Гнусные гномы
Крэг Шоу Гарднер


Эбенезум #4






Craig Shaw Gardner. A Difficulty with Dwarves. 1987.

Усилиями мага Эбенезума и его верного ученика Вунтвора город тысячи запретных наслаждений, блистательная Вушта, вырван из лап зловредных демонов Голоадии. Однако победа, мало того что не окончательная, еще и досталась героям дорогой ценой — теперь не только Эбенезум, но и все его коллеги волшебники подхватили магический насморк… Спасение от напасти предстоит искать в малоизученных землях Восточных Королевств, куда и отправляется Вунтвор с друзьями, вооруженный самоучителем по магии (четвертое издание), волшебной зубочисткой (оружие не смертельное, но чрезвычайно надоедливое) и мечом по имени Катберт (страдает посттравматическим синдромом). А тут еще эти гнусные гномы…







Крэг Шоу Гарднер

ГНУСНЫЕ ГНОМЫ

A Difficulty with Dwarves













ГЛАВА ПЕРВАЯ


«И у волшебников случаются неудачные дни. Вот вам самый обычный пример. Собираясь сотворить весьма важное заклинание, волшебник обнаруживает, что ряска у него вся вышла и тритонъи глаза тоже кончились. Чего уж хуже! Волшебник быстро надевает верхнюю одежду, чтобы прогуляться к знакомому алхимику, что торгует на углу. Но там, оказывается, на ряску записываются в очередь за месяц, а тритонъи глаза есть — но все слишком мелкие и не того цвета, который нужен. Что ж! Настоящий маг достаточно изобретателен и не позволит паре отсутствующих ингредиентов загубить на корню хорошее заклинание. Он поспешно возвращается вовсвояси и пробует воспользоваться заменителями, например, глазами летучей мыши и сгущенной кровью саламандры. Ну, может, еще добавит для цвета несколько зубчиков чеснока. Ну наконец-то все в порядке! И волшебник начинает тихонько бормотать слова заклинания, призванного увенчать собою труд целого дня. Погодите-ка! Зелье в котле пенится, а должно булькать! В чем дело?[1 - Хороший студент сразу сообразит: для цвета волшебнику следовало добавить петрушку, а вовсе не чеснок.]

Волшебник хватается за какое-нибудь пособие, например, за сорокашеститомное „Универсальное руководство по магии“ или за мою гораздо более компактную книгу „Плохие заклинания хороших волшебников“. И тут он в ужасе понимает, что, допустив, на первый взгляд, незначительную ошибку, превратил простой запрос о погоде на завтра в смертоносное заклятье, грозящее уничтожить его самого, его близких и вообще все живое в целом полушарии! Волшебнику кое-как удается остановить действие заклинания. Это стоит ему, например, испорченной пары ботинок. К тому времени мудрый маг неизбежно придет к выводу: сегодня несчастливый день, и не только для него лично, но и для всех, кто к нему приблизится. Однако он не станет отчаиваться и жаловаться на ополчившиеся на него беды. Благоразумный волшебник постарается извлечь пользу даже из этой ситуации и посвятит остаток дня, скажем, общению со своей тещей или настоятельно потребует, чтобы королевская налоговая инспекция срочно провела ревизию его счетов».

    

Эбенезум, величайший волшебник Западных Королевств «„Магия миллионам“. Курс для самостоятельного изучения». Введение. Четвертое издание









Казалось, здесь чихают все.

— О Вунтвор! Какой ужас! — прошептала Нори, с тревогой глядя на меня своими чудными зелеными глазами.

Эхо под сводами Большого Зала вторило дружному чиханию ста волшебников. Кто чихал громко, кто тихо, кто издавал при этом короткое чуть слышное шипение, кто — звуки, похожие на яростную пальбу. Как ни трудно мне было оторвать взгляд от прекрасной молодой волшебницы (наконец-то я обрел истинную любовь!), но, когда вся эта лавина обрушилась на меня, я отвернулся от своей возлюбленной и с трепетом посмотрел в противоположный конец зала.

Мои худшие опасения подтвердились. Тяжелые дубовые двери, в которые недавно чинно вошли волшебники, собравшиеся, чтобы исцелить моего учителя Эбенезума, были распахнуты настежь. Волшебники, столь величественные еще несколько часов назад, теперь выходили один за другим, пошатываясь, и вид у них был истерзанный.

Но что это? Пробираясь сквозь толпу, по залу твердой поступью шел человек в серебристых одеждах. На его смуглом лице застыла мрачная решимость. Маг остановился, простер руки над морем чихающих и воскликнул:

— Довольно!

Те волшебники, что стояли неподалеку, зажали носы и повернулись к своему собрату.

— Больше этому не бывать! — провозгласил волшебник голосом, глубоким, как Внутреннее море. — Я положу конец заклятью, воззвав к духам!

Руки его неуследимо быстро соткали в воздухе магический узор.

— Приди, о могучий Аа-а… — Он остановился. — Приди, о могучий Аа-а… Аа-а… — С каждым словом его голос становился выше. Волшебник замолчал, проглотил слюну, сдвинул черные брови, пытаясь сосредоточиться. — Довольно! — снова начал он. — Больше этому не быва-а-а…апчхи!

Серебристые одежды мага затрещали по швам. Присутствующие ответили ему дружным чиханием. Большой Зал содрогнулся от разочарования. Очень скоро волшебник в серебряной мантии затерялся в чихающей толпе.

Что-то не сложилось. Мы с учителем издалека пришли сюда, в сказочную Вушту, город тысячи запретных наслаждений, в надежде найти здесь избавление от недуга, которым страдал Эбенезум с тех пор, как ему пришлось сразиться с ужасным рифмующим демоном Гаксом Унфуфаду. Учитель победил в этом бою, но заполучил одну пренеприятную болезнь: с тех самых пор он начинал неудержимо чихать, если рядом оказывалось что-нибудь волшебное. Подобное несчастье, несомненно, довело бы мага меньшего масштаба до полного отчаяния. Но только не моего учителя! Эбенезум решил во что бы то ни стало найти лекарство, даже если для этого придется дойти до самой легендарной Вушты, оплота волшебной учености Западных и Центральных Королевств!

Итак, мы отправились в путь. По дороге в Вушту мы узнали о злокозненных планах темных сил Голоадии под предводительством жуткого рифмующего Гакса. С удвоенным упорством пошел Эбенезум к своей цели, чтобы в конце концов обнаружить, что город его надежд околдован демонами и спрятан глубоко под землей, в кошмарной Голоадии!

Что ж, нам ничего не оставалось, как спасать Вушту. А так как настоящего героя под рукой не оказалось, то на роль героя был назначен я. Мне сопутствовала удача, у меня были храбрые и благородные союзники, так что Вушту мы в конце концов из беды вызволили. В благодарность за эту услугу величайшие волшебники величайшего на земном шаре города собрались вместе, чтобы помочь Эбенезуму. Теперь-то уж его вылечат, и все на свете опять пойдет как надо. Ой — ли?

Волшебники покидали зал, с трудом перебираясь через своих собратьев, которые бились на полу в конвульсиях чихания. Зрелище было удручающее. Я судорожно сглотнул и вновь повернулся к своей возлюбленной.

— Да! Это действительно ужасно, — заметил я, глядя ей в глаза.

Старательно обходя ползающих по полу собратьев, к нам приближался престарелый волшебник Снорфозио.

— Вместо того чтобы исцелить Эбенезума, — сказал он, — они сами от него заразились. Я это предвидел! — Он нервно кашлянул в тощую птичью ладошку. — Все дело в том, что они выбрали слишком прямой путь! И вот вам результат! Заклятье, подобное этому, следует изучать, по меньшей мере, несколько недель. А то и лет! — Снорфозио вытер лоб рукавом своей серой одежды ученого-аскета. — Всякий знает, что магия — искусство обходных путей. — Он глубоко вздохнул. — Ну, может, не всякий, но уж волшебникам-то положено знать, что это так!

Он рассеянно оглядел комнату, полную чихающих:

— Да, да, настоящему волшебнику известна эта простая истина. А впрочем, что есть истина? Какова ее природа? Как волшебник постигает эту природу? Или поставим вопрос иначе: как природа постигает волшебника? Спросим же себя: волшебна ли истина? Истинно ли волшебство?

— Да уж! — сказал я, надеясь прекратить этим замечанием его пространные рассуждения.

Что ж, по крайней мере, Снорфозио успокоился. Когда он сильно расстроен, то изъясняется вполне связно, короткими фразами. Так и было еще недавно. Но теперь теоретику, видимо, полегчало.

— Вы совершенно правы! — к моему большому удивлению, ответил Снорфозио. — Сейчас не время для теоретических изысканий. Время действовать. Слушайте все! — Его голос перекрыл все остальные звуки. — Собратья-волшебники! Способен ли кто-нибудь из вас хотя бы на время удержаться от чихания и рассказать мне, что произошло в соседней комнате?

Полдюжины волшебников заговорили разом. Но никому из них не удалось произнести более одной фразы. Несчастные очень быстро снова начинали чихать.

— Это серьезнее, чем я мог вообразить! — воскликнул Снорфозио. — С другой стороны, кто может в полной мере оценить степень серьезности той или иной ситуации? И кто положит предел воображению? И кстати, насколько серьезно само воображение? И не является ли предел серьезности воображаемым?

Тщедушное тело теоретика напряглось от небывалого волевого усилия.

— Нет! Сейчас не до размышлений! Надо действовать. — Он запнулся. — Но разве размышление не является действием? И можно ли воздействовать на размышление? И не есть ли это… — Снорфозио спохватился и взял себя в руки. — Действовать… — Он еще раз взглянул на скопище болящих и воззвал: — Коллеги! Прошу вас, задержите дыхание хоть на секунду! Сейчас я произнесу короткое, но сильнодействующее заклинание — и мы сможем наконец спокойно поговорить.

Уровень шума значительно понизился. Волшебники изо всех сил старались сдерживаться. Снорфозио добрался до середины заклинания и… чихнул!

— Держитесь! — произнес сильный и звучный голос. — Не расслабляйтесь!

Через головы немощных волшебников мы с Нори посмотрели туда, откуда доносился голос. В дверях стоял еще один маг, который, казалось, избежал таинственной болезни, поразившей всех вокруг. Надо сказать, волшебники, топтавшиеся в зале, подняли целое облако пыли, так что видно было плохо. Но что-то знакомое уловил я в манере держаться, длинной белой бороде и темно-синей мантии вновь пришедшего. Он стоял и скорбно взирал на сломленных недугом собратьев.

— Да уж! — в конце концов произнес он.

И тут я его узнал! Вот по этим самым словам. Это был мой учитель, величайший волшебник в Западных Королевствах Эбенезум!

— Учитель! — воскликнул я, несказанно обрадованный его самообладанием и хладнокровием посреди всего этого хаоса. — Значит, им все же удалось вас вылечить?

Маг нахмурился, рассеянно подергал себя за бороду, затем перевел взгляд с колыхавшейся толпы на меня:

— Увы, нет. — И он деликатно чихнул в расшитый серебром рукав. — Просто я страдаю этой болезнью дольше, чем все они, и успел к ней приспособиться. — Он покачал головой. — Печальное зрелище — вся волшебная мощь, весь цвет Вушты — в таком унижении!

— Простите, о благородный волшебник, — вмешалась Нори. — Но как такое могло случиться?

Эбенезум тем временем осторожно пробирался сквозь строй беспомощных собратьев.

— Если подойти поближе, не придется кричать, — пояснил он.

Учитель старался идти как можно быстрее, потому что от самого вида его мантии, расшитой серебряными звездами и полумесяцами, несчастные чихали еще неудержимее. Наконец он добрался до того конца зала, где находились мы. Здесь еще не весь пол был усеян страдальцами.

— Похоже, у нас опять неприятности, — заметил Эбенезум. — Козни Голоадии оказались еще коварнее, чем мы предполагали. Утащив Вушту в свои губительные для всего живого владения, демоны каким-то образом слегка изменили ее. Боюсь, что эта перемена может сказаться на всем, что будет отныне происходить в городе. Уже сказывается.

— Так это все проделки демонов? — спросила Нори. — Но ведь мы их разбили наголову!

— Увы, нет. — Учитель почесал в затылке. — Боюсь, праздновать победу рановато. Мы всего лишь выиграли первое сражение. Война между Вуштой и Голоадией продолжается.

— Это ужасно! — Я содрогнулся при одной мысли обо всех этих гнусных голоадских кознях. — Что же нам делать?

— Во-первых, не поддаваться панике. — Он кивнул на море чихающих. — Враг застиг нас врасплох. Теперь у них над нами небольшое преимущество. Но долго это не продлится. Волшебники уже понемногу учатся справляться со своей болезнью.

Действительно, вокруг чихали теперь гораздо меньше. Может быть, учитель прав и у нас еще есть надежда.

— Теперь, — продолжал Эбенезум, — надо выработать стратегию. Пока мы в состоянии…

Посередине зала что-то взорвалось, а потом раздался тоненький голосок:

— Привет, ребята! Я вернулся!

Еще до того, как рассеялось облачко дыма, я знал, кто это. Есть только одно столь писклявое и столь жизнерадостное существо.

— Да здравствуют Брауни! Да здравствует Домовая Сила! Брауни — Домовая Сила!

Маленький коричневый человечек весело скакал по спинам чихавших волшебников. Никаких сомнений! Конечно же, это он, наш Брауни Тэп, наш домовой по прозванию Башмачник.

— До чего же здорово вернуться! — воскликнул Башмачник. — Прямо скажем, мне без вас несладко пришлось! Ну, в смысле, кому охота тачать сапоги вместо того, чтобы поехать в Вушту, город тысячи запретных наслаждений? Но уж теперь я могу гостить, сколько пожелаю. Вот только доставлю пакет! Домовой достал из-за пояса и развернул коричневый пергамент:

— Это официальное заявление Его Домового Величества, — провозгласил он, откашлялся и зачитал чистым высоким голосом, перекрывающим чихание:

— Триста двадцать пар шнурков, две тысячи двести четыре пряжки, четыреста двенадцать ярдов… — Слова застряли у него в горле. — Это же инвентарный перечень, — пробормотал он и пошарил руками за поясом. — Ай-яй-яй! Должно быть, официальное заявление у меня в другом костюме! Ну ничего. Я прочту вам его позже. А пока передам на словах: у наших спецслужб есть сведения, что у вас, ребята, большие проблемы. Ну просто очень большие!

Похоже, он только теперь заметил, что комната полна чихающих волшебников. Домовой присвистнул:

— Похоже, я как раз вовремя! Если не ошибаюсь, вам тут не обойтись без Домовой Силы!

Что бы все это значило? Я повернулся к учителю. Хотел спросить у него, что делать. Но прибытие Домового окончательно подкосило Эбенезума. Это было слишком для его аллергии. Мой учитель, как и большинство волшебников в зале, безудержно и неостановимо чихал.




ГЛАВА ВТОРАЯ


«Мудрецы говорят: „Друзей никогда не бывает слишком много“, и в данном случае они, против обыкновения, совершенно правы. Всякий согласится, что чем дружелюбнее настроена толпа, тем больше у волшебника шансов выжить, если заклинание не удалось и все пошло наперекосяк. Тем не менее бывают обстоятельства, когда даже общество друзей обременительно для практикующего мага. В конце концов, волшебнику необходимо уединение, особенно когда он вступает в сложные и тонкие отношения с могущественными силами или творит заклинания, связанные с крупными денежными суммами. И все же дружба — очень важная часть жизни волшебника, особенно когда вышеуказанный маг отправляется в опасное путешествие за тридевять земель. Должен же кто-то позаботиться о кошке в его отсутствие!»

    

Из «Наставлений Эбенезума», том XXVII









Дверь, ведущая в Большой Зал, распахнулась, со всего размаха ударилась о стенку и сорвалась с петель.

— Проклятие! — громовым голосом объявил Хендрик. Его могучее туловище заполнило весь дверной проем, загородив собой свет. В руке он держал заколдованную Дубину Головолом, которую никто не может заполучить насовсем — только взять напрокат. На рыцаре был крылатый шлем. Он поворачивался на голове туда-сюда, обследуя погашение.

— Проклятие! — повторил Хендрик. — Что-то здесь не так!

— За что я тебя люблю, верзила, — ответил чей-то скрипучий голос, — так это за всегдашнюю твою готовность указать на какую-нибудь неприятность, хотя она и так всем заметна.

Из-за мощной спины Хендрика выглянула маленькая зеленая головка правдивого демона Снаркса.

— Ну, что у нас тут? Похоже на эпидемию гриппа!

— Это просто ужасно! Дело в том, что болезнь Эбенезума передалась всем волшебникам Вушты, — пояснил я.

— Проклятие! — Рыцарь мгновенно все понял. — Очередная подлая выходка этих негодяев из Голоадии!

Снаркс присвистнул:

— Похоже, на этот раз победа за ними. Хендрик угрожающе навис над правдолюбивым демоном и заворчал. Тот поспешно отскочил.

— Ну, ладно, ладно, возможно, сейчас и в самом деле не лучший момент, чтобы хвалить Голоа-дию. В конце концов, некоторые сентиментальные чувства к родине вполне извинительны.

Я ведь все это помню: и запах слизи, и скользкую плесень на стенах моей детской, и испарения от гнилых болот, от которых щиплет глаза. — Демон вздохнул. — Накатывает иногда, знаете ли…

Снаркса, действительно, можно было понять. Его мать напугали демоны-политиканы незадолго до его рождения — и теперь он мог говорить только правду, притом неприятную, чем неприятнее, тем лучше. Из-за этой пагубной страсти его выгнали из Голоадии. Но именно кристальная честность сделала Снаркса нашим верным помощником в борьбе против его неблагодарной родины.

Вокруг продолжали чихать.

— Проклятие, — еще раз напомнил о себе Хендрик.

— О чем вы только думаете? — не выдержала Нори. — Надо срочно выводить этих несчастных наружу, прочь из этой насыщенной колдовством атмосферы!

Моя возлюбленная была права! На мгновение я остро почувствовал свою вину: как я сам-то не подумал о спасении волшебников! И это после того, как мне столько раз случалось приходить на помощь учителю! Чихающая толпа вокруг как-то одурманивала. Сильный звуковой фон практически лишал способности думать. Я похолодел: а вдруг подобный эффект тоже входил в коварный замысел врага?

— Проклятие, — пробормотал Хендрик, схватил в охапку дюжину волшебников и поволок их вон из зала. Нори и Снаркс выводили тех, кто еще мог ходить.

— Нет, только не это… — вдруг пролепетал Снаркс и весь задрожал.

— Приветик! — Домовой разгуливал среди поверженных волшебников и помахивал нам ручкой. — Ну как поживают башмаки, что я сделал для тебя? Домовая Сила!

Снаркс застонал, и лицо его из нездорово-зеленого сделалось нездорово-серым:

— О нет! За что мне это? Меня изгнали из Голоадии. Это — ладно! Я обречен скитаться на чужбине, да еще воевать против своих собратьев. Тоже — ладно! Мои друзья-люди не слушают моих полезных советов. Ладно! Но почему снова Домовой? — Демон прерывисто вздохнул, словно собирался заплакать, и упал на колени. — Неужели на свете нет никакой справедливости?

— Что за кислая физиономия, дружище? — Домовой весело скакал вокруг Снаркса. — Тебе не о чем волноваться. Теперь, когда я вернулся, я непременно покажу тебе Домовой Путь!

— Домовой… — начал было Снаркс.

— Не благодари меня, не надо! — перебил его Башмачник. — Разумеется, мне потребуется много терпения, но сапожное ремесло, как известно, учит терпению. А если моих скромных сил будет недостаточно, чтобы указать тебе путь к свету, что ж, тысячи моих собратьев готовы занять мое место. Поверь, ты попал в хорошие руки. Очень скоро ты поймешь, что справедливость существует — Справедливость Домовых! — И человечек исполнил торжествующий и зажигательный танец, держась за полу плаща Снаркса.

Демон ошалело смотрел на Домового. Он несколько раз открывал и закрывал рот, но не смог произнести ни звука.

— Сначала все это несколько ошарашивает, верно? — Домовой заразительно рассмеялся. — Ничего! По-моему, сейчас самое время приступить к занятиям.

Башмачник задумчиво поглядел вдаль:

— Урок первый: «Выбор кожи для башмаков». Все хорошее с чего-то начинается. Обувь не исключение и очень важно правильно выбрать сырье…

Снаркс сделал несколько нетвердых шагов, а потом кинулся прочь из зала. Тут Башмачник прервал объяснения, сообразив, что остался без аудитории.

— О, ты тысячу раз прав! — воскликнул он. — Насколько приятней проводить занятия на свежем воздухе, в погожий летний денек! Я иду за тобой, друг мой демон! — И Домовой весело поскакал к двери.

Я наткнулся на нечто чихающее в синем:

— Учитель?

Эбенезум поднял голову и еле заметно кивнул.

— Это уже слишком, — с трудом выговорил он. — На воздух…

Я помог могучему волшебнику выбраться на лужок перед домом. На траве уже лежали прочие великие маги. Нам долго пришлось выбирать место, где Эбенезума никто бы не потревожил. Он тяжело, со стоном опустился на траву. «Что ж, пусть уж лучше стонет, чем чихает», — подумал я. Вообще-то, вокруг уже никто не чихал.

— Благодарю, ученик, — сказал учитель, переведя дух. — Там создалась нездоровая обстановка: слишком много волшебников на единицу площади. Даже остаточного колдовства и то хватило бы, чтобы запустить механизм болезни. А тут еще Домовой, не говоря уже о Снарксе и дубинке Хендрика… — Эбенезум покачал головой и задумчиво погладил бороду. — Нам, конечно, необходимо обсудить план действий. Но не столь широким кругом.

Я не сказал вслух того, что думал: Голоадия одержала крупную победу, если сумела помешать волшебникам Вушты, объединившись, применить свое искусство против демонов. Ситуация становилась все хуже и хуже.

— Да уж, — отреагировал Эбенезум на мою кислую мину. — Эпидемия среди волшебников Вушты значительно отбросила нас назад. Но ведь нам и раньше случалось с честью переносить испытания и выходить победителями.

Мимо, затравленно озираясь, пробежал Снаркс. За ним по пятам следовал Домовой и кричал вслед удиравшему демону:

— Итак, наши дальнейшие действия… Мы подходим ко второй, важнейшей части урока: «Дизайн башмака»!

Снаркс и Башмачник вскоре затерялись среди выздоравливающих волшебников. Эбенезум задумчиво погладил свои усы:

— Кажется, план действий у меня уже вырисовывается. — В голосе его зазвучали нотки волнения. — Вунт! Срочно найди всех наших, и пусть соберутся через час вон под тем деревом.

Я взглянул на дерево, на которое указал учитель. Это была огромная плакучая ива в дальнем конце двора.

— Всех наших? — переспросил я. Волшебник кивнул:

— Всех до одного. А покамест мне нужно поговорить кое с кем из коллег-волшебников. Ко времени нашего сбора я разработаю окончательный план.

Я кивнул и бросился исполнять. Это правда: в странствиях мы приобрели нескольких союзников. Но разыскать их теперь, когда они рассеялись по всей Вуште! Да еще в течение часа!

Я завернул за угол и наткнулся на Снаркса и Хендрика, которые оживленно беседовали. Домовой топтался в нескольких футах от них и, ни к кому конкретно не обращаясь, разглагольствовал о том, на каком расстоянии друг от друга следует проделывать дырочки для шнурков. Итак, троих я уже нашел. Может быть, выполнить поручение учителя будет не так уж трудно?

— Прокля-а-атие, — неуверенно протянул Хендрик.

— Ну пожалуйста! — умолял Снаркс. — Ради всего, что мы пережили вместе! Один несильный удар дубинкой — и мы больше никогда не услышим о дырочках для шнурков!

— Проклятие… — колебался Хендрик. — Но ведь Домовой ничего плохого не сделал!

— Ничего плохого? — простонал демон. — Самое его существование оскорбительно для демона! Только посмотри на этого шустрика! Скачет, как заводной, и болтает о башмаках, как будто ничего нет важнее на свете. И откуда только берутся такие… умники!

Башмачник действительно ежесекундно подпрыгивал на месте, размахивал ручками и кричал что было мочи:

— Дырочка — тут, дырочка — там! Дырочки для шнурков — они всюду!

Мне пришлось признать, что Снаркс отчасти прав. Башмачник со своей лекцией о дырочках для шнурков — представление не для слабонервных.

— Скажите «Б», — продолжал он. — Скажите «А», скажите «Ш», скажите «М»…

— Проклятие, — покачал головой рыцарь. — Но я, правда, не могу! Не все решается насильственным путем, друг мой демон! Ты не пробовал просто поговорить с этим парнем?

Домовой теперь бегал кругами и орал:

— Скажите «К»! Что получилось? Правильно: «БАШМАК»! Башмак, башмак и еще раз башмак!

Хендрик не нашелся, что сказать, кроме «проклятие». Снаркса трясло.

— Привет, друзья! — обратился я ко всем троим. Признаться, надоело все это слушать. Мне бы быстро переговорить с ними и бежать дальше. — У вас проблемы?

— Никаких проблем! — жизнерадостно пропищал Домовой. — Мы просто говорили о Домовой Силе.

— Да. Правда, нас никто не спрашивал, хотим мы говорить о ней или нет, — едко заметил Снаркс и нервно дернул меня за рукав. — Ты ведь попытаешься его урезонить, правда? Моя бедная мамочка не для того меня растила, чтобы отдать на съедение Домовому.

— На съедение Домовому? — вскинулся Башмачник. — На съедение Домовому! К вашему сведению, господин хороший, домовые никогда не едят демонов на обед. На ланч или на завтрак — другое дело. А вообще-то, мы предпочитаем кексы — такие маленькие кексики, испеченные в форме башмачков, или сахарное печенье в виде сандаликов. Разумеется, если по-настоящему голодны…

— Проклятие! — перебил его Хендрик. — Надо думать, насчет съедения — это в переносном смысле, так сказать, метафора.

— Вот как! — Башмачник растерялся. — Тогда прошу извинить меня. Мы, башмачники, не сильны в метафорах. Нас всегда больше привлекали обыкновенные сравнения. Например: «трудолюбивый, как домовой» или «добротный, как башмак домового». Поверьте мне, такая характеристика дорогого стоит!

Но червь неуверенности уже принялся подтачивать энтузиазм Башмачника:

— А что касается той метафоры… У меня и в мыслях не было, что ты именно так воспринимаешь наши уроки. Наверно, Его Домовое Величество прав: я иногда веду себя слишком прямолинейно. Как говорится, сразу беру быка за рога. Мы, существа небольшого роста, очень любим эту поговорку. В общем, извини, если я шокировал тебя, дружище демон.

— Шокировал? — переспросил Снаркс, которого внезапная перемена в поведении Башмачника встревожила еще больше. — Того, кто вырос в Голоадии, невозможно шокировать. Оглушить своей болтовней — другое дело. — Демон сделал глубокий вдох. Он постепенно приходил в себя. — Впрочем, ты уже извинился. В конце концов, для вас, низкорослых, еще есть надежда. Я бы мог дать тебе несколько советов, и, кто знает, может быть, если с тобой долго работать, ты научишься наконец вести себя более-менее пристойно.

Домовой кивнул:

— Да, теперь очевидно, что я, одержимый Делом Домовых, избрал неверный путь. Тут нужен гораздо более тонкий подход. Надо долго жить бок о бок с этим заблудшим демоном, день за днем личным примером показывать ему, в чем истинные ценности. На это могут уйти недели, даже месяцы.

— Месяцы?! — возопил Снаркс. Спокойствие и уверенность в себе, которые вернулись было к нему, вновь испарились. — Месяцы?

Башмачник кивнул:

— А может, и годы. Нам, домовым, спешить некуда. Дело домовых вечно. Это одно из его главных достоинств.

— Достоинств? — Снаркс онемел от подобной наглости, только корчил невообразимые даже для демона рожи. — Я тебе покажу достоинства!

Демон бросился на Домового, но путь ему преградил мой посох.

— Извини, — обратился я к Домовому. — Если не ошибаюсь, ты сюда прибыл по поручению…

Башмачник хлопнул себя по лбу:

— Вот что значит говорить о любимом деле! Все остальное просто вылетает из головы. — Он небрежно похлопал Снаркса по башмаку. — Прошу прощения, друг мой, но мне пора. А то, что обо мне подумает Его Домовое Величество? Я буду разжалован до пряжек и шнурков!

Он помахал мне ручкой:

— Вернусь через час!

— Ждем тебя у плакучей ивы! — крикнул я ему вслед.

Скромный взрыв, небольшое облачко пыли — и Домовой исчез.

— Ушел? — спросил Снаркс с легкой дрожью в голосе. — Неужели ушел?

— Проклятие, — пробормотал Хендрик и ласково положил свою ручищу на плечо демону. — Успокойся! Что это ты так разволновался? Никогда тебя таким не видел.

— Ага, — не замедлил с ответом Снаркс. — Я тоже никогда не слыхал от тебя слова «метафора». Берегись! Станешь так умно изъясняться — исключат из Рыцарского Ордена.

— Проклятие, — улыбнулся Хендрик. — Какого там Ордена! Мы, наемники, — все одиночки. У нас ни друзей, ни родных, ни близких. Я просто одинокий человек с заколдованной дубинкой. Иногда и красивые слова служат поддержкой!

Демон присвистнул:

— Никогда бы не подумал, что какое-нибудь слово может быть настолько сильным, чтобы тебя поддержать!

Хендрик поднял дубинку.

— Ну, ну, успокойся! — Снаркс немедленно отскочил. — Пока ты наконец не сядешь на диету и не последуешь моим полезным советам, тебе то и дело придется выслушивать подобные шутки. Бери пример с этого юноши. Он же не впадает в ярость всякий раз, как я напоминаю ему, что пора заняться прыщами на носу. А что касается осанки, по-моему, он внял моим тактичным намекам, начал работать над собой, и результат налицо!

— Да уж, — безразлично ответил я. Мне вовсе не улыбалось сейчас вступать в долгие препирательства с демоном. Я быстро сообщил обоим место и время встречи.

— Проклятие, — согласно кивнул Хендрик.

— Значит, и Домовой будет? — недобро прищурился Снаркс. — Сегодня он застал меня врасплох, я даже на какое-то время утратил свой боевой демонский дух. Но больше такое не повторится. — Зеленую физиономию демона осветила зловещая улыбка. — Уж теперь-то я подготовлюсь! — Он обратился к Хендрику: — Нельзя ли позаимствовать у тебя дубинку на несколько минут?

— Проклятие!

Я предоставил им препираться дальше и удалился. Предстояло разыскать остальных. Большинство наших я надеялся встретить около Колледжа Волшебников, но одну парочку следовало искать в самой Вуште. В артистических кругах они были известны как Барышня и Дракон. Я подумал, что лучше, пожалуй, начать с них.

— Вунтвор! — окликнул меня женский голос. — Куда это ты так спешишь?

Нори, моя несравненная возлюбленная, глядела на меня, уперев руки в боки и поджав губы. По всему было видать, что она очень мною недовольна.

— Я должен найти всех наших и привести их к Эбенезуму! А-а… Что-нибудь случилось?

— Что ж, очень любезно с твоей стороны наконец сообщить мне об этом! — Она тяжело вздохнула и безнадежно развела руками. — Вунтвор, ты смотришь мне в глаза и уверяешь, что никогда меня не покинешь. Потом выводишь чихающего учителя на воздух и исчезаешь без объяснений! Послушай, ты вообще когда-нибудь думаешь, что делаешь?

— Э-э… Видишь ли… — начал я.

К сожалению, она была кругом права. Когда учитель дал мне срочное поручение, я начисто забыл о своем прерванном несколько минут назад разговоре и любимой.

— О, конечно, ты скажешь, что это все капризы! — продолжала Нори. — Как же! Думать обо мне сейчас, когда столько важных и неотложных дел! Но с тех пор, как мы с тобой познакомились, у тебя все время дела! Одно за другим!

— Э-э…

— И потому я только и делаю, что выручаю тебя из всяких передряг. Твоя благодарность длится минуту-другую, а потом — глядь! — ты уже опять ввязался в какую-нибудь авантюру!

— Э-э… — Говорить мне становилось все труднее и труднее. Что, собственно, она имела в виду, когда сказала, что только и делает, что выручает меня? Разве мне не случалось ее выручать?

— О, этого следовало ожидать! — кипятилась она. — Говорила мне бабушка! Мне бы следовало догадаться, что все, что она рассказывала, относится не только к волшебникам, но и к их ученикам! Клянется в вечной верности, а стоит только отвернуться — уже вовсю флиртует с другими женщинами!

— Но я не флиртую с другими женщинами! — закричал я. Честное слово, это она через край хватила!

— Что ж, может быть, я несколько преувеличиваю… — Она смягчилась.

Я кивнул. Теперь она вела себя гораздо более разумно. Надо было мне раньше прикрикнуть.

— Так ты, значит, направляешься в Вушту? — спросила она уже намного спокойнее.

Я снова кивнул. Может, она поймет наконец всю важность момента.

— В театр?

И опять я кивнул. Голос Нори становился все холоднее.

— Кого ты там ищешь, Вунтвор?

— Ну как кого, Хьюберта, конечно, и еще…

— Aral — победоносно воскликнула она. — Нори, дорогая, Нори, любимая, а стоит мне на секунду отлучиться — бегом к другой! — Она подняла руки и погрозила небесам кулачками. — Бегом к своей ненаглядной Эли!

— А-а… Э-э… — Я ведь тысячу раз объяснял ей, что Эли ничего для меня не значит.

— Права была бабушка! — с горечью воскликнула Нори. — Видно, мне пора отправляться домой, в Западные леса!

— Послушай, Нори! — Мне наконец удалось вставить слово. — Учитель… Назначил общий сбор…

— А ты, конечно, обязан передать это ей лично! Понимаю! Это входит в твои обязанности ученика. О, мужчины!

— Нори! Нори! — Что я еще мог сказать!

— Через час приду к плакучей иве, — сказала она холодно. — А потом — посмотрим.

Она повернулась и ушла. Я хотел снова позвать ее, но слова застряли у меня в гортани. Как моя любимая девушка могла так подумать обо мне? А вдруг она и вправду бросит нас и отправится домой, в Западные леса? Я горестно покачал головой и побрел в Вушту. Мне было очень плохо. Хуже некуда. Я так думал, пока не завернул за угол.




ГЛАВА ТРЕТЬЯ


НЕ СВЯЗЫВАЙСЯ С ВОЛШЕБНИКАМИ(басня)

Один волшебник решил провести отпуск вдали от родных мест. Он отправился в другое королевство — посмотреть на тамошнюю природу и познакомиться с нравами и обычаями. И еще он вознамерился взглянуть на одно из чудес той части света — на Королевский дворец, что стоял на вершине Императорской Скалы. Волшебник поднимался ко дворцу по широкой тропе, на удивление безлюдной. Вдоль тропы тянулись дремучие леса. Когда путешественник миновал поворот, вдали показались золоченые шпили дворцовых башен.

Вдруг он услышал чей-то хриплый голос:

— Стой! Дальше ни шагу!

Волшебник, который соблюдал великую осторожность в этой необыкновенной стране со странными обычаями, тут же остановился. Из леса к нему стремительной походкой вышел высокий человек в малиновой одежде.

— Это государственные владения, знаете ли, — заявил незнакомец. — И всякий, кто проходит по дороге, должен заплатить пошлину. С вас золотой. Будьте любезны!

— Золотой? — Волшебник опешил. Ему показалось, что это слишком дорогая плата за осмотр достопримечательностей, пусть даже речь идет об одном из чудес этой части света.

— Именно, именно, — нетерпеливо подтвердил человек в малиновом. — По вашей одежде видать, что вы волшебник, человек ученый. Тем не менее мой долг — взять с вас плату. Разве только вы наколдуете себе метлу и полетите по воздуху. — И чиновник сдержанно улыбнулся.

Волшебник тяжело вздохнул. Как бы там ни было, в чужой стране, да еще с такими странными обычаями, приходится иногда мириться с мелкими неудоб-

ствами. Он отстегнул висевший на поясе тяжелый кошелек, достал оттуда золотой и протянул его сбор-шику.

— Вы поступили мудро, — заметил тот. — Потому что, откажись вы платить, я бы кликнул из лесу солдат, и они бы вас убили. «Яе сомневаюсь», — подумал волшебник. Никаких солдат поблизости он не видел, но лес был такой дремучий, что они легко могли там прятаться. Волшебник уже хотел опять пристегнуть кошелек к поясу, но чиновник остановил его:

— Не торопитесь! Вы Заплатили пошлину, но вы забыли о налоге на временное проживание. С вас еще один золотой. — И он самодовольно ухмыльнулся. — Разве что вы наколдуете страшную бурю, которая сметет эту дорогу с лица земли.

— Понятно, — сказал волшебник и с грустью вспомнил, как он мечтал познакомиться поближе с местными обычаями. Он снова полез в свой тугой кошелек.

— Вы еще раз счастливо избежали встречи с нашей армией, — внушительно произнес человек в малиновом. — Да, кстати, кажется, я не сказал вам: волшебники платят двойной налог. Так что с вас два золотых.

— Двойной налог? — недоверчиво переспросил путешественник. Как ни хотелось ему взглянуть на местную достопримечательность, он призадумался, а не слишком ли близким оказалось знакомство с местными обычаями и нравами.

— Ну и что вы сделаете? — насмешливо спросил чиновник. — Превратите меня в лягушку? А как же солдаты? — Он фамильярно схватил волшебника за бока и пощекотал. — Ах да! Вы, наверно, нас всех превратите в лягушек? Да, кстати, я забыл… Пока вы не убрали кошелек… Есть еще один налог…

И тут он вдруг надолго замолчал, а потом пробормотал:

— Шучу, шучу…

И волшебник отправился дальше, гордьш тем, что так много узнал о местных нравах, и вскоре узрел дворец на вершине Императорской Скалы. И ничто более не тревожило его в пути, кроме разве что кваканья, доносившегося с болота, где как раз зацвели кувшинки.

    

Эбенезум, величайший волшебник Западных Королевств. «Домик в Волшебном Уголке». Четвертое издание









Итак, я свернул в узкую улочку, которая вела к самому сердцу Вушты. Три человека примерно моих лет, одетые в коричневое, преградили мне путь. Двое были высокие, даже крупнее Хендрика и Киллера. Один из верзил улыбнулся, продемонстрировав отсутствие пары зубов. Второй здоровяк меня вообще в упор не видел. Все его внимание, казалось, было сосредоточено на длинном, слегка изогнутом ноже. Он с отсутствующим видом вертел его в руках. Самый маленький из троих шагнул ко мне. Я с удивлением отметил, что он всего лишь на какой-то дюйм ниже меня. Какого же тогда роста его дружки!

— Слушай, приятель, — сказал «маленький». — Ты случайно не знаешь, где нам найти одного парня… Вунтвор его зовут.

— Точно, — подтвердил один из здоровяков и громко заржал. — Вунтвор.

— Как же, как же, — нерешительно ответил я, сжав в потном кулаке свой посох. В странной троице, несомненно, было нечто угрожающее. А может, у меня просто разыгралось воображение — сказалось слишком долгое пребывание в Голоадии, где опасен любой сталактит. Я напомнил себе: чтобы одолеть демонов, все волшебные силы Вушты должны сплотиться и быть готовыми сразиться с существами любого обличья. Но какой смысл нам, людям, сейчас ссориться друг с другом. Наше положение и без того не из легких. Я взглянул прямо в глаза незнакомцу и сказал:

— Вунтвор — это я.

— Правда? — обрадовался тот, что поменьше. Впрочем, мне показалось, что он не слишком удивился. — Не тот ли самый Вунтвор, что в учениках у Эбенезума — одного из волшебников Западных Королевств?

— Эбенезум — величайший волшебник Западных Королевств! — строго поправил я его. Не нравился мне его тон. Так не говорят о моем учителе!

— О, конечно, конечно! — Парень сдернул с головы шапку. — Мы просто хотели с тобой познакомиться. Дело в том, Вунтвор, что мы тоже ученики, как и ты. Познакомься: это Мерзавец…

— Точно, — подтвердил верзила, что стоял слева, — Мерзавец — это я.

— А это — Паразит.

Паразит приподнял шапку кончиком своего ножа.

— А я — Урод, — представился тот, что поменьше, и надел шапку. — Очень рады с тобой познакомиться.

— Ага! — хихикнул Мерзавец. — Уж так рады, так рады…

Паразит по-прежнему поигрывал ножичком.

— Ты, верно, в толк не возьмешь, почему это три ужасно занятых ученика волшебника без дела слоняются по улицам? — Урод улыбнулся, и его улыбка не предвещала ничего хорошего. — Это мы тебя поджидали. У нас к тебе небольшое дельце.

— Ага! — осклабился Мерзавец. — Дельце-Паразит стоял прислонившись к стене и лениво отколупывал от нее ножиком большие куски штукатурки.

— Дело в том, — продолжал Урод, — что мы сейчас представляем одну организацию — Гильдию Учеников Волшебников города Вушты.

— Вот как! — обрадовался я. Должно быть, я все-таки ошибся насчет этих троих. Они, оказывается, свои. Все же я гораздо счастливее Хендрика. У меня есть свой Орден. Я тут же спросил у своих вновь обретенных собратьев, не желают ли они присоединиться к нам.

— Кажется, ты не совсем нас понял. — Урод все еще улыбался. — Раз ты ученик волшебника — ты тоже член нашей Гильдии. Уж так у нас в Вуште заведено. А раз ты один из нас, то у нас к тебе маленькое предложение.

— Ага! — грубо захохотал Мерзавец. — Ха-ха! Такое ма-а-аленькое предложеньице!

Паразит неторопливо прошелся вдоль стены, остановился на углу дома и принялся выковыривать ножом кирпичи.

— Похоже, у твоего учителя были дела к нашим волшебникам. — Урод и Мерзавец тоже несколько переместились и встали напротив Паразита. — И кончилось все это плачевно. Теперь из-за твоего учителя — «величайшего мага Западных Королевств» — все наши волшебники чихают.

— Ага, — ухмыльнулся Мерзавец, — чихают. Урод сделал шаг в мою сторону:

— Ты, может, не понимаешь, как мы все здесь расстроены. Позволь привести несколько примеров.

Тем временем Мерзавец и Паразит подошли ко мне вплотную с двух сторон.

— Предположим, ты купец и платишь ежемесячно несколько золотых волшебнику, чтобы он защищал тебя от черной магии. А теперь скажи мне, как волшебник может кого-нибудь защитить, если сам страдает аллергией? Урод не стал дожидаться моего ответа и продолжал:

— Вот еще пример. Допустим, ты ученик волшебника и привык время от времени испытывать какое-нибудь запретное наслаждение. И вдруг тот, кто распределяет эти самые наслаждения, тебя подпускать не хочет, потому что твой учитель страдает заразной болезнью!

Паразит наконец отлип от стены и переместился к куче кирпичей, которые успел вынуть. Потом, лениво ковыряя ножиком в зубах, он двинулся на меня.

— И еще один, последний пример, Вунтвор, — неумолимо продолжал Урод. — Опять-таки допустим, ты ученик волшебника. Ты пользуешься успехом у дам, особенно определенного сорта. А еще тебя ждет большое будущее. Ведь первоклассные волшебники очень могущественны. И если они не чихают, как заведенные, то могут раздобыть много золота, особенно здесь, в Вуште. Так вот, смышленый ученик, несомненно, будет уделять внимание всем дамам, которые к нему благосклонны, и неустанно демонстрировать им все преимущества профессии волшебника. Но где, спрашивается, ему взять на это время, если он вынужден дни напролет ухаживать за своим больным учителем?

Я вдруг почувствовал, что нож Паразита приставлен к моему горлу.

— Все очень просто, — продолжал Урод, уже без улыбки. — Этот ваш повальный чих сильно осложнил нам жизнь. Но есть простой выход. Твой учитель заразил нас. А ты нас вылечишь. Я открыл было рот, чтобы ответить, но острие ножа плотнее прижалось к моему горлу.

— Мы слыхали, что твой учитель свое дело знает. Даже когда чихает. Говорят, и ты тоже не промах. Слыхали про твою прогулку в Голоадию! Так что ты сможешь сделать все, как было, да поскорее, а не то… — Он легонько пощекотал мне горло острием ножа.

— Вот именно… — Надо мной навис Мерзавец. — А не то…

— Вы мне угрожаете? — Я не мог поверить, что мои собратья, ученики волшебников, прибегнут к насилию! Неужели это жизнь в Вуште так на них повлияла? Может, мне повезло, что я так и не вкусил ни одного запретного наслаждения?

— Ну что ты! Как можно! — Урод сделал Паразиту знак убрать нож и опять расплылся в улыбке. — Мы не причиним тебе зла. Просто Паразит у нас крупный специалист по пластическим операциям: уши немного подрезать, нос малость укоротить, если у кого слишком длинный… Так что никакого такого насилия! По крайней мере, пока. — И он подмигнул Паразиту.

— Вот именно, — фыркнул Мерзавец. — Пока! Паразит снова приставил нож к моему горлу, но так, что острие лишь слегка касалось кожи.

— Ну? — сказал Урод.

— Не понимаю, чего вы ждете от меня?

Я все еще сжимал в руке свой дубовый посох и прикидывал, скольких из них успею обезоружить, прежде чем они меня одолеют.

— Святая простота! — глумливо восхитился Урод. — Чего мы ждем? Добрых дел, конечно! Например, исцеления наших чихающих волшебников или, по крайней мере, золота, чтобы вознаградить себя за все лишения. — Ученик волшебника погладил свой заостренный подбородок. — Думаю, ста золотых нам хватит.

— Сто золотых! — Я не верил своим ушам.

— Вообще-то ты прав. — Урод широко улыбнулся своим приятелям. — Сумма ничтожная. Извини, если обидел тебя, назвав такую сумму. Договорились: ты принесешь нам двести золотых.

На сей раз я смолчал, только гневно взглянул на вымогателей.

— Вот так-то лучше, — одобрил Урод. — Теперь ты ведешь себя благоразумно. Увидишь, мы тоже очень благоразумны. Мы понимаем, что наивно ожидать исцеления наших наставников. Поэтому мы удовлетворимся золотом, но принести его надо завтра, до того, как взойдет луна.

— До восхода луны! — не сдержался я. Урод разочарованно покачал головой.

— Ах, ты все еще разговариваешь! Может, стоит оставить тебе какой-нибудь знак на память? Как думаешь, Паразит?

Паразит открыл рот и вдруг сдавленно произнес:

— Урр-ахт!

Огромная черная ручища отшвырнула нож на дюжину ярдов, и он упал на дорогу.

— Это даже забавнее, чем душить кабанов, — сказал тихий ровный голос. Я обернулся. За спиной у меня стоял Дилер Смерти собственной персоной. Тут уж я не растерялся и ткнул Мерзавца посохом в живот. Тот скорчился и со стоном опустился на мостовую. Изготовившись к ответному удару Урода, я отступил на шаг, но тут же увидел, что вымогатель уже в железных тисках Киллера.

— Этого тоже придушить? — осведомился Дилер Смерти, и в голосе его звучало неподдельное рвение.

— Нет, нет, — поспешно ответил я. — С ними надо поговорить.

— Э-эх, — разочарованно протянул Киллер. Чуть ослабив хватку, но не до конца освободив Урода, он опустил его пониже, так что тот смог достать ногами до земли.

— Так-то лучше, — прохрипел Урод, немного отдышавшись. — Так что же, уважишь нашу просьбу?

— Просьбу? — Я подивился невероятной смелости этого парня. Мерзавец корчился и стонал на мостовой. Паразит, очухавшись от встряски, лишился своего ножа и теперь бродил вокруг с потерянным видом.

— Вы, может быть, не до конца понимаете ситуацию? — спросил я. — Теперь вы имеете дело не только со скромным учеником волшебника. Мой приятель известен как Дилер Смерти. Он член Тайной Лиги Убийц. И могу вас уверить, что ему известно больше способов убийства, чем найдется учеников в Вуште.

Киллер горячо закивал:

— Правда, что касается всяких тонкостей, я давно не практиковался и, должно быть, кое-что подзабыл. Не попробовать ли мне на ком-нибудь из них нечто изысканное? Например, номер под названием «Принцесса и Смертельные Шипы»? Обычно зрителям нравится!

— Нет! — продолжал упорствовать я. — Все же будет лучше, если мы побеседуем с ними. В конце концов, у меня с ними одно ремесло, просто их развратила Вушта.

Киллер изо всех сил старался не показать, как сильно он расстроен:

— Ну что ж, может, я и хватил через край с «Шипами». Так редко предоставляется возможность показать настоящий класс. Можно и попроще, например «Пастушка и Удар Судьбы». Это, конечно, не так зрелищно, как «Шипы», но зато надежно.

— Прошу извинить моего коллегу. Просто он очень любит свое дело, — обратился я к ученикам, а точнее, к Уроду, который постепенно синел, сдавленный железными пальцами Киллера. — Если мы договоримся, ничего такого не потребуется. Ни угроз, ни насилия. Ради моего учителя я сражался с демонами и другими тварями по пути из Западных Королевств в Вушту, а потом и в Голоадии. Я так понял, что и вы, коллеги, обеспокоены судьбами ваших учителей. Если мы сплотимся, то станем сильнее и разобьем злые силы, которые одолевают волшебников. Мы сможем достойно противостоять любым голоадским козням. — Я призывно раскинул руки. — Ученики волшебников всех королевств, соединяйтесь! Вместе мы спасем Вушту! Вместе мы спасем весь мир!

— Значит, мне придется отпустить этого шалопая? — совсем расстроился Киллер. — Ну хорошо, «Удар Судьбы» — это слишком экстравагантно для дневного времени. Но я надеялся хотя бы на «Молочницу и Тихий Ужас»! Это самое мягкое убийство из всех известных мне стильных убийств!

— Отпусти его, — сказал я Киллеру. Дилер Смерти нехотя подчинился.

— Так-то лучше. — Урод потер шею. Он отступил шага на три и теперь вместе со своими дружками подпирал стену дома. — Итак, — сказал он. — Завтра к восходу луны — либо исцеление волшебников, либо деньги.

— Как! — изумился я. — Ты что, не слышал, что я сказал?

— Предпочел бы не слышать. А впрочем, я был занят: задыхался. Так что я не обратил внимания на твои разглагольствования. — Наглая улыбка вернулась на физиономию Урода. — Ты слышал приказ, Вунтвор? Завтра, до восхода луны, а не то…

— Значит ли это, что я все же могу рассчитывать на «Тихий Ужас»? — встрепенулся Дилер Смерти.

Но трое учеников были уже довольно далеко и двигались с поразительной быстротой, если принять во внимание их травмы.

— И помни! — крикнул Урод, прежде чем завернуть за угол. — Нас много. Мы — члены Гильдии Учеников — ни перед чем не остановимся! Завтра, до восхода луны!

— Может, догнать их? — предложил Киллер. — «Молочницу и Тихий Ужас» можно выполнять и в движении.

Я сказал убийце, что не стоит. Мы еще встретимся с Гильдией Учеников. Должен признаться, тогда у меня еще оставалась слабая надежда, что, немного остыв, члены Гильдии согласятся объединиться с нами. А пока нужно было заняться оповещением. Киллера я тоже попросил присутствовать на общем сборе, назначенном учителем.

— А! — улыбнулся он. — Значит, опять настало время действовать! Что ж, увидимся. — Он разминал свои длинные, мощные руки. — А пока что… Должен сказать, что от последнего инцидента у меня осталось чувство неудовлетворенности. Пойти разве придушить кабана…

И Киллер неслышно удалился. Я же отправился к городскому театру. Но не успел я и трех шагов сделать, как услышал чудесный, ласковый, сладостный голос:

— Знаешь, если бы тот, в черном, не появился, я бы тебя выручил.

И появилось самое удивительное существо, какое я когда-либо видел. Оно посмотрело на меня и тряхнуло головой — у меня дух захватило от сверкания его гривы! Это был единорог. Я встречал его однажды в Западных лесах. Здесь, на мрачных улицах Вушты, от его сияющей белизны просто слезились глаза. Солнце, отразившись в золотом роге, заставило меня зажмуриться.

— Извини, пожалуйста, — смущенно проговорило это экзотическое создание. — Я просто не мог не последовать за тобой.

— Что ты имеешь в виду? — опасливо спросил я. Единорог взглянул на меня своими нежными карими глазами:

— Я имею в виду, что ты — необыкновенный, удивительный юноша! Мало кто достоин чести держать мою тяжелую голову у себя на коленях. — И благородное животное робко шагнуло ко мне. — Но ради таких колен, как твои, не жаль совершить долгое путешествие.

— Ты следовал за мной всю дорогу до Вушты? — Я невольно отступил на шаг. Теперь-то я вспомнил, сколько неудобств доставило мне это существо! — Не сомневаюсь, что в Вуште найдется немало колен, гораздо достойнее моих…

— Вушта! — засопел единорог и сделал еще один шаг ко мне. — Ее еще называют городом запретных наслаждений. Здесь ни одной девственницы не найдешь и ни одного девственника! — Он сердито фыркнул, но потом поспешно добавил: — Есть, конечно, исключения. — И он нежно толкнул меня своим золотым рогом.

— Все это очень мило, — ответил я, лихорадочно пытаясь придумать что-нибудь и отделаться от любвеобильного животного. — Но у меня сейчас дела…

— Да-да, конечно, встреча с твоим учителем под ивой. Я подслушивал. — Благородное животное тяжело вздохнуло. — Я проделал долгий путь! Я не в силах больше ждать и тоже приду под иву в назначенный час. А потом… — он выдержал многозначительную паузу, — мы наконец поговорим.

Я поспешно согласился и побежал к театру. Время поджимало. Нужно было оповестить еще двоих. Я завернул за угол и увидел массивное здание, где помещался городской театр. Помню, увидев его впервые, я даже испугался: размеры здания подавляли. Правда, потом я понял, что иначе нельзя: это же какая нужна сцена, чтобы на ней дракон мог отплясывать чечетку!

Влетев в театр через служебный вход, я на бегу помахал посохом старичку вахтеру, который что-то кричал мне со своего стула. Не до объяснений! Спрашивать дорогу тоже не было необходимости. Я уже слышал голоса тех, кто мне был нужен. Они как раз репетировали.

— Давай, Барышня! — послышался баритон дракона, и ответом ему было нежнейшее сопрано:
		О юноше одном споем,



		В бою, стяжавшем славу.



		Пускай не бещет он умом,



		Но славен он по праву.








Потом они повторили последнюю строчку еще раз, а затем послышались долгий проигрыш и чечетка. Я поднялся по лестнице на один пролет и прошел через помещение, уставленное декорациями — видами Вушты и окрестностей. На некоторых даже были изображены кое-какие запретные удовольствия.

Когда артисты снова запели, голоса звучали уже гораздо громче. Я замешкался, разглядывая детали на декорациях, перестал смотреть под ноги и споткнулся обо что-то, очень похожее на камень, но далеко не такое тяжелое, и оно проворно убежало прочь, чем меня весьма встревожило. Я схватился за первую попавшуюся декорацию, чтобы не упасть. К сожалению, рисованный театральный задник был закреплен ненадежно и свалился мне на голову.

Какой ужас! Как же мне выполнить поручение учителя, если я погребен под тяжелой декорацией? И все же, невзирая на духоту и темноту, я упрямо продолжал идти на голоса певцов:
		Наш Вунтвор так неуклюж!



		Странно, что он не хромой.



		Он сядет в любую из луж,



		И все-таки он — герой!








Куплеты прервались пронзительным воплем Эли! Что-то случилось! Барышня и дракон в опасности, а я заключен в разрисованную полотняную тюрьму и не в силах прийти им на помощь! Я пытался звать Эли по имени, но бесчисленные ярды плотной ткани гасили звук. Вдруг я наткнулся на что-то твердое.

— Не бойся, Эли! — крикнул Хьюберт. — Я поймал это страшилище! Испепелить его на месте?

Тут я наконец нашел конец материи, высунулся наружу и… увидел перед собой драконью физиономию.

— Нет, — заметил Хьюберт, узнав меня, — пожалуй, не стоит.

— Вунти! — Голос Эли зазвенел неподдельной радостью.

Я поздоровался. Хьюберт похвалил мой эффектный выход на сцену и посоветовал мне подумать об артистической карьере. Я ответил, что сейчас нет времени думать, и коротко сообщил им о ситуации в Колледже Волшебства и о намеченной Эбенезумом встрече.

Но Хьюберт все твердил о своем:

— Такие решения не принимаются скоропалительно. Ты прекрасно впишешься в нашу новую программу! Кроме того, как ты, может быть, слышал, мы готовим новый номер — «Баллада о Вунтворе» — к торжественному празднованию победы, что состоится в эти выходные. Ты мог бы появиться на сцене в качестве почетного гостя! Вот было бы здорово! — И Хьюберт выпустил из ноздрей два аккуратных колечка дыма. — Правда, при нынешних обстоятельствах, возможно, придется отложить празднование…

Я согласился с ним и еще добавил, что надо спешить, потому что встречу под ивой, в отличие от празднования, откладывать никак нельзя. Только бы наконец выпутаться из этого холста!

— О, Вунти, позволь, я помогу тебе! — воскликнула Эли. — И она бросилась ко мне.

Что я мог поделать? Уж если Эли взбредет что-то в голову, она своего добьется. Например, она стала называть меня Вунти с тех самых пор, как мы познакомились в Западных лесах, и ничто не могло заставить ее звать меня по-другому. Тогда, давным-давно, мы кое-что друг для друга значили, расставшись с ней, я пережил первое серьезное крушение и страдал, пока не встретил настоящую любовь — Нори.

— Ну вот! — Эли засмеялась и притянула меня за шею. — Давно уже мы не подходили так близко друг к другу, Вунти! — Ее длинные светлые волосы упали мне на лицо. Стало щекотно в носу. Ее голубые глаза были в нескольких дюймах от моих глаз, а ее сочные, алые губы почти касались моих губ.

В этом проклятом холсте становилось жарко. Я вспотел.

— Кажется, я знаю, где тут начало, где конец, — ворковала Эли. — Вунти, я буду тянуть на себя. Если ты тоже потянешь на себя, может, мы тебя и распутаем. А вообще-то, я всегда мечтала захватить кого-нибудь в плен, — хихикнула она.

— Чудесно! — Над нами нависла голова Хьюберта. — Ты уверен, что не хочешь попробовать себя в шоу-бизнесе? Рассказал бы со сцены о своем чудесном спасении! Это было бы бесподобно!

А дальше, похоже, я перестарался. То ли я все еще очень сильно переживал по поводу размолвки с Нори… Ведь она сказала мне, что если мое поведение не изменится, то она меня оставит и отправится домой, в Западные леса. То ли вдруг представил себе, что подумала бы Нори, увидев, как тесно я общаюсь с другой женщиной… То ли в полной мере осознал, как далеко отсюда Западные леса… И наконец, возможно, мне просто не улыбалось быть у кого бы то ни было в плену. Короче говоря, что бы ни заставило меня так поступить, я поступил именно так, и вот что случилось: я очень сильно потянул свой конец холста на себя, так, как мне и велела Эли. К сожалению, я рванул с такой силой, какой ни она, ни я сам не ожидали. Материя оказалась на удивление крепкой и осталась цела, зато я потерял равновесие. Эли, мертвой хваткой вцепившаяся в свой конец холста, полетела вслед за мной с громким воплем.

— Здорово получилось! — похвалил Хьюберт. — Не хочешь играть героические роли — можешь стать комиком!

Как мог этот легкомысленный дракон шутить в такой момент! Я совершенно запутался в бесчисленных складках. Более того, Эли тоже запуталась вместе со мной! Это вовсе не входило в мои планы. Ведь я как раз собирался сказать Эли о своих чувствах к Нори. Я уже давно собирался сказать ей, что, по крайней мере некоторое время, нам лучше не оставаться наедине. И вот мы оказываемся чуть ли не в объятьях друг друга!

Однако я быстро взял себя в руки и решил, что нет причин поддаваться панике: это мне-то, герою, спасшему Вушту от Голоадии! Все это чистая случайность. Мы с Эли не виноваты, что так вышло, у нас обоих не было никаких задних мыслей. И вовсе не обязательно сообщать моей возлюбленной о столь незначительном происшествии. Если сохранять спокойствие, то я выпутаюсь очень скоро и без всяких последствий.

— Прошу прощения, нет ли здесь Вунтвора? — спросил женский голос. О, я узнал его! Это была Нори.

— Чем могу быть полезен? — услужливо отозвался Хьюберт.

— Будьте так любезны… — нерешительно произнесла Нори. Я подглядывал через дырочку в холсте. Нори смотрела только на дракона и не замечала на полу нас с Эли, закутанных в серый холст. — Помогите мне найти Вунтвора. — Она покраснела. О, как она прекрасна с этим нежным румянцем! — Понимаете, мы поссорились… Это я виновата.

Она пришла, чтобы извиниться! Я изо всех сил старался выбраться из своей тюрьмы, громко сопя, но не произнося ни слова. Ах, если бы мне удалось выпутаться! Уж тогда мы с Нори зажили бы счастливо!

— Мы поссорились из-за… — она помедлила, — из-за совершенной ерунды. Право, не знаю, что на меня нашло. Наверно, дело в том, что после долгого пути в Вушту, полного опасностей, когда, ложась спать, не знаешь, проснешься ли утром и не достанешься ли какому-нибудь демону на обед, мне просто очень хотелось, чтобы все наконец кончилось. А когда оказалось, что ничего не кончилось, я просто выплеснула свое раздражение на самого близкого человека. Это и был Вунтвор. Ужасно глупо получилось! — Она рассмеялась и обвела взглядом комнату. — Мне нужно поговорить с ним, все объяснить. Вунтвор здесь?

И тут я наконец освободился и выкатился наружу.

— Вунтвор! — воскликнула моя возлюбленная. — Ты слышал, что я говорила дракону? Что еще сказать… — Улыбка вдруг пропала с ее лица, она нахмурилась.

— Нори… — начал я.

Вслед за мною наружу выпала Эли и, не успев затормозить, толкнула меня в спину.




ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ


«Профессиональный волшебник должен блюсти интересы не только людей, но и любых других существ, с которыми вступает в контакт в проирссе колдовства. Ему необходимо знать, например, чем обычно закусывают сфинксы в полночь; он должен помнить, что троллям, как правило, не знакомо слово „эрудиция“ и что у большинства фей страшная аллергия на хрен. Однако все эти детали бледнеют перед самым важным фактом: волшебник должен ясно представлять себе, кто сколько может заплатить за его услуги».

    

Из «Наставлений Эбенезума», том XI









— Что еще сказать? — повторила моя возлюбленная, но уже совершенно другим тоном. — Я знаю, что сказать, но слишком хорошо воспитана, чтобы произносить такое вслух!

Нори повернулась и зашагала прочь со сцены, печатая шаг погромче дракона, отбивающего чечетку.

— Хорошо, что она ушла, — сказала Эли, и я ощутил на затылке ее теплое дыхание. — Теперь мы сможем с тобой познакомиться заново.

Я не ответил: слишком расстроился. Неужели Нори покинет меня и уйдет домой, в Западные леса? Как же я найду ее?

— Эли, — деликатно напомнил Хьюберт, — нам надо репетировать.

— О Хьюберт! Честное слово! — раздраженно проворчала Эли. Поднимаясь с пола, она еще ухитрилась незаметно чмокнуть меня в ухо. — Все-таки работать с драконом — это… — Она не договорила, потому что Хьюберт обиженно запыхтел.

— Прости, Вунтвор, — прошептала она. — Но мне нужно работать. Так чудесно дурачиться с тобой, но ведь ты знаешь: моя жизнь — сцена.

Мне тоже наконец удалось подняться. Что до моей жизни, то она, похоже, кончилась. Во всяком случае, мне больше никогда не «подурачиться» с Нори!

Но пора было возвращаться к учителю. Даже если Нори ушла, у меня осталась цель — спасти Эбенезума, Вушту и Западные Королевства от гнусных происков Голоадии. Пойду в бой. Мне теперь все равно — жить или умереть, и некому будет оплакать мою кончину. Прочь отсюда, из этой насквозь лживой театральной среды!

— Давай, Барышня! — скомандовал дракон за моей спиной.

И голос Эли пропел мне вслед:
		Он на героя не похож,



		Но поднят он на щит.



		Наш Вунтвор был бы так пригож,



		Когда бы не прыщи!








Песня резко оборвалась, потому что я наконец вышел из театра. Ну и пусть. Честно говоря, к словам я и не прислушивался. Мне так хотелось услышать другое: легкие девичьи шаги, нежный голос… Вот бы она снова вернулась, чтобы сказать мне, что простила! Впереди по булыжной мостовой загрохотала повозка. В полуденном воздухе раздался жизнерадостный мужской голос. Я вглядывался вдаль с глупой надеждой: а вдруг там моя возлюбленная? Увы, это оказался всего лишь уличный торговец, который расхваливал свой товар. Что мне до него! Мои мысли были далеко.

— Нори… — горестно прошептал я на залитой солнцем пустой улице.

Но довольно! Я прерывисто вздохнул и покрепче сжал в руке свой дубовый посох. Плач над разбитой любовью не спасет нас от хищной Голоадии. Надо успеть на общий сбор к плакучей иве у Колледжа Волшебства. Мне удалось собрать всех наших союзников, ну, почти всех. Я прибавил шагу и вскоре оказался у спортплощадки Колледжа. Там обычно проводились волшебные спортивные игры.

Стоило мне подойти к загородке, и десятки мордочек засветились радостью.

— Ип! Ип-ип!

Я открыл дверцу, и меня сразу окружили ласковые хорьки. Иногда мне кажется, что после того, как я нечаянно сотворил их с помощью старой волшебной шляпы, все они считают меня своей мамой. Честно говоря, преданность и любовь хорьков иногда бывают чересчур навязчивыми, особенно если войти в клетку. Тем не менее я успел к ним привязаться, пока мы спасали Вушту от Голоадии, и бывали случаи, когда, устав от городского шума и гама, я приходил к ним в поисках покоя и утешения.

— Ну-ну, довольно, — ласково сказал я, хотя вряд ли они понимали.

— Ип! Ип-ип! И-ип!

Я невольно рассмеялся. Хорьки сгрудились вокруг, полные решимости сопровождать меня к иве. На что мне любовь ближних? Зачем мне дружба с себе подобными? Со мной мои хорьки, и они согреют мне душу! Однако не может быть, чтобы я наколдовал их так много. Зверьки терлись о мои ноги, вставали на задние лапки, чтобы ткнуться мордочками мне в колени, особо шустрые и жизнерадостные добирались до плеч и головы, чтобы потереться своими холодными носами о мои лоб и уши. Их было полно передо мной, полно по обе стороны от меня, и еще больше — позади меня. Сколько же всего? Обожгла мгновенная догадка: а вдруг поголовье хорьков, сотворенных по волшебству, по волшебству и растет?

— Ладно. — Я отогнал эту мысль. Сейчас не до того. Стряхнув с себя десяток особо деятельных зверьков, я пошел к иве, изо всех сил стараясь не наступить на кого-нибудь из своих спутников. Мы миновали здание, где находился злосчастный Большой Зал, и вошли во двор Колледжа.

— Проклятие! — приветствовал меня Хендрик, помахав дубинкой. Хорьки радушно заверещали в ответ. Около глыбы Хендрика мельтешило какое-то бледно-зеленое пятно. Это был Снаркс. Он то прохаживался туда-сюда, то вдруг переходил на бег, то молотил кулачками воздух, словно сражаясь с невидимым противником. Его поведение выглядело довольно агрессивным даже для демона.

— А, это ты… — рассеянно сказал он, когда мы подошли. — Я не знал, что ты прибудешь в сопровождении толпы грызунов…

— Как, как? Грызунов? — Вот как Снаркс называет моих маленьких помощников! Может быть, я стал слишком чувствительным, но все же демону следовало бы с большим уважением отзываться о моих хорьках. — Друг Снаркс! Это вовсе не «толпа грызунов», как ты изволил выразиться.

— А кто же это, по-твоему, о ты, ходячий коврик из хорьков? — Снаркс безразлично пожал плечами. — Что ж, из них когда-нибудь выйдет приличная шуба.

— Шуба? — взревел я. Это было уже слишком. Ближайшие хорьки, которым передалось мое настроение, оскалили зубы и рванулись к Снарксу.

Заметив такую перемену в моих маленьких помощниках, Снаркс поднял руки вверх:

— Погодите! Я вынужден с тобой согласиться. Хорьки — премилые создания. Они — большое подспорье в нашем деле!

Снаркс сегодня уже второй раз извиняется. Отнести это всецело за счет волнения нельзя. Он сегодня вежливый и обходительный. Что-то тут не так. Уж не заболел ли?

Взглядом приструнив хорьков, я спросил демона, что это его так взволновало.

— Так, мелочь, — пробормотал Снаркс, стараясь говорить самым небрежным тоном. Но гнев его все же прорвался наружу. — Та самая мелочь, что шьет башмаки!

Мне еще не приходилось видеть демона в таком состоянии.

— Домовой? — удивился я.

— Домовой! Вечно этот Домовой! — завизжал Снаркс, рухнул на колени и принялся изо всех сил колотить кулачками по узловатым корням ивы.

— Проклятие, — с тревогой сказал Хендрик.

Я ограничился кивком и попытался собраться с мыслями. Впервые с тех пор, как я его знаю, Снаркс ведет себя так несдержанно. И что еще хуже, его агрессия направлена не на врага, а на одного из наших союзников, на того, кто помогал нам прежде и может пригодиться снова. Ситуация грозила выйти из-под контроля. Первым моим побуждением было обратиться к Эбенезуму, чтобы он уладил конфликт между демоном и Домовым. Но учитель, с его болезнью, не перенесет столь близкого контакта с двумя существами, так тесно связанными с волшебством. Так что, если я не хотел вновь увидеть Эбе-незума беспомощным калекой, надо было разбирать проблему самому, как сумею. Я посмотрел на демона и попробовал мыслить, как волшебник. С какой стороны взялся бы за это учитель?

— Да уж! — сказал я, настраиваясь на нужную волну. — Но ведь тебе, Снаркс, уже приходилось общаться с Башмачником, и не раз. Откуда вдруг такая ненависть?

Снаркс задумался на долю секунды:

— Забавно! Об этом я как-то не задумывался. Но теперь, когда ты сказал, я вспомнил, что ведь действительно раньше нормально переносил Домового. Я выдерживал присутствие даже нескольких домовых. — В голосе демона вновь зазвучала присущая ему уверенность. — В конце концов, даже когда их много, они все равно очень маленькие!

— Проклятие! — подбодрил его Хендрик. — Значит, ты не боишься Домового?

— Вовсе нет! — Физиономия Снаркса озарилась демонической улыбкой. — Не боюсь! Недолюбливаю — это да! Но ведь это совсем другое дело. Все-таки одной лишь неприязнью это нельзя объяснить… — Он больше не улыбался, на лбу собрались темно-зеленые морщины. — Я признаю, что веду себя странно. Совершенно не по-демонски. Что сказала бы моя мама!

— Проклятие, — не унимался Хендрик. — Домового ты не боишься. Стало быть, боишься кого-нибудь другого?

Снаркс уставился на рыцаря:

— Ты не устаешь удивлять меня. Сначала сыплешь красивыми словами, теперь вот занялся психоанализом! Я-то полагал, что за тебя думает твоя дубинка!

— Да уж, — вмешался я, пока Хендрик не вскипел. — А может, Хендрик попал в точку?

— Боюсь ли я? — Демон задумался. Он даже отвернулся от нас и стал смотреть вдаль. — В каком-то смысле — да. Должно быть, все дело в том, что я постоянно воюю со своей родиной. Я все-таки демон, хоть и в изгнанье. Сначала речь шла о спасении Вушты от Голоадии и о том, чтобы разбить Гакса Унфуфаду, которого я всегда не любил. Обе цели были близки мне. Но теперь… — Снаркс тяжело вздохнул. — Все обстояло прекрасно, пока я снова не побывал на родине. Можно было навестить маму. Но я скрывался, как преступник, я вел себя, как чужак, чувствовал себя запятнанным дружбой с людьми. — Демон посмотрел на Хендрика, потом на меня, потом — опять на Хендрика. — И, в общем, правильно чувствовал.

— Проклятие! — Хендрик не желал отклоняться от темы. — Выходит, ты боишься своей мамы?

— Еще бы! — воскликнул Снаркс. — Была бы твоя мама демоном — ты бы ее тоже боялся! Об этом и говорить нечего. Это естественно. Но возвращение в Голоадию всколыхнуло во мне воспоминания! Война, похоже, не кончилась. И я боюсь, что чем дольше она будет продолжаться, тем сильнее меня будет одолевать тоска по родине.

— Проклятие, — мрачно подытожил Хендрик.

— Да уж, — выдавил я, чтобы показать, что в полной мере осознал всю серьезность проблем Снаркса. Мелькнула у меня и еще одна мысль, но ею я предпочел пока не делиться. Дело в том, что демон-изгнанник вел себя в точности так же, как моя возлюбленная. Оба жаловались на одно и то же. Оба устали от борьбы и были несколько не в себе. Трудно вообразить двух существ, столь непохожих друг на друга, как моя юная волшебница и Снаркс. Не странно ли, что демон, как эхо, повторяет сейчас то, что говорила Нори несколько часов назад?

— Добрый день.

Тихий, вежливый голос раздался так близко от меня, что я подскочил от неожиданности. За моей спиной стоял Дилер Смерти в своем черном облачении.

— Насколько я понял, у вас проблемы. У меня тоже. — Киллер машинально разминал кисти рук. — И посерьезнее, чем нехватка кабанов в окрестных лесах. — Что-то я не замечал на его лице обычной ласковой улыбки. — Вы, конечно, помните, — выговорил он медленно и аккуратно, словно опасаясь слишком сильно напрягать лицевые мышцы, — что по контракту я обязан умертвить по крайней мере троих из вас.

— Проклятие! — Рука Хендрика потянулась к зачехленной дубинке. Должно быть, рыцарь, как и я, надеялся, что совместные испытания, выпавшие на нашу долю, борьба за общие цели как бы аннулировали контракт на убийство Хендрика, Эбенезума и меня.

— Не стоит торопиться, добрый рыцарь, — заметил Киллер, разминая ступни. — Хотя, конечно, поразмяться не мешало бы. Но сначала я хотел бы изложить вам кое-какие свои соображения.

В мгновенье ока Киллер поймал на лету комара и зажал его в кулаке:

— Странная вещь — контракты. Как вы помните, в моем точная дата выполнения не указана. Вы также, может быть, помните, что согласно нашей договоренности с королем Урфу Прижимистым я плачу ему за право убить вас, а не он мне за оказанную услугу. — Киллер нервно кашлянул. Похоже, разговор об этом контракте взволновал его. Справившись с волнением, он вымученно улыбнулся и снова заговорил:

— В связи со всеми этими осложнениями я и подумал об отсрочке выполнения контракта. Можно ведь просто договориться: ну, встретимся как-нибудь потом и все закончим! — Киллер разжал кулак и комар благополучно улетел.

— Проклятие, — прошептал Хендрик с облегчением.

— Однако, — продолжал Киллер, — . не так все просто… Я ведь еще должен отчитаться перед своей сектой Урр-ахт. Это, конечно, очень заманчиво — отложить на время вашу смерть. Но что, спрашивается, я предъявлю, когда дойдет до квартального отчета?

— Квартальный отчет? — изумился Хендрик, и рука его снова потянулась к дубинке. — Проклятие!

Киллер деловито кивнул:

— Профессиональный убийца обязан отчитываться за каждую смерть. Таковы наши законы. Урр-ахт — секта строгая, но справедливая! — Киллер потянулся, расправив могучие плечи. — Раньше, когда мы сражались бок о бок, было не до контракта. Сейчас, хоть я и горячо приветствую возобновление войны, все же начинаю тревожиться: контракты, в конце концов, надо выполнять. — Он печально улыбнулся. — Хотя бы один из вас уже должен быть мертв.

— Бесспорно, бесспорно! — нервно зачастил я. — Но ведь тут были чрезвычайные обстоятельства! Да и сейчас на карту, возможно, поставлены судьбы мира!

— Судьбы мира? Достаточно ли это уважительная причина для квартального отчета? — Закончив разминать кисти рук, убийца в черном приступил к приседаниям. — М-мда… Судьбы мира… Возможно, возможно… Думаю, руководство Урр-ахт могло бы дать мне отсрочку, — сказал он, но тут же снова засомневался. — С другой стороны, контракт есть контракт!

— Почтеннейшая публика! Представление начинается!

Мощный голос заставил оглянуться даже озабоченного Киллера. Над нами кружил дракон Хьюберт, нацеливаясь приземлиться на траву посередине двора. Эли, сидя у него на загривке, весело махала мне рукой.

— Давай, Барышня! — скомандовал Хьюберт, безукоризненно приземлившись на все четыре лапы.

Эли запела:
		Такому спектаклю весь мир удивится:



		В главных ролях — дракон и девица!



		Вся Вушта гордится нашим искусством,



		Поражающим публику искренним чувством!



		Ложи пусты, партер и балконы? —



		Пошлите за Барышней и Драконом!








— Немного рекламы, — пояснил Хьюберт. Эли вручила ему его цилиндр. — Мы собираемся поднять наше искусство на настоящий, серьезный уровень.

— Давно пора! — желчно отозвался Снаркс. — Дайте мне знать, когда наконец соберетесь.

— Мы не опоздали? — спросил Хьюберт, видимо, решив не обращать внимания на строптивого демона.

— Пожалуй, даже рановато: учителя еще нет, — ответил я.

— Рановато? — возрадовался Хьюберт. — Какая удача! Мы с Барышней как раз работаем над новой программой. Ищем, на ком бы опробовать новый текст. Лучшей публики, чем дружеская компания, и пожелать нельзя. А ну-ка быстренько: «Почему дракон перешел дорогу?»

— Минуточку! — перебила Эли. — Разве не важнее сейчас поработать над лирическими песнями?

Хьюберт запыхтел, выпуская струи дыма.

— Эли, пожалуйста! — взмолился он. — Похоже, у нас с Барышней небольшие творческие разногласия относительно текста одной песни.

Эли сложила руки на груди и смерила партнера гневным взглядом:

— Может, у нас и наметились разногласия, но вряд ли они творческие!

— Эли! Пожалуйста! — На этот раз у него из ноздрей вырвалось пламя. — Зачем выносить сор из избы?

— Пожалуй! — Эли оглядела зрителей и улыбнулась многозначительной улыбкой. — Тем более что те, кому никогда не приходилось убирать за драконом, и знать не знают, что такое настоящий сор!

Она быстро подошла ко мне и решительно взяла меня под руку. Я вспомнил о своем давнем намерении сказать этой женщине, что пора кончать с фамильярностями. Все никак не собраться: то одно, то другое…

— Это все из-за тебя, Вунти, — сказала она, приблизив свое лицо к моему. Интересно, почему в присутствии Эли всегда становится теплее? — Из-за «Баллады о Вунтворе».

— «Баллады о Вунтворе»? — заинтересовался Снаркс.

— Очень серьезное, глубокое произведение! — кинулся в бой Хьюберт. — Само совершенство!

— Как может быть совершенством то, что называется «Балладой о Вунтворе»? — недоумевал Снаркс.

— По-моему, нас слегка занесло, — призналась Эли. Мы решили, Вунти, что, показав твою человеческую уязвимость, придадим тебе особое очарование. Ты ведь не ходульный герой, а живой человек со своими слабостями и недостатками. Так вот… Боюсь, Вунти, мы слишком увлеклись… недостатками.

Теперь я вспомнил, что слышал отрывок из «Баллады о Вунтворе», когда приходил известить Барышню и Дракона о сборе под ивой. Припомнил я и слова. Пожалуй, насчет прыщей — это было чересчур! И я сказал Эли, что ее опасения кажутся мне вполне обоснованными.

— Прыщи? — неуверенно переспросила она. — Ах да, там действительно был такой текст! Нет, меня больше заботит другой куплет: об урчании в животе.

— Об урчании в животе! — рассердился Хьюберт. — Да ведь это один из лучших куплетов! — Потом подумал немного и сказал: — Это не тот ли, где рифмуется «Вунтвор — запор»? — Хьюберт кашлянул, выпустив сноп искр. — Что ж, может быть, ты и права.

— Прыщи? — прикинул Снаркс. — Урчанье в животе? Ну что ж, может, эта «Баллада о Вунтворе» и в самом деле недурна! А про его сутулость там ничего нет?

— Пока нет. — Эли задумалась. — Кстати, неплохая мысль! Можно этим заменить «урчанье в животе».

— Конечно! — воодушевился дракон. — В конце концов, не можем же мы раскрыть все черты характера Вунтвора. В двадцати восьми куплетах и так упоминаются практически все его недостатки.

— Двадцать восемь? — удивилась Эли. — Значит, ты так и не нашел рифму к слову «перхоть»?

— Нет. Признаться, совсем из головы вон. Я увяз в том куплете о волосках, торчащих из носа. Спасибо, что напомнила! Возможно, их будет двадцать девять.

— Волоски, торчащие из носа? — Эли захлопала в ладоши. — Здорово! Какой удачный контраст с буйной носовой растительностью Гакса Унфуфа-ду! Какой пафос! Чувствуется лапа мастера!

— Чего уж там, — скромно потупился Хьюберт, выпустив застенчивую струйку дыма. — Я рожден, чтобы писать для сцены!

— Здравствуй, Вунтвор. — Женский голос был такой холодный, как будто мне за шиворот засунули сосульку. Мне и оборачиваться не нужно было: я знал, что это Нори.

— Ума не приложу, почему решила дать тебе еще один шанс, — сказала она почти шепотом. — Тогда, выйдя из театра, я подумала, не слишком ли я поспешила, не следовало ли все-таки тебя выслушать? А вдруг я бы услышала вразумительное объяснение тому, что застала тебя запеленутым в холст вместе с этой женщиной. — У Нори задрожала нижняя губа. — Да, я пришла, почему-то решила еще раз дать тебе возможность выбрать между нами двумя. Но вижу, выбор уже сделан!

О чем она говорит? Рассердилась, что не заметили ее появления? Но я был слишком поглощен обсуждением содержания песни, посвященной мне. Это же так понятно! А может, дело в том, что Эли взяла меня под руку? Это, пожалуй, потруднее будет объяснить, и все же я уверен, удели она мне хотя бы минуту…

— Нори…

— Даже не начинай! — отрезала она.

— Но, послушай… — Да что я мог сказать? Вот ужас-то! Теперь она точно уйдет в Западные леса. Что может быть страшнее для меня!

Около правой ноги Снаркса раздался небольшой взрыв. Я воспользовался этим, чтобы вырваться из рук крепко-крепко вцепившейся в меня Барышни.

— Сюрприз! Ну что, соскучились?

— Еще как! — мрачно ответил Снаркс. — В следующий раз прицелюсь получше и топну посильней!

Конечно же, это был Домовой.

— Хорошие новости! — объявил он своим писклявым голоском. — Его Домовое Величество дал мне еще один шанс!

— И это хорошие новости? — спросил Снаркс. — Страшно даже подумать, какие же тогда плохие!

— Через несколько минут Его Домовое Величество собственной персоной прибудет сюда!

— Да, ты прав. Вот это по-настоящему плохие новости. — Нервная дрожь пробежала по его нездорово-зеленоватому телу. — Его Домовое Величество? — Снаркс отошел в сторонку собраться с мыслями.

Кто-то ткнул меня в спину. Неужели? Вдруг она все же решила поговорить со мной наедине? Я быстро обернулся.

— Нори… — Ее имя застыло у меня на кончике языка. Это был единорог.

— Я обещал прийти и пришел, — сказал благородный зверь, тряхнув головой с развевающейся гривой. — К сожалению, здесь слишком много народу. Нам не удастся поговорить.

Я сказал единорогу, что мне безумно жаль, но тем не менее мы должны дождаться здесь Эбенезума.

— Да, — произнесло животное своим прекрасным и скорбным голосом. — Пока я следовал за тобой из самых Западных Лесов, я понял, что придется идти на многие жертвы. — Единорог поднял свой золотой рог к небу. Его чудесные темные глаза смотрели вдаль. — Если бы моя голова не была такой тяжелой! Если бы я мог приклонить ее кому-нибудь на колени!

— Вунти! — окликнула меня Эли. — Ты ведь не собираешься ускользнуть и оставить меня одну?

— Э-э, я… Я хотел бы поговорить с тобой…

— Вунти! — Эли во все глаза смотрела на единорога. — Я помню это великолепное создание.

— Н-ну да…

Она быстро подошла к нам:

— Тебе не кажется, что нас пора познакомить?

— Э-э… — начал я. — Разумеется! — А вдруг это был мой шанс: пока Эли и единорог будут заняты друг другом, я наконец разыщу Нори и объяснюсь с ней! — Ты помнишь эту барышню? — обратился я к единорогу.

— Нет, и не хотел бы вспоминать, — отрезал единорог. — Неужели мы не могли бы где-нибудь уединиться, мы — вдвоем? — Измученное животное горестно вздохнуло.

— Меня зовут Эли. — Она улыбнулась достаточно широко, чтобы на щеках появились ямочки. — По-моему, мы с вами где-то встречались. Кажется, в Западных лесах.

Нежное создание пожало округлыми плечами и обратило свой золотой рог ко мне:

— Я разговаривал с Вунтвором! Неужели здесь негде поговорить наедине? Вокруг единорогов вечно собираются толпы! — И благородный зверь фыркнул, демонстрируя свое великолепное презрение к нравам и обычаям простых смертных. — О, если бы я не нуждался в тебе так сильно! Если бы мне было, на чьи колени приклонить голову!

— У меня, например, очень неплохие колени, — предложила Эли.

— Вот так всегда, стоит только единорогу появиться в Вуште! — Животное жалобно ткнулось рогом мне в плечо. — Нескончаемая череда колен! И все не те!

— Вунтвор!

— Нори! — воскликнул я, ибо это была она, и голос ее казался едва ли не холоднее самых морозных зимних дней.

— Сколько можно ждать? — раздраженно спросила Нори. — Эбенезум вообще придет?

Моя возлюбленная становилась нетерпеливой. Это было очень не похоже на нее. Кажется, разочаровавшись во мне, она перестала доверять и моему учителю, и вообще всему, что имело какое-то отношение к Вуште.

Я с трудом проглотил комок в горле. Что бы с нею ни происходило, это была моя вина.

— Нори, нам нужно поговорить. Ты, конечно, можешь думать обо мне, что хочешь, но…

— Мы, кажется, разговаривали? — напомнил мне единорог.

— Потом! — выпалил я, не обращая внимания на настойчиво тыкающийся мне в плечо золотой рог.

— Нори, мы через многое прошли вместе…

— Но где, где же те колени, на которые я смогу положить голову! — ныл единорог.

— Я ведь предлагала свои! — воскликнула Эли. Она украдкой бросила на меня быстрый взгляд и придвинулась поближе к единорогу. — Если Вунти нравится попусту терять время, пусть его! Но я-то готова вам помочь!

Эли уже приготовилась сесть на траву перед единорогом. Быстро перебирая отполированными копытцами, он отступил на несколько шагов и застонал:

— О! Мне так нужны колени!

Мы с Нори стояли лицом к лицу. Она пыталась что-то сказать, но не могла. У нее дрожали губы. Наконец ей удалось выговорить:

— Вунтвор! Ты хотел что-то сказать… Что?

— Он опять пристает! — Между нами пробежал Снаркс с искаженной страхом физиономией. — Он не дает мне проходу!

Но отвлечь меня от возлюбленной было невозможно. Наши с Нори отношения слишком много для меня значили. Снаркс побежал дальше, Домовой — за ним.

— Нори, — продолжал я, — мы не так давно знакомы, но за это короткое время успели…

— Я только хотел помочь тебе разобраться в нашем придворном этикете, — вопил Домовой, гоняясь за демоном. — Чтобы, ты, паче чаяния, не назвал Его Домовое Величество, например, Королем Подметок или Герцогом Пряжек…

— Вунтвор, — сказала Нори, — ты хочешь сказать, что…

Между нами вклинился рог.

— Так почему бы вам не отдохнуть немного у меня на коленях? — Эли почти нагнала неуклюже улепетывающего единорога.

— Знаете! — злобно ответило благородное создание. — Колени коленям рознь!

— Нори, — снова начал было я, но между нами опять со свистом промчался Снаркс.

— И еще тебе не мешает знать, как у нас проходят торжественные церемонии! — не унимался Домовой, который уже наступал демону на пятки. — Например, ритуальное завязывание шнурков…

— Вунтвор, — жалобно произнесла Нори, — с тобой невозможно поговорить!

— Вы совершенно правы! — грустно поддержал ее единорог. — О, моя бедная голова!

— Вунтвор! — меня позвали с другого края поляны. Это был голос моего учителя Эбенезума.

— Нори! — Я повернулся, чтобы извиниться перед ней и сказать, что должен идти, но моя возлюбленная уже шагала прочь и даже виду не подала, что слышит меня.

Но переживать было уже некогда. Я понял, что нужен Эбенезуму, и припустил по траве к учителю.

— Вунтвор, извини, что заставил себя ждать, но на переговоры с коллегами ушло больше времени, чем я рассчитывал. — Он кивнул сначала в одну сторону, потом — в другую. Проследив за его взглядом, я увидел двух волшебников, одного — слева, другого — справа, примерно в двадцати шагах от нас, а за ними, через двадцать шагов — еще одну пару, и так далее. Я понял так, что волшебники оцепили весь двор.

— Да уж, — ответил Эбенезум на мой вопросительный взгляд. — Простая предосторожность — на случай новых выходок Голоадии. Мы достаточно близко друг от друга, чтобы в случае надобности выступить единым волшебным фронтом, и в то же время достаточно далеко, чтобы не заражать друг друга.

Учитель теребил пышную седую прядь, выбившуюся из-под его красивой шляпы:

— Но пора обсудить наш план, потому что, несмотря на все предосторожности, никто не знает, когда…

Земля задрожала, послышалось утробное ворчание. Я знал такого рода землетрясения! Это вам не домашние маленькие взрывы Башмачника! Очередная вылазка демонов Голоадии!

— Вот и началось, — мрачно заметил учитель.




ГЛАВА ПЯТАЯ


«Преуспевающий волшебник должен проводить значительную часть своего времени вне дома, в обществе других магов, либо работая на обыкновенных людей. Доводилось мне встречать и волшебников-одиночек, но тут есть одна опасность. Один мой близкий знакомый заперся в своем логове на шестнадцать лет, наконец-таки нашел способ превращать грязь в золото и в последние несколько месяцев своего заключения значительно обогатился. „Что же здесь дурного?“ — спросите вы. Да просто дело в том, что шестнадцать лет изоляции сказались на его душевном здоровье. Волшебник опасался даже на короткое время выходить из дома и жаловался, мне из-за запертой на десять замков двери, что теперь боится оставить свои несметные сокровища, которые стали для него настоящей обузой! Разумеется, решение тут самое простое. Когда такая беда случается с собратом-волшебником, мудрый маг всегда готов избавить его от тяжкого бремени».

    

Эбенезум, величайший волшебник Западных Королевств «Плохие заклинания хороших волшебников». Четвертое издание









Эбенезум кивнул двоим коллегам по бокам от него, а те, в свою очередь, кивнули следующим, а те — следующим. В общем, все вокруг закивали. Хотя, кто знает, возможно, головы у нас качались, потому что под ногами дрожала земля. Учитель поднял обе руки, все остальные также, так что лес рук указывал на небо. Затем волшебники хором произнесли определенный набор слогов. Голоса их, правда, совершенно потонули в грохоте землетрясения. Потом они опустили руки: каждый — под нужным углом к поверхности земли.

— Три-четыре! — скомандовал Эбенезум, и ему даже удалось перекричать гул.

Все волшебники в кругу повернули руки ладонями вниз и как бы с силой толкнули воздух к земле. Грохот стал потише. Они продолжали толкать, и, судя по тому, как дрожали от напряжения их руки, воздух сопротивлялся. Однако земля у меня под ногами уже не ходила ходуном, как несколько минут назад. Теперь ладони волшебников были на уровне пояса. Они продолжали бороться с невидимой силой. У Эбенезума на лбу выступили капельки пота. Гул землетрясения постепенно затихал. Теперь он напоминал дальние раскаты грома, а земля под ногами едва заметно шевелилась. Маги изо всех сил старались опустить руки как можно ниже. Землетрясение прекратилось. На мгновение мир онемел. А потом снова запели птицы.

— Учитель! — воскликнул я вне себя от радости. — Вы отбили атаку Голоадии! Как я…

Я осекся, увидев, что Эбенезум и прочие волшебники, стоявшие кругом, согнулись пополам в припадке чихания. Учитель оправился первым. Он быстро высморкался в расшитый серебром рукав и подозвал меня поближе.

— На этот раз мы победили. — сказал он. — Но ты видел, какой ценой. — Он указал на несчастных собратьев, которые все еще продолжали чихать. — Кроме того, что сработало однажды, не обязательно сработает снова. В следующий раз Голоадия подготовится лучше. Надо разрабатывать новые тактические приемы.

Некоторое время учитель задумчиво смотрел на меня, теребя бороду. Потом сказал:

— Вунтвор, у меня к тебе серьезный разговор. Все, чего мы, волшебники Вушты, можем добиться, — это ничья с Голоадией. Боюсь, опять нужен человек, не страдающей моей болезнью.

Чего бы ни потребовал от меня учитель, я не подведу.

— Мне снова предстоит отправиться в Голоадию? — Голос мой не тянул даже на шепот.

Учитель отрицательно покачал головой:

— О нет. Наше спасение, если оно вообще возможно, — в другом месте. Но место, куда тебе предстоит отправиться, вряд ли лучше родины демонов. Вунтвор, как ни тяжело мне принять такое решение, я должен отправить тебя в Восточные Королевства — заручиться их поддержкой.

— Восточные Королевства? — Я впервые о них слышал.

— Да уж, — ответил Эбенезум, слегка смутившись. — Мы, волшебники, не очень любим говорить о них. Само упоминание о Восточных Королевствах приводит нас в замешательство. Понимаешь, Вунтвор, там все… по-другому.

— По-другому? — недоуменно переспросил я. Учитель кивнул:

— У них такие странные обычаи. — Он помолчал, взвешивая слова. — Они совсем иначе смотрят на мир. — И он снова замолчал, а в третий раз заговорил шепотом: — Но, главное, ими правит Матушка Гусыня.

— Матушка Гусыня? — изумился я.

— Вот именно, — подтвердил Эбенезум шепотом, нервно поглаживая усы. — Будь добр, Вунтвор, не так громко!

Опустив голову, он заговорщически отвел меня в сторонку от волшебников. Я редко видел, чтобы учителю было настолько не по себе. Все его коллега, которые уже оправились от приступа чихания, неотрывно смотрели в нашу сторону.

— Матушка Гусыня? — На этот раз мне удалось произнести это тихо. — Кто это?

— Кто это, спрашиваешь ты? Это правительница Восточных Королевств. Именно из-за нее маги избегают посещать эти земли.

— Проклятие!

Я был так поглощен разговором с учителем, что не заметил приближения Хендрика и Снаркса.

— Извините, что мы невольно подслушивали, — сказал рыцарь. — Но у вас тут была какая-то заварушка с Голоадией. Ну так мы пришли спросить, не нужна ли помощь.

— К тому же это был прекрасный случай избавиться от Домового, — вставил Снаркс, который старался держаться поодаль, чтобы не вызвать рецидива болезни у Эбенезума. Демон выглядел совершенно счастливым.

Учитель быстро сориентировался:

— Вы, может быть, успели услышать, что Вунтвору вскоре предстоит еще одно испытание. Ему снова потребуются надежные спутники, готовые защитить его в пути. Однако я не думаю, что мы сможем использовать все дружественные волшебные силы, собранные здесь, в Вуште. Мне кажется, небольшой подвижный отряд в данном случае подойдет больше. Когда все волшебники придут в себя, мы выработаем стратегию и обсудим кандидатуры.

— Проклятие. — Хендрик склонил голову, тем самым признавая мудрость решения Эбенезума.

— Значит, у нас есть шанс убраться из Вушты? — воодушевился Снаркс. — Нет, Вушта, конечно, чудесное место. — Он нервно посмотрел себе под ноги, вероятно, опасаясь очередного маленького взрыва. — Но некоторые существа, ее населяющие…

— Проклятие, — сказал Хендрик. — Моя волшебная дубинка заждалась настоящей битвы!

— Что это вы там говорили насчет настоящей битвы? — послышался голос Киллера, который подошел, как всегда, незаметно.

— Вот-вот! Настоящая битва! — подтвердил Снаркс. — Прощай, Домовой!

У ног демона раздался маленький взрыв.

— Звали? — спросил знакомый тоненький голосок. — Да ладно вам! Я же явственно слышал свое имя!

— С чего бы это? — презрительно отозвался Снаркс. — Ты, верно, ослышался: не «Домовой», а «хоть волком вой»! А что еще скажешь, если некто ростом тебе по колено все время так и вертится под ногами?

Башмачник печально покачал головой:

— Как больно видеть существо, не способное оценить красоту и мощь Домовой Силы. Боюсь, я недостаточно убедительно описал нашему другу все достоинства образа жизни домовых! Слушай же, друг мой Снаркс…

— Извини, — пробормотал демон, изо всех сил стараясь сохранять спокойствие. — Но мне это неинтересно.

Однако Башмачник мертвой хваткой вцепился в подол Снаркса:

— Я, пожалуй, начну с самого начала, с глубокой древности, с тех времен, когда домовых еще не было…

— А вот это уже, пожалуй, интересно, — просветлел демон.

— Как, впрочем, и демонов, — невозмутимо продолжал Башмачник и, оглядев всех нас, добавил: — И волшебников, и учеников их, и рыцарей, и наемных убийц — никого и ничего не было, кроме… Великого Башмака!

— Опять неинтересно! — заявил Снаркс, потихоньку отодвигаясь от неугомонного Домового.

— Признаться, и мне неинтересно, — печально произнесли у меня за спиной. — Меня вообще занимают лишь отдельные личности, избранные.

Это был единорог.

— Но ради этих избранных я готов на все! — воскликнуло великолепное создание. — Ах, если бы мне было где приклонить…

— Прошу прощения. — Моя возлюбленная Нори решительно встала между мною и золотым рогом. — Нельзя ли и мне принять участие в беседе? Вдруг и я на что сгожусь? — Она пристально посмотрела мне в глаза и добавила: — Пока я еще здесь.

— Эй, что тут у вас происходит? — спросил жизнерадостный густой голос. — Если празднуете победу, то какое же веселье без праздничного представления?

Домовой между тем продолжал рассказывать свою историю. Он вдохновенно прикрыл глаза и говорил чистым, высоким голосом, как будто не замечая, что все остальные тоже разговаривают:

— …И Величайший из Великих посмотрел вокруг и увидел, что нет ничего. И зашнуровал Он этот хаос, и сказал: «Да будут башмаки!»

— Я знаю, чем вас развлечь! — не унимался дракон. — Вот послушайте-ка анекдот из нашей новой программы: «Жил-был дракон, и решил он как-то пропустить стаканчик. Приходит он в таверну и говорит…»

— Гм! — поморщился Эбенезум и зажал нос: уж больно много волшебства скопилось поблизости. — По-моему, Вунтвор, нам с тобой следует перейти в библиотеку. — Учитель повернулся к остальным. — Мы с Вунтвором скоро вернемся. Пожалуйста, подождите нас. Извините…

Учитель чихнул, быстро отвернулся и побежал через двор к Колледжу. Я едва поспевал за ним.

— И сделались башмаки! — вещал у нас за спиной Домовой вдохновенным, звенящим голосом. — И ботинки, и сандалии, и остроносые туфельки…

— Ну так вот, — опять прорезался драконий бас. — Хозяин приносит дракону кружку эля и говорит: «С вас пятьсот крон», и прибавляет: «К нам ведь нечасто заходят драконы…»

Эбенезум поспешно захлопнул за нами дверь библиотеки.

— Боюсь, там дело добром не кончится, — заметил он, и я с ним согласился.

Эбенезум пару раз дернул себя за бороду и сказал:

— Всегда так бывает, когда речь идет о большой магии. Волшебные существа скапливаются в значительных количествах и начинают бешено «излучать» волшебство. К сожалению, это может привести к разрушениям. — Он высморкался. — Особенно в нынешней ситуации. Как все, что имеет отношение к колдовству, представители волшебного мира нуждаются в постоянном надзоре. Им необходима твердая рука. Так сказать, руководитель.

— Учитель… — Я не совсем понимал, куда он клонит.

— Вот именно. — Эбенезум пронзил меня стальным взглядом. — Им нужен ты, Вунтвор!

— Учитель! — воскликнул я в смятении.

— Да, — неумолимо подтвердил волшебник. — Это не подлежит сомнению. Кто-то должен направлять наши действия против Голоадии. К сожалению, моя болезнь не позволяет мне это делать. А теперь ею заразились и все волшебники Вушты. Именно ты, Вунтвор, поведешь нас к победе. Больше некому!

Что я мог сказать? Я, Вунтвор, невежественный и нерадивый ученик, и вдруг — главнокомандующий всеми нашими силами! Ошеломленный таким доверием, я тем не менее взял себя в руки и, глядя на волшебника, такого величественного в своей густо-синей мантии, торжественно наклонил голову в знак согласия. Дышать я старался поглубже и, насколько мог, выпрямился. В конце концов, может, учитель и прав? По пути в Вушту и на задании в Голоадии я доказал, что способен колдовать по мелочи. Разве я не устроил дождь из дохлой рыбы, разве не превратился однажды в курицу? Что ж! Я сложил руки на груди, готовый к своей высокой миссии.

— Да уж, — подытожил учитель, убедившись, что я не возражаю. — Теперь надо подготовиться. И, поверь мне, Вунтвор, что лучшая подготовка для волшебника — это выработка позитивного отношения к тому, что может произойти.

— Вот именно, — согласился я, готовый разделить с учителем ответственность за исход всего предприятия.

— Следовательно, главное для тебя — сохранять присутствие духа, что бы ни случилось и что бы тебе ни говорили. О Восточных Королевствах ходит множество слухов, и, хотя большинство из них совершенно беспочвенны, в Вуште полно людей, которые их с удовольствием распространяют. — Он задумчиво погладил ус. — Так что ты не должен придавать ни малейшего значения россказням о Матушке Гусыне и особенно о том, как она сажает волшебников в печку, а потом скармливает их своим великанам. И уж конечно, не стоит верить байкам про то, как она обращает людей в зверей и в растения. — Тут Эбенезум поднял седые брови и поставил последнюю точку. — Помни: что бы ни случилось, магия с тобой!

В зверей и в растения? Мне вдруг пришло в голову, что могут быть ситуации, которые потребуют заклинаний посложнее, чем «рыбные» и «куриные». Я смущенно кашлянул. Кажется, у меня все-таки появились некоторые сомнения. Но как бы получше изложить их Эбенезуму?

— Но, учитель, — неуверенно начал я. — Смогу ли я выучить все необходимые заклинания? Я имею в виду, что моя магическая подготовка оставляет желать…

— Это правда, Вунтвор, — с огорчением подтвердил Эбенезум. — Я недостаточно занимался твоим образованием. В первые два года твоего ученичества я все собирался начать с тобой курс магии. Но ты же знаешь, как это бывает: то одно, то другое… Время утекает сквозь пальцы. Что пользы плакать над пролитым молоком и невыученными заклинаниями! Мы должны восполнить пробелы и начнем прямо сейчас.

Эбенезум повернулся к полкам позади нас.

— Вунтвор, я привел тебя в библиотеку не только для того, чтобы избавиться от лишних ушей.

Здесь есть одна книга, которая, как мне кажется, будет тебе полезна. — И, зажав нос, волшебник пошел вдоль полок.

— Вот! — сказал он наконец, указывая на том на самой верхней полке. — Достань ее, пожалуйста.

Я достал книгу в темно-синей веленевой обложке. На первый взгляд она выглядела весьма внушительно. Правда, уголки страниц несколько обтрепались, как бывает, когда книгой часто пользуются. На обложке золотом сияло заглавие:






«„Магия миллионам“. Курс для самостоятельного изучения».





— Курс для самостоятельного изучения?

— Более того, — кивнул учитель, — лучший в мире курс для самостоятельного изучения!

— Извините, учитель, — обеспокоенно спросил я. — А что это такое — курс для самостоятельного изучения?

— Это последовательно изложенные сведения, которые ты сможешь усвоить, не посещая специального учебного заведения. Такой способ изучения магии имеет множество преимуществ. Ты только подумай, Вунтвор! Во-первых, тебе не придется слушать лекции, то и дело с тоской поглядывая на песочные часы, пока преподаватель разглагольствует о том, что тебя меньше всего занимает. — Эбенезум вздохнул. — Правда, играть за команду класса, скажем, в волшебный волейбол, тебе тоже не придется. И на выпускном вечере ты сам скажешь себе торжественную речь… — Он снова вздохнул. — Но я, кажется, отвлекся… — Эбенезум откашлялся и оправил мантию.

Лекции? Волшебный волейбол? О чем это он? Я понятия не имел, что это такое, и лишь надеялся, что смогу понять, о чем идет речь в этой книге.

Открыв том на первой странице, я вслух прочитал слова, набранные крупным шрифтом:






«Составлено Эбенезумом, Величайшим Волшебником Западных Королевств. Четвертое издание».





— Да уж! — заметил учитель. — Эта книга — плод моего сотрудничества со знаменитой Школой Волшебников. Пришлось мне попотеть тогда… Ну, да сейчас не об этом! К делу! — Он широким жестом указал на книгу у меня в руках. — Теперь у тебя есть все, чтобы стать полноценным волшебником, компетентным во всех областях магии: алхимия, врачевание травами, приворотные зелья, предсказание ближайших набегов налоговой инспекции. И это только начало!

Приворотные зелья? Все будущие испытания, все грядущие битвы с Голоадией вмиг потускнели перед одной сияющей мыслью. «Приворотные зелья!» — сказал он! Я едва сдерживал волнение. Может быть, хоть это наконец помирит меня с Нори? Захотелось начать изучение «Курса» незамедлительно. С раздела «Приворотные зелья», разумеется.

— Какая бы опасность тебя ни подстерегала, — подытожил волшебник, — в этой книге найдется чудодейственное средство от нее. На последних страницах — указатель.

С трудом отогнав мысли о нашем с Нори счастливом воссоединении, я заглянул в конец книги и увидел там заголовок:






«Краткий указатель для практикующего волшебника».





Я пробежал глазами левый столбец:






— Демоны, которые собираются съесть вас, — 206, 211;

— Демоны, которые собираются разорвать вас на куски, — 207;

— Демоны, которые собираются задать вам хорошую трепку, — 206–207;

— Демоны, которые уже начали вас есть, — 208.





— Как видишь, своевременно обратившись к этому указателю, ты будешь готов практически к любой неожиданности. Что касается «Курса» в целом, я уверен, он поможет восполнить многие пробелы в твоем образовании. Конечно, пока ты на задании, будут некоторые сложности с уроками — главным образом, с проверкой твоих знаний, но это ничего, что-нибудь придумаем.

Я закрыл книгу. Указатель производил сильное впечатление, что и говорить! Хорошо, конечно, что учитель так в меня верит… На синем переплете остался влажный след — от моей вспотевшей ладони. Мысли о возлюбленной уже не так сильно занимали меня. В сознании то и дело вспыхивали слова: «Демоны, которые уже начали вас есть». Я, действительно, слишком много думал о Нори в ущерб делу. Нужно будет тщательно изучить книгу перед тем, как отправляться в путь. А потом, когда освобожусь немного, дойдет дело и до приворотного зелья.

— Итак, — продолжал учитель. — Я попросил Снорфозио снабдить тебя картой Восточных Королевств. — Он потеребил бороду. — По крайней мере, на ней отражено все, что нам пока известно об этой местности. И вот еще что, Вунт: не пройти ли нам с тобой вместе первый урок? Думаю, я это выдержу, если, конечно, зажать нос. Здесь, в библиотеке, нам никто не помешает и мы быстро управимся.

Не успел я снова открыть книгу, как задрожала земля.

— Опять они за свое! — с досадой пробормотал волшебник. — Насчет «никто не помешает» — это я поспешил… Теперь нам все время будут мешать.

Вслед за учителем я бросился во двор. Предстояла новая схватка с Голодай. Так, по крайней мере, я думал тогда.




ГЛАВА ШЕСТАЯ


«Демоны, как правило, не самые верные друзья, разве что ваши отношения будут основаны исключительно на еде, притом себя вы подадите на первое».

    

Из «Наставлений Эбенезума», том XLI









— В круг! — крикнул Эбенезум, выскочив во двор. Волшебники, услышав его команду, поспешно заняли свои места. Они образовали круг, разом подняли руки и… чихнули. Трясло все сильнее. Земля уходила из-под ног. Когда я наконец приспособился и более-менее восстановил равновесие, через двор Колледжа уже пролегла глубокая трещина. В ужасе я наблюдал, как из недр Голоадии наверх поднималось ее содержимое — демоны. Землетрясение закончилось так же внезапно, как и началось. Когда пыль рассеялась, я разглядел, что гнусное чрево Голоадии исторгло на поверхность. Это оказался массивный дубовый стол, за которым восседали пятеро самый крупных и самых отвратительных демонов из всех, каких мне приходилось видеть. Тот, что сидел посередине, ударил по столу молоточком:

— На повестке дня — нападение! — провозгласило мерзкое создание хриплым голосом.

Это еще что за штучки? Я повернулся было к учителю, но понял, что он сейчас нам не помощник: зарывшись с головой в свои одежды, Эбенезум отчаянно чихал. Значит, придется выкручиваться самим! Я кивнул своим друзьям.

— Проклятие. — Хендрик сразу меня понял. Все мы осторожно сделали шаг вперед.

— Минуточку, — закричал краснорожий демон чуть помельче первого. — Кто тебя уполномочил начинать наступление? Должен быть консенсус!

— Мой дорогой Блек, — спокойно возразил демон с молоточком. — Ты путаешься в терминах! Нам не нужен консенсус. В случаях, подобных этому, достаточно согласия большинства.

— Большинства? — вызывающе захохотал Блек. — Мой уважаемый коллега, видно, законы подзабыл! — И он грохнул кулачищем по толстому, отвратительного вида фолианту. — Вот здесь, в Новом Своде Законов Голоадии, ясно записано…

В стане демонов наблюдались разброд и шатания. Если нападать, то нападать сейчас!

Я поднял над головой свой дубовый посох и, издав самый громкий крик, на какой был способен, побежал на врага. Мои друзья, услыхав боевой клич, к счастью, медлить не стали и последовали за мной. Поскакал галопом Хьюберт, потрусил Хендрик, побежал подпрыгивая благородный единорог. Но Дилер Смерти успел раньше всех.

— Запишите в протокол: на нас, кажется, нападают! — заверещал один из демонов.

— Я — за ответный удар! — отозвался Блек. — Кто за — прошу сказать… — Тут Киллер как раз взял его за горло. — Урр-ахт!

— Нет, нет! — возразил демон с молоточком. — Лучше голосовать поднятием руки! Все за?

Четверо демонов, которых в тот момент не душили, дружно подняли руки. Блек не без труда примкнул к большинству.

— Значит, единогласно! — провозгласил демон. — А теперь пора вскипятить им кровь!

И тут все пятеро демонов прямо-таки воззрились на Киллера. Наемный убийца стал судорожно хватать ртом воздух и побагровел. Из ушей у него повалил пар. Блек слегка подтолкнул Киллера, и тот повалился наземь без чувств.

— Теперь мы можем от защиты перейти к нападению, — заметил демон с молоточком.

— Не думаю, — прохрипел Блек, массируя себе шею. — Мы еще не решили с процедурой. Действовать бездумно, не согласовывая своих действий с остальными, — это произвол, достойный разве что Гакса Унфуфаду!

— Что? — взревел демон с молоточком. — Ты имеешь наглость сравнивать меня с этим несчастным бывшим Большим Хухахом! Знаешь, Блек, что я с тобой сделаю?

Мы так и не узнали, что демон с молоточком собирался сделать с Влеком, потому что пошли в атаку.

— Нарушение процедуры! — завопил Блек, когда страшная дубинка Хендрика опустилась на его багровую башку.

Я размахнулся и метнул посох в демона, что сидел в дальнем конце стола.

— Нарушение процедуры! — крикнул тот и ловко нырнул под стол. Посох отскочил от столешницы. Я отпрыгнул в сторону.

— Ставлю на голосование предложение об отступлении! — пискнул один из демонов.

Председательствующий поднял свой молоточек, который тут же загорелся от огненного дыхания Хьюберта.

— Поднимите руки, кто — за! — рявкнул демон, но ответа от заседателей не дождался: они были слишком заняты, отбиваясь от меня, Снаркса и единорога. — Большинство! — завизжал бывший председатель, оставшийся без своего молоточка.

Стол вместе с теми, кто за ним сидел, исчез в клубах дыма.

— Проклятие! — выругался Хендрик, когда его дубинка просвистела там, где считанные секунды назад была голова демона.

— Что значит красиво уйти! — восхищенно присвистнул Снаркс. — К сожалению, только этот пункт программы им удался.

Нори склонилась над распростертым на земле Киллером. Он лежал совершенно неподвижно. У меня по спине побежали мурашки.

— Неужели он…

— Я тоже сначала так подумала, — быстро ответила Нори. — Но жизнь еще теплится в нем. Демоны погрузили его в транс, почти неотличимый от смерти. И кто знает, как долго в нем будет тлеть искра жизни!

— Проклятие! — простонал Хендрик, и сердца всех собравшихся вторили этому стону.

Глядя на смирного, неподвижного Киллера, я почувствовал, что меня охватывает оцепенение. Здесь, похоже, мы столкнулись с новой, неведомой нам доселе тактикой Голоадии. Неудачная атака демонов могла бы показаться забавной и неумелой, если бы не ужасные последствия.

Рядом высморкались. Я понял, что учитель пришел в себя.

— Да уж. Все это очень серьезно, — сказал он, как будто читая мои мысли. — Таких методов я у Голоадии не припомню, но читал о подобной тактике и ее трагических последствиях в одной старинной энциклопедии. — Он в последний раз высморкался, вытер под носом и спрятал платок в широкий рукав.

— По моим наблюдениям, — подытожил волшебник, — этот способ воздействия теперь почти вышел у демонов из употребления. В последнее время им вообще недоставало изобретательности и профессионализма. Но их относительная некомпетентность не должна нас расхолаживать. Это временно. — Он тронул носком туфли бесчувственное тело наемного убийцы в черном. — На печальном примере Дилера Смерти мы видим, насколько они опасны. Злые силы Голоадии необыкновенно упрямы. Они будут нападать на нас снова и снова, пока у них не получится, как надо. И когда это произойдет — горе нам, ибо я не знаю банды страшнее, чем та, с которой мы сегодня столкнулись: Комитет по Завоеванию!

— Точно! — согласился Снаркс. — Это еще хуже, чем Большой Хухах.

— Я не понял… — недоуменно начал я.

— Ну и хорошо! — быстро отозвался Снаркс.

— Да уж, — сказал учитель. — Дело принимает такой оборот, что необходимо немедленно идти за помощью. — Эбенезум сделал знак остальным магам, большинство из которых уже оправились от чихания. — Мы должны посовещаться минуту-другую, а затем займемся отбором участников похода. — Волшебник повернулся к Нори. — Мне очень жаль, дорогая юная волшебница, но нам придется исключить вас из списка кандидатов. Так будет лучше. Моя болезнь, как видите, оказалась заразной.

Учитель отвернулся и пошел к зданию Колледжа. За ним потянулись и другие волшебники. Я же побежал в противоположную сторону, надеясь найти «Курс для самостоятельного изучения» там, где я его выронил в пылу сражения. Я едва не пролетел мимо Нори, которая стояла и задумчиво качала головой:

— Невероятно!

Что до меня, то я-то готов поверить чему угодно, если услышу это из ее прелестных уст. Только вот самому-то мне никак не сказать ей о своих чувствах! Может, попробовать обходной путь?

— Что невероятно? — спросил я.

— Во время последней стычки с демонами твой учитель просто не дал мне сотворить заклинание. Я тогда не поняла, что это он нарочно мне мешает: так и вертелся у меня под ногами, с головой укрывшись мантией. Только и слышно было, что его сдавленное чихание! — Нори хихикнула. — Признаться, я сначала решила, что великий волшебник просто потерял всякий контроль над собой.

Не побоявшись показаться смешным, Эбенезум сделал все, чтобы уберечь от заразной болезни юную волшебницу. Он воистину великий маг! Должно быть, он и меня спасал бессчетное число раз, а я этого даже не замечал. Эта мысль тут же повлекла за собой другую: как же я буду без него в Восточных Королевствах? Только я собрался поделиться своими опасениями с Нори, а ее уже и след простыл — затерялась в толпе. Вот, значит, до чего дошло! Неужели я навсегда утратил доверие Нори? Неужели отныне я обречен на одиночество и не будет у меня родной души в целом мире? У ног что-то взорвалось:

— Счастливый Домовой приветствует тебя! Ты тут случайно не видал моего ученика?

— Твоего ученика? — До меня не сразу дошло, что он имеет в виду Снаркса.

— Ну да, того зеленого парня, — ответил Домовой, подтвердив мои подозрения. — Бездельник заманил меня в обувную мастерскую при Колледже. Уверяю тебя, время просто летит, когда разглядываешь добротную и красивую обувь. А если она еще и волшебная! — Башмачник восхищенно присвистнул. — Там была одна пара туфелек…

Я почувствовал что-то холодное у своего горла. Это оказался нож, а держала его рука, принадлежавшая Паразиту, огромному и немногословному члену Гильдии Учеников Волшебников Вушты.

— Какой сюрприз! — послышался мерзкий голос Урода, который, напротив, говорил за двоих. Он приподнял шапку и, как мне показалось, преувеличенно вежливо поклонился. — Встретить тебя тут, во дворе Колледжа, да еще сразу после битвы. Какая удача! Кажется, мы в прошлый раз не закончили нашу дискуссию…

Чья-то огромная тень закрыла от меня солнце. Подняв голову, я увидел ухмылявшегося Мерзавца.

— Ага! — сказал верзила. — Дис… дис… — Он весь покраснел от напряжения. — Не закончили.

— И еще мне кажется, что одному нашему общему знакомому недавно вскипятили кровь, так что он больше не придет к тебе на выручку.

— Ага! — криво усмехнулся Мерзавец.

— Поэтому мы тихонько пришли и дождались, пока тут станет не так людно, — продолжал Урод. Я огляделся, насколько позволял нож у горла. Что правда, то правда: вокруг меня было пусто. — А теперь, по-моему, можно и возобновить знакомство, а заодно и напомнить о наших скромных требованиях: полное излечение наших наставников или четыреста золотых…

— Эй! — раздался тоненький голосок снизу. — Эти ребята тебя достают?

— А? Чего это? — спросил Урод. Они так торопились снова начать угрожать мне, что совсем забыли о моем собеседнике. Урод удивленно воззрился на Домового. — А, кажется, это какое-то насекомое!

— Это «насекомое» обладает Домовой Силой! — гордо воскликнул Башмачник.

Урод засмеялся:

— Сколько бы там ни было «сил» у насекомого, его всегда можно раздавить.

— Точно! — радостно подтвердил Мерзавец, оторвал от земли свою ножищу и занес ее над Домовым. — Раздавить!

И вдруг ноги Башмачника пустились в пляс, а лицо у него сделалось хмурое и сосредоточенное. У Мерзавца тут же сами собою развязались шнурки, выскользнули из ботинок, и проворно связали ему руки, так что член Гильдии Учеников потерял равновесие и с грохотом рухнул на землю.

— В чем дело? — недовольно спросил Урод.

— Э-э… — Мерзавец мучительно старался составить из слов предложение.-…Шнурок… это… того… развязался! — И верзила с глупой улыбкой указал на свой незашнурованный ботинок. Он был по-настоящему счастлив, что нашел нужное слово.

— Да? — недоверчиво спросил Урод. — Ну, не расстраивайся. Разберемся. Только сперва пусть Паразит закончит с нашим другом учеником. Мы возьмем что-нибудь на память о тебе, Вунтвор, например, кусочек уха.

Нож Паразита еще плотнее прижался к моему горлу.

— Не волнуйся, — добавил Урод. — Мы тебе его вернем, как только принесешь нам четыреста золотых. — Он откашлялся и улыбнулся. — Сколько я сказал? Четыреста? Ах, извини, оговорился! Пятьсот, конечно же! Пятьсот золотых. Паразит, приступай.

— Ни к чему он не приступит, пока действует Домовая Сила! — объявил Башмачник.

— Что это? Что с моими ботинками? — В голосе Урода слышались панические нотки.

— Шнурки! — хрипло выдавил Паразит.

Добротные кожаные ботинки Урода стремительно расшнуровывались. У моего горла больше не было ножа, так что я смог повернуть голову и с удовольствием отметить, что с обувью Паразита происходит то же самое. Две пары шнурков развязались, потом вытянулись в струнку, притом сделавшись втрое длиннее, чем были, и обвили запястья двух учеников. Затем кончики шнурков проворно нашли друг друга и завязались новые узлы, так что Урод, Паразит и Мерзавец оказались, что называется, «в одной связке».

— Учти! — вопил Урод. — Исцеление волшебников или шестьсот золотых!

Три пары ботинок, все еще с ногами, презабавно притопывали.

— Нет, не шестьсот! Семьсот золотых! Ботинки принялись подпрыгивать.

— Восемьсот! — Урод, Мерзавец и Паразит схватились за руки, чтобы не упасть. Ботинки галопом понесли их прочь со двора.

— Нет! Тысяча! — Вымогатели стремительно набирали скорость и семимильными шагами удалялись от нас с Домовым. — Завтра! До восхода луны, а не то — пожалеешь!

Ученики подпрыгивали все выше и выше, пока не взмыли над зданием Колледжа.

— Тысяча? Нет, мало! — Это были последние слова Урода, которые мы смогли услышать.

— Что с ними теперь будет? — спросил я Домового.

— В конце концов они доберутся до Великого Канала Вушты. Там они затонут, — скромно ответил Башмачник и вдруг широко улыбнулся. — Домовая Сила — это тебе не фунт изюма!

Приходилось признать, что этот коротышка действительно умеет управляться с обувью.

— Вунтвор! — окликнул меня учитель. Он подошел ко мне в сопровождении других магов. Разнообразные волшебные существа опять наводнили двор. Бедный Снаркс предпочел бы затеряться в листве, затаиться в кустах, да хоть под землю провалиться, лишь бы избежать встречи с Башмачником.

Учитель остановился в нескольких шагах от меня.

— Пришло время принять решение, — торжественно произнес он.

— Да?

— Да уж, — заверил учитель. — Внимай, ученик, всему, что произойдет сейчас. Возможно, от этого зависит твоя жизнь.




ГЛАВА СЕДЬМАЯ


«Практикующий волшебник иногда попадает в ситуации крайне неудобные. Например, кто-то нанял вас, чтобы вы помогли ему одолеть кровного врага, и вы уже приступили к своим обязанностям, как вдруг выясняется, что враг тоже нанял волшебника. В этом случае профессиональный маг удвоит свои старания, измышляя непреодолимые препоны для другого мага. Но враг нанял также и наемных убийц, имеющих в своем арсенале заколдованное оружие. В такой ситуации квалифицированный волшебник, чтобы выжить, должен мобилизовать все свои внутренние ресурсы, накопленные за годы практики. Но тут дело принимает совсем плохой оборот: наш маг узнает, что враг намерен воспользоваться услугами банды демонов. Они уже готовы наброситься на волшебника, разорвать его на мелкие кусочки, в каждый из них воткнуть бутербродную палочку и, празднуя победу, хорошо закусить. Что делать? Прежде всего, не поддаваться панике! Чтобы сохранить холодную голову, вспомните мудрые слова, которые во все века помогали вашим собратьям в подобных ситуациях: если не знаешь, что делать, беги!»

    

Из «Наставлений Эбенезума», том LXXXII. Ежегодное приложение









Итак, настал решающий момент. Признаться, я был даже рад этому. Наконец-то я смогу отвлечься от всяких мелочей, донимавших меня в последнее время, и сосредоточиться на предстоящем испытании.

— Отвяжись от меня! — завизжал Снаркс где-то рядом.

— Ты оттягиваешь неизбежное, — невозмутимо отозвался Домовой. Он уже давно гонял демона по двору. — Мы с тобой должны подготовиться к визиту Его Домового Величества. Скоро ты узнаешь всю правду о башмаках!

— Да уж! — возвысил голос Эбенезум, в основном ради того, чтобы привлечь к себе мое внимание. — Сейчас, когда утвержден состав группы, хочу на прощание успокоить вас. Как вы знаете, болезнь не позволяет мне лично отправиться во владения Матушки Гусыни. Однако без моего руководства вы не останетесь. Я устроил так, чтобы постоянно поддерживать с вами связь и…

Учитель чихнул.

— Осторожнее, пожалуйста! — болезненно сморщился единорог, успевший уже втиснуться между учителем и мной. — Не брызгайтесь, а то мой драгоценный рог окислится и потускнеет. — Он потряс головой, и рог вспыхнул на солнце волшебным пламенем. Нежное созданье устремило на меня умоляющий взор. — Я только хотел сказать юному герою несколько слов наедине. — От избытка чувств единорог часто-часто моргал.

Учитель недоверчиво чихнул.

— Да уж, — быстро ответил я, стараясь хоть отчасти заменить временно выбывшего из строя волшебника. — Ты всерьез думаешь, что нам сейчас удастся поговорить наедине?

Единорог был потрясен. Его ранили даже не столько мои сомнения в возможности конфиденциального разговора, сколько мое очевидное нежелание преодолевать какие-либо трудности на этом пути.

— Что ж, значит, так тому и быть, — скорбно прошептал он. — Меня, самое великолепное из животных, отвергли. Кто бы мог подумать, что до этого дойдет! — Несчастное создание в последний раз обратило на меня взор, полный отчаяния. — Если бы только моя голова не была такой тяжелой…

— Ну-ну! — строго приструнил его я. Признаться, склонность выставлять напоказ свои страдания меня только отвращает. — Никто не отрицает твоего великолепия. — Единорог перестал тихо подскуливать и с надеждой посмотрел на меня. Но я был неумолим. — Именно твое великолепие и не дает нам сосредоточиться на важных делах. Поэтому сейчас тебе лучше уйти. Как мы можем защищаться от врагов, если ослеплены твоей неземной красотой?

— Да, быть таким прекрасным, как я — это тяжкое бремя, — согласился единорог, тряхнул головой, отбрасывая с глаз роскошную гриву, и у меня дух захватило от ее красоты. — Хорошо, что кто-то это понимает. — Бедняжка одарил меня проникновенным взглядом и многозначительно добавил: — И тем более приятно, что этот кто-то — ты.

— Да уж! — с чувством ответил я, помолчав немного для убедительности.

Единорог кивнул мне на прощанье и с царственным видом удалился. Учитель высморкался.

— Да уж! — заметил он, переведя дух. — С твоими дипломатическими способностями, Вунт, ты со временем можешь стать первоклассным волшебником. Я опасался, что моя болезнь замедлит твое развитие. Но теперь вижу, что испытания последних нескольких недель пошли тебе на пользу. — Эбенезум лучезарно улыбался. Если уж ты научился объясняться с домовыми и единорогами, то с обычными клиентами справишься с закрытыми глазами, связанными за спиной руками, стоя на одной ноге и не просыпаясь. Я смешался. Учитель вообще редко хвалил меня, а так прямо и откровенно — никогда. Я даже и впрямь почувствовал себя немножко героем.

— Однако нам еще кое-что надо обсудить, — сказал волшебник, теребя бороду. — Итак, у тебя есть «Курс для самостоятельного изучения», и я буду держать связь, а каким образом…

Земля слегка задрожала. Я испугался, что это Голоадия опять собирается предпринять вылазку, но на горизонте показался Хьюберт. Он приземлился неподалеку от нас со своей прекрасной партнершей на спине.

Они тут же запели:
		Юноша с Запада, славный доныне,



		Отправился к Матушке в гости Гусыне.



		С пути не свернул он ни разу, поверьте,



		Хоть чудом всегда он спасался от смерти.



		Но было ему уцелеть суждено,



		Хоть мерзкие твари крадутся давно,



		Чтоб выпить из Вунтвора кровь, разъярясь,



		А кости втоптать в непролазную грязь



		И миску сработать из черепа грубо,



		Пустить его глазки на клецки для супа.



		А всем остальным — от макушки до ног,



		Большой начинить именинный пирог.



		И чавкать, вылавливать уши из супа,



		Зато с отвращением выплюнуть зубы…








— Да уж! — перебил их учитель, зажав нос, чтобы драконий запах не вызвал очередного приступа чихания. — Премилый мотивчик, но какое все это имеет отношение к теперешней ситуации?

— Уважаемый волшебник, — ответил дракон, склонясь в столь низком поклоне, что нос его коснулся земли. — Это всего лишь скромный знак благодарности за нашу причастность ко всем этим увлекательным событиям. Наш долг — скрасить тяготы путешествия развлечениями. И когда же, как не сейчас, на пороге нового испытания? — Дракон запрокинул голову и выпустил изрядную порцию пламени.

— Оно, конечно, но… — начал было учитель.

— Я так рад, что вы того же мнения! — затарахтел дракон. — Признаюсь, нам нелегко было выбрать номер, подходящий к случаю. После долгих споров мы решили, что лучше всего будет прощальная песня, окрашенная печалью. Ведь мы провожаем нашего героя на тяжкие испытания. Знаете, что-то такое, от чего бы сердце защемило. Мы смиренно надеемся, что если вы — воплощение мудрости, то мы представляем здесь искусство.

Чтобы сердце защемило? Их песня подействовала, скорее, на мой желудок.

— Да, но… — вмешался я.

— И потому, — продолжал Хьюберт, не обращая на меня внимания, — перед тем как вы выберете тех, кто отправится с опасной миссией в Восточные Королевства, мы решили показать, на что мы способны. Да, вы поняли правильно: Барышня и Дракон хотели бы записаться добровольцами. В такой экспедиции совершенно необходимы двое жизнерадостных менестрелей для поддержания боевого духа участников. Мы хохочем над демонами! Нам чихать на всякое колдовство и плевать на опасности!

И дракон выпустил из ноздрей колечки дыма.

— Кроме того, если мы победим, представляете, какая это нам реклама? «Барышня и Дракон спасают мир от демонов!» — Хьюберт мечтательно вздохнул. — Мы будем нарасхват!

Хьюберт замолчал, напоследок лязгнув мощными челюстями. По-видимому, он сказал все, что хотел.

— Да уж, — немного помедлив, отозвался учитель. — Спасибо за предложение. Мы его рассмотрим.

Прежде чем отойти к остальным собравшимся, Эли послала мне воздушный поцелуй. Эбенезум занялся своим носом. Управившись, он засунул носовой платок, со вкусом расшитый звездами и полумесяцами, обратно в свой широкий рукав и заметил:

— Иногда, Вунтвор, я сожалею о тех благословенных временах, когда нас было двое. Когда мы через Западные Королевства добирались до Вушты и сражались только с дикой природой и злыми силами Голоадии. — Он покачал головой. — Но сейчас не время предаваться воспоминаниям. Время действовать. Так на чем я остановился? Мы говорили о «Курсе для самостоятельного изучения» и о том, что я все же смогу руководить вами. Теперь пора дать вам несколько советов. Слушай внимательно, Вунтвор, потому что от них, возможно, будет зависеть, победите вы или проиграете, останетесь живы или погибнете, а также будем ли мы все жить, не ведая бед, или влачить жалкое существование под игом…

— Проклятие, — послышался голос Хендрика из-за моего левого плеча. — Извините, что прерываю, но тут оружие принесли.

— Ага! — Учитель обернулся. — Да, действительно. Одну минуточку…

— Проклятие! Извините еще раз, но раз уж речь зашла об оружии… Хочу напомнить Вам о чудесных свойствах моей Дубины Головолома. Когда собираешься в поход, не лучше ли взять с собой закаленного бойца, рыцаря до мозга костей, воина, всегда готового принять вызов и убить на месте?

— Да уж, — уклончиво ответил Эбенезум. — И все же…

— Не лучше ли иметь при себе бикфордов шнур, если можно так выразиться, бочку с порохом? Хорошо обученные воины нуждаются в постоянной практике. Они не должны простаивать. — Он выразительно дотронулся до мешка с дубинкой. — В общем, имейте меня в виду, когда станете набирать отряд. Проклятие!

И рыцарь с достоинством удалился.

— Быстро договорим, пока нас опять не прервали… — заторопился Эбенезум.

Кто-то неуверенно кашлянул у меня за спиной. И, клянусь, это был самый мелодичный кашель на свете! Значит, это Нори.

— Извините, — сказала она, обращаясь к учителю и глядя только на него. — Я знаю, что перебивать невежливо. Я только хотела спросить, не могли бы вы передать Вунтвору от меня…

— Нори! — изумился я. Почему она не обратилась прямо ко мне?

— Мне известно, что вы собираетесь заняться отбором тех, кто будет сопровождать Вунтвора в его походе. Хочу предупредить сразу, во избежание недоразумений, что я не хочу оказаться в их числе.

— Нори… — Я просто задохнулся от изумления. Что все это значило?

— Я тверда в своем решении, — продолжала моя возлюбленная. — Видите ли, мы с Вунтвором когда-то кое-что значили друг для друга. — Она печально вздохнула, как будто вдруг вспомнила что-то давнее.

— Вот как? — задумчиво проговорил волшебник, поглаживая бороду, и посмотрел на меня.

— Нори… — сдавленно произнес я. В конце концов, какими бы сложными ни были наши с ней отношения, лучше поговорить сейчас. Другого случая могло и не представиться. — Нори, я…

— И по этой самой причине, — продолжала моя возлюбленная, как бы не услышав меня, — я и не желаю сопровождать его. Сама его близость станет напоминать мне о прежних счастливых днях, о тех мгновениях, повторения которых Вунтвор не желает. Поэтому прошу вас на меня не рассчитывать. Разве что… — Она быстро взглянула (или это мне только показалось?) в мою сторону. — Разве что я действительно очень нужна вам!

Эбенезум шумно прочистил горло:

— Что ж, я передам Вунтвору ваши слова, можете быть уверены. И мы, разумеется, примем во внимание ваши чувства.

— Нори! — попытался я в последний раз. Она на секунду замешкалась, перед тем как уйти. Сердце мое учащенно забилось. Может, она все же даст мне шанс?

— Вунти! — позвала меня Эли. Она вприпрыжку неслась по двору, золотистые кудри ослепительно сияли в лучах солнца. — Хьюберт поручил мне поговорить с тобой насчет нашего совместного номера!

К моему ужасу, я услышал, как Нори слово в слово повторила за Эли:

— Насчет нашего совместного номера?

И она впервые за долгое время взглянула на меня в упор. О, лучше бы она этого не делала! Эли оказалась между мною и Нори.

— Вы ведь нас извините, дорогая? Нам с Вунти надо кое-что обсудить, — бросила Эли через плечо.

Это было уже чересчур для гордой юной волшебницы.

— Номера? — закричала она. — Кое-что обсудить? Да я вас…

Вдруг она замолчала, увидев золотой рог, столь прекрасный, что своим сиянием он затмевал даже волосы Эли. Единорог твердо встал между мною и двумя девушками.

— Прошу прощения. Эти женщины досаждают тебе? — спросило великолепное животное.

— Э-э… — ответил я.

— Досаждают? — в один голос воскликнули возмущенные девушки.

— Э-э… — повторил я. А что еще я мог сказать! События разворачивались слишком быстро для моих мозгов.

— Я никогда не досаждаю Вунти! — сварливо закричала Эли. — Мы просто задушевно беседовали о…

— Да что вы понимаете в задушевных беседах… — не менее сварливо ответила Нори.

— Значит, мое первое впечатление было совершенно правильным, — фыркнул единорог. — Такой чувствительный молодой человек, как ты, нуждается в защите и, возможно, в некотором руководстве. — Животное проникновенно посмотрело мне в глаза. — Я подумал, что я стану вести себя более активно, может, ты наконец прозреешь? Мало кто в силах противостоять единорогу. Особенно если соперницы его столь…

И все трое уставились на меня. Я судорожно сглотнул и посмотрел на учителя, взглядом умоляя о помощи.

— Мы с Вунтвором должны заняться отбором оружия, — сказал Эбенезум, поглаживая усы. И он быстро увел меня.

— Так, значит, я, по-вашему, не понимаю, что такое задушевная беседа? — кричала Эли у меня за спиной.

— Страсти так накалились, что нам лучше на время удалиться, — быстро прошептал мне учитель.

— Ах, вам задушевности захотелось? — отвечала Нори. — Я вам устрою задушевность!

— Например, на время, необходимое, чтобы совершить поход в Восточные Королевства, — продолжал Эбенезум.

— Никто не сравнится с единорогом в душевной тонкости, — с достоинством заметил третий голос.

— Ах, да замолчите вы! — не выдержала Нори. — Вы просто-напросто чучело лошади, вот и все!

— Или два похода… — уточнил волшебник, и я был вынужден признать мудрость его слов. — Нам только надо поскорее договорить, пока нас снова не…

— Не желаю больше слышать о башмаках! Учитель чуть не столкнулся с бегущим Снарксом. Я, естественно, споткнулся о Домового и упал.

— Ты должен смириться с неизбежным… Аи! — вскрикнул Башмачник, ударившись о мою левую ногу.

Поднявшись, я с удивлением обнаружил, что Снаркс стоит на коленях и цепляется за подол Эбенезума.

— О великий волшебник, — взмолился демон, — я слыхал, предстоит новый поход, и хотел бы знать, могу ли я рассчитывать… — Снаркс отшатнулся, ибо перед ним вырос Домовой и принялся хлопотливо отряхиваться. — Возьмите меня! Мне все равно, куда идти! Лишь бы там не было домовых!

Я хотел было извиниться перед Башмачником за то, что сшиб его, но тот жестом остановил меня.

— Ничего, ничего! — жизнерадостно воскликнул он. — Домовых так просто не собьешь! Мы крепкие. К тому же нам очень близко падать. Мне самому надо было смотреть, куда иду… Но когда речь заходит о башмаках, пусть даже и с таким собеседником…

Домовой небрежно кивнул на Снаркса. Тот коротко и болезненно вскрикнул и побежал. Я с удивлением посмотрел ему вслед. До сегодняшнего дня демон за словом в карман не лез. Неужели таким переменам мы обязаны Домовому?

Эбенезум высморкался и хлопнул меня по плечу.

— Быстро… — хрипло прошептал учитель.

— Ип, ип! — Вокруг меня уже собирались мои хорьки, которых разметало по двору во время последней стычки с демонами. Я, конечно, был рад их видеть, но их жизнерадостные крики заглушали все остальные звуки.

— Ничего, ничего, — пробормотал волшебник. — Пойдем посмотрим на оружие.

Престарелый волшебник Снорфозио как раз прятал носовой платок в свой ярко-красный рукав, когда мы подошли к нему.

— Вот здесь все оружие, которое мы нашли на складе Колледжа, — сказал ученый муж. — Боюсь, у нас проблемы…

— Проблемы? — обеспокоился Эбенезум.

— Да, — печально кивнул Снорфозио. — С другой стороны, а у кого нынче нет проблем? Это закон жизни, не правда ли? Волшебники живут ничуть не лучше, чем все остальные. И какова истинная природа жизни волшебника, если…

— Так какие же именно проблемы? — не дослушал учитель.

— Ах да! — спохватился Снорфозио. — Извините, я отвлекся. Разве это мое свойство легко отвлекаться не является само по себе проблемой, которая… — Он замолк и откашлялся. — Извините! Так вот, о проблемах. Во-первых, оказалось, что во время недавнего перемещения Вушты в Голоадию и обратно на складе все перепуталось. Открыв дверь, мы обнаружили невероятный беспорядок. Все это произвело на меня впечатление хаоса, каковой, собственно, и является основой нашего существования, и проблемы, о коих я упоминал выше, гнетущие всякого волшебника…

— Итак? — вмешался Эбенезум. — Что-то не в порядке в оружием?

— С оружием как таковым нет, — покачал головой маг. — Насколько мне известно, оно первоклассное. Хотя мы не можем утверждать наверняка, что оно соответствует своему классу…

— Так в чем же дело? — перебил Эбенезум, не дожидаясь новой пространной тирады.

— Оторвались все бирки, — пришибленно пробормотал Снорфозио. — Теперь мы не можем разобрать, что есть что.

— Проклятие, — позади нас выросла мощная фигура Хендрика.

— Вот как? — нахмурился Эбенезум. — А кто-нибудь вообще занимается складом?

— Не то чтобы очень… — Снорфозио съежился. — Знаете, как это бывает. Просто приходят и складывают, а до описи как-то руки не доходят. Опять-таки мы возвращаемся к самой природе жизни, к тщетным попыткам человека навести в хаосе какой-то порядок. А какова, если задуматься, природа порядка? И какое право имеем мы, волшебники, насаждать…

— Так как же нам отобрать оружие для похода? — требовательно спросил учитель.

— Да, это еще одна серьезная проблема, — признал Снорфозио. — Никому из волшебников не удалось проникнуть в глубь склада. Чихают, знаете ли! Однако нам удалось вытащить ящик с мелким оружием. — Ученый муж похлопал по огромному, ему по пояс, контейнеру. — Может быть, в нем и найдется что-нибудь ценное.

— Может быть? — взорвался Эбенезум. — Наверняка вы не знаете?

— Э-э… — замялся Снорфозио. — Пожалуй, нет. Проблема с бирками, я же говорил. С немаркированным заколдованным оружием надо вести себя осторожно. Чихание — это еще не самое страшное. Возможны другие неприятности, вплоть до нарушения структуры мироздания и конца света. Правда, вряд ли настолько мощное оружие может иметь такие малые размеры. — Маг сделал жалкую попытку улыбнуться. — По крайней мере, хотелось бы в это верить.

— Хотелось бы верить? — Учитель просто трясся от гнева. Мне еще не приходилось видеть его таким рассерженным. Он даже забыл о своих «да уж» и «вот как»!

— О, уверяю вас: мы не сидели без дела! — заверил Снорфозио. — Один из наших молодых волшебников бесстрашно вызвался опробовать это оружие и посмотреть, что могло бы пригодиться.

— И в самом деле храбрый юноша, — заметил Эбенезум, гнев которого немного остыл. — И каковы результаты?

— Н-ну, в общем… — Ученый муж постучал по ящику. — У нас есть подозрения, что молодой человек все еще там, внутри. — Он тяжело вздохнул, но тут же светло улыбнулся. — Во всяком случае, перед тем как исчезнуть, ему удалось передать нам вот это.

Снорфозио протянул нам тоненькую щепочку:

— Это, господа, Глжечская Зубочистка!

— Проклятие! — ужаснулся Хендрик. — Никогда не видал такого маленького оружия. Оно что, смертоносное?

— Смертоносное? — Снорфозио наморщил лоб. — Ну, не то чтобы смертоносное…

— Проклятие! Но опасное?

— Видите ли, строго говоря, даже и опасным его назвать нельзя. Но даю вам слово, оно очень, очень… надоедливое!

— И это все, что вам удалось найти? — возмутился Эбенезум.

— О нет, конечно же нет! — успокоил Снорфозио. — Это всего лишь то, чем мы располагали на момент, ну, как бы это сказать, в общем, исчезновения нашего бедного друга. У нас есть, разумеется, еще несколько видов оружия. Вот это, например! — Он решительно указал на ближайший к нам дуб.

— Что, собственно, «это»? — с оттенком презрения поинтересовался Эбенезум.

— Как что! Волшебное дерево, конечно! — Ученый муж был явно уязвлен тем, что Эбенезум сразу не распознал священное растение. — И позвольте вам заметить, оно очень недешево стоит! Я купил его у беглого демона в таком ярком клетчатом костюме. Он торговал подержанным оружием.

— Да уж, — выдохнул учитель, изо всех сил стараясь сохранять спокойствие. — И как же, позвольте спросить, мой ученик понесет это дерево?

— Понесет? — слегка удивился Снорфозио. — А зачем его нести? Ах ты! Я же совсем забыл, что он покидает Вушту. Что же делать? — Он принялся барабанить своими длинными пальцами по стволу дуба. — А может, отломить ему волшебную ветку? Погодите, погодите! т-закричал Снорфозио, видя, какой цвет приобрело лицо моего учителя. — Еще не все потеряно! Мы еще не посмотрели на оружие, оставшееся от предыдущего похода!

— Проклятие! — выразил Хендрик наше общее мнение.

— Напрасно вы так, напрасно! — тараторил Снорфозио. — Оно в хорошем состоянии, вполне пригодно к употреблению. Ну, более или менее… С Катбертом, правда, сложности. Волшебный меч получил ранение в битве и теперь отказывается вылезать из ножен. Я уверен, стоит только с ним поговорить по-хорошему…

Никто не проронил ни слова. Снорфозио торопливо добавил:

— И, наконец, есть Вонк — Рог Убеждения.

— Нет! — закричали все в один голос. — Все, что угодно, только не Вонк!

Уж я-то хорошо помнил, что получилось, когда в него дунули, и отдал бы все, что угодно, чтобы в него больше никогда не дули. Бывает все-таки оружие слишком ужасное, чтобы им пользоваться.

— Значит, моему ученику не с чем отправляться в поход? — грозно спросил Эбенезум.

— Ну, это не совсем так. — Снорфозио вручил мне заколдованную зубочистку, — Но, в общем, пожалуй, что да.

— Значит, Вунтвору придется рассчитывать только на свою смекалку и мою помощь? — Учитель вздохнул. — Ну что ж, ему не впервой. Пойдем, Вунтвор, надо подобрать тебе помощников, пока еще что-нибудь не стряслось.

Земля опять задрожала.

— Проклятие! — проговорил Хендрик. — Я хорошо проявил себя на войне с Голоадией. Вы просто должны взять меня!

— Меня-то возьмут точно, — послышался спокойный голос с красивыми модуляциями. Шерсть великолепного животного сверкала в лучах полуденного солнца. — Разве кто-нибудь может отказать единорогу?

— Насчет нас с Барышней двух мнений быть не может! — воскликнул Хьюберт. — Мы смутим врага и обратим его в бегство нашими танцами и задорными куплетами! Мы отвечаем за развлечения в походе.

— Я, как никто другой, смогу растолковать моим соотечественникам демонам, как плохо они себя ведут, — сказал Снаркс. — Я с удовольствием займусь этим, лишь бы оказаться где-нибудь, где нет домовых!

— Демоны? — засмеялся Башмачник. — Подать их сюда! Я расскажу им всю правду о башмаках!

— Можете при случае передать Вунтвору, что даже я не покину его! — заверила моя возлюбленная Нори.

— Ип, ип, ип! — поддержали ее мои верные хорьки, готовые хоть сейчас идти в бой.

Тем временем Эбенезум кивнул волшебникам, и они снова встали вокруг эпицентра землетрясения.

На поверхность опять выбросило стол с пятью демонами. Все стихло. Волшебники затаили дыхание, возможно, для того чтобы удержаться от чихания несколько лишних минут.

— Скорее, друзья! — крикнул я и схватился за свой дубовый посох. — Ударим, пока они не проголосовали!

Демон с молоточком злорадно улыбнулся:

— Поздно! На этот раз мы проголосовали заранее, прежде чем подняться наверх, так что расхождения во мнениях не будет. Готовьтесь, жалкие людишки, сейчас мы вскипятим вашу кровь!

— Три-четыре! — скомандовал Эбенезум и разжал пальцы.

Все волшебники дружно чихнули.

— Не по повестке дня! — успел пискнуть демон, пока его не снесло взрывной волной. Ливень застал собравшихся за столом врасплох. Не вымолвив больше ни слова, промокшие до нитки заседатели провалились под землю.

— Учитель! — закричал я. — Вы снова разбили их!

— Только за счет неожиданности. — отозвался Эбенезум, вытирая нос. — Боюсь, это последняя уловка, которая сработала. В следующий раз победят они.

Я огляделся. Все смешалось во дворе Колледжа. Хендрик лупил Головоломом по тому месту, где только что сидели демоны, а Барышня и Дракон отплясывали чечетку неподалеку. Снаркс уже опять удирал от Домового. Волшебники лежали на земле и содрогались от непрерывного чихания. Одному единорогу удавалось держаться так, как будто он выше всего этого, и невозмутимо взирать на происходящее из-под своего золотого рога. Хорьки прыгали и веселились вовсю. А вот Нори, моей возлюбленной Нори нигде не было!

— Выбор спутников займет слишком много времени, — мрачно заметил я.

— Да уж, — ответил учитель. — Теперь любая мелочь занимает слишком много времени. — И он опять занялся чиханием.

— Значит, я пойду один, — объявил я, хотя никто меня особенно не слушал. — Я приведу помощь из Восточных Королевств. Не волнуйтесь, учитель, я не подведу.

Я сказал все, что хотел, взял свои посох и заплечный мешок, в котором лежали карта Снорфозио и «Курс», и пошел. Возможно, моей речи никто не услышал, а моего ухода никто не заметил. И все же я был рад, что высказался. Я, пожалуй, был бы рад еще больше, если бы верил в то, что сказал.




ГЛАВА ВОСЬМАЯ


«Когда путешествуешь по темному, дремучему, возможно, заколдованному и наверняка полному опасностей лесу, лучше взять кого-нибудь с собой».

    

Вунтвор, ученик Эбенезума, величайшего волшебника Западных Королевств. «Избранные мысли об ученичестве». (Работа над рукописью продолжается)









Теперь меня никто не остановит. И нет причин оглядываться назад. Нори я больше не нужен. Кроме того, надо спасти мир. Я уходил из Вушты по той — же дороге, по которой пришел, через соседний городок Восточная Вушта, где я когда-то сражался плечом к плечу с участниками программы освобождения городка от Голоадии, проводимой местным филиалом Колледжа Волшебников. Но теперь мой путь лежал прочь от побережья Внутреннего моря в совершенно неизвестные мне земли. Я сложил карту Снорфозио и засунул ее обратно в мешок. После филиала Колледжа Волшебников дорога разветвлялась: одна тропа вела в горы, другая — к морю. Взвалив на спину свои пожитки, я решительно направился в глубь материка, навстречу своей судьбе.

Я даже удивился, до чего скоро городок остался позади. Жилые дома и лавки Восточной Вушты были не намного меньше и скромнее, чем в городе тысячи запретных наслаждений, они тесно лепились друг к другу, а улицы кишели народом. На холмах же домики встречались все реже и реже, и чем дальше, тем беднее они выглядели. Последние две лачуги, мимо которых я прошел, были явно брошенными, во всяком случае людьми. Зато на полуразвалившихся стенах свили себе гнезда большие темные птицы.

Жилища попадались все реже, а лес становился все гуще. Дорога, на выходе из Восточной Вушты еще вымощенная кирпичом, скоро превратилась в хорошо утрамбованную тропку, а еще через несколько минут от нее остались лишь две колеи от колес, пролегающие среди торчавших пучков сухой желтой травы. Я снова остановился свериться с картой Снорфозио. Сбиться с пути я не мог. Была только одна дорога в Восточные Королевства. Именно по ней я и шел.

Идти было в охотку. Жизнь снова обрела цель и смысл. Я и сам не понимал, как нуждаюсь в ясной цели, пока ее передо мною не поставили. Кто знает: может, совершать подвиги входит в привычку? Бодро шагая по тропинке со своим верным дубовым посохом в руке и старым дорожным мешком за спиной, я даже стал насвистывать один мотивчик из репертуара Барышни и Дракона.

И тут мне показалось, что кто-то свистит мне в ответ. Но свист очень скоро перешел в тихий стон, потом стал громче и превратился в настоящий вой. Поднялся ветер, внезапный и такой холодный, как будто на дворе стояла лютая зима, а не конец теплого лета. Он дул с такой силой, что я не мог идти и даже просто стоять на месте стоило немалых усилий. Потом ветер стих так же внезапно, как и начался, все в лесу замерло, и мне почудился тихий смех вдалеке. Может быть, обман слуха? Стряхнув с рубашки кристаллики льда, я пошел дальше. Интересно, часто ли подобное происходит в этом лесу? Неудивительно, что здесь так пустынно, — с таким-то климатом!

Несколько секунд я шел дальше и ничего не происходило. Я подумал, может, это был какой-то шальной шквал в конце лета, из тех, после которых крупные градины сверкают на солнце и тут же тают. Деревья между тем стали реже, и мне показалось, что впереди поляна. Я снова стал насвистывать. На этот раз ураган почти не тронул меня, зато бушевал надо мной, сгибая несчастные деревья напополам. Меня засыпало листьями и мелкими веточками. Могучие дубы и клены так стонали от ветра, что я всерьез опасался, что на меня посыплются и ветви потолще. Второй ураган кончился так же быстро, как и первый. Деревья в последний раз содрогнулись и снова застыли в молчаливом карауле. Опять смех? Да нет, просто разыгралось воображение.

Тут-то я и подумал, что, пожалуй, все-таки стоило взять с собой кого-нибудь. Когда ветер подул во второй раз, я так крепко стиснул в кулаке свой посох, что теперь у меня болели пальцы. Но посох вряд ли защитит меня от свирепого зимнего ветра. Вот тогда-то я и вспомнил о «Курсе для самостоятельного изучения» и не смог удержаться от довольной улыбки. Все-таки я не совсем беззащитен. Надо всего лишь заглянуть в указатель и найти там «Ветры, дующие ниоткуда» — и все разъяснится! Там наверняка найдется парочка волшебных средств. Может быть, там даже есть отдельный подраздел: «Ветры, дующие ниоткуда и вызываемые свистом». Я так поспешно скинул свой мешок, что от избытка энтузиазма чуть не упал. Сейчас найдем управу на существо или неведомую силу, которая вытворяет такое с погодой! В последний момент я заколебался: может, на всякий случай лучше отойти подальше от этих высоченных деревьев?

На поляне, среди полевых цветов в блестящих капельках росы я наконец занялся делом. Склонившись над мешком, брошенным в высокую траву, я запустил в него руку в поисках заветного тома и… быстро ее отдернул. Там было нечто, вовсе не похожее на ощупь ни на книгу, ни на карту, ни на волшебную зубочистку. Более того, когда я дотронулся до этого «нечто», оно шевельнулось! Кого подсунули мне в мешок злоумышленники, вызывающие ураганный ветер? В моем испуганном мозгу промелькнули образы крошечных демонов, почему-то с зубами в несколько рядов. Надо успокоиться, осторожно раскрыть мешок и при солнечном свете разглядеть его содержимое. Я уже не стоял на коленях, а сидел на корточках, чтобы побыстрее убежать, если обнаружу внутри что-нибудь уж очень отвратительное. Наклонившись вперед, я заглянул внутрь мешка. Вот оно! Оно снова зашевелилось, скользнуло за толстый том «Курса для самостоятельного изучения». Кажется, оно даже залопотало что-то, удирая от меня. Или мне показалось? Я часто и прерывисто дышал. Ничего не оставалось, кроме как отодвинуть книгу. Это я и проделал с превеликой осторожностью, каждую секунду готовый к тому, что маленькие клыки вопьются мне в подушечки пальцев. Но таинственный жилец моего мешка не показывался. Я судорожно сглотнул. В конце концов, в Голоадии мне преподносили и не такие сюрпризы! К тому же, взяв в руки «Курс», я загляну в него и пойму, что делать дальше. Вот оно — единственно правильное решение! Я выхватил книгу из мешка. Ну? На меня смотрели два маленьких карих глаза.

— Ип — пискнул хорек.

Я рассмеялся. Значит, я все же ушел из Вушты не один. Мой спутник был очень мал, даже для хорька. Должно быть, детеныш.

— Привет! Решил прокатиться?

— Ип! — жизнерадостно ответил хорек. Погладив его пальцем по головке, я поймал себя на дурацкой улыбке. Непонятно, почему в присутствии этого малыша я почувствовал себя гораздо увереннее, как будто половина всех трудностей растаяла в воздухе.

Теперь бы справиться со второй половиной! Но на то мне и дан «Курс для самостоятельного изучения». Пора наконец заглянуть в раздел «Ветры, дующие ниоткуда», другими словами — посмотреть правде в глаза. Я открыл указатель, быстро нашел букву «В».






«Вомбаты» — сумчатые зверьки, используемые для приготовления приворотного зелья.





Нет, холодно! Я вернулся на несколько страниц назад. Вот:






«Ветры (ветерки, вихри, ураганы, штормы, торнадо…)».





Честно говоря, я не ожидал, что раздел такой большой, и даже тихонько присвистнул от удивления. Мой свист не остался без ответа. На сей раз ветер бушевал внизу. Голову и руки припекало солнце, зато ноги едва не примерзли к земле. Полевые цветы съежились и поникли. Трава из изумрудно-зеленой стала безжизненно-серой. Ветер сопровождался смехом, на этот раз довольно громким. Он леденил душу ничуть не хуже, чем ветер тело.

Я упорно листал книгу, изо всех сил стараясь не обращать внимания на свои свежемороженые конечности. Мой взгляд быстро скользил по строчкам:






«Мелкие ветры, мимолетные ветры, музыка ветра и ее использование в заклинаниях…»





Конца и края не видно! Я решительно пропустил «ветры множественные и ветры морские», а также «мутить ветры». Нет, это никогда не кончится! Ладони вспотели, а ног я давно не чувствовал. Что же делать?

— Ничего ты там не найдешь, — прошелестел рядом голос, который показался мне еще холоднее ветра.

Я обернулся и увидел знакомое лицо, если только это можно было назвать лицом. Нельзя не узнать этот голый череп, провалившийся нос, страшный оскал. Передо мной стояла Смерть.

— Очень рада тебя видеть. — Голос Смерти напоминал шелест сухих листьев, гонимых ледяным осенним ветром. — Тебе понравилась игра?

— И-игра? — прошептал я.

Смерть тихо засвистела, и все вокруг загудело и застонало от ветра. Она засмеялась — и все стихло. Но лето разом кончилось, и воцарилась зима. У меня зуб на зуб не попадал, а руки и ноги совсем закоченели.

— Ты ведь помнишь, как я люблю разные игры? — улыбнулась Смерть.

Еще бы мне не помнить! Мы с учителем впервые повстречали эту даму во Врунгской Долине. Там мы провели целую ночь в обществе привидений, которые не только стонали и гремели цепями, как и положено привидениям, но и делали все, что делали при жизни: скандалили, дрались, крутили романы… И страшная ночь в долине, и сама жизнь, и то, чем она кончается, — все это не более чем игра. По крайней мере, так утверждает Смерть.

— Я рада, что ты не забыл, — продолжала она, как будто прочитав мои мысли. — Тем легче мне будет сказать тебе то, что я должна сказать. — Она приставила костлявый палец к моей груди. — Я давно хотела поговорить с тобой, ученик. — И Смерть опять засмеялась — будто мелкие камушки с горы посыпались. — Умирают все. И всякий рано или поздно приходит ко мне. Таков порядок. Но… — В пустых, черных, как ночь, глазницах, зажглись зловещие красные огоньки. — Некоторые умники пытаются изменить естественный ход вещей и творят мифы о героях, живущих вечно. Якобы мне их никогда не достать! — Смерть аккуратно расправила костлявыми пальцами складки на темном балахоне. — Я мирюсь с этим. Людям действительно необходимы бессмертные герои. Это сообщает смертям всех остальных особую остроту и безнадежность. Но кое с чем я примириться не могу. И кое-кого боги создали нарочно, чтобы вечно издеваться надо мной. — Смерть распростерла руки над поляной. И те несколько зеленых травинок и свежих цветков, которым удалось выжить под ледяным ветром, обратились в пыль на моих глазах. Когда Смерть снова посмотрела в мою сторону, я быстро отвернулся, боясь, что меня затянет в одну из черных дыр ее глазниц, и тогда — вечное падение в бездонную пропасть! Она заговорила снова, уже громче, и в голосе ее звучала глухая досада:

— И как это я не разглядела в тот раз, кто ты на самом деле? Было так легко разделаться с тобой тогда, в Долине. Если бы я вовремя догадалась, кто ты такой! — Голос Смерти стал пронзительным, как зимний ветер. — Ты — ВЕЧНЫЙ УЧЕНИК!

Я так удивился, что даже забыл о своей боязни встретиться со Смертью глазами. Как она назвала меня?

— Вечный Ученик, — повторила Смерть скорее самой себе, чем мне. — Такие только и делают, что неуклюже, но с самыми добрыми намерениями помогают настоящим героям. Таких всегда сопровождает стая товарищей по волшебству. И пока Вечный Ученик с ними, он для меня недосягаем. Мне не удается заполучить его, даже когда он умирает, потому что он немедленно перевоплощается в кого-нибудь столь же неуклюжего и услужливого! — Костлявая рука схватила меня за тунику. — А ведь это так несправедливо! Но как-то раз, собирая урожай душ, я подумала: Вечный Ученик всегда ускользает из моих объятий в тот самый момент, когда умирает. А что если попробовать застать его одного, пока он еще жив? — Костлявая рука потянула меня за тунику. Смерть выдохнула, и на меня пахнуло распадом. Я отвернулся, стараясь не вдыхать отравленный воздух. Смерть продолжала: — И тогда я решила стать частью твоей небольшой свиты. Разумеется, я действовала очень осторожно. Да, да, не удивляйся, я всегда с тобой. Ведь люди понемножку умирают каждый день: когда тело, когда ум. Мне нужно было лишь ускорить этот процесс: там подпортить, здесь подгадить. Конечно, смятение в ваших рядах началось еще до моего прихода. Но достаточно добавить немного смерти — и смятение дойдет до нужного градуса! — Вторая костлявая рука схватила меня за подбородок и снова повернула мою голову к страшному черепу Смерти. — Моих чар не избежал никто из вас.

Так это были игры Смерти! Это из-за нее все как будто сошли с ума, это она вдесятеро увеличила неприязнь Снаркса к Домовому, тем самым подорвав веру демона в наше благородное дело. Она же спровоцировала более мелкие, но все же столкновения Снаркса с Хендриком, Дилера Смерти с Эбенезумом и даже Барышни с Драконом. А заражение волшебников чиханием? Неужели и за это мы должны сказать спасибо Смерти? А наши с Нори отношения? Я похолодел. Как изобретательна Смерть!

— Вушта превратилась в сплошной хаос. — Страшное видение снова повеселело и гнусно захихикало. — Что же оставалось бедному ученику, готовому на все ради спасения своего учителя, как не уйти оттуда и в одиночку отправиться за помощью! — Смерть откинулась назад и захохотала, гремя костями. — И вот наконец ты один. — Она притянула меня к себе, так что я почти уперся подбородком ей в грудь. — Наконец-то, ненавистный ученик, ты мой! Навеки!

Тут я почувствовал, что мешок у меня за спиной шевелится.

— Ип!

Смерть в ужасе отпрянула:

— Что это?

Она отпустила меня! Я отшатнулся и судорожно глотнул холодного, но не отравленного дыханием Смерти воздуха. Тут во мне поднялась целая буря эмоций, которая раньше была под спудом. Похоже, Смерть загипнотизировала меня и все ее разглагольствования я слушал, находясь в трансе, не отдавая себе отчета в том, что происходит. Теперь, когда мой маленький друг спугнул ее, у меня появился шанс на спасение.

— Ты ошиблась, Смерть, — храбро сказал я. — Я никогда не бываю один. Со мной хорек!

— Ип! — пискнул мой спутник в доказательство своего существования.

Смерть издала ужасный вопль, в котором соединились последние крики бесчисленных душ. Звук был настолько страшен, что едва не лишил меня вновь обретенного самообладания.

— Неужели ты никогда не остаешься один? О, у меня были, были сомнения! Я боялась, подойдешь ли ты мне: уж слишком неуклюж. — Ее костлявые руки тряслись от бессильной злобы. — Но теперь я знаю: ты — настоящий ВЕЧНЫЙ УЧЕНИК!

— Ип! — опять подал голос хорек.

— Погоди-ка… — спохватилась Смерть. — Кто это, спрашивается, стоит у меня на пути? Всего лишь бессловесное животное. Притом хорек! Можно ли хорька считать спутником? — Смерть успокоилась и снова расплылась в злорадной улыбке. — Пожалуй, я тебя все-таки заберу. Люди горазды обманывать Смерть. А ну как на этот раз Смерть обманет?

Она сжала кулаки, и я почувствовал, что сердце мне сдавливает ледяной обруч. Ни вдохнуть, ни выдохнуть. Неужели это конец? Моя последняя мысль была о Нори.

— Вечный Ученик! — провозгласила Смерть каркающим голосом. — Наконец-то ты — мой…

У меня под ногами что-то взорвалось.

— Всем привет! — раздался тоненький жизнерадостный голос. — А вот и Домовой!

За этим возгласом послышался такой силы вопль, что предыдущий крик Смерти показался просто шепотом.




ГЛАВА ДЕВЯТАЯ


«Даже волшебники не застрахованы от прихода незваных гостей. Незваный ест вашу пищу, прерывает ваше заклинание, а может даже и покритиковать вашу манеру колдовать. Что же делать бедному волшебнику? Конечно, можно просто обратить гостя в прах или, что даже лучше, в какое-нибудь менее агрессивное животное или растение. Роскошные сады многих заколдованных замков возникли именно таким образом.

К сожалению, из-за специфики своей деятельности средний волшебник частенько привлекает гостей не менее волшебных, чем он сам: скажем, конкурирующих магов или каких-нибудь заколдованных существ. С такими незваными гостями уже сложнее. Им почему-то совсем не улыбается превратиться в безвредную траву, а намек на то, что им очень пойдет висеть на веранде диким виноградом, заставляет их позеленеть от бешенства. К тому же такие могут набраться наглости и повлиять на заклинания, которые творит хозяин дома, их присутствие может повлечь за собой различные остаточные волшебные явления, особенно если они собираются обосноваться в доме на всю оставшуюся жизнь. Но изобретательный волшебник и тут не станет отчаиваться. Просто-напросто надо быть всегда готовым поменять имя, профессию и страну проживания и в дальнейшем жить без бед».

    

Эбенезум, величайший волшебник Западных Королевств. «„Маг на минуту“ — руководство по магическому менеджменту для практикующих волшебников». Четвертое издание









— Не помешал? — осведомился Башмачник.

Я уставился на Домового. Интересно, слышал ли он дикий вопль Смерти? А ее последние слова, которые до сих пор отчетливо звучали у меня в ушах:

— Я доберусь до тебя, ученик. Стоит тебе остаться одному, и ты — мой!

Башмачник нахмурился:

— Ты какой-то рассеянный. Если я помешал, только скажи. Домовые никогда не навязывают своего общества, если чувствуют, что они некстати.

Я поспешил заверить, что он, напротив, очень кстати. А сам все озирался по сторонам: не вздумает ли Смерть сыграть еще какую-нибудь шутку? Но, кажется, призрак исчез. Только вымерший склон холма, который еще недавно украшала буйная растительность, напоминал о недавнем визите Смерти. Домовой проследил мой взгляд:

— И что, тебе нравится тупо глазеть на кучу грязи? Вовсе не в характере домовых критиковать вкусы своих друзей, но, право же, можно было выбрать для привала местечко получше, чем этот медвежий угол. Довольно тоски и уныния! — И коротышка одним прыжком очутился между мною и опустошенным склоном холма. — Собственно говоря, я здесь именно за этим — помочь тебе в походе тем, чем так славимся мы, маленькие, — простым и здравым, так сказать, близким к земле советом!

Тут я почувствовал, что радость, которую я испытал при появлении Домового, быстро улетучивается. Не помогли даже его ужимки и прыжки. У меня мелькнула мысль, что с этим малым, возможно, и удалось бы договориться, если бы он хоть иногда стоял на месте.

— Э-э… — сказал я и замахал на него руками, надеясь, что это его несколько успокоит.

— Да, да, привет, привет от Домового, — откликнулся он, помахал мне в ответ и запрыгал еще пуще. — Я так и знал, что прыжки сразу поднимут тебе настроение! Что значит Домовая Сила! — Он совершил еще несколько лихорадочных подскоков и сказал: — Разумеется, я здесь не только за этим. Из лесу донесся треск сухих веток. Я с трепетом оглянулся. Неужели Смерть вернулась? Я сделал Домовому знак молчать, прижав палец к губам.

— «Зачем же еще?» — спросишь ты, — продолжал Башмачник. Похоже, он слышал только себя. — Во-первых, чтобы передать тебе знаменитое ноу-хау домовых. У нас огромный опыт в изготовлении обуви. А это дорогого стоит, уж будь уверен!

Опять затрещали ветки, громче, и мне показалось — ближе. Я силился понять, какое отношение имеет изготовление обуви к нашей теперешней ситуации. Смущенно кашлянув, я уже собрался спросить об этом Башмачника, но не успел.

— Ты еще и кашель себе здесь нажил, — заметил Башмачник. — Так вот, домовые — хоть и маленького роста, но большого ума! И еще одно их качество, которое, без сомнения, будет тебе на пользу, — огромный энтузиазм!

Хрустело уже где-то совсем рядом, и еще кто-то утробно рычал. Меня обожгла мысль, что, может, это вовсе не Смерть, а, например, демоны, которые собираются помешать мне привести в Вушту помощь.

— Но достоинства домовых на этом не кончаются! — весело продолжал Башмачник. — Мы только подходим к самому главному: Домовой Магии — волшебстве, сияющем, как начищенный башмак, и зашнурованном добрыми заклинаниями!

В лесу уже невесть что творилось, и совсем рядом с нами! Кроме хруста веток, я теперь слышал странные звуки — будто неведомая сила крушила деревья и раздирала на куски кусты. Рычание тоже продолжалось, и еще прибавились испуганные крики лесных зверей. Теперь все происходило так близко, что я смог наконец определить, откуда доносятся звуки, — из-за холма.

— И еще один довод в пользу Домовой Силы… — Башмачник осекся, увидев на моем лице выражение крайнего испуга. Рычали, вопили и ломали ветки уже так близко, что Домовой вынужден был кричать, чтобы я его слышал.

— Э-э… — Я смотрел поверх головы Башмачника на холм. — Не думаешь ли ты, что пора что-то предпринять?

— Ну, если ты так считаешь… — Башмачник исполнил короткий танец, видимо призванный настроить его на волшебный лад. — А что это ты такой нервный? Из-за шороха в лесу? Домовые готовы ко всему! Не стоит волноваться, если ты под защитой Домовой Силы! — Коротышка с сожалением вздохнул. — Ну ладно, прервемся и займемся пока этими твоими шорохами. Мне еще надо будет рассказать тебе, как я намереваюсь передавать послания от Эбенезума к тебе и обратно.

— Что? — воскликнул я. Так, значит, это Эбенезум прислал Домового! Что ж, пожалуй, я все-таки рад его видеть. — Тогда скажи мне…

Но жуткий вопль не дал мне закончить.

— Оп-па! — проговорил Домовой, взглянув на вершину холма. — Пожалуй, я погорячился, сказав, что домовые готовы ко всему.

Я проследил его взгляд. На холме стояли два демона. Хуже того, это были знакомые мне демоны!

— Вот они где! — Тот, что слева, приветливо помахал нам. Другой заворчал, и это утробное ворчанье весьма напоминало звуки, которые чуть раньше доносились из леса. Именно от вида второго субъекта у меня прошел холодок по спине. Перед его огромными размерами, страшными когтями и жуткими клыками бледнел даже живописный наряд первого демона.

Второй был не кто иной, как Гакс Унфуфаду, — тот самый, что заразил Эбенезума зловредным вирусом чихания; тот, что, по крайней мере до недавнего времени, состоял в заговоре Голоадии, имеющем целью порабощение всего мира демонами. Гакс почти победил. Демона смогли остановить, только когда я ухитрился выдрать волосок у него из носа и отдать Эбенезуму и его коллегам — для контрзаклинания. То есть в каком-то смысле именно из-за меня Гакс не был сейчас правителем подземного и наземного миров. Благодаря мне он не стяжал вожделенного титула Большого Хухаха (мне не велели спрашивать, что это значит), а вместо этого шатался по свету с одним лишь сопровождающим вместо обычной свиты. Мне он обязан отсутствием несметных богатств: золота и алмазов. Я позаботился о том, чтобы он не обратил все человечество в рабство. Вместо этого Гакс оказался изгнанником без гроша в кармане.

У меня пересохло в горле. Я вдруг подумал, а не сердится ли часом на меня Гакс Унфуфаду? А вдруг он не случайно наткнулся здесь на меня, а нарочно меня искал, например, чтобы его на удивление острые когти и зубы не затупились без практики? И еще одна мысль пришла мне: а что если Бракс, который, как известно, зарабатывает себе на жизнь торговлей бывшим в употреблении оружием, явился сюда специально — снабдить Гакса отвратительнейшими приспособлениями для расправы со мной?

Оба демона улыбались и приветливо нам махали. О, я не сомневался, что нас ожидает нечто поистине ужасное! Будет очень, очень много крови.

Я выпрямился и крепко сжал свой верный дубовый посох. Не то чтобы он надежно защищал от демонов, но больше-то защищаться было нечем, так что я собирался использовать его на всю катушку. В своих многочисленных стычках с Голоадией я все ждал, когда же наступит самое страшное. И вот дождался. Я был готов.

— Вас-то нам и нужно! — воскликнул Бракс. — Нет, нет, не убегайте! Тем более что это совершенно бесполезно: демоны бегают очень быстро. Мы хотим подружиться с вами!

Подружиться? Я опустил посох и удивленно воззрился на демонов. Кажется, есть кое-что страшнее самого страшного, и, похоже, что я к нему не готов. Они подошли поближе. Гакс глухо рычал — будто кто дробил камни в мелкую пыль. Демон выпустил когти и оскалил зубы. В его глазах горел голоадский огонь. Значит, они хотят с нами дружить? Хорошенькая получится дружба! Демоны спустились с холма и остановились у подножия, в нескольких шагах от нас, так близко, что я ощущал запах серы — смрадное дыханье Гакса Унфуфаду.

— Давай! — скомандовал Гакс.

Бракс проворно достал из большой кожаной сумки маленький барабан и принялся отбивать такт. Гакс сделал шаг вперед и продекламировал:
		— Гакс Унфуфаду — благородный демон.



		Остался не у дел из-за голоадских козней.



		По свету скитается он в изгнанье.



		Пока не вернет свое королевство!








Закончив, синий демон кивнул своему спутнику, и тот пояснил:

— Вот почему мы здесь. Мы изгнаны из Голоадии после поражения Гакса.

Унфуфаду схватил Бракса за лацканы и взвыл:

— Давай!

Тот снова схватился за свой барабан. Синий демон заголосил:

— Гаксу Унфуфаду поражений не знает! Потому что он величайший демон. Кто осмелится насмехаться над Гаксом, тот с потрохами будет съеден!

Бракс оставил на время барабан и поспешил исправиться:

— Конечно, «поражение» — не самое подходящее слово. Я хотел сказать: не «поражение», а «неудача»…

— Давай! — рявкнул Гакс, и Бракс снова схватился за барабан.

— Гакс Унфуфаду — свирепый демон. Доберется до всех, кто над ним смеется. Он разорвет их своими когтями. Он разжует их своими зубами!

— Я хотел сказать «временные трудности», а вовсе не «неудача», — торопливо вставил Бракс. — Нет, нет! Никаких неудач! Просто временные трудности!

На этот раз когтистая лапа Гакса приподняла Бракса над землей.

— Давай!

Вися в воздухе, Бракс забил в барабан, а Гакс провозгласил:

— Никакие трудности не знакомы Гаксу! Тех, кто доставляет трудности, он убивает! Гакс оторвет им руки и ноги. А потом он сожрет их всех, убогих…

Физиономию демона исказил ужас. Он старался остановиться, но было уже поздно. Гакс начал чихать, за этим делом забыл о Браксе и уронил его на землю. Тот крякнул, горестно вздохнул, поднялся и оправил на себе клетчатый пиджачок:

— Теперь вы знаете, что приключилось с Гак-сом. Он подцепил болезнь твоего учителя. Когда-то Гакс грозно рифмовал, в рифмах заключалась вся его сила. А теперь — как срифмует нечаянно, так и начнет чихать!

— Пряжки и шнурки! — изумился Башмачник, о котором я, признаться, позабыл от волнения. — Значит, его собственное волшебство обратилось против него!

— Именно так, — подтвердил Бракс. — Теперь Гакс Унфуфаду вынужден говорить только белым стихом.

Вот, значит, как называется то, что он тут вещал. Да, это настоящая трагедия. Гакс чихнул снова, и страшен был его демонский чих!

— Что ж, по крайней мере, он успокоится на какое-то время, — сказал младший демон, старательно разглаживая образовавшиеся на пиджаке складки. Без Гакса Бракс снова стал прежним нахальным торговцем.

— Вам, должно быть, хочется поподробней? — усмехнулся он. — Я знаю, все люди таковы. Им подавай подробности!

— Домовые тоже таковы, — вставил Башмачник.

— Не сомневаюсь, — заметил Бракс, который был рад заполучить еще одного потенциального покупателя. — Что ж, имеете право. А пока у вас есть возможность ознакомиться с первоклассным, проверенным в деле оружием, которое я, по счастью, захватил с собой. Все, что мне нужно, это ваша подпись кровью. Пустая формальность. Палец до свадьбы заживет, а волшебное оружие — ваше! Только подумайте: никаких денег с вас не возьму, расплачивайтесь хоть всю жизнь!

Получается, у Бракса есть оружие. Нам оно очень пригодилось бы, если учесть, что впереди — неведомые Восточные Королевства, и в любой момент из-под земли могут появиться демоны-заседатели и единогласно проголосовать за наше уничтожение. Не говоря уже о Смерти, которая, оказывается, давно на меня глаз положила. Но, с другой стороны, какое оружие справится с существом, которое само олицетворяет конец жизни?

— Не спешите, — добродушно разрешил Бракс. — Мы с Гаксом Унфуфаду собираемся пробыть с вами довольно долго и совершить покупку вы можете в любой момент. Мы здесь именно для того, чтобы сопровождать вас в походе.

— Пряжки и шнурки! — воскликнул Домовой.

Я тоже, мягко скажем, удивился этому сообщению. До своего поражения Гакс Унфуфаду был нашим злейшим врагом, готовым давить нас любыми средствами. После первой встречи с ним учитель заболел, а дальнейшие перипетии повлекли за собой кровопролитие и порчу имущества. И вдруг это омерзительное существо, поднявшись из самых гнусных глубин Голоадии, решило стать моим союзником.

— Э-э… — начал я и вдруг вспомнил то, что Смерть сказала мне о спутниках. Если я действительно таков, как она говорила, то я просто обречен на сопровождающих. Возможно, у Гакса и Бракса просто нет выбора. Их тянет ко мне, потому что такова моя природа. Я сам изумился своему могуществу: чтобы привлечь таких нелюдей, как эти двое, надо быть просто неотразимым!

— Не удивительно, что ты потерял дар речи, — сказал Бракс. — Какой сюрприз — заполучить в попутчики величайшего из демонов. И какая честь! — Он похлопал по своей кожаной сумке. — А теперь признайся: с новым оружием ты чувствовал бы себя уютнее. Тебе ведь теперь надо держаться на уровне твоих новых товарищей!

С добротным оружием я бы чувствовал себя гораздо лучше, это верно. Особенно если оно защищает от демонских когтей и клыков.

— А, заинтересовался? — Торговец потянул меня за рукав. — Погоди минутку, сейчас достану контракт…

Башмачник Домовой повис на другом моем рукаве:

— Подумай хорошенько. Зачем тебе оружие из Голоадии, когда с тобой Домовая Магия?

Что-что, а Домовую Магию я хорошо знал по прежним битвам. Именно поэтому предложение оружия звучало так заманчиво. Но когда Башмачник подал голос, я вспомнил, что он способен связать меня с учителем. Может быть, прежде чем вступать в какие бы то ни было сделки с демонами, стоит поговорить с Эбенезумом?

— Контракт у меня с собой. — Бракс порылся в сумке и вытащил кусок пергамента почти такого же формата, как мой «Курс для самостоятельного изучения». — Не правда ли, выглядит импозантно? Чистая формальность, уверяю тебя. Волноваться не о чем, по крайней мере, в этой жизни. Поставь свою подпись — и ты владелец оружия, которое защитит тебя от чего и от кого угодно. — Демон посмотрел в конец договора и едва заметно улыбнулся.

— Э-э… — ответил я. Как-то все это слишком скоро. Кажется, посоветоваться с Эбенезумом все равно не успеть, даже если бы я знал, как использовать для этого Домового. Сладко улыбаясь, Бракс уже тянул заостренное перо к моему указательному пальцу. Что делать?

Раздался оглушительный чих, и контракт из рук Бракса как ветром сдуло. Гакс Унфуфаду был снова в строю!

— Но, позвольте… — воскликнул Бракс. Однако протесты застыли у него на губах от ледяного взгляда хозяина.

— Начинай! — потребовал Гакс.

Бракс лихорадочно рылся в сумке, ища свой барабан. Как только он его нашел, Гакс запел:

— Гакс Унфуфаду — надежный союзник. Решил примкнуть к героям наземного мира. Их поход будет успешным. Он покроет демонов неувядаемой славой!

Бракс пожал клетчатыми плечами:

— Придется поговорить об оружии попозже. — Он воровато взглянул на своего начальника, и тот обжег его ответным гневным взглядом.

— Ладно, ладно, — нервно пробормотал Бракс. Он тут же вытащил из своей сумки еще один кусок пергамента, развернул его и без выражения прочитал: «Прошу прощения, но раз уж мы собираемся сопровождать вас, не позволено ли нам будет узнать, куда, собственно, вы направляетесь?»

— Как это куда? — изумился Башмачник. — В Восточные Королевства, разумеется!

— В Восточные Королевства? — Бракс остолбенел, и листок выпал у него из рук. Демон побледнел (то есть стал светло-зеленым). — Не туда ли, где героев запекают в буханках хлеба?

Я заверил демона, что обсудил этот вопрос с Эбенезумом, и тот сказал, что слухи сильно преувеличены.

— Преувеличены? — не унимался Бракс. — Что значит преувеличены? Ты хочешь сказать, что они всего лишь засовывают героев в печки? Я знать не знал, что вы направляетесь именно…

Гакс поднял вверх одну из своих когтистых рук, и его прихвостень сразу затих.

— Давай! — скомандовал Гакс. Бракс подхватил барабан и взялся за дело.

— Гакс Унфуфаду — бесстрашный демон. Он пойдет в Восточные Королевства. Врагам не будет покоя ни днем, ни ночью. Гакс разорвет их в клочь…

Гигантский демон чихнул, не успев даже договорить слово до конца. Он повалился на траву и снова выбыл из строя.

— Увы! — печально заметил Бракс. — Бедолага не может не рифмовать. Это у него в крови. Куда это контракт запропастился?

— Стой! — прервал его я. Хватит с меня эпической поэзии и контрактов с Голоадией. Конечно, неплохо, что Гакс Унфуфаду несколько расклеился. Мне надо было получить ответы на кое-какие вопросы! Во-первых, я поинтересовался, зачем на самом деле все это нужно демонам.

— Ну… — Бракс посмотрел через плечо на больного Гакса. — Он глух, как пень, когда чихает, и очень хорошо. Мы совершенно искренне хотим помочь вам в вашем предприятии, потому что для Гакса это лучший способ взять реванш у своих гонителей.

— Вот как? — Я не ожидал от демона такой честности.

Чтобы быть хозяином положения, надо все четко себе представлять. Как бы рассуждал учитель?

— Да уж, — сказал я. — А потом, надо полагать, Гакс меня съест.

— О нет, ни в коем случае! — Бракс был даже несколько шокирован таким предположением. — Не думаю, что Гакс собирается тебя есть. Во всяком случае, — уточнил он, — не в ближайшем будущем.

— Да? А разве он не зол на меня?

— Будь он даже в ярости, это ничего не меняет! Не все сразу! Сначала мы должны расправиться с голоадской оппозицией и только потом вернуться сюда и установить свои законы. — И Бракс улыбнулся своей фирменной улыбкой торговца. — Надеюсь, тебе будет приятно узнать, что именно тогда он тебя и съест. Никак не раньше.

Не то чтобы это заявление меня сильно успокоило.

— Итак, мы пойдем с вами, — продолжал Бракс. — Вы, конечно, можете отказаться от нашей помощи, и тогда Гакс съест вас немедленно. Гораздо выгоднее иметь демона такого класса в союзниках. Всегда знаешь, что он и где он.

И еще я очень хорошо знал, что он ест! Бракс тем временем занервничал:

— Но где же контракт? — Он огляделся в сгущавшихся сумерках. Наша встреча с демонами затянулась до захода солнца. Приближалась ночь.

— Да уж, — сказал я в последний раз. — Так ты считаешь, это порядочно — так поступать: присоединиться ко мне, чтобы решить свои собственные проблемы?

— Да, более или менее, — рассеянно ответил Бракс. — Этот слух о том, что вы — Вечный Ученик, конечно, глупость, просто вопиющая глупость, я ничего нелепее не слыхал. Однако Гакс не сбрасывает со счетов даже слухи. — Бракс тихонько захихикал и спросил: — А ты?

Потом он принялся тщательно изучать склон изуродованного Смертью холма. Теперь демон казался всего лишь тенью. Над нами сияло звездами ночное небо.

— Как же! Найдешь теперь контракт в такой темноте! — ворчал он.

Пожелав ему удачи, я еще добавил, что удаляюсь на ночь, и сделал знак Домовому следовать за мной. Нам с Башмачником нужно было обсудить создавшееся положение. И еще кое-что следовало сделать перед сном: заглянуть в «Курс для самостоятельного изучения». Может быть, там и не было средства от Смерти, но уж пара заклинаний, изгоняющих демонов, там наверняка имелась.




ГЛАВА ДЕСЯТАЯ


«Не творите заклинаний, не имея достаточной практики. Тогда, во-первых, вас не съедят демоны, а во-вторых, не сорвется свидание и вы не проведете субботний вечер в одиночестве».

    

Вунтвор, ученик Эбенезума, величайшего волшебника Западных Королевств. «Избранные мысли об ученичестве». (Работа над рукописью продолжается)









— Нам надо поговорить, — шепнул я Домовому. — Как связаться с учителем?

— Не бойтесь! — от всей души успокоил меня Башмачник. — Это так же просто, как сшить пару башмаков.

— Эй, там! — жизнерадостно окликнул нас Бракс. — Кажется, я наконец нашел контракт и… — Торговец замолк, видимо почувствовав у себя на плече тяжелую когтистую лапу Гакса, который уже довольно давно перестал чихать.

— Давай! — гаркнул он в ухо помощнику. Тот уронил контракт и схватил барабан.

Гакс набрал побольше воздуха и выпалил:

— Могучий Гакс не боится страшных печей! Мы пойдем с вами, это уже решено. Могучему Гак-су все нипочем. В страхе бегут от могучего Гакса враги!

Чтобы усилить впечатление, Гакс то и дело потрясал своими страшными лапами.

— Да уж! — сказал я и тут же сообразил, что бывший Большой Хухах, пожалуй, ждет отклика на свое выступление. — Очень приятно, что вы опять с нами. А теперь извините меня…

— Продолжай! — взревел Гакс, и Бракс снова забил в барабан.

— Могучий Гакс торопится, он говорит: «Вперед!» Многие нас хотели бы остановить, например предатели-демоны там, внизу. Только и ждут, чтоб отнять у меня наземный мир!

— Да уж, действительно… — растерянно ответил я.

Кажется, успокоить Гакса будет потруднее, чем я думал. Но мне совершенно необходимо выкроить минутку, чтобы поговорить с Домовым! Тогда я попробовал действовать по-другому.

— Вы совершенно правы: надо торопиться! — крикнул я Гаксу, удаляясь от него в темноту. — Уверяю вас, мы последуем вашему совету, когда хорошенько выспимся. — Я потянулся и зевнул. — А теперь извините нас…

— Продолжай! — рявкнул Гакс. Бракс исправно бил в барабан.

— Гакс Унфуфаду не устает никогда! Он всегда готов героев вести на бой! Кто смеет думать о сне и еде, когда великий демон его на битву ведет?

Я откашлялся и пробормотал:

— Да уж…

Похоже, Гакс привык настаивать на своем. Что было делать? Башмачник, которого все это начинало раздражать, спросил:

— Не пора ли применить Домовую Силу?

Я посмотрел на моего маленького друга и подумал, что, в конце концов, терять нам нечего.

— Что именно ты имеешь в виду?

— Я имею в виду, что это вызов, — ответил Домовой. — Что ж, домовые всегда готовы принять вызов. А, по-твоему, как бы мы иначе освоили производство высоких ботиков на пуговках? — Что, если… — Домовой отрицательно помотал головой. — Нет, не пойдет. Демон легко разорвет в клочья всякий башмак, который я наколдую. Любого размера… — Башмачник немного подумал. — А как насчет… — И опять нахмурился. — Нет, это животное даже не заметит пряжек и шнурков.

— Неужели все твое волшебство вертится только вокруг обуви? — В моем вопросе уже слышались истерические нотки.

— Прошу прощения! — Домовой был явно уязвлен. — Может быть, у нас и узкая специализация, но то, что мы делаем, мы делаем стильно!

Я поспешил извиниться, объяснив свою несдержанность тем, что острые багровые когти произвели на меня слишком сильное впечатление.

— Теперь я знаю! — Башмачник щелкнул каблуками и пустился в пляс. — Ты натолкнул меня на мысль, ученик! Ключевое слово — стиль. Все дело в стиле. Теперь все наши проблемы решены. Я им покажу, что значит Домовой Стиль!

— Д-да уж… — промямлил я. Домовой Стиль? Придя в себя, я подумал, что, пожалуй, в словах этого коротышки есть рациональное зерно. В конце концов, по опыту общения с его собратьями я знал, что лекция по философии домовых может задержать демонов гораздо дольше, чем любое физическое препятствие.

И я предоставил Башмачнику действовать. Он радостно поскакал к демонам, насвистывая веселый мотивчик. А мне пора было приниматься за работу.

Пока все остальные заняты друг другом, я наконец улучу минутку и загляну в «Курс для самостоятельного изучения». Прежде всего надо найти заклинание, уничтожающее демонов. А уж после этого можно будет связаться с Эбенезумом и отправляться дальше. Я повернулся спиной к демонам, присел на корточки и запустил руку в свой мешок. Быстро погладив хорька, я вытащил «Курс» и раскрыл его на указателе, торопясь найти заклинание, пока совсем не стемнело. «Демонов» я нашел почти сразу. Это было нетрудно: рубрика занимала много страниц. Я быстро пробежал глазами левый столбец.






Демоны, которые появляются в особых случаях, — 612;

Демоны, которые появляются немедленно, — 623;

Демоны, которые появляются в больших количествах:

нечетных — 634–636;

четных — 637–639;

Демоны специфических цветов — 944.





Я переворачивал страницы в поисках буквы «У» — «Уничтожение демонов». У меня перед глазами пробегали:






Демоны, особенности купания — см. Заболоченные водоемы.

Пользование и возможные злоупотребления — 339;

Демоны, которые размахивают руками в знак предупреждения, — 326;

Демоны обнимающие; меры предосторожности — 945.

Это никогда не кончится! Я снова перелистал страницы. Вот оно!

Демоны. Уничтожение. Заклинания на все случаи жизни — 487;

Демоны. Уничтожение в особых случаях — 488; Демоны. Немедленное уничтожение…





Я поспешил раскрыть страницу 487 и увидел крупный заголовок:






«УНИЧТОЖЕНИЕ. УНИВЕРСАЛЬНОЕ СРЕДСТВО»










«Это заклинание, — говорилось далее, — особенно эффективно, если имеешь дело с демонами. Оно простое и может быть легко выполнено даже начинающим волшебником».





Я не мог сдержать радостной улыбки. Значит, эффективное и простое? То, что нужно!

— Туфли? — услышал я громовой голос Гакса у себя за спиной.

— Ага! — кричал Башмачник почти так же громко, как демон. — Все дело в туфлях! В них ответ на все вопросы. Позвольте, я объясню…

Домовой понизил голос до громкости обычного разговора, так что дальше я не разобрать уже не мог, и поспешно вернулся к «Курсу», вернее, к простому и эффективному заклинанию, доступному любому начинающему волшебнику.






Вариант 1. Уничтожение демонов. Просто следуйте инструкциям, приведенным ниже, и все демоны в окрестностях исчезнут с лица земли.





Далее следовали строчки красным:






«ПРЕДУПРЕЖДАЕМ: СТРОГО СЛЕДУЙТЕ ИНСТРУКЦИЯМ. ЗАМЕНА ЛЮБОГО ИНГРЕДИЕНТА МОЖЕТ ПРИВЕСТИ К ПЕЧАЛЬНЫМ ПОСЛЕДСТВИЯМ!»





Зачем помещать предостережение, если заклинание такое простое? Может, есть какие-то объяснения этому на предшествующих четырехстах восьмидесяти шести страницах? Впрочем, надо бы прочитать дальше.

— Опять туфли? — раздался вопль Гакса. — Бракс! Под аккомпанемент барабана Гакс разразился гневной тирадой:

— Гакс Унфуфаду, — величайший демон. Сыт по горло болтовней домовых! Он ждет людей уже слишком долго. Еще немного — и не бывать им в живых…

Окутанный облаком пыли, демон скорчился в новом припадке чихания. Бракс вздохнул:

— Какой талант пропадает!

Потом торговец поправил лацканы клетчатого пиджака и сказал:

— А теперь сменим тему…

Башмачник попытался было продолжить свою лекцию, но Бракс оказался расторопнее.

— Нет, нет, мой друг! — Демон быстренько подобрал в очередной раз оброненный на траву пергамент. — Не сомневаюсь, что «Технология строчки при правильной постановке каблука» — тема захватывающая. Но у нас контракт, а Гакс на этот раз долго не прочихает.

Я оглянулся и увидел, что торговец помахивает листком перед носом ошарашенного Домового. Кажется, на этот раз Домовая Сила дала осечку.

— Погодите! — Домовой попытался исправить положение. — Пришло время подкрепить объяснения демонстрацией! — И он пустился в пляс.

Неожиданно ноги демона оказались обутыми в коричневые лакированные туфли.

— Неплохо, — прошептал Бракс, даже забыв на минуту о своем контракте. — И что они могут?

— Что они могут? — возмутился Башмачник. — Это же туфли!

Бракс уставился на свои обутые лапы. Похоже, обувь не произвела на него ожидаемого впечатления.

— Ну и что, что туфли?

— Вы что, не испытываете радости от хорошей обуви? — изумился Башмачник. — Это же произведение искусства, одно из величайших достижений цивилизации!

— Вот как? — серьезно отозвался демон. — Но они же ничего не могут.

— Еще как могут! — Башмачник аж задохнулся от волнения. — Они… Они защищают ваши ноги от холода. Это во-первых. И еще: знаете, бывают такие маленькие острые камешки, больно ранящие ваши нежные ступни. Так вот, теперь, когда…

Я вернулся к книге. Не похоже, чтобы Башмачнику удалось надолго отвлечь Бракса, да и Гакс может прекратить чихать в любую минуту. Надо уничтожить эту парочку прежде, чем они успеют сунуть нос в мои дела. Невзирая ни на какие предупреждения красным шрифтом, заклинание должно быть сотворено. Я прочитал дальше:






«Удостоверьтесь, что располагаете всеми ингредиентами в нужных количествах, и только тогда начинайте:

Измельченная половина крыла летучей мыши;

левый глаз тритона;

1/4 чашки сушеных цветков ряски;

горлышко жабы средних размеров;

щепотка соли (по вкусу).

Смешайте все это в большом котле…»





Я остановился. В котле? Горлышко жабы? Левый глаз тритона? Строго следовать инструкции?

Но как? У меня не было при себе ничего из перечисленного.

— Вы только взгляните на шнурки! — опять возвысил голос Домовой. — Представляете, как хорошо вы научитесь вязать узлы?

Демон небрежно сбросил с себя коричневые туфли, и они потерялись в облаке пыли, которое окутывало чихавшего Гакса.

Брауни был в ужасе.

— Хватит меня дурачить, — улыбнулся Бракс. — О туфлях я уже все знаю. Поговорим о контракте. Кстати, о туфлях! У меня есть для тебя прекрасная пара, которая не только защищает ноги от холода. Да, да, Домовой, я говорю о волшебных туфлях.

— Но вы же выбросили… Это были отличные туфли… — Голос Башмачника дрогнул. — В-волшебные туфли?

— Вот именно. — Бракс умиленно потрогал остроконечную шапочку Башмачника. — Я давно уже понял, что ты из тех домовых, которые вечно забегают вперед остальных. Насколько же удобнее тебе будет забегать в чудесной паре волшебных башмачков!

Башмачник широко раскрыл глаза и рот и шагнул к демону:

— Волшебные б-башмачки?

О нет! Только не это! Бракс нащупал слабое место Домового. Еще немного — и Башмачник будет повязан контрактом с Голоадией, возможно, еще худшим, чем несчастный Хендрик с его дубинкой. Демонов надо было уничтожить немедленно! «Заклинания на все случаи жизни» у меня не выйдет. Но в указателе полно других. Я обратился к рубрике






«Демоны. Немедленное уничтожение»:










«Иногда демоны не настолько вежливы, чтобы дать вам время сотворить сложное цивилизованное заклинание. Тогда у вас есть два выхода: с воплями бежать от демонов прочь, пока не прибежите куда-нибудь, где можно сотворить сложное цивилизованное заклинание; или на скорую руку состряпать простенькое черновое заклинание по рецепту, приведенному ниже.

ВНИМАНИЕ: ТЩАТЕЛЬНО СОБЛЮДАЙТЕ УКАЗАННУЮ НИЖЕ ПОСЛЕДОВАТЕЛЬНОСТЬ ДВИЖЕНИЙ!».





Предупреждение, как и в прошлый раз, было набрано красным. Правда, никаких экзотических ингредиентов не предусматривалось, речь шла только о последовательности движений. А уж с этим я как-нибудь справлюсь.

— Какие… Какие именно волшебные башмачки? — мечтательно спросил Домовой.

— О, самые лучшие, уверяю тебя! — задушевно ответил Бракс. — С кожаными подметками и голубыми кисточками!

— С голубыми кисточками? — как загипнотизированный повторил Башмачник, и у него на лице появилась блаженная улыбка. — Яркие голубые кисточки!

Нельзя было терять ни секунды. И я начал точно следовать инструкциям.

— Во-первых, — вслух сказал я, — издать крик Волшебного Петуха, дабы привлечь внимание духов.

Я поднял правую руку над головой, как было указано в книге, и закричал петухом.

— Что это? — Башмачник на мгновение очнулся.

— О, это просто молодой человек кашляет, — успокоил его Бракс. — Не обращай внимания. Мы говорили о башмачках.

Башмачник заворожено кивнул:

— О башмачках…

Я снова кукарекнул, но на этот раз ни демон, ни домовой не обратили на меня внимания.

— С ними ты станешь самым домовым из всех домовых, и всего-то для этого нужно — поставить вот здесь свою маленькую подпись. — Бракс развернул перед Башмачником контракт. — Можешь не вникать в то, что здесь написано. Это все пустые формальности голоадских законников, они интересны только демонам-специалистам. Одна маленькая закорючка — и башмачки твои!

— Маленькая? — обиженно заморгал Башмачник. — Вы намекаете на то, что мы, домовые, ростом не вышли?

— Отнюдь! — поспешил разуверить его Бракс. — С волшебными башмачками, во всяком случае, ты станешь большим человеком среди домовых! Сейчас я тебе покажу…

Демон полез в свою бездонную сумку.

— Они были где-то тут, под волшебной вставной челюстью и волшебным чучелом мухи. — Он забирался все глубже и глубже. — Ага! А вот и рог волшебной антилопы. К сожалению, он действует только на антилоп. Вон они, башмачки, на самом дне!

Я прочитал, что делать дальше:






«Теперь исполните песнь Волшебного Воробья, чтобы духи вылетели к вам на помощь».





Согласно инструкции я встал на колени, раскинул руки, несколько раз взмахнул ими и зачирикал.

— Нет уж, извините, — сказал Башмачник, с тревогой взглянув в мою сторону. — Это мало похоже на кашель. Разве так прочищают горло?

— Мало ли что у него там, в горле? — промурлыкал Бракс. — Нам в любом случае не до этого. Мы должны подписать контракт.

Я снова зачирикал, но духи что-то никак себя не обнаруживали. Действует ли это заклинание вообще?

— Может, он так икает? — предположил Башмачник.

— Может быть, — с легким раздражением ответил Бракс. — Но какое это имеет значение сейчас, когда речь идет о волшебных башмачках?

На всякий случай я еще раз чирикнул воробьем в надежде, что духи услышат меня.

— Может, у него коклюш? — раздумчиво произнес Башмачник, но стоило ему посмотреть на демона, глаза его вновь затуманились, искорки в них потухли.

Бракс пристально смотрел в глаза Домового. На личике Башмачника вновь появилась придурковатая улыбка.

— Да! — прошептал он, млея от счастья. — Волшебные башмачки!

— Вот так-то лучше! — весело похвалил Бракс. — Вот подпишем контракт — тогда и спросим этого юношу, что это он такое делает. Может, у него хобби такое. — И Бракс снова принялся рыться у себя в сумке.

Я решил, что пора переходить к третьей части заклинания.

Когтистая лапа сдавила горло торговца, и от неожиданности он выронил сумку.

— Давай!

Полузадушенный Бракс тем не менее исхитрился подобрать свой брошенный барабан. Синий демон со страшными кроваво-красными когтями запел:

— Гакс Унфуфаду — самый волшебный демон. Чует, если поблизости кто колдует. Скоро сожрет волшебников всех и магов!

Домовой потряс головой, приходя в себя.

— Это он-то волшебник? — Домовой ткнул в меня пальцем. — Да если бы он был волшебником, зачем бы ему понадобилась Домовая Магия?

Гакс пожирал меня свирепым взглядом и то и дело выпускал когти.

— Да, этот малыш прав, — согласился Бракс. — Ну что это за волшебство, которое можно сотворить кашлем? Гораздо легче поверить в то, что этот парень — Вечный Ученик. — Бракс презрительно фыркнул. — Подумать только: волшебник!

Бракс и Домовой дружно захохотали.

Хотя Гакс по-прежнему не спускал с меня глаз, приведенные аргументы, видимо, убедили его, что съедать меня немедленно вовсе не обязательно. Сейчас было самое время уничтожить их. Лучшего и не придумаешь. Осталось только довести заклинание до конца. Я быстро заглянул в книгу: «Теперь кричите Волшебным Кабаном, чтобы подать духам сигнал к уничтожению демонов». Я приставил ладони к крыльям носа, изображая бивни, и захрюкал, притопывая ногами в нужном ритме.

— Волшебство! — завопил Гакс, выпустил когти и кинулся на меня.

Мне удалось собраться с духом и завершить заклинание. Правда, увидев разъяренного демона, я, конечно, занервничал. Я вдруг забыл, топнул ли уже семь раз или нет. Тем временем Гакс, готовый рвать и метать, неумолимо приближался. Так сколько раз осталось топнуть? На всякий случай я топнул еще раз. Гакс… застыл на бегу. Сработало! Бракс тоже застыл: в одной руке барабан, в другой — контракт. Духи все-таки явились. Чтобы закрепить успех, я хрюкнул еще пару раз. Скоро, скоро духи приступят к уничтожению!

Земля задрожала. А это что еще такое? Ни о чем таком в «Курсе» не сказано. Землетрясение становилось все сильнее и сильнее. Никого я не уничтожил. Вместо духов я вызвал демонов Голоадии!




ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ


«Профессиональный волшебник должен быть готов ко всяким неожиданностям, ибо кто знает, какие побочные эффекты даст магия? Так что, занимаясь колдовством, нужно обязательно иметь на вооружении арсенал самых последних уничтожающих заклинаний, а также знать с полдюжины путей к отступлению и — возможно, это самое важное — иметь в кладовке солидный запас чистого белья».

    

Из «Наставлений Эбенезума», том IX









Что я наделал!

Земля под нами разверзлась, из образовавшейся ямы на поверхность вынырнул огромный дубовый стол с пятью демонами-заседателями. Каким-то чудом меня угораздило вызвать пресловутый Голоадский Комитет по Завоеванию Земли.

— Прошу слова! — выкрикнул демон болезненного вида, сидевший в конце стола.

Гораздо более крупный демон-председатель стукнул по столу молоточком и проворчал:

— Ну что там у тебя еще?

— Прошу прощения, — заметил болезненный демон голосом таким наглым, что вряд ли его хозяина кто-нибудь когда-нибудь прощал. — Оглядитесь вокруг. По-моему, мы не туда попали. Кто-то же должен был об этом сказать!

— Ты на что намекаешь? — возмутился демон с молоточком. — Мы просто почувствовали повышенную концентрацию волшебства. Нас вынесло сюда помимо нашей воли.

Демон с молоточком полностью сконцентрировался на гневном взгляде в сторону младшего по званию и потому не дал себе труда осмотреться. Это был мой шанс. Если Комитет затеет дискуссию, мы сможем контратаковать.

— Прошу прощения, — не унимался наглый демон. — Но здесь нет никаких волшебников. — Он улыбнулся, совершенно довольный собою. — И об этом тоже должен был кто-нибудь сказать!

Демон с молоточком удивленно огляделся и воскликнул:

— Клянусь Голоадией! В одном наш тщедушный друг прав. Волшебниками здесь не пахнет! Значит, это не Вушта? — Демон помолчал немного, а потом вкрадчиво добавил: — Осторожнее! Вдруг это какая-нибудь каверза наземного мира?

Ах, если бы только каверза удалась! А может, быстренько заглянуть в «Курс» и что-нибудь поискать? Но что?

— Прошу слова! — не унимался тщедушный демон.

Демон с молоточком устало прикрыл глаза:

— Ты уже говорил…

Маленький болезненный заседатель яростно замотал головой:

— Это совсем про другое! — И он вытянул вперед свою тощую, бледную ручонку. — Вон там, смотрите: это случайно не бывший Большой Хухах? Чего это он там стоит?

Они обнаружили Гакса. Надо действовать быстро! Я опять открыл указатель. Но что, собственно, искать? Может быть, «Демоны, парализованные волшебством»? Я быстро-быстро перелистал страницы.

— Ничего себе… — пробормотал себе под нос демон с молоточком и церемонно кивнул Гаксу. Потом он вежливо кашлянул (вот уж поистине мерзкий звук!) и произнес: — Простите нас, Ваша Огромность. — Демон с молоточком попытался улыбнуться. — Мы не хотели вам помешать. Просто, знаете ли, проходили мимо, ну и…

Замороженный Гакс не ответил. Я лихорадочно листал страницы, пытаясь найти «Демонов, парализованных…».

— Ваше Великолепие! — продолжал демон с молоточком. — Я уверен, вы меня поймете!

Гакс стоял неподвижно, как памятник. Демон с молоточком вспотел. Я все листал книгу и как раз наткнулся на рубрику «Демоны, погруженные в сироп». Должно быть, где-то близко.

— Ваше Превосходство! — демон с молоточком упал на колени. — Прошу вас, позвольте дать нам шанс все объяснить!

Я как раз дошел до рубрики «Демоны пареные». Позвольте: но ведь «пареные» идет сразу после «парализованные»! Выходит, того, что я ищу, в указателе нет. Тупо уставившись в книгу, я размышлял. Может быть, ответ где-нибудь в середине? Он должен быть! Должен!

— Прошу слова! — возопил тщедушный демон. — Обратите внимание: Большой Хухах даже не шевельнулся…

— Ну и что, что Большой Хухах не шевельнулся? — истерически завизжал председатель. — Может, Большой Хухах не хочет шевелиться!

— Извиняюсь, — возразил мелкий. — Мне кажется, что он не шевельнулся потому, что не может шевелиться! Поглядите-ка, как над ним вьются птички, — будто он дерево какое или камень. Его заморозили при помощи какого-то хитрого наземного заклинания.

— Да что ты несешь… — Демон с молоточком замолк, вглядевшись в неподвижного Гакса. И тут какой-то воробей бесстрашно приземлился прямо на нос бывшему Большому Хухаху.

— Заморожен? — прошептал демон с молоточком. Конечно же, «замороженный»! Я поскорее открыл указатель на букве «3».

— Кто-то же должен был сказать об этом! — насмешливо выдавил тщедушный болезненный демон.

— Надо же: заморожен! — Демон-председатель вытер лоб и стукнул молоточком. — А, собственно говоря, кому теперь интересен этот престарелый Большой Хухах? Сейчас правит Комитет!

Нашел! «Демон замороженный, на палочке» — страница 212. На палочке? Тут что-то не то. Тем не менее это моя единственная надежда.

Председатель еще раз ударил по столу молоточком:

— Кто за нападение?

Четверо из пяти демонов подняли лапы с отвратительными когтями. Надо поторопиться, пока они не вскипятили мне кровь.

— Прекрасно, большинство…

— Прошу слова! — заверещал хилый, болезненный демон.

Кажется, еще минутка у меня есть. Скорее, на страницу 212!

— Мне очень жаль, — сказал председатель таким голосом, что было непохоже, что ему жаль. — Но единогласного голосования в данном случае не требуется.

Тщедушный демон извлек откуда-то из-под стола увесистый том:

— Но в «Своде законов Голоадии» сказано…

У меня тоже было что почитать в эту минуту! Я нашел страницу 212 и быстро пробежал глазами текст:






«ДЕМОН ЗАМОРОЖЕННЫЙ, НА ПАЛОЧКЕ. Для волшебника, любящего изысканные блюда, это прекрасный десерт…»





Я перестал читать. Нет, это нам не подойдет.

— Но здесь нет волшебников! — орал демон с молоточком. — Ты сам это утверждал. Совсем же другие правила, если нет волшебников!

— Прошу ело… — не унимался болезненный демон.

— Нет уж! — рявкнул председатель. — Хватит! Мы атакуем без тебя, вчетвером!

Ну вот. Кончено. Больше у меня не будет времени заглянуть в «Курс для самостоятельного изучения». Я бросил книгу и схватил посох. Не очень-то действенное оружие против демонского Комитета, но другого нет. Придется принимать бой втроем: Я, Домовой и хорек, который как раз вылез из мешка.

— Братья демоны! — призвал демон с молоточком. — Время кипятить кровь!

— Еще нет! — прогудел голос откуда-то сверху. Кто бы это мог быть? Неужели подкрепление?

Команда демонов-специалистов по кипячению крови? Я со страхом взглянул вверх.

— Поберегись! — предостерег густой бас. — Дорогу! Головы берегите!

Голос принадлежал дракону Хьюберту, а на спине у него сидела Эли. Настырная парочка шла на снижение и, похоже, намеревалась приземлиться прямо нам на головы. Демоны бросились врассыпную. Впрочем, трое из них уволокли с собою стол, таким образом расчистив дракону посадочную площадку.

— Спасибо, — сказал Хьюберт, обрушив на землю свое объемистое тело. — Мы любим появляться эффектно.

— Прошу слова! — пискнул болезненный демон. Но демон-председатель, не обращая внимания на посторонние помехи, повернулся к вновь прибывшим и воинственно поднял молоточек:

— Как вы смеете указывать Комитету, пришло или не пришло время кипятить кровь?

— Да вы просто святая простота! — удивился Хьюберт. — Вы что, не знаете, что никакое мероприятие не может обойтись без Барышни и Дракона? Оно просто не состоится!

— Не… состоится? — Демон был уже не просто зол, он был в ярости. Из ярко-синего он сделался багровым. Должен признать, что слова дракона меня тоже несколько шокировали, может быть, оттого, что я как-то никогда не думал о кипячении крови как о «мероприятии». Однако же появление Барышни и Дракона хотя бы на время отсрочило атаку демонов. Может, мне еще раз попытать счастья с «Курсом для самостоятельного изучения»?

— Я вот вам покажу, как не состоится! — завизжал демон с молоточком, придя в себя.

— Да-да. Непременно покажете, — успокоил его Хьюберт. — Но прежде позвольте представиться. Барышня, мою шляпу!

Эли запустила руку в ранец, висевший на спине Хьюберта, вытащила оттуда красный цилиндр с веселенькой бахромой и плотно надела его на голову дракону.

— Но… — начал было демон-председатель.

— Это не обсуждается! — отрезал Хьюберт. — Должны же мы познакомиться. А что позволит нам лучше выразить себя, чем песня и танец?

— Что? — взвыл демон. — Что-о? Барышня ловко соскочила со спины Хьюберта, и он запел:
		Отличаются демоны редким нахальством:



		Их давишь — они прилипают к пальцам…








— Прилипают к пальцам, — вторила ему Барышня.
		А если дать им коленом пинка,



		Они рассыплются наверняка!








— Рассыплются наверняка, — подхватила Барышня.

Демоны смотрели на артистов, разинув рты, их желтые зубы зловеще поблескивали. Мне никогда не пришло бы в голову противостоять нападению Голоадии песней и пляской, особенно если в песне говорилось о давленых демонах. Но Хьюберт не раз говаривал мне: «Не бывает плохой публики — бывают только неумелые исполнители». Сейчас, похоже, он собирался доказать это. Странно, но песня и танец возымели действие. Не знаю, что тут сыграло главную роль: новая ли программа, нелепость ситуации, отвратительный голос дракона, а может, просто шок. Как бы там ни было, демоны смотрели и слушали, раскрыв рты. Да что скрывать! Даже я не остался безучастен к тому, что Барышня и Дракон выделывали ногами, и смотрел на них, как завороженный, позабыв о «Курсе для самостоятельного изучения».

Барышня и Дракон запели дуэтом:

— Сейчас дадим вам маленький совет! — дружно проскандировали Хьюберт и Эли.

Хьюберт протянул свой хвост Эли:

— Хватайся, Барышня!

Эли исполнила несколько сложных танцевальных па, весьма похожих на движения, совершаемые Домовым перед тем, как он начнет колдовать.

— Скажи-ка, дружище, — обратилась она к Хьюберту, — ты не знаешь, почему демоны не нанимаются на службу к драконам?

— Конечно, Барышня, знаю! — Хьюберт выпустил колечко дыма. — Они просто боятся, что их уволят!

Потом они еще немного поплясали, да так, что под драконом земля дрожала, после чего Хьюберт спросил:

— Скажи-ка, Барышня: я так понимаю, ты не стала бы встречаться с парнем из мрачной огненной Голоадии?

— Ты прав, — вздохнула Эли. — От них от всех пахнет паленым.

И опять они некоторое время молча танцевали.

— Послушай, Барышня, — снова начал Дракон. — Да?

— Слыхала ты старую песню о том, что будто бы демоны не любят наземный мир?

— Нет, но, если ты напоешь, я подхвачу! Теперь, оглядываясь назад, я понимаю, что именно с этой реплики все пошло наперекосяк. Этой старой и затасканной шуткой Эли и Хьюберт свели на нет ранее произведенное впечатление. Терпение демонов иссякло.

— Вскипятим дракону кровь! — крикнули они в один голос.

— У меня кровь и так достаточно теплая, — забеспокоился Хьюберт. — Ведь в легких у меня огонь!

Но демоны уже собрались за столом и уставились на дракона. Хьюберт запнулся и чуть не сшиб с ног Эли. Он не мог сопротивляться той концентрации зла, которой совместными усилиями добились члены Комитета. Цилиндр упал у него с головы. Как и подобает артисту, Хьюберт старался любой ценой закончить свое выступление. Но движения его с каждой секундой все меньше напоминали танец, и все больше — походку пьяного.

Надо было что-то делать. Но что? На горьком опыте я убедился, что «Курс для самостоятельного изучения» мало помогает, когда надо действовать быстро. А то, что происходило между Хьюбертом и демонами, могло считаться весьма веским основанием для спешки.

— Не пора ли применить Домовую Силу? — осведомился Башмачник.

— Примени хоть что-нибудь! — заорал я. — Все, что угодно!

Домовой хмуро кивнул:

— Нужна настоящая работа? Извольте! — И он, не теряя времени, пустился в пляс.

На небе появилось темно-коричневое облако и стало стремительно расти и набухать. Тщедушный демон тут же выкрикнул свое обычное «Прошу слова!», но собратья не обратили на него внимания: все были слишком заняты драконом. Между тем из облачка на головы членов Комитета посыпались… туфли.

— Мало! — сморщился Башмачник. — Обычно домовые делают это лучше.

И он затанцевал вдвое быстрее. Туфли сменились сандалиями, а те — детскими башмачками с пряжками. Двое из демонов отвлеклись от дракона и с тревогой взглянули вверх.

— Давай, давай! Кажется, на них действует! — подбадривал я Домового.

Башмачник покачал головой:

— Плоховато! — И настолько увеличил скорость танца, что я уже не мог уследить за его ногами.

Начался ливень мужских ботинок больших размеров. Члены Комитета в ужасе закрывали головы лапами, глядя в кишащее ботинками небо. Хьюберт встал на ноги и встряхнулся. Злые чары разрушились!

— Ну, Барышня, — как ни в чем не бывало изрек он. — Пора спеть дуэт. Тот, кото… — Дракон начал задыхаться.

Я посмотрел на демонов. Эти твари снова сосредоточились на Хьюберте. Ботинки отскакивали от их покрытых чешуей тел, не причиняя никакого вреда. У этих негодяев оказалась толстая кожа! Преодолев первый испуг и убедившись, что дождь из обуви безвреден, демоны тут же вернулись к кипячению крови. Хьюберт со стоном опустился на колени. Эли едва успела отойти в сторону — огромное тело дракона рухнуло наземь.

— О горе! — сокрушался Башмачник. — Домовая Сила не подействовала… — Он тоже упал. Ботинки больше не сыпались с неба. Демоны взглядами пригвоздили дракона к земле. Бедняга слабел на глазах.

Итак, у Домового ничего не вышло. Настал мой черед. Надо их отвлечь. Издав воинственный клич, я побежал к столу.

— Ты умрешь, негодяй! — воскликнул я, готовясь размозжить тщедушному башку своим посохом.

— Прошу прощения, но думаю, что нет, — ответил этот недомерок. Он сгруппировался, проворно схватил огромный том «Свода законов Голоадии» и приготовился опустить его мне на голову. Я попятился. Вот если бы мне догадаться захватить с собой «Курс для самостоятельного изучения»! Тогда бы мы потягались, чья книга лучше. А посох, к сожалению, не мог соперничать со «Сводом законов Голоадии». Один удар этаким «кирпичом» — и мое оружие переломится, как тростинка.

— Прошу слова! — победоносно выкрикнул демон, придавив меня к земле своей книгой. Эта штука небось весит не меньше Хендрика со всеми его доспехами. Ни вдохнуть, ни выдохнуть! Хорошенькая смерть — быть задавленным «Сводом законов Голоадии»!

Сидя на мне верхом, демон гнусно хихикнул:

— Единогласно! Приговаривается к смер… — Вдруг его противный голос перешел в испуганный писк.

— Ип-иип, — пискнул в ответ мой верный хорек. Оказывается, он прыгнул и вцепился моему обидчику в физиономию. Демон с испугу лишился чувств и упал навзничь, и я наконец освободился от «Свода законов Голоадии». Отдышавшись, я повернул голову и увидел Эли, склонившуюся над Хьюбертом.

— Что же теперь делать? — всхлипывала она.

— Я умру… как настоящий артист, — простонал Хьюберт. — Давай, Барышня!

Эли послушно начала танцевать вокруг распростертого тела Хьюберта, а тот, собрав последние силы, запел:

— С демонами сложно! — Он перевел дух и с трудом продолжал: — Просто так не съешь… Но с крекерами можно!

— Но с крекерами можно! — плачущим голосом вторила Эли. Хьюберт умирал, как подобает артисту!

Демоны сдавленно захихикали, предвкушая победу. А ведь Хьюберт был самым сильным из нас. Только он один мог противостоять Голоадскому Комитету своим огненным дыханием. Теперь, когда Хьюберт повержен, эти негодяи расправятся с нами скорее, чем тщедушный скажет «Прошу слова!». Нет спасения!

И тут Гакс Унфуфаду чихнул.




ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ


«Демоны, к сожалению, совершенно не умеют вести себя в обществе. С них станется съесть вас салатной вилкой, а не тем прибором, каким полагается употреблять в пищу людей. Более того, сожрав двух-трех человек, они громко рыгают, не прикрывая рукою рта. Но если, невзирая ни на что, вы все-таки намерены пригласить демона на прием, вам гарантирована необычная и увлекательная вечеринка, особенно если усадить самых нелюбимых вами гостей рядом с ним».

    

«Спросите Эбенезума. Руководство по этикету для волшебников». Четвертое издание









Я не сразу сообразил, что произошло. Гакс чудесным образом, что называется, «разморозился». Сначала я не понял, как это получилось. Но потом сообразил: бывший Большой Хухах чихал от рифмованных стихов. А что же такое была песенка Барышни и Дракона «О сложностях с демонами», как не рифмованные стихи? Артисты так упорно терзали холодные уши Гакса рифмами, что волшебный вирус чихания одержал победу над моей неумелой «заморозкой». То есть, в конце концов, более сильное волшебство победило более слабое. Я совершенно уверен, что решающим оказался последний куплет, тот, где рифмовались «сложно» и «можно». Это же точная рифма!

— Прошу слова! — проклюнулся хилый болезненный демон, указывая ручонкой на чихающего Гакса.

— Вижу, вижу! — проворчал демон-председатель. — Необходимо небольшое совещание!

Демоны сгрудились и стали перешептываться.

Гакс постепенно приходил в себя. Он чихал все реже и реже. Бывший диктатор Голоадии дотянулся до все еще замороженного Бракса и гаркнул ему в ухо:

— Начинай!

Бракс вздрогнул, моргнул и… послушно забил в барабан.

— Гакс Унфуфаду, благородный демон, приветствует гнусных предателей. Он желал бы осведомиться у них: как им понравится… умереть?

— Умереть? — переспросил тщедушный демон. — Скажем так: не слишком понравится.

Гакс нацелился когтем на хилого демона и крикнул Браксу:

— Продолжай!

И Большой Хухах вновь заговорил:

— Гакс предлагает вам выбор такой: он может вас съесть, растерзать, разорвать. Так что «Не слишком» — плохой ответ. Сделать выбор пришла пора.

— Отступаем! Единогласно! — крикнул демон с молоточком.

Комитет провалился сквозь землю, даже не проголосовав.

Вокруг воцарилась тишина, нарушаемая лишь приглушенной барабанной дробью Бракса.

— Убрались? — фыркнул Хьюберт. — Ну и ладно! Они были плохими зрителями. — Дракон щеголевато тронул свою шляпу и сказал мне: — Тем не менее мы свое честно отработали.

— О Вунти! — Эли бежала ко мне, и ее длинные светлые волосы развевались по ветру. — Ты такой храбрый! Один — против демонов!

— Эй! — раздался слабенький голосок откуда-то снизу. — Как это один? А я? — Похоже, Домовой тоже постепенно приходил в себя. — Я что, не считаюсь? А впрочем… — добавил он шепотом, — может быть, и не считаюсь.

— Ип, ип, — заметил мой хорек.

Но Эли никого, кроме меня, не замечала. Она была уже близко и раскинула руки, явно намереваясь заключить меня в объятия. У меня внезапно пересохло в горле.

— Да-а, признаюсь, было несколько драматичных моментов, — протянул Хьюберт. — Как вы называете эту их дурацкую манеру уставиться на тебя всем вместе?

Я объяснил дракону, что у демонов это называется «вскипятить кровь».

— «Вскипятить кровь», — одобрительно кивнул Хьюберт. — Надо бы включить «Умирающего дракона» в нашу программу. Сколько экспрессии!

И тут Эли наконец до меня добежала.

— О Вунти! — прошептала она, тесно прижавшись ко мне.

— Э-э… — начал я, но, прежде чем успел ответить, почувствовал ее губы на своих губах.

— Ты был такой храбрый сегодня! — шептала Эли в промежутках между поцелуями. — Такой смелый, такой… бесстрашный! — И губы ее вновь атаковали мои, но на сей раз я успел увернуться и высвободиться из ее объятий.

— Эли! Пожалуйста! Мы, между прочим, не на прогулке! Нас ждут… великие дела!

— Вот именно! — решительно ответила она. — Когда мужчина сознательно подвергает себя опасности, он…

Я увидел, как у нее загорелись глаза, и отступил на шаг. Однако Эли удалось схватить меня за руку. Это уж было слишком! Неужели она не понимала всей важности нашей миссии?

— Мне очень жаль, Эли, — настаивал я, отдирая ее пальцы от своего запястья, — но что бы ты себе ни придумала, наша миссия — прежде всего!

— Вот как? — Она многозначительно улыбнулась и придвинулась ко мне еще ближе. — Ну что ж, мой храбрец, — она взъерошила мне волосы, — выполняй свою миссию. Может быть, в этом походе, — она потерлась плечом о мое плечо, — у нас наконец будет время, — она погладила мои волосы, шею, спину, — побыть вдвоем.

— Э-э… Ну-у. Да уж…

У меня сложилось впечатление, что она понимала слова «миссия» и «поход» несколько иначе, чем я.

— Теперь, когда ты со мной, — добавила она, — я не боюсь даже оказаться запеченной в булке.

— Запеченной в булке? — пискнул голосок снизу. Эли кивнула:

— Да, так делают в Восточных Королевствах.

— А зачем? — поинтересовался Башмачник.

— На съеденье великанам, — пояснила Эли.

— А-а! — сказал Башмачник. Что-то он был не в себе. Из его голоса исчезли радостные нотки, из походки упругость. И хуже всего было то, что после неудачи с дождем из обуви он больше ни слова не говорил о Домовой Силе.

— Начинай! — скомандовал Гакс. Он до сих пор стоял там, где его застигло мое заклинание. Бракс схватился за барабан.
		— Гакс Унфуфаду — благородный вождь.



		«Не бойтесь великанов!» — говорит он.



		В Восточные Королевства идите за мной.



		Мои когти — против их печей!








Гакс подкрепил свои слова мощным ревом и демонстрацией своих исключительно длинных и острых когтей. Я прекрасно его понял. Он хочет принять участие в походе. Гакс выразительно смотрел на меня. Что делать? У меня теперь даже дубового посоха не было. Как бы мне исхитриться и заглянуть в «Курс», не вызвав подозрений демона?

Меня накрыла чья-то большая тень. Я поднял голову и увидел стоящего рядом Хьюберта. Он как раз выпустил колечко дыма прямо Гаксу в физиономию.

— Нет, — тихо, но внушительно сказал дракон, — нас ведет Вунтвор, и мы следуем за ним.

— Продолжай! — гневно рявкнул Гакс своему подручному.
		— Гакс Унфуфаду — настоящий вождь!



		Человеку не подчинится он.



		Он ведет храбрейших на бой!



		Кто не послушается, тому — смерть!








И демон страшно оскалился.

— Я так понимаю, это ваше последнее слово, — сказал Хьюберт, вежливо кашлянув. Потом он набрал в грудь побольше воздуха и снял цилиндр.

— Продолжай! — завопил Гакс.
		— Гакс Унфуфаду — непобедим!



		— С ним не справится жалкий дракон!








Две мощные струи пламени вырвались из ноздрей Хьюберта и выжгли полосу земли в нескольких дюймах от Гакса. Бракс бросил свой барабан и отскочил в сторону. Гакс внимательно посмотрел на выжженную землю, а потом продолжил свой белый стих:
		— Однако Гакс не видит причин,



		почему бы не договориться нам!








— Браво! — одобрил дракон. — Только договариваться вы будете с Вунтвором, поскольку он у нас главный. — Хьюберт перевел взгляд на меня. — Итак, Вунтвор!

Гакс угрожающе заворчал, но с места не двинулся. Хьюберт вернул мне мою почетную миссию, и теперь я знал, что мне сейчас нужно даже больше, чем отдых и сытная еда. Нет, было кое-что поважнее для всех нас! Надо связаться с Эбенезумом!

— Я должен немного побыть один, — важно сказал я.

Гакс еще раз взглянул на бурую полоску травы и зашагал прочь. Бракс последовал за ним, правда, держался на расстоянии, как видно опасаясь попасть хозяину под горячую руку. Я поблагодарил Хьюберта за помощь.

— Не стоит благодарности, — отмахнулся дракон. — Наши интересы совпадают. Все-таки демоны совершенно неспособны оценить водевильный жанр!

Водевильный жанр? Честно говоря, я и сам не был уверен, способен ли я оценить его, но счел грубым говорить об этом дракону, который только что спас меня. Вместо этого я попросил Эли и Хьюберта оставить меня наедине с Домовым. Барышня и Дракон с готовностью согласились.

— Ну, Башмачник, — обратился я к человечку у моих ног, — пришло время Домовой Силы!

Домовой нахмурился:

— Ты уверен?

С Домовым, оказывается, дела обстояли еще хуже, чем я думал. Только бы не нахмуриться ему в ответ! Интересно, как поступил бы в подобном случае учитель?

— Конечно! — ответил я с жизнерадостной улыбкой. — Домовые все делают лучше всех! Ты что, забыл?

Башмачник упорно смотрел себе под ноги:

— Правда, лучше всех? А с ним будет непросто!

— Разумеется! — Я наклонился и дружески похлопал Башмачника по спине кончиком указательного пальца. — Разве не ты говорил мне, что домовые умеют все?

— Что все? — с горестным вздохом спросил Башмачник. — Похоже, ничего из того, что они умеют, не имеет значения. Я… Я не смог спасти вас своими туфлями.

— Ну! Мы же все живы и здоровы! Башмачник безмолвно кивнул.

— В том числе и благодаря твоим усилиям. Твой дождь из обуви отвлек их, и Хьюберт успел спеть свой последний куплет, который разбудил Гакса и, таким образом, спас нас всех.

Домовой призадумался, потом неуверенно спросил:

— Значит, Домовая Сила все-таки не подвела?

— Вовсе нет! Просто она сработала не совсем так, как предполагалось… неожиданно и странно.

«Как все, что происходило со мной после того, как я покинул Западные леса», — мысленно добавил я. Я вспомнил слова Эбенезума о том, что мы с ним живем не обыкновенной, а волшебной жизнью. И еще на ум опять пришли слова Смерти о Вечном Ученике.

— Ты ведь уже не раз спасал мне жизнь! — продолжал я вслух.

— Да я… Правда? — В голосе Домового звучало искреннее удивление.

— Разумеется! — заверил я его. — Не сомневайся: домовые занимают подобающее им место в картине мира.

— И это важное место! — уточнил он, и в голосе его зазвенели прежние победные нотки. — Домовая Сила — великая сила!

— Еще бы! — поддакнул я. — Та самая Домовая Сила, которая поможет нам вступить в контакт с Эбенезумом!

— Ты хочешь пообщаться с Эбенезумом? — засмеялся Башмачник. — Что же ты сразу не сказал? Пришло время Домовой Магии!

— Да уж, — согласился я. — Пришло.

Башмачник исполнил еще более сложный танец, чем тот, что вызвал дождь из обуви. Невесть откуда налетел ветер, взметая пыль и опавшие листья высокой бурой стеной, которая окружила нас тесным кольцом, отгородив от всех остальных, но оставив внутри достаточно места для ритуального танца Башмачника. Он подмигнул мне:

— Ты готов?

Мне послышалось, что неподалеку кто-то чихает. Это был характерный чих волшебника.

— Да уж, — послышался слабый, но чистый голос моего учителя, — еще секунда — и я с вами!

Стена вокруг нас окрепла, из грязно-бурой сделавшись землисто-черной. Потом прямо напротив пляшущего Башмачника на ней появилась световая точка. Танцуя, Домовой насвистывал и что-то выкрикивал. Световое пятно все росло и росло, пока не вобрало в себя и нас с Домовым, и вот я уже видел перед собой двор Колледжа Волшебников Вушты. Он выглядел совершенно таким же, каким я его покинул, за исключением одной малости: посередине двора стоял гигантский башмак.

— Вот она — Домовая Сила! — с гордостью воскликнул Башмачник.

— Итак, — сказал башмак, — ты хотел поговорить со мной, Вунтвор?

Это был мой учитель, великий волшебник Эбенезум!




ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ


«Что делать, если вы вдруг встретите огромное и отвратительное создание с устрашающими клыками и когтями, да еще к тому же извергающее длинные языки пламени? Настоятельно советую вам подружиться с ним как можно скорее».

    

Из «Наставлений Эбенезума», том XXIIV









Мне потребовалось некоторое время, чтобы прийти в себя и собраться с мыслями.

— Было бы неплохо, — заметил Башмачник, с невероятной быстротой перебирая ногами, — если бы вы наконец начали общаться. — И Домовой судорожно хватил ртом воздух. — Я не могу танцевать вечно.

— Конечно, конечно! — заторопился я, все еще слегка пришибленный. Все-таки трудновато было привыкать к новому обличию учителя. Хотя чему, собственно, удивляться? Эбенезум и Домовой уже как-то раз воспользовались башмаком как убежищем. Это случилось, когда мы с волшебником очутились на сборище мифических чудовищ. Эбенезуму тогда удалось выжить только благодаря защите прочного кожаного башмака. Теперь ему нужно было противостоять волшебству издалека. Опять-таки очень разумно применить башмак. И все же я-то ожидал увидеть знакомую седую бороду и величественную мантию, расшитую серебряными полумесяцами и звездами. Ничего, и с башмаком побеседовать тоже очень полезно!

— Э-э… — начал я.

— Да, Вунт? — подбодрил меня учитель.

С чего начать? Столько всего случилось с тех пор, как я покинул Вушту! Может, начать с нападения Голоадии? Или следует прежде всего рассказать о странной перемене, происшедшей с Гаксом после того, как он примкнул к нам? Но вместо всего этого я решил поведать Эбенезуму о своей встрече со Смертью.

— Да уж, — заметил учитель, когда я закончил. — Это объясняет многое. Когда ты так спешно покинул Вушту, я понял: что-то тут не так. Вот почему я послал к тебе Домового. Значит, Смерть назвала тебя Вечным Учеником? — Башмак замолчал и задумчиво переступил с носка на пятку: — Смерть — это загадка, Вунт. Нет ничего более естественного, чем прекращение жизни. Однако лишь немногие волшебники высокого класса решились бы покуситься на великую тайну Смерти, из страха перед тем, что это знание может принести. Так что, несмотря на то что Смерть ходит среди нас каждый день, мы очень мало знаем о ее истинной природе. Сама концепция Вечного Ученика весьма интересна. — Волшебник зашевелился внутри башмака, и шнурки затрепетали. — Да уж. Надо будет подумать об этом. А пока, Вунтвор, ты ведешь себя совершенно правильно. Ты ждешь от меня совета?

Я ждал от него всех советов, какие только он мог дать! Поэтому я рассказал ему и о Гаксе, и о нашей последней стычке с Голоадией.

— Понятно. — Башмак с достоинством кивнул. — Гакс не очень удобный союзник. Однако если Смерть права в своих построениях, то еще один спутник тебе только на пользу. Башмак скрипнул: скорее всего Эбенезум подался вперед. Действительно ли я увидел стальной блеск его глаз сквозь мельчайшие дырочки или это мне только показалось?

Домовой отчаянно махал руками:

— Мне… очень… жаль, — выговорил он, тяжело дыша, — но. Домовая Сила… на исходе.

Взглянув на Башмачника, я увидел, что он теперь скорее шаркал ногами, чем танцевал. Волшебный образ башмака Эбенезума задрожал и начал бледнеть с каблука.

— Что ж, надо поторопиться, Вунтвор, — сказал учитель. — Думаю, в чем-то Смерть права. Судя по тому, что ты мне рассказал, столь поспешный твой уход из Вушты объяснялся тем, что чуть ли не весь город изъявлял желание сопровождать тебя. Все, кто порывался идти с тобой, исчезли почти сразу после твоего ухода. Боюсь, Вунтвор, что едва ли половина населения Вушты идет сейчас по дороге в надежде догнать тебя.

Я был совершенно потрясен. Кажется, этот поход обещает быть поистине великим. Но лишь чуть позже до меня дошел весь смысл сказанного!

— Все, кто порывался идти со мной? Все? — выдохнул я, боясь даже поверить в такую возможность. Неужели и Нори бежит сейчас за мной? Ведь я уже почти отчаялся, и вдруг…

Башмачник споткнулся и чуть не упал. Он едва переставлял ноги, как будто они были из свинца. Башмак быстро бледнел.

— Кто бы ни были те, кто хочет с тобой встретиться, ты скоро увидишь их, — быстро проговорил Эбенезум. — Мы должны выработать тактику. Не может же Домовой танцевать вечно. Надеюсь, что мои собратья волшебники достаточно оправились, чтобы выдержать еще одно сражение. Мы постараемся вызвать следующую атаку Голоадии на себя. По крайней мере, собьем их с толку, а ты тем временем выполнишь свою миссию. Воюя с Комитетами, имеешь одно преимущество: вероятность их поражения растет прямо пропорционально увеличению количества заседателей. Но торопись, Вунтвор. Если ты привлечешь на нашу сторону Матушку Гусыню, мы сможем одержать окончательную победу над Голоадией.

— Точно! — прохрипел Домовой и упал ничком. Эбенезум исчез, и грязно-бурая стена осыпалась. Пришло время действовать!

— Ура! — воскликнул я радостно, и мои спутники удивленно воззрились на меня.

— Спать некогда! — сказал я, Домового посадил на ладонь, а свободной рукой поманил к себе Гакса, Бракса, Барышню и Дракона. — Вперед, друзья и… примкнувшие. В Восточные Королевства!

Я быстро собрал свой багаж и проверил, на месте ли хорек и «Курс для самостоятельного изучения». Обломки посоха брать не стал: найду себе что-нибудь по дороге. Итак, я отправился в путь, насвистывая одну из песенок Барышни и Дракона. Все в порядке! Мир прекрасен, если Нори следует за мной!

Вдруг что-то зашуршало. Неужели мои молитвы услышаны? Я быстро направился к ближайшим кустам.

— Это ты? — прошептал я.

Мне не ответили. В кустах кто-то тяжело дышал. Что-то не похоже на Нори. С другой стороны, если она бежала за мной от самой Вушты, еще бы ей не запыхаться! А может, она боится показаться мне на глаза из-за того, что выглядит не лучшим образом после такого пробега? Теперь, когда Нори так близко, я и секунды не в силах прожить без нее! Надо уговорить ее выйти.

— Ты тут? — тихо спросил я.

Мне показалось или дыхание действительно стало громче?

— Если уж ты проделала такой долгий путь, почему бы тебе не выйти ко мне? — В кустах снова зашуршали. Неужели она согласна?

— Иди же! — прошептал я. — Ты же знаешь, как я скучал по тебе.

Из кустов высунулась голова, увенчанная золотым рогом.

— Как долго я ждал этих слов! — Единорог смотрел на меня большими влажными глазами. — Мои сородичи подняли бы меня на смех, узнай они, что я бежал за тобой от самой Вушты. Но ты один из нескольких смертных, ради которых я согласен… — Единорог замолчал, тряхнув своей великолепной сияющей гривой, и смущенно закончил: — Даже вспотеть!

— Дело в том… — удивленно проговорил я, поняв, как горько ошибся. — Я думал, что…

Единорог через плечо посмотрел на прочих моих спутников, которые, в свою очередь, неотрывно смотрели на нас.

— Я знаю, — понимающе прошептал великолепный зверь. — Ты стесняешься своих чувств. Я прекрасно тебя понимаю. Кому-кому, а единорогам известно, что такое застенчивость! — Он нежно ткнул меня своим золотым рогом. — Впрочем, поговорим об этом позже. — Чудесное создание неодобрительно фыркнуло в сторону моих спутников. — Когда останемся одни.

— Да уж. — Я откашлялся и обратился к остальным: — Единорог хочет к нам присоединиться.

Никто не выказал особого восхищения, но и возражений не последовало. Я взял курс на восток и велел всем следовать за мной.

— Что нам сейчас совершенно необходимо, — крикнул далеко отставший дракон, — так это хорошая походная песня, которая поднимает настроение и сокращает путь.

— Как насчет номера сто двадцать шесть? — предложила Эли.

— Отличный выбор! — согласился дракон. — Споем? Подпевайте нам все!

Барышня и Дракон запели:
		Если ты храбрый, если ты смелый,



		Если ты веришь, что мир чудесен,



		Если ты бьешься за правое дело,



		Как обойтись без танцев и песен!



		Если ты сильный, если ты верный,



		Если ты должен со злом расквитаться,



		Если ты хочешь покончить со скверной,



		Как обойтись без песни и танца!








Гакс обогнал приплясывающую пару, таща за собой Бракса и вопя:

— Давай! Начинай! Бракс забил в барабан.

— Гакс Унфуфаду — разумный демон. Просит, чтобы больше не пели. Просит, чтобы не рифмовали. Просит, чтобы шли молча.

Демон выразительно высморкался.

— Да ну! — отмахнулся легкомысленный дракон. — Да вы пока просто не прониклись духом этой песни. Дальше будет еще лучше! Послушайте-ка!

Барышня и Дракон продолжили:
		Если ты храбрый, если ты смелый,



		Если ты делаешь дело умело,



		Если ты молод душою и телом,



		Пой же, пока тебе не надоело!








— Давай! — в ужасе заорал Гакс своему помощнику.

— Гаксу Унфуфаду уже надоело! Хватит с него кошачьих концертов. Требует он, чтобы было тихо. Не то виновных демон накажет!

— Кто-то что-то сказал, Барышня? — поинтересовался Хьюберт.

— Я не слышала, Дракон, — ответила Эли, сделав изящный пируэт.

— Должно быть, это муха пролетела, — сказал Хьюберт и выпустил колечко дыма, по форме напоминающее муху. — У нас ведь еще остался один куплет, не так ли?

— Дюжина куплетов! — поправила Эли. И они снова запели:
		Если весь мир тебе интересен,



		Если ты любишь веселые песни,



		К нам поспеши и споем их вместе.



		Нас не заставишь молчать, хоть тресни!








— Надоело! — крикнул Гакс так громко, что задрожали стволы деревьев.

Бракс бешено бил в барабан.

— Гакс Унфуфаду вне себя от гнева! Предупреждает певцов и танцоров: демоны скоро сожрут артистов вместе с дурными их голосами!

— Барышня, у меня просто просится следующий куплет!

— Послушайте! — не выдержал я. — С меня хватит… — Я откашлялся, чтобы взять себя в руки и вновь обрести способность разговаривать нормальным голосом. — Довольно препирательств. Мы выполняем нашу миссию. Мы все заодно! И я требую, чтобы, пока мы не достигнем Восточных Королевств, больше не было ни песенок из водевилей, ни голоадской декламации! Кто не согласен, тот может уйти. Всем ясно?

Гакс и Хьюберт обменялись ненавидящими взглядами, но оба продолжали идти за мной. Единорог трусил сбоку. Он грациозно тряхнул своей гривой и нежно зашептал мне на ухо:

— Никогда не знал тебя с этой стороны. Это просто открытие для меня! Как ты хорош, когда строг с подчиненными! — Он посмотрел на меня долгим, влюбленным взглядом.

Я обратил внимание, что все остальные тоже пристально смотрят на меня.

— Кто знает! — поделилась Эли с Хьюбертом. — Может быть, в конце концов из него действительно получится волшебник.

Я шел вперед. Остальные следовали за мной. Кажется, они признали меня главным. Вот и Эли сказала, что в конце концов я стану волшебником. И я был склонен верить ей, по крайней мере пока мы не дошли до следующей поляны и не обнаружили красочный плакат:






«ВЫ НА ПОДСТУПАХ К ВОСТОЧНЫМ КОРОЛЕВСТВАМ. ВЫ УВЕРЕНЫ, ЧТО ХОТИТЕ ВОЙТИ?»





Домовой забрался ко мне на плечо для лучшего обзора:

— Что это они имеют в виду?

— По-моему, великанов, выпекающих хлеб, — предположила Эли.

— Чепуха! — отмахнулся я. Мне не хотелось, чтобы они пали духом сейчас, когда мы почти у цели. — Это может значить все, что угодно.

— Например? — не унимался Домовой.

Я замялся: как-то ничего было не придумать. Из-за доски с надписью послышался знакомый голос:

— Проклятие!




ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ


«Говорят, с волшебниками лучше жить в дружбе. Думаете, потому, что они способны из ничего сотворить горы золота? Не поэтому. Тогда, может быть, потому, что они с удивительной точностью предсказывают очередной визит сборщиков налогов или королевской тещи? Тоже нет. Просто дело в том, что они шутя превращают несимпатичных им субъектов в мышей и свиней. Я уверен, вы понимаете, к чему я клоню. Вряд ли вам понравится всю жизнь хрюкать».

    

Избранные места из курса лекций «Почему вы дружите с волшебниками», прочитанного (не до конца) Эбенезумом, величайшим волшебником Западных Королевств









В кустах что-то хрустело и стучало. Мелькнули в листве очертания Дубины Головолома. Секундой позже появился и сам Хендрик.

— Проклятие! — сказал он. — Еле продрался. За ним показался и правдивый демон Снаркс.

— Не понимаю, на что тебе сдалась эта дубинка! — ворчал он. — Ты бы и без нее обошелся. Никакой кустарник не выдержит такого напора и такой массы.

— Проклятие, — вяло ответил Хендрик.

— Что ж, рад вас видеть, — сказал я. — Вы тоже хотите с нами?

— По крайней мере, это лучше, чем коротать время в обществе чихающих волшебников, — отозвался Снаркс.

— К тому же к этим походам привыкаешь. Мы с Хендриком оба почувствовали, что данная лекция, к сожалению, так и не была дочитана до конца, так как часть аудитории превратилась в свиней. Пора пойти и спасти кого-нибудь. Все приятнее, чем сидеть в Вуште и в носу ковырять! Тем более там развелось столько надоедливой мелюзги… — Демон осекся. — А что это такое у тебя на плече?

— Домовая Сила! — с важностью изрек Башмачник.

Снаркс побледнел, то есть из зеленого стал салатным.

— А в кустах, пожалуй, было не так уж и плохо! — печально сказал он.

Башмачник спрыгнул с моего плеча и проворно перебежал к Снарксу.

— Мне тоже в последнее время было не по себе, — доверительно сообщил он демону. — Но теперь, когда ты здесь, все будет замечательно! Ах, как мне весело! Праздник! Именины Домового!

— Этого-то я и боялся! — простонал Снаркс.

Впервые я от всей души посочувствовал демону. Как ни приятно было снова видеть Башмачника в хорошем настроении, я прекрасно сознавал, что праздник, как его понимал Домовой, и мне будет выдержать непросто.

— Проклятие! — Хендрик поднял свой страшный Головолом. Он увидел Гакса. Гакс тоже увидел Хендрика и Снаркса, ткнул Бракса в бок острым когтем и выпалил:

— Давай!

— Позвольте! — сказал я и отобрал у Бракса барабан. — Вы разве не помните, что я сказал о пении и декламации?

Бракс растерялся. Гакс обжег меня ненавидящим взглядом и что-то зашептал на ухо своему приспешнику. Тот, выслушав и торжественно откашлявшись, сказал:

— Правитель просил передать вам следующее. — Он улыбнулся жутковатой улыбкой. — В общем, Гакс Унфуфаду, благородный демон… э-э… выражает свою радость по поводу прибытия новых союзников, э-э… приветствует их и… как там дальше-то… в общем, настроен вполне дружелюбно.

Хьюберт фыркнул:

— А это что, разве не декламация? Я…

— Да уж, — перебил я. — Надоели мне эти ваши препирательства. Они отравляют нам жизнь. В конце концов, может быть, я был слишком строг и скромную декламацию все-таки следует разрешить, в разумных пределах, конечно.

— Правильно! — бухнул Гакс, а его помощник тут же снова завладел барабаном и принялся бить в него как сумасшедший.

Хьюберт выдохнул пламя. Бракс перестал барабанить и с опаской поглядел на ящера. Дракон был непреклонен.

— Нет уж, — сказал он. — Если они станут декламировать, то мы будем петь и танцевать!

— Что ты хотел бы исполнить? — спросила Эли своего партнера.

Хьюберт на секунду задумался, а потом предложил:

— Как насчет номера двести шестнадцать?

— Полька «Избиение демонов»? А я-то думала, что в этом походе мы — друзья!

— Дружить с драконом-артистом — все равно что доверять демону-политику, — язвительно заметил Снаркс.

Я рассказал Снарксу и Хендрику, как случилось, что Гакс идет с нами, упомянув также о небольших разногласиях между Гаксом и Хьюбертом. Тут я снова вспомнил о Смерти. Еще в Вуште она натравливала моих друзей друг на друга, стремясь сделать так, чтобы я остался один. В воздухе снова запахло разладом. Может быть, Смерть возобновила свои усилия, чтобы сорвать поход и не дать нам выполнить нашу миссию? Ни на секунду нельзя забывать о Смерти! Встреча с ней пострашнее стычки с десятком демонов. Неужели мне еще доведется увидеться с ней с глазу на глаз?

— Погоди-ка! — насторожился Снаркс. — Выходит, Гакс примкнул к тебе, решив, что ты — Вечный Ученик?

— Проклятие, — добавил Хендрик.

— Это пугает, — покачал головой Снаркс. — Подумать только: Вечный Ученик! Значит, эти прыщи останутся у тебя навсегда?

— Да уж… — Вопрос привел меня в некоторое замешательство. — Думаю, нет. — Теперь я главный и должен вести себя соответственно. Как поступил бы на моем месте Эбенезум? Я задумчиво погладил подбородок. — Да уж, — повторил я. — Нам нужно выработать тактику. Мы с Домовым недавно вступили в контакт с Эбенезумом…

— А все Домовая Сила! — похвалился Башмачник, который уже слез с моего плеча и теперь путался у нас под ногами. Коротышка вновь обрел прежнюю веселость и подвижность. Кажется, мои утешения и удачный сеанс связи с Эбенезумом подействовали. Но, пока не появился Снаркс, я все еще опасался, что Башмачник в любой момент может опять погрузиться в пучину отчаяния. Теперь он совершенно оправился.

Снаркс вздрогнул, увидев, что Домовой направляется к нему. Впрочем, я тут же забыл о них и продолжал:

— Так вот, волшебник сказал мне, что многие наши союзники своим ходом движутся из Вушты, чтобы присоединиться к нам. — Я кивнул на единорога, стоявшего чуть в стороне от остальных, а потом — на Эли, Хьюберта и Домового. — Правда, к нам примкнули еще и двое выходцев из Голоадии. Но тут уж ничего не поделаешь. Один бьет в барабан как ненормальный, другой так и сыплет белыми стихами. Разговаривать с ними бесполезно. Барышня и Дракон тоже безнадежны…

— Театральная братия! — сразу понял меня Снаркс.

— Проклятие, — согласился Хендрик.

— Но теперь, когда со мной те, с кем вместе мы спасали Вушту, я чувствую, что пришло время выработать тактику или даже, вернее, стратегию. Ведь мы уже совсем рядом с Восточными Королевствами. — Я указал на предупреждающую табличку.

— Проклятие! — озадаченно произнес Хендрик, ознакомившись с надписью.

— Но надо идти. Уже темнеет. Мы должны подойти к нашей цели как можно ближе. — Я помахал остальным, и они двинулись за нами. Теперь нас было уже достаточно для того, чтобы построиться. Так, гуськом, мы и покинули поляну. Только Снаркс и Хендрик шли рядом со мной. Да, я признан главным. Но почему же меня это не радует? Да потому, что меня ничто не обрадует, пока я не узнаю местонахождения еще одного путешественника, вернее, путешественницы — той, что мне дороже всех остальных вместе взятых. Но разве позволительно мешать эмоции с делом, особенно теперь, когда я отвечаю за своих подчиненных? И все-таки как бы узнать, где она! Спрошу-ка у них, решил я, но как бы между прочим, невзначай.

— Итак, о стратегии, — продолжил я. — Прежде всего надо оценить наши силы. Нас уже достаточно много, и вполне возможно, что будет еще подкрепление. Скажите-ка, — казалось, мой голос застрял в гортани, — еще кто-нибудь из Вушты идет за нами?

Снаркс и Хендрик отрицательно покачали головами.

— Никто? — удивился я.

Как же это они забыли о Нори?

— Проклятие, — сказал Хендрик. — Мы самые медлительные. Мы последние.

— А вот если бы этот верзила послушался меня и своевременно сел на диету… — не упустил случая заметить Снаркс. — Но разве он меня послушает? Никто никогда меня не слушает. Поэтому мы и плелись так медленно.

В конце концов, Нори могла просто не пойти за мной!

— Вы уверены, что никого больше не было? Больше никто за мной не шел?

Хендрик помотал своей огромной головой:

— Мы никого не обгоняли.

Это ужасно! После того что мне сказал Эбенезум, я свыкся с мыслью, что Нори догонит нас и все наши мелкие недоразуменья наконец разрешатся. А вдруг она и в самом деле больше не хочет меня видеть? Неужели у меня даже не будет случая сообщить ей, что я, возможно, Вечный Ученик? Но надо держать себя в руках. Нельзя распускаться. Сейчас нет времени на оплакивание разбитой любви. Вперед и только вперед: борясь с врагами и побеждая их, ради исцеления всех волшебников Вушты и спасения наземного мира! И все-таки… Неужели Нори навсегда исчезла из моей жизни?

— Да уж! — предпринял я последнюю отчаянную попытку. — Вы совершенно уверены, что больше никого…?

— По-моему, тебе пора придумать вопрос поновее, — рассердился Снаркс. — Знаешь, что-нибудь такое нетрадиционное, например: «Какой ваш любимый цвет?»

— Проклятие! — даже Хендрик не выдержал. — Почему ты без конца об этом спрашиваешь?

— Дело в том… — сказал я, чтобы выиграть время. Несмотря на все мои старания думать о другом, чувство к Нори властно заявляло о себе. Сильно ли пострадает мой авторитет, если я открыто признаю, что тоскую по ней? Я действительно слишком настойчив в своих расспросах. А ведь слово себе давал, что только вскользь упомяну! До чего же жалки все мои ухищрения! Я тяжело вздохнул. Нет-нет, надо все-таки постараться разговаривать легко и небрежно, и все будет хорошо.

— Ну, не знаю, — как можно безразличнее сказал я, почесав в затылке. — Просто… интересно. — Я притворно зевнул. — Были ведь там и другие, ну, например… скажем… — Я затаил дыхание, но не удержался и выкрикнул: — Нори!

— Ах да! — воскликнул Снаркс. — Твоя девушка! Как мы могли забыть…

— Проклятие! — перебил демона Хендрик. — Нори — то уж точно не пойдет с нами.

Что? Нори не пойдет с нами? Все мое напускное безразличие как рукой сняло. Я потребовал у Хендрика разъяснений. Но первым заговорил Снаркс:

— Боюсь, что это тот редкий случай, когда наш верзила прав. Мы обогнали ее по пути сюда.

Значит, они ее видели! Значит, она все-таки идет в Восточные Королевства! Но тогда получается полная чепуха! Ведь они сказали мне…

— Проклятие, — подал голос Хендрик, не дав мне спросить. — Да просто Нори слишком гордая, чтобы догонять тебя. Во всяком случае, после того, что произошло у вас в Вуште. Так она сказала. Но она будет следовать за тобой на почтительном расстоянии, чтобы быть рядом, если ты попадешь в беду.

— Вот как? — только и сумел я сказать. Честно говоря, я запутался. С одной стороны, все во мне пело от счастья: я настолько небезразличен Нори, что она держится рядом, чтобы защитить меня от возможного несчастья. Но, с другой стороны, мне не поговорить с Нори! Как же тогда объяснить ей, что на самом деле произошло в Вуште?

— Проклятие, — прошептал я.

— Эй, ты! — раздался чей-то грубый голос. — Смотри, куда прешь!

— Чего? — удивился я. В темноте было не разобрать, с кем разговариваешь. Погруженный в свои переживания, я и вправду не смотрел под ноги и споткнулся обо что-то, что показалось мне кучей сухих веток. — Кто это?

Ответа не было. Нас окружал темный безмолвный лес.

— Проклятие, — вдруг сказал Хендрик. — Опять запугивают! — И указал своей волшебной дубинкой вниз.

Мы и не заметили, как вышли на очередную поляну, и посередине, под кучей мусора, о которую я и споткнулся, лежала доска. Было уже совсем темно, и все же я смог различить написанные на ней слова:






«Вы совсем рядом с Восточными Королевствами. Уверены, что не хотите повернуть назад?»





— Заботливые! — ехидно заметил Снаркс.

— Проклятие, — прошептал Хендрик.

— Нет, мы не собираемся поворачивать назад. Мы почти у цели, — сказал я и посмотрел вокруг: лес казался совершенно черным в сгустившейся темноте. — По-моему, пора подумать о ночлеге. Слишком темно, чтобы идти дальше.

— Проклятие! — Хендрик тоже напряженно всматривался в чащу. — Там кто-то есть.

Он был прав: мы все слышали тот грубый голос. Я пнул ногой сухие ветки и распорядился:

— Разведите костер. Будем по очереди поддерживать огонь.

Нет, вокруг не было ничего, кроме зловеще темнеющих деревьев, обступивших поляну.

— Эй! — крикнул я своим. — Встанем здесь лагерем. Держитесь поближе друг к другу. Завтра с первым лучом солнца выступаем. Мы на границе с Восточными Королевствами.

Что это? Мне почудилось какое-то шевеление в чаще. Или воображение разыгралось?

Я кашлянул, послушал, не будет ли ответа, и добавил:

— Боюсь, что настоящий-то поход начнется завтра.




ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ


«Мудрецы говорят, что при определенных обстоятельствах неторопливые прогулки по неизведанным землям бывают занятны и полезны. Это правда: чего уж полезнее — размахивать рукой или ногой перед носом злобного демона или хищного мифологического зверя! Правда, конечности, если вы их сохраните в целости, очень пригодятся, когда вы будете спасаться бегством от вышеуказанных голодных чудовищ. Уверяю вас: бегство будет самым занятным выходом из всех возможных!»-

    

Из «Наставлений Эбенезума», том XXXV









Наконец-то передохнем! Никто не возражал, не то, что в прошлый раз, когда Гакс возомнил себя главным. Мы благополучно устроились на ночлег, правда, мне пришлось объяснить Эли, что, говоря о том, что надо держаться ближе друг к другу, я не имел в виду конкретно ее и себя. Спеша поскорее покинуть Вушту, я не запасся продовольствием, зато другие оказались дальновиднее. Хьюберт набрал целую кучу провизии (даже удивительно, сколько всего дракон может унести на спине), да и у Хендрика обнаружился объемистый мешок. Правда, все, что рыцарь вносил в общий котел, он же сам и потреблял. Гакс и Бракс отказались есть с нами, чему я, признаться, очень обрадовался. Мне было бы страшновато узнать, чем, собственно, питаются демоны. Остальные уселись вокруг костра, разведенного из веток и доски с предупреждающей надписью. Насытившись, большинство улеглось спать. Я решил сам отстоять первую вахту. Нужно было кое о чем поразмыслить перед тем, как вести остальных навстречу невзгодам и опасностям. Подбросив в костер веток, я сидел и смотрел на пламя. Почему-то не получалось сосредоточиться на нашей миссии. В голову лезли совсем другие мысли. Как же мне все-таки поговорить с Нори? Я отвернулся от костра. В конце концов, огонь ответа не подскажет. Хорек, покончив с объедками, которые я для него припас, потерся мордочкой о мое колено. Хоть это маленькое существо ко мне привязано! Но становилось все холоднее. Скоро хорек заберется в теплый мешок, и я останусь совсем один.

Конечно! Как же я сразу не подумал? Мешок! Ведь в нем лежит «Курс для самостоятельного изучения». Вот решение всех моих трудностей с Нори! Разве не говорил мой учитель Эбенезум, что в книге есть рецепты приворотных зелий? Просто и гениально! Я верну ее с помощью волшебства. Быстро вытащив «Курс» из мешка, я уселся так, чтобы было удобно читать его при свете костра, и открыл указатель на букве «П». Вот оно:






«Приворотные зелья на все случаи жизни, страница 33».





На все случаи жизни? Чего же мне еще! Я мгновенно открыл указанную страницу.

— Какой идиот это все устроил?

Я поднял голову от книги. Это был тот самый грубый голос. Потом послышался кашель. Непохоже, что это кто-нибудь из наших. Все они крепко спали. Опять кашель. Он тоже доносился из леса, только с другой стороны — противоположной грубому голосу. Значит, я окружен. С приворотным зельем придется подождать. Я закрыл книгу. Мы имели дело с какими-то существами из Восточных Королевств. Не исключено, что они были не прочь засунуть нас в печку. Ах, как мне не хватало дубового посоха!

— Послушай! — раздался голос за моей спиной. Я быстро обернулся, загородившись «Курсом для самостоятельного изучения» как щитом.

Это был Бракс.

— Я не мог уснуть, — сказал демон. — Я слышал какие-то голоса и пришел предупредить тебя. Обстановочка, прямо скажем, напряженная. — Он аккуратно оправил лацканы своего клетчатого пиджака. — Для таких ситуаций у торговца оружием всегда кое-что припасено. Вот тут у меня… — Фраза повисла в воздухе.

Значит, Бракс опять за свое! Хочет всучить мне оружие?

— Не интересуюсь, — отрезал я.

— И это все, что ты можешь ответить? — с горечью посетовал Бракс. — Не интересуюсь? Кажется, я теряю квалификацию. — Он с громким стуком уронил на землю свой объемистый мешок. — Работа ударником у Гакса кого хочешь собьет с ритма!

Я посоветовал демону вести себя потише, потому что в лесу явно кто-то есть.

— Еще бы! — прошептал Бракс. — И насколько лучше было бы встретить этого кого-то, имея при себе мое замечательное, проверенное оружие!

— Нет, спасибо, — вежливо отказался я.

— Куда подевалось мое умение убеждать покупателя? — вздохнул демон.

— У вас большие неприятности, ребята!

Мы с Браксом переглянулись. Это был тот самый грубый голос из лесу!

— Может, мне стоит ответить ему? — предположил я.

— Возможно, — согласился Бракс. — И не забудь, что у меня полон мешок оружия. Никаких скидок, льготных условий и отсрочек!

Я решил не обращать на демона внимания и вступить в переговоры с неизвестным.

— Привет! — крикнул я. — Добрый вечер!

— Для тебя-то он совсем не добрый! — крикнули мне в ответ.

Что бы это ни было, оно разговаривало со мной, хоть и не очень дружелюбно. Я решил попробовать еще раз.

— Просто я подумал: если у вас какие-то проблемы, то…

— А тебе-то что за дело? — прервал меня голос.

— Ну… — продолжал я, стараясь оставаться любезным. — Просто вы кричали, и я решил, что вы хотите поговорить с нами, как и полагается цивилизованному существу…

— Да пошел ты! — не замедлил с ответом голос. Я не нашелся что возразить.

— По-моему, ты бы больше преуспел, если бы пустил в ход мое подержанное оружие, — шепотом заметил Бракс.

Пожалуй, я был склонен согласиться с торговцем. Но как бы ни оскорблял меня голос, не мог же я драться с тем, чего не видел.

— Проклятие, — загудел знакомый бас. — Зачем же подержанное оружие? — Хендрик проснулся и сидел на траве с дубинкой наготове.

— Да уж, — сказал я рыцарю. — Я знаю, что ты и все остальные готовы прийти мне на помощь. И все же могут быть ситуации, когда мне самому придется вступить в бой, и тогда мне действительно понадобится оружие.

— Проклятие. — Хендрик склонил голову набок. — Мы принесли тебе оружие. — И он растолкал Снаркса.

— Да не сплю я, не сплю! — проворчал правдивый демон. — Разве уснешь при таком гвалте!

— Проклятие! Дай Вунтвору его оружие!

— Ладно, ладно! — Демон со стоном сел. — Беда с этими походами! Никакого личного времени! Все время только и думай, что о своей миссии. — Он пошарил у себя в мешке. — Вот оно! — Демон вытащил нечто длинное и блестящее и кинул мне. — А теперь мне можно наконец поспать?

О, еще не успев поймать, я узнал его по темно-синим ножнам! Это был Катберт.

— Но я думал, что меч отказывается покидать ножны! — обратился я к Хендрику.

— Проклятие! Мы уговорили его.

— Вернее, пригрозили, что если он не вылезет, то мы расплавим его и наделаем пресс-папье! — засмеялся Снаркс.

При этих словах меч буквально выпрыгнул из ножен.

— Представляете? — воскликнул Катберт. — Пресс-папье! Придумали тоже! У мечей тоже есть гордость!

— Да уж, — заметил я. Поладим ли мы с ним? Невзирая на мою приличную волшебную подготовку, мне пока было трудновато болтать с мечами. Особенно с такими, как Катберт. Между нами говоря, он был трусоват, особенно когда речь шла о настоящей опасности.

— Итак, — сказал я, выдержав паузу. — Ты готов исполнить свой долг?

— Э-э… — Катберт задумался. — Можете мною пригрозить, если хотите. Зачем доводить дело до крови, если можно договориться?

— Разумеется, — согласился я, — но ты уж сделай милость: сияй в темноте! — Именно этим Катберт и занимался в нашем прошлом походе в Голоадию, освещая нам дорогу по темным пещерам.

— О, это — сколько угодно! — жизнерадостно согласился Катберт, явно довольный моим миролюбием. — Я прекрасно свечу!

— Верно. И это как раз то, что нам сейчас нужно.

— Что же вы сразу-то не сказали? Надоели все эти кровопролития. Кто же знал, что вам нужно цивилизованное волшебство? Дайте мне только несколько секунд — загореться!

И меч засиял: сначала красноватым светом, потом желтым, потом — ослепительно белым.

— Ну как? — спросил Катберт.

— Превосходно!

Я вытянул руку с мечом перед собой и пошел туда, откуда в последний раз слышал грубый голос.

— Так нечестно! — завопил он, легок на помине. Низенькая фигурка, мне по пояс, на мгновение выскочила из тени и снова метнулась в кусты. Судя по топоту, прятавшихся в лесу было несколько. И один из них кашлял.

Я стоял на краю поляны, прислушиваясь к затихающему топоту, хрусту веток и шороху листьев. Было слишком темно, чтобы их преследовать, даже с волшебным мечом в руке. Кроме того, меня не оставляло чувство, что мы очень скоро встретимся снова.

— Да уж, — сказал я Катберту.

— Все? — с облегчением спросил меч. — А я уж испугался, когда ты побежал к лесу… Ну ладно.

Все хорошо, что хорошо кончается. Всегда рад служить!

Я вложил его в ножны и вернулся к костру.

Хендрик встретил меня своим обычным «проклятием» и заявил, что следующая вахта — его. Я не стал спорить и раскрыл «Курс для самостоятельного изучения» — почитать на сон грядущий.

Утро выдалось чудесное. Лучи солнца пронизывали изумрудные кроны деревьев. Даже камни, поросшие мхом, сияли в утреннем свете. Эли перебралась от потухшего костра поближе ко мне. Ее светлые волосы растрепались после сна, и это очень ей шло.

— О Вунти! — воскликнула она. — Правда, чудесно? — Она театральным жестом указала на декорации. — Как будто мы проснулись в волшебной стране! В стране фей!

— Думай, что говоришь! — пискнул голос у моих ног. — Волшебная страна — это страна не фей, а домовых!

Мы оба посмотрели вниз, на Башмачника. Коротышка был настроен весьма воинственно.

— Не важно, как называется эта страна, — сказал негромкий, но хорошо поставленный голос. — Это необыкновенное, волшебное место. Мы в Восточных Королевствах!

Я обернулся и увидел единорога, но он был какой-то совсем особенный. Белая шерсть сияла в лучах утреннего солнца, как только что выпавший снег в горах. Золотой рог сверкал. Чудесное животное резвилось на ярко-зеленой траве, под нежно-голубым небом. Помню, когда я впервые увидел единорога, у меня дыхание перехватило от такой неземной красоты в нашем обыденном мире. А теперь он восхищал еще больше — необыкновенное создание в необыкновенном, ему под стать мире. Сердце переполнялось такой радостью, что можно было умереть, унеся с собой в могилу последнее, что видел. Конечно, именно здесь и должен жить единорог. Именно Восточные Королевства, «страна фей», как назвала их Эли, должны быть родиной единорога.

— Пойдемте, — сказал единорог. — Я поведу вас дальше.

Я велел всем остальным быстро собраться и следовать за нами. Свой мешок я взвалил на плечо, а на другое тут же взобрался Домовой.

— Ты знаешь дорогу к Матушке Гусыне? — спросил я у единорога.

— Я многое знаю об этих местах, — отвечало ослепительное животное. — Я жил здесь, пока не отправился в другие края на поиски неизведанного. — Единорог многозначительно посмотрел на меня. — Я многое могу показать. И знаю здесь несколько уединенных уголков. — Он мечтательно прикрыл свои влажные глаза.

— Да уж, — ответил я. — Но боюсь, нам так важно поскорее встретиться с Матушкой Гусыней, что мы не имеем права ни на что отвлекаться.

— Как скажешь! — вздохнул единорог. — Я молю лишь о том, чтобы, когда наша миссия будет выполнена, ты вспомнил наконец о тех, кто… об их скромных нуждах… — С этими словами непостижимое создание резко свернуло в лес. Я сделал знак остальным не отставать. Первые несколько часов прошли без происшествий. Мы медленно, но верно продвигались вперед, пока не услышали стук.

— Проклятие, — осторожно высказался Хендрик. Я сделал всем знак молчать и не шевелиться.

Может быть, мы смогли бы определить, откуда исходят звуки. При том ужасающем гвалте, который обычно стоял в нашей компании, это было бы невозможно. Но сейчас стучали так громко, что у нас явно был шанс. Единорог продолжал вести нас по лесной тропинке.

— Проклятие! Кто бы это мог быть? — прошептал Хендрик.

— Точно не домовые, — заметил Башмачник. — Вы только послушайте, как неумело стучат!

Я призвал обоих замолчать. Кажется, я слышал голоса. И обрывки разговора вдалеке.

— Чем ты, скажи на милость, занимаешься? — спросил тот самый грубый голос, который я слышал прошлой ночью.

— Что ты цепляешься ко мне? — отвечал голос повыше. — Почему это все вечно ко мне цепляются?

Потом еще кто-то крикнул что-то неразборчивое. Потом кто-то закашлял. Тот самый кашель. Мы неуклонно двигались к тем, в окружении которых провели прошлую ночь.

Я нечаянно толкнул единорога, который как раз остановился, чтобы прислушаться к голосам. В ответ на мои извинения он ответил, что ему совсем не больно, даже наоборот.

— Почему ты остановился? — спросил я. Единорог тряхнул гривой:

— Я знаю этих… особей… впереди и хотел бы выбрать другой маршрут, чтобы обойти их стороной.

— Проклятие! Они что, опасны? — встревожился Хендрик.

— Как сказать… — замялся единорог. — Не то чтобы опасны… Просто весьма и весьма неприятны. Не пойти ли. нам по другой тропинке? Это задержит нас всего на какие-нибудь полдня.

Я сказал единорогу, что мы сейчас не можем позволить себе терять ни минуты. Так что придется идти на стук.

Единорог вздохнул:

— Что я могу поделать, если меня не слушают? — И он неуклюже побрел дальше по тропинке. Она повернула, и… мы увидели их. Они только что состряпали очередное предупреждение нам:






«Вы вступаете в Восточные Королевства! Потом не говорите, что мы вас не предупреждали».





Но кто «мы»? Кто они такие? Вернее, что они такое?




ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ

		«Увидев мирных жителей лесных,



		К тебе спешащих радостной гурьбой,



		Знай, добрый путник, кое-кто из них



		Совсем не прочь позавтракать тобой!»








    

«Лесная Страна Чудес».



    

Песенник Барышни и Дракона. Песнь 6. (Из неопубликованного)









— Опять эти! — досадливо сморщился один из них, завидев нас.

— Видите? — взвизгнул другой. — Говорил я, что они к нам цепляются!

— Ага! — подтвердил третий.

Четвертый закашлялся. Кто же они такие? Или, вернее, что они такое? Маленькие, ростом не выше Снаркса, но лицом вовсе не похожи на демонов. Круглоголовые, с кустистыми бровями, которые сообщали лицам странное выражение. Например, у того, кто заговорил с нами первым, на физиономии было написано отвращение. Повисло неловкое молчание, прерываемое лишь кашлем. Кто-то должен был начать разговор. В конце концов, главный я тут или нет!

— Да уж… По-моему, мы никак не можем к вам, как вы выразились, «цепляться», хотя бы потому, что просто не знаем, кто вы такие.

Один из этих недомерков проворно спрыгнул с недостроенного предупреждающего знака и подошел к нам, умильно сложив ручки.

— О, конечно, конечно, досточтимые господа! — произнес он елейным голоском. — Не обижайтесь, пожалуйста, на моих товарищей за их дурные манеры.

— В домовые их точно не взяли бы, — пробурчал Башмачник. — Совершенно не умеют себя вести!

— Простите великодушно! — умолял коротышка, заламывая ручки. — О благородные господа, несомненно превосходящие умом меня и моих бедных собратьев…

— Говори только за себя! — резко оборвал его угрюмый.

Человечек стиснул ручки и извиняюще улыбнулся:

— Мы всего лишь грязь у вас под ногами…

— Вот как? — насмешливо отозвался угрюмый. Вежливый заулыбался еще более виновато:

— А некоторые из нас — даже не грязь, а черви, ползающие в грязи! Но какими бы недостойными и бесполезными мы ни были, полагаю, вам следует все же познакомиться с нами, прежде чем вы примете решение.

— Да уж, — согласился я.

— Вот и славно! — обрадовался человечек. — Как это ни удивительно, но в данном случае я прав. — Он оглядел своих товарищей и предостерег их: — Попрошу меня не перебивать! Пора представиться. Как многомудрые путешественники, вероятно, уже поняли по нашему малому росту и привычке к труду, мы карлики, вернее, гномы.

— Привычке к труду? — возмутился Башмачник. — Да я бы им и набойку поставить не доверил! Стука много, а пользы…

Я призвал Домового сохранять спокойствие.

— Гномы? — переспросил я. Интересно! Я припомнил, что в детстве читал о семи гномах в одной старой сказке. Неужели в Восточных Королевствах они существуют на самом деле? Я решил, что не нарушу приличий, если спрошу об этом:

— Так вы, значит, те самые…

— Нет, нет, многоуважаемый господин! — прервал меня человечек. — Заманчивая, конечно, версия, и все же, боюсь, вы ошиблись. Мы вовсе не те. Мы совсем другие.

— Вот как? Значит, другие…

Человечек быстро-быстро закивал, ужасно довольный моей понятливостью:

— Да! Мы — Семь Других Гномов.

— Хорошенькое дело! — сказал Снаркс. — Других… Не хочет ли он этим сказать, что в окрестностях есть еще кто-нибудь в этом роде?

— А тебе-то что? — огрызнулся угрюмый.

— Проклятие! — ответил ему Хендрик, сделав несколько предупреждающих пассов Головоломом.

— Погодите, погодите! — взмолился вежливый человечек, ломая руки. — Мудрейшие и достойнейшие гости, по сравнению с которыми мы всего лишь черви, пресмыкающиеся в грязи! Умоляю вас разрешить мне представить наконец моих бедных и неразумных друзей! Сделайте такое одолжение! Буду вам вечно признателен!

— Итак? — поторопил его я, вовсе не будучи уверен в том, что хочу вечной признательности или любого другого вечного чувства от этого угодливого субъекта. Тем не менее мне показалось, что, не претерпев мук знакомства с ним, нам никогда не добраться до Матушки Гусыни. И я попросил его продолжать.

— О, я припадаю к вашим стопам! Я вам так благодарен! Хоть я — всего лишь грязь, покрывающая вышеуказанных червяков, которые, как я уже сказал, ползают у вас под ногами… Впрочем, позвольте мне наконец представить вам моих друзей…

— Сколько можно одно и то же талдычить? — рявкнул угрюмый.

Угодливый указал на него ручонкой и сказал:

— Это Грубый. Как благородные господа уже поняли, он вполне оправдывает свое прозвище.

— Теперь моя очередь!

Наш собеседник кивнул на гнома, стоявшего слева от Грубого, и сказал:

— Это Раздражительный.

— А почему меня так кратко представляют? — заныл тот.

— На твоем месте я не обращал бы на них внимания, — сказал гном, стоявший еще левее Раздражительного. — Лично я вообще не хочу иметь с ними ничего общего! — Он задрал нос и отвернулся.

— Это Заносчивый, — пояснил первый гном.

В этот момент другой гном налетел на Заносчивого сзади.

— Да смотри же ты, куда лезешь! — заорал тот. — И почему я должен так жить? — И гном задрал нос еще выше, к самым небесам.

Гном, который нас знакомил, положил руку на плечо наткнувшемуся на Заносчивого. Тот часто моргал и, казалось, был совершенно неспособен сфокусировать взгляд на чем-нибудь.

— А это Рассеянный.

— А? — спросил тот, а потом добавил: — А-а! Первый гном указал на троих, что стояли сзади:

— А это, конечно же, Унылый, Шумный и Болезненный.

Унылый застонал, Болезненный закашлял, Шумный что-то уронил.

— Ах, глубокоуважаемые господа! — воскликнул гном, как будто он только что до этого додумался. — Я ведь не позаботился представить вам свою собственную жалкую, глупую и пренеприятную персону! — Он низко склонился и поцеловал пыль у моих ног. — О, великодушнейшие, чудеснейшие, просвещеннейшие господа, стоящие надо мною так высоко, что я для них — не больше булавочной головки, да что там булавочная головка, не больше…

— Давай закругляйся! — не выдержал Грубый.

— Ах! — Человечек распрямился, расплылся в улыбке, однако в глаза мне не смотрел, — Так вот, господа, я — не кто иной, как Льстивый.

— Я так и думал! — заметил Снаркс.

— Да уж, — сказал я. — Очень приятно познакомиться. Ну а теперь вы нас извините, но нам пора идти.

— О нет! — вскричал Льстивый. — Сто тысяч извинений, достопочтеннейшие господа, но так не пойдет. Теперь, когда вы попали в нашу убогую компанию, боюсь, что вам придется остаться и воспользоваться нашим гостеприимством.

— Проклятие! — Хендрик поднял дубинку. — Вы собираетесь взять нас в плен?

— О, разумеется, нет! — заюлил Льстивый. — Мы никогда не осмелились бы применить силу к таким благородным господам, как вы. Я, недостойный, могу лишь почтительнейше осведомиться, не окажете ли вы нам честь сделаться нашими пленниками?

— Вот как? — Я с трудом удержал Хендрика. — А почему вы предлагаете нам такое?

— Миллион извинений, о проницательнейшие из путешественников, но должен вас заверить, что то, что мы вам предлагаем, каким бы убогим это вам ни показалось, в тысячу раз лучше всего остального.

— Вот как? И что же это за «остальное»? Льстивый улыбнулся еще более виновато и ответил двумя словами:

— Матушка Гусыня.

— Где? — испугался Раздражительный.

— Подумать только, с кем приходится общаться! — брезгливо выдавил Заносчивый.

— А-а… А? — пропел Рассеянный. Болезненный закашлялся. Унылый застонал.

Шумный что-то уронил.

— Проклятие! — пробормотал Хендрик.

— Возможно, вы правы, — с готовностью согласился с рыцарем Льстивый. — Особенно если Матушка Гусыня увидит, как вы безнадзорно бродите по Восточным Королевствам! Поверьте: гораздо лучше будет, если она увидит вас с нами.

Две маленькие, но очень сильные руки схватили меня за плечи. Ко мне придвинулось испуганное, бледное как полотно лицо, обрамленное светлыми волосами.

— Я же говорила, Вунти! — пролепетала Эли. — Нас испекут в огромной печке на обед великанам!

Я осторожно отодвинул Эли, тихо пообещав ей, что мы все обсудим позднее.

— Да уж, — сказал я Льстивому. — А почему, собственно, вы так уверены, что Матушка Гусыня нас поймает? Разве по-другому быть не может?

Эли вцепилась в мою руку:

— Нас присыплют мукой, добавят дрожжей и… — она разговаривала уже не со мной, а с собой, — испекут хлеб-Льстивый грустно покачал головой:

— В Восточных Королевствах по-другому быть не может. От Матушки Гусыни не скроешься…

— Это нечестно! — причитала Эли. — Не для того меня растили, холили и лелеяли, чтобы в меня добавили дрожжей и…

Вперед выступил Гакс Унфуфаду, волоча за собой Бракса.

— Давай! — гаркнул он, и Бракс забил в барабан. — Гакс Унфуфаду — бесстрашный демон. Гакс Унфуфаду плевал на Гусыню. Он не боится ее ни капли. Он ее зажарит на ужин!

— Ах вот как! — воодушевился Хьюберт. — Ну-ка, Барышня, номер триста сорок один!

Эли от меня перебежала к дракону, и они запели:
		Мы — мастера делать тосты



		Из тех, что командовать склонны.



		Получаются тосты просто —



		Стоит только дохнуть дракону!








— Хватит! — крикнул я. — Высказались! Теперь вы квиты! Довольно песен и декламаций! Перемирие!

Хьюберт и Гакс обменялись гневными взглядами, но не произнесли больше ни слова. Я снова обратился к Льстивому:

— И все же они отчасти правы. Я сомневаюсь, что Матушке Гусыне раньше приходилось иметь дело с кем-нибудь вроде нас. В конце концов, на нашей стороне демоны и дракон.

— Не поможет! — ухмыльнулся Грубый.

— И почему это все время что-нибудь случается? — неизвестно кого спросил Раздражительный.

— А? А-а! — произнес Рассеянный.

— Если бы я мог, я бы к вам близко не подошел! — заявил Заносчивый.

Шумный что-то уронил. Болезненный кашлянул. Унылый застонал.

— О благородно заблуждающиеся господа, — подал голос Льстивый, когда его собратья утихли. — Не сомневаюсь, что вы способны помериться силами с кем угодно, но только не с Матушкой Гусыней.

— Да уж, — призадумался я. Что-то тут не так. Наша миссия — спасти мир, а вовсе не развязать войну. Наверно, я плохо им это объяснил. — Видите ли, — попробовал я еще раз, — видите ли, последнее, чего бы нам хотелось, — это применять силу. Мы пришли с миром — рассказать Матушке Гусыне об угрозе, нависшей как над Восточными Королевствами, так и над нашей родиной.

Льстивый потер ручки и понимающе закивал:

— Тем более вам лучше объединиться с нами. Когда Матушка Гусыня обнаружит вас, а это неизбежно случится, она поймет, что вы примкнули к нам, убогим, не просто так, а с какой-то целью, и, по крайней мере, помедлит несколько секунд, прежде чем… решить вашу участь.

— Проклятие! Решить нашу участь? — не выдержал Хендрик.

— Вот именно, чурбан! — сказал Грубый. — Если хочешь, можно иначе: «выбрать для вас подходящую смерть»!

— Это кого ты назвал чурбаном? — поинтересовался Снаркс.

Грубый указал на рыцаря:

— А вот этого дылду!

— Это чересчур, — заключил Снаркс. — Вунтвор, одолжи-ка мне на минутку свой меч! Только мне позволено называть Хендрика дылдой!

— Проклятие, — согласился рыцарь, поднял дубинку и для острастки произвел несколько вращательных движений над головой Грубого.

— Послушайте! — воскликнул я. — Спрячьте оружие и умерьте пыл! Нашли повод для драки! Нам сейчас нельзя отвлекаться от нашей главной цели — встретиться с Матушкой Гусыней.

— О, как вы правы, молодой человек! — похвалил меня Льстивый. — Вот почему вам следует остаться с нами. — Тут гном нервно вытер ручки о свои поношенные коричневые штаны. — Но если уж быть до конца откровенным, есть и другая причина. Дело в том, что если мы вас не поймаем, Матушка Гусыня решит и нашу участь тоже.

— С нее станется! — согласился Обидчивый. — О, за что мне все это!

— Вот как! Ну тогда, пожалуй, нам стоит взять вас с собой. А по пути вы расскажете нам о Матушке Гусыне.

— Так вы согласны быть нашими пленниками? — радостно воскликнул Льстивый. — Тысяча благодарностей. Вы не представляете, как много это значит для нас, недостойных… Я в смысле… продолжительности жизни.

— Прекрасно! — сказал я. — Итак, теперь, когда мы в вашей власти, что предпримем?

Льстивый нахмурился:

— Мы должны что-то предпринять? А что, это хорошая идея! Матушка Гусыня называет это «дело делать». Охо-хо! Что же нам делать? В основном-то мы просто стучим молотками и расставляем повсюду предупреждающие таблички. Эхе-хе. — Гном вдруг нахмурился, потом тряхнул головой, затем опять нахмурился. — Боюсь, я совершенно не представляю себе, что нам делать.

Я посоветовал гному подумать над этим. Он с готовностью согласился, сказав, что посоветуется с другими гномами и к завтрашнему утру представит мне план. Я велел своим ставить лагерь. Выходило, что у Матушки Гусыни очень непростой характер. Мне тоже следовало хорошо поразмыслить, а не то быть нам всем сытным обедом для какого-нибудь великана.

— Вунти! — Эли ходила за мной хвостом. — Что-то неладно. Ты такой озабоченный последнее время. Ты переменился ко мне? Из наших отношений ушло волшебство?

Я едва успел повернуться к Барышне лицом, как она кинулась мне на шею.

Ну конечно! Вот и ответ на все вопросы!




ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ


«„Bсё просто, как дважды два“ — еще одно утверждение мудрецов, которое невероятно раздражает. Давно вам случалось по-настоящему, всерьез умножать два на два?»

    

Из «Наставлений Эбенезума», том I









Волшебство! Как же я раньше-то об этом не подумал? Я был совсем не против поцеловать Эли, но удержался из боязни, что это повлечет за собой многое другое. Единственный для нас способ выжить в Восточных Королевствах — волшебство. Но какое именно? Сначала я подумал, что не мешало бы еще раз переговорить с Эбенезумом. С другой стороны, что он мог сделать издалека? Кроме того, Башмачник уже и так перенапрягся и вряд ли смог бы еще раз применить Домовую Силу. Но даже если бы Домовому и удалось вступить в контакт с учителем, этот вид волшебства, сопровождающийся танцами в облаке пыли, слишком привлекал бы к нам внимание. Но самое главное: я еще не понял истинных намерений Семи Других Гномов. Я догадывался, что лучше пока держать свое волшебство при себе, по крайней мере, пока не выяснится, что у них на уме. Когда пускать магию в ход? Может, лучше подождать до встречи с Матушкой Гусыней? Тогда, если в том будет необходимость, я обращусь к «Курсу для самостоятельного изучения». Правда, несколько заклинаний из этой книги, которые я пытался сотворить, сработали не совсем так, как я рассчитывал. Тем не менее по теории вероятности должно же у меня время от времени получаться то, что нужно! Не правда ли? А вот и неправда! Чем у меня меньше времени на ознакомление с «Курсом», тем больше вероятность неудачи с заклинанием. Последнее дело — использовать «Курс» как неотложную помощь. Мне нужен был кто-то, уверенно владеющий волшебством. Я даже знаю кто! От этой мысли сердце мое забилось быстрее. Мы остро нуждались в Нори!

— Вунти! — хрипло шепнула Эли мне на ухо. — Когда ты так сжимаешь меня в объятиях, я забываю все страхи и сомнения.

— А? — очнулся я. Мой новый план заставил меня забыть о том, что я обнимаю юную белокурую красавицу, а она пристально смотрит мне в глаза. Что я мог ей сказать? — Да уж. Мне очень жаль, Эли, но сейчас не до этого. Я должен подумать.

— На этот раз я тебя прощаю, — проникновенно сказала Эли и погладила меня по руке. — Когда ты так обнимаешь меня… В общем, я могу и подождать,

— Да… конечно, — ответил я. — Действительно… — Я оторвал от себя красавицу и сбросил на траву свой мешок.

— Надо же смотреть, куда бросаешь вещи! — раздался плаксивый голос Раздражительного. Кажется, мешок чуть не угодил ему по голове.

— Э-э… Да уж… Прошу прощения, — расстроился я.

— Вы должны просить прощения за то, что явились сюда! — подал голос Заносчивый.

— Да что с ними цацкаться! — сказал Грубый. — Все равно достанутся на обед великанам!

Болезненный на нас кашлянул. Унылый как-то особенно зловеще застонал. Грубый велел Шумному подойти и уронить мне что-нибудь на ногу. В общем, они совсем отбились от рук. Без своего полномочного представителя, Льстивого, гномы демонстрировали откровенную враждебность. Кстати, а куда запропастился Льстивый? Перед тем как исчезнуть, он, кажется, что-то говорил о решении нашей участи? Может, все-таки следует связаться с Эбенезумом? Куда это Домовой подевался? Шумный подбирался к моему мешку. Уж не собирался ли он именно его уронить мне на ногу?

— Берегись, Шумный! — завопил Раздражительный. — У него оружие!

У кого оружие? Уж не обо мне ли он говорит? И тут я вспомнил, что у меня есть Катберт. Может, обнажить его и попугать гномов блеском стали, и все это безобразие прекратится? Лучше бы, конечно, обойтись без насильственных мер. И почему все так сложно? Мне очень хотелось поговорить с Эбенезумом. Если бы найти какой-нибудь другой способ… Шумный опять двинулся к моему мешку. Я положил руку на рукоять Катберта и тут… вспомнил. Конечно же! Катберт ведь не какой-нибудь обычный меч. Он не только умеет говорить — он имеет и другие волшебные свойства, и я неоднократно с его помощью связывался с Эбенезумом, будучи в Голоадии. Вот и решение! Вместо того чтобы разыскивать Домового, лучше воспользуюсь Катбертом. Я посмотрел в полные ненависти глаза гномов. Пока не поздно, надо спросить совета у учителя.

— Не подходить, негодяи! — крикнул я и попытался вынуть меч из ножен. Не вышло. Я тянул рукоять обеими руками. Заело. Как будто приклеился к ножнам!

— Катберт! — позвал я, едва сдерживая раздражение.

— Не выйду, — раздался слегка придушенный, но вполне отчетливый ответ. — Я слышу: там говорят на повышенных тонах. Чувствую: прольется чья-то кровь.

— И я даже знаю чья: ваша! — презрительно заметил Заносчивый.

— На съедение их, на съедение великанам! — поддержал Грубый.

— Слыхал? — подал голос Катберт. — Спасибо большое! Мне и в ножнах неплохо!

Тут подоспел Снаркс и угрожающе шепнул Катберту:

— Декоративные пресс-папье!

— Что, что? — забеспокоился меч. — А вообще-то, может быть, придерживать бумагу — не такое уж плохое занятие!

Шумный нагнулся поднять мой мешок, потом выпрямился и с наглой улыбкой пошел на меня. Справа выросла могучая фигура Хендрика.

— Проклятие! — предупредил рыцарь. Снаркс наклонился еще ниже к мечу и зловеще

прошептал:

— Декоративные пресс-папье, отлитые по моему образу и подобию!

— Ну это уж слишком! — Меч выскочил как ошпаренный. — А ну прочь! Лучше не раздражайте меня, а не то совершу что-нибудь дикое и… — я чувствовал, как меч дрожит у меня в руке, — и кровавое!

Шумный остановился и с сомнением поглядел на мешок, что был у него в руках. И тут мешок зашевелился.

Унылый жутковато застонал. Болезненный пугливо кашлянул.

— Берегитесь! — завизжал Раздражительный. — Это один из фокусов, которые в ходу в Западных Королевствах!

— Ип! — пискнул хорек прямо в физиономию Шумному. Тот бросил мешок и побежал.

— Послушайте! — Я решил прекратить все это безобразие. — Мы пришли с миром. Мы не желаем вам зла. «Может, — подумал я, — для убедительности стоит вложить меч в ножны?» Но кто поручится, что мне удастся выманить Катберта из ножен еще раз? Гномы по-прежнему смотрели на нас злобно. Их останавливал только обнаженный меч, а вовсе не мои миролюбивые увещевания.

— Вот погодите: придут великаны! — пообещал Грубый.

Я ответил, что лучше бы нам пока разойтись, а собраться снова ближе к вечеру, как и договаривались. Гномы, ворча, отошли в сторонку — перекусить. Я сказал своим, что надо и нам где-нибудь присесть: я должен сосредоточиться и спокойно подумать. Положение наше ухудшалось с каждой минутой. Силу гномы пока не применяли, но, честное слово, даже демоны в Голоадии порой бывали настроены дружелюбнее. Главное сейчас — по возможности сохранять спокойствие. Даже переговоры с Эбенезумом при помощи меча нежелательны, так как они привлекут к нам излишнее внимание. Совет учителя не слишком мне поможет, если, получив его, я буду вынужден сразу же принять участие в потасовке.

— Проклятие, — Ко мне подошел Хендрик. — Нехорошая обстановочка! Особенно для рыцаря!

— Обстановочка для кого угодно паршивая, Хенди, — раздался голос у меня за спиной. — Особенно для тех, кто пока еще не вооружен высококачественным, слегка подержанным волшебным оружием.

Я и не оглядываясь узнал говорившего. Оправляя свой клетчатый пиджак, Бракс выплыл из-за наших спин. Хендрик поднял Головолом, а я положил руку на рукоять Катберта, как бы давая понять демону, что у нас-то, по крайней мере, оружие имеется.

— Только без кровопролития! — запищал Катберт.

— Тихо, тихо! — торопливо залопотал Бракс. — Что проку похваляться силой? В создавшемся положении у всех ограничены возможности. Вашему дракону нельзя петь, моему господину Гаксу — декламировать, мне — выкроить минутку и заняться своим почтенным ремеслом. Мы все должны сейчас стараться сохранять присутствие духа и хорошее настроение.

— Проклятие, — произнес Хендрик, поглядывая на демона. — Мое настроение значительно улучшилось бы, если бы я мог треснуть дубинкой по…

— Да брось ты, Хенди! Ведь я не требовал с тебя за Головолом уже…

— По чему-нибудь клетчатому! — закончил свою мысль Хендрик.

— Послушай-ка! Может, тебе и не нравится форма и режим оплаты, но ты не можешь не признать, что дубинка работает первоклассно!

— Проклятие! — только и ответил рыцарь. Бракс коротко кивнул:

— Оно падет на твою голову, если ты не сможешь постоять за себя здесь, в Восточных Королевствах.

Демон поднял свою объемистую сумку и потряс ее. Там что-то звякнуло.

— Знаешь, что в этой сумке? Верно, волшебное оружие. На все случаи жизни. Тут у меня мечи, шпаги, кинжалы, перочинные ножики, ножички для разрезания бумаги, штопоры. И это еще не все! Вы найдете в моем мешке порошки, яды, волшебные настои и парочку сюрпризов! И все это я уступлю вам на льготных условиях. Да-да, вы не ослышались: все оружие в этом мешке станет вашим — стоит только подписать простейший контракт голо-адского образца! — Он снова потряс своим мешком. — Сколько бы вы заплатили? — И он замолчал, с улыбкой глядя на меня, словно ожидал от меня немедленного ответа. Итак, демон хочет продать мне все оружие оптом! Я растерялся. Что делать? Предложи он мне одну или две вещи, я, без сомнения, отказался бы, побоявшись связываться с Голоадией. Но все сразу? Это же такая волшебная мощь! Может быть, это как раз то, чего нам сейчас не хватает,

— Э-э… — замялся я.

— Не отвечай пока! — прервал меня Бракс, доставая из-за спины еще один предмет. — Ведь ты еще не знаешь, что в нагрузку получишь вот этот боевой топор! Его лезвие будет резать твоих врагов, как нож — масло. А еще им можно рубить капусту! И морковку тоже. — В доказательство Бракс достал из кармана морковку и подбросил в воздух. Боевой топор аккуратно рассек ее надвое. — Приятно иногда перекусить!

— Эй там, потише! — заорал Грубый с другого края поляны.

— Наверно, как раз перекусывают, — предположил Бракс, пряча топор за спину. — Ну, что скажете?

— Только без кровопролития! — предупредил Катберт.

Я посмотрел на Хендрика.

— Проклятие! — сказал рыцарь.

Хендрик и Катберт были правы. Я и сам понимал, что топором махать — дело нехитрое, только в данном случае это вряд ли поможет. Судя по тому, что я слышал о Матушке Гусыне, с ней лучше было действовать убеждением, а не грубой силой.

— Извините, — сказал я Браксу, — но приобретение оружия не входит в наши планы.

— Планы? — удивился Бракс. — Значит, у нас есть план?

— Да, есть, — заверил я демона. — Во всяком случае к завтрашнему дню мы его выработаем.

— А у нас тоже есть планы насчет вас! — крикнул Заносчивый.

— Не отдать ли их… — Болезненный закашлялся, — великанам?

— Не-а! — ответил Грубый. — Прибережем их для Матушки Гусыни!

И они все захохотали и закашляли одновременно.

Изо всех сил стараясь оставаться спокойным, я посоветовал Браксу и Хендрику не обращать внимания на гномов и пока отдыхать. Однако, когда они направились к нашему лагерю, рука моя непроизвольно потянулась к мечу. Нет, нельзя было показывать остальным, как сильно я обеспокоен. В такие серьезные переделки я еще не попадал. Предстоит ли нам общаться с великанами или с Матушкой Гусыней — все равно без волшебства не обойтись. Но это не должно быть грубое, прямолинейное волшебство подержанного оружия Бракса. Тут нужно колдовать с умом. Я должен убедить Нори присоединиться к нам. Но как мне найти ее? Даже если она узнает о нашем бедственном положении, захочется ли ей откликнуться на мою просьбу? Когда-то, еще совсем недавно, мы были так близки, как только могут быть близки два человека. А теперь я боялся, что она и разговаривать со мной не станет. Ах, если бы все начать с начала! Ведь мы просто созданы друг для друга!

Я засунул руку в мешок и, погладив хорька, вытащил «Курс для домашнего изучения». Не попытать ли счастья еще раз? Только медленно, тщательно, чтобы не ошибиться. Мне должно повезти. Сердце мое стучало где-то на уровне ушей. Я открыл указатель и принял решение. Приворотное зелье!




ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ


«Что, собственно, такое любовь? Почему она — самое удивительное, нет, даже больше, чем самое удивительное, нет, величайшее, и даже больше, чем величайшее… Нет, невозможно объяснить. Может быть, так: любовь — это как заря, восходящая над полем… Нет, это, пожалуй, уж слишком метафорически. Но ведь вам знакомо это чувство? Да! Есть ли что-нибудь прекрасней на свете? Можете не отвечать. Я рад, что мне все-таки удалось вам объяснить».

    

Вунтвор, ученик Эбенезума, величайшего волшебника Западных Королевств. «Избранные мысли об ученичестве». (Работа над рукописью продолжается)









Вот, на странице 44:






«Универсальное заклинание для изготовления приворотного зелья».





К моему удивлению, это оказалось самое простое заклинание во всем «Курсе». Самые обычные ингредиенты и очень несложные движения. С другой стороны, это и понятно: что может быть естественнее любви? Я пробежал глазами перечень необходимых составных частей: свежая вода, зеленые листья, полевые цветы, несколько сухих веточек — развести огонь. Чтобы мне никто не мешал, я отошел к самому краю поляны и еще раз перечел список. Кое-чего не хватало. Я быстро сбегал за Катбертом.

— Ты что собираешься делать? — подозрительно спросил меч, когда я вытащил его на свет божий.

Я заверил его, что ничего жестокого и противного природе. Просто мне нужно отрезать у себя прядь волос.

— Значит, меня теперь используют для стрижки? — Катберту явно не понравилась его новая роль.

— А не думаешь ли ты, что для этих целей больше подошли бы волшебные ножницы?

В ответ я поинтересовался, не предпочтет ли он, например, пустить кому-нибудь кровь.

— Как ты, однако, оброс! Особенно за ушами! — невпопад ответил Катберт. — Может, здесь тоже подрезать немного? И на макушке…

Я отложил присмиревший меч в сторону и стал готовиться к заклинанию. Сначала развести огонь, потом сжечь листик и полевой цветок, потом побрызгать на пламя водой. Все это я проделал, разумеется, с надлежащими словами. Теперь настал черед локона. Против моих ожиданий, Катберт больше не капризничал, не ныл, например, что мои жирные волосы затупят его лезвие. Разве что тихонько хныкал, пока я резал. Локон полетел в огонь, и пламя стало голубым. Теперь оставалось только произнести заключительные слова. Но тут-то меня и сбили.

В кустах что-то зашуршало. Что бы это могло быть? Неужели путешественница из Вушты? Я затаил дыхание. Но ведь не могло же заклинание сработать раньше, чем я его закончил!

— Смотрите-ка, кто здесь! — раздался явно мужской голос.

— Ага! — глуповато поддакнул второй.

Я догадался, кто это, еще до того, как почувствовал у своего горла нож. Урод, Мерзавец и Паразит — представители Гильдии Учеников Вушты, во всей красе!

— Ты думал, что сможешь удрать от нас в Восточные Королевства? — издевательски поинтересовался Урод, вылезая из кустов. — Как глупо с твоей стороны! Тем более что все сроки, которые мы тебе дали, давно истекли.

— Ага! — подтвердил глуповатый Мерзавец. — Давно!

Нож Паразита был плотно прижат к моему горлу.

— Э-э… — сказал я. Совершенно забыл об этой троице и об их требовании излечить волшебников до захода солнца. Срок действительно истек еще вчера вечером. Мне, правда, казалось, что моя забывчивость простительна, если принять во внимание все, что случилось с тех пор, как мы виделись с учениками в последний раз. Может быть, все же удастся договориться? Их невероятная настойчивость, надо сказать, произвела на меня впечатление. Их бы упрямство — да в мирных целях! Это я в последние месяцы только и делал, что ухаживал за чихавшим учителем, а они-то, должно быть, неустанно занимались, практиковались в магии. Помирившись с ними на время, я приобрел бы прекрасных союзников!

— Да уж, — сказал я. — Значит, все это время вы преследовали меня? Но здесь не безопасная Вушта. В этих странных землях каждую секунду рискуешь жизнью. Не кажется ли вам, что при таких обстоятельствах следует забыть маленькие разногласия и объединиться на благо Вушты и всего наземного мира?

— Так ты, значит, упрямый? — прорычал Урод. — Что ж, можно и забыть, после того как Паразит оставит на тебе метку своим ножичком. Но помни: есть выход получше! — Он лучезарно улыбнулся. — Наша забывчивость стоит всего-навсего тысячу триста золотых.

— Тысячу триста? — выпалил я. Цены растут!

— А-а… — вдруг подал голос Мерзавец.

— Разве я сказал: тысяча триста? — Урод замахал руками. — Извини, оговорился! Я хотел сказать: тысяча четыреста.

— Тысяча четыреста? — взорвался я. — Да где же…

— А-а…! — снова проговорил Мерзавец, указывая рукой за плечо Урода.

— Погоди! — отрезал тот. — Я сейчас занят. — Он с приятной улыбкой кивнул мне. — Ты хотел спросить, где же ты возьмешь эти тысячу четыреста пятьдесят золотых? Но ведь ты как-никак ученик волшебника. Что-нибудь придумаешь!

— Да уж, — ответил я. Мирные переговоры ни к чему не привели. Я отдавал должное цельности и настойчивости моих собеседников в достижении поставленной цели и все еще надеялся, что их таланты послужат общему делу. Но как мне убедить их перейти на нашу сторону?

— У меня нет золота, — ответил я ухмылявшемуся Уроду. — И средства излечить ваших наставников тоже нет. Но если вы останетесь со мной и поможете мне здесь, в Восточных Королевствах, то, уверяю вас, увидите много чудес. И, кто знает, может быть, мы и найдем здесь средство от болезни. Не говоря уже о золоте.

— Остаться? — сказал Урод. — Конечно останемся. Далеко не пойдем. Тот, кто нам нужен, здесь, рядом.

— Ага, — поспешно согласился Мерзавец. — Но послушай, Урод…

— Не сейчас, Мерзавец! Ты мне все время мешаешь! — Урод опять повернулся ко мне и печально произнес: — Бедняга Вунтвор! Нам стыдно за тебя: у тебя нет ни золота, ни лекарства. А сейчас, чтобы ты навсегда нас запомнил, пора дать слово Паразиту. Вдруг ты все-таки сообразишь, как достать тысячу пятьсот золо…

Урод внезапно замолк, и физиономия у него вытянулась.

— Паразит, это ты?

Но дружок Урода все еще держал свой ножичек у моего горла. Урод стоял спиной к кустам. Он пошарил рукой за спиной.

— Мерзавец, ты?

— Ага! — отозвался придурковатый Мерзавец. — Это единорог.

— Конечно, это я, — раздался чудесный глубокий голос. — И уверяю вас, более удивительного и страшного зверя вы еще не встречали. А теперь соблаговолите выйти на середину поляны, чтобы нам было лучше вас видно.

Урод и Мерзавец соблаговолили. Единорог последовал за ними, упираясь рогом в спину Урода. Паразит убрал нож от моего горла и не очень уверенно протянул руку к единорогу.

— Даже и не думай, — посоветовал тот, — если, конечно, не хочешь сделаться фрагментом живописного панно. — Великолепное животное фыркнуло, и звук этот напоминал нежный перезвон колокольчиков. — Знаешь, бывают такие панно, изображающие реки крови, несчастных, корчащихся в предсмертных муках, и победоносного единорога с сияющим золотым рогом, красиво обрызганным кровью? Вам наверняка случалось видеть на гобеленах.

— Но вы нас не так поняли! — заюлил Урод. — В конце концов мы просто бедные ученики, такие же как Вунтвор. Мы просто хотели побеседовать.

— Видимо, вы беседуете с помощью ножей? — Чудесное создание легонько топнуло ногой. — Ну что ж, а я иногда использую в разговоре свой невероятно острый, сверкающий золотой рог!

Урод вымученно улыбнулся:

— Паразит, почему бы тебе не убрать ножик?

Паразит послушно спрятал нож.

— Мы просто обсуждали, как бы Вунтвору достать для нас тысячу пятьсот пятьдесят золотых.

— Мне кажется, сейчас уместнее было бы обсудить, где вы желаете быть похоронены, — возразил единорог.

— Э-э… Всего доброго! — сказал Мерзавец, и они с Паразитом скрылись в кустах.

— Подождите меня! — Урод припустил от единорога с невероятной скоростью, однако успел крикнуть: — Помни: тысяча шестьсот золотых… — И тоже скрылся в кустах.

Я сказал единорогу, что просто не знаю, как его благодарить.

— У меня есть идея на этот счет, — ответило это неподражаемое создание. — Моя голова сильно отяжелела после того, как я попугал этих молодых людей.

— Да уж, — ответил я. — Может быть, позже. К сожалению, негодяи прервали меня на середине заклинания.

— Колдовство? — фыркнул единорог. — Разве во мне недостаточно волшебства?

Я принес свои извинения. Единорог побрел к лагерю, несчастное мифическое животное с разбитым сердцем.

Но как же с моим заклинанием? Огонь уже погас. Осталось всего лишь несколько жалких угольков. А ведь я был так близок к успеху! Все выполнил, кроме самого последнего. Что же теперь делать?

Кто-то из спящих зашевелился, и раздалось сдавленное: «Проклятие!» Моя стычка с учениками, должно быть, разбудила некоторых моих товарищей. Сейчас кто-нибудь из них явится. Это облегчает мне выбор. Так как нет никакой возможности начать заклинание сначала, мне остается лишь поскорее его закончить. Я побросал оставшиеся ветки в догоревший костер и дул на угольки, пока языки пламени не начали лизать сухую древесину. Оставалось быстренько произнести нужные слова и надеяться на лучшее. Но пламя теперь было не голубым, как полагалось, а ярко-желтым. Ну, это мы поправим. Я потянулся к Катберту.

— Ну что еще? — насторожился меч. — Меня не обманешь! Я слышал угрозы.

— Уверяю тебя: мы здесь одни! Мне просто нужно отрезать еще одну прядь волос.

— Опять стрижка? — возмутился Катберт. — Это что, теперь будет моей постоянной обязанностью? Знаешь ли, подобные занятия могут испортить репутацию порядочному мечу. Я так и слышу, как другие волшебные мечи издеваются: «Ну что, Катберт, как дела? Все стрижешь?» Какой стыд!

Не обращая внимания на капризы Катберта, я отрезал еще одну прядь волос.

— Я ведь тоже люблю помечтать! — разглагольствовал он, пока я занимался делом. — Все эти путешествия! Это так утомительно, особенно если твой хозяин не дает тебе спокойно полежать в ножнах. Как бы мне хотелось обрести тихую пристань, вдали от этой мясорубки! Висеть себе на какой-нибудь теплой стенке, наполовину вынутым из ножен, так, чтобы я мог наблюдать, как другие суетятся вокруг. Но нет! Я вынужден вести бродячую жизнь и следовать за своим хозяином, участвовать в кровопролитных…

Не дожидаясь, пока Катберт договорит, я засунул его обратно в ножны. Надо было сосредоточиться. Я в последний раз заглянул к книгу:






«Самое важное — последний шаг. Возьмите свой только что срезанный локон, бросьте его в огонь и скажите слова, указанные ниже. Произнося их, вызовите у себя в памяти образ возлюбленной, которой вы хотите внушить ответное чувство. Дым от вашего костра долетит до нее, где бы она ни была. Мы еще раз подчеркиваем: сосредоточьтесь на ее образе, потому что действенность заклинания зависит и от ваших мыслей».





Я бросил прядь волос в огонь, и пламя опять стало голубым.

— Нори, — прошептал я и начал произносить заклинание.

— Проклятие! — послышалось со стороны лагеря.

— Пусти меня! — кричал Снаркс. — А не то на завтрак у нас будет жаркое из Домового!

— По моему глупому разумению, — заметил Льстивый, — этот малыш совершенно прав.

Потом все загалдели разом. Я снова обернулся к костру, но пламя уже погасло. Теперь оставалось надеяться, что мое заклинание сработало раньше, чем меня прервали. Голоса из лагеря становились все громче и громче. Кажется, кричали и мои спутники, и Семь Других Гномов. Надо было срочно пойти туда и утихомирить их.

— Ну! — сказал я, подойдя к лагерю.

— Вунтвор! — заорали они все разом и вдруг все разом замолчали. Это было более чем странно. Может, они наконец признали меня главным? Но почему они на меня так странно смотрят?




ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ


«Есть много определений любви. У изголодавшегося человека, жадно вгрызающегося в ножку жареного цыпленка, одно мнение на этот счет, а у цыпленка — совсем другое».

    

Из «Наставлений Эбенезума», том LVIII









— Вунти! Наконец-то мы будем вместе! — воскликнула Эли и бросилась ко мне с такой радостью, как будто мы бог знает сколько времени не виделись.

— Нет, не будете! — величественно изрек единорог. — Я первым его увидел! — И мифическое животное тоже припустило ко мне галопом.

Я разинул рот от удивления. Что здесь происходит? Вперед выступил Гакс, волоча за собой Бракса.

— Давай! — приказал он своему подручному. Бракс подмигнул мне и забил в барабан. Гакс изо всей мочи заорал:
		— Гакс Унфуфаду от всего сердца…



		— Желает выразить восхищенье.



		— Клянется тебе в любви до гроба.



		— Хотел бы узнать тебя получше!








— Ах так! — не утерпел дракон. — Слушай же, Вунтвор!
		Вот самый славный юноша на свете.



		О, как мне повезло такого встретить!



		И пусть он неуклюж и робок,



		Пусть он застенчив и неловок,



		Но юности очарованье;



		Влечет меня к нему и манит!








Они вели себя все более и более странно. Гакс и Дракон опять нарушили мой запрет петь и декламировать. Я было хотел сказать свое решительное «да уж!», но не успел, потому что у меня на шее повисла Эли. В буквальном смысле! Я свалился на траву и тут же попал под настоящий град поцелуев.

— Э-э… — слабо протестовал я. — Э-э… — Промежутки между поцелуями оказались так коротки, что я не успевал выговорить полностью ее имя. Времени хватало только на один слог. — Э-э…

— Да, да, Эли! Мое имя в твоих устах звучит, как музыка, — мурлыкала она.

— Эли! — Мне все-таки удалось это произнести и даже добавить «пожалуйста», пока она опять не взялась за свое. Я сопротивлялся, но у нее оказалась железная хватка. — Пожалуйста, дай мне вздохнуть!

Она оторвалась от моих губ и виновато пробормотала:

— О, прости мою чрезмерную пылкость, милый Вунтвор. Я так по тебе соскучилась!

Соскучилась? Но ведь я не отлучался дальше края поляны! С ума они все сошли.

— Отойди от этого невинного юноши, о непристойная женщина! — потребовал великолепный густой голос. — Ты не достойна целовать его башмаки!

— Что-о? — Эли встала и сверкнула глазами на единорога.

— Именно так, — вздохнул единорог и мечтательно добавил: — И что это за башмаки! Я уже не говорю о его ногах, руках, плечах, плохо подстриженных волосах и… — Животное обессилело от нежности. — И о его коленях! — Единорог застонал, и в его стоне звучали одновременно отчаяние и страсть. — Даже говорить не могу об этом! Сама мысль доводит меня до сумасшествия!

Но Эли как раз могла и хотела поговорить:

— Не достойна целовать башмаки? Да знаешь ли ты, что я — одна из самых популярных актрис Вушты?

— Именно поэтому, — сухо ответил единорог.

— Ха! — усмехнулась Эли. — Ну-ка взгляни на мои волосы. — Она взяла в руки свои белокурые косы. — На мои губы. — Она дотронулась до названной части тела. — Вот что нужно Вунтвору, а вовсе не раскормленная лошадка с уродливым наростом на носу!

— Раскормленная лошадка! — возопил единорог, роя копытом землю. — Уродливый нарост! — Пожалуй, я бы обиделся, если бы эти оскорбления не исходили от жалкой актерки!

— Да как ты смеешь! — возмутилась Эли. — Ты — толстый, глупый… — Она едва не набросилась на мифическое животное с кулаками.

Эти двое были целиком поглощены своими препирательствами. Обо мне они забыли. Я оставил их и пошел к остальным.

— Проклятие! — приветствовал меня Хендрик. — А может, и не проклятие, раз ты здесь! — К моему ужасу, рыцарь улыбался!

— Старина Вунтвор! — Снаркс сердечно пожал мне руку. — Должен тебе сказать, что ты самый симпатичный из всех неуклюжих, прыщавых и сутулых учеников волшебников, каких я когда-либо знал!

— Вунти! — уже звала Эли. — Не оставляй меня, любимый! Я не могу жить без тебя!

— Что вы все знаете о любви! — презрительно воскликнул единорог.

Не может быть! Внутри у меня все похолодело, как будто я проглотил снежок. Все они говорят о любви… Нет-нет! Страшно даже подумать! Неужели я опять ошибся в заклинании?

— Вунтвор! Теперь мы должны быть все время вместе. Не хочу выпускать тебя из своих объятий. — Эли снова бросилась ко мне.

— Ты не сможешь отрицать: твои колени и моя голова созданы друг для друга! — вскричал единорог и тоже кинулся ко мне.

— Да уж! — сказал я и обратился к более умеренным. — Ребята, не могли бы вы немного попридержать этих двоих? Мне нужно подумать.

— Проклятие! — улыбнулся Хендрик. — Для тебя — все, что угодно!

— Разумеется! — подхватил Снаркс и доверительно шепнул рыцарю: — Знаешь, мне и самому так хочется ущипнуть его за прыщавую щечку!

Итак, за меня Хендрик, Снаркс, Гакс с Браксом, и Хьюберт. Это хорошо. Эти пятеро защитят меня от любвеобильных Барышни и единорога. Я не сомневался, что все происходящее — результат заклинания. Но что же я упустил? Ведь я все делал в точности так, как написано в «Курсе», разве волшебных слов не успел произнести до того, как волосы мои сгорели. И позже я добавил еще прядь. Но ведь, заканчивая заклинание, я думал о Нори! По крайней мере, в течение одной секунды. Потом случилась эта стычка с гномами и внимание мое несколько рассеялось. Неужели? Снежок у меня внутри вырос в сугроб. Ведь я обернулся тогда, посреди заклинания, и окинул взглядом лагерь. Неужели волшебство распространилось на всех? Семь Других Гномов улыбались мне.

— В конце концов, Вунтвор не так уж плох, получше многих! — заметил Заносчивый.

— Вообще-то да! — согласился Грубый. — Он крутой!

— А меня что же вы не спросите? — обиделся Раздражительный. — Вунтвор, всегда к твоим услугам!

— Да уж! — произнес я. А что еще скажешь? Заклинание подействовало буквально на всех. Те, кто меня раньше не любил, сделались моими друзьями, а тех, которые и прежде были ко мне благосклонны, теперь придется отгонять с помощью Катберта. Но как же Нори? Я все это затеял ради нее. Какая насмешка судьбы! Неужели, растратив понапрасну волшебство, я потерял ее навсегда? Я оцепенел от этой мысли.

— Домовой приветствует вас! — раздалось где-то на уровне моей лодыжки. — Какое это счастье — помогать тебе! Прими искренние восхищения Домового!

— Истинная правда! — поддакнул Льстивый. — Вот она — Домовая Сила!

— Да уж, — выговорил я машинально. Мысли мои были далеко, с той, которую мне никогда больше не суждено увидеть!

— И Великая Домовая Сила готова служить тебе, достойнейшему из достойных!

— Могу ли я, недостойнейший из недостойных, внести уточнение? — заговорил Льстивый. — Этот молодой человек, как никто заслуживающий любви, остро нуждается в Домовой Магии!

— Увы, это так, — грустно подтвердил Башмачник. — Можем ли мы лишить его Домовой Магии только за то, что он слишком большой и слишком похож на человека? Будем всегда помнить: домовые щедро раздают свои дары! Льстивый радостно закивал:

— Домовая Сила! Тут объявился Снаркс:

— Докладываю: девушка и лошадь пока под контролем. Пока! Чем еще могу быть полезен?

— Ничем, — ответил за меня Льстивый. — Мы, домовые, обо всем позаботимся.

Снаркс сделался темно-зеленым и онемел от удивления.

— Вот как? — заинтересовался я, несмотря на то что был очень расстроен. — Мы, домовые?

— Что ж, может быть, я, недостойный, как говорится, считаю драконов до того, как они вылупились… Вернее сказать, я раньше был недостойным! К счастью, Башмачник наставил меня на путь истинный. — Льстивый улыбнулся Домовому. — Я познал великую правду домовых, и они готовы признать меня своим.

— Я уже присвоил ему звание Почетного Домового, — сообщил Башмачник. — Теперь его должен ратифицировать Совет Домовых.

— Я, конечно, немного великоват, — сказал Льстивый, — но Башмачник сказал, что для меня могут сделать исключение.

— Скоро повсюду будут домовые! — радостно застрекотал Башмачник.

— Проклятие, — прошептал Снаркс.

— И это — моя голубая мечта. С тех пор как я прибыл в Вушту, чтобы подготовить визит Его Домового Величества… — Брауни осекся и позеленел, почти как Снаркс. — Его Домовое Величество! — прошептал он, и ужас исказил его черты. — Совсем из головы вон! Я был так озабочен обучением Снаркса, что забыл… Его Домовое Величество прибудет в Вушту, и я должен его встретить… — Коротышка в сердцах ударил себя ладонью по лбу. — О, горе мне! Сломалась моя застежка! Порвались мои шнурки!

— Да уж, — посочувствовал я. — Как я мгновенно забыл о трех зловредных представителях Гильдии Учеников Вушты, стоило мне отвязаться от них, так и у Башмачника вылетело из головы прибытие Его Домового Величества. Высокий гость появится в Вуште — а его верный слуга болтается где-то в Восточных Королевствах!

— Возвращайся в Вушту! — благородно предложил Снаркс.

— Нет, мое место здесь, рядом с Вунтвором. Если Домовой отправился в поход, он не останавливается на полпути. — На физиономии Башмачника застыла маска страдания. — Никогда мне больше не шить башмаков!

Тут раздался рев дракона:

— Эли! Эли! Прости, Вунтвор, но не могу же я испепелить свою партнершу, а иначе ее не удержать!

Эли уже стояла передо мной. Она схватила меня за плечи и хрипло прошептала:

— Они хотели разлучить нас! Скорее можно разлучить солнце с небом. Или запретить траве расти на земле. — Она сжала меня в объятьях. — Или высушить океаны! О, я не нахожу слов, чтобы выразить свои чувства! — Вдруг лицо ее просветлело. — Я лучше спою!

— Может, не надо? — робко спросил Снаркс. Оставив реплику без внимания, Эли запела:
		Ученик моей мечты!



		Мне небесами послан ты!








— Все-таки не удержалась! — с досадой воскликнул Снаркс.

Гакс громко чихнул.

— О Вунти! — выкрикнула Эли вместо припева и тут же запела второй куплет:
		Ученик моей мечты,



		Райский сад для нас земля.



		Только я и только ты,



		Милый Вунти… Тра-ля-ля!








— Хуже не бывает! — простонал Снаркс, затыкая уши.

И тут на передний план вышел единорог. Он презрительно фыркнул на Эли и сказал:

— Ты думаешь завоевать расположение этого юноши своим пением? — Прекрасное создание высокомерно тряхнуло великолепной гривой. — Мы, мифические существа, тоже кое-что смыслим в поэзии. Единорог — сама поэзия! — Чудесное животное посмотрело на меня с глубокой нежностью и сладчайшим голосом произнесло:
		О Вунтвор, ты не одинок —



		Ты можешь мой погладить рог!








Единорог жизнеутверждающе тряхнул челкой и продолжил:
		Ты никогда не будешь несчастливым —



		Дотронься до моей чудесной гривы!








Единорог поднял голову, так, что рог его уперся мне под ребра:
		Душа твоя жива,



		Пока у тебя на коленях моя голова!








— Я был не прав. Хуже — бывает! — пробормотал Снаркс.

Эли разгневанно выпрямилась:

— Чего ты добиваешься, читая Вунти стихи? Только я способна дать ему то, что ему нужно!

— Все, что нужно Вунти, как ты его называешь, — это благородная рогатая голова на коленях!

— Ах вот оно что! Рогатая голова? Я тебе рог-то обломаю!

Опять нашла коса на камень. Я счел за лучшее тихонько отойти. Единственным выходом было на время затаиться. Я знал, что очень скоро эта парочка снова набросится на меня. С ними надо что-то делать, и волшебства, которым я располагал, явно не хватало. Пора призвать на помощь Эбенезума.

— Башмачник! Мне нужна твоя помощь! Подбежали Домовой и Льстивый.

— К вашим услугам, о славный вождь! — пропищал Домовой.

— Мне нужно увидеться с учителем. Сейчас же! Ты можешь это устроить?

Башмачник заколебался:

— Ты имеешь в виду связаться с Вуштой? А вдруг там Его Домовое Величество… — Домовой тяжело вздохнул, но справился с собой. — Нет, нет, ничего. Я готов. Домовая Сила справится!

Льстивый захлопал в ладоши. Снаркс попросил разрешения удалиться.

— Мы готовы, — решительно заявил Башмачник. — Льстивый мне поможет. Это будет его первый урок Домовой Магии.

— Вот как! — Я вовсе не был уверен в способностях гнома. Но препираться было некогда. Без совета учителя мне сейчас не справиться.

Повторяй за мной, — кивнул Башмачник Льстивому. — Сначала — правой, потом — левой… Я с тревогой наблюдал, как Башмачник дает инструкции Почетному Домовому. Эли тем временем таскала единорога за гриву, а тот своим рогом драл ее за волосы. Выглядело все это отвратительно. Я велел Башмачнику поторопиться.

— Для тебя — все, что угодно!

— Да здравствует Домовая Сила! — поддержал его Льстивый.

Две пары ног задвигались так быстро, что я уже не мог за ними уследить. Поднялась пыль. Мир исчез, отгороженный от нас коричневой стеной, на которой уже бледно проступал пейзаж Вушты.

— Учитель! — позвал я.

— Вунтвор? — отозвался мой учитель и тут же чихнул. — Одну секунду! — Я понял, что надо дать ему время укрыться в гигантском башмаке. Картина на пыльной стене приобрела более отчетливые очертания и цвет. Это был двор Колледжа Волшебства. Я мельком увидел рукав одежды Эбенезума — темно-синий, с вышитыми серебристыми полумесяцами и звездами. Это меня сразу успокоило, чем-то родным повеяло! Как все же хорошо, что мы решились вступить в контакт с учителем. Еще даже не заговорив с ним, я уже почувствовал себя лучше. Впервые за последнее время я подумал, что, возможно, все еще будет хорошо.

И тут земля содрогнулась. О нет, только не это! Неужели опять Голоадия? Но все ограничилось одним-единственным толчком. Правда, через некоторое время тряхнуло еще раз. Создавалось впечатление, что кто-то сделал огромный молот из тысячи деревьев и стучал им по земле. Нет, это не Голоадня! Но мне было ничего не видно и не слышно в коконе из коричневой пыли. Что бы это ни было, я надеялся, что оно подождет, пока я не поговорю с Эбенезумом.

Опять тряхнуло, и с такой силой, что мы, все трое, упали. Как только Башмачник и Льстивый перестали танцевать, пыль начала оседать и я смог различить неясные очертания окружающего мира. То, что я увидел, мне совсем не понравилось.

— Пряжки и шнурки! — воскликнул Башмачник. Он и Льстивый тоже увидели это и рты разинули. Пыль постепенно осела.

— Вунтвор! — услышал я голос учителя.

Но всё заклинание пошло насмарку. На месте того башмака, в котором в прошлый раз скрывался Эбенезум, стоял другой — раз в пять больше.

— Это Домовая Сила? — в ужасе спросил Льстивый.

Башмачник покачал головой:

— Нет, боюсь, тут нечто большее.

Я решил, что можно опять начать дышать. Значит, это не Домовая Сила? Тут я заметил, что башмак принадлежит ноге в длинной штанине, уходящей куда-то в небо. Раздался звук, похожий не то на обвал в горах, не то на «ох ты!», произнесенное очень громким голосом.

— Что, собственно, «ох ты»? — поинтересовался Раздражительный.

Я посмотрел вверх. Надо мною высилась фигура, и голова ее была где-то в облаках. Самое высокое существо, какое я когда-либо видел, виновато улыбалось и махало рукой.

— Кажется, я снес всю половину здешнего леса, — сконфуженно сказал великан.

— И когда ты перестанешь шаркать ногами! — отозвался Грубый. — Неужели Матушка Гусыня не может найти на тебя управу?

— Да ладно вам, ребята, — примирительно произнес великан. — Разве я виноват, что деревья делают такими маленькими и хлипкими?

— Что до деревьев, то их размеры меня вполне устраивают… — сказал Заносчивый.

— У вас еще их много осталось. Видите, как аккуратно я поставил правую ногу на поляну? — И великан оглянулся на свою левую ногу, которая попирала склон холма, еще недавно поросшего лесом. — Ух ты! Боюсь, что вы недосчитаетесь еще нескольких деревьев. И чего это деревья в лесу так тесно жмутся друг к другу?

— Ты зачем явился? — перешел к делу Грубый. — Разгромить тут все?

— Ничего подобного! — воскликнул великан. — У меня и в мыслях не было что-нибудь громить!

— Жаль, что твои мысли так далеко от твоих ног! — огрызнулся Грубый.

— Ладно вам! — загрохотал великан. — Я здесь по делу. Матушка Гусыня прослышала, что в ее владениях появились чужие. Мне поручено унести их.

— Чужие? — переспросил Болезненный и жалобно кашлянул.

— Чужих здесь нет! — громко заорал Шумный.

— Почтительнейше прошу прощения, — добавил Льстивый. — Но здесь нет никаких чужих. Нас просто навестили один наш близкий друг и его спутники.

— Да? Значит, нет чужих? — в замешательстве промычал великан. — Ну тогда я должен взять вашего близкого друга и его спутников.

— Нет! — выкрикнули хором все Семь Других Гномов и сгрудились вокруг меня. — Ты не можешь их забрать!

— А-а! Так вот он, их главный! Это упрощает дело: его допросят первым.

— Ни за что! — храбро выкрикнул Хьюберт. — Клянусь, Вунтвор не пожалеет, что взял меня с собой! На, получи, великан!

Дракон приосанился, набрал побольше воздуха и дохнул пламенем прямо великану в коленку.

— Как приятно! — зажмурился великан, бережно поднял Хьюберта и отсадил его подальше. — Потом, когда будет время, погреешь мне больное плечо!

Великан уже тянулся ко мне. Пальцы у него были толщиной с деревья, которые он только что сокрушил. Что делать? Я вспомнил было о Катберте, но ведь даже если бы удалось убедить меч покинуть ножны, великан почувствовал бы всего-навсего булавочный укол. Он был такой огромный! Мне приходилось встречать великанов, но этот верзила из Восточных Королевств в три раза превосходил по размерам наших скромных западных великанов. Кроме того, разговаривать и вникать в наши обстоятельства он явно не собирался. Что мне было делать? Я испугался и побежал. Но великан загородил мне путь своей огромной ладонью, повалив еще несколько деревьев.

— Вот видишь, — укоризненно произнес он, беря меня в руку, — что получается, когда от меня пытаются убежать!

Я был бессилен. Оставалось только крепко держать меч и мешок, стараясь не упустить их. Великан взял меня двумя пальцами одной руки и аккуратно поставил на ладонь другой.

— Удобно? — осведомился он.

— Но не можешь же ты… — слабо протестовал Льстивый.

— Мне очень жаль, но таков приказ Матушки Гусыни. — Великан оглядел всех собравшихся на поляне. — Кто-нибудь будет оспаривать его?

Гномы с жалостью смотрели на меня и молчали.

— Ну и хорошо! Тогда мы пошли.

Он сделал пару шагов, и поляна пропала из виду. Итак, меня захватил в плен великан из Восточных Королевств, куда-то несет, и кто его знает, какая участь меня ожидает. Насколько я понял этого дылду, он собирается доставить меня к Матушке Гусыне, то есть туда, куда я сам хотел попасть. Конечно, невольно вспоминались страшные истории о печах великанов. Но Эбенезум велел не доверять слухам. Может быть, положение мое не так ужасно, как кажется.

— Ответь мне, пожалуйста, на один вопрос, — обратился я к великану. — Правда ли, что Матушка Гусыня запекает чужестранцев в булки?

— А-а, вот ты о чем! — Великан деликатно кашлянул в ладонь. — Позволь мне ответить вопросом на вопрос. Ты что предпочитаешь: пшеничную булку или ржаной хлеб?




ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ


«Пока я не пошел в ученики к Эбенезуму, величайшему магу Западных Королевств, я иногда думал, что жизнь — сплошная путаница, что мир — хаос, где с тобой может случиться что угодно и рано или поздно непременно случится. Однако, сделавшись учеником волшебника, я пересмотрел свои взгляды и теперь считаю свои прежние волнения и страхи всего лишь жалкими отблесками реальности».

    

Вунтвор, ученик Эбенезума, величайшего волшебника Западных Королевств. «Избранные мысли об ученичестве». (Работа над рукописью продолжается)









Никаких пшеничных булок и ржаных буханок! Нет! Не хочу! Все мое существо восставало против смерти, но я был совершенно беспомощен. А впрочем, пожалуй, не так уж и беспомощен! Меч в данном случае не мог сослужить мне никакой службы, но ведь я сохранил мешок, а в нем — «Курс для самостоятельного изучения». И очень скоро он оказался у меня в руках. Оставалось только найти в указателе букву «В».

— Ип! — пискнул хорек, выпрыгнув из мешка на ладонь великана.

— А? Чего это? — не понял тот. — Ой! Ладонь подо мной дрогнула и начала опускаться

Сначала и я опускался вместе с ней, а потом соскользнул и полетел вниз сам по себе. Земля приближалась с пугающей скоростью. И книга, и хорек куда-то подевались. В конце концов, я снова плюхнулся на огромную ладонь, подставленную в последний момент.

— Извини, — сказал великан. — Надеюсь, тебя не сильно тряхнуло. А домика я не заметил. Ведь это, кажется, когда-то было домиком? — он указал на развалины внизу. — А ты никак собирался сбежать, а?

Я поднял глаза на великана. Все пропало! Я услышал слабенькое «и-ип!». Отныне ничто не могло избавить меня от страшной участи. «Курс» улетел, хорек тоже. Я рассеянно запустил руку в мешок, как будто надеялся найти там спасение. Вдруг мои пальцы нащупали что-то маленькое и продолговатое. Зубочистка! Мне ее дали в Вуште. От волнения меня бросило в дрожь. А вдруг удастся отвлечь внимание великана и попытаться бежать? Я протянул ему зубочистку:

— А это как тебе понравится?

— Что «это»? У тебя в руке что-то есть? Я не вижу.

Тогда я положил зубочистку ему на ладонь.

— Что это за щепка?

Щепка между тем стала расти у него в руке. Это была не простая зубочистка, а грозное оружие, предоставленное мне в пользование волшебниками Вушты! Зубочистка стала толщиной с дерево.

— Да ведь это волшебная зубочистка! — сообразил наконец великан. — Она мне пригодится. У меня как раз остатки хлеба забились между зубами.

И верзила с улыбкой поднес безобидную на первый взгляд палочку ко рту. Тут зубочистка выскочила из его пальцев и сама нырнула в рот.

— Что это? — зашепелявил великан. — Эта штука еще и сама соображает! О да, да, вот так хорошо! Да нет, не тут! Она же царапает мне десны! Хватит!

Он засунул палец свободной руки в рот:

— Да где ты? Ага! Сейчас я тебя поймаю!

Он замолк, наклоняя голову так и этак и шаря пальцами во рту. В его движениях чувствовалось настоящее ожесточение.

— Сейчас я ее поймаю. Мне бы только дтнтсс…

— Что, что? — вежливо переспросил я. Великан на секунду вынул пальцы изо рта:

— Я говорю: мне бы только дотянуться! Ухватить ее! Боюсь, что понадобятся оооууиии…

— Простите, что?

Великан нахмурился. Я видел, что он по-настоящему разозлился.

— Потребуются обе руки! Извини. Мне придется опустить тебя на землю. Вот! Уже почти! Она застряла вот за этим зубом. Сейчас я… доштану иеоо…

Итак, я снова оказался на земле. Великан переминался с ноги на ногу, засунув обе руки в рот. Я был свободен! Оружие Вушты сработало. А ведь у меня был еще и Катберт за поясом! Меч, который казался совершенно бесполезным, пока я был в руках великана, сейчас, на твердой земле, мог сослужить мне хорошую службу.

Теперь мне предстояло найти дорогу обратно, к моим друзьям и Семи Другим Гномам. Я понятия не имел, как далеко унес меня великан, у него ведь один шаг был с полмили! Сколько же шагов он сделал? Десять? Двадцать? Уж точно, не больше тридцати. «Совсем недалеко. Какой-то день пути», — мрачно подумал я. Направление-то я знал. По крайней мере, мне так казалось. Он чуть отклонился от маршрута, пока пытался извлечь изо рта зубочистку. Я решил ориентироваться по поваленным деревьям и огромным следам великана. Кто знает! А вдруг мне посчастливится найти и оброненный «Курс для самостоятельного изучения», и моего дорогого хорька! Крепко сжав рукоять Катберта, я отважно углубился в лес в надежде, что иду правильным путем. Здесь лес был гуще, чем там, где мы встретились с гномами. Густые кроны почти не пропускали слабый вечерний свет. Разве что на западе виднелась розовая полоска. Приходилось двигаться очень осторожно, чтобы не наткнуться в темноте на ствол дерева или какой-нибудь ощетинившийся куст. Местности я не узнавал, ведь когда меня нес великан, я видел все это с высоты. Наконец, отчаявшись найти дорогу в сумерках, я обратился за помощью к Катберту.

— Где мы? — сонно пробормотал меч, вынутый из ножен.

Я ответил, что точно не знаю, что мы должны отыскать своих и что мне нужен свет.

— Ответ цивилизованного человека, — одобрительно заметил меч и сверкнул. — В последнее время вокруг так много шумели! Так приятно побыть в тишине! А то тебя вынимают исключительно для того, чтобы сразиться с каким-нибудь монстром или жутким демоном. Так можно довести меч до нервного расстройства.

— Все, что мне нужно, это свет. Уверяю тебя, мы здесь совершенно одни.

Но не успел я договорить, как налетел ветер — пронизывающий ледяной ветер.

— Что это? — испуганно воскликнул Катберт. Нам ответил смешок, сухой и холодный, как шорох мелких камушков, падающих с горы.

— Ага, Вунтвор! Наконец-то ты один!

Я понял, кто это, еще раньше, чем блеск Катберта осветил голый череп.

— Это она самая? — захныкал меч.

Смерть дохнула на нас промозглостью поздней осени.

— Наконец-то я наедине с Вечным Учеником!

О чем это она? Я вовсе не одинок. Мой спутник у меня в руке.

— Нет, я не один! — воскликнул я и потряс мечом. — Со мной мой меч!

— Меня, пожалуйста, не впутывай! — заскулил Катберт.

Смерть снова хихикнула:

— Это ты о нем? О твоем волшебном мече? Heт уж, ученик, извини, но неодушевленный предмет не спасет тебя от моих объятий. — Смерть засучила рукава, обнажив белые кости длинных рук. — Что ж мне больше нечего тебе сказать. Теперь ты мой. Не пора ли нам отправиться в мои владения?

Она шагнула вперед и протянула ко мне свою костлявую руку. Я отступил, беспомощно размахивая перед собой Катбертом.

— Сейчас я пущу в ход… этот неодушевленный предмет! — воскликнул я в отчаянии.

— Бедное дитя! — рассмеялась Смерть. — Уж не думаешь ли ты убить меня? Убивать, мой дорогой ученик, — это моя привилегия!

Катберт опять захныкал и задергался у меня в руке.

— Нет, ты не посмеешь! — закричал я, надела выиграть еще несколько минут жизни. — Пускай ) Вечный Ученик! Но у меня есть друзья! И знай что они могут появиться в любой момент!

— Значит, надо торопиться, не правда ли? — жутко улыбнулась Смерть. — Иди же ко мне скорей, Вечный Ученик!

Около костлявых ног Смерти мелькнуло что-то коричневое, и послышался писк: — И-ип! Ип! У меня екнуло сердце. Мой хорек!

— Да ладно тебе, Вунтвор! — сказала Смерть, и в ее загробном голосе зазвучали нотки раздражения. — Хорек мне тоже не помеха! Не думаю, что высшие силы станут возражать, если, забирая Вечного Ученика, я прихвачу и хорька.

Положение было отчаянное. И все же надежда оставалась! Ведь мой хорек нашел меня гораздо быстрее, чем я мог предполагать. Может быть, и остальные друзья уже близко!

— Ну, не будем тянуть! У меня еще полно других смертей.

Ее костлявые руки необыкновенно ловко и быстро схватили меня за горло. Я пронзительно закричал и упал на траву. Пальцы сжимались все крепче.

— Успокойся! Не будь ребенком. Ты только затрудняешь мне…

И вдруг на какой-то миг стало светло, как днем.

— Вот ты где! — послышался голос сверху.

О, этот бархатный баритон я узнал бы из тысячи. Это Хьюберт осветил все вокруг своим драконьим огнем. Распластав по воздуху огромные крылья, он готовился к посадке.

Вопль Смерти по силе был равен крику сотни умирающих:

— Вам не удастся все расстроить! Я все равно заберу тебя, Ученик! Пусть даже это нарушит равновесие космических сил. Я возьму и хорька, и дракона тоже! — Одной рукой она по-прежнему держала меня за горло, а другой поманила Хьюберта. — Иди-ка сюда. Ты и не заметишь, как все будет кончено.

— Что здесь происходит? — спросил дракон, приземлившись. — Судя по всему, пьеса — трагическая!

— Дракон! Хорек! Ученик! — Смерть широко разинула рот и выкрикнула: — Я забираю вас в…

— Вот вы где! — загалдели сразу полдюжины голосов. Из лесу появились все наши, и Нори с ними!

Порыв злого северного ветра, сопровождавшийся воплем бессильной ярости, вынудил всех застыть на месте. Ветер стих так же внезапно, как и начался. Смерть исчезла.

Первым подал голос Хьюберт.

— Да! Это была настоящая трагедия! — прошептал он.

— Да уж, — подтвердил я, совершенно потрясенный происшедшим. Я посмотрел на остальных, втайне опасаясь, как бы Эли с единорогом снова не набросились на меня с изъявлениями своей любви. А что же Нори?

— Здравствуй, Вунтвор, — сказала она и подошла ко мне. Остальные, в том числе Эли и единорог, держались на расстоянии. — Мы беспокоились за тебя.

— Правда? Э-э…

— Все началось с того, — продолжала Нори, когда стало совершенно ясно, что я не смогу закончить свою мысль, что я почувствовала в воздухе волшебство. До сих пор до конца не понимаю, что это было… Может быть, рассеянное на воздухе приворотное зелье или одно из средств, которые фермеры дают животным перед случкой. К сожалению заклинание было исполнено так неумело и эффект получился столь размытым, что точнее сказать трудно. Поэтому я сразу подумала о тебе. — Она погладила меня по плечу. — Конечно, ты несколько неловок, но ведь это так трогательно! Я не знал, что и сказать. Нори опять со мной разговаривает!

— Да уж, — срывающимся голосом ответил я.

— Хорошо, что я успела вовремя, — продолжала Нори. — Мало того что тебя похитил великан. Это твое приворотное зелье подействовало на всех окружающих. Правда, заклинание было такое неуклюжее, что отменить его ничего не стоило. А потом мы кинулись спасать тебя.

— Проклятие, — подал голос Хендрик. — К счастью, великан сам заблудился. Мы очень скоро обнаружили, что он в какой-то момент повернул обратно, к нашему лагерю. Но тебя с ним уже не было! Тогда Хьюберт полетел вперед, искать тебя.

— И очень скоро нашел! — гордо заметил дракон. — Мои чувства обострены игрой на сцене. Я чую зрителя за версту!

— Да уж! — я наконец обрел дар речи. — Спасибо вам всем.

— Скажи спасибо, что ты жив и можешь сказать нам спасибо! — съязвил Грубый.

— И почему это мы вечно должны всех спасать? — закапризничал Раздражительный.

Болезненный кашлянул, Шумный что-то уронил. Итак, Нори устранила последствия моего заклинания. Значит, все опять нормально.

— Ну, как тебе прогулка с великаном? — спросила Нори.

— Да уж, — ответил я и глупо улыбнулся. Я глаз не мог от нее отвести. Как я любил ее волосы с рыжинкой, ее глубокие зеленые глаза! Как я мечтал ее увидеть! — Э-э… Нельзя ли нам поговорить минутку наедине?

— Что ж, если ты настаиваешь… — Нори широко улыбнулась мне в ответ.

Я настаивал. Еще как настаивал! Я сказал остальным, что нам с Нори надо поговорить, и мы углубились в лес.

— Нори, — прошептал я. Я взял свою любимую за руки и привлек к себе. О, как же я соскучился!

— Это называется «поговорить»? — спросила она с притворной суровостью и сразу же рассмеялась. — Я тоже скучала, Вунт…

Она не успела договорить. Земля задрожала.

— О нет! Только не Голоадия! — воскликнул я. Затрещали ближайшие кусты. Может быть, это

мои спутники спешат к нам на помощь? Внезапное и до боли знакомое ощущение: нож у горла! Из-за широкой спины Паразита появились Урод и Мерзавец.

— Наконец-то вы нашли укромное местечко! Мы так рады за вас! — осклабился Урод. — Надеюсь, твоя дама не станет возражать, если мы немного побеседуем?

— Вообще-то, моя дама — волшебница, — ответил я.

Урод и Мерзавец покатились со смеху.

— Ага! — потешался Урод. — В таком случае я — великий волшебник Эбенезум!

— Ага! Эбенезум! — поддакнул Мерзавец. Между тем земля у нас под ногами дрожала все сильнее.

— Да уж, — заметил я. — Вы хоть понимаете, что на нас сейчас нападут силы Голоадии?

Это замечание показалось Мерзавцу и Уроду еще забавнее первого.

— Твои жалкие попытки отвлечь наше внимание просто смешны! — простонал Урод, вытирая слезы, которые у него выступили от хохота. — Что ты еще придумаешь? Скажешь нам, что у нас шнурки развязались?

— Ага! Шнурки! — хихикнул Мерзавец, украдкой бросив опасливый взгляд на свои башмаки. Запомнил-таки Башмачника!

Урод нахмурился:

— Ладно! Возможно, это был не слишком удачный пример. Однако не будем отвлекаться! Мы пришли получить с тебя тысячу семьсот золотых, которые ты нам должен.

— Тысячу семьсот? — изумился я такой наглости.

— Точно! И еще двадцать пять золотых, — подтвердил Урод. — Тысяча семьсот двадцать пять золотых, как одна копеечка! Если, конечно, ты до сих пор не нашел лекарство, способное исцелить наших наставников.

— Вунтвор, — спросила Нори, — кто эти люди?

Вот когда тряхнуло по-настоящему! Паразит упал и чуть не выронил свой нож. Да и все остальные вскоре оказались на земле. Когда пыль улеглась, мы увидели стол и пятерых демонов.

— Ай! — воскликнул Урод. — Так ты не шутил насчет нападения Голоадии?

— Прошу слова! — подал голос маленький, какой-то недокормленный демон, сидевший в дальнем конце стола рядом с председателем. — Где это мы?

— Мы во власти волшебства! — торжественно ответствовал демон с молоточком.

— Где, где? — не понял дистрофичный демон. — Ты все говорил: «Я знаю, где Вушта, я знаю, где Вушта», а туда ли ты нас привел?

Урод придвинулся ко мне поближе и шепнул:

— Стало быть, мы договорились: тысяча семьсот пятьдесят золотых.

Трое демонов что-то недовольно ворчали, а двое продолжали препираться.

— Говорю тебе: нас привело сюда заклинание! — настаивал председатель.

— Конечно! — закричал тщедушный, размахивая руками перед носом демона с молоточком. — Это единственное заклинание, которое тебе удалось почувствовать! И то — любовное!

— Не обязательно, — слабо защищался демон с молоточком. — Может быть, оно для случки животных.

Урод перевел взгляд с галдящих демонов на Нори и вдруг сильно побледнел,

— Скажи-ка, дружище Вунтвор, — начал он нерешительно, — ты ведь пошутил насчет того, что твоя подруга — волшебница?

— Не-а! — ответил я.

— Нет? Знаешь, я тут подумал, ну… эти тысяча восемьсот золотых… ты мог бы выплачивать их нам, как бы это сказать… постепенно.

— Вунтвор, что мне сделать, с этими, как бы это сказать… людьми? — спросила Нори.

Ответить я не успел, потому что два демона стали ссориться уж слишком громко. Правда, в конце концов остальным троим все же удалось их растащить.

— Довольно! — пристыдил их один из разнимавших. — Что вы между собой деретесь? Здесь же люди!

— Верно — согласился демон в забавной шляпке в цветочек,

— и некоторые из них определенно знают дорогу в Вушту!

— И что? Это помешает нам съесть их? — спросил демон, который до сих пор не подавал голоса.

— Разумеется, нет! — успокоил его демон в шляпке. — Просто мы должны сначала узнать у них дорогу в Вушту, а уж потом спокойно съесть их.

— Итак, тысяча девятьсот золотых, — поспешно проговорил Урод. — А сроки обсудим, когда вернемся в Вушту. Договорились? Паразит! Мерзавец! Пошли!

К сожалению, Паразит принял обращение к нему за сигнал к действию: он решил, что пора наконец отрезать себе на память, например, мой нос, и бросился на меня с ножом. Но моя дорогая Нори успела вполголоса произнести какое-то краткое заклинание. Троих вымогателей закружило вихрем и отнесло прямо к столу демонов, причем Урод, увлекаемый ветром, успел крикнуть мне:

— Вунтвор! Тысяча девятьсот двадцать пять золотых!

— Как вы думаете, эти трое нам подойдут? — спросил демон в шляпке в цветочек.

Изголодавшийся демон прожевал и проглотил нож Паразита:

— М-мм! Вкусно!

— Отлично, — сказал демон с молоточком и распорядился: — Вниз их!

— Помни, Вунтвор, — успел крикнуть Урод, пока голова его торчала из ямы, — две тысячи пятьдесят… — и провалился. Паразит и Мерзавец последовали за ним.

— А теперь, — продолжил демон с молоточком, — пора вскипятить кое-кому кровь.

— Что здесь происходит? — раздался властный голос у нас за спиной. Голос был женский. Я понял, кому он принадлежит, еще до того, как увидел чепчик и высокие ботики на пуговках. Это была Матушка Гусыня. Она оказалась женщиной средних лет, довольно высокой, почти с меня, и весьма представительной. Все расступились, давая ей дорогу, и она с достоинством подошла. Видно было, что ей здесь привыкли подчиняться.

— Проклятие! — выругался Хендрик. — Эти, из Голоадии, здесь совсем некстати.

— Не говори! — согласился Снаркс. — Не умеют уйти вовремя!

— Сначала мы, пожалуй, вскипятим кровь демона. — И недокормленный указал на Снаркса, который тут же странно затрясся под взглядами членов Комитета.

— О, пряжки и шнурки! — воскликнул вдруг Башмачник. — Этого еще не хватало!

У нас под ногами раздался маленький взрыв. Башмачник горестно застонал:

— Это… это Его Домовое Величество!

— Да! Как видишь, обошелся без твоей помощи! — мрачно заметил глава домовых.

— Прошу прощения, — сказала Нори, обращаясь ко всем присутствовавшим. — Но, по-моему, прежде всего нам надо помочь Снарксу, пока демоны не вскипятили ему кровь.

Нори была права. В последние несколько минут события развивались так быстро, что я не успевал руководить.

— Друзья! — воскликнул я. — Вперед! Мы должны спасти Снаркса от Комитета!

Хьюберт, правда, переспросил, уверен ли я в этом, и, услышав мой ответ, тоже ввязался в драку. Силы были явно неравны: Хендрик со своей волшебной дубинкой, зубастый и когтистый Гакс, огнедышащий Хьюберт… Я уже не говорю о Браксе с его коллекцией подержанного оружия! Нори колдовала, а Эли и гномы бросали в демонов камни. В общем, у меня выдалась минутка поговорить с Матушкой Гусыней.

— Да уж, — сказал я седовласой почтенной даме. — Я пришел сюда из Вушты — просить вас о помощи.

— Подождите! — возмутился Его Домовое Величество. — Выслушайте прежде мое срочное объявление!

— Простите, но сейчас не время! — отозвался я. — Матушка Гусыня…

Меня прервал громкий треск деревьев, сломанных огромной ногой.

— Ох ты! — виновато выдохнул великан.

— Ричард! — обратилась к нему Матушка Гусыня, — Я рада, что ты наконец нашел нас. Скажи: это — тот самый?

Ричард, прищурившись, посмотрел на меня с высоты:

— Тот, у которого зубочистка? Да, это он! — Великан капризно дрыгнул ногой, и еще дюжина деревьев безвременно погибла. — Пожалуй, ржаной хлеб и пшеничная булка — для него слишком жирно. Он очень подойдет для булочки с изюмом!

— Полегче, Ричард! У меня другие планы, — заметила Матушка Гусыня.

— И все-таки вы уверены, что не хотите послушать мое объявление? — спросил Его Домовое Величество.

— Выслушайте его! — умолял Башмачник. — Пожалуйста, выслушайте!

Его Домовое Величество бросил на Башмачника гневный взгляд:

— Знавал я одного домового, похожего на тебя. Правда, он-то, конечно, дождался бы меня в Вуште! Башмачник сокрушенно пробормотал что-то о дырочках для шнурков, которые теперь навеки закрылись для него. Мне было больно видеть этого доброго малого столь удрученным. Как только договорю с Матушкой Гусыней, так и быть, сразу выслушаю Его Домовое Величество!

— Одну минутку! — попросил я домовых.

— Так вот, — продолжал я. — Матушка Гусыня, как я уже сказал, я пришел сюда из далекой Вушты по поручению моего учителя Эбенезума и всех магов Колледжа Волшебников. Я пришел просить вас о помощи.

— О помощи?

Я рассказал ей о плане Голоадии захватить весь наземный мир, о том, что происходящее сейчас у нас за спиной — часть этого плана.

— Ах, это! — Матушка Гусыня коротко кивнула. — С этим я разберусь. — И она бодро шагнула в самую гущу драки.

Я поискал глазами Его Домовое Величество:

— А теперь готов выслушать ваше объявление.

— А? Что? — Его Домовое Величество с трудом оторвал взгляд от огромного башмака великана. — Простите. Стоит выйти наружу — глаза разбегаются. Неплохо шьют, надо заметить!

Он засунул руку в карман своей короткой курточки и извлек кусок пергамента. Потом откашлялся и провозгласил:

— Официальное заявление Его Домового Величества.

После этого он развернул свиток и начал читать:






— Всем, кого это касается! Да будет вам известно, что по тайным каналам, известным только древнему и уважаемому клану домовых, выяснилось обстоятельство чрезвычайной важности, имеющее непосредственное отношение к одной миссии, осуществляемой в настоящее время. Говоря конкретнее, мы узнали кое-что о Матушке Гусыне. Еще конкретнее: это кое-что касается договора, который вышеупомянутая Матушка Гусыня недавно заключила с силами Голоадии и согласно которому завоеванный наземный мир будет поделен на два королевства, и одно из них поступит в распоряжение демонов, а другое — вышеупомянутой Матушке Гусыни. В свете вышесказанного ваши недавние попытки договориться с Матушкой Гусыней кажутся нам…





Появилась хозяйка здешних мест, и Его Домовое Величество замолчал.

— С этими я разобралась, — сухо сообщила дама. — Даже демонам известно: в Восточных Королевствах все делается только с моего ведома.

— О, разумеется, Матушка Гусыня! — поддакнул Льстивый, заглядывая ей в глаза. — Есть какая-нибудь работа для нас?

— Это я собирался спросить! — возмущенно выпалил Раздражительный.

— Если уж кому и позволено задавать вопросы Матушке Гусыне, то… — начал было Заносчивый.

— Конечно, конечно! — с улыбкой прервала их пожилая дама. — У Матушки Гусыни для всех найдется работа. Будьте хорошими гномами: соберите мне всех чужих. Теперь они наши пленники.

— Будет исполнено, Матушка Гусыня! — воскликнули гномы хором и побежали ловить моих друзей.

Итак, мы пленники союзников Голоадии. Что делать?

— Знаете… — попытался я заговорить с ней, — может быть, вы меня не поняли…

Она повернулась ко мне, посмотрела на меня в упор своими пронзительными голубыми глазами, чистыми и холодными, как зимнее небо.

— У Матушки Гусыни для всех найдется работа, — еще раз повторила она.

— Это — конечно! — поспешно согласился я. — И все же если бы вы выслушали меня…

— Матушка Гусыня советует тебе успокоиться, — перебила она и обратилась к великану: — Ричард! Будь так добр!

Огромная пятерня подхватила меня сзади, и я вновь оказался у великана на ладони, на высоте около сотни футов.

— Куда его отнести? — прогудел Ричард. — В пекарню?

— О нет, нет! — тонко улыбнулась Матушка Гусыня. — Придется тебе немного попоститься, Ричард. Когда я узнала, что этот юноша — Вечный Ученик, мои планы сильно изменились. — Она потерла руки. — Славно повеселится Матушка Гусыня!

— Значит, в Книгу Сказок?

— Вот именно, в Книгу Сказок! — звонко засмеялась она. — Отправьте его туда сейчас же, мой верный великан и мои проворные гномы!

— Значит, в Книгу Сказок, — повторил Ричард и сделал первый, осторожный шаг, думаю, к той самой Книге. Скоро все, кто остался на поляне, скрылись из виду.

— А что это за Книга Сказок? — спросил я у великана.

Он пожал плечищами и ограничился кратким замечанием:

— Возможно, ты предпочел бы пекарню.

Итак, я сидел на ладони великана совершенно беззащитный, и он уносил меня в непроглядную ночь. Меня терзало множество вопросов. Увижу ли я когда-нибудь своих друзей? Будет ли у меня шанс еще раз поговорить с Матушкой Гусыней и убедить ее, что она совершает ошибку? Доживу ли я до завтрашнего утра? А как же Нори?

Но как бы ни были насущны и мучительны все эти вопросы, они бледнели перед одним-единственным: неужели на этот раз я подвел своего учителя?


notes



Примечания





1


Хороший студент сразу сообразит: для цвета волшебнику следовало добавить петрушку, а вовсе не чеснок.