. Не рассказывать же ему, что сказал Джефф: это ничего бы не решило, а только сделало бы тяжелее его ношу.

— Я не думала, что наш брак так воспринимается Джеффом!

— Остынет. Он очень похож на отца, а тот никогда не злился долго! Просто это порождало уйму неприятностей.

— Как Монти, — сказала Роза.

Но Джефф другой.

Роза знала, что и Джордж понимает это! Пока она убирала на кухне, он раскладывал их вещи, и это дало ему возможность побыть одному. И ей тоже.

— Эту комнату мы не успели обклеить обоями, так как началась война, — рассказывал Джордж, когда они наконец-то вошли в спальню. — И, конечно, мальчишки не стали этого делать после смерти мамы.

— Ничего, времени у нас достаточно, — произнесла Роза со всем энтузиазмом, на который была способна. Она разделась, но Джордж не двигался. Стоя возле маленького окна, он смотрел на улицу, в темноту, поглощенный своими мыслями. Роза проклинала Джеффа. Она легла, но Джордж все еще не двигался, глядя в окно.

— Неужели ты не устал? — спросила Роза. — Я просто выбилась из сил. Мне нужно как следует выспаться, чтобы приготовить завтрак к 5 часам.

Джордж повернулся к кровати, но Розы будто не видел.

— Я неважно себя чувствую, — сказала она, — думаю, что пора спать. Почему бы тебе не посидеть немного, если ты не хочешь спать?

— Ты больна? — спросил Джордж, очнувшись от задумчивости.

— Наверное, просто устала. А может быть раньше начнется женское недомогание.

Взгляд Джорджа стал озабоченным.

— У меня иногда раньше начинается, — сказала Роза.

— Ты уверена, что дело именно в этом?

— Да.

— Хорошо. — Джордж склонился над Розой и поцеловал ее. Но даже в этот момент она чувствовала, что что-то стоит между ними.

— Прости, что наш приезд домой оказался не очень удачным…

— Все будет хорошо.

Но она не верила в это. Когда за Джорджем закрылась дверь, ей показалось, что это он закрыл дверь за ней.

Зачем было думать, что, выйдя за него замуж, она развеет все его сомнения? Она была настолько глупой, чтобы верить, что у нее, как у жены, будет преимущество перед его семьей! Зачем она ушла из кухни? Ей надо было знать, что произошло между Джеффом и Джорджем! Чтобы знать, с чем ей придется бороться.

И все же она знала это: ей придется воевать с его семьей! Возможно, Джордж сам не понимал этого, но свою семью он любил больше, чем свою жену!

Это причиняло Розе невыносимую боль. Жаловаться было бесполезно, и неважно, в чем причина: с этим не поспоришь! Просто это было. Она знала, что если она разрушит его семью, это всегда будет стоять между ними!

И все же Роза хотела, чтобы Джордж был с нею в эту ночь. Ей было достаточно просто держать его в своих объятиях, как той ночью в Остине. Она никогда не была так счастлива, как тогда: они лежали рядом, их руки были вместе, ее муж был погружен в сон. И в ее любовь.

Почему она не попросила его остаться?.. Она ведь нужна ему, он хочет ее. Этим она могла бы привязать Джорджа к себе. Но Розе не хотелось удерживать его с помощью кровати, так же как и с помощью своего умения готовить. Ей хотелось, чтобы он любил ее, а не ее достоинства! Не важно, что он считает их частью ее самой. Роза знает, что это разные вещи! Она была глупа, думая, что единственная проблема состоит в том, чтобы убедить Джорджа, что он хочет иметь детей! Это сделать намного легче, чем убедить его в том, что его жена для него важнее, чем его братья. Или, по крайней мере, так же важна. И сейчас она знала, что, не добившись этого, она не будет счастлива!


Глава 16


Джорджу показалось, что, закрывая за собой дверь, он ощутил физическую боль. Желание, нарастающее в нем с самого дня их свадьбы, сейчас словно пронизывало его тело. Ему потребовалось несколько секунд, чтобы восстановить утраченное равновесие. Его даже злило то, насколько его тянуло к Розе. Надо было решать очень многие вопросы, а его ум и тело были охвачены тем, что не требовало решения и доказательств — его влечением к Розе. Он мог думать только о своем желании. Для него было мучительно, находясь рядом с ней, не прикасаться к ней. Ему хотелось целовать ее, овладеть ею, как он это делал столько раз в своих снах!

Но он не мог. Если он не хотел становиться Розе мужем в полном смысле этого слова, он не должен дотрагиваться до нее. Только Джордж совсем не был уверен, что сможет это.

Вместо того чтобы попусту дразнить себя мыслями о том, чего он не может иметь, Джордж попытался сосредоточиться на раздумьях о своей семье. Да, он теперь между двух огней. Неприятие ожесточения Джеффа и — понимание того, как важно сохранить семью. Последнее открытие очень удивило Джорджа.

До того момента, когда Джефф ушел, он, оказывается, не понимал, насколько важна для него семья. Роза была права, говоря, что он сделает все для своих братьев! Он вернулся бы домой и без Джеффа. Может, не так скоро, может быть, он даже поступил бы на какую-нибудь заставу, но он все равно бы вернулся домой. Он нес ответственность за свою семью. И не смог бы от этого убежать.

Джордж думал, что это у него от матери. Ему хотелось узнать своих братьев, поняв их, помочь им полюбить друг друга. Он должен сделать так, чтобы они сами захотели стать дружной семьей. Чтобы растение цвело и плодоносило, необходимо подкармливать его, удобрять почву. Братья казались Джорджу дикими деревьями, растущими на неплодородной почве, выжженной ненавистью к своему отцу.

Его волновал Тайлер: никто не находил к нему подхода. Джордж должен был найти способ, чтобы прекратить обособленность Тайлера, и он вернулся в семью.

После женитьбы у Джорджа появился еще один человек, которого надо было понять и ввести в это хитросплетение опустошенных сердец. Джордж спрашивал себя, изменилось ли после женитьбы у него отношение к своей семье. Может, его поступок тогда был вызван не только клеветой Пичес?.. И, если бы не были так сильны его чувства к семье, он не смог бы разобраться и в своих чувствах к Розе?

Теперь он думал не о том, насколько она ему нравится, насколько привлекательна для него, даже не о том, чтобы заниматься с ней любовью. Может, он женился на ней потому, что не представляет без нее своей жизни? А как бы он поступил, если бы ему пришлось выбирать: сохранить семью или оставить Розу?

Этот вопрос мучил его до смерти. До сих пор он был уверен, что пожертвовал бы Розой. А сейчас, когда назревала именно такая возможность выбора, он не знал, как ему поступить! Его чувства к Розе оказались намного сильнее, чем он думал.

Глупо. Он напрягал все свое внимание для того, чтобы заставить себя не думать о ней, о ее поцелуях, о том, какое это блаженство — заниматься любовью с ней. И он, видимо, не успел заметить, как его восхищение этой девушкой и симпатия к ней переросли в любовь. Он получал огромное удовольствие от ее общества, от того, что, просыпаясь, видел Розу рядом с собой! По вечерам от ее присутствия ему становилось так уютно, он был умиротворен. Ему нравилось думать, счастлива ли она сейчас, размышляя, какой она была до их знакомства, была ли она в кого-нибудь влюблена…

Джордж не знал, что это было: очарованность, похоть или страстное желание, которое будет его преследовать всегда! Но он видел, что, думая о Розе, испытывает изнурительное удовольствие. В ней было что-то, в чем он нуждался, и это ничего общего не имело с его физическими потребностями! Его страшно удивило собственное негодование, когда он узнал, что сегодня не сможет заниматься с ней любовью. Он был готов даже послать ко всем чертям ее месячный цикл! Но дело было не в этом.

Одним словом, Роза воплощала все, что было необходимо Джорджу для счастья. Как он мог отказаться от нее?

Он не сможет, и он не должен!

А Роза? Не будет ли она более счастлива с кем-нибудь другим? Ведь это несправедливо — лишать ее возможности иметь детей! Многие хорошие мужчины ищут себе жен, и, наверное, она сможет полюбить кого-нибудь и забыть о нем. Может, ей лучше уехать на запад, где не так сильны противоречия между севером и конфедерацией?..

Но, сколько бы он не думал о том, чтобы отослать Розу, он знал, что сделать этого не сможет. Возможно, он еще не совсем разобрался в своих чувствах к ней, что, конечно, довольно смешно, но каковы бы они не были, они были прочными.


Первая неделя сгона скота стала сущим адом; работа была очень тяжелой, а жара — убийственной. Напряжение — дьявольским. Джефф никогда не подходил к дому и ничего не говорил о Розе, но гнев его висел в воздухе, как снег над головами у всех.

Братья с трудом сдерживались, и достаточно было бы одного лишь слова, слетевшего со змеиного языка Джеффа, как их озлобление хлынуло бы через край. Джордж благодарил бога, что Хен и Монти не застрелили Джеффа! В условиях, когда на ранчо работают десять мужчин, для Джорджа появилась возможность держать близнецов на безопасном расстоянии от Джеффа. Они почти не встречались, и только это предотвращало взрыв.

Они резали быков, считали телят, ставили клейма. Но самым трудным делом было вывести из зарослей 500-фунтового лонгхорна! Коровы не хотели покидать родные места. Многие из них вообще никогда не ходили со стадом, и их никогда не беспокоили. Много коров никогда прежде не клеймили. Каждый пятый или шестой бык был неклейменый. Близнецы очень старались, делая все возможное. Но им приходилось отбиваться от скотокрадов, следить, чтобы не напали бандиты Кортины, да и просто постараться выжить! На это уходило все время.

Лонгхорны сами не выйдут из зарослей, пока их не вытащат оттуда. Многие из них днем спали в чаще, спасаясь от жары, а вечером паслись на полянах. Когда что-то тревожило их сон, они становились безумными. К счастью Джорджа, ему удалось найти несколько мексиканских вакерос[13 - Вакверос — пастухи, ковбои.], у тех был дар понимать лонгхорнов, и они умели выходить из зарослей живыми. Нанимая вакерос, Джордж также надеялся на их помощь в охране ранчо. Он не платил им денег, но давал мясо и шкуры, с помощью которых они кормили свои семьи. Джордж надеялся, что они не станут воровать его коров и не позволят другим мексиканцам этого делать.

Вакерос выводили лонгхорнов из зарослей, а другие сгоняли их в загоны. Сгонять этих диких упрямых животных с безумными глазами было изматывающим и опасным делом. Каждые два часа приходилось менять лошадей.

Некоторых было невозможно загнать. Они были такими же умными и быстрыми, но еще более дикими, чем олени. Они плавали как утки, скакали как антилопы и дрались как раненые кабаны. Потревоженные, они набрасывались на каждый движущийся предмет.

Как-то Джордж услышал мычание теленка и сразу вслед за тем — топот несущихся в зарослях лонгхорнов. Сначала он подумал, что они убегают от кого-то. Затем понял, что они спешат на помощь к теленку. Дюжина быков подбежала к тому месту, откуда раздавалось мычание, послышался какой-то громкий шум, и было видно даже на расстоянии, как трясутся заросли чапареля. Потом из чащи выскочил волк, преследуемый лонгхорнами. Даже спасаясь от смерти, волк не мог сравниться с ними в скорости! На глазах у Джорджа они догнали хищника и втоптали его своими копытами в землю. Джордж не решился тревожить лонгхорнов, пока они не успокоились. Если он хочет улучшить породу своего скота, надо отобрать лишних, неподходящих быков и слабых коров. Сколько-то быков он отдаст вакерос, сколько-то забьют скотокрады. Оставшихся убьют на жир и шкуры.

Клеймение было грубой и тяжелой работой, но они использовали площадки-настилы специально для этого, на которых можно было клеймить и взрослых быков и кастрированных бычков, не подвергая жизнь опасности. Понемногу работа двигалась. Пятеро бывших солдат конфедерации и пять братьев Рэндолфов, а также десять мексиканцев делали все возможное. Джордж намеревался исследовать каждый участок своей земли, как и прилегающей к ней. Никто не имел такого ранчо, которое протянулось на пятнадцать миль! И каждая корова в этой местности принадлежала ему и его братьям. Однако с этим не все были согласны: не проходило и дня, чтобы братья не находили скелет коровы. Каких-то из них убили еще до войны. Ранчо в округе больше не было, но были люди, считавшие, что имеют права на говядину Рэндолфов. Джефф говорил, что, видимо, эти люди берут мясо, только чтобы не умереть с голоду, но Джордж скоро пришел к выводу, что «для того, чтобы не умереть», им надо постоянно сидеть на мясной диете!

Натыкаясь по пути на поселения то здесь, то там, Джордж стал придерживаться мнения близнецов на счет живущих там людей. Не было видно ни домашнего скота, ни признаком фермерского хозяйства, ни людей, которые обустраивали бы его для своих семей. Заброшенные сады, иногда старая корова или костлявый бык возле убогой лачуги… И все же никто не выглядел голодным! Было нетрудно догадаться, почему.

— Это все люди из клана Фрэнка Макклендона, — объяснил ему Хен. — Они ядовитые как змеи и ленивые как свиньи! Один из них нанялся у саквояжников, и теперь они ведут себя так, словно им все позволено!

— А при этом кормятся нашим мясом, — заметил Джордж.

Джордж ожидал неприятностей — почти каждый день он видел, что за ними кто-то наблюдает из зарослей, но никто не появлялся. Макклендоны жили к востоку от ранчо. Эту местность Рэндолфы освоили первым делом, вытащив всех коров из зарослей и других укрытий. Осталось только около пятидесяти бродячих быков. Джордж отдал их вакерос на мясо и шкуры.


— У тебя осталась какая-нибудь семья? — спросил Джордж у Розы. Она чувствовала, как он ускользает от нее, но ничего не могла с этим доделать! Наверное, она имела бы шанс, если бы видела Джорджа больше, чем два часа в день, если бы она могла поговорить с ним наедине, и если бы у нее не начался месячный цикл!

Но встречались они только за столом. Мужчины наспех ели завтрак и отправлялись на работу. И ужин был не лучше.

Все возвращались измотанные, покрытые грязью, потом, шипами, бесчисленными ссадинами, порезами, ожогами. Пока они умывались, залечивали раны, ужинали, уже было пора спать.

— Только жена моего дяди и их дети, — ответила Роза, — но я не считаю их семьей. Я их даже никогда не видела!

Джордж спал вместе с ней, но был так измотан, что сил у него хватало только на торопливый поцелуй и «спокойной ночи». Она понимала, что ему не хочется овладеть ею, а потом сразу заснуть, торопливо чмокнув ее в щеку, но ей так хотелось нежных прикосновений его пальцев, его нежных объятий, хотелось ощущать на своей талии его руку! Но ничего этого не было.

Она пыталась поговорить с ним, и он ее слушал, но после того, как он целый день отдавал приказания, желания говорить у него не было. Да и у нее тоже. Она не могла поговорить с ним о том, что ее волновало больше всего на свете! Они ведь договорились. А теперь она пытается нарушить правила, о которых они договаривались.

— Почему бы тебе не сказать им, что ты женат?

Иногда Роза замечала, что Джордж смотрит на нее, как на незнакомую, словно пытаясь определить, кто она и какая она. Иногда же он смотрел сквозь нее. Роза знала, что тогда он думает о своих братьях.

Роза начала думать, не ошибкой ли было надеяться на то, что Джордж полюбит ее… Ведь так трудно влюбиться в женщину, о которой у тебя нет времени подумать!

— Им моя судьба безразлична, особенно после смерти моего дяди. Они думают, что у всех, кто живет в Техасе, есть огромные плантации и сотни рабов!

Роза говорила себе, что просто сейчас неподходящее время, что все встанет на свои места, как только сгонят и продадут скот. Но она знала, что с каждым уходящим днем Джорджу становится все труднее измениться! Тогда, в Остине, он был самым незащищенным, а теперь он отдалился от нее.

Она захотела снова попросить Джорджа отвезти ее в Остин, чтобы быть подальше от этой семьи. Но вряд ли бы он оставил ради этого работу со скотом. Ведь они, были обеспечены всем необходимым на несколько месяцев. У нее было все, кроме его любви!

— Но ведь есть, наверное, кто-нибудь еще? А семья твоего отца?

Всякий раз, видя, как он смотрит на пустующий стул Джеффа, ей становилось понятно, насколько он любит братьев сильнее, чем ее. Роза убеждалась в этом, увидев, как он смотрит, нахмурив брови, на Тайлера, замечая, как старается Джордж провести с Заком хотя бы несколько минут каждый вечер! Даже когда у него не хватало времени на нее.

— Родственники хотели, чтобы отец стал посланником, и отреклись от него, когда он покинул Вест Пойнт.

А поведение его братьев только подтверждало опасения Джорджа насчет плохой крови в их семье.

Джефф был жесток и язвителен, казалось, он постоянно искал повод, чтобы разозлить близнецов, и Монти с Хеном в основном находились в разъяренном состоянии. А в остальное время вели себя просто по-скотски. Тайлер не хотел признавать ничьего существования. Только Зак и Джордж были достаточно уравновешены эмоционально. Может, Джордж прав, и все они сумасшедшие?

— Тогда ты действительно одна на свете.

Пожалуй, это так, но Джордж не был сумасшедшим, тот Джордж, которого она так сильно любила!

Ей было трудно сделать шаг как вперед, так и назад. Если в ближайшее время ничего не случится, она сойдет с ума!

— Больше не одна!..


Нервы Джорджа были напряжены до предела:

Роза сказала, что сейчас как раз то время, когда она может забеременеть, и вот уже третью ночь, меньше, чем за неделю, он лежал рядом с ней, и не мог ни поцеловать, ни дотронуться до нее. Остальные ночи он провел под звездами, мечтая, как будет держать Розу в своих объятиях.

Когда он был вдали от нее, ему казалось, что это для него самое трудное. Когда же он лежал рядом с ней, запретное расстояние в два фута было выдержать еще труднее!

Целую неделю, находясь в седле и гоняя разъяренных коров, он старался о ней не думать. Ставя раскаленное железное клеймо на бок 500-фунтового быка, взбесившегося от кастрации, он пытался не вспоминать тепло ее глаз. Не хотел думать о ней, планируя работу и отдавая приказания на день. Неудивительно, что он стал с трудом соображать и всех путал.

Но самой трудной задачей для него было не мечтать о ней, когда он ночевал на ранчо, зная, что не может овладеть ею. Но так, как сегодня, не было тяжело еще никогда!

Она не спала, и он знал это. Он понимал, спит она или нет, по дыханию Розы. Он знал, что она лежит и ждет. Но ждет чего?.. Ему даже не хотелось думать об этом. Что ждет любая женщина от мужчины, которого она любит? Того, чего не может ей дать он! Возможно, его отец и мог сказать женщине, что любит ее, ради мгновенного удовольствия, но Джордж не мог сделать этого. Он скажет Розе, что любит ее, когда будет чувствовать это на самом деле!

Но он хотел ее. Боже, как сильно он ее желал! Он только поцелует и обнимет ее. Он даже смог бы сгореть от неудовлетворенного желания. Но оно ведь не настолько сильное, чтобы он потерял голову и им пришлось зачать ребенка!..

— Еще не безопасно, — сказала Роза, когда Джордж к ней придвинулся.

— Я знаю. Просто я хочу прикоснуться к тебе. Все в порядке, да?

— Да, — ответила ему Роза.

Джордж немного расслабился. Несмотря на все свои усилия, он не переставал думать о ней весь день. Ему хотелось дотронуться до ее кожи, ощутить мягкость ее груди, почувствовал» на губах сладость ее губ! Больше он ничего не сделает.

— Прости, что не могу проводить с тобой побольше времени, — проговорил Джордж, положив руку на ее живот. Тонкая ткань ее рубашки была мягкой и теплой.

— Я понимаю, — неуверенно отозвалась Роза.

— С женой так не обращаются…

— Я не жалуюсь!

Роза не пошевелилась, когда ей на грудь легла его рука, но его собственное тело напряглось. Он почувствовал, как от его прикосновения ее сосок становится твердым, и это еще больше разожгло его.

— Ты ведь не чувствуешь себя связанным? — спросила она. — Я говорила, что никогда не буду сковывать тебя…

— Дело не в этом.

Говорить ему не хотелось. Он хотел погрузиться в те ощущения, которые он испытывал, прикасаясь к ней. Он хотел думать только об одном, о том, что он себе запретил!

— В чем же тогда?

— Я виноват перед тобой, — с трудом выговорил Джордж. — Никогда я еще не чувствовал себя таким виноватым, как сейчас.

— Не надо!..

Но Джорджа мучило чувство вины: он не имел права предлагать ей замужество, зная, что не сможет дать ей детей и тот дом, о котором она мечтала! Он был виноват в том, что не мог ответить любовью на ее любовь. И сейчас он был виноват в том, что страстно желал заниматься с ней любовью; все его тело напряглось. Он виноват и в том, что его поступки не согласовываются с его эмоциями.

Рука Джорджа скользнула под ее рубашку. Кожа Розы была очень нежной и гладкой. У Джорджа замерло дыхание, когда он коснулся соска. Глубоко вздохнув, он стал ласкать ее грудь.

Джордж почувствовал, как тело Розы напряглось, а его желание становится все сильнее. Он уже не мог остановиться. Придвинувшись еще ближе, он наклонился и губами коснулся ее тела. Он чувствовал, как грудь Розы под его рукой поднимается и опускается. Ее дыхание участилось, но было не глубоким. Таким же, как у него.

Он обнажил одну ее грудь и прильнул своими жаркими губами к соску, лаская другой рукой вторую грудь. Его зубы нежно щекотали кожу девушки, ее соски стали твердыми, а кожа вокруг них такой чувствительной, что каждое прикосновение Джорджа вызывало у Розы новую волну желания. Джордж ласкал губами ее грудь. От Розы пахло фиалками, ему нравился этот нежный, едва уловимый запах. Он стал ласкать ей грудь языком. Джордж почувствовал, что ее тело непроизвольно выгнулось, дыхание стало прерывистым, мышцы напряглись до предела. Все это еще сильнее разжигало его желание. Захватив сосок зубами, он стал нежно его покусывать.

Учащенное дыхание Розы возбуждало его. Взяв сосок в рот, он посасывал его, сначала очень нежно, затем достаточно требовательно. Его захватило желание. Его рука обнажила другую грудь, и притянув ее к себе, Джордж зарылся лицом между ними. Роза обхватила его тело руками и притянула к себе. Джордж переступил черту.

Обласкав ее грудь, он прильнул к ее губам. В этот обжигающий поцелуй Джордж вложил все выстраданное за эту неделю. Всю неделю он думал о Розе каждые пять минут, ночами его мучили мысли о ее теле. Нервы его за эту неделю напряглись до предела, и он был на грани срыва.

Это был отчаянный, порывистый и долгий поцелуй. Желание настолько охватило его, что Джордж с трудом осознал, что Роза ответила на его поцелуй так же отчаянно и безрассудно. Пока он покрывал поцелуями ее шею, грудь и плечи, его рука опускалась все ниже и стала ласкать ее бедро. Он не знал, у кого из них вырвался стон, да это было и не важно. Оба были поглощены властью желания, и никто из них не хотел препятствовать той силе, которая сейчас бросила их в объятия друг к другу. То, что должно теперь произойти, положит конец их мучениям! Рука Джорджа скользнула под ее рубашку и, минуя колено, добралась до бедра. С чуть слышным вздохом Роза расслабилась, ожидая, когда он войдет в нее. Хотя его тело истомилось за эти ночи воздержания, Джордж колебался. Он чувствовал, что его желание остывает, словно его обдали холодной водой. На него накатила волна страха.

Он видел семилетнего мальчика, съежившегося перед своим отцом: рука опускалась в гневе снова и снова, до тех пор, пока мальчик не мог больше стоять. В его ушах стоял собственный крик боли и страха, он видел ужас в глазах отца, когда тот понял, что сделал со своим сыном. Перед глазами у него стояла мать, которой не доставало силы, характера и смелости, чтобы защитить своих детей; она прижимала его к себе, и слезы отчаяния катились у нее по щекам. Он видел отца, пьяного и злобного в течение нескольких дней после случившегося, видел, как в страхе ходила по дому прислуга.

И желание замерло в его груди.

— Извини, — отрывисто произнес Джордж, вскакивая с кровати.

Он быстро надел брюки и рубашку, взял носки и ботинки и поспешно вышел из комнаты.

Отойдя от дома; он остановился, чтобы успокоить свое вырывающееся из груди сердце. Постепенно он почувствовал, как его биение замедляется, тело успокаивается и дыхание восстанавливается. Глубоко вздохнув, Джордж сел и надел ботинки.

Он не может вернуться. Ни сегодня, ни завтра, пока не закончатся ее небезопасные дни. Он справился со своим влечением к ней, и больше не пойдет ни на какие компромиссы: у него не должно быть детей! Никогда.

Может быть, ее следует отослать в Остин?.. Он мог бы регулярно ее навещать. Не такое уж это большое расстояние, если ехать на лошади. Особенно, если ехать на быстрой лошади. Так, может быть, будет лучше для нее. И, конечно, легче для него!

Но каждый раз, когда он собирался поговорить об этом с Розой, возникала очередная причина, почему он не может обойтись без нее! Он уже давно отказался от этого разговора. Даже если бы женское население Остина согласно было бы принять Розу с распростертыми объятиями, Джордж знал, что не сможет сказать ей о ее отъезде! Это бы глубоко ее ранило. Кроме того, он привык, что она рядом, ему нравится это, ему это необходимо. Она крепко привязала его к себе, и он не мог порвать эту нить! А что касается искушения не удержаться и заниматься с ней любовью в опасные дни, то он просто будет спать в лагере! Лучше провести несколько ночей на земле, чем сожалеть потом всю жизнь!

Ночью Джордж думал о том, что в течение дня не приходило ему в голову: у него просто не было на это времени, последние дни были чертовски трудными и напряженными. Джордж понял, что отказаться от детей для него будет так же трудно, как и для Розы. Значит, от своего отца он унаследовал что-то еще.


Несколько минут Роза лежала, не двигаясь. Ее тело застыло от неудовлетворенного желания и боли. Когда она немного пришла в себя, по ее щекам потекли слезы. Не было душераздирающих страданий и судорожных рыданий: простые соленые слезы стекали по ее щекам, ее губам и капали на подушку.

Опять судьба предложила ей что-то, дала подержать в руках, даже полюбить, а потом, когда уже Роза считала это своей собственностью, отняла!

Роза не знала, что ей еще придется выдержать, пока она все окончательно не разрушит. Оказывается, любовь может не только создавать, но и разрушать!


— Ты не мог бы сегодня взять с собой Зака? — спросила Роза, когда Джордж вошел на кухню. Другие парни еще умывались.

— Он будет только мешать!

— Я приготовлю сюрприз для него, — объяснила Роза. — Завтра его день рождения!

Джорджу стало не по себе: поглощенный сгоном скота и выяснением своих чувств к Розе, он совсем забыл про день рождения Зака. Он помнил, как важны были для него дни рождения, когда он был маленьким. Может быть, для Зака они еще более важны! Все это лишний раз доказывает, какой у них был негодный отец!

— Ему до смерти хочется увидеть, как вы работаете… Ты можешь сказать ему, что берешь его с собой ради дня рождения, и тогда он не будет проситься каждый день!

— Да, я возьму его, — сказал Джордж. — Я сожалею, что мне не пришло это в голову.

— Не можешь же ты думать обо всем! В последние дни у тебя слишком много забот.

— Это для меня не оправдание.

— Более чем достаточное! И перестань себя винить.

Джордж ждал с нетерпением, когда возьмет с собой Зака. Но его воодушевления хватило ненадолго: еще по дороге к загону малыш задал ему столько вопросов, что Джорджу захотелось отправить его обратно. К концу дня он уже горько сожалел о том, что не сделал этого.

— Сегодня тебе надо умываться гораздо лучше, — сказал Джордж Заку, когда они вернулись. — А то Роза может не разрешить тебе сесть за стол. Грязи, которую ты нанес на себе, достаточно, чтобы посадить огород!

— Но я должен разлить молоко, — запротестовал Зак.

— Я разолью. Лучше я сделаю это, чем чувствовать весь вечер, как ты пахнешь! Но если ты поторопишься, то сможешь сам справиться с молоком.

Зак был маленьким, но все понимал с полуслова; он умывался в два раза дольше, чем было нужно. Когда он закончил свой туалет, все уже заняли места за столом.

Вбежав в кухню, Зак увидел большой пирог с семью зажженными свечами и груду подарков напротив своего места. Его глаза стали как блюдца:

— Это все мне? — спросил он, переводя взгляд с Джорджа на Розу.

— Конечно, — заверила его она. — Больше ни у кого сегодня нет дня рождения.

— Ура! — закричал Зак. — Я никогда не получал подарки раньше.

— Как и пирог.

Джордж знал, что ничего не поделаешь с неотпразднованными днями рождения Зака, и от этого ему было еще хуже. Даже если бы он не забывал о его дне рождения, все равно он не догадался бы подарить малышу подарок или попросить Розу испечь пирог!

А она подумала обо всем. Она всегда так делала, это было для нее таким естественным! Она помнила не только о таких важных вещах, как день рождения. Каждый день она делала что-нибудь для них. Даже для Джеффа.

Она была бы и прекрасной матерью. Ее лицо светилось удовольствием, когда она смотрела на счастливого Зака. Джордж был рад этому. Когда он думал, что она, выйдя замуж за него, отказывается от будущих своих детей, ему становилось невыносимо больно.

— Ковбойские штаны! — запищал Зак, развертывая очень длинный коричневый сверток. — Мои собственные ковбойские штаны!

Зак бросился к своему старшему брату и обнял его с такой силой, что чуть не сломал ему шею!

— Откуда ты узнал, что я хочу их больше всего на свете? — воскликнул он, его глаза светились счастьем. — Я никогда никому об этом не говорил!

Джордж уже открыл рот, чтобы отрицать свою причастность к этому сюрпризу, но Роза остановила его легким кивком. Джордж понял, что Зак оценит ее пирог и будет благодарен ей за него, но такую замечательную вещь, как ковбойские штаны, может подарить только старший брат! Роза считала, что эта должна быть заслуга Джорджа, потому что Заку это тогда понравится больше.

Джордж подавил свое самолюбие.

— Что еще может пожелать мужчина, которому приходится верхом разъезжать по нашим зарослям?..

— Но ты не разрешишь мне… Можно прямо сейчас?

— Если ты не против того, что Роза будет вытаскивать из тебя колючки!

— Но ведь из тебя ей не приходится вытаскивать! — заметил Зак. — И из Монти с Хеном тоже!

— Нам не хочется, чтобы она видела, как мы плачем, — сказал Джордж.

— Ты никогда не плачешь, — сказал Зак, довольный тем, что старший брат шутит с ним. — Тебя не заставишь и звука издать! Весь шум от Монти.

— Выдаешь меня, да? — Монти попытался ухватить своего маленького братишку. Зак мудро укрылся от его рук у Джорджа.

— Хен, придержите с Тайлером Джорджа, мне надо расправиться с этим маленьким негодяем! — сказал Монти, и когда те сделали вид, что занялись Джорджем, принялся щекотать малыша за все места, которые смог достать.

Зак заливался смехом.

Утомившись, старшие перестали играть и вернулись к столу. Зак с риском для жизни оставил объятия Джорджа и стал открывать другие подарки. Рубашка и пояс вызвали очередной взрыв неудержимого счастливого смеха, а развернув сверток, в котором находилась пара новых ботинок, он снова кинулся к Джорджу.

— На этот раз поблагодари Розу, — сказал Джордж, больше не желая приписывать себе чужие заслуги, нравилось это Розе и Заку или нет. — Она их выбрала специально для тебя!

Внезапно Джорджа осенило, что всеми счастливыми моментами своей жизни с тех пор, как он вернулся домой, он обязан Розе. И его братья тоже. Джордж не помнил, когда, еще они так смеялись!

Смеялся даже Тайлер.

Поэтому он виноват еще больше, что не любит ее. И в том, что не может ей дать детей.

Джордж попытался отвлечься от этих мыслей: в конце концов, она знала, на что шла…

Нет, Роза не знала. Ты никогда не говорил, что не любишь ее! И о том, что не хочешь детей, сказал только после свадьбы. Но она знала, что я не люблю ее. Это ничего не меняет. Но ведь многие люди, которые не любят друг друга, имеют семьи.

Сейчас на Джорджа навалились и стыд за то, как он поступил с Розой, и его обязательства перед братьями, и ответственность за ранчо: ему хотелось куда-нибудь убежать от всего этого! Он никак не мог решить, как ему жить дальше с Розой. И с братьями. Он сомневался, правильно ли он ведет дела на своем ранчо. Они могут потерять все стадо, погнав его в Сент-Луис. Он не был уверен также, что кто-нибудь из них; кроме Монти, создан для работы на ранчо. Наверное, то же чувствовал и отец, когда все стало разваливаться! Джордж никогда не симпатизировал отцу и не жалел его, только осуждал. Но теперь он начал его понимать, и это его испугало.

— Опасные дни прошли, — сказала Роза, убирая со стола остатки пирога. Она произнесла это так, словно не придавала своим словам никакого значения.

Джордж застыл на месте. Его братья только что ушли. Заку не терпелось примерить штаны, Хен решил показать ему, как они надеваются. Джордж задержался, чтобы поблагодарить Розу за то, что она сделала, и не мог найти слов для этого. Ему не хотелось, чтобы это звучало как благодарность за хорошо выполненную работу,

— Я просто хотела, чтобы ты знал на случай, если ты думаешь, что тебе придется спать в лагере!

Это было приглашением. И именно сейчас ему предстояло решать, что делать со своей женитьбой. До сих пор обстоятельства позволяли ему откладывать принятие этого решения, сейчас ничто не стояло на его пути. Он выполнит обязательства по отношению к этой женщине или позволит ей уехать. Нельзя удерживать ее здесь вечно, ничего не давая взамен ее любви, кроме ожидания!

Джордж кивнул Розе головой в знак того, что понял. Он увидел разочарование в ее глазах, ее лицо словно застыло. Роза была очень красивой, но в этот момент она стала какой-то безжизненной.

— Спасибо за день рождения, — сказал он, чувствуя себя несколько более уверенно. — Но не стоило говорить, что штаны — это мой подарок.

— Но я знала, что, если их подаришь ты, Зак обрадуется больше!

— Понимаю, но я не должен был позволять Заку благодарить меня.

Он остановился. Как сказать женщине, взирающей на тебя с любовью, о том, что она поступила очень мило?.. Это будет звучать почти оскорбительно.

— Не знаю, как у тебя получается делать всегда то, что нужно. У меня не получается!

— Наверное, некоторые вещи более естественны для женщины, — сказала Роза с улыбкой на губах, — ты и так делаешь более чем достаточно!

— Я этого сказать не могу, учитывая то, как идут дела в лагере! И у меня никогда бы не получилось такого вечера.

— Такие вечера возможны только благодаря тому, что делаешь ты, — сказала Роза, глядя на Джорджа с теплотой. — И это больше укрепляет семью, чем все вечеринки и подарки! Она хотела еще что-то сказать, но он не понимал ее… Что было неудивительно: его семья никогда не была счастлива, в его жизни не было счастливых моментов.

— Возможно, но мне кажется, что я ничего не смыслю в этих делах. Может, лучше поручить тебе заниматься семьей — у тебя это лучше получается!

Джорджу стало жаль самого себя. Нет, это просто отголоски чувства вины за то, что он забыл о дне рождения. И он был расстроен тем, что находясь рядом с Розой, возбуждается как подросток…

— Если ты думаешь, что Монти послушает то, что я буду говорить о коровах…

Роза не закончила. Джордж улыбнулся, и напряжение оставило его.

— Пожалуй, я пока не буду уходить, побуду поблизости. И мне нужно поговорить с близнецами, пока они не уснули.

Ему надо выгадать время, чтобы подумать. Роза ясно дала ему понять, что хочет заниматься с ним любовью. Ему очень этого хотелось, он удивлялся, как она не увидела этого на его лице. Но существовали еще вопросы, которые ему надо было решить в первую очередь.

Он знал, что эта ночь будет переломной для них обоих. Он знал, что он хочет делать, но должен был убедиться, что имеет для этого веские причины. Для него было важно знать, что он поступает правильно!

Роза лежала на кровати. Она не спала. Ждала.

Он придет?

Джордж ничего ей не сказал, просто вышел.

Они достигли критической точки. По крайней мере, он. Если она недостаточно важна для Джорджа и он не приходит к ней ночью, то, значит, она недостаточно важна для него как жена. Было больно не только произнести это, но даже подумать! Ей казалось, что она теряет все, лишается всего!

Но, что бы ни случилось, она никогда не забудет Джорджа. Даже если никогда больше не увидит. Она никого не сможет полюбить так, как любила его, и до конца жизни будет каждого мужчину сравнивать с Джорджем!

Она навсегда запомнит его черты, его настроения, их разговоры, все, что они пережили вместе. Ей известны каждое его движение, каждое выражение его лица. Он — часть ее души, и всегда будет ею!

Она никогда не забудет и его братьев: теперь она чувствовала, что и они часть ее. И это было так странно, ведь они считали ее посторонней, чужой!

Роза вспомнила, с какой легкостью она вошла в семью Робинсонов. Ее приняли сразу, и к концу первой недели ей уже казалось, что она всегда была членом их семьи. Почему же это не могло случиться здесь?

Но она умела выживать! Она страдала до того, как Джордж появился в Остине, и она выживет, даже если никогда не увидит ни его, ни его братьев!

Ее мысли оборвал звук открывающейся двери, ее дыхание замерло: шаги на кухне… поворачивается дверная ручка…

Это пришел Джордж.


Глава 17


Она ожидала при тусклом свете лампы, фитиль которой был притушен, чтобы сэкономить драгоценное горючее. Всегда восхищаясь ее красотой, он не понимал, как могли мужчины не замечать этой красоты только потому, что ее отец воевал за Союз!

Она выглядела такой хрупкой, такой ранимой, незащищенной! Он испугался того, что собирался сейчас сделать.

Или того, чего делать не собирался.

— Я не была уверена, что ты придешь, — сказала Роза. В ее голосе слышалось беспокойство, словно она боялась, что любая малейшая ее оплошность заставит Джорджа уйти.

— Мне нужно было подумать.

— Мне тоже.

Джордж почувствовал возникшую неловкость. Каким дураком он был, никогда не задумываясь о том, что и у Розы могут быть требующие решения проблемы! Почему ему всегда казалось, что ему одному приходится принимать решения? Сейчас он понял, что точно так же относился и к своим братьям. Всегда воспринимая Розу как нечто само собой разумеющееся, он думал, что она всегда будет рядом, будет ждать, хотеть, прощать всякий раз, когда он захочет обратить на нее свое внимание.

Джордж подошел к кровати, сел на ее край лицом к Розе.

— Ты привел свои мысли в порядок? — спросила она.

— Более или менее, во всяком случае, они теперь у меня в большем порядке, чем раньше!

Он хотел, чтобы Роза прибавила фитиль, ему было трудно разглядеть ее лицо, а надо было знать, как она воспримет то, что он собирается ей сказать.

— Не возражаешь, если я начну первая? — спросила она.

Джордж почувствовал, как у него защемило в груди: теперь она не была похожа на ту довольную, счастливую Розу, какой она была за ужином. Она казалась такой серьезной. И несчастной.

— Нет, не возражаю.

Роза не сразу заговорила; она не смотрела на него, и от этого Джордж нервничал еще больше. Если ей трудно подобрать нужные слова, это значит только одно — то, что ему не понравятся те слова, которые она собирается сказать! Роза подняла глаза и взглянула Джорджу прямо в глаза.

— Не знаю, почему ты сделал мне предложение. Откровенно говоря, я боялась спросить об этом.

Она опустила глаза, казалось, ей не хочется продолжать.

— Ты же знаешь, что я люблю тебя, — сказала она. — Я никогда не делала из этого секрета.

Он не знал, что ему на это ответить, что сказать.

— Боюсь, что любовь побудила меня дать некоторые обещания, которые я не смогу сдержать! — продолжала она.

Боль в груди не отпускала, а становилась все резче.

— Я говорила, что понимаю, как ты боишься ответственности, и то, что не стану тебя привязывать к себе. Я все понимаю, но не могу жить здесь, ожидая постоянно, когда ты наконец решишь прийти ко мне, и опасаясь, что каждую минуту ты можешь передумать… Раньше мне этого было достаточно, по крайней мере, мне так казалось, но теперь это не так!

Она собирается сказать ему, что хочет уехать?

— Приехав сюда, я мечтала о Святом Георгии, который меня спасает! Я знала, что это нереально, что это всего лишь детская сказка, но я верила, что, оставшись здесь, я смогу дождаться исполнения хотя бы части этой мечты.

— Но ничего не сбылось.

— Я полюбила тебя. Потом Зак покорил мое сердце своей озорной улыбкой, затем мне очень понравился Хен… Мне нравится Монти, когда не кричит и не подавляет меня силой своей личности. Я не ссорюсь с Тайлером и беспокоюсь о Джеффе.

— Ты научилась беспокоиться обо всех нас.

— У тебя замечательная семья! Все такие жизнерадостные, умные, энергичные и невероятно преданные. Каждый из вас может дать так много любви, но вы боитесь ее выказать и кому-то предложить из опасения, что она будет отвергнута.

— Они не отвергают тебя.

— Нет, но они сдерживаются. Они ждут, когда ты полюбишь меня, до этого они не позволят себе этого.

Джордж был ошеломлен. Он и не подозревал, что решения его братьев могут зависеть от его собственных. Еще больше его поразило то, что они сдерживаются из-за него от того, что им хотелось бы. А он думал, что это он сдерживается из-за своих братьев…

Если Роза была права…

— Разве можно жить здесь и не быть причастной к твоей семье? — продолжала Роза. — Но мне больно, что для нее я все еще посторонняя. Не думаю, что смогу выдержать это и дальше!

— Ты хочешь вернуться в Остин?..

— Нет! — Роза говорила тихо, но в ее голосе слышалась скованность. — Я бы хотела остаться здесь до конца своей жизни, но я не могу. Из-за того, что происходит. Я думала, что смогу, но ошибалась. Можешь ли ты понять, что я чувствую? Можешь?.. Ты никогда не пытался взглянуть на мир глазами другого человека. Только своими.

Он пытался, но для этого был слишком поглощен своими страхами, мыслями о своей семье. Он не научился смотреть на вещи глазами других людей. И, к великому своему удивлению, Джордж понял, что так и не разобрался в своих чувствах. Необходимо сделать это сейчас, ведь Роза собирается уехать от них. Уехать от него. А сейчас он, как никогда в своей жизни, был уверен в том, что не хочет, чтобы она уезжала!

— Начинаю понимать, — сказал Джордж, — но ты ошибаешься, думая, что ты не принята в нашу семью. Иногда мне кажется, что Зак любит тебя больше, чем всех остальных!

— Зак хочет любить меня, но, не понимая этого, он все-таки держится на расстоянии, ожидая, что ты дашь ему знать, правильно он делает или нет!

— Ты думаешь, он в состоянии такое понять?

Роза посмотрела на него так, словно он был красивым, замечательным, но таким идиотом!

— Понимают все. Взгляни на Монти: вначале он поддразнивал меня, а когда стало ясно, что между нами что-то происходит, сразу ушел в сторону. Если бы он знал, что ты любишь меня, то стал бы заигрывать со мной снова, но на этот раз как с сестрой.

Джордж понял, о чем говорит Роза, но был уверен, что каким Монти был невозможным, таким и остался!

— Ждет даже Джефф: он может решить уехать, а может — вернуться. Но пока не решишь ты, он будет ждать!

Джордж почувствовал себя еще хуже, чем прежде: он не оправдал не только ожиданий Розы, но и ожиданий своих братьев!

— Я никогда не хотел, чтобы ты уезжала, — сказал он.

— Знаю. Но больше всего на свете ты не хочешь женщины, которая усложнила бы твою жизнь!

— После того, как я насмотрелся на своих родителей, я решил не рисковать и не повторять их ошибок! Но потом я встретил тебя, и все стало меняться. Ты спрашиваешь, почему я женился на тебе. Просто ничего другого я не мог сделать. Наверное, глупо произносить это взрослому мужчине, особенно тому, кто указывает другим что делать, но это правда! Мои чувства к тебе становятся сильнее с каждым днем, но я не могу разобраться в них! Может быть, ты мне очень нравишься, а может, просто мне с тобой так уютно, что трудно отказаться от тебя! Может быть, меня тянет к тебе потому, что ты самая красивая женщина, которую я когда-либо видел.

— И это все?..

— Нет.

— Я не могу понять, почему мои чувства к тебе изменились: раньше я говорил себе, что я сумасшедший, что не хочу и не собираюсь делать этого. Потом я понял, что все изменилось, и я хочу этого. Но, пытаясь заглянуть себе в душу, я вижу, что остался прежним человеком. И тогда я спрашиваю себя: хочется ли мне использовать тебя ради собственного удовольствия, или мои чувства изменились настолько, что переросли в любовь к тебе, а я и не заметил это!?

— Что ты решил? — спросила Роза, не умея скрыть волнения.

— Я понял, что не знаю, что такое любовь. Я никогда не видел ее, не считая мамину любовь к отцу, которая ослепила ее и заставила не замечать, каким он был. Я не думаю, что любовь ослепляет и тебя и ты не видишь правды. Если это так, то я ее не хочу! Мои чувства к тебе сильны, но не знаю, достаточно ли они сильны… Когда я смотрю на тебя, все остальное для меня не имеет никакого значения. Я с трудом понимаю, что происходит вокруг, когда сжимаю тебя в своих объятиях! Но это не важно, ведь как сильно я бы не любил тебя, я никогда не могу забыть о своих братьях. Однако я знаю, что не смогу позволить тебе уехать!

Роза с трудом разрешила себе снова надеяться. Зачем она подумала, что что-то изменится? Джордж женат на своих братьях и своих страхах-наваждениях, что он — повторение отца. Что противопоставить этим могучим силам?!

И хотя разум говорил ей, что Джордж так и не принял никаких обязательств по отношению к ней, что он не решил еще, что для него важнее: она или его семья, но Роза понимала и то, что он сделал ей навстречу еще один шаг: маленький, но все же шаг! Перед лицом всех своих затруднений он признал, что не хочет, чтобы она уезжала!

Может быть, он любит ее и не знает об этом… Розе хотелось верить этому, она отчаянно этого хотела! Но сможет ли она выдержать еще одно разочарование? И нелегко от того, что Джордж никогда лично не давал ей никаких обещаний, это сделала она, так уж случилось, и в этом нет ничьей вины.

Но Джордж тоже страдал.

Джордж пытался научиться любить. Должна ли она бросать его как раз тогда, когда он потянулся к ней? И не просто как любовник! Он тянулся к ней, чтобы спастись от своих страхов, выбраться из болота собственных сомнений и отделаться от чувства собственной никчемности, которое тянуло его ко дну!

Она хотела стать его возлюбленной, а не спасителем, но ей было понятно, что, возможно, лишь став его спасительницей, она будет его возлюбленной! Он ведь протянул ей руку и спас ее против своей воли. Не должна ли она ответить ему тем же?

Может, она не хочет оставаться с ним из-за того, что была чем-то ему обязана? Она останется с ним, потому что он любит ее, потому что не может больше ничего с этим поделать. Именно это он и сказал, маленькая дурочка! Он сказал, что женился на тебе потому, что ничего другого сделать не мог.

Он любит ее! Медленно приближаясь к этому, он не видел пути, не замечал уже достигнутого, но все же он шел, медленно и неумолимо!

Но как долго она сможет ждать еще, и по силам ли ей выдержать еще одно разочарование?

Ради любви Джорджа, пока он любит ее, она сможет выдержать все! Она знает это. Ей может это не нравиться, и, конечно, она не хотела бы переносить это, но, как и Джордж, она не может поступить иначе, и потому останется!

— Я останусь, если ты уверен, что хочешь этого! — сказала Роза.

— Даже если я не могу ничего обещать?

— Ты пожелаешь, чтобы я осталась, если я тоже не смогу дать никаких обещаний? Джордж ответил мгновенно:

— Да, и я дам тебе одно обещание.

Роза тут же почувствовала разочарование; она знала, что он пообещает заботиться о ней… Ей этого уже недостаточно.

— Я обещаю постараться научиться тебя любить. Я хочу этого.

Роза была счастлива так, что еле удержалась, чтобы не броситься к нему на шею. Она сделала бы это, если бы не боялась его этим оттолкнуть. Он любит ее. Просто ему нужно еще немного времени, чтобы понять это!

— Я обещаю ждать столько, сколько будет необходимо.

У Розы было такое чувство, словно они в первый раз давали друг другу клятвы, и их жизни на этот раз действительно были соединены. Если они будут любить друг друга этой ночью, с нее начнется их настоящая супружеская жизнь..Она потянулась к нему и взяла его за руку:

— Ты останешься со мной?

— Ты уверена, что этого хочешь? Я не могу не прикасаться к тебе, пытался, но больше не могу!

— Я и не хочу, чтобы ты пытался.

Джордж почувствовал, как его тело задрожало от желания. Даже просто держа ее пальцы в своих руках, он ощущал, как огонь разливается по всему его телу. Он подумал, что если не уйдет сейчас, то уже не сможет от нее оторваться.

Но уходить он не хотел. Сегодня он понял, что хотел бы прожить с Розой всю жизнь. И он сделает все, чтобы она осталась!

Джордж почувствовал, как его тело покидает напряжение: не то напряжение, которое было вызвано приглашением Розы, и не напряжение предвкушения, от которого дрожали его мышцы, а именно то напряжение, которое не давало ему сосредоточиться на исполнении своего страстного желания, разрывающего Джорджа на протяжении вот уже нескольких недель!

Джордж подвинулся к Розе и лег рядом с ней. Он впервые почувствовал, что это его место! Сейчас он не чувствовал ни страха перед возможной неудачей, ни надоедливых угрызений совести за свои намерения. Он был счастлив. Ему было легко и хорошо.

Почти неосознанно Джордж потянул руку и пальцами дотронулся до ее кожи. Это, скорее, был не акт страсти, а прикосновение, символизирующее некий разговор между ними, оно словно устанавливало путь общения, связь… Джордж говорил, что хочет ее, что он желает ее, и что будет желать ее до конца своей жизни.

Джордж наклонился над Розой, дотронулся до ее груди и стал осыпать поцелуями ее нежную бархатную кожу. Его губы говорили, что он хочет ее, желает ее, что он будет лелеять ее и дорожить ею, заботиться о ней, пока сможет делать это. Джордж почувствовал запах фиалок. Обычно ему нравилось это, но сейчас он хотел ощущать запах ее собственного тела, а не мыла.

И все же этот фиалковый аромат ей очень подходит. Достаточно сильный, но не навязчивый и не тяжелый, как сама Роза. Он целовал ее кожу, она была немного влажной — от теплой ночи, от робости, от желания.

Он почувствовал, как его тело тоже становится влажным, и огонь внутри заставил его покрыться горячим потом. Он желал ее неудержимо и страстно. Устроившись поудобнее, чтобы захватить губами как можно больше ее соблазнительных искушающих прелестей, и, целуя ее плечо и ключицу, почувствовал, что желание захватило его всего целиком. Правой рукой он стал ласкать грудь Розы через тонкую ткань ее ночной рубашки. Джордж повиновался первобытному инстинкту: захватить и овладеть, и, окружив ее своей страстью, окутав жаждой любви и своим пылом, заявил свои права на нее.

Роза застонала. Она придвинулась к Джорджу, ее тело соприкасалось с его. Ощущение близости ее тела сводило его с ума. С трудом контролируя себя, он неимоверным усилием воли сдерживался, чтобы тут же не овладеть ею. Он немного приподнялся и стал целовать ее закрытые глаза, кончик носа, осыпая все более требовательными поцелуями приоткрытые губы. Роза снова застонала, ее тело извивалось под ним, ее губы отвечали на его поцелуи. Джордж целовал ее «все более настойчиво, и Роза обвила руками его шею и сильно прижалась к нему всем телом. Ее полные и твердые груди были прижаты к его груди, соски обжигали его кожу. Он вдыхал ее запах, влага ее тела смешалась с его. Вкус ее губ звал его к чему-то большему. Джордж застонал, но его стон не был чуть слышным: это был стон мужчины, охваченного неудержимым желанием. Язык Джорджа проник ей в рот и завладел ее языком. Он сбросил с ее плеч лямки ночной рубашки и освободил грудь, начав ласкать один сосок языком, другой — своими пальцами. Роза отреагировала бурно: она обхватила его голову руками и прижала ее очень сильно к себе.

Сдержавшись, чтобы не овладеть ею залпом, Джордж сосредоточился на ласках ее груди больше, чем на своем желании. Ожидая этого так долго, он решил продлить удовольствие, медленно наслаждаясь каждой минутой, каждым прикосновением. Он наслаждался ее стонами, когда нежно ласкал ее грудь горячим языком, когда покусывал ее сосок зубами.

Но когда он понял, что больше занят обузданием собственных порывов, чем наслаждением ее тела, Джордж решил больше не сдерживать себя. В следующий раз он будет заниматься только Розой, но его разорвет на кусочки, если он сейчас не прекратит себя удерживать!

Роза помогла ему снять с себя ночную рубашку. Казалось, она больше его хочет, чтобы между ними исчезли все преграды. Она как будто не замечала своего тела. А Джордж не видел больше ничего, кроме нее! Он не мог ею насытиться. Он наслаждался ее телом глазами, руками, губами, каждой частью своего тела. Ее нагота разжигала его, как огромный костер. И ее поглощало желание, непобедимое желание.

Повинуясь влечению, которое вспыхнуло в нем впервые, еще когда он вошел первый раз в ресторан «Бон Тон», и увидел Розу, Джордж быстро сбросил с себя всю одежду и снова лег рядом с ней.

— Сначала это может быть не очень удобным, — сказал он, раздвигая ее бедра.

Расслабленное тело Розы словно приглашало его. Ее тело выгнулось, когда в ее влажное влагалище проникли пальцы Джорджа. Стоны отрывались с ее губ, пока он проникал все глубже и глубже, подготавливая к своему вхождению. Он должен был подождать еще немного, чтобы убедиться, что она сможет принять его, но когда Роза прижалась к нему в порыве страсти, он утратил способность ждать.

— Будет больно, но только одну минуту, — сказал он, заряжая положение над Розой.

Затем он овладел ею. Как мужчины овладевают женщинами со дня сотворения мира. Своими телами. Своим разумом. И своими душами.

Ему пришлось призвать на помощь все свое самообладание, чтобы сдержаться и осторожно погрузиться в ее тело, а не вторгнуться в него грубо и стремительно. Роза не сдерживала своей страсти. Когда он был готов разорвать ее девственную плеву, она быстро и резко подалась вперед, помогая Джорджу глубоко в нее проникнуть.

Джордж потерял над собой контроль, отдавшись страсти всецело. Повинуясь порыву, он отчаянно овладевал Розой, все глубже и глубже проникая в ее тело. Он только замедлил движение, чтобы она смогла за ним успевать.

Почувствовав, как волна сладкой боли окатила все его тело, он ускорил темп и бросился вперед. В этот момент он испытал ошеломляющее освобождение от всего, что сковывало его и ее.

Некоторое время они лежали рядом друг с другом, ничего не говоря. Когда к нему вернулась способность соображать, он мог с трудом поверить в то, что сейчас занимался любовью со своей женой. Однако было достаточно повернуть голову и протянуть руку, чтобы удостовериться, что Роза была здесь, нежная и зовущая.

К нему вернулось чувство удовлетворения. Оно накрыло его, как теплое одеяло. Если раньше у него были какие-то сомнения в верности того, что он делает, то сейчас он не сомневался ни в чем.

Впервые он испытывал такой покой, удовлетворение и умиротворенность.


Джордж проснулся с первыми лучами солнца. Он взглянул на Розу: она лежала лицом к нему, ее глаза были закрыты. Она спала. Он медленно поднял голову и приподнялся на локте, чтобы лучше ее видеть. Он не понимал, почему, но во сне она казалась ему еще более красивой. Глядя на Розу, на трогательный беспорядок в ее внешности, казалось, что ничто не может помешать ее спокойному сну.

Но Джордж не мог быть спокоен из-за близости Розы. Она была совсем рядом, одной рукой он ее обнимал, он мог коснуться губами ее лица. Близость ее едва прикрытой одеждой груди, белоснежных плеч и шеи сводила его с ума.

Джордж почувствовал, как внутри его снова разгорается огонь желания, к тому же он еще ощущал жар прошедшей ночи.

Он хочет обладать Розой. Зная это с самого начала, он никогда бы не подумал, что его чувства к ней так изменятся. Он не совсем понимал, в чем эта перемена, но знал, что теперь воспринимает все по-другому. И это было к лучшему.

Ему никогда не было так хорошо. Этого он тоже не смог бы объяснить, но он и не хотел пытаться это делать. Он просто будет наслаждаться этим новым чувством…

Это замечательное чувство теперь всегда будет с ним. Пока с ним будет Роза.

Все, что ему нужно сделать, — это протянуть руку. Он коснулся ее щеки, мягкой и прохладной. Щека была сухой. Коснувшись ее губ, он ощутил, что они тоже сухие. Видимо, она не чувствовала сейчас того жара, который снедал его до сих пор, заставляя пот выступать на его теле.

Джордж не переставал касаться пальцами ее лица: он трогал ухо, провел рукой по тонкой шее, плечу. Он испытывал необъяснимое удовольствие от того, что прикасался к ней. Ему и прежде приходилось касаться женщин, но это было другое чувство, совершенно непохожее на то, что он испытывал теперь. Он не просто нуждался в сексуальной разрядке, не просто хотел ее тела. Это было нечто большее: потребность узнать ее, узнать все тайны ее тела. Изучить ее губы, узнать, какие ощущения она получает, когда целуешь ямочку ее плеча и впадинку у шеи, и где нежнее у нее кожа — на губах или на груди. Он хотел выяснить, какие его прикосновения возбуждают ее больше всего. Роза была для него лабиринтом тайн, и он должен был разгадать каждую из них.

От его прикосновений Роза вздрогнула. Он поцеловал ее.

— Который час? — прошептала она.

— Рассвет.

— Мне пора вставать, — Роза попыталась сесть. — Они скоро выйдут завтракать.

Джордж повалил ее снова на кровать.

— Подожди несколько минут. — Его руки скользнули под рубашку и завладели ее грудью. Роза заглянула ему в глаза.

— Мы не можем. Если мы не выйдем в кухню, когда все соберутся, то они догадаются, чем мы занимаемся!

— Меня это не волнует. Пусть об этом знает хоть целый мир, — Джордж обнажил ее грудь, притянув к себе ее за плечи. — Мы муж и жена.

— Но…

— Никаких «но», — был ответ Джорджа, когда он снимал с нее рубашку. — Я никогда не чувствовал себя таким свободным. Не знаю, что я почувствую, выйдя из этой комнаты, но сейчас это не волнует меня. Мне нужна ты.

Джордж сам был поражен тем, что сейчас сказал Розе. Она нужна ему. Это так. Он нуждался в ней больше, чем мог себе представить, но думая, что никогда не сможет признаться в этом себе. Но теперь он сделал это, что оказалось совсем не трудно!

От этого он почувствовал себя еще лучше, заинтересовавшись, какие еще чудеса сотворит Роза с его душой… Но это — потом. Сейчас он хотел окунуться в тайны ее тела.


— Джефф, я изменил планы. Останься, когда все разойдутся, и я объясню тебе!

Джордж выехал в лагерь вместе с близнецами, но по дороге не принимал участия в их шутливой беседе. Он словно переродился. И это благодаря Розе.

Она должна быть с ним. Не имеет значения, что для этого придется сделать, от чего отказаться… Раньше все было для него так трудно и сложно, а сейчас все стало казаться легким и естественным.

— Что ты надумал делать? — спросил Джефф. Он был таким же мрачным, как всегда. Очевидно, в нем никаких перемен не произошло.

— Я уже обговорил это с близнецами, по-моему, уже слишком поздно гнать скот в Сент-Луис. Будет ли лучше, если мы сделаем это до зимы?.. Ведь если будет сухое лето, вряд ли хватит воды и травы!

— Тогда подожди до весны. Я говорил тебе об этом и раньше.

— Но мы не можем ждать так долго, — сказал Джордж, — я хочу, чтобы ты встретился с Кингом.

— Я лично?

— Да. Поезжай к нему на ранчо, если понадобится, но поговори с ним обязательно сам.

— Но о чем разговаривать, если у нас нет денег для покупки коров?

— Я хочу заключить с ним сделку. Зимой он погонит стадо в Сент-Луис. Его людям это сделать будет намного легче, чем нам. У них есть опыт, рабочая сила, знание таких перегонов. Предложи ему обменять своих коров на наших бычков. Перегнать их к нему на ранчо — не проблема. Выясни, согласится ли он на такую сделку и сколько голов он обменяет. Я хотел бы получить за двух бычков одну корову.

— Чья это идея? — спросил Джефф.

— Моя, — ответил Джордж.

— Это единственная умная мысль, которая пришла тебе в голову с тех пор, как ты вернулся домой, — сказал Джефф. — Но я не знаю, пойдет ли на это Кинг.

— Я тоже не знаю. Но ты единственный, кто может его уговорить.

Сначала Джефф изумился, потом, видимо, почуяв подвох, стал недоверчивым.

— Почему ты так говоришь?

— Ты можешь убеждать, когда захочешь. И ты очень дотошный, когда дело касается денег. Мы должны заключить самую удачную сделку, ты же единственный, кто сможет это сделать!

Джефф выглядел смущенным этим комплиментом. Когда Джордж попросил его остаться, он подумал, что предстоит ссора. Его самозащита была приведена в боевую готовность: губы сжаты, зубы стиснуты. А теперь он был удивлен.

— А если Кинг не согласится?

— В округе должны быть и другие ранчо, которые будут продавать скот весной. Иди скупщики скота. Ты можешь даже найти человека, который перегонит наше стадо за вознаграждение. Мне не по нраву идея перегонять скот так далеко, во всяком случае, пока мы не имеем опыта таких перегоню. Спроси Кинга, не сможет ли он взять с собой близнецов будущей весной — нам надо иметь опытных людей.

— Сколько я должен просить?

— Столько, сколько сможешь, но не меньше двенадцати долларов за голову. Если он не даст такой цены, придется гнать самим. Или придется продать скот на шкуры и сало.

— Когда мне ехать?

— Чем скорее, тем лучше. Я попросил Розу позаботиться, чтобы твои вещи были собраны.

Угрюмое лицо Джеффа стало зловещим. Но Джордж не обратил внимания.

— Я хотел еще попросить тебя кое-что сделать, пока ты будешь в Остине, — сказал Джордж ему. Он подошел к своей лошади и вернулся с длинным узким свертком в руках.

— Это твоя шпага, — отозвался Джефф. — С ней что-нибудь случилось? Я не думаю, что в Остине найдется кто-нибудь, кто сможет починить такую шпагу.

— С ней все в порядке, — сказал Джордж, протягивая шпагу Джеффу. — Я хочу, чтобы ты продал ее.

— Продать?! Зачем? Мы не до такой степени нуждаемся в деньгах.

— Я хочу, чтобы ты продал ее и купил обручальное кольцо для Розы.

Джефф был взбешен.

— Отнеси ее к Макграфу и Хайдену. Спроси Джима Хайдена. Я уже говорил с ним, он знает, какое кольцо мне нужно. Он даст тебе хорошую цену.

— Черт, я не сделаю этого! Я не могу продать твое оружие и купить кольцо для…

— Подумай, прежде чем закончить, — предупредил его Джордж. — И, пока думаешь, постарайся не забывать, что говоришь о моей жене!

— Но…

— Никаких «но», Джефф! Ты что, думаешь, что твое бешенство что-то изменит? Это не так. Роза останется моей женой независимо от того, чего хочется тебе.

— Надеюсь, что когда-нибудь ты одумаешься и…

— И — что? Отошлю ее назад в Остин? Разведусь с ней? Зачем? Она заботится о нас лучше, чем наша родная мать!

— Как ты можешь такое говорить?

— Потому что это правда. Отец никогда не заботился ни о ком, а мама всегда была на его стороне. Может, ты не помнишь этого, но я помню! — Глаза Джорджа стали такими же страшными, как глаза Джеффа. Он помнил, как отец избивал его, а мать стояла рядом и ничего не могла сделать, он помнил свою злобу, затаенную против нее за ее слабость. — Роза бы просто убила меня, сделай я Заку хотя бы половину того, что отец сделал со мной! И ты знаешь об этом!

— Я не куплю кольца для этой женщины. Даже если бы мне пришлось, я не стал бы продавать твою шпагу ради этого! Эта шпага священная!

— Джефф, это всего лишь обыкновенная шпага. Она напоминает мне о тех ужасных годах, которые я мечтаю поскорее забыть! Ты считаешь ее священной, потому что она олицетворяет для тебя те убеждения, за которые мы сражались. Я помню, как парней, которыми я командовал, разрывало на части, некоторых невозможно было узнать…

— И все-таки я думаю, что тебе не надо продавать ее.

— Я не должен брать семейные деньги: это кольцо я хочу купить сам. А сделать это я смогу, только продав шпагу!

— Я не сделаю этого. Я не могу!

— Что именно: купить кольцо для Розы или продать шпагу?

— И то, и другое.

Джордж взглянул на несчастное, искаженное болью, лицо Джеффа, и его злость стала проходить. Ведь и он мог потерять руку. Как знать, не стал бы он тоже таким же злым!

— Джефф, тебе надо забыть о войне. Правильно это или нет, но она закончилась. Назад пути нет, и не нужно начинать все снова! Если ты не перестанешь оглядываться на прошлое, то сделаешь несчастными и себя, и всех, кто тебя окружает.

— Как мне забыть об этом?! — закричал Джефф, размахивая перед Джорджем своей культей.

— Ты должен избавиться от ненависти! Ты можешь злиться на янки, но не переносить свою ярость и на нас.

— Если ты говоришь о Розе…

— Да, о ней и о близнецах тоже. И о Тайлере, и о Заке. И о себе. Находясь рядом с нами, ты делаешь всех несчастными! Ты не замечал, что, когда ты присоединяешься к нам, все тотчас же замолкают?

— Им неприятно быть рядом с калекой.

— Веришь ты в это или нет, но они любят тебя! И они бы доказали это, если бы ты позволил им.

— Это не правда! Они не могут дождаться, как убежать из комнаты, когда там я. Монти прямо-таки из кожи вон лезет!

— А зачем ему оставаться? С тех пор, как ты вернулся, ты не сказал ему ни одного доброго слова!

— Он нетерпимый, тупой, упрямый, раздражительный…

— Ничуть не хуже тебя!

Казалось, Джефф сейчас лопнет от злости: «Монти в десять раз хуже меня!»

— Если не веришь мне, спроси Розу.

— Я ее ни о чем никогда не стану спрашивать!

— А следовало бы тебе сделать это: ты бы узнал много удивительных вещей для себя, которые бы также тебе помогли!

— Если ты пытаешься передать мне ее советы, то попусту теряешь время!

— Я дам тебе один совет, — сказал Джордж. — Тебе придется выбирать между своей семьей и своей злостью!

— Ты пытаешься заставить меня принять Розу. Но ты же знаешь, что я никогда не пойду на это!

— Я пытаюсь доказать тебе, что ты отдаляешься от единственных людей на земле, у которых есть причина любить тебя, несмотря на то, что ты ведешь себя как жалкий, ослепленный ненавистью ублюдок! Роза стала частью нашей семьи. Монти и Хен через несколько лет женятся: если ты не будешь признавать их жен, то, значит, не будешь признавать и их самих!

— Они не женятся на янки.

— Может, и нет, но выбирать будут они. Ты должен быть готов принять их жен, на ком бы они ни женились!

— Я не могу.

— Хорошо, подумай об этом по дороге в Корпус Кристи. И когда будешь говорить с мистером Кингом. Подумай, когда будешь продавать мою шпагу и покупать кольцо для Розы. Ты должен решить, что для тебя важнее: твоя семья или твоя ярость! Проведи несколько дней в Остине, если тебе понадобится время, чтобы убедиться в своей уверенности наверняка. Если ты выберешь семью, мы все будем очень рады видеть тебя в нашем доме. Если второе, то лучше перешли кольцо!

— Ты выгоняешь меня?

— Я прошу тебя сделать выбор. Я не позволю тебе разрушить нашу семью!

— Это делаешь ты со своей женой-янки.

Джорджу показалось, что слова Джеффа сведут его с ума, но при мысли о Розе невозможно было сердиться.

— Тебе следовало бы быть дома вчера вечером. Моя жена-янки устроила Заку день рождения. Никто из его братьев не вспомнил об этом, никто из его братьев не додумался испечь ему пирог и приготовить подарки. Только моя жена-янки! Она потратила те деньги, что мы заплатили ей, на то, чтобы купить Заку ковбойские штаны! Знаешь, что я чувствовал при этом?

— Они ему понравились?..

— Он весь вечер прыгал от восторга. А ты знаешь, что еще сделала моя жена? Она сказала, что эти штаны купил я! Тогда я был так противен сам себе, что не поднимал головы! Зак мечтал об этом подарке больше всего на свете, а я даже не знал этого!

Джефф ничего не сказал.

— Никогда не видел малыша таким счастливым. Хен и Монти стали его поддразнивать, это нравилось даже Тайлеру! Они вчетвером устроили свалку на полу и возились друг с другом. А ты смог бы устроить своей семье такой вечер? Я — нет, а моя жена-янки смогла! Во время войны страдали все люди, Джефф! Я знаю, что это не изменит того, что случилось с тобой. И не вернет отца. Но и воспоминания об этом не смогут ничего изменить.

— Итак, если я об этом не забуду, — он помахал перед Джорджем своей культей, — и об отце, и обо всех остальных, то мне лучше уйти?

Джордж тяжело вздохнул. Наверное, его слова не произвели никакого действия на Джеффа. Но он не мог отказаться от еще одной попытки.

— Никто из нас не забудет войну, Джефф. Она всегда будет частью нас, но только частью! Пройдут годы, и эта часть будет уменьшаться, ее легче станет переносить. Но начать мы должны сейчас, когда труднее всего.

— Мне никогда не забыть того, что сделал ее отец!

— Я не прошу тебя об этом, и Роза тоже. Я прошу тебя не ставить это ей в вину! Ты не будешь желанным гостем ни в одном доме, если не станешь уважать жену хозяина!

— Скажи мне, что ты любишь ее, — сказал Джефф, вспыхивая, вся его злость перешла в вызов. — Никогда не слышал, чтобы ты говорил об этом. Не верю, что ты можешь ее любить!

— Это изменит твое отношение к Розе?..

— Может быть, если ты действительно любишь ее. Но я не верю этому!

Джордж пытался объяснить себе смысл вопроса Джеффа: он не знал, касался ли он его отноше-нцй с Розой или нет. Джефф задал вопрос. Может, это поможет найти ответ, необходимый Джорджу!?

— Несколько дней назад я понял, что не знаю, что такое любовь!

— Мама боготворила отца, — возмущенно проронил Джефф, — она была им одержима!

— Это была одна из причин, по которой я боялся брака. Любя маму, я не хотел жениться на подобной ей женщине. Я думал, что любовь — это что-то беспомощное, удушливое, причиняющее боль. И лишь когда я встретил Розу, я понял, что любовь — это сильное чувство, что любящий человек может бороться за того, кого он любит! Любовь — это когда хочется говорить любимой слова, предназначенные только для нее одной. Теперь я знаю, что, когда человек любит, он отдает самого себя и делает другого счастливым! Я не знаю, люблю ли я Розу. Раньше я был уверен, что нет, но…

— Я знал это! Я знал это!

— …но сейчас я не уверен. Я знаю, что она нужна мне, что я не представляю без нее свою жизнь. Это любовь? Думаю, что это часть ее! Я знаю, что хочу ее: она успокаивает мою душу и тело как ничто другое. Это тоже часть любви. И я бываю по-настоящему счастлив только с ней.

— Ты говоришь, как одержимый.

— Может быть, это тоже неотъемлемая составляющая любви. Я не знаю, что есть любовь, но я хочу научиться! Иногда это приводит меня в замешательство, я чувствую себя ребенком. Но каждый день я узнаю что-то новое. Это как заново начать жить: хочется отказаться от всех рамок внутри себя, хочется связать себя обязательством на всю жизнь и верить, что все удастся!

— Похоже, ты сошел с ума, — Джефф бросил на него сердитый взгляд.

— Может быть, это тоже любовь. Что бы это ни было, но я хочу этого больше всего на свете! И Роза единственная, кто может научить меня этому! Я не откажусь от нее, Джефф, чего бы мне это ни стоило!

— Черт! — произнес Джефф отрывисто. — Ты любишь ее!


Глава 18


Их спасло шестое чувство Джорджа.

Собирался дождь. Было похоже, что влажная, тяжелая атмосфера беспокоила лонгхорнов. Как раз тогда, когда работа была закончена и скот согнан в загон, один взбесившийся дикий бык сломал забор и увлек за собой почти весь скот, согнанный за день! Пока собрали стадо и подстрелили быка, было уже поздно возвращаться на ранчо. Они сняли с туши шкуру, приготовили мясо, сколько могли съесть, и, до смерти уставшие, стали расходиться на ночлег. Хотелось отдохнуть до того, как их намочит дождь.

Что-то разбудило Джорджа. Может, это был ветер, завывающий в зарослях, а может, упавшая ветка. Было очень темно, и в такой темноте было трудно что-нибудь разглядеть. Луна закрылась грозовыми тучами, только небольшой свет давали угли костра. Одна из собак не спала, она принюхивалась к чему-то, держа нос к ветру, потом зарычала. Повернув голову к Монти, собака жалобно завыла, а потом вновь уставилась в темноту. И снова зарычала.

Джордж не знал, что ему подсказало, что на них готовится нападение. Просто он почувствовал это. Дотянувшись до ружья, он выстрелил в темноту.

— Кто-то идет на нас от реки! — закричал он своей спящей команде.

Налетчики появились внезапно, проскакав через центр лагеря на мулах и низкорослых пони и беспорядочно отстреливаясь. Люди Джорджа повскакивали со своих мест, отчаянно пытаясь найти какое-нибудь укрытие. Пока они нашли свое оружие, бандиты уже скрылись. Нельзя было точно сказать, сколько их было. Одеты они были в темное, на лицах, наверное, тоже были темные маски. Они промчались через мексиканский лагерь, расположенный примерно в пятидесяти ярдах от центра их расположения.

У мексиканцев не было ни души: вакерос умели так же быстро исчезать в зарослях, как и лонгхорны. Джордж услышал звук переворачиваемого фургона, бьющейся глиняной посуды и лязг металлических предметов. Налетчики принялись грабить припасы и снаряжение.

Затем они развернулись и снова скакали через лагерь Джорджа темной, грозной тучей. Джордж предположил, что их, наверное, человек тридцать или сорок: они находились в явном численном преимуществе перед его командой, и им бы не удалось выстоять, если бы не одно ружье, стреляющее с бьющей по нервам методичностью, выстрелы из которого подкашивали одного всадника за другим. И к тому моменту, когда последний бандит скрылся, четверо их безжизненно болтались в своих седлах.

— Хен, это ты? — крикнул Джордж в ту сторону, откуда раздавались выстрелы. Никакого ответа.

Налетчики, развернувшись, снова помчались на них, на этот раз атакуя по всей линии фронта. Но смертоносное ружье скосило еще троих. Даже не доехав до лагеря, они прекратили атаку, исчезнув в темноту, топот их копыт растворился в гнетущей тишине.

— Макклендоны, чертовы сукины дети! — выругался Монти, вылезая из своего укрытия. Он спрятался за бревном, на котором сидел во время ужина. — Я думал, они появятся немного пораньше, если вообще появятся!

— Ты уверен, что это не мексиканские бандиты, которых мы видели, возвращаясь из Остина? — спросил Солти.

— Нет, это должны быть Макклендоны! Ни один уважающий себя бандит не станет подыхать на таких клячах!

— Неважно, кто они. И тем, и другим нужно одно, — сказал Джордж. — Проверьте, все ли в порядке. Солти, у нас есть какие-нибудь медикаменты?

— Только не от огнестрельных ран.

— Если кто-нибудь ранен, нам придется их отвезти назад на ранчо.

Но, кажется, все были целы.

— Монти, посмотри, как там вакерос, — приказал Джордж.

— Ручаюсь, что они зарылись в зарослях уже к тому моменту, как эти сукины дети въехали в их лагерь!

— Все равно проверь! Монти ушел.

— Похоже, нам придется выставлять часовых, — заметил Джордж.

— Да, как в армии. Будем дежурить в парах или по одному? — спросил Силас.

— Одного достаточно. Собаки окажутся полезнее, чем лишний человек!

— Первым часовым ты должен назначить Алекса — он всегда самым последним ложится спать.

— А где Алекс? — спросил Джордж. — Кто-нибудь его видел?

— Нет, но вот когда ты сейчас сказал об этом… — начал Солти. Не говоря ни слова, Хен бросился в темноту, направляясь к месту, где Алекс устраивался на ночлег возле отдельно растущих деревьев. Он всегда любил спать в каком-нибудь укрытии. Уроженец горной части Алабамы, Алекс не доверял открытым пространствам, говоря, что они заставляют его нервничать. Ему больше нравились леса.

Алекс был тощий и выглядел намного моложе своих двадцати трех лет, но имел всегда выражение добродушной радости на лице и был всеобщим любимцем. Они с Хеном очень быстро подружились. Джорджу было непонятно это: они ведь такие разные.

Джордж шел за Хеном с ноющим сердцем. Когда Хен приподнял ветви над ложем Алекса, его рука повисла в воздухе, а сам он застыл неподвижно. По тому, как сгорбился его брат и как напряженно молчал, Джордж понял, что лучше не задавать вопросов: он с самого начала знал, что найдет Хен!

Но увиденное потрясло Джорджа, даже после опыта четырех лет войны: видимо, стреляли с достаточно близкого расстояния в то время, когда он поднимался на ноги — его невозможно было узнать. Джордж инстинктивно схватил Хена за плечо и почувствовал, как напряжено его тело, сгорбившееся от горя… Но Хен не оттолкнул его руку.

— Он хотел отправиться весной в Сайта Фе, — проговорил Хен глухо. — Говорил, что у него там знакомая девушка. С песочными волосами и веснушками…

— Мы напишем. Я уверен, что она захочет узнать.

— Он любил жить в горах, никогда ему не спалось на ровной земле!

— Мы похороним его на самом высоком холме, который сможем найти, — пообещал Джордж, — мы сделаем это сразу утром.

— Может, надо быть начеку на случай, если они вернутся? — спросил Солти.

— Эти сукины дети не вернутся, — сказал Монти с презрением.

— Они трусы, думали застигнуть нас врасплох. Скорее они нападут на женщин и детей, чем вернутся сюда.

— Дом! — воскликнул Джордж. Холодный страх сжал его сердце. Наверное, Макклендоны направились к ранчо, когда провалилась их вторая атака. Роза, Зак и Тайлер были одни.

Он мчался на лошади как бешеный, остальные скакали за ним.


Сначала Роза ничего не услышала. Она рассказывала сказку Заку: было особенно важно рассказать ее хорошо потому, что Тайлер слушал тоже. Он притворялся, что спит, но Роза знала, что это не так. Он считал себя слишком большим для сказок, но Роза помнила, как любила их до тех самых пор, как отец ушел на войну.

— Но, подойдя к замку, принц не смог попасть внутрь. Двери и окна были оплетены лианами.

— Он мог срубить их, — предложил Зак.

— Но у него не было топора, — ответила Роза, постоянно перебивающий Зак немного сердил ее.

— А как же он колол дрова для печи?

— Принцы не носят с собой топоры, глупый ты мальчишка, — сказал Тайлер, садясь на кровати. — Они носят шпаги и сверкающие доспехи.

— Но кто-то ведь должен колоть дрова, — настаивал Зак. — Как принцесса приготовит завтрак?

— Ты же ничего не знаешь, — раздраженно повторил Тайлер. — Принцессы не готовят!

— А Роза готовит.

— Спасибо тебе, маленький, — Роза поцеловала малыша, причем вызвала его неудовольствие, — но я не принцесса. А дрова рубит придворный дровосек, — добавила она, надеясь положить конец ссоре, — Принц не носит с собой топор, ему не подобает!

— О, — Зак, видимо, был удовлетворен таким объяснением.

— Дай-ка я подумаю, где я остановилась? Вспомнила. Он обошел вокруг замка в поисках входа, но все стены были покрыты вьющимися растениями с длинными острыми нишами.

— Как кошачьи когти? — спросил Зак.

— Чш! — произнесла Роза. — Вы слышали? Похоже на выстрелы.

— Наверное, это Монти стреляет индеек. Он говорил, что тебе пора приготовить еще одну.

— Но Монти не стал бы убивать столько индеек. Да он и не промахнулся бы столько раз.

— Что-то случилось, — сказала Роза. Вскочив, она бросилась к двери, дети побежали за ней. Выстрелы снаружи слышались более отчетливо, и их было намного больше.

— Это в лагере, — сказал Тайлер. — Кто-то на них напал. Я должен помочь!

— Стой! — приказала Роза.

— Но я нужен им!

— Эти люди могут напасть и на нас, — заметила Роза.

Тайлер застыл на месте.

— Они не придут сюда, пока…

— Может, они разделились на две группы, — сказала Роза, не позволяя себе даже в уме закончить предположение Тайлера. — Одна из них будет нападать на лагерь, а другая — на наш дом.

— Я пойду проверю, — вызвался Тайлер.

— Нет. Мужчины сами о себе позаботятся. Мы должны быть готовыми на тот случай, если они появятся здесь! Принесите сюда все оружие, какое сможете найти. И все боеприпасы.

— Ты умеешь стрелять?

— Достаточно хорошо. Не забывай, что я дочь полковника!

— Можно, я тоже буду стрелять? — спросил Зак.

— Ты будешь заряжать.

— Но я хочу стрелять!

— Сейчас не время спорить. Может быть, мы с Тайлером не сможем отойти от окон. Кому-то придется заряжать наши ружья. Ты справишься?

Зак кивнул, его глаза горели возбуждением: для него это было не более чем приключение, похожее на войну в одной из сказок.

— Скорее постарайся спрятать быка. Но если услышишь, что они приближаются, то немедленно возвращайся домой!

Роза, подходя к каждому окну, проверяла линию обороны, пока Тайлер собирал все ружья и патроны в доме.

— Я их накрою из нашей спальни, а ты застанешь их врасплох из кухни!

— Надо, чтобы все мы были в одной комнате, — ответила Роза. — Если придется убегать, мы должны быть вместе!

Она изумилась, увидев кучу ружей и коробок с патронами посреди комнаты. Такой запас был сделан Монти и Хеном на случай, наверное, очень продолжительной осады. Сейчас Роза была им за это благодарна.

В комнату ворвался Зак.

— Они близко! — закричал он. — Я слышал, как они скачут вдоль реки.

— Сколько? — спросила Роза.

— Их сотни, — ответил Зак.

— Ты будешь сидеть вот здесь, посередине комнаты. Убавь огонь в лампе. Чтобы с нами не случилось, ты не должен прекращать заряжать ружья, от этого сейчас зависят наши жизни!

Зак был уже не таким возбужденным: казалось, он стал более сосредоточенным, деловито сидя среди дюжин коробок с патронами.

— Ручаюсь, что они пойдут за лошадьми и к загону!

— Нам ничего не сделать, — сказала Роза.

— Я мог бы пробраться за домом и…

— Нет! — голос Розы сорвался на крик. — Я не могу позволить тебе рисковать собой, выходя на улицу без прикрытия.

Она услышала панические нотки в своем голосе и это испугало ее. Будут ли спокойными мальчишки, если она паникует? Она должна собрать всю свою волю. И все же она чувствовала, как в ней поднимается страх. Но она не будет бояться. Ее отец был офицером, участвовал во многих боях, но никогда им не овладевала паника, даже под огнем противника.

Не испугался бы и Джордж. И он надеется, что она не потеряет голову и сделает все возможное для безопасности его братьев. Она подумала о том, что значат для Джорджа эти два мальчика, и что они значат для нее! И от этих мыслей ей стало не по себе. Неизвестно, кто собирается атаковать их дом, но ведь только самые отъявленные мерзавцы и трусы могут нападать на женщин и детей.

Ее гнев убил страх.

— Когда увидишь, что они приближаются, выбери одного человека и прицелься в вето, — объясняла Роза Тайлеру. — Не смотри ни на кого другого, это может сбить твой прицел. Так учил ее отец. «Выбери себе цель», — говорил он, — «и забудь о том, что кроме нее еще что-то есть».

— Начинай отсюда, вместе со мной, — продолжала Роза. — Если они окружат нас, перейдешь к другому окну.

Всадники внеслись во двор галопом, они словно выскочили из темноты. Роза и Тайлер сразу же начали стрелять. Нападающие, видимо, рассчитывая застать живущих в доме врасплох, были в полном замешательстве, их вынудили отступить.

— Продолжай стрелять, — приказала Роза Тайлеру, передавая свое ружье Заку и забирая другое, уже заряженное, — мы не дадим им расслабиться. Надо держать их под постоянным огнем!

Звуки выстрелов, огласившие комнату, почти оглушили Розу. Она была уверена, что от этого шума ее голова может расколоться. Но больше ее волновали сейчас эти люди, которые теперь готовились напасть вторично.

— Вы знаете, кто они? — спросила она у мальчиков.

— Макклендоны! — крикнул Тайлер, не прекращая стрелять.

— Кто у них главный?

— Старик. Вон тот, словно закопченный.

— Я прицелюсь в него, — сказала Роза, — а ты возьми того, что ближе к тебе!

Она отбросила второе ружье в тот момент, когда началась вторая атака. Она вглядывалась в темноту ночи, ожидая, когда появится седой старик.

— Они окружают дом, — предупредил Тайлер.

— Иди к другому окну, бросила ему Роза, не переставая вглядываться в тяжелую черную завесу ночи, скрывающую атакующих.

Начался дождь, и стало еще труднее что-нибудь разглядеть. Может, ружья налетчиков намокнут и будут хуже стрелять… Они выскочили из темноты под самым ее окном. От неожиданности она сразу не сообразила, что должна стрелять. Но, быстро собравшись, она выстрелила в старика. Она промахнулась, но ей было приятно видеть, как он поражен этим выстрелом. Видимо, пуля прошла совсем близко.

Когда он повернулся. Роза увидела, что его рукав в крови. Она задела его. Стреляя снова и снова, попасть в старика она не могла, но задела одного из его людей. Отбросив ружье, она, не оглядываясь, схватила другое и снова начала стрельбу.

— Как дела у тебя? — спросила она Тайлера.

— Подстрелил двоих. Они отступили, но их очень много.

— Как ты думаешь, мы сможем их сдержать?

— Нет, если только они подберутся к крыльцу.

— Не думаю, что у них это получится, — сказала Роза.

Ее удивляло, что она имеет свое мнение об этом бое, ничего не зная о таких делах.

— Старик очень удивился, когда я задела его.

— А что они делают сейчас? — спросил Тайлер. — Я ничего не вижу.

— Не знаю. Боюсь, что они ищут быка. Ты спрятал его, Зак?

— Я не нашел его, они подошли слишком быстро, — ответил Зак.

Роза услышала выстрел. Второго не последовало. Очевидно, это налетчики выстрелили в кого-то, и один выстрел означал, что они попали в цель. Ей стало плохо: они нашли быка. Джордж сойдет с ума. Это расстроит все его планы.

— Тайлер, бери ружье и иди за мной!

— Что мы будем делать?

— Мы попробуем прогнать их. Ранчо незнакомо для них, они не увидят нас в темноте. Мы сможем подстрелить парочку из них прежде, чем они догадаются, что мы вышли!

— Но они сразу нас убьют, как только поймут, откуда мы стреляем!

— Мы не останемся на улице. Зак, ты будешь стоять у двери. Пока не услышишь мой голос, не открывай ее? Понял?

Мальчик кивнул. Но не сделав и пяти шагов, Розе захотелось вернуться в дом. Она поняла, как спокойно находиться за толстыми стенами, пуля не пробьет эти бревна. А теперь они были беззащитны для выстрелов.

— Они у загонов, — прошептала Роза Тайлеру.

— Я уверен, что эти ублюдки их разбирают, — ответил он также шепотом.

Тайлер не ошибся. Бандиты привязали веревки к столбам и один за другим вытаскивали их из земли. Наверное, если бы не дождь, они бы подожгли их.

— Сукины дети! — прошептал Тайлер и поднял ружье.

— Подожди! — произнесла Роза. — Мы должны стрелять вместе. Мы не сделаем больше двух выстрелов, они нас заметят!

— Давай выстрелим в тех, кто вытаскивает столбы.

— Нет, мы будем стрелять в старика и в того, кто рядом с ним. Если нам удастся в них попасть, может быть, другие уедут!

— Хорошо.

— Три быстрых выстрела, и тут же бежим домой, как можно скорее.

— Понял.

Роза подождала, пока их жертвы не остановились на месте.

— Давай, — прошептала она и тут же выстрелила.

Она увидела, как старик отступил, уклонившись. Она сразу же навела ружье на мужчину рядом с ним и выстрелила опять. Потом схватила Тайлера за руку и крикнула: «Бежим!»

Не пытаясь спрятаться, быть спокойной, она знала, что налетчики должны были понять, откуда стреляли, и поймут, что они пытаются вернуться домой. Они могут обогнать их на лошадях.

Роза бежала так быстро, как только могла, но ей было не успеть за длинноногим Тайлером. Он был уже в доме, когда Роза — только на полпути к нему. Вдруг она услышала топот копыт за спиной: кто-то мчался на бешеной скорости следом. Нет, их было двое. Страх прибавил быстроты ее ногам. Она добежит, но они могут настичь ее у самого дома!

Роза споткнулась и упала через ружье.

Не глядя на грязь, испачкавшую ее с головы до ног, она вскочила. Всадники практически настигли ее. Она увернулась от одного, но другой, оказавшись прямо перед ней, прицелился в нее в упор.

Она не почувствовала боли, даже ноги ее не подкосились. Она продолжала бежать. Вскочив на крыльцо, Роза вбежала в дверь, со стуком захлопнула и закрыла ее на замок.

Зак стоял у окна, держа ружье в руке, его лицо было белым, как полотно.

— Он хотел тебя убить, — произнес он.

— Он выстрелил, опередив меня, — объяснил Тайлер, выставляя свое ружье в окно и стреляя в темноту. — Его задел, видимо, маленький разбойник.

— Он хотел убить тебя, — повторил Зак.

Роза поняла, что ребенок в шоке. Он стрелял в того человека, который пытался убить ее, а теперь наступила реакция. Это испугало Розу: Зак еще так мал, чтобы перенести такой испуг! Подойдя к малышу, она обняла его.

— Все хорошо, — сказала она. — Ты очень храбрый мальчик! — Зак не шевелился, словно в ее руках была деревянная кукла.

Посмотрев в окно, она увидела, что ее двоих преследователей уже нет.

— Ты спас мне жизнь, — сказала она Заку, осторожно забирая у него ружье. — Твой брат будет гордиться тобой.

— Когда приедет Джордж? — спросил мальчик.

— Скоро, — заверила Роза. — Я уверена, что он уже в пути!

— Они уходят! — выкрикнул Тайлер. — Мы прогнали их!

Он бросился к двери.

— Оставайся здесь, — приказала Роза. — Это может быть ловушкой, они хотят выманить нас из дома и убить.

Тайлер задумался.

— Из тебя получился бы хороший солдат, — сказал он. — Я бы никогда не додумался бы до этого!

Роза была так поражена, что не нашлась, что ответить. Она почувствовала, что Зак понемногу отходит. Потом он с такой силой обвил ее шею руками, что Розе показалось, что она может задохнуться, но она не разомкнула его руки. Когда малыша стало трясти, она еще сильнее прижала его к себе, чтобы тепло ее тела успокоило мальчика.

Сегодня она тоже впервые выстрелила в человека, но сейчас у нее в душе было только облегчение, что опасность миновала, и злость на этих людей, которые пытались их убить! Если они вернутся, она снова будет в них стрелять без малейшего сожаления!

— Джордж скачет, — сказал Тайлер.

— Не выходи. Вдруг это не он?

— Они скачут галопом, только Джордж и близнецы могут так ехать в такой ливень! Дождь еще больше усилился, сквозь него невозможно было что-нибудь увидеть.

— Прибавь огню в лампе и поставь ее на окно, — попросила Роза Тайлера. — Но не выглядывай, на всякий случай!

Не в состоянии разжать руки обнимавшего ее Зака, она подняла его и пошла к двери. Роза медленно открыла ее, и когда ничего не случилось, приоткрыла еще шире и вышла на крыльцо. На нее накинулся порывистый промозглый ветер, но она продолжала идти вперед: она хотела увидеть Джорджа, хотела. убедиться, что с ним все в порядке!

Он появился из темноты так, как падает первый камень впереди обрушивающейся лавины. Спрыгнул с коня, и, прежде чем она успела произнести его имя, Джордж сжал их обоих в своих объятиях.

— С вами все в порядке? — спросил он, зарываясь лицом ей в плечо. Зака стиснуло между ними, как в тисках.

— Где Тайлер?

— Я здесь, — ответил Тайлер, появляясь из спальни с ярко горящей лампой в руках. Огонь осветил лица, стоящих За спиной у Джорджа, мужчин.

— Они напали на лагерь? — спросила Роза, все еще не отпуская Джорджа.

— Они атаковали нас первые.

— Кто-нибудь ранен?

— Они убили Алекса, — ответил Монти, проходя мимо Розы и Джорджа, которые стояли обнявшись. — Здесь от них есть какой-нибудь ущерб?

Роза опустила руки и освободилась из объятий Джорджа.

— Убили быка. Зак пытался его спрятать, но не успел: они появились слишком быстро!

Монти крепко выругался и ринулся в темноту. Хен и еще двое мужчин побежали за ним.

— Заходите в дом, — пригласила Роза. — Я разогрею рагу и приготовлю кофе. Вы все промокли.

— Что произошло у вас? — спросил Джордж.

Пока Роза готовила кофе, разогревала рагу и нарезала хлеб, она рассказывала Джорджу о нападении на ранчо.

— Если бы Зак не выстрелил в того человека, меня бы здесь сейчас не было.

С возвращением старшего брата состояние Зака заметно улучшилось. Глаза ребенка снова загорелись, и к нему вернулась прежняя энергичность. Ему не терпелось рассказать Джорджу о своем участии в перестрелке.

— Это был настоящий злодей, — рассказывал Зак. В комнате было полно взрослых мужчин, ловивших каждое его слово. Малыш был в восторге. — Я был уверен, что он может застрелить Розу прямо там, в этой грязи!

Состояние платья Розы красноречиво свидетельствовало об этом.

— Поэтому я схватил ружье и выстрелил.

— Но ты не умеешь стрелять, — заметил Джордж.

— У меня врожденное умение, — с гордостью ответил Зак. — Я просто навел на него дуло пистолета и застрелил его!

— Ружья, — поправил Тайлер, которому не нравилось стремление младшего брата покрасоваться. — И ты только спугнул его: он ускакал достаточно быстро.

— Он не убил Розу, — отозвался Зак.

— А это самое важное, — произнес Джордж.

Разговор продолжался достаточно спокойно, пока не вернулся Монти. Он ворвался в комнату, словно порыв ветра, и вместе с ним ворвалась его неистребимая энергия.

— Они застрелили корову, грязные ублюдки, — выпалил он, направляясь прямиком к Розе, которая протягивала ему кофе. — Но они не нашли быка. Ленивое животное уютно расположилось в кустах чапареля, чтобы не замочить под дождем свою ценную шкуру!

— Они нашли бы его, если бы мы с Розой их не прогнали, — сказал Тайлер, надеясь получить свою порцию похвал за сделанное.

— Вы что, выходили из дома? — раздраженно спросил Джордж. Он был так разгневан, что Тайлер тут же сник.

— Это было мое решение, — пришла Роза на помощь Тайлеру. — Я была вне себя, что они нападают на детей! А потом, когда они пристрелили быка…

— Они не сделали этого, — вставил Джордж.

— Но я-то думала иначе, — настаивала Роза, — и это взбесило меня!

— Они не видели нас в темноте, и нам с Тайлером удалось сделать несколько выстрелов.

— Молодчина! — воскликнул Монти, улыбаясь.

— Это было безумством, — проговорил Джордж, бросая свирепый взгляд на брата. — Вас могли убить!

— Меня могли убить и в том случае, если бы я находилась в кровати, — парировала Роза. — Кроме того, я не понимаю, почему мы должны были оставаться здесь, трясясь от страха, когда они разбирали загон и обдумывали следующую атаку на дом. Я решила, что мы можем прогнать их, и мы сделали это!

Джордж еще выглядел недовольным, но ничего не сказал.

— Они могут еще раз попытаться, — предположил Солти. — Здесь мы должны выставить пост так же, как в лагере!

— От этого наши ряды поредеют, — заметил Монти. — Как мы тогда справимся со сгоном скота?

В течение следующего часа они обдумывали, что им надо делать. Разработав план и составив график, кто, что и когда будет охранять, они увидели, что уже светает и поднимается солнце.

Дождь закончился. Все казалось новым и светлым. За исключением обитателей ранчо.

— Где Хен? — внезапно спросил Джордж. — Я не видел его уже несколько часов.

— Он ходил искать быка вместе со мной, — сказал Монти.

— Он вернулся с тобой?

— Да.

— Он не приходил, — вмешался Солти. — Я помню, что пришли только ты и Бен!

— Ты уверен? Он подходил вместе со мной к двери.

— Я точно не помню, но мне показалось, что он вошел в другую часть дома, — пояснил Бен.

Монти вылетел из комнаты, но через минуту он вернулся.

— Его там нет. И я могу сказать, что его там и не было! Ружья и патроны так и лежат на полу.

Роза внезапно почувствовала дурное предчувствие. Пройдя в спальню, она могла не пересчитывать коробки с патронами, зная, что нескольких коробок не хватает.

— Он погнался за Макклендонами, — сказал Монти. Точно. Мне следовало это сделать самому.

— Нет, не следовало, — возразил ему Джордж. — Тебя бы убили. Ты не справишься один с тридцатью или сорока мужчинами.

— А Хен поехал.

— Мы не знаем, что сделал Хен, но он не кинется на такую толпу: он слишком умен для этого!

— Я поеду к нему на помощь!

— Ты останешься здесь и будешь завтракать. Затем мы вернемся в лагерь и займемся работой.

Казалось, Монти был готов драться. — Он мой близнец. Я не могу бросить там его одного.

— Он мой брат, — ответил Джордж, — и, насколько я понимаю его, он хочет во всем разобраться сам. Он волк, Монти. Те мужчины в большей опасности, чем он. А ты медведь. Ты бы ринулся в самую гущу, надеясь сломить их силой!

— Ты что, считаешь меня дураком? Мы не смогли бы продержаться здесь четыре года, если бы наши головы были пустыми!

— Он вовсе не думает, что ты глупый, — вмешалась Роза. — Просто он волнуется за тебя!

— Хорошо, а я волнуюсь за Хена!

— Мы все беспокоимся о нем. Но ему не поможешь тем, что ринешься в неизвестность. Он приедет домой, когда все сделает. А сейчас садись, завтрак почти готов!


Через двадцать минут молчание, воцарившееся за столом, было нарушено. Какой-то всадник скакал к дому. Монти подпрыгнул и бросился к окну: «Сукин сын! — воскликнул он. — Это Хен, и этот чертов дурак ведет корову».

— Всем сидеть, — скомандовал Джордж, когда большинство его помощников уже готовы были приникнуть к окнам. — Ведите себя так, словно никто не заметил его отсутствия.

Через некоторое время, умывшись, Хен вошел в комнату и, сев на приготовленное для него Розой место, стал есть. К моменту, когда он проглотил второй кусок, когда атмосфера в комнате готова была взорваться от любопытства, Хен поднял голову и взглянул на Джорджа.

— Зак, тебе лучше пойти и подоить корову. Если Джорджу за завтраком придется пить кофе, он не сможет стрелять!

Хен улыбнулся Джорджу — что случалось весьма редко — и вернулся к еде.


— Не могу вспомнить, когда еще я в своей жизни был так напуган. Даже на войне я никогда не испытывал такого страха, — говорил Розе Джордж.

Сегодня они снова занимались любовью. Теперь они лежали рядом. Им было хорошо и спокойно. Но Джорджу все еще приходилось напоминать себе о том, что Роза вышла за него замуж и что она будет его женой до конца его жизни. Ему все еще трудно было поверить в это!

Сегодня они занимались любовью особенно страстно. Может быть, это было вызвано той опасностью, которую они пережили. А может, это возникло из-за пережитого им страха, что он может потерять Розу. Каковы бы ни были причины, важно было то, что никогда они еще не были так близки друг с другом!

— Трудно поверить в то, что я так долго не мог понять того, что они могут напасть на дом, — сказал Джордж. Десятки раз он задавал себе вопрос, неужели он утратил инстинкт выживания?

— Вас могли убить до того, как я вернулся!

— Тайлер был великолепен. Не думаю, что он хороший стрелок, но он такой бесстрашный! Мне даже кажется, что ему нравилось нас защищать.

— Но не так, как Заку. Этот маленький плут все еще трезвонит о том, что случилось!

Выскользнув из объятий Джорджа, Роза села на кровати.

— У меня не было возможности сказать тебе об этом раньше, но я очень волнуюсь за него. То, что тогда произошло, плохо сказалось на нем. Когда он выстрелил в человека, он был белым как полотно, я с трудом забрала у него ружье. Пока ты не приехал, он был страшно потрясен случившимся!

Джордж почувствовал, как бремя ответственности с новой тяжестью давит ему на плечи, опасения за братьев сильнее сжали его грудь: сможет ли он оградить Зака и Тайлера от всего этого? Слава богу, что у него никогда не будет собственных детей!

— Я постараюсь уделять ему больше внимания, проводя с ним побольше времени!

— Только не позволяй ему догадаться, почему ты делаешь это, — сказала Роза и улыбнулась, вспоминая мальчика. — Зак очень гордится тобой. Если он узнает, что я рассказала тебе о его слабости, это заденет его гордость!

— Но ты только что сказала мне, что он был чуть живой!..

— Да, но разве ты не сказал мне, что никогда в жизни не был так напуган, как сегодня?

— Да.

— Ты хочешь, чтобы я рассказала об этом твоим братьям? Монти узнает об этом с удовольствием. И Тайлер тоже!

— Конечно, я не хочу!

— Именно то же самое чувствует Зак. Наконец-то он сделал что-то необычайное в его глазах, что-то замечательное! Ему это необходимо: он должен расти и считать себя ровней тебе!

Джордж повернулся, чтобы увидеть лицо Розы.

— Не знаю, почему я думал, что смогу разобраться со своей семьей без тебя?

Роза порозовела от удовольствия.

— Справился бы как-нибудь.

— Нет. Наконец-то я признал тот факт, что не смогу сделать все, что раньше казалось мне возможным.

— Ты ведь не думаешь уехать, правда? — спросила Роза, пытаясь заглянуть ему в глаза, в ее груди шевельнулся страх.

Джордж придвинулся ближе. Обняв, он притянул Розу к себе.

— Я не думаю уезжать ни от кого, ни от чего и никуда! Особенно я не собираюсь уезжать от тебя. Я просто признаю то, что мне нужна помощь. И я ужасно рад тому, что ты здесь и можешь мне помочь!

Роза прижалась к Джорджу.

— Любой может сделать то, что делаю я.

Она верила в то, что говорила, но все же ей страстно хотелось, чтобы Джордж опроверг ее мнение!

— Это сможет сделать только тот, кто любит каждого моего брата так же сильно, как я! Я понял это, когда мчался сюда сегодня, проклиная себя за свою глупость и надеясь изо всех сил, что будет не слишком поздно! Я каким-то образом знал, что, пока ты рядом, с ними ничего плохого не случится.

Роза не могла ничего сказать в ответ, а только чуть сильнее обняла своего мужа.

— Во время этой гонки, бьющей по нервам, под дождем, я понял еще кое-что. Можно ломать голову над чем-то, никак не находя решения, и запутаться потом до такой степени, что вообще уже не знаешь, над чем ты ломаешь голову, даже не представляешь, о чем думать и что думать об этом! А затем наступает перелом, кризис, и все становится совершенно ясным!

— Такое происходит со всеми.

— Я так долго пытался выяснить, что за чувство испытываю к тебе, и не привело ни к чему. Но стоило мне подумать о том, что эти ублюдки хотят напасть на тебя, пока ты спишь, как пропала всякая нерешительность, неопределенность. Я боялся за тебя так же, как за братьев. Я знаю, что когда-нибудь мне придется расстаться с ними, я их отпущу, но я никогда не смогу отпустить тебя! Даже если я не нужен тебе так же сильно, как ты мне, я все равно никогда не захочу отказаться от тебя, отпустить тебя!

— Женщине нравится знать, что она что-то значит для своего мужа, — сказала Роза, еще сильнее прижимаясь к нему.

Джордж сел и немного отодвинулся, чтобы лучше видеть лицо Розы.

— Ты не понимаешь, о чем я говорю. Я люблю тебя! Наконец-то я понял, что такое любовь, и я люблю тебя, и я любил тебя еще раньше, только не знал об этом!

Роза хотела ему верить. Ей больше всего на свете хотелось, чтобы это было правдой, но она должна быть уверена!

— Ты уверен? Ведь в момент кризиса люди склонны преувеличивать силу своих эмоций. Джордж обнял ее и притянул к себе.

— Я люблю тебя, Роза Торнтон Рэндолф. Я люблю тебя так сильно, что могу взорваться, если буду сдерживать свою любовь к тебе! Я люблю тебя так сильно потому, что ты так любишь нас. Я люблю тебя, потому что ты красивая и я хочу заниматься с тобой любовью всю жизнь. Я люблю тебя даже из-за того, что ты такая сумасшедшая, что бросилась на Макклендонов из-за того, что они убили быка, в которого, как выяснилось потом, они не стреляли вообще!

Джордж закрыл рукой ее рот, чтобы не слышать возражений.

— Но есть еще кое-что, что изменилось: это пустяки, но я хочу все же рассказать. Когда мы встречаемся глазами и ты улыбаешься, ты не знаешь, какой подъем я при этом испытываю! Это заставляет меня делать глупости. Я радуюсь, когда ты цепляешься своей юбкой за гвоздь или щепку, когда случайно уколешь палец бобовой шелухой и произносишь одно из тех словечек, которым ты научилась у Монти! Мне нравится даже то, как ты вытираешь испарину на лбу, когда стоишь у плиты. Это не сумасшествие?

Роза не знала, можно ли умереть от счастья? Если можно, то она умерла пять минут назад, нет, пять минут у нее еще осталось! Джордж не стал бы говорить такое, если бы это не было правдой. Трудно было сдаться и, сбросив с себя защитную броню, снова стать ранимой и слабой, но еще труднее было бы отказаться, сдерживаясь, от того, о чем так сильно мечтала и чего так желала все последние месяцы!

— Я такая же сумасшедшая! Я люблю смотреть на тебя, когда ты становишься выше, приподнимаясь, чтобы оглядеть свою землю, особенно нравится мне, когда ты пьешь кофе. У тебя тогда такое лицо, словно ты предпочел бы пить из грязной лужи!

Джордж щекотал Розу до тех пор, пока у нее из глаз не полились слезы. Затем он ее обнял и осторожно поцеловал.

— Если кто-нибудь нас услышит, подумает, что мы глупые!

— Нет, просто влюбленные.

— Другие взрослые люди ведут себя так же? Чувствуют, что им снова по четырнадцать?

— Я не знаю, как ведут себя другие, но то, что чувствую я, мне нравится! Надеюсь, что это продлится всю жизнь.

— Ты все еще не против того, чтобы не иметь детей?

Джордж задал этот вопрос сейчас. О том, что было единственным, что печалило ее! Роза бы предпочла наслаждаться его признаниями, не думая о том, как дорого они стоили! Но убегать от ответа не было смысла.

— Я против. Я была одинокой, оставшись одним ребенком в семье. Живя с Робинсонами, я почти забыла о своем одиночестве, но все равно мне всегда хотелось иметь собственных братьев и сестер! Взрослея, мне уже хотелось иметь своих детей. А сейчас я не знаю, хочу ли я их больше для себя или для тебя!

— Для меня? Почему?

— Я пытаюсь объяснить тебе, какой ты прекрасный человек. И не только я считаю тебя таким: все твои братья и мужчины, работающие на тебя, с этим согласны! Не могу представить себе ничего более волнующего, чем видеть, как растут твои сыновья, как они стараются быть похожими на тебя, а твои дочери будут надеяться, что найдут себе мужей хотя бы наполовину таких хороших, как ты!

Джорджа передернуло: «Мне хватает воспитания Зака и Тайлера».

— Ты не должен бояться, я не стану заставлять тебя изменить свое решение. Но я попытаюсь убедить тебя, что из тебя получится отличный отец!

— Зачем?

— Потому что ты заслуживаешь того, чтобы ты сам мог думать хорошо о себе! Не знаю, что сделал твой отец и почему ты думаешь, что можешь повторить его ошибки, но ты заслуживаешь того, чтобы смотреть на самого себя с гордостью!

Джордж поразился, у него застрял комок в горле. И что еще хуже, на глазах — это странная вода. В какой-то момент ему показалось даже, что он не сдержится. Конечно, с тех пор как он встретил Розу, он изменился, но это уж слишком!

Он посильнее прижал ее к себе.

— Не понимаю, почему мне надо было так долго понимать, что я тебя люблю. Меня бросает в дрожь каждый раз, когда я думаю, что мог потерять тебя. Для такой замечательной женщины я слишком бестолковый!

Роза повернулась и поцеловала его в нос.

— Хорошо, что ты понял это: это самое главное!

Джордж наклонил голову, и его губы коснулись ее груди.

— Ты уверена в том, что ты счастлива?

— Я безумно счастлива, — ответила Роза, поворачиваясь так, чтобы ему было удобнее ее ласкать. — А ты?

— Абсолютно.

Как волны, покорные шторму, влюбленные покоряются своему желанию. И Джордж с Розой скоро забыли обо всем, поглощенные друг другом.


Глава 19


После того, что произошло, никто не видел больше, чтобы Хен улыбался. Он настоял на том, чтобы похоронить Алекса Пендлтона рядом с их матерью. Он сказал, что у Алекса никогда не было матери, которую он помнил бы. Теперь у него будет мать, а у миссис Рэндолф появится кто-то, о ком она будет заботиться.

Хен отказывался рассказывать о том, что он сделал той ночью. Он только сказал, что нашел корову на их земле.

Но не прошло и недели, как все узнали. Как-то, возвращаясь домой, братья увидели у себя во дворе отряд из шести солдат и армейского офицера. С ними был старик Макклендон и еще двое из его клана.

— Разговаривать буду я, — предупредил братьев Джордж.

— Почему? — спросил Монти.

— Потому что я никогда не знаю, что ты можешь сказать!

— Ты не единственный с мозгами среди нас. Я могу…

— Заткнись! — прорычал Хен. Неожиданная резкость брата заставила Монти замолчать. По крайней мере, на минуту.

— Вы Джордж Рэндолф? — спросил лейтенант.

— Да, — спешившись, ответил Джордж. Он увидел, как из дома вышла Роза, и с ней Зак. Мальчик бросился к Джорджу.

— Они говорят, что ты кого-то убил, — проговорил Зак, для уверенности цепляясь за Джорджа. — Я им сказал, что ты никого не убивал, но они мне не поверили, и Розе тоже не хочут верить!

Джордж присел и обнял малыша.

— Не хотят, — поправил он его. Выпрямившись, он взял руку Зака в свою и повернулся к лейтенанту.

— Что это значит: «кого-то убил»?

— Я лейтенант Крэб, — сказал тот. — Мистер Макклендон утверждает, что один из вас убил двоих его родственников. Другие подтверждают это.

— Чтобы имеете ввиду, говоря «один из вас»? — спросил Джордж.

— Ты, или один из твоих братьев, или же кто-то из людей, работающих на тебя! — закричал старик.

— С таким же успехом ты можешь добавить в свой список и весь штат, — спокойно ответил Джордж. — У меня шесть братьев, вместе с этим маленьким шалуном. И пятнадцать людей работают на меня сейчас.

— Он приехал арестовать тебя за убийство! — закричал на него один из младших Макклендонов.

— Вы не можете арестовать меня за то, что кто-то убил ваших родственников! — заметил Джордж.

— В Техасе идет Реконструкция, — ответил лейтенант. — И действие некоторых законов приостановлено.

— Каких? — спросил Джордж, пронизывая лейтенанта взглядом. — Тех, которые защищают честных людей от нападения среди ночи? Или тех, которые защищают женщин и детей от убийц, нападающих по ночам на их дома? Или тех, которые должны ограждать честных граждан от налогов, суммы которых произвольно устанавливаются служащими ваших контор?

— О чем вы говорите? — не понял лейтенант.

— Я говорю о том, что несколько дней назад этот старик и его семейство напали ночью на наш лагерь и убили одного из моих помощников. Я и не предполагаю, что кто-то сделал это. Я обвиняю его! — Джордж указал на старика Макклендона. — И каждый присутствующий подтвердит это. Правда, парни?

Все в знак согласия кивнули.

Лейтенант повернулся к старику, но его глаза не выражали ничего.

— А я клянусь в том, что сразу после этого он напал на наш дом, — произнесла Роза, делая шаг вперед. — Я ранила его в левое плечо: заставьте его снять рубашку, если не верите мне!

— Он говорит, что был ранен, когда ваши люди напали на его семью, и что вы ранили более полудюжины его родственников.

— Вы можете взглянуть на пули, застрявшие в бревнах, — Роза указала на свежие следы от пуль на стенах дома. — Они хорошо видны, и по цвету пробоин видно, что они свежие.

Лейтенант был сбит с толку.

— Если хотите, я могу показать вам наш лагерь, — вызвался Джордж. — Мы убирали там, но по его виду еще можно судить, что там случилось! Я еще могу показать вам могилу Алекса — она под большим дубом.

Холмик свежей земли был виден даже на расстоянии.

— Но почему они на вас напали? — спросил лейтенант.

— Да они годами живут, воруя наше мясо! — взорвался Монти, он не мог больше сдерживаться. — А сейчас мы сгоняем скот, чтобы продать. Теперь им придется или идти работать, или умирать с голоду!

— Это ложь! — завопил старик Макклендон, — никто из моей семьи не убил ни одной вашей коровы!

— У вас нет своего скота, а как вы объясните мясо на вашем столе?

— Мы покупаем мясо, — сказал старик. — Все у нас подтвердят это.

— Если они это и сделают, то солгут! — Голос Хена был тихим, но он говорил с такой яростью, что все глаза обратились к нему. — Я могу доказать, что вы воруете наше мясо.

— Это очень серьезное обвинение, — предупредил лейтенант.

— Настолько же серьезное, как убийство? — спросил Джордж.

— Вы можете представить мне доказательства?

— Не могу, пока не подъедут остальные мои люди. Если мы сейчас поедем в логово этой шайки, я не уверен, что нас всех не убьют!

— Это армия Соединенных Штатов! — гордо заявил лейтенант, — никто не посмеет до нас дотронуться!

— Ты или дурак или недавно в Техасе, — бросил Монти.


Путь к усадьбе Макклендонов был долгим и опасным. Джордж оставил дома с Розой и Заком Солти и Силаса, остальные отправились с ним. Они скакали тесной группой, Хен показывал дорогу. Джордж постарался сделать так, чтобы Монти и он ехали между Макклендонами и Хеном. Вначале Макклендоны держались довольно уверенно, но при приближении к своей земле стало заметно, что они забеспокоились. Когда Хен взял на восток, по направлению к расщепленному молнией дубу, они стали нервничать, и только Хен направился к небольшой ореховой роще, расположенной вдоль хорошо заметного широкого брода на реке, как Макклендоны тут же исчезли в ближайших зарослях. Лейтенант и его люди застыли, как вкопанные, с широко открытыми ртами, слыша только шорох и хруст от продвижения Макклендонов в зарослях. Когда звуки стихли, Хен повел отряд к реке. Они стали переходить ее вброд на лошадях.

— Попробуйте здесь копать, — сказал Хен, спрыгивая на песчаный остров на середине реки.

На глубине меньше одного фута их лопаты ударились о кожу. Они вытащили более полдюжины шкур, все шкуры с ясно различимым клеймом.

— Они были так самоуверенны, что даже не потрудились срезать клеймо или сжечь шкуры? — удивился Монти.

— Они занимаются этим с тех пор, как мы приехали сюда, — подал голос снова Хен, — и никто не остановил их! Они уверены, что им никто не помешает, особенно теперь, когда они заодно с Реконструкцией!

— Реконструкция здесь не для того, чтобы обманывать местных ранчеро, — сказал лейтенант, поражение заставило его обороняться.

— Теперь я вижу, что ты в Техасе недавно, — начал Монти. — А надо было тебе побывать здесь месяц назад!

— Почему ты это говоришь? — спросил лейтенант.

— Спроси в земельной конторе, когда вернешься в Остин, — ответил Джордж. — Что вы собираетесь делать с Макклендонами?

— Вы могли бы поклясться в том, что именно старик убил вашего парня?

— Никто из нас этого не сделает, — признал Джордж. — Они застали нас врасплох, и ночь была очень темная! Мы нашли Алекса уже когда они ускакали.

— Не представляю, как за это можно кого-нибудь арестовать.

— Но ведь вы собирались арестовать меня даже за меньшее!

— У меня есть ордер на ваш арест. А на его — нет.

Он показал ордер Джорджу.

— Моя жена — крестница генерала Уилисса Гранта, — сообщил лейтенанту Джордж, все еще разглядывая ордер, гнев закипал в нем мгновенно. — Мы можем это доказать, если хотите. Не думаю, что ему будет приятно узнать, что вы арестовали ее мужа на основании обвинении, выдвинутых скотокрадами, вина которых доказана, — Джордж указал на шкуры, — а особенно то, что вы не можете арестовать этих воров после того, как они пытались убить его крестницу и ее семью! Есть дюжина свидетелей, которые подтвердят это под присягой. Некоторые из нас бывшие солдаты Конфедерации, но мы честные люди!

— Генерал посылает Джорджу помилование, — заявил Монти. — Оно придаст ему столько же веса, как и любому саквояжнику! Удивительно, что оно еще не пришло в Остин.

— Помилование? — спросил лейтенант.

— Президентское помилование, любезность самого генерала! — объявил Монти. — Вы же не думаете, что такому человеку, как Грант, понравится, что муж его крестницы под подозрением и в немилости!

— Это мы тоже можем доказать, — сказал Джордж.

— Генерал Шеридан должен заехать к нам со дня на день посмотреть, как она поживает. Может, хотите остаться его поприветствовать? Я слышал, он очень властный человек, и знакомство с ним может изменить вашу карьеру!


— Я думал, ты ненавидишь янки, — сказал Джордж Монти, когда лейтенант с солдатами отправились обратно в Остин. — Никогда не думал, что ты станешь прятаться за одного из них!

— Я не прячусь, но почему бы нам не воспользоваться этим? У нас еще будут неприятности с Макклендонами, они это так не оставят. И армия на хвосте нам не нужна!

— Ты думаешь, они снова попытаются?

— Насколько я знаю, они никогда ни дня не работали. И они не будут спокойно смотреть, как мы их лишаем пищи, — заметил Монти.


Розе было почему-то очень неуютно, когда рядом с ней находился Силас. Она не понимала, в чем причина, и оттого чувствовала себя немного виноватой. Он как будто следил за ней. Ему ведь приказано, именно для этого Джордж оставил его дома! Но он следил за ней как-то не так, как делали это Бен или Тед, или еще кто-нибудь из мужчин, которых Джордж оставлял дома после набега Макклендонов.

Он следил за ней украдкой. Нет, не так. Он делал это открыто, словно ожидая, что она что-то предпримет. Только Роза не имела никакого представления, что.

— Не очень много работы, — сказал Силас.

— Для тебя — не много, — ответила Роза.

Он же видел, что она все утро сбивается с ног, но ни разу не предложил ей помощь. Это не совпадало с его представлениями о том, как надо обращаться с женщинами! Развалившись на стуле, Силас Пикетт сидел почти у самой двери, чтобы видеть каждого, кто входит во двор. Спинка его стула опиралась о дверной косяк, а его ноги стояли на нижней ступеньке лестницы крыльца. На минуту Роза почувствовала желание, чтобы стул выскользнул из-под него, но она тут же прогнала эту жестокую мысль!

— Я вообще удивлен, что Джордж заставляет тебя работать. Большинство мужчин, обладая таким количеством припрятанного золота, не стали бы жить в этих забытых богом зарослях и гнуть спину ради случки диких коров, а, прихватив своих жен, отправились бы в Остин или в Новый Орлеан, чтобы там наслаждаться жизнью!

Роза готовила второго кабанчика. Она уже разделала его и осталось только зажарить. После отражения нападения Макклендонов Монти вымещал свою злость на диких животных. За последнюю неделю они уже видели оленя, антилопу, индейку, кабанчика и кролика. Если бы не такое количество ртов каждый день, им пришлось бы выбрасывать очень много мяса!

— Никому из нас не нравится жить в городе, — сказала ему Роза.

— А какой смысл беречь все деньги для детей? Кажется, они не нужны и его братьям!

— Я не знаю о твоем представлении о деньгах, но я не считаю, что стоит так волноваться из-за нескольких золотых монет! Их не хватит и на пару месяцев, когда закончатся все мои запасы!

— Я говорю не об этом золоте. Я говорю о ящиках золота: тысячах и тысячах монет!

— У тебя, наверное, богатая фантазия, если ты считаешь, что у Джорджа может быть столько золота! Они потеряли все во время войны.

— В таком случае, думаю, что он тебе еще не рассказал…

— Не рассказал мне о чем?..

Розе не нравилось, как Силас на нее смотрит: не очень дружелюбно. Пожалуй, даже враждебно.

— Обычно мужья рассказывают своим женам. Они не скажут другому мужчине, но ведь им нужно с кем-нибудь поделиться! Нет пользы, если никто не знает об этом. Конечно, может быть, он не хочет, чтобы его братья знали… И все хочет взять себе.

— Скорее всего, ты перегрелся на солнце! По-моему, ты заговариваешься.

— Конечно, он может и подождать. Неразумно и рискованно вот так сразу стать богатым! Намного лучше делать вид, что разбогател на продаже скота. Твой муж очень умный мужчина!

— Да, Джордж очень умен, — сказала Роза, — но я не имею ни малейшего представления, о чем ты говоришь! Если ты не поможешь мне с мясом, то лучше пойди поищи Зака. Этот сорванец исчезает быстрее, чем сосулька тает на горячей плите!

— Я найду его через минуту. Сейчас он здесь не нужен.

Что-то в его голосе насторожило Розу. Она поняла, что ситуация изменилась и стала опасной.

— Что тебе нужно? — спросила она, крепче сжав в руке нож, которым разделывала тушу кабана. Он был достаточно острый, даже перерезал сухожилия, хрящи и небольшие кости.

— Я хочу знать, что сделал твой муж со всем тем золотом!

— У тебя что, навязчивая идея? Это из-за того, что они тратили золото в Остине? Но его же было мало и все кончилось!

— Я говорю о пятистах тысячах долларов золотом.

Роза была уверена, что Силас психически ненормален.

— Но все знают, что их семья уехала из Вирджинии нищей. Это ранчо купили друзья родителей.

— Капитан Рэндолф командовал диверсионной группой, напавшей на обоз Армии Союза. В одной из повозок ввели денежное содержание на сумму пятьсот тысяч долларов золотом. В суматохе повозка с деньгами исчезла, ее так и не нашли.

— Почему ты думаешь, что отец Джорджа имеет к этому какое-то отношение? Там были и другие люди.

— Обоз находился как раз недалеко от его дома, когда нападение было совершено! Никому лучше капитана Рэндолфа не была известна местность!

— Допустим, что деньги действительно были и что отец Джорджа их взял, но это не может быть связано ни с Джорджем, ни с Джеффом! Никто из них не видел своего отца с тех пор, как он ушел на войну.

— Он мог прислать им письмо.

— Мог, но и письмо могло затеряться! Могли затеряться сокровища и повозка тоже. И все это может быть плодом вашего расстроенного воображения. Я не знаю, кто рассказал тебе сказку про то, что у Джорджа есть золото или ему известно, где оно. Но тот человек ошибается! Даже если бы Джордж знал, где спрятано золото, он бы вернул его!

— Он не такой дурак, — сказал Силас, смеясь.

— Не для всех золото дороже чести.

— Полмиллиона?

— Да, особенно если его у нас нет и мы ничего о нем не знаем!

— Я тебе, не верю!

— Это ясно, иначе бы ты уже давно прекратил разговоры об этом. Посмотри вокруг: этот дом похож на особняк богача?

— Может, он спрятал его…

— Джордж и его брат пешком шли из Вирджинии, они гнали вот этого быка впереди себя. И если тебе известно, как им удалось переправить пятьсот тысяч золотом так, что никто этого не заметил, ты и вправду знаешь больше, чем я!

— Они могли оставить его в Вирджинии,

— Я удивляюсь, как ты до сих пор не начал поиски этого золота, — сказала ему Роза. — Никогда раньше я не встречала человека с такой степенью золотой лихорадки, как у тебя!

— Возможна, — ответил Силас, вставая, — я всегда мечтал разбогатеть. И ради этого стоит работать за один доллар в час!

— Не буду спорить с тобой по этому поводу, но существует только один способ быстро разбогатеть: взять то, что принадлежит другому. И я не моту представить себе, как человек, воспитанный на таких принципах, как кой муж, сможет такое сделать! Ты ведь тоже, правда?

— Мэм, человек не знает, пока не встретится с соблазном, как он поступит! Полмиллиона долларов — это сильное искушение. Где, ты говорила, может прятаться этот мальчишка? Я не хочу обыскивать каждый куст в округе!

— Скорее всего, ты найдешь его у реки.

Когда Силас ушел, она успокоилась. Она не боялась его, но он ее беспокоил. Человек с золотой лихорадкой может быть опасен. А сейчас им не нужны были лишние неприятности. Она расскажет об этом Джорджу сегодня вечером. Возможно, что ничего страшного в этом нет, но лучше сказать ему.


— Кинг сказал, что с удовольствием обменяется с нами! Он считает, что лучше отдать скот нам, чем бандитам Кортины, убивающим его из-за шкур и сала. Армия гоняется за ними, но веек известно, что это бесполезно. Они не смогут преследовать их в Мексике.

Джефф вернулся из Корпус Кристи прошлой ночью, но до сих пор не переставал рассказывать. Никогда Роза не видела его таким оживленным, и она отдала бы многое, чтобы узнать, чем вызвана эта перемена в Джеффе и как долго она продлится!

Джордж любил ее сильно и искренне, — в этом она была уверена, — но ей не хотелось подвергать испытанию его преданность. Претензии и требования его семьи существовали намного раньше, чем ее собственные.

— Он сказал, что, если мы хотим, он возьмет наше стадо в Сент-Луис следующей весной. Но мы должны сами попытать счастья, ведь там дают самую большую цену, около тридцати долларов! Но мы можем также и потерять: скотокрады, индейцы, — стадо может в панике убежать. В общем, успех и неудача — поровну! Или мы подождем до следующей весны и продадим покупателю.

— Что мы должны делать, как ты думаешь?

— Пойти на север с Кингом. Он единственный, кто там пройдет!

— Но где мы возьмем деньги, чтобы заплатить погонщикам?

— Кинг возьмет стадо сейчас, чтобы не беспокоиться об этом следующей весной. Он согласен дать нам сейчас 12 долларов за голову, а остальные после продажи!

Джордж был очень доволен своим братом. Впервые у него получилось забыть свои собственные проблемы и сосредоточиться на работе. Вдруг лицо Джеффа совершенно неожиданно изменилось. На нем появился снова сдерживаемый до этого гнев:

— Да, еще кое-что, — сказал он и полез в карман. — Кажется, оно пролежало какое-то время в Остине, у шерифа. Он долго не мог понять, что ты и тот Джордж Рэндолф, которому адресовано это письмо, — одно лицо!

Джордж взял конверт. Он был вскрыт.

— Ты читал его?

Он не был рассержен, просто ему было любопытно.

— Не все, я не смог дочитать до конца. Это еще больше подстегивало любопытство. Письмо было от полковника Джона Марша.

— Что ему нужно от нас?

— Прочитай сам. Прочитай всем! — Джефф жестом указал на братьев. — Клянусь честью, они будут счастливы узнать, что их отец был настоящим героем!

Джордж изумился; наверное, здесь какая-то ошибка… Он открыл письмо и начал читать.

«Дорогой мистер Рэндолф, я собирался написать вам еще раньше, но трудности, связанные с возвращением к штатской жизни, поглотили меня полностью, не давая возможности выкроить время, чтобы написать письмо, вплоть до этого момента. Все это время я чувствую усиливающуюся постоянную потребность поведать вам и вашей семье о последних месяцах жизни вашего отца. Это был действительно замечательный человек! Дело Конфедерации многим обязано ему, и он достоин глубокой благодарности как храбрый офицер и командир!»

Джордж посмотрел на Джеффа, он был не в состоянии поверить в то, о чем читал.

— Читай дальше!

Джордж не знал почему он это сделал, но он передал письмо Розе. Она неуверенно взяла его и начала читать.

«Я знал вашего отца недолго: он попал в мой полк после сражения при Атланте. Учитывая его возраст и опыт, я сразу сделал его командиром, и это было самым лучшим решением, которое я когда-либо принимал! Он был отцом своим мальчикам. Все, что их касалось…»

Роза остановилась из-за того, что Хен, выругавшись, вскочил и вылетел за дверь. Она взглянула на других, но встретила только глаза Зака.

— Продолжай, — сказал Джордж, не поднимая глаз.

«…не ускользало от его внимания. Он был увлечен целью создать из них единый отряд. Когда Шерман вырвал сердце Джорджии, единственное, что было в наших силах — это постоянно не давать ему покоя своими боевыми действиями, и вскоре он и его люди уже знали вашего отца по имени. Он стал причиной всех их бед!

Ваш отец был бесстрашным. Когда, по его мнению, опасность была слишком велика для его молодых подчиненных, он шел сам. Не рассказать обо всех чудесах его храбрости! Он добивался успеха благодаря своей неустрашимости, но она и стала причиной его смерти».

Роза остановилась снова. Все братья знали, что их отец был убит, но она не была уверена, что они захотят услышать об этом еще раз. Интерес проявлял только Зак. По лицу Тайлера ничего не возможно было понять. Джордж и Джефф сдерживали злобу. Розе показалось, что Монти может лопнуть от тех усилий, которые ему приходилось прикладывать, чтобы сдержаться! Чувствуя себя еще более неуверенно, она продолжала:

«Под моим командованием находилось небольшое подразделение. Шерман выслал против нас большой отряд, чтобы, покончив с нами, продолжать беспрепятственно свой путь к побережью. Необходим был ложный маневр, чтобы отвлечь противника и дать нам возможность исчезнуть в местных лесах.

Ваш отец без предупреждения поскакал прямо на войска Союза, целясь в их командиров. Я никогда в жизни не видел ничего подобного: стреляя обеими руками, используя все оружие, которое имел, он вышиб из седла полдюжины солдат. Хотя он мчался в самое пекло, но сумел подъехать так близко, что вывел из строя их линию огня, прежде чем его убили.

Наше подразделение отступило без потерь. За его телом мы послали в лагерь противника специальный отряд. За его подвиг мы должны были положить его вместе с теми, за кого он отдал свою жизнь!»

Роза подняла глаза, но не встретила никакой ответной реакции. Монти встал со своего места, подошел к окну и смотрел в него, не произнося ни слова. Она продолжала читать:

«Из его вещей осталось немного: форма и пистолеты. Передать это мы поручили одному из солдат, который собирался после окончания войны податься на запад. Он разыщет вас в Техасе. Его имя Бентон Уиллер».

— Солти! — воскликнул Зак.

«Он был в отряде вашего отца, и потому расскажет лучше меня, что это был за замечательный человек! Мы все разделяем ваше горе, понимая, что потерять солдата и друга — это не сравнится с потерей отца! Он был гордостью вашей семьи и нашей страны. Да упокой господь его душу!

Пусть бог благословит вас и вашу семью.

Искренне ваш, полковник Джон Марш».

— Сукин сын! — выругался Монти.

— Придержи язык, — одернул его Джордж. — Здесь Роза!

— Меня не волнует, даже если бы здесь был сам господь бог, я все равно бы проклинал этого ублюдка! — сказал Монти, с трудом удерживая себя на месте от бешенства.

— Это еще не самое плохое, — заметил Джефф. — Они собираются устроить в Остине парад в его честь, и ждут, что мы все приедем!

Монти выдал такую гроздь ругательств, что Роза изумилась, где он их выучил так много, живя вдалеке от цивилизации!

— Ты ведь не поедешь, Джордж, да? — спросил Монти.

Джордж не отвечал. Он сидел, глядя прямо перед собой.

— Я не поеду, — вмешался Джефф. — Меня не волнует, что они там будут делать! Если кому-то придется ехать, то это должен быть ты, Джордж. Ты старший брат.

Джордж не ответил.

— Парад! — сказал Монти свирепо. — Вот Хена не заставишь поехать, даже приставив пистолет к виску. Я сделал бы им доброе дело: если бы поехал на парад, то только для того, чтобы рассказать, какого ублюдка они чествуют!

Розе было уже известно, что Уильям Генри Рэндолф не был хорошим отцом. Но что он сделал своим сыновьям, за что они его так ненавидят? Но она чувствовала, что, игнорируя парад, они не совсем правы.

— Я знаю, что это не мое дело, — начала Роза. Она не хотела говорить, но было нужно, — но ведь они чествуют вашего отца за то, что он сделал, а не его самого. Я не пытаюсь влиять на чьи-то чувства к нему, но не будет ли лучше, если вы о них забудете, хотя бы на время парада?

Джордж встал. Роза никогда не видела в его глазах столько боли. Он всегда казался ей таким защищенным от всех слишком сильных эмоций! Но она видела боль, смертельную, глубокую. Не злобу, которую сейчас испытывают близнецы, не агрессивность Джеффа Джордж был ранен в самое больное место, которое все еще оставалось уязвимым!

— Все могут делать, что захотят, — голос Джорджа был безжизненным, а взгляд — отрешенным, — но меня там не будет.

Повернувшись, он вышел.

— Ну вот мы все и решили, — подытожил Монти с мрачным удовлетворением. — Он единственный, кто мог заставить нас поехать!


— Ты привез кольцо? — спросил Джордж Джеффа, проходя за ним в спальню.

— Да, — ответил Джефф. Он полез в один из карманов и протянул Джорджу маленький пакетик из бумаги, несколько раз сложенный. — Он ждал и сказал, что знал, что ты скоро за ним приедешь.

Джордж развернул бумагу и она отдала свое сокровище — золотое кольцо с большим желтым камнем. Он знал, что это топаз, но названия камней ничего ему не говорило, они были ему безразличны. Для него имело значение только то, что это кольцо хотела иметь Роза!

— Ты получил за шпагу достаточно денег? Тебе хватило на кольцо? — спросил Джордж, не отрывая взгляда от вещицы.

— Да. Я мог бы получить и больше, но я взял с него обещание, что он не станет продавать ее, по крайней мере, в течение года.

— Зачем?

— Ты захочешь ее вернуть. Ты не желаешь помнить о войне, но ты захочешь иметь свою шпагу! Возможно, к тому времени у нас будет достаточно денег, чтобы выкупить ее. А может, ее захотят купить твои дети.

Джордж пристально посмотрел на брата: ему с трудом верилось, что он разговаривает с Джеффом!

— Ты хочешь знать, чем вызвана перемена во мне? — спросил тот, и застенчивая, но суховатая улыбка тронула его губы. Он выглядел так, словно без намека на энтузиазм признал что-то, что ему никогда не будет нравиться. — Я никогда не прощу тебе женитьбы на Розе так же, как никогда не прощу судьбе того, что она отняла у меня руку. И не важно, хочется мне этого или нет! Просто я не могу иначе. Но вы — моя семья. С этим, — он показал глазами на свою культю, — у меня, кроме вас, скорее всего, никого не будет. И вы единственные люди, в обществе которых я не чувствую себя уродом. Но это бывает довольно кстати, когда заключаешь сделку: трудно не проникнуться жалостью к потерявшему за святое дело руку!

Джордж почувствовал невероятное облегчение.

— Ты заключил потрясающую сделку и без помощи своей руки. А что касается шпаги, то она мне не нужна! У нас не будет детей. И унаследовать ее будет некому.

— Черт возьми, что ты хочешь этим сказать? Если я не ошибаюсь, эта женщина ждет с нетерпением, когда по дому будет бегать стая малышей!

— Ты помнишь нашего отца: неужели ты думаешь, что я захочу испытать его судьбу?

— Ради бога, Джордж, ты абсолютно не похож на отца!

— Может быть, но я не буду использовать этот шанс, чтобы проверить на себе!


Роза долго сидела над кофе. Становилось холодно, и она поднялась с обреченным видом. Она не знала, что ей делать с неуверенностью Джорджа в своих силах, связанной с его отцом! Наверное, она ничего не сможет сделать, не поговорив об этом с Джорджем. Но когда он будет готов к подобному разговору? По его глазам она видела, что не скоро.

— Он не говорил мне ни слова, чтобы я вернул вещи их отца, — сказал ей Солти. — Я был уверен, что они сделают это сами!

— Это сделает Джордж, но ему нужно для этого время.


Шли дни, и Роза чувствовала, как ее надежда убывает. Письмо полковника Джордж положил на полку, где оно было видно всем. Оно как будто испускало на братьев отрицательную энергию. Это поразило даже Зака, который не помнил ни отца, ни матери! В конце концов она не выдержала и сунула письмо в один из своих ящиков.

Братья заметили. Роза видела, как каждый из них, входя, бросал взгляд на полку и замечал, что письма там нет. Но атмосфера сразу улучшилась.

Прошло немного времени, и прекрасное расположение духа вернулось к ним.

Их работа была почти закончена. С Макклендонами больше не было неприятностей, и они собрались ехать на ранчо Кинга. Они восстановили безопасность на ранчо, теперь у них будет племенной скот, и у них будут деньги! Братья собирались превратить свое хозяйство в основательное, прибыльное дело.

И они сделали это все вместе. Никто из них не признался бы в этом, но они гордились собой!


— Я думаю, у ранчо должна быть своя марка, — сказала Роза однажды вечером.

— У нас есть, — напомнил ей Джефф.

— И название, — добавила она. — Вы же не хотите, чтобы его называли просто «ранчо Рэндолфов»?

Джордж глянул на нее, в его глазах Роза заметила опасность подвоха. Она поежилась от этого взгляда, но решила не отступать.

— Я согласен, — загорелся идеей Монти. — Бегущая «8» это не наша марка, она досталась нам вместе с домом.

— А что бы вам хотелось?

— Она должна, быть необычной, такой, чтобы люди могли ее с чем-то связать!

— И такой, чтобы ее нельзя было переделать на другую, — добавил Хен.

— Мне трудно придумать что-нибудь такое, что удовлетворяло бы все эти требования, — сказал Джордж. Он посмотрел на Розу.

— У вас есть какие-нибудь мысли, ребята? — Но он продолжал смотреть на нее.

— Мы могли бы использовать, — начал Монти, но Хен толкнул его локтем в бок. — Какого черта! — взорвался тот, поворачиваясь к близнецу.

— У него — никаких идей, — обратился Хен к Джорджу. — Никаких идей ни у кого из нас.

Розе захотелось убежать. Они сговорились против нее! Даже Монти, который был слишком прямодушен, чтобы понимать вещи более тонкие, чем удар по голове! Она бы все отдала, только чтобы исчезла с лица Джорджа эта ухмылка! И Хен тоже хорош. Роза подалась вперед: в конечном счете, это ее идея!

— У меня было одно предложение, и я думаю, что его можно было бы обсудить, — сказала она, возвращая Джорджу его взгляд. — Так как вас семеро, то можно было использовать цифру «7».

— Нас только шестеро, — поправил Зак.

— Но ты не забывай Мэдисона, — мягко напомнила ему Роза. — Джордж не забывает.

С лица Джорджа мгновенно сошла улыбка, и Роза даже пожалела о ней.

— И я подумала, что вы должны поместить семерку в кольцо. И «Круг семерых» — звучит неплохо, и изменить ее будет трудно.

— А если пометить в квадратный кирпич, подделать будет еще труднее! — посоветовал Джордж. Он дразнил ее, она знала.

— А мне нравится: «Круг семерых», — поддержал Монти.

— А мне хочется знать, почему Роза настаивает на круге, — сказал Джордж.

— А это важно? — спросил Монти.

— Да, — настаивал Джордж. Он был настроен узнать причину. Хорошо, она скажет, подумала Роза, но он пожалеет!

— Я подумала о круге потому, что он символизирует неразрывную и бесконечную любовь, связывающую вашу семью. Каждый раз, посмотрев на него, вы будете вспоминать, ради чего трудитесь!

Она никогда еще не видела их такими смущенными и растерянными. Надо помнить, что мужчины не умеют себя вести, когда дело касается настоящих чувств, особенно в присутствии других. Им трудно справиться с этими чувствами.

— Если мы включаем Мэдисона, значит, должны включить и тебя, — сказал Зак. Он один не боялся своих чувств. — Значит, должен быть «Круг восьмерых».

— Вы правильно раскинули карты, молодой человек, и сможете сделать замечательную карьеру, обирая состоятельных вдов и очаровательных наследниц, — засмеялась Роза. Она обняла малыша. — Но вы не можете назвать ранчо «Круг восьмерых», хотя было очень мило с твоей стороны это предложить. Ведь, когда кто-нибудь из вас жениться, вам придется поменять на «Круг девятерых», а потом на «Круг десятерых», и если вы не сделаете этого, другие жены могут обидеться!

— Она права, — сказал Джефф. — Я голосую за «Круг семерых».

Возражений не было.


— Как ты додумалась до этого? — спросил Джордж, устраиваясь на кровати рядом с Розой. Она скользнула в его объятия, словно целый день только об этом мечтала.

— Несколько дней назад мне пришло в голову, что у ранчо нет названия. Подумав о названии, я поняла, что также должна быть и марка!

— Я имею в виду кольцо.

Роза улыбалась, боясь испортить его амурное настроение.

— Людям необходимо время от времени напоминать о вещах, для них очень важных, особенно твоим братьям. Ты встречаешься с окружающим миром, стоя на грани круга, в центре которого — женщины и дети. Вы готовы сражаться со своими непрошенными гостями, и даже не подозреваете, как сильно зависите друг от друга!

Джордж крепче обнял Розу. Его губы прижались к ее щеке.

— Мы очень благодарны тебе. И многим обязаны!

Роза повернулась в его руках и сейчас лежала лицом к нему. Их тела были прижаты друг к другу, губы соединились.

— Я думаю, что каждый мужчина должен платить свои долги, — произнесла Роза, покрывая его лицо игривыми поцелуями.

— Можно прямо сейчас?.. — спросил Джордж, покусывая ее за шею.

— Я на это рассчитываю, — открывая у себя на теле новое чувствительное место.

Братья услышали, как Джордж закричал, но не поняли, чем этот крик был вызван. Так как он больше не повторился, они сочли, что опасность была не слишком грозной!


— Я с вами не поеду, — сказал Джордж. Он узнал об этом своем решении, уже когда слова сорвались с его губ.

— Конечно, поедешь, — заметил Монти саркастическим тоном. — Ты же не доверяешь нам, когда не видишь. Кто нам скажет, какие ошибки мы допустили?..

— Месяц назад ты был бы прав, а сейчас — нет.

— А что изменилось?

— Я не хочу оставлять Розу одну. Макклендоны затаились на время! Они могут появиться в ту самую минуту, как только мы уедем.

— Оставь здесь Солти.

— Остается он и я тоже.

— Я и не знал, что ты так увлечен своей женитьбой, — Монти толкнул брата в бок.

— Я тоже не знал, пока не понял, что меня не будет несколько месяцев! Теперь я на все смотрю по-другому.

— Еще бы!

— Не будь пошлым, — сказал Хен своему близнецу. — Он действительно опасается из-за этих Макклендонов.

— Они больше не сунутся сюда, — отозвался Монти.

— Не знаю. Думаю, что этот старик может напасть и на черта, когда тот повернется к нему спиной!

— Мне надоели Макклендоны, — сказал Монти опять. — Кто у нас будет главным? Я не люблю получать приказы от Джорджа, но, по крайней мере, в них есть какой-то смысл!

— И больше ни у кого? — спросил Джефф.

— Только не у тебя.

Джордж вмешался, чтобы предотвратить жаркий спор.

— Вам известно, что, вернувшись домой, я хотел под своей ответственностью удержать семью вместе. Я до тошноты переживал каждое принимаемое мной решение. Совсем недавно я понял, что мне вас не удержать. Вы останетесь ровно столько, сколько захотите оставаться!

— Итак? — спросил Монти.

— Главными можете быть вы все вчетвером.

— Это сумасшествие!

— Вы владеете всеми необходимыми навыками для того, чтобы переправить стадо на ранчо Кинга. Никому не известно о коровах столько, сколько знаешь о них ты, Монти, или сколько знает о бизнесе Джефф! Хен поможет вам соблюдать безопасность. А Тайлер сможет все, что нужно, починить!

— Может и так, но кто заставит этих четырех дураков работать вместе? — высказал свое мнение Тайлер.

— Жутко сказано, но это правда, — добавил Джефф.

— Ты не можешь бросить нас сейчас только потому, что у тебя зачесалось в одном месте, — Монти многозначительно кивнул в сторону Розы.

— Я не бросаю вас, — ответил Джордж, не обращая внимания на насмешку. — Я буду управлять этим ранчо до тех пор, пока вы этого захотите. Но я не могу делать все один, несправедливо было бы по отношению и ко мне, и ко всем. Вы должны сами научиться делать всю работу! Чтобы я не стоял у вас над душой. Если вы не можете все вместе справиться с этим, значит, вы ничем не лучше обыкновенных ковбоев!

— Он прав, — сказал Хен. — Мы воевали слишком долго, а это сделал бы и отец. Но я не хочу быть похожим на него и не позволю никому другому!

Братья уставились на Хена. Для него это была очень длинная и убедительная речь! Джордж не помнил, когда Хену было дело до кого-нибудь.

— Начинайте планировать маршрут. Джефф только что вернулся из Корпус Кристи, а Бен — из Браунсвилла: нужно найти самый лучший путь между ними!

— Ты уверен в них? — спросила Роза Джорджа, когда братья, волнуясь, стали выбирать маршрут.

— Уверен, — ответил он, рукой обнимая ее за талию и целуя в голову. — Поначалу будет им нелегко, но потом освоятся!

— Ты уверен? — снова спросила Роза после особенно громкой вспышки Монти.

— Они считают, что готовы убить друг друга, но это не так: даже в их пререканиях достаточно много любви и привязанности!

— Чтобы ты ни сделал, не говори им об этом. Джордж засмеялся.

— Не буду. Пусть откроют это сами, что будет даже лучше: еще одно кольцо удовлетворения.

— Я могла бы уехать в Остин…

— Даже если бы я не волновался за тебя, но они должны сами сделать это, ты пойми! Ты же говорила, что пора мне уже не делать все в одиночку.

— Знаю, но мне надо было убедиться; я не хотела бы, чтобы ты шел на риск ради меня!

— Простейшей причины, чтобы остаться, не придумать, — сказал Джордж. — Даже не ради Зака. А бык занимает почетное третье место!

Роза решила, что если Джордж будет продолжать в том же духе, их ждут очень приятные два месяца!


Глава 20


Джордж вошел в спальню ребят, где Роза собирала их вещи для поездки на ранчо Кинга.

— Что ты сделала с письмом полковника?

Этот вопрос удивил Розу: ей казалось, что с общего молчаливого согласия они забыли о его существовании.

— Я его убрала. Оно всех раздражало!

Она заметила, что Джордж взволнован, перестала складывать брюки Монти и прижала их к груди.

— Почему это письмо тебя так расстраивает? Твой отец был жесток с тобой, Джордж, но неужели ты не можешь гордиться тем, что он сделал? Ведь он умер как герой, а это чего-то стоит!

— Это ничего не меняет. — Джордж избегал смотреть ей в глаза, как всегда, когда заходил разговор о его отце.

— Почему? Мне не нравилось, когда мой отец решил воевать против Конфедерации, но я все равно им горжусь!

— Ты совсем ничего не знаешь о моем отце.

Роза вновь принялась складывать брюки.

— Тогда, может быть, пришло время рассказать?..

Джордж, подняв глаза, встретился с ней взглядом.

— Нет.

Роза сложила брюки и положила их в общую стопку.

— Твой отец стоит между нами с того самого момента, как мы встретились, ты не сможешь справиться с этим сам! И ты не должен прятать это в себе, не то в конце концов это погубит тебя!

Джордж не ответил, продолжая смотреть на нее. Роза откинула назад прядь волос, падающую ей на лицо.

— Это погубит наш брак.

— Но я этого не допущу.

— Но ты ничего не сделаешь! Это беспокоит тебя больше, чем Джеффа его рука! Ты не замечаешь этого потому, что никогда ни на кого не кричишь, не впадаешь из-за этого в депрессию и не уходишь из дома на целые дни!

— Разговоры ничего не изменят!

Она взяла клетчатую рубашку и принялась складывать ее.

— Ты не узнаешь пока не попытаешься! Я люблю тебя, Джордж. И хочу чувствовать, что ты меня любишь тоже. Но я не вижу этого, когда ты закрываешься от меня! Ты не допускаешь меня к своей боли, а я невыносимо страдаю, когда сижу здесь одна и ничем не могу помочь тебе, в то время как ты умираешь: каждый день умирают клеточки твоей души!

— Ты тогда станешь тоже его ненавидеть!

Он поднял штору, которую оставил лежать на полу Зак. Роза услышала в его голосе отзвуки боли: ей было ненавистно все, что могло причинить ему боль. Но она не станет больше откладывать этот разговор! Она должна разобраться с призраком его отца, иначе он будет являться Джорджу до конца его жизни!

— Твой отец уже не может сделать тебе больно, он это делает только через тебя! — Она поставила еще одну корзину с одеждой на кровать и начала ее разбирать. — Ты сам расскажешь мне или придется спрашивать у кого-нибудь из братьев?

Джордж сел на свою старую кровать. Пальцами он крутил колесико шпоры.

— Ты не поймешь ничего, пока не узнаешь, что я боготворил отца. Он был красивым, высоким, атлетического сложения мужчиной, к тому же умным, обаятельным, пользующимся бешеным успехом и богатым. Ни у кого не было такого отца, как у меня! И я гордился тем, что был его сыном. Черт побери, я любил его!

Джордж отшвырнул шпору, встал и подошел к окну. Он стоял спиной, но Роза видела, как сокращаются мышцы его шеи, когда он пытается сдержаться. Ей хотелось подойти, обнять его, но она знала, что он должен справиться с этим сам.

— Знаешь, что в этом письме больше всего причинило мне боль? Полковник писал об отце, что он был как отец для своих подчиненных, что ничего, что их касалось, не ускользало от его внимания. — Джордж повернулся и глянул на Розу. — Было такое время, когда я отдал бы все, что имел, всего лишь за пять минут его внимания!

Он все еще смотрел на нее, но Роза понимала, что он сейчас в прошлом. Она не раз видела его таким, говоря с ним о его отце. Продолжая складывать одежду, она слушала.

— Было время, когда он всюду брал меня с собой. Он научил меня ездить верхом и охотиться, и бил меня ремнем по спине, если я что-то делал не так, но я работал до изнеможения, чтобы угодить ему! Но однажды все это закончилось, и я перестал для него существовать: я его в чем-то подвел…

Розу трясло от мысли, что кто-то может избивать собственного сына за неудачный выстрел или же отвернуться от ребенка, который его обожает! Если бы могла, она воскресила бы отца Джорджа только лишь для того, чтобы сказать, как сильно она его презирает! Она закончила складывать вещи Монти и подошла к кровати Тайлера.

— Когда он не был занят соблазнением чужих жен, он проматывал свое состояние в карты, пил или устраивал драки. Дошло до того, что люди стали отворачиваться, встречая его!

Джордж замолчал, и на этот раз пауза была такой долгой, что за это время Роза закончила перебирать вещи Тайлера и подошла к кровати Хена. Она не нарушала тишины, видя, что Джордж так глубоко погрузился в свои воспоминания, что едва ли замечает ее присутствие.

— Том Бланд, один из кузенов отца, был нашим соседом, и его дом стоял рядом с нашим. Том был лучшим другом моего отца еще с тех пор, когда они были мальчишками. У него не было семьи, и скоро он стал нам чем-то вроде опекуна, словно нас усыновил. Когда отца не было дома или он был в очередном запое, Том помогал матери. Он взял нас под свое крыло: давал нам советы, вывозил в свет, брал с собой на охоту, высылал Мэдисону деньги на обучение. Можно сказать, что он был нам отцом больше, чем родной. Если у нас что-то и получилось, то только благодаря ему!

К удивлению Розы, Джордж подошел к своему бюро и, достав оттуда фотографию в массивной позолоченной рамке, протянул ее Розе. Это был дагерротип мужчины с самой обыкновенной внешностью: у него были борода, усы, и еще Роза увидела необычайно добрые глаза. Она удивилась, что у Джорджа есть фотография Тома Бланда: у него не было даже портретов ни отца, ни матери!

— Отец вбил себя в голову, что мама и Том его обманывают. Не сумев вызвать Тома на дуэль, он соблазнил его сестру. Том всегда был верным другом отца, но этого выдержать он не мог. Он сказал отцу, чтобы тот никогда не появлялся в его доме, иначе Том высечет его. Тогда отец ударил его и вызвал на дуэль. Все пытались их остановить, но через тридцать минут Том был убит прямо там, на газоне перед своим домом, на глазах его сестры и матери!

Роза отдала фотографию Джорджу. Он взглянул на нее, и горечь исказила его черты.

— Теперь ты поняла, почему мы ненавидим его!

Роза кивнула: сейчас она поняла все ужасное наследство памяти о человеке, которого Джордж должен называть отцом. Охваченная ужасом, она не знала, что сказать. Она всем сердцем любила Джорджа. Близнецам было легче: они ненавидели своего отца, не чувствуя вины, а Джордж, который его любил, нес ответственность в своей душе за ту перемену, которая произошла с отцом. Конечно, он не был в этом виноват, но как ей убедить его?

Сейчас ей стало понятнее, почему он не хочет иметь детей. Но она не знала, чего он боится больше: того, что станет сам похожим на своего отца, или что кровь его вольется в их сыновей и дочерей? Это было ужасным проклятьем, особенно для такого человека, как Джордж, очень серьезно относящегося к ответственности и больше всего на свете ценящего семью! Роза хотела положить конец его страданиям, но не была уверена в достаточном своем влиянии на него. Чтобы освободиться от своих мучений, Джордж должен открыто взглянуть на то, чего боится!

— Тебе не понравится то, что я сейчас скажу, — начала Роза, — но я думаю, что ты должен поехать на тот парад, в Остин.

— Нет!

Она не была готова к резкости этого ответа после его спокойного рассказа об отце.

— Не из-за отца, — поспешила добавить Роза, — а ради себя. Если ты не сделаешь этого, то чувство вины тебя будет преследовать до конца жизни!

Джордж еще раз взглянул на фотографию.

— Ты ошибаешься. Но я никогда не прощу себе, если поеду туда!

— Ты должен это сделать ради его внуков, — сказала Роза, не обратив внимания на то, что Джордж перебил ее. — Они смогут гордиться тем, что твой отец был героем. Ты дашь им то, чего сам был лишен!

Джордж, казалось, был снова на грани взрыва, но сдержал свой гнев.

— Тогда пусть едут их отцы!

Розу не интересовали его братья и их дети: только Джордж. Она поставила еще одну корзину на кровать Хена и принялась ее разбирать. Можно было оставаться молчаливой, сосредоточившись на складывании изношенной потрепанной одежды, которую она так тщательно выстирала, но она пообещала себе позаботиться о Джордже, совсем не думая, что это легко.

— Совсем недавно ты говорил братьям, что не собираешься отказываться от обязанностей главы семьи. Так сейчас мы говорим об одной из них: ты можешь сердиться на меня за мои слова, но всем вам придется наконец решить, кем был ваш отец! Вы должны в этом разобраться. Избегая этого, вы наказываете не его, а самих себя. И как глава семьи ты должен показать им, что пора отодвинуть ненависть на задний план. Этот парад — только часть этого!

— Я не могу.

Роза не могла остановиться: она должна дойти до самого главного, до сути проблемы — неверие Джорджа в себя, недовольство собой!

— Тебе пора прекратить обвинять себя за то, что произошло! Ты не должен бояться, что станешь таким же, как он: дети редко повторяют своих родителей!

— Неужели ты живешь в нашей семье, — взмахом руки он очертил всю комнату, — и не видишь отметины, оставленные отцом на каждом из нас?! Ведь это можно понять, пробыв в нашей семье лишь один день, — Джордж дал волю своему гневу. — Хен убивает людей без малейших угрызений совести, Монти изводит всех, кого только может, получая от этого удовольствие, Тайлеру наплевать на всех нас, а Джефф поглощен только собой! Насколько я могу судить, Зак готов продать душу, лишь бы оказаться в споре на стороне того, кто одержит верх! Меня бросает в холодный пот при мысли, что я могу стать отцом таких детей!

Неожиданно он снял рубашку.

— Видишь это?

Рубцы. Более дюжины бледных шрамов на спине.

— Это сделал отец во время одной из своих пьяных выходок. Как ты думаешь, я смог бы жить, если бы сделал это со своим сыном?

Роза подумала, что жестокость этого человека была вне пределов понимания. Джордж был прав: она сможет ненавидеть его отца. Каким надо быть человеком, чтобы бить такого сына, как Джордж?! Она могла представить, что чувствовал он, вырастая и зная, что в его жилах течет кровь такого чудовища!

— Никто не говорит, что у тебя не может быть таких же черт характера, что и у твоего отца. Но вопрос в том, позволишь ли ты им себя погубить или придашь им другое направление!

— Трудно всегда контролировать то, что делает с тобой жизнь! Роза это знала: легко ей быть логичной, взвешивать все аргументы «За» и «Против», приводить разумные доводы, а Джорджу приходилось жить наедине с воспоминаниями — страстью, злобой, порочностью — и это все до сих пор стояло у него перед глазами! И этому невозможно было найти разумное объяснение! — Джордж, в Техасе нет никого, кто больше тебя был бы готов взять на себя ответственность! Как ты думаешь, что ты делаешь, пытаясь научить своих братьев уживаться вместе, когда ты стараешься улучшить породу своего скота, перегнать его на продажу или отправить своих ребят в Корпус Кристи? Это у тебя получается так естественно, что ты даже не понимаешь этого!

— Я никогда не любил принимать решения за всех!

— Нет, тебе нравится делать это! — возразила ему Роза со снисходительной улыбкой. — Как ты думаешь, почему тебе так нужна армия и ты любишь гоняться за бандитами Кортины? Тебе может не нравиться ответственность, но ты никогда не будешь счастлив, выполняя поручения других! И никогда не будешь доволен вдали от собственной семьи.

Было непохоже, что Роза его убедила.

— Полученное тобой в наследство от своего отца можно использовать для нормальной жизни. Посмотри, что успел сделать ты со своими братьями с тех пор, как вернулся домой! Хен не будет колебаться ни минуты, чтобы пожертвовать своей жизнью, защищая любого из нас. И Монти, хотя и раздражает иногда, но он самый упорный и трудолюбивый работник на ранчо! Тайлер безропотно трудится, не жалуясь ни на что, хотя терпеть не может все, что касается ранчо! Джефф отчаянно тебе предан. А Зак обманет даже бога, если это поможет провести лишнюю минуту с тобой!

Джордж выглядел уже не таким угрюмым, как прежде. Она не знала, слушает ли он ее или его голова полна менее унылых мыслей, пока она не закончит… Взяв три свои корзины, она сказала.

— Пойдем со мной на кухню, мне надо начинать готовить ужин!

Ритуалы их каждодневного быта не нарушались никогда, независимо от того, какой кризис переживали они в данный момент. Самый настоящий кризис — это если ужин в семь часов не стоит на столе!

— Если бы ты только позволил себе взглянуть на это, то увидел бы еще больше! — сказала Роза, снимая с полки большое блюдо. — Ты так боишься провала, что не хочешь даже попробовать, не хочешь поверить. Почему?

— Потому что я подвел своего отца!

— Нет, это не правда. Просто что-то сломалось у него внутри. Подай мне картошку!

— Если бы я только был в этом уверен…

Он слушал ее. Как бы она хотела заставить его поверить!

Она сняла с полки кастрюлю и налила туда воды.

— Есть ли что-нибудь такое, что мог бы сделать Зак, чтобы это заставило тебя отвернуться от него?

— Конечно, нет, — ответил Джордж из кладовки. — Он плут и не знаю, известна ли ему разница между тем, что плохо и тем, что он хочет сделать! Я не уверен, волнует ли вообще его то, что такая разница существует, — но в нем очень много хорошего!

— Ты слышал, что ты только что сказал? — спросила его Роза, когда Джордж появился с корзиной картошки в руках. — Если Зак не может уничтожить твоей любви к нему, тогда и ты не мог разрушить любви твоего отца!

— Ты действительно веришь в это?

— А ты не можешь поверить? — спросила она, забирая у него картошку.

— Не знаю.

— Ты истолковываешь все, что делаешь, в самом плохом свете! Позволь же мне говорить то, что я вижу, позволь мне быть твоими глазами и твоей совестью! — она опустила большую картофелину в кастрюлю с водой и начала ее чистить.

— Я не могу этого сделать, — сказал Джордж. — Моя мама так любила отца, что не видела его пороков, и я никогда не буду уверен, что ты не будешь такой же! Мне надо знать, что мне не будет стыдно на себя смотреть, что я могу гордиться тем, что делаю! Мне необходимо твое одобрение, но и свое тоже.

Роза перестала работать. Нож все еще был в картофелине, в воде плавала кожура.

— Хорошо, смотри на себя сколько хочешь, но ты должен видеть не только воображаемые тобой привидения!

— Когда ты захочешь, ты можешь быть свирепым маленьким тигром, — сказал Джордж, и улыбка наконец осветила его торжественное лицо.

Роза срезала кожуру и принялась за новую.

— Речь идет о моем счастье, так же как и о твоем. Я не хочу отдавать его мертвецу!

Джордж улыбнулся еще шире. Подойдя к ней сзади, он обнял ее за талию.

— Ты была бы хорошей матерью: твои сыновья стали бы гордиться тобой, хотели бы они этого или нет!

— А ты мог бы стать таким же хорошим отцом, — Роза на минуту забыла о картошке. — Им бы нравилось быть твоими детьми!

— Я обдумаю все, что ты мне сказала, кроме последнего, — проговорил Джордж, целуя ее в голову. — Я очень рад, что на тебе женился! Как бы мне хотелось, чтобы у нашей мамы была хоть часть твоей силы, это было бы лучше для всех нас. Она подвела всех, даже отца. — Он повернул Розу лицом к себе. Они не замечали ни картошку, ни нож. — И я тебя люблю за это, у тебя ведь силы хватит на нас обоих: ты не позволишь мне сдаться, и будешь бороться за то, что считаешь верным! Никогда не надо меняться, я на тебя полагаюсь.

— Не буду, если пообещаешь хоть немного верить в себя!

Он поцеловал ее в губы.

— Обещаю, что попробую. А теперь мне надо посмотреть, как там ребята, чтобы убедиться, что они не поубивали друг друга!

Розе было бы по душе более ощутимое доказательство его любви, но ее невероятно успокаивало то, что она все же добилась некоторых результатов! Она поймала картофелину и вновь принялась ее чистить.

— Не забудь развести под баком огонь, прежде чем уйдешь! Я приготовлю индейку для Монти. Приятно, что мне не придется ее готовить, по крайней мере, месяца два! Уверена, что индейки оценят эту паузу!


Розе казалось, что она только что положила голову на подушку, а уже пора вставать! Братья хотели уехать до рассвета. Готовить им напросился Тайлер. Роза не понимала, почему они позволили ему, ведь всех так раздражала его стряпня! Но Тайлер, похоже, чувствовал себя прирожденным поваром и абсолютно не воспринимал прямо противоположное мнение других.

Роза собрала им продуктов на три дня.

День проходил спокойно. Джордж и Солти строили сарай для быка. Наверное, они закончили бы работу в два раза быстрее, если бы Зак не путался у них под ногами, но малыша невозможно было удержать дома, с Розой, настолько он был уверен, что просто необходим брату.

Она сидела в тени дуба около колодца и пила чай из хурмы. Она наблюдала, как Зак старается помочь Джорджу, тем самым только замедляя темп его работы. Но Джордж ни разу не вспылил, он отвечал Заку на все вопросы, и тот чувствовал себя равным партнером взрослых в их общем деле.

Вдруг Розе представилось, что Джордж отвечает и учит не Зака, а своего сына, их сына, и ее глаза наполнились слезами. Она должна его убедить в том, что нужно иметь детей! И не только потому, что мысль о бездетности огорчала ее.

Но и из-за Джорджа.

В его жизни останется невосполнимая пустота, если у него не будет детей. Он еще сам не знает об этом, но разве не живет он в доме с братьями, которые ведут себя как дети? Через десять или пятнадцать лет они все уйдут, и тогда он поймет, чего ему не хватает!

Джордж целый вечер плясал от восторга. Да, Джордж никогда не пляшет от восторга. И никогда не будет: он слишком приземлен для этого, но было очевидно, что он чем-то возбужден. Это было видно по его глазам. И, если у нее и были какие-то сомнения, то они рассеялись, когда он разрешил Заку спать вместе с Солти.

— Я не хочу, чтобы Солти расслабился и ночью к нему кто-нибудь подкрался, — объяснил он Розе. — Когда с ним будет Зак, ему спать вообще не придется!

Когда все ушли, и собаки тоже, Солти стал спать на улице, чтобы в случае неожиданного нападения успеть всех предупредить. Джордж с Розой пришли в спальню и стали готовиться ко сну. Джордж не делал попыток заняться с ней любовью, но его возбуждение нарастало, и Роза боялась, как бы он не слег с жаром. Оставалось несколько дней до начала безопасного периода, когда они смогут заниматься любовью. Каждую ночь Роза мечтала об объятиях Джорджа.

Она одела одну из ночных рубашек, купленных в Остине, ту, отделанную желтой лентой, и села, расчесывая волосы. Она расчесывала их до тех пор, пока они не заблестели, переливаясь всеми оттенками от рубинового до черного цвета. При тусклом свете ее кудри казались особенно темными и густыми. Она была рада этому, она хотела, чтобы он увидел ее такой красивой.

— Ты закончила с зеркалом? — спросил Джордж. Роза услышала в его голосе нотки нетерпения. — Можно подумать, что мы собираемся на бал!

— Я никогда не была на балу.

Она тут же пожалела, что сказала об этом: это расстроило Джорджа.

— Но я уверена, что у меня впереди еще сотни балов, когда ты станешь самым богатым скотоводом Техаса!

— Ты этого заслуживаешь, — сказал Джордж, опускаясь на колени перед ее стулом. И сейчас Роза смотрела ему прямо в глаза.

— Ты не должна работать взаперти с рассвета до заката, чтобы твоя красота пропадала здесь, где ее некому оценить!

Роза наклонилась и поцеловала Джорджа в губы.

— Надеюсь, что моя красота пройдет не слишком быстро: я не хотела бы превратиться в развалюху к двадцать одному году. — Она приложила палец к губам Джорджа, когда он попытался ее прервать. — Но я не волнуюсь об этом, пока ты со мной! Я не уверена, что захотела бы поехать на бал, мне было бы очень неприятно тебя смущать!

— Ты не можешь меня смутить.

— Но вообще мне бы хотелось поехать в Новый Орлеан: Зак возбудил во мне любопытство!

Теперь Джордж выглядел серьезнее, чем прежде.

— Не знаю, почему ты вышла за меня замуж. Ведь я не могу дать тебе того, чего ты заслуживаешь!

— Я тоже не знаю, — произнесла Роза, надеясь исправить его настроение. — Я могла бы жить в Новом Орлеане в большом доме со слугами и с балконами, отделанными железом, иметь каждый день балы, украшения, много нарядов и кучу воздыхателей.

Она вздохнула с притворным неудовольствием.

— Ты себе не представляешь, как я разочарована, что твои коровы могут сделать тебя лишь умеренно богатым!

— Я серьезно, — сказал Джордж с улыбкой на лице.

— Я тоже. Мне плевать, если я могу употребить эту фразу из лексикона Монти, на все балы, драгоценности, слуг, пока ты любишь меня!

— Тогда я не думаю, что ты захочешь иметь это.

Роза не понимала, о чем он говорит, пока ее взгляд не упал на его руку: на его ладони лежало кольцо с золотым камнем.

Она задохнулась.

— Где ты взял это?

— Нашел. Оно висело на дереве!

— Не говори глупостей. Оно точно такое же, как то…

— …то кольцо, которое ты видела в витрине магазина Макграфа и Хейдена.

Роза кивнула.

— Это то самое кольцо. Джефф купил его, возвращаясь с ранчо Кинга.

— Но оно было такое дорогое…

— Не имеет значения!

— Я знаю, что это ужасно неромантично и неблагодарно с моей стороны, но это имеет значение: ты не стал бы тратить семейных денег. На что ты купил его?

У Джорджа был не очень уверенный вид. Ей не хотелось портить ему настроение. Но она должна знать.

— Скажи мне, пожалуйста!

— Я продал свою шпагу.

Роза оцепенела. Для мужчины, который воевал, оружие было единственным, чем он дорожил. Ее отец умер бы, но не расстался бы с этим! А Джордж продал свою шпагу, чтобы купить ей обручальное кольцо. Розе захотелось плакать от счастья. Глупый, неужели он не понимает, что показал этим своим поступком, что любит ее так же сильно, как свою семью! Неужели он не понимает, что она будет отказывать себе во всем, экономить всю жизнь, если понадобится, чтобы вернуть его шпагу!

Джордж взял ее руку в свою и надел ей кольцо на палец. Она с трудом удержалась, чтобы не броситься к нему в объятия и не промочить его насквозь своими слезами. Ей было даже трудно разглядеть кольцо, перед глазами у нее все плыло. Она могла только догадываться, какое оно. Она смотрела на Джорджа и думала, какой он красивый, о том, каким большим и надежным он выглядит. Он был мужчиной, ее мужчиной, который нуждается в ней и даже об этом не знает! Он был таким сильным, храбрым, таким непобедимым! Но внутри он беззащитен, как ребенок, сам не зная об этом, как и все другие. И она никому не расскажет.

Для ее уверенности в нем было достаточно того, что она знала. И все же ее счастье не было безоблачным. Она знала, что он подарил ей это кольцо, потому что любит ее, потому что он хочет дать ей то, чего она сама очень хотела. Но она также знала, что он дарит ей кольцо из-за чувства вины: он лишил ее детей и это была плата.

Она представила, как он будет расплачиваться с ней всю жизнь и еще раз повторила свое обещание изменить его решение. Он не должен запрещать себе иметь то, чего ему действительно хочется! И это будет невыносимым, если он всю жизнь будет чувствовать свою вину!

Но Роза решила оставить это до следующего раза: сегодня она будет наслаждаться любовью, чтобы ее душа трепетала от счастья, зная, что он любит ее так сильно, что готов ради нее даже на такую жертву!

— Оно прелестное, — сказала она ему, — но я не ожидала такого подарка…

— Это одна из причин, по которой я и захотел тебе его подарить, — сказал Джордж. — Ты никогда ничего не ждешь, но ты дала мне очень много того, о чем я даже не думал! А это кольцо единственное, что я могу сделать для тебя!

Роза привлекла его к себе, положив его голову к себе на грудь.

— Я не знаю, как мне убедить тебя, что я счастлива!

— Я заставляю тебя жить в собачьей конуре, готовить и убирать для полдюжины мужчин, обходиться без женского общества, и к тому же лишаю тебя надежды иметь детей. Если бы другим женщинам приходилось бы делать то же самое, они, наверное, и близко бы не подходили к брачным конторам!

— Подходили бы, если бы в придачу давали таких, как ты! — заверила его Роза. — Ты не сможешь отделаться от меня, как бы сильно не старался!

— Я все еще не понимаю это, — Джордж прильнул губами к ее груди.

— Надеюсь, ты не хочешь, чтобы я тебе объясняла в то время, когда ты меня сводишь с ума тем, что делаешь!

— Я могу справиться и с еще лучшей работой, — сказал Джордж с искорками смеха и желания в глазах.

— Надеюсь, — неровным голосом произнесла Роза. — Я на это рассчитываю!

Следующие полчаса Розе было не до вопросов, мучавших ее, всех аргументов, необходимых ей для убеждения Джорджа, она даже забыла о той жертве, которую он принес, чтобы купить ей кольцо! Она понимала только то, что делал с ее телом Джордж, счастливо соглашаясь с любым его движением.


Было так жарко, что нельзя было спать. Они встали и вынесли стулья во двор. Луна заливала своим светом землю, ночь была девственно беззвучной: даже сверчки у реки внизу хранили молчание и казалось, что все сохраняет энергию для следующего дня! Легкий ветерок шелестел хрупкими листиками на деревьях вдоль реки и в бесконечных зарослях. Розе представились хищные пантера или волк, рыскающие где-то в ночи в поисках добычи и ей стало радостно, что Джордж рядом.

Трудно было поверить в то, что, проживя много лет в городе, удаленная на десятки миль от людей, затерянная в местности, где на каждом шагу подстерегает неизвестная опасность, она может чувствовать себя здесь в безопасности! Но ее не пугали даже индейцы.

Пока с ней рядом Джордж.

Она не знала, что о нем подумали бы другие женщины. Она росла без подруг и ни с кем не обменивалась секретами, но все же ей было легко представить, как идет разочарования любая молодая девушка, привлеченная его внешностью и ореолом власти, окружающим его, узнав, какой он спокойный, задумчивый и даже в какой-то степени домосед!

Это вселяло в Розу дополнительную надежду. Она вспоминала, как страдала, когда ее отец уходил, как он был счастлив, получив назначение на новую заставу, как он волновался дома во время отпуска. Она помнила, что всегда была для него на втором месте после службы.

Джордж никогда не будет принадлежать ей безраздельно.

Но он хотел быть с ней.


— Я вот о чем думаю, — сказал Джордж. Он стоял и смотрел на дом. — Мы должны расшириться: одной комнаты для пятерых парней недостаточно. Особенно, если вернется Мэдисон!

Джордж не сказал последнего, но она знала, что он подумал об этом. Ведь он никогда не откажется от надежды на возвращение брата.

— Сколько тебе нужно еще комнат? — спросила Роза.

— Тебе, кроме спальни и кухни, нужна своя комната. И для нас надо иметь место, где бы мы ели, а то мы едим сейчас рядом с плитой на кухне!

— Это же не Вирджиния, — заметила Роза, смеясь. — На техасских ранчо нет залов и гостиных!

— А у нас будет даже холл, которого нет ни у кого в Техасе!

Роза снисходительно засмеялась.

— А что еще ты хочешь?

— Я не знаю. Мне трудно сказать, как долго здесь проживут ребята. И будет ли кто-нибудь из них жить здесь с семьей, тоже трудно сказать.

Это зависит от того, сколько у них будет детей. Джордж этого не сказал, зная, что может причинить ей боль, но Роза поняла что он имел в виду.

— Возможно, они предпочтут свои собственные дома, — сказала Роза.

— Можно было бы построить их вдоль реки, — Джордж указал на небольшое возвышение, протянувшееся на несколько сотен ярдов.

— Тогда тебе не придется расширять дом.

— Посмотрим.

Роза почувствовала возникшее напряжение и быстро взглянула на Джорджа. В его голосе и лице что-то изменилось. Он повернулся к загонам.

— Думаю, мы должны построить и хлев. Бык слишком дорого стоит, чтобы оставлять его на улице: в округе так много волков и пантер!

Джордж заговорил о постройке сараев, потому что хотел об этом говорить, или только для того, чтобы отвлечь ее от вопроса, что он недоговаривал, планируя расширять дом?.. Она как раз собиралась спросить его об этом, когда подбежал Зак, запыхавшись так, что не сразу смог заговорить.

— Макклендоны идут, — выдохнул он наконец. — Они уже перешли реку!


Глава 21


— Они далеко от дома? — спросил Джордж, инстинктивно взглянув на тропинку, словно ожидал увидеть их поднимающимися по ней.

— Не знаю, мы увидели их возле тех дубов, где Монти стреляет индеек. Мы с Солти услышали их, — объявил Зак.

— В два часа ночи!

— Я не мог уснуть, и Солти тоже.

— Наверное, оттого, что ты осыпал его вопросами. Где он сейчас?

— Наблюдает за ними.

— Что ты будешь делать? — спросила Роза.

— Попробую уговорить их уйти. Зак, ты останешься и поможешь Розе!

— Это не честно! Я хочу…

— Честность тут не причем, — оборвал его Джордж. — Розе нужна твоя помощь!

Джорджу лучше не задавать вопросов, когда он говорит таким тоном. Зак это знал.

Поспешно пройдя в спальню, Джордж снял куртку и наполнил патронами карманы и взял еще одно ружье.

— Я вернусь, когда смогу, но до рассвета меня не ждите.

— Ты ведь будешь осторожен? — спросила Роза.

— Я буду очень осторожным. Меня многое ожидает в будущем, и я не собираюсь расставаться с этим из-за Макклендонов!

Джордж решил идти пешком, но вскоре пожалел о своем решении. Его ботинки не были рассчитаны на долгую ходьбу, тем более на бег. А седлать лошадь он не хотел из-за того, что на это уйдет время, да и будет слышен стук копыт.

Но ему не пришлось ходить далеко: Макклендоны были в полумиле от дома.

— Шшш! — чуть слышно свистнул Солти из гущи зарослей возле реки.

Джордж бросился в темноту.

— Сколько их?

— Шесть. Во главе со стариком. Они медленно приближаются, и даже обмотали копыта своих лошадей, чтобы подойти поближе незаметно и застать нас врасплох!

— Хорошо. У меня тоже есть для них сюрприз!

— Ты должен знать еще кое-что: с ними Силас!

— Силас! Но он же ушел в Корпус Кристи!

— Скорее всего, он убежал и вернулся обратно.

— Зачем?

— Не знаю, я думал, что, может, ты знаешь!

— Откуда мне знать? Я не разговаривал с ним ни о чем, кроме самых обычных вещей.

— Наверное, у него есть причина!

— Да, и это меня беспокоит.

— Что ты сделаешь?

— Спрошу, что им здесь надо.

— Гм, — Солти начал посмеиваться. — Бьюсь об заклад, что ты не изучал в армии тактику.

— Изучал. Но именно в этом сражении я не хотел бы принимать участие. Может быть, это только приманка. Хорошо, если главные силы не обходят сейчас наш дом сзади!

— Не думаю. Они не стали бы закрывать копыта, чтобы подойти неслышно, если бы хотели отвлечь внимание!

— Именно на это я и ставлю! Будем надеяться, что мы оба правы. А теперь надо возвращаться к дому: они проберутся через заросли по этой тропе, и когда они подойдут к самому узкому месту, мы их остановим! Ты с одной стороны, я — с другой.

Пройдя по пути к дому около двухсот ярдов, Джордж с Солти были уверены, что все силы противника — это лишь старый Макклендон, его четыре сына и Силас. Никого другого из их клана почему-то не было. Солти и Джордж заняли свои позиции в зарослях и принялись ждать. Вскоре всадники приблизились настолько, что можно было слышать их разговор.


— Как ты собираешься выудить из него, где он прячет золото? — спрашивал старик у Силаса.

— Надо поймать мальчишку и его женщину, тогда он скажет все!

— Никогда бы не променял золото ни на одну женщину, — засмеялся над его словами Макклендон.

— Я бы тоже. Но Джордж Рэндолф не похож ни на тебя, ни на меня! Он считает, что люди дороже золота.

— Дурак, — отозвался Макклендон.

— А ты уверен, что его так много, как ты говорил? — спросил один из его людей. — Выглядит не совсем правдоподобно: как им удалось переправить столько золота из Вирджинии так, что никто даже не знает об этом?

— У них полмиллиона, и они привезли его с собой! Как ты думаешь, откуда у них золото, которым они хвастаются в Остине?

— Как только получу свою долю, так отправлюсь в Новый Орлеан, — сказал один из сыновей. — Мне хочется иметь полную комнату женщин! И я не дам им ничего, кроме чулков, одевать на себя!

— А я хочу дом, набитый слугами, которые будут делать все, что я хочу!

— В том числе и прыгать с тобой на кровати? — захихикал еще один.

— И это тоже, — согласился его брат.

— Мы не поделим это золото, пока оно не попадет к нам в руки, — заявил им глава рода. — Вы бы лучше помнили, что должны делать, когда подъедем к дому! Повтори им еще раз, — сказал он Силасу.

— Оставляем лошадей в загоне, — начал Силас, — Джордж с женой спят в спальне за кухней, Солти и мальчик — через проход. Пусть двое из вас подождут, пока…

— Немного темновато для приятной прогулки, мистер Макклендон, — подал голос Джордж, когда те с ними поравнялись.

— Думаю, что именно это и объясняет ваши странствия так далеко от вашей земли, — вторил ему Солти с другой стороны.

Понимая, что могут попасть под перекрестный огонь, Макклендоны автоматически дернули за поводья, тут же доставая оружие. Их лошади захрапели, задрав головы, и нервно заплясали на месте, шарахаясь то в одну, то в другую сторону. Собравшиеся очень тесной группой, всадники теперь представляли опасность друг для друга.

— Что вы здесь делаете? — спросил Джордж. — Вы явились посреди ночи для дружеского визита?

— Мы пришли за золотом, — ответил Силас.

— Зачем ты ему сказал? — прошипел старик Макклендон. — Теперь он будет настороже!

— Нам пришлось бы сказать рано или поздно, — ответил Силас.

— Как можно задерживать человека, не сказав ему, чего ты хочешь?

— Особенно, когда мы не знаем, где он его прячет, — ухмыльнулся один из сыночков-дебилов.

— У меня осталось не более ста долларов, — сказал Джордж. — Зачем, вы думаете, парни погнали стадо продавать?

— Я говорю о денежном содержании Армии Союза, — сказал Силас.

— Я ничего не знаю ни о каком денежном содержании!

— Я говорю о том, что укрыл твой отец!

— Силас, ты, наверное, пьян… Ты знаешь, о чем он говорит, Солти?

— Твой отец напал на патруль армии Союза, который сопровождал полумиллионное денежное содержание, — отозвался Солти. — Денег так и не нашли. По словам твоего отца, этот патруль был фальшивый и золото повезли другим путем.

— То золото украл его отец, — настаивал Силас. — Джордж жил в Вирджинии после войны целый год, думаю, он нашел его. И то, что они тратят в городе — часть того золота!

— Ты думаешь не правильно.

— Тогда откуда у бывшего солдата, такого, как ты, взялось золото?

— Я продал небольшой участок земли, оставленный нам тетей, — сказал Джордж. — Можешь проверить официальные документы, если хочешь!

— Я не верю тебе! Ты привез золото и спрятал его. Не волнуйся, мы возьмем не все!

— А сколько бы ты хотел взять, Силас?

— Половину. Но ведь у тебя вообще не будет золота, а если мы скажем о нем людям реконструкции!

— Если ты возьмешь половину, не захочешь ли ты вернуться за другой частью?

— Мне достаточно половины.

— А Макклендоны? Может, они думают, что золото воровать легче, чем коров?

Младшие Макклендоны, бормоча вполголоса ругательства, так и пыхтели от желания высказаться в полный голос.

— Не злитесь, — приказал старик своим сыновьям, — не успеете вы сдвинуться с места, как они вас вышибут из седла!

— Если бы у меня было это золото, я лучше бы отдал его назад армии, чем вам! — сказал Джордж. — По крайней мере, я смог бы спокойно спать.

— Нет нужды для непонимания между нами: вас шестеро и нас шестеро, половина — справедливая доля. У нас будет с чего начать!

— Силас, у меня нет золота. И никогда не было. А если бы было, я вернул бы его армии!

— Я говорил тебе, отец, что золота здесь нет, — проронил один из сыночков.

— Просто он хочет, чтобы мы думали, что у него ничего нет, вставил второй. — Эти Рэндолфы, как мускусные крысы!

— Заткнитесь! — приказал старик. — Я не поверю никому, пока сам не увижу!

— У вас не будет неприятностей, если вы нам просто отдадите золото, — сказал Силас. — Мы не станем беспокоить ни вашу жену, ни маленького брата, а уедем отсюда, и вы нас больше не увидите!

— Говорю в последний раз, что у меня нет золота, и я ничего о нем не знаю! И, во-вторых, я не верю, что вы бы уехали, оставив здесь вторую половину. Вы бы не успокоились, пока не получили бы все! Вы, Макклендоны, слишком ленивы, чтобы разводить скот, даже в такой местности, как наша, где за ним практически не нужно ухаживать. Люди, ворующие коров, не уйдут от золота!

— Ты делаешь большую ошибку!

— Не я, а вы! Вы можете поплатиться за то, чего даже не существует. А сейчас я устал от разговоров: поворачивайте и езжайте назад к реке!

— Мы вернемся, — ответил старик.

— Я догадываюсь, что вы вернетесь, — сказал Джордж, но, делая это, помните, что я буду вас убивать, стараясь убить как можно больше!

— Нас больше сорока, а ты только один, — заявил старик.

— Ты тоже один, — ответил Джордж, — и я убью тебя первым! Отруби голову у змеи, и умрет ее тело! Ты голова, Макклендон, ты — то зло, которое живет в твоей семье.

— Я убью тебя, Джордж! — закричал старик. — Я убью тебя и всю твою семью!

— Это пытались сделать сотни тысяч янки, но у них ничего не вышло! Я думаю, что у любого из них было намного больше шансов, чем у тебя!

Джордж выстрелил, и пуля вспахала землю перед лошадью Макклендона. Конь в испуге встал на дыбы, сбросил с себя старика и галопом унесся в ночь.

— А теперь убирайтесь отсюда!

Макклендон поплелся, хромая, за своим отступающим отрядом.


— Как ты думаешь, они вернутся сегодня?

Роза принесла Джорджу в заросли обед. Он сидел на земле, наблюдая за тропой. Видимо, самым безопасным временем для обеда будет середина дня.

— Думаю, что они придут сегодня вечером, и будут брать нас живыми. Я им нужен, чтобы от меня узнать, где золото, а вы с Заком — чтобы заставить меня рассказать об этом!

— Я пыталась объяснить Силасу, что золота здесь нет, — сказала Роза.

— Если кто-то вбил себе в голову, что где-то есть богатство и нужно только взять его, то что им ни говори, они ни за что не поверят, что его там нет! Потому что это значило бы отказаться от надежды, а люди всегда стремятся ее сохранить любыми путями, никогда не отказываясь от нее.

— Скажи Силасу и тому злому старику, что у меня тоже есть надежды и я не собираюсь отказываться от них!

— И что это за надежды?..

Джордж пригласил Розу сесть рядом. Он не мог отвлекаться от наблюдения за тропой, но ему нравилось, когда она рядом с ним. Роза устроилась рядышком, пока он ел.

— Я мечтаю прожить здесь всю жизнь. Мечтаю видеть из окна, как ты приближаешься к дому, где тебя ждут к обеду. Мечтаю видеть своих сыновей, которые гарцуют на лошадях вокруг тебя…

— Мы уже договорились об этом.

— Это моя мечта, — напомнила ему Роза. Каждый мечтает о том, что ему нравится…

— Хорошо, — Джордж вернулся к своему обеду, — что же еще?

— Я так же мечтаю о девочках. В округе так много мужчин! Тебе нужны несколько дочерей, они дадут тебе почувствовать себя обновленным!

Джордж заворчал, и Роза не была уверена, что это — в знак согласия.

— Я мечтаю о вечерах, когда мы с тобой, сидя на крыльце, любуемся заходом солнца, о зимних вечерах перед камином, о том, как мы летом собираем дикие сливы или расположились на пикник в маленьком леске у реки. И вместе с нами все твои братья со своими женами и детьми.

— Все не поместятся в доме.

— Летом, — сказала Роза. — Дети играют во дворе до полночи, пока взрослые, сидя тут же, обмениваются новостями и вспоминают времена молодости.

— Ты действительно так поглощена идеей иметь детей?

— Я ничего не могу с собой поделать: будущее без детей кажется мне пустым!

— Почему?

— Не уверена, что смогу это объяснить. Я знаю, что с ними очень много хлопот, что они доставляют огорчения и сердечную боль, но я не могу представить себе ничего более замечательного, чем умудренная старость в окружении взрослых детей! Но это только часть моей мечты!..

— О чем еще ты мечтаешь?

— В основном я мечтаю о тебе!

— Нельзя ли подробнее?

— Если хочешь.

— Я хочу, — сказал он, целуя ее.

— В этих мечтах нет ничего необыкновенного, просто я думаю о том, что мне нравится в тебе.

Роза с удовольствием засмеялась. Трудно было поверить, что она может быть такой самодовольной в это тревожное для них время! Может быть, она свыклась с индейцами, бандитами, скотокрадами и прочими опасностями?.. В присутствии Джорджа даже самые угрожающие из них были менее страшными.

— Мне нравится наблюдать за тобой, когда ты со своими братьями. Никогда ты не бываешь таким счастливым, как в те моменты, когда они окружают тебя гурьбой, одновременно говорящие и спорящие друг с другом, пытающиеся выяснить, кто прав. Конечно, тебе известно, что они сделают все, чтобы ты…

— Я не такой плохой.

— …ни сказал им, и чтобы доставить тебе удовольствие! А еще мне нравится наблюдать за тобой, когда ты с Заком: ты никогда не подаешь вида, что он тебя утомил, даже когда он действительно тебе надоедает!

— Это все, что тебе во мне нравится? Джордж — глава семьи, терпеливый старший брат!..

Роза отвела глаза, сейчас ей не хотелось смотреть на него.

— Мне нравится Джордж — любовник. Не знаю, хороша ли я в постели, но он мне действительно очень нравится!

— Ты более чем хороша, — сказал Джордж, прильнув к ней. — Если бы я не боялся, что сейчас откуда-нибудь вынырнут Макклендоны, я бы показал, как ты хороша!

Роза резко села.

— Только не здесь, не надо, среди этой пыли и шиповника…

— А почему бы даже и не здесь?

— Ты обращаешься со мной как с одной из твоих старых коров, — запротестовала Роза.

Она говорила возмущенно, даже немного с вызовом, но в душе ей было приятно: она вся трепетала при мысли, что нравится Джорджу так сильно, что он занялся бы любовью с ней даже в зарослях!

Она стала перебирать в памяти самые драгоценные воспоминания, связанные с моментами, когда Джордж делал что-то совершенно для него не типичное. Не так давно это был момент, когда Джордж нокаутировал Люка Керни в ресторане «Бон Тон», второй момент — когда он сделал ей предложение… Замечательно дополнит их его предложение заниматься с ней любовью на природе! Надо будет подумать о том, чтобы устроить пикник. Но, между тем, Макклендоны были еще поблизости и у нее еще до вечера так много работы! Розе не хотелось уходить, расставаясь с этим моментом, но в то же время она не могла забыть лицо старика Макклендона, когда он напал на их дом ради нескольких коров. Ей было даже страшно подумать, что может сделать это чудовище ради пятисот тысяч долларов!

Она поднялась. Джордж подал ей пустую корзину.

— Ты ведь не задержишься поздно?..

— Пока не вернется Зак: если я буду знать, сколько людей наступает, я узнаю, что делать.

Прошло несколько минут после того, как ушла Роза, вернулся из зарослей Солти.

— Макклендон ведет за собой целое племя, — сказал он. — Возможно, через полчаса они будут здесь.

Джордж взглянул на заходящее солнце.

— У нас есть еще два часа до темноты.

— Ты думаешь, они подождут?

— Я не стал бы слишком на это полагаться: их много, и вероятно, они рассчитывают на возможность нападать, когда им захочется, в любое время!

— Я тоже об этом думал. Силас с ними?

— Да.

— Значит, он по-прежнему думает, что у меня есть золото?

— Похоже, что так.

Джордж выругался: «Значит, они нас убьют».

— Мы будем оставаться здесь сколько сможем, но вряд ли мы удержим дом долго!

Джордж и Солти вернулись в дом. Приготовившись сдерживать нападение, Джордж теперь продумывал возможные варианты их побега.

— Я возьму еды, сколько смогу!

— А я спрячу ваших лошадей, — добавил Солти. — Надо суметь добраться до Остина, пока будет темно!

Когда Солти упоминал об Остине, Джордж не думал о побеге. Наверное, будет сумасшествием пробовать отразить атаку такого количества людей, но он не мог покидать этот дом: если мужчина хочет чего-нибудь достигнуть, он не должен до бесконечности уезжать, переезжая с места на место, если он хочет чего-то достигнуть. А Джордж знал, что он хочет более, чем достигнуть чего-то! Он хотел что-то создать, чтобы оставить то после себя!

Он хотел детей.

От этой мысли он почувствовал неожиданное спокойствие и удовлетворение, словно была решена еще одна проблема его жизни. Еще один фрагмент головоломки, собрав которую, он сможет узнать, кто же такой Джордж Рэндолф! И он знал, что это правильное решение, потому что он чувствовал себя хорошо.

Ему хотелось рассказать об этом Розе, поделиться с ней своим открытием, но сейчас не время. Чтобы у них было будущее — с детьми или без них — он должен сейчас сосредоточиться на Макклендонах.

— Надо найти место, где можно было бы укрыться так, что они нас не нашли бы!

— Мы можем убежать в заросли, — сказал Солти.

— Там долго не спасешься: эти ребята там как дома, они знают заросли намного лучше нас!

— Я знаю, где можно спрятаться, — сказал Зак. — В пещере!

— В какой пещере? — спросил Джордж.

— Пещера у реки под ореховыми деревьями!

Все изумленно посмотрели на Зака.

— Она сможет вместить всех нас. Я туда часто хожу.

— Так вот почему тебя невозможно никогда найти! — сказала Роза.

— Туда можно пробраться незаметно? — спросил Зака Джордж.

— Конечно, я так все время делаю!

— Тогда вы с Розой отнесете туда прямо сейчас продукты и боеприпасы!

— Я не хочу туда идти без тебя, — возразила Роза.

— Нам с Солти лучше остаться. Если они начнут нападать, когда вы будете на реке, не стреляйте в них — не надо, чтобы кто-нибудь узнал о нашем укрытии.


Розе было понятно, что, если они уйдут из дома, Макклендоны могут все полностью разрушить. Ей было невыносимо думать, что пропадет красивая спальная мебель, — в доме лишь это было важным для нее.

За исключением фотографий Тома Бланда.

Она побежала в спальню братьев, открыла ящик бюро и достала фотографию. И вдруг заметила торчащий уголок еще одной рамки.

От удивления у нее перехватило дыхание: это была фотография семьи Джорджа, на которой все они были сняты перед своим вирджинским домом, наверное, как раз перед отъездом в Техас. Зак был совсем малюткой на руках матери.

Взгляд Розы был прикован к высокому парню, стоящему сразу позади матери, черты которой смягчала нежная улыбка, Джордж был таким молодым и таким серьезным! Он был тогда еще не настолько красив, как сейчас, но уже можно было разглядеть в нем будущего красивого мужчину. Ее взгляд заметил мужчину, стоящего справа: и она была поражена красотой Уильяма Генри Рэндолфа. Он был совершенно не похож на тот образ, который она рисовала себе в воображении раньше. Никогда она еще не видела такого красавца! Он улыбался, и очарование этой улыбки выходило за рамки дагерротипа! Она не могла поверить, что тот человек, которого боялся Джордж и презирали близнецы, мог жить внутри него. На этом лице не было видно отражения ни слабости, ни пороков, ни страсти к разгульной жизни! Он выглядел олицетворением мечтаний любой женщины.

Роза посмотрела на Аурелию Рэндолф: это была бледная, скромная, хрупкая и очень уставшая женщина, муж ее затмевал. У нее не было той живости, энергии, которые так и сквозили в его чертах. Но все-таки она была очень красивой. Роза почувствовала укол ревности от того, что не всякая женщина может оставаться такой красивой, родив столько детей.

Легко можно было узнать и остальных: Тайлер стоял в стороне от всех, он уже тогда был одинок, близнецы стояли по другую сторону, один из них положил маме руку на плечо. Роза поняла, что это Хен. Джеффа не было видно из-за фигур Джорджа и отца. Точной, но только маленькой копией Джорджа был, по-видимому, Мэдисон. Она посмотрела в ящике, но не нашла там больше никаких фотографий. Роза завернула обе фотографии: возможно, это было единственное напоминание о жизни Джорджа до войны, они будут ему нужны, чтобы вспоминать о ней.


Нападение началось через пять минут после того, как Зак и Роза покинули дом. Его атаковали с разных сторон: нападающие лезли отовсюду, выскакивая из кустов, из загонов, они бежали через двор.

— Мы не сможем так их долго сдерживать, — крикнул Солти из прохода посередине дома.

— Стреляй как можно быстрей, — ответил ему Джордж. — Если мы сумеем отразить первую атаку, у нас будет шанс!

Никогда двое не смогли бы сдерживать нападение такого количества людей, но строители дома при постройке расчистили перед ним пространство на пятьдесят ярдов вокруг, и Джорджу с Солти был виден любой нападающий, как только он показывался из какого-нибудь укрытия. За пятнадцать минут они убили почти четверть из них. Макклендоны отступили.

— Что теперь? — крикнул Солти из кухни.

— Подождем, — ответил ему из спальни Джордж. — И постараемся зарядить побольше ружей, пока они снова не напали!

Но тех не было. Пришли сумерки, потом темнота, однако ничто не нарушало тишину.

— Что они задумали? — спросил Солти.

— Они собираются нас спалить.

— Это единственное, что им остается. Они уже зажгли факелы.

Солти увидел в зарослях зловещее зарево.

— Что можно сделать?

— Только бежать отсюда, пока мы не превратились в горящие головни!

Собрав ружья и рассовав патроны по карманам, Джордж выбежал из кухни на крыльцо, пересек двор и побежал к реке. Солти помчался следом за ним.

— Они убегаюг! — закричал кто-то из Макклендонов.

Вокруг них посыпались выстрелы.

— Наплюй на них, — ответил другой голос. — Мы пришли за золотом.

— Но мы не знаем, где оно!..

— Силас говорит, что знает.

Джордж и Солти добежали до ручья, миновали заросли и спрыгнули на берег.

— Ну и где же эта пещера Зака? — проворчал Джордж.

— Внизу, — раздался из темноты голос мальчика.

Жаркое лето превратило реку в тоненький ручеек, но русло ее достигало шести футов в глубину и двадцати в шлрину, что говорило о сильных половодьях. Там, где река делала резкий поворот, ее окружал густой лес из ореховых деревьев, высоких, как башни. Течение вымыло среди толстых глубоких корней целую сеть туннелей. Воздух был тяжелым и влажным, но стояла невероятно свежая благословенная прохлада.

— Да это вполне нормальная пещера! Здесь может поместиться дюжина людей.

— Они нас никогда не найдут, — гордо заявил Зак.

— Может и нет, но я все равно не хотел бы давать им даже ничтожный шанс: мы будем стоять на посту.

— Я вам помогу, — предложил Зак.

— Нет, мы будем меняться по очереди с Солти. Вы с Розой должны поспать. Неизвестно, что они предпримут завтра!

— Ты уверен, что мы не поможем? — спросила Роза. — Я чувствую себя трусливой от того, что прячусь здесь, пока вы рискуете своей жизнью!

— У нас нет выбора, — сказал Джордж. — Их гораздо больше нас. Остается надеяться на время, выматывая их ожиданием. Если они заметят хоть одного из нас, все будет кончено. Если же нужно будет бежать, придется собрать все свои силы!

— Ты собираешься бежать?

— Пока нет, но я не буду рисковать безрассудно нашими жизнями. Теперь спи. Когда наступит утро, я вас разбужу.

— Ты думаешь, они пойдут нас искать? — спросил Солти.

Было уже около трех, ему пора было выходить на пост. Он присоединился к Джорджу в зарослях вдоль берега реки.

— Да. Когда они не найдут золота, то станут думать, что мы забрали его с собой, и решат, что оно где-то закопано.

— Не надо было нанимать Силаса: он мне никогда не нравился!

— Трудно сказать, что у него на уме, предателем мог оказаться кто угодно. — Джордж несколько минут помолчал. — Он глупо сделал, что сказал Макклендону. Было бы лучше, если бы он пришел ко мне сам. А тот старик не станет делиться ни с кем, даже с собственными сыновьями! Как только золото попадет к нему в руки, он убьет Силаса!

— Ты что, веришь в то, что они говорят, я имею в виду, о твоем отце?

— Я хотел спросить об этом тебя.

— Я не знаю. Он был достаточно экспансивен, чтобы сделать все что угодно! Он бы мог взять золото, если бы захотел, но не думаю, что он сделал бы это для своей семьи!

Джордж резко засмеялся:

— Он никогда ничего не делал для своей семьи!

Некоторое время они сидели в тишине.

— Почему ты не сказал, что знаешь отца? — спросил Джордж.

— Он мне сказал, что я не должен говорить ничего, пока ты не спросишь! — ответил Солти. — Он говорил, что ты, возможно, будешь очень зол на него, и не захочешь ничего о нем слышать.

— Я таким был. Но теперь, надеюсь, научился чему-то и что-то узнал, что поможет его понять! Скорее всего, отцу самому было неизвестно, по какой причине он все это делал! Он просто вертелся в ту сторону, в которую дул ветер. И все-таки я надеюсь, что было что-то, значившее для него больше, чем это!

— Было, — сказал Солти. — Он знал, что превратил свою жизнь в бардак, и это было ему ненавистно! Просто он ничего с этим не мог поделать, что и убило его. Или привело к тому, что он убил себя.

Джордж фыркнул.

— Отец не убивал себя, он слишком любил себя для этого!

— Он ненавидел себя! — возразил Солти. — Он считал себя неудачником, знал, что разочаровал тебя и твоих братьев, и он не мог смириться с этим!

Джордж отпустил несколько отборных выражений:

— Ты ждешь, что я поверю в это, после того, как он с нами обошелся? А наша мать?

— Боюсь, что он меньше всего думал о женщинах: может быть, они доставались ему слишком легко… Я не знаю!

— Откуда ты все это знаешь?

— Он был моим командиром, я служил в его последнем отряде!

— Значит, ты один из тех, к кому он относился как к сыну!

— Это причиняет тебе боль, да?

— Это причиняет самую сильную боль по сравнению со всем, что сделал этот сукин сын! Я бы отдал свою правую руку за то, чтобы он не был моим отцом!

— Он знал это.

— Тогда почему же, черт побери, он ничего с этим не сделал?

— Потому что он не мог!

— Потому что пьянствовать и бегать за юбками ему было приятнее, чем погулять с ребенком!

— Твой отец никогда не говорил ни с кем из нас. Он только слушал. Но он не мог уснуть в ту ночь, перед своим рейдом на линию огня Шермана. Думаю, он уже знал, что сделает. Я сидел с ним всю ночь и слушал его.

— Бьюсь об заклад, он мог рассказать о многом. Я бы не удивился, если бы на следующий день ты не удержался в седле! Или не смог сделать ни одного шага!

— Он говорил только о двоих: о тебе и о Томе Бланде.

Джордж ожидал всего, но только не этого.

— И что он сказал?

— Что это были две самые большие ошибки в его жизни. Все остальное не важно!

— И даже мама.

— Он сказал, что говорил ей, но она ему не поверила.

— Сказал что?

— Не выходить за него замуж. Что он низкий, ничтожный, и что он испортит ей жизнь!

— Это определение он подтвердил своей жизнью. А как он мог оправдаться за убийство Тома Бланда?

— Никак. Он так же сильно ненавидел Тома, как и любил его.

— Абсолютно бессмысленно!

— Он видел в Томе все черты, которые хотел бы иметь. И стал ненавидеть его еще больше, когда вы, его сыновья, повернулись к Тому! Его неудачи озлобляли его все больше.

— Или ты сумасшедший, или таким был отец! Никогда не слышал подобной ерунды!

— И чем лучше был Том, тем больше твоему отцу хотелось его уничтожить. Он соблазнил его сестру только затем, чтобы раздразнить его и заставить вызвать на дуэль.

— И убил его потому, что Том был слишком хорош и отец не мог вынести того, что он продолжает жить?

— Я не думаю, что он хотел зайти так далеко; спиртное одурманило его и сбило с толку!

— Его ничто не одурманивало: он был слишком злым!

— Он был не настолько зол, просто не чувствовал угрызений совести! Но он частенько что-то бормотал про Тома, понятное только ему одному.

— Не думаю, что он переживал, убив Тома, но я рад, что его хоть что-то беспокоило, мне хотелось бы, чтобы он страдал в два раза больше, чем все мы вместе взятые!

— Он страдал намного больше тебя.

Джордж не хотел больше слушать. Смирившись с тем, что у его отца не было ничего, что могло искупить его грехи, он не хотел позволять надежде возродиться снова.

— Не говори мне, что он думал обо мне после того, как не замечал меня все эти годы. Я тебе не поверю!

— Не знаю, часто ли он думал о тебе, но он гордился тобою!

Ругательства, вырвавшиеся у Джорджа, поразили бы даже Монти.

— Он говорил о тебе много, отрывками, но мы все знали, что он гордится тобой. Это была одна из причин, по которой ребята так охотно доверялись ему, полагая, что интересуясь тобой, он может быть охотнее выслушает и их!

Джорджу очень хотелось встать и уйти, он не верил ни одному слову, но что расстраивало его более всего, так это то, что он хотел верить! Ему необходимо было верить в это. Неважно, что говорит ему Солти, но он будет сидеть здесь, надеясь на что-то, что даст ему возможность уважать своего отца хотя бы самую малость!

— Твой отец знал, что он не хороший человек, но считал, что у него хороший сын.

— Солти, хватит нести эту чушь! — сказал Джордж. Он чувствовал, как в нем нарастает потребность поверить ему. Если бы он мог довериться Солти и сказать ему правду!

— Он говорил, что, будучи еще ребенком, ты уже становился тем мужчиной, каким должен был быть он. Он видел также, что ты его обожаешь, стремишься быть похожим на него, и именно тогда он решил отдалиться от тебя, чтобы дурно на тебя не повлиять!

— Надеюсь, ты не ожидаешь, что я поверю в то, что отец стал самым отвратительным человеком во всей Вирджинии лишь для того, чтобы я не стремился быть на него похожим!

— Не думаю, что он делал то, что ему не нравилось, но он действительно хотел оградить тебя. Вот почему он тебя игнорировал.

— Чтобы я смог вырасти без всякого воспитания!

— Он говорил, что ты достаточно сильный, и ты подтвердил его правоту!

Джордж почти уступил, он почти поверил, и этого было слишком много! Никогда в жизни отец не говорил ему о его силе характера, он не мог вспомнить этого. Наоборот, он всегда ругал его за слабость и за то, что он любил поговорить, когда надо было действовать. Он высмеивал его увлечения, его друзей, его манеру одеваться, его желание поступить в Вест Пойнт. Может быть, он и чувствовал угрызения совести, убив Тома, — Джорджу хотелось думать, что это было так: во всяком случае, обнаруживалась хотя бы одна песчинка человечности в его душе, — но он никогда не поверит, что его отец хоть немного любил своего сына!

— Он кое-что передал для тебя, заставив меня пообещать ему, что я вручу тебе лично.

— Откуда ты знал, где меня искать?

— Он рассказал мне, как сюда добраться, он знал, что ты будешь здесь. Он сказал, что вернешься сюда ради своих братьев, которые в тебе нуждаются.

Джордж снова балансировал над пропастью: у него бывали моменты, когда он хотел навсегда забыть вообще, что у него был отец, и теперь он хотел этого больше, чем когда-либо! Солти подошел к своему мешку, развернул его и достал шпагу. Он протянул ее Джорджу.

— Это для тебя.

Как бы сильно Джорджу не хотелось дотронуться до нее, он не мог этого сделать. Это означало бы, что он поверил и что он до сих пор уязвим! Стоит один раз сдаться, назад не будет дороги, вся боль, от которой он все эти годы отгораживался, нахлынет и погубит его!

— Зачем он передал мне свою шпагу?

— Он передал тебе еще и письмо!

Солти вернулся к своему мешку и достал из его глубин смятый конверт. Восковая печать была сильно повреждена, но все-таки не сломана.

— Он написал его той ночью, перед тем, как погибнуть.

Джордж словно окаменел, не в силах двинуться с места, он неотрывно смотрел на конверт. Ему отчаянно хотелось его взять, но он чего-то боялся. Он будто страшился какой-то пропасти, из которой ему не выбраться. Потом он вспомнил слова Розы о том, что он боится поступить не правильно, и поэтому не дает сам себе жить, лишая себя шанса иметь то, чего ему больше всего хочется. Если ему не хватит смелости прочитать последние слова отца, обращенные к нему, то хватит ли у него смелости прожить свою жизнь? И разве он заслуживает такую жену, как Роза?

Быстро, чтобы не передумать, он взял конверт, сломал печать и достал единственный листок бумаги. На нем было написано всего лишь одно: «Вспоминай, как я умирал, а не как я жил!»

Джорджу казалось, что стены рушатся и падают на него. Внутри него словно зашевелилось какое-то стальное чудовище, становясь все меньше и меньше, и вдруг ему показалось, что оно растаяло, и он освободился от чего-то неопределенного, но достаточно значимого для себя! На мгновение он почувствовал себя плохо, затем это ушло, ему становилось то лучше, то хуже, появилось ощущение разочарования и сожаления, но вместе с тем и громадного облегчения.

Может быть, в конце концов он сможет поверить?..


Глава 22


— Они должны быть где-то здесь, — произнес голос.

— Наверное, они уже отправились в Остин: у них была целая ночь, чтобы убежать!

— Пока мы перекапывали половину их сада.

— Я никогда не верил, что здесь есть золото, но ведь отца не убедишь! Он хотел заставить того человека сказать, где он его прячет, и говорил, что, если потребуется, он сдерет кожу с той женщины!

До последнего момента Джордж испытывал бешенство, но то, что он испытывал сейчас, было совсем иным чувством: гнев закипал в нем и выплескивался, словно прибой на скалистый берег, подхватываемый могучим приливом, который поднимает и усиливает его. Возможно, то же чувствовал его отец, когда терял самообладание. Эта мысль так встревожила Джорджа, что его гнев начал убывать.

— Мы должны сделать что-то, чтобы они убрались отсюда, иначе они нас скоро найдут, — прошептал Джордж Розе. — Мы с Солти уведем их, а ты с Заком оставайся здесь. Не двигайтесь с места, сколько бы ружейных выстрелов вы не услышали!

— А почему мы должны услышать выстрелы? — спросила Роза.

— Их не уведешь, если не привлечешь их внимание!

— Будь осторожен.

Пещера была низкая и единственное, что можно было там делать, это ползать на коленях, но Джордж все же ухитрился обнять Розу.

— Никогда у меня не было ничего, к чему бы я возвращался, но сейчас у меня есть человек, к которому я должен вернуться! Ты можешь быть уверена, что потребуется невозможное количество Макклендонов, чтобы не дать мне вернуться к тебе.

Джордж поцеловал Розу.

— Вы с Заком можете вздремнуть, так быстрее пройдет день.

— Что ты собираешься делать?

— Не знаю, попробую убедить старика Макклендона, что возвращаться сюда еще раз не очень хорошая идея.

— Как?..

— Найду как это сделать.

Затем он ушел. Вылез из пещеры и исчез. Розе было тревожно: он был не таким, как обычно, в нем появилась безжалостность, незнакомая ей в нем раньше, и решимость. Она ожидала этого, но теперь испытывала какое-то неприятное для нее чувство.


— Неужели нам даже нельзя посмотреть, что там происходит? — упрашивал ее Зак.

Они провели долгий, напряженный скучный день, прячась в глубине пещеры и ожидая возвращения Джорджа. Роза не спала, но заставляла спать Зака. Теперь в малыше бурлила энергия, а Роза с трудом удерживалась, чтобы не закрыть

Глаза.

— Не подходи к выходу, — сказала она Заку. — Ты не увидишь, когда кто-нибудь из них будет переходить реку и может услышать твой голос!

— Но они меня не поймают, ты ведь ни разу не поймала! — с вызовом ответил Зак. — И Джордж тоже!

— Может быть, это и так, — произнесла Роза. — Но сейчас мы не играем в прятки! Ты знаешь, что если это люди тебя поймают, Джордж выдаст себя им?

Мальчик кивнул.

— Они не поверят, что у нас нет золота, они убьют нас всех, ты понимаешь?

Зак кивнул снова.

— Хорошо. Почему бы теперь тебе не рассказать мне сказку. Я вряд ли смогу вспомнить какую-нибудь из них, когда у тебя в руке пистолет. Роза проснулась внезапно: она заснула, когда Зак ей рассказывал сказку о собаке, которую ему очень хотелось иметь и которую ему обещал купить Джордж, когда продадут стадо. Роза удивлялась, почему ей было так тепло, пока не поняла, что это Зак свернулся около нее калачиком. Он в самом деле милый ребенок: надо сделать для него что-нибудь особенное, когда все станет на свои места. А пока лучше поискать, что они могут поесть! В пещере было довольно темно, видно, дело к вечеру. Она села, ожидая найти рядом с собой Зака.

Он ушел.

Сначала ей захотелось отшлепать его, она не поняла еще, что случилось: может, он где-нибудь у входа? Ее охватил страх за его жизнь, дыхание ее участилось: может, ой где-нибудь поблизости? Пробираясь через лабиринт корней, она все это время проклинала себя за то, что уснула. Если бы она не уснула, Зак никогда бы не убежал! У входа в пещеру никого не было. Значит, он действительно ушел! Она должна его найти, она не простит себе никогда, если с ним что-то случится! Ей страшно было подумать о том, что почувствует Джордж! По тому, как он вел себя сегодня утром, можно предположить, что он не остановится, пока последний Макклендон не будет мертв. Погибнет Джордж — и все ее мечты! Она не может этого допустить.

Роза вылезла из пещеры и прислушалась: через несколько секунд она услышала далеко на западе выстрелы. Значит, Солти и Джордж увели Макклендонов! Ей стало немного лучше. Чем меньше останется Макклендонов, тем меньше вероятность того, что с Заком что-то случится!

Роза снова залезла в пещеру, взяла ружье, проверив, заряжено ли оно, и поползла к выходу.

После получасовых поисков она не нашла ни одного следа малыша. Как и следов Макклендонов. Как будто их никогда здесь и не было. Она не решилась отправиться к тлеющим развалинам их дома — наверняка Макклендоны были там — но она не думала, что Зак пойдет к дому. Может быть, он уже вернулся в пещеру?

Но вернуться к реке ей не удалось: едва она прошла двадцать миль, как старик Макклендон преградил ей путь, выскочив из-за толстого ствола дерева. Он выхватил у нее из рук ружье.

— Я знал, что ты вернешься в свое логово, — ухмыльнулся он. Я знаю об этих пещерах, сам однажды прятался там от индейцев! Я так и подумал, что вы их нашли!

Драться было бесполезно. Он хоть и был старым, но выглядел удивительно сильным. Кроме того, она не пробежит и двух ярдов — он застрелит ее!

— Мы вернемся и подождем твоего мужа, — сказал Макклендон.

Роза подумала, что нельзя позволить Макклендону затащить ее снова в пещеру. Если это произойдет, Джордж уже не сможет ее спасти! Она не знала, где ей лучше заставить его остановиться, — ни одно место не казалось ей подходящим. Скоро Роза поняла, что если она собирается что-то предпринимать, то надо спешить. Роза подставила свою ногу под ноги Макклендону, одновременно ударив его изо всех сил в живот. Старик даже не вздрогнул: он не споткнулся, просто ударил ее прикладом ружья по голове. Потеряв сознание, она упала к его ногам.

— Я раздроблю тебе череп, если еще раз попытаешься сделать что-то подобное!

Роза не сопротивлялась, когда он потащил ее к реке, но она пытались вернуть сознание: она должна предупредить Джорджа. Призвав на помощь все свои силы, Роза крикнула: «Джордж!» Крик повис в тяжелом воздухе дня, как мерцающий свет, но Роза его не услышала, старик сомкнул на ее шее свои длинные тонкие пальцы, сжав горло Розы в железных тисках. Она услышала только звон в ушах и темнота обрушилась на нее.


Час назад Джордж и Солти, отказавшись от попыток устроить ловушку Макклендонам, возвращались к пещере. Они уже почти подошли к реке, когда крик, услышанный Джорджем, заставил его похолодеть. Он заставил его действовать. Джордж бросился через открытую равнину, отделяющую их от ручья, перескочил через кусты, прыгнул в речку и побежал по берегу, усыпанному гравием, в сторону раздавшегося крика, который все еще звенел в его ушах. Внезапно он остановился, увидев, как Макклендон тащит безжизненное тело Розы к реке. Бешеная, ни с чем не сравнимая ярость, взорвалась в его душе. В нем билось леденящее кровь желание убить, безжалостно уничтожить этого человека, поднявшего руку на ту, которую он любил! Казалось, внутри него жил дикий зверь, который долгие годы дремал, посаженный на толстую цепь. Но необходимость бороться за свою жизнь и за жизни тех, кого он любил, лишило Джорджа всякой мягкости, отпустив на волю монстра, жившего в нем!

Как будто его отец, вернувшись к жизни, вселился в него: даже стоя лицом к лицу с Макклендоном, решая, что делать, чтобы защитить Розу, Джордж боролся с кровавой похотью, с животной яростью! Что бы он не сделал, он сделает это потому, что должен, а не из-за того, что утратил над собой контроль!

— Отпусти ее, Макклендон, — сказал Джордж. — Я уже говорил тебе, что у нас нет и никогда не было золота!

Старик взглянул на него, затем его лицо перекосила дьявольская ухмылка:

— Я отослал всех, — сказал он. — Они уверены, что вы уехали в Остин. А я знал, что ты никуда не уедешь! Ты слишком упрям. Все, что мне надо — это деньги. Ты скажешь, где они, и я отпущу твою женщину. Я не хочу, чтобы мои ребята знали, что я получил золото: они бы потратили его все на шлюх, так что к Рождеству не осталось бы ни цента, но я не такой! Я не хочу снова быть бедным!

Солти подошел и стал за спиной Джорджа во время их разговора.

— Я попытаюсь выстрелить, — шепнул Джордж Солти.

— Куда? Если ты даже попадешь ему в голову, он может выстрелить в Розу.

— Я знаю. Попытаюсь выстрелить ему в локоть. Посмотри за ним минутку!

Джордж исчез в пещере и секунду спустя появился с дуэльным пистолетом в руке.

— Присмотрись, не увидишь ли где Зака, — сказал он Солти, — я его нигде не вижу.

Джордж, перепрыгнув через русло ручья, очутился на ровной площадке наверху и стал лицом к Макклендону.

— Говори, где золото или я убью ее, — ухмылка Макклендона стала еще шире.

— Ты блефуешь, старик, — ответил Джордж. — Выпусти Розу или я пристрелю тебя там, где стоишь! Не думай, что я не смогу: мой отец научил меня попадать в игральную карту с двадцати шагов! Он не дал бы мне спать ночью, если бы я не выбил карту подряд двадцать раз!

Макклендону было очень неуютно, он не отводил взгляда от пистолета на боку у Джорджа, но Розу он не отпускал.

— Ты меня не убьешь, — продолжал Джордж, надвигаясь на старика. А если бы у меня было золото, я никому бы не сказал, куда спрятал его! Ты никогда не найдешь его, если я умру. И ты не убьешь Розу, потому что тогда я убью тебя!

— Тебе лучше не заходить слишком далеко! — пригрозил старик.

Джордж продолжал идти на него.

— Ты ведь не дашь нам уйти, и ты держишь свою родню где-то здесь. Полдюжины их следили за мной и Солти. Я не удивлюсь, если сейчас вокруг нас тоже твои люди! Как только я скажу, где золото, ты их позовешь, чтобы убить всех нас!

Он шел вперед.

— Не подходи! — закричал старик. — Я убью ее!

— Тогда я убью тебя и ты никогда уже не получишь золото!

Джордж подошел уже достаточно близко, чтобы увидеть, как к Розе возвращается сознание. Ему была видна и тонкая струйка крови на ее виске.

Зверь внутри вскочил и сердито зарычал. В этом чудовище были мертвы чувство сострадания и желание сохранить старику жизнь: никогда он не смог бы так уверенно и спокойно убивать, как сейчас! Джордж больше не был самим собой, его телом управлял кто-то другой.

— Я убью его, Роза, — сказал он, не слушая Макклендона. — Как только ты сможешь, падай в сторону от него, а затем беги к ручью так быстро, как можешь! Они могут выйти из-за кустов.

— Ты дурак, если думаешь, что вам удастся уйти! — старик немного отодвинулся назад, продолжая тащить за собой Розу. — Мои мальчики прикончат тебя прямо здесь!

— Это не принесет пользы, не так ли? — Джордж продолжал наступать на старика:

— Ты умрешь и попадешь в ад!

Даже чувствуя уже, как напряжена его рука, поднимающаяся с пистолетом, Джордж попробовал сделать последнюю попытку побороть кровавую жажду, наполнявшую его разум. Никогда в жизни он не поддавался еще слепой ярости. Он убил бы кого угодно, чтобы защитить Розу, он истребил бы, если бы понадобилось, весь клан Макклендонов, но он никогда не станет убивать из-за злобы. Он должен всегда предвидеть последствия того, что он делает!

Постепенно Джордж осознал, как слабеет хватка безумной ярости и возвращается здравый чистый разум. В тот самый миг старик споткнулся о корень и Роза рванулась от него в сторону, но он схватил ружье и выстрелил.

Джордж увидел, как Роза вздрогнула и упала. Почти одновременно выстрелил он и побежал к ней, даже не взглянув, застрелил ли он старика или нет.

— Это просто царапина, — показала Роза на плечо, где платье пропиталось кровью. — Я не ранена.

Вокруг все взорвалось от оружейных выстрелов. Джордж поднял Розу и они с Солти пригнувшись, побежали к реке. Тот стрелял так быстро, как только позволяло ружье.

— Они подходят отовсюду, — сказал он, — не знаю, как нам их удержать!

Макклендоны появлялись из зарослей и падали один за другим, пораженные выстрелами Джорджа и Розы.

Постепенно атака захлебнулась, затем прекратилась совсем. Джордж подождал, но ничто не нарушало тишины. Выстрелов не было. Не было и нападающих из зарослей.

— Есть кто-нибудь? — крикнул Джордж.

Тишина.

Он не вышел из своего укрытия. Не зная, в чем дело, он все же был уверен, что Макклендоны все еще там.

— Есть кто-нибудь? — крикнул он снова. Через минуту ответили: «Да».

— У нас нет золота, — сказал Джордж. — И никогда не было. Я пытался объяснить это старику, но он не слушал. Можете вскопать каждую пядь земли вокруг дома.

— Мы уже копали, — ответил голос.

— Кому принесет пользу то, что кто-нибудь еще пострадает?

Долгая пауза.

— Вы все еще здесь?

— Да.

— Вы нас оставите в покое?

Еще одна долгая пауза. Джорджу показалось, что он слышит разговор, но слова было трудно разобрать.

— Мы можем забрать отца?

— Да.

Минуту спустя из зарослей вышел худой высокий мужчина, очень похожий на старика Макклендона, наверное, несколько лет назад старый Макклендон выглядел точно так же. Остановившись на секунду, он подошел к тому месту, где лежал его отец.

— Я говорил ему, что здесь нет золота. Говорил, что богатые люди не работают так, как вы! Но Силас постоянно клялся, что знает, где спрятаны деньги, и что нам только надо освободить от вас дом!

— Что случилось с Силасом?

— Отец убил его. Взбесился, что тот не смог найти золото и просто пристрелил его! — Сын Макклендона смотрел на тело своего отца.

— Я говорил ему не трогать твою женщину: ни один мужчина не смирится с тем, что тревожат его женщину! Я ему говорил. От этого мужчины становятся бешеными. Он не стал слушать. Он думал, что знает все! И посмотрите, что получил! Как и все другие наши, — сказал он, посмотрев на раненых, поднимающихся с земли.

И тех, которые не поднялись.

— Вы, ребята, умеете стрелять! Об этом я тоже говорил отцу. Он ответил, что вы с востока. И что никто на востоке, кроме горцев, не умеет держать в руках ружье. Я говорил ему о том вашем брате, который убил Клюта и Бадди так, что никто даже не заметил, но отец не стал слушать!

— Что вы будете делать? — спросил Джордж.

— Отвезу его домой и похороню рядом с мамой. Она так хотела. Мне было бы все равно, даже если бы его сожрали койоты!

Джордж увидел, как он поднял своего отца и перекинул его через седло лошади, которую кто-то вывел из зарослей. Старик был мертв, Джордж проиграл битву с самим собой.

— Я хотел выстрелить ему в локоть, — сказал Джордж, больше себе, чем Розе и Солти. — Просто я хотел, чтобы он не выстрелил в Розу.

— Да, ты так и сделал, — сказал Солти. — Но он держал ружье двумя руками, целясь в тебя, когда ты помогал Розе подняться. Но только я не такой меткий стрелок, как ты, и целился не в локоть!

Джордж почувствовал невероятное облегчение. Он выиграл, он победил! Если он был способен на это, когда Роза была в опасности, значит, он сможет поступать так всегда!

— Пойду посмотрю, в самом деле ли они ушли, — Солти выбрался на берег и исчез в зарослях.

— Ты думаешь, они вернутся? — спросила Роза.

— Нет, больше нет, — ответил Джордж. — Тот парень не похож на своего отца. Где ты спрятала Зака? Я не видел его с тех пор, как мы ушли. И когда ходил за пистолетом, тоже не встретил его.

— Я не знаю, — ответила Роза. — Я искала его, когда меня поймал Макклендон!

— Ты хочешь сказать, что он ушел, ничего тебе не сказав?

— Боюсь, что я уснула.

— Когда я его поймаю, сдеру с него всю шкуру! — поклялся Джордж.

— Он не хотел…

— Я знаю, но из-за него тебя могли убить! Этого я не могу простить.

Но Джорджу не пришлось искать Зака. Пока он говорил, из зарослей появилась маленькая фигурка и, пробежав по берегу реки, Зак кинулся Джорджу на шею. Прежде чем он? сообразил, что сказать, мальчик закричал: «Посмотри, Джордж! Я привел армию!». Джордж поднял глаза и увидел офицера в генеральском мундире, расшитом галунами, верхом на коне, который ехал по тропе, ведущей из зарослей. Его сопровождал отряд из восемнадцати человек.

— Я Фил Шеридан, — заявил военный. — Скажите, где я могу найти Джорджа Рэндолфа? Я привез его помилование!


Глава 23


Джордж смотрел на тлеющие развалины их дома. Бревна уцелели в огне, а крыша сгорела. Практически все в доме было разбито, весь пол был взломан и расколот. Комоды и шкафы были разломаны вдребезги. Все буфеты на кухне стояли пустые, осколки посуды валялись повсюду на полу. Во дворе было вырыто столько ям, что он казался скоплением нор степных собак.

Они копали даже на могилах миссис Рэндолф и молодого Алекса.

— Вам нельзя жить здесь, — сказал Шеридан.

— Да, — согласился Джордж. — Мы поедем в Остин.

Роза взглянула на Джорджа.

— Я прикажу моим людям убрать весь мусор и обломки, — предложил Шеридан. — Пока они ждут следующего сражения с бандитами Кортины, это их займет. Насчет этих Макклендонов можете не волноваться: об этом мы тоже позаботимся!

— Не отказывайся, — умоляла Роза Джорджа. — После того, как ты здесь работал…

— Я не отказываюсь. Но ведь мы должны быть на параде, ты забыла?

Роза не знала, что улыбка может быть такой безрадостной. Но все же она гордилась им. Очень гордилась!

— И, кроме того, ты не можешь оставаться здесь, когда мы будем строить дом, настоящий дом на этот раз! Это займет много времени. Пожалуй, можно будет успеть заиметь даже, по крайней мере, полдюжины ребятишек!

Роза почувствовала, как забилось ее сердце.

— Ты уверен?

— Абсолютно! Я просто с нетерпением жду такой ответственности. Мне очень даже по сердцу направлять их неуверенные шаги по извилистой тропе жизни! Мне очень хочется, сидя среди них, как Соломон, выносить мудрые решения их споров! Я буду кладезем премудрости, источником знания и золотоносной жилой советов!

— Ты уверен, что свора ребятишек — это то, что тебе нужно? — спросил Солти. — Слушая тебя, можно подумать, что ты метишь в губернаторы!

Роза и Джордж засмеялись.

— Ты ведь знаешь, что я не могу остаться в Остине после парада, — сказала Джорджу Роза. — И спорить бесполезно! Никакая женщина, если она в своем уме, не уедет, не останется в стороне, пока ее муж строит ей дом!

— Но здесь тебе негоже жить!

— Я буду жить там, где ты. И спать там, где ты. В поле или в пещере. Это не имеет значения, но я не останусь в Остине!

— Может, мне следует получше обдумать идею о детях, — сказал Джордж, пытаясь говорить серьезнее. — Я не знаю, смогу ли я выдержать, когда дом будет полон таких же упрямых девчонок, как ты!

Его лицо потеплело от нахлынувших чувств.

— Ведь это нужно не для меня? — спросила она.

— Конечно, для тебя! Они будут моим подарком тебе за то, что значила, значишь и будешь значить для меня всегда! Но они и мой подарок самому себе. Они будут помогать мне верить в будущее, в самого себя, это будет моей триумфальной победой над прошлым! Я не смог бы сделать этого без тебя!

— Для бывшего солдата у него слишком высокопарный стиль, — заметил Шеридан, обращаясь к Солти.

— Да, похоже, что так, — Солти ухмыльнулся. — Я думаю, что он правильно сделал, что не остался в армии!

— А он хотел остаться? — спросил Шеридан, пронизывая Джорджа взглядом.

— Да. Совсем недавно он подумывал о том, чтобы отправиться на запад воевать с индейцами!

— Ты думаешь, он бы согласился? Тот, кто практически сам может сдержать нападение сорока человек, станет полковником очень скоро! А если им заинтересуется Грант, он может сделать головокружительную карьеру!

— Не думаю, что его это заинтересует, — сказал Солти, глядя на идущих под руку Розу и Джорджа. Они направлялись к двум могилам под большим старым дубом. — Мне кажется, он поглощен мыслями о толпе ребятишек, бегающих по его дому, а совсем не об индейцах! И Роза будет единственным генералом, которому он будет подчиняться!


ПРИМЕЧАНИЕ АВТОРА


Период Реконструкции после гражданской войны был достойным завершением этой кровавой и трагической страницы истории США. Но самое большое несчастье, однако, было не в том, что этот период наступил, а в том, как долго он длился. Техас жил по законам Реконструкции девять долгих лет!

9 июня 1865 года генерал Гордон Гренджер прибыл в Техас и объявил, что вся власть в шате принадлежит армии.

Большинство солдат армии Соединенных Штатов были расквартированы в прибрежных городах, где у них возникали проблемы с местными жителями. После нападения гарнизона черных из Виктории белые офицеры выступили с требованием о том, чтобы ни один профессиональный военный или представитель черного населения не могли быть посажены в тюрьму или осуждены органами местного управления. Это еще больше усилило противостояние между армией и мирным населением. Отряды черных спалили дотла город Бренхэм, но ни одного солдата не судили и не вынесли взыскание. Так же безнаказанно осталось и нападение других солдат на Браунсвилл.

В 1866 Конгресс Соединенных Штатов составил присягу на верность США, по которой люди, «поднимавшие добровольно оружие против Соединенных Штатов или оказывавшие добровольную поддержку любому самозванному правительству, а также любой оппозиции, не имели права занимать должности на государственной службе или в местных органах управления». В 1867 году генерал Чарльз Гриффин расширил присягу и включил в это определение всех лиц, занимавших государственные или федеральные должности, т. е. всех работавших в государственных или федеральных учреждениях до мятежа. Это были мэры, школьные попечители, служащие, официальные присяжные, весовщики и даже могильщики.

До 1869 года, в период управления штатом губернатора Дейвиса, налоги не были такими разорительными. Было собрано 6 миллионов долларов, а приблизительная сумма, необходимая для содержания: правительства, составляла 600 тысяч долларов. Самые большие и разорительные налоги собирались с фермеров и плантаторов, но почти не затронутыми оставались городские бизнесмены (относительно не затронуты). Доход от налогов составлял 21% всех доходов Техаса.

Власть перешла в руки техасцев только в 1874 году, после того как Дейвис был принужден уйти в отставку.

Я позволила себе в своей книге две вольности… Исторические. Во-первых, я передвинула проблему стремительно растущих налогов на пять лет вперед. Во-вторых, армия никогда не старалась остановить нападения Кортины или устранить индейцев или скотокрадов. Только в 1875 году капитан Макнелли со своим отрядом начал воевать с Кортиной. И только после этого стали применять эффективные меры против этих бандитов.

Кроме генерала Шеридана, все герои моей книги являются плодом моего воображения.

В Вирджинии действительно живет семья Рэндолфов, среди членов которой президент Томас Джефферсон, Верховный судья Джон Маршалл и генерал Конфедерации Роберт Ли. Любое сходство героев книги с членами этой семьи, покойными или ныне живущими, абсолютно случайно.


notes


Примечания


1


Объединение южных штатов, вышедших из состава США во время войны 1861-1866 гг.


2


Лонгхорны — порода коров.


3


Роберт Ли — генерал, главнокомандующий Армии южан.


4


Вест Пойнт — привилегированная военная школа в США.


5


Астрагал — ядовитая трава в Северной Америке.


6


Новая Англия — название нескольких штатов на северо-востоке США.


7


Тринити — река в Северной Америке.


8


Барбекю — туша, зажаренная целиком.


9


Генерал Грант — главнокомандующий армии северян, впоследствии президент США.


10


Период Реконструкции — реорганизация Юга после войны (1867-1877 гг.).


11


Англ. названия дуба, кипариса, ореха, тутового дерева и др.


12


Мятежник — так называли южан во время войны.


13


Вакверос — пастухи, ковбои.