Избранная Филис Каст Кристин Каст Дом ночи #3 Судьба вампира-недолетки Зои Редберд делает новый поворот. Те, кого она еще вчера считала врагами, становятся ее друзьями, а друзья превращаются во врагов. Лучшая подруга Зои оказывается немертвой нежитью, но отчаянно пытается сохранить свою человеческую природу. Зои и ее друзьям в очередной раз предстоит убедиться, что все обстоит не так, как кажется… Ф.К. Каст   Кристин Каст Избранная Посвящается всем тем, кто забрасывал нас письмами, требуя продолжения приключений Зои и ее друзей. Мы любим вас! Благодарим нашего замечательного литературного агента Мередит Бернстайн, которая первая высказала мысль о школе вампиров. Огромная благодарность команде издательства St. Martin’s Griffin: Дженифер Вейс, Стефании Лингдског, Кэйти Хершенберг, Карли Уилкинс, а также талантливейшим дизайнерам и маркетологам. Лично от Ф.К. Искренне благодарю всех своих старшеклассников, которые умоляют включить их в книгу и потом убить. Вы — неиссякаемый источник юмора! ГЛАВА 1 — Ну, вот и наступил мой дерьмовый день рождения, — сказала я своей кошке Нале. (Строго говоря, это не она моя кошка, а я ее недолетка. Вы же знаете кошек — хозяев у них не бывает, только слуги. Впрочем, будем считать, что я не в курсе.) Нале мои речи были, конечно, по барабану, но я обращалась с ней так, будто она внимала каждому моему слову. — Вот уже в семнадцатый раз ровно двадцать четвертого декабря наступает мой чертов день рождения. И каждый год все семнадцать лет происходит одно и то же. Впрочем, ладно, плевать. Я уже привыкла. В первую очередь я пыталась убедить в этом себя. Нала ворчливо мяукнула и принялась вылизывать хвост, демонстрируя свое истинное отношение к моим заморочкам. — Сделаем так, — сказала я, слегка подводя глаза. (Действительно слегка, подводка а-ля «озабоченная енотиха» мне не идут. Они вообще никому не идут) — Когда мне от чистого сердца будут дарить всякие отстойные деньрождественские подарки, потому что всем, почему-то хочется объединить мой день рождения и Рождество, а получается ни то, ни другое… — через зеркало я уставилась в большие зеленые глаза Налы. — мы с тобой будем улыбаться, прикидываясь, что так и надо. Что ж поделаешь, если не каждый способен понять, что эти события ни в коем случае нельзя смешивать. Нала чихнула. — Полностью с тобой согласна! Выступать не имеет смысла, лишь усугубим проблему. Мало того, что надарят всякой муры, так еще придется что-то делать с толпой обиженных и недовольных. Не сумев убедить даже Налу, я сосредоточилась на своем отражении. На миг мне показалось, что с подводкой я переборщила, однако при близком рассмотрении стало ясно: мои глаза выглядят такими большими и темными вовсе не из-за нее. Хотя как вампира-недолетку меня Пометили уже два месяца назад, сапфировая синева Метки и разросшаяся от нее филигранная вязь, обрамляющая мое лицо, до сих пор не перестали меня удивлять. Пробежав кончиком пальцев по лазурной спирали, я бессознательно оттянула вниз и без того широкий ворот черного свитера, оголив левое плечо, и резким движением головы отбросила назад свои длинные черные волосы, скрывавшие необычную татуировку, которая начиналась у основания моей шеи, сползала на плечи и сбегала по лопаткам до самой талии. Как всегда при взгляде на нее, меня словно током прошило от изумления и страха. — Ты ни на кого не похожа, — прошептала я своему отражению. И прочистив горло, нарочито бойко произнесла привычную мантру: — Здорово быть не такой, как все! — И зажмурилась: — Плевать. Подняв глаза к потолку, я даже удивилась, ничего не обнаружив над своей головой. Последний месяц меня не отпускало чувство, будто над ней зависла гигантсткая хмурая туча. — Странно, что даже не каплет. Говорят, от дождя волосы лучше растут, — язвительно заявила я своему отражению. Потом с тяжким вздохом подняла брошенный на стол конверт. Над сверкающим обратным адресом блестело золотое тиснение «СЕМЬЯ ХЕФФЕР». — К слову о грустном… Нала снова чихнула. — Опять соглашусь. Не будем тянуть резину. — Нехотя открыв конверт, я вытащила открытку. — Черт. Не ожидала, что все так плохо. На открытке красовался здоровенный деревянный крест. Прямо в его центре был приколочен (окровавленным гвоздем, разумеется) свиток под старину, на котором (естественно кровью) было начертано: «Христов праздник». Красные буквы на внутренней стороне открытки гласили: «СЧАСТЛИВОГО РОЖДЕСТВА». А ниже мама приписала от руки: «Надеюсь, в эти благословенные дни ты вспоминаешь о своей семье. Поздравляем с днем рождения! С любовью. Мама и папа». — О чем речь, — заявила я кошке. У меня даже живот разболелся от обиды. — И вообще, никакой он мне не папа. — Я порвала открытку на клочки и, швырнула обрывки в корзину для бумаг, уставилась на них долгим взглядом. — Они обо мне вспомнили только затем, чтобы унизить. Лучше бы уж совсем забыли. Стук в дверь заставил меня подскочить от неожиданности. — Зои, все хотят знать, где ты застряла! — Голосу Дэмьена, как известно, не могла помешать никакая дверь. — Погоди, я почти готова! — заорала я. Потом мысленно встряхнулась, бросила последний взгляд в зеркало и решила, назло всему миру, оставить плечо открытым. — Ну да, ни у кого больше нет таких Меток. Пусть поглазеют, мне не жалко, — буркнула я под нос. Потом тяжко вздохнула. Меня начисто пробирает такое раздражение. Дерьмовый день рождения, идиотская открытка… Ну хоть себе-то не ври! — Мне тоскливо без Стиви Рей, — тих прошептала я вслух. Эта тоска вот уже целый месяц гнала меня прочь от друзей (включая моих парней — их у меня двое), это она огромной непролитой тучей висела у меня над головой. Мне жутко не хватало мой лучшей подруги и бывшей соседки по комнате, умершей у всех на глазах месяц назад, но на самом деле (о чем было известно мне одной) чудом превратившейся в таящуюся во мраке нежить. Как бы пафосно и мелодраматично это не звучало. И теперь, вместо того, чтобы носиться по корпусу как электрошвабра и решать вопросы с моим треклятым днем рождения… она скрывается в старых туннелях под Тулсой в компании себе подобных омерзительных немертвых созданий, ужасно свирепых и примерно таких же вонючих… — Зет? Ты жива? — снова закричал из-за двери Дэмьен, оборвав мой внутренний монолог. Я подхватила ноющую Налу, повернулась спиной к обрывкам поганой деньрождественской открытки от предков и выскочила за дверь, чуть не сбив с ног начавшего нервничать Дэмьена. — Извини, не хотела, — пробормотала я. Дэмьен пошел рядом, украдкой бросая на меня встревоженные взгляды. — Никогда не видел, чтобы кто-нибудь был настолько равнодушен к собственному дню рождения! — заметил он. Я спустила с рук извивающуюся Налу, пожала плечами и выдавила из себя беспечную улыбочку. — Нужно заранее подготовиться к тем временам, когда я превращусь в старую развалину — лет в тридцать! — и придется скрывать свой возраст. Дэмьен даже остановился и повернулся ко мне. — Постой-посто-ооооой, — протянул он. — Всем известно, что тридцатилетним вампирам на вид не дашь двадцати, и выглядят они чертовски сексуально. Больше скажу, даже к ста тридцати ровным счетом ничего не меняется... Так что, хватит заливать про возраст. Давай, признавайся, что с тобой творится? Пока я мялась, соображая, что можно, а чего нельзя ему сказать, Дэмьен приподнял аккуратно выщипанную бровь и отчеканил самым занудным менторским тоном: — Насколько тебе известно, представители нашего меньшинства отличаются исключительной чувствительностью и способностью к сопереживанию. Это я клоню к тому, что ты можешь смело выложить мне всю правду. Я снова вздохнула. — Ну да. Вы, геи, известные интуиты. — Вот такие мы, гомики — немногочисленны, горды и гиперчувствительны. — А разве «гомик» это не оскорбление? — Нет, если слово используется самим гомиком. И не заговаривай мне зубы, все равно не поможет. — Он решительно подбоченился и топнул ногой. Я выдавила жалкое подобие улыбки. Внезапно мне до смерти захотелось немедленно признаться ему во всем. — Мне очень плохо без Стиви Рей, — не задумываясь, выпалила я. Дэмьен не колебался ни секунды. — Я понимаю, — ответил он, и глаза его подозрительно увлажнились. После этого я уже не могла остановиться. Слова хлынули из меня, как вода из прорванной дамбы. — Она должна быть здесь! Она бы сейчас носилась, как маленький оклахомский смерч, развешивала деньрождественские украшения, а может быть, даже пирог испекла бы! — Абсолютно несъедобный, — закивал Дэмьен, шмыгая носом. — Ну да, зато по знаменитому «мамочкиному рецепту», — я так похоже изобразила смешной оклахомский деревенский говорок Стиви Рей, что сама улыбнулась сквозь слезы. Самое смешное, что только сейчас, когда я призналась Дэмьену в своих терзаниях, мне впервые удалось по-настоящему улыбнуться. — Тебе-то еще хорошо, а нас с Близняшками она довела бы до белого каления, заставив нацепить чудовищные бумажные колпаки с тугой резинкой, которая больно впивается в подбородок, — вставил Дэмьен и даже слегка поежился от не вполне наигранного ужаса. — Боже мой, как это вульгарно! Я расхохоталась и с изумлением поняла, что тяжесть в груди стала гораздо легче. — Да уж, Стиви Рей кого хочешь развеселит! Дрожащая улыбка сползла с лица Дэмьена, и я поняла, что опять говорю о Стиви Рей в настоящем времени. — Да, она была чудесная, — вздохнул он, подчеркнув слово «была», и заботливо посмотрел на меня, как на умалишенную. Если бы он только знал правду! И если бы я могла рассказать ему все до конца… Но я не могла. Если я ему откроюсь, Стиви Рей или я — а может быть, мы обе! — станем трупами. И в этот раз уже навсегда. Поэтому я просто схватила своего встревоженного друга за руку и потащила его к лестнице, спускавшейся в общий холл девичьего корпуса, где меня уже заждались друзья (со своими дурацкими подарками, разумеется.) — Бежим скорее! Мне не терпится развернуть подарочки! — вдохновенно соврала я. — О, да! — простонал Дэмьен. — Просто не могу дождаться, когда ты увидишь мой! Если бы ты только знала, сколько я за ним охотился! Мне осталось только улыбаться и одобрительно кивать, выслушивая эпическую сагу Дэмьена о «Великом Поиске Идеального Подарка». Вообще-то он не всегда такой мегаголубой. То есть, он, конечно, голубой, с этим не поспоришь. Но при этом он высокий, темноволосый, большеглазый очаровашка, ни дать — ни взять — идеальный кавалер (так оно и есть, но только если вы симпатичный парнишка.) В жизни Дэмьен совершенно не похож на жеманных голубых мальчиков, но как только речь заходит о покупках, как в нем просыпается внутренняя женщина. Кстати, мне это нравится. Он совершенно очарователен, когда рассуждает о важности приобретения реально классной обуви, а сейчас его болтовня как нельзя лучше успокоила меня и помогла морально подготовиться к предстоящей церемонии вручения отстойных (к моему величайшему сожалению) подарков. Жаль, что нельзя так же просто набраться сил для борьбы с настоящими проблемами! Ни на секунду не прекращая захватывающего рассказа о перипетиях своего «Великого Поиска», Дэмьен провел меня через холл. По дороге я помахала девочкам, кучковавшимся вокруг плоских телевизионных панелей, и мы прошли в небольшую боковую комнату, выполнявшую функции библиотеки и компьютерной. Дэмьен распахнул двери, и мои друзья вразнобой грянули «С днем рожденья тебя»! Нала возмущенно зашипела, попятилась к выходу и потрусила обратно по коридору. «Трусиха!» — тоскливо подумала я, подавив предательское желание смыться за ней следом. Песня закончилась (спасибо Небесам!), и вся шайка набросилась на меня. — С днем рождения! — хором выдали Близняшки. Вы ведь уже знаете, что они никакие не близнецы и даже не сестры? По жизни Эрин Бейтс — ослепительная блондинка из Тулсы, а Шони Коул — очаровательная карамельная красотка ямайско-американского происхождения, родом из Коннектикута, но во всем остальном девчонки так похожи, что цвет кожи и место рождения отступают на второй план. Что значит скучная генетика по сравнению с подлинным родством душ? — С днем рождения, Зои, — произнес до ужаса знакомый глубокий сексуальный голос. Я вырвалась из двойных объятий Близняшек и шагнула в руки своего парня Эрика. Строго говоря, Эрик лишь один из двух моих парней. Второго парня зовут Хит, и он никакой не вампир, а обычный восемнадцатилетний футболист, с которым я встречалась до того, как меня Пометили. Вообще-то я совершенно не собиралась продолжать отношения с ним, но так получилось, что я совершенно случайно попробовала его кровь, и теперь мы с Хитом Запечатлены, а значит, он мой парень. Фуф, выговорилась. Ну да, положение хуже некуда, а что делать? Да-да, Эрик от этого, мягко говоря, не в восторге. Да-да-да, он может запросто бросить меня, и кто его осудит? — Спасибо, — пошептала я и, подняв голову, как всегда, утонула в его фантастических глазах. Эрик высокий и красивый, у него волнистые темные, как у Супермена волосы, и ослепительные синие глаза, каких нет больше ни у кого на свете. Я совершенно забылась в его объятиях (за последний месяц я нечасто баловала себя этим лакомством), наслаждаясь его чудесным запахом и чувством безопасности, которое всегда испытывала рядом с Эриком. Похоже, за этот месяц мой парень уже успел отвыкнуть от такой роскоши, потому что улыбка его вдруг стала неуверенной и слегка удивленной. У меня виновато сжалось сердце. Последнее время я держала Эрика на голодном пайке, а бедняжка даже не догадывался, в чем дело. В порыве раскаяния я приподнялась на цыпочки и крепко-крепко поцеловала его — к особой радости всех гостей. — Эрик, дружок, как насчет того, чтобы поделиться счастьем с друзьями? — спросила Шони, стрельнув глазами на моего довольно ухмыляющегося парня. — Да-да, мы тоже в очереди! — подхватила Эрин и, как истинная Близняшка, в точности повторила взгляд Шони. — Целуй и нас, праздник есть праздник! Я с наигранным возмущением посмотрела на Близняшек. — Вообще-то, это не его день рождения! Целовать положено только именинников. — Вот гадство! — надулась Шони. — Ничего личного, Зои, я тебя, конечно, люблю и все такое, но целоваться с тобой не буду! — Никаких гомосексуальных поцелуев, — решительно подтвердила Эрин и подмигнула Дэмьену (который откровенно любовался моим Эриком!) — Это лакомство для Дэмьена. — Что? — рассеянно переспросил Дэмьен. Бедняжка был настолько ослеплен красотой Эрика, что совершенно не обращал внимания на Близняшек. — Сколько можно повторять… — начала Шони. — Этот красавчик играет за другую команду! — со смехом закончила Эрин. Эрик добродушно рассмеялся, от души хлопнул Дэмьена по руке и сказала: — Клянусь, приятель, что если когда-нибудь решу сменить команду, ты узнаешь об этом первым! (Вот за это я его просто обожаю. Мой Эрик самый классный и популярный парень в школе, но при этом он умеет принимать других людей такими, какие они есть, и никогда ни с кем не разговаривает через губу.) — Эй, полегче на поворотах! — засмеялась я. — Вообще-то я надеялась, что о таком событии первой узнаю я! Эрик расхохотался, подхватил меня на руки и шепнул на ухо: — Клянусь, об этом тебе точно не придется беспокоиться! Я уже почти решила наградить его за стойкость еще одним поцелуем, но тут в комнату ворвался мини-торнадо в образе Джека Твиста, очень-очень близкого дружка нашего Дэмьена. — Ой, кажется, успел! Она еще ничего не открывала? С днем рождения, Зои! — выпалил он и, раскинув руки, заключил нас в свои крепкие объятия. (Да-да, вы не ошиблись. Он обнял Дэмьена и меня.) — Я же предупреждал тебя, чтобы ты пошевеливался! — укорил его Дэмьен, когда мы снова очутились на свободе. — Да я торопился, но ты же знаешь, как важна правильная упаковка! — умоляюще воскликнул Джек. Затем с манерностью истинного гея он сунул руку в изящный мужской клатч, висевший у него на плече, и вытащил оттуда небольшую коробочку, завернутую в ослепительно-красную фольгу. Сверток был перевязан блестящим зеленым бантом размером с хороший кочан капусты. — Бантик я сам завязал, — смущенно потупился Джек. — Джек у нас настоящий рукодельник, — заметил Эрик. — Одна беда — его руки никак не доходят до уборки. — Извини, — добродушно улыбнулся Джек. — Я все уберу сразу после праздника, честное слово! Я вам уже говорила, что Эрик и Джек живут в одной комнате? Еще одно очко в пользу моего парня. Эрик учится на пятой ступени (то есть, по обычному раскладу, он старшеклассник), и он самый популярный парень во всей школе. Что касается Джека, то он всего лишь на третьей ступени (малышня зеленая) и новичок в придачу. Вообще-то он славный, но слегка странноватый и до синевы голубой. Эрик мог бы закатить скандал, заявить, что не желает делить комнату с педиком, выставить Джека за дверь, да еще и ославить его по всему Дому Ночи. Вместо этого он взял его под свое крыло и опекает, как младшего братишку, причем перенес это отношение даже на Дэмьена, который встречается с Джеком вот уже целых четыре с половиной недели. (Мы все об этом знаем, потому что Дэмьен, как неисправимый романтик, отмечает не только недельные даты своего блаженства, но и половинки. Ну да, мы все над ним покатываемся. Разумеется, самым незлобивым образом.) — Стоп-стоп! К слову о подарках! — подпрыгнула Шони. — Джек, клади свой мегабантик на стол к другим подаркам, и пусть Зои начнет открывать! — скомандовала Эрин. Я услышала, как Джек жалобно шепнул Дэмьену: «Мегабантик?» и поймала панический взгляд Дэмьена, который тут же бросился утешать своего дружка: «Ну что ты, он просто великолепен!» — Пожалуй, эту красоту я развяжу первой! — поспешно сказала я и взяла у Джека коробочку. Потом подошла к столу, заваленному остальными подарками, и принялась аккуратно откреплять гигантский капустный бант от красной фольги, приговаривая: — А бантик оставлю себе на память, уж больно он хорош! Дэмьен с благодарностью подмигнул мне. Эрик и Шони предательски захихикали у меня за спиной, но мне удалось незаметно лягнуть кого-то из них, и обе сразу примолкли. Наконец, я справилась с бантом и отложила его в сторону. Потом развернула и открыла коробочку, и достала из нее… Мама дорогая. — Снежный шарик! — с натуженной радостью выкрикнула я. — Ой, а внутри-то снеговик! Вот чудо! Послушайте, ну разве трудно понять, что снежный шарик со снеговиком — это не деньрожденьевый подарок? Это рождественское украшение. Кстати, ужасно пошлое, хотя я своего мнения никому не навязываю… — Да! Да! — в полном восторге закричал Джек. — Послушай только, что он играет! Подпрыгивая от нетерпения, он выхватил у меня шарик, повернул рычажок на подставке, и этот проклятый Снеговичок Фрости, дико фальшивя, забренчал свой заезженный рождественский мотивчик. — Спасибо, Джек! Это просто прелесть! — мужественно соврала я. — Я так рад, что тебе понравилось! — в упоении ответил Джек. — И как раз в тему к твоему празднику! — добавил он, обменявшись взглядом с Эриком и Дэмьеном. Я отметила, что все трое заговорщически ухмыльнулись, как маленькие негодники. Я честно натянула на лицо дежурную улыбку. — Да… Здорово, честное слово. А теперь перейдем к следующему подарочку! — Следующий мой! — выскочил вперед Дэмьен и протянул мне длинную мягкую коробку. Я вернула на место улыбку и принялась за очередную обертку. Но на самом деле мне больше всего хотелось превратиться в кошку, зашипеть на всех и с достоинством удалиться. ГЛАВА 2 — Ооооо, это круто! Я восхищенно провела рукой по мягчайшему сложенному в коробке шарфу. Неужели я не сплю, и мне, в самом деле, подарили что-то стоящее? — Чистый кашемир, — самодовольно ухмыльнулся Дэмьен. Я вытащила шарф из коробки, любуясь его роскошным, слегка поблескивающим кремовым цветом. Поневоле обалдеешь, если тебе вот уже целых семнадцать лет дарят только зеленое и красное! В следующий миг у меня едва не опустились руки. Ну вот, разбежалась радоваться! — Видишь, какие очаровательные снеговички вышиты по краям? — воскликнул Дэмьен. — Прелесть, правда? — Ага, прелесть, — буркнула я. Вообще-то, они и в самом деле были прелестные — для Рождества. Но у меня-то сегодня день рождения! — Ладно, хватит квохтать над своими снеговиками! — отрезала Шони и вручила мне огромную коробку, кое-как замотанную в пошлейшую рождественскую бумагу с елочками. — Мы следующие! — Только мы обошлись без снеговиков, — добавила Эрик, бросив мрачный взгляд на Дэмьена. — Вообще-то нам никто и слова о них не сказал, — подбоченилась Шони, повторив ее взгляд. — И не надо! — чересчур быстро и чересчур радостно воскликнула я, разрывая бумагу. Внутри лежала пара черных кожаных сапожек на умопомрачительных шпильках. Все это было бы офигительно круто, стильно, роскошно и сногсшибательно… если бы не вышитые по краю гирлянды разряженных в багрец и золото рождественских елочек. Это. Можно. Носить. Только. В Рождество. Точка. Совершенно бессмысленный и никчемный подарок. — Ну… спасибо, — промямлила я. — Мегакрутые сапожки! — Мы чуть не сдохли, пока отыскали их, — поделилась Эрин. — Ну! — воскликнула Шони. — Мы сразу поняли, что простые черные сапожки не годятся нашей Мисс Сочельник! — Разумеется, — дрожащими губами выдавила я. Еще чуть-чуть, и я разревусь в три ручья, как последняя дура. — Простые, без вывертов, черные кожаные сапожки на шпильке — это, разумеется, не для меня. — Эй, девочки, у нас остался еще один подарок! Голос Эрика вытащил меня из черной дыры моей обычной деньрождественской депрессии. — Неужели это еще не все? Я искреннее надеюсь, что никто, кроме меня, не услышал в этом вопросе совершенно отчетливый подтекст: «Неужели меня ждет еще один оскорбительный неподарочный подарок?» — Ну да, тут вот еще кое-что, — смущенно пробормотал Эрик, протягивая мне маленький прямоугольный сверточек. — Надеюсь, тебе понравится. Я взглянула на коробочку и чуть не завизжала от восторга. На серебряной с золотом подарочной упаковке гордо красовался логотип ювелирного магазина «Мудис». (Клянусь вам, я уже слышала на заднем плане мощное крещендо хорала «Аллилуйя»!) — Это же от «Мудис»! — пролепетала я, когда ко мне вернулся голос. — Надеюсь, тебе понравится, — повторил Эрик, а потом поднял руку и торжественно подал мне сверкающую серебром и золотом драгоценность. Дрожащими пальцами я сорвала очаровательную обертку и увидела черную бархатную коробочку. Бархат! Не сойти мне с этого места — настоящий бархат! Я прикусила губу, чтобы не захихикать, затаила дыхание и открыла крышку. Сначала я увидела сверкающую платиновую цепочку. Совершенно онемев от счастья, я скользнула по ней взглядом и остановилась на прекрасных жемчужинах, покоившихся в бархатном гнездышке. Бархат! Платина! Жемчуг! Я с шумом втянула в себя воздух, чтобы заорать во всю глотку: О-Боже-спасибо-тебе-Эрик-ты-самый-самый-милый и прекрасный парень на свете.., как вдруг обратила внимание на странную форму жемчужин. Почему это они такие? Неужели дефектные? Но разве мог пафосный и дико дорогой ювелирный салон «Мудис Файн Джевелри Стор» обмануть моего парня? И тут я все поняла. Жемчужины были в форме снеговиков. — Тебе нравится? — спросил Эрик. — Я как увидел их на витрине, так сразу понял, что они просто созданы для твоего дня рождения! — Ну да… Нравятся, конечно. Они такие… необычные, — выдавила я. — Это Эрик придумал тему со снеговиками! — радостно закричал Джек. — Ну, не то чтобы тему, — засмущался Эрик, и щеки его слегка порозовели. — Я просто подумал, что это будет необычно и совсем не похоже на сердечки и прочую дребедень, которую всем дарят. Мне хотелось найти для тебя что-то особенное. — Ага… Сердечки и все такое, это ведь так похоже на обычный день рождения, — чуть не плача, пролепетала я. — Кому это надо? — Позволь, я надену, — попросил Эрик. Что мне оставалось делать? Я убрала с шеи волосы, чтобы Эрику было удобнее застегнуть изящную цепочку. Дебильный Рождественский снеговик тяжкой гирей повис у меня на груди. — Прелесть! — оценила Шони. — Причем, очень дорогая, — поддержала Эрин, и Близняшки одобрительно закивали. — Зацените, как она подходит к моему шарфику! — воскликнул Дэмьен. — И к моему снежному шарику! — добавил Джек. — Что и говорить, тема Сочельника отработана на все сто! — подытожил Эрик и робко посмотрел на Близняшек. Они немного похмурились для приличия, а потом снисходительно улыбнулись. — Вот именно! Настоящее Рождество! — сказала я, теребя жемчужного снеговика. Потом собралась с силами и одарила всех сногсшибательной фальшивой улыбкой. — Спасибо, друзья! Честное слово, я очень ценю время и силы, которые вы потратили на поиски таких необычных подарков! Вообще-то, я ни словечком не соврала. Пусть меня тошнит от самих подарков, но я умею ценить добрые чувства, которые за ними стоят. Мои доверчивые и ничего не подозревающие друзья всей гурьбой бросились ко мне, мы начали неловко обниматься, и все закончилось смехом. Внезапно дверь широко распахнулась, и яркий свет гостиной картинно подсветил чьи-то очень-очень длинные и очень-очень белокурые локоны. — Держи! К счастью, у недолеток отличная реакция, поэтому ловко пущенная коробочка приземлилась мне прямо в руки, а не угодила в глаз. — Пока ты тут развлекалась со своей дебильной группой поддержки, тебе пришла посылка, — процедила Афродита. — Пошла вон, ведьма, — рявкнула Шони. — А то обольем тебя водой, и ты растаешь, — добавила Эрин. — Дико испугалась! — презрительно повела плечами Афродита. Потом повернулась к выходу, но на пороге повернулась ко мне и с ослепительной улыбкой пропела: — Милый снеговичок! Я уставилась на нее и — честное вампирское, она мне подмигнула! В следующий миг Афродита взмахнула своими роскошными волосами и исчезла за дверью, оставив после себя лишь серебристый отголосок своего смеха. — Жуткая стерва, — первым вынес вердикт Дэмьен. — Другая бы на ее месте сто раз задумалась после того, как ты сместила ее с поста предводительницы «Дочерей Тьмы», а Неферет объявила всей школе, что Богиня отвернулась от Афродиты и лишила ее дара, — возмущенно сказал Эрик. — Но Афродите море по колено! Я сурово посмотрела на него. «Кто бы говорил! Эрик Найт, тебе ли не знать свою бывшую подружку?» Мне не пришлось произносить это вслух. Эрик и сам все понял и поспешно отвел глаза. — Не позволяй ей испортить тебе праздник, Зет! — решительно заявила Шони. — Не обращай внимания на эту стерву. Бери пример с нас, — посоветовала Эрин. Эрин была права. С тех пор, как из-за своего эгоизма Афродита была публично изгнана с поста предводительницы «Дочерей Тьмы», самой престижной школьной организации, а я заняла ее место, одновременно вместо нее же начав готовится к должности будущей Верховной жрицы, Афродита лишилась привилегированного положения самой популярной и могущественной недолетки. Наша Верховная жрица Неферет, моя личная наставница, объявила всей школе, что богиня Никс отвернулась от Афродиты и лишила ее своей милости. С тех пор от Афродиты шарахались, как от прокаженной. Что и говорить, нет ничего хуже, чем низвергнуться с пьедестала обожания и преклонения! Если бы все было так просто! К сожалению, мне было известно гораздо больше, чем остальным. Именно благодаря своим видениям, которые никто и не думал у нее отбирать, Афродита спасла мою бабушку и Хита, моего человеческого парня. Разумеется, при этом она вела себя, как настоящая стерва, но какое это имеет значение? Главное, Хит и бабушка были живы, и этим я была обязано именно Афродите. Но и это еще не все. Совсем недавно я узнала, что безупречная Неферет, Верховная жрица, моя наставница, глава, краса и гордость всей нашей школы — совсем не та, за кого себя выдает. Честно вам признаюсь, я уже не сомневаюсь в том, что зла в ней примерно столько же, сколько могущества. А могущества у Верховной жрицы, сами понимаете, немеренно… «Помни, тьма не всегда означает зло, а свет не всегда несет добро…» Так сказала мне Никс в ту ночь, когда меня Пометили, и эти слова можно поставить эпиграфом ко всей истории с Неферет. Она не такая, какой кажется. Но самое ужасное, что я никому не могу рассказать об этом — по крайней мере, никому из живых! Поговорить об этом можно разве только с моей немертвой лучшей подругой, но за последний месяц мне так и не удалось с ней встретиться. С другой стороны, с Неферет я за все это время тоже почти не сталкивалась. Она уехала на зимние каникулы в Европу и не вернется до самого Нового года. Как видите, времени до ее возвращения осталось всего ничего. Вообще-то, за время отсутствия Неферет я рассчитывала выработать какой-то план, придумать, как теперь быть… Стыдно признаться, но на сегодняшний день мой план состоит из одного-единственного пункта — Надо Составить План. Надеюсь, теперь вы понимаете, почему у меня над головой висит гигантская туча? — Эй, ну что там в посылке? — нетерпеливо спросил Джек. Ну что ж, покинем на время свой умственный кошмар и окунемся в реальный. Мой несчастливый День Рождества еще не закончился! Все уставились на сверток в коричневой оберточной бумаге. — Понятия не имею, — честно ответила я. — Я знаю, знаю! — закудахтал Джек. — Это еще один подарок! Открывай же скорее! — Ну ладно, — без особого энтузиазма вздохнула я, но, поймав озадаченные взгляды друзей, принялась покорно разворачивать бумагу. «Какой идиот намотал столько слоев?» Наконец, из-под груды бумаги показалась изящная коробочка, завернутая в тонкую папиросную бумагу цвета лаванды. — Я угадал! Это еще один подарок! — захлопал в ладоши Джек. — От кого, интересно? — спросил Дэмьен. Еще бы не интересно! При виде прелестной фиолетовой бумаги я сразу подумала о своей бабушке, жившей на очаровательной лавандовой ферме. Но с какой стати бабушке посылать мне подарок почтой, если мы с ней сегодня встречаемся в кафе? Я разорвала обертку, достала простую белую коробочку и открыла ее. Что за фокус? Внутри оказалась еще одна, на этот раз совсем крошечная, покоившаяся в гнездышке из тончайшей бумажной стружки все того же милого лавандового цвета. Сгорая от любопытства, я вытащила коробку и смахнула приставшие к ее дну обрывки лавандовой бумаги. Кружась в воздухе, они бабочками полетели на стол, а я торопливо откинула крышку и ахнула от восторга. На белой хлопковой подушечке лежал великолепный серебряный браслет. Просто чудо, красивее не бывает! Я вытащила его и принялась ахать и охать, восторгаясь чудесными серебряными брелоками: морскими звездами, раковинами и морскими коньками, между которыми поблескивали миленькие крошечные сердечки. — Прелесть! Сказка! — восклицала я, застегивая браслет на запястье. — Интересно, кто его прислал? — я залилась счастливым смехом и принялась крутить рукой во все стороны, чтобы мягкий газовый свет, щадящий наши чувствительные вампирские глазки, заиграл на полированном серебре, словно на гранях драгоценного камня. — Наверное, бабушка… Хотя странно, потому что мы с ней встречаемся… Только тут я поняла, что в комнате стало тихо, как в гробу. Я непонимающе обвела глазами своих друзей. Лица их выражали всю гамму самых неприятных чувств — потрясение (Дэмьен), досаду (Близняшки) и злобу (это уже Эрик). — Вы чего? — Вот, — сказал Эрик, протягивая мне открытку, которая, наверное, выпала из коробки вместе с бумажной стружкой. — Ох, — выдохнула я, мгновенно узнав корявый почерк. Черт, черт, черт! Подарок был от Хита. Моего парня за номером два. Стоило мне начать читать открытку, как щеки мои предательски вспыхнули, и я с отчаянием почувствовала, что багровею на глазах, как помидор. С ДНЕМ РОЖДЕНИЯ — ЗО!!! Я знаю, как ты бесишься, когда тебе дарят тупые деньрождественские подарки и пытаются поздравить с Рождеством вместо дня рождения, поэтому выбрал тебе настоящий подарок. Уверен, он тебе понравится. Честно, в нем нет ничего рождественского. Меня дико достали эти дебильные Каймановы острова и занудные каникулы с предками, и я считаю дни до встречи с тобой. 26-го увидимся! Я тебя люблю, Зо! Твой Хит. — Ох, — повторила я, как полная имбецилка. — Это… того… от Хита. Почему, ну почему я не могу рассыпаться на атомы и исчезнуть? — Стоп, подруга. Один вопрос. Что мешало просто сказать нам, что тебя бесят деньрожденьевые подарки, в которых есть хотя бы намек на Рождество? — с присущей ей прямотой рубанула Шони. — Ну да, я тоже не понимаю! — подхватила Эрин. — Почему бы не сказать друзьям? — Ну… это… — промямлила я. — Нам казалось, что снеговики это мило, а ты, оказывается, ненавидишь их точно так же, как остальные рождественские символы, — витиевато упрекнул меня Дэмьен. — Я не ненавижу рождественские символы, — сгорая от стыда, выдавила я. — А я так люблю шары со снегом! — жалобно пролепетал Джек, и мне показалось, что он вот-вот расплачется. — Мне так радостно смотреть, как в них падают снежинки! — Выходит, Хит знает тебя лучше, чем мы все, — голос Эрика звучал холодно и бесстрастно, но я-то видела, что глаза его потемнели от горечи и обиды, и у меня даже живот разболелся от сопереживания. — Постой, Эрик, это не так! — быстро воскликнула я, бросаясь к нему. Но он отстранился от меня, как от прокаженной, и это оказалось последней каплей. Они что, сговорились, меня бесить? Разве я виновата в том, что Хит знает меня с третьего класса и давным-давно просек тему с моим несчастным днем рождения? Что странного в том, что он знает обо мне больше, чем мои новые друзья? В конце концов, так и должно быть, ведь я живу здесь всего два месяца! А с Хитом мы прожили бок о бок целых семь лет, ходили в одну школу и целых два года встречались! Как можно сравнивать семь лет и два месяца? И вообще, почему все кругом считают меня виноватой? Я нарочито театральным жестом поднесла руку к глазам и посмотрела на часы. — Ровно через пятнадцать минут я встречаюсь с бабушкой в «Старбаксе» на площади Утика. Мне пора. — С этими словами я гордо прошествовала к двери, но на пороге обернулась и посмотрела на моих растерянно застывших друзей. — Я не хотела вас обидеть. Мне очень жаль, если письмо Хита вас расстроило, но я тут абсолютно не при чем. И еще, это неправда, что я никому не говорила о том, что мне не нравится, когда мой день рождения превращают в Рождество. Я говорила Стиви Рей. ГЛАВА 3 В «Старбаксе» на площади Утика, на территории открытого торгового центра, расположенного на другом конце улицы, ведущей к нашему Дому Ночи, было полно народу. Понятно, что вечер выдался непривычно теплым для зимы, но все-таки надо и честь знать! На календаре — двадцать четвертое декабря, на часах — девять вечера. Я намекаю, что в такое время людям полагается сидеть по домам и мечтать о рождественских кексах и прочих радостях жизни, а не занимать столики в кофейне. «Заткнись! — резко одернула я себя. — Никто не виноват, что у тебя выдался тяжелый день, ясно? И не смей встречаться с бабушкой в таком настроении! Мы с ней и так почти не видимся, так что не вздумай испортить вечер».После такой самовыволочки на душе сразу стало легче. Кроме всего прочего, моя бабушка прекрасно понимает разницу между Рождеством и днем рождения. В отличие от некоторых, не будем показывать пальцем… У меня просто замечательная бабушка, и она всегда дарит мне что-нибудь редкое и особенное. — Зои! Я здесь! Бабушка энергично махала мне рукой из самого дальнего угла открытой веранды перед входом в кафе. На этот раз мне не пришлось выжимать из себя натужную улыбку — при виде бабушки я каждый раз испытывала прилив самого настоящего счастья. Вот и сейчас рот у меня сам собой разъехался до ушей, и я принялась проталкиваться сквозь толпу к заветному столику. — Моя Птичка Зои! Как же я соскучилась по тебе, у-ве-тси-а-ге-я! — Слово «дочь» на языке чероки показалось мне таким же нежным, как долгожданные бабушкины объятия, как ее руки, от которых сладко и умиротворяюще пахло домом и лавандой. Я крепко-крепко обняла бабушку, впитывая в себя ее любовь, защиту и одобрение. — Я тоже ужасно соскучилась, бабуль! Она еще разок прижала меня к своей груди, а потом отстранилась немного и лукаво улыбнулась. — Ну-ка, ну-ка, дай-ка я на тебя погляжу. Ну что ж, сразу видно, что моей Птичке уже семнадцать. И выглядишь взрослее, и ростом стала повыше, чем моя прежняя шестнадцатилетка! Я прыснула со смеху. — Не смеши, бабуль! Я же знаю, что ни капельки не изменилась! — Не спорь с бабушкой. Ты относишься к тем женщинам, которым каждый прожитый год добавляет красоты и силы. — И ты тоже! Ты выглядишь просто сногсшибательно. Ни за что не скажешь, что ты моя бабушка! И это была чистая правда. Моей бабушке уже миллион лет — по крайней мере, хорошо за пятьдесят — но для меня она совершенно не старая. Нет, она, конечно, не может сравниться с вампирами, которые в пятьдесят с хвостиком (равно как и в сто пятьдесят с хвостиком) выглядят на двадцать с небольшим, но моей бабушке этого и не нужно. Я хочу, чтобы она всегда оставалась такой, как сейчас — милой женщиной в возрасте, с густыми серебряными волосами и добрыми карими глазами. — Какая жалость, что перед встречей со мной тебе пришлось замазать свои прелестные татуировки, — вздохнула бабушка и нежно дотронулась до моей щеки, которую я старательно заштукатурила толстым слоем консилера. По правилам школы все недолетки обязаны скрывать свои Метки перед выходом «на люди». Только не подумайте, будто мы от кого-то скрываемся! Люди прекрасно знают о существовании нашего народа, и взрослые вампиры открыто носят свои Метки. Но для недолеток существуют особые правила. В этом есть свой резон, ведь молодежь вступает в конфликты намного чаще взрослых, а выпутывается из них гораздо сложнее. Кроме того, следует учесть, что людское общество вообще склонно к конфликту с вампирами. — Правила есть правила, бабушка, — беспечно мотнула головой я. — Но ведь ты не стала закрашивать свои чудесные Метки на шее и плече? — заговорщически спросила бабушка. — Нет, поэтому пришлось надеть пиджак. — Быстро оглядевшись по сторонам, я убедилась, что на нас никто не смотрит. Тогда я рывком отбросила за спину волосы и выпростала из пиджака плечо, чтобы продемонстрировать бабушке изящный темно-синий узор. — Ах, Птичка Зои, какое чудо! — прошептала бабушка. — Я так горжусь, что Богиня Отметила и Избрала тебя! Она снова обняла меня, а я прильнула к ней и зажмурилась от счастья. Как хорошо, что у меня есть бабушка! Она принимает меня такой, какая я есть. Ее ни капельки не пугает, что я превращаюсь в вампира. Ее не смущает, что во мне уже проснулась кровожадность, и что у меня есть власть над пятью магическими стихиями: Воздухом, Огнем, Водой, Землей и духом. Для бабушки я всегда буду у-ве-тси-а-ге-ей, дочерью ее духа и сердца, а все остальное — ерунда. Мне всегда казалось странным и удивительным, что мы с ней так близки и так похожи, и в то же время так разительно отличаемся от настоящей бабушкиной дочери, моей родной мамы… — Вот вы где! Разумеется, в самом темном углу! Пробки ужасные, дороги просто стоят. В праздники путешествие из Броккен Эрроу в центр города превращается в настоящую казнь египетскую! Ну вот, вспомнила маму, называется! Мамин голос ледяным душем обрушился на мое недолгое счастье и смыл его в канализацию. Мы с бабушкой отстранились друг от друга и уставились на маму, стоявшую перед нашим столиком с тортом и подарочной коробкой в руках. — Мама? — Линда? От изумления мы с бабушкой заговорили хором. Меня ничуть не удивило, что бабушка не меньше моего ошарашена маминым появлением. Я отлично знала, что бабушка никогда не пригласила бы ее, не посоветовавшись со мной. Понимаете, мы относимся к моей маме совершенно одинаково. Во-первых, она нас очень огорчает. Во-вторых, мы мечтаем, чтобы она когда-нибудь изменилась. В-третьих, мы обе уже почти оставили надежду на это. — Ради Бога, не делайте таких удивленных глаз! Можно подумать, я могу пропустить день рождения собственной дочери. — Но послушай, Линда, так дела не делаются! На прошлой неделе, когда мы с тобой разговаривали, ты собиралась послать Зои подарок по почте, — с плохо скрытым раздражением заявила бабушка. — Это было до того, как ты сказала, что вы встречаетесь в кафе, — отрезала мама и недовольно посмотрела на меня. — Зои, разумеется, не пришло в голову пригласить родную мать, но я уже смирилась с мыслью, что вырастила неблагодарную дочь! — Мама, ты за два месяца ни разу мне не позвонила! Как я могла тебя куда-то пригласить? Я честно старалась говорить спокойно. Я не хотела превращать встречу с бабушкой в безобразную семейную сцену, но что я могу поделать, если мама обладает потрясающей способностью несколькими фразами доводить меня до белого каления? Если не считать миленькой деньрождественской открыточки, которую я получила от нее сегодня, мы с мамой за все это время общались один-единственный раз, когда она заявилась в Дом Ночи в родительский день под ручку со своим придурочным муженьком, моим ненавистным злотчимом Джоном. В тот раз мой злотчим, старейшина общины Людей Веры, во всей красе продемонстрировал свои самые чудесные качества: узколобость, упертость, фанатичную нетерпимость и ослиное высокомерие. Не удивительно, что ему указали на дверь и попросили больше не возвращаться. Разумеется, моя мамочка, как покорная жена, засеменила за своим повелителем и сделала мне ручкой. — Разве ты не получила мою открытку? — Похоже, ее резкий голос все-таки дал небольшую трещину под моим суровым взглядом. — Получила, мама. — Видишь, я о тебе помню! — Да, мама. — А ты могла бы хоть разок сама позвонить матери, не переломилась бы! — на этот раз в голосе ее зазвенели слезы. — Извини, мама, — вздохнула я. — Ты же знаешь, в конце полугодия всегда столько контрольных, просто голова идет кругом. — Надеюсь, ты успеваешь в этой школе? — Да, мама. Как ей удается заставлять меня испытывать печаль, одиночество и злость одновременно? — Очень хорошо. — Мама промокнула платочком глаза и начала колдовать над принесенными коробками. Потом деланно радостным голосом скомандовала: — Ну ладно, давайте праздновать! Зои, сейчас мы откроем подарок, а потом ты сходишь в кафе и закажешь нам кофейку к сладкому. Вот видите, как хорошо, что бабушка меня пригласила! Я так и знала, что кроме меня никто не вспомнит о торте. Мы послушно уселись на свои места, а мама принялась сражаться с непослушной ленточкой на кондитерской коробке. Мы с бабушкой украдкой понимающе переглянулись. Я же говорю, мы понимаем друг друга без слов! Я прекрасно знала, что она не приглашала маму, а бабушка отлично помнила, что я ненавижу именинные пироги. Особенно дешевые переслащенные торты, которые мама с непонятным упорством каждый год заказывает в кондитерской. В жутком остолбенении, с каким обычно глазеют на развороченные после аварии машины, я смотрела, как мама открывает коробку, демонстрируя скромный квадратик однослойного белого тортика. Выведенная красным кремом стандартная надпись «С днем рождения!» великолепно гармонировала с алыми кремовыми пуансетиями по углам. Зеленая сахарная глазурь отлично дополняла картину. — Чудо, правда? Нарядно и так по-Рождественски! — прощебетала мама, пытаясь незаметно отцепить с крышки ярлычок с крикливой надписью о 50%-ой уценке. Внезапно ее осенила новая мысль, и она в ужасе вытаращила на меня глаза. — Неужели ты больше не празднуешь Рождество? Оказывается, я еще не забыла отрепетированную за три года фальшивую улыбку и с легкостью натянула ее на лицо. — Мы празднуем Йоль, день зимнего солнцеворота. Он был два дня назад. — Представляю, как у вас сейчас красиво в школе! — улыбнулась бабушка и ласково похлопала меня по руке. — Ах, откуда там красоте-то взяться? — снова завелась мама. — Она же ясно сказала — Рождество они не празднуют! Значит, и елок не наряжают. На этот раз мне не пришлось ничего объяснять, потому что бабушка пришла мне на помощь. — Линда, Йоль праздновали в те далекие времена, когда никакого Рождества еще и в помине не было. Наши предки украшали ели, — бабушка с едва заметным сарказмом подчеркнула это слово, — на протяжении тысячелетий. Так что эту традицию христиане позаимствовали у язычников, а совсем не наоборот. Скажу тебе больше, христианская церковь не случайно выбрала датой рождения Христа именно двадцать пятое число, так христианство подстраивалось под празднование Йоля. Разве ты забыла, как когда ты была маленькая, мы с тобой всегда обмазывали шишки арахисовым маслом, нанизывали на нитки яблоки, попкорн и клюкву и наряжали большую елку перед домом? Помнишь, я еще называла ее Йольской елкой, чтобы отличать от Рождественской, которую мы ставили дома? — Бабушка с едва заметной грустью и растерянностью посмотрела на свою дочь, а потом повернулась ко мне. — Наверное, вы у себя тоже так делаете? Я с готовностью закивала. — Ага, это так здорово! Выглядит потрясающе, а птицы и белки просто с ума сходят от таких украшений. — Ладно, открывай скорее подарки и давайте пить кофе с тортиком! — скомандовала мама, давая понять, что наши слова ей до лампочки. Бабушка просияла. — Да, детка, мне уже целый месяц не терпится вручить тебе мои подарки! — Она нырнула под стол и вытащила оттуда два свертка. Первый был большой и упакован в виде небольшого шатра из яркой (и при этом совершенно не рождественской) оберточной бумаги. Второй подарок был размером с книгу, элегантно завернутую в шелковую кремовую бумагу, как любят упаковывать покупки в дорогих бутиках. — Сначала вот этот, — велела бабушка, пододвигая ко мне бумажный сверток в виде шатра. Я нетерпеливо разорвала бумагу — и увидела сказку моего детства. — Бабуля!!! Спасибо, спасибо тебе! — Я зарылась лицом в пушистый кустик цветущей лаванды, высаженный в глиняный лиловый горшок, и глубоко вдохнула знакомый аромат. Говорят, запахи — лучшая машина времени. Так оно и оказалось. Волшебный запах цветка мгновенно напомнил мне о долгих летних днях на лавандовой ферме и пикниках, которые мы устраивали с бабушкой. — Просто чудо, — тихо прошептала я. — Пришлось спешно вырастить его в теплице, чтобы он зацвел к твоему празднику. Да, и вот тебе еще, — бабушка выдала мне объемистый бумажный пакет. — Там специальная лампа дневного света и крепеж, чтобы ее установить. Можешь не беспокоиться, наш цветочек будет получать достаточно света, и тебе не придется раздвигать шторы и издеваться над своими глазами. — Ты все предусмотрела! — восхищенно улыбнулась я и украдкой покосилась на маму. Неужели ей не нравится? Судя по безучастному маминому виду, мысли ее витали где-то очень далеко отсюда. Мне хотелось спросить, зачем она вообще сюда притащилась, но к горлу вдруг подступил предательский комок слез. А я-то надеялась, что уже переросла мамин талант доводить меня до истерики! Похоже, семнадцать лет это еще не так много, как мне казалось… — Эй, Птичка Зои, ты о чем задумалась? А второй-то подарок для кого? — ласково спросила бабушка, протягивая мне подарочек в роскошной шелковой бумаге. Ясное дело, она тоже заметила каменное молчание мамы и, как обычно, попыталась хоть как-то разрядить обстановку. Как будто она виновата в том, что у ее дочери напрочь отсутствуют материнские чувства! Я проглотила комок в горле и развернула второй подарок. Внутри оказалась книга в тяжелом кожаном переплете, судя по виду — древняя, как сама земля. Но тут я увидела название и ахнула. — «Дракула»! Ты раздобыла старое издание «Дракулы»? — Бери выше, Птичка! Посмотри на оборот титульного листа! — сияя от гордости, велела бабушка. Я раскрыла книгу — и не поверила своим глазам. — Боже мой! Да это же первое издание! Бабушка залилась счастливым смехом. — Теперь перелистни еще одну страничку. Я так и сделала, и обнаружила в нижней части титульного листа размашистую подпись Брема Стокера и дату — январь 1899 года. — Бабушка, держи меня, я сейчас упаду! Это не просто первое издание, это подписанное первое издание! Да оно же стоит сто мильонов долларов! Где ты это раздобыла? — Я обняла бабушку и крепко-крепко прижала ее к себе. — Ах, Зои, это целая история! Я отыскала это сокровище в одной маленькой букинистической лавочке, которая прогорела и распродавала книги перед закрытием. Так что книга досталась мне почти даром, представляешь? Как-никак, первое издание в Америке! — Бабушка, это просто невероятно! Даже не знаю, как тебя благодарить! — Ну я же знала, что ты с детства любишь этот старинный готический роман, а уж теперь-то тебе точно полагается иметь подписанное издание! Кто бы мог подумать, что судьба сыграет с тобой такую шутку! — засмеялась бабушка. — А ты знаешь, почему Стокер написал эту книгу? Оказывается, он сам был Запечатлен одной могущественной вампирской жрицей! — возбужденно выпалила я, бережно листая толстые страницы и разглядывая старинные гравюры — нереально крутые и реально жуткие. — Да что ты говоришь! — оживилась бабушка. — Никогда не слышала, чтобы у Стокера были отношения с настоящей вампиркой! — Я бы не осмелилась назвать отношениями ужасную связь, возникающую между несчастным человеком и укусившем его вампиром! — брезгливо заметила мама. Мы с бабушкой молча уставились на нее. Потом я вздохнула. — Мама, порой между человеком и вампиром возникают самые настоящие отношения. Это и называется Запечатлением. Вообще-то, я сказала ей не всю правду. Запечатление — сложная штука, замешанная на кровожадности, настоящем сексуальном вожделении и совершенно потрясающей психической связи. Все это мы прошли с Хитом, но маме знать об это ни к чему. Мама передернула плечами, словно какая-то членистоногая тварь пробежала у нее между лопаток. — По-моему, это просто отвратительно. — Послушай, мама. Разве ты не понимаешь, что на ближайшие четыре года у меня есть только два пути? Я или превращусь в существо, которое ты только что со всей откровенностью назвала отвратительным, или умру. — Честное слово, я не хотела ничего ей говорить, и уж тем более не собиралась ссориться, но ее отношение реально доводило меня до ручки. — Скажи пожалуйста, чего ты мне желаешь — смерти или Превращения в вампира? — Ни того, ни другого, разумеется! — отрезала она. — Линда! — Бабушка под столом незаметно сжала мне коленку, чтобы я успокоилась. — Зои пытается тебе сказать, что ты должна смириться с ее новым будущим и принять ее такой, какая она есть. Разве ты не видишь, что терзаешь ее своим отношением? — Своим отношением?! — Я приготовилась к очередному драматическому монологу на тему «почему ты вечно меня критикуешь на глазах у моей дочери?», но вместо этого мама вдруг глубоко вздохнула и посмотрела мне в глаза. — Прости, я не хотела тебя обидеть, Зои. На какой-то миг она стала похожа на мою прежнюю маму, какой она была до того, как вышла замуж за проклятого Джона Хеффера и превратилась в Идеальную Степфордскую Жену. Неудивительно, что у меня чуть сердце не разорвалось. — И все-таки ты меня обижаешь, мама, — услышала я откуда-то издалека свой дрожащий голос. — Прости меня, — повторила она и протянула мне руку. — Мир-мир — навсегда, ссора-ссора — никогда? Давай праздновать! Я с надеждой и опаской взяла ее протянутую руку. Может где-то в глубине Линды Хеффер все еще живет моя прежняя мама? Все-таки она приехала сюда одна, без злотчима, а это по нынешним временам уже чудо. Я пожала ее руку и улыбнулась. — Здорово! — Ну вот и славненько! А теперь открывай подарок, и примемся за торт, — объявила мама, подталкивая ко мне коробку, лежавшую рядом с нетронутым рождественским тортом. — Ага! — с напускной радостью воскликнула я, стараясь не обращать внимания на то, что подарок был аккуратно завернут в оберточную бумагу с суровым изображением Вифлеемского вертепа. Но моя улыбка продержалась недолго — до тех пор, пока я не увидела белый кожаный переплет и золотой обрез книги. Сердце мое провалилось куда-то под стол, когда я перевернула книгу и прочла выведенное сусальным золотом заглавие: «Святое Слово, издание общины Людей Веры». Как оказалось, это было еще не все золото, что блестит. Внизу обложки гордо сверкала надпись: «Семья Хеффер». Книга была заложена красной бархатной закладкой с золотой пушистой кисточкой. Честно скажу, я просто растерялась. Пытаясь собраться с силами, чтобы сказать вслух хоть что-нибудь, кроме: «это самый кошмарный подарок в моей жизни», я машинально открыла книгу на заложенной странице. Лучше бы я этого не делала! Я крепко зажмурилась, в робкой надежде, что у меня случился обман зрения. Но нет, с глазами у меня было все в порядке. Книга была открыта на генеалогическом древе. Манерным почерком с сильным наклоном влево, в котором я сразу узнала кривую руку злотчима, было написано: ЛИНДА ХЕФФЕР. Имя моей мамы соединялось тонкой чертой с именем ДЖОНА ХЕФФЕРА, сверху была проставлена дата счастливого замужества. Под именами супругов красовались наши с братом и сестрой имена (как будто бы мы родились от этого брака!) Допустим, мой биологический отец, Пол Монтгомери, бросил нас, когда я была совсем маленькой, и с тех пор не показывал носа. За исключением редких чеков на смехотворные суммы детского пособия, всегда приходивших в конвертах без обратного адреса, мой настоящий папочка не принимал никакого участия в нашей жизни. Кто спорит, никудышный мне достался папаша. Но каким бы ни был Пол Монтгомери, он все-таки был моим отцом, а ненавидящий меня до судорог Джон Хеффер — нет. Я подняла глаза от фиктивного семейного древа и посмотрела на маму. Внутри меня бушевала буря, но голос прозвучал на удивление ровно и почти спокойно. — О чем ты думала, когда выбирала мне такой подарок на день рождения? Разумеется, от такого вопроса мама тут же окрысилась. — Нам казалось, тебе будет приятно знать, что ты по-прежнему остаешься частью нашей семьи! — Но это не так. Я перестала быть частью вашей семьи задолго до того, как меня Пометили. Мы с тобой прекрасно это знаем, да и для Джона это тоже давно не секрет. — Твой папа никогда не… Но я подняла руку, прерывая ее. — Хватит! Джон Хеффер мне не отец. Он твой муж, только и всего. Это был твой выбор, я тут не причем. — Рана, кровоточившая с того самого момента, когда мама появилась перед нашим столиком, наконец, открылась, и теперь я просто истекала злобой и отчаянием. — В этом все и дело, мама. Когда ты выбирала подарок, тебе следовало думать о том, что понравится мне, а не о том, что твой сбрендивший муженек хочет силой забить мне в глотку! — Следи за языком, Зои, — рявкнула мама и сердито посмотрела на бабушку. — Она во всем берет пример с тебя! Бабушка иронично приподняла седую бровь и покачала головой. — Спасибо, Линда. Это лучшее, что ты сказала мне за последние годы. — Где он? — устало спросила я маму. — Кто? — Джон. Где он? Ты приехала сюда не ради меня. Ты приехала, потому что ему хотелось испортить мне праздник, а раз так, он должен быть где-то здесь. Разве он может пропустить такое представление? — Просто не понимаю, о чем ты говоришь! — воскликнула мама, отводя глаза. Ну что ж, значит, я не ошиблась. Я встала и заорала на всю площадь: — Джон! Идите сюда! Ну вот, полюбуйтесь! В тот же миг ко мне повернулся мужчина, сидевший у стойки в самом дальнем конце улицы, возле входа в «Старбакс». Он неторопливо направился к нам, а я во все глаза смотрела на него, пытаясь понять, что же нашла в нем моя мама. Абсолютно невзрачный тип. Среднего роста — темные, с проседью волосы — скошенный подбородок — цыплячьи плечики — тощие ножки. Короче, пройдешь мимо — не оглянешься. Но если вас угораздит заглянуть ему в глаза, вы сразу поймете, что в них-то и притаилось нечто необычное — а именно, полное отсутствие тепла. Мне всегда казалось странным, что этот холодный бездушный тип может с таким фанатизмом проповедовать свою веру! Джон подошел к нашему столику, но не успел и рта раскрыть, как я сунула ему в руки «подарок». — Вот, возьмите, вам нужнее. Это не моя семья, и не моя вера, — сказала я, глядя ему прямо в глаза. — Значит, ты выбираешь тьму и зло? — уточнил Джон. — Нет, Я выбираю любящую Богиню, которая Пометила меня и одарила особыми силами. Я выбираю другой путь, только и всего. — Иными словами, ты выбрала зло. — Он положил руку маме на плечо, как будто она нуждалась в поддержке, чтобы усидеть за столиком. Мама тут же накрыла его руку своей и принялась шмыгать носом. Я отвернулась от Джона и посмотрела на нее. — Мама, прошу тебя, никогда так больше не делай. Если ты любишь меня, если скучаешь и хочешь меня увидеть, просто позвони, и мы встретимся. Зачем ты разыграла этот спектакль? Неужели ты не понимаешь, что сделала мне больно? Я поверила, будто ты приехала сюда ради меня, а ты всего лишь выполняла приказ Джона! Зачем ты так поступаешь со мной? — Хорошая жена должна во всем покоряться своему мужу, — изрек Джон. Наверное, надо было сказать ему, что он несет шовинистский, оскорбительный и тупой бред, но я решила не тратить силы попусту. Ему же как об стенку горох! — Катитесь вы к черту, Джон! Тут в разговор вступила бабушка. Голос ее был полон грусти, но звучал непреклонно. — Линда, мне очень жаль, что ты слепо исповедуешь веру, основанную на том, что иное — всегда зло. — Ваша дочь нашла бога, и обошлась без ваших поучений! — огрызнулся Джон. — Нет. Моя дочь нашла вас, только и всего. Мне грустно об этом говорить, но моя Линда никогда не любила думать самостоятельно. Теперь за нее думаете вы. Но мы с Зои предлагаем вам обоим поразмышлять вот над чем, — продолжая говорить, бабушка протянула мне горшок с лавандой и первое издание «Дракулы», а потом решительно потянула за локоть и вытащила из-за стола. — Мы живем в Америке, а это значит, что вы не имеете права думать за всех нас. Линда, я совершенно согласна с Зои. Если ты когда-нибудь очнешься и захочешь повидать нас потому, что любишь такими, какие мы есть, позвони мне. А если нет, то я больше и разговаривать с тобой не хочу! — Бабушка на миг задержалась и презрительно кивнула головой на Джона. — Что касается вас, то я вас знать не знаю и слышать о вас не желаю! Мы пошли прочь, но в спину нам ударил полный злобы и ненависти голос Джона: — О нет, вы еще услышите обо мне! Очень скоро услышите! Вы даже не представляете, сколько вокруг добрых, порядочных, богобоязненных людей, которые устали мириться с вашим злом и считают, что пора положить ему конец! Довольно! Мы больше не желаем терпеть рядом с собой служителей тьмы! Запомните мои слова… Вам уже недолго осталось ждать… Близко время искупления… К счастью, вскоре его завывания остались позади. Я уже совсем было приготовилась залиться слезами, как вдруг услышала, что моя добрая бабушка свирепо ворчит себе под нос: — Нет, это просто никакого терпения не хватит! Макака поганая, иначе не скажешь! — Бабушка! — Ох, Птичка Зои, неужели я вслух назвала мужа твоей мамы поганой макакой? — Именно. И довольно громко. Бабушка посмотрела на меня, и в глазах ее запрыгали веселые искорки. — И поделом! ГЛАВА 4 Бабушка сделала все, чтобы спасти хотя бы остаток моего дня рождения. Мы перешли площадь Утика и славно посидели в ресторанчике «Каменная лошадь». Бабушка отметила мой день рождения двумя бокалами красного вина, а я вволю напилась колы и закусила огромным куском чудесного шоколадного торта под названием «Пища дьявола». (Правда, у нас с бабушкой отменное чувство юмора?) К чести бабушки, она не стала лечить меня всякой фигней на тему: мама не хотела, чтобы так получилось…она одумается… дай ей время…и тому подобный мусор. Для этого моя бабушка слишком умна. — Твоя мама — слабая женщина, которая полностью растворяется в своих мужчинах, — сказала она, потягивая вино. — К несчастью, на этот раз ей достался настоящий мерзавец. — Она уже никогда не изменится, да? Бабушка ласково погладила меня по щеке. — Все может быть, но если честно, верится с трудом. — Ты молодец, что не стала мне врать, бабушка, — сказала я. — Никогда не понимала, зачем люди лгут. Что можно решить ложью? Обман ничего не упрощает, разве что ненадолго, но потом будет только хуже. Уж лучше сразу сказать правду, а потом попытаться распутать клубок. Я горестно вздохнула. — Признавайся, Птичка, сильно запуталась? — Ага… — и я робко улыбнулась бабушке и рассказала ей о своем испорченном дне рождения. — Вот что я тебе скажу, Птичка. Вся каша заварилась из-за того, что ты никак не решишься разобраться со своими мальчиками. В этом главная проблема. И не думай, что она рассосется сама собой! Хит и Эрик недолго будут мириться с подобной ситуацией, так что времени у тебя осталось вот столечко, — и бабушка показала на пальцах расстояние чуть больше дюйма. — Я понимаю… Но ты же знаешь, Хит почти неделю провалялся в больнице после того, как я спасла его от безумного маньяка, а на рождественские каникулы родители увезли его на Каймановы острова. Вот и получается, что я его почти месяц не видела. Когда же мне было разбираться с ним и Эриком? Я принялась выскребать тарелку, избегая смотреть на бабушку. Мне было противно обманывать ее, но ничего другого не оставалось. Не могла же я сказать бабушке, что никакого маньяка и в помине не было! Я действительно спасла Хита, но только не от банального серийного убийцы, а от шайки жуткой нежити, которую возглавляла (а может и до сих пор возглавляет, кто ее знает?) моя бывшая лучшая подруга Стиви Рей. Но я никому на свете не могла об этом рассказать, потому что стоявшая за всей этой нежитью Верховная жрица Дома Ночи и моя добрая наставница Неферет обладает сверхъестественной способностью читать чужие мысли. Я худо-бедно научилась блокироваться от ее всепроникающего мозгового сканера, но стоит мне поделиться своими тайнами с другими — и Неферет прочтет их мысли быстрее, чем я открою банку колы. И вот тогда у нас всех будут очень большие неприятности. Возвращаясь к теме черной тучи… — Может, когда вернешься домой, тебе стоит помириться с ребятами? — осторожно спросила бабушка. Поймав мой озадаченный взгляд, она добродушно покачала головой и пояснила: — Я говорю о некрасивой истории с подарками, а не о твоих отношениях с Хитом и Эриком! — Да, конечно. Точно, так я и сделаю! — я помолчала, обдумывая бабушкин совет. — Знаешь, а ведь эта школа в самом деле стала моим домом! — Я знаю, — улыбнулась бабушка. — И я очень этому рада. Ты нашла свое место, Зои, и я тобой горжусь. Бабушка проводила меня к стоянке, где я оставила свой винтажный «Фольксваген»-«жук» и крепко обняла на прощание. Я еще раз поблагодарила ее за чудесные подарки. О маме не было сказано ни слова. Что ж, это правильно. О чем тут говорить? Я пообещала бабушке, что немедленно вернусь в Дом Ночи и помирюсь с друзьями. Самое смешное, что я ни капельки не кривила душой и совершенно искреннее собиралась так поступить. Но вместо этого, совершенно незаметно для самой себя, поехала в центр города. Уже в который раз. Весь этот месяц я каждый вечер выдумывала какую-нибудь дурацкую причину или просто молчком сбегала из школы и кружила по старой части Тулсы. Кружила! Я невесело рассмеялась. Кажется, призраки тоже кружат над землей? Значит, это слово отлично подходит для описания моих поисков Стиви Рей, умершей месяц назад и превратившейся в немертвую нежить. Понимаю, звучит странно. Пора бы привыкнуть. Недолетки умирают. Это всем известно. За два месяца, что я живу в Доме Ночи, на моих глазах умерло двое или трое недолеток. Короче, все знают, что каждый из нас может умереть в любой момент. Но почти никто не знает о том, что последние трое умерших ожили или воскресли из мертвых… или как там еще? Черт! Кажется, проще всего описать это дело в стиле стереотипных представлений о вампирах: они превратились в живых мертвецов, в кровососущих монстров, в которых не осталось ничего человеческого. И еще они жутко вонючие, но это уже детали. Я узнала об этом совершенно случайно, потому что именно мне «посчастливилось» нос к носу столкнуться с нежитью, которую я сначала приняла за призраков умерших недолеток. Потом стали пропадать человеческие школьники, и стало ясно, что кто-то нарочно хочет бросить подозрение в их убийстве на вампиров. Это был настоящий кошмар, особенно для меня, потому что я лично знала обоих убитых парней, и полицейские вцепились в меня, как бульдоги. А потом стало еще хуже — потому что третьей жертвой неизвестного похитителя стал Хит. Сами понимаете, я не могла позволить ему погибнуть. К тому же мы с ним — совершенно случайно! — оказались Запечатлены. С помощью Афродиты я сумела использовать наше Запечатление на всю катушку и найти Хита. Полиция до сих пор думает, что я спасла своего изрядно израненного парня из рук серийного убийцы. Три ха-ха четыре раза. Сказать, от кого я на самом деле его спасла? От моей немертвой лучшей подруги и ее вонючей шайки. Я вытащила Хита из их пыточной (точнее, из заброшенных старых туннелей, вырытых по время сухого закона под центром Тулсы) и лицом к лицу столкнулась со Стиви Рей. Вернее, с тем, во что она превратилась. А теперь попробуем разложить все по полочкам. Проблема номер раз: я не верю в то, что в Стиви Рей умерло все человеческое, и она превратилась в такую же жуткую нежить, как остальные бывшие умершие недолетки, пытавшиеся сожрать моего Хита. Проблема номер два: Неферет. Стиви Рей сказала, что за всей этой нежитью стоит наша Верховная жрица. И у меня нет никаких оснований в этом сомневаться. Дело в том, что до прибытия полиции Неферет успела стереть из наших с Хитом голов все воспоминания о случившемся в туннелях. Кажется, с Хитом у нее получилось. Со мной тоже, но только ненадолго. Я догадалась призвать силу пяти стихий и вернула себе память. Ну вот и все, если совсем коротко. С тех пор я схожу с ума от тревоги и ломаю голову над тем, что же мне делать со Стиви Рей, с Неферет, и с Хитом. Самое смешное, что за весь этот месяц никого из этой троицы я почти не видела. Думаете, мне от этого было легче? Да ничего подобного! — Ладно, — громко сказала я. — Сегодня у меня день рождения, причем на редкость дерьмовый, даже для меня. Никс, прошу тебя, сделай мне только один подарок! Помоги найти Стиви Рей! Пожалуйста, — поспешно добавила я. (Как сказал бы мой друг Дэмьен, к Богине лучше обращаться вежливо.) Я не ждала никакого ответа на свою просьбу, поэтому когда в моей голове настойчиво зазвучали слова: «опусти стекло, опусти стекло, опусти стекло», я поначалу приняла их за припев какой-то песенки по радио. Но во-первых, я не включала радио, а во-вторых, слова шли без всякого музыкального сопровождения и звучали прямо у меня в мозгах. Начиная нервничать, я опустила стекло. Всю неделю стояла на редкость теплая погода. Сегодня днем температура поднималась почти до плюс пятнадцати. Феноменальная жара для конца декабря, но мы живем в Оклахоме, где слова «феномен» и «погода» давно стали синонимами. Однако сейчас было уже около полуночи, а по ночам зима все-таки брала свое. Честно говоря, меня это мало волнует. Взрослые вампиры не мерзнут, как обычные люди. И вовсе не потому, что они холодные мертвецы, ожившие трупы и прочее (Стиви Рей, извини, я не хотела тебя поминать!). Дело в том, что метаболизм вампира существенно отличается от человеческого. Я, конечно, всего лишь недолетка, но мой процесс Превращения проходит намного быстрее положенного, поэтому я мерзну гораздо меньше своих сверстников, оставшихся в человеческой жизни. Короче говоря, меня нисколько не беспокоил холодный воздух, ворвавшийся в машину через опущенное стекло. Но почему же тогда я вдруг так отчаянно расчихалась и почувствовала себя совершенно отвратно? Черт, чем это так воняет? Такое впечатление, будто запахи старого затхлого подвала смешали с ароматом неубранного в холодильник яичного салата и щедро подбавили дерьма, чтобы получить совершенно омерзительный смрад, который, как ни странно, показался мне до дрожи знакомым. — О, черт! Когда до меня, наконец, дошло, чем это пахнет, я рванула через три полосы к парковке, расположенной чуть севернее центрального автобусной остановки. Наскоро подняв стекло и заперев дверь (честное слово, я не переживу, если у меня уведут первое издание «Дракулы»!) я выскочила на тротуар, сделала стойку и повела носом. Запах не заставил себя ждать. Ну да, неудивительно. Такую вонищу трудно не заметить! Шумно сопя, как имбецильная собака, я помчалась прочь от приветливых фонарей автобусной остановки. Я нашла Стиви Рей в переулке. Сначала мне показалось, будто она роется в огромном мусорном мешке, и я чуть не расплакалась от отчаяния. Стиви Рей не должна так жить, я просто обязана придумать, где ее спрятать до тех пор, пока не найдется способ вернуть ей ее прежний облик! «Или она должна будет умереть, только уже навсегда». Нет! Я запретила себе думать об этом. Однажды я уже видела, как Стиви Рей умирает. Я не переживу этого второй раз. Но прежде чем я успела подбежать к ней, обнять (предварительно задержав дыхание) и пообещать, что непременно ее спасу, мусорный мешок застонал и пошевелился. У меня оборвалось сердце. Стиви Рей вовсе не копалась в отбросах, она впилась в шею какой-то несчастной бродяжки и сосала ее кровь! — Фу, гадость какая! Брось немедленно, кому говорю! С нечеловеческой прытью Стиви Рей обернулась ко мне. Бродяжка осела на землю, но Стиви Рей успела цепко ухватить ее за грязное запястье. Оскалив зубы и зловеще сверкая кроваво-красными глазами, моя бывшая соседка зашипела на меня. Знаете, мне было так противно, что для страха или изумления просто не осталось места. Кроме того, после такого жуткого дня рождения я готова была сама кидаться на всех подряд, не исключая свою немертвую лучшую подругу. — Стиви Рей, это я. Будь добра, завязывай с шипением. Ты же знаешь, я ненавижу дешевые вампирские штампы. Несколько секунд она молчала, и я с ужасом подумала, что Стиви Рей после нашей последней встречи утратила дар речи и стала такой же, как ее жуткая свита — дикой и недосягаемой. Желудок мой свело судорогой страха, но я заставила себя заглянуть в ее красные глаза и тяжело вздохнула. — Послушай, от тебя несет, как из помойки. Неужели у вас в Жуткой Стране Нежити нет нормального душа? Стиви Рей насупилась, и это был добрый знак, потому что она спрятала свои жуткие клыки. — Убирайся отсюда, Зои, — были первые слова, которые я от нее услышала. Голос Стиви Рей звучал холодно и безжизненно, отчего ее милый оклахомский деревенский говорок превратился в грубую речь рвани из трейлерного поселка. Тем не менее, она назвала меня по имени, и это вселяло надежду. — Я никуда не уйду, пока мы все не выясним. Пожалуйста, отпусти эту бедную женщину. И вообще, Стиви Рей, как ты только можешь! У нее наверняка полно вшей, не говоря уже обо всем остальном. Мне нужно с тобой поговорить. — Нужно, говоришь? Тогда тебе придется подождать, пока я доем. — Стиви Рей уставилась на меня и вдруг резко дернула головой, словно гигантское насекомое. — Разве ты забыла, как Запечатлела своего сладкого мальчика для забав? Выходит, ты сама знаешь толк в кровожадности и только притворяешься невинной овечкой! Налетай, я угощаю! — Она улыбнулась и облизала клыки. — Фу, Стиви Рей, это просто мерзко. Если тебе интересно, то Хит никакой не мой мальчик для забав. Он мой парень, по крайней мере, один из двух. И кровь его я попробовала совершенно случайно. Я собиралась рассказать тебе об этом, но — вот незадача! — ты как раз умерла. Так что спасибо за приглашение, но эту кровь я пить не стану. Фиг знает, где эта дама шастала. — Я криво улыбнулась несчастной нечесаной бродяжке, которая смотрела на меня вытаращенными глазами. — Простите, мадам. Ничего личного. — Отлично. Мне больше достанется, — буркнула Стиви Рей и снова потянулась к горлу своей жертвы. — Прекрати! Стиви Рей покосилась на меня через плечо. — Кажется, я тебе ясно сказала — убирайся отсюда. Тебе тут нечего делать. — Как и тебе! — воскликнула я. — А вот тут ты снова ошиблась. С этими словами Стиви Рей снова отвернулась к женщине, которая с жалобным плачем попыталась закрыться от нее рукой, повторяя «пожалуйста, ну, пожалуйста!». Это было уже слишком. Я решительно шагнула к ним и подняла руки над головой. — Я тебе ясно сказала — отпусти ее! В ответ Стиви Рей отвратительно зашипела и разинула рот, приготовившись впиться в шею бездомной. Я закрыла глаза и сосредоточилась. — Воздух, приди ко мне! — приказала я. В тот же миг легкий ветерок растрепал мои волосы. Я покрутила рукой перед собой, изобразив небольшой ураганчик. Потом открыла глаза и легким взмахом руки швырнула поток воздуха в плачущую бродяжку. Все получилось именно так, как я рассчитывала. Послушный моей воле смерч окружил женщину и, легонько всколыхнув нечесаные космы Стиви Рей, вырвал жертву из ее хватки и, протащив беднягу по переулку, бережно поставил на асфальт под ярко горящим фонарем. — Спасибо, Воздух, — прошептала я, и ветерок нежно пощекотал мне лицо, прежде чем умчаться. — Я смотрю, ты здорово набила руку. Я снова повернулась к Стиви Рей. Она смотрела на меня с нескрываемым страхом, словно опасалась, что я сейчас вызову еще один ураган и размечу ее в клочки по переулку. — Много тренировалась. Все дело в концентрации и контроле. Да ты сама поймешь, если будешь упражняться. Неужели мне не показалось, что изможденное лицо Стиви Рей на миг исказилось от боли? — Для меня это все в прошлом, — глухо ответила она. — Что за фигня, Стиви Рей? У тебя есть власть над стихией Земля. Этот дар открылся у тебя как раз перед смертью, и как там это называется, — тут я слегка запнулась, не зная, как правильно говорить с немертвой Стиви Рей о ее гибели. — Короче, такие силы не могут исчезнуть бесследно. И потом, помнишь туннели? Там-то ты эту власть чувствовала! Стиви Рей горестно покачала головой, откинув со лба сальные свалявшиеся патлы, в которых теперь почти невозможно было узнать ее милые светлые кудряшки. У меня защемило сердце. Я должна ее спасти! — Все ушло, Зои. Все, что во мне когда-то было хорошего, умерло вместе со всем человеческим. Теперь я такая, какую ты видишь. Смирись и иди своей дорогой. Бери пример с меня. — Я никогда с этим не смирюсь, Стиви Рей. Ты моя лучшая подруга. И я не собираюсь идти своей дорогой без тебя! Внезапно Стиви Рей омерзительно зарычала, и глаза ее полыхнули кровавым огнем. — Разве я похожа на твою лучшую подругу? Сердце мое испуганно заколотилось в груди, но я пересилила себя. Стиви Рей была права. Сейчас ничто в ней не напоминало прежнюю любительницу кантри и Кенни Чесни. Но я не хотела верить в то, что «моя» Стиви Рей бесследно исчезла. В ту страшную ночь в туннелях я же видела проблески человеческого в страшной немертвой нежити, в которую ее превратили. Мне хотелось зарыдать от отчаяния, но я взяла себя в руки и спокойно ответила: — Нет, разумеется, ты ни капельки не похожа на прежнюю Стиви Рей. Скажи, пожалуйста, ты когда в последний раз мыла голову? И потом, во что ты вырядилась? Я брезгливо указала на грязные тренировочные штаны и безразмерную футболку до колен, поверх которых на Стиви Рей было надето заляпанное и засаленное черное пальто. Точно такое, в каких круглый год щеголяют придурочные готы, которым даже тридцатиградусная жара не помеха. — Я бы тоже не была похожа на себя, если бы меня так вырядили! — Я вздохнула и сделала осторожный шажок в ее сторону. — Поедем со мной, Стиви Рей? Я потихоньку проведу тебя в наше общежитие. Сейчас это совсем просто, почти все учителя разъехались на каникулы. Неферет тоже нет, — добавила я и поспешила сменить тему (что-то подсказывало мне, что мы обе не готовы обсуждать Неферет — ни сейчас, ни вообще когда-нибудь). — Многие ребята тоже уехали повидаться с родителями. Так что у нас сейчас совсем тихо. Даже Дэмьен и Близняшки не будут нас донимать, они на меня обиделись. Так что ты как следует отмокнешь в ванне с пеной, потом я принесу тебе нормальную чистую одежду и мы поговорим. Я не отрываясь смотрела ей в глаза, поэтому заметила, как в них мелькнула страстная надежда. Это длилось всего секунду, но это было. Потом Стиви Рей отвела взгляд. — Я не могу пойти с тобой. Мне нужна пища. — Не вопрос! Я притащу тебе кучу еды из кухни. Да ради тебя я переверну все шкафчики и разыщу пачку «Лаки Чармс»! — Я заискивающе улыбнулась. — Помнишь, какие они вкусные, а? И совершенно некалорийные! — В отличие от твоего «Графа Шокулы»! Я чуть не разревелась от облегчения и заулыбалась, как полная идиотка. Стиви Рей отзывалась! Она вспомнила наши вечные споры по поводу лучших в мире хлопьев. — Не забывай, что в «Графе Шокуле» есть кокосовые пастилки. Кокос — это растение. Значит, мои хлопья полезные! Стиви Рей снова посмотрела на меня. Красное свечение в ее глазах погасло, и она даже не пыталась скрыть слез, катившихся по ее грязным щекам. Я машинально шагнула к ней, раскинув руки, но она отстранилась. — Нет! Не прикасайся ко мне, Зои. Я больше не та, что раньше. Я грязная и мерзкая. — А я о чем говорю? Поехали со мной в школу, там и отмоешься! — умоляюще попросила я. — Мы обязательно что-нибудь придумаем, вот увидишь. Стиви Рей грустно покачала головой и вытерла слезы, размазав грязь по щекам. — Ничего уже нельзя придумать. Когда я назвала себя мерзкой и грязной, я имела в виду то, что у меня внутри, а не снаружи. Поверь, снаружи я просто красотка по сравнению с тем, что творится у меня в душе. Зои, я должна питаться. Только не хлопьями, не сэндвичами и не колой. Мне нужна кровь. Человеческая кровь. Когда я не могу… — Она замолчала, и чудовищная судорога пробежала по ее телу. — Когда мне не удается раздобыть ее, меня терзает чудовищный, жуткий, беспощадный голод. Но и это еще не все. Ты должна понять — я хочу пить кровь. Хочу вспарывать клыками глотки, хочу сосать теплую человеческую кровь, полную ужаса, злобы и боли. Я пьянею от нее, у меня кружится голова… — моя подруга снова замолкла, но на этот раз она тяжело дышала и возбужденно сверкала глазами. — Я не верю, что тебе нравится убивать людей, Стиви Рей. — Значит, ты снова ошиблась. Очень нравится. — Ты себя не знаешь. А я знаю, что в тебе до сих пор остается часть моей лучшей подруги. Моя Стиви Рей не могла щенка отшлепать, не то что убить кого-то! — Я видела, что Стиви Рей хочет что-то возразить, но не дала ей рта раскрыть. — Скажи, если я раздобуду тебе человеческую кровь, тебе не надо будет никого убивать? Она ответила мне все тем же жутким безжизненным голосом: — Мне нравится убивать. — Да что ты говоришь? А еще тебе нравится быть грязной, вонючей побирушкой, да? — Мне плевать, как я выгляжу. — Вот как? А что если я принесу тебе пару отличных джинсов, ковбойские сапоги и хорошенькую облегающую рубашечку с длинным рукавом, отутюженную до хруста? Глаза моей лучше подруги заблестели. Кажется, мне все-таки удалось достучаться до прежней Стиви Рей. Я лихорадочно соображала, пытаясь подобрать самые нужные слова, пока она готова меня слушать. — Значит, договорились? Встретимся завтра в полночь — хотя нет, постой! Завтра суббота. Все наши будут на ушах ходить, и я ни за что не выберусь до полуночи. Давай договоримся на три утра, а беседке музея Филбрука. — Я заговорщически подмигнула Стиви Рей. — Надеюсь, ты еще не забыла, где это? Еще бы ей не помнить! Мы со Стиви Рей уже побывали там один разок, только в ту ночь она пыталась спасти меня, а теперь настала моя очередь. — Да. Помню, — холодно и равнодушно ответила она. — Вот и прекрасно. Значит, там и встретимся. Я принесу тебе одежду и раздобуду немножко крови. Ты поешь, то есть, попьешь — или как там это называется? — и переоденешься. А потом будем думать, что дальше делать. — Про себя я добавила, что непременно притащу мыло, шампунь и призову немного воды, чтобы отмыть эту чумичку. Честно сказать, воняла Стиви Рей примерно так же жутко, как выглядела. — Договорились? — Это бессмысленно. — А уж это мне решать! — уверенно заявила я. — Кстати, я еще не рассказала тебе про свой гадский день рождения! Слушай, все оказалось еще хуже, чем я думала. Мы с бабушкой тихо-мирно сидели в кафе, а тут заявилась мама с моим злотчимом, и все кончилось грандиозным скандалом! Бабушка назвала его поганой макакой, представляешь? Стиви Рей расхохоталась, и этот смех так мучительно напомнил мне мою прежнюю подругу, что я часто-часто захлопала ресницами, смаргивая слезы. — Приходи, пожалуйста, — дрожащим голосом попросила я. — Мне так плохо без тебя! — Приду, — пообещала Стиви Рей. — Но ты об этом пожалеешь. ГЛАВА 5 На этой не слишком радостной ноте Стиви Рей с животным проворством повернулась ко мне спиной и шмыгнула вниз по переулку, в мгновение ока растаяв в темноте. Я еще немного постояла, а потом медленно поплелась к своему «жуку». Куда уж мне до прыти Стиви Рей! На душе скребли кошки, и столько всего нужно было обдумать, что я решила не спешить с возвращением в школу. Вместо этого я зарулила в круглосуточный «Айхоп»  на Семьдесят первой улице в южной части Тулсы и уселась размышлять, заедая стресс внушительной стопкой оладий с шоколадной крошкой и большим шоколадным коктейлем. Кажется, со Стиви Рей — тьфу-тьфу-тьфу! — все прошло нормально. Главное, она согласилась встретиться со мной завтра. И не пыталась на меня наброситься, а это по нынешним временам уже прекрасно. Разумеется, история с несчастной бродяжкой выглядела просто омерзительно, как прочем, и весь внешний вид и запах Стиви Рей. Но честное слово, даже в этом пакостном облике озлобленной и обезумевшей немертвой хищницы все равно проглядывали черты прежней Стиви Рей, моей самой доброй и самой любимой лучшей подруги. Значит, нельзя опускать руки, нужно попытаться вытащить на свет ее подлинную сущность. Образно говоря, разумеется. Что-то подсказывало мне, что моя бедная подруга переносит свет гораздо хуже, чем я или даже взрослые вампиры. Дело в том, что все эти немертвые недолетки были подозрительно похожи на классических вампиров из бесчисленных готических романов. Кто знает, вдруг Стиви Рей тоже превратится в пепел под лучами солнца? О, черт! Зачем же я тогда назначила ей встречу на три утра, за пару часов до рассвета? Где была моя голова? К сожалению, голова у меня устроена так, что тревожных мыслей ей никогда не бывает мало. Вот и сейчас, от невеселых размышлений о солнце и нежити, я плавно перешла к еще более оптимистичным раздумьям о том, что меня ждет, когда все профессора (в первую очередь — Неферет) вернутся в школу, и как я буду скрывать от всех кругом правду о существовании Стиви Рей. Нет, стоп. Это уже слишком. Об этом я буду тревожиться после того, как отмою Стиви Рей и спрячу ее в каком-нибудь безопасном местечке. Пора становиться взрослой, Зои! Будем решать проблемы по мере их поступления и уповать на то, что Никс, устроившая мое сегодняшнее свидание со Стиви Рей, не оставит меня и в дальнейшем. В школу я вернулась уже на рассвете. Парковка выглядела необитаемой, и на всем пути вдоль комплекса причудливых зданий, делавших наш Дом Ночи похожим на неприступный средневековый замок, я не повстречала ни души. Девичий корпус-общежитие находился в самом дальнем углу территории, но я пока не хотела в него возвращаться. Кроме того, перед тем, как переступить порог и нос к носу столкнуться с кем-нибудь из своих разобиженных друзей (Черт, черт, черт! Я же говорю — ненавижу свой день рождения!), мне нужно было сделать еще кое-что. Здание напротив главного входа в Дом Ночи, сложенное из той же странной смеси старого кирпича и дикого камня, что и остальные строения школы, было намного меньшим по размеру и круглым по форме, как и положено храму. Однако самое важное — перед ним стояла статуя Никс с воздетыми вверх руками, держащими невидимую луну. Я остановилась и долго смотрела на Богиню. Старинные газовые фонари, освещающие территорию нашей школы, не только щадили чувствительные глаза вампиров, но создавали совершенно особенное, сказочное освещение. Казалось, этот ласковый свет вдыхал жизнь в каменную статую Богини. С невольным трепетом я подошла ближе, поставила на землю горшок с лавандой, бережно положила рядом своего бесценного «Дракулу» и стала рыться в зимней траве у подножия статуи в поисках зеленой ритуальной свечи. Ага, вот и она, просто опрокинулась! Я поправила свечу, потом закрыла глаза и стала думать о ласковом свете газовых фонарей, и том, как огонек одной-единственной свечки может загадочно преобразить темную комнату. — Я призываю огонь — посвети мне, пожалуйста! Фитилек зашипел, я почувствовала на своей щеке тепло и, открыв глаза, довольно улыбнулась, увидев над зеленой свечой Земли веселый язычок пламени. Как видите, я не хвастала Стиви Рей. Весь последний месяц я усиленно тренировалась вызывать и использовать силу стихий и добилась в этом заметных результатов. (Как жаль, что нельзя воспользоваться даром Никс, чтобы заслужить прощение оскорбленных в лучших чувствах друзей! Но за свои долгие семнадцать лет жизни я уже поняла, что подобные вопросы можно решить только собственными силами.) Я осторожно поставила горящую свечу у ног Богини. Вместо того, чтобы смиренно склонить голову, я запрокинула лицо к величественному звездному небу и посмотрела ввысь. А потом стала молиться Богине, хотя, честно признаться, моя молитва больше напоминала беседу. Только не надо видеть в этом заносчивость или неуважение к Никс! Все обстоит ровно наоборот. Просто с того далекого дня, когда меня Пометили, и мне впервые явилась Богиня, я чувствую с ней особую связь. Я уверена, что Никс принимает самое живое участие в моей жизни, и ей не все равно, что со мной происходит. — Никс, большое тебе спасибо за то, что помогла мне сегодня. Я ужасно расстроена и совершенно сбита с толку всей этой историей со Стиви Рей, но знаю, что если ты поможешь мне — нам обеим! — все будет хорошо. Прошу тебя, пригляди за Стиви Рей и надоумь меня, что делать дальше. Я знаю, ты не зря Пометила меня и наделила особыми силами, и мне даже кажется, что это все имеет какое-то отношение к Стиви Рей. Великая Никс! Честно скажу тебе — я до смерти напугана. Но ты же помнишь, какой трусихой я была раньше, когда ты впервые обратила на меня свой взор! — Я улыбнулась небесам. Во время своего первого разговора с Никс я прямо заявила ей, что она ошиблась в выборе, потому что я еще маленькая и даже не умею параллельно парковаться. В тот раз Богиню это не смутило, надеюсь, и сейчас не смутит. — Как бы там ни было, но я зажгла эту свечу за Стиви Рей, в знак того, что никогда ее не забуду, и исполню все, чего ты ждешь от меня, хотя до сих пор блуждаю в потемках. Закончив молитву, я решила еще какое-то время посидеть перед статуей, на тот случай, если Богиня снова захочет шепнуть мне на ухо какой-нибудь совет или еще каким-то образом наставить меня на путь истинный. Так что я спокойненько сидела на травке перед постаментом и задумчиво смотрела в небеса, когда голос Эрика напугал меня до паралича. — Ты до сих пор не можешь смириться со смертью Стиви Рей? Я подскочила и тоненько взвизгнула от страха. — Черт, Эрик! Я чуть не описалась от испуга! Не смей подкрадываться ко мне, слышишь? — Конечно. Извини. Еще раз прости, что побеспокоил. Пока, — произнес он и повернулся, чтобы уйти. — Постой, не уходи! Ты просто напугал меня, вот и все. В следующий раз пошаркай ногами или покашляй, что ли… Договорились? Эрик остановился и повернулся ко мне. Лицо его оставалось настороженным, однако он сдержанно кивнул и ответил: — Договорились. Я встала и растянула рот в бодрой улыбочке. Попробуем на время забыть о немертвой лучшей подруге и Запечатленном молодом человеке, ладно? Мне ведь в самом деле очень нравится Эрик, и я совершенно не хочу с ним расставаться! Значит, нужно попробовать все исправить. — Честно говоря, я рада, что ты пришел. Я сама собиралась тебя искать, чтобы извиниться за сегодняшнее. Эрик раздраженно взмахнул рукой. — Не бери в голову. Я вовсе не заставляю тебя носить ожерелье со снеговиком. Можешь вернуть его или обменять в магазине, чек я сохранил. Короче, делай с ним все, что хочешь. Я машинально нащупала рукой жемчужного снеговика. Нет, я точно чокнутая! Целый день это украшение меня дико бесило, а теперь, когда возникла реальная угроза его лишиться (и Эрика вместе с ним) снеговичок показался мне очень даже милым (а уж Эрик-то до чего мил, словами не передать!) — Нет! Я не хочу его возвращать! И ни на что не променяю! — Я помолчала, собираясь с мыслями, чтобы не выглядеть истеричкой и психопаткой. — Послушай, попробую объяснить, в чем дело. Видишь ли, у меня небольшой заезд на почве этого дурацкого дня рождения в сочельник. Попробуй поставить себя на мое место и представь, что тебе с самого детства дарят на день рождения только рождественские подарки! Конечно, надо было честно рассказать вам обо всем, но я так привыкла к разочарованиям в этот день, что уже не ждала от него ничего хорошего. По крайней мере, до сегодняшнего дня. Ну вот… А когда до меня, наконец, дошло, было уже поздно. Честное слово, Эрик, я не хотела вас обижать! Мне ужасно стыдно, что так получилось. Да вы ничего не узнали бы, если бы не эта записка от Хита. — Тут я вспомнила, что на запястье у меня до сих пор красуется чудесный серебряный браслетик от Хита, и крепко прижала руку к боку, чтобы прелестные сердечки перестали вызывающе позвякивать в такт моим словам. Потом посмотрела на Эрика и робко добавила: — И еще ты прав… Стиви Рей совершенно выбила меня из колеи. Тут я поспешно захлопнула рот, сообразив, что опять (уже в который раз!) говорю о считающейся мертвой Стиви Рей, как о живой (хотя точнее было бы сказать — немертвой). И разумеется, голос у меня опять дрожит, как у чокнутой психопатки! Ну почему, почему у меня никогда не получается вести себя нормально? Мне показалось, что голубые глаза Эрика заглянули мне прямо в душу. — Может, лучше мне сейчас уйти и оставить тебя одну? — Нет! — Честное слово, от его слов у меня непритворно свело живот. — Это будет совсем не лучше! — После смерти Стиви Рей ты стала такой отсутствующей… Я понимаю, тебе нужно время, чтобы смириться. — Эрик, дело не только в Стиви Рей. Тут столько всего навалилось, всего не расскажешь… Он придвинулся ближе, взял меня за руку и переплел свои пальцы с моими. — Может, все-таки попробуешь? Я умею решать проблемы. Вдруг смогу и тебе на что-нибудь сгодиться? Я посмотрела в его глаза, и мне вдруг мучительно захотелось выложить ему все о Стиви Рей, о Неферет и даже о Хите. Сама не понимаю, как я очутилась в объятиях Эрика. Он крепко обхватил меня, а я судорожно вздохнула, вдыхая его запах. От Эрика всегда так чудесно пахнет, и он кажется таким сильным, надежным и крепким… Я прижалась щекой к его груди и закрыла глаза. — Кто бы сомневался, ты умеешь решать проблемы! Ты все умеешь. Честно говоря, ты отвратительно близок к идеалу. В груди у него загудело от смеха. — Ты болтушка! И говоришь так, будто это плохо! — Нет, совсем не плохо — скорее, устрашающе. — Устрашающе? — Эрик чуть отстранился, чтобы заглянуть мне в лицо. — Кто бы говорил! — засмеялся он. Я насупилась. — Хватит надо мной потешаться! Эрик крепко обнял меня и сказал: — Зет, какая же ты смешная! Это мне стоит устрашаться, ведь я встречаюсь с самой могущественной недолеткой во всей истории вампиризма! Ты хоть знаешь, каково мне приходится? — Нет, — отрезала я. — Откуда мне знать, я с девушками никогда не встречалась! — Просто это не моя тема. Он приподнял мое лицо за подбородок и посмотрел в глаза. — Ты можешь быть очень устрашающей, Зет. Тебе подчиняются стихии, причем все пять сразу. С такой девушкой нужно быть осторожнее. — Не говори глупостей, Эрик! Ты меня обижаешь, честное слово. Клянусь, я никогда не использую свои силы против тебя! Вряд ли Эрику стоит знать о том, что я уже несколько раз успешно использовала силу стихий против других. В основном, против немертвой нежити. И еще разок против Афродиты (которая, между прочим, вполне может соперничать с нежитью по своей злобности!) Но об этом лучше лишний раз не распространяться. — Я просто хотел сказать, что тебе некого бояться. Ты потрясающая, Зет. Ты самая удивительная. Ты сама-то об этом знаешь? — Кажется, нет. Как-то не было времени над этим задуматься. И вообще, все так запуталось… Эрик снова отстранился и посмотрел на меня. — Можно я помогу тебе распутаться? Я растворилась в его синих глазах. Может, рассказать ему? В конце концов, Эрик старшеклассник, ему остался всего один семестр до выпуска. Ему почти девятнадцать, и он очень талантливый актер. (И петь умеет, честное слово!) Если кому-то из недолеток и можно доверить мою страшную тайну, то только ему. Я уже открыла рот, чтобы рассказать Эрику о немертвой Стиви Рей, но в тот же миг жуткое предчувствие ледяным холодом разлилось у меня в желудке, и готовые вылететь слова застыли в горле. Опять. То самое шестое чувство, которое два месяца назад поселилось во мне, и с тех пор не раз приказывало мне прикусить язык, уносить ноги, или перевести дух и как следует все обдумать. Я привыкла доверять этому невидимому советчику и не смела ослушаться его приказаний. Сейчас внутренний голос категорически мне приказывал закрыть рот и помалкивать. Ну что ж, быть по сему. Следующие слова Эрика лишь подтвердили правильность такого решения. — Я понимаю, что ты хотела бы поговорить с Неферет, но ведь она вернется не раньше, чем через неделю. Клянусь, я постараюсь ее заменить! Ага, спасибо. Вся беда в том, что Неферет самая последняя, с кем мне хочется поделиться своими тревогами! Именно ее способность читать мысли не позволяет мне рассказать друзьям всю правду о Стиви Рей. — Спасибо, Эрик, — ответила я и машинально попыталась высвободиться из-под его руки. — Но сначала мне нужно все обдумать самой. Он отпустил меня с такой готовностью, что я чуть не упала. — Это все из-за него, да? — Из-за кого? — Из-за твоего человеческого парня, Хита! Твоего бывшего, как ты говорила. Он возвращается через два дня, вот ты и сходишь с ума. — Я? Ни капельки я не схожу с ума, что ты выдумал? По крайней мере, не настолько, как ты говоришь. — Тогда почему ты от меня отстраняешься? — О чем ты говоришь, Эрик? Ничего я не отстраняюсь. Я только что обняла тебя, ты что? — На две секунды, как доброго друга. А потом вырвалась. Ты теперь всегда так делаешь, Зет. Не замечала? Послушай, если я тебя чем-то обидел, ты просто скажи… — Ничем ты меня не обижал! Эрик помолчал, а когда снова заговорил, то показался мне намного старше и печальнее своих девятнадцати лет. — Я знаю, что не могу соперничать с Запечатлением. Да я и не пытаюсь, Зет. Я просто думал, что у нас с тобой много общего. И наши отношения продлятся гораздо дольше самой сильной физической связи, доступной обычным людям. Мы с тобой похожи, а Хит — нет. Он другой. Уже другой, даже для тебя. — Эрик, тебе не нужно соперничать с Хитом. — Спасибо за добрые слова, Зет, но мы проходили Запечатление. Я знаю об этом гораздо больше, чем ты. Вот почему я говорю о физической связи. Запечатление сексуально по своей природе. Кровь прилила к моим щекам. Ну да, так оно и есть. Эрик совершенно прав. Запечатление сексуально по природе, потому что в процессе кровопийства в мозгу вампира и его донора возбуждаются центры удовольствия, приводящие к оргазму. Но это я уж точно не хочу обсуждать с Эриком! Лучше постараться обойти эту скользкую тему. — Да ну, брось! — как можно беспечнее сказала я. — Тут все дело в крови, а не в сексе. Кажется, я опять переоценила свои силы. Судя по насмешливому взгляду Эрика, он действительно (назло мне, не иначе!) тщательно изучил вопрос о Запечатлении. Кажется, даже прочитал дополнительную литературу… Когда я неправа, то всегда перехожу в наступление. — Я все еще девственница, Эрик, и пока не собираюсь расставаться с невинностью! — Но ведь я не говорил… Разумеется, я не дала ему закончить! — Кажется, ты спутал меня со своей бывшей подружкой Афродитой, которую я как-то застала перед тобой на коленях, когда она собиралась в очередной раз побаловать тебя. А вот это было уже по-настоящему нечестно и подло с моей стороны. Во-первых, я увидела это совершенно случайно, во-вторых, мы с Эриком тогда даже не были знакомы, а в-третьих, сколько можно при каждом удобном случае попрекать парня этим эпизодом? Я знала, что поступаю гадко, но в тот момент мне было проще закатить Эрику скандал, чем обсуждать с ним кровожадность, накрепко привязавшую меня к Хиту. — Я никогда не сравнивал тебя с Афродитой, — сквозь зубы процедил Эрик. — Вот как? Тогда, может быть, это не я схожу с ума, а ты хочешь от меня больше, чем я готова дать? — Это неправда, Зои, и ты отлично это знаешь. Как тебе не стыдно? Разве я когда-нибудь давил на тебя по поводу секса? И мне не нужна Афродита. Сколько можно об этом говорить? Мне нужна ты. Все, чего я хочу — чтобы ты не отскакивала от меня, как от прокаженного, когда я до тебя дотрагиваюсь. Великая Богиня, какой стыд! Эрик был во всем прав, а я — кругом неправа. Ненавижу быть неправой! Неужели я, действительно, отшатываюсь от него, как от прокаженного? Это ужасно. Я помню, как мне было гадко, когда Кайла отпрянула от меня после того, как меня Пометили… Честное слово, я даже не замечала, что так отвратительно веду себя с Эриком! Нужно уметь признавать свои ошибки. Я вела себя, как полная дура. Если я продолжу ссориться с Эриком, я его потеряю. Значит, нужно придумать, как вернуть его доверие, но при этом не выдать ему ничего из того, о чем не нужно знать Неферет. Я тяжело вздохнула и посмотрела себе под ноги, пытаясь найти нужные слова. — Я не считаю тебя прокаженным. Я считаю тебя самым классным парнем во всей школе. Мимо. Не поднимая головы, я услышала, как Эрик невесело вздохнул. — Да-да, этот комплемент я от тебя уже слышал. Кажется, недавно ты говорила, что девушки тебя не привлекают? Значит, тебе не должно быть противно, когда я к тебе прикасаюсь? Я подняла лицо. — Конечно, нет! Мне это очень даже нравится. — Кажется, мне все-таки придется сказать ему правду. По крайней мере, хотя бы ее часть. — Дело в том, что у меня сейчас очень тяжелый период. Мне трудно подпускать тебя близко, пока я не разгребу всю эту фигню. Мама дорогая. Я назвала это фигней. Не надо напоминать мне, что я дура! Без вас знаю. За что только Эрик до сих пор меня любит? — Зет, ответь мне только на один вопрос. Эта фигня связана с тем, что ты пытаешься научиться пользоваться своими силами? — Ну… Ага. — Вообще-то можно и так сказать. По большому счету, вся эта фигня (Стиви Рей, Неферет, Хит) приключилась со мной именно из-за моих сверхъестественных сил, и я, действительно, пытаюсь с этим как-то разобраться, правда, пока без особого успеха. Мне ужасно хотелось скрестить за спиной пальцы, но я боялась, что Эрик заметит. Эрик сделал шаг ко мне. — Значит, фигня не в том, что тебе противен я или мои прикосновения? — Ненавидеть твои прикосновения — это никакая не фигня. Это полное безумие. А я пока в своем уме, — ответила я, делая шажок ему навстречу. Он улыбнулся и снова обнял меня, а потом наклонился и поцеловал в губы. Вкус у Эрика такой же приятный, как и его запах, поэтому мне ужасно нравится с ним целоваться… Пока длился поцелуй, я успела понять, как же давно мы с Эриком не проводили время за таким приятным занятием. Нет, я конечно, не потаскушка, типа Афродиты, но и не монашка! И я не соврала, когда сказала Эрику, что мне нравятся его прикосновения. Руки мои сами собой взлетели на широкие плечи Эрика, и я сильнее притянула его к себе. Кстати, мы с ним отлично подходим друг другу. Он очень высокий, но мне это нравится. Рядом с Эриком я чувствую себя маленькой, хрупкой и защищенной, и это нравится мне еще больше. Я провела пальцами по его шее, зарылась в густые, вьющиеся волосы на затылке. Потом игриво провела ногтями по нежной коже, и Эрик задрожал и хрипло застонал от этой ласки. — Ты такая сладкая, — прошептал он. — Ты тоже, — шепнула я в ответ и, прижавшись еще крепче, впилась в его губы. Потом, повинуясь порыву (признаться, довольно развратному) я сняла его руку со своей талии и переместила ее повыше, на грудь. Эрик снова застонал, и поцелуй его стал еще более страстным. Я почувствовала, как его рука, спустившись вниз, забралась под мой свитер, а потом снова поднялась вверх и легла на грудь, совершенно голую, если не считать кружевного черного бюстгальтера. Ладно, признаюсь откровенно. Мне это понравилось. Это было восхитительно. И пусть теперь Эрик только попробует сказать, будто я его отвергаю! Я пошевелилась, чтобы ему было удобнее, и от этого едва заметного невинного (ладно-ладно — почти невинного) движения, наши губы разъехались, и я случайно ткнулась передними зубами в нижнюю губу Эрика. Вкус его крови прошил меня, как удар тока. Словно издалека я услышала свой хриплый стон. Кровь Эрика была густой, теплой и солоновато-сладкой. Понимаю, звучит отвратительно, но что поделать? Я не смогла сдержаться. Я взяла лицо Эрика в ладони, притянула его губы к своим и нежно лизнула, отчего кровь сразу же потекла быстрее. — Да, да! Пей, — хрипло выдохнул Эрик, и я почувствовала, как участилось его дыхание. Меня не пришлось уговаривать. Я присосалась к губе Эрика, наслаждаясь волшебством его крови. Она была совершенно не похожа на кровь Хита. Она не вызывала такого исступленного, почти болезненного наслаждения, от которого было так легко потерять голову. Кровь Хита была вспышкой раскаленной добела страсти. Кровь Эрика была совсем другой. Я бы сравнила ее с маленьким костром, теплым, ровным и надежным. Она разжигала в моем теле ответный огонь, расплавленным блаженством разливалась от макушки до кончиков пальцев на ногах, и будила неукротимую жажду — Эрика и его крови. — Гх-хм. Рядом с нами кто-то так отчетливо (и так громко) откашлялся, что мы с Эриком отпрыгнули друг от друга, как однозаряженные частицы. Эрик изумленно вытаращил глаза, глядя куда-то поверх моей головы, а потом изумление на его лице сменилось хитрющей улыбкой, сделавшей его похожим на малыша, которого застигли на месте преступления, с рукой, по локоть запущенной в банку варенья (то есть, мне под свитер). — Извините, профессор Блейк. Мы думали, тут никого нет. ГЛАВА 6 Черт. Меня. Побери. Мне хотелось умереть. Умереть и рассыпаться в пыль, чтобы ветерок унес меня куда-нибудь, лишь бы подальше отсюда. Разумеется, я не умерла. Ясное дело, мне пришлось обернуться. Само собой, передо мной стоял Лорен Блейк, вампирский поэт-лауреат, по совместительству Самый Красивый и Сексуальный Мужчина Во Всей Вселенной. Да, вы угадали — на его прекрасном лице играла легкая улыбка. — Ой… ну это… То есть, здравствуйте, — пролепетала я и, видимо решив, что еще недостаточно выставила себя идиоткой, глубокомысленно добавила: — А вы же в Европе! — Был. Сегодня вечером вернулся. — И как там, в Европе? — Невозмутимый и уверенный Эрик покровительственно обнял меня за плечи. Лорен улыбнулся еще шире и перевел глаза с Эрика на меня. — Не так дружелюбно, как у нас. Эрик, похоже, вовсю наслаждался этой сценой. В отличие от меня. — Важно не куда, а с кем! — самодовольно заявил он. Лорен слегка приподнял безупречную бровь. — Трудно не согласиться. — Сегодня у Зои день рождения. Именинницу положено целовать, чтобы росла большая, — не унимался Эрик. — Вы же знаете, мы с Зои встречаемся. Я беспомощно переводила взгляд с Эрика на Лорена. Воздух между ними, казалось, потрескивал от тестестерона. Как бы моя лаванда не завяла от таких выбросов в атмосферу! Оба вели себя как настоящие самцы, особенно Эрик. Честное слово, вот прямо сейчас тюкнет по башке и потащит за волосы к семейному очагу! Надо сказать, не слишком приятная перспектива. — Ну кто же об этом не знает? — с улыбкой ответил Лорен. Мне не понравилась его улыбка — она была настолько насмешливой, что походила на оскал. Нет, наверное, мне показалось. Просто я разволновалась, вот и придумываю себе всякие глупости. — У тебя кровь на губе, Зои. Вытри, некрасиво. — Я вспыхнула до корней волос. — И с днем рождения, разумеется. Расти большая. С этими словами он развернулся и пошел по аллее к преподавательскому корпусу. — Великая Никс, какой ужас! Никогда в жизни со мной не случалось ничего более постыдного! — пробормотала я, слизнув кровь с губы и одернув свитер. Эрик пренебрежительно пожал плечами и ухмыльнулся. Я с силой стукнула его кулаком в грудь, а потом нагнулась и подобрала с земли мою книгу и лаванду. — Не вижу ничего смешного, Эрик! — заявила я и решительно зашагала в сторону общежития. Разумеется, он пошел за мной. — Ты любишь преувеличивать, Зет. Мы всего лишь целовались, что в этом такого? — Это ты целовался. А я сосала твою кровь! — буркнула я, косо посмотрев на него. — Ах да, а еще ты засунул мне руку под свитер. Но это, разумеется, уже мелочи! Эрик забрал у меня горшок с лавандой и взял меня за руку. — О нет, вот это совсем не мелочи! На этот раз я не могла его как следует стукнуть, потому что у меня были заняты руки, так что пришлось ограничиться свирепым взглядом. — Это ужасно стыдно, Эрик. Просто поверить не могу, что Лорен нас застукал! — Да подумаешь, кто он такой? Всего-навсего учитель поэзии, даже не профессор. — Мне стыдно! — повторила я, мысленно проклиная свою идиотскую манеру краснеть. Честно говоря, я бы не отказалась возобновить поцелуй и взять у Эрика еще немного крови, но не самой же просить об этом? — А мне ни капельки не стыдно. Я даже рад, что он нас увидел, — самодовольно заявил Эрик. — Ты рад? Знаешь, Эрик, надо было предупреждать, что тебя заводят ласки при свидетелях! Приехали. Оказывается, я уже почти два месяца встречаюсь с отъявленным извращенцем! — Зои, будь добра, научись слушать, что тебе говорят. Меня не заводят публичные ласки, но я рад, что Блейк нас увидел. — На этот раз Эрик уже не шутил, а улыбка его стала мрачной. — Мне не нравится, как он на тебя поглядывает! Ну вот, этого следовало ожидать. Желудок у меня провалился в пятки. — О чем ты говоришь? Как он на меня поглядывает? — А так, как будто он не учитель, а ты не ученица. — Эрик сердито рубанул рукой воздух. — Только не говори, будто ты ничего не замечаешь! — Эрик, ты спятил, — ушла я от ответа. — Лорен никак не меня не смотрит. Сердце мое колотилось так сильно, словно собиралось выскочить из груди. Черт возьми, разумеется, я заметила, как Лорен на меня смотрит! Трудно было не заметить. И мы даже обсуждали это со Стиви Рей. Но это было уже давно, в прошлом месяце, а потом Лорен уехал на каникулы в Европу, и я без особого труда убедила себя в том, что мне все это привиделось. — Ты назвала его Лореном, — заметил Эрик. — Ну и что? Ты же сам сказал, что он даже не профессор! — Ну да, только я его по имени не зову. — Эрик, он помог мне придумать новые правила для Дочерей Тьмы. Вообще-то это было скорее сильное преувеличение, чем откровенная ложь. Рассказать, как все было на самом деле? Я сидела в медиатеке и размышляла над правилами. Ко мне подсел Лорен. Мы поговорили. Он дотронулся до моего лица. Нет, я не хочу думать об этом сейчас! И еще он расспрашивал меня о моих татуировках. Ага, это тоже правда. Однажды в полнолуние я сняла пиджак и обнажила перед Лореном спину, и он долго смотрел на мои татуировки… трогал их… а потом назвал меня своей музой. И еще он написал для меня стихи… Так, об этом я тоже не желаю думать! Короче, я его немного знаю. Эрик недовольно хмыкнул. Голова пошла кругом, словно стаи карликовых мышей бешено кружились в колесах у меня в мозгу. И все-таки я заставила себя беззаботно рассмеяться и спросить: — Эрик, ты ревнуешь меня к Лорену? — Нет! — Эрик посмотрел на меня, отвернулся, но потом снова взглянул мне прямо в глаза. — Да. Наверное. — Не надо. У тебя нет никаких причин для ревности. Между мной и Лореном ничего нет. Честное слово. Я шутливо пихнула его плечом. Поверьте, в тот момент я говорила совершенно искренне! Как будто мало мне было терзаний из-за Хита и Запечатления! Да мне даром не были нужны тайные отношения с взрослым вампиром, связь с которым в сотни раз опаснее близости с бывшим парнем. (Грустно признавать, но по жизни со мной сплошь и рядом случается именно то, чего мне меньше всего нужно.) — Он мне не нравится, — сказал Эрик. Мы остановились у крыльца нашего корпуса. Не выпуская руки Эрика из своей руки, я повернулась к нему и невинно поиграла ресницами. — Значит, ты его тоже лапал? Эрик в ужасе отшатнулся от меня. — Упаси Богиня! — Потом притянул меня к себе и обхватил за плечи свободной рукой. — Извини, что наехал на тебя из-за Блейка. Я знаю, что между вами ничего нет и быть не может. Наверное, я просто ревнивый осел. — Ты никакой не осел, и мне нравится, что ты меня ревнуешь! По крайней мере, немножко. — Я с ума по тебе схожу, Зет, — прошептал Эрик и, наклонившись, шепнул мне на ухо: — Жаль, что уже так поздно. Я поежилась. — Ага, мне тоже. Через плечо Эрика я видела светлеющий край неба. Скоро рассветет. А я еле на ногах стояла от усталости. После злосчастного дня рождения, скандала с мамой и злотчимом и встречи с немертвой шипящей Стиви Рей, мне больше всего на свете нужно было побыть одной, чтобы не торопясь все обдумать и как следует выспаться до самого утра (то есть, я хотела сказать, до вечера.) Эрик чмокнул меня в макушку и прижал к себе. — Ты уже решила, кто будет представлять Землю на следующем ритуале Полнолуния? — Нет, еще нет. Черт побери. До ритуала осталось всего два дня, а я до сих пор так ничего не обдумала. Заменить Стиви Рей казалось мне ужасным предательством, даже если бы она была мертва. Но ведь она не умерла, а превратилась в немертвую нежить, шляющуюся по темным переулкам и вонючим туннелям, поэтому я просто не могла заставить себя искать ей замену. Это было слишком больно. И неправильно. Тяжелая туча над моей головой стала еще чернее. — Если что, я могу попробовать. Я с радостью сделаю все, что ты скажешь. Я запрокинула голову и посмотрела на него. А что, это мысль… В конце концов, Эрик был членом Совета старост, наряду со мной, Близняшками и Дэмьеном. Я возглавляла Совет, несмотря на то, что училась в младшем классе. Стиви Рей в свое время тоже была старостой. И я до сих пор никем не могла ее заменить. Ну что ж, мне все равно рано или поздно придется сделать это. И нужно как можно скорее найти еще двух учеников в Совет. Сколько дел, сколько дел… Неудивительно, что я такая дерганая! Ладно, надо покончить с этим одним махом! Я набрала в грудь побольше воздуха и выпалила: — Ты согласен представлять Землю на следующем ритуале? — спросила я. — Не вопрос, Зет. Только давай устроим хотя бы одну репетицию перед ритуалом, ладно? Ведь у каждого из вас есть власть над одной из стихий, у тебя так вообще над пятью сразу, а мне, горемыке бесталанному, нужно как следует потренироваться. — Это ты-то бесталанный? Не прибедняйся! — Возьми себя в руки, Зет. Я говорю не о своих любовных талантах. Я возмущенно закатила глаза. — Я тоже! Эрик притянул меня к себе, так что я прижалась к нему всем телом. — Кажется, нужно как можно скорее продемонстрировать тебе свои таланты. Я тихонько рассмеялась, а он поцеловал меня. На губе его все еще чувствовался вкус крови, отчего поцелуй получился еще слаще. — Смотрите-ка, опять обжимаются! — воскликнула Эрин. — Совсем стыд потеряли, — подхватила Шони. На этот раз мы с Эриком не стали отпрыгивать друг от друга. Мы просто громко вздохнули. — В этой школе просто невозможно уединиться! — Какая наглость! Сначала лижутся тут на глазах у всех, а потом жалуются на зрителей! — А по-моему, это очень мило, — высказался Джек. — Это потому что ты очень милый, — сказал Дэмьен, и сладкая парочка под ручку спустилась по широким ступенькам крыльца. — Близняшка, меня сейчас вырвет. А тебя? — скривилась Шони. — Еще как. Наизнанку! — подтвердила Эрин. — Значит, вас воротит от любовных нежностей? — спросил Эрик с коварным огоньком в глазах. Я с любопытством посмотрела на него. Интересно, что он задумал? — Просто блевать тянет, — рубанула Шони. — Да вообще! — скривилась Эрин. — Какая жалость! Тогда вам, конечно, не интересно, что меня просили передать Коул и Ти-Джей? — Коул Клифтон? — встрепенулась Шони. — Ти-Джей Хоукинс? — ахнула Эрин. — Они самые, — ответил Эрик. На моих глазах циничные Шони и Эрин превратились в двух всполошившихся курочек. — Коул такой ми-иииилый! — промурлыкала Шони. — Когда я вижу светлую челочку и озорные голубые глазки этого скверного мальчишки, мне так и хочется его отшлепать! — Ти-Джей, — простонала Эрин, театрально обмахивая себя ладошкой. — Скажу без преувеличения, этот парень умеет петь. И он тако-ооой высокий! Нет, он просто адски хорош! — Судя по вашим экзальтированным восторгам, вы изменили свое отношение к любовным нежностям? — вкрадчиво спросил Дэмьен, приподнимая брови. — О да, королева любви и красоты! — иронично поклонилась Шони, а Эрин сурово стрельнула на Дэмьена глазами и нехотя кивнула. — Так что ты хотел передать Близняшкам от Коула и Ти-Джея? — напомнила я Эрику, предупреждая ответный удар Дэмьена. Черт побери, даже в этом я не могла обойтись без Стиви Рей! Моя лучшая подруга гораздо лучше умела улаживать назревающие конфликты. — Только то, что было бы круто сводить Шони, Эрина и тебя, — тут Эрик нежно сжал мне плечо, — завтра вечером в «Аймакс». — Ах! — схватилась за сердце Шони. — Мы пойдем с Коулом и Ти-Джеем? — Да. Джек и Дэмьен тоже приглашены, разумеется, — поспешно спохватился Эрик. — А что мы будем смотреть? — нетерпеливо выкрикнул Джек. Эрик сделал театральную паузу, явно наслаждаясь волнением Близняшек. — В «Аймаксе» в честь Рождества повторяют «Триста спартанцев». На этот раз настала очередь Джека манерно обмахиваться ладошкой. — Мы идем! — прошептал он. — Мы тоже, — отрезала Шони, а Эрин энергично закивала, мотая длинными белокурыми локонами, как ополоумевшая чирлидерша. — Мне кажется, «Триста спартанцев» — просто идеальный фильм. Он подойдет всем, — заявила я. — Зачетные мужские торсы и задницы для ценителей мужской красоты. Полуголые красотки для любителей женщин. Плюс, много-много пафосного мужского героизма, а это заводит всех без разбору. — И ночной сеанс в «Аймаксе» для тех, кто не выносит дневного света, — добавил Эрик. — Чистый восторг! — подытожил Дэмьен. — Точно, — хором подтвердили Близняшки. А я смотрела на них и улыбалась до ушей. Честное слово, я обожала их всех вместе и каждого в отдельности. Мне жутко не хватало Стиви Рей, но впервые за этот кошмарный месяц я чувствовала себя самой собой — довольной, спокойной и почти счастливой. — Значит, свидание? — прищурился Эрик. Все хором грянули: — ДА! — А теперь мне лучше вернуться в свое общежитие. Быть беде, если меня застигнут на священной женской территории после рокового комендантского часа! — раскатисто пробасил Эрик. — Тогда и нам пора домой, — засобирался Дэмьен. — С днем рождения, Зои! — от души воскликнул Джек. Правда, он ужасно милый? Я искренне ему улыбнулась. — Спасибо, мой хороший. — Я обвела глазами своих друзей. — Простите, что была такой гадиной вечером. Честное слово, я не хотела! Мне жутко понравились ваши подарки! — Еще бы они тебе не понравились! — самодовольно хмыкнула Эрин. — Значит, ты будешь их носить? — строго спросила Шони, сощурив на меня свои блестящие шоколадные глаза. — И наденешь в кино адски крутые сапожки, за которые мы с Близняшкой выложили $295.22? — насела Эрин. Я судорожно глотнула воздух. Нет, я всегда знала, что у Шони и Эрин богатые семьи. Но лично у меня никогда в жизни не было обуви за триста баксов! Странное дело — стоило мне узнать, сколько стоят мои елочные сапожки, как они сразу стали нравиться мне гораздо больше! — Да о чем речь, разумеется, надену! Да я в них сейчас спать лягу, такие они крутые! — Говорить о стоимости подарков крайне неприлично, но хочу заметить, что мой шарфик тоже не из дешевых, — не выдержал Дэмьен и высокомерно посмотрел на Близняшек. — Кстати, я говорил, что он из стопроцентного кашемира? — Сто раз говорил, стопроцентный хвастунишка, — процедила Эрин. — Я без ума от кашемира, — горячо заверила я Дэмьена. Джек смущенно потупился и переступил с ноги на ногу. — А мой снежный шарик совсем недорогой, — пробормотал он. — Зато чудесный и музыка замечательная. А самое главное, идеально подходит к ожерелью со снеговичком, которое я вообще снимать не буду! — Я улыбнулась Эрику. Поверьте, в этот момент я была по-настоящему счастлива и любила их всех без памяти! — Даже летом? — спросил он. — Даже летом! — поклялась я. — Спасибо, Зет, — прошептал Эрик и нежно поцеловал меня. — Кажется, меня опять затошнило, — скривилась Шони. — И не говори, такая тошнотина! — засмеялась Эрин. Эрик обнял меня еще разок и помчался догонять удаляющихся Джека и Дэмьена. На бегу он обернулся и крикнул через плечо. — Ладно, я передам Коулу и Ти-Джею, что вас, бедняжек, тошнит от поцелуев! — Только попробуй, и ты труп! — сладко пропела ему вслед Шони. — Холодный и мерзкий! — подхватила Эрин. Я рассмеялась вслед удаляющемуся хохоту Эрика, подхватила свой горшок с лавандой и бесценного «Дракулу» и пошла в общежитие вместе с Близняшками. В это рождественское утро я впервые поверила, что смогу решить проблему Стиви Рей, и мы снова будем все вместе. Очередная несбывшаяся надежда. ГЛАВА 7 Субботние вечера (то есть, субботние утра по-вампирски) в Доме Ночи обычно проходят сонно. Нечесаные девчонки бродят по корпусу в пижамах и без макияжа, лениво чавкают хлопьями и холодным попкорном и смотрят сериалы на огромных плоских экранах в холле. Поэтому неудивительно, что Шони и Эрин ошалело уставились на меня, когда я, полностью одетая, с батончиком мюсли и банкой колы (не диетической, разумеется) в руках встала между ними и экраном телика. — Что с тобой? — спросила Эрин. — Ты чего такая бодрая? — поразилась Шони. — Во-во, бодриться в такую рань вредно для здоровья, — поддержала Эрин. — Точно, Близняшка. Запасы бодрости в организме строго ограничены. Истратишь все с утра, а к вечеру будешь еле ноги таскать, — глубокомысленно подытожила Шони. — Я не бодрая. Я просто деловая, — заверила я, воспользовавшись паузой в наставлениях. — Мне нужно в медиатеку, хочу поискать кое-какие материалы для ритуала. — И опять я почти не соврала. Просто не уточнила, что меня интересует не ритуал Полнолуния, а снятие заклятия с немертвой Стиви Рей. — Пока я буду там торчать, разыщите, пожалуйста, Дэмьена и Эрика и скажите им, что мы все встречаемся под дубом в… — я посмотрела на часы. — Так, сейчас у нас половина шестого. Думаю, я освобожусь часам к семи. Значит, в семь пятнадцать, идет? — Угу, — закивали Близняшки. — А по какому поводу общий сбор? — поинтересовалась Эрин. — Черт, забыла вас предупредить! Эрик будет представлять Землю на завтрашнем ритуале, — выпалила я, проглотив ком в горле. Близняшки опустили глаза. Что поделать, мы все тосковали по Стиви Рей, даже те, кто считал ее умершей. — Эрик хочет потренироваться перед церемонией, он ведь никогда раньше этого не делал. Вы же знаете, в отличие от нас всех, у него нет власти над стихиями. Вот мы и решили, что… — Ага, нормально, — буркнули Близняшки. — Стиви Рей огорчилась бы, если бы узнала, что мы сорвали ритуал из-за того, что грустим о ней, — выдавила я. — Она бы сказала: «Сделайте все, как следует, и не вздумайте выставить себя на посмешище!» Близняшки криво улыбнулись. — Мы придем, — пообещала Шони. — Вот и отлично! А потом все вместе отправимся смотреть «Триста спартанцев»! На этот раз они заулыбались вовсю. — Да, и не забудьте захватить все нужные свечи! — Не забудем, — ответила Эрин. — Спасибо. — Эй, Зет! — догнал меня у дверей звонкий голос Шони. Я остановилась и обернулась к ним. — Классные сапожки, — улыбнулась Эрин. Я с довольной ухмылкой выставила вперед ногу. Что и говорить, сегодня я как следует подготовилась к выходу в свет! Закатала до колен джинсы, выставив на всеобще обозрение разноцветные елочки, вышитые по краю голенища. Надела нежнейший шарфик Дэмьена со снеговичками. Про ожерелье я уже не говорю, оно теперь всегда будет на мне. Девчонки, сидевшие на диванчике возле двери, восхищенно заахали, любуясь моими сапожками, и я заметила, как Близняшки самодовольно переглянулись. — Это мне Близняшки подарили на день рождения! — похвасталась я девочкам, но так, чтобы услышали Шони и Эрин. Близняшки радостно заерзали и послали мне воздушные поцелуи. Жуя на ходу батончик мюсли, я направилась по коридорам в медиатеку, расположенную в главном здании школы. Как ни странно, предстоящий ритуал совершенно перестал меня тревожить. Конечно, мне будет непросто смириться с отсутствием Стиви Рей, но вокруг будут друзья. Мы все еще вместе, хотя нас стало на одну меньше. В это утро школа выглядела совсем опустевшей. Что ж, Рождество есть Рождество. Вообще-то, недолетки должны постоянно находиться поблизости от взрослых вампиров, но сегодня, ради праздника, ученикам разрешили провести целый день вне школьных стен. (Дело в том, что взрослые вампиры выделяют некие феромоны, которые принимают участие в процессе Превращения недолетки во взрослого вампира. Вот почему нам всем жизненно необходим физический контакт со взрослыми. Если разлучить недолетку с вампирами, процесс Превращения будет нарушен, и наступит смерть.) Короче говоря, сегодня большая часть учеников праздновала Рождество в своих человеческих семьях. В медиатеке, разумеется, не было ни души, но мне не пришлось беспокоиться о замках или сигнализации. Это все осталось в прошлом, в обычной школе. Потрясающая способность читать мысли и узнавать правду заменяет вампирам замки и запреты. В Доме Ночи, волей-неволей научишься быть паинькой и подчиняться правилам. Честно сказать, я сама не знаю, что бывает с теми, у кого хватит дури отколоть что-нибудь по-настоящему нехорошее. Ясно одно — тут с со закоренелыми (хи-хи, я сказала «закоренелый»! Сказывается влияние Дэмьена!) нарушителями поступают не как в обычной школе. Ходят слухи, что их могут даже исключить из Дома Ночи на разные сроки. Сами понимаете, чем такое наказание может обернуться для не завершившего свое Превращение недолетки. Вдали от школы мы болеем, заходимся кашлем и даже можем умереть, захлебнувшись собственной кровью. Так что с взрослыми здесь лучше не ссориться. Это только я такая умная, умудрилась перейти дорогу самой Неферет, Верховной жрице Дома Ночи! Представляете, как мне тяжело приходится? Признаю, иногда быть Зои Редберд совсем неплохо — например, когда Эрик меня целует или я тусуюсь с друзьями — но в основном моя жизнь состоит из сплошных тревог и страхов. А Эрик еще удивляется, что я веду себя, как сумасшедшая! Спятишь тут… Так я размышляла, перебирая пыльные тома в метафизическом отделе медиатеки, целиком посвященном сверхъестественным явлениям. (Как вы, наверное, догадались, книг тут немерено!) Дело продвигалось медленно, ведь я намеренно отказалась от поисков по компьютерному каталогу. Не хватало только оставить после себя электронный след, откровенно сообщающий всем заинтересованным лицам: Зои Редберд ищет информацию о недолетках, которые умерли и после смерти были превращены в кровожадных монстров чарами Верховной жрицы — зловещей манипуляторши, исполняющей свой ужасный, но до сих пор никому не известный Злобный Генеральный План! Больше часа я корпела над всей этой ерундой, но ни на шаг не продвинулась к цели. Как бы так исхитриться, чтобы привлечь к работе Дэмьена? Он у нас ужасно умный, быстро читает и отлично умеет добывать информацию… Зажав под локтем огромный том «Ритуалы для исцеления духа и тела», я встала на цыпочки и потянулась к стоящему на верхней полке толстенному фолианту в древнем, как сама земля, кожаном переплете, под названием «Чары и ритуалы для злоборчества», когда чья-то сильная рука возникла над моей головой и с легкостью сняла книгу с полки. Я обернулась — и чуть не врезалась лбом в грудь Лорена Блейка. — Злоборчество? Какой необычный выбор! Он стоял так близко, что я запаниковала. — Вы же меня знаете! (Фиг он меня знает, но неважно!) Предупрежден — значит вооружен. Лорен непонимающе сдвинул брови. — Готовишься к нападению зла? — Нет! — с излишней поспешностью выпалила я. Потом попробовала беззаботно рассмеяться, но у меня ничего не получилось. Впрочем, не удивительно. Чего-чего, а забот у меня хватало! — Разве два месяца тому назад кто-нибудь думал, что Афродита не сможет совладать с бандой кровожадных вампирских призраков? А ведь так все и вышло. Вот я и решила, что предусмотрительность лишней не бывает. — Весьма разумно. Значит, ты не ищешь оружие для борьбы с конкретным злом? Странно, чего это он так на меня уставился? Просто впился глазами в глаза, словно хочет заглянуть мне в голову! — Нет! — легкомысленно хохотнула я. — Просто стараюсь быть достойной предводительницей Дочерей Тьмы. Лорен внимательно посмотрел на книги у меня в руках. — Кстати, ты знаешь, что все эти ритуалы под силу только взрослым вампирам? Мне не хотелось портить тебе настроение, но ты прекрасно знаешь, что если недолетка заболевает, причина этому может быть только одна — его организм отвергает Превращение. Дальше наступает смерть. Это очень печально, но такова жизнь. Скажи, ты не заболела? — участливо спросил он. — Да нет, черт побери, с чего вы взяли? — торопливо выпалила я. — Я отлично себя чувствую! Просто… — я замялась, соображая, что бы такое придумать. Внезапно меня осенило: — Мне немножко стыдно в этом признаваться, но я хочу побольше читать, чтобы в будущем стать хорошей Верховной жрицей! Лорен снисходительно улыбнулся. — Чего же тут стыдиться? Ты не похожа на безмозглых женщин, которые считают чтение и образование позором. Щеки мои вспыхнули от удовольствия. Лорен только что назвал меня женщиной! Не девочкой, не недолеткой — женщиной! Почему рядом с ним я всегда чувствую себя такой взрослой, такой женственной? — Да нет, речь не об этом. Просто с моей стороны очень самонадеянно считать, будто я когда-нибудь действительно стану Верховной жрицей! Вот поэтому и стыдно. — Ты слишком строга к себе, Зои. Я не вижу в твоих словах ничего, кроме здравого смысла и вполне оправданной уверенности в своих силах. — Его улыбка стала такой теплой, что меня бросило в жар. — Меня всегда привлекали уверенные в себе женщины. От таких слов у меня закружилась голова, и сами собой поджались пальцы на ногах. Я женщина! И даже привлекательная! — Ты ведь даже не представляешь, до чего ты особенная, Зои Редберд! Ты уникальная. Ты не похожа на остальных недолеток. Никто в этой школе не может с тобой сравниться. Ты — настоящая богиня среди тех, кто возомнил себя полубогами. Я заворожено слушала его. Никто никогда не говорил мне таких слов! Когда рука Лорена нежно коснулась моей щеки, задержавшись на татуировках, обрамлявших глаза, мне показалось, что я сейчас растаю и облачком испарюсь среди книжных шкафов. — «И долго мне, лишенному ума, казался раем ад, а светом — тьма…» — Это стихи? — услышала я свой далекий голос. От прикосновений Лорена все мое тело трепетало и в голове гудело, но я все равно узнала в глубоком голосе вампира тот завораживающий ритм, с которым он всегда читал стихи. — Это великий Шекспир, — прошептал Лорен, лаская большим пальцем татуировки на моих скулах. — Строки одного из сонетов, посвященного загадочной Темной Леди, единственной и величайшей любви гения. Всем известно, что Шекспир был вампиром. Считается, что его избранницей стала юная девушка, которая была Помечена, но умерла, не завершив Превращения. — Насколько мне известно, взрослым вампирам запрещено влюбляться в недолеток. Мы стояли так близко, что Лорен прекрасно расслышал мой слабый шепот. — Так оно и есть. Строжайше запрещено. Но иногда между двумя существами зарождается такое чувство, над которым не властны ни законы, ни возраст, ни условности. Настоящая любовь не знает границ, Зои Редберд. Скажи, ты веришь в это? «Это он говорит о нас!»Мы стояли друг против друга, но я уже перестала быть самой собой. Я растворилась в Лорене. Синяя татуировка, состоявшая из резких косых линий, похожих на грозные молнии, великолепно оттеняла черноту его волос и глаз. Он был так невероятно красив и настолько старше меня, что я совершенно потеряла голову. Меня страшно влекло к нему, и в то же время я была до смерти напугана, потому что чувствовала — эта игра намного превосходит мой жизненный опыт, и, вступив в нее, я полностью потеряю контроль над ситуацией. Но ведь я верила в великую любовь! Конечно же, Лорен прав — наше взаимное притяжение давно вышло за рамки обычных отношений между взрослым вампиром и недолеткой! Это так очевидно, что даже Эрик заметил. Значит, это и есть настоящая любовь? И теперь мы с Лореном — как Шекспир и его Темная Леди? Как я могла до сих пор не чувствовать этого? Эрик… Чувство вины на миг отрезвило меня. Он бы умер, если бы увидел, чем я тут занимаюсь! Мне стало стыдно, но в тот же миг в голове промелькнула гнусная мыслишка: «Эрик ничего не видит, и никогда ни о чем не узнает». Я судорожно втянула в себя воздух и пролепетала: — Д-да. Я верю в такую любовь. А вы? — Только что поверил. Почему он улыбается так печально? Эта улыбка сделала лицо Лорена таким юным, таким красивым и беззащитным, что я совершенно забыла о чувстве вины перед Эриком. Причем тут вообще Эрик? Сейчас мне хотелось крепко-крепко обнять Лорена и сказать ему, что все будет хорошо. Я не причиню ему боли! Но едва я решилась сделать шаг к Лорену, как он сказал нечто такое, от чего у меня просто земля ушла из-под ног. — Я вернулся вчера только потому, что знал о твоем дне рождения. Я захлопала глазами, как сломанная кукла. — Знали? Он кивнул, продолжая поглаживать мою щеку. — Я как раз искал тебя, когда наткнулся на вас с Эриком. — Глаза его потемнели, а глубокий голос зазвучал резко. — Мне было больно смотреть, как он тебя тискает. Я застыла с разинутым ртом. Что тут ответишь? Мне было стыдно, что Лорен вчера застал нас с Эриком. С другой стороны, чего мне было стыдиться? Мы не делали ничего нехорошего. В конце концов, Эрик мой парень, и какое Лорену дело до того, чем мы занимаемся наедине? Но сейчас, когда я смотрела в глаза Лорена, мне вдруг захотелось, чтобы это стало его делом. Наверное, он все-таки прочел мои мысли, потому что вдруг отдернул руку от моей щеки и отвел глаза. — Я понимаю. У меня нет никакого права ревновать тебя к Эрику. Это не мое дело. До сих пор не знаю, что тогда со мной произошло. Помню только, что я протянула руку и повернула его лицо к себе, чтобы заглянуть в глаза. — Вы хотите иметь такое право? — Безумно! — не задумываясь, ответил Лорен. Потом выронил книгу, которую до сих пор держал в руках и взял мое лицо в свои ладони, касаясь большими пальцами губ. — Теперь моя очередь целовать именинницу. И он накрыл мои губы своими, словно ставил клеймо на мое тело и душу. Честное слово, именно это я в тот момент и почувствовала. Конечно, Эрик отлично целуется. Что касается Хита, то с ним мы целовались с тех пор, как он учился в четвертом, а я в третьем классе. Поцелуи Хита всегда были милыми и до боли знакомыми. Но Лорен был мужчиной, понимаете? В его поцелуе не были следа мальчишеской неловкости, к которой я привыкла. Его губы и язык сами знали, чего хотят, и умели этого добиться. Что касается меня, то во мне опять произошла странная перемена. Целуя Лорена, я перестала быть девчонкой. Я чувствовала себя женщиной — взрослой, зрелой и могущественной, которая тоже знает, чего хочет и умеет добиваться своего. Мы оба тяжело дышали, когда оторвались друг от друга. Потом, не выпуская из рук моего лица, Лорен чуть отстранился, чтобы лучше видеть меня. — Прости. Я не должен был этого делать, — прошептал он. — Я знаю, — как взрослая, сказала я, продолжая смотреть ему в глаза. Под мышкой у меня по-прежнему была зажата книга ритуальных заклинаний, но свободную руку я уже успела положить на грудь Лорена. Я чувствовала себя всесильной женщиной, настоящей жрицей любви. Медленно, очень медленно, я скользнула пальцами под воротник его пуловера и коснулась голой кожи. Лорен задрожал, и я с наслаждением почувствовала ответную дрожь в своем теле. — Нам будет очень сложно, — сказал Лорен. — Я знаю, — повторила я. — Но меня это не остановит. — Меня тоже. — Никто не должен знать о нас с тобой. По крайней мере, пока. — Хорошо, — кивнула я, чтобы не выдать своей растерянности. Честное слово, я пока не знала, что именно нам придется скрывать. Так почему тогда от его просьбы у меня неприятно похолодело в животе? Лорен снова поцеловал меня. На этот раз губы его были такими теплыми, сладкими и восхитительно нежными, что холод у меня в желудке исчез без следа. — Чуть не забыл, — прошептал Лорен мне в губы. — У меня тоже есть для тебя подарок. — Он торопливо поцеловал меня и выудил из кармана черных брюк крошечную золотую коробочку из ювелирного магазина. Он поднес ее мне на ладони и сказал: — С днем рождения, Зои. Сердце мое птицей забилось в груди, когда я взяла в руки коробочку. Дрожащими пальцами я открыла крышку — и чуть не завизжала. — О, Богиня! Какая прелесть! На бархатной подушечке сияющей сказкой сверкали бриллиантовые сережки-гвоздики. Не огромные вульгарные бриллиантищи, а маленькие, изящные, но такие чистые и ослепительные, что на них было больно смотреть. На миг перед глазами у меня всплыла застенчивая улыбка Эрика, с которой он дарил мне свое ожерелье со снеговиком, а потом еще не совсем уснувшая совесть строгим бабушкиным голосом напомнила, что ни в коем случае нельзя принимать от мужчины такой дорогой подарок. Но тут Лорен снова заговорил — и я забыла и об Эрике, и о бабушке. — Они напомнили мне тебя — такие же совершенные, утонченные и блестящие. Значит, он видит меня такой? Ой, ну никогда бы не подумала! В таком случае, я просто обязана принять эти серьги, иначе будет невежливо. — Ах, Лорен! У меня никогда не было ничего прекраснее! Я прильнула к нему и запрокинула лицо, а он наклонился, обнял меня и поцеловал так страстно, что у меня чуть голова не раскололась. — Ну же, примерь их, — прошептал Лорен, пока я пыталась отдышаться после поцелуя. К счастью, с утра я не надела свои серьги, поэтому мгновенно нацепила обновку. — В читальном зале висит прекрасное старое зеркало. Только такая рама достойна твоей красоты. Подойди к нему. Мы поставили книги на полку, а потом Лорен взял меня за руку и провел в уютный уголок медиатеки, где стоял большой мягкий диван и два кресла. На стене перед диваном висело большое старинное зеркало в золотой раме. Лорен подвел меня к нему, встал у меня за спиной и положил руки мне на плечи, так что мы оба отразились в потускневшей глади старинного стекла. Я заложила за уши свои густые темные волосы и покрутила головой, чтобы мерцающий газовый свет заиграл на бриллиантовых гранях. — Какие красивые, — благоговейно прошептала я. Лорен крепко сжал мои плечи и повернул меня к себе. — Совсем как ты, — сказал он и, не отрывая взгляда от зеркала, склонился к моему украшенному бриллиантом уху: — Мне кажется, ты сегодня уже достаточно поработала, пора бы и отдохнуть. Идем ко мне в комнату? Словно во сне, я смотрела в зеркало и видела, как веки мои томно опустились, и как я, изогнувшись, подставила шею под поцелуи Лорена. Вот его губы скользнули по татуировке вниз, к плечу… И тут до меня вдруг дошло, что он мне предлагает. Лорен хочет, чтобы мы пошли к нему и занялись любовью! Стоп-стоп... кажется, я что-то упустила. Как-то все очень быстро завертелось. Я не хочу заниматься сексом! Нет, то есть, хочу… Теоретически. В будущем. Но вот так взять и подарить свою невинность этому невероятно сексуальному, красивому и опытному мужчине… Да еще прямо сейчас! Сегодня! Я сглотнула и неловко вырвалась из рук Лорена. — Я… я… Я не могу. — Пока я лихорадочно пыталась придумать какую-нибудь нормальную причину, которая не покажется Лорену жалким детским лепетом, старинные напольные часы, стоящие возле дивана, громко отсчитали семь ударов. Какое облегчение! — Я не могу, ровно в четверть восьмого у меня назначена встреча с Шони, Эрин… короче, с членами Совета Старост. Мы должны отрепетировать завтрашнюю церемонию. Лорен улыбнулся. — Ну конечно. Ты у нас маленькая, но очень ответственная хозяйка Дочерей Тьмы. Значит, отложим до следующего раза. — Он подошел ко мне, и я приготовилась к новому поцелую, но на этот раз Лорен лишь легонько прикоснулся к моим татуировкам. Так почему тогда у меня сладкая дрожь пробежала по всему телу, и перехватило дыхание? — Если передумаешь, то я буду у себя наверху. Знаешь, где это? Я кивнула, не в силах выговорить ни слова. Вся школа знала, что наш знаменитый лауреат занимает весь третий этаж профессорского корпуса. Сто тысяч раз я слышала, как Близняшки строили планы упаковать друг друга в подарочную бумагу, перевязать бантиками, как посылки, и доставить к порогу «амурных апартаментов», как они выражаются. — Отлично. И знай, что даже если ты окажешься столь жестока, что не придешь утешить меня в моем одиночестве, я все равно буду думать о тебе. Только когда он повернулся и направился к выходу из медиатеки, ко мне вернулся голос. — Честное слово, я не могу прийти! А где я вас снова увижу? Лорен обернулся и улыбнулся мне медленной сексуальной улыбкой. — Не беспокойся, моя маленькая Верховная жрица. Я сам тебя найду. Ноги у меня подкосились, и я рухнула на диван. Коленки дрожали, сердце колотилось так, что грудь разболелась. Я подняла дрожащую руку, коснулась бриллиантовой сережки — и невольно вздрогнула. Эти серьги не были похожи на милого снеговика, жемчужным упреком висевшего у меня на шее, и на веселый серебряный браслет на запястье. Подарки Хита и Эрика были теплыми. От сережек же веяло ледяным холодом. Я задрожала и уткнулась лицом в ладони. — Кажется, я все-таки стала шлюхой. ГЛАВА 8 Когда я примчалась к дубу, все были в сборе. Даже Нала явилась. Она посмотрела мне в глаза долгим осуждающим взглядом, словно ей было прекрасно известно, чем я занималась в медиатеке, потом сердито проворчала свое «мии-и-уф-уф», презрительно чихнула в мою сторону и удалилась, задрав хвост. Какое счастье, что кошки не умеют разговаривать! Внезапно я очутилась в объятиях Эрика. Он быстро чмокнул меня в щеку, прижал к себе и шепнул на ухо: — Весь день скучал по тебе. — Я была в медиатеке! Признаю, я произнесла это резко и с почти настоящей злобой (иными словами, я чувствовала себя виноватой). И у меня сжалось сердце, когда Эрик растерянно опустил руки и посмотрел на меня с ласковой и смущенной улыбкой. — Да-да, я знаю. Близняшки сказали. Я взглянула ему в глаза, чувствуя себя последней дрянью. Как я могла так поступить с ним? Нельзя было позволять Лорену меня целовать! Это было неправильно, я точно это знала. И в то же время… — Эй, Зет, откуда такой миленький шарфик? — спросил Дэмьен, дергая за конец «чистого кашемира» с вышитым снеговиком. Слава Богу, можно перестать заниматься самоедством! — Да уж, другого такого шарфика ни у кого нет! Это мне мой дружок подарил, — тупо пошутила я и криво улыбнулась, прекрасно понимая, что от моего веселья за километр несет фальшью. — Зои хочет сказать, что это подарок мальчика, с которым она дружит, — пришла мне на помощь Шони. — Да-да, не будем попусту волновать Джека, — засмеялась Эрин. — Наш Дэмьен пока не собирается менять команду. — А меня вы не хотите успокоить? — игриво спросил Эрик. — Не дождешься! — отрезала Эрин. — Вот когда Зет бросит тебя ради нашей Королевы Любви, мы с радостью поможем тебе развеять печаль, — заверила его Шони. И обе Близняшки устроили перед Эриком импровизированный танец стриптизерш. Они так смешно кривлялись, что я на миг забыла о чувстве вины и с хохотом закрыла Эрику глаза руками. Дэмьен грозно посмотрел на Близняшек и откашлялся. — Вы обе совершенно инкурабельны, — с деланной скорбью произнес он. — Слышь, Близняшка, я совсем запамятовала, что означает это ученое словечко? — наморщила лоб Шони. — Да ты что, Близняшка? — воскликнула Эрин, продолжая бешено крутить бедрами. — Это же специальный латинский термин для обозначения горячих сексуальных цыпочек, вроде нас с тобой. — Этот специальный термин означает, что вы неисправимые пустоголовые дурищи, — огрызнулся Дэмьен, но тоже не удержался от смеха, особенно когда к сексуальным пляскам присоединился хихикающий тихоня Джек. — Кстати, я сегодня тоже собирался посидеть в медиатеке, но тут по телику начался повтор «Уилл и Грейс», и мы с Джеком совершенно забыли о времени. В следующий раз, когда соберешься рыться в книгах, позови меня с собой, — Дэмьен повернулся ко мне. — Я с радостью помогу тебе подобрать нужную информацию. — Он у меня такой буквоежка, — влюблено проворковал Джек, игриво пихая Дэмьен в плечо. Дэмьен вспыхнул до корней волос. Близняшки сложились пополам от хохота. Эрик загоготал. И только мне хотелось провалиться сквозь землю от ужаса и отвращения к себе. — Да не вопрос, — выдавила я, когда ко мне вернулся дар речи. — Сегодня я просто листала книги, искала разную фигню. — Опять фигня? — подмигнул мне Эрик. Он смотрел на меня с таким участием и пониманием, что мне хотелось убить себя. Если бы он только знал, какой фигней я занималась с Лореном Блейком… О черт! Нет, никогда. Он никогда об этом не узнает! Да, я понимаю, что выгляжу последней пустоголовой шлюхой. И знаю, что тут можно сказать. Только что обжималась и целовалась с Лореном, сходила с ума от его прикосновений, а теперь стою и умираю от чувства вины… А ведь еще совсем недавно я с таким наигранным гневом просила Эрика не относиться ко мне, как к Афродите! Нет, со мной явно что-то не так. Кажется, мне нужно записаться на прием к психоаналитику. — Вы свечи принесли? — спросила я Близняшек, твердо решив отложить мысли о Лорене до более подходящего времени. — Ясен день, — ответила Эрин. — Клево-плево, — добавила Шони. — И даже расставили. — Она указала рукой на небольшое ровное местечко под густыми ветвями дуба. Четыре свечи, представляющие стихии, стояли по четырем сторона света, а в центре красовалась лиловая свеча духа. — А я спички принес, — радостно сообщил Джек. — Умница. Тогда начнем, — скомандовала я. Мы стали расходиться по своим местам, но тут Дэмьен поймал меня за руку и торопливо прошептал: — Если Джек лишний, ты скажи, я попрошу его уйти. — Нет-нет, — машинально ответила я, а потом, опомнившись, быстро сказала: — Не нужно, Дэмьен. Пусть Джек остается. Он теперь один из нас. Дэмьен одарил меня счастливой благодарной улыбкой и махнул рукой Джеку, державшему спички. — Я сначала хотел взять зажигалку, но потом подумал, и решил, что это будет неправильно, — совершенно серьезно начал объяснять Джек, подбегая ко мне. — Живое дерево — вот что тут нужно! Понимаешь? Настоящие спички. Зажигалка чересчур бездушна и современна для древнего ритуала. Смотри, что я раздобыл, — с этими словами он гордо подал мне какой-то цилиндрический футлярчик. Я тупо уставилась на эту него, и тогда Джек поспешно снял верхнюю крышечку и протянул мне нижнюю часть. — Видишь какие? Настоящие, длинные стильные каминные спички! Я взял их в нашем общежитии. Ну, ты знаешь, у нас такой уютный уголок возле камина. Я взяла у Джека спички. В самом деле, стильные. Длинные, тонкие, симпатичного лилового цвета и с ярко-красными головками. — Великолепные! — сказала я, радуясь, что могу хоть кого-то сделать счастливым. — Не забудь принести их завтра на ритуал. Я использую их вместо нашей зажигалки. — Непременно! — просиял Джек и, довольно улыбнувшись Дэмьену, выбежал из круга и уселся под деревом, прислонившись спиной к стволу. — Все готовы? Трое моих друзей и один бойфренд (к счастью, всего один из трех) хором отрапортовали о полной готовности. — Давайте коротко повторим самое главное. Вы занимаете свои места посреди зала. Потом Джек включает музыку, и я обхожу круг, как в прошлый раз. — А профессор Блейк будет сопровождать твой выход стихами? — поинтересовался Дэмьен. — Ах, я всем сердцем на это надеюсь, — простонала Шони. — Этот красавчик-вампир такой классный, что от него я даже стихи готова выслушать, — подтвердила Эрин. — НЕТ! — рявкнула я. Все примолкли и непонимающе уставились на меня (вообще-то насчет «всех» я погорячилась. Близняшки и Дэмьен точно уставились, а на Эрика я не посмела взглянуть.) Откашлявшись, я уже спокойнее пояснила: — То есть, с чего бы ему снова приходить и читать стихи? Одного раза достаточно. Впрочем, я с ним этого не обсуждала, — добавила я с деланным безразличием и поспешно вернулась к теме ритуала: — Короче, со стихами или без них, я обхожу круг под музыку и останавливаюсь в центре. Потом вызываю стихии, прошу Никс дать нам благословение на следующий год, обношу всех вином, закрываю круг — и мы все идем в столовую. — Я посмотрела на Дэмьена. — Ты позаботился о еде? — Да. Повариха уже вышла из отпуска, так что вчера мы с ней подробно обсудили меню. Подадим чили — тысячу разных видов. А еще, — Дэмьен заговорщически понизил голос, словно собирался сообщить нам всем какую-то жуткую тайну: — Будет импортное пиво. — Круто, — одобрительно улыбнулась я. Наверное, вам кажется странным и противозаконным, что несовершеннолетним разрешают пить пиво в стенах школы, да еще на официальном мероприятии? Поверьте, в этом нет ничего удивительного. Дело в том, что Превращение оказывает какое-то таинственное воздействие на метаболизм недолеток, поэтому алкоголь на нас не действует — по крайней мере, так, как на обычных школьников. (Иными словами, преподаватели могут не опасаться, что мы упьемся до потери рассудка и устроим групповуху.) — Слушай, Зет, а когда ты объявишь имена кандидатов в члены Совета на следующий год? — спросил Эрик. «Спроси что полегче, Эрик!» — Спасибо, что напомнил, — вздохнула я. — Значит, перед закрытием круга я назову кандидатов. — И кто они? — поинтересовался Дэмьен. — У меня есть двое на примете. Сегодня ночью выберу, — соврала я. Никаких кандидатов у меня не было, и выбирать было не из кого! Не хотелось даже думать о том, что кто-то заменит Стиви Рей в Совете старост. И вообще, по уставу члены Совета должны принимать участие в обсуждении кандидатур. — Знаете что? Давайте завтра встретимся перед ритуалом и все обсудим? — Да не бери в голову, Зет, — махнул рукой Эрик. — Выбирай кого хочешь. Мы на всех согласны. Ну просто гора с плеч! — Точно? Они опять утвердительно заорали. Черт, они ведь и правда, мне полностью доверяют… Знали бы они, какая я лживая гадина! — Значит, решено. С ритуалом все ясно? Они дружно закивали. — Отлично. Давайте попробуем создать круг. Пусть в моей жизни все идет кувырком, пусть черная туча полностью заволокла горизонт и прочно утвердилась у меня над головой! Как только дело доходит до вызова стихий, все тревоги отступают на второй план, и меня переполняет чувство совершенно непередаваемого восторга и радости, которую (к счастью) ничто на свете не в силах омрачить. Направляясь к Дэмьену, я с каждым шагом чувствовала, как у меня расправляются плечи. Я вытащила из футлярчика длинную каминную спичку, чиркнула по шершавому дну, и когда появилось пламя, произнесла: — Я призываю в наш круг стихию Воздух. Воздух приходит к нам с первым дыханием, поэтому мы всегда приглашаем его первым. Приди к нам, воздух! Я поднесла спичку к желтой свече Дэмьена, и она ярко вспыхнула и продолжала ровно гореть даже тогда, когда воздух вокруг нас всколыхнулся, и мы с Дэмьеном очутились в центре послушного, но очень игривого смерчика. Дэмьен с улыбкой обвел взглядом остальных. — Я никогда не привыкну к этому чуду, — тихо сказал он. — Я тоже, — кивнула я, задувая спичку. Потом двинулась по часовой стрелке (в магии это называется «деосил») к Шони и ее красной свече. Шони что-то тихонько напевала себе под нос, и когда я вытащил очередную спичку, то узнала старинную песенку Джима Моррисона «Зажги мой огонь». Ох уж эта Шони! — Огонь согревает нас своим щедрым теплом. Я призываю в наш круг стихию Огонь! Как обычно, не успела я поднести спичку к фитилю, как алая свеча Шони вспыхнула ярким пламенем, и невидимый жар опалил наши щеки. — Я вся горю, будто вот-вот вспыхну, — благоговейно прошептала Шони. — Значит, Никс не ошиблась в выборе, — улыбнулась я и направилась к пританцовывающей от нетерпения Эрин. Спичка моя еще не погасла, поэтому я быстро сказала: — Вода идеально уравновешивает огонь, так же, как наша Эрин — идеальная сестра для Шони. Я призываю в наш круг стихию Вода! Я прикоснулась спичкой к голубой свече, и воздух вокруг нас наполнился запахами и звуками моря. Честное слово, я чувствовала, как теплые океанские волны лижут мои ноги, охлаждая только что раскаленную огнем кожу. — Обожаю водичку, — радостно воскликнула Эрин. Наступил самый ответственный момент. Я собралась с силами, набрала полную грудь воздуха, нацепила на лицо самую спокойную и уверенную улыбку и подошла к Эрику, стоявшему во главе круга с зеленой свечой в руках. — Готов? Он был немного бледен, но твердо кивнул и ответил: — Да. Готов. Я подняла еще не погасшую списку и… — Ой! Черт, больно! Как полная дура, а совсем не как будущая Верховная жрица и самая могущественная недолетка в вампирской истории, я выронила догоревшую спичку и замахала в воздухе обожженными пальцами. Потом жалобно посмотрела на Эрика и обвела глазами круг. — Извините, ребята. Они добродушно пожали плечами, давая понять, что не придали никакого значения моей криворукости. Тогда я снова повернулась к Эрику, выудила из футляра новую спичку — и только тут до меня дошло, что я только что увидела — вернее, не увидела. Между Дэмьеном, Шони и Эриком не протянулась нить света. Их свечи горели. Их стихии явились на мой зов. Но связь, которую мы чувствовали с того самого раза, когда впервые попробовали создать круг — эта прекрасная и могущественная связь не появилась. Совершенно сбитая с толку, я закрыла глаза и взмолилась Никс: «Великая Богиня, прошу тебя, подскажи, что мне нужно сделать, чтобы завершить круг без Стиви Рей!» Потом я открыла глаза, зажгла свечу и улыбнулась Эрику. — Земля поддерживает и кормит всех нас. Я призываю в наш круг четвертую стихию — Земля! Я протянула длинную спичку к зеленой свече. Реакция Эрика не заставила себя ждать. Он вскрикнул от боли, а зеленая свеча вырвалась из его рук, перелетела через весь круг и исчезла в густых сумерках за деревом. Эрик потирал руку и растерянно бормотал, что его будто крапивой обстрекало. В тот же миг откуда-то из темноты послышался сдавленный вскрик, за которым последовал поток ругательств. Брань приближалась. Кажется, к нам шел кто-то очень-очень сердитый. — Ой, черт! Вот дерьмо! Какого… Афродита вышла из сумрака, сжимая в одной руке зеленую свечу, а другой потирая уже начавшую набухать красную отметину на лбу. — Великолепно! И как это я сразу не догадалась? Мне велели явиться сюда, — она помолчала, огляделась по сторонам и брезгливо сморщила безупречный носик, — в глухомань, под сень девственной природы, и что же я тут вижу, кроме клещей и грязи? Придурочную кучку-вонючку, которая швыряется в меня всяким дерьмом. — Какая жалость, что мы не нарочно, — пропела Эрин. — Афродита, убирайся в свое адское пекло, — не менее нежно протянула Шони. — Заткнитесь, имбецилки. Но я не обращала внимания на их перебранку. — Афродита, кто сказал тебе прийти сюда? Афродита спокойно посмотрела мне в лицо. — Никс, — просто ответила она. — Ой, держите меня! — Да хватит заливать! — Врет и не краснеет! Дэмьен и Близняшки проорали все это хором, но Эрик не сказал ни слова. Странное дело. — Перестаньте! — крикнула я, поднимая руку. Они мигом заткнулись. — Зачем Никс велела тебе прийти сюда? — снова повернулась я к Афродите. Она спокойно выдержала мой взгляд. Более того, она шагнула мне навстречу и, не глядя на Эрика, процедила: — Прочь с дороги, убогий бывший. К моему изумлению, Эрик молча отошел в сторону, и Афродита остановилась передо мной. — Призови Землю и зажги свечу, тогда узнаешь, — приказала она. Прежде чем кто-нибудь успел возразить, я поняла, что должна сделать так, как она говорит. Уже знакомое шестое чувство подсказало мне, что сейчас произойдет. — Земля поддерживает и кормит всех нас. Я призываю в наш круг четвертую стихию — Земля! — повторила я и коснулась только что зажженной спичкой зеленой свечи земли. Она с готовностью вспыхнула, и мы с Афродитой очутились среди звуков и запахов цветущего летнего луга. Афродита снова посмотрела на меня и медленно сказала: — Похоже, Никс решила подбавить дерьма в мою и без того дерьмовую жизнь. Короче, у меня теперь власть над Землей. Смешно, правда? ГЛАВА 9 — Гони, да не загоняйся! — заорала Шони. — Вот именно, Близняшка! Не пудри нам мозги, ведьма! — поддержала Эрин. — Не могу в это поверить, — сказал Дэмьен. — Тем не менее, придется, — вздохнула я. Стоя спиной к ребятам, я продолжала пристально смотреть на Афродиту. Все было ясно, как ночь. Не дожидаясь, пока мои друзья выскажутся по второму разу, я быстро сказала: — Посмотрите на круг. Мне не нужно было на него смотреть. Я и так знала, что произошло за моей спиной, и изумленные вздохи друзей лишь подтвердили мою догадку. И все-таки я медленно повернула голову и с благоговейным восторгом заметила на траве уже знакомую нить света, соединившую все четыре вызванных мною стихии. — Афродита говорит правду. Никс послала ее сюда. У Афродиты близость с Землей. Под растерянными взглядами моих онемевших от изумления друзей я вышла в центр круга и подняла лиловую свечу духа. — Дух делает нас особенными, он вселяет в нас силу и храбрость, и переживет наши бренные тела. Приди ко мне, дух! В тот же миг все четыре стихии окружили меня, и дух наполнил все мое существо спокойствием и радостью. Я пошла по кругу и, глядя в растерянные и расстроенные лица друзей, попыталась объяснить им то, чего до конца не понимала сама, но в чем ясно чувствовала волю Никс. — Не будем делать вид, будто понимаем Никс. Истинные пути Богини неисповедимы, и порой Никс требует смиренно исполнить ее волю, как бы тяжело это для нас ни было. Сейчас наступил именно такой момент. Никс ясно дала понять, что хочет видеть Афродиту в нашем кругу. Значит, так тому и быть. По воле Никс Афродита займет место Стиви Рей. — Я посмотрела на молчавшую Афродиту. — Кажется, она и сама этому не рада. — Не то слово! — процедила Афродита. — Но у нас остается выбор, — продолжала я. — Никс никого не неволит. Мы можем согласиться принять Афродиту, а можем… — тут я замялась и поняла, что сама не знаю, что мы можем. Мы уже попробовали создать круг по-своему, но Никс не позволила Эрику представлять Землю. Может, Богиня по каким-то причинам не одобряет Эрика? Нет, быть такого не может! Дело не только в том, что Эрик хороший парень и член Совета, просто мое шестое чувство подсказывало — он тут не при чем. Дело не в том, что Богиня отвергает Эрика, а в том, что она избрала Афродиту. Я вздохнула и закончила: — Короче, можем продолжать искать кандидатов. Может, кому-то из них будет дозволено представлять Землю. — Я повернула голову и посмотрела в грустные глаза Эрика. Он невесело улыбнулся мне одними губами. — Я думаю, мы должны подчиниться воле Никс, — первым высказал свое мнение Дэмьен. — Даже если нам это не по душе. — Шони? — спросила я. — Что скажешь? Шони и Эрин переглянулись. Вы не поверите, но эти девчонки действительно умеют разговаривать взглядами! — Ладно, мы согласны пустить в круг эту ведьму, — ответила Шони. — Раз уж Никс этого хочет, — пожала плечами Эрин. — Да и мы требуем записать для истории, что совершенно не понимаем, зачем Никс понадобилась эта белобрысая стерва, — добавила Шони, а Эрин одобрительно закивала. — Они будут продолжать называть меня ведьмой? — поинтересовалась у меня Афродита. — Не нравится? — прищурилась Шони. — Ведьмам никогда не нравится, когда их называют подлинным именем! — заявила Эрин. — Значит, ты ведьма! Что и требовалось доказать, — подытожила Шони. — Нет, — решительно заявила я. Близняшки грозно уставились на меня, но я была к этому готова. — Вам может не нравиться Афродита. Насильно мил не будешь, как говориться. Более того, вам может не нравиться воля Никс. Но если мы принимаем Афродиту в круг — значит, мы принимаем и ее саму. Так что завязывайте с кличками, ясно? — Близняшки дружно втянули воздух, приготовившись дать мне решительный отпор, но я опередила их. — Прислушайтесь к самим себе, особенно сейчас, когда вы представляете свои стихии. Что подсказывает вам совесть? Я затаила дыхание и стала ждать. Близняшки ненадолго смолкли и насупились. — Ладно, договорились, — недовольно буркнула Эрин. — Мы все поняли. Но нам это все равно не по душе, — заявила Шони. — И вообще, что ты все про нас, да про нас? А как насчет нее? Мы, значит, перестанем ее обзывать и травить по-всякому, а она останется ведьмой? — спросила Эрин. — Эрин права, — подал голос Дэмьен. Я посмотрела на Афродиту. Она, как всегда, напустила на себя самый равнодушный вид, но я-то видела, как она жадно вдыхает воздух, словно не может надышаться ароматами цветущего луга. И еще она безотчетно перебирала тонкими пальцами вокруг себя, купая руки в невидимой, но высокой и мягкой траве. Короче говоря, она только притворялась, будто ей все до лампочки. — Афродите придется сделать то же самое, что и вам. Пусть спросит свою совесть. Афродита насмешливо покрутила головой, словно искала кого-то в темноте. Потом пожала плечиками. — Ой, жалость какая! Кажется, у меня совсем нет совести. Что будем делать? — Хватит! — рявкнула я, и в тот же миг разбуженная мною энергия элементов взвихрилась между мной и Афродитой. В голосе моем загремела нездешняя сила, и я с удовольствием увидела, как глаза Афродиты широко распахнулись от изумления и страха. — Не здесь. Не в этом кругу. Здесь ты не будешь лгать и притворяться. Решай сейчас, Афродита. У тебя тоже есть выбор. Я знаю, что тебе не впервой ослушиваться воли Никс. Можешь повернуться к ней спиной и на этот раз. Но если ты решишь остаться и исполнить волю Богини, ты должна будешь сделать это честно и с добрыми намерениями. Честно скажу, я думала, что она порвет круг и уйдет. В глубине души я даже надеялась на это. Пусть никто не представляет Землю, мне же проще! Поставим зеленую свечу на землю, подожжем — и дело с концом. Да обойдемся как-нибудь! Но Афродита удивила меня, и это был первый сюрприз, приготовленный для меня Никс. — Ладно. Остаюсь. — Вот и славно, — сказала я и посмотрела на своих друзей. — Договорились? — Договорились, — проворчали они. — Отлично. Значит, у нас снова есть круг. Боясь, как бы не приключилась какая-нибудь новая неожиданность, я торопливо обошла круг против часовой стрелки и отпустила стихии. Серебристая нить силы исчезла, оставив после себя теплый ветерок, пахнущий луговыми цветами и соленым океаном. Никто не сказал ни слова, и чем дольше длилось это неловкое молчание, тем сильнее мне становилось жалко Афродиту. К счастью, она, как всегда, поспешила избавить меня от ненужных переживаний. — Не огорчайтесь, мои маленькие любители ролевых игр. Я ухожу, можете спокойно доиграть в «Подземелья и драконы» или чем вы тут занимаетесь. — Мы давно не играем в «Подземелья и драконы»! — обиженно воскликнул Джек. — Ладно, пошли отсюда. Нужно еще заехать в «Айхоп» и перекусить до начала фильма, — сказал Дэмьен, и мои друзья, не обращая внимания на Афродиту, пошли прочь, оживленно болтая о том, какой классный фильм «Триста спартанцев», и что непременно нужно будет подсчитать, сколько в нем занято актеров-вампиров. Они успели отойти на несколько шагов, когда Эрик, наконец, заметил мое отсутствие. — Зои? — окликнул он. Все остановились и обернулись ко мне. Я видела, как вытянулись их лица, когда они заметили, что мы с Афродитой по-прежнему стоим на своих местах. — Ты идешь? Вообще-то он спросил это совершенно спокойно, но я отлично видела, как он стиснул зубы от досады и беспокойства. — Идите, я догоню. Встретимся в зале. Мне нужно поговорить с Афродитой. Я ожидала, что Афродита отпустит какую-нибудь колкость, но она промолчала. Искоса поглядев на нее, я увидела, что она спокойно смотрит в темноту, не обращая никакого внимания ни на меня, ни на моих друзей. — Но как же так, Зет! — горестно воскликнул Джек. — Тебе ведь тогда не достанется блинчиков с шоколадной крошкой! Все-таки он ужасно милый, хотя и смешной. Я улыбнулась Джеку и сказала: — Ничего страшного. Я вчера ими объелась, в честь дня рождения. — Им нужно поговорить, не будем мешать, — скомандовал Эрик. Мне не понравилось, как он это сказал. Зачем подчеркивать свое равнодушие? Можно подумать, мне охота разгребать всю эту фигню! Я хотела крикнуть ему вслед что-нибудь, но не успела. Они уже ушли. Вот черт! Значит, опять придется мириться. Нет, ну сколько можно? — Эрик не терпит, когда ему возражают. И еще ему нравятся девушки, для которых он всегда будет на первом месте. Похоже, ты только сейчас это заметила, — сказала Афродита. — Я не собираюсь обсуждать с тобой Эрика! Я хочу знать, как Никс явила тебе свою волю. — А то ты не знаешь! Ты же у нас любимица Богини! — Афродита, у меня с вечера дико болит голова. Я надеюсь еще успеть заскочить в кафе и поесть блинчиков вместе с ребятами. А потом мы с моим парнем собираемся посмотреть «Триста спартанцев». Как видишь, у меня совершенно нет времени на твои фокусы в стиле я-стерва-и-стервой-останусь. Давай договоримся — ты отвечаешь на мой вопрос, и мы перестаем мозолить друг другу глаза. Я потерла лоб. Как оказалось вовремя — Афродита уже занесла руку с гранатой. А потом швырнула ее в меня. — Договаривай до конца, честная Зои. Я отвечаю на твой вопрос, а после этого ты бежишь на встречу с одичавшей Стиви Рей. Зачем заливать мне про блинчики и кино? Кровь отлила от моего лица. — Что ты несешь, Афродита? — Прогуляемся, — приказала она и, не дожидаясь моего ответа, направилась к окружавшей школу высокой каменной стене. — Нет, постой! — Я ухватила ее за руку. — Выкладывай, что тебе известно! — Видишь ли, мне тяжело стоять. Кажется, я тебе уже говорила, что видения очень изматывают? А то видение, что привело меня сюда, было совершенно особенным. Она вырвала у меня руку и потерла лоб, словно у нее тоже болела голова. Тут я впервые заметила, что ее руки дрожат — да что там руки! — ее всю трясло, и лицо у нее было совершенно белое. — Ладно, извини. Давай прогуляемся. Афродита так долго молчала, что мне до смерти захотелось схватить ее за плечи и вытрясти из нее все, что она знает о Стиви Рей. Наконец, она заговорила, но при этом даже не повернула ко мне головы, словно разговаривала не со мной, а с ночью. — Мои видения изменились. Это началось с тех пор, как я увидела смерть человеческих парней. Раньше мне всегда удавалось оставаться сторонней наблюдательницей. Я видела, что происходит, но меня это не касалось. Все было ясно, просто и понятно. С теми мальчишками все вышло по-другому. Я перестала быть простой свидетельницей. Я была ими… Каждым из них. И меня убивали вместе с ними. Она помолчала и поежилась. — И с тех видения потеряли ясность. Теперь я каждый раз погружаюсь в дикий хаос страха, паники и безумия. Иногда мне удается выудить из него какие-то понятные фрагменты, как в тот раз, когда я сказала тебе срочно спасать Хита из туннелей. Но чаще всего после этих видений я чувствую себя выжатой, как лимон, и без единой мысли в голове. Только один страх, — Афродита посмотрела меня так, словно только сейчас заметила мое присутствие. — Как тогда, когда я видела, как твоя бабушка утонула. Я же тогда сама была твоей бабушкой, и захлебывалась вместе с ней, и только чудом мне удалось заметить мост и догадаться, где это все произойдет. Я содрогнулась и кивнула. — Я помню, ты тогда не могла ничего толком рассказать. Но я думала, ты просто из вредности темнила, а ты, оказывается, не могла… Афродита насмешливо приподняла брови. — Какая ты добрая! Впрочем, мне плевать, что ты обо мне думаешь. — Переходи к Стиви Рей, — попросила я. Черт побери, как же меня бесит эта стервозная красотка! — Почти целый месяц у меня не было никаких видений. И это было к лучшему, потому что родители хотели видеть меня дома на каникулах. Афродита скривилась, давая понять, что семейные праздники не доставили ей особой радости. Впрочем, я и так об этом догадалась. На прошлый родительский день я случайно стала свидетельницей кошмарной сцены, которую предки закатили Афродите. Ее папашка — мэр Тулсы. А мамашка — Сатана с безупречным маникюром. Достаточно сказать, что по сравнению с родителями Афродиты мои предки выглядят образцовой семейкой из сериала «Брэди Банч» (да-да, я уже сто раз говорила, что смотрю старые сериалы по каналу «Никелодеон»! И не стыжусь, ясно?) — Мне вчера родители подарили дикий скандал на день рождения, — зачем-то призналась я. — Твой отчим, кажется, один из этих чокнутых сектантов, которые называют себя «Людьми Веры»? — спросила Афродита. — Ага. Людовер до мозга костей. Моя бабушка вчера назвала его поганой макакой, — захихикала я. Афродита расхохоталась. Честное вампирское — по-настоящему расхохоталась. Я смотрела на нее, разинув рот, потому что от смеха ее холодное прекрасное лицо вдруг стало просто добрым и красивым. — Ненавижу родителей, — неожиданно для себя, призналась я. — А кто их любит? — отсмеявшись, пожала плечами Афродита. — Стиви Рей. По крайней мере, любила до того, как… — тут голос у меня задрожал, и я замолчала, чтобы не разреветься на глазах у Афродиты. — Короче, часть моего видения уже сбылась. Стиви Рей превратилась в чудовище. — Никакое она не чудовище! Просто она изменилась. Афродита приподняла идеальную бровь. — Хотелось бы надеяться, что это перемена к лучшему, но, к несчастью, я видела, какой она стала. — Расскажи мне все, что видела. — Я видела, как убивают вампиров. Ужасно… — Афродита замолчала и с шумом сглотнула, словно боролась с тошнотой. — Это… делала Стиви Рей? — пискнула я. — Нет. Про нее было другое видение. — Ну вот, теперь я совсем запуталась. — Теперь ты представляешь, что такое эти чертовы видения, по крайней мере, последние! — взорвалась Афродита. — В них все запутано. Пропитано болью. Страхом. Черт, они просто убивают меня! — Значит, вампиров убивала не Стиви Рей? Афродита покачала головой. — Нет, но она имеет к этому какое-то отношение, — она вздохнула. — Я видела Стиви Рей. Прямо скажем, выглядит она кошмарно. Грязная, тощая и с горящими красными глазами. Ты не поверишь, во что она теперь одета! Она и при жизни-то никогда не была иконой стиля, но теперь просто жуть какая-то. — Да, я понимаю, о чем ты. Она явилась тебе в облике немертвой. — Так она теперь и есть немертвая! Ходячее обывательское представление о вампирах, нежить из готического романа. Ночное чудовище, как многие столетия называют нас люди. — Не все. Знаешь, тебе стоит изменить свое отношение к людям. Когда-то ты тоже была человеком, — напомнила я. — Это было давно и неправда. Когда-то я и Шона Уильма Скотта любила, — усмехнулась Афродита и отбросила за спину свои белокурые локоны. — Вернемся к теме, если ты не возражаешь. Я видела, как Стиви Рей умирает. Снова. Только на этот раз — окончательно. И я знаю, что если это видение сбудется, то вампиры, смерть которых я видела, тоже умрут по-настоящему. Короче, это как-то связано между собой, хотя я не знаю, как именно. Нам нужно придумать, как спасти Стиви Рей, потому что Никс не хочет допустить гибели своих детей. — Как умерла Стиви Рей? — Неферет убила ее. Вытащила на солнце, и Стиви Рей сгорела. ГЛАВА 10 — Черт! Я так и думала, что ей нельзя бывать на солнце! — воскликнула я. — Разве она тебе не сказала? — удивилась Афродита. — Видишь ли, Стиви Рей стала не слишком общительна с тех пор, как… как умерла. — Но ты с ней все-таки разговаривала? Я остановилась перед Афродитой и посмотрела ей в лицо. — Только никому не рассказывай о Стиви Рей! — Серьезно? Какая жалость, а то я уже набросала заметку для школьной газеты! — Я серьезно, Афродита. — Слушай, я не глупее тебя. Если кто-нибудь, кроме нас с тобой, узнает про Стиви Рей, это сразу же станет известно Неферет. Ты же знаешь, она на раз читает чужие мысли. Кроме наших с тобой, разумеется. Я растерянно захлопала ресницами. — Хочешь сказать, что твои она тоже не может прочесть? Афродита улыбнулась злой и торжествующей улыбкой. — И никогда не могла. А ты думала, почему мне удалось так долго дурачить ее? — Круто. Внезапно я вспомнила, какой жуткой стервой была Афродита, когда возглавляла Дочерей Тьмы. Честно сказать, с первой нашей встречи она показалась мне злобной, эгоистичной и стервозной до безумия. Не стану отрицать, ее видения помогли мне спасти бабушку и Хита, но ведь Афродита каждый раз ясно давала понять, что ей плевать на обоих, и она помогает мне, преследуя собственный интерес. Я прищурилась и посмотрела на нее. — А теперь выкладывай, зачем ты мне обо всем этом рассказала? Чего ты за это хочешь? Афродита вытаращила глаза и захлопала кукольными ресницами — не дать ни взять, очаровательная простодушная «южная красотка» Скарлетт О’Хара из «Унесенных ветром»! — Как ты можешь так говорить, Зои? Я помогаю тебе и твоим друзьям, потому что хочу отплатить добром за добро! — пролепетала она, очень похоже копируя южный говор. — Перестань кривляться! Лицо Афродиты разгладилось, и она вдруг серьезно сказала: — Допустим, я хочу загладить вину. — Перед Стиви Рей? — Еще чего не хватало! — презрительно фыркнула Афродита и отвернулась. — Перед Никс. Тебе этого не понять, ты ведь мисс Совершенство, а самое главное, Никс совсем недавно одарила тебе могуществом. Хотя, кто знает… Возможно, через какое-то время ты тоже поймешь, что поступать правильно не всегда бывает легко. Слишком много всего встает на пути — обстоятельства, люди… И тогда ты совершаешь ошибки. — Она невесело усмехнулась и посмотрела на меня. — Может быть, тебе удастся их избежать. Мне не удалось. Знаешь, по большому счету мне наплевать и на тебя, и на Стиви Рей, и на всех остальных в этой школе, но вот на Никс мне точно не плевать. — Голос ее дрогнул. — И я знаю, каково это — думать, что Богиня меня оставила. Никогда в жизни я не хочу пережить это еще раз. Я растроганно взяла ее за руку. — Но ведь Никс никогда тебя не оставляла! Неферет нарочно распустила эту ложь, чтобы никто не верил твоим видениям. Ты ведь знаешь, что именно она стоит за всей этой немертвой нежитью? — Я знаю об этом с тех пор, как получила видение о смерти твоего Хита, — Афродита выдавила из себя смешок. — Все-таки хорошо, что Неферет не может читать наши мысли! Страшно представить, что она сделает с тем, кто откроет ее истинное лицо! — Вообще-то… Ей известно, что я все знаю. — Шутишь! — Нет. Неферет знает, что я ее раскусила. Я помолчала, а потом решила выложить все начистоту. Правда, странно, что Афродита (она же ведьма из преисподней) оказалась единственной, с кем я могу поговорить по душам? Сама поверить не могу! — Неферет стерла все мои воспоминания о том, как я спасла Хита от шайки немертвой нежити. Сначала ее заклятие подействовало, но я все-таки просекла, что кто-то поработал над моими мозгами. Тогда я призвала стихии и вернула себе память. А потом не удержалась и намекнула Неферет, что все вспомнила. — Не удержалась?! Я нервно прикусила губу. — Короче… Это как-то само получилось. Она первая начала! Пригрозила, что если я посмею кому-нибудь рассказать, мне все равно никто не поверит. Ну я и взбесилась, понятное дело. Сказала ей — и пускай не верят, Никс все равно знает правду! Афродита радостно улыбнулась. — Представляю, как она разозлилась! — Да вообще! — Честно говоря, мне совсем не хотелось думать о том, как именно разозлилась Неферет. — К счастью, она почти сразу же укатила на зимние каникулы, так что мы почти не виделись. — Она со дня на день вернется. — Знаю. — Трусишь? — До чертиков. — Понимаю. Ладно, давай покончим с моими видениями. Короче говоря, мы должны изловить Стиви Рей и поместить ее в какое-нибудь безопасное место, подальше от прочих тварей. И сделать это нужно как можно скорее, пока Неферет не вернулась. Понимаешь, между ними есть какая-то загадочная связь. Не спрашивай, я сама не понимаю, просто знаю, что она есть, и что это очень-очень плохо. — Афродита брезгливо поморщилась. — Вообще, от всей этой истории с немертвой нежитью очень плохо пахнет. Мерзкие, вонючие существа! — Стиви Рей не такая, как они. Афродита недоверчиво посмотрела на меня. — Погоди, я попробую объяснить. Так ты думаешь, почему Никс одарила Стиви Рей таким могущественным даром, как близость с Землей, а потом позволила ей умереть и восстать из мертвых? — Я помолчала, соображая, как бы получше все объяснить Афродите. — Мне кажется, что именно связь с Землей позволила Стиви Рей сохранить часть человечности, понимаешь? Вот почему я думаю, что с моей — точнее, с нашей! — помощью она сможет вернуть себе человеческую сущность. Кто знает, может, мы сумеем исцелить ее. Превратить обратно в недолетку или даже во взрослого вампира. И еще мне что-то подсказывает, что если Стиви Рей спасется, то и у остальных тоже появится шанс. — Ладно, принимается. Ты придумала, как мы можем ей помочь? — Нет. Просто не представляю, как к этому подступиться. — Я широко ухмыльнулась. — Но теперь я не одна! Мне помогает могущественная ясновидящая недолетка, у которой только что открылась связь с Землей! — Да ты что? Это решает дело. Разумеется, я никогда не признаюсь в этом Афродите, но после разговора с ней, у меня стало гораздо спокойнее на душе. И черная туча чуть-чуть посветлела и перестала давить мне на макушку. — Ладно, — прервала мои мысли Афродита, — как будем искать Стиви Рей? — Она снова брезгливо скривила губы. — Ты же не думаешь, что я буду вместе с тобой шляться по вонючим туннелям? — Это самый легкий вопрос. Мы со Стиви Рей сегодня в три утра встречаемся в той самой беседке на территории музея Филбрука. — Она придет? Я задумчиво пожевала губу. — Я попробовала выманить ее на чистые ковбойские шмотки. Только шляпу забыла посулить. Афродита скорбно покачала головой. — Бедное дитя! Умерла, потом воскресла — а вкуса как не было, так и нет. — Это точно, — вздохнула я. Поверьте, я обожаю Стиви Рей, но что поделать, если она одевается, как законченая деревенщина? — И куда ты ее денешь после того, как переоденешь? Я не стала уточнять, что Стиви Рей первым делом нужно как следует отмыть. — Не знаю. Сначала нужно раздобыть ей одежду и… это… кровь. — Кровь? — Ну да. Ей нужна человеческая кровь. Иначе у нее крышу срывает. — Можно подумать, там есть что срывать! — Неправда, она не совсем сумасшедшая! Просто со странностями. — Со странностями? — Еще с какими! — отрезала я. — Ладно, как скажешь. Значит, нам надо решить, где ее поселить. Ей нельзя оставаться рядом с остальной нежитью. Там ей не место. — Вообще-то я собиралась уговорить ее вернуться в школу. Сейчас, когда учителя в отъезде, я смогу незаметно провести ее к нам и спрятать. — Нет, сюда ей нельзя! — побледнела Афродита. — В моем видении она умерла как раз здесь. — Черт, что же делать? Тогда я не знаю, куда ее девать, — горестно призналась я. — Знаешь что? Давай поселим ее у меня дома, — предложила Афродита. — Ну да, как я сразу об этом не подумала! Ведь у тебя же такие чуткие и понимающие родители! Афродита снисходительно посмотрела на меня. — Умерь свое красноречие. Моих родителей нет в городе. Сегодня утром они улетели кататься на горных лыжах в Брекенридж. Кроме того, вовсе не обязательно тащить Стиви Рей к нам в дом! Видишь ли, мои родители живут в огромном старом особняке как раз рядом с музеем Филбрука. На территории особняка есть отдельный домик, где раньше обитала прислуга, а теперь никто не живет. Раньше там иногда останавливалась бабушка, когда приезжала погостить, но мама решила эту проблему, поместив бабулю в мега-дорогой, мегашикарный и меганадежный дом престарелых. Так что теперь там совершенно пусто, и при этом есть все необходимое — вода, электричество, ванна, телевизор и все такое. — Думаешь, она там будет в безопасности? Афродита пожала плечами. — В большей, чем здесь или на улице. А у тебя есть другой вариант? — Нет. Ты отлично придумала. Решено, поселим ее у тебя. — Она согласится? — Конечно! — соврала я. — Скажу ей, что там полный холодильник крови — прибежит, как миленькая! — Тут я вздохнула и снова помрачнела. — Просто не представляю, где раздобыть для нее хотя бы стакан крови, не говоря уже о холодильнике! — На кухне, где же еще! — У тебя дома есть кровь? — растерялась я. — Ты с головой дружишь? Я говорю про школьную кухню. Как ты думаешь, откуда берут кровь взрослые вампиры? Каждый день сюда привозят свежую кровь от человеческих доноров. Все это добро хранится на кухне, в огромных холодильниках. Все старшеклассники об этом знают. Мы ее часто используем для разных ритуалов. — Афродита, ты гений! Сейчас, когда в школе почти никого не осталось, я запросто проберусь на кухню и свистну оттуда немного крови. — Тут я нахмурилась. — Ой, а вдруг она хранится в каком-нибудь огромном кувшине или разлита по стаканам? Как же я ее тогда возьму? Нет, с головой у меня точно не все в порядке. Вы же знаете, я ужасно, просто ужасно люблю пить кровь, но при этом меня тошнит при одной мысли о кровопийстве. Пора сдаваться психоаналитику. Срочно. — Да успокойся ты! Она в пластиковых пакетах, как в больнице. К этому времени мы уже повернули направо и направлялись к нашему общежитию. — Ты должна пойти со мной! — решительно заявила я. — Куда? На кухню? — К Стиви Рей. Покажешь ей дом, как там все включается и вообще. — Вряд ли она захочет меня видеть. — Знаю, но ей придется себя пересилить. Она знает, что только благодаря тебе я смогла спасти свою бабушку. Если я скажу ей, что тебе было видение о ней самой, она сразу поверит. — Кажется, мне удалось сказать это все уверенным тоном. Не хотелось бы, чтобы Афродита заподозрила, что я просто не представляю, как поведет себя немертвая Стиви Рей! — Но все-таки будет лучше, если ты спрячешься и подождешь, пока я ее подготовлю. — Слушай, а это очень надо? Я честно стараюсь поступать правильно, но это не значит, что я собираюсь прятаться от девчонки, которую совсем недавно использовала, как «холодильник»! — Не называй ее так! — рявкнула я. — Слушай, Афродита, тебе никогда не приходило в голову, что все твои проблемы появились не из-за Неферет и ее тайных делишек, а из-за твоей собственной стервозности? Афродита приподняла брови и склонила голову набок, став похожей на хорошенькую белокурую птичку. — Вообще-то я думала об этом, но вся беда в том, что я не такая, как ты. Это ты у нас мисс Добродетель, а меня тошнит от образа кроткой Белоснежки. Вот как ты думаешь — люди по природе добрые или злые? Странный вопрос. Я подозрительно покосилась на Афродиту, пожала плечами и ответила. — Добрые, наверное. — А я считаю, что злые. Уверена, что большая часть населения земного шара — неважно, люди, вампиры или недолетки — полное дерьмо и слова доброго не стоит. Просто они притворяются. Как Неферет. — Очень мрачный взгляд на жизнь, — сказала я. — Это для тебя мрачный. А по мне — реалистичный. — Неужели ты никогда никому не доверяла? Афродита отвела глаза. — Нет. Так проще. Да ты сама со временем поймешь, — она снова посмотрела на меня, и в ее глазах промелькнуло какое-то странное выражение. — Власть меняет людей. — Я никогда не изменюсь! — решительно заявила я и хотела прибавить еще что-нибудь, но вдруг замолчала на полуслове. Разве я поверила бы, скажи мне кто-нибудь пару месяцев назад, что я буду целоваться и флиртовать со взрослым вампиром, и водить за нос целых двух парней, которые меня любят и полностью мне доверяют? Значит, я все-таки меняюсь? И кажется, не в лучшую сторону… Афродита с понимающей улыбкой посмотрела на меня. — Вообще-то я говорила не о тебе, а о твоем окружении. — Поживем — увидим. Не хочу тебя обидеть, Афродита, но друзей я выбираю лучше, чем ты! — Ну да, ну да… Кстати, о друзьях. Кажется, тебе уже пора бежать, они, наверное, заждались тебя в кино? Я вздохнула. — Черт, какое кино! Мне еще нужно взять кровь для Стиви Рей, собрать ее одежду, а потом я хотела заскочить в «Уолмарт» и купить ей какой-нибудь простенький мобильник, чтобы она могла в любой момент связаться со мной. — Сколько дел! Ладно, встретимся в половине третьего у потайной двери в стене. — Идет. Сейчас только заскочу к себе за сумочкой и одеждой Стиви Рей. — Стоп. Я зайду в общежитие первой. — Чего? — не поняла я. Афродита посмотрела на меня, как на альтернативно одаренную. — Ты ведь не хочешь, чтобы нас видели вместе? Вдруг подумают, что мы с тобой подружились или еще какой-нибудь вздор. — Афродита! Мне наплевать, кто что подумает. Она картинно закатила глаза. — Пора бы научиться думать о других, Зои. Мне не плевать. С этими словами она бросилась по лестнице в общежитие. — Стой! — крикнула я ей в спину. — Спасибо, что помогаешь мне. Афродита обернулась и смерила меня хмурым взглядом. — Никогда так больше не говори. Я серьезно. Никогда. Больше. Так. Не Говори. Она взмахнула белокурыми волосами и скрылась за дверью. ГЛАВА 11 Я нашла медальон в форме сердечка, когда рылась в комоде в поисках одежды для Стиви Рей. Вы, наверное, помните, что я была со Стиви Рей до самой ее смерти, а когда вернулась в нашу комнату, то оказалось, что вампирский Отдел очистки (или как там он называется) уже побывал здесь и вынес все ее вещи. Я тогда жутко разозлилась. Устроила скандал и потребовала, чтобы мне вернули на память часть вещей умершей Стиви Рей. Анастасия, профессор чар и ритуалов (она вообще очень милая и замужем за нашим Драконом Ланкфордом, преподавателем фехтования) отвела меня в мрачную кладовку, где я напихала в рюкзак разных шмоток Стиви Рей и потом разложила их по ее полкам в комоде. Помню, что Анастасия была очень добра ко мне, но при этом дала понять, что не одобряет моей сентиментальности. Когда недолетка умирает, вампиры забывают о его существовании и продолжают жить дальше. Точка. А я считаю, что это неправильно и бесчеловечно. Я не хотела забывать свою лучшую подругу даже тогда, когда считала ее умершей насовсем. Так вот, слушайте, как было дело. Я вытащила из ящика джинсы, и из них что-то выпало. Это оказался сложенный пополам конверт, на котором корявым почерком Стиви Рей было выведено одно слово: ЗОИ. С бешено колотящимся сердцем я открыла его. Внутри была деньрожденьевая открытка — совершенно дурацкая, с мрачной кошкой (вылитая Нала!) в придурочном остроконечном колпаке. Внутри было написано не в склад не в лад: ПОЗДРАВЛЯЮ С ДНЕМ РОЖЕНЬЯ ИЛИ КАК ТАМ? С ДНЕМ ВАРЕНЬЯ? ЕСЛИ ЧЕСТНО, МНЕ ЧИХАТЬ — ВСЕ РАВНО БУДУ ВОРЧАТЬ. Ниже было нарисовано огромное кривое сердце и подписано: ЛЮБИМ ТЕБЯ! СТИВИ РЕЙ И ВОРЧУНЬЯ НАЛА. На дне конверта лежала серебряная цепочка. Я взяла ее — и вытащила крошеный медальон в форме сердечка. Дрожащими пальцами я отомкнула замочек, и оттуда выпала сложенная в несколько раз бумажка. Я разгладила ее, и сквозь застилающие глаза слезы увидела вырезанный фрагмент фотографии, на которой были сняты мы со Стиви Рей (я сама сделала этот снимок — мы прижались друг к другу щеками, я подняла камеру на вытянутой руке и нажала кнопку.) Вытерев глаза, я убрала фотографию в медальон и застегнула на шее цепочку. Она оказалась совсем короткой, так что серебряное сердечко примостилось у меня в ямке под горлом. Сама не знаю почему, но этот медальон словно бы придал мне сил. Впрочем, украсть кровь из кухни оказалось гораздо проще, чем я думала. Вместо своей обычной сумочки-клатч — крошечного дизайнерского чуда, купленного в прошлом году в бутике на площади Утика (сделана из искусственного розового меха, ну просто полный восторг!) — пришлось взять гигантский рюкзак, в которым я каждый день таскалась в среднюю школу в Броукен Эрроу до того как меня Пометили, и моя жизнь полностью перевернулась. В этот рюкзачище можно было запросто поместить откормленного ребенка (или взрослого карлика), так что туда без труда влезли чудовищные ковбойские джинсы Стиви Рей, ее футболка, черные ковбойские сапоги (пошлятина остроносая!), комплект белья и еще осталась куча места для пяти мерзких пакетов крови. Да, они были мерзкие и колыхались. Да-да, мне жутко хотелось проткнуть один из них соломинкой и высосать до капли, как пакетик сока. Да-да-да, я отвратительна. Сама себе противна. Столовая, как и кухня, была закрыта, и пустовала. Но у нас тут замки не приняты, так что дверь была не заперта. Поэтому я без труда вошла туда и вышла обратно полным рюкзаком крови и беззаботной улыбкой на лице. Очень надеюсь, что улыбка у меня действительно вышла беззаботной, а не виноватой. (Вообще-то я никогда не была сильна в воровстве.) Я ужасно боялась столкнуться с Лореном (честное слово, я очень-очень старалась забыть о нем…. Правда, не настолько, чтобы снять подаренные им серьги с бриллиантами, но все-таки.) Но к счастью, по дороге мне встретился только ученик третьей ступени по имени Ян Боузер. Он тощий, как карандаш, и слегка странноватый, но в целом славный. Мы с ним вместе ходим на факультатив по театральному мастерству. Скажу вам по секрету, Боузер пол уши влюблен в нашу преподавательницу, профессора Нолан. Честно говоря, я его понимаю. Профессор Нолан не только красивая, как и положено вампиру, но очень талантливая и умеет по-настоящему чувствовать художественное произведение. Не случайно именно она взрастила талант моего Эрика Найта. Вот ее-то и искал Боузер, когда чуть не сшиб меня с ног на выходе из столовой. — Ой, Зои, извини! Я не хотел, правда. — Он неуклюже прижал кулак к сердцу, отдавая мне вампирский салют. — Я… я же не нарочно. Просто задумался немного. — Забудь, — сказала я. Ненавижу, когда недолетки дергаются и пугаются при виде меня, как будто я могу превратить их в какую-нибудь мерзость. Нет, ну сколько можно, а? Мы в Доме Ночи, а не в Хогвартсе! (Да, я прочла все книги про Гарри Поттера и обожаю все экранизации. Я их сто раз пересмотрела. Ну, чокнутая, а вам-то что?) — Ты не видела профессора Нолан? — Нет. Впервые слышу, что она вернулась из отпуска. — Ага, только вчера приехала. Мы договорились встретиться полчаса тому назад, — Боузер криво улыбнулся и покраснел до ушей. — Понимаешь, я хочу в будущем году выйти в финал Шекспировских монологов, и попросил ее позаниматься со мной дополнительно. — Да ты что? Вот здорово! — Бедняжка. Не видать ему финала, как своих ушей, пока у него не перестанет ломаться голос! — Если повстречаешь профессора Нолан, скажешь, что я ее ищу? — Непременно. Боузер убежал, а я поплелась со своим рюкзачищем на парковку и порулила в «Уолмарт». После моих вышеизложенных подвигов купить мобильник (а также мыло, зубную щетку и диск Кенни Чесни) оказалось проще простого. Непросто стало, когда мой собственный мобильный весело запел, сообщая о звонке Эрика. — Зои? Ты где? — В школе. — Вы будете смеяться, но и на этот раз это была не совсем ложь. Я как раз подъезжала к восточной стене Дома Ночи, где находилась потайная дверь. Вообще-то не такая уж она потайная, об этом выходе знают все взрослые вампиры и почти все недолетки. По неписаной школьной традиции недолетки время от времени якобы тайком покидают Дом Ночи, чтобы проводить ритуалы и предаваться всяким непозволительным шалостям. — До сих пор? — раздраженно процедил Эрик. — Фильм уже заканчивается! — Я знаю. Извини. — Ты в порядке? Зои, ты же знаешь, Афродита может нарочно наговорить всякого вздора, чтобы испортить тебе настроение. — Знаю. Но она ничего о тебе не говорила. — «Точнее, почти ничего». — Просто я жутко расстроена, и мне нужно о многом подумать. Столько всякой фигни навалилось… — Опять фигня? — устало спросил Эрик. — Мне очень жаль, Эрик. — Ладно, как скажешь. Нет проблем. До завтра или как получится. Пока. Конец связи. — Дерьмо! — процедила я в замолчавший телефон. Тут со стороны пассажирского сидения в стекло, постучала Афродита, а я как дура подскочила и взвизгнула от неожиданности. Потом убрала телефон и потянулась, чтобы открыть ей дверь. — Мальчик в бешенстве? — Острый слух? — процедила я. — Острый ум, — парировала Афродита. — Кроме того, я неплохо знаю нашего Эрика. Сегодня ты его отшила. Разумеется, он бесится. — Эрик не наш, а мой. Это раз. Я его не отшивала. Это два. И я не собираюсь обсуждать это с тобой. Типа три. Я думала, она разорется или плюнет мне в лицо, но Афродита оказалась гораздо старше меня. Она просто рассмеялась и снисходительно бросила: — Как скажешь. — Ладно, замяли, — буркнула я. — Сменим тему. Я придумала, как будем действовать со Стиви Рей. Ты права, тебе не надо прятаться. Просто покажи мне, где ваш дом. Я завезу тебя туда, а потом приведу Стиви Рей. — Может, мне уйти до вашего прихода? Вообще-то сначала я и сама так подумала. Это было бы проще всего, но чем больше я об этом размышляла, тем яснее становилось, что нам с Афродитой предстоит спасать Стиви Рей вместе. А значит, моей немертвой лучшей подруге придется наладить отношения с Афродитой. И вообще, хватит с меня тайн, лжи и умолчаний! Не желаю скрывать правду от немертвой нежити, которую мне и так придется скрывать от всех на свете. Надеюсь, вы поняли, о чем я. — Нет. Стиви Рей придется привыкнуть к твоему обществу. — Я сбавила скорость, покосилась на Афродиту и усмехнулась. — А может, она окажется нам всем большую услугу и слопает тебя. — Какая ты умница, во всем умеешь найти положительную сторону! — насмешливо откликнулась Афродита. — Здесь направо. Доедешь до Пеории, там налево и вперед. Через пару кварталов увидишь большой знак — поворот на Филбрук. Я в точности исполнила ее указания. По дороге мы почти не разговаривали, но и молчать с Афродитой оказалось на удивление просто. Странное дело, мне действительно было легко и приятно в ее обществе. Конечно, она та еще стерва, но что поделать, если она мне нравилась? Вообще-то у Афродиты не так уж мало достоинств. Прежде всего, она была, несомненно, очень умна. И еще у нее сильный характер. И чувства юмора не занимать… Стоп, неужели я хочу подружиться с ведьмой? Нет, мне нужно срочно проконсультироваться у психоаналитика! Интересно, антидепрессанты действуют на недолеток или нет? Может, с колесами у нас тот же облом, что и с алкоголем? На указателе я повернула налево, и тут Афродита подала голос. — Почти приехали. Пятый дом справа. Так, первую дорожку проезжай, нам нужна вторая. Она ведет к домику для слуг. Мы подъехали, и я чуть руль не выпустила от изумления. — Ты тут живешь? — Жила, — поправила меня Афродита. — Да это же хренов дворец! — ахнула я и испуганно зажала рот ладонью. Я не хотела ругаться, оно само вырвалось. Просто особняк был как две капли воды похож на фотографии роскошных вилл, в которых живут миллионеры в Италии. — Это хренова тюрьма. Была и остается. Только я приготовилась сказать ей нечто жизнеутверждающее, что мол, теперь она свободна, Помечена и официально принадлежит к эмансипированному меньшинству, а, следовательно, имеет полное право послать своих родителей куда подальше (типа как я недавно сделала), как Афродита снова подколола меня, да так обидно, что напрочь убила все мои добрые намерения. — Меня просто смешит, что ты никогда не ругаешься. От тебя не убудет, если скажешь крепкое словечко. Честное слово, потеря словарной невинности еще не означает утрату девичьей чести! Вот ведь язва! — Я ругаюсь. Говорю «черт», «дерьмо» и даже «хрень». И другие разные слова, — поспешно заверила я. Черт возьми, да почему я должна оправдываться в том, что не люблю ругательств? — Ну конечно, — закивала Афродита, явно насмехаясь надо мной. — И не вижу ничего плохого в невинности! Лучше быть девственницей, чем потаскухой! На этот раз она, не стесняясь, расхохоталась. Да что себе позволяет эта ведьма? Почему она так ко мне относится? Может быть, она догадывается, какая я «невинная» на самом деле? — Тебе предстоит столько увлекательных открытий, Зои! — отсмеявшись, сказала Афродита и указала на дом, показавшийся мне уменьшенной копией роскошного особняка. — Подъезжай к заднему крыльцу. Там черный ход, и машину не будет видно с улицы. Я ловко въехала в совершенно умопомрачительный гараж, и мы вылезли из моего «жучка». Афродита своим ключом открыла дверь, за которой оказалась широкая лестница. Следом за ней я поднялась в апартаменты. — Провалиться мне на этом месте! Никогда не думала, что слуги могут жить в такой роскоши! — ошарашено пролепетала я, разглядывая натертые до блеска полы из темного дерева, кожаную мебель и ослепительную кухню. Здесь не было никаких дешевых безделушек, только свечи и вазы, выглядевшие просто неприлично дорого. Вдалеке виднелись спальня и ванная, но со своего места я могла разглядеть лишь край кровати с пышным одеялом и подушками. Судя по всему, ванная комната у прислуги была намного круче, чем у моих предков! — Ну как, сойдет? — спросила Афродита. Я подошла к окну и потрогала толстые шторы. — Шторы нормальные — это в нашем деле главное. — Там есть еще жалюзи. Закрываются с пульта, — пояснила Афродита и продемонстрировала чудо техники. Я кивнула на гигантский плоский телеэкран. — Кабельное? — Разумеется. Где-то тут должна быть куча разных дисков. — Великолепно, — совершенно искренне сказала я и прошла на кухню — Слушай, я положу все в холодильник, возьму с собой только один пакет и поеду за Стиви Рей. — Классно. А я пока посмотрю «Реальный мир», сейчас как раз повтор начнется, — кивнула Афродита, направляясь к дивану перед телевизором. — Ага, — выдавила я, но никуда не ушла. Потом откашлялась и неуверенно посмотрела на Афродиту, щелкавшую пультом от телика. Она почувствовала мой взгляд и повернула голову. — Чего тебе? — Понимаешь… Стиви Рей — она сейчас совсем не такая, какой была раньше. — Да ты что? Спасибо, что предупредила, а то я не догадывалась. И как это ее угораздило, не знаешь? Все люди, как люди — умирают, воскресают, превращаются в кровососущих монстров — и при этом остаются такими, какими были. Одна Стиви Рей у нас особенная! — Я серьезно. — Зои, я тоже серьезно. Я видела Стиви Рей и тварей из ее нынешнего окружения. Они омерзительны. Точка, конец предложения. — В реальности они намного хуже. — Вот удивила! — Прошу тебя, не говори ничего Стиви Рей, ладно? — О чем? О том, что она умерла и восстала из мертвых? Или о том, что она омерзительная? — Обо всем. Не хочу спугнуть ее. Ну и вообще, будет неловко, если она набросится на тебя и перегрызет глотку. Нет, я, конечно, попробую ее остановить, но стопроцентной гарантии дать не могу. Сама подумай, какая фигня получится. Мало того, что зрелище сильно на любителя, так мне еще потом с твоими предками объясняться. Но самое главнее, мне будет искренне жаль, если Стиви Рей уделает кровью это замечательное гнездышко. — Ты такая добрая, Белоснежка! — Брось, Афродита, попробуй себя в каком-нибудь другом амплуа. Например, побудь лапочкой. — Может, мне лучше просто помолчать? — Тоже вариант, — я направилась к выходу. — Постараюсь вернуться как можно скорее. — Эй! — окликнула Афродита. — А она в самом деле может перегрызть мне глотку? — И пикнуть не успеешь! — заверила я, закрывая за собой дверь. ГЛАВА 12 Я сразу поняла, что Стиви Рей явилась в беседку раньше меня. Я ее не увидела, зато прекрасно почувствовала ее запах. Просто адская вонища! Поверьте, я не преувеличиваю. Честно сказать, я даже засомневалась, сможет ли ванна с пеной избавить мою подругу от этого дикого смрада. Все-таки, она была не просто вонючая, а еще и мертвая в придачу… — Стиви Рей, я знаю, что ты здесь. Выходи, — негромко позвала я. Наверное, вы знаете, что взрослые вампиры умеют передвигаться совершенно бесшумно и создавать вокруг себя нечто вроде оболочки невидимости. Недолетки тоже так могут, только хуже. Но ведь я-то не простая, а богато одаренная недолетка, поэтому без страха могла разгуливать по сумрачному и роскошному музейному парку, не опасаясь, что меня заметит какой-нибудь случайный зевака (типа музейного сторожа), которому приспичит выглянуть в окошко в четвертом часу утра. Короче говоря, в своей невидимости я ни капельки не сомневалась, но не знала, смогу ли скрыть от любопытных глаз Стиви Рей. В общем, нужно было как можно скорее забрать ее и делать отсюда ноги. — Хватит прятаться. Я принесла тебе одежду, кровь и последний диск Кенни Чесни. Заслушаешься! Ну да, откровенный подкуп, а что мне оставалось делать? Сама-то она вылезать не собиралась! При жизни Стиви Рей была без ума этого исполнителя кантри, может, клюнет на него и после смерти? Нет, я никогда не понимала ее музыкальных пристрастий, но о вкусах не спорят. — Кровь! — прошипел замогильный голос из кустов позади беседки. Что вам сказать об этом голосе? Он мог бы принадлежать Стиви Рей, если бы она насмерть простудилась и при этом окончательно съехала с катушек. Точнее не скажешь. Я вздохнула и направилась за беседку, зорко всматриваясь в густую (но идеально подстриженную) листву. — Стиви Рей? В листве полыхнули два красных глаза, а потом нежить выскочила из кустов и кинулась ко мне. — Давай кровь! Великая Богиня, кажется, она совершенно спятила! В ее повадках явно появилось что-то звериное… Я торопливо сняла с плеча рюкзак, вытащила пакет с кровью и протянула Стиви Рей. — Подожди, я захватила ножницы, сейчас мы его… Ножницы! Три ха-ха четыре раза. С мерзейшим рычанием Стиви Рей вспорола зубами (нет, мне очень жаль, но все-таки клыками) уголок пакета, запрокинула голову и высосала всю кровь, до капельки. Потом, пыхтя и отдуваясь, будто только что пробежала кросс, уставилась на меня. — Ну чё, ништячно? Я улыбнулась и сделала вид, будто ни капельки не напугана. — Моя бабушка всегда говорит, что правильная речь и хорошие манеры украшают любого человека. Так что, будь добра, прекрати «чёкать» и не забывай волшебные слова «спасибо» и «пожалуйста». — Мне надо еще крови. — Я принесла тебе еще четыре пакета. Оставила их в холодильнике, в том месте, где ты теперь будешь жить. Хочешь переодеться прямо сейчас или потерпишь немного и сначала вымоешься? Это совсем недалеко, через пару домов отсюда. — Мы так не договаривались! Отдавай мою одежду и кровь, быстро! Глаза ее уже не были такими красными, но она все равно выглядела злобной и чокнутой. И еще мне показалось, будто с прошлой ночи она стала еще худее и изможденнее. Что же мне с ней делать? Я набрала в грудь побольше воздуха и сказала: — Это нужно прекратить, Стиви Рей. — Это? — взвилась она, оскалив клыки. — Это теперь никуда не денется и никогда не прекратится. И я тоже не изменюсь! — Она ткнула пальцем в почти скрывшийся под слоем грязи силуэт полумесяца у себя на лбу. — Он никогда уже не станет синим, и я навсегда останусь мертвой. Я молча смотрела на тонкий силуэт ее татуировки. Показалось мне, или он, в самом деле, слегка побледнел? Нет, определенно полумесяц на лбу у Стиви Рей стал гораздо менее заметен. Вот это был уже по-настоящему дурной признак. Земля медленно начала уходить у меня из-под ног. — Ты не мертвая, — вот и все, что мне удалось сказать ей. — Зато чувствую себя — дохлее некуда. — Ну да, именно так ты и выглядишь. Послушай, что я тебе скажу, Стиви Рей. Я всегда чувствую себя куском дерьма, если дерьмово выгляжу. Может, отчасти, дело в этом? — Я залезла в рюкзак и вытащила оттуда ее дурацкие ковбойские сапоги. — Смотри, что я тебе принесла! — Хорошая обувь не может спасти мир! — глухо ответила Стиви Рей, но я узнала в ее голосе едва заметный след былой горячности. Мне ли не помнить, сколько раз они с Близняшками спорили по этому вопросу до хрипоты! — Близняшки никогда бы с тобой не согласились. Знакомые нотки полностью исчезли из ее голоса, теперь Стиви Рей снова заговорила холодно и безжизненно. — Что бы они сказали, если бы увидели меня сейчас? Я твердо взглянула в ее красные глаза. — То же, что и я — тебе нужно вымыться и следить за своими манерами. Но все равно, Близняшки были бы до смерти рады, что ты жива. Знаешь, как они по тебе скучают? — Я не жива. Когда же ты это поймешь, Зои? — Стиви Рей, как я могу это понять, если ты ходишь и говоришь? Мне кажется, ты совсем не умерла — просто превратилась. Но это не то Превращение, через которое проходим все мы, чтобы стать взрослыми вампирами. С тобой творится какое-то другое Превращение, гораздо более страшное и тяжелое, чем наше. Вот почему ты так мучаешься. Прошу тебя, позволь мне помочь тебе? Ну хотя бы попробуй поверить, что все еще может кончиться хорошо, а? — Ты-то откуда знаешь? — буркнула она. Я ответила ей то, что подсказывало мне сердце, и, судя по лицу Стиви Рей, мне удалось найти самые правильные слова. — Я верю, что с тобой все будет хорошо, потому что Никс тебя любит, и послала тебе эти испытания не случайно. Красные глаза Стиви Рей вспыхнули надеждой, и у меня горестно сжалось сердце. Имела ли я право вселять в нее эту веру? — Ты, правда, веришь, что Никс меня не покинула? Вот в этом я была точно уверена. — Конечно. Она никогда тебя не оставит, да и я тоже. И тогда я, не обращая внимания на жуткую вонь, я впервые крепко обняла Стиви Рей. Она не обняла меня в ответ, но и не отдернулась и не попыталась впиться мне в глотку, а ведь это добрый знак, правда? — Идем. Я нашла для тебя укромное жилище, оно тут неподалеку. С этими словами я пошла вперед, всей душой молясь, чтобы Стиви Рей последовала за мной. Слава Богине, она не долго колебалась! Мы молча прошли через музейный парк, и вышли на лежащую перед ним улицу Рокфорд. Двадцать седьмая улица, на которой стоял особняк Афродиты (точнее, ее придурочных родителей) как раз пересекает Рокфорд, так что нам нужно было всего лишь пройти несколько шагов и повернуть направо. Словно во сне, я шагала в темноте посреди улицы, напрягая все силы, чтобы укрыть нас со Стиви Рей завесой тишины и невидимости. Сама Стиви Рей вяло плелась в нескольких шагах позади меня. Вокруг было темно и необычайно тихо. Я шла, глядя в небо сквозь посеребренные снегом ветки старых деревьев, посаженых вдоль широкого тротуара. Вообще-то, мне хотелось полюбоваться почти полной луной, но в эту ночь она полностью скрылась за облаками, оставив после себя лишь мутное пятно холодного белесоватого света. Погода менялась, становилось холодно, но мой вампирский метаболизм защищал меня от порывов ледяного ветра. Интересно, мерзнет ли Стиви Рей? Я хотела спросить ее об этом, но она первая начала разговор. — Неферет это не понравится. — Что это? — То, что я пошла с тобой, а не осталась с остальными. На этот раз она была по-настоящему взволнована, и нервно потирала руки. — Выше нос! Неферет ничего не узнает, по крайней мере, до тех пор, пока мы не будем готовы открыться ей. — Все она узнает, и очень быстро. Как только вернется и увидит, что меня нет среди наших. — Ерунда! Допустим, она увидит, что тебя нет — ну и что? Мало ли, куда тебя занесло, и что с тобой случилось? — И тут меня вдруг осенила такая дикая мысль, что я резко остановилась, словно налетела на дерево. — Стиви Рей! Тебе больше не нужно находиться рядом со взрослыми вампирами! — Чего? — Я же говорю, ты Превратилась! Ты больше не кашляешь и не умираешь! — Опомнись, Зои. Я уже прошла через все это. — Да нет же, нет! Слушай! — Я схватила ее за руку, не обращая внимания на то, что она тут же вырвалась и отпрыгнула назад. — Ты не зависишь от взрослых. Но на это способны только взрослые вампиры, понимаешь? Значит, я угадала! Ты Превратилась, только по-другому. — И ты думаешь, это хорошо? — Еще бы! — На самом деле, я не знала, что об этом думать, но решила обнадежить Стиви Рей. Тем более что она явно нуждалась в поддержке. Выглядела она просто ужасно, даже для себя. — Что с тобой? — Мне нужна кровь! — Стиви Рей вытерла трясущейся рукой грязное лицо. — Этого пакетика мне не достаточно. Вчера ты мне помешала, так что я уже почти двое суток ничего не ела. Мне… мне очень плохо, когда я голодна. — Она странно дернула шеей и наклонила голову, будто прислушивалась к свисту ветра. — Я слышу шепот крови в их жилах. — Чьих жилах? — жадно спросила я. Это было мерзко, но в то же время дико интересно! Она сделала рукой странный жест, полный какого-то животного изящества. — В жилах людей, спящих вокруг нас. Голос Стиви Рей жутко осел, превратившись в сиплый шепот. В ее тоне появилось нечто такое, от чего мне невыносимо захотелось придвинуться к ней поближе, хотя глаза моей немертвой подруги снова налились кровавой краснотой, и воняло от нее так, что меня едва не выворачивало наизнанку. — Кто-то не спит… — Стиви Рей кивнула головой на огромный особняк, мимо которого мы проходили. — Девочка… подросток… Она одна в своей комнате. Голос Стиви Рей превратился в завораживающий речитатив. Сердце мое гулко забухало в груди, в такт ее монотонному шепоту. — Откуда ты знаешь? — прошептала я. Она посмотрела на меня горящими глазами. — Ты даже не догадываешься, сколько я всего теперь знаю! Я знаю все о твоей кровожадности. Я чую ее. Тебе больше не нужно сдерживаться. Мы вместе войдем в дом. Мы проникнем в спальню к девочке и вместе выпьем ее кровь…. Я поделюсь с тобой, Зои. На какой-то миг я едва не поддалась дикой одержимости, полыхавшей в глазах Стиви Рей, и своей собственной жажде. Прошел целый месяц с тех пор, как Хит в последний раз дал мне попробовать человеческую кровь. Воспоминание об этом волшебном напитке расплавленным соблазном разлилось по моему телу. Полностью загипнотизированная, я все глубже и глубже погружаясь в липкую и прекрасную паутину, сотканную горячечными словами Стиви Рей. — Я покажу тебе, как забраться в дом. Я умею находить лазейки и тайные ходы. А ты заставишь девочку пригласить меня — ведь я теперь не могу войти в человеческий дом без приглашения. Но стоит мне войти внутрь… — Стиви Рей расхохоталась. Ее смех отрезвил меня. При жизни Стиви Рей смеялась лучше всех на свете. В ее смехе звенело счастье, юность и искренняя любовь к жизни. Сейчас из ее губ вырвалось злобное, искалеченное эхо былой радости. — Твоя новая квартира через два дома отсюда. Кровь ждет тебя в холодильнике, — бросила я и, повернувшись к ней спиной, зашагала по улице. — Но она не теплая, и не свежая! — с бешенством прошипела Стиви Рей, но все-таки поплелась за мной следом. — Достаточно свежая, а в доме есть микроволновка. Подогреешь, если захочешь. Она не сказала ни слова, и через пару минут мы были уже на месте. Я провела ее в гараж, открыла дверь и начала подниматься по лестнице. Я была уже около лестничной площадки, когда поняла, что Стиви Рей не идет за мной. Умирая от страха, я ринулась вниз и увидела ее в темноте около дома. Красные глаза Стиви Рей свирепо полыхали на меня из сумрака. — Ты должна пригласить меня! — прошипела она. — Прости, вылетело из головы. — Честно говоря, на улице я пропустила ее слова мимо ушей, и только теперь с болью осознала, насколько сильно изменилась Стиви Рей. — Входи, пожалуйста, — быстро прибавила я. Стиви Рей занесла ногу над порогом — и будто врезалась в невидимую преграду. Она взвизгнула, словно раздосадованное животное, и тут же злобно зарычала. Пылающие ненавистью глаза уставились на меня. — Твой план не работает! Я не могу войти. — Ты же сама сказала, что тебя достаточно пригласить. — Меня может пригласить только хозяин дома. Ты здесь не живешь. Тут над головой у меня раздался холодный и вежливый голос Афродиты (в этот момент она до дрожи напомнила мне свою мамашку): — Я здесь живу. Заходи. На этот раз Стив Рей без проблем перешагнула через порог и уже начала бодро подниматься по лестнице, когда до нее вдруг дошло, чей голос ее только что пригласил. На моих глазах ее бесстрастное лицо исказилось ненавистью, а красные глаза превратились в змеиные щелки. — Ты привела меня в ее дом? Орала-то она на меня, но смотрела при этом только на Афродиту. — Да, и я тебе сейчас все объясню, — я приготовилась схватить ее в охапку, если она попробует бежать, но вовремя вспомнила о жуткой силе, появившейся в некогда хрупком теле Стиви Рей. Поэтому я сосредоточилась, уповая на то, что в случае опасности сила ветра поможет мне захлопнуть дверь перед беглянкой. — Да что тут объяснять! Ты прекрасно знаешь, что я ненавижу Афродиту! — На этот раз Стиви Рей удостоила меня возмущенным взглядом. — Вот ты какая, да? Я, значит, умерла, и ты сразу же нашла мне замену? Я уже открыла рот, чтобы заверить Стиви Рей, что это совсем не так, но надменный голос Афродиты не дал мне этой возможности. — Уймись, полоумная. Мы с Зои никакие не подруги. Я не посягаю на членство в вашей придурочной кучке-вонючке. Я участвую во всем этом только потому, что у нашей Никс престранное чувство юмора. Так что заходи в дом или вали отсюда. Не хватало еще тебя упрашивать! Последние слова ее растаяли где-то у нас над головой, и я поняла, что Афродита вернулась к телевизору. — Ты мне веришь? — спросила я Стиви Рей. Она смотрела на меня так долго, что я уже надежду потеряла. — Да. — Тогда идем, — я вздохнула и снова начала подниматься. Стиви Рей, ворча себе под нос, нехотя пошлепала за мной следом. Афродита валялась на диване, делая вид, будто смотрит MTV. Когда мы вошли в комнату, она сморщила носик и протянула: — Что за вонища? Как будто кто-то помер, а потом… — Она подняла голову и посмотрела на Стиви Рей. Клянусь, глаза у нее чуть не выскочили из орбит. — Ладно, проехали. — Афродита кивнула в дальнюю часть квартиры. — Ванная там. Я протянула Стиви Рей свой рюкзак. — Иди. Поговорим, когда выйдешь. — Сначала кровь! — Иди в ванную, я принесу тебе пакет. Стиви Рей свирепо уставилась на Афродиту, не сводившую глаз с экрана. — Два пакета, — прошипела она. — Хорошо. Будут тебе два. Не говоря ни слова, Стиви Рей вышла из комнаты. Я молча смотрела ей вслед. Великая Богиня, что стало с моей лучшей подругой! Она передвигалась огромными шагами, и в ее походке было что-то животное. — Что и требовалось доказать, — прошептала Афродита. — Мерзкая, грязная и совершенно чокнутая. Могла бы предупредить! — Я пыталась, но разве ты слушала? — прошипела я в ответ. Потом бросилась на кухню и взяла из холодильника пакеты с кровью. — А ты, между прочим, обещала быть паинькой. Я постучалась в дверь ванной. Стиви Рей не ответила, тогда я медленно приоткрыла дверь и заглянула внутрь. Стиви Рей стояла посреди огромной ванной и смотрела на зажатые в руках джинсы, футболку и сапоги. Она повернулась ко мне спиной, но я сразу поняла, что она плачет. — Я принесла кровь… Стиви Рей встряхнулась, вытерла рукой грязное лицо и швырнула кучу одежды на мраморную столешницу возле раковины. Потом протянула руку к пакетам. Я отдала ей кровь и захваченные из кухни ножницы. — Тебе помочь? Стиви Рей угрюмо покачала головой и, не глядя на меня, пробурчала: — Чего ждешь? Хочешь посмотреть, как я выгляжу голой, или надеешься выклянчить глоточек? — Меня не интересует ни то, ни другое. — Я изо всех сил старалась говорить спокойно, хотя Стиви Рей явно пыталась вывести меня из себя. — Я жду тебя в гостиной. Старую одежду можешь бросить за дверь, я ее выкину по дороге. — С этими словами я плотно закрыла за собой дверь ванной. Когда я вернулась в гостиную, Афродита смерила меня задумчивым взглядом и покачала головой. — И ты думаешь, что сможешь что-то сделать с этим? — Тише ты! — шикнула я. Потом устало плюхнулась с ней рядом. — Нет. Не думаю, что я смогу с этим что-то сделать. Но вместе с тобой и Никс мы непременно что-нибудь придумаем. Афродита пожала плечами. — Воняет она примерно так же, как выглядит. — Без тебя знаю. — Да я так сказала, не заводись. — Говори, что хочешь, только не при Стиви Рей. — Тогда запиши для истории, что я считаю ее очень опасной, — Афродита картинно подняла руку, будто давала торжественную клятву. — Я описала бы ее двумя словами: часовая бомба. Никто не знает, когда рванет, но тикает довольно громко. В таком виде она перепугает даже твою придурочную кучку-вонючку. — Слушай, кончай их так называть, — вздохнула я. Великая Богиня, как же я устала! — Но ведь у вас бывают придурочные выходные? — спросила Афродита? — Как это? — растерянно переспросила я. — Ну, такие выходные, когда вы собираетесь всей кучкой и нон-стопом смотрите какую-нибудь муру, типа «Звездных войн» или «Властелина колец»? — Ну да, и что? Афродита в притворном ужасе закатила глаза. — То, что ты не понимаешь, какая это дурь, лишь подтверждает мою мысль. Вы настоящая придурочная кучка-вонючка! Дверь в ванную широко распахнулась и снова захлопнулась, избавив меня от необходимости снова оправдываться перед Афродитой. Я и без нее знаю, что это фильмы для фанатов и конечных гиков, но иногда совсем неплохо побыть гиком, особенно когда сидишь перед экраном вместе с друзьями, закидываешься попкорном и обсуждаешь красавчиков Аканина или Арагорна (лично мне больше всех нравится Леголас, но Близняшки в один голос уверяют, что он кумир для геев. Дэмьен, разумеется, от него без ума.) Я метнулась на кухню, вытащила из-под мойки мешок для мусора. Потом, стараясь не дышать, запихала в него отвратительное тряпье Стиви Рей, крепко завязала тесемки и, распахнув дверь, швырнула пакет вниз по лестнице. — Гадость, — передернула плечами Афродита. Я снова плюхнулась на диван и, не поворачиваясь к ней, уставилась в экран. Честно сказать, с тем же успехом я могла бы разглядывать стену. — Значит, мы не будем говорить о том, что сейчас плещется там? — уточнила Афродита, кивнув подбородком в сторону ванной. — Стиви Рей кто, а не что! — Вот как? А воняет, как законченное что. — Все равно. Мы не будем обсуждать ее за ее спиной, — отрезала я. ГЛАВА 13 Закончив разговор с Афродитой, я снова уткнулась в экран, но так и не смогла усидеть на месте. Вскочив, обошла все окна, опустила жалюзи и плотнее задернула шторы. К сожалению, это не заняло много времени, поэтому я отправилась на кухню и принялась рыться в шкафах. Я еще раньше заметила в холодильнике спайку из шести бутылок минералки «Перье», несколько бутылок белого вина и упаковки дорогого импортного сыра, из тех странных сортов, которые воняют грязными носками. У богатых, как известно, все не как у людей, особенно вкусы. При более тщательном осмотре в морозилке были найдены завернутые в бумагу стейки, рыба и пакет кубиков льда. Негусто. Полки буфета ломились от яств, но это была все так же непонятная пища для богачей. Ну, вы понимаете, о чем я — разные импортные рыбные консервы (в которых рыбу засовывают в банку с головой и хвостом), копченые устрицы (фу, гадость), непонятное мясо, соленья и длинные пачки с безвкусными крекерами на воде (лучше картон жевать, честное слово!) И ни одной баночки нормальной газировки! — Надо сходить в магазин, — сказала я, возвращаясь в гостиную. — Включи компьютер и зайди на сайт интернет-магазина «Продукты от Петти». Родительский пароль я тебе выдам. Закажешь все, что надо, еду принесут прямо сюда. Только Вонючку нужно будет запереть в спальне, чтобы не сожрала курьера. — А платить чем? — Ничем. Деньги списываются со счета, все элементарно. — А твои родители не обалдеют, когда увидят сумму? — Они ничего не заметят, — хмыкнула Афродита. — Подумаешь, капля в море! — Точно? — тупо переспросила я. Живут же люди! — Вы жутко богатые. — Ну да, — беспечно пожала плечами Афродита. — И что из этого? Стиви Рей кашлянула, и мы с Афродитой подскочили от неожиданности. При виде Стиви Рей у меня болезненно сжалось сердце. Ее мокрые светлые волосы уже начали закручиваться в знакомые спиральки, глаза остались красными, бледные щеки ввалились, обтягивая скулы, но по крайней мере, лицо было чистым. Одежда висела на Стиви Рей мешком, и все-таки это была моя подруга. — Привет, — тихо сказала я. — Ну как, лучше? Она неуверенно пожала плечами, но кивнула. — Пахнет определенно лучше, — заметила Афродита. Я свирепо зыркнула на нее. — Что? Я стараюсь быть любезной. Я вздохнула, бросив на нее умоляющий взгляд. — Ну что, готовы заняться составлением плана? Вообще-то, я полагала, что это вопрос риторический, но у Афродиты на этот счет определенно было свое мнение. — Что мы собираемся планировать? Я, конечно, понимаю, что у Стиви Рей, так сказать, уникальные проблемы, но не уверена, что их можно как-то решить. Она мертвая. Вернее, немертвая нежить. — Афродита с вызовом посмотрела на Стиви Рей. — Извини, я не хотела тебя обидеть… — Это не обидно. Это правда, — перебила ее Стиви Рей. — Только не надо притворяться, будто ты всерьез заботишься о моих чувствах. Тебе и при моей жизни было на них наплевать, а уж теперь и подавно. — Это называется «вежливость», деревенщина, — огрызнулась Афродита, мигом отбросив все попытки казаться любезной. — Вот и будь повежливее, — сказала я Афродите. — Садись, Стиви Рей. Та молча опустилась в глубокое кожаное кресло возле дивана. Я стиснула зубы, стараясь не обращать внимания на ноющую боль в висках, и заняла свое место в углу дивана. — Давайте сначала выясним, что мы знаем. — Я начала загибать пальцы. — Первое — Стиви Рей может спокойно жить вдали от взрослых вампиров, а значит, ее Превращение окончено. — Афродита открыла рот, чтобы возразить, но я поспешно перешла ко второму пункту. — Второе — ей нужна кровь, причем гораздо чаще, чем взрослым вампирам. — Я перевела глаза со Стиви Рей на Афродиту. — Вы знаете, что бывает с взрослыми вампирами, если они не будет регулярно пить кровь? У них тоже начинается ломка, как у Стиви Рей, или нет? — На уроках социологии для старшеклассников нас учили, что вампирам нужна кровь для поддержания физического и умственного здоровья, — ответила Афродита. — Как вы знаете, этот предмет преподает сама Неферет, но она никогда не говорила о том, что у вампиров едет крыша, если они вдруг остаются без крови. Впрочем, может быть, об этом рассказывают только тем, кто закончил Превращение. — Я тоже ничего не слышала об этом до того, как умерла, — отозвалась Стиви Рей. — Скажи, а тебе нужна именно человеческая кровь или сгодится от любого млекопитающего? — уточнила я у Стиви Рей. — Человеческая. Вообще-то я спрашивала Стиви Рей, но они с Афродитой ответили одновременно. — Ладно, с этим понятно. Итак, помимо потребности в крови и независимости от присутствия взрослых, у Стиви Рей после смерти появилась еще одна особенность. Она не может войти в дом без приглашения. — Меня должен пригласить тот, кто живет в доме, — поправила Стиви Рей. — Но это пустяки. — В смысле? — опешила я. Стиви Рей смерила меня высокомерным кровавым взглядом. — Я умею заставлять людей делать то, что мне нужно. Даже если им очень не хочется. Мне потребовалось собрать все силы, чтобы не содрогнуться. — Ничего удивительного, — фыркнула Афродита. — Почти все вампиры — сильные личности. У людей просто нет защитных механизмов от нашей харизмы, поэтому они обречены подчиняться нашей воле. За это они нас боятся и ненавидят. Да ты и сама прекрасно об этом знаешь, Зои. — Откуда? Афродита вздернула бровь. — Ты же Запечатлела своего человеческого парня! Скажи, тебе было очень сложно уговорить его дать тебе пососать? — Она помолчала и похабно ухмыльнулась. — Крови, разумеется. Я даже не стала отвечать на такую пакость. — Значит и в этом смысле Стиви Рей похожа на завершившего Превращение вампира. Но разве обычным вампирам требуется приглашение в дом? — Впервые слышу, — хмыкнула Афродита. — Это потому, что я бездушная, — глухо сказала Стиви Рей. — Ты не бездушная! — машинально ответила я. — Ошибаешься. Я умерла, и Неферет каким-то образом оживила мое тело, но человечность она мне не вернула. Моя душа до сих пор мертва. Мне была невыносима сама мысль об этом, я не желала в нее верить, поэтому приготовилась заспорить, но Афродита опять меня опередила. — Очень похоже на правду. Именно поэтому ты не можешь войти в дом к живым без приглашения. Вполне возможно, что ты и солнца поэтому боишься. Нет души — воротит от света. Логично. — Ты-то откуда ты об этом узнала? — окрысилась Стиви Рей. — Я же ясновидящая, помнишь? — Я много чего помню. Например, то, что Никс отвернулась от тебя и лишила дара, — безжалостно напомнила Стиви Рей. — Ну да, кому как не тебе повторять байки Неферет! — оскалилась Афродита. — Ты же ее создание! Чудовище Франкенштейна. — Хватит! — закричала я. — Стиви Рей, ты прекрасно знаешь, что Неферет специально распускала эти лживые слухи, ведь у Афродиты были видения и о ней, и о тебе, — специально подчеркнула я. — Но Никс не отворачивалась от нее, как она никогда не отворачивалась от тебя. — Зачем ты помогаешь Зои? — рявкнула Стиви Рей, впиваясь красными глазами в лицо Афродиты. — И не вздумай снова заливать мне насчет чувства юмора Никс! Выкладывай настоящую причину! Афродита презрительно усмехнулась. — Не твое дело. Стиви Рей вскочила на ноги и вихрем бросилась через всю комнату к дивану. Не успела я и глазом моргнуть, как она схватила Афродиту за горло и вплотную придвинула свое изможденное лицо к ее лицу. — Ошибаешься! Это мое дело, потому что я здесь. Ты сама меня пригласила! — Стиви Рей! Немедленно отпусти ее! — Я старалась говорить спокойно и не подавать виду, что испугалась. Это был какой-то кошмар. Стиви Рей выглядела и орала так, словно окончательно одичала и спятила. — Ты же знаешь, я никогда ее не любила! — вопила моя бывшая соседка, бешено полыхая красными глазищами. — Сколько раз я тебе говорила, чтобы ты держалась подальше от этой законченной мерзавки? Почему я должна ее отпускать? Наконец-то представилась возможность свернуть эту тоненькую шейку! Лицо у Афродиты уже налилось кровью, глаза выкатились из орбит. Она пыталась оттолкнуть Стиви Рей, но куда там! С тем же успехом маленький ребенок мог бы пытаться вырваться из лап здоровенного взрослого маньяка. Вот тут я испугалась по-настоящему. «Помоги мне справиться со Стиви Рей, пожалуйста!» — беззвучно взмолилась я Богине и попробовала сосредоточиться, чтобы призвать силу стихий. Но тут в мозгу у меня прошелестели слова, и я торопливо повторила их вслух: — Ты не свернешь шею Афродите, потому что ты не чудовище! Стиви Рей, не разжимая рук, повернулась ко мне. — Откуда ты знаешь? На этот раз мне не нужны были подсказки. Ответ пришел сам собой. — Потому что я верю Богине и знаю — в тебе до сих пор осталось что-то от моей лучшей подруги. Стиви Рей отпустила Афродиту, и та, кашляя и жадно глотая воздух, принялась растирать шею. — Немедленно извинись перед Афродитой, — приказала я Стиви Рей. Она свирепо уставилась на меня своими кровавыми глазами, но я подняла голову и твердо выдержала ее взгляд. — Скажи, что сожалеешь о своей выходке. — Ни капельки не сожалею! — рявкнула Стиви Рей и направилась (уже с обычной скоростью) к своему креслу. Ну что ж, придется применить последнее средство. — Между прочим, Никс одарила Афродиту даром Земли, — сообщила я, и Стиви Рей съежилась, будто я ее ударила. — Поднимая руку на нее, ты замахиваешься на Никс. — Никс позволила ей занять мое место! — Нет. Никс позволила ей помочь тебе. Я пока сама не до конца понимаю замысел Никс, Стиви Рей. И не могу рассказать всего ни тебе, ни нашим друзьям, потому что Неферет может легко прочесть ваши мысли, а я твердо знаю одно — Неферет служит злу. Так что получается, мы вступили в войну с могущественной Верховной жрицей. Мы с Афродитой единственные недолетки, мысли которых недоступны Неферет. Так что без Афродиты нам не обойтись. Только с ее помощью я смогу помочь тебе. Стиви Рей, прищурившись, долго рассматривала Афродиту, которая продолжала растирать шею. — И все равно я хочу знать, зачем она нам помогает. Она никогда нас не любила. Она лживая, паскудная манипуляторша и законченная стерва. С чего бы ей становиться на нашу сторону? — Искупление, — прокашляла Афродита. — Чего? — переспросила Стиви Рей. Афродита сердито сверкнула на нее глазами. Голос ее все еще звучал сипло, но она уже восстановила дыхание, и страх уступил место бешенству. Признаться, я невольно восхитилась силой ее характера. — Что не понятно? Слишком длинное слово для твоих деревенских мозгов? И-С-К-У-П-Л-Е-Н-И-Е! — по буквам произнесла Афродита. — Перевожу для тупых: это означает, что я должна кое-что исправить. Даже не кое-что, а очень многое. Вот почему мне приходится делать то, чего я не делала раньше — исполнять волю Никс, как бы это ни было тяжело. — Афродита помолчала, потом откашлялась и сморщилась от боли. — Мне это нравится ничуть не больше, чем тебе. И ты права — меня всегда от тебя тошнило. Кстати, от тебя до сих пор воняет, как из помойки, а твои деревенские шмотки — вершина безвкусицы. — Афродита ответила на твой вопрос, — сурово сказала я Стиви Рей. — Возможно, ей следовало бы быть повежливее, но ты первая на нее напала и чуть не задушила. А теперь извинись перед ней. Я твердо уставилась на Стиви Рей и молча призвала на помощь дух. Не знаю точно, сколько длилось молчание, но, наконец, Стиви Рей скривилась и отвела глаза. — Извини, — процедила она. — Не слышу, — отрезала Афродита. — Кончайте вести себя, как дети! — взорвалась я. — Сколько можно? Стиви Рей, ты у нас взрослая или испорченный ребенок? Сейчас же извинись нормально. — Извини, пожалуйста, — сказала Стиви Рей, исподлобья глядя на Афродиту. — А теперь вот что я вам скажу, — решительно заявила я, поднимая руку. — Вам придется заключить перемирие. Думаете, у меня мало своих забот? Не хватало еще волноваться о том, что вы друг друга поубиваете, стоит мне на минутку отвернуться! — Где ей меня убить! — самодовольно хмыкнула Стиви Рей и отвратительно оскалилась. — Почему это? Потому, что ты уже сдохла или потому, что я слишком брезгливая, чтобы надрать твою вонючую тощую задницу? — приторно-сладким голоском протянула Афродита. — Вот, видите! — взорвалась я. — Прекратите! Если вы между собой не способны договориться, как, черт побери, мы сможем одолеть Неферет и спасти Стиви Рей? — А мы собираемся бороться с Неферет? — поинтересовалась Афродита. — С какой стати нам с ней связываться? — неожиданно поддержала ее Стиви Рей. — С такой, что она перешла на сторону долбанного зла! — заорала я во всю глотку. Нет, с ними никакого терпения не хватит! — Зои! — ахнула Стиви Рей. — Ты сказала очень плохое слово. — И при этом тебя не поразило долбанной молнией, и ты не превратилась в хреновую жабу, — жизнерадостно воскликнула Афродита. — Чудеса, правда? — Никогда так больше не говори, Зет, — покачала головой Стиви Рей. — Это некрасиво. Я смотрела на нее и улыбалась до ушей, как дурочка. Сейчас она выглядела и говорила совсем как настоящая Стиви Рей! Значит, она все-таки еще здесь. Я почувствовала прилив сумасшедшей надежды. Нужно только придумать, как вызволить ее подлинную сущность и тогда… И тут меня осенило. — Это то, что нам надо! — радостно воскликнула я, спрыгивая с дивана. — Ругательства? — нахмурилась Стиви Рей. — Что за глупости! Это совершенно на тебя не похоже, и ни капельки тебе не идет, — отрезала она. — Да нет же! Ты правильно угадала — у тебя действительно пропала душа. По крайней мере, какая-то ее часть… — И что в этом хорошего? — поинтересовалась Афродита. — Мне противно с ней соглашаться, но, видимо, придется, — буркнула Стиви Рей. — Да как вы не понимаете? Если это так, то у нас есть ключ к решению! — Они непонимающе уставились на меня, а я с досадой стукнула кулаком по дивану, потрясенная их тупостью. — Нам нужно только придумать, как восстановить душу Стиви Рей, и она снова станет сама собой. Точнее, не совсем такой, как раньше. Я все-таки уверена, что Стиви Рей уже завершила Превращение, причем совершенно непонятным образом. — Это точно, — процедила Афродита. — Как только твоя душа снова станет целой, к тебе вернется твоя человечность — и ты станешь прежней Стиви Рей. И это самое важное, остальное — пустяки, — я беспечно махнула рукой. — Как только ты станешь собой, мы как-нибудь разберемся и с твоим красными глазами и со страхом солнца, и с совершенно безумной потребностью в крови, без которой у тебя реально срывает крышу. — Иными словами, богатый-внутрений-мир-намного-важнее-внешнего-вида? — с напускной скукой вздохнула Афродита. — Ты у нас ходячая энциклопедия банальностей, Зои. — Совершенно точно, Афродита. Если бы ты только знала, как меня бесит твой мрачный взгляд на жизнь! — Не всем же лучиться позитивом, Белоснежка! Мне кажется, вашей придурочной кучке-вонючке очень не хватает трезвого взгляда пессимиста. — Ты не в нашей кучке! — огрызнулась Стиви Рей, вскакивая с кресла. — Ты пока тоже, хотя Вонючка та еще! — парировала Афродита. — Ведьма болотная! Да если ты еще раз… — Довольно! — Я в бешенстве замахала на них руками и подумала, что они обе заслужили хорошую взбучку. Воздух, как всегда, послушно исполнил мое желание — крошечные, но сильные вихри подхватили обеих скандалисток и расшвыряли по местам. — Все, хватит! — быстро приказала я. Ветер мгновенно стих. — Извините. Вспылила. Афродита выпрямилась и принялась приглаживать свои растрепанные белокурые волосы. — Сдурела, а не вспылила! — проворчала она. Возможно, Афродита была права, но я пока не выжила из последнего ума, чтобы вслух с ней соглашаться. Я посмотрела на часы и с ужасом поняла, что уже семь утра. Не удивительно, почему у меня крыша едет. — Слушайте, подруги. Мы все устали. Давайте разойдемся, поспим, а завтра встретимся здесь после ритуала Полнолуния. Я постараюсь заскочить в медиатеку и посмотреть, нет ли там какой литературы о пропавших или искалеченных душах. Должен же быть какой-то способ вернуть все на место! По крайней мере теперь у меня был план, и не нужно будет бесцельно переставлять книги в библиотеке. Если только Лорен опять не помешает моим поискам… Лорен. Вот черт! Совершенно о нем забыла. Ну почему у меня одной столько проблем? — Неплохой план, принимается. Лично я с радостью уберусь отсюда, — заявила Афродита, вставая с дивана. — Мои родители вернуться через три недели, так что можешь жить спокойно, — сообщила она, сверху вниз глядя на сидевшую в кресле Стиви Рей. — Два раза в неделю садовники приходят стричь кусты и газоны, но они делают это днем а ты, — какая жалость, правда? — вспыхнешь, как канистра с бензином, если высунешь нос на солнце. Так что можешь им не представляться, и они тебя не увидят. Когда родители в отъезде, горничные наводят порядок раз в неделю, но в этом домике они шуршат только перед приездом бабушки. Короче, никто тебя не побеспокоит. — Ничего себе! Какая же она богатая, — с невольным восхищением сказала мне Стиви Рей. — Вот такая. — Кабельное телевидение есть? — спросила Стиви Рей Афродиту. — Разумеется. — Круто! Стиви Рей определенно повеселела. Откровенно говоря, я впервые видела ее такой довольной после смерти! — Ладно, мы поехали, — сказала я, догоняя в дверях Афродиту. — Ой, чуть не забыла! Стиви Рей, я купила тебе мобильник, он в рюкзаке. Если тебе что-нибудь понадобится, позвони мне. Я не буду отключать свой телефон и всегда буду таскать его с собой. Я помолчала, переминаясь с ноги на ногу. Почему-то мне ужасно не хотелось от нее уходить. — Идите. До завтра, — кивнула Стиви Рей. — И не беспокойся обо мне. В конце концов, я уже умерла. Что может быть хуже? — Она права, — кивнула Афродита. — Ну, тогда ладно. Пока! — выдавила я. Мне не хотелось вслух соглашаться со Стиви Рей. Я боялась накликать беду. Понимаете, быть немертвой, конечно, очень плохо. Но это не значит, что на свете нет ничего хуже. Тревожный холодок пробежал у меня между лопаток, но я не обратила на него внимания. Как оказалось — зря. Настоящие ужасы только начинались, и мы с Афродитой как раз спешили им навстречу. ГЛАВА 14 — Высади меня около потайной двери. Не желаю, чтобы нас видели вместе, — велела Афродита, когда мы сели в машину. Я свернула на Пеорию и поехала в сторону школы. — Странно, что тебя настолько волнует чужое мнение! — Нисколько не волнует. Меня заботит только то, чтобы Неферет ни о чем не узнала. Если она пронюхает, что мы с тобой зарыли топор войны, то сразу поймет, как много мы успели друг другу рассказать. Тебе оно надо? — Ни в коем случае! — содрогнулась я. — Вот именно, — хмыкнула Афродита. — Но Неферет все равно увидит нас вместе, ведь сегодня вечером ты будешь представлять в моем кругу Землю! Афродита изумленно уставилась на меня. — Кто тебе сказал? Не буду я ничего представлять! — Нет, будешь. — Нет, не буду. — Афродита, Никс дала тебе власть над Землей. Это значит, что теперь твое место в круге. Если, конечно, ты не хочешь ослушаться Никс. — Я постаралась быть хорошей девочкой и не прибавила «опять», хотя мне очень хотелось. — Я же сказала, что буду исполнять волю Никс, чего бы мне это не стоило, — процедила сквозь зубы Афродита. — Следовательно, сегодня на ритуале Полнолуния будешь представлять Землю! — торжествующе заявила я. — Да что ты говоришь? Но вот какая незадача — я больше не Дочь Тьмы, а, следовательно, не имею права присутствовать на ваших ритуалах. Какая жалость, правда? Черт! Об этом я как-то не подумала. — Значит, тебе придется снова ею стать, — буркнула я. Думаете, мне очень хотелось ее принимать? Но что мне оставалось делать? Афродита приготовилась заспорить, но я повысила голос и оборвала ее. — Только тебе придется поклясться соблюдать новые правила. — Дебильные, — с удовольствием припечатала Афродита. — Опять начинаешь? Говори, будешь клясться или нет? Наступила тишина. Я закусила губу и крепче вцепилась в руль. Не хватало еще упрашивать Афродиту! Это решение ей предстоит принять самой. Она сказала, что хочет искупить свои дурные поступки и следовать воле Богини. Но одно дело хотеть и говорить, и совсем другое — делать. Посмотрим, что надумает Афродита. Слишком долго она была злобной и бессердечной эгоисткой. Порой мне казалось, будто я вижу в ней проблески перемен к лучшему, но, чаще всего передо мной была все та же самоуверенная нахалка, которую Близняшки прозвали «ведьмой из преисподней». — Ладно, не переломлюсь. — В смысле? — Я сказала: да. Я дам клятву выполнять ваши новые дебильные правила. — Афродита, так дело не пойдет. Дать клятву означает, что ты не считаешь новые правила дебильными. — Зои, ты из тех людей, которым дай палец, они откромсают руку вместе с головой. Но со мной у тебя этот номер не пройдет. Нигде не сказано, что, давая клятву, я лишаюсь права считать правила дебильными. Я всего лишь обязана вслух пообещать быть верной себе — как Воздух, преданной — как Огонь, мудрой — как Вода, чуткой — как Земля и искренней, как дух. Так что я имею полное право остаться верной самой себе и со всей присущей мне искренностью и мудростью заявить, что считаю ваши правила дебильными. — Зачем же ты тогда вызубрила их наизусть? — Познай врага своего, — нараспев произнесла Афродита. Я едва сдержалась, чтобы не рассмеяться. Нет, все-таки Афродита есть Афродита! — Откуда цитатка, кстати? Афродита беспечно пожала плечами. — Из глубины веков, полагаю. Судя по занудной интонации и порядку слов, из очень седой глубины. Я хотела сказать, чтобы она перестала выделываться, но передумала и промолчала. (Да ну ее, Афродиту! Сейчас опять поднимет меня на смех за то, что я пользуюсь синонимами и не могу произнести по-настоящему грубое слово.) — Ладно, вытряхивайся, — буркнула я, прижимаясь к обочине. К счастью, появившиеся еще с вечера тучи полностью затянули небо, так что утра выдалось сумрачным и мглистым. Афродите нужно было лишь перейти неширокий газончик между дорогой и школьной стеной, юркнуть в потайную дверь и напрямик по аллее добежать до девичьего общежития. Клево-плево, как говорят Близняшки. Я посмотрела на небо, соображая, стоит ли попросить ветер нагнать побольше туч, чтобы стало еще темнее, но, покосившись на мрачное лицо Афродиты решила, что она как-нибудь сама справится со светом. В конце концов, она же меня о помощи не просит, так зачем я буду навязываться? — Значит, вечером встретимся на ритуале? — спросила я. Казалось, Афродита не сразу услышала мой вопрос. — А? Да-да, я приду. Что с ней такое твориться? Такое впечатление, будто она где-то далеко! — Ладно, пока, — с легкой обидой попрощалась я. — Пока, — пробормотала Афродита, открыла дверь и (наконец-то!) вылезла из машины. Но прежде чем захлопнуть дверцу, она наклонилась к моему окну и сказала: — Здесь что-то не так. Ты чувствуешь? Я честно наморщила лоб. — Не знаю… Погоди, дай разобраться. Я волнуюсь и мне не по себе, но это неудивительно, ведь моя лучшая подруга умерла — то есть, стала немертвой. — Тут я вдруг замолчала и внимательно посмотрела на Афродиту. — У тебя опять видение? — Не знаю. Никогда не скажешь заранее, когда это начинается. Временами меня одолевают тревожные предчувствия, но настоящего видения так и не наступает. Нет, с ней явно было что-то не так. Она выглядела бледной, и лицо ее слегка поблескивало от испарины (великая редкость для всегда безупречной Афродиты!) — Слушай, залезай обратно в машину! Доедем вместе до парковки и пойдем в общежитие, все равно в такое время нас никто не увидит. Афродита, понятное дело, та еще штучка, но видения реально ее изматывают, и мне не хотелось оставлять ее одну при свете занимающегося утра. Афродита встряхнулась, как вышедшая из-под дождя кошка. — Я в порядке. Просто воображение разыгралось. Со мной бывает. Увидимся. Я молча смотрела, как она решительно шагает к мощной школьной стене, сложенной из старого кирпича и дикого камня. Огромные старые дубы свешивали свои корявые ветки через стену, бросая на землю густую тень, внезапно показавшуюся мне зловещей. Черт побери, неужели у меня тоже разыгралось воображение? Я взялась за рычаг скоростей и уже собралась переключиться на первую и тихонько тронуться, когда Афродита пронзительно закричала. Знаете, иногда я вообще не думаю. Мое тело берет верх над мозгами, и я действую на автомате. Так было и на этот раз. Когда ко мне снова вернулась способность соображать, я была уже на полпути к стене. Добежав до Афродиты, я сделала сразу два открытия. Первое — там пахло чем-то восхитительным, как будто знакомым, а как будто и нет. Так или иначе, нежнейший запах волшебным туманом разлился вокруг потайной двери, и я безотчетно задышала глубже, наслаждаясь ароматом. Второе — Афродита согнулась пополам, ее безудержно рвало, и при этом она дико рыдала (совершенно неприглядное зрелище, надо сказать.) Я так растерялась, пытаясь понять, что же случилось с Афродитой, и почему тут так восхитительно пахнет, что не сразу заметила главное. — Зои! — давясь рвотой, прорыдала Афродита. — Приведи кого-нибудь! Скорее! — Что случилось? Опять видение? Страшное? — Я ухватила ее за плечи и убрала назад волосы, чтобы ей легче было тошнить. — Нет! Сзади! У стены… — тело ее снова сотрясла судорога, но рвать было уже нечем. — Ужасно, ужасно. Я не хотела смотреть. Правда. Но голова моя сама повернулась назад, а глаза уставились на школьную стену. Никогда в жизни я не видела ничего более кошмарного. Это было настолько жутко, что прошло какое-то время, прежде чем я поняла, что вижу перед собой. Позже я много размышляла над этим и пришла к выводу, что так сработал мой защитный механизм. К несчастью, ненадолго. Кошмарная действительность прорвала хрупкую защиту моей психики, и ужас предстал передо мной во всей своей реальности. Я сморгнула и уставилась в темноту под стеной. Там было что-то скользкое… мокрое… блестящее… И тогда я поняла, что это был за прекрасный соблазнительный запах. До сих пор не знаю, что удержало меня от того, чтобы рухнуть на колени рядом с Афродитой и извергнуть на траву все содержимое своего желудка. Это был запах крови. Только не обычной и сладкой человеческой крови. Воздух вокруг потайной двери был пропитан ароматом крови только что умершего взрослого вампира. Ее тело было уродливо приколочено к прислоненному к стене грубому деревянному кресту. Те, кто сделал это, не ограничились тем, что вогнали гвозди в ее тонкие запястья и щиколотки. Они вонзили толстый деревянный кол ей прямо в сердце. Там, возле сердца, белела какая-то криво насаженная на кол бумажка. Я видела, что на ней что-то написано, но буквы расплывались перед моими глазами, и я ничего не смогла разобрать. И еще они отрезали ей голову. Профессору Нолан. Я узнала ее, потому что они насадили ее голову на деревянный шест, воткнутый в землю рядом с ее обезображенным телом. Длинные черные волосы профессора Нолан медленно, с каким-то циничным изыском, развевались на ветру. Рот ее был разинут в беззвучном крике, а глаза закрыты. Я схватила Афродиту за локоть и помогла подняться. — Идем! Надо бежать за помощью! Крепко обнявшись, опираясь друг на друга, мы побрели к машине. Не помню, как мне удалось завести «жука», тронуться и отъехать от обочины. — Я… М-мне…Меня сейчас опять вы-вырвет, — проклацала зубами Афродита. — Нет, не вырвет. — Я сама поразилась тому, как спокойно прозвучал мой голос. — Дыши глубже. Сосредоточься. Возьми силы у Земли. — Я не сразу поняла, что сама машинально делаю то же самое, только беру силы сразу у всех пяти стихий. — Ты в порядке, — уверенно сказала я после того, как энергия Воздуха, Огня, Воды, Земли и духа помогла мне справиться с паникой и шоком. — Мы обе в порядке. — Мы в порядке… Мы в порядке, — твердила Афродита. Она так дрожала, что я протянула руку назад и взяла с заднего сидения худи, который всегда вожу с собой на случай мороза. — Вот, надень. Ничего, мы уже почти приехали. — Но все в разъезде! Кому мы расскажем? — Не все в разъезде. — Я лихорадочно соображала. — Ленобия никогда надолго не уезжает от своих лошадок. Она точно должна быть в школе! — Внезапно я поперхнулась и с жадностью ухватилась за темную, но тем не менее, очень соблазнительную, соломинку. — Вчера я видела Лорена Блейка! Он точно знает, что делать. — Хорошо… хорошо… — твердила Афродита посиневшими губами. — А теперь выслушай меня, — строго сказала я. Афродита обернулась и уставилась на меня потемневшими от ужаса глазами. — Они захотят узнать, как мы вместе очутились около стены, и почему я высадила тебя у тайного хода. — И что мы скажем? — Что мы не были вместе, и я тебя не высаживала. Я ездила в гости к бабушке. Ты…. — тут я замолчала, пытаясь включить парализованные страхом мозги. — Ты была у себя дома и возвращалась в школу. Я встретила тебя по дороге и предложила подвезти. Когда мы проезжали мимо стены, ты почувствовала что-то неладное, и тебе стало плохо. Мы решили проверить, что тут такое. И нашли ее. — Хорошо. Хорошо. Так я и скажу. — Запомнишь? Он судорожно втянула в себя воздух. — Да. Я промчалась мимо парковки и с визгом затормозила возле той части здания, где располагались учительские апартаменты. Дождавшись, пока Афродита выберется из машины, я обхватила ее за плечи, и мы побежали вдоль аллеи к огромным деревянным дверям, похожим на старинные замковые ворота. Мысленно возблагодарив Богиню за то, что в Доме Ночи отсутствуют замки, я распахнула дверь, втащила за собой Афродиту… И чуть не сбила с ног Неферет. — Неферет! Скорее! Вы должны пойти с нами! Пожалуйста! Прошу вас, это ужасно, ужасно! — разрыдалась я, крепко прижимаясь к ней. Знаю, что стыдно, но в тот момент я ничего не могла с собой поделать. Умом я понимала, что Неферет творит жуткие вещи, но ведь всего месяц назад она была для меня любимой мамой. Даже больше, она была мамой, о которой я мечтала, вот почему при виде ее я постыдно разрыдалась от облегчения. — Зои? Афродита? Афродита сползла по стене, и я услышала за спиной ее истерические рыдания. И тут меня накрыл шок. Меня так колотило, что если бы не сильные руки Неферет, я бы тоже свалилась на пол рядом с Афродитой. Верховная жрица нежно, но твердо отстранила меня от себя, чтобы заглянуть в лицо. — Тише, тише, Зои. Я с тобой. Поговори со мной. Что случилось? Но горло мое сдавило судорогой, и я не могла выдавить ни слова. Я пыталась, но с губ моих срывался только придушенный писк. Тогда я нагнула голову, сцепила зубы и снова сосредоточилась, призывая к себе силу пяти стихий. — Я услышала какой-то шум… — донесся до меня чистый и сильный голос Ленобии, нашей учительницы верховой езды. Она шла к нам по коридору. — Великая Богиня! Краем глаза я увидела, как Ленобия со всех ног бросилась к Афродите и попыталась поднять ее обмякшее тело. — Неферет? Что случилось? Я вздрогнула всем телом при звуках знакомого голоса, и увидела Лорена. Прекрасный вампирский лауреат, всклокоченный и заспанный, спускался по лестнице из своих апартаментов, на ходу натягивая черную толстовку с логотипом «Дом Ночи». Я посмотрела на него — и вдруг нашла себе силы заговорить. — Профессор Нолан, — сказала я, поражаясь тому, как чисто и твердо звучит мой голос, в то время как крупная дрожь продолжает сотрясать тело. — Она около потайной двери в восточной стене. Ее убили. ГЛАВА 15 Дальше все завертелось, как в калейдоскопе, но мне уже не было до этого никакого дела. Такое впечатление, будто все происходило не со мной, а с кем-то другим, временно поселившемся в моем теле. Неферет немедленно взяла руководство в свои руки. Она пристально осмотрела нас с Афродитой и решила (к большому моему сожалению), что из нас двоих только я смогу вместе со взрослыми вернуться к телу Нолан. Потом Неферет вызвала Дракона Ланкфорда, и тот явился вооруженный. Я слышала, как Неферет расспрашивала Дракона о том, сколько воинов уже вернулось в школу из отпуска. Через несколько секунд в холле появились двое высоких мускулистых вампиров. Не помню, видела ли я их раньше. Вы даже не представляете, сколько вампиров постоянно появляются и исчезают в нашей школе! Я уже давно знаю, что вампирское общество матриархально по своему устройству, то есть во главе его стоят женщины. Разумеется, это не значит, что мужчины не пользуются уважением. Еще как пользуются! Просто их таланты в основном лежат в области физической силы, тогда как женщины щедро одарены духовно и интеллектуально. Если совсем коротко, то мужчины у нас прекрасные воины и защитники. Так что неудивительно, что в обществе Дракона и двух других вампиров я сразу почувствовала себя в безопасности. Хотелось бы мне сказать, что я твердым шагом и с мужеством в сердце повела всех к телу профессора Нолан. Но я не люблю врать. Меня всю колотило, и в ушах звенело от страха. Мы погрузились в школьный внедорожник и поехали той же дорогой, по которой я вернулась в школу. Трясущейся рукой я показала место, где остановила свой «жук», и Дракон молча заглушил двигатель. — Мы доехали до этого места, и тут Афродита вдруг сказала, что здесь что-то не так, — выдавила я, а потом собралась с силами, и выдала им Настоящую Ложь. — Ей стало не по себе. Мы остановились, но отсюда ничего не было видно. — Я со страхом покосилась на темноту вокруг потайной двери. — Потом я тоже почувствовала что-то странное, и мы решили проверить, в чем дело, — судорожно вздохнув, я незаметно стиснула кулаки, чтобы унять бешеную дрожь пальцев. — Сначала я подумала, что кто-то из учеников пытается тайком вернуться в школу, но не может найти дверь. — Я откашлялась и с трудом проглотила ком в горле. — Но когда мы подошли ближе к стене, то увидели, что там что-то есть. Что-то ужасное. И… и оно пахло кровью. А потом мы поняли, что это профессор Нолан… то есть… это ее кровь, и она сама. И мы побежали за вами. — У тебя хватит сил пойти с нами или подождешь в машине? — ласково спросила Неферет. Сейчас она казалась мне такой доброй, такой сильной и все понимающей… Вы даже не представляете, как мне хотелось, чтобы она на самом деле была такой! — Я не хочу оставаться одна, — пролепетала я. — Тогда идем с нами, — сказала Неферет. — Тебе нечего бояться, Зои. Воины защитят нас. Я кивнула и вылезла из машины. Двое воинов, Дракон и Лорен со всех сторон закрыли нас с Неферет. Не прошло и двух секунд, как мы пересекли газон, и на нас обрушился запах… Потом мы увидели чудовищно распятое тело. Колени мои задрожали, и дикий ужас от того, что сделали с несчастной Нолан, с новой силой обрушился на меня. Сама не знаю, что дало мне силы устоять на ногах. — О, милосердная Богиня! — ахнула Неферет. Она медленно подошла к беззвучно кричащей голове, безобразно насаженной на кол. Я видела, как Неферет нежно отвела назад черные волосы Нолан и положила ладонь на ее окоченевший лоб. — Да обретешь ты мир, подруга моя. Покойся на зеленых лугах нашей Богини. Там мы когда-нибудь встретимся с тобой снова. Я почувствовала, как земля уходит у меня из-под ног, но в этот миг чья-то сильная рука поддержала меня под локоть и не позволила упасть. — Все в порядке. Ты сможешь пройти через это. Я посмотрела на Лорена, но лицо его расплывалось у меня перед глазами. Одной рукой он поддерживал меня, а другой достал из кармана один из своих старомодных льняных носовых платков и протянул мне. Только тогда я поняла, что по щекам у меня градом катятся слезы. — Лорен, отведи Зои в общежитие. Ей здесь больше нечего делать. Как только мы установим надежную защиту, я вызову людскую полицию, — распорядилась Неферет и обернулась к Дракону. — Немедленно призови сюда всех воинов. — Дракон молча откинул крышку телефона и начал звонить. Тогда Неферет снова обратила внимание на меня. — Я знаю, как ты потрясена, Зои. Вернуться сюда было тяжелым испытанием для тебя, но ты мужественно выдержала его. Я горжусь тобой и благодарю тебя. Я ничего не могла сказать, поэтому молча кивнула. — Пойдем домой, Зои, — тихо сказал Лорен. Он повел меня к машине, но по дороге нас догнал холодный дождь. Я обернулась через плечо, и увидела, как тихие струи дождя смывают кровь с тела профессора Нолан, словно сама Богиня оплакивает свою утрату. Всю дорогу до школы Лорен пытался разговорить меня. Я не помню ни слова из того, что он говорил. Наверное, уверял, что все будет хорошо. Вероятно, убеждал набраться сил и пережить это… Мне казалось, будто его глубокий, красивый голос обволакивает и согревает меня. Лорен остановил машину, помог мне выбраться и, крепко взяв под локоть, повел по школе. Когда мы повернули к столовой, а не в общежитие, я подняла на Лорена удивленный взгляд. — Тебе нужно немедленно что-нибудь съесть и выпить. А потом поспать. Я позабочусь о первых двух пунктах программы, — он помолчал и печально улыбнулся. — Хотя я вижу, что ты уже еле стоишь на ногах. — Я не хочу есть. — Знаю, но после еды тебе сразу станет лучше, обещаю. — Он отпустил мой за локоть и взял за руку. — Хочешь, я тебе сам приготовлю? Я послушно позволила отвести себя на кухню. Мне было все равно, понимаете? Но рука у Лорена была теплой и сильной, и мое ледяное оцепенение потихоньку начало таять. — Вы умеете готовить? — спросила я, с жадностью хватаясь за возможность поговорить о чем угодно, лишь бы не о смерти и ужасе. — Да, но не стал бы преувеличивать свои таланты в этой области, — усмехнулся он, сразу став похожим на красивого озорного мальчишку. Почему я до сих пор отношусь к нему как к старшему? Разве мы с ним не друзья? — Может, мне лучше не рисковать? — спросила я и попробовала улыбнуться, но губы меня не слушались. Наверное, я разучилась это делать. — Не волнуйся, ради тебя я превзойду сам себя, — пообещал Лорен. Он притащил из дальнего угла табурет и придвинул его к гигантскому разделочному столу, стоявшему посреди кухни. — Садись. Я послушно села, и только тогда почувствовала, как устала. Лорен вихрем летал по кухне, хлопал дверцами шкафчиков и огромных холодильных камер (не тех, в которых хранят кровь) и вытаскивал продукты. — Ну-ка, выпей вот это. Только медленно. Я с удивлением уставилась на огромный бокал красного вина. — Мне не хочется… — Тебе понравится, — перебил Лорен, глядя мне в глаза. — Поверь мне, Зои. Просто выпей. Я опять послушалась. Дивный вкус разлился у меня во рту, искорки живого тепла разбежались по телу. — Там кровь! — ахнула я. — Ну да, — кивнул Лорен, не отвлекаясь от приготовления сэндвича. — Вино по-вампирски — пополам с кровью. — На этот раз он повернулся ко мне. — Если тебе не нравится вкус, я приготовлю тебе что-нибудь другое. — Нет, все нормально. Выпью по-вампирски, — заверила я, отпивая следующий глоток. Стыдно признаться, но я едва сдержалась, чтобы не опрокинуть весь бокал одни махом. — Я так и знал, что тебе понравится, — сказал Лорен. Я подняла глаза от бокала и уставилась на него. — Почему? С каждым глотком этого чудесного вина в мое тело возвращались силы, а голова прояснялась. — Разве ты не Запечатлела своего человеческого мальчика? Ведь именно благодаря этому ты смогла найти его и спасти из рук маньяка? — Ну да. Видимо, Лорен ожидал услышать что-то еще, но у меня не было никакого желания вдаваться в эту тему. Тогда он посмотрел на меня и улыбнулся. — Так я и думал. Вот такие мы — вампиры. Иногда, сами того не желая, намертво привязываем к себе тех, кто нас любит. — Недолеткам этого нельзя. Мы вообще не должны пить человеческую кровь. На этот раз в улыбке Лорена светилось явное восхищение. — Ты не обычная недолетка, а значит, общие правила к тебе не относятся. Он так и сверлил меня глазами, будто давал понять, что имеет в виду не только правило о кровопийстве. От этого взгляда меня бросало то в жар, то в холод, я его боялась — и в то же время чувствовала себя невероятно взрослой и сексуальной. Честно признаться, я уже давно перестала понимать, что со мной творится, стоит мне остаться наедине с Лореном, а сейчас было не лучшее время для психоанализа. — Вот, подкрепись, — он придвинул ко мне тарелку с аппетитным сэндвичем с сыром и ветчиной. — Нет, постой! Чуть не забыл! — Он бросился к буфету, долго рылся там, а потом с довольным возгласом вынырнул наружу и насыпал мне на тарелку огромную горку сырных чипсов «Доритос». Я невольно улыбнулась. На этот раз улыбка получилась у меня гораздо лучше. — Доритос! Это просто чудо! — Я вгрызлась в сэндвич, и с удивлением поняла, что ужасно проголодалась. — Вы же знаете, нас тут пичкают только здоровой едой. — Правила существуют для обычных недолеток, — Лорен снова улыбнулся мне своей особой, медленной и сексуальной улыбкой. — А ты особенная. Кроме того, я всегда считал, что некоторые правила просто необходимо нарушать. — Он выразительно посмотрел на бриллиантовые сережки, бесстыдно сверкавшие в моих ушах. Я густо покраснела и занялась своим сэндвичем, время от времени искоса поглядывая на Лорена. Сам он есть не стал, зато налил себе бокал вина и уселся передо мной, наблюдая за тем, как я ем. Я уже собралась сказать ему, что он меня смущает и вообще невежливо смотреть человеку в рот, но тут Лорен снова заговорил. — И давно вы подружились с Афродитой? — Мы с ней не дружим, — буркнула я и откусила огромный кусок сэндвича (между прочим, на редкость вкусного. А еще говорят, будто в мире нет совершенства! Вот оно, сидит передо мной — невероятно красивое, сексуальное, талантливое, да еще и готовить умеет!) — Я возвращалась от бабушки и встретила ее по дороге. — При этом я довольно убедительно передернула плечами, давая понять, что эта встреча не доставила мне особого удовольствия. — Ну я и решила, что предводительница Дочерей Тьмы должна быть добра ко всем недолеткам, даже таким, как Афродита. Вот и подобрала ее. — Странно, что она согласилась принять от тебя помощь. Мне казалось, вы с ней заклятые враги! — Скажете тоже! — воскликнула я, изображая простодушную дурочку. — Заклятые! Да плевала я на нее! Мне очень хотелось рассказать Лорену всю правду об Афродите. Вы же знаете, я не люблю врать (и не очень умею, хотя за последний месяц здорово поднаторела в этом искусстве.) Но стоило мне только подумать о том, чтобы открыться Лорену, как в глазах у меня потемнело от боли и страха. Казалось, кто-то невидимый с силой ударил меня под вздох и грозно прокричал на ухо: «Не смей ни о чем ему рассказывать!»Придя в себя, я мило улыбнулась и принялась жевать свой сэндвич, стараясь думать о чем-нибудь приятном. Например, о том, что я уже не так похожа на героиню фильма «Ночь живых мертвецов». Черт, нашла о чем подумать! Я сразу же вспомнила о профессоре Нолан и, отложив сэндвич, схватилась за бокал с вином. — Лорен, как вы думаете, кто мог сделать такое с профессором Нолан? Его прекрасное лицо потемнело, скулы обозначились резче. — Что тут думать? Цитата говорит сама за себя. — Какая цитата? — Разве ты не прочитала, что написано на бумаге, надетой на кол? Я зажмурилась и покачала головой, пытаясь подавить накатившую дурноту. — Я видела, что там какая-то надпись, но не успела ее прочитать. — «Ворожеи не оставляй в живых. Исход 22:18». А ниже огромными буквами написано ПОКАЙТЕСЯ, и подчеркнуто несколько раз. Тут в мозгу у меня что-то щелкнуло, и меня бросило в жар, но на этот раз уже не от вина. — Люди Веры! — Очень на это похоже, — кивнул Лорен. — Просто не понимаю, о чем думали Верховные жрицы, когда решили купить эту землю и основать на ней Дом Ночи? Такое впечатление, что они нарочно искали неприятностей! Как будто не знали, что за народец тут живет! Где еще найдешь такое скопление твердолобых и обезумевших от злобы фанатиков, готовых свернуть головы всем, кто не согласен с их, так называемыми, религиозными убеждениями! — Он стиснул зубы и покачал головой. — Просто не понимаю, откуда в них столько ненависти! — Вовсе не все в Оклахоме такие! — твердо сказала я. Мне почему-то было неприятно его слушать. Я тоже не люблю полоумных людоверов, но чем мы будем отличаться от них, если станем считать всех не-вампиров дураками и злодеями? — Люди Веры вовсе не единственная религиозная община в штате! Многие верующие вообще не желают иметь с ними ничего общего. И еще в Оклахоме очень распространены верования коренных американцев, а многие люди просто не задаются этими вопросами, но тоже не имеют никакого отношения к чокнутым сектантам. — К сожалению, их голос почти не слышен. Зато Люди Веры надрываются на каждом углу! — Ну и что? Можно подумать, правота доказывается крепостью голосовых связок! Лорен рассмеялся, и лицо его снова стало красивым и приятным. — Я вижу, тебе полегчало. — Кажется, да, — широко зевнула я. — Но усталость взяла свое, — продолжал Лорен. — Пора отвести тебя в общежитие и уложить в постель. Тебе нужно отдохнуть и набраться сил перед тем, что начнется завтра. В животе у меня все сжалось от страха, и я пожалела, что слопала столько чипсов. — А ч-что такое начнется? — Прошли десятилетия с тех пор, как люди в последний раз осмеливались открыто напасть на вампиров! Лицо Лорена снова посуровело, теперь передо мной сидел не поэт — а воин, не человек — вампир. Он был настолько могущественным, грозным и опасным, что у меня слегка засосало под ложечкой. Все-таки, настоящая мужественность невероятно сексуальна, вы не находите? Наверное, Лорен решил, что и так сказал слишком много, потому что вдруг с улыбкой встал и подошел ко мне. — Тебе не о чем беспокоиться. Через двадцать четыре часа в школу прибудут Сыновья Эреба, наш элитный отряд настоящих воителей. После этого ни один человеческий фанатик не сможет даже приблизиться к школе, не говоря уже о том, чтобы напасть на кого-то из нас. Я нахмурилась, обдумывая его слова. Хорошо это или плохо? С одной стороны, разумеется, очень хорошо, а с другой… Как я теперь буду тайком удирать из школы и таскать Стиви Рей пухлые пакеты со свежей кровью, если куча элитных молодых воинов, по уши накачанных тестестероном, будут воинственно поигрывать мускулами, защищая каждый сантиметр школьной стены? — Ты будешь в безопасности, обещаю, — прошептал Лорен и нежно приподнял мое лицо за подбородок. Изнывая от нервного предвкушения, я часто-часто задышала, и стайка обезумевших бабочек запорхала у меня в животе. Поверьте, я честно боролась с искушением. Я пыталась не думать о Лорене и о его поцелуях, старалась не обращать внимание на то, как бешено стучит мое сердце под его ласковым темным взглядом. Но я ничего не могла с собой поделать! Я понимала, как будет страдать Эрик, когда узнает о моих отношениях с Лореном, я переживала из-за проблем со Стиви Рей и Афродитой, я умирала от ужаса перед тем, что случилось с профессором Нолан, но мои бесстыжие губы все равно помнили вкус поцелуев прекрасного поэта. И я хотела, чтобы он поцеловал меня снова — и снова, и снова... — Я верю, — прошептала я. Клянусь, в этот момент я бы поверила всему, что бы он ни сказал! — Тебе, — прошептал Лорен, не сводя с меня пристального взгляда. — Тебе… — повторила я. — Я тебе верю. — А я счастлив, что ты носишь мои сережки. И прежде чем я успела что-то сказать, он наклонился и поцеловал меня. Его поцелуй был глубоким, и губы долго не отрывались от моих губ. Язык его коснулся моего языка, и я почувствовала вкус вина с соблазнительной ноткой свежей крови. Не помню, сколько прошло времени, прежде чем мы отстранились друг от друга. Помню только, что глаза Лорена потемнели, и он тяжело дышал. Вам интересно, что чувствовала я сама? Не знаю. Меня больше не было. Я растворилась в Лорене. — Нужно как можно скорее отвести тебя в общежитие, иначе я не сдержусь и унесу тебя к себе. Навсегда, — прошептал он. Я напрягла весь свой блестящий интеллект, чтобы сказать что-нибудь выдающееся, и выдала: — Ладно. Лорен снова взял меня за руку и переплел свои горячие пальцы с моими. Мы вышли в сумрачное холодное утро и зашагали к общежитию, тесно прижимаясь друг к другу. Мы молча поднялись по ступенькам, Лорен распахнул передо мной дверь. Огромный холл был пуста. Я посмотрела на часы — и моргнула. Неужели уже девять? Лорен торопливо поднес мою руку к губам, поцеловал и отпустил. — «Прощай, спокойной ночи, желаю я тебе сто раз. Мне ночь сто раз мрачней без твоего сиянья. Как школьники спешат уйти от книг, так радостно любовь к любви стремится. Как школы вид печалит взор их, Так тяжко ей с любовью разлучиться». Я не сразу узнала строчки из «Ромео и Джульетты», а когда поняла, то совсем растерялась. Неужели Стиви Рей была права, когда говорила, что мы с Лореном — совсем как Ромео и Джульетта? Значит, он меня безумно любит? А я его — тоже? Я почувствовала, как лицо мое снова вспыхнуло от волнения. — Спокойной ночи, — еле слышно пробормотала я. — Спасибо, что позаботился обо мне. — Всегда к вашим услугам, моя госпожа, — улыбнулся Лорен. — Адью! Он церемонно мне поклонился, прижав к сердцу сжатый кулак, как издревле воины приветствуют свою Верховную жрицу. Видели бы вы эту Верховную жрицу! Стояла, улыбалась и краснела до ушей, как дурочка. Спасибо, хоть не захихикала! Наконец Лорен ушел. После пережитого шока и сумасшедших поцелуев Лорена у меня голова шла кругом, поэтому по лестнице я поднималась, тяжело опираясь на перила. По-хорошему надо было бы зайти проведать Афродиту, но я настолько устала, что у меня просто не хватило сил. Тем более что перед сном меня ждало еще одно очень тяжелое дело. Ввалившись в комнату, я первым делом залезла в мусорную корзину и отыскала на самом дне две половинки кошмарной открытки, которую мамочка со злотчимом прислали мне на день рождения. Я сложила обрывки на полу, и к горлу снова подступила тошнота. Память меня не обманула. На открытке был изображен грубый деревянный крест с прибитым к нему свитком. Кровавые буквы дополняли пугающее сходство со страшной картиной, намертво врезавшейся в мою память. Это было слишком похоже на то, что сделали с профессором Нолан, чтобы быть просто случайным совпадением. Как говорит бабушка — не надо откладывать на завтра то, что можно сделать сегодня. Тем более что завтра у меня может элементарно не хватить духу. Я решительно схватила телефон, набрала полную грудь воздуха и набрала знакомый номер. Мама ответила после третьего звонка. — Алло! Да благословит Господь ваше утро! — жизнерадостно прощебетала она, и я поняла, что мамочка забыла взглянуть на имя звонящего. Ну что ж, ее ждет небольшое разочарование. — Мама, это я. Как и следовало ожидать, голос в трубке мгновенно изменился. — Зои? Что случилось на этот раз? Еще вчера я бы, наверное, расплакалась или разоралась от обиды. Но сегодня все изменилось. У меня не было ни сил, ни желания играть в дочки-матери. — Где был Джон вчера поздно ночью? — Что еще за вопросы, Зои? — Мама, у меня нет времени выслушивать твои нотации! Просто ответь. Что вы делали после того, как уехали с площади Утика? — Немедленно смени тон, девочка. Ты разговариваешь с матерью! Я сжала кулаки, пытаясь не завизжать от злости и раздражения. — Мама, это важно. Очень важно. Вопрос жизни и смерти, понимаешь? — Ах, избавь меня от этой театральщины! — воскликнула она. Потом нервно и натянуто хохотнула. — Разумеется, твой отец вернулся домой вместе со мной. Мы посмотрели футбол по телевизору и пошли спать. — Во сколько он сегодня выехал на работу? — Что за дурацкие вопросы! Отец уехал полтора часа назад, как всегда. Зои, в чем дело? Немедленно отвечай, что ты еще задумала? Я помедлила с ответом. Рассказать ей? Неферет ясно сказала, что собирается вызвать полицию. Значит, уже сегодня днем об убийстве профессора Нолан будут говорить во всех новостях. Мама все равно все узнает, просто чуть позже. Но я прекрасно знала, что она не умеет держать язык за зубами, и если я расскажу ей, она тут же бросится обзванивать всех своих знакомых и разнесет новости по всему пригороду. Нет уж, пусть все идет своим чередом. — Зои? Почему ты молчишь? Отвечай сейчас же! — Смотри новости. Сама все узнаешь. — Что ты наделала? В ее голосе не было ни тревоги, ни разочарования, ни даже досады. Только усталая покорность, иными словами — полное равнодушие. Ну и ладно. — Ничего. Я тут не при чем. Поищи того, кто это сделал, в своей образцовой семье. Ко мне это не относится. Я больше не имею никакого отношения к ней. Она мгновенно ощетинилась, а в голосе ее появились истерические нотки. — Вот именно! Ты для нас всех чужая. Ты сама этого захотела, и я не вообще не понимаю, зачем ты сюда звонишь! И ты, и твоя бессердечная бабушка бросили мне в лицо, что не желаете больше со мной разговаривать! Так чего тебе еще нужно от меня? — Твоя мама не бессердечная! — машинально ответила я. — Со мной она именно такая! — рявкнула мама. — А тебе не все равно? — устало спросила я. — Тебе давным-давно нет до нее никакого дела. Ладно, ты права. Не надо было тебе звонить. Будь счастлива, — сказала я и повесила трубку. Ну вот и поговорили. Впрочем, в одном она права. Зря я бросилась ей звонить. В конце концов, эта открытка еще ничего не доказывала. При всей своей чудовищности, она могла быть простым совпадением. В конце концов, в Тулсе и Брокен Эрроу пруд пруди крошечных лавочек с религиозными сувенирами и открытками. И сюжеты там всегда одинаковые — или голубки и волны, смывающие следы на песке, или кресты и окровавленные гвозди. Возможно, это еще ничего не значит. Как вы думаете? От всех этих мыслей у меня до тошноты разболелась голова. Я слишком устала, чтобы думать. Вот посплю, а потом попробую во всем разобраться на свежую голову. Я подошла к столу и убрала в ящик разорванную открытку. Потом разделась, и натянула самую мягкую и просторную пижаму. Нала сладко посапывала у меня на подушке. Я отвоевала себе краешек рядом с ней, закрыла глаза и попыталась выбросить из головы все жуткие картины, тревожные мысли и непростые вопросы. Наконец, ровное мурчание кошки убаюкало меня, и я провалилась в сон. ГЛАВА 16 Хит вернулся в город. Я узнала об этом в тот же миг, потому что он разбудил меня. Я нежилась на солнышке (вот уже определенно сон!), покачиваясь на огромном надувном матрасе в форме сердца посреди озера из шипучего «Спрайта» (сама не знаю, откуда он взялся, всем известно, что я предпочитаю колу), когда вся эта умиротворяющая красота вдруг исчезла, и в голове у меня загремел знакомый голос Хита. — Зо! Я испуганно открыла глаза — и уставилась в недовольные зеленые глаза Налы. — Нала? Ты что-нибудь слышала? Ну да, так она мне и сказала! Бросила в лицо свое сварливое «ми-иии-уф», презрительно чихнула и, потоптавшись немного по подушке, снова завалилась спать. — Могла бы и помочь, бессердечная кошка! — вздохнула я. Нала и ухом не повела. Я посмотрела на часы и мысленно застонала. Семь вечера! Черт побери, проспала почти восемь часов, а чувствую себя совершенно разбитой, и в глаза словно песку насыпали. И что будем с этим делать? Так, какие у меня на сегодня планы? Тут я вспомнила о профессоре Нолан и разговоре с мамой, и вчерашний холод вновь разлился по моим жилам. Что мне делать? Рассказать кому-нибудь о своих подозрениях? Надо подумать. Лорен вчера сказал, что оставленная на месте убийства жуткая записка с цитатой и так указывает на Людей Веры. Весь вопрос в том, должна ли я показать кому-нибудь половинки разорванной открытки с крестом и дать понять, что к преступлению может быть причастен мой злотчим? Но мама ясно сказала, что злотчим всю ночь и следующее утро провел дома… Могла она соврать? Липкий холодок пробежал у меня между лопаток. Еще как могла. Ради этого мерзавца она пойдет на что угодно. Разве она не доказала это, отвернувшись от меня? Но если мама солгала, а я ее выдам, значит, на меня ляжет ответственность за все, что с ней будет дальше. Видит Богиня, я ненавижу Джона Хеффера, но все-таки не настолько сильно, чтобы подставить под удар маму ради желания расквитаться с ним. Меня затошнило от тоски. — Если вонючий злотчим имеет отношение к этому убийству, полиция сама на него выйдет. И тогда пусть будет, что будет, но хотя бы не по моей вине. — Я нарочно произнесла это вслух, чтобы прозвучало убедительнее. — Не буду торопиться. Подожду и посмотрю, что дальше будет. Я понимаю, что тут можно сказать. Но поймите и вы — я не могла этого сделать. Просто не могла, и все. Я знала, что она плохая, но она все равно была моя мама. И когда-то она меня любила. Поэтому я решила промолчать и постараться выбросить из головы все мысли о матери и злотчиме. Точка. Решено. Так тому и быть. И все-таки мне не легко далось это решение. И я так до конца и не смогла убедить себя в том, что поступила правильно. Тем не менее, надо было двигаться дальше, и я вспомнила о предстоящем ритуале Полнолуния. Что такое? Стоило мне подумать об этом, как сердце у меня оборвалось и провалилось куда-то в съежившийся желудок. Обычно перед ритуалом я чувствовала лишь предвкушение и радостное волнение. Сегодня меня терзала тревога. Я прекрасно понимала, что ребята не обрадуются участию Афродиты. Милосердная Богиня, неужели у меня мало проблем, чтобы еще из-за этого сходить с ума? В конце концов, сколько можно меня прессовать? Моим друзьям придется смириться с тем, что Афродита станет одной из нас! Раз Богиня выбрала ее, то им и подавно нечего становиться в позу. Я вздохнула. Не жизнь, а сплошной стресс. Каждый раз, когда мне удается хоть немного разгрести проблемы и перевести дух, на меня обрушиваются новые напасти. Так и с ума сойти недолго. Кажется, у меня уже началась депрессия. Говорят, в депрессии люди постоянно спят. Может, стоит попробовать? Я закрыла слезящиеся глаза и почти уснула, когда заблеял проклятый будильник. Будильник? Черт побери, сегодня выходной! Я не ставила будильник! Оказалось, что это тренькал мой мобильный, сообщая о полученной эсэмэске. Сонно помотав головой, я открыла телефон и уставилась в экран. Да тут не одно сообщение, а целых четыре сразу! Зо! Я вернулся! Зои! Хочу тебя видеть Люблю тебя Зо Зо? Позвони!!!! — Хит, — вздохнула я и села в кровати. — Черт возьми. Я же говорю, становится все хуже и хуже. Послушайте! — обратилась я, сама не знаю к кому. — У меня уже не получается со всем этим справиться! Что же мне делать? Месяц назад между нами с Хитом возникло Запечатление. Потом его похитила и едва не убила шайка немертвой нежити во главе со Стиви Рей. Я тогда выступила, как Супермен и Бэтмен в одном лице (ну, по крайней мере, как Шторм из «Людей Икс», на меньшее я не согласна). В одиночку я ворвалась в туннели, расшвыряла нежить, кидалась огнем, устроила обвал и камнепад и спасла уже изрядно истерзанного Хита из цепких когтей и острых зубов нежити. Дальше вы помните. Как раз перед приездом полиции появилась Неферет и стерла наши воспоминания. Благодаря помощи Никс я сумела вернуть себе свою память, но до сих пор не знаю, что помнит Хит о событиях той ночи. Ладно, не буду гадать. Одно ясно наверняка — он помнит о нашем Запечатлении. Вернее, о том, что мы снова вместе. Хотя это и не так. Я снова вздохнула. Попробуем разобраться. Что я чувствую к Хиту? Мы с ним дружили, встречались и расставались с тех пор, как я училась в третьем классе, а он в четвертом. Если быть совсем честной, то я без памяти любила его ровно до тех пор, пока он не стал регулярно изменять мне с «Будвайзером». Мне совершенно не улыбалось встречаться с алкоголиком, поэтому я бросила Хита, и не моя вина, что он не захотел этого понять. Даже после того, как меня Пометили, и я переехала в Дом Ночи, Хит все равно продолжал любить меня и не верил, что мы расстались навсегда. Как вы понимаете, после того, как я пила его кровь, и мы несколько раз страстно обжимались под это дело, донести до Хита истинное положение дел оказалось еще сложнее. Черт, я все-таки окончательно превратилась в шлюху. В стомиллионный раз я пожалела о том, что мне не с кем обсудить свои совершенно запутанные сердечные дела. Вы даже не представляете, как меня измотали эти проблемы с парнями! (Хотя, если считать Лорена, мои проблемы уже перешли на следующий уровень, и теперь их вполне можно назвать «проблемами с парнями и мужчиной»). Я устало потерла лоб и вяло пригладила растрепанные после сна волосы. Так, кажется, нужно разрубить этот узел одним ударом. Для начала сформулируем проблемы и сделаем выводы. 1. Мне нравится Хит. Может, я даже люблю его. И кровопийство дико меня заводит, несмотря на то, что мне категорически запрещено пить его кровь. Хочу ли я порвать с Хитом? Нет. Должна ли? Несомненно. 2. Мне нравится Эрик. Очень нравится. Он умный, талантливый и веселый, а еще он по-настоящему хороший. Честно признаюсь, мне далеко не безразлично то, что он считается самым красивым и самым популярным недолеткой в нашей школе. Признаюсь, я всегда была немного тщеславна. Хочу ли я порвать с Эриком? Нет. Должна ли? Хм… Только в том случае, если собираюсь и дальше изменять ему с парнем номер раз и мужчиной номер три. 3. Мне нравится Лорен. Он принадлежит к совершенно другому миру, чем Хит и даже Эрик. Он. Настоящий. Мужчина. Взрослый вампир, со всей присущей ему силой, властью и богатством. Ему прекрасно известно все то, о чем я только-только начинаю догадываться. Странным образом он говорит мне именно то, что я больше всего хочу услышать. Рядом с ним я чувствую себя так, как никогда и ни с кем до него: настоящей женщиной. Хочу ли я порвать с ним? Нет. Должна ли? Не просто «да», а тысячу раз — ДА. Ну вот, все сразу встало на свои места. Всегда полезно сесть и спокойно во всем разобраться. Мне нужно порвать с Хитом (на этот раз — по-настоящему), продолжить отношения с Эриком (если у меня хватит на это ума и здравого смысла) и никогда — никогда-никогда! — больше не оставаться наедине с Лореном Блейком. Приняв такое решение, я сразу повеселела. Нет, поймите меня правильно, я действительно хотела покончить со всей этой изматывающей неразберихой. У меня и так куча проблем и неприятностей — моя немертвая лучшая подруга; завязывающаяся дружба с Афродитой, которую ненавидят все мои друзья; жуткая смерть профессора Нолан; неизбежный, но от этого еще более пугающий, конфликт с Неферет… Где уж тут взять силы и время на любовные многоугольники и сопутствующие им драмы? Не говоря уже о том, что мне было просто тяжело считать себя потаскухой. (Несмотря на то, что этот образ жизни оказался усыпан серебром, платиной и бриллиантами). Можете смеяться, но я не привыкла себя ненавидеть. Я больше не могла жить с постоянным чувством вины, терзаясь стыдом и периодическим приступами раскаяния. Хватит с меня! Поэтому я решила во что бы то ни стало довести дело до конца. Победного, разумеется. Нечего тянуть кота за хвост (прости, Нала, к тебе это не относится) — нужно отрубить его одним махом (а это и подавно не про тебя). Я открыла телефон и набрала смску Хиту. Надо поговорить Он ответил мгновенно. Наверное, сидел у телефона… Я словно наяву увидела его счастливую улыбку. ДА! Сегодня? Я пожевала губу, обдумывая этот вариант. Потом подошла к окну, отодвинула тяжелую портьеру и выглянула на улицу. Там по-прежнему было холодно и пасмурно. То, что надо. Сегодня люди будут сидеть по домам, особенно с наступлением темноты. Я как раз прикидывала, во сколько бы лучше встретиться, когда телефон пискнул снова. Могу приехать к тебе НЕТ! — поспешно отбарабанила я. Не хватало только, чтобы мой милый, ничего не подозревающий и полностью Запечатленный Хит сунулся в Дом Ночи! Но где же мне с ним встретиться? После вчерашнего кошмара выбраться тайком из школы будет не так-то просто. Телефон снова ожил. Я вздохнула. Где? Черт тебя побери, Хит! Самой хотелось бы знать — где. И как. И вообще. И тут меня осенило. Как я могла забыть про это идеальное местечко? Я улыбнулась и торопливо набрала: Старбакс через час УРА! Я захлопнула телефон. Ну вот, полдела сделано. Теперь осталось придумать, как по-настоящему порвать с Хитом. Или хотя бы как продержать его на длинной дистанции до тех пор, пока наше Запечатление не ослабнет. Должно же оно когда-нибудь ослабнуть, правда? Устало поднявшись с кровати, я прошлепала в ванную и как следует умылась холодной водой, чтобы прогнать сонливость. У меня совершенно не было сил отвечать на кучу назойливых вопросов о том, куда и зачем я собралась, поэтому я просто сунула в сумочку тюбик консилера, которым недолеткам положено пользоваться перед выходом из школы, чтобы не выделяться в толпе (это делает нас немного похожими на отважных ученых, которые изучают быт аборигенов, стараясь ничем не отличаться от местного населения). Вообще-то мне не нужно было выглядывать на улицу, чтобы понять, какая за окном погода. Мои длинные волосы сегодня совершенно отказывались ложиться нормально, что с ними всегда бывает в дождь и сырость. Я нарочно выбрала самые несексуальные шмотки — черный топик, дурацкий худик с принтом из «Вторжения боргов D» (какое счастье, что меня не видит Афродита!) и самую разношенную пару джинсов. Так, теперь осталось только заскочить на кухню и свиснуть из холодильника баночку колы (да-да-да, именно сейчас я остро нуждалась в повышенном содержании сахара и кофеина!) Я распахнула дверь — и увидела Афродиту, как раз приготовившуюся постучать. Ну вот, как говориться — только помянешь ведьму, так она тут как тут. — Привет, — сказала я. — Приветики, — буркнула Афродита, воровато посмотрев в обе стороны коридора. — Заходи, — я впустила ее и закрыла дверь. — Только я жутко спешу. Мне нужно кое с кем встретиться в городе. — Отчасти поэтому я и пришла. Они никого не выпускают. — Они? — Вампирши и воины. — Воины уже прибыли? Афродита кивнула. — Целый отряд Сынов Эреба. Что тебе сказать о них? Есть чем полюбоваться — то есть очень, просто очень сексуальные парни — но, судя по всему, они всерьез вознамерились помешать нашим планам. Только теперь до меня полностью дошел жуткий смысл ее слов. Новая засада! Нет, это уже становится просто невыносимо! — Черт побери. Стиви Рей! — Вот именно. Завтра у нее закончится кровь. Если уже не кончилась. Уж больно лихо она вчера заправлялась, — добавила Афродита, брезгливо скривив губы. — Сейчас же позвоню ей и скажу, чтобы растягивала удовольствие. Но нам все равно придется раздобыть ей еще. И очень скоро. Черт, черт! — тупо повторила я. — Мне во что бы то ни стало надо выбраться в город. У меня очень важная встреча. — Мальчик Хит вернулся с каникул? Я мрачно уставилась на нее. — Допустим. — Ой, да хватит притворяться! У тебя на лбу все написано, — хмыкнула Афродита и насмешливо приподняла безупречно выщипанную блондинистую бровь. — Готова поспорить на что угодно, что сладкий Эрик даже не догадывается о твоей важной встрече! Я как можно небрежнее пожала плечами. В конце концов, Афродита раньше встречалась с Эриком, а значит, несмотря на всю нашу зарождающуюся дружбу, с ней нужно держать ухо востро. Стоит мне отвернуться, как она может снова положить глаз на моего парня! — Эрик обо всем узнает, как только я вернусь. Я как раз собираюсь навсегда порвать с Хитом. Впрочем, это тебя не касается. — Насколько я знаю, Запечатление так просто не рвется — даже по обоюдному согласию, — напомнила Афродита. — Это у взрослых вампиров! У недолеток все иначе! — По крайней мере, я очень на это надеялась. — Но это, опять же, тебя это не касается. — Ну-ну. Как скажешь. Раз меня не касается дело, ради которого тебе нужно выбраться за территорию школы, то с какой стати я буду тебе рассказывать, как это сделать? — Афродита! У меня нет времени на глупости! — Конечно, — кивнула она и повернулась к двери, но я проворно преградила ей дорогу. — Кстати, ты стервозничаешь. Опять. — А ты говоришь мне гадости. Опять. Я скрестила руки на груди и демонстративно топнула ногой. Афродита откинула назад свои светлые волосы и нежно улыбнулась. Кажется, я опять проиграла. — Чего ты хочешь? — буркнула я. — Волшебное слово, — ласково пропела Афродита. — Пожалуйста. Скажи, как выбраться наружу. Пожалуйста. Она сразу же перестала ломаться. — Слушай. Иди вдоль школьной стены до конюшен, к тому месту, что на самом краю выгона. Там небольшая дубрава, знаешь? Короче, найдешь расколотое молнией дерево. Оно совсем рядом со стеной. По расколу ствола очень легко забраться наверх. Спрыгнуть на другую сторону — и того легче. — А как вернуться обратно? Или там с другой стороны тоже дерево? Афродита лукаво усмехнулась. — Закатай губу! Дерево там для тебя пока не посадили, зато кое-кто, совершенно случайно, но весьма ловко, привязал к ветке веревку. Влезть обратно очень просто, но с маникюром можешь проститься. — Прекрасно! Спасибо, Афродита. Я все поняла. Теперь осталось только придумать, как выкрасть из кухни кровь. — Все это я говорила скорее себе, чем Афродите. — Как я все успею? Встретиться с Хитом, забежать к Стиви Рей, а потом вернуться на ритуал… Черт побери, времени в обрез! — На самом деле даже меньше. Неферет проводит собственный ритуал Полнолуния и присутствие на нем обязательно, — нанесла мне новый удар Афродита. У меня подкосились ноги. — Охренеть! Это еще что за фигня? Я-то думала, что хотя бы на каникулах у нас не будет общешкольных ритуалов! — С сегодняшнего дня зимние каникулы официально объявлены законченными. Всем вампирам и недолеткам приказано немедленно вернуться в Дом Ночи. Кстати, «охренеть» — неплохой синоним. Ты делаешь успехи! Я не стала отвечать на очередную колкость Афродиты. Нашла время заниматься исправлением моего ругательного словаря! — Это все из-за того, что случилось с профессором Нолан? Афродита отвела глаза и кивнула. — Это просто кошмар, да? — Ага. — Слушай, я как раз хотела спросить. Почему тебя не вырвало? Я задумалась и честно пожала плечами. — Не знаю. Наверное, слишком перепугалась. — Везет! — вздохнула Афродита. Я посмотрела на часы. Почти восемь. Надо бежать, чтобы успеть вовремя. — Слушай, я понеслась. Честно признаться, у меня тоскливо сосало под ложечкой при мысли о предстоящей краже крови из кухни, где сейчас, наверное, настоящее столпотворение. — Бери, — торжествующе хмыкнула Афродита, протягивая мне холщовую сумку, до сих пор висевшую у нее на плече. — Отнесешь Стиви Рей. Сумка была доверху набита пакетами с кровью. Полными, колышущимися целлофановыми пакетами. Я изумленно разинула рот. — Как ты это раздобыла? — Мне сегодня не спалось. Сама понимаешь, были причины. Вот и сообразила, что после кошмара с профессором Нолан наше руководство непременно вызовет подкрепление, а значит, в кухне снова будет куча народу. Решила прогуляться и пополнить наши запасы, пока не перекрыли доступ. Остальное в холодильничке у меня в комнате. — У тебя есть холодильник? Офигеть. Я тоже хочу холодильник! Афродита смерила меня возмутительно снисходительным взглядом и одарила фирменной афродитской улыбочкой. — Одна из привилегий старшеклассников. Ну и пожалуйста. И не нечего задаваться! — Ладно, спасибо тебе. Нет, правда. Просто не знаю, что бы мы без тебя делали. Здорово, что ты позаботилась о Стиви Рей! Она улыбнулась еще шире. — Вообще-то я меньше всего думал о Стиви Рей. Просто не хотелось бы, чтобы твоя полудохлая подружка обезумела и сожрала прислугу моих родителей. Как говорит мамочка, в наше время добросовестных нелегалов днем с огнем не сыщешь. — Ты такая добрая, Афродита! — Не стоит, Зои. — Она обошла меня, распахнула дверь и высунула голову в коридор, чтобы оглядеться. Потом снова посмотрела на меня. — Я серьезно — не стоит так говорить. — Значит, увидимся на ритуале. Не забудешь? — К сожалению, не забуду. И приду — к еще большему моему сожалению. Она выскочила из моей комнаты и убежала по коридору. — Тараканы, — пробормотала я, закрыв дверь и устремляясь в другую сторону. — У этой девчонки явно тараканы в голове. И еще какие! ГЛАВА 17 Представляю, как разозлится Эрик! Ну ничего, я ему объясню, что сделала это ради нас. Он должен понять. Близняшки сидели на своих любимых креслах и смотрели «Человек-паук-3», когда я выскочила из кухни с банкой колы в руке и с полной сумкой крови через плечо. — Охренеть! Зои, ты в порядке? — воскликнула Шони, глядя на меня испуганными карамельными глазами. — Мы уже слышали, что вы с ведьмой… — Эрин замолчала и нехотя поправилась: — То есть вы с Афродитой нашли профессора Нолан. Какой ужас, правда? — Да, это было ужасно. — Я попыталась ободряюще улыбнуться, чтобы Близняшки не заподозрили, как мне хочется выскочить за дверь и исчезнуть. — Я до сих пор не могу в это поверить! — сказала Эрин. — Вот именно. Просто в голове не укладывается, — вздохнула Шони. — Это правда. Ее убили, — мрачно сказала я. — Ты точно в порядке? — спросила Шони. — Мы страшно за тебя переживали, — закивала Эрин. — Я в порядке. Честное слово. A ТЫ КУДА?????? У меня опять разболелся живот. Шони, Эрин, Дэмьен и Эрик были моими лучшими друзьями, и мне совершенно не хотелось им врать, но каждый раз это получалось как-то само собой. За два месяца, что я прожила в Доме Ночи, мы стали настоящей семьей, и я отлично знала, что Близняшки не притворяются. Они по-настоящему переживают и тревожатся за меня. И вот когда я стояла перед ними, в который раз соображая, что можно, а чего нельзя им сказать, меня впервые посетило жуткое предчувствие скорой беды. Что будет, когда все мои тайны выйдут наружу, и друзья поймут, сколько я им врала? Неужели они отвернуться от меня? Сама мысль об этом была настолько ужасна, что я едва не потеряла голову. Мне вдруг безумно захотелось отыграть все назад, броситься к ногам Близняшек и признаться во всем, умоляя их простить меня за прошлую и, возможно, будущую ложь. Испугавшись, что не сдержусь и наломаю дров, я выпалила первое, что пришло мне в голову: — Я встречаюсь с Хитом. — С кем? — растерянно переспросила Шони. — Это ее бывший человеческий парень, помнишь? — пришла ей на помощь Эрин. — Ах да! Тот белобрысый красавчик, которого два месяца назад чуть не обглодали призраки умерших вампиров, а потом едва не прикончил грязный-бродяжка-оказавышийся-жутким-серийным-убийцей! — вспомнила Шони. — Опасная судьба у Зоиных бывших, — усмехнулась Эрин. — Да уж, Хиту не позавидуешь, — вздохнула я, делая едва заметный шажок к двери. — Мне пора бежать. — Из школы никого не выпускают, — напомнила Эрин. — Я знаю, но… Короче, я… — я снова замялась, соображая, стоит ли открывать им тайну потайного выхода. Внезапно меня охватила злость. Сколько можно врать? Честное слово, от всех этих секретов у меня уже паранойя развилась! Допустим, я не могу рассказать Близняшкам о Лорене, Стиви Рей или Неферет, но с какой стати скрывать от них обычные школьные фокусы с тайным выходом из школы? — Я знаю секретный выход. — Круто, Зет! — просияла Шони. — Обязательно воспользуемся твоим секретом в конце весеннего семестра, когда нас по уши загрузят контрольными и экзаменами! — Я тебя умоляю! — закатила глаза Эрин. — Можно подумать, мы с тобой будем особо грузиться! Особенно весной, когда начнутся сезонные распродажи обувных коллекций! — Она приподняла светлые брови и добавила: — Кстати, Зет, тут есть одна заморочка. Что сказать твоему парню? — Какому парню? — Твоему парню, Эрику Найту он же мистер Сексуальность, — напомнила Эрин и посмотрела на меня с оттенком жалости как на безнадежно больную. — Эй, Зои. Спустись на землю. Ты точно в порядке? — с тревогой спросила Шони. — Да, конечно. В полном. Извините. А зачем Эрику что-то говорить? — Затем, дорогуша, что он уже заходил и искал тебя. Просил передать, чтобы ты немедленно позвонила ему, как только проснешься. Бедный мальчик жутко о тебе беспокоится, — вздохнула Шони. — И его можно понять, — кивнула Эрин. — Так что если ты ему не позвонишь, он снова сюда примчится. Ах, Близняшка! — внезапно воскликнула она, широко распахивая свои и без того огромные голубые глаза. — Вдруг Эрик придет сюда в компании двух наших красавчиков? Шони откинула назад свои густые темные волосы и расправила плечи, вставив вперед грудь. — Очень может быть, Близняшка! Ти-Джей и Коул друзья Эрика, а друзья, как известно, познаются в беде. — Вот именно! В трудное время друзья должны держаться вместе. Достигнув полного консенсуса, Близняшки довольно переглянулись и повернулись ко мне. — Можешь спокойно идти и развлекаться со своим бывшим, — милостиво разрешила Эрин. — Мы тебя прикроем. Дождемся Эрика и изобразим бедных перепуганных овечек, которым, как никогда, нужна защита сильных мужчин, — решила Шони. — Нам она действительно нужна! — поддержала Эрин. — Значит, Эрик будет просто обязан позвать своих друзей, чтобы охранять наш покой. И мы в тесном кругу будем ждать твоего возвращения. — Отличный план. Только не говорите Эрику, что я смылась из школы. Не хочу, чтобы он за меня волновался. Скажите ему… что меня вызвала Неферет или что-нибудь в этом роде. — Кого ты учишь? — коварно ухмыльнулась Шони. — Сказано — прикроем, значит, можешь быть спокойна. Кстати, по поводу волнений… — Шони нахмурилась и озабоченно посмотрела на меня. — Ты уверена, что это безопасно? Сама понимаешь, какое сейчас время. — Вот именно! Может, стоит перенести встречу с бывшим? Увидишься с ним после того, как поймают этого хренова психа, который распял профессора Нолан и отрезал ей голову! — с дрожью в голосе сказала Эрин. — К сожалению, так не получится, — пробормотала я. — Понимаете, я хочу сегодня окончательно с ним порвать. Вы же знаете, мы Запечатлены, и каждый лишний день только усиливает эту связь. — Шекспировские страсти, — вздохнула Эрин. — Трагедия, — мрачно закивала Шони. — Вот именно. Чем дольше откладывать, тем больнее это будет. Прикиньте, Хит только сегодня вернулся в город, и уже забросал меня кучей эсэмэсок. Близняшки сочувственно посмотрели на меня и синхронно покачали головами. — Так что я побежала. Я вернусь перед самым началом общешкольного ритуала, чтобы успеть заскочить к себе и переодеться! С этими словами я пулей выскочила за дверь, не дослушав прощальных напутствий растроганных Близняшек. Я рванула по коридору — и врезалась в человека-гору. Нечеловечески сильные руки подхватили меня, не дав кубарем скатиться по ступенькам. Я запрокинула голову (выше, выше — и еще выше) и увидела невероятно красивое словно высеченное из камня лицо. В следующий миг я удивленно моргнула. Передо мной был совершенно взрослый вампир (об этом говорила его полностью завершенная татуировка), однако выглядел он немногим старше меня. Черт побери, до чего же огромный! — Будь осторожнее, недолетка, — пробасил одетый во все черное человек-гора. Неожиданно его каменное лицо оживилось. — Ты — Зои Редберд. — Ага. Зои. Он выпустил меня, отступил на шаг назад и в почтительном приветствии прижал к груди сжатый кулак. — Счастлив своими глазами увидеть тебя! Рад познакомиться с той, кого Никс одарила столь щедро! Я почувствовала себя ужасно глупо. Неужели я никогда не перестану смущаться, когда мне напоминают о том, какая я особенная? Я неловко прижала кулак к груди и поклонилась великану. — Я тоже рада с тобой познакомиться. Как тебя зовут? — Дарий, один из сынов славного бога Эреба, — нараспев ответил он, почтительно кланяясь мне. — Значит, ты из подкрепления, которое вызвали в школу после смерти профессора Нолан? — воскликнула я. При этом голос мой слегка дрогнул, и это не укрылось от Дария. — Да, — ответил он, и вдруг показался мне еще моложе и красивее. При этом ощущение великой силы никуда не исчезло. — О, Зои Редберд, тебе больше не нужно бояться! Воины и сыновья славного бога Эреба будут стеречь ваш покой и охранять школу Никс до последнего вздоха! От его слов у меня даже мурашки пробежали по коже. Он был такой огромный, такой сильный и такой по-взрослому суровый! Глядя на Дария невозможно было представить, чтобы кто-то рискнул всерьез противостоять ему, не говоря уже о том, чтобы выжать из него последний вздох! — С-спасибо, — прошептала я. — Братья мои стерегут всю территорию школы. Наша дружина сильна, нет на свете надежней защиты. Духом воспрянь и печаль прогони, все спокойно отныне здесь будет. Больше никто не посмеет тревожить покой нашей маленькой жрицы! Маленькая жрица! Подумаешь, защитник! Будто я не вижу, что человек-гора сам совсем недавно завершил свое Превращение! — Здорово. То есть, спасибо. Теперь я спокойна, — я начала спускаться по лестнице. — Собираюсь прогуляться до конюшен, проведать свою лошадку, Персефону. Было очень приятно познакомиться, Дарий. Здорово, что вы прибыли так быстро! — добавила я и, неловко помахав ему рукой, помчалась по аллее в сторону конюшен, чувствуя спиной внимательный взгляд сына Эреба. Черт побери! Вот ведь засада. Как я теперь выберусь отсюда? Каким чудом мне удастся проскользнуть мимо этих скалоподобных воинов (пусть даже очень молодых и невероятно привлекательных?), если, как сказал Дарий, они стерегут всю территорию школы? Стоп-стоп-стоп, Зои Редберд. С какой это стати ты обратила такое пристальное внимание на красоту и молодость мужественного Дария? И еще стеснялась, как дурочка, и нелепо махала ручкой? Уж не хочешь ли ты заарканить еще одного красавца? Троих тебе, надо полагать, уже мало? Нет! Ни за что. И вообще, Дарий, конечно, ослепительный красавчик, но уж больно огромен. Черт, что я несу? Совершенно запуталась, даже голова разболелась! В тот же миг знакомый тихий голос ласково прошептал мне на ухо: «Подумай…Успокойся…» Эти слова тихим дождем пролились на мой пылающий возмущенный мозг. Потихоньку я успокоилась, и ко мне вернулась способность соображать. Нужно успокоиться…и подумать…подумать… Решение пришло само собой. Теперь я точно знала, что делать. Я юркнула в тень между двумя фонарями и сошла с аллеи на траву, словно решила прогуляться в дубраве. Но стоило мне приблизиться к первому дереву, как я застыла в его тени, зажмурилась и сосредоточилась. Потом (как в тот раз, когда я убежала из школы, чтобы спасти Хита) призвала к себе тишину и невидимость, окутала себя могильным покоем (искреннее надеясь, что это всего лишь метафора, а не очередное жуткое предзнаменование.) «Я тихая-тихая… как призрак… никто меня не видит. Никто меня не слышит… Я как туман… как сон… как дух…» Я чувствовала где-то рядом присутствие сынов Эреба, но не стала оглядываться по сторонам, чтобы не отвлекаться. Я продолжала твердить свою беззвучную молитву, и постепенно она превратилась в заклинание, а затем — стала магией. Теперь я двигалась как обрывок мысли, как тайна, укрытая за завесой тумана и молчания, мглы и магии. Дрожь пробежала по моему телу. Казалось, я плыву над землей, но опустив глаза на себя, увидела лишь тень, скользящую в тумане. «Как в «Дракуле» Брэма Стокера!» Это сравнение нисколько меня не испугало, оно лишь усилило мою концентрацию, и я почувствовала себя еще более бесплотной. Легко, как сон, я приблизилась к расколотому молнией дереву и невесомым облачком скользнула по нему до толстой ветки, склонившейся над стеной. Афродита не обманула — к развилке ветки была крепко примотана толстая веревка, свернутая в тугое змеиное кольцо. Все теми же бесшумными замедленными движениями, я размотала ее и перебросила через стену. Потом, повинуясь инстинкту, управлявшему моим телом из глубины души, я вскинула над головой руки и прошептала: — Придите ко мне, дух и Воздух! Пожалуйста. Опустите меня на землю, как полночный туман. Мне не пришлось спрыгивать со стены. Ветер ласково подхватил меня, приподнял мое тело, ставшее легче духа, и поставил на траву в двадцати шагах от стены. Это было настолько поразительно, что я на какой-то миг забыла об убитой учительнице, о проблемах с парнями и всей своей совершенно запутавшейся жизни. Не опуская поднятых рук, я закружилась вокруг себя, наслаждаясь потоком воздуха и силы, ласкающим мою влажную, просвечивавшую насквозь, кожу. Я словно стала частью самой ночи. Едва касаясь земли, я проплыла над газоном до пешеходной дорожки, ведущей к улице Утика, а оттуда — на площадь. Все шло так прекрасно, что я едва не забыла замазать консилером Метки на лице. Пришлось прервать свой волшебный полет, остановиться и вытащить из холщовой сумки зеркальце и консилер. Я заглянула в зеркальце — и чуть не вскрикнула от изумления. Великая Богиня, я стала переливаться всеми цветами радуги, как голограмма! Кожа моя мерцала мягкими красками, словно мираж. Темные волосы бесшумно колыхались вокруг моей головы, играя с ветерком, дувшим для меня одной. Я была не похожа на человека, но и вампиром меня тоже нельзя было назвать. Казалось, я превратилась в какое-то новое существо, рожденное ночью и благословленное силой элементов. Как там Лорен назвал меня в медиатеке? «Богиней среди полубогов?» Сейчас я чувствовала себя именно такой. Незнакомая сила прокатилась по моему телу, подняла волосы над головой. Татуировки на шее и спине приятно пощипывало. Никогда еще я не была такой сильной и всемогущей. Может быть, Лорен и в остальном прав? Вдруг мы с ним в самом деле обречены на запретную любовь? И во что бы то ни стало должны быть вместе? Как Ромео и Джульетта? Может, после того, как я порву с Хитом, мне следует вернуться в школу и навсегда распрощаться с Эриком? Так будет честно… При этой мысли у меня разболелось сердце, но я была к этому готова. В конце концов, я не какая-нибудь бессердечная тварь, и Эрик мне реально очень нравился. Но смерть профессора Нолан со всей пугающей ясностью доказала — никто не может быть уверен в завтрашнем дне. Всякая жизнь, даже вампирская, может оказаться очень короткой…Может быть, моя судьба — быть вместе с Лореном? Что если это и есть самое правильное решение, но трусость и слабость духа мешают мне принять его? Я продолжала смотреть на свое таинственное отражение, словно ожидая от него ответа. В конце концов, я действительно особенная! Не такая, как все остальные недолетки. Значит, и судьба у меня тоже должна быть необыкновенная! Нужно просто перестать прятать голову в песок и найти мужество идти своей дорогой! Но если я не простая недолетка, то рядом со мной не может быть простой парень, как у всех остальных! Мне нужен кто-то особенный, редкостный, фантастический! «Это уже смахивает на манию величия, Зои…И потом, Эрик тебя любит, и очень тебе нравится…Все это нечестно по отношению к нему… и к Хиту. Лорен — взрослый… Он не должен волочиться за девчонкой. Пусть ведет себя, как учитель… Не нужно тебе тайком встречаться с ним, не нужно лгать и изворачиваться… Все равно это добром не кончится». Но я легко заглушила тихий голос совести. А потом молча приказала ветру, туману и тьме оставить меня, чтобы я могла закрасить татуировку и идти на встречу с Хитом. Когда все было закончено, я решительно расправила плечи, задрала подбородок и направилась по тротуару к площади Утика, к «Старбаксу» и Хиту. Честно признаться, вся моя уверенность была напускной. Я так до конца и не понимала, что я делаю, а главное — зачем. Я старалась держаться на темной стороне улицы, подальше от фонарей. Молча шагая в сторону площади, я соображала, что и как сказать Хиту, чтобы он, наконец, понял — между нами все кончено. Я не преодолела и полпути до «Старбакса», когда увидела Хита, идущего мне навстречу. Нет, сначала я его почувствовала. Это напоминало подкожный зуд, когда не можешь почесаться. Или на неясное желание рвануться вперед, в поисках чего-то очень-очень нужного, но неизвестно где спрятанного. А потом это желание из неясного стало абсолютно ясным, из подсознательного — самым что ни на есть осознанным. Тогда я увидела его. Хита. Он шагал мне навстречу. Мы заметили друг друга одновременно. Он шел по другой стороне улицы и как раз проходил под фонарем. Я видела, как сверкнули его глаза, как вспыхнула улыбка. В следующий миг он рванулся с места и бросился через дорогу. (При этом даже не посмотрел по сторонам! Спасибо дерьмовой погоде, что в этот вечер на улице почти не было машин, а то бы мог запросто попасть под колеса!) Знакомые руки Хита обвились вокруг меня, горячее дыхание защекотало мне ухо. — Зои! Как же я по тебе соскучился, детка! Мне ужасно не понравилось, как повело себя мое тело. Просто возмутительно повело. Предательски. От Хита пахло домом — сексуальным, соблазнительным — но все-таки домом. Я почувствовала, что беспомощно таю в его объятиях, поэтому решительно вырвалась и огляделась по сторонам. Только сейчас я заметила, как темно, пустынно и — прямо сказать — интимно, выглядит наш уединенный тротуар. — Хит, мы договорились встретиться в «Старбаксе». Зря, что ли, я выбрала эту обычно забитую людьми веранду на тротуаре, в которой всегда полно кофеманов, а следовательно, нет никакой интимной атмосферы? Хит пожал плечами и улыбнулся до ушей. — Я ждал тебя там, но потому почувствовал, что ты идешь, и не смог усидеть на месте! — Его карие глаза влюблено смотрели на меня, он нежно погладил меня по щеке и прошептал: — Мы же Запечатленные, помнишь? Где ты — там и я. Я слегка отстранилась, выталкивая Хита из своего личного пространства. — Как раз об этом я и хотела с тобой поговорить. Давай вернемся в кафе, закажем по чашке кофе и все обсудим. — На людях. Где мне не будет так хотеться затащить его в кусты подальше от фонарей, впиться зубами в теплую шею и… — Не выйдет, — еще шире ухмыльнулся он. — Не выйдет? — Я потрясла головой, пытаясь избавиться от несколько гнусной (ладно, будь по-вашему — определенно гнусной) картины, возникшей в моем (непристойном) воображении. — Не выйдет, потому что в «Старбаксе» сейчас сидит Кайла со своей стервозной командой. — Стервозной командой? — Ага. Мы с Джошем и Тревисом так называем Кайлу, Уитни, Линдси, Челси и Пейдж. — Понятненько. С каких это пор Кайла сдружилась с этими злобными потаскухами? — С тех самых, как тебя Пометили. Я прищурилась и посмотрела на Хита. — А почему это Кайла со своими новыми подружками решила завалиться в «Старбакс» именно сегодня вечером? Да еще именно в этот, хотя в Брокен-Эрроу есть свой, и он гораздо ближе? Хит с потешной покорностью поднял обе руки, словно сдаваясь. — Да разве я нарочно? — Что — нарочно? Черт побери, иногда Хит кого угодно выведет из себя! — Да откуда же я знал, что они выйдут из «Гэпа» как раз тогда, когда я припарковался перед «Старбаксом»? Они меня первые заметили, честно слово! Ну вот. — Теперь понятно, почему им вдруг так захотелось кофейку! Странно, что Кайла не потащилась за тобой сюда! Не надо мне напоминать, что я собиралась с Хитом ПОРВАТЬ! Я все помню, но меня все равно дико бесит то, что Кайла липнет к нему, как муха! — Значит, ты не хочешь их видеть? — С какой стати? Нет, конечно. — Я так и подумал. Ладно, давай провожу тебя до школы. А поговорим по дороге, — Хит шагнул ко мне. — Я не забыл, как мы разговаривали на стене пару месяцев тому назад. До сих пор вспоминаю. Я тоже. Не хотелось бы в этом признаваться, но куда деваться? Разве я могла забыть ночь, когда впервые попробовала кровь Хита? Знакомая сладкая дрожь пробежала по моему телу, но я взяла себя в руки. Пора научиться контролировать свою кровожадность! — Слушай, Хит, — твердо сказала я. — Ты не можешь проводить меня до школы. Разве ты не смотрел новости? Какой-то чокнутый человек убил одну из наших преподавательниц. Короче, сейчас наша школа на осадном положении — никого не выпускают и не выпускают. Я с трудом выбралась, чтобы встретиться с тобой, и мне скоро бежать обратно. — Ну да, я слышал. Совсем из головы вылетело, прости, — пробормотал Хит и взял меня за руку. — Ты в порядке? Ты знала ту учительницу? — Да, знала. Она вела у меня драматическое искусство. Нет, я не в порядке. Совсем не в порядке. И об этом я хочу поговорить с тобой. Так, пойдем отсюда в парк Вудворт. Там и поговорим. Кажется, это будет самое правильное решение. В общественном парке в центре Тулсы всегда полно народа, там нам будет сложно уединиться. По крайней мере, я очень на это надеялась. — Как скажешь, — сразу согласился Хит. Он так и не выпустил мою ладонь, и мы пошли по переулку за руку как когда-то давным-давно, в начальной школе. Я шагала, стараясь не думать о том, что его теплое запястья прижимается к моему, и наш пульс начинает биться в такт, но голос Хита вернул меня в реальность. — Зо, что на самом деле случилось в туннелях? Я искоса посмотрела на него. — А что ты помнишь? — Почти ничего. Темноту. И тебя. — В смысле? — Я не помню, как туда попал, зато помню зубы и горящиеся красные глаза. — Он крепче сжал мою руку. — Но это были не твои зубы, Зо! И глаза у тебя совсем не красные, и не горят. Они сияют. Как звезды. — Правда, что ли? — Ага. Особенно, когда ты пьешь мою кровь. — Хит замедлил шаг, поднес мою руку к своим губам и поцеловал. — Ты ведь знаешь, что я просто схожу с ума, когда ты пьешь мою кровь? Его голос стал низким и хриплым, его губы огнем обжигали мою кожу. И тогда мне мучительно захотелось прижаться к нему, потерять голову — и впиться зубами в его кожу… ГЛАВА 18 — Хит, приди в себя! — рявкнула я, защищаясь раздражением от мерцающего жара, уже начавшего разливаться по моему телу. — Ты говорил о туннелях! Что ты помнишь? — Ага, — Хит улыбнулся мне своей милой мальчишеской улыбкой. — Вообще-то я почти ничего не помню, поэтому и хотел тебя спросить. Зубы, когти, глаза — а потом вдруг ты. Это все похоже на кошмарный сон, в жизни так не бывает. То есть, до того, как ты появилась. Ты — совсем не кошмарный сон. Ты самая прекрасная! Зо, выходит, ты меня спасла? Я с напускным возмущением закатила глаза и пошла по переулку, волоча его за собой. — Конечно, спасла, дубина! — А от чего? — Слушай, ты что, газеты не читал? Об этом же столько писали! Помнишь, статью на второй странице местной газеты? Что вам сказать об этой статье? Простенькая, совершенно фантастическая версия, в которой обильно цитировалось краткое и абсолютно не соответствующее действительности, заявление детектива Маркса. — Читал, но там фигня какая-то. Что на было на самом деле? Я пожевала губу, соображая. Судя по всему, Хит напрочь забыл и о Стиви Рей, и о голодной банде немертвых недолеток. Что ж, Неферет основательно промыла ему мозги. Возможно, это и к лучшему. Чем меньше Хит знает о случившемся, тем меньше шансов, что Неферет захочет в третий раз просканировать ему мозги, что вряд ли пойдет парню на пользу. В конце концов, Хит должен жить своей жизнью. Нормальной, человеческой жизнью. Хватит ему страдать из-за меня и всяких вампирских дел! — Да в общем-то, больше ничего и не было. Не знаю, что это был за урод, скорее всего, какой-то свихнувшийся бродяга. Тот самый, который убил Криса и Брэда. Я нашла тебя и использовала свои силы, чтобы вырвать тебя из его лап. Правда, ты был уже почти готов. Весь изрезан, в крови и вообще… Неудивительно, что ты не можешь ничего вспомнить! — Я очень убедительно пожала плечами. — Знаешь, я бы на твоем месте постаралась поскорее выбросить из головы весь этот кошмар. Было бы о чем вспоминать! — Хит хотел что-то сказать, но мы уже подошли к входу в парк, и я указала ему на скамейку под ближайшим большим деревом. — Давай присядем? — Как скажешь, Зо. Он обнял меня за плечи и подвел к скамейке. Как только мы уселись, я сбросила его руку и развернулась так, чтобы мои колени помешали Хиту ко мне прижиматься. Потом сделала глубокий вдох и заставила себя посмотреть ему в глаза. «Я смогу это сделать. Смогу». — Хит, мы с тобой больше не сможем видеться. Хит нахмурился. У него был такой вид, словно он сражался со сложной математической задачкой. — Зачем ты так говоришь, Зо? Конечно, сможем! — Нет. Это вредно для тебя. Мы должны расстаться. — Я видела, что он хочет заспорить, и поспешно продолжила: — Я знаю, тебе сейчас кажется, это невозможным, но это в тебе говорит Запечатление. Честное слово, Хит. Я много читала об этом. Если мы перестанем видеться, наша связь сама собой ослабнет и прервется. — Вообще-то, это не совсем так. В учебнике сказано, что в некоторых случаях Запечатление может ослабнуть при отсутствии внешних воздействий. Ну что ж, будем надеяться, что это как раз наш с Хитом случай. — Все будет хорошо. Ты забудешь меня и снова будешь жить нормально. Чем дольше я говорила, тем серьезнее становилось лицо Хита. Потом он замер. Я слышала, как сердце его стало биться медленнее, а кровь тише побежала по жилам. Когда Хит снова заговорил, мне показалось, будто он стал гораздо старше. Словно совсем взрослый. Как будто прожил на свете тысячи лет и знает что-то такое, о чем я даже не догадываюсь. — Я никогда тебя не забуду. Даже после смерти. И для меня это нормально. Любить тебя — что может быть нормальнее? — Ты меня не любишь! Ты просто Запечатлен! — тихо сказала я. — Бред собачий! — закричал он. — Никогда не говори, что я тебя не люблю! Я люблю тебя с девяти лет. И это дурацкое Запечатление лишь продолжило то, что началось между нами еще в детстве. Не оскорбляй мою любовь, Зо. Она больше, чем твое Запечатление. Он смотрел на меня с такой мольбой, что у меня оборвалось сердце. Он был прав — почти во всем. Мы с ним действительно очень долго были вместе. Если бы меня не Пометили, то наверняка бы поехали в один колледж, а после выпуска поженились. Дети, домик в пригороде, лохматая собака. Иногда бы ссорились, в основном из-за его увлечения спортом, а потом он прибегал бы мириться с цветами и плюшевыми мишками, как у нас повелось еще со школы… Но меня Пометили, а значит, моя старая жизнь умерла, и на свет родилась новая Зои. Чем больше я думала об этом, тем яснее становилось, что я поступаю правильно. Рядом со мной его ждет жалкая участь Ренфилда, а мой милый Хит, моя первая детская (а возможно, до сих пор самая сильная) любовь, заслуживает лучшей доли. Теперь я знала, что мне делать — и как это сделать. — Хит, дело в том, что для меня все это не так здорово, как для тебя. — Я нарочно говорила холодно и бесстрастно, почти жестоко. Лучше один раз причинить ему боль и спасти, чем долго мучить. — Все изменилось. У меня есть парень. Настоящий, понимаешь? Он такой же, как я. Не человек. И теперь мне нужен только он. — Я сама не знала, о ком говорила — об Эрике или о Лорене, зато точно знала, что причиняю Хиту настоящую боль. — Я готов делить тебя, Зо, — голос Хита осел до едва различимого шепота, и он глядел в сторону, словно стеснялся посмотреть мне в глаза. — Я сделаю все, все, что угодно, лишь бы не потерять тебя. Внутри у меня что-то оборвалось, но я заставила себя расхохотаться. — Да послушай себя, Хит! Ты просто жалок. Ты хоть знаешь, что такое настоящие вампиры? — Нет, — голос его окреп, и на этот раз Хит твердо выдержал мой взгляд. — Нет, я не знаю, какие они. Но я уверен, что они могут кучу всяких крутых штук, которые мне даже не снились. Наверное, они большие и жутко грозные. Я ничего такого не умею. Я просто люблю тебя и готов ради тебя на все. И еще я могу вот это — а они нет. Дальше все произошло так быстро, что я не успела ничего предпринять. Молниеносным движением Хит вытащил из кармана джинсов бритву и с силой полоснул себя сбоку по шее. Я сразу поняла, что он чудом не задел артерию или какие-нибудь другие важные сосуды. Короче, порез был не смертельным, однако глубоким и длинным, и из него сразу хлынула кровь — быстрые струйки густой, сладкой, свежей крови стекали по шее и плечу Хита. И это была не просто кровь, а кровь Хита! После Запечатления ее запах был для меня слаще всех ароматов мира. Он накрыл меня с головой, горячим соблазном защекотал мою кожу, он не просто манил, а звал в полный голос. И я не смогла сдержаться. Я вся подалась вперед. Хит склонил голову, чтобы мне был лучше виден прекрасный, блестящий, сочащийся сладостью порез. — Избавь нас обоих от боли, Зо. Пей скорее, потому что я больше не могу выносить это! Боль. Я причиняю ему боль. Ну да, я читала об этом в учебнике Вампирской социологии для старших классов. Там говорилось, что в редких кровавая связь Запечатленных может стать настолько сильной, что человек испытывает страшные мучения, если вампир отказывается от его крови. Но тогда… я выпью…в последний раз… только чтобы он перестал страдать… Я придвинулась еще ближе и положила руку ему на плечо. Меня забила дрожь, и я поспешно провела языком по скользкой красной дорожке на его шее. — Да, Зо, да! — простонал Хит. — Стало легче… Еще, детка, еще… Возьми еще. Он запустил руку в мои волосы, а я прильнула губами к его шее, и начала пить. Его кровь взрывалась во мне. Не только во рту, но во всем теле. Не надо мне напоминать, я читала о том, чем вызывается эта физиологическая реакция, возникающая в момент кровопийства между вампиром и человеческим донором. Все просто. Хвала милосердной Никс за то, что она сопроводила взаимным наслаждением процесс, который иначе предстал бы во всей своей грубой и опасной жестокости. Но разве сухие слова учебника могут описать то, что происходило с нами, когда я пила из кровоточащей шеи Хита? Я взобралась ему на колени, я прижималась к нему… Он высвободил руки из моих волос, обхватил мои берда и хрипло молил меня не останавливаться. Но я уже не хотела останавливаться. И не могла остановиться. Все мое тело горело, как в огне, и я знала, что то же пламя сжигает Хита. Только моя боль была сладкой, горячей и восхитительной. И я знала, что Хит прав. Эрик был похож на меня, и он мне нравился. Лорен был взрослым, могущественным и загадочным. Но никто из них не способен дать мне этого. Никто из них не подарит мне таких чувств… таких желаний… такого наслаждения… — Давай, потаскушка! Оседлай его! Крепче! — Зачем тебе этот жалкий белый слизняк! Я знаю, что тебе надо, детка! Хит отпустил мои бедра и попытался развернуться и закрыть меня собой, спрятав от глумливых голосов, но дикая ярость ослепила меня. Я не успела опомниться и совладать с ней. Я оторвалась от шеи Хита и обернулась. Двое черных парней в одинаковых широченных штаны и идиотских безразмерных майках стояли в нескольких шагах от нас. Когда я оскалилась и зашипела на них, они перестали ухмыляться и непонимающе выкатили глаза. — Убирайтесь, пока я вас не убила! — зарычала я, сама поражаясь властной силе, прогремевшей в моем голосе. — Да это же хренова кровососка! — пробормотал тот, что пониже. Его приятель хмыкнул и покачал головой. — Фигня, у этой потаскушки даже татушки нет. Но если она хочет пососать, я не против. — Сначала тебе, а потом мне. Покажем ее мальку, как это делается! — загоготал второй, и оба двинулись к нам. Не слезая с колен Хита, я вскинула одну руку над головой, а второй провела по лбу, стирая консилер. Отморозки замерли на месте. Но я уже подняла над головой обе руки. На этот раз мне не нужно было концентрироваться. Свежая кровь Хита переполняла меня, и я чувствовала себя сильной, могущественной и жутко разъяренной. — Приди ко мне, ветер! — приказала я, и в тот же миг волосы мои взметнулись и заколыхались у меня за спиной. — Сдуй отсюда на фиг этих уродов! Я с силой обрушила руки в сторону своих обидчиков, давая волю клокочущему во мне бешенству. Послушный моей воле смерч сшиб с ног обоих подоноков, подхватил их, орущих и изрыгающих проклятия в мой адрес, и поволок прочь. С каким-то жутким наслаждением я смотрела, как ветер протащил их к выходу из парка и швырнул посреди Двадцать Первой улицы. И я даже не вздрогнула, когда на них наехал грузовик. — Что ты наделала, Зои! Я непонимающе посмотрела на Хита. Кровь стекала по его шее, он был бледен и смотрел на меня огромными незнакомыми глазами. — Они хотели тебя обидеть. — Бешенство ушло, оставив после себя странную смесь смущения и пустоты. — Ты их убила? Я не узнавала его голос. Страх мешался в нем с упреком. В чем дело? Я нахмурилась. — Нет. Я просто убрала их отсюда. А грузовик довершил дело. И вообще, может, они остались живы. — Я обернулась и посмотрела на дорогу. Грузовик криво, с визгом тормозов, остановился. Другие машины тоже затормозили, я слышала громкие крики людей. — Тут неподалеку больница святого Иоанна. — Приближающийся вой сирен подтвердил мои слова. — Слышишь, скорая уже на подходе. Может быть, все еще обойдется. Но Хит резко спихнул меня с колен и отпрянул в сторону, зажимая рукавом свитера кровоточащую рану на шее. — Тебе надо уходить. Сейчас тут будет полиция. Они не должны тебя здесь застать. — Хит! — Я хотела дотронуться до него, но рука моя беспомощно упала, потому что Хит отдернулся. Мое оцепенение исчезло, и я начала дрожать. Великая Богиня, что я наделала? — Ты… Ты меня боишься? Хит медленно повернулся, взял мою упавшую руку, притянул меня к себе и обнял. — Не тебя, а за тебя. Если люди узнают, что ты сделала, я… я не знаю, что будет. — Не выпуская моей руки, он слегка отстранился и посмотрел мне в лицо. — Ты меняешься, Зои. И я пока не могу понять, хорошо это ли плохо. Слезы брызнули у меня из глаз. — Я превращаюсь в вампира, Хит. Ты же знаешь! Он дотронулся до моей щеки и стер большим пальцем остатки консилера, обнажив Метки. Потом наклонился и поцеловал полумесяц, сиявший у меня посреди лба. — Пускай ты будешь вампиром, Зо. Но не забывай, что ты все еще Зо. Моя Зо. А моя Зо никогда не была злой. Она хорошая. Вот за что я полюбил ее. — Я хотела тебя защитить, — прошептала я, глотая слезы. Только теперь до меня дошло, какой жестокой и безжалостной я только что была. «Возможно, я только что убила двух людей. И не пожалела об этом». — Посмотри на меня, Зо, — Хит взял меня за подбородок и посмотрел в глаза. — Во мне метр восемьдесят три роста. Я лучший полузащитник нашей школьной футбольной команды. Оклахомский университет уже предложил оплатить мое обучение, если я буду играть за местную сборную. Прошу тебя, не забывай, что я могу сам постоять за себя. Он отпустил мой подбородок и снова погладил по щеке. Хит говорил так серьезно и так мудро, что мне вдруг показалось, будто я разговариваю с его отцом. Впервые в жизни Хит заставил меня почувствовать себя маленькой, неопытной и глупой. И это после того, как на его глазах я продемонстрировала сверхъестественные способности, поражающие весь вампирский мир! — Во время каникул я перечитал кучу литературы о вампирах и о вашей богине Никс. Знаешь, Зо, о вампирах пишут много разного, но никто и никогда не называет Никс жестокой и мстительной. Не сердись, но мне кажется, тебе нужно об этом помнить. Никс наградила тебя кучей крутых способностей, но вряд ли она хотела, чтобы ты использовала их во зло. — Он посмотрел через мое плечо на дорогу, где только что разыгралась вся эта жуткая сцена. — Не надо быть злой, Зо. Никогда не надо. — Когда ты успел стать таким взрослым и мудрым, Хит? Он улыбнулся мне своей милой улыбкой, и я заревела еще сильнее. — Два месяца назад. — Он нежно поцеловал меня в губы, встал и поднял меня. — А теперь тебе надо уносить ноги. Я вернусь тем же путем, каким мы пришли сюда. А ты срежь через розарий, а там до Дома Ночи рукой подать. Если эти парни еще живы, они расскажут все, что тут было, а это не нужно ни тебе, ни твоей школе. Я горячо закивала. — Да, ты прав. Я побегу. — Я судорожно вздохнула и прижалась к груди Хита. — А я-то хотела с тобой порвать! Что бы я без тебя делала! Его мальчишеская улыбка превратилась в хвастливую ухмылку. — Не получится, Зо! Мы с тобой вместе — навсегда. Я всегда буду рядом, глупышка. — Он поцеловал меня крепко и страстно, а потом подтолкнул в сторону розария, лежащего сразу за парком Вудвард. — Позвони мне, и встретимся на следующей неделе. Идет? — Идет, — выдавила я. Хит начал пятиться спиной, не сводя с меня глаз. Я повернулась и побрела к розарию. Машинально, почти не сознавая, что делаю, я вызвала ночь, туман, магию и тьму, чтобы они укрыли меня от любопытных глаз. — Ух ты! Вот это здорово, Зо! Ты супер! — догнал меня восторженный крик Хита. — Я люблю тебя, детка! — И я люблю тебя, Хит! Не оборачиваясь, я прошептала свои признания ветру и поручила ему донести мои слова до любимого. ГЛАВА 19 В голове у меня окончательно помутилось. Что я наделала? Не только не порвала с Хитом, но еще больше усилила Запечатление. И возможно, угробила двух парней. Одним махом, не моргнув глазом. Я поежилась и сглотнула, подавляя тошноту. Черт побери, что на меня вдруг накатило? Только что тихо-мирно пила кровь, потеряв голову от наслаждения (да-да, бесстыжая потаскуха, иначе не скажешь), а потом откуда ни возьмись появились эти два отморозка — и тут во мне что-то щелкнуло, и из Обычной Зои я превратилась Маньяческую Вампиршу-Убийцу. Что это было? Неужели у всех вампиров срывает башню, когда возникает угроза Запечатленному с ними человеку? Память услужливо подсунула мне картинку из совсем недавнего прошлого. Месяц назад, в туннелях, я едва не сошла с ума от бешенства, когда «дружки» Стиви Рей (в кавычках, потому что она не такая, как эти мерзкие немертвые недолетки) пили кровь Хита. Тогда я тоже бушевала вовсю, но точно помню, что не испытывала ничего похожего на сегодняшнее дикое желание уничтожить обидчиков и стереть с лица земли. Вот и сейчас, стоило мне вспомнить, как эти два подонка направились к нам (к Хиту!), чтобы сделать с нами (с Хитом!) что-то плохое, как у меня затряслись руки. Похоже, я еще очень многого не знаю о вампирах. Черт возьми, я ведь старательно конспектировала и даже учила наизусть целые абзацы из главы про Запечатление и кровожадность — а толку ноль. Судя по всему, в этом супер-заумном учебнике очень многое опущено. Короче, мне нужно срочно проконсультироваться с каким-нибудь взрослым вампиром. К счастью, я даже знаю одного такого, и не сомневаюсь, что он с радостью согласиться меня просветить. Причем, по многим вопросам сразу. Разумеется, я тут же начала думать об этих вопросах. О чем еще думать после свидания с Хитом, когда меня все еще переполнял вкус его волшебной, сексуальной крови? Меня бросало в жар, тело гудело от силы и новых ощущений, в которых я еще не успела до конца разобраться, но, тем не менее, мечтала поскорее испытать снова. И снова. И поскорее. Пора посмотреть правде в глаза — между мной и Лореном что-то есть. И это что-то совершенно не похоже на мои отношения с Хитом и даже с Эриком. Черт побери, как ужасно все это звучит! Почему у меня всегда все так сложно? Короче говоря, я явилась в домик для прислуги, где мы с Афродитой поселили Стиви Рей, в очень странном состоянии. Я не шла, а плыла над землей, закутанная в клубящуюся дымку, сплетенную из возбуждения, немереной силы и дикого смятения. И настолько глубоко ушла в свои мысли — ну да, о сексе! И что в этом такого? — что даже забыла принять свой нормальный облик и очутилась посреди гостиной в облаке мрака и тумана. Стиви Рей сидела на уголке дивана и не сводила мокрых красных глаз с экрана, на котором разворачивались душераздирающие события очередного Великого Фильма Недели. Кажется, на этот раз там было что-то про смертельно больную многодетную мать, которая вступила в неравную схватку с неумолимым временем (и не менее неумолимой рекламой), чтобы успеть подыскать новую семью для выводка своих очаровательных до тошноты сорванцов. — Сплошные депрессии, — буркнула я. Стиви Рей по-звериному перемахнула через спинку дивана, присела в оборонительную стойку и грозно зашипела. — Черт возьми! — Я мигом разогнала тьму и туман и предстала в своем нормальном виде. — Извини, Стиви Рей. Совсем забыла об этом антураже из Брэма Стокера. Стиви Рей высунула голову из-за дивана и, продолжая скалиться, уставилась на меня злющими красными глазами. Хорошо хоть шипеть перестала. — Расслабься. Это всего лишь я. — Я сняла с плеча сумку и потрясла ей, так что пакеты с кровью противно забулькали. — Доставка продуктов. Стиви Рей распрямилась и сощурила глаза. — Никогда так не делай. Я невозмутимо приподняла брови. — Чего не делать? Приносить кровь или являться в облаке тьмы и тумана? Стиви Рей выхватила у меня сумку. — Подкрадываться ко мне. А то пожалеешь. Я вздохнула и плюхнулась на диван, стараясь не думать о том, с какой скоростью она засосала первый пакет. — Не пожалею. Даже скажу спасибо, что ты положила конец моей совершенно запутавшейся дерьмовой жизни. Стиви Рей оскалилась. — Ну да, как я могла забыть! Припоминаю, как трудно приходится живым. Ой, божечки, куда там мне со своими проблемками! Эти изматывающие свидания, эти мучительные посиделки с друзьями, и жуткие драмы на тему «ах-мне-совершенно-нечего-надеть!». Умереть не встать! Куда ужаснее, чем реально умереть, а потом встать и шляться по миру, чувствуя себя законченным трупом. Этот холодный, насмешливый тон, так непохожий на прежний живой говорок Стиви Рей, переполнил чашу моего терпения. Нет, всему есть предел! Будто мало мне моих страхов и переживаний, так теперь меня еще обвиняют в том, что я не умерла! Или не превратилась в нежить! Да какая, на фиг, разница? — Сегодня ночью убили профессора Нолан. Судя по всему, это сделали Люди Веры. Они распяли ее на деревянном кресте, отрезали голову и оставили нам всем любезную записку с предупреждением, что не намерены оставлять ведьм в живых. Мне кажется, что тут не обошлось без моего злотчима, но я никому не могу об этом рассказать, потому что мамочка его покрывает, а я не хочу, чтобы она загремела в тюрьму до конца жизни. Только что я опять пила кровь Хита, но мне помешала парочка каких-то недоделанных уродов, и, кажется, я их прикончила. Еще я тайком целовалась Лореном Блейком, и не знаю, что с этим делать дальше. А у тебя как денек прошел? Из красных глаз нежити на меня взглянула прежняя Стиви Рей. — Ой, божечки, — прошептала она, прижимая ладони к бледным щекам. — Ага. — Ты встречаешься с Лореном Блейком? — Узнаю свою лучшую подругу! Как всегда, из всего моего рассказа она прежде всего выудила самую сочную сплетню. — И как оно? Я не смогла сдержать вздох, глядя, как она принимается за второй пакет. Надо как можно скорее что-то с ней решать, иначе мы с Афродитой просто ее не прокормим! — Восхитительно. Наверное, ты сочтешь меня сумасшедшей, но мне кажется, у нас все очень серьезно. — Я же говорила, вы совсем как Ромео и Джульетта! — пробормотала Стиви Рей, жадно глотая. — Давай подыщем другое сравнение, — скривилась я. — Эти двое плохо кончили. — Наверное, он вкусный… — Чего? — Я про его кровь. — Не знаю, не пробовала. — Вопрос времени, — хмыкнула Стиви Рей и потянулась за третьим пакетом. Кажется, я поторопилась узнать в ней мою лучшую подругу! — Кстати, о крови. Тебе придется умерить аппетиты. Из-за убийства профессора Нолан Неферет вызвала в школу воинов из отряда Сынов Эреба, так что теперь мне будет тяжело выбираться сюда. Кто знает, когда я смогу принести тебе новую порцию. Стиви Рей задрожала всем телом. Выглядела она почти нормально, но глаза ее вдруг угрожающе покраснели, а лицо вытянулось. — Я долго не выдержу. Она сказала это так тихо, что я едва расслышала. — Прекрати ломаться, Стиви Рей! Неужели нельзя потерпеть немного? Рассчитай дозы, установи строгий дневной рацион, ну я не знаю! — Не в этом дело! Я чувствую, как она уходит… с каждым днем… с каждым часом… — Кто уходит? Говори яснее! — Моя человечность! — почти прорыдала она. — Ну что ты, Стиви Рей, — я придвинулась к ней и обняла, стараясь не обращать внимания на тошнотворный запах и каменную неподвижность ее тела. — Тебе уже лучше, посмотри на себя. И я с тобой. Мы обязательно что-нибудь придумаем. Стиви Рей заглянула мне в глаза. — Вот сейчас я слышу, как бьется твой пульс. Чувствую каждый удар твоего сердца. Мы с тобой сидим рядышком, как раньше, а внутри меня что-то кричит, требуя порвать тебе глотку и выпить кровь. И этот голос с каждым днем становится все громче. — Она отпрянула от меня и съежилась в противоположном конце дивана. — Я могу натянуть маску прежней Стиви Рей, но это всего лишь игра поселившегося во мне чудовища. Я вижу, как ты радуешься, когда узнаешь во мне свою подругу, и пользуюсь этим, чтобы приручить тебя, заманить поближе… Я глубоко вздохнула и твердо выдержала ее взгляд. — Наверное, отчасти так оно и есть. Но только отчасти. Я не верю, что все обстоит так, как ты говоришь, и прошу тебя тоже в это не верить. Твоя человечность не исчезла. Она по-прежнему здесь, пусть и зарывается все глубже. А значит, мы с тобой по-прежнему подруги. И вот еще что. Тебе не нужно никуда меня заманивать. И приручать не нужно. Я сама нашла тебя и сама пришла к тебе. И не собираюсь от тебя убегать. — Я опасная… — прошептала Стиви Рей. — А я сильная! — улыбнулась я и осторожно, чтобы не напугать ее, придвинулась ближе. — Черпай силы Земли. Ты ведь совсем не такая, как остальные… — я помолчала, подбирая нужное слово. — Мерзкие немертвые недолетки? — подсказала Стиви Рей. — Ну да. Тебя отличает от них власть над Землей. Обратись к ней, и она поможет тебе победить то, что поселилось внутри тебя. — Внутри меня нет ничего, кроме тьмы. — Глупости! Там есть Земля. — Ладно, хорошо, — горячо зашептала Стиви Рей. — Земля… Я запомню. Я постараюсь. Честно, постараюсь. — Ты справишься, Стиви Рей. Мы справимся. — Помоги мне! — воскликнула она и с такой силой стиснула мою руку, что я едва не вскрикнула. — Прошу тебя, Зои, помоги мне! — Конечно. Обещаю. — Только скорее! Как можно скорее… — Конечно. Обещаю, — повторила я, хотя совершенно не представляла, каким образом собираюсь сдержать это обещание. — Что ты будешь делать? — спросила Стиви Рей, в отчаянии заглядывая мне в глаза. Я не успела ничего придумать и выпалила первое, что пришло мне в голову. — Открою круг и попрошу помощи у Никс. Стиви Рей изумленно заморгала. — И все? — Наш круг очень силен, а Никс — наша Богиня. Что нам еще нужно? — И я снова буду вызывать Землю? — дрожащим голосом спросила Стиви Рей. — Нет. То есть, да… — Я виновато замолчала, не зная, как быть с Афродитой. Она обладает властью над Землей, а значит, ее место в нашем кругу. Но как поведет себя Стиви Рей, когда узнает, что я заменила ее Афродитой? С другой стороны, Афродита единственная знает про Стиви Рей, и меня это вполне устраивает. Я пока не готова открыть свои карты перед Неферет. Проблемы. Кругом одним проблемы. — Не знаю, — честно ответила я. — Мне нужно еще подумать. Лицо Стиви Рей снова исказилось, глаза погасли. Теперь она выглядела совершенно раздавленной и обессиленной. — Ты больше не хочешь пускать меня в круг. — Да не в этом дело! Просто тебя нужно исцелить, поэтому я пока не знаю, куда тебя поставить. Может быть, твое место в центре круга, рядом со мной? — Я вздохнула и покачала головой. — Короче, тут все непросто. Сначала нужно все как следует выяснить. — Я понимаю. Только поторопись, ладно? — Конечно. А ты пообещай, что будешь экономить кровь. И не забывай снова и снова пробуждать свою связь с Землей. Что-то мне подсказывает, что твое спасение связано именно с этим. — Ладно. Постараюсь. Я крепко стиснула ее пальцы и выдернула руку из ее ладони. — Извини, а теперь мне надо бежать. Неферет сегодня проводит особую церемонию в память профессора Нолан, а потом у нас ритуал Полнолуния. А еще мне нужно зайти в медиатеку и поискать в книгах какие-нибудь заклинания, которые могли бы помочь Стиви Рей. И что-нибудь решить по поводу Лорена. А Эрик сейчас набросится на меня с упреками из-за того, что я опять тайком сбежала и не позвонила. И с Хитом я так и не порвала. Черт побери, как же у меня болит голова! Когда же все это закончится? — Прошел уже месяц. — Чего? Я так глубоко погрузилась в мысленное перечисление своих проблем и забот, что до меня не сразу дошел смысл ее слов. — Я умерла ровно месяц назад, в прошлое полнолуние. Я тут же позабыла обо всем на свете. — Ты права… Это было месяц назад. Может... — Вдруг это имеет какое-то значение? Может, именно сегодня можно попробовать все исправить? Надежда, звучавшая в ее дрожащем голосе, полоснула меня по сердцу. — Не знаю. Все может быть. — Что если я тайком проберусь на территорию школы и… — Нет! Ты с ума сошла! Я же говорю, в школе сейчас полно воинов, они тебя сразу же поймают. — Ну и что? — медленно спросила Стиви Рей. — Может, это к лучшему? Пусть все обо мне узнают! Ну вот, новая загадка. Я потерла лоб, пытаясь разобраться в том, что подсказывает мне внутренний голос. Но сегодня меня и здесь поджидала засада. Мой внутренний советчик так долго надрывался, требуя хранить тайну Стиви Рей, что теперь я совершенно запуталась — то ли мне действительно приказывают продолжать хранить молчание, то ли я слышу эхо прежних советов и оглушительный голос собственной растерянности (что вероятное всего). — Я пока не знаю, как лучше сделать. Дай мне время подумать, ладно? Стиви Рей сгорбилась и опустила голову. — Ладно. Только мне кажется, что еще на месяц меня не хватит. Во мне все умрет насовсем. — Понимаю. Я потороплюсь, — глупо повторила я. Потом наклонилась и быстро прижала ее к себе. — Пока. Не волнуйся. Я скоро вернусь, обещаю. — Если что надумаешь, пошли мне эсэмэску или позвони, и я сразу приду. Хорошо? — Хорошо, — я повернулась к двери. — Я люблю тебя, Стиви Рей. Не забывай об этом. Мы с тобой всегда будем лучшими подругами. Она ничего не ответила, только кивнула. Вид у нее был совершенно убитый. Я призвала туман и мглу, завернулась в облако тьмы и вылетела в ночь. ГЛАВА 20 Я уже вам рассказывала о своей феноменальной удачливости? Так вот, она никуда не делась. Какой прок быть самой могущественной недолеткой в истории, одной левой расшвыривать хулиганов и невидимкой растворяться во мраке, если ты с неизбежностью восхода луны садишься в лужу, причем самым постыдным образом? Это я к тому, что меня засекли. Я как раз успела перелететь через стену (в буквальном смысле, только на деле это в сто раз лучше, чем на словах) и приготовилась пробраться в общежитие, чувствуя себя фантастически хитрой, удивительно ловкой и невероятно проворной — как увидела впереди огромную группу недолеток, вампиров и скалоподобных воинов. (Дэмьен и Близняшки тоже были здесь, из чего я сделала вывод, что Неферет решила привлечь мой Совет старост к патрулированию территории школы.) Я застыла, шагнула в тень большого дуба и затаила дыхание, рассчитывая, что недавно освоенное умение плести из тумана кокон-невидимку поможет мне остаться незамеченной. Не тут-то было! Патруль возглавляла сама Неферет, а против нее у меня не было никаких шансов. Я видела, как она вдруг застыла — и вся ее свита замерла на месте. Потом Неферет склонила голову набок и — честное слово! — повела носом, как и ищейка. Затем взгляд ее устремился под дерево, и тут я дала слабину. Разнервничалась, запаниковала, потеряла концентрацию — короче, полностью раскрылась. — Зои! Вот ты где! Я как раз спрашивала твоих друзей, — Неферет сделала выразительную паузу, включила самую свою ослепительную улыбку (мощностью не меньше ста пятидесяти ватт) и окинула взглядом Близняшек, Дэмьена и (ну все, я пропала!) Эрика, — куда ты могла запропаститься! — Она чуть-чуть притушила улыбочку и натянула на лицо маску материнской заботы. — Сейчас не время гулять одной, милая. — Простите. Я… мне… нужно было… — забормотала я и замолчала, чувствуя устремленные на меня со всех сторон взгляды. — Зои нужно было побыть одной перед ритуалом, — громко сказала Шони и, бросившись ко мне, подхватила меня под руку. — Да уж, перед ритуалом ей всегда нужно побыть одной, — повторила Эрин, хватая меня под другую руку. — Что с ней поделать? — Мы уже смирились, и называем это просто — З.Л.О. — Зои Любит Одиночество, — присоединился к нашей троице Дэмьен. — Обидно, конечно, но куда деваться? — Иногда это жутко раздражает, но ЗЛО есть ЗЛО, — вздохнул Эрик и, обойдя меня сзади, положил теплые руки мне на плечи. — Такая вот у нас Зет. Перед глазами у меня все расплывалось, и я едва сдерживалась, чтобы не разреветься. Ни у кого на свете нет таких друзей! Разумеется, Неферет сразу поняла, что они врут, но, благодаря их неуклюжему заступничеству, у нее могло создаться впечатление, будто я скрываю какую-нибудь мелкую шалость (типа, тайком бегаю в город, чтобы порвать с бывшим парнем или попить его крови), а не огромное и страшное преступление (прячу свою немертвую бывшую подругу и ношу ей кровь из вампирской кухни). — Мне бы хотелось, милая, чтобы в ближайшее твое З.Л.О. было сведено к минимуму, — с нежной улыбкой и едва заметной строгостью в голосе сказала Неферет. Но у меня почему-то мороз пробежал по спине от ее взгляда, голоса и тайного смысла, вложенного в эти ласковые слова. — Конечно. Обещаю, — пробормотала я. — А теперь мы все отправимся на Церемонию. С этими словами Верховная жрица отделилась от остальной группы и величаво двинулась в сторону храма. Воины поспешили за ней, бросив меня и моих друзей в одиночестве. Разумеется, мы послушно засеменили следом. Что нам еще оставалось делать? — Ну как, грязная вышла работенка? — шепнула мне на ухо Шони. — Что? Я даже остановилась от изумления. Неужели по мне заметно, что свидание с Хитом получилось очень даже «грязным»? Великая Богиня, если у меня это написано на лбу, то я точно себя убью! Эрин закатила глаза и щипнула меня за руку. — Хит. Полный разрыв и последнее «прости», — прошипела она. — А, ну да. Короче, я… — Я так волновался, — Эрик подошел ко мне и бесцеремонно оттеснил Шони в сторону. Я ожидала, что Близняшки ощетинятся и зашипят, но они лишь выразительно подняли брови и, взявшись за руки, отошли к Дэмьену. До меня донесся мечтательный шепоток Шони: «Он такой ми-ииилый». Смешно, правда? Только что храбро защищали меня от самой Неферет, а при виде Эрика мгновенно растеряли всю свою бойкость! Эрик улыбнулся и переплел свои пальцы с моими. — Надеюсь, ты с этим покончила. Я хочу сказать, одной фигней стало меньше. Я резко обернулась и грозно посмотрела на Близняшек, которые ответили мне невинными взглядами. — Предательницы! — процедила я. — Не злись на них. Я использовал запрещенный прием и сделал им предложение, от которого они не смогли отказаться. — На туфли подкупил? — Плохо ты знаешь своих подружек. На данный момент у них другая слабость. Ти-Джей и Коул. — Какой ты хитрый, — засмеялась я. — Ну, тут особой хитрости не нужно. Ти-Джей и Коул и так без ума от Близняшек и считают их адски сексуальными, — Эрик очень похоже изобразил шотландский акцент (привет, «Остин Пауэрс»!) — Это Ти-Джей и Коул говорят с таким чудовищным акцентом? — уточнила я. Эрик игриво сжал мою руку. — Не клевещи на мой чудесный акцент! — Не буду. — Я улыбнулась, посмотрела в его добрые голубые глаза, и уже привычная тоска cжала мое сердце. Зачем, ну зачем я обманываю его, да еще с двумя парнями сразу? — Как ты себя чувствуешь, Зои? Мы с Эриком все еще держались за руки, поэтому он не мог не почувствовать, как я вздрогнула при звуках голоса Лорена Блейка. — Нормально. Спасибо, — пролепетала я. — Выспалась? Я очень беспокоился за тебя, после того, как проводил до общежития. — Лорен смерил Эрика вызывающе снисходительным взглядом, типа я-большой-и-взрослый-а-ты-всего-лишь-глупый-мальчишка, и пояснил: — Зои вчера пережила ужасное потрясение. — Я в курсе, — процедил Эрик. Напряжение между ними росло с каждой секундой, и я боялась, как бы остальные этого не заметили. Напрасные надежды! «Во дает!» — раздался за моей спиной отчетливый шепот Шони, сопровождаемый многозначительным «Гм-хм…» Эрин. Отлично, лучше не бывает. От Близняшек (а, следовательно — от всех остальных) ничего не укрылось. Тем временем мы догнали взрослых вампиров, которые остановились возле потайной двери в восточной стене. Я мгновенно забыла о взрывоопасной ситуации, в которую попала из-за своей любвеобильности, и закричала: — Эй! Зачем мы тут остановились? — Неферет вознесет молитву об упокоении духа профессора Нолан, а затем наложит защитные чары на территорию школы, — с преувеличенным дружелюбием ответил Лорен, лаская меня излишне теплым взглядом. Я невольно уставилась на него и почувствовала, что вновь теряю волю. Черт, до чего же он роскошный! Я вспомнила, как его губы накрыли мои, и как он… И тут до меня вдруг дошел смысл сказанного. — Но… там же ее кровь и все такое… — беспомощно забормотала я, указывая рукой в сторону стены, за которой находился небольшой газон — жуткий пятачок травы, еще вчера залитый и пропитанный кровью профессора Нолан. — Не волнуйся, Зои. Неферет распорядилась все убрать и вычистить, — ласково ответил Лорен. Мне показалось, что он сейчас обнимет меня прямо на глазах у всех. Судя по тому, как напрягся Эрик, он тоже ожидал чего-то подобного, но скорбный и властный голос Неферет положил конец этой дурацкой мыльной опере. — Сейчас мы выйдем за ограду и приблизимся к месту, где свершилось кровавое злодеяние. Мы встанем полумесяцем вокруг статуи нашей возлюбленной Богини, которую я велела водрузить именно там, где было найдено зверски истерзанное тело профессора Нолан. Я прошу вас всех обратить свои помыслы и силы души к нашей павшей сестре, чей дух покинул землю и воспарил в небесные чертоги Никс. Вы, недолетки, — Неферет обернулась и окинула нас взглядом, — займете свои места и возьмете свечи, олицетворяющие ваши стихии. — Глаза Неферет светились добротой, а голос согревал нас всех своим теплом. — Я знаю, что недолеткам не положено принимать участие во взрослых церемониях, но никогда еще в Доме Ночи не появлялось столько одаренных учеников одновременно. Так пусть же сегодня мощь вызванных вами стихий усилит наше скорбное обращение к Никс. — Я видела, что Дэмьен и Близняшки дрожат от возбуждения. — Вы согласитесь исполнить мою просьбу, мои дорогие? Мои друзья дружно закивали головами, как обезумевшие китайские болванчики. Зеленый взгляд Неферет остановился на мне. Я сухо кивнула, и Верховная жрица одарила меня нежнейшей улыбкой. Неужели только я одна вижу, что за ее прекрасной внешностью скрывается холодная расчетливая злодейка? Очень довольная собой, Неферет повернулась спиной к восхищенной аудитории и, пригнувшись, прошла через открытую потайную дверь на другую сторону. Мы все послушно последовали за ней. Я готовилась увидеть нечто ужасное, по меньшей мере — кровавое, но Лорен оказался прав. Весь газон, столь жуткий вчерашней ночью, сейчас сиял первозданной чистотой. От недавнего кошмара не осталось и следа, и я невольно подумала, как полицейские могли найти тут хоть какие-то улики. Впрочем, о чем я тревожусь? Разумеется, Неферет сначала дождалась полицию, а лишь потом распорядилась прибрать место преступления! Разве не так положено делать в таких случаях? На том месте, где вчера было найдено изуродованное тело профессора Нолан, теперь замерла прекрасная статуя Никс, высеченная из цельного куска оникса. В ее воздетых над головой руках покоилась большая зеленая свеча, символизирующая Землю. Вампиры молча выстроились полукругом вокруг статуи. Дэмьен и Близняшки заняли свои места возле огромных свечей, обозначавших их стихии. Я нехотя подошла к фиолетовой свече, олицетворявшей дух. Сыны Эреба бесшумно окружили нас, повернулись к нам спиной и застыли, настороженно вглядываясь в темноту. На этот раз Неферет обошлась без излишней театральности (которая, прочем, бывает весьма зрелищной). Она быстро подошла к Дэмьену, нервно держащему желтую свечу Воздуха, и поднесла церемониальную зажигалку. — Воздух дает нам дыхание жизни. Я призываю Воздух в наш круг, — провозгласила Неферет звучным и властным голосом Верховной жрицы. Она коснулась зажигалкой фитиля свечи, и в тот же миг налетевший вихрь засвистел вокруг них с Дэмьеном. Неферет стояла спиной ко мне, поэтому я не видела ее лица, зато Дэмьен просиял широченной улыбкой. Я едва сдержалась, чтобы не скривиться. В магическом кругу не подобает злиться и ревновать, но меня просто трясло от раздражения. Неужели никто, кроме меня, не замечает фальши Верховной жрицы? Тем временем Неферет перешла к Шони. — Огонь согревает и поддерживает нас. Я призываю Огонь в наш круг. Как и во все предыдущие разы, красная свеча Шони вспыхнула сама по себе, не дожидаясь огня зажигалки. А ослепительная улыбка Шони могла соперничать с самым ярким пламенем. Неферет подошла к Эрин. — Вода освежает и омывает нас. Я призываю Воду в наш круг. Когда свеча вспыхнула, я услышала далекий рокот прибоя, а ночной ветер принес с собой соленый аромат моря. Я во все глаза смотрела на Неферет, которая подошла к статуе Никс, державшей на поднятых руках зеленую свечу Земли. Верховная жрица скорбно склонила голову. — Недолетка, олицетворявшая стихию Земля, умерла, поэтому сегодня место Земли пустует. Пусть же зеленая свеча земли горит на том самом месте, где вчера было найдено тело нашей возлюбленной Патриции Нолан. Земля носит всех нас. На ней мы рождаемся, и в нее уходим в свой час. Я призываю Землю в наш круг. Неферет поднесла зажигалку к зеленой свече, и та послушно вспыхнула, но на этот раз я не почувствовала в воздухе волшебных запахов зеленых лугов и цветущей земли. Затем Неферет остановилась передо мной. Не знаю, какую личину она обращала к Дэмьену и Близняшкам, но передо мной предстала властная, суровая и чарующе прекрасная Верховная жрица. Сейчас Неферет была похожа на великих древних воительниц-амазонок, и я не могла отвести от нее глаз, забыв о ее злобе и коварстве. — Дух — начало всех начал, наша суть и наша индивидуальность. Я призываю в наш круг дух. Неферет подожгла мою лиловую свечу, и в тот же миг моя собственная душа воспарила ввысь, а в животе защекотало, как во время стремительного полета вниз на американских горках. Верховная жрица не удостоила меня никаким особенным взглядом, она явно предпочитала более благодарную аудиторию. Она двинулась по кругу, по очереди заглядывая в глаза всем вампирам, и начала свою речь. — Прошло больше ста лет с тех пор, когда наше общество в последний раз сталкивалось с таким чудовищным и неприкрытым злодейством. Вчера люди убили одну из нас. Это преступление не останется безнаказанным. О нет, не спящего великана разбудили они! В своем безумном ослеплении они раздразнили леопарда, которого привыкли считать ручным и безобидным. — Голос Неферет взлетел, наполнившись грозной силой. — Но нет, он не приручен! Я содрогнулась, волоски на моих руках встали дыбом. На этот раз Неферет была поистине великолепна. Как могло случиться, что эта могущественная жрица, столь щедро одаренная Никс, встала на сторону зла? — Они полагают, что спилили нам клыки и вырвали когти, они думают, будто опасный хищник превратился в жирную домашнюю кошку. Но они ошибаются! — Неферет воздела руки над головой. — Из этого магического круга, образованного на месте зверского убийства, мы взываем к нашей Богине, к великой Никс, прекраснейшему воплощению ночи. Пусть она примет в свое лоно безвременно покинувшую нас Патрисию Нолан. Пусть пролитая кровь Патрисии Нолан воззовет к сердцу Богини, дабы она воспылала праведным гневом, и защитила нас от гибельных людских сетей всей силой своей великой ярости! Да исполнится воля Великой Никс! Затем Неферет торжественно двинулась к статуе Никс, нараспев читая древнее заклинание защиты. Темный шатер сила ночи над нами раскинет — Пусть же людской взор отныне в него не проникнет. Когда Неферет обратилась лицом к стоящим в полукруге, я увидела в ее руке маленький нож с рукояткой из слоновой кости и зловеще изогнутым лезвием. Никс! Всемогущая мать, мы смиренно тебя умоляем — Скрой своих чад под покровом ночным милосердным. Одной рукой Неферет занесла нож, а другой начертила какие-то загадочные знаки в воздухе, который вдруг замерцал и засветился вокруг нее. Пусть же отныне всех тех, кто войдет или выйдет — Будь человек то, вампир, недолетка иль воин — Строгая сила заклятья пометит приметно, Дабы узнать я могла в тот же миг о прорыве защиты. Быстрым и сильным движением Неферет глубоко полоснула себя ножом по запястью, и в тот же миг из раны хлынула алая, густая, горячая и волшебная кровь жрицы. Восхитительный запах окутал меня, и я сглотнула жадную слюну. С мрачной решимостью Верховная жрица вновь двинулась по кругу, и капли ее густой теплой крови алой дорожкой падали на траву, еще вчера пропитанную кровью профессора Нолан. Наконец, Неферет вернулась к статуе Никс. Она запрокинула лицо к бездонному ночному небу и торжественно закончила заклинание: Кровью своей я скрепила заклятия силу, Быть по сему, да исполнится воля Богини. Дальше произошло невероятное. Ночная тьма вокруг нас вдруг задрожала и пошла рябью, будто вода в озере, и на миг нам всем стало видно, как легчайший темный полог опустился на стены школы. «Теперь Неферет будет знать не только о злоумышленниках, пытающихся проникнуть на территорию школы, но и обо всех тех, кто захочет незаметно войти или выйти отсюда!» Мне пришлось закусить щеки изнутри, чтобы не застонать. Ясное дело, что полог Богини не проведешь дешевыми фокусами в стиле тумана а-ля Брэм Стокер! Как же теперь я смогу доставлять Стиви Рей свежие партии крови? Я настолько глубоко погрузилась в свои невеселые мыли, что едва заметила, как Неферет закрыла круг. Одеревенев от тревоги, я бесчувственно побрела следом за всеми, прошла через потайную дверь в стене и очнулась только тогда, когда над ухом у меня прогремел глубокий голос Лорена. — Жду тебя в рекреации. — Я непонимающе подняла глаза. Наверное, на лице моем было написано такое безграничное изумление, что Лорен решил прийти мне на помощь: — Ритуал Полнолуния. Я сегодня буду твоим бардом, маленькая жрица. Или ты забыла, что мы открываем Круг вместе? Я хотела что-то ответить, но Шони меня опередила. — С нетерпением ждем вашего выступления, профессор Блейк. — Вот уж этого мы ни за что не пропустим! Ваше чтение стихов мы не променяем даже на распродажу обуви в «Саксе»! — добавила Эрин, бессовестно строя глазки Лорену. — До встречи, мои верные почитательницы, — ответил Лорен, не сводя глаз с моего лица. Потом улыбнулся, слегка поклонился мне и отошел. — О-ба-я-я-я-ш-ка! — протянула Эрин. — Полностью согласна, — вздохнула Шони. — А по-моему, скользкий тип. Мы дружно обернулись и увидели, что Эрик с ненавистью смотрит в спину удаляющемуся Лорену. — Да брось! — обиделась Шони. — Сладчайший Лорен просто очень любезен, — поддержала Эрин, глядя на Эрика, как на сумасшедшего. — Приди в себя, дружок! Похоже, после своих Шекспировских чтений ты всерьез заигрался в мавра, — заметила Шони. — Ладно, мне еще нужно переодеться, — выпалила я, чтобы прервать крайне неприятный для меня разговор о ревности. — Вы не могли бы заскочить в зал и посмотреть, все ли там готово? Я быстро, одна нога здесь — другая там! — Нет проблем, — хором ответили Близняшки. — Все будет в лучшем виде, — пообещал Дэмьен. Эрик промолчал. Я улыбнулась ему быстрой (надеюсь, не слишком виноватой) улыбкой и помчалась по боковой аллее в сторону общежития. Я чувствовала спиной устремленные на меня взгляды. Черная туча уже не висела надо мной, а прочно уселась прямо на голову. Было совершенно ясно, что мне больше не удастся удерживать сложившуюся ситуацию. Нужно срочно решить вопрос с Эриком и Лореном (и Хитом, разумеется). Но как? От Хита я просто без ума. От его крови — и подавно. Эрик — чудесный и замечательный, он мне очень — ну просто очень! — нравится. Лорен — совершенно потрясающий. И только я — последняя гадина. Пытаюсь сидеть на трех стульях сразу. ГЛАВА 21 Мне почти удалось убедить себя, что ритуал пройдет на раз-два-три. Быстренько создам круг, помолюсь за профессора Нолан, объявлю всем о том, что Афродита вновь становится Дочерью Тьмы (напомнив недовольным о перешедшей к ней власти над Землей), а потом скажу, что времена нынче тяжелые, поэтому я решила отложить выборы в Совет старост до конца года. «Простенький, скромненький ритуальчик, — убеждала я свой съежившийся от непонятного предчувствия желудок. — Совсем не такой, как в прошлом месяце, когда умерла Стиви Рей. Сегодня ничего плохого точно не случиться. Снаряд два раза в одну воронку не падает, правда ведь?» Быстро переодевшись, я настроилась на лучшее, решительно распахнула дверь — и увидела Афродиту. — Сбавь обороты, — бросила она, делая шаг в сторону. — Подождут, никуда не денутся. — Афродита, тебе никогда не говорили, что опаздывать — невежливо? — Я вихрем пронеслась по коридору, кубарем скатилась по лестнице, перемахивая через несколько ступенек сразу, и выскочила из общежития. Афродита бежала за мной по пятам. Я кивнула Дарию, стоявшему у входа, и человек-гора ответил мне радостным салютом. — Надо признать, вампиров нам прислали — просто загляденье. Глаза разбегаются, — промурлыкала Афродита, вывернув шею, чтобы еще раз полюбоваться красавчиком Дарием. Потом вспомнила обо мне и, поджав губы, отчеканила капризным тоном богатой девочки: — Нет, мне никогда не говорили, что опаздывать невежливо. Меня учили заставлять людей ждать. Моя мамочка, к слову сказать, до сих пор уверена, что ради нее даже солнце может отложить свои рассветы и закаты. Я молча закатила глаза. — Как прошла церемония Неферет? — Лучше не бывает. Она наложила защитный покров на нашу школу. Теперь никто не сможет войти сюда или выйти без ведома нашей великой Неферет. Просто чудо, правда? Все в восторге. Кроме нас, разумеется, но кому до нас есть дело? Мы были совершенно одни, но Афродита все равно огляделась по сторонам и понизила голос. — Нежить все так же засасывает пакет за пакетом? — Еще быстрее, чем раньше. Мы должны срочно что-то сделать. — Ума не приложу, причем тут мы? — прошипела Афродита. — Это ты у нас — мегамонстр с супер-способностями. А я так, цветочки нюхаю. — Она помолчала и еле слышно прошептала: — И вообще, я даже не представляю, чего ты добиваешься. Она мерзкая и жуткая, как и подобает восставшей из ада. — Она моя лучшая подруга! — свирепо прошипела я. — Ошибочка. Она была твоей лучшей подругой. А теперь она — жуткая нежить, которая хлещет кровь, как воду. — Все равно, она моля лучшая подруга, — упрямо повторила я. — Отлично. Как скажешь. Тогда исцели ее. — Можно подумать, это так просто! — Можно подумать, ты пробовала! От такой наглости я даже замерла посреди дороги. — Что ты сказала? Афродита приподняла бровь, пожала плечами и напустила на себя свой обычный вызывающе-скучающий вид. — Я сказала, что никогда не узнаешь, пока не попробуешь. Ты пробовала? — Охренеть! Да ты хоть понимаешь, о чем говоришь? Я, как проклятая, торчала в медиатеке, перерыла кучу книг в поисках заклятий, ритуалов и какой-нибудь чертовой магии, которая могла бы помочь в этой ситуации, а ты вот так спокойненько рассуждаешь, о том, что просто и что непросто! Можно подумать, мне только и нужно, что попросить Никс… — Я замолчала на полуслове. В памяти вновь прозвучали слова Богини, произнесенные месяц назад, когда она подсказала мне, как снять заклятие, наложенное Неферет на мои воспоминания: «И я хочу напомнить тебе, что элементы могут не только уничтожать, но и восстанавливать». — Охренеть? Ты сказала «охренеть»? Зои, немедленно вернись домой и вымой рот с мылом. Но сумасшедшая надежда уже переполняла меня, и я была так счастлива, что даже Афродита не могла вывести меня из себя. Поэтому я расхохоталась и схватила ее за руку. — Бежим! Вымою после ритуала! У входа в рекреацию стоял огромный чернокожий воин с мышцами профессионального борца. Афродита при виде его тихонько замурлыкала, на что исполин ответил ей очень сексуальной, и не менее мужественной улыбкой. Само собой, Афродита решила задержаться и пофлиртовать с красавчиком. — Поторопись! — прошипела я. — Расслабься, — фыркнула Афродита. — Сейчас буду. Она помахала мне рукой и взглядом напомнила, что нас не должны видеть вместе. Я еле заметно кивнула и скрылась за дверью. — Зет! Ну, наконец-то! — бросился ко мне Джек. Дэмьен бежал за ним, как привязанный. — Извините. Спешила изо всех сил. Дэмьен ободряюще улыбнулся. — Ничего страшного. Мы все проверили, все готово, — тут улыбка его слегка поугасла. — Кроме Афродиты, само собой. Она еще не появлялась. — Я ее видела у входа. Она сейчас будет. Занимайте свои места, ребята! Дэмьен кивнул и вернулся в круг, а Джек побежал к аудиоцентру (наш маленький гений большой электроники). — Дай знать, когда будешь готова! — крикнул он от пульта. Я улыбнулась ему и осмотрела круг. Близняшки помахали мне руками со своих мест. Эрик, стоявший неподалеку от все еще пустующего места возле зеленой свечи, поймав мой взгляд, весело подмигнул мне. Я ответила ему улыбкой, хотя мне не очень понравилось то, что он заранее облюбовал себе местечко поближе к Афродите. Медом ему там намазано, что ли? Кстати об Афродите. Она все-таки заставила себя ждать! Но не успела я как следует разозлиться, как она вошла в зал. На пороге Афродита слегка помедлила, и мне показалось, будто лицо ее еле заметно побледнело при виде выстроившихся полукругом Дочерей и Сыновей Тьмы. Но это длилось не больше доли секунды. Миг спустя Афродита надменно вскинула подбородок, отбросила за спину роскошные белокурые волосы и, ни на кого не глядя, прошествовала в северную часть круга и остановилась перед зеленой свечой. В зале воцарилась мертвая тишина, как будто выключили звук. Все взгляды были устремлены на Афродиту. Затем послышались возбужденные перешептывания. Но Афродита не обращала на них никакого внимания. Она просто стояла рядом со своей свечой — спокойная, прекрасная и недосягаемо надменная. — Пора начинать, пока команда не взбунтовалась. На этот раз глубокий сексуальный голос Лорена уже не заставил меня вздрогнуть. Я быстро обернулась, чтобы остальные (прежде всего, Эрик) не увидели моего просиявшего лица, и улыбнулась. — Я готова. Перед смертью не надышишься, верно? — А ей обязательно присутствовать? — спросил Лорен, кивнув на Афродиту. Мне не понравился его вопрос. В конце концов, это мой ритуал, и я сама разберусь, кому тут надо, а кому не надо присутствовать! Но нужно было сохранять маскировку. — К сожалению, — вздохнула я. — Зрелище обещает быть интересным. — Да у меня вся жизнь интересная, в кино ходить не надо. Лорен рассмеялся. — Ни пуха, ни пера. — Возьми свои слова обратно! С моим везением от меня действительно может не остаться ни того, ни другого. Вздохнув, я потушила улыбку, сделала серьезное лицо и повернулась к своему кругу. — Я готова. — Я договорюсь насчет музыки, а ты начинай танцевать к центру круга, — сказал Лорен. Я кивнула и сделала несколько глубоких вдохов, выравнивая дыхание. С первыми звуками музыки шепот в зале смолк, и наступила тишина. Мелодия была незнакомая, но ее четкий, глубокий и звучный ритм напомнил мне стук сердца. Тело мое моментально задвигалось в такт музыке, и ноги сами собой понесли меня по кругу. Голос Лорена безупречно вплелся в пульсирующий ритм. Ночь, я с тобой воистину знаком! Я шел туда, где нету городов, — Туда под дождь, обратно под дождем… Прекрасные слова старого стихотворения идеально соответствовали настроению, создавая ощущение загадочной потусторонности, к которой я уже начала привыкать во время последних тайных вылазок за территорию Дома Ночи. Вал городской, за ним — угрюмый ров. Я мимо стража молча проходил, Не зная, как сказать, кто я таков…  Я растворилась во мраке сегодняшней ночи, и почувствовала, как тьма впитывается в мою кожу. С новой силой я пережила чувство глубокого родства с темнотой, которой я принадлежу гораздо больше, чем окружающему меня человеческому миру. Войдя в Круг, я задрожала всем телом, и изумленный вздох Дэмьена подсказал мне, что тьма и магия вновь окутали меня своим волшебным плащом. А наверху, в пространстве неземном, Часы, что отмеряют нам века, Внушали: Время — над добром и злом. Ночь, я с тобой воистину знаком! Голос Лорена растаял в тишине, и вместе с последними звуками прекрасного стихотворения я повернулась вокруг себя, освобождаясь от плаща тьмы и тумана, чтобы снова стать видимой. Но магия ночи не оставила меня. Она звенела в каждом моем шаге, когда я подошла к пиршественному столу Никс и взяла ритуальную зажигалку. Наверное, в этот момент я впервые почувствовала себя настоящей Верховной жрицей Никс, во всем могуществе ее великой магии. Все мои проблемы, огорчения и страхи смыло волной счастья. Легкими шагами я пересекла круг и остановилась перед Дэмьеном. — Это было грандиозно! — прошептал он, улыбаясь. Я тоже улыбнулась ему и подняла зажигалку. В тот же миг я услышала в голове прекрасный голос Никс и нараспев повторила ее слова. Никогда еще мои заклинания не звучали так возвышенно и поэтично. — Теплые тихие ветры из далекого далека, пожалуйте к нам. Именем Никс я призываю вас! Вейте смело, рейте свободно, пусть никакие преграды не остановят вас на пути ко мне! — Я дотронулась зажигалкой до фитиля желтой свечи, и послушный свежий ветерок закружился вокруг нас с Дэмьеном. Я торопливо перешла к Шони, державшей красную свечу огня. Только что родившееся во мне магическое чутье жрицы подсказало оставить в покое зажигалку и начать заклинание. — Теплый и быстрый огонь из далекого далека, пожалуй к нам! Именем Никс я приветствую и призываю тебя. Ты согреваешь всех нас, хранишь нашу жизнь и отгоняешь смерть. Пусть же ничто не остановит тебя на пути ко мне! Я щелкнула пальцами над красной свечой, и она вспыхнула прекрасным ярким пламенем. Мы с Шони с улыбкой переглянулись, и я отошла к Эрин. — Прохладные волны озер, ледяные воды ручьев, могучие валы морей, пожалуйте к нам! Именем Никс я приветствую и призываю вас. Вы чисты и прозрачны, стремительны и могущественны, ваша магия древнее, чем мир, и ничто не остановит вас на пути ко мне! Я поднесла огонек зажигалки к фитилю синей свечи, и услышала изумленные вздохи и радостный смех из толпы зрителей. Было чем восторгаться! На этот раз вода стала видимой, она плескалась и шумела у ног Эрин, оставляя их сухими. — Клево-плево, — шепнула Эрин, с наслаждением вдыхая соленый запах прибоя. Я усмехнулась и остановилась перед Афродитой и зеленой свечой Земли. Тихие смешки и веселое перешептывание в зале смолкли. Прекрасное лицо Афродиты было непроницаемо, как маска, но все-таки я разглядела в ее глазах едва уловимую тень смятения и страха. Как давно она научилась скрывать свои чувства? Судя по ее кошмарной семейке, наверное, с раннего детства. — Все будет нормально, — прошептала я, едва шевеля губами. — Меня может вырвать, — так же тихо предупредила она. — Ни за что! — улыбнулась я. Потом возвысила голос и повторила торжественные слова, звучавшие у меня в мозгу. — Долины, равнины, ущелья и кручи из далекого далека, пожалуйте к нам! Именем Никс я приветствую и призываю вас. Пробудитесь от своего древнего сна, принесите сюда всю свою щедрость, красоту и изобилие! Нет в мире силы, которая одолеет силу земли, и ничто на свете не остановит вас! Я подожгла свечу Афродиты, и в тот же миг головокружительный запах свежескошенного луга поплыл над нашими головами. Воздух звенел от пения птиц, а невидимая сирень пахла так восхитительно, что с ней не могли бы соперничать самые изысканные ароматы знаменитых парфюмерных домов. Я заглянула в сияющие глаза Афродиты, а потом повернулась к остальным стихиям круга. В зале царила потрясенная тишина, все взоры были прикованы к Афродите. — Вот так, — просто сказала я, предупреждая написанные на лицах вопросы и отметая невысказанные сомнения. Они могут сколько угодно не любить Афродиту, могут не доверять ей, но отвергать волю Никс я им не позволю. — Афродита наделена властью над стихией Земля. — Я вышла в центр круга и взяла в руки лиловую свечу духа. — О, дух, ты — магия ночи и еле слышный шепот нашей Богини, ты друг и незнакомец, тайна и познание, загадка и откровение! Именем Никс я призываю тебя! Моя свеча вспыхнула, и уже знакомая сила всех пяти стихий наполнила мое тело и душу бурлящей энергией и неземной радостью бытия. Это было настолько прекрасно, что я боялась дышать. Придя в себя, я подожгла толстый жгут, сплетенный из сухих веток эвкалипта и шалфея, дала пламени разгореться, и тут же загасила его, глубоко вдыхая воскурения целебных трав. С древних времен предки моей бабушки ценили эти растения за их многочисленные полезные свойства. Эвкалипт исцеляет болезни, защищает и охраняет от зла и вредных воздействий, а белый шалфей отгоняет злых духов, негативную энергию и дурное влияние. Окутанная струящимся ароматным дымом, я повернулась ко всем собравшимся и заговорила, обращаясь не только к устремленным на меня лицам, но и к волшебной серебристой нити, связавшей воедино все стихии моего круга. — Счастливо встретиться! — крикнула я, и весь зал хором ответил: — Счастливо встретиться! Я сразу успокоилась и почувствовала, как отступает напряжение. — Все вы знаете, что вчера была убита профессор Нолан. Это было зверское, жестокое и чудовищное убийство. Я прошу всех вас вместе со мной обратиться к Никс с просьбой упокоить душу погибшей и утешить всех нас в нашем горе. — Помолчав, я посмотрела на Эрика. — Я в Доме Ночи совсем недавно, но знаю, что многие из вас очень любили профессора Нолан. — Эрик попытался улыбнуться, но дрожащие губы не слушались его, и он опустил ресницы, смаргивая слезы, от которых его прекрасные синие глаза засверкали еще ярче. — Она была хорошей наставницей и доброй женщиной. Нам всем будет очень ее не хватать. Давайте же все вместе пошлем последнее благословение ее душе. — И весь зал в едином порыве повторил: — Будь благословенна. Я выждала, пока в зале снова все успокоится, и продолжала: — Сегодня я должна была объявить имена кандидатов в Совет старост на следующий год, но в свете недавней трагедии мне хотелось бы отложить эту церемонию до конца учебного года. Тогда мы с вами соберемся вновь, обсудим выдвинутые кандидатуры и проголосуем. А пока я решила автоматически включить в Совет только одну недолетку. — Я старалась говорить уверенно и спокойно, как будто речь шла о чем-то совершенно обыкновенном. — Как вы только что видели, Никс наградила Афродиту близостью с Землей. Значит, она должна занять в нашем Совете место, которое занимала Стиви Рей. Точно так же, как Стиви Рей, Афродита поклялась исполнять новые правила Дочерей Тьмы. Я повернулась к Афродите и с облегчением перевела дух, когда она с натянутой улыбкой кивнула головой. Большего от нее и не требовалось! Предупреждая уже готовые начаться пересуды и комментарии, я взяла со стола Никс большой кубок со сладким красным вином и провозгласила традиционную молитву Полнолуния. — Как всегда, в эту ночь для нас начинается пора новых дел и новых свершений. В прошлом месяце мы приняли новые правила Дочерей Тьмы. В этом — пережили трагическую смерть нашей наставницы и приняли нового члена в наш Совет. Я всего месяц возглавляю Дочерей Тьмы, но уже знаю самое главное. Какие бы страшные испытания не приготовила судьба, меня… — тут я осеклась и поспешно поправилась: — … нас всех никогда не покинет любовь и милосердие Никс. Я подняла кубок и начала обходить круг, читая нараспев старинное заклятие, вычитанное в прошлом месяце из одной старинной заклинательной книги: Свет луны седой и чистой, Тайны недр земных глубоких, Мощь могучих водопадов, И тепло огня живого — Волей Никс вас призываем. Я обносила вином недолеток, а они кивали и улыбались мне. Честное слово, я изо всех сил старалась выглядеть надежной и понимающей, настоящей жрицей, которой можно доверять и на которую можно положиться. Исцеление болезней, Исправление неправды, Очищение от скверны, К справедливости стремленье — Волей Никс вас призываем! И я была награждена радостным «Благословенна будь!», которым приветствовали меня недолетки, возвращая бокал. Кошки зрение ночное, Слух свободного дельфина, Быстрота змеи опасной, И загадка птицы феникс — Волей Никс вас призываем, Просим о благословенье, И в ответ благословляем. Я предложила Афродите предпоследний глоток, и та, тихонько шепнув: «Все прошло отлично!», отпила вино и вернула мне кубок с громким возгласом: «Благословенна будь!» У меня словно гора с плеч свалилась. Я была счастлива и даже чуть-чуть горда собой, поэтому с удовольствием выпила вино и поставила кубок на стол. Потом в обратном порядке поблагодарила стихии, и все участники круга по очереди погасили свои свечи. На этом ритуал был закончен. — Счастливо встретиться, счастливо проститься и счастливо встретиться вновь! — воскликнула я, и весь зал оглушительным эхом подхватил мои слова. Отлично помню, что я стояла и улыбалась, как дебилка в день рождения, когда Эрик с громким криком рухнул на колени. ГЛАВА 22 В этот раз я уже не стояла столбом, как во время смерти Стиви Рей. — Не-еет! С диким воплем я бросилась к Эрику и рухнула на колени рядом с ним. Он стоял на четвереньках и громко стонал, почти касаясь лбом пола. Я не видела его лица, зато успела заметить, что рубашка на его спине взмокла и потемнела от пота (а может быть, от крови, хотя я пока не чувствовала ее запаха.) Я уже знала, что будет дальше: кровь хлынет из глаз, носа и рта, а потом он захлебнется в ней. Да-да, в жизни это еще ужаснее, чем на словах. И ничего нельзя поделать. Нельзя изменить. Нельзя остановить. Можно только быть рядом и надеяться, что подобно Стиви Рей, Эрик сумеет вернуться к жизни и сохранить хоть каплю человечности. Я положила руку на содрогающееся плечо Эрика и невольно поразилась исходящему от него жару. Казалось, он горел изнутри. Я беспомощно обернулась в поисках помощи. Как всегда, Дэмьен был тут как тут. — Принеси полотенца и приведи Неферет, — приказала я, и Дэмьен со всех ног бросился к выходу. Верный Джек потрусил за ним следом. Я снова повернулась к Эрику, но прежде чем успела обнять его, чистый и звонкий голос Афродиты заглушил его стоны и испуганные крики из толпы собравшихся. — Зои, он не умирает. — Я непонимающе уставилась на Афродиту. Она схватила меня за руку и с неожиданной силой оторвала от Эрика. Я хотела вырваться, но тут она сказала нечто такое, от чего я оцепенела с разинутым ртом. — Да послушай же меня! Он не умирает. Он Превращается. Внезапно Эрик пронзительно вскрикнул и схватился руками за грудь, как будто кто-то раздирал изнутри его ребра, пытаясь вырваться на свободу. Потом он уткнулся лицом в ладони. Крупная дрожь волнами пробегала по его телу. Теперь я отчетливо видела, что помимо боли с телом его происходит еще что-то очень важное. Но никакой крови по-прежнему не было. Афродита была права. Эрик не умирал. Он Превращался во взрослого вампира. Джек подбежал ко мне с кучей полотенец в руках. Я молча посмотрела на него. Великая Богиня, бедный мальчик! Он так рыдал, что буквально захлебывался соплями. Я встала и крепко обняла его. — Он не умирает, слышишь? Он Превращается, — повторила я слова Афродиты. Только в отличие от ее звенящего сильного голоса, мой звучал сдавленно и сипло. Тут в зал вбежала Неферет в сопровождении Дэмьена и нескольких могучих воинов. Неферет сразу бросилась к Эрику. Я пристально смотрела на нее, и чуть не осела на пол от облегчения, когда тревога на прекрасном лице Неферет сменилась выражением ликующей радости. Верховная жрица положила руку на плечо Эрика и что-то тихо зашептала над его головой. Страшная судорога в последний раз прошила тело Эрика, а потом он начал расслабляться. Жуткая дрожь прекратилась, стоны тоже смолкли. Очень медленно, словно во сне, Эрик разогнулся и кое-как встал на четвереньки, по-прежнему не поднимая головы. Неферет снова что-то прошептала над ним, и Эрик закивал. Верховная жрица выпрямилась и обвела сияющими глазами всех нас. Знаете, я никогда и ни у кого не видела такой прекрасной и ослепительной улыбки. Она вся лучилось радостью, и на нее было больно смотреть, как на солнце. — Возрадуйтесь, недолетки! Эрик Найт завершил Превращение. Встань, Эрик и последуй за мной для очистительного ритуала, знаменующего начало твоей новой жизни! Эрик встал и поднял голову. Изумленный возглас вырвался из груди всех собравшихся, и я ахнула вместе со всеми. Его лицо светилось изнутри, как будто кто-то включил в нем свет. Эрик и раньше был очень хорош собой, но теперь его красота стала почти невыносимой. Синие глаза засверкали еще ярче, густые волосы стали еще темнее и непослушнее, и даже ростом он стал как будто выше. Сапфировая Метка на его лбу закрасилась полностью. Но это было еще не самое главное! Вокруг его глаз, вдоль бровей и по безупречно вылепленным скулам теперь расползалось изысканное кружево татуировки в виде загадочной маски, совсем как у профессора Нолан. Сходство было настолько очевидным, что я зажмурилась. Эрик на миг остановился на мне взглядом. Я видела, как дрогнули уголки его губ, и она улыбнулся мне одной. Не знаю, как у меня не разорвалось сердце от счастья. Потом Эрик вскинул руки над головой, и ликующий крик облетел стены зала: — Я Превратился! И весь зал радостно подхватил его крик, однако никто, кроме Неферет и взрослых вампиров, не посмел приблизиться к Превращенному. А потом они ушли из зала и унесли с собой все веселье, шум и радость. Стало тихо и пусто. И почему-то очень тоскливо. А я просто стояла столбом как дура. Я была так потрясена и оглушена всем случившимся, что меня снова затошнило. — Они повели его на обряд помазания на службу Богине, — сказала стоявшая рядом со мной Афродита. На этот раз ее бесстрастный голос как нельзя лучше соответствовал моему состоянию. — Недолеткам запрещено знать, как проходит эта церемония. Это большой-пребольшой взрослый вампирский секрет. — Она пренебрежительно пожала плечами. — И фиг с ним. Узнаем в свое время. — Если доживем, — глухо сказала я. — Если доживем, — согласилась Афродита. — Ты в порядке? — Ага. В полном, — машинально ответила я. — Ой, Зет! Вот это здорово, правда? — подбежал ко мне Джек и захлопал в ладоши от радости. — Фантастически. Шедеврально. Аффект, разрешившийся катарсисом, — Дэмьен, разумеется, не упустил случая блеснуть своим богатым лексиконом. — Дождались, девчонки! В ряду ослепительных красавчиков-вампиров блестящее пополнение! Брэндон Рут, Джош Хартнет, Джейк Джиилленхол — дорогу Эрику Найту! — захохотала Шони. — Не забудь Лорена Блейка, Близняшка. Наш поэт даст сто очков вперед любому актеру, — напомнила Эрин. — Как я могла забыть? — ахнула Шони. — Здорово, что у нашей Зет теперь взрослый парень, — продолжал ликовать Джек. — Настоящий вампир — это круче, чем недолетка! Дэмьен хотел что-то сказать, но вдруг осекся и растерянно отвел взгляд. — Что еще? — напряглась я. — Ну, это… Получается, что… — Казалось, наш ходячий словарь вдруг позабыл все слова и теперь мямлил что-то нечленораздельное, пряча глаза. — В чем дело, Дэмьен? — взорвалась я. — Перестань сопли жевать! Он вздрогнул от моего крика, и мне сразу же стало стыдно, но тут Дэмьен сказал: — Я, конечно, всего не знаю, но слышал, что после Превращения молодой вампир должен покинуть Дом Ночи и начать жить своей взрослой жизнью. — Значит, Зои придется расстаться со своим любимым? — патетически воскликнул Джек. — Подумаешь, трагедия! Отношения на расстоянии — это очень романтично, — поспешила утешить меня Эрин. — Да конечно! Придумаете что-нибудь, сейчас не старые времена, — поддержала Шони. Я посмотрела на Близняшек, потом перевела глаза на Дэмьена с Джеком и, наконец, уставилась на Афродиту. — Облом, — сказала она. — По крайней мере, для тебя. — Афродита слегка приподняла брови и пожала плечами. — Выходит, хорошо, что он меня бросил. Она взмахнула волосами и прошествовала к пиршественному столу, накрытому в соседней комнате. — Ведьмой назвать ее ты нам запретила, но хоть стервой-то можно? — с надеждой спросила Шони. — Злобной стервой из преисподней? — поддержала Эрин. — Она сказала неправду! — упрямо воскликнул Дэмьен. — Эрик все равно остается твоим парнем, хоть он теперь и взрослый вампир. Они все с тревогой смотрели на меня, и я попыталась выдавить улыбку. — Ага, конечно. Все нормально. Просто… как-то слишком много всего сразу, никак в себя не приду. Давайте поедим, что ли? Я вскочила и, не дожидаясь новых утешений, ринулась прочь из зала, а моя свита потянулась за мной, как утята за мамой-уткой. В эту ночь ужин показался мне бесконечным. Однако когда последние гости, наконец, покончили с едой и вышли из столовой, я посмотрела на часы и поняла, что все разошлись непривычно рано. За столом только и разговоров было, что об Эрике и Превращении. Я пыталась участвовать, кивала и отвечала на вопросы, прилагая все усилия, чтобы скрыть свое тупое оцепенение. Судя по тому, как быстро все разошлись, это у меня плохо получилось. Наконец, в столовой остались только Дэмьен, Джек и Близняшки. Стараясь не шуметь, они быстро убирали со стола и сгребали в пакеты объедки. — Эй, ребята, я сама все сделаю, — сказала я. — Да мы уже закончили, — заверил Дэмьен. — Осталось только разобрать стол Никс, и все. — Этим я сама займусь, — воскликнула я с напускной бодростью (судя по вытянувшимся лицам друзей, актриса из меня та еще.) — Послушай, Зо, да мы… — начал было Дэмьен. Но я больше не могла этого выносить. — Я устала, — сказала я, жестом останавливая его. — И ужасно разволновалась из-за Эрика. Поэтому хочу побыть одна, можно? Поверьте, я не хотела их обижать, и мне искренне жаль, что вышло так грубо. Но поймите и меня тоже, я уже больше не могла делать счастливое лицо, улыбаться и притворяться, будто все нормально, когда меня просто колотит изнутри. Пусть лучше думают, что у меня очередной ПМС, чем догадаются, что я выжата, как тряпка. Верховная жрица не должна быть тряпкой. Она всегда держит себя в руках и контролирует ситуацию. А я не хочу, чтобы все поняли: будущая Верховная жрица с собой не может справиться, не то что с ситуацией! — Просто дайте мне немного времени, ладно? Мне нужно подумать. — Да не вопрос, Зет! — хором ответили Близняшки. — Мы уже ушли. — И мы. Увидимся позже, — ответил Дэмьен за себя и Джека. — Пока, Зет, — закивал Джек. Я дождалась, пока за ними захлопнется дверь, а потом медленно пошла в соседнюю комнату, использовавшуюся для занятия танцами и йогой. Там я рухнула на сваленную в углу кучу мягких матов и уткнулась подбородком в колени. Потом трясущимися руками вытащила из кармана платья сотовый. Как ты? — набрала я и отправила короткую эсэмэску на мобильник, который купила для Стиви Рей. Казалось, прошла целая вечность, прежде чем она отозвалась. Ничего Держись, — написала я. Скорее! — пришел ответ. Постараюсь Я закрыла телефон, привалилась спиной к стене и закрыла глаза. Поганая черная туча, наконец, разразилась грозой. Будто вся тяжесть мира обрушилась мне на плечи, лавина проблем накрыла меня с головой, и я громко, оглушительно, разрыдалась. Обхватив руками колени, я плакала в голос и раскачивалась из стороны в сторону в такт своим рыданиям. Никогда не думала, что во мне накопилось столько слез. Я отлично знала, что со мной не так. Странно, что никто вокруг, даже мои друзья, так ничего и не поняли. Я ведь подумала, что Эрик умирает, как Стиви Рей, истекшая кровью на моих руках. Мне показалось, будто кошмар вернулся, и сейчас все будет, как тогда — кровь, разрывающее сердце горе, ужас. Это было, как удар в спину. Понимаете, я ведь думала, что уже смирилась со смертью Стиви Рей. Тем более что она не умерла по-настоящему. Как оказалось, я просто обманывала себя. Я так ревела, что даже не услышала, как кто-то подошел ко мне, и очнулась лишь тогда, когда мне на плечо легла рука. «Черт, просила же оставить меня в покое! Неужели трудно?» Я подняла голову, вытерла слезы и приготовилась придумать какое-нибудь очередное объяснение. — Как почувствовал, что я тебе нужен, — сказал Лорен. Зарыдав еще громче, я бросилась ему на грудь. Он опустился рядом и усадил меня себе на колени. Потом крепко обнял и начал баюкать, шепча какие-то ласковые слова, уверяя, что все будет хорошо, и он никогда меня не оставит. Постепенно я успокоилась, и рыдания перешли в икоту, и тогда Лорен протянул мне один из своих неизменных старомодных льняных платков. — Спасибо, — пробормотала я, сморкаясь и вытирая слезы. Главное, не смотреть в зеркальную стену напротив, чтобы снова не разрыдаться от жалости и ненависти к себе. Разумеется, я все-таки успела заметить свой распухший красный нос и поросячьи зареванные глазки. — Вот черт! Выгляжу, как уродина. Лорен засмеялся, повернул меня лицом к себе и нежно убрал растрепанные волосы мне за уши. — И вовсе не как уродина, а как расстроенная и уставшая богиня. Я почувствовала приближающийся приступ истерического смеха. — Ага, та еще богиня! Богини не распускают сопли. Он улыбнулся. — Кто знает? — Потом лицо его вновь стало серьезным. — Ты подумала, что Эрик умирает, да? Я коротко кивнула, испугавшись, что снова разрыдаюсь. Лорен сердито сжал зубы. — Я не раз говорил Неферет, что о последней стадии Превращения должны знать все недолетки, без исключения, а не только старшеклассники. Это избавило бы их от ненужных страхов. — Это очень больно, да? — осторожно спросила я. — Как тебе получше объяснить… Превращение сопровождается болью, но это приятная боль. Похоже на то, как болят натруженные мышцы после хорошей тренировки. — Это было не слишком похоже на спортивные мышечные боли, — недоверчиво сказала я. — Все дело в том, что последний этап Превращения — это не только физический, но и психический процесс. Это огромное потрясение. На тебя обрушивается целый поток новых ощущений, тело просто не успевает их регистрировать, а все чувства многократно обостряются. — Он нежно провел пальцем по завиткам татуировки на моем лбу. — В свое время сама все поймешь. — Надеюсь… Некоторое время мы молчали, а Лорен продолжал задумчиво гладить татуировку на моем лице, а потом палец его скользнул по завиткам вниз, к шее. Я почувствовала, как расслабляюсь, и знакомый жар начал разливаться по моему телу. — Но ведь тебя расстроило не только это, да? — осторожно спросил Лорен. Голос его был глубоким, музыкальным и завораживающе прекрасным. — И даже не только то, что Превращение Эрика напомнило тебе страшную смерть Стиви Рей? Я ничего не ответила, и тогда он наклонился и поцеловал меня в лоб, лаская губами синюю Метку полумесяца. Тело мое уже привычной дрожью отозвалось на его прикосновения. — Ты можешь рассказать мне все, Зои. Мы с тобой так близки, что ты можешь доверить мне все-все, даже самое сокровенное. Губы его нашли мои губы. Мне очень хотелось рассказать Лорену о Стиви Рей. Он мог бы мне помочь, а сейчас мне, как никогда, нужна была помощь. Ведь я просто не справляюсь со всем, у меня голова идет кругом, и сил уже почти не осталось… Сегодня я поняла, что для исцеления Стиви Рей нужно обратиться к Никс, но это еще больше запутало все дело. Нам нужно будет создать круг, а потом каким-то образом затащить в него Стиви Рей. Но как это сделать, когда Неферет укрыла школу защитным покровом? Может, Лорен подскажет какую-нибудь лазейку в защите, ведь он все-таки взрослый вампир! Я честно пыталась прислушаться к внутреннему голову, положиться на свое шестое чувство, но момент был выбран явно неудачно. Все мои чувства были поглощены прикосновениями руки и губ Лорена. — Доверься мне, — прошептал он, отрываясь от моих губ. — Я… я бы хотела… — пролепетала я, жадно хватая ртом воздух. — Но все так запуталось… — Я помогу тебе распутаться, любовь моя. Вместе мы справимся с любой бедой. Его поцелуи становились все жарче, все дольше. Я хотела рассказать ему все, но голова так кружилась, что мысли путались. — Сейчас я покажу тебе, как любящие доверяют своим любимым… Смотри, сколько всего мы можем разделить друг с другом, — с жаром прошептал Лорен. С этими словами он оторвался от моего лица и рывком расстегнул рубашку, обнажив грудь. Потом медленно провел ногтем большого пальца прямо над сердцем, оставляя на коже тонкую красную линию. Волшебный запах крови защекотал мои ноздри. — Пей, — хрипло приказал он. И я не удержалась. Я прильнула губами к его груди и начала пить. Кровь Лорена хлынула в мое тело. Она не была похожа на кровь Хита — не такая горячая, не такая вкусная. Зато она была намного могущественней. Кровь взрослого вампира наполняла все мое тело, разжигая во мне слепую багровую жажду. Я прильнула к Лорену, мне хотелось больше, еще больше… — Теперь моя очередь. Я хочу попробовать тебя, — прорычал Лорен. Прежде чем я успела опомниться, он сорвал с меня платье. Я не успела даже испугаться, что он видит меня голой в одном лифчике и трусиках, как Лорен занес свой ноготь и полоснул меня по груди. Я вскрикнула от боли и неожиданности, но его горячие губы уже прильнули к открытой ране, и боль сменилась волнами такого неистового наслаждения, что я громко застонала. Не отрываясь от меня, Лорен сбрасывал с себя одежду, а я помогала ему. Все мысли исчезли, в тот момент я сознавала только одно — я хочу его. Весь мир исчез, остались только жар, наслаждение и желание. Я растворилась в руках и губах Лорена, они были повсюду, но я все равно никак не могла насытиться. А потом это произошло. Сердце его застучало под моей кожей, и я почувствовала, как наша кровь забилась в унисон. Его страсть сплелась с моим желанием, а его жажда стала моей собственной. А потом откуда-то издалека, с самого дна моего взбаламученного мозга раздался отчаянный крик Хита: «Зои!! Не-ет!» Я почувствовала, как мое тело содрогнулось в руках Лорена. — Ш-шш, — прошептал он. — Все хорошо. Так лучше, любимая, гораздо лучше. Зачем тебе Запечатление с человечком? Это слишком сложно, слишком утомительно, и столько неожиданностей… Дыхание мое снова участилось, кровь застучала в ушах. — Все кончено? Наше Запечатление с Хитом разорвано? — Конечно. Теперь мы Запечатлены с тобой, любовь моя. — Лорен перекатился, подминая меня под себя. — Ты позволишь мне это, детка? — Да, — прошептала я, снова приникая губами к открытой ране на его груди. Я пила кровь Лорена и отдавалась ему, пока мир вокруг меня не взорвался от этой кровавой страсти. ГЛАВА 23 В блаженном изнеможении я лежала на груди Лорена. Одной рукой он нежно ласкал мою спину, гладя завитки татуировки. — У тебя прелестные Метки, — прошептал он. — Такие же изысканные и совершенные, как ты сама. Я прерывисто вздохнула и уткнулась носом в его плечо. Потом слегка повернула голову и заворожено уставилась на наше отражение в зеркальной стене. Темное покрывало моих длинных волос едва прикрывало наши переплетенные нагие тела, перепачканные потеками крови. Синее кружево моей татуировки, сбегая по лицу и шее, спускалось вдоль позвоночника к талии. Тело мое слегка блестело от испарины, отчего синие Метки сияли, как настоящие сапфиры. Лорен был прав. Я была прелестна. И насчет нас он тоже был прав. Какая разница, что он взрослый вампир и учитель! Любовь не знает границ, правда? То, что произошло между нами, гораздо больше условностей. Теперь нас связывает нечто совершенно особенное. И это нечто намного сильнее того, что у нас с Эриком. И даже с Хитом. «Хит…» Меня словно ледяной водой окатили. От сытой дремотной истомы не осталось и следа. Я поискала в зеркале лицо Лорена. Он тоже смотрел на меня, и легкая улыбка играла на его губах. Великая Богиня, неужели вся эта красота теперь моя? Но я заставила себя опомниться и задала крутившийся на языке вопрос. — Лорен, ты уверен, что наше Запечатление с Хитом разорвано? — Абсолютно, — ответил он. — Теперь мы Запечатлены с тобой, и это выжгло дотла твою связь с мальчиком. — Но я же читала вампирскую социологию, и там говорится, что Запечатление между человеком и вампиром рвется очень тяжело и очень болезненно. Почему же это оказалось так просто? И еще я нигде не читала, что новое Запечатление автоматически уничтожает старое. Он улыбнулся еще шире и прильнул к моим губам долгим нежным поцелуем. — Тебе еще предстоит узнать, как далеки учебники от живой вампирской реальности. От этих слов я вдруг почувствовала себя маленькой, глупой и ужасно растерянной. Наверное, Лорен догадался об этом, потому что снова поцеловал меня и сказал: — Я не хотел тебя обидеть, любовь моя. Разве я могу забыть смятение и страх своего собственного Превращения? Поверь, Зои, все будет хорошо. Все проходят через это. И теперь я всегда буду рядом, чтобы прийти тебе на помощь в трудный момент. — Ненавижу, когда чего-то не знаю, — прошептала я и снова растаяла в его объятиях. — Ну конечно. Слушай, как обстоит дело с Запечатлением. Между тобой и мальчиком существовала очень сильная связь, но при этом ты еще не вампир. Ты пока не завершила своего Превращения. — Он помолчал, а потом твердо добавил: — Пока. Следовательно, ваше Запечатление не могло быть полным, понимаешь? Когда мы с тобой обменялись кровью, между нами возникла связь, которая уничтожила более слабую привязанность, — его ласковая улыбка стала соблазнительной. — Потому что я — настоящий вампир. — Хиту было больно? Лорен беспечно пожал плечами. — Наверное, но ведь боль проходит. Как бы там ни было, для него так лучше. Очень скоро перед тобой откроется весь вампирский мир, Зои. Ты будешь великой Верховной жрицей. И в твоей новой жизни уже не будет места простому человеческому парню. — Да, ты прав, — сказала я. Разве не то же самое я думала вчера, когда собиралась расстаться с Хитом? Просто замечательно, что все решилось само собой, и моя связь с Лореном положила конец нашему Запечатлению. Так будет проще и лучше — для нас обоих. Внезапно в голову мне пришла еще одна мысль: — Хорошо, что я не Запечатлелась с тобой, и с Хитом одновременно! — Это невозможно. Никс позаботилась о том, чтобы Запечатление каждый раз было единственным. Иначе каждый из нас обзавелся бы целой армией безвольных человеческих рабов. Меня покоробил его насмешливый тон. Почему он так говорит? Хит совсем не безвольный, и я вовсе не собиралась делать его своим рабом! Так я ему и сказала: — Мне даже в голову такое не приходило! Лорен тихо рассмеялся и прижал меня к себе. — Я уже говорил, что ты особенная? А вот другим запросто пришло бы. — И тебе? — Нет, конечно, — он поцеловал меня и добавил: — Зачем мне другие Запечатления, любовь моя? Мне для счастья нужна только ты одна. Ах, как он это красиво сказал! Совсем как в кино. Теперь мы навсегда связаны друг с другом. Но тут перед глазами у меня вдруг встало лицо Эрика, и вся радость мгновенно исчезла. — Что с тобой? — Эрик, — прошептала я. — Теперь ты моя! — резко сказал Лорен и поцеловал меня так жадно и властно, что у меня сердце вновь пустилось вскачь. — Да, — выдохнула я, когда поцелуй закончился. Лорен был как могучая волна, против которой я никак не могла устоять. Я просто позволила ему подхватить мысли об Эрике и унести их далеко-далеко. В океан. — Я твоя. Лорен крепче прижал меня к себе, а потом приподнял и положил себе на грудь, чтобы заглянуть в глаза. — Теперь расскажешь? — О чем тебе рассказать? — спросила я, уже понимая, какого ответа он ждет. — Расскажи, что тебя так мучает. В животе у меня что-то предостерегающе сжалось, но на этот раз я не собиралась прислушиваться к внутренним голосам. Разве я могу не доверять Лорену после всего, что произошло между нами? Как можно начинать такие отношения с обмана и скрытности? Хватит, пусть это все останется в моей прежней жизни! — Стиви Рей не умерла. То есть, умерла, но не совсем. Она живая, только очень изменилась. И она не одна такая, представляешь? Их целая толпа, но остальные совсем другие. Стиви Рей удалось сохранить человечность, а им нет. Я почувствовала, как напряглось его тело, и приготовилась к тому, что он назовет меня чокнутой, но Лорен повел себя иначе. И сказал совсем другое: — Давай чуть-чуть помедленнее. Объясни все подробно. Ну, я и объяснила. Я рассказала ему все — как впервые увидела «призраков», оказавшихся вовсе не призраками; как банда немертвой нежити похищала и убивала футболистов из «Юниона», и как я спасла от них Хита. А потом рассказала ему о Стиви Рей. Все-все, до конца. — Значит, она и сейчас живет в этом домике для прислуги? — уточнил Лорен. Я кивнула. — Ага, и каждый день ей нужна кровь. Понимаешь, ей очень трудно удержать остатки своей человечности. Я боюсь, что без крови она станет такой же, как остальные, — я поежилась, а он крепче обнял меня. — Неужели они такие страшные? — Еще какие! Они не люди, но и не вампиры. Ходячие представления о вампирах из людских ужастиков. Они бездушные, понимаешь? — Я заглянула ему в глаза. — И исцелить их будет гораздо сложнее, чем Стиви Рей. Мне кажется, что ей удалось сохранить частичку души благодаря близости с Землей. И мне кажется, я смогу ей помочь. — Помочь? И снова мне стало немного не по себе от его вопроса. Почему его так изумило мое желание исцелить Стиви Рей, если он только что совершенно спокойно воспринял известие о существовании банды бродячей нежити? — Ну да. Я пока точно не знаю, как это сделать, но мне кажется, что нужно использовать силу стихий. Ты же знаешь, — и помолчала и слегка передвинулась, чтобы он не устал меня держать, — у меня есть власть над всеми пятью стихиями. Вот я и решила призвать их на помощь. — А что, дельная мысль. Но имей в виду, что пробуждение могущественной магии имеет свою цену, и цена эта может оказаться очень высокой. — Теперь он говорил очень медленно, словно тщательно обдумывал каждое слово (не то, что я — сначала ляпну, а потом грызу себя). — Но как такой ужас мог произойти со Стиви Рей и остальными недолетками? Ты не знаешь, кто или что стоит за их превращением в нежить? Как не знать! Я уже приготовилась сказать ему, как вдруг у меня даже в глазах потемнело от кинжальной боли в животе. «Не смей произносить ее имя!» — ударила мысль. Нет, вообще-то слова меня не били, но мне стало реально не по себе. А потом я с изумлением поняла, что даже сейчас открыла Лорену совсем не все. На протяжении всего своего рассказа я ни словом не обмолвилась о Неферет. Причем, это произошло как-то само собой, я даже не заметила, как из сложной мозаики моего повествования выпал один очень важный кусочек. Никс. Сомнений быть не могло — это Богиня проникла в мое подсознание и предостерегла от излишней откровенности. Значит, она не хочет, чтобы Лорен узнал о Неферет. Но почему? Хочет защитить его? Возможно… — Что-то не так, Зои? — Нет, ничего. Просто задумалась. Нет-нет! — забормотала я. — Сама хотела бы знать, почему так с ними случилось. Но, к сожалению, это никому не известно, — поспешно добавила я. — Стиви Рей тоже не знает? Живот снова скрутило, а в ушах взвыла тревожная сирена. — Да разве с ней поговоришь откровенно? А почему ты спрашиваешь? Ты слышал о чем-то похожем? — Нет, никогда. — Он погладил меня по спине. — Просто подумал, что если бы ты знала причину, нам было бы легче придумать выход. Я посмотрела ему в глаза. Да что со мной такое творится? Откуда взялся этот тошнотворный холод в животе? — Только никому не рассказывай об этом, понял? Никому, даже Неферет. — Я попыталась сказать это не терпящим возражений тоном Верховной жрицы, но голос мой предательски задрожал, и приказ превратился в мольбу. — Не беспокойся, любимая. Я никому не скажу, — он обнял меня и погладил по спине. — А кроме нас с тобой еще кто-нибудь знает об этом? — Никто, — мгновенно соврала я. Что со мной творится? Зачем я столько вру? — А как же Афродита? Ведь ты прячешь Стиви Рей в домике ее родителей! — Ну и что? Афродита ни о чем не знает. Я просто подслушала, как она кому-то говорила, что ее родители уехали на горнолыжный курорт. Афродита хотела устроить в домике для прислуги вечеринку, но никто не захотел к ней пойти. Ты же знаешь, как она всех достала! Короче, я узнала про этот пустующий домик и привела туда Стиви Рей. Честное слово, я не сама сочинила все это! Я просто открыла рот, а слова сами полились оттуда. Хоть бы Лорен не догадался, какая я врушка. — И к лучшему. Незачем посвящать Афродиту во все эти дела. Но вот ты только что сказала, что со Стиви Рей трудно общаться. Как же ты с ней разговариваешь? — Ну, просто… Вообще-то она может говорить, просто она такая странная и… — я совсем запуталась, пытаясь подобрать нужные слова и не сболтнуть чего-нибудь лишнего. — Бывают моменты, когда в ней больше звериного, чем человеческого, — промямлила я. — Кстати, я сегодня видела ее. Как раз перед Церемонией Неферет. Я почувствовала, как он кивнул. — Так вот откуда ты вернулась. — Ага, — Я решила не говорить ему о Хите. Лучше поменьше о нем вспоминать, а то меня совсем совесть замучает. Наше Запечатление исчезло, но вместо облегчения я почему-то чувствовала лишь тоску и пустоту. — Но откуда ты знаешь, что она все еще сидит у Афродиты, и с ней ничего не случилось? — спросил Лорен. — А? — рассеянно переспросила я. — Да я же дала ей сотовый телефон! Могу позвонить или написать ей. Да я вот только что переписывалась с ней. — Я кивнула на мобильник, выпавший из кармана моего платья и теперь валявшийся на полу рядом с грудой нашей одежды. Потом строго-настрого запретила себе думать о Хите и сосредоточилась на более насущной проблеме. — Ты должен мне помочь! — Я весь к твоим услугам, — ответил Лорен, ласково убирая волосы с моего лица. — Мне нужно или протащить сюда Стиви Рей или привести к ней нашу команду. — Команду? — Ну да. Дэмьена, Близняшек и Афродиту, чтобы создать круг. Мне кажется, без них у меня не хватит сил исцелить Стиви Рей. — Но ты только что сказала, что они ничего не знают о Стиви Рей. — Ну да, не знают. Придется им рассказать, но только попозже, перед самой процедурой. — Черт, я кажется совсем свихнулась. Процедура! Надо срочно заняться своим словарем. — Честно говоря, мне не очень хочется им рассказывать, — жалобно вздохнула я и поежилась при мысли о том, как взбесятся мои друзья, когда узнают, что я скрывала от них такую тайну. — Значит, вы с Афродитой теперь подруги? Лорен задал этот вопрос очень небрежно, продолжая с улыбкой играть прядью моих волос, но мы с ним теперь были Запечатлены, поэтому я сразу почувствовала, как он напрягся. Мой ответ интересовал его гораздо больше, чем он хотел показать. Почему? Я насторожилась, а внутри у меня снова все натянулось, приказывая прикусить язык. Ладно, раз он делает вид, то и я сделаю. — Да ну, скажешь! — зевнула я, изображая полное безразличие. — Она же самая противная девчонка во всей школе! И вообще, никто из нас — то есть, ни я, ни Дэмьен, ни Близняшки — не понимает, с какой стати Никс наделила ее властью над землей. Круг отлично работал бы и без Афродиты, а теперь без нее, типа, не обойтись. Но кроме этих дел мы с ней не общаемся. — Вот и хорошо. Я слышал, у Афродиты большие проблемы. Я не хочу, чтобы ты ей доверяла. — А я и не доверяю! Только сказав это, я вдруг впервые поняла: я доверяю Афродите. И не просто доверяю, а намного больше, чем Лорену, которому только что отдала свою невинность, и с которым нас теперь связало новое Запечатление. Ну вот, приехали. Кажется, тут даже психоаналитик не поможет. Нужно сдаваться психиатру. — Что с тобой, моя маленькая? Тебя расстроили все эти разговоры? — Лорен нежно погладил меня по щеке, а я прижалась к его руке, как кошка. Как же я люблю, когда он дотрагивается до меня! — Ну-ну, я с тобой. Вместе мы непременно что-нибудь придумаем. Потихонечку, помаленечку… Я хотела напомнить ему, что у Стиви Рей осталось совсем мало времени, но он уже завладел моими губами, и я забыла обо всем на свете, кроме того, как приятно прижиматься к его телу… Как учащается его пульс… Как сердце мое бьется в такт с его сердцем. Вот поцелуи наши стали жарче, вот его руки заскользили по моему телу. Я склонилась к нему, и вокруг не осталось ничего, кроме крови и желания, кроме Лорена… Лорена… Лорена…Лорен… Резкий кашель вырвал меня из тумана горячечной страсти. Медленно, словно во сне, я повернула голову, а Лорен принялся осыпать мою обнаженную шею поцелуями, но тут я увидела его — и дикий ужас ледяной молнией прошил мое голое тело. В дверях стоял Эрик, и его только что Помеченное лицо превратилось в застывшую маску изумления. — Эрик, я… — Бросившись вперед, я схватила с пола платье и попыталась прикрыться им, но Лорен меня опередил. Одним движением он спрятал меня себе за спину и загородил собой. — Что тебе нужно? — в прекрасном голосе Лорена прогремел плохо скрытый гнев. Я изумленно охнула, почувствовав обнаженной кожей могучую силу его ярости. — Мне? Уже ничего, — сказал Эрик и, резко развернувшись, вышел из зала. Лорен мгновенно обнял меня, и голос его вновь стал нежнее, чем его руки. — Все в порядке, малышка. Рано или поздно он все равно узнал бы. — Но не так! — прорыдала я. — Это так ужасно, так ужасно! — Я подняла лицо и посмотрела на него. — Теперь все узнают. А ты говоришь — в порядке! Какой же тут порядок? Ты преподаватель, а я — недолетка. Такие отношения между нами строго запрещены, а уж Запечатление между взрослым и недолеткой вообще вне закона! И тут меня пронзила новая ужасная мысль, и я задрожала, как в лихорадке. Что если за это меня выгонят из Дочерей Тьмы? Кажется, еще совсем недавно я высокомерно объясняла Афродите, как нужно приносить клятву? Поучала ее, как быть верной, преданной, мудрой, чуткой и искренней? Я громко застонала от ужаса и отвращения к себе. — Зои, любовь моя, послушай! — Лорен положил руки мне на плечи и ласково встряхнул. — Эрик никому ничего не расскажет. — С какой стати ему молчать? Ты видел его лицо? Он ни за что не пощадит меня! И почему он должен это делать? Разве я его пощадила? — Он будет молчать, потому что я ему прикажу. Лицо Лорена стало жестким, и внезапно мой возлюбленный показался мне грозным и страшным, как в тот миг, когда он закричал на Эрика. Я похолодела от страха и впервые почувствовала, что совсем не знаю Лорена. Вернее, знаю о нем далеко не все. — Не делай ему ничего плохого! — жалобно прошептала я, не замечая сбегавших моим по щекам слез. — Не волнуйся, детка, ничего плохого я ему не сделаю. Просто поговорю с ним, как мужчина с мужчиной, только и всего. Лорен взял меня на руки, и я снова захотела его всем сердцем, всем телом, всем своим существом, но все-таки нашла в себе силы отстраниться. — Мне нужно идти. — Хорошо, как скажешь, — с неприятно удивившей меня готовностью согласился Лорен. — Мне тоже пора. Он подал мне одежду, и мы молча начали одеваться. Я пыталась убедить себя, что он спешит только потому, что хочет поскорее поговорить с Эриком, но мне была невыносима мысль о расставании с ним. Желудок мой превратился в бездонную яму, заполненную какой-то черной дрянью. Дико разболелся порез на груди, откуда только что пил Лорен. В довершении всего у меня впервые в жизни ныли и болели те укромные места, которые никогда раньше не болели. Я посмотрела в зеркальную стену. Интересно, что я тут совсем недавно нашла прелестного? Лицо в пятнах, нос красный, глаза опухли и превратились в щелочки. Про волосы вообще молчу. Просто кошмар — как внутри, так и снаружи. Что и требовалось доказать. Лорен взял меня за руку и провел через пустую рекреацию. На пороге он поцеловал меня и открыл дверь. — Ты выглядишь усталой, — сказал он. Мягко сказано. Я выгляжу полным дерьмом, даже хуже. — Ну да, — вслух сказала я и посмотрела на стенные часы. Ничего сего — всего половина третьего ночи! А мне казалось, прошло несколько ночей… — Иди спать, любовь моя. Завтра мы снова будем вместе. — Как? Когда? Он улыбнулся и погладил меня по щеке, лаская татуировку. — Не забивай свою прелестную головку. Я обо всем позабочусь. Мы расстаемся ненадолго. Вот выспимся хорошенько, и я снова приду к тебе. Рука у него была теплая и приятная. Я невольно прильнула к Лорену, прижалась к нему всем телом и закрыла глаза, наслаждаясь тем, как пальцы его скользят по завиткам моих Меток, а мелодичный голос читает нараспев: В сновиденьях о тебе Прерываю сладость сна. Мерно дышащая ночь, Звездами озарена. В грезах о тебе встаю И, всецело в их плену, Как во сне, переношусь Чудом к твоему окну. Я начала дрожать под руками Лорена, сердце мое пустилось вскачь, голова закружилась. — Ты сам написал это? — прошептала я, подставляя ему шею для поцелуев. — Нет, малышка, это уже сделал Шелли. Даже не верится, что он не был вампиром, правда? — Ага, — рассеянно пробормотала я. Лорен рассмеялся и прижал меня к себе. — Завтра я приду к тебе. Слово вампира. Мы вместе вышли наружу, но Лорен сразу поспешил в сторону мужского общежития, а я поплелась к женскому. К счастью, в парке было пустынно, все уже разбрелись по своим комнатам. Вот и отлично, я не желала никого видеть. Ночь выдалась темная и пасмурная, старинные газовые фонари с трудом разгоняли густой мрак. И замечательно. Мне хотелось раствориться в ночи. Пусть она успокоит мои совершенно раздерганные нервы, ослабит боль от разлуки с Лореном. Все-таки, Запечатление — это очень и очень непросто… Я больше не девственница. Я остановилась, как вкопанная. Все произошло так быстро, что я даже не успела об этом подумать. И все-таки Я СДЕЛАЛА ЭТО. Черт побери, нужно срочно поговорить со Стиви Рей! Будь она хоть трижды нежить и четырежды немертвая, но такая новость ее точно заинтересует! Интересно, по мне уже заметно? Да нет, ерунда! Всем известно, но по внешнему виду никогда не скажешь… Хотя, как знать. Я ведь не какая-нибудь обычная семнадцатилетняя девчонка (если такие вообще бывают на свете!) Я особенная. Надо поскорее вернуться к себе и как следует рассмотреть себя в зеркало. Я повернула на дорожку, ведущую к общежитию, и стала думать, что скажу друзьям, которые наверняка торчат у телевизора или чешут языки в гостиной. Разумеется, я не могу рассказать им о нас с Лореном, но надо как-то объяснить, почему мы расстались с Эриком. Или ничего не объяснять? Лорен все равно собирается с ним «поговорить», так что Эрик, наверное, все равно никому ничего не разболтает. Значит, можно соврать, что все дело в Превращении. И никто не удивится, что мне не хочется об этом говорить. Ну да, все будут очень деликатны, чтобы не ранить мои чувства. Вот и прекрасно, а потом… Внезапно одна из теней отделилась от душистого кедра и преградила мне дорогу. — Как ты могла, Зои? — спросил Эрик. ГЛАВА 24 Я оцепенела, не сводя глаз с Эрика. Все дело было в его Метке. Ее неповторимый и прекрасный узор совершенно преображал лицо Эрика, делая его еще более красивым. — Как ты могла, Зои? — повторил он, потому что я стояла и смотрела на него, разинув рот, как идиотка. — Прости меня, Эрик! — пробормотала я. — Я не хотела сделать тебе больно. Не хотела, чтобы ты узнал обо всем так… — Охотно верю, — холодно ответил он. — Наверное, из школьной газеты мне было бы легче узнать о том, что моя подружка, которая два месяца водила меня за нос и строила из себя недотрогу — самая обыкновенная лживая потаскуха. Ненависть, звучавшая в его голосе, ударила меня, как пощечина. — Я не потаскуха! — Значит, очень похоже ее изображаешь. Ведь я же чувствовал! — со злобой воскликнул Эрик. — Я знал, что между вами что-то есть! Но вел себя как слепой дурак! Я верил тебе, а ты твердила, что это все неправда. — Он горько рассмеялся. — Надо же быть таким идиотом! — Эрик, это случилось как-то само собой, честное слово. Просто мы с Лореном любим друг друга. Мы пытались бороться со своим чувством, но все было бесполезно. Нас свела сама судьба! — Ты смеешься? Ты что, в самом деле, веришь, что этот ублюдок тебя любит? — Любит! Эрик покачал головой и снова печально усмехнулся. — Если ты веришь в это, значит, ты еще глупее меня. Он использовал тебя, дурочка. Таким лицемерным мерзавцам, как он, нужно только одно — и он это получил. Он тебя поматросит и бросит и все. Старо, как мир. — Это неправда! — горячо крикнула я. Но Эрик меня и слушать не стал. — Какое счастье, что завтра меня здесь уже не будет! Хотя, честно признаюсь, жаль, что у меня не будет возможности позлорадствовать и сказать — «Я же предупреждал!» — когда твой поэт сделает тебе ручкой. — Ты просто не понимаешь, что говоришь, Эрик! — закричала я. — Вот как? Да, наверное, ты права, — произнес Эрик холодным и безжалостным голосом, как чужой. — Я очень долго не понимал, что говорю, когда рассказывал всем и каждому, какая у меня нежная, добрая и честная девушка, и как я счастлив с ней. Я ведь действительно верил, что люблю тебя. Живот у меня так скрутило, что я чуть не согнулась пополам. Каждое его слово, словно кинжал, вонзалось мне в сердце. — Я тоже думала, что влюбилась в тебя, — пробормотала я, часто моргая глазами, чтобы не разрыдаться. — Заткнись! — заорал Эрик. Теперь он был просто в ярости, хотя я видела слезы в его глазах. — Не смей больше играть со мной в эти игры! И у тебя еще хватало бесстыдства называть Афродиту лживой шлюхой? Да по сравнению с тобой она просто ангел! По крайней мере, она не притворялась святой невинностью! Он развернулся и пошел прочь от меня. — Постой, Эрик! Мы не можем так расстаться! — жалобно крикнула я, уже не сдерживая слез. — Хватит рыдать! Ты получила все, что хотела. Все вышло так, как вы с Лореном задумали. — Нет! Я ничего не задумывала! Он повернул ко мне голову и заморгал. — Оставь меня в покое. Между нами все кончено. Видеть тебя не желаю. С этими словами Эрик почти бегом бросился прочь. Грудь у меня разрывалась от рыданий, и я вся вымокла от слез. Тем временем ноги сами несли меня в единственное место, где меня ждал покой, к единственному, кого я хотела видеть. По дороге к преподавательскому корпусу я немного успокоилась и даже смогла кое-как привести себя в порядок. Нет, порядок — это, конечно, громко сказано, но, по крайней мере я сделала все, чтобы встречные (двое воинов и стайка недолеток) не приставали ко мне с расспросами о том, что случилось. Я перестала рыдать и икать. Расчесала пальцами спутанные волосы и свесила их на лицо, прикрыв опухшие глаза и пятна на щеках. К тому времени, когда я подошла к преподавательскому корпусу, ко мне уже вернулась решимость. На крыльце я остановилась, сделала несколько глубоких вдохов и молча взмолилась Никс, чтобы меня никто не заметил. Очутившись внутри, я поняла, что мои тревоги были напрасны. У взрослых все было устроено не так, как у нас. Здесь не было огромного общего холла, где можно собираться, болтать и смотреть телик. Сразу за дверью начинался длиннющий коридор, по обе стороны которого тянулись закрытые двери. Справа от входа убегала наверх лестница, и я помчалась по ней, перепрыгивая через ступеньки. Я знала, что Лорен еще не вернулся к себе. Наверное, он все еще ищет Эрика… Ну и что, правда? Я просто зайду к нему, заберусь в постель, и буду ждать. На чужих негнущихся ногах я закончила подъем, добралась до верхней площадки и подошла к огромной деревянной двери. Она оказалась приоткрыта, и я услышала доносившийся изнутри голос Лорена. Он смеялся. Звук его веселого хохота обласкал меня, смыл боль, стыд и грусть, оставшиеся после кошмарного разговора с Эриком. Какая я умница, что сразу прибежала к нему! Вот сейчас он обнимет меня, прижмет к себе, назовет «любимой» и «малышкой», скажет, что все будет хорошо. Его прикосновения залечат нанесенные Эриком раны, я забуду все ужасные слова, которые он мне сказал, и перестану чувствовать себя мерзкой и грязной. Я положила ладонь на дверь, приготовившись распахнуть ее и броситься к Лорену. Но тут я услышала ее смех — низкий, мелодичный и соблазнительный — и земля ушла у меня из-под ног. Там была Неферет. В комнате Лорена! Ей одной мог принадлежать это прекрасный, покоряющий смех. Голос Неферет доносился до меня так же отчетливо, как голос Лорена. Отсмеявшись, она заговорила, и ее слова ядовитым туманом потекли ко мне сквозь приоткрытую дверь. — Отличная работа, любовь моя. Теперь мне известны все ее замыслы, и все снова встало на свои места. Теперь я смогу без труда изолировать ее от остальных. Надеюсь, твоя роль в моем маленьком спектакле не оказалась слишком неприятной? — игриво спросила Неферет, но я отчетливо услышала в ее голосе зловещие нотки. — Ну что ты, эту дурочку было несложно приручить. Несколько томных взглядов, парочка вздохов, дорогой блестящий подарочек, льстивый комплимент — и вот уже она твоя навеки, а девичья честь принесена в жертву богу лжи и гормонов. — Лорен снова расхохотался. — Молодые девочки такие смешные — и такие одинаковые. Все с легкостью ведутся на лесть и с радостью заглатывают наживку. Каждое его слово вонзалось в мою кожу сотнями отравленных стрел, но я заставила себя неслышно подойти ближе и заглянуть в приоткрытую дверь. Я увидела большую комнату, заставленную дорогой кожаной мебелью и освященную множеством высоких свечей. Мой взгляд сам собой приник к царящей посреди комнаты огромной кованой кровати. Лорен лежал на спине, вальяжно раскинувшись на груде бесчисленных пышных подушек. Он был совершенно голым. Потом я увидела Неферет. Длинное алое платье плотно облегало ее роскошное тело, а глубокое декольте чуть ли не полностью обнажало грудь. Она расхаживала перед кроватью и говорила, рассеянно поглаживая наманикюренными пальчиками кованную спинку кровати. — Держи ее в постоянном напряжении, пусть ее голова будет занята только тобой. А я позабочусь о том, чтобы ее друзья в полной мере почувствовали себя преданными. Девочка она, конечно, не без способностей, но очень зависимая. Она не сможет в полной мере воспользоваться своими силами, если лишится поддержки друзей и будет постоянно занята мыслями о тебе. — Неферет помолчала и задумчиво побарабанила тонким пальчиком по подбородку. — Однако меня неприятно удивляет Запечатление. — Я увидела, как Лорен вздрогнул, будто получил пощечину. Неферет улыбнулась. — Неужели ты думал, что я не почувствую запах? От тебя воняет ее кровью, а ее кровь насквозь пропахла тобой. — Я сам не понял, как это произошло, — быстро воскликнул Лорен. Нескрываемое раздражение в его голосе сотней кинжалов вонзалось мне в сердце, и мне показалось, будто оно сейчас расколется в мелкую крошку. — Похоже, я переоценил свои актерские способности. Хорошо хоть, что это все не по-настоящему! Не хотелось бы подцепить от нее реальную связь, которую несет Запечатление, — он опять засмеялся. — Вроде той, которой она повязала своего человеческого мальчика. Вот кому несладко пришлось, когда мы разорвали Запечатление! Даже я почувствовал, как он мучился. Странно, что ей удалось так крепко привязать его к себе, ведь она еще даже не завершила Превращение! — Очередное доказательство ее силы! — зло процедила Неферет. — Хотя, для настоящей Избранной она слишком наивна. Меня настораживает, что нам удалось так легко заморочить ей голову. А ты, дружочек, перестань жаловаться на Запечатление. Мы с тобой прекрасно знаем, что оно сделало твой сексуальный подвиг намного более приятным. — Кстати, о подвигах. Ты поставила меня в затруднительное положение, когда так рано отправила очаровательного Эрика на поиски своей маленькой девственницы. Не могла дать мне несколько минут, чтобы закончить дело? — Я дам тебе все время мира! Если хочешь, могу уйти прямо сейчас, беги, ищи свою комнатную собачонку и кончай на здоровье! Лорен сел на кровати и схватил Неферет за руку. — Что ты, любовь моя! Ты же знаешь, она мне вообще не нужна! Я ее никогда не хотел, и сейчас не хочу. Не сердись, сердце мое! Неферет вырвала руку, но этот жест был уже не гневным, а игривым. — Я не сержусь. Я довольна. Твое Запечатление разорвало ее связь с человеческим мальчишкой, а значит, наша маленькая лгунья стала еще более одинокой. А твое Запечатление с этой соплюшкой не будет вечным. Оно исчезнет, когда она Превратится или умрет, — тут Неферет злорадно расхохоталась. — Но может, ты не хочешь, чтобы оно исчезало? Возможно, ты решил променять меня на юную простушку? — Никогда, любовь моя! Я никогда и никого не хотел так, как хочу тебя, — воскликнул Лорен. — Позволь мне доказать это тебе, любимая. Он перекатился на другой край постели и обнял Неферет. Я молча смотрела, как руки его заскользили по изгибам ее восхитительного тела — точно так же, как еще недавно они делали это со мной. Я зажала рукой рот, чтобы не зарыдать в голос. Неферет развернулась и прижалась спиной к Лорену, предоставляя его рукам все свое тело. Теперь лицо ее было обращено к двери. Веки ее были опущены, губы приоткрылись. Потом она застонала от наслаждения, и медленно, сонно, приоткрыла затуманенные желанием глаза. И посмотрела прямо на меня. Я развернулась, скатилась по лестнице и выбежала из корпуса. Мне хотелось бежать и бежать, без остановки, куда угодно, лишь бы подальше отсюда. Но тело подвело меня. Шатаясь, я с трудом отошла на несколько шагов от двери. Потом забрела в тень под аккуратно подстриженной изгородью, сложилась пополам, и меня вывернуло наизнанку. Не помню, сколько прошло времени, прежде чем я полностью опустошила желудок и перестала кашлять и плеваться. Тогда я распрямилась и пошла. Голова полностью отключилась. Кошмарные мысли вертелись, словно в калейдоскопе. Я не думала, а только чувствовала, но из всех чувств во мне осталось только одно — боль. Эта боль говорила, что Эрик был прав, но и он недооценил Лорена. Эрик думал, что Лорен волочился за мной ради секса. Как оказалось, он вообще меня не хотел. Он просто использовал меня по приказу женщины, которую любил и хотел по-настоящему. Я не была для него даже игрушкой. Я была досадной помехой на пути его возлюбленной. Он ласкал меня и говорил все эти слова — все эти прекрасные слова! — только потому, что играл роль, написанную для него Неферет. Я никогда ничего для него не значила. Давясь рыданиями, я подняла руки, вырвала из ушей бриллиантовые сережки и с криком зашвырнула их в темноту. — Черт побери, Зои! Если тебе надоели эти бриллианты, могла бы сказать. У меня как раз есть пара жемчужин, которые отлично подошли бы к дурацкому снеговику, которого Эрик подарил тебе на день рождения. Махнулись бы к обоюдному удовольствию, и дело с концом! Я повернулась с такой осторожностью, словно боялась, что мое тело рассыплется на тысячу кусков от резкого движения. Афродита шла мне навстречу из столовой. В руках у нее был какой-то непонятный фрукт и бутылка «Короны». — В чем дело? Да, я обожаю манго, — заявила она. — В общежитии их никогда не бывает, а у вампиров в холодильнике — завались. Если от многого взять немножко, выйдет не грабеж а дележка, правильно? — Я промолчала, поэтому Афродита продолжала: — А пиво — ну что пиво? Пошлое пойло, но мне опять-таки нравится. Только будь паинькой, не говори моей мамочке, а то она меня проклянет. — Тут Афродита, наконец, увидела мое лицо и изумленно ахнула. — Черт возьми, Зои! Что с тобой? Ты выглядишь, как нежить! — Ничего со мной! Отвяжись! — прорыдала я, не узнавая собственный голос. — Как скажешь. Разбежимся по своим делам, — согласилась Афродита и рванула от меня прочь. А я осталась одна. Совсем одна. Как и предсказывала Неферет. Все меня покинули, все бросили. И поделом. Я причинила жуткую боль Хиту. Обманула и унизила Эрика. Променяла свою невинность на сладкую ложь. Как там Лорен сказал? «Девичья честь принесена в жертву богу лжи и гормонов». Сразу видно — поэт. Лауреат. Умеет подобрать точные слова! Я вдруг сорвалась с места и побежала. Сама не зная, куда. Очертя голову. Знала только, что надо бежать и очень-очень быстро, а то у меня голова взорвется. Я неслась через парк, пока у меня не перехватило дыхание. Тогда я остановилась, привалилась спиной к стволу старого дуба и разинула рот, судорожно хватая воздух. — Зои? Тебя ли опять вижу я? Я подняла голову и сквозь застилающую взор пелену отчаяния и жалости к себе заметила молодого красавца Дария, мужественного воина в облике могучего человека-горы. Он стоял на вершине окружавшей школу стены и с любопытством смотрел на меня. — Все ли с тобой хорошо, госпожа недолетка? — спросил он в свойственной всем воинам странной торжественной манере. — Ага, — пропыхтела я. — Просто решила прогуляться перед сном. — Разве гуляют бегом? — уточнил красавец. — Да это я так сказала, — буркнула я, но, посмотрев в его участливые глаза почувствовала, что меня уже тошнит от лжи и недомолвок. — Просто мне показалось, что у меня сейчас голова треснет от мыслей, вот и побежала изо всех сил. А тут почему-то остановилась. Дарий медленно кивнул. — Не удивляет меня, что тебя принесли сюда ноги. Здесь место силы, а ты, несомненно, нуждаешься в силах. — Здесь? — я сморгнула слезы и огляделась. Черт побери, как это я сразу не поняла, куда прибежала? — Да это же восточная стена, где потайная дверь! — Истинно так, госпожа, здесь и есть место силы. Больше тебе я скажу, таких мест есть немного на свете. Даже жестокие варвары-люди почуяли это, именно здесь совершив свое страшное дело. С этими словами Дарий указал на место за стеной, где мы с Афродитой нашли тело профессора Нолан. И тут я вдруг поняла, что это место уже давно играет очень важную роль в моей жизни. Здесь два месяца назад я нашла свою Налу (точнее, это она нашла), здесь я создала свой первый круг, впервые столкнулась с немертвыми красноглазыми недолетками, а потом призвала силу стихий и сняла заклятие, наложенное Неферет на мою память. Значит, тут действительно находится место силы. Почему же я раньше этого не поняла? Хотя, что я спрашиваю! Когда мне было думать об этом, ведь я была так занята мыслями о Хите, Эрике и Лорене. Особенно Лорене. «Неферет права, — с отвращением подумала я. — Мне жутко легко заморочить голову!» — Дарий, ты не мог бы ненадолго оставить меня одну? Я… я хочу помолиться и надеюсь, Никс ответит мне, если я очень постараюсь ее услышать. — Думаешь, лучше молитва звучит без постороннего взгляда? Легче услышать ответ без постороннего уха? — улыбнулся прекрасный воин. Я закивала, не полагаясь на собственный голос. — Сделаю так, как ты просишь, прекрасная жрица. Только и ты обещай соблюдать безопасность, — торжественно провозгласил Дарий. — Помни, что волею Никс Неферет наложила заклятье, пологом мрака укутав сей Дом и все школьные стены. Если же ты, погрузившись в глубокие думы, выйдешь случайно за дверь потайную из школы, в миг окружат тебя воины бога Эреба, и помешают молитве твоей сокровенной, — добавил он с мрачной, но дружелюбной улыбкой. — Обещаю! И никуда не выйду, ни нарочно, ни случайно, — сказала я, стараясь не морщиться, когда он назвал меня «жрицей». Чего-чего, а этого я точно не заслуживала! Одним плавным неторопливым движением Дарий легко спланировал с почти шестиметровой стены и аккуратно приземлился на обе ноги. Потом отсалютовал мне, прижав к сердцу сжатый кулак, поклонился и бесшумно скрылся в ночи. Тут ноги мои решили, что на сегодня хватит. Я тяжело рухнула на траву у корней знакомого старого дуба, уткнулась подбородком в колени, обхватила их руками и снова заплакала — на этот раз тихо и безудержно. Никогда в жизни мне не было так стыдно. Как я могла быть такой дурой? Как могла поверить лживым словам Лорена? Он же грубо льстил мне, называл особенной и богиней — а я уши развесила! А я потом отдала этому ублюдку свою невинность, а теперь еще Запечатлена с ним, с подонком. Дура, дура, трижды дура! «Надо позвонить бабушке!» Трясясь от рыданий, я полезла в карман платья за телефоном. Расскажу ей все. Пусть будет ужасно, пусть стыдно — но бабушка никогда от меня не отвернется. Она не перестанет меня любить! Но телефон куда-то запропастился. Тут я вспомнила, что он вывалился из кармана, когда Лорен сорвал с меня платье. Наверное, так и валяется на полу. Только этого не хватало! Ну почему у меня все так? Я закрыла глаза и запрокинула голову, ударившись макушкой о ствол дуба. «Ми-ии-уф-уф!» Влажный кошачий нос ткнулся мне в щеку. Не открывая глаз, я расставила руки, освобождая колени. Моя кошка положила передние лапы мне на плечи, прижалась мордочкой к шее и сердито заурчала, словно хотела сказать, чтобы я перестала разводить сырость. — Ах, Нала! Если бы ты только знала, что я наделала! — Я прижала кошку к себе и затряслась от плача. ГЛАВА 25 Услышав шум приближающихся шагов, я сначала решила, что это Дарий решил вернуться и проведать меня. Я кое-как привела себя в порядок, вытерла зареванное лицо рукавом и даже попробовала перестать рыдать. — Черт возьми, Афродита, ты была права. Выглядит она точно дерьмово, — воскликнула Шони. Я подняла голову и заметила приближающихся ко мне Близняшек и Афродиту. Дэмьен замыкал шествие. — Зет, да ты вся в соплях! — ахнула Эрин, а потом повернулась к Шони и констатировала: — Как ни противно признавать, но Афродита абсолютно права! — Как всегда, — самодовольно хмыкнула Афродита. — Я не думаю, что мы должны курить фимиам Афродите, вся заслуга которой заключается лишь в том, что она обратила внимание на ужасное состояние Зои, — витиевато завернул Дэмьен. — Дэмьен, я бы попросила! — рявкнула Эрин. — Завязывай грузить сложными словами, Буквоежка! — нанесла удар в спину Шони. — Если вас оскорбляет мой интеллект, купите себе словарь, — метко парировал Дэмьен. Странно, но сегодня их привычная перепалка показалась мне райской песней. — Да, деточки, спасатели из вас те еще, — хмыкнула Афродита. — На, держи, — она протянула мне скомканный, но чистый (надеюсь) бумажный платочек. — По сравнению с вами я просто Фея Заботы, а это просто срам. Дэмьен возмущенно засопел, подвинул Близняшек и уселся рядом со мной на траву. Я с шумом высморкалась, вытерла лицо и только потом подняла на него глаза. — Ой, — содрогнулся Дэмьен. — Что случилось? Что-то плохое, да? Я кивнула. — Черт, так я и знала! Кого-то еще убили? — быстро спросила Эрин. — Нет! — голос сорвался, так что пришлось откашляться и попробовать заново. На этот раз получилось очень сипло, но все-таки больше похоже на нормальный голос. — Никого не убили. — Выкладывай, что случилось, — приказал Дэмьен, ободряюще похлопав меня по плечу. — Ты же знаешь, что вместе мы — сила! — закивала Шони. — Вот именно, Близняшка, — поддержала Эрин. — Меня сейчас стошнит. Придурочная кучка во всей красе! — скривилась Афродита. — Замолчи! — хором рявкнули Близняшки. Я обвела глазами своих друзей. Кажется, мне все-таки придется рассказать им про Лорена. И про Стиви Рей. И сделать это нужно раньше, чем сбудется предсказание Неферет — моя ложь все равно всплывет наружу, друзья узнают, как я их обманывала, и отвернутся от меня. — Мне трудно признаться. Это грязная, запутанная и противная история, — выдавила я. — Совсем как Афродита! — воскликнула Эрин. — Тогда ты нас не испугаешь. Мы уже начали привыкать, — поддакнула Шони. — Хватит тявкать, Близняшки-Дворняжки, — презрительно бросила Афродита. — Если вы все трое закроете рты, Зои сможет рассказать, что стряслось, — вздохнул Дэмьен, давая понять, что даже его ангельское терпение уже на исходе. — Извини, — хором пробормотали Близняшки. Афродита только брови подняла и вздохнула. Я набрала в грудь побольше воздуха и уже хотела поведать им всю кошмарную историю своего позора, как издалека послышался радостный щебет Джека. — Ура, ребята! Я его нашел! Джек подбежал к дубу. Увидев меня, он сразу перестал улыбаться. И неудивительно, если выглядела я хотя бы приблизительно так, как себя чувствовала. Джек поспешно уселся рядом с Дэмьеном, а Эрик остановился надо мной. — Ну же, солнышко, — подбодрил меня Дэмьен и снова похлопал по плечу. — Теперь мы все здесь, с тобой. Говори, что случилось. Но я не могла вымолвить ни слова. Я только смотрела на Эрика. Его лицо напоминало прекрасную застывшую маску. Правда, застывшей она оставалась недолго. Когда Эрик заговорил, его бесстрастное лицо исказила гримаса отвращения, а в глубоком голосе ясно послышалась издевка. — Сама расскажешь, солнышко, или это сделать мне? Честное слово, я хотела что-нибудь сказать. Хотела закричать, чтобы он перестал…Умолять простить меня…. Сказать, что он во всем был прав, а я во всем неправа, и что теперь мне хочется убить себя за это. Но как я ни старалась, мне не удалось выдавить из себя ничего, кроме еле слышного «нет», которого и Дэмьен-то, наверное, не расслышал. А потом я поняла, что это все бесполезно. Эрик пришел сюда, чтобы меня растоптать, и ничто его не остановит. — Отлично. Тогда расскажу я, — Эрик обвел торжествующим взглядом моих ничего не понимающих друзей. — Наша крошка Зет трахается с Лореном Блейком. — Что? — хором ахнули Близняшки. — Немыслимо! — пробормотал Дэмьен. — Ой! — прошептал Джек. И только Афродита ничего не сказала. — Да-да. Я сам их видел. Сегодня. В рекреации. Когда вы все думали, что наша девочка ужасно распереживалась из-за моего Превращения. Да Зои, я оценил твои переживания. Она так расстроилась, что сосала кровь Блейка и оседлала его, как скакуна. — Лорена Блейка? — ошарашено переспросила Шони. — Лорена Сладчайшего? Красавчика, которым мы весь семестр мечтали полакомиться, как плиткой шоколада? — подхватила Эрин, глядя на меня с каким-то ужасом. — Вот мы тебе, наверное, убогими казались… — Да уж. Почему ты нам не сказала? — нахмурилась Шони. — А вы не догадались? Потому что, если бы Зои начала вам заливать про то, какая у них неземная любовь, вы бы вряд ли стерпели, что она еще и меня использует для прикрытия. К тому же, ей, наверное, очень нравилось потешаться над всеми нами! Представляю, как они с Лореном забавлялись! — с ненавистью процедил Эрик. — Я не использовала тебя! — крикнула я. Откуда только голос взялся? — И над вами никогда не смеялась, четное слово! — повернулась я к Близняшкам. — Слово человека, честность которого всем известна! — жестоко рассмеялся Эрик. — Она просто лживая потаскуха. Она использовала вас так же, как меня. — Все сказал? — вдруг спросила молчавшая до сих пор Афродита. — А теперь заткнись. Эрик захохотал еще громче. — А вот и помощь подоспела! Одна потаскушка выгораживает другую! Афродита сощурилась и занесла правую руку. В тот же миг ветки дуба над головой Эрика опустились ниже и грозно заскрипели. — Лучше не зли меня, — пригрозила Афродита. — Еще недавно ты на каждом углу орал, что любишь Зои больше жизни, а сегодня набросился на нее, как брехливый пес, только потому, что она задела твое крошечное эго. А оно действительно крошечное, говорю, как очевидец. Доволен собой? Сделал все, ради чего пришел сюда? А теперь убирайся. Пронзительно-синие глаза Эрика остановились на мне, и на миг мне показалось, будто я снова вижу перед собой того прекрасного парня, который влюбился в меня месяц назад, но тут остатки сохранившейся в них доброты затопило болью. — С меня достаточно. Я ухожу, — бросил Эрик и пошел прочь. Я посмотрела на Афродиту. — Спасибо. — Не за что. Я знаю, каково это — разок напортачишь, а люди потом сто лет косятся. — Ты, правда, спала с Блейком? — спросил Дэмьен. Я жалобно кивнула. — Вот это… — начала Шони. — Да, — закончила Эрин. — Он очень красивый, — пришел мне на помощь Джек. Я снова глубоко вдохнула и выпалила: — Лорен Блейк — самый грязный и самый вонючий козел на свете! — Браво! Здорово завернула, — усмехнулась Афродита. — Ему был нужен от тебя только секс? — спросил Дэмьен, снова принимаясь поглаживать меня по плечу. — Хуже. — Я помолчала и потерла рукой лоб, собираясь с силами, чтобы рассказать им все до конца. Жаль, что у меня совсем не было времени собраться с мыслями. Я подняла глаза на Афродиту, внимательно смотревшую на меня, и неожиданно обрадовалась тому, что она здесь. Странно, но в последнее время я уже привыкла на нее рассчитывать. Она поддержит меня, поможет все объяснить Дэмьену и Близняшкам… И тут откуда-то из-за стены послышался странный звук. Я было решила, что мне это почудилось, но Дэмьен настороженно обернулся и пробормотал: — Это еще что такое? — Потайная дверь, — первой догадалась Афродита. — Она открывается. Жуткое предчувствие холодком пробежало у меня по спине. Я резко вскочила, так что Нала недовольно заворчала, а Близняшки дружно уставились на меня, но тут со стороны двери донесся сдавленный голос Стиви Рей. — Зои? Это я. Не помня себя, я бросилась к ней, громко крича на бегу: — Нет! Стиви Рей, стой… Но Стиви Рей уже вошла в потайную дверь и оказалась на территории школы. — Зои? Я… — начала она, но вдруг заметила за моей спиной всю компанию и замерла, как вкопанная. В тот же миг Нала завизжала, злобно выгнула спину и бросилась на Стиви Рей, шипя и плюясь, как бешеная. Слава Богине, обостренная реакция недолетки позволила мне перехватить ее в полете! — Нала, нельзя! Это же Стиви Рей, — рявкнула я, сражаясь с обезумевшей кошкой, превратившейся в комок оскаленных зубов и выпущенных когтей. Стиви Рей попятилась назад и съежилась возле погруженной в тень стены, испуганно полыхая оттуда своими красными глазищами. — С-Стиви Рей? — сдавленно просипел Дэмьен. — Будь же умницей, Нала! — заорала я, отбрасывая кошку. В два прыжка я очутилась возле Стиви Рей. Она не убегала, но напряглась, как будто могла в любой момент сорваться с места. Выглядела она просто жутко. Еще хуже, чем вечером. Лицо ее посерело и осунулось. Давно нечесаные светлые кудряшки потеряли блеск и свалялись. Единственное, что оставалось в ней живого и здорового — это светящиеся красные глаза. Дурной знак. — Как ты? — спросила я, стараясь, чтобы голос звучал спокойно. — Плохо, — ответила она. Потом быстро выглянула из-за моего плеча и вжала голову в плечи. — Мне больно видеть их снова, особенно сейчас, когда я совсем не в себе. — Не болтай глупости, — твердо сказала я. — Соберись. Они ничего о тебе не знают. — Ты не рассказала им? — Стиви Рей вздрогнула, как будто я ее ударила. — Я не могла. Это долгая история, — быстро пояснила я. — Но зачем ты пришла? Она наморщила лоб. — Как зачем? Ты же сама прислала мне эсэмэску, что мы встречаемся здесь…Я зажмурилась и едва не застонала от новой боли. Лорен. Он взял мой мобильник. Отправил сообщение Стиви Рей. Или нет, скорее всего, эсэмэску написала сама Неферет. Она не знала, что я приду сюда, но Лорен, конечно, рассказал ей, что я скрываю от ребят правду о Стиви Рей. И, разумеется, Лорен вовсе не собирался искать Эрика и по-мужски просить его держать язык за зубами! Это он просто наплел мне, а я поверила, дура! По плану Неферет разгневанный Эрик должен был раззвонить всем вокруг (по крайней мере, моим друзьям) обо мне и Лорене. Какая удача — Зои оказалась лгуньей и потаскухой! А сразу после этого новый удар — на территории школы обнаруживают Стиви Рей и все узнают, что в здесь опять замешана Зои! Разве можно ей доверять после этого? И вот друзья отворачиваются от меня, уходят, а я остаюсь одна, совсем одна… Безупречная партия. Два-ноль в пользу Неферет. Но партия еще не закончена! Я схватила Стиви Рей за неподатливую руку и с трудом потащила туда, где стояли Дэмьен, Близняшки, Джек и Афродита (четверо из пяти смотрели на нас, разинув рты.) Нужно было поскорее покончить с этим, пока сюда не набежали мускулистые Сыны Эреба, моя тайна не вышла наружу, а жизнь окончательно не пошла Нале под хвост. — Стиви Рей не умерла! — громко сказала я. — Умерла, — возразила Стиви Рей. Я вздохнула. — Стиви Рей, будь умницей. Сейчас не время снова начинать спор. Ты ходишь и говоришь. И у тебя есть плоть, — в доказательство я подняла ее руку и потрясла в воздухе. — Значит, ты не мертвая. Мои стройные рассуждения были прерваны оглушительным плачем. Это рыдали Близняшки. Крепко вцепившись друг в друга, они во все глаза смотрели на Стиви Рей и ревели в три ручья, как девчонки. Я хотела сказать им что-нибудь обнадеживающее, но Дэмьен опередил меня. — Но как? — Лицо его страшно побелело, на лбу выступила испарина. Он робко шагнул вперед. — Как это могло произойти? — Я умерла, — голос Стиви Рей был таким же бесцветным, как лицо Дэмьена. — Потом очнулась, но уже такой. Ты, наверное, уже заметил, что я больше не похожа на себя прежнюю. — От тебя так странно пахнет, — ляпнул Джек. Стиви Рей по-звериному обернулась к нему. — А от тебя пахнет вкусным ужином. — Прекрати! — рявкнула я на Стиви Рей. — Это твои друзья. Не надо их пугать. Но она резко вырвала у меня свою руку. — Я уже устала объяснять тебе это, Зои. Они мне больше не друзья. И ты мне не подруга. Все закончилось с моей смертью. Я знаю, ты надеешься меня исцелить, но сегодня я пришла сюда для того, чтобы сказать тебе — с меня довольно. Так что или исцели меня прямо здесь и сейчас, или оставь в покое и дай мне стать такой, какой мне предназначено быть. Раз я воскресла чудовищем, чудовищем и буду. Все лучше, чем пудрить себе мозги пустыми надеждами. — Но сейчас у нас просто не хватит времени, Стиви Рей! Неферет наложила на школу охранное заклинание, теперь ей сразу становится известно, если человек, вампир или недолетка входит или выходит за ограду. Ты переступила границу, значит, сейчас сюда сбегутся Сыны Эреба. Честное слово, я приду к тебе, как только смогу, и мы вместе все сделаем! — Послушай, Зои. У тебя сегодня на редкость поганый день, поэтому спорить как-то неловко, но по ходу. Никакие Сыны Эреба сюда не придут. Неферет не может учуять Стиви Рей, — вмешалась Афродита. — Как это? — не поняла я. — Афродита права, — медленно проговорил Дэмьен, словно мозги его очнулись от наркоза и потихоньку принялись за работу. — В заклятии было сказано, что Неферет должна узнать о передвижении вампиров, недолеток и людей. Поскольку Стиви Рей определенно не относится ни к одной из этих трех категорий, ее никто не заметит. — Что она здесь делает? — прорычала Стиви Рей, злобно стрельнув красными глазками на Афродиту. Афродита устало вздохнула, но все-таки отодвинулась на шажок от Стиви Рей. — Стиви Рей, не начинай… — начала я, но на этот раз мне помешали Близняшки. Они бросились к Стиви Рей. Они все еще плакали, но теперь уже тихо, и даже не замечали своих слез. — Ты живая, — проревела Шони. — Мы так по тебе скучали! — всхлипнула Эрин. И они крепко обняли Стиви Рей, которая оцепенела, словно памятник самой себе. Я даже не успела заметить, когда к ним присоединился Дэмьен. Стиви Рей по-прежнему не шевелилась. Она не подняла руки, чтобы обнять их в ответ. Она закрыла глаза и застыла, как камень. Но я видела, как одинокая кроваво-красная слеза поползла по ее щеке. ГЛАВА 26 — Ну все, отпустите меня, — незнакомым сдавленным голосом приказала Стиви Рей. Что ж, она своего добилась — Дэмьен и Близняшки мгновенно отпрянули от нее. — От тебя, правда, странно пахнет, — пробормотала Шони, пытаясь улыбнуться сквозь слезы. — Только не обижайся! — торопливо добавила Эрин. — Нам все равно! — закивал Дэмьен. — Эй, Придурочная кучка — я имею в виду тех, кто еще живой, — крикнула Афродита из своего укрытия под дубом. — Отошли бы вы от нее подальше! Она кусается. — Это ты кусаешься! — рявкнула Шони. — Стерва! — припечатала Эрин. — Она правильно говорит, — глухо отозвалась Стиви Рей. Потом перевела взгляд с Дэмьена и Близняшек на меня. — Расскажи им. — У Стиви Рей сейчас трудный период. Скажем так — у нее повышенная потребность в крови. Если не выпьет вовремя, у нее в голове замыкает, — как можно деликатнее объяснила я. Афродита громко фыркнула. — Скажи им правду, — сурово приказала Стиви Рей. Я покорно вздохнула и вкратце изложила суть дела. — Все недолетки, которые погибли в школе за последнее время, на самом деле умирали не навсегда. Они оживали и превращались в немертвую нежить. Стиви Рей — просто одна из них. Короче, это они похищали и убивали человеческих футболистов. И чуть не загрызли Хита. Когда мы с Хитом удирали от них, то наткнулись на Стиви Рей. Но она не такая, как остальные. Ей удалось сохранить в себе человечность. — Которая тает с каждой секундой, как гребаное мороженое под солнцем, — вставила Афродита. Я хмуро взглянула на нее, но что тут возразишь? — Ну да, можно и так сказать. Поэтому мы должны как можно скорее исцелить Стиви Рей и вернуть ей ее прежний вид. На этот раз Дэмьен и Близняшки молчали очень долго. Наконец, Дэмьен сказал: — Ты знала об этом целый месяц, и говоришь нам только сейчас? — Позволяла нам считать Стиви Рей мертвой, — уронила Шони. — И притворялась, будто сама считаешь ее мертвой, — добавила Эрин. — Придурки! Она не могла вам рассказать, неужели не понятно? Вы просто представить себе не можете, какие силы стоят за всем этим! — потеряла терпение Афродита. — Ой, не надо нам гнать научную фантастику! — скривилась Шони. — Ищи дураков! — подхватила Эрин. — Уже нашла, — парировала Афродита. — Вы же слушать ничего не хотите! — Ты знала об этом целый месяц, и не сказала нам ни слова, — на этот раз Дэмьен уже не спрашивал, а утверждал. — Афродита права, — устало ответила я. — Я не могла вам рассказать. Поверьте, у меня были на то причины. Они и сейчас оставались. Лучше ребятам не знать, что за всей этой историей с нежитью стоит наша прекрасная Верховная жрица. Пусть лучше меня ненавидят. — Плевать мне на Афродиту! Кто она такая? А мы — твои друзья. Лучшие друзья. Ты должна была нам рассказать, — мрачно ответил Дэмьен. — Были причины, говоришь? — скрестила руки Эрин. — И Афродита — одна из них? С ней-то ты откровенничала! — И эти же причины заставляли тебя пудрить нам мозги насчет Лорена? — насупилась Шони. Ее карамельные глаза смотрели на меня сурово и без улыбки. Голос звучал непривычно холодно. Я опустила голову. Что тут можно было сказать? Случилось самое страшное — друзья отворачивались от меня. И хуже всего было то, что я это действительно заслужила. Сама виновата. — Как мы можем тебе доверять, если ты во всем нас обманывала? — безжалостно подытожил Дэмьен. Ну вот, все сказано. Коротко и ясно. — Я с самого начала знала, что это все бесполезно. Ладно, я пошла, — пробормотала Стиви Рей. — Так рано? — усмехнулась Афродита. — И не поела никого, и не повеселилась! Стиви Рей стремительно обернулась к ней и оскалила клыки. — С тебя и начну, ведьма! — Эй, полегче! Шуток не понимаешь? — Сквозь напускную беззаботность я разглядела мелькнувший в глазах Афродиты страх. Тогда я снова схватила Стиви Рей за руку и не дала ей вырваться. — Ну что, вы поможете мне исцелить ее или нет? — спросила я, посмотрев на Дэмьена и Близняшек. На этот раз Дэмьен колебался не слишком долго. — Я помогу, но доверять тебе не буду, — ответил он. — Вот именно! — хором поддакнули Близняшки. Меня снова затошнило, желудок превратился в тугой комок горечи и отчаяния, больше всего на свете мне хотелось сейчас рухнуть на траву, залиться слезами и закричать им: «Не бросайте меня! Пожалуйста, бросайте!» Но ничего этого я не сделала. Не смогла. В конце концов, они были правы. Я получила по заслугам. Поэтому я кивнула и сказала: — Ладно. Давайте откроем круг и займемся делом. — Свечей нет, — напомнил Дэмьен. — Я сбегаю и принесу! — с готовностью вызвался Джек. Подумать только, он тоже на меня не смотрел, и обращался к Дэмьену! Его-то я чем обидела? — Нет, не нужно. Времени нет, — отрезала я. — Обойдемся без свечей, сейчас у нас не церемония. — Потом помолчала и добавила: — Но тебе лучше уйти, Джек. Я не знаю, что тут произойдет, и не хочу подвергать тебя опасности. — Ой… Ну ладно тогда, — пролепетал он и, сунув руки в карманы, поспешно отошел. — Я вижу, ты сегодня действительно решила не церемониться, — процедил сквозь зубы Дэмьен, зло посмотрев на меня. — Сегодня и другие много что решили, — добавила Шони. Она смотрела на меня, но так, будто видела впервые. Эрин молча кивнула. Я стиснула зубы, чтобы не заорать от боли, страха и отчаяния. Великая Богиня, ведь друзья — это все, что у меня есть. Как я буду жить, если потеряю их? Как выстою против Неферет? Где найду силы посмотреть в глаза Лорену? Как переживу разрыв с Хитом и Эриком? И тут я вдруг вспомнила фразу, которую вычитала в одной старинной пыльной книжке, когда пыталась найти какое-нибудь заклятие для исцеления Стиви Рей. Под портретом грозной и прекрасной царицы амазонок, великой верховной жрицы древности, были написаны произнесенные ею когда-то слова: «Быть избранной Богиней — это не только честь, но и испытание». Кажется, я только сейчас поняла, что имела в виду могущественна амазонка. — Так будем дело делать или обидки считать? — крикнула из-за дерева Афродита. В который раз она приходит мне на помощь в трудный момент! Я собралась и кивнула. — Дело делать! Север у нас вот тут, — я указала на дуб. — Занимайте места. Не выпуская руки Стиви Рей, я вошла в центр образовавшегося круга. — Если ты меня не отпустишь, я не смогу встать на место Земли, — прошипела Стиви Рей. Я заглянула в ее красные глаза, пытаясь отыскать в них хотя бы тень моей бывшей лучшей подруги, но на меня смотрела еще одна суровая и непреклонная незнакомка. — Тебе не нужно занимать место Земли. Сейчас будешь стоять в центре, вместе со мной, — ответила я. — Так у нас ничего не получится! Джек ушел, хотя он все равно… — Стиви Рей вдруг осеклась и, оглядев круг, уперлась взглядом в Афродиту, невозмутимо замершую на месте Земли. — Не-ет! — зарычала Стиви Рей. — Только не она! — Хватит, надоело! — заорала я, окончательно потеряв терпение. Я так разозлилась, что стихии грозным вихрем закружились вокруг меня. — У Афродиты власть над Землей. Она будет стоять там, где стоит. Если тебе это не нравится — мне очень жаль. Если ты ее не любишь — мне жаль еще больше. За последнее время Афродита сделала тебе немало добра, и мне жаль, что ты не сумела этого оценить. А теперь, хватит! Мне тоже очень многое не нравится, но я ничего с этим не могу поделать. А значит, и ты перетопчешься. Стой там, куда я тебя поставила, закрой рот и посмотрим, что можно сделать. Они все уставились на меня. Дэмьен и Близняшки — с упреком и как чужие. Стиви Рей — с гневом и самой настоящей ненавистью. Честно признаться, мне вовсе не хотелось разбираться в том, на кого направлена эта ненависть: на Афродиту, на меня или на нас обеих. Кстати, а что Афродита? Я покосилась на нее. Афродита стояла в северной точке круга и настороженно следила за Стиви Рей. Прекрасно. Просто замечательно. Самая подходящая обстановка для обращения к Богине! Я закрыла глаза и сделала несколько глубоких вдохов, чтобы сосредоточиться. А потом начала молиться. «Никс, я знаю, что наломала дров и сама во всем виновата. Но прошу тебя, не покинь меня и моих друзей! Исцеление Стиви Рей важнее наших ссор и обид. Неферет хочет рассорить нас, чтобы я осталась одна и отвернулась от тебя тоже. Но я всегда буду воском в твоей руке, всегда буду верить тебе… надеяться… и подчиняться». Я открыла глаза и решительно направилась к Дэмьену. Обычно он приветствовал меня широченной улыбкой, от которой у меня теплело внутри. Сейчас он твердо выдержал мой взгляд, но в глазах его не было ни тепла, ни дружелюбия. — Властью будущей Верховной жрицы Никс я призываю в наш круг первую стихию — Воздух! — прокричала я звонким и чистым голосом, воздев руки над головой. Не успела я закончить призыв, как могучий порыв ветра закружился вокруг нас с Дэмьеном, развевая наши волосы и полы одежды. Я повернулась спиной к Дэмьену и направилась к Шони. Я не ждала от нее ни былой радости, ни одобрения — и ничего не получила. Карамельные глаза Шони смотрели на меня с мрачным недружелюбием. Я подавила приступ отчаяния, стиснула зубы и призвала Огонь. — Властью будущей Верховной жрицы я призываю в наш круг вторую стихию — Огонь! Как только жар огня опалил мою кожу, я поспешно повернулась к хмурой и молчаливой Эрин. — Властью будущей Верховной жрицы я призываю в наш круг третью стихию — Вода! На этот раз я даже задерживаться не стала. Повернулась спиной к соленым запахам моря и крикам чаек и приблизилась к Афродите. Она невозмутимо посмотрела на меня и невесело улыбнулась. — Погано, когда друзья от тебя отворачиваются, правда? — еле слышно вздохнула она. — Еще как, — прошептала я в ответ. — Прости, что из-за меня ты тоже осталась одна. — Фигня! — отмахнулась она, качнув своей роскошной блондинистой шевелюрой. — Ты тут не при чем. Я сама все это заварила, вот и огребла по полной. Как и ты. Просто теперь твоя очередь огребать. — Спасибо, что напомнила, — усмехнулась я. — За мной не заржавеет, — кивнула Афродита. — Давай поторопись. Наша Красноглазка уже на взводе. Мне не нужно было оборачиваться к Стиви Рей, чтобы понять, что это правда. Я чувствовала ее возрастающее беспокойство. Стиви Рей была, как туго натянутая тетива, готовая в любой момент лопнуть или сорваться. — Властью будущей Верховной жрицы я призываю в наш круг четвертую стихию — Земля! На нас с Афродитой хлынул свежий чистый запах весеннего луга. Все еще улыбаясь, я обернулась к центру, чтобы завершить вызов стихий, но тут Стиви Рей сорвалась. — НЕТ! — дикий звериный рев исторгся из ее груди. — Она не будет Землей! Это я — Земля! Это все, что у меня осталось! Я не отдам, не отдам, не отдам… С звериным проворством Стиви Рей кинулась на Афродиту. — Нет! Стиви Рей, прекрати! — заорала я, пытаясь оторвать Стиви Рей от Афродиты, но это было все равно, что пытаться сдвинуть мраморную колонну. Она оказалась слишком сильной. Афродита была права. Стиви Рей уже не была ни человеком, ни недолеткой, ни даже вампиром. Она была кем-то другим — злым, сильным и намного более опасным. Обхватив Афродиту, Стиви Рей стиснула ее в своих жутких объятиях. Грозно сверкнули острые клыки — и Афродита пронзительно закричала, когда Стиви Рей впилась ей в шею. — Что стоите, как истуканы! — в отчаянии закричала я, поворачиваясь к Дэмьену и Близняшкам. — Я не могу! — чуть не плача, крикнул Дэмьен. — Не могу сойти с места! — И мы! — хором воскликнули перепуганные Близняшки. Силы стихий накрепко приковали их всех к своим местам. Дэмьена окружил и прижимал к земле могучий вихрь. Шони очутилась в огненной клетке, а бедная Эрин беспомощно смотрела на бездонный пруд, разлившийся вокруг ее ног. — Завершай круг! — прокричал Дэмьен сквозь рев ветра. — Призови на помощь стихии! Только так ее можно спасти. Я бегом бросилась в центр круга, воздела руки над головой и торопливо прокричала: — Властью будущей Верховной жрицы я призываю в наш круг последнюю стихию — дух! Могучая сила наполнила мое тело. Я стиснула зубы, пытаясь совладать с дрожью. Крики Афродиты становились все тише и тише, но сейчас было не время думать об этом. Я закрыла глаза, сосредоточилась и начала нараспев произносить торжественные слова, всплывшие в моем взбаламученном мозгу, словно ласковый ответ на отчаянную детскую молитву. Великая магия волшебным образом изменила мой голос. Не открывая глаз, я чувствовала, как мои слова становятся видимыми, и сверкающей вязью плывут в воздухе: Порчу тлена и распада унесет пусть быстрый Ветер! Черноту безмерной злобы пусть сожжет до пепла Пламя! Злые помыслы и мысли пусть навеки смоют Волны, А ослабленную душу пусть Земля насытит силой, Лишь тогда твердыня Духа силу смерти одолеет! Затем в руках у меня очутился обжигающий сгусток энергии стихий, и я, не задумываясь, швырнула его в Стиви Рей. В тот же миг уже знакомая боль прошила меня от лопаток до талии и вокруг пояса. Я закричала — и Стиви Рей эхом подхватила мой крик. Когда я очнулась, то не сразу поняла, что вижу перед собой. Афродита по-прежнему лежала на земле, там, где ее опрокинула Стиви Рей. Сама Стиви Рей сидела ко мне спиной, поэтому я не видела лица Афродиты. Обе они были заключены в переливающийся всеми цветами радуги шар, сотканный из силы пяти стихий. Волны неземной энергии время от времени прокатывались по шару, поэтому обе мои подруги то появлялись, то вновь скрывались из виду. И все-таки я сумела разглядеть, что Стиви Рей больше не держит Афродиту. Нет, теперь Афродита крепко удерживала брыкающуюся Стиви Рей, заставляя ее пить кровь из открытой раны у себя на шее. И Стиви Рей пила, хотя и пыталась вырваться. Я бросилась к ним, чтобы растащить — и, словно в стеклянную дверь, врезалась в оболочку шара стихий. Я не могла не пройти сквозь нее, ни открыть. — Афродита! Отпусти ее, дурочка! — со слезами закричала я. Афродита посмотрела мне в глаза. Губы ее не шелохнулись, но в ушах у меня раздался ее чистый и звучный голос. — Нет. Это мое искупление. Теперь я — Избранная. И я добровольно приношу эту жертву. Потом глаза Афродиты закатились, тело обмякло, и легкий вздох сорвался с улыбающихся губ. В тот же миг Стиви Рей с диким воплем оторвалась от нее и рухнула рядом. Шар силы лопнул и растворился в ночной темноте. Вслед за ним распался и наш круг. Я чувствовала, что стихии покинули нас. Впервые я просто не знала, что делать дальше. Я просто стояла, и не могла заставить себя пошевелиться. Потом Стиви Рей подняла голову. Глаза ее по-прежнему оставались красными, но теперь из них потоком лились розовые слезы. И лицо ее стало прежним. Она не успела произнести ни слова, но я уже поняла, что Стиви Рей исцелилась. К ней вернулось все то, что отняла у нее Неферет, превратив в ходячую нежить. — Я убила ее! Я — я хотела остановиться, но она меня не выпускала! Она хотела меня спасти, а я ее убила! Зои, я не хотела! Я не переживу этого, — рыдала она, не утирая розовых слез. На негнущихся ногах я подошла к ней. Слова Лорена гулким эхом прогремели у меня в голове: «Но имей в виду, что пробуждение могущественной магии имеет свою цену, и цена эта может оказаться очень высокой». — Ты не виновата, Стиви Рей, — с трудом выдавила я. — Ты не… — Ее лицо! — ударил мне в спину голос Дэмьена. — Посмотрите на ее Метку! Я растерянно заморгала, а потом ахнула. Оказывается, глядя в ожившие глаза Стиви Рей, я не заметила самого главного! Полумесяц на ее лбу полностью закрасился! А по всему лбу, спускаясь на скулы, теперь прекрасным кружевом струилась татуировка в виде цветов с длинными переплетающимися стеблями. Только татуировка эта не была синей, как у всех вампиров. Она была ярко-красной, как свежая кровь. — Чего вы там увидели-то? — произнесла Стиви Рей своим смешным деревенским говорком. — С-сейчас, — пробормотала Эрин и, порывшись в своей неизменной сумочке, вытащила оттуда пудреницу. — Смотри! — Ой, божечки! — ахнула Стиви Рей. — Что это значит? — Это значит, что ты исцелилась. Превращение закончено. Только Превратилась ты в какой-то непонятный вид вампира, — ответила Афродита, с трудом приподнимаясь на траве. ГЛАВА 27 — Мама дорогая! — воскликнула Шони и, попятившись назад, вцепилась в руку Эрин, чтобы не упасть. — Ты же умерла, — пробормотала Эрин. — Не дождетесь, — ответила Афродита, потирая одной рукой лоб, а второй осторожно дотрагиваясь до прокушенной шеи. — Ой! Черт побери, как болит-то! — Прости меня, Афродита! Честное слово, я не хотела! — бросилась к ней Стиви Рей. — Мне ужасно, ужасно жаль, что так получилось. То есть, я тебя, конечно, не люблю, но не настолько, чтобы кусаться! Я хочу сказать, сейчас я бы тебя ни за что не укусила. — Ладно, принимается, — буркнула Афродита. — Проехали. Такова была воля Никс, и если нельзя было обойтись без боли и неудобства — значит, нельзя. — Она снова потерла шею и поморщилась. — Черт возьми, как жутко болит. Пластырь есть у кого-нибудь? — У меня где-то был платок, — засуетилась Эрин, снова ныряя в свою сумочку. — Сейчас, потерпи немножко. — Постарайся найти чистый, Близняшка. Афродите и так сегодня досталось, не хватало еще занести в рану какую-нибудь гадость. — Вот это да! Спасибо, вы такие милые! — Афродита с трудом улыбнулась и подняла глаза на Близняшек, и тут я впервые заглянула ей в лицо. И почувствовала, как желудок у меня провалился в пятки. — Она исчезла! — прохрипела я. — О, черт! Точно! — ахнул Дэмьен, во все глаза глядя на Афродиту. — Что там еще? — спросила Афродита. — Что исчезло? — Че-е-ерт, — протянула Шони. — Вот, держи, — радостно воскликнула Эрин, протягивая Афродите с трудом найденный платок. — Да о чем вы там заладили? — теряя терпение, спросила Афродита. — Вот, держи, — Стиви Рей протянула ей зеркальце. — Посмотри сама. Афродита раздраженно отбросила с плеча волосы. — Я без вас знаю, что выгляжу просто жутко. А чего вы ждали? Сегодня явно не мой день. Стиви Рей только высосала меня как пачку сока. Пора бы знать, что даже я не могу все время выглядеть, как картинка, тем более… — тут Афродита заглянула в зеркало, увидела свое отражение и замолчала, словно кто-то нажал кнопку на пульте. Дрожащей рукой она коснулась лба, где еще совсем недавно синела Метка Никс, и пробормотала: — Она исчезла. Как это возможно? — Никогда не слышал ни о чем подобном, — ответил Дэмьен. — Даже в книгах не встречал! Никогда еще не было, чтобы Меченый снова становился не-Меченым. — Теперь понятно, как исцелилась Стиви Рей, — глухо проговорила Афродита, не убирая руки от пустующего места на лбу. — Никс забрала ее у меня — и отдала Стиви Рей. — Жуткая дрожь пробежала по ее телу. — А я теперь ничто, пустышка, просто человек. — Она вскочила с земли и отшвырнула зеркало. — Ну что ж, всем привет. Здесь мне больше не место. Чужой деревянной походкой Афродита направилась к потайной двери, слепо глядя перед собой огромными, остекленевшими глазами. — Постой, не уходи! — закричала я, бросаясь за ней. — Может, это какая-то ошибка. Возможно, ты вовсе не человек. Пройдет через денек-другой и Метка снова вернется! — Нет. Моя Метка исчезла. Я знаю это. Чувствую. Просто…просто оставь меня в покое! — судорожно разрыдавшись, Афродита скрылась за дверью. Как только Афродита пересекла границу, воздух над стеной задрожал и пошел рябью, а потом послышался отчетливый треск и грохот, как будто упало и разбилось что-то тяжелое. Но мне было все равно. Я рванулась следом за Афродитой, но Стиви Рей меня остановила. — Оставайся здесь. Я сама за ней сбегаю. — Но ты… — Теперь со мной все в порядке, — сказала Стиви Рей и улыбнулась мне своей доброй, настоящей улыбкой. — Ты меня исцелила, Зои. Но я виновата перед Афродитой. Это из-за меня с ней такое случилось. Я разыщу ее и позабочусь, чтобы с ней все было хорошо. А потом вернусь к тебе. Я услышала приближающийся шум и поняла, что к нам движется кто-то большой и очень-очень проворный. А за ним еще несколько таких же. — Это воины. Они узнали о прорыве защиты, — сообщил Дэмьен. — Беги! — подтолкнула я Стиви Рей. — Я тебе позвоню! — Потом вспомнила кое-что и поспешно добавила: — С сегодняшнего дня — никаких эсэмэсок. Если получишь очередное послание, знай, что оно точно не от меня! — Ладушки-оладушки, все запомню! — прокричала коренная оклахомская девчонка, ослепив нас напоследок своей счастливой улыбкой. — До скорого! Она нырнула в проход, и дверь закрылась за ее спиной. Я заметила, что и на этот раз заклятие никак не прореагировало на прорыв защиты — даже воздух не шелохнулся. Интересно, что бы это могло значить? — Так, что мы здесь делаем? — деловито спросил Дэмьен. — Пришли вытереть сопли Зои, которую бросил Эрик, — ответила безжалостная Шони. — Да уж, бедняжка так убивалась, — усмехнулась Эрин. — Не говорите никому про Афродиту и Стиви Рей, — предупредила я. Ответом мне было три возмущенных взгляда, в которых ясно читалось: «Ты еще поучи нас не рассказывать предкам про вечеринки с пивом!»Однако взглядов им показалось мало. — Да ты что? — саркастически переспросила Шони. — А мы-то уже собирались выложить все начистоту! — захлопала ресницами Эрин. — Мы же такие простаки, совсем не умеем хранить секреты, — подхватил Дэмьен. Черт побери. Значит, они меня еще не простили. — А кто защиту порвал? — спросил Дэмьен, не удостаивая меня взглядом. Вопрос был адресован Близняшкам. — Афродита, кто же еще! — ответила Эрин. Я хотела возразить, но Шони меня опередила: — Никто не просит нас рассказывать о ее пропавшей Метке. Скажем просто, что она пришла сюда вместе с нами, но не выдержала рыданий нашей брошенной красавицы. — И самобичеваний, — добавила Эрин. — И вранья. Вот и психанула. Афродита такая непредсказуемая, — заключил Дэмьен. — Ей может за это влететь! — пролепетала я. — Даром — за углом, — безжалостно ответила Шони. — За все надо платить, — добила Эрин. Миг спустя на поляну вбежал отряд воинов под предводительством могучего Дария. С оружием наголо они выглядели просто устрашающе, и сразу стало ясно, что кому-то сейчас очень не поздоровится (похоже, что нам). — Прорван охранный покров! Кто посмел здесь нарушить защиту? — грозно спросил Дарий. — Афродита! — хором ответили мы четверо. Дарий быстро махнул рукой двум воинам. — Быстро ее разыщите и в школу верните обратно! — Затем он снова повернулся к нам. — Всех повелела собрать в главном зале Верховная жрица. Я провожу вас туда, дабы вам не грозила опасность. Мы все, как послушные овечки, последовали за Дарием. По дороге я пыталась поймать взгляд Дэмьена, но тот даже не смотрел в мою сторону. Близняшки тоже воротили носы. Такое впечатление, что я шла с чужими. Даже еще хуже! Чужие хоть улыбнуться, скажут «привет». А тут тебе ни приветиков, ни улыбочек. Один холод, как из морозилки. Не успела я пройти и двух шагов, как меня накрыла боль. Будто кто-то с размаху всадил нож мне в живот. Я согнулась пополам и застонала. — Зои? Что с тобой? — перепугался Дэмьен. — Не… не знаю. Я остановилась, и тут же мир вокруг меня вдруг стал до боли резким, будто в бинокле колесико повернули. Боль в животе нарастала. Воины уже окружили меня, и я, теряя сознание, ухватилась за руку Дэмьена. На какое-то время обиды были забыты. Дэмьен крепко держал меня, и словно издалека я слышала, как он твердит, что все сейчас пройдет. Но боль и не думала проходить. Она все росла, только теперь с живота переползла в сердце. Значит, я умираю? Но почему тогда не кашляю кровью? Может, это сердечный приступ? Такое впечатление, будто меня впихнули в чужой кошмар, и там терзают невидимыми руками и кромсают на куски невидимыми ножами. Внезапно невыносимая боль полоснула меня по шее, и я ослепла. В глазах все почернело, я начала куда-то падать… падать… Боль была уже просто нестерпимой. И тогда я поняла, что это точно конец. Я умирала… Сильные руки подхватили меня, и сквозь застилающий глаза кровавый туман я увидела Дария. Внутри у меня все рвалось. Я превратилась в сплошной комок боли, и орала не переставая, срывая голос. Мне казалось, будто у меня живьем вырывают сердце из груди. Но когда я почувствовала, что больше уже не выдержу — все прекратилось. Боль исчезла так же внезапно, как появилась, оставив меня в поту, осипшей от крика, задыхающейся — но живой и даже невредимой. — Постойте. Все прошло! — прошептала я. — Жрица моя, только что ты терпела ужасные муки. Я в лазарет отнесу тебя, пусть Неферет твой недуг распознает, — ответил встревоженный Дарий. — Нет, не надо. Честное слово! — Вот и голос вернулся! Я постучала ладонью по огромному мускулистому плечу Дария. — Спусти меня на землю! Я серьезно. Все прошло. Дарий нехотя поставил меня на ноги, и на меня со всех сторон устремились ошарашенные взгляды воинов, Дэмьена и Близняшек. Ну что ж, в последнее время я уже привыкла чувствовать себя экспонатом кунсткамеры. — Все прошло! — твердо повторила я. — Не знаю, что это было, но теперь все закончилось. Честное слово! Хотите, попрыгаю? — Лучше иди в лазарет, и дождись там Верховную жрицу, — встревоженно покачал головой Дарий. — Нет, ни в коем случае! — поспешно воскликнула я. — У Неферет и без меня дел хватает. Зачем беспокоить ее по пустякам? Подумаешь…живот разболелся. Дарий с сомнением посмотрел на меня. Я задрала подбородок и спрятала куда подальше остатки стыда и гордости. — У меня расстройство желудка. С детства. И газы мучают. Спроси у ребят, они знают. Дарий вопросительно посмотрел на Дэмьена и Близняшек. — Да, вообще! — зажала нос Шони. — Иногда как начнет, так просто хоть из Дома Ночи беги. — Мы так ее и зовем — Зои Петарда, — с готовностью закивала Эрин. — Это не так обидно, как Зои Вонючка, правда? — Повышенный метеоризм, — с умным видом подтвердил Дэмьен. — Редкая аномалия. Очень смешно! А я-то, дура, размечталась, что они меня простили, и мы снова друзья и команда. Хороши друзья! Настоящие стервятники, обрадовались первой возможности оттоптаться на мне по полной! Как же у меня голова болит! Когда же она лопнет, наконец? — Метеоризм, госпожа? — спросил Дарий, пряча улыбку. Я с притворным безразличием пожала плечами, непритворно побагровела и выдавила: — Еще какой. А теперь давайте пойдем дальше? У меня, правда, все прошло. — Как повелишь, госпожа, так и сделает воин. Мы снова побрели в сторону школы. — Что это было? — прошипел Дэмьен, придвинувшись ближе. — Не знаю, — ответила я. — Не знаешь? — еле слышно переспросила Шони. — Или не хочешь говорить? — добавила Эрин. Я промолчала, только головой покачала. Что тут скажешь? Получила по заслугам. Да, у меня были серьезные причины молчать — если не обо всем, так кое о чем. Но я слишком завралась, и мои друзья вправе на меня злиться. Шони и Эрин оказались правы — за все нужно платить. Больше за всю дорогу они не сказали мне ни слова. Когда мы подошли к крыльцу, к нам подбежал Джек. Разумеется, он тоже включился в общую игру и даже не смотрел в мою сторону. Мы сели вместе, но со мной никто не разговаривал. Никто. Близняшки, как всегда, щебетали, не закрывая ртов, и выискивали в толпе Коула и Ти-Джея, которые первыми заметили их и подсели рядом. Дальше начался безудержный флирт, но меня так тошнило от всех этих заигрываний, что я готова была поклясться никогда ни с кем не встречаться. Ну да можно подумать, мне кто-то предлагал! Поскольку в зал я вошла последней, место мне досталось с самого края. Все остальные расселись впереди. Я отлично слышала, как Дэмьен горячим шепотом посвящает Джека во все подробности того, что произошло со Стиви Рей и Афродитой. Со мной же никто не заговаривал, никто даже ни разу не обернулся в мою сторону! Тем временем ожидание затягивалось, и в зале нарастало беспокойство. Интересно, что задумала Неферет? Зачем созвала это собрание? В зале собралась вся школа, и только я чувствовала себя в полном одиночестве. Я поискала глазами Эрика, готовясь встретить его полный ненависти взгляд, однако его нигде не было. Бедняга Ян Боузер сидел в первом ряду. Глаза у него были красные, лицо осунулось, выглядел он так, будто потерял все в жизни. Что ж, я его понимала. Наконец по залу прокатился шепот, и появилась Неферет. За ней следовало несколько преподавателей, в том числе Дракон Ланкфорд и Ленобия. В плотном кольце сынов Эреба Неферет царственно взошла на сцену. В тот же миг перешептывания в зале смолкли, и воцарилась мертвая тишина. Неферет не стала тратить время и сразу перешла к делу. — Долгое время мы жили в мире с людьми, забыв о том, что они десятилетиями преследовали и отвергали наш народ. Они завидовали нашим талантам и нашей красоте, нашей славе и нашему богатству. И эта ядовитая зависть со временем переросла в ненависть. Теперь эта ненависть вылилась в кровавую бойню, развязанную против нас теми из них, кто называет себя «чистыми» и «праведными». — Смех ее был холоден и прекрасен, как вода в чистом ручье. — Какая гнусность! Надо сказать, она была хороша. Неферет умела подчинять себе аудиторию. Не будь она Верховной жрицей, непременно покорила бы мир своими актерскими талантами! — Мы знаем, что людей гораздо больше, чем вампиров, и нашу малочисленность многие принимают за слабость. Жестокое заблуждение! Обещаю вам: если еще кто-нибудь из наших братьев или сестер падет от руки людей, я объявлю войну всему людскому роду! — Тут Неферет пришлось замолчать и выждать, пока смолкнут радостные крики воинов, но судя по ее лицу, эта пауза пришлась ей по душе. — Пусть эта война не будет открытой, она ужаснет мир своей… Двери зала распахнулись, и в зал вбежал Дарий в сопровождении еще двоих воинов. Неферет замолчала и, вместе со всем оцепеневшим залом, смотрела, как огромный воин с мрачным лицом приближается к ней от дверей. Холодок пробежал у меня по спине. Дарий выглядел очень странно. Не просто бледный, а словно гипсовый. Лицо его превратилось в живую маску. Неферет отошла от микрофона и наклонилась к Дарию, который тихо сообщил ей о чем-то. Когда воин закончил, Неферет выпрямилась и застыла, как натянутая струна. Казалось, только это страшное напряжение не дает ей рухнуть на сцену. Пошатнувшись, она схватилась рукой за горло. Дракон сорвался с места, чтобы поддержать ее, но Верховная жрица отвергла его помощь. Медленно, словно во сне, она вернулась к микрофону и бесцветным, как сама смерть, голосом объявила: — Только что было найдено тело Лорена Блейка, нашего всеми любимого поэта-лауреата. Его распяли на главных воротах нашей школы. Дэмьен и Близняшки разом обернулись ко мне, но сейчас мне было не до них. Я зажимала ладонью рот, чтобы не разрыдаться от ужаса — совсем как тогда, когда обнаружила Лорена с Неферет… — Так вот что с тобой было, — одними губами прошептал посеревший от ужаса Дэмьен. — У вас с ним было Запечатление, да? Я с трудом кивнула, боясь пропустить хоть слово из того, что говорила Неферет. — Лорена зверски истерзали ножами, вынули из его тела внутренности и отрезали голову. Как и в прошлый раз, на теле было оставлено омерзительное послание. На этот раз из книги Иезекииля. Там сказано: «И придут туда, и извергнут из нее все гнусности и все мерзости ее. РАСКАЙТЕСЯ!» Неферет замолчала и склонила голову, словно молилась, собираясь с духом. Когда она выпрямилась и снова подняла лицо, оно пылало таким грозным и ослепительным гневом, что даже у меня сердце пустилось вскачь. — Перед тем, как нам принесли эту ужасную новость, я говорила о том, что наша война не будет открытой, однако будет смертельной и победоносной. Что ж, быть посему! Вампирам пора сбросить людское ярмо и занять подобающее место в этом мире! Я почувствовала, что меня сейчас вырвет, поэтому вскочила и бросилась вон из зала, благо место мое находилось рядом с выходом. Я знала, что на этот раз никто не побежит за мной следом. Друзья останутся внутри, будут ликовать и аплодировать вместе со всеми. А я, снаружи, буду выворачиваться наизнанку, потому что всем своим существом понимаю — эта война с людьми неправедная! Ее не должно быть. Никс ее не хочет! Задыхаясь, я ловила ртом воздух и пыталась успокоиться. Ладно, попробуем думать головой. Допустим, война с людьми противоречит воле Никс, но я-то что могу с этим поделать? Я всего лишь девчонка — и как показали последние события — не слишком умная. Представляю, как сердится на меня Никс! Она мне доверяла, положилась на меня, а я… И тут я вдруг вспомнила знакомую боль, которую испытала в кругу. Воровато оглядевшись по сторонам, я убедилась, что меня никто не видит, и задрала подол платья до самых подмышек. Всесильная Богиня! Волшебное кружево Меток теперь опоясывало мою талию. Я поспешно опустила платье, закрыла глаза и молча взмолилась милосердной Богине. «Спасибо тебе, Никс. Спасибо, что не оставила меня». Потом привалилась к стене и заплакала. Я оплакивала Афродиту, Хита, Эрика и Стиви Рей. Я оплакивала Лорена. Да-да, по нему я плакала сильнее всего. Его смерть потрясла меня. Умом я прекрасно понимала, что он меня никогда не любил, а только использовал по просьбе Неферет, но разве душе это объяснишь? Я оплакивала его так, будто у меня самой вырвали сердце. И еще я чувствовала, что в его смерти что-то чудовищно не так. И дело не только в самом ужасе ее смерти, и не в том, что его убили сумасшедшие религиозные фанатики. И даже не в том, что среди этих безумцев мог быть мой злотчим… Лорен… Смерть Лорена… Какие ужасные слова! Они просто убивали меня. Не знаю, сколько я так простояла у школьной стены, задыхаясь от рыданий. Я оплакивала Лорена и ту наивную девочку, которой была еще совсем недавно. — Это твоя вина! Голос Неферет пронзил меня, как удар ножа. Я подняла голову, вытерла рукавом лицо и увидела ее. Она стояла передо мной, и глаза у нее тоже были красные, хотя она не плакала. Меня снова затошнило. — Все думают, что вы не плачете, потому что сильная и храбрая, — тихо сказала я. — Но я-то знаю, что вы просто бессердечная. Вы не способны любить, поэтому и плакать не можете. — Ошибаешься. Я любила Лорена, а он боготворил меня. Впрочем, кому я об этом рассказываю! Ты же все видела, правда? Подглядывала за нами в шелку, маленькая ищейка, — усмехнулась она. Потом быстро посмотрела через плечо на дверь и подняла палец, словно просила подождать ее секундочку. Один из воинов, уже готовый шагнуть к нам, замер и повернулся спиной к входу; видимо, ему было приказано позаботиться о том, чтобы нам никто не помешал. Затем Неферет снова повернулась ко мне. — Смерть Лорена — на твоей совести. Он чувствовал, как ты убиваешься, и когда узнал о прорыве защитного покрова, то решил, будто это ты бросилась прочь из школы, потеряв голову после подстроенного мною объяснения с несчастным, обманутым Эриком, — жесткая усмешка исказила прекрасное лицо Неферет. — Лорен побежал искать тебя. И за это его убили. Я покачала головой. Гнев и отвращение почти заглушили боль и страх. — Вы нарочно все это подстроили! Я знаю. Знаю. А самое главное, Никс тоже это знает. Неферет рассмеялась. — Кажется, однажды ты уже пыталась напугать меня именем нашей Богини? И что же? Вот я — могущественная Верховная жрица, и вот ты — глупая, жалкая недолетка, брошенная всеми друзьями. Я с усилием проглотила комок в горле. Ну да, это правда. Она была Неферет, а я — пустое место. Наделала ошибок, изовралась по уши, возгордилась, и потеряла доверие своих друзей. Пусть я знала, что душа Неферет черна, как само зло, но даже меня ослепляла ее красота и могущество. Она была слишком прекрасна, слишком величественна и слишком умна. Настоящая Верховная жрица, подлинная Избранница самой Никс. Наверное, я сошла с ума, когда надеялась противостоять ей! Но тут я почувствовала ласковое дыхание ветерка, тепло солнечного дня, соленую морскую прохладу, бескрайность земли и силу своего духа. Новое свидетельство расположения Никс синим кружевом опоясывало мою талию, а в памяти всплыли мудрые слова Богини: «И помни, что тьма не всегда означает зло, как свет не всегда несет добро». И тогда я расправила плечи. Вобрав в себя силу пяти стихий, я вытянула перед собой руки и, не касаясь Неферет, толкнула ладонями воздух. Верховная жрица отлетела назад, споткнулась и шлепнулась на задницу. Сразу несколько воинов выскочили из зала и бросились помогать ей, и я тоже не осталась в стороне. Изображая заботу, я наклонилась и прошептала: — В следующий раз сто раз подумайте, прежде чем злить меня, старая карга! — Между нами еще ничего не закончено, — прошипела она. — На этот раз я полностью с вами согласна, — от души ответила я. Потом повернулась спиной к ней, воинам, вампирам и недолеткам, плотной толпой обступившим свою Верховную жрицу. Я слышала, как Неферет успокаивает их, объясняя, что просто сломала каблук и потеряла равновесие. Потом звуки за спиной стихли вдали. Я не стала ждать Дэмьена и Близняшек. Все равно они не хотят со мной разговаривать, зачем лишний раз унижаться? Поэтому я просто зашагала в общежитие, но тут из темноты вышел Эрик и преградил мне дорогу. Он был сам на себя не похож. Белый, как полотно, с расширенными глазами. Очевидно, случайно подслушал наш милый разговор с Неферет. Я повыше вздернула подбородок и с вызовом посмотрела в его знакомые синие глаза. — Как видишь, все немного сложнее, чем ты считал. Эрик покачал головой, но на этот раз в его глазах уже не было недоверия. — Неферет… она… она… — пролепетал он, глядя поверх моего плеча на толпу, обступившую Верховную жрицу. — Злобная стерва? Да, вот такая она. Вы не представляете, каким наслаждением было произнести это вслух! Тем более, лично для Эрика. Я уже приготовилась рассказать ему обо всем, но не успела, потому что он сказал: — Это никак не меняет того, что ты сделала. На этот раз я не почувствовала ничего, кроме усталости. — Я знаю, Эрик, — вот и все, что я ему сказала. А потом пошла прочь. Занимающийся рассвет придавал темному небу пастельный оттенок туманного утра. Я с наслаждением вдыхала морозный воздух занимающегося дня. Последние разговоры с Неферет и Эриком оставили после себя странное спокойствие, и мысли мои сами собой начали выстраиваться в два аккуратных столбика. Подведем итог. Итак, что у нас в плюсах? Моя лучшая подруга перестала быть немертвой кровожадной нежитью. Это раз. Хотя, я до сих пор не знаю, кто она теперь такая (и куда подевалась). Проблемы с тремя парнями разрешились сами собой. Это уже два. Я больше ни с кем не Запечатлена. Три. Афродита не умерла. Четыре. У меня больше нет никаких секретов от друзей. Уже пять! И я больше не девственница. Шесть? Теперь минусы. Раз. Я больше не девственница. Два. У меня больше нет парня. Ни одного. Три. Возможно, я виновата в смерти Лорена, а если и не виновата, то к ней может иметь отношение мой злотчим. Четыре. Афродита превратилась в человека и ужасно мучается. Пять. Друзья от меня отвернулись и больше мне не доверяют. Шесть. Я не закончила им врать, потому что все равно не могу рассказать про Неферет. Семь. Меня (вместе со всеми остальными) втягивают в войну между вампирами (к которым я пока не принадлежу) и людьми (к которым больше не принадлежу). Кажется, самое лучшее принято оставлять напоследок? Тогда восемь — великая и могучая вампирская Верховная жрица открыто объявила мне войну. «Ми-ии-уф-уф!» Заслышав сварливое ворчание Налы, я предупредительно раскинула руки и поймала свою вечно недовольную кошку. — Вот как-нибудь зазеваюсь, и ты шлепнешься прямо на задницу, — предупредила я и улыбнулась, кое-что вспомнив. — Как Неферет! Нала, включив мурчание на полную мощность, потерлась мордой о мою щеку. — Ну что тебе сказать, Нала? Я по уши в этом самом. Минусы явно перевешивают плюсы, и знаешь что еще? Кажется, я уже начинаю к этому привыкать. Нала продолжала урчать, а я поцеловала ее в маленькое белое пятнышко над носом. — Впереди вообще один кошмар, даже задумываться об этом страшно. Но я верю, что раз Никс меня не покинет. Не зря же она Избрала меня, правда? Значит, она будет со мной. Тут Нала по-старушечьи фыркнула, и я торопливо поправилась: — То есть, с нами, конечно. Никс всегда пребудет с нами. Я поудобнее подхватила Налу, чтобы открыть дверь в общежитие. — Хотя, то, что Никс сделала своей Избранной меня, вызывает определенные сомнения в ее мудрости, — шутливо добавила я. «Верь в себя, Дочь моя, и будь готова к тому, что грядет…» Я так и подскочила от неожиданности, услышав голос Богини. Ну вот, приехали. «Будь готова к тому, что грядет!» — Звучит не слишком обнадеживающе. Прямо скажем, вызывает желание поглубже спрятать голову в песок. Я посмотрела на Налу и вздохнула. — А помнишь, как мы с тобой думали, что ничего не может быть хуже дерьмового дня рождения? В ответ на это Нала прицельно чихнула мне прямо в лицо, и я со смехом и громким «фу!» влетела в комнату и бросилась к тумбочке за салфетками. Как всегда, Нала коротко и ясно подвела итог моей непутевой жизни: немного забавно, немного противно, а главное — по уши в соплях. ОБ АВТОРАХ СЕРИИ Филис Кристина Каст (псевдоним Ф.К. Каст) — известная американская писательница, преподаватель английской литературы и писательского мастерства в средней школе города Талса (штат Оклахома, США). Еще в юности она увлеченно изучала мифологию древних народов и легенды Средневековья, и это повлияло на ее творчество: большинство произведений автора написаны в стиле фэнтези и средневекового романа. Книги Ф.К. Каст переведены на многие европейские языки и давно стали бестселлерами. Первый роман Ф.К. Каст «Богиня по ошибке» (Goddess by Mistake) вышел в свет в 2001 году и сразу привлек внимание как читателей, так и критиков. Книга была отмечена ведущими изданиями и получила несколько престижных литературных премий: the Prism, Holt Medallion, Laurel Wreath awards and National Readers' Choice Award. Вопреки распространенному мнению о том, что первая книга всегда гениальна, а вторая недостойна внимания, каждое новое произведение Ф.К. Каст не разочаровывает своих читателей. В 2005 году Филис вместе с дочерью Кристин приступает к написанию серии «Дом Ночи». Следует сказать, что Кристин Каст помогала матери не только как беспристрастный читатель, но и как профессионал. Девушка занимается литературным творчеством и была удостоена наград как молодой автор в области журналистики и в жанре поэзии. Мать и дочь попали в яблочко! «Меченая» и последующие книги серии «Дом Ночи» имели оглушительный успех, заняв высшие позиции в списках бестселлеров USA Today и The Wall Street Journal, а пятая книга серии «Дом Ночи» «Загнанная» (Hunted) в марте — мае 2009 года заняла первую строчку в рейтинге бестселлеров журнала People. Критики, перебивая друг друга, восклицали: «Посторонись, Стефани Майер!». Так же в марте 2009 года продюсеры Иеремия Чечик (фильм «Дьяволицы» с Изабель Аджани и Шэрон Стоун) и Майкл Бирнбаум приобрели права на экранизацию серии «Дом Ночи». Неслучайно Ф. К. Каст и Кристин Каст сделали главной героиней своей серии совсем молодую девушку, ведь тема превращения в вампира — удачная метафора сложного процесса становления личности, который приходится именно на период взросления человека. Серия «Дом Ночи» интересна не только молодежи, но и читателям старшего возраста. В художественной литературе тему вампиризма писатели связывают с мифологией народов мира и средневековыми легендами. Филис и Кристин Каст не отступают от традиции, однако предлагают читателям свою интерпретацию. Вопреки египетской концепции Райс, начало истории вампиризма они ведут с античности. Если в «Вампирских хрониках» Э. Райс Акаша, царица Древнего Египта, становится всемогущей матерью вампиров, то авторы серии «Дом Ночи» называют покровительницей вампиров древнегреческую Богиню Ночи Никс. «Первыми мне начали поклоняться древние греки, отмеченные Превращением, они искали у меня утешения, и я стала для них матерью в бесконечной ночи», — рассказывает богиня своей избраннице Зои. Как и в «Вампирских хрониках» Энн Райс, Филис и Кристин Каст в своих произведениях создают образы вампиров как совершенных и гармоничных существ. Авторы даже остроумно замечают, что выдающиеся достижения человечества принадлежат вампирам. Например, преподаватель драматического искусства в «Меченой» говорит ученикам: «...я пригласила на урок одного очень талантливого старшеклассника, который исполнит для вас знаменитый монолог из пьесы «Отелло", написанной великим вампиром-драматургом Уильямом Шекспиром». Яркие характеры персонажей, легкий слог, остроумные, не без перца, диалоги героев, хитросплетение сюжетных линий — рецепт хорошего бестселлера от Филис и Кристин Каст. Серия «Дом Ночи» приготовлена именно из этих ингредиентов. Есть в этом блюде одна изюминка — Каст Кристин добавила в него молодежного драйва и незатухающих страстей.