Ты создала меня
Лайза Хоган








Терзаемый чувством вины, федеральный агент оставляет службу после гибели похищенного ребенка и его матери, которых ему не удалось спасти.

Но тут другая мать умоляет его взяться за привычное для него дело — найти похищенную дочь. Не в силах отказать отчаявшейся женщине, герой не подозревает, что отныне его жизнь круто изменится и в итоге он променяет свое затворничество на прелести домашнего очага.

Для широкого круга читателей.






Лайза Хоган

Ты создала меня





1


Человек стоял в стороне от всех. Его никто не знал. Одетый в черное с головы до ног, несмотря на жару июньского утра, он невольно притягивал к себе взгляды присутствующих на похоронах. Склонив голову, засунув руки в карманы куртки, он неотрывно смотрел на два белых гроба, готовых опуститься в землю. Вряд ли он слышал, что говорил священник. Потом он словно опомнился и обвел глазами лица собравшихся, одно за другим. Сжатые губы, заплаканные глаза… Знает ли этот? А этот? Или этот? Кто-нибудь из них знает, что это он виновен в смерти несчастной женщины и ее ребенка? Только он. Один он. Если бы у него был шанс… если бы вернуть все назад… изменить прошлое…

Как беззаботно перекликаются птицы на ветвях дуба, отбрасывающего тень на две вырытые могилы…




Дуг поднялся с колен и долго не мог распрямиться, сгорбившись под порывами холодного ветра. Он проникал сквозь одежду, ерошил его отросшие до воротника волосы, сдувал прядь, падавшую ему на глаза.

Он работал здесь с восьми утра, пытаясь поставить на место камни в головах двух могил, — их сдвинули с места ураган и наводнение, разыгравшиеся в последние три дня.

Больше всего давала знать о себе спина. Он с усилием потянулся, чтобы предотвратить судорогу, вызванную его стремлением поднять тяжелые мраморные плиты без посторонней помощи, нашел место, где боль была сильнее всего, и принялся энергично его массировать. Закончив со спиной, он размял другие мышцы, онемевшие от непосильной работы.

Ненастье еще не прошло, о чем свидетельствовало свинцовое небо. Дуг мог бы и не поднимать голову к небу — привычная боль говорила об этом лучше любого барометра. Он нахмурился, и глубокие морщины прорезали его лицо, морщины, которые он не замечал, как не замечал и недавно появившуюся седину, тронувшую его густую каштановую шевелюру. Собственная внешность его уже не волновала.

С надгробными камнями было покончено, оставалось навести порядок, убрать обломки и мусор.

Дуг потянулся за бутылкой из-под пива, выброшенной, вероятно, из проезжавшей мимо машины, но поскользнулся в грязи и упал, наткнувшись рукой на рваные края разбитой бутылки. Его пронзила острая боль.

— Проклятье! — Он поднял руку и увидел на ладони глубокую рану. Кровь уже заливала рукав темно-зеленой куртки.

Расстроенный, бормоча ругательства, он нащупал в кармане куртки носовой платок, не блещущий чистотой и мокрый от дождя. Ничего, сгодится, а дома он сделает все что нужно.

Глядя на рану, на кровь, он подумал о Мейбл, о том, что бы она сейчас делала, как хлопотала. Мейбл. Интересно, когда он перестанет думать о ней как о матери?

И когда все изменилось? Через неделю после ее смерти, о которой он узнал из газет? Или совсем недавно, когда очнулся в больнице с болью во всем теле, а воспоминания, воспользовавшись его беспомощностью, выскользнули из-под контроля, где они пребывали большую часть его жизни?

Прогнав воспоминания прочь, он сосредоточился на руке, обвязал ее платком и продолжил работать. Ни непрошеные мысли, ни рана не имели значения.

Ничего больше не имело значения, кроме необходимости сделать хоть что-нибудь в память Лили и Джун Стэплтон.

Последние пять месяцев он провел здесь, купил место на этом кладбище, оплатил все расходы по похоронам. Но вернуть им жизнь было не в его власти. Ему оставалось только одно — думать, вспоминать. Времени для этого оказалось теперь предостаточно, и о многом он передумал заново с тех пор, как были похоронены мать и ее ребенок, связанные с ним волею роковых обстоятельств.

Кладбище — место для невеселых размышлений и подведения итогов. Здесь человек судит о себе беспощадно. Пересмотрев свое прошлое, Дуг пришел к неутешительному для себя выводу: он человек высокомерный, самоуверенный и, что хуже всего, считавший себя… непогрешимым.

Никогда раньше Дуг так трезво не оценивал мотивы, которыми руководствовался в жизни. Что бы он ни предпринимал, он всегда полагал, что поступает правильно. Теперь он знал правду: он лжец и вся его жизнь построена на обмане.

Последние десять лет он заблуждался, считая и себя и свое дело гуманным, — ведь он возвращал родителям пропавших детей, руководствуясь чувством долга и не ограничиваясь одними поисками. Всякий раз он докапывался, в каких условиях прежде жили дети, и если с ними плохо обращались, неизменно привлекал к этому внимание местных властей.

Он всегда считал, что поступает так исключительно из желания убедиться, что найденные им дети обретают безопасность и благополучие. Но это была чистая ложь, далекая от истинных мотивов его поступков. Он делал это не ради детей — он наказывал их родителей.

Внезапный раскат грома отвлек Дуга от его беспощадных мыслей.

Он посмотрел наверх: черные тучи заволокли небо, между ними сверкала молния. Ветер терзал ветви дуба, наклоняя их чуть ли не до земли.

Что-то, какой-то подсознательный инстинкт заставил его внезапно повернуться. Он всмотрелся в сгущающуюся темноту и обмер, затаив дыхание. Хотел бежать, но ноги словно приросли к месту. Хотел закрыть глаза, уверенный, что видение исчезнет, как только он вновь откроет их, но мышцы лица его не слушались.

Неясная фигура в развевающихся белых одеждах медленно приближалась к нему. Все вокруг исчезало, теряло свои очертания. Глаза у него испуганно расширились, рот непроизвольно раскрылся. Фигура не исчезала.

В мозгу Дуга возник образ давно умершей матери. Это она пришла за ним! Так же, как приходила, когда он был ребенком…

— Эй! Я заблудилась, по крайней мере, я так думаю!

Дуг помотал головой, чтобы вернуться к реальности, почувствовал, как расслабилось его тело при звуке человеческого голоса.

— Кто вы? — спросил он хрипло. — Что вам нужно?

Женщина подошла к нему, скользя по грязи. Внезапный мощный порыв ветра потряс ее маленькую фигурку, рванул подол белого плаща, развевающегося вокруг ее колен. Ей пришлось чуть ли не кричать, чтобы он услышал ее в завываниях ветра.

— Вы знаете человека… — слова отлетали в сторону, — …по имени Дуг Браун? — Она с трудом держалась на ногах.

— Зачем он вам? — занял оборону Дуг.

— Я ищу его. — Глаза женщины исследовали его лицо, и что-то в нем заставило ее спросить: — Вы Дуг Браун?

— Почему вы так думаете?

Она приблизилась еще на шаг.

— Я ищу вас.

— Зачем?

— Потому что нуждаюсь в вашей помощи, и отчаянно. — Белая замерзшая кисть высвободилась из-под плаща и вцепилась в его руку тисками. — Пожалуйста, вы должны помочь мне. Моя дочка… ее украли.

Дуг похолодел.

— Простите, но вы ошиблись. Я не тот человек.

— Разве вы не Дуг Браун?

— Я же сказал вам. — Слова заглушал ветер, да она и не хотела их слышать. — Я не тот человек.

— Подождите! — Он собрался уходить. — Пожалуйста!

Молния прорезала небо, ударила в дерево, под которым он стоял. Серый дым пополз вверх, послышался треск и огромная ветка, оторвавшись от него, устремилась к земле.

— Осторожно!

Услышав резкий звук, ощутив запах горелого дерева, Дуг мгновенно оценил грозившую им опасность. Схватив обеими руками легкое податливое тело, он рванулся в сторону, и они оба упали.

Дуг инстинктивно прижал к себе женщину и вместе с ней откатился прочь от падающей ветки. Лежа на земле, он чувствовал, как адреналин наполняет его кровь. Приподняв женщину за плечи и ощущая, как дождь заливает его лицо, он посмотрел ей в глаза и, задыхаясь, спросил:

— С вами все в порядке?

— Да. — Откинув массу мокрых каштановых волос, упавших ей на глаза, она слегка кивнула и повторила: — Да, у меня все в порядке, а как вы?

Их взгляды скрестились. Дуг бесстрастно наблюдал за ней, механически отмечая свои ощущения, — впервые за долгое время он был так близок к женщине, вернее, она была на нем. Дуг различил даже темные синие ободки вокруг серой радужки ее глаз, чувствовал ее неровное дыхание.

Пока он разглядывал, что-то промелькнуло в серых глазах женщины, и она вздрогнула. Дуг это почувствовал. Его руки, державшие ее за плечи, напряглись, новый толчок сблизил их, и ее губы оказались рядом с его губами.

— Кто вы? — выдохнул Дуг вопрос, горевший в его мозгу.

Бледные веки внезапно опустились. Она не могла говорить, так сильно и внезапно забилось ее сердце. Почему? Человек задал ей простой вопрос и посмотрел на нее странным взглядом своих молодых и в то же время старых глаз.

Дуг отодвинул от себя женщину и встал. Дождь лил сплошным потоком. После мгновенного колебания он протянул руку, помогая ей подняться.

Она схватила его руку не глядя, услышав резкий вздох, тут же увидела промокший от крови платок, обвязанный вокруг ладони Дуга.

— Господи, вы ранены. Как это случилось?

Дуг освободил руку и сунул ее в карман куртки.

— Пустяки, ничего страшного.

Повернувшись, он направился к куче мусора, который теперь плавал в луже воды. Достав из-под камня пластиковый пакет, он какое-то время возился с ним разворачивая, потом опустился на колени и начал руками собирать и бросать мусор внутрь. Почему она не уходит?

Женщина стояла рядом, наблюдая.

— Вы слышали, что я сказала? Мою дочку украли, мне необходимо ее найти. Куда вы идете?

Дуг уже встал, направляясь к ржавым железным воротам в стене, окружавшей кладбище. Пакет с мусором висел у него на плече, и он остановился, чтобы выбросить его в ящик, стоявший за воротами.

— Куда вы идете? — снова спросила она, следуя за ним по пятам.

— Домой, туда, где и вам следует быть в такую грозу.

— Пожалуйста, выслушайте. Вы — моя последняя надежда. Я должна найти свою дочь…

— Тогда идите в полицию.

— Я была в полиции, но они не смогли найти ее. — Она схватила его за рукав куртки, пытаясь остановить. — Разве вы не понимаете? Жизнь маленькой девочки в опасности.

Дуг почувствовал, как у него сжимается сердце.

— Я не могу вам помочь.

— О… пожалуйста… они говорят, вы самый лучший. — Слезы хлынули у нее из глаз, смешавшись с каплями дождя, заглушили голос. — Она еще совсем ребенок. Ей нужна мама… и я… — Женщина задыхалась от слез и качала головой, не в силах продолжать. Она оставила его куртку в покое, закрыв руками лицо, стараясь успокоиться.

— Простите. — Дуг бросил взгляд поверх ее дрожащих плеч в сторону кладбища, мысленно представил белые надгробия и ожесточился. — Я не тот человек, который вам нужен.

Ворота были открыты, он хотел пройти сквозь них, когда ее голос остановил его.

— Я только что спасла вам жизнь! Разве это ничего не значит? Разве не стоит нескольких минут вашего бесценного времени?

Дуг повернулся и посмотрел на нее мертвыми глазами. После долгой паузы он покачал головой.

— Нет, не значит.

— Нет?! Что вы хотите этим сказать? Что жизнь ничего не стоит для вас?

— Моя жизнь, — тихо уточнил он. — Моя жизнь ничего не стоит для меня. Теперь, если позволите, я пойду домой.

— И как вы можете уйти? А что будет с моей дочкой? Ребенок в опасности, а вы так хладнокровно уходите. Что вы за человек после этого?

— Человек, который знает, что он проиграл.

— Как вас понимать? — сердито спросила она. — Я пришла сюда за помощью, а не для того, чтобы отгадывать загадки. Ответьте мне на один вопрос: вы Дуг Браун?

Какая разница, если она это узнает?

— Да.

— Тогда вы тот человек, которого я ищу. Почему с вами так трудно говорить?

— Я вовсе не тот человек, которого вы ищете, — возразил он с силой. — Идите к полицейским, — добавил он, поворачиваясь, чтобы уйти.

— Я же сказала, что уже была у них. Полиция не может найти Лу, даже ФБР не может. Вот почему я здесь. Пожалуйста, выслушайте меня, хотя бы выслушайте. Потом… — эти слова дались ей с трудом, — если вы откажетесь помочь… я уйду тут же, обещаю.

Ей показалось, что она проиграла: он не подал вида, что слышал последнюю просьбу. Мужчина молча стоял по другую сторону ворот. Наконец он спросил:

— Кто послал вас?

— Простите, — она попыталась подойти ближе, борясь с ветром, — что вы сказали?

— Я спросил, — он пристально посмотрел ей в лицо, — кто послал вас?

— Человек по фамилии Брендон.

— Элиас Брендон! — В его возгласе прозвучало больше гнева, чем удивления.

— Да, — кивнула она, — он.

— Ну! — Дуг сердито схватился за створки ворот, держа их открытыми.

Она поняла: он ждет, пока она подойдет к нему. Закрыв за ней ворота, Дуг засунул руки в карманы куртки и быстро зашагал по дороге. Через несколько ярдов он остановился и оглянулся.

— Долго вы собираетесь стоять и мокнуть под дождем? Мне холодно, я совсем разбит.

Мгновение спустя она шла рядом с ним.

— Я Нора Уайт.

— А ваша дочка? — Он не хотел знать, но слова, казалось, вырвались помимо воли.

Она колебалась, перед тем как ответить.

— Лу, ее зовут Лу. — Нора посмотрела на строгий, словно вырезанный из камня профиль этого человека.

Сжав челюсти, ускорив шаги, Дуг не отозвался на ее ломкий от внутренней боли голос.

До дома было добрых две мили ходьбы от кладбища. Они шли под ледяным дождем, и Нора старалась не отставать от своего спутника, идти рядом, не сетуя на то, что не поспевает, не может шагать так же широко, как он. Хорошо уже то, что он согласился выслушать ее, — она не надеялась даже на это! Заглянув в первый раз в его потухшие, темные глаза, она подумала, что заглянула в ад, и содрогнулась. После, когда она слегка пришла в себя от шока и отбросила всякие мысли о чем-то тайном и страшном, таящемся в глубине его души, она почувствовала к нему симпатию и сострадание, и если бы не была на грани отчаяния, то оставила бы в покое этого человека.

Элиас Брендон не стал вводить ее в курс дела, объясняя, почему Дуг отгородился от всего мира. Он только упомянул, что после недавней трагедии его сослуживец превратился в отшельника. И добавил, что, если кто-нибудь и может найти Лу, так это Дуг Браун. Вот почему она из последних сил пыталась приноровиться к его широкому шагу.

До дома, окруженного высокими деревьями, они добрались в рекордное время. Это было здание с портиком, очень старое, построенное из камня, с трубой на красной крыше.

Нора медленно вошла в дом вслед за Дугом, краем глаза заметив, что он не остановился, чтобы отпереть дверь. В небольшой передней Дуг снял куртку, повесил ее на вешалку, освободился от грязных ботинок. Потом не глядя протянул руку за ее плащом. Не стал он и ждать, пока она скинет мокрые туфли, прежде чем последовать за ним в холл. Туда выходили две двери, по одной с каждой стороны холла.

Обе были закрыты. Лестница в конце холла вела на второй этаж.

Дуг повернул направо. Они оказались в маленькой, скудно меблированной комнате. Подойдя к камину, он зажег уже подготовленные дрова.

Грея над огнем замерзшие руки, он бросил взгляд на окровавленный и грязный платок и почувствовал, что рана все еще пульсирует. Наверное, следовало бы подняться и осмотреть ее, но вначале придется выслушать рассказ женщины и избавиться от нее.

— Так в чем дело? — спросил он, стоя к ней спиной.

— Меня с детства учили, что следует смотреть на человека, который разговаривает с вами. Этого требуют хорошие манеры, — мягко упрекая его, она в то же время подумала, что холод и аскетизм комнаты отражают характер ее собеседника.

Сжав зубы, Дуг повернулся к легкой фигурке, стоявшей у дверей.

— Вы пришли, чтобы давать мне уроки хорошего тона, или хотите рассказать о дочери?

Нора прикусила губу, но легкий вызов читался в ее взгляде. Потом она опустила глаза и воскликнула:

— Ваша рука!

Дуг посмотрел на свою руку, которую он бессознательно сжал в кулак. Обвязанный вокруг нее платок промок от крови. Она капала на пол, оставляя на дереве темно-красные пятна.

Подняв раненую кисть, он прошел мимо Норы к выходу из комнаты, с явным раздражением на лице. Она быстро отошла в сторону.

— Подождите, это займет только минуту, — бросил он ей через плечо.

Наверху Дуг наклонился над раковиной и снял платок. Он поранился почти до кости. Судя по всему, требовалось наложить швы. Все, что нужно, находилось на столике рядом с раковиной, вот только неудобно делать это левой рукой.

— Разрешите мне помочь.

Дуг посмотрел в зеркало и увидел Нору.

— Я сам, — бросил он коротко и тут же уронил на пол пузырек с антисептиком, который пытался открыть.

— Я не утверждаю, что вы не сможете. — Она наклонилась, поднимая коричневую бутылку.

Открыв пластиковую коробку, стоявшую сбоку от раковины, и достав маленький квадратный пакет, Дуг взял его в зубы, но раньше, чем он открыл его, Нора перехватила пакет. Она слегка потянула его к себе, но он не отпускал. Его глаза говорили: ухаживая за ним, она мало чего добьется. Нора это поняла и только кивнула. Через минуту пакет оказался у нее в руках. Он пристально следил за ее движениями. Достав иглу и нить для сшивания ран, она положила их на маленький столик и потянулась к его руке.

— Угу. — Дуг сжал пальцы. — Еще не все.

Здоровой рукой с полки за ее спиной он достал запечатанный пакет и пояснил:

— Бактерии.

Нора поджала губы, но открыла пакет и натянула резиновые перчатки. Потом, взяв его кисть, подняла на него внимательные серые глаза.

— Теперь потерпите, поболит недолго, в самом начале.

— Вы знаете, что делать? — Он не скрывал своего скептицизма.

— Конечно.

— И делали это раньше?

— А как вы думаете? — ответила она вопросом на вопрос.

Дуг медленно распрямил ладонь. Нора глотнула воздух, положила его кровоточащую руку на свою и как бы случайно спросила:

— Как это получилось?

— Стекло. Я поскользнулся и упал.

— Тогда лучше промыть рану, вдруг там остались осколки стекла или еще какая-нибудь дрянь.

Дуг разрешил ей оттянуть края раны — открылась синевато-белая пленка, покрывающая кость.

Услышав, как она тяжко и быстро ахнула, он почувствовал некоторое удовлетворение.

— Предупреждаю, сейчас будет больно, — пробормотала Нора, выливая антисептик прямо на рану.

Он крепко сжал губы, но она ощутила только, как дрожит его рука, лежащая на ее ладони. Нора облизнула пересохшие губы, отбросила прядь волос с влажного лба и наклонила его руку над раковиной. Вторая порция лекарства омыла всю открытую рану.

— А теперь? — спросила она, затаив дыхание и провожая глазами розовую жидкость, стекающую в раковину.

— Болит адски, — ответил он кратко.

— Простите, — пробормотала она.

В устремленных на него серых глазах не было и следа извинения.

— Продолжайте, — сказал он нетерпеливо. — Можно накладывать швы.

— У вас есть что-нибудь… обезболивающее?

— Нет! Просто зашейте. Если боитесь, дайте мне и покончим с этим.

— Хорошо. В-все в порядке.

В следующие за этим пятнадцать минут трудно было сказать, кто страдает больше. Нора полностью ушла в то, что делала, ощущая всем своим существом каждый укол иглы, проходящей сквозь твердую кожу на ладони Дуга. Он терпел ее манипуляции в мрачном молчании и с крепко сцепленными зубами. Конечно, ему было больно, но никто бы не сказал этого. Наложив последний шов, Нора уставилась на неаккуратный ряд черных узелков и с сожалением качнула головой.

— Может быть, вы сделали бы это лучше, чем я.

Дуг сжал руку, чтобы скрыть дрожь.

— Дело сделано, и это главное.

Нора обмотала, несмотря на возражения, полоску марли вокруг его ладони, чтобы предохранить швы. Но когда она начала убирать следы своей работы, он кивнул на дверь и велел ей выйти.

— Я сам. Это займет минуту.

Нора была на середине лестницы, когда звук захлопнувшейся двери громко разнесся по дому. Она все-таки получила больше, чем надеялась. Теперь он знает: она не из тех, кто отступает при первой же неудаче.

Несколько минут спустя, когда он присоединился к ней, Нора сидела, сложив руки, и смотрела на огонь в камине. Он придвинул к камину свой стул с прямой спинкой, такой же, как у нее, и тоже сел.

— Ладно, послушаем вашу историю.

Нора не отводила глаз от своих рук, лежащих на коленях. Она знала, хотя он этого не говорил, что решение уже принято. В ту минуту, как он вошел в комнату, она это знала. То, что произошло наверху, не укрепило ее позиций, и она не могла понять, почему.

— Даже я не знаю с чего начать. Может быть, лучше рассказать немного о Уилли?

— Уилли?

Нора кивнула.

— Да, Уилли — мой бывший муж. Он… мы… встретились в колледже. Я была студенткой, а он преподавал литературу…

— Преподавал?

— Да, профессор колледжа. Старше меня. После того, как мы поженились, он захотел сразу же иметь ребенка, хотя я считала, что нужно подождать. Я тогда не знала… — Она сжала пальцы, прикидывая, как покороче рассказать обо всем, что произошло. Хладнокровная, спокойная женщина, которую он видел перед собой наверху, исчезла. В его комнате сидела измученная горем мать, которую больше всего на свете тревожила безопасность своего ребенка. — Откуда я могла знать… — Она встретила вопросительный взгляд его глаз. — Откуда я могла знать, что он… болен…

— Болен?

— Да… вы не понимаете?

Дуг молча смотрел на нее.

Глубоко вздохнув, она сказала:

— Давайте, я начну сначала. Уилли и я встретились в колледже, полюбили друг друга. О, не сразу, но вскоре после того, как начали встречаться. Поженились мы через год после того, как я закончила учебу, и были счастливы. Уилли хотел завести ребенка сразу же, но я уговорила его подождать немного. Мне нравилось быть с ним только вдвоем… — Она запнулась. — Вы знаете, что я имею в виду? — спросила она, встретив неподвижный взгляд Дуга.

— Продолжайте.

— Я забеременела через год, и у нас родилась Лу. — Тут Нора улыбнулась своим воспоминаниям о первых днях, когда она вернулась из больницы. — Все шло отлично. Уилли оказался добрым и любящим отцом и мужем, он вставал по ночам и смотрел за ребенком, чтобы я могла отдохнуть.

Мне бы нужно было насторожиться, когда он предложил, чтобы я вышла на работу в школе уже через шесть недель после родов. Я хотела оставаться дома с ребенком хотя бы первый год. Но он убедил меня, что ничего не случится, если мы пригласим женщину ухаживать за Лу. Не напрасно же я трубила четыре года, чтобы получить диплом учителя. Он меня убедил, тем более что я люблю свою работу — хотя, конечно, и не больше, чем Лу, — но я позволила ему уговорить себя. Мне казалось, он знает, что так будет лучше. Я бы ничего не заподозрила, если бы декан английского отделения не позвонил и не спросил, серьезно ли больна Лу. Оказалось, что Уилли часто уходил с уроков, поручая их проводить выпускникам, объясняя это необходимостью присматривать за дочкой. Я почувствовала себя полной дурой, не зная, что он имеет в виду. Могла только пробормотать извинение и притвориться, что в курсе дела. В этот же вечер, придя домой, я отвела в сторону Матильду — женщину, которая смотрела за Лу, — и спросила ее, что происходит. Понимаете, — медленно продолжала Нора, — вначале я подумала, что у него какая-то любовная связь. Но Матильда утверждала, что это не так. Ее тоже удивляло, когда мой муж начал приходить днем и отсылать ее домой. Она решила, что плохо работает, и поделилась с ним своим беспокойством. Однако он уверил ее, что к ней нет претензий, просто у него есть свободное время, а он хочет получить удовольствие от общения с дочерью. Потом Уилли сказал, что не следует никому говорить об этом, и повысил ей плату. Именно тогда я впервые заподозрила неладное и поняла, Что он хочет изолировать меня, вычеркнуть из жизни дочери.

Нора остановилась, проглотив слезы.

— И самое ужасное то, что я невольно этому потворствовала, из-за работы долго не замечая происходящего.

Она постаралась успокоиться, покрутила золотой ободок кольца на левой руке, затем вновь продолжила:

— Когда я сказала ему о том, что узнала от Матильды и декана английского отделения, он пришел в ярость. Я была потрясена. Уилли всегда себя контролировал, таким я его никогда не видела.

Дуг бросил на нее быстрый взгляд: всегда контролировал? Вероятно, не когда они были наедине.

— Муж заявил, что знает, как будет лучше для его дочери, и не стоит этого даже обсуждать. Именно тогда он перешел из нашей спальни в отдельную комнату — по другую сторону от детской. Этим не ограничилось. Он уволил Матильду, не посоветовавшись со мной, и каждое утро начинал заниматься с Лу раньше, чем я уходила на работу. Я не знала, что делать. Пыталась поговорить с ним, но он приходил в неистовство. Поэтому я обратилась к близкой подруге, объяснив, что произошло. Она предложила помочь Уилли в колледже. Как это сказать ему? Наконец я решилась. В итоге он… ударил меня. — Нора сжала дрожащие губы, не в силах продолжать. Вздохнула, чтобы успокоиться, и пробормотала: — Я подала на развод на следующий же день. Уилли совсем распоясался. Мне пришлось уйти из дома вместе с Лу под защиту полиции, потому что он грозил мне убийством. Он без конца звонил мне, даже на работу, говорил отвратительные вещи. Пришлось призвать его к порядку. В первый день, когда слушалось дело о разводе, Уилли проклинал судью, снова угрожал Лу и мне. Опекунство над нашей дочерью выиграла я — неуравновешенность отца была слишком очевидна. После развода я не встречала его целых три месяца. Он подстерег меня на стоянке автомашин возле продуктового магазина, когда уже стемнело. Лу была со мной. Он силой заставил нас сесть в его машину и отвез за город. Там он открыл дверь, выпихнул меня… и сказал…

— Да? — спросил Дуг увидев, что она замолчала.

— Он сказал… если я приду за Лу, он убьет ее… а потом себя.

Эти слова прозвучали для Дуга как гром среди ясного неба.




2


Не может быть! Совсем как последний случай! Нет, это выше его сил!

— Пожалуйста, вы поможете найти моего ребенка… раньше, чем он причинит ей вред?

Собираясь сразу же отказать ей, Дуг бросил взгляд на ее глаза, полные отчаяния, и быстро отвернулся. Что может означать для него помощь этой женщине? Он решил, что не будет пытаться.

— Нет.

— Ч-что вы говорите?

— Нет, я не могу вам помочь.

Она не могла поверить. Он отказывает ей после всего, что услышал! После всего, что она рассказала ему?!

— Три недели! Лу у него три недели! Один Бог знает, что может случиться, а вы говорите «нет». Значит, вы отказываетесь?

Нора начала дрожать, сама не зная от чего — от негодования или отчаяния. Зубы у нее громко стучали, к горлу подступала тошнота. Она хотела быть сильной — она должна быть сильной — ради Лу! Если бы не этот постоянный страх перед угрозой Уилли! Он хочет извести ее.

А она желала вернуть своего ребенка! Почему никто не поймет: единственное, что ей нужно, — ее дитя. Как заставить его поверить ей, почувствовать ее боль?

— Неужели вы не представляете, ч-что со мной происходит? — Сильнейшая боль, какую она когда-либо испытывала, смешивалась в ее душе со слепой яростью. — Неужели трудно понять, каково мне сейчас? Я беспомощна, одинока и не знаю, что делать дальше.

Медленно поднимаясь со стула, она смотрела ему в лицо, но он совсем не стремился встретиться с ней глазами.

— Каждый день, когда я просыпаюсь, первая моя мысль — про Лу. Я думаю, что вижу свое дитя, прижимаю к себе ее теплое тельце… — Нора скрестила руки на груди. — И чувствуя, как ее пухлые ручки обнимают меня за шею, — она положила руку на горло, — слышу, как детский голосок шепчет мне на ухо: «Я люблю тебя, мамочка.»

Тут ее голос прервался, а челюсти сжались, чтобы Дуг не услышал, как стучат у нее зубы.

— Потом я вспоминаю, — продолжала она, — что ее нет со мной… что я не могу ее найти. — Напряжение вызывало спазмы, речь ее прерывалась. — Где мне искать ее? — Она вскинула руки. — Она может быть где угодно! А я одна со своим горем, и никто — ни полиция, ни даже ФБР — не в силах вернуть моего ребенка.

Она сделала несколько шагов, став на пути Дуга и гипнотизируя его неотрывным взглядом.

— Он-на потеряна для меня, н-никто не м-может ее найти… кроме… может быть, вас.

Дуг пытался не слушать этот умоляющий голос, не видеть страдания на бледном лице. Но как это сделать? Ведь и он чувствовал ту же безнадежность и отчаяние. Достаточно было лишь взглянуть на нее, чтобы представить, в какой агонии ее душа, однако как успокоить ее? Слов утешения у него не было. И он сделал то единственное, что мог сделать в этот момент.

Он молча покинул комнату.

Нора стояла там, где он ее оставил, и к чувству поражения теперь добавились сильная боль и отчаяние. Ей нужно уйти — ведь он принял решение. Но разве можно смириться? Уступить? Ведь речь идет о жизни твоего ребенка!

Внутренний голос убеждал ее: не отступай, пытайся уговорить этого человека. Это был тот же голос, который заставил ее лететь в Вашингтон, искать Элиаса Брендона и умолять, умолять его сделать что-нибудь еще. Он назвал ей Брауна, Дугласа Брауна. Для нее он стал последней надеждой, она должна склонить его на свою сторону.

Нора приготовилась к уговорам, когда он снова появился в комнате, но, к ее удивлению. Дуг вернулся с дымящейся чашкой в руке. Но и это было не все: подойдя к женщине, он протянул ей чашку.

— Не трогайте меня! — отпрянула от него Нора.

Дуг стоял молча, не отводя руки. Наконец она взяла чашку нервным движением, и горячая жидкость пролилась на пол. Тогда Дуг перешел к действиям. Придерживая ее голову, он обхватил своей рукой ее руку и поднес чашку прямо ко рту Норы. Она еще колебалась, смотрела на него с упрямством и вызовом, но от борьбы уже внутренне отказалась. Когда чашка коснулась ее губ, она приоткрыла их и попробовала жидкость кончиком языка. Мужчина хмуро наблюдал за ее действиями.

— Это не мышьяк, — сказал он. — Моя… мама очень верила в целебные свойства чая с медом.

Нора уловила легкую заминку перед тем, как он произнес слово «мама».

Глубоко вздохнув, она сделала большой глоток и прошептала:

— Скажите, вы не передумали? Может быть, измените свое решение и поможете мне?

Нет! Снова этот ответ готов был слететь с языка, но на этот раз губы его не послушались.

— Почему я? — только и спросил он.

Нора смутилась.

— Что вы имеете в виду?

— Почему вы пришли ко мне? — повторил он. — Если вы говорили с Элиасом Брендоном, то от него должны были узнать, что я больше не работаю в агентстве. Больше не занимаюсь такой работой.

— Но вы самый лучший…

— Вы меня не поняли? — переспросил он сердито; ее напористость начала сердить Дуга. — Неужели нужно снова повторять? Я больше не работаю в агентстве. Уволился! Найдите хорошего частного детектива, кого-нибудь, кто специализируется на…

— Я это сделала, — прервала она его нетерпеливо. — И нашла вас.

— Но я не могу помочь.

— Вы самый лучший…

— Нет! — закричал он зло. — Я не самый лучший. Неужели трудно понять? И… я… не… возьмусь за это дело, — прогремел он с расстановкой.

— Вы должны. — Она сказала это спокойно, отказываясь соревноваться с ним в крике. — Он сказал, вы лучше всех, кто был и кто будет. — В упрямстве и ей трудно отказать.

— Элиас Брендон так сказал? Что я самый лучший? — быстро спросил он.

Нора кивнула.

— Я вам не верю.

Элиас находился с ним в ту ночь, когда его ранили. Он знал все про Лили и Джун Стэплтон. Невозможно, чтобы Брендон рекомендовал его.

— Это он сказал, где я? — отрывисто продолжал Дуг.

— Да.

— Черт бы его побрал! — Дуг размахнулся и так стукнул кулаком по камину, что почувствовал боль в спине.

Нора с испугом увидела красное пятно на белой повязке, обернутой вокруг его руки. Очевидно, он разорвал швы.

— Послушайте. — Она придвинулась к нему, все еще держа чашку в руках, затем поставила ее на камин. — Я не знаю, почему вы оставили свою работу и что имеете против мистера Брендона. И меня это не интересует, — быстро добавила она. — Я знаю только одно: мое дитя, моя маленькая Лу в опасности. Я нужна ей.

Голос Норы дрогнул, но она постаралась взять себя в руки и не дать волю эмоциям.

— Лу в опасности… — Кажется, она проигрывала сражение. Голос ее дрожал. — Я нужна ей, ей нужна мама. — Как заведенная, Нора повторяла свой единственный и самый важный, с ее точки зрения, аргумент. — Вы понимаете? Мой ребенок нуждается во мне!

Вцепившись в его рубашку обеими руками, она пыталась поймать взгляд Дуга. Он перестал сопротивляться и увидел трясущиеся губы, дрожащий подбородок Норы, измученные тревогой и надеждой глаза. Господи, как же избавиться от этого?

— Помогите же мне, — шептала она в отчаянии, как бы отвечая на его немой вопрос, — помогите, и я клянусь, что больше вы никогда меня не увидите и не услышите обо мне. Как только я получу Лу, я все забуду, даже ваше имя. Никто не узнает, что именно вы мне помогли, если вы так хотите. — Ее руки при каждом слове теребили рубашку Дуга. — Так вы поможете мне?

Дуг заставил себя еще раз посмотреть в ее глаза. То, что он там увидел, его явно обеспокоило. Словно через эти серые глаза он заглянул в ее душу. Конец!

— Да. — Согласие вырвалось у него против воли.

— О Боже!.. — Колени у нее подкосились, и Нора в изнеможении опустила голову ему на плечо. — Спасибо, спасибо! — с облегчением повторяла она, прижимаясь к нему.

Дуг старательно отодвинулся, говоря себе, что не желает ее благодарности. Ему нужно, чтобы она замолчала и побыстрее ушла из его жизни. Однако ощущение от прикосновения женской щеки к его плечу сохранилось и после того, как он отступил от нее на шаг.

— Не благодарите меня пока, — мрачно предупредил он, направляясь к двери. — Вы можете проснуться однажды утром и осознать, что лучше бы не видели меня и не просили моей помощи.

Нора, с недоумением наблюдавшая за его поспешным уходом, ринулась вслед за ним, готовая поскорее начать поиски, пока он не передумал. Позади у нее остались три недели — целые три недели с того дня, как Уилли исчез у нее на глазах с испуганным ребенком в машине.

— С чего мы начнем? — спросила она, идя за Дугом по темному узкому коридору.

Не отвечая, он щелкнул выключателем на стене возле кухонной двери, и комнату залил яркий желтый свет. Когда он ответил, это было совсем не то, что она хотела услышать.

— Прежде всего я хочу узнать все о вашем муже и о вашей совместной жизни до развода.

— И это все? — настороженно спросила Нора. — Вы просто хотите поговорить? — Она настроилась действовать.

Ее можно было понять — последние три недели она только и делала, что отвечала на вопросы, моля Бога, чтобы кончились разговоры и наконец-то начались поиски.

— Пока все, — ответил он холодно.

Поставив допотопный чайник под кран, Дуг наполнил его водой. Повернувшись, он увидел, что Нора стоит сзади. Увидев его безжизненные, пустые глаза, она отошла в сторону, проглотив слова, которые хотела обрушить на него.

— Хорошо, — уступила она, наблюдая, как он ставит чайник на плиту и зажигает под ним горелку.

— У меня в машине есть большая часть того, что, по всей вероятности, вас заинтересует. — Она могла бы добавить: «Три недели я занималась только тем, что отвечала на вопросы».

Так. Элиас, должно быть, полностью в ней уверен, если доверил этой женщине предназначенные для него документы.

— Приготовьте все бумаги, а когда чай будет готов, мы начнем.

— Они в моей машине, а машина стоит возле кладбища, — напомнила она.

В наступившей тишине стук дождя по крыше дома как бы напомнил им о себе, о ненастье, бушующем за стенами теплого дома.

Дуг вынул из холодильника кувшин с молоком и подчинился неизбежному.

— Дайте мне ключи. — Он поставил кувшин на стол и протянул к ней руку.

Нора перевела взгляд с окровавленной повязки на его лицо.

— Я могу пойти за ними сама, это не так далеко.

— Ключи, — повторил он.

Нора пошарила в кармане брюк. Дуг взял ключи и шагнул к двери.

— Когда вода закипит, — бросил он через плечо, — налейте ее в чайник, заварка уже там. Чай хорошо настоится, когда я вернусь.

Сорвав с вешалки куртку, он натянул ее и наклонился, чтобы надеть ботинки.

— Вы промокнете, — предупредила его Нора, когда он, вытащив заляпанные глиной ботинки, заметил вдруг засохшую грязь на коленях джинсов.

Дуг только пожал плечами и закрыл дверь, не сказав ни слова. Снаружи он с облегчением вздохнул — первый раз с тех пор, как, оглянувшись, он увидел похожую на привидение бледную фигуру, приближающуюся к нему на кладбище.

Быстро добравшись до машины и не думая при этом о грязи на одежде и обуви, он проехал две мили до своего дома, не включая обогревателя. На месте пассажира лежала аккуратная кипа скоросшивателей, и он взял их, выходя из машины. В доме Дуг сбросил с себя куртку и ботинки и направился через холл на кухню — он мечтал о чашке горячего чая. Лучше этого могло быть сейчас только одно — бесследное исчезновение женщины из его дома.

Но чудес не бывает. Когда Дуг проходил мимо лестницы, Нора появилась наверху. Он поднял глаза и в ту же минуту, заметив его, она остановилась, держась за перила. Очевидно, она только что вытерла волосы полотенцем, потому что они мягкими волнами падали ей на плечи. Лицо ее порозовело, глаза заблестели, две верхние пуговицы белой блузки были расстегнуты, а рукава закатаны до локтей. Глаза Дуга, вобрав прелесть розового цвета на молочной белизне кожи, задержались на интимном углублении, там, где в вырезе блузки чуть виднелась грудь. Он прошел мимо не останавливаясь.

— Надеюсь, вы не станете возражать, — сказала Нора, — я воспользовалась случаем и привела себя в порядок.

На кухне Дуг бросил скоросшиватели на стол, налил молоко и чай в голубую керамическую кружку и сделал большой глоток. Легкие шаги у него за спиной дали ему понять, что она шла следом за ним.

Стоя рядом, Нора взглянула на бумаги.

— Вы нашли их? Хорошо. Теперь мы можем начинать.

Дуг поднял темную бровь, не торопясь сделал еще один глоток, а потом уточнил:

— Мы?

— Да, я собираюсь работать с вами. — Она увидела сомнение в карих глазах и торопливо добавила: — Пожалуйста, не отказывайте, мне это необходимо.

Он еще глотнул из кружки, собрал папки и направился к двери.

— Куда вы идете? 

— Читать это.

— А я? Что мне делать?

— Сидите и ждите моих вопросов.

— И это все?

— Пока все.

— Но время же идет. Как относительно того, чтобы последовать за ним? Нельзя дать ему ускользнуть. Он может оказаться где угодно, в любом месте страны.

— И где вы предлагаете его искать? — поинтересовался Дуг, повернув голову, чтобы посмотреть на нее.

— Я… — Нора покачала головой. — Не знаю. Это вы…

— Вот именно. — Он вышел из комнаты не оглядываясь.

Нора налила себе чашку чая, дотянулась до сахарницы в центре стола, но передумала и поспешила вслед за ним.

Хочет он этого или нет, но она примет участие в поисках дочери. Ему не удастся поступить с ней так, как это сделала полиция Миддлбурга.

Тогда ей недвусмысленно посоветовали поддерживать огонь в домашнем очаге и оставить их в покое, чтобы дать возможность заниматься своим делом. И что получилось? Лу они так и не нашли. Что же касается ФБР, то агенты, с которыми она имела дело, до сих пор молча сторонились ее. Все, кроме Элиаса Брендона. Он один проявил к ней участие.

Войдя в гостиную, она нашла Дуга сидящим на том же стуле, что и раньше. Он скрестил и вытянул длинные ноги по направлению к огню — вот и все перемены, которые она обнаружила. Чашка с чаем стояла возле него на письменном столе, а первая папка, уже открытая, лежала на коленях.

Нора тихонько присела рядом и глотнула чая. Следующие полчаса тишину в комнате нарушало только потрескивание поленьев в камине и шелест бумаги, когда Дуг переворачивал страницы. Ему было нелегко сосредоточиться на чтении, в то же время делая вид, что он не замечает женщину, пристроившуюся на краешке соседнего стула и не сводящую с него глаз.

— Ну? — настойчиво спросила Нора, когда последняя страница полетела в папку, лежавшую уже на полу рядом с его стулом. — У вас есть какие-нибудь идеи?

— Несколько, — лаконично ответил Дуг, поднимая кружку с чаем. — Но ничего относящегося к местонахождению вашего мужа.

— Бывшего, — поправила она его быстро.

— Уже поздно. — Дуг допил чай и встал. — У меня был долгий день… Впрочем, и у вас тоже. Где вы остановились?

— Остановилась? — Она смотрела на него с недоумением.

— Да. Где вы думаете жить, пока находитесь здесь?

— Я… не знаю… — замялась она. — Я приехала сюда прямо из аэропорта и ничего не планировала. — Она подавленно замолчала.

Дуг бросил на нее взгляд, говорящий, что он нимало не удивлен тем, что ей негде остановиться на ночь.

— Конечно, поблизости нет ни гостиниц, ни мотелей, но у вас, может быть, есть друзья, живущие где-нибудь неподалеку?

— Нет… к сожалению. — Она извинялась, инстинктивно понимая, что ему неприятно, если она останется на ночь в его доме.

— У меня есть свободная комната, — после некоторого молчания неохотно предложил Дуг. — Вы можете пользоваться ею то короткое время, которое вам понадобится.

Говоря это, он давал ей понять, что он будет терпеть ее присутствие день или два, не более, пока не разберется в фактической стороне дела. Ответив на его вопросы, она вернется туда, куда захочет. Хотя бы в Миддлбург.

Нора сделала вид, что не поняла намека. Она знала, что сейчас не стоит возражать и упрямиться. Но никто, даже человек, который наконец согласился помогать ей, не заставит ее отклониться от намеченной цели.

— Хотите еще чаю? — предложил Дуг, направляясь на кухню.

Нора покачала головой и посмотрела на часы. Было чуть больше восьми, но на улице хоть глаз выколи. Она только сейчас почувствовала, как устала и хочет спать. Поездка из аэропорта, поиски Дуга, и все, что последовало, когда она наконец нашла его, отняли у нее все силы, оставшиеся после последних трех недель. А ей они нужны для борьбы, которую, в чем она была уверена, ей еще предстоит вести вместе с этим молчаливым человеком. Отдых сейчас необходим.

— Все, что мне нужно, это душ… или ванна, — добавила она быстро на тот случай, если душ невозможен, — и кровать.

— Обед…

— Никакой еды. — Нора решительно покачала головой. — Я не могла бы съесть ни крошки.

— Если вы этого хотите, — пожал он плечами, втайне довольный тем, что сможет больше времени побыть без нее. — Пойдемте.

Он повел ее наверх по узкой лестнице в холл, куда выходили три двери, все с одной стороны, и три окна на противоположной стене.

Первая дверь вела в его спальню, об этом он только упомянул, не потрудившись показать ей. За ней шла маленькая ванная комната, с которой Нора уже познакомилась.

Остановившись перед третьей дверью, Дуг повернул дверную ручку, и они оказались в маленькой квадратной комнате.

— Она не четырехзвездная, но теплая и сухая, — сказал он с усмешкой. — И здесь есть кровать.

Да, кровать была, большая, старомодная, покрытая толстым цветным одеялом. Она стояла у стены.

— Спасибо. — Нора всем своим существом предвкушала несколько часов глубокого сна.

Дуг указал на дверь в стене напротив кровати.

— Она ведет в ванную, которая будет служить нам обоим. Чистые полотенца и все что нужно — в кладовке в конце холла.

— Спасибо, — устало пробормотала Нора.

— Внутри в ванной есть запор. — Он пересек комнату, открыл дверь и указал на щеколду на двери. — Можете воспользоваться им, если захотите.

Она нашла еще силы, чтобы прошептать:

— Я знаю, это так неудобно для вас. Мне очень жаль. Хочу, чтобы вы знали, как я ценю ваше гостеприимство.

Он отмахнулся, не став слушать слова благодарности до конца, и устремился к лестнице, но тотчас же услышал:

— Мои ключи! Мне нужны ключи от машины, чтобы взять чемодан, — пояснила Нора извиняющимся тоном.

— Я сам принесу его через несколько минут. — Не ожидая ответа, Дуг продолжал спускаться.

— Спасибо! — И эта благодарность досталась спине, которая даже не повернулась. Интересно, что же такое она сказала, что могло ему не понравиться?

Вскоре Дуг вернулся. Остановившись в холле, он втолкнул дорогой кожаный чемодан в комнату левой рукой.

Нора к этому времени, устав ждать, уже приняла ванну. Большое банное полотенце, обернутое вокруг ее тоненькой фигурки, оставляло открытыми белые, словно мраморные плечи.

— Хотите, чтобы я посмотрела ее? — спросила она, открывая дверь пошире и указывая на его больную руку, которую он спрятал.

Бросив взгляд на то, что не закрывало полотенце, Дуг покачал головой.

— Если передумаете относительно еды, кое-что осталось в холодильнике. — Говоря это, он спускался уже вниз по лестнице.

На кухне Дуг сделал себе сандвич, но откусил только кусочек, зато приналег на чай. Внутренний голос со значением шептал, что его гостья уже готовится ко сну. Перед ним вставала недавняя картина — теплые белые плечи, длинная нежная шея, поднимающиеся из синего банного полотенца… Дуг отошел от стола и выбросил остатки сандвича в мусорный бачок. Он потратит на нее только два дня, потом она уйдет из его дома.

Через несколько минут Дуг сел поудобнее и начал работать. Сон для него был вещью, слишком редкой в последние месяцы. Он учился обходиться без него. Когда становилось невмоготу ворочаться в постели, всматриваться в темноту, он просто сидел или читал, или уходил на длительные прогулки.

Сегодня бессонница предоставляла ему время для работы. И чем скорее разрешится загадка исчезновения ее мужа, тем скорее избавится он от тревожащего присутствия Норы. Когда она покинет его дом, все станет на свои места.

Дуг еще раз просмотрел документы, которые она дала ему, и начал представлять себе Уилли Уайта. Ему привиделся спокойный, интеллектуальный человек, который мало чем интересовался, помимо преподавания. Жил он среди пыльных книг, пока однажды не посмотрел и не увидел глаза Норы, которые глядели на него. Впервые за сорок лет, почти за сорок, он, очевидно, открыл, что это такое — безнадежно влюбиться в настоящую, не книжную женщину, из плоти и крови.

Интересно, думал ли профессор Уайт, что Нору просто увлекло и прельстило внимание человека намного старше ее, который олицетворял для нее романтизм баллад прошлого? Как он, должно быть, удивлялся, когда понял, что эта привлекательная молодая женщина вбила себе в голову, что влюблена в него, и настолько, что мечтает о замужестве. Симпатия к этому человеку начала расти в душе Дуга, когда он представил себе его как жертву.

Он слышал рассказ Норы о ее семейной жизни. Но был ли полным ее рассказ? Что привело к разводу? Правда ли, что этот человек оказался, как она намекала, душевно неустойчивым?

А если нет, тогда что случилось после развода и заставило Уилли Уайта с такой жестокостью вырвать девочку из рук матери? Правдива ли эта часть истории Норы? Он читал судебные решения о разводе и об опеке. Профессор Уайт действительно угрожал Норе, но, если судить по записям, не посягал на жизнь маленькой девочки. По своему опыту Дуг знал: в каждом спорном вопросе всегда есть две стороны. Ни одна из них не может быть только белой или только черной. Была ли Нора хорошей матерью?

От этой мысли ему стало холодно. Если она оказалась бездушной, злой матерью, муж имел все основания забрать ребенка.

Считать ли то, что он видел в ее глазах недавно, выражением вины этой женщины?

Глядя на догорающие угли в камине, Дуг вспоминал собственное прошлое…




— Что это на стене ванной? Следы от пальцев, вымазанных шоколадом? — Резкий голос разбудил его. Дуг сел и протер кулачками сонные глаза. — Ты слышишь меня? Отвечай, когда тебя спрашивают! — Неласковые руки схватили его за плечи, вытащили из постели и жестоко встряхнули. — Отвечай! Разве я не запрещала тебе — в который уже раз — трогать стены грязными руками?

Смущенный вначале, но теперь испуганный, Дуг начал дрожать в грубых руках женщины. Кольцо с большим камнем, которое она носила на левой руке, больно врезалось в его плечо, когда она трясла его, с каждым словом все сильнее.

— Из-звини, — сопел он. — Я забыл.

— Извини?! Ты думаешь… — пощечина ожгла его лицо, — …тебе это опять сойдет? — Снова удар по другой щеке. — Подумай еще, маленький мистер Браун! — На этот раз шлепок, затем еще один. — Ты получишь то, что заслужил, то, что заставит тебя остановиться в следующий раз, когда ты решишь, что можешь пачкать дом грязными лапами! — Она трясла его не переставая. — Хорошая порка — вот чего ты заслуживаешь. Только так ты научишься ценить хорошие вещи, когда вырастешь. А порку получишь сейчас.

Теперь она сидела на кровати, положив его себе на колени. Дуг чувствовал аромат дорогих духов, легкий аромат, совершенно не отвечавший жесткому, суровому характеру этой женщины. Это понимал даже он в свои четыре года.

Плача, Дуг поднял глаза и заметил в дверях высокий темный силуэт.

— П-папочка, п-пожалуйста! — умолял Дуг. Он заплакал еще громче, когда увидел, что человек молча повернулся и исчез.

— Это такая порка, — с наслаждением сказала женщина, разматывая что-то в своей руке, предмет, который он раньше не заметил, — которую ты не скоро забудешь…




…Внезапный раскат грома вернул Дуга к настоящему. Устало потирая лицо, он подумал, что она ошибалась. Он забыл побои, давно забыл их.

Усилием воли он направил свои мысли по другому пути, заставил себя думать о женщине там, наверху? Неужели она тоже била собственную дочь «для ее блага»? Очевидно, существовала какая-то проблема в этом замужестве до того, как оно прервалось. Ведь Нора призналась, они перестали делить с мужем супружеское ложе еще до развода. Было ли это действительно желание Уилли?

Или ее? Вопреки тому, как представлялось дело в суде, Уилли мог оказаться потерпевшей стороной. Вдруг этот человек пытался защитить ребенка, прибегнув к похищению девочки как к единственному средству ее спасти?

Не каждый из родителей, назначенных опекуном ребенка или детей, заслуживает доверия. Этот урок он выучил уже давно и основательно.

Дуг не знал, что думать про Нору Уайт.

Правда, она приехала, чтобы разыскать его, если ей можно верить. И он поверил — она не смогла бы найти его, если бы не Элиас Брендон. Никто не знал, где он сейчас. Но то виноватое выражение, промелькнувшее в ее глазах? Оно ведь было. Вот только он не знает, что породило его.




3


Нора сидела на кровати, уставившись в пол. Она не могла нормально спать с тех пор, как исчезла Лу. Сегодня опять все повторилось.

Она не могла избавиться от видения: холодный блеск серых глаз, в которых не было почти ничего человеческого, когда она в последний раз видела мужа. Вспоминая его, Нора начала мелко-мелко дрожать. Боже, неужели он сделает Лу больно?

Сердито сжав кулаки, она в который раз терзала себя вопросом: почему оказалась так слепа, почему раньше не поняла, что ему необходима помощь?

До развода она несколько раз уговаривала его пойти к врачу, но Уилли сердился и отказывался. Она должна была настоять на своем, заставить мужа увидеть, что с ним что-то происходит. С ними. И тогда, возможно, она не оказалась бы сейчас в этом негостеприимном доме, не увидела бы этого сурового человека и Лу жила бы с ней.

Не в силах больше сидеть, она вскочила на ноги и начала ходить взад и вперед по крошечной комнатушке. Сколько бы раз она ни обдумывала все, ей было невдомек, что же так изменило спокойного, мягкого мужа, которого она знала и любила, превратило его в озлобленного собственника? Когда совершилась эта подмена? Он так отличался от ее знакомых вежливыми манерами, тихим голосом, чем совершенно очаровал застенчивую двадцатилетнюю Нору, впервые покинувшую дом.

В ее представлении безупречная вежливость делала его похожим на одного из галантных рыцарей, о которых она читала в школе. Он пришел ей на помощь, когда она больше всего нуждалась в поддержке, и сделал это наилучшим образом. Откуда она могла знать, что за этим скрывается? С самого начала он обращался с ней по-доброму, с очаровательной предупредительностью, не свойственной большинству мужчин, которых она знала. И когда они поженились, и когда она забеременела, он вел себя так, словно Нора была для него дороже жизни.

Счастье наполняло их жизнь, как и в ту ночь, когда родилась Лу. Нора ясно помнила веселое удивление на лице Уилли, когда он впервые увидел свою маленькую дочку. Что произошло потом?

Может быть, это она виновата? Сделала нечто, превратившее его в чудовище, способное отобрать испуганного, плачущего ребенка у матери? Такое чудовище, которое осмелилось угрожать жизни собственного ребенка?

Она ненавидела его! Боже, как она ненавидела его! Попадись он ей сейчас, больной или здоровый, она бы… она бы выцарапала ему глаза! Почему, почему он так поступил? Почему совершил эту ужасную вещь?

— Почему ты допустил это, Боже? — проговорила она уже вслух. — Пожалуйста, дай силы найти мое дитя, найти ее живой и здоровой. Обещаю тебе все, лишь бы ты, Боже, оставил ее невредимой. — Сделав глубокий вдох, она добавила: — Я отыщу тебя, Уилли Уайт, отыщу, даже если это займет всю жизнь. Пусть уйдет у меня все до последнего цента, пусть я буду просить милостыню, одалживать или воровать, обманывать и лгать — я найду тебя. И пусть небеса помогут тебе. Именно небеса, потому что никто другой не сможет тебе помочь!

Нора шагнула к окну, стукнула кулаком ко лбу и приказала себе: думай, думай! Куда он мог уехать? Куда мог увезти Лу? Вероятно, это такое место, где я бы не подумала ее искать.

Отодвинув шторы, она всматривалась в темноту, занятая этими настойчивыми мыслями. Внезапная вспышка молнии заставила ее вздрогнуть. В призрачном свете она увидела свое отражение в оконном стекле и отпрянула в ужасе от нового, безумного выражения собственных глаз. Нора быстро закрыла лицо руками.

Господи, глаза такие же, как у Уилли, когда он резко затормозил, открыл дверцу и вытолкал ее из машины. Она больно ударилась о покрытую гравием дорогу, сраженная его поведением. А его глаза! Именно тогда до нее окончательно дошло, насколько он ее ненавидит, а она даже не знает за что.

Она задавала себе этот вопрос в течение месяцев до развода. Почему? Почему все так? Она была хорошей женой и матерью, разве нет?

Разве нет? Прислонив пылающий лоб к прохладному стеклу, она закрыла воспаленные глаза, чтобы не видеть себя и поточнее припомнить, когда жизнь начала меняться. В день, когда Лу исполнилось два года, ей впервые показалось, что Уилли ревниво воспринимает ее привязанность к дочери.

Они пригласили к себе почти всех преподавателей английского факультета. У многих профессоров были уже внуки. И хотя Уилли, как самому молодому профессору, завидовали, тем не менее его любили.

Вечер удался. Лу управляла происходящим, как маленькая принцесса. Все крутилось вокруг нее, очаровательной именинницы с огромными голубыми глазами и радостной улыбкой. Нора словно наяву видела дочь — в белом платье с кружевами и такими же штанишками, она протягивала к ней ручонки, требуя, чтобы мать взяла ее на руки.

Наступило время разрезать торт, и девочка возбужденно прыгала посреди комнаты.

Неожиданно Уилли схватил ее на руки и поспешил к столу, где стоял торт.

Лу вначале удивилась, потом личико ее сморщилось, и она внезапно расплакалась.

Вспышка гнева на лице мужа так потрясла Нору, что она онемела. Никогда раньше не видела она такого выражения на его спокойном, добродушном лице. Лу продолжала хныкать, и ее слезы вывели Нору из остолбенения.

Уилли встретился с ней взглядом и тут же освободил ребенка, чтобы девочка могла побежать к матери. После этого он исчез и не появлялся до разъезда гостей.

Тогда Нора впервые попробовала поговорить о его странном поведении. Он сердито отрицал наличие у себя каких-то проблем с психикой и с горечью обвинял ее в том, что она пытается монополизировать любовь дочери.

Нору поразило такое обвинение, и она не знала, что сказать. Позже он вообще все отрицал. Вероятно, тогда следовало не успокаиваться, а задуматься над такими колебаниями настроения Уилли. Это ее вина.

Если бы… если бы…

Нора щекой коснулась стекла и тут только заметила, что плачет. Нужно держать себя в руках. Отойдя от окна, она вытерла мокрые щеки. Незачем ворошить старое. Что случилось, то случилось.

Важен сейчас не Уилли, а дочь, Лу. Это она сама виновата, что не опомнилась раньше и не уберегла девочку от Уилли, пока тот не причинил ей вреда или не заразил своим безумием.

Спокойствие, спокойствие. Нора глубоко вздохнула. Губы у нее дрожали, и она прикусила их так сильно, что почувствовала вкус крови. Как сохранять спокойствие, если Лу до сих пор у него? Он способен на все, даже на убийство. Она должна найти дочь — и побыстрее!

Вдруг ей припомнилось, что сказал Дуг Браун, когда в конце концов согласился помогать ей: «Может быть, вы проснетесь когда-нибудь утром и обнаружите, что горько сожалеете о том дне, когда нашли меня и попросили о помощи».

Что он имел в виду?

Дуг в который уже раз пересматривал документы, когда легкий шорох со стороны лестницы нарушил его сосредоточенность. Минуту спустя в дверном проеме появилась Нора.

— О, я не знала, что вы… Я побеспокоила вас? — спросила она с тревогой. Меньше всего ожидала она найти его внизу за работой глубокой ночью.

— Нет, — коротко бросил Дуг, закрывая блокнот и кладя ручку. Затем он встал и устало выпрямился. — Я готов сделать перерыв.

Нора внезапно оробела и не смогла прямо спросить, что он имел в виду, когда говорил, что она пожалеет о своей встрече с ним. Что-то удержало ее.

Идя вместе с Дугом к кухне, она невольно старалась держаться подальше от него, особенно в темном узком коридоре. Что касается мужчины, то он, казалось, совершенно ее не замечает.

Оказавшись на кухне, он щелкнул выключателем и направился к холодильнику. Молчание, которое следовало за ними из гостиной, стало совсем тягостным, когда он открыл холодильник и начал ставить еду на стол.

Нора стояла, наблюдая за ним и стесняясь признаться, что умирает от голода. Как жаль, что она не осталась в своей комнате. Если бы знала, что он не спит, ничего не заставило бы ее сойти вниз до утра.

— Хотите сандвич?

Она подскочила при звуке его голоса и пробормотала:

— Сандвич — это замечательно, и еще чашку того чая, который мы пили раньше, если это не трудно.

— Я собирался сделать кофе. Хорошо?

Молча кивнув, она увидела, что Дуг отвернулся, не ожидая ее ответа.

Он взял нож левой рукой и принялся неловко резать помидор. При первой же попытке мягкий помидор чуть не раздавился.

— Черт, — пробормотал он сквозь зубы.

— Знаете, — раздался ее голос. — У меня это получится лучше.

Дуг молча протянул ей нож. Несмотря на все его старания, их пальцы встретились на костяной ручке. У него внутри все замерло. Дыхание остановилось, даже кровь, казалось, застыла в жилах. Глаза его остановились на их соединенных пальцах, потом медленно поднялись к ее лицу.

Мягкие губы Норы открылись от удивления. Не понимая, она смотрела на него, беспокойный огонек зажегся в ее серых глазах.

Он быстро пришел в себя и отдернул пальцы, потом отошел от стола.

— Все, что вам нужно, лежит на столе, можете есть, — сказал он грубо, перед тем как выйти из комнаты.

Когда он вернулся, она медленно жевала сандвич. Рядом с ней стояла другая тарелка с сандвичем и кружка с горячим кофе.

Он молча занял свое место за столом, поднял чашку и сделал большой глоток, перед тем как взять сандвич. Откусил, не торопясь разжевал и проглотил, но не почувствовал никакого вкуса, словно тот был из картона, но ему было все равно. И он решил съесть все до последней крошки, даже если подавится.

— У нас из-за этого, вероятно, будут кошмары.

Дуг перестал жевать и посмотрел в ее сторону.

— Еда, — объяснила она. — Ночная еда вызывает кошмары.

Мужчина никак не отреагировал на ее слова. Тишина в кухне словно обрела объем и плотность. Когда их тарелки опустели и они сварили еще кофе, Нора отважилась.

— Нам вовсе не обязательно нравиться друг другу только из-за того, что мы работаем вместе.

— Что заставляет вас думать, что мы работаем вместе? — спросил он без всякого выражения.

— А разве нет? Я не собираюсь…

— Расскажите мне о своем муже.

— М-моем муже? — Быстрая перемена темы ошеломила ее. — Что именно вы хотите знать?

— Что он делал, когда не преподавал? Был мужем и отцом?

— Делал? Вы имеете в виду хобби?

— Если хотите… — Он пожал плечами.

— Ну, — Нора нахмурилась. — … Он… любил читать.

— А как в отношении спорта?

— Вы имеете в виду, любил ли он смотреть футбол в понедельник вечером?

— Нет. — Отодвинув свой стул, Дуг взял кружку и решил налить еще кофе. — Я имею в виду другое — увлекался ли он охотой или рыбной ловлей?

— О! Я… не… знаю. — Тонкая линия появилась между ее бровями, так она пыталась собраться с мыслями. — Даже не помню, говорил ли он когда-нибудь что-то подобное.

— А друзья?

— Что о них?

Дуга раздражали ее вопросы, но он проглотил сердитые слова и терпеливо спросил:

— Знаете вы кого-нибудь, может быть, на работе, с кем он был особенно близок? Кого-нибудь, кто, возможно, и не приходил в ваш дом и не был вашим другом.

— Вы имеете в виду мужчину?

— Кого угодно — мужчину, женщину или ребенка.

— Я… — она покачала головой, — …я не знаю.

— А как в смысле девушек?

— Девушек?

— Вы когда-нибудь говорили о них?

— Нет. Мы не обсуждали того, что было у него до нашей встречи.

— Вас это не интересовало?

Нора хотела просто отрицательно покачать головой, но потом увидела, что он стоит к ней спиной, и тихо ответила:

— Нет.

— А о ваших знакомых парнях?

Дуг уже наполнил свою кружку и повернулся к ней.

— Мы никогда не обсуждали никого из наших бывших… с кем расстались, — ответила она сдержанно.

— Сколько времени вы были женаты? — Он поднял брови.

— Почти шесть лет. — Женщина неловко глотнула.

Он кивнул так, что ей это не совсем понравилось.

— Расскажите о его семье.

— У него не было семьи.

— Не было? А как отец и мать?

— Он… не говорил о своем отце никогда. А его мать умерла.

— Где она умерла?

— Где-то здесь, — медленно ответила она, — в Мериленде, кажется. Он не любил вспоминать о прошлом.

— Откуда вы знаете? Он это говорил? — спросил Дуг.

— Н-нет. Было очевидно, что он не хочет распространяться о своей жизни перед тем, как мы встретились, а я не хотела его расспрашивать.

— Вы не интересовались его происхождением? Семьей? Где он вырос, что делал раньше?

— Д-да… Но не потому, что это что-то значило. Главным было то, что мы чувствовали друг к другу.

— Это его первый брак?

— Первый. Почему вы спрашиваете?

Дуг подошел к ней.

— Он на много старше вас. Это не пустой вопрос при данных обстоятельствах.

— Двенадцать лет, — пробормотала она, потом сказала громче: — Он только на двенадцать лет старше меня, не такая большая разница.

Нора испытывала смущение от разговора с этим человеком о своем бывшем муже. Что бы она ни говорила о своем муже, все равно это не имело никакого значения, потому что она знала — он обвиняет ее в случившемся с ребенком так же, как она сама обвиняла себя.

— Я потеряла родителей, когда училась на втором курсе колледжа. Уилли предложил мне… поддержку… стабильность…

— Поэтому вы вышли за него замуж? — отрывисто спросил Дуг.

— Нет! — Она сердито повернулась к нему. — Я вышла за него замуж, потому что любила его.

— И все еще любите? — поинтересовался он, уловив, как мгновенно изменилось ее лицо. — Вы ненавидите его, — мягко уточнил он раньше, чем она успела ответить.

— Послушайте! — Нора вскочила на ноги. — Я не вижу, какое это может иметь отношение к…

— Отвечайте на вопрос!

— На какой? — Она сжала кулаки, задержала дыхание, глядя на него через разделявшее их узкое пространство.

— Выбирайте сами, — пожал он плечами.

— Он не тот человек, за которого я выходила замуж, а я уже не та женщина. Да, я больше не люблю его.

— Вы ненавидите его?

Ногти обеих рук больно вонзились в нежную кожу ладоней.

— Он украл мою дочь!

— Лу также и его ребенок, — напомнил ей Дуг.

— Мой муж болен! Опасен! У него неустойчивая психика, у него бывают приступы гнева…

— Вы тоже очень рассержены сейчас. Когда-нибудь так злились перед разводом?

Нора нахмурилась.

— Что вы имеете в виду?

— Вы когда-нибудь кричали на мужа? На вашу маленькую девочку? — спросил он более мягким голосом.

— О чем вы говорите? В чем обвиняете меня?

— Я не обвиняю вас ни в чем, а только пытаюсь нарисовать портрет человека — вашего мужа.

— Бывшего.

— Все, что станет мне известно о нем и ваших отношениях, может подсказать, куда он уехал. Вы ведь этого хотите, не так ли? Чтобы я нашел вашего бывшего мужа и маленькую девочку?

Нора продолжала смотреть на него сузившимися глазами. Он задал ей разумный вопрос.

— Да. — Она расслабилась и медленно опустилась на стул. — Не думаю, что смогу нарисовать точный образ Уилли или объяснить наши отношения. Знаю только одно — вначале он был… другим, так отличался от того, к чему я привыкла в мужчине. — Никогда не приходил ко мне с пустыми руками, всегда приносил что-нибудь — цветок, томик стихов, коробочку леденцов.

Нора моргнула и встретила взгляд Дуга.

— Мы не спешили, ждали, пока лучше узнаем друг друга.

— Да?

Она сделала вид, что не слышит скептицизма в его голосе.

— Он был добрым и нежным. Разве знать это — недостаточно?

Вопрос вызвал у него раздражение.

— Вы меня спрашиваете? Итак?

Она сжала губы и отвела от него взгляд.

— Все это не имеет никакого отношения к тому, куда он увез мою дочь.

Наступила пауза, затем Дуг допил кофе и склонился над ней, чтобы поставить кружку на стол. Она быстро отодвинулась в сторону. Он помолчал, потом слегка пожал плечами.

— Вероятно, вы правы. — Выпрямился и отошел от нее. — Во всяком случае уже поздно, мы оба устали. Думаю, нам пора спать.

Наверху он пытался остановить ее у дверей, пробормотав, что утром все будет выглядеть иначе, но у Норы были другие соображения на этот счет.

— Вы сказали, мы должны определить, где искать, но разве нет никакого ключа к тому, чтобы иметь представление, с чего начинать? Моей дочке только четыре года, — озабоченно сказала она. — Она очень впечатлительная.

— Мы найдем ее, но не завтра. Сейчас ложитесь спать и немного отдохните.

— Вы не видели его лица, его глаза, когда он угрожал…

— Мы не можем ничего делать наугад, — прервал ее Дуг, мгновенно определив приближение истерики. — Какая от этого польза? Страна у нас большая, мы не можем обойти всю ее пешком, поэтому вначале должны сосредоточиться на одном месте.

— Но…

— Дайте мне делать свою работу. Я к ней пригоден, вы сами говорили мне это…

— Но я хочу помогать.

— Хорошо, если отдохнете немного, чтобы ответить на все вопросы утром.

Его рука легла на ручку его двери, когда он оглянулся и увидел, что она все еще стоит там, где он ее оставил.

— Идите, — сказал он, — и ложитесь спать. Обещаю, мы найдем вашу дочь.

Нора лежала в постели, завернувшись в одеяло. Она не побеспокоилась надеть ночную рубашку и замерзла. Но теперь она понимала, что этот холод поднимается откуда-то изнутри ее организма.

Она изо всех сил пыталась настроиться на сон, говоря себе, что Дуг Браун прав, необходимо несколько часов отдохнуть. Но в ее сознании все еще звучали страшные слова: «Я убью ее! Ты никогда не отберешь ее у меня! Я убью ее, а потом себя!»

Повернувшись на бок, Нора почувствовала, как из глаз ее хлынули горячие слезы. Дуг сказал, что они найдут Лу, но не окажется ли это слишком поздно? Если что-нибудь произойдет с дочкой… она тоже умрет…

Дуг смотрел в темноту до тех пор, пока глаза не заболели и не закрылись.

…Давно-давно он задавал другой матери вопросы о ее пропавшем ребенке. Та женщина была не такой молодой и не такой образованной, но так же, как и Нора Уайт, обезумела от горя.

Он словно слышал ее шепот: «Откуда мне было знать… он был таким спокойным, таким добрым… таким нежным, откуда мне было знать?»

Дуг снова открыл усталые глаза. Он не должен был соглашаться и браться за это дело, приучая себя жить с осознанием своей вины. Пока он не поставит себя в положение человека, ответственного за жизнь другого ребенка…

Устало поднявшись на ноги, он искал в темной комнате свои ботинки.

Гроза прошла. На улице сыро и холодно, но ему необходимо выйти из дому.




4


Когда Нора проснулась, она почувствовала себя немного лучше. Ей удалось заснуть. Видимо, обещание Дуга найти Лу успокоило ее.

Быстро умывшись, Нора натянула джинсы, свитер, сунула ноги в туфли и поспешила вниз, чтобы найти хозяина дома и узнать, что он надумал. Осенили ли его новые мысли, пока она спала?

Уже на лестнице она ощутила аромат свежесваренного кофе. Она выпьет чашечку, даже если для этого ей придется встретиться с Дугом. Но она напрасно беспокоилась: его не оказалось ни в гостиной, ни на кухне.

Налив в чашку черного кофе, она вернулась с ней в гостиную. Здесь Нора остановилась перед камином и выпила кофе стоя.

Очевидно, он недавно был здесь, потому что огонь уже горел. И кто-то же приготовил кофе!

Покончив с первой чашкой, она вернулась на кухню за второй.

Отодвинув в сторону короткую занавеску, Нора с любопытством посмотрела сквозь стекло, надеясь увидеть Дуга на улице. Но перед ней предстали только часть забора, густые заросли кустарника и высокие деревья.

С чувством возрастающего беспокойства Нора подумала, не уехал ли он, пока она спала. Но это было бы нелогично. Никто не оставит в своем доме чужого человека.

Оказалось, здесь нет центрального отопления, и холод в кухне погнал ее снова в гостиную. Перед тем как войти, она немного постояла в дверях. Взгляд ее упал на письменный стол. Безусловно, хотелось бы побольше узнать о человеке, к которому она обратилась за помощью. Был ли он таким хорошим, как описывал его босс, бывший босс, и что он делает теперь, живя здесь как отшельник? Элиас Брендон не рассказал, по какой причине Дуг оказался в этом доме, он только предупредил, что задача у нее не из легких. Почему он ушел из агентства? И что привело его на кладбище, где она впервые заметила его с дороги?

Бросив один взгляд на лестницу и другой — на парадную дверь, Нора вошла в гостиную и остановилась перед столом возле камина. Прошлой ночью, когда она сошла вниз и нашла его здесь, Дуг что-то записывал в блокнот. Узнает ли она что-нибудь определенное об этом человеке, если найдет этот блокнот?

Посмотреть не мешает. В конце концов, о ней он уже знал многое, даже интимные детали личной жизни и неудачного замужества.

Это оправдание не снимало с нее слабого чувства вины. В глубине души она понимала, что желание покопаться в чужих вещах ее не украшает. Страх, что ее за этим поймают, и голос совести мешали Норе сделать то, что она задумала. Пришлось успокаивать совесть уверением, что она ничего не тронет, а только бегло осмотрит то, что лежит сверху. Но когда Нора внимательно посмотрела на стол, она не нашла ничего интересного. Очевидно, уходя рано утром, он убрал записи подальше от любопытных глаз. А она хорошо помнила, как Дуг положил блокнот на стол перед тем, как они оба вышли из комнаты. Женщина прикусила губу, испытывая одновременно и разочарование, и облегчение.

Теперь ее совесть может быть спокойна.

Поднеся чашку к губам, она сделала несколько глотков, не сводя глаз с ящиков стола. Ни один из них не был заперт. Если бы здесь находилось что-нибудь, что человек хотел скрыть, рассуждала она, тогда бы он держал это под замком. Поэтому… какая будет беда…

Минуту спустя ее руки выдвинули два из четырех ящиков — они оказались пустыми.

Поспешно проглотив остаток холодного кофе и нервно глянув через плечо, она потянула третий ящик. Так и есть, вот он. Затаив дыхание, она смотрела на маленький синий блокнот с удовлетворением и слегка виновато. Она открыла его. Страница была пустой. Нора нахмурилась и перелистала еще несколько страниц. Никаких записей.

Разочарованная, она перевернула блокнот и начала медленно его перелистывать с другого конца. На одной из страниц мелькнуло ее имя и несколько строк под ним. Что это? Ее характеристика, личностные черты. Возле некоторых стояли знаки. Рядом со словом «правдивость» торчал вопросительный знак. Нора вспыхнула. Она не лгунья!

Захлопнув блокнот, она бросила ее туда, где нашла. Это было явно не то, что нужно. Но что же тогда она искала?!

Сердитая, негодующая, она открыла четвертый, последний ящик — широкий и неглубокий. Неужели ей повезло? Из папки выпали газетные вырезки и рассыпались по ящику, когда она подняла ее. Нора взяла первую вырезку и прочитала заголовок: «няня украла ребенка!»

— Что вы тут делаете?

Нора замерла, сердце ее остановилось. Она медленно повернула лицо к человеку, стоящему в двух шагах от нее.

— Я… я…

Глаза Дуга остановились на газетных вырезках, которые все еще были у нее в руках.

— Вы роетесь в моих вещах?

Карие глаза смотрели на нее с презрением.

Два алых пятна, символы стыда, вспыхнули на ее бледных щеках. Она хотела бы провалиться сквозь землю.

— Я только… — Нора беспомощно пожала плечами и замолчала.

Лицо Дуга потемнело от гнева, но он только протянул руку, ожидая, когда она отдаст вырезки. Его рука слегка дрожала.

— Извините, — пробормотала Нора прерывающимся голосом, передавая ему бумаги.

Дуг оттолкнул ее в сторону и, сунув вырезки в ящик стола, задвинул его.

К черту ее! Проклятье!

Стоя к ней спиной, наклонив голову, он боролся с волной гнева, накатившей на него. Контроль! Контроль над собой. Он всегда был главной опорой его существования, всю жизнь.

Только почувствовав, что может говорить, не срываясь на крик, он спросил:

— Кто дал вам право обыскивать мои личные вещи?

Она ожидала, что он будет разгневан и громоподобным голосом потребует объяснения. Но вопрос, заданный почти обычным тоном, не только удивил, но и успокоил ее. Она набралась храбрости.

— Газетные вырезки — это не личные вещи.

На него не произвело впечатления ее утверждение, и поскольку Нора все-таки чувствовала себя виноватой, она добавила:

— Я только пыталась понять… понять вас немного больше.

— Вам не нужно понимать меня! — воскликнул он, с трудом справляясь со своими руками, которые хотели бы добраться до ее шеи. — Вы пришли ко мне за помощью. Я согласился, так? Разве нет? — Он требовал ответа.

Нора кивнула.

— И я буду вам помогать, но только если вы оставите в покое мою личную жизнь! Это понятно?

Нора опустила глаза, не в силах выносить презрение, бьющее ее наповал.

— Я не хотела… извините.

Дуг не слышал ее, он уже вышел из комнаты. Конечно, он ее испугал. И он знал, что сейчас она пойдет вслед за ним, будет стоять и смотреть, как он поднимается по лестнице. Но он не остановится, потому что именно сейчас ему необходимо уйти от нее.

В своей комнате Дуг поднял дрожащие руки к глазам. Господи, да он испытывает к себе больше отвращения, чем к ней.

Почему он так разозлился? Эти вырезки теперь принадлежат прошлому. Вероятно, она не раз читала такие заметки в местной газете. Как давно это было. Ему следовало бы избавиться от этих вырезок. Нет, это не так. Он точно знал, почему не расстался с ними. Как знал и то, почему жил в доме рядом с могилами…

Через час Дуг принял горячий душ, потом холодный, побрился и переоделся. Он должен вести себя как нормальный человек, пока эта женщина находится под его крышей — пока он вынужден терпеть ее присутствие.

— Что-то очень хорошо пахнет. — Слова, которые вырвались у него против воли, прозвучали вполне естественно, чему он очень удивился.

Нора быстро овладела собой и придала лицу спокойное выражение.

Она видела перед собой человека с воспаленными глазами, словно он не спал неделями. Влажные волосы тугими кудрями лежали на голове.

— Это только бисквит и колбаса с подливкой, — неуверенно прошептала она.

Легкая заминка в ее голосе странно тронула Дуга. Он молча поставил на стол тарелки, пока Нора продолжала готовить.

Они сели за стол, не разговаривая, не глядя друг на друга, но несмотря на все, это была их совместная трапеза.

Закончив есть, они привели в порядок стол и вместе вымыли посуду. Затем по молчаливому соглашению пошли в гостиную, чтобы спрашивать и отвечать.

Днем Дуг заявил, что необходимо отправиться туда, где Уилли преподавал английскую литературу.

Пока он звонил и договаривался о встречах с теми, кто хорошо его знал, Нора искала на кухне, из чего бы приготовить обед.

Она делала привычную для себя домашнюю работу, которая не отвлекала ее от постоянных мыслей о судьбе дочери, но снимала часть напряжения.

Дуг закончил телефонные переговоры и пошел искать Нору. Он нашел ее на кухне. Стоя у дверей, он созерцал сцену семейной жизни с чувством легкого раздражения.

— Я договорился о встречах на послезавтра. Мы будем говорить в колледже с деканом Трайсом, Оливером Лейси и Сильвией Милтерн.

Нож в ее руках дрогнул. Нора остановилась и перестала ссыпать нарезанные свежие овощи в большую кастрюлю.

— Почему мы едем в Миддлбург? — спросила она. — Уилли там нет. — Потом добавила: — Вы даром потратите время, а каждый потраченный час… — Дуг уловил напряжение в ее голосе. Когда она снова взялась за нож, он увидел, что руки ее дрожат. Через несколько минут Нора подняла голову, но Дуг уже ушел. Поставив кастрюлю на огонь, она выглянула в окно: дождь ослабевал.

Она прислушалась: в доме было тихо. Где Дуг Браун?

Сняв полотенце, которым она обвязалась вокруг талии вместо передника, Нора вышла из комнаты. В холле Дуг натягивал куртку.

— Вы уходите? — быстро спросила она.

Ей не особенно нравилось его общество, но не сидеть же одной со своими мыслями?

— Да, — коротко ответил он. — Иду погулять.

— Можно мне пойти с вами?

— Если хотите, — с трудом выдавил он после небольшого колебания.

На улице Нора глубоко вдохнула влажный воздух. Смеркалось, и золотистая дымка закрывала небо. Было прохладно, но приятно. Она почувствовала себя бодрее и почти не отставала от Дуга, быстро шагавшего впереди нее. Они обогнули дом и мимо деревьев свернули вниз к ручью, делившему его владения почти пополам. Дуг сунул руки в карманы, стараясь не замечать сопровождавшую его женщину.

Теперь они продвигались вдоль ручья, мимо орешника, дубов и других деревьев, протягивавших к небу свои голые ветки. Вдруг Дуг изменил курс и направился к воде.

Они шли молча, слышалось только их учащенное дыхание, когда они прокладывали путь среди плоских камней вокруг ручья, сильно разбухшего от дождей. Дуг хотел бы совсем не замечать Нору, но шестое чувство заставило его тревожиться о ней. И не напрасно. Когда ее ноги соскользнули с покосившегося камня и она чуть не упала, он вовремя подхватил ее.

— Спасибо. — Нора отбросила волосы со щеки и посмотрела на него. И хотя она не успела по-настоящему испугаться перспективы оказаться в ледяной воде, это не избавило ее от шока, рожденного неожиданным чувством его близости. У нее перехватило дыхание.

Глядя на нее, Дуг ощутил странную боль. Он старался не видеть эти ясные серые глаза, дрожащие розовые губы, но несмотря на все усилия, его взгляд вбирал каждую ее черточку, запечатлевая ее облик в памяти. Он знал — хочет он того или нет, но будет помнить это милое лицо еще долго после того, как она исчезнет из его жизни.

Нора чувствовала, как стучит ее сердце под напряженным взглядом. Он смотрел на нее так, будто фотографировал. Почему? Ей и в голову не приходило, что он может видеть в ней привлекательную молодую женщину.

— Все в порядке? — хрипло спросил он.

— Д-да.

Он видел, что это так, и знал, что пора отпустить ее. Но делал это так медленно, будто разрыв контакта между ними стал для него самым трудным делом, которое выпадало на его долю.

Они продолжали так же молча идти рядом. Но теперь кое-что изменилось: никто из них не мог игнорировать близость другого.

— Вы давно здесь живете? — спросила Нора, пытаясь придать видимость непринужденности их отношениям.

— Нет, — односложно ответил он.

— И не собираетесь привести дом в порядок?

— А разве он не в порядке? — недовольно прозвучал вопрос.

— Я просто имела в виду… собираетесь ли вы провести центральное отопление и кондиционеры установить.

— Не знаю, не думал. — Он пожал плечами и снова замкнулся в угрюмом молчании.

Ему, казалось, удобнее было молчать. Ему да, но не Норе.

— Почему вы оставили работу в ФБР?

Наконец-то она задала ему тот единственный вопрос, который не оставлял в покое ее со времени разговора с Элиасом Брендоном в Вашингтоне.

— Разве Элиас не рассказал вам?

— Нет.

Они как раз были у входа на кладбище, где Нора впервые увидела его. Она прошла за ним через ворота к этому месту, с двумя могилами.

— Вы знаете, кто здесь похоронен?

— Да, — коротко ответил он. — Поэтому я и оставил работу в агентстве.

— Не понимаю.

— Вам и не нужно понимать. — Он развернулся и пошел прочь.

Нора стояла, глядя на его удаляющуюся спину, потом наклонилась, пытаясь прочитать имена на могильных камнях. Буквы расплывались в наступившей темноте.

— О нет, — прошептала она минуту спустя и поспешила вслед за Дугом. Она и не думала, что газетные вырезки имели прямое к нему отношение.

Был ли этот ребенок тем, о ком они упоминали, эти вырезки, найденные ею в ящике письменного стола? Связан ли Дуг с его смертью?

Эта мысль заставила Нору содрогнуться. А как с ее ребенком? Элиас Брендон сказал, что этот человек — единственная ее надежда, только он может найти Лу. Брендон говорил правду?

— Подождите! Подождите меня, пожалуйста! — Нора побежала, чтобы догнать его. — Откуда вы знаете ребенка, который похоронен здесь? Я помню газетный заголовок с его именем. Что случилось?

— Не хочу говорить об этом.

— Но я хочу знать, что случилось. Хочу знать!

— Они мертвы.

— Они? Кто они?

— Мать и дочь. — Он внезапно остановился и холодно посмотрел на нее.

— Ч-что случилось?

— Поищите в газетах. — Засунув руки в карманы, он повернулся и пошел прочь, оставив ее смотреть ему вслед.

Почему он взял ее с собой, почему не отказал, когда она напрашивалась на прогулку? Дуг кипел от злости. Вместо того, чтобы свернуть в сторону, ноги понесли его обычным путем, по ставшему привычным маршруту к дому. Зачем только он взялся за это проклятое дело?

Он еще не раз задавал себе этот вопрос с тех пор, как они вернулись после неудачной прогулки. Нора молча уставилась в окно, не обращая на него внимания. Взглянув на часы, Дуг увидел, что уже поздно.

— Чем это пахнет из кухни? — спросил он, подходя к ней.

— Овощным супом.

— Я не ел домашний овощной суп с… очень давно, — закончил он.

— Скоро он будет готов, если вы голодны.

К дверям кухни они пошли вместе. Дуг остановился, пропустил Нору, затем неторопливо двинулся вслед за ней. Он следил за ней с момента их возвращения и должен был признать очевидное: хотел он того или не хотел, но эта женщина начала ему нравиться.

Под его изучающим взглядом Нора дрожащей рукой наливала суп в тарелки. Что-то в его глазах тревожило ее, сообщало неловкость всем ее движениям. Больше она не спрашивала об умершем ребенке, но это не означало, что она не думала о нем. Нора даже решила поздно ночью, когда Дуг уснет, позвонить Элиасу Брендону.

Вдруг черпак выскользнул из ее пальцев и ударился о край кастрюли. Дуг успел перехватить его, Нора не пострадала, но отпрянула от его прикосновения, и горячая жидкость обрызгала его больную руку. Белая повязка уберегла его от ожога, но не спасла от неловкости, вызванной происшествием. Реальная угроза ожога не волновала его так, как тревожило прикосновение к нежной женской коже. Это поразило его сильнее, чем кипящий суп.

Когда они сели за стол, Нора едва прикоснулась к еде. Вскоре она извинилась — это было ее единственное слово за обедом — и ушла из кухни. Дуг тоже ел мало, но остался, чтобы вымыть посуду.

Возникшая между ними неловкость подтверждала, что его план вести дело самому, с ее согласия или без него, самый лучший вариант для них обоих. Он всегда предпочитал работать в одиночку. Зачем же ему менять привычки?




5


Голова Дуга металась по подушке. Скелет женщины с пустыми горящими глазницами преследовал его по темному кладбищу. В одной руке скелет держал ремень с блестящей пряжкой, в другой — открытую бритву. Пот струился по его телу, он громко стонал, пока наконец не сел на кровати, уставившись в темноту.

Что-то разбудило его. Узкая полоса света пробивалась из-под двери ванной комнаты. Он прислушался. Звук стал яснее. Он поднялся с постели, подошел к двери и нажал на ручку. Дверь открылась.

Нора смущенно смотрела на него. В руке у нее была бритва. Дуг рванулся к ней.

— Вы глупая, глупая женщина! Что вы делаете?

Она отпрянула назад, избегая его руки.

— Уходите отсюда!

На ней была только ночная рубашка.

Не обращая внимания на ее слова, Дуг схватил ее за кисть руки.

— Отпустите меня! — закричала Нора.

Что случилось, почему он ворвался в ванную комнату, когда она там, и ведет себя, как безумный?

— Отпустите меня, мне больно!

— Дайте мне, дайте… О!

Нора изо всех сил ударила его в живот свободной рукой. Она не понимала, что с ним, но не терпела, чтобы кто-нибудь применял к ней силу.

Дуг уклонился от удара одной ноги, но получил удар от другой. Она тоже ушиблась, поскольку была без обуви. Неизвестно, кому пришлось больнее, но это ее не остановило.

— Отпустите мою руку! — Нора крутилась, пытаясь вырваться, а он не обращал внимания на ее попытки освободиться. В конце концов, отчаявшись, она наклонилась и попыталась укусить державшую ее руку.

— Бритву, дайте мне ее. О черт! Отдайте бритву!

— Почему?

— Потому что я сказал, вот почему!

— А я не хочу! — Она не верила ему. Он ворвался в комнату, напал на нее, а теперь требует, чтобы она отдала ему бритву?

Дуг грозно нахмурился:

— Я сказал: отдайте!

— Нет!

Нора сжала губы. Будь она проклята, если отдаст ему бритву. Что он о себе думает? Кроме того, она ему не доверяла. Что-то в его глазах пугало ее. Дуг усилил нажим. У меня слабые кости, подумала она, они могут сломаться. Закрыв глаза, чтобы не видеть пугающего безумного взгляда, она попыталась сдержать болезненный стон.

— Бросьте ее, — грубо требовал Дуг. Это была игра, которую он понимал, и он справлялся с ней.

— Нет! — отрезала она.

Если сейчас отдать ему бритву, значит, можно будет попрощаться со своей самостоятельностью, а она этого не хотела.

— Бросьте ее! — уже кричал Дуг, не отпуская руку. Он причинял ей боль и знал это, но не мог остановиться, видя перед собой страшную картину — другая женщина с бритвой в руке и… кровь… повсюду.

— Бросьте, — стиснул он зубы, — или я сломаю вам кисть. — Он крепко прижался к ней.

Глаза Норы расширились до предела. Он слишком близко. Она не могла дышать, а лицо у него такое…

Вдруг она поняла: он действительно сломает ей кисть, чтобы заставить выпустить бритву. Ее охватила паника. Да он безумный!

— Н-нет!

Она направила колено прямо ему в пах. Бритва упала на пол. Пока он старался сохранить равновесие, она нанесла ему еще один чувствительный удар.

В глазах Дуга вспыхнуло удивление и, задохнувшись, он отпустил ее. Сильная боль рванула от паха к животу, колени его дрогнули, и он начал падать. Хорошо, что при этом сумел уклониться от раковины, и растянулся на полу, беспомощно наблюдая, как Нора наклонилась, взяла бритву и исчезла в спальне. Он проиграл! Опять!

Нора захлопнула за собой дверь и быстро заперла ее. Затем вставила ножку стула в ручку двери, огляделась — больше ничего ей не сдвинуть с места. Подойдя к двери, ведущей в холл, она удостоверилась, что та заперта.

Боже мой, он сумасшедший! Этот человек безумен! Почему Элиас Брендон не предупредил ее об этом? Что делать? Нужно позвонить кому-нибудь!

Она не видела телефона, но где-то он должен быть, ведь Дуг же звонил. Но где? И кому звонить?

Ее глаза остановились на двери со вставленным в нее стулом. Что он сейчас делает?

Она знала, что он скоро придет в себя, явится за ней и тогда…

Если бы можно было добраться до машины… Ее глаза остановились на окне. Кажется, это единственный выход из комнаты, кроме двери.

Двигаясь по возможности бесшумно, она всматривалась в темноту за стеклом и ничего не могла рассмотреть. Да, окно довольно высоко. Если она сломает себе ногу, тогда ей не выбраться отсюда.

Нора посмотрела на дверь в ванную. Тишина. Что он делает?

Она слышала только собственное прерывистое дыхание, больше ничего. Но он все еще там! Она знала, он там — поджидает ее!

Подняв бритву, все еще зажатую между пальцами, Нора не сводила с нее взгляда.

Это ее единственное оружие. Сможет ли она воспользоваться им? Ее ум говорил «да», но сердце сомневалось. Вряд ли она подымет руку, чтобы умышленно нанести тяжкое увечье другому человеческому существу.

…Звук со стороны ванной заставил ее посмотреть туда. Дверь слегка дрогнула. Пальцы, державшие бритву, сжались крепче. Нет, она сделает это! Она должна. Если с ней что-нибудь случится, кто спасет Лу?

Дуг закрыл глаза и прижал лоб к двери. Дверь заперта, и у нее бритва…

Не торопись, говорил внутренний голос. Если бы он дал волю эмоциям, то бросился бы к двери. Но рассудочная часть его сознания дала приказ сохранять спокойствие. Он уже и так довел ее до бешенства, а теперь, если ворвется в комнату, как разъяренный бык, неизвестно, что она сделает.

— Миссис Уайт, — обратился он к двери. — Миссис Уайт, Нора, послушайте меня, пожалуйста.

Отпустив ручку двери и стараясь не терять хладнокровия, он хрипло шептал:

— Я не хотел причинить вам боль.

Когда она не ответила, он спросил громче:

— Вы слышали, что я сказал? Я не хотел сделать вам больно.

Взгляд Норы скользнул по красным болезненным рубцам на запястье.

— Вы лжете!

— Я боялся, что вы можете… ранить себя, — продолжал Дуг, прислушиваясь к звукам с другой стороны, — Нора, вы слышите?

Его охватила паника, когда он не услышал ничего. Прижавшись к двери, он напряженно шептал:

— Нора, послушайте меня. Я не пытался вас изувечить. Я только хотел остановить вас, чтобы вы себе не навредили.

— Врете! — внезапно воскликнула она, и слезы выступили у нее на глазах. — Вы угрожали сломать мне кисть! — Она перевела дыхание. — Я хочу одного — уйти отсюда. — Приложив мокрую щеку к холодной двери, она прошептала: — П-пожалуйста, в-выпусти-те меня.

— Хорошо, — быстро согласился Дуг. Господи, она жива! И говорит с ним! — Конечно, я выпущу вас, обещаю. Только откройте дверь…

— Нет! — Нора отскочила назад, поднимая бритву, как топор. — Не старайтесь! Слышите? Если вы попытаетесь войти сюда…

— Я не войду! — быстро уверил ее Дуг. — Обещаю. Разрешите объяснить. Можете вы это сделать — выслушать меня? Я объясню, что подумал… когда увидел вас с бритвой.

Нора вытерла слезы и фыркнула:

— Хорошо, я выслушаю, но этим все ограничится. Я не выйду, и вы не войдете сюда.

С обеих сторон двери установилось молчание, потом Дуг тихо прошептал:

— Я думал…

Нора прислушалась, стараясь разобрать слова.

— Я думал, что вы пытаетесь… убить себя.

— Что? — Она вздрогнула и недоуменно нахмурилась.

Дуг услышал этот возглас и заговорил смелее и громче:

— Я имел основания думать, что вы решились на самоубийство.

— Самоубийство! По какой причине? — быстро проговорила она.

— Ваша дочка…

— …Будет у моего мужа в руках, если я сделаю такую глупость. Она нуждается во мне в живой, а не мертвой, — крикнула она.

— Почему же вы взяли мою бритву? — резко спросил Дуг.

Нора посмотрела на сверкающее лезвие в своей руке.

Да, как ему объяснить, что она собиралась брить ноги в три часа ночи? Это трудно себе представить.

— Я пошла в ванную, — начала она, — чтобы напиться воды, и случайно сбросила бритву с полки. Я только подняла ее, чтобы положить на место, когда вы открыли дверь и… Почему вы решили, что я буду делать…

Она уже подумала, что ответа не будет, когда разобрала сказанные сквозь зубы слова:

— Это было раньше…

Нора внезапно вздрогнула, почувствовав, что в комнате холодно. Она посмотрела на электрический обогреватель и поняла, что не включила его, когда собиралась лечь.

— Я… расскажу вам об этом, — донесся голос сквозь дверь. — Я не хочу, чтобы вы думали, будто я сумасшедший.

Она не желала близко к себе подпускать горе, которое слышалось в голосе этого человека. Ее собственное вытеснило все, не оставив места для дополнительной боли.

— Я… — Она облизала сухие губы и покачала головой. Как сказать ему, что она не станет его слушать? Он же выслушал ее…

Дуг не стал ждать ответа.

— Вы помните папку, которую нашли в столе? Эти вырезки… Они из моего последнего дела. Я искал… маленькую девочку… четырехлетнюю девочку… — Ему было трудно говорить.

Нора закрыла глаза. Лили Стэплтон. Это имя всплыло в ее памяти.

Рука, державшая бритву, медленно опустилась вниз.

— Человек, который украл ее, присматривал за ребенком, пока мать работала в ночную смену на фабрике. Нанимая его, она не знала, что много лет он провел в клинике для душевнобольных. Ей было известно лишь то, что он уже больше года живет в соседнем доме и кажется человеком спокойным и благовоспитанным. Этим он ей нравился. Женщина сама содержала себя и ребенка, и работа в ночную смену для нее означала существенный доход…

Нора поежилась. Она знала, что будет дальше, и не хотела слушать, но не было сил поднять руки и заткнуть уши.

— Все шло хорошо, — продолжал Дуг, — по крайней мере некоторое время. А потом однажды утром она… Джун… пришла домой и увидела, что дочки нет. К тому времени, как я взялся за это дело через несколько недель… от Джун осталась только тень. Понимаете, этот человек посылал ей фотографии…

— Прекратите! — Нора швырнула бритву и прижала ладони к ушам.

— Простите, простите! — опомнился Дуг. — Я не хотел вас расстраивать. Мне нужно только, чтобы вы поняли… почему я подумал… что я подумал…

Тишина стала столь полной, что Дуг решил, будто ее нет в спальне. Может быть, она вышла через дверь холла и сейчас уже находится в машине, торопясь уехать? Если так, он не станет ее осуждать.

Через минуту послышался щелчок — дверь открылась.

— Что случилось с девочкой? — У Норы мелко дрожали губы.

— Она умерла. Я убил ее.

— Нет! — Нора покачала головой. Дальше он ничего не услышал, хотя губы ее двигались.

Дуг остался доволен: теперь она уедет.

— Я не верю этому, — сказала Нора. Этот человек не мог быть убийцей детей, что бы он ни говорил.

— Это правда, — подтвердил Дуг безжизненным голосом. Пусть она поверит. Нужно, чтобы она знала настоящего Дуга Брауна, которого он видел каждое утро, когда смотрел на себя в зеркало. Он хотел, чтобы она возненавидела его так же, как он сам ненавидел себя, потому что тогда она уедет и оставит его жить в аду, в который он превратил свою жизнь.

Нора колебалась, а потом чуть слышно спросила:

— Расскажите, пожалуйста… что действительно произошло.

Дуг отступил от нее. Внезапно колени его так ослабли, что он не мог двинуться. Повернувшись, он мешком опустился на пол и закрыл глаза.

Потом прочистил горло и начал говорить:

— Этому делу было уже четыре недели, когда меня к нему привлекли. В это время в Вашингтоне я заканчивал другие поиски. Мне позвонил Элиас Брендон, и я вылетел первым же самолетом. Я встретил Джун Стэплтон как раз после того, как она получила последнюю фотографию. Ребенка били…

Дуг повернул голову в сторону и закрыл глаза, вспоминая. Через минуту он продолжил:

— Она жила для своей дочери. Вы можете подумать, что такое воспитание портит ребенка, но от их знакомых я узнал, что это не так. Три недели ушло на то, чтобы выследить этого мерзавца. Я нашел Рекса Нуна в доме, где он родился. Его дедушка и бабушка были местными жителями. Я решил отправиться за девочкой сам. Теперь знаю, что недооценил его с самого начала, будучи уверен, что смогу уговорить его отпустить Лили. Ведь он не убивал раньше… Если бы я думал, что в каждом может скрываться потенциальный убийца… Ферма стояла в лесу. Была темная ночь, и они первые увидели меня. Лили стояла одна у окна. Лицо у нее было в синяках. Я крикнул, чтобы она не пугалась, что я пришел ей помочь. Она улыбнулась так, словно знала, почему я здесь, и верила, что я спасу ее.

Поднявшись на ноги, Дуг побрел в свою спальню. Нора шла за ним.

— У Нуна было ружье, дробовик. Он не стал меня слушать, не снизошел до уговоров. Он поднял ружье и направил его на Лили. Она не пряталась от него, даже не взглянула в его сторону. Девочка смотрела на меня своими большими карими глазами.

Дуг покачал головой.

— Нун спокойно произнес, что застрелит ее, если еще раз увидит меня здесь. Застрелит, если после этой ночи заметит хоть кого-нибудь во владении его дедушки.

— Что же случилось потом?

— Что? — повторил он бессмысленно.

— Что произошло после его угрозы? — мягко спросила она.

Дуг поднял глаза и прошептал:

— Я дал ее убить. Он предупредил меня, но я не поверил…

— Расскажите мне все.

Он долго смотрел в лицо Норы не отвечая, затем медленно сделал несколько шагов, оглядываясь, будто в незнакомом месте. Потом вернулся, подошел к кровати и сел на край.

Нора все еще стояла в дверях комнаты.

— Я решил сам украсть ее, — прошептал он через силу. — Так, как Нун украл ее у матери. Каким я был дураком! Словно до него дошло…

Нора прошла через комнату, опустилась на колени рядом с ним и мягко прикоснулась к его сжатым пальцам. Она молчала, слов у нее не было.

— Как будто он знал о моих планах раньше, чем я сам решил действовать, — продолжал Дуг. — Он подпустил меня к ней, разрешил, чтобы я вывел ее сначала из дома, направился с ней в лес, а потом… потом он появился там с фонарем. Не сказал ни слова, а просто поставил фонарь на землю возле своих ног, поднял ружье, направил его на Лили и… — Дуг закрыл лицо руками.

— Здесь нет вашей вины, — сказала Нора.

— Не говорите этого! — Он вскочил на ноги.

— Вы не виноваты, что он ее застрелил.

— Он не застрелил ее, — потупившись сказал Дуг. — Он выстрелил в меня и тяжело ранил.

— В вас?!

— Да… Ей он свернул шею.

Все поплыло у нее перед глазами, но она постаралась скрыть это.

— Как ужасно… но она бы не могла освободиться без вас.

— У нее не оказалось шанса и со мной! — воскликнул он. — Разве вы не понимаете? Я убил ее! Это я сделал ту единственную вещь, которая привела ее к гибели.

— Но вы… не можете винить себя!

— Нет? А кого винить? Ее мать, которая должна была работать, чтобы содержать их обеих? Полицейских, не нашедших девочку? Рекса Нуна, потому что он невменяем? Или меня? Человека, который нашел ее и позволил умереть?

Он встал перед ней и взял ее за плечи.

— Послушайте, не пытайтесь рационально объяснить то, что со мной произошло, хорошо? Маленькая девочка умерла из-за меня. Я это знаю, и они это знают, в агентстве. Я принимаю вину на себя, но не хочу больше нести ответственность за смерть еще кого-нибудь.

— Что вы имеете в виду? — спросила Нора с чувством возрастающей неловкости.

— Я не могу работать над этим делом, простите, не могу. Сегодня я понял это окончательно.

— Нет! — встрепенулась Нора. — Вы не бросите меня теперь. Не имеете права!

— Имею!

— Тогда на вас ляжет ответственность за смерть другого ребенка. Уверена, если вы откажетесь, то будете виноваты в смерти Лу!

— По крайней мере, из-за меня не умрут двое. Я еще не закончил свой рассказ. Джун услышала о смерти дочери поздно ночью. На следующее утро ее нашли в ванне с бритвой, зажатой в руке.

— Нет! Нет!

— Было слишком поздно — ее не могли спасти.

Нора подняла дрожащую руку ко рту.

— О Боже! — прошептала она.

Дуг больше не мог смотреть на нее. Он отвернулся — теперь она точно уедет.

Нора стояла, бледная, пытаясь овладеть собой.

— Как же вам досталось! — вымолвила она наконец.

— Оставьте при себе сожаления, — повернулся к ней Дуг. — Я в них не нуждаюсь, и они не изменят моего решения.

Она смотрела в эти ледяные глаза и молилась о том, чтобы найти нужные слова.

— Здесь нет вашей вины, даже мне это видно. Если с ребенком так плохо обращались, удивительно, что она была еще жива, когда вы ее нашли. Я понимаю, кто-то виновен в ее гибели…

— Ничего вы не понимаете, ничего! — закричал он.

Поколебавшись, Нора продолжала, не обращая внимания на его вспышку.

— Когда мои родители заболели, я училась в колледже. Им никто не мог помочь — ни братьев, ни сестер у меня нет. И родители скрыли от меня, что больны. Когда они умерли, в случившемся я обвинила себя. Мне казалось: если бы я была с ними, они остались бы в живых.

Я так сокрушалась, что заболела сама. Только спустя много времени до меня дошло, что они любили меня и ужаснулись бы тому, в чем я обвиняла себя. Чувство вины самое сильное, когда мы теряем тех, кого любим. Но нельзя думать об этом всю жизнь. Пусть мертвые покоятся с миром, Дуг. — Она запнулась от неожиданности, назвав его по имени. — Но вы остались в живых и должны продолжать жить. Есть еще много детей, которые нуждаются в вашей помощи. Используйте свой дар, не предавайте его только потому, что однажды потерпели неудачу. Разве доктор оставляет работу, если теряет одного пациента? Лили погибла, ее мать — тоже. Мне очень жаль их, это были хорошие люди. Но они бы не хотели, чтобы другие страдали так, как заставили страдать их. Пожалуйста, не бросайте свою работу теперь. Помогите тем, кто все еще нуждается в вас — помогите нам, помогите Лу! Не обрекайте ее на ту же судьбу, что и Лили… — Тут ее голос заглушили слезы. — Не бросайте нас, пожалуйста.

Он смотрел на нее с холодным безразличием. Она намерена простить его, потому что нуждается в нем. Нет и капли искренности в том, что она говорит.

Он собирался изложить ей все это, когда заметил вдруг застывшую на ее ресницах слезу — она висела так бесконечно долго, потом медленно скатилась по ее щеке к подбородку, остановившись у дрожащего рта.

И что-то случилось. Ему захотелось поверить этой женщине, найти утешение в ее словах… Но он не смог… слишком долго он жил в страшном мире, чтобы поверить в счастливый конец.

— Это убивает меня, — прошептал он, — съедает живьем. Стоит закрыть глаза, как я вижу ее лицо… ее улыбку… вижу страх в ее глазах, вспышку надежды… — Он весь дрожал. — Я не мог пошевелиться, но я все видел и слышал… когда он схватил ее…

Слизывая слезы с губ, Нора спросила:

— Почему никто не остановил его? Кроме вас никто не видел, что происходит?

— Было темно, и все растерялись. Нун даже не пытался убежать после того, как выстрелил в меня. Элиас в ответ стрелял наугад туда, где он стоял с винтовкой, все еще направленной на меня. Думаю, все считали его мертвым, но я-то видел…

— О Боже, Боже… — бормотала Нора, чувствуя себя беспомощной перед его горем.

Даже зная, через что прошел человек, невозможно точно представить его переживания.

Она тоже ела себя поедом от мысли, что не смогла уберечь ребенка, которого любила больше жизни.

Дуг не сразу понял, что мягкие руки Норы держат его, а осознав, обнял ее за талию, поднял голову с ее плеча, с удивлением всматриваясь в ее лицо. Какая прекрасная улыбка цвела на ее губах, таких красивых, что он не мог им противиться… Как благодарность за мир, ниспосланный его душе после стольких месяцев самообвинения. Его губы нежно прильнули к ее губам, задержавшись, пока он не почувствовал ответный поцелуй.

Чуть отстранившись, он посмотрел в глаза Норы. Вспышка, озарившая ее лицо, заставила его затаить дыхание. И снова его губы коснулись чего-то сказочно мягкого и нежного. Он почувствовал, как закружилась голова, и не знал, что Нора переживает то же самое. Руки ее скользнули вдоль его плеч и обвились вокруг шеи. Она хотела почувствовать его ближе. Рот Дуга все еще не расставался с ее губами, руки гладили спину.

Чувство легкого безумия охватило Нору, никогда еще не желала она никого так страстно, как этого человека. Какое-то наваждение? Что происходит? Она здесь не для любовных утех, ей нужно, отыскать дочку. Нора застыла в его объятиях.

Целуя ее в подбородок, Дуг услышал тихий стон. До него не сразу дошло, что это звук не удовольствия, а протеста. Глазами, горящими страстью, он посмотрел ей в лицо. Выражение ужаса, ясно написанное на нем, заставило его осознать то, что он делает. Дуг похолодел. Опустив руки, он почти отпрянул от нее.

— Простите… — Он смущенно покачал головой. — Я не знал, что…

Нора не хотела объяснений тому, что произошло между ними, она просто хотела забыть это.

— Ничего. Это моя вина…

— Нет. — Дуг неуверенно провел рукой по волосам. — Это я виноват…

— Забудем об этом, — предложила Нора.

— Да, — согласился он.

Отойдя от нее, он шепнул «спокойной ночи». Его ладонь лежала уже на дверной ручке, когда Нора сказала:

— Завтра…

— Завтра видно будет, — прервал он ее.

Она хотела возразить, но только кивнула, слишком взволнованная, чтобы спорить.

— Больше никаких бритв по ночам, — добавил он.

— Хорошо, — улыбнулась Нора. — И никаких разговоров о том, чтобы оставить дело, пока Лу не найдена? — добавила она вопросительным тоном.

Дуг не захотел встретиться с ней взглядом.

— Увидимся утром.

Когда дверь за ним закрылась, он прислонился к ней спиной и прижал обе руки к своим воспаленным глазам.

Боже, что он наделал?




6


— А как быть с моей машиной? — спросила Нора, наблюдая за тем, как Дуг ставит чемодан на сиденье темно-красного седана.

— Я хотел поговорить с вами об этом. — Он выпрямился, закрыл дверь и прислонился к ней. — Думаю, лучше нам отправиться в Миддлбург на разных машинах.

— Почему?

Он бросил взгляд на нее. Ей не понравится то, что он скажет, но он до утра обдумывал сложившуюся ситуацию.

— Я все решил. Хорошо, я буду работать над этим делом, но только сам. Я привык действовать один. Вы очень помогли своей информацией, но остальное — на мне. Вы принесете больше пользы своей дочке, если отправитесь домой и приготовитесь к ее возвращению.

— Вы пытаетесь избавиться от меня, — возмутилась Нора.

— Я профессиональный федеральный агент и знаю, как вести себя на поле битвы. Вы же не подготовлены к такой работе. Вы учительница, мать.

— Нет, — упрямо качнула головой Нора. — Я не допущу, чтобы вы от меня избавились. Я поеду с вами и буду там, где вы найдете Лу. Если вы не возьмете меня с собой, тогда я отправлюсь одна, но вслед за вами.

— Разве вы забыли, что я рассказывал вам вчера? Ваш муж может стать опасным не только для дочки, но для всех, кто встанет у него на пути. Помните его угрозу? От одного вашего вида он может взбелениться. Вы хотите нести ответственность за смерть собственного ребенка? Неужели станете рисковать ее жизнью, только бы настоять на своем.

— Вам незачем знать причины, почему я хочу ехать. Может быть, я единственная могу спасти ее, — прошептала Нора онемевшими губами. — Об этом вы не думали? Он хочет причинить боль не Лу, а мне. Я не такой знаток человеческой души, каким вы считаете себя, — продолжала она с легким сарказмом, — но я знаю своего бывшего мужа.

— Знаете?

— Достаточно хорошо, чтобы понимать: существует единственный способ отобрать у него Лу целой и невредимой — если я буду там.

Дуг всматривался в ее лицо.

— Значит, вы не думаете, что его угроза подлинная? Что он причинит зло девочке?

Как бы хотелось ей подтвердить эти слова! Но она знала, это ложь. Разве его угрозы не преследовали ее каждую ночь, оборачиваясь кошмарами? Сколько раз она просыпалась, слыша крик Лу: «Мамочка! Мамочка!»

— Я вам говорю, что поеду. Вы не можете меня остановить.

Дуг видел ее решительность и понимал, что напрасно тратит время.

— Хорошо. — Он уступил, но только временно. — Оставим вашу машину здесь и поедем в моей.

По дороге они молчали. Им было нечего сказать друг другу.

До этого момента она не обращала внимания на то, как он одет. Но сейчас увидела — он расстался со старыми джинсами и свитером, облачился в темно-синий костюм, белую рубашку и темный галстук.

Почему такой привлекательный мужчина не женат? Он ничего не говорил о своей личной жизни. Ее взгляд остановился на руках, державших руль. Кольца нет. Но это еще ничего не означает.

Ее мысли вернулись к их первой встрече. Почему он смотрел на нее, как на привидение? Неприятная мысль мелькнула у нее в мозгу.

— Я напоминаю вам Джун Стэплтон? — спросила она.

— Нет.

— Ничуть?

— Ничуть.

— Она была молодая? Когда ребенку только четыре года, мать не может быть старой.

— Я… не помню.

Нора смотрела на его профиль. В его голосе слышалось что-то, чего она не понимала.

— Какая она была? Я чувствую, вы… восхищались ею. Вы ей… тоже нравились?

Дуг поерзал на сиденье и бросил на нее недовольный взгляд.

— Нам обязательно нужно все обсуждать?

— Нет, конечно, если это вам неприятно. Но скрытность не приносит пользы.

— Она была блондинка, — пробормотал он.

— Привлекательная?

— Да.

— Вы были в…

— Может быть, довольно? — прервал он ее: она не имела права спрашивать.

Он вынул из кармана темные очки в металлической оправе и надел их.

— Если вы любите шум, включите радио.

Нора повернулась к окну и сделала вид, что больше всего интересуется дорогой.

Забавно, почему ее задевает то, что он чувствовал к другой женщине?

Когда Дуг овладел собой, он искоса взглянул на женщину, сидевшую рядом с ним. Вероятно, она уже поняла, что ненавидит его, и тут он не мог обвинять ее.

Недалеко от Миддлбурга он спросил, не хочет ли она заехать домой. Она отказалась, и они поехали к дому Оливера Лейси. Этот уже пожилой человек был другом Норы со времени ее замужества. Раньше он возглавлял английское отделение колледжа, где Уилли Уайт преподавал несколько лет.

Теперь Оливер не работал из-за болезни.

Сиделка встретила их у двери и повела наверх, в спальню старика.

— Нора! — Оливер протянул ей бледную руку.

Нора подошла к кровати, взяла ее обеими руками и села рядом.

— Как поживаете, Оливер?

— Не особенно хорошо, — растянул он губы в усталой улыбке. — Но я не собираюсь жить вечно. Мы все должны уйти, когда уже не приносим пользы, чтобы уступить место новому поколению. А кто этот молодой человек?

— Я Дуг Браун. Говорил вчера по телефону с вашей сиделкой. Я работаю на ФБР. Вы хорошо знаете Уилли Уайта, и я хотел бы задать вам несколько вопросов о нем.

Оливер Лейси повернулся к Норе.

— Как жаль, дорогая. Конечно, я слышал, что случилось. — Он покачал головой. — Ничего нельзя знать наверняка. А я на него так надеялся. Он был очень способным ученым.

Дуг открыл блокнот и взял ручку.

— Кажется, вы и Уайт каждую неделю играли в шахматы?

— Да, правильно.

— Значит, вы друзья?

— Я бы не сказал этого. Уилли никогда не открывался в общении, не был легким, а последние годы вообще отдалился. Нет, мы никогда не были друзьями. Просто любили хорошую игру в шахматы.

— Он хороший шахматист?

— Отличный, — ответил Оливер, — и отменный стратег.

— Как вы думаете, куда он мог уехать со своей дочерью?

Оливер положил голову на подушку и закрыл глаза.

— Почему бы вам не поговорить с Сильвией Милтерн? Они были очень близки. Одно время даже говорили об обручении…

Нора внезапно вздрогнула, и, инстинктивно уловив это движение, Оливер открыл глаза и устремил на женщину взгляд.

— Разве вы не знали?

Она покачала головой.

— Ну, не расстраивайтесь, дорогая. Уверяю вас, что, что бы ни происходило между Уилли и Сильвией, все давно закончилось. Теперь они просто друзья.

— Я не расстроена, — быстро ответила Нора. — Но Уилли никогда об этом не говорил. И Сильвия не показывала, что их что-то связывало.

— Но, возможно, они не были так близки, как я думал. — Оливер явно старался ее успокоить.

— Да, вероятно, — ответила Нора.




В машине она не заметила острого взгляда, брошенного на нее Дугом. Как же так? Она была замужем за Уилли шесть лет и не знала, что тот когда-то встречался с Сильвией Милтерн.

Сильвии было уже за сорок. Классически красивая женщина, против которой годы оказались бессильны, открытая, щедрая, приветливая со своими друзьями.

Она радушно улыбнулась им у дверей и через длинный, элегантно обставленный холл провела в комнату, яркую от солнечного света и свежих цветов.

— Мы только что были у Оливера, — сказала Нора.

Все сели, и пожилая женщина принесла им чай.

— Мы только что были у Оливера, — повторила Нора. — Он сказал нечто меня удивившее.

— Что именно?

— Он сказал, что вы и Уилли встречались.

— Да. Это правда. Разве вы не знали?

Нора покачала головой, размышляя о том, чего же еще она не знает о человеке, который был отцом ее дорогой Лу.

— Я… — Сильвия подняла все еще красивые плечи и беспомощно глянула сначала на Нору, потом на Дуга, затем снова на Нору. — Это правда, Уилли и я встречались некоторое время… — Она поколебалась, но продолжила: — По правде говоря, одно время мы даже думали о браке.

— О браке? — переспросила ее Нора. — Так это действительно правда?

— Да, но… — Женщина замолчала, устремив взгляд на кольцо на своей правой руке, потом, как бы придя к внезапному решению, подняла глаза на Нору. — Уилли хотел то, чего я ему не могла дать, — он хотел ребенка.

Подняв руку, Сильвия грациозным жестом обвела ею комнату.

— Разве это похоже на дом, где растут дети? — Улыбаясь, она ответила сама: — Я этого не думаю. И я не напоминаю заботливую мать, поскольку слишком занята своими интересами. Кроме того, прошли те годы, когда я могла рожать.

Господи! А Уилли говорил ей, что никогда не думал о ребенке, пока не встретил ее, Нору.

Увидев смущение на ее лице, Сильвия поторопилась успокоить расстроенную женщину:

— Уилли хотел иметь ребенка, — мягко сказала она. — По правде говоря, возможно, это была единственная причина, почему он стал приходить ко мне вначале. Я была единственной незамужней в штате моложе сорока. Но когда я изложила ему свои взгляды на семью, он выслушал меня внимательно, кивнул головой и ушел. Больше мы никогда об этом не говорили. Понимаете, между нами не было большой любви, и я не думаю, что для Уилли имело значение, кто будет матерью его ребенка, лишь бы она родила его здорового и была хорошо воспитана. — Тут же Сильвия спохватилась и смущенно воскликнула: — О! — Посмотрев на Нору, она произнесла извиняющимся тоном: — Простите, дорогая. Может быть, я что-то не так сказала?

— Ничего, — слабо улыбнулась Нора. — Мне ясно, что вы имеете в виду. Начинаю догадываться, что Уилли не нуждался в жене. Я была только средством.

Дуг понял, что и Сильвия знала Уилли не больше, чем Оливер, несмотря на другого рода знакомство.

В машине он спросил:

— Мисс Милтерн часто бывала у вас в доме?

— Мы друзья. Она очень добрая женщина. Несмотря на все то, что она о себе наговорила, я всегда думала, что она могла бы стать замечательной матерью. Я часто удивлялась, почему она не замужем, но не хотела спрашивать, чтобы она не подумала, будто я просто любопытствую.

В сплошном мраке начали появляться просветы. Дуг уловил сходство между Уилли Уайтом и Рексом Нуном — теперь он знал, что такой приятный с виду человек способен на хладнокровно обдуманное преступление.




Альберт Трайс, декан колледжа, ожидал их в своем кабинете. Была пятница. Ему еще предстояло посетить собрание и переделать кучу дел до обеда.

Декан пожал руку Дугу и сказал, что слышал его имя. Потом он обратился к Норе, выражая ей сочувствие по поводу похищения дочери.

— Чем могу быть вам полезен? — спросил он Дуга.

— Я хотел бы посмотреть папку с делом Уилли Уайта.

Декан немного помедлил, но все-таки передал ему папку.

Дуг взял ее и сел у окна.

— Здесь сказано, что у него есть мать! — воскликнул он через несколько минут. — Да, правильно. Она стала жить уединенно после многих лет известности. Мать Уилли в прошлом знаменитая виолончелистка.

— М-мать? — заикаясь, переспросила Нора.

— Да, — подтвердил Трайс.

— Это, должно быть, ошибка: все его родные умерли.

— Нет, не ошибка, — поправил ее декан, самодовольно улыбаясь.

— Ничего не понимаю, — пробормотала Нора, переводя взгляд с Трайса на Дуга.

— Меня это не удивляет. Когда мы принимали Уилли на работу, он тоже не упоминал ни о ком из своей семьи. Но у нас есть люди, которые докапываются до всего. Не знаю, почему Уилли не хотел, чтобы в колледже знали о его матери. А ведь она была когда-то талантливым исполнителем, очень известным среди концертирующих виолончелистов. Жаль, что она так неожиданно исчезла со сцены.

— С ней что-то случилось? — поинтересовалась Нора.

— О… Право, не знаю. Судя по моим данным, она больше не выступает, — ответил Трайс. — Возможно, Уилли полагал: если она все еще известна под своим сценическим именем, мы не сможем проследить за ее родственными связями.

— У нее сценическое имя? — спросила Нора.

— Да. Она выступала как Лавиния Белл-Филдинг.

— Мне нужна эта папка, — сказал Дуг.

— Я… — Декан не знал, имеет ли он право отказать этому человеку, но его просьба ему не понравилась.

— Я верну ее вам, как только просмотрю. — Дуг поднялся, подошел к Норе и взял ее за руку. — Спасибо вам за помощь.

На лестнице она остановилась и спросила в замешательстве:

— Почему Уилли сказал мне, что его мать умерла?

— Пойдемте, обсудим это за обедом. Я должен изучить документы. Кажется, здесь есть ресторанчик…

— Нет, — прервала его Нора. — Я хочу заехать домой.




Она жила в небольшом бунгало в противоположном конце Миддлбурга.

Предложив Дугу что-нибудь поесть, от чего он тут же отказался, Нора оставила его в гостиной и сама ушла. Ее не было так долго, что Дуг отправился на поиски.

— Это комната Лу, — сказала Нора. Она держала в руках куклу. — А это ее любимая игрушка, мистер Энди Берк. Она получила ее в прошлом году на Пасху. Их было две. Вторая — миссис Энди Берк. Но я ее не вижу здесь.

Дуг задержался на пороге. Сердце подсказывало, что нужно подойти к ней и успокоить, но рассудок советовал уйти.

Когда Нора справилась со своими эмоциями и повернулась, она увидела, что комната пуста. Дуга она нашла на кухне.

Он увидел следы слез на ее щеках и отвернулся.

— Я собирался сделать кофе, — сказал он, — но ничего не мог найти.

— Вот здесь. — Она подошла к полке у двери.




— Ну вот, — Дуг закрыл папку. — Теперь у меня есть адрес Лавинии Белл-Филдинг.

Они ели то, что приготовила Нора, пока Дуг изучал документы, привезенные из колледжа. Она рассказала ему то, что ей было известно со слов Уилли: его отец погиб во время Корейского конфликта, а мать — через несколько лет от болезни.

Теперь они знали, что по крайней мере часть этой истории — ложь.

— Что вы теперь собираетесь делать?

— Сниму комнату в мотеле на ночь, а утром отправлюсь разыскивать мать Уилли.

— Мы отправимся утром, — мягко поправила его Нора.

Дуг только взглянул на нее, но ничего не сказал, затем собрал бумаги, собираясь уходить.

— Останьтесь, — попросила Нора. — У меня есть комната для гостей, тогда мы сможем отправиться рано утром.

Предложение было разумное, и он согласился.

Нора показала ему комнату.

Они решили выехать в шесть утра. Дуг пожелал ей спокойной ночи и ушел.




Он не мог спать. Посмотрев на часы, он изумился: только два часа ночи. Дуг сел на кровати, куда лег не раздеваясь, только сняв пояс и ботинки. Снова обувшись, он тихонько сошел вниз, стараясь не беспокоить хозяйку.

В кухне горел свет. Полоска света пробивалась и из приоткрытой двери маленькой комнатки сбоку от гаража. Дуг просунул голову в дверь и в изумлении остановился.

Хотя он не издал ни звука, она почувствовала его присутствие.

— Вы тоже не могли уснуть? — спросила Нора, откладывая ацетиленовую горелку и снимая защитные очки.

— Да, — ответил Дуг, увидев у нее на лице вмятины от очков.

Потом он медленно обошел комнату.

— Это ваши? — только и спросил Дуг, не скрывая, что поражен увиденным.

— Мои, — улыбнулась Нора. — Кажется, не успела сказать вам, что я своего рода скульптор.

— Нет, не успели. Они прекрасны. — Он не лукавил.

Комната, залитая светом, сверкала и переливалась от разноцветных стеклянных птиц. Одни свисали с проволоки на потолке, другие примостились на ветках дерева, тоже сделанного из стекла, третьи стояли на полках у стен. Как заметил Дуг, там были самые разные изображения, но большей частью — птицы.

— Я думал, вы учительница в детском саду.

— Да, — подтвердила она, по-доброму улыбаясь. — И нет.

— А давно это? — Он обвел рукой комнату.

— С тех пор, как я училась в средней школе. Моя мама, орнитолог, заинтересовала меня птицами. Однажды я увидела, как человек делал статуэтки из стекла. Решила попробовать. — Она пожала плечами. — И вот результат.

— Моя… кое-кто, кого я знал когда-то, собирал стеклянные статуэтки. У него накопилась целая полка, но ничего подобного я не видел. — Дуг взял маленькую птичку с острым клювом и зелеными крыльями. — Ничего столь прекрасного, как это.

— Спасибо. — Что-то промелькнуло в ее глазах. — Это любимая птичка Лу, — грустно улыбнулась Нора.

Дуг тут же поставил фигурку на место.

— Вы очень талантливы, — убежденно сказал он.

— Мне кажется, это требует не столько таланта, сколько твердой руки и терпения. — Она с сожалением покачала головой. — Теперь руки у меня не очень крепкие.

Он помог ей убрать вещи и освободил место для работы.

Когда они закончили, он сказал:

— Не похоже, чтобы мы уснули сегодня. Может быть, отправимся тогда в путь?

— Согласна.




Было шесть утра, когда Дуг въехал в парк в нескольких милях от цели поездки и остановился. Нора проспала большую часть пути. Он не смотрел на нее с той минуты, как ее голова соскользнула со спинки сиденья и легла на его плечо. Теперь он скосил глаза на это успокоенное сейчас лицо.

Как жаль, что он бросил курить.




7


Лавиния Белл-Филдинг скользнула взглядом по фигуре женщины, сидевшей напротив.

— Итак, это вас мой сын выбрал себе в жены? — спросила она. — Немного молоды для него, правда? И вы говорите, что есть ребенок? Впервые слышу об этом. Это его ребенок, я полагаю? — Маленькие темные глаза за стеклами очков уставились на Нору.

Дуг быстро пришел ей на помощь.

— Мы приехали, чтобы задать несколько вопросов о вашем сыне, миссис Белл-Филдинг, — вмешался он. — Как я уже говорил, ваш сын украл свою дочку…

— Украл?! — Глаза-бусинки остановились на его лице. — Как человек может украсть собственного ребенка?

— Суд присудил опекунство матери, потому что ваш сын угрожал жизни обеих.

— Гм! — фыркнула Лавиния. — Угрожал, вы говорите? Любые его угрозы можно преспокойно забыть. Он бесхарактерный, мягкотелый человек, как и его отец. — Махнув рукой, она отбросила эту мысль как нелепую.

— Но факт остается фактом, — продолжал Дуг. — Вашего сына разыскивают за похищение ребенка…

— А что я могу поделать? — спросила она. — Я не видела его и не слышала о нем уже восемь лет. Он засунул меня в эту дыру и тут же забыл обо мне. Я ничего не знаю о своем неблагодарном щенке! Сижу день за днем в этом чертовом хитроумным изобретении, — она стукнула рукой по ручкам кресла на колесиках, — и с трудом могу обслужить себя. Это его беспокоит? Конечно нет. Совсем, как его отец до него, он тоже не интересовался мною, ушел на войну, допустил, чтобы его убили, и оставил меня одну с ребенком. Он заслужил то, что получил, — горько подытожила она. — Я отдала ему все — ему и его ребенку! Отказалась от своей сценической карьеры, отказалась жить со своей теткой, чтобы родить ему ребенка. Она собиралась оставить мне все, вы слышите? Только бы я не пошла против ее воли и не вышла за него замуж!

— Миссис Белл-Филдинг, — прервал ее Дуг, пытаясь вернуться к тому, что их интересовало. — Мы приехали не ворошить болезненные воспоминания. Мы приехали спросить, слышали ли вы о своем сыне и знаете ли, куда он может уехать, чтобы скрыться от всех?

— Я не живу больше под своим именем, — резко проговорила она. — И мне ничего не известно о местонахождении моего сына. Я даже не знала, что он женился. Он никогда не пишет и не звонит. Я не получаю от него даже поздравлений. Ни открытки, ни звонка. — Она надменно выпрямилась.

— Вы упоминали про тетю, — поспешила вставить Нора. — Тетя еще жива?

Лавиния посмотрела на нее изучающим взглядом.

— А если жива? Вы от нее тоже ничего не узнаете. Она все отдала ему.

— Ему? — поинтересовался Дуг.

— Уилли, — ответила она.

— И где живет тетя? — спросил Дуг, бросив быстрый взгляд на Нору.

— Живет? В частной лечебнице, — ответила Лавиния с неожиданным удовлетворением. — Я поместила ее туда. Она и мой сын не оставили для меня ничего, кроме этой комнаты, простой комнаты! — Глаза ее потухли. — Когда-то у меня было все: путешествия, наряды, драгоценности, моя музыка, — пробормотала она, останавливая взгляд на распухших суставах своих пальцев. — А теперь… я даже не могу застегнуть себе блузку.

— Лавиния, — ласково обратился к ней Дуг, — где эта лечебница?

— Это не имеет значения, — ответила она громче, возвращаясь из прошлого. — Тетя не видела его с тех пор, как он оставил меня здесь. Она ухаживала за ним только одно лето — то лето, когда я путешествовала по Европе, но именно тогда она украла у меня его любовь, а он — мое наследство.

— Скажите только имя вашей тети и адрес лечебницы. — Дуг открыл блокнот.

Через несколько минут они вышли из комнаты.

— Надеюсь, вы найдете его, — громко крикнула им вслед Лавиния. — И когда найдете, скажите от меня, что он неблагодарный ублюдок!

Дуг представлял, что Нора расстроилась, но не думал, что свидание настолько ее разволновало, пока они не оказались на улице.

— Боже мой, какая ужасная старуха! — шептала она. — Неудивительно, что он помешанный, пошел в мать. — Мы должны найти его, — схватила она Дуга за руку. — Мы должны забрать у него Лу. Вы слышали, что она сказала? У него есть деньги…

— Мы найдем его, не беспокойтесь. — Дуг помог Норе сесть в машину, закрыл за ней дверцу.

— А вдруг уже поздно? Вдруг он увез ее из страны? Если у него есть достаточно денег… — Нора не сводила с него взволнованных глаз.

— Мы не знаем, правда ли это. Лавиния живет, как отшельница, вероятно, у нее ограниченный доход и превратные представления. Наследство, если оно действительно существует, может означать что угодно, даже несколько долларов.

— Но он лгал мне! Уилли меня обманывал! Он говорил, что вся его семья умерла. И я ничего не знала о наследстве. Если он сейчас строит планы отъезда из страны? Или уже уехал?

— Он не уехал. Теперь успокойтесь, мы найдем вашу дочку, я обещаю.

— Да. — Нора благодарно кивнула. — Но нам нужно скорее найти его. Я не доверяю Уилли, — добавила она, ясно вспомнив лицо старухи, которую они только что оставили.




Лечебницу они отыскали довольно скоро. Это место не выглядело так, будто здесь могла жить богатая женщина, оставившая кому-нибудь значительное наследство. За несколько минут Дуг удостоверился, что Инес Терри не сможет им помочь. Нора ждала его в машине. Одного взгляда на него, когда он занял место за рулем, было достаточно, чтобы сердце у нее упало.

— Она в коме, — сказал Дуг. — И уже несколько недель без сознания. Старой леди за девяносто.

— Она это знала! — воскликнула Нора. — Старая ведьма знала и не сообщила нам! Что же теперь делать? — Она смотрела на него, будто он мог вынуть из кармана готовые ответы.

Их у него не было. И он неопределенно пожал плечами.

Они ехали долго, до вечера, пока Дуг не нашел ресторан, где они остановились, чтобы поесть.

— Мне кажется, — медленно начал он, когда с едой было покончено, — это не то, что вам следовало бы делать. Оставались бы вы дома…

Он вскочил, когда чашка Норы со стуком опустилась на стол. Несколько человек с удивлением посмотрели в их сторону.

— Не начинайте все сначала, — сказала она сквозь стиснутые зубы. — Я говорила, что поеду с вами, и должна быть рядом, когда Лу будет найдена!

Встав из-за стола, она быстро пересекла зал и исчезла за дверью с надписью «Для дам».

Дуг проследил за ней взглядом. Да, у нее вспыльчивый характер. Он не впервые замечал: нельзя знать, что она сделает через минуту. У него мелькнула неприятная мысль: а не была ли она такой вспыльчивой со своей маленькой дочкой?

Он сам помнил до сих пор, каким характером наградила природа его собственную мать.

Пришла пора искать место для ночлега. Дуг смотрел по сторонам и остановился при первой же возможности. Вариант не первоклассный, но он был слишком утомлен, чтобы обращать на это внимание. Их обещали устроить, но единственный свободный номер оказался на двоих. Нора открыто не проявила своего недовольства и последовала за ним в комнату, где бросила сумку на кровать возле двери.

Через пятнадцать минут оба лежали на своих местах в темноте. Нора глядела на дверь, Дуг в постели возле ванной комнаты глядел на спину Норы. Сон не шел к нему. Потом он все же задремал, но его мучили кошмары, и скоро он проснулся. Было два часа ночи. Нора спала.

Наскоро натянув ботинки, он осторожно прокрался к двери. Как только дверь за ним закрылась, Нора открыла глаза и тоже встала. Она не знала, куда ушел Дуг, но не хотела, чтобы он бросил ее одну.

Неужели посреди ночи он решил уйти из-за того, что она не согласилась остаться дома, как он хотел?

Выйдя наружу, Нора увидела темно-красный седан там, где он стоял. Тем не менее она колебалась. Если он еще здесь, то куда пошел?

Она заметила его фигуру, исчезающую за углом дома, и упрямо направилась вслед за ним. Она уже знала, что он гуляет, когда не может спать, но инстинкт гнал ее по его следам.

Дуг шел быстрыми шагами. Вскоре свет и музыка из бара привлекли его внимание. Была субботняя ночь, и народу собралось много.

Зайдя внутрь, он сел в углу бара и заказал пиво.

Потягивая из кружки, он не спеша осматривался. Задержал взгляд на официантке в узких джинсах, пестрой рубашке, ковбойских сапогах и шляпе, С неожиданным удовольствием наблюдал за тем, как она смеется и шутит с посетителем, принимая заказ.

Почувствовав его взгляд, она повернулась, заметила его и улыбнулась, по-дружески кивнув ему. Передав заказ бармену, она остановилась возле Дуга.

— Вы ведь не из наших мест.

Он поднял брови.

— Что заставляет вас так думать?

— Вы слишком красивы. Я бы помнила.

Он улыбнулся, принимая вызов.

— Купить вам выпивку?

— Не сейчас. Я занята.

Напитки, которые она заказала, были готовы, и официантка поставила их на поднос.

— Освобожусь через час, — сказала она шепотом. — Если вы все еще захотите угостить меня, я не откажусь.

Дуг смотрел на нее нахмурившись, она показалась ему знакомой, потом он понял: официантка напоминала Нору.

Сделав последний глоток, он сунул руку в карман, вытащил банкноту, положил ее на стол и вышел.

Нора покачала головой и вышла вслед за ним. Она была в ярости. Флиртовать с этой женщиной! Она наблюдала за ними, видела, как они разговаривают, видела улыбку на его лице. Зачем он так ведет себя! Он должен думать только о том, как найти ее дочь!

Дуг вдохнул свежий воздух и покачал головой, чтобы освежить ее. Господи, о чем он думал? И совсем эта женщина не похожа на Нору Уайт. Он сходит с ума, что ли?

Ему бы сосредоточиться на деталях этого дела. Нужно найти ее ребенка, и все.

Пока же у него в руках только один факт — мать этого человека, и то он скрыл от всех ее существование. А мать так разгневана и погружена в себя, что он ничего от нее не добьется, если сам не образумится и снова не поговорит с этой женщиной. Но на этот раз он поведет разговор иначе.

Приняв решение, Дуг направился по пустынной улице к мотелю. Конечно, Нора все еще спит. Вдруг чувства его обострились. Он прислушался и понял: за ним кто-то идет.

Чтобы удостовериться в своем подозрении, он быстро завернул за угол и остановился, прислушиваясь. Шаги ускорились, кто-то повторил его маневр и остановился.

Итак, это не игра воображения. Нужно узнать, кто за ним следит.

Недалеко от дома он увидел глубокую тень, а за ней промежуток между домами. Подходящее место, чтобы спрятаться. Шаги приближались, помедлили, потом еще приблизились, Дуг вышел из тени и неожиданно схватил преследователя, заломив ему руку.

— Почему вы идете за мной? Говорите! — Он еще крепче сжал руку, зная, что делает больно. — Говорите, — повторил он. — Что вам нужно? Зачем вы следите?

— Я… я только хотела знать, куда вы идете. — Нора едва дышала от боли. Еще немного — и кость хрустнет.

— Вы! — Дуг отпрянул и повернул Нору лицом к себе. — Какого черта вы тут делаете? Неужели не понимаете, что я мог сломать руку!

— Она у меня так болит, словно ее уже сломали.

— Простите. — Дуг начал растирать ей плечи. — Я думал, что вы спите в мотеле. Почему вы шли за мной?

— Я… — Тепло его рук немного уняло боль. — Я должна была посмотреть, куда вы направляетесь.

Ей не хотелось признаться, что она не доверяет ему.

— Я думал, что вы спите, — повторил он. Но, почувствовав что-то в ее голосе, он схватил Нору за плечи и притянул к себе, пытаясь разглядеть ее лицо в темноте. — Посмотрите-ка на меня. Вы думали, что я удираю от вас?

— Я…

— Не трудитесь лгать! Женщины! — Он отодвинул ее от себя и зашагал по улице.

— Дуг! — крикнула она и побежала за ним. — Дуг!

Господи, что она делает? Отталкивает единственного человека, который должен помочь ей найти Лу.

Придя в мотель, он швырнул куртку и бросился на кровать. Как он разъярен! И имеет право на это.

Нора зашла в комнату следом за ним и тихо закрыла дверь, бросив на него тревожный взгляд. Сняв жакет и болезненно чувствуя при этом силу его гнева на своих гудящих руках, она аккуратно сложила его и положила на стул.

Он наблюдал за ней краем глаза. Черт бы ее побрал! Только поглядите на нее! Как она невинна! Какое выражение в серых глазах! Черт!

Войдя в ванную, он захлопнул дверь, потом запер ее — может быть, чтобы не впускать эту женщину в свои мысли? — и сел на узкий край ванны.

Черт бы ее побрал! Почему она это проделала с ним? Как ухитрилась за столь короткий срок так подействовать ему на нервы!

До того дня, как они встретились, он гордился, что никто не застанет его врасплох. За одним исключением. Он мучился из-за совершенных ошибок. Жизнь научила его! Он в безопасности, пока придерживается одного простого правила — никаких личных отношений!

Кроме того единственного раза…

Лицо Джун Стэплтон всплыло перед его мысленным взором…

Это должно было научить его чему-нибудь.

Однако, зная женщину, которая стояла по ту сторону двери, всего несколько суток, он дал увлечь себя ее проблемами и потерял самообладание. Черт бы ее побрал! К черту!

Как он хотел встряхнуть ее, подбодрить, взять ее руки в свои и… Он прогнал эту мысль из головы, метнувшись, словно тигр в клетке, глядя на стены, которые сомкнулись вокруг него. Ему здесь не хватало места… и все кипело у него в душе. Он хотел все разбить! Разрушить то, что находилось внутри, но не мог. Дуг снова глубоко вздохнул. Он может держать себя в руках, может подавить эмоции, которые заставила пережить его Нора. Он сделает это, поскольку научился этому давно.

Дуг отвернул кран и смочил лицо холодной водой, надеясь, что отступят мысли, звучащие в его голове. Но ничего не получилось, и тогда он сунул голову под льющуюся струю. И это не помогло: звуки крепли, вдобавок к ним присоединились видения.

— Дуг! — послышался голос Норы. — У вас все в порядке?

Он не отвечал.

— Дуг! Вы слышите? Я хочу поговорить с вами. Выйдите, пожалуйста.

Слова умолкли, когда дверь открылась и он посмотрел на Нору.

— Я хочу извиниться, — сказала она.

— Не беспокойтесь, не стоит. — Он прошел мимо нее в центр комнаты. — В этом нет необходимости.

— Есть, — настаивала Нора.

— Послушайте, за последние несколько дней мне стало совершенно ясно, что мы не можем работать вместе. — Он гордился тем, что его голос звучит спокойно. — Я не хотел браться за эту работу, но вы уговорили меня заняться вашим делом, нравится мне это или нет. Но нам трудно вместе. Будет лучше для нас обоих, если вы уедете домой.

— Нет! — закричала Нора. — Вы не можете отправить меня, как непослушного ребенка. Я не уеду! Лу — это все, что у меня есть! Как вы этого не понимаете!

Засунув руки в карманы, Дуг упорно стоял на своем:

— Я не стану продолжать дело, если вы не доверитесь мне и не вернетесь домой.

Его упорство раздражало Нору.

— А вы смогли бы жить, не зная, что происходит каждый день, что с ней, в безопасности ли она или… уже умерла?

Она ходила вслед за ним по комнате, стараясь заглянуть в лицо.

— Вам доступно такое предположение: если бы это была ваша дочь?

Что-то промелькнуло в глазах Дуга.

— Я вижу, что да, доступно. Так и со мной. Каждую минуту я думаю: если бы я не поехала в тот вечер в магазин, если бы не взяла с собой Лу, если бы только я была сильнее, проворнее… — Ее нервы были на пределе. Она проглотила комок в горле и пробормотала: — Я могла бы отнять Лу у него.

Дуг не собирался менять своего решения. Что бы она ни сказала, оно останется прежним.

— Единственное, что не дает мне сойти с ума, это то, что я с вами, принимаю участие в поисках. Если вы приговорите меня к ожиданию телефонного звонка или стука в дверь…

Она заставила его встретить свой взгляд.

— Я буду умирать каждый раз, когда зазвонит телефон, и каждый раз, когда услышу стук в дверь, а окажется, что это не она. Пожалуйста, не казните меня. — Глаза ее наполнились горячими слезами, губы задрожали, она не могла продолжать.

Дуг не помнил, как приблизился к ней, как почувствовал, что его пальцы стали мокрыми.

— Не нужно, — прошептал он. — Ш-ш-ш. Перестаньте плакать… все в порядке.

Нора с трудом подняла веки, слипшиеся от слез, и увидела, что он склонился над ней.

Руки Дуга, скользнув от влажной щеки до дрожащего подбородка, нежно приподняли ее лицо и вытерли слезы.

— Не плачьте больше, — пробормотал он, накрывая ее губы своими и прижимая ее к себе. Все в нем жадно тянулось к ней, тело напряглось, кровь бешено заструилась по жилам.

Возбуждение все возрастало, разжигаемое сильным голодом. Он изголодался по этой женщине, по сладости ее губ, по мягкой коже под пальцами, по ее телу, жарко прильнувшему к его телу. Никогда не испытывал он такой необузданной потребности давать и поглощать страсть, наполнявшую и его, и женщину, которую он держал в объятиях. Это настораживало его! Потребность в ней оказалась самым пугающим переживанием, которое ему довелось испытать. Ему было стыдно, будто с него сорвали одежду и он стоит перед ней голый! И все же он не мог отпустить ее.

Впервые в жизни куда-то подевался его самоконтроль, и он чувствовал, будто умер и родился заново.

Дуг был, как ребенок, стоящий на пороге новой жизни, не решающийся сделать первые шаги. Он хотел их сделать, и в то же время боялся, полагая, что они причинят ему боль. Он был не один — с Норой.

Но он слишком долго подавлял свою страсть.

Отбросив ту часть своего «Я», которая желала отступления, он безудержно рвался к своей цели, к этой женщине в его объятиях.

Нору опалил его жар, она возвращала его поцелуи, чувствуя, что их тела близки друг к другу, насколько это позволяет одежда. Вдруг ее внутренний голос крикнул: «Это неправильно! Так нельзя!» Ибо чувства, которые вызвал в ней Дуг, были ей неизвестны. Ничего подобного не испытывала она с Уилли, никогда не чувствовала такого… до сегодняшней ночи.

Она попыталась отодвинуться, крепко сжала губы, избегая его ищущего языка. Ей не нужна эта буря эмоций, новые ощущения, рвущиеся откуда-то изнутри ее существа.

Но пока она колебалась, другая часть ее «Я» уверяла, что эти чувства не были неожиданными, они возникли с первого взгляда Дуга.

— Отпустите меня.

— Нет. — Дуг, попробовав усмирить ее руки, притянул ее ближе к себе. Это должно быть. Возврата нет.

— Пожалуйста. — Нора отодвинулась от него. — Вы пугаете меня. Отпустите, прошу.

Дуг ослабил объятия, но не разомкнул рук.

— Посмотрите на меня, — прошептал он. — Посмотрите на меня, — повторил он, видя, как она прячет глаза.

Нора упрямо покачала головой, но Дуг поднял ее подбородок.

Рот его оказался возле ее рта, глаза задавали вопрос, который губы не решались произнести. Но он не увидел ответа, ее глаза отражали только смятение духа.

Она знала, что такое боль, но его боль вела куда-то дальше, к самому началу его жизни.

Завтра он пожалеет, что не сдержал себя, но не сегодня…

— Какие у вас духи? — спросил он. — Я чувствую этот запах повсюду. Каждый раз, когда захожу в комнату, я знаю, что вы здесь были.

— Это м-мыло, — шепнула Нора с закрытыми глазами, стараясь не поддаваться дрожи, накатывающей от прикосновения его губ.

— Я не сделаю вам больно, — выдохнул он.

Нора открыла глаза. Все мысли о сопротивлении тут же покинули ее. Только что она боролась с ним, а теперь жаждала его прикосновений, мечтала о них. Ей показалось, что сегодня во всем мире существуют только они и эта неожиданная вспышка эмоций. Завтра она будет чувствовать свою вину, но не сегодня…

Закрыв глаза, она подставила рот для поцелуя, долгого, горячего.

Дрожь прошла по телу Дуга, когда ее покорный рот оказался в его власти. Он скользнул кончиком языка по ее губам, посылая знак, который она не могла не понять.

Нора ослабела, ноги не держали ее. Подхватив ее на руки, Дуг опустил свою ношу на ближайшую кровать. Он желал всего сразу. Казалось, его руки одновременно были и на полных грудях, и на округлых бедрах. Но ее одежда оставалась нежелательной преградой, и он с нетерпением стал избавляться от нее. Нора помогала ему расстегнуть пуговицы на блузке. Пока она это делала, он снимал с нее сапоги, носки. А сам он, оставшись в одних джинсах, вдруг остановился и посмотрел на нее.

Она показалась ему такой прекрасной, что глазам стало больно. Розовая блузка распахнулась, открывая чашечки белого кружевного бюстгальтера. Пока он смотрел, она вздрогнула, почувствовав вдруг неловкость.

— Не прячься от меня, — шепнул он с поразившим ее чувственным восторгом.

— А я и не прячусь. — Нора встретила его взгляд.

Потом она приподнялась на локтях и сбросила блузку с плеч.

Дуг принялся помогать ей и, когда он, начала расстегивать лихорадочно бюстгальтер, опередил ее.

— Нет. Лучше я сам. — Необходимость спешить вдруг покинула его. Теперь он хотел продлить эту ночь.

Он был так близко от нее, что мог видеть смятение в ее глазах, которое она пыталась скрыть. Когда белые кружева соскользнули с ее груди и его пальцы коснулись ее тела, Дуг почувствовал, что она дрожит.

Нора подняла руку, чтобы закрыться.

— Нет.

Он перехватил ее руку, отвел в сторону, склонил голову к ее груди. Продолжая целовать ее, он дошел до соска и нежно обхватил его губами.

Нора закрыла глаза. Через минуту она блаженно почувствовала, как жадные губы приблизились к другому соску. Глаза его зажглись внутренним светом.

— Нора… — простонал Дуг, ненасытно целуя ее и наполняясь жгучим желанием. — Что ты делаешь со мной?! — Это был крик души.

— Это ты делаешь со мной, — возразила она, привлекая его поближе. Ее пальцы двинулись к молнии на его джинсах.

Вскоре они обнаженные лежали в объятиях друг друга. Нора охватила руками его сильные плечи, провела пальцами по спине и прижала его к себе. Она не пыталась ни говорить, ни думать, ни осознавать, что же происходит с ними.

Все это будет завтра.

Сегодня ночью горячая страсть Дуга Брауна затмила в его сознании все, что не имело отношения к его прикосновениям, поцелуям, ласке.

Ненасытный рот скользил по ее лицу, шее. Но в ложбинке между грудями он задержался. Дуг поднял голову, встретил ее взгляд и удерживал его долгий лихорадочный миг. Нора ничего не прочла в его ставших незнакомыми, мерцающих глазах. Потом он наклонился к ней и снова начал целовать ее губы с такой непередаваемой нежностью, что у нее замерло сердце.

Она взяла его лицо руками и тоже поцеловала, пытаясь передать то, что чувствует. Она была готова принять его любовь.

Но Дуг не спешил, желая продлить блаженство близости. Он ласкал все ее тело, каждое прикосновение его рук и губ усиливало ее страсть, в свою очередь доводя его желание до предела возможного.

Нора гладила мягкие темные завитки волос на его груди и целовала его там, куда только дотягивались ее губы.

В комнате было прохладно, но жар их взаимного желания мог бы обогреть весь город.

Впервые в жизни Дуг почувствовал себя по-настоящему живым. Он уподобился пьянице, который не пил долгие месяцы.

Один глоток его не устраивал — он хотел ее всю, со всеми непередаваемо волшебными прелестями чудесного тела. Он купался в чувствах, парил в них, давал им управлять всеми своими движениями, как настоящий маэстро дает музыке пройти сквозь свою душу, следуя движению дирижерской палочки.

Дуг поднял руку, и инстинкт подсказал, куда ее положить и что делать. Он приоткрыл губы и уже знал, куда поцеловать. Он весь дрожал от любовного наслаждения, как и Нора.

Наконец он соединился с ней. Вены выступили у него на лбу, шее и предплечьях, когда он задвигался в ритме любви. Опустив голову, он искал ртом ее рот, вытягивая каждую каплю его сладости и восстанавливая свои силы. Мускулы его ног работали, как поршни, язык проник в ее рот и слился с ее языком.

Руки Норы скользили по его телу, притягивали его. Губы отвечали на поцелуи с неослабевающей страстью. Их охватило лихорадочное возбуждение.

Вдруг яростные движения Дуга замедлились, а потом снова усилились. Нора почувствовала, как все внутри нее напряглось в ожидании.

Внезапно голова Дуга откинулась назад, а тело содрогнулось. Он сделал последний толчок и почувствовал, как тихий стон со дна его души пробил себе путь к губам, заставляя его судорожно сжать челюсти.

Воздух наполнился необузданными вскриками Норы, но губы Дуга были крепко сжаты, и звуки радости так и остались где-то у него внутри.

Изнуренный и опустошенный, он едва нашел силы убрать голову с ее груди и лег рядом с ней. Они лежали молча, слишком переполненные тем, что испытали, не имея сил даже взглянуть друг другу в лицо. Физическая близость словно разбудила Нору, голова ее кружилась.

Что же касается Дуга, он был в таком потрясении, что не мог думать вообще. Никогда в жизни, никакая женщина не пробуждала в нем подобных чувств. Только Нора Уайт оказалась способной нарушить его самоконтроль.

Влекущая их друг к другу сила была столь необузданной, что испугала обоих, но испугала по-разному.




8


— Мы можем поговорить?

Дуг стоял у окна, отодвинув шторы и вглядываясь в темноту. При звуке ее голоса он оглянулся через плечо туда, где она лежала под одеялами на кровати возле двери в ванную.

— Я думал, вы спите.

Проскользнула ли нота раздражения в его голосе? Или ей показалось?

— Мм, — пробормотала она, откидывая одеяла и садясь, облокотившись на подушки. — У вас усталый вид.

Эта фраза напомнила ей, почему он так выглядел, и она покраснела.

— Что происходит? — спросила она. — Вы кричали во сне, почему? Вас мучают ночные кошмары?

— Меня похитили в четыре года. Мой дядя тогда был ранен. В этом причина моих кошмаров.

— И вы долго жили отдельно от семьи?

— Всю жизнь. Украла меня няня. Она заменила мне мать, посвятив мне всю жизнь. Она решилась на это потому, что родители очень жестоко относились ко мне. Меня избивали до крови.

— И вы вернулись к ним через много лет?

— Нет, они погибли, когда самолет потерпел крушение.

— А ваш дядя?

— Больше я его не встречал.




— Итак, вы снова приехали. Я ждала вас. — Лавиния кисло усмехнулась. — Она ничего вам не рассказала?

— Сколько времени вы знали, что ваша тетка в коматозном состоянии? — холодно спросил Дуг.

— Несколько недель.

— Вы упоминали о наследстве. Что туда входит?

— Деньги и собственность.

— Собственность?

— Да. Но не трудитесь спрашивать где, — я не помню этого. Инес стала подозрительной на старости лет, решив, что не следует доверять банкам свои деньги, и начала покупать собственность в разных местах.

— Итак, вы не знаете точно, сколько денег унаследовал ваш сын?

— Не знаю, сколько у него денег, но иметь землю ничуть не хуже, чем иметь деньги.

— Когда Уилли вступил во владение? — спросила Нора.

— Недавно.

— А точнее?

— Дайте сообразить… — Лавиния поднесла руку ко лбу и сделала вид, что думает, потом она посмотрела на молодую женщину и спросила:

— А как давно вы женаты?

— Мы уже не женаты, но ваш сын и я поженились шесть лет назад.

— Сколько лет вашей дочке? — Старухе доставляло удовольствие играть в свою игру.

— Ей четыре года.

Лавиния кивнула, как будто ее подозрения подтвердились.

— Бумаги были подписаны восемь лет назад. Согласно завещанию, все переходило к Уилли после ее смерти.

— Но ваша тетка еще не умерла, — быстро сказала Нора.

— Могла бы. Однако в завещании есть примечание, в котором говорится, что будет, если она утеряет способность понимать происходящее. Я не знаю этого термина, но означает он, что Уилли получил все уже сейчас.

— А когда ее признали недееспособной? — тихо спросила Нора.

— Следовало бы давно, — ответила старуха, — но это случилось только шесть недель тому назад. Я получила письмо от теткиного юриста. Много лет он был и моим юристом тоже и обо всем мне написал.

— А как фамилия юриста?

Старая женщина колебалась, а потом спросила:

— Как зовут ребенка?

— Лу. Это Уилли выбрал имя.

— Так звали мою мать. Она была младшей сестренкой Инес. При большой разнице в возрасте Инес стала ей скорее матерью. Всю свою жизнь моя мать жила под ее руководством. Она даже мужа выбрала ей по своему усмотрению. А когда я вопреки ее желанию вышла замуж за отца Уилли, она перестала со мной знаться, даже когда мой муж погиб. Но однажды летом я привезла к ней сына, чтобы она присмотрела за ним, пока я буду на гастролях. Потом я увидела, что этого не следовало делать. Уилли был точной копией моей матери. А на кого похожа Лу?

— На отца, — пробормотала Нора сквозь зубы. — Она очень похожа на отца.

Дуг быстро спросил:

— Как зовут юриста?

— Там. — Лавиния указала на письменный стол в углу. — Там вы найдете его карточку с адресом.

Дуг поблагодарил пожилую леди за помощь и повернулся, чтобы выйти из комнаты вместе с Норой.

— Подождите! В то лето, которое Уилли провел с Инес, он сильно изменился. Точно я не могу объяснить. Но он потребовал, чтобы я разрешила ему жить у Инес. Он относился к ней так, словно не я была его матерью, а она. Он начал много говорить о своей бабушке, моей матери, как будто знал ее. Но она умерла, когда я была совсем ребенком, а он вообще никогда ее не видел. Слушая его, я поняла: похоже, Инес вбила ему в голову нечто вроде навязчивой идеи о моей матери, с которой она всегда носилась. Моя мать была красивым, деликатным существом, с голосом, как у соловья. Я хорошо помню это, Инес превратила свой дом в ее мемориал. Повсюду картины и вещи, принадлежавшие моей матери. В этом чувствовалось что-то нездоровое, поэтому я не хотела, чтобы Уилли жил у нее. Она стала часто приезжать к нам, и мне показалось, что Инес, старея, хочет изменить свое безразличное отношение ко мне. Но выяснилось, у нее была другая цель — мой сын. Она хотела владеть им, как перед этим — своей младшей сестрой, — Лавиния печально взглянула на них. — Признаюсь, что была не лучшей матерью, но Инес… что она хотела сделать с ним? Она погружала его в прошлое… во времена его бабушки… это была болезнь. — Лавиния посмотрела на Нору. — Он много говорил о доме, в котором они жили летом. Я никогда не видела этот дом, но стоит он возле реки.

— Какой? — спросил Дуг.

— Не знаю точно, где-то у Фронт-Рояля.

— Спасибо, — поблагодарил Лавинию Дуг за себя и за Нору, которая, казалось, потеряла дар речи. Они снова направились к двери.

Теперь Дуг повернулся к старой женщине — в ней не было ничего злобного.

— Вам что-нибудь нужно? — спросил он.

Лавиния глубоко вздохнула, помолчала, потом покачала головой.

— Нет, ничего…

Ухватившись за колеса своего кресла, она начала поворачивать его. То единственное, что она хотела, они не могли ей дать. Никто не мог. А хотела она свою музыку… свою юность…




— Что вы теперь думаете? — Дуг бросил взгляд на Нору.

Она не промолвила ни слова с тех пор, как они вышли из комнаты Лавинии.

— Шесть недель назад! Он получил наследство, собственность и деньги шесть недель назад! За две недели до того, как украл Лу, — прошептала Нора дрожащим голосом, потом она повернулась к Дугу. — Он спланировал это заранее? Как вы думаете, он забрал бы ее у меня, даже если бы мы не развелись?

— Не знаю.

У Дуга сложилось свое представление об этом человеке, он допускал мысль, что у него не хватает винтика в голове, но не говорить же это Норе сейчас, когда она и без того расстроена.

— Я думаю, нужно найти его владение, — сказал Дуг.

— Разве оно одно?! — воскликнула Нора. — Лавиния сообщила, что у ее тети, а теперь у Уилли, они разбросаны по всей стране.

— Вы правы. — Заметив бензоколонку, он направился туда, чтобы позвонить.

Нора следила за ним взглядом. Все смешалось у нее в голове. Она не понимала, что нужно Уилли. Неужели он хотел ребенка для того, чтобы дочь заменила ему бабушку? Эта мысль казалась абсурдной и страшной одновременно. Раньше она осуждала мужа за то, что он похитил дочь, но видела в этом поступок разъяренного человека, который хотел к ней вернуться. Но теперь…

Теперь она понимала, что, возможно, он просто использовал ее, выполняя свой план и желая вернуть умершего человека в лице своей дочери. Это… это слишком ужасно даже для предположения. Бедная Лу!

— Я только что говорил с Элиасом Брендоном и дал ему имя адвоката Инес Терри. Он найдет этого человека и узнает у него адрес ее владения, а также выспросит о других местах, где тетка Уилли имела собственность.

— Что заставляет вас думать, что Уилли сейчас во Фронт-Рояле?

— Его мать думает, что он там.

— Но она его не знает! Он обманщик. Может быть, он хочет, чтобы она так думала.

Жакет Норы распахнулся, и он увидел, как она нервно тянула спустившуюся петлю на черном свитере, который носила под ним. Она взвинчена, и в этом есть доля его вины: ей не следовало присутствовать на последней встрече с Лавинией.

— Я не знаю, где он, — пояснил Дуг, быстро положив конец возникшему перед ним видению — Нора в его объятиях. — Я только следую интуиции.

Нора осталась не довольна ответом, и он попытался объяснить:

— Уилли скрыл, что у него есть мать. Он думал, что никто не узнает о ней, но мы узнали. Это его первая ошибка. Ему кажется, никто не осведомлен о его прошлом, и он не ждет, что его найдут. Это другая ошибка, которую он допустил. Он сделает и другие, и тогда мы найдем его.

Нора думала о Лу — в каком она состоянии? Девочка любила своего отца. Конечно, он не причинит ей вреда… Физически — да. А эмоционально?

Она начала понимать, что не имеет ни малейшего представления, на что способен ее бывший муж, какие у него планы. Воспоминание о его застенчивой улыбке всплыло в ее памяти, а потом — полные ненависти глаза в ту ночь, когда он выбросил ее на дорогу и пригрозил убить Лу. Как он мог дурачить ее — и так долго?

Нора бросила взгляд на строгий профиль Дуга.

Неужели она совершает одну и ту же ошибку дважды? Представляет себе этого человека таким, как ей хочется, вместо того, чтобы видеть его таким, каков он в действительности?

Приближались огни города.

— Вы голодны?

Нора покачала головой.

— Я была бы рада чуть отдохнуть и вытянуть ноги.

Дуг кивнул.

— Давайте сначала найдем место, чтобы переночевать, а потом, если вы не передумаете, достанем что-нибудь поесть.

Мотель, где они остановились, оказался дорогим.

На этот раз не было проблем с отдельными номерами, и при взгляде на ее лицо он понял, что она почувствовала облегчение так же, как и он. Они тут же разошлись по своим комнатам.

Дуг принял горячий душ, а потом отправился в китайский ресторан, славившийся великолепным чаем. Он взял чай и пакет с едой с собой в мотель.

— Вы любите китайскую кухню? — спросил он, когда она открыла ему дверь.

— Да, очень. — Нора отошла, чтобы он мог пройти.

— Спасибо, — благодарно улыбнулась женщина, когда они поели и выпили горячий чай. — Я и не подозревала, что так проголодалась.

— Вам удалось найти адвоката?

— Да, и я записал адрес, который он дал. Узнал также о том, что денег он почти не унаследовал. То, что от них осталось, давно ушло на оплату медицинских счетов.

— Так у Уилли нет денег?

— Думаю, ваш бывший муж вернется к преподаванию.

— К преподаванию?

— Да. Это то, что он умеет делать лучше всего. Он преподаватель и станет им снова, если ему понадобятся деньги.

— А как же собственность? Если у него есть земля, она дорого стоит.

— Да, но вначале нужно продать ее.

— Тогда он обратится в местный школьный совет.

— Сомневаюсь, — сказал Дуг. — Скорее всего, он изменит внешность и имя, достанет фальшивые документы. Впрочем, сейчас уже поздно. Начнем все утром.

Однако они начали прикидывать возможные варианты: колледжи, младшие колледжи, начальные школы, средние школы, частные и государственные, и увлеклись этим. Была уже полночь, когда Дуг поставил на стол перед Норой чашку кофе.

— Расскажите о своей дочке.

— Ну, вы знаете, какая она, я показывала вам ее фотографии. У нее темные вьющиеся волосы и большие голубые глаза.

— А вы когда-нибудь шлепали ее?

— Иногда. — Она почувствовала какую-то неловкость и рассердилась. — Что вы хотите знать? Лучше спросите прямо.

Он не ответил. И тут ее осенило.

— Вы думаете, что я обижала ее? Что наказывала и причиняла боль своему ребенку? Боже мой, Боже мой! — Она смотрела на него полными слез глазами. — Я плохо обращалась с ней? — Нора больно прикусила губу, пытаясь сдержать рыдания. — Иногда я шлепала ее по рукам, чтобы она не хватала то, что не следует и заставляла есть овощи, которые она не любит.

Горячая слеза покатилась по ее щеке, задержалась у верхней губы, а потом скатилась в рот.

— Хуже другое — как я могла допустить, чтобы он забрал ее! Он ударил меня и велел выйти из машины. Лу плакала… Я и сейчас слышу, как она плачет…

— Довольно!

Дуг притянул ее к себе и обнял, чувствуя, как она дрожит, как пытается заглушить рыдания, и проклинал себя за то, что довел ее до такого состояния.

— Простите, — прошептал он. — Я знаю, вы хорошая мать. Не плачьте. Я мерзавец, что мог подумать…

— Нет, я не была хорошей м-матерью, — всхлипывая пробормотала Нора. — Будь я хорошей м-матерью, ему бы это не удалось. Это моя вина, что она у него.

Она посмотрела на Дуга несчастными, затравленными глазами.

— Что мне делать? Как жить, если он вдруг ей навредит?




9


Почувствовав, что Нора пошевелилась. Дуг с нежностью смахнул волосы с ее лица. Она уснула в его объятиях с красными от слез глазами.

Ясно, что она очень любила свою Лу. А вот он не имел представления, любили ли его родители. И не знал, любил ли он их. Для этого он слишком их боялся.

…Оглядываясь назад, он не был уверен в том, что няня Мейбл оказала ему услугу, забрав его у родителей. У него в душе все перемешалось.

Ему исполнилось тогда четыре года, и он не знал разницы между своей жизнью и жизнью других мальчиков и девочек его возраста. Не знал, что никто не сечет их до тех пор, пока ноги, ягодицы и спина не покрываются рубцами и не горят от боли. Или что другим детям разрешают смотреть телевизор и устраивают им праздник на день рождения.

Но однажды мать сказала, что Дуг простужен и не может встать, и тогда няне открылась ужасная правда. Она увидела — он лежит в постели на животе, потому что не может ни лежать по-другому, ни сидеть из-за страшных кровоподтеков. Дуг умолял ее ничего не говорить родителям, он боялся, что тогда они захотят избавиться от доброй женщины. Чем она больше думала, тем лучше понимала: нужно украсть у них Дуга, другого выхода нет. И однажды, воспользовавшись удобным случаем, она сделала это. Эти воспоминания проплывали перед ним, пока он держал Нору в своих объятиях.

Он знал, что ему следовало бы пойти в свою комнату.

Но не мог отвести от нее глаз. Дуг наклонился к ней. Она ему необходима. Его взгляд задержался на ее губах, приоткрывшихся во сне. Он не выдержал и, едва касаясь, провел пальцем по контуру ее рта.

Нора повернулась, пробормотала что-то невнятное и облизнула губы.

При виде ее маленького розового языка он почувствовал, как его снова охватывает возбуждение. Быстро наклонившись, он прижался лицом к ее щеке. Ее веки дрогнули, и она открыла глаза.

— Уже утро? — спросила она.

Дуг покачал головой.

Она посмотрела на него, и его лицо тут же потеряло свои четкие очертания — губы Дуга жадно накрыли ее губы, а руки приподняли ее и прижали к себе. Он сдержал свой порыв и теперь наслаждался ее губами, медленно лаская их.

Нора затрепетала. Она чувствовала каждый дюйм его длинного тела, уютно устроившегося рядом с ней. И когда его колено двинулось, она прижалась к нему плотнее.

Ее руки скользнули вдоль сильных бедер, поднялись по груди до плеч, добрались до шеи. Губы раздвинулись навстречу его языку.

Ладонь Дуга накрыла одну грудь, когда он нежно уложил ее на спину, а губы, обойдя подбородок, замерли у воротника ее свитера.

— Сними его, — шепнул он.

Нора послушно с его помощью стянула свитер с плеч. Руки ее двинулись к застежке бюстгальтера, а глаза, встретившись с его глазами, задали вопрос.

Его ответ был ясен. Через минуту на полу оказалась вся их одежда.

Они лежали в объятиях друг друга и не спешили, не торопили события, растягивая удовольствие, наслаждаясь всеми нюансами близости.

Дуг наклонился и поцеловал ее упругие соски. Нора страстно прижалась к нему и притянула его к себе.

— А теперь, — простонала она, — люби меня.

— Хорошо, — шепнул он, целуя ее плоский живот, погружая язык в ее пупок и чувствуя дрожь ее тела под собой. — Я…

Крепкие руки обняли ее бедра. Воспламененная его порывом, Нора сгорала от желания.

Он медленно соединился с ней, и весь мир взорвался огнем чистого экстаза. Ее губы были в его власти, язык проник в ее рот, руки нежно ласкали обе груди, околдовывая ее всю.

Нора стонала между поцелуями, тая, растворяясь в нем. Она тянулась навстречу его страсти, льнула к нему всем телом, дрожа от ожидания. Никогда не чувствовала она ничего подобного, никогда не парила так высоко над землей.

Жар опалял тело Дуга, высекая искры из его пальцев, языка, всего его существа. Он кружился в немыслимом водовороте чувств, в вихре ощущений, потеряв контроль над собой.

Оторвавшись от ее губ, он втянул воздух и выкрикнул ее имя. Он уже не мог сдержаться. Он дал волю своим чувствам, чтобы не взорваться. Его крик прозвучал в комнате, смешавшись со стонами Норы.

Наконец он позволил себе передышку, делая короткие, прерывистые вдохи, чувствуя ее под собой, слыша, как ее сердце стучит о его ребра. Ничего, даже когда они были близки в тот, первый раз, не было таким… всепоглощающим.

Дуг поднялся и лег рядом с ней, закрыв глаза. Кровь пульсировала в нем стремительными толчками, в одно и то же время он испытывал чувство неземного восторга и… жестокого поражения.

Чем дальше он старался отодвинуть от себя правду, тем явственнее она представала перед ним. Его страсть оказалась слишком сильной, чтобы управлять ею, — и ее породила эта женщина. А он никогда не был человеком… страсти. Это слово вызывало у него тошнотворные картины, связанные с его родителями.

Несмотря на работу, которую Дуг для себя избрал, он всегда считал, что умеет разобраться в том, что в чувствах хорошо, а что — плохо. И он переложил вину на Нору за то, что рядом с ней не контролировал себя. И еще он знал, что до тех пор, пока не останется один, будет только хуже.




Дуг медленно открыл глаза и уставился в потолок. Минуту он не понимал, где находится, потом в изумлении сообразил: это оттого, что он так крепко спал. Дуг находился в своей собственной комнате. В следующее мгновение память вернула ему прошлую ночь, досаду на Нору. Растущая потребность в ней, его внезапная свирепая страсть вызывали беспокойство.

Он напрягся, пытаясь отделаться от этого тревожащего чувства, но у него ничего не получалось. К тому же пока его работа не завершена.

Поднявшись с постели, чувствуя слабость во всем теле и зная ее источник, он заставил себя пойти в ванную. Там он посмотрел на себя в зеркало. Держась обеими руками за раковину, он опустил голову и закрыл глаза, чтобы не видеть себя. В нем ожил давний страх — что, если он будет похож на своих родителей?

Через некоторое время, решив, что овладел собой, Дуг принял душ, побрился, осмотрел больную руку. Он сменил повязку, стараясь не думать о Норе.

Что он станет делать, когда работа будет закончена и она уйдет из его жизни?

Несколько часов спустя Дуг внес поднос к ней в комнату.

— Доброе утро, — улыбнулась она. — Спасибо за кофе.

Дуг пил кофе, не глядя на нее и чувствуя неловкость.

— Мы можем начинать? — спросила она с энтузиазмом, который раздражал Дуга. Казалось, она искренне отнеслась к тому, что произошло между ними.

— Я должен нанести официальный визит местному шерифу до того, как мы начнем расследование в его городе.




В воскресный день офис был закрыт, и Дугу сказали, что шериф в церкви со всей семьей. Они решили ждать. Через два часа, когда высокий человек в джинсах, сверкающих ботинках, ослепительно белой рубашке, пиджаке рыжего цвета и черной шляпе вошел через стеклянную дверь вместе с другим человеком в форменном костюме, Нора немедленно поняла, что этот мужчина шериф.

Она взглянула на Дуга. Что-то изменилось в нем сегодня, но она не могла определить, что именно. Это наполнило ее страхом: Лу ускользала от нее. Она знала, что ей нельзя думать ни о чем другом, кроме ребенка. Чем дольше Лу останется у отца, тем больше опасность потерять ее навсегда. Но что-то непредвиденное вторглось в ее жизнь, произошло между ней и Дугом, и она не могла ни остановить, ни замедлить ход событий.

Дуг представил ее шерифу, извинившись, что пришел в воскресенье, а потом протянул бумагу:

— Вы можете позвонить по этому номеру в Вашингтон, чтобы вам подтвердили мои полномочия.

Филип Гилд взял бумагу, извинился и пошел в свой кабинет. Вернувшись, он сказал:

— Я узнал, кто вы, но не знаю, чего вы хотите от меня?

— Я ищу человека по имени Уилли Уайт. Он разыскивается в связи с похищением своей четырехлетней дочки. Миссис Уайт, — он указал на Нору, — назначена единственным опекуном ребенка после развода. Уайт угрожал жизни своей бывшей жены и дочери. Есть основания полагать, что он во Фронт-Рояле, возможно, под вымышленным именем. По специальности он педагог и, если решил работать, вероятно, устроился где-то преподавать. Мы приехали сюда потому, что часть собственности, которую он недавно унаследовал, должна находиться недалеко отсюда. Он живет вместе с маленькой девочкой.

— Где же находится его собственность? — спросил шериф.

Дуг вынул блокнот и прочитал ему адрес.

— Вы пропустили нужный поворот, когда ехали сюда. Я вырос на ранчо неподалеку. Это малоосвоенные места.

Дуг кивнул, вспомнив последние двадцать пять миль пути: те немногие дома, мимо которых они проехали, казались заброшенными.

Он дал шерифу папку.

— Здесь его фото. Прошел уже месяц, возможно, он изменил свою внешность.

Шериф осмотрел фотографию, потом ушел, чтобы сделать распоряжения.

— Он поможет нам? — спросила Нора.

— Надеюсь, что поможет.




— Дело пошло, — сказал шериф. — Но сегодня воскресенье, и большинство людей в церкви. Подождите до понедельника. Утром я передам во все школы, чтобы мне сообщили обо всех, кто соответствует этому описанию.

— А ордер? — поинтересовался Дуг.

— Возьмем у судьи.

— Какой ордер? — спросила Нора.

— Ордер на арест вашего бывшего мужа, — пояснил шериф. — Его может выдать только судья, но только тогда, когда мы найдем Уилли Уайта.

— Нужно соблюдать осторожность, — сказал Дуг. — Я не хочу, чтобы он ускользнул. Жизнь его четырехлетней дочки в опасности.

— Я предупрежу всех, — пообещал шериф.

— Простите, сэр, — обратился к Гилду подошедший помощник. — Вот папка. Мы сделали копии всех документов.

Шериф взял папку и вернул ее Дугу.

— Спасибо. — Он пожал руку шерифа. — Миссис Уайт и я осмотрим заброшенные дома, которые видели.

Шериф кивнул, взял карандаш и набросил схему.

— Это должно быть где-то здесь.

Дуг взглянул на схему, сложил листок и положил его в карман.

— Спасибо.

Шериф кивнул.

— О, между прочим, есть ли у вас номер, по которому можно позвонить?

Дуг дал ему телефон, и они ушли.

Двадцать минут спустя Дуг повернул на грязную дорогу, с одной стороны которой росли деревья, а с другой виднелись коричневые воды реки. Хотя деревья уже потеряли листья, лес казался густым.

— Мне не нравится это место, — прошептала Нора, не отрывая глаз от голых веток, мимо которых они проезжали.

Он ничего ей не ответил, целиком занятый управлением машиной: не хватало, чтобы сломалась ось или лопнула шина.

Дом, у которого они остановились, был большой, двухэтажный, старинный, с башнями, арками и сводчатыми окнами. В свое время он, возможно, выглядел величественно, теперь же казался старым, запущенным и, пожалуй, зловещим. Окна были закрыты, портик осел.

Дуг не сомневался, что внутрь здания давно уже никто не заходил, но он все же не мог уехать, не осмотрев дом.

— Ты со мной?

Нора посмотрела на дом и отрицательно качнула головой. Она чувствовала, что Уилли там нет.

Полчаса спустя Дуг занял свое место за рулем.

— Ну? — спросила Нора.

— Кто-то был там, но я не знаю точно когда. В доме много хлама, старая мебель и другие вещи. Но больше ничего. И не похоже, чтобы кто-нибудь там надолго останавливался, если только не хотел переночевать или переждать дождь.

— Я знала это, — мягко прошептала она.

— Все же, думаю, я попрошу шерифа, чтобы он оставил там человека — на всякий случай.

Затем они остановились возле еще одного заброшенного дома.

Вернувшись оттуда, Дуг сказал, что кто-то там побывал, но вряд ли ее бывший муж.

— Повсюду разбросаны бутылки от дешевого вина и полусгоревшее одеяло.

— Уилли не пьет, — сказала Нора.

Вскоре они увидели мотель.

— Мне надо бы немного вздремнуть, — попросила Нора.

Дугу не хотелось сидеть одному в комнате и смотреть телевизор. Он решил погулять.

Неспокойно было у него на душе. А вдруг он столкнулся с больным человеком, который выполнит угрозу и посягнет на жизнь ребенка? Сможет ли он остановить его?

Он не в силах вынести даже мысль, что ребенок может умереть из-за него!

Если бы только она не пришла к нему…

Если бы он не согласился выслушать ее…

Если бы только…

Она была вынуждена прийти к нему, чтобы защитить своего ребенка от бывшего мужа. Как хотелось бы Дугу, чтобы его поступки, прежние и настоящие, было так же легко оправдать.

Но он знал, в чем его вина, и ничего не могло спасти его. Даже женщина с длинными каштановыми волосами, лицом мадонны и нежностью ангела, женщина, которую он желал больше жизни.




10


Весь следующий день они ходили из школы в школу, показывая фотографию Уилли всем, даже водителям школьных автобусов, и задавали один и тот же вопрос: «Видели вы этого человека?»

Но ответ всегда был один и тот же: никто его не встречал.

Только однажды в маленьком колледже им ответили по-иному.

— Можно еще раз взглянуть? — спросила Мириам Бенелл. — Мне кажется, я знаю этого человека и видела его в церкви, где он говорил с преподобным Рольфом.

— Вы думаете, преподобный Рольф знает адрес этого человека?

— Думаю, что да.

— А что за церковь? Мы могли бы зайти туда.

— Церковь Святого Креста. Священник живет один в каменном доме за нею.

— Большое спасибо, миссис Бенелл.

— Пожалуйста. — Она колебалась. — Может быть, я ошибаюсь…

— Ничего, спасибо.

Вскоре они с Норой стояли перед церковью.

Человек средних лет открыл им дверь.

— Вы, должно быть, агент Браун, — сказал он. — Мириам Бенелл звонила мне. — Надеюсь, вы извините меня, я собирался перекусить. Пожалуйста, присоединяйтесь ко мне.

На столе стояло блюдо с жареным цыпленком, салат и печеные бобы.

— Нет, — покачала головой Нора.

— Слышать не хочу об отказе, — настаивал священник, ставя тарелки. — Поговорим потом…

После еды Нора рассказала о том, что произошло.

— И чем же, Мириам Бенелл думает, я могу вам помочь?

— Она говорит, что этот человек говорил с вами.

Священник долго изучал фотографию.

— Простите, — сказал он Норе, — но я не знаю этого человека. И никогда раньше не видел его.

— Но Мириам сказала, что вчера вы разговаривали с ним!

— Она ошибается. Человек, с которым я разговаривал, известен мне много лет.

— Но она сказала, что он не ваш прихожанин.

— Это правда, он только недавно нашел путь к Богу, но это не меняет того факта, что он не покидал город со дня своего рождения. И у него нет ни жены, ни детей.

Нора была потрясена. Она так надеялась!

— Мы отняли у вас много времени, извините!

— Если вы не возражаете, моя дорогая, перед тем, как вы уйдете, я хотел бы помолиться за благополучное возвращение вашей маленькой Лу.

— Да, пожалуйста. — Нора склонила голову.

Когда молитва была окончена, священник обратился к Норе:

— Помните, все мы в руках Божьих. Он следит за нами, особенно за детьми.

Нора кивнула и пошла к двери.

Дуг почувствовал, что священник коснулся его руки.

— Если вы когда-нибудь захотите поговорить… о чем-нибудь… теперь вы знаете, где я живу.

По дороге в мотель Дуг остановился под каким-то предлогом и купил пачку сигарет, скрыв это от Норы.

Теперь он лежал, смотрел в потолок и курил.

Раздался телефонный звонок.

— Это Браун? — Он узнал голос Гилда.

— Да, это я. У вас что-нибудь есть, шериф?

— Может быть, и ничего. Но один человек в средней школе помнит, что около недели назад встретил учителя, который соответствует описанию нашего похитителя.

Дуг включил лампу возле кровати, схватил ручку и блокнот и начал записывать.

— Большое спасибо, — поблагодарил он шерифа.

— Я дам вам знать, когда все выясню.




Было шесть часов утра. Не слишком ли рано, чтобы разбудить…

— Дуг, — послышался голос Норы. — Ты проснулся?

Он открыл дверь.

— Что случилось?

— Ничего. Мне показалось, я слышала телефонный звонок.

— Да. Это шериф. У нас есть след. Правда, не нужно на это слишком надеяться, — сказал он, увидев вспыхнувший в ее глазах свет. — Это только след, и не особенно хороший.

Однако Нора уже не слышала его предупреждения. Живя в постоянном страхе за жизнь дочери, усилившемся после встречи со священником, она вообще перестала верить, что весь этот кошмар скоро кончится.

— Идем, — потребовала она. — Скорее! Чего ты ждешь? Он может уехать!

— Мы не едем искать твоего бывшего мужа, — терпеливо начал внушать ей Дуг. — Мы просто собираемся встретиться с человеком, который, возможно, говорил с ним неделю назад.

— Неделю назад? — протянула она разочарованно.

— Да, неделю назад. Я ведь уже предупредил, это только нить, которая может никуда не вести.

Нора холодно посмотрела на него.

— Почему ты хочешь лишить меня той маленькой надежды, которая у меня осталась?

— Я не…

— Да, — печально сказала она. — Надеюсь, ты понимаешь, что я чувствую. Или нет? Не понимаешь, потому что никогда не был родителем. — Она шагнула к нему. — Дуг, почему ты ни во что не веришь? Догадываюсь, что ты пережил, когда тебя похитили у родителей. А когда ты смог вернуться к ним, оказалось, что они уже умерли…

— Пережил?! Ты думаешь, я испытал боль оттого, что меня забрали у них? Я чувствовал не боль, а радость! Я был счастлив, что меня увезли от них.

— Не понимаю…

— Да, не понимаешь. Моя дорогая мамочка регулярно била меня кожаным ремнем с медной пряжкой, а мой папа наблюдал за этим. Это возбуждало их обоих. Иногда они дрались друг с другом.

Глаза Норы расширились от ужаса. Ничто еще так не потрясало ее.

— О, Дуг! — воскликнула она.

Но он еще не закончил:

— Когда Мейбл пришла к нам жить, стало немного легче, потому что мать боялась, что няня узнает, как меня наказывают. Я слышал, она говорила об этом с отцом. Но однажды Мейбл увидела следы побоев. Она рассказала обо всем моему дяде. А тот передал ее слова родителям, и ее чуть не прогнали. Но они побоялись, что Мейбл не будет молчать. Ее звали Мейбл Браун…

— Значит, твоя фамилия не Браун…

— Нет, Браун!

— А как няня тебя увезла?

— Однажды родители куда-то уехали и, когда узнали, что не могут вовремя вернуться, дали ей знать, что пришлют за мной дядю. Мать не хотела оставлять меня на ночь с няней.

— А дядя? Он знал, как они с тобой обращаются?

— Знал, но ему было безразлично. Мейбл только ждала удобного случая. В тот день она решилась. Но, к несчастью, дядя пришел до того, как мы успели уехать. Они поспорили, подрались, и мой дядя… был ранен.

— Серьезно ранен?

Дуг пожал плечами.

— Я читал в газете, что с тех пор он прикован к креслу на колесах, у него что-то случилось с позвоночником, когда он упал. Но в то время я ничего не знал. И не интересовался. Дядя не проявлял ко мне никакой любви. Любила меня только няня. В мои четыре года она одна хорошо обращалась со мной. Поэтому, когда она сказала, что заберет меня с собой, я согласился. Я мало помню это путешествие. Мы ехали в автобусе ночью, я спал большую часть пути. Она сказала, что мы направляемся в Оклахому. Ее семья приехала оттуда много лет назад. Мы жили там восемнадцать лет.

— А ты думал о своих родителях?

— Нет. Со временем я забыл о них.

— А что случилось с Мейбл?

— Она умерла. Удар случился, когда мне исполнилось двадцать два года.

— Она всегда была добра к тебе?

— Добра? Она стала для меня единственной настоящей матерью, которую я знал.

— Ты любил ее?

— Няня никогда не выходила замуж. Она работала в двух местах, чтобы платить за мое образование… И умерла рано, в сорок два года. Через некоторое время я нашел среди ее вещей старые письма.

Я давно вычеркнул из памяти все прошлое, и те побои казались мне страшным сном, который иногда приходил ко мне по ночам. Письма заставили меня все вспомнить. Как будто открылась дверь в прошлое.

— Что же ты сделал?

— Продолжал жить. Я прочитал все письма. Оказывается, она переживала из-за того, что украла меня, писала моим родителям каждый год на Рождество и на день моего рождения, чтобы они знали: я жив и здоров. — Дуг остановился. — Но никогда не отправляла этих писем. Когда мне исполнилось четырнадцать, она перестала писать. Я нашел газету с сообщением, что они погибли в авиационной катастрофе.

— О! Мне жаль…

— Не жалей их. Они были мне чужими. Единственное, что я ясно помню, это побои.

— А дядя?

— Он знал, как со мной обращаются, и его это не трогало.

— Поэтому ты и носишь это? — Нора кивнула на широкий старомодный кожаный ремень с медной пряжкой на его джинсах.

— Да, как воспоминание и предостережение. — Дуг не смотрел на нее.

— Предостережение?

— Он не столько напоминает мне о прошлом, сколько говорит о будущем… о том, каким я не должен стать.

— Каким же?

— Точной копией своих родителей.




11


Дуг посмотрел на адрес, написанный на клочке бумаги, а потом развернул карту. Нора не знала, почему они здесь остановились, а он молчал.

Ее беспокоил этот новый поворот событий. Тревожил ее и Дуг: он стал ей необходим. Но что он чувствует к ней? Любит ли ее?

Какая-то часть ее сознания умоляла не думать ни о чем, кроме того, как бы благополучно вернуть дочь. И напоминала об ошибке, которую она совершила, доверившись Уилли.

Но была и другая часть, та, которую пробудил в ней Дуг, и она шептала, что ее чувства — хорошие, настоящие чувства. И ей хотелось этому верить. Могла ли она влюбиться? Несмотря на мучительный опыт предыдущего брака, она верила в любовь, как ребенок верит в добро. Нора видела много хорошего в Дуге, и ее сердце было открыто для нового сильного чувства.

Приехали. Дуг отыскал место, чтобы припарковать машину.

Какой-то студент провел их к директору колледжа, в его кабинет, где высокий человек, широко улыбаясь, представился им как Гарри Старк и пожал руку Дугу.

— Роджер — тот человек, с которым вы будете говорить, — не был здесь вчера и только сегодня увидел фотографию, которую нам прислали…

Раздался стук в дверь, и Гарри Старк сказал:

— Войдите.

Появился небольшого роста лысеющий человек в очках. Директор представил его как Роджера Перкинса.

— Ну, мистер Перкинс, — сказал Дуг, протягивая ему руку, — насколько я понимаю, у вас есть кое-какая информация, интересная, для нас.

— Д-да. Я не знаю точно. — Он словно бы извинялся.

Указав ему на стул, Дуг подождал, пока он устроится, и спросил:

— Вам показали фотографию, и вы сказали, что знаете этого человека, правда?

Перкинс пригладил тонкие светлые волосы и кивнул.

— Не особенно хорошо, но… думаю, это он…

— Он? — быстро спросил Дуг.

— Д-да, человек на фото…

— Уайт? — подсказал Дуг.

— Нет, он носит другую фамилию.

— Какую?

— Я… не помню, простите. — Его руки вцепились в ручки стула.

— Ничего, мистер Перкинс. Можно звать вас по имени?

— Д-да, конечно.

— Ну, Роджер, расскажите, где вы встретили этого человека.

— Недалеко отсюда, в городе, — объяснил он. — Я работаю там в начальной школе, преподаю рисование три раза в неделю, поэтому и не видел фотографии до сегодняшнего дня. Вчера я там был.

— И видели его? — спросил Дуг.

— Нет, к сожалению.

— А где живет этот человек?

— Не знаю, он не говорил. Но в городе я не встречал его до того дня, — объяснил Перкинс. — Это была среда. Он заменял другого учителя, который заболел.

— Вы можете описать его?

— Ну… — Перкинс нахмурился и уставился на свои коричневые ботинки. — Он приблизительно моего роста, должно быть, немного тяжелее меня…

— Волосы?

— Черные и коротко остриженные.

— Глаза?

— Голубые, он носит очки в темной оправе. Я помню, когда он говорил, они все время сползали с его носа и он их поправлял.

— А рубцы?

— Я не заметил никаких рубцов.

— Еще что-нибудь?

— Ничего.

— А кольцо? Носит он обручальное кольцо?

Роджер Перкинс колебался, потом покачал головой.

— Нет.

— А упоминал ли он что-нибудь о своей семье?

— Н-нет.

— О чем же вы говорили?

— Ни о чем. Я пошел выпить чашку кофе перед началом урока, а он был там… Мы поздоровались, поговорили о погоде. — Он пожал плечами.

— Он сообщил, что живет один? — настаивал Дуг.

— Нет. — Перкинс покачал головой. — Простите.

Дуг вынул фото из кармана и дал его Роджеру.

— Это он? Посмотрите еще раз.

Тот внимательно изучал снимок.

— За исключением волос и очков… — Перкинс колебался, еще раз всмотрелся в фотографию и сказал твердо: — Да, это он.

— Вы уверены?

Перкинс кивнул.

— Да, уверен.

— Спасибо, мистер Перкинс, за вашу помощь.

Дуг пожал ему руку, извинился, что отнял у него время, и с облегчением проводил его глазами до двери.

Повернувшись к Норе, Дуг сказал с торжеством в голосе:

— Мы его нашли.

— Ты думаешь? Это было неделю назад, он мог давно уехать.

Несмотря на неожиданно возникшую уверенность, что они отыщут дочь, она вдруг испугалась.

— Вряд ли, — заявил Дуг сдержанным тоном. — Во всяком случае, теперь мы можем проследить за ним, даже если он и уехал.

— Как?

— Нужно связаться с шерифом и попросить его устроить нам встречу с кем-нибудь из этой начальной школы. Посмотрим, узнает ли кто-нибудь по фотографии твоего бывшего мужа. Спросим, кто предложил ему заменить заболевшего педагога в прошлую среду.

Не желая терять ни минуты, Дуг позвонил Гилду прямо из кабинета директора.

Двадцать минут спустя шериф перезвонил и направил их к директору начальной школы. Объяснив, как туда добраться, он повесил трубку.

По дороге к школе Дуг остановился возле ресторана, вспомнив, что сегодня они еще не завтракали. Сам он не прикоснулся к сандвичам, но выпил две чашки крепкого кофе.

Он поймал себя на том, что пытается не думать о женщине, сидевшей рядом с ним, но увидел, что это невозможно. Он не знал наверняка, какие чувства испытывает к Норе, но ему было ясно, что с этим пора покончить. Неужели его ничему не научили прошедшие шесть месяцев?

Нора машинально жевала кусок ростбифа, глядя перед собой и не ощущая никакого вкуса.

Дуг взял сигарету.

— Тебя не побеспокоит, если я закурю?

— Нет, пожалуйста. Я и не знала, что ты куришь.

Он затянулся и вынул сигарету изо рта.

— А я не курю.

Ответ удивил ее. Неожиданно ей тоже захотелось курить. О чем он думает? Ведь его работа — выслеживать таких людей, как Уилли, но… Похоже, это не совсем тот случай…

Очевидно, он не так спокоен, как хочет казаться. Наблюдая за его лицом, она поняла, что он похож сейчас на сжатую до предела пружину.

Что он сделает, если увидит перед собой этого безумца, человека, который угрожал жизни ее дочери? Сможет ли благополучно забрать Лу у Уилли?

Стараясь успокоиться, Нора уговаривала себя, что она верит Дугу. Так верит или нет?

Конечно, да! А как с его последним делом? — шепнул голосок внутри. Ребенок, которого он хотел спасти, погиб. Но это было иначе, спорила она сама с собой. Тот человек был сумасшедшим… Как Уилли?

Уилли — отец Лу, и он грозил ее тоже убить!..




— Поговори со мной, — попросила Нора, чтобы унять звучавшие в ней голоса.

— Знай, — мягко сказал Дуг, — я не сделаю ничего, что бы поставило под удар жизнь твоей дочери.

— Знаю, — неуверенно прошептала она.

Она мечтала снова держать на руках Лу. А как Дуг? Что произойдет, когда дочь будет в безопасности, а Уилли — в тюрьме? Ведь они ни о чем не говорили. Любит ли она его? Горячая волна затопила ее сердце. А Дуг? Может ли он быть хорошим отцом? Лицо Норы вспыхнуло при этой мысли. Дуг — отчим Лу?

— Ты уже закончила? — Он смотрел на ее недоеденный ростбиф.

— Да. — Она поспешно отодвинула тарелку в сторону.

— Поехали, — сказал Дуг, — еще десять миль.

Они быстро нашли школьное управление — четырехэтажное здание в конце главной улицы — и вошли в кабинет Роберта Ховарда.

— Вы уверены, что Ник Реддин именно тот человек, которого вы ищете? — спросил их директор.

— Я ничего не могу утверждать, пока миссис Уайт не опознает его, — ответил Дуг.

— Ну, работает он у нас недавно, но представил отличные рекомендации. И я уже слышал много хорошего о его педагогических методах. Не хотелось бы потерять его, — добавил он с сожалением.

— Его ищут в связи с похищением ребенка. — Дуг смотрел прямо в лицо собеседнику.

— Но, насколько я понимаю, он отец ребенка.

— Это ничего не меняет. Опекуном назначена мать. Итак, его адрес? — решительно сказал Дуг.

Роберт Ховард посмотрел на них и протянул листок бумаги.

— Вот он. Я сделал для вас копию адреса. 

— Спасибо. Это далеко?

— В двенадцати милях отсюда.




Они проехали пять миль среди холмов, когда машина вдруг вздрогнула и развернулась вправо.

— Что это?! — воскликнула Нора.

— Кажется, это то, что называется спущенной шиной.

— Что же делать?

— К сожалению, у меня нет запасной.

Господи Боже мой, подумала она, а мы так близко…

Дуг завел машину, хотя понимал, что все напрасно.

— Да, жаль, — сказал он. — Я знаю, что тебе не терпится поскорее добраться до цели нашей поездки.

— Он не может уехать, пока мы сидим тут и разговариваем?

— Но он ведь не знает, что мы здесь.

— А Ховард? Ему нравится Уилли, он может предупредить его.

— Он этого не сделает.

— Откуда ты знаешь?

— Знаю.

Вдруг они заметили грузовик. Водитель сигналил им.

— Что он хочет? — спросила Нора.

— Он хочет нам помочь. — Дуг подошел к водителю, поговорил с ним и вскоре вернулся. — Он берет меня с собой. Не беспокойтесь, я скоро вернусь.

Нора осталась ждать в машине.

Действительно, Дуг скоро возвратился — его привез какой-то человек.

— Это Тим, — сказал Дуг. — Он поможет мне.

Пошел дождь. Починка продвигалась быстро.

— Готово?

— Готово! Поехали.




12


Дуг вел машину по дороге. Он явно что-то высматривал.

Вдруг он развернул машину, и они поехали между деревьями. Нора удивилась.

— Что случилось? Опять что-нибудь с машиной?

— Нет. — Дуг открыл дверцу. — Отсюда я пойду пешком, — сказал он. — Тебе лучше остаться в машине, а не мокнуть под дождем. Я скоро вернусь.

Эту фразу она слышала от него уже второй раз.

— Что ты делаешь? — спросил Дуг, видя, что она тоже выходит из машины.

— Иду с тобой.

— Это может быть опасно.

— Тем более я должна быть там, когда мы найдем Лу, — упрямо бросила Нора.

— Хорошо, — Дуг постарался скрыть раздражение, — но если я скажу «ложись», ты немедленно выполнишь мой приказ. А теперь пошли.

Они двинулись через лес, Дуг прокладывал дорогу.

Показалось одноэтажное здание с зарешеченной верандой, без гаража. Дом был довольно большим — шесть или восемь комнат. Уилли мог прятаться в любой из них.

— Стой здесь, — прошептал Дуг. — Я посмотрю с другой стороны — почему-то не видно машины.

Дуг обошел вокруг дома. Пока он не замечал никаких признаков жизни — ни внутри, ни снаружи. Машины нигде не было. Он вернулся к Норе.

— Я посмотрел всюду, но ничего не нашел.

— Думаешь, он уехал? — испуганно спросила она.

— Не знаю. Я войду в дом.

— Мы войдем. Я тебе нужна.

— Но это опасно. Твоя жизнь под угрозой.

— Я должна использовать этот шанс.

Они вместе пошли к дому. Интересно, вооружен ли Уилли? Дуг вытащил из кармана джинсов складной нож и осмотрел окна. Как он и ожидал, они не были заперты. Дугу удалось приподнять раму. Еще немного, и окно было открыто.

— А это законно? — поинтересовалась Нора, когда они проникли внутрь. — Может быть, нужен ордер или что-нибудь другое?

Комната оказалась почти пустой. Но Дуг уже приоткрыл дверь в следующую комнату.

— Подожди! — быстро коснулась его плеча Нора. — Что если Уилли ждет нас там? У тебя есть оружие?

Ее спутник молча кивнул.

Она хотела, чтобы Уилли оказался здесь, но боялась за Дуга. Может ли она рассчитывать на него? Она хотела верить ему!

Они пошли дальше. Кухня выглядела так, будто ею никогда не пользовались: все стояло на своих местах и сверкало чистотой. Стол был тоже чистый и пустой.

— Что ты думаешь об этом? — спросил Дуг.

— Уилли очень аккуратный человек. Это похоже на него.

Они вышли из кухни и очутились в холле.

— Попробуем сюда, — указал Дуг на дверь перед собой.

Она вела в кладовую, забитую консервами и сухим молоком.

— Это любимая каша Лу, — показала Нора дрожащей рукой на пестрые коробки.

Следующая дверь вела в спальню. Мебель в ней — кровать, шкаф, ночной столик с лампой и кресло-качалка — была удобна, но безлична.

Открыв еще одну дверь, они оказались в ванной. На раковине лежала бритва, крем для бритья, мужская расческа и щетка.

— Он здесь, — выдохнула Нора.

— Ты узнаешь что-нибудь?

— Нет, но чувствую это всей кожей.

Они покинули ванную комнату и пошли по холлу к гостиной, такой же нежилой. На стенах, оклеенных обоями, не было ни картин, ни украшений. Дуг подошел к письменному столу и вдруг услышал крик, донесшийся с другой стороны дома. Он оглянулся: Норы в комнате не было.

— Нора, где ты?! — крикнул он.

Ответа не последовало. Что случилось?

Страшная мысль пронзила его. Вдруг Уилли прячется где-то в доме? Он пролетел через центральный холл, разделявший дом на две части, и, подойдя к открытой двери, заглянул внутрь.

— Нора!

Она стояла одна в центре комнаты, спиной к нему и, услышав свое имя, повернулась.

— Я нашла миссис Энди Берк. — В руках у нее была игрушка Лу. — Вот она, миссис Энди Берк.

Дуг смотрел, не понимая.

— Разве ты не помнишь человечка, которого нашел у меня дома? Вот вторая половина этой пары. Я говорила, что их было двое. Лу получила их в прошлом году на Пасху и назвала «мистер и миссис Энди Берк», в честь учителя из воскресной школы и его жены.

Эту куклу Лу любила больше, говорила, что она похожа на настоящую миссис Энди Берк. Игрушка была у нее с собой, когда Уилли забрал ее.

— Ты уверена?

— Видишь эти швы? Я сделала их сама, потому что из куклы уже вылезала набивка, а Лу не хотела ложиться в постель без нее.

Дуг осмотрелся. Эта комната ничем не напоминала другие помещения дома. Всю ее заполняли игрушки: куклы, клоуны, барабаны, миниатюрный китайский чайный сервиз, игрушечная мебель, пианино розового дерева с пожелтевшими клавишами слоновой кости и многое-многое другое. Никогда он не видел ничего подобного.

— Что это? — спросил он после минутного смущения.

— Игрушки моей дочки, — ответила Нора.

Дуг оглянулся и увидел разбитое, облупившееся лицо одной куклы и испачканное, все в пятнах, платье другой. Подняв разбитую чашку, он сказал:

— Ты даешь это своей дочке играть?

— Нет, не я. Это Уилли дал ей. Смотри!

Нора подошла к открытому стенному шкафу и вытащила оттуда платья в стиле столетней давности.

— Это не ее одежда. — Она выдвинула ящик с ночными сорочками и шерстяными чулками. — И это тоже!

Дуг ничего не понимал.

— Разве тебе не ясно? — спросила Нора. — Посмотри на эту комнату! Это же настоящий музей!

Схватив что-то с ближайшей полки, она поднесла это к его лицу:

— Взгляни сам и скажи, что ты думаешь?

Дуг уставился на фотографию девочки.

— Это не Лу, нет! — торопливо сказала Нора. — Посмотри на обороте.

Там была надпись: Лу Терри, шести лет. Год 1896.

— Разве ты не видишь, что он делает? Он хочет, чтобы Лу заняла место его бабушки. Боже мой! Он пытается заменить моим ребенком давно умершую женщину!

Наконец Дуг понял. Господи, каково же ей!

Он поставил портрет на место и обнял Нору.

— Ничего, — попробовал он успокоить ее. — Мы найдем девочку раньше, чем он успеет причинить ей зло. Она еще маленькая, забудет обо всем, когда окажется снова с тобой.

— Ты уверен?

— Уверен, — сказал он твердо.

— Даже не знаю, что делать. То я ненавижу его, то жалею. Он сумасшедший, как ты думаешь?

— Думаю, что сумасшедший.




13


Оставив Нору, Дуг отправился на поиски телефона: необходимо было дозвониться до шерифа раньше, чем вернется Уилли с ребенком. Он обошел весь дом. Телефона не было.

— Что же делать? — отчаялась Нора.

— Один из нас должен вернуться и позвонить шерифу.

Ей было понятно, кто этот «один из нас».

— Я понимаю, ты боишься, что твой бывший муж…

— Нет, — сказала она. — Я не уйду из этого дома. Лу, только Лу!

— Но без ордера мы не можем ничего сделать. Кто-то из нас должен поехать.

— Вот ты и отправляйся!

— А если Уилли вернется, когда меня не будет? Нет, это слишком опасно.

— Поэтому я и остаюсь. Ты забыл, что он грозился сделать с Лу? Пойми, ты чужой не только для Уилли, но и для Лу тоже. Нет, — она покачала головой, — ты едешь звонить Гилду, а я остаюсь здесь.

Дуг молча взял ее за руку и повел к окну.

— Почему мы не можем воспользоваться дверью? — спросила она.

— Она на цепочке. Он узнает, что кто-то был здесь, если оставить цепочку незакрепленной.

Нора благополучно выбралась через окно и опять принялась за свое.

— Когда ты уйдешь, я спрячусь поблизости и буду его ждать.

— Я поймаю его раньше, чем он успеет зайти в дом. Обещаю, что ничего не случится с твоей дочкой.

Нора стояла возле крыльца, когда он начал протискиваться через окно, и вдруг она побежала. Он неудачно спрыгнул на землю, споткнулся, упал и повредил плечо. Пока он поднимался, женщина скрылась среди деревьев. Превозмогая боль, он устремился за ней, но нигде не нашел. Сколько он ни кричал, какие доводы ни приводил, Нора не отзывалась. Она исчезла.

Дуг подождал еще несколько минут, пока наконец не осознал, что ехать придется ему. Уилли мог появиться в любой момент, а добираться до телефона десять миль.

Он не хотел оставлять ее здесь одну, но что мог сделать?

Дуг быстро пошел среди деревьев, заметив, что скоро стемнеет, и крикнул:

— Ладно, Нора, ты выиграла. Я еду звонить. Но спрячься где-нибудь снаружи и ни за что не заходи в дом. Ты слышишь меня? Не приближайся к бывшему мужу, пока я не вернусь.

Он ругал себя за то, что не взял рацию, что не воспользовался служебной машиной, а остался в своей. Нужно было думать! Он не имел права ошибаться, оплошность дорого стоила.

На первой же бензозаправочной станции Дуг заметил телефоны. Дозвонился он только после третьей попытки.

— Гилд? Это Браун. Мы нашли его.

— Где?

— В десяти милях от города.

— Что за дом?

— Одноэтажный дом на поляне возле леса.

— Знаю это место. Я позвоню судье относительно ордера. Вы думаете, он вооружен?

— Не знаю, его сейчас нет, но налицо доказательства, что ребенок здесь. Я должен ехать. Миссис Уайт осталась там.

— Вы бросили ее одну?

— Это от меня не зависело.

— Понятно. Я сам привезу ордер через час. Будьте осторожны. — Он положил трубку.

Дуг посмотрел на часы. Прошло уже двадцать минут, вполне достаточно для всяких неожиданностей. Он сел в машину и нажал на акселератор…

Было уже совершенно темно, когда Дуг подъехал к лужайке возле дома, где он оставил Нору. Кажется, он опоздал: перед домом стоял черный «форд». Дуг со страхом понял, что Уилли вернулся.

Где сейчас Нора? Осторожно приближаясь к дому, он останавливался и тихонько звал ее, инстинктивно чувствуя, что напрасно тратит время. Вспомнив про револьвер, который дал ему Гилд, Дуг вытащил его. Мелькнула мысль, не следовало ли ему оставить оружие Норе, чтобы она могла защищаться, но это была нелепая мысль. Вряд ли она знает, как им пользоваться, а заряженное оружие в руках неопытного человека может наделать бед.

Держа револьвер двумя руками, Дуг направился к дому. В гостиной горела лампа, но там никого не было видно. Он осторожно подошел к окну. Счастье, что оно все еще открыто. Рама скользнула легко, почти бесшумно. Он оставил его открытым и через минуту быстро и бесшумно прошел в холл. Голоса слышались в другой части дома, и он моментально понял, откуда они доносятся — со стороны кухни. Подойдя ближе, он узнал голос Норы, а заглянув в комнату, увидел ее.

Нора стояла неподвижно в центре кухни, крепко сжимая кулаки, и не сводила глаз с бывшего мужа.

Уилли Уайт сидел у стола с маленькой черноволосой девочкой на коленях. У ее горла он держал нож с тонким лезвием.

— Если ты тронешь ребенка, клянусь, сумасшедший ты или нет, я сама убью тебя. — Дуг никогда не слышал такой жгучей ненависти в ее голосе.

— Ты всегда любила мелодраматические сцены, моя дорогая, — откликнулся Уилли. — И, насколько я помню, всегда давала обещания, которые не могла выполнить.

— Ты имеешь в виду деньги? Поэтому ты женился на мне, а не на Сильвии Милтерн? У нее были деньги, но ты понял, что не сможешь управлять ею. Ты думал, со мной будет легче.

— Да, даже слишком легко. Ты была той богатой принцессой, которая привлекала всех проходимцев, единственной дочкой старых родителей, обещавших сделать твоего избранника Крезом.

— Только я не получила денег, — прервала его Нора. — И мои родители завещали деньги своей любимой благотворительной организации. Ты кое-что не предвидел. Ты не ожидал, что я не такая жадная, как ты.

— Ты просто дура!

— Нет, я любила своих стариков за то, что они мои родители, а не за то, что они могут дать мне. Но это не для тебя. Для тебя важны только деньги! — Она считала, что имеет дело с сумасшедшим. Возможно, так оно и было, но в эту минуту Уилли казался не безумным, а просто злым и жестоким.

Лу захныкала, и Нора инстинктивно рванулась по направлению к ней.

— Остановись! — предупредил ее бывший муж, прижимая нож к горлу ребенка.

Нора застонала.

— Я знаю, что такое любовь. Я любил свою тетку и любил ее рассказы о моей бабушке.

— Поэтому тетя умирает одна в больнице, из-за того, что ты любил ее? — не выдержала Нора.

— Итак, ты знаешь о ней. Это означает, что ты встречалась с моей матерью. Чудесная женщина, правда? — спросил он с сарказмом.

Нора увидела, как лихорадочно заблестели его глаза и как дрогнула рука, державшая нож у горла девочки. Сейчас нельзя раздражать его, это может плохо кончиться.

Нарушив распоряжения Дуга, она надеялась, что ей удастся урезонить Уилли и заставить его отпустить Лу.

Это была глупость, ведь он уже доказал ей перед разводом, что его доброта и мягкость были наигранными, он рассчитывал обмануть ее и получить то, чего действительно хотел.

— Какие бы у тебя ни были разногласия с матерью, это не имеет значения. Важна Лу. Отпусти ее.

— Замолчи! — Он притянул девочку к себе и истерически закричал: — Закрой рот! Я презираю и ненавижу эту суку, которая родила меня, а потом бросила ради своей музыки! — Коварный свет вспыхнул в его глазах. — Но я рассчитался с ней — украл ее наследство, украл его прямо у нее из-под носа. И то же самое сделал с тобой, — продолжал он с улыбкой. — Я забрал то единственное, что ты любила.

— Но почему? У тебя ведь есть деньги и собственность. Зачем тебе ребенок?

— Молчи, глупая сука! Ты думаешь, что знаешь все? Ты думаешь, я женился на тебе только ради денег? Ошибаешься! Я сделал это для нее! Ничего ты не понимаешь, безмозглая корова! Все это я сделал для нее! Она моя, моя маленькая Лу, и никто никогда не отнимет ее у меня. Моя мать оттолкнула отца своей холодностью, — гнев снова замерцал в его глазах, — но тетя… она дала мне то, что я действительно могу любить, — она дала мне Лу.

Дуг быстро сунул револьвер за пояс джинсов, где он мог его легко достать, и вошел в кухню.

— Кто это? — Уайт бросил взгляд на Дуга и Нору. — Ты привела с собой этого человека? Он твой новый любовник?

Лу снова захныкала, когда нож прижался к ее нежной коже.

Дуг хотел броситься на него, но сдержался — он должен помнить о ребенке и о том, что имеет дело с человеком с неустойчивой психикой. Девочка смотрела то на испуганное лицо матери, то на незнакомца, не зная, откуда ждать помощи. Она не понимала, почему папа забрал ее у мамы и привез сюда, почему сердится на нее и делает ей больно. И не понимала, почему мама плачет. Она хотела к маме.

— Вы любите свою дочку? — спросил Дуг.

— Кто вы, черт побери?

— Тот, кто о ней беспокоится. Посмотрите, вы делаете ей больно. Вы этого хотите?

Уилли смутился. Досада и гнев Норы были ему понятны и приятны, злоба копилась в нем годами с тех пор, как он понял, что мать не любит его. Но Лу! Он почувствовал, как она дрожит у него в руках, и посмотрел на ее маленькое личико. Это же его дитя, копия бабушки. Нет, она и была его бабушкой. У него есть портрет, который доказывает это. Он часами слушал рассказы Инес о бабушке. Он знал, она бы поняла, как ему скучно и тоскливо, потому что не с кем играть, а мать не переносит шума, когда занимается своей музыкой. Но бабушки нет. Поэтому Уилли всегда искал кого-нибудь, похожего на нее, кто бы занял ее место в его жизни. Но не мог найти. Тогда он решил заиметь собственного ребенка и занялся поисками подходящей для этой цели жены. Сильвия Милтерн? Она могла бы родить ребенка, и у нее были деньги, так что в подходящее время он мог бы расстаться с ней, исчезнув с ребенком.

Но Сильвия не хотела стать матерью. Потом он встретил Нору, молодую и крепкую, из хорошей семьи, к тому же ее ждало неплохое наследство.

Только после женитьбы он узнал, что денег не будет. Но тут тяжело заболела тетка и он понял, что скоро сам станет наследником. Нора забеременела, а когда девять месяцев спустя он впервые увидел свою дочку, оказалось, что она точная копия его бабушки во младенчестве, если судить по портретам, которые показывала ему Инес.

Все складывалось удачно: он продал бы все имущество и они бы исчезли, если бы эта стерва не разошлась с ним и не попыталась отобрать у него его бесценное сокровище.

— Папа, — всхлипнула Лу, — мне больно.

Уилли чуть отодвинул нож, но по-прежнему держал его у ее горла. Он не желает ей ничего дурного. Но если его вынудят совершить непоправимое, тогда он покончит и с собой тоже. Они всегда будут вместе, и уже никто не сможет их разлучить.

— Что вам нужно? — спросил он, глядя на Дуга.

— Я хочу вам помочь, — сказал Дуг, — вы взволнованны.

— Вовсе нет, я очень спокоен.

— Вы хороший отец. Я вижу, вы очень хорошо ухаживали за ней, пока она была с вами.

Уилли помрачнел.

— Я пытался доказать это судьям, но они не хотели меня слушать.

— Что они понимают? — пожал плечами Дуг. — Не только вы любите ее, но и она тоже любит вас. Посмотрите на нее. И знаете, — продолжал он, — она очень похожа на вас.

— Это потому, что она в действительности моя бабушка. Она вернулась ко мне.

— Да? — спросил Дуг, делая несколько шагов к нему и притворяясь заинтересованным. — Тогда вы не сможете сделать ей больно, правда? — мягко спросил он, стоя уже в ярде от Уилли. Сосредоточив свое внимание на девочке, он улыбнулся ей: — У тебя хороший папа, ты очень любишь его, правда?

— Д-да. — Она хотела кивнуть головой, но почувствовала лезвие ножа у горла и отодвинула его руку.

Дуг попытался отвлечь внимание Уилли.

— Дети такие любопытные существа. Спорю, она еще не понимает, как может быть опасен нож, когда его берет. — Дуг хотел сейчас выхватить этот нож, но… еще не время… еще не время…

Нора не могла понять, почему он заговорил о ноже.

Уилли с удивлением перевел глаза на нож. Всего на миг он отвлекся от Дуга. Этого было достаточно. Оттолкнув ребенка одной рукой, Дуг попытался вырвать нож. Но Уилли уже овладел собой и сделал движение к Лу, однако слишком поздно. Нора схватила ее на руки в тот же миг, когда Дуг нанес удар прямо в удивленное лицо Уилли. Тот рухнул на стул, нож упал на пол. Дуг рванулся к ножу, но Уилли уже оправился и ударил его стулом по спине.

Они вцепились друг в друга. Дуг направил кулак в солнечное сплетение, стараясь лишить Уилли возможности поднять нож. Но Уайту удалось схватить противника за шею.

Одной рукой Дуг продолжал тянуться за ножом, пытаясь в то же время освободиться от мертвой хватки Уилли. Пришлось поднять руку и локтем ударить его по ребрам. Уайт взвыл от боли, но хватку не ослабил, стремясь задушить Дуга. Тот перестал тянуться за ножом, чтобы можно было работать обоими локтями и бить Уилли по грудной клетке. Уайт, ойкнув, отпустил его. Не прошло и секунды, как Дуг уже сидел на груди Уилли. Теперь нож был приставлен к его горлу.

— Ножи вообще-то оружие опасное, — холодно пояснил Дуг, не обращая внимания на кровь, капающую из его носа на рубашку противника. — Они могут и убивать. Вы бы не хотели, чтобы это случилось? — Он прижал тонкое лезвие к адамову яблоку Уилли.

— Н-нет, — ответил тот с искаженным от ненависти лицом. — Кто вы такой?

— Дуг!

Только теперь он вспомнил о матери и дочери, которые следили за ним широко раскрытыми испуганными глазами.

— Уведи ребенка в другую комнату, — приказал он.

— Почему?

— Слушай, что я говорю.

— Что ты собираешься делать? — Ее глаза не отрывались от тонкого конца лезвия, прижатого к горлу отца ее ребенка.

Ноздри Дуга раздулись от гнева.

— Ты беспокоишься?

— О нем? Нет. Но я беспокоюсь о тебе. Опомнись, Дуг, пожалуйста. Шериф скоро будет здесь.

Дуг знал, что она права — Гилд вот-вот подъедет. Но как ему хотелось разбить голову этому человеку!

— Мама, почему дядя сидит на папе? Папе больно?

— Нет, дорогая, папа здоров и все будет хорошо, правда, Дуг?

Она его понимала. Несколько минут назад она сама была готова ударами отплатить за все, что он заставил ее пережить. Но теперь, с Лу на руках, она хотела, чтобы его наказал закон. Немного успокоившись, Дуг встал на ноги и рывком поднял Уилли. Подтащив его к стулу, он велел ему сесть туда, где так недавно тот сидел, прижимая нож к горлу собственной дочки. Нора вышла из кухни вместе с Лу, но ее мысли остались с Дугом.




14


— Ну, вот ордер. — Шериф подал Дугу документ, не отводя глаз от человека, которого уводили его люди. — Между прочим, кто такая Лу? Он не перестает спрашивать о ней.

Дуг пожал плечами.

— Его дочка, но он думает, что она — его перевоплотившаяся бабушка.

— Да, у него проблемы, — покачал головой шериф.

— У кого их нет? — спросил Дуг, думая о своем.

Нора вошла в комнату, так и не выпустив дочку из рук. Что будет дальше? Исчезнет из ее жизни Дуг, когда к ней вернулась дочь? Ей бы этого не хотелось.

— Все действительно окончено?

— Да, — только и ответил Дуг.

Шериф понимал, что этим двоим есть о чем поговорить наедине.

— Эти бумаги… их нужно подписать, — сказал он, чувствуя себя лишним, но понимая, что дело есть дело. — Подвезти вас в город?

Нора посмотрела на Дуга. Он уставился на пол. Она хотела ответить, но Дуг опередил ее.

— Я сам отвезу их. Вот ваш револьвер, шериф, он вам еще понадобится. — Дуг вынул оружие и протянул его Гилду. — Спасибо.

— Вы давно работаете в агентстве? — спросил он.

— Да.

— Если вам понадобится когда-нибудь моя помощь, звоните.

— Спасибо. — Они пожали друг другу руки.

Шериф сел в машину и уехал.

Несколько минут спустя они тоже были в пути.

— Я должна извиниться, — сказала Нора.

— Забудь об этом. Все закончилось, поэтому давай забудем об этом. Так лучше.

— Для кого?

— Для нас — для меня, тебя и твоей дочки.

— Ее зовут Лу. Назови ее по имени, это не привяжет тебя к нам, но назови пожалуйста.

Дуг молчал.

— Это из-за того, что она его дочь? — Хотя и больно, но она должна была задать этот вопрос.

— Не говори глупостей.

— Тогда из-за того, что я вернулась в дом, не послушав тебя?

— Прекрати, я же сказал тебе, но ты упряма и своевольна. Если бы он тебя ранил, я отвечал бы за это.

— Значит, тебя беспокоит только то, кто бы за это отвечал? Я достаточно взрослая, чтобы самой отвечать за то, что делаю.

— Тогда нужно поступать, как взрослый человек. Ты поставила в опасность жизнь дочери. А если бы она пострадала, ты бы так же охотно взяла на себя ответственность за это?

— Извини, — сказала она, признавая справедливость его замечания.

— Можешь не говорить мне, скажи своей дочке, что ты поставила на карту ее жизнь.

— Какой ты злой.

— Да, — согласился Дуг, надеясь, что на этом их разговор иссякнет.

— Ты покидаешь нас? — спросила Нора после долгого, горького молчания. — И не хочешь отвечать мне? Что стоит между нами? Лу?

— Разве ты не понимаешь? Все дело во мне.

— Что ты имеешь в виду?

— Я хотел проломить башку твоему бывшему мужу. Хотел взять этот нож и… — Он замолчал, качая головой.

— Знаю, я сама хотела это сделать. Нет ничего плохого в том, что у тебя здоровая реакция на происходящие события.

— В моей реакции нет ничего здорового, а есть черты характера, унаследованные от родителей. Это тоже вроде болезни, как у твоего Уилли. Не хочу, чтобы это обратилось против кого-нибудь.

— Какие глупости, — перебила его Нора. — Ты совсем не похож на Уилли, и ты ничуть не болен.

— Нет, ты ошибаешься, и мне не хочется следовать родительскому примеру.

— Боже мой! — вздохнула она. — Ты привык жить вдали от мира и не хочешь меняться. Ты ругаешь меня за упрямство, а сам ты трус. И что ты собираешься делать, покинув нас? Вернешься к себе домой, по существу в никуда? Я знаю, ты боишься, что тебе снова причинят боль, но нельзя же убежать от жизни. Нужно научиться терпению и молиться о том, чтобы в следующий раз, когда это произойдет, ты был уже сильнее и мудрее. Если хочешь, возвращайся туда, где можно спрятаться от жизни, от эмоций, возвращайся к мертвым! Для тебя это единственное безопасное место, потому что мертвые не чувствуют ничего… — Нора, задыхаясь, смотрела перед собой, слезы текли по ее лицу.

Дуг подъехал к мотелю.

— Я высажу вас здесь, — сказал он.

— Ты не зайдешь?

— Нет.

— Я увижу тебя завтра?

— Не знаю. Мне нужно написать отчет в Вашингтон.

— Тогда, полагаю, мы видимся в последний раз, если… если только ты не придешь как-нибудь.

Дуг не отвечал.

— Прощаемся?

— Я думаю, да.

Она медленно наклонилась и поцеловала его в щеку.

— Я люблю тебя, Дуг. Разве это тебе безразлично?

— Ты хочешь, чтобы я внес твою дочку в дом? — глухо спросил он, не поднимая глаз.




Сидя в машине, он издали наблюдал за тем, как Нора с дочкой садились в автобус. Он не уехал сразу же после ареста Уилли, как говорил ей. Однако перебрался в мотель на другом конце города. Нора спросила его тогда, не Лу ли стоит между ними, и он ответил, что нет. Он лгал. И не потому, что девочка была дочерью другого человека, а просто из-за того, что она была. Воспоминания о собственных детских страданиях жили в его мозгу вместе со страхом, что он способен пойти по стопам родителей. Вдруг он уступит чувствам, которые испытывал к Норе, а потом заставит девочку страдать за это? Невозможно, чтобы другой ребенок прошел через ад, который выпал на его долю.

Когда автобус исчез вдали, Дуг тронул свою машину.




Неделю спустя он стоял перед домом, поднимая руку к кнопке звонка. Дверь открылась, и Дуг оказался лицом к лицу с человеком, которого не хотел бы больше встречать.

— Вы сказали, что я могу прийти, если захочу поговорить. Так вот, у меня много вопросов и мне нужны ответы.

Преподобный Рольф внимательно посмотрел на него, а потом гостеприимно распахнул дверь.




Нора подложила еще одно полено в камин и села, глядя на огонь. Прошло только два часа, как ушла Лу, а она уже скучала. После возвращения они не расставались и, если бы не Тельма, ее лучшая подруга, то они и сейчас были бы вместе. Но нет, Лу нужно общество других детей, говорила Тельма. Вздыхая, Нора встала и пошла на кухню, чтобы приготовить напиток из растертых с сахаром желтков с ромом. Вечер был свободен. Она могла спокойно заворачивать рождественские подарки и отдыхать.

До Рождества осталось всего три дня, и Лу начала беспокоиться, почему под елкой нет подарков. У всех, кого она знала, там уже лежало немало пакетов.

Возвращаясь в комнату со стаканом, Нора бросила взгляд на груду подарков, которые она положила возле кушетки, чтобы их красиво упаковать. Сверху лежал мужской свитер. Где он? Где Дуг Браун проводит Рождество?

Конечно, глупо покупать подарок человеку, которого не увидишь, но она не могла устоять. Свитер так бы подошел Дугу.

Раздался телефонный звонок — это была Тельма.

— Ты не скучаешь одна?

— Нет, все в порядке.

— Лу передает тебе привет и любовь, мы все любим тебя.

Положив трубку, Нора взяла со стола стакан и маленькими глотками начала пить густой напиток. Потом посмотрела на портрет своих родителей. Они любили бы Лу, и она их — тоже, подумалось ей печально.

Вздохнув, она включила телевизор и понемногу отвлеклась от своих переживаний.

Было восемь часов вечера, когда Нора выключила телевизор и снова посмотрела на свитер. Взяв его в руки, она уткнулась в него лицом. Шесть недель! Она не видела его шесть недель! Почему не получается забыть его так легко, как он, очевидно, забыл ее?




Дуг медленно проезжал мимо дома, глядя на рождественские огни. Проезжал уже в четвертый раз. Не хватает, чтобы кто-нибудь его заметил, позвонил бы в полицию и его задержали бы как подозрительную личность, готовящую ограбление.

Наконец он решился. Нора дома. Нельзя уехать, не дав ей знать, что он был здесь.

У двери Дуг помедлил в нерешительности и опустил руку, не прикоснувшись к звонку: а если она его не хочет видеть? Тогда он сбежал, обещая себе забыть о ней. И он очень старался. А теперь стоит перед дверью ее дома.

Нора преследовала его во сне и наяву. Она назвала его трусом? Он и есть самый настоящий трус.

Его рука сама поднялась к звонку, и Дуг закрыл глаза, услышав его звук внутри дома. Вдруг дверь открылась. Дуг глянул в лицо, которое мерещилось ему повсюду последние шесть недель, и не мог разлепить губы.

Нора тоже молчала. Хотела что-то сказать, но и ее язык прилип к гортани. Хотела броситься к нему, но ноги словно налились свинцом.




15


— Можно войти?

Она молча отступила в сторону, пропуская Дуга в холл, затем закрыла за ним дверь. Так же безмолвно повела его в гостиную. Там повернулась и сказала:

— Садись.

— Спасибо, я постою. — Дуг оглянулся, подошел к камину и наклонился, чтобы согреть руки. — Здесь приятно, уютно…

— Да. Мы с Лу любим огонь по вечерам, когда читаем или смотрим телевизор.

— Она спит?

— Нет, она у друзей.

— О! А она здорова? Все в порядке после случившегося?

— Все прошло. Уилли хорошо обращался с ней. Она только жалела, что нет ни меня, ни ее друзей, но по существу так ничего и не поняла.

Нора стояла возле дивана. Очевидно, ждала, чтобы он сказал то, из-за чего пришел, а потом бы навсегда покинул ее дом.

Все шесть недель она пыталась его забыть. Ну, кого она обманывает, ей так и не удалось это сделать. И именно сейчас, когда она приняла окончательное решение похоронить память о нем, когда перестала вскакивать при каждом звонке телефона и мчаться к двери, не чуя под собой ног, он вдруг неожиданно явился. В какой-то момент ей показалось: он здесь потому, что любит ее. Но она тут же отбросила эту мысль. Меньше всего он напоминал влюбленного. Держался спокойно, хладнокровно, как чужой человек. Может быть, так у них принято, в ФБР, — наносить визиты людям, которым помогли.

— Я рад.

— Прости? — смущенно шепнула Нора. Она потеряла нить их разговора, размышляя о своем.

Дуг глотнул и объяснил:

— Я рад, что Лу не пострадала.

— О, да. Спасибо.

В комнате было тепло. Он расстегнул куртку, думая о том, как направить разговор на ту тему, из-за которой пришел.

— Суд над твоим бывшем мужем будет в начале года?

— Да. — Нора отвела взгляд; как она и предполагала, это официальный визит.

Взглянув на свой стакан, она спросила:

— Выпьешь? — Ей хотелось выйти ненадолго.

— Нет, спасибо, не беспокойся.

— Это не беспокойство. Я только что сама пила.

— В таком случае с удовольствием составлю тебе компанию.

Нора направилась к кухне, испытывая облегчение.

— Можно, я положу это здесь? — спросил Дуг, снимая куртку и кладя ее на стул.

— Да, конечно. Хочешь, я повешу ее в стенной шкаф в холле?

— Нет, ничего. Я ненадолго.

Нора вышла из комнаты. Он посмотрел на елку. Она была украшена красными и зелеными бантами. В звезде на вершине дерева горел огонек.

— Ну, вот, надеюсь, тебе понравится. Этот рецепт знала моя мать, а до нее — ее мать. Это мой любимый праздничный напиток. Я делаю его каждый год.

— Как поживаешь? — спросил Дуг. Ему нужно было многое сказать ей, но он не знал, как начать.

— Хорошо, — сказала Нора.

Но тут стакан выскользнул у нее из рук и разбился на стекле, покрывавшем стол. Дуг подбежал к ней.

— Ты не порезалась? — Схватив ее руку, он начал внимательно осматривать каждый палец. Нора вырвала руку.

— Почему ты пришел, Дуг? После того как так долго не давал о себе знать? Чего ты хочешь от меня?

Но Дуг вдруг увидел свитер на груде незавернутых подарков. Взяв его, он ощутил под пальцами пушистую мягкость шерсти.

— В твоей жизни кто-то есть? — спросил он, глядя на свитер.

— Нет… да… нет.

Отбросив свитер, Дуг схватил ее за плечи.

— Так да или нет? — спросил он.

— Я… я…

— Отвечай! — Он слегка потряс ее.

Ее глаза потемнели от гнева.

— Убери руки! Какое право ты имеешь задавать мне вопросы?

С силой притянув ее к себе, он закрыл ее рот своим ртом.

Ошеломленная Нора не могла ни реагировать, ни сопротивляться. А потом вдруг оттолкнула его и закричала:

— Прекрати! Отпусти меня! Больше я не допущу тебя в свою жизнь — ни на несколько дней, ни на одну ночь!

Дуг послушно разжал объятия, повернулся к ней спиной и, чтобы скрыть, как прикосновение ее губ взволновало его, сделал глоток из стакана. Он никогда не любил этот напиток. Взяв себя в руки, он повернулся к ней.

— Ты хочешь знать, что я делал все это время?

— Ты приехал, чтобы рассказать мне о своей деятельности?

Не обращая внимания на резкость ее тона, Дуг продолжил:

— Я был в Вашингтоне и видел Элиаса Брендона.

Она подошла к окну.

— Нора! Я поступил на новую работу. Агентство здесь открывает офис по розыску пропавших детей.

— Я рада за тебя.

— Это все, что ты можешь сказать?

— А что ты желаешь услышать, Дуг? Мое одобрение? Ты его имеешь… Мои добрые пожелания — тоже. Что же еще?

— Твою любовь.

— Что ты сказал?

— Когда я следил за автобусом, увозящим вас, то знал: вы забрали с собой мое сердце.

— Ты был на остановке, когда мы уезжали?

— Да, был.

— Почему?

— Я… черт, неужели ты не догадалась?

Нора побледнела.

— Почему ты не можешь говорить прямо? Я первая сказала тебе, что… если только ты это имеешь в виду…

— Не смотри на меня так! — Может быть, если он объяснит ей… — Я ездил к преподобному Рольфу.

— Ты к нему ездил? — с удивлением спросила Нора. — Я думала, он тебе не понравился.

— Я этого не говорил. Что ты делаешь? — с удивлением спросил Дуг, когда она взяла в рот сигарету.

— Курю.

— Ты не курила раньше.

— Да. А теперь курю.

Дуг выхватил у нее изо рта сигарету и бросил ее в камин.

— Кто ты такой, чтобы распоряжаться?

— Человек, который тебя любит!

— Что? Что ты сказал?

— Я сказал… — Дуг положил руки ей на плечи. — Я люблю тебя. — Теперь ему стало легче говорить. — Ничто, никакие перемены в моей жизни ничего не значат без тебя. Ты заставила меня посмотреть жизни в лицо. Что я и делаю. Я люблю тебя.

Нора покачала головой. Она так хотела верить…

— Но я не слышал от тебя ни слова целых шесть недель. Ты словно вычеркнула меня из своей жизни. Я боялся тебя тогда и боюсь теперь.

— Меня? Боишься? Но почему?

— Боюсь, что ты прикажешь мне уйти, потому что больше меня не любишь.

— О, Дуг!

— Ты создала человека, который теперь стоит перед тобой, Нора, и от тебя зависит, что будет с ним дальше. Я знал, ты нужна мне, но я знал и то, что не получу тебя.

— Почему?

— Потому что… если я что-нибудь сделаю в приступе гнева, то причиню боль тебе или Лу.

— Так вот в чем дело! О, Дуг, а я думала, что ты не любишь меня или не хочешь быть с Лу.

— Боже, и люблю, и хочу тебя! Как хочу! — Он обнял ее и прижался лбом к ее щеке.

— Ты говоришь, это я создала тебя? — изумилась Нора. — Как это может быть? До встречи с тобой я не знала, что значит любить.

Прижав ее к груди, Дуг приник губами к ее волосам и хрипло прошептал:

— Я не могу жить без тебя. Все мои добрые намерения рухнут без твоей поддержки.

Потом ее руки обвились вокруг него, и он стал покрывать поцелуями ее шею.

— Как мне не хватало тебя каждую минуту каждого дня и ночи. Мне так недоставало тебя…

Нора повернула свое лицо так, что губы их встретились, и отвечала на его поцелуи с нескрываемой радостью.

— Ты любишь меня? — спросил Дуг.

— Всем сердцем!

После очередного долгого поцелуя Нора шепнула:

— А Лу?

— Что именно?

— Ей нужен отец.

— А мне нужна семья.

— Значит, мне пора готовить себе приданое?

— Я сделал открытие: оказывается, в душе я человек старомодный. Планируя прожить вместе всю жизнь, я хотел бы начать с венчания в церкви.

— И преподобный Рольф обвенчает нас? — весело рассмеялась Нора. — Разве не для этого ты встречался с ним?

— Ну, — Дуг улыбнулся, — если только у тебя нет другого предложения, я бы хотел, чтобы наша свадьба состоялась во Фронт-Рояле.

— О, Дуг! — Нора крепко обняла его. — Мы будем так счастливы!



Внимание!


Текст предназначен только для предварительного ознакомительного чтения.

После ознакомления с содержанием данной книги Вам следует незамедлительно ее удалить. Сохраняя данный текст Вы несете ответственность в соответствии с законодательством. Любое коммерческое и иное использование кроме предварительного ознакомления запрещено. Публикация данных материалов не преследует за собой никакой коммерческой выгоды. Эта книга способствует профессиональному росту читателей и является рекламой бумажных изданий.

Все права на исходные материалы принадлежат соответствующим организациям и частным лицам.