Планета для охоты
Константин Серафимов


Охота. Захватывающее занятие для настоящих мужчин. Тысячи лет мы, люди занимались этим. Сегодня мы охотимся на чужих планетах, но на кого? Зачем и кого мы убиваем?


Константин СЕРАФИМОВ

 ПЛАНЕТА ДЛЯ ОХОТЫ


Человечество так же далеко по по своему развитию от более совершенных планетных существ, как низшие животные — от людей. Не пойдем же мы в гости к волкам, ядовитым змеям или гориллам! Мы их только убиваем.

    
К. Э. Циолковский. («Планеты населены живыми существами»)


ДЕНЬ ПЕРВЫЙ


— Значит, ты все-таки летишь? — Алексей попытался улыбнуться. — Это не шутка?

— Вот еще! — Сандра наморщила нос, всем своим видом подчеркивая сказанное. — Нужно быть полным идиотом, чтобы упустить такой случай!

Алексей посмотрел на разложенное на полу снаряжение. Наклонился, поднял сверкающий воронением «Нордговер».

— Хорош! Пушка… Жалко, у них такого нет, а?

— У кого? — Сандра легко скользила по комнате, складывая в рюкзак разноцветные упаковки.

Ее четкая фигура, облитые серой тканью ноги танцовщицы магнитом притягивали взгляд. Алексей с усилием отвел глаза.

— У фауны.

— Во-от ты про что! Ну, знаешь, это уже не оригинально. Было.

— Представила? Вот это был бы интерес! Только, боюсь, желающих резко поубавилось бы. Охотников, то бишь.

Сандра оторвалась от сборов и теперь пристально смотрела на него.

— Послушай, — Сандра примирительно улыбнулась. — Не злись. Каждому свое. Вот ты то и дело лезешь в свои пещеры. А мне нравится пострелять. В чем же дело?

Алексей чувствовал, как в нем, помимо воли, загорается невесть откуда взявшийся злой огонек.

— Во-первых, «лезть в пещеру» — это несколько иное, — сказал он, сдерживаясь. — А во-вторых… Я был на Дикси. Пять лет — пять экспедиций. Ты знаешь, как там было, когда мы сбросили с транспортера первые мешки? Знаешь? Мы выходили из Пропасти, а над горами тысячами искр носились симурги. Ночью они окружали наш лагерь… Сказка! Мы даже гладили их, Джо и я. Они были совсем ручными.

Сандра смотрела на него, не мигая, только золото ее зрачков потемнело.

— И это было только семь лет назад. Позапрошлым летом Джо снова был на Дикси. За весь сезон Джо видел с десяток симургов и сказал, что ему еще повезло. И все потому, что эти умники из Биокомиссии, видите ли, не обнаружили на Дикси «разумной» жизни! И тут же за дело взялась Корпорация. Нет, ты только вдумайся — планета для охоты!..

Он запнулся, увидев в глазах девушки улыбку.

— Ты улыбаешься? Чему? Только не спрашивай, люблю ли я мясо…

— А почему бы нет? — Сандра на шажок приблизилась и вдруг положила руки ему на плечи. — Знаешь что? Вот таким ты мне страшно нравишься!

Алексей оторопело глянул в сияющее золото, превозмогая себя, отстранился.

— Нет, я скажу, — он нахмурился, усилием воли отгораживаясь от ее обволакивающего тепла. — Да, я люблю мясо и все такое. Но пойми — это необходимость! Убивать, чтобы выжить — понятно. Но убивать для развлечения, для каких-то спортивных страстей, чтобы пощекотать нервы? Это атавизм. Меня бросает в дрожь, когда я вижу на прилавке колье симурга! Страусиные перья, слоновая кость, зубы геронов… тысячи исчезнувших и распыленных видов, теперь — симурги.

Сандра улыбалась. Нет, он не может ее убедить. Он бессилен перед этим ее дьявольским очарованием. Он никого не может убедить!

Алексей вдруг поймал себя на желании закричать, затопать ногами, выпрыгнуть в окно — сделать что-нибудь такое, чтобы взорвать этот спокойно-улыбчивый, участливый взгляд. Так смотрят на маленьких детей, решивших немножко покапризничать.

— Алеша! — мягко сказала девушка. — Ну что ты в самом деле? В Биокомиссии тоже не дураки сидят. Эпоха варварских отстрелов давно отошла. Охота ведется планово, по лицензиям. За всем следят специалисты. Страусы, слоны… когда это все было? За последние сто лет на Земле не зарегистрировано исчезновения ни одного из существующих видов. Это же цифры. Ты ведь любишь цифры? Ты им веришь? Зверя стреляют из ружья, рыбу, как и тысячу лет назад, ловят удочкой. Почему ты не заступаешься за рыб? Потому что их нельзя погладить? Я слетаю и вернусь. Какие-то две недели. Ну что ты так расстроился?

— Да пойми же ты! Не в том дело, что мы научились сохранять популяции. Ну почему мы возомнили, что имеем право на такого сорта развлечения? Вот так, за здорово живешь, в порядке отдыха — взять и кого-нибудь пристрелить. Нормально?

— Ну ты как скажешь…

Алексей устало махнул рукой. Злой огонек погас, оставалось лишь глухое недовольство собой.

— Ладно, — сказал он. Вас, стрелков, могила исправит. Жаль. Что ж, я, пожалуй, пойду…


Вечерний город весело таращил огни. Алексей вышел на площадь и остановился в задумчивости. Мимо шуршащими молниями проносились трансмобили. Прохожих, несмотря на ранее еще время, было немного.

Как-то все глупо получилось. Ведь он шел к Сандре, летел, как на крыльях, чтобы предложить ей отправиться с ним не куда-нибудь, а — вот совпадение! — именно на Дикси. Поработать в экспедиции. Институт Глубин снова заинтересовался пропастью, которую они семь лет назад назвали Симург. Понятно, Институт пригласил Джо. Джо тут же позвонил ему, и Алексей, не задумываясь, согласился. Согласился с радостью и с… беспокойством. Он давненько не был на Дикси. После аварии в пропасти Манрока на Таланге Алексея временно отстранили от инопланетных экспедиций. Манрока, даже через подушку пневмокостюма, здорово потрепала его, и последние годы Алексей практически не покидал Земли: месяцев шесть залечивал травмы, а потом как-то не представлялось возможности. В общем, мотался по пропастям в радиусе выходного дня и завидовал Джо и другим парням из их группы.

Последний раз парни работали на Дикси два года назад. Джо говорил, что Дикси здорово изменилась. Корпорация своего добилась. От Космопоселка вглубь материка вытянулись щупальца трасс. Там, где полвека назад с трудом пробивались одинокие транспортеры первоисследователей, теперь полно отдыхающих. А как же! Планета-курорт! Планета выходного дня! Планета для охоты!

Джо начал спокойно, но потом долго орал и плевался, а Алексей, обычно равнодушный к рекламной продукции, в тот же день накупил с дюжину туристских проспектов по Дикси и ошеломленно просидел над ними часа три.


«Охотбаза „Кортини“ приглашает всех желающих… В распоряжении отдыхающих комфортабельные коттеджи и транспортеры…»

«Охотбаза „Гелла“ предлагает своим клиентам современнейший арсенал пулевого оружия…»

«…Новейшие вездеходы нашей базы забросят вас в самое сердце зеленой планеты!»

«…Опытные инструкторы в распоряжении новичков…»

«…Дикси — рай для настоящего стрелка!..»


На следующий день Алексей, не раздумывая, ринулся в Институт Охраны Среды и через полчаса уже входил в просторный кабинет друга Генки, Геннадия Генриховича, с которым не виделся уже с полгода, несмотря на то, что жили они в десяти минутах ходьбы прогулочным шагом и в детстве прошли бок о бок все ступени начальной и средней общей подготовки.

— О! — сказал Генка, радостно поднимаясь навстречу раскрасневшемуся от быстрой ходьбы другу. — О-о! Видно, кто-то сдох в соседнем лесу, если старина Алешка почтил нас своим появлением!

Алексей молча швырнул ему на стол пачку проспектов, и только после этого, спохватившись, поздоровался.

— Брат-спелеолог чем-то расторможен! — сказал Генка, пожимая его твердую ладонь. — Выкладывай.

— Вы куда смотрите? — тяжело дыша сказал Алексей. — Нет, ты подожди скалиться, ты отвечай!

— В данный момент мы смотрим на твою красную физиономию, — Генка все еще улыбался. — А почему, собственно, на «вы»?

— Прочти, — нервно сказал Алексей, пододвигая к генкиному носу кучу проспектов. — Это как называется?

Генка быстро пошуршал лощеной бумагой, задержался на игривой девице с сияющим «Мастер-Кольтом» в руках и понимающе протянул:

— А-а, ты насчет этого… Что, хочешь опять махнуть на Дикси? Туристом, что ли?

— Слушай! — взъярился Алексей. — Ты что, прикидываешься? Позлить меня хочешь? Мы с тобой тут шуточки шутим, а эти супердевочки и дупермальчики палят из всех стволов по симургам? Вы за что деньги получаете?

— Не ори, — сказал Генка. — Не ори и слушай сюда. Не один ты такой умник. Ты что думаешь, мы ничего не делали? Корпорация была бессильна, пока не появилось официальное заявление Комиссии по Разуму. Комиссия вышибла из наших рук главный козырь. Понятно, не преднамеренно, но от этого не легче. Тут, знаешь, Алеха, какие закулисные войны идут? Не знаешь. И тогда Корпорация сказала — а чем симург отличается от зайца?

— Во-от оно как! Ну, извини, — Алексей зло скомкал попавшийся под руку проспект. — А чем заяц отличается от нас с тобой?

— Не глупи, — поморщился Генка. — Для специалистов из Комиссии это главный вопрос. Их заключение однозначно: симурги — не гуманоиды. Со всеми вытекающими.

— От черт! Гуманоиды — не гуманоиды, кто это определил, мы? С нашей, гуманоидной, точки зрения?

— Вот именно. Ну, кое-что мы все-таки сделали, — Генка пригладил растрепавшиеся волосы. — Наложили жесткие рамки на отстрел, ограничили сезонность. Ребята из Биоинспекции патрулируют территорию. Что еще? Ну, штрафы там. Оружие, сам видишь, древнее, только пулевое.

Алексей молча водил пальцем по пыльной кромке стола.

— Кстати, моему Шефу удалось при поддержке инфрабиологов отстоять на Дикси несколько заповедников. В частности, урочище Чильготан. Там, кажется, твоя любимая «дырка»?

— Пропасть Симург, — сказал Алексей. — Это не дырка, Гена. Это… На Земле нечто подобное есть только в Венесуэле да на Папуа. Да и то какое это подобие — семечки! Пропасти Дикси выходят из воображения. Вот черт! Если бы ты видел, сколько там было симургов каких-то семь лет тому назад. Не говоря уже о другой живности. Жаль, что от всего этого, похоже, скоро останется только название.

— До этого, могу тебя заверить, не дойдет.

— Будем надеяться, — сказал Алексей. — Будем надеяться…


И вот теперь он стоял на углу двух магистралей, смотрел на радугу огней предвечернего города и пытался привести в порядок растрепанные мысли.

— До чего же глупо, черт! — вслух сказал Алексей.

Собственно, на что он надеялся? Сандру ему не переубедить. Стволы, пули — это у нее в крови. Так же как у него, Джо и других парней из Экспедиции — пещеры. И вообще — чересчур они разные.

Бредя по малолюдному проспекту, Алексей вдруг очень отчетливо представил, что она идет рядом, бесплотно, незримо, но ощутимо до дрожи. Что у них общего? Что он для Сандры? Длинный худой верзила, типичная «спелеокомплекция». И не подумаешь, что на этих костях наросло восемьдесят с лишним килограммов.

Ну, усы. Шевелюра. Проседь. Так это наследственное, не от переживаний. А Сандра?

Алексей неожиданно ярко вспомнил то утро год — смотри-ка, уже почти год назад! Их экспедиция тогда заканчивала одну проблематичную, но весьма хлопотную темку. Чтобы успеть, они с Джо работали порознь. Иногда брали в помощь кого-нибудь из ребят-смежников, а чаще в одиночку бороздили животами причудливые лабиринты древних катакомб, вырубленных в окрестностях города, как утверждали историки, еще во времена царя славян Иоанна. Историки — хваткие парни! Им удалось сконструировать машину, якобы улавливающую остатки биополей немыслимой старины. «И камни заговорят!» — это их любимая фраза. С Джо на пару они более месяца таскали по каменным лабиринтам чудо-машину, но камни пока молчали. Видимо, не желали задешево отдавать запечатлевшиеся в них картины прошлого.

Как бы то ни было, уставали они тогда зверски. Датчики получились увесистыми. Возвращались и часто не знали, что там на Земле — ночь или уже полдень.

В ту смену Алексей отработал под землей часов двадцать и на обратном пути вдруг увидел слева, в завале, просвет. Лаз оказался незнакомым. Похоже, был вскрыт недавно сползшей с завала плитой. Продравшись сквозь узость, Алексей с полчаса покружил по давно нехоженным штрекам и неожиданно натолкнулся на лучик живого солнечного света. Свет шел из-за поворота, и в нем волшебно плясали поднятые его сапогами пылинки. Запах озона… Выход!

Изрядно попыхтев, он расчистил проход, и наконец, выбрался наружу. Сидел на краю небольшого карьера, вдыхал запах утренней свежести, и наслаждался свободой. Может быть, в этом и была прелесть его работы — вот в таких минутах возвращения к солнцу из тьмы и настороженной тишины пещеры?

То, что карьер был оборудован под стрельбище, он понял не сразу. Даже тогда, когда осколки разлетевшейся вдребезги мишени, сливаясь с гулким ударом выстрела, забарабанили по его исцарапанному шлему — все еще продолжал сидеть неподвижно, с удивлением осознавая происшедшее. Уж очень не вязалось все это с долгожданным покоем раннего утра в сиянии солнечного тепла и запахов прелой травы.

Он так и не пошевельнулся. А еще через мгновение перед его слипающимися от усталости глазами возникло видение. Видение было одето в яркую маечку-безрукавку и коротенькие шорты, оставлявшими солнцу две великолепные бронзово загорелые ноги, для полного описания которых Алексею и сейчас не хватало сравнений.

Крупные кольца светлых волос, облитая мокрой от росы тканью грудь, черные ресницы испуганных, дивно золотого цвета, в пол-лица глаз. Такой она запомнилась Алексею в ту первую встречу.

— Вы что, с ума сошли?! — округло очерченные губы девушки подрагивали, и от этого казалось, что она вот-вот расплачется.

— Возможно, — покладисто согласился Алексей, вдыхая прелесть этого эльфоподобного существа. — Час назад я бы этого не сказал, но сейчас… Вы кто, нимфа этого карьера?

— Вы в сорочке родились! — неожиданно зло сказала девушка.

— В комбинезоне…

— Шутничок. Да я вас чуть не подстрелила! Вы что, ограждений не видели?

Только сейчас Алексей обратил внимание на изящный «Нордговер» в руках незнакомки и широкий ремень подсумка, перехвативший тонкую талию.

— Там их на каждом шагу, — Алексей кивнул на черную щель лаза за спиной. — Виноват, сослепу не разобрал.

— Так вот вы откуда! — убедившись, что ничего страшного не произошло, девушка теперь уже с интересом разглядывала Алексея, даже не изменившего расслабленной позы отдыхающего героя. — То-то я смотрю… — она сделала ищущий выражение жест, — одеты вы… не по сезону.

— А-а, это…

Алексей скосил глаза на свой обшарпанный флюоресцентный комбинезон, облепленные глиной высокие ботинки. Потом перевел взгляд на изящный наряд незнакомки.

— М-да, — сказал он, улыбнувшись. — Жизнь ощущается в контрастах. Да вы присаживайтесь! — Алексей царственным жестом обвел наваленные вокруг глыбы известняка.

— Спасибо! — иронически поклонилась девушка, озабоченно осматривая свой утративший свежесть наряд. — Вот вымокла вся из-за вас.

— Осмелюсь заметить, вас это не портит, — Алексей с удовольствием рассматривал ее.

— А вы, кажется, нахал! — девушка сердито вспыхнула. — Я начинаю жалеть, что промахнулась.

— Ну что вы! — серьезно сказал Алексей. — Я не нахал, я — спелеолог. Мое кредо — говорить правду. Спелеолог Алексей. А у нимфы есть имя?

— Есть, — все еще хмурясь, она искоса глянула на его перепачканную глиной физиономию и не удержалась, фыркнула. — Сандра. Меня зовут Сандра. Вы не спелеолог, вы — трубочист. Пойдемте, здесь рядом чудесный ручей. Или вам… туда?

— Нет уж увольте, — Алексей с трудом отодрал от камней свое долговязое, ноющее от долгой работы тело. — Мои миры меня не жаждут видеть…


Так начался их с Сандрой странный роман. Нет, не пара они были. Возможно, все сложилось иначе, если бы не Дайк.

Алексей досадливо поморщился.

Дайк был красавцем и слыл везунчиком. Алексей одинаково не доверял ни тем, ни другим. Инстинктивно. Впрочем, может быть, он выдумал все это позже. Просто бывает так, что вдруг почувствуешь к человеку не доверие. От Дайка что-то такое исходило, почти неуловимое, что питало эту непроизвольную настороженность. В его присутствии Алексей внутренне напрягался, замыкался и терял непринужденность. Он не любил в себе такого состояния.

Мощного телосложения, широкоплечий и узкобедрый, Дайк сразу обращал на себя внимание. И стрелял он здорово. Немножко рисуясь, небрежно вскидывал свой длинноствольный «Белстаг». Практически не целясь, плавно давил на спуск и попадал. Из любого положения. От мишеней летели серые брызги. Говорили, что Дайк одинаково ловко владеет и другими видами стрелкового оружия.

А вот руку жал слабо. Нет, силенка у Дайка была. Это чувствовалось по всей его повадке, ленивой расслабленности красивого доброжелательного, но ощутимо опасного хищника.

Но руку, здороваясь, жал никуда. Будто нехотя. По-пижонски. И от этого у Алексея каждый раз оставался какой-то осадок. Черт его разберет!

И еще глаза. Полуприкрытые до середины зрачка густыми короткими ресницами, они производили странное впечатление. Ребята из их компании божились, что как-то Дайк на спор взялся смотреть на солнце и, не мигая, выдержал так минут восемь. Странные это были глаза.

Понятно, что на женщин Дайк имел прямо-таки магнетическое влияние.

Сандра… Сандра Дайка не замечала. Поначалу Алексей не придал этому значения. Но они чертовски подходили друг другу. Настолько, что отчужденность Сандры бросалась в глаза. Как это он там сболтнул: мое кредо — говорить правду? Так что надо было признать. Но вот поди ж ты, Сандра на Дайка подчеркнуто не реагировала.

После знакомства в карьере Алексей долго не видел Сандру. Работы была прорва, он дневал и ночевал в катакомбах. И адреса не знал. То ли постеснялся спросить тогда, то ли забыл от усталости. Вспоминал то удивительное утро, забывался в работе, но мыслями, помимо воли, снова и снова возвращался к ней. Даже пару раз выползал через открытый им лаз на стрельбище, но тщетно. Нимфа растворилась, словно канула в сон. И осталось щемящее чувство потери. Будто вспыхнуло что-то, и вот нет его, и больно, что нет…

А в самом начале лета, кажется, это было в июне, он выпросил у Шефа три дня, чтобы уладить в городе какие-то срочные дела, и вечером неожиданно встретил ее. Собственно, было еще светло, и из широко распахнутых дверей Института Роботехники оживленными группами выходили сотрудники. Пробегая мимо, Алексей рассеянно глянул в эти двери и вдруг резко затормозил. Сандра!

— Здравствуйте! — Алексей тщетно попытался спрятать в усы заливающую лицо улыбку. — Вот так встреча!

Сандра вскинула на него глаза, узнала и энергично протянула руку:

— Привет! Вот здорово! Признайтесь, как у вас с телепатией?

— С телепатией?

— Верите? Именно сегодня я о вас думала. Ну, здравствуйте, телепат!

Алексей на мгновение задержал в пожатии ее маленькую крепкую ладонь:

— Нет, — сказал он, дивясь охватившей его удивительной легкости. — Я не телепат. Я — спелеолог. Помните?

— Еще бы! — Сандра окинула его искристым взглядом. — Да вас и не узнать. Скажите, какой франт!

— Спрашиваете! — привыкнув к своей удобной, но непритязательной на вид полевой форме, в элегантном городском костюме Алексей чувствовал себя чуть-чуть неловко. — Но ваша правда — в комбинезоне мне привычнее. А вы… Нет слов! Ну, не буду, не буду, а то вы опять потянетесь за своей пушкой.

— Ну вот! — Сандра шутливо прищурила золотой глаз. — Только собралась услышать комплимент, а вы на попятный!

Светловолосая, в белом платье, оставляющем солнцу бронзовые плечи, в ажурных туфельках на высокой танкетке, девушка была замечательно хороша.

— Черт меня возьми! — сказал Алексей. — На этот-то раз я вас не упущу. Вы очень спешите?

Короткое раздумье облачком коснулось лица Сандры и тут же исчезло. И также мгновенно вспыхнул и погас непокорный огонек в ее глазах.

— А что, — сказала она. — Попробуйте.

И уже совсем по другому взглянула снизу вверх ему в глаза:

— Знаете что? Сегодня вечером у Старка собирается одна компания. Бывает очень неплохо. Музыка, идеи… Пойдете?

— Запросто! — сказал Алексей. — И завтра тоже.

— А послезавтра? — Сандра с растущим интересом смотрела на него, и Алексей чувствовал, как растворяется в очаровании, волнами исходившем от вновь обретенной Нимфы Старого Карьера.

— Послезавтра я уезжаю, — сказал Алексей. — Работа. Но я вернусь.


Алексей огляделся. Ночь вынесла его прямо к дому, где на шестом этаже призывно светилось окошко старины Джо.

— Наверно, полно ребят, — подумал он. — Конечно, ведь через неделю вылет экспедиции на Дикси.

Но идти сейчас к Джо почему-то не хотелось. Напротив дома шелестел листвой сумрачный сквер. Алексей свернул в его аллею, сел на первую попавшуюся скамейку, закурил.

…У Старка, молчаливого коренастого океанолога было действительно неплохо. Народ собирался веселый. Спортивного склада ребята и девочки: стрелки, авиагонщики, акванавты. Алексей быстро перезнакомился, но имена с первого раза запоминал плохо. Был у него такой изъян. Только что пройденный лабиринт помнил в деталях несколько лет, а вот имена запоминал на редкость паршиво. Ну да это дело не меняло. Было много музыки, и хорошей. Они с Сандрой протанцевали весь вечер, а уходя, Алексей, обостренным чутьем подземника вдруг почувствовал чей-то тяжелый ощупывающий взгляд. Оглянулся и уперся глазами в плечистого верзилу. Тот появился недавно, к самому концу вечера, и вот теперь светловолосый красавец, улыбаясь, оценивающе мерил глазами Алексея. Слушал что-то горячо доказывающего ему худенького парнишку и смотрел. Верзилу звали Дайк. Странно, но это имя Алексей запомнил сразу. Кажется, космолетчик. Стрелок. Чего он уставился?

Сандра потянула Алексея за рукав, и он, так и не поняв, что к чему, вышел из комнаты.

Что к чему он понял потом. Осенью. Все лето Алексей при малейшей возможности старался вырваться в город, но удавалось редко. Сандра искренне радовалась его приездам. По профессии роботехник, она часто засиживалась в институте допоздна. Поджидая в такие дни Сандру, Алексей скучал, шатался по городу и изо всех сил торопил время. Иной раз он, как верный оруженосец, сопровождал ее на стрельбище за городом. Сандра стрельбу любила страстно и могла часами ловить в прицел вылетающие с разных сторон под произвольными углами черные точки мишеней. Алексей стрелять умел — это входило в обязательный перечень профессиональных умений любого глубинщика. Так же как водить транспортер, флайер, аварийный бот или обращаться с телеаппаратурой. Он перезнакомился с завсегдатаями полигона, иногда сам брал в руки оружие, но, понятно, угнаться за стрелками не мог.

Впоследствии они с Дайком встречались несколько раз: у Старка или на стрельбище. Дайк вел себя нейтрально, и тот его первый взгляд как-то постепенно забылся. Перекидывались парой слов, здрасьте — до свиданья, не больше. Сандра вела себя с Дайком по-прежнему сухо, немногословно, при первой возможности спешила отойти. С Алексеем Дайк был подчеркнуто дружелюбен и — или это казалось? — смотрел с чуть заметной насмешливой иронией. Но в глубокое общение не пускался. Алексей про себя окрестил Дайка красавчиком и пижоном и подспудно держался настороже. Будто чуял…

…В тот вечер Алексей прикатил в город неожиданно даже для самого себя — решил и сорвался на попутном транспорте. Приехал и сразу же помчался к Сандре. Дома девушки не оказалось — неудивительно, в выходной-то день. Поразмыслив, Алексей двинул на полигон.

Стрельбище оказалось на удивление пустынным. Впрочем, было поздновато, хотя сумерки еще не тронули синевой голубую бесконечность неба.

Алексей расстроенно огляделся и только было собрался в обратный путь, как вдруг… насторожился. Со стороны бетонного капонира, построенного здесь невесть когда и зачем, с окруженной кустами поляны близ серой стены, чуть слышно донеслись голоса. Без задней мысли, обрадованный возможностью получить хоть какую-то информацию, Алексей двинулся к капониру. Тропинка огибала строение, Алексей миновал его зализанные серые углы, вышагнул из-за бетонной глыбы и… еще не понимая почему, попятился.

Там был Дайк, и был не один. Против него, спиной к Алексею, стояла Сандра. Как сквозь огромную линзу, Алексей с электронной четкостью увидел тугие икры ее загорелых ног, отчеркнутых высоко у бедер белоснежной юбкой с черным косым ремнем подсумка на поясе. Развернутые чуть назад ровные плечи, обтянутые охотничьей курточкой. А в уши настойчиво лез, ломился низкий голос Дайка:

— Я не могу без тебя… Без тебя мне не жизнь. Понимаешь?

Напряженные плечи Сандры вздрогнули.

— Ты же мог все это время.

— Да! — Дайк яростно сверкнул неожиданно широко раскрывшимися голубыми глазами. — Не скрываю! Я пытался тебя забыть. Забыть! И не черта! Когда вижу возле тебя этого зеленого червяка, я теряю голову! Сандра, я люблю тебя! Люблю безумно.

— Поздно, Дайк, — голос Сандры звучал теперь мягче, как-то устало. — Поздно. Во мне все сгорело.

— Неужели он? — глаза Дайка нехорошо блеснули.

— Он просто хороший парень, Дайк, — ровно сказала Сандра. — Мне с ним легко.

До Алексея туго доходил смысл их слов. Первым побуждением было скрыться, бежать куда-нибудь, лишь бы выбраться из ложного унизительного положения, в которое он неожиданно попал. Но он остался, сам не зная почему, и, сжимая побелевшие кулаки, с обостренной ясностью слушал, не в силах сдвинуться с места.

— Он просто хороший парень, — повторила Сандра и неуловимо гибким движением смуглой руки поправила на затылке уложенные в тугой узел светлые волосы.

— Я сделаю из него котлету, — отчаянным шепотом сказал Дайк, и бугры мускулов вздулись на его выпуклой груди.

— Глупо, — в голосе Сандры проскользнули незнакомые стальные нотки. — Он отличный парень и не более того. Дело не в этом.

Великолепное тело Дайка как-то разом ослабло, будто из него выпустили воздух, плечи опали, в глазах залегла залегла незнакомая тоска.

— Что же мне делать, Сандра? Что?!

Разговаривая, они постепенно поменялись местами, теперь Сандра стояла лицом к Алексею, и он мог видеть ее бесстрастное лицо. И только нервное дыхание девушки выдавало ее волнение.

И снова они поменялись местами, будто, под звон цикад, танцевали странный танец на позолоченной вечерними лучами солнца поляне.

— Послушай… Я никогда никого не просил. Теперь прошу — помоги мне. Я же люблю тебя… — в побелевших глазах Дайка качнулась надежда. — Ты поверь мне, поверь…

— Хочу верить, Дайк, — прошептала девушка. — Хочу… и не могу. Ты же сам ушел от меня.

— Я ушел от всего! Я думал, что могу уйти… С тобой я заново начал жить, и не понял этого. Я ошибся… Ты только верь мне, верь…

— Во мне потухло все, Дайк.

— Я зажгу! Посмотри на меня…

— Не надо, Дайк, я не могу больше.

— Ты посмотри на меня! — и Сандра подняла к нему побледневшее лицо.

Глаза Дайка вспыхнули, и даже Алексей почувствовал колдовскую силу, устремившуюся из этих полузакрытых веками глаз. Или ему показалось?

Плечи Дайка набухли. Он неуловимо шагнул вперед. Не ощущая бешено колотящегося где-то в горле сердца, Алексей увидел, как медленно поднялись, все в тугих мускулах, руки Дайка, притянули Сандру, приподняли. Она тихонько вскрикнула, и Алексей качнулся вперед. Но в тот же миг упершиеся в могучую грудь Дайка руки девушки ослабли и опустились безвольно, странно расширенные золотые глаза остановились, губы приоткрылись. Не отпуская своим обволакивающим взглядом ее глаз, Дайк поцеловал ее. Веки Сандры опустились. Покорная гипнотической энергии, исходившей от Дайка, она прильнула к его груди. Нервная дрожь прошла по спине девушки, смуглые колени подогнулись, и она безвольно опустилась в расступившуюся траву. Тихий стон оглушил Алексея, и в следующий миг он рванулся прочь, не разбирая дороги, гигантскими скачками через кусты и ямы — прочь, от этого стона, от грохочущих обломков тысячи некогда воздвигнутых им розовых замков, рухнувших за горизонт вместе с последними лучами заходящего солнца этого проклятого дня.

И уже не видел, как от треска сухой ветки под его ногой пружинисто вскинулся Дайк.

— Ерунда, — пробормотал он, ощупывая налитыми глазами зеленую стену кустов. — Ерунда, собака, наверно…

Сандра в упор смотрела на него застывшими, какими-то остекленевшими зрачками. Рассыпанные по траве волосы, побелевшие губы, замершая грудь.

— Ну что ты, что ты… — зашептал Дайк, скользя шершавой ладонью по вдруг окаменевшему изгибу ее шеи. — Испугалась?

По горлу Сандры прошла судорога.

— Пусти, — хрипло сказала она. — Пусти, слышишь?

— Сандра! — Дайк тщетно попытался удержать ускользающую птицу на миг зародившейся меж ними близости. — Сандра!

— Нет! — изогнувшись, она высвободилась из его больших рук. — Нет. Не хочу. Зачем ты так, Дайк?

Сидя в траве, Дайк беспомощно смотрел, как она поднимается, машинально одергивая короткую юбочку. Словно отгоняя невидимую паутину, проводит ладонью по лицу.

— Сандра!

— Ты страшный человек, Дайк. Мне говорили, я знала… Нет. Только не так.

— А как? — эхом.

— Не знаю. Если так, то лучше никак.

— Я не могу без тебя! — Дайк уже стоял на ногах.

— Пойдем, — сказала Сандра, поднимая с земли свой «Нордговер». — Поздно уже. Пойдем.


Алексей долго ничего не видел, ничего не слышал и вообще плохо соображал. Он остановился только у пригородной станции, где, на счастье, ждал припозднившихся пассажиров полупустой трансмобиль.

Алексей не был ни хлюпиком, ни трусом. Стреляться он не стал. Он пошел к Джо. Крепыш Джо встретил друга, молча оглядел с ног до головы его исхлестанную ветками, заляпанную не весть откуда взявшейся грязью фигуру, и ни о чем не спрашивая, первым делом поволок под душ.

Через час Алексей в припадке словесной ярости выложил другу все. Ему надо было выговориться, как-то стряхнуть случившееся со скрученной судорогой души. Джо выслушал молча, и когда Алексей затих, сказал:

— Алеха, душевные раны лучше лечить работой. Никто ни в чем не виноват. Просто кому-то в чем-то больше везет. А девушку не черни. Она тебе ничего не обещала, а значит, в своем праве. Это мое мнение.

Алексей молча сплюнул в стакан. Идти домой не хотелось, и он остался ночевать у Джо.


Листва шелестела над сквером ночную песню. Алексей бросил окурок в урну, поднялся. Окно Джо все также призывно светилось на шестом. Пойти?

…К утру он выздоровел настолько, что с удивлением обнаружил в себе какую-то незнакомую устойчивую силу. Сандра уже не заполняла его целиком. Чувство к ней сконцентрировалось в некоем уголке его естества, обнажилось и вместе с тем притупилось, будто подернулось серой дымкой.

— Ты же «хороший парень», — сказал он себе. — Ей с тобой легко. Тебе этого мало? Посмотри на себя в зеркало и стыдись. Стыдись и будь проще. Будь проще и не подавай виду.

…Он хотел пригласить Сандру в эту экспедицию на Дикси, и — такой неожиданный облом. И вот они поедут на Дикси, но поедут — порознь! Видно, не судьба. Что ж, значит, так тому и быть.

— Сделано! — вслух сказал Алексей любимое словечко Джо, и больше не раздумывая, отправился на шестой этаж. — Сделано.


ДЕНЬ ВТОРОЙ


Планетолет слабо тряхнуло. Алексей через плечо коротко глянул на растянувшихся в пассажирских креслах товарищей. Как хорошо и немного тревожно на душе! Они летят на Дикси.

Все-таки Джо молодец. Алексей всегда удивлялся и немного завидовал кипучей энергии друга. За тот короткий срок, что отводился на подготовку экспедиции Джо ухитрился сколотить отличный состав.

У аварийного ящика храпит Мишка. Микробиолог, он накануне вернулся с Гималаев. Но Джо с корнем выдрал его из заслуженного отпуска, благо, уговаривать Мишку никогда не приходилось.

Рядом с ним блаженно дремлет в стереонаушниках Христо. Христо — меломан. Музыку он обожает, пожалуй, не меньше чем свою кристаллографию. Три года назад он и в Симург ухитрился захватить микрофонику и вечерами наполнял подземный лагерь далеко не подземными ритмами.

Слева, через проход, опять о чем-то спорят друзья-акванавты Рид и Гошка. Джо выцарапал их из какой-то крупной экспедиции на Селестру. В прошлый заезд ребятам не повезло — отлаженная на Земле аппаратура в пропасти вдруг объявила забастовку, и черные окна озер Симурга так и остались нетронутыми.

Из-за спины Джо улыбается каким-то своим мыслям Мария. Мария — их врач. Джо очень привередлив к составу и даже несколько консервативен в следовании неписанным экспедиционным заповедям, одна из которых гласила: женщинам — под землей не место. Но Мария — это Мария. Хрупкая, тоненькая, и не подумаешь, что в этой маленькой женщине скрывается такая сила. В пропасти Манрока, когда Алексей сорвался, рядом была только Мария. Универсальные медроботы Герберта появились в экспедиции позднее. Нынче-то Джо удалось выбить целых две штуки. А тогда Мария два часа волокла его, Алексея, жутко поломанного, в лагерь. И дотащила, и держала своим врачевальным искусством столько, сколько было надо. Это ей в первую очередь он обязан тем, что сегодня летит на Дикси. Ребята потом только руками разводили, а Мария по-прежнему спокойно улыбалась, будто ничего и не случилось, и ей это ровно ничего не стоило. Так-то…

А вон и новички. Водитель транспортера черноглазый черноволосый атлет Мартин и стрелок-радистка — темнокожая девушка с лицом и фигурой карибской богини и труднопроизносимым именем: Раэнгаоратила. Надо же!

С этими двумя Алексей познакомился только в процессе подготовки. Но раз Джо включил их в состав, значит ребята этого стоили.

Итого — девять человек.

— Интересно, — подумал Алексей. — Девять. Снова девять, как и три года назад. Может быть, это счастливое число?

Из всей девятки профессиональными глубинщиками были только они с Джо, но и остальные имели хороший опыт подземных работ. У каждого за плечами не одна экспедиция.


Десятое кресло пустовало. Впопыхах сборов вдруг выяснилось, что на место стрелка-роботехника нет кандидатуры. Нет и все! Джо заметался, но все подходящие парни либо разъехались, либо были заняты в других партиях, либо не могли по другим причинам. Вот тогда-то Алексей, внутренне собравшись, осторожно намекнул Джо о Сандре. Джо сначала настороженно уставился на него, но промолчал и тут же запросил информацию. Данные компьютера Института Роботехники оказались вполне удовлетворительными. Профессиональная подготовка соответствует, отличный стрелок, физические и психологические противопоказания отсутствуют. Вот только спелеоопыта нет, но роботехнику совсем не обязательно работать внизу. Его задача — наземное обеспечение.

— Сделано, — сказал Джо, и Алексей помчался к Сандре.

Глупо все-таки все получилось. Вместо того, чтобы сейчас лететь вместе к загадочной пропасти, они поссорились.

…Той черной для него осенью, Алексей надолго исчез из города. Где-то к Новому году они с Джо, развязавшись, наконец, с катакомбами, умудрились выбраться на месяц в Гималаи. Вернулись, когда в городе вовсю буйствовала зима.

После долгой разлуки Алексей шагал по убранному в снежный наряд городу, ловя в себе щемящую грусть. Джо оказался прав… и не прав. Прав, потому что эти месяцы, особенно последний, весь в напряженной, часто рискованной игре с глубочайшими пропастями планеты, вернули ему былое равновесие, уверенность в себе. Они почти совсем залечили ноющую внутреннюю боль неожиданной потери.

И не прав, потому что нет-нет, да бередили память золотые укоризненные глаза. Алексей много передумал тогда, но забыть не сумел.

Сразу же по приезду он закатил грандиозную уборку в своей замшелой от долгого запустения квартире. Сражение длилось целый день, зато вечером Алексей, отмытый и посвежевший, как собственное обиталище, сидел в кресле и с восхитительной необязательностью отпускника лениво обдумывал, чем бы теперь заполнить такое необычное состояние как досуг. И когда вслед за мелодичным звонком засветился экран видеофона, он в общем-то, сразу не прореагировал. Только через какое-то сверхдлинное мгновение ощутил, как отделяется, становится невесомым враз очужевшее тело. С экрана на него смотрели огромные, до боли знакомые глаза Сандры.

— Здравствуй! — как сквозь вату, услышал он. — Ты, наконец, вернулся? Здравствуй!

Алексей судорожно сжимал подлокотники кресла и молчал. А глаза на экране в чуть заметной сеточке помех радостно улыбались.

— Почему ты пропал? Тебя не было четыре месяца. Был в городе и не зашел, не позвонил ни разу. Что-нибудь случилось?

Алексей медленно трезвел.

— Случилось, — он с трудом узнал свой голос.

— Но что же?

— Мне казалось, что тебе лучше знать.

На лице Сандры проступило удивление. Видеофон у Алексея был старенький, черно-белый, но ему показалось, что даже сквозь это несовершенство техники он видит золото ее зрачков.

— О чем ты? Я что-то не понимаю…

— Я был тогда… — холодея, сказал он в эти распахнутые глаза. — В тот вечер я был на полигоне. Я искал тебя и… все видел. Вас с Дайком. Теперь ясно?

— Так это был ты… — по лицу Сандры скользнула тень. — Значит, вот почему ты исчез. А меня ты спросил?

Глаза на экране смотрели теперь жестко — он всегда поражался этим быстротечным контрастам ее взгляда. И вдруг в нем что-то дрогнуло, и как солнце сквозь дождевую тучу, лицо девушки озарила улыбка.

— Глупый ты, — сказала Сандра. — Глупый. Сбежал. Даже не попробовал разобраться. Представляю, что ты мог напридумывать. Эх ты, а еще глубинщик!

Алексей растерянно взъерошил отросшую за экспедицию шевелюру. Крепость, с таким трудом воздвигнутая им в собственном сердце, затрещала, как жалкая загородка. Он молчал, а лицо Сандры вновь посерьезнело.

— Жаль, — сказала она. — Жаль. Как бы там ни было, но я рада тебя видеть. Если надумаешь, заходи. Ну, будь.

Экран вспыхнул и медленно померк, оставив Алексея в полном замешательстве.

В этом состоянии его и застал Джо. Отмытый, выбритый до ослепительного блеска, в сверкающем свежестью костюме, Джо прямо светился от распиравшей его энергии. Но глянув на расстроенную физиономию друга, резко сбросил обороты и капитально уселся на стул посреди комнаты.

— Ну? — сказал он. — Что?

— Сандра звонила, — беспомощно сказал Алексей, с надеждой глядя на излучающую уверенность фигуру Джо. Джо понимающе присвистнул:

— Понял. А ты?

— Черт его знает, — сказал Алексей. — Не знаю, что и думать.

— Слушай, — сказал Джо. — Ты глубинщик или пижон? Если глубинщик, то должен знать, чего на свете не бывает. Знаешь? Отвечай!

Алексей, жадно смотревший на него, отвернулся и махнул рукой.

— Нет, ты отвечай! — напористо рявкнул Джо.

— Ну, безвыходных ситуаций, — покорно сказал Алексей.

Это была Первая заповедь из неписанного устава глубинщиков, которому Джо пристрастно обучал приходящих в экспедицию новичков. Одно время он даже заставлял их сдавать своеобразный зачет перед началом полевого сезона. Каждый раз было много смеха, но горе бедолаге, если Джо замечал нерадивость в изучении «основного предмета». Неумолимый начальник экспедиции держал несчастного на поверхности и под землю не пускал до полного усвоения.

— Сделано! — удовлетворенно хмыкнул Джо. — А раз знаешь, то какого же огурца раскис?

И уже серьезно сказал:

— По-моему так, Алеха. Я уважаю древних, а древние имели наивность считать, что за женщину следует бороться. И кстати, после женитьбы даже больше, чем до. Это из опыта мудрых.

— Тебе хорошо рассуждать, — Алексей уже невольно улыбался. — Ты вытащил из мешка Фортуны счастливый билет!

Джо первым из их группы женился и первым же пополнил состав Экспедиции крохотной дочуркой. Парни бурно отпраздновали это событие, а через некоторое время мало кто не проникся белой завистью к доброму согласию, царившему в этом семейном трио. Правда, поначалу кое-кто в кулуарах опасался, что пришел конец многолюдным сборищам у старины Джо. Но изящная улыбчивая Геленка и необычно ухоженный Джо по-прежнему держали двери открытыми, и каждому находилось теплое место у их доброго семейного очага.

— Согласен, — кивнул Джо. — Но билеты мы тащим своими руками. Короче. Советовать тут трудно. Ясно одно. Она тебе звонила. Значит, ей это дело небезразлично. Если выходишь из игры — не тяни, скажи ей прямо. А если не можешь — иди, дерись, гони всех напрочь. Но только не болтайся, как мешок в колодце. Смотреть не могу на твою несчастную физиономию!


Задумавшись, Алексей чуть не пропустил сигнал посадки.

— Внимание! Внимание! — загремел по салону искаженный динамиками голос капитана планетолета. — Начинаем сход с орбиты на сближение с Дикси. Всем занять свои места, пристегнуть ремни, приготовиться к посадке. Вход в плотные слои атмосферы через семь минут!

Алексей привычно пошарил под собой, сухо щелкнул замками ремней и помахал рукой Мишке. Мишка понял и пхнул в плечо заслушавшегося Христо. Ровный гул двигателей сменил тональность, краем уха Алексей уловил и принялся считать щелчки бортового секундомера.

Планетолет «Астралия», маленький грузопассажирский челнок связи орбитальной станции «Ронгэй-2» с космопоселком Дикси, по пологой дуге ввинчивался в атмосферу планеты. С вводом в действие сети межпланетных космостанций, типа «Ронгэй» связь между населенными планетами значительно улучшилась. Вместо утомительных месяцев субсветовых перелетов, секунды гиперскачка между станциями с их мощными космическими ускорителями. А далее — более или менее комфортабельные планетолеты для сообщений с напланетными портами.

В перепонки ударил рев тормозных двигателей. Старенькая «Астралия» доживала свой век на транспортно-пассажирских припланетных челноках и не могла соперничать с дорогими туристскими планетаэрами Корпорации. Алексея вдавило в кресло, из глубины сжатого перегрузкой мозга назойливо выплыла нелепая фраза из старинной песенки:

— А ты меня любила и часто говорила… А ты меня любила…

Алексей с усилием вытеснил из сознания этот бессмысленный слововорот. Скосив глаза, перехватил улыбчивый взгляд Марии. Мария…

После аварии в пропасти Манрока они с Марией почти не виделись. Мария работала где-то в Канаде, потом, кажется, на Пятой планете Мирольды. Пока он валялся в госпитале, от нее регулярно прилетали весточки. Оправившись, Алексей начал отвечать, а потом… Выписался, закрутился, замолчал.

Как-то Мария прилетела в город. Они встретились у Джо и виделись почти каждый день, потом, когда она улетала в Канаду, Алексей провожал Марию в порту. Он, кажется, даже собирался прилететь к ней в гости, в отпуск, но подвернулось что-то интересное, и он махнул с ребятами, не приехал. Узнав об этом, Джо почему-то рассвирепел, обозвал его слепцом и проходимцем, но после остыл. Потом… Потом была Сандра.

…Они с Сандрой о многом переговорили в тот день, когда, решившись, Алексей переступил порог ее квартиры. Сумерки занавесили окна, а они все не могли расстаться, и Алексей с давно не приходившей нежностью боролся с желанием обнять теплые, не по зимнему открытые плечи девушки.

— Ты должен знать, — сказала тогда Сандра. — Я все тебе расскажу. Хоть еще недавно не сказала бы этого никому. У нас с Дайком ничего не было. Могло быть, но не случилось. Сначала не хотел он, потом — я. Дайк — моя первая любовь, Алеша. И почему я тебе все это рассказываю?

И снова они сидели близко-близко, и Алексей пьянел от запаха ее волос.

— Дайк — это не простой человек. Он — личность. В прошлом Дайк был изыскателем. Ты должен знать, что это за работа.

Алексей молча кивнул. Профессия изыскателя с детства вызывало у каждого мальчишки восторженное уважение. Набитые до отказа аппаратурой, с отрядами смельчаков на борту, корабли изыскателей устремлялись в самые горячие точки известной части Галактики, уходили за ее пределы, своим движением раздвигая границы известного, штурмовали Неизвестность с упорством избранных. Несмотря на совершенство техники и современнейшее оснащение, которым только располагало Человечество, им, оторванным от баз, чаще всего приходилось рассчитывать только на свои профессионализм, выдержку, мужество.

— Из изыскателей по своей воле не уходят, — сказала Сандра. — Дайку не повезло. На Двойной Берте весь экипаж попал в какое-то излучение и сошел с ума. Уцелел один Дайк. Во время катастрофы он оставался на корабле. Видимо, сработало защитное поле или еще что. Так или иначе, он остался один с ними пятерыми, и почти все пострадавшие были буйными. Я даже представить не могу, как это должно быть страшно — ведь все ребята были его друзьями. Сначала Дайк на аварийном транспортере разыскивал и ловил по планете товарищей. По счастью район их работ был ограничен непроходимыми горами, так что всех удалось найти и доставить на корабль. На транспортере не было необходимой защиты, да в общем-то, никто и не знал от чего надо защищаться, и Дайка каждое мгновение подстерегала участь друзей. Но обошлось. Потом Дайк три месяца один вел корабль к базе. Ребят удалось вернуть в нормальное состояние, но весь экипаж отстранили от полетов. Оказалось, что Дайк тоже пострадал — оказались поражены какие-то нервные центры. Знаешь, он утратил ощущение боли. Сейчас дела его лучше, основные функции удалось восстановить.

— Я не знал, — сказал Алексей. — Он держится молодцом.

— Дайк — личность, — в ответ на свои мысли повторила Сандра. Я это почувствовала сразу, как только его увидела. Еще до того, как узнала его историю. И влюбилась, как девчонка. А для него поначалу это было лишь очередным увлечением. Мне трудно об этом…

— Не надо, не говори больше ничего.

— …Дайк открыл для меня страсть охоты, — как бы не слыша, тихо продолжала Сандра, и Алексей, не удержавшись, поморщился, но Сандра этого не заметила. Она смотрела перед собой, и только с силой сплетенные пальцы выдавали ее волнение. — Мы стали часто выезжать вместе. Кое-кто — знаешь, всегда находятся такие «доброжелатели»; они предупреждали меня. Говорили, что до той проклятой экспедиции у Дайка была любовь с Ритой, ты знаешь ее — встречались у Старка. Что она его не дождалась, а Дайк после этого сильно изменился. Говорили, что я у него не первая и, скорее всего, не последняя. Ты сам видел, как вокруг Дайка вьются женщины. В нем есть какое-то притяжение, я не знаю в чем оно, но чувствую… Мне говорили, а я не верила. Наверно, я очень его любила, потому что даже после охоты в Саянах не сразу решилась…

Сандра на мгновение замолчала, потом, спеша скорее закончить мучительный для себя рассказ, — Алексей видел, как в уличном свете из окна тонко подрагивают ее ресницы — быстро заговорила:

— В общем, мы отправились вдвоем. В первый раз. То ли никто не смог поехать, то ли Дайк специально так все устроил. Мне тогда все равно это было. Мы были вдвоем, а вокруг шумели саянские кедры. Знаешь, у Дайка какие-то особенные глаза. Если он смотрит в упор, завораживает как-то. Теряешь волю…

Казалось, Сандра забыла о его присутствии. Слова трудно срывались с ее пересохших губ, и Алексей боялся неосторожным движением оборвать прерывистую ниточку ее рассказа.

— Вечером мы сидели у костра, мне было жутко хорошо и почему-то сладко-тревожно. Я подбрасывала в огонь веточки, а Дайк сидел напротив, смотрел на меня и тихо покачивался. Не знаю, как это получилось, но я подняла на него глаза и… не смогла оторваться. Пространство и время слились во мне, все куда-то ускользало. Были только его чуть покачивающиеся зрачки с красными искрами.

Наверно, Дайк что-то не рассчитал, возможно, поспешил, не знаю, но я очнулась. А может быть, какая-то частичка моего сознания не подчинилась его колдовству. В первый момент ничего не могла понять. Но потом ощутила спиной прохладную траву, и вдруг поняла, что лежу совсем, ну совсем обнаженная в руках Дайка! Ой, Алешенька…

Сандра закрыла лицо руками, но Алексей взял ее горячие пальцы, спрятал в своих ладонях и поцеловал.

— Нет, это уже все прошлое. Это тогда я испугалась. От страха у меня помутилось в голове. Кажется я закричала. Потом задохнулась, потому что его пальцы вдруг стиснули мне горло. Это было так страшно, чувствовать себя совершенно беспомощной. Если бы он захотел, он все, все, что угодно, мог тогда сделать. Но он не стал. Он будто тоже очнулся — так непонимающе смотрел на меня. Он отпустил меня, и я, как была голая, бросилась бежать в лес. Совсем ничего не соображала. Он поймал меня, одел, как ребенка, чем-то напоил. Говорил что-то — я мало что понимала, успокаивал, и я как-то незаметно уснула, — Сандра вдруг подняла к Алексею ночные глаза. — Прости… я слишком подробна. Но мне надо было все тебе рассказать.

Алексей гладил ее маленькую руку с окаменевшими пальцами. Огненные плети яростных импульсов сплетались внутри него. Пальцы девушки сжались, но тут же ослабли, уступая успокаивающему теплу его руки.

— Ну вот, — сказала Сандра. — Вот почти и все. Утром я ему все высказала, много чего наговорила. А он только смотрел на меня и молчал. И я чувствовала, что ему было страшно, и еще, мне казалось, что он не слышит и не видит меня. После всего этого Дайк перестал смотреть на меня. Как обрезал. А во мне долго не проходило больное ощущение нереальности происшедшего. Иногда даже не могла с точностью сказать — а не приснился ли мне весь этот кошмар?

Вернулась из Саян, как потерянная. Дайка сразу по возвращении положили в стационар — у него началось обострение. А я не знала, что делать. Идти к нему было страшно и… противно. С другой стороны жалела его. Он тяжело переносил больницу. Все же пошла как-то, принесла какую-то ерунду, бананы, он их очень любит. Пришла, а у него — женщина. Красивая. Он глянул так, будто обжег. Спасибо, говорит, а сам той улыбается.

Больше я к нему не пошла. Целый год мы не встречались. Дайк куда-то уезжал, потом приехал, но ни на стрельбище, ни у Старка не показывался. Доходили слухи, что у него очередной роман. Честно говоря, я боялась встречи, не знала, как себя поведу. И вдруг… Это было в самом начале весны. Прихожу к Розе, а он там. Сидит, смотрит своими глазищами. Весь вечер глаз с меня не сводил. А я… Меня как подменили. Холод в душе, и не надо ничего. Кончилось. Перегорела я за это время… А через месяц встретила тебя.

Сандра доверчиво погладила его ладонь, и Алексея захлестнула горячая ласковая волна.

— Ты очень часто уезжал, и очень надолго. Мне с тобой хорошо было, просто. А Дайк очень переживал нашу дружбу. Все старался быть на виду, заговаривал, смотрел, знаешь как… Он, когда хочет, может быть очень внимательным. Я не избегала его, но и ничего прежнего между нами не было. Несколько раз он пробовал поговорить со мной. Но о чем было говорить? Я чувствовала, что ничего у нас больше уже не получится. А Дайк, кажется, чем дальше, тем больше терял голову. За год, что мы не виделись, он очень изменился. Медики его хорошо подлатали, но и в остальном чувствовалось. Он стал, как бы это точнее сказать… ну, человечнее, что ли, мягче. А может, мне это и сейчас только кажется. Иногда я думаю, что так и не знаю, какой же он настоящий, Дайк.

Ну а потом была та встреча на полигоне… В этот день Дайк прямо на штурм пошел, — Сандра осторожно шевельнулась, помолчала, будто осмысливая что-то, не дающееся словам. — Его глаза, Алеша, это — какое-то безумие! Он завораживает меня, как удав мышку — лишаюсь воли, просто не знаю, что со мной происходит. Но у него снова ничего не вышло. Теперь я знаю — это был ты…


Транспортер медленно шел по ущелью. Мощные двигатели чуть слышно гудели, и только лязг траков по растрескавшемуся камню да шум близкого потока — ничего больше не нарушало задумчивую тишину сурового мира вздыбленных к низкому густо-синему небу скал. Красновато-желтые, они все ближе сходились над ущельем, и Алексею, как в ту далекую первую экспедицию, иногда казалось, что транспортер вот-вот уткнется в их шероховатую каменную грудь.

Но «Икар», послушный умелым рукам Мартина, упорно карабкался вверх по ущелью. Это была не изящная туристская машина — могучий экспедиционный танк-вездеход — гордость Джо, с большим трудом добывшего механического красавца взамен их прежнего помощника в странствиях по Дикси. Вообще-то на этой доброжелательной планете машины такого класса, как «Икар», были не нужны, но Джо любил повторять: «Запас карман не тянет!»

— Левее возьми, — услышал Алексей приглушенный голос Джо.

Транспортер дрогнул и, чуть кренясь, сполз влево, в серую пену потока. Голубовато-зеленые петли вьющихся растений качались над розоватыми струями бушующей воды.

Дикси! Алексей взъерошил коротко стриженные, по обыкновению, перед экспедицией волосы. Удивительная планета! Такая похожая и не похожая на Землю, она каждый раз очаровывала Алексея бурной жизнью, бурлящей во всем, даже в этих гигантских развалах дикого камня.

Вот уже второй день они пробиваются к Пропасти, остался последний, самый трудный, переход с подъемом на плато, а там и рукой подать. И ведь смотри ты! Сколько раз их вездеходы прорубали своими гусеницами широкую колею в голубых зарослях ущелья, но возвращаясь, они всегда встречали почти нетронутую целину. С поразительным упорством планета залечивала раны. Дороги, просеки зарастали с фантастической быстротой.

Да, природа Дикси пока еще в состоянии противостоять нашествию землян, но на долго ли ее хватит? С каждым годом все больше машин бороздят буйные заросли диксианских лесов, люди забираются в самые отдаленные уголки планеты.

— О-ла-ла! — гортанный возглас удивления, донесся до его слуха, и Алексей выглянул в распахнутый потолочный люк.

Транспортер замер в нескольких метрах от скального уступа, откуда, пенясь и радужно сверкая, падал веселый розовый водопад.

— Приехали!

Вся экспедиция высыпала на открытую палубу вездехода, осматривая неожиданное препятствие и обмениваясь возбужденными репликами. Джо спрыгнул вниз и теперь осматривал шероховатую поверхность камня.

— Туф, слышь, Алеха? Туф!

Алексей подошел к скале, поковырял рыхловатую массу барьера.

— Похоже!

— В прошлый заезд его еще не было, Джо оценивающе смерил уступ взглядом. — Здесь, на Дикси, все процессы невероятно ускорены.

— Пройдем? — Алексей с сомнением кивнул на фыркающий холодными струями пятиметровый отвес.

— Обижаешь! Это же «Икар»! Думаешь, я зря за него бился? — Джо с гордостью оглянулся на бронированную машину. — Мартин, ты как?

— В порядке! — Мартин не спеша нырнул на водительское место, и из люка донеслось его веселое насвистывание.

— Мартин свистит — дело будет! — улыбнулся загорелый дочерна Мишка. — По местам, что ли?

Впервые за всю дорогу экипаж «Икара» щелкал пристежными ремнями, готовясь к сложному маневру. Обычно все свободные от путевой работы предпочитали любоваться сменяющимися видами планеты с открытой палубы.

— Свободно, Альоша? — сверкая белозубой улыбкой, Раэнгаоратила спрыгнула из синеющего небом люка и заняла кресло рядом с ним.

— Свободно, — Алексей невольно покосился на девушку. Ее большие чуть удлиненные к вискам глаза азартно сверкали на словно выточенном из темного металла лице. Ноздри тонкого носа чуть подрагивали.

«Вот так, — выползла откуда-то холодная мысль. — Вот так, Сандра, место-то занято…»

Транспортер, сердито урча, подступил к самой скале. Мартин, вцепившись в пульт управления, в последний раз оценивал силы противника. Вот его пальцы сделали едва уловимое движение. Двигатели взвыли, из-под светло-серого панциря выдвинулись телескопические опоры манипуляторов, и машина плавно двинулась вперед и вверх, как диковинный паук, ощупывая лапами опору.


На что он тогда надеялся? Расчувствовался, как мальчишка. И не сразу понял, что для нее это была лишь возможность выговориться, разделить хоть с кем-нибудь одолевающую душевную боль и неуверенность. Почему мы так свободно доверяем самое сокровенное случайным попутчикам? Потому что никогда не увидим их больше? Он и был таким случайным попутчиком, хорошим парнем без затей, кому можно все рассказать. Ах, дуралей, дуралей! И закрутился, и закружился во вновь обретенной надежде! И бегал к ней чуть ли не каждый день, стал тенью, про все позабыл. А она все это время любила другого! Это же ясно, как божий день. Почему она собралась на эту охоту? Почему? Потому что туда должен был ехать Дайк.

…Все к одному. Они с Дайком столкнулись у подъезда дома, где жила Сандра аккурат после того проклятого разговора об охоте. Расстроенный неожиданной ссорой, Алексей сгоряча чуть было не проскочил, но услышал вслед:

— Не узнаешь? — и резко остановился.

Дайк испытующе мерил его взглядом.

— Ну? — сказал Алексей, чувствуя нехорошую легкость под ложечкой. — Узнаю. Что дальше?

Глаза Дайка на мгновение вспыхнули, но тут же погасли, и в них появилось какое-то незнакомое выражение.

— Слушай, — сказал Дайк. — Не кипятись. У меня к тебе дело.

Алексей выжидающе молчал, но глухая враждебность почему-то отступила, сменившись настороженным вопросом.

— Я слышал, — Дайк примирительно улыбнулся. — Вы снова идете на Симург?

Брови Алексея медленно поползли вверх. Чего-чего, а этого он не ожидал.

— Ладно, — Дайк махнул рукой. — Не буду хитрить. Вам нужен роботехник, стрелок. Меня возьмете?

— Это не ко мне, — Алексей ошарашенно смотрел в ожидающие глаза Дайка. — Состав формирует командир экспедиции Джо Лестер.

— Знаю, — заторопился Дайк. — Я хотел сначала с тобой — все же не чужие люди, — он криво усмехнулся. — Да постой ты! — видя, что Алексей дернулся уходить, он даже шагнул вперед. — Слушай, я дохну без работы. Без настоящего дела! — глаза Дайка лихорадочно заблестели. — Я уже в порядке, и мне опротивело все это. Они зовут меня водителем на Дикси, — он мотнул головой в сторону подъезда.

— Кто? — Алексей внутренне сжался.

— Бабочки! — Дайк снова усмехнулся. — Решили, понимаешь, устроить суперсафари в дамском обществе. Ты же в курсе, считаю. Меня — водителем приглашают. А я работы хочу. Настоящей! Возьмете?

— Ах вот оно что… — Алексей медленно поворачивался к Дайку всем корпусом. — Бабочки, говоришь. А я-то… черт! Не-ет, боюсь, не сработаемся. Не-ет. Нет у нас вакансий. Опоздал ты…

Улыбка сбежала с лица Дайка.

— Врешь, — как-то устало сказал он. — На нее рассчитываешь, — он посмотрел в открытую дверь подъезда. Так ты тоже опоздал. Плевать ей на твою дыру, и на… понял?

— Понял, — сказал Алексей. — Катись ты…


Хуже всего было то, что Дайк в чем-то был прав.

Движимый невысказанной яростью, Алексей отбежал от дома Сандры на пару кварталов, и вдруг остановился.

— Не может быть! — сказал он себе. — Безвыходных ситуаций не бывает, а за женщину надо бороться. Так, Командор?

Он резко повернулся и пошел назад. Зачем он снова вернулся к Сандре? Не хотелось проигрывать, не хотелось уходить вот так, не выяснив для себя все до конца. А она обрадовалась его возвращению. Искренне, в этом он не мог ошибиться. Помнится, Алексей еще раз подивился непостижимой тайне, имя которой — Женщина.

— Ну вот и хорошо! — сказала Сандра. — А то обиделся зачем-то. Я сама виновата, прости меня! Не рассказала тебе всего. Представляешь? Давно хотели с девчонками: Розой, Аярэной, да ты почти всех знаешь; давно мечтали поехать своим составом пострелять. А тут такая удача — Охотобщество закупило путевки! Ну, вот такая у нас хрустальная мечта — поехать на Дикси, и чтобы одни женщины.

Алексей помнил, что Сандра и раньше что-то такое ему говорила, но почему-то не отнесся к этому всерьез. Но последние ее слова заслонили от него все остальное.

— Одни женщины, говоришь? — не в силах сдержать злой иронии, бросил Алексей в уже склонившуюся над рюкзаком тонкую спину. — А как же Дайк? С каких пор он у вас в женском роде?

Сандра медленно выпрямилась, повернулась, и все еще мягко улыбаясь, посмотрела на него:

— Ты что, Алеша? Дайк — отличный водитель транспортера. Девочки решили пригласить его. С машиной мы не очень. Что я могу возразить? Да и зачем? Тем более, что он с нами и не будет все время, у него какие-то дела на Дикси…

Сандра провела рукой по золотистым волосам, и Алексей с трудом оторвал взгляд от нежной линии ее шеи.

— Девочки решили… — почти неприязненно сказал он. — А к тебе он что — разрешения просить приходил?

Губы Сандры как-то растерянно дрогнули, тяжелые ресницы взлетели:

— Алеша! — укоризненно сказала она. — Да что с тобой? Старк достал патроны для «Нордговера», с ними сейчас проблема. Попросил Дайка занести. Он ведь живет здесь неподалеку…

— Попросил, значит, — Алексея несло. Он чувствовал уже, что ведет себя неправильно, глупо по меньшей мере, но остановиться не мог. — Попросил, он, понятно, рад стараться. А ты!..

И он бы наговорил еще Бог знает что, если бы вдруг не наткнулся на ее похолодевший взгляд.

— Хватит, — сказала Сандра, и Алексей не узнал ее голоса. — Ты сегодня что-то не в форме. Хватит, я устала слушать все это. Сначала ты, потом он, теперь снова… Я устала от всего этого.

— Ах так! — сказал Алексей, чувствуя, как на всей скорости его сносит к пропасти, и нет сил удержаться на ее краю. — Ну, как угодно. Счастливо отдохнуть! От меня и от всего этого…

Он шел к двери, подспудно надеясь, что Сандра что-нибудь скажет, что-нибудь такое, что ему можно будет остановиться, прервать это катастрофическое скольжение в пропасть. Ведь он чувствовал, знал уже, что не прав, что вел себя, как мальчишка. Но Сандра молчала.

Он уходил и понимал, что падает в бездну, откуда возврата уже не будет.

Так глупо все получилось!


Алексей скрипнул зубами от охватившей его бессильной ярости на самого себя.

— Ты что, Альоша?

Разгоняя обступившие его видения, в упор на него смотрели глянцевые черные зрачки.

— Альоша, ты не заболел? — Раэнгаоратила с непостижимой грацией, сквозившей в каждом ее движении, протянула руку, и Алексей ощутил холод ее пальцев на своем лбу.

— Нормально, — Алексей с трудом улыбнулся. — Так, задумался я…

Низкий голос этой темнокожей девушки с лицом и статью языческой богини, ее участливый взгляд целебной заботой коснулись кровоточащей раны его души, и боль чуть отступила, притупилась. И уже возвращались краски, запах происходящего, аромат долгожданного свидания с Дикси, ожидающей впереди встречи с «Симургом».

— Нормально! — повторил Алексей уверенней, с удивлением ощущая исходящие от ее руки волны облегчения.

— Теперь лучше? — Раэнгаора оторвала пальцы от его лба, и мягко обвела голову скользящим движением рук, от которых по всему телу разбежались приятные искорки. — Лучше, я знаю. Моя прапрабабушка была — как это? — колдуньей!

И рассмеялась.


— Уму непостижимо! — сказал Джо. — До сих пор не пойму, где мы могли сбиться? Дикси в этом году взбесилась, не иначе!

Они стояли на каменистом перевале крутой скальной гряды. Оранжевые лучи заходящего светила тускло отсвечивали на серых боках «Икара». Предвечерний ветерок ласкал усталые лица людей, высыпавших поразмяться после трехчасовой болтанки. Алексей пристально всматривался в синеватую дымку горизонта. Куда ни кинь взгляд, всюду уходили к горизонту заросшие густыми зарослями увалы, увенчанные скальными грядами. С перевала хорошо просматривался и проделанный ими путь по укрытому синими сумерками ущелью.

— Ну что, капитаны? — Мишка зябко поежился. — Кажись, плутанули? — Сюрпризы ласковой планеты!

Только теперь окончательно выяснилось, что они потеряли верный путь на плато. В пелене диксианских джунглей свернули в неизвестное ущелье и вот теперь, вместо того чтобы разбивать базовый лагерь у Симурга и принюхиваться к соблазнительным запахам долгожданного ужина, — вместо всего этого они торчат на каком-то скалистом седле.

— Оу, Альоша! — услышал Алексей низкий голос девушки и обернулся.

Раэнгаоратила указывала куда-то правее и вниз, в сплетенье черных и оранжево-голубых теней отступающего за горизонт дня:

— Смотри! Видишь?

Алексей вскинул к глазам бинокуляр, направив его вдоль вытянутой руки девушки.

— Что?

— Да вон же, у самой прогалины под гольцом.

И он увидел. В круглый зрачок бинокуляра медленно вползло крохотное красноватое пятнышко. Диксианское светило садилось в прорезь дальних хребтов Если бы не особое освещение, бликующее на зализанных обводах предмета, его едва ли удалось различить в складках рельефа.

— Ну, глазастая… Джо! Прямо по курсу, в долине под нами — транспортер!

— Вижу, — отозвался Джо. — Правее еще один. И еще! У скалы, видишь?

— Четвертый чуть сзади! — Христо крутил верньер съемочного дальномера.

— Ходко идут, — Мартин нырнул в люк вездехода. — Сейчас включу инфраобзор.

Пять красновато отблескивающих овалов, растянувшись редкой цепочкой, скользили по долине, почти неразличимые в прогалинах подернутого вечерней мглой леса. Вот они пересекли последнюю поляну и один за одним скрылись в черной тени лощины.

— Странно, — сказала Мария. — Мальчики, а что это за машины такие? Прямо жуки какие-то, капельки!

— Жук-плавунец! — Рид белозубо улыбнулся. — Я в детстве ловил во-от таких на котлованах. Ух, и кусаются!

— Водило! — Гошка постучал по крышке люка. — Что там на твоей технике?

— Ноль целых ноль десятых, — отозвался из люка Мартин. — Почти ничего не успел разглядеть. Но конструкция мне неизвестна. Это я профессионально отвечаю.

— Ты не прослушал эфир? — Джо тоже подошел к люку.

— Тихо. Связи в радиодиапазоне не ведут.

— Понятно.

— Чего всполошились-то, хлопцы? — Мишка снова поежился. — Мерзну я с вами! Туристы какие-нибудь катаются. Сафари!

— Во-первых, — задумчиво сказал Джо, — охотников тут быть не может. Чильготан — заповедная зона. А во-вторых, в том направлении нет баз — в этом легко убедиться и без карты… Только биостанция.

Действительно, в той стороне, куда направлялись незнакомцы, замыкая долину, высилась зубчатая гряда, увенчанная снежными вершинами Главного горного узла Лангара.

— Так, может, они и идут на биостанцию, — предположил кто-то.

— Сейчас запросим Центр, — сказал Джо. — До связи полчаса осталось. А пока давайте-ка ужинать и плавно — спать. Завтра тяжелый день.


ДЕНЬ ТРЕТИЙ


Сна не было ни в одном глазу. Потихоньку, чтобы не разбудить закуклившихся в спальные мешки девушек, Сандра пробралась к выходу из салона и спрыгнула в густую траву. Прохлада занимавшейся оранжевой зари заставила ее поежиться.

— Ух, ты! — прошептала Сандра. У ее ног, обутых в высокие охотничьи сапожки, покачивались огромные солнечные цветы. Повсюду, сколько хватало глаз, шевелились, раскрываясь, их лаковые головки — все в сверкающих бусинках розовой росы. Серебристые волны испарений поднимались над голубовато-зелеными зарослями, окружающими поляну. Оттуда, из низины, доносилось приглушенное бормотание ручья.

— Не спится?

Сандра оглянулась. Моторный отсек транспортера был распахнут, и оттуда высовывалось улыбающееся лицо Дайка. Повозившись, он выбрался из машины, на ходу вытирая тряпкой перепачканные смазкой ладони.

— Вот — решил немного подкормить нашего «коня», — Дайк кивнул на ярко окрашенную капсулу вездехода, корпус которого искрился утренней росой.

Сандра нахмурилась было, но настроение не располагало к неприятностям. Напротив, на душе было легко и замечательно от этого волшебного утра, от ожидания чего-то необыкновенного. Да что там! Чудесной была сама эта чудесная планета, с первых минут располагавшая своей доброжелательной красотой.

— Как в детстве! — подумала Сандра.

Она улыбнулась, и тряхнув золотистой массой растрепанных после сна волос, легко сбежала к ручью. Холодная розовая вода мигом разогнала последние следы утренней истомы. Умывшись, Сандра присела на белый валун и погрузила гребешок в густые волосы, послушными струями расплескавшиеся по плечам.

Шорох. Сандра вскинула взгляд. Над головой, под куполом голубоватой зелени, невесомо раскачивались кольца неведомых вьющихся растений. И оттуда, из утреннего сумрака, на нее пристально смотрел круглый зеленый глаз.


— Командир, на связи Центр! — Раэнгаоратила внимательно следила за мерцанием дисплея приемопередатчика.

— Эр-би-эйч, эр-би-эйч, — монотонно вырывался из динамика далекий голос. — Я — Центр, даю настройку, один, два, три…

Джо подсел к пульту, надел наушники.

— Центр, центр, я — эр-би-эйч Симург-Икар. Примите информацию!

Треск близких разрядов в атмосфере заглушил ответ Центра. Джо недовольно поморщился. Тонкие, цвета молочного шоколада, пальцы радистки метнулись по клавиатуре, и помехи исчезли.

— Гроза близко, что ли? — тихо сказал из своего угла Рид.

— Не похоже. Утро, глянь! — Мишка высунулся в люк, завертел головой по сторонам. — Красотища-то, парни!

— Тихо, мальчики! — Мария, улыбаясь, погрозила пальцем. — Не мешайте Шефу общаться с Центром!

— Центр, примите информацию, — говорил в микрофон Джо. — Вчера нам не удалось достичь места назначения. Сбились с пути. Сейчас сидим на перевале в верховьях Чильготана.

— Почему не выходили на вечернюю связь?

— Второй день по вечерам помехи. Возможно, дело в сильной магнитной волне со стороны Главного горного узла Лангара. Приборы дважды зафиксировали мощное кратковременное возмущение. Ваши тоже? Так.

— Про охотников спроси, — Мишка снова нырнул в люк. — Интересно, куда эта толпа направлялась?

— И про метеорит! — Алексей, выглянул из крохотного камбуза, где ему удалось, наконец, упрятать в контейнеры всю вымытую после завтрака посуду.

…Вчера, нет уже позавчера вечером, они встали на ночевку недалеко от входа в то ущелье, что так коварно увело их с верного пути. Маленький костерок ронял красные блики на лица расположившихся вокруг глубинщиков.

— Живем! — вкусно потянулся Мишка. — Рядом супертехника: кондиционер, кухня и вообще, а мы пялимся на этот продукт химической реакции и счастливы, как троглодиты! А?

— А ты и есть троглодит! — Мария мечтательно запрокинула лицо к неземному небу с близкими звездами.

— Я не обидчивый, — сказал Мишка. — Но троглодит, это — Лешка, а я — обыкновенный микробиолог, ограбленный цивилизацией. Подумать только, надо лететь черт-те куда, чтобы иметь возможность посидеть у костерка!

— Ора, — сказал Джо, — через семь минут связь.

— Есть, командир! — грациозно-тягучим движением девушка поднялась на ноги и неслышно скользнула во тьму.

Мужчины, как один, проводили глазами ее бесшумную тень. Мария лукаво покачала кудрявой головкой:

— Мальчики!

— Джо! — сказал Мишка. — Где ты достал такую радистку? Я не могу работать в такой обстановке!

— А ты известный сачок! — усмехнулась Мария и вдруг воскликнула: — Смотрите!

Раскаленная до бела искра распорола черное покрывало ночи. На доли секунды все вокруг высветилось, как от близкой молнии: голубые лица, распахнутые глаза, застывшая капсула «Икара», и в ослепленные зрачки снова ударила ночь.

— Оба-на! — воскликнул кто-то. — Вот так фейерверк!

Красноватый свет костра медленно возвращал зрение. Все изумленно смотрели друг на друга, не зная, что сказать, когда от транспортера донесся певучий голос радистки: — Командир, по всем диапазонам разряды!

Это было вчера.

— …И еще, — сказал Джо. Вчера вечером мы видели в долине, квадрат 23–81, пять неизвестных движущихся объектов. Да, на заповедной территории. Похожи на транспортеры. Предположительно, проследовали по направлению на биостанцию заповедника. Сообщите патрульным. Может быть, браконьеры. У меня все. Отбой.


Сандра растерянно смотрела на смеющиеся лица подруг.

— Ой, девочки, не могу! — русоволосая Рита в изнеможении опустилась на корточки. — Ну охотнички! Он с нами поздороваться хотел, а мы!

Испуганный их звонким смехом, небольшой палевый симург, робко выглядывал из густой зелени отдаленных кустов.

— Что за шум? — играя своим блестящим «Белстагом» по откосу спускался Дайк.

— Сандру симург напугал! — вытирая слезы, сказала круглолицая хорошенькая Лэй.

Сандра смущенно пожала плечами. Она и впрямь здорово испугалась. Ну могла ли она подумать, что у этого создания окажется такой человеческий глаз? Вон сидит, противный, таращится!

Симург завозился в листве, и вдруг из его набухшей перепонки вырвался хрипловатый звук, поразительно похожий на смех Риты.

— Ишь, пересмешник! — Роза, высокая, черноволосая, с лицом горянки, снова улыбнулась. — И ведь не боится ничуть!

— Здесь они еще непуганные, — усмехнулся Дайк. — Будут вам, девочки, колье по высшей пробе. Даром что ли прилетели…

В ожидании завтрака Дайк привычно нырнул в тень транспортера, лениво прислушиваясь к звонким голосам своих беззаботных спутниц, хлопотавших вокруг огня.

— Вот ерунда! — подумал он. — Нет бы забраться в машину, набрать код меню и — пожалуйте вам! — завтрак. Так нет же, они будут целый час порхать вокруг своего первобытного костра. Робот-кок их, видите ли, не устраивает!

— Лежишь-полеживаешь? — кокетка Лэй, игриво щурила на него азиатски раскосые глаза.

— Ясное дело, — снизу вверх глянул на нее Дайк. — Присоединяйся, лапочка, вдвоем мягче…

Лэй с притворным возмущением фыркнула, и качнув крепкими бедрами, крутнулась на каблучках охотничьих сапожек. — Шутишь!

— Надоело, — подумал Дайк. — Черт бы их всех подрал! Дуры они и есть дуры. Воображают о себе, прямо крепости неприступные. А протяни руку — и нате вам, пожалуйста. Ну почему ему нужна только одна, одна единственная? Золотоглазая колдунья… — Дайк даже головой тряхнул, с усилием отгоняя непрошенные мысли. — Вот она рядом, а поди — возьми!

И на этот пикник он поехал только из-за нее. Зря поехал. Но нет худа без добра. На охотбазе «Мираж», а первый же день по прибытии на Дикси, он нос к носу столкнулся со стариной Макгерти, бывшим штурманом поискового звездолета класса «Дискавери», на котором они несколько лет назад лихо поработали в созвездии Скитальца. Отбив друг другу плечи и спины, через полчаса они уже сидели в небольшом ресторанчике на втором этаже главного коттеджа базы.

— Дайк, дружище! — маленькие глазки Макгерти весело блестели. — Вот не ожидал! Какими судьбами к нам?

— К нам? — Дайк заинтересованно изучал поширевшую от нажитого жирка, но по-прежнему могучую фигуру приятеля. — Да ты никак тоже перебрался на спокойные хлеба?

— Есть такое дело! — Макгерти чуть смущенно улыбался. — Стареем, брат. Постой, постой, а почему «тоже»? Ты что — закончил с полетами?

Дайк хмуро мотнул головой.

— Списали. После Двойной Берты.

— Точно, точно… — Макгерти сочувственно кивнул. — Ребята говорили. Ну да и пес с ним! — он энергично махнул рукой. — Давай-ка выпьем за нашу встречу! Что было — то прошло.

Они налили в высокие стаканы, выпили. Несколько минут молча хрустели салатом.

— Так ты чего на Дикси? — Макгерти деловито налил по второй. — Туристом, что ли? Ты, я помню, любил пострелять, а?

— Почти, — Дайк сделал многозначительное лицо. — Я нынче при деле. Привез погулять компанию великолепных кошечек. О, да вот и они!

В окно ресторанчика была видна часть большого, украшенного розовыми фонтанами, двора, за которым выстроились на стоянке несколько ярко раскрашенных туристских транспортеров. Около крайнего появилась стайка девушек — в ладно подогнанных белоснежных «сафари», охотничьих курточках, коротких юбочках под широкими поясами, высоких сапожках, они представляли достойное зрелище. Макгерти восхищенно присвистнул:

— Ну ты хват! Узнаю старого плута Дайка!

— Я при этом цветнике водителем. За неимением…

— Ну, ты не прогадал, я считаю. Слушай… — Макгерти громко припечатал ладонью полированную поверхность стола. — У меня появилась неплохая идейка. Вы к нам надолго?

— На десять дней. В полном соответствии с путевкой. А что?

— Отлично! Тогда все получается. Тут, понимаешь, есть одно замечательное местечко. Речушка, лес, горы до небес. Красота да и только! У нас там биостанция.

— Заповедник, — поморщился Дайк. — Ружья в чехлах. Мои птички, кстати, приехали сюда пострелять.

— Они что, знают с какой стороны у ружья ствол?

— Не смейся, старина, — серьезно сказал Дайк. Эти девочки со ста шагов оставляют решето от консервной банки. Причем, в полете. Моя школа.

— Вот как! — Макгерти на мгновение задумался, но тут же снова заулыбался. — Нормально. Мы оформим вашу группу на отстрел контрольных экземпляров. У нас как раз учет. Будете приносить нам кое-что на замеры, а в остальном… В обиде не останетесь, уверяю.

— Заманчиво! — Дайк с интересом смотрел на Макгерти. Перспектива провести эти десять дней в обществе старого друга его явно устраивала. — А как дорожка на станцию?

— Надеюсь, что ты не разучился водить транспортер. Сам понимаешь, на Дикси в стороне от трасс дорог не бывает. Но дело будет проще. Пойдете вслед за нашим танком. Мы как раз завтра возвращаемся на биостанцию — я тут кое-что получал из припасов. Завтра отправляемся. Ну?

— Пойдет! — Дайк поднял стакан. — За встречу!


Вот уже с полчаса пластиковая черепаха «Икара» скрежетала гусеницами по самому краю пропасти. Почти вся экспедиция высыпала на верхнюю палубу и, вцепившись в поручни, с растущим волнением всматривалась в поднимающиеся справа, из недосягаемой пока глубины, сиреневые струи испарений. Краем глаза Алексей видел оживленные лица товарищей: белозубую Мишкину улыбку, раскрасневшееся, как-то разом похорошевшее лицо Марии, сосредоточенные брови Рида, изящно напряженную пружину Оры, застывшую в углу рта потухшую Гошкину папиросу, скептический прищур Христо… Скальная гряда справа неожиданно закончилась, и в разрезе между гольцами на несколько минут распахнулась панорама Пропасти.

— Вот она, — тихо сказал Алексей. — Вот она!

Скалы снова заслонили от взглядов Симург. А через полчаса, продравшись через сплетение толстенных голубоватых лиан, транспортер лихо выкатил на широкую прогалину и плавно затормозил.

— Выгружа-айсь! — донесся из распахнутого командирского люка веселый голос Джо. — Приехали!

Алексей с волнением осматривался. Что изменилось здесь за эти годы? Спрыгнув с палубы, он легко взобрался на белую глыбу известняка и остановился, весь во власти нахлынувших воспоминаний.

…Вот тут они с ребятами разбили первую палатку. С тех пор он старался свою палатку ставить именно здесь. А вот и каменный, сложенный уже позднее, стол из плоских плит. Кострище здорово заросло, но еще хорошо заметно — даже диксианской природе не под силу залечить такие оспины. Но что делать? Какая экспедиция без костра?

Чья-то тень легла на камень у его ног. Алексей оглянулся. Мария.

— Помнишь?

Алексей молча кивнул.

— В последний заезд Джо перенес лагерь на новое место, но оно не приглянулось. Там скалы со всех сторон — логово. А здесь хорошо!

Что-то шевельнулось в нем под теплым взглядом чуть грустных глаз Марии. В них было нечто такое, что Алексею почему-то не хотелось бы замечать. Может быть эта едва заметная грустинка?

…Вот на тот плоский камень ребята тогда положили его, измученного долгим подъемом из пропасти. Мария мигом собрала душистую охапку травы, подстелила. Алексей остро вспомнил исходивший от цветов острый запах увядающей жизни. Трава умирала, чтобы ему стало легче, чтобы он, в конечном итоге, выжил, жил дальше, вернулся сюда. В чем справедливость жизни?

Алексей зажмурился, а когда открыл глаза, Мария уже спустилась с камня, улыбнулась ему снизу, помахала рукой:

— Пойдем! Ребята уже разгружаются.


Макгерти не обманул. В тот же вечер он, сияя, широкой ладонью припечатал к столу пропуск в зону заповедника. Все необходимые бумаги были оформлены. А утром Дайк с давно не приходившей к нему пьянящей радостью ввинчивал охотничий транспортер в адский зигзаг дороги. Не отрывая рук от пульта управления, Дайк нет-нет да бросал взгляд на зеркало обзора салона: его гвардия в юбках, забыв обо всем, припала к секторам обзора — благо туристские машины почти полностью состояли из прозрачного пластика.

— Так-то! — усмешливо хмыкнул Дайк.

Всю серьезность предстоявшего им пути он оценил, едва увидев открывшейся перед ними вход в ущелье. Не слушая никаких возражений, Дайк заставил всех занять свои места в салоне и пристегнуться широкими ремнями. И началась свистопляска!

Транспортер в очередной раз резко ухнул в замаскированную зарослями расселину, но уже в следующую минуту, послушный умелым рукам бывшего изыскателя, мягко взял вправо и медленно полез вверх, разметывая гусеницами каменное крошево осыпи.

— Ой! — тихонько пискнула сидящая на месте второго пилота Рита. Дайк мельком скосил глаза на ее вцепившиеся в поручень пальцы.

— Охотнички! — неожиданно зло подумал он. — Вас бы на Двойную Берту! Хорошо еще, что старина Макгерти шпарит впереди на своем танке…

След тяжелого транспортера Макгерти широко проламывал зелено-зеленые заросли. Но то тут, то там посреди оставленной им просеки уже поднимались причудливые сплетения растений.

— Через день-два все зарастет, — вслух сказал Дайк.

— Что? — Рита с трудом оторвалась от разворачивающегося за лобовым пластиком калейдоскопа ущелья.

— Зарастет, говорю… — Дайк не договорил. В конце длинной прогалины, которую им предстояло пересечь, неподвижно блестел боками транспортер биостанции. — Чего это они? — Дайк прибавил оборотов двигателю, и через минуту его нарядная ярко-красная машина замерла рядом с могучим собратом.

Макгерти и двое его товарищей заинтересованно рассматривали след гусениц, круто уходящий направо в заросли, туда, где угадывался развилок ущелья. Шумный пенистый поток вырывался из зарослей, сливаясь здесь с основным водотоком.

Дайк выбрался из машины, с наслаждением расправляя затекшие от долгой работы за пультом мышцы.

— В чем дело?

— Любопытно! — Макгерти пожал широкими плечами. — След видишь?

— Ну?

— Вот и ну! След-то не наш. Свеженький. Мы почти с самого начала по нему идем. Интересно, кого это сюда занесло? И за каким бесом они пошли вправо?

— А нам куда? — Рита тоже выбралась из транспортера, остальные девушки живописно выглядывали из люков.

— Нам левее, начальник! — шутливо отрапортовал Макгерти и рыжие зрачки его глаз с удовольствием уставились на Риту. — Как настроение в команде?

— Отлично! — оценив его взгляд, Рита чуть заметно усмехнулась. — Ну и скоро ваш обещанный рай, капитан?

Макгерти коротко глянул вверх на залитые ярким светом гребешки скал, отчего на дне ущелья казалось сумрачно и неуютно. Потом задержался взглядом на весело гомонящих у своего красочного транспортера охотницах, уверенно кивнул.

— К вечеру выберемся на плато, заночуем. Завтра к полудню будем на станции. Годится?

— Не мешало бы перекусить, генералы! — играя глазами, к ним приближалась Лэй. Перехваченные красной лентой волосы тяжело струились по обтянутым охотничьей курткой плечам.

Макгерти незаметно ткнул локтем Дайка. Тот скучно поморщился.

— Ну так как? — Лэй крутнулась на каблуках.

— Разделяю, — согласилась Рита. — Пора бы подкрепиться. Что скажет капитан?

— Вот что, — Макгерти с сожалением улыбнулся. — Мы останавливаться не станем — и так уже задержались. А вы обедайте и давайте за нами. Надеюсь, больше следов не встретится, так что не собьетесь, — он хлопнул Дайка по плечу.

— Идет! — Дайк ответил столь же мощным хлопком. — Нам торопиться некуда, — он с доброжелательной завистью погладил прохладный пластик танка Макгерти. — Хороший у тебя коняга. Дашь поводить?

Макгерти рассмеялся и полез на борт вслед за своими парнями.

— Так что мы не торопимся, — сказал им вдогонку Дайк. — Заночуем на плато, а завтра прикатимся к вам. Счастливо!


— Значит, так, — Джо оценивающе оглядел сосредоточенные лица товарищей. Серьезные все больно! Хотя нет, Мишка вон украдкой скалит зубы, и Мария улыбается… Им-то не привыкать — не первый раз в пропасти. Христо вот что-то скучный, не заболел ли? Алешка волнуется. Еще бы! Его расставание с «Симургом» приятным не назовешь. А новички? По виду в порядке. Ора вон, аж светится боевым азартом!

— Значит, так. Завтра начинаем спуск. Работаем, как обычно, тремя группами. Первая тройка — Михаил, Алексей и Мария. Алеха, ты за старшего. Вторая — Рид, Георгий и я. На земле пока остаются Мартин, Христо и Ора. Старший — Христо. Вопросы по составу есть?

По лицу радистки тенью прошло разочарование, но девушка быстро овладела собой. Мартин оставался бесстрастным, и только Христо, кажется, вздохнул с облегчением. «Что-то неладное с парнем, — подумал Джо. — Но, похоже, с составом я угадал. Впрочем, время покажет».

— Ладно, — сказал Джо. — Тогда задача на сегодня — все подготовить для штурма, базу поаккуратнее запаковать, в общем, по системе. Мы с Мартином и Орой поедем на биостанцию. Надо отметиться у хозяев. Заодно порасспросим, может, узнаем что новое о наших «видениях». Алеха, командуй парадом!

Алексей кивнул. Глубинщики разошлись по поляне, растаскивая по кучам яркие транспортные упаковки со снаряжением и продуктами.

— Везунчики! — услышал Алексей приглушенный шелестом травы голос Раэнгаоратилы. — Сами под землю, а мы… Сиди тут в этой экзотике!

— Успеем еще, — это Мартин. Или Джо?

— Да я понимаю. Это я так… Уж очень хочется заглянуть в эту вашу пропасть!

Тихо заурчал двигатель «Икара». Алексей оглянулся. Джо вскарабкался на серую броню, ловко нырнул в люк.

— Счастливо оставаться! — Раэнгаоратила черной ящеркой взлетела на верхнюю палубу. — Что привезти со станции?

— Бананов! — серьезно крикнул Мишка. — Бананов привези. Хочу бананов!

Вездеход мягко тронулся и, набирая скорость, устремился к выходу из долинки. Алексей проводил его глазами до тех пор, пока диксианские заросли не скрыли приземистую корму машины с тонкой девичьей фигуркой на верхней палубе.

— Раэнгаоратила! — вслух сказал Мишка. — Язык сломаешь. Зато глазам приятно, а?


Сандра осторожно перепрыгнула через поваленный ствол диксианского дерева и огляделась. Подруги немного отстали. Этой болтушке Лэй вообще лучше бы остаться на биостанции — там столько интересных парней! Сегодня, только приехали, не успели осмотреться и перезнакомиться, она уже принялась толкать девчонок под бока: «Девочки! Вон тот плечистый так на меня посмотрел!» Ветер в голове.

— Сандра, ты где? — Аярэна.

Догоняя ушедшую вперед напарницу, Сандра перекинула «Нордговер» на грудь. По здешним зарослям ходить оказалось нелегко. Вот Аярэне хоть бы что — сразу видно, что выросла в лесах. Такая маленькая, а выносливая! Рука у нее сильная, и глаз точный. С детства с отцом на промысел бегала. Поджидая Сандру, Аярэна стояла под деревом, зорко поглядывая по сторонам. Сандра с удовольствием посмотрела на скуластое с монгольским разрезом глаз лицо подруги.

Заросли вокруг девушек не безмолвствовали. Шорох ветвей то и дело перекрывали протяжные мелодичные звуки, пощелкивание, потявкивание, свист. Но глаз редко улавливал движение в голубовато-зеленых стволах. «Царство хамелеонов» — кто это сказал? Большая часть фауны на Дикси, за исключением разве что симургов, скрывалась от досужего взгляда, тонко маскируясь под многоцветный фон растительности. Эта удивительная способность приобретать тончайшую окраску и рисунок окружения вот уже несколько лет давала исследователям диксианской фауны пищу для размышлений.

И только симурги величественно и наивно, казалось, пренебрегали этой защитой. Наоборот, эти странные существа, будто специально выставляли себя напоказ, играя своими сверкающими поясками-ожерельями над гомонящими джунглями. Перед поездкой, подзадоренная бурным негодованием Алексея, Сандра прочитала о симургах все, что смогла. Впрочем, симург, несмотря на свои вызывающие окраску и повадки, вовсе не был таким уж беззащитным созданием. Обладая поразительной реакцией, симург часто оставлял с носом самых опытных охотников. Неуловимое движение — и пуля идет мимо, а целый и невредимый зверек уже выглядывает из листвы в стороне, будто посмеиваясь над незадачливым стрелком. Любопытство сочеталось в симургах с редкой смышленостью, что еще больше украшало охоту на столь непростую добычу.

И еще. Симурги, единственные на всей планете, за исключением, пожалуй, многочисленных насекомых, могли летать. «Кальмары диксианской атмосферы» безраздельно царили в ее голубых высотах, и суть их летательных способностей пока тоже была туманной.

— Ду-дум! — гулко и сухо грохнул выстрел. Сандра вздрогнула.

— Мимо! — в голосе Лэй слышалось разочарованное удивление, ее мощный «Линдер» еще дымился.

Большой роскошный симург, будто дразнил девушек, то подпуская их совсем близко, то снова отлетая на расстояние. Любопытство боролось в нем с чувством опасности. Охотницы прибавили ходу. Симург тоже. Погоня захватывала. Все трое — Аярэна, Лэй и Сандра, запыхались. Подлесок неожиданно кончился, и теперь охотницы бежали по низкой синеватой траве меж могучих стволов, затеняющих кронами красивые поляны. Стреляли мало — захватывал сам процесс этой гонки, когда ноги несут тебя вперед, легко дышит грудь и радость долгожданной свободы наполняет сердце. Вскоре, однако, утомились. Несколько обескураженные безрезультатной стрельбой, они остановились передохнуть у заросшего родника.

— Это же черт знает что! — Лэй, бурно дыша, повалилась в густую траву. Ее зеленый охотничий комбинезон промок от пота. Остальные выглядели не лучше.

Красное светило Дикси клонилось к закату, и на долину ложились рыжеватые отблески его лучей. Чуть ощутимый ветерок шелестел в кронах, ласкал разгоряченные лица, наполняя души непередаваемой радостью.

— Хорошо-то как! — Сандра уронила на траву мягкую шапочку и, встав на колени, погрузила ладони в прохладную ласку ручейка.

— Хорошо! — Аярэна расстегивала свою полевую сумку. — Девочки, не желаете подкрепиться?

Они быстро прикончили нехитрый припас, и только после этого Сандра с сожалением взглянула на часы:

— Страшно не хочется, но нам, кажется, пора на станцию. «Солнышко» уже низко.

Она встала, разминая гудящие легкой усталостью ноги.

— Ишь, глазастые, собрались! — Лэй сердито кивнула на близкие кусты, над которыми мелодично перекликалась парочка любопытствующих симургов.

— Придется возвращаться с пустыми руками, — Аярэна невозмутимо собрала мусор в сумку. — Ну, для первого раза не беда.

— Засмеют! — Лэй капризно наморщила носик.

— А не умрем! — Сандра рассмеялась от переполнявших ее чувств. — Сами, небось, не лучше. Пойдем, что ли?

Поглядывая на красную ниточку радиокомпаса, охотницы двинулись в обратный путь. Настроенный на волну биостанции, радиокомпас указывал кратчайший путь к базе, и найти дорогу домой не составляло труда. Довольно быстро они поднялись на пологий водораздел, откуда недавно так замечательно сбежали. Однако дальнейший путь преграждало карровое поле: то тут, то там острые гребешки, глыбы, корявые перья известняка пятнали травянистые склоны. Ломать ноги среди каменных капканов не хотелось, и охотницам пришлось огибать карровое поле по опушке леса. Внизу гостеприимно голубела чистая от камней прогалина, местами поросшая высокими растениями. Они уже почти достигли ее, как вдруг шедшая впереди Аярэна, выходя из-за высокой глыбы, резко остановилась. Сандра чуть не налетела на нее.

— Ты чего?

— Смотрите, что это?

— Где? — Лэй тоже остановилась. Теперь они стояли втроем под прикрытием скалы.

— Вон, за прогалиной!

Там, в красноватых отблесках закатного светила, бесшумно скользило нечто каплеобразное, издалека напоминающее необычной формы транспортер.

— Вездеход! — воскликнула Лэй. — Вот здорово! Бежим, девчата, может, до станции подкинут!

— Тихо ты! — Сандра положила руку на плечо Лэй. — Смотрите, вот это техника!

В полутора сотнях шагов от них «капля» — в ней было не меньше трех метров в диаметре — остановилась, и теперь в стелющихся предвечерних лучах казалась почти прозрачной. Из лобовой части машины выдвинулось нечто похожее на ствол, что-то резко свистнуло в воздухе.

Как зачарованные, смотрели девушки на эту необычную охоту. Метрах в пятидесяти от странной машины большой симург метнулся было вверх, но вдруг замер в воздухе и рухнул вниз в траву прогалины. Сандре показалось, что она различила пронзившую симурга тонкую серебристую стрелу. В тот же миг каплеобразная машина бесшумно ринулась к поверженному животному, на ходу вытягивая из боковых плоскостей гибкие щупальца манипуляторов. Подхваченный ими, симург исчез в кажущихся прозрачными недрах «капли», а через минуту и сама машина безмолвно канула в заросли.

— Вот так так! — в монгольских глазах Аярэны дрожало удивление.

— Что это, девочки? — притихшая Лэй растерянно смотрела на подруг.

— Трудно сказать… — Сандра тряхнула золотыми косами. — Может, ребята со станции испытывают какой-нибудь новейший робот-охотник? Ничего подобного раньше не видела.

— Девочки, темнеет! — Аярэна озабочено смотрела на закат. — Бегом на станцию!


Джо сидел в просторной рубке биостанции, с интересом разглядывая ее аппаратуру.

— Так что скажете, коллеги?

— Нет, ничего подобного мы не наблюдали, — радист биостанции Дорнье отрицательно покачал головой. — А вот магнитную вспышку со стороны Главного горного узла засекли, это точно. И по времени совпадает. Да ее тут все станции отметили. Так, говоришь, сколько было транспортеров?

— Мы пять насчитали, — сказал Джо. — А там кто их знает. У вас связь с охотбазами есть? Запросите. Все-таки ваше хозяйство.

— Да уж обязательно! — Макгерти энергично писал что-то в журнале. — Туристы в Чильготане — это ЧП. Вот и мы след транспортера в ущелье встретили, думали…

— Это наш след, — Джо улыбнулся. — Плутанули немного.

— Бывает. У нас тоже случалось. Туристы, знаете, полбеды. Сюда иногда и браконьеры заглядывают. Сами понимаете, охотников до симургов нынче немало. Добыть колье в районах разрешенной охоты сегодня весьма сложно, вот и забираются в заповедники. Служба надзора ими занимается, инспекция, мы помогаем, но… — Макгерти сокрушенно развел руками.

За окнами рубки послышался шум двигателя.

— У вас сегодня день гостей! — улыбнулся Джо.

— Не-е, — Макгерти тоже улыбнулся. — Это свои. Наверно, охотники возвращаются. У нас сейчас контрольный учет-отстрел. Массовый отбор особей для исследований. А штат на биостанции — пшик! Вот и приходится привлекать друзей на подмогу.

Дорнье подошел к окну.

— Дайк приехал, — сказал он и рассмеялся. — Что-то у наших леди вид не триумфальный!

— Дайк? — повернулся Джо. — Знакомое имя…

— Пойдем встретим, — Макгерти встал и вслед за остальными вышел во двор биостанции.

Сандра выбралась из транспортера последней. Все-таки им повезло. За той прогалиной они неожиданно повстречали свой транспортер. Оказывается, Дайк все это время по приборам отслеживал передвижения обеих троек охотниц — все-таки радиокомпас отличная штука! — и четко собрал утомленных безуспешной охотой девушек на борт. Неудача не лишила охотниц оптимизма, и всю дорогу до биостанции они наперебой подтрунивали друг над другом, и все вместе ужасно завидовали Дайку. Не вылезая из транспортера, Дайк двумя меткими выстрелами сбил небольшого симурга, и теперь с удовольствием поддразнивал незадачливых охотниц.

На биостанции их встречали. Еще на подъезде Сандра заметила серую глыбу экспедиционного танка, замерший на стоянке.

— Вот так встреча! — Джо протянул в приветствии руку. — Тесен мир!

— Джо! — Дайк весело скалил в улыбке великолепные зубы. — Знал, что будем рядом, но встретиться, признаю, не ожидал. Работаем?

— Начинаем. Подзадержались на подходах, только сегодня лагерь у пропасти разбили. Ну и приехали отметиться у хозяев, — Джо доброжелательно пожал крепкую ладонь бывшего изыскателя. — Вот знакомьтесь: Мартин, водитель, Раэнгаоратила, радист экспедиции. Кстати, мы тут неподалеку, каких-то три часа езды. Так что приглашаем в гости. А вы — охотиться?

— Да вот, — Дайк небрежно кинул на траву невесомую тушку симурга. — Трудимся на благо науки. Точно, девочки?

Девушки оживленной стайкой окружили гостей.

— Здравствуйте! — Сандра, улыбаясь, смотрела на Джо.

— Сандра? И вы здесь? — Джо весело развел руками. — Ну, Алехе не скажу!

Горячая волна ударила в лицо. О том, что Алексей где-то здесь, на Дикси, Сандра, конечно, знала. Но что они окажутся так близко, как-то не ожидала. Не думала. Хотя действительно — пропасть Симург как раз в Чильготане! Как это она раньше не сообразила.

— Вы знаете Альошу?

Сандра, вздрогнув, подняла глаза. Высокая темнокожая девушка пристально смотрела на нее — легкая улыбка на резко очерченных красивых губах. Сандра быстро окинула взглядом затянутую в черный комбинезон ладную фигуру, высокую шею, роскошные волосы по плечам:

— А вы тоже из экспедиции?

— Раэнгаоратила. Радист. Стрелок по совместительству, — улыбнулась девушка. — Это приятно — встретить знакомых на чужой планете. Альоша будет рад. А то он что-то хмурый ходит, так?

Мартин тронул Джо за рукав.

— Командир, ехать пора. Припозднились уже.

Джо посмотрел на часы, с сожалением покивал:

— И то правда.

Сиреневые сумерки уже опустились на планету, и прозрачная полусфера главного корпуса биостанции теплой желтизной освещала окружающие поляну заросли.

— Ну как охота, красавицы? — Макгерти шутливо обнял за плечи вертушку Лэй.

— Ни к черту, капитан! — Лэй кокетливо выскользнула из-под его медвежьей лапы. — Наобещали златые горы, а тут шаром покати!

— Ну уж! — Макгерти громко расхохотался. — Для доброго-то стрелка? Погоди, завтра снабдим вас одной штуковиной. Новейшая разработка!

Скуластое личико Аярэны вспыхнуло:

— Для хорошего стрелка! — воскликнула она. — То-то вы сами на станции посиживаете, а поохотиться роботов выпускаете?

— Каких таких роботов? — подошедший Дорнье заинтересованно уставился на Аярэну.

— Чего, чего? — Макгерти все еще улыбался.

— Это уж вам виднее, кэп, — сказала Сандра. — Но у них это ловко получается.

— Лори! — обернулся Макгерти. — О чем это они говорят? Какие у нас роботы?

Лоренс, инженер станции, о чем-то оживленно беседовал с Розой — горянка тихо смеялась, и Лоренс отозвался не сразу:

— Роботы? У нас нет роботов-охотников, Мак…

— Но мы же все видели!.. — Лэй оглянулась на подруг. — Скажите, девочки!

— Ну-ка, ну-ка! — Макгерти насторожился, и не он один: все слышавшие разговор примолкли, подошли поближе. — Давайте все по порядку.

— Пошли в каюту, — предложил Дорнье. — Темно уже.

— Ора, — сказал Джо. — Передай в лагерь, что мы задерживаемся.


ДЕНЬ ЧЕТВЕРТЫЙ — САМЫЙ КОРОТКИЙ ДЕНЬ


Над Пропастью плыла мелодия. В перезвоне чеканных струн глубоко доставали басы. Это было так удивительно — и прозрачное сиреневое утро, и белые зубья нависших над Пропастью скал, и маленькие на фоне всего этого колоссального антуража фигурки людей в ярких разноцветных комбинезонах, а над всем этим — музыка! В аккомпанементе утренних звуков планета просыпалась. И струились над ней звенящие ноты. Музыка — как фон, музыка — как легкая грусть, музыка — как еще черт знает что, наполняющая смутным томлением грудь и легкой пьянящей тревогой сердце.

Все было готово для штурма.


Они стояли на самом краю пропасти. Куда ни посмотри — вниз уходили мощные известняковые отвесы. Противоположный край пропасти не был виден — его скрывала сиреневая дымка, поднимающихся из бездны испарений. На границе теплого воздуха планеты и влажного дыхания пропасти почти все время висел туман.

— Вот это да! — тихо сказала Раэнгаоратила, завороженная фантастической мощью пропасти. — Так вот он какой — Симург! Сколько же тут?

— Много! — Мария чуть улыбнулась, поправляя на себе широкие ремни подвесной системы. — В диаметре по входу метров пятьсот, глубина же до сих пор с точностью неизвестна: дно основной пропасти по самой низкой стене — около километра.

— Не рассказывай девушке ужасов! — затянутый в доспехи глубинщика, Мишка поправил глубокий шлем, подмигнул. — Всего-то девятьсот тридцать восемь метров.

Раэнгаоратила потрясенно покачала головой:

— Я все это, конечно, знала… теоретически. Но увидеть такое! Сюда же можно на планетолете садиться.

— Пробовали, — мрачно пробормотал за ее спиной Христо. — Не на планетолете, правда. На малом аварийном боте. Ты его увидишь… Там, — он кивнул на пропасть.

— Разбились?!

— Они были смелыми парнями, — Алексей подошел сзади, уложил на камни транспортировочные мешки. — Здесь, на Дикси, совершенно аномальные параметры атмосферных полей. Даже наверху. А в пропасти и того сложнее. Так что пока надежнее дедушкиными методами. Тяжело, но почти безопасно.

— Ну, что, орелики, готовы? — Джо критически осмотрел шестерку увешанных снаряжением похожих на инопланетян глубинщиков. Остающиеся на поверхности, с завистью поглядывая на уходящих в пропасть, готовились обеспечивать спуск передовой группы. Девять человек стояли на краю неземной пропасти. Девять человек, от каждого из которых зависел теперь каждый.

— И последнее, — Джо внимательно смотрел на остающихся наверху. — Прошу и обязываю держать постоянную связь с Центром и с биостанцией. Что-то не нравятся мне эти загадки последних дней.

Христо угрюмо кивнул:

— Есть, командир. С вами связь?

— Связь с пропастью продублируем. Кроме радио, опустим телефонный провод. На всякий случай. Остальное, как договаривались. Вопросы есть? Тогда по местам. Первой идет тройка Алехи.

— Давай, Мишка, — Алексей в последний раз проверил забитые в скалу крючья, к которым крепился сверхпрочный синтетический трос. — Слышь? Промежуточные точки уводи, по-возможности, правее.

— Понял. Счастливо оставаться! — выпуская из закрепленного на животе барабана яркую жилку троса, Мишка попятился к обрыву, на мгновение задержался на краю, сбил ботинком слабо стоящий камень и плавно ушел вниз. Теперь из динамиков установленного на камне приемопередатчика доносились только мишкино дыхание, легкий шелест выходящего из спусковой системы троса, да изредка — скрежет обрушиваемых в пропасть камней.

Волнение не отпускало, и Алексей отошел от края к надежно заякоренным в отдалении аварийно-грузовым лебедкам. С каждым годом их оборудование и снаряжение становится все совершеннее. И все же ни сверхпрочный трос, ни пневмокостюмы, рассчитанные на падение с сотни метров вертикали, ни аварийные лебедки не гарантировали глубинщиков от случайностей, на которые так щедра их работа. Вернулся к краю, подошел к Марии:

— Вторым пойду я, потом ты. По моей трассе.

Мария оторвалась от приемопередатчика:

— Хорошо, шеф!

Алексей склонился к телефону, Мария чуть посторонилась, но он кожей щеки успел ощутить прикосновение ее волос, еще не спрятанных под пластик шлема, и мимолетно удивился, как пусто осталось в груди. А ведь стоило хоть единому волоску Сандры коснуться его, как Алексея, словно, током, пронизывало. Когда-то…

— Мишка, что молчишь?

Динамик продолжал сопеть и поскрипывать, затем вдруг кашлянул и сказал спокойным Мишкиным голосом:

— А чего говорить? Спускаюсь. Пока все нормально. Симурги вот одолевают. Заняли все свободные места и пялятся.

Раэнгаоратила фыркнула. И все заулыбались, чувствуя, как отступает нервная скованность ожидания. Мишка умел вот так, одним словом, интонацией разрядить обстановку.

Вчера вечером, еще не дав прибывшим с биостанции выбраться из «Икара», Мишка без короткого потребовал у Раэнгаоратилы обещанные бананы. Смеху было! Алексей невольно усмехнулся и краем глаза взглянул на девушку. В ее черных глазах прыгали искорки.

— Как видимость? — спросил Джо.

— Худенькая, — отозвался из глубины Мишка. — Дна еще не вижу, а неба уже не вижу. Сиреневый тума-ан! — пропел он. — Над нами проплывает… Но метров на сто-сто пятьдесят видно нормально. На радость симургам.

— Дай мне сказать, — попросила Раэнгаоратила.

— Тут с тобой девушки хотят пообщаться, — сказал Алексей хитрым голосом.

— Девушки? Эт-то хорошо-о! — в голосе Мишки послышалось людоедское удовлетворение. — Тащи их сюда!

Алексей резко повернулся и улыбнулся — не ожидавшая его движения, Раэнгаоратила отпрянула, рассмеялась:

— Напугал, командир!

— Поговори с человеком, царица!

— Сэр! — пропела царица, но в этот момент будто огромный шмель присел на микрофон — в динамике что-то приглушенно прогудело и через несколько секунд глухо ухнуло глубоко внизу.

— Что?! — Мария кошкой метнулась к передатчику. — Миша, что у тебя?

Вытянув дьявольскую паузу, динамик, наконец, вздохнул:

— Порядок. Она прошла рядом. Промахнулась.

— Большая?

— Тонны на полторы глыбушка. Не успел взвесить. И откуда ее черт принес? До дна пошла. Ну да скоро все там будем.

— Вот так… — сказал Христо. — Подарочек.

— Алеха, ты как там, готов? Подъезжаю.

Алексей двумя руками опустил шлем на голову, затянул ремешок.

— Альоша!

Он оглянулся и невольно засмотрелся на Ору. На ее лице светилась загадочная улыбка. Прислоняясь спиной к скале — черная камея на белом — девушка поправляла волосы, и жаркое светило играло матовым литьем ее закинутых за голову рук.

— Альоша, у меня к тебе есть привет. От Сандры…

Ему показалось, что он ослышался.

— От кого? — губы разом пересохли. — От кого?

— Разве Джо не сказал тебе? От Сандры! Такая красивая с золотыми косами. Мы вчера познакомились на биостанции, и она сказала, что знает тебя. Я что-нибудь напутала?

— Нет-нет, — сказал Алексей. — Нет, все нормально.

— Алекс! Твой спуск! — Рид махал рукой у края. — Мишка дошел. Ты готов?

— Готов! — отозвался Алексей, машинально натягивая перчатки.

Видимо, Раэнгаоратила почувствовала мгновенную перемену, происшедшую в Алексее, потому что теперь смотрела на него растерянно и чуть виновато:

— Прости, Альоша. Я думала тебя порадовать.

Участие, прозвучавшее в ее голосе, вдруг наполнило Алексея упругой злостью.

— О'кей! — почти весело сказал он. — Все так. Спасибо. Но — мне пора.

Алексей круто повернулся и, щелкая замками предохранителей, пошел к пропасти. И с каждым шагом ему становилось все легче. Будто слова Оры вскрыли в его душе давно созревавший нарыв, и что-то там вырвалось наружу — яростно, сильно, словно распрямилась сжатая до отказа и уставшая от этой сжатости пружина. Мир засверкал, будто кто-то сдернул с него дымчатую вуаль. Минорная мелодия последних недель взорвалась бешеным ритмом. Жизнь слишком прекрасна, чтобы целиком зависеть от ее золотых глаз. Подумать только — и из-за этого он чуть не проспал радость встречи с Симургом!

Алексей весело хлопнул по плечу хмурого Христо. Эластичный трос мягко лег на ролики системы.

— Я иду, парни! — сказал он, через бедро глядя вниз, в сиреневую бездну под ногами. — Да хранит нас Пещерный Бог!

Последнее, что он увидел, уходя на отвес, были весело удивленные глаза Раэнгаоратилы, и отталкиваясь от шероховатой циклопической стены, услышал приглушенный шлемофоном голос Джо:

— Ора, ты — волшебница? Кажется, наш грустный рыцарь ожил! Что такое ты ему сказала?

Алексей улыбнулся и заскользил навстречу поднимающимся из пропасти призрачным сиреневым облакам.


ДЕНЬ ПЯТЫЙ — ПОСЛЕ ПОЛУДНЯ


Он был удивительно красив, этот симург. Он неподвижно сидел на белом камне метрах в сорока от них, и Сандра могла видеть изящный разворот его круглой пушистой головки. Сандра медленно опустила ствол «Нордговера» и прошептала:

— Не могу.

Они с Лэй лежали в траве за толстым стволом диксианского дерева на самом краю прогалины, в центре которой на белом камне сидел ничего не подозревающий симург.

— Не могу, — прошептала Сандра. — Рука не поднимается.

— Ты чего? — также шепотом удивилась Лэй. — Вот жаль, я свой ствол оставила. Дай мне!

— Не дам, — Сандра отодвинула оружие от протянутой руки подруги. — Ты посмотри, какая красота! Он же нас не видит.

— Вот и отлично! — Лэй досадливо передернула плечиком. — Ну дай я пальну, коль сама не хочешь!

Что-то было не то в этой охоте. В первый день они не подстрелили ничего, но настроение было не в пример приятнее. А вчера утром Макгерти с видом кудесника выдал каждому по небольшому прибору — новый мультиволновый прицел, рассчитанный специально на симурга. Собственно, это был даже не прицел, а излучатель, создающий симургу помехи в восприятии выстрела. Принцип его использования был прост, и охотницы пристрелялись очень быстро. Симурги не успевали уйти с линии огня, и счет сбитой добычи быстро перевалил за несколько десятков. Вчера они просто голову потеряли от диковинных возможностей нового оружия: стреляли целый день и едва довезли на биостанцию гору отстрелянных симургов. Макгерти с Лоренсом даже удивились. Сегодня до обеда охота продолжалась в том же темпе, и Сандра почувствовала, что начинает утрачивать к ней вкус. Это начинало напоминать настоящее побоище. Любой попавший в поле зрения симург практически не имел шансов на спасение. Мультиволновые излучатели притупляли его реакцию. Сандра даже обрадовалась, когда Дайк остановил транспортер на обед недалеко от заросшего лесом ручья. Ломить машину в заросли у ручья Дайк не захотел, и бежать за водой выпало Сандре и Лэй. Вот тут-то они и увидели этого злополучного симурга. Сработал инстинкт охотника: еще не сообразив зачем, они уже залегли.

Сандра закрыла глаза. Противоречивые чувства боролись в ней. Рядом — только протяни руку — редкой красоты добыча. Но — так красив и так беззащитен этот симург! Почему другие не будили в ней таких сомнений?

— Пойдем, — сказала Сандра. — Пойдем. Пусть живет.

— Да ты с ума сошла! — Лэй даже поперхнулась. — Да за таким ожерельем три дня по лесу бегать! А тут — вот оно. Дай «Нордговер»!

— Нет, — не спуская глаз с задумавшегося о чем-то своем симурга, Сандра осторожно попятилась. — Мало тебе, что ли? Пусть живет.

— Ду-дуп! — оглушительно грохнуло справа, и, еще не понимая, что случилось, девушки мгновенно оказались на ногах. Симург рванулся было вверх, вскинулся, но пуля настигла его, и зверек беспомощно кувырнулся в траву.

Сандра почувствовала, как кровь отливает от ее лица. Из-за кустов, весело улыбаясь, выходила Рита.

— Эх вы, растяпы! — насмешливо крикнула она, победно подняв оружие. — Кто не успел, тот — опоздал!

— Это ты!.. — выдохнула Сандра. — Ты зачем?.. Ведь он же не видел…

Рита недоуменно смотрела на искаженное гневом лицо Сандры, потом грубовато, но все еще шутливо бросила:

— Перегрелась, девонька?

— Ты… ты… — Сандра не находила слов. — Такой красавец был, а ты…

— Ничего не понимаю! — Рита упруго повернулась к растерянной Лэй. — Что это с ней?

В отчаяньи, что слова ей неподвластны, что переполняющее ее смятение недоступно близким, казалось бы, людям, едва сдерживая невесть откуда подступившие слезы, Сандра резко повернулась и пошла прочь. Лэй беспомощно развела руками:

— Что это на нее вдруг нашло? «Убивать красоту»… Убийцы мы, говорит. Ничего не понимаю! — Лэй выразительно покрутила рукой в воздухе.

— Уби-ийцы? — Рита вспыхнула. — Вот как? Нет, ты постой!

Она в несколько прыжков догнала Сандру:

— Постой, говорю! — теперь голос Риты звучал зло. Рита заступила Сандре дорогу. — Ты сюда зачем приехала, а? За красотой, что ли? Не для этого ли ствол прихватила? Красивый, значит, симург! Нельзя его стрелять! А был бы урод — тогда можно! Тогда у нас душа не болит, так, что ли?

— Нет же, нет! — Сандра заставила себя взглянуть в потемневшие глаза Риты. — Неужели ты не понимаешь? У них же нет шансов спастись!

— Что-то новенькое! — Рита сверлила ее взглядом. — Так уж, прямо, и нет!

— Он не может уйти, пойми. И ответить…

— Отве-етить? Это как: либо мы его, либо он нас? Так это, мать, война получится. Круто гнешь, подруга!

Сандра качнулась, как от удара.

…И не Рита стояла перед ней, а сама она — Сандра. И не Сандра искала нужные слова, а… Она с отчетливой ясностью увидела безнадежно яростное лицо Алексея в том последнем их споре.

— Рита!..

— А иди ты! — Рита зло махнула рукой. — Очухаешься, тогда поговорим.

Она пружинисто подошла к камню, подобрала невесомую тушку симурга, повернулась к Лэй, все также стоявшей в отдалении:

— Вода-то где? Народ уже заждался.


Сандра шла, не разбирая дороги. Сильные ноги неутомимо несли девушку вперед. Да она и не заметила бы усталости. Что-то происходило в ней, все перепуталось. То что вчера казалось простым и ясным, над чем даже не задумывалась, сегодня вдруг сплелось в немыслимый клубок противоречий. Надо было немедленно разобраться в себе. Сандра чувствовала, что без этого теперь не сможет.

Ей необходимо было побыть наедине с собой, и, не замечая дороги, девушка все дальше уходила от ставшего вдруг полуреальным транспортера с беспечными подругами.

Это, прорвавшееся сегодня, началось, она теперь знала, три дня назад. Впрочем, началось-то наверняка раньше, но дало себя знать в тот вечер, когда на биостанцию приехали глубинщики. И эта темнолицая радистка спросила ее тогда: «Вы знаете Альошу?»

— «Альоша»! — Сандра чуть заметно усмехнулась. А что? Роскошная женщина! Как ее… кажется, Раэнга… Длинное какое-то имя. И все при ней: ноги, рост, глазищи. Даром, что темнокожая!

Сандра снова усмехнулась. Неужели у Алешки с ней роман? А почему бы нет? Но в сердце вдруг остро повернулась иголочка.

Сандра с удивлением прислушивалась к себе. Неужели ревную? Вот уже год, как они знакомы. А что, собственно, она знает об этом парне? С ним всегда было легко. Несмотря на его извечную неприязнь к охоте. А так ли уж он неправ?

Да, с ним всегда было легко. Алеша часто уезжал. А без него? Она без него скучала.

— Не ври, — сказала Сандра вслух. — Тебе без него тоже было легко. Это-то тебя и притягивало — спокойствие!

С Дайком ей никогда не было так безмятежно. Одним своим присутствием Дайк электризовал ее. Даже сейчас она чувствует его присутствие. А Алексей… Размолвки с ним тяготили ее, но не лишали уверенности, что пройдет день-другой, ну — неделя, и Алеша придет, улыбнется, скажет что-нибудь этакое, и все опять станет хорошо. Будто ничего и не было.

Сандра машинально поправила на плече ремень «Нордговера».

Алешка, близкий и надежный, что она знает о нем? О его жизни там, вне их встреч? Несколько раз она бывала с ним на их спелеосборищах у Джо. Такая же одержимая компания, как ее стрелки-охотники. Только и разговоров — пещеры, пропасти, какие-то карты, схемы. Она пыталась вникать, заинтересовалась даже проблемой роботов-разведчиков, но Алексей опять уехал в какую-то экспедицию, и привычные заботы вытеснили все это…

Если вдуматься, у них было не так уж много точек соприкосновения. Но только ли в этом дело? Зачем он приходил тогда, накануне ее отъезда на Дикси? Что-то хотел сказать. Сандра это почувствовала. Но не сказал. Они поругались так банально и… Глупый, он всегда ревновал ее к Дайку. Но разве она не давала ему на то оснований?

Мысли прыгали с одного на другое. Да, вот они на Дикси, здесь, совсем, по сути, близко друг от друга. И вместе с ним не она, Сандра, а эта великолепная африканка. Мулатка, наверно, метиска, креолка — только в смешении кровей рождаются такие яркие экземпляры. Она, эта другая, видит Алешу каждый день. А хотела бы она, Сандра, быть с ним рядом в его экспедициях? Хотела!

— Опять врешь, — сказала Сандра. — Ты хотела, чтобы он был рядом с тобой. Он! В этом разница. А вот с Дайком когда-то ты была готова лететь даже к черту на рога. Только б позвал, намекнул просто! Ведь так?

Сандра остановилась, Впереди над полуразрушенными гольцами невесомо поднималось марево испарений. Все еще во власти своих мыслей, Сандра миновала гряду редких зализанных скал. Впереди прогалина кончалась. И непонятно было, что там дальше — за растресканной каймой заросшего темными мхами камня. Лишь сиреневая дымка пронизанная багряными лучами бьющего внастил светила.

Сандра сделала всего несколько шагов, перепрыгнула через поваленное дерево и вдруг резко остановилась, отпрянула, чувствуя, как озноб прошиб разгоряченное ходьбой тело. Прямо перед ней, в каких-то двух шагах, зияла бездна. Ирреальная сиреневая пустота смотрела на Сандру с той стороны несделанного шага.

Холодея при мысли, что могло случиться, продолжи она свой губительный путь, Сандра осторожно отошла от края пропасти и прислонилась спиной к теплому камню. Реальность возвращалась к ней, проступая со всех сторон незнакомым ландшафтом.

— Куда это меня занесло? — Сандра с беспокойством осмотрелась. Противная дрожь пережитого испуга все еще не оставляла ее. Смутная тень догадки шевельнулась в мозгу:

— Неужели это — Симург? — вслух подумала она. — Та самая Алешина пропасть?

Алексей много рассказывал ей о Симурге. Но что это так страшно, Сандра предположить не могла.

Стрелка радиокомпаса бесстрастно указывала налево, вдоль края пропасти, и, поколебавшись, Сандра двинулась по ней, старательно держась подальше от бездонного сиреневого провала. Пора было возвращаться на станцию. Больше трех часов прошло с тех пор, как она покинула транспортер. О том, что ее могут искать, тревожиться, Сандра подумала только сейчас. Но странное безразличие не отпускало ее.

Собственно, ни с кем в их группе у нее не было особой душевной близости. Так, подружки на пирушке. Стрельбище, вечеринки у Старка, женские разговоры, общие знакомые. До этой размолвки, ближе всех она считала Риту. Резкая, даже грубоватая, Рита была почти полной ее противоположностью. Что же их связывало? Может быть Дайк? Рита всегда слегка ревновала ее к Дайку, но скрывала свои чувства и всегда оставалась с Сандрой в добрых, даже дружеских отношениях. Особенно после их с Дайком разрыва. Да, они были почти друзьями. Откуда же эта вспышка ненависти? Сандра вспомнила искаженное злобой лицо Риты и нахмурилась. А может быть, правду говорили о том, что Рита и Дайк… Но ведь это было так давно.

Лэй — смешливая пустышка.

Вот Аярэнка — совсем другая. Они познакомились незадолго до поездки, но сразу понравились друг другу. Аярэна раньше работала где-то в Якутии. Геолог. Они быстро сошлись. Сандра улыбнулась.

Роза? Роза с Ритой подруги. Роза красива, но какой-то холодной красотой. Горда, вспыльчива, благо, отходчива. И не подумаешь, что ей нет и двадцати. Все ее уважают за четкость суждений, за твердое слово и какую-то концентрированную внутреннюю чистоту. Отец Розы — видный астрофизик, привил дочери любовь к пылающим мирам. Иногда казалось, что в сердце Розы оставалось место только астрофизике и охоте. С Розой было и легко, и трудно, они не всегда понимали друг друга.

— Однако, надо было забраться в такую даль, чтобы расставить все по своим местам!.. — подумала Сандра. — Надо было ехать на эту охоту, чтобы почувствовать неприязнь к стрельбе. К стрельбе по живой мишени. Ну почему, почему она не поняла этого раньше? Этот симург… Странно все устроено в жизни!

Вдруг Сандра насторожилась. Почудилось? Откуда-то спереди до нее донеслась еле слышная мелодия. Музыка?

Сандра ускорила шаги. Мелодия становилась отчетливее, приближалась. Влекомая растущим любопытством, Сандра почти бегом взобралась на скалистый увал и остановилась, не сдержав радостного восклицания. У ее ног на большой обрамленной скалами поляне живописно раскинулся лагерь. Яркие палатки-ангары, навесы, ажурная мачта антенны на тонких растяжках, флажок с летучей мышью на желтом круге. Глубинщики!

Вот повезло! С замирающим сердцем, прыгая с камня на камень, Сандра спускалась к лагерю. После долгих часов одиночества радость встречи с знакомыми людьми переполняла ее. А что, если здесь Алеша? Она увидит его, и сразу все встанет на свои места, придет конец ее мучительным раздумьям? Но что она скажет ему? Что?

Сандра будто споткнулась и уже медленно, нерешительно вышла на поляну.


— Ни черта с ней не станет, — Рита беспечно махнула рукой. — В конце концов, у нее есть радиокомпас, ствол и две ноги. Доберется.

Дайк с интересом посмотрел на Риту и покачал головой:

— А ты волчица, Ри. Как это я раньше не рассмотрел?

Рита вскинула голову и резко отвернулась. Дайк пристально смотрел на ее прямую спину, перетянутую в талии широким ремнем. Они оставались у транспортера вдвоем. После легкого обеда девушки, разобрав оружие, отправились еще немного побродить.

— А если с ней все же что-нибудь случится? — Дайк небрежно сорвал травинку, переломил, бросил. — Ведь ты как-никак руководитель, а?

— Волнуешься? — Рита колко смотрела на него. — А ей на тебя наплевать, понял?

Дайк потемневшим взглядом поймал ее зрачки:

— Значит, наплевать, — медленно сказал он. — А тебе, волчица Ри?

— Ты дьявол, Дайк… — голос Риты разом охрип, глаза расширились. Не в силах оторваться от его притягивающего напряженного взгляда, Рита, словно сметая с себя невидимую паутину, провела пальцами по лицу. — Ты дьявол, оставь меня… я не хочу!

— Хо-очешь! — сквозь зубы все также медленно прошептал Дайк. — Ты о-очень хочешь. Потому и злишься. Иди сюда!

Рита качнулась к нему, с каким-то сладким первобытным ужасом ощущая себя не властной над собственным телом и сознанием. Были только его глаза, обволакивающие, огромные, как мир. Сердце Риты готово было выскочить из груди, но с каждым вздохом ее воля слабела, растворяясь в черной глубине этих глаз.

Дайк ощущал силу, полюс которой гнездился в его воспаленном мозгу. Сознание раздвоилось. Большая его часть уходила из-под контроля, втягивая Дайка в какой-то засасывающий вихрь чувств. С почти физическим наслаждением он вобрал в себя ее энергию, и воля этой высокой сильной женщины почти зримым облачком растворилась в нем.

— Иди сюда… — не отпуская расширенных, уже подернутых дымкой зрачков Риты, Дайк отступил в густую траву, и женщина покорно, как сомнамбула, пошла за ним, уронив руки, запрокинув к небу лицо.

В самой глубине сознания, на грани ощутимого, Дайк чувствовал что-то похожее на непреходящее удивление этому своему невесть откуда взявшемуся, но со временем все усиливающемуся умению подчинять своей воле людей. Иногда оно играло с ним дурные шутки. Как в тот злополучный Саянский заезд, когда… Черт, он и сам не понял, как все получилось тогда с Сандрой. Не меньше девушки он был оглушен случившимся, не мог понять — как же утратил контроль за собой, как позволил своему дьяволу вырваться вопреки воле.

Он обнаружил в себе этот непостижимый дар после Двойной Берты. Нечаянно. Со временем эта его — действительно дьявольская! — энергия выплескивалась все чаще. Сначала это происходило непроизвольно и походило на неуправляемый вихрь, но понемногу Дайк научился управлять ею — он почти подчинил себе своего «дьявола», и вдруг — этот Саянский кошмар!

Дайк заприметил Сандру давно, но поначалу не придавал этому значения — мало ли было вокруг симпатичных, влюбленных в него девчонок! Но потом понял, что нет — не обычное это увлечение. Он и в Саяны-то поехал, в общем-то, чтобы проверить себя в этом чувстве. И не устоял: волнуясь, Дайк терял контроль за дьяволом, будучи спокойным, напротив, владел своим даром в совершенстве.

И еще Дайк знал, что потом ему будет плохо, потом, когда спадет это иссушающее напряжение.

— Ей наплевать на меня! — повторил Дайк слова Риты, и тот час в голову ударила горячая волна. Он знал, что сейчас потеряет контроль над собой, но горечь вошла в сердце, и Дайк не хотел противиться ее наркотическому действию. — Ей наплевать на меня! — И огненный шар в груди взорвался, застилая сознание.

Это не Рита дрожащими пальцами скользила по замкам своего комбинезона. Это Она — его Мучение, его Мечта, изогнувшись, роняла в траву невесомую ткань, и багровое диксианское солнце обливало огнем ее обнаженное тело, и белую шею с бьющейся жилкой, и капельки пота в ложбинке груди. Это Она — его Несбыточное Счастье, опускалась на колени у его ног и тянулась к нему лианами рук, судорожно срывая куртку с его каменных плеч. Он ощутил ее бурно вздымающуюся грудь под своими ладонями… Ее?!

С хриплым стоном Рита опрокинулась навзничь, увлекая его за собой, и бешеный хоровод света и теней закружился перед их невидящими глазами…


Первым, кого увидела Сандра, выходя из-за палатки, был плечистый человек в доспехах глубинщика, склонившийся над развернутой прямо на камне портативной радиостанцией.

— Это вы у меня спрашиваете? Это вы лучше у них спросите, где они шатаются! Я-то откуда могу знать? — человек возмущенно отстранился от микрофона и крикнул в сторону пропасти: — Ора! Подойди сюда. С тобой Командир говорить хочет!

— Ну вот, — откликнулся низкий женский голос. — Опять мне систему отстегивать.

— Ничего, ничего! — ворчливо буркнул глубинщик. — Не торопись, все там будем!

Бормоча что-то себе под нос, он повернулся, все еще не замечая неподвижно стоящую у палатки Сандру. Сандра же, напротив, наконец, узнала его. Затянутый в свои доспехи глубинщик был никто иной, как Мишка, закадычный друг Алексея. Вот он поднял глаза и увидел девушку.

— А вот и они… — начал было Мишка, но запнулся. По его чумазому лицу поползло удивление.

— Здравствуйте! — как можно беззаботнее улыбнулась Сандра. — Гостей принимаете?

— Здрассте! Сандра? — Мишка даже присвистнул. — Ну дела! А где эти черти?

Сандра с удовольствием смотрела на него, и напряжение, охватившее ее, с каждой секундой отступало. Из всех товарищей Алексея, за исключением, может быть, Джо, Сандре всегда больше нравился Мишка — энергичный, остроумный и добрый. Постоянно готовый откликнуться на шутку, на интересную идею, Мишка мог быть удивительно галантным кавалером. Влюбленность в микробиологию не мешала ему одновременно быть курсе многих других проблем. С Мишкой всегда было интересно и… неожиданно.

— Ну так где эти черти? — Мишка широко улыбнулся и бережно пожал протянутую ему для приветствия руку. — Мы заждались уже. Командир на чем свет кроет!

— Какие черти? — Сандра с нескрываемым удовольствием рассматривала его подтянутую фигуру. До сих пор она видела Мишку только в сверхэлегантных цивильных костюмах с пижонскими галстуками, и сейчас могла констатировать, что суровая форма глубинщика Мишке еще более к лицу.

— Как это «какие»? Где Христо, Мартин? Вы разве не на «Икаре» приехали? — оторвав взгляд от Сандры, поверх ее головы Мишка озадаченно озирал окрестности.

— Прибыли, что ли? О! Да еще с гостями! — со стороны пропасти к ним шла… Рослая, стройная, мягкий ожидающий взгляд затененных длинными ресницами темных глаз из-под тяжелого шлема, увенчанного прозрачным забралом и мощным отражателем.

— Сандра! Не узнаете? — тронутые ветром губы приоткрылись в белозубой улыбке.

— Радист-стрелок? Вас и не узнать! — Сандра отступила на шаг, рассматривая девушку. — Какая вы…

Склонив точеную шею, Раэнгаоратила сняла тяжелый шлем:

— Вот, второй раз не дают спуститься! На «Икаре»?

Рассматривая свою неожиданную соперницу, Сандра снова ощутила легкий укол в сердце. Соперницу? Вот еще! Сандра чуть заметно нахмурилась, и чтобы не выдать своих непрошенных мыслей, отвела глаза:

— Нет, я пешком, — Сандра повернулась к Мишке. — Что-нибудь случилось?

— Пешко-ом? — на лице Мишки проступило удивление. — От самой биостанции?

— Ну-у, не совсем, — Сандра неопределенно махнула рукой.

— Вот, значит, как… — Мишка с некоторым даже недоверием уставился на девушку. — Это что же получается… А где же тогда «Икар»?

Сандра пожала плечами:

— Вы толком скажите, что случилось?

— Миша, ну что ты пристал к нашей гостье! — голос Раэнгаоратилы звучал укоризненно. — Вы устали, наверно? — она непринужденно взяла Сандру под руку. — Пойдемте, я покажу вам кухню. Тут вот какая история… — легкий акцент вплетался в ее низкий голос своеобразной мелодией.

На сегодняшнее утро у глубинщиков была намечена внеочередная пересменка. Мишке понадобились какие-то забытые в лагере приборы, и они с Марией вынуждены были подняться на поверхность. На смену им в пропасть должны были уйти Раэнгаоратила и Христо. Но утром Алексей по связи сообщил, что пересменка переносится на вечер: что-то они там внизу не успевали.

Водитель «Икара» Мартин, второй день копавшийся в недрах своей любимой машины, услышав об отсрочке, выбрался из моторного отсека и принялся уговаривать Христо составить ему компанию в поездке на биостанцию. Что-то там разладилось в бортовом энергоблоке «Икара», не поступало питание на передатчик, и Мартин рассчитывал оттестировать аппаратуру на станции. Христо ехать не хотел, но Мартин обещал слетать мухой и к обеду быть в лагере. Уговорил, они сели на транспортер и укатили. И вот вечер, а их все еще нет.

— Ора, тебя командир просит! — напомнил Мишка, с тревогой глядя на близящееся к закату светило. — Черт знает, где их носит!

— Слушаю, командир!

— Ора, ты биостанцию запрашивала? — голос Джо из динамиков был удивительно близок, будто стоял он в соседней палатке, а не сидел сейчас в подземном лагере на километровой глубине.

— Запрашивала, — Раэнгаоратила отвечала подчеркнуто терпеливо, но было видно, что ей все это уже порядком надоело. — Я ведь уже говорила. Были. Сделали свои дела и отбыли часов шесть назад. Все.

— А когда ты разговаривала со станцией?

— Давно уже. Точнее, в 16 часов по диксианскому времени.

— А после того биостанцию больше не запрашивала?

— Нет. А зачем? Они в курсе. Обещали, если Мартин вдруг вернется на биостанцию, сразу же нас вызвать. Не вызывают же.

— А «Икар»?

— «Икар» молчит. Вызываем через каждые тридцать минут. Молчит. Думаю, у них передатчик не работает. Там что-то с подачей питания было…

— Ладно… — голос Джо отодвинулся и затих.

— Командир?

— Отключился, — сказал Мишка. — Ты чего ж ему про Сандру не сказала.

— И правда! — Раэнгаоратила улыбнулась. — Совсем меня заморочили.

— Черт! — сказал Мишка. — Что-то я беспокоюсь. Ора, так ты под землю идешь или нет?

— Спроси у них…

Мишка нажал на клавишу вызова.

— Симург! Симург!

— Слушает Симург. Миша? Что, приехали? — это был голос Алексея.

Сандра вздрогнула. Она не ожидала услышать его так близко и отчетливо, практически без искажений.

— Леха, мое мнение — дело дрянь. Тут Сандра пришла, а ребят нет как нет.

— Сандра? — голос Алексея звучал ровно. — Одна?

— Одна. Что делать-то будем?

— Сейчас принимайте наверх Марию. Если и к этому времени не вернутся, будем думать дальше.

— Альоша! — оставив Сандру, Раэнгаоратила снова метнулась к передатчику. — А как же я? Мне спускаться?

— Ты готова, что ли?

— Я уже с утра готова! — Раэнгаора даже пристукнула пальцами по микрофону.

— Сейчас, подожди, Ора, — сказал Алексей. — Даю командиру.

В динамике затрещало, потом голос Джо сказал:

— Значит, так. Миша?

— Слушаю! — Мишка склонился над передатчиком.

— Не будем пока суетиться. Возможно, у них какой-нибудь отказ или поломка, и они ремонтируются где-нибудь.

— Это «Икар»-то поломался? — в голосе Мишки слышалось нескрываемое сомнение.

— Все бывает. Поэтому не будем пороть горячку. Тем более, на ночь глядя. Продолжаем работать по графику. Как только поднимется Мария, спускается Ора. Как поняли?

— Еще как, командир! — девушка радостно встрепенулась.

— Сделано. Ора спустишься в главный отвес. Там тебя Алеха встретит. Поступаешь под его команду. Пока не вернется Христо, работаете вдвоем. Работы много. Моя тройка сразу после связи уходит в систему «Зет». Миша?

— Слушаю.

— Ты запроси все же биостанцию. У них там свои вездеходы и туристский. Пусть проскочат по следу, посмотрят «Икар». Неудобно, конечно, отвлекать ребят, но, думаю, надо.

— Поняли. Сделаем. Как у вас дела, командир? Не увиделись перед подъемом.

— О! — в голосе Джо прозвучала улыбка. — Тут одна такая штука… Потом расскажу! Ладно, встречайте Марию, она уже на отвесе. Счастливо!


Сандра закусила губу. Боль обиды грызла ее. Он даже ничего не спросил, не сказал ничего, будто ее и не было! А ведь они не виделись целых десять дней… Это так не похоже на него, на милого внимательного Алешку. Что случилось? Неужели все дело в их предотъездной размолвке? Сандра сильно, до боли в глазах, зажмурилась. Или все же — она?

Потемневшим взглядом Сандра обвела лагерь. Раэнгаоратила!

Словно почувствовав на себе тяжелый взгляд, девушка оглянулась и приветливо помахала рукой:

— Сандра! Маленькая просьба. Вы знакомы с этой техникой?

Преодолевая себя, Сандра сделала несколько шагов, взглянула на мерцающие лампочки приемопередатчика.

— С этим? В общих чертах.

— Пожалуйста, проследите за вызовом. Я пойду помочь Марии. Хорошо?

Раэнгаоратила улыбнулась и, не дожидаясь ответа, побежала к пропасти, легко перепрыгивая через обломки известняка то тут, то там выступающим из голубоватой травы.

Проводив глазами ее длинноногую фигурку, Сандра задумчиво присела на камень рядом с передатчиком. Странно, но она не ощущала неприязни к этой экзотической девушке. Какая-то непоколебимая доброжелательность, исходящая от нее, не давала разгореться недобрым чувствам. Что ж, Раэнгаоратила действительно очень привлекательна. Не ее вина, что она нравится. Не ее вина…

— Лагерь! Как слышите? Я — Симург.

Сандра, немея, смотрела на пульсирующий глазок телефона, не в силах вымолвить ни слова. Голос Алексея стих, слышался только шорох эфира. Сандра беспомощно оглянулась. Хоть бы кто-нибудь был рядом! Но нет, Мишка и Ора сейчас там, на краю.

— Лагерь, почему молчите? Лагерь!

— Да… — изменившимся голосом выдохнула Сандра — Да. Лагерь слушает.

— Ора, ты, что ли? — в голосе Алексея послышалось некоторое удивление. — Говори громче, плохо слышу!

Сердце девушки бешено забилось.

— Лагерь вас слушает! — с трудом справившись с волнением, громче сказала Сандра.

— Что за ерунда! Ора, да что там у вас происходит? Что за официоз? Или я не туда попал?

Его улыбка болью отозвалась в сердце. Там, на далеком конце волны был прежний Алешка, такой простой и знакомый.

— Это не Ора, — сказала она. — Это я, Сандра…

Голос Алексея осекся. Только его дыхание долетало до ее обострившегося слуха. Наконец динамик кашлянул:

— Сандра… Ну, здравствуй.

Снова больно ударило его «ну».

— Не ожидал?

— Признаться… Какими судьбами?

— Интересно?

— Если спрашиваю.

Сандра снова зажмурилась, тряхнула белокурой головой. На язык лезли ненужные колючие фразы. Ну что она в самом деле? Ведь это же Алексей. Алешка!

— Здравствуй, — сказала девушка. — Я забыла сказать тебе здравствуй. Как ты там? Я так давно тебя не видела.

Пауза.

Алексей ошеломленно прижался шлемом к скале. В сиреневом сумраке вокруг невесомо плыли призрачные испарения. Все, что он с таким трудом распихал, установил по местам, снова рушилось в одну невообразимую путаницу. Ее голос вновь шевельнул сомнения, бередил несуществующую надежду. Плутовка Фортуна опять коварно бросала ему шанс. Шанс? Усталость ломает даже сверхпрочные сплавы. А он всего лишь человек. Он устал от всего этого, от этого душа Шарко с золотыми глазами. В одну воду нельзя войти дважды…

С ней он никогда не чувствовал себя спокойно. Может быть, только в первые дни. Непроходящее чувство ускользающей радости преследовало его. Сколько помнит, он всегда старался удержать эту радость, но чуть только она крепла, приходилось уезжать. Он уезжал, а сомнения возвращались. Невнятная тревога, неуверенность в будущей встрече.

И ведь все это при том, что Сандра не была ни капризной, ни взбалмошной. Наоборот, спокойная, почти всегда уравновешенная, милая с ним… Чего ему не хватало? Наверно, уверенности. От нее всегда исходил аромат дикой кошки, которая сама по себе. Нет, не то. На их отношениях всегда лежала незримая тень Дайка. Какая-то мистическая связь существовала между Сандрой и Дайком — Алексей интуитивно ощущал это. Он гнал от себя эти мысли. А Сандра всегда была с ним мила. Разве что в последнее время иногда срывалась в их спорах. Но, скорее, он сам виноват в этом.

Самое ужасное, что после каждой их размолвки, Алексей чувствовал себя страшно неуютно, виновато, даже если умом сознавал, что прав. И всегда спешил любыми путями поскорее разрушить эту неловкость между ними. Он всегда первым искал пути примирения. Сандра? Она встречала его, будто ничего и не случилось. Но ни разу не сделала сама этого трудного первого шага.

Вот оно, то новое, что ошеломило его тогда по возвращении в город, то — что выбивало почву из-под его решимости сейчас: Сандра сама сказала ему «здравствуй»! А он? Неужели он готов оттолкнуть протянутую ему руку?

Тяжелые капли ползли по лицу Алексея, и не понятно было, что это: обильно конденсирующаяся влага или холодный пот невыносимой душевной тоски.


ДЕНЬ ПЯТЫЙ — ВЕЧЕР


Дайк тяжело поднялся на ноги. Он чувствовал себя отвратительно. Короткая вспышка наслаждения закончилась тошнотной пустотой.

За спиной зашуршала трава, но Дайк не обернулся. Даже тени былого удовлетворения не шевельнулось в душе. Горячие руки Риты обвили его плечи.

— Дайк…

Он не услышал. В гулкой пустыне сознания возник тонкий звук, будто невидимый комар кружил и кружил у лица, выбирая, куда бы ударить. Зачем ему этот чудовищный дар, обладать которым мечтали бы многие? Зачем он ему, если даже с его помощью не получается дотянуться до своего счастья? Сколько их было, этих женщин, что приходили к нему, с подернутыми дымкой глазами… Зачем они были? Он дарил им долгие мгновения физической радости, но что получал взамен? Наслаждение близостью, властью над ними… суррогат любви! И будто мстя за свое поражение, Дайк, стирал в памяти этих женщин минуты близости с ним. Будто кто-то другой, страшно похожий на того, прежнего, Дайка, стыдливо маскировал следы своего неистового, но неутешного двойника.

Дайк грустно усмехнулся. А ведь было время, когда он действительно мстил, приняв во враги весь женский род. Безумец! Он выбирал самых недоступных женщин и добивался их покорности. Чем труднее была победа, тем желаннее она была. Но за каждым разом оставалось одно и то же — бессильная пустота без мыслей и чувств. Все повторялось — надежды, увлечения, минуты торжества и… снова полет в пустоте. Он стирал память о себе, но свою уничтожить не мог.

Нет, были и другие. Как эта милашка Лэй. Их не нужно было лишать воли, они сами липли к нему. Но это было еще большее не то. Дайка болезненно тянуло к недоступному, несмотря на все усиливающиеся после каждой новой «победы» периоды душевной депрессии — неизбежный итог энергетических затрат на преодоление чужой воли. Неужто и Сандра так желанна ему только из-за своей непокорности?

— Не-ет! — сжав руками голову, Дайк мучительно замычал.

Он вспомнил юную соблазнительную лаборантку с «Югорна» — ее высокую грудь и глаза дикой кошки. Он поразился тогда своей неудаче. Девчонка бесстрашно смотрела в глаза и смеялась… Она была неподвластна его дьяволу.

Но Сандра! Нет, Сандра — это совсем другое. Дайк помнил ту сумасшедшую ночь, когда там, у саянского костра, держал ее на руках, бессильный перед почти детской беззащитностью, и только гладил, едва касаясь пальцами, ее горячее от близкого пламени тело, вдыхал его запах. Пожалел ли он бронзовоногую гибкую девчонку или не захотел получать от этого, обещавшего сказку любви, существа так ничтожно мало, по сравнению с обещанной сказкой? Мог ли он предположить тогда, что страшившийся любви, не верящий в нее больше, он вдруг окажется в полушаге от нового, настоящего Чувства. Да нет же! Просто ему неистово захотелось увидеть в золотистых, подернутых дурманной дымкой глазах Сандры — радость, а не эту безвольную оцепенелость. Ему показалось, что он — бездумно идущий в тяжелых горных ботинках по хрустящим под подошвами кристаллам, вдруг замер с занесенной ногой над сверкающим дивом, сокрушить которое показалось кощунством! Еще не сознавая зародившихся в нем перемен, Дайк держал на ладонях это чудо человеческой природы, как вдруг кристалл надломился: Сандра очнулась, и вместо желанной радости глаза ее захлестнул страх. Как прозрение… Господи, если бы только он мог знать, что все так получится!..

Рита — он забыл про нее — скользнула к нему из-за спины, заглянула в лицо ночными даже при дневном свете глазами, прильнула.

— Дайк!..

Он отстранился, будто от наваждения, дотянулся, бросил ей комбинезон.

— Все, — жестко бросил он. — Одевайся.

— Ну что ты, Дайк?..

Дайк в упор посмотрел на нее, на запрокинутое к нему лицо, влажно блестящие колени. Рита отшатнулась от его взгляда, будто ее ударили по лицу.

— Отвернись! — с ненавистью сказала она.

Дайк безразлично отвернулся и пошел к транспортеру.

— Ты чудовище, Дайк, — горько сказала ему в спину Рита. — Подумать только, ведь я тебя когда-то любила…

Дайк качнулся, как от толчка — тупой болью ударило в сердце.

— Ты-ы… Ты-ы? Ты любила? Вре-ешь! — слова с трудом выдавливались сквозь сжатые зубы.

— Я ждала тебя…

— И ты говоришь это мне?!

Сандра не знала об этом, он никогда не говорил ей — да и когда бы он успел рассказать? И зачем? Наверно, это была его первая любовь. Он влюбился в Риту — Ритку, Ритулю, — как мальчишка. Неужели он ее любил — вот эту высокую русоволосую женщину с ненавидящими глазами? Нет, не ее. Дайк боготворил ту легкомысленную, пылкую в движениях девушку — Ритоньку, Ритонду, — которой она была. Чем она взяла его? Просто он и был мальчишка… Как все переменилось за эти годы! Неужто это он мог часами ждать у института свою голубоглазую богиню, а она, по обыкновению, опаздывала? Она могла фыркнуть по пустяку и уйти, а Дайк мучился и не спал ночами. Он поссорился с лучшим другом, потому что тот назвал ее пустышкой и дрянью. Дайк уходил на Двойную Берту, и Рита обещала его ждать. Она никогда не провожала его в экспедиции. Но в этот раз пообещала приехать. Как он ждал ее! А она опаздывала, как всегда. И опоздала…

И даже в кошмаре Двойной Берты Дайк помнил о ней, уже не мечтая о встрече. Помнил, взрывая гусеницами транспортера дымящийся от излучений черный песок этой страшной планеты, шептал ее имя. И на грани сумасшествия, один среди безумных друзей, он снова твердил ее имя. И один на один с бездонным Космосом он упорно вел корабль к базе, потому что она обещала ждать, а он не имел права не вернуться. Что ж, сама того не ведая, она спасла его и всех его парней… Но в этом не ее заслуга.

Они вернулись, а она не пришла, хотя знала, не могла не знать, что они возвращаются. Едва войдя в зону связи, он просил Центр сообщить ей, что они живы. Потом специально передавал день посадки. Но она не пришла.

Вернулись. Потом… Дайк помнил с ужасающей ясностью, как будто это было вчера, зияющую рану на своей ладони, кровь и свое недоумение. Сначала даже не испуг — недоумение: почему нет боли? Как во сне, он снова взял нож, полоснул и дико слушал себя. Боли не было!

Он почти год провалялся в госпитале. Она не пришла. Ему говорили, что Рита в городе. Она не могла не знать. И все же не приехала…

И еще Дайк помнил, как постучал ранним утром, в ее дверь, и услышал подбегающие шаги, Ее шаги! До боли отчетливо — распахнутая дверь, ее побледневшее лицо, заметавшиеся глаза. Именно в то утро Дайк открыл в себе своего дьявола… поселившегося в нем на Двойной Берте? Другого объяснения Дайк не находил.

Он вошел, и наверно, в его глазах было такое, что напугало Риту. Она что-то лепетала — он не слышал, только смотрел. Смотрел до тех пор, пока ее глаза не подернулись такой знакомой теперь пеленой. Рита не щадила его, и он стал безжалостен. Не тронув ее пальцем, он… Зачем он заставил Риту любить себя? Ведь в нем — Дайк понимал уже — не осталось ничего, кроме обиды. Нет, и обиды не оставалось. Он переболел своей любовью, пережил ее, и ушел вперед, опустошенный, с невнятной жаждой мести всем женщинам Вселенной.

Такая глупая история. Но с того дня все изменилось. Ярость Дайка улеглась, и вместе с ней остался в прошлом прежний мечтательный, наивный мальчишка, верный и самоотверженный рыцарь, отчаянный изыскатель. А появился списанный с полетов изувеченный Двойной Бертой и несчастливой любовью человек. Он был не тот, не тот! Дайк не признавался себе в этом. Но что-то точило его изнутри — дикое, порой, неуправляемое, норовившее вырваться в самый неподходящий момент. Дайк растерял старых друзей. Счастливцы! Они отдавались любимой работе, уходили к неизведанным мирам, а он оставался. А когда они возвращались, Дайк не мог смотреть в их сочувствующие глаза.

Правда, появились новые приятели, девочки. Сколько их было: веселых и грустных, дерзких и игривых, симпатичных и откровенно красивых, глупеньких и умных? Но пустота обступала его все плотнее.

Сандра всколыхнула однообразное болото жизни. А ведь поначалу он принимал ее за одну из многих. После той злополучной ночи в Саянах Сандра вошла в него болезненной нежностью, стала его навязчивой идеей. Дайк и понял-то это не сразу. А поняв, испугался. Испугался, что не удержится и наступит-таки кованной подошвой на нечаянно найденный волшебный кристалл.

И не придумал ничего лучшего — сбежал. Попытался скрыться от нее и сам от себя…

Вдруг Дайк насторожился. Что-то холодное вошло в его мозг, нарушив прыгающую цепочку мыслей. Это что-то пришло извне, чужеродное по своей природе — похожее на холодный, с угрозой, взгляд, упертый в затылок.

Еще не поняв, что произошло, Дайк весь подобрался. Видимо, включился отточенный годами полетов инстинкт самозащиты.

Будто в ожидании удара невидимого пока противника, он даже чуть присел и быстро осмотрелся.

— Ты что, Дайк? — испуганно спросила Рита.

Он не ответил, озираясь враз одичавшими глазами почуявшего опасность хищника. Ни улыбающиеся зеленоватой голубизной заросли вокруг, ни высокая трава поляны на первый взгляд не таили беды. И все же безотчетное беспокойство не оставляло Дайка. Более того, оно росло, концентрировалось. Опасность надвигалась справа — теперь Дайк это знал точно, знал тем самым нечеловечески обостренным осязанием, которому не мог найти объяснения. И тем же чувством, на доли мгновения опережая своего неведомого противника, Дайк уловил вспышку его напряжения и моментом раньше прыгнул вперед, стремясь повалить, сбить с ног все также оторопело стоящую перед ним Риту.


— Мак, — сказал Дорнье, прикрывая за собой белую дверцу аппаратной — Видать, что-то случилось у этих парней-глубинщиков. Надо бы посмотреть.

Макгерти с трудом оторвался от приборов. Электромагнитный метеоанализатор выписывал замысловатые зигзаги на синей клетке приборной ленты.

— Ни черта не понимаю, — задумчиво сказал он. — Если верить этой штуковине, погода над нами должна неуклонно портиться, а поди ж ты — до сих пор ни облачка!

— Может, не контачит? — Дорнье с интересом смотрел на взбесившийся анализатор.

— То ли сдох, то ли ловит какие-то систематические наводки, — Макгерти покрутил верньер настройки. — Странности какие-то… Что ты сказал?

— Глубинщики опять вызывали. Их транспортер так и не вернулся в лагерь. Просят проскочить по следу, посмотреть. Дело-то к вечеру.

— Не вернулись, говоришь? — Макгерти нахмурился. — Странно. Но поглядеть не мешает. Что мы имеем?

— Не густо, — Дорнье вертел в пальцах тонкий мушкетерский ус. — Кроме нас на станции практически никого. Парни на точках, и наш танк с выкидной еще не вернулся. Дайк с девочками тоже.

— Лоренс?

— Лори в своей лаборатории. Он оттуда третий день не вылазит. Что-то интересное у него там прорезалось. По слухам.

— Ладно! — Макгерти махнул рукой. — Выходит, придется ехать нам. Буди Богумила, пусть сменит тебя на рации, а я пойду заводить аварийный транспортер.

— Мак, — сказал Дорнье. — Мы оставим станцию без машины. Может, подождем, пока кто-нибудь из наших вернется?

— И будем шарить в потемках. Не думаю, что это здорово. И потом, едва ли мы надолго. Проскочим по следу и вернемся. От силы часа три-четыре.

…След «Икара» они увидели сразу, как только выкатились из ворот биостанции. За эти несколько часов — с тех пор, как глубинщики покинули биостанцию, след не успел скрыться под оживающей растительностью. Тронутые предвечерним багрянцем заросли тихо шумели по обеим сторонам широкой колеи, проложенной гусеницами тяжелой машины.

Макгерти включил скорость, и могучий аварийный танк, сварливо рыча, ринулся по следу. Дорнье щелкнул клавишей кругового обзора.

— Зачем? — Макгерти, не отрываясь, смотрел через лобовой сектор на дорогу.

— На всякий случай. Не хочется из люка вылезать.

Они лихо взобрались на пологий увал, скатились в долинку и снова полезли вверх. Огибая белесый голец, след «Икара» круто брал влево. За гольцом подъем неожиданно кончился, и след очень резко ушел вниз и в сторону. Не сбавляя скорости, Макгерти крутнул транспортер — на экране заднего обзора взметнулись вверх комья вывороченной гусеницами почвы, жгуты лиан — и вдруг резко нажал на тормоза.

— Ты что? Черт! — Дорнье чуть не разнес лбом приборную доску.

— Смотри!

В нижней части пологого склона прямо перед ними след упирался в обширную, искромсанную гусеницами прогалину, черную, будто выжженную огнем.

— Вижу, — Дорнье впился глазами в экран лобового обзора, в то время как Макгерти стремительно обегал пальцами клавиатуру управления. — Что бы это могло быть?

— Я думаю… — Макгерти облизнул пересохшие губы. — Я думаю, полоснули излучателем защиты. Вон какую полосу выжгли!

— Но ведь это… — Дорнье разом осунулся, будто похудел, лишь черные усы топорщились на его заострившемся посеревшем лице.

— Литер «Эй»! — хрипло сказал Макгерти.

Они оба знали, что это значит. На этой обгорелой поляне кто-то совсем недавно пустил в ход боевой излучатель, то есть применил последнее средство, допустимое только в случае возникновения смертельной опасности.

Этот пункт в уставе межпланетчиков был обозначен литерой «Эй». Нарушить его — применить боевой излучатель на поражение без крайней на то необходимости — значило навсегда вычеркнуть себя из списков допуска к работе в неземных мирах. Каждый случай применения боевого оружия рассматривался специальной Комиссией Безопасности. Даже поисковик, даже изыскатель на границах известного Пространства до последней минуты медлил, прежде чем нажать алую клавишу боевого излучателя.

И Макгерти, и Дорнье помнили — трех лет не прошло со времени потрясшего мир случая с доктором Алесандро. Ведя одиночный поиск на боте-разведчике в системе Черных близнецов F-740, доктор был неожиданно атакован неизвестной машиной или существом. Бот получил повреждения систем ориентации и жизнеобеспечения. Стоило Алесандро нажать клавишу излучателя, и он превратил бы неизвестного агрессора в плазму. Но доктор не решился уничтожить это, быть может, единственное в своем роде существо. Окутавшись защитным полем, Алесандро до последней возможности вел видеосъемку и замеры параметров атакующего его объекта. Подоспевший на выручку аварийный бот снял с поврежденного корабля ученого блоки информации, но спасти самого Алесандро не успел.

И вот здесь, на мирной уютной Дикси, где хищная фауна отсутствовала напрочь, совсем недавно произошло нечто страшное — только этим можно было объяснить весь этот обугленный хаос разрушения.

— Мак, — почему-то шепотом сказал Дорнье. — Надо немедленно сообщить в Центр.

— Не выйдет, — Макгерти не отрывал рук от клавиатуры. — Я поставил поле полной защиты.

— Мы можем не успеть, Мак, — Дорнье бессознательно натягивал наушники приемопередатчика. — Еще не известно, кто стрелял: «Икар» или по «Икару»…

— Стрелял «Икар», — Макгерти показал на экран правого обзора, где отчетливо был виден уходящий в заросли след гусениц. — Они стреляли справа, вот из той просеки, а потом кормой вперед пятились в джунгли. Предварительно испахали всю поляну, видимо, маневрировали. Как же их приперли, если парни решились-таки на залп? Потом ушли.

— След неровный, — Дорнье подкрутил верньер увеличения. — Зацепили их, что ли? Мак, надо сообщить в Центр! Скорее!

— Давай! — тяжело выдохнул Макгерти. — Готов? Меняю плотность защиты…


— Вот мы и дома! — Алексей опустился на сложенные у стены пещеры транспортные мешки. — Прошу! Сейчас соорудим чего-нибудь пожевать.

Раэнгаоратила с интересом оглядывалась. Ей все нравилось в этом нехитром лагере, разбитом на глубине более километра от поверхности планеты. В груди еще не утих щемящий восторг спуска в бездну входной пропасти, когда на протяжение долгих минут спуска перед глазами лишь шероховатая титаническая стена да зыбкое марево сиреневых испарений.

Подземный лагерь был разбит в защищенной от ветра нише уходящей со дна Пропасти галереи. Здесь было темно, но зато тепло и безопасно: ближе к выходу со стен Пропасти, особенно во время дождя, шли нескончаемые камнепады, и находиться на ее дне было смертельно опасно. Днем и ночью камни били в дно Пропасти, заросшее диковинными растениями, которые ухитрялись расти здесь в условиях тусклого света, холода и постоянной бомбардировки сверху. Углубляться в «Донные джунгли» пока никто не рисковал, хотя кое-кто из глубинщиков уже вынашивал планы разведки таинственных зарослей. Подумывали даже спустить на дно танк-транспортер, которому нипочем прямые попадания каменного ливня. Но пока это были только планы.

Так что лагерь был самый настоящий — подземный: две ярко-желтые палатки под высокими влажными сводами. Раэнгаоратила с удовольствием осмотрела сложенные из плитняка стол и лавки, заглянула в палатки, подошла к кухне, оборудованной на бурой глине галереи несколько в стороне.

Алексей молча возился с газовой плиткой: вставил новый баллончик, погремел пустыми котелками.

— Ты располагайся, Ора, — сказал он, тяжело поднимаясь. — Я за водичкой схожу.

Девушка живо обернулась:

— За водой? Я тоже пойду! Ладно?

Алексей молча пожал плечами:

— Тут недалеко… Пойдем, если хочешь.

Он включил светильник и загрохотал камнями куда-то вниз за черный поворот галереи. Раэнгаоратила решительно последовала за ним, освещая дорогу ярким светом нашлемного фонаря. Пол был усыпан рухнувшими со сводов и стен глыбами, поэтому передвигаться было неудобно. Несмотря на природную ловкость, девушка с трудом поспевала за долговязой фигурой глубинщика. Алексей двигался, будто не спеша, его длинные ноги в тяжелых горных ботинках внешне неловко переступали по шатким обломкам, и тем не менее он очень редко оступался.

Вода блеснула впереди неожиданно — черное матовое зеркало в боковой арке. Поверхность озера красноватыми огоньками отразила лучи их фонарей. Алексей наклонился, зачерпнул котелком черную воду, от чего по ее матовой поверхности разбежались концентрическое круги.

— Ловко это у вас получается! — Раэнгаоратила присела рядом, осветила арку уходящего над водой хода.

— Что именно?

— Ну, вот это… — Раэнгаоратила отвела луч, покрутила желтой перчаткой. — О! Ходить. Ведь ни разу не споткнулись даже!

— Привычка, — Алексей мельком глянул на девушку. В пропасти не принято при разговоре смотреть друг другу в лицо — свет фонарей неприятно слепит глаза. — В нашем деле главное не спешить, так?

— Мощно тут! — Раэнгаоратила посвечивала фарой по сторонам. — Это же надо, какие масштабы!

— Мощно! — согласился Алексей. — Завтра вниз пойдем, там посмотришь.

Эхо их шагов гулко отдавалось под сводами.

На голубом пламени горелки запыхтел автоклав. Порывшись среди упаковок, Алексей быстро вскрыл несколько пакетов: одни засыпал в посудину, другие расположил на каменном столе, достал пару кружек. Огромными черными глазами Раэнгаоратила задумчиво следила за его манипуляциями. Вот он пригасил горелку, снял автоклав, поставил его в изотермическую баню на каменном столе.

— Кушать подано, — Алексей прочно уселся на импровизированную скамейки. — Что будем заваривать? Какао? Мед? Молоко?

— Что-то я прямо как в гостях! — девушка чуть смущенно покачала тяжелым шлемом. — Но… один момент! — она быстро поднялась и прошелестела пологом палатки.

— Ора, спальник захвати! Скоро нас холодок прихватит.

— Момент!

— Так что будем заваривать?

Из палатки донеслось шуршание.

Не дождавшись ответа, Алексей засыпал в автоклав сухой мед, молоко, витаминный чай, а когда оглянулся, не удержал удивленного междометия. На каменном выступе стола горела свеча. Раэнгаоратила смотрела на него сияющими глазами:

— Хорошо?

— Ну-у! — Алексей покрутил головой. — Еще бы! Откуда?

— С Земли, — девушка мягко поправила фитилек. — Выключите свет, Альоша.

Алексей вырубил осветитель, и лагерь сразу погрузился в зыбкий оранжевый полумрак. Подстелив под себя непромокаемые спальные мешки, они с комфортом расположились у каменного стола.

— Ну вот теперь мы с вами как давным-давно, правда? Очень люблю живой огонь. Вот, ношу с собой для торжественных случаев…

Раэнгаоратила наполнила кружки дымящейся жидкостью. Алексей рассеянно следил за ее длинными пальцами. На душе было тошно. Короткий разговор с Сандрой по радиотелефону разбередил утихшую было внутреннюю боль. И в то же время он понимал: все прошло, кончилось, ушло безвозвратно. И было смутно и больно, будто кончилось детство, словно снилось солнце, а проснулся — и снова дождь. И еще не покидало чувство вины. Зачем Сандра приходила в лагерь? Заблудилась, случайно. Случайно? Пусть случайно, но ведь снова, как тогда в городе, она протянула ему руку для примирения, а он не смог. Не смог преодолеть в себе оцепенелости. Был сух, безразличен до неприличия, даже не расспросил как следует, что там у нее случилось… А, черт! Надоело все это самокопание, на-до-е-ло!

— …Альоша, вы меня не слышите? — из сумбура образов, теснившихся перед его внутренним взором, медленно проступила реальность — точеное лицо Оры, затененные ресницами чуть удивленные участливые глаза.

— Прости, задумался, — Алексей виновато провел ладонью по лицу.

— Ой-ой, не надо! — девушка схватила его за руку, отстранилась, осматривая. Алексей удивленно следил за ее действиями — и вдруг она прыснула, рассмеялась, и эхо подхватило ее смех.

— Задумчивый рыцарь, вы стали похожи на… на трубочиста!

Опомнившись, Алексей глянул на ладонь, черную от копоти: угораздило же лапнуть за днище котелок! Представил свою физиономию и нехотя улыбнулся:

— Что, хорош?

— Дивно! — Раэнгаоратила снова перехватила его руку. — Давайте помогу, перемажетесь еще больше.

Она смочила платок водой и осторожно стерла сажу с лица Алексея. Чуткие пальцы девушки неожиданной лаской скользнули по его щекам.

— Ора, — сказал Алексей, все еще ощущая ее мимолетные прикосновения. — Ора, я думал, мне показалось. А почему мы вдруг перешли на «вы»?

Ресницы девушки взлетели, лукавые искорки озарили расширенные во мраке зрачки.

— Помните Окуджаву? «Зачем нам быть на „ты“, к чему?»…

— «…Мы искушаем расстоянья»? — Алексей улыбнулся. Включаясь в ее настроение, спросил: — Вы знаете Окуджаву?

— Его песни… — Лица Оры осветилось ответной улыбкой. — Кто искушает расстоянья, не может не знать их…

— Пожалуй. Ну а все же?

— Альоша… Для меня это такой обычай. Вот вы, наверно, часто бываете под землей, в пещерах, да?

— Естественно, такая работа.

— А для меня Пропасть — это… храм. Я ведь по специальности радиотехник. Спелеология для меня, скорее, увлечение, это… как бы это сказать… душа. А в душе, как в храме, все должно быть возвышенно… — она замолчала. — Вы не слушаете. Наверно, я зря об этом.

Они смотрели на огонек свечи, не замечая подступавшего холода пещеры.

— Нет, нет, я весь внимание, — Алексей достал из кармана комбинезона аптечку, из нее — сигарету, наклонился, прикурил от свечи. — Вы будите во мне что-то такое давнее, полузабытое. И ведь было это раньше, но вот осталось только ощущение. Черт! Это ведь страшно важно, все то, что вы сказали, Ора! В душе обязательно должно быть хоть чуточку чище, чем вокруг нас. Иначе исчезает суть, ясность. И душа превращается в мусорную кучу, неотличимую от повседневности. Это чертовски тяжело, когда на душе болото! Простите, я, кажется, не о том.

— «Давайте горевать и плакать откровенно»… — чуть слышно сказала Ора.

— «То вместе, то поврозь, а то попеременно», — улыбнулся Алексей. — Нет. Горевать, а тем более, плакать мы больше не будем.

— А вам уже легче, — сказала Раэнгаоратила и смутилась. — Вы не сердитесь, Альоша?

— За что?

— Я слышала ваш разговор с Сандрой… На спуске. Потом сообразила и отключила шлемофон. Страшно не люблю, когда лезут в душу, а сама — вот.

— Ерунда, — Алексей, внешне спокойно затушил окурок о камень.

— Нет, не ерунда, — девушка заглянула ему в глаза. — Вы поссорились?

— Наоборот, — усмехнулся Алексей. — Помирились! Только иногда не знаешь, что лучше…

— Худой мир лучше доброй ссоры. Но вы уже справились. Самое трудное позади.

— Да? И ждет меня дальняя дорога и интерес в казенном доме…

Девушка неотрывно смотрела на него.

— А вы не пара, — вдруг сказала она. — Не сердитесь, Альоша. Я не хочу вас сбивать. Просто вижу. Ваша удача еще впереди.

Слова больно кольнули в сердце. Не пара? Ей-то откуда знать: пара или не пара!

— Моя прапрабабушка была колдуньей, — как бы в ответ на его мысли улыбнулась Ора. — Я говорила, помните? Когда-нибудь вы вспомните меня и этот наш разговор и порадуетесь, что я оказалась права. Ну, пожалуйста, Альоша! — мягкой ладошкой она снова провела по его уже колючей от щетины щеке. И как тогда, в «Икаре», Алексей поразился ласковому покою, исходящему от ее рук: будто легкая пена ложилась на тлеющие болью уголья его души, и боль послушно отступает все глубже и глубже, оставляя невесомую теплую золу.

Алексей поднял руку и легонько прижал пальцы девушки к своему лицу:

— Ой, Ора, чую, не только бабушка у вас!..

Раэнгаоратила рассмеялась, но руку не отняла:

— Я же говорю! Какой у нас чудный вечер, правда, Альоша? Свечка горит, и мы — в пещере!

— И утром я уйду за мамонтом!

— А я буду поддерживать очаг? Нет уж, я пойду с вами!

Они рассмеялись, и Алексей ощутил, что на душе становится легко и прозрачно. Будто звонким осенним утром.

Резко зазвонил аппарат связи.

— Вызов! — Раэнгаоратила метнулась к трубке. — Альоша, посветите!

Алексей нажал на кнопку осветителя.

— «Лагерь один» слушает! — Алексей с удовольствием слушал низкий голос девушки, освещая ее гибко склонившуюся к передатчику фигурку в желтом люминесцентном экзотермике.

— Говорит «Лагерь два», — усиленный динамиком голос Джо умножило эхо. — Базовый, что слышно?

— Это он с верхом, — сказал Алексей.

Раэнгаоратила подняла глаза и чуть заметно кивнула. Теперь она, неотрывно, смотрела на него, но чувствовалось — вся была там, на другом конце связи.

В приемнике заурчал далекий Мишкин голос:

— Без изменений, командир. «Икар» в базу не вернулся. По следу с биостанции вышел аварийный транспортер. Давно пошел, часа два назад. Пока никаких известий. Биологи запрашивали, не приходил ли к нам охотничий транспортер Дайка.

— Ну? — в голосе Джо прорвалось нетерпение.

— Никого не было, командир! — Алексей отчетливо представил, как Мишка машинально разводит руками. — И Сандра тоже ничего не знает. Она было собралась пешком на биостанцию топать, так мы не пустили.

— Правильно сделали, — Джо помолчал, видимо, осмысливая информацию, потом сказал: — «Лагерь один», как у вас?

— Все о'кей, командир! — Раэнгаоратила четко выговаривала слова.

— Хорошо, где там Алеха?

Алексей вскочил, по пути смахнув со стола свечу и пару банок, неуклюже подсел к передатчику. Ора чуть потеснилась, но не слишком, и Алексей ощутил ее упругое тепло.

— На связи.

— Мишка, Алеха, значит, будем жить так. До утра дергаться нечего. Если за ночь ничего не изменится, вы, Алеха, будьте готовы к выходу на поверхность. Надеюсь, конечно, что этого не понадобится.

Алексей повел носом. Откуда-то — или ему показалось? — легонько пахнуло гарью.

— Поняли, — сказал он. — Мишаня, у вас там как, еще светло?

— Почти. Но уже пахнет ночью. Солнышко за бугром.

— Миша, вы постарайтесь прямо сейчас, пока светло, проверить подъемное оборудование, — сказал Джо.

— Чего его смотреть? — удивился наверху Мишка. — Мы ж, почитай, только что с Марией поднимались.

— Ты все-таки проверь, проверь, — Джо раздумчиво кашлянул. — Как твои женщины?

— Мирия спит, умаялась. Мы с Сандрой вечеряем, чайком балуемся.

— Ты слышь, что. Спусти-ка, на всякий случай, третий трос. Автономно и подальше от основных, вправо, если лицом к спуску. Пусть Сандра тебе поможет.

— Понял, — лаконично отозвался Мишка.

— Сделано. Тогда у меня все. Счастливо!

— Счастливо всем! — эхом отозвалась Раэнгаоратила.

— Джо чего-то опасается, — задумчиво сказал Алексей. — Иначе не стал бы заставлять Мишку пробрасывать запасную трассу, на ночь-то глядя, — он с шумом втянул ноздрями воздух. — Ора! Или мне чудится, или у нас в самом деле что-то горит?…


Он все же успел. Что-то длинное и блестящее, как стрела, со свистом прошило куртку, оцарапав плечо. В следующий момент Дайк, перекатившись через спину, на четвереньках бросился к транспортеру, краем глаза успев заметить, как ошеломленная его толчком, медленно поднимается на колени Рита.

— Лежи! — Дайк не узнал своего голоса, но Рита услышала, упала в траву. Мозг работал ясно и холодно, как бортовой компьютер. Дайк знал, что пока опережает своего невидимого противника, и снова, на доли мгновения упреждая энергетический импульс атаки, метнулся в сторону, под спасительную защиту гусениц транспортера. Вторая стрела звонко ударила рядом, но Дайк уже ужом вползал в донный люк. Еще рывок, и он на месте водителя. Клавиши управления точно легли под пальцы. Сквозь прозрачный колпак верхнего обзора салон машины заливал багровый закатный свет.

Транспортер крутнулся на месте, бешено расшвыривая гусеницами голубовато-зеленое месиво растений. Рита лежала ничком, скрытая густой диксианской травой, и даже не шевельнулась, когда Дайк накатил машину, накрыв ее днищем транспортера между гусеницами. Бросив управление, он кинулся к люку, нащупал и одним рывком втащил Риту в салон. Еще мгновение, и Дайк резким разворотом бросил послушный вездеход к зарослям опушки.

— Что это, Дайк? — Рита все еще сидела на полу, едва шевеля посеревшими от страха губами.

— Не знаю! — обострившимся до предела чутьем Дайк пытался нащупать резко ослабевшие импульсы энергии, излучаемой неведомым врагом. Дайк не знал природы излучения, не знал также какими органами чувств фиксирует, слышит его. Впервые его «дьявол» служил ему добром, спас своего хозяина он неминуемой, казалось, беды, и Дайк доверился ему, отключив остальные чувства. Повинуясь интуиции, Дайк уводил машину от источника враждебного излучения, и тот ощутимо слабел: то ли отстал, то ли затевал что-то неизвестное и потому еще более опасное. Но уходить было нельзя.

На предельной скорости Дайк вкатил транспортер в заросли, сделал несколько хаотичных зигзагов и, заложив крутую дугу, развернулся и, вломившись в чащу древовидных лиан на краю поляны, резко остановился. Все существо Дайка противилось этому, побуждало его как можно скорее уходить отсюда. Но не мог же он увести транспортер от этого проклятого места, бросив на произвол судьбы своих спутниц, которые, скорее всего ничего не подозревая, охотились где-то поблизости!

Ждать пришлось недолго.

— Дайк! — трясущимися губами Рита пыталась сказать еще что-то, но он уже и сам видел все. Из зарослей на той стороне поляны стремительно выбежали две фигурки. Даже одетые в охотничьи комбинезоны, они были хорошо заметны в стелющихся лучах багрового заката. Девушки изо всех сил бежали к тому месту, где еще недавно стоял транспортер, видимо, еще не замечая его отсутствия. Впереди, далеко выбрасывая длинные ноги, мчалась Роза, и волосы бились за ее спиной. Чуть правее и сзади, набегу передергивая затвор карабина, припадала на левую ногу Аярэна.

— Почему двое, Дайк?.. — Рита вцепилась в его плечо, и Дайку пришлось резким движением сбросить ее руки, чтобы освободиться.

— Вот они! — выдохнул он.

Девушки успели отбежать от опушки на какие-то полсотни метров, как вдруг оттуда невесомо выскользнуло нечто, напоминающее огромную полупрозрачную каплю. И в тот же миг еще одна «капля» выкатилась из-за кустов наперерез бегущим. Дайк не заметил бы ее, если б не кровавые отблески заходящего светила на ее оболочке.

— В кольцо берут, гады! — зарычал он, резким виражом разворачивая свою легонькую машину. Дайк еще не знал, что будет делать, времени на размышления не было, но он снова доверился своему обострившемуся интуитивному знанию, отключив бьющиеся в подсознании эмоции. И вовремя, так как секундой позже в мозг вошла, обливая холодным ужасом, волна чужеродного напряжения. Преодолевая его сковывающую силу, Дайк во всю мощь двигателя рванулся на поляну, сокрушая рыхлую завесу диксианских лиан. Стремясь на помощь задыхающимся от неистового бега девушкам, он чуть не проскочил мимо Лэй, неожиданно выкатившейся из зарослей прямо на вездеход.

Рита сдавленно вскрикнула, цепляясь за его куртку.

— Веди машину! — заорал Дайк, стряхивая с плеча ее судорожные пальцы. Рита, всхлипывая, послушно упала в водительское кресло, а Дайк уже распахивал лобовой люк, готовясь одним движением втащить в транспортер шатающуюся от изнеможения девушку.

Рита справилась с управлением: тормознула в последний момент, едва не ударив Лэй машиной. Дайк дотянулся и, как мешок, втянул Лэй в люк, вместе с ружьем, которая та в беспамятстве крепко сжимала в руках, бросил на пол, а сам кинулся было назад к пульту, но, взглянув на поляну, понял — ему не успеть.

Одна из «капель», отсекая девушек от транспортера, накатываясь на бегущую впереди Розу. Роза попыталась уклониться от атаки, но призрачное тело «капли» резко и длинно выбросило блестящие щупальца. Одно из них зацепило ногу девушки. Роза упала, и в тот же момент другие щупальца настигли ее. В мгновение ока они опутали девушку, скрутили, захлестнули тугим жгутом шею. Роза сдавленно закричала, но крик ее задохнулся в жестоких объятиях щупалец — они вскинули в воздух свою беспомощную добычу, а капля уже разгонялась, уходя к зарослям, и неуловимым броском канула в джунглях.

Вторая «капля» шла на Аярэну. Аярэна не хотела сдаваться. Вогнав в карабин обойму, она неожиданно обернулась, и эхо выстрелов взметнулось над подернувшейся тенями поляной. Дайк увидел, как на стекловидной поверхности преследователя яркими точками вспыхнули места попаданий. «Капля» отпрянула, но из ее тела тут же выдвинулся толстый блестящий хоботок. В воздухе резко свистнуло, и длинная стрела наискось вошла в грудь девушки. Аярэна будто споткнулась, сделала пару шагов назад, но вторая стрела ударила в шею. Оружие выпало из рук, и Аярэна навзничь опрокинулась в густую траву прогалины.

Не помня себя от бессильной ярости, Дайк рванул из рук все еще не пришедшей в себя Лэй тяжелый «Линдер» и, высунувшись из лобового люка, открыл огонь по стремящемуся к распростертой в траве Аярэне врагу. Рита сильно рванула его за ноги, что в третий раз за этот страшный день спасло Дайку жизнь: он упал внутрь вездехода за секунду до того, как в кромку люка звонко ударила смертоносная стрела.

Будь у него добрый изыскательский танк с его многочисленными степенями защиты, вооруженный хоть плохоньким боевым излучателем, Дайк знал бы что делать. Разыгравшаяся у него на глазах трагедия полностью отвечала пункту под литерой «Эй» Неизвестные существа или их машины напали на людей. Но у него был лишь легкий охотничий вездеходик туристского класса, единственной защитой которому служила тонкая металлопластиковая обшивка, а единственным оружием — охотничьи ружья и ножи…


— Мартин! Мартин! — кричал в микрофон Дорнье, и крупные капли пота текли по его осунувшемуся лицу. — Мартин! Это я, Дорнье! Мартин…

Серая глыба «Икара» снова ложилась на боевой разворот. Страшное сопло его излучателя слепо нашаривало их аварийный транспортер, замерший под иллюзорным прикрытием диксианских кустов.

Макгерти судорожно застыл над пультом, ловя на экране смертоносную траекторию «Икара». Мысли лихорадочно бились в раскаленном мозгу.

— Мартин! — как в бреду, повторял Дорнье. — Мартин! Не стреляй. Это мы, Мартин!

— Он не слышит, — прохрипел Макгерти. — Нас никто не слышит. Это какое-то поле…

— Что же делать, Мак? — Дорнье в отчаяньи смотрел на капитана. — Во второй раз он не промахнется.

Холодный пот противно тек между лопатками. Макгерти чудом ушел от первого залпа и то потому, что на «Икаре», по всей видимости, вышла из строя аппаратура автоматического наведения. Это было похоже на дикий нелепый сон. Они настигли «Икар» почти сразу за выжженной поляной, и еще по пути Макгерти удивился, до чего неровно шел транспортер глубинщиков. Казалось, его бросало из стороны в сторону, и проломленный в лесу след здорово напоминал трассу гигантского слалома. Транспортер они увидели сразу, как только обогнули изъеденный ветром голец. «Икар» медленно кружил между глыбами камня, будто наощупь отыскивая дорогу. В тот момент, когда Макгерти выкатил из-за гольца, «Икар» как раз поворачивал к ним свою серую обтекаемую морду. Они успели заметить, как дрогнули щитки над соплом боевого излучателя.

— Мак! — заорал Дорнье. — Ходу!

Но Макгерти уже и сам вдавил в панель клавиши форсированного режима. Аварийный танк, рявкнув, прыгнул вперед в заросли, и в тот же момент ослепительная вспышка белого пламени с ревом прошла у него за кормой. Обгорелые обломки скалы забарабанили по обшивке. Макгерти резко сбросил скорость, затаился.

«Икар» тупо водил соплом по радиусу. Там, в «Икаре», боялись их. Боялись и не слышали. Не слышали или…

— Мак, — Дорнье напряженно грыз взлохмаченный ус. — А может, там не Мартин?

— Ерунда, Дори, там кто-то из них. Слава Богу, у них испорчена аппаратура наведения, — будто про себя бормотал Макгерти, неотрывно следя за разворотом неожиданного противника. — У них испорчено наведение, значит…

— Значит?

— Значит, надо ждать темноты, — сказал Макгерти. — Тогда один из нас выйдет из транспортера и попробует проникнуть в «Икар». Кстати, Дори, ты заметил, что у них не закрыт кормовой люк?

Дорнье молча кивнул. Теперь им оставалось только самое трудное — ждать. И они дождались: смеркалось стремительно, и еще повезло, что «Икар» не ушел далеко от их укрытия.

— …Они гнали нас, как волков! — широкие плечи Мартина тряслись, все его сильное тело била нервная дрожь. По искаженному гримасой лицу текли крупные слезы. — Они гнали нас, будто издевались…

— Ну, Мартин, ну же, успокойся, — Дорнье успокаивающе гладил Мартина по спине.

— Дай-ка мне, — Макгерти поднес к предплечью водителя головку анализатора. Бортовой медробот тихо заурчал.

Мартин вздрогнул от укола и сразу обмяк. Дрожь отпустила его — начали действовать впрыснутые медроботом препараты.

— Ну, как? — Дорнье участливо смотрел на глубинщика.

— Отпустило, вроде, — Мартин сделал попытку улыбнуться и вдруг растерянно огляделся. — Ребята, как же это я, а? Ведь я же вас чуть не того? Ребята!

— Нервный шок, старина, — Макгерти покивал рыжей головой. — Бывает. Ты не виноват.

— Христо! — вдруг горячо забормотал Мартин. На его лбу серебрились бисеринки пота. — Они убили Христо! Это я уговорил его ехать. Это я… черт!

Дорнье с Макгерти переглянулись. Мартин был плох.

— Что с вами случилось? — Макгерти старался говорить спокойно.

Мартин впился в его лицо воспаленными слезящимися глазами и заговорил тихо, невнятно, будто боялся не успеть сказать что-то важное:

— На той поляне, вы видели, у нас забарахлила установка кондиционирования. Душно что-то стало в машине. Я решил остановиться. Блажь на меня нашла — мог бы спокойно доехать до лагеря. Христо весь день был какой-то мрачный, расстроенный. А тут вдруг развеселился. Предложил пообедать на травке. Что за, говорит, пижонство развели. Скоро, говорит, у нас вместо ног гусеницы расти будут. Времени у нас было еще много… В общем, решили спустится к воде. Там — видели? — ручеек в зарослях по низинке. Я загнал «Икар» в тень, и пошли.

Он замолчал, лишь дышал тяжело, да пальцы его все шевелились, будто ощупывали клавиши управления.

— Это было страшно, парни, — тихо сказал Мартин. — Я никогда не знал, что бывает так страшно! Они подняли нас у ручья и погнали к поляне. Они катились за нами не спеша, уверенно так, на приличном расстоянии. Обложили, как волков, Мак…

— Кто — «они»? — как можно спокойнее спросил Макгерти.

— Эти… — Мартин обвел из горящими глазами. — Они здорово смахивают на гигантские мыльные пузыри. Ну, такие приплюснутые шары, скорее, капли, почти прозрачные, — он зажмурился. — Они шли за нами полукругом, а впереди них катилась волна ужаса. Стоило нам сбросить темп, как она захлестывала…

Мартин сник, надолго замолчал, лишь дышал тяжело, будто в лихорадке.

— Что будем делать? — Дорнье тревожно всматривался в обступившую их густую тьму диксианской ночи. — Центр молчит. Приняли они информацию, нет? Эфир помехами забит. У меня такое впечатление, что нас глушат, а?

Макгерти не успел ответить, потому что Мартин снова заговорил:

— Я крикнул Христо, чтобы он забирал левее к транспортеру. Он немного приотстал. А я заметил, что стоило мне оторваться, и в голове будто светлело, страх этот дикий отступал, легче становилось. Я крикнул Христо, но он, наверно, не услышал. Он бежал, как слепой, — наверно, был в этой волне страха, из которой я вырвался. Видимо, Христо спас меня, потому что задержал этих — он споткнулся вдруг и упал, и пузыри тормознули. Этого хватило мне, чтобы добежать до «Икара». То ли они не заметили транспортер, то ли не придали ему значения, в общем — я успел заскочить в люк и врубить защиту… А когда развернулся, Христо уже исчез.

— Как «исчез»? — спросил Дорнье.

— Я не нашел его на том месте, где он упал второй раз. Эти… прошили его стрелами — такие длинные блестящие стрелы, не знаю, что это. Христо упал, я видел это уже из «Икара». Я рванул к нему, кусты закрыли обзор, на какую-то минуту и закрыли-то, а выскочил на поляну — нет его. И тут они чем-то саданули по «Икару», хорошо, я защиту включил. Только бросило сильно. Вот тогда я и ударил из боевого. Руки тряслись, навести никак не мог, — Мартин горько усмехнулся. — Навожу — а сам думаю: делаю-то что? Литер «Эй» ведь! Кошмар какой-то. Они быстрые, капли эти, шарахнулись кто куда. Я за ними… — голос водителя совсем стих, голова беспомощно упала на грудь.

— Дори! — сказал Макгерти. — Ты поведешь «Икар», я — на аварийном. Быстро на станцию!

— Хорошо, что мы предупредили Центр, — тревожно сказал Дорнье.

— Хорошо, — согласился Макгерти, берясь за ручку донного люка. — Если предупредили…

Он был недалек от истины. Ни одна радиограмма не была принята Центром в этот день из-за диковинной магнитной бури, пронесшейся над планетой, с эпицентром где-то в районе Главного горного узла Лангара.


САМЫЙ ДЛИННЫЙ ДЕНЬ — УТРО


Он проснулся за минуту до того, как под сводами пещеры пронзительно забилась рвущая душу трель аварийного вызова связи. Проснулся, ощутил рядом с собой уютное тепло тихонько дышащей во сне девушки и с удивлением констатировал, что на душе необычайно светло и как-то спокойно-весело.

И сразу вспомнил все. И как неуклюже полез к телефону, смахнув по дороге свечу, и внезапно возникший запах гари, и расстроенное лицо Оры над огромной дырой, выгоревшей в синтетике спального мешка. В базе было только два спальника, и Алексей приготовился провести «приятную» ночевку в борьбе с промозглым холодом пещеры.

— Ложитесь, Ора, — сказал он, прикидывая, чем бы таким залатать на время эту гигантскую дырищу в их с Мишкой спальном мешке.

— А вы, Альоша? — Раэнгаоратила сняла защитный шлем, и Алексей невольно залюбовался черным плетением ее кос, роскошно контрастных на желтом флюоресценте изотермика.

— И я, соответственно. Где наша не пропадала!

— Альоша, — просто сказала Раэнгаоратила. — Вы задумали ерунду. У нас есть невредимый мешок и, думаю, мы в нем нормально поместимся. Так что оставьте это… как это?… решето и пожалуйте в замок.

— Ну что ж, — сказал Алексей. — Я только покурю, однако… — а Раэнгаоратила уже скрылась в палатке, озаряя ее изнутри теплым оранжевым светом.

Слушая шорох ее движений, Алексей закурил. В нерешительности, весь во власти невесть откуда взявшегося смущения, повертел в руках обугленное тряпье, явно не подлежащее ремонту.

— Ну и дурак, — сказал он себе. — Прекрасная женщина уступает тебе часть своего спального мешка, а ты сидишь тут и краснеешь, как студент. В конце концов, ты где: в экспедиции или в пансионе?

Будто угадывая его мысли, Раэнгаоратила позвала его из палатки:

— Задумчивый рыцарь, я все устроила. Где вы там?

Осторожно забравшись в спальник, Алексей, даже через ткань изотермических костюмов, ощутил ее волнующее тепло и неловко замер.

— Ложитесь поудобнее, рыцарь, — девушка гибко шевельнулась, уткнувшись щекой в его плечо. — Вот так. И гасите свет. Мне кажется, у нас завтра будет трудный день…

И все прошло — оцепенение и скованность. Стало хорошо и как-то по-особенному уютно. И волнующий запах ее волос у щеки.

— Спокойно ночи, Ора, — еле слышно прошептал он.

— Спокойной ночи, Альоша.

«Как это у нее хорошо получается: Альоша», — подумал Алексей. Синие волны сна постепенно наплывали на него, усталое тело растворялось в них, исчезало, и только совсем рядом глубоко и полно билось сердце Оры.

И вдруг привиделось море. Зеленые валы мягко накатывались на желтый песок, и вдоль пенистой кромки прибоя, вздымая искры радужных брызг, бежала золотоволосая бронзовая от загара девушка.

— Сандра, — подумал Алексей. — Как давно это было! И было ли?

Как-то, еще до того рокового приезда в город, когда нелегкая принесла его на полигон, у Алексея неожиданно выдалась целая свободная неделя. Сандра собиралась с компанией на море, и он, не раздумывая, махнул с ними. Это были, пожалуй, самые светлые их дни. Вдвоем, они убегали от толпы на отдаленные пляжи и проводили целые дни в сказочном мире ничегонеделанья, солнца и воды.

…Он догнал ее тогда, длинноногую и хохочущую, обхватил за плечи, и, проваливаясь в сияние смеющихся солнечных глаз, впервые поцеловал. Они лежали на горячем песке, и он говорил о ей о своей любви, а Сандра молчала. Потом приподнялась на локте и коротко, нежно поцеловала его в губы. Он задохнулся от счастья, а она вскочила и, смеясь, умчалась вдоль берега. И он долго провожал глазами ее стремительную фигурку. Потом вскочил и помчался следом…

Какой-то въедливый настырный звук пробивался извне.

Кто-то сильно тряс его за плечо. Наверно, проснувшись, Алексей снова провалился в забытье. С трудом выплывая из сонной пелены, Алексей непонимающе смотрел на встревоженное, в черных тенях лицо Оры.

— Альоша! Альоша, проснись! Тревога…

И тогда в сознание проник надрывный зуммер аварийного вызова. Выкатившись из спальника, Алексей схватил телефонную трубку. И сразу душу захолонул звенящий голос Марии:

— Симург! Симург! Джо! Ребята! Общий выход! Нас атакуют!

— Мария? В чем дело?! — хриплый спросонок голос Джо ворвался в речитатив Марии.

— Не знаю, Джо, миленький, мне страшно! Скорее! Алеша!

— Да! — закричал Алексей, чувствуя, как нервный озноб пробирает его до костей. — Да! Мы выходим. Кто атакует?

— Не знаю! Скорее!.. — голос Марии вдруг со всхлипом прервался, но тут же в динамике окреп властный голос Джо:

— Без паники! Держитесь. Мы идем. Алеха, все наверх!

— Есть наверх, командир! — Алексей переключил телефон на громкую связь, и отрывистые фразы Джо наполнили палатку:

— Алеха, идете первыми, будьте внимательны. Мария! Что там у вас? Что там? Как слышишь меня? Успокойся и говори. Как меня слышишь?

Алексей торопливо натягивал комбинезон. Ремни подвесной системы путались в пальцах.

— Шлем! — Раэнгаоратила протягивала ему каску. — Я готова, Альоша. Что будем делать?

Она стояла перед ним: стройная, затянутая ремнями, и черные огромные глаза спокойно смотрели из-под низко надвинутого шлема. Краем сознания Алексей поразился самообладанию девушки и в тот же миг — странное дело! — тоже почувствовал себя спокойнее. Лихорадка растерянности прошла, мысль заработала отчетливо.

— Наверх! — коротко бросил он и загрохотал вверх по каменистой осыпи, загромождавшей пол галереи.

Только выбравшись из-под сводов в сиреневый сумрак дна пропасти, Алексей оглянулся. Ора отстала, и он, не дожидаясь, побежал вдоль влажной стены вправо, где в конце вытоптанной ими тропинки призывно мигал маячок трассы. И уже пристегиваясь для подъема, услышал запыхавшийся голос девушки:

— Альоша, лучемет!

В утреннем сумраке пропасти лицо Оры казалось совсем черным, крупные капли пота, как слезы, катились по ее щекам. Острое чувство стыда и признательности пронзило Алексея. Идиот! Как он мог забыть про оружие?

После случая в пропасти Бертрана, когда экспедиция их общего с Джо друга Йоко Масары на втором километре входной галереи подверглась неожиданному нападению гигантских «муравьев», которые, как потом оказалось, и были строителями запутанных подземных лабиринтов Пятой планеты системы Айринго; после того случая Комиссия Безопасности обязала все экспедиции глубинщиков иметь в арсенале индивидуальные ручные лучеметы ближнего боя типа «Армхэнд». Тогда же в экспедициях появилась штатная должность стрелка-радиста. В Бертране глубинщикам Масары пришлось очень туго: многие были ранены, а двоих парней так и не удалось спасти. И вот Раэнгаоратила Магура, стрелок-радист их экспедиции, тащила на себе увесистые стволы, в то время как он, бывалый глубинщик, даже не вспомнил о их существовании!

Но извиняться за свой прокол было некогда, и Алексей, досадливо крякнув, перекинул через плечо ремень лучемета.

— Спасибо, Ора! — только и сказал он, проверяя блоки системы подъема. — Идем параллельно, в зоне видимости, ты — чуть ниже, по аварийной трассе. Прикрываем друг друга, если что. Пристегивайся, жду у второй перестежки.


Впоследствии, он никогда не мог с точностью вспомнить все, что происходило тогда, в то страшное утро, с ним и вокруг него. Подавляло жуткое ощущение необъяснимости, нелепости происходящего, и еще запомнилась жгучая беспомощная тоска загнанного зверя. Все остальное отпечаталось в мозгу отдельными яркими вспышками.

Невидимый, а потому еще более страшный, враг был совсем рядом. Он приближался, охватывая лагерь полукольцом, и впереди него катилась волна ледяного, цепенящего волю ужаса.

Преодолевая безумное желание вскочить и, все бросив, бежать прочь от неведомой опасности, они с Мишкой залегли и, прикрывая выходящих из пропасти, принялись яростно хлестать дымными струями лучеметов по камням и расщелинам над уже оставленным ими лагерем. По серому от пыли мишкиному лицу струились слезы, оставляя грязные дорожки на щеках. Слезы застилали глаза, и Мишка то и дело вытирал их перчаткой.

— Где Мария? — голос Алексея потонул в вое мишкиного лучемета. — Где Сандра?

Голова Мишки дернулась, губы свело.

— Не знаю! Думать боюсь… Они схватили Марию у рации… эта дрянь прозрачная… щупальцами. Она даже не вскрикнула… А я стрелять не мог! Я бы в нее попал… А оно — раз! — и за камень…

— Кто «они»? Кто?

— А вот! — вдруг заорал Мишка, резко поворачиваясь вправо, и в дымных брызгах выжженного его лучом камня Алексей успел заметить нечто — большое каплевидное и почти прозрачное, быстро канувшее в просвет между скалами.

— А Сандра? — холодея, крикнул он, но Мишка не ответил, потому что снова накатилась волна биологического ужаса, и они, почти теряя рассудок, принялись поливать огнем замершие в издевательском спокойствии скалы.

Они с Мишкой продержались ровно столько, чтобы дать возможность выбраться из Пропасти остальным. Потом из провала сознания выступило беззвучно кричащее что-то лицо Джо, который держал его, прижимая к земле, а Алексей вырывался, порываясь куда-то бежать. И еще запомнились тупо бьющие в камень диковинные длинные стрелы. И Алексей вырвался-таки, побежал, но кто-то, кажется Рид, подставил ногу, и это спасло его, потому что гибельная стрела только чиркнула по шлему, когда Алексей с размаху упал на землю между камнями.

И снова сознание выхватило из забытья картину: они только что отбили очередную атаку, и страх на какое-то время отступил. Волны ужаса накатывали, но под огнем их лучеметов отступали. То ли неведомые чужаки не могли держать напряжение постоянным, то ли боялись приблизиться, и потому их психическим атакам не хватало мощности — мысли тяжело ворочались в голове. Но вот они пошли снова. Меняя позицию, Алексей обежал вокруг глыбы и лицом к лицу столкнулся с Сандрой: столкнулся и не поверил. Запекшиеся губы не слушались:

— Сандра?!

— Алеша! Что происходит? Мне так страшно! — громадные беспомощные глаза, изодранная куртка — ее всю трясло.

— Милая моя, родная! Держись, все будет хорошо!

Рядом, за выступом скалы, кто-то отчаянно нажимал гашетку лучемета, и воющий свист огненных струй прикрывал их невероятную встречу.

Алексей обнял Сандру, прижал к груди, безотчетно стремясь собой, своим телом закрыть, защитить эти кричащие о помощи глаза. Но тут лучемет за выступом захлебнулся, и Алексей — как сердце вырвав из плоти — оттолкнул девушку под укрытие скалы — Сиди здесь, я сейчас! — а сам бросился туда, за выступ, на выручку.

Раэнгаоратила! Это она долгие минуты сдерживала огнем почти невидимого врага, продлевая их с Сандрой нечаянное свидание. Алексей увидел ее, едва выкатился из-за поворота стены — комбинезон между лопатками девушки промок от пота, плечи лихорадочно подрагивали: стоя на коленях, Раэнгаоратила торопливо меняла магазин раскаленного лучемета. И не видела, как сзади бесшумно возникла и заскользила, накатываясь, огромная стремительная «капля». Алексей успел заметить, как дернулся страшный хоботок, целя в эту тонкую спину, и на доли вздоха опережая врага, рубанул по «капле» из лучемета.

Вздрогнув, Ора оглянулась. В ее отчаянных глазах отразилась вспышка, превратившая «каплю» в дымное облако: страх, боль, радость смешались в этом взгляде. И еще было в нем нечто такое, что всегда действовало на Алексея, как добрый заряд в подсевшую батарею.

Вдвоем они отбили еще одну атаку, по очереди посылая огненные струи лучеметов веером вправо и влево, прикрывая отбегающие среди оскаленных обломков черные фигурки парней. В какой-то момент они остались на самом острие, и вся мощь атаки пришлась на их нервы. И главное было — не побежать, потому что длинные стрелы густо сыпались на камни их укрытия.

Они лежали, прижавшись друг к другу, и был момент, когда напряжению нервов, казалось, наступил предел — бьющие по ним из-за близкой кромки белесых утесов волны биологического ужаса, поставили истощенное сознание на грань, где беспамятство сливалось с сумасшествием. Ора выпустила лучемет и в беззвучных рыданиях уронила на руки шлем, но Алексей, лежа, почти бессознательно, все поливал пламенем нависший горизонт.

…И вдруг все кончилось. Не стало ужаса, пропала боль в раздерганных нервах, исчезло все: осталась звенящая, как жизнь, тишина. Словно слепой, Алексей ошеломленно повел воспаленными глазами по обожженным скалам, по зеленоватым ошметкам истерзанных лучеметами лиан, по невероятно синему небу над головой.

Все кончилось. И только всхлипывающее дыхание Оры нарушало эту немыслимую тишину. Он подумал, что умер. Или нет — просто, как в детстве, проснулся, усилием воли вынырнул из кошмарного сна. И ничего не было. Ничего. Все приснилось.

Алексей обхватил мокрые плечи девушки, приподнял ее, повернул. Ора обхватила его шею руками, прижалась, как ребенок.

— Ора, Ора! — шептал он. — Все кончилось, слышишь? Кончилось!

А сам еще озирался настороженно, но уже знал, чувствовал — новой атаки не будет. Губы его терзала бессмысленная улыбка, и слезы закипали в засыпанных сухим песком глазах.

Он снял с Оры тяжелый шлем, утонул обожженными пальцами в ее горячих спутанных волосах, шершавыми ладонями размазывал белесую грязь по мокрым щекам. Он гладил ее искусанные окровавленные губы и смеялся, и слезы текли по его лицу, застревая в опаленной бороде. Он хохотал, и, глядя на него, тихо смеялась, приходя в себя, Раэнгаоратила. И воздух упруго входил в легкие, разгоняя по жилам поющую кровь. Они были живы. Они выдержали! И не было на свете ничего: ни страха, ни боли, ни смерти. А если они умерли, то пусть! Потому что смерть оказывалась лучше жизни.

И все же они были живы, потому что вместе с пьянящей радостью бытия в сердца, неосознанно еще, начинала стучать тревога. И другие глаза проступали в бесконечно счастливых черных зрачках Оры — растерянные, зовущие, молящие о помощи.

— Сандра… — все еще бессмысленно прошептал Алексей и вдруг разом все вспомнил. И то, как опрометью кинулся за выступ скалы, и то, как смотрела на него Сандра: безумный страх в потемневших глаза, упавший на камни ее «Нордговер»… Он втолкнул ее под прикрытие скалы, а сам бросился на выручку к Оре. Он еще крикнул: «Сиди здесь, я сейчас!» «Сейчас»… Сколько времени прошло?

Давясь остатками нервного смеха, Алексей медленно поднялся. Услышал: «Альоша, куда?» — и уже бежал, шатаясь, перепрыгивая через валуны.

Он обогнул скалу и заметался по усыпанной щебнем площадке. Сандры не было. И только одиноко и страшно поблескивал на камнях ее закопченный «Нордговер»…


Все это здорово смахивало на дурной, пересыпанный кошмарами, сон. С одной лишь разницей: Дайку никак не удавалось проснуться. И это несмотря на то, что этой ночью он вообще не сомкнул глаз.

После трагедии на поляне первым было стремление во что бы то ни стало и как можно скорее добраться до биостанции. Но ночь стремительно упала на Дикси, едва их транспортер углубился в заросли. И наступил мрак. Хоть глаз выколи! Напрасно Рита крутила настройку рации, напрасно вслушивалась в эфир. Что-то невообразимое творилось в нем! Даже радиокомпас сошел с ума, указывая одновременно во всех направлениях.

Некуда было ехать — они не знали пути. Оставалось остановить машину и затаиться во тьме. Измученных девушек свалил сон, а Дайк так и не сомкнул глаз. Обостренным чувством он вслушивался в полную невидимого движения ночь. Его подсознание превратилось в некий биологический радар, улавливающий то, что еще недавно было скрыто от восприятия. Странные всплески чужого излучения толкались в настороженные клетки мозга. Это была не просто энергия — в ее упорядоченной пульсации угадывалась чужая мысль. Это была живая энергия, энергия безусловно разумная. Что-то происходило вокруг затаившегося во тьме транспортера, и Дайк вдыхал едва ощутимые сгустки энергетической информации, не в силах понять ее смысл, но явственно понимая враждебность ее по отношению к нему, Дайку. Скорее даже не враждебность, но безусловную опасность, исходящую от невидимого присутствия неведомых мыслящих организмов. Наверно так, еще не видя, чуют приближение человека дикие животные.

И смертная тоска порой заливала душу, ибо этот «кто-то» был сильнее и неизмеримо опасней всего того, что Дайку приходилось встречать на своем, некогда полном опасностей, пути.

Со все возрастающей тревогой он с трудом дождался утра. Едва засерели предутренние сумерки, Дайк растолкал девушек и осторожно повел транспортер к биостанции.

Странно, но теперь он чувствовал, что находится как бы в тылу у прокатившегося над ними фронта опасности. Дайк ощущал себя волком-одиночкой, что перепрыгнув невидимые флажки, вышел из кольца облавы, и сейчас крадется по следам загонщиков.

Что-то крылось в этой аналогии, что-то такое, что вертелось совсем рядом, но никак не давалось пониманию. В этом понимании таился ключ к страшной тайне происходящего. Это Дайк знал точно, но никак не мог ухватить за хвост ускользающую догадку.

Он так и не успел дотянуться до отгадки, потому что клубок событий продолжал стремительно разматываться и снова втянул их судьбы в свой неверный круговорот.

Дайк вывел транспортер на биостанцию так точно, будто всю жизнь только и делал, что водил машину по туманным увалам Чильготана. С ходу вкатился на пустынный двор станции, еще не понимая, почему пугающим предчувствием вдруг больно защемило сердце. А потом понял — станция была пуста. Он знал это, знал, еще не выходя из машины! Но не поверил своему ясновиденью.

Оставив Риту и Лэй в транспортере, Дайк одним броском пересек пустое пространство и вбежал в распахнутую дверь аппаратного корпуса. Бегом промчался по коридорам, заглядывая по пути во все двери. Пусто! Только разбросанные по столам бумаги и перфоленты, опрокинутый стул, мигающая лампочками невыключенная аппаратура. Подбегая к радиорубке, увидел в окно крутой след тяжелого танка через проломленную гусеницами ограду метеоплощадки. Уже ни на что не надеясь, Дайк рванул белую дверь, но она оказалась закрытой. Стучать было бессмысленно, и Дайк, вооружившись обломком арматуры, попытался выломать дверь. Это удалось неожиданно легко. Дверь, взвизгнув, сорвалась с петель, и Дайк с грохотом влетел в помещение рубки.

Уткнувшись лицом в панель приборов, в кресле лежал человек. Преодолевая нервный озноб, Дайк повернул человека на бок и отшатнулся. Это был Богумил, второй радист биостанции. Страшная гримаса ужаса застыла на его мертвом лице.

Только сейчас Дайк заметил длинную стрелу, пробившую бок Богумила и все понял. Нет, он понял все раньше, едва въехав во двор станции, но не верил, не хотел верить. Они убили Богумила, наверно, еще во дворе, но уже смертельно раненный он сумел добежать до рубки, захлопнуть за собой дверь и дотянуться до клавишей передатчика. Он так и умер здесь, ведя свой последний сеанс. Рация до сих пор работала на передачу.

Дайк осторожно снял с Богумила наушники, включился на прием. Все тот же проклятый все заглушающий фон!

— Прости, друг, — прошептал Дайк, пятясь к двери. — Прости, мы еще вернемся…

Оглушенный, он для верности обошел остальные постройки. Никого. В траве тускло блестели стреляные ружейные гильзы. Дайк поднял одну, понюхал. Гильза ощутимо пахла дымом. Свежие. Значит, пытались отбиваться. Перепаханные гусеницами площадки у гаражей и ни одного транспортера. Может, товарищам Богумила удалось уйти?

Где-то далеко на западе, со стороны пропасти Симург, возник приглушенный расстоянием звук. Хриплый, пульсирующий вой. Вот он захлебнулся, но тут же возник снова — словно рвался с цепи остервенелый пес. Что это?

Инстинктивно пригибаясь, Дайк побежал к своему нелепо яркому транспортеру. Лучемет? Конечно же! Там, на западе, шел бой — в этом Дайк уже не сомневался.

Рита и Лэй встретили его испуганными взглядами. Расширенные ожиданием глаза, осунувшиеся лица. Что он мог сказать им? Дайк молча развернул машину в сторону все нарастающего боя. Теперь одновременно били два или три лучемета, взахлеб, торопливо.

— Слышите? Что будем делать? — он не мог решать один.

Рита, внутренне напряженная, построжевшая и от того ставшая похожей на ту, давнюю, девочку, Лэй, за одну ночь растерявшая всю свою привлекательность, — вот и весь его экипаж.

— Это у глубинщиков, — тихо сказала Рита. — Надо ехать туда. Может быть, успеем.

Успеем? А ч-что толку! Дайк зло вдавил в панель клавиши управления. Легонький вездеход послушно рванулся вперед. Что толку? Что могут сделать они, практически безоружные, против неведомого страшного врага? Дайк знал, что и девушки понимают это, но малышка Лэй, этот, как про себя называл ее Дайк, микросплав глупости и кокетства, — малышка Лэй деловито, не гладя ни на кого, принялась осматривать свой испачканный в земле «Линде», и Дайку на мгновение стало даже весело.

— Ну, это мы еще посмотрим! — сквозь зубы прошептал он, на предельной скорости швыряя транспортер по ухабам и вымоинам. — Ну, это мы еще, девочки, поглядим…


Макгерти остановил вездеход. Он был один. Один в этом равнодушном голубовато-зеленом хаосе зарослей. И мысль была только одна — выжить! Выжить, выкарабкаться во что бы то ни стало из этого кошмарного наваждения. Страх лишил Макгерти разума. Если бы кто до этого дня сказал ему, что он, везунчик Мак, может вот так, забыв про все, бросив товарищей, бежать на аварийном транспортере из умирающей в кольце атаки биостанции — Макгерти рассмеялся бы ему в лицо. Но все произошло так внезапно, так подавляюще быстро, что Макгерти только сейчас начинал осознавать всю нелепую непоправимость случившегося.

…Вчера они с Дорнье добрались до биостанции уже затемно и подняли по тревоге всех остававшихся на станции парней. К вечеру с точек вернулись две группы, так что народу на станции собралось человек пятнадцать… Сколько их осталось сейчас?

Макгерти застонал и ударился лбом в холодный экран.

…Они долго не ложились спать, и Богумил все пытался выйти на связь с Центром. Но чудовищная буря в эфире глушила все диапазоны. Хуже всего было то, что на станции, за исключением боевого излучателя на аварийном транспортере, было только пулевое охотничье оружие. И был еще танк глубинщиков, который привел на станцию Дорнье. Все понимали, что необходимо что-то предпринять, что-то делать. Дайк с девушками не вернулись. Мало кто сомневался, что охотники тоже попали в беду. Надо было как можно скорее известить о случившемся Центр, но даже связаться со своими, оставшимися на выкидных точках, группами они не могли. Как будто кто-то злонамеренно глушил все голоса в эфире, лишая их связи.

В конце концов, решили, что на рассвете два из четырех имевшихся в их распоряжении транспортеров отправятся в поселок охотбазы, чтобы сообщить о случившемся. Мартин, почти совсем пришедший в себя, все порывался сейчас же, ночью, ехать в лагерь глубинщиков, от которых тоже больше не поступало известий. Но его не пустили…

Макгерти невидящими глазами шарил по экранам кругового обзора. Как же все-таки все произошло?

…Разошлись заполночь, оставив дежурных. Макгерти тоже решил идти спать, но, движимый смутным беспокойством, решил еще раз осмотреть гаражи с транспортерами. Потом зашел в свой кабинет. Присел к столу и, кажется, задремал. Конечно, он отключился, потому что очнулся уже тогда, когда все началось.

Теперь он понимал, что «эти» применили в атаке на биостанцию то же, страшной силы, поле, как и против Мартина. Какое-то биополе, воздействующее на мозг на уровне подсознания. Оно входило в него животным ужасом, оставляя только инстинкт самосохранения в самых низменных его проявлениях. Еще спросонок Макгерти сразу же утратил способность соображать. Осталось только дикое стремление бежать, скрыться, спрятаться, заслонить голову руками…

Через разбитое окно Макгерти выпрыгнул на двор. В предутренних сумерках все смешалось. Кто-то кричал звериным, пронзительным криком. Кто-то позади него отчаянно палил в туман из карабина. Макгерти наскочил на человека — кажется, это был Богумил. Тот что-то кричал, но Макгерти оттолкнул Богумила и ринулся к гаражам. Последнее, что он запомнил, включая передачу, было искаженное в крике лицо Дорнье, его встопорщенные в яростном оскале усы. Кажется, Дорнье пытался остановить его, размахивая карабином, но Макгерти, ничего не соображая, уже рванул танк с места, сокрушая изгороди и растяжки. Он так и мчался, не разбирая дороги, напролом через заросли, пока смертельная хватка вцепившегося в его мозг ужаса не ослабла, укрощенная расстоянием…

И вот он один. Один в тяжелом аварийном танке — вооруженной боевым излучателем машине, способной укрыть в своем чреве два десятка человек.

Один!

Глухо рыча от бессилия, Макгерти упал лицом на ненавистную приборную доску. Лучше бы ему умереть там, с товарищами, чем выжить такой ценой! Чем вот так выжить…


Они стояли над ним. Четверо.

Рид, без шлема, светловолосый с опаленным, будто отсутствующим лицом. Коренастый, фантастически спокойный Джо. Высокая девушка с огромными полными страдания глазами. И неузнаваемо изменившийся Мишка в изорванном комбинезоне.

Они стояли и смотрели на него.

— Вставай, — хрипло сказал Джо. — Надо идти. Вставай.

Алексей медленно покачал головой:

— Идите. Я не могу. Я должен ее найти.

— Алеха, — Джо присел, опустил тяжелую ладонь на его плечо. — Алеха, ты не ребенок, ты должен понять — их не найти. Ни Марию, ни Гошку, ни… — Джо запнулся. Мы обшарили все вокруг. Вставай, время не ждет.

— Может, дать медробот? — тихо спросил Мишка и сделал шаг к своему рюкзаку.

— Не стоит, — также тихо сказал Джо. — Он крепкий парень. Он справится — я его знаю.

До Алексея туго доходили слова. Они ворочались где-то снаружи, не задевая души. Идти… Куда идти, когда ее уже нет? Ее глаза, руки просили его защиты, а он не смог…

Если бы Сандра погибла у него на глазах, казалось, — ему было бы легче. Но она исчезла, как дым, безвестно канула в небытие, не оставив следа. И нет ее. Ничего больше нет!

Алексей глухо замычал, стискивая ладонями раскаленно стучащие виски.

— Джо! — сказал Рид, отворачиваясь. — Надо идти, Джо!

Джо медлил. Они и так задержались дольше, чем следовало. В любую минуту атака могла повториться.

— Командир! — снова прохрипел Рид. — Мы его свяжем и поведем. Понесем, в конце концов! Но надо идти.

— Подождите! — Раэнгаоратила качнулась вперед, быстро присела над Алексеем, будто заслоняя его. — Не надо. Джо, Миша, вы идите. Он сейчас пойдет. Мы сейчас вас догоним!

Она опустилась на колени перед неподвижно сидящим Алексеем, подняла глаза на стоящих мужчин:

— Идите. Я вас прошу!

Рид жестко сжал губы:

— Лучше мы его свяжем…

— Пойдем, — вдруг сказал Джо. — Слышите, парни? Пошли.

Он забросил на плечо тяжелый лучемет и зашагал к скалам. Следом, поколебавшись, поминутно оглядываясь, двинулся Мишка.

— Расклеился! — зло сказал Рид. — Нюни распустил! Эх, черт… Гошка, Гошка бы…

Раэнгаоратила быстро и яростно вскинула на него пылающие глаза, и Рид замолчал, нехотя отвел взгляд.

— Ладно! — сказал он. — Черт с вами! — и быстро зашагал вслед за Мишкой.

— Альоша, Альошенька! — Раэнгаоратила мягко, но властно отняла его большие руки от опущенного лица. — Надо идти, понимаешь? Надо идти, чтобы искать. Она жива, слышишь? Никто не видел ее мертвой, значит, она жива!

Алексей тяжело поднял на нее темные невидящие глаза. Легкие руки девушки гладили его по лицу, по плечам, сильно, настойчиво входя в его опустошенное я.

— Мы найдем ее, Альоша! Мы обязательно найдем ее и ребят. Только для этого надо встать и идти. Ну же!

— Найдем… — пробормотал Алексей, шаря вокруг себя руками. — Мертвой ее не видели, значит, найдем?..

— Конечно, милый, хороший! — слезы подкатывались к глазам Оры и высыхали. Она не имела права плакать. Она должна была вернуть мужество и волю этому такому большому и такому беспомощному сейчас человеку. Чего бы ей это ни стоило.

— Не даром же твою прапрабабку считали колдуньей? — шептала девушка, обнимая его лохматую горячую голову. — Ну же, Ора! Ну же!

Будто отгоняя дурные видения, Алексей провел ладонью по глазам.

— Лучемет! — вдруг тихо, но отчетливо сказал он. — Где мой лучемет?

Раэнгаоратила осторожно положила его руку на холодную сталь оружия.

— Идти! — сказал Алексей. — Надо идти.

Он резко встал, и руки девушки соскользнули с его груди. Все еще стоя коленями на острой щебенке, она смотрела, как долговязая фигура Алексея, пошатываясь, но все тверже и тверже, уходит вслед растянувшимся цепочкой на каменистом подъеме товарищам. Смотрела, и горькая радость плавилась в ее разом пересохших глазах.


Стремясь на помощь ведущим бой глубинщикам, Дайк снова попытался поймать и зафиксировать все ускользающую от него тень догадки. Подсознательным чутьем он улавливал наполняющие пространство отголоски чужой, непонятной пока, мысли. Концентрические поля накладывались, то усиливались, то почти исчезали, и в центре каждого таился враг. Эпицентры излучений все время перемещались, на первый взгляд, хаотично, но Дайк все же чувствовал какую-то упорядоченность в пульсации враждебных полей. Должна была быть какая-то закономерность! Вот хотя бы эта, почудившаяся ему, повадка атаковать полукругом, облавой, до последнего момента оставляя узкий проход, выход для жертвы. Зачем?

Если облава гонит зверя в проход, но на другом его конце должна таиться засада. Спасения из загона все равно нет. Значит, выход из полукольца атаки — это заранее спланированное направление, куда надо оттеснить жертву, чтобы поймать или уничтожить…

Едва намечаясь, логическая цепочка рушилась, и Дайк, неотрывно следя за дорогой, начинал все сначала. Для более четких построений не хватало фактов. И все-таки догадка пряталась где-то совсем близко!

— Дайк!

Он вздрогнул, недовольно скосил глаза на встревоженную Риту.

— Дайк! Ты слышишь? Все стихло.

Действительно. Со стороны уже близкого лагеря глубинщиков больше не доносилось ни звука. Лучеметы молчали, и только шум зарослей, да гул двигателя их вездехода нарушали зловещую тишину просыпающейся долины.

— Они погибли! — голос Лэй сорвался.

— Спокойно! — но Дайк и сам чувствовал, как холод заливает его сердце. У глубинщиков были лучеметы, и они тоже не смогли устоять? Что ж это за страшный противник появился на «миролюбивой» планете?

— Спокойно. Все равно надо проверить, — одолевая сомнения, жестко сказал он.

— Они погибли! — Лэй почти кричала, у нее начиналась истерика. — И мы погибнем там. Я не хочу!

— Уйми ее, Рита, — Дайк чувствовал, как снова закипает в нем злость. Нервно передернул плечами: — Или ты тоже считаешь, что нам нечего там делать?

— Надо посмотреть, — Рита выдержала его яростный взгляд. — Не волнуйся, я сейчас ее успокою.

Подгоняемый почти умершей надеждой, Дайк, как мог, спрямлял траекторию пути своего транспортера. Он не был уверен, что правильно выбирает направление на лагерь глубинщиков. Дайк вел машину на эпицентр слышимого недавно боя, а ведь он мог быть и где-нибудь в стороне. Эта мысль прибавила ему спокойствия. Может быть, лагерь еще цел. С другой стороны лучеметы могли быть только у глубинщиков.

Прошло не менее получаса, прежде чем он вывел транспортер к гряде невысоких гольцов и понял, что лагерь теперь где-то рядом. Но где?

В поисках прохода среди скал Дайк повел вездеход направо, обогнул пару белесых глыб и, проскрежетав по крупнокаменистой осыпи, чуть не налетел на человека. Тормоза дико взвизгнули — сработала-таки былая реакция изыскателя! — а в следующий момент Дайк уже мял в своих ручищах еще не оправившегося от неожиданности Мишку: выпрыгнуть из люка было делом секунды.

— Ребята! Живы! — Дайк не мог сдержать рвущейся из него радости. — А мы уж и не ждали… Ребята!

Они выходили из недоступной транспортеру узкой расщелины между скал — один, второй, пятый… Рита и Лэй, выбравшись из машины, побежали навстречу. В этот миг закопченные, оборванные, измученные глубинщики казались всем троим самыми близкими и родными людьми на всей этой проклятой планете. И не было слов, чтобы передать невысказанную радость и горечь их встречи.

Дайк радостно смотрел на подходивших к транспортеру глубинщиков и только сейчас заметил, как их мало. Пятеро! А ведь в лагере было… Он почувствовал чей-то пристальный, тяжелый взгляд и оглянулся.

— Алексей?!

Дайк с трудом узнал в высоком человеке с застывшими, будто замороженными, глазами — того долговязого с повадками большого щенка парня. Дайк никогда не мог понять, что находила в нем Сандра. Он так и не смог принять его всерьез там, на Земле. И вот…

Алексей все так же неподвижно, как-то странно смотрел на него, и вдруг Дайк понял. Понял, и сердце захолонуло, упало, исчезло…

— Сандра? — одними губами на помертвевшем лице.

Алексей не ответил, лишь дрогнули мертвенные зрачки.

Как он мог забыть! Даже не забыл — выключилась из памяти в страшном круговороте событий какая-то клеточка. Дайк мысли не допускал, что с ней что-то могло случиться. И не вспомнил ни разу, не вспомнил!..

И вот ее нет, золотоглазой, единственной девчонки, а он, Дайк, за все это время ни разу не подумал даже, что и над ее жизнью нависла смертельная опасность.

Дайк пошатнулся, впервые в жизни ощутив себя на грани обморока.

С той минуты, как Сандра ушла за водой, он глупо, предательски: нет слов — как! — подспудно считал, что она где-то не здесь, где-то в безопасности, ибо сама мысль, что с ней может хоть что-нибудь случиться, казалось чудовищно нелепой. И вот…

Неимоверным усилием Дайк взял себя в руки.

— Как это случилось? — как издалека, услышал он свой голос.

Джо с тревогой следил за обоими.

— Никто не знает, Дайк, — сказал он, потому что Алексей молчал, неотрывно глядя на изыскателя. — Никто не видел. Когда бой кончился, мы ее не нашли. Он последний видел ее, — Джо положил руку на плечо Алексею.

— Они убили Гошку, — прохрипел Рид. — Убили и унесли с собой. И схватили Марию…

— Значит, никто не видел? — сумасшедшая искорка надежды шевельнулась в душе. Дайк жадно посмотрел на Джо.

— Никто, — Джо качнул шлемом. — Но реальных надежд мало.

Тяжелые молоты грохотали в висках. Дайк на мгновение зажмурился.

— Не верь, — вдруг глухо сказал Алексей. — Не верь. Мы должны найти ее, всех наших. Хотя бы для того, чтобы убедиться… Понял?

— Понял, — машинально сказал Дайк, невольно проникаясь неожиданной силой, исходившей от глубинщика. А ведь Дайк никогда не принимал его всерьез!

Ввосьмером они забрались в транспортер и сразу почувствовали себя как-то спокойнее. Уютное чрево машины дарило иллюзию защищенности. О, если бы это был «Икар»!

Джо смотрел на разместившихся вокруг товарищей. Пятеро мужчин, три девушки. Правда… — Джо на мгновение задержался на заострившемся, но от этого еще более красивом, в ореоле смоляных прядей, лице Оры, — правда, его радист-стрелок, пожалуй, не уступит мужчине. Да и вон та, русоволосая, кажется, ее зовут Рита, похоже, не из робких. Так что восемь человек, пять лучеметов и один туристский транспортер, правда, с первоклассным водителем. Вот и все, что они могут противопоставить могущественному противнику. Если бы у них был «Икар»!

Без «Икара» шансов весьма мало. Помощи ждать тоже, скорее всего, неоткуда. Биостанция разгромлена, значит, нападение носит далеко не локальный характер. Возможно — всепланетная интервенция. Но об этом было страшно даже думать.

Джо постарался сосредоточиться. Что предпринять? Словно угадав его мысли, нетерпеливо шевельнулся Рид:

— Что будем делать, командир?

Семь пар глаз смотрели на Джо. Свои и чужие, они ждут от него действия. Верят в его опыт, холодную голову. Но что он может предложить в этой не похожей ни на что ситуации?

— Попробуем все вместе коротко проанализировать случившееся за последние дни, — сказал Джо. — И пусть каждый выскажет свои предложения.

Первым молчание нарушил Рид.

— Вероятно, — прохрипел он. — Вероятно, за пределами Чильготана еще не знают, что здесь происходит. Возможно, опасность угрожает всему населению Дикси. Мое мнение — надо пробиваться к охотбазе. Предупредить, получить подкрепление, вызвать Комиссию Безопасности и затем вернуться.

— Как? — глаза Алексея впервые блеснули живым огоньком. — Уйти, бросив их всех? Даже не попытавшись выяснить, что с ними?

Рид поморщился:

— Послушай, им все равно не помочь. Надо думать о живых. И потом — где ты собираешься искать? И какими силами?

— Рид прав, — тихо сказал из своего угла Мишка. — Надо предупредить Центр, получить подкрепления, боевые транспортеры и боты. Что если это интервенция?

Алексей покачал головой:

— Но мы не можем бросить их здесь…

— Но мы не можем думать только об этом! Наш долг предупредить остальных. Может быть, мы вообще единственные, кто пока еще может это сделать. Ведь мы не знаем противника! Мы вообще ничего не знаем.

— Ребята, — сказала Раэнгаоратила. — А вы помните, когда мы увидели их впервые?

Они замолчали, глядя на нее.

— Вспомните: в тот вечер, когда заблудились на подходах к плато и выбрались на неизвестный перевал. Красноватые транспортеры в долине, мы еще приняли их за туристов. Помните?

— Точно! — Джо припечатал ладонью колено. Он сам должен был сопоставить события последней недели и сообразить, а вот не догадался. Джо вспомнил, как колебался, зачисляя Раэнгаоратилу в состав экспедиции. Ладно бы кем, а то — радист-стрелок, казалось бы самая мужская позиция. И ни знание дела, ни отличные характеристики не помогли бы Оре, окажись у Джо кандидатура хоть кого-нибудь из парней. И вот поди ж ты! Который раз он ощущает неподдельное уважение к этой девушке, случайно, по сути, оказавшейся в экспедиции.

— Та-ак, — Мишка замер, припоминая. — А ведь накануне вечером… мы видели ту вспышку. И приняли ее за метеорит… или?

— Это был корабль! — сказал Алексей. — Их корабль.

— …И именно тогда у нас впервые нарушилась связь, — тихо, но отчетливо сказала Раэнгаоратила. — Кстати…

— Возможно, — прохрипел Рид. — Но не факт.

— Кстати, — низкий голос Раэнгаоратилы окреп. — Не знаю почему, но я засекла его траекторию. Вернее, не я — на «Икаре» оказался включенным астроанализатор. Я просто дала задание, и компьютер выдал расчетную точку падения метеорита. Оставалось занести данные в память — дело секунды. Я это сделала и забыла. Вот только сейчас… сейчас…

— «Икар»! — простонал Мишка. — «Икар»!..

Алексей яростно скрипнул зубами.

Раэнгаоратила опустила лицо на руки, тонкие пальцы скользнули по опущенным векам. И вдруг ее густые ресницы взлетели, радостные искорки, вспыхнувшие в черных глазах, казалось осветили придвинувшиеся к ней лица глубинщиков.

— А ведь я помню… — прошептала Ора. — Помню координаты, вот, слушайте!..


САМЫЙ ДЛИННЫЙ ДЕНЬ — СЕРЕДИНА


— Карту! — никто не узнал изменившийся голос Дайка. — Карту, парни!

— Вот, — Рита поспешно достала из планшета потертую картосхему.

Дайк лихорадочно выхватил лист из ее руки, развернул, что-то невнятно бормоча, впился взглядом в сплетение цветных пятен и полос. Его окружили, склонились над картой. Дайк ничего не замечал: в последний раз торопливо сопоставлял и перестраивал факты, догадки и ту неощутимую для остальных информацию, которую беспрерывно посылали его подсознанию отголоски чужой мысли все еще осязаемые, хоть и сильно ослабленные в последние часы. Что-то щелкнуло в его голове, будто включилось.

Дайк взял карандаш и решительно отодвинул от карты товарищей. Они потеснились, притихли и теперь ожидающе следили за его манипуляциями. Схема была паршивенькая, но что-то она давала. Первым делом Дайк нанес на карту известные им точки, в которых земляне подверглись нападению неизвестных. Им были известны только три такие точки: поляна Дайка, биостанция и лагерь глубинщиков, но профессиональный навык ориентирования — бесценный опыт изыскательской работы — позволил прикинуть направления атак.

— Коридор! — шептал Дайк, водя карандашом по схеме. — Облава с исходом на засаду… Они шли полукругом, и выход был один…

Прямые азимутов вытянулись по карте. Неточно, но они сходились где-то здесь, в верховьях Чильготана, в ядре Главного горного узла. Эта темнокожая девочка оказалась умницей! Запомнила точку предполагаемого падения метеорита или корабля… А вот сейчас проверим…

— Координаты? — Дайк смотрел на взволнованное лицо Оры. — Повтори координаты.

Черная точка карандаша легла на пересечение коридоров. Он мог ошибиться в километрах. Но в главном ошибки быть уже не могло. «Засада» находилась в Главном узле массива Лангара.

Дайк смотрел на точку, улыбался, и глаза торжествующе сверкали на его запыленном лице.


— Значит, корабль, — Джо задумчиво склонился над картой. — Значит, все-таки корабль.

— Одного не пойму! — Мишка машинально ерошил всклокоченную шевелюру. — Почему они на нас напали? Взяли и атаковали? А мы драли глотки о проблемах контакта! Ведь они же несомненно разумные. Вот вам и контакт — с помощью лучеметов!..

— Действительно странно, — Джо разглаживал карту. — Что-то здесь не то. Какая-то причина быть должна.

— Как бы то ни было, — подал голос Рид. — Мы должны двигаться в космопоселок. И поскорее.

Алексей глянул было на него негодующе, но промолчал. Сознание непоправимости случившегося и собственного бессилия больше не затмевало отчаяньем рассудок. Остались только запекшаяся боль в груди и несгибаемая решимость. Пока есть хоть один шанс, надо надеяться. Надежда умирает последней.

«Не оставляйте надежды, маэстро», — выплыло неведомо откуда. — «Не убирайте ладони со лба»…

Алексей украдкой посмотрел на Ору. Раньше он исподволь любовался ею — как редкой работы статуэткой, что ли. Теперь появилось другое: не только уважение — какая-то тонкая духовная ниточка протянулась между ними. В ее присутствии к нему возвращалась уверенность.

А вот с Сандрой он редко чувствовал себя уверенно. Будто все время боялся сделать что-нибудь не так. Все-таки она всегда держалась как-то сама по себе — неуловимое, но очень конкретное ощущение.

Или Мария… С ней было совсем по-другому. Мария — «свой парень». Алексей подумал, что в их группе все так и относились к Марии, как к «своему парню». Были за нее горой, оберегали, но в то же время могли запросто при Марии заговорить о других девчонках. Бывало, даже спрашивали у Марии совета в сердечных делах. Мария умела все понять, умела подсказать, умела не услышать. Врач-профессионал высшей квалификации — она вытащила его тогда, в пропасти Манро.

Но Ора… Ора появилась в составе, и все разом ощутили, что в экспедицию вошла Женщина. Не только врожденная грация и экзотичная красота, нет. В ней было нечто от романтического средневековья, отчего хотелось носить ботфорты, соблюдать этикет и изъясняться высоким штилем. Ора пришла в экспедицию, и все парни, — ну, разве что кроме него самого, — резко подтянулись и с особой тщательностью начали бриться по утрам. А Мария только понимающе улыбалась, поглядывая на эти метаморфозы с составом. Она была свой парень, Мария.

— Господи, — подумал Алексей. — Я думаю о них «был», «была»… Неужели и Сандра, и Мария, Гошка, Христо, Мартин — все они отныне и навсегда — «были»?

И тогда он с беспощадной ясностью понял, как немыслимо тонка и уязвима ниточка, связывающая их всех, пока еще уцелевших, с жизнью. И еще поразила вдруг приоткрывшаяся ему красота сияющего безмятежной свежестью диксианского утра…


А утро и впрямь расцветало удивительными красками. Все искрилось росой, наливалось зеленью, голубизной и багрянцем на фоне отмытой белизны известковых скал.

Лэй не принимала участия в общем разговоре. Она мало понимала в жутковатых словах, что витали над ее сознанием. Поначалу она еще пыталась вникать, но скоро запуталась и перестала слушать. Бездумно смотрела Лэй на ослепительное буйство набирающего силу дня. И странные, непривычные образы потихоньку оживали в ее мыслях.

Впервые, пожалуй, за свой не слишком-то длинный век Лэй ощутила, как неповторима жизнь. И то, что теперь она могла в любой момент оборваться, придавало всему окружающему Лэй великолепию природы какой-то особый горьковато-пьянящий привкус. Лэй не хотела умирать. Все ее существо поднималось против такой возможности. Она не хотела расставаться с этими молчаливыми скалами, с синим небом. Даже с вот с этими голубыми лианами, меж которых беззаботно порхают, переливаясь ожерельями, любопытные симурги. Сколько их! За все пребывание на Дикси Лэй ни разу не видела такого количества симургов. Ни в один из дней их диксианской охоты…

Добрые беззаботные симурги с удивленными глазами… Как хорошо, наверно, вот так парить над праздничными джунглями и ничего не бояться!

Ничего? А они, люди с самозарядными карабинами и ружьями, люди-охотники? Они специально прилетели сюда, чтобы нести смерть этим безвредным существам. Не пропитания для — корысти ради.

Против своей воли Лэй, представила себя симургом, глядящим в направленные на него стволы. Грохот выстрела и… все. И нет этого замечательного утра, ничего больше нет. А так не хочется умирать!

Лэй вздрогнула. Вспомнились вчерашний день, охота, ссора между Сандрой и Ритой из-за того злополучного симурга. Бедная Сандра! Рита, конечно, не права, а Сандра… Неужели Сандра думала о том же, что сейчас беспокоит ее, Лэй? Не в красоте дело — в самоценности жизни, прекрасной в любом своем проявлении. Для всех живых жизнь одинакова в одном — в своей единственности. Жизнь неотрывна от смерти — поддержание одной ее ветви зиждется на смертельном противоборстве с другой. Жизнь убивает, чтобы жить. Но только человеческому разуму принадлежит гнусная радость убивать, развлекаясь. По какому праву люди превращают убийство в спорт, в приключение? По праву высшего разума?

Что подвигает нас считать себя венцом Вселенной? Мы ищем космического контакта с себе подобными, априори определив чуждый разум качественно равным своему. Но что дает человеку эту нелепую самоуверенность? Не скажись самым сильным — найдется еще сильнее… Что если Вселенная породила жизнь разумнее нашей? Значит, более мощный разум имеет право убивать нас? Просто, по праву сильного, из того же развлечения, следуя похожим или еще более извращенным идеям?

Смятение охватило Лэй. Почему она не задумывалась об этом раньше… Неужели, чтобы оценить значимость чужой жизни, надо встать на грань собственной?

Чтобы как-то отвлечься от непривычных тягостных мыслей, Лэй потихоньку подсела к приемопередатчику, одела наушники. Шум, треск, заунывный вой эфира. Она машинально покрутила настройку и насторожилось. Во все подавляющем фоне что-то едва уловимо пульсировало. Лэй осторожно подправила частоту, включила систему тонкой настройки. Сквозь трескотню постепенно выступил еле слышный далекий голос. Не разобрать.

— Ора! — Лэй потянула за рукав радистку. — Ну-ка послушай, тут что-то…

Раэнгаоратила быстро накинула вторые наушники, брови ее поползли вверх. Профессионально четкими движениями пробежала пальцами по клавишам: блокиратор шума, частотные фильтры, сигнал-реаниматор… Голос в наушниках окреп, прояснился:

— Всем! Всем! Всем! — повторял далекий радист. — Говорит Центр. Определяю выход в район космопорта базы. Даю пеленг и настройку: 3, 16, 48, Ви-Си-Ди, 34…

— Ребята! Центр!..

Дайк прыгнул к пульту, включил клавишу громкой связи, и в кабину транспортера ворвалось завывание эфира.

— Я — Центр, я — Центр, — бормотал еле слышный голос. — Всем, всем, всем. Предписываю покинуть квадраты 22–78, 22–79, 22–80, 23–79, 23–80, 23–81… Выход в район космопорта базы…

— Наш район, — сказал кто-то. — Район Чильготана.

Голос ушел, растворился в шумовом вихре и треске разрядов. Тщетно Раэнгаоратила пыталась нащупать его снова.

— Отлично, — сказал Джо, отворачиваясь от приемника. — Значит, Центру все известно. Кто-то пробился или сумел передать. Это развязывает нам руки.

Алексей с облегчением смотрел на друга. Случайно принятая информация давала главное — район вторжения явно ограничен. Это был еще один плюс в пользу теории, выдвинутой Дайком.

— …Но предписание Центра определяет нам движение в сторону базы.

Дайк снова схватил карту.

— Если наша догадка верна, мы находимся от эпицентра вторжения на расстоянии около пятидесяти километров. До базы раз в шесть дальше…

— Заманчиво, — прокашлял Рид. — Но у нас есть приказ Центра.

— Мы могли погибнуть, — сказал Алексей. — Могли не встретить транспортер. Могли вообще ничего не услышать. Мы не можем уйти, не сделав попытки.

— Ты? — Джо смотрел на Мишку.

— Там Мария и Гошка, командир. И другие.

— Девушки? — Джо смотрел на Риту и Лэй, будто забыв о существовании Оры, которая, будто не слушая, все крутила ручки настройки снова оглохшего приемопередатчика.

— Там Аярэнка и Роза, — прошептала Рита.

Лэй только молча кивнула. Ей было страшно.

— Вот дьяволы, — неожиданно хрипло рассмеялся Рид. — Вы дьяволы, но с вами можно работать! Я тоже за, командир.

Джо только сухо кивнул, будто завершая скучную формальность. При таких обстоятельствах отступить для него было немыслимо, и он был чертовски рад единодушию их маленькой группы. Джо понимал, что поступая вопреки установке Центра, взваливает на себя серьезную ответственность. Но если бы даже хотел, Джо не смог бы остановить готовых на новые испытания товарищей.

— Так, — сказал Джо. — Тогда отправляемся немедленно. Транспортер поведет Дайк. Вторым пилотом — я. Остальным перекусить и спать. Нам еще понадобятся силы. Вопросов нет? Сделано.


Тупое, лишающее желаний и сил давление на мозг исчезло. Осталась только ноющая боль в голове и странная скованность во всем теле.

Сандра медленно подняла тяжелые, будто распухшие, веки и тут же зажмурилась. Показалось, что закружилась голова, и в глазах стремительно покатился хоровод голубых диксианских растений. Потом она ощутила зыбкое покачивание, подрагивание, легкие толчки — будто лежишь в лодке, закрыв глаза, и мягко качают набегающие пологие волны.

Постепенно телу возвращалась чувствительность. Сандра поняла, что лежит, странно широко разбросав руки и ноги, спиной на чем-то ровном и твердом, словно пол транспортера. И гладкий округлый ободок слегка холодил шею у самых ключиц…

Пол продолжал покачиваться. Транспортер? Может быть, вернулся Дайк и подобрал ее? Или «Икар»? Но почему так тихо?

Собравшись с силами, Сандра снова открыла глаза и едва сдержала испуганный возглас. Вместо кабины транспортера над ней беззвучно поворачивалось бездонно-синее небо. Сандра видела его словно сквозь тончайшую радужную пленку, полусферой окружавшую отведенный Сандре кусочек пространства. И там, за этой пленкой, стремительно уносились назад белые контуры опрокинутых скал.

Первым желанием было вскочить, осмотреться, скинуть с глаз этот непонятный мираж. Сандра рванулась, и в тот же миг непонятная сила снова опрокинула ее навзничь. Гладкий и упругий, как пластикатовый шланг, обруч резко сдавил ее напрягшуюся шею. Одновременно такие же обручи вцепились в запястья и лодыжки, распяли, растянули крестом.

Кровь ударила в лицо, Сандра застонала, забилась, но пластикатовый обруч еще туже стянул шею, перехватывая дыхание. Сломленная жестокой силой, Сандра захрипела и, почти теряя сознание, замерла в смертной тоске. И в тот же момент, удавка ослабла, кольца на руках и ногах стали почти неощутимыми, краска отлила от лица. Сандра с трудом перевела дыхание, в страхе ожидая продолжения, но ничего не происходило.

Так, похоже, надо лежать смирно. Проверяя эту догадку, Сандра снова дернулась, и тотчас невидимые обручи вцепились в тело.

Сопротивление было бесполезным. Сандра лежала неподвижно, стараясь собраться с мыслями. Положение в котором она оказалась, неуловимо напоминало… но что? Ну да, конечно! Только это было невероятно давно, еще в той, полуреальной теперь, жизни, отрезанной от настоящего страшными событиями последних дней. Кажется, этот ролик крутили у них в охотклубе. Фильм о звероловах. Где-то в тайге здоровенные парни брали тигра. Забросали сетями, прижали к земле рогатиной. Зверь пытался сопротивляться, но сети не оставляли надежды, и рогатина душила его, прижимая к земле… Вот так, как сейчас ее, Сандру. Потом охотники связали тигру лапы и классически — на жерди, понесли в поселок. Они были мужественны и суровы, эти парни. И было немного жаль красивого сильного, но все же побежденного зверя. Могла ли Сандра подумать, что когда-нибудь может оказаться на его месте?

Скосив глаза, Сандра попыталась оглядеться. Что-то мелькало вокруг, будто быстро-быстро махали перед глазами радужным веером. И за радужной оболочкой стремительно уносились назад вздыбленные в небо скалы. Какое-то ущелье. Куда они везут ее? И зачем? Сандре снова стало страшно. Лежать становилось неудобно. Распятые руки и ноги затекли, но готовый сомкнуться на горле ошейник предостерегал от попыток изменить положение.

Она не знала, сколько времени пребывала в забытьи. И сколько уже продолжалась эта пытка движением? Стоило поднять веки, и снова перед глазами начинали кружиться каменные стены с пятнами голубоватой растительности. Иногда платформу с прикованной пленницей начинало трясти и раскачивать. Наконец, измученная, Сандра забылась в тяжелом полусне.

Обрывки мыслей мешались с воспоминаниями. Из темной мути выплыло лицо Дайка. Что с ним? Что стало с девочками? С глубинщиками? Неужели все погибли? Или вот также, как она, попали в щупальца неведомого врага? Вдруг навалилось острое чувство одиночества, и стало совсем по-детски жалко себя. Жизнь кончалась в фантастическом кошмаре. Сколько осталось несделанным, сколько не сбудется теперь никогда… Слезы потекли по щекам Сандры.

Но мираж Дайка почему-то улыбался — уверенно и ободряюще. Сандре всегда нравилось, когда Дайк вот так смотрел на нее. Как бы там ни было, но с Дайком всегда было надежно. Всегда… до самой их саянской истории. Почему Дайк тогда так резко и странно отвернулся от нее? Хотя все должно было быть совсем наоборот — это она должна была возненавидеть Дайка! А она? Сандра давно простила ему тот случай в Саянах, поняла, что не все было просто и для него. Непонятно было… Сандра всегда чувствовала, что нравится Дайку, как бы он ни скрывал это в последнее время. Она простила ему ту ужасную выходку, а вот необъяснимой холодности после — простить не могла. Даже не холодности, а постоянной его внутренней независимости, что ли.

…Призрак Дайка что-то говорил ей, беззвучно, успокаивающе, и вдруг неведомо откуда родилась крохотная надежда, что он спасет ее, Сандру, что придет — могучий, решительный и разорвет эти мучительные путы.

Сандра застонала, приходя в себя. Видение Дайка поблекло, растворилось в радужной дымке.


Горный цирк был зажат крутыми черными скалами, в тени которых распласталось странное сооружение. Именно сооружение, хотя внешне оно скорее напоминало гигантский комок мыльной пены, радужно переливающейся упорядоченным нагромождением полусфер. Прикованная к платформе, Сандра не могла видеть, как в передней полусфере открылся черный проход, куда устремилась несущая ее «капля». Над головой заблестели глянцевые округлости потолка, и неожиданно платформа накренилась. Сандра почувствовала, как державшие ее кольца ожили. Ее подняли, перевернули, поставили на ноги. Сильный толчок в спину заставил девушку качнуться вперед. Пол ушел из-под ног, и Сандра, вскрикнув, покатилась куда-то вниз по скользкому желобу. Зацепиться было не за что, а идеально гладкий желоб все ускорял ее тошнотворное падение. От страха или слабости она снова потеряла сознание, и пропустила момент, когда падение замедлилось, и ее безвольное тело выкатилось на ровный пол какого-то помещения.

…Кто-то сильно тряс ее за плечи. Из цепкой пелены беспамятства выступили приглушенные голоса. Кто-то звал ее по имени:

— Сандра! Сандра, миленькая, очнись!

Сандра медленно открыла глаза. Мария?! Не веря себе, Сандра села, упираясь в пол руками. Сквозь густой сумрак проступили склонившиеся к ней лица.

— Мария? Роза? Где я? Что?

— Очнулась, наконец! — Мария ласково обняла Сандру, прижала ее голову к груди. — Ну ничего-ничего, сейчас станет легче.

— Где мы?

— Плохо, Сандра, — глаза Розы лихорадочно блестели. — Мы ничего не знаем! Погибнем все в этом собачьем ящике!

— Опять ты! — Мария неодобрительно покосилась на Розу. — Дай ей в себя хоть прийти.

— Что «опять», что? — Роза почти кричала. — Они убьют нас! Теперь наша очередь…

— Какая очередь? — Сандру начинало трясти, страх снова заливал сердце. Она поднялась на ноги, затравленно осмотрелась.

Помещение, где они находились, скорее напоминало не собачий ящик, а большой аквариум. С матового потолка струился рассеянный свет, гладкие сферические стены. Садок с живой рыбой! Подходят покупатели, смотрят, выбирают оглушенно шевелящих плавниками, живых, но уже обреченных рыбин…

Сходство с аквариумом довершал едва видный на потолке овальный люк. Только два выхода было из этой ловушки: желоб, откуда они попадали сюда, и этот страшный неизвестностью люк, через который им предстояло уйти.

Часы Марии показывали полдень. Утром, когда Мария попала сюда, в «садке» было человек десять: женщины и девушки. Все были схвачены в разных точках Чильготана вчера или сегодня утром во время стремительных, ошеломляющих атак пришельцев на полевые отряды, поселок метеорологов и биостанцию. Две девушки были с таких же, как Роза, туристско-охотничьих транспортеров, промышлявших симургов в окрестностях урочища. Перепуганные, они сбивчиво делились друг с другом подробностями. Первые пленницы были захвачены на самых отдаленных точках, в приграничных заповеднику зонах. Складывалось впечатление, что пришельцы предварительно окружили район Чильготана, а затем одновременно нанесли удары от периферии к центру, уничтожая или захватывая всех, кто попадался им на пути.

В первый раз потолок раскрылся часа два тому назад. Длинные полупрозрачные щупальца выхватили из группы отпрянувших кто куда испуганных пленниц Геру — маленькую лаборантку метеопоселка. Она пронзительно вскрикнула, но щупальца мгновенно втянули ее в овальный люк, и потолок закрылся.

Бежать было некуда. Каждые двадцать-тридцать минут люк открывался, и кто-нибудь из девушек исчезал в кольце быстрых манипуляторов. Последний раз они схватили сразу двоих. Теперь в «садке» оставались только четверо: Роза, Мария, Сандра и молчаливая женщина, кажется, радиометрист одной из геологических партий, работавших в районе Главного горного узла Лангара.


Макгерти ударил первым. С той же яростью, с какой он несколько часов назад хотел выжить, с той же силой Макгерти теперь хотел умереть. Он пережил свой страх, свой позор, и больше ему ничего не оставалось. Потому что Макгерти не был трусом. В страшные минуты психической атаки он, капитан биостанции, потерял себя, сбежал, бросил друзей и подчиненных, обрекая товарищей на верную гибель, и этим вычеркнул себя из списка живых. Призрачная надежда на то, что на биостанции еще оставался «Икар», ничего не меняла. Даже если все спаслись — а в это он не верил — Макгерти знал, что теперь не сможет смотреть им в глаза.

Правда, мелькнула подленькая мысль — если все погибли, и никто не сможет рассказать о его позоре, то… Но Макгерти был изыскателем. Даже теперь, когда его списали с полетов. Он мог оступиться, как и все. Но только один раз.

Первым делом Макгерти осмотрел транспортер, привел в готовность вооружение, включил поле энергетической защиты. Затем развернулся и лег на обратный курс. Он вел танк к биостанции по своему собственному следу.

…Макгерти не знал, что двумя часами ранее на биостанцию приходил транспортер Дайка. Макгерти нашел в рубке безжизненное тело Богумила и долго сидел рядом, уронив голову на руки. Потом вышел во двор и тщательно осмотрел все оставшиеся после боя следы. Он обнаружил глубокую колею, вывернутую гусеницами тяжелой машины.

— «Икар»! — сказал Макгерти. — Значит, кто-то все-таки уцелел.

След «Икара» уходил в сторону, противоположную той, куда бежал Макгерти на своем аварийном транспортере. Он огибал биостанцию по радиусу, и там, за гаражами, Макгерти увидел один из полевых вездеходов, на которых прибыли вчера две группы с выкидных точек. Транспортер лежал кверху гусеницами, нелепо ткнувшись в скалу — с ходу наскочил на глыбу и перевернулся. След «Икара» подходил вплотную к опрокинутой машине, потом резко брал вправо и скрывался в зарослях.

Сначала Макгерти повел свой танк по следу «Икара». Но через полчаса вынужден был остановиться. След уходил в сторону выхода с плато Чильготана.

— Пошли на охотбазу, — пробормотал Макгерти. — Бедный Мартин! Если б уцелел, повел бы «Икар» к глубинщикам. Значит, и он…

И тогда Макгерти повернул в противоположную сторону.

Через два часа Макгерти вышел на лагерь глубинщиков у пропасти. То что предстало его глазам, поразило его жестокостью шедшего здесь сражения. Скалы вокруг поляны почернели, оплавились от огня. Лагерь был смят, перевернут, кое-где еще тянулись к небу тонкие дымки каких-то дотлевающих ошметков.

— Крепко… — шептал Макгерти. — Парни постояли за себя…

И ему снова стало невыносимо тошно за свою слабость.

Потом Макгерти ни о чем не думал. На предельной скорости он вел танк по знакомым увалам, как обезумевший зверь, рыская по Чильготану в поисках врага. Не выбирая направления, повинуясь подсознательным импульсам. Он потерял счет времени. Ведомый бессильной яростью, Макгерти все глубже зарывался в горы, в направлении Главного горного узла. Он попал в какой-то каньон и теперь упорно взбирался вверх по его засыпанному осыпями дну.

По всей видимости, этот каньон ответвлялся от основного ущелья, под прямым углом примыкая к его мощному руслу. И здесь, на слиянии, в забрезжившем впереди просвете Макгерти вдруг наткнулся на Них. Три каплевидных существа или машины быстро скользили перпендикулярно его курсу вверх по главному ущелью. Они находились чуть ниже и потому не могли заметить танк Макгерти, слившийся серыми боками с растресканным хаосом скал. Но, видимо, что-то почуяли. Потому что притормозили как раз напротив выхода из каньона.

И тогда Макгерти ударил. Он зацепил прицелом того, что побольше, посиней, с красноватыми отблесками на полупрозрачных боках, выдохнул и нажал на спуск. Белое пламя боевого излучателя с ревом прорезало влажный сумрак ущелья. Капля-пузырь с грохотом лопнула, высоко разбрасывая оранжевые бесплотные брызги. И сразу же как-то сникли, заметались среди камней ее спутники поменьше.

Жестокая радость обожгла Макгерти. Теперь он диктовал условия. Макгерти круто повел соплом излучателя. В последний момент что-то почудилось ему под увеличенной телескопическим прицелом оболочкой второго врага. Что остановило его: это видение, или факт, что противник, пометавшись, больше не двигался — но Макгерти не выстрелил. «Капля» в прицеле не шевелилась, и только черно чадило сизое пятно, оставшееся на месте пораженного первым залпом врага.

Странная догадка! Похоже, он подбил «хозяина», центр, от которого зависят эти двое. Тот синий управлял прозрачными. То-то они затихли, собаки! А может быть, это ловушка?

Какое-то время Макгерти, окутавшись защитным полем, наблюдал. Но ничего не изменилось, и тогда, решившись, он вывел танк из каньона и вплотную подъехал к неподвижной — теперь он уже не сомневался — роботу или машине.

То, что он увидел, заставило Макгерти вскочить c водительского кресла. Внутри «капли», разметавшись, лежал человек. Сквозь радужную оболочку отчетливо виднелось его запрокинутое лицо. Незнакомец был мертв: две длинные стрелы торчало в его груди.

Макгерти оторопело выругался. Он понял, почему замерла без движения «собака» — отброшенный силой взрыва обломок скалы прорвал ее радужную оболочку. Преодолевая загустевшую боль в сердце, Макгерти поискал глазами второй аппарат. Тот, похоже, ожил. Как-то неуверенно, будто принюхиваясь, он подвигался вверх по ущелью.

Вторая «собака» была пуста. В этом Макгерти убедился, догнав ее на повороте ущелья. Только сейчас он понял, как передвигается неизвестная машина. Полупрозрачная оболочка, как сферическая гусеница, мягко вращалась вокруг более темной сердцевины. Так катится по асфальту наполненный водой воздушный шарик…

Макгерти снова приотстал и осторожно двинул танк за «собакой», стараясь не терять ее из виду. Он не сомневался, что «собака» рано или поздно приведет его к новому «хозяину».


Не было уже ни страха, ни желаний. Хотелось только одного — кончилось бы все поскорее, как-нибудь, все равно.

Даже когда потолок открылся в третий раз, она не заметалась, как Роза, в бессмысленном стремлении скрыться, не заплакала, как Кэтрин, женщина-радиометрист. Что-то выпрямилось в ней, устав сжиматься и трястись в унизительном ужасе. С каким-то холодным безразличием Сандра смотрела на протянувшиеся к ней полупрозрачные щупальца-манипуляторы. Ведь они же несомненно разумные — эти! Они смотрят на них, видят… Раз все равно пропадать, так уж пропадать достойно.

— Кому нужно твое достоинство? — мелькнула паническая мыслишка. — Вот сейчас они убьют тебя, и никто никогда не узнает о том, как это произошло…

Но почему они обязательно должны меня убить? Ведь они же разумные! Они не могут не понять!

Что? Что понять? Ты для них — безмолвная рыба в садке, свинка морская, лягушка в препараторской! Твоя жизнь ценна только для тебя. Но и ты — разумная! — ты ведь могла убивать симургов?… Ради чего?! Ради ожерелья — пустячной, по сути, безделушки. Лори на биостанции все жалел, что не удается поймать живого симурга — что-то у него там не получалось с исследованиями чудесных свойств этих животных. А если бы поймал — все равно зарезал бы его в своей лаборатории. У Лори не вышло, а этим вот — удалось…

Щупальца дотянулись. Сандра не шевельнулась, когда они туго обхватили ее поперек туловища.

— Прощай, Мария!

— Сандра!

Потолок раскрылся, больно сдавило ребра, Сандру потащило вверх, и тут же по глазам резко ударил свет. С отрешенным любопытством Сандра смотрела вокруг. Было очень чисто и очень светло. Гладкие, холодно светящиеся стены, пол, потолок, уходящий куда-то цилиндрический коридор.

— Как в больнице, — подумала Сандра.

Щупальца бросили ее на пол, и Сандра с удивлением ощутила, что пол движется — какими-то животными модуляциями, итогом которых было ее, Сандры, довольно быстрое продвижение по коридору вперед. Опираясь руками на шелковистую слегка шероховатую поверхность пола, Сандра лишь приподнялась на локтях, лежа продолжая свой путь в неведомое.

Впереди бесшумно открылся проход, и Сандра оказалась в небольшой полусфере. Проход за спиной также бесшумно закрылся, и в тот же миг с пола, стен, потолка ударили сильные струйки пенистой жидкости. Резкий запах ударил в ноздри.

Сандра машинально закрыла лицо руками, попробовала отвернуться, но не тут то было! Острые струйки в несколько секунд промочили насквозь ее одежду. Кисловатая на вкус жидкость заливала лицо, мешая дышать.

Душ кончился столь же резко, как и начался. Стало холодно — жидкость стремительно испарялась. В горле першило.

— Кажется, меня продезинфицировали, — Сандра даже усмехнулась. — Ловко! Я уже практически сухая.

Волосы распушились, будто от первоклассного шампуня, даже облегчение какое-то прошло по измученному телу. Стена за спиной открылась, пол под ногами дрогнул.

…Следующая комната имела ту же сферическую форму, раза в два больше в диаметре, но за ее прозрачными стенками угадывалось помещение значительно больших размеров. И там, за прозрачным радужным экраном, были Они!

Сандра всем телом чувствовала на себе Их взгляды, и сама смотрела во все глаза, на время забыв о своем незавидном положении. Любопытство взяло верх.

Странные существа передвигались по ту сторону сферического экрана, отделяющего от них Сандру. Плавные линии удлиненных тел, гибкие щупальцеобразные конечности. Отдаленное сходство с кальмарами, покидающими бутылки джиннами из старинных арабских сказок. Вместе с тем Сандру поразила гармония линий и пропорций их серебристых тел. Но самыми удивительными были глаза. Огромные, выпуклые, наполненные темной синевой, они мало походили на человеческие. Красноватые сапфировые звезды мерцали в синеве этих глаз. Да и глаза ли это?

Сандра внутренне содрогнулась. Излучаемая глазами-сапфирами энергия не несла ничего доброго, была лишена тепла. И злобы не было в ней — острое внимание, равнодушное к чувствам и мыслям, внимание, устремленное к неведомой сущности.

— Господи, — со страхом подумала Сандра. — Смотрят, как на лягушку какую диковинную. Как мы на симургов…

Какое-то перемещение произошло среди «джиннов», откуда-то появились еще несколько, все приблизились к прозрачному аквариуму, окружающему Сандру, и в тот же миг Сандра услышала какое-то движение за спиной. Она резко обернулась. К ней приближались невесть откуда взявшиеся два кальмароподобных аппарата.

Сандра невольно отступила на несколько шагов. Кальмары не спеша приближались. «Джинны» буквально облепили вольер. Неясные волны исходящей от них энергии усилились. Ни звука! Синие глаза-излучатели на уровне ее плеч — не такие уж они маленькие, эти «джинны»! Сознание Сандры как бы раздвоилось: мозг отрешенно, автоматически фиксировал происходящее, а в верхнем слое сознания дрожал тошнотворный страх перед ожидавшей ее неизвестностью.

Левый аппарат резко дернулся, отвлек внимание — Сандра инстинктивно повернулась к нему, и в тот же миг правый выстрелил вперед жгуты манипуляторов. Быстрые щупальца сомкнулись на запястьях, щиколотках, поясе, знакомый холодок охватил шею.

— Взяли, — обреченно подумала Сандра, боясь пошевельнуться, чтобы не вызвать болезненную реакцию, а быстрые щупальца второго «кальмара», послушно воле своих бесстрастных хозяев, уже прошлись по телу девушки, ощупывая одежду.


САМЫЙ ДЛИННЫЙ ДЕНЬ — ВЕЧЕР И ЧАСТЬ НОЧИ


Погода портилась. Тяжелые грозовые облака, с утра дыбившие белые дымы на горизонте, уплотнились, почернели. Ветер стих. Все вокруг загустело, замерло, притаилось.

Дайк закусил губу. Голова разламывалась. Вторые сутки без сна, в непрерывно усиливающемся напряжении. Дайк с подобием зависти глянул в зеркальце обзора салона на сосредоточенные лица товарищей. Выполняя приказ Джо, они лежали в откинутых креслах, но спали едва ли. Впрочем, Рид с Мишкой, похоже, отключились. Завидные нервы.

День клонился к концу, а погода портилась. Уже восемь часов Дайк без остановок вел транспортер по Чильготану. Он один «знал» дорогу. И с подобием хрупкой радости чувствовал — цель близка.

Голова болела. Происходящее в мозгу Дайка представлялось ему в виде непрерывно раскручивающейся спирали. Он болезненно чувствовал, как сгорают в чудовищном напряжении клетки, настроенные на все усиливающиеся токи чужеродного излучения.

Дайк смертельно устал. Он нуждался в отдыхе, но не мог позволить себе передышку. Он боялся выпустить ухваченный им призрачный след, и еще боялся, что может не выдержать: его «дьявол», его сверхчуткий ангел-спаситель сломается, и тогда…

Нет, лучше не думать об этом. Тогда он не сможет помочь Сандре, девочкам, всем остальным. Странно, но Дайк все время был уверен, что Сандра жива. Еще жива… И Дайк спешил изо всех оставшихся сил.

Впервые в жизни он благословлял Двойную Берту, свою болезнь, лишившую его полетов, но вдруг обернувшуюся такой удачей. Неведомые враги располагали способностью посылать мощнейшие биоэнергетические импульсы, в тысячи раз более сильные, чем излучаемые людьми. Именно с их помощью, Дайк был уверен, они передают информацию, воздействуют на окружающее, возможно, используют в качестве оружия. Какова физика поля? И каков должен быть мозг, способный на излучение такой силы?

Но все это было пока неважно. Важно было — успеть. Успеть, во что бы то ни стало! Ведь она все еще была жива…


С тихим сумрачным гулом гибкорукий аппарат стаскивал с Сандры одежду. То что снять не удавалось: заела застежка на охотничьей куртке — «кальмар» вспарывал острым ножевидным отростком щупальца. Куртка упала с плеч девушки: рукава были тоже разрезаны.

Еще не понимая что с ней делают, Сандра широко раскрытыми глазами следила за их манипуляциями. Вот «кальмар» расправился с курткой, аккуратно окутал ее остатки радужной шаровидной оболочкой. Законсервировал. Затем взялся за нательную рубашку. Быстрые щупальца забегали по плечам, по спине, потом резким движением сверху вниз взрезали и распахнули на груди тонкую ткань. Вскрикнув от неожиданности, Сандра инстинктивно попыталась закрыться руками, но притаившийся сзади второй аппарат немедленно сдавил петлей шею, развел и вывернул за спину руки. Задохнувшись, Сандра повалилась на колени. «Кальмар» сильно дернул за ноги. Сандра упала грудью на холодный пол, а многочисленные щупальца уже срывали с нее сапожки, резали поясной ремень, стаскивали последние остатки одежды.

В какие-то пять минут они методично раздели ее до нага. Не помня себя от стыда и бессильного ужаса, Сандра прижалась к упругому покрытию пола, но ее снова подняли, поставили, растянув в стороны руки. Теперь она стояла нагая, беспомощная, в скрестившихся на ней сапфировых взглядах, и слезы унижения текли по ее побелевшим щекам.

«Джинны» не торопились. Они рассматривали пленницу, с холодным интересом ощупывали взглядами каждую клеточку ее кожи. Сандра зажмурилась. Скользкие щупальца бегали по телу, шевелили волосы, поворачивали ее так и этак. Было ужасно стыдно за свою наготу, за растерянность, за эти слезы. В мозгу вспыхивали и пропадали видения.

…Родео. Ловкий ковбой в мгновение ока накидывает лассо на убегающего теленка, сбивает с ног, связывает — как ее сейчас! — победно вскидывает руки.

…Старый охотник. Груды распяленных на каркасах шкур. Где это было? На Юконе? С нее сейчас тоже «сняли шкуру». Нет, еще не сняли…

…По полю изо всех сил бежит суслик. Отец учит ее стрелять. Сандра прилежно целится из тяжелого охотничьего ружья. Ба-бах! Мимо. Бабах! Попала! «Молодец!» — хвалит отец. Нормально. Вредитель. Вредителя можно! Ба-бах! Может, и они на Дикси — вредители? Чушь какая-то…

Они заставляли Сандру двигаться: идти, ложиться, поднимать руки, наклоняться. Сопротивляться было бесполезно: сразу же больно сжимали шею. Как быка за кольцо в носу. Как быка… Неужели они все же убьют ее?

Пока изучают. Биомеханику, наверно. Сволочи! Сандра с ненавистью подняла глаза на своих мучителей, но пришло другое, профессиональное: Сандра была роботехником — а вдруг «джинны» принимают ее за прибор? За сложный аппарат, в корне отличающийся от всего, отвечающего их понятиям? Сейчас исследуют степени свободы, движения, потом захотят заглянуть поглубже… Господи! А люди?

Стоит открыть что-либо новое: букашку. рыбину, моллюска — обязательно в ход идет скальпель. Во имя науки, естественно… Сандра вспомнила случай на Хе-Оль-Хе, когда группа мексиканских ученых обнаружила два диковинных аппарата. Или существа… Как всегда в таких случаях, в дело вмешалось военное ведомство, и долгое время все было покрыто глубокой тайной. Это потом стало известно, что «аппараты» в момент обнаружения не бездействовали: один из них транспортировал в неизвестном направлении второй, видимо, вышедший из строя. Понять их назначение и устройство по внешним признакам не удалось. И тогда ученые вскрыли «мертвый» аппарат. Но это не помогло решению загадки. Внутри находилась странная смесь механизмов и белковых образований. Киборг? Не хватало фактов, сравнения. И тогда ученые вскрыли второй… Кто разрешил это, осталось неизвестным, но дело было сделано. Кое-кто говорил даже о целесообразности уничтожения неизвестных аппаратов из соображений безопасности…

Острая боль в руках заставила Сандру вскрикнуть, вернула к действительности. «Кальмар» деловито выкручивал руки. Сандра застонала. «Кальмар» остановился, затем так же деловито закрутил кисть в обратную сторону. Да что они делают? Больно! Пот крупными каплями выступил на висках. Тело горело.

Пределы движения изучают, мелькнула мысль.

Перестаньте! Она не похожа на робота… Неужели они не понимают, что ей больно? А может быть, понимают? Симургам, тигру тому, в кино, тоже было больно. Было, но разве это остановило охотников? Чужая боль — о ней всегда стараются не думать. С «Нордговером» в руках и она, Сандра, забывала обо всем, кроме охоты. Она — хищница: все люди с оружием в руках и без него — хищники. Все хищники убивают, чтобы жить. Убивают ради изучения — тоже, в конечном счете, чтобы жить. Всегда ли? Сколько здесь целесообразности, а сколько бездумного любопытства? Есть хищники-убийцы, но это болезнь, патология. Но убивать из спортивного интереса?.. Что движет ее мучителями?

Мамочка, милая, скорее бы они поняли, разобрались. Они не могут не понять, они же разумные! Какие страшные у них глаза…

Неужели она никогда больше не увидит Землю? Дайк, Алешка, где вы… Дайк? Он спасет ее! Почему она верит в это? Может быть, они все давно погибли. Или вот также в плену, как кролики…

Она молода, красива, она не может умереть! Память безжалостно, с дикой навязчивостью застилала глаза видениями.

…Они выкупили тогда лицензию на лося. Старк, Дайк, Рита, Сандра, еще кто-то. Какая была охота! Зимой. Лось был красив и силен. Им не взять бы его, если б не глубокий снег, согнавший лосей в заросшие кустарником распадки. Охотились по-старинному, с собаками. Старк выстрелил, попал. Лось осел на задние ноги, но еще сражался, рогами отгоняя наседавших псов. Потом выстрелил Дайк, и зверь упал. Он был еще жив, когда они подошли, на лыжах. Оттащили собак, и Старк, заломив ему рога, охотничьим ножом перерезал лосю горло. Какая тоска была в глазах зверя! А они радовались. Еще бы! Удачная охота… Хищники!

Тяжело дыша, Сандра стояла перед «джиннами». Что-то там произошло, за сферической оболочкой ее аквариума. Пришельцы отступили от вольера, число их поредело. Осталось только трое, среди них — один повыше, окрашенный в тонкий синеватый цвет. «Кальмары» замерли, но цепко держали Сандру. Ей показалось, что средний, синеватый, будто кивнул. И сразу же «кальмары» дернулись, ошейник натянулся.

«Все, — упало сердце. — Что теперь? Куда они меня тянут? Будто собаку на поводке».

«Кальмар», сердито урча, потянул ее из круглого зала. Ноги освободили, и Сандра вынуждена была последовать за аппаратом. Второй катился сзади, удерживая кисти рук. Они вытолкнули девушку в уже знакомый цилиндрический коридор с движущимся полом. Пол подхватил ее, вокруг замелькали концентрические кольца и какие-то пятна. Голова закружилась, к горлу подступила тошнота, и Сандра потеряла сознание.


Алексей зябко поежился. Дождь! Только его не доставало. Первые редкие капли тяжело ударили по камням, и вот уже пошло-поехало, наполняя все вокруг густым шумом. С низких туч к земле потянулись серые космы, резко похолодало.

Тр-р-рах!

Алексей невольно втянул голову в плечи. Белый зигзаг молнии распорол небо. И сразу ударил второй разряд, третий. Фиолетовое небо разверзлось. В непрерывном сверкающем грохоте на горы тяжело упала масса дождя. Благо, что они были в подземных непромокаемых комбинезонах! Пригибаясь, Алексей в несколько движений первым достиг гребня и залег, всматриваясь в затянутую ливневой пеленой долину под собой.

Дайк вывел транспортер точно. Краем сознания Алексей еще раз подивился их удаче. Вот она, внизу почти под ногами… — «их» база! В сполохах молний на дне скалистого цирка тускло отблескивало нагромождение полусфер. Что это? Станция? Поселок? А может быть, корабль? Или это он, неведомый Пришелец, раскинувший по Чильготану свои споры?

Кто-то мягко, по-кошачьи, прилег рядом с Алексеем на камни. Ора! Теплое чувство шевельнулось в душе. Отчаянная, умница.

Когда Дайк остановил транспортер, решено было разделиться.

— Девушки остаются в машине, — сказал Джо.

Глаза Оры вспыхнули, губы задрожали.

— Я тоже пойду.

— Пусть идет, — сказал тогда Дайк.

— У нас только пять лучеметов, — тихо возразил Джо.

— Лучемет может освободиться, — еще тише сказал Алексей.

С какой благодарностью взглянула на него Ора! Джо секунду колебался, потом кивнул:

— Сделано! Будь по-вашему.

Струи дождя хлестали по спинам. Изодранные комбинезоны спасали мало. Вода затекала в прорехи, противными струйками холодила тело. Один за одним поднимались остальные, тяжело дыша, ложились рядом. Последним, с тяжелым кубом медробота за плечами, подошел Мишка.

Молнии лупили по дымящимся скальным пикам. От грохота закладывало уши. В беззвучном крике разевая рот, Дайк указывал на небо, зубы его сверкали в непрекращающихся зарницах. Что он кричит?

— Нельзя терять ни минуты, — разобрал Алексей. — Пока гроза глушит их поле, надо спешить!

Серебристое строение пришельцев не подавало признаков жизни. Что-то надо было предпринять. Но что? Подбежать и резануть из лучеметов? Что?

— Альоша, слышишь? — Раэнгаоратила недоуменно приподнималась.

Алексей коротко глянул снизу вверх на ее мокрое лицо. Сквозь грохот грозы пробился трескучий воющий звук. Он шел откуда-то слева из-за продольного моренного хребтика, разделявшего долинку под ними на две почти равные котловины, зажатые меж обступивших их скал. В ближней котловине, куда выводило нащупанное Дайком ущелье, пузырилось серебристыми полусферами загадочное строение чужаков. Что было в дальней, мешал видеть хребтик и туманная пелена ливня, занавесившего долину. Сквозь его сумрачную пелену угадывался поворот направо в соседний горный цирк. Влево, за хребтиком, просматривалось еще одно ущелье. И вот оттуда, пульсируя, доносился непонятный пока, но странно знакомый звук.

— Боевой излучатель! — Дайк тоже вскочил.

— Не может быть, — Джо потянул его за ногу, и тот присел.

— Страшно похоже…

— Ложись! — голос Рида перекрыл раскаты грома.

Что-то изменилось в котловине под ними. В ближней полусфере строения широко раскрылся, распахнулся черный овал. И оттуда один за одним покатились каплеобразные аппараты.

— Они! — выдохнула Ора.

— Они… — Алексей подтянул поближе лучемет, свободной рукой быстро накрыл облепленные мокрой тканью плечи девушки. — Не высовывайся!

Она улыбнулась ему. Одними глазами. Коротко прижалась плечом. Алексей ощутил ее мелкую дрожь.

— Мерзнешь?

— Нервы, Альоша…

— …Восемь, десять, тринадцать! — считал Джо.

Они выкатывались из пасти овала и разворачивались в сторону моренной перемычки между долинками. Две крупные синеватые машины держались чуть сзади — от них веером раскатывались уже знакомые полупрозрачные «капли».

— Командир! — лицо Дайка дергалось в белых сполохах молний. — Надо пробовать! Будет поздно.

— Действуй! — Джо сорвал голос и теперь хрипел. — Действуй! Командуй парадом…

— Слушай меня! — Дайк окинул взглядом их маленький собранный в тугую пружину отряд. — Сейчас попробуем прорваться к этой штуке, но кому-то надо прикрывать: добежать до перемычки и отсечь этих, если повернут. Двое. Кто?

— Я пойду, — сказал Алексей и поймал странно застывший взгляд Дайка.

— Ваша задача — в случае чего связать их боем, — Дайк в упор смотрел на Алексея, на его высокую фигуру с лучеметом на плече. Кто бы мог подумать, что они пойдут в одной упряжке: он, Дайк, и этот парень с повадками большого щенка и сердцем мужчины?

Дайк никогда не принимал Алексея всерьез, даже когда убедился в привязанности Сандры к глубинщику. Но при всех своих симпатиях Сандра не любила его. Дайк мог бы руку отдать — не любила! Она играла в любовь, а Алексей не хотел ничего замечать. И за это Дайк презирал его. Это было совсем недавно, на далекой Земле…

А здесь, вчера — Господи, только вчера! — он вдруг встретил совсем другого Алексея. Этот, новый — измотанный, с выжатыми нервами, — был готов идти до конца. Лишь для того, чтобы попытаться выручить попавших в беду людей, спасти Сандру — девушку, которую он… любил?

Что-то тут было не так. Своим дьявольским умением читать в чужих душах Дайк с удивлением уловил неожиданные перемены в эмоциональной окраске чувств его соперника. Алексей излучал освобожденность. Не было в нем прежней зависимости… С безотчетной ясностью Дайк понял — отныне они равны в главном — никто из них не удовольствуется малостью. Все или ничего — это было понятно Дайку, он сам исповедовал ту же бескомпромиссную религию сильных. И что-то еще было в этом полузнакомом теперь глубинщике, чего Дайк не успел осознать.

Единственное, что с непостижимой отчетливостью до конца понял Дайк, это то, что вот такой, возмужавший, Алексей гораздо более опасен для него. Потому что Сандра теперь может действительно полюбить его…

И — на мгновение — Дайк впервые в жизни испугался. Нелепость! О чем он думает, когда ее, скорее всего, уже не нет в живых? Дайк умел смотреть фактам в глаза. И все же, с упорством обреченных, верил в сумасшедшую удачу, вероятность которой была ничтожно мала.

Все это было страшно давно — еще вчера утром. А сегодня они с Алексеем плечо к плечу шли в огонь, в котором вряд ли кому суждено уцелеть. И Дайк был рад этому. В нем неожиданно и горячо поднималось уважение к сопернику. Господи, дай лучше сильных врагов, чем слабых друзей!

Все эти мысли-чувства пронеслись в его мозгу за доли секунды — как емко бывает время в минуты опасности!

— Кто второй? — Дайк почти не сомневался в ответе.

— Я, — сказала Раэнгаоратила, и никто не возразил, потому что никому не дано было знать, что будет с ними дальше, и где лежит счастливый билет этой смертельной лотереи.

…И еще одно ощутил Дайк в то последнее мгновение перед решающим броском в неизвестность: чувство, в котором он не признался и себе самому, если бы у него оставалось время задуматься, — чувство мгновенной белой зависти к этим двоим, уже скрывшимся в серой пелене дождя. Зависти, непонятной даже ему самому.

Кто-то толкнул Дайка в плечо. Мишка протягивал ему лучемет:

— Возьми, я понесу медробот.

— Спасибо! — Дайк обрадованно схватил оружие. — Держись рядом. Дождемся сигнала и…


Сознание вернулось скачком. Сандра не сразу поняла, что очнулась от крика. Страшный, душераздирающий, он все еще стоял в ушах, леденил душу.

Слева доносился какой-то шум, там хрипело, булькало, будто кто-то лил из шланга воду вперемешку с воздухом.

Сандра открыла глаза и сквозь путаницу упавших на лицо волос увидела свои голые колени. Подобрав ноги к животу, она лежала на голубом глянцевом полу, а совсем рядом раздавалась непонятная и от того еще более страшная возня.

Ошейника не было, и Сандра осторожно подняла голову. То, что она увидела, заставило ее мгновенно вскочить на ноги. Посреди круглой залы с зеркальным потолком на невысоком помосте лежало то, что еще недавно — только что! — было Розой. Ее сильное белое тело еще жило — по груди, животу, на которых не высохли бисеринки пота, волнами пробегали судороги, и два «кальмара» с трудом удерживали ее, крестом растянув по помосту дергающиеся руки и ноги. Голова Розы бессильно свешивалась с помоста, черные волосы почти касались пола, а из перерезанного у самых ключиц горла толчками хлестала кровь. Дыхание захлебывалось в бульканье и хрипе.

В помертвелых, страшно расширенных на белом залитом кровью лице глазах Розы застыл ужас. Четверо чужаков в дьявольском танце качались над ней. Один суетливо вставлял в булькающую рану какие-то трубки, другой менял шарообразный сосуд, в который стекали алые струйки, третий…

Сандра дико вскрикнула и бросилась прочь в открытый перед ней проем коридора — не разбирая дороги, в единственном стремлении спастись, вырваться из настигающего ее кошмара. Она проскочила коридор, поворот, еще какой-то овальный проход, попала в круглую комнату и заметалась в тщетных поисках выхода. Выхода не было — повсюду путь преграждали округлые матово светящиеся стены.

Сзади возник нарастающий свист погони. Сандра обернулась, дрожа, как загнанный зверь. К ней приближался, подрагивая щупальцами, шестирукий «кальмар». Сандра прижалась спиной к шероховатой стене, сердце бешено колотилось. «Кальмар» надвигался. Выбросив вперед щупальца, он попытался схватить ее, но Сандра, резко уклонившись, бросилась вдоль стены влево.

Вспомнилось, как взорвалось: они тогда жили в старом заброшенном домике, чудом сохранившемся на месте превратившейся в пустошь некогда многолюдной деревни. Утром уходили на охоту, а ночевали в доме. Охота выдалась неважной. И тогда кто-то предложил наловить голубей. Их много обитало на сумрачном пыльном чердаке над домом. Наловить и съесть. Для разнообразия — консервы надоели. Предложение было принято с восторгом. Ночью мужчины залезли на чердак, занавесили окошко на крышу и принялись ловить голубей. Голуби метались в темноте, отчаянно хлопали крыльями, но всюду натыкались на преграду. Голуби, как она сейчас, не могли найти выход из смертельного круга… Наловили голубей целый мешок, посворачивали головы, ощипали. Они оказались такими маленькими — ощипанные голубиные тушки без перьев: из целого мешка едва получилась кастрюля. Пир удался на славу, а что не съели, оставили на следующий день. Да так и скормили собакам — Дайку повезло-таки подстрелить утку. Кто станет есть голубей?

«Кальмар» снова напал. На этот раз щупальцем, как петлей, зацепил колено. Сандра упала, ударила свободной ногой в упругое блестящее тело. Но другие щупальца уже дотянулись, жгутами обвили бедра. Вырываясь, Сандра перевернулась на живот, поползла, царапая ногтями гладкий пол. Бессмысленно! «Кальмар» перехватил одну руку, другую, вывернул, скрутил за спиной. Еще мгновение, и тугая петля захлестнула шею, рванула назад. Извиваясь в жестоких путах, Сандра отчаянно забилась, как вытащенная из воды рыба, а «кальмар» уже нес ее назад по коридору.

Говорят, что верблюды плачут, когда их ведут на бойню…

Поворот, коридор — пол скользил перед глазами, и волосы текли по нему, закрывая лицо. Зал. «Кальмар» поднял ее, полузадушенную, связанную щупальцами, перевернул, аккуратно положил на помост. Подскочили еще два, вцепились в запястья, щиколотки, растянули, распяли, прижали спиной к холодной поверхности. Беспомощная, раздавленная неизбежностью, Сандра все еще сопротивлялась. Ее подтащили к краю помоста, сильно прижали плечи, вдавили лопатками в помост. Голова, лишенная опоры, повисла над пустотой, запрокидываясь под собственной тяжестью. Нет!..

Появились «джинны», они нависли над ней, готовя какие-то тонкие розовые жгуты.

Нет!!! Напрягая шею, Сандра с усилием подняла голову, потянулась подбородком к груди. Какая тяжелая у нее голова! Шея мгновенно налилась усталостью. Держать! Пока она держит так, они не смогут перерезать ей горло! Как Старк тому несчастному оленю… Мышцы дрожали в борьбе с неимоверной тяжестью.

Подбородок, будто сам собой, оторвался от груди. Сандра застонала, сдаваясь, и потолок медленно поплыл в ее остановившихся от ужаса глазах. В вогнутом зеркале потолка она с ужасающей резкостью увидела себя. Неужели это она?! Вот это бронзовое, абсолютно нагое, распятое? Эти мокрые от пота бедра, грудь в частом дыхании — ее? Она дышит… Последние литры воздуха… Почему сместился потолок? Эта длинная крепкая шея… Она открыта… Как бьются жилы под натянувшейся кожей!

«Кальмар» щекочущим движением убрал с ключиц спутанные пряди волос, пробежался, ощупывая горло. Нет!!!

Будто током пронзенная этим прикосновением, Сандра дернулась, забилась в отчаянных попытках поднять голову, помешать их зловещим приготовлениям. Тщетно. Голова на обессиленной шее откинулась назад, лицо запрокинулось, и в перевернутом мире перед помутневшими глазами закружились невесомые силуэты «джиннов». Хриплый звериный стон подступил к губам.

— Не надо! Не надо!

Низко надвинулись огромные настороженные глаза-сапфиры. Под голову уже подставили сферический сосуд. Щупальце охватило подбородок, сильно потянуло назад и вниз, натягивая горло. Другие щупальца намертво стиснули ее бешено вздымающуюся грудь, прижали плечи к помосту. Ни двинуться!

Все… Сандра хотела закричать, но из натянувшегося в изломе горла вырвался только сдавленный всхлип. Трепеща в мгновенном предчувствии, она рванулась, выгибаясь навстречу помутневшему уже потолку, теряя рассудок, задрожала в мертвой хватке щупалец.

«Кальмар» медлил, примериваясь. Сандра еще успела, где-то на грани беспамятства, удивиться этой заминке. Но в следующий момент, опровергая последние сомнения, что-то резко свистнуло в воздухе. От сильного удара в тугую, подставленную резцу шею, содрогнулось все тело. Прорубив горло, ножевидное щупальце глубоко вошло в ткани и отдернулось. Хр-р-р-р…

Голова девушки откинулась, из рассеченных артерий густо ударила кровь.

Только удар — Сандра не почувствовала боли. В широко раскрытых, глазах застыло беспредельное удивление. Свет померк. Бессильные мускулы сокращались. Она умирала. Жизнь стремительно уходила, но все еще билось в агонии лишенное сознания распластанное на помосте тело…

Она не видела, как вдруг насторожились Чужаки. Как со всех щупальцев бросились в коридор «кальмары». Не слышала, как гулко рявкнуло где-то рядом, и зеркальный зал затянуло дымом. Не чувствовала, как внезапно освобожденная, в последних судорогах скатилась со стола и упала лицом вниз на скользкий от крови пол.


Они достигли перемычки довольно быстро. Дождь по-прежнему лил не переставая. Алексей задержался, осматриваясь, и Раэнгаоратила, легко бросая с камня на камень послушное тело, первой выбралась на верх невысокой морены. Слабый возглас донесся до Алексея с вершины гряды, и он поспешил наверх.

Стоя под прикрытием зализанных валунов, Раэнгаоратила указывала вниз.

— Альоша, транспортер!

— Вижу!

В долине под ними тяжелый танк разворачивался для нового удара. Что-то дымилось там, среди камней. Стремительно передвигались каплевидные машины чужаков. В сражении с ними танк казался неповоротливым, но управляла им твердая рука. Алексей и Ора увидели, как транспортер, крутнув гусеницей, рыскнул в сторону, мягко довернулось сопло боевого излучателя — моментом позже танк выплюнул длинный пламенный луч, и еще один дымный факел закачался над котловиной.

— Попал! — Алексей, как завороженный, следил за разгорающимся у них на виду неравным боем.

— Альоша! Пора давать знак! — Раэнгаоратила тревожно всматривалась назад, где ожидали их сигнала готовые к броску товарищи.

Алексей с жгучей радостью рванул с плеча лучемет. Они с Орой должны были выстрелом дать знать Дайку, что вышли на условленную позицию. Так пусть выстрел не пропадет впустую!

В перекрестье прицела вкатился радужный шарик, и Алексей мягко нажал гашетку — получай! Показалось, что вспышка выстрела озарила не только скалы, но и низко нависшее черное небо. Враг взорвался на всем ходу, разлетевшись на сотни огненных искр, и чадно задымили его останки, а Алексей уже ловил в прицел очередного пришельца.

— Рано, Альоша! — Раэнгаоратила прильнула к замшелой глыбе рядом с ним, потянула его за руку. — Они обнаружат нас раньше времени. Если уже не обнаружили…

Алексей с сожаление опустил лучемет. Гроза не утихала. Казалось, что копившаяся все последние дни ярость неба разверзлась над горами. Молнии крутыми зигзагами хлестали дымящиеся облаками вершины.

Они с Орой выбрали себе укрытие на самой оконечности моренной гряды. Отсюда были видны обе котловины.

Но что это? Алексею показалось, что у него стало двоиться в глазах. Слева, в мгновенном просвете сплошной пелены туманного ливня, проступила точная копия пузырчатой конструкции, которую собирался атаковать отряд Дайка. И к этому двойнику, точными залпами расшвыривая суетящихся врагов, рвался танк их неожиданных союзников.


Макгерти забыл о смерти, забыл обо всем. Расчет оправдался — подбитая «собака» вывела его на базу пришельцев. Теперь Макгерти хотел только одного — добраться до врага, отомстить за гибель товарищей и взять за свой позор как можно большую цену. Сквозь бешеный разгул стихии электронные глаза его машины четко вырисовали на экранах контуры странного строения. Окутанный защитным полем, неуязвимый — пока неуязвимый — аварийный транспортер Макгерти рвался к загадочной базе. Он не одолел и половины расстояния, как появились ее защитники. Макгерти понял, что обнаружен, и включил автоматическую систему наведения на поражение. Двумя точными залпами он разметал передовой заслон и рванулся вперед. «Эти» явно растерялись. Две уцелевшие «собаки» повернули назад. Макгерти так увлекся преследованием, что едва не прозевал атаки врага. Справа, из-за моренной перемычки, выкатилось около десятка «собак» и два «синих». Из крайнего «синего» вдруг хлестнула по транспортеру Макгерти узкая белая молния. Танк содрогнулся. Макгерти ударился подбородком о панель, но защитное поле выдержало. И тут же ударил второй «синий». Еще один мощный толчок потряс транспортер. Дело принимало крутой оборот. Но нагромождение глянцевых сфер было уже в пределах досягаемости, и Макгерти, прежде чем дать отпор нападающим, полоснул из излучателя по строению.


— Вспышка! — Джо привстал. — Они добрались.

— Ну, с чертом! — Дайк перекинул невесомое тело через каменистый барьер укрытия. — Пошли!

Четверо, пригибаясь, помчались вперед. Казалось, даже погода помогает смельчакам в их отчаянном броске. Дождь смешался с подступившими сумерками уходящего дня, и лишь частые молнии освещали им путь.

Странно, но пока они оставались незамеченными. В невидимой за моренной грядой соседней котловине кто-то неизвестный вел жестокий бой, отвлекая на себя все внимание пришельцев.

Дайк первым достиг матово светящейся стены. Как всегда, в минуты предельной опасности он ощущал пьянящую легкость. Тело исчезло, пропала даже разрывающая боль в голове. Без шлема, в космах мокрых прилипших ко лбу волос, с застывшей маской лица, на котором яростно сверкали зубы, Дайк был страшен. Лучемет казался игрушкой в его мощных руках.

Слыша за собой топот и хриплое дыхание бегущих товарищей, Дайк бросился к мрачно зияющему проходу в ближней полусфере. Сандра была где-то здесь — теперь он чувствовал это отчетливо. Здесь, но где?

Выставив пред собой лучемет, Дайк заглянул в слабо освещенный коридор. Никого. Внезапно острая боль ударила в сердце, оглушающе зазвенела в ушах. Дайк на всем ходу остановился, будто наткнулся на невидимую стену.

— Что?! — рядом возникла приземистая фигура Джо.

— А-а-а-а! — глаза Дайка бешено вращались. Лицо исказило страдание. Незримая ниточка, все это время связывающая его с Сандрой, прервалась. Что они сделали с ней? Что?!

Оттолкнув Джо, Дайк снова бросился вперед.

— За мной! — выставив перед собой лучемет, Джо ринулся следом.

Черными тенями они ворвались под нависшие своды.


— Альоша, — в царившей вокруг какофонии низкий голос Раэнгаоратилы был еле слышен.

Они лежали совсем рядом на мокром щебне между глыбами. Не чувствовали уже дождя, не замечали холода. Окоченевшие пальцы сжимали рубчатые рукоятки лучеметов. И уже совсем близко метались отступающие перед танком Макгерти «капли».

— Альоша, ты не волнуйся…

Алексей удивленно обернулся к девушке. Ора не смотрела на него, ее огромные в сгустившемся сумраке глаза неотрывно следили за перемещающимися под ними машинами.

— Ты не волнуйся, — быстро сказала Ора, и губы шевельнулись на точеном из черного камня лице. — Они спасут ее. Ты верь мне. Моя прапрабабушка была колдуньей.

С незнакомой ранее жгучей нежностью Алексей обнял ее взглядом. Перехватив поудобнее лучемет, выглянул из-за укрытия и даже привстал. В один момент ситуация на поле боя резко изменилась. Танк союзников ударил по базе-двойнику, и там все смешалось. Из-за дыма и дождя было не разобрать, что происходит в пораженной станции пришельцев. Но что-то там происходило, потому что в рядах противника возникло хаотическое движение. Одни каплевидные машины кинулись вперед, но большинство, не выдержав смертоносно точного огня транспортера землян, наоборот попятились, потом и вовсе панически отхлынули в направлении перемычки. А может быть, маневрировали. Так или иначе, но теперь противник стремительно приближался.

— Смотри! Люди?

— Откуда они?

Как завороженные, смотрели они на бегущие к огрызающемуся залпами транспортеру черные на фоне багрового зарева фигурки людей. И еще они увидели то, что пока не видел Макгерти — укрываясь за скалами, ему во фланг заходили три крупные синеватые «капли».

Укрытая среди глыб на мысу каменистой морены их позиция оставалась пока незамеченной пришельцами. Но дольше бездействовать было невозможно. Вооруженные энергетическим оружием синеватые машины грозили уничтожить танк-транспортер вместе с бегущими к нему людьми. Другие же явно направлялись в сторону базы, атакованной отрядом Дайка.

Развязка приближалась. Их было только двое в самой гуще врага. И отступать было некуда — иначе не задержать, не отсечь неприятеля от пузырчатой базы, где уже вели схватку с неизвестностью товарищи. Значит, предстояло сейчас, через несколько минут умереть, потому что казалось немыслимым остановить вдвоем многочисленного противника и остаться при этом невредимыми.

Алексей внутренне приготовился ко всему, и страшно было только одно — погибнуть здесь среди глыб и щебня, так и не узнав — удалось ли Дайку, Джо, Мишке и Риду отбить у чужого разума своих. Так и не узнать, жива ли та, золотоглазая — пусть не любившая его, пусть не любимая уже им, но которую он обязан был спасти даже ценой своей жизни. И другая девушка в эти последние мгновения, когда мысли невольно замыкаются на своем, хотела облегчить ему, Алексею, эту непосильную задачу.

Хотела облегчить, и нечаянно усложнила до предела. Ибо он вдруг с бесконечной ясностью понял — что может потерять, если она уйдет из жизни — его отчаянная спутница с лицом земной богини и сердцем неземной самоотверженности.

— Если выживем, Ора, — Алексей до крови закусил онемевшие губы. — Если все же выживем… Я буду просить вас, Ора… Я буду просить вас стать моей женой.

Ора обернулась к нему — будто зарницы полыхнули в глазах: неверящих, отчаянных глазищах.

Алексей нежно и властно, будто Судьбу, обнял ладонями ее мокрое прекрасное лицо, притянул, коротко и сильно поцеловал в губы и ощутил ответное движение:

— Альоша… — будто в смертельной пустыне глотнул живой воды.

И в следующее мгновение они разом взялись за лучеметы, и первый враг вспыхнул на конце рвущихся из стволов раскаленных оранжевых струй.


Макгерти не верил своим глазам. Он разделался с «синим» двумя жестокими точными залпами, и, развернувшись к новому врагу — окаменел. Из развороченного прямым попаданием дымящегося хаоса полусфер выбежал человек. Еще один, третий, восьмой!.. Они бежали освещенные разгорающимся багровым пламенем пожара, и черные тени мчались впереди них. Это было невероятно, но из искромсанных оболочек появлялись все новые фигуры, бежали, падали, поднимались снова.

Раздумывать было некогда — оттуда же, из растерзанной базы, вслед и наперерез беглецам уже мчались уцелевшие смертоносные «капли». Сжав зубы, Макгерти вдавил в панель клавиши управления. Отсекая нападавших, ослепительно полыхнуло пламя излучателя.

— Сюда! Сюда! — Макгерти не слышал своего голоса, но перекрывая грохот сражения, над ущельем взлетел рев динамиков внешней акустической связи. На всем ходу Макгерти развернул машину, дал задний ход, и огрызаясь залпами, открыл кормовые люки.

— Сюда!!!

Мокрые истерзанные фигуры лезли в транспортер. Кто-то упал со стрелой в спине, кто-то кричал, но многие все же достигли спасительной машины и теперь один за одним скрывались в люках. Макгерти боялся только одного: как бы опять не появились «синие», не хлестанули энергетическим жгутом — ведь он снял защитное поле.

И они появились. Сразу три. Упало сердце. Но не мог же Макгерти бросить бегущих к нему беззащитных людей!

И в этот миг справа, с моренной перемычки, с воем вытянулись огненные трассы. Кто-то невидимый возник в тылу противника. Два лучемета били в самую гущу хаотично перемещающихся пришельцев. Ослепительно вспыхнул передний «синий». Яркое пламя высветились скалы, и Макгерти увидел, как часть машин неприятеля стремительно разворачивается к морене. Остальные после секундного замешательства снова покатились на него.

— Макгерти, старина! — кто-то тряс его за плечи, целовал, щетинистые щеки.

— Мартин?! К управлению! — Макгерти прыгнул в кресло стрелка и прильнул к прицелу. — Кто еще есть? Скорее!

— Кажется все, — незнакомый парень с окровавленным лицом кинулся к пульту второго пилота, и Макгерти понял: дело свое знает.

— Все? Тогда ставь поле! Поле!

Мартин ударил по клавишам, танк прыгнул вперед и вовремя, так как передний «синий» выстрелил. Огненный жгут протянулся к транспортеру, но промазал — взметая огонь и осколки, ударил за кормой. Макгерти ответил почти одновременно и тоже промазал, так как не ожидал предпринятого Мартином рывка.

— Поле?!

— Есть поле.

— Уходим!

Макгерти не мог больше рисковать своим битком набитым дрожащими от возбуждения людьми транспортером. Кормой вперед, зигзагами они попятились к выходу из ущелья, а там, на перемычке, сковывая боем атакующих, с отчаянной яростью обреченных работали лучеметы.


САМЫЙ ДЛИННЫЙ ДЕНЬ — НОЧЬ, И ДЕНЬ ПОСЛЕДНИЙ


Станция казалась вымершей.

Они метались по матово светящимся округлым коридорам, сферическим помещениям, заполненным малопонятными предметами. Упругий пол скрадывал шаги. Никого!

Дайк повернул налево, покатый подъем, поворот, зал. Пусто! Еще коридор. Он чуть не наступил на нее. Посреди коридора лежал человек. Женщина! Дайк рванул на себя податливые плечи.

— Мария?!

Сзади кто-то набежал, сдавленно охнул:

— Жива?

— Дышит!

— Мария, Машенька! Очнись! — упав на колени, Мишка тряс ее, приводя в чувства.

Глаза Марии открылись, непонимающе уперлись в Мишкино лицо:

— Миша… свои…

— Где Сандра? Где остальные? — от яростных глаз Дайка Мария разом пришла в себя.

— Не знаю, я слышала крики… там.

Не дослушав, Дайк бросился по коридору. Что-то похожее на многолапого кальмара бросилось ему под ноги. Споткнувшись, Дайк упал, успев заметить впереди еще несколько горгонообразных силуэтов, и тут же над его головой с воем прошла вспышка лучемета, разметав по коридору невесть откуда взявшихся противников. Лежа, Дайк полоснул из лучемета по уцелевшим «кальмарам», вскочил и по пятам отступающего врага с ходу ворвался в круглый ярко освещенный похожий на операционную зал. Какие-то существа с огромными вытаращенными глазами шарахнулись в стороны.

Кровь! Целые лужи крови на полу у заляпанных бурыми пятнами возвышений. И рядом, в россыпи золотых на алом волос, жутко белое человеческое тело. Глаза не верили — узнало сердце. Сандра!

Кажется, он глухо, по-звериному, вскрикнул, бросился к ней, но вдруг онемели ноги, и Дайку чудилось, что он бежит медленно, как во сне, на ватных бесчувственных ногах. Он не слышал воя лучеметов, не видел мечущихся в схватке фигур — страшно замедленным движением тянулся к ее спутанным в крови волосам, и все никак не мог достать.

И дотянулся. Сандра не двигалась. Казалось, она спит, уткнувшись лицом в залитый алой краской пол.

Неужели все кончено? Неужели перед ним лежит все, что осталось от целого мира неизведанной нежности? Этого не может быть! Она просто без чувств, как Мария. Вот сейчас он прикоснется к ней, и Сандра вздохнет, вскинет на него удивленные радостные глаза, улыбнется…

Что-то происходило вокруг. Будто через вату, донеслись крики, снова ударил лучемет, топот… Преодолевая слабость, Дайк тронул смертельную белизну ее кожи и ощутил под пальцами тепло… Жива?

Не веря вспыхнувшей надежде, Дайк схватил ее за плечо, сильно потянул на себя, и Сандра послушно и невесомо опрокинулась на спину.

Дайк отшатнулся. На него в упор смотрели мертвые, залитые кровью глаза. Голова Сандры безвольно мотнулась на перерубленной у самых ключиц шее. Страшная рана перечеркнула горло, надежды, жизнь…

Дайк попятился, чувствуя, как ускользает из-под ног опора.

И вдруг… почудилось? Едва заметная судорога пробежала по распростертому в крови телу — чуть дрогнула грудь, дернулись согнутые в коленях ноги.

Время взорвалось! Сколько его прошло? Минута? Пять? Сколько?!

Дайк метнулся назад — Мария! Она врач, у них есть медробот, скорее! На его крик откуда-то возник Джо, за ним Мишка.

— Медробот! Скорее!!!

Мишка набегу рвал с плеч ранец медробота. Появилась Мария. Следом пятился, коротко огрызаясь лучеметом Рид. Джо кинулся ему на помощь, крикнул Марии:

— Работай, мы прикроем.

Мария упала на колени рядом с Сандрой. Щелкнули застежки аппарата.

— Мишенька, помоги…

Энергия. Медробот заурчал.

— Синтезатор крови… Так.

Все. Теперь обойдутся без него. Если бы Дайк умел, он молился бы сейчас, молился всем земным и неземным богам о единственном чуде. Только бы она жила! Только бы жила, Господи!

Дайк огляделся. В зале никого не было. Джо с Ридом оттеснили «кальмаров» в коридор, и оттуда слышались удары их лучеметов. Дайк присел за помостом, настороженно осматриваясь. Он не должен пропустить их атаки. Только бы Мария успела!

Движение. Дайк резко вскинул лучемет.

— Свои! — шатаясь, как пьяный, из проема показался Рид. Следом Джо. Бешеные глаза на белом лице.

— Что?!

— Мы видели их… Они все… Все до единой.

Рид прислонился спиной к стене. Иначе бы упал.

— Все мертвы, Дайк. Они зарезали их… как баранов!

— Уходить надо, — прохрипел Джо.

— Всех… — бормотал Рид. Белые пальцы сжимали лучемет. — Молоденькие девчонки, рядами лежат, в шарах таких радужных упакованы. Как баранов, Дайк!

— Уходить надо, — повторил Джо, тревожно прислушиваясь. — Затаились они что-то. Не к добру. Мария, как у вас?

— Это чудо, — Мария потрясла головой. — Жива она, Сандрушка. За мозг боюсь. Крови много потеряла.

— Скорее надо!

— Скорее нельзя.

Медробот лазерным лучом сваривал рассеченные ткани, вливая через вживленные трубки синтезированную кровь с необходимыми препаратами.

— Скорее!

Где-то, далеко еще, возник неясный шум. Будто множество ног топотало по коридорам, или катилось что-то тяжелое в неясной угрозе. Мужчины, как один, подались вперед, занимая позицию для обороны.

— Все, — Мария поднималась на ноги. — Джо, Дайк! Можно нести.


Как им удалось вырваться? Все смешалось в памяти. Чужаки, наконец, опомнились. Кроме «кальмаров» снова появились глазастые призраки, вооруженные каким-то энергетическим оружием. А у них было только три лучемета на пятерых. Джо с Мишкой бежали впереди, расчищая огнем путь, за их спинами Дайк, как пушинку, нес на руках невесомую Сандру с подключенным к бесчувственному, но живому — живому! — телу медроботом. Сзади Мария и прикрывающий отступление Рид с раскаленным лучеметом в руках.

Вооружение чужаков уступало лучеметам. Некоторое время удавалось успешно продвигаться, блокируя сплошным огнем летящие спереди и вдогон искры энергетических разрядов. Дайк нес Сандру, прикрывая ее собой. Потом уже: кажется, когда они потеряли Рида — Дайк отдал свою драгоценную ношу Мишке — тому обожгло правую руку, и пальцы не могли нажимать гашетку лучемета, а сам, что-то крича, уворачиваясь от смертоносных трасс, вместе с Джо расчищал отряду дорогу.

Или нет, Рид погиб в том адском зале, когда они сбились, запутались в лабиринте проклятой базы чужаков. Глазастый призрак всадил в Рида разряд, и Рид упал. В зал с двух сторон ворвались «кальмары», но Дайк успел и длинной дугой из лучемета разбросал их по стенам.

Да, а Мария, в изорванной куртке, простоволосая, еще кинулась было к Риду. Дайк хотел помочь, но снова навалились Чужаки, оттеснили их с Марией — у нее в руках уже был лучемет Рида — выдавили их в последний, остававшийся свободным, коридор. Они так и не смогли унести Рида…

И когда уже казалось, что им не пробиться, выход нашел Джо. В отчаяньи, он переключил режим лучемета с поражения на узкий луч и рубанул по стене. И стена рассыпалась! Как спасение, пахнули в лицо ночь и гроза.

Дайк выскочил в пролом последним. И замешкался, зацепившись курткой за рваный край. Последнее, что он запомнил, была обжигающая лицо ослепительная вспышка. Болью садануло грудь, и земля вздыбилась под ногами.


В транспортере их уложили рядом на раскинутые кресла, молча, не глядя друг на друга: пережитое свинцовой усталостью навалилось на плечи.

— Командир… — лицо Дайка покрывала белая маска антисептической пены, и от этого черными казались обожженные губы. — Командир… Мы сделали все, что могли. Не казни себя.

Джо молча смотрел на распростертого в креслах изыскателя. Они сделали все, что смогли. Разве этого мало? Они, в конечном счете, победили. Но какой страшной ценой! Христо, Рид, Алешка, Ора… их уже нет. Они ушли в вечность. Ушли, и не вернутся уже никогда. Ради того, чтобы жили Мария, Мишка, вот он — Джо. Они вырвали у смерти Сандру, и ушли…

Еще несколько часов назад их было девять в этом транспортере. Теперь — семеро, и слишком мала надежда на то, что двоих из этих семерых удастся довезти до базы. Слишком мала.

Что же все-таки произошло? В целом Дайк оказался прав — корабль.

Джо зажмурился от болезненной рези в глазах. До сих пор не отпускала боль от яростного солнца, поднявшегося вдруг над горами. Они только дотащили бесчувственных Дайка и Сандру до транспортера. Чужаки не преследовали, иначе…

По счастью, в тот момент, когда упал Дайк, Джо оглянулся, увидел, что огненный жгут опалил Дайка и поверх него ударил в пролом из лучемета. Потом они с Марией подхватили Дайка, волоком потащили прочь от базы следом за Мишкой, который с Сандрой на плече уже успел опередить их метров на пятьдесят. Но что-то вспыхнуло в котловине, левее, дымное пламя озарило мокрые скалы и Джо снова оглянулся. То что он увидел, холодом залило сердце: из зияющего матовым светом овала в ближней полусфере одна за одной выкатывались стремительные «капли» пришельцев. Это казалось концом, ибо невозможно было сдержать их бег.

Они с Марией остановились, и только Мишка, ничего не видя, продолжал нести Сандру прочь от проклятых пузырей. Они положили Дайка на землю и приготовились встретить последнюю — они были уверены в этом — атаку. Но… атаки не последовало. Будто забыв о их существовании, «капли» огибали свою базу и мчались прочь, в сторону едва видимой в ночи моренной перемычки.

Как зачарованные, еще не веря в свое спасение, они с Марией смотрели им в след. С перемычки вдруг остро, одиноко, ударил лучемет. Джо помнил, как радостью обожгло грудь — значит, Лешка и Ора живы! Но в ответ ему оранжево вспыхнули огненные жгуты и перемычку заволокло подсвеченным сполохами дымом.

В этот момент вернулся Мишка, и они с Джо потащили Дайка, а Мария, вскинув лучемет, посылала вверх короткие частые вспышки — сигнал к отступлению. Но с морены не было ни выстрелов, ни сигнала.

Они дотащили Дайка до того места, где Мишка оставил Сандру. Дайк был сильно обожжен. Мария принялась делать ему перевязку, вручную: медробот был занят Сандрой. И в этот момент грохнуло. Над горами, расшвыривая клочья мрака, поднялось ослепительное солнце. От его опаляющего сияния захватило дух. Скалы тряслись, по их обожженным отвесам струились каменные лавины.

Дрогнула земля. Оглушенный, Джо все пытался встать и снова падал. Раскаленный вихрь пронесся над горами. В облаках багрового дыма снова сверкнуло пламя, и громоподобный рев взвился в небо.

И сразу упала, навалилась ночь.

Ослепленные, полуоглохшие, они на ощупь искали друг друга… Это был корабль. Теперь сомнений не оставалось.

Но почему прилетел он? Почему вопреки всем гипотезам о грядущем контакте цивилизаций, так непонятно, не разбираясь, напали Пришельцы? Хотя, конечно, были и другие гипотезы, но в них как-то не хотелось верить. Так почему же они атаковали? И почему, наконец, поспешили так стремительно скрыться? Не испугались же они, в конце концов, их малочисленного, почти безоружного отряда, если за двое суток смогли истребить и полонить население почти целого квадрата планеты…

Бесспорно было только одно: они улетели. Улетели, не позаботившись оставить объяснений.

Джо не помнил, как они добрались до транспортера. Помнил только, что гроза кончилась, и хмурое утро уже стучалось в двери, серым сумраком проявляя негатив ночи. Но они добрались и дотащили раненых. Повезло еще, что измученная неизвестностью Рита, не утерпела и, нарушив строжайший приказ Джо оставаться на месте, двинула транспортер им навстречу. Транспортер появился перед ними как раз в тот момент, когда на исходе были последние силы.


Рита вела транспортер. У рации примостилась Лэй. Она смотрела на Джо счастливыми смеющимися глазами, что-то быстро-сбивчиво говорила, но что — Джо не сразу понял, выпутываясь из тяжелого бездонного сна.

Вдруг дошло: связь! Есть связь с Центром! Впервые за последние, бесконечно длинные, дни.

Над прозрачным колпаком транспортера качалось обманчиво безмятежное густо-синее небо. Джо с усилием поднялся. Мария не спала, озабоченно склонилась над ранеными.

— Как дела?

— Плохо, — в глазах Марии пряталась тревога. — У Дайка поднимается температура. Медробот-то у нас только один.

Безразличное издевательски синее небо улыбалось над умытыми зарослями долины… Джо машинально глянул на радиокомпас. Прибор уверенно давал отсечки. Работает!

— Командир! — тоненько прозвенел голос Лэй. — Центр запрашивает информацию. Что передать?

— Передавай, — хрипло сказал Джо. — На борту тяжелораненые. Не хватает медикаментов. До базы не дотянем, поэтому идем на свой лагерь. Просим выслать санитарный бот. Мы считаем — Чильготан вне опасности. Сегодня ночью стартовал с Дикси и ушел в неизвестном направлении корабль пришельцев. В районе Главного горного узла Лангара нами обнаружена станция чужой цивилизации — эпицентр нападения. Там же, видимо, космодром. Станция пришельцами оставлена. Мы понесли потери. Остальное потом.

Со стоном шевельнулся Дайк:

— Командир…

— Потерпи миленький, — Мария с болью взглянула на Джо. — Худо ему… бредит все. Охота какая-то.

— Команди-ир!

Джо быстро склонился над раненым. Черные губы Дайка подрагивали в неровном с присвистом дыхании:

— Я все думал, командир… Почему они напали. Кажется, понял. Если не дотяну, передашь… Командир!

— Я слышу, слышу. Сам передашь!

— Два дня была большая охота… Рита, помнишь? Рита!

— Опять бредит, — Мария поднесла к губам Дайка термос с тонизирующим раствором. — Это все, что у меня есть! Я ничего не могу сделать…

— Это не бред, командир… Два последних дня у нас получилась большая охота. За эти два дня мы с девочками и парнями с биостанции добыли более сотни симургов. Побоище… Мы применили новый прицел Макгерти, раньше никому еще так не удавалось… И вечером второго дня они начали.

Джо напряженно вслушивался в неровный пунктир его слов. Причем здесь охота?

— Не спеши… — Дайк шевельнулся и застонал сквозь зубы. — Помнишь, лет пятнадцать назад на Земле снова расплодились волки? Ах, ты же не охотник, командир…

— Кое-что помню, — не понимая, куда клонит Дайк, на всякий случай сказал Джо.

— Волки — они и есть волки: они хотели жрать и подпортили нам на два-три стада больше, чем мы привыкли. Что сделали мы, люди?

Едва заметная догадка шевельнулась в мозгу. Так, так, он что-то припоминает…

— …Мы вырубили их из пулеметов, командир. Подняли вертолеты, посадили на них охотников и… Я был на этой охоте. Помнишь, Рита?

Рита съежилась за пультом.

— Мы летели над степью, а под нами бежали, мчались со всех ног волки. Мы били на выбор, им некуда было деться…

Дайк замолчал, трудно вдыхая густой воздух.

— Я только сейчас понял, как им должно было быть страшно, — вдруг прошептал он.

— Значит, ты полагаешь, — Джо в нерешительности облизнул обветренные губы. — Ты полагаешь, что…

— Ему лучше помолчать, — Мария поднесла к губам Дайка трубочку термоса. — Худо ему.

Джо хмуро кивнул. Оставалась надежда, что в их разгромленном лагере им удастся отыскать второй медробот, и что тот будет исправен. Только бы Центр побыстрее прислал санитарный бот!

— Давай сменю, Рита, — Мишка, с перевязанной рукой, небритый, и от того еще более черный, подсел к пульту управления.

— Как рука?

— Нормально. Уже могу.

«Заговорил», — подумал Джо.

Мишка молчал со вчерашней ночи. Отказали связки. Мишка, как рыба, только беззвучно шлепал губами и натужно шипел. Джо боялся, что это надолго. Нет, поди ж ты, заговорил.

Джо с болью смотрел на лохматый Мишкин затылок. Мишка зол на него. Зол за то, что Джо не пустил его, едва живого от усталости, искать Алешку. Они ждали у транспортера целый час. Но ни Алексей, ни Ора не вернулись. Тогда Мария сказала:

— Надо спасать раненых.

Чуть заметно вздымалась грудь Сандры, стонал и метался забинтованный обрывками белья Дайк. И тогда Мишка молча полез из транспортера в сизые сумерки, перемешанные с седым предутренним туманом.

Джо с девушками с трудом втащили Мишку обратно в транспортер. Мишка кричать не мог, и потому только шипел, кашлял и плевался. Потом упал в кресло, скорчился и затих.

Это был жестокий выбор. Алешка, Ора… Они до последнего момента оставались где-то там, на перемычке. Потом, когда «капли» кинулись к своему космодрому, перемычка оказалась на самом их пути. Почему они не вернулись? Погибли, выполняя здание? Не увидели сигнала Марии об отступлении? А если, чудом уцелев, израненные, из последних сил ползут сейчас к транспортеру? Через туман по этим проклятым скалам им не найти дороги. А искать в каменном хаосе ущелья при такой видимости — безумие: только потерять время. Что оставалось делать?

С каждой минутой ниточка, связывающая с жизнью раненных товарищей, становилась все тоньше. Надо было попытаться спасти хотя бы их. И Джо дал приказ уходить. Последнее, что они могли сделать, это оставить на видном месте половину оставшегося у них продовольствия и записку.

— Командир, — шептал Дайк. — Ты ее довези… Мы сделали все, что могли. Довези ее, командир.


— Таким образом, вы считаете…

Джо кивнул:

— Это гипотеза Дайка, но, пожалуй, мы все можем под ней подписаться.

— Я вас прошу, — сказал офицер службы Космической безопасности. — Я вас попрошу еще раз изложить основные положения вашей догадки. Вы рассказывайте, а я постараюсь все записать. Аппаратура вышла из строя, Так что придется вручную.

— Хорошо, — сказал Джо. — Я повторю, хотя Дайк сделал бы это точнее. У него, знаете, есть одна особенность, которая, в конечном счете, сыграла решающую роль в этом деле. Дайк способен воспринимать энергетические информационные поля, прежде всего биологические, как мне кажется.

Джо помолчал:

— Так вот. Все началось с того, что мы заблудились на подъезде к Чильготану, и совершенно случайно, вечером, заметили… Сначала мы подумали, что в атмосферу Дикси вошел очень крупный метеорит. Теперь мы знаем — это был их корабль. В тот вечер был первый сбой в сеансе связи с Центром.

— После этого связь восстановилась? — офицер быстро писал, изредка посматривая на Джо.

— Да, и собственно, вполне нормально работала до самого нападения. Правда, на «Икаре» барахлил передатчик, но это не то. В принципе, вся аппаратура работала нормально. Можно предположить, что изначально Пришельцы не собирались нас атаковать.

— Или осматривались, вели разведку.

— Возможно. Но скорее всего, их вынудили к этому обстоятельства.

— Вот как?

— Мы так предполагаем.

— Когда вы впервые заметили присутствие представителей неизвестной цивилизации? Назовем их… Неци.

— На следующий за посадкой на Дикси их корабля день. Тем утром мы обнаружили в долине под перевалом пять «капель»…

— Пять чего?

— Их машины имеют форму уложенных на бок капель. Мы сначала приняли их за туристские транспортеры неизвестной нам конструкции. Сверху было неважно видно. Я передал информацию об этом Центру.

Офицер кивнул.

— А вечером того же дня трое девушек из охотничьей группы Дайка: Сандра, Аярэна и Лэй стали свидетелями охоты Неци на симургов. Мы к тому времени были уже у пропасти, готовились к работе. Узнали об этом вечером, когда заскочили на биостанцию. И опять же посчитали этот случай за браконьерство — в голову другое не приходило. Хотя уже тогда должны были повнимательнее с этим разобраться. Но какая-то инерция мышления… Мы должны были заподозрить нечто более серьезное, чем появление неких новейших приспособлений для охоты на симургов. Впрочем, я отвлекаюсь…

— Ничего, ничего, нас интересуют любые подробности.

— Ладно. Забегая вперед и обобщая, получается следующая картина. Должно быть, в глубине Главного горного узла Лангара у Неци существовала станция. База или лаборатория. Может, даже турбаза… — Джо криво усмехнулся.

— В таком случае, странно, что ее не обнаружили раньше, — офицер Космоопасности с сомнением кашлянул. — На снимках из космоса нет никаких следов.

— Это, конечно, странно, — Джо нахмурился. — Но база была. Не исключена, конечно, возможность, что они установили ее по прилете, но думаю, она была и раньше, хотя бы для обеспечения космодрома. Так или иначе, база существовала — в этом мы убедились лично.

— Космодром, — офицер покачал головой. — Но вы не видели его?

— Нет. Мы наблюдали взлет корабля.

— В том районе есть одно место, где можно предположить его существование. На снимках это читается, как заполненный водой кратер. Кратер несколько необычной, слишком правильной формы. Но поначалу на это обстоятельство никто не обращал внимания. И вообще Главный горный узел Лангара до сих пор мало обследован. Вот ведь!

— Мы предполагаем, что станция…

— Станции — их было две. Вторую разгромил на своем транспортере Макгерти.

— Верно, две. Они работали автономно, без присутствия самих Неци. А они периодически прилетали. Макгерти… — Джо тепло улыбнулся. — А ведь мы тогда так и не поняли, почему всполошились Неци! Макгерти атаковал вторую станцию, и это дало нам возможность прорваться к нашей. Узнали об этом уже здесь.

— Как по вашему — что делали Неци на Дикси?

— Неци? Хотел бы я это знать! Возможно, тоже промышляли симургов. Может быть, даже специально разводили их… — Джо помолчал. — Неци безусловно знали о нашем присутствии на планете. Не могли не знать. Особенно, если учесть, как четко они перекрыли наши каналы связи. В последние годы население Дикси здорово увеличилось. Они знали о нас, но не принимали всерьез. Например, они явно не догадывались о наличии у нас такого оружия, как боевые излучатели. Иначе, боюсь, нам не отделаться бы так сравнительно легко. Мне кажется, они вообще не принимали нас за подобную себе цивилизацию.

— А вам не кажется это странным? — офицер с сомнением смотрел на Джо. — А наша техника, постройки, космодром, наконец?

— Не знаю, — Джо пожал плечами. — Я высказываю предположения и только. И на Земле многие существа строят: бобры, термиты, осы, да мало ли… У Неци могут быть свои критерии разумности, цивилизации. Но я в этой области не специалист.

— Хорошо, допустим.

— Допустим. Тогда давайте допустим и другое: например, Неци разводят симургов, или контролируют их популяцию, в каких-то своих целях. И вдруг появляется нечто, начинающее наносить их промыслу недопустимый с их точки зрения урон и немалый. Пока мы охотились потихоньку, умеренно, Неци, так сказать, признавали наше право на жизнь и сосуществование. И вдруг мы активизировались. Дайк говорил, что в последние два дня перед нападением, они применили на практике какой-то особенный прицел и резко увеличили добычу симургов в Чильготане. Побоище… Дайк назвал это настоящим побоищем, — Джо зло передернул широкими плечами. — И вот результат.

Офицер Космоопасности нахмурился:

— Вы, наверно, не в курсе. Биостанция получила специальное задание. В ее лабораториях были получены интереснейшие результаты, приоткрывающие завесу над тайной физики полета симургов. Понадобился материал для массовых исследований. От соответствующих ведомств было получено «добро». Понимаете?

— Нет, — жестко сказал Джо. — Не понимаю и не хочу понимать. Когда медики режут в своих лабораториях лягушек, хомяков и морских свинок — они делают это ради нашего будущего: мы до сих пор не научились по-другому искать управу на болезни. Когда разводим и забиваем скот на мясо — тоже понятно: печальная необходимость добывать пропитание. Но когда ради шапок и воротников бьют сурков и белок, ради кошельков — крокодилов, ради шубок — котиков, ради полета — симургов, этого я не хочу понимать. Не проживем мы без этого?

— Вы рассуждаете, как идеалист, — офицер встал из-за стола, прошелся по кабинету. — В чем-то вы правы, но не во всем.

— Возможно, — Джо тоже встал. — Но вернемся к Дикси. Неци напали на нас именно после массовых отстрелов симургов. Дайк прав — они обошлись с нами также, как мы обходимся с волками, когда они начинают с излишним усердием прореживать наши стада. Самое страшное, что мы не имеем права даже роптать — с нами поступили по нашей же собственной логике.

— Волки не имеют разума, — офицер пристально посмотрел на Джо.

— С нашей «разумной» точки зрения, — поморщился Джо. — Но волки хотят жить не меньше нас. Вся разница в том, что у них нет боевых излучателей.

— И не может быть.

— Согласен. Но в сущности это мало, что меняет.

Офицер Космоопасности снова сел и взялся за бумагу:

— Давайте продолжим по существу.

— А существо вопроса именно в этом и есть. Они атаковали нас на всей территории Чильготана и сделали это предельно грамотно. Подробности, которые мы узнали позднее, только подтверждают картину, нарисованную Дайком. Неци начали с того, что лишили нас связи между собой. Они охватили в кольцо всю территорию урочища и прилежащие долины. Как хотите, но это здорово напоминает именно охоту на волков. Только вместо флажков они использовали энергетические поля, с помощью которых воздействовали на мозг, возбуждая в нас животный ослепляющий страх. Никогда не испытывал ничего подобного.

— Похоже, — сказал офицер. — Первыми подверглись нападению окраинные по отношению к Чильготану точки.

— Все правильно. Но Неци просчитались. Они начали дело, так сказать, по-охотничьи. Стрелы эти… А ведь у них было куда более мощное оружие! Это первое. По той же причине они оказались практически беззащитны перед нашими экспедиционными танками. Бессильны или… знаете, мне иногда кажется, что поначалу они сознательно не желали их атаковать. Только в минуты крайней опасности они попытались уничтожить транспортер Макгерти. А вдруг они принимали наши машины за разумные существа — ну, что-то, вроде пастухов при нас, неразумных, что ли?

— Интересное сравнение! — офицер быстро писал.

— Впрочем, по «Икару» с Маритином они ударили первыми. И последнее. Мы оказались более опасны, чем они предполагали. Я имею ввиду наши ручные лучеметы.

— Лучеметы были только у вашей экспедиции, — сказал офицер.

— К сожалению, — Джо болезненно поморщился. — Даже нас они чуть не уничтожили. Об остальных страшно подумать… Сколько людей работало в районе?

У губ офицера Космоопасности залегли глубокие складки:

— К началу нападения в районе Чильготана находилось около двух с половиной сотен людей, списки уточняются. С Макгерти спаслось двадцать восемь человек, вас семеро. Кроме этого, из разных мест прорвалось еще три транспортера, в том числе ваш «Икар» с биостанции — это еще тринадцать человек.

— Неужели больше никто…

— Поисковые группы ушли в район. Ищем. Но пока обнаружены только трое.

— Кто?

— Нет, не ваши. Могу только сказать, что специальная группа уже на подходе к району космодрома Неци. Если что-нибудь прояснится, вам сообщат.

Джо стиснул кулаки:

— Они атаковали, устремляя атаки от периферии к своей базе. Нас они выпустили за кольцо своих «загонщиков». Вынужденно. Мы оказались им не по зубам. Они атаковали, и Дайк вычислил их центр именно благодаря удивительной систематичности направлений этих атак… Это была, пожалуй, еще одна ошибка Неци. Они не приняли в расчет, что кто-нибудь из нас может пойти по их следам и выйдет на базу.

— На что вы надеялись, решившись на эту акцию? — офицер оторвался от писанины и поднял взгляд на глубинщика.

— Не знаю, — сказал Джо. — Мы видели, что некоторых Неци захватывали живыми. Убитых тоже уносили с собой. Куда? Предположили, что должна быть база. А когда увидели ее…

— Это земная логика.

— Не спорю. Но к счастью, она оправдалась. И потом у нас была надежда, что наши товарищи могут быть живы. Мы не могли уйти, не попытавшись их спасти.

— Вы не можете отрицать, что это был опрометчивый шаг, — офицер Космоопасности покачал головой. — А что если бы ваши действия вызвали конфликт между цивилизациями в гораздо большем масштабе? С непрогнозируемыми, так сказать, последствиями.

— Об этом мы не думали, — согласился Джо, чуть удивленно глядя на собеседника. — Интересно, а как бы поступили вы, на нашем месте?

— Трудно сказать. Инструкция предписывает не углублять конфликта до наиболее полного выяснения обстоятельств. Ваши действия выглядят опрометчивыми. Они могли уничтожить вас, но не сделали этого. Почему?

— Не сделали? Да они всеми силами старались! Тут другое. Когда мы обнаружили базу, началась гроза. Чудовищная. Такой на Дикси я еще не видел. Я думаю, это и сыграло решающую роль. Гроза лишила их главного психологического оружия против нас — Неци не смогли воздействовать на нас своим биополем. Странно другое: почему они не выставили охранения на подступах к базе…

— Ну, это можно предположить, — улыбнулся офицер. — Вы, я думаю, тоже не стали бы особенно охранятся от волков? По вашей гипотезе.

— Пожалуй, — Джо тоже улыбнулся. — В этом что-то есть. Но может быть и другое. Они могли считать, и справедливо, что практически всех уничтожили. А если кто и уцелел, то мечтает только о спасении. И еще. Мне кажется, что Неци уже собирались покинуть Дикси. Сделали, так сказать, дело и…

— Почему вы так думаете?

— У меня мало доказательств. Ну, например, они почти закончили, э-э, не знаю, как назвать… В общем, в «женской» лаборатории в живых оставалась только Мария. Сандру мы спасли чудом.

— Но мужчин-то оставалось до сорока человек.

— Тоже верно. Но может, они приберегали их для чего-нибудь другого? Меня просто поражает стремительность их старта. Мы с Макгерти атаковали их почти одновременно и неожиданно для Неци. Они попытались нас задержать, именно задержать, такое у меня сейчас впечатление. Задержать, чтобы дать возможность стартовать своему звездолету.

— На сегодня, я считаю, хватит, — офицер потряс в воздухе пальцами. — С этой техникой совсем писать разучишься. Вы устали, наверно.

— Голова болит, — Джо провел рукой по виску. — Все время ноет, черт.

— Не удивительно. Но скоро вами займутся медики. На Земле.

— На Земле? — Джо даже привстал. — Нас что, собираются отправить на Землю?

— Совет по Безопасности принял решение оставить Дикси, — сказал офицер. — Хотя бы на время. Мы сделаем это, как только убедимся, что в Чильготане никого не осталось.

— Но мы…

— Этим занимаются специалисты. Вы уже и так много сделали.


— Джо! — впервые за последние дни Мишка сиял. — Джо, старина! Я говорил с доком — они будут жить!

Джо устало опустился в кресло у стены. Радость мешалась с горечью. Он медленно разлепил пересохшие губы, улыбнулся:

— Видел их?

— Не пускают, — Мишка, Рита, Лэй радостно обступили его. — Но док сказал: будут!

— Он сказал еще, что опоздай мы хоть на час, Дайка бы не спасли. Повезло же нам, что второй медробот на базе оказался исправным! — Мишка обнял Джо за плечи. — Сегодня их отправляют на Землю. А мы сможем вернуться в Чильготан. Да ты что? — он пристально посмотрел на командира. — Ты что? Случилось что-нибудь?

Принято решение оставить Дикси, — тихо сказал Джо. — Комиссия Безопасности опасается осложнений.

— Как, совсем?!

— Совсем. Во всяком случае, пока.

— И что же… Когда?

— Последний корабль уйдет примерно через неделю. Нас отправят раньше.

— Как же так? — Мишка растерянно развел руками. — А Чильготан? Там ведь люди! Кто-то же остался еще…

— Они рассчитывают за неделю все прочесать.

— Бред какой-то, — Мишка ошеломленно потряс головой. — Прочесать все. За неделю. Это на транспортерах? А с воздуха там ни черта не заметишь!

— Совет Космоопасности опасается продолжения конфликта, — сказал Джо.


Пол качнулся. Джо щелкнул пристежными ремнями, откинулся в кресле. Все. Они улетают. Где-то там, за обшивкой корабля, безудержно уносятся в никуда неподвижные бесстрастные звезды.

Они улетают. Он и Мишка. Девушек отправили днем раньше. Они оставляют Дикси, покидают затерянных в ее скалах навсегда ушедших в вечность друзей. Джо не был пессимистом. Он всегда верил в удачу. Но в этот момент сердце его разрывало отчаянье. Отчаянье неопределенности.

Неци убили Гошку, Христо. На его глазах упал Рид. Это было непоправимо, страшно, но с этим уже ничего не поделаешь. Джо умел признавать и, в конечном итоге, мириться с реальностью. Они с Мишкой, Мария — живы. Спасен транспортером Макгерти Мартин. Земные медики уже приводят в порядок израненных Сандру и Дайка — их жизнь уже вне опасности. Но стоило Джо сомкнуть веки, как перед его мысленным взором вставали они — в упор смотрели укоризненные глаза: чуть грустные, с прищуром, Алешки, и рядом — огромные, отчаянные — Оры. Темноликой девушки, чья прапрабабушка была колдуньей…

Джо не верил, что они погибли. Он не видел их мертвыми. И ему не дали вернуться, чтобы достичь этой определенности, какой бы нелегкой она ни оказалась. И это было самое тяжелое.

Оставалась только крохотная, призрачная надежда. Три дня. Через трое суток последний корабль покинет Дикси.

Останутся машины, автоматические станции, наблюдательные системы. Через отлаженную, строго законспирированную сеть промежуточных маяков будет поступать информация. Если они живы… Вернуться и никого не застать!

Нет, не надо себя обманывать. Не надо мучить сомнениями. Они ушли в Иные Миры, их нет…

Вот и кончилась Дикси — пресловутая Планета для охоты. Надолго, если не навсегда.

Дикси? Нет, Дикси осталась. Она-то жива… И кто знает, может, для Дикси все это как раз к лучшему. Никто не будет ломить, кромсать гусеницами ее голубовато-зеленые заросли, над которыми снова вольготно и безопасно заживут симурги.

Скорее всего, Неци тоже не скоро рискнут сунуться вторично. Должны же они были понять, что столкнулись с Разумом. «Дичь» оказалась разумной. Она сумела постоять за себя. То есть оказалась не только разумной, но и опасной. А если бы только разумной? Продолжили бы они?

А мы?

Вопросы, на которые пока нет ответов. В конечном счете, эту партию на троих выиграли симурги. Там, на «ничейной» Дикси, они, наконец, смогут вздохнуть спокойно. Будут сверкать ожерельями, радоваться полету, любить, размножаться, воспитывать детенышей. Неужели для этого надо было погубить сотни людей? И кто знает, сколько погибло Неци?

Неужели Разум все еще не заслуживает того, чтобы быть писаным с большой буквы?


НЕСКОЛЬКО ЛЕТ СПУСТЯ


Осеннее небо над космодромом сочилось моросью. Пыль, а не дождь. Сорванные ветром желтые кленовые листья распластались по лужам.

Он наклонился, поднял с мокрого покрытия лист. Бережно расправил на ладони.

— Смотри…

Они стояли в своих истертых до неузнаваемости комбинезонах, подставляя лица дождю. По лбу, щекам, шее текли теплые струйки воды, и не понятно было, чему радуются они в этой унылой осенней дождеверти.

Белый свет мощных прожекторов космодрома слепил привыкшие к полумраку кабины глаза. Ноги не слушались. Или затекли от долгого сидения в креслах, или… Ноги не верили, что стоят на земле.

Медленно, страшно медленно они шли по полосе, а казалось, летят, мчатся навстречу невысказанному, невероятному счастью — вот этому ночному ветру и промозглому дождю.

Совсем рядом деловито сновали люди, раздавались оживленные голоса, разбрызгивая лужи, проносились какие-то машины.

Впитывая ночные запахи, звуки, видения, крепко взявшись за руки, они шли по возбужденной земле.

Их никто не встречал. Но это было не важно. Ведь никто, почти никто на всей огромной Земле не знал, что они прилетели.

Бесшумно — лишь шелест мокрого бетона под колесами — подкатил микроавтобус экипажа. Парни, весело толкаясь, полезли с дождя в его уютно освещенное нутро. Капитан задержался на подножке, выглянул в ночь:

— А где же…

— Вон они, идут, — рыжий межпланетчик, круглолицый крепыш, улыбнулся, кивнул на полосу. — Позвать, командир?

— Давай, Вася, сбегай, — капитан, привычно хмурясь, куснул длинный ус. — Промокнут напрочь.

— Слышь, постой, — молодой, но покрытый такой нередкой среди межпланетчиков сединой, бортрадист поймал рыжего за рукав. — Командир, слышь? Погоди. Пусть они… Это ж раз так бывает… в жизни.

А они шли молча, будто невесомо парили, приближаясь к уже близким огням космопорта. И воздух был пронзителен и тягуч, переполненный привкусом прели, опавшей с ночных деревьев листвы, расчавканной жирной земли, уже не принимавшей влаги.

Они шли и не замечали, что следом в отдалении медленно катится маленький автобус с притушенными фарами.


— Располагайтесь пожалуйста! — гостиница научного центра сияла чистотой. Начальник смены, молоденькая девушка в униформе, предупредительно открыла перед ними дверь холла, в который выходили несколько дверей. — Вот здесь ваши комнаты, душ, в шкафах белье, одежда, если захотите переодеться. Ужин можно заказать по видеофону. Будет желание — внизу, на первом этаже, бар. Отдыхайте!

Дверь закрылась. Улыбаясь, они прошли вглубь холла, скользя глазами по обстановке. На полу в вазе — живые цветы. Гвоздики. Красные живые гвоздики! Откуда-то доносилась тихая музыка, приглушенно прозвучали голоса под окном.

Душ освежил. Осталось приятное чувство отступившей усталости и легкого голода: будто и не было ничего — просто прогулялись перед сном по осеннему парку. За окном в отсветах редких огней шелестела ночь.

— Слушай, — сказал он. — Давай сбежим! До Города отсюда час езды.

— Как, прямо так? Надо бы переодеться…

— Ерунда, — он совсем по-мальчишески подмигнул. — Пусть знают наших!

— Док будет ворчать.

— Док — человек, он поймет.

Они потихоньку вышли в коридор, минуя эскалатор, спустились по лестнице. В гостинице было безлюдно, и только из бара доносились оживленные голоса, музыка, звон посуды. Никого не встретив, они благополучно добрались до выхода и бегом выскочили в прозрачную стеклянную дверь.

В лица пахнуло душистой сыростью. Переглянулись:

— Бежим?

— Вперед!

Полутемным сквером вышли на пустынную автостанцию — мелкий дождик разогнал поздних прохожих. Кто хотел приехать в Научный городок — уже приехали, отъезжающих в такое время, видимо, не нашлось, и у перрона стояло достаточно пустых трансмобилей. А им нужен был всего один.

Они забрались на переднее сиденье, обтекаемая дверца бесшумно захлопнулась.

— Фантастика… — услышал он шепот и, улыбнувшись, положил руки на клавиши управления.

— Не забыл?

— Кажется, нет.

Трансмобиль плавно тронулся, и набирая скорость, по пологой дуге вырвался на шоссе. Огни городка уплыли в темноту. Магистраль была пустынна, ее блестящая в свете фар мокрая лента рассекала мелькающие за окнами перелески. За стеклами все сеял дождь, мгновенно снимаемый очистителями с лобового обтекателя. В машине было тепло и уютно, мягким светом светились приборы управления. Красная полоска спидометра поползла к предельной отметке.

— Да ты лихач!

Он снова улыбнулся:

— Соскучился по скорости…

— Ох и достанется нам от Дока!

Далеко впереди возник сияющий свет встречной машины, вырос, мелькнул, и снова ночь. Тишина — лишь шелест колес да дробь дождя по обтекателю.

— Хорошо!

— Наши должны быть в Городе, — сказал он. — Октябрь уже, полевой сезон закончился.

— Если не улетели куда-нибудь на юг. Знаешь, у нас на Алькероко сейчас весна.

— Разделаемся с врачами, махнем на Алькероко, — сказал он. — Это ж только подумать — на Алькероко!

Еще не видимый, Город возник за холмами высоким сиянием, подсвечивающим нависшие дождевые облака, и вдруг раскрылся с перевала гигантской россыпью разноцветных огней. Еще немного, и он обступил их своей празднично расцвеченной громадой.

Они оставили трансмобиль на центральной станции и вышли на улицы. Город сиял витринами магазинов, рекламными огнями, шумел многолюдными, невзирая на дождь, тротуарами.

— Смотри, сколько людей! Праздник, что ли?

— Не должно бы… Извини, амиго, — остановил он высокого мужчину. — Сегодня что, какой день?

— С утра суббота была, — мужчина удивленно вскинул глаза, но видимо, торопился, улыбнулся, поспешил дальше.

— Вот видишь, суббота! Пойдем, тут, кажется, недалеко.

— Пойдем…

Ошеломленные бурлящей вокруг жизнью, они пробирались по улице, не в силах совладать с подступившим нетерпением.

— Теперь сюда, — он остановился перед до боли знакомой решеткой. Полуоткрытая калитка, лужа в самом проходе. — Неужели пришли!

Они стояли перед калиткой, не решаясь переступить ее черту.

— Мне все время кажется, что я сейчас проснусь, — хрипло сказал он. — Даже лужа та же!

Сколько раз он перепрыгивал через нее, чтобы, пройдя под деревьями детской площадки, вбежать в полутемный подъезд дома в глубине двора. Сколько раз! И как давно это было.

— Слушай, — он вдруг хлопнул себя по лбу. — Вот идея! Давай забежим в магазин, тут рядом. Вина возьмем. Они ведь не ждут.

— Выдумщик ты!

— Нет, у нас обычай такой, — они уже шли назад по улице. — Мы, когда возвращаемся из полей, всегда приносим по количеству новых пещер. Или вообще, но не меньше трех!

— Вино… Это что-то из далекого прошлого, да? Ты понимаешь?

— Нет, — сказал он.

— И я… Я просто сплю и вижу волшебный сон. И…

— Тс-с-с! — он оглянулся по сторонам. — Не спугни. Вдруг проснешься!

И засмеялся, ощутив горячее пожатие в своей огрубевшей ладони.

Не разнимая рук, они вошли в магазин и остановились, осматриваясь. И на них смотрели. Оживленные субботние посетители невольно задерживали взгляды на их необычных одеяниях, на сияющих внутренним светом лицах. В нарядном окружении толпы они были резко контрастны, как вход пещеры на белоснежном утесе. Но поношенные выцветшие до неузнаваемости комбинезоны только подчеркивали уверенность движений. И столько спокойной силы было в каждом, такой радостью лучились обветренные лица, что даже случайному взгляду приоткрывалось нечто, дающее право этим людям без стеснения идти по субботнему вечеру в видавшей виды глубинной униформе, выбирать вино, улыбками отвечать на взгляды, приобщая каждого к необъятности переживаемого ими момента.


Дайк резко затормозил, прижимая машину к кромке тротуара.

— Ты посиди, я сейчас. Винишка возьму, ладно?

Она улыбнулась, кивнула:

— Давай быстренько, ребята, небось, уже собрались.

— Я мигом! — Дайк бегом пересек тротуар, щурясь от празднично яркого света, вбежал в магазин. Встречные весело расступались перед его стремительной могучей фигурой в буйном разлете усыпанной искрами дождя шевелюры. Дайк вихрем проскочил вдоль прилавков. Ага! «Твиши» и «Галактическое». Прекрасно!

Черт возьми! Дайк в жизни никогда не пел. Голосом Бог не обидел, но вот слухом! Ребята шутили, что ему на ухо совершил посадку аварийный бот. Но сейчас Дайка так и подмывало запеть.

Во-первых, он вернулся. Он не видел ее почти полгода и вернулся! И даже в разлуке каждое утро, как и два с лишним года — Господи, уже почти три года, как один день! — он просыпался с ощущением непреходящего счастья. Она была далеко, но она была рядом, вот тут — в его снова неутомимом, как некогда, сердце.

И вот он вернулся, оторвавшись от ребят из экспедиции, поймал трансмобиль, и едва закурился дождливый рассвет, был в Городе. Как во сне, бегом взлетел — лифт надо было ждать! — на знакомый девятый этаж, осторожно открыл дверь своим ключом.

Жена еще спала, уютно свернувшись в предутреннем сне. Жена! За два года семейной жизни он так и не смог привыкнуть к этому. Эта тоненькая красавица-девчонка — его жена!

Он стоял и смотрел на ее пухлые от сна губы, черненые ресницами веки, щеки в локонах заспанных волос. Стоял и медлил, а она шевельнулась под его взглядом, повернулась было на другой бок и вдруг открыла глаза, огромные, как солнце.

— Ты?!

А он уже подхватил ее, теплую, в одной коротенькой рубашке, поднял, прижал к себе и закружил по комнате.

— Приехал! Не сообщил! — он смеялась на его руках тихим счастливым смехом.

Жена! С ума можно сойти.

Потом, когда они устали от любви, она вдруг обняла его могучую шею, прижалась:

— Не пущу тебя больше! Слышишь? С тобой поеду. Так и скажи шефу. Не хочу больше без тебя.

А вечером они решили нагрянуть к Джо.

Дайк быстро рассовывал по карманам бутылки. Вот черт, сумку забыл! А-а, и так сойдет.

Кто-то подошел сбоку, встал рядом, рассматривая витрины. Зажав в ладонях последнюю пару «Галактического», Дайк коротко глянул на соседа, а ноги уже несли его к выходу. Она ждет его в машине, они едут к Джо — фантастика!

И все же у самых дверей оглянулся, весело присвистнул:

— Во дает! Прямо в комбинезоне!

Высокий мужчина выбирал вино на стойке. Он стоял спиной к Дайку, вокруг толпился народ, и Дайк рассмотрел только тронутую сединой короткую стрижку, широкие плечи, обтянутые неопределенной расцветки комбинезоном.

Что-то кольнуло в сердце. Вот этот жест, которым мужчина поднял бутылку, рассматривая на свет. Ерунда!

Дайк повернулся к дверям и уже краем глаза зацепил подошедшую к мужчине высокую девушку в таком же вылинявшем комбинезоне: вольная посадка головы, пышный хвост смоляных волос.

— Мода у них такая, что ли? — снова удивился Дайк.

Ныряя под дождь, он втянул голову в плечи, и еще раз, помимо воли, оглянулся. Но толпа уже заслонила девушку и седого мужчину.

— Ух! — Дайк со звоном втиснулся в трансмобиль, выложил бутылки на заднее сиденье, обнял жену, поцеловал в губы: — Соскучился!

— Ты с ума сошел! — она радостно задохнулась. — Посреди города… А бутылок-то набрал!

— «Галактическое»! — Дайк невозмутимо подмигнул. — Сто лет не пробовал. А что — имеем право!

Через минуту он остановил машину у подъезда Джо и весело скомандовал:

— Выгружайсь! Последний штурм.

Лифт на удивление гостеприимно распахнулся — будто ждал. Очень кстати! Тащиться с грузом «Галактического» на шестой Дайку не хотелось.

За дверью было шумно.

— Дома! — радостно шепнул Дайк и до отказа вдавил в панель кнопку звонка.


— Нет, ну вы и черти! — Джо сграбастал Дайка в объятия, и теперь оба мяли друга, как истосковавшиеся медведи. — Ты когда прилетел? Сегодня утром приехал? Ну, молодцы! Правильно, чего звонить. Мартин, наливай!

Они прошли в комнату. Дайк, утирая еще мокрое с дождя лицо, жал руки собравшимся парням. Народу было человек десять, знакомые и незнакомые, две-три девушки.

— Дайк! Батюшки, Сандра! То-то я слышу голоса знакомые, — из кухни выглянула Мария и тут же скрылась: — Геленка, ты посмотри, кто пришел!

— Марийка! — Сандра обняла подругу. — Вот встреча! Ты когда появилась?

— Неделю уже. В командировку к вам напросилась. Вот все хотела позвонить да забежать…

— Над Канадой, над Канадой!.. — баритоном пропел Мартин, откупоривая принесенное Дайком бутылки. — И не надоело тебе в Канаде, Маша?

— По вам, чертям, скучаю, а так о'кей! — Мария рассмеялась. — Сандрушка, как я рада! Прилетел твой бродяга?

— Как снег на голову, — с нежностью сказала Сандра. — Представляешь? Просыпаюсь, а он стоит. Напугал даже!

— Скажешь тоже! — Дайк подошел, ласково обнял Сандру и Марию за плечи. — Ну, что, девочки, тряхнем стариной?

— Народ, нАлито! — Джо поднял свой бокал. — Геленка! — позвал он жену. — Пойдем выпьем за встречу.

Прохладное «Галактическое» приятно вязало во рту.

— М-м-м… Вкуснотища! — Дайк даже зажмурился. — Парни! Полгода сухого закона!

— Кошмар! — Мартин покачал головой. — И где ты только нашел такую паршивую работу? По грязным дыркам на заду…

— Глубинщики! — шутливо возопил веснушчатый парень в углу стола. — Кто сказал, что пещера грязная? Стража! Отрубить ему язык!

— Отрубить! — кивнул Дайк. — Бей транспортников.

— Ха! — хохотнул Джо. — Да он не знает. Слышь, Дайк? Мы ж и его переманили.

Мартин сокрушенно потянулся за бутылкой:

— Совратили, мерзавцы… Ведь четыре года держался. И вот — глубинщик Мартин Даалиев. Звучит?

— Еще как! Поздравляем. А где Мишка? — улыбнулась Сандра.

— В лаборатории, — Мария многозначительно покрутила пальцами. — Он занятой у них стал…

— Откопал какую-то культуру, — усмехнулся Джо. — Опаздывает теперь. Звонил, извинялся, работа, говорит. Но быть обещал.

— Ну, новости! — Дайк рассмеялся. — Мартин в глубинщиках, Мишка — в лаборатории. У вас тут даже мода, я смотрю, изменилась.

— Какая мода? — паренек со значком акванавта дружелюбно смотрел на Дайка.

— Да мы в магазин заехали, а там двое в таких комбинезончиках — закачаешься!

— В каких комбинезончиках? — заинтересовалась Гелена. — Такие блестящие с серебром?

— Да не-ет! Ну натурально наши полевые линялые. Я даже пожалел, что переоделся перед отъездом, вписался бы в пейзаж! — Дайк снова вспомнил статные фигуры незнакомцев в магазине. — Добрые такие комбезы, бывалые. И самое интересное — неплохо смотрятся. Особенно на девочке!

— Так кто смотрится — девочка или комбинезон? — хитро осведомился Мартин. — Вы не отвлекайтесь, господа, нАлито.

— Ребята, — сказала Мария. — Я вот что хочу сказать.

Она встала, и все невольно притихли, глядя на ее посерьезневшее лицо.

— Я хочу выпить за наши полевые комбинезоны, за тех, кто сейчас далеко, за тех, кто с нами, и за тех, кого нет среди нас.

Что-то снова кольнуло в сердце. Дайк прислушался к этой непонятной боли. Тот седоватый мужчина в комбинезоне, вот этот его нерешительный жест, когда он выбирал вино — так странно знакомый. Знакомый? Он видел его где-то… И девушка. Кажется она была в черных перчатках. А что… осень, все-таки. Да мало ли — столько лиц перед глазами мелькает.

Выпили стоя. Помолчали. Веселье как-то разладилось. Пять лет прошло, а их все также не хватает.

Джо отошел к окну, вытащил сигарету, закурил. Веснушчатый парень снял со стены гитару.
		На звездных дорогах не видно следов,


		И нам, уходящим, не машут с порога,


		Ты снова уходишь под землю, постой!


		Давай посидим перед штурмом немного…


Кто-то пригасил свет. Было чуть грустно и пронзительно хорошо сидеть так в кругу своих, слушать стройные голоса и мягкий перезвон гитары. Хорошо и отчаянно грустно.
		Оставим следы на дорогах земных,


		На жизненных тропах извечного круга,


		Их смоют дожди и потоки весны,


		Ведь вечны они только в памяти друга.


		Мы новых друзей не находим почти,


		А старых у нас с каждым годом все меньше,


		Но книгу Судьбы ты до корки прочти,


		В надежде, что время тебя не изменит.


		Давай посидим перед штурмом чуть-чуть,


		На звездное небо взглянем, не прощаясь,


		Нам множество штурмов еще по-плечу,


		И песен, и слов, и открытий нечаянных.


Осторожно, отчаянно волнуясь, они поднялись на знакомый этаж. Вот и дверь. И кнопка звонка.

Он нерешительно поднял руку, чувствуя, как гулко стучит в груди сердце, и вдруг прислушался.

Из-за двери еле слышно доносилась знакомая мелодия. Там пели, и он был готов поклясться, что узнает голоса. Глянул в ее огромные взволнованные глаза:

— Слышишь?

Они стояли перед дверью не в силах сделать этот последний шаг. Познавшие за эти годы цену страха и отчаянья, бессилия и надежды, умеющие принимать решения и идти к их исполнению до конца, они боролись с безотчетной робостью, все во власти этого момента, к которому стремились долгие годы, и о котором не решались даже говорить вслух. И страшно было прикоснуться к кнопке звонка, потому что откроется дверь, а они даже не знают, кого из друзей увидят за ними, а кого уже нет. Парни с «Орфея» могли сказать только, что после Диксианской трагедии спаслось пятьдесят три человека. Но кто?..

За дверью снова зазвучали струны, и он не стал нажимать звонок — повинуясь неясной уверенности, повернул ручку. Дверь отворилась!

Бесшумно шагнули они в полумрак передней. Даже и в полной темноте он помнил здесь каждую половицу.

Еще шажок, и они замерли на пороге, жадно всматриваясь в залитые теплым полусветом спины, профили, лица…
		На старушке-Земле снова вьюги пуржат,


		Ну а мы все в глубинах ночуем,


		На старушке-Земле все снега да снега,


		Так зажги, друг, свечу, ту свечу…


Очарованный мелодией, Дайк смотрел на задумчивое лицо Сандры в светлом, даже в полумраке, ореоле пушистых волос. Ее чистый голос вливался в басовый аккорд парней. Полгода экспедиции теперь казались ему коротко промелькнувшим днем. Сколько раз, в такой же полутьме усталых вечеров, он думал о том, как вернется. И качались вокруг оранжевые тени, выступали из мрака влажные стены пещеры.

Дайк прикрыл глаза, отгоняя видения.
		Так зажги, друг, свечу, ту свечу…


		Что согреет тебя, как подземный костер,


		Что подарит тебе свет оранжевых грез,


		На старушке-Земле голубое литье


		Наших встреч, наших дум, наших слез…


Что-то изменилось в комнате. Дайк сидел лицом к двери, и вот там-то, в сумраке проема прихожей, что-то происходило. Дайк смотрел, как какие-то неясные фигуры выступили из тьмы и, обнявшись, замерли на пороге. Высокий призрак был в комбинезоне.

— Каску не надел… — инстинктивно отметил Дайк.

Каску?! В сознании проскочила искра, оторопью ударила в виски — какая, к черту, каска? Ведь он не в подземном лагере, он сидит у Джо: вот он — Джо, его хрипловатый голос вплетается в песню…

Дайк, совсем как в детстве, зажмурился. Открыл глаза.

Призрак не исчез. Обнимая за плечи неясную в полутьме фигуру девушки с пышным султаном черных волос над точеным лицом карибской богини, он стоял, широко расставив ноги, весь подавшись вперед, будто навалившись грудью на невидимую преграду.

И дьявольским пламенем сияли глаза на его заросшем короткой бородой темном лице.

— А… Алешка?!

Дайк вскочил на ноги, но ножки стула запутались в ковре, и Дайк, не удержавшись, повалился навзничь, увлекая за собой ничего не понимающих товарищей. Жалобно дзенькнула гитара.

— Отставить похоронную! — весело и хрипло сказал призрак. — Ора, мы, кажется, не вовремя. У них здесь свалка!