Была бы только любовь…
Грейс Грейс


Best-Kept Wishes #3


После выпускного бала Сьюзи Фентон, как и все ее одноклассники, загадала желание. Выйти замуж и родить ребенка. Но вот прошло уже пятнадцать лет, а желание Сьюзи исполнилось только наполовину. Пора принимать радикальное решение! — приказала она себе и начала действовать.


Кэрол Грейс

Была бы только любовь…


ГЛАВА ПЕРВАЯ


Сьюзи Фентон вошла в кабинет шерифа городка Хармони, штат Невада, в восемь часов утра. Дождь барабанил по окнам небольшого железобетонного здания и мощными потоками хлестал из желобов. Расправив плечи, с безумно бьющимся сердцем, Сьюзи стояла перед старомодным дубовым письменным столом шерифа, вода капала с подола ее плаща и лужицами растекалась по истертому дощатому полу. Нелегко сказать то, что она должна сказать, и наверняка ее слова ошеломят и рассердят обычно приветливого блюстителя закона. Однако время пришло. Ока и так ждала слишком долго.

— Шериф, я ухожу. — Сьюзи вытянула руку ладонью вперед, предупреждая его возражения. — Я знаю все, что вы скажете: вы нуждаетесь во мне, я незаменима. Только незаменимых людей нет, а есть некоторые обстоятельства, от меня не зависящие. Я должна думать о своем будущем. И сейчас больше, чем когда-либо. — Эффектным жестом Сьюзи вытащила из зажатой под мышкой прозрачной папки лист бумаги, положила его на стол, затем рухнула на пластмассовый стул для посетителей и со вздохом облегчения закрыла глаза.

Ну вот. Теперь только хватило бы мужества произнести эту зажигательную речь в тот момент, когда шериф Брэйди Уилсон будет сидеть за столом, и можно двигаться к своей цели. Конечно, после того, как он найдет ей замену. Она не оставит его без помощи. Несмотря на суровый вид и грозный голос, Брэйди — идеальный начальник. Понимающий, отзывчивый, добродушный и, когда хочет, чертовски обаятельный.

Естественно, кроме тех случаев, когда расследует какое-нибудь важное дело. Что случается не так уж часто. Самые жестокие преступления, с которыми ему приходилось сталкиваться в Хармони, — браконьерство на окрестных пастбищах, драки в баре и споры о границах частных владений.

Несколько минут спустя в кабинет бурей ворвался шериф, отряхиваясь, как промокший пес, и разбрасывая во все стороны капли воды с густых каштановых волос. Брэйди не глядя швырнул плащ в направлении вешалки, и петля точно опустилась на крюк.

— Отлично, ты сегодня рано, — похвалил Брэйди, обойдясь без формального приветствия. — Снимай плащ. У нас полно работы.

Сьюзи медленно поднялась и так же медленно повесила свой плащ рядом с его плащом, краешком глаза следя, как Брэйди хмурится, как камнем падает на свой вращающийся стул. Громкий щелчок портфельного замка выстрелом прозвучал в воцарившейся тишине. Подходящий ли сейчас момент? — вздрогнув, спросила себя Сьюзи. Обидно. Как раз когда она собралась с духом, у Брэйди явно плохое настроение.

— Что случилось? — спросила Сьюзи.

— Вот что случилось. — Брэйди швырнул на стол лист плотной глянцевой бумаги. — У меня появился соперник. И это за месяц до выборов. Он имеет право?

— По закону Невады любой человек может выдвинуть свою кандидатуру не позже чем за месяц до выборов, если до этого баллотировался лишь один кандидат.

— Откуда ты знаешь?

Сьюзи указала на верхнюю полку за спиной шерифа, где стояла толстая книга в черном переплете, свод законодательных актов Невады.

— Все это есть там.

Брэйди кивнул, как всегда полностью полагаясь на ее знание законов и процедур. Сьюзи взяла со стола рекламный листок и увидела фотографию молодого мужчины с серьезными глазами, а прочитав его биографию, поняла, что Брэйди придется побороться за свою должность впервые за долгую службу, посвященную охране правопорядка.

— Даррел Стейплз. Это тот парень, что купил ранчо Карстерсов? Который сколотил состояние на мебельных распродажах? У которого столько денег, что он не знает, куда их девать? Зачем ему понадобилась должность шерифа?

— Может, захотелось покрасоваться, самоутвердиться. Чертов спекулянт! Проходимец! Он даже не из Невады.

— Ты тоже, — уточнила Сьюзи.

Брэйди приподнял брови и хмуро уставился на нее.

— Позволь напомнить тебе, что я прожил здесь пять лет. И я не вздувал цены на недвижимость покупкой огромного процветающего ранчо только для того, чтобы поиграть в ковбоя. И не собираюсь покупать работу для того, чтобы поиграть в шерифа.

— Но недвижимость ты купил.

— Амбар на пяти акрах ты называешь недвижимостью?

В Сьюзи словно вселился дух противоречия.

— Прекрасный амбар.

Действительно, Брэйди перестроил амбар в просторный двухэтажный дом с огромными окнами, из которых открывался изумительный вид на зубчатые цепи гор вдали.

— И он мой. Я думал, что эта работа тоже моя. И останется моей столько, сколько мне захочется. В истории Хармони ни разу не было конкуренции на выборах шерифа, не так ли?

— Насколько я помню, не было. — Сьюзи внимательнее вгляделась в лицо соперника Брэйди. — Недурен собой. Он женат?

— Не знаю. А кому это интересно? — Брэйди выдернул листок из рук Сьюзи. — Тебе?

— Вообще-то… — Вот она, идеальная возможность объясниться. Любой другой понял бы, почему Сьюзи больше не может здесь оставаться. Любой другой давно догадался бы, что она уйдет отсюда рано или поздно. Любой, только не тот, кто всегда думает лишь о работе! Сьюзи уже открыла рот, но зазвонил телефон, и Брэйди снял трубку.

— Да, я знаю… Но у него нет ни одного шанса. Никто его не знает… Да… Он что?.. Он кто?.. Да, хорошо, я подъеду. Сегодня. Спасибо.

Брэйди бросил трубку, вскочил и зашагал взад-вперед по кабинету. Сьюзи молча ждала, когда он заговорит.

— Звонил Хэл. Сказал, что Стейплз уверен в победе на выборах. Таким образом он, видите ли, хочет отблагодарить город, который стал ему родным. Не лучше ли было внести пожертвование в библиотечный фонд или построить новый городской центр? Зачем ему понадобилась моя работа? — (Сьюзи не успела ответить.) — К твоему сведению, он женат. Выходит, мне придется соперничать с парнем, чья жена растит детей и печет печенье. — Презрительный тон Брэйди ясно дал понять, как он относится к женам подобного сорта, то есть именно к таким, какой мечтала стать Сьюзи. — Ну, — вдруг накинулся на нее Брэйди, — так и будешь смотреть на меня? Займись делом. Закажи рекламные листки, плакаты. Позвони на радиостанцию, приценись к телерекламе.

— Как ты собираешься платить за телерекламу? В твоем избирательном фонде около двухсот пятидесяти долларов. Хватит только на несколько плакатов и письма избирателям.

— Организуй сбор денег. Ну, ты же знаешь, как это делается. Например, ужин со спагетти и кофе. Люди платят по сто тысяч долларов, чтобы поужинать с президентом. Сколько они заплатят за ужин с шерифом?

— Долларов пять, — предположила Сьюзи. — Может, семь пятьдесят.

Брэйди улыбнулся ей, несмотря на отвратительное настроение.

— Так много? А я боялся, что мне придется приплачивать им. Ну, хватит, у меня полно дел. Вчера вечером факс выплюнул целую пачку объявлений о розыске преступников. Интересно, как я могу одновременно служить шерифом и баллотироваться на должность шерифа! — Брэйди недоуменно покачал головой. — Слава Богу, у меня есть ты, Сьюзи. Я не променял бы такого секретаря, как ты, на все деньги Стейплза. Даже на груду золота, весящую как ты! Между прочим, сколько ты весишь? Сто пятнадцать фунтов? Сто двадцать?

Взгляд Брэйди скользнул по всем ста двадцати восьми фунтам ее фигуры, стройной, но выгодно отличающейся от плоских, как доски, фигур топ-моделей, и под этим взглядом решение Сьюзи покинуть его растаяло, как снега Сьерра-Невады на весеннем солнце.

Со всеми его деньгами у Стейплза нет ни шанса покорить избирателей, особенно избирательниц, если Брэйди пустит в ход свое обаяние. Сьюзи прекрасно это понимала, но, к счастью, была невосприимчива к чарам Брэйди Уилсона, в основном потому, что упомянутый Брэйди Уилсон слыл убежденным холостяком. Когда-то он был женат, развелся и больше жениться не собирался, что ясно давал понять всем женщинам, пытавшимся приручить его с тех пор как он появился в Хармони.

— Прибереги это для своих избирателей, — сказала Сьюзи, намекая на то, что заметила восхищенный блеск его глаз, и, проигнорировав вопрос о весе, быстро прошла в свой кабинет, смежный с кабинетом шерифа. Еще секунда, и она бы предложила опустошить свой банковский счет ради его переизбрания! Вот каким даром убеждения обладал Брэйди Уилсон. Вот почему она так боялась сообщить ему об уходе.

Сьюзи села за свой стол и уставилась на противоположную стену. Если кабинет Брэйди украшали американский флаг, официальные фотопортреты президента и главного прокурора штата, награды и дипломы, на этой стене висели фотографии ее маленького Тревиса, чей отец бросил их еще до рождения сына. Вот белокурый Тревис счастливо улыбается ей. Вот она держит его на руках в тот день, когда ему исполнился годик. Вот Тревис в маскарадном костюмчике накануне Хэллоуина. Вот он обнимает своего плюшевого мишку… Ее сердце переполнилось любовью и решимостью. Она сегодня же поговорит с Брэйди.

Сьюзи заказала рекламные щиты и плакаты с лозунгами «Брэйди Уилсон, друг народа», «Брэйди Уилсон, человек слова» и едва снова взялась за телефонную трубку, как яростный вопль пронесся по небольшому зданию. Выронив трубку, Сьюзи в два шага преодолела расстояние до двери и распахнула ее. Брэйди возвышался над своим письменным столом, держа перед собой ее заявление об уходе.

— Что это значит?

Всего несколько минут назад он смотрел на нее с теплотой и восхищением, сейчас в тех же самых карих глазах сверкали гнев и возмущение.

— Я могу объяснить, — пролепетала Сьюзи. Вот он, ее шанс. Отступать некуда. — Я… я не могу больше на тебя работать. — Все мысли вылетели из ее головы. Она не могла вспомнить заготовленные аргументы. Что-то там было о ее будущем, об обстоятельствах… но что?

— Тебе нужен отпуск? После выборов можешь отдыхать сколько угодно. Прибавка к жалованью? Я схожу в муниципалитет и выбью для тебя прибавку.

— Нет… я… Мне нужен муж.

— Муж? Зачем, черт побери? — искренне изумился Брэйди.

— Чтобы сидеть дома с Тревисом. Мама переезжает в Вегас к своей сестре. Некому будет нянчить Тревиса.

— Найди кого-нибудь другого.

— Я не желаю, чтобы чужой человек заботился о моем ребенке.

— Бери его с собой на работу.

Сьюзи скорчила гримаску, вспомнив наконец, почему страшилась сообщить Брэйди о своем уходе. Когда он чего-то хотел, то просто не слышал никаких возражений. И почему он так боится проиграть выборы? Перед лицом подобной решительности у мебельного короля нет ни единого шанса.

— Брэйди… я не могу приводить сюда годовалого малыша. Тревис только-только учится ходить и лезет всюду, куда только может достать.

— Ладно, ладно. Мы придумаем что-нибудь еще. — Брэйди сосредоточенно нахмурился, отошел от стола, вернулся и вдруг с интересом взглянул на Сьюзи. — За кого ты собираешься замуж?

— Не знаю. Вот почему я ухожу! — горячо воскликнула она. Слава Богу, наконец-то Брэйди слушает! — Я должна найти такую работу, где можно познакомиться с подходящим парнем.

Брэйди схватил Сьюзи за плечи, пригвоздив к полу пылающим взглядом.

— Поправь меня, если я ошибаюсь. Ты хочешь сидеть дома и заботиться о малыше. Ты бросаешь эту работу, чтобы выйти замуж. Пока все правильно?

Она кивнула.

— Но поскольку не можешь найти кандидата, решила подыскать другую работу.

— Да, такую, где я встречу приличных мужчин, а не пьяниц, бездельников и правонарушителей.

— И что же это за работа?

— Ну, я думала устроиться официанткой в ресторан.

Лицо Брэйди побагровело, челюсть отвисла.

— В эту дешевую забегаловку? Ты готова бросить достойную, хорошо оплачиваемую работу, чтобы стать официанткой? Это лишено всякого смысла.

— Я объясню, если ты меня выслушаешь. Ты ведь регулярно питаешься в городском ресторане, так?

— Конечно.

— Как и все холостяки в радиусе многих миль от Хармони. Если они не заглядывают поужинать, то обязательно приезжают в выходные. И не только они, но любой турист и любой…

— Убийца, психопат и вооруженный бандит. А между прочим, кого именно ты ищешь?

— Просто приличного парня. Который не сбежит. Который любит детей. Это обязательно. Неужели я многого прошу?

— Конечно же, нет. Ты заслуживаешь самого лучшего. Как только закончится избирательная кампания, можешь брать выходные когда захочешь. Я даже сам посижу с Тревисом, когда ты пойдешь на свидание. — Брэйди удовлетворенно улыбнулся: — Здорово я придумал?

— Спасибо. Замечательно, но о каких свиданиях ты говоришь, если я не знаю ни одного подходящего парня? Вот почему мне необходимо сменить работу.

— И целый день торчать в забегаловке? Как человек, который проводит там много времени, со всей ответственностью заявляю: ты глубоко заблуждаешься. Давай сгоняем туда прямо сейчас, выпьем кофе, и я покажу, что имею в виду. Если ты заметишь хотя бы одного парня, подходящего в мужья вообще и достойного тебя в частности, я немедленно отпущу тебя. Но если ты признаешь, что там нет никого, отвечающего твоим требованиям, то останешься до дня выборов. — Брэйди протянул руку: — Договорились?

— Но идет дождь, — пробормотала Сьюзи, стискивая пальцы.

— Тем больше причин, чтобы парни ошивались в закусочной. Они же не могут работать под дождем. — Брэйди схватил ее ладони и затряс их в крепком рукопожатии, затем накинул ей на плечи плащ. — Пошли.

Они пробежали до Мэйн-стрит, лавируя между лужами, и не успела за ними захлопнуться дверь ресторана, как ливень припустил с новой силой. Во влажном жарком воздухе царил аромат яичницы, бекона, гренок и кофе. В животе Сьюзи заурчало. Со всеми утренними хлопотами — накормить и одеть Тревиса, отвезти его к матери — она не успела позавтракать.

Брэйди повесил на вешалку плащ и ковбойскую шляпу и как раз направлялся вслед за Сьюзи к единственной свободной кабинке, как кто-то хлопнул его по спине. Брэйди обернулся. Высокий, хорошо сложенный мужчина с идеальным загаром улыбался ему, сверкая безупречными зубами.

— Здорово, приятель. Ты, должно быть, шериф Уилсон. Я — Стейплз. Заставлю тебя попотеть за твои денежки. А пока держи. — Стейплз протянул руку, и Брэйди неохотно пожал ее. В этом парне все вызывало неприязнь: и нелепое подражание протяжному западному выговору, и вялое рукопожатие, и искусственный загар.

— Вы здесь новичок, не так ли? — произнес Брэйди, делая ударение на слове «новичок». Краем глаза он заметил, что все сидящие за стойкой бара перестали есть и следят за первой встречей соперников.

— Да. В прошлом году ехал в Айдахо, в отпуск, и влюбился в этот городок. Оказалось, здесь самая лучшая охота и рыбалка. Так что теперь я гражданин этого цветущего уголка Невады, полноправный житель Хармони.

Брэйди огляделся, надеясь, что другие посетители так же, как и он, испытывают отвращение к самозванцу, однако все таращились на Стейплза с нескрываемым интересом, граничащим с восхищением, будто загипнотизированные.

— Приятно познакомиться с вами, — пробормотал Брэйди и отправился к Сьюзи, здороваясь на ходу с друзьями.

— Так, значит, это он, — сказала Сьюзи, когда Брэйди скользнул на пластмассовую скамью напротив нее.

— Да. Как твое мнение?

— Мне показалось, ты был с ним очень вежлив, — ответила она, поднося к губам чашку с кофе.

— Я же не мог с размаху врезать парню по его изнеженной физиономии и предложить убраться из города. Но если он так и будет слоняться здесь без дела, его можно арестовать за бродяжничество, — проворчал Брэйди, мрачно глядя на соперника.

— И продержать в тюрьме до конца избирательной кампании?

Брэйди кивнул.

— Напомни мне просмотреть все местные законы и законодательные акты, начиная с прошлого столетия.

— Ты не слишком драматизируешь ситуацию? — спросила Сьюзи. — У тебя есть друзья. У тебя потрясающая внешность и море обаяния.

— Обаяние? Ты действительно так думаешь? — (Если бы Сьюзи не знала Брэйди так хорошо, то решила бы, что он смущен ее комплиментом. Или, может, его уши порозовели от духоты?) — Между прочим, у меня есть еще кое-что. Секретное оружие. У меня есть ты. Пока есть. — Брэйди обшарил взглядом переполненный зал. — Ну, увидела кого-нибудь?

Сьюзи промолчала, не желая признавать поражение.

— Я так и думал, — самодовольно сказал Брэйди.

— Гляди-ка: Тэлли. — Сьюзи оттолкнула тарелку и встала, не в силах больше терпеть торжество Брэйди. — Пойду поздороваюсь с ней.

Сьюзи протолкнулась к стойке, где ее подружка — еще со школьных времен — пила кофе. Взобравшись на соседний табурет, Сьюзи положила руки на стойку и громко вздохнула.

— Ты ему сказала? — спросила Тэлли.

— Сказала, но не помогло.

— Что значит «не помогло»? Он же не может удерживать тебя против твоей воли.

— Воля. Вот ключевое слово. Нет у меня никакой воли, когда дело касается Брэйди. Он уговорил меня остаться, если я сегодня же не найду здесь, в закусочной, подходящего парня.

— Что?

— Знаю, знаю. Это безумие. Не оглядывайся. Я знала, что ничего не получится, еще до того, как мы пришли сюда. В этом трагедия моей жизни.

— Можешь попросить его об отсрочке? — спросила Тэлли. — На выходные к нам приедет друг Джеда. Неженатый. Перспективный. Я хотела вас познакомить.

Сьюзи горестно покачала головой.

— Мы скрепили договор рукопожатием. И я должна была найти кого-то там, где собираюсь работать. Ты все еще думаешь, что это хорошая идея? — встревоженно спросила Сьюзи.

— Принимая во внимание твою цель найти свободного мужчину, достигшего брачного возраста, — да. Где еще ты найдешь столько кандидатов в одном месте?

— Это наше мнение. Брэйди с ним не согласен.

— Естественно. Он хочет удержать тебя. Мужчины так эгоистичны.

— Неужели и Джед тоже?

Муж Тэлли, Джед, с которым они учились в местной школе, на много лет исчез из города, а потом все же вернулся, женился и остепенился.

— Конечно, нет. Джед — само совершенство, но он не всегда был таким, — призналась Тэлли. — Мне пришлось изрядно потрудиться.

— Брэйди уверен, что здесь я не найду никого стоящего. А кто этот друг Джеда?

— Парень из ассоциации пилотов. Прилетит в субботу еще с одним старым приятелем Джеда, и в субботу же вечером мы устроим вечеринку. Отметим окончание ремонта нашей столовой. Ты сможешь вырваться?

— Конечно. Ой, нет, погоди. В субботние вечера мама играет в бридж.

— Так возьми Тревиса с собой. Уложишь его спать в комнате для гостей.

— Постой-ка. — В глазах Сьюзи вспыхнули озорные огоньки. — Брэйди сказал, что, если я уйду на свидание, он посидит с Тревисом. Я поймаю его на слове.

Тэлли заговорщически улыбнулась.

— Я пришлю за тобой Алана в машине Джеда. Чтобы все было как бы по-настоящему. То есть все и будет по-настоящему. Этот парень сногсшибателен и одинок. Единственное…

— Не желаю ничего слышать, — перебила ее Сьюзи. — Он — мужчина. У меня — свидание. Все остальное не имеет значения. — Она соскользнула с табурета, взяла с вешалки свой плащ и подошла к кассе, где Брэйди расплачивался за завтрак.

Он вопросительно взглянул на нее.

— Ладно, ты победил, — заявила Сьюзи, доставая из кошелька деньги. — Сегодня здесь не было ни одного подходящего мужчины, но и вооруженных бандитов я тоже не заметила.

— У бандитов выходной. Они чистят свои винчестеры. Не переживай. — Брэйди оттолкнул ее руку, когда она попыталась оплатить свою долю счета. — Ты выиграла время для того, чтобы еще раз обдумать свой дурацкий план.

— Мне нечего обдумывать. После выборов я начинаю работать в этой закусочной. Конечно, если не найду образцового мужа раньше. — Они вышли на улицу. Дождь закончился, однако низкие свинцовые облака не оставляли просвета для надежды. — И кстати, в субботу вечером мне понадобится няня.

Брэйди озадаченно покосился на нее.

— Ты обещал посидеть с Тревисом, если я пойду на свидание. Ну вот, я иду на свидание.

Брейди остановился как вкопанный и схватил Сьюзи за руку.

— С кем?

— Ты его не знаешь. — Правда, она и сама его не знала. — Это имеет значение?

— Конечно, имеет. Ты заслуживаешь самого лучшего.

— Я не ищу лучшего. Мне нужен…

— Знаю, слышал. Парень, который питается в единственной городской забегаловке, высокопарно называемой рестораном. Парень, который даст тебе возможность сидеть дома и быть женой и мамочкой.

Сьюзи сделала глубокий вдох и выдернула руку. Брэйди ее не отговорит. Он просто не хочет выполнять свое обещание.

— Ты сказал, что посидишь с Тревисом. Ты человек слова или это просто рекламный трюк?

— Да, я человек слова, и нет, это не рекламный трюк. — Брэйди взял ее под руку, и они быстро зашагали к конторе шерифа. — Только не забудь уточнить время, — вспомнил он, открывая дверь и пропуская ее.

Брэйди уселся за свой рабочий стол с некоторым чувством удовлетворения. Утро прошло не зря. Он встретился с врагом и понял, что может победить. Один субботний вечер в роли няньки — ерундовая плата за таланты Сьюзи, ее преданность и политический опыт. Неужели очень трудно понянчиться с годовалым малышом несколько часов?


ГЛАВА ВТОРАЯ


Неделя пролетела почти незаметно. Сьюзи уступила уговорам Брэйди и отложила осуществление своей мечты до тех пор, пока не закончится избирательная кампания, однако каждое утро, оставляя Тревиса у матери, она обещала сыну, что скоро все изменится.

— Придет день, — пообещала она и в пятницу утром, вынимая Тревиса из автомобильного сиденья и подхватывая сумку с его подгузниками, едой и игрушками, — когда нам с тобой не придется никуда спешить по утрам. Я перестану уходить на работу. Мы с тобой будем строить небоскребы из «Лего», а потом вместе смотреть «Улицу Сезам» и гулять в парке.

Сьюзи улыбнулась чудесной картине, нарисованной ее воображением, услужливо пропустившим то время, когда ей придется работать в закусочной и искать Образцового Папочку.

В своих мечтах она уже была неработающей матерью. Никакой остывшей каши на завтрак. Никаких возвращений домой в шесть часов вечера, когда уже нет сил поиграть с Тревисом.

Свое будущее она видела очень отчетливо. Расплывчатым оставалось лишь лицо таинственного мужчины, который ее обеспечит. Сьюзи знала только, что он должен быть серьезным и надежным. Совершенно необязательно — красивым. Даже лучше, если бы он не был красивым. Ничто не должно отвлекать ее от поисков идеального отца для Тревиса. Личное обаяние, например, которое словно сочилось из всех пор биологического папаши Тревиса, может снова затмить ее рассудок…

Сьюзи поздоровалась с матерью, передала ей Тревиса, и мальчик, поняв, что его покидают, сморщил личико и протестующе завопил, протягивая ручонки:

— Мама, мама, мама.

— Уходи скорее. — Матери пришлось повысить голос, чтобы перекрыть отчаянные вопли. — Этот концерт — лично для тебя. Чтобы ты чувствовала себя виноватой. Он перестанет плакать, как только ты уйдешь.

Сьюзи кивнула, не в силах вымолвить ни слова от пронзившего ее острого чувства вины, но не стала задерживаться. Она и так опаздывала на работу, а надо было еще заскочить на почту.

И тем не менее — все равно уж опоздала — она заглянула в закусочную купить кофе, правда, в спешке вылила на себя половину содержимого пластмассового стаканчика и явилась в контору с огромным коричневым пятном на юбке. Брэйди ждал ее. Все ящики картотеки были выдвинуты, его рабочий стол — завален бумагами.

— А вот и ты наконец, — нахмурился Брэйди, когда Сьюзи открыла дверь. — Ты знаешь, который час? Ты знаешь, какой сегодня день? Ты хотя бы знаешь, где моя речь? — Брэйди шагнул ей навстречу.

— Да, да, да, знаю. Прости. Я не могу, — сказала она, ставя на шкафчик дымящийся стаканчик и промокая салфеткой пятно на юбке. — Я просто не могу быть хорошим секретарем и хорошей матерью одновременно. Я говорила тебе, что не могу. Я говорила, что хочу уволиться. Я говорила…

— Помолчи. Просто закрой рот. — Брэйди схватил ее за плечи. — Ты — не хороший секретарь. Ты — потрясающий секретарь. И, думаю, замечательная мать. И я точно знаю, что гораздо труднее быть хорошей матерью и одновременно хорошей официанткой. Так почему бы не отбросить эту безумную идею и не остаться со мной?

Брэйди одарил ее своей обаятельной лукавой улыбкой, и она почти сдалась. Почти, но не окончательно.

Высвободившись, Сьюзи напомнила себе о своих целях и недоверчиво спросила:

— Остаться здесь с тобой? До каких пор? Пока ты не уйдешь в отставку? Пока Тревис не уедет в колледж? Пока я не состарюсь и не поседею и мне даже не с кем будет разделить свою крохотную пенсию? Нет уж, спасибо.

Брэйди прислонился к столу и внимательно посмотрел на нее. Наверное, пытался представить ее белокурые кудри седыми, морщинки вокруг глаз… Он явно забыл о речи, которую должен произнести в клубе.

— И что же ты будешь делать, когда Тревис уедет в колледж? Чем займешься, когда станешь старой и седой?

— Это зависит от многого, — задумчиво сказала Сьюзи, хватая стаканчик и отхлебывая кофе. — От мужа, который у меня появится, например. Может, мы отправимся путешествовать по стране в трейлере или, может, будем сидеть на веранде в качалках и играть в карты.

Брэйди замотал головой, словно пытаясь избавиться от нарисованной ею картины.

— Карты, качалка. Муж. Твой будущий муж. Я не знал, что ты играешь в карты.

— Не играю, но могу научиться. Если он захочет. Мой муж то есть.

— Муж, муж. Тебе не кажется, что это стало навязчивой идеей?

— Называй это навязчивой идеей, если хочешь. Я называю это целеустремленностью. Я хочу, чтобы у моего сына был отец. Что в этом плохого?

— Конечно, ничего плохого. Расслабься. Пусть все случится естественно. Не надо превращать поиски мужа в… в кампанию.

Сьюзи швырнула пустой стаканчик в мусорную корзину.

— Но это и есть кампания. Для меня это так же важно, как твоя избирательная кампания для тебя. Я же не подвергаю сомнению твои мотивы, я их уважаю. Я помогаю тебе добиться твоей цели.

— И за это я тебе плачу, — сухо напомнил он.

— Да, да, ты платишь мне, и я тебе благодарна. — Сьюзи прошла к двери своего кабинета, обернулась. — Между прочим, что ты станешь делать, когда я буду отдыхать в своей качалке? Представляю разбросанные повсюду бумаги. Твою бедную запуганную секретаршу, пытающуюся навести в них порядок.

— Запуганную? Я тебя запугиваю?

— Нет. Но только потому, что я тебе этого не позволяю.

— Вот поэтому тебе и не следует уходить. Ты — единственный человек, который может со мной справиться.

Сьюзи открыла было рот, чтобы возразить, но Брэйди опередил ее:

— Где моя речь?

Сьюзи нашла и речь, и галстук, который Брэйди должен был надеть. Она отчистила пятно со своей юбки и всю дорогу до городского спортивно-развлекательного комплекса терпеливо слушала, как Брэйди повторяет свою речь. Она смотрела, как он ведет машину и говорит одновременно, слушала и снова удивлялась, как кто-нибудь может не проголосовать за него. Он так энергичен, так искренен в своих стараниях улучшить жизнь людей в их городке. Ему можно довериться, на него можно положиться, опереться.

И у него не просто красивое, у него мужественное, волевое лицо. В его взгляде сквозит скепсис, но в то же время и бесконечное терпение. Сломанный нос — результат драки с наркоторговцем в той, другой жизни, до того как он приехал в Хармони. Улыбчивый рот. Брэйди умеет посмеяться и над собой, и над нелепостями жизни. Да, если она не найдет подходящего жениха, то останется с ним.

Брэйди почувствовал ее взгляд, умолк и взглянул на нее, пропустив поворот на Форест-авеню.

— В чем дело? Что случилось?

— Ничего. Я просто думала, что ты не должен волноваться. Ты обязательно выиграешь эти выборы.

— Да, конечно. Ты говоришь это, чтобы удрать от меня.

— Я говорю это, потому что ты прекрасно справляешься со своей работой.

— Я прекрасно справляюсь со своей работой, потому что ты великолепно руководишь моей канцелярией.

Брэйди не кривил душой. Он уже не мог представить себя шерифом без Сьюзи рядом. Она так хладнокровна и собранна при любом кризисе… Сбежавший из окружной тюрьмы преступник, драка в баре на Мэйн-стрит, конокрады — ничто не выводит ее из себя. И на нее очень приятно смотреть, он не раз это отмечал. Волнистые белокурые волосы, карие глаза с зелеными крапинками и чудесная улыбка…

Она легко найдет себе мужа. Ей незачем начинать кампанию… Тем хуже для него. Не будь она так привлекательна, у него было бы больше шансов удержать ее. Ну, ладно, пока она еще рядом. Слава Богу.

Когда они общались перед ланчем с собравшимися бизнесменами, Сьюзи иногда нашептывала ему на ухо забытые имена, напоминала, кто из присутствующих может внести приличные пожертвования в его избирательный фонд. А произнося свою речь, он не раз отыскивал именно ее взгляд, находя в глазах Сьюзи одобрение и поддержку и что-то еще, что давало ему уверенность в победе.

Вернувшись в контору, Брэйди никак не мог успокоиться, не мог усидеть на месте. Он подошел к двери в кабинет Сьюзи, когда она отвечала на телефонный звонок.

— А, Хэл, привет… Да, он здесь. — Она передала ему трубку. — Твой заместитель.

Брэйди присел на край ее стола и погрузился в обсуждение планов на субботний вечер: покер с друзьями в его доме.

— Минуточку, — прервала его Сьюзи. — Только не в субботу.

Брэйди прикрыл ладонью микрофон.

— Почему?

— Потому что ты обещал посидеть с Тревисом. Ты обещал.

Сьюзи права. Он громко вздохнул.

— Прости, Хэл. Я совсем забыл, что уже занят в субботу.

— В субботу? — не поверил Хэл.

— Да, в субботу. Как насчет сегодняшнего вечера?

Но Хэл обещал сходить с женой в кино и доложил, что и у остальных женатых парней свои планы. Разочарованный, Брэйди повесил трубку.

— Ты уверена, что должна идти в гости именно в субботу?

— Уверена. Тэлли на меня рассчитывает. Она уже несколько недель мечтает об этой вечеринке.

— Ох уж эти жены, — проворчал Брэйди.

— Чем тебе не угодили жены? — спросила Сьюзи, поднимая глаза от папки с документами.

— Они строят планы. Почему всегда планы? Почему нельзя быть свободными?

Сьюзи закрыла папку и сложила на ней руки.

— Если ты пытаешься уклониться от выполнения своего обещания…

— Нет, конечно. — Брэйди оттолкнулся от стола, отошел и остановился в дверном проеме между кабинетами. — Я сказал, что приду, значит, приду. В котором часу я должен быть у тебя?

В субботу, в семь часов вечера, когда Брэйди притормозил у дома Сьюзи, Тревис уже спал в своей кроватке, а сама Сьюзи была абсолютно готова к выходу. Она открыла дверь почти сразу после звонка. Брэйди только взглянул на нее и отпрянул, раскрыв от изумления рот.

— Что случилось? — испуганно спросила Сьюзи.

— Какое платье! Я… я никогда не видел тебя в платье. Не в таком, как это. Я думал, что ты просто ужинаешь с Тэлли и Джедом.

Он не мог оторвать глаз от проклятого платья. Черная ткань обтягивала Сьюзи, как вторая кожа. Глубокий вырез почти не скрывал соблазнительную грудь. Брэйди вдруг почувствовал, что ему не хватает воздуха.

— Правильно, — спокойно сказала Сьюзи. — Но это особый случай. Они пригласили друзей из города. — Сьюзи пригладила юбку и встревоженно взглянула на Брэйди. — А что? Ты думаешь, оно не годится? Может, мне переодеться?

— Нет, нет, ни в коем случае. А что ты сделала со своими волосами? Ты выглядишь… ты выглядишь… — Брэйди искал подходящее слово. Эффектно. Ослепительно. Сексуально. — Мило, — запинаясь, выдавил он. — Очень мило.

— Ну, спасибо. — Сьюзи благодарно улыбнулась. — А я уж испугалась… Ты так странно смотрел на меня, будто я на твоих глазах превратилась в вампиршу.

Брэйди пожал плечами.

— Не обращай на меня внимания. Я совершенно ничего не смыслю в одежде. — Однако он прекрасно понимал, что в этом платье Сьюзи выглядит красавицей.

Она повела его в дом. Брэйди следовал за ней, не в силах оторвать взгляд от плавно покачивающихся бедер Сьюзи, от длинных ног в черных чулках. Он с трудом сосредоточился на ее инструкциях. Как согреть бутылочку, как поменять памперс, где найти телефон педиатра.

Ему все время приходилось напоминать себе, что эта женщина в черном платье — славная Сьюзи, его секретарша, его правая рука и его ключ к победе на выборах.

Вот поэтому он и здесь, явился в субботний вечер присмотреть за ее ребенком вместо того, чтобы играть в покер. И почему он продолжает таращиться на нее во все глаза и мучиться вопросом, надето ли что-нибудь под этим платьем? Как будто он никогда раньше не видел красивой женщины в черном платье, с собранными в элегантный узел белокурыми волосами, оставляющими открытой изящную тонкую шею.

— Ладно, прекрасно, — сказал он, когда она повторила каждую инструкцию раза по два. — Я понял. Можешь идти.

Сьюзи взглянула на окно.

— Пока не могу. За мной заедут.

— Заедут? — переспросил Брэйди. — Кто?

— Парень, с которым у меня назначено свидание. У меня свидание, помнишь? Его зовут Алан. Он — старый приятель Джеда, он прилетает сегодня на вечеринку. Больше я о нем ничего не знаю.

— Ты уходишь в этом платье с кем-то, кого совсем не знаешь? С каким-то богатым парнем? — Брэйди снова окинул ее жадным взглядом. — Он что, прожужжит над домом в своей «сессне» и приземлится на заднем дворе?

— Я думаю, что он приземлился на ранчо и, вероятно, приедет за мной на машине Джеда. С минуты на минуту. — Сьюзи протянула золотую цепочку с маленьким камушком. — Ты мог бы помочь мне?

Брэйди кивнул. Сьюзи опустила кулон на его ладонь и отвернулась. Вдруг ставшими неповоротливыми пальцами Брэйди накинул цепочку на ее шею. Тонкий аромат защекотал его ноздри, его губы оказались в нескольких сантиметрах от обнаженной шеи Сьюзи. Брэйди глубоко вдохнул, и… цепочка исчезла между ее спиной и платьем.

— Прости. Стой спокойно.

Сьюзи вздрогнула, когда его ладонь заскользила по ее спине. Теперь он точно знал, что под платьем нет ничего, кроме шелковистой кожи. Бюстгальтера точно нет. Вдруг температура в комнате резко подскочила. Брэйди наконец нащупал и вытащил цепочку. Его сердце колотилось так громко, что он боялся, как бы Сьюзи не услышала. Ладони вспотели, и он уже не смог бы застегнуть цепочку ни на чьей шее, тем более на шее Сьюзи. А вдруг она обратится за помощью к тому парню, к Алану? Нет, он этого не допустит!

Брэйди сосредоточился и наконец защелкнул застежку, затем взял Сьюзи за плечи и повернул к себе лицом — лишь для того, чтобы оценить результаты своих трудов. Однако обнаружил, что кулон исчез в ложбинке между ее грудями. Брэйди с трудом подавил желание снова забраться под платье. На этот раз он не спешил бы спасать драгоценный камень…

В этот момент раздался звонок. Сьюзи бросилась открывать дверь, и Брэйди испустил вздох облегчения. Что это на него нашло? Он давно выбросил женщин из головы и из жизни. Субботний вечер, чуть-чуть духов, соблазнительное платье, и он уже ведет себя как перевозбудившийся подросток.

Алан оказался именно таким, каким Брэйди представлял его. Дорогой темный костюм и ослепительная улыбка, расползшаяся до ушей, когда парень увидел Сьюзи в черном платье. Брэйди чуть не схватил одеяло, чтобы закутать ее. Она вообще представляет, как это платье действует на мужчин? Брэйди мрачно смотрел на парочку, непринужденно болтавшую о погоде. Наконец, когда он уже начал чувствовать себя предметом обстановки, Сьюзи представила его Алану.

— Брэйди — моя няня. На сегодня.

— Рад познакомиться с вами, Брэйди, — улыбнулся Алан. — Уверен, Тревор в хороших руках.

— Тревис, — поправил Брэйди. — Его зовут Тревис.

— Да, конечно. Мы можем идти? — предложил Алан с улыбкой, показавшейся Брэйди вопиюще похотливой.

— Подождите, — сказал Брэйди, когда Алан уже открывал дверь. — Когда ты вернешься?

— Точно не знаю. Но я, кажется, оставила тебе номер телефона. Или нет?

— Оставила. Не волнуйся. Я не буду гасить свет, — многозначительно добавил Брэйди. — Не волнуйся, — повторил он вслед отъезжающему красному спортивному автомобилю.

Вот ему точно придется поволноваться. Что за парень этот Алан? Сьюзи так беззащитна, так невинна, несмотря на роман с отцом Тревиса. Брэйди понятия не имел, что там произошло. Когда он появился в городе, Сьюзи работала в магазине сельскохозяйственного инвентаря. Там она и познакомилась с отцом Тревиса, который сбежал еще до рождения ребенка.

Сьюзи, может, и не знала, что у Алана на уме, но Брэйди знал. Он точно знал, что творится с парнем, и не двинулся бы с места до возвращения Сьюзи, если бы не заплакал Тревис.

Через пару секунд Брэйди уже стоял у кроватки и смотрел сверху вниз на плачущего малыша. Даже после детального инструктажа он понятия не имел, что делать.

Брэйди наклонился и вынул малыша. Он мокрый? Голодный? Хочет пить? Или ему просто скучно? Брэйди перекинул мальчика через плечо и понес его в кухню. Придерживая одной рукой за попку, Брэйди открыл холодильник, достал чашку с соком и протянул Тревису. Мальчик оттолкнул чашку.

— Ладно, сок отменяется. Как насчет яблочного пюре? — спросил Брэйди, сажая Тревиса в высокий стульчик.

Тревис замотал головой из стороны в сторону.

— Крекеры? Печенье? Что? — Брэйди снял с полки несколько коробок и выложил на подносике стула аппетитное ассорти.

Тревис выбрал ванильную вафлю и, озорно улыбнувшись, швырнул ее в сторону мусорного ведра.

— Промахнулся, — прокомментировал Брэйди, с облегчением отмечая, как быстро высыхают слезы. Оседлав кухонный стул, он выбрал печенье, тщательно изучил его и ловко бросил прямо в центр мусорного ведра. Отличный бросок. — Ну, что скажешь на это, приятель?

Тревис захлопал в ладоши.

— Ты еще не видел главного, — уверил его Брэйди и начал показывать все свои трюки: кидал печенье через плечо, с закрытыми глазами, с Другого конца кухни…

Брэйди убедил малыша выпить немного сока и отнес его в кроватку. На пару минут в доме воцарилась благословенная тишина. Брэйди вышел в коридор и, закрыв дверь, привалился к ней спиной, вздохнул с облегчением.

Напротив оказалась спальня Сьюзи. Кровать с балдахином, старинный гардероб, тумбочка со стопкой книг. Брэйди шагнул к открытой двери и вдохнул восхитительный аромат Сьюзи.

Словно по команде, Тревис снова начал плакать. И плакал все громче и громче. Брэйди уже не мог это выдерживать. Он открыл дверь детской и вынул мальчика из кроватки.

— Тревис, — сказал он, держа малыша в вытянутых руках. — Не упрямься. Предполагается, что ночью ты должен спать. Твоя мама сказала, что ты будешь спать. Я устал. Разве ты не устал?

Тревис изогнулся, схватил Брэйди за нос и дернул. Брэйди понял: Тревис не устал. Тревис хочет играть.

В общем, они стали строить башни на полу гостиной. Тревис смеялся и сшибал их быстрее, чем Брэйди их возводил. Когда мальчик зевнул, Брэйди обрадовался и потащил его в детскую, однако Тревис очень убедительно доказал, что не настолько утомился. И очень ясно дал понять, что совершенно не интересуется собственной кроватью. Он хотел развлекаться. Так что они стали играть в лошадку. Брэйди ползал по всему дому на коленях, а Тревис сидел на его спине, вцепившись в волосы. Затем они играли с мягкими животными, выстроившимися на полке в красно-сине-белой детской, и разглядывали картинки в многочисленных книжках Тревиса. Разглядывали до тех пор, пока Брэйди не охрип, перечитывая сказки снова и снова.

Тем временем Сьюзи скучала за шикарно накрытым столом в отремонтированной столовой Тэлли и слушала воспоминания Джеда и его приятелей о путешествии на какой-то остров у берегов Аляски. Покончив с воспоминаниями, мужчины отправились поглядеть на новый грузовик Джеда, а Тэлли позвала Сьюзи на кухню.

— Ну, что ты о нем думаешь? — спросила Тэлли.

— О ком?

— Об Алане, о ком же еще. Ты ищешь мужа или нет?

— Да, да, конечно. Кажется, он милый.

— Не только милый, но и красивый, преуспевающий, неженатый…

Сьюзи зевнула.

— Прости, Тэлли. Не понимаю, что со мной происходит. Первый подходящий мужчина за долгое время. Я должна бы кокетничать, но что-то… как-то…

— Я видела, как он смотрел на тебя. Неудивительно, ты выглядишь потрясающе в этом платье. Но ты казалась такой встревоженной. Может, ты волнуешься за Тревиса? Я права? Оставить его с Брэйди!.. На твоем месте я бы тоже волновалась.

— Почему? Брэйди умеет оказывать первую помощь.

— Но Брэйди ничего не понимает в детях. Брэйди умеет обращаться с преступниками. Брэйди — шериф. Поверить не могу, что ты уговорила его нянчиться с ребенком.

— Он чуть не вывернулся, — признала Сьюзи. — Когда он предлагал свою помощь, то совсем забыл о субботнем покере. Может, я должна ему позвонить?

Сьюзи не волновалась. У Брэйди есть телефон Тэлли. И все же…

Брэйди ответил только после пятого гудка.

— Где ты был?

— В гостиной. Мы играем в карты.

— Мы?..

— Я учу Тревиса играть в покер.

— В покер? Почему он не спит?

— Ты меня спрашиваешь?

— Уже очень поздно. Почему бы не отнести его в кроватку?

— Потому что я не могу слышать его плач.

— С ним все в порядке?

— Он счастлив, пока я его развлекаю. Когда ты вернешься домой?

— Еще не подавали десерт, но если я тебе нужна…

— Нет, нет. Пока я выигрываю, ты мне не нужна. Парень должен мне больше трехсот долларов.

— Ну, если ты уверен, что все в порядке…

— Все в полном порядке. Эй, этот Алан ничего такого не предпринимал? — уныло спросил Брэйди.

— Конечно, нет. А почему ты спрашиваешь?

— Потому что мне не понравилось, как он на тебя смотрел.

Сьюзи закатила глаза. Как будто это его дело!

— До свидания, Брэйди.

— Все нормально? — спросила Тэлли, вынимая из холодильника творожный пудинг.

— Брэйди какой-то странный. Иногда я совсем его не понимаю. — Сьюзи следила, как Тэлли разрезает пудинг на большие ломти. — И он так странно смотрел на меня сегодня… Ему не понравилось мое платье… Я не знаю. Думаю, он просто нервничает из-за выборов.

Тэлли слизнула крошку с ножа и что-то невнятно пробормотала.

После десерта Сьюзи подавила очередной зевок и сказала, что ей пора домой из-за ребенка, няни и так далее. Все запротестовали, но в конце концов Алану пришлось отвезти ее. До самого ее дома он поддерживал ничего не значащий разговор, а потом вдруг спросил:

— Вы когда-нибудь летали на маленьком самолете?

— Нет.

— Мы решили слетать завтра в Вегас. Поужинать, поиграть в казино. Вы не хотели бы присоединиться?

— В Вегас? На маленьком самолете? — переспросила Сьюзи, словно ей предложили сафари в пустыне Гоби. — Я не могу. У меня ребенок.

— А если позвать вашу няню?

— Мою няню? Он, наверное, с удовольствием.

Алан покачал головой.

— Я хотел сказать: пригласить няню посидеть с ребенком, пока вы будете с нами в Вегасе.

Алан протянул руку, ухватил выбившийся из ее прически локон и намотал на палец. Сьюзи заскользила по сиденью, пока не оказалась вне пределов досягаемости, и подавила улыбку, представив выражение лица Брэйди, если бы она предложила ему посидеть с Тревисом, пока слетает на денек в Лас-Вегас.

— Боюсь, ничего не получится.

— Давайте спросим его, — предложил Алан.

— Поверьте мне, я знаю. — Сьюзи открыла Дверцу. Большое спасибо, что подвезли. Приятно было познакомиться с вами.

— Да, — разочарованно протянул Алан. — Мне тоже.

Во всех окнах горел свет, и Сьюзи поспешила к дому. Она отперла дверь и замерла на пороге. По гостиной словно пронесся ураган. На ковре среди кубиков валялись карты — судя по количеству, несколько колод. Журнальный столик был завален пластмассовыми игрушками, на стульях сидели мягкие животные. Войдя в комнату, Сьюзи споткнулась о деревянный поезд с шестью вагонами.

На диване у дальней стены, словно подрубленное дерево, лежа на спине, спал Брэйди. На нем, уткнувшись личиком в его грудь, крепко спал Тревис.

— Черт побери, — прошептала Сьюзи, глядя на спящую парочку. Открывшееся зрелище потрясло ее. Крупный мускулистый мужчина, обнимающий маленького белокурого мальчика. Сьюзи долго стояла, не желая разрушать удивительную атмосферу, портить эту прекрасную картину. Ее глаза наполнились слезами, и она отчаянно замигала, подавляя их. Если она иногда сомневалась, нужен ли Тревису отец, то в эти мгновения все ее сомнения рассеялись. Она осторожно вынула Тревиса из объятий Брэйди и отнесла его в кроватку.

Брэйди заворчал и уткнулся лицом в спинку дивана. Хоть бы кто-нибудь догадался погасить свет, чтобы он мог немного поспать, подумал шериф и почувствовал, как его укрывают легким одеялом. Он резко перевернулся и, мигая, уставился на Сьюзи. Сьюзи нежную и аппетитную, в пушистом розовом халате. Что она здесь делает?

И тут он вспомнил и сел. Тревис, и Сьюзи, и ее свидание.

— Что случилось?

Вообще-то он хотел спросить, что случилось с черным платьем.

— Именно этот вопрос я хотела задать тебе. Что случилось здесь сегодня вечером?

Брэйди прищурился, провел ладонью по волосам. Зрение потихоньку фокусировалось, как и мысли.

— Мы играли. Я хотел прибраться, но, похоже, заснул. Где Тревис?

— В кроватке.

Брэйди кивнул, как будто соглашаясь, однако он не помнил, как укладывал Тревиса, и не слышал, как Сьюзи вернулась домой. И не видел, как она переодевалась в этот халат. Заходил ли Алан? Поцеловал ли этот мерзавец Сьюзи, пока он тут спал на диване?

— Как твой парень? — спросил Брэйди, замечая, что ее волосы снова небрежно рассыпались по плечам, и пытаясь понять, смазана ли на губах помада.

— Прекрасно.

— И это все?.. Прекрасно? Из него получится муж-папаша?

— Может быть. Я не знаю, — ответила Сьюзи, поднимая с пола мягкую игрушку. — Он пригласил меня слетать с ним завтра в Вегас.

— В Вегас? С ним? — Брэйди уставился на нее, задавая себе уже знакомый вопрос: есть ли на ней что-нибудь под халатом? — Но ты же не полетишь?

— Не полечу.

Брэйди вздохнул с облегчением.

— Хорошо. Этот парень тебе не годится.

— Откуда ты знаешь? — Сьюзи бросила игрушку в большой ящик. — Ты видел его всего две минуты.

— Вполне достаточно, — самоуверенно улыбнулся Брэйди, вскочил с дивана и схватил с пола горсть карт.

— Тогда ты сможешь понять, кто мне годится.

— Да. Конечно. Никаких проблем.

Брэйди запихнул карты в коробку и вручил ей. Их руки легко соприкоснулись, и он словно получил удар в солнечное сплетение. Сьюзи заморгала. Она тоже почувствовала? Этот слабый румянец уже был на ее щеках или только что появился?

Интересно, она очень разочарована, что Алан оказался не тем, кого она ищет? Брэйди хотел сказать ей, что она слишком хороша для этого Алана. Слишком хороша для любого из мужчин, кого он знал. Но упустил момент. Теперь она просто подумает, что у него есть скрытые мотивы.

— Иди спать, — сказал он. — Я уберу здесь. Я же все это натворил.

— Думаю, Тревис тоже приложил руку.

— Да, он любит разбрасывать, но не любит собирать вещи. Мы пытались.

— Оставь. Ты и так достаточно для меня сделал. Как я смогу расплатиться с тобой за этот вечер?

Брэйди подошел поближе, смахнул белокурый локон с ее лба. Его пальцы скользнули по нежной, как цветочный лепесток, коже.

— Я что-нибудь придумаю, — сказал он и быстро прошел к двери… пока не совершил какую-нибудь глупость.


ГЛАВА ТРЕТЬЯ


В понедельник утром Брэйди выступал на собрании фермеров с докладом о браконьерстве. Затем он отправился на встречу женщин, по старой традиции собиравшихся вместе, чтобы шить лоскутные одеяла, где доложил об уменьшении преступности в Хармони за время его пребывания на посту шерифа. После этого он поехал в ассоциацию учителей и родителей, где говорил с родителями о профилактике подростковой преступности.

Брэйди возвращался в контору, думая о Сьюзи. Она весь день надписывала конверты, в которых рассылала рекламные листки всем зарегистрированным избирателям округа. Его голова раскалывалась, горло саднило, однако он чувствовал себя вполне прилично, пока не заметил прилепленный к стене универмага новый плакат с фотографией Даррела Стейплза и его семейства — любящей жены и двоих детей.

Он остановил машину и уставился на фотографию, представляя на месте Даррела себя. Будучи женатым кандидатом с двумя детьми, стал бы он бесспорной кандидатурой на выборах? Он, конечно, не опустился бы до женитьбы ради победы.

Брэйди распахнул дверь конторы и громко позвал Сьюзи. Она вышла из своего кабинета. Аккуратный брючный костюм и золотисто-зеленый шарф вокруг шеи точно под цвет глаз.

— Что случилось?

— Ничего. Все. Ты видела плакат?

— Стейплза? Да, я его видела. Послушай, не о чем беспокоиться. За тебя — твой послужной список. Все тебя знают. Все тебя любят. Ну что есть у него, чего нет у тебя?

— Для начала — жена и двое детей. Только не говори мне, что избиратели на это не клюнут. Я точно знаю, что клюнут.

— Так женись.

— Мне не до шуток.

— Прости. Я не должна была говорить с тобой о женитьбе.

— Я был женат, ты — нет, — напомнил Брэйди. — Ты считаешь, что брак решит все твои проблемы. Ты понятия не имеешь, что это такое, иначе сто раз подумала бы.

— Ты никогда не говорил со мной о своем браке. Я просто…

— Ты предположила, что со мной трудно ужиться? Что ж, все верно. Полицейские — паршивые мужья. Их никогда нет рядом. Они думают только о работе. Они забывают о днях рождения и годовщинах. Расследуя преступление, не возвращаются домой по ночам. Учти это. — Брэйди не смог сдержать горькие нотки. Он так и не забыл слова, которые бывшая жена бросила ему перед уходом. Ты во всем виноват. Тебя никогда не было рядом. Ты ни на что не годен. Ни в любви, ни в браке.

— Учту, — сказала Сьюзи. В ее глазах светились сочувствие и нежность. — Я хочу помочь тебе победить, чтобы спокойно заняться своей жизнью.

— Хорошо.

Он не желал больше говорить ни о женах, ни о детях, ни о чем-то другом, чего у него нет. Он сел за свой стол, откинулся вместе со стулом, бросая вызов законам физики и молясь лишь о том, чтобы прошла головная боль и перестало першить в горле.

— Ты не отметил, что, кроме жены и детей, у Даррела есть деньги, — сказала Сьюзи.

— Может, и не отметил, но не забыл, — пробормотал Брэйди, сжимая пальцами виски.

— Что с тобой?

— Ничего, кроме наждака в горле и оркестра в голове. Лучшее лекарство — полноценный сон. Надеюсь, мне когда-нибудь удастся выспаться.

— Тебе необходим хороший массаж. Брэйди не отреагировал.

Сьюзи подошла к нему, остановилась за его спиной, осторожно провела ладонями по волосам. Густые и пружинистые, они защекотали ее ладони, вызывая ответную дрожь в пояснице.

Ей ужасно захотелось спрятать лицо в его волосах, вдохнуть головокружительный мужской запах, по которому она различила бы Брэйди где угодно с завязанными глазами. Ее сердце затрепетало, сигналы тревоги зазвенели где-то на окраине мозга. Она не прислушалась. Наклонившись, она стала разминать его шею и широкие плечи.

Его глухой стон отозвался взрывом желания, пронзившим ее тело.

— Хорошо? — прошептала Сьюзи. Как будто она не знала!

Брэйди откинул голову назад, прижался к ее ребрам чуть ниже грудей, и жаркая волна разлилась по ее телу. Сьюзи напомнила себе, что Брэйди ее начальник. Она сказала себе, что у него болит голова и она всего лишь пытается облегчить боль. Больше ничего. Но все оказалось гораздо сложнее. Сьюзи сделала глубокий вдох, сжала большими пальцами его виски… и поняла, что должна остановиться. Немедленно.

— Я приготовлю тебе чай с медом для горла, — предложила она, на цыпочках обходя стол. Брэйди кивнул и закрыл глаза.

Благодаря Бога за то, что Брэйди понятия не имеет, как действует на нее, Сьюзи с тихим вздохом прошла в кладовку, чтобы согреть воду. Когда она вернулась с чашкой чая, Брэйди сидел выпрямившись, погрузив пятерню в волосы. Линии вокруг его рта углубились, подчеркнув признаки усталости, которые она прежде не замечала. Ее сердце сжалось. Пусть он думает, что ему не нужна жена. Может, его и подкосило крушение первого брака, но если есть на свете мужчина, который нуждается в заботе, то это Брэйди.

Сьюзи поставила чашку на его стол.

— Надеюсь, ты любишь «Персиковую страсть».

Брэйди ухмыльнулся. Следы усталости тут же исчезли, словно смытые паром, поднимающимся из чашки.

— Я люблю и персиковую страсть, и все другие виды страсти, а ты?

— Именно страсть когда-то навлекла на меня неприятности, — строго сказала она. — Я поклялась держаться подальше от страстей.

Брэйди сделал большой глоток, не сводя глаз с ее лица. Сьюзи почувствовала, что краснеет. Она больше никогда не поддастся страстям, но и ни на что бы не променяла Тревиса, результат ее пылкого романа. Только страсть недолговечна, и на этот раз она ищет нечто другое. Постоянное.

— Итак, вернемся к деньгам, — резко сменила она тему. — Джентри хотят устроить сельский бал на своем ранчо. По двадцать пять долларов с каждой пары в твой избирательный фонд. Что скажешь?

— Великолепно. Надеюсь, мне не придется танцевать?

— Конечно, нет. Ты будешь пожимать всем руки. А что плохого в танцах?

— Это одна из многих вещей, которые я не делаю.

— Они пригласят специального человека, который будет объявлять танцы и учить всех танцевать. Повеселимся.

— Сьюзи, мне не нужно веселье. Мне нужно…

— Победить на выборах. Я знаю.

Только она собралась вернуться в свой кабинет, к столу, заваленному рекламными листками и конвертами, как Брэйди окликнул ее:

— Спасибо за чай. И за массаж.

— Тебе лучше?

Его глаза потемнели, стали почти черными и совершенно непроницаемыми. Он так долго молчал, что Сьюзи решила, будто он забыл про ее вопрос.

— Зависит от того, — наконец сказал он, — что ты подразумеваешь под словом «лучше».

Сьюзи смотрела пустым взглядом на высившуюся за окном ее кабинета ратушу и думала, что же происходит с Брэйди… если не считать головной боли и саднящего горла.

В пять часов вечера, устав от вопросов, на которые она так и не нашла ответов, Сьюзи встала, повесила на плечо сумочку, попрощалась с Брэйди. Он помахал ей рукой, коротко улыбнулся и вернулся к своим бумагам, будто ничего не случилось. Ничего и не случилось. Во всяком случае, с ним.

На следующий день мама Сьюзи приболела и не смогла забрать Тревиса, так что пришлось отпроситься у Брэйди. Обычно Сьюзи с удовольствием ходила на работу. Как бы она ни мечтала стать домохозяйкой, она наслаждалась словесными перепалками с Брэйди, общением с горожанами Хармони, любила помогать Брэйди решать текущие проблемы. Сегодня все изменилось. Сегодня она даже обрадовалась убедительному предлогу, чтобы остаться дома.

Сьюзи сказала себе, что ей необходимо отдохнуть от стресса последних дней. Кого она обманывает? Ей необходимо отдохнуть от Брэйди. От тех головокружительных чувств, которые он в ней пробуждает…

Утро тянулось медленно. Сьюзи загружала и разгружала стиральную машину, меняла Тревису памперсы, собирала разбросанные игрушки и потихоньку сознавала, что в жизни работающей матери есть свои прелести.

Увидев свое отражение в дверце микроволновой печки, Сьюзи нахмурилась. Вместо элегантного костюма и ухоженного лица — полное отсутствие макияжа, копна спутанных кудрей, на рубашке — пятно от персикового пюре. В общем, похожа на пугало. Интересно, достигнув своей цели, она будет так выглядеть каждый день?

В полдень заехал Брэйди с пачкой документов, которые надо было разобрать. Оглядев Сьюзи с ног до головы, то есть от босых ног и мешковатых джинсов до взлохмаченной головы, он, похоже, почти не удивился. Его напряженный взгляд задержался лишь на пятне на ее рубашке. Сьюзи почувствовала, как учащается ее пульс, как странное тепло разливается по всему телу, несмотря на холодный ветер, врывающийся в открытую дверь. Тело реагировало так, словно Брэйди касался ее. Сердце затрепетало. Во рту пересохло.

— Я… я не ждала тебя, — заикаясь, выдавила Сьюзи.

— Где пацан? — спросил Брэйди, входя и закрывая за собой дверь.

— На кухне. Мы обедали. А что?

— Утром звонила твоя подруга Бриджет насчет бала. Она хочет, чтобы мы подъехали, все посмотрели, обговорили. Я подумал, что мы можем съездить сейчас.

— С Тревисом? Хорошо. Я только переоденусь.

— Зачем? Ты выглядишь прелестно.

Сьюзи расхохоталась.

— Сколько с тобой работаю, никогда не слышала комплиментов.

— Уж будто бы. Я хвалил тебя на днях, когда ты переписала мою речь.

— Я не это имею в виду…

— Я понимаю, о чем ты, — усмехнулся Брэйди. — Это личное, как сказала бы моя бывшая жена.

Вот этого Сьюзи хотела меньше всего, вернее, совсем не хотела, чтобы он сравнивал ее со своей бывшей женой.

— Ну, я все равно переоденусь. Как только Тревис доест суп.

— Суп? — Брэйди принюхался. — Какой суп?

— Куриная лапша.

— Мой любимый.

— Из консервной банки.

— А откуда еще берется куриная лапша?

Сьюзи улыбнулась:

— Хочешь пообедать с нами?

— Я уж думал, ты никогда не пригласишь меня.

Когда они вошли, миска красовалась на голове Тревиса, а лапша была раскидана по всей кухне. Увидев Брэйди, малыш восторженно завизжал и стукнул кулачком по своему подносику.

Забыв о перевернутой миске, разбросанной лапше и бульонных лужах, Сьюзи завороженно смотрела, как ее босс и ее сын обмениваются рукопожатиями. Несомненно, за тот вечер, что ее не было дома, между ними возникла крепкая мужская дружба. Сьюзи отвернулась к плите, щедро наполнила глубокую тарелку и поставила суп перед Брэйди, уже усевшимся рядом с Тревисом.

— Кажется, он тебя помнит, — сухо заметила она.

— Только попробуй забыть меня после нашей вечеринки, слышишь, пацан? — Брэйди снял миску с головы Тревиса и утер его личико салфеткой, затем поднял глаза на Сьюзи. — Иди переоденься, если тебе это надо.

— Ты уверен, что справишься с ним?

— Естественно.

Когда Сьюзи вернулась в обтягивающих джинсах и чистой рубашке, причесанная, чуть припудренная и с бледно-розовой помадой на губах, кухонный пол сиял чистотой, а Тревис стоял на коленях рядом с Брэйди и весело подпрыгивал.

Взглянув на Сьюзи, Брэйди одобрительно присвистнул и улыбнулся.

— Ты выглядишь даже лучше, чем раньше. И пахнешь приятно.

— Два комплимента в один день, — беспечно откликнулась она. — Следовало бы чаще приглашать тебя на куриную лапшу.

— Был бы очень рад. Мне тогда не пришлось бы каждый день есть в закусочной.

— Неужели ты не можешь дома открыть и разогреть банку супа? — удивилась Сьюзи, забирая Тревиса, чтобы умыть его.

— Могу. Только я люблю есть суп в хорошей компании.

Сьюзи представила, как Брэйди ковыряется в супе пусть даже в своем новом доме, и вдруг поняла, что и ей слишком часто приходится есть в одиночестве. Годовалый ребенок — не слишком разговорчивый собеседник. Еще одна причина впустить в свою жизнь мужчину. Не только как отца для Тревиса, но и мужа для нее самой, друга, который разделит с ней не только трапезы, но и всю ее жизнь.

Сьюзи перенесла автомобильное сиденье Тревиса в машину Брэйди, забросила на заднее сиденье рюкзачок для переноски ребенка, и они отправились на ранчо Джоша Джентри, лучшее в округе ранчо, где укрощают диких мустангов.

— Я должен поблагодарить тебя за эту возможность собрать деньги. С твоими связями в городке ты просто незаменима. Что бы я без тебя делал?

Брэйди выехал на шоссе. Домики с небольшими садами сменились просторами огороженных пастбищ.

— Ты прекрасно обойдешься без меня. Все, Что от меня требуется, — помочь тебе с выборами. Как только ты победишь, останется рутинная работа. Заполнение бланков, сопроводительных документов заключенных, а их у нас совсем немного, связь с окружным прокурором. Любой справится. Я кого угодно научу за полдня.

Брэйди с сомнением взглянул на нее, и его взгляд задержался на овале ее щеки, на ее губах. Странно, что он никогда не замечал, какие у нее нежные губы, наверняка вкусные. Почему он никогда не замечал этого раньше? А если обнять ее и прижать к себе крепко-крепко…

Брэйди с трудом отвел взгляд, надеясь, что Сьюзи не слышит стук его сердца и не догадывается о его мыслях, и уставился на серую ленту дороги, бегущую под колеса. Что бы такое сказать? Что-то, не имеющее отношения к ее увольнению?

— Итак, Джентри — твои старые друзья, — наконец нашелся он.

— Джош, его жена Молли и я учились в одном классе вместе с Тэлли и ее мужем Джедом.

— Тогда кто такая Бриджет?

— Вторая жена Джоша. Молли умерла несколько лет назад, и Джош с головой ушел в работу, уединился на своем ранчо. Мы долго не видели его даже на встречах выпускников. Он растил сына Макса и укрощал мустангов. Потом на сцене появилась Бриджет. Она приехала из Сан-Франциско. Она замечательная. Мы с Тэлли сразу поняли, что Бриджет просто создана для Джоша. Правда, пришлось потрудиться. Я устроила вечеринку, и мы буквально толкнули их друг к другу… остальное старо как мир.

Брэйди покачал головой.

— Сватовство у вас, женщин, в крови. Как это никто до сих пор не сосватал тебя?

Улыбка Сьюзи растаяла.

— Тэлли пыталась. В тот вечер, когда ты нянчился с Тревисом. Наверное, я слишком требовательная. Или недостаточно требовательная. Ничего, как только я устроюсь в закусочную, то встречу множество мужчин. Если никого там не найду, то выброшу белый флаг и удалюсь стариться в одиночестве. В любом случае Тревис останется со мной.

Сьюзи оглянулась на сына, мирно дремавшего в автомобильном сиденье.

— И внуки, — добавил Брэйди.

— Правильно. — Сьюзи взглянула на его суровый профиль, на его упрямый подбородок и подумала, что хоть Брэйди никогда не признается, но ему тоже необходима семья. Иначе почему он обмолвился, что не любит есть в одиночестве? Он также никогда не признает, что счастлив был бы стать отцом, однако она видела его с Тревисом, и видела, что из него получился бы великолепный папаша.

Жаль, что брак Брэйди потерпел крушение. Вряд ли это его вина. Должно быть, виновата его работа, его образ жизни или жена, которая его не понимала. Или все вместе. Интересно, если бы он переехал в Хармони раньше, то был бы сейчас еще женат, растил бы детей? Теперь на этот вопрос никто не ответит.

— В чем дело? — спросил Брэйди, почувствовав на себе ее взгляд.

Сьюзи отвернулась, чтобы скрыть румянец.

— Ничего, я просто думала.

— О своих внуках?

— О твоих.

— Которых у меня никогда не будет.

— Очень жаль. Ты был бы замечательным делом.

— Дедом? Ха-ха-ха!

— Ничего смешного. Приехали.

Они повернули у указателя с контуром взбрыкивающей лошади и вскоре остановились у красивого большого дома. Сьюзи вынула спящего Тревиса из автомобильного сиденья, посадила в рюкзак и только собралась накинуть его на свои плечи, как Брэйди перехватил ребенка.

— Дай мне.

К изумлению Сьюзи, проснувшийся Тревис лучезарной улыбкой одобрил этот план. Все последние месяцы малыш начинал плакать, когда она передавала его бабушке, не говоря уж о посторонних. И вот пожалуйста — с радостью пошел к Брэйди. Что же случилось в тот вечер, когда она отправилась на свое злосчастное свидание? Чем же Брэйди обворожил малыша?

Обнимая Бриджет и знакомя ее с Брэйди, Сьюзи думала лишь о том, что все это ей не нравится. Нельзя допустить, чтобы Тревис сильно привязался к мужчине, который не задержится в его жизни.

Брэйди отправился к загону показать Тревису лошадей, а Бриджет и Сьюзи чуть отстали.

— Бриджет, не могу выразить, как благодарна тебе за все, что ты делаешь для Брэйди.

— Это просто предлог, чтобы устроить бал. И нет ничего лучше, чем помочь достойнейшему победить. Если честно, Стейплз действует мне на нервы. Уж слишком он идеальный.

— Ты что-нибудь слышала? Ты считаешь, что у него есть шанс?

— У него полно денег. Утром я слышала его рекламу по радио.

— Только не говори Брэйди. Или, может, он должен знать, с кем придется иметь дело? Ты же знаешь, у него раньше не было конкурентов.

— Судя по всеобщему мнению, он отличный парень.

Сьюзи посмотрела на Брэйди, на его широкие плечи, уверенную походку.

— Да. И заслуживает победу. Он победит. Мне будет не хватать его.

Бриджет остановилась, чтобы вынуть камешек из туфли.

— Не хватать? Куда ты собралась?

— Может, это звучит глупо, но я хочу найти мужа, отца для Тревиса. На этот раз я найду простого, здравомыслящего, приземленного парня.

— Умница. Но как же любовь? И страсть?

— Любовь? Страсть? — Сьюзи покачала головой. — Мне вполне хватает «Персиковой страсти». Давным-давно, когда я была юной и глупой, я искала любовь и думала, что нашла ее. Ты видишь, куда это меня завело. Теперь, когда у меня есть Тревис, я должна в первую очередь думать о нем.

Услышав свое имя, Тревис заерзал в своем рюкзачке и улыбнулся Сьюзи.

— Он прелесть, — с восхищением заметила Бриджет. — Я уверена, что ты поступаешь правильно, и всё же… — Она осеклась и помахала Брэйди: — Идемте в амбар.

Сьюзи вспомнила, что Тревису необходимо сменить памперс, и, вынув сына из рюкзачка, перекинула через плечо сумку с памперсами и ушла в дом.

— Просто не представляю, что буду делать без нее, — признался Брэйди. — Она увольняется после выборов.

— Да, она говорила, что хочет найти отца для Тревиса, — объяснила Бриджет мужу, который присоединился к ним. — Я уверена, что у нее все получится.

— Я тоже, — мрачно согласился Брэйди. Выпив по стакану чая со льдом в уютном внутреннем дворике, поговорив о школьных успехах первоклассника Макса, еще раз уточнив детали будущего бала, Брэйди и Сьюзи собрались уезжать.

Тревис снова заснул на заднем сиденье, Сьюзи откинула голову на подголовник и закрыла глаза, наслаждаясь ветром, обвевавшим разгоряченное лицо.

— Хорошие люди, — сказал Брэйди.

— Я знала, что они тебе понравятся… Сьюзи не успела закончить фразу: ожил коротковолновый радиопередатчик Брэйди.

— Коровы на дороге, шериф. Перекресток пятидесятой дороги и семидесятого шоссе. Повторяю. Затор на дороге из-за скота.

— Ты ведь знаешь, чей это скот, не так ли? — спросил Брэйди. — Этого проклятого самозванца! Не может отремонтировать собственный забор. Как он собирается охранять закон, если не справляется с коровами? Ему и на ранчо-то делать нечего. Я отвезу вас домой, потом поеду туда.

— Но ведь это по пути в город. Мы поедем с тобой.

Брэйди оглянулся на спящего малыша.

— Хорошо.

Все было именно так, как им сообщили по радио, даже еще хуже. Коровы толклись на перекрестке, не давая проехать скопившемуся транспорту, по три-четыре машины с каждой стороны. К тому же животные нервничали: мычали, размахивали хвостами.

Коровы Даррела Стейплза, все со свеженькими клеймами — затейливо переплетенными Д и С. Сам Даррел Стейплз, в широкополой ковбойской шляпе и новехоньких чистеньких джинсах явно от какого-нибудь известного кутюрье, восседал на мерине-рекордисте посреди дороги… с лассо в одной руке. Лассо оказалось для Брэйди последней каплей. Что, черт побери, эта пародия на ковбоя собирается делать с лассо?

Брэйди остановил машину, вышел, оглянулся на Сьюзи. Она покусывала губы, стараясь не рассмеяться. Если бы в обязанности Брэйди не входило наведение порядка на дороге, он, вероятно, тоже нашел бы ситуацию забавной. Более того, если бы он не был шерифом, то развернул бы машину и уехал прочь, не оглядываясь, и пусть старина Даррел сам разбирается со своими коровами. Но он — шериф, по крайней мере пока.

— Привет, Даррел, — крикнул Брэйди, перекрывая жалобное мычание. — Убери-ка своих животных.

Даррел поднял руки, явно не стесняясь своей беспомощности. Брэйди только покачал головой. Вернувшись к своей машине, он снял с рычага микрофон и вызвал по рации помощников, пятерых ковбоев, которые за чисто символическое жалованье всегда находились в боевой готовности именно для таких вот случаев.

Скоро они все, включая и Хэла, его заместителя, примчались верхом, словно из старого вестерна. После короткого совещания с Брэйди парни загнали весь скот на землю Стейплза и умчались по своим делам. Прежде чем уехать, Брэйди предупредил Даррела, что арестует его, если к вечеру забор не будет отремонтирован. Лицо Даррела побагровело, но он молча повернул мерина и поскакал вслед за своими коровами.

— Ты почти осуществил свое желание, — сказала Сьюзи, когда Брэйди вернулся в машину. — Отличный был предлог изолировать соперника. Ты ведь знаешь, что закон на твоей стороне. «Препятствие проезду общественного транспорта».

— Знать-то знаю, но я не смог этого сделать. И кроме того, нам пришлось бы носить ему еду. Да я и не думаю, что он покорно сел бы за решетку. И вряд ли остался бы там. Не успел бы я и глазом моргнуть, он уже вышел бы под залог. И какая нам от этого польза?

— Люди бы поняли, что он не годится в шерифы.

— Надеюсь, они поймут это без моей помощи.

— Поймут, обязательно поймут.

Возвращаясь в городок, они заметили два огромных рекламных щита Стейплза. Под надписью «СТЕЙПЛЗ, НОВЫЙ ВЗГЛЯД НА УПРАВЛЕНИЕ» красовался сам претендент со своей рыбьей улыбкой, женой и среднестатистическими детьми.

— Сколько стоят такие щиты? — спросил Брэйди.

— Больше, чем ты можешь себе позволить. Но тебе они не нужны.

— Это ты так думаешь.

— Не думаю — знаю.

Сьюзи положила ладонь на его бедро. Брэйди понимал, что она хочет всего-навсего успокоить его, но свою реакцию проконтролировать не смог. Его тело чуть не взорвалось.

— Не делай этого, — рявкнул он. — Тем более на Мэйн-стрит.

Сьюзи отдернула руку, словно обожглась.

В маленьком салоне повисло напряженное молчание, и с каждой секундой атмосфера явно накалялась. Между ними словно выросла невидимая стена. Сьюзи прижалась к пассажирской дверце и замерла. Брэйди медленно вел машину по Мэйн-стрит, охваченный непривычным страхом. Он боялся, что обидел Сьюзи. Еще больше боялся, что она заметила, как ее прикосновение подействовало на него.

— Может, поужинаем в закусочной? — предложил он, будто ничего не произошло. — В понедельник вечером фирменное блюдо — тушеное мясо. Я перед тобой в долгу.

— Нет, спасибо.

— Как хочешь, — будто бы безразлично согласился он.

Не успел Брэйди остановить машину перед ее домом, как Сьюзи выскочила, схватила Тревиса и бросилась к дверям. Брэйди последовал за ней с автомобильным сиденьем.

Сьюзи открыла дверь и побежала на кухню к надрывающемуся телефону. Брэйди вообще-то собирался оставить детское сиденье на крыльце и немедленно уйти, но, услышав «Привет, Алан», окаменел.

Он не хотел подслушивать. Честное слово, не хотел. Но стоял и бесстыдно подслушивал.

— Ужин… сегодня?

Боясь, что, не дождавшись ее ответа, ворвется в дом, выхватит у нее трубку и завопит «Не-ет!», Брэйди затопал к машине и, прежде чем распахнуть дверцу, изо всех сил лягнул шину… и поехал в закусочную в гордом одиночестве.


ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ


Сьюзи не хотела никуда ехать. Ни с Аланом, ни с кем-либо другим. С Брэйди всегда было нелегко, но его реакция на ее прикосновение, на совершенно невинный жест, доконала ее. Как будто он испугался подхватить заразную болезнь! А потом, словно пожалев ее, пригласил поужинать. Ну, она милостыни не принимает! Ни от него, ни от кого другого…

Алан терпеливо ждал ее ответа.

— Сьюзи, вы меня слышите?

— Слышу. Только боюсь, что не смогу поехать. Не просто найти няню так быстро.

— Возьмите ребенка с собой.

Сьюзи заколебалась. Такое предложение мог сделать только человек, который любит детей. Пусть Алан и не самый интересный мужчина на свете, но она напомнила себе, что не ищет развлечений. Она ищет надежность. Может, следует дать Алану еще один шанс?

Она приняла душ, искупала Тревиса и нашла им обоим чистую одежду. Ровно через час явился Алан, на этот раз в модных хлопчатобумажных брюках и красивом джемпере. Сегодня он вел себя гораздо непринужденнее.

— Откуда вы? — спросила Сьюзи, устроив Тревиса на заднем сиденье арендованной спортивной машины.

— Из Лос-Анджелеса, но сейчас живу в Юте. Около Парк-Сити. Лучшее место в мире для катания на лыжах. Вы катаетесь на лыжах?

— Нет.

— Давно живете в Хармони?

— Всю жизнь.

— Милый городок, — похвалил он, но Сьюзи уловила снисходительность в его тоне.

— Здесь хорошо растить детей.

Алан взглянул на Тревиса в зеркало заднего вида.

— Я отвез бы вас в «Мирабу», — сказал он, назвав единственный дорогой ресторан в округе, на шоссе в трех милях от города, — но с вашим сыном, думаю, нам лучше ограничиться закусочной.

Сердце Сьюзи на секунду перестало биться. Господи, а что, если Брэйди все еще там?

— Закусочная?

— Почему бы и нет? Она похожа на настоящую ковбойскую забегаловку. Не из тех, поддельных, где из кожи вон лезут, чтобы казаться настоящими, и все равно… поддельных.

— Наша — настоящая, — прошептала Сьюзи. — Особенно если вы любите тушеное мясо.

— Мое самое любимое блюдо, — уверил ее Алан.

Сьюзи попыталась убедить себя, что Брэйди уже ушел. А если и нет? Она не обязана была принимать его приглашение. Тем более после того, как он обращался с ней словно с прокаженной. Ну и что, если Брэйди увидит ее с Аланом? Он знает: она не может позволить себе отвергать потенциального жениха.

Тогда почему чем ближе закусочная, тем сильнее стучит в висках? Почему ее глаза обшаривают Улицу в поисках его машины? Почему, когда Алан распахнул перед ней дверь, ее сердце чуть не выскочило из груди?

Ей показалось, что все замерло, когда она вошла. Дотти, официантка, остановилась с подносом на плече. Два ковбоя у кассы умолкли. Даже старый музыкальный автомат вдруг заглох. Мужчина в угловой кабинке повернул голову, и их глаза встретились. Брэйди. Она должна была знать, что он уставится на нее как на пойманного на месте преступления браконьера.

Сьюзи вскинула голову и не отвела взгляд. Она ни в чем не виновата. Возле него толпятся его друзья… Брэйди отвернулся.

Алан, непривычный к атмосфере подобного заведения, не заметил ничего странного. Он уселся за свободный столик, и Дотти принесла высокий стульчик для Тревиса. Сьюзи спряталась за меню, изучая его так, будто в нем сосредоточилась вся мудрость человечества, будто она не выучила его наизусть за все эти годы.

Алан попросил принести вино, а когда попробовал, то скривился. Затем он заказал тушеное мясо, и вот тут-то словно сорвалась снежная лавина. Тушеное мясо, оказывается, закончилось.

— Как «закончилось», когда это ваше фирменное блюдо? — вскипел Алан.

— Прости, дорогой. — Дотти невозмутимо щелкнула жвачкой. — Как насчет телячьих отбивных?

— Я не ем телятину.

— Убеждения не позволяют?

— При чем тут мои убеждения? Подайте салат с тунцом.

— Салат с тунцом — в дневном меню, — все с той же невозмутимостью проинформировала Дотти.

Алан так громко выдохнул, что Тревис нахмурился. Сьюзи сунула сыну крекер. Тревис бросил крекер на пол. Алан добродушно поднял крекер.

Тревис снова бросил крекер на пол. Алан снова поднял крекер, теперь уже не столь добродушно. После следующего броска крекер подняла Сьюзи и положила на стол подальше от сына. Тревис завизжал. Все головы повернулись к ним, включая голову Брэйди. Отвернувшись, Сьюзи сунула сыну крекер, но Тревис не отвернулся. Он узнал Брэйди и закричал: «Папа».

Брэйди помахал мальчику, и щеки Сьюзи вспыхнули. Ей захотелось спрятаться под столом.

Устав ждать, Дотти вернулась на кухню, и веселая троица оказалась на ничейной земле.

Вечером Сьюзи позвонила подруге.

— Тэлли, это был кошмар, а не ужин. Бедный Алан. Он оставил огромные чаевые, чтобы расплатиться за грязь, которую развел Тревис. Он так и не попробовал тушеное мясо. Держу пари, он начисто лишился ностальгии по ковбойским ресторанчикам маленьких городков. И думаю, он никогда в жизни больше не пригласит на ужин мать с годовалым малышом.

— Ты не виновата, ты предупреждала Алана. Как мама?

— Лучше. Сможет завтра взять Тревиса. Так что позвони мне на работу, если приедешь в го-Род. Пообедаем вместе.

Сьюзи с ужасом ждала неизбежной встречи с Брэйди. Оказалось, что могла не беспокоиться, он вел себя так, словно накануне не случилось ничего из ряда вон выходящего. Ничего! Ни обеда в ее доме, ни поездки на ранчо Джентри, ни коров на дороге, ни отвергнутого приглашения на ужин. Когда Сьюзи вошла в контору, Брэйди лишь на секунду поднял глаза и ни слова не сказал о ее опоздании.

Злится он, грустит или ему все равно?

Сьюзи села за свой стол и раскрыла ежедневник. Оставшиеся до выборов недели были до отказа забиты разными мероприятиями: ужин в зале при церкви, кофе у Данвудов, бал у Джентри… Выдержать бы только до победы Брэйди — и можно уходить.

Победа! Надо заказать шампанское для торжественного вечера.

Сьюзи подняла телефонную трубку, заказала шампанское.

Брэйди услышал.

— Зачем это? — крикнул он из своего кабинета.

— Для празднования.

Он открыл дверь и прислонился к косяку, заполнив весь дверной проем. Непослушная прядь упала на лоб. У Сьюзи зачесались пальцы, так захотелось снова погрузить руки в его волосы, помассировать плечи и услышать его стон. Она сжала кулаки и приказала сердцу биться в нормальном ритме.

— Ты будешь праздновать независимо от того, выиграю я или проиграю. — Ему не удалось скрыть горечь.

— Что ты имеешь в виду?

— Ты увольняешься, — без всякого выражения сказал он. — Два свидания подряд с этим Не-по-мню-как-его-зовут.

Сьюзи крепко сжала губы, боясь сказать что-нибудь, о чем потом пожалеет.

— Когда я найду кандидата, ты узнаешь первым.

— Избавь меня. Я не хочу знать.

Она озадаченно нахмурилась.

— Я думала, ты порадуешься за меня.

— Я тоже так думал. Он понравился Тревису?

— Я не спрашивала.

Конечно, Брэйди уверен, что Тревис не называл Алана папой. Сьюзи подумала, что Брэйди сейчас это скажет, но он не сказал, просто стоял в дверях, излучая энергию… чувственную энергию. Раньше Сьюзи казалось, что она понимает его. Раньше, но не сейчас. Она не знала, что он собирается делать, не знала, что сама хочет от него.

Сьюзи вскочила на ноги.

— Надо поставить маленькие щиты «БРЭЙДИ — НАШ ШЕРИФ» перед домами. У меня длинный список тех, кто согласился. — Она достала из ящика молоток и пошла к двери. Брэйди не посторонился. — Пропусти, пожалуйста, — попросила Сьюзи, останавливаясь перед ним.

— Подожди. Мне не нравится, что ты вчера мне отказала. Мне не нравится сидеть с Тревисом, пока ты бегаешь на свидания с другими мужчинами. И больше всего мне не нравится, когда ты вот так выглядишь.

— Как?

Она смотрела на него широко раскрытыми наивными глазами, будто даже не представляла, о чем он говорит. Только ее губы, нежные и соблазнительные, были всего в нескольких дюймах от него. Он чувствовал тепло ее тела, вдыхал аромат ее кожи.

— Как будто хочешь, чтобы тебя поцеловали.

Сьюзи задохнулась.

— Глупости. Брэйди, уйди с дороги.

— И не подумаю. Приблизишься, и мне придется принимать меры.

— Меры? Принимать меры? — Сжимая в одной руке молоток, Сьюзи уперлась другой рукой в его грудь и попыталась оттолкнуть. — Ты не посмеешь.

Он даже не ответил. Он просто ее поцеловал. Крепко, по-хозяйски. У него не было выбора. Она бросила ему вызов. Он вызов принял. Жаркие волны накрыли ее. Он услышал вздох, потом ее губы смягчились, и она ответила на его поцелуй.

Сьюзи не могла оторваться от него, она пробовала, испытывала… в одно мгновение их отношения радикально изменились. Начальник и подчиненная, коллеги, друзья… все это осталось в прошлом.

Ее губы были такими мягкими, такими невероятно сладкими. Ее тело словно повторяло контуры его тела.

Брэйди обнял Сьюзи и, притянув еще ближе, услышал стук ее сердца. Он знал, что должен отступить, пока еще не совсем поздно, но вместо этого нежно куснул ее верхнюю губу, и его язык скользнул в ее рот, такой щедрый, такой таинственный. Он знал Сьюзи очень давно и, оказывается, не знал никогда. Не знал, что она может так реагировать на него. Не знал, что сам может так реагировать на нее.

Зазвонил телефон. Сьюзи вырвалась из объятий Брэйди… и уронила молоток на его ногу, на большой палец. Брэйди взвыл. Сьюзи подняла трубку.

— Да, конечно. Я иду. — Она подняла молоток и шмыгнула мимо Брэйди к входной двери, раскрасневшаяся, растрепанная, задыхающаяся.

— Ты куда? — спросил он.

— Прочь, — ответила она и исчезла.

Сьюзи шагала по улице, глядя прямо перед собой, щеки ее горели. У первого дома, дома Маклири, она остановилась, подняла лежавший у ворот рекламный щиток Брэйди и, как робот, вбила его в утоптанную землю возле парадного крыльца.

Колотя молотком, она бормотала под нос:

— Идиотка, идиотка, идиотка. Что с тобой стряслось? Целуешь босса средь бела дня, посреди собственного кабинета! Ты что, ничему не научилась за последние два года? Похоже, ничему. Ничему не научилась и не поумнела. Опять ошиблась. Брэйди не годится. История продолжается.

К счастью, она не влюблена в Брэйди. Нисколечко. Да, она поцеловала его, но это все. Это можно объяснить и забыть, замести под ковер. Их отношения не изменятся. В конце концов, еще пара недель — и все будет позади… выборы, их совместная работа.

Сьюзи отошла на тротуар и оценивающе посмотрела на результаты своих трудов. Щит был кривоват, как и улыбка Брэйди. Она с трудом оторвала взгляд от его фотографии. Ну почему он так красив, почему так хорош на вкус, так силен и так здорово целуется? Черт, черт, черт.

Думай о Тревисе, приказала она себе. Но, думая о Тревисе, она видела сына спящим на груди Брэйди, видела, как он подпрыгивает на коленях Брэйди, видела его сияющее при виде Брэйди личико, слышала, как он кричит «папа» все тому же Брэйди.

Когда Сьюзи наконец вернулась, Брэйди в конторе не оказалось. Записка на двери сообщала, что он вернется позже. Сьюзи вздохнула с облегчением и накинулась на работу, притворяясь, что ничего не случилось.

Зазвонил телефон. Сьюзи вздрогнула и испытала острое разочарование, когда оказалось, что это не Брэйди. Где же он? Как он? Бросив на стол документы, она заметалась между обоими кабинетами. Телефон зазвонил снова. Карла из аптеки.

— Сьюзи, передашь Брэйди, что его лекарство готово?

— Какое лекарство?

— Ну, ты же знаешь, он сломал палец.

— Сломал палец?

Сьюзи чуть не уронила телефон. О Господи, она сломала ему палец на ноге. Ее затошнило от угрызений совести.

— Болеутоляющее. Брэйди был утром у доктора Хэллера, и тот позвонил и заказал для него лекарство. Сказал, что Брэйди заберет, но шериф не заезжал.

Добрая старушка Карла, как всегда, держала руку на пульсе Хармони и его обитателей.

— Ты имеешь в виду…

— Я слышала, что он в баре и уже пропустил несколько стаканчиков.

Сьюзи повесила трубку, заперла контору и поехала в аптеку, расположенную на той же улице. Забрав лекарство, она проехала еще три квартала до угла. Одного взгляда ей хватило, чтобы обнаружить Брэйди за столиком в глубине бара. Он сидел, сжимая в руке кружку пива, закинув на столик правую ногу в толстом белом носке.

— Посмотрите-ка, кто пришел! — воскликнул Брэйди, взмахнув рукой. — Присаживайся, дорогая, и выпей со мной.

Дорогая? Он точно пьян.

— Нет, спасибо, — отказалась она. — Я пришла извиниться.

— За что? За то, что поцеловала меня?

Сьюзи нервно сглотнула и оглянулась. Кровь бросилась ей в лицо. Неужели он нарочно повысил голос, чтобы его услышал весь бар?

— Нет. За то, что уронила молоток тебе на ногу.

— Значит, ты не жалеешь, что поцеловала меня? — громко спросил Брэйди, улыбаясь во весь рот.

Ее колени подогнулись, и она упала на стул, надеясь, что Брэйди перестанет делиться воспоминаниями со всем миром.

— Не могли бы мы забыть о том, что случилось, и поговорить о твоей ноге?

— С ногой полный порядок. До тех пор, пока я на нее не наступаю.

— Как ты сюда пришел?

— Не помню.

— Как доберешься до дома? Брэйди пожал плечами.

— А кто собирается домой? Там никого нет.

Брэйди Уилсон, убежденный одиночка, говорит, что не хочет домой, так как там никого нет?

— Тебе не кажется, что хватит пить? — спросила Сьюзи, заметив на столике полдюжины пустых кружек.

Он отрицательно замотал головой и снова отхлебнул темного пива.

— Я пришла только для того, чтобы отдать тебе твое болеутоляющее, но не оставлю тебя здесь в таком состоянии.

В конечном счете это ее вина. Она уронила молоток на его ногу. Он переживет поцелуй, но как быть с его сломанным пальцем?

— Пошли. — Сьюзи поднялась. — Обопрись на меня. Я отвезу тебя домой.

Брэйди опустил ногу на пол, и Сьюзи помогла ему встать. Он обвил рукой ее плечи и заковылял на улицу, тяжело опираясь на нее. Сьюзи открыла дверцу. Брэйди с трудом втиснулся на пассажирское сиденье, согнул ноги, лицо его исказилось от боли.

Сьюзи представила, как Брэйди в своем большом доме не может добраться до кухни, с трудом ковыляет в ванную… И все это из-за того, что она сломала ему палец!

— Может быть, тебе лучше поехать ко мне?

Брэйди опустил боковое стекло, подставил лицо прохладному вечернему воздуху, почувствовал, что начинает трезветь. Поехать к ней домой? Если он не мог оторваться от нее в конторе, что произойдет в ее доме?

— Лучше не надо.

— Тебе не следует оставаться одному. Кроме того, я несу ответственность за то, что случилось.

— Не сомневаюсь, — сказал он, пытаясь разглядеть в полумраке ее профиль.

— Я говорила о молотке.

— А я говорил о том, что ты меня поцеловала.

— И ты еще смеешь повторять, что я тебя поцеловала! Ты, кажется, забыл, что сам начал. Ты первый меня поцеловал.

— Я не забыл. — Одно воспоминание о ее губах, ее прекрасных грудях, прижатых к его груди, возродило неудовлетворенное желание. — И не жалею о том, что случилось. Я жалею, что поставил тебя в неловкое положение.

Сьюзи остановила машину перед домом матери.

— Перестань чувствовать себя виноватой.

— Не указывай, как я должна себя чувствовать.

Через несколько минут Сьюзи вернулась с Тревисом. Увидев Брэйди, малыш завизжал от радости, и, несмотря на боль, Брэйди улыбнулся, вспомнив, как его назвали папой. Дети — чудо. Во всяком случае, этот ребенок. Вообще-то других он не знал. Малышей не интересует, кто кого поцеловал первым и кто в этом виноват. Они просто радуются или печалятся. Если они счастливы, то смеются, а если грустят, то плачут.

Когда они приехали, Брэйди открыл дверцу и выставил ногу. Отстегнув Тревиса от автомобильного сиденья, Сьюзи направилась к дому.

— Не выходи, Брэйди. Я вернусь за тобой.

— Ну вот еще, — пробормотал он, опираясь на дверцу. — Я не беспомощный инвалид, — заявил он, когда Сьюзи вернулась и застала его все в том же положении.

Виновато пиво, решил Брэйди. Он слишком много выпил. И все же он, человек, который никогда ни на кого не полагался, с благодарностью оперся о женское плечо во второй раз за этот вечер. Сьюзи сильнее, чем выглядит. И физически, и эмоционально. Ей приходится быть сильной, иначе одной не поднять ребенка. Он восхищался этим. Его восхищало в ней все. Ее мужество, чувство юмора, доброта. И огромные нежные глаза, и пухлые губы, и длинные ноги…

Мда, все это и довело его до беды. Он не должен здесь находиться. Он не имеет права оставаться в ее доме и спать под одной с ней крышей. Будет только больнее, когда она уволится. Когда начнет работать в закусочной и ходить на свидания с другими мужчинами… Брэйди застонал.

— Больно?

Они уже добрались до гостиной.

— Больно зависеть от кого-то.

— Ущемлена твоя гордость, ты хочешь сказать. Нет ничего страшного в том, чтобы зависеть от кого-то. Даже если ты большой, крутой шериф.

Сьюзи довела его до дивана, и Брэйди рухнул как подкошенный. Сьюзи подтащила журнальный столик, чтобы Брэйди мог положить на него ногу.

— Думаешь, кто-нибудь видел, как ты помогаешь мне выбраться из бара?

— Всего десятка три мужчин и семь женщин. Ты не слышал, как они нас подбадривали?

— Я думал, они улюлюкали. — Брэйди втянул носом воздух. — Чем это пахнет?

— Тушеным мясом. Я утром поставила горшок в духовку. Может, не так вкусно, как в ресторане, но я старалась. Пойду уложу Тревиса.

Брэйди откинул голову на спинку дивана и с наслаждением вдохнул аромат домашней еды. Если бы у него оставалась хоть капля мозгов, он вылетел бы из этого дома, точнее, выполз бы. Убрался бы отсюда прежде, чем поддался бы чарам Сьюзи и соблазнам уюта, который она создала. Папоротники в углу, мягкий свет и удобный диван, фотографии Тревиса на каминной полке словно говорят: это дом… это семья… семья без самого главного человека. Сьюзи его покидает, чтобы найти этого человека.

Но что изменит одна только ночь? — спросил он себя. Какой вред причинит один ужин с ней, одна ночь на ее диване? Да, он здесь против своей воли. Да, он, вероятно, будет сожалеть. Но вряд ли Сьюзи еще когда-нибудь принесет ему ужин и позволит заснуть под своей крышей. Значит, можно расслабиться и насладиться моментом. Может, поэтому, когда она вернулась менее чем через пять отпущенных ей минут в старых джинсах и футболке с надписью «БРЭЙДИ УИЛСОН — НАШ ШЕРИФ!», он улыбался во весь рот.

— Ты оставила Тревиса в кроватке — и он не заплакал?

— Обычно он не капризничает. Не знаю, что случилось в ту ночь, когда ты сидел с ним. Думаю, ты был недостаточно тверд. Должно быть, он понял, что ты слабый противник.

— Хоть бы это не услышали мои избиратели или преступники, рыскающие вокруг Хармони.

Сьюзи принесла еду в гостиную, чтобы Брэйди не пришлось ковылять в кухню, и села на пол, скрестив ноги. Они ели и разговаривали о самых Разных вещах. Но некоторых тем все же избегали. Брэйди не говорил о бывшей жене, а Сьюзи не говорила об отце Тревиса.

Они не вспоминали и об утреннем происшествии. Лучше было притвориться, что вообще ничего не случилось. Брэйди притворяться было очень трудно. Каждый взгляд напоминал ему об утреннем поцелуе, о том, как он обнимал ее. И он вспоминал, как горели ее щеки, как она прижималась к нему, словно боялась отпустить, как прерывалось ее дыхание.

Этот ужин был лучшим за многие месяцы, может, годы. Тушеное мясо было сочным и нежным, сдобренным пряным соусом, окруженным молодым картофелем и морковкой.

— Да, счастливчик, — не выдержал Брэйди. Не смог не сравнивать себя с мужчиной, которого искала Сьюзи, который когда-нибудь будет сидеть на его месте, есть то, что ест сейчас он, но, не в пример ему, тот, другой, не останется на ночь на диване.

— Кто?

— Ну, этот парень, за которого ты выйдешь замуж.

— Только потому, что я могу сунуть мясо в горшочек перед работой? — спросила Сьюзи, собирая опустевшую посуду. — Полно, Брэйди, любая это может сделать.

— Да, конечно. Ты права.

Сьюзи улыбнулась и унесла тарелки в кухню. Несколько минут спустя она вернулась с одеялом и подушкой.

— Как ты себя чувствуешь?

Брэйди посмотрел на нее. Раскрасневшееся лицо в обрамлении белокурых кудрей, сияющие глаза. Он увидел в них искры желания или просто очень захотел увидеть?

Ей интересно, как он себя чувствует? Если бы она знала, как он себя чувствует, то вылетела бы из комнаты на всех парусах. Он хотел бросить ее на диван, сорвать одежду и не отпускать всю ночь. Потому что уже знал, какая она мягкая и теплая и… Все, хватит. Им еще работать вместе, пусть недолго, но работать. И он уважает ее. И он — гость в ее доме.

— Прекрасно.

Сьюзи наклонилась над диваном, протягивая ему одеяло и подушку, и по тому, как повела себя ее футболка, Брэйди понял, что под призывом голосовать за него ничего нет, и стиснул зубы, чтобы не застонать. Получается, что Сьюзи сбросила бюстгальтер вместе с рабочим костюмом. Брэйди представил ее шелковистую кожу, полные груди, не стесненные бюстгальтером, розовые соски, трущиеся о тонкий трикотаж. Если бы он поднял подол футболки, то мог бы обхватить ее груди ладонями, приласкать крепкие бутоны сосков. Жаркое желание молнией ударило его в пах.

— Что-нибудь еще? — спросила Сьюзи, и голос ее прервался, а взгляд… неужели она чувствует то же, что и он? Неужели хочет того же, что и он? Хочет на одну эту ночь забыть и о прошлом, и о будущем? Забыть, что он ее начальник? Воспользоваться единственным в жизни шансом? Ох, если бы она только знала, что он хочет всего, что она могла бы ему дать, и больше.

Сказать ей? Показать ей? Она так близко. Ему стоит только протянуть руки и прижать Сьюзи к себе, спрятать лицо в ее шелковистых волосах, Вдохнуть ее аромат.

Время остановилось. Напряжение повисло в воздухе. Кто сделает первый шаг? Или они так и Остынут навечно, боясь уступить желанию? Боясь Хватиться за счастье? Если бы не залился трелью Дверной звонок, он решился бы…

Брэйди услышал голос Сьюзи:

— Да, я знаю… Правда? Как интересно… Нет, я не думаю, что могла бы это сделать. Видите ли, я работаю с шерифом.

Кому неизвестно, что Сьюзи работает с ним? Очень скоро он выяснил.


ГЛАВА ПЯТАЯ


Даррел Стейплз, его конкурент, человек, который не вяжется ни с ранчо, ни с Хармони, а с должностью шерифа и подавно, просунул голову в дверь и, замешкавшись лишь на секунду и удивленно приподняв брови, приветствовал Брэйди как давно потерянного и вновь обретенного друга.

— Шериф, именно вы-то мне и нужны.

— Зачем это, Стейплз? — спросил Брэйди, опираясь о край дивана, чтобы встать, однако настойчивое пульсирование в пальце напомнило о его беспомощности.

— Я хотел сообщить о преступлении, — сказал Стейплз, входя в гостиную. Сьюзи осталась у открытой парадной двери, дожидаясь ухода незваного гостя, который, как понадеялся Брэйди, здесь не задержится.

— Преступление? Сегодня вечером?

— Скорее, днем, однако я не смог найти вас в конторе.

— Ну, валяйте сообщайте, — великодушно разрешил Брэйди, закидывая больную ногу на журнальный столик.

— Кто-то украл один из моих рекламных щитов. Тот, что стоял перед галантерейной лавкой.

Брэйди нахмурился.

— Может быть, его сдуло ветром.

— Нет, это вандализм.

— В Хармони не бывает вандализма, — спокойно возразил Брэйди. — Однако завтра я займусь расследованием. Сейчас я не на службе.

Даррел обшарил комнату цепкими глазками-пуговками. Его взгляд остановился и на футболке Сьюзи, и на Брэйди, по-хозяйски раскинувшемся на длинном диване, и на одеяле с подушкой.

— Понимаю.

— Были еще проблемы с вашими коровами, Стейплз?

— Нет. Мне следовало поблагодарить вас за помощь.

— Не утруждайтесь. — Брэйди выдавил любезную улыбку и многозначительно добавил: — Для этого и нужны шерифы. Помогать, а не бегать за пропавшими плакатами. Между прочим, как вы узнали, что я здесь?

— Я не знал. Вы не поверите, но я просто обходил район, знакомясь с добрыми жителями Хармони, и случайно постучал в дверь вашей… вашей… — Стейплз, естественно, не знал, что за все эти годы Брэйди всего во второй раз оказался в доме Сьюзи. Может, парень подумал… Да кого волнует, что он подумал?

— Моей помощницы, — твердо сказал Брэйди. Даррел подмигнул Брэйди.

— Полагаю, вырабатывали стратегию выборов. — (Не твое собачье дело, подумал Брэйди.) Даррел самодовольно ухмыльнулся. — Хочу по-дружески предупредить: вам придется поднапрячься.

— Благодарю, — процедил Брэйди, глядя вслед наконец-то направившемуся к выходу конкуренту, а когда Сьюзи закрыла дверь, с отвращением покачал головой. Этот проходимец нарушил его жизнь, заставив бороться за место, принадлежавшее ему по праву. И что гораздо хуже — ворвался в самый неподходящий момент. — Самоуверенный сукин сын… Так на чем мы остановились?

Сьюзи прислонилась спиной к парадной двери, глядя на Брэйди затуманенными глазами. Он не мог понять, о чем она думает. Если хочет его так же сильно, как он — ее, она намекнет… Не намекнула. После паузы, показавшейся Брэйди бесконечной, Сьюзи выпрямилась, вздохнула всей грудью, щелкнула выключателем и пожелала ему спокойной ночи.

Спокойной? Брэйди отвратительно спал в ту ночь. Может, виноват был слишком узкий диван. Может, сломанный палец… Кого он обманывает? Ему мешала Сьюзи, вторгавшаяся в его сны — в футболке с его именем и роскошными грудями под футболкой. Брэйди вертелся и елозил и просыпался в холодном поту и мучениях от неудовлетворенных желаний. Он знал, что не должен ночевать здесь. Знал, что его ждет пытка.

Так легко было представить Сьюзи в спальне чуть дальше по коридору. Мечется ли она в своей кровати под балдахином так же, как он? Так же ли разочарована, как он? Или мирно мечтает о будущем муже, этом безликом и безымянном завсегдатае закусочной, который займет место отца Тревиса?

Перед самым рассветом Брэйди доковылял до кухни и позвонил одному из своих помощников. Необходимо как можно скорее выбраться отсюда. Необходимо вернуться домой. Необходимо снова почувствовать себя нормально.

Что значит — нормально? Так, как было до всех этих осложнений со Сьюзи. Когда это началось, черт побери? Почему началось? Эти и множество других вопросов задавал себе Брэйди после того, как Харрис довез его до дома, предусмотрительно снабдив парой костылей, и помог подняться на высокое крыльцо.

Брэйди не мог вспомнить, когда, и почему, и как все началось. Он просто знал, что Сьюзи всегда рядом. Он принимал Сьюзи как должное. Он принимал как должное ее спокойную деловитость, ее улыбчивость, ее длинные ноги и летящие белокурые волосы. Он никогда не думал о ней как о соблазнительной женщине. Вероятно, оттого, что поклялся не поддаваться соблазнам. И шериф напомнил себе, почему дал такую клятву.

Он еле-еле сбежал от безысходности прежней жизни. Нашел мир и покой в Хармони. И счастье тоже. У него есть дом, друзья, отличная работа. Он не хочет ничего менять, не хочет рисковать, не хочет нарушать счастливое равновесие. Не хочет омрачать свою жизнь ничем, тем более романом с собственной помощницей. Это было бы верхом идиотизма. Он знает. Он выучил свой урок.

Но Брэйди не мог не представлять, какими были бы пробуждения в доме Сьюзи. Представлял, что упустил, трусливо сбежав ранним утром. Запах бекона и яичницы, доносящийся из кухни. Тонкий аромат духов, детский плач.

Брэйди уверял себя, что для полного счастья ему нужна лишь его замечательная работа. Эта работа обеспечит ему безоблачную жизнь до конца дней или до тех пор, пока кто-нибудь снова не бросит ему вызов, что маловероятно. Его предшественник прослужил двадцать семь лет и мирно удалился в отставку. Поверить в свою правоту было не слишком сложно, потому что он знал: Сьюзи думает так же. Она не желает связывать свою жизнь с человеком, из которого не получится ни муж, ни отец.

Он вернется к своей работе, как только проглотит болеутоляющую таблетку и выпьет кружку кофе. Он будет жить так, словно ничего не случилось. Нужно только сохранять самообладание.

Сьюзи проснулась довольно рано и удивилась, не обнаружив в доме Брэйди. В уголке дивана на аккуратно сложенном одеяле лежала подушка. Словно никто и не спал здесь. Сьюзи сама почти не спала в эту ночь. Все время представляла себе широкие плечи Брэйди, его плоский, как доска, живот и длинные мускулистые ноги. Она волновалась из-за его сломанного пальца, из-за боли, которую Брэйди испытывает. А когда не волновалась, то размышляла, что случилось бы, если бы не явился Даррел Стейплз. Она не могла ошибиться: в глазах Брэйди горело желание.

Он хотел ее, но явно боролся с собой. Он знал, что она ищет мужа, и знал, что сам для этой роли не годится. Правда, Сьюзи была уверена, что он ошибается. Брэйди был бы чудесным мужем и потрясающим отцом. Однако она не представляла, как убедить его в этом, и не собиралась пытаться. Ей необходим человек, которого не придется убеждать в том, что она, именно она, нужна ему как воздух. Ей необходим человек, который избавит нее и Тревиса от всех тревог.

Если бы не явился Стейплз, что сделал бы Брэйди? Что победило бы в его внутренней борьбе? Мозг или тело? Упала бы она вместе с Брэйди на пол? Погрузила бы снова пальцы в его волосы? Целовала бы его щедрые губы? Смотрел бы он в ее глаза, словно она — единственная на всем свете? Нет, потому что она для него не единственная. И потому что он слишком честен, чтобы притворяться.

Желание ворвалось в нее как порыв осеннего ветра. Обхватив себя руками, Сьюзи взглянула на качающиеся за окном деревья, только начинающие терять листву, и сморгнула слезу. Раннее утро обычно было для нее самым тяжелым. В это время, когда весь мир еще спал, она острее чувствовала груз одиночества. Ей не с кем разделить свою жизнь… по крайней мере она не боится это признать. И сейчас намерена все изменить.

Зря она тратила сочувствие на Брэйди. Он не нуждается в ее сочувствии. Он любит свою жизнь. Наверное, еле дождался рассвета. Он так стремился избежать утренней встречи с ней, что нашел способ добраться домой без ее помощи. Значит, так тому и быть. Пусть уходит. Он слишком высоко ценит свою независимость и не хочет ни на кого опираться. Особенно на нее. Это очевидно.

Сьюзи оделась, отвезла Тревиса к маме и отправилась в контору.

В тот день и во все последующие, вплоть до выборов, и она и Брэйди притворялись, будто между ними ничего не произошло. Брэйди работал в своем кабинете, Сьюзи — в своем. Иногда она оставляла дверь открытой и бесстыдно прислушивалась к его разговорам, но не узнала ничего, чего бы не знала прежде. Он жил своей работой и готов был на что угодно, лишь бы сохранить ее.

Как ни старались они вернуться к прежним отношениям, напряжение не исчезало и каменной стеной разделяло их. Они больше не могли по-дружески болтать, как прежде, как за ужином в ее доме.

Сьюзи притворялась, что равнодушна к нему, и притворство изнуряло ее. Изредка, бросая на Брэйди взгляд украдкой, она видела его напряженное лицо, хотя, судя по предварительным опросам, он побеждал в избирательной гонке. В глубине его глаз, глаз, которые могли разбудить самого вялого избирателя, затаилась тоска. Что же с ним происходит, черт побери?

— Ты не должен беспокоиться из-за результатов выборов, — сказала Сьюзи как-то утром. Она пришла пораньше, чтобы успеть разобраться с документами до того, как начнет непрерывно трезвонить телефон. Правда, как бы рано она ни приходила, Брэйди уже сидел за своим столом. Сегодня он был взлохмачен, одежда помята, будто он спал одетым. Сьюзи напомнила себе, что абсолютно не жалеет его.

— Почему ты думаешь, что меня беспокоят выборы? — спросил он, глядя на нее поверх компьютера.

Сьюзи пожала плечами.

— Ты… ты выглядишь обеспокоенным.

— Ошибаешься.

Он не обругал ее, но его голос был таким резким, почти грубым, что она стиснула зубы и вернулась к своей работе.

Они избегали малейших физических контактов, словно боялись заразиться. Если надо было что-то передать Брэйди, Сьюзи оставляла бумаги на краешке его стола. Иногда они даже общались через электронную почту, хотя находились в двух шагах друг от друга. Так ей не приходилось смотреть в его глаза и представлять, о чем он думает.

Нормальная рабочая жизнь шерифа в основном состоит из встреч с гражданами и поисков пропавшего скота, а досуг заполняется покером. Однако все последние недели избирательной кампании Брэйди был вынужден играть роль простого дружелюбного парня, и ему эта роль прекрасно удавалась. Сьюзи просто не могла не похвалить его после сельского праздника на ранчо Джентри.

— Ты болтал, шутил, смеялся, рассказывал разные истории и просто очаровал всех, — сказала она на следующее утро, остановившись в дверях между их кабинетами. — Только не танцевал.

Брэйди поднял на нее глаза, прищурился, чуть улыбнулся.

— Ты, кажется, удивлена.

— Вовсе нет, — возразила она, гордясь своей невозмутимостью. Гордясь тем, как ровно звучит ее голос и совсем не дрожат руки. — Тебе нравится играть деревенского простофилю, но под этой маской скрывается ловкий политик.

— Не хочу я быть политиком. Я хочу быть шерифом. И буду чертовски рад, когда все это закончится. Но слишком многое — мое будущее в этом городке — поставлено на карту. Я готов на любую роль, лишь бы сохранить свою работу. — Брэйди взял карандаш и что-то черкнул в блокноте, достал одну из сигар, оставшихся от праздника, и заговорил снова только после долгой паузы: — ты веселилась. По крайней мере так казалось. Ты танцевала со всеми мужчинами, кто присутствовал на балу.

— Это были общие танцы, — напомнила она. — В любом случае мы собрали достаточно денег, чтобы оплатить все твои долги, и немного осталось. На что ты хотел бы их потратить? Радиообъявление? Рекламный щит? На что? По предварительным опросам, ты опережаешь Стейплза на двадцать процентов.

— Тогда давай сбережем эти деньги для праздничной вечеринки. Я в большом долгу перед людьми. Такими, как твои друзья Джентри, и всеми добровольцами, которые ходили от двери к двери и агитировали за меня. Я должен буду устроить вечеринку в своем доме?

— Конечно. У тебя большой дом, он отлично подойдет. — Сьюзи была в его доме только однажды, привозила ему какие-то документы. Он отлично потрудился над перестройкой амбара, правда, тогда в доме почти не было мебели.

— Большой и не захламленный, — заметил Брэйди.

— Никакой мебели?

— Пока нет.

— Но ты прожил там два года.

— Знаю. Мне нравится. И я не так уж много времени бываю там.

— Почему?

— Ты когда-нибудь устаешь задавать вопросы? — спросил Брэйди, обрезая кончик сигары.

— Прости.

Брэйди тоже хотел бы извиниться. Извиниться за то, что грубо оборвал ее.

— Я мало времени провожу дома, потому что занят. У меня работа. Круглосуточная работа. Ты сама знаешь. А если бы это знал Даррел Стейплз, то никогда бы не выступил против меня. — Скептический взгляд Сьюзи Брэйди не понравился. Она явно ему не поверила. — Полагаю, у тебя есть собственная теория. Ты думаешь, я не спешу домой, так как никто там меня не ждет, потому что я не женат. Так?

— Я этого не говорила, — сказала Сьюзи, но Брэйди увидел, как она закусила губу, словно подавляя многозначительную улыбку.

— Но подумала. Ты одержима идеей выйти замуж и считаешь, что все только об этом и мечтают.

— Давай сменим тему, — холодно предложила она. — Давай поговорим о моей замене.

— О чем?

— О том, кого ты наймешь на мое место. Я думаю, мы должны подать объявление в газету. Тогда на следующей неделе я смогу обучить его или ее.

— Не может быть, что ты серьезно говоришь об уходе.

— Ты знаешь, что я совершенно серьезна.

— Хочешь сказать, что наутро после выборов ты обвяжешься белым фартуком, заткнешь за ухо карандаш и начнешь обслуживать похотливых мужланов в нашей забегаловке?

Брэйди знал ответ, он просто поверить не мог, что она доведет свою дурацкую затею до конца.

— Я выхожу на новую работу в понедельник, — ответила Сьюзи, внимательно изучая носки своих туфель.

— А как же Тревис?

— Мама отложила переезд еще на несколько недель.

— Не слишком ли сжатые сроки для обретения Образцового Папочки?

— Если я никого не найду за это время, то найму приходящую няню, — сказала она с тем упрямым блеском в глазах, который Брэйди так хорошо знал.

— Не сомневаюсь. — Он даже не попытался замаскировать обиду и сожаление. — Я уверен, что ты ждешь не дождешься, лишь бы поскорее сбежать отсюда. Валяй подавай объявление в газету.

Брэйди уткнулся в документы, лежавшие на его столе, но успел заметить, что Сьюзи открыла рот, словно хотела резко возразить, потом сжала губы и решительно отправилась в свой кабинет. Брэйди никогда бы не признался, но его просто убивала мысль об ее уходе. Он не хотел нанимать никого другого. Он не хотел, чтобы кто-то другой сидел в кабинете Сьюзи.

С другой стороны, он не хотел и ее видеть в том кабинете, потому что она сводила его с ума. Она была так близко, что он слышал через стену ее голос, чувствовал аромат духов, когда дверь была открыта, замечал ее скрещенные в лодыжках ноги, когда она разговаривала по телефону, смотрел, как она приглаживает волосы, решая какую-то проблему.

Правда, Сьюзи держалась на таком расстоянии, что он больше не видел зеленых крапинок в ее карих глазах, не различал тревожных морщинок на лбу или следов губной помады на кофейной чашке. Слава Богу, потому что он не желал все это видеть.

— Как ты будешь обходиться без Сьюзи? — только в прошлую субботу за покером спросил его Хэл.

— Справлюсь, — мрачно ответил Брэйди, бросая карты на стол. Он прекрасно мог справиться с канцелярской работой. Справлялся же он как-то до Сьюзи. Но что он будет делать со своей жизнью?

День выборов выдался солнечным и прохладным. «Хармони тайме» поместила на первой странице фотографию Брэйди, опускающего свой бюллетень в урну. К семи часам вечера стало ясно, что Брэйди победил с подавляющим перевесом голосов. Он позвонил Сьюзи домой. Она поздравила его. Брэйди поблагодарил. Повесив трубку, он испытал такую пустоту и злость на себя, что даже не почувствовал закономерного торжества. В конце концов, он просто одержал победу, которая позволит ему следующие четыре года жить той жизнью, какой он так наслаждается. Почему же эта жизнь кажется ему бесцветной?

Праздник по поводу его блестящей победы был назначен на следующий вечер. Брэйди не сомневался в успехе мероприятия, ведь это последнее занятие Сьюзи перед ее увольнением. Она весь день закрепляла китайские фонарики на березах, окаймляющих подъездную дорожку к его Дому. Она командовала помощниками Брэйди, надувающими гелием шары, привлекла Тэлли и Бриджет помогать ей с напитками и закусками, а владелец бара привез несколько дюжин бутылок Шампанского и затащил их в ванную комнату на втором этаже.

Сьюзи распаковывала коробки и заполняла Ванну измельченным льдом… и представляла Брэйди вытянувшимся в этой длинной ванне. Представляла, как он курит одну из своих победных сигар, откинув голову на край ванны и прикрыв глаза. Вода омывает его плечи, плещется вокруг узких бедер и… и… О Господи, воображение играет с ней злые шутки. Ей показалось, что голова становится легкой, как воздушный шар, отделяется от тела и парит где-то под потолком. Все вокруг потемнело. Сьюзи опустилась на колени и обхватила непослушную голову дрожащими руками.

В таком виде и нашел ее Брэйди несколько минут спустя.

— Что случилось? Что с тобой? — Он схватил ее за плечи, поднял и повернул к себе.

— Не знаю. — Она уткнулась лицом в его грудь и вдохнула запах кожи и мыла, и осенней прохлады.

Брэйди крепко обнял ее, и вовремя. Ее ноги подкосились, и если бы он не держал, она упала бы на пол. Она хотела бы остаться в объятиях Брэйди навечно, впитывая его силу. Никогда она не чувствовала себя в такой абсолютной безопасности. Потому что он шериф, напомнила она себе. Это его работа — быть сильным и защищать ее. Сьюзи обвила руками его шею и вцепилась так, что вряд ли кто-либо сумел бы оторвать ее от него.

— Все хорошо, — прошептал Брэйди, касаясь губами ее уха. — Все в порядке. Я держу тебя. Ты потеряла сознание, потому что слишком много работала. Правда?

Неправда, но она не собиралась признаваться в этом. Она все равно ничего бы не сказала, потому что не могла говорить. Горло сжалось от чувств, слишком сильных, слишком сумбурных. Ей горько покидать Брэйди. Ей страшно начинать новую жизнь. Страшно никогда не найти того, кого она смогла бы полюбить. Может, такого мужчины и нет на свете. И как Брэйди справится в одиночку? Он забраковал всех, кто откликнулся на газетное объявление. То они недостаточно быстро печатают, то слишком юны, то слишком стары. И в понедельник у него никого не будет. И у нее тоже.

Не в силах ничего изменить, Сьюзи горько разрыдалась.

— Сьюзи, скажи мне, в чем дело. Я все исправлю, что бы это ни было. Только не плачь. Пожалуйста, не плачь.

Она попыталась остановиться, честно попыталась, и ничего не вышло. Даже когда Брэйди стал слизывать ее слезы с той же скоростью, что они бежали по ее щекам. Только когда его губы накрыли ее рот жадным и одновременно утешающим поцелуем, она перестала реветь. Она не хотела, чтобы этот поцелуй закончился, но Брэйди стал целовать ее веки, кончик носа, чувствительные точки за ушами, потом снова вернулся к ее губам. Их языки встретились в дуэли, где не было победителей.

— Сьюзи, — прошептал Брэйди, когда они на секунду оторвались друг от друга, чтобы глотнуть воздуха. — О, Сьюзи…

От звука его голоса, от того, с какой нежностью он произнес ее имя, у нее растаяли все внутренности… во всяком случае, ей так показалось — а вечеринка еще даже не началась.

Только Сьюзи не вспоминала ни о какой вечеринке, пока дверной проем не заполнился крупной мужской фигурой.

— Эй, Сьюзи, у нас остался скотч для… Ой, прошу прощения…

Хэл громко загоготал. Сьюзи попятилась и налетела на комод. Брэйди, казалось, готов был убить Хэла.

Сьюзи наморщила нос, как будто вспоминая, где оставила виски, однако на самом деле пыталась вспомнить, где оставила свое самообладание. Хэл, должно быть, шокирован их поведением. Господи, да она же безумно, по уши влюблена в своего босса. Бывшего босса. И хотя ее чувство не должно повлиять на поиски отца для Тревиса, это очень серьезно осложнит ее собственную жизнь. Если она, конечно, допустит. Но она постарается никаких осложнений не допустить.

— Пойдем, — сказала Сьюзи, старательно обходя Брэйди и избегая его взгляда. — Я, кажется, знаю, где его оставила.

Взгляд Брэйди прожигал две дыры в ее спине, но она не обернулась. Сьюзи решила, что, как только вечеринка начнется, она будет в безопасности. В безопасности от искушения снова броситься в его объятия, сказать, как она его любит… и напугать его до смерти. К счастью, скоро здесь будет не меньше сотни гостей, и все начнут поздравлять Брэйди, пить с ним за его победу и строить планы на следующие четыре года.

— Ух, ну и праздник! — воскликнула Бриджет.

— Ну и дом, — добавила Тэлли, поглаживая мраморные столешницы. — Потрясающе. Не хватает лишь нескольких картин на стенах, магнитов на холодильнике, цветов на подоконниках. Ну, вы понимаете, женской руки.

— Хорошо, что Брэйди тебя не слышит. — Сьюзи положила гроздь винограда на большую головку козьего сыра. — Он любит свою жизнь такой, какая она есть. Не думаю, что шериф готовит на этой кухне. Ты же заглядывала в его холодильник. Там только упаковка пива и ломоть «чеддера». Он говорит, что почти не заходит сюда.

Бриджет изумленно покачала головой.

— Слишком занятой у нас шериф, а? И вообще, что он будет делать без тебя? Он будет по тебе скучать.

— Только не Брэйди. Он прекрасно справится, — решительно возразила Сьюзи, не заметив многозначительных взглядов, которыми обменялись ее подруги. — Теперь, когда кампания благополучно завершилась, он больше во мне не нуждается.

— А как насчет тебя? — поинтересовалась Тэлли. — Ты не будешь скучать по нему? Ни капельки?

— Конечно, буду. В конце концов, мы были вместе больше года, я хотела сказать, работали вместе больше года.

— Одного я не понимаю, — сказала Тэлли. — Брэйди не выглядит счастливым, как должен бы человек, только что разгромивший противника в пух и прах.

— Это опустошенность после блестящей победы, — объяснила Сьюзи. — Я себя чувствую так же. Мы оба работали до изнеможения, а теперь все закончилось. Если Брэйди и несчастлив, то не из-за моего ухода. Я имею в виду, это не моя вина. Я давно его предупредила. И согласилась остаться с ним только на время избирательной кампании. Я пыталась найти себе замену, но он всех забраковал.

Сьюзи не понимала, почему заняла круговую оборону. Ну почему она должна объяснять одно и то же снова и снова?

— Угу, — понимающе хмыкнула Тэлли.

— Дай ему неделю, в конторе воцарится хаос, и он на коленях будет умолять тебя вернуться, — подала голос Бриджет, вынимая из духовки ветчину.

— Тот еще выдастся денек. — Сьюзи выдавила улыбку. — И даже если он встанет на колени, я не вернусь. Вы все знаете, чего я хочу.

— Но знаешь ли ты сама, чего хочешь? — спросила Тэлли, кладя руку на плечо Сьюзи.

— Конечно, знаю. И вы знаете. Помните ночь после школьного бала в выпускном классе? Мы тогда загадали желания. Все желания исполнились, кроме моего. Теперь моя очередь. Я загадала мужа и ребенка. Ребенок получился первым, теперь я собираюсь найти мужа и никому не позволю встать у меня на пути, — закончила Сьюзи с такой горячностью, что подруги с изумлением воззрились на нее.

— Никто и не посмеет, — успокоила ее Тэлли. — Я просто не хочу, чтобы ты кого-то проглядела. Кого-то, тебе уже знакомого, о котором ты просто не думаешь как о муже.

— Кого ты имеешь в виду? — спросила Сьюзи, подозрительно покосившись на подругу.

Тэлли пожала плечами и начала нарезать ветчину.

— Она просто говорит, держи глаза открытыми, ведь ты не знаешь, когда и где найдешь этого мужа, — быстренько сориентировалась Бриджет. — А когда его найдешь, то вы втроем будете жить долго и счастливо.

— Именно это я и имела в виду, — согласилась Тэлли, похлопав Сьюзи по спине.

Сьюзи кивнула. Хорошо, что ее подруги всегда полны оптимизма. Самой ей в этот момент долгая и счастливая жизнь казалась смутной и недосягаемой. Сьюзи вынула из духовки противень с горячими закусками, быстренько смахнула их на блюдо и поспешила в гостиную. Она так устала объясняться со своими лучшими подругами!


ГЛАВА ШЕСТАЯ


Лавируя в толпе с подносом и предлагая гостям фаршированные грибочки, Сьюзи слышала обрывки разговоров:

— Я знала, что он победит.

— Слышали, Сьюзи увольняется? Бросает Брэйди одного.

— Почему?

— Не знаю.

— Поэтому он так выглядит.

— Как?

— Как будто проиграл выборы, а не выиграл.

— Куда она уходит? Что собирается делать?

— Не знаю.

Как хорошо, что она так занята! Надо разносить еду, разливать шампанское, болтать с друзьями, пить за победу, благодарить добровольных помощников и улыбаться, улыбаться, улыбаться. А самая главная ее работа сейчас — не обращать внимания на Брэйди. Сьюзи не хотелось вспоминать об эпизоде в ванной комнате. Ей не хотелось вспоминать, что она чувствовала, когда ее так пылко целовали.

Она не желала испытывать отчаянный голод по его поцелуям… и жаждала большего. Ей хотелось чувствовать его тело, перебирать его волосы, хотелось, чтобы его сердце билось рядом с ее сердцем. И больше всего ей хотелось знать его истинные чувства к ней.

Скорей бы закончился этот вечер! Сьюзи собиралась уехать пораньше, но всякий раз, когда она нетерпеливо смотрела на дверь, кто-то подходил поговорить с ней, предлагал бокал шампанского и восхищался ее великолепной работой во время избирательной кампании.

Когда Сьюзи наконец добралась до кухни, чтобы убрать остатки еды, была уже полночь и последние гости прощались с Брэйди на подъездной дорожке. Если бы Сьюзи не считала себя обязанной прибраться в кухне, она бросилась бы к своей машине и улизнула, не попрощавшись с Брэйди. Она устала. Безумно устала.

Когда Брэйди вошел в кухню, Сьюзи заворачивала в фольгу последний кусок ветчины.

Да, гости были правы. Он не выглядел победителем. Печальный взгляд. Глубокие морщины, прорезавшие лоб. Ее сердце сжалось. Почему? Почему она хочет обнять его, разгладить его морщинки поцелуями, хочет, чтобы он целовал ее, пока поток страсти не унесет их от всех неразрешенных проблем? Что с ней случилось? От чего так разгулялось ее воображение?

И самое главное, что случилось с Брэйди?

— Голоден?

Он отрицательно покачал головой и спросил:

— Шампанское осталось?

Сьюзи нашла чистый бокал и, наполнив его из открытой бутылки, протянула ему. От случайного соприкосновения их рук ее словно током ударило. Ноги стали ватными, и ей пришлось сесть. Только на минуточку. Пока не перестанет кружиться голова, пока не вернется самообладание, пока не перестанут дрожать руки.

— Я думал, ты уехала, — сказал Брэйди, садясь напротив нее.

— Собираюсь. — Сьюзи с трудом оторвала взгляд от его глаз. — Как только…

— Не уезжай. Подожди.

Его глаза потемнели, затуманенные неудовлетворенным желанием. Ее сердце словно подпрыгнуло к горлу. Она не могла вымолвить ни слова, не говоря уж о том, чтобы пошевелиться.

— Я должна. Я… — Она ухватилась за край стола.

— Из-за Тревиса?

— Нет, он у мамы, но…

— Но ты устала, устала на меня работать. День был длинный. И длинная избирательная кампания. Ты устала отказываться от своих целей и помогать мне в достижении моих. Я все понимаю. Только не понимаю, почему… — Брэйди жадно отхлебнул шампанского. — Я не понимаю, почему никто до сих пор на тебе не женился.

— Спасибо. — Она сказала это таким тоном, словно он похвалил ее за знание сложных местных законов.

— Я говорю, что думаю. В тебе есть все, чего только может желать мужчина.

— Желать? Между желанием жениться и просто желанием — огромная пропасть.

— Да, я знаю.

Брэйди откинулся на спинку стула, прикрыл глаза.

Или он пьян, или очень устал. В любом случае говорить больше не о чем. Сьюзи приподнялась.

— Сядь, — приказал Брэйди, хватая ее за руку. Ошеломленная, она села.

— Я о том, что случилось в ванной комнате…

— Забудь. Я забыла.

— Забыла? — Его взгляд гипнотизировал ее. Кожа покрывалась мурашками, а в груди разгоралось пламя, грозящее поглотить ее. — Не думаю, что ты забыла.

Она больше не могла лгать. Оставалось только успокоить его:

— Этого больше не случится.

— Почему? — спросил он, подаваясь вперед и опираясь локтями о стол. Его глаза засверкали, губы расплылись в чувственной улыбке. — Мы взрослые, независимые люди. Мы нравимся друг другу. По крайней мере мне кажется, что я тебе нравлюсь. А мне нравится целовать тебя, обнимать…

Ее лицо вспыхнуло.

— Брэйди, прекрати. Так продолжаться не может. Все кончено.

Если ничего не случилось и не случится, то что с ней происходит? Почему ей кажется, что она, кружась, соскальзывает все стремительнее и стремительнее в глубокий и темный тоннель? И почему хочется приземлиться в его объятия? Нет. Нельзя. Она этого не допустит.

— Брэйди, мы же оба не этого хотим.

— Разве?

Сьюзи почувствовала опасность. Надо было все отрицать, но не хватало воздуха. Она не могла дышать, не могла говорить. Когда дар речи вернулся, она взмолилась:

— Брэйди, помоги мне.

— Помочь? Я помогаю. Я делаю тебе одолжение: демонстрирую то, чего ты не хочешь найти в муже.

Брэйди потянулся через стол к руке Сьюзи, погладил большим пальцем раскрытую ладонь. Она должна была отдернуть руку, но скольжение его пальца по ее коже было таким эротичным, что желание окатило ее жаркой волной.

— Я не нуждаюсь в одолжениях. — Сьюзи хотела сказать это гордо и решительно, не желая показать ему, как потрясена, но голос подвел ее. — Я знаю, какого мужа мне нужно найти.

— То есть не меня.

На мгновение в его глазах промелькнуло что-то, чего она никогда не видела раньше. Не сожаление, не горечь, но и не облегчение… Брэйди отпустил ее.

— Да.

Она набрала полные легкие воздуха, медленно выдохнула и встала, держась за спинку стула. Еще секунда, и она обойдется без опоры. Вот только пусть кухня перестанет кружиться.

Сьюзи крепко сжала веки, покачнулась, и Брэйди бросился к ней, схватил за плечи, спрятал лицо в ее шелковистых кудрях. Она пахла сладостями и пряностями и всем, что есть хорошего в жизни.

Он снова изумился, как чудесно их тела подходят друг другу, какими правильными кажутся Их объятия. Хотя она ему не годится, а он не годится ей еще больше. Он никогда не попросит женщину разделить с ним его жизнь. Пусть он уже не полицейский большого города, у него есть обязательства перед этим городком и перед округом. И он до сих пор сталкивается с опасностями. И работает целыми днями, а иногда ночами. Здесь, в Хармони, он создал для себя новую жизнь, жизнь, которую любит, и эту жизнь он не променяет ни на что и ни на кого. Для человека, охраняющего закон и правопорядок, работа — на первом месте. Если он хочет работать хорошо, о семье не может быть и речи.

Но это не мешает ему мечтать о Сьюзи, рваться к ней так, что все тело болит и ноет. Он уже раз поборол себя, справится снова. На следующей неделе. Он начнет борьбу с понедельника, но сегодня, сейчас… ни один из его помощников не ворвется сюда и не помешает ему.

— Сколько шампанского ты выпила?

— Шампанского? Я не знаю. Несколько глотков, а что? Я не пьяна. Я прекрасно себя чувствую.

— Да, ты не пьяна. Ты прекрасно себя чувствуешь, но не в состоянии вести машину.

— Это смешно.

— Смешно? — Брэйди отпустил ее. — Ну-ка, пройдись по линии между плитками.

— Брэйди, я не сделала ничего дурного. Я — не подозреваемая. Я — законопослушная гражданка.

— А я шериф. Моя работа — профилактика несчастных случаев.

Сьюзи сердито взглянула на него.

— Думаешь, я попаду в аварию?

— Ты такая хорошенькая, когда сердишься.

— Твоя самоуверенность меня раздражает.

— Самоуверенность — тоже важная составляющая моей работы.

— Может быть, ты слишком серьезно относишься к своей работе.

— Ты пройдешь по линии или мне отвезти тебя в тюрьму?

— Ты не посмеешь!

— Не посмею?

Брэйди готов был на что угодно, лишь бы удержать ее. Он понятия не имел, выпила она слишком много или просто очень, очень устала. В любом случае она была не в том состоянии, чтобы вести машину, а если с ней что-нибудь случится… Она была частью его работы, частью его жизни, и будь он проклят, если знает, что будет делать теперь, когда она уходит с его работы и из его жизни.

— Хорошо, я пройду по этой идиотской линии, — сказала Сьюзи, решительно вскинув голову.

Надо отдать ей должное, она старалась. Однако не смогла пройти по линии. Брэйди стоял у стены и смотрел, как Сьюзи снимает туфли и идет к нему, сосредоточенно закусив губу. Он раскрыл объятия, и она вошла в них, в шерстяном платье, в белом фартуке…

— Ладно, ты победил. — Голос Сьюзи прозвучал глухо, потому что она уткнулась лицом в его Рубашку. — Можешь отвезти меня домой.

— И не подумаю. — Его ладони соскользнули и задержались на ее бедрах. Он не хотел пугать ее, но и не собирался отпускать. — Я, как и ты, не могу вести машину. Зачем тебе уезжать? Тревис в надежных руках. Никому завтра не надо на Работу. Дом большой. У меня есть комната для гостей, так что тебе не придется спать на бугристом диване.

— Поэтому ты так рано сбежал той ночью? Из-за моего бугристого дивана?

— Нет. Я боялся, что ты увидишь меня небритым и разочаруешься во мне.

— Неужели ты думаешь, что я сохранила какие-то иллюзии на твой счет? — спросила Сьюзи, обводя пальчиком контуры его лица.

— Сьюзи, не делай этого, — предупредил Брэйди сдавленным голосом. — Я и так с трудом сдерживаюсь.

Сьюзи отступила и взглянула на него из-под ресниц. И ее взгляд привел его в замешательство. Так хочет она, чтобы он сдерживался, или не хочет? Брэйди стиснул зубы, пытаясь обуздать свои желания. Но будь он проклят, если она не самое притягательное существо, когда-либо ступавшее в его кухню.

Как он мог работать с ней целый год и не замечать этого? Теперь она его бросает. И к лучшему. Роман с ней заведет его в никуда. Она хочет выйти замуж. Он не хочет жениться. Они все равно не смогли бы работать в такой ситуации.

Мимолетный поцелуй у кофеварки.

Короткое прикосновение, когда она проходит мимо его стола.

Голод, просыпающийся утром и разгорающийся в течение всего дня. Желание, которое невозможно утолить кратким поцелуем или лаской… только при запертых дверях и погашенном свете… О Господи, от одних этих мыслей его бросило в жар. Если бы она не уволилась сама, ему все равно пришлось бы ее уволить.

Брэйди резко отвернулся.

— Я покажу тебе комнату для гостей.

Сьюзи последовала за ним по коридору. Он не оглядывался, но знал, что она не отстает. Весь длинный вечер он точно знал, где она, с кем она и что делает. Его внутренний радар точно ловил все, что касалось ее.

— Это твоя комната? — спросила Сьюзи, заглядывая в просторную побеленную спальню с нестругаными потолочными балками и огромной кроватью из сосны, застеленной темно-синими клетчатыми простынями и толстым шерстяным одеялом.

— Да. Следующая дверь — комната для гостей.

— А кто живет наверху? Кто моется в ванне, в которой охлаждалось шампанское?

— Никто. — Брэйди пожал плечами. — Я знаю, что дом слишком велик для меня, но мне нравится.

Сьюзи замешкалась. Значит, Брэйди никогда не пользовался той большой ванной, никогда не вытягивался в ней с сигарой в зубах. Она снова все нафантазировала. Горячая вода не плескалась по его плечам, не струилась по груди… Она точно идиотка.

Сьюзи вошла в его комнату и огляделась. Большой, выложенный кирпичом камин. На противоположной стене пейзажи Невады и старинное оружие. Над простым сосновым комодом — фотографии и почетные знаки.

— Это ты? — спросила Сьюзи, указывая на семейное фото с темноглазым нахмурившимся малышом. Ей действительно было интересно, и она искала предлог получше рассмотреть его комнату, попытаться понять настоящего Брэйди — мужчину, спрятавшегося за звездой шерифа. Даже проработав с ним больше года, она чувствовала, что только начинает узнавать его. Она предупредила себя, что ни к чему хорошему эти знания ее не приведут, но не отступила.

— Да, это я, — неохотно признал Брэйди, остановившись в дверях.

Сьюзи оглянулась через плечо и заметила на его лице то же самое хмурое выражение.

— Ты не изменился. А это твои родители?

— Великолепная догадка.

Сьюзи проигнорировала его сарказм и явное желание выставить ее из спальни.

— А кто это снимал? — Она показала на несколько фотографий: оленя, замершего около пруда, рыси, крадущейся по горной пустыне в лучах заходящего солнца.

— Я.

Брэйди никогда не упоминал ни о каких увлечениях, кроме охоты и рыбалки. Фотографии были прекрасны и сделаны профессионально. Сьюзи не смогла скрыть восторженного изумления, однако, судя по выражению лица Брэйди, он не нуждался в ее восторгах.

Сьюзи решила больше не дразнить его, но тут ее внимание привлекла бронзовая пластина.

— Что это?

— Награда, не помню за что.

— «За личное мужество», — прочитала Сьюзи. — Что ты сделал?

— Мне бы не хотелось об этом говорить.

— Тогда почему ты ее хранишь?

— Напоминание о том, как мне повезло, что я остался жив.

Сьюзи пробежала пальцем по его имени, выгравированному на полированной бронзе, пытаясь представить, что же он совершил.

— Я не удивлена.

— Что я храню эту награду?

— Не этим.

— Что не изменился с годовалого возраста?

— Что ты получил награду за мужество. Ты — самый мужественный человек из всех, кого я когда-либо знала.

Брэйди покачал головой и вошел в комнату, видимо поняв, что так просто от нее не избавится.

— С чего ты взяла? Я вовсе не храбрый. Я боялся каждый раз, как выезжал на патрулирование в самом преступном районе города. Боялся до смерти. А моя жена боялась еще больше. Боялась, что я не вернусь домой целым. И однажды я не вернулся.

— Что случилось?

— Долгая история, а сейчас уже поздно. Главное, я не собираюсь больше подвергать женщину…

— Но Брэйди…

— Только не говори, что здесь все иначе. Я знаю. Потому и приехал сюда. Однако кое-что не меняется. Ненормированный рабочий день, вызовы в любое время дня и ночи, опасность. Я могу с этим справиться, но никогда не попрошу справляться кого-то другого. Вот почему…

— Вот почему ты никогда больше не женишься, а я обязательно выйду замуж.

— Ты все правильно поняла, — резко сказал Брэйди, подумав, что никогда не привыкнет к мысли о ее замужестве. Интересно, что он почувствует, когда увидит ее на улице бок о бок с мужем, толкающей перед собой прогулочную коляску Тревиса. Каким будет ее муж? Брэйди знал. Какой-нибудь здравомыслящий, солидный, скучный горожанин.

Сьюзи стояла у комода, склонившись над его трофеями, ее волосы сияли в свете торшера. Брэйди смотрел на нее, и его сердце бешено колотилось о ребра. Он заставил себя заговорить:

— Сьюзи, я желаю тебе счастья. Ты его заслужила. Ты станешь кому-то великолепной женой.

Она покосилась на него и коротко улыбнулась.

— Похоже на прощальную речь. В любом случае спасибо. Если бы я только не переживала из-за сына.

— Не волнуйся о Тревисе. Не думай, что кто-то может не полюбить его, не воспитать, как собственного сына, потому что Тревис — чудесный парень.

Образ Тревиса, кричащего ему «папа», до сих пор преследовал Брэйди, только он не говорил Сьюзи, как сжалось его сердце в тот вечер. У него никогда не было сына, но если бы был…

— Правда?

Лицо Сьюзи просияло, и теплота ее улыбки вскружила ему голову. Он чуть не потерял контроль над собой… вынул из кармана платок, вытер пот со лба. Как же он хотел преодолеть расстояние между ними, подхватить ее на руки и швырнуть на эту большую кровать, где он слишком долго спал в одиночестве. Он действительно пересек комнату, но просто распахнул окно и сказал себе, что виновата не только ее улыбка, но и поздний час, и шампанское. Что бы то ни было, он сжал кулаки и стал мысленно повторять: Она собирается выйти замуж, а ты не хочешь жениться.

Она работает на тебя. Работала на тебя. Она уволилась. Все кончено.

— Ты, наверное, устала, — предположил Брэйди.

Если Сьюзи немедленно не уйдет из этой комнаты — ну, в течение тридцати секунд, — он за себя не отвечает. Несмотря на прохладный воздух, врывающийся через открытое окно, температура в комнате катастрофически повышалась, а он не железный.

Сьюзи кивнула и направилась к двери, Брэйди с облечением последовал за ней в коридор, плотно закрыл за собой дверь и решительно двинулся дальше.

— Вот комната для гостей.

— Какая прелесть!

Комната действительно была очаровательна. Сьюзи не знала, кто обставлял эту комнату, но точно не Брэйди. Старинная кровать с коваными ажурными спинками. Стены цвета полыни, над кроватью гравюры. Одеяла в бело-зеленую клетку сложены в изножье.

— Ты говорил, что у тебя нет мебели.

— И не было, пока мама не приехала в прошлом году. Здесь был склад ненужных вещей, и она не смогла этого вынести. Достала рулетку, облазила все антикварные лавчонки и распродажи в округе — и вот результат. Я говорил ей, что мне не нужна комната для гостей, потому что у Меня не бывает гостей, но она так упряма.

Сьюзи подавила улыбку, однако Брэйди заметил.

— Ладно, ладно. Уилсоны все упрямы. Я этого не отрицаю.

— Ты никогда не упоминал ни об отце, ни о матери.

— У меня есть и отец, и мать, и брат с сестрой. Родители путешествуют в трейлере по стране и навещают внуков. Папе здесь нравится так же, как и мне. Пока мама охотится за антиквариатом, он охотится на перепелов. Ну, ванная напротив. В шкафу есть рубашки. Бери все, что тебе нужно.

Брэйди развернулся и вышел, а Сьюзи, ошеломленная его бегством, замерла посреди комнаты, тупо глядя на закрывшуюся за ним дверь. Она знала Брэйди с того момента, как он появился в Хармони, год работала с ним… и даже не подозревала о том, что у него есть семья, не подозревала о его награде за мужество или о том, что он управляется с фотоаппаратом так же ловко, как очаровывает женщин.

Словно отзываясь на ее настойчивое желание, дверь распахнулась, и Брэйди вошел как хозяин. Он и был тут хозяином. Его глаза снова блестели.

— Забыл кое-что, — сказал он с озорной улыбкой.


ГЛАВА СЕДЬМАЯ


Брэйди положил ладони на ее плечи, повернул спиной, затем, развязав фартук, швырнул его на пол.

— Я весь вечер хотел это сделать.

Сьюзи задрожала, с нетерпением ожидая его следующего шага.

— И это, — сказал он, поднимая ее волосы и целуя в шею. Сьюзи застыла, умирая от желания, боясь пошевелиться, боясь, что он уйдет, еще больше боясь, что он не уйдет. Рядом с ним она чувствовала себя и беззащитной, и абсолютно защищенной одновременно.

— Брэйди…

— Знаю. Я ухожу.

И он ушел, опять ушел.

Сьюзи опустилась на край кровати, сняла чулки, вытянулась, уткнулась лицом в подушку, прислушиваясь к шагам в коридоре. Она слышала, как хлопнула соседняя дверь, представила, как Брэйди раздевается, как вешает брюки в шкаф, бросает на пол рубашку, белье.

Она застонала от раздирающего ее желания. Когда желание стало невыносимым, Сьюзи скатилась с кровати, подошла к двери и выглянула в коридор. Никого. Дверь ванной открыта. И там никого, уже никого, только клубится пар.

В ванной комнате его принадлежности: зубная щетка, влажное полотенце, шампунь, лосьон после бритья. Его запах, пряный и чувственный.

Сьюзи заперла дверь. Зачем? Брэйди словно стоял рядом с ней, его вещи сводили ее с ума. Она сняла платье и ступила в ванну, задернула занавеску, включила душ и начала смывать Брэйди со своих волос, и из своих мыслей, и из своей жизни. Потому что, не сделай она этого, уже не имело бы значения, отправится она в закусочную или в монастырь.

Сьюзи замотала маленьким полотенцем волосы и другим, побольше, тело, затем медленно приоткрыла дверь и высунула голову. И промчалась через коридор в комнату для гостей. Как будто боялась, что Брэйди ждет ее. Как будто ему больше нечего делать! Как будто он уже не спит мертвым сном!

Закрыв за собой дверь, Сьюзи прислонилась к ней, тяжело дыша, словно пробежала марафон, а не три шага от ванной комнаты. Отдышавшись, она открыла скользящую дверцу и заглянула во встроенный шкаф. Белоснежная накрахмаленная рубашка и блейзер. Серые слаксы. Одежда, которую Брэйди носил во время избирательной кампании и вряд ли наденет до следующих выборов. Рубашки… Уронив на пол полотенце, Сьюзи сняла с вешалки хлопчатобумажную футболку.

Она легла спать в этой футболке, вдыхая запах мыла и Брэйди, соблазнительную смесь табака и кожи и свежего воздуха. Ей стало жарко. Она скинула одеяло, затем простыню. Все ее тело дрожало от жгучего желания.

Что это значит? Ничего. Просто она перетрудилась во время избирательной кампании. Ее странная и непредсказуемая реакция вполне естественна. К утру все придет в норму. А если нет, она уедет до того, как Брэйди проснется. Сбежит так же, как он сбежал из ее дома. Она застелет постель, повесит на место полотенца, и Брэйди забудет, что она была здесь.

Завтра она погуляет с Тревисом в парке, сходит в церковь, потом займется домашними делами… и все, все станет как прежде. Конечно, она не сразу привыкнет к работе в закусочной, на это потребуется некоторое время.

На рассвете Сьюзи оделась и на цыпочках, держа туфли в руках, вышла из дома. Один, последний взгляд на огромный бывший амбар посреди пяти акров необработанной земли, заросшей кустами и дубами, и она бросилась к своей машине.

Ее дом, прежде такой уютный, показался маленьким и тесным от мебели и игрушек Тревиса. Тесный внутри, стесненный соседскими домами снаружи.

Сьюзи переоделась в джинсы и футболку и поехала за Тревисом к маме. Естественно, начались расспросы.

— Все прошло прекрасно, — сказала Сьюзи, борясь с усталостью, слабостью и всем, чего не могла объяснить. — Я думаю, большинство гостей хорошо провели время.

Мама внимательно взглянула на нее.

— А ты?

— Я и не должна была развлекаться. Я помогала Брэйди, это было частью моей работы.

— Когда ты вчера вернулась домой?

— Мама, мне тридцать один год, — возмутилась Сьюзи.

Мама прищурилась.

— Я просто поинтересовалась.

— Было поздно, и я устала. Я переночевала у Брэйди. В комнате для гостей.

— Естественно, — согласилась мама, наливая ей кофе. — Наверное, ты рада, что все закончилось. И работа, и избирательная кампания.

— Да, рада, — сказала Сьюзи, запихивая в сумку одеяльце Тревиса.

— С другой стороны…

— Мама, нет никакой другой стороны. Я рада. Точка.

— Что Брэйди будет делать без тебя?

— Это зависит от него. Я пыталась найти замену, но ему никто не понравился. Может, он Думает, что ему не нужен секретарь.

— Или, может, он думает, что ты незаменима. Сьюзи вздохнула.

— Мама, Брэйди теперь сам по себе. Завтра утром я начинаю работать в закусочной. Если я привезу Тревиса в семь часов, это не будет слишком рано?

— Конечно, нет. — Мама вынула Тревиса из высокого стульчика и крепко прижала к себе. — Я буду скучать по нему, когда уеду в Вегас.

— И он будет скучать, и я. — Сьюзи почувствовала навернувшиеся на глаза слезы. Что с ней происходит? Почему столько эмоций из-за переезда, спланированного еще в прошлом году? Ей тридцать один год. У нее ребенок. Она счастлива за маму, которая всегда мечтала жить в большом городе. Мама всю жизнь заботилась о других, ухаживала за долго и тяжело болевшим отцом, и вот наконец у нее появился шанс. Зачем же плакать?

— Сьюзи, что с тобой?

— Не знаю. Ты уезжаешь. Я меняю работу. Все меняется, все, все.

— Ты уверена, что поступила правильно, бросив старую работу?

— Я не уверена ни в чем, кроме одного: я всегда хотела выйти замуж и нарожать детей. Мои подруги счастливы, ты была счастлива с папой. Теперь моя очередь. Да, и еще в одном я абсолютно уверена. Я никогда не нашла бы подходящего жениха, если бы работала с Брэйди. За прошедший год в его конторе побывало много мужчин: по меньшей мере два богатых мошенника, четыре браконьера и шестеро конокрадов. Никто из них не стал бы ни хорошим мужем, ни хорошим отцом.

Как будто понимая ее заботы, Тревис посмотрел на нее и сказал:

— Мама.

— Да, дорогой, мама хочет найти тебе папу.

— Мне казалось, что Тэлли тебя с кем-то познакомила, — напомнила мать.

— Да, с кем-то. С кем-то, кто не сидит на месте больше двух дней. Плейбой, порхающий туда-сюда по делам или ради удовольствия. Тревису необходим отец, который всегда будет рядом. И кроме того, парень был до смерти скучным.

— Так кандидат должен быть сногсшибательным?

— Конечно, нет. Я не хочу ничего сногсшибательного. Я уже один раз обожглась. Ну, ты знаешь, ты же видела Джареда.

— Мельком.

— Вот именно, мельком. Он ураганом пронесся через город, сшиб меня с ног — и был таков. — Сьюзи покачала головой. — Я никогда больше так не попадусь. Не спутаю похоть с любовью. Нет, я выучила свой урок. Теперь мне вполне подойдет какой-нибудь обыкновенный парень.

— Только не совершай опрометчивых поступков. Ты заслуживаешь самого лучшего. Понимаю, я пристрастна, но ты можешь многое предложить мужчине. Ты замечательная мать, прекрасная хозяйка и, несомненно, красивая женщина.

Сьюзи обняла маму.

— Мамочка, слава Богу, ты лишена предрассудков.

— У тебя все получится. Я это нутром чую, каждой косточкой. А когда у меня такое предчувствие, я не ошибаюсь.

Сьюзи ухмыльнулась:

— А ты уверена, что это не артрит?

— Сьюзи Фентон, у меня нет никакого артрита, у меня материнский инстинкт. И у тебя он есть. Мое наследство. Так что не игнорируй свои чувства и не соглашайся на обыденность. Не соглашайся на меньшее, чем совершенство, потому что ты его заслуживаешь.

Не в силах выговорить ни слова, Сьюзи кивнула и чмокнула мать в щеку.

В понедельник утром, в начале восьмого, Сьюзи подъехала к конторе шерифа. Если не случалось ничего из ряда вон выходящего, Брэйди никогда не появлялся раньше девяти. Поэтому она спокойно открыла дверь ключом, который еще не успела вернуть… Брэйди стоял посреди своего кабинета, скрестив руки, приподняв брови.

— Я знал, что ты вернешься. Знал, что ты не сможешь уйти.

Как же ей захотелось стереть самодовольную улыбку с его лица.

— Я заехала забрать вещи.

— Ты хочешь сказать, что не рассталась с мыслью воплотить в жизнь свой нелепый план?

— Нет, Брэйди, не рассталась. Я уже опаздываю, так что я только…

Она хотела прошмыгнуть в свой кабинет, но Брэйди схватил ее за руку.

— Что «только»? Сделаешь пару междугородных звонков? Набьешь сумочку скрепками и бесплатными конвертами?

Сьюзи посмотрела на него широко распахнутыми глазами. Он что, шутит? Шутит или нет, она вдруг поняла всю нелепость его обвинений и расхохоталась, и хохотала, пока слезы не хлынули из глаз.

Теперь Брэйди уставился на нее как на сумасшедшую.

— Прости, — задыхаясь, всхлипнула она. — Это было вовсе не так смешно. Просто в последнее время я немножко неуравновешенна.

Неуравновешенна, пожалуй, мягко сказано. Все выходные ее глаза наполнялись слезами по малейшему поводу. Когда видела младенческую одежду Тревиса или когда по радио передавали старые песни. Что угодно выводило ее из равновесия. И теперь вот эта истерика на пустом месте.

— Некрасиво уходить, не попрощавшись.

— И ты смеешь это говорить после того, как сбежал из моего дома? Я встала ни свет ни заря, чтобы приготовить тебе завтрак, а тебя и след простыл.

— А что ты собиралась приготовить? — спросил он, прищурившись.

— Вафли. Оладьи. Мясное рагу с овощами. Да что угодно.

Минуты текли. Она уже здорово опаздывала на новую работу. И это в первый день! А Брэйди вел себя так, словно она располагала всем временем в мире.

— А кукурузные оладьи и овсянку?

— И это тоже. — Сьюзи взглянула на часы. — Давай заключим перемирие. Ты ушел, не попрощавшись, я ушла, не попрощавшись. Мы квиты. Конечно, можно спорить целый день, но мне пора. Я только заберу свои фотографии. Можешь проследить, чтобы я не взяла ничего, что мне не Принадлежит, как, например, ролик скотча, который завалялся у меня в ящике.

— Я снял их. Думал, они тебе не нужны.

Брэйди достал из ящика своего стола конверт и протянул ей. Сьюзи вынула фотографии.

— А та, где мы с Тревисом на его дне рождения?

Брэйди пожал плечами.

— Если найду, дам тебе знать.

Сьюзи подумала, не заставить ли его найти фотографию сейчас, но у нее не было ни времени, ни сил на новые споры, так что она поджала губы, сунула конверт под мышку и выбежала из конторы.

Брэйди смотрел из окна, как она спешит к машине… и еще долго смотрел на опустевшую улицу. Ему не привыкать оставаться одному. Все это уже было, и он не возражал. Одиночество ему нравилось. Раньше нравилось. Сейчас он не любил свое одиночество. Он его ненавидел. Его дом был не настоящим домом, а просто большим пустым амбаром. В комнате, где спала Сьюзи, все еще пахло ее духами. Разочарование, которое он испытал, когда проснулся и понял, что она уехала, все еще терзало его.

В конторе было тихо, а Брэйди хотел слышать голос Сьюзи в соседней комнате, хотел, чтобы она подходила к нему с пачкой документов на подпись. Он хотел, чтобы она садилась на краешек его стола и рассказывала обо всем, что произошло, пока он отсутствовал. Он хотел смотреть, как сверкают ее глаза, когда она злится. Вот почему он обвинил ее в краже канцелярских принадлежностей. Просто чтобы разозлить. Он хотел посмотреть, что случится. Разгром, избиение, да что угодно. Ничего не случилось.

В конце концов Брэйди подошел к своему столу, достал из верхнего ящика фотографию Сьюзи с Тревисом и огромным тортом с одной свечой в центре. Румяный от возбуждения Тревис тянулся к торту. Сьюзи улыбалась в камеру и чуть не лопалась от гордости. Вот и все, что ему осталось от нее, и он не собирался возвращать эту фотографию. Сьюзи может заказать еще одну. У нее есть негативы. У него нет ничего.

В дамской комнате за кухней Сьюзи переоделась в зеленое форменное платье. Она надеялась, что Уилл, владелец ресторанчика, не видел, что она опоздала на полчаса… Но он видел.

— В понедельник по утрам у нас обычно полно народа, — сказал ей Уилл. — Мне кажется, я предупреждал, что надо прийти пораньше. Теперь нет времени тебя учить. Разбирайся сама. Вот фартук, карандаш и блокнот. Вот твои столики. Желаю удачи.

Удачи? Ей понадобится нечто большее, чем удача. Ресторанчик был забит посетителями. Фермеры и ковбои заполнили все кабинки и заняли все табуреты у стойки бара. Кое-где мужское сообщество было разбавлено женами и подружками. Сьюзи стояла в углу, заткнув за ухо карандаш, и обводила толпу остекленевшими глазами. Во рту пересохло, язык прилип к гортани, ноги стали ватными. Уровень шума в душном помещении превышал все мыслимые пределы. Рев музыкального автомата вносил весомый вклад в какофонию человеческих голосов. Сьюзи стало подташнивать. Что она наделала? Неужели бросила уважаемую работу в конторе шерифа ради этого!

В конце концов ей удалось оторвать ноги от пола и донести себя до столика. Бесконечные тарелки с вафлями, оладьями, овсянкой и рагу напомнили ей о Брэйди. Интересно, что он сейчас Делает.

— Я не заказывал яйца. — Клиент в пыльной ковбойской шляпе нахмурился и вернул тарелку Сьюзи. Она бы взяла эту чертову тарелку, если бы ее руки не были заняты другими заказами.

— Простите. — Сьюзи опустила взгляд на блокнот, торчащий из кармана фартука, но под таким углом ничего не смогла разобрать.

— Это мое? — окликнули ее с соседнего столика.

— Три яйца с овощным гарниром.

Клиент покачал головой.

— Я заказывал яичницу с галетами.

К тому моменту, как Сьюзи разобралась с заказами, часть еды остыла, и пришлось возвращать ее на кухню. Повариха сердито посмотрела на Сьюзи и ткнула пальцем в сторону микроволновой печки. Сьюзи сожгла галеты и выбросила их в мусорное ведро. В следующий раз, когда Сьюзи появилась на кухне, повариха заорала, что она слишком долго не приходит за своими заказами.

Вернувшись в зал, Сьюзи уронила на пол стакан с апельсиновым соком, и, прежде чем уборщик успел вытереть лужу, кондуктор автобуса поскользнулся и пролетел на пятой точке несколько метров. Сьюзи увидела, как Уилл закатил глаза и что-то сказал кассирше. Правда, Сьюзи взбучку не устроил. Пока.

К одиннадцати часам толпа потихоньку рассеялась. Уилл пробормотал что-то о затишье перед обедом и предложил Сьюзи взять перерыв. Сьюзи понимала, что должна поесть, но желудок возмущенно заурчал. Она взглянула на всю предлагаемую рестораном еду, и ничто ее не привлекло. Когда появилась Тэлли с ободряющей улыбкой до ушей, Сьюзи налила себе кока-колы и подсела к подружке, устроившейся в одной из кабинок.

— Устала? — спросила Тэлли.

— Устала? Я не могу подобрать названия своему состоянию, а еще даже обед не начался! Что я наделала? Какая из меня официантка?

— Ничего, научишься. Это же твой первый день.

— Посмотрим, — уныло протянула Сьюзи, подпирая подбородок кулачком.

— И в любом случае это ненадолго, помнишь? Только пока не найдешь Мистера Образцового Папашу.

— Знаешь, Тэлли, если бы он даже явился сюда сегодня, я бы его не узнала, а если бы узнала, у меня не нашлось бы времени поговорить с ним. И скорее всего, я подала бы ему чужой заказ. Или вылила ему на спину горячий кофе.

— Сьюзи, ты на себя не похожа. Где жизнерадостная, неунывающая, энергичная…

— Прекрати, Тэлли. Я вовсе не та неисправимая оптимистка, которой ты меня представляешь. — Сьюзи подняла глаза и чуть не подавилась колой. — О Боже, сюда идет Брэйди. — Она схватила меню и заслонилась им, как щитом.

Тэлли оглянулась на дверь.

— Думаю, мне пора.

Сьюзи вцепилась подруге в руку.

— Нет. Я не хочу с ним разговаривать.

— Между прочим, он идет прямо сюда.

— Не оставляй меня с ним наедине. Мы и так поругались утром в конторе.

— Сьюзи, успокойся. Я должна идти. Джед ждет меня на заправке. Удачи.

Тэлли поднялась и направилась к двери, а Сьюзи уронила на стол меню и сжала ладонями виски, молясь, чтобы удалось избежать разговора. Ее молитвы не были услышаны.

— Как дела? — спросил Брэйди непринужденно. — Разве ты не должна работать?

— У меня перерыв, и все прекрасно, — отрезала Сьюзи.

— Хотел бы я сказать то же самое.

— Почему нет? Что случилось?

— Ничего особенного. Просто драка в баре.

— В десять часов утра?

— В половине девятого утра. Один парень в больнице, второй — в тюрьме.

— В тюрьме? Мы никого не сажали в тюрьму уже несколько месяцев.

— Да, с заключенными одна морока. Я пришел заказать для него еду. Думаю, лучше поговорить об этом с Уиллом.

— Отлично. Было приятно увидеться с тобой, Брэйди.

— Подожди минутку. Раз уж я здесь, поем. Как обычно.

— У меня не кончился перерыв.

— Я подожду.

— Это не мой столик.

— Я пересяду.

— Нет. Я… я еще не привыкла и… делаю кучу ошибок. Может, ты не получишь то, что хочешь.

— Я к этому привык, — холодно сказал Брэйди. — Где твои столики?

Сьюзи со вздохом выскользнула из кабинки и указала ему на противоположный конец зала.

— Вон там.

Если Сьюзи нервничала и до его прихода, то теперь, под обвиняющим — или ей это казалось? — взглядом Брэйди, она совершенно не могла запомнить заказы, как ни старалась. А взгляд Брэйди следовал за ней, словно приклеенный. Где бы она ни была: у стойки или у кофеварки, наливала апельсиновый сок или записывала в блокнот заказы, его глаза сверлили ее, как электродрель. Ее сердце колотилось как обезумевшее, а ноги превратились в желе.

Только обслужив всех других клиентов, Сьюзи вытерла влажные ладони о фартук и промаршировала к столику Брэйди.

— Что закажете, шериф? — спросила она, изо всех сил подражая образцовой официантке. — Как обычно?

Брэйди пожал плечами.

— Может, следует изменить привычки. Все вокруг что-то меняют в своей жизни. Может, и мне пора. Принеси-ка что-нибудь другое.

Сьюзи вынула из кармана фартука блокнот, из-за уха — карандаш.

— Что?

Брэйди откинулся на спинку стула, его глаза лениво скользнули по ее форменному платью, фартуку, затем ниже, по ногам, обтянутым плотными колготками, и туфлям с очень удобными для официантки каблуками.

— Я не знаю. Не отказался бы от сюрприза.

Сьюзи нахмурилась и заявила, постукивая карандашом по блокноту:

— Мы не подаем сюрпризы.

— Почему?

Сьюзи нервно оглянулась.

— Послушай, Брэйди, у меня еще три столика. Представь, что будет, если я начну удивлять всех. Это не входит в мои обязанности. Моя работа — принимать заказы. Я тебя слушаю.

Брэйди схватил ее за руку.

— Вернись ко мне.

Сьюзи выдернула руку.

— Я не это имела в виду.

Брэйди помрачнел.

— Ладно, принеси как обычно.

Сьюзи автоматически записала яичницу, рагу и пшеничные гренки. Когда она пришла на кухню передать заказ, Уилл сказал, что ей не следует так много времени проводить с одним клиентом.

Сьюзи почувствовала, как жаркий румянец поднимается по шее и вспыхивает на щеках. Как будто она хотела тратить время на споры с Брэйди!

— Я думала, что клиент всегда прав, — возразила она, сдувая прядь волос со лба.

— Это так, — согласился Уилл, — однако у тебя пятнадцать клиентов. Конечно, я понимаю, что вы с шерифом старые друзья, но…

— Старые друзья? Вряд ли, — пробормотала Сьюзи. — Я работала с ним, только и всего.

— Ну, постарайся отделить свою личную жизнь от работы.

— Мою личную жизнь?

Как будто у нее есть личная жизнь.

— Да. Своди все разговоры к меню и погоде.

— Я бы с удовольствием. Может, ты вывесишь объявление, чтобы клиенты тоже знали правила.

И чтобы не просили официантку подавать им сюрпризы!

Уилл страдальчески вздохнул.

— Знаешь, Сьюзи, я так и не понял, почему ты пришла ко мне. Если вдруг решишь, что работа официантки не для тебя…

Сьюзи закусила губу. Неужели Уилл уволит ее? Уволит до того, как она найдет подходящего одинокого мужчину?

— Не тревожься, Уилл. У меня сегодня всего лишь первый день в твоем ресторане. Я еще учусь.

Повариха бросила на горячую полку тарелку с омлетом и оладьями, Сьюзи схватила заказ и поспешила к своим столикам.

Она с необыкновенным облегчением заметила, что Брэйди расплачивается у кассы. Ее радость омрачили два обстоятельства: непрерывный поток жаждущих обеда и пять долларов на чай, оставленных Брэйди.

Если бы она заметила раньше! Если бы не возилась с неправильно выписанным счетом, она бы бросила эту пятерку ему в физиономию. Да как он посмел обращаться с ней как… как… как с официанткой!

Не успела Сьюзи запихнуть проклятые деньги в карман фартука, как Уилл попросил ее отвезти заключенному ленч.

— А как же мои столики? — запротестовала она, хотя обслуживать обедающих было так же страшно, как снова встретиться с Брэйди.

— Я приставил к твоим столикам Селию. До твоего возвращения. Поручение не займет больше Двадцати минут. Просто оставь поднос у Брэйди.

Сьюзи устроила поднос на пассажирском сиденье и проехала три квартала до конторы шерифа. Сияющий Брэйди встретил ее у дверей.

— Я знал, что ты не сможешь жить без меня!

— Я здесь только потому, что меня прислали, и ты это прекрасно знаешь. Когда я здесь работала, ты меня посылал за едой для заключенных. Не пойму, почему ты не мог… Ладно, забудь.

Сьюзи протянула поднос, но Брэйди стоял, вытянув руки по швам.

— Я здесь один, мне некого посылать. Все мое время уходит на то, чтобы обнаружить вещи, о местонахождении которых знаешь только ты.

— Сам виноват. Все, что от тебя требовалось, — выбрать одну из претенденток. — Сьюзи поставила поднос на его стол. — Если найдешь помощницу, я вернусь и обучу ее. Покажу, где что лежит.

— Вернешься? Ловлю тебя на слове.

— Успокойся. Так что ты не можешь обнаружить?

Брэйди поднял руки, сдаваясь.

— Бумагу для факса, телефон окружного прокурора, одеяло для заключенного…

— Бумага для факса на верхней полке в коробке с канцелярскими принадлежностями. Мне некогда искать номер телефона… может быть, позже.

— Ты привезешь ужин?

— Надеюсь, нет. Я вечером не работаю. Сегодня только до пяти. Если будет время, загляну на минутку. Составлю список всего, что ты не можешь найти.

— Спасибо, Сьюзи.

Брэйди сжал ее ладони обеими руками и посмотрел так, что ее сердце начало таять. Сьюзи чуть не призналась, что совершила ужасную ошибку, бросив его. И все же не смогла это сказать. Еще более страшная ошибка — бросить новую работу, не продержавшись и одного дня.

— Прости, если расстроил тебя за завтраком. Просто я голову потерял, увидев тебя там. Наверное, так до конца и не поверил, что ты уйдешь. Мне больно.

Сьюзи сглотнула комок в горле. Может, Брэйди и извинялся когда-нибудь, все-таки прожил тридцать четыре года на свете, и пять лет из них в Хармони, но она не смогла вспомнить, когда и перед кем.

— Все нормально. Только больше не садись за мои столики. Я уже получила выговор за то, что слишком долго болтала с тобой.

— Слишком долго? Ты принимала мой заказ. Какая наглость! Если бы это не был единственный ресторан в городе, я бы…

— Ну ладно, мне нужно возвращаться. Сейчас время обеда.

Уже заводя двигатель, Сьюзи вспомнила, что не швырнула пятидолларовую банкноту ему в лицо. Она также совсем забыла спросить о пропавшей фотографии.

Сьюзи страшно устала, ей не терпелось поскорее забрать Тревиса и вернуться домой, и все же она поехала в контору, чтобы найти все, что Брэйди не мог отыскать сам. И ей льстило, что он скучает по ней. Она была почти счастлива оттого, что он явно не может без нее обойтись. Сьюзи, конечно, и раньше знала, что он очень высоко ценит ее, но он сказал об этом, только когда она его покинула. Ну, если не сказал, то намекнул.

Сьюзи подошла к конторе и заглянула в окно. Она думала, что увидит, как Брэйди копается в Я1никах, или беспомощно листает документы, или по меньшей мере застыл за столом, в отчаянии обхватив голову руками. Ничего подобного! Брэйди сидел, откинувшись на спинку стула, сцепив руки за головой, и влюбленными глазами таращился на сидевшую перед ним женщину.

Сьюзи не узнала претендентку. Она не видела лица, лишь длинные белокурые волосы, падающие на темно-синий жакет, однако по восхищенному взгляду Брэйди нетрудно было понять, что претендентка — не шестидесятипятилетняя учительница, удалившаяся на пенсию, какой Сьюзи представляла свою замену. Это была шикарная молодая женщина, которая вряд ли могла напечатать за минуту и десяток слов.

Пока Сьюзи смотрела в окно, женщина наклонилась и положила на стол лист бумаги — очевидно, свое резюме. Брэйди мельком проглядел резюме и улыбнулся так, словно его одарили секретом вечной молодости. Сьюзи мгновенно отказалась от намерения зайти. У нее не было никакого желания подтвердить свои худшие опасения: обнаружить, что ее заменили красоткой, жаждущей получить замечательную работу и самого красивого мужчину города в качестве босса.

Сьюзи развернулась и покинула контору в третий раз за этот день. В третий и в последний! Потому что она больше сюда не вернется. Пусть Брэйди сам выпутывается. Пусть нанимает «мисс Невада», если ему так хочется. Ей все равно. Ей на это наплевать.


ГЛАВА ВОСЬМАЯ


Прошла неделя. Каждый день Уилл посылал кого-нибудь из официанток отвезти еду заключенному, а Сьюзи так и не заглянула к Брэйди, как обещала. Брэйди нанял новую помощницу, красивую девушку с длинными белокурыми волосами, недавнюю выпускницу местной школы. Девица уволилась через три дня. Брэйди даже не успел заставить Сьюзи выполнить свое обещание: обучить новую секретаршу.

— Я представляла работу в конторе шерифа увлекательной, — заявила девица. — Расследование преступлений и все такое… Ничего подобного. Одна бумажная волокита. Лучше пойду официанткой в ресторан. Там по меньшей мере я смогу видеться с друзьями.

Брэйди готов был биться головой о стену. Что такого необыкновенного в местной забегаловке? Почему все летят туда, словно мухи на мед? По его личным наблюдениям, у официантки нет времени на болтовню с друзьями. Во всяком случае, у Сьюзи нет времени на него.

Каждый день Брэйди ездил в закусочную, и каждый день Сьюзи не находила для него ни минутки. Даже когда он сидел за одним из ее столиков, она просто принимала его заказ, приносила еду и спешила к другому столу. Вот и все. Никаких разговоров. Вообще никаких. Он хотел спросить, почему она не заехала в тот день, как обещала, но ему не представилось ни одного шанса.

Брэйди еще о многом хотел спросить ее, например, не нашла ли она своего Образцового Жениха, но он терпеливо ждал подходящего момента. Когда наступит этот подходящий момент, Брэйди понятия не имел. С каждым новым днем все дольше задерживался за столом, заводил разговоры с приятелями, заказывал вторую, а иногда и третью чашку кофе.

Как-то вечером Роджер Мэрфи, один из помощников Брэйди, уселся за его столик.

— Привет, Брэйди, это случайно не Сьюзи обслуживает те столики?

— Где? Я не заметил.

Роджер загоготал и ткнул Брэйди кулаком в плечо.

— Так она уволилась или что?

— Уволилась.

— Почему?

— Думаю, она… думаю, ей стало скучно. — Он скорее сдохнет, чем выдаст ее секрет. — После выборов в конторе практически нечего делать.

— У тебя вроде заключенный в кутузке.

— Да, но он тихий.

— Значит, ищешь Сьюзи замену.

— Нет.

Брэйди ни за что не признался бы, что после увольнения белокурой девицы отвадил еще трех или четырех претенденток. Он просто не мог представить, что какая-то другая женщина будет сидеть за столом Сьюзи, развешивать на стене свои фотографии и приставать к нему с кучей дурацких вопросов. Брэйди нашел одеяло для заключенного, нашел все необходимые телефоны и понял, что ему не нужна помощница.

Ему нужна Сьюзи. Ему нужна ее улыбка по утрам, ее смех, ее потрясающая фигурка, мелькающая возле кофеварки. Нет, если он не может вернуть Сьюзи, ему никто не нужен.

Он следил за каждым ее движением, когда она разносила блюда, изучал выражение ее лица, когда она записывала в блокнот заказы. Как ему хотелось сорвать с нее фартук, подхватить на руки и унести за три квартала в свою контору, на ее законное место!

Сожалеет ли она о том, что бросила его? Понимает ли, какую страшную ошибку совершила?

Если судить по тому, как Сьюзи расправляет свои изящные плечи, когда ловит его взгляд, как вскидывает упрямый подбородок, она никогда в этом не признается. Ему, во всяком случае, не признается.

Затягивая разговор с Роджером, заказывая кусок пирога, Брэйди получал полное право досидеть до закрытия. Тогда Сьюзи не сможет ускользнуть от него, если только не сбежит через черный ход. Она не сбежала. Переодевшись в синие джинсы и черный свитер, она шла через зал к парадной двери.

Брэйди бросил деньги на столик, схватил шляпу и догнал ее у дверей.

— Можно подвезти тебя домой?

Сьюзи взглянула на него удивленно, как будто до этого момента не подозревала, что он в закусочной. Он больше часа не сводил с нее глаз, а она не замечала его присутствия. Вот как мало он для нее значит.

— Нет, спасибо. Я на машине.

— Тогда, может, ты подвезешь меня?

— Куда?

— Куда угодно. Я хочу поговорить с тобой.

Она не ответила, но посмотрела на него так, словно совсем не хотела с ним разговаривать, и он не знал — почему.

Брэйди проследовал за Сьюзи к ее машине, Распахнул водительскую дверцу, затем обежал капот и быстренько забрался на пассажирское сиянье, чтобы она не уехала без него.

Сьюзи повернула ключ зажигания.

— О чем?

— Обо всем. О конторе, о твоей работе, о твоих перспективах.

— Нет у меня никаких перспектив. Пока нет. Слишком рано. Поэтому не говори «Я же тебя предупреждал».

Он ей это уже говорил, но сейчас поспешил оправдаться:

— Я бы никогда этого не сказал.

Вдруг мелькнула искра надежды. Если Сьюзи до сих пор никого не нашла, то, может быть, только может быть, она вернется.

— А ты как поживаешь? — спросила она, покосившись на него. — Как дела в конторе? Нашел мне замену?

— Нет.

— Тогда кого… тогда как… — Она прикусила язык, не желая признавать, что подглядывала за ним во время беседы с блондинкой.

— Кого я возьму на твое место? Никого. Как я буду справляться? Я не знаю.

— Ты прекрасно справлялся до меня, справишься и теперь, когда я ушла. — Сьюзи остановила машину перед своим домом. — Дальше я не поеду.

— Можно зайти?

— Я очень устала, — сказала она и демонстративно зевнула.

— На пару минут.

Сьюзи капитулировала и вышла из машины, Брэйди не отставал. Когда он чего-то хотел, то обычно этого добивался. Вот почему он так огорчен, что она его бросила. Брэйди просто не верил, что она уйдет, и теперь разочарован.

Сьюзи открыла дверь. Ее мама поднялась с дивана, выключила телевизор, поздоровалась с Брэйди так, словно нет в мире ничего более естественного, чем его появление в дочкином доме, и тепло улыбнулась.

— У меня до сих пор не было возможности поздравить вас с переизбранием.

Брэйди расплылся в ответной улыбке.

— Благодарю вас, миссис Фентон. Этим я всецело обязан Сьюзи. Без нее я не смог бы победить.

— Как Тревис? — спросила Сьюзи, желая сменить тему и положить конец и этому разговору, и этому вечеру. Весь день, как и все остальные дни недели, она провела на ногах. Накопившаяся усталость сводила ее с ума. Единственное, о чем она сейчас мечтала, — это хотя бы на полчаса растянуться в ароматной горячей воде, задрав на край ванны свои натруженные ноги.

— Прекрасно. Тревис — ангелочек. Вы согласны со мной, Брэйди?

Сьюзи раскрыла рот, собираясь сказать, что Брэйди едва знаком с Тревисом, но Брэйди энергично закивал:

— Целиком и полностью, миссис Фентон.

— Ну, я пошла. — Мама натянула свитер. — Сьюзи, я испекла печенье. Может быть, Брэйди…

— Вряд ли. Брэйди только что съел огромный кусок яблочного пирога в…

— Я никогда не отказываюсь от домашнего печенья, миссис Фентон. — Брэйди открыл и придержал дверь, пропуская мать Сьюзи. — Осторожнее, ступеньки.

После того как пожилая женщина помахала ему из машины, Брэйди закрыл парадную дверь и прислонился к ней спиной, будто собираясь еще долго не покидать этот дом. У Сьюзи создалось впечатление, что легче было бы сдвинуть с места гранитную статую, чем Брэйди.

— Можешь угоститься печеньем, — обреченно предложила она, скидывая туфли. — Я пока загляну к Тревису.

— Я пойду с тобой.

Сьюзи на цыпочках пошла к детской, Брэйди последовал за ней. Мягкий свет ночника падал на круглые розовые щечки мирно спящего Тревиса, на его спутанные светлые волосики.

— Твоя мама была права, — прошептал Брэйди.

Сьюзи улыбнулась. Тревис действительно ангелочек. Ее ангелочек.

Брэйди взял Сьюзи за руку, и они застыли у детской кроватки, не в силах оторвать глаз от спящего ребенка. Сьюзи охватило невероятное ощущение покоя. Забылись все перепутанные заказы, пролитые напитки, ноющие ноги. Тепло пальцев Брэйди словно уверяло, что не ей одной дорог ее сын. Что рядом человек, с которым можно разделить и горе, и радость… как если бы…

Сьюзи сглотнула комок в горле и высвободила руку. Нет, Брэйди не отец Тревиса. Брэйди не годится в отцы. Она найдет Тревису отца. Даже если придется по шестнадцать часов в день работать в закусочной. Даже если придется сносить дюжину супинаторов и сто пар плотных лечебных колготок. Ее цель того стоит.

Сьюзи расправила плечи, отвернулась от кроватки и ушла на кухню. Сейчас угостит Брэйди печеньем, и он уйдет. Ему придется уйти. Даже если он и не захочет уходить.

Она указала ему на блюдо с печеньем и отошла в центр кухни.

— Брэйди, я изо всех сил стараюсь начать новую жизнь, а ты мне мешаешь.

— Как это? — Он нахмурился, будто искренне пытался понять, каким образом ей мешает.

— Я и так до смерти боюсь перепутать заказы, а ты являешься в ресторан и таращишься на меня. А если не таращишься, то ждешь, что я вот-вот что-нибудь уроню.

— Я таращусь на тебя? А кто заметил, что я ел яблочный пирог?

— Это входит в мои обязанности.

— Твои обязанности — следить за моими пристрастиями в еде? И что ты делаешь со своими наблюдениями? Заносишь в компьютер рядом с моим номером социального обеспечения?

— Я должна следить за тем, чтобы на блюде всегда был яблочный пирог. Можешь съесть хоть десять кусков, лишь бы досталось остальным.

— Значит, тебе безразлично, что я ем?

— Вот именно.

— Я тебе безразличен?

— Да.

Но как же трудно лгать, глядя ему в глаза! Сьюзи перевела взгляд на прикрепленные магнитами к дверце холодильника записки, на настенные часы, равнодушно отсчитывающие секунды. В кухне было тепло и тихо и пахло корицей. Даже не глядя на Брэйди, на его широкие плечи, распирающие рубашку, на мускулистые бедра, затянутые в джинсы, Сьюзи всем телом ощущала его присутствие, так неуместное здесь.

Нужно принять ванну. Лечь спать. Сунуть Брэйди в руку печенье и вытолкать его за дверь.

Ничего этого Сьюзи не сделала. У нее не было на это сил. Она слаба, прискорбно слаба. Черт побери, даже если бы она собралась с духом, то не смогла бы выгнать его из дома.

Сьюзи никогда не признается, но как же она скучает по нему! Скучает по их общей работе, по их разговорам. Скучает по телефонным звонкам. Ей так не хватает его голоса, громыхающего в соседней комнате, его шуток, его смеха. А больше всего ей не хватает его по ночам…

Брэйди самодовольно улыбнулся.

— Я думаю, ты лжешь. Думаю, я тебе небезразличен.

В два шага он сократил до минимума разделяющее их расстояние и навис над ней всеми шестью футами тремя дюймами мужской самонадеянности.

Ее глаза распахнулись. Ну и нахал!

Сьюзи положила обе ладони на грудь Брэйди, чтобы отпихнуть его, но он неправильно истолковал ее жест, и, не успев глазом моргнуть, она оказалась в его объятиях, цепляясь за него, пытаясь не задохнуться, пока он целовал ее.

О Господи! Ее снова затягивает водоворот страсти. Она отвечает на его поцелуи. И не раз, и не два, а снова и снова. Все ее хваленое самообладание улетучилось. Брэйди — самый потрясающий мужчина из всех, кого она встречала. И самый опасный. Он угрожает ее душевному здоровью, ее спокойствию, угрожает ее планам на будущее.

Сьюзи все прекрасно сознавала, но в данный момент ей было на это наплевать. Она хотела Брэйди и знала, что он тоже хочет ее. Его сильные руки сжимали ее так, словно она для него — самое дорогое на свете. Сьюзи так отчаянно обнимала его за шею, словно боялась потерять.

Она забыла, что хотела выгнать его из своей кухни и из своей жизни. Желание сжигало ее, подавляло волю, лишало рассудка.

Брэйди отступил и прислонился спиной к холодильнику. Сьюзи шагнула за ним, не в силах оторваться от него. Он ослабил хватку, замедленно скользнул ладонями по ее бедрам. Его глаза потемнели.

— О, Сьюзи, — простонал он. — Я так хочу тебя. То, что ты со мной творишь, — преступление.

— Может быть, — прошептала она, прижимаясь щекой к груди Брэйди, вслушиваясь в биение его сердца. — Может, нам следует покопаться в твоих старых книгах…

— Может, нам следует заняться любовью и решить эту проблему, — прохрипел он. — И к черту закон.

— И это говорит шериф? — Сьюзи притворилась шокированной. Она уже готова была на что угодно, лишь бы сменить тему, лишь бы пропустить мимо ушей заманчивое предложение лечь с ним в постель. Предложение, потрясшее все ее существо и зародившее пожар, пожирающий ее и изнутри, и снаружи.

Образ Брэйди, катающегося с ней по постели, чуть не свел ее с ума.

— Вот именно. Ну, что скажешь, Сьюзи?

— Я…

На мгновение она заколебалась. Уж слишком велико было искушение схватить его за руку, потащить по коридору, сбрасывая по дороге свитер, Джинсы, белье и кружевной бюстгальтер… и войти в спальню обнаженной, а потом помочь раздеться ему, восхищаясь каждым дюймом его большого прекрасного тела… Сьюзи задрожала от предвкушения.

Слабый лучик здравого смысла осторожно прокрался в ее перевозбужденный мозг. Нет, хватит с нее головокружительных романов. В последний раз все закончилось катастрофой. Если не считать, что результатом стал Тревис, это был самый идиотский поступок в ее жизни. Она увлеклась красивым лицом, лестью и обещаниями. Она больше никогда не совершит подобной ошибки. Правда, Брэйди не льстил ей и ничего не обещал. Одна ночь страсти, только и всего. Но что будет утром?

Она знала ответ из собственного опыта. Утром не будет ничего. Брэйди уйдет, удовлетворенный, и на этом все закончится.

— Нет, — решительно сказала она, вырываясь из его рук.

— Нет? Почему? — искренне удивился Брэйди. — Я хочу тебя, ты хочешь меня. В чем же проблема?

— Вот в этом и проблема. Я хочу тебя, но не желаю любовного приключения на одну ночь.

— Совсем не обязательно…

— Ну, может быть, на две или три ночи. А что потом? Тебе не нужны постоянные отношения, а мне нужно постоянство, и ничто другое.

Сьюзи пригладила рукой взлохмаченные волосы и опустилась на стул за кухонным столом.

— Я понимаю, — сказал Брэйди, оседлав стул напротив. — Ты мне сто раз объясняла. Но какое это имеет отношение к нам с тобой? Ты целую неделю проработала в ресторане. По твоему собственному признанию, Мистер Идеал еще не обнаружился. А тем временем…

— А тем временем я могу завести романчик с тобой?

Его губы изогнулись в дьявольски соблазнительной улыбке.

— А почему бы нет?

— Это отвратительная идея. Потому что я уже через это прошла. И знаю, что получится. Я — не сильный человек, не умею сопротивляться искушению. Не успею оглянуться, как перестану обращать внимание на посетителей ресторана и брошу поиски мужчины своей мечты.

Как будто уже не бросила! Как будто не следила за каждым движением Брэйди, где он сидит, с кем разговаривает…

Надо убедить его, надо убедить себя, пока она не забыла все свои аргументы, пока взгляд его темных глаз не отвлек ее. Его взгляд, который ясно говорил, что Брэйди стоит того, чтобы отвлечься, стоит всех тех страданий, что ждут ее, когда он насытится ею и уйдет.

— Я забуду о своих целях, а это недопустимо. Я должна думать о Тревисе.

— Я нравлюсь Тревису.

— Еще хуже. Я не хочу, чтобы ты ему нравился, не хочу, чтобы он привязался к человеку, которого через день здесь не будет.

— Я буду здесь через день.

— Ты знаешь, что я имею в виду.

— «Через день» для тебя означает «навсегда».

— Да. Неужели я прошу слишком многого? Мои подруги нашли мужей. Почему я не смогу? — Против воли Сьюзи ее слова прозвучали жалобно.

Сьюзи вскочила прежде, чем он успел ответить, и просто стояла, глядя на него, ожидая, когда он уйдет.

Однако Брэйди не ушел. Он потянулся к ней, обвил одной рукой талию Сьюзи, вторую положил на ее плечо. Сьюзи окаменела. Нет, она ему не уступит! Он больше не собьет ее с ног. На что она надеялась? Брэйди провел пальцем по щеке Сьюзи, подбородку, и его нежное прикосновение потрясло ее до глубины души.

— Я понимаю тебя, Сьюзи. Надеюсь, ты найдешь то, что ищешь.

— Обязательно найду, — прошептала она с гораздо большей уверенностью, чем чувствовала. Взяв за плечи, она отстранила его на расстояние вытянутых рук.

Как она сможет найти кого-то, если поцелуи Брэйди остались на ее губах?

И опять Брэйди не тронулся с места.

— Спокойной ночи, Брэйди.

Он кивнул, сжал губы и, не сказав больше ни слова, покинул ее.

Сьюзи стояла, прислушиваясь к его шагам. Уже хлопнула входная дверь, а она все еще не могла пошевелиться. И только поняв, что Брэйди не вернется, Сьюзи выдохнула — она даже не заметила, что задержала дыхание. Затем она приняла ванну и легла спать. И ей снился Брэйди.

В понедельник Сьюзи взялась за карандаш и блокнот с утроенной решимостью. Она больше не подпустит к себе Брэйди. Ни физически, ни эмоционально. Она выбросит его из головы. Раз и навсегда. Она будет старательно искать подходящего мужчину — и найдет.

Ее планы казались вполне осуществимыми. Она наконец вошла в ритм новой работы и помирилась с поварихой. У нее даже стали появляться свободные минутки, чтобы поболтать с Дотти, самой старой и единственной постоянной официанткой ресторанчика, с женщиной, которая, по ее собственным словам, много повидала на своем долгом веку.

— Я давно хотела спросить, что такая хорошая девушка, как ты, делает здесь? — спросила Дотти в пятницу, раскладывая столовые приборы и бумажные салфетки.

Сьюзи налила себе чашку кофе, наслаждаясь отдыхом перед обеденной суматохой.

— Захотелось сменить обстановку.

— Ты раньше, кажется, работала с шерифом?

— Да, работала.

— Красивый, паразит. Была бы я лет на пятьдесят моложе, в лепешку бы разбилась, лишь бы заполучить его. Или он женат?

Сьюзи маленькими глотками пила кофе. Почему, ну почему все разговоры — будь то с Тэлли, или с матерью, или вот теперь с Дотти — вращаются вокруг Брэйди?

— Нет. Он разведен. Думаю, одного раза ему оказалось достаточно.

— А вот я была замужем трижды и до сих пор ищу Мистера Идеала.

Сьюзи отставила чашку.

— Вы познакомились с кем-нибудь из ваших мужей здесь, в закусочной?

— Со всеми тремя.

— Правда? — Сьюзи уже пожалела, что начала опросы. Ей вовсе не хотелось услышать, что Дотти нашла всех троих мужей в закусочной и ни один не оказался подходящим. — Что же не сложилось?

— Все. — Дотти рассмеялась. — Зато я многому научилась. Я научилась с одного взгляда определять, кто хороший человек, а кто нет.

— А меня вы могли бы научить?

— Без проблем. — Дотти похлопала Сьюзи по плечу. — Вот этот, который идет к нам. Кажется, ты его обслуживала на прошлой неделе. Симпатичный. — Она ободряюще подмигнула и отправилась на кухню сменить фартук.

Мужчина, о котором шла речь, повесил шляпу у двери и неторопливо приблизился к стойке, где Сьюзи наполняла солонки и перечницы. Она помнила его. Высокий и поджарый, он был похож на Гари Купера, полвека назад блиставшего в ролях героев-любовников. А когда парень заказал фирменное блюдо, она подумала, что и голос его напоминает голос кинозвезды.

Сьюзи записывала в блокноте заказ: жареную курицу, картофельное пюре, морковку в белом соусе — и искоса поглядывала на красивого ковбоя. На прошлой неделе она не удосужилась посмотреть, но сейчас заметила, что на левой руке у него нет обручального кольца. Конечно, это еще ничего не значит, и все же…

— Благодарю вас, мадам, — сказал парень, когда Сьюзи наполнила водой его стакан. — Вы не скажете, где здесь лучший магазин с серебряными ювелирными изделиями?

— Есть хороший отдел в универмаге. Пряжки, кольца и все такое. Вы новичок в наших местах?

— Да. Недавно начал работать на ранчо Стюартов. Первый полный выходной. На прошлой неделе я приезжал в город за досками для забора и обедал здесь. Думаю, вы меня не помните.

— Я вас помню.

— Вы очень добры. Ну, сегодня я сам себе хозяин. Только я здесь совсем не ориентируюсь. У меня целый список того, что нужно купить. Подарок маме на день рождения. Игрушки для детей.

— Игрушки для детей? О Боже, он женат!

— Для племянников и племянниц. Обещал, что, когда найду работу, пришлю что-нибудь каждому.

Сьюзи вздохнула с облегчением.

— Больше всего игрушек в универмаге. Вообще-то, это единственное место, да и выбор не очень богатый. Я обычно езжу в Рино или заказываю по каталогу.

— У вас есть дети? — улыбнулся он. — Значит, вы замужем?

— Нет, не замужем, но у меня годовалый сын.

— Правда? — Он взглянул на нее с нескрываемым интересом и протянул руку. — Кайл Хендерсон.

— Сьюзи Фентон, — ответила она, довольная его крепким рукопожатием.

— Счастлив познакомиться.

Отсутствие других клиентов позволило Сьюзи задержаться. Она переставила бутылочки с горчицей и кетчупом.

— Вы не могли бы помочь мне с покупками? — спросил Кайл с застенчивой улыбкой.

— Ну, я…

— Когда вы заканчиваете работу?

— В пять, только вряд ли я смогу помочь вам выбрать украшение. Я плохо разбираюсь в серебре.

— Держу пари, вы знаете, что вам нравится.

Да, она знает, что ей нравится. Ей нравятся вежливые, дружелюбные и не шарахающиеся от семейной жизни мужчины.

Сьюзи спросила, чем заправить его салат. Он почесал в голове, растерявшись от богатого выбора, и Сьюзи уже ждала, что он скажет: «Какая разница», но он заказал сельский соус. Парень слишком хорош, даже не верится, что такие бывают. Вежливый, любящий свою мать и симпатичный, как заметила Дотти. Этого ли мужчину она ждала? Ради него надрывается здесь?

Сьюзи представила выражение лица Брэйди, когда она скажет ему, что встретила будущего мужа в закусочной, как и планировала. Представила недоверчивый взгляд шерифа, отвисшую от изумления челюсть. Одно это стоит всех долгих изматывающих часов и ноющих мышц, с ликованием подумала она, вынимая из холодильника салат и ставя его перед идеальным ковбоем.

— Надеюсь, вы не сочтете, что я тороплю события, но интересно, где одинокие люди здесь развлекаются?

— Развлекаются? Раз в месяц в городском центре устраивают танцы. Многие ковбои ради этого приезжают в город.

— Ковбои, понятно. А как насчет женщин?

— Да, женщины тоже.

— И вы?

— Я давно не ходила на танцы, — призналась Сьюзи, — но слышала, что там очень оживленно.

Так оживленно, что Брэйди каждый раз вызывают туда разнять парочку драчунов.

Пока незнакомец ел свой салат, молодая пара села на табуреты в конце стойки. Сьюзи приняла их заказы, ушла в кухню и вернулась с обедом Кайла.

— Очень вкусно, — похвалил он, указывая на пустую тарелку.

Сьюзи почувствовала себя такой польщенной, словно сама приготовила салат. И тут в закусочной появился мрачный Брэйди.

Сьюзи отвернулась, не желая встречаться с ним взглядом, и понадеялась, что он займет угловую кабинку или столик у кухни. Где угодно, лишь бы не за стойкой. Но, даже не глядя на Брэйди, она знала, что он направляется прямо к ней. И это в тот момент, когда она встретила мужчину своей мечты!


ГЛАВА ДЕВЯТАЯ


Брэйди не просто подошел к стойке, он как назло уселся рядом с Кайлом. Сьюзи с удовольствием проигнорировала бы его, но сегодня клиентов у стойки обслуживала она. Бросив перед Брэйди меню, она вынула из-за уха карандаш и выдавила:

— Слушаю.

— Хорошо, что вам здесь платят не за вежливость.

— Мне платят за то, чтобы я принимала заказы и разносила еду.

— Горячий сандвич. Ростбиф с пшеничным хлебом.

Сьюзи развернулась, чтобы отнести заказ на кухню, и краем глаза заметила, что Кайл удивлен.

Она не стала ни задерживаться, ни объясняться. Чем скорее Брэйди получит свой сандвич, тем скорее выкатится из закусочной. Он не посмеет смаковать кофе во время обеда, когда посетители толпятся в ожидании свободного места.

Когда Сьюзи вернулась, Брэйди вел разговор с Кайлом, новым человеком в городе.

— Откуда вы?

— А кто интересуется? — вопросом на вопрос ответил Кайл.

— Брэйди Уилсон.

— Брэйди Уилсон — шериф, — уточнила Сьюзи. — Шериф, это Кайл Хендерсон.

— Неужели? — Склонив к плечу голову причем непослушная прядь, как всегда, упала на лоб, — Брэйди с подозрением взглянул на Кайла. — Больше похож на Барта Хенли.

— Что? — воскликнула Сьюзи, но у нее не было времени на размышления или уточнения. К стойке подсаживались все новые клиенты. Она подавала меню, записывала заказы, наполняла стаканы чаем со льдом. До нее доносились лишь обрывки разговора Кайла и Брэйди. Казалось, все вопросы задавал шериф, а новичок старательно увиливал от ответов.

— У меня ордер на ваш арест, Хенли.

— Не может быть, — беспечно возразил незнакомец.

— Даже не сомневайтесь. И у меня имеются отпечатки пальцев, которые наверняка совпадут с вашими.

Изумленная обвинением, Сьюзи напрягла слух, чтобы разобрать ответ Кайла или Барта, но ничего не расслышала, так как один из посетителей попросил принести вместо печени с луком горячий пирог с курицей. Ничего не поделаешь, она на работе и не должна отвлекаться. Когда Сьюзи отвлекается, начинаются катастрофы. Но что же все-таки затеял Брэйди? Чего он добивается? Неужели у него есть доказательства того, что этот приятный парень — мошенник?

Через несколько минут Сьюзи удалось подобраться поближе. Брэйди явно загнал противника в угол — словесно, разумеется. Он говорил тихо, но определенно угрожающе.

— Пойдете сами или придется применить силу? — спросил Брэйди.

— В силе нет необходимости, — уверил Барт.

Сьюзи подняла глаза от блюда с вишневым пирогом и увидела, что Барт встает.

— Хенли, вас разыскивают в Йоло-Каунти за ограбление ювелирного магазина. — Соблюдая закон, Брэйди выдвинул официальное обвинение. — Не дергайтесь, и никто не пострадает.

Сьюзи во все глаза смотрела на происходящее. Когда Брэйди достал наручники, Кайл-Барт толкнул Брэйди на стойку бара и бросился вон из ресторана, забыв о недоеденной моркови в белом соусе. Брэйди кинулся за ним, оставив на тарелке половину сандвича. Все, кто был в ресторане, наблюдали через окна, как Брэйди схватил беглеца, бросил его на землю, защелкнул наручники, одним рывком поднял на ноги и потащил прочь.

Сьюзи окаменела. Она ожидала, что все повскакивают с мест, начнут громко обсуждать случившееся, но после недолгого затишья посетители вернулись к еде, и воцарился обычный гомон. Все словно забыли о происшествии, одна Сьюзи никак не могла прийти в себя. Дрожащими руками она убрала тарелки, и оба табурета тут же заняли.

У нее кружилась голова. Неужели этот вежливый, обаятельный мужчина — вор? Похититель драгоценностей? Сьюзи достаточно долго работала с Брэйди, развесила множество плакатов «Разыскивается», знала, что не все преступники выглядят как преступники, но с этим человеком она разговаривала. Сьюзи считала его вероятным кандидатом в мужья и отцы. Как могла она так ошибиться? Когда же наконец научится разбираться в мужчинах?

Как автомат, Сьюзи обслуживала посетителей и убирала посуду, но мысленно вновь и вновь проигрывала сцену между Брэйди и Кайлом-Бартом Хенли. Размышляла, как бы убедить Брэйди в том, что этот человек не может быть вором. Никак не может. Он такой симпатичный.

У нее появился шанс поговорить с Брэйди, когда он вернулся за новым сандвичем. Большинство свидетелей ареста давно покинули ресторан, оставшиеся лишь мельком взглянули на шерифа.

Брэйди еще не успел сесть на тот же табурет, что так внезапно покинул пару часов назад, а Сьюзи уже выпалила:

— Не может быть, что тот парень — вор. Ты пошутил?

— Какие шутки? Сегодня утром по сети сообщили, что он направляется в наши края. Сообщник ждал его у Стюартов. Они специализируются на кражах в маленьких городках.

— Я не верю.

— Почему?

— Потому что… потому что… он был так мил, — сказала Сьюзи, убирая за уши волосы.

Брэйди покачал головой.

— Откуда ты знаешь?

— Я разговаривала с ним до того, как ты пришел.

Брэйди нахмурился.

— Я знаю. Видел через окно.

— И долго ты там торчал?

— Достаточно долго, чтобы заметить, как он тебя обхаживал. — У Брэйди заныло под ложечкой, когда он вспомнил, как Сьюзи совершенно явно заинтересовалась вором, как порозовело ее лицо, как изгибались в улыбке губы.

— Ну, он спросил, где можно купить для матери серебряные украшения на день рождения.

— Украсть для матери серебряные украшения, — поправил Брэйди.

— Неважно. Даже если он все придумал, это доказывает, какой он заботливый сын, — с вызовом сказала Сьюзи.

Брэйди хорошо знал Сьюзи: она скорее станет рассуждать вопреки логике, чем признает, что ошиблась в человеке. Наверное, боится, что он теперь годами будет дразнить ее. И будет. Брэйди только приготовился развлечься, как звонок из кухни сообщил, что его заказ готов. Сьюзи с радостью упорхнула.

— Итак, ты ему поверила, — продолжил Брэйди, когда Сьюзи вернулась с его сандвичем, — когда он сказал, что собирается купить подарок для матери.

— Да, поверила. У меня не было причин подвергать его слова сомнению. Если бы ты не получил сообщение, то тоже бы поверил. Может, это сообщник сбил его с пути истинного. Кто знает?

— Я знаю. Потому что читал его послужной список. Между прочим, длиной в целую милю. Пойдем со мной в контору, и я тебе покажу.

— Нет уж, спасибо. Я поверю тебе на слово. У меня работа.

— Когда ты заканчиваешь?

— В пять.

— А потом что?

— А потом еду домой отпаривать ноги, вот что. А почему ты спрашиваешь?

— Потому что кто-то должен привезти ужин твоему другу Барту.

— Он в тюрьме?

— А ты что думала? Что я отпущу его под честное слово?

— Мне казалось, что у тебя уже есть заключенный. Двоим там тесновато. Ты же не хочешь, чтобы на тебя подали в суд за жестокое обращение?

— Того перевели в окружную тюрьму. Очень удачно все сложилось. Есть планы на выходные?

— Мама берет Тревиса в Рино. У ее сестры день рождения.

— А что ты будешь делать?

— Не знаю. Съезжу на блошиный рынок, возьму напрокат видео или проваляюсь целый день в кровати с книжкой, а что?

— Хотел пригласить тебя на охоту.

— На охоту? Я не охочусь. Как ты можешь убивать невинных птиц, или оленей, или любых других животных?

— Я перестал охотиться на животных с ружьем несколько лет назад. Теперь карабкаюсь по горам и «подстреливаю» животных из фотоаппарата. Если, конечно, повезет кого-нибудь найти. Это даже интереснее, чем с ружьем. И потом лучше сплю по ночам. Я все приготовил: и еду, и спальные мешки, и сумку-холодильник, только мой приятель отказался. Вот я и подумал… — Брэйди откусил кусок сандвича, пытаясь сформулировать приглашение как можно небрежнее, как будто ему все равно, согласится Сьюзи или нет. Только ему было не все равно. Совсем не все равно.

— Ты хочешь, чтобы я заняла освободившееся место? — возмутилась Сьюзи. — Тебе следовало бы знать, что женщины не любят быть на вторых ролях.

Брэйди чуть не подавился. Ее слова оживили обвинения бывшей жены: Я у тебя вечно на втором месте. На первом — твоя работа. Ты не любишь меня.

— Именно это я и должен был услышать. Ерунда, забудь, что я сказал.

Сьюзи посмотрела на него озадаченно, и было в ее глазах еще что-то, что Брэйди не смог определить. Вероятно, она обиделась, потому что он без борьбы забрал назад свое приглашение. Он хотел уверить Сьюзи в том, что ему никто, кроме нее, не нужен, что обычно компанию ему составляет лишь фотоаппарат, но она уже отошла к другому посетителю.

Брэйди доел сандвич, оставил до безобразия щедрые чаевые и покинул ресторан. Вечером одна из официанток принесет заключенному ужин, и, если ему повезет, пришлют Сьюзи. Он уже договорился с Хэлом, что тот подежурит в конторе в субботу и воскресенье, а сам сможет уехать и для разнообразия на время забыть о работе. Забыть обо всем и обо всех. Особенно о Сьюзи.

Именно Сьюзи с коробкой, полной еды, постучалась и вошла в его кабинет ровно в пять часов. Брэйди вскочил так быстро, что ударился коленом о тумбу письменного стола. Его сердце предостерегающе забарабанило по ребрам. Он отмахнулся от предупреждения. Это ничего не значит. Сьюзи приехала не повидаться с ним. Просто выполняет свои новые обязанности. Это ее работа.

— Вот, ужин для заключенного.

Брэйди выключил компьютер и взял из ее рук коробку. Сьюзи развернулась так быстро, словно не желала оставаться с ним ни одной лишней секунды. Как будто совсем забыла о тех временах, когда они разговаривали, не замечая времени. Как будто не скучала по нему так же, как он скучал по ней.

— Спешишь? — Брэйди не удержался от ехидства. — Не хочешь проведать своего дружка? — Он махнул рукой в сторону маленькой тюрьмы за окном. — Ладно, не обращай на меня внимания. Езжай домой, парь ноги, смотри кино, читай книжку.

— Спасибо. Именно это я и сделаю, — сказала Сьюзи, но почему-то замешкалась.

Брэйди хотел повернуть ее лицом к себе, остановить, поговорить. Он поверить не мог, что так сильно будет скучать по ней. Когда он обнаружил, что она оставила невосполнимую пустоту в его жизни?

— Нашел ту фотографию? — бросила она через плечо.

— Нет, извини.

— Ну, ладно. В машине осталась коробка с напитками.

— Я сам принесу.

Когда Брэйди вернулся, Сьюзи стояла перед его столом и как-то странно смотрела на него.

— Что случилось? — спросил он.

— Ничего, — сказала она, но ее щеки порозовели. Что-то все же случилось, пока он ходил к машине, но он не знал — что именно. — Я помогу тебе отнести коробки в тюрьму.

— Значит, ты все-таки хочешь повидаться с Бартом.

— Я просто хочу закончить свою работу и поехать домой отдыхать.

Брэйди пристегнул к поясу кобуру и подхватил коробку с едой. Сьюзи последовала за ним с напитками.

— Шериф, — расплылся в любезной улыбке Барт, — я безумно рад видеть вас. И вас тоже, мисс Сьюзи.

— Вот ваш ужин, Барт. — Брэйди поставил обе коробки на пол маленькой камеры. — Завтра и в воскресенье дежурит мой помощник. Он и будет приносить вам еду. В понедельник вас перевезут в округ.

— Очень жаль. Я только-только начал обживать вашу уютную камеру. — Барт приоткрыл угол коробки, принюхался и одобрительно хмыкнул. — И кормежка отличная, — добавил он, запуская руку в коробку. — Если бы я знал, то давно бы навестил Хармони.

— Эй, если съедите все сразу, до утра проголодаетесь, — предупредил Брэйди, на всякий случай держа руку на кобуре. — Вечер длинный.

— О, даже лимонный пирог, — сказала Сьюзи, заглядывая во вторую коробку, и в этот момент Барт подпрыгнул к ней, схватил за талию и прижал к себе. Прижал с такой силой, что она задохнулась.

— Бросай-ка сюда ключи, шериф. Брэйди расстегнул кобуру.

— Видишь нож? — Барт взмахнул кухонным ножом и провел лезвием по горлу Сьюзи.

— Вижу, — сказал Брэйди так невозмутимо, что Сьюзи усомнилась, понимает ли он всю опасность ее положения. — Отпусти ее, Барт.

— Отпущу, как только ты отдашь мне ключи и револьвер.

Брэйди сначала швырнул ключи, затем револьвер. Заключенный оттолкнул Сьюзи, она споткнулась, пошатнулась, и Брэйди еле успел подхватить ее, чтобы она не налетела на стену. Барт спокойно прошел мимо них и запер дверь камеры, затем сунул ключи с револьвером в карман и самодовольно улыбнулся.

— Тебе это с рук не сойдет, — предупредил Брэйди.

— Неужели? Инстинкт подсказывает мне обратное. Желаю вам приятно провести выходные. Я-то непременно развлекусь. Да, и не делайте глупостей.

Насвистывая, Барт преспокойненько удалился.

В камере надолго воцарилась тишина. Сьюзи стояла, тяжело дыша, прижимаясь спиной к груди Брэйди. Его руки все еще крепко обхватывали ее, как будто Брэйди боялся, что она упадет, если он ее отпустит. Сьюзи боялась того же самого. За всю свою жизнь она никогда еще не была так напугана.

Медленно, держа Сьюзи за плечи, Брэйди повернул ее лицом к себе и нахмурился.

— Все нормально?

Сьюзи кивнула, не в силах вымолвить ни слова. В горле словно застрял комок размером с мячик для гольфа. Брэйди ласково провел рукой по ее шее, так ласково, что ей захотелось заплакать.

— Ты уверена?

Голос наконец вернулся к ней.

— Да, вполне, — подтвердила она, хотя чувствовала себя ужасно. Она с трудом сдерживала дрожь в руках, но внутри у нее все тряслось. Ей хотелось броситься в объятия Брэйди, ощутить его тепло и силу, но она не смела. Если она окажется в его объятиях, то уже не сможет отступить. — Просто немного испугалась.

— Нечего бояться.

— Конечно, всего лишь человека с ножом и револьвером.

— Где он взял нож?

— Должно быть, в одном из пакетов.

— Кто упаковывал еду?

— Селия. Я думала, она знает, что это для заключенного, но, вероятно…

— Вероятно, она решила, что это обычный заказ навынос.

— Что же нам теперь делать? — спросила Сьюзи, успокаиваясь. Она знала, что Брэйди найдет способ вытащить их отсюда.

— Ждать.

— Как долго?

— До завтрашнего утра. Ничего страшного. Завтра дежурит Хэл.

От мысли, что придется провести с Брэйди ночь в тесной камере, Сьюзи почувствовала холодные мурашки на коже и обжигающий жар во всем теле. Она опустилась на узкую койку и вцепилась в край тонкого матраца.

— Почему ты не вытаскиваешь нас отсюда?

— Как?

— Я не знаю. Кричи. Вопи. Может, кто-нибудь нас услышит.

— Начинай. Я не возражаю. Делай все, что сочтешь нужным.

Сьюзи вскочила и начала кричать. И вопить. Ее вопли отскочили от толстых стен и эхом заметались по тесному помещению. Признав поражение, она снова села на койку.

— Ты был прав, — сказала она, выдавливая улыбку. — В данных обстоятельствах приходится только ждать. Почему ты так спокоен? Разве ты не злишься? Не чувствуешь себя идиотом? Ты ведь шериф, а он перехитрил тебя.

— Благодаря тебе. Если бы я проиграл выборы, то сейчас бы с тобой в камере сидел Даррел.

Сьюзи передернулась от отвращения.

— Это намек на то, что ты предпочитаешь сидеть взаперти со мной?

— Если выбирать между тобой и Даррелом, то конечно.

— А если между мной и Брэдом Питтом? — (Сьюзи наморщила носик, словно глубоко задумалась.) — Ладно, не напрягайся. И потом, какой смысл злиться? Могло быть и хуже, а так у нас есть еда. Опять же благодаря тебе.

— Благодаря мне мы здесь заперты. Похоже, я несу ответственность за этот кошмар.

— Не вини себя.

— А кого?

— Меня. Я проявил беспечность. Я недооценил его.

— А мне он действительно понравился, — уныло призналась Сьюзи. — Поверить не могу, что сочла его хорошим парнем. Я просто плохо разбираюсь в людях и заслуживаю тюремного заключения. — Сьюзи оглядела крошечную камеру: койку, раковину и унитаз в углу. — Но не на всю же ночь. Ты уверен, что вечером никто сюда не заглянет?

— Завтра утром — самое раннее. Я обо всем договорился с Хэлом. До утра меня никто не хватится. А тебя?

— Никто.

Опять они надолго замолчали. Брэйди обхватил прутья решетки, а Сьюзи слепо уставилась сквозь решетку на маленький коридорчик. Целый вечер и целая ночь в камере с Брэйди. Что же делать? Где они будут спать?

— Что мы будем делать? — наконец спросила она, нервно оглядываясь. Стены словно смыкались вокруг нее, или ей это казалось?

— Военнопленные занимаются гимнастикой, чтобы сохранить форму.

— Ты первый, — предложила Сьюзи, вытягивая ноги на койке.

Брэйди улегся на бетонный пол и начал отжиматься. Сьюзи с интересом наблюдала за ним.

— Эй, слезай и присоединяйся, — пригласил Брэйди. — Если сможешь, конечно.

— Смогу ли я? — Сьюзи соскользнула с койки и легла на живот рядом с Брэйди. — Естественно, смогу. Ты думаешь, что я слабая? Не в форме?

Брэйди внимательно осмотрел ее с ног до головы.

— Ни унции лишнего жира, ни дряблой кожи не вижу… и не чувствую.

Сьюзи уперлась ладонями в пол, польщенная его словами и теплотой в его взгляде. И она действительно считала себя сильной, ведь, таская на руках Тревиса, окрепла… однако после двух отжиманий в изнеможении упала на пол.

— Ну, полно. Ты сможешь.

Сьюзи запротестовала. Тогда Брэйди встал на колени и начал командовать.

— Так, спину выпрямить. — Он провел ладонью по ее позвоночнику. — Оторвать колени от пола.

— Я не могу. Ну не могу я.

Мало того, что она лишена свободы, так ее еще муштруют, как новобранца на плацу.

— Сможешь.

Колени Брэйди вдруг оказались по обе стороны от ее тела, затем он обхватил руками ее талию. Не помогло. Сьюзи просто согнулась пополам, будто сломалась. Ладони Брэйди скользнули по ее ребрам, оказались под грудью. Она задохнулась.

— Как ты себя чувствуешь?

Как она себя чувствует? Сьюзи не могла объяснить. Она не могла говорить. Как можно разговаривать, когда груди покалывает, а где-то в глубине кто-то словно разжег костер… Она рухнула на пол.

— Вверх… вниз. — Брэйди оторвал от пола верхнюю часть ее тела, и Сьюзи безвольно повисла на его руках. Брэйди словно и не заметил ее реакции на его прикосновения. — Колени не сгибать, — гаркнул он. — Пальцами ног и рук упрись в пол. Все тело должно быть негнущимся, как доска.

Но ее тело не желало изображать доску. Ее тело было слабым и вялым, как вареная макаронина. Сьюзи лежала, прижимаясь щекой к полу и тяжело дыша. Когда же Брэйди наконец оставит ее в покое?

— Все! Хватит! — взмолилась она, искренне недоумевая, насытится ли когда-нибудь его близостью.

— Хватит? Ну нет, это всего лишь начало.

Одним плавным движением Брэйди оказался на ногах.

— Вот этого-то я и боюсь, — пробормотала Сьюзи, собираясь с силами, чтобы оторваться от пола и перебраться на койку. — Ты, наверное, делаешь это каждый день. — Ее восхищенный взгляд скользнул по его мускулистым рукам, крепким мышцам живота, широким плечам. Парень в потрясающей форме.

— Хотелось бы, — лукаво ухмыльнулся Брэйди.

Сьюзи покраснела. Выходит, он заметил ее реакцию.

— Я имела в виду отжимания.

— Попозже я тебе еще кое-что покажу. Ты знаешь, может, именно этой ситуации тебе и не хватало, чтобы обрести форму.

— Насколько я помню, ты сказал, что у меня нет лишнего жира и кожа не дряблая.

— Сейчас нет, но ты должна думать о будущем. Ты должна держать форму всю свою жизнь, а не сидеть на крыльце с вязаньем…

— Я буду делать по сто пятьдесят наклонов в день.

— Ты поняла мою мысль.

— Естественно, мужа я мучить не буду.

— Тогда выйди замуж за парня в хорошей форме. — Брэйди прислонился к стене и посмотрел ей в глаза. — Есть кандидаты?

Сьюзи вздохнула.

— Я же говорила, ты узнал бы первым.

— Ты ничего не рассказывала об отце Тревиса.

— Зря ты о нем вспомнил.

— Он был так плох?

— Нет. Просто ты напомнил мне об одной из главных ошибок моей жизни. — Сьюзи подняла голову и настороженно взглянула в глаза Брэйди. — Ладно, что ты хочешь узнать?

— Кем он был? Где ты с ним познакомилась?

Сьюзи глубоко вздохнула. Может, пусть узнает о ней худшее, и все закончится.

— Он был коммивояжером. Уже все ясно? Если у женщины есть хоть капля мозгов, разве она влюбится в коммивояжера? Не отвечай. В общем, он вошел в магазин сельскохозяйственного инвентаря, где я тогда работала, и сказал, что я самая красивая женщина из всех, кого он видел. Можешь себе представить?

— Да. — Глаза Брэйди потемнели. — Я могу себе это представить.

— Учитывая его профессию, он действительно многое повидал, и я ему поверила. — Сьюзи прижала ладонь ко лбу, закрыла глаза. — Но это не все. Он возил меня в Рино, и в Вегас, и в Вирджиния-Сити. Он потратил на меня кучу денег. А я привыкла к местным парням, для которых самым потрясающим времяпрепровождением было купить пиццу, взять напрокат видеофильм и завалиться к девушке домой.

— Ты искала чего-то новенького, — предположил Брэйди, скрестив руки на груди.

— Наверное. Короче, я совершила большую ошибку. Подумала, что влюбилась, и это мое единственное оправдание.

— И что было потом?

— Я думала, ты знаешь. Поскольку все знают.

— Я не прислушиваюсь к сплетням.

— Тогда ты единственный в городе, кто не прислушивается к сплетням. В общем, это не секрет. Я забеременела, а он уехал из города. Я бросила работу и родила ребенка. Потом откликнулась на твое объявление и стала работать с тобой. Вот что было потом. К счастью, у меня есть мама и подруги меня не бросили. Теперь я совсем другая, но временами чувствую себя круглой дурой. Он ведь ни разу не сказал, что любит меня или что относится ко мне серьезно, просто я думала… я считала…

Сьюзи почувствовала, что вот-вот расплачется. Все осталось в прошлом, но как убедить в этом Брэйди, если она не может закончить предложение, не разревевшись?

Брэйди присел на край койки и обнял ее за плечи.

— Не надо, — ласково сказал он, смахивая слезу с ее щеки подушечкой большого пальца.

Сьюзи опустила голову.

— Мне так стыдно. Я так безрассудно отдала свое сердце человеку, которому оно было совсем не нужно, а ведь не была сопливой девчонкой. Мне было почти тридцать лет.

— Ты все еще любишь его? — хрипло спросил Брэйди, опуская руки.

— То была не любовь, а наваждение. Теперь я многое поняла, по крайней мере я так думаю, и больше не поддамся страсти. — Сьюзи разгладила невидимые морщинки на шерстяном одеяле. Она боялась встретиться взглядом с Брэйди, боялась, что он увидит страсть в ее глазах.

Сьюзи подняла наконец глаза и увидела его ободряющую улыбку.

— В любом случае я выиграла. У меня есть Тревис… Ну, хватит обо мне, теперь твоя очередь.

— Нет. Ты знаешь обо мне достаточно. Даже слишком много.

— Если ты не хочешь говорить о себе, что мы будем делать?

Губы Брэйди медленно изогнулись в соблазнительной улыбке, и Сьюзи замерла от странной смеси опасения и предвкушения. Как раз в тот момент, когда она поклялась не проявлять своих чувств к Брэйди, он явно собрался испытать ее решимость.

Зачем, ну зачем она привезла еду? Зачем вообще заговорила с проклятым вором? И самое главное, почему не отдавила Барту ноги или не лягнула его в пах? Тогда не сидела бы здесь сейчас. Она была бы сейчас дома, наслаждалась бы горячей ванной… вдали от обаяния Брэйди.

— Не бойся. Еда у нас есть. Поужинаем и найдем, чем занять свободное время.

Именно этого она и боялась.


ГЛАВА ДЕСЯТАЯ


На ужин было холодное мясо, салат, свежие булочки и масло. Конечно, ножа, чтобы мазать масло, уже не было, однако свою ошибку со столовыми приборами Селия искупила щедростью. Сьюзи и Брэйди уселись на кровати, поставив между собой коробки как стол.

— Неплохо, — похвалил Брэйди, вгрызаясь в булочку. — Лучше бутерброда с сыром, который ждет меня дома.

— Я думала, ты никогда не ешь дома.

— Правильно, я питаюсь в закусочной, ты разве не заметила?

— Заметила.

Как она могла не заметить? В зале, полном посетителей, Сьюзи всегда точно знала, где Брэйди сидит, с кем разговаривает и что ест. Она знала, что он любит поливать жареную картошку кетчупом, яичницу — острой перечной приправой, а кофе пьет со сливками. Может, Брэйди и прав. Она уже очень много знает о нем.

— Как это у тебя получается? — спросил он. — Как ты умудряешься выглядеть такой спокойной после всего, что с тобой случилось? Знаешь, любая другая женщина бесновалась бы, если бы ей пришлось провести ночь в тюрьме.

— Ты слишком скромен, Брэйди. Любая другая женщина в городе ничего бы не пожалела, чтобы провести с тобой ночь.

— Даже в тюремной камере? Это для меня новость.

— Потому что ты ясно дал всем понять: тебя не интересуют длительные отношения. Судя по тому, что я слышала, именно поэтому женщины от тебя и отступились, побоялись с тобой связываться. Они боятся, что ты разобьешь их сердца.

— И ты этого боишься?

Сьюзи долго молчала, уставившись в кружку, словно там могла найти ответ.

— Ты знаешь, что мне нужно, — сказала она наконец. — Мы сто раз об этом говорили. Держи.

Она отдала ему кружку, встала и беспокойно обошла камеру, что заняло около тридцати секунд.

Брэйди сделал глоток, почувствовал на краю кружки вкус ее губ, и в нем вспыхнуло желание поцеловать Сьюзи, обнять, почувствовать, как смягчаются и раскрываются ее губы. Она была так близка и в то же время так далека.

— Я должен извиниться за приглашение, вернее, за то, что пригласил тебя не первую. Нельзя было приглашать тебя только потому, что приятель отказался. Но я просто подумал… черт, я не предполагал, что ты поехала бы со мной.

— Не знаю, может, и поехала бы. Я никогда не ходила в походы. Подозреваю, это лучше, чем сидеть в тюрьме.

— Конечно, лучше. Я обычно развожу костер и жарю что-нибудь на ужин. Потом ложусь на спину и смотрю на звезды.

— Звучит соблазнительно, однако по выходным я обычно остаюсь с Тревисом, так что поход отменяется.

— Тревису бы понравилось. У меня есть трехместная палатка, а у тебя рюкзачок, чтобы нести его.

— У него есть маленький спальный мешок, — мечтательно сказала Сьюзи.

— А из двух моих можно сделать один, — добавил Брэйди. Он представил, как лежит с ней под звездами в двуспальном мешке. Сьюзи прижимается к нему, он чувствует на щеке ее теплое дыхание. Ее волосы разметались по его походной поролоновой подушке. Потом он перекатился бы на нее, спрятал бы лицо между ее грудями… Брэйди подавил стон.

В маленькой камере снова стало тихо. Думает ли Сьюзи о том же, что и он? Представляет ли то, что представляет он? Их взгляды встретились на долгую, бесконечную минуту. Ее глаза, прекрасные карие глаза с зелеными крапинками, сказали ему «да». Да, она хочет того же, что и он. Она хочет его. Однако Сьюзи не откликнулась на упоминание о спальном мешке на двоих. А это означало «нет».

— Всего семь часов вечера, — заметила Сьюзи, резко меняя тему. — Что мы будем делать до сна? — Она взглянула на узкую койку так, будто увидела ее в первый раз. — И где мы будем спать?

— Ты на койке, я на полу.

— Ты не можешь спать на полу. Он твердый и холодный.

— Как в горах. Минус звезды.

— И минус спальный мешок, — пробормотала Сьюзи.

— Мой мешок — легкий, набитый пухом, с фланелевой подкладкой и очень просторный.

Она тихо откашлялась.

— Можно спеть что-нибудь.

— У костра?

— Нет, в камере. Чтобы провести время. Знаешь, здесь становится прохладно.

— Не знаю. Ты не могла бы напеть пару строк?

— Брэйди, ты прекрасно меня понял. Он ухмыльнулся и поднял правую руку.

— Клянусь, я решил, что это название песни. — Он раскрыл рот и напел глухим баритоном: — Зде-есь стано-овится прохла-адно.

Сьюзи хихикнула. Более чувственного хихиканья Брэйди никогда не слышал. Почему он не замечал этого раньше? Как бы рассмешить Сьюзи снова? Ее смех так заразителен. Брэйди ухмыльнулся, расхохотался. Сьюзи покатилась со смеху, ее глаза наполнились слезами во второй раз за вечер.

— Так глупо, — всхлипнула она. — Я не знаю, почему смеюсь.

— Чтобы развеселить меня?

— Должно быть. Ладно, никакого пения. Что же остается?

Ответ был так очевиден, что Брэйди просто молча смотрел на нее, смотрел, пока она не отвернулась, закусив губу.

— Брэйди…

— Почему бы нет?

— Потому что.

— Тебе это не нужно, Сьюзи?

— Правильно, мне не нужна любовная интрижка. И полагаю, тебе тоже.

— Может быть. Но ты и я… это было бы по-другому.

— Да, конечно. Потому что мы в тюремной камере?

— Нет, потому что мы — это мы. Потому что ты — это ты, а я — это я и нам хорошо вместе.

— На сколько? На одну ночь? На выходные? На неделю? Нет, спасибо.

— На сколько ты захочешь, идет?

— На всю жизнь, идет?

Его челюсть отвисла.

— Я не могу.

— Не можешь… или не хочешь? А, Брэйди?

— Я не собираюсь это обсуждать.

— Прекрасно. Я прилягу отдохнуть. У меня был тяжелый день.

Брэйди поднялся и поклонился.

— Койка к твоим услугам. Да, и если захочешь воспользоваться удобствами, я не буду смотреть.

— Спасибо. Я тоже не буду.

Закутавшись в одеяло, отвернувшись лицом к стене, Сьюзи лежала на узкой жесткой койке. Она не видела, как Брэйди ходит из угла в угол, но слышала. Вскоре стало тихо. Что же Брэйди теперь делает? Не о чем беспокоиться, он привык спать на голой земле. Но она и не беспокоилась, а размышляла. Наконец она не выдержала и перевернулась.

Брэйди сидел на полу, подтянув колени к груди, обхватив голову руками.

— Что с тобой?

Он поднял на нее глаза, темные, как бездонные озера.

— Ничего. Спи.

— Не могу. Ты сидишь на полу, и я чувствую себя виноватой.

Брэйди поднялся.

— Хорошо. Я займу кровать, ты спи на полу.

Сьюзи вцепилась в одеяло, как будто Брэйди собирался его отнять.

— Не настолько виноватой.

— Я подумал, что настолько.

— Нет.

Брэйди пожал плечами.

— Ну, попытка не пытка.

Сьюзи вздохнула и приподняла одеяло.

— Ладно. Раз мы оба одеты… Только боюсь, что мы вдвоем не поместимся. — Она вжалась в стену, но освободилась лишь узенькая полосочка, явно недостаточная для его большого тела. — Ничего не выйдет.

Койка заскрипела и застонала под их общей тяжестью. Брэйди обхватил Сьюзи руками.

— Брэйди! — предупредила она, с трудом подавляя желание капитулировать, распластаться под ним, слиться с ним…

— Ты что, хочешь, чтобы я свалился? — спросил он, согревая своим дыханием ее шею, сводя с ума своей близостью.

Сьюзи не ответила, приказала себе расслабиться и наслаждаться тем, что может себе позволить. Она может помечтать. Она может притвориться, что они женаты. Они вместе едят и вместе спят в общем доме, они ходят в походы со своим ребенком и спят под звездами в двуспальном мешке. Только на одну ночь, пообещала она себе, только на эту ночь.

«А как насчет завтра, следующего вечера, следующей ночи?» — поинтересовался противный внутренний голос. Сьюзи отказалась слушать. До завтра еще так далеко.

Брэйди обхватил ее руками, его ладони оказались в опасной близости от ее грудей. Сьюзи затаила дыхание, ожидая, изумляясь, разрываясь от желания. Ее груди набухали, рвались из кружевного бюстгальтера, мучительно жаждали ласк. Когда ладони Брэйди забрались под свитер, Сьюзи накрыла их своими ладонями.

— Сьюзи, — прошептал Брэйди. — Ты такая теплая, такая чудесная, и я так хочу тебя.

Он покрыл поцелуями ее шею, его пальцы заскользили кругами вокруг ее сосков. Его тело излучало тепло. Ей стало жарко, она словно таяла в его объятиях, и скоро ничего от нее не осталось. И от него тоже. Только ошеломляющее чувство близости. Одно существо там, где только что было два.

Стон вырвался из ее горла. Она хотела сбросить и бюстгальтер, и всю остальную одежду. Она хотела почувствовать Брэйди рядом с собой, вокруг себя, внутри себя. Вжавшись лицом в тощую подушку, она молилась, чтобы Бог дал ей сил сопротивляться всем этим желаниям.

Ей не пришлось долго молиться. Брэйди явно образумился и с разочарованным вздохом скатился с койки.

— Не сработало. Я останусь на полу.

Сьюзи перевернулась, посмотрела на него сверху вниз и попыталась за невозмутимым тоном скрыть всю боль неудовлетворенного желания. Может быть, холодный твердый пол утихомирит ее похоть.

— Если кто-то должен спать на полу, то это я.

— Нет уж. Моей репутации будет нанесен непоправимый ущерб.

— А кто узнает? Я никому не скажу, — уверила Сьюзи, спуская одну ногу с койки.

— Ты не будешь спать на полу.

Брэйди забросил ее ногу обратно на койку. Сьюзи потянула его за руку.

— Тогда возвращайся.

Он понял ее призыв по-своему и упал на нее. Они вместе перекатились и ударились о стену.

— Поверить не могу, что мы сражаемся из-за тюремной койки, — задыхаясь, выдавила Сьюзи. — Что с нами происходит?

Брэйди смотрел на нее горящими от желания глазами.

— Совершенно очевидно. Ты не успокоишься, пока не переспишь со мной.

Не успела Сьюзи отреагировать на его наглость, как Брэйди накрыл ее рот поцелуем. Он целовал и целовал ее, она задыхалась и жаждала новых поцелуев. Притянув его к себе, она так же жадно целовала его.

Между поцелуями Брэйди говорил, как сильно хочет ее, что он хочет сделать с ней и для нее. Его губы оставляли обжигающий след на ее коже. Его слова обжигали еще сильнее.

В ее затуманенный мозг ворвался голос здравого смысла и собственного жизненного опыта: Вот так ты попала в беду в последний раз!

Сьюзи решительно оттолкнула Брэйди и перевела дух.

— Меняемся местами — и спать.

— А? Что? — просипел Брэйди, глядя на нее подернутыми пеленой глазами. Он сумел сфокусировать зрение только секунд через тридцать.

Когда ее слова наконец дошли до него, он перебрался через нее и уткнулся лицом в стену. Сьюзи обхватила руками его талию, прижалась грудью к его спине, чтобы не упасть. Она уткнулась лицом в его шею, вдохнула аромат его кожи и волос. Где-то в середине ночи она сумела расслабиться и заснула.

Утром он ушел. Недалеко. Но она почувствовала пустоту рядом, там, где он был. Она почувствовала жуткую боль утраты. Подавив разочарование одинокого пробуждения, Сьюзи повернулась и увидела, что Брэйди готовит завтрак.

— Хорошие новости. — Он улыбнулся так равнодушно, словно они и не провели ночь вместе, хоть и одетые. — Кофе еще теплый. Не горячий, но теплый.

Сьюзи кивнула, пробежала ладонью по спутанным волосам. Она чувствовала себя так, словно на нее вылили ведро холодной воды. Сколько еще ждать Хэла? Ей надо срочно принять ванну, горячую ванну. Сьюзи встала, ополоснула лицо…

За завтраком, состоящим из оставшихся булочек и тепловатого кофе, Сьюзи как можно безразличнее заметила:

— Между прочим, я нашла ту фотографию со мной и Тревисом.

— Неужели? Отлично.

— Не хочешь знать где?

— Не очень.

— В верхнем ящике твоего стола.

Брэйди пожал плечами.

— Может, уборщик ее туда сунул.

— У тебя нет уборщика.

Брэйди нахально улыбнулся:

— Тогда назови это колдовством. Черной магией.

— Я бы назвала это кражей.

— Подай на меня в суд.

Сьюзи просто окинула его взглядом, словно спрашивая, какого черта этому одиночке понадобилась ее фотография с Тревисом. Брэйди не заметил ее взгляда. Он так внимательно изучал надписи на пакетиках, будто всю жизнь мечтал узнать состав заменителя сахара.

— Как ты думаешь, когда придет Хэл?

— Не знаю.

Когда молчание стало слишком угнетающим, Сьюзи все же набралась мужества спросить Брэйди о его прошлом. В конце концов, это ее последний шанс вообще о чем-либо спросить его.

— Брэйди, я вывернулась перед тобой наизнанку, а ты так ничего и не рассказал мне о своем браке.

Он прислонился к решетке и долго молчал. Сьюзи уже решила, что ей не дождаться ответа, однако Брэйди все же заговорил:

— Что ты хочешь знать?

— Кто она была? Почему расстроился ваш брак?

— Я говорил тебе — почему. Из-за моей работы. Полицейские — поганые мужья.

— Да, это я знаю. Но из-за чего конкретно?

— Каждый раз, когда полицейские выходят на работу, их жизнь висит на волоске. Они не знают, вернутся ли домой живыми, и их жены этого не знают. Я все это уже говорил тебе. Зачем пережевывать снова?

— Говорил, но не все, — возразила Сьюзи, подбирая под себя ноги. — У многих полицейских и шерифов есть жены, значит, должны быть и счастливые браки.

— Я о таких не слышал. Ты понятия не имеешь об опасностях полицейской работы.

— Думаю, имею. Я работала в твоей конторе больше года.

— Это был тихий год, и признай, что Хармони — не Сан-Франциско. Вот почему я здесь. Но если что-то случится, я первый подвергну риску свою жизнь. Представь, что твой муж ушел ночью разнять пьяную драку и к утру не вернулся домой. Что бы ты делала?

— Ты… ты хочешь сказать, если бы я была замужем за… за… шерифом?

— Да.

— Ну, я, конечно, тревожилась бы. Однако думаю, он бы справился. Он бы справился с чем угодно.

Брэйди прищурился.

— Ты действительно так думаешь?

— Да. Особенно если этот шериф — ты. И все в городе в тебя верят, поэтому и голосовали за тебя.

— А если это станет повторяться снова и снова, что ты будешь делать?

— Я постараюсь наслаждаться теми моментами, пока… пока шериф дома. — Сьюзи покраснела. — Я хочу сказать, что, если выходишь замуж за полицейского или шерифа, надо быть готовой ко всему.

— Невозможно подготовиться к тому, что в твою дверь могут позвонить и сказать: твоего мужа застрелили, у твоего ребенка больше нет отца.

Ее губы задрожали.

— Да, наверное, ты прав.

— Мне однажды пришлось сообщать такое жене своего напарника. Я видел, как застыло ее лицо, когда она открыла дверь и увидела меня. Я еще ни слова не сказал, а она уже знала, почему 1 пришел. Я видел его детей, стоящих за ее спиной. Я видел, как сморщились их личики. — Его голос прервался. — О Боже, это было ужасно.

Сьюзи хотела подойти к нему, обнять, утешить, но она боялась. Она боялась, что Брэйди оттолкнет ее, отвергнет ее утешения.

— Тот день стал переломным в твоей судьбе? — тихо спросила она. — Именно тогда ты решил покинуть город и переехать в Хармони?

— Нет, в ту ночь, когда нас вызвали на уличную драку. Я кинулся разнимать, а оба бандита набросились на меня. Один вытащил пистолет, другой — нож. Меня подлатали в отделении скорой помощи, и я приехал домой в шесть часов утра.

— Но с тобой уже все было в порядке, — озадаченно нахмурилась Сьюзи.

— Было в порядке, пока я не вошел в свою квартиру и не увидел свою жену в постели с другим парнем. С моим другом. И она сказала, что это не в первый раз. И не в последний. Что так будет продолжаться, пока я коп. Я сказал, что найду другую работу, — и нашел. Я рассказал ей о Хармони, о том, как все изменится, станет гораздо лучше. Только я опоздал, ей уже было неинтересно. Она решила уйти.

Брэйди говорил ровным голосом, без всякого выражения. И лицо его было непроницаемым, но в глазах стояла боль, которую он не мог скрыть. Сьюзи поняла, почему он не хотел говорить об этом, каких усилий ему стоил этот рассказ. Ее сердце дрогнуло, глаза налились слезами. Она подавила слезы. Ему не нужна ее жалость, и все же…

— Мне очень жаль.

Брэйди передернул плечами.

— Все давно в прошлом. Она вышла замуж за другого, за хозяина фирмы по упаковке замороженного мяса или что-то в этом роде. У нее новая жизнь. Как и у меня.

— Но у тебя нет новой жены.

— Я никогда больше не женюсь.

— Не из-за твоей работы.

— Из-за работы.

— Брэйди…

— Я сказал, из-за работы.

Пусть говорит, что хочет, но Сьюзи видела его глаза, слышала его голос и знала, что настоящая причина — в неверности его жены. Его предали, и он не пережил предательства.

Сьюзи, может, и продолжила бы спор, но в этот момент они услышали, как в замке поворачивается ключ, и увидели Хэла, неторопливо приближающегося к камере. Когда Хэл увидел их, он остановился как вкопанный и выронил ключи.

— Шериф. Сьюзи. Какого дьявола?

— Я все объясню, только выпусти нас, — сказал Брэйди.

Едва дверь распахнулась, Сьюзи схватила одну из ресторанных коробок и, протиснувшись мимо Хэла, бросилась к своей машине. Брэйди догнал ее со второй коробкой.

— Я не знаю, что сказать, — произнес он, ставя коробки в багажник.

— Ничего не говори. Просто попрощайся. Он нахмурился.

— По-моему, этого недостаточно. Я не могу вот так тебя оставить.

Сьюзи села в машину, боясь, что разревется, а она уже вылила на Брэйди столько слез, что и ему, и ей хватит до конца жизни.

Брэйди наклонился к открытому окну.

— Я хочу кое-что сказать тебе. Можешь согласиться, можешь отказаться, но я подумал… может, ты согласишься…

Ее сердце остановилось.

— На что?

— Как бы ты отнеслась к почетной должности заместителя шерифа? Ты ее заработала.

— Нет.

Сьюзи повернула ключ зажигания, закрыла окно и уехала.

Брэйди долго стоял перед своей конторой в тишине субботнего утра и смотрел на угол, за которым исчезла машина Сьюзи. Он не винил ее за отъезд, похожий на бегство. На что он надеялся, вылезая со своим идиотским предложением?

Сейчас ему надо было оформить документы, сделать множество телефонных звонков, разослать объявления о бегстве Барта Хенли. На все это у него ушло полдня, а потом он поехал в свой пустой дом, к своей пустой постели. Он сам себе казался пустым. Он стоял под душем и чувствовал себя выпотрошенным и одиноким.

Не с кем говорить. Не с кем есть. Не с кем спать. Как будто он не привык к одиночеству! Одна ночь со Сьюзи избаловала его. Он уже к ней привык.

Гулкая пустота дома вдруг стала нервировать Брэйди. Поэтому после душа он оделся и отправился в город, в закусочную. Сьюзи там не было. Он поел в одиночестве. Люди останавливались у его столика, но ему не хотелось разговаривать с ними, не хотелось объясняться. Он поел и проехал несколько кварталов до дома Сьюзи.

Во всех окнах горел свет. Он видел ее силуэт в окне гостиной. Она держала на руках Тревиса. Может, она смеялась. У Брэйди сжалось сердце, чего раньше он за собой не замечал. Там, в комнате, были любовь и смех, а он еще никогда не чувствовал себя таким одиноким. И никогда никому так не завидовал.

Он не вошел. Не хотел вторгаться в семью. Могут ли двое создать семью? Он видел, что могут…

Брэйди стоял перед домом, пока Сьюзи не задернула шторы и не выключила свет. Потом поехал домой.

Следующие несколько недель Брэйди всячески избегал походов в закусочную. Он не мог смотреть, как Сьюзи обслуживает посетителей, и задаваться вопросом, нашла ли она подходящего жениха. Шериф посылал одного из помощников за едой или разогревал в микроволновой печи консервированный суп. Брэйди работал допоздна, хотя особой необходимости в этом не было. Но все лучше, чем возвращаться домой. Домой? Это был не дом, а просто стены.

Иногда, сидя до глубокой ночи в конторе, Брэйди спрашивал себя, зачем так добивался переизбрания. Работа шерифа — самая неблагодарная работа в мире.

Как-то утром, через несколько недель после проведенной в тюремной камере ночи, в контору ворвался Хэл.

— Слышал о Сьюзи?

Брэйди поднял глаза. Кровь отхлынула от его лица. Если бы он не сидел, то, наверное, упал бы.

— Нет, и ничего не хочу слышать.

Хэл изумился:

— Но…

— Я сказал «не хочу», и точка.

В подтверждение своих слов Брэйди ударил кулаком по столу. Он не желал слышать, что Сьюзи помолвлена или уже выскочила замуж. Он ничего не желал о ней слышать.

— Ладно, как хочешь, — не стал настаивать Хэл и вышел.

Новость пожирала Брэйди. Новость, которую он не слышал. Новость, которую он не хотел слышать. Эта новость разрывала его на части. Он метался по кабинету, как зверь в клетке, потом не выдержал, схватил шляпу и открыл дверь. Потом снял шляпу и сел за стол. Потом он схватил телефонную трубку и тут же бросил ее.

Как она могла? Как она могла выйти замуж за другого? Если ей так нужен муж, то это должен быть не кто иной, как он.

А как же быть с теми ночами, когда он не будет возвращаться домой? Будет ли она искать утешения на стороне, как его бывшая жена? Нет, потому что это — Сьюзи. И он не позволит ей выйти замуж за другого!

Брэйди схватил куртку и решительно прошагал три квартала до закусочной. Он открыл стеклянную дверь как раз в тот момент, когда Сьюзи выходила.

— Подожди минутку, я пришел к тебе, — сказал он, хватая ее за руку.

— Забавно. Я как раз шла к тебе.

— Сообщить мне новость?

— Значит, ты уже слышал? — спросила она, застегивая жакет.

— Догадался, — сухо произнес он. — Поздравляю.

Поскольку он все равно ничего подобного не допустит, Брэйди попытался выдавить улыбку.

— Спасибо. — Она взглянула в его горящие глаза и не сразу осмелилась спросить: — Мы можем пойти куда-нибудь и поговорить? Я хочу тебя кое о чем попросить.

— О чем? — пробормотал он. — Быть шафером на твоей свадьбе?

— Что? — спросила она, не веря своим ушам.

— Мы могли бы вернуться в закусочную, или ты…

— Нет, закусочная вполне подойдет.

Они заняли кабинку в дальнем углу. Дотти автоматически поставила перед ними кружки с кофе, затем, словно почувствовав невидимую стену, которую они возвели вокруг себя, удалилась на кухню.

Сьюзи была потрясена ужасным видом Брэйди. Он так изменился, будто они не виделись вечность. Его лицо осунулось, глаза ввалились. Казалось, что он мучается от боли.

— Значит, ты слышал, что я увольняюсь.

— Увольняешься? Уже?

— Я понимаю. Это плохо скажется на моем резюме, но… — она пожала плечами, — но мне уже все равно.

— Конечно, ты нашла своего Мистера Образцового Папашу. Послушай, Сьюзи, я не знаю, кто он, но ты не можешь выйти за него замуж. Выходи за меня.

— Что? — Ее сердце глухо ударилось в ребра. Точно, Брэйди сошел с ума. — Но ты же говорил…

— Я знаю, что говорил. Я верил в то, что говорил. Что не должен и не могу снова жениться. Это было бы несправедливо по отношению к моей жене, ко мне, к моей работе, но я подумал… — он запустил пятерню в волосы, — что ты и я… что у нас могло бы получиться. Потому что я доверяю тебе… Ты ищешь отца для Тревиса. Почему я не могу стать его отцом? Почему ты и я…

Тронутая его сбивчивой речью, Сьюзи накрыла ладонью его руку.

— В этом нет необходимости. Ты очень великодушен, Брэйди, и я это ценю, но за последнюю неделю я поняла, что хочу вернуться к прежней жизни. Я… я хотела попросить тебя, ты не возьмешь меня снова к себе?

Брэйди резко отставил кружку, и кофе выплеснулся на стол.

— Тебя к себе? А как же Тревис? Ты же хотела сидеть с ним дома?

— Да, знаю. И сейчас хочу. Однако я поняла, что невозможно иметь все, что пожелаешь. Поэтому я собираюсь снова работать с тобой, если ты примешь меня обратно. Я накоплю денег и, когда смогу себе это позволить, уйду и буду сидеть дома.

— А как же Мистер Идеал? — спросил Брэйди, изумленно глядя на нее.

— Не думаю, что такой человек существует. После всех моих поисков я даже в этом уверена.

— Значит, ты ни за кого не собираешься выходить замуж?

— Нет.

Был только один человек на свете, за которого она хотела бы выйти замуж, и он даже только что сделал ей предложение, но и сам до конца не осознал своего поступка.

— Почему ты не хочешь выйти замуж за меня?

Сьюзи долго смотрела в его глаза. И чуть не сказала «хочу». Ей так много хотелось сказать ему. Она так сильно любит его. И всегда любила.

— Потому что ты меня не любишь. Ты очень великодушен, Брэйди, и очень добр. Но этого недостаточно. Мне недостаточно. — Она потупилась, чтобы он не видел ее слез, и тихо спросила: — Ну, договорились?

— Нет. — Брэйди ухватил ее за подбородок и заставил посмотреть на него. — Не договорились. Мне не нужна помощница. Мне никто не нужен на работе. Все последние недели я прекрасно справлялся один.

— Понимаю. — Сьюзи закусила губу. Еще секунда, и она точно разревется.

— Прекрасно справлялся в конторе, но дома было ужасно. Я скучал по тебе. Я мечтал есть с тобой и спать с тобой. Мне не хватало твоего смеха и твоих слез. Все это время… — Брэйди покачал головой. — Все это время… я любил тебя и не понимал этого.

Сьюзи обмякла на пластмассовой скамье, горячие слезы ручьями потекли по щекам. Брэйди бросился к ней, обнял и стал собирать губами эти слезы счастья.

— Только еще одно, — прошептал он ей на ухо. — Ты не сказала, какие чувства испытываешь ко мне. Ты считаешь меня добрым и великодушным, но мне этого недостаточно.

— Чего же ты еще хочешь? Восхищения? Уважения?

— Больше.

Сьюзи положила голову на его плечо и прошептала:

— Ох, Брэйди, ты же знаешь, что я люблю тебя. Вот поэтому от тебя и сбежала. Я понимала, что никогда не найду мужа, если останусь рядом с тобой. И по той же самой причине хотела к тебе вернуться. Я никого не смогла бы найти. Никто не может сравниться с тобой, поэтому я сдалась.

— Не сдавайся, — тихо сказал он, целуя ее в губы.

Появившаяся с меню Дотти многозначительно кашлянула, и они неохотно отпустили друг друга. Брэйди отмахнулся от меню.

— Шампанского, — сказал он. — Шампанского за мой счет для всех.

— Я что-то упустила? — поинтересовалась Дотти, глядя на залитое слезами лицо Сьюзи и взлохмаченные волосы Брэйди.

Брэйди ухмыльнулся:

— Все должны кое-что узнать. Сьюзи Фентон покидает работу, чтобы заботиться о муже и ребенке.

— Неужели? — спросила Дотти, приподнимая брови. — И кто же этот счастливчик?

— Я, и только я.


ЭПИЛОГ


В маленьком лагере догорал костер, и соблазнительный запах жареного мяса уже чувствовался в ночном воздухе. Тревис спал в своем крохотном спальном мешке в трехместной палатке. Его родители, молодожены Сьюзи и Брэйди Уилсон, вытащив из палатки двуспальный мешок, лежали рядышком и смотрели на звезды.

Сьюзи взяла Брэйди за руку и счастливо вздохнула.

— Я никогда не рассказывала тебе о школьном бале, когда в такую же звездную ночь мы с подругами загадали желания?

— Нет. И что же загадала ты?

— Мужа и ребенка. И я их получила. Все сбылось. Попробуй загадать желание.

Брэйди закрыл глаза и долго молчал.

— Все, теперь твоя очередь.

Сьюзи закрыла глаза, сжала его руку и загадала.

— Сьюзи, теперь скажи мне, что ты загадала. Скажи, и я выполню твое желание. — Брэйди притянул ее к себе. — Даже луну могу достать.

Сьюзи улыбнулась. Никогда она не чувствовала себя такой счастливой. Даже не подозревала, что можно быть такой счастливой.

— Брэйди, ты меня избалуешь. Не надо луну. Маленькой звездочки достаточно. Вот той, например. — Она указала на небеса.

— Если ты действительно этого хочешь.

Сьюзи отрицательно покачала головой.

— Я скажу тебе, если ты скажешь мне.

— Может быть, мы загадали одно и то же, — прошептал он, касаясь губами ее уха.

— Желание, которое мы можем исполнить только вместе, — предположила Сьюзи, поворачиваясь лицом к нему. Она обхватила его лицо ладонями и заглянула в глаза.

— Желание, на исполнение которого потребуется некоторое время, — сказал он охрипшим от страсти голосом.

— Но не так много, как на мое первое желание. По меньшей мере я на это надеюсь. Потому что не желаю ждать пятнадцать лет, чтобы родить еще одного ребенка.

— Тогда лучше начать сейчас, Сьюзи, потому что я ни одного твоего желания не оставлю неисполненным.


Внимание!

Текст предназначен только для предварительного ознакомительного чтения.

После ознакомления с содержанием данной книги Вам следует незамедлительно ее удалить. Сохраняя данный текст Вы несете ответственность в соответствии с законодательством. Любое коммерческое и иное использование кроме предварительного ознакомления запрещено. Публикация данных материалов не преследует за собой никакой коммерческой выгоды. Эта книга способствует профессиональному росту читателей и является рекламой бумажных изданий.

Все права на исходные материалы принадлежат соответствующим организациям и частным лицам.