Молчаливая исповедь
Кэндис Адамс








Лесные горные массивы родного Теннесси казались Лоретт Хейли идиллическим убежищем от изматывающей суеты калифорнийского компьютерного безумия. Но самое главное — райский уголок манил Лоретт теплом домашнего провинциального уюта, которого ей так недоставало после развода. Неожиданная встреча с мужественным красавцем-полицейским, очень похожим на кумира ее девичьих грез — а это действительно он, Джеффри Мюррей! — и волшебный, напоенный свежестью воздух Аппалачей растворяют тягостные воспоминания о неудачном браке.

И вот уже ей не хочется думать о том, чем может закончиться чудесное ночное приключение, где Джеффри показал себя великолепным любовником… чувственный холодок пробегает по спине Лоретт: она с нетерпением и трепетом ожидает наступления следующей ночи…

Душевная рана постепенно рубцуется, но как ей теперь устроить свою жизнь?..






Кэндис Адамс

Молчаливая исповедь





1


Высунувшись из окна кухни, Лоретт обвела взглядом живописные отроги гор штата Теннесси и улыбнулась. Как же приятно жить в этих местах! После нескольких месяцев, проведенных в калифорнийском Саннивейле, ей казалось, что темнеющая вдали кромка леса и эти горы источают вечную безмятежность и обещают спокойное, размеренное лето. Разумеется, любое место вдали от бешеной сутолоки Силикон-Вэлли выглядело бы сейчас тихим раем… Но самое главное — лесная глушь Теннесси могла помочь ей укрыться от мучительных воспоминаний о неудачном браке.

— Извини, Этти. — Дедушка протянул руку за стеклянными банками на стойке. — Нужно их помыть.

Она быстро отошла в сторону, любуясь худым стариком с копной седых волос.

Как же рад был дедушка, когда она сообщила ему о своем желании провести здесь лето! И все-таки наутро после ее приезда он показался ей настороженным и даже каким-то таинственным. «Годы одиночества превратили его в очень замкнутого человека, — подумала Лоретт, — и мне бы надо поосторожнее вторгаться в его маленький мирок».

Протирая мокрые банки, Лоретт то и дело незаметно поглядывала на дедушку. Он все еще был стройным и поджарым, хотя и сильно похудел, а волосы его совершенно поседели, утратив все следы былой рыжеватости. Дед в мешковатом обвисшем костюме шаркал по комнате шлепанцами на два размера больше, брюки пузырились у него на коленях. На первый взгляд — сухонький, мягкий и добрый старичок, однако свидетели проявления его сварливого, неуживчивого характера думали иначе.

Дед медленно собирал консервные банки.

— Надо отнести их в сарай, — сказал он.

— Давай помогу! — предложила Лоретт.

— Нет, не стоит. Ты там вся в пыли извозишься.

Лоретт не стала спорить и отворила перед ним дверь, наблюдая, как он семенит к старому побеленному сараю. Этот сарай, доживающая свой век коптильня и небольшой амбар — вот и все, что осталось от прежней усадьбы фермы, занимавшей восемь акров. Теперь почти вся земля, которую когда-то обрабатывал дедушка, была распродана. Вокруг старого обшитого досками дома выросли новые, и, к великому огорчению деда, вся его собственность стала частью городка Локэст-Гроув. Ему ужасно не нравилось жить в черте города.

Дедушка скрылся в сарае; Лоретт захлопнула дверь и отправилась к себе наверх распаковывать чемоданы. Укладывая вещи в обитый кедровыми досками чулан, она то и дело с опаской посматривала в дальний угол комнаты, где угрожающе провисла крыша; иногда Лоретт что-то мурлыкала себе под нос, устремляя взгляд через окно мансарды на запущенный сад. За ним маячили Аппалачи, на склонах которых играли красивые жемчужные блики. Меж лесных массивов на склонах гор слоился туман, напоминая бездонные пруды.

Лоретт покинула Локэст-Гроув двенадцать лет назад и с тех пор приезжала сюда лишь на несколько дней, но особенно часто стала вспоминать о нем в последние месяцы своей жизни в Калифорнии. Этот небольшой городок на востоке штата казался ей просто идиллическим убежищем от суеты цивилизованного мира, ведь он был так далек от изматывающей работы — Лоретт уже несколько лет занималась компьютерным дизайном — и манил своим домашним уютом, которого ей так недоставало после развода с мужем — со времени его прошло уже почти полгода. Душевная рана постепенно рубцевалась, но как же теперь устроить жизнь?

Как и Скарлетт О'Хара, она решила больше не мучить себя этим вопросом и, закончив дела, поспешила вниз, чтобы в обществе деда посмотреть телевизор. Но с наступлением сумерек дед заснул в своем кресле, захрапев мощно и неритмично. Нежно улыбаясь, Лоретт накрыла его фланелевым одеялом, выключила телевизор и вышла на кухню, оборудованную еще в двадцатые горы: вдоль стен — дубовые шкафы со стеклянными дверцами, у окна — стойка с беломраморной столешницей.

Лениво вытащив из шкафа стакан, Лоретт поискала, но не нашла вожделенную кока-колу. Поразмыслив, она решила немного прогуляться и по дороге у автозаправочной станции купить в автомате банку содовой.

Взглянув в антикварное треугольное зеркало у входа, Лоретт откинула со лба прядь коротких медового цвета волос, и в зеркале отразились ее совершенной формы овал лица, большие зеленые глаза и россыпь веснушек на носу. Она так и не поняла, что же в ее лице — вздернутый носик или веснушки — делало ее моложе своих двадцати девяти лет. Лоретт давно уже отказалась от мысли, что когда-нибудь это лицо приобретет страстно-знойное и загадочное выражение, о котором она мечтала еще подростком.

«Се ля ви». — Вздохнув, она бесшумно прикрыла за собой дверь и вышла из дома. На улице стрекотали кузнечики и перекликались ночные птицы, из какого-то окна неслись грохотанье стереомузыки и плач грудного ребенка.

Рассеянно помахивая сумочкой, отбросив надоевшие мысли о неудачном браке со Стэном и растущей неудовлетворенности работой в компании «Техкоркомпьютерс», Лоретт не спеша приближалась к бензоколонке. Она шла вдоль улицы, застроенной рядами аккуратных бунгало, и время от времени ей попадались современные дома с двухэтажными квартирами. Впрочем, здесь мало что изменилось с тех пор, как она с шумной ватагой девчонок и мальчишек играла на улице. Когда ей исполнилось семнадцать, семья переехала в штат Миссури, и с тех пор она больше не видела своих старых подруг и друзей. Что же сталось с ними после того памятного лета, какие они теперь?

Лоретт настолько погрузилась в воспоминания, что чуть не прошла мимо автозаправочной. Автоматы с прохладительными напитками стояли в темном углу. Два из них, продававшие кока-колу, прислонились друг к другу, как старые приятели. Опустив в щель две монеты в четверть доллара и нажав кнопку, девушка стала ждать. Желанная баночка не появлялась. Она снова нажала кнопку. Картина та же. Потеряв терпение, Лоретт стукнула кулаком по лакированному боку обманщика раз, потом еще раз — ничего утешительного: ни коки, ни монет. А ей, как назло, именно в эту минуту ужасно захотелось кока-колы — гораздо сильнее, чем дома!

Можно было бы, конечно, испытать другой автомат, но идея напрасно транжирить монеты ее не вдохновляла. Возмущенная Лоретт изо всей силы трахнула по «поильцу» кулаком. Рука заныла. Нет, она ни за что не станет мириться с таким надувательством! Завтра же пожалуется владельцу бензоколонки! И обязательно напишет письмо производителю автоматов, да еще и конгрессмену от их штата. Она пойдет на…

Моргая от злости и бессилия, Лоретт пригнулась к замку автомата. Когда глаза ее привыкли к слабому освещению, она заметила, что он заперт не до конца.

«Все же справедливость в мире есть!» — удовлетворенно подумала она. Резким движением Лоретт сбила замок, открыла дверцу и запустила руку в кассу за своими деньгами.

— Чем, черт возьми, вы здесь занимаетесь?!

Лоретт, зажав в ладони несколько монет, застыла как вкопанная: в тоне этого голоса читались угроза и непреклонность. Она сразу же поняла, как трудно ей будет объяснить свои действия. Нерешительно обернувшись, она посмотрела на стоявшего рядом мужчину. Фонарь светил ему в спину, а лицо затенял широкий козырек фуражки, но Лоретт сразу же рассмотрела, что у него широкие плечи и стройные мускулистые бедра. И лишь потом заметила кобуру пистолета и черную полоску на брюках. Полицейский. «Ничего не скажешь, повезло», — печально подумала Лоретт.

— Вы можете мне объяснить, что здесь происходит? — строго повторил он.

Глубоко вздохнув, Лоретт начала:

— Я опустила в этот автомат пятьдесят центов и хотела получить свои деньги обратно. — Удивительно, насколько виноватой она чувствовала себя, если принять во внимание, что ничего особенного не натворила. Даже голос у нее от волнения изменился — стал писклявым и неубедительным.

Полицейский стоял перед ней сложив руки на груди и широко расставив ноги.

— Выходит, вы сломали замок автомата, чтобы вернуть свои пятьдесят центов?

— Я его не ломала! Просто он был плохо закрыт. Я только открыла автомат и…

Лоретт протянула к нему руки ладонями вверх жестом полной невиновности. К несчастью, в это мгновение на землю упали те самые несколько двадцатипятицентовиков.

Оба уставились на раскатившиеся монеты. Она сразу пала духом и замолчала.

— Пройдемте к патрульной машине, — тихо произнес полицейский.

— Но это же просто смешно, офицер! — попыталась оправдаться она.

Повернувшись, он молча направился к автомобилю. Лоретт ничего не оставалось, как последовать за ним.

— Ваше имя! — потребовал он резким официальным тоном.

— Лоретт Хейли. — Она ускорила шаг. — Видите ли, я пришла сюда за банкой холодной содовой. Опустив деньги в автомат, я так ничего и не получила. Поэтому я…

Он включил свет, и теперь она ясно разглядела его лицо. Он улыбался, и эта улыбка была ей очень знакома.

— Привет, Этти, — мягко сказал он.

Склонив голову набок, она внимательно изучала полицейского: красивый мужчина с каштановыми волосами и карими глазами, прямым носом и квадратным волевым подбородком… Очень похож на того парня, по которому она школьницей сходила с ума.

— Джефф? — неуверенно спросила она.

Он улыбнулся еще шире.

— Собственной персоной…

Лоретт не видела его целых двенадцать лет! Теперь он вырос, возмужал и стал весьма и весьма привлекательным. Ее удивление сменилось восторгом, и она в невольном порыве обняла его за шею.

— Просто не верится! Как я рада тебя видеть! — Счастливо улыбаясь, она немного отстранилась, чтобы рассмотреть его получше.

— Хорошо, что мы снова встретились, Этти. — Он с одобрением оглядел ее: — А ты отлично выглядишь!

— Спасибо. — Кивнув в знак должной оценки его комплимента, она отняла руки. Трудно поверить, что этот широкоплечий мужчина был тем самым мальчишкой, который передразнивал ее шепелявость, когда ей было пять лет, учил владеть битой в девять и заставил влюбиться в себя без памяти в двенадцать! Она действительно была от него без ума все школьные годы, а он, казалось, и не замечал ее чувств.

Бросив взгляд на его форму, она рассмеялась:

— Никогда бы не подумала, что ты станешь полицейским!

— Никогда бы не подумал, что ты докатишься до ограбления автоматов, — добродушно парировал он.

— И ничего я не грабила! Этот придурок сожрал мои монеты и ни черта не выдал! Я просто пыталась вернуть свои деньги! — Она хотела что-то объяснить ему, но, увидев его усмешку, осеклась.

— Я тебе верю. У тебя честное лицо. И оно всегда было таким, — добавил он, прикоснувшись рукой к ее щеке.

Это было мимолетное прикосновение, но за те мгновения, когда его ладонь прижималась к ее щеке, она почувствовала не только тепло его руки: она ощутила, как ее пронзил эротический ток, не имевший ничего общего с детской дружбой, которая когда-то связывала их. Лоретт вдруг почувствовала, что то же самое испытал в эту минуту и Джефф.

— Предлагаю закрыть тему. Позволь отвезти тебя туда, где ты сможешь купить сколько угодно этой самой кока-колы. — И он вышел из машины.

Пока он собирал на земле рассыпанные монеты и закрывал автомат, она не спускала с него глаз. Джефф Мюррей и в самом деле стал очень привлекательным: он двигался с плавной мужской грацией, свойственной человеку, тренированные мышцы которого легко подчиняются его воле.

Через минуту Джефф уселся в автомобиль и они выехали с автозаправочной станции.

— Долго ты собираешься пробыть в нашем городе? — спросил он, чтобы завязать беседу.

— Пару месяцев, — неуверенно ответила она.

Она пока не могла предугадать свое будущее из-за его явной неопределенности — время еще не пришло. Два дня назад, выходя из своего офиса в «Техкоре», Лоретт чувствовала одно лишь облегчение, так как покидала мир всеобщей оголтелой до изнеможения работы по двенадцать часов в сутки без выходных. В конце концов, и она имеет право на личную жизнь. Только вот для чего?

«Впереди еще целое лето, чтобы ответить на этот вопрос!» — настойчиво убеждала себя Лоретт. Обернувшись, она смотрела через стекло автомобиля, когда Джефф гнал его по Главной улице, и отметила, что кое-что в облике улицы все же изменилось, но в основном он остался прежним. Сводчатая галерея у видеосалона была построена совсем недавно, а фонтан, возле которого торговали содовой, — в начале пятидесятых. У мебельного магазина появился новый фасад, но им по-прежнему владела семья Райли. Да и чугунные газовые фонари красовались здесь с конца прошлого века…

— Ну вот и приехали. — Джефф направил автомобиль по дорожке к стоянке.

Лоретт бросила на него тревожный, испытующий взгляд.

— Но ведь это же полицейский участок!

— Знаю. Уже одиннадцать вечера, все рестораны и магазины закрыты, а у нас есть прохладительные напитки, — объяснил он, открывая ей дверцу.

Они вошли в участок через задний вход.

Внутри Лоретт осмотрелась: зеленые металлические Шкафы для досье, деревянные столы, дверь, которая могла вести в подземелье с тюремными камерами… Большая просторная комната явно не отличалась домашним уютом, но вполне соответствовала своему назначению.

Широким шагом Джефф подошел к холодильнику, достал две банки с содовой, вскрыл и передал одну ей.

— Присаживайся, Этти.

Она села на стул перед его столом, а он опустился во вращающееся кресло и откинулся в нем. Сняв фуражку, Джефф бросил ее на стол и пригладил свою густую шевелюру.

Лоретт мелкими глотками пила содовую, стараясь не смотреть на мужчину напротив, но это ей никак не удавалось: трудно было оторвать от него взгляд. Ей хотелось получше разглядеть человека, которого она когда-то очень хорошо знала. Где же кончается в нем тот забияка-тинэйджер и начинается этот чужой мужчина? Голос его несомненно погрубел, в речи явно прослеживался местный акцент, но он показался ей очень приятным. Джефф сидел спокойно, не дергаясь, как когда-то, когда был шаловливым мальчишкой, которому очень нравилось носиться по полям и купаться в ручье.

— Наверное, нам нужно повспоминать о нашем прошлом, — сказал он с улыбкой, медленно растягивая слова. — Чем ты занималась последние двенадцать лет?

— Я поехала в Стэнфорд. Окончив университет, получила работу в Калифорнии, в Саннивейле, на фирме, выпускающей компьютеры. С тех пор там и нахожусь. — Чуть заметно улыбнувшись, она добавила: — Ну, во всяком случае, была там до позавчерашнего дня.

Он поднял на нее глаза.

— Ты бросила работу?

Кивнув, она сделала еще глоток.

— Гм… — Джефф сцепил пальцы на плоском животе. — Я слышал, что ты была замужем. — Он внимательно, не отрываясь смотрел на нее.

— Да, была, но теперь я в разводе. — Лоретт решила больше не распространяться на эту тему. — Ну а ты — женат, или, может быть, что-нибудь в этом роде?

— Нет, не женат. — Искорка дьявольского веселья промелькнула в его глазах. — Но готов рассмотреть любые предложения.

— Как я поняла, тебе удалось преодолеть прежнюю робость в общении с девушками, — заметила Лоретт, улыбаясь, и вдруг ощутила накатившую волну удовольствия от намека на чувственность в его словах… а может, в полуулыбке или напрягшемся, словно пружина, теле…

— Что-то не припоминаю, чтобы я был особенно робок даже с тобой! — возразил он.

— Да, конечно, только не со мной! — согласилась Лоретт. — Для тебя я всегда была просто другом. — Все это очень огорчало ее, когда она училась в школе. — Только, гм, с девушками «рано созревшими» ты был таким косноязычным: я до сих пор помню, как ты путался в словах при разговоре с Мэри Джейн Райли.

Мэри была вполне зрелой девушкой с пышной грудью, а мать Лоретт приходила в ужас от ее желания носить бюстгальтер.

— Ну и как поживает Мэри Джейн?

Он равнодушно пожал плечами.

— Она вышла замуж за какого-то парня из Кентукки и уехала. Но давай-ка лучше поговорим о тебе! У тебя есть на примете какая-нибудь другая работа?

— Боюсь, что нет. — Она горестно улыбнулась. — Правда, я даже не уверена, придется ли вообще какая-нибудь работа мне по вкусу, но с компьютерами я, кажется, тоже разошлась навсегда. Думаю, надо как следует поразмыслить, прежде чем обратиться в бюро по трудоустройству.

Вдруг Лоретт, бросив взгляд на настенные часы за спиной Джеффа, вскочила.

— Боже, уже почти двенадцать! Пора возвращаться. Дедушка с ума сойдет, если, проснувшись, не обнаружит меня дома!

Джефф неохотно изменил свое уютное положение и встал, взяв фуражку. По дороге они мило беседовали о своих старых друзьях. Когда же машина остановилась перед ее домом, Джефф вдруг нежно поцеловал Лоретт в губы.

— Это только потому, что ты моя старая подружка, и потому, что я очень рад тебя видеть!

Но его теплая улыбка, взгляд его карих глаз говорили отнюдь не о дружеских чувствах, а о чисто мужском интересе к ней. Бесшумно поднимаясь к себе, она все еще указательным пальцем потирала губы. Да, Джефф — бесспорно чарующий мужчина! Своими бархатистыми карими глазами, откровенной легкой улыбкой и стройным телом он наверняка соблазнил не одну женщину. Ведь и ее он очаровал в далеком прошлом…




Отжавшись в последний раз, Джефф лег навзничь на голый холодный пол. Уходя из полиции Мемфиса, он поклялся, что никогда не потеряет своей обычной формы и не позволит себе расслабиться. Хотя Локэст-Гроув был небольшим городком, Джефф намеревался бдительно нести свою службу.

Вытерев полотенцем пот с лица и груди, он приступил к приседаниям. «Восемь… девять… десять…» Он опять, тяжело дыша, откинулся на пол. Одна нога уже немного побаливала, и, вероятно, завтра придется немного похромать.

После пулевого ранения, раздробившего ему эту ногу, он мог бы и продолжать службу в полиции Мемфиса, но поступил иначе.

Решение уволиться и уехать в Локэст-Гроув все друзья Джеффа посчитали просто сумасшествием: такому исполнительному и энергичному полицейскому наверняка скоро наскучит однообразная жизнь маленького городка.

Но он вот уже восемь месяцев живет в Локэст-Гроуве и не имеет никакого желания уезжать отсюда. До его приезда местной полицией руководил стареющий и нетребовательный шеф. Местные тинэйджеры, наглотавшись наркотиков, часто устраивали бешеные мото- и автогонки по Главной улице городка, многие дела по кражам со взломом не раскрывались, а несколько явных убийств шло по разряду скорее-всего-самоубийств. Джефф тут же принялся за дело.

Он улыбнулся, думая о своей нескромности… и некоторой переоценке своих возможностей: ведь ему не удалось окончательно ликвидировать преступность. Джеффу было отлично известно, что и теперь подростки тайком отправляются на пустынные сельские дороги, где гробят себя и свои автомашины, изображая крутых гонщиков. Не покончил он и со взломами. К счастью, после прихода Джеффа не было случаев убийств… Нет, он, конечно, не очистил город от правонарушителей, но обстановка заметно улучшилась. Когда же он установит компьютерную систему для поиска преступников, дела пойдут еще лучше!

Встав с пола, Джефф прыжками добежал до ванной и сбросил гимнастические шорты. Включил душ, намылился…

Его вчерашняя неожиданная встреча с Лоретт была для него большим сюрпризом: худенькая веснушчатая девчонка, какой он ее когда-то знал, превратилась в страстную томную девушку, соответствующую всем чисто американским стандартам красоты. Подставив голову под струю воды, он брызнул на волосы шампунем. Джефф улыбался, вспоминая смех Лоретт: легкий, похожий на дуновение бриза, но все же провокационно-возбуждающий. Он ему нравился… Но больше всего его привлекали в Лоретт глаза. Они у нее были темно-зеленые, словно малахит, и когда Лоретт смотрела на него, Джеффу казалось, что он воспаряет над землей. Вспоминая ее внимательно-восхищенный взгляд, он решил увеличить число приседаний и завтра же утром непременно постричься.




Когда на следующий день Лоретт проснулась, солнце стояло уже высоко и на кухне шаркал дедушка. Томно потягиваясь, она долго разглядывала зеленые обои и белые ситцевые шторы. В детстве, отважившись на поездку сюда из расположенного в трех кварталах дома родителей, она часто ночевала в этой комнате. Но с переездом в Миссури они так редко посещали Локэст-Гроув…

Через закрытую дверь спальни слышно было, как дед с трудом поднимается по лестнице. Вот он постучал к ней:

— Завтрак готов, Этти.

Откинув простыню, она натянула на ночную рубашку халат.

— Не надо было тебе этим заниматься! — упрекнула она его, завязывая поясок и спускаясь за ним по лестнице. — Я бы и сама себе что-нибудь приготовила, когда проснулась.

Пропустив ее тираду мимо ушей, он указал рукой на стул возле круглого деревянного стола.

— Бекон и свежие яйца. Ешь давай!

Лоретт послушно принялась за еду, наблюдая, как дед моет свои вечные стеклянные консервные банки.

— Не знаешь, когда открывается библиотека? — спросила она, протянув руку за хлебом.

— Нет, не знаю.

— Ладно. Сейчас позвоню и сама узнаю.

— Не получится, детка. — Он опустил еще несколько банок в мыльную воду. — На прошлой неделе у меня отключили телефон.

Лоретт удивленно воззрилась на него, забыв про еду.

— Почему же, дедушка? Тебе ведь очень нужен телефон! Мало ли кому придется позвонить: чтобы помощь оказали, продукты доставили…

Он хмыкнул.

— Ты думаешь, в наше время кто-нибудь занимается доставкой продуктов? Кроме того, я не просил снимать аппарат: они просто явились и забрали его. — Дед гордо вскинул голову: — А мне наплевать! Этой телефонной компанией заправляет кучка негодяев, и я не намерен больше иметь с ней никаких дел!

— Боже мой… — прошептала Лоретт. Если дедушка начинал упрямиться, ничто на свете не могло его переубедить. Но она понимала, что он слишком стар и не сможет жить без телефона.

— У нас еще много яиц в кастрюле, если захочешь… — Он снова склонился над банками.

— Зачем мне столько? Спасибо.

Лоретт встала и положила тарелку в раковину, неотвязно думая о том, как ей провести деликатную операцию по восстановлению разорванных контактов с телефонной компанией.

— Я сама вымою посуду. — Она тупо разглядывала сплоченные шеренги консервных банок на мраморной крышке стойки.

«Может, у дедушки начинается старческое слабоумие? — думала она. — Куда ему столько банок и от чего он их отмывает? Никто в доме не консервирует с тех пор, как умерла бабушка… Ну а как быть с телефоном? Одно из двух: либо он забыл оплатить счета, либо что-то произошло — телефонная компания не станет снимать аппарат без достаточных оснований».

Он отошел от раковины, уступая ей место.

— Когда закончишь с посудой, можешь помыть и банки. Их еще полно в подвале.

Она уставилась на него:

— Сколько же тебе их нужно?!

— Как можно больше. — Он зашаркал к черному входу. — Когда устанешь — брось.

Лоретт смотрела на армию стеклянных банок. Тут были банки любого калибра и любой формы, от старых, голубоватых, до новых, с иголочки, кварт, пинт и полпинт. Она не понимала, для чего их мыть, но старательно мыла. Закончив с теми, что стояли на мраморной стойке, она спустилась в подвал и принесла еще. Если это доставляет удовольствие дедушке, то что тут плохого? К тому же в это ленивое июньское утро у нее не было никаких срочных дел.

Из окна кухни она видела, что покрытые густыми лесами склоны гор подернуты туманом. Таким всегда был штат Теннесси, таким всегда она его помнила — зеленым и безмятежным. Лоретт почувствовала расслабляющее умиротворение, и оно не покидало ее до самого вечера.

Она отправилась в сарай, чтобы позвать дедушку обедать. Там его не было, но когда она вошла в сумрачное помещение, то обнаружила нечто совершенно иное: большой набор медных чанов и изогнутых труб, мешки зерна, солода и сахара… Выходит, дед организовал целый перегонный завод!




2


Лоретт застыла с разинутым ртом, разглядывая коллекцию специфических предметов, а также выстроившиеся вдоль стены сарая банки с желтоватой жидкостью.

— Лоретт! — кто-то позвал ее. — Ты где?

Она испустила тяжкий вздох отчаяния: это не был голос дедушки. Это был голос Джеффа. Лоретт лихорадочно озиралась в этом баночном царстве. Что же делать? Хотя Джефф пришел навестить ее как друг, он оставался полицейским! Стоит ему увидеть эту винокурню — и деду крупно несдобровать!

— Лоретт! — Джефф стоял теперь прямо у двери сарая.

Пытаясь преодолеть охватившую ее панику, она дрожащими руками схватилась за воротник бирюзовой блузки, потом за джинсы. Едва дыша от страха, Лоретт захлопнула за собой дверь и сделала несколько шагов вперед, подталкивая Джеффа в спину.

— Хэллоу, Джефф!

Она была вся такая солнечная, такая приветливая и такая приятная… и она быстро отвела его от сарая.

— Заходи в дом, я угощу тебя чашкой чая со льдом, — бросила она ему через плечо.

— Думаю, это можно себе позволить…

Лоретт уже поднялась по ступенькам на крыльцо — Джефф следовал за ней, — как вдруг сообразила, что вся кухня уставлена этими злосчастными банками для консервирования. Девушка замерла на верхней ступеньке: она не сразу догадалась об их истинном назначении, но Джефф-то наверняка не был столь наивным!

Лучезарно улыбаясь, она повернулась к нему:

— Впрочем, если размышлять здраво, сейчас уже наступило время обеда. Не хочешь ли отвезти меня куда-нибудь пообедать?

Джефф с любопытством посмотрел на нее.

— Ну а как быть с твоим дедом?

— Что ты имеешь в виду? — осторожно выдохнула она. Может, Джеффу уже все известно о винокурне? Может, он явился, чтобы арестовать его?

— Что ему приготовить на обед? — уточнил свою мысль Джефф.

Она чуть не задохнулась от облегчения.

— Нет, он любит готовить себе сам! — беззаботно сообщила Лоретт.

На губах Джеффа появилась довольная улыбка.

— Отлично! Мне нравится идея пообедать только с тобой. — Он сошел с последней ступеньки крыльца. — Ммм, ты сегодня так чудесно пахнешь!

— Да это всего лишь от мыла! — ответила Лоретт, надеясь что он учуял лишь запах мыла. «А может, запах паров из сарая?» — мелькнула мысль.

Она быстро зашагала прочь от крыльца.

— Ты, я вижу, сегодня свободен?

Он был просто неотразим в джинсах, плотно облегающих мускулистые ноги, и в шотландке зеленого цвета с открытым воротом.

— Что-то вроде того. Правда, я уже ходил в контору, чтобы закончить кое-какие дела. О них я и хотел бы с тобой поговорить. Я пытался тебе позвонить, но телефонистка ответила, что ваш телефон отключен.

— Да, тут небольшое недоразумение. Нужно во всем разобраться. — И она быстро сменила тему разговора: — Так о чем ты хотел со мной поговорить?

— Мы все обсудим за обедом.

Они подошли к его новому седану серого цвета, никелированные части и зеркала которого были надраены до ослепительного блеска.

— Что бы ты хотела на обед? — спросил Джефф, открывая перед ней дверцу.

— Гамбургера будет вполне достаточно, — рассеянно прошептала Лоретт.

Из головы у нее не шел дедушка с его винокурней. Когда Джефф отъехал от тротуара, она оглянулась на дом. Вернувшись, она сразу же попытается убедить дедушку отказаться от этого предприятия: ему грозили большие неприятности со стороны не только местной полиции, но и федеральных властей.

— Ты слышала, что я сказал? — спросил Джефф.

Она посмотрела на него с виноватым видом:

— Нет, прости, пожалуйста…

— Я сказал, что мы можем отправиться в вагон-ресторан Дрейка. Ты помнишь — или уже забыла? — тот ресторан в старом служебном вагоне возле железнодорожных путей?

— Конечно, помню! Думаешь, он еще работает?

Но в эту минуту мысли ее были далеки от обеденных проблем. «Не рассказать ли ему обо всем? Он бы помог мне, ведь мы были друзьями… Вот именно — были. Теперь Джефф чужой человек. Вдруг он развернет машину и поедет арестовывать деда? Как полицейский он был бы прав… Нет, попробую сама выкрутиться, а пока не буду об этом думать, отложу на потом».

— Старый владелец вагона-ресторана все еще активно занимается своим бизнесом, — ответил Джефф.

— Ну и как там кормят?

Он искоса взглянул на нее, не скрывая веселых искорок в глазах, хотя ему удалось сохранить серьезную мину.

— Точно так же.

— Так же плохо, да? Выходит, там все как встарь? — хихикнула Лоретт.

— Не совсем: в ту пору туда обычно заваливалась дюжина ребятишек, которые покупали два стакана солодового напитка и пили по очереди.

— Но на сей раз я не намерена ни с кем делиться! — торжественно заявила она.

Джефф вздохнул.

— Мне следовало бы заранее знать, что свидание с тобой влетит в копеечку.

— Кроме того, я хочу французских чипсов и очень много кетчупа!

Бросив взгляд на ее талию, он решил про себя исключить из меню чипсы: фигурка у нее была стройная, но ей наверняка приходилось вести постоянную борьбу за сохранение себя в прежней форме.

Джефф проехал мимо старых, видавших виды бунгало в северной части города, переполз через железнодорожные пути и остановился перед вагоном-рестораном. Сейчас на этом месте росло гораздо больше сорняков, чем прежде, а некоторые растения пробивались даже сквозь трещины в тротуаре. Разбитое стекло в вагоне заменял картон.

Войдя внутрь, они направились к пустующей кабине рядом с гриль-баром. Джефф приветливо кивнул на ходу нескольким посетителям. Через несколько минут к ним, гоняя во рту жвачку, подошла официантка. Она прокричала грильмэну их заказ, со всевозможным очарованием улыбнувшись Джеффу. Он ответил ей едва заметной улыбкой, сосредоточив все внимание на Лоретт, которую еще раз поразила его спокойная собранность. Интересно, где он ей научился? Ведь мальчишкой он всегда сначала действовал, а потом уж думал.

— Ты так странно на меня смотришь, — вежливо заметил он. — О чем ты думаешь?

Лоретт задумчиво улыбнулась:

— О том, как ты изменился.

Он засмеялся.

— Знаешь, Этти, ты тоже немного изменилась!

— Пожалуй, ты прав.

Ей хотелось знать, испытывал ли Джефф такое же смущение, как она, пытаясь слить старого приятеля с новым знакомым. Понимая, что неловкое молчание затягивается и что он по-прежнему не спускает с нее своих темных глаз, она спросила:

— Что ты хотел обсудить со мной?

— Мне нужна твоя помощь, — взял он быка за рога. — Я тут наскреб с помощью городских властей немного денег и купил небольшой компьютер для полицейского управления. Но для разработки программы мне нужен специалист. Само собой разумеется, это не такой уж сложный аппарат по сравнению с теми, с которыми тебе приходилось работать, и я уверен, что ты в этой области разберешься лучше любого здешнего специалиста. — Изучив свои ногти, он чисто по-деловому признался: — Кроме того, мы не в состоянии платить большие деньги хорошему программисту со стороны и пригласить его в Локэст-Гроув. Не знаю, право, сможем ли мы тебе платить даже минимальную зарплату.

Его просьба застала Лоретт врасплох, и она нахмурилась. Она проехала две тысячи миль, чтобы навсегда покончить со всей этой нудной чепухой, с бездушным миром кодов доступа и интегральных схем… С другой стороны, Джеффу требовалась ее помощь, а у нее не было никаких особых планов на лето…

— Даже не знаю… — начала она неуверенно.

— Но ты можешь хотя бы попробовать! — начал уговаривать ее Джефф.

— Я должна подумать.

— Хорошо. — Он мрачно улыбнулся, словно его только что разоружили. — Но тебе никогда больше не получить такого выгодного предложения, — он улыбнулся уже нахально: — Правда, за все это заплатят довольно вшивые деньги. К тому же ненормированный рабочий день, да и в результате ты не получишь ни слова благодарности… Ты, безусловно, пожалеешь, если откажешься! — невесело шутил Джефф.

Она хмыкнула:

— В твоих устах это предложение звучит жутко соблазнительно!

Официантка принесла им заказ, и Лоретт занялась своим гамбургером. Но она никак не могла избавиться от мысли, что Джефф забыл упомянуть об одном существенном обстоятельстве: ведь ей придется работать рядом с ним. А она совсем не была уверена в том, что ей захочется проводить побольше времени с Джеффом, так как опасалась, что между ними может возникнуть что-то гораздо более серьезное, чем дружба, а к такому повороту событий она пока была явно не готова.

Во избежание дальнейшей дискуссии Лоретт сменила тему разговора на более нейтральную:

— Скажи, кто еще остался здесь из нашей бывшей компании? Я надеялась этим летом повидаться с кем-нибудь из старых друзей.

— Здесь их осталось совсем немного. — Он окунул французский чипс в лужицу кетчупа на краю тарелки. — Мэри Линн и Дарла уехали. Джеймс и Ральф живут в Мемфисе. Здесь только Кэти и Сара. Кэти вышла замуж за Гранта Дарнелла, и у них двое детишек.

— Понятно. — Однако ее в данный момент интересовал больше сам Джефф, нежели Кэти.

Джефф еще тинэйджером привлекал внимание девочек, а уж теперь, став настоящим мужчиной, производил на нее гораздо более сильное впечатление. Кроме спортивной фигуры и симпатичного лица он обладал каким-то сверхъестественным обаянием, которое притягивало ее к нему словно магнитом. «И, наверное, не только меня одну», — с горечью подумала Лоретт. О запретности этой темы было на время забыто, и она, обхватив ладонями подбородок и посмотрев ему прямо в глаза, спросила:

— Почему ты так и не женился, Джефф?

Он не избегал ее пристального взгляда.

— Не нашел подходящую девушку. Скажи, а почему ты разошлась с мужем?

— Потому что встретила не того парня, — без особых усилий парировала Лоретт. По правде говоря, Стэн был «не тем парнем» с самого начала. Когда они впервые встретились в компании «Техкоркомпьютерс», оба были целиком поглощены работой. Общее дело и вызвало у них интерес друг к другу. Постепенно, однако, Лоретт начала отдавать себе отчет в том, что расходуя всю энергию и все время на работу, не замечает, как жизнь проходит мимо. Но увлечение Стэна компьютерами росло, и он с радостью занимался ими во внеурочное время и даже приносил дополнительную работу домой. Вначале она пыталась как-то бороться за его внимание к себе, разрабатывая множество способов, позволявших подлатать их трещащий по всем швам брак, но он все больше отдалялся от нее, и вскоре она поняла, что живет по существу с чужим мужчиной.

Джефф посмотрел на часы.

— Через несколько минут я должен встретиться с одним человеком. Придется отвезти тебя домой, — неохотно сказал он.

Через пятнадцать минут он высадил ее у дома дедушки.

— Подумай о моем предложении. — И с абсолютно спокойным видом добавил: — Но прошу тебя, не тяни с решением, или мы возьмем кого-нибудь другого. — В его темных глазах светилась дерзость.

— Мне бы этого не хотелось… — прошептала Лоретт. — Я тебе вскоре сообщу свой ответ.

Захлопнув за собой дверцу и посмотрев на дом дедушки, она вновь вспомнила о проблеме с винокурней. Подождав, когда Джефф отъедет, она отправилась на поиски деда. Он закрывал банки с блестящей янтарной жидкостью. Крепкие пары алкоголя пропитали весь окружающий воздух.

Когда она вошла, дед резко вскинул голову. Он замахал на нее руками, словно она была паршивым цыпленком, разрывающим коготками землю на его цветочной клумбе.

— Я не желаю тебя здесь видеть!

Не обращая внимания на его протесты, Лоретт плотно закрыла за собой дверь.

— Я знаю, что ты не желаешь меня здесь видеть, и знаю почему. То, чем ты здесь занимаешься, называется подпольным изготовлением алкогольных напитков, и если ты немедленно не прекратишь гнать самогон, тебе грозят крупные неприятности. — Ей, конечно, было неловко читать нотации своему семидесятилетнему деду — ведь в прошлом всегда он бранил ее за дурные поступки. Но она твердо стояла на своем.

Старик недовольно ворчал:

— Почему бы мужчине немного не выпить, если ему этого очень хочется, ведь он же не продает напитки на сторону!

Поджав губы, она разглядывала скопище банок и бутылок.

— Во-первых, я считаю незаконным изготовление спиртного при любых обстоятельствах. Кроме того, я никогда не поверю, что все это ты заготовил только для себя.

— Большую часть. Я совсем немного отдаю друзьям. — Встретив ее непреклонный взгляд, он признался: — Ну, они мне немного за это платят, конечно, но только для того, чтобы покрыть затраты, ты ведь понимаешь!

Резко отвернувшись, он возвратился к своему занятию, к своим крышкам. Его прямая, негнущаяся спина свидетельствовала об ослином упрямстве. Лоретт в отчаянии всплеснула руками:

— Дедушка, ты же занимаешься незаконным делом! Ты отдаешь себе отчет в том, что будет, если тебя поймают за этим?!

— Меня никто не поймает.

Он взял в руки следующую крышку.

— Ах не поймают?! А знаешь ли ты, что сегодня здесь был полицейский?

— Полицейский?! — Резко выпрямившись, он уставился на нее, потом взъерошил свои седые волосы, и они встали дыбом.

Она кивнула.

— Да, полицейский! Он стоял вон там, возле двери сарая. Если бы мне не удалось увести его отсюда, он наверняка бы обнаружил твой подпольный заводик.

— Тебе удалось увести его? — Лицо его сразу просветлело: он явно одобрял ее действия. — Славная моя девочка!

Она закатила глаза от дикого раздражения:

— Дедушка, пообещай мне, что ты с этим покончишь!

Дед мрачно почесал затылок.

— Говоришь, он стоял возле двери сарая?

— Да, именно там, в нескольких шагах от нее, — для пущей убедительности она даже показала рукой.

— В таком случае у меня небольшой выбор, — процедил он сквозь зубы.

— Конечно! — радостно подтвердила Лоретт.

— Какой стыд… — Голос его стих на жалобной нотке.

Когда Лоретт выходила из сарая, она слышала, как он за ее спиной что-то ворчал по поводу гибели свободного предпринимательства в этой проклятой стране. Она вернулась в дом и хотела было заняться чтением книги, но почувствовала, что не в силах сконцентрировать на ней внимание. Выглянув в окно, Лоретт увидела, как дедушка вошел в амбар и через несколько минут потащил из него несколько джутовых мешков. Отлично, значит подействовало! Чем скорее он отправит на свалку все причиндалы самогоноварения, тем лучше!




Кэти Дарнелл выглядела почти так же, как и в школьные времена, когда пользовалась репутацией веселой заводилы. Она до сих пор оставалась такой же заводной блондинкой и весила чуть больше, чем тогда, когда запросто садилась на шпагат. Кэти встретила Лоретт у двери своего комфортабельного современного дома, обняла ее и, отступив на шаг, принялась с улыбкой разглядывать.

— Ты, конечно, была поздно распустившимся цветком, но зато теперь выглядишь просто замечательно! — подытожила она наконец.

— Спасибо. Ты тоже превосходно выглядишь.

— Входи. Дети гостят у бабушки, так что весь Дом в нашем распоряжении, можем всласть поболтать.

Она проводила ее в гостиную, где стояла кленовая мебель, украшенные позолотой диван и стулья.

— Садись вот сюда, в это кресло, в нем очень удобно. Сейчас принесу нам кофе.

Кэти вышла, но через минуту вернулась с подносом, на котором стояли кофейник, кувшинчик со сливками и вазочка с сахаром.

— Ты такая красотка, что просто глаз радуется! Я не видела тебя целую вечность.

— Да, с того времени, когда мне было семнадцать, — согласилась Лоретт, поднося ко рту чашечку черного кофе.

Целый час они обменивались друг с другом новостями о своих старых приятелях.

Наконец Кэти назвала имя Джеффа.

— Джефф Мюррей все еще здесь. Насколько я помню, он тебе всегда нравился. Он у нас теперь шеф полиции, — сообщила она.

— Не странно ли, что он никогда не уезжал из Локэст-Гроува? — словно невзначай заметила Лоретт.

— Нет, уезжал. Джефф был полицейским в Мемфисе целых семь лет. — Кэти, изогнув брови, задумалась. — Мне кажется, он даже был детективом. — Она пожала плечами. — Я в этом не разбираюсь. — Так или иначе, в Мемфисе он получил семь медалей. Я помню, что читала о нем в газете.

— Когда же он вернулся? — спросила Лоретт скорее из сугубо личного интереса.

— Его в Мемфисе ранили. По-моему, ему прострелили ногу или еще что-то, — небрежно бросила Кэти. — Иногда он все еще прихрамывает.

— Ах вон оно что! — Лоретт вдруг почувствовала, что у нее как-то странно заныло под ложечкой.

— Кроме того, городской совет обратился к нему с просьбой приехать на работу в Локэст-Гроув: мистер Пейтон как раз собирался на пенсию, и нам нужен был человек с большим опытом работы в полиции. — Кэти, пригладив свои белокурые волосы, вдруг спросила: — И долго ты собираешься пробыть в городе?

— Месяца два.

— И чем же ты намерена заниматься все лето? — с провинциальной бесцеремонностью спросила Кэти.

Лоретт улыбнулась.

— Пока не знаю. Наверное, буду читать, гулять, посещать старых друзей. — «И решать свою судьбу», — добавила она про себя.

— Тебе все это быстро надоест, — зловеще предрекла Кэти.

Лоретт разглядывала петлю на воротнике ее махрового халата.

— Ну, когда мне все это надоест, я стану помогать составлять программы для компьютера в полицейском управлении. Джефф обратился ко мне с такой просьбой.

Кэти бросила на нее лукавый взгляд:

— Выходит, ты с ним виделась? И ничего мне не сказала…

Лоретт улыбнулась, вспомнив их встречу.

— Мы встретились случайно, — небрежно произнесла она, стараясь не проговориться об обстоятельствах этой случайной встречи.

— Он стал потрясающе сексапильным мужчиной! — с полным одобрением отозвалась Кэти. — Когда я вижу, как он в своей форме расхаживает по улице большими шагами, широко расправив плечи, подтянутый, с развевающимися по ветру волосами, я готова позабыть, что я замужняя женщина. — Она бросила внимательный взгляд на Лоретт — Но ты ведь не замужем!

Трудно было не заметить, что она имела в виду.

— Да. Джефф — весьма привлекательный мужчина, — согласилась с ней Лоретт, стараясь не терять бдительности. — Но я разошлась всего лишь шесть месяцев назад, Кэти. Я еще не готова завязать какие-либо отношения даже с самым красивым мужчиной на свете. — И Лоретт опустила глаза на чашку с дымящимся кофе.

Полюбить человека довольно просто, а вот разлюбить, как она убедилась, значительно сложнее. Когда они со Стэном поженились, Лоретт его действительно любила, но когда он одержимо увлекся своей работой, она лишь беспомощно наблюдала, как блекли яркие краски их прежней любви.

Разочаровавшись в любви, потрясенная своим горьким опытом, она теперь наверняка знала только одно: если уж ее угораздит снова влюбиться, то это надолго, а посему она должна быть очень уверенной в том, на что идет.

Их беседа перешла на менее личные темы. Прошел еще час, прежде чем Лоретт допила последнюю чашечку кофе.

— Мне пора возвращаться домой.

Кэти поднялась вместе с ней.

— Я так рада, что ты пришла! Мы непременно должны еще встретиться!

— Мне бы тоже этого очень хотелось.

— Может, мы как-нибудь съездим в Кноксвилл и навестим Пэтси? Я знаю, она будет очень рада видеть тебя! — Кэти широко улыбнулась. — Кроме того, мне нужен веский предлог, чтобы походить по магазинам. Я тебе непременно позвоню!

Лоретт покачала головой.

— Ты этого не сможешь сделать: боюсь, у нас еще не подключат к тому времени телефон. Я сама с тобой свяжусь.

Выходя из дома Кэти, Лоретт решила, что именно сейчас наступило время заняться проблемой включения телефона, и направилась прямиком в офис телефонной компании, располагавшийся на границе деловой части города. В современном здании Лоретт приняла миловидная секретарша.

— Чем я могу вам помочь? — спросила она.

— Я пришла по поводу обслуживания телефона мистера Эврайла Харрисона.

— Минутку.

Секретарша встала и вышла. Она возвратилась через несколько секунд с ящичком из картотеки.

— По нашим данным этот телефон отключен.

— Да, я знаю. Мне хотелось бы его восстановить.

Миловидная женщина села на свое место.

— Прежде всего нужно погасить неоплаченный счет.

— Я уплачу по счету! — заверила ее Лоретт.

Секретарша посмотрела на нее с сомнением.

— Но речь идет о почти пятистах долларах!

Лоретт заморгала от неожиданности, потом, словно пытаясь извиниться, подалась к ее столу.

— Простите, неужели я не ослышалась? Какова указанная в счете сумма?!

Женщина порылась в ящичке.

— Четыреста восемьдесят три доллара пятьдесят два цента.

— Я… вероятно, здесь какая-то ошибка, — пробормотала Лоретт.

— Боюсь, никакой ошибки нет, — терпеливо ответила секретарша. — С этого телефона было сделано несколько международных вызовов.

— Международных вызовов? — невольно повторила Лоретт. — Мой дедушка не выезжал из страны со времен первой мировой войны. Кому же ему звонить за пределы страны? Нет, этого не может быть!

— Прошу меня извинить, — ответила секретарша, — но таковы данные нашей картотеки.

— Но это же просто невозможно! Вероятно, в вашу картотеку вкралась ошибка.

Секретарша протянула ей счет.

— Это номер телефона мистера Харрисона?

Лоретт посмотрела на номер телефона и на адрес.

— Да, все верно, но…

— Поскольку все эти вызовы были сделаны по автоматической линии, возможность ошибки крайне ничтожна. Боюсь, что нашему клиенту вначале придется заплатить по счету, а уж потом мы подсоединим телефон, — заключила она.

Лоретт явно ничего не добилась.

— Можно мне поговорить с менеджером?

— Его сейчас нет в офисе.

— В таком случае не могли бы вы мне выдать копию счета?

Она вышла из офиса телефонной компании, держа в руках копию счета, и пошла домой, чтобы подвергнуть допросу деда.

Дед яростно отмел все обвинения, уверяя ее, что никогда не заказывал никаких международных переговоров. Он просто клокотал от гнева, поскольку компания отключила его телефон без предупреждения.

— Они вошли сюда гуськом и просто срезали провод, не обращая никакого внимания на мои протесты и объяснения!

— У нас, конечно, есть один человек, который может нам помочь, — сказала она.

Через пять минут Лоретт снова была на крыльце дома. Теперь ее путь лежал в полицейский участок.




Когда Лоретт вошла в кабинет Джеффа, он в недоумении поднял на нее глаза. Щеки ее горели, зеленые глаза блестели. Она все равно была привлекательной, несмотря на растрепанные золотисто-русые волосы и сбивчивую скороговорку:

— Мне нужна помощь, Джефф! Кто-то по телефону дедушки сделал несколько международных вызовов. Вот счет за них. — Она помахала бумажкой перед его носом. — Здесь указаны пятнадцать переговоров с Европой! Представляешь? С Италией! — Лоретт металась по комнате, не слыша, что ей говорит Джефф. — А мой дед не знает в Риме ни одной живой души!

— Может, присядешь? — спокойно предложил он.

— Он даже итальянским не владеет! Правда, дед один-единственный раз был в Италии, — призналась она, — но это во время войны, и он даже не помнит название того города… Он был весь разбомблен, и…

Джефф понял, что наступил момент брать под контроль накалившуюся ситуацию. Взяв Лоретт за локоть, он подвел ее к стулу и мягким жестом усадил.

— Ну а теперь немного успокойся. — Придвинув к ней свой стул, он подался вперед. — Хорошо, ты переговорила об этом с телефонной компанией?

— Я только что оттуда! — Глаза Лоретт блестели от охватившего ее негодования. — Они наотрез отказываются восстановить телефон, пока счет не будет оплачен.

Взяв из ее рук смятый счет, Джефф внимательно принялся его изучать. В нем действительно было отмечено несколько международных переговоров. Он начал было говорить, потом, заколебавшись, замолчал. Джефф давно не видел Харрисона, но знал, что за ним водятся некоторые странности. Во-первых, дедушка Лоретт недавно начал регулярно ездить в другой город, расположенный в двадцати трех милях от Локэст-Гроува, где покупал продукты, отказываясь делать это в местных магазинах, хотя никогда не ссорился ни с одним из местных торговцев. Во-вторых, Джефф однажды видел, как он бродил по местной свалке. Когда он громко позвал его, чтобы поприветствовать, старик резко выпрямился, словно его подстрелили, а потом вел себя очень настороженно и весьма странно. Вполне вероятно, у него начиналось старческое слабоумие, и он мог забыть, что кому-то звонил за пределы страны. Джефф довольно тактично намекнул Лоретт на такую возможность.

— Знаешь, когда люди стареют, они иногда утрачивают способность помнить даже совсем недавние события.

Она вскочила с гордым видом:

— Мой дедушка не страдает старческим слабоумием, а ты как раз на это и намекаешь! — Помолчав с минуту, она опустила свои длинные загнутые ресницы и почти неслышно прошептала: — Я сама думала об этом сразу по приезде, но тогда существовала причина для совершения действий, которые могли показаться несколько странными.

На минуту Джефф отвлекся от мыслей о деде Лоретты, потому что на ней была розовая ворсистая блузка со шнурками на груди, похожими на макароны, за которыми проглядывала ее соблазнительно нежная кожа; темно-красная юбка с разрезом демонстрировала совершенство форм ее стройных ног.

Откинув со лба прядь медовых волос, она снова опустилась на стул.

— Извини, я не имела права врываться сюда и взваливать на тебя свои заботы. Я понимаю, что это не дело полиции, но я просто обезумела. — Она сжала кулаки.

Джефф наконец встряхнулся и вернулся к беспокоящей Лоретт проблеме.

— Мне кажется, тебе нужно пойти в компанию еще раз и окончательно объясниться с ними.

Она кивнула.

— Ты прав, конечно, мне просто нужно было немного выпустить пар. — Она слабо улыбнулась. — Сожалею, что потревожила тебя.

— Ничего страшного. — Он и в самом деле не имел ничего против.

Увидев ее такую: раскрасневшуюся, кипящую от гнева, страстную, — Джефф сразу почувствовал, как возрастает его интерес к этой женщине.

Она хотела встать.

— Не буду тебе мешать, у тебя наверняка много работы.

— Подожди, — остановил он Лоретт. Пользуясь ее присутствием, он решил вернуться к своей проблеме: — Ты подумала о разработке компьютерного обеспечения для нашего управления? — Он кивнул на небольшой терминал в углу кабинета. Джефф уже пробовал научиться пользоваться им по учебнику, но вскоре понял, что все его усилия напрасны: здесь требовался специалист, чтобы составить программу и ввести ее в память.

Она посмотрела на компьютер, потом снова на него.

— Нет, я пока не приняла окончательного решения.

— Нашему городу необходимо отвечающее всем современным требованиям полицейское управление, — начал он убеждать Лоретт. — Сейчас мне приходится заставлять многих сотрудников заниматься писаниной, а им вместо этого нужно расследовать преступления.

— Ты давишь на меня! — обвинила она его.

Джефф обезоруживающе улыбнулся:

— Знаю. Так ты согласна у нас работать?

Лоретт театрально вздохнула.

— Да, пожалуй, возьмусь за это. — Она одарила его лучезарной улыбкой, и эта улыбка понравилась ему еще больше.




3


За спиной Лоретт с шумом распахнулась дверь и женский голосок пропел:

— Хэллоу, Джеффри, ты занят?

— Я никогда не бываю занят для тебя, Белинда! — ответил он с истинно мужской галантностью. Привстав в кресле, он сделал ей знак войти. — Входи, входи, я хочу тебе кое-кого представить.

Лоретт, обернувшись, увидела невысокую женщину с шелковистыми черными волосами и красивым, словно ангельским, лицом. На незнакомке были персикового цвета костюм и белая блузка с ажурными оборками. Вдруг ее собственный нескладный пиджак и юбка с разрезом показались Лоретт неряшливыми, и она смущенно провела пальцами по взъерошенным волосам.

— Лоретт, я хочу познакомить тебя с Белиндой Джоунс. Она репортер, просто ас журналистики, — добавил Джефф, игриво подмигнув хорошенькой женщине. — Лоретт пробудет у нас все лето. Она когда-то жила в Локэст-Гроуве, и мы с ней в детстве были друзьями.

— Очень рада! — сказала Белинда приятным мелодичным голосом.

— Я тоже очень рада познакомиться с вами, Белинда.

Лоретт раздражал невесть откуда появившийся в ее голосе грубоватый оттенок. Она откашлялась.

Белинда сосредоточила все свое внимание на Джеффе:

— Может, я зайду попозже? Ведь надо обсудить подробности кражи со взломом в доме Смитов!

«Значит, это всего лишь деловой визит», — подумала Лоретт, но все равно удивилась.

— Не уходите из-за меня! — резко сказала она, поднимаясь. — Мне все равно нужно идти.

— Ах, я вовсе не хотела вас прогонять! — запротестовала Белинда.

— Нет, что вы, мне и в самом деле нужно идти…

Джефф прервал этот неловкий обмен репликами, твердо сказав:

— Сядь, Лоретт! Это минутное дело, а потом мы обсудим с тобой все детали в отношении твоей работы.

— О, значит вы тоже работаете в полиции? — оживленно спросила Белинда с нескрываемым растущим интересом, уселась на стул с высокой спинкой и открыла блокнот.

— Нет, я всего лишь должна буду установить компьютерную систему для полицейского управления.

— Лоретт — специалист по компьютерам. Она станет для нас ангелом-хранителем, — объяснил Джефф с таким нажимом, словно кто-то мог сомневаться в справедливости его слов. — О'кей, Белинда, так в чем дело?

— Насколько я знаю, вчера кто-то похитил в доме Смитов стереоустановку и еще несколько ценных вещей.

Джефф пригладил густую каштановую шевелюру.

— Да, все верно.

— В этом районе вокруг Вудс-парка за последние два года произошло немало всяких преступлений. Не кажется ли тебе, что и этот вор живет где-то поблизости? — спросила Белинда.

— Нет, в этом районе высокая преступность потому, что он самый богатый в нашем городе, — ответил не задумываясь Джефф.

Сейчас Джефф предстал перед Лоретт олицетворением невозмутимого профессионализма, и она невольно залюбовалась им: она опять видела перед собой того строгого блюстителя закона, который застал ее на месте преступления у автомата с кока-колой.

В лице его читалась совсем не лишняя сейчас непреклонность, и он сидел выпрямившись, словно какой-то капитан-невидимка отдал ему приказ «Смирно!». Лоретт снова поразили его мощные грудная клетка и развитые плечи.

Кивнув, Белинда что-то набросала в своем блокноте.

— Есть подозреваемые?

— Пока нет.

От улыбки лицо репортерши расслабилось, и она посмотрела прямо в глаза Джеффу. Потом улыбка Белинды изменилась, и лицо ее приняло заискивающее выражение:

— Ты мне первой предоставишь эту сенсацию, когда обнаружишь злоумышленника?

В голосе Джеффа зазвучала веселая ирония:

— Разумеется, Белинда! Я сделаю все возможное, чтобы держаться подальше от других репортеров до твоего прихода. Ты этого заслуживаешь.

Инстинктивно возникшее, абсолютно необоснованное чувство соперничества к этой привлекательной журналистке вдруг угасло, и Лоретт ощутила острую симпатию к ней. Совершенно очевидно было, что Белинда очень старалась, но не всегда ее усилия достигали цели и не все ее таланты находили применение.

— Ты ведешь большую и нужную работу в газете, — искренне похвалил журналистку Джефф.

Белинда просветлела от такого комплимента, и Лоретт, отметив про себя его искренность, по достоинству оценила ее.

— Ну ладно, спасибо тебе, Джефф! — Захлопнув блокнот, Белинда обернулась к Лоретт. — Было очень приятно с вами познакомиться. Уверена, что мы побеседуем еще не раз. — Взгляд ее засиял, когда она снопа посмотрела на Джеффа: — Само собой, Джефф, мы и с тобой снова скоро встретимся!

Лоретт молча наблюдала за ними. Ее симпатия не вызывала никакого сомнения, однако его чувства не поддавались столь легкой расшифровке. Он широко, нежно улыбался, но никак нельзя было определить истинные мотивы такой нежности.

А какое ей, собственно, дело до чувств Джеффа к Белинде?! Она приехала в Локэст-Гроув, чтобы наладить собственную жизнь! Какое значение для нее имеют отношения Джеффа с Белиндой, если она, Лоретт, проявляет к нему только дружеский интерес? Но все равно, когда его глаза становились мягкими и бархатистыми, а в улыбке сквозило одно лишь обаяние, Лоретт испытывала что-то совершенно особенное…

— Пока! — Махнув рукой и улыбнувшись еще раз, Белинда исчезла за дверью.

— Она производит очень приятное впечатление… — прошептала Лоретт. Зная наперед, каким будет его ответ, она все же надеялась, что он не сразу с ней согласится.

— Да, она очень мила. — Отодвинув кресло, Джефф встал. На мгновение лицо его исказилось, и Лоретт вспомнила, что ей говорила Кэти по поводу его ранения в ногу. Не давая ей возможности задать вопрос, он сказал:

— Хорошо, когда ты сможешь приступить к работе?

— Может, на следующей неделе?

Похожий на макаронину шнурок болтался у нее на груди. Поправляя его, Лоретт вспомнила шикарный костюм Белинды и тут же приняла решение надеть что-нибудь столь же сногсшибательное в первый день работы на новом месте.

— А не приступить ли тебе с завтрашнего дня? — спросил Джефф.

— Может, в конце недели? — предложила компромиссное решение Лоретт.

Он широко улыбнулся.

— А может, вообще начнем прямо сейчас?

Рассмеявшись, Лоретт взяла свою сумочку.

— Сэр, не думаю, что вам известно первое правило при заключении сделки.

— Так просвети меня! — воскликнул Джефф, и в его темных глазах сверкнули озорные искорки. — Я буду очень прилежным учеником, и готов почерпнуть у Этти все, чему она пожелает меня научить.

«Опасный человек. Очень опасный», — предостерегала она себя, делая первый шаг назад от его стола. Гипнотическая тональность его голоса наводила на мысль о гладких атласных простынях, ночном шепоте и стонах. Она, несомненно, его заинтриговала, но вообще-то Лоретт этого не желала. «Нет, желала!» — утверждал сбивающий с толку внутренний голос, и она не знала, действительно ли это так.

И все же, глядя на Джеффа, который стоял перед ней на своих длинных, слегка расставленных стройных ногах, спокойно уперев руки в бока и пожирая ее глазами, Лоретт поняла, что ему сейчас способно ответить только ее тело. Соблазнительная теплота растекалась внутри, заставляя Лоретт вновь чувствовать себя женщиной — женщиной желанной, способной многое дать. «Лучше бы тебе поскорее убраться отсюда», — мысленно посоветовала она себе.

— Мне пора идти, Джефф.

На какое-то мгновение ему стало жалко, что она уходит, но он тут же взял себя в руки, фыркнул и приказал:

— Приступишь к работе завтра утром!

Она взглянула прямо в его карие глаза:

— Я не позволяю вам, Джефф Мюррей, давить на меня! Я явлюсь сюда в понедельник утром.

— Но только позаботься о том, чтобы это утро в понедельник наступило пораньше и было безоблачным! — крикнул он ей вслед.

— Погонщик мулов, эксплуататор! — на ходу огрызнулась Лоретт, но ей было почему-то очень приятно от нетерпения Джеффа, от его стремления поскорее начать работать вместе с ней.




Дедушка Лоретт вышел на крыльцо в ту минуту, когда его внучка, только что вернувшись из полиции, поднималась на него. «Третья ступенька все так же скрипит», — отметила она с ностальгическим одобрением.

— Привет, дедуля!

— Смотри-ка, кто пришел!

На деде были накрахмаленная белая рубашка, брюки на два размера больше и фетровая шляпа с залихватским пером.

Они встретились на середине крыльца.

— Куда это ты намылился? — весело спросила Лоретт с нескрываемым любопытством.

— За продуктами, — ворчливо ответил дед.

Ей показалось, что он в не слишком хорошем настроении, — наверное, все еще опечален необходимостью разобрать самогонный аппарат. Поэтому Лоретт, проявив тактичность, решила не навязывать старику свое общество.

— Вернусь часа через три…

У нее от удивления расширились глаза:

— Неужели идти до магазина три часа?!

— Я еду в Кризонс, в Маунтин-Крик, — хрипло объяснил он.

— В Кризонс? — Лоретт была озадачена. — Только для того, чтобы купить продукты? Ведь это же около двадцати миль!

— Двадцать три. У них богатый выбор. — Дед величественно вытянулся перед ней во весь рост, его глаза под густыми седыми бровями вызывающе сверкнули. Она решила больше не задавать вопросов и лишь молча кивнула. В конце концов, это был его дом, он был волен здесь делать все, что хотел, и, конечно же, ехать куда ему вздумается. Ну и что такого, если ее дедушка уезжает в другой город, чтобы сделать там покупки? Куда же ему еще девать свое время?

— Ну, приятного путешествия! — мило произнесла Лоретт, наклонившись, чтобы поцеловать его в щеку.

Он что-то буркнул и поплелся дальше по ступенькам.

Лоретт вошла в дом. Через несколько минут она услышала, как зачихал его старенький «плимут» 1948 года, выруливая на дорожку. Она поднялась к себе и вскоре забыла о деде. Ее мысли вернулись к одному человеку, тело которого излучало здоровье и невероятную жизненную силу, а лицо было чуть более красивым, чем ей хотелось, и это «чуть» не давало ей покоя. Лениво растянувшись на кровати поверх фланелевого одеяла, Лоретт закрыла глаза. Чем чаще она виделась с Джеффом, тем сильнее ее влекло к нему. Вот почему она так неразумно приняла его предложение. Но хрупкую защитную скорлупку израненной разводом души еще так легко было раздавить, а новых ран душа не перенесет… Здравомыслящая женщина сняла бы сейчас трубку, набрала номер Джеффа и твердо отказалась бы. Но Лоретт именно сейчас претил здравый смысл. Кроме того, как известно, у нее не было телефона. Это обстоятельство повернуло ее мысли в другом направлении. Может, снова пойти в телефонную компанию и еще раз поругаться с ними? Но что она могла сказать секретарше? Кажется, она в прошлый раз все уже высказала. А менеджера сегодня не будет. И вдруг мысль, достойная гения, мелькнула в ее голове: почему бы не установить новый телефон на собственное имя? Она пользуется полным доверием компании, и ей при этом вовсе не обязательно упоминать о дедушке и об этом треклятом счете. Да, так она и поступит! Она поставит телефон на свое имя и этим покончит с нудной проблемой неоплаченного счета!

Все дело Лоретт уладила за десять минут. Она позвонила от соседей в компанию и потребовала установить телефон. Ей пообещали все сделать на следующий день.




Джефф считал, что воспоминания о летних вечерах в этом маленьком городке были именно той причиной, которая заставила его вернуться в Локэст-Гроув. В Мемфисе он редко выходил на прогулку, редко ходил пешком, но теперь с удовольствием гулял почти ежедневно, каждый вечер. Ему нравился свежий местный воздух, нравилось ощущать кожей лица влагу тумана, спускавшегося сюда, в долину, с Аппалачей, чувствовать под ногами деревянные доски тротуаров в старой части городка. Ему было приятно, когда с ним здоровались, окликая по имени, сидящие на крылечках горожане.

Сегодня вечером Джефф чувствовал себя особенно умиротворенным и спокойным. Он совершал прыжки по школьному двору, прислушиваясь к крикам мальчишек, играющих в бейсбол под зажженными переносными фонарями. Когда-то он играл здесь сам и учил худенькую, высокую, словно светом умытую Лоретт принимать мячи. «Да, она никогда не была выдающимся игроком в бейсбол!» — с улыбкой вспоминал он.

Мысли о ней погнали его к ее дому. Идя к нему, он чувствовал упругость своих шагов. Как только она приступит к работе, они будут очень часто видеться, и он с нетерпением ждал этого. Днем их отношения будут, естественно, строго служебными, но после работы… О, после работы совсем другое дело!

Он часто думал о Лоретт, о ее волосах такого редкого и прекрасного оттенка — белокуро-коричневатого, о ее легком манящем теле, которое так соблазнительно проглядывало в вырезе платья, о том, какими мягкими, влажными, зовущими были ее губы, когда она раскрывала их. В воображении он целовал эти губы, ощущая их неповторимый вкус, прикасался к ее обнаженному телу.

— Ну-ка стоп, Мюррей! — громко приказал себе Джефф, а оказавшаяся рядом собака подозрительно на него посмотрела. «Если ты позволишь своему воображению разыграться, то придется возвращаться домой и лезть под холодный душ».

Несколько минут спустя он все же поднялся по скрипучим ступенькам дома Эврайла Харрисона и постучал в дверь.

Ему открыла босая Лоретт в зеленых шортах и зеленой футболке с короткими рукавами. Ее медовая стрижка пребывала в очаровательном беспорядке. Когда Лоретт увидела его, на губах ее словно распустился цветок и появилась прекрасная улыбка.

— Какой приятный сюрприз, Джефф! — воскликнула Лоретт. Но когда она увидела на нем форму полицейского, улыбка исчезла с ее лица.

— Ты что, на службе? — торопливо спросила она.

— Нет, просто не успел переодеться.

— Кто там? — крикнул из комнаты погрузившийся в недра своего кресла дедушка.

— Так, один приятель! — ответила Лоретт через плечо. Быстрым движением руки плотно захлопнув за собой дверь, она взяла Джеффа под руку. — Может, посидим здесь, на крыльце?

— Меня это вполне устроит.

Это соответствовало действительности: на крыльце было прохладно и темно.

Когда они уселись рядом, она, однако, отодвинулась от него и стала озираться, словно перепуганная шестнадцатилетняя девчонка.

Он молча наблюдал за ней.

— Что случилось?

— Ничего. — Она ответила ему нервной улыбкой, которую он рассмотрел при льющемся из окна неясном свете, и другого подтверждения ее чувств ему не потребовалось. Он придвинулся к ней поближе, привлек к себе и поцеловал. Это был короткий, осторожный поцелуй для проверки, и она ответила ему положительно. Второй поцелуй был куда более длительным. Джефф ласкал губами ее губы, словно хотел выпить до дна всю ее сущность. Ощущение ее сладостных, нежных губ, языка, жадно давящего на его язык, только раззадоривало его, и Джефф сильнее прижал ее к себе. Чувствуя ее мягкое податливое тело, он вдыхал жасминовый запах ее духов, на ее губах, словно на оселке, он оттачивал свое желание.

Он чувствовал, как страстная дрожь пробежала по телу Лоретт, он слышал, как она вздохнула. Сладостный теплый вздох коснулся его щеки, вызвал у него острое, до боли, желание еще раз ее поцеловать. Джефф уже начал было терять голову, но Лоретт неожиданно оттолкнула его.

— Я… не знаю, что на меня нашло. Прости меня.

Он попытался заглушить ее протест еще одним поцелуем, но она резко отшатнулась к другому краю крыльца.

— Это просто сумасшествие. Я не хотела тебя возбуждать. Видишь ли… — она осеклась.

Как ей описать, как оправдать эмоции, все еще кипевшие внутри нее? Джефф ей, конечно, нравился, но было еще слишком рано поддаваться искушению нового романа.

— Скажи, в чем дело? — голос у него был тихий, но она почувствовала в нем приказные нотки.

— Мы ведь друзья, Джефф. И все. Я не готова к чему-то еще, — она проглотила комок в горле и ощутила необычайную сухость во рту. — И вряд ли это произойдет скоро.

Он нахмурился.

— Но твой поцелуй говорил совершенно о другом.

Лоретт снова прерывисто вздохнула. Ах да, этот поцелуй… Поцелуй, которому она по собственной воле позволила увлечь ее в поток горячего желания. Но этот поцелуй был ошибкой, как и многие события в ее жизни, вроде распавшегося брака и нудной работы. Она теперь не могла совершить подобную ошибку и просто так, бездумно, броситься головой в омут. Отныне она будет пробираться вперед медленно, проверяя каждый свой шаг, убеждаясь, что под ногами твердая почва, и только после этого делать следующий.

Лоретт сидела на другом конце крыльца, поджав под себя ноги и положив ладони на голые колени. Она с минуту колебалась, подбирая нужные слова. Потом, не глядя на Джеффа, медленно начала:

— Я уже достаточно долго в разводе и, признаюсь, чувствую себя одинокой. — Ей трудно было продолжать свое признание под его пристальным прямым взглядом, но она собралась с силами. — Боюсь, что я ответила на твой поцелуй только потому, что одинока и хочу чувствовать себя в полной безопасности под надежной защитой мужчины, — тихо закончила она и была поражена, что голос у нее не дрожал, в то время как внутри все трепетало словно осиновый лист.

— Значит, все это меня не касается? — сухо спросил Джефф.

— Я не имела это в виду!

Нет, все это очень даже его касалось! Она считала его неотразимо привлекательным мужчиной и поэтому с такой легкостью ответила на его поцелуй. Когда Лоретт была еще девочкой, да и всего несколько дней назад, насколько она помнила, она фантазировала о том, что может испытать, целуя его.

— Но я просто не могу, пока не могу ввязываться в такие отношения! Думаю, тебе следует это уяснить еще до того, как мы начнем совместную работу.

Наступила долгая тишина, и она почувствовала, как у нее все больше сдают нервы. Самым несусветным было то, что она, затаив дыхание, ждала, что Джефф начнет спорить с ней, переубеждать ее и вновь обнимет. При всей уверенности в непреклонном тоне сказанного, в мудрости своих слов она не чувствовала себя ни уверенной, ни здравомыслящей. Вместо этого она испытывала острое желание вновь прильнуть к нему, чтобы он покачал ее у себя на руках, словно ребенка в колыбели.

— Можешь говорить что угодно, Этти, — резко сказал Джефф.

Хотя он стоял прямо перед ней, она не смогла встретиться с ним взглядом, поэтому опустила его пониже, ему на грудь, но даже сейчас, в почти кромешной тьме, она будто видела его мускулистое тело, его широкие плечи.

Не говоря больше ни слова, Джефф зашагал прочь. Лоретт стояла на крыльце в полном недоумении и растерянности. Если она поступила правильно, если даже ощущает некоторое удовлетворение, то почему она сейчас чувствует себя такой несчастной?




4


В понедельник утром Лоретт остановилась перед входом в полицейский участок, чтобы бросить последний критический взгляд на свое голубое шелковое платье довольно скромного покроя. Это был наряд, вполне подходящий для деловой женщины, но он отнюдь не скрывал от посторонних глаз ее женственности. «Джефф наверняка это сразу же заметит», — скривив губы подумала она.

Это и было одной из причин, по которой она медлила, не решаясь войти в здание. Лоретт не видела Джеффа и не говорила с ним целых шесть дней после его неожиданного визита в дом дедушки, и не знала, какой прием он ей сегодня окажет или как она сама отреагирует на эту встречу.

Вскоре ей надоела собственная нерешительность, и Лоретт уверенно толкнула дверь. В середине комнаты за заваленным бумагами столом сидел лысеющий человек средних лет. На нем была точно такая же форма, как на Джеффе, но он в ней выглядел далеко не так элегантно.

— Доброе утро, — сказал он. — Чем могу служить?

— Меня зовут Лоретт Хейли. Я принята к вам на работу.

Быстро оглядевшись, она поняла, что в управлении сейчас только один этот незнакомец. Она ощутила острое разочарование из-за того, что Джеффа не было.

— А-а-а… Ваша работа связана с компьютером, — безразлично отозвался полицейский. Он кивнул на терминал в углу. — Вон он, можете приступать. Шеф сегодня утром занят, но он позвонил и предупредил, что вы придете. Он здесь оставил для вас несколько инструкций в отношении того, с чего начать. Я положил их на стол рядом с компьютером. — И он вновь углубился в бумаги.

Лоретт так и стояла на пороге, чувствуя себя бесконечно одинокой и покинутой. Она, конечно, не ожидала, что ее будет приветствовать многочисленная депутация сослуживцев или сам мэр обратится к ней с торжественной речью, но она думала, что по крайней мере здесь будет Джефф, чтобы лично объяснить ей, что нужно делать. Может, у него войдет в привычку непременно отсутствовать во время ее работы?

Человек за столом вскинул на нее глаза.

— Если вам что-нибудь понадобится — скажете мне.

Она медленно подошла к столу с компьютером и, бросив на пол сумочку, села перед терминалом, чтобы ознакомиться с его техническими возможностями. Включив компьютер, она поняла, что не в силах сконцентрироваться. Это был какой-то странный офис, и ей нужно было вначале привыкнуть к окружающей обстановке, почувствовать себя в своей тарелке, а уж потом погрузиться в работу. Резким движением она выключила компьютер и подошла к столу незнакомца.

— Я не расслышала вашего имени, — сказала она с дружеской улыбкой.

— Уолли Стивенс. — Этими словами он и ограничился, разглядывая ее с таким выражением лица, по которому трудно было догадаться, нравится она ему или нет.

Лоретт предприняла вторую попытку наладить отношения:

— Как долго вы работаете в управлении, Уолли?

— Девять лет.

Она перевела взгляд на груды бумаг у него на столе: похоже, они здесь скопились за все девять лет его работы. На других столах — а их в комнате семь — было значительно чище.

— Вы сегодня один здесь?

— Я дежурный сержант. Все остальные в патрулях или вместе с шефом на стрелковой подготовке.

По насмешливому тону сказанного она поняла, что Стивенс не одобрял эту самую стрелковую подготовку, — хотя, может, ей это только показалось. Теперь ее любопытство было возбуждено до предела, и она решила идти дальше.

— Они часто этим занимаются?

— Раз в месяц с тех пор, как прибыл новый шеф.

— Понятно. — Она сделала вывод, что Уолли Стивенс недолюбливает Джеффа. Вполне возможно, из-за того, что Уолли обошли при повышении по службе и отдали предпочтение Джеффу. К тому же совершенно ясно, что Уолли не разделяет идеи Джеффа в отношении руководства полицейским управлением.

— Вы занимаетесь также отправкой бумаг? — поинтересовалась она и в ответ услышала презрительное «Конечно нет!»

Лоретт поглядела через плечо на стоявший в углу радиоприемник.

— А кто же этим занимается?

— Миссис Флойд. Она содержит мотель на окраине города и совмещает это с обязанностями курьера.

Этот лысеющий человек продолжал разглядывать ее с абсолютно бесстрастным выражением лица. Лоретт предприняла еще одну попытку заручиться его расположением. Кивнув на кучи бумаг у него на столе, она сказала:

— Судя по всему, вы просто завалены бумагами. Но как только я настрою компьютер, мы с ними в два счета расправимся!

У него от этих слов расширились глаза. Он так сглотнул, что его большой кадык заметно задвигался, но промолчал. Совершенно ясно: он не хотел с ней разговаривать. Чувствуя себя неловко от такого явного нерадушия, Лоретт, состроив любезную гримаску, направилась в свой угол.

— Пора приступать к работе и начинать делать деньги! — вдруг весело затараторила она. — Очень приятно было познакомиться с вами, Уолли!

Ответа не последовало. Все это было дурным предзнаменованием для первого рабочего дня, но все же Лоретт принялась за работу. Прежде всего она начала составлять систему классификации для картотеки управления. Для этого нужно было ознакомиться с досье, посмотреть, какие документы там еще хранились и каким образом они были оформлены.

К полудню руки Лоретт стали черными от заросших пылью и плесенью папок с полицейскими досье и прочей документации, а ее пропитанное потом миленькое платьице все измялось. В открытые окна проникал жаркий летний воздух, а вентилятор под потолком лишь лениво разгонял его по углам. Лоретт постоянно убирала влажные пряди, падавшие на лоб и очень раздражавшие ее. Вдруг дверь отворилась и в офис вошли несколько полицейских.

— Джефф, ты классный стрелок! Сколько раз ты попал в эту банку?

— Да уж побольше твоего, Стокуэлл! — ответил кто-то за Джеффа. — Тебе до этого еще ой как далеко!

— Просто сегодня неудачный день, — сквозь зубы процедил Стокуэлл, крупный белокурый мужчина.

Лоретт быстро оглядела группу, и ее глаза остановились на Джеффе. Она и не представляла, что новая встреча с ним так сильно напомнит ей о постоянно подавляемом ею при виде его возбуждении, о ее звенящем, как струна, предчувствии. Лоретт убеждала Джеффа, что рассчитывает только на его дружбу, но раздиравшие все ее тело эмоции говорили о другом.

Заметив ее, Джефф учтиво поклонился, но его глаза жадно впились в нее, словно и он в эту минуту вспоминал тот вечер, когда они сидели на крыльце, пытаясь понять, что же их связывает.

— Привет. Вижу, что вы упорно трудитесь.

— Да, стараюсь. — Лоретт резким нетерпеливым жестом откинула осточертевшую прядь.

— Ребята, — сказал Джефф, обращаясь к группе полицейских, — это Лоретт Хейли, наша новая сотрудница, программист, специалист по компьютерам. А это Стокуэлл, Бёррис, Лоуренс, Кенд и Уэббер. — Когда он по очереди указывал на полицейских, каждый из них бормотал какие-то вежливые слова.

У всех у них были раскрасневшиеся лица и, несмотря на полицейскую форму, все они очень походили на пытливых мальчишек, которые возвратились домой после дня, проведенного в зоопарке. Она им улыбнулась:

— Очень приятно познакомиться со всеми вами.

Джефф снова повернулся к своим парням:

— Ну а теперь садитесь на дежурные машины и смените людей на постах.

Через несколько мгновений в комнате остались только трое — Джефф, Уолли и Лоретт. Когда Джефф подошел к ней, Лоретт почувствовала, как сильно забилось ее сердце. Обжигающая мощь его поцелуя на крыльце постепенно выветривалась из памяти, но его присутствие здесь, рядом, вновь заставило все пережить словно бы наяву, и она все время спрашивала себя, думает ли об этом сейчас и сам Джефф.

— Посмотрим, что же вы успели сделать, — сказал Джефф, небрежным жестом подвигая к ней стул и устраиваясь рядом.

Лоретт как можно проще изложила Джеффу свои планы. Разговаривая с ним, она особенно чутко ощущала его близость. Она видела мускулистые контуры его бедер, распирающих сукно брюк, чувствовала запах кожаных ремней и накрахмаленной форменной рубашки. Ботинки его сияли глянцем. Руки Джеффа были так близко от нее, что время от времени даже прикасались к ней.

— Отличный старт! — сказал Джефф, выслушав ее объяснения.

— Благодарю вас. — Лоретт старалась смотреть только на дисплей, а не на него. — Когда я закончу с общей картотекой, мы решим, как оформлять компьютерные досье на преступников.

— Хорошая идея, — похвалил ее Джефф.

— Разумеется, для этого мне потребуется несколько дней, — продолжала Лоретт, отдавая себе отчет в том, что она болтает просто так, бесцельно, так как чувствует себя неуверенно, когда он рядом.

— Вы уже обедали? — спросил он.

Ее прежняя напряженность исчезла. Все будет хорошо! Джефф явно на нее не сердится.

— Нет. Еще нет.

Джефф взглянул на большие настенные часы.

— Ну, в таком случае вы можете сбегать и перекусить что-нибудь, пока в ресторанах не набилось слишком много народу.

Вскинув голову, Лоретт невольно вперилась в его карие непроницаемые глаза.

— А вы разве не собираетесь пообедать?

— Нет. Я принес еду с собой. — Улыбаясь, он встал и направился к своему столу. — Мы с Уолли всегда так поступаем. Правильно я говорю, Уолли?

Уолли в ответ лишь неразборчиво буркнул что-то, что, разумеется, могло бы сойти и за согласие.

— Ну ладно…

Подняв с пола сумочку, она пошла к двери, чувствуя себя смущенной и несчастной, несмотря на упрямое напоминание себе о своем желании отбить у Джеффа всякий интерес к ее особе. Вероятно, ей уже удалось это сделать.

Джефф развернул сандвич с болонской копченой колбасой. Он видел, как за окном прошла Лоретт. Она задрала подбородок под таким углом, который свидетельствовал скорее о ее гордости, чем о высокомерии. Платье ее развевалось в такт быстрым шагам, и он отлично видел ее прекрасные, такие желанные ноги. Солнце играло в прятки в гуще ее волос. Непроизвольно в памяти у него всплыл тот момент, когда он прильнул губами к ее губам, ощущая их вкус, и вложил в свой поцелуй сладостный немой вопрос. Но тот момент, к сожалению, был слишком недолгим.

Джефф почувствовал ее ранимость — такая черта в женщине вызывала у этого мужчины лишь желание броситься во всю прыть и распахнуть перед нею дверь или оказать еще какой-нибудь знак внимания, — но не знал, что явилось причиной этой ранимости: ее развод или еще какое-то событие в ее жизни. Взрослая Лоретт была для него загадкой, которую ему хотелось непременно разгадать.

Подняв голову, Джефф заметил, что Уолли как всегда пристально наблюдает за ним.

— Она говорит, что намерена заложить все наши бумаги в компьютер. Это верно? — спросил он.

— Само собой! В результате мы избавимся от целой кучи писанины. — И Джефф посмотрел на груды бумаг на столе Уолли.

Вдруг Уолли, отодвинув стул, встал.

— Мне нужно выполнить кое-какие поручения во время обеденного перерыва.

Джефф проводил его взглядом до двери. Сотрудники полицейского управления, когда он стал шефом, относились к нему с разной степенью скептицизма, но за восемь месяцев работы ему удалось завоевать уважение всех своих подчиненных. Всех, кроме этого Уолли. Чем больше нововведений осуществлял Джефф, тем активнее они не нравились Уолли.

Впрочем, нельзя сказать, что мнение Уолли лишало его сна: от этой профессии у него задубела кожа. Конечно, приятнее, когда сотрудники любят тебя, но это не столь важно: лишь бы все они подчинялись твоим приказам.

Но это правило, конечно, не распространялось на Лоретт. Ему было очень важно, чтобы она его любила. Очень важно! Но он был исполнен решимости никогда ей в этом не признаваться.




На углу возле аптеки, расположенной в трех кварталах от полицейского участка, Лоретт заняла кабинку возле фонтана. Сосиски и банка вишневой кока-колы стояли перед ней, но она лишь безразлично ковырялась вилкой в тарелке.

Сегодня холодное отношение Джеффа ясно показало ей, что его интерес к ней пропал, хотя ее чувства к нему были какие-то разбросанные, хаотичные. Лоретт убеждала себя, что хотела иметь с ним только служебные отношения, — правда, пропитанные духом товарищества, свойственные старым друзьям. Но когда Лоретт оказывалась рядом с ним, она непременно испытывала внутреннее напряжение, которое имело отношение скорее к тому, что он был настоящим красивым мужчиной, а не к тому, что они когда-то вместе бросали камни в пруд.

— Нельзя ли подсесть к вам? — спросил знакомый женский голос.

Подняв голову, Лоретт увидела перед собой Белинду, с трудом удерживающую салфетку, банку кока-колы, запеченный на гриле сыр и тарелку с картофельной соломкой.

— Здесь больше нет свободных мест, — сказала Белинда в свое оправдание.

Лоретт кивнула и, вытирая уголки губ салфеткой, жестом пригласила ее к своему столику. Усилием воли она загнала Джеффа в глубину подсознания.

— Здесь обычно в полдень масса народу, не правда ли? — спросила она, пытаясь завязать беседу.

— Да, вы правы.

Белинда, проскользнув в кабинку, устроилась на скамеечке напротив. На этой невысокой изящной женщине было платье из легкой полосатой ткани, подчеркивающее ее стройную фигурку. Лоретт даже не хотелось смотреть на свое, основательно помятое. Белинда, казалось, принадлежала к числу тех женщин, которые могли бы выбраться из покрытых гарью пляжей Дюнкерка или из хаоса атомной войны, не помяв ни единой складочки на своем платье. Лоретт восхищалась этой женщиной, но это восхищение подтачивала зависть.

— Сегодня ваш первый рабочий день, не так ли? — спросила Белинда.

— Да. Но это всего лишь временная работа, — торопливо добавила Лоретт и тут же мысленно спросила себя, для кого из них двоих она это отметила.

Брюнетка, обхватив ладонями подбородок, принялась с интересом изучать Лоретт.

— Знаете, полицейская работа всегда меня просто очаровывала!

— Я занимаюсь совсем не полицейской работой, — ответила Лоретт. — Я налаживаю компьютерное обеспечение полицейского управления.

Но эти слова не отвлекли целеустремленную Белинду.

— Тем не менее вы будете постоянно присутствовать там, где все знают, будете информированы обо всем интересном, что происходит в городе, — заключила она без особого энтузиазма.

Лоретт нахмурилась. Она приехала в Локэст-Гроув именно потому, что этот тихий, безмятежный городок всегда был в стороне от всяких громких событий.

— Говоря по правде, мне трудно себе представить, что здесь может произойти что-нибудь более или менее интересное.

Ее собеседница, выражая сожаление, покачала головой.

— Мне кажется, это расхожее здесь мнение.

— А мне оно кажется весьма логичным, если учесть, насколько скучна, насколько бедна событиями была здесь жизнь в последние годы.

С минуту обе они сидели, обмениваясь оценивающими взглядами. Лоретт не была уверена в том, какие именно чувства вызывает у нее эта миловидная брюнетка. Она даже не знала, какие чувства хотела бы испытывать к Белинде, так как та, судя по всему, проявляла повышенный интерес к Джеффу. Однако если уж она решила не завязывать никаких интимных отношений с Джеффом, то почему ей все же неприятна женщина, испытывающая к нему явную симпатию? У нее не было готового ответа на этот вопрос.

— Не думаю, что в Локэст-Гроуве царила такая уж скука все последние годы, — ровным тоном сказала Белинда. — Дело в том, что все события, которые могли бы вызвать скандал, обычно утаиваются от общественности.

Лоретт, потягивая медленными маленькими глотками кока-колу, размышляла над этим ее заявлением.

— Может, вы и правы. И я сильно подозреваю, что и в будущем все будет катиться по наезженной колее. В маленьких городках действительно существует тенденция тщательно скрывать свои секреты. — И, склонив голову набок, с любопытством спросила: — Не хотите ли открыть мне некоторые из них?

Белинда улыбнулась.

— Не знаю, но можете спрашивать.

— Что вы делаете здесь, в Локэст-Гроуве? Совершенно очевидно, что вас интересует репортерская работа, связанная с деятельностью полиции. Для этого вам следовало бы жить в Нашвилле или Мемфисе, отражать в прессе действия городской управы или рост преступности. — Эти фразы у нее прозвучали несколько более грубовато, чем ей хотелось, и поэтому Лоретт поторопилась продолжить, чтобы не дать Белинде возможность перебить себя. — Я, конечно, не предлагаю вам покинуть Локэст-Гроув. Напротив, с вашим энтузиазмом, я уверена, вы истинная находка для местной газеты, но мне кажется, что вам доставила бы гораздо большее удовольствие работа в большом городе.

Белинда еще шире улыбнулась.

— Благодарю вас за вотум доверия. Да, вы правы: я была бы гораздо счастливее в большом городе. — Она откусывала маленькие кусочки от сандвича с поджаренным сыром. — Но не так-то просто найти свое место в журналистике, тем более сейчас, когда почти все газеты переживают трудные времена: немало крупных ежедневных газет уже разорилось. Поэтому, особо не раздумывая, я и согласилась на эту единственную работу, которую мне предложили, — просто и без церемоний закончила она.

Лоретт скорчила недовольную гримасу:

— Простите, это все я, все моя несдержанность.

— Не беспокойтесь! — Лицо Белинды снова расплылось в широкой улыбке. — Я все еще не оставляю надежды написать кое-что стоящее здесь, в Локэст-Гроуве, за что непременно получу Пульцеровскую премию и этим завоюю общенациональную известность, так что ребятам из «Нью-Йорк таймс» еще придется постучаться в мою дверь!

Лоретт хмыкнула.

— Могу держать пари, что и вам тоже когда-нибудь придется это сделать.

Теперь, когда они смотрели друг на друга, на лице Белинды появилась куда более мягкая улыбка, да и Лоретт почувствовала к ней большую симпатию. Они, наверное, все же станут подругами!

Обе немного помолчали. Потом Белинда вдруг сказала напрямик:

— Вам понравится работать с Джеффом, он такой прилежный! Он мне нравится — ведь Джефф один из немногих трудоголиков вроде меня.

— Понятно… — прошептала Лоретт.

Белинда указала ей на черту характера Джеффа, которая ускользнула от нее, и теперь все ее сомнения в нежелании завязать более тесные отношения с Джеффом нужно устранить.

Хватит с нее мучительного опыта, когда она стала простым придатком к работе своего бывшего мужа! Если это произойдет во второй раз, она будет уничтожена как личность.

— Конечно, — продолжала Белинда с печальной улыбкой, — я вовсе не уверена, что Джефф считает мое увлечение криминалистикой таким уж большим геройством. Он говорит, что я вижу преступника под каждым кустом. Однажды я обратила его внимание на свои подозрения, связанные с наплывом в город машин с нью-йоркскими номерами. Я была готова провести детальное расследование по этому поводу, но он ответил, что сейчас лето, разгар туристского сезона в Аппалачах, и все эти люди — обычные туристы. — Она чуть слышно рассмеялась. — Вообще-то я его постоянная головная боль, но он всегда очень терпеливо ко мне относится.

— Ммм… — Лоретт отломила кусочек сосиски. Она все думала над тем, что сказала ей Белинда о важности проводимой Джеффом работы. Неужели и у него она всегда будет на первом месте? «Но мне-то какое до этого дело! — убеждала она себя. — Ведь я не собираюсь близко подходить к огню, чтобы обжечься во второй раз».

Белинда по ту сторону стола, открыв кошелек, принялась пересчитывать мелочь.

— Ого!

— Что случилось?

— Боюсь, у меня не хватает денег. Не могли бы вы… Точно…

Лоретт засмеялась:

— Сколько вам нужно?

— Доллар.

Деньги Лоретт перешли в руки Белинды, и она выскользнула из кабины. Обернувшись, она на прощание сказала:

— Благодарю вас! Я была очень рада пообедать с вами! Мне и в самом деле хочется регулярно видеть вас и в будущем.

— Мне тоже. Не забудьте, что должны мне один бакс! — крикнула Лоретт ей вдогонку, а Белинда в ответ помахала ей рукой.

Лоретт, уплатив за обед, пошла назад, в полицейский участок. Войдя в комнату, она увидела, что Джефф и тот человек, которого он назвал Бёррисом, о чем-то оживленно беседуют.

— Ну что можно сделать со старой консервной банкой? — тихо спросил Бёррис.

— Она годится для самогона. В этом нет никакого сомнения.

Самогон! Лоретт замерла на месте.

— У тебя есть какая-нибудь идея о том, кто может его гнать? — спросил Джефф.

Она напрягла слух, чтобы не пропустить ни слова.

Бёррис, вытянув свои короткие ноги, начал размышлять вслух:

— Джим Кейси занимался этим делом, но он переехал в Нашвил к своей дочери. Кое-кто из парней, что ошиваются возле Колс-Пулл-Холла, может знать об этом, только вот скажет ли?

Лоретт подошла к столу Джеффа с самым, по ее мнению, равнодушным видом.

— Я слышала, вы говорили о том, что кто-то здесь гонит самогон. Я не ошиблась?

Полицейские обменялись вопрошающими взглядами, и она вдруг почувствовала себя шестилетней девочкой, которую застали возле замочной скважины. Лоретт густо покраснела.

— Значит, это был секрет?

— Я прошу вас никому об этом не говорить, — сухо ответил Джефф.

— Само собой разумеется! — Лоретт вся напряглась, обидевшись на него за то, что он ей не доверяет, но и чувствуя себя виноватой: ведь она знает, откуда берется этот самогон, но ничего ему не сказала.

— О том, что происходит здесь, в управлении, никто ничего не должен знать, — веско добавил Джефф.

— Я не стану разгуливать по городу и сообщать каждому встречному о том, что узнала в конфиденциальном порядке! — парировала она, оскорбленная до глубины души.

Удивление на лице Джеффа постепенно стерлось появившейся на нем улыбкой. Он протянул руку ладонью вверх и, призывая ее к миру, мягко сказал:

— Конечно, не станете! Простите, Этти, если вы не так меня поняли.

Как могла она сердиться на мужчину, который сейчас с любовью смотрел только на нее своими карими оленьими глазами, который улыбался только ей, и от этой улыбки у нее подкашивались ноги… К тому же ей понравилось это ласковое уменьшительное имя, так легко слетевшее с его языка.

— Вы на меня не злитесь, правда? — Темная бровь его вопросительно изогнулась.

— Нет, — прошептала Лоретт.

— В таком случае — по рукам!

Она протянула ему руку и почувствовала, как его сильные пальцы сжали хрупкие косточки ее ладони. Это было нежное рукопожатие. Оно становилось все мягче, все добрее…

— Так-то будет лучше. Снова друзья, как прежде? — спросил Джефф.

Лоретт не была в этом уверена, но ей показалось, что он слегка подчеркнул слово «друзья», словно издеваясь над заключенным между ними соглашением, что они останутся только друзьями.

— Да, друзья, — сказала она ровным тоном, высвобождая руку.

Бёррис, не обративший никакого внимания на эту сцену, вновь присоединился к ним, переводя беседу к тому делу, которым они только что занимались:

— Ну что, будем бросать все силы на то, чтобы накрыть этот подпольный заводик, или нет?

Лоретт почувствовала, как вновь внутри нарастает напряжение. «Если они начнут поиски, то наверняка обнаружат винокурню деда, и тогда уж отверзнутся небеса закона… Но пока нет никаких причин волноваться», — убеждала она себя. Ее дед больше не гнал самогон. На какое-то мгновение ей в голову пришла мысль довериться Джеффу, рассказать ему, откуда поступал самогон. Но, вспомнив слова Белинды о том, каким ужасно прилежным полицейским был Джефф, она тут же от этой идеи отказалась. Был ли он на самом деле таким щепетильным, чтобы смочь арестовать ее дедушку, узнав о его самогонном аппарате? Нет, нельзя идти на такой риск! Нет! Раз уж ее дед больше не гнал самогон, то пусть эта проблема рассосется сама собой.

— Да, нужно немного пошмонать вокруг, — ответил Джефф.

Он разговаривал с Бёррисом, но глаз не сводил с Лоретт, причем с такой откровенностью, что ей стало не по себе. Он был полицейским, и его научили докапываться до самого потаенного. Чувствовал ли он, что она от него что-то скрывает? Лоретт решительно направилась к своему компьютеру.

— Займусь-ка я снова работой, — бросила она ему через плечо, спасаясь бегством.




5


Следующая неделя оказалась для Джеффа самой обременительной после возвращения в Локэст-Гроув. Может, оттого, что начинался сезон, который возбуждающе действовал на подростков, а может, из-за установившейся необычайно жаркой погоды вызовы следовали один за другим. Джефф был занят по горло. Но все осложнял еще и тот факт, что наступало время летних отпусков, когда множество туристов наезжало к ним со стороны Больших Аппалачей полюбоваться этим очаровательным старинным городком. Они припарковывали машины в запрещенных местах, в основном рядом с пожарными гидрантами, нарушали уличное движение, проезжая не в том направлении по единственной в городе Главной улице с односторонним движением.

Само собой разумеется, вся эта суматоха не шла ни в какое сравнение с тем, что ему приходилось выдерживать в Мемфисе в звании детектива, но все же эта обстановка его сильно нервировала и заставляла носиться по городу с места на место. Он приходил на службу рано и часто задерживался допоздна. Он всегда замечал, когда приходит на работу Лоретт, когда уходит домой, но у него практически не было времени, чтобы поговорить с ней.

«И это, возможно, к лучшему», — убеждал он себя. Она ведь приехала в Локэст-Гроув недавно и только для того, очевидно, чтобы снять стрессовую ситуацию, сложившуюся у нее и в быту, и на работе. Он не хотел торопить Лоретт, но был решительно настроен как следует узнать ее.

Тем не менее когда она входила в участок в трепетавшем на ветру коротком, едва доходившем до колен платье, когда затягивалась пояском так, чтобы продемонстрировать всем нежную гибкость своей талии, он с трудом преодолевал искушение отложить в сторону все дела, подойти к ее столу и пофлиртовать с ней на старинный манер, заглядывая в ее бездонные как море и зеленые как малахит глаза. К счастью, Джефф пока удерживался от подобных глупых выходок.

В пятницу утром он заполнял какой-то формуляр, когда вошла Лоретт. Он встретил ее дружеской улыбкой, которую долго репетировал накануне:

— Доброе утро.

— Привет. — Она замедлила шаги перед его столом, потом остановилась. — Ты в последнее время был действительно очень занят, да?

— Да. — Откинувшись на спинку кресла, Джефф рассеянно следил, как ее пальцы бегают туда-сюда по краю его стола. Как он мог оставаться равнодушным к этим бессознательно-провокационным движениям ее руки? Наблюдая за танцем ее тонких пальцев вдоль деревянной крышки стола, он вдруг почувствовал сильное, непреодолимое желание ощутить их прикосновение к своему телу, когда они будут совершать точно такой же танец вверх-вниз по его спине. Эта мысль вызвала у него еще большее вожделение.

Лоретт поправила сбившуюся прядь своих шелковистых волос.

— Здесь теперь всегда так жарко в начале лета?

— В прошлом году я здесь не был, но мне кажется, что да, это случается довольно часто.

«Волосы у нее похожи на золотые нити», — заметил Джефф и почти ощутил, как они прикасаются к его щекам. Губы у нее были словно лепестки розы, а глаза зеленые как листья, подернутые пеленой росы… И его охватило неистовое желание обнять Лоретт и прильнуть к ее губам, чтобы еще и еще раз ощутить их сладостный вкус.

Вдруг дверь отворилась и вошел Уолли.

— Доброе утро, — мрачно поздоровался он.

— Мне пора и за работу, — сказала Лоретт.

Джефф, наблюдая за ней, мысленно проклинал Уолли за то, что тот явился именно в эту минуту. Однако минут десять спустя к нему вернулся здравый смысл, и он был даже рад внезапному вторжению Уолли. Он, конечно, поступил бы как дурак, если бы, подчинясь страстному желанию, вдруг поцеловал Лоретт. Ему не надо с этим торопиться.

Зазвонил телефон, и Джефф переключил все внимание на расстроенную мать, которая сообщила ему, что из дома сбежала ее десятилетняя дочь, после того как в течение недели они с мужем «вправляли ей мозги».

Лоретт села за свой стол, но не сразу приступила к работе на компьютере. Вместо этого она через окно разглядывала Главную улицу, которая, просыпаясь, начинала свою деловую активность. Рассеянный взгляд Лоретт фиксировал, как мистер Райли вывешивает табличку с надписью «Распродажа» на своем мебельном магазине, а мистер Эверли, владелец скобяной лавки, открыв настежь дверь, подкладывает под нее колышек.

Всю последнюю неделю Джефф, с головой погрузившись в дела, кажется, не замечал, что Лоретт работает рядом. Ей было не по себе от такого безразличия. И пусть Лоретт не хотела ввязываться ни в какие романтические отношения с ним, она стремилась с ним дружить и ценила эту дружбу. Но в последнее время ее одолевали сомнения в возможности этого. Иногда, повернувшись на стуле, она исподтишка наблюдала за Джеффом, который сидел за древней пишмашинкой, выискивая нужные буквы и постукивая по клавишам.

«У него это, конечно, получается ужасно медленно, но все-таки Джефф старается», — думала Лоретт с мягкой улыбкой на губах. Его форма всегда была безукоризненной, с каждой складочкой на нужном месте, а все пуговицы надраены до блеска. Какие у него все же красивые плечи!..

Неужели Джефф на прошлой неделе был настолько занят, что мог лишь иногда переброситься с ней несколькими словами? Неужели он не мог поговорить с ней подольше? Он был куда более внимательным, куда более дружелюбным с Белиндой, когда вчера она заглянула к ним в участок. Ревность или другое, но весьма похожее на нее чувство собственника прочно вило гнездо в ее глупом сердце.

Ей стало смешно от этой мысли, и Лоретт тряхнула головой. Ну вот, все начинается снова: это безумное противоречие между желанием видеть Джеффа только в облике друга и негодованием по поводу его малейшего интереса к другим женщинам. Она знала, что неправа, но все чаще воспоминания о его поцелуях будоражили ее разум, не оставляя камня на камне от, казалось бы, неприступной стены здравого смысла. От них сладостно замирало ее сердце, а тело тосковало по его объятиям.

Лоретт, вздрогнув, очнулась от своих грез, когда вдруг открылась дверь и на пороге возникла Кэти.

— Общий привет! — сказала она. — Можете сидеть. Я не буду делать никаких официальных заявлений, это чисто светский визит. — Широко улыбаясь, она прошла через всю комнату к столу Лоретт. — Я думала, — просто была уверена! — что тебя посадили под замок в одну из камер в тюремном подвале. Чем же еще объяснить твое исчезновение на целую неделю?

Лоретт застенчиво улыбнулась.

— Прости меня. Я хотела тебе позвонить…

Кэти придвинула к ней стул.

— Ну, в чем дело? Отпустят ли они тебя хоть ненадолго за хорошее поведение, чтобы мы могли вместе отправиться по магазинам?

Лоретт колебалась, не зная что сказать. Она договорилась с Джеффом, что сама будет распоряжаться своим рабочим временем, но так увлеклась разработкой компьютерного обеспечения, что работала ежедневно по восемь часов кряду.

— Я могу работать столько, сколько захочу, но я…

— Отлично! Я на завтра пригласила сиделку для ребенка. Можно будет проехать в Ноксвилл и провести там весь день. Мы там отлично пообедаем, может, и в кино сходим. Ну, что скажешь? — И, не давая Лоретт ответить, напомнила: — В конце концов, ты приехала в Локэст-Гроув чтобы чуть-чуть отдохнуть от работы!

— Да, ты права, — согласилась Лоретт. Но она никак не могла назвать то, чем занималась, работой. Лоретт знала, что отчасти она согласилась на это потому, что хотела сделать одолжение Джеффу, но почему-то с большим нетерпением ожидала начала каждого рабочего дня в участке. Даже когда не было Джеффа, там существовала какая-то на редкость заразительная атмосфера, постоянно царило какое-то возбуждение. И если сказать откровенно, ее стали интересовать даже полицейские досье и картотека.

— Разве ты не хочешь поехать завтра за покупками? — не оставляла попыток соблазнить ее Кэти. Наконец она умоляюще воскликнула: — Лоретт, перед тобой сейчас несчастная мать, которой отчаянно хочется вырваться на свободу, хотя бы ненадолго освободиться от домашнего рабства и провести несколько часов в компании своей старинной приятельницы!

Лоретт улыбнулась.

— Ну, если ты так заговорила, то как же тебе отказать?

— Потрясающе! — воскликнула Кэти.

— У нас с дедушкой теперь есть телефон, так что я позвоню тебе сегодня вечером и мы обсудим все детали, — сказала Лоретт.

— Это будет просто отлично! Поговорим вечерком.

Кэти встала и направилась к выходу, задержавшись на минуту перед столом Джеффа, чтобы обменяться с ним несколькими колкими репликами.

После ухода Кэти Лоретт вернулась к работе. Она уже почти закончила перевод данных из офисной картотеки в компьютер. После этого ей предстояло заняться перекрестными сведениями.

К ее столу подошел Уолли.

— Вот последние донесения, — монотонно сказал он. — Шеф говорит, что вы можете сразу же ввести их в компьютер. — Он старался не смотреть на нее, словно все это дело невероятно его утомляло.

— Благодарю вас, — сказала Лоретт.

— Не стоит, — ответил Уолли и вышел за дверь.

Лоретт оставила все попытки завязать дружбу с Уолли: он никак не желал идти на контакт; правда, ей казалось, что в его нежелании нет ничего такого, что касалось бы лично ее. Уолли не нравился и Джефф, хотя он всегда относился к нему с уважением. Все сотрудники проявляли уважение к Джеффу, но они его еще и любили! Все, кроме Уолли.

На нее производили сильное впечатление методы работы Джеффа. Хоть Локэст-Гроув и был небольшим городком, он все равно строго относился к службе. Сколько раз она видела, как Джефф возвращал небрежно составленное донесение на стол нарушившего установленный порядок полицейского с приказом немедленно все исправить. Но даже если Лоретт и восхищалась его профессионализмом, она усматривала в нем ту же любовь к излишней детализации, которой отличался ее бывший муж Стэн, и это ее раздражало. Конечно, Лоретт понимала, что главное для Джеффа — работа, и ей очень нравилось, что он делает свое дело хорошо. Но она никак не могла отогнать от себя мысль, что работа всегда будет на первом плане в его жизни.

Встав со стула, Лоретт заходила по пустой комнате, рассеянно потирая руки. Почему ее так волновало, что Джефф, судя по всему, обладал теми же недостатками, что и ее прежний муж? Ведь он был всего лишь ее другом! Но как Лоретт себя в этом ни убеждала, она все равно ощущала, как глубокие, сокровенные чувства просачиваются наружу, заставляя переживать то, что переживает любой человек, мысли и чувства которого в разладе. Чтобы отвлечься от тревожных размышлений, Лоретт вошла в заднюю, отдельную секцию полицейского участка, в которой находились четыре небольшие тюремные камеры для задержанных. Ей никогда прежде не приходилось здесь бывать, и она остановилась, разглядывая толстые металлические стержни решеток. Открыв дверь в камеру, она вошла внутрь и с любопытством огляделась. Разрыв между стержнями в задней части камеры вел в соседнюю; она вошла в нее и остановилась, разглядывая зарешеченное окно. С начала ее работы здесь побывало всего несколько пьянчужек, но, вероятно, в этих камерах время от времени сидели и опасные преступники. И Джеффу во время своей службы в Мемфисе, конечно, не раз приходилось встречаться лицом к лицу с потенциальными убийцами. Несомненно, тот преступник, который прострелил ему ногу, намеревался причинить ему значительно больший ущерб. Она вся сжалась при мысли о том, как пуля проникает в мягкую часть ноги, раздробляет кость… Лоретт никогда прежде не расспрашивала Джеффа об этом, потому что еще не могла понять, интересует ли ее по-настоящему этот эпизод его жизни. Но всякий раз, замечая, как Джефф начинал прихрамывать и кривиться от боли, она бледнела и к горлу ее подкатывал комок. Ей не хотелось признаваться себе в этом, но она испытывала глубокое сострадание к Джеффу, и таких чувств у нее никто другой никогда не вызывал.

Лоретт услышала, как открылась входная дверь участка, но никак не могла оторваться от пробивающихся через решетку окна ярких солнечных лучей. Только услышав скрип закрывающейся двери, Лоретт вернулась в реальность. В камере, где она стояла, не было двери — лишь то подобие лаза в другую камеру, через которое она сюда попала.

Лоретт перешла в первую камеру и с удивлением обнаружила там старика, неуверенной походкой ковылявшего взад-вперед. Он, моргая, смотрел на нее ничего не понимающими глазами и улыбался. От него сильно разило перегаром.

От удивления Лоретт утратила дар речи, и прошла, вероятно, целая минута, пока она обрела его снова. В это мгновение она услышала жуткий лязг захлопывающейся двери и сразу же поняла, что полицейский, приведший сюда этого пьяницу, ушел.

— Хэллоу, мэм. — Пьяница хотел было приподнять перед ней шляпу, но такое движение в сочетании с попыткой одновременно устоять на ногах оказалось для него слишком сложной, почти невыполнимой комбинацией. В результате он кулем свалился на лежавший рядом матрац. Только теперь до нее дошел весь ужас положения. Ее заперли! Лоретт бросилась к двери камеры и, ухватившись руками за прутья решетки, закричала во всю мощь своих легких:

— Уолли!! Выпусти меня отсюда!!

Никакого ответа.

Лоретт снова завопила, но все ее призывы о помощи были тщетны. Что если Уолли не скоро вернется?! Хотя с ней никогда раньше не случалось истерики в людных местах, она все же, вероятно, страдала клаустрофобией, так как ей здесь было ужасно противно, неудобно, она была так несчастна, так хотела поскорее отсюда выбраться! Лоретт пронзительно завизжала:

— На по-омо-ощь!! Эй, кто-нибудь!!

Пьяница снова заморгал.

— Что-нибудь случилось, мэм? — икая, осведомился он с изысканной вежливостью.

Лоретт накинулась на него:

— Конечно, случилось! Меня заперли в тюремной камере!

— Меня тоже, — вежливо подчеркнул он, — но я ведь не ору как оглашенный. — Потом, понимая, что его манеры не внушают ей доверия, представился: — Меня зовут Иззи Перси. А вас?

— Лоретт Хейли, — рассеянно ответила она.

— Очень приятно познакомиться!

Отвернувшись от него, Лоретт снова принялась что было сил колотить кулаками в дверь:

— Эй, кто-нибудь! Уолли!!

Вконец обессилев, она замолчала.

Время тянулось утомительно медленно. Иззи отключился и захрапел. Лоретт подумала, что сейчас, вероятно, уже часа два. В желудке у нее заурчало, и это урчание подтверждало тот печальный факт, что она еще не обедала. «Когда же кто-нибудь догадается принести еду Иззи?» — раздраженно думала она. Потом поднялась и стала нервно ходить по камере взад-вперед. Что если ее оставят вечно гнить вдвоем с Иззи?

Она достигла пика своих скорбных размышлений, представляя, как отреагируют люди, обнаружив здесь ее скелет, когда вдруг услышала знакомый скрип входной двери. Лоретт вновь кинулась к двери камеры и завопила:

— Да выпустите же меня отсюда, наконец!!

Через секунду из-за угла вышел Джефф и остановился, изумленно уставившись на нее.

— Что, черт побери, ты здесь делаешь?!

Лоретт с негодованием стрельнула на него глазами:

— Меня здесь заперли!

— Почему?!

Она махнула рукой жестом отчаяния, призывающим немедленно прекратить этот дурацкий разговор.

— Я оказалась здесь по ошибке. Выпусти меня отсюда, и я все объясню.

— Но у меня… — Джефф осекся, и на лице у него появилась растерянная улыбка. — Боюсь, что у меня нет ключа.

— Что это значит?! Как это так — нет ключа?!!

— Шшшш…

Он подошел к двери камеры и положил свои ладони на ее пальцы, судорожно сжимавшие толстые прутья решетки.

— Ключ у Уолли, но он запер его у себя в столе, — объяснил Джефф, стараясь не раздражать ее своим безапелляционным тоном. — Он, конечно, не имел права этого делать, но тем не менее это так.

— Я убью его… — процедила Лоретт сквозь зубы.

— Послушай, Этти, успокойся. Все будет хорошо! Уолли поехал к врачу в Маунтин-Крик, но скоро вернется.

Джефф, ласково похлопав ее по пальцам, посмотрел через нее на спящего Иззи. В его карих глазах появился странный блеск.

Только сейчас Лоретт поняла, как смешно она выглядит, запертая в камере с каким-то пьяницей. Хорош сокамерник! Поглядев на Джеффа, она пробормотала:

— Если ты засмеешься, я никогда больше не стану с тобой разговаривать!

— А я и не смеюсь, как видишь.

Она снова посмотрела на него: если не обращать внимания на один подозрительно дергавшийся мускул на щеке, его лицо сохраняло достаточно серьезное выражение.

— Что случилось? — спросил Джефф.

— Я стояла в соседней камере, и вот кто-то швырнул в эту камеру Иззи, захлопнул дверь и ушел.

— Иззи… — Джефф с улыбкой посмотрел мимо нее на храпевшего пьяницу. — Так зовут твоего приятеля?

Лоретт бросила на него испепеляющий взгляд и, отняв от прутьев решетки руки, отошла к маленькому, тоже зарешеченному окну.

— Ты же обещал не смеяться!

— Да, конечно, я пытался, но ты же сама понимаешь, что все это очень комично выглядит.

— Я иного мнения! Скорее, драматично! — упрямо отозвалась Лоретт.

Джефф изо всех сил старался скрыть улыбку, но в его карих глазах было столько веселья, что она все равно прорвалась. В результате уголки его губ поползли вверх, но ему все же удалось огромным усилием расправить их.

Лоретт было бы значительно легче сохранять свой торжественно-мученический вид, если бы Джефф не вел себя как озорной мальчишка.

— Да перестань, Этти, не принимай всего этого всерьез! — ласково уговаривал он ее, хотя на лице его появилась широкая плутовская улыбка.

Сложив руки на груди, Лоретт отвернулась от него.

— Вам, мадам, все же лучше будет сохранять добрые отношения с полицией. — Он вдруг понизил голос до шепота, от которого у нее против воли учащенно забилось сердце.

Перегар, исходивший от Иззи, перебивал запахи отдававшего мускусом одеколона Джеффа и его свеженачищенных ботинок. «Что такого сексуального может быть в его ваксе?» — удивлялась Лоретт. Ну, может, эта треклятая вакса и не была сексуальной, зато Джефф наверняка был, и она не могла отказать себе в удовольствии бросить на него исподтишка нежный взгляд. Он все еще улыбался, и на лице у него было такое бесстыдно-провокационное выражение, которого она никогда прежде не видела. Сердце Лоретт опять учащенно забилось.

Входная дверь открылась, и Джефф посмотрел через плечо:

— Кажется, прибыла кавалерия. Оставайся на месте.

Но какой у нее еще был выбор? Бесцеремонно отбросив ноги Иззи, она присела на краешек матраца: Лоретт не знала, сколько еще сможет выдержать стоя. Тем более, что когда она смотрела на Джеффа, на его теплую соблазнительную улыбку, ноги у нее сразу слабели.

Вновь появился Джефф и отпер дверь.

— Вы свободны, мадам! — бодро сказал он.

Она поднялась с тонкого, как вафля, матраца и направилась к двери. С натренированной улыбкой красотки с Юга она спросила:

— Не одолжишь ли мне свой пистолет, когда я пойду немного поболтать с Уолли?

Джефф фыркнул и, обняв ее за талию, быстро увлек за собой в офис.

— Предполагая, что именно такие чувства ты будешь испытывать к Уолли, я отправил его на задание. А теперь я намерен отвезти тебя в горы, на пикник, чтобы этим помочь тебе избавиться от полученной душевной травмы.

Пикник?! На пикнике она была в последний раз в десятом классе. В такой идее было немало ностальгической привлекательности, поэтому она позволила Джеффу увести себя на улицу. Там он распахнул перед ней дверцу своего серого седана, и она уселась. Возмущение своим заточением в тюремной камере уступило место приятным воспоминаниям о тех летних днях, когда она девчонкой обследовала предгорья вокруг Локэст-Гроува. Странно, что со дня своего приезда сюда она ни разу не поднималась в горы… Теперь Лоретт просто ликовала, что Джефф собирался исправить это упущение!

— Мы купим что-нибудь поесть по дороге, — сказал Джефф.

Он остановился возле небольшой гастрономической лавки на краю города, и они вместе вошли туда. Продавец нарезал ветчину по просьбе Джеффа, а она взяла французский батон и немного сыра.

Минут десять спустя они уже тряслись по дороге, показавшейся ей очень знакомой. Лоретт, правда, не могла вспомнить, куда она вела, но ей качалось, что когда-то очень давно они всей компанией проезжали здесь на велосипедах.

— Куда мы едем?

Джефф повернулся к ней с таинственной улыбкой.

— Пусть это будет для тебя сюрпризом.

Через несколько минут Джефф оставил машину среди зарослей высокой травы возле самой дороги, и они стали подниматься по холму к рощице каких-то деревьев с красными почками на ветках. Когда они вышли на опушку рощицы, Лоретт вдруг почувствовала себя так, словно невидимая рука перелистала назад страницы ее жизни, и она переместилась в прошлое, как будто оно было вчера, а не растаяло в непроницаемом тумане времени…

Впереди возникла старая мельница. Она уже совсем обветшала, ее каменные стены постепенно разваливались, а от водяного колеса осталась только половина. Но целого колеса Лоретт не видела и в детстве… Ручей, который когда-то вращал это колесо, струился по мшистым камням и стекал в долину. Улыбка тронула ее губы. Сколько раз все они в детстве пытались перейти через ручей и поплатились за это холодным купанием!

— Ты помнишь это место?

Слова Джеффа отвлекли ее от воспоминаний.

— Да, здесь было «тайное место» встречи наших. — Она тихо рассмеялась. — Мы хранили его в тайне, как и все, что касалось шумной компании десятилетних подростков.

Он усмехнулся и, перейдя опушку, направился к одинокому дереву возле мельницы и расстелил под ним одеяло. Лоретт последовала за Джеффом и там, под деревом, привстав на цыпочки, сорвала с ветки несколько цветков кремового цвета. Джефф выкладывал еду на одеяло, а она украсила их «стол», положив в центр сорванные цветочки. Потом она нарезала сыр, а он — хлеб.

— В последний раз я был здесь с тобой, когда тебе было тринадцать, и ты упала в этот ручей, а потом чуть не умерла от воспаления легких, — сказал Джефф.

— Меня туда столкнула Мэри Джейн. — Она хитро посмотрела на Джеффа. — Ты не забыл ее, а? Насколько помню, она была твоей зазнобой в школе? Не знаю, что ты в ней нашел. У нее был нос картошкой, и я от нее никогда ничего не слышала, кроме фразы «Какой блеск!»

Джефф, рассмеявшись, потянулся за кусочком сыра.

— Пристрастия в юношеском возрасте трудно объяснить. Ну а если говорить о прежних увлечениях, — он многозначительно взглянул на Лоретт, — то что ты скажешь мне по поводу учителя испанского языка, от которого была без ума? Он ведь был вдвое старше тебя и к тому же женат!

Лоретт бросила хлебную корочку тараторящим без умолку белочкам.

— Да, я в него была немного влюблена, в мистера Ортеса, — призналась она.

— Немного влюблена! — передразнил Джефф и рассмеялся, давая понять, что не верит ни единому ее слову. — Да ты была готова целовать его следы!

Лоретт, улыбаясь, потупила взор, смутившись от нахлынувших воспоминаний.

— Да, в самом деле… Я спала с его фотографией под подушкой, — призналась она. — И плакала три дня, когда его перевели в другую школу. Думала, что никогда больше не приду в себя, но прошло два месяца после отъезда Ортеса — и я забыла о нем. Странно, что все особо значимое в детстве вовсе ничего не значит потом… Ценности действительно меняются.

Они продолжали вести легкую, непринужденную беседу, смеясь и жуя. Еда была приготовлена на скорую руку, но казалась очень вкусной. А может, пребывание на свежем воздухе возбудило их аппетит? Они закончили трапезу вместе, одновременно потянувшись за последним куском хлеба. Ее рука накрыла кусок вместе с его рукой, и никто из них не котел уступать.

— Ты должен быть джентльменом и предложить его мне!

— Ха, это ты должна быть истинной леди и уступить его мне!

Он опрокинул ее на спину.

— Бандит! — воскликнула Лоретт, весело смеясь.

Вначале она хотела только вырвать у него кусок хлеба, но стоило ей заглянуть в глаза Джеффа, как совершенно иные мысли овладели ею. Она почувствовала, что и он испытывает то же самое. Прекратив дурашливую борьбу, оба замолчали.

Лицо Джеффа находилось всего в нескольких дюймах от ее лица. Она чувствовала его теплое дыхание на своей коже и видела, как смешливые искорки гасли в его глазах и на их месте возникали другие — но они уже загорались огоньками желания. Он все еще удерживал ее руки за головой, прижав их к земле, когда его тело навалилось на нее сверху. Его бедра плотно прижались к ее бедрам, а его грудь опустилась на ее грудь. Каждый квадратный дюйм его тела играл тренированными мышцами.

Затем Джефф медленно ослабил хватку. Лоретт могла бы сразу же оттолкнуть его, дав ему таким образом понять, что хочет встать. Но когда она подняла руки, то сделала прямо противоположное: запустила в густую шевелюру Джеффа свои тонкие пальцы. Лоретт не отрывала своего взгляда от его глаз и видела, как они темнеют от охватившей его страсти.

Джефф нежно обнял ее, легко притянул к себе. Она не сопротивлялась, наслаждаясь терпким запахом его тела и мягким прикосновением его губ к своим. На нее обрушился целый поток нежных поцелуев, за которыми последовали другие, более страстные и пылкие, и наконец Лоретт ничего уже не ощущала, кроме прильнувшего к ней, словно слившегося с ней тела. Язык Джеффа превратился в подлинное орудие страсти, бешено исследовавшее все, даже самые укромные тайники ее рта.

Тело Джеффа было твердым и мускулистым, а волосы — шелковистыми и мягкими, и она нежно ворошила их пальцами. В то же время их губы, слившиеся воедино, казалось, исполняли какой-то сладостный, дикий эротический танец. Его тело становилось все более тугим, а ее, напротив, расслаблялось под наплывом растущего желания.

Все доводы, которыми она убеждала себя не связывать жизнь с Джеффом Мюрреем, рухнули, исчезли, растаяли как утренний туман. Лоретт теперь ни о чем не могла думать, кроме как об этом мускулистом, тренированном, сильном теле, которое все плотнее прижималось к ней. Ее сладостное томление усилилось, словно прилив волны к берегу, когда его руки приблизились к ее груди.

Лоретт с радостью окунулась в этот поток страсти, ей до боли захотелось, чтобы его прикосновения стали еще более интимными. Ее пальцы скользнули с его головы сначала на шею, потом чуть ниже, на спину, и она принялась ласкать ее.

Застонав от удовольствия, Джефф еще крепче прижал Лоретт к себе, и губы его, соскользнув вниз, принялись поцелуями выписывать вензеля на ее шее, потом стали подниматься выше, еще выше, пока не добрались до ее нежного ушка. Лоретт почувствовала, как в него проник кончик его языка… Восхитительная волна невыразимого удовольствия пробежала по ее спине… Джефф не отрывал губ от ее рта, а его руки, накрыв ее полную грудь, буквально творили чудеса. Все это время она ощущала на себе тяжесть его тела, и это нисколько не тяготило ее, а лишь вызывало мириады чудесных эмоций, подаренных жизнью.

Ее ресницы задрожали, и Лоретт подняла веки. Его карие глаза были охвачены бесовской страстью, мягкие губы распухли от поцелуев. Грудь его вздымалась в такт возбужденному дыханию, а щеки горели. Она лениво поднесла палец к его губам и провела по ним. Затем ее пальцы вновь скрестились на его затылке, и Лоретт, притянув Джеффа к себе, впилась в его губы своими. Они слились в долгом страстном поцелуе.

Все это время он был послушным партнером, но наступил момент, когда Джефф от нее отстранился.

— Вряд ли мы выбрали для этого подходящее место. — Он выразительно посмотрел на нее, а она почувствовала, как он сейчас борется с собой, чтобы унять охватившее его страстное желание.

Лоретт перевела взор на лужайку. Они с Джеффом, казалось, находились в самом пустынном уголке мира, но откуда-то издали донесся лай собаки, и она вдруг осознала, что случайный охотник или какой-нибудь любитель лесных прогулок запросто мог их здесь обнаружить, а Джефф все-таки шеф полиции.

Она медленно села и пригладила волосы.

— Да, думаю, ты прав.

Он сел рядом, нежно прикоснулся к ее лицу. Она видела томление в его глазах, понимала, что ни его, ни ее желание так и не будут удовлетворены. Но зато удовлетворена подчинявшаяся разуму часть ее естества!




6


Когда Лоретт вернулась домой, то почувствовала еще большее облегчение. Она была рада, что Джефф вовремя прекратил их любовную сцену. Она знала, что на первом месте у него в жизни только работа, поэтому вступать в интимные отношения с таким человеком не хотела. Лоретт где-то прочла, что разведенные женщины часто выбирают мужчин с точно такими же недостатками, как и у их прежних мужей. Но она-то ведь не собиралась повторять свою ошибку! Так почему же она с такой горячностью, добровольно позволила сегодня Джеффу обнять себя? Воспоминания о его поцелуях и ласках вновь вызвали у нее неодолимое томление.

— Не нужно думать об этом! — бранила она себя вслух. Но как трудно было не обращать внимания на желание, которое возбуждал горячий ток крови в жилах! Чтобы не думать о Джеффе, Лоретт решила заняться прополкой сорняков в саду, которую все откладывала со дня на день.

Она надела короткие потертые джинсы, полосатую льняную блузку, которую завязала узлом на животе, взяла тяпку и отправилась в сад. Забравшись в самую гущу, Лоретт принялась вырубать сорняки и бросать их в кучу. Она так неистово работала, словно не занималась прополкой, а изгоняла бесов, вкладывая в это всю свою энергию.

Но ничто не помогало: лицо Джеффа все стояло перед ее глазами, его образ заполнял ее мысли. Да, он ей нравился, но перед тем как ответить на его любовный призыв, она хотела основательно застраховать себя от новой ошибки. И тем не менее всего какой-то час назад она безотчетно бросилась в объятия Джеффа, словно он был единственной реальностью на ее планете иллюзий. Что же заставило ее пойти на это?! Какое наваждение?

Ее мысли прервал мужской голос:

— Слушай, ты так рубишь сорняки, словно они твои личные враги!

Дом ее дедушки стоял на углу улицы, но тротуар шел вдоль одной стороны двора. Не разгибаясь, Лоретт отбросила назад волосы и посмотрела на человека, который небрежно облокотился на белый частокол забора. Рыжеватые волосы обрамляли тонкое лицо, которое показалось ей знакомым. Нахмурившись, она посмотрела на него повнимательнее, чтобы вспомнить, где могла его видеть.

— Ты меня помнишь? Помнишь Говарда?

Она резко выпрямилась.

— О, черт подери! Это ты, Малыш Джови!

— Говард, — тут же поправил он ее, испуганно вытаращив глаза и озираясь, чтобы удостовериться, что никто этого не слышал.

Улыбаясь, Лоретт подошла к Говарду.

— Как бы ты себя ни называл, все равно очень приятно тебя видеть!

— Тебя тоже. Я даже и не знал, что ты в городе.

— Я здесь ненадолго, — объяснила она. — Ты все еще живешь в Локэст-Гроуве?

Подойдя ближе к забору, она увидела на Говарде белые шорты и футболку в бело-голубую клетку; лицо его было покрыто приятным загаром, и он выглядел куда лучше, чем она того ожидала. Говард был самым маленьким мальчиком в их классе и отличался необыкновенно очаровательной улыбкой. Она сохранилась и до сих пор.

— Да, я все еще здесь, — неторопливо ответил он. — Я преподаю рисование в средней школе.

— Неужели? Вот это да!

Лоретт ухватилась своими запачканными руками за колышки штакетника.

— Я помню, что ты всегда что-нибудь рисовал. И всегда говорил, что непременно станешь великим художником.

— Стараюсь. Много работаю. Пишу летом этюды. Мои работы даже выставлены в художественной галерее в Атланте.

Она удивленно подняла брови:

— Поздравляю! Это впечатляет.

Говард, застеснявшись, улыбнулся.

— Спасибо тебе.

Сейчас она вспомнила, как он странно подволакивал ноги, его вечно испуганный взгляд. Может, кое-что и изменилось в Говарде, но в остальном он был все тем же Малышом Джови, точно так же как Джефф был для нее отчасти интересным мужчиной, отчасти старым другом.

— Мне хотелось бы взглянуть на твои картины, — сказала она.

Было видно, что ее желание пришлось ему по душе.

— Приходи в любое время! Я живу всего в одном квартале отсюда, в старом доме Кроули. Моя студия — во дворе в небольшом сарае.

Они еще поболтали несколько минут. Глянув на кучу сорняков за ее спиной, он хмыкнул:

— Не буду больше тебя задерживать. Сражайся дальше. По-моему, именно о такой работе ты мечтала с детства.

Когда Говард ушел, Лоретт снова принялась за сорняки, но теперь она успокоилась и могла трезво осмыслить то, что случилось сегодня после полудня. Допустим, она позволила себе увлечься Джеффом. Это простительно. В конце концов, он красивый, сильный, настоящий мужчина, и он ей нравится. Но отныне придется проявлять большую осторожность и не позволять своей страсти выходить из берегов. Только друзьями — вот кем они с Джеффом отныне будут! Она рассеянно выдернула несколько растений салата и бросила их в одну кучу с сорняками. Обхватив руками занывшую поясницу, Лоретт медленно распрямилась.

Она неторопливо направилась к дому, чтобы принять горячую ванну и натереть мазью ноющие мышцы. Войдя в дом, Лоретт встретила дедушку, поднимавшегося из подвала. В руках у него была целая охапка консервных банок. Когда он увидел Лоретт, лицо его стало таким виноватым, что хоть пиши с него картину на сюжет покаяния. Дед бросил быстрый взгляд через свое костлявое плечо, словно оценивая возможность вновь скрыться в подвале, но Лоретт решительно пресекла его намерения.

— Для чего тебе эти банки? — строго спросила она.

Дед, который никогда в жизни никому не давал спуску, уже приготовился к открытому мятежу. Все его тело напряглось.

— Я взял их, чтобы выбросить.

Демонстрируя правдивость своих слов, он доковылял до мусорного ведра и бросил туда банки.

— Ну, теперь довольна? — спросил он, испытующе глядя на Лоретт.

— Боже мой! — Она пододвинула к себе стул с плетеной спинкой и резко опустилась на него. — Значит, ты завел себе новый перегонный аппарат? — Этот вопрос Лоретт задала чисто формально, она уже знала на него ответ.

— Черт возьми, то, чем я занимаюсь, — мое личное дело! — взбеленился старик.

— Но только в том случае, если ты занимаешься законным бизнесом, разве не так? А когда твоим занятием начинают интересоваться полиция штата, федеральное правительство, шериф, местная полиция и, вероятно, прочие правоохранительные органы, то это уже становится делом других. Подумай об этом!

Лоретт сильно устала, и ей не хотелось пререкаться с ним, но она отлично знала, что если закрыть глаза на проблему, она от этого не исчезнет.

Поэтому Лоретт упрямо продолжала:

— Послушай, я не знаю, сколько ты зарабатываешь на этом самогонном бизнесе, но все твои деньги не стоят и малой доли связанного с этим риска. У тебя могут быть очень большие, очень серьезные неприятности. Полиции уже известно, что кто-то в нашем округе занимается самогоном, и со временем они обнаружат твой аппарат и того, кто его обслуживает, — то есть тебя.

Старик стоял вытянувшись и выпятив челюсть, словно военный.

— Они его не найдут!

Она изумленно вытаращила на него глаза.

— Откуда такая уверенность?

— Потому что он в таком месте, где его никто никогда не обнаружит.

— Неужели? — Вдруг ей в голову пришла лукавая мысль. С самой невинной улыбкой она спросила: — Ну и где же твой аппарат?

— Гм. Я тебе не скажу. Ты сразу побежишь туда по тропинке и разнесешь его на куски.

Она тут же ухватилась за его слова:

— Побежишь туда по тропинке! Значит, это где-то в горах. Это далеко от дома?

Он, оттянув подтяжки, намотал их на морщинистые пальцы.

— Может, там, а может, и в другом месте.

По блеску его глаз Лоретт поняла, что ему нравится эта игра в кошки-мышки. Зная его упрямство, она и не надеялась, что он скажет, где теперь прячет свой аппарат. Теперь ей придется заняться поисками самой, что, конечно, сделать будет очень непросто. Нужно будет подождать, когда он выйдет из дому, и пойти за ним следом — рано или поздно он сам приведет ее к месту, где находится аппарат. Дед все эти годы был еще достаточно бойким и проворным, но не до такой степени, чтобы забираться далеко в горы, поэтому логика подсказывала ей, что это дьявольское устройство находится где-то неподалеку.

— Почему ты сегодня так рано? — спросил дед.

Теперь, когда у нее созрел план действий, она позволила ему переменить тему разговора.

— Да, ты прав. Сегодня я вернулась рановато, — сказала она, растирая ноющую поясницу.

— Почему?

— Это длинная история.

Заметив, как она растирает спину, старик нахмурил свои белые, словно жирные гусеницы, брови.

— Ты что, ушиблась на работе?

— Нет, я пропалывала сорняки в саду. — Но он по-прежнему подозрительно косился на нее, и тогда она решила объяснить свои действия: — Мне нужно было дать выход своей энергии, ведь работа у меня сидячая.

Он фыркнул:

— Мне вообще непонятно, почему ты работаешь в полицейском участке! Ведь ты приехала сюда отдохнуть!

— Я там просто помогаю, — неопределенно ответила она.

— А по-моему, ты просто втрескалась в этого парня, в Мюррея, скажешь нет?

— Ты про Джеффа? — спросила Лоретт с такой беспечностью, которая совсем не соответствовала ее состоянию, — сердце ее при упоминании его имени учащенно забилось.

— Про него.

Она пожала плечами.

— Просто мы вместе работаем, и все. Во всяком случае, мы еще не назначали друг другу свиданий.

Естественно, она даже не упомянула о том, что произошло в горах сегодня после полудня: дедушка был слишком стар, чтобы приветствовать браки под ракитовым кустом.

Он одобрительно кивнул.

— Вот и славно. Я не хочу, чтобы возле моего дома ошивался полицейский, даже если он вздумал приударить за тобой.

Лоретт рассмешило такое выражение.

— Джефф не ошивается возле твоего дома, и он вовсе не намерен приударять за мной. Мы только друзья, не более.

— Но он ведь полицейский! — осуждающе сказал дед, словно уже одно это было непростительным.

Лоретт резко отбросила назад упавшие на лицо пряди волос:

— Тебе не о чем беспокоиться! Он больше ко мне не придет.

— Вот и отлично!

Она не ответила на его реплику.

— Пойду-ка я в ванную.

Поднимаясь по лестнице, она была вынуждена признаться себе, что отнюдь не разделяет радости деда по поводу того, что Джефф больше никогда не появится возле их дома.




Лоретт на следующий день так и не поехала за покупками.

— Мне и в самом деле очень жаль, — пыталась объяснить она Кэти по телефону, — но я надорвала поясницу, работая в саду, и просто не могу ехать.

Но Кэти не обиделась:

— Ладно, поедем в следующий раз! Может, через недельку.

— Обязательно!

— А ты ложись в постель и постарайся получше отдохнуть.

— Именно это я и собираюсь сделать.

Лоретт и в самом деле очень понравилась роль инвалида. Даже дедушка в это утро проявлял к ней особую заботу: приносил ей все новые и новые подушки, пока она в них совсем не утонула. Но она положила решительный конец его хлопотам, когда он пришаркал к ней со склянкой касторки и ложечкой.

К счастью, он не стал настаивать и ушел из дому. Лоретт подозревала, что он отправился к своему аппарату, но у нее не было сил следить за ним.

Чтобы хоть чем-то занять себя, она взяла книжку, которую ей дала почитать Кэти. На ее обложке красовалась страстно обнимающаяся парочка. Прочитав две главы, она засунула книгу под подушку и поудобнее устроилась на диване. Кэти предупредила, что «этот роман наверняка поднимет тебе уровень кровяного давления», но для этого Лоретт не требовалась душещипательная литература: она и так понятия не имела, как теперь вернется на работу в амплуа инженю, словно вообще ничего не случилось.

Но дело еще больше осложнилось. Так как она не предприняла тогда никаких попыток остановить Джеффа, у него, по ее мнению, появились все основания считать, что она хотела выйти за границы обычных дружеских отношений. Ей предстояло убедить его, что она не изменила своего решения.

Но мысли ее уже потекли в другом направлении, и вскоре Лоретт заснула. Она проснулась чуть позже от стука в дверь.

Полусонная Лоретт, приподнявшись на локте, сказала:

— Войдите.




В гостиную вошел улыбающийся Джефф.

У нее от удивления широко распахнулись глаза и в трубочку вытянулся рот.

— Ах! Я не ждала тебя.

— После работы я случайно встретил Кэти, и она сообщила мне, что ты заболела, — небрежно сказал он. «Сонная Лоретт выглядит особенно сексуально», — пронеслось у него в голове.

Подойдя к дивану, Джефф увидел уголок торчащей из-под подушки книги. Он сделал вид, что ничего не заметил. Но кто не знал этой яркой, цветастой обложки?

— Я шел с работы домой и решил заглянуть к тебе. Как ты себя чувствуешь? — Джефф улыбнулся, заметив, как книга все больше выползает из-под подушки, готовая вот-вот свалиться на пол.

— Хорошо. Я почти надорвала поясницу, пропалывая в саду сорняки, — тихо ответила Лоретт, указывая ему на стул.

Джефф сел.

— Прискорбно это слышать.

Лоретт выглядела такой скромной, такой милой в своей розовой ночной рубашке с рассыпанными по ней бутонами роз! Грудь ее была скрыта простыней, но как потрясающи ее контуры! Ее глаза напоминали зелень ярко освещенного солнцем леса, а золотистые, медового цвета волосы рассыпались по подушке. Она казалась и невинной и очень соблазнительной одновременно. «Какое необыкновенное сочетание», — подумал Джефф.

— Сегодня было много работы? — Лоретт не смотрела на него, копошась в своих простынях.

У него сложилось впечатление, что она чувствует себя с ним не совсем уютно, но он не знал, почему. Все было так хорошо, когда вчера он подвез ее домой! Может, она стесняется предстать перед ним в прозрачной ночной рубашке?

— Как обычно.

В этот момент книга выскользнула из-под подушки и громко шлепнулась на пол. Лоретт потянулась за ней, но Джефф ее опередил. Он поднял книгу с дьявольской улыбкой на губах.

— Отличное чтиво, как я вижу.

На лице ее появилось виноватое выражение, быстро перешедшее в вызов и наконец в эксцентричную веселость.

— Да! — Ее мелодичный смех прозвучал с легкой хрипотцой. — Хочешь, дам ее тебе почитать, когда закончу?

Ему нравилась эта ее вызывающая улыбка. В такие мгновения у нее на правой щеке появлялась чуть заметная ямочка, а глаза переливались веселыми искорками, словно гребни волн волнующегося океана.

— Нет, подожду, когда по ней поставят кинофильм. — А ты сможешь завтра выйти на работу?

— Почему ты об этом спрашиваешь? Может, Уолли уже заскучал без меня? — бросила Лоретт.

Их шутливые реплики по поводу книги устранили возникшую между ними натянутость. «Очень хорошо», — подумал Джефф с удовлетворением.

— Нет, это я заскучал и страстно желаю вновь видеть тебя за нашим компьютером. Надо заканчивать с составлением программы. Да, чуть не забыл. Я кое-что принес тебе. — Он вытащил из кармана маленькую белую коробочку с надписью «Кондитерская Райта». — Тебе всегда нравилась его стряпня.

Глаза Лоретт от восторга засияли изумрудным светом:

— Неужели ты это помнишь?!

— Само собой, — ответил он деловым тоном и скромно пожал плечами: теперь, когда они с Лоретт встретились снова, он вспомнил многое. Но хотел знать о ней еще больше.

— Какая прелесть!

Вскрыв коробку, она все разглядывала уложенные в несколько рядов мягкие молочные конфеты в форме раковин, а он в глубине души надеялся, что эти слова относятся к нему. В следующий раз он уж найдет местечко, где им никто не помешает довести все до конца…

— Вот, угощайся! — Она протянула ему конфетку, а другую отправила себе в рот. — Райское наслаждение… — вздохнула она.

Она и не заметила, как простыня сползла у нее до талии, но это заметил Джефф и испытывал поистине танталовы муки.

Снизу до них донесся какой-то шум, но он подумал, что это пришел ее дедушка и не обратил на него никакого внимания. Увидев же, как напряглась Лоретт, он насторожился:

— Может, пойти проверить кто там?

— Нет, не нужно. Это дедушка. Наверное, он через черный ход пошел в подвал. — Лоретт бросила на Джеффа внимательный взгляд из-под длинных шелковистых ресниц и отвернулась.

Джефф недоуменно посматривал на нее, не понимая, чем объяснить резкую перемену в ее настроении. Он слышал шаги старика по лестнице в подвал и звон стеклянной посуды.

Лоретт застыла в ожидании. Когда дверь в соседней комнате, куда выходила лестница из подвала, отворилась, она крикнула:

— Дедушка, у нас гость! К тебе пришел Джефф Мюррей. Ты его, конечно, помнишь? Ну, того полицейского?

Джефф услышал, как старик что-то проворчал, словно разговаривая сам с собой, потом снова зашаркал по лестнице, ведущей в подвал: похоже, он туда возвращался. Странно. Джефф с любопытством посмотрел на Лоретт.

— Что случилось? Может, я его напугал?

— Нет, что ты! — Она снова занялась своими простынями, стараясь не смотреть на него.

Он не верил ее словам.

— Что случилось?

— Ну… — она понизила голос, сбросив ворсинку с простыни. — Знаешь, дед стал каким-то странным.

Джефф успокоился. Она не сообщила ему ничего нового.

— Вон в чем дело! Мне очень жаль, — искренне сказал он.

— Ничего серьезного, но иногда он начинает избегать людей. Он привык к одиночеству, и в этом вся причина. По крайней мере, мне так кажется, — заключила она с милой улыбкой. — Он, вероятно, даже обрадуется моему отъезду.

— Сомневаюсь, — ответил Джефф. Ему пришлось сделать над собой усилие, чтобы не выдать, как неприятны ему ее слова об отъезде.




7


На следующий день сразу же после полудня Лоретт в полном одиночестве сидела в участке. Джефф выехал по вызову, а Уолли находился на складе похищенных и невостребованных вещей, расположенном через дорогу позади здания управления, где занимался сортировкой и каталогизацией вещей, что ему, вполне естественно, доставляло очень мало удовольствия.

Лоретт была рада, что Джефф уехал. Сначала пикник возле старой мельницы, потом коробка конфет, когда она болела… Конечно, все это было очень приятно, но Джефф все больше и больше вел себя как настоящий ухажер. А она как раз этого и не хотела.

Или, по крайней мере, считала, что не хотела. Но всякий раз, когда Лоретт начинала думать о той сцене возле мельницы, ее внутреннее томление подавляло рассудок, и она уже не знала, чего же на самом деле хочет.

Пока Лоретт убедилась только в одном: Джефф Мюррей обладает обаянием, способным смутить ее разум.

Отворилась дверь, и в комнату, озираясь, вошла Белинда.

— Не знаете, когда вернется Джефф?

Лоретт бросила на нее острый взгляд, оторвавшись от экрана компьютера.

— Нет, не знаю.

— Понятно. — Миловидная репортерша стояла в проеме двери, не зная, что ей предпринять.

— Может, передать ему что-нибудь? — спросила Лоретт и быстро добавила: — Разумеется, если только вы не по личному делу, которое никому не доверяете. — Она старалась быть абсолютно безразличной, но изнутри ее просто распирало любопытство.

Вздохнув, Белинда покачала головой.

— Нет, я не по личному делу, но если я оставлю ему записку, Джефф, вероятно, опять бросит ее в мусорную корзину, расценив как еще один вариант моих бредней насчет существования преступной группы… хотя, конечно, всему можно найти и более безобидное объяснение.

Лоретт улыбнулась, удивляясь, какое облегчение испытала, узнав, что эта женщина явилась сюда только по службе.

— Вы возбудили во мне любопытство. Что вы имеете в виду? — Поясница у нее снова начинала ныть из-за неподвижного сидения за компьютером, и она обрадовалась возможности немного отвлечься от утомительной работы.

— Может, это глупо, но когда вчера я ехала по Западной черте — я отправилась туда, чтобы написать статью о старой миссис Кросли, которая славится шитьем стеганых одеял, — из зарослей возле дороги вдруг вынырнула машина и стрелой промчалась мимо, чуть не задев за крыло моей. Водитель гнал так, словно ополоумел, и хотя я едва смогла рассмотреть его лицо, я уверена, что это был незнакомый мне человек.

Лоретт вежливо склонила голову:

— Ну и что?

Белинда пожала плечами.

— Пожалуй, ничего, но разве не странно, что какой-то чужак слоняется по здешним лесам? Мы ведь живем в стороне от больших дорог, и здесь редко бывают приезжие. Кроме того, та заросшая кустарником и травой дорога, с которой он выехал, ведет к какой-то заброшенной развалюхе.

— А вы доехали до нее?

— Конечно.

Лоретт вся подалась вперед, любопытство ее нарастало:

— Что-нибудь там увидели?

— Не совсем…

— Что вы хотите этим сказать?

Белинда оглянулась и, понизив голос, продолжала:

— Я чуть не умерла со страху, когда доехала до нее. Уже темнело, и вся местность казалась такой загадочной, такой колдовской, что я подумала: а вдруг там кто-то есть? Я решила не испытывать судьбу и ничего больше не расследовать.

— Вас можно понять. — Лоретт, посмотрев на часы, тут же приняла решение. — Сейчас разгар дня. Может, съездим туда вместе и все хорошенько обсудим?

На лице Белинды появилось неописуемое выражение, словно она не могла поверить внезапно свалившемуся на нее счастью:

— Вы хотите сказать, что поедете со мной?!

— Совершенно верно. Вот только выключу компьютер. — Лоретт поиграла кнопками дисплея, потом щелкнула выключателем и с улыбкой поднялась со стула. — Ну, вы готовы?

Они сели в потрепанный автомобиль Белинды и помчались в сторону Западной черты. Дорога, ведущая от города, постоянно менялась: вначале был асфальт, потом булыжник и наконец пошла грунтовка. Они доехали до того района, где, по словам Белинды, можно встретить только местных жителей.

От нижней части города до Западной черты была примерно миля езды, но какие-то предусмотрительные планировщики еще в давние времена включили в городскую черту внушительный кусок фермерской земли — вероятно, чтобы усилить систему налогообложения. Во всяком случае, эта местность находилась в юрисдикции полиции Локэст-Гроува. Проехав по грязной сельской дороге несколько сот ярдов, Белинда затормозила и вперилась взглядом в густые заросли высокого бурьяна.

— Дорожка к дому находится где-то здесь. Но бурьян такой высокий, что ее можно и не найти.

— А этот домик не видно со стороны дороги?

— Нет.

Лоретт принялась изучать обстановку. Дорога была совершенно пустынной. Со всех сторон их окружали невысокие холмы, которые к востоку постепенно переходили в подернутые туманом предгорья Аппалачей. Она чувствовала в себе уверенность и была убеждена в полной безопасности; правда, теперь она вполне могла понять, почему Белинда боялась обследовать эту местность в сумерках.

— Вот она!

Белинда, проскочив мимо заросшей бурьяном дорожки, подала машину назад, чтобы точно попасть на нее. Забор из колючей проволоки давно уже покосился и был опутан зарослями не менее колючей ежевики. Белинда осторожно вела машину по этой узенькой дорожке. Проехав четверть мили, они свернули.

Лоретт заморгала от неожиданности при виде стоявшей перед ними развалюхи. Серые, местами уже основательно прогнившие доски на крыльце выскочили из пазов, а на некоторых окнах стекла покрылись таким толстым слоем пыли, что сквозь них ничего нельзя было разглядеть. Многие окна вообще были выбиты и похожи на амбразуры. Лоретт сразу же на память пришли слова из триллера — «дом, населенный призраками», — и у нее вдруг пропало всякое желание войти внутрь.

— Белинда, я…

Ее спутница понимающе хмыкнула:

— Угу. Вы вдруг вспомнили, что именно сегодня вам до зарезу нужно просмотреть свои чулки и потому немедленно возвратиться домой. Ничего, у меня точно такое же ощущение.

Радуясь, что она не единственная здесь трусиха, Лоретт вдруг почувствовала безрассудный прилив отваги или, по крайней мере, куража, который вполне мог сойти и за подлинную храбрость.

— Мы с вами похожи на двух детишек, которые боятся собственной тени. Пошли! Если здесь поблизости нет других машин, значит мы одни во всей округе. Давайте лишь заглянем в окно и сразу же уедем.

— Вы правы, — согласилась репортерша.

Белинда остановила машину, и они двинулись к дому. Целое море высоких трав и цветов плескалось возле их бедер, и они разгребали его руками словно веслами.

Подойдя к развалюхе, Лоретт вдруг услышала, как под ее ногами захрустело битое стекло, которое, вероятно, выпало из рамы. Через проем выбитого окна она заглянула внутрь, в маленькую комнатку с выцветшими обоями. На полу ничего не было, кроме ржавых жестяных банок, свидетельствовавших о том, что здесь когда-то был приют бродяги.

— Здесь пусто, — благоговейно прошептала Лоретт, словно находилась в церкви или на кладбище.

Они подошли к следующему окну Стекла в нем были, но через пленку грязи на них женщины с трудом разглядели другую комнату Она ничем не отличалась от первой — правда, на окнах висели обрывки штор.

— Может, войдем? — спросила Белинда.

— Не знаю… — прошептала Лоретт.

Строгую тишину вокруг нарушали лишь доносящиеся издалека барабанная дробь токующего тетерева да стрекот рыжих белочек. Но даже эти знакомые звуки внушали им тревогу.

— А если провалится пол? — опасливо произнесла Белинда.

— И то правда, — согласилась Лоретт.

Обе явно боялись войти. Лоретт, свернув за угол, заглянула в окно кухни. Настенные шкафы вкривь и вкось, но еще висели на своих местах, а газовая плита была выдрана с корнем — остались лишь зияющие грубы. Белинда пошла было вперед, но Лоретт схватила ее за руку.

— Смотрите… — чуть слышно произнесла она.

Дверь была приоткрыта, и они увидели ступеньки лестницы, ведущей в подвал. На пыльном полу четко отпечаталась цепочка больших следов. Лоретт почувствовала холодок в затылке.

— Мо-о-ожет, все-таки войдем? — заикаясь спросила Белинда.

Лоретт уставилась на нее:

— Вы что, с ума сошли?! Тот, кто оставил эти следы, может сейчас быть там, в подвале! Скорее отсюда!

— Идея!

И обе помчались назад, к автомобилю, позабыв о женской грациозности. Оказавшись наконец внутри, они торопливо защелкнули все замки.

— Может, там и нет никого… — нерешительно предположила Белинда.

— Ха, может быть… но пусть это выясняет кто-нибудь другой, — процедила Лоретт, с легкой дрожью поглядывая на окружавшие машину кусты и даже на рощицу за домом: здесь может легко спрятаться кто угодно. А вдруг за ними сейчас кто-то наблюдает из укрытия? У нее мурашки поползли по спине.

— Скорее едем!

Белинда завела машину и, быстро развернувшись, направила ее к дорожке.

Только когда они отъехали на порядочное расстояние от развалюхи, Лоретт начала размышлять вслух:

— Ну что можно делать в этом подвале?

— Не знаю, — ответила Белинда, — но как только доберемся до города, немедленно найдем какого-нибудь полицейского и пошлем его сюда. Пусть выяснит.

— Именно полицейского! Это будет куда лучше, какой прок от нас, — поддержала ее Лоретт, постоянно оглядываясь через плечо. — А что если и в самом деле в подвале кто-то скрывался?

Видения убийц с топорами, ужасы ночных телешоу нахлынули на нее, и она вдруг вся похолодела, несмотря на то что было довольно жарко.

Дорога под колесами менялась в обратном направлении: грунтовка… булыжники… асфальт. Когда они въезжали в город, Белинда постоянно озиралась:

— Куда же подевались все полицейские машины?! Никогда не найдешь полицейского, если он тебе позарез нужен!

— Вон одна! — Лоретт указала на черно-белый «круизер», припаркованный перед кафе. Полицейский в форме выходил из дверей, ковыряя зубочисткой в зубах. — А вот и Стокуэлл.

Белинда, нарушив правила, сделала резкий поворот и подкатила к нему.

Высокий белокурый полицейский, улыбаясь, наклонился к ним:

— Хэллоу, милые леди!

Белинда не стала терять время на шутки:

— Мы только что приехали с Западной черты. Там происходит нечто весьма интересное.

Она сделала паузу, чтобы вздохнуть, и Лоретт перехватила инициативу:

— Там есть старый заброшенный дом. Вчера Белинда видела, как кто-то выезжал с этой дороги и гнал машину как безумный. Мы сегодня решили поехать туда и все разузнать. Там на полу мы увидели следы, ведущие в подвал.

Он переводил взгляд с одной на другую с большим любопытством:

— И это все?

— Все. — Лоретт пригладила волосы. Ей вдруг пришло в голову, что факты, которые казались им такими тревожными, такими будоражащими, теперь выглядят весьма обыденными. Ну и что из того, что они видели машину и следы на полу? Присутствие следов вполне естественно, тем более что там вчера побывал какой-то человек. Может, этот человек собирал металлолом или вообще является владельцем этой развалюхи.

Белинда, вероятно, думала о том же, поскольку почти извиняющимся тоном произнесла:

— Во всяком случае, эти факты все же нужно расследовать.

Стокуэлл гоготнул:

— Может, вы рассказывали друг другу сказочки про привидения и так сильно испугались?

— По крайней мере, вы могли бы поехать туда и все проверить, — огрызнулась, покраснев, Белинда.

— О'кей. Я съезжу туда после полудня. — Он приподнял фуражку. — Всего хорошего, леди. — Он вприпрыжку направился к своей машине.

— Я чувствую себя полной дурой, — пробормотала Лоретт.

— Да и я тоже. Мне кажется, фантазия завела нас слишком далеко. — Белинда коротко рассмеялась: — И здорово же вам намылят шею эти ребята на участке, если Стокуэлл все же съездит туда и ничего подозрительного там не обнаружит!

— Скорее всего так и будет, — горестно согласилась с ней Лоретт, сбив ногтем колючку репья со своего поплинового платья земляничного цвета. — Чулки мои разорвались в клочья, а платье все в колючках.

— Извините меня, — сказала Белинда.

— Не нужно извиняться. Ведь это была моя идея поехать туда. — Она отцепила еще одну колючку и выбросила ее за окно. — Но я в таком виде не могу возвращаться в участок. Не могли бы вы подвезти меня к дому дедушки?

— Конечно!

Десять минут спустя Лоретт уже переоделась. На ней вместо помятого, украшенного колючками платья были полинявшие джинсы и широкая рубашка-балахон, закрывавшая бедра. Из окна кухни Лоретт видела горные кручи, и остановилась на минуту, чтобы полюбоваться этим великолепием: на яркой зелени склонов алыми и розовыми пятнами выделялись рододендроны и лужайки лаванды.

Еще ребенком Лоретт с матерью часто бродила по мягкой траве горных склонов, выискивая среди нежного мха и адиантума папоротник, под которым прятались сказочные эльфы. Позже она карабкалась по кручам в компании веселых и живых сверстников, перепрыгивала с одного мшистого камня на другой на ручье Блэкберри. Все они были счастливы просто оттого, что жили на этой земле. И среди ее друзей, с которыми она отважно преодолевала поросшие густой травой холмы, был Джефф…

Лоретт вздохнула. Ведь она приехала сюда, в Локэст-Гроув, чтобы забыть прошлое, успокоиться и подумать о будущем. Однако именно настоящее занимало все ее мысли, и Джефф был неотъемлемой частью этого настоящего.

Все между ними началось вроде бы с возобновления старой дружбы, но как же быстро их отношения изменились! Ей нравилась его улыбка, нравилось, как легко он поддерживал свой авторитет на работе: она всегда, как истинная женщина, ощущала рядом его мужское присутствие.

Но Локэст-Гроув по-прежнему оставался для нее лишь перевалочным пунктом между двумя сложными этапами жизни — ведь уже скоро она отсюда уедет. Лоретт не хотела влюбляться в него. Если бы Джефф не был таким настойчивым, она бы, может быть, и сумела противостоять его обаянию.

Но Джефф был настойчивым. Он осыпал ее поцелуями там, на пикнике, а его заботливость во время ее болезни трогала ее почти до слез. Джефф просто и настойчиво сломал ее безразличие и, конечно, сделал это умышленно. Она ведь с самого начала сказала ему, что ни с кем не хочет завязывать тесные взаимоотношения, но ему, похоже, было наплевать на ее душевные муки. Понимая это, Лоретт чувствовала, как ее охватывает трепетное негодование: ей приходилось не только постоянно бороться со своими противоречиями, но еще и противостоять многочисленным знакам внимания Джеффа.

Боковым зрением она уловила какое-то неясное движение. Через заднее окно Лоретт увидела, как из сарая вышел дед, прошел через двор и исчез на дороге за домом. Он нес на спине большой мешок с сахаром. Пульс ее учащенно забился: он явно собирался посетить свою винокурню! Наконец-то представилась долгожданная возможность! Если ей повезет, то он сам приведет ее к этому месту.

Лоретт выбежала из дома и отправилась в сторону той дороги, по которой когда-то, грохоча, проносились самосвалы с углем и рефрижераторы. Она увидела, как, пройдя два квартала, дед сошел с дороги и двинулся по полю, местами поросшему черной смородиной и шиповником. За этим небольшим полем ландшафт резко менялся: местность быстро и круто переходила в возвышенность, а вдали виднелись холмы. То тут, то там на скалистых склонах холмов Лоретт видела темные провалы пещер.

Она еще шла по дороге, когда из-за поворота выскочил кот и прошмыгнул возле самых ног. От неожиданности Лоретт споткнулась. Пока она находила точку опоры, пока завязывала шнурок, дед уже отмахал половину поля. Для своих лет он, нужно признать, шел очень резво, чему она не могла не подивиться. Лоретт попыталась прибавить скорость, но ей это не удалось — она не привыкла ходить по такой высокой траве.

Через несколько минут Лоретт наконец дошла до края поля, но к тому времени дед уже исчез за холмом. На тапочке снова развязался шнурок, и она чуть не упала.

— Пропади они пропадом! — пробормотала Лоретт и сеяла тапочки.

Босиком она быстро взбежала на холм, и на вершине остановилась, чтобы отдышаться. Внизу расстилалась прекрасная зеленая долина, по которой струился извилистый ручеек. Она осмотрела все окрестности, но деда нигде не было видно. Куда же он мог подеваться?! Может, он пошел вдоль ручья, огибающего холм, или уже успел взобраться на вершину другого?

Где-то позади послышался свист. Оглянувшись, Лоретт увидела какого-то мужчину. Он поднимался по склону холма, явно направляясь к ней. Говард. Лоретт покорно ждала, когда он подойдет. Ничего, отыщет дедову винокурню в другой раз.

— Ты что, на прогулке здесь? — спросил ее Говард, подойдя вплотную.

— Что-то вроде того. — Она снова надела тапочки.

Говард понимающе кивнул. Они помолчали несколько секунд. Протянув руку, он широким жестом обвел долину.

— Вот здесь я и написал один из первых моих пейзажей. Он был, конечно, ужасен. Как-нибудь я вернусь сюда и все переделаю. Теперь я значительно лучше владею техникой живописи.

— Тебя увлекают только пейзажи? — спросила Лоретт.

— Нет. — Улыбнувшись, он засунул руки в карманы джинсов. — Сейчас я не скажу тебе, чем еще я увлекаюсь. Ты непременно должна прийти ко мне в мастерскую и сама посмотреть.

Лоретт виновато улыбнулась:

— Я собиралась, но…

Говард и Лоретт еще немного постояли, поговорили, подставляя под теплые лучи солнца лица, позволяя шаловливому ветру трепать волосы. Лоретт уже хотела было возвращаться домой, когда вдруг Говард, кивнув в сторону ручья, спросил ее:

— А это не твой ли дедушка там, внизу?

К несчастью, это был именно он. Настроение Лоретт сразу же упало, когда она увидела, как старик прижимал к груди большую, наполненную до краев консервную банку.

— Что это он несет? — спросил озадаченный Говард.

— Может, вешнюю воду из ручья. У него бзик — пить только свежую воду, — солгала она.

Говард с минуту понаблюдал за ней, и лицо его расплылось в добродушной улыбке.

— Не стану с тобой спорить, но мне кажется, что это джин.

Закусив от отчаяния губу, Лоретт стукнула мыском тапочки по земле.

Он, закинув голову, расхохотался.

— Не бойся, я сохраню твою тайну! Я никому ничего не скажу.

Лоретт сразу же почувствовала облегчение и в знак благодарности широко улыбнулась ему.

— Спасибо тебе, Говард.

Дед, перейдя через ручей, начал подниматься на холм в направлении к ним.

— Эй, там, наверху, привет! — беззастенчиво крикнул он, словно в руках у него была Библия, а не банка с самогоном.

— Хэллоу, мистер Харрисон! — поздоровался Говард.

— Привет, — ответил дедушка.

Подойдя к ним, он тяжело отдышался.

— Какой прекрасный денек для прогулки, а?

Говард в знак согласия кивнул головой. Лоретт просто с молчаливым осуждением смотрела на дедушку.

— Я нашел это вот там, возле ручья. — Он протянул им банку. — Думаю, что в ней вешняя вода, а вы как думаете?

Какая, поистине, выдержка! Лоретт только покачала головой, осуждая его легкомыслие.

— Говард считает, что там самогон! — бесцеремонно отрезала она.

Дед с удивлением скосил глаза на содержимое банки:

— Может быть. Мне бы такое и в голову не пришло. Я, правда, не прочь иногда выпить стопку самогончику, — добавил он. Потом, немного помолчав, продолжал: — Я начал выпивать еще во времена сухого закона. Правда, в то время не понимал его вкуса, но мне не нравилось, когда меня пытались наставить на путь истинный, поэтому я упрямо пил, пока у меня не появилось пристрастие к этому напитку.

Лоретт с Говардом обменялись веселыми взглядами. Она нежно положила ладонь на руку деда.

— Не пора ли нам домой, как ты думаешь?

— Отличная мысль!

Он попрощался с Говардом дружеским кивком, и они с Лоретт начали спускаться с холма.

Мысли ее временно отвлеклись от Джеффа, но снова вернулись к нему, когда она с дедушкой продиралась через кусты черной смородины. Джефф не позволял их отношениям оставаться в рамках платонической любви — донимал ее своими чарами. И снова Лоретт охватило глубокое негодование: почему он не хочет принять ее условия и по-прежнему оставаться лишь ее преданным другом?!

В данный момент ей гораздо больше был необходим друг, чем любовник.

Лоретт все еще думала об этом, подходя наутро к полицейскому участку. Она уже взялась за дверную ручку, когда с другой стороны улицы ее окликнул Бёррис.

Стиснув зубы, Лоретт ждала, когда он подойдет. Вчера вечером ей позвонила Белинда и сообщила, что Стокуэлл ничего подозрительного в этой полуразвалине не обнаружил, поэтому Лоретт уже смирилась с мыслью, что завтра в участке ее поднимут на смех за то, что она в простейшей ситуации усмотрела крутой детектив.

Этот приземистый крепыш подсеменил к ней.

— Я слышал, вы с Белиндой уже провертели дырки в пиджаках для значков детективов?

Она добродушно ему улыбнулась.

— Так и есть? — язвительно спросил он.

Этот Бёррис уже начинал ее раздражать, но Лоретт не подала виду.

— Мы с ней старались, конечно, но разве кто-нибудь сравнится с таким полицейским, как вы, — беззлобно ответила она.

— Разумеется, черт подери!

Улыбка быстро исчезла с ее лица, и она поняла, что если сейчас же не уйдет, то надерзит ему.

— Мне нужно бежать, Бёррис, пока!

Лоретт влетела в участок в состоянии сильного раздражения.

Быстро оглядевшись, она поняла, что в комнате находится только Джефф. Когда она увидела на его лице улыбку, ее раздражение лишь усилилось. «Чертов Джефф, как ты смеешь своей улыбкой нарушать мое душевное спокойствие?!» — бушевала Лоретт.

— Привет, — пробормотал он ей, когда Лоретт поспешно заняла свое место за компьютером.

— Доброе утро.

Все еще улыбаясь, Джефф подошел к ее столу и придвинул стул. Повернув его, он уселся на него верхом, положив руки на спинку.

— Стокуэлл сообщил мне, что вы с Белиндой вчера занялись расследованием на Западной черте.

Лоретт безразлично пожала плечами.

— Да, мы были там.

Задрав подбородок, она отвела глаза в сторону.

— Он доложил, что не обнаружил там ничего подозрительного.

Лоретт снова пожала плечами, не глядя на Джеффа. Помолчав с минуту, он спросил:

— Что случилось, Этти?

Она с вызовом посмотрела ему прямо в глаза:

— Ничего особенного, только я никак не могу понять, почему все над этим так потешаются. Там и в самом деле все могло оказаться гораздо серьезнее. А что если бы в этом подвале действительно скрывался человек? Ты и тогда отшучивался бы?

Она увидела, как в его карих глазах промелькнуло понимание. Быстро вскочив, Джефф перевернул в обратную сторону стул.

— Кажется, ты сегодня не в лучшем настроении. Пойду-ка немного поработаю.

Все могло бы этим закончиться. Все и должно было этим закончиться! Но Лоретт уже завелась; кроме того, подчиняясь какому-то инстинктивному чувству, она не хотела, чтобы он отходил от нее.

— Значит, ты решаешь любую проблему уходом в кусты?

Джефф уставился на нее холодными карими глазами:

— Какая муха тебя сегодня укусила? Я только немного поддразнил тебя с этим старым домом. Ты что, не понимаешь шуток?

— Понимаю. Кроме глупых, — огрызнулась она.

— Тогда должен извиниться перед тобой.

Но по тону, каким он произнес эти слова, она поняла, что Джефф ни в чем не раскаивается.

— Я думаю, именно поэтому многие жители нашего города не желают помогать вам в борьбе с преступностью, и потому вы с ней не справляетесь! — резко сказала Лоретт. — По-моему, это просто способ самозащиты — вышучивать нас с Белиндой за внимание к подозрительной ситуации, тем более что поблизости не оказалось ни одного полицейского.

— Я ведь сказал, что извиняюсь!

— Но в твоих словах я не почувствовала ни капли раскаяния!

Джефф резко повернулся и молча пошел к своему столу.

— Ну вот, ты снова сбегаешь! — Это было вздорное, ни на чем не основанное обвинение. Борьба противоречивых чувств, которые возбудил в ней Джефф, производила сумятицу в ее голове. Она почувствовала себя загнанной в угол и не сумела удержаться от того, чтобы накинуться на него.

Повернувшись в кресле в ее сторону. Джефф намеренно отчетливо произнес:

— Между прочим, не я сбежал с работы в Калифорнии, не говоря уж о муже. Я хочу сказать, что прежде чем критиковать других за неудачные действия, причем в сложнейших ситуациях, лучше сначала трезво оценить себя.

Может, сейчас как раз и была одна из таких ситуаций, но Лоретт уже не могла здраво рассуждать, и ее, как говорится, понесло.

— Ты ничего не знаешь ни о моей работе, ни о моем браке! Но если уж ты затронул эту тему, то скажу тебе, в чем состояла главная проблема. Стэн был одержим работой и был уверен, что без такой важной шишки, как он, компании не обойтись, она без него просто не выживет! У тебя точно такое же отношение к работе: ты считаешь, что все это здание рухнет, стоит тебе отсюда уйти!

Глаза Джеффа от гнева сузились, и он пистолетом выбросил вперед руку с выставленными вперед двумя пальцами.

— Послушай…

Но в это мгновение дверь отворилась и в комнату неуклюже ввалился Уолли. Он, ничего не понимая, переводил взгляд с Джеффа на Лоретт и обратно.

— Я не помешал? — спросил он с такой удивительной бестолковостью, какой за ним не отмечалось с первого дня появления здесь Лоретт.

— Вовсе нет! — Она снова повернулась к компьютеру.

Джефф обрушил на него весь свой гнев.

— Мне нужно поговорить с тобой, Уолли! — сурово сказал он.

— Да, конечно, только прежде мне нужно…

— И немедленно!

Установившаяся в комнате тишина была чересчур наэлектризованной. Лоретт исподтишка бросила любопытный взгляд на Джеффа. Он, вскинув брови, стоял в центре комнаты, губы его были плотно сжаты, словно он старался удержать в них целую дюжину булавок, руки сложены на груди… Такая угрожающая поза ничего хорошего не предвещала.

Вдруг весь запал Лоретт вышел, и она еще глубже вжалась в свой стул, стараясь оставаться незамеченной. Что побудило ее устроить эту ссору с Джеффом? Да, Бёррис подействовал ей на нервы, но главная причина того, что она набросилась на Джеффа, была в другом: он заставлял ее испытывать такие чувства, от которых Лоретт постоянно бежала, осознавая свою полную беспомощность в борьбе с ними.

— В любом случае придется подождать с минуту; пока я сбегаю в туалет, — бесцеремонно заявил Уолли.

Он направился в мужскую комнату, а Джефф снова вперил свои холодные глаза в Лоретт.

К счастью, дверь снова отворилась и в комнату вошла Белинда. Она улыбнулась Джеффу.

— Привет! Лоретт поведала тебе о наших вчерашних подвигах?

Он бросил на Лоретт холодный взгляд.

— Рассказала, но без подробностей.

Брюнетка, не подозревая о бурных подводных течениях, весело продолжала:

— Да, мы были достойной парочкой, должна тебе сказать! Увидели в доме следы — и задали стрекача как перепуганные насмерть зайцы. — Она хихикнула.

На лице Джеффа появилось подобие улыбки.

— Но Лоретт не упомянула об этом в своем пространном отчете.

Белинда фыркнула:

— Это у нее от излишней скромности!

Лоретт наблюдала за этой сценой, все острее чувствуя свое поражение. Мало того, что она вела себя с Джеффом как мегера, она еще и не смогла, как Белинда, умело поддразнить себя и выслушать подначки окружающих с добродушной улыбкой…

Джефф теперь улыбался Белинде. В его глазах, которые до последней минуты были такими враждебными, такими холодными, заиграли веселые искорки. Когда Джефф хохотал над сдобренным отличным юмором рассказом Белинды о том, как они опрометью бежали к своей машине, Лоретт чувствовала, что все больше теряет самообладание.

В комнату шаркающей походкой вошел Уолли.

— Ты хотел поговорить со мной?

— Погоди минутку, — рассеянно ответил Джефф.

Уолли облегченно вздохнул.

— Не хочешь ли пригласить нас с Лоретт на чашку кофе? Мы расскажем об этом во всех подробностях! — весело предложила Белинда.

Лоретт вся напряглась. Она была настолько смущена своей ничем не спровоцированной выходкой в отношении Джеффа, что вряд ли смогла бы сейчас вести непринужденную светскую беседу.

— Отправляйтесь вдвоем. У меня много работы.

В доказательство своих слов она занялась клавиатурой компьютера. Белинда колебалась:

— Это точно?

Джефф молчал.

— Абсолютно. — Лоретт продолжала работать. — Сейчас я не могу отрываться от дела.

Но как только за ними закрылась дверь, она, отключив компьютер, оперлась локтями о терминал. Если бы присуждались премии за самое безрассудное поведение, она была бы первым кандидатом на призовое место.




8


Когда на следующий день Лоретт пришла в участок, Джеффа на месте не было, и она вздохнула с облегчением: она не смогла бы смотреть ему в глаза после того, как разыграла перед ним такую дурацкую сцену. Придется, конечно, извиняться.

Полночи она лежала с открытыми глазами, пытаясь примирить свои противоречия, сделать это ей так и не удалось, но она понимала, что глупо винить Джеффа за то, что ее влечет к нему.

Лоретт наливала себе чашку кофе, когда в комнату вошел Джефф. Он бросил на нее настороженный взгляд. Кивнув ему, она старалась припомнить слова, которые заранее припасла для извинения. Налив кофе и обернувшись, она увидела, что Джефф стоит рядом. Хоть он и улыбался, глаза его были насмешливы. Лоретт не могла определить, в каком он настроении.

— Хочешь кофе? — спросила она с подчеркнутой вежливостью.

Он сел за соседний с ней стол и стал натирать пуговицу рукавом рубашки.

— Это зависит от того, передашь ты мне чашку или бросишь ее в меня. — Теперь он широко улыбался.

Уголки ее губ приподнялись, и на лице появилась ответная улыбка.

— Я понимаю, за что ты на меня сердишься. Кажется, вчера я просто сорвалась с цепи. Прости меня, пожалуйста. — Ей трудно было смотреть ему прямо в глаза, поэтому она перевела взгляд на его правое плечо.

Джефф, оглянувшись, снова посмотрел на нее.

— Ты это говоришь мне? — с самым невинным видом спросил он.

Она закусила нижнюю губу.

— Ты же прекрасно знаешь!

— В таком случае посмотри мне прямо в глаза.

Лоретт послушалась и заглянула в его бездонные карие глаза.

— Я … я хотела бы извиниться, — неуверенно начала она. — Я…

— Забудь обо всем. Мы оба наговорили друг другу такого, чего совсем не хотели, и оба должны в этом раскаяться.

— Да, ты прав… — прошептала Лоретт.

Джефф встал и сделал шаг к ней. Теперь они стояли совсем рядом. Он улыбался.

— Теперь, когда мы помирились, я не опасаюсь принять от тебя чашечку кофе.

Лоретт ужасно обрадовалась этому предлогу, чтобы, передавая чашку, коснуться его руки.

— Ну, как поживает твой дед? — спросил Джефф, принимая вторую чашку.

Лоретт неторопливо отпила кофе. Раз уж Джефф затронул эту тему, может, рассказать ему откровенно о дедушке, о том где он в данную минуту находится и что делает? Если она ему доверится, Джефф наверняка забудет о своем служебном положении, вспомнит, что он ей друг, и поможет выпутаться из этой ситуации.

Откашлявшись, она начала разговор на эту щекотливую тему.

— Видишь ли, дело в том…

Донельзя некстати вдруг зазвонил телефон. Джефф, улыбнувшись, пожал плечами и поднял трубку:

— Бёррис? Слушаю, что случилось?

Лоретт не слышала, что говорил ему Бёррис, но увидела, как Джефф нахмурился. Потом он покачал головой:

— Нет, Бёррис, на это мы не пойдем. Если сын мэра участвовал в акте вандализма, он понесет наказание наравне с четырьмя другими подростками. Мы не намерены относиться к кому-то иначе, чьим бы сыном он ни был!

Наступила короткая пауза: вероятно, Бёррис пытался его уговорить, — но Джефф стоял на своем:

— Мне наплевать, кто его родители! Пусть даже его папаша президент, а мамаша — королева Великобритании! Так нельзя руководить городом! Закон есть закон, и любой его нарушитель должен получить по заслугам.

Она чуть не подавилась кофе. Да, эта фраза отвечала на все ее вопросы! Как же ей повезло, что телефон зазвонил до того, как она выложила все свои признания!

— Хорошо. Увидимся позже. — Джефф, положив трубку, снова повернулся к ней. Голос его теперь звучал не столь резко, а был шелковым, чарующим. — Итак, Этти, что ты хотела мне сказать?

Лоретт лихорадочно искала выход из положения.

— Ну … в общем, я забыла о чем … — Одарив его лучезарной улыбкой, она начала протискиваться между ним и столом. — Мне нужно приступать к работе.

Джефф схватил ее за руку.

— Ты мне что-то говорила о своем дедушке, — напомнил он ей.

— Неужели?

— Да. — Джефф крепче сжал ее руку, пристально наблюдая за ней.

— Что, у тебя с ним возникли какие-то проблемы? Ты можешь мне все рассказать, Этти.

После этих мягких убеждающих слов ей ужасно захотелось ему довериться. Но у нее в ушах все еще звучали жесткие фразы, произнесенные им в разговоре с Бёррисом. Джефф не будет снисходительным ни к одному человеку, нарушившему закон, включая и ее деда. Как бы сильно она ни желала, чтобы дед покончил со своим самогонным бизнесом, ей вовсе не хотелось видеть его за решеткой!

Опустив ресницы, Лоретт уставилась на грязное пятно на кафельном полу. Потом попыталась стереть его мыском туфли.

— Никаких проблем нет. Мы с дедушкой прекрасно уживаемся.

Джефф указательным пальцем приподнял ее подбородок, и ей волей-неволей пришлось снова смотреть ему прямо в глаза.

— Многие люди страдают старческим слабоумием, Этти. И в этом нет ничего позорного, уверяю тебя!

Лоретт вновь задышала полной грудью, почувствовав облегчение после его неверной интерпретации ее переживаний.

— Я уверен, что твое пребывание здесь положительно скажется на нем, — продолжал Джефф.

— Надеюсь.

Лоретт стояла всего в нескольких дюймах от Джеффа. Она видела чуть заметные черточки вокруг его глаз, которые превращались в морщинки, когда он улыбался, ощущала приятный мускусный запах его одеколона. Казалось, что небольшое пространство, разделявшее их, перенасыщено электричеством, и от этой напряженной обстановки она почувствовала, как озноб пробежал у нее по спине.

— Ты не хотела бы пообедать со мной сегодня вечером, Этти?

Его приглашение застало Лоретт врасплох, и ее первой реакцией было согласиться: в конце концов, речь шла всего лишь об обеде. О каких интимных отношениях может идти речь на виду у ресторанной публики? «К тому же это доставит мне удовольствие, — подумала она, — ведь друзья часто обедают вместе».

Джефф прикоснулся к ее волосам, откинув назад шаловливую прядь.

— Давай условимся на семь тридцать.

— Но я же еще не сказала, что принимаю твое предложение! — слабо запротестовала Лоретт.

— Но ты ведь и не отвергла его.

Теперь он играл с другой прядью. Потом его пальцы помассировали ее ухо, и она почувствовала, как внутри у нее зарождается теплая волна.

— Как мне нравятся твои волосы, — нашептывал Джефф. — Они такие мягкие, такие шелковистые…

Лоретт с восторгом ощутила прикосновение его ладони, которая переместилась с затылка на шею. Волны удовольствия окатывали ее. Она была побеждена и знала об этом, но почему-то не сожалела ни о чем. Напротив, она теперь с нетерпением будет ожидать наступления вечера!

— Ладно, в семь тридцать, — выдохнула Лоретт.

Его улыбка была мягкой и искренней:

— Хорошо. Я за тобой заеду.




В пять вечера Лоретт выбежала из дверей участка и заторопилась домой.

Поправив свои свободно ниспадающие локоны, надев шелковую кремовую блузку и черную юбку, она вышла в гостиную. Дедушка, оторвавшись от газеты, посмотрел на нее поверх очков.

Она подошла и поцеловала его в лоб.

— Привет, дедушка, как день прошел?

— Нормально, — пробурчал он.

— Отлично! — весело отозвалась Лоретт.

Бурчанье старика не испортит ее счастливого, будоражащего душу настроения перед предстоящей встречей! Теперь, согласившись пообедать с Джеффом, Лоретт не желала больше выискивать никаких причин, чтобы от этого отказаться.

— Тебе тут что-то прислали. Из телефонной компании, — сказал он со зловещей интонацией в голосе. Ему не нравилось, что в доме снова появился телефон, и он всячески призывал ее не иметь дела с «этими жуликами».

— Вероятно, это какой-то формуляр о новых тарифах, — сказала Лоретт, вскрывая конверт с самым беззаботным видом. Когда же она пробежала глазами письмо, улыбка сразу исчезла с ее лица: в нем сообщалось, что ей нужно оплатить целую кучу счетов за междугородные переговоры с Нью-Йорком.

Возмутившись, Лоретт еще раз перечитала уведомление.

— О каких междугородных переговорах может идти речь? — громко спросила она деда.

— Я знал, что у тебя обязательно будут неприятности с этой бандой негодяев. Разве я тебя не предупреждал? — Дед, казалось, был ужасно доволен, что его мрачные предсказания сбылись.

— Я не звонила в Нью-Йорк! — настаивала она.

Он пригладил своей паучьей пятерней седые волосы, смешно взъерошив их.

— Не плати им ни цента!

— Да я вовсе и не намерена платить за вызовы, которых не делала!

— Хвалю за несгибаемость, — сказал дедушка, чувствуя, что ссоры не последует. — Покажи им, чего ты стоишь!

Но слова деда только еще больше ее нервировали, а это, естественно, до добра не доводит. Глубоко вздохнув, Лоретт попыталась вернуть самообладание.

— Вполне очевидно, что здесь произошла ошибка. Я пойду в телефонную компанию и все им объясню.

— Ха! Они тебя и слушать не станут, даже не думай! Свора мошенников. Вот за кем должна гоняться полиция, а вместо этого полицейские дрыхнут в участке, положив ноги на стол, и ни черта не делают.

Стук в дверь помешал Лоретт ответить. Так как из-за летней жары входная дверь была открыта, она за другой дверью с сеткой увидела Джеффа. Он, конечно, слышал замечание деда о полиции.

— Кто-то пришел, — сказал дед, хотя тоже все видел.

— Да. Я слышала.

«Прелестное начало вечера», — с кислой миной подумала Лоретт. Натянув улыбку, она подошла к двери и открыла ее.

— Привет, Джефф. Входи.

Когда он вошел, Лоретт увидела, что на нем коричневые парусиновые брюки и хлопчатобумажная рубашка бежевого цвета. Выглядел он весьма нарядно, теплая улыбка играла на его губах.

— Хэллоу, мистер Харрисон, — официально поздоровался он с дедом.

Дед, внимательно оглядев его с головы до ног, буркнул:

— Хэллоу, фараон.

Лоретт понимала, что деда трудно заставить быть более вежливым, поэтому чем скорее они уйдут отсюда, тем лучше.

— Я готова. Ты не жди моего возвращения, дедушка…

— Я и не собираюсь, — хмыкнул он, снова углубившись в газету.




Джеффа в глубине души развлекало своенравие старика, но Лоретт, судя по всему, оно удручало, поэтому он тактично не стал заводить разговор об этом. Когда он садился за руль, она устраивалась рядом, внимательно следя за тем, чтобы не помять отглаженную юбку.

— Где мы будем обедать? — спросила Лоретт.

— У меня.

Она резко повернулась к нему:

— А я думала, мы поедем в ресторан…

Он бросил на нее бесовский взгляд:

— В чем дело? Ты что, опасаешься отведать мое коронное блюдо?

— Нет, дело не в этом! Просто я не ожидала, что придется ехать к тебе… — Она умолкла, руки у нее нервно задрожали.

— Нет, мы едем ко мне! — упрямо повторил он, заводя мотор. — Чего ради я как проклятый сегодня весь день не отходил от плиты?! Ведь не за просто же так! Мне хочется получить должную оценку своих стараний.

— Я уверена, что все будет очень вкусно, — произнесла Лоретт чуть слышно, каким-то далеким, отстраненным голосом.

Джефф съехал с дорожки и направил машину к своему дому. Он заранее придумал все эти веские аргументы, чтобы покончить со всеми ее возражениями в отношении выбора места для обеда. Сегодня вечером ему хотелось побыть с Лоретт наедине. Им давно уже пора достичь большего взаимопонимания. Вся эта выморочная дружба, которой она хотела ограничить их отношения, была полным вздором. Джефф хотел стать для нее кем-то гораздо более близким, чем друг, и если судить по тому, о чем он догадывался, — она тоже.

Хотя Джефф никогда не претендовал на роль знатока женской психологии, он интуитивно сразу же понимал, проявляет его избранница к нему интерес или нет. И он обнаружил такой Интерес у Лоретт, хотела она этого или не хотела, признавалась себе в этом или нет.

Несколько минут спустя он остановил машину перед своим домом — небольшим бунгало, построенным в начале двадцатых годов и расположенным среди точно таких же уютных домиков.

— Приехали. — Джефф открыл дверцу.

Когда они подходили к дому, рука его лежала на талии Лоретт. Открыв дверь, он шагнул в сторону, пропуская ее вперед, и пошел за ней следом. Они вошли в гостиную. Лоретт критическим взглядом окинула ее: чисто, но мебели маловато — стол, два стула с высокими спинками и темно-синий диван пятидесятых годов. Этот дом, конечно, никогда не станет семейным гнездышком, но вполне соответствует скромным потребностям холостяка. Ему очень хотелось узнать, что об этом думает Лоретт.

Она неподвижно стояла возле двери, словно не зная, что ей делать — то ли входить, то ли остаться здесь, то ли повернуться и убежать прочь. Джеффу хотелось посмеяться над ее нерешительностью, но он все же сумел подавить в себе это желание. С бесстрастным видом он наблюдал за ней.

— Давно ты здесь живешь? — спросила Лоретт.

— Два года. Когда я покупал его, то сидел на мели, — добавил он. — Я в основном внес здесь кое-какие изменения в планировку и сделал косметический ремонт.

Ничего особенного он ей не сказал — просто указал на то, что было очевидно.

Лоретт отошла от двери, с интересом осматривая комнату.

— Здесь еще многое можно сделать. — Она прикоснулась к изящному шкафу, стоявшему рядом с камином. — Прекрасное дерево. К тому же мне кажется, что более светлые обои могли бы оживить твою гостиную.

Джефф видел, что Лоретт перевела взгляд на окна, и сразу догадался, что сейчас она мысленно подбирает подходящие шторы, которые займут место пластиковых жалюзи. Она смотрела на окна, а он на нее. Когда Лоретт остановилась посреди комнаты, положив руку на изгиб бедра, когда задумчиво слегка нахмурилась, она показалась ему ожившей античной грацией. Наблюдая за Лоретт, Джефф понял, что ему сейчас не до обеда. Он хотел схватить ее в объятия, отнести в свою убого обставленную спальню и заставить на некоторое время забыть обо всем.

Но вместо этого он пошел на кухню, оборудованную в духе пульмановского вагона.

— Пойдем, поможешь мне приготовить салат.

Лоретт тяжело вздохнула, но все же пошла.

— А мне казалось, что я в этом доме гостья…

— Тогда это твое. — И Джефф подал ей фартук, на котором крупными буквами было написано «РАБ». На другом, который он с чрезвычайной старательностью повязал на себя, было написано «ХОЗЯИН».

Рассмеявшись, она бросила ему свой фартук обратно:

— Нет, этот я не надену!

Джефф пожал плечами.

— Все мои знакомые женщины предпочитают этот или вообще ничего не надевают.

Захихикав, Лоретт дугой выгнула брови:

— Выходит, у меня только два варианта?

— Совершенно верно. Что касается второго, то у меня нет никаких возражений. Держи, — сказал Джефф и отдал ей свой фартук.

Лоретт повязала его изнанкой, скрыв надпись. Приветливо улыбнувшись ему, она стала закатывать рукава блузки.

— Где салат?

Минут десять спустя еда уже красовалась на кухонном столе. Кроме салата там стояло блюдо со спагетти, лежал аккуратно порезанный чесночный хлеб. Сидя за столом напротив Джеффа, Лоретт попробовала спагетти.

— Ммм… Какой восхитительный соус!

— Благодарю вас, — скромно ответил он. — Я приготовил его буквально из ничего.

— Ничего подобного! Я видела в мусорном ведре пустую банку.

Глаза Лоретт весело сияли. Ему нравилось видеть их такими. Они подчеркивали в ней женщину, манили своей вызывающей сексуальностью. В иные моменты она становилась похожей на обворожительную девчонку — со своим маленьким вздернутым носиком и мелкими веснушками на щеках. Для Джеффа она была соблазнительна в обеих ипостасях. Лоретт, нацелившись на него вилкой, с трудом сдерживала смех:

— Ну-ка признавайся: этот соус готовил не ты!

Джефф притворился жестоко оскорбленным ее недоверием:

— Никогда не думал, что ты станешь подвергать сомнению каждое мое слово…

— Нет, признавайся! — Теперь она, не сдержавшись, засмеялась, демонстрируя свои белоснежные зубки и очаровательную ямочку на правой щеке.

Чем дольше Джефф смотрел на нее, тем сильнее росло его желание обладать ею. Сейчас перед ним была совершенно иная женщина.

От Лоретт веяло сердечной теплотой, между ними было полное понимание, но он знал, что она могла быть и непреклонной, если того требовала ситуация. Но больше всего он ценил в ней то, что мог доверять ей как немногим другим. Ему хотелось, чтобы и Лоретт ему в такой же степени доверяла, хоть он и знал, что она пока настроена против каких-либо серьезных отношений. Он был готов сегодня сделать все, что мог, чтобы преодолеть эту сдержанность.




После обеда Лоретт помогла Джеффу убрать со стола посуду. Она ее мыла, он вытирал. Поставив последнюю тарелку в кухонный шкаф, она стала снимать фартук.

— Позволь, я тебе помогу.

Лоретт повернулась к Джеффу спиной, чтобы тот развязал тесемки, но он этого и не собирался делать. Вместо того Джефф, обняв ее за талию, привлек к себе. Она охотно подчинилась. Какой же это был прекрасный вечер! Во время их шутливой перепалки она ловила в словах Джеффа нотки чувственности. Не однажды останавливая на нем свой взгляд, Лоретт видела, что он не отрывает от нее глаз, заставляя ее еще и еще раз убеждаться в силе его желания. Это было куда красноречивее, чем если бы он откровенно признался, что хочет поскорее оказаться с ней в постели.

Джефф, еще крепче прижав ее к себе, поцеловал в щеку, потом в шею. Лоретт, закрыв глаза, теснее прильнула к нему. Рукава его рубашки были закатаны, и теперь она ощущала гибкую силу его рук у себя на бедрах. Выгибая шею, закидывая голову все дальше назад, ближе к нему, она улыбалась, ощущая легкое, словно щекотание перышком, прикосновение его губ.

Потом Джефф повернул ее лицом к себе. Открыв глаза, Лоретт посмотрела на влажные волоски на его руках, потом заглянула в шоколадные глаза. Их игривые подшучивания остались там, за столом. У него был торжественный и томный вид, и она знала, что он ожидал от нее лишь знака, чтобы стать более нетерпеливым или настойчивым. «Но можно ли мне так поступать?» — спрашивала она себя, зная, что любой ответ на этот вопрос уже неважен. Как бы там ни было, права она или не права — Лоретт уже сделала свой выбор. В его глазах она читала просительное желание, и она точно так же нуждалась в нем. Обхватив Джеффа обеими руками за шею, она сцепила их у него на затылке и притянула его губы к своим.

Первое неуверенное прикосновение к губам было как чудо, потом они плотно слились. Лоретт ощущала, как его мягкая и пухлая нижняя губа скользит по ее губам, как она их раскрывает, как в конце концов они соединились в долгом испепеляющем поцелуе. Его язык проскользнул в ее рот и вызвал острые ощущения, волной прокатившиеся по всему телу. Ее пальцы сползли с затылка ему на шею и остановились возле уха. Каждый новый поцелуй был все более проникновенным, все больше выворачивал им обоим душу.

Руки его скользнули вниз по ее бокам, задержавшись на бедрах, затем вернулись вверх, к груди, и там продолжили свои странствия. Его сердце забилось в бешеном ритме, а дыхание стало прерывистым, неровным. Когда он, оторвав свои губы от ее рта, прикоснулся ими к уху, сердце ее, подпрыгнув, чуть не выскочило из груди.

Джефф что-то нашептывал ей на ухо… звучали мягкие неразборчивые слова, которые возбуждали в ней страсть, а когда он, гладя ее по волосам, покрывал поцелуями всю шею, желание становилось просто невыносимым.

Затем он обнял ее и понес с кухни через сумрачную гостиную в спальню. Там он поставил ее на ноги и стал раздевать. Лоретт плотно закрыла глаза и, откинув голову назад, с восторгом наслаждалась сладострастным ощущением, порождаемым дивным танцем его рук по ее телу. Время от времени он останавливался, чтобы поцеловать ее в плечико или в запястье руки, и вновь приступал к своему упоительному занятию. Он снимал с нее одежду с завидным терпением. Когда же ее юбка, блузка и нижнее белье уже лежали на полу, Джефф, подняв ее на руки, отнес на кровать. Лоретт, скользнув меж хрустящих свежих простыней, затихла и стала прислушиваться к тому, как он движется по темной комнате, как с чуть слышным шорохом падает его одежда на пол. Потом Джефф лег рядом с нею.

Он с таким нетерпением обнял ее, словно долгие годы они были в разлуке, а сейчас наконец-то встретились. Лоретт поняла его порыв, потому что и сама испытывала нечто подобное. Все в нем ее возбуждало: его мужественные мускулистые ноги восхитительно контрастировали с ее изящными ножками, а его первозданная мужская сила была противопоставлена ее мягкой женской податливости. Обняв обеими руками его за шею, она изнывала под потоком его нежных поцелуев.

Лоретт ощущала, как острое желание заставило восстать его мужское естество, она чувствовала его горячее прикосновение и понимала, что причиной такого желания была их обоюдная страсть. Купаясь в медовом море его поцелуев, она не мешала его рукам свободно забираться даже в самые укромные уголки своего тела. Она кончиками пальцев легко касалась его тугих, обтянутых шелковистой кожей мышц, завитков волос у него на груди, его плоского живота.

Его руки в это же время ласково очерчивали изгибы и контуры ее тела, и у нее перехватывало дыхание. Они закончили маршрут на теплой чувствительной дорожке между ее набухшими грудями, потом украдкой два его пальца — большой и указательный, — легонько сжав розовый нимб ее соска, стали нежно его массировать. Его губы, оторвавшись от ее уст, пришли на смену рукам в заветную ложбинку. Когда он накрывал губами по очереди оба соска, Лоретт вся напрягалась от удовольствия.

Наконец они тесно слились в последнем объятии, и все ее тело было охвачено только страстью. Ее нежный шепот перешел в вопли восторга, когда он, приподнявшись над ней на руках и изогнувшись, глубоко проник в нее, соединив их тела еще плотнее, еще неразрывнее. Мягкое раскачивание его тела взад-вперед становилось все энергичнее, все нетерпеливее, и наконец ею овладел дикий первобытный порыв. Бессознательно она обхватила руками его ягодицы, стремясь как можно сильнее, как можно крепче примкнуть к источнику охватившего ее экстаза. Ей казалось, что оба они провалились в космическую бездну. Она слышала в отдалении чьи-то слабые крики блаженства и не узнавала собственный голос.




9


Излив свою страсть, Лоретт устроилась поудобнее под боком у Джеффа, словно дитя в колыбельке, и впала в томную сонливость. Он делал все правильно и всегда все вовремя, был внимательным, вдумчивым, требовательным, но и дающим. Его ласки не закончились после их плотской любви: он все еще обнимал Лоретт, время от времени гладя ее по спине и нашептывая ласковые слова.

Откинув простыню, она положила голову ему на плечо и улыбалась. Умиротворенные, они молча лежали так еще несколько минут.

Все усилия, потраченные ею на то, чтобы предотвратить неизбежное, были не только напрасными, но и просто глупыми. Чего она, в конце концов, опасалась? У Джеффа было то, чего не было у Стэна. Редкие ночи, которые они со Стэном проводили в постели, занимаясь любовью, скорее раздражали ее, чем приносили наслаждение, заставляя ощущать себя еще более одинокой. Он казался ей таким далеким, словно даже в эти минуты его мозг все еще продолжал решать какую-то сложную компьютерную задачу, а его тело тем временем совершало эти совсем ненужные ему движения. С Джеффом было все иначе. Она была в центре его внимания, и она знала, что он растворился в ней без остатка — точно так же, как и она в нем.

Правда, теперь между ней и Джеффом вырастала хрупкая преграда сомнений, и Лоретт беспокойно заворочалась в постели. Хорошо, вот они с Джеффом увлеклись плотской любовью, и это для них обоих был восхитительный, во всех отношениях захватывающий момент. Но что будет дальше? Как теперь будут развиваться их отношения?

В любом случае Джефф хотел остаться в Локэст-Гроуве до конца своей жизни, а ей этого не хотелось. Лоретт почувствовала, как он погладил ее волосы и поцеловал в шею. В этот момент все ее сомнения рассеялись как дым. «Человек предполагает, а Бог располагает», — здраво рассудила она. Важно лишь ТО, что они с Джеффом разделили такое всепоглощающее, такое восхитительное, такое изысканное удовольствие, и теперь нужно было просто наслаждаться отблесками восторга этого догорающего пожара страсти.

Резкий звонок телефона прострелил ленивую тишину спальни. Не выпуская Лоретт из объятий, Джефф перегнулся через нее и поднял трубку.

— Слушаю, — томно сказал он. Вдруг его слова стали торопливыми, резкими: — Когда? Да, сейчас буду! — Положив трубку, он откинул простыню. — Мне нужно идти.

Только что, мгновение назад, голова Лоретт покоилась на плече Джеффа — и вот сейчас она уже одиноко лежит на прохладной простыне без него. Она чувствовала себя игрушкой, брошенной детьми после веселого праздника Рождества.

— Куда ты идешь? — тревожно спросила она.

— В участок. Нужно решить одну проблему.

Услышав шорох надеваемой им одежды, она приподнялась на локте:

— Но ведь там есть дежурные полицейские! Неужели они не могут все решить без тебя?

— Нет, не могут. — Он включил свет, и она увидела, что он уже одет. Протянув руку к ящику столика возле кровати, он достал оттуда пистолет. — Оставайся здесь! — рассеянно приказал он. — Я отвезу тебя домой как только вернусь.

Вот и все. Не сказав больше ни слова, Джефф вышел из дома, выключив по пути свет в спальне. Лоретт осталась одна в осиротевшей без мужчины кровати, и слезы навернулись у нее на глаза. Как он мог с ней так поступить? Как мог он так покинуть ее?

Она отдалась ему вся, отдалась безропотно, безоговорочно. Он наверняка знал, что она будет испытывать, оказавшись здесь в полном одиночестве после того, что между ними произошло. Но совершенно ясно, что Джефф либо не понимал Лоретт, либо не желал считаться с ее потребностями. Бросив ее в постели и отправившись в участок, он ясно дал ей понять, чему отдает предпочтение.

Ей нужно немедленно уходить, она не могла больше оставаться в этом доме! Смахивая с глаз набегавшие слезы, Лоретт поднялась с постели и стала собирать свою разбросанную по полу одежду. Она не хотела включать свет: видеть эту разобранную помятую постель, где они с Джеффом всего несколько минут назад занимались любовью, было выше ее сил.

Если бы только не зазвонил этот проклятый телефон… Она прикусила нижнюю губу, чтобы немного успокоиться. Но телефон зазвонил, и вот теперь его нет. Но она не собиралась ни для кого, ни для одного мужчины на свете играть роль второй скрипки, отдавая первую его работе! Несомненно, в участке были и другие люди, которые могли бы разобраться в любом происшествии, но Джефф тем не менее стремглав помчался туда, чтобы лично решить проблему, даже не обдумав ее как следует.

Ладно, пусть идет, но она, черт подери, ни за что не станет дожидаться здесь его прихода! Лоретт, опершись о колено, искала свою туфлю, когда внезапно пришедшая ей в голову мысль заставила ее похолодеть: а что если Джефф вообще не вернется? Ведь у него опасная работа, и каждый раз, выезжая по вызову, он шел на риск.

До сих пор слово «опасная» как-то не всплывало в ее сознании. Да, Лоретт знала, что в него стреляли, что его ранили, но это было там, в Мемфисе, и она была уверена, что здесь, в Локэст-Гроуве, он в полной безопасности. Но так ли это? Когда она увидела, как он достал из ящика револьвер, настроение ее сразу же испортилось: если бы в нем не было необходимости, Джефф наверняка оставил бы его дома. У нее оказалось гораздо больше сил, чем она предполагала, и она очень быстро оделась. В гостиной Лоретт включила свет. Конечно, было очень неприятно оставаться одной в пустом доме, но охватившее ее беспокойство о Джеффе делало это просто невыносимым.

Забросив за плечо сумочку, она вышла из квартиры и в темноте летней ночи сошла по ступенькам крыльца вниз. Ее каблучки громко стучали по тротуарам на безлюдных улицах, но Лоретт была настолько поглощена своей обидой и предательством Джеффа, что, не думая об опасностях, подстерегавших ее на каждом шагу, отважно вступила в чернильную темноту под кронами больших раскидистых деревьев.

Четверть часа спустя она уже открывала дверь дедушкиного дома. Когда она вошла, тот храпел, глубоко погруженный в кресло. Она как можно тише заперла входную дверь и на цыпочках подошла к лестнице. Храп прекратился.

— Нечего ползать по дому! — проскрипел его слабый голос из недр кресла.

Лоретт обернулась.

— Прости, дедушка, что разбудила тебя.

— Я не спал. — Он вытащил из кармана часы, покосился на циферблат и набросился на нее с упреками: — А знаешь ли ты, который час, моя юная леди?

— Н-не совсем…

— Почти два часа ночи! Неужели респектабельный джентльмен должен доставлять девушку домой в такое время?

Она ладонями старательно приглаживала волосы. Ее дед отдал бы Богу душу не сходя с места, если бы узнал, что она добиралась домой в одиночестве и пешком.

А если бы ему стало известно еще и кое-что из того, что случилось, то у него волосы на голове встали бы дыбом.

— Ну… мы немножко потеряли счет времени, — пробормотала Лоретт.

— В наши дни, когда мужчина ухаживал за женщиной…

Несмотря на отчаянное желание поскорее подняться к себе и выплакать там слезы, которые начали литься у нее еще в доме Джеффа, Лоретт стоически выслушивала нотации деда. Как только он закончил, она с тревогой сказала:

— Ты выглядишь ужасно усталым. Может, ляжешь в постель и мы поговорим обо всем этом завтра утром, а? Кроме того — бросила она ему уже через плечо, — я больше не намерена встречаться с Джеффом. Все между нами кончено.

Дед с трудом поднялся с кресла.

— Это мы уже слышали.

Поднимаясь за ней чуть ли не ползком, он продолжал что-то бормотать себе под нос.

Лоретт стойко держалась, пока не легла в постель в своей сохранившейся с детства хлопчатобумажной ночной рубашке. И больше уже не сдерживала слезы.




Локэст-Гроув за последние восемь месяцев был относительно спокойным городком, но в эту ночь словно небеса отверзлись. С того момента, как взволнованный Бёррис позвонил Джеффу, все пошло просто наперекосяк. Когда Джефф приехал в участок, он увидел там потрясенного Стокуэлла и мертвенно-бледного Бёрриса. Плечом к плечу они тянули кофе и смолили сигарету за сигаретой.

— Что случилось? — спросил Джефф.

Первым заговорил Стокуэлл.

— Мы только что вернулись с дежурства — ну, я и Бёррис, — и вдруг сюда ворвались двое в масках и наставили на нас автоматы. — Он потер руками виски и немного помолчал, чтобы еще раз затянуться сигаретой. — Прежде на меня еще никто не наставлял такую штуковину, и, должен признаться, мне не очень-то понравились свои ощущения в те минуты.

— Да, — согласился Бёррис. Он сидел скорчившись на стуле в углу, сцепив свои волосатые дрожащие пальцы между расставленными ногами, а взгляд его все блуждал от двери к окнам, словно он ожидал повторного нападения.

— И что потом? — спокойно спросил Джефф. Он и сам, конечно, нервничал, но был полон решимости не подавать виду: нечасто двух полицейских держат под прицелом автомата в их же участке…

Стокуэлл продолжил:

— Потом один из них — тот, что покрупнее, — начал рыться в ящиках столов: он там что-то искал.

— А тот, что помельче, не спускал с нас дула автомата, — чуть слышно добавил Бёррис.

Джефф огляделся. С дюжину ящиков до сих пор были выдвинуты.

— Ну и нашли они, что искали?

Бёррис кивнул.

— Верзила взял какой-то ключ и вышел через заднюю дверь. По-моему, это был ключ от склада невостребованных вещей.

— А что делал в это время другой?

— Он вытащил у нас бумажники и связал нас. — Стокуэлл говорил тихо: воспоминания об этом инциденте все еще причиняли ему боль.

Джефф сочувствовал своим людям. Он знал, как унизительно любому полицейскому оказаться зависимым от милости преступника.

Стокуэлл, погасив сигарету, зло уставился в пол:

— И как же я позволил им нас связать?! Я же мог скрутить того коротышку и завладеть его оружием!

Джефф покачал головой.

— Ты поступил правильно. Какой толк в героизме, когда стоишь с голыми руками против вооруженного бандита? Итогом его будет лишь надгробный камень. И что ты сам в результате получишь, кроме похорон, достойных героя?

— В любом случае, — продолжал Бёррис срывающимся голосом, — он даже не смог как следует связать нас, и мы очень скоро развязали веревки. Но к этому времени они оба скрылись.

— Вы слышали, как они подъезжали? — нетерпеливо спросил Джефф.

— Да. Припарковались за участком.

— На чем они приехали?

— По-моему, на легковушке, — ответил Стокуэлл.

— Нет, это был скорее фургон! — возразил Бёррис.

— Куда поехали?

— На запад. На восток, — дуэтом ответили Бёррис со Стокуэллом.

«Хорошенькое дельце», — мрачно подумал Джефф, стараясь скрыть раздражение: они не только не знали номера машины, но даже и понятия не имели, в каком направлении искать бандитов!

— Отправляйтесь прочесывать улицы и попытайтесь найти кого-нибудь, кто видел их транспортное средство! Прежде всего нужно сделать это в районе Колс-Пулл-Холла: там у входа могли околачиваться старшеклассники. А я попытаюсь снять отпечатки пальцев. — Джефф не связывал с этим больших надежд, так как отпечатки на ящиках могли смешаться с сотнями отпечатков его сотрудников, но попытаться все же стоило. — Нужно осмотреть склад невостребованных вещей и попробовать установить, что они прихватили с собой. — Он понимал, что это чертовски трудная задача. Подумав хорошенько, Джефф решил вызвать Уолли и поручить ему это дело, так как тот нес ответственность за царящий там кавардак.

После ухода Бёрриса со Стокуэллом Джефф вышел через заднюю дверь, стараясь не прикасаться к ручке, и попытался снять с нее отпечатки. Потом он перешел через дорогу к складу и увидел, что двери в нем распахнуты настежь.

У него был богатый опыт расследования краж, и он сразу же заметил признаки того, что все детали этого нападения были тщательно и заранее продуманы. Для решения этой загадки понадобится немало времени! Очевидно, ему придется заняться ею сейчас же, а это будет стоить ему бессонной ночи.

Остро ощутив вину, Джефф вдруг вспомнил, что оставил Лоретт в своем доме. Закрыв дверь склада, он вернулся в участок. Эти грабители для осуществления своего плана не могли выбрать более неудачное время! Нетрудно вообразить, что почувствовала Лоретт, когда он так молниеносно соскочил с кровати и исчез из дома! «Но ведь у меня такая важная работа», — оправдывался он перед собой. Конечно, Лоретт поймет! Она поймет также, если он позвонит ей и скажет, что его не будет часов семь-восемь. Войдя в комнату, Джефф набрал номер телефона своего дома. Никто не поднимал трубку.

Его охватило беспокойство. Он снова поднял трубку. Никто не отвечал. Это встревожило его не на шутку. Почему Лоретт не отвечает на звонки? Даже если она и заснула, звонок его аппарата такой громкий, что и мертвого разбудит!

«Может, с ней что-то случилось?» — Джефф все сильнее беспокоился, ему хотелось бросить трубку и сломя голову мчаться домой, чтобы удостовериться, что Лоретт жива и здорова.

— Возьми себя в руки, Мюррей! — сказал он вслух. — Лоретт могла вернуться домой. — Это ему казалось маловероятным, так как у нее не было никакого транспорта, но чтобы тревога больше не грызла его, лучше позвонить старику и обо всем разузнать. Получив от телефонистки номер, он набрал его и замер в ожидании.

Раздалось шесть гудков, и только после этого он услышал в трубке знакомый сонный голос:

— Алло…

Его напряженные мышцы сразу расслабились. Слава Богу, она жива! Но тут же испытанное им облегчение обратилось в гнев. Что, черт побери, она делает у деда?! Ведь он оставил ее у себя!

— Лоретт? — крикнул он.

— Да.

— Это Джефф. — Он хотел унять свой гнев, но никак не получалось. Ведь он просил дождаться его, а она, вероятно, выбежала из дома сразу же вслед за ним, иначе к этому времени вряд ли добралась бы до дома. И к тому же заснула мертвецким сном!

— Как ты добралась домой?

— Пешком.

— Пешком?! А известно ли тебе, что по улицам города разгуливают два вооруженных автоматами маньяка?! — кричал Джефф.

Не отвечая, Лоретт бросила трубку.




В ту ночь Лоретт спала плохо. После звонка Джеффа она долго лежала с открытыми глазами, собирая воедино все, что хотела ему высказать. Какое он имеет право сердиться на нее за то, что она ушла из его дома? Он наорал на нее из-за своих личных проблем! В какой-то степени охвативший ее гнев помог ей укрепить решимость окончательно порвать с Джеффом. Однако постепенно ее гнев прошел, и она лежала, ощущая ужасную сердечную боль.




На следующее утро, стоя в ванной перед зеркалом и разглядывая мешки под глазами, она решала, стоит ли сегодня появляться на работе. Почему бы ей вообще от нее не отказаться? Она не приносила ей существенных доходов, и продолжать службу в участке означало бы продолжать встречаться с Джеффом. Но она этого явно не желала!

Хоть Лоретт и винила его в своем несчастье, она, однако, понимала, что отчасти ее гнев направлен и против самой себя. Когда же она научится распоряжаться своей собственной жизнью?! Лоретт приехала в этот городок, ощущая себя щенком, получившим хорошую взбучку. Она, конечно, пыталась — скорее всего, для проформы — сопротивляться желанию Джеффа установить более близкие отношения между ними, но только она одна была в ответе за то, что позволила своим чувствам выйти из-под контроля. Все началось с того, что Лоретт уступила его уговорам и согласилась поработать в полиции, а вчера вечером она уже позволила ему затащить ее к себе домой пообедать, хотя прекрасно понимала, чем все это кончится!

Ладно, отныне она сама будет решать, как ей поступать в каждом случае! И начнет с того, что разработает четкую перспективу на будущее. Для этого следует обратиться к агенту по трудоустройству — такой наверняка должен быть в Ноксвилле. Найдет работу и начнет новую жизнь…

Удовлетворенная принятым решением, Лоретт более энергично стала расчесывать волосы. Нет, она не уйдет с работы! Она не даст Джеффу повод считать, что опасается встречи с ним.

Но через минуту от ее решимости не осталось и следа. Какой чудесной, какой ни на что не похожей была прошлая ночь… Лоретт испытала ни с чем не сравнимое блаженство, о котором раньше и не подозревала. Джефф не просто насытил ее изголодавшееся женское естество, удовлетворил все ее потребности с такой доводящей до экстаза нежностью, что у нее от воспоминаний об этом озноб пробегал по коже. Она вспоминала его нежные слова о любви, прикосновения его ласковых рук к самым интимным частям ее тела… Его руки заставляли ее отдать всю себя, и это делало их союз не просто соединением двух тел, наводя на мысль о романтической любви: Афродита Пандемос становилась Афродитой Уранией. Как она могла быть в тот момент такой безрассудной! Неужели думала, что Джефф предпочтет свои служебные обязанности любовным утехам? Ему наверняка не хотелось покидать ее! Если он подберет проникновенные слова для извинений, то, может быть, она его и простит… Однако мысли ее вернулись на грешную землю, и она опять дала волю своему безудержному гневу: когда сегодня ночью он позвонил ей, в его голосе не прозвучало и нотки извинения!

Лоретт вышла из комнаты. Джефф не имеет никакого права рычать на нее! Он даже не попросил ее, а просто отдал приказ ждать его! Но когда Лоретт указывали, как ей себя вести, как поступать, она всегда все делала наоборот — наверное, унаследовала эту черту характера от дедушки. С гордо поднятой головой она прошествовала по лестнице на кухню.

Когда она вошла, дед стоял возле холодильника.

— Вот и ты пожаловала! — приветствовал он Лоретт.

— Доброе утро. — Она не сердилась на него за вчерашнее, но и не забыла его упреков.

Лоретт ощущала на себе его взгляд, когда ходила по кухне. Она взяла миску, коробку кукурузных хлопьев и выудила из ящика стола ложку.

— Что это сегодня с тобой? — спросил старик. — У тебя такое выражение лица, от которого молоко наверняка скиснет.

— Просто я все еще не могу проснуться.

Не стоило бы этого говорить — дед сразу же ухватился за сказанное и съехидничал:

— Еще бы, как не уставать с твоим-то распорядком дня!

Лоретт кивнула: ей совсем не хотелось препираться с ним. Она молча налила в миску молока и начала есть размякшие хлопья. Дед устроился напротив за столом.

— Так ты собираешься говорить с этими подонками из телефонной компании? — спросил он.

После истории с Джеффом Лоретт совсем забыла об этом.

— Думаю, что поговорю, — вяло ответила она.

— Скажи им, пусть приходят и забирают эту чертову штуку!

Ложка в руке Лоретт замерла на полпути. Желание есть у нее сразу же пропало. Положив ложку в миску, она отнесла их в раковину.

— И это все, что ты съела?! Понятно, что ты чувствуешь себя такой усталой и слабой!

Лоретт любила своего деда, но сомневалась, что его увещевания сделают для нее легче предстоящий день.

— Я по дороге куплю себе пирожок, — сказала она, только чтобы не продолжать препирательств.

По пути на работу она зашла в телефонную компанию. Там ее заверили, что пошлют мастера проверить линию. Десять минут спустя, толкнув входную дверь участка, Лоретт остановилась, пораженная открывшейся картиной: никогда еще она не видела здесь так много народу!

Джефф стоял возле своего стола, разговаривая с двумя полицейскими, а широкоплечий и коренастый шериф округа сидел за соседним столом и говорил по телефону. Трое полицейских в форме о чем-то рассуждали у карты района. Возле других столов тоже стояли незнакомые люди. Уолли лихорадочно рыл толстыми пальцами картотеку, словно белка, выкапывающая в прошлогодней листве припрятанные осенью орешки. Все были настолько заняты своими делами, что никто не обратил на Лоретт никакого внимания. Она тихо прикрыла за собой дверь.

— Доброе утро! Вы пропустили самое интересное, — сказал Джефф.

— Неужели? — Глаза ее помимо воли устремились на него, а он в ответ бросил на нее лишь холодный взгляд. — Что случилось? — спросила Лоретт.

Он с бесстрастной краткостью обрисовал ей происшедшие накануне события и в заключение сказал:

— Сейчас мы работаем вместе с полицией штата, пытаемся задержать преступников.

— Понятно.

Джефф продолжал наблюдать за ней. В его напряженном лице, в его позе — руки в боки — сквозил явный вызов. Лоретт в ответ тоже гордо вздернула подбородок. Если она и была не права, укоряя Джеффа за то, что он ночью бросил ее одну, то оправдать его за то, что он так грубо отчитал ее по телефону, было никак нельзя!

Стокуэлл тронул Джеффа за руку:

— Может, эти двое укатили из города по Главной дороге, а может, им были известны и окольные пути — тогда искать надо среди «местных талантов». Уолли собирает досье на всех пташек в округе, отмотавших срок.

Джефф кивнул в ответ, не спуская глаз с Лоретт, с которой продолжал вести скрытую от посторонних войну. Оба они были готовы высказать друг другу все свои претензии, но Лоретт понимала, что сейчас не время, да и место удачным не назовешь. Резким движением она развернулась на каблучках и подошла к своему компьютеру.




10


Весь день полицейский участок жужжал как улей, мешая Лоретт сосредоточиться на работе. То кто-нибудь нависал над ней, пытаясь достать досье из находящихся рядом с ней ящиков, то она сама прислушивалась к полицейским, обсуждавшим ту или иную версию совершенного преступления. Весь день туда-сюда сновали репортеры, включая агентов спецслужб. Телефон же трезвонил беспрестанно!

Под стать общей сумятице были и ее переживания. «Почему я позволила нашим отношениям зайти так далеко?» — снова и снова задавала она себе вопрос. Если бы она вовремя остановила Джеффа, они могли бы, как и прежде, оставаться друзьями. Но она не сделала этого, и теперь уже нельзя было вернуть былое. Не могли они и продолжать отношения, начало которым было положено прошлой ночью.

Лоретт, конечно, не могла отрицать, что эта страсть сильно ею овладела, но последствия ее были куда более мучительными: она до сих пор ощущала холод и пустоту от мысли, что ночью осталась в спальне Джеффа одна. Правда, теперь она знала причину его бегства и готова была признать, что у него не было иного выхода, но все же это не уменьшало ее отчаяния: Лоретт понимала, что ей всегда придется испытывать такое одиночество, если она неравнодушна к этому мужчине. Лучше всего немедленно кончить эту историю, чтобы больше не страдать!

Но все же она невольно продолжала исподтишка бросать взгляды на Джеффа. Это было нечто вроде извращения, словно он обладал каким-то магнетизмом, сопротивляться которому было выше ее сил. Один раз их взгляды встретились. Она гордо отвернулась, подавив смятенные чувства.

Сколько бы она ни сожалела о происшедшем, оно случилось. И Лоретт вспоминала прикосновения Джеффа, жаркую потребность в его ласке, нежный поток его страстных поцелуев. «Нельзя вычеркнуть из памяти то, что произошло вчера, — убеждала она себя, — но все же нужно постараться больше об этом не вспоминать». Но как трудно это сделать, учитывая, что Джефф постоянно почти рядом с ней!

Как же можно работать в такой нервозной обстановке? К пяти она почувствовала себя полностью вымотанной и с нетерпением ожидала ухода домой. Она уже взяла свою сумочку, когда к столу подошел Джефф. Голоса других и постоянно трезвонивший телефон обеспечили им какую-то возможность говорить. Судя по его суровым морщинкам возле рта, по его холодным, похожим на коричневатую скорлупу ореха глазам, он был явно не расположен бросаться перед ней на колени и просить прощения. Да она и не хотела этого! Лучше всего было покончить со всем это прямо сейчас.

— Что тебе нужно? — спросила Лоретт с наигранной холодностью, хотя внутри нее бушевала буря.

— Не надо со мной играть, — сказал он тихим напряженным голосом.

Неожиданно Джефф схватил ее за руку и вытянул из комнаты. Занятые разговорами полицейские этого не заметили, а Лоретт была слишком сконфужена и не могла устраивать сцену при всех. Но она не позволит Джеффу столь бесцеремонно обращаться с нею! Как только они вышли через заднюю дверь, она вырвала свою руку, с возмущением воскликнув:

— Что ты себе позволяешь?!

— Ты целый день сидишь за компьютером и дуешься на меня. Думаю, пора нам поговорить серьезно.

— Отлично! — с сарказмом ответила Лоретт.

Прерывисто дыша, Джефф гладил ее по волосам. Им овладевал гнев, и от этого глаза его сузились. Он нервно сложил руки на груди.

— Ты злишься на меня за то, что я ушел этой ночью, но ты это зря. Любому ясно, что у меня не было другого выбора.

— Может, тебе и в самом деле нужно было уйти так срочно, — согласилась она, — но я не могу отделаться от мысли, что любой случайный звонок способен заставить тебя выпрыгнуть из постели.

— Не понимаю, какого черта тебе от меня надо?! — с негодованием воскликнул Джефф.

— Мне от тебя ничего не надо! То, что произошло ночью между нами, — ошибка! И больше здесь не о чем говорить.

Лоретт гордо подняла подбородок, стараясь оставаться как можно спокойнее, но в душе понимала, что притворяется. Против него у нее оставалась единственная защита — гнев: стоит ей взглянуть на эту проблему глазами Джеффа — и через несколько минут ее отношение к нему резко переменится, а вспомнив ту дивную ночь, его ласки, грубые и нежные одновременно, она капитулирует.

— Ошибка? — недоверчиво переспросил Джефф. — Что, черт подери, ты имеешь в виду?

— Я хочу сказать, что нам нужно было остаться только друзьями и не заходить слишком далеко, — Лоретт нервно теребила в руках сумочку, пытаясь избежать его взгляда.

— О Господи! — резко выдохнул он. Подойдя к ней вплотную, Джефф обнял ее своей сильной рукой. Когда он заговорил снова, голос его стал мягким и нежным. — Не нужно, Этти, прошу тебя! Ты просто напугана и ищешь предлога, чтобы убежать от меня.

— Нет, неправда! — ответила Лоретт, удивляясь своему внезапно охрипшему голосу.

— Нет правда, и тебе это прекрасно известно! Стоило мне отправиться в участок, как ты тут же сбежала к себе домой. Кстати, тебе нельзя было выходить на улицу среди ночи, ведь это очень опасно! Тем более, что тогда где-то по городу слонялись вооруженные бандиты. Я ведь сказал тебе, что обязательно вернусь!

Его теплое прикосновение и убедительная логика сказанного вконец разрушили линию ее обороны. Но Лоретт заставила себя вспомнить моменты, когда другой мужчина заверял ее, что «вернется домой рано», а ей приходилось ждать до двух-трех часов ночи… если не вообще до следующего дня.

— Но ведь ты вчера не вернулся домой, разве не правда? — бросила она ему с вызовом.

Джефф начал было оправдываться, потом осекся и, ожидая пощады, протянул вперед руки, признавая свое поражение.

— Да, не вернулся. Я просто не мог! — Усталым жестом он пригладил волосы. — Послушай, выдался ужасно тяжелый день, наши нервы на взводе. Вряд ли сейчас время принимать поспешные решения.

Ей ужасно хотелось сказать Джеффу, что ей все уже достаточно ясно для того, чтобы категорично заявить: ему нет места в ее душе. Но, бросив взгляд на его поникшие плечи, она отказалась от этой мысли. Впервые она разглядела его усталые глаза и морщинки вокруг них. После бессонной ночи Джефф не только утомился — его явно беспокоила простреленная нога.

Лед между ними сразу же растаял, словно наступила весенняя оттепель.

Он теперь казался ей таким уязвимым, и Лоретт уже готова была пожалеть его.

— Ты слишком устал, иди домой, — сказала она.

Джефф отрицательно покачал головой, бросив взгляд через плечо:

— Здесь еще полно работы.

— Брось! — попыталась она переубедить его.

Морщинки вокруг его глаз разгладились, и в зрачках вдруг снова вспыхнули веселые искорки.

— Не жми на меня, Этти.

— Хорошо, но если у тебя в голове осталась хоть капля здравого смысла, ты прислушаешься к моим словам. Тебе нужно немедленно ехать домой и лечь в постель.

Он медленно осмотрел ее.

— По-моему, неплохая мысль. Ты готова поехать со мной?

Улыбка сначала тронула лишь края его рта, а потом вдруг разлилась по всему лицу. Помимо воли Лоретт внутри нее разгоралось пламя ответного желания, которое все более распаляла его чарующая улыбка.

— Ни в коем случае! Я сказала, что между нами все кончено! Я еду домой. Увидимся завтра.

Джефф начал было возражать, когда выглянувший из задней двери Бёррис перебил его:

— Тебя к телефону, шеф.

Джефф заспешил, и Лоретт воспользовалась этим обстоятельством, чтобы выйти из здания на улицу.

Она знала, что он временно покинул ее, что их разговор еще далеко не закончен. И она с нетерпением ожидала второго раунда их перепалки. Ей было трудно оставаться бесстрастной, когда голос Джеффа звучал так ласково, а в его глазах светилось удовольствие от воспоминания того сокровенного, что они пережили вместе прошлой ночью.

Но Лоретт должна была все же продемонстрировать Джеффу свою силу воли! Если она вновь окажется в его объятиях, то он поймет всю слабость ее характера. Лоретт была не из тех женщин, которые удовлетворяются мелкой любовной интрижкой, а другого, она знала, не получится — она не могла рассчитывать на серьезные отношения с Джеффом.

Даже если бы Лоретт осталась в Локэст-Гроуве и продолжала работать в полицейском участке, не она, а работа Джеффа все равно была бы на первом месте. Ясно, что служба в полиции была для него важнее всего на свете, а Лоретт не могла себе позволить ставить еще раз провалившийся эксперимент.

Она была настолько поглощена своими мыслями, что, выходя на улицу, даже не заметила Белинду. Та окликнула ее через дорогу:

— Лоретт, не остановитесь на минутку?

Ее слова вернули Лоретт к действительности:

— Конечно!

Белинда перешла улицу.

— Ну, что у вас новенького? — торопливо спросила она.

Лоретт пожала плечами: думая о Джеффе, она совсем забыла об ограблении.

— Все так перепуталось, что я, честно говоря, не понимаю, что происходит.

Брюнетка, осторожно оглянувшись, понизила голос:

— Слушайте, мне тут в голову пришла одна мысль… А что если эти бандиты укрылись в той развалюхе на Западной черте? Ведь Бёррис сказал, что они поехали на запад!

— Но Стокуэлл утверждает, что на восток, — возразила Лоретт.

Белинда, проигнорировав ее замечание, продолжала с сияющими от возбуждения глазами:

— Может, эти грабители приехали сюда из той развалюхи и там же хранят то, что награбили со склада полиции! — Еще более понизив голос, она доверительно сообщила: — Ханна Пирсон живет возле дороги неподалеку от развалюхи, и она сказала мне, что ночью видела там свет. Нам нужно поехать туда и самим во всем удостовериться!

Лоретт раскрыла от удивления рот и утратила дар речи.

— Нет! Нет! Я не намерена больше совать нос в чужие дела!

Ее и в первый-то приезд привел в ужас этот старый заброшенный дом, но теперь все обстояло совершенно иначе. Теперь в эти дела были замешаны вооруженные бандиты!

Белинда с сожалением пожала плечами:

— В таком случае я поеду туда одна.

Лоретт бросила на нее встревоженный взгляд: может, это просто уловка, чтобы заставить ее поехать с ней?

— Вы шутите!

— Почему вы так считаете? — холодно спросила Белинда.

— Потому что если там кто-то был вчера вечером, то это дело полиции. Расскажите обо всем Джеффу, пусть пошлет туда своих людей.

Белинда внимательно посмотрела на Лоретт и, казалось, сдерживала себя, словно у нее не хватало терпения, как при разговоре с деревенским придурком.

— Разве вы не заметили, сколько репортеров понаехало в наш город? Это, может, единственный шанс в моей жизни прогреметь в печати с сенсацией! Она может стать моим пропуском на работу в крупной газете! Если я расскажу об этом Джеффу, то возле этой развалюхи вскоре соберутся все более-менее известные журналисты. Неужели вы не понимаете, что только мне следует этим заняться?!

— Понимаю… Вы хотите показать, на что способны, — спокойно ответила Лоретт. — И мне также хорошо известно, что любая работа связана с какой-то степенью риска. Но ведь эти бандиты вооружены! А что если они на самом деле там?

Белинда покачала головой.

— Их там нет: они не такие идиоты, чтобы отсиживаться там в тот момент, когда их ищет вся полиция штата! Просто они спрятали там украденное со склада и пережидают в горах, чтобы скрыться за пределами нашего штата. В таком случае, даже если их поймают, доказать ничего будет нельзя. Позже они вернутся и заберут похищенное.

— Но это лишь ваше предположение! — возразила Лоретт. — Вы не можете быть до конца уверенной в этом и в любом случае подвергаете себя большой опасности.

Но Белинду нельзя было так легко переубедить.

— Я уверена в этом на девяносто девять процентов! — отрезала она.

Лоретт, закусив нижнюю губу, размышляла над создавшейся ситуацией. Ей совсем не хотелось видеть Джеффа, но она понимала, что нужно поступить здраво и сообщить ему о том, что задумала Белинда. Другая возможность — поехать туда вместе с ней — Лоретт совсем не устраивала: столь безрассудно рисковать своей жизнью ради мечты Белинды перехватить сенсацию ей не улыбалось.

Репортерша пошарила в сумочке, пытаясь найти ключи от автомобиля.

— Так вы едете со мной или нет?

— Нет.

«Если Белинде нравится безумно рисковать — это ее дело», — убеждала себя Лоретт, но все равно чувствовала себя виноватой в том, что отпустила ее туда одну. А что если случится непредвиденное и ей потребуется помощь? Но с другой стороны, какую помощь она может оказать ей против двух вооруженных бандитов?!

Не говоря больше ни слова, Белинда перешла через улицу, села в свой автомобильчик, включила заднюю скорость, вырулила на улицу и помчалась на запад.

Лоретт с растущим чувством отчаяния и тревоги смотрела ей вслед. А что если эти бандиты сейчас в развалюхе? Что если Белинду убьют или причинят ей еще какое-нибудь зло? Что если… Все эти раздумья не давали Лоретт покоя, но ей некогда было основательно анализировать. Резко повернувшись на каблуках, она побежала назад, в полицейский участок.

Когда Лоретт ворвалась в комнату, там сидел Уолли, листая журнальчик. Он с большим интересом наблюдал, как она озирается. Никого кроме него в участке не было.

— А где остальные? — спросила Лоретт.

— Куда-то ушли, — сухо ответил Уолли.

— Куда?

Он уставился на нее своими большими, часто мигающими глазами.

— Не знаю.

Рассеянным, смущенным жестом Лоретт провела рукой по волосам. Что же теперь делать? С каждой минутой Белинда приближается к старому дому… Лоретт нужен был полицейский, и нужен был именно сейчас! Ее рассеянный взор скользнул с мятой формы Уолли к его пистолету на бедре. Вдруг ее осенило: Уолли при всех его слабостях все же полицейский…

— Вы должны немедленно поехать со мной! — сказала она. — Это очень срочно!

Он заколебался.

— У нас нет ни одного патрульного автомобиля…

— Уолли, прошу вас! — настаивала Лоретт.

— …а мне не хотелось бы пользоваться личным. Он еще совсем новый и… — пробовал возражать Уолли.

— Если вы немедленно не покинете своего места за столом, я… я устрою пожар! — Эта угроза первой пришла ей в голову, но Лоретт была так расстроена, что наверняка осуществила бы ее.

Во всяком случае, Уолли забеспокоился:

— Слушайте, что вы такое говорите?! — воскликнул он.

— Поехали! Все объясню по дороге.

Очень медленно он поднялся и пошел вслед за Лоретт к двери.

— Вообще-то я должен находиться здесь, следить за конторой в случае чего…

Не обращая внимания на его протесты, Лоретт устроилась в его новом темно-бордовом авто. Вероятно, ее возбуждение передалось и ему, и он торопливо уселся за руль.

— Поезжайте к Западной черте, — сказала Лоретт, когда он тронулся со стоянки. — Туда уехала Белинда, и там ей может грозить опасность.

К удивлению Лоретт, Уолли без рассуждений вдавил педаль акселератора. Опираясь обеими руками на «бардачок», она в общих чертах описывала ему ситуацию…




Автомобиль съехал с булыжной мостовой на грунтовку, поднимая за собой клубы пыли.

— О'кей! Тут можно притормозить, — сказала Лоретт, выискивая глазами проволочный забор, где нужно было сделать поворот. Плотно сжав губы, она разглядывала заросшую бурьяном дорожку: только примятая трава свидетельствовала о том, что тут недавно проезжали какие-то машины.

— Здесь? — спросил он перепуганным голосом. — Но этот репейник поцарапает краску моего нового автомобиля! Может, остановимся и пойдем дальше пешком?

— Нужно будет пройти четверть мили! — начала было Лоретт, но, посмотрев на Уолли, пожалела его. — Мне кажется, что если мы напрямую пройдем по полю, а не поедем по дорожке, то сократим расстояние. Кроме того, наше появление будет неожиданным: они не сумеют вовремя нас обнаружить.

Уолли еще останавливал машину у обочины, когда Лоретт на ходу выпрыгнула из автомобиля и направилась через поле бурьяна, обеими руками отгребая высокую траву. Вскоре они добрались до старого дома. Подходя к нему, оба увидели голубой автомобиль Белинды, но самой ее нигде не было видно. Лоретт бросила на спутника взгляд через плечо.

— Вот это место, — прошептала она, — но я не вижу Белинды…

Положив ладонь на рукоять пистолета, Уолли пошел вперед. Лоретт немного отстала. Низко наклонившись и раздвигая плотную стену сорняков, они подошли к окнам бывшей спальни. Уолли заглянул в первое же окно. Рядом с его головой выросла голова Лоретт: ей уже заранее становилось нехорошо от того, что она могла увидеть внутри. Но там все было точно таким же, как и прежде — вплоть до валявшихся на полу ржавых банок.

— Давайте зайдем сзади… — прошептала Лоретт.

Уолли пошел впереди, она — за ним. Когда она заглянула через окно в кухню, по спине у нее поползли мурашки: там, где раньше тянулась лишь цепочка следов, теперь их было очень много, и все они четко отпечатались в пыли. Но где же Белинда?!

— Ждите меня здесь! — приказал Уолли. — Я сейчас посмотрю, что там, в подвале.

Схватив его за руку, она умоляюще зашептала:

— Не оставляйте меня одну!

Дверь, ведущая в подвал, не очень-то манила ее, но мысль остаться в одиночестве возле этого страшного дома была куда более невыносимой.

Пожав плечами, Уолли направился к заднему входу в дом. Дверь заскрипела на ржавых петлях, когда он открыл ее. Если Белинда в эту минуту была в доме, то резкие звуки наверняка напугали ее до смерти. Лоретт, встав на цыпочки, медленно шла, держась за спиной Уолли. Следуя за ним к лестнице, ведущей в подвал, она терялась в догадках.

Уолли, вытащив фонарик, зажег его и направил луч в зияющую тьму подвала:

— Есть там кто-нибудь?

Никто ему не ответил.

— Белинда! Это Лоретт!

В подвале послышался шорох, и из темного угла выступила фигурка основательно перепачканной Белинды. Она крепко держала в руках палку — вероятно, в целях самообороны.

— Слава Богу! Почему вы ничего не крикнули, не предупредили меня до того, как осветили подвал фонариком?

Лоретт с Уолли непонимающе переглянулись.

— Но мы же только что пришли, — объяснил ей Уолли.

При свете фонарика они заметили, как Белинда сильно побледнела.

— В таком случае… — она нервно проглотила ком в горле, — …в таком случае кто же был здесь до вас?

Испугавшись, Лоретт подошла вплотную к Уолли, чуть не ткнувшись носом ему в спину.

— Когда это было? Давно?

— Где-то минут пять назад.

— Здесь, наверху, никого кроме нас не было. Наверное, тот, кого вы слышали, уже ушел.

Уолли начал спускаться по скрипучим ступенькам. Лоретт не отставала от него. Он поводил лучом фонарика по стенам, но в подвале никого не оказалось: лежали лишь старые газеты. Когда он вошел в соседнее помещение, Лоретт с Белиндой шли за ним буквально по пятам.

— Здесь никого нет! — заявил наконец Уолли. — Теперь посмотрю, что делается наверху, а вы подождите здесь.

И он ушел, оставив их вдвоем в темном подвале. Лоретт не знала в своей жизни более страшных моментов, чем те, которые ей пришлось сейчас переживать в этом темном подвале в ожидании выстрела, чьего-то шарканья, враждебного голоса… Но она слышала над головой лишь размеренные шаги Уолли и скрипевшие под его ногами половицы.

Наконец на верхней ступеньке лестницы появился он сам:

— Выходите. Если кто-то здесь и был, то давно уже ушел. Можно возвращаться в город.

Обе женщины поднялись по лестнице и вышли за дверь дома. Белинда молчала.

— Где ваш автомобиль? — наконец спросила она.

— Мы остановились около дороги, — сказала Лоретт.

— Тогда я подвезу вас.

Они втроем устроились в маленькой автомашине Белинды и, подъехав, высадили Уолли возле его нового автомобиля. Лоретт осталась с Белиндой.

— Я все еще дрожу, — сказала она неровным голосом.

— Вы дрожите! А что тогда сказать обо мне? Я сидела одна в этом проклятом подвале, когда кто-то находился в комнате у меня над головой!

Лоретт всю затрясло от одной мысли о такой ситуации. Они молча ехали несколько минут, пока к ней вернулось прежнее самообладание.

— Что, по-вашему, там происходит? — спросила она.

— Не знаю, но кто-то там явно обитает, используя этот старый дом в своих целях. Я уверена, что все это имеет отношение к тому, что произошло вчера в полицейском участке. — Она улыбнулась Лоретт. — Благодарю вас за смелость, за то, что вы все же приехали, чтобы спасти меня. В этом подвале я, нужно признаться, сильно сдрейфила. Как вы думаете, кто там был до вашего приезда и куда он девался?

Лоретт все еще бил озноб.

— Понятия не имею. Я рада, что не столкнулась с ним.

И они обе замолчали до конца поездки. Затормозив возле дома Лоретт, Белинда увидела на дорожке грузовичок телефонной компании.

— Наконец-то! — воскликнула Лоретт, заметив его. — Надеюсь, они решат проблему со счетами.

— А что случилось?

— Телефонная компания хочет содрать с меня приличную сумму за междугородные переговоры. Но я никогда не звонила в Нью-Йорк!

— М-да… — на лице Белинды появилось задумчивое выражение. — Может, и это связано с тем, что происходит в городе?

— Не знаю, какая здесь может быть связь. — Лоретт вышла из машины. — Но постарайтесь больше не лезть на рожон, — сказала она с притворной суровостью, а потом с искренней предупредительностью добавила: — И никогда больше не возвращайтесь к этой развалюхе!

— Не беспокойтесь, больше я туда не поеду.

Белинда, помахав Лоретт рукой, отъехала.

Телефонист, невысокий человек с песочного цвета волосами, стоял возле своего грузовичка. Он уже собирался уезжать, когда к нему подошла Лоретт.

— Ну, выявили что-нибудь подозрительное?

— Нет, никто не прикасался к вашей линии на этом конце. — Он озадаченно почесал голову. — Сдается мне, что звонки были сделаны из вашего дома.

Лоретт помрачнела: в свете всего происходящего Белинда, может быть, и права, связывая эти загадочные звонки с какой-то тайной… От мысли, что неизвестный чужак регулярно наведывается в дом дедушки, Лоретт покрылась гусиной кожей.




Джефф вернулся домой только к полуночи. Он так устал, что задремал, держа в руках бутерброд с сыром, который купил в кофейне. Наконец, положив его в холодильник, он лег в постель.

Но никак не мог заснуть. Подушки хранили запах духов Лоретт и ее тела. Несмотря на усталость, Джефф все ворочался при мысли о прошлой ночи. Осталась бы с ним Лоретт на всю ночь, если бы его не вызвали? Из-за своего старика, скорее всего, нет. Но он решительно отмел реальность ради своей разыгравшейся фантазии.

Отодвинув пахнущую жасмином подушку и закрыв глаза, Джефф вообразил, как было бы здорово, если бы он проснулся, а рядом с ним лежала Лоретт. Он знал, какой удивительно красивой она бывает по утрам. У нее будут зеленые, словно океан, глаза, и он станет по очереди целовать их, ее шелковистые бровки, будет пальцем прикасаться к ее веснушкам, осыпавшим, как цветочная пыльца, щеки Лоретт. Он представлял, как она ему улыбнется, как потянется словно ленивая кошечка… А потом Они займутся неистовой любовью. Потом снова все будет тихо-тихо… Потом страсть воскреснет с новой силой… Ворочаясь в постели, Джефф громко рассмеялся. Да, все это только фантазии, но ведь он всего лишь обычный человек, а не какой-то там супермен! Но ему хотелось сделать все, чтобы добиться расположения Лоретт.

Улыбка исчезла с его лица. Как знать, может, прошлая ночь и была его единственным шансом, чтобы вернуть Лоретт? Сегодня она обратила его внимание на то, что ее беспокоит. «Понятно, что ее брак не удался, — кисло скривив физиономию, думал Джефф, — но ведь я не ее муж! Неужели Лоретт настолько недалекая, что считает всех мужчин одинаковыми, неужели и в самом деле приняла решение больше никогда не сближаться ни с одним из них? Но даже когда она старалась держать дистанцию, глаза ее говорили совершенно о другом. Она казалась такой одинокой, такой неуверенной в своих силах… Лоретт желала моих прикосновений — и в то же время робко отстранялась от меня».

В характере Лоретт противоречия настолько перепутались, что ему не хотелось думать о них сейчас, не хотелось подвергать их анализу. И Джефф, оставив все самокопания, заснул.




Когда на следующее утро он пришел в участок, Бёррис держал в руках телефонную трубку.

— Это из лаборатории, — объяснил ему крепыш, — они получили кое-какие результаты.

Стокуэлл остановился, направляясь к автомату с кофе.

— И что они там нашли?

— Некоторые из отпечатков пальцев наши, но имеются и такие, которых нет у нас в картотеке. Нужно все проверить вместе с ФБР: может, они есть в их картотеке.

— Скорее всего, они именно там и должны быть! — убежденно подтвердил Бёррис. — Здесь речь идет не о дилетантах, а о профессионалах.

Согласен с тобой, — сказал Джефф, решительно забарабанив пальцами по столу. — Если это не дилетанты, то, вероятно, они в свое время уже сидели в тюрьме и наверняка поддерживают контакты с теми, кто сейчас там.

Как бывший детектив, он отлично понимал, что большинство преступлений удается разоблачить с помощью осведомителей. В Локэст-Гроуве таких помощников было мало, но Джефф знал кое-кого в Мемфисе, и был уверен что его поездка туда может принести плоды. Может, кто-то что-то и знает и заговорит, если как следует к нему подойти… Во всяком случае, не грех попытаться.

Занимаясь этим делом, он к тому же мог воспользоваться возможностью пополнить компьютерную картотеку здесь, в Локэст-Гроуве, с помощью специалистов из Мемфиса, которые могли бы выдать ему кое-какую ценную информацию. Туда вместе с ним могла бы съездить и Лоретт, поговорить там с компьютерщиками, пока он будет возиться со своими «старыми приятелями» за решеткой. Вот и повод им побыть вдвоем и как следует обо всем поговорить…

«Но как убедить ее в этом?» — думал Джефф. И вдруг его осенило. На губах его заиграла улыбка: он принял окончательное решение.




11


На следующее утро Лоретт, войдя в контору, была преисполнена решимости быть вежливой, но недоступной для Джеффа. По пути к своему столу она мимоходом улыбнулась Уолли: ее чувства к нему сильно изменились после того, как он вчера съездил с ней на помощь Белинде. Уолли заморгал как сова и снова углубился в работу. Стокуэлл, еще один полицейский в комнате, проявил к ней больше дружелюбия.

— Хэллоу, Лоретт, ты сегодня здорово выглядишь! — сказал этот долговязый.

Она оглядела свой темно-бордовый блейзер и широкую белую юбку.

— Мерси за комплимент.

В тот момент, когда Лоретт вводила в компьютер новую программу, в комнату вошел Джефф.

— Привет, — поздоровался он с ней абсолютно безразлично и повернулся к Уолли. — Отправляйся-ка ты на склад и составь там опись. Нужно выяснить, что они с собой прихватили.

Лоретт подозревала, что у Джеффа сейчас все кипело внутри — ведь если бы Уолли добросовестно исполнял свои обязанности, им уже давно было бы известно, чего на складе не хватает.

Джефф вышел из комнаты, бросив еще один ледяной взгляд в ее сторону. «Хорошо, — скривившись, подумала Лоретт, — сегодня, выходит, не стоит укреплять самооборону, чтобы пресечь его страстные поползновения и мольбы». Ей показалось, что сегодня Джефф не проявлял к ней никакого интереса.

«А этого мне только и нужно», — убеждала она себя. Чтобы не думать больше о Джеффе, она уделила все внимание компьютеру. Теперь, когда информация о преступности была полностью переведена на дискеты, она продолжала работать над самым интересным досье. Час спустя вернулся Джефф.

— Я связался с лабораторией ФБР, — сообщил ему Стокуэлл. — В их картотеке тоже нет этих таинственных отпечатков.

— Гм… — Джефф просмотрел несколько лежавших у него на столе формуляров. Не отрывая от них глаз, он крикнул Лоретт:

— Послушайте, я еду в Мемфис выяснять личности наших грабителей. Думаю, что вам тоже было бы полезно прокатиться туда, чтобы поговорить со специалистами по компьютерам в местном управлении полиции.

Его предложение застало ее врасплох. Разве он не расслышал того, о чем она ему сказала вчера?

— Мне не нравится эта идея.

Джефф все еще изучал какую-то официальную бумагу.

— Почему? — спросил он, не поднимая глаз.

— Ну, я… — Лоретт, замолчав, бросила беспомощный взгляд на Стокуэлла, который слышал все до единого слова. Здесь, конечно, не место обсуждать их личные взаимоотношения, но Джефф, напротив, казалось, не ощущал никакой неловкости.

— Почему? — повторил он. — Вы очень заняты? — Внутренне закипая, он перешел на вторую страницу текста и продолжал молча читать.

— Не совсем. — Откашлявшись, Лоретт осторожно взглянула на Стокуэлла. Несомненно, Джефф понимал, что их разговор все слышат. Не могла же она в присутствии Стокуэлла сказать ему, что не желает ехать потому, что все это опять закончится постелью, а этого она как раз и не хотела!

Наконец Джефф поднял на нее глаза. Брови его поползли вверх и он, казалось, был обескуражен ответом.

— Так почему вы не можете поехать? Мы проведем там день, не больше, и я смогу тем временем раздобыть нужную информацию. — Он всем телом подался в сторону компьютера. — А вы сможете настроить вашу машину так, чтобы она работала не хуже компьютеров в Мемфисе. Тем самым вы окажете нам большую услугу, прежде чем уедете отсюда.

— А-а… — только и смогла сказать в ответ Лоретт: больше ей в голову ничего не пришло. Джефф говорил о ее предстоящем отъезде так спокойно, словно обсуждал прогноз погоды. Она не была готова к такому повороту событий. Джефф, который затащил ее к себе в постель, который так ласкал ее, так обнимал, теперь выказывал ей полное безразличие! Перестав ориентироваться в столь новом для нее развитии сюжета, Лоретт никак не могла собраться с мыслями.

Джефф опять зашелестел бумагами.

— Слушайте, я, конечно, не могу вас заставить, и у меня сегодня еще много работы. Мне казалось, что лучше будет отправиться в Мемфис сегодня вечером и остаться там до пятницы. — Он нетерпеливо посмотрел на часы, давая ей понять, что он человек очень занятой, которого задерживает некто, у кого нет никаких важных дел. — Если вы поедете, то тем самым окажете управлению большую услугу.

«Вряд ли такие слова можно услышать от пылкого любовника, настаивающего на поездке с ним любимой! Но, с другой стороны, разве не опасно провести с ним два дня?» — думала Лоретт. Потом ей в голову пришла счастливая мысль: именно в Мемфисе она могла бы зайти в агентство по трудоустройству, чтобы подыскать себе подходящую работу. Но Лоретт все еще пребывала в нерешительности, покусывая нижнюю губу. Бросив еще один выразительный взгляд на часы, Джефф застучал ногой по полу. Весь его вид говорил о том, что перед ней человек, у которого полно дел и который из-за нее вынужден лишь зря терять свое драгоценное время.

Ошеломленная Лоретт, пригладив руками волосы, уставилась на потухший экран компьютера. Правда, она вроде как сама хотела порвать все отношения с Джеффом, но ее уязвляла такая быстрая утрата его интереса к ней. Лоретт теперь понимала, что не представляет из себя ничего особенного, если он смог так быстро охладеть к ней. Или же он настолько увлекся своей работой, что совершенно забыл о ее присутствии — точно так, как это делал ее бывший муж Стэн…

Стокуэлл теперь смотрел на них с нескрываемым любопытством.

— Нельзя ли обсудить это за чашечкой кофе? — предложила Лоретт.

Джефф нервно посмотрел на часы.

— Думаю, что можно, но только побыстрее.

Получив такое «милое» согласие, она встала, и они вместе отправились в ресторан, где заказали по чашке кофе. Наливая себе сливки, она наблюдала за ним из-под густых ресниц.

— Мне очень интересно узнать, почему ты так странно ведешь себя со мной… — робко начала она.

— Как так? — Он размешивал ложечкой сахар. Его карие глаза внимательно изучали Лоретт. Либо он на самом деле не понимал, о чем она говорит, либо он действительно был прекрасным актером.

Лоретт осторожно продолжила:

— Когда вчера вечером мы разговаривали с тобой, у меня сложилось впечатление, что ты хочешь, чтобы мы остались друзьями… хорошими друзьями.

— Да, ты права. Хочу.

Лоретт, чтобы укрепить свои силы, отхлебнула глоток бодрящего напитка.

— Я имею в виду — очень хорошими друзьями. — Лоретт не могла при посторонних произнести «любовниками», но чувствовала, что это слово незримо витало над ними, оно почти во всеуслышание заявляло о себе.

На лице Джеффа постепенно проявлялось понимание.

— Так, теперь я вижу, куда ты клонишь. — Он широко улыбнулся проходившей мимо официантке и снова посмотрел на нее. — Теперь давай все сразу же расставим по своим местам. Мне необходимо съездить в Мемфис по делам. Надеюсь, ты не считаешь меня трусливым слабым парнем, который выдумал подходящий предлог, чтобы поехать вместе с тобой только ради того, чтобы быть с тобой рядом.

От такой интерпретации ее мыслей Лоретт стало стыдно: ведь она и в самом деле так думала.

— Я хочу взять тебя с собой туда только затем, чтобы ты там встретилась с местными компьютерщиками. Это нам очень поможет в работе. Когда ты уедешь отсюда, мы сможем подыскать на твое место такую же толковую девушку, поэтому сейчас мы имеем единственную возможность получить от тебя последнюю действенную помощь, — закончил он, широко улыбаясь.

Уже во второй раз Джефф заводил разговор о ее отъезде, и Лоретт не могла понять, что у него на уме. С насмешливой улыбкой она анализировала поведение женщины, стремящейся установить между любовником и собой почтительную дистанцию. Любой, конечно, было бы неприятно услышать от него столь резкие слова… Ну и пусть, пусть ее самолюбие понесло урон от того, что он вот так легко смог взять и отстраниться от нее, но конечный итог их взаимоотношений будет непременно таким, какого захочет она!

— Кроме того, — продолжал Джефф, переходя к практической стороне дела, — ты здесь по сути работаешь за «спасибо». Теперь же тебе по крайней мере оплатят эту поездку. — Он снова бросил короткий взгляд на часы.

Все его доводы выглядели довольно невинными. В любом случае Джефф не был человеком, способным насильно овладеть женщиной в мотеле… Если что-нибудь и могло бы между ними произойти, то лишь по обоюдному согласию. А впрочем, ничего не должно произойти вообще — ведь это была чисто деловая поездка!

Лоретт снова подумала о представившейся ей возможности зайти в агентство по трудоустройству и кивнула:

— Хорошо. Я поеду.

— Отлично! Я все устрою и сообщу тебе детали попозже. — Поднявшись, он положил на столик деньги за кофе. — Мне ужасно не хочется убегать от тебя, но у меня еще куча дел.

Джефф вышел из ресторана, и Лоретт пришлось в одиночестве допивать свой кофе.

Вечером того же дня Лоретт с Джеффом поднялись на борт самолета в местном аэропорту, и пилот Сесиль Хиггинс доставила их в Ноксвилл. Джефф разглядывал с высоты туманные долины и голубые отроги Аппалачей. В небольшом самолетике из-за рева моторов разговаривать было практически невозможно. В Ноксвилле они пересели на самолет гражданской авиалинии, который доставил их в Мемфис. Во время полета Джефф дружески беседовал с Лоретт на всякие незначительные темы. Подъезжая к мотелю во взятом напрокат автомобиле, он вел себя с таким хладнокровием, что трудно было понять истинное состояние его души.

— Здесь Миссисипи славится своими крутыми обрывистыми берегами, — заметил он деловым тоном.

— Да, я вижу… — прошептала Лоретт.

Джефф ощущал ее сдержанность, словно Лоретт все еще сомневалась в правильности принятого ею решения поехать сюда с ним, а потому оживил свой бесстрастный рассказ выкладками по истории Мемфиса. Когда они подъехали к мотелю, он прервал свою лекцию.

Джефф и Лоретт остановились в разных комнатах. Он донес ее чемодан до двери и поставил в коридоре.

— Встретимся через полчаса и сходим пообедать, хорошо? — сказала Лоретт, стараясь не смотреть на него.

— Хорошо.

Когда она скрылась за дверью своего номера, Джефф удовлетворенно потер руки и громко, с облегчением вздохнул. Его номер находился рядом, через две двери. Во время полета он старательно избегал запаха ее жасминовых духов и не смотрел в ее зеленые, словно весенний лес, глаза. Однажды ему даже пришлось преодолеть соблазн, чтобы не положить руку ей на колено, когда их ноги случайно соприкоснулись.

Как странно: всего месяц назад Лоретт Хейли была только девчонкой из его далекого детства. Когда он раньше вспоминал о ней, то делал это лишь под гнетом давних, далеких воспоминаний. Теперь же он не мог думать ни о ком кроме нее, и это не было простой данью памяти.

Ее, казалось, всю обволакивало наэлектризованное, намагниченное пространство. Когда Джефф попадал в его пределы, его неудержимо притягивало к Лоретт. Когда она смеялась, по его телу прокатывалась волна удовольствия; когда Лоретт была в дурном настроении, все у него внутри переворачивалось; когда она заводила разговор о своем отъезде, он мрачнел и чувствовал себя окончательно выбитым из колеи. Прежде он никогда не влюблялся, но для описания его нынешнего состояния достаточно было лишь одного этого слова — любовь. Но он понимал, что тут же проклянет себя, если даст ей это понять: она взбрыкнет словно перепуганный жеребенок и унесется от него прочь. Поэтому ему приходилось действовать очень осторожно, отмечая ее реакцию на каждый его шаг.

Толкнув ногой дверь в свой номер, он вошел и бросил ключи на стол. Потом положил чемодан на кровать. Немного подумав, он решил не менять своих твидовых брюк и полосатой бело-коричневой рубашки: вполне подходящая одежда для обеда в ресторане. В этом городе было полно дорогих, шикарных ресторанов, все они были такими заведениями, куда мужчина мог пригласить женщину, чтобы произвести на нее соответствующее впечатление. Но он не хотел пустой помпезности в отношении Лоретт, и потому пригласил ее пообедать в обычный, скромный придорожный ресторанчик. Причесав волосы, похлопав горячей салфеткой по лицу и посмотрев на часы, Джефф помедлил минуты две, чтобы немного опоздать, и только после этого направился к двери ее номера. На его стук раздалось певучее «войдите». Когда он открыл дверь, Лоретт, вдевала в мочку уха золотую сережку колечком. Она сняла свой изрядно помятый дорожный костюм, и теперь на ней было желтое платье «джерси», плотно облегавшее все ее соблазнительные формы. Туфли на высоких каблуках подчеркивали стройность ее ног, на губах поблескивала свеженаложенная помада.

Джефф старательно пытался скрыть свое восхищение.

— Я решил, что мы просто перейдем через дорогу, — кивнул он в сторону дорожного ресторана.

Лоретт посмотрела в том же направлении — «Ах вот оно что!» — и была сильно разочарована.

— Ну, как тебе это нравится? — весело поинтересовался он.

— Превосходно! — ответила Лоретт без всякого энтузиазма.

Перед ближайшим светофором они перешли улицу, вошли в ресторан, заняли ближайший к выходу кабинет и принялись изучать пластиковую карту меню.

— Я хочу заказать телятину, — решил Джефф.

— Я тоже, — сказала Лоретт без особого интереса, отложив в сторону меню. — Ты намерен посетить своих старых друзей в городе?

— Я посвящу этому в основном завтрашнее утро. Нам придется встать пораньше. Ты сможешь поговорить с главным программистом управления, а я весь день буду занят встречами с нужными людьми.

— У тебя уже со всеми назначено свидание? — спросила Лоретт.

Джефф улыбнулся.

— А зачем мне назначать свидание с нужными людьми? У тех, кого я намерен посетить, полно свободного времени! Они все сидят в тюрьме.

Лоретт не скрывала своего изумления:

— Ты же, кажется, собирался получить информацию о тех двух, что захватили ваш участок!

— Совершенно верно, и именно там мне, если повезет, удастся все разузнать. — Ему было приятно обсуждать с ней абсолютно нейтральную тему.

Лоретт, склонив голову набок, отнеслась к этому факту с наивностью, свойственной, пожалуй, только ребенку:

— И ты думаешь, заключенные тебе что-нибудь расскажут?

Джефф пожал плечами.

— Все зависит от того, кто станет моим собеседником и что я предложу ему взамен. Некоторые из них мои знакомые, даже приятели, а с некоторыми можно пойти и на сделку.

— Ты заключаешь сделки с преступниками?! — Лоретт широко открыла свои зеленые глаза: ее, казалось, приводил в ужас и одновременно очаровывал такой подход к юриспруденции. — А законно ли это?

— Нет. Министерство юстиции должно давать свое «добро» на каждую подобную сделку, но я, несомненно, могу заступиться за любого из них, кто будет со мной словоохотлив.

Она наклонилась вперед, и желтое платье плотно облегло ее напрягшуюся пышную грудь. Джефф сделал вид, что этого не заметил.

К ним подошла официантка, приняла заказ и бесшумно удалилась. Когда она вернулась, Лоретт сидела обхватив ладонями подбородок и внимательно слушала Джеффа.

— Я вообще-то об этом никогда не думала, но могу побиться об заклад, что в профессии полицейского немало интересного.

— Да, в ней есть свои притягательные стороны, — согласился Джефф.

— А ты испытывал особую гордость, когда был детективом в этом большом городе?

— Только иногда, — ответил Джефф не кривя душой. — Но сейчас я вполне счастлив работать и в Локэст-Гроуве. Правда, я всегда могу вернуться в Мемфис, если захочу, или отправиться куда-нибудь еще.

Он говорил правду: Джефф пользовался хорошей репутацией, и управление полиции в Мемфисе не хотело с ним расставаться.

Лоретт со все большим любопытством изучала его.

— А как тебя ранили? Тебе неприятно говорить об этом, да? — добавила она с тревогой в голосе.

— Что ты, вовсе нет! Это очень простая история. Меня вызвали расследовать одно убийство. Когда я прибыл на место преступления, убийца прятался в кустах. Было уже темно. Он выскочил и нажал на курок. Я увидел яркую вспышку выстрела, но не сразу осознал, что ранен, — только почувствовав острую боль в ноге.

В ее зеленых глазах светилось сочувствие:

— Какой ужас!

Джефф пожал плечами.

— Несмотря ни на что я выжил. Но многим не так повезло, как мне. И вероятность того, что в тебя будут стрелять, зависит от состояния дел с преступностью на охраняемой тобой территории — правда, только если ты настоящий полицейский.

— В таком случае тебе нужно бросать свою работу! — с чувством сказала Лоретт. — Зачем тебе так рисковать жизнью?

— Нет, ты не все понимаешь. — И Джефф попытался объяснить ей, что помощь людям всегда была для него главным и что на каждого негодяя приходится значительно больше хороших людей, которых кому-то нужно защищать.

— Ты просто удивишься, насколько хорошо я все это понимаю! — воскликнула Лоретт с веселым смехом. — Это твоя любимая работа, и она всегда у тебя будет на первом плане. Ведь даже после того, как тебя подстрелили, ты от нее не отказался!

Джефф нахмурился: Лоретт, судя по всему, воспринимала как личное оскорбление его одержимость работой. Он с тревогой наблюдал за ее насмешливо обстреливающими его зелеными глазами. «Ты просто молодец, Мюррей, — сардонически похвалил он себя. — Ты не только сумел все скрыть за бесстрастной маской, но даже заставил Лоретт рассердиться». Когда появилась официантка, Джефф тактично постарался все уладить и представить в более радужном свете.




12


Когда на следующее утро Лоретт вышла из своего номера в мотеле, она увидела Джеффа. Он стоял возле бассейна спиной к ней.

— Доброе утро! — крикнула она ему. Лоретт раскаивалась в том, что вчера продемонстрировала откровенно пренебрежительное отношение к его работе, и сейчас была намерена весь день быть с ним крайне обходительной.

— Привет! — Джефф повернулся к ней.

Он засунул руки в карманы брюк своего рыжевато-коричневого костюма. Ветер развевал его каштановые волосы, а губы Джеффа раскрылись в какой-то загадочной полуулыбке. В сущности, он был похож на фотомодель мужского журнала «Джентльмены со всего света». «Боже, ну разве можно быть таким необыкновенно притягательным?!» — с отчаянием подумала Лоретт.

— Ты готова? — спросил он. — Мы можем позавтракать в кафетерии полицейского управления.

— Мне все равно, — откликнулась она: там, конечно, не могло быть менее комфортабельно, чем в том неописуемом ресторанчике, где они обедали накануне.

Они сели во взятый напрокат автомобиль и вскоре попали в поток оживленного в утренние часы уличного движения. Всю дорогу Джефф продолжал начатую вчера лекцию по истории Мемфиса, и Лоретт покорно слушала ее.

Через несколько минут они припарковались у нового комплекса административных зданий.

— Прибыли, — сказал Джефф. — Я провожу тебя и познакомлю с Крисом Уитни — это здешний компьютерный кудесник. Ты поговоришь с ним, а я тем временем съезжу в тюрьму.

Лоретт вышла из автомобиля. Пройдя через широкие двери, они зашагали по длинному коридору полицейского управления. Повсюду с озабоченным и суровым видом сновали мужчины и женщины в штатском и в полицейской форме, с кобурами на бедрах.

Наскоро перекусив в подвале управления в кафетерии, они поднялись в центр по обработке информации, где их радушно встретил крупный мужчина в очках и с робкой застенчивой улыбкой.

Стоя посредине современного сияющего чистотой кабинета, Джефф представил их друг другу.

Она улыбнулась: темно-синий пиджак Криса Уитни мешковато свисал с его сутулых плеч. На шее у него болтался помятый галстук, а на рубашке не хватало пуговицы. Но он ей сразу же понравился!

— Лоретт, — весело заметил Джефф, — знает буквально все о компьютерах! Она запросто собирает и разбирает их с помощью отвертки.

— Ну уж ты преувеличиваешь! — запротестовала Лоретт, улыбаясь.

Сегодня Джефф был в прекрасном настроении. Он чувствовал себя здесь счастливым словно мальчишка на каникулах — может, ему и правда втайне хочется на работу в это крупное полицейское управление? Ее вдруг поразила одна мысль: как, в сущности, мало она знает о его мечтах, о его планах на будущее… Они часто бывали вдвоем, но никогда не говорили о том, что сейчас возбуждало ее любопытство.

Крис обернулся к Джеффу.

— Ты долго собираешься торчать здесь и мешать нам?

— Прошу не выпирать меня так грубо! Я и сам уйду через минуту-другую. — И, повернувшись к Лоретт, он сказал: — К полудню вернусь.

Когда Джефф вышел, Лоретт с Крисом устроились за небольшим рабочим столиком.

Проработав до половины одиннадцатого, они сделали перерыв, спустившись в кафетерий, где выпили по чашечке кофе с пирожками.

Крис внимательно изучал обрывки нитки на рубашке в том месте, где когда-то была пуговица.

— Так вам нравится эта работа? — спросил он. — Я имею в виду работа, связанная с полицией.

Лоретт подула на дымящийся кофе.

— Да, нравится, — честно призналась она, — но я занимаюсь ею временно. — Она посмотрела на его детски наивное лицо с маленькими очками на переносице и решила пойти дальше в своих признаниях: — Когда мы вернемся в ваш кабинет, мне хотелось бы позвонить агенту по трудоустройству и попросить о встрече. Он не скрывал своего удивления:

— По-моему, Джефф будет очень сожалеть, если вас потеряет.

Лоретт пыталась смахнуть крошки пирожка с пальцев:

— Когда я организую работу компьютерной системы в Локэст-Гроуве, он найдет мне замену.

— Но он все равно будет сожалеть о вашем отъезде! — с упрямой улыбкой сказал Крис.

— Может быть.

И все же если она не уедет из Локэст-Гроува, ее чувства так безнадежно запутаются, что она больше никогда не сможет самостоятельно принять ни одного здравого решения.




Джефф позвонил ровно в полдень и сообщил ей, что едет в тюрьму штата и они встретятся только за обедом.

— Эта поездка, — заметил он, — будет скорее всего напрасной тратой времени.

Ему так ничего и не удалось выяснить в разговоре с преступниками, сидящими в тюрьме округа, и это его немного обескуражило.

Когда он приехал в тюрьму штата, надзиратель проводил его по длинному коридору в самый его конец, остановился перед стальной дверью и открыл ее.

— Привел тебе собеседника, Риччо.

Заключенный средних лет в серой тюремной робе посмотрел на него с видом отшельника, забывшего, как выглядит живой человек.

— Это Мелвин Белли?

— Нет, губернатор прислал тебе личное помилование, — бросил тюремщик.

Джефф вошел в камеру.

— Привет, Риччо. Как жизнь?

Надзиратель закрыл за ним дверь.

— Крикните, когда захотите уйти, — сказал он Джеффу и зашагал прочь по длинному коридору.

Риччо оглядел Джеффа с головы до ног.

— Слушайте, разве передо мной не Мюррей Великолепный?

Риччо был не особенно крупным, но коренастым, а тяжелые челюсти придавали ему мрачный вид коротконогой ищейки. Сейчас он улыбался, и эта улыбка молодила его. Хлопнув Джеффа по плечу и смачно выругавшись, он указал на опущенную от стены койку с матрацем.

— Прошу на трон королевы Анны! К сожалению, остальная мебель на реставрации. — Смахнув с матраца карты, Риччо сел рядом.

— Я читал в газетах о вашем городишке, — сказал заключенный, — где на ваших людей нападают прямо в участке.

— Вот об этом я и пришел поговорить с тобой, — сказал Джефф. — Тебе что-нибудь известно об этом дерзком нападении?

Вытащив пачку сигарет, Джефф стал перебрасывать ее на ладони. Риччо с хитрым видом наблюдал за ним.

— Все зависит от того, насколько дорога вам подобная информация.

Джефф, подбросив пачку, тут же парировал:

— Все зависит от того, сколько тебе известно.

— Через две недели я предстану перед советом по поручительству. Насколько вы сможете улучшить мою характеристику?

Джефф рассмеялся.

— А насколько она плоха? Можешь не отвечать. Я бы замолвил за тебя словечко, если бы ты рассказал мне что-нибудь из того, что может меня заинтересовать.

Риччо с заговорщицким видом подался вперед и тихо произнес:

— Вы ведь не очень много знаете об этом ограблении, а?

«Да, это так», — вынужден был молча признать Джефф. Он надеялся, что Риччо снабдит его нужной информацией, если только тот не хотел схитрить и получить кое-какие выгоды для себя просто так, за здорово живешь.

— Что тебе известно об этом?

— Их было двое, вооруженных автоматами. — Риччо осторожно озирался, словно доверял важный пентагоновский секрет русскому шпиону.

— Обо всем этом написано в газете, — напомнил Джефф.

— Да, знаю, но здесь есть и такое, что вам не известно: награбленное уходит в Нью-Йорк.

Джефф мгновенно напряг все внимание:

— О чем идет речь? О каком товаре?

— Точно не знаю. Моим информаторам пока тоже ничего об этом не известно, — добавил Риччо. Он выпятил грудь от сознания собственной важности. — Но здесь есть и еще одно: с этой переправкой связан посредник из ваших.

У Джеффа отвисла челюсть, и он уставился на заключенного:

— Ты имеешь в виду, что кто-то из полицейского управления..?

— Вот именно! — Риччо самодовольно ухмыльнулся. — Сэр, если на человеке полицейская форма, это не значит, что ему нужно слепо доверять! — Он испытывал такое наслаждение от подобного заявления, что даже повторил его еще раз.

— Ты знаешь этого посредника? — спросил Джефф.

Риччо отрицательно покачал головой:

— Нет. Я знаю только, что он существует.

Джефф молча размышлял над его словами. Вполне возможно, конечно… Но он изо всех сил сопротивлялся, он не был готов примириться с мыслью, что один из находящихся в его подчинении людей — преступник.

— Ты в этом уверен?

Риччо его подозрение оскорбило.

— Когда взяли Пятый национальный банк в Ноксвилле — кто вычислил птичку по полету? Риччо! Когда подстрелили старика Пэппи Джованни на улице в Нашвилле — кто навел полицейских на преступника? Опять Риччо! Если бы не я, ваши ребята вообще не раскрыли бы ни одного преступления! — С мрачным видом он прислонился спиной к стене, сложив руки на груди.

Джефф засмеялся:

— Ты не слишком-то скромничаешь, Риччо!

— Можете смеяться сколько влезет, но я — единственный человек, которому всегда все известно!

Джефф не отрицал, что у Риччо имелись свои связи и он обычно был в курсе событий, происходящих на воле, даже тогда, когда сидел за прочными тюремными стенами и железной решеткой. Конечно, тюрьма — не очень надежное место для таких как он, но где же взять идеальные места заключения…

— О'кей, Риччо, премного благодарен. Ты оказал мне большую услугу. При выходе поговорю о тебе с надзирателем.

Риччо поднялся вслед за Джеффом.

— Когда увидите его, скажите, что еда здесь никуда не годная, а хлеб жутко крошится.

Джефф позвал надзирателя. Тот явился спустя несколько минут и открыл камеру.

— Пусть поручит приготовление пищи малышке Джулии! — крикнул Риччо вдогонку Джеффу.

Джефф фыркнул.

— Хорошо, я все ему передам.

Риччо еще что-то кричал, не сводя глаз с Джеффа, размашисто идущего рядом с надзирателем по тусклому тюремному коридору к металлической двери, но Джефф не обращал никакого внимания на смехотворные просьбы Риччо и старался не вдыхать глубоко противные запахи тюрьмы. Он перебирал в уме людей, работающих в его участке в Локэст-Гроуве…

Да, как ни неприятно это признавать, но кто-то из них был соучастником вооруженных грабителей!




Добавив немного масла к печеной картошке, Лоретт аккуратно откусила кусочек. Они с Джеффом сидели в слабо освещенном ресторане, во внутренней отделке которого господствовали сюжеты на темы средневековой Англии. Она предложила ему посетить этот ресторан по совету Криса. Обслуживание здесь велось на высоком уровне, блюда были отменного качества, а старинная обстановка просто очаровывала их. После того как по его выбору Лоретт побывала в придорожной забегаловке, носившей гордое звание ресторана, она решила больше не доверять Джеффу в этом вопросе.

Джефф, казалось, был очень удивлен ее выбором, но все же согласился. И даже соответственно принарядился. Он и в самом деле выглядел чрезвычайно респектабельно в своем винно-красном пиджаке и белой накрахмаленной рубашке. Его каштановые волосы были расчесаны на косой пробор и лежали ровными гладкими волнами. Танцующее пламя свечи на столике всполохами освещало его темные глаза, которые тут же снова погружались в тень. Он являл собой вылитый портрет красавца-сердцееда.

Когда Лоретт, открыв ему дверь, увидела, насколько хорош Джефф, ей пришлось строго напомнить себе о том, что они находятся в служебной командировке. Но как только они сели во взятую напрокат машину, Джефф сразу стал каким-то далеким, мрачным, он нехотя, рассеянно отвечал на ее простые, ничего не значащие вопросы.

Вначале Лоретт это озадачивало, но теперь она ощущала, как внутри неодолимо закипает гнев. Скомкав салфетку, она резко подалась вперед:

— Послушай, если тебе здесь не нравится, так и скажи: мы тут же уйдем отсюда!

Джефф молча уставился на нее, а потом произнес:

— Ты о чем?

— О твоем просто невыносимом поведении! Я хорошо помню, что мы решили поддерживать чисто деловые отношения, но ведь любое деловое знакомство обязывает человека вести себя достаточно цивилизованно! Ты проявляешь ко мне полное безразличие с самого начала нашей поездки, а сегодня вечером ты ведешь себя просто бестактно!

Пламя свечи изогнулось в сторону Джеффа, и она увидела, как расширились от удивления его шоколадные глаза:

— Прости… Никак не думал, что ты так все воспримешь.

Но Лоретт лишь слегка смягчилась.

— Да, именно так ты и ведешь себя весь вечер! — проворчала она.

Он взъерошил руками волосы, нарушив с такой тщательностью уложенные волны. Теперь, растрепанный, он стал казаться менее сосредоточенным, не таким строго-официальным, как раньше.

— Все дело в том, что мысли мои заняты совершенно другим. Мне удалось кое-что выяснить об ограблении.

Она вмиг забыла о своей досаде:

— В самом деле?! Ну-ка выкладывай поскорее!

Их взгляды встретились.

— Если информатор не лжет, то кто-то из моих сотрудников замешан в подготовке этого ограбления.

Лоретт резко откинулась на спинку стула, словно ее сильно толкнули:

— Кто он?!

Джефф покачал головой.

— Не знаю. — И сразу посуровевшим тоном продолжил: — Но обязательно выясню! С сегодняшнего дня все без исключения мои сотрудники будут под подозрением.

Лоретт с минуту пыталась осознать сказанное. Испуганная, вновь ушедшая в глухую защиту, Лоретт пыталась отыскать нужные слова: ведь и она сотрудница Джеффа.

— Я… надеюсь, ты не подозреваешь меня… что я имею какое-то к этому отношение…

Неожиданно лицо его осветилось улыбкой и он рассмеялся:

— Нет, Лоретт, тебя я не подозреваю! Ты одна из немногих в этом мире, кому я целиком и полностью доверяю, Этти. И ты одна из них, кому я честно говорю об этом.

— Ах! — выдохнула Лоретт. Ей было приятно, что он так беззаветно ей доверяет, и она пробормотала: — Ты меня смущаешь… Я, конечно, не стою такого безоговорочного доверия.

Джефф мягко улыбнулся.

— Нет, стоишь. — Он не спускал с нее глаз, и ей не оставалось ничего другого, как все время смотреть в его бездонные карие глаза и чувствовать, как ею овладевает поток острых ощущений. При дрожащем свете свечи Лоретт могла разглядеть его густые ресницы, его тонко очерченные, словно у античной скульптуры, скулы, нежный изгиб его губ. Все в нем было совершенно, и она всем своим женским естеством ощущала не только его телесную красоту, но и благородство его души.

Ее решимость не допускать с ним никаких близких отношений давила на нее словно меховая шуба летом. Но стоило ей посмотреть на него, как она тут же поняла, что больше не нуждается в самозащите, и улыбнулась ему.

— Ну, ты закончила? — спросил Джефф.

— Да.

Он кивком указал на примыкающий к ресторану уединенный бар. В углу трое музыкантов наигрывали медленный вальс, а несколько пар танцевали на крошечном паркетном кругу.

— Хочешь потанцевать?

— Очень… — тихо ответила Лоретт.

Джефф поднялся и отодвинул ее стул. Она, не чуя под собой ног, грациозно проплыла к площадке и положила руку ему на плечо. Он, обняв, вовлек ее в круг танцующих, и они заскользили, отдаваясь воздушному ритму забытого танца.

Им, правда, не всегда удавалось двигаться в такт друг с другом и с музыкой, но какое это теперь имело значение? Когда кто-нибудь из них ошибался, они просто награждали друг друга улыбкой и продолжали танцевать, все сильнее прижимаясь друг к другу, исполняя собственную версию вальса. Сегодня она жила как в каком-то чудесном сне, и ничто не могло его прервать.

— Я очень рад, что ты провела этот вечер со мной, — прошептал ей на ухо Джефф. От его шепота у нее по спине пробежали теплые мурашки. — Мне так не хотелось проводить его в одиночестве.

— Я знаю.

Теперь Лоретт понимала, как потрясло Джеффа подозрение, что один из его сотрудников был в сговоре с преступниками, но, конечно, вполне осознавала, что он хотел остаться с ней наедине по гораздо более глубоким причинам, чем просто служебная неприятность; ее же собственные причины, по которым она стремилась побыть с ним вдвоем, были связаны с ее желанием не только что-то получить от него, но и отдать ему что-то свое.

Они молча танцевали, уловив наконец ритм танца. Теперь их тела кружились, четко выполняя каждое движение. Джефф поправил выбившуюся прядь ее волос, а она прижала ладонь к его затылку. Затем рука Джеффа скользнула на бедро Лоретт, где и осталась, обострив у обоих чувство притягательной близости. Они обменивались спокойными сокровенными улыбками.

Другие пары сходили с площадки, вновь выходили на нее, а Лоретт с Джеффом все кружились… Неужели перед ней тот самый мальчик, в которого она влюбилась еще девчонкой-подростком, когда ее только начинали интересовать тайны противоположного пола?! Сейчас ее охватили точно такие же будоражащие, перехватывающие дыхание чувства, как и тогда, в детстве, и она ощущала, что просто переполнена ими. Совершив с Джеффом несколько кругов вальса, она вдруг открыла для себя, что этот мальчишка, который когда-то вселял в нее почтительное восхищение, и взрослым мужчиной вызывает у нее точно такое же трепетное возбуждение.

Лоретт уронила голову ему на грудь. Что бы ни случилось сегодня ночью, пусть это будет. Больше она не станет противиться судьбе. Даже если ей придется наутро во всем раскаяться, пусть это будет, но ведь это будет только завтра… Сейчас же она хотела только одного: быть рядом с ним.

Руки Джеффа теперь лежали на талии Лоретт, а атласная ткань ее юбки шуршала, словно ветер шевелил листву. Взглянув на него, она увидела, как его глаза наполнились нежностью. Музыканты заиграли другую, быструю джазовую мелодию. Но они с Джеффом, не замечая этого, продолжали двигаться в ритме медленного вальса…




13


Остановив автомобиль перед входом в мотель, Джефф вопросительно обернулся к Лоретт. Она с большим удовольствием позволила ему обнять себя. Они нежно и неторопливо целовались, словно у них в запасе было полным-полно времени, чтобы утолить страсть. Они просто наслаждались каждым поцелуем, смаковали каждую ласку.

Его губы прильнули к ее устам в глубоком страстном поцелуе, потом коснулись ее нежной щеки и наконец задержались возле уха, которое стали нежно прихватывать. Джефф зарылся пальцами в мягкие волосы Лоретт, а она, поглаживая его ладонью по щеке, осыпала его страстными поцелуями.

— Войдем?.. — спросил он сдавленным от страсти голосом.

— Войдем! — живо согласилась она.

Они покинули машину, и Джефф повел ее к себе в номер. Когда он закрыл за собой дверь, комната погрузилась в кромешную тьму. Они вместе опустились на кровать, и ее голова очутилась на подушке. Лоретт увлекла его за собой. Он, накрыв губами ее рот, покрывал ее жадные сухие губы поцелуями. Она потеснилась на кровати, давая ему возможность лечь с нею рядом. Губы ее раскрылись, и он просунул между ними свой напряженный как струна язык. Несколько мгновений, а может, как им показалось, часов в комнате ничего не было слышно, кроме их бурного неровного дыхания.

Лоретт чувствовала, как восстает его мужское естество. Это было такое опьяняющее, такое острое ощущение, которого она не испытывала никогда! Лоретт чувствовала, как все сильнее напрягается тело Джеффа, а ее собственное, напротив, вдруг совсем обмякло, словно подавая ему заметный сигнал. Она страстно желала его, и ожидание заставляло нестерпимо трепетать все ее тело.

Руки Джеффа неустанно блуждали по ней, изучая ее шелковистую кожу на ногах, поднимая платье и обнажая дразнящие его своей гладкой упругой плотью бедра. Но он не снимал ни с нее, ни с себя одежду. Руки Лоретт скользили по тренированным мышцам Джеффа, следуя за каждым их изгибом; она ощущала его все набухающую плоть, но никак не могла оторваться от его губ, стараясь до конца испить всю сладость поцелуев.

Наконец ее рука задержалась внизу его живота, и Джефф еще порывистее, еще нетерпеливее задышал. Когда Лоретт, удовлетворяя свое женское нетерпение, пальцами обхватила его напрягшуюся плоть, он плотно привлек ее к себе, затем резко отпустил и встал с кровати. Джефф поспешно сбросил с себя одежду. Лоретт приподнялась было, чтобы тоже раздеться, но он, быстро повернувшись к ней, снова прижал ее к постели.

Затем Джефф заключил ее в свои объятия и осыпал поцелуями. Он завернул ей юбку и принялся ласково поглаживать ее бедра. У Лоретт перехватило дыхание. Она молча, с каким-то благоговейным страхом ждала, а ладони Джеффа проворно продолжали скользить вдоль ее бедер, и его намерения не вызывали у нее сомнений. Она ощущала, как словно бы тает ее тело, как оно становится податливым, мягким, не скрывающим своего страстного порыва. Даже когда на нее накатывала чувственная волна, Лоретт удивлялась, как это ему удалось всю ее поджечь изнутри всего лишь с помощью нескольких точно рассчитанных прикосновений, заставив распуститься все ее естество словно цветок.

Даже ее грудь затвердела и заныла — казалось, молила об облегчении, которое могло принести ей только его тело. Но она все ждала, откладывала момент окончательного слияния Она хотела почувствовать себя вполне созревшей для этого, распираемой от такого желания, которое могло лишить ее рассудка. А потом он проник в нее, и она сразу ощутила дивное, умиротворяющее чувство облегчения.

Но ему па смену пришел очередной приступ страсти. Теперь он, соединившись с ней, возбуждал внутри нее волны желания, но Лоретт знала, что это всего лишь прелюдия к той пронзительной до боли радости, которую ей еще предстояло испытать. Джефф приподнял ее, придвинул ближе к себе, словно она была совсем невесомой, как легкое перышко. Почему-то этот жест еще сильнее возбудил Лоретт. Прикосновения его мускулистых бедер, волосатой промежности возбуждали ее все сильнее. Лоретт ласково покусывала Джеффа за плечо, а его руки исполняли свой безумный танец: порой они, лаская, останавливались, затем продолжали свое целеустремленное движение. Возникшие где-то внутри нее острые ощущения были лишь отчасти физическими: ни один мужчина, кроме Джеффа, не смог так глубоко проникнуть к ней в душу и найти способ возбудить ее до такой степени, вызвать эту незабываемую волну изысканных эмоций. Джефф точно знал, когда нужно ускорить ритм своего проникновения в нее, а когда сделать паузу, чтобы довести ее до еще большего возбуждения, до грани экстаза. Джефф приподнимал ее, прижимая все ближе к себе, и она чувствовала, как утрачивает всякий контроль над собой. Темп движения их слившихся тел все ускорялся. Она крепко обняла его, ощущая игру мышц на его мощной спине. Лоретт хотела сказать ему, чтобы он не останавливался — вообще никогда! — но слова застряли в горле. От испытываемого блаженства у нее вырывались лишь приглушенные стоны. Вдруг Лоретт почувствовала, как он вошел в нее до болезненного упора, — и уже больше не ощущала себя на этой грешной земле, перенеслась в совершенно иной, неизведанный мир и затрепетала от сильнейшего экстаза.

Его рот ловил ее губы, и она страстно отвечала на его лихорадочные поцелуи, стараясь удержать его как можно ближе к себе, чтобы и он почувствовал тот взрыв удовольствия, который только что потряс ее всю. Перед ее глазами вспыхивал фейерверк красных, золотистых и голубых огней, озарявших окружающую темноту. Краски их были такими яркими, что ей показалось, будто она и в самом деле их видит. Лоретт была уверена, что в это мгновение Джефф испытывает тот же пульсирующий восторг. Она ощущала, как напряглось его тело, как оно затрепетало, все сильнее прижимаясь к ней. Спина Джеффа покрылась испариной.

Лоретт тоже все сильнее прижималась к нему, наблюдая, как гаснут яркие огни перед глазами, и вот сладостный круговорот движений постепенно прекратился, уступая место приятному томному отдохновению.

После того как они неохотно оторвались друг от друга, она продолжала спокойно лежать рядом с ним, обнимая его за шею, положив голову ему на плечо. Пронзительная и напоенная удовлетворением тишина была красноречивее невысказанных счастливых слов.

— Ну, теперь ты не сбежишь от меня? — наконец спросил Джефф своим бархатистым дразнящим голосом.

— А ты? Надеюсь, тебе сюда не позвонят? — парировала Лоретт, рассмеявшись.

— Нет. Но даже если и позвонят, я никуда от тебя не уйду.

Лоретт не знала, правду говорит он или лукавит, но ей было ужасно приятно это слышать. Она поцеловала его в грудь, потом прижалась к ней щекой.

— Неужели ты не думал об этом, когда просил меня поехать с тобой в Мемфис?

— У меня была лишь очень слабая надежда.

Лоретт с минуту размышляла над его словами. Потом забарабанила кулачками по его груди:

— Ты, негодяй! Ты ведь заверял меня, что речь идет только о деловой поездке!

Смеясь, Джефф перехватил ее руки.

— Я лгал, — признался он без тени раскаяния. — А впрочем, разве это не дело?

И он заглушил ее слова протеста, прильнув к ее устам в долгом страстном поцелуе. Оказывая ему лишь притворное легкое сопротивление, Лоретт ответила тем же, и они поцелуями начали борьбу совершенно иного свойства. Она протолкнула кончик своего языка у него между губ и с удовольствием ощутила, как он, застонав, еще сильнее прижал ее к себе. Руками Лоретт обхватила Джеффа за талию и потянула изо всех сил на себя. Он навалился на нее.

— А что если бы этого не произошло? — спросила она, ласково теребя волосы у него на затылке. — У тебя был готов альтернативный план?

— Ничего конкретного. Но я был готов к какому-нибудь хитроумному решению. Мне нравится, когда ты гладишь меня по спине, — добавил Джефф, подвигая ее свободную руку поближе к спине. — Так о чем я говорил?

— Ты говорил, что с помощью своих истинно дьявольских козней намеревался меня соблазнить и затащить к себе в постель. — Указательным пальцем она вычерчивала небольшие круги у него на спине.

— Но ведь я человек, и ничто человеческое мне не чуждо, — начал объяснять он ей притворно жалостливым тоном. — Неужели мне легко каждый день наблюдать за тобой, когда ты сидишь за компьютером, когда от тебя так соблазнительно пахнет духами… в этих облегающих твою стройную фигуру платьях, и в то же время отказаться от всяких, дьявольских замыслов? — Он осыпал ее беспорядочными поцелуями.

Лоретт вздохнула. Какой бы раздражающей правда ни была, она все же чувствовала, что обязана сказать ему обо всем.

— Сегодня — это сегодня, и все было чудесно, но я не могу дать тебе никаких гарантий на завтрашний день.

— Сейчас мне не до этого, я больше ничего не хочу, — хрипло отозвался Джефф, — мне достаточно только вот этого момента.

— И мне.

Лоретт поцеловала его в живот, ощутив привкус солоноватого пота. Она обняла его обеими руками за плечи, ощутив его бархатистую кожу, и это прикосновение сразу возбудило ее. Все в Джеффе ее возбуждало. Все ее тело страстно жаждало его тела: это была почти патологическая потребность.

Подняв голову, Лоретт нашла его губы. Они быстро прикоснулись друг к другу, потом разомкнули объятия и снова жадно прильнули. На сей раз, когда его руки стали ласкать ее тело, его прикосновения показались ей более грубыми и более требовательными. Лоретт все понимала. Она чувствовала такое же едва сдерживаемое желание, словно их первое соитие было лишь прелюдией к другому, более огненному, более опаляющему, почти неистовому слиянию. Когда они снова соединились и все время двигались навстречу друг другу в пиком, постоянно убыстряющемся темпе, Лоретт показалось, что она, оседлав необъезженного мустанга, несется сломя голову по прерии. Ей было гораздо труднее, сложнее не сбить дыхание, чем в первый раз.

Наконец они бессильно отвалились друг от друга на измятые простыни.

— Ты хочешь убить меня любовью, Этти, и это, кажется, у тебя получается!

Хихикнув, Лоретт нашла укрытие у него под мышкой.

— Не думаю, что сделаю из тебя калеку! Судя по всему, здоровья тебе не занимать.

— Нам нужно было заранее договориться и больше времени провести здесь вместе. Я и понятия не имел, что все будет так хорошо!

— Но у тебя была лишь слабая надежда, не так ли? — напомнила она ему. Нет, она не хотела его ни в чем упрекать: этот вечер был таким чудесным, таким изысканным, таким дивным!

— Да, куча надежд, — поправил он ее. Он протянул руки к ее полной груди, потом перенес ладони на ее ровный, плоский живот, потом на бедра.

— Да, ты теперь настоящая женщина, Этти. А я еще помню, когда ты была худенькой, с тонкими, как спички, ножками.

— А я помню, как тебя отправили на курсы усиленной физической подготовки, — сказала она. Ее ладони скользили по его крепкой груди, по твердому животу. — Это тебе помогло… — прошептала она, с восхищением разглядывая его тело.

— Завтра мне бы хотелось хоть немного показать тебе город. Ты закончила с Крисом свои дела?

— Да, — сказала Лоретт, прикусив губу. Завтра у нее должна была состояться встреча с агентом по трудоустройству, но она не хотела говорить об этом Джеффу. Только не сейчас. Все это касалось ее будущего, и сегодня она не хотела об этом думать, поэтому сказала только: — На завтра я планирую кое-что другое, но к полудню освобожусь. Мне бы очень хотелось осмотреть город.

— Хорошо. — Джефф носом уткнулся ей в шею. — Можно начать с осмотра моего номера в мотеле. — И он закашлялся, с трудом сдерживая приступ смеха.

— Только через мой труп!..

— Мне бы хотелось поручить тебе более активную роль, Этти. — Голос у него стал томным и чувственным. Вытащив из подушки перышко, Джефф пощекотал ей в носу. Ей пришлось прибегнуть к угрозе, чтобы он оставил ее в покое.

— Так о чем это я говорила? — спросила Лоретт с видом, достойным герцогини. — Ах да, я хотела поделиться с тобой своими соображениями насчет того, как можно обнаружить полицейского, который в сговоре. Если вопросы начнешь задавать ты, то они сразу поймут, что ты подозреваешь кого-то из сотрудников, а если я задам парочку абсолютно невинных вопросиков, то никому и в голову ничего не придет…

— Нет! — Его резкое восклицание эхом отразилось от стены, и, вероятно, разбудило кого-нибудь в соседнем номере.

Она заколебалась, но потом осторожно попыталась еще раз:

— Просто я хотела…

— Не-е-ет!! — заорал он. — Я не хочу, чтобы ты рисковала!

Она приподнялась на локтях. Теперь, когда ее глаза привыкли к темноте, она различала, хотя и смутно, контуры его крепкого тела.

— О какой опасности может идти речь? Я просто притворюсь, что ужасно любопытна — вот и все. Ты не поверишь, но я знаю, сколько важного мужчина может выболтать женщине, проявляющей даже слабый интерес к его делам! А ведь того, кто в этом деле замешан, просто распирает от самохвальства!

— Этти, я запрещаю тебе совать нос в это дело! — строго приказал Джефф.

У ее рта появились упрямые морщинки, но Лоретт промолчала.

— Даешь слово? — спросил он.

Она медленно покачала головой.

— Нет, не даю. Я не такая уж дура, чтобы дать другим понять, что именно меня интересует. Я намерена прибегнуть к тактичному обхождению и тонкой дипломатии, чтобы выудить нужную информацию.

— Мне наплевать, к чему ты намерена прибегнуть — к пыточным тискам или к дубинке, — просто я хочу, чтобы ты никого не допрашивала! Тот, кто это сделал, прекрасно поймет всю подоплеку даже самых невинных вопросов. И он настроен весьма агрессивно, иначе не стал бы якшаться с людьми, вооруженными автоматами! Не суй нос не в свои дела и предоставь все мне.

Лоретт пробормотала что-то невразумительное, что можно было принять и за подобие согласия, но по-прежнему считала, что лучшей кандидатуры, чем она сама, для оказания такой помощи не найти. Впрочем, задать несколько невинных вопросиков не помешает.

Они молча лежали в постели, и каждый думал о своем. Лоретт мысленно перебирала всех полицейских Локэст-Гроува, пытаясь выяснить, кто же из них преступник. Когда она подумала об Уолли, то решила проанализировать его личность более внимательно.

— А не кажется ли тебе, что это дело рук Уолли? — спросила она.

Джефф ответил ей встречным вопросом:

— Почему именно его имя пришло тебе в голову?

— Потому что он постоянно держится особняком и ведет себя вызывающе.

— Я думал о нем, — признался Джефф.

— К тому же у него появился новый, просто с иголочки, автомобиль, — добавила Лоретт, но тут же почувствовала себя виноватой: ведь на этой машине Уолли возил ее к Западной черте, чтобы прийти на помощь Белинде. Если Уолли никак не назовешь парнем, своим в доску, то из этого вовсе не следует, что он проходимец. — А может, это и не он… — бросила она.

Джефф промолчал, и она почувствовала, что хочет продолжить разговор в пользу Уолли.

— Не знаю, сообщил он тебе или нет, но на днях он отвозил меня на Западную черту. Я очень беспокоилась из-за Белинды, которая отправилась туда одна: она считала, что преступники могли использовать этот старый дом для хранения похищенных вещей…

— Он мне доложил об этом, — кивнул Джефф.

Было очень трудно угадать его тон.

— Ну и, — продолжала Лоретт, — Уолли вошел в дом с пистолетом наготове. Я от него этого не ожидала, и такой смелый поступок, конечно, произвел на меня сильное впечатление.

Джефф все молчал.

— Может, вы его недооцениваете… — раздумчиво произнесла она. — Он вел себя как настоящий профессионал.

— Если бы он был настоящим профессионалом, то вообще не позволил бы тебе туда ехать! — огрызнулся Джефф. — Я не желаю, чтобы ты вмешивалась в это дело, Лоретт. Понимаешь?

Холодный тон, которым он все это произнес, ясно указывал на то, что все ее возражения напрасны. Она даже могла себе представить, как у него сурово напряглась челюсть.

— Да, понимаю, — она прижалась к нему: зачем ей с ним сейчас ссориться, если можно использовать их время с куда большей пользой!




Джефф уже проснулся, когда Лоретт начала с шумом подниматься с постели. Он, обняв ее сзади, вернул на прежнее место к себе под бок.

— Доброе утро! — Джефф уткнулся подбородком в ее шелковистые волосы.

— Доброе утро! — ответила Лоретт, и он почувствовал, как она улыбается. — А теперь отпусти меня.

Джефф еще крепче обнял ее.

— Ни за что!

— Джефф, мне нужно идти! — возмутилась Лоретт. — У меня сегодня утром срочное дело.

— Мне тоже надо кое-что сделать сегодня утром, — проинформировал он с лукавым смешком.

— Ну Джефф!.. — Это был полуприказ, граничащий с мольбой.

Он уступил.

— Куда ты идешь? — спросил Джефф, когда она выскользнула из-под простыни, и, перевернувшись на спину и заложив руки за голову, стал наблюдать за ней. Лоретт стояла перед ним совершенно нагая, и он с видом знатока рассматривал ее прелести, когда она собирала с пола свою одежду.

Лоретт уклонилась от прямого ответа:

— Возвращаюсь к себе в номер, чтобы переодеться.

— Почему так рано?

Лоретт вздохнула. Стащив с кровати простыню, она обернула ее вокруг себя и только после этого повернулась к нему.

— У меня в девять встреча с агентом по трудоустройству.

Джефф понимал: она ждет, что он непременно будет возражать. Ему, правда, и хотелось так поступить, но что-то внутри подсказало ему, что этим он может совершить непоправимую ошибку. Джефф отдавал себе отчет в том, что встреча с агентом по трудоустройству означает только одно: Лоретт вынашивает собственные планы на будущее, в которых для него нет места, но ему не хотелось сейчас обсуждать эту щекотливую тему. Сегодня ночью они разделили что-то весьма редкое и прекрасное, и ему не хотелось ничего предпринимать, чтобы не разрушить те хрупкие зачатки взаимопонимания, которые так трудно устанавливались между ними в этом вопросе.

— И как же ты туда доберешься? — спросил он, выражая чисто дружеский интерес к ее затее.

Лоретт, казалось, была очень довольна тем, что он не собирается устраивать ей сцену.

— Возьму такси.

Покачав головой, Джефф откинул простыню, встал и подобрал одежду. — Какой в этом смысл? Лучше уж я отвезу тебя.

Лоретт, закусив губу, смотрела на него с нерешительным видом.

— Не стоит, Джефф.

Он дернул «молнию» на брюках, наклонился и подобрал с пола носки.

— Мне все равно! — бесцеремонно подчеркнул он. — Я отвезу тебя туда, а потом отправлюсь в участок, мне надо кое с кем встретиться. Ты можешь присоединиться ко мне, когда все уладишь.

— Спасибо, — она слабо улыбнулась.

Обернувшись простыней, Лоретт все еще стояла перед ним, и он понял, что она стесняется откинуть ее и одеться. Джефф хотел опять заключить ее в объятия, поцеловать, швырнуть простыню на пол, снова отнести ее в кровать, но он знал, что это невозможно: интимная ситуация, которой они наслаждались сегодня ночью, уже ничем о себе не напоминала, растворилась. Лоретт снова вела себя сдержанно и неуверенно. Он подавил в себе вздох сожаления.

— Давай одевайся поскорее, а я тем временем почищу зубы, — сказал Джефф и пошел в ванную.

Джефф слышал, как она с облегчением вздохнула, когда он затворил за собой дверь.




Агентом по трудоустройству оказалась дородная женщина явно германского происхождения по имени Хельга. Она вся так и загорелась энтузиазмом, когда быстро просмотрела послужной список Лоретт.

— О, дорогая, да вы очень квалифицированный программист! Правда, у вас нет ученой степени, но вы ведь прекрасно разбираетесь в компьютере!

Лоретт слегка подалась вперед, сидя в глубоком кожаном кресле:

— У меня нет особого желания работать в этой области.

Хельга бросила на нее осуждающий взгляд, словно Лоретт не оправдала лучших ее ожиданий.

— Но вы же сказали, что именно этим и занимаетесь в вашем полицейском участке в этом, как его там, — она махнула рукой, — городке.

— Он называется Локэст-Гроув, но я работаю там временно, — объяснила Лоретт.

— Вам эта работа нравится?

— В какой-то степени да, — честно призналась Лоретт, — но я не собираюсь строить на этом всю свою карьеру.

Хельга с видом матери, которой всегда лучше известно, что требуется для ее непослушного ребенка, рассеянно кивнула:

— Само собой разумеется, вы не хотите заниматься такой работой в захолустье, но ведь вы же должны использовать свои знания? А с вашим богатым опытом и уровнем образования возможности у вас поистине безграничны! Если вы не против, я начну обзванивать нужных людей. Думаю, скоро сумею подобрать вам вполне приличное место.

Поблагодарив ее, Лоретт вышла.

Стоя возле здания агентства по трудоустройству и ожидая Джеффа, Лоретт немного укоротила ремешок сумки и перекинула ее через плечо. Ее мысли опять устремились к прошлой ночи. Она, конечно, не хотела этого, но теперь, когда все это случилось, она с нетерпением ожидала встречи с Джеффом. Вся ее жизнь была буквально перевернута вверх дном. Как могла она искать другую работу, если из-за этого ей придется расстаться с ним? И как могла она решиться оставить Локэст-Гроув? Но если остаться там, то ей придется окончательно связать свою судьбу с этим человеком, который без памяти влюблен в свою работу, — человеком, который так ни разу и не сказал ей, что любит ее…

Лоретт наконец заметила знакомый темно-бордовый автомобиль, въехавший на стоянку, и сразу направилась к нему.

— Привет! — широко улыбаясь, поздоровался с ней Джефф. — Ну как, удачно прошла твоя встреча?

— Прекрасно, — уклончиво ответила Лоретт и во избежание дальнейших расспросов весело добавила: — У нас еще целых полдня в распоряжении! Мне очень хочется, чтобы ты совершил со мной гран-тур по городу.

— Но давай начнем все же с легкого обеда.

Джеффа просто раздирало от любопытства, ему ужасно хотелось узнать, что ей сказали в агентстве, но он не подавал виду. По дороге в ресторан они вели ни к чему не обязывающую беседу.

Когда они уже сидели за дубовым столиком возле окна, затененного папоротником в горшочке, Джефф указал на другую сторону улицы.

— Однажды я простоял три дня вон на том месте: играл роль слепого музыканта. — Он весело улыбнулся, и в глазах его заискрились золотые огоньки. — В управлении мне нашли единственный музыкальный инструмент, который там оказался, — губную гармошку. Само собой разумеется, я совершенно не умел играть на ней. Владельцы магазинов пытались меня прогнать, а один прохожий даже пообещал дать мне доллар, если я прекращу издеваться над инструментом.

Лоретт улыбнулась, наконец почувствовав себя в своей тарелке. Джеффу явно не понравилась ее встреча с агентом по трудоустройству, но он тщательно это скрывал. Может быть, он уже смирился с мыслью об их грядущем расставании?

— Ну а в кого тебя еще наряжали? — спросила она.

— Однажды мне пришлось на время даже стать женщиной.

— В самом деле? — Лоретт удивленно подняла брови.

— Причем блондинкой! — вспоминал он с блуждающей на губах лукавой улыбкой. — Я выступал в роли проститутки.

— Да, это весьма любопытно. — Поиграв своим золотым браслетом, она добавила: — Вероятно, ты сильно разочаровывал мужчин, которые приглашали тебя к себе в номер.

Его улыбка стала еще шире:

— Но они были еще больше разочарованы, когда я посадил их в тюрьму.

Лоретт с иронией изучала Джеффа: своими мужественными чертами лица, широкими плечами и низким голосом он мало походил на женщину. Ей трудно было даже представить себе его в этой роли после проведенной с ним чудесной ночи, когда он показал себя как образцовый мужчина. При этой мысли у Лоретт холодок пробежал по спине: она уже сейчас с нетерпением ожидала следующую ночь.

Завершив обед, они еще некоторое время сидели за чашечкой кофе, оживленно разговаривая, словно закадычные друзья. Но Лоретт осознавала, что их связь теперь обладала особым свойством: она ничего общего не имела с той детской дружбой.




14


Они вернулись в мотель около девяти вечера.

— Не хочешь зайти ко мне чего-нибудь выпить? — спросил Джефф.

Глаза у нее весело заблестели.

— Никогда не подозревала, что у тебя всегда есть выпивка!

— Есть и содовая, — предложил он, не теряя надежды. — А лед закажем по телефону.

Улыбаясь, Лоретт приблизилась к нему, ощутив приятную тяжесть его руки у себя на плече. Они вошли в темный номер.

Не включая света, Джефф обнял Лоретт и поцеловал в лоб, потом осыпал поцелуями ее щеки; его нетерпеливые губы нашли наконец ее рот, и он прильнул к ее губам. Обхватив его за талию, Лоретт целиком отдавалась этому опьяняющему, сладостному поцелую. По его жадным и судорожным поцелуям она поняла, что любовный жар полностью овладел им. Джефф все сильнее сжимал ее в своих объятиях… Потом его язык овладел ее ртом. Руки его ласкали спину Лоретт, замирая на мгновение на изгибах ее тела только для того, чтобы поплотнее прижать ее к себе. Бедра их соприкоснулись, и она ощутила, как твердый тренированный живот прижался к ее мягкому, податливому. Их поцелуи становились все продолжительнее, их обоих все сильнее захлестывали волны прилива страсти. Лоретт купалась в море такого блаженства, подернувшего ее глаза словно пеленой тумана, что не заметила, как ее платье соскользнуло к ногам, бесшумно опустившись на пол. За ним с легким шуршанием последовали и трусики. Через несколько секунд совершенно нагая Лоретт, свернувшись калачиком на кровати, с неподдельным интересом наблюдала, как Джефф, сидя рядом, стаскивает с себя брюки и носки. Когда наконец он обернулся к ней, она с готовностью бросилась в его объятия, и у нее тут же перехватило дыхание от новых поцелуев.

— Только в такие моменты я тебя по-настоящему понимаю, — сказал он, медленно проникая в нее.

Она на мгновение перестала дышать от неожиданно быстрого соединения с ним, с его телом. Джефф, отбросив назад ее волосы и склонившись над ней, целовал ее грудь, возбуждая ее где-то глубоко-глубоко внутри. Лоретт снова затаила дыхание. Они соединялись друг с другом уже не в первый раз, но еще никогда она не ощущала такого восторга! С благоговейным страхом она отдавала себе отчет в том, что его чувства к ней настолько сильны, что он утрачивает контроль над своим телом, как и она над своим.

С каждым мгновением она все сильнее ощущала, как ею овладевает безумное возбуждение. Теперь их тела сливались в каком-то хаотическом, беспорядочном ритме, а простыни от их энергичных движений сбились в комок. Лоретт приподнялась немного, чтобы еще сильнее прижаться к нему, — и тут же ощутила предельный всплеск страсти и услышала хриплый вопль, в котором различила свое имя. Губы ее только беззвучно шевельнулись, когда она попыталась произнести его имя, сказать ему, что она испытывает в эту минуту, и она поручила своему телу выразить все то, что хотела сказать словами…

После этой чувственной вспышки, после пламенной плотской любви ею, как всегда, овладело сладостное умиротворение. Она уютно устроилась у него на груди, а пальцы ее продолжали ласково гладить его руку.

— Мемфис никогда прежде не казался мне таким чудесным городом… — прошептал Джефф у нее над головой. С мягкой улыбкой она провела пальцами по его груди.

— Ты тогда с кем-нибудь встречался? — спросила Лоретт, удивившись собственной смелости: почему это ей непременно захотелось омрачить столь сладостный момент таким нелепым вопросом?

— Да, конечно, я встречался с другими женщинами, — небрежно бросил Джефф. Выдержав паузу, он поцеловал ее в кончик носа. — Но я еще никогда прежде ничего подобного не испытывал. Кажется, с первой минуты первой встречи с тобой я понял, что между нами будет что-то совершенно особенное, из ряда вон выходящее.

Лоретт задержала руку на бархатистой коже его живота. Слова Джеффа немного огорчили ее и заставили задуматься о будущем. Он ласкал ее обнаженную спину, задумчиво развивая свою мысль:

— Полицейский, сталкиваясь с преступниками, обычно чувствует себя одиноким. Приходится учиться никому не верить на слово. Окружающие пытаются поиметь с тебя что-нибудь или воспользоваться твоим влиянием ради достижения своих корыстных целей. — Рука его опустилась и теперь поглаживала ее выпуклые ягодицы. — Но у меня никогда не было ни минуты сомнения в отношении тебя. Когда я встретил тебя, я сразу понял, что моя жизнь резко изменится в лучшую сторону. — Он поцеловал ее в лоб. — И я был прав!

Чувствуя свою вину, Лоретт прикусила губу. Да, он доверял ей, а она до сих пор не рассказала ему о винокурне деда…

— Ах, Джефф, право, не знаю, что тебе ответить. Я очень тронута твоими словами, но мне еще абсолютно не ясно, что ожидает меня в будущем… и к тому же…

— Ш-ш… — Он приложил указательный палец к ее губам. — Не нужно ничего говорить! Мне просто хотелось рассказать тебе о своих чувствах.

Лоретт молча пристроилась поудобнее у него под мышкой. Она была настолько растрогана его словами, что слезы застлали ей глаза. Кроме того, она ощущала себя униженной его безукоризненной честностью и страдала от невозможности быть столь же откровенной с ним. Лоретт была так занята самоанализом, настолько беспокоилась о том, как их взаимоотношения скажутся на ее судьбе, что даже не обратила внимания на переживания самого Джеффа! А душа его, несомненно, была столь же уязвима, как и ее собственная.

Во многом они были так схожи… Его ранили в Мемфисе, и он приехал в Локэст-Гроув, чтобы склеить осколки прежней жизни. Хотя ее душевные шрамы были неразличимы, она приехала в родной городок с точно такой же целью. Он нашел там работу по душе, но так и не встретил ни друзей, ни любви, и потому, вероятно, страдал от одиночества — точно так же как и она…

Джефф расслабленной рукой обнял ее, и она услышала его ровное и спокойное дыхание. Он, похоже, заснул. Лоретт только и оставалось, что неподвижно лежать у него под боком, стараясь не разбудить его, чтобы сохранить на какое-то время ощущение покоя. Но даже сейчас, когда она была так растрогана, когда пыталась смотреть на мир его глазами, она, конечно, не могла еще быть с ним до конца откровенной.

Впервые она подумала, что ей, наверное, не стоит покидать Локэст-Гроув. «Может, нам с Джеффом удастся все уладить», — с надеждой подумала Лоретт, ощущая страшное облегчение от этой мысли, — как преступница, осужденная на пожизненное заключение и получившая помилование. «Завтра в самолете мы обязательно обо всем поговорим!» — твердо пообещала она себе и, сладко улыбаясь от испытываемого блаженства, закрыла глаза.

Утро наступило очень быстро. Избавившись от хлопот с багажом и пробившись через толпу пассажиров, они наконец устроились на своих местах в самолете, вылетающем в Ноксвилл. Щелкнув замками своего кейса, Джефф извлек оттуда несколько листов бумаги и стал испещрять их поля какими-то пометками.

Лоретт молча наблюдала за ним, все больше отчаиваясь.

— Чем это ты так увлекся? — наконец спросила она.

— Делаю пометки о том, что мне необходимо проверить после возвращения домой в первую очередь. Нужно отделаться от двух-трех веских подозрений.

Она вдруг словно почувствовала резкий удар в диафрагму — как будто кусок скалы ухнул на дно глубокого каньона. Выходит, Джеффу не терпелось поскорее вернуться домой и вновь заняться этим ограблением… Лоретт уже видела такое же серьезное, возбужденно-сосредоточенное выражение в глазах Стэна… Их последняя ночь со всеми своими откровениями и надеждами, казалось, исчезла, растворилась в тумане.

«Нельзя, однако, отбрасывать здравый смысл! — убеждала она себя. — Ведь он полицейский, его работа очень важна для него, и тут уж ничего не поделаешь. Нужно принимать это как должное». Лоретт думала, что она является для него чем-то особенным, неповторимым, но и работа для него была очень существенна, очень важна. И все же если ему придется делать выбор между нею и своей работой, на чем, интересно, он остановится?

Пометив что-то на бумаге, он обернулся к ней.

— Скажи, ты смогла бы составить план местности на компьютере?

Удивившись его вопросу, Лоретт медленно произнесла:

— Да. Компьютер обладает графическими возможностями, позволяющими воссоздавать рельеф любой местности, вычерчивать диаграммы, схемы.

— Гмм… — Джефф сморщил лицо и погрузился в свои мысли. — В таком случае можно составить схему той местности, где был обнаружен самогон, и определить, где именно его наивысшая концентрация. Это даст нам ключ к разгадке проблемы пункта, откуда он поступает.

Винокурня! Лоретт почувствовала, что туман застилает ей глаза, и продолжила разговор, осторожно подбирая нужные слова.

— Но… я думала, ты вначале займешься поимкой грабителей.

— Я занимаюсь и тем и другим одновременно, — деловито объяснил ей Джефф, — но мне вдруг в голову пришла эта потрясающая мысль о компьютере. — Он огляделся, и она поняла, что больше он ей ничего не скажет. — Из-за того что самогоноварение не имеет, может быть, никакого отношения к ограблению, я не намерен закрывать глаза на это преступление. Тот, кто этим занимается, уже давно безнаказанно гонит самогон, и пора положить конец этому безобразию!

Лоретт облизнула внезапно пересохшие губы. Джефф сидел, выпрямившись в кресле, и по его отточенному профилю можно было с уверенностью определить все черты его характера. В нем не было и намека на предрасположенность к доверию или снисходительность. «И все же, — напомнила она себе, — это тот человек, с которым я провела ночь в одной постели!» Лоретт знала его и с другой стороны — милым, уступчивым, заботливым. Она, конечно же, должна ему все рассказать о дедушке!

Потом Лоретт вспомнила, как он при разговоре с Бёррисом требовал от того строго следовать букве закона и не делать никаких поблажек кому бы то ни было. У нее похолодело в груди, и она откинулась на спинку мягкого кресла. Если бы только она лучше знала Джеффа! Но иногда ей казалось, что она его совершенно не знает: он сильно удивил ее, уйдя с головой в работу, стоило им только подняться на борт самолета. После сегодняшней ночи она ожидала, что он будет с ней гораздо теплее, будет более любезным, более внимательным…

Она ерзала в своем узком кресле. Кэти однажды заметила, что Джефф настолько увлечен своей работой только потому, что у него кроме нее, по существу, ничего другого нет. Может, она и права. Может, он поэтому и опасался тесного сближения с ней… Во всяком случае, она ему сразу же недвусмысленно заявила, что не собирается оставаться надолго в Локэст-Гроуве. Зная это, какой мужчина стал бы на его месте всерьез расценивать их взаимоотношения? «Но что в таком случае означали его слова, произнесенные сегодня ночью?» — требовательно спрашивал ее внутренний голос. На все эти вопросы у нее не было ответа, а их становилось все больше и больше. Лоретт ощущала себя так, словно заблудилась в лабиринте, где любая дорожка ведет в тупик.

— Как только мы вернемся, я хочу, чтобы ты сразу же принялась за составление на компьютере плана местности, — сказал Джефф.

Ее медленно текущие мысли заело на одной проблеме: на дедушке и его проклятой винокурне. Лоретт и прежде хотела найти ее, но все же ей придется еще раз как следует постараться, если она не хочет, чтобы Джефф со своими людьми появился там первым.

— Хорошо, я сразу же займусь этим.

Даже если он и заметил отстраненную холодность в ее голосе, то не подал виду. Лоретт, отвернувшись от него, притворилась, что спит.

Наконец равномерная вибрация и гул самолета укачали ее, и она на самом деле заснула.

Лоретт пробудилась, когда шасси самолета коснулось посадочной полосы в Ноксвилле. Они с Джеффом пересели в маленький самолетик, который прилетел в муниципальный аэропорт Локэст-Гроува, где их встретил на патрульной машине Бёррис. Джефф все время болтал с ним по дороге к дому Лоретт. Когда они подъехали к особняку деда, Джефф повернулся к ней:

— Наша командировка была весьма плодотворной. Надеюсь, вы сможете использовать полученную от Криса информацию. — Потом с загадочной улыбкой добавил: — Я, например, уверен, что смогу с большой пользой распорядиться тем, что мне удалось узнать.

— Да, конечно… — прошептала Лоретт. Глядя вслед отъезжавшему автомобилю, она размышляла над смыслом его последних слов. Что он имел в виду? Может быть, после того, что Джефф узнал о ней в Мемфисе, он хотел еще больше сблизиться с ней? Так или иначе, она все же пыталась уловить скрытый смысл в его словах.

Вздохнув, она с чемоданом в руках поднялась на крыльцо. Ее отношения с Джеффом казались ей замкнутым кругом. Когда за ней захлопнулась входная дверь, Лоретт услышала доносившийся с кухни шум: вероятно, дед там.

— Дедуля, я вернулась! — крикнула она.

Ей никто не ответил.

— Я дома, дедушка! — громко позвала Лоретт.

Поставив на пол чемодан, она устремилась на кухню.

И в это мгновение услышала, как грохнула задняя дверь, и до нее донеслись звуки удаляющихся шагов.

— Что за черт!.. — воскликнула она, вбегая на кухню. Задняя дверь была широко распахнута. Кто же так грохнул ею? Дед? Вряд ли. Быстро осмотрев полки, она убедилась, что на них нет ни единой стеклянной банки. Кроме того, если бы он гнал самогон здесь, на кухне, в ее отсутствие, то он от нее не убежал бы. К тому же она не могла себе представить, чтобы старик мог передвигаться с такой скоростью…

Озадаченная увиденным, она подошла к задней двери. Если тот человек, которого она застала на кухне, не был ее дедом, тогда кто же это был? Может, покупатель самогона? Грабитель? Она вся задрожала при этой мысли. Ее глаза задержались на открытой двери. Может, кто-то и сейчас прячется во дворе? От этого предположения у нее по спине пробежал озноб: во дворе было множество густо заросших бурьяном уголков, где, согнувшись, запросто мог укрыться любой человек. К тому же он мог притаиться и за дворовыми строениями… Она попыталась, подавив в себе страх, трезво во всем разобраться. Скорее всего, этот человек перемахнул через забор на соседнюю улицу и теперь, делая вид, что прогуливается, удалился на целый квартал отсюда. Но кто же он и что ему здесь было нужно? Ей стало плохо от одной только мысли, что несколько мгновений назад она могла столкнуться с этим чужаком нос к носу.

Она хотела было закрыть дверь, но остановилась, вспомнив, как Джефф снимал отпечатки пальцев грабителей в участке. Не прикасаясь больше к двери, Лоретт беспокойно заходила по кухне: незнакомец мог оставить свои отпечатки на ручке двери. На кухне, кажется, ничего не пропало. То же можно было сказать и о гостиной, которой они с дедом пользовались крайне редко. Выйдя из гостиной, Лоретт уже направилась было к лестнице, как вдруг ей в голову пришла одна идея. Резко повернувшись, она подошла к телефону.

Трубка лежала на своем месте, но Лоретт вперила в нее взгляд, словно ища в ней ключ к разгадке. Может, человек, убежавший из кухни, и был тем, кто названивал из их дома в другие города?

Каким бы ни был ответ на этот вопрос, этим делом должна была заниматься полиция. Она уже хотела поднять трубку, чтобы набрать номер участка, но резко остановилась.

Джефф подозревал, что один из его сотрудников — проходимец, поэтому лучше туда не звонить. В этом деле Лоретт могла доверять только одному человеку — Джеффу, но она все равно боялась пользоваться телефоном, чтобы не стереть отпечатки пальцев, которые мог оставить на трубке злоумышленник. Нет, придется самой отправиться в участок!

От этих мыслей ее отвлек звук открываемой двери. Подняв глаза, она увидела на пороге дедушку. Он был в добротных, правда сильно вытянутых на коленях брюках, а его седую голову почти полностью прикрывала широкополая фетровая шляпа.

— Привет, детка. — Дед не улыбнулся ей, но по выражению его глаз Лоретт поняла, что он был очень рад ее возвращению.

— Привет, дедушка! — Она поцеловала его в щеку, потом, обняв, нежно прижала к себе. Лоретт ужаснулась, увидев, каким худым, каким тщедушным выглядит дед в своем костюме на два размера больше. У нее возникло острое желание защитить его, и она тут же приняла твердое решение выяснить, кто же побывал сегодня у них в доме. Этот человек осмелился войти в чужой дом в самый разгар дня, и это могло обернуться не только неприятным сюрпризом, но и смертельной опасностью! К тому же дедушка уже был неспособен постоять за себя.

— Ну, как съездила? — спросил дед, когда Лоретт выпустила его из объятий и отступила на шаг.

— Все было прекрасно! — Эти слова ничего не говорили ни о том блаженстве, которое она пережила в постели с Джеффом, ни о последующем ее душевном смятении. С намеренным безразличием она осведомилась: — Это ты вышел через заднюю дверь с минуту назад, а? — Она была уверена, что выходил из дома не дед, но все же нужно было во всем еще раз убедиться.

— Нет. С минуту назад я только еще приехал из Маунтин-Вью.

Страх вновь закрался ей в душу. Нет, она непременно должна обо всем рассказать Джеффу!

— Мне надо бежать, нужно кое с кем встретиться. Я вернусь через несколько минут. Между прочим, на кухне чем-то дурно пахнет, — словно случайно заметила она, — поэтому я оставила заднюю дверь открытой. Прошу тебя, не закрывай ее!

— Хорошо. Может, к тому времени, когда ты вернешься, меня здесь уже не будет: мне нужно выполнить несколько поручений. — Повернувшись к ней спиной, старик снял шляпу и пригладил рукой волосы.

Лоретт мрачно усмехнулась: оба они не говорили правду, но она не собиралась оказывать давление на старика. Если ему нужно проверить свою винокурню — пусть идет: в его отсутствие Джеффу проще будет снять отпечатки пальцев на двери. К тому же ей не хотелось сообщать старику о незваном госте.

— Увидимся позже, — сказала Лоретт, направляясь к дому Джеффа.

Она приехала туда через десять минут, но его дома не оказалось. Не было его и в участке. После долгих размышлений Лоретт отыскала необходимые инструменты для снятия отпечатков пальцев, раздобыла в офисе учебник криминалистики и поехала домой, намереваясь осуществить эту операцию собственноручно.




Отдавая себе отчет в том, что в управлении служит человек, которому нельзя доверять, Джефф тоже принял решение самому произвести секретное расследование, и ему казалось, что он знает, с чего начинать. Подъехав к старому заброшенному дому на Западной черте, он остановил машину в зарослях бурьяна и осторожно приблизился к развалюхе. День угасал, и вскоре должно было стемнеть; за входной дверью уже сгущалась темнота. Включив фонарик, Джефф вошел в дом. На полу на толстом слое пыли отчетливо отпечатались чьи-то следы: свежие перемежались со старыми. Ему придется снять отпечатки, но сделает он это позже. А пока по скрипучему полу Джефф медленно прошел на кухню, потом спустился в подвал. В первом помещении подвала ничего примечательного не было, кроме паутины и нескольких разбросанных по полу пожелтевших от времени газет. В помещении поменьше, которое, вероятно, когда-то использовалось для хранения домашних консервов, Джефф продолжал тщательный осмотр. На полу он заметил смятую оберточную бумагу коричневого цвета. Подняв ее, он осторожно ее расправил: «Нью-Йоркский музей искусств „Метрополитен“» — гласила трафаретная надпись. Под ней была сделана надпись поменьше, превратившаяся в сплошную черную линию. Поднеся поближе к бумаге фонарь, Джефф увидел, что черная расплывшаяся линия представляет собой шеренгу мелких цифр, перед которой стоят две буквы.

Джефф тут же отправился домой и позвонил в Нью-Йоркское полицейское управление. Его сразу же соединили с отделом, занимавшимся кражами произведений искусства. Человек на другом конце провода отозвался густым баритоном с явным акцентом, свойственным жителям Бронкса.

— Реджинальд Винтер слушает.

— Говорит шеф полицейского управления Джеффри Мюррей.

— Откуда?

— Локэст-Гроув, штат Теннесси. Неподалеку от Аппалачей.

— Понятно. Чем могу помочь? — В голосе Реджинальда он почувствовал полное отсутствие интереса.

— Я хочу узнать, не сообщал ли недавно музей искусств «Метрополитен» о какой-либо пропаже своих экспонатов. Может, исчезла картина или что-то другое, что можно завернуть в коричневую оберточную бумагу.

— Для чего вам это? — В его голосе вдруг появились тревога и резкость.

— У меня есть все основания считать, что здесь один старый заброшенный дом используется в качестве тайника. Я нашел кусок коричневой оберточной бумаги, на которой по трафарету воспроизведены название музея и следующий ряд цифр с двумя буквами: ХК 7219380. Мне показалось, что это может…

— Боже праведный! Ну-ка прочтите еще раз!

Джефф, выполнив его просьбу, вежливо спросил:

— Так когда у вас случилась пропажа?

Теперь уже Винтер разговаривал с ним более охотно:

— Пару месяцев назад из подвала музея похитили партию доставленных из Италии икон. Но это еще не все. Кто-то ведет себя в подвале так, словно находится в публичной библиотеке: проверяет поступившие туда вещи когда ему заблагорассудится.

— Италия… — задумчиво повторил Джефф. Ведь насколько он помнил, междугородные вызовы с телефона Лоретт были сделаны именно в Италию.

— Ну-ка назовите мне еще раз ваш город! Я выезжаю к вам немедленно.

Отлично. Джефф понимал, что этот помощник ему сейчас как нельзя кстати.

— Послушайте, когда будете здесь, я намерен использовать вас в качестве тайного агента. Никому не предоставляйте никакой информации, кроме меня. Идет?

— Само собой! Я прилечу к вам как только смогу выбраться отсюда.

Джефф, положив трубку, улыбнулся. Во всем этом клубке тайн еще множество загадок, но постепенно из разрозненной мозаики складывалась довольно определенная картина. Его просто распирало от удовлетворения результатами поиска, когда он вышел из дома.

Уже наступила ночь, а узкий рожок молодой луны лишь слабо освещал окрестности. Но какая это приятная была ночь, и ему хотелось, конечно, провести ее возле Лоретт. Как же гак гениально его осенило взять ее с собой в Мемфис! Все было гораздо лучше, чем он ожидал, и ему очень хотелось, чтобы их взаимоотношения постоянно крепли.

Сев в машину, Джефф завел двигатель. Даже несмотря на свою занятость весь день, он часто вспоминал о Лоретт: вспоминал теплоту ее обнаженной ноги, лежавшей на его ноге той ночью в Мемфисе, ее соблазнительную фигуру, ее припухшие от поцелуев губы… Ему очень хотелось поцеловать их прямо сейчас, в эту минуту, но он знал, что придется подождать: было слишком много других важных дел.




15


Итак, Джефф узнал, что грабители занимались кражами музейных ценностей. Реджи Винтер, нью-йоркский детектив, специализирующийся на расследовании таких дел, приехал вчера вечером в их город. Это был худой долговязый мужчина с узкой полоской усов и с тихим, почти беззвучным смехом. Реджи посетил Джеффа в его доме, и они засиделись допоздна, разрабатывая стратегию действий. Сегодня Реджи предстояло побродить по городу, поговорить с местными художниками и попытаться выяснить, не предлагал ли им кто-нибудь недавно либо продать, либо приобрести картины.

Со своей стороны Джефф тихо, без особого шума, проверял личные дела своих сотрудников, пытаясь отыскать ключ к загадке о том, кто из них был в сговоре с бандитами. Он с напряженным вниманием прислушивался к их разговорам, надеясь, что, утратив бдительность, кто-нибудь из них ненароком все-таки проговорится.

Кроме того, Джефф старался создать впечатление, что он многое разузнал, находясь в Мемфисе, и надеялся, что этот заговорщик поддастся панике и совершит какую-нибудь глупость.

Джефф намеревался по вечерам последить за несколькими своими сотрудниками, что будет, однако, нелегко сделать, так как ему предстояло выполнять эту работу в одиночку. Но он не хотел просить помощи у шерифа, рассудив, что чем меньше людей свяжется с этим делом, тем лучше. Он был так увлечен планированием своих будущих действий, рассчитыванием ходов, что только поздно ночью, когда за окном лишь надсадно стрекотали кузнечики да ветер шелестел ветвями деревьев, он позволил себе окунуться в море воспоминаний о Лоретт. Да, воспоминания подталкивали его отправиться к ней, но, к отчаянию его, это никак нельзя было осуществить. Он не знал, когда сможет снова оказаться с Лоретт наедине, — по-видимому, нескоро… Но Джефф не мог быть спокоен, пока грабители разгуливали на свободе!




Джефф по существу не обращал ни малейшего внимания на Лоретт все утро. Он был так занят, что ей не представлялось никакой возможности рассказать ему о странном незнакомце, которого она застала в доме деда, или показать ему снятые ею отпечатки пальцев с телефонной трубки и с ручки двери. Снять отпечатки было не особенно трудно: она действовала строго по инструкциям, и ей казалось, что у нее получилось неплохо.

Вздохнув, Лоретт рассеянно уставилась на экран дисплея. Она вернулась в родной городок с намерением уехать отсюда при первой же возможности, но так было до того, как она увлеклась Джеффом. Лоретт надеялась, что у Джеффа к ней серьезные намерения, но их взаимоотношения как-то не складывались…

Когда она наконец перевела глаза на Джеффа, их взгляды встретились. В его улыбке было столько искренней нежности, что в ответ она тоже улыбнулась, и выражение ее лица стало таким же милым и радушным, как и у него. Но стоило ему снова погрузиться с головой в работу, как она опять почувствовала себя сконфуженной и одинокой.

Около полудня Джефф наконец подошел к ней, чтобы поговорить. Лоретт почувствовала, как у нее перехватило дыхание, когда он, остановившись рядом, небрежно положил руку на компьютер.

— Что-то сегодня у тебя чересчур деловой вид, — сказал он с улыбкой, которая ей так нравилась. — Чем ты занята?

— Составляю с помощью компьютера список похищенных со склада вещей.

— Ах вон оно что! — Он тревожно нахмурился. — А я думал, ты составляешь план местности, где гонят самогон… Конечно, поиск грабителей — задание номер один, но я решительно настроен арестовать этого самогонщика! — Улыбка его вдруг стала какой-то необъяснимой, словно обращенной внутрь: — Ты мне очень поможешь, если сумеешь локализовать место, где была обнаружена большая часть этого зелья!

Лоретт не знала, что ей делать: то ли плакать, то ли смеяться. Ей вовсе не хотелось ввязываться в эту историю. Теперь, когда ей так долго пришлось молчать о винокурне деда, она уже не могла рассказать Джеффу обо всем — это было выше ее сил. И почему она не призналась во всем раньше! Но тут была одна проблема: Лоретт не сомневалась, что Джефф тут же арестует деда…

— Не сделаешь ли ты мне одолжение и не займешься ли этим вопросом всерьез? — настойчиво спросил он.

— Ладно, я все сделаю. Но на это может уйти довольно много времени, — добавила она и тут же пустилась в сложные объяснения насчет трудностей, которые ожидали ее в таком поиске. Но вообще-то никаких особых трудностей не существовало и в помине, и она могла бы воспроизвести на компьютере эту схему за какие-нибудь полчаса… если бы захотела.

— В общем, постарайся! — сказал Джефф.

— Лоретт, вас к телефону! — крикнул из глубины комнаты Бёррис.

— Спасибо! — Она подняла трубку, и Джефф скромно отошел от ее стола.

Звонила Хельга; она, казалось, кипела желанием рассказать последние новости:

— Я нашла для вас прекрасную работу!

— Уже? — удивилась Лоретт. — Так быстро?

Джефф, вероятно, все слышал, так как, скосив глаза, она заметила, что он резко повернулся к ней спиной.

— Это в Луисвилле. Речь идет о работе в банке, и они превосходно платят. Они просто сгорают от нетерпения поговорить с вами!

— А-а… — только и смогла произнести Лоретт. Все случилось так быстро! — Разрешите мне… вам перезвонить. Мне нужно немного подумать.

— Только не затягивайте! — В голосе Хельги прозвучало явное осуждение. — Второго такого выгодного предложения может и не быть.

— Да, я понимаю. Я вам очень скоро позвоню! До свидания.

Лоретт сейчас чувствовала себя словно отважный мореплаватель, решивший в одиночку переплыть океан, до которого на полпути наконец дошла вся грандиозность предприятия, и он думает, не повернуть ли обратно. Она сама сделала первый шаг, решив покинуть Локэст-Гроув, но теперь не знала, так ли уж ей этого хочется.

Подняв глаза, Лоретт увидела стоящего рядом Джеффа.

— Не желаешь ли пообедать со мной сегодня, Этти? — резко, но тихо спросил он.

Она кивнула:

— Да, мне нужно кое о чем поговорить с тобой.

Он вопросительно посмотрел на нее, но в это мгновение его позвал к телефону Бёррис. Звонила междугородная…

— Поговорим обо всем за обедом! — твердо заявил он и отошел от ее стола.

Лоретт вернулась к своей работе, продолжая вводить в блок памяти список похищенного имущества, но мысли ее витали где-то далеко. Стоит ли соглашаться на эту работу? Могла ли она чувствовать себя счастливой вдали от Джеффа, в этом Луисвилле?

В двенадцать тридцать Джефф снова подошел к ней:

— Ну, ты готова?

— Да.

Взяв Лоретт за руку, он повел ее через заднюю дверь к своему автомобилю.

Она, ничего не понимая, растерянно заморгала:

— Но я считала…

— Поехали ко мне, там мы сможем без помех поговорить наедине.

Лоретт молча покорилась, и Джефф отвез ее к себе на квартиру. Как только они вошли в комнату, он тут же обнял ее, притянул к себе и осыпал поцелуями, пока ее размягченные желанием губы не ответили его яростному напору. Джефф продолжал крепко сжимать ее в объятиях — так, будто стоит ему на секунду ослабить хватку, как она тут же ускользнет от него, исчезнет навсегда. В его поцелуе она ощущала и нежность любовника и жесткость собственника.

Лоретт, задыхаясь, наконец отстранилась от него.

— Мммм… я уж и забыл, какая ты вкусненькая, — сказал он, оглядывая ее оценивающим взглядом.

Джефф вдруг сразу посерьезнел и подвел ее к дивану. Они сидели рядом, он накрыл своими ладонями ее сложенные на коленях руки.

— Я невольно подслушал твой разговор по телефону. Ты и в самом деле намерена сменить работу?

— Не знаю, Джефф. Я…

Резким кивком головы он заставил ее замолчать.

— Нет, мне не надо было задавать этот вопрос. Во всяком случае, до того, пока я не сказал тебе кое-что. Те недели, что мы провели вместе, были самым счастливым временем в моей жизни. Я просто не могу себе представить, что ты уедешь, и совсем не желаю этого. Ведь нам так хорошо вместе, Этти!

Отпустив ее руки, Джефф встал и прошелся по комнате.

— Я понимаю, что сейчас не время заводить разговор о каких-то серьезных обязательствах друг перед другом. Все такие откровения хороши вечером, при лунном свете, а не во время короткого обеденного перерыва. Но, во-первых, я не могу долго отсутствовать на рабочем месте, а во-вторых, я не смогу отдавать себя целиком делу до тех пор, пока не буду уверен, что ты никуда не уедешь. — Не давая ей возможности возразить, он продолжал: — Я понимаю, что ты сейчас не готова вступить в новый брак, но по крайней мере обещай мне, что останешься здесь, в Локэст-Гроуве! Если ты устроишься на работу в другом месте, мы можем навсегда потерять друг друга. Давай лучше спокойно и постепенно разберемся в наших взаимоотношениях. Если из этого ничего не выйдет — ты уедешь, а пока, прошу тебя, останься! — Он пальцами словно гребнем пригладил волосы и хрипло добавил: — Не стоит действовать так опрометчиво!

— Хорошо, ты меня убедил, — мягко сказала она.

Все ее сомнения, вся нерешительность словно испарились после его убедительных слов. Лоретт почувствовала, как ей необходимо хотя бы просто слышать его голос. Джефф хотел, чтобы она осталась с ним, да она и сама теперь мечтала быть всегда рядом с ним… Что еще могла она добавить? Лоретт молча встала и подошла к нему.

— Значит, ты откажешься от предложенной работы? — спросил Джефф. В его голосе звучали и сомнение, и надежда.

Лоретт кивнула.

Уголки его губ поползли вверх, сложившись в нерешительную полуулыбку, затем лицо осветилось счастьем, но он все еще сомневался и неуверенно переспросил:

— Правда откажешься?

Лоретт, рассмеявшись, снова утвердительно кивнула:

— Да-да, я остаюсь!..

Он обхватил рукой ее талию, поцеловал и так сильно прижал к себе, что у нее даже перехватило дыхание. Джефф долго стоял, уставившись на нее словно ребенок, которому нежданно-негаданно подарили на Рождество самую желанную игрушку, и он все еще не верит собственным глазам. Улыбка исчезла с его лица, и он снова, волнуясь, запустил пальцы в свою густую шевелюру.

— Мне хочется быть ежечасно… нет, ежеминутно рядом с тобой, Этти, но, к сожалению, сейчас это невозможно. Ты ведь меня понимаешь, да?

Она закусила губу.

— Пытаюсь, — честно ответила она. — Мне очень хочется понять тебя.

— Как только мы покончим с этим делом, у нас появится куча свободного времени, и тогда… тогда мы будем наслаждаться жизнью!

Она улыбнулась:

— Какие красивые слова…

— Все будет именно так, Этти, — спокойно подтвердил Джефф. — Но нужно немного подождать. И не потому, что я больше внимания уделяю работе, чем тебе, а просто потому, что перестану себя уважать, если не распутаю этот клубок загадок.

— Я тебе верю. — Впервые Лоретт почувствовала, что и в самом деле понимает его.

Положив голову на плечо Джеффа, она обняла его. Все образуется, непременно образуется! Она даже не имела теперь ничего против того, чтобы временно делить его с работой, так как была уверена в том, что он все равно рано или поздно вернется к ней: он обещал ей позаботиться об их будущем, и она верила ему.

Откинув назад упавшие ей на лицо пряди волос, он губами прикоснулся к ее лбу.

— Знаешь ли ты, о чем я думаю каждую ночь, когда лежу один в своей кровати? О том, как хорошо было бы, если бы ты постоянно была рядом.

— Боюсь, дедушка будет этим слегка шокирован. — На губах Лоретт появилась игривая улыбка.

Джефф рассмеялся:

— Скорее всего, да — ведь никак не скажешь, что он без ума от меня!

Она провела пальчиком по его щеке.

— Но зато я без ума от тебя! Разве тебе этого недостаточно?

— Вполне достаточно!

Губы его, накрыв ее нежные уста, живо затанцевали на них с еще большей настойчивостью, с еще большей нежностью, свидетельствуя об охватившем его страстном желании. Ее губы раскрылись, и, отвечая на ее поцелуй, он глубоко проник языком в теплую свежесть ее рта. Глаза Лоретт закрылись, и она вся отдалась всепоглощающему долгому поцелую. Когда наконец Джефф ослабил свои объятия, она спросила с интонацией соблазнительницы:

— По-моему, совсем недавно кто-то здесь говорил о своем одиночестве в постели?

Лоретт видела в его глазах отчаянную борьбу. Страстное желание боролось с чувством долга и, судя по всему, выигрывало это сражение. Ей вдруг так захотелось оказаться рядом с ним на кровати, что от одной этой мысли она ощутила в себе жгучее, все более разгоравшееся пламя. Но внутренний голос упрямо напоминал ей, что сейчас совершенно не подходящее время уступать охватившему их порыву страсти: Джеффу пора было возвращаться на работу. С большой неохотой она отступила от него.

— Что случилось? — спросил он.

— Ничего. Просто у нас для этого сейчас нет времени…

Он заставил ее замолчать, снова прильнув к ее губам, но поцелуй на этот раз получился куда короче, да и страсть, судя по всему, уже пошла на убыль.

— Ты права, — согласился Джефф. — Нам действительно пора идти.

Он обнял ее за плечи, и они вместе подошли к автомобилю. Казалось, одиночество, мучившее ее столько месяцев подряд, вдруг как по мановению волшебной палочки исчезло, куда-то улетело, словно получив один-единственный, но очень мощный удар. Она теперь никогда не будет страдать — ведь ее будущее взял в свои надежные руки Джефф. Он ясно дал ей понять, что готов вступить с ней в законный брак, и эта идея становилась для нее с каждой минутой все более привлекательной.

— О чем ты хотела поговорить со мной? — спросил Джефф, выезжая со стоянки на улицу.

— Что ты говоришь? — мечтательно произнесла Лоретт.

— Ты сказала, что тебе нужно о чем-то поговорить со мной.

— Ах да…

Вернувшись в реальность, она рассказала ему о злоумышленнике, который пробрался вчера в их дом, о том, как она сама сняла отпечатки пальцев с дверной ручки и с телефонной трубки, когда не обнаружила Джеффа в участке. Он, остановившись у светофора, медленно повернулся и внимательно посмотрел на нее:

— Значит, кто-то вчера наведался в ваш дом? — спросил он тихим и спокойным голосом, в котором тем не менее сквозила тревога.

— Да. — Лоретт пыталась не выдавать своего волнения, хотя воспоминания об этой неожиданной встрече до сих пор пугали ее. Ведь у Джеффа было столько дел и без ее проблем…

— Ты уверена, что этим человеком не был твой старик?

— Абсолютно! Скорее всего это был тот человек, который звонит из нашего дома в другие города, — сказала Лоретт.

В его карих глазах мелькнуло беспокойство:

— Мне это совсем не нравится. Может, тебе лучше уехать на несколько дней из города?

Ее брови от удивления поползли вверх. Она, может, и была напугана таким непрошеным вторжением, но совсем не хотела покидать Джеффа! Только не сейчас!

— Мы ведь только что договорились, что я останусь с тобой! Кроме того, — трезво добавила она, — дедушка ни за что не уедет из города — значит, ему придется остаться в доме одному. А если этот злоумышленник постоянно появляется у нас, то это вполне реальная угроза дедушкиной жизни. Нет, я не оставлю его здесь одного!

Джефф, нахмурившись, лишь продемонстрировал свою сдержанность.

— Эти наглые вторжения в наш дом продолжаются уже несколько месяцев, но никто пока не пострадал, — заметила Лоретт. Это оставалось для нее единственным утешением с того момента, как она вчера обнаружила незваного гостя. Но все равно ей так и не удалось с тех пор как следует выспаться!

— Пока не пострадал, — мрачно подчеркнул Джефф. Он подъехал к заднему входу здания управления и остановил машину. — Прошу тебя, поклянись мне, что никому не скажешь о том, что сняла отпечатки пальцев! Если об этом кому-нибудь станет известно, тебе может грозить опасность.

— Ни одной живой душе! — заверила его Лоретт.

— Еще, пожалуйста, Этти, будь поосторожнее, когда остаешься дома одна, — продолжал он строго. — И прошу тебя, больше не занимайся никаким любительским расследованием по собственной инициативе!

Она покорно кивнула: ей было приятно, что Джефф так заботится о ней.

— Хорошо, не буду.

— Я отошлю отпечатки в лабораторию, и мы все проверим. Может, нам повезет, и мы узнаем, кто стоит за всем этим.

— Надеюсь.

Джефф вышел из автомобиля, и Лоретт пошла за ним следом.

— Когда мы снова увидимся? — сдержанно спросила она.

— Не знаю. — Постояв немного у задней двери, он ладонью взял ее за подбородок. — Как только будет свободное время, — добавил Джефф, поцеловав ее на прощанье. — О'кей?

— О'кей.

Лоретт могла теперь только надеяться и ждать, но второй его поцелуй помог ей несколько улучшить настроение. Когда она вошла в служебное помещение, ей показалось, что счастливое выражение ее раскрасневшегося лица сразу же заметили все.

Все препятствия, которые разделяли их с Джеффом, были позади. Теперь они принадлежали только друг другу! После всех этих долгих недель, когда ей приходилось сдерживать свои чувства, как приятно было любить и быть любимой! Она вся светилась от счастья.

Джефф тут же углубился в работу, а она все никак не могла сосредоточиться на ней: Лоретт была слишком счастлива, чтобы спокойно сесть и начать свой немой разговор с компьютером. Ей так хотелось поделиться еще с кем-нибудь своим вновь обретенным счастьем! Вероятно, Кэти сейчас дома, но для встречи с ней нужно было бы отпроситься и… оставить здесь Джеффа. Пусть даже он был целиком поглощен работой — ее возбуждала уже только мысль о том, что он находится в одной комнате с ней, совсем рядом, и ей никуда не хотелось уходить. Хоть она и оставалась на рабочем месте до конца дня, ей так и не удалось нормально поработать: она то и дело украдкой бросала на Джеффа восторженные взгляды. Каждое его движение отзывалось в ней восхищением и затаенной гордостью.

Когда сразу же после пяти Джефф ушел, она решила, что никаких причин и дальше торчать в конторе больше нет. Она уже потянулась было за сумочкой, готовясь встать и уйти, как в комнату вошла Белинда.

— Привет! А где Джефф?

Уолли промямлил что-то невразумительное, а Лоретт молча стояла, глядя на нее. От восторга, испытываемого ею все эти дни, она вообще забыла о существовании Белинды, о ее симпатии к Джеффу.

Лоретт растерялась, не зная, на что решиться. Может, рассказать Белинде без утайки об их отношениях с Джеффом? Ведь они подруги, и это было бы справедливо. Но с другой стороны, брюнетка могла воспринять ее откровение как злорадное торжество. «В любом случае, — решила Лоретт, — пусть она лучше обо всем узнает от кого-нибудь еще».

Белинда приветливо помахала ей рукой и безо всяких церемоний перешла на «ты»:

— Привет, Лоретт! Сейчас мне нужно бежать, но я обязательно позвоню тебе на этой неделе, и мы вместе пообедаем!

Лоретт разделила ее энтузиазм:

— Отличная идея!

— Ладно, пока! — И Белинда скрылась за дверью.

Лоретт медленно вышла вслед за ней. «Ведь Джефф мог влюбиться в Белинду, — размышляла она на ходу. — В конце концов, она не сторонилась его и не скрывала своего интереса к нему. Но все же он предпочел не Белинду — он влюбился в меня!» — думала Лоретт, и от этого испытывала какой-то благоговейный трепет и огромное счастье. Ей было даже немножко стыдно за это обрушившееся на нее счастье, словно она получила его за счет Белинды. Но Лоретт не могла долго оставаться задумчивой, мрачной и расстроенной. Только не сегодня! Ей сейчас так хотелось кружиться, танцевать, петь!

Улыбка не покидала ее до самого дома. Она вприпрыжку вбежала в гостиную, а затем на кухню. Дед разгружал продукты. Он не заметил ее, и она, затаившись, наблюдала, как он вытаскивает из большой хозяйственной сумки пакетики с сахарным песком. Понятно, зачем он ездил в Маунтин-Вью: покупал там сырье для своего зелья.

— Дедуля! — осуждающе позвала она.

Он весь напрягся и резко обернулся к ней.

Лоретт накрыла ладонью пакетики с сахаром.

— Для чего они тебе понадобились?

— Это очень нужные вещи, — с бесстрастным достоинством ответил старик.

Сложив руки на груди, она притопывала ногой:

— Дедушка, когда же ты наконец поймешь, как глупо себя ведешь?!

Он что-то тихо проворчал.

Вздохнув с тяжким разочарованием, она отвернулась от него. Нет, все это наверняка будет продолжаться до тех пор, пока она не расскажет обо всем Джеффу! Теперь, когда их с Джеффом связывают определенные обязательства, она могла бы поведать ему правду о деде.

— Пойду погуляю, — сказал старик.

Он вышел, изо всех сил хлопнув дверью, которая еще долго вибрировала в такт охватившему его пульсирующему гневу после полученной взбучки.

Опершись локтями о мраморную крышку стойки и положив подбородок на ладони, Лоретт пыталась осмыслить новый поступок дедушки. Вскоре, однако, ее мысли вновь устремились к Джеффу, и она опять почувствовала себя беззаботной и счастливой.




Джефф, протерев глаза, отхлебнул глоток кофе. Уже наступала полночь, и все тело ныло от усталости, но мозг по-прежнему бодрствовал, и Джеффа совсем не клонило в сон. Только сегодня вечером из лаборатории поступил ответ на расшифровку снятых Лоретт отпечатков пальцев: они совпадали с отпечатками одного из не идентифицированных пока бандитов, которые ворвались с оружием в полицейский участок. Это означало, что человек, оставивший отпечатки, жил, вероятно, в Локэст-Гроуве, и скорее всего — неподалеку от дома Лоретт. Преступник бывал в ее доме, и этот факт очень его беспокоил. Джефф задумчиво потягивал крепкий напиток, сидя на потертом стуле в гостиной. Время для него вообще перестало существовать. Только сегодня днем он просил Лоретт остаться в городе, а теперь уже сожалел об этом. Джефф не хотел, чтобы она уезжала навсегда, но настаивал на том, чтобы она покинула дом деда. А что если этот подонок вернется? Кто же защитит ее кроме слабого старика, не могущего защитить даже самого себя?

Зазвонил телефон, и он поднял трубку.

— Алло…

— Это Реджи.

— Что случилось?

— Простите, что звоню вам так поздно, но мне кажется, мы напали на след.

Джефф крепко сжал трубку:

— Кто же он?

— Вы знаете человека по имени Эврайл Харрисон?

— Так это же дед Лоретт! Конечно, знаю!

— Ну так вот, я проверил его банковские счета и убедился, что недавно он внес крупные суммы, которые никак не мог получить по программе социального обеспечения. К тому же он звонил в Италию и в Нью-Йорк.

Рука Джеффа, держащая трубку, задрожала.

— Вы меня слушаете?

— Да. — Он рассеянно почесал лоб. — Послушайте, мне известно о телефонных переговорах с Нью-Йорком, но я не уверен, что этим занимается старик. Телефонная компания могла совершить компьютерную ошибку.

— Разумеется, могла, — лаконично ответил Реджи, — но он на самом деле вносит крупные суммы на свой счет.

— Понятно.

«Может ли этот старик быть замешан в контрабанде произведений искусства?» — спросил себя Джефф. «Конечно нет!» — ответил он себе, но потом, напрягая мозг, попытался более критически проанализировать возникшую ситуацию. Может, Харрисон действительно звонил по междугородной, но намеренно все отрицал, пытаясь сбить всех с толку? Даже не идентифицированные отпечатки пальцев теперь, после сообщения Реджи, имели особо важное значение: этот грабитель, который посетил дом Эврайла Харрисона, мог явиться к нему, чтобы обсудить какие-то общие дела.

— Я, конечно, продолжу наблюдение, но мне казалось, что вам будет любопытно узнать об этом, — сказал Реджи.

— Да, это действительно ценная информация. Между прочим, кто навел вас на Харрисона? — спросил Джефф.

— Один старик в Колс-Пулл-Холле — все зовут его Иззи.

— Большое вам спасибо, Реджи! Поговорим обо всем завтра.

Джефф положил трубку и уставился в пол. Еще больше чем прежде он ощутил необходимость убрать из города Лоретт, пока не будет расследовано это дело. Если посмотреть на все события со стороны, очень обнадеживающими их не назовешь. И его отношения с Лоретт наверняка охладеют, если он займется расследованием тайной деятельности ее деда.




16


На следующий день в восемь часов утра Лоретт, заняв свое место перед компьютером, бросила взгляд на стол Джеффа. Хозяина за ним не было. Сегодня ночью она долго лежала с открытыми глазами и наконец решила рассказать Джеффу все о тайной винокурне деда. Лоретт считала, что вместе с ним ей легче будет принять необходимые меры. Но Джефф появился в офисе только после десяти и выглядел усталым и раздраженным. Сердце у нее упало: ясно, что она выбрала неподходящий момент для откровенного разговора.

Она повернулась к компьютеру. Несмотря на просьбу Джеффа составить план местности, где был обнаружен самогон, она продолжала вводить в память компьютера часть списка похищенных со склада вещей. Подчиняясь какому-то внутреннему импульсу, она ввела в него программу, позволявшую сравнить вещи, находящиеся на складе, с теми, которые фигурировали при ограблениях за последний год. Принтер возле экрана компьютера, придя в движение, защелкал. Он напечатал наименование одного предмета, потом перескочил на следующую строку и отстучал данные другого. С удивлением Лоретт подалась вперед, пытаясь разобрать название третьего предмета. Принтер, перескочив строкой ниже, снова принялся печатать.

— Боже мой! — прошептала Лоретт. — Сколько украденных вещей было обнаружено полицией, но все они пылились на складе управления!

Повернувшись на вращающемся стуле, она позвала:

— Джефф, подойдите сюда! Хочу вам кое-что показать.

Он посмотрел на нее с изнуренным видом сильно переутомленного человека:

— Разве это так неотложно, что…

— Да, неотложно!

Отодвинув от стола стул, Джефф подошел к ней.

— Ну, что случилось? — резко спросил он.

Она указала на экран компьютера.

— Видите в списке этот телевизор, который украли у Клирисов в прошлом году? — Не ожидая ответа, она, указав на принтер, возбужденно и торопливо продолжала: — Он находится там, на складе! Точно так же, как и микроволновая печь и велосипеды, похищенные у Фостеров, и стереоустановка, пропавшая у Мэнфордов девять месяцев назад. — Принтер монотонно печатал все новые и новые наименования. — Вы только посмотрите! Целая куча вещей, пропавших при кражах со взломом, лежит на складе рядом с нами.

Джефф, сев возле принтера, внимательно изучил составленный им список.

— Боже мой! — Губы его напряженно сжались и стали похожими на тонкий шнурок. — Ну, доберусь я до этого Уолли! — Лицо его побледнело от гнева.

Лоретт закусила нижнюю губу. «Поскольку Уолли отвечает за склад похищенного имущества, ему здорово влетит за всю эту неразбериху. Он даже может потерять работу», — подумала она. Ясно, что он халатно отнесся к своим обязанностям, но она не могла не посочувствовать ему. Принтер продолжал печатать, а Джефф, весь покраснев от гнева, следил за ним. Потом он перевел взгляд на нее:

— Мне казалось, вы занимаетесь составлением плана местности…

— Ну, я…

Он сверлил ее глазами.

— Ладно, а теперь немедленно принимайтесь за план!

Джефф перевел взгляд на пол: когда он снова поднял глаза, она заметила в них раскаяние.

— Извини, я не хотел быть с тобой таким грубым, — сказал он так тихо, что Лоретт едва разобрала его слова. — Боюсь, сегодня у меня что-то нервы не в порядке.

— Ты ничего не хочешь мне сказать? — так же тихо спросила Лоретт.

— Может быть, но только попозже.

Джефф стиснул ей руку и отошел к своему столу.

Лоретт смотрела на его спину: этот человек мог быть то твердым как сталь, то мягким и предупредительным… В эту минуту через заднюю дверь в комнату вошел Уолли.

— Мне нужно поговорить с вами, — зловеще бросил Джефф таким суровым, таким резким голосом, что им, вероятно, можно было резать стекло вместо алмаза. Уолли от страха всего передернуло.

— Прямо сейчас? — неуверенно спросил он.

— Да, прямо сейчас. Только там, за дверью.

Джефф прошел через всю комнату. Оба они вышли на улицу, и Джефф с оглушительным треском захлопнул за собой дверь.

Принтер продолжал отстукивать строку за строкой, и Лоретт смотрела на него с чувством покаянной вины: в конце концов, у нее не было другого выбора, она была просто обязана обо всем рассказать Джеффу. Лоретт понимала, что Уолли вполне заслуживает выговора, но надеялась, что Джефф не обойдется с ним слишком сурово: она питала некоторую слабость к Уолли после того, как тот согласился отправиться с ней на помощь Белинде.




— Я проверил телефонные номера в Нью-Йорке и в Италии, — сказал Реджи.

— И что выяснили?

Стемнело, было уже почти одиннадцать часов. Джефф с Реджи все еще сидели в опустевшем полицейском участке; рядом с ними лежали открытые пакеты с каким-то китайским деликатесом.

— Как я и предполагал, итальянский номер принадлежит хранилищу произведений искусств, которое находится под вооруженной охраной. Тот, кто звонил по этому телефону, должен был точно знать, когда эти предметы будут отправлены в Штаты. Нью-йоркские номера принадлежат нескольким различным музеям изящных искусств. — Заложив руки за голову, он откинулся на спинку стула. — Здесь действует целая преступная сеть. Судя по всему, у них есть осведомители во всех важных пунктах, им и пришла в голову блестящая идея переправлять похищенное в такой отдаленный район: пока мы ищем следы ценностей в частных собраниях Лос-Анджелеса или Сан-Франциско, они надежно хранятся в заброшенном доме неподалеку от Локэст-Гроува, куда никто и не подумает заглянуть. — Реджи провел указательным пальцем по усам. — Они, вероятно, продают их в частные галереи, владельцы которых так стремятся заполучить какую-нибудь картину эпохи Возрождения, что даже не интересуются ее происхождением. Многие коллекционеры предметов искусства так поступают: им абсолютно наплевать, что любоваться шедевром впредь будет только узкий круг лиц.

— Гм… — Джеффу трудно было сосредоточиться на теме искусства, когда все его мысли вертелись вокруг Лоретт. Даже невольно возникавший перед глазами ее образ отличался какой-то неотразимой чувственностью. Он вспоминал, как она проталкивала кончик своего мягкого нежного язычка через его губы, он видел перед собой ее волнующую, особенно при ходьбе, фигурку, представлял, как она лежит на кровати и обращает к нему страстный взор, умоляя его поскорее лечь рядом.

— Вы со мной согласны? — спросил Реджи.

Джефф рассеянно посмотрел на него.

— Что вы сказали?

Реджи, рассмеявшись, поднялся и отодвинул стул.

— Ничего, ничего! Может, вам лучше поехать домой и как следует выспаться?

— Заманчивое предложение. — Оно, конечно, могло быть куда более заманчивым, если бы с ним пошла и Лоретт.

— Я постараюсь присмотреть за этим Харрисоном, — сказал Реджи, направляясь к двери. — Кстати, мне стало известно, что его внучка работает у вас, в полицейском участке. Не думаете ли вы, что она передает информацию деду?

— Это абсолютно невозможно!

Реджи пожал плечами.

— Вы же знаете, как часто такое случается: в конце концов выясняется, что виновны люди, которых меньше всего подозревали. И вы сами мне говорили, что кто-то из ваших сотрудников тесно связан с этой шайкой. Почему же в таком случае ее не подозревать? Придется мне понаблюдать и за ней, — сказал он в заключение, закрывая за собой дверь.

Вконец расстроенный, Джефф тяжело вздохнул: дело все сильнее запутывалось. Он, конечно, не имел права запретить Реджи считать Лоретт одной из подозреваемых только потому, что любит ее… Но как только она узнает, что за ней следят, это наверняка сильно испортит их отношения.

Джефф осторожно помассировал раненую ногу. Обстановка накалялась, и он хотел, чтобы Лоретт на некоторое время покинула город: ей грозила опасность не только со стороны того типа, что наведывался в их дом, но еще и потому, что она по своей инициативе занялась не свойственной ей розыскной работой: вначале отправилась с Белиндой и Уолли в этот полуразрушенный дом, потом сняла отпечатки пальцев со своей двери и с телефонной трубки… Лоретт даже предложила ему свою помощь в поисках предателя среди сотрудников, намереваясь задавать его людям невинные, на ее взгляд, вопросы. Нет, надо убирать ее отсюда подальше, но он знал, что она добровольно не подчинится никакому приказу. Может, лучше всего заставить ее на него рассердиться, и тогда она уедет сама?..




Когда на следующее утро Лоретт вошла в офис, Уолли выкладывал содержимое своего стола в большую картонную коробку. Она молча понаблюдала за ним. Джефф был поглощен составлением какого-то донесения.

Медленными, нерешительными шагами она подошла к Уолли.

— Чем это вы занимаетесь?

— Освобождаю свой стол. Сегодня мой последний рабочий день.

— Что такое? — Она посмотрела на Джеффа, но тот даже не поднял головы.

— Вы увольняетесь? — спросила она.

— Нет, меня уволили. — Уолли опустился на колени и принялся выгребать содержимое нижнего ящика.

— А-а… — произнесла Лоретт, не двигаясь с места и ощущая свою полную беспомощность. — Мне… мне очень жаль, Уолли.

Он промолчал.

На сей раз когда она снова посмотрела на Джеффа, их взгляды встретились. В ее глазах он прочитал укор, а в его она разглядела холодное, суровое упрямство, которым Джефф предостерегал ее не подвергать сомнению принятое им решение. Щеки у нее покраснели. И это был тот человек, который совсем недавно, лежа рядом с ней в постели, бормотал всякие нежные слова?! Как мог он в такую минуту восседать с олимпийским спокойствием, с таким неумолимо суровым видом? Ей показалось, что рядом с ней не один Джефф Мюррей, а два, и этого, второго, она совсем не знала… более того, не хотела знать!

Уолли, выпрямившись, бросил свои последние вещи в картонную коробку.

— Я освободил свой стол, — с достоинством сообщил он.

Хотя эти слова предназначались для Джеффа, Уолли даже не посмотрел в его сторону.

Джефф промолчал.

Уолли, подняв со стола коробку, направился к двери. Лоретт опередила его, открыв ее перед ним.

— Спасибо, — мрачно сказал Уолли.

— Не за что, и желаю вам удачи, — добавила Лоретт еле слышно и закрыла за ним дверь. Отпустив ручку, она медленно повернулась к Джеффу. — Что произошло? — спросила она без особого нажима.

— Я его уволил.

— Мне это известно, и я знаю, что он вел себя безответственно, но почему ты проявляешь по отношению к нему такую суровость? Он уже немолодой человек, и вряд ли у него есть опыт другой работы. Что же ему теперь делать?

— Не знаю и не желаю знать. — Зашуршав бумагами, Джефф вновь углубился в лежавшее перед ним донесение.

Но от Лоретт нельзя было так легко отделаться.

— Ну и как назвать такое отношение к человеку?

— Это нормальное отношение к безответственному работнику со стороны человека, которому поручено руководить полицейским управлением! — прорычал Джефф. — И я хочу, чтобы все здесь знали, что любого, кто не справляется со своей работой, я отсюда непременно вышибу. — Через минуту он беззаботно добавил: — Но тебе нечего волноваться, я доволен твоей работой.

Лоретт от удивления даже рот раскрыла:

— Ты доволен моей работой?! — повторила она, не веря собственным ушам: таким безапелляционным заявлением он низводил ее до уровня наемной служащей, а не любимой женщины. — Что же все это значит?

Его карие глаза стали похожи на два твердых камешка агата:

— Ты прекрасно поняла, что я сказал: тебе не грозит увольнение.

— А я об этом и не беспокоилась! — взорвалась она. — И сейчас мы обсуждаем не мою работу… хотя даже если бы мы этим и занялись, я могла бы рассчитывать на лучшее отношение с твоей стороны, чем твое отношение к Уолли!

Он снова уткнулся в разложенные перед ним бумаги.

— Прости, — холодно бросил он, — у меня много работы.

— Нет уж, не кивай на работу! Мы начали этот разговор — и мы его закончим. Ты лично просил меня здесь поработать, и потому не притворяйся, пожалуйста, что этим ты делаешь мне великое одолжение!

Отодвинув кресло, Джефф выпрямился во весь рост. Он был мрачным и грозным как герой вестерна, которого пытаются спровоцировать на драку.

— От тебя мне тоже не нужно никаких одолжений! Если тебе здесь не нравится, можешь уходить!

Лоретт гневно скрестила руки на груди. Ее поза была призвана продемонстрировать вызов, но она приняла ее и ради того, чтобы скрыть дрожь в руках.

— Что же ты предлагаешь?

— Ты можешь уволиться из управления, если тебе не нравится, как я им руковожу!

Волнение Лоретт уступило место откровенному изумлению: что с ним стряслось, какая муха его укусила? Только два дня назад Джефф умолял ее остаться в Локэст-Гроуве, говорил о том, что они займутся своим будущим, как только этот случай с похищением будет расследован до конца. Теперь, судя по всему, Джефф сделал поворот на сто восемьдесят градусов.

«Может, я привлекала к себе Джеффа только тогда, когда не давалась ему в руки, — как бабочка, порхающая меж цветов? Нет, — молча убеждала она себя, — Джефф не похож на такого мужчину! Но тогда на кого же он похож?»

Этот суровый, не идущий на компромиссы человек, сидевший в углу комнаты, был абсолютно не похож на того нежного и пылкого любовника, каким он был в Мемфисе.

— Не понимаю, что происходит, — честно призналась Лоретт. — Ты хочешь, чтобы я уехала? Это правда?

Джефф, проведя рукой по волосам, осмотрелся по сторонам и снова опустился в кресло.

— Может, будет и лучше, если ты уедешь.

Он вертел в руках ручку, стараясь не смотреть на Лоретт.

— Лучше для кого? — настаивала она.

— Для тебя. Для нас обоих, — добавил он с усилием. — Наше время еще не пришло.

— И все это из-за Уолли?! — воскликнула она. — Правда? Нет! Ты просто не желаешь, чтобы я вошла в твою жизнь, потому что у тебя есть вещи поважнее меня, которым ты хотел бы посвящать все свое свободное время!

Джефф не отвечал.

— Превосходно! — Лоретт чувствовала, что не способна совладать со своими нервами, но теперь уже ей было на это наплевать: — Я не намерена портить тебе жизнь и мешать исполнению твоего драгоценного служебного долга! Но не воображай, что когда все здесь закончится и придет в норму, то стоит тебе свистнуть — и я собачонкой тут же прибегу к твоей ноге! Между нами все кончено!

Большими твердыми шагами Лоретт направилась к двери, подхватив на ходу сумочку со стола. Не помня себя от гнева, она выскочила из офиса и прошагала по улице с полквартала. Нет, ей не нужен Джефф Мюррей! Но на подходе к следующему кварталу сердечная боль начала стихать. Может, она слишком быстро поддалась приступу гнева? Джефф устал, переутомился и наговорил, конечно, кучу такого, чего на самом деле не хотел. Не лучше ли ей проявить к нему больше понимания: просто сесть с ним рядом и поговорить по душам? Но она позволила своим оскорбленным чувствам и уязвленной гордости взять верх над здравым смыслом…

Пройдя еще с квартал, она замедлила шаги и углубилась в самоанализ. Нет, она не поторопилась выплеснуть весь свой гнев! Все постепенно возвращалось на свои места. Джефф хотел заставить ее сделать то, с чем она была согласна: он принудил се к увольнению. Но почему он так поступил? Может, потому, что наконец понял: он никогда не сможет уделять ей достаточно внимания, одаривать ее такой любовью, какой она страстно желала? Или же… или же все это имело отношение к его предложению на некоторое время покинуть город?

Какими бы соображениями он ни руководствовался, вынуждая ее уехать, она не в состоянии была представить себе, что он мог так легко с ней расстаться. Они с таким старанием возводили, дюйм за дюймом, песчаный замок своего счастья, а он вдруг взял и как хулиган на пляже растоптал его… Возникшее у нее в груди чувство душевной опустошенности предвещало, что слезы вот-вот польются из глаз.

Когда она подходила к крыльцу своего дома, слезы уже застилали глаза, а нижняя губа дрожала. Как мог Джефф быть с ней таким жестоким? Какими бы ни были его соображения, результат оказался печальным: она чувствовала себя разбитой, униженной, одинокой, и никогда не простит ему этого. То, что она сказала ему, вполне соответствовало ее намерениям: между ними все кончено.




Когда Лоретт ушла, Джефф минут пятнадцать сидел в глубокой задумчивости. Несколько раз он протягивал руку к телефону, даже накручивал диск, но всякий раз в нерешительности возвращал трубку на место.

Он хотел прогнать ее из города и, судя по всему, преуспел в этом. Но сейчас он полностью отдавал себе отчет в том, что явно переборщил и может навсегда потерять ее.

Отчаянным жестом он вновь схватил трубку и стал накручивать диск. Нужно немедленно все уладить! Он извинится перед Лоретт, скажет, что любит ее, и сделает все на свете, чтобы удержать ее рядом с собой!

Он только закончил набирать номер телефона Лоретт, и на другом конце провода послышались продолжительные гудки, как вдруг отворилась задняя дверь и в комнату, крадучись и настороженно оглядываясь, вошел Реджи.

— Мне кажется, нам нужно немедленно пойти к судье и получить ордер на обыск в доме Эврайла Харрисона.

Телефон в доме Лоретт все не отвечал. Джефф вытаращил на Реджи глаза.

— На каком основании?!

— Сегодня в горах я видел старика: он нес набитый под завязку бумажный мешок. Возвращался с пустыми руками. Думаю, он там с кем-то встретился и передал свою поклажу.

— Картинами нельзя набить мешок, — возразил Джефф.

— Можно, если речь идет о свернутых холстах.

Джефф после еще нескольких продолжительных гудков положил трубку. Теперь он пытался представить себе, с какой физиономией предстанет перед Лоретт и предъявит ордер на обыск. Это было все равно что загнать последний гвоздь в крышку гроба их взаимоотношений.

— Нельзя ли с этим повременить? — спросил Джефф.

Его собеседник бросил на него раздраженный взгляд:

— Почему?

И в самом деле — почему? Потому, что он влюблен во внучку Эврайла Харрисона и этот поступок навсегда поставит крест на их любви? Такой довод казался Джеффу вполне убедительным, но он вряд ли мог разжалобить человека, проделавшего долгий путь от Нью-Йорка до их городка с целью обезвредить преступников…

И Джеффу пришел в голову более убедительный довод:

— Если мы обыщем дом, то это наверняка вспугнет других членов банды, и наши шансы задержать их резко упадут.

Нахмурившись, Реджи размышлял над его словами.

— Если мы немного на него надавим, старик расколется и назовет имена соучастников.

«Очень хорошо, просто замечательно… — уныло размышлял Джефф. — Если они применят к старику методы устрашения, то это ни в коей мере не приблизит меня к Лоретт».

— Давайте получше изучим ситуацию в целом. Не будем торопиться, — сказал Джефф.

Реджи, уловив строгую, неуступчивую интонацию в его голосе, пробормотал что-то себе под нос и, коротко кивнув, скрылся за дверью.

Джефф смотрел на телефонную трубку, но не поднимал ее. То, что ему хотелось сказать Лоретт, он скажет только при встрече с ней. Но прежде нужно покончить с кое-какими проблемами.




— Тебя здесь ждут! — крикнул дед, заметив ее на крыльце.

Лоретт поднесла носовой платочек к глазам и вытерла слезы.

— Кто? — тихо спросила она, но он, очевидно, не расслышал, так и не ответив на ее вопрос.

Она, смахнув вновь набежавшие слезы, посмотрела на себя в зеркальце. Не очень-то приятное зрелище: глаза покраснели от слез, веки распухли… Она потянулась к косметичке, но потом резко отдернула руку: никакой пудрой не скрыть написанное на ее лице страдание.

Вздохнув, она поднялась по лестнице. «Может, Джефф решил меня навестить?» — подумала она, испытав на какой-то миг проблеск надежды, который, однако, быстро угас из-за вновь охватившего ее гнева. Если даже он и явится сюда, она не станет с ним разговаривать! Она уже все сказала ему.

Хотя Лоретт и не боялась столкнуться с ним лицом к лицу, она, преодолевая себя, с трудом ступила на последнюю ступеньку. Глубоко вздохнув, Лоретт постучала себя по груди, собираясь с духом, чтобы войти в гостиную.

И там увидела Белинду: она сидела на стуле рядом с дедушкой и смотрела телевизор.

— Привет, Лоретт! — поздоровалась Белинда.

— Привет. — Лоретт удалось выжать из себя подобие улыбки. — Очень рада тебя видеть.

Дед включил телевизор на полную громкость, и ей приходилось напрягать голос, чтобы Белинда ее слышала.

— Не хочешь ли чего-нибудь выпить?

Белинда кивнула:

— Я помогу тебе.

На кухне Белинда плотно закрыла за собой дверь.

— Что-нибудь случилось?

— Нет, ничего. Просто я немного простудилась.

Брюнетка понимающе кивнула, молча наблюдая за тем, как Лоретт достает из кухонного шкафа два стакана.

— Уолли, насколько я знаю, с сегодняшнего дня уволен?

— Да, — шмыгая носом, ответила Лоретт.

Взяв у нее из рук стаканы, Белинда поставила их на стол.

— Почему ты не хочешь поделиться со мной тем, что тебя беспокоит? И прошу тебя, не рассказывай мне больше эту сказочку о насморке и простуде — все равно я тебе не верю! Я достаточно хорошо знаю, как выглядит давшая волю слезам женщина, а судя по твоему виду, ты проплакала по крайней мере пару часов.

Лоретт вяло улыбнулась.

— Три, — поправила она Белинду.

— Из-за чего?

Лоретт закусила нижнюю губу. Белинда льнула к Джеффу задолго до ее приезда в этот город. Может, у них что-нибудь и получится, когда она уедет отсюда… Она чувствовала себя уничтоженной и думала примерно следующее: «Какой прок от того, что я расскажу Белинде о своих отношениях с Джеффом? Это может только заставить ее еще сильнее переживать».

— Из-за Джеффа? — догадалась Белинда. Лоретт вздрогнула от неожиданности.

— Ты… ты знаешь об этом?

Веселый смех Белинды, казалось, заполнил всю кухню:

— Перестань дурака валять! Я ведь не слепая. К тому же этот городок не назовешь большим. В нем уже бродит масса слухов о вас с ним. Я вначале не хотела им верить, но, как оказалось, это довольно трудно сделать.

— Белинда, я…

Репортерша выбросила вперед руку, словно, постовой дорожной службы:

— Дай закончить! Пару дней мне пришлось изрядно поревновать тебя: я надеялась, что ты вот-вот облысеешь и у тебя выпадут все зубы. — Она беспомощно всплеснула руками. — Но ты мне все равно нравилась! Мы стали подружками, а кому нужна лысая беззубая подружка?

— Спасибо… — не сдержавшись, фыркнула Лоретт.

— К тому же я почти отстала от Джеффа, — сказала Белинда. — Поэтому можешь спокойно рассказать мне, что с тобой и в чем главная проблема.

Пододвинув к себе стул, Лоретт с размаху плюхнулась на него.

— Во всем.

Белинда, обнаружив в холодильнике чай, разлила его по стаканам. Один из них она вложила в руку Лоретт.

— Ну, давай с самого начала.

«С чего же начинать? Может, с того, как он впервые улыбнулся мне? А может, с того, как в первый раз поцеловал?»

— Я считала, что Локэст-Гроув будет лишь пересадочной станцией на моем жизненном маршруте, но потом поняла, что немного влюбилась в Джеффа. Мне казалось, что и он меня любит. — Ее нижняя губа начала предательски дрожать, и целую минуту она боролась с собой, стараясь не утратить самообладания. — Но сегодня, судя по всему, он передумал. Когда я стала возражать против увольнения Уолли, он, по сути дела, сам предложил мне уйти. У меня сложилось такое впечатление, что он буквально за одну ночь решил, что отношения со мной были ошибкой.

— Гм…

Белинда молча попивала свой чай, а Лоретт лишь рассеянно вертела стакан в руке.

— Ну и что ты теперь собираешься делать? — наконец спросила Белинда.

— Уеду, — удрученно сказала Лоретт. — Я не смогу снова пережить всю эту боль. Мне и до этого пришлось немало пострадать, но в конце все равно все тоже развалилось.

— Может, ты сильно преувеличиваешь? В последнее время Джеффу приходится испытывать перегрузки. Даже если он и дал тебе понять, что не против твоего отъезда, не думаю, что это из-за того, что он разлюбил тебя.

Лоретт и сама уже не была в этом так уверена. Они снова помолчали, а потом Белинда вдруг спросила:

— Почему он так обошелся с Уолли?

— Потому что Уолли отвратительно работал. Он отвечал за склад похищенного имущества, но накопил там кучу вещей, которые надлежало давно вернуть законным владельцам. Я знаю, что он проявлял редкостную халатность в работе, но все же мне его жаль. Ему ведь около сорока, а в таком возрасте не так-то просто найти работу. Интересно, куда же он теперь пойдет?

Белинда пожала плечами.

— А ты что собираешься делать?

Лоретт, лишь на мгновение усомнившись в своей решимости, ответила:

— Соглашусь на предложенную мне работу в Луисвилле.




17


— Ты уезжаешь? — поднял на Лоретт глаза дедушка, оторвав взгляд от тоста, который намазывал маслом. — Уезжаешь? — неуверенно повторил он, словно само это слово оскорбляло его. — Почему?

— Потому что мне предложили работу в другом месте, — ответила она, стараясь быть как можно спокойнее, хотя это плохо ей удавалось.

— Но у тебя же есть работа и здесь! — не унимался старик.

— Работа в Луисвилле намного лучше. И я там буду намного счастливее.

«За такую ложь, — подумала Лоретт, — я вполне заслужила приз года». Сейчас она уже и не надеялась, что когда-нибудь будет счастлива. Но, по крайней мере, слезы у нее высохли, и теперь она не плакала, а лишь испытывала тупую, ноющую боль в груди.

— Я был в Луисвилле в сорок шестом году, и в этом дерьмовом городе ничто не могло меня удержать. Там тебе не понравится! — заявил он тоном, не терпящим возражений.

Лоретт подошла к нему и, зайдя за спинку стула, обняла его за шею. Ей сейчас было очень грустно, она чувствовала себя покинутой, и ей требовалась хоть какая-то моральная поддержка.

— Я буду скучать без тебя, дедуля. А ты?

Никогда не поддаваясь излишней сентиментальности, старик что-то пробормотал себе под нос, а потом, запинаясь, громко проговорил:

— Тебе… нечего делать в Луисвилле.

Лоретт, резко выпрямившись, отбросила упавшие ей на глаза пряди волос.

— Нет, я туда все же поеду! У меня там будет гораздо больше дел, чем здесь, даже если я и останусь. Сегодня я соберу свои вещи, а уеду завтра утром.

«Чем скорее я уеду из этого города, тем скорее стихнет постоянно терзающая боль», — думала Лоретт.

— Хм!

Лоретт, глядя на старика, тоскливо улыбалась.

Она наверняка будет скучать без дедушки, и ей очень не хотелось оставлять его здесь одного. Ее страхи, правда, немного рассеялись после того, как она уговорила одну пару, живущую через улицу напротив, повнимательнее присматривать за их домом. Она, конечно, ничего не сказала об этом деду: его бы оскорбила сама мысль о том, что он не может постоять за себя.

Но проблема с его винокурней все еще оставалась нерешенной. За все то время, пока она находилась здесь, ей так и не удалось убедить старика расстаться с ней, и это стало еще одной причиной, заставлявшей ее покидать Локэст-Гроув. К тому же у нее не было никаких веских причин задерживаться здесь…

Подойдя к другому краю стола, Лоретт стала убирать масло и молоко.

Дедушка наблюдал за ее действиями своими острыми, когда-то голубыми, а теперь совсем выцветшими глазами.

— Если учесть, что ты работаешь в полиции, и работаешь хорошо, не могла бы ты сказать мне, что за тип постоянно следит за мной?

Лоретт бросила на него удивленный взгляд:

— О чем это ты говоришь?

— Какой-то человек на голубом автомобиле следует последние три или четыре дня буквально по пятам за мной.

Она приподняла брови:

— Откуда ты знаешь?

— Да я постоянно вижу его там, где нахожусь! Вчера вечером я пошел в Колс. Только взял прикуп из пяти карт, как он явился и устроился играть за соседним столом. Он сделал вид, что оказался там совершенно случайно, — имей в виду! Мне тогда подумалось, что, может, речь идет о простом совпадении, но он всегда появляется там, где я. — На лице старика мелькнула лукавая усмешка. — Тогда я решил его проверить.

— И что ты сделал? — Лоретт опустилась на стул, заранее содрогаясь от того, что он собирался ей поведать.

— Пошел в мужской туалет и вылез из окна на улицу — как в теледетективе!

— Вылез из окна?!

Он гордо ухмыльнулся:

— Конечно! А потом на своей машине приехал домой. Когда я входил на крыльцо, то увидел его автомобиль в полуквартале от нашего дома. Он проторчал там около часа.

— Боже, но это ведь немыслимое ребячество!

Дедушка пожал своими костлявыми плечами.

— Может быть.

— Зачем кому-то тебя выслеживать?

«Может, этим занимался тот тип, что наведывался к нам в дом? Но для чего ему преследовать дедушку?»

Вдруг ее осенило.

— Послушай, дедуля, этот человек скорее всего из ФБР, они, наверное, узнали о твоей винокурне!

— Нет, они не могли ничего узнать о ней! — Но по его интонации Лоретт сразу стало ясно, что он не был в этом уверен.

Вскочив со стула, она нервно заходила по комнате.

— Нам нужно немедленно от нее избавиться!

Он побледнел.

— Послушай, ну зачем так торопиться…

Она бросилась к нему:

— Мы не торопились — и вот видишь, куда нас завела такая нерасторопность! Тебе могут дать за это срок и отправить в федеральную тюрьму. Такие люди здесь просто так не околачиваются!

— Зачем им арестовывать старого человека, который варит себе немножко самогона? — вполне резонно спросил он.

— Потому что это запрещено законом!

Он, казалось, был крайне огорчен.

— Но я ведь вполне законопослушный гражданин: вовремя плачу налоги и всю жизнь хожу в церковь!

— Все это неважно! — парировала Лоретт.

— Нет, важно! — взорвался старик. — Они не упрячут за решетку богобоязненного, регулярно платящего налоги гражданина!

Лоретт молча и безнадежно смотрела на него: ее дедушка и в самом деле не понимал, что занимается незаконным бизнесом, и она не находила слов, чтобы переубедить упрямца. Но если этот человек — инспектор департамента налогов и сборов, то деду угрожали серьезные неприятности. Принимая во внимание все это, разве могла она уехать? Но если даже она и останется — что это изменит? Ей не нужна эта дополнительная обуза, у нее и так разрывалось на части сердце от той проблемы, которую ей предстояло решить! Ей и без того приходилось трудно прожить каждый новый день, страдая от мысли, что Джефф навсегда ушел из ее жизни… А теперь еще придется и постоянно дрожать от страха, что деда вот-вот посадят в тюрьму!

— Я требую, чтобы ты немедленно ликвидировал свою винокурню!! — отчаянно завопила Лоретт.

Старик с любопытством поднял голову, словно кот, наблюдающий за поведением мышки, которое казалось ему весьма забавным.

После своего решительного заявления, которое, казалось, все еще звенело у них над головами, Лоретт встала со стула и поднялась по лестнице к себе в комнату.

— Я ни за что не стану извиняться перед ним… — цедила она сквозь зубы, бросая свои вещи на дно чемодана. Не прекращая этого занятия, она ухитрялась одновременно смахивать слезы, но им на смену подступали новые. «И я больше не буду плакать!» — заверяла она себя, но слезы продолжали струиться по щекам.

Лоретт была настолько взвинчена, что не могла спокойно все анализировать. Она знала, что эти слезы вызваны ее вчерашним разрывом с Джеффом. Когда же она ошиблась, пытаясь лучше понять его? Как мог человек, который был таким нежным, таким здравомыслящим, действовать так, как вчера Джефф?

Плохо соображая, что делает, Лоретт втиснула в набитый уже до отказа чемодан свою ночную рубашку и отправила вслед за ней халат.

Вдруг она услышала, как внизу открылась и захлопнулась дверь. Из окна она увидела дедушку, который, сильно сгорбившись, шел по двору. Лоретт почувствовала, как запальчивость покидает ее: как посмела она разговаривать с ним в таком вызывающем тоне?!

Да, она знала, что он старый упрямец, который может вывести из себя и святого, но все же это ее дедушка, и она никогда его больше не обидит! Судя по его шаркающей походке, по его опущенным плечам, старик был очень огорчен.

Бросив на кровать блузку, Лоретт сбежала по лестнице вниз и помчалась за ним вдогонку.




Джефф, надкусив сандвич, кинул его обратно в пакет: сегодня у него не было аппетита. К тому же он не спал почти всю ночь и отлично понимал, что так будет продолжаться до тех пор, пока он не поговорит с Лоретт и не объяснит ей всего. Этим он как раз и собирался заняться, не откладывая, как говорится, дела в долгий ящик.

Он уже начал подниматься со стула, как вдруг зазвонил телефон.

— Это Реджи. Мы можем поговорить?

Джефф осмотрелся, стараясь не задерживать взгляд на компьютере и пустом стуле перед ним.

Стокуэлл собирался уходить. Джефф подождал, когда закроется за ним дверь.

— Да, слушаю. В чем дело?

— Как я уже вам докладывал, я веду наблюдение за Харрисоном. Случилось кое-что весьма неожиданное. Это может вас заинтересовать.

— Что именно?

— Старик со своей внучкой вышли через заднюю дверь дома. Я решил дать им возможность немного удалиться, чтобы незаметно пойти следом, но тут увидел, как этот парень остановился возле их дома и, оглядевшись, перепрыгнул через забор. Затем он прямиком направился к заднему входу.

— Вы хорошо его разглядели?

— Да. С этим парнем я уже разговаривал. Его зовут Говард, фамилии не знаю. Он художник, — добавил Реджи.

— Говард?! Малыш Джови?!

Совершенно невероятно, что Говард мог оказаться втянутым в это дело! Потом Джеффа осенило, что все совпадает: отпечатки пальцев, которые они так и не обнаружили в картотеке, могли принадлежать именно Джови. К тому же он преподает в местной школе рисование… Очевидно, Джови нашел весьма остроумный способ не платить за телефонные переговоры.

— Где вы находитесь? — спросил Джефф.

— В телефонной будке в трех кварталах от их дома.

Джефф схватил фуражку.

— Еду! Возвращайтесь к дому как можно скорее! Я не хочу, чтобы Лоретт, вернувшись, застала этого…

— Понял.

Но Джефф так сильно переживал за безопасность Лоретт, что совсем забыл о беззащитном старике — ее деде. Он отдавал себе отчет в том, что неправ, что поступает совершенно непрофессионально, что получает заработную плату за то, чтобы защищать всех граждан без исключения, не делая никакого различия между ними. Но, к сожалению, сейчас он думал только о Лоретт…

Проверив, заряжен ли пистолет, Джефф побежал к своему автомобилю. Он подъехал к дому Харрисона одновременно с Реджи.

— Вы считаете, что он все еще там? — спросил его Реджи.

— Не знаю.

Вытащив из кобуры пистолеты, оба пошли к дому.

— Прикройте меня сзади. — Когда Реджи исчез за углом дома, Джефф подошел к передней двери и рывком распахнул ее. — Полиция! Есть здесь кто-нибудь? — крикнул он.

Никто ему не ответил.

Джефф осторожно вошел. В гостиной, как и в столовой, и на кухне, никого не было. Реджи шел следом за ним.

— Нужно проверить все наверху и в подвале, — сказал Джефф.

Реджи кивнул.

Наверху тоже никого не оказалось. Реджи начал спускаться по лестнице, а Джефф все стоял на пороге маленькой комнатки, в которой стена поддерживала скат крыши. На кровати лежал открытый чемодан, а вокруг были разбросаны вещи Лоретт. Ощутив тупую боль под ложечкой, он отвернулся, затем присоединился к Реджи и они осмотрели подвал, но безрезультатно.

— Теперь посмотрим, что делается в доме Джови, — сказал Реджи. — Он находится на этой же улице.

Они прошли пешком квартал до его дома. Никто на их стук не ответил, и тогда полицейские, настороженно осматриваясь, направились к студии Говарда, размещавшейся в сарае. Никого не обнаружив там, они разбили стекло в доме и через окно проникли внутрь. В доме тоже было пусто. Страх овладел Джеффом: что если Джови пошел следом за Лоретт и стариком и сейчас находится рядом с ними? Джови явно был вооружен при нападении на участок, а значит, весьма опасен.




Лоретт остановилась на крутом склоне холма, чтобы передохнуть и отдышаться. Затем, раздвинув колючие ветки ежевики, она вновь потащилась вверх вслед за дедушкой. Стоит ли удивляться словам деда, что никто никогда не обнаружит его винокурню? Ясно, что в таком Богом забытом месте это почти невозможно сделать!

— Еще далеко? — крикнула она.

— Не очень, — ответил дед.

Она мрачно посмотрела на свои сплошь исцарапанные руки. Его слова были для нее слабым утешением, так как она слышала их вот уже двадцать минут. Но Лоретт была полна решимости преодолеть холмы Иттерхорна, лишь бы только разбить наконец вдребезги этот проклятый самогонный аппарат и выбросить его на свалку, где, по словам дедушки, он и нашел все необходимые детали.

Конечно, ей совсем не хотелось разбивать эту созданную с такой любовью штуковину, но когда она поравнялась с дедом на улице позади их дома и извинилась за свою грубость, он сказал, что пойдет на этот ужасный шаг только ради ее спокойствия.

Склон стал еще круче, и Лоретт осторожно искала надежные выступы для ног. Когда она наконец нашла точку опоры и подняла голову, дедушки нигде не было видно.

— Дедушка!

— Я здесь, — глухо отозвался старик.

Голос деда звучал где-то совсем рядом, но она его не видела. Лоретт полезла вверх, хватаясь за выходившие на поверхность корни деревьев. Очутившись снова на твердой почве, она осмотрелась.

— Где ты?

Дед выглянул из-за толстого дерева.

— Здесь пещера.

Она с трудом преодолела последние несколько футов до него и, присев, пролезла через узкую щель. Внутри пещера была достаточно просторной, чтобы стать там во весь рост. Свет просачивался через несколько небольших отверстий над головой.

— Как же ты нашел это место? — спросила она. Голос ее эхом прокатился под сводами.

— Здесь у нас собирался тайный клуб, когда я был еще мальчишкой. Однажды я убежал из дома и провел здесь целую ночь. — Он рассмеялся от нахлынувших воспоминаний. — Это была самая страшная, самая ужасная ночь за всю мою жизнь!

— Еще бы… — прошептала Лоретт, дрожа от холода и сырости.

Пробивающийся через расщелину в потолке свет выхватывал из темноты аппарат. Это было какое-то замысловатое сплетение похожих на чайники сосудов и медных трубок. Мешки с сахаром лежали рядом.

Дедушка смотрел на приспособление с печалью: чувствовалось, что он гордится своим детищем.

— Это лучший аппарат, который мне когда-либо удалось смастерить.

— Несомненно, — согласилась Лоретт.

— Видишь ли, в колониальные времена самогоноварение в этих горах было обычным занятием. Ей-Богу! Здесь, в горах, было очень трудно возделывать сахарный тростник, а полученный из него сахар ценился недорого. Поэтому горцы и считали, что рациональнее использовать свой сахар для самогоноварения и изготовления прочих горячительных напитков. Вот почему вспыхнул мятеж, когда правительство ввело новый, повышенный налог на самогон. Горцы вообще не собирались его платить, и они… Да об этом можно прочитать в книгах по истории…

Опасаясь, как бы дедушка не отказался уничтожить аппарат под предлогом того, что такие действия можно охарактеризовать как антипатриотические, она поспешила вмешаться:

— Нам нужно поторапливаться и поскорее разбирать это твое инженерное чудо!

Что-то цедя сквозь зубы, старик загасил горевший под каким-то большим котелком огонь и приступил к демонтажу хитросплетенных трубок.

— Боже, какой позор!

— Далеко отсюда до свалки?

— Около мили. Слышишь карканье ворон на ней? Придется сделать не менее трех-четырех ходок. На вот, держи, — сказал старик Лоретт, вручая ей раструб и несколько консервных банок.

Было совсем не так просто преодолеть оставшееся расстояние до вершины холма, продраться через заросли кустарника и бурьяна и выйти наконец к свалке. Колючие ветки рвали блузку, царапали по джинсам, но она упрямо шла вслед да дедом.

Он тем временем думал о другом.

— Никак не могу понять, почему ты решила уехать из города. Мне все казалось, что ты втюрилась в этого парня, в Мюррея. Так что же между вами произошло?

Лоретт шла, продираясь через густые ветви плакучих ив. Вопрос деда вернул ее к проблеме, о которой она старалась не думать.

— Мы не созданы друг для друга, — пробормотала Лоретт. И чтобы предупредить все другие расспросы, сказала:

— Давай лучше не будем говорить об этом!

— Ладно, не будем, если не хочешь, но разве не странно, что ты ни с того ни с сего собираешься уезжать? Мне кажется, для этого должна быть какая-то серьезная причина, и очень хотелось бы знать, не связана ли она с тем парнем.

Обернувшись к ней, старик бросил на Лоретт проницательный взгляд.

— Ты скорее всего решила бежать потому, что между вами не все в порядке, скажешь нет?

— Дедушка, прошу тебя! Мне не хочется это обсуждать.

— Я и не заставляю тебя обсуждать это! — возразил старик. — Я просто говорю о том, что мне кажется очень странным.

Лоретт поудобнее прижала под мышкой консервные банки. «И никуда я не убегаю! — убеждала она себя. — Я просто уезжаю, и это самое разумное решение». Но, признавая мудрость своего выбора, она не могла не осознать, что в груди у нее все изнывает и слезы снова вот-вот покатятся из глаз.

— Эй, люди, привет!

Лоретт вздрогнула от мужского голоса, раздавшегося у нее за спиной. На мгновение ей показалось, что это Джефф, и она вся затрепетала от возбуждения и дурных предчувствий. Повернувшись, она увидела перед собой Джови.

— Может, вам помочь? — спросил он.

— А, привет, Джови! Слава Богу, что это только ты!

Во всяком случае, он не станет задавать глупых вопросов типа «что ты здесь делаешь?»: он знал о существовании подпольной винокурни и пока никому не сказал об этом ни слова.

Говард, улыбнувшись, кивнул в сторону дедушки.

— Может, помочь ему донести этот хлам?

Старик передал ему несколько змеевиков.

— Несем на свалку, — коротко бросил он.

Джови понимающе кивнул и пошел рядом с Лоретт, стараясь идти с ней в ногу.

— Ну, а как вообще у тебя дела? — осведомилась она.

Он как-то странно посмотрел на нее:

— Почему ты об этом спрашиваешь?

Сбитая с толку, она подыскивала нужные слова:

— Просто так… Пыталась завязать разговор.

Они продолжали идти молча. Лоретт ничего не было известно об экспансивном характере Джови, но она знала, что у большинства художников пылкая натура. Сегодня он казался каким-то особенно взвинченным, все время оглядывался через плечо, постоянно бросал на нее странные, раздражающие ее взгляды. Она обрадовалась, когда они наконец дошли до свалки.

Говард бросил медные трубки на кучу битого стекла.

— Спасибо, Джови! — весело сказала она. — Ты оказал нам огромную услугу.

Как же ей хотелось, чтобы он поскорее ушел! Он все больше действовал Лоретт на нервы.

— Но у нас еще куча хлама, который нужно принести сюда! — вмешался в разговор дедушка. — Он мог бы нам помочь перетащить и остальное.

Джови вновь уставился на нее. Под его сверлящим взглядом она чувствовала себя неловко и сильно нервничала.

— Думаю, у него и без нас полно других, не менее важных дел, — возразила Лоретт. — Я ведь права, Джови?

— Меня зовут Говард, — резко поправил ее он.

— Разумеется… — прошептала Лоретт.

— Я, конечно, вам помогу… — Но это предложение получилось у него каким-то неискренним, вымученным.

Троица молча отправилась в обратный путь по склону холма.




Джефф, стоя возле своей патрульной машины, издали наблюдал за дюжиной полицейских штата, шерифом и его заместителями, которые мелкими букашками рассыпались по холмам. Все они выполняли полученное от него задание прочесать отмеченную на карте жирной линией территорию, чтобы отыскать Говарда. Он предупредил коллег, что тот может быть вооружен.

Реджи остался в конторе вместе с ворчливо выражающими свое недовольство местными полицейскими: им явно не нравилось, что их освободили от охоты на преступника. Джефф, однако, не мог рисковать и позволить кому-либо из своих находящихся на подозрении сотрудников оповестить обо всем Говарда. Вместо этого он поручил всем им заниматься «координацией действий», хотя был стопроцентно уверен, что после этого некоторые из них, обидевшись, перестанут с ним разговаривать.

Но в данный момент все это было неважно. Самое главное — обеспечить полную безопасность Лоретт. Когда он вместе с другими отправился в горы, он все время отгонял от себя мысль о том, что с ней может что-то случиться. Было уже два часа дня, а они все еще не могли нигде обнаружить ни Лоретт, ни ее деда.

Джефф вытащил пистолет и, продолжая поиск, углубился в густые заросли кустарника. Он старался действовать осмотрительно, не поддаваясь панике, как истинный профессионал, но все же нервы у него были на пределе.

А что если с Лоретт что-то случилось? Что если…

— Ты ничего там не видишь, Джефф? — крикнул один из полицейских штата.

Джефф вышел из кустов и наконец разогнулся.

— Нет, я… — Он осекся, увидев рядом с полицейским другого человека. — Что, черт возьми, ты здесь делаешь, Уолли? — резко спросил Джефф.

— Я пришел вам помочь.

— С таким же успехом можешь повернуться и шлепать домой.

Даже если бы сегодня Уолли все еще числился в управлении полиции, Джефф никогда бы не позволил ему участвовать в поисках преступника: он, как и все другие, находился под подозрением и был одним из кандидатов на роль предателя, а тот факт, что он каким-то образом пробрался сюда, вызывал еще большие подозрения.

— Что ты здесь делаешь? Ладно бы еще служил в управлении, а ты ведь, насколько я понимаю, уволен!

Уолли холодно оглядел его с ног до головы:

— Может, я и погорел на конторской работе, но вообще-то я вполне подготовленный полицейский и могу действовать при самых сложных обстоятельствах не хуже любого другого.

Джефф хотел было приказать ему немедленно уйти, но вдруг передумал: если Уолли в сговоре с Говардом, то, вероятно, знает, где его можно найти, и скорее выведет на него.

— Хорошо, оставайся, если хочешь, только никому здесь не мешай.

Не говоря больше ни слова, Джефф повернулся к нему спиной и стал спускаться по крутому склону. Уолли пошел в другую сторону, ближе к востоку, и Джефф начал незаметно маневрировать, идя за ним по пятам: он никогда не упустит этого парня из поля своего зрения. Во всяком случае, только не тогда, когда существует вполне оправданная уверенность в том, что Лоретт где-то рядом с Говардом! Вдруг ему показалось, что он услышал женский смех — легкий, слабый, плывущий, подгоняемый ветром словно нежная птичья песенка. Он резко остановился и прислушался, но звук уже растворился где-то вдали. Скорее всего, Джефф стал жертвой собственного воображения, но когда смех прекратился, он вдруг с сожалением ощутил всю горечь этой утраты.




18


Когда они завершили вторую ходку к свалке, Лоретт почувствовала, что устала. К тому же ее раздражали странные взгляды Говарда, которые он постоянно бросал на нее. Она все сильнее, все явственнее ощущала, насколько они далеки от остального мира в этих лесистых горах, и ей это все меньше и меньше нравилось.

Возвращаясь со свалки к пещере, Лоретт заметила, как он положил руку на бедро и больше ее не отнимал. В голову ей пришла тревожная мысль, что он, вероятно, под рубашкой прячет пистолет: с правого бока она провисала над поясом, и это производило зловещее впечатление.

Говард, не отрываясь, смотрел на нее, и глаза у него были дикие, тусклые, словно стеклянные. Вдруг, к своему ужасу, Лоретт осознала, что она сейчас видела в нем не проявление свойственного художнику темперамента — нет, перед ней стоял человек, который находился на грани нервного срыва. Дедушка повернулся к нему спиной, и Говард вдруг сделал несколько шагов в его сторону, а весь его вид показался Лоретт угрожающим. Если бы она хоть на мгновение подумала, то, вероятно, не решилась бы на это. Но она ни о чем не думала, она подчинялась инстинкту. Делая вид, что споткнулась, Лоретт быстро подобрала с земли осколок скалы и, подняв его над головой Говарда, изо всех сил обрушила на него. Он сел на землю с грациозностью прирожденного танцовщика.

Повернувшись к ним, дедушка увидел в руках Лоретт острый камень. Он с отвращением фыркнул.

— Скажи на милость, для чего ты это сделала? Теперь нам придется перетаскивать весь этот лом вдвоем.

Лоретт тупо уставилась на камень в руке, на неподвижную жертву, лежавшую у ее ног. Что же она наделала? Камень, выскользнув из пальцев, глухо стукнулся о землю.

— Не знаю… не знаю почему я его ударила… Но он так странно себя вел, что я… — Она умолкла. — Ты думаешь, я его сильно ударила?

Дедушка, опустившись перед Говардом на колени, осмотрел его.

— Да, на голове у него вскочила приличная шишка, но больше никакого особого вреда ты ему не причинила. Сейчас он придет в себя. Зачем ты трахнула его по башке, скажи ради всего святого?

Лоретт упала на колени возле деда.

— Мне показалось, что у него есть пистолет.

Она осторожно ощупала выпирающий на боку Джови ком.

— У него и в самом деле он есть! — воскликнула она, задирая ему рубашку и извлекая заткнутый за пояс револьвер.

Дедушка нахмурился.

— Это «Смит и Вессон» тридцать восьмого калибра. Такой пистолетик явно не для отстрела белок.

— Конечно нет! — порывисто подтвердила Лоретт, сразу же позабыв о раскаянии из-за того, что ударила Говарда по голове. — Вставай, нужно бежать поскорее отсюда, пока он не пришел в себя.

Дед, взяв у нее из рук пистолет, повертел его.

— Хорошая штучка.

Подняв его вверх, он, прицелившись, нажал курок.

Лоретт вздрогнула.

— Дедушка!

Он выстрелил еще раз.

— Стреляет что надо! — прокомментировал он едва слышно, для себя.

Два последних часа Лоретт не знала покоя. Нервы у нее были напряжены до предела из-за того, что с ней рядом находился Говард. К тому же она была потрясена, когда от ее удара тот потерял сознание. Только теперь она начинала понимать, какая опасность грозила им с дедушкой! Колени у нее задрожали, и Лоретт больше не чувствовала под собой ног.

— Да оставь ты этот проклятый пистолет! — словно обезумев, крикнула она. — Нужно поскорее бежать отсюда!

Дед стоял как вкопанный.

— А что же делать с винокурней?

Она была почти вне себя.

— Теперь уже неважно! Неужели ты не понимаешь, что нужно побыстрее добраться до города и сообщить полиции о Говарде?!

Все теперь встало на свои места. Именно его, Говарда, разыскивал Джефф. Джови был и тем незнакомцем, который повадился в их отсутствие названивать по междугородному телефону.

Дед зашагал рядом с ней, как всегда на что-то жалуясь:

— Мне кажется, тебе надо наконец точно определить, чего же ты хочешь! Утром ты твердила, что моя винокурня очень опасна и потому ее надо поскорее уничтожить, а теперь говоришь совсем наоборот!

Она не обращала никакого внимания на его слова.

— Наверно, нам нужно было связать Говарда, — волновалась она, но знала, что ее нервы не выдержат, если она вернется назад. Поскорее бы добраться до города!

— Умоляю тебя, поторапливайся!

Дед сумрачно посмотрел на нее:

— Быстрее не могу, моя юная леди. Если тебе невтерпеж, можешь бежать впереди.

— Нет, ни в коем случае! — Нельзя было оставлять старика одного, да и ей самой совсем не улыбалось счастье оставаться в одиночестве. Ей хотелось только одного — ощутить поддержку чьих-то сильных рук, которые смогли бы взять под контроль эту опасную ситуацию. В голове немедленно всплыло имя Джеффа, и она затосковала по его широким плечам, по его крепким пальцам, ворошащим ее волосы.

Резкий звук выстрела пронзил Джеффа словно стрела. Второй вообще его уничтожил. Два выстрела. Неужели убили обоих?! Вокруг разбрелись по горам полицейские. Они тоже, как и он, замерли, услышав выстрелы, и, повернувшись, дружно побежали в их направлении. Джефф постоял еще несколько секунд. Ноги его не слушались, шаги болью отдавались в его ноющем сердце. Лоретт…

Потом он побежал с такой резвостью, на которую, казалось, никогда прежде не был способен. Джефф быстро карабкался по почти отвесной скалистой стороне холма, потом быстро съезжал на ногах по другой, покрытой мягкой травой.

Он слышал рядом с собой голоса и крики, но не обращал на них никакого внимания. Он готов был потерять из виду всех, даже Уолли, — всех, лишь бы поскорее добраться до Лоретт!

Он выбежал из тенистой долины на широкую, освещенную яркими лучами солнца поляну. Его коллеги уже были там — разглядывали что-то лежавшее на земле. Задыхаясь, Джефф подбежал к ним, растолкал полицейских и пробрался вперед. На земле лежал Говард. Моргая, он бессмысленно глазел на стражей закона и ничего не соображал.

Джеффу захотелось тут же его придушить.

— Где Лоретт?!

Говард осторожно потер голову.

— Понятия не имею. Кажется, от ее удара я и потерял сознание, а сама она убежала.

Джеффу сразу стало легче, он задышал более свободно.

— Кто стрелял из пистолета?

— Сами понимаете, не я, — ответил Говард, сморщившись от острой боли в затылке.

— Следите за ним! — приказал Джефф двум полицейским. — Остальные могут возвращаться в город. Попытайтесь отыскать молодую женщину со стариком.

Резко повернувшись на каблуках, он зашагал назад в город, на ходу внимательно оглядывая окрестности. Вскоре он добрался до вершины холма и с нее посмотрел вниз, на широкую длинную долину. По склону соседнего холма ползли, словно муравьи, двое.

Джефф, громко закричав, ринулся вниз, в долину. Он увидел, как Лоретт обернулась, как она побежала ему навстречу. Они встретились посреди долины. Он, подхватив ее на руки, закружился с ней. Ее одежда была перепачкана грязью и зелеными пятнами от травы, а на голове творилось что-то невообразимое. Но все равно он никогда прежде не видел такой прекрасной женщины!

Лоретт, задыхаясь, пыталась торопливо ему все объяснить, но ее фразы были сбивчивы и невнятны.

— Джефф, ты не поверишь… Джови вел себя так странно… Я хочу сказать, что не собиралась бить его по голове, но…

Он осыпал ее поцелуями и очень крепко прижал к себе.

— Но Джови… — пыталась возразить Лоретт.

— Ладно, ладно! Мы уже нашли его, и о нем позаботятся.

Джефф просто пожирал ее глазами. Они скользили по ее соблазнительному телу и наконец замерли на лице.

— А разве я тебе не говорил, что люблю тебя?

— Нет, — прошептала Лоретт, — но готова провести весь остаток жизни, слушая эти слова.

Через полчаса Лоретт уже сидела за своим столом перед компьютером. Джефф довез ее до участка и оставил там, пообещав скоро вернуться. Бёррис со Стокуэллом внимательно разглядывали ее, словно она была бактерией на стеклышке микроскопа, а другие полицейские перешептывались между собой, все время погладывая то на нее, то на ее деда. Дверь отворилась, и в комнату вошел полицейский из управления штата. Он подошел к Стокуэллу.

— Прошу вас следовать за мной.

На лице Стокуэлла отразились страх и неповиновение. На мгновение Лоретт показалось, что он сейчас затеет драку, но ничего подобного не произошло. Опустив плечи, он послушно пошел следом за полицейским к двери. Выходит, предателем был Стокуэлл, но теперь это не имело ровным счетом никакого значения… Охватившую ее нервную дрожь нельзя было объяснить никакими переживаниями. Она забыла даже о возмездии, которое грозило ее деду-самогонщику. Нет, ее волнение было просто реакцией на будоражащие душу чувства к Джеффу. Теперь, когда Лоретт поняла, что любовь может не только наносить раны, но и рубцевать их, она хотела связать свое будущее с будущим только Джеффа.

Полицейский с нью-йоркским акцентом, которого все называли Реджи, брал показания у ее дедушки, который вдруг стал удивительно разговорчивым.

— Как только я увидел там этого парня, я сразу понял, что здесь что-то не так. Видите ли, сэр, он неправильно себя вел! Я подозревал, что у него есть оружие. — Дед решительно кивнул в подтверждение своих слов. — Ей-Богу!

Лоретт украдкой улыбнулась. Она слышала обрывки беседы полицейских, телефонные звонки. Люди в форме входили в комнату и выходили из нее. Она воспринимала все так, словно это происходило где-то далеко-далеко от нее. Все это ее не касалось. Ей было важно только одно — видеть Джеффа, и она каждый раз, когда открывалась дверь, поднимала глаза. И каждый раз ей приходилось разочаровываться…

Чуть позже в комнате появилась Белинда. Она шлепнулась на стул рядом с Лоретт.

— Весь город чертовски взбудоражен!

— Не знаешь, где Джефф?

— Он там, в этой развалюхе на Западной черте. Они обнаружили там потайной подземный ход, связывающий подвал в этом доме с пещерой, и нашли в нем целый склад произведений искусства. Скорее всего, весь план разработали Говард со Стокуэллом. Очевидно, у Говарда были обширные связи в мире искусства, так как список замешанных в этом деле лиц похож на толстый телефонный справочник.

— Говард был одним из тех двух бандитов, которые ворвались в участок, — продолжала Белинда. — Вероятно, и на складе невостребованных вещей они хранили кое-какие из похищенных картин, прямо под носом у всех вас! Когда Говарду стало известно, что Уолли наводит там порядок, он запаниковал: ему нужно было забрать оттуда награбленное и перенести в заброшенный дом. Кроме того, ему в голову пришла блестящая мысль: связать при налете и самого Стокуэлла, чтобы представить его невинной жертвой. В общем, Джефф сейчас находится в этом доме! — завершила свой рассказ Белинда.

Лоретт кивнула. Как ей хотелось, чтобы Джефф был сейчас рядом с ней! Но она понимала, что это просто невозможно. Лишь бы он уцелел! У них впереди еще будет много счастливых минут…

Белинда разглядывала комнату. Понизив голос, она продолжала:

— Уолли тоже там. Это он обнаружил туннель. Мне кажется, после моего визита в заброшенный дом он стал размышлять о том, как же это человек, находившийся там, мог словно в воздухе растаять. Вероятно, это и вызвало у него подозрения. После увольнения у него появилось много свободного времени, поэтому он прочесал всю местность вокруг дома и в конце концов обнаружил подземный ход. Судя по всему, Уолли был таким нерадивым дежурным сержантом только потому, что ему не нравилась рутинная канцелярская работа. Он хотел заниматься живым делом, но прежний шеф приковал его словно цепью к столу. Но когда они взяли тебя, он начал опасаться, что его заменят компьютером и он вообще потеряет работу в полиции. Несчастный парень… Я уверена, что Уолли примут обратно! — заключила Белинда, похлопав Лоретт по руке. — У меня такое предчувствие, что все образуется, все будет прекрасно! А теперь мне нужно бежать в офис, чтобы отстучать на машинке статью. Может, она даже вытеснит с первой полосы отчет о выставке, посвященной местным промыслам.

Белинда исчезла за дверью. Когда через минуту дверь снова открылась, Лоретт стрельнула туда глазами. Вошел Джефф, озиравшийся словно человек, который мучительно ищет потерянное. Он остановил свой взор на Лоретт, губы его напряглись и сжались в тонкий шнурок, но во взгляде сквозила мягкая нежность, которая так влекла ее к себе. Забыв о том, что в комнате полно народа, она встала и подошла к нему.

Джефф прикоснулся рукой к ее лицу, словно убеждая себя, что перед ним именно его любимая женщина во плоти, а не призрак, не плод его фантазии. Обняв Лоретт за талию, он увлек ее из комнаты. В коридоре Джефф так проникновенно поцеловал ее, словно этим поцелуем хотел испить до дна всю ее душу. Она ответила ему, задыхаясь от счастья.

Сейчас ей было лучше, чем тогда, когда они лежали вместе в постели в их первую ночь… даже лучше, чем им было в Мемфисе! Теперь это была любовь в ее чистом, ничем не омраченном виде, любовь без предела, любовь без утайки. Он погрузил язык в нежную мякоть ее рта, и она отозвалась на это легким стоном. Крепко обхватив обеими руками его шею, она наслаждалась, отдавая всю себя его дивному возбуждающему объятию.

Наконец Джефф, отстранившись, прошептал ей на ухо:

— Я чуть не свихнулся, беспокоясь о тебе! Отныне я не намерен выпускать тебя из поля своего зрения двадцать четыре часа в сутки!

Лоретт согласно кивнула, и уста их снова слились воедино. Ей показался вполне приемлемым его план. Размышляя над этим, она чувствовала, как внутри нее все сильнее зреет желание. Лоретт знала, что они смогут выразить истинную глубину охвативших их чувств, лишь когда будут и физически, и эмоционально невероятно близки друг другу.

— Джефф, поехали к тебе… — прошептала она.

Он бархатисто рассмеялся:

— Мне казалось, что ты никогда уже об этом не попросишь… Ну а что мы будем делать с твоим дедом? Может, распорядиться, чтобы его отвезли домой?

Лоретт, покачав головой, широко улыбнулась:

— Нет, не нужно! Он сейчас в ударе и рассказывает о том, как ему удалось вычислить этого мерзавца. Пусть немного покрасуется, походит в героях — ведь в этом нет большого вреда, как ты думаешь?

— Конечно!

Она оглянулась через плечо на дверь, за которой шумели полицейские.

— Можем мы уехать немедленно?

— Думаю, можем. Самое главное в этом деле раскрыто, а остальное мы доведем до конца, когда вернемся. Ты тоже в этом примешь участие!

Улыбка слегка озарила ее лицо, но тут же исчезла. Снова работать… Это значит продолжать составлять план местности, раскрывающий местонахождение винокурни ее деда. Нет, нужно обо всем рассказать Джеффу! Но только позже… Она все ему расскажет… потом.

Но он уже заметил беспокойное выражение ее лица.

— Что случилось?

— Ничего.

Но от него нелегко было отделаться:

— Я вижу, что-то случилось!

Кивнув, она опустила глаза, изучая свои туфли.

— Да, случилось. — Она пыталась найти уместную фразу, чтобы начать рассказ.

— Послушай, если кто-то гонит самогон — может, это старый человек, и он решил с этим завязать и даже начал разбирать свой аппарат, — то…

Она снова осеклась, стараясь отыскать нужные слова.

В его глазах она прочла целую гамму эмоций — от непонимания, удивления до неудовольствия. Но самая последняя эмоция ускользнула от ее внимания.

Она продолжала:

— Я хочу тебе объяснить…

Он, подняв руку, остановил ее.

— Этти, до тех пор пока у меня на руках не окажутся неопровержимые улики — ну, скажем, местонахождение винокурни, — я не могу выдвигать никаких обвинений и производить аресты. Поэтому тебе лучше сейчас забыть о тех слухах, которые могли до тебя дойти.

Лоретт смущенно посмотрела на него. Потом вдруг поняла, что он хотел сказать.

— Ты считаешь, что можно сделать исключение для моего дедушки? — чуть слышно спросила она.

Его губы раздвинулись в улыбке.

— Скажем, я готов оказать услугу за услугу. Он помог нам поймать Говарда, и я отплачу ему той же монетой.

— Спасибо тебе! — Но эти простые слова совершенно не отражали того облегчения, которое она сразу же испытала: словно гора упала с плеч.

— Не могу сказать, что я в большом восторге от того, что ты это скрыла от меня, но сегодня у меня настроение все всем прощать. — Он снова обнял ее и крепко поцеловал, потом отстранился. — Лучше поехали поскорее домой, не то я скоро потеряю голову.

— Да, лучше поехали!

Лоретт уютно устроилась рядом с ним на переднем сиденье, стараясь теснее прижаться к Джеффу. Руки ее блуждали у него на груди, словно, прикасаясь к нему, она убеждала себя в том, что он настоящий, вполне реальный и принадлежит только ей. Он постоянно поглядывал то равнодушно на дорогу, то на нее с такой невыразимой любовью, что она чувствовала, как слабеет.

Эта поездка до его дома, казалось, длилась целую вечность. Но все на свете имеет конец, и вот она уже стоит посреди маленькой гостиной. Ей показалось, что она приехала к себе домой.

Джефф страстно привлек ее к себе.

— Боже, как я за тебя волновался, Этти! Ты не можешь себе представить!

Лоретт кивнула, прижавшись к его груди.

— Нет, могу… Я знаю, как трудно потерять любимого человека. Я ведь уже чуть было не потеряла его.

Джефф провел пальцем по ее подбородку и приблизил лицо Лоретт к своему. Он овладел ее устами и слился с ней в нескончаемом поцелуе — как мужчина, которому долго отказывали в исполнении желания. Лоретт ощущала это горячее неудовлетворенное желание в его поцелуях и отвечала ему неистово, словно предупреждая, что готова на все. Она уже чувствовала, как восстает его мужское естество, как оно наполняется упругой энергией.

Подхватив ее на руки, Джефф отнес ее, словно ребенка, на кровать. Соскучившись по его поцелуям, она жадно тянулась к его устам; дразнящим движением она легко прикусила его нижнюю губу, заставляя ответить ей еще более страстным поцелуем. Вскоре она уже лежала на кровати, наблюдая за тем, как он, сидя на краю, снимает ботинки.

Она знала, что Джефф сейчас, буквально через несколько мгновений, окажется рядом, но ей не хватало терпения. Привстав на колени, она прижалась к сильным мышцам его спины. Лоретт вертела головой, стараясь снова найти его губы и слиться с ним в этом стремительном, обжигающем душу порыве. Вначале Джефф попытался отодвинуть ее в сторону, но потом, застонав от блаженства, перевернул Лоретт спиной к себе и, посадив на колени, стал осыпать ее поцелуями, пока она не ощутила, как ее губы охватил сладостный, обжигающий пожар.

Его сильные руки искали на ее блузке пуговицы. В спешке Джефф просто оборвал их. Она все крепче прижималась к нему, получая невероятное наслаждение от поцелуев, которые все теснее соединяли их в единое целое. Лоретт обвила руками его шею, обхватив ее словно спасательный круг. Только когда руки Джеффа проникли через блузку к ее груди, она разжала свои, позволяя им ласково скользить по его телу. Когда они коснулись его волос, она ощутила настоящий пожар желания, и все его тело напряглось, когда Лоретт стала кончиками пальцев массировать ему мочку уха. Без всяких усилий Джефф опрокинул Лоретт на кровать и убрал все преграды, которые разделяли их тела.

Она закричала от испепеляющего душу ощущения. Он не отнимал своих жарких губ от ее вздымающейся груди. Он целовал ее голые плечи, потом снова возвращался к губам. Она прижимала его все крепче и крепче к себе, изо всех сил стремясь вобрать в себя каждый дюйм его твердой мускулистой плоти. Он продолжал изгибаться над ней, и она все сильнее расслаблялась и ощущала, как ее всю, до кончиков пальцев на ногах, заполняет огненная лава восторга. Наконец ее тело, словно выпущенное из катапульты, стремительно понеслось куда-то и достигло такого предела страсти, что охвативший ее экстаз лишил Лоретт всех оставшихся сил.

— Спасибо тебе… — прошептала она задыхаясь.

— Ты просто невероятна! — хрипло ответил Джефф.

Он вытянулся на кровати, а она калачиком свернулась рядом. Он учащенно дышал, словно все еще испытывал сладостные муки плотской любви. Она улыбалась. Им не хотелось сейчас говорить. Все равно никакими словами не выразить то, что они в эту минуту переживали. Просто она все крепче обнимала его, чувствуя себя такой богатой, — богатой сверх всякой меры, потому что он принадлежал теперь только ей.




Внимание!

Текст предназначен только для предварительного ознакомительного чтения.

После ознакомления с содержанием данной книги Вам следует незамедлительно ее удалить. Сохраняя данный текст Вы несете ответственность в соответствии с законодательством. Любое коммерческое и иное использование кроме предварительного ознакомления запрещено. Публикация данных материалов не преследует за собой никакой коммерческой выгоды. Эта книга способствует профессиональному росту читателей и является рекламой бумажных изданий.

Все права на исходные материалы принадлежат соответствующим организациям и частным лицам.