Светлый ангел
Конни Банкер


Что побудило очаровательную Кэролайн Вэйн, юриста одного из концернов по производству медицинского оборудования, внезапно подать заявление об уходе? Почему эта девушка позволяет себе столь резкий, непозволительный тон в общении со своим боссом Джастином Брауном? И только ли строптивый характер долгое время являлся причиной ее одиночества? Что за тайну хранит среди пальм, нежного белого песка и ласкового прибоя один из живописных островков Карибского моря? Нелегки дороги любви, но важно идти по ним, не останавливаясь, навстречу друг к другу…


Конни Банкер

Светлый ангел


– Что мы играем сегодня?

– Сегодня мы не играем, а живем.

– А вчера?

– Вчера мы играли…

– А завтра?

– Есть только сегодня.

    
Из спектакля, сыгранного зимой в бродячем театрике тайных чувств


Пролог


Уже не первый раз в этом грешном мире, на невидимой сцене, сбереженной чьей-то памятью, – разыгрывается спектакль, у которого всего два зрителя. Они же и единственные актеры.

На гигантском занавесе – солнце и луна со звездами, море, горы, деревья, лужайки для игры в гольф, дороги, вокзалы, улицы с толпами людей, дома с уютными комнатами…

В одном из таких домов огни уже погашены, двери заперты. Шумные гости разъехались. За окнами трепещут на ветру экзотические веера пальм, донося терпкий запах водорослей и перегретых зноем камней.

Силуэт стройной мужской фигуры резко выделяется на фоне окна. Он кажется огромным и словно утопает в сумраке ранней ночи, мерцающей южными созвездиями и отраженным светом морских вод.

Её же саму не видно, хотя она рядом и мужчина слышит ее тихое ровное дыхание…

Если кто из них двоих ранее и сожалел о бездарно потерянном прошлом или боялся неизвестного будущего, то в эти минуты они оба блаженно упиваются тем, что происходит с ними в данный момент.

Для них нет лучшего времени, чем настоящее.

Тихое слово, прикосновение руки, звон цикад, восхваляющих своими крошечными музыкальными инструментами жизнь и любовь…

– Ни о чем не тревожься, милая, не беспокойся о будущем, будущее само побеспокоится о тебе.

– Обо мне?

– О нас…

И слышно, как море вздыхает под самыми окнами, слышно, как шелестит бриз, играя раскрытыми веерами пальмовых листьев. В такие минуты кажется, что слышно саму судьбу.

Как это все начиналось?

Как они попали сюда?

И что ждет их завтра?


1


Войдя в приемную, она чуть не оглохла от тут же раздавшихся истерических воплей.

– Боже, Кэролайн! Наконец-то! Где вы столько времени пропадали? Я тут себе места не нахожу. Сто раз звонила вам, но там никто не берет трубку.

– Ничего страшного не произошло. Просто задержалась по делам. Что ж так кипятиться? У нас что, пожар?

– Но вас хочет видеть босс! – вновь возопила рыжая толстушка, секретарскими услугами которой Кэролайн пользовалась наравне со своим начальником, Стэнли Эдвингом.

– Интересно, Флосси, вам кто-нибудь говорил, что из вас вполне можно выкроить пару секретарш? Столько рвения… И особый талант до крайности драматизировать самые простые вещи. Знаете, вам бы лучше сниматься в мыльных операх.

Кэролайн просмотрела почту и вскрыла один из конвертов.

– Ох, я уж думала, что не дождусь этой паршивой писульки, – проворчала она. – Неужели эти черепахи не могли ответить скорей? Я запрашивала информацию еще четыре дня назад.

– Кэролайн, – продолжала громогласно возмущаться взвинченная секретарша, – вы что, не слышали, что я сказала? Или не поняли? Вам нужно бросать все и стремглав мчаться к боссу, а вы тут стоите и копаетесь в почте!

Та подняла взгляд от письма и нахмурилась.

– Флосси, еще раз спрашиваю: где горит? Что, мистер Эдвинг и пяти минут не может подождать?

– Да вовсе не о мистере Эдвинге речь! – раздраженно проговорила Флосси. – У вас в кабинете сидит большой босс! Большой босс! Сам Джастин Браун, собственной персоной.

– Джастин Браун?

Кэролайн Вэйн несколько растерялась. Она уже девять месяцев работала в филиале концерна, производящего медицинское оборудование, и за все это время ни разу не удостоилась счастья лицезреть легендарного промышленного магната Джастина Брауна. Юридическая контора, в которой она служила, была лишь одним из множества принадлежащих концерну подразделений. Главное управление находилось где-то в Сити, и владелец редко удостаивал посещением свои филиалы. Раз в месяц Стэнли отправлялся к нему с отчетами, призванными доказать, что прибыль от деятельности основных предприятий поступает туда, куда ей и следует поступать, надзор за финансовыми операциями и своевременной выплатой налогов проводится безукоризненно, а служащие четко исполняют все, что должны исполнять.

– Что могло понадобиться от меня Джастину Брауну?

– Понятия не имею, – уже спокойнее ответила Флосси, углубившись в разглядывание своих безукоризненных ногтей, покрытых ярко-розовым лаком в тон шелковой кофточке. – Знаю только, что мистер Браун не того сорта человек, которого можно заставлять так долго ждать.

Кэролайн вдруг занервничала, соображая, что именно подвигло мистера Брауна на столь необычный визит?

– Могли бы, милочка, и выяснить, чего он хочет, – проворчала она, уставясь своими большими светлыми глазами куда-то в пространство. – Для этого, как мне кажется, и существуют секретари.

– Кто же станет задавать подобные вопросы таким людям, как Джастин Браун? – с неподдельным ужасом воскликнула Флосси. – Они приходят, приказывают, и вы только киваете.

– Что ж, сразу видно, что у них приятные манеры.

Большой босс, как назвала его Флосси, великий, можно сказать, человек, одним своим появлением должен подавлять покорную массу маленьких людишек, состоящих у него на службе. Да, только такого визита ей и не хватало в морозное январское утро понедельника!

– Стэнли у себя? – спросила Кэролайн.

Флосси вновь вскипела.

– Нет, мистер Эдвинг на встрече с партнерами. Полагаю, это значит, что Джастин Браун хочет встретиться с вами с глазу на глаз. Если бы вы спросили меня, то я сказала бы, что это звучит зловеще.

– Но я, помнится, вас об этом не спрашивала, – рассеянно отозвалась Кэролайн. – Пойду, пожалуй.

Ничего другого, по сути, и не оставалось. Сколько можно злоупотреблять терпением большого босса? Так ведь недолго и работы лишиться! Интересно, что ей инкриминируется? Пропажа казенной шариковой ручки за два цента, злостно унесенной ею домой, о чем мистеру Брауну каким-то образом стало известно? Или ее подозревают в передаче конкурирующей фирме многократно использованной копирки, из которой опытный человек может извлечь массу секретных сведений? Никаких других причин для столь странного визита владельца фирмы Кэролайн просто не приходило в голову. Но неужели он не мог уволить ее, не вставая со своего рабочего кресла?

Мысленно готовясь к самому худшему, она встряхнула пышными, отдающими бронзой волосами. Движение чисто нервное, ибо удачная стрижка не требует никаких дополнительных встряхиваний.

– Минут через десять подайте нам по чашечке кофе.

– Вы хотите сказать, если мистер Браун позволит?..

– Ох, Флосс, не будьте смешной.

У дверей Кэролайн помедлила. Смущал нелепый вопрос: надо ли стучаться, входя в собственный кабинет?

Да с какой стати? Чего так дергаться? Ей ли не знать, что она, не проработав и года в компании, уже числится на хорошем счету. Здесь по достоинству оценили ее гибкий, быстрый ум и то, что она не поглядывает на часы в ожидании конца рабочего дня, все отдает службе и успешно справляется с ней. Так чего бояться? Что в ее работе можно подвергнуть критике?

И все же Кэролайн постучала в дверь, после чего, не дожидаясь разрешения, решительно вошла в кабинет.

Мало того, что мистер Браун сидел в ее рабочем кресле, развернутом к окну, так что была видна одна его макушка, он еще разговаривал по ее телефону. Голос бархатистый, кстати сказать, приятный… Хозяйка кабинета некоторое время стояла у дверей, сверля взглядом спинку кресла. Она испытывала безмолвное негодование, знакомое мелким служащим по тем бесконечно тянущимся минутам, когда босс, изображая свою сугубую занятость, старательно не замечает их присутствия.

– Прошу прощения… Вы, если не ошибаюсь, мистер Браун? – спросила она, стараясь не выдать раздражения.

Непрошеный гость медленно развернулся и, продолжая телефонный разговор, невидящим взором уставился на вошедшую сотрудницу. Наконец он положил трубку, откинулся на спинку кресла и взглянул на нее уже более осмысленно.

Кэролайн оторопела. Она ожидала увидеть почтенного седовласого господина с тщедушным телом и блеклыми глазками, помаргивающими за толстыми стеклами очков. Она ожидала увидеть кустистые брови, впалые щеки и высокомерно поджатый рот, а тут…

И почему рыжая стерва Флоренс не предупредила ее, что этот человек сравнительно молод и весьма привлекателен?

Однако высокомерие в какой-то степени было присуще его мужественному лицу, но высокомерие особого толка. Скорее это была надменность, выражающая властную и одновременно чувственную силу. Темные каштановые волосы, отчетливо прочерченные радужки серых, со стальным отливом глаз, правильные черты волевого лица… Словом, он был просто красив.

Кэролайн подумалось, что такую красоту и описать, пожалуй, трудновато, настолько она естественна и гармонична. Да еще плюс ко всему сдержанность, порожденная уверенностью в себе, в своем уме и своих возможностях. Но все перечисленные достоинства она старалась воспринимать с холодной отстраненностью, поскольку мистер Браун – человек не ее круга.

– Простите, но что вы делаете в моем кресле? – спросила она, стараясь сохранить собственную независимость.

– В вашем кресле?

Голос его прозвучал иронично и холодно.

Раздражение ее нарастало. Трудно ли, в самом деле, богатому, всесильному и красивому холостяку, уверенному в том, что весь мир лежит у его ног, иронизировать по поводу своей подчиненной?

– Простите. Я хотела спросить, что вы делаете в моем служебном кабинете, сидя в… своем кресле? – с невинной улыбкой переспросила она.

Искорки симпатии, возникшей было в душе Кэролайн к этому человеку, тут же погасли, уступив место выдержке и холодному самообладанию, которые издавна приходили ей на помощь в непредвиденных ситуациях. Подчас мисс Вэйн даже казалось, что эти качества сопровождали ее все двадцать семь лет жизни и не исчезли бы, даже если б она захотела.

Мистер Браун не озаботился ответом. Просто указал своей служащей на одно из кресел для посетителей.

– Я надеялся увидеть вас раньше, – он отогнул манжету рубашки и взглянул на золотые часы. – И вот прошло уже двадцать минут… Скажите, вы всегда позволяете себе опаздывать?

Кэролайн села, проглотив комок ярости, застрявший в гортани. Он что, пришел отчитывать ее за опоздания?

– На моих часах девять с минутами…

– Пристальное наблюдение за часовой стрелкой это совсем не то, что я считаю главным достоинством своих служащих.

– Вчера вечером я ушла отсюда после десяти. И если с утра немного задержалась, то приношу глубочайшие извинения. Обычно я прихожу за полчаса до начала рабочего дня.

– Стэнли хвалил вас, – задумчиво проговорил босс, листая ее личное дело. – Очень хвалил, Кэролайн… Вы позволите так вас называть? Вы, надеюсь, знаете, кто я такой?

– Джастин Браун, – сказала она и чуть было не добавила, – недостижимый и неуловимый, – но удержалась.

– Вы моложе, чем я представлял по рассказам Стэнли.

Он, прищурившись, смотрел на Кэролайн, будто оценивая и на глаз прикидывая ее вес и возраст. Интересно, при чем здесь мой возраст? – подумала она. Неужели у него нет более важной темы? Пришел в мой кабинет, расселся в моем кресле, пользуется моим телефоном… Зачем все это? Поболтать о пустяках?

– С вашего позволения, мистер Браун, я бы выпила кофе. Не мешает подкрепить силы перед тем, как мы приступим к обсуждению моего возраста. Вы как, не возражаете?

Джастин Браун удивленно приподнял брови, нажал кнопку, вызвал секретаря и распорядился:

– Флосси, два кофе, пожалуйста.

Наступила неловкая пауза. Мистер Браун откинулся на спинку кресла, которое для Кэролайн, хотя она обладала хорошим для женщины ростом, было, пожалуй, великовато, а ему – только-только. Свободного кроя костюм скрадывал очертания фигуры, но все же было заметно, что это человек атлетического сложения. К тому же высок. Рядом с таким – любая дылда может позволить себе взгромоздиться на самые рискованные каблуки.

Вскоре раздался стук в дверь, и Флосси торжественно внесла застланный салфеткой поднос, на котором располагались кофейник, две тонкостенные фарфоровые чашечки с блюдцами, тарелка с бисквитами, сливочник и сахарница.

– Может, вы хотите чего-нибудь еще? – спросила она, весьма игриво улыбнувшись.

Смотри-ка ты, вяло подумала Кэролайн, как наша пампушечка взыграла. Неужели это та самая злючка, которая готова изничтожить любого приближающегося к ней мужчину? Да нет, видимо, не любого! Присутствие Джастина Брауна подвигло Флосси на создание образа кокетливо хлопающей накрашенными ресничками пустоголовой куколки, каковой на самом деле она не являлась. Что и говорить, такой мужчина способен кому угодно вскружить голову, будь ты хоть трижды мужененавистница. Не удивительно, что этот женский баловень относится к себе столь возвышенно.

– Нет, милая, благодарю, больше ничего не надо, – любезно ответил большой босс зардевшейся Флосси и одарил ее столь чарующей улыбкой, что у Кэролайн на какой-то момент просто перехватило дыхание. От зависти, что ли?

Да, нельзя отрицать, что мужчины, вроде этого Джастина Брауна, просто опасны. Чуть зазеваешься, и пропала твоя бедная головушка. Ох, женщины, несчастные вы дурочки!

А не сыграть ли и мне роль бывалой кокетки? – внутренне усмехнувшись, подумала Кэролайн. Но именно в этот момент нахлынула волна тяжелых воспоминаний, на мгновение вернув ее в прошлое… Будто налетел порыв ветра и второпях пролистал календарные листки ее жизни. Рот Кэролайн Вэйн непроизвольно поджался.

Вспомнился отец, высокий, элегантный, очаровательный, который не пропустил ни одной подружки своей супруги, с легкостью покоряя одну за другой. Мать поначалу огорчалась, наблюдая за тем, как весело и заинтересованно болтал муж с каждой из них, в то время как для жены у него не находилось ни времени, ни доброго слова. Когда же пришло ясное осознание того, что супруг изменяет, ни сил, ни возможностей возражать у матери не оказалось. Несчастье свое она загнала в глубины сердца.

Нет уж, на роль кокетки Кэролайн явно не годится.

– Ну а теперь, – заговорил Джастин, когда Флосси вышла, – вы, несомненно, захотите узнать цель моего визита.

– Да, думаю, на то есть серьезные причины. Не за тем же вы приехали сюда, чтоб лично проверить дисциплину сотрудников…

И не затем, мистер, ехидно добавила Кэролайн про себя, – чтобы вступить в тесный контакт с населением оккупированной территории или вчинить столь мелкой сошке, как я, судебный иск за похищение шариковой ручки и пары конторских книг.

– Стэнли говорил вам что-нибудь о своем здоровье?

– О здоровье?.. Нет. А что с его здоровьем?

Кэролайн удивленно взглянула на собеседника и вдруг припомнила, что последние месяцы мистер Эдвинг уходил с работы раньше обычного, объясняя это тем, что человек его возраста нуждается в ежедневных моционах.

– Неужели вы не замечали его частых отлучек? – Сарказм, прозвучавший в голосе босса, неприятно резанул слух Кэролайн.

– Вы хотите сказать, что он… особенно не перерабатывал?

– Ну, скажем так. Впрочем, у него прекрасная помощница, на чьи плечи можно переложить часть работы. Ведь верно?

– Пожалуй, – неохотно согласилась Кэролайн.

– И вы до сих пор не сделали никаких выводов? А еще числитесь умным и знающим правоведом! Мне всегда казалось, что хороший юрист отличается именно тем, что он способен прежде всего всесторонне рассмотреть имеющиеся факты, сопоставить их и сделать на основе этого выводы.

– Прошу простить, но я не замечала в поведении Стэнли ничего предосудительного или пугающего. Кстати, мистер Браун, вы должны знать, что допрос собственного начальства не входит в перечень моих должностных обязанностей.

Понимая, что бурные чувства – не лучший помощник в столь двусмысленной ситуации, она тем не менее едва сдерживала гнев. И вызвал в ней такую реакцию не столько сам смысл сказанного, сколько тон рассуждений босса. Но взрывы эмоций Кэролайн научилась подавлять с юных лет, с тех пор, как ей приходилось со стороны наблюдать за грубыми выходками отца и горестными переживаниями матери.

– Вы не сказали, чем он болен, – натянуто проговорила она.

– У него язва желудка. Какое-то время он лечился, не оставляя службы, но теперь ему требуется отпуск, хотя бы шестимесячный, чтобы привести себя в норму.

– Все это страшно неприятно. Но почему он ничего мне не сказал? Я бы освободила его от большей части работы.

Стэнли Эдвинг, непосредственный начальник Кэролайн, был высок и седовлас. Доброта светилась в его несколько усталых, печальных глазах. Этот человек всегда подбадривал ее и никогда не приписывал себе заслуг в той работе, которая удалась благодаря ее усилиям. Почему, в самом деле, она не сопоставила факты и не заметила, что со Стэнли не все ладно?

– Да, это неприятно, – согласился босс, – но не смертельно.

– Боюсь, я не слишком много знаю о болезнях желудка…

– О проблемах с этим органом можно догадаться по цвету вашего лица. Я сказал Стэнли, что чем скорее он займется собой, тем лучше. Нет такой службы, ради которой стоит губить здоровье.

– Конечно…

– Мисс Вэйн, не согласились бы вы заменить Стэнли во время его отсутствия? – спросил босс, вставая и подходя к окну. – Жалование, естественно, будет вам увеличено.

– Я подумаю, – тихо ответила Кэролайн, стараясь не выдать настороженности и беспокойства.

Почему она так нервничает? Ведь ей, несмотря на его внешнее совершенство, совсем не интересен этот тип. Не исключено, что за его обходительностью и трогательной заботой о ближнем скрывается хищный нрав барракуды. Он – хозяин, и все, кто работает на него, должны приносить прибыль. Все, что мешает процветанию дела, может вызывать у него лишь досаду и желание побыстрее и любым способом отрегулировать процесс…

Об установлении личных, обычных человеческих отношений говорить не приходилось. Все ее прежние дружки были жизнерадостными, легкими в общении, не требовавшими многого. А тех, кто в той или иной степени угрожал ее свободе, она угадывала с первого взгляда и всегда избегала. Печальный опыт матери подсказывал Кэролайн, что лучше остаться одной, чем угодить в такой брак.

Гнетущая атмосфера отчего дома вынудила ее с нежных лет мечтать о бегстве. Пока ее подружки вовсю экспериментировали с косметикой и болтали о мальчиках, она с головой зарывалась в учебники, пробиваясь сквозь них как человек, прорывающий во мраке туннель, дабы выбраться на свет Божий. Она упорно училась, много работала, и каждая новая ступенька в ее карьере основывалась на опыте, вынесенном из горьких уроков прошлого.

Независимость, вот в чем она нуждалась. И чтобы никто не смел вероломно вторгаться в ход ее жизни, навязывая свои мнения и подавляя личность.

Кэролайн вспомнила о боссе, стоявшем у окна.

– Пожалуй, мистер Браун, я смогу заменить Стэнли. Мы с ним довольно тесно сотрудничали, так что я в курсе дела. Это все? – спросила она, вставая. – В таком случае позвольте…

– Нет!

– Прошу прощения?..

Смотри, как привык командовать! Да, этот тип не будет разводить церемоний с людьми, которым платит. Думает, что повышение жалования само по себе проявление вежливости.

– Не думаете же вы, что я примчался лишь для того, чтобы сообщить вам о назначении? – издевательски холодно спросил он.

Кэролайн села и, против желания, взглянула на него.

– Нет, конечно. Думать так было бы с моей стороны глупостью. Одно непонятно, если вопрос о моем назначении уже был решен, зачем же вы спрашивали меня о согласии?

– Из вежливости.

– Ах, из вежливости!

– Мне показалось, или вы действительно относитесь ко мне с некой долей сарказма?

– О, что вы, сэр! – Кэролайн невинно хлопала ресницами, будто шокированная столь нелепым предположением. – Разве я посмела бы?

– Странно, вы даже не спросили, когда именно Стэнли намерен оставить службу, – ворчливо упрекнул ее Джастин Браун.

– Надеюсь, до конца недели он доработает?

Господи, спаси! Почему Стэн до самого конца молчал? А что теперь? Неужели для передачи дел ему хватит четырех дней?

– Боюсь, нет. Вы, мисс Вэйн, кажется, сожалеете, что столь поспешно согласились занять его место?

– Ни в коей мере. Просто огорчена, что Стэнли не сообщил мне о своих обстоятельствах прежде.

– Я и сам узнал об этом совсем недавно. Да, кстати! Вчера выяснилось, что Стэнли даже зайти сюда больше не сможет. Его престарелые родители проживают в Америке, и два дня назад оттуда пришло грустное известие: его матушка перенесла удар. Понятно, что он должен быть там, и я его отпустил. Он заверил меня, что вы прекрасно со всем справитесь, и уже, надо думать, вылетел.

– Ясно.

– Вот почему я здесь, мисс Вэйн. Именно для того, чтобы сообщить вам все это.

– Но вы могли просто вызвать меня к себе.

– Как-то не подумал. Стэнли мой давнишний друг, и я сразу бросился устраивать его дела. Вам, возможно, это доставило неудобство?

– Стоит ли, мистер, обращать внимание на такие пустяки?

– Эту реплику я, с вашего позволения, проигнорирую. На дерзость не стоит отвечать дерзостью.

Да уж… Щеки Кэролайн вспыхнули. Или она забыла, что перед главным нанимателем надо ходить на цыпочках? Да и стоит ли рисковать карьерой, давая волю своим чувствам?

– Извините, мистер Браун. Просто известия о напастях, постигших Стэнли, выбили меня из колеи.

Но и твое поведение, босс, подумала Кэролайн, мало располагает к спокойствию. Она все время чувствовала на себе его взгляд, что невероятно ее раздражало, провоцируя если не на грубость, то на ехидство. Джастин, возможно, этого не заслуживал, но справиться с собой она почему-то не могла.

Впрочем, мистеру Брауну ее состояние должно быть глубоко безразлично. Ему вообще самое время встать и уйти, ибо все уже сказано. Но он не встал и не ушел, а вытащил из кармана конверт и положил перед хозяйкой кабинета.

– Теперь о моих делах. Я тут подумал, не выбрать ли мне вас в качестве своего адвоката. Мне сейчас по одному делу требуется квалифицированный защитник.

– Какого рода дело?

– Можно сказать, уголовное. Дорожно-транспортное происшествие. И хотя моей вины нет, я готов возместить ущерб. Но есть одна закавыка… Боюсь, тут имела место провокация со стороны недоброжелателей, и на мировую они не идут. А у них такие опытные адвокаты!.. Ни за что нос откусят.

– Это стоит обсудить, – с прохладцей ответила Кэролайн. – Думаю, что справлюсь… В сфере уголовного права я сведуща, поскольку не упускаю случая посетить суд и послушать интересный процесс. Да и посоветоваться есть с кем.

– Посещение судебных процессов, это что-то вроде хобби?

– Ну, как ни назовите, хотя бы и хобби, а мне это интересно, – довольно резко ответила она.

– Интересно… потому что бывает одиноко?

– Одиночество, на мой взгляд, не такая уж плохая вещь.

Задумчиво глядя на нее, Джастин Браун так долго молчал, что ей стало неловко. Наконец он поднялся, подошел к окну и присел на подоконник. Молчание явно затягивалось.

В позе, во всей его фигуре ей почудилось что-то опасное и непредсказуемое. Что-то от зверя, вышедшего из джунглей. А дикому зверю осторожности ради в глаза не смотрят. Помимо воли она старательно отводила от него взгляд, хотя понимала, что все это сущая ерунда, что тут нечто совсем иное…

– Это неприятное, если не сказать угрожающее, письмо я получил два дня назад, – наконец заговорил Джастин Браун, указывая на конверт. Подготовить дело к слушанию и выступить в суде должен был Стэнли. Ознакомьтесь.

Кэролайн внимательно прочитала письмо. Судебные тяжбы – по ее части. А потому, как бы ни был ей неприятен мистер Браун, которого она, собственно говоря, почти не знала, работа есть работа и она будет выполнена.

– Ну, если вы доверяете мне ведение данного дела…

– Да, мисс Вэйн, доверяю. А вы в этом сомневаетесь?

– Вы ведь намекали насчет моего возраста… – отозвалась девушка, отложив конверт и вновь сцепив пальцы на колене.

Поскольку Джастин Браун молчал, она продолжила:

– Видно, вы считаете, что я недостаточно стара для того, чтобы справиться со столь сложной задачей.

– О нет, сама по себе молодость не страшна, ибо она скоро проходит, – ровно ответил он. – Но вы женщина…

– Да, последнее обстоятельство – особенно тяжкий грех, – вполне дружелюбно пошутила Кэролайн.

В кабинете повисло молчание.

Единственный способ иметь дело с большим боссом, решила она, это не вступать с ним в долгие пререкания. Надо держаться сугубо по-деловому. Нельзя напускать на себя туман неопределенности, иначе он в два счета передаст дело кому-нибудь другому. Амбиции в данном случае могут сослужить ей плохую службу.

– Полагаю, мне нужно как можно быстрее ознакомиться с материалами дела, иначе…

Он кивнул, продолжая пристально смотреть на свою подчиненную, ожидая, что еще она скажет, дабы можно было принять окончательное решение.

– Вижу, мистер Браун, вас все еще смущает вопрос половой принадлежности. Но так уж вышло, что я родилась женщиной.

Ох, скучно это, подумала она, жить в мире мужчин, постоянно доказывая, что ты тоже человек. Деловым женщинам приходится носить мужеподобные костюмы, скрывающие все их прелести, отказывая себе в удовольствии наряжаться в легкие платья, обольстительно обрисовывающие при движении фигуру. Нет, уверяй их, что ты нечто бесполое, иначе никто из этих самовлюбленных гусаков не поверит ни в твой ум, ни в твои способности. Попробуй только облачиться в нечто легкомысленное, и они тотчас обвинят тебя в намерении их соблазнить. Но умная женщина, как гласит древняя восточная пословица, не уснет, пока не обманет дурака. Ведь соблазнить, в сущности, можно любого, даже заковав себя в панцирь делового костюма. Было бы желание…

Что он молчит? – подумала Кэролайн. Как в плохом спектакле, где один актер забыл все свои реплики, а второй должен за него отдуваться.

– Увы; судьба ниспослала мне женскую участь, – миролюбиво продолжала она. – Но женщины, хоть и не особо преуспели в смысле понимания философии, все же там, где важны подробности, более въедливы. Бросьте взгляд на филиалы своей империи, и вы увидите, что всю работу, требующую особой кропотливости, выполняют, в основном, женщины.

Произнося свой монолог, Кэролайн была преисполнена презрения к боссу, не сомневаясь, что он скушает сладкую пилюлю, которую подсунули ему в виде признания прирожденной философичности мужского ума.

– Да нет, я… – заговорил тот с некоторой неуверенностью в голосе, – просто беспокоюсь, излишне, может быть, о результатах судебного решения по поводу тяжбы, где затронута моя честь.

– Побаиваетесь, что женщине будет труднее с этим справиться, чем мужчине?

– Но ведь женщины, надо признать, подвержены приступам истерии, когда нужна выдержка…

О, всеблагие Небеса! – внутренне возопила Кэролайн. И я должна это выслушивать! Плюнуть бы сейчас, да и послать этого напыщенного придурка с его идиотскими проблемами к черту!

– Приступы истерии, говорите? – вежливо переспросила она, склонив голову. – А вы не допускаете, что на судей и присяжных это может произвести большее впечатление, чем выступление иного скучного зануды мужеского пола? К тому же лично я никаким нервным приступам не подвержена и вполне могу, когда этого требует дело, владеть собою.

Джастин Браун отвернулся, будто разглядывал что-то в окне, и Кэролайн заметила, как по его лицу пробежала тень улыбки. Но это, возможно, лишь показалось ей. Во всяком случае, через секунду-другую он вновь был серьезен.

– Стэнли убедил меня в ваших способностях. Да я и сам вижу, что у вас острый ум. И все же, в свое оправдание, замечу, что умные женщины – большая редкость среди молодежи. Я рад, что вы согласились принять мое деловое предложение.

Ох, милый, да что, кроме деловых предложений, стала бы я от тебя принимать? – мрачно подумала Кэролайн, и с милой улыбкой проговорила:

– Уверяю, мистер Браун, моей работой вы останетесь довольны. А если у вас есть хоть малейшее сомнение в этом, лучше сразу же обратитесь к кому-нибудь другому.

Разговор явно был завершен, но встать со своего места она не спешила, опасаясь, что босс, повелительным окриком вновь заставит ее сесть. Но он встал, обошел стол и… Но направился не к дверям, а приблизился к ней.

И вдруг Кэролайн вновь ощутила необъяснимую тревогу. Подчиняясь защитному инстинкту, она поднялась, успев, кстати, заметить, что и на высоких каблуках гораздо ниже своего собеседника.

– Итак, Кэролайн Вэйн, по рукам! – Он одарил растерявшуюся сотрудницу дружеским рукопожатием.

– Конечно, мистер Браун, – ответила она, стараясь побыстрее завершить всю эту церемонию. – Рада, что вы доверились мне. Не сомневайтесь, я выполню ваше задание с честью.

– Надеюсь, что так и будет, – с улыбкой проговорил он, не отрывая от нее напряженного взгляда. – Нам обоим это пойдет на пользу.

– Разумеется, – сдержанно кивнула Кэролайн.

Да и какого черта!.. Разве она должна ему улыбаться? Нет, приятельские отношения с большим боссом не входят в список ее должностных обязанностей.

– Должен предупредить, что я не люблю, когда мои служащие оказываются недостаточно компетентны, особенно, если речь идет о моей репутации.

– Благодарю за предупреждение, мистер Браун. Я это учту.

Она смотрела, как он идет к двери, как открывает ее, как выходит… Неужели их бесконечный разговор наконец-то завершился?

Вдруг, чуть ли уже не из коридора, Джастин Браун обернулся и сказал:

– По всему видно, вы крепкий орешек!

Что за выверты? Какое ему дело до ее крепости? Боится поломать зубы, не иначе. Неужели она первая женщина, не клюнувшая на его обаяние?

– Если я и крепкий орешек, мистер Браун, то вашему делу это лишь на пользу.

Он кивнул, чуть усмехнулся, и двери за ним закрылись. Только тогда Кэролайн позволила себе расслабиться, вдруг осознав, в каком диком напряжении держало ее присутствие этого человека.

Новости относительно Стэнли потрясли ее. Он всегда казался таким здоровым. И вдруг… Кэролайн нахмурилась, вновь и вновь пытаясь припомнить, где и когда она проглядела признаки его болезни. Как ни говори, а это омерзительно, что служебные обязанности притупили внимание ко всему остальному, включая состояние человека, с которым она виделась каждый день. Работа работой, но нельзя же все время пребывать в столь диком отупении! Он страдал, а она ничего не замечала. Какое же у него могло сложиться о ней мнение? Холодная стерва, которой ни до кого нет дела. А ведь он был добр и немало помог своей подчиненной в продвижении… Ох, девушка, какая же должна случиться беда, чтобы ты заметила страдания живого человека?

Неправда! Не может быть она настолько слепа, что хуже крота! Вот ей выпало, пусть и временное, но повышение по службе. А разве это согревает сердце? Или доставляет хоть малейшее удовольствие? Нет!

Можно, конечно, ценить свою независимость и наслаждаться ею, но нельзя же не видеть происходящего вокруг. Вспомнить хоть Бенджамина, с которым они расстались шесть месяцев назад. Все было хорошо, но он несколько раз позволил себе покритиковать Кэролайн за карьеристские устремления, и она тотчас бесповоротно решила расстаться с ним.

«По всему видно, вы крепкий орешек!» – отметил босс…

Но ведь в стремлении к независимости нет ничего плохого, пылко заверила она себя. Если бы ее мать обладала финансовой свободой, она ушла бы от человека, превратившего ее жизнь и жизнь детей в сущий ад.

Нет, со мной все в порядке, вновь и вновь твердила себе Кэролайн, и я докажу это, выиграв предстоящую тяжбу.


2


Восемь вечера, а Кэролайн Вэйн все еще на работе.

Мистер Браун несколько дней отсутствовал, разбираясь с неотложными проблемами своего концерна. Кэролайн тем временем выяснила, что могла, по делу босса, но ей было необходимо побеседовать и с ним самим. Взглянув на часы, она подумала, не позвонить ли прямо сейчас, чтобы договориться о завтрашней встрече. Нехотя набрав номер, девушка с трудом подавила желание бросить трубку, когда на том конце провода раздался его голос.

Да почему же она так нервничает? Надо взять себя в руки.

– Мистер Браун? Это Кэролайн Вэйн. Я несколько дней пыталась до вас дозвониться, но вы, похоже, были в отъезде.

– Да, летал в Нью-Йорк.

– Простите, что поздно звоню, но у меня есть к вам пара вопросов, – сказала мисс Вэйн, складывая в папку документы.

– Я весь внимание.

– Думаю, лучше все обсудить с глазу на глаз. Это важно. К тому же нам необходимо выработать определенную тактику и продумать ваши ответы на каждый вопрос, который может быть задан вам, как свидетелю.

– Да, вы правы, не годится неподготовленным являться в суд, – сухо ответил он.

– Могли бы мы встретиться завтра? В любое время, которое вы назначите…

– А почему не сейчас?

– Сейчас?

– Я так понял, что вы еще на работе.

– Да, но…

– Другого времени у меня может не оказаться. Записывайте! – Он продиктовал ей адрес своего офиса. – И лучше возьмите такси, так доберетесь быстрее.

– Да, но послушайте…

Босс не стал более ни во что вникать и просто положил трубку, чем поверг Кэролайн в изумление. Что он себе позволяет? Решил, что теперь будет командовать ею, как хочет! Назначает время встречи, даже не выяснив, может ли она прибыть. Хотя бы из вежливости спросил, нет ли у нее сегодня вечером более важных дел. Нет, это просто возмутительно! Она, конечно, подчиненная, но не рабыня. Что он о себе возомнил? Что все должны плясать под его дудку, тотчас бросаясь исполнять любое его требование?

Мисс Вэйн встала, надела пиджак и пальто, прихватила портфель и направилась к выходу.

Чем больше она думала о поведении босса, тем сильнее возрастало раздражение. И хотя все важные дела, намеченные на этот вечер, заключались в ужине – наспех проглоченной перед телевизором готовой еде, а также просмотре нескольких юридических статей перед сном, ей все же было обидно. Не улучшило ее настроения и то, что пришлось два квартала пройти пешком. И затем еще пятнадцать минут ждать на стоянке, пока не удастся взять такси. По пятницам все бросаются в магазины с вечерними скидками. А тут еще январские распродажи, так что только ленивый не выбирается на улицу. Она тоскливо провожала взглядом машины, которые мчались, не останавливаясь, черт знает куда. И к тому времени, как одно такси все же милостиво притормозило, впустив ее в свое теплое нутро, девушка здорово озябла.

Мне бы сейчас отмокать в ванне, мечтала Кэролайн, равнодушно глядя на витрины, пролетавшие мимо, и на людей, снующих по тротуарам. Она никак не могла согреться, поскольку деловой костюм совсем не хранил тепла. Косметика была почти вся съедена промозглым воздухом. А, кроме того, ей страшно хотелось сбросить туфли и дать ногам отдых.


Офис мистера Брауна находился довольно далеко от места работы Кэролайн. Но все поездки когда-нибудь завершаются. Она вошла в огромное здание, будто облитое темным стеклом, и поразилась непомерной величине холла, в центре которого, словно на острове, торчащим посреди океана, располагалось странное округлое сооружение. Внутри сооружения дежурил пожилой человек в униформе и больше, не считая нескольких охранников, в холле никого не было.

Да, уныло подумала Кэролайн, все нормальные люди уже дома, отдыхают, или, приняв душ и переодевшись, разгуливают в поисках развлечений. А она и не припомнит, когда последний раз выходила в город просто так, на прогулку. Ей уже несколько месяцев не доводилось по-настоящему отдохнуть и развеяться.

Во время наиболее активных периодов жизни, когда у нее случались романы с мужчинами, она посещала театры, обедала или ужинала в ресторанах. Очевидно, эти мероприятия вполне можно причислить к категории развлечений.

– Я к мистеру Брауну.

Дежурный позвонил по телефону и, положив трубку, кивнул.

– Мистер Браун ждет вас.

Ей хотелось нагрубить ему, но не к чему было придраться. Да и какой смысл срывать зло на вахтере?

– Четвертый этаж, последний кабинет направо. Он сказал, что будет хорошо, если вы проделаете этот путь без провожатых.

– Грандиозно! – не удержавшись и сияя улыбкой, воскликнула Кэролайн. – Это значит, мистер Браун доверяет мне, не допуская мысли, что я по пути что-нибудь стащу.

Она достигла цели примерно в половине девятого, решив, что пробудет здесь не более получаса. Этого времени вполне хватит, чтобы задать основные вопросы и выслушать его ответы, а с некоторыми частностями можно разобраться и позже.

Если все пойдет по намеченному плану, то ей удастся вернуться домой, в северную часть Лондона, часам к десяти, не позже. И до сна еще можно будет успеть разогреть еду, посмотреть новости и даже какой-нибудь фильм. А статьи подождут до завтра.

Одна из створок массивных дверей красного дерева была приоткрыта, Кэролайн постучала и, не дожидаясь приглашения, вошла. Приемная была пуста. Оглядевшись, она по достоинству оценила размер секретарской, которая была гораздо больше, чем кабинеты директоров тех фирм, где ей приходилось работать. Это впечатляло. Каковы же размеры кабинета мистера Брауна? У нее появилось предчувствие, что сейчас она выйдет по меньшей мере на городскую площадь, внесенную в здание и прикрытую недосягаемыми сводами потолков. Да, страдающему боязнью замкнутого пространства, тут ничто не грозит.

Постояв немного, Кэролайн мужественно направилась в сторону кабинета. Негромко постучав, она сразу открыла дверь. Ведь ее ждут, разве не так?

Но, как видно, ее не ждали. Хозяин кабинета был не один, и общество ему составлял не какой-нибудь пожилой сотрудник, зашедший к боссу поболтать перед уходом, а эфемерное создание, весьма напоминающее куклу Барби.

– Простите, – пробормотала Кэролайн. – Я не знала, что…

– Входите.

Не похоже, что Джастин Браун смущен ее стремительным вторжением. А вот его секретарша – или кто она там? – явно была недовольна. Девица полусидела на краешке стола, и при появлении посетительницы, резко повернулась и взглянула на Кэролайн, даже не пытаясь скрыть раздражение.

– Вы, милочка, могли бы и постучать, – выпалила она высоким, ломающимся голоском.

Создание было тем, кого называют мечтой поэта, и Кэролайн отметила это без малейшей зависти. Ее взору предстала пепельная блондинка с гладкими волосами, отвесно спадающими на плечи, ангельским, несмотря на гримасу неудовольствия, личиком, хрупкой, изящной фигурой с полной грудью, соблазнительно обтянутой тонким свитерком. Юбочка красотки оказалась достаточно длинной, чтобы оставить хоть что-то для воображения. Стройные ноги девушка манерно закинула одну на другую, туфельки валялись на полу.

– Я не думала… – начала было Кэролайн, но не знала, чем закончить фразу.

– Джастин, ты не предупредил, что деловая встреча у тебя будет с женщиной! – недовольно пробурчала куколка.

– Послушай, Джулия, думаю, тебе пора, – сказал босс, похлопав девушку по руке, которой она опиралась о стол.

– Но нам надо поговорить! Ты же обещал! – плаксиво проговорила та и недовольно сошла с края стола. Личико ее, искаженное досадой и злостью, все же оставалось прелестным.

– Ступай, детка.

– Может, зайдешь ко мне, когда вы здесь закончите?.. – Она повернулась к Кэролайн. – Надеюсь, вы тут недолго?..

– Нет, я не собираюсь…

– Будешь выходить, плотнее закрой за собой дверь, – попросил девушку Джастин, в нетерпении постукивая пальцами по столу.

Не слабо, подумала Кэролайн. Интересно, он со всеми своими подружками так расправляется? Она все еще стояла возле дверей, наблюдая, как рассерженная блондинка гневно пересекает кабинет, и сдвинулась с места лишь тогда, когда изгнанница, громко хлопнув дверью, вышла.

– Проходите, – сказал Джастин, указывая ей на роскошное кресло для посетителей.

Дойдя до стола, Кэролайн достала из портфеля папку, поместила на стол перед ним и холодно проговорила:

– Я ненадолго. У меня на этот вечер кое-что запланировано.

– В самом деле? И что же? – с любопытством спросил он.

Не на такой прием она рассчитывала. Но глупо было ожидать от этого типа извинений или хоть каких-то проявлений вежливости.

– Хотела пораньше вернуться домой, чтобы просмотреть кое-какую юридическую литературу.

– Ах да, я и забыл! Это ведь ваше хобби. – В его серых глазах промелькнула язвительная насмешка. – С ужасом думаю, сколько времени вы тратите на самосовершенствование.

Да уж, мистер, с юмором у вас не богато, ехидно подумала Кэролайн, так что не взыщите, если я не падаю со стула от смеха.

– Я ознакомилась с вашим делом, но кое-что надо уточнить, – буднично проговорила она. – Необходимо сконцентрироваться на тех трудностях, с которыми мы можем столкнуться, и проработать тактику ваших выступлений.

Джастин Браун раскрыл папку и, неторопливо перебирая бумаги, спросил, ела ли она?

– Прошу прощения?..

– Вы ели? Ну, ужинали? В смысле потребляли пищу последние три часа?

– Смысл вопроса я поняла. Не ясно только, к чему он задан.

– Уже поздно. Мы могли бы выйти и поужинать. А дела можно отложить на завтра, с утра лучше работается.

– Вы что, мистер, шутить изволите?

Нет, он и не думал шутить. Кэролайн с недоумением наблюдала, как тот встал, прошел к шкафу и надел длинное пальто из верблюжьей шерсти.

– Здесь, за углом отличный итальянский ресторанчик. За мной там всегда зарезервирован столик. – Он обернулся и нетерпеливо спросил: – Так вы идете?

– Это смешно! – возмутилась Кэролайн и, остро переживая нелепость своего положения, запихнула папку в портфель. – При всем моем уважении, не могу не отметить бестактность, которую вы позволяете себе проявлять по отношению к людям.

– Не понял. По-вашему, предложение подкрепить силы чем-нибудь вкусненьким бестактнее, нежели терзать голодного человека всякими юридическими закавыками?

– Должна напомнить, мистер Браун, что я беспокоюсь о вашем деле, для чего, оторвав время от собственных занятий, сюда и пришла, – раздраженно проворчала Кэролайн.

– Можно совместить приятное с полезным. Допустим, у нас деловой ужин, за которым мы и обсудим наши проблемы. Ну, вы как? Идете, наконец?

Тон, понукания, сам звук его голоса – все это дико нервировало Кэролайн, так что ей пришлось сделать несколько глубоких вдохов, дабы взять свои чувства под контроль.

– Для похода в ресторан я не одета, – привела она последний довод в пользу отказа, хотя вдруг остро осознала, что пребывать здесь, в огромном кабинете наедине с этим типом тоже удовольствие ниже среднего.

– Вы так щепетильны… – усмехнувшись, сказал Джастин. – Я что-то не припомню, чтобы Джузеппе падал в обморок, завидев женщину в деловом костюме. В конце концов, двадцатый век на дворе, не в кринолины же выряжаться, чтобы сходить вечером поесть. И потом, что это вы, мисс Вэйн, вечно во всем мне перечите?

– Вечно?

– Скажем, с первой же минуты знакомства.

Мистер Браун открыл дверь, пропустил Кэролайн, и она, замкнувшись и чувствуя себя подавленной, пошла к лифту, решив вести себя дипломатичнее. Что ни говори, а это большой босс, и возражать на каждое его слово в лучшем случае бестактно, а в худшем – просто глупо. Хотя, если бы кто-то другой столь высокомерно обращался с ней, она давно поставила бы грубияна на место.

Ну вот и успокаивай себя мыслями о других грубиянах!

Путь до ресторана они проделали молча. Эта часть Лондона казалась пустынной. Здесь не было модных магазинов, и ночных клубов, вокруг которых клубится молодость, падкая до развлечений и роскоши. Да и холодновато для поздних прогулок.

В ресторане, однако, оказалось на удивление людно. Но Джузеппе, завидев мистера Брауна, тотчас приветствовал его, радушным жестом указав на столик в дальнем углу зала.

Интересно, за кого ее тут принимают, подумала Кэролайн, ловя на себе любопытные взгляды: за подружку, любовницу или за важного делового партнера, встретившегося с мистером Джастином Брауном, дабы обсудить за ужином насущные проблемы бизнеса.

Официант подал меню, дополнив его тут же колоритным устным описанием фирменных средиземноморских блюд, и Браун, даже не заглянув в меню, сразу заказал бутылку белого вина.

Кэролайн раньше нередко ходила с приятельницами или с друзьями куда-нибудь, где можно вкусно поесть. Все же это неповторимое ощущение, когда входишь в зал и чувствуешь, как мгновенно становишься объектом пристального внимания других дам, пытающихся незаметно, из-под полуопущенных ресниц, разглядеть тебя и твоего спутника. Подобный интерес всегда странно возбуждал ее. Мисс Вэйн не сомневалась в своей привлекательности, но редко вспоминала об этом. Сегодня взгляды любопытствующих были ей почему-то особенно приятны, хотя, возможно, на нее смотрели лишь потому, что она пришла с мистером Брауном.

Джастин поднял глаза, и лениво проговорил:

– Ну что? Сразу приступим к деловой части ужина? Или сначала выпьем по бокалу вина?

Почему он позволяет себе разговаривать с ней таким тоном?.. Плохо же он знает свою сотрудницу, которая не станет терпеть панибратского обращения.

– Со мной можно говорить не только о службе, – сухо ответила она. Ей казалось, что он играет с ней почище, чем кот с мышью. – Просто работа в данный момент единственная и неотложная причина нашей встречи, иначе у меня нашлись бы и другие дела.

Последней фразы мистер Браун будто не слышал.

– Так вы способны беседовать не только о службе? О чем же еще? Может, о развлечениях?.. – В этот момент принесли вино, он попробовал, кивнул и понаблюдал за тем, как официант наполняет бокалы. – Итак, если не считать чтения юридических книг и копания в судебных процессах, какие развлечения вы предпочитаете?

Джастин, сделав глоток из бокала, искоса взглянул на свою спутницу, ожидая ответа. Его, похоже, весьма забавляла ситуация.

– Вы ознакомились с личным делом Кэролайн Вэйн, – проговорила девушка, отпив вина. – А начинается оно автобиографией. Однако на тот случай, если вы не помните, сообщаю, что увлекаюсь театром, чтением и путешествиями в дальние страны. А чем предпочитаете увлекаться вы? – Она в упор смотрела на него, решив, что в такие игры должны играть оба. – О, простите, я и сама, помнится, посетив ваш кабинет, получила редкую возможность понять, какого сорта развлечения вы предпочитаете.

Неужели из нее вылетела эта фраза? Да она просто с ума сошла!

Но босс, ухмыльнувшись, невозмутимо ответил:

– Я тоже увлекаюсь театром, чтением и путешествиями в дальние страны. Хотя, должен признаться, у меня действительно есть более захватывающее хобби.

– Вот именно! – Жар прихлынул к щекам Кэролайн, и она торопливо выпила сразу чуть не полбокала вина. – Теперь, может, стоит перейти к делу? Завтра, насколько я поняла, у вас на это времени не будет. Вы ведь человек занятой, так что…

– Дорогая моя, вы, безусловно, правы. Просто я подумал, что вам приятнее будет поболтать о всяких пустяках, чтобы немного развеяться. О чем угодно, лишь бы не о работе.

– Хорошо, давайте поболтаем о пустяках. О том, например, почему, вы решили затащить меня сюда.

– Затащить? Да, мисс, умеете вы подобрать словцо!

– Прошу прощения, – сдавленно сказала Кэролайн. – Я не имела намерения грубить.

– О, не бойтесь задеть меня, мисс Вэйн. Я уважаю в людях искренность, да и в своих сотрудниках ценю прямоту.

– Для меня также предпочтительнее в разговоре с людьми опираться на перечисленные вами достоинства. Так объясните мне честно, что за игру вы затеяли? Я понимаю, конечно, вы мой босс…

– Скажите, Кэролайн, разве в общении с вами я пользуюсь преимуществами своего положения? – спросил он тихо.

– Если вы считаете, что властью по отношению ко мне не злоупотребляете, то я вас разуверять не стану. – Дурацкий разговор, подумала Кэролайн, и к тому же весьма далековат от непринужденной светской беседы. Не хватает еще все свести к выяснению отношений между начальством и служащими. – Вы хотели узнать правду, вы ее услышали, – договорила она, немного успокоившись.

– Все так, моя милая, но вам не стоит тревожиться. Ведь я не жестокий восточный хан, обожающий терзать беззащитных вассалов. Какое-то время нам предстоит работать вместе, поэтому надо искать пути к взаимопониманию. Я и сам сторонник простого и открытого общения.

– Кроме сегодняшнего вечера.

– Пожалуй, – улыбнувшись, согласился он.

– Но почему?.. – Она взглянула на него и ощутила, как сильно действует на нее обаяние этой легкой улыбки. И вдруг ее осенило, она угадала причину, побудившую Джастина Брауна проделать весь этот трюк с якобы деловой встречей. – О, я поняла, почему вы настояли на том, чтобы я пришла в ваш офис сегодня. Позвонив, я, себе на беду, подвернулась вам под руку. Вот вы и решили, что мое появление освободит вас от присутствия надоевшей подружки. Ведь так?

– Ваш ум отличается подозрительностью, – ответил он, подавшись назад, поскольку в это время принесли еду и расставляли перед ними тарелки. – Это в вас говорит юрист.

– Я не люблю, мистер Браун, когда меня используют.

– Почему бы вам не называть меня просто Джастин? Все мои служащие зовут меня по имени, и мне это нравится. Да и для климата в офисе здоровее. Люди чувствуют себя спокойно, уверенно, не испытывают дискомфорта…

– Но это, похоже, просто иллюзия, – тихо сказала Кэролайн, – что и сегодняшний вечер подтверждает. Вы чуть не приказным порядком вынудили меня явиться, поскольку вам требовалось найти приличный повод выставить за дверь свою подружку.

Столкнувшись с упрямой настойчивостью своей подчиненной, босс явно испытывал некоторую неловкость. Но девушка решила, что неблаговидным поступком, совершенным под прикрытием срочных переговоров, он вполне заслужил подобное отношение.

– Ох, Кэролайн, Бога ради оставьте! Вы вцепились в незначительный эпизод, как собака в кость. Если уж вам столь важно докопаться до истины, то знайте, что так оно все и было. Вы позвонили, и мне пришло на ум, что хорошо бы воспользоваться необходимостью деловой встречи в личных интересах.

– Это, мистер Браун, гадко и безобразно! – выпалила Кэролайн и залпом допила вино.

Да, импульсивное слово подчас опережает мысль. Не успеешь подумать, а уже ляпнешь. Тем не менее извиняться не стоит. Он сам сказал, что уважает искренних собеседников. И все же перед ней владелец концерна, на который она работает…

– Почему бы вам просто не признаться несчастной девушке, что вы от нее устали?

– Несчастная девушка! – Обаятельная улыбка вмиг слиняла с лица босса. – Да вы, милая, понятия не имеете, о чем говорите, называя Джулию несчастной девушкой! Сам удивляюсь, какого черта пустился объясняться с вами по этому поводу.

– Отлично! Я еще оказалась виновата, – возмутилась Кэролайн. – Сердитесь, что ваш нехитрый маневр разгадан? Неужели обычное чувство приличия не понуждает вас извиниться? Пусть я всего лишь ваша служащая… Впрочем, у меня не возникло бы необходимости затевать этот разговор, если бы вы сами не признались, что любите простое и открытое общение, ценя в своих сотрудниках искренность.

Джастин покачал головой и, запустив пятерню в густую шевелюру, бросил на свою визави огорченный взгляд.

– Итак, я сам спровоцировал вас на резкие высказывания, – произнес он, забавно сведя брови, чем развеселил ее.

– Вообще-то, мистер Браун, это не в моих правилах…

– Нет, Кэролайн, это именно в ваших правилах! Ведь вы любого способны обратить в бегство через минуту после того, как приступите к простому и открытому общению с ним.

Она покраснела и принялась быстро поглощать всю имеющуюся у нее на тарелке зелень.

– Смешно… – смущенно пробормотала бедняга, дожевывая салат и помидоры, вкуса которых совершенно не чувствовала. – Но что бы там ни было, а дело, которым мы собрались сегодня заняться, все еще лежит в портфеле, стоящем возле моего стула.

– Нет-нет, увольте! – воскликнул Джастин с притворной трагичностью. – Давайте лучше просто мирно и со вкусом поедим, здешняя еда того стоит.

– Как скажете… Больше напоминать об этом не буду.

– Знаете, Кэролайн, меня не очень-то веселит мысль, что придется работать с сотрудницей, почитающей своего босса за бесчеловечного монстра.

– Тем лучше, – улыбнувшись, ответила она. – Тогда, может, вы постараетесь быстрее завершить этот запутанный процесс.

– Надеюсь, что так.

Кэролайн промолчала, вплотную приступив к еде.

– И знаете почему? Потому что я не люблю тратить время на уговоры капризных женщин. И не долго протяну, если меня все время критиковать.

– Я все поняла. Благодарю за необходимый инструктаж.

– Итак, с чего мы начнем?

– Начнем что?

– Да, любезнейшая мисс Вэйн, у вас особый талант все подвергать сарказму. Не понимаю я Стэнли! И что он нашел в вас хорошего? Один язычок чего стоит!

– Ну… Стэнли такой светлый человек, – задумчиво сказала Кэролайн, – что по отношению к нему никакого сарказма проявлять не требуется. Впрочем, как и по отношению ко всем остальным людям, если они не задевают за живое.

– А соус-то, черт побери, хорош! – сказал Джастин.

Он отложил нож с вилкой и, подозвав официанта, заказал еще бутылку вина.

Неужели одну они уже опустошили? Кэролайн и не заметила… Пожалуй, надо лучше закусывать. Не хватало еще опьянеть! То-то обрадуется босс! Будет повод ехидно поддеть ее.

– Хорошо, пусть я не такой светлый, как Стэнли, – вернулся Джастин к прежней теме. – Но с наточенным ножом за капризными юристками тоже не гоняюсь. Просто махну перед их носом для острастки разок-другой пистолетом, на том все и кончится.

– Будем надеяться, что так.

– Надейтесь, дорогая. И расслабьтесь. Уберите с лица выражение постоянной готовности к отражению вражеской атаки.

– Послушайте, Джастин, хватит вам, в самом деле…

– А что до Джулии, то для информации могу сообщить, что поначалу она казалась мне весьма забавной, но очень скоро я обнаружил, что девочка… как бы это поточнее выразиться…

– Захотела большего? – предположила Кэролайн.

– О, да у вас, я вижу, просто феноменальные способности.

– Ох, мистер, вы мне льстите.

– Что есть, то есть. Ну и вот, – продолжал он, по-мальчишески бесшабашно взмахнув руками, – что в таком положении прикажете делать закоренелому холостяку?

Серые глаза его уставились на нее в ожидании приговора.

– Бога ради! – театрально ужаснулась она. – Оставьте это! Не погружайте меня в жуткие подробности своей личной жизни! А не то вам придется приплачивать мне и как частному адвокату.

Надо, в самом деле, расслабиться, принять предложенный им шутливый тон и, поддавшись его обаянию, просто болтать о чем угодно, хотя бы и о столь понятном интересе к женскому полу. Ну любит он женщин, ей-то, что за дело? В такой вольной беседе есть, правда, нечто от флирта, но все лучше, чем бесконечно пикироваться из-за пустяков, рискуя окончательно испортить отношения.

– Да уж, эти женщины… – Он выразительно пожал плечами, – никогда не знаешь, чего и ждать. Иногда мне кажется, что я просто не способен разобраться в их психологии.

– Вам не позавидуешь! Теперь даже я удивляюсь тому, что не сразу должным образом оценила ситуацию, с которой столкнулась в вашем кабинете.

– Вот видите, каково мне приходится? Джулия ни с того, ни с сего завела вдруг речь о значении домашнего очага, о необходимости вовремя обзаводиться детьми, о преимуществах семейной жизни.

– Совсем, видно, девочка сбрендила, – заговорила Кэролайн без малейшего намека на симпатию к Джулии. – Вздумала мечтать о потомстве! Вот уж воистину дурочка. Представляю, каково вам пришлось. Страху-то сколько! Не успеешь чихнуть, а ты уже объявлен будущим папашей. И вот вы вдвоем уже мечетесь по магазинам, скупая свадебные кольца и наряды.

– Вот-вот, милая, в самую точку! – подхватил он предложенную тему. – А что поделаешь?.. Забудь о вольной жизни… А я ведь, знаете, действительно закоренелый холостяк. Кто-то и рад навьючить на себя тихие и громкие радости семейной жизни, а мне, похоже, по природе не дано.

– Полагаете, это предопределено генетически?

– Не знаю, как там у женщин, а с мужчинами такое бывает.

– Да, с мужчинами чего не бывает… Не ясно только, как это ваш отец умудрился произвести на свет вас самих?

– И сам не пойму. Не иначе, как я родился по чьей-то большой оплошности.

Их шутливый разговор непонятным образом задевал мисс Вэйн. Хотя сама она никогда не спешила, да и сейчас не рвется под венец. Но все сказанное в отношении Джулии было почему-то приятно ей. Пытаясь понять причину этого, Кэролайн решила, что просто перебрала вина.

– Подчас смотришь, – продолжал выступать Джастин, – деловая вроде бы дама, дорожащая своей независимостью, но и ее грызут сомнения.

– Какого рода?

– Да чисто женского. Мол, вроде ребенка надо родить. Да и биологически, так сказать, требуется… – меланхолично проговорил Джастин, вновь наполняя бокалы.

– Их можно понять.

– Вот и я говорю.

Нет, все же этот разговор становился Кэролайн в тягость. Интересно, какая роль отведена ей на этот раз? Да и не слишком ли она расслабилась, вообще говоря?

– Ну а с вами, Кэролайн, как обстоит?

– В каком смысле?

– В смысле биологической потребности в ребенке. Вы ее не испытываете?

Кэролайн покачала головой и нахмурилась.

– Мне казалось, мы говорим о вас, а не обо мне.

– Да сколько можно, пора бы уже и расширить тему. Думается, более глубокое знакомство не повредит человеку, которому предстоит с вами работать. Люди, сотрудничающие со мной, обычно ничего от меня не утаивают.

– И вы, мистер Браун, всерьез полагаете, что откровенность доставляет вашим подчиненным особое удовольствие?

Он взглянул на нее и вдруг рассмеялся, а Кэролайн в ответ на его внезапное веселье лишь слабо улыбнулась.

Похоже, они снова в своей беседе зашли в тупик. Кэролайн даже почудилось, что в воцарившейся между ними атмосфере промелькнуло что-то опасное, но что именно?.. К тому же в ее душе вновь проснулось сочувствие к людям, которым, в силу их подчиненности, многое приходится безмолвно сносить от сильнейших. Фактически это большая часть народонаселения. Вот почему мистер Браун, несмотря на все его обаяние, вновь показался ей весьма неприятным типом.

Но почему же ей стало так плохо? Увидев, что он собирается подлить ей вина, девушка прикрыла бокал рукой.

– Нет, нет, благодарю, Джастин, я уж и так много выпила, – простосердечно сказала она. – Еще глоток, и утром мне просто не добраться вовремя до работы. Сами же будете ругать меня за опоздание. Вообще-то надо признаться, я не очень приучена к алкоголю.

– Мало практиковались?

– Можно и так сказать.

– Неужели вам никогда не доводилось встречать рассвет с бокалом шампанского в руке?

– Если я и встречала рассвет подобным образом, то далеко не каждый, – нарочито спокойно ответила Кэролайн, стараясь не встречаться взглядом с надоевшим собеседником.

Для вас-то, мистер, окончательно разозлившись, подумала она, это дело привычное. Вдруг ей живо представилось, как он пьет на рассвете шампанское с какой-нибудь очередной блондинкой, и ее настроение еще более ухудшилось. Но почему? Ей-то что до этого? Она из тех женщин, которые, судя по всему, не в его вкусе. Да и он, как мужчина, не очень интересует ее.

– И вообще, – задумчиво проговорила она, подняв глаза, – мне кажется, что столь эффектные позы с бокалами шампанского в руках принимают на рассвете лишь люди, насмотревшиеся второсортных американских фильмов.

Рот большого босса растянулся, но улыбкой это назвать никто бы не рискнул. Она даже испугалась, не швырнет ли он сейчас в свою наглую служащую первым подвернувшимся под руку тяжелым предметом. Но тот лишь уныло спросил:

– Вижу, вы это не одобряете.

– Неужели вас всерьез волнует, что я одобряю, а что нет? Ох, простите, я и забыла, что вы любите подробности, характеризующие с разных сторон ваших подданных. Хорошо, отвечу. Ни одобрять, ни осуждать питье шампанского на рассвете я не могу, поскольку сама такими вещами не балуюсь, это не мой стиль. Так что мои суждения по этому поводу значения не имеют.

– А что является вашим стилем? Я имею в виду, какими вещами предпочитаете баловаться вы?

Он говорил, будто мурлыкал, хотя его бархатистый голос весьма противоречил напряженности взгляда. У нее даже мурашки пошли по коже от темной стали, мерцавшей в серых глазах. Видно, она здорово его чем-то задела. Но чем?.. Виновато вино, конечно. Как всегда виновато одно вино. Ведь они, шутя, усидели чуть не пару бутылок. Бокал за бокалом, в разговоре почти не заметно, а ощутимо становится, когда понимаешь, что наговорил лишнего. Так… О чем он спросил? Чем предпочитает баловаться его строптивая служащая?

– Работой! – выпалила она с излишней горячностью.

– Итак, мисс, вы предпочитаете баловаться работой, – тихо проговорил он, после чего многозначительно помолчал. Затем попытался уточнить: – Значит, наша беседа здесь, за столиком, показалась вам впустую потраченным временем?

Ну и ну! – в панике подумала Кэролайн, взглянув на собеседника. Да этому типу, видно, нужно от меня что-то еще, кроме работы! Отсюда и это приглашение в ресторан…

– Знаете, мистер Браун, вообще-то мне давно уже пора уходить, – решительно заявила она.

– Пока не заглох мотор вашего авто?

– У меня нет авто, – просто ответила она, решив не замечать его язвительности. – Но чем позже я уйду, тем труднее мне будет уговорить таксиста тащиться в мой район. Так что рассиживаться здесь далее не имеет смысла…

– А может, нам прогуляться до моего офиса? У меня там машина, и я бы подбросил вас до дому.

– В этом нет никакой необходимости.

Подбросил бы он ее до дому! Ну уж нет! Даже если бы он и не пил вина, она все равно отказалась бы. На сегодня с нее экспериментов достаточно. Ведь цель их общения так и осталась до конца не выясненной, ведь не только же в Джулии было дело. Да и время действительно уже позднее, и ей хочется лишь одного – поскорее остаться одной.

Если даже у Джастина Брауна и мелькнула очередная идейка насчет совместной встречи рассвета, то на этот раз он попал пальцем в небо. Не будет ей покоя на чужой территории, на освоение которой у нее не имелось ни сил, ни желания. Вспомнилась бесконечная холодная война, которую вели между собой родители, вынуждая ее быть безмолвным свидетелем их агрессивных маневров. Потому она и оставила отчий дом, как только смогла. Сначала училась в университете, потом подалась в Лондон…

Ей от этого человека ничего не нужно, и она не намерена позволять ему что-либо себе навязывать, даже услуги. К тому же Джастин Браун действительно не принадлежал к той категории мужчин, которые ей нравились.

Подхватив свой портфель, Кэролайн вдруг осознала, что во время их общения испытывала странное ощущение, имевшее все признаки свободного падения. Что бы это могло быть?

Она постоянно чувствовала на себе цепкий взгляд босса, и хотя сама избегала смотреть на него, все же находилась в некоторой непривычной для себя растерянности. И даже теперь, когда ужин подошел к концу, девушка с трудом приводила мысли в порядок.

– А что такого ужасного случится, если я довезу вас до дому? – спросил он.

– Да ничего не случится. Просто не хочу, вот и все. Сейчас позвоню из холла и вызову такси, – сказала она, удивляясь тому, что его предложение заставило ее так запаниковать.

Джастин расплатился с официантом и встал.

– Идемте. Я вижу, вы вот-вот хлопнетесь в обморок от одной только мысли, что окажетесь рядом со мной в машине.

Сердце Кэролайн сжалось от его насмешки. Интересно, за кого он ее принимает? За истеричку, всех подозревающую в злонамеренности? Ладно, пусть думает, что хочет.

Она перевела дыхание, стараясь успокоиться.

– Наверное, я кажусь вам смешным и нелепым созданием, но наша встреча так затянулась… А за разговорами я совершенно забыла, что мне должна звонить мать.

Она с отвращением думала, что приходится лгать.

– Так поздно? Что-нибудь важное?

– Моя невестка вот-вот должна родить… Они живут в Австралии: мама и брат с женой.

Вроде прозвучало правдоподобно.

Через три недели после смерти отца, мать, неожиданно обретя свободу, бросила все и улетела на самые отдаленные от ее горемычного дома берега, обретя там, похоже, чудесное и целительное спокойствие.

– Не застав меня, она будет страшно волноваться. Так что чем скорее я доберусь домой, тем лучше. Надеюсь, вы не будете возражать, если я просто схвачу первое попавшееся такси и попрошу водителя гнать так быстро, как только можно…

Кэролайн и сама чувствовала, что перегибает палку и пора остановиться, замолчать, не сообщать лишние подробности… Умолкнув, она улыбнулась своему спутнику. Светло и простодушно.

– Мы тратим время. Раз нам так дорога каждая секунда, не стоит здесь задерживаться.

С этими словами Джастин вывел ее из ресторана. На их счастье, такси подкатило сразу. Открыв дверцу и подождав, пока она усядется на заднее сидение, он спросил:

– Теперь все в порядке?

Кэролайн чувствовала себя очень глупо, но вновь улыбнулась и кивнула, пытаясь скрыть, что испытывает громадное облегчение.

– Завтра жду вас в восемь тридцать. Надеюсь, на свежую голову дела у нас пойдут лучше. Вам предстоит важная работа, так что не особенно истязайте себя мыслями о чужих младенцах.

С этими словами он захлопнул дверцу такси, и Кэролайн, стиснув зубы, чтобы не выругаться, взглянула ему вслед, заметив при этом, как бодро удаляется тот в сторону здания, где располагался его офис.


3


Непомерная величина зала, предназначенного для заседаний совета директоров, подавляла. Но Джастин настоял на проведении их совещаний именно здесь, считая, что это единственное помещение, где его не побеспокоят. Кэролайн чувствовала себя тут весьма неловко. Нервировало уж одно то, что голоса их, глухо отдаваясь в далеких стенах, звучали так, будто они произносились в огромной подземной пещере.

Взглянув через стол, Кэролайн вздохнула. Там, развалясь и положив ногу на ногу, сидел в отодвинутом кресле Джастин Браун. Раскрытую папку с бумагами он держал на колене.

– Особое внимание нужно уделить второй части вопроса, – произнесла она. – Это наверняка то, что весьма заинтересует суд и возбудит немало каверзных вопросов. Существует ли возможность как-то смягчить подачу фактов? И нет ли тут легкого перекоса? Не слишком ли много недомолвок и неясностей? Все эти детали надо заранее выявить и прояснить. Взять, например, техническое состояние автомобиля. Здесь о нем ничего не сказано. Был ли он до аварии исправен, или у него имелись какие-то дефекты?

– Не будьте смешной, Кэролайн. Слишком уж вы въедливы, тратя свою энергию на такие мелочи.

– Не забывайте, Джастин, что вас вызовут на свидетельское место и будут дотошно расспрашивать. И не надейтесь, что те ответы, которые вы даете мне, удовлетворят этих крючкотворов.

Вот уже три недели они здесь регулярно встречались, тесно сотрудничая и тратя немало времени, а от него все никак нельзя было добиться серьезного отношения к делу. Кэролайн не раз говорила, что его ответы на вопросы суда могут иметь решающее значение, а потому их следует отработать до мелочей, до той степени точности, когда для досужих домыслов просто не останется места. Босс же был слишком самоуверен, чтобы заниматься подробностями, которые считал несущественными или и без того всем известными и понятными.

– Не вижу, чем плохи мои ответы.

Кэролайн вновь вздохнула, на этот раз немного громче. Было уже поздно, глаза ее устали, да и не в настроении она вновь затевать дебаты по поводу того, как и что отвечать ему на свидетельской трибуне. А этот упрямец, постукивая ручкой по бумагам, продолжал с прищуром смотреть на нее.

Большой начальник не мог не видеть, что она, его подчиненная, спокойна лишь в те минуты, когда они оба погружены в работу. А стоит ему немного отвлечься, девушка тотчас внутренне сжимается, испытывая крайнюю неловкость. Кэролайн старалась не подавать виду, но он улавливал малейшую перемену в ее настроении, и его, кажется, это страшно забавляло.

– Тяжелый вы человек, мистер Браун. Ну, ладно, уже поздно. Давайте продолжим в понедельник, я к тому времени приготовлю кое-какие записи.

Она встала, а Джастин, следя за каждым ее движением, откинулся на спинку кресла, лениво потянулся и сцепил руки на затылке, так что его стройное мускулистое тело весьма эффектно обрисовалось под великолепной тканью костюма.

Нет, это просто невыносимо, подумала Кэролайн. Давно бы пора выработать в себе иммунитет против его прилипчивых и назойливых взглядов, просто не замечать их. Но вот ведь, никак не удается. Он донимал ее взглядами и во время работы, и беседуя с кем-то по телефону, и в конце их занятий. А у нее от них мгновенно и весьма неприятно пересыхал рот.

Вот и сейчас, стараясь не смотреть на него, она почти физически ощущала прикосновение его взгляда.

– Тяжелый человек? Поясните, что вы имеете в виду под данным определением.

Кэролайн молча прошла через зал, сняла с вешалки и надела пальто, после чего вернулась к столу за портфелем.

– Я слишком устала, – наконец проговорила она, взглянув ему прямо в глаза. – Эта неделя далась мне нелегко.

– Вы правы, Кэрри, – удивив ее мягкостью голоса, согласился он. – Задерживаться на работе в пятницу хуже всего.

Мистер Браун прочесал обеими пятернями свою шевелюру, тряхнул ею, затем освободился от галстука, запихнув его в карман, и расстегнул верхнюю пуговицу рубашки. А Кэролайн вынуждена была стоять и смотреть на все эти манипуляции, ожидая, когда же начальник соизволит разрешить ей удалиться.

Да, день показался ей воистину бесконечным. И вообще столь тесное сотрудничество с руководством здорово изводило нервы.

– Пятница, – задумчиво проговорил он, – сулит отдых, а потому и тянется так долго. Вот и летишь потом домой как на крыльях, навстречу желанным выходным.

Она пожала плечами, оставив сие рассуждение без ответа.

– Увидимся в понедельник.

– Я вас подвезу.

– Нет, спасибо, сама доберусь.

Они вышли, и, когда двери лифта закрылись, он спросил:

– Большие планы на вечер?

– Не очень, но все же имеются. А у вас?

Он попытался заглянуть ей в глаза, но она отвернулась.

– Так говорите, планы не очень большие?

Кэролайн раздраженно поджала губы. Явной попытки вмешаться в ее личную жизнь не было, но с тех пор, как три недели назад босс позвал ее в итальянский ресторанчик, она все время держалась настороже. А сегодня у него что-то очень уж игривое настроение, надо держать ухо востро.

– Перекушу, почитаю, почищу зубы и лягу спать.

– Разве не то же самое вы делали и в прошлую пятницу?

Пальцы ее до боли сжались на ручке портфеля.

– Точно не помню, – невинно сказала она, не желая бороться с его разыгравшимся чувством юмора. – Может, так оно и было. Зубы вот, кажется, точно, чистила.

– А я помню все, что делаю. Это один из моих многочисленных талантов.

– Наравне с вашей скромностью.

Он усмехнулся.

– Надеюсь, вас не слишком переутомила работа? – Вопрос прозвучал просто и доброжелательно. – Не хотелось бы, сознаюсь, чувствовать себя виноватым в том, что ваша личная жизнь как-то из-за меня нарушилась.

Двери лифта открылись, и Кэролайн с облегчением вышла. Этот человек невыносим. Если уж он вцепится во что-нибудь, то хваткой бульдога. Для работы это хорошо, а для простого общения весьма утомительно.

– Не стоит беспокоиться о моей частной жизни, я сама ей хозяйка и не делаю ничего, что было бы мне не по нраву.

Когда они вышли из здания, шел противный мелкий дождь.

– Приятных выходных! – кивнул Джастин Браун и направился к входу в подземную автостоянку.

Минут через пять она увидела, как выехал его автомобиль и, сразу же набрав хорошую скорость, скрылся за поворотом.

Прикрыв голову портфелем, Кэролайн стояла у края тротуара, ожидая свободного такси. Тщетно простояв минут пятнадцать и здорово озябнув, девушка уже подумывала – не пойти ли пешком к подземке, но останавливало то, что ступни ее в новых туфлях на высоких каблуках горели будто огнем. Она уже решила вернуться в офис и вызвать такси по телефону, как вдруг к ней медленно приблизилось роскошное блестящее авто. Когда оно остановилось, стекло окна у водительского сидения опустилось, и Джастин, с усмешкой осмотрев ее мокрую фигуру, сказал:

– В пятницу с такси всегда проблемы, особенно в такой дождливый вечер. Вас подбросить?

Что оставалось делать? Под каким предлогом отказаться от его предложения? Сказать, что ей некуда торопиться, а немного прогуляться даже полезно… Смешно, в самом деле. Это она так прогуливается? Вся мокрая и с портфелем на голове. Еще немного, и она промокнет до костей. Нет, надо сдаваться.

Джастин потянулся открыть дверь пассажирского сидения, и Кэролайн, проклиная судьбу, погоду и собственный идиотизм, обошла машину и села в нее. Последним аргументом в пользу этого решения были невыносимо гудящие ноги.

– Спасибо, – сказала она, закрывая дверь. – Мерзкая погода. Боюсь подхватить простуду.

Слова обыденные, а самочувствие прегнусное.

– Ничего, в машине быстро согреетесь… Вам куда?

Назвав свой адрес, Кэролайн наполовину сняла туфли, откинула голову назад и прикрыла глаза.

– Вы что-нибудь забыли в офисе, что вернулись?

– Да, забыл кое-что…

– Но… – Она посмотрела на его четко очерченный профиль. – Вы ведь так и не зашли за тем, за чем вернулись.

– Нет, не зашел. Увидел мокрое и озябшее создание и решил, что все остальное прекрасно подождет до понедельника.

– Теперь надо смотреть внимательнее, – озабоченно проговорила Кэролайн, видя, что дождь припустил не на шутку. Струи так сильно заливали ветровое стекло, что щетки не успевали очищать его.

– Не беспокойтесь, я бывалый водитель.

Да, подумала она, большой босс находится в преотличном настроении. Что бы это значило?

– Надеюсь, не нарушила ваши планы на вечер?

– Ничуть. Даже не думайте об этом. Я собирался домой. Не верите? Честное слово! Решил сегодня отполировать и накрасить ногти и вымыть голову.

Кэролайн в темноте усмехнулась. Никогда не знаешь, что он скажет в следующую минуту: или что-нибудь простое, шутливое или агрессивно ехидное. В сущности, она совсем не знала этого далеко не простого человека. Он мог быть нахален, прямолинеен, настойчив, вполне бесшабашен, если не сказать, безумен, подчас – невыносимо саркастичен. Но иногда в нем проскальзывало нечто доброе и глубоко человечное. Когда было нужно, он становился весьма обаятельным, живым и непосредственным.

– За следующим семафором поверните, пожалуйста, налево.

– Как там ваш австралийский младенец? Удалось ему прорваться на волю?

– Какой младенец?.. – рассеянно спросила она.

– Тот, которого грозилась произвести на свет ваша невестка. Вы еще тогда страшно торопились домой в ожидании звонка из Австралии.

– А-а!.. Ну да! Как же я забыла! – воскликнула Кэролайн, грустно подумав, что даже ложь способна плодить детей. – Да, спасибо, она родила, оба здоровы и чувствуют себя превосходно.

Племянник у нее действительно родился, но год назад.

– Должно быть, ваша невестка рада, что свекровь при ней и всякую минуту может оказать помощь.

– Думаю, так и есть, – кратко отозвалась Кэролайн, полагая, что дальнейшего обсуждения ее семейных дел не требуется.

– Австралия – это так далеко, что и не знаю, как там живут люди. А давно ваша матушка уехала из Англии?

– Давно. Брат уезжал, и она вместе с ним.

Кэролайн отвернулась к боковому стеклу, за которым была темнота и дождь. Фонари, шевеля оптическими усиками, равнодушно проносились мимо. Голые и мокрые ветви деревьев отражали их свет. Грустно.

– А сами вы, Кэрри, бывали в Австралии? – Не дождавшись ответа, он проговорил: – Судя по вашему молчанию, вижу, что коснулся деликатной темы.

– Да вы постоянно касаетесь деликатных тем! – вдруг, не сдержавшись, выпалила она. – Теперь прямо и потом еще раз налево, третья улица справа будет моя.

– А как отнесся к переезду ваш отец?

Кулаки ее сжались. Она годами старалась не вспоминать об отце. И это ей удавалось, если, конечно, чье-нибудь праздное любопытство, чьи-то дурацкие расспросы о родне не напоминали об этом ненавистном человеке… О том, чьей смерти, как ни страшно говорить, в семье, облегченно вздохнув, обрадовались все.

– Он умер семь лет назад, – сдавленно проговорила мисс Вэйн.

Видно, дрожь ее голоса ввела Джастина в заблуждение. Он решил, что это от непреходящего горя, терзающего ее до сих пор.

– Могу ли я выразить вам свое сочувствие?

– Выражайте, что хотите, – равнодушно обронила Кэролайн.

Ее папаша вечно держал домашних в узде, терроризируя не только жену, но и дочку с сыном. Дети жили в страхе, ограниченные в своей деятельности множеством запретов и не видевшие от отца ни доброты, ни ласки. Сочувствие Джастина достойно было более теплого отклика, но по отношению к отцу ее сердило даже сочувствие.

– Мой дом третий справа. Но разве в такую непогоду что-нибудь разглядишь… Просто остановите здесь.

Машина притормозила, и Кэролайн повернулась к боссу, готовая выразить благодарность и надежду, что не доставила ему слишком много хлопот. Но он, выключив мотор, сказал:

– Хорошо бы сейчас выпить кофейку. Да и ехать в такой ливень не очень-то… Лучше немного переждать.

Глаза Джастина весело сверкнули, и она вдруг испытала к нему симпатию. В конце концов, он не обязан был подбрасывать ее до дома, ведь и путь не близкий… Изысканной еды в доме не имелось, но чашку кофе с бисквитами, перед тем как ему отправиться обратно, она предложить может.

– Конечно, мистер Браун, милости прошу на чашечку кофе.

Она выбралась из машины, только сейчас осознав, как сильно вымокла. Пальто тянуло к земле.

Мокрые волосы висели сосульками. Да, вид ничуть не лучше, чем у огородного пугала.

Зимой, уходя из дома, Кэролайн оставляла в прихожей свет, чтобы по возвращении не окунаться в кромешную тьму. И отопление автоматически включалось часа за три до ее прихода, так что по дому разливалось приятное тепло. Сейчас это было весьма кстати, поскольку ледяная дрожь пробирала ее до костей.

– А, может, у вас и пожевать что найдется?

– Смотря по тому, какую еду вы предпочитаете, – ответила она, стаскивая мокрое пальто и с недоверием глядя на гостя.

– В еде я не привередлив. Съем, что предложите.

Быстро сориентировавшись, Джастин прошел в маленькую гостиную с огромным фонарем у окна, выходящего в заросший деревьями дворик. Эту комнату, выдержанную в темно-зеленых и терракотовых тонах, Кэролайн очень любила и проводила в ней большую часть времени. Недавно она вновь вернулась от модного в прежние годы электрокамина, к старому, настоящему, проверенному временем. В нем и дрова, и огонь, и пепел – все было натуральным.

Гость, одним своим присутствием делая помещение меньше, обошел все вокруг, присмотрелся к корешкам книг на полках, к фотографиям ее матери и брата с семьей, вставленным в деревянные рамки. Интересно, заметил ли он, что отец на снимках отсутствует?

– Знаете, Кэролайн, вам просто необходимо переодеться, – сказал он, обернувшись к ней.

Ну просто зла не хватает на этого благодетеля! Она и сама собиралась сменить влажную и холодную одежду на что-нибудь сухое и теплое, а теперь выходит, что вынуждена сделать это, прислушавшись к его дружескому совету.

– Мистер, вы когда-нибудь перестанете командовать?

– Ох, мисс, простите! Дурная привычка раздавать советы. Но меня оправдывает опасение, что в мокрой одежде вы никогда не согреетесь и умрете от переохлаждения.

Высказавшись, он стащил с себя пиджак, повесил его на спинку стула, а сам устроился в кресле, вытянув длинные ноги чуть не до середины гостиной.

– Я скоро вернусь, – сказала она, пронаблюдав за его действиями, и ехидно добавила: – Не стесняйтесь, присаживайтесь.

Это же надо уметь говорить о своих дурных привычках, как о достоинствах! Кэролайн вошла в спальню и со стуком закрыла дверь. Наконец-то можно скинуть туфли, что она и сделала в первую очередь, испытав огромное облегчение. Затем стянула с себя неуютный деловой костюм, облачилась в белый пушистый свитер и черные шерстяные брюки. А измученные ступни сунула в мягкие, отороченные пушистым мехом тапочки.

Стоя перед зеркалом, Кэролайн подсушила феном и расчесала волосы, пару раз встряхнула ими, и ее короткая прическа вновь обрела свои пышные очертания. Вот что значит удачная стрижка! И вдруг она рассердилась. Чего уж так прихорашиваться? Не на бал отправляется…

Вернувшись в гостиную, Джастина там она не застала. Тот уже проник в кухню, откуда раздавались подозрительные звуки. Кэролайн зашла и увидела его там, суетящегося с двумя бокалами в руках.

– Я тут заглянул в холодильник и обнаружил бутылку вина.

– Правильно! Чувствуйте себя как дома.

– Я уж и так… Только вот бокалы насилу разыскал, – как ни в чем не бывало проговорил он. – Садитесь, выпьем по глоточку.

– Ну вот, из-за меня нарушились ваши вечерние планы. А еще этот дождь… Вы и вообще застряли здесь.

Кэролайн стояла у дверей, стараясь скрыть смущение. Ей было неловко предстать перед ним не в обычной для деловой женщины одежде, а во всем домашнем.

– Как вам удалось так быстро высушить волосы?

Надо же, и это заметил! А что еще углядел его меткий глаз?

– Не знаю, хватит ли нам еды, я никого не ждала…

– Уж не пытаетесь ли вы, под этим предлогом отделаться от меня, выгнав несолоно хлебавши? – спросил он, присаживаясь к кухонному столу и не спуская с хозяйки глаз.

Джастин, конечно, заметил перемену в ее внешности, о чем говорила его одобрительная улыбка. Заметил и смятение, которое она испытывала, принимая его в своем доме. Видел и то, что она с трудом подавляет желание нагрубить ему и выставить, в самом деле, за порог. Нет, ей надо из последних сил стараться быть вежливой, ведь он начальник, а она – подчиненная. И вообще надо держаться естественнее, а то он еще подумает, что она к нему неравнодушна. Придя к такому умозаключению, Кэролайн сначала внутренне развеселилась, но почти сразу же на нее накатила непонятная тревога.

– Да нет, мистер Браун! Вовсе я не ищу предлога от вас избавиться. С чего вы взяли? Просто не верится, что на этот вечер у вас не нашлось ничего интереснее, чем сидеть здесь и разделять скудный ужин с одной из своих служащих.

– А чем еще, по-вашему, я должен был заниматься в дождливую пятницу? Скучать в обществе какой-нибудь Джулии?

В голосе его явно слышался смех.

Мне-то какое дело, мистер, с кем ты там стал бы скучать! – сердито подумала Кэролайн, но тотчас попыталась настроиться на более дружелюбный лад. Надо как-то перетерпеть, не жить же он здесь собрался. Рано или поздно ему все равно придется выметаться и рулить восвояси.

А вообще-то странно. Не сведи их совместная работа, он вряд ли заметил бы ее среди множества других женщин. Но стоило им поработать бок о бок, – пусть даже они не всегда ладили, – и он уже как будто не прочь переспать с ней.

– Бедный вы бедный, – с притворным сочувствием сказала Кэролайн. – Кормят голодного человека одними разговорами, корки хлеба не предложат! А ведь мужчине нужно постоянно поддерживать силы. – Помолчав, она спросила. – Значит, Джулия сидит в одиночестве? Извините, что лезу не в свои дела… Но она мне показалась такой славной и красивой девушкой.

– О Джулии можете не беспокоиться, она не пропадет.

Подняв бокал, Джастин шутливо отсалютовал им хозяйке и пригубил красное сухое вино, купленное ею месяца два назад на всякий случай. Да черт с ним, с вином, не пить же его в одиночестве, подумала Кэролайн и заглянула в холодильник в поисках чего-то съедобного, что можно быстро приготовить.

Сама она едой не злоупотребляла, довольствуясь малым. Сравнительно редко готовила, зачастую обходясь бутербродами, расфасованной едой быстрого приготовления или просто свежим хлебом, сыром, чаем или молоком. Иногда, устав, она просто варила на скорую руку овсянку. Кое-что нашарить ей удалось. Кусок тунца, три помидора, пакет с грибами, которые она купила два дня назад, да так и не собралась приготовить, и полбутылки сливок. Сливки она иногда, по настроению, добавляла в кофе.

Кэролайн, подобно многим, не делала основательных запасов. Купила, съела, и холодильник опять чист. А вот сейчас пожалела об этом. Ну да ничего…

– Вы любите готовить? – спросил Джастин.

– Нет. Умение стряпать, признаюсь, никогда не было одним из моих достоинств, так что не ждите чего-то особенного.

– Да нет, милая, не извиняйтесь. Я, кстати, тоже не считаю кулинарный талант главным достоинством женщины.

– Странно. Говорят, что путь к сердцу мужчины лежит через его желудок. Впрочем, сама я так не думаю.

Что за дурацкий разговор, подумала она, готовя к жарке грибы, рыбу и прочие ингредиенты задуманного кушанья. Какое ей дело до его сердца и тем более желудка? Что получится, то и получится. Один Бог знает, каково это будет на вкус. Если она иногда и готовила, то не заглядывала в справочники, не следовала готовым рецептам, а сыпала все, что подвернется под руку, действуя чисто интуитивно, и результат всегда был удовлетворителен. Вот и сейчас она решила приготовить обычные макароны, отварив их и приправив одним из тех своих рискованных соусов, рецепт которого невозможно было бы отыскать ни в одной кулинарной книге мира…

– Совершенно с вами согласен.

– В чем?

– Да в том, что никакие пути, даже через желудок, не ведут к сердцу человека, дорожащего своей свободой.

Вот именно! С самого начала было ясно: этот роскошный представитель рода человеческого предпочитает личную независимость всем прелестям семейной жизни. Он подолгу задерживается на работе, совершает длительные деловые поездки. А в свободное время, если понадобится, всегда имеет с кем поразвлечься, не слишком стесняя себя обязательствами.

– Иными словами, все пути к вашему сердцу перекрыты табличками с запретом вторгаться в частное владение.

Проговорила она это легко, как человек, занятый в настоящую минуту совсем другим делом. И действительно, все ее внимание было поглощено приготовлением блюда, названия которому и не подобрать. Нечто вроде томатно-рыбно-грибной подливки, создание которой близилось к завершению. Всыпав макароны в кипящую воду, она присела наконец к столу и отпила немного вина.

Все это время Кэролайн чувствовала, что гость буквально раздевает ее глазами, и теперь, как бы в отместку, начала демонстративно разглядывать его. Широкоплечий, стройные бедра, длинные мускулистые ноги. А главное – красивая голова… Сердце ее вдруг забилось быстрее. С чего бы это?..

– Значит, Джулия получила отставку? – насмешливо спросила она, будто забыв, что служащей вряд ли прилично задавать подобные вопросы своему боссу. Она и Стэнли Эдвинга, своего непосредственного начальника, вечно подкалывала и поддразнивала, причем он отвечал ей тем же. Они частенько болтали о его семействе, о внуках, о планах на отпуск. И никто из них не считал, что затрагивается деликатная тема. Вот и сейчас, в который уже раз, она решила расслабиться, но, взглянув на Джастина Брауна, снова замкнулась, понимая, что это не Стэнли и что здесь самым безобидным вопросом вполне можно навлечь на свою голову начальственный гнев.

Впрочем, он попал к ней в дом из-за плохой погоды. Да и она приняла его исключительно из вежливости и, даже изменив своим правилам, затеяла для него стряпню. Так что же опасного может быть в непринужденной болтовне? Тем более что их связывает только работа.

– Я приветствую семейную жизнь, – прервал он затянувшуюся паузу. – Но только когда это относится к другим.

Кэролайн не ответила. Она помешала макароны, достала дуршлаг, готовясь слить воду. После чего вновь присела за стол, взяла бокал и сделала глоток.

Ничего нового он ей не сообщил. Она и сама относилась точно так к семейной жизни. Подруги намекали насчет знакомств, предлагая сосватать ее за какого-нибудь положительного мужчину. Мол, надо же и ей испробовать семейное счастье. В ответ Кэролайн лишь смеялась. Семейное счастье! Одна стряпня чего стоит! А потом еще сиди и жди своего разлюбезного, опаздывающего к ужину. Да он к тому же еще заявится злой как собака. Нет уж, увольте!..

Джастин подлил в бокалы вина и лениво наблюдал, как она, вернувшись к плите, хлопотала над их поздней трапезой.

Кэролайн чувствовала на себе его взгляд, и кожу будто покалывало. Это было новое ощущение. Обычно ее не тревожила излишняя мужская любознательность, все эти оглядывания и мысленные ощупывания. А вот теперь не ясно, почему она остро чувствовала свое тело, контролировала каждое движение, отчего становилась скованной. Еще эта грудь… Хотя свитер большой и довольно плотный, грудь осязаемо выступала под ним, так что поневоле начнешь сутулиться. Все это не могло не раздражать.

– Что вы думаете насчет предстоящего процесса? – спросила Кэролайн, решив сменить тему.

– А я у вас хотел об этом узнать.

– Полагаю, мы выиграем, – проговорила она, переложив макароны в глубокую миску и смешивая их с тем, что удалось создать из подручных продуктов. – Хотелось бы, правда, знать, когда мне удастся ознакомиться с остальными документами.

– Ох, Кэрри, хорошо, что вы напомнили! Ведь Сэм Крофорд доставил их еще днем. Я запихнул все в портфель и напрочь забыл.

– Так они с вами? Прекрасно! – сказала она, раскладывая готовое месиво по тарелкам и подавая на стол.

– Только сначала отдадим дань уважения вашему кулинарному таланту, а потом можно и поработать.

Кэролайн взглянула на босса чуть не с ужасом. Он что, еще не натрудился сегодня? Меньше всего ей хотелось растягивать сомнительное удовольствие от его общества. Как же так?.. А она-то дождаться не могла, когда они покончат с ужином, и босс отправится восвояси.

– Вас это не обременит, надеюсь? – непринужденно спросил он.

– Нет. – Она огорченно покачала головой. – Только я здорово сегодня устала. Так что вряд ли способна в достаточной мере сконцентрироваться…

– Все это отговорки. Вы прекрасно владеете собой. И потом, чтобы просмотреть материалы нам понадобится минут десять, не больше.

– Ладно. Хорошо…

– Ну и прекрасно. И не особенно напрягайтесь. Можете сконцентрироваться лишь на половину. С вашим умом и этого хватит, чтобы справиться с делом гораздо лучше многих мужчин, которые толпятся в моем офисе.

– Весьма признательна за комплимент.

Бывали времена, когда Кэролайн бесилась от столь сомнительных, если не сказать, оскорбительных комплиментов, но сейчас сил хватало лишь на то, чтобы внутренне усмехнуться. Мол, надо же, хоть и женщина, а такая умная!

Гораздо легче было с приятелями. Просто если не хочешь, чтобы тебя лишний раз хвалили за ум, поменьше выставляй его напоказ. А вот как быть с начальством? Ведь за достоинства ума тебя и держат. Вот и приходится сносить молча скрытое унижение.


Но что, вообще говоря, происходит теперь с нею, с Кэролайн Вэйн? Этот вопрос начинал пожирать ее изнутри. Почему ее так нервирует присутствие Джастина Брауна? Почему так раздражают его высказывания, его поведение? В общении с недалекими мужчинами подобных трудностей не возникало. Потому, видно, она сразу и подумала, что он не в ее вкусе, хотя весьма привлекателен, даже красив.

Кэролайн спокойно выслушивала его при обсуждении предстоящего процесса и знала, что может точно высказаться по любому его замечанию. Но как только дело доходило до посторонних вещей, у нее сразу немел язык и, как говорится, вяли уши.

Почему же ее так раздражало его внимание? Не потому ли, что она органически не способна к игре, к легкому флирту?

Она отнюдь не дурнушка и знала об этом. Но ей не доставало той самой сексапильности, которой у Джулии было в избытке. К тому же, обладая хорошей фигурой, она никогда не носила соблазнительной женственной одежды, и ее длинные и красивые ноги всегда были скрыты юбками ниже колен. Волосы, правда, выглядели хорошо – сильные, блестящие… Но, даже если бы они были длинными, она не решилась бы распускать их по плечам, скорее уж завязывала бы в тугой пучок, как старая учительница.

Лениво поковыряв вилкой в тарелке, Кэролайн насилу дождалась конца трапезы. От предложения гостя помочь с мытьем посуды она отказалась. Конечно, было бы забавно посмотреть, как большой босс управляется с мытьем тарелок, но одна мысль, что они еще какое-то время будут толкаться бок о бок на кухне, приводила ее в ужас. Нет уж, пусть скорее проваливает.

– Спасибо, Кэролайн, все было очень вкусно. А где нам присесть? Здесь? – спросил он, глядя, как она, сложив посуду в раковину, вытирает стол.

– Нет, лучше в гостиной. Кофе подать?

– Не стоит.

Они прошли в гостиную. После яркого флуоресцентного освещения кухни, здесь, благодаря мягкому свету, была более интимная атмосфера. Кэролайн присела на край дивана и ждала, когда он извлечет из портфеля нужные бумаги.

Разложив документы на кофейном столике, он сел рядом с ней. Странно, но только сейчас она заметила красоту его рук. Вид их – хорошей формы, с длинными пальцами – просто гипнотизировал ее, особенно, когда правая, держащая страницу документа, оказалась прямо у нее над бедром.

Вдруг он повернул голову, и взгляды их встретились. Его лицо оказалось так близко, что она разглядела едва приметные морщинки вокруг глаз и темные, невероятно густые ресницы, которым позавидовала бы любая девушка. Чем-то знойным и страстным веяло от этих ресниц. Но могут ли ресницы быть страстными? Что за чушь лезет ей в голову!

– Время еще есть, суд только на следующей неделе. Хотите, я вам все это оставлю?..

– Хорошо, – слабо отозвалась Кэролайн.

– За выходные, не торопясь, просмотрите… Будет по крайней мере чем заняться.

Джастин вдруг взглянул на часы и встал, удивив этим хозяйку. Что это он вдруг заторопился? Счел, что общения с ней на сегодня достаточно? На деловой разговор с умной женщиной его, как видно, не хватило. Самое время отправиться восвояси. Мысленно он, должно быть, уже в пути, обдумывает, как лучше провести выходные. Может, просто закатится куда-нибудь с Джулией…

А мне-то что за дело? – спросила себя Кэролайн. – Я ведь сама несколько минут назад не могла дождаться, когда наконец он уйдет…

– Да, так будет лучше всего. – Она встала с дивана, изобразив на лице добродушную улыбку. – Итак, мистер Браун в основном наше сотрудничество благополучно завершено, и со следующей недели я смогу вернуться в свой офис.

Сложив на груди руки, она проводила его до дверей.

– Да, мисс Вэйн, возвращайтесь и занимайте кабинет Стэнли, – взглянув на нее, серьезно проговорил он. – Что бы там ни было, а вы прекрасно справились с подготовкой к этому чертову процессу.

– Так же хорошо, как любой мужчина?

Он выразительно поднял брови.

– Намек на то, что вы ожидаете от меня извинений?

– Ну что вы, мистер Браун, не настолько уж я безумна, – ответила Кэролайн и, пока думала, что еще к этому добавить, увидела руку, протянутую им для прощания.

– Приятно вам потрудиться, мисс Вэйн. Теперь вы до понедельника обеспечены работой.

Затем гость усмехнулся и сразу же вышел. Покинув дом, он сел в машину и уехал в ночь.

Ехидное замечание. Рукопожатие…

Кэролайн заперла дверь, прошла в гостиную и вдруг удивленно и даже с каким-то испугом осознала, что ожидала чего-то иного… Поцелуя объятий?.. Чего угодно, только не рукопожатия.


4


Наглотавшись таблеток, простуженная, с красным носом, Кэролайн сидела в постели, изучая подробный отчет о процессе, помещенный в деловом разделе толстой газеты.

Итак, Джастин Браун герой сегодняшних новостей. Все газеты напечатали снимки мистера Брауна, гордо выходившего из здания суда. Он выиграл процесс. Его имя очищено.

Кэролайн тоже могла бы присутствовать там, но простудилась, так что делегировала в суд двух сотрудников. Искренне радуясь успеху, она досадовала, что не ко времени расхворалась и не смогла лично поздравить Джастина Брауна.

Болезненно морщась от прикосновения к раздраженной коже бумажного носового платка, Кэролайн призадумалась.

Джастин Браун ворвался в ее жизнь как торнадо, и теперь, когда она выполнила всю эту занудную сложную работу, он просто забыл о ней, исчез, не оставив следа. Она откинулась на подушки, прикрыла глаза и пожалела себя.

Болезнь подступила еще в выходные. Кэролайн думала, что до понедельника поправится. Но насморк не проходил, появился кашель, болела голова, ныли кости, и хотелось лишь одного: спать, спать и спать. Давно с ней такого не было. Обычно она здорова как рабочая лошадь, которой просто некогда хворать.

В воскресенье звонила Кэтлин, давнишняя подружка.

– Твой организм просто не выдержал перегрузок, вот иммунная система и ослабла. Советую хорошенько отлежаться.

Мудрый совет, мрачно подумала Кэролайн, со сдавленным стоном зарываясь головой в подушку. А то я сама не догадалась бы! Она и так решила не вылезать сегодня из постели. Ведь и простудилась из-за того, что в пятницу, задержавшись на работе, тщетно ожидала под дождем такси. Тоска…

Когда в дверь позвонили, Кэролайн натянула на голову одеяло. Но звонки становились все настойчивее, мерзким жужжанием разносясь по дому, и она, проклиная все на свете, натянула халат и потащилась в прихожую.

За дверью стоял Джастин Браун. Раздражению Кэролайн не было предела. Уж одно то, в каком виде застиг ее незваный гость, приводило в ярость. Она представила себя со стороны: растрепанные волосы, распухший нос, покрасневшие глаза… Хорошенькая картинка!

– Как вы себя чувствуете?

Дурацкий вопрос! Интересно, как может себя чувствовать больной человек, которого в половине двенадцатого дня, не умытого, не позавтракавшего вытащили из постели?

А Джастин Браун тем временем продолжал:

– Все очень беспокоятся, не понимая, что с вами могло случиться. Они, кажется, убеждены в незыблемости вашего здоровья. А я вспомнил, как вы промокли и озябли в пятницу, сразу подумал о простуде, вот и решил навестить…

– Понятно… – буркнула она, стягивая у горла ворот халата. – Примите мои поздравления. Я тут прочитала о процессе. В общем и целом все прошло хорошо. Вы держались достойно, не подавляя людей своим авторитетом.

– Не возражаете, если я войду? Тут дикий сквозняк, боюсь, что вас продует.

– Меня уж и так продуло.

– И все же не следует вам стоять на сквозняке. Войти он желает! Тоже еще скорая помощь!

Уставился на нее и не думает уходить.

– Я плохо переношу людей, когда больна, – проворчала она, видя, что босс, сняв пальто, беспардонно направляется в гостиную. – Мне ни до кого, тем более что гостей я не ждала…

Джастин бросил пиджак на спинку стула и сел в кресло.

– Да, полная победа! – воскликнул он, оставив без внимания ее последние слова. – Увидев, что вы не явились в суд, я решил лично поздравить вас и поблагодарить за неоценимую помощь.

– Я просто выполняла свою работу, – с трудом проговорила Кэролайн, вытаскивая из кармана платок и продолжая терзаться присутствием гостя. – Мои сотрудники тоже приложили немало усилий, чтобы ваше дело было выиграно в первом же слушании.

– Им я уже выразил свою признательность.

– С вашей стороны, мистер Браун, это очень любезно.

Видя, что тот, удобно расположившись в кресле, и не думает раскланиваться, Кэролайн с ногами забралась в угол дивана и прикрылась толстым шерстяным пледом. Лучше бы, конечно, этого не делать, дабы он поскорее ушел. Но очень уж не хотелось торчать в халате возле дверей. К тому же ее вновь начало здорово познабливать.

– Скажите, Кэрри, вы обращались к врачу?

– Насморк не боится врачей. Надо просто переждать, пока он возьмет свое.

– Вы неважно выглядите.

– Ох, мистер Браун, спасибо за беспокойство, – проворчала Кэролайн, съежившись под его взглядом. – Но это уж всегда так с больными. Конечно, если бы знать, что меня будут атаковывать визитеры, я бы привела себя в надлежащий вид.

– Да, девушка, вы определенно не шутили, сказав, что стоит вам заболеть, и чувство юмора тотчас покидает вас.

– Разве я так говорила?

– Ну, примерно… А теперь, если не возражаете, я пойду на кухню и приготовлю вам чашку чаю.

– Весьма любезно с вашей стороны, мистер Браун, но не стоит, право, беспокоиться.

Ну и достал же ты меня, приятель, своими заботами! – подумала она, закашлявшись и вновь вытирая нос.

– Ничего, Кэрри, какое беспокойство…

– Но мне действительно лучше остаться одной… Надеюсь, мы найдем более подходящий момент, чтобы отметить победу. Зачем вам сидеть в душном помещении, забитом тысячами болезнетворных микробов.

– Чепуха! Какие там микробы! Нельзя вам оставаться одной без присмотра и помощи. У вас есть кто-нибудь, кто…

– Послушайте, я сама могу о себе позаботиться! – вновь начиная злиться, резко прервала его Кэролайн.

– А я в этом не уверен.

Вскоре из кухни донеслись звуки, говорившие о том, что он и вправду принялся готовить чай.

Чего она злится? Ведь задан вполне обычный при таких обстоятельствах вопрос, а она ему чуть в глотку не вцепилась. Не потому ли, что и в самом деле поблизости нет никого, кто поухаживал бы за ней во время болезни. Приятели и подруги, когда не надо, тут как тут. А попроси их прийти сейчас, и у всех найдется куча неотложных дел. Разве та же Кэтлин, позвонившая накануне, не могла предложить свою помощь? Но она ограничилась лишь добрым советом.

Двадцать семь лет, успешная карьера, собственный дом… Можно позволить себе провести отпуск где угодно, но ехать одной никуда не хочется. Да и после работы она не спешит, как другие, домой, поскольку там никто не ждет ее.

Прежде Кэролайн об этом не задумывалась. Жизнь была заполнена работой. У замужних подруг уже по паре-тройке ребятишек, но она им никогда не завидовала. Собственное ее существование неизменно спокойно. Ни ссор, ни хлопот, ничего… Но подчас бывают минуты, когда становится грустно…


В гостиную вошел Джастин с подносом в руке.

– Ну как, девушка? Вы еще не успели по мне соскучиться?

Взяв с подноса чашку горячего чая, Кэролайн проворчала:

– Я и сама могла бы… Мне неприятно, что вы меня жалеете.

– Разве я говорил, что жалею вас? Что-то не припомню…

– А что тут припоминать? Это же видно.

– Хорошо, Кэрри. Чтобы вы успокоились, торжественно заявляю, что мне вас ничуть не жалко. Я вообще органически не способен испытывать к кому-либо сострадание.

Да уж, мистер, рассказывай! Конечно же ты жалеешь бедняжку, за которой даже присмотреть некому. Несчастная, больная, одинокая… Думаешь, мол, у нее, старой девы, и мужчин-то никогда не было…

– Вот и прекрасно… – уныло проворчала она.

– Может, вы есть хотите?

– …А то я не переношу, когда меня жалеют.

Странно, но его заботливость, эта чашка чая, изменили ее настроение. А когда, в самом деле, последний раз подавали ей во время болезни чашку чая? К глазам невольно подступили слезы. Опять, кажется, она принялась жалеть себя.

– Я понимаю, Джастин, что вам неловко уйти сразу. Но это напрасно, мне будет только лучше.

Браун улыбнулся, и она старательно отвернулась от него, дабы не видеть этой обаятельной улыбки. Чашку она все еще держала в руках, так и не отпив из нее. Просто держала, ощущая пальцами тепло…

– Так вы что-нибудь ели? – снова спросил он.

– А что? Хотите предложить себя в качестве босс-повара?

Ну и ну, человек старается быть любезным, а ей почему-то это как нож острый. Только и ждет, чтобы поскорее убрался. А он ведь ничего плохого ей не сделал, напротив, побеспокоился, пришел… Она, конечно, не в форме, не может ни пошутить с ним, ничего… Чувство юмора, и, правда, улетучилось. Но все же…

– Послушайте, – сказал он, вставая. – Я начинаю жалеть, что причинил вам беспокойство. Не стоило приходить и тем более задерживаться здесь. Если вам нравится лежать в одиночестве, на пустой желудок, и горестно глядеть в стену, вы имеете на это право, а мне лучше поскорее убраться.

Кэролайн с трудом перевела дыхание и, уставившись в чашку, исходившую тонким парком, пробормотала:

– Я… Я не хотела…

– Ничего, мисс Вэйн, не извиняйтесь. Плюньте на это.

Он же ее не дослушал! Но, черт возьми, он прекрасно знает, что она собиралась сказать, просто больше ничего не желает слышать. Хочет уйти, предоставив ее своим капризам.

– Простите, мистер Браун, если я показалась вам грубой.

– Нет, вы не показались мне грубой. Вы просто грубая.

Щеки Кэролайн вспыхнули.

– Хорошо. Я прошу прощения.

Ее извинение, кажется, не произвело на него никакого впечатления, и она вдруг осознала, как отчаянно не хочет, чтобы он вот так ушел. Ушел, решив, что Кэролайн Вэйн просто невоспитанная, не способная на элементарное чувство благодарности, из-за чего, как видно, и живет до сих пор одна. Кто же захочет жить с такой злючкой?

– Простите, Джастин, но я настолько привыкла к своей независимости… Да и болеть не умею. Меня ждет масса работы, у меня просто нет права болеть.

– У вас нет права появляться в ближайшие дни на службе. Я запрещаю вам. – Он вздохнул, выражение его глаз смягчилось. – Последний раз спрашиваю, вы хотите есть? Да или нет?

– Не так, чтобы очень…

– Я что-нибудь приготовлю.

С этими словами Джастин удалился на кухню, а Кэролайн расслабилась и прикрыла глаза. Она, конечно, ни на что не променяла бы свой образ жизни, не вышла бы замуж. Но иногда думала, что если бы нашелся достойный мужчина, который не подавлял бы ее, заботился о ней, подавал чашку чая, когда это необходимо, то, пожалуй… Ни один из бывших любовников на роль мужа не годился. А вот Джастин Браун, несмотря на усмешку, возникающую на его губах в самое неподходящее время, вполне мог бы соответствовать ее представлениям о том, каким должен быть спутник жизни. Все это, конечно, ерунда, и мужем он ей никогда не станет, но почему в голову пришли вдруг такие мысли? Вот вопрос!

– Спящая красавица, проснитесь. Кушать подано!

Услышав его голос, она открыла глаза, кивнула и села.

– Боюсь, ничего особенного, что уж вышло…

Опустив поднос на колени, Кэролайн увидела поджаренные кубики хлеба, залитые яйцом, и чашку со сливками. Яичница не относилась к ее излюбленным блюдам, но все лучше, чем ничего. Только начав есть, она поняла, насколько голодна. Шутка ли, за полтора дня ни крошки хлеба во рту!

– Большое спасибо, Джастин, у вас получилось вкусно.

– Ну, с этим всегда так, – сказал он, усаживаясь в кресло. – Еда, приготовленная кем-то другим, кажется вкуснее.

– И часто вам приходится готовить? – спросила Кэролайн, утолив голод и сделав передышку.

– Да чуть ли и не впервые, – сухо ответил он.

Кэролайн удивленно взглянула на него.

– Так вы предпочитаете пользоваться услугами других?

– Можно и так сказать.

– Наверное, вы избегаете женщин, которые привыкли питаться всухомятку, перехватывая что-нибудь на ходу, – рассеянно проговорила она, берясь за чашку со сливками. – Оно и правильно! Нечего цепляться за таких неумех, которые и сами неправильно питаются, и других накормить не умеют.

– Знаете, Кэролайн, я кое-что заметил за вами. Хоть сами вы и не прочь иной раз поиронизировать, но вот когда кто-то пытается пошутить в ваш адрес, вы раздражаетесь.

– Я и не думала иронизировать… Можете считать это неудачной шуткой.

– Да, я и не привык готовить для женщин. Предпочитаю, чтобы они готовили для меня. Но это, повторяю, не путь к моему сердцу. Я даже не из всяких рук буду принимать еду.

– Ну, раз из моих рук вы ее принимали, то я вполне могу считать себя польщенной, не так ли? – бездумно спросила она, но, взглянув на босса, встретилась с холодным и насмешливым взглядом.

– Можете и так считать, если угодно. Я вот тоже готовил для вас, но это ничего не значит.

Оброненные им слова повисли в воздухе во всей своей грубой простоте. Конечно, она всего лишь одна из его служащих, о чем говорить? Ну, сварила она ему макароны, ну, зажарил он ей яичницу… Это еще не повод, как говорится, для знакомства.

– Да я и не затем пришел сюда, чтобы вас кормить. Я пришел вас поздравить с выигранным процессом. Но оказалось, что вы больны и явно не способны позаботиться о себе.

– Да нет, вы ошибаетесь. Я способна о себе позаботиться.

– Это я уже слышал. Но ели вы так, будто голодали неделю.

– Перестаньте! Это совсем не так! – воскликнула, чуть не плача, Кэролайн, вдруг возненавидев самое себя.

– Неважно. Главное, что я пошел на кухню лишь потому, что надо было хоть чем-то подкрепить ваши угасающие силы.

Что он себе воображает? Что я пытаюсь завлечь его? – подумала Кэролайн, терзаемая стыдом и обидой. Неужели решил, что я способна на кокетство и стараюсь преобразить всякий пустяк в нечто многозначительное? Типичный холостяк, зорко оберегающий свою свободу от преследующих его женщин. Вот и ее воспринял, как одну из особей этой бешеной стаи. Она оцепенела, сжавшись от мысли, что он ее остерегается.

– Кэролайн, что вы молчите? Вы меня слышите?

– Да, слышу, слышу! Просто плохо себя чувствую. Какое-то отупение. Нужно встряхнуться и что-то начать делать, иначе…

Мисс Вэйн переставила поднос на столик, откинула голову на диванную подушку и закрыла глаза.

– Чувствуете себя незаменимым членом общества?

– Что-то вроде этого. Живу как заведенная, и вдруг остановка. Ощущение, что какая-то часть меня по инерции пролетела дальше. Надо действительно подлечиться.

– Да уж, постарайтесь, милая. Успокойтесь, соберите все свои разлетающиеся части. На худой конец вызовите врача.

– А вы часто болеете? – взглянув на него, спросила она.

– Ну, я мужчина. Перемогаюсь, как могу. – Он увидел, что она успокоилась, и улыбнулся. – Каждый раз спасает нависшая угроза чьей-то опеки! Вы и по себе видите. Вот пришел человек, и у вас появилась раздражительность, повысилось, возможно, кровяное давление, поскольку вы стараетесь сдерживаться, не раскричаться, вообще не выставить меня за дверь. Я понимаю ваше состояние и не обижаюсь. Более того, в качестве домашнего лекаря, – тут лицо его приняло уморительное выражение старенького семейного доктора, неутомимого борца с любой инфекцией и бациллой, – я настоятельно рекомендую: до конца недели и носа не смейте показывать в офисе.

– Посмотрю, как буду себя чувствовать, – без тени улыбки, ответила Кэролайн, все еще продолжая сердиться на него.

Вспомнилась Джулия, ее белокурые волосы, кукольное личико. Она погорячилась, посягнув на холостяцкую свободу. Понятно, девочке хочется замуж. А вот ей, Кэролайн Вэйн, этого не надо.

Так что зря он пугается, то и дело объясняя, что его появление здесь вызвано лишь сочувствием.

Кэролайн собралась встать, но Джастин остановил ее.

– Подождите, я не все сказал.

– Что же еще?

– Вы со своей командой здорово поработали, и я хочу особым образом всех вас отблагодарить.

– Полагаю, мы все будем просто счастливы.

– Вот я и решил, Кэрри, посоветоваться с вами, – продолжал он, оставив без внимания ее слова.

– Посоветоваться со мной? Где мой календарик? Я должна обвести сегодняшнее число красным кружком.

– Отношу эту реплику, мисс, на счет вашего болезненного состояния, – усмехнувшись, парировал он. – Вы ведь знаете своих людей лучше, чем я.

– Допустим… – буркнула она. – Но позволю себе, мистер Браун, заметить, мои сотрудники так редко видят большого босса, что наверняка будут крайне смущены.

Джастин нахмурился, холодно взглянул на нее, но она – невинное создание – лишь безмятежно улыбнулась.

– Надеюсь, их не очень смутит предложение провести выходные где-нибудь подальше от Лондона?

– Подальше от Лондона? Интересно, где же это? Уж не в Париже ли? – ехидно спросила Кэролайн.

Впрочем, она старалась не перегнуть палку, поскольку допускала мысль, что безумное предложение начальника может обернуться для ее подчиненных превосходным отдыхом. Ребята наверняка не прочь будут поразвлечься за казенный счет, отведать всякой вкуснятины, которую нечасто позволишь себе в будничной жизни, и выпить чего-то экзотического… Чего бы такое вообразить? Текилу какую-нибудь южно-американскую или сибирскую водку под неслыханные в Европе соленые огурчики, которые в России, говорят, потребляют бочками.

– Ну, Париж… Я-то подумал о теплых странах…

Вдруг они оба, не сговариваясь, посмотрели в окно, за которым, кроме вечного лондонского смога, ничего не было видно, кроме унылых голых веток ближайшего дерева.

– Милостивый вы наш мистер Браун… – тоскливо проговорила она. – Разве на свете еще есть теплые страны? Боюсь, в такое время года моих ребят даже в Париж не потянет.

– Но я хочу предложить им кое-что повеселее Парижа.

– Что же, к примеру? Не томите меня! Говорите сразу, что вы задумали?

– Сколько человек участвовало в подготовке моего дела?

– Шесть, не считая меня.

– Как вам идея – поплавать в теплом море?

Кэролайн даже не пыталась удержаться от смеха.

– Что это вас так позабавило, девушка?

– А как вы себе сами представляете это, босс? Вот сейчас быстренько побросаем все дела и ринемся на Лазурный берег?

– А почему бы и нет? Я в мгновение ока перенесу туда всю вашу команду. Хотя остров в Карибском море будет поинтереснее.

– Ладно, мистер, пора заканчивать. Вам надо отравляться на службу, а мне следует хорошенько выспаться… Сейчас не время для иллюзий.

В ее голосе было столько сарказма, что он даже поежился.

– Послушайте, девушка, ведь я не шучу. Я всех вас туда доставлю на своем самолете. Стоит мне только распорядиться.

– Ого! У вас еще и собственный самолет…

– Да что там самолет, милая вы моя? У меня в Карибском море имеется собственный остров.

– Остров?.. Ну…

Она смотрела на босса, ожидая дальнейших пояснений.

– Да, остров. Небольшой, впрочем… Но почему бы вам не прогуляться туда? Я приглашаю вас. Солнце, чистейший воздух и купание в самой прозрачной в мире воде. Главное, не забыть купальники. Все остальное будет обеспечено: удобное жилье, еда и прочее… Кроме того, я намерен на пару-тройку дней прибавить вам выходных. И не будем мелочиться. Все за мой счет.

– Не пойму… Получается, на все это время наша контора будет закрыта?

– О таких пустяках, дорогая моя сотрудница, нечего думать. Кстати, вы там будете предоставлены самим себе. Обещаю, что начальство не смутит вас своим присутствием.

– Простите, сэр, никак не пойму… Вы, значит, почти весь мой отдел намерены переместить на сказочный остров, да еще бесплатно, в собственном самолете? Я не ослышалась?

– Нет, милая, вы все поняли правильно.

– Представляю себе их реакцию, когда я об этом сообщу!

– Уверяю, что все они будут страшно рады возможности отдохнуть от унылой лондонской повседневности.

– Да, но у меня там пара замужних дам – Энни Брикедж и Кристи Гарт. Посмеют ли они оставить свои семейства? Что скажут их мужья?

– Вас беспокоит мнение их мужей? Лучше скажите, как вам самой нравится мое предложение.

– Мне?

– Ну да, Кэрри, вам! В том случае, конечно, если вы до пятницы поправитесь. Иначе все придется отложить.

Кэролайн ничего этого не хотелось. Подумать только, личные самолеты мистера Брауна, личные острова в Карибском море… Ох, пусть он со всем этим провалится!.. Хорош отдых! Да на собственном диване и то лучше отдохнешь!

– И кто, скажите на милость, без моего ведома, включил меня в списки отдыхающих? Нет, я никуда не полечу.

– Но почему? – растерянно спросил Джастин.

– Да потому что!

– Почему же?

– Потому что я и так уже, пока возилась с вашим делом, запустила свою работу. Теперь придется наверстывать, так что некогда мне посещать острова Карибского моря.

– Можно отложить все это мероприятие на неделю.

– Не стоит. Через неделю ничего не изменится.

Наступила пауза, во время которой Кэролайн задала себе мучительный вопрос: почему, в самом деле, она отказывается от столь приятного времяпрепровождения?

– Скажите, Кэрри, когда последний раз вы брали отпуск?

– Кого это интересует? Вас, мистер Браун? Когда мне надо было, тогда и брала. Это зависело от моего настроения.

– С такими настроениями, девушка, организм мисс Вэйн, нашей ценной сотрудницы, похоже, не скоро дождется отпуска.

Язвительность его интонаций просто взбесила Кэролайн.

– Я работающий человек, – сквозь зубы прошипела она, – и не намерена впустую тратить время на кругосветные путешествия, чтобы разглядеть какой-нибудь экзотический кактус или покататься на верблюде.

– Верблюды, увы, на моем острове не водятся. Они по большей части наблюдаются в Аравийской пустыне.

– Тем более! Нет верблюдов, нет и моего согласия!

С последними словами, вырвавшимися непроизвольно, Кэролайн рассмеялась. И, правда, приглашают тебя на какой-то забытый Богом островок, где даже верблюды не водятся!

Ну и самомнение! Думает, сейчас туда все побегут… И что он все сидит здесь и задает дурацкие вопросы?

А ведь, по правде сказать, она уже лет пять по-настоящему не отдыхала. Но не станешь же признаваться в этом боссу…

– Простите, мистер Браун, но лично я вынуждена отказаться от вашего милостивого предложения. Уж не взыщите…

– Прекрасно, мисс. В мои планы не входит терзать ценных работников, навязывая им свои предложения. Единственное, о чем я попрошу, сами объявите сотрудникам, что отвергли мое приглашение, а потому они тоже никуда не полетят. Уверен, что вы этим их страшно обрадуете.

Договорив, Джастин Браун повернулся и направился к двери, так что ей снова пришлось возвращать его с полпути.

– Постойте! – воскликнула она, хмуро наблюдая за тем, как он, неспешно развернувшись, возвращается.

– Вы что-то забыли сказать?

– Естественно, мистер Браун. Зачем бы иначе я стала вас окликать?

– Я весь внимание, мисс Вэйн. Говорите.

– Это нехорошо, некрасиво…

– Почему же? Я решил, что вам надо отдохнуть. Для вашего удобства предложил отдых в компании сотрудников. Но если вы сами отказываетесь туда лететь, то и все остальные в знак солидарности останутся вместе с вами выполнять свою повседневную работу.

– Несправедливо…

– Тем не менее это так. Впрочем, все в ваших руках. Если хотите, чтобы они отдохнули, придется вам тоже оставить на время дела, каким неприятным вам не казалось бы это навязанное насильно путешествие.

– Хорошо, мистер Браун, я согласна. Не лишать же других удовольствия. Но вам, сэр, должно быть стыдно!

– Мне стыдно.

– Так вы нахал?

– Да, я нахал. Теперь о деле. Моя секретарша свяжется с вами, чтобы обсудить подробности вылета. Время, место сбора и так далее… – Уже открыв дверь, он, обернувшись, сказал: – Хоть бы раз услышать от вас слово благодарности… Впрочем, я не настаиваю. Нет верблюдов, нет и благодарности.

– О, благодарю, мистер Браун! Нет таких слов, чтобы выразить вам свою признательность за то, что вы не забываете людей, которые несколько недель горбатились на вас из последних сил, отложив, заметим, все свои служебные дела.

– Поверьте, мисс Вэйн, мне очень приятно, что вы так трепетно заботитесь о своих подчиненных.

– И я, поверьте, страшно рада за вас…

Если у Джастина и был вопрос по поводу ее последнего высказывания, то он его не задал. Он даже не обернулся.

Такие люди, уходя, не оборачиваются и не возвращаются.


5


К холодному и промозглому Лондону с его расплывшимися в тумане огнями и отсыревшими деревьями незаметно подкралась пятница. Уже миновала простуда, давно обсуждены с секретарем босса последние детали выезда, уже пора выходить из дома и отправляться в путь, а Кэролайн все не придумает, как одеться в дорогу. Неизвестно, какая погода ждет их в заморских странах. В конце концов она надела джинсы, футболку, сверху натянула рубашку с длинными рукавами и джемпер. Лучше перегреться, чем снова простыть.

Но не все в группе, состоящей из семи человек, были столь же предусмотрительны. Машинистка Бетси, самая молоденькая из всех, пренебрегла английской основательностью. Лихо подкатив на такси к месту встречи, она выпорхнула из него в летней одежде, накинув сверху лишь короткую курточку. Когда она поднималась по трапу, расклешенная юбочка из легкой ткани так и летала вокруг ее ног, смущая троицу молодых людей, идущих следом. А, поднявшись на самый верх, она столь долго пританцовывала, имитируя ветреные позы Мерилин Монро, что Кэролайн пришлось окриком загонять девчушку в самолет, пока та не умерла от переохлаждения.

– Я так рада, – щебетала Бетси, когда они проходили в салон. – Мне еще никогда не доводилось бывать за границей.

Что ж удивляться, ведь девушке всего восемнадцать. А были в их группе люди и постарше, ни разу не отдыхавшие за рубежом.

– Мой папочка не любит летать, – пояснила Бетси, устраиваясь возле окна. – Так что мы всегда отдыхаем в родной Англии.

– Как там твоя юбочка, милая? – обернувшись, спросил один из молодых людей. – Не улетела за океан раньше тебя?

Пока молодежь обменивалась шутками, Кэролайн откинула голову на спинку сиденья и, улыбаясь, прикрыла глаза. Хорошо, что она приняла приглашение босса, а то так и не побывала бы за границей в компании своих сотрудников.

Все между тем были страшно довольны. Даже Энни и Кристи, поначалу всполошившиеся из-за мужей и отпрысков, которым некому будет приготовить ужин, решили махнуть на это рукой и насладиться далекой экзотикой. Все они нуждались в отдыхе, немало потрудившись последние несколько недель, и теперь их ждали четыре дня тропического блаженства.

Вскоре самолет взлетел и начал набирать высоту. Внизу как-то наискось скользнули огни. Предстоящий отдых все же радовал Кэролайн, ведь она несколько лет никуда не ездила, тратя отпуск на ремонт, так что все ее радости заключались в удачной окраске стен, развеске новых штор и перестановке мебели.

Как-то она отдыхала с приятелем в Португалии. Это была их последняя попытка продлить угасающую любовь. Но дружок по уши влюбился там в девушку, приехавшую из Норфолка.

Праздники и отпуска всегда пугали ее, она не ждала от них ничего хорошего. Вспомнить хотя бы каникулы, проведенные с родителями. Они с братом старались держаться подальше от отца с его криками и запретами, хотя все, что можно было запретить детям, сей домашний тиран давно уже запретил.

А короткий отдых на острове босса ничего плохого ей не сулит. Она ни от кого не зависит. Никто не может ни запретить, ни разрешить ей что бы то ни было. Будет купаться, лежать на пляже с книжкой или дремать, прикрыв лицо шляпой.

Впрочем, сейчас Кэролайн волновало другое. Джастин Браун, хотел он того или нет, весьма глубоко внедрился в ее сознание. Но от этого легко избавиться, стоит только захотеть. Тем более что виновника ее беспокойства на острове не будет.

Под размеренный гул моторов Кэролайн задремала, очнувшись лишь от просьбы пристегнуть ремни. Самолет шел на посадку. Прильнув к иллюминатору, она увидела маленький остров. Сверху казалось, что на нем ничего нет, просто темный клочок земли посреди светящегося моря. Виднелись только огни взлетно-посадочной полосы, здания же и прочие подробности скрывались в темноте. Вскоре самолет приземлился и, замедляясь, побежал по бетону полосы.

Раздался оживленный хор голосов, все разбирали свои чемоданы и сумки, и Бетси, смеясь, сказала:

– Даже не верится! Неужели мы уже здесь? – Глаза ее сияли восторгом. – А вы, мисс Вэйн, можете поверить, что этот остров в самом деле принадлежит Джастину Брауну?

– Что вы! Мне даже не верится, что этот остров вообще существует в природе, – с улыбкой проговорила Кэролайн. – Но если он действительно есть, то мы расположимся на нем со всеми удобствами, у каждого будет отдельная спальня с ванной.

– У меня дома никогда не было своей ванной, – сообщила Бетси, доставая багаж. – Вы представить себе не можете, как долго мальчишки прихорашиваются по утрам.

– Очень даже могу… – смеясь, ответила Кэролайн.

Дольше всех торчал в ванной отец. А им с Роджером никогда не дозволялось слишком долго чистить перышки. Жизнь их была полна ограничений, от детей требовалась строжайшая дисциплина. Перед школой отец в любую минуту мог открыть дверь ванной, поскольку детям запираться на крючок не дозволялось, и грозно поторопить дочь или сына, с утра подавляя окриками их психику.

Выйдя из самолета, все сразу оказались в другом мире. Хотя время было ночное, но воздух исходил теплом, и в нем лениво блуждал ветерок с моря, вея свежестью. Джемпера с куртками сразу же были сняты. Одна только Бетси, победно подняв руки, спросила, кто еще теперь будет смеяться над ее летней одеждой. В своей легкой летучей юбочке и короткой майке она одна оказалась сразу одетой по сезону, в то время как другим еще только предстояло переодеваться.

У трапа самолета гостей ожидали два джипа, и вскоре они уже ехали по гравийной дороге вдоль леса, состоящего из высоких пальм и кустарника. Кэролайн чувствовала, как льнет к влажному телу футболка и грубая ткань джинсов. Вещей, кроме тех, что на ней, она взяла немного: пижаму, пару футболок, шорты и два купальника.

К дому подъехали минут через десять, и, поскольку час был поздний, всех сразу развели по гостевым комнатам.

Сколько же здесь этих комнат! Прямо небольшой отель. Глаза Кэролайн слипались от усталости, но она все же отметила обилие дерева: деревянные полы, темные дубовые потолки, на стенах панели и резные сквозные перегородки, разделяющие пространство холла на уютные секторы.

В огромной комнате с большим вентилятором на потолке, предназначенной для Кэролайн, стояла двуспальная кровать, окутанная москитной сеткой, свисающей сверху. На полу – ковры, а за приоткрытой дверью – ванная, приготовленная к приему гостей. Великолепно, подумала она, ставя на стул саквояж. Хорошо бы принять душ… Но усталость взяла свое. Девушка быстро облачилась в пижаму и нырнула под сетку. Включив вентилятор, она бросила взгляд на огромные окна, с мелкими как на верандах стеклами, и почти сразу заснула.

На следующее утро, открыв глаза, она увидела солнечный свет, проникающий в комнату, и взглянула на часы. Десять. Не слишком ли она заспалась? Это случалось с ней редко. Отец с детских лет приучил детей к раннему пробуждению.

Из окон открывался восхитительный вид. Дом стоял на берегу. Сквозь раскинутые веера пальмовых листьев виднелись белые песчаные пляжи и бирюзовое море.

Она быстро оделась, выбрав черный купальник, захватила крем от загара, защитные очки, шляпу, книгу и вышла из дома.

– Раненько же, мисс, вы встаете! – послышался веселый голосок Бетси.

– А где все? – спросила Кэролайн.

– На пляже. Купаются и вовсю загорают. Я на минутку забежала в дом… Как вам погодка?

– Ну, погодка! В Англии нам и летом такой не дождаться!

Все-таки удивительно! Покидаешь зимний город и через несколько часов полета ты уже в самой середине лета. Распевают голосистые птицы, невидимые цикады прорезают звонкими трелями знойный воздух. Просто не верится! Вчера в голове у нее была только работа, а сейчас одна мысль о ней навевает тоску. Вообще странно, почему она все выходные проводит дома, даже летом почти не выбираясь на природу. В будущем надо это поправить. А пока она просто брела по берегу, и горячий песок приятно льнул к ее босым ступням.

Неразлучные подружки Энни и Кристи расположились под пальмами: две грузные фигуры в темных закрытых купальниках и широкополых соломенных шляпах. А трое молодых клерков, под руководством неугомонной Бетси, шумно плескались у берега, затеяв волейбол прямо в воде.

Кэролайн ушла в отдаленный конец пляжа, расстелила полотенце в резной тени пальм и неспешно натерлась кремом.

Шелестящий шум прибоя, лениво перебирающего тонкий песок, убаюкивал своим размеренным ритмом. Море казалось живым дышащим существом. Кэролайн попыталась читать, но скоро отложила книгу, легла на спину и отдалась томной дреме, чувствуя, как тело насквозь прогревается животворным солнцем. Море, солнце, свежий бриз, блаженство…

– Вам бы, девушка, поостеречься, – вдруг раздался над нею знакомый голос. – Не такая уж вы смуглая, моментально сгорите.

Открыв глаза, Кэролайн увидела Джастина Брауна с двумя стаканами прохладительного напитка. Она даже несколько раз моргнула, надеясь, что ужасный, сотканный из зноя мираж, подкравшийся в полусне, рассеется. Да нет, моргай не моргай, а мираж не рассеивался.

– Что вы здесь делаете? – спросила она, приподнявшись и страшно переживая, что предстала перед ним в своем черном бикини, считай – почти обнаженной. Нервы Кэролайн натянулись до предела, к лицу прихлынул жар. Стараясь сохранять непринужденность, она посмотрела ему прямо в глаза, хотя ее дико смущало загорелое мускулистое тело, облаченное в спортивные трусы и расстегнутую рубашку с короткими рукавами. Хорошо еще, что она в темных очках! Но где же шляпа? Она пошарила за спиной и, обретя сей предмет пляжного туалета, нацепила его на голову, отчасти укрыв лицо в тени.

– Хотите пить?

Он протянул ей запотевший стакан, и не оставалось ничего другого, как, поблагодарив, принять напиток.

– Что вы здесь делаете? – тупо повторила она свой нелепый вопрос. – Вы говорили, что не собираетесь приезжать.

– Разве? – удивленно спросил он. – Возможно, и говорил. Но, как вы сами, Кэрри, можете видеть, я здесь. Мне удалось-таки вырвать минутку и навестить своих гостей.

– Понятно, – пробормотала Кэролайн.

Он отпил из стакана и, решив, что нехорошо башней возвышаться над смущенной сотрудницей, присел на край полотенца, так что ей пришлось спешно подбирать ноги, лишь бы не соприкоснуться с ним.

– Считайте меня полным идиотом, но трудно было не поддаться соблазну и не взглянуть на мисс Вэйн без ее вечного делового костюма. Надеюсь, вы не привезли его сюда? Мне, знаете, все время мерещилось что-то недостоверное в холодной как ледышка юристке. Вот и решил подловить ее в интимной обстановке отдыха. Уж не взыщите, любопытство одолело.

– Подчас, мистер Браун, – мрачно проговорила она, – я удивляюсь, как вам удалось стать преуспевающим бизнесменом. Какое-то непонятное мальчишество… Слышать от вас подобные рассуждения, уж извините… С вашей стороны как-то не солидно.

– Что делать! Солидности, милая, на всех не хватает. Да и вам, прелестной женщине в столь легкомысленной одежде, солидность вряд ли к лицу. Улыбнитесь.

Она, как ни странно, послушно улыбнулась.

– Ну вот и прекрасно, мисс. Улыбка вам очень идет. Что вы теперь скажете о моем появлении?

– Ну, мистер, что тут скажешь? Ведь это в конце концов ваш остров. Нелепо было бы упрекать человека в том, что он наведался к себе домой.

– Вот именно, – шепнул Джастин почти ей на ухо. – Но не волнуйтесь, я не стану навязывать вам свое общество.

Тут вдруг – Кэролайн и охнуть не успела, – он протянул руку и стащил с ее носа очки.

– Прошу вас, мистер Браун, верните мне их, – затаив дыхание, проговорила она.

– Честно говоря, мисс Вэйн, я не люблю общаться с людьми, чьи глаза спрятаны за темными стеклами.

– Да нет, не подумайте… Просто солнечный свет для моих глаз непереносим. Я моментально слепну.

– Чепуха, – сказал он и вытянулся на полотенце рядом с ней.

Оглянувшись, она заметила, что сослуживцы начинают с любопытством поглядывать в их сторону. Энни и Кристи как по команде отложили книжки и стали пялиться на них из-под шляп, хотя и старались делать вид, что осматривают живописные окрестности и морские дали.

– Вы решили положить начало сплетням и пересудам? – раздраженно спросила Кэролайн.

Он приблизил очки к глазам и, глядя сквозь них, спросил:

– Какие еще там сплетни и пересуды?

– Какие… Известно какие!

Она вдруг замкнулась, не желая больше говорить, а он посмотрел на нее долгим взглядом и лениво улыбнулся.

– Я просто присел поболтать с одной из моих сотрудниц, что в этом предосудительного?

Присел он! Да уже прилег! – внутренне возмутилась Кэролайн, но стиснула зубы и промолчала.

– Итак, мисс Вэйн, как вам нравится этот райский уголок? Отсутствие верблюдов не беспокоит?

– С верблюдами было бы еще лучше.

– Значит, вам все же здесь нравится?

Он лежал, непринужденно закинув руки за голову, а ее глаза невольно рассматривали его стройное, мускулистое тело.

– Здесь красиво. Приобретя этот островок, вы совершили удачную покупку. Кстати, часто ли вы здесь бываете?

– Ну, стоит лишь захотеть проветриться.

– Место просто восхитительное.

Она начала вставать, но он одним легким движением воспрепятствовал этому.

– Не торопитесь. Мне так приятно болтать с вами.

– Хорошо, что эта болтовня приятна хоть кому-то из нас, – резко отозвалась Кэролайн.

– А вам она разве неприятна? Почему? Что это вы так резво рванули от меня, словно вспугнутый охотником кролик.

– Я? Вспугнутый кролик?

– Вот именно. Насилу-то мне удалось оторвать вас от работы, а вы даже на отдыхе не хотите расслабиться.

– Оставьте это, мистер Браун! Я вовсе не трудоголик, неспособный переключиться на что-то иное! – воскликнула она, с ужасом чувствуя, что раздражение, вызванное его присутствием и, особенно, словами, вот-вот достигнет предела. – И прекрасно владею собой…

– Вижу, как вы владеете! – ехидно сказал он. – Это крупными буквами написано на вашем красивом лобике. Я просто восхищен и в то же время подавлен вашей экспрессией.

– Пока здесь не появился мистер Браун, на моем лобике была написана одна безмятежность! – Ярость с такой силой захлестнула сознание Кэролайн, что она и слов не могла подобрать, чтобы выразить все свое негодование. – А вы!.. Вы!..

– Да, мисс? Я весь внимание.

– Вы абсолютно бесчувственны. И только попробуйте еще раз удержать меня! Я иду купаться.

Она встала и пошла к воде, чувствуя на себе его взгляд и сгорая от смущения, смешанного с негодованием. Не надо было облачаться в бикини, досадовала она. Ведь есть же вполне пристойный закрытый купальник. Какого черта я оголилась как последняя стриптизерка? Кэролайн прекрасно знала, что хорошо сложена, стройна и длиннонога. Но сейчас даже это знание не спасало от злости. И что он все время на меня глазеет?

Достигнув кромки прибоя, она вступила в воду. И, сделав несколько торопливых шагов, погрузилась и поплыла, хотя в первую минуту руки и ноги задевали дно. Появление этого типа лишило ее столь большого удовольствия, как первое купание. А ведь она так давно не плавала в море!

Кэролайн решила не выходить из воды до тех пор, пока босс не освободит ее полотенце. Мало ли там, на берегу, других сотрудников, с которыми ему можно было бы поболтать.

Досыта наплававшись, Кэролайн незаметно оглянулась на берег и с удовлетворением отметила, что оккупант покинул частную территорию ее полотенца. Теперь он беседовал с Энни и Кристи, к которым присоединилась и часть молодежи.

Кэролайн еще немного поплавала на спине, несколько раз нырнула в прохладу прозрачной глубины и, не спеша, повернула в сторону берега, радуясь, что Джастин ее оставил.

Зачем он прилетел? Неужели для того, чтобы досадить ей? Ведь не мог же он не видеть, как ее раздражает его присутствие. Говорит, что ему любопытно было посмотреть на нее без делового костюма, просто как на женщину! Эта мысль вдруг вызвала в Кэролайн томительную слабость, отчего она, выходя на берег, с ужасом подумала: уж не увлечена ли им?

Когда часом позже мисс Вэйн вернулась в дом переодеться, у нее проснулся дикий аппетит. Вчера она так устала, что ей и в голову не пришло поужинать. А сейчас, после купания, ей захотелось есть. Интересно, где у них тут буфет? Или ресторан?.. Словом, где этот невыносимый Джастин Браун собирается кормить своих постояльцев?

Она вышла из комнаты, и навстречу ей сразу же попалась малышка Бетси в спортивных трусиках и крошечной маечке, едва прикрывавшей юную грудь. Игривая, как котенок, она была просто восхитительна, и Кэролайн не могла этого не признать. К тому же очарования девочке придавала открытость общения и какое-то врожденное дружелюбие ко всем окружающим. Жизнь, видно, не успела еще слишком больно ударить ее. И дай Бог, чтобы дитя вдоволь успело насладиться юностью.

За Бетси тащился непременный ее провожатый, бухгалтер Сайрус Трентон, рыжее долговязое создание, обреченное на длительное жениховство, которое, рано или поздно, отвергнут.

Кэролайн в шортах и длинной футболке проследовала за парочкой на веранду, где был накрыт стол. Она тотчас принялась за еду, старательно игнорируя хозяина, который предлагал ей то подлить вина, то передать какое-нибудь блюдо…

– Влюбленных взглядов, вот чего не хватает нашей славной компании. Курортная жизнь без этого немыслима, но это здесь один Сайрус понимает. – Джастин взглянул на Кэролайн и добавил: – На ужин каждый может заказать то, что любит.

Старается втянуть ее в разговор. Хотя и прекрасно знает, что это ей не по нраву. Что бы такое придумать?

– Ну, мистер Браун, если говорить честно, то на ужин я с удовольствием съела бы кушанье из барракуд. Просто чтобы отомстить этому прожорливому племени.

– Вам что, приходилось сталкиваться с этой тварью?

– В моей жизни и не такое бывало. Помнится, плавала я как-то в Индийском океане, так эти милые рыбки чуть не откусили мне ноги. На мое счастье, мимо случайно пролетал военный американский вертолет, и пилоты, заметив, что вода вокруг купальщицы кишит хищниками, сбросили веревочную лестницу и выдернули меня из океана, как сардину из банки. И все бы хорошо, да через полчаса мы попали в такой шторм, что чуть было не рухнули в океанскую бездну. Вы не поверите, но один из пилотов так растерялся, что упал в обморок, вот мне и пришлось взять управление на себя, и вскоре мы благополучно приземлились на Новой Гвинее.

– Ужас какой! – воскликнула доверчивая Бетси.

– Рискованно, – задумчиво проговорил Джастин. – Ведь там вас всех запросто могли скушать папуасы. Как того же капитана Кука, чья супруга с младенцем чудом спаслась, уплыв от людоедов не то в корыте, не то в котле для варки белокожих.

– Кошмар! – вновь ужаснулась Бэтси.

– Так что же, мистер Браун, вы предложите нам на ужин? – ехидно спросила Кэролайн.

– Уж и не знаю, право… Ни папуасов, ни барракуд под рукой не имеется. Барракуды-то здесь водятся, да только вот поймать некому. Боюсь, придется вам ограничиться банальной английской пищей. Каким-нибудь бифштексом с кровью… Хотя, несчастные коровы вряд ли посягали на части вашего тела.

– А что, мистер Браун, – вскользь заметила Кэролайн, переходя к десерту, – у вас тут, на острове, и коровы водятся?

– Нет, у нас тут водятся охлажденные бифштексы из коров, специально откормленных в Англии.

– Но коровы и впрямь не сделали мне ничего плохого.

– Что ж, в таком случае можно заказать вегетарианские блюда. Растительности тут хватает, она даже в избытке.

– Остается надеяться, что местная флора не ядовита.

Как надоела эта пустая болтовня, подумала Кэролайн, принимаясь за кофе.

Пообедав, она решила отдохнуть в тени пальм, на удобной деревянной скамье. Но только расположилась, как рядом объявился большой босс.

– Что теперь, мистер? – колюче спросила она.

– Вы здорово развеселили меня за обедом.

– Что-то я не видела, чтобы вы хохотали.

– Это потому, любезнейшая Кэрри, что я из тех, кто хохочет про себя. Никто не знает, когда мне смешно, а когда грустно. Я и сам иной раз не пойму…

– Ну, я рада, что мне удалось вас развеселить.

– Как сегодня поплавалось? – спросил он. – Море, надеюсь, доставило вам удовольствие.

– Вы говорите это так, будто и море ваша собственность.

– В какой-то мере да. Около своего острова могу плавать только я сам, мои дорогие гости, пара акул и десяток-другой голодных барракуд.

– Остроумно, – сухо отозвалась Кэролайн. – Но наплавалась я и в самом деле вдоволь. Так что спасибо вам, мистер Браун, за предоставленную часть этого райского побережья.

– А мне до сих пор не по себе от мысли, что барракуды могли посягнуть на столь совершенные ноги. И от того, что это безобразие произошло бы в Индийском океане, мне было бы нисколько не легче. Вы, конечно, всю эту историю выдумали, но у меня слишком богатое воображение. Так живо все представилось…

– Да будет вам…

Что такое? Неужели босс пытается с ней флиртовать? Берегись, девушка, столь обаятельный мужчина способен вскружить голову любой женщине. Ему не составит труда любой дурнушке внушить, что она нечто особенное. Он создаст эту иллюзию из ничего. И надо быть последней дурочкой, чтобы поддаться его чарам и поверить в такие иллюзии.

– Нет, в самом деле, – лениво проговорил он, кладя руку на спинку скамьи и подставляя лицо солнцу, проникающему сквозь веерные листья пальм. – Мне было бы жаль.

– Напрасно, – проговорила Кэролайн. – Заядлые карьеристки вроде меня не имеют ни времени, ни возможности совершать столь экзотические путешествия, так что никакие барракуды им не грозят.

Но зачем столь дурацкие высказывания? К чему это? Что на нее нашло? Взрослая женщина, а ведет себя как обиженный подросток. Неужели ее настолько взвинчивает его присутствие? Похоже на то. При нем у нее всегда появляется ощущение, что она в лодке без весел, которую ветер уносит в море. Все вокруг как-то зыбко, мысли разбегаются, ни в чем нет уверенности…

– Вам, девушка, кажется, надоело шутить, и данное обстоятельство меня огорчает.

Нет, это невыносимо, подумала Кэролайн и решила сменить тему разговора, иначе они просто возненавидят друг друга. Да и с какой стати?.. Ей совсем не хотелось ссориться с мистером Брауном. А потому сейчас, когда она вновь заговорит, в ее голосе должны появиться нотки живости и любезности.

– Скажите, Джастин, а кто поддерживает ваше роскошное хозяйство? – поинтересовалась она, указывая на ухоженные газоны, раскинувшиеся перед домом. – Ведь это же тропики. Без ухода тут все быстро бы заросло, превратившись в джунгли.

– Трое садовников живут и работают здесь круглый год. В доме, когда я приезжаю, заправляют всем Милдред и Хэтти. А в мое отсутствие они заходят сюда дважды в неделю, прибраться и все такое… А вообще здесь часто кто-нибудь живет. Мои друзья, родственники…

– От жары так и клонит в сон, не правда ли? – вежливо спросила она, уже собираясь покинуть скамью.

– А мне всегда жаль тратить дневное время на сон, особенно, в этом райском уголке. Хотите пойти вздремнуть?

– Да.

– А почему бы нам не прогуляться? Я вам кое-что покажу.

– Что? – нервно воскликнула Кэролайн, тотчас запаниковав.

– Пойдемте, милая. – Он встал, ожидая, что она последует за ним. – Сами же говорите, что здесь восхитительно, а осмотреть местные достопримечательности не желаете.

– Но что?.. Что именно вы хотите мне показать?

– Да что бы ни показал!.. Впечатление такое, будто вы заранее опасаетесь всего неизвестного. Неужели так страшно прогуляться со мной? Впрочем, и мне-то что за удовольствие прогуливать столь пугливую девушку.

Договорив, он повернулся и, не оглядываясь, пошел к дому. Кэролайн вскочила, догнала его и пошла рядом. По лицу ее блуждала смущенная улыбка, а руки были покорно сложены на груди, отчего вся она казалась скованной.

– Думаю, ваши слова не совсем справедливы, тихо сказала она, тыльной стороной ладони стирая со лба пот.

– Может и так, мисс Вэйн. Зато они заставили вас сдвинуться с места. Да и подчас трудно разобрать, что справедливо, а что нет. Иной раз звучит вроде и правдиво, а приглядишься и видишь: с изнанки торчит ложь.

– Примитивный клочок дилетантской психологии!

– Да не волнуйтесь так, девушка, – небрежно сказал он. – Вы человек свободный, можете пойти и предаться сиесте.

– Разве я говорила, что хочу предаться сиесте?

В доме было заметно прохладнее, чем на воздухе. Войдя, Кэролайн мельком осмотрелась, нет ли кого поблизости, но в обозримом пространстве не было видно ни души.

– Хорошо… – Джастин стоял, засунув руки в карманы своих защитного цвета шортов, и слегка покачивался, будто обдумывал нечто важное. – Ладно… В таком случае можно взять книгу и забиться в самый дальний угол дома.

– Послушайте, мистер, вы просто невыносимы!

– Потому что я точно угадываю ваши мысли? Что есть, то есть. И не вздумайте отрицать, что я угадал.

– Нет, не из-за этого… Вы невыносимы оттого, что считаете, будто можете манипулировать окружающими. И еще абсолютно уверены, что все вокруг обязаны выслушивать ваши рассуждения и выполнять ваши распоряжения, хотят они того или нет!

Выпалив тираду, она хотела уйти, но он схватил ее за руку.

– Кэролайн, неужели никто в жизни никогда не критиковал вас или просто не подшучивал над вами?

Кэролайн замерла на месте, щеки ее залил румянец, внутри все задрожало от напряжения.

– Нет, критики было в преизбытке, – услышала она свой сдавленный голос. – Самому пристальному анализу подвергалось все, что я говорю и делаю. Мне запрещалось иметь друзей, потому что я не умела их выбирать, и отметки мои никогда не были достаточно хороши.

– Это все ваш отец?.. – тихо спросил Джастин.

– Он никогда ничем не бывал доволен. Ничем и никем. Ни женой, ни детьми. И я… я… – Кэролайн поджала губы, дав себе клятву, что если сейчас не сумеет удержать слез, то примет обет молчания и удалится в ближайший монастырь.

– Вам надо успокоиться. – Джастин отвел от ее вспотевшего лба прядь волос. – Лучше нам встретиться немного позже.

Он повернулся, чтобы уйти, но Кэролайн, после секундного колебания, выпалила:

– Послушайте, если ваше предложение остается в силе, я согласна прогуляться и осмотреть все, что вы мне покажете.

– Уверены, что у вас подходящее настроение? – спросил он, с улыбкой взглянув на нее.

Кэролайн кивнула.

Они вышли из дома и направились к берегу. Кэролайн обдумывала их разговор. Выходило, что он прав, и теперь, придя к такому заключению, она испытывала стыд и неловкость. Во всем-то она противоречит ему, ведет себя крайне амбициозно, то пугаясь неведомо чего, то надуваясь по пустякам, словно забыв, что она здесь гостья. И все же мысленно Кэролайн пыталась хоть как-то оправдаться. Надо признать, критику, относящуюся к работе, она переносила легко, но когда доходило до личности… Джастин Браун был, по сути, первым после отца человеком, который позволял себе высказываться в ее адрес так прямо, даже грубовато. Это как раз и задевало ее больше всего, постоянно держа в напряжении и вынуждая давать отпор.

Они прошли пляж, свернули к холмам, следуя за изгибом берега, и продолжили прогулку. Прибрежная растительность постепенно становилась все гуще, если не сказать, первобытнее.

– Джастин, – сказала Кэролайн, решив держаться спокойно и дружелюбно. – Может, нам стоило взять карту?

Мужчина взглянул на спутницу, выразительно подняв брови, и она ощутила пробежавшую по спине дрожь. Он был в испарине, от него исходил какой-то животный жар, и это грозило ей потерей контроля над своими чувствами.

– Карта? – Джастин как-то неопределенно хмыкнул. – Только дотошные туристы нуждаются в картах! Ведь можно сориентироваться по солнцу.

– Хорошо, если это маленький остров, – с улыбкой сказала Кэролайн. – А в иных пасмурных местах, где солнце бывает не каждый день, человек рискует безнадежно заблудиться, его начнет крутить… То есть он станет двигаться кругами, постоянно возвращаясь на одно и то же место.

– Не волнуйтесь, солнца-то здесь достаточно, – весело ответил он и, насвистывая незатейливую мелодию, продолжил свой путь мимо зарослей кустарника и кокосовых пальм.

Вскоре они вышли на полоску белого песка, более узкую и менее ухоженную, чем пляж возле дома. Здесь, до половины вытащенная на берег, стояла весельная лодка с подвесным мотором. Кэролайн удивленно уставилась на нее, поскольку ожидала чего-то совершенно другого. Думала, он хочет показать ей места, откуда видны особенно красивые пейзажи или где растут какие-нибудь редкие экзотические цветы, деревья, кусты. Но при чем здесь лодка?..

– Вот мы и на месте.

Кэролайн взглянула на него и разочарованно промямлила:

– Это ваш флот?

– Здесь все мое, – смеясь, проговорил мистер Браун и начал отвязывать лодку от дерева. – Так приятно порой поплавать на веслах. Да и гости не прочь покататься.

– Вы и сейчас хотите куда-то плыть?

Кэролайн с трудом подавила тревогу, возникшую от сознания того, что вокруг, кроме них двоих, никого нет.

– Хочу покатать вас и показать одно место на острове, куда можно попасть только по воде.

Кэролайн смотрела, как он стаскивает лодку, и твердила себе, что паниковать не стоит. Нечего изображать из себя истеричного подростка. Человек просто хочет показать ей свои любимые места. Зато она, вернувшись в Англию и вновь оказавшись в каменном мешке, с удовольствием будет вспоминать об этом милом маленьком приключении.

– Ну что, поплыли? – задорно спросил Джастин.

– А мотор работает? – спросила она, забираясь в лодку, которая слегка покачивалась на легкой ряби прибоя.

– Будем надеяться, – ответил он, забираясь следом за ней в лодку. – Идти на веслах довольно утомительно.

– Но вы, полагаю, умеете и то, и это?

– Можете не сомневаться. В крайнем случае, если я упаду в обморок, вы смело возьмете управление на себя.

Джастин дважды дернул шнур, и мотор завелся. Затем, сев на скамью лицом к ней и одной рукой держа рычаг руля, он включил скорость. И вот они уже вырвались в море, оставляя за собою след: два пенных, расширяющихся крыла. Сквозь шум мотора до нее доносился его голос. Он рассказывал что-то об острове, а она всматривалась в горизонт и пыталась не замечать, как бешено колотится о ребра ее бедное сердце.

Минут через пять он сбросил скорость и направил лодку к бухточке, очень маленькой, окруженной зарослями кустарника, затененной высокими пальмами и еще какими-то густолистыми деревьями. Вода оказалась до того прозрачна, что на дне можно было пересчитать все камешки. Не бухта, а плавательный бассейн. Вид вполне идиллический. Но вокруг так пустынно…

– Лучшая в мире купальня, – сказал он, выключая мотор и позволив лодке медленно дрейфовать к берегу. – Естественный подогрев, приятное песчаное дно.

– И вода такая прозрачная! – тихо отозвалась Кэролайн.

– Я знал, девушка, что вы со мной согласитесь, – обрадовался Браун, вытаскивая лодку на песок.

В голосе Джастина ей почудилась насмешка, и Кэролайн решила, что он опять прочитал ее мысли. Она мучительно напряглась, стараясь не встретиться с ним взглядом.

– Да не бойтесь вы ничего, – прошептал он ей на ухо, помогая выйти из лодки. – Здесь нет ни барракуд, ни людоедов.

– Не уверена, но я где-то читала, что в Карибском море самая богатая в мире флора и фауна, что здесь водится все…

– Все, вплоть до вертолетов. Чуть не по две штуки на каждую стаю барракуд. Но сюда ни те, ни другие и носу не смеют сунуть. Частная территория. Так что расслабьтесь. Вообще никаких опасностей… – Он рассмеялся и принялся привязывать лодку. – Абсолютно никаких…

Да уж, подумала она. Как бы не так!


6


Кругом стояла первобытная тишина, нарушаемая лишь легким шуршанием прибоя, шелестом листьев и птичьим щебетом.

Кэролайн расположилась в тени кокосовой пальмы, искоса поглядывая на Джастина, который доплыл до противоположного берега, вернулся и теперь расположился неподалеку, прямо на песке, решив после купанья понежиться на солнце.

Какой загар! – подумала девушка, поглядывая на своего спутника. Уж не бежит ли в его жилах испанская или итальянская кровь? Во всяком случае, он явно не из тех англичан, чья белая кожа не поддается загару.

– Кэрри, что вы там затаились? – окликнул ее Джастин. – Не боитесь в своей одежде свариться заживо?

Взглянув в его сторону, Кэролайн разглядела белозубую улыбку и вновь почувствовала знакомую дрожь.

– Ничего, не сварюсь, – ответила она, хотя по ее телу, обегая шею, грудь и живот, струился пот.

– Раздевайтесь, и в воду! – скомандовал он, приподнимаясь на локте и глядя в ее сторону.

Вокруг не было ни души, а все же мисс Вэйн исподволь угнетала мысль, что кто-то, затаившись в кустах, подглядывает за ними. Островок не так уж велик, кто знает…

– Нет, спасибо, я так посижу, – с улыбкой ответила Кэролайн и тотчас увидела, что он встает и направляется к ней. Двигается, черт его побери, с грацией пантеры.

– Да почему? – искренне удивился Джастин.

– Солнце слишком жарит, не хочется вылезать из тени. К тому же я забыла крем от загара. – Она смущенно пожала плечами. – Хотя, должна признаться, вода так и зовет поплавать.

– Знаете, Кэрри, у меня в лодке есть короб со всякой всячиной. Там наверняка найдется для вас шляпа.

– Ничего, не беспокойтесь, в шляпе нет никакой необходимости, – ответила девушка, прислоняясь спиной к стволу дерева.

– Ну ладно, как хотите, – проговорил тот, ленивой походкой направляясь к воде. – А я пойду еще искупаюсь.

На этот раз Джастин надолго исчезал под водой, а потом и вообще заплыл так далеко, что Кэролайн потеряла его из вида. Вдруг ей стало очень одиноко. Странное и жуткое ощущение: она была теперь совсем одна на пустынном берегу крошечного островка, затерянного в беспредельном пространстве вод…

И куда подевался этот купальщик? Что-то давно его не видно.

Кэролайн вспомнила, что он говорил о безопасности этих вод, защищенных грядой подводных рифов, но все же, все же… Мало ли какая плотоядная тварь может заплыть сюда из океана! Говорят, здесь и акулы не редкость.

Прикрыв ладонью глаза, она пыталась высмотреть пловца. Наконец он появился, вынырнув из морских глубин, и махнул ей. Кэролайн с трудом подавила раздражение. От мысли, что он мог утонуть, сердце все еще ныло, хотя она и убеждала себя в нелепости такого предположения. Да и вообще – из-за чего эти волнения? Боится остаться в оторванном от мира райском уголке совсем одна? Или действительно перепугалась, что может потерять этого человека, не успев толком с ним сблизиться?

Кстати, почему бы им не сблизиться? Чем ей это грозит? Жениться он не собирается, так что не будет досаждать предложениями брака. А провести вместе несколько приятных дней…

Что только не придет в голову, напеченную солнцем! Надо было согласиться и надеть шляпу, приготовленную им для кого-то в коробе, заранее помещенном в лодку. Смешно же думать, что ей первой он показывает местные бассейны.

А почему, собственно, она так испугалась за него? В жизни не встречала типа столь самоуверенного и способного в любых обстоятельствах постоять за себя. Да он любую акулу перекусит пополам, усмехнувшись, подумала Кэролайн, не то, что какую-то жалкую барракуду… Впрочем, барракуды нападают стаей. Так что неизвестно, хватит ли красавчику той прыти, с какой он расправляется в жизни со всем подряд: и с непредвиденными ситуациями, и с судебными процессами, и с людьми, вставшими на его пути…

Что это я опять делаю из него жуткого злодея? – подумала Кэролайн, стягивая влажную от пота футболку и ложась на песок. Отдав разгоряченное тело на милость легкого ветерка, веющего с моря, она какое-то время сквозь закрытые веки разглядывала красные узоры, танцующие перед зрачками, и начала уже проваливаться в сладкую дрему, как вдруг море послало ей целый шквал брызг. Девушка тотчас открыла глаза.

Над ней, на фоне блистающих вод бухты, возвышался Джастин Браун, но лица его, скрытого тенью, не было видно. Солнце било ему в спину, и Кэролайн, слегка ослепленная, сквозь полусомкнутые ресницы различила лишь темный силуэт весьма приятных очертаний. Она села, пожалуй, слишком резко, и уже готова была дружелюбно ему улыбнуться, как вдруг увидела, что он смотрит на нее без тени улыбки. Странно… Обычно, глядя на нее, Джастин улыбался, усмехался, ухмылялся и даже скалился, а тут на его красивом лице возникло нечто совсем иное.

Плоха же та женщина, которая не поймет смысла этой серьезности. Кэролайн не считала себя, да и не была, в сущности, наивной и глупой, не способной оценить подобный момент.

Итак, взгляд его был, как говорится, чреват… Она всем нутром чуяла властный мужской призыв, так что и заговорить сразу не сумела, озабоченная решением важного вопроса: сразу ему отдаться или немного покапризничать и поиграть. Смешно спрашивать мужчину, что он затевает, когда точно знаешь, к чему все идет. И, кстати, незаметно подготавливается ими обоими.

– Ну как? Хорошо искупались? – обыденно спросила Кэролайн, заранее зная, что он ничего не ответит.

Он промолчал.

– Я бы сейчас тоже, пожалуй, окунулась, – с невинным видом бросила она. – Печет не на шутку…

– Вы совсем другая, когда спите.

Джастин опустился рядом на песок и откинулся на спину, отдаваясь живительной тени кокосовой пальмы. Как видно, тоже игрок был не слабый. В поле ее зрения находились его длинные, великолепно сформированные природой ноги, которые он, продолжая глядеть на нее, лениво скрестил.

– И сколько же вы стояли здесь, прожигая меня своим страстным взором?

– Но проснулись вы, девушка, не от взоров, а оттого, что на вас плеснули прохладной морской водицей. Разве не так?

– Пожалуй, что и так. Но вы не ответили на вопрос: долго ли стояли здесь, нависая над спящим человеком.

– Постоял немножко… Я, вообще говоря, ленивец по природе. Начну стоять, так уж стою, стою…

– Не прикасайтесь ко мне, отодвиньтесь! – скомандовала она, с трудом удерживаясь от того, чтобы не рассмеяться над последним его высказыванием и, одновременно, слабея от прикосновения его бедра к ее телу.

– Ох, простите, не заметил, – проговорил он, поспешно отодвигаясь. – А вы тут давно сидите?

– Да с тех пор, как вы на меня плеснули. До этого я лежала.

– А разница, смею вас заверить, огромная.

– Между чем и чем?

– Между бодрствующей юристкой мисс Вэйн в строгом деловом костюме, пошитом из фанеры, и спящей красавицей Кэрри в легкой полоске ткани, прикрывающей нежно дышащую грудь, и шортиках, насквозь пропитанных тропическим зноем.

– Художественно излагаете, мистер! Я в восторге!

И все же трудно поверить, что ты сидишь, зарыв пальцы ног в сахарно-белый песок Карибского островка, а рядом с тобой лежит великолепный мужчина, который вторгся в твою судьбу как торнадо, смешав все твои ценности и понятия в один сплошной, блестящий, умопомрачительный смерч…

Но скажи мне, Господи, отчего мое сердце так ослабело перед этим Твоим созданием? Стоило ему определенным образом посмотреть на меня, как я уже растаяла, готовая принять его и любить… В чем твой промысел, Господи? Уж не этот ли человек предназначен мне самою судьбою?

– Когда вы спали….

– Я не спала. Просто лежала, прикрыв глаза…

– Когда вы спали, милая моя служащая, то выглядели такой нежной и беззащитной, что…

– Все спящие выглядят беззащитными.

– Вот вы и опять встопорщились. А я ведь хотел как-то расположить вас к себе, – проговорил он грустно и даже ласково.

Кэролайн собралась было ответить, но вдруг подумала, что горячиться не стоит. Он явно опытнее и прекрасно разбирается в психологии. Так зачем говорить? Чем больше молчишь, тем лучше. Она прислушалась к стуку своего сердца и решила полностью довериться природе. Этот мужчина ей желанен, да и все окружающее склоняет к мысли, что было бы хорошо…

– Скажи мне, милая Кэрри, – вдруг раздался его голос. – Верно ли я понял, что это папаша так изувечил твое сознание, заставив его замкнуться, отвергая внешний мир, который, якобы, недостоин тебя. Или, что хуже, внушив тебе, что ты сама не достойна соединиться с внешним миром?

– Вы, мистер, решили перейти со мной на «ты»?

– А почему бы и нет? Я со всеми своими служащими на «ты». Тебя это смущает?

– Да, в общем, нет. Но тогда и я себе тоже позволю…

– Буду только рад, Кэрри. И, пожалуйста, перестань ехидно называть меня мистером. Мне было бы приятно, если бы ты чаще обращалась ко мне по имени.

– Хорошо, Джастин, будь по-ваше… по-твоему.

– Вот и прекрасно, дорогая! Так что ты хотела сказать?

– Разве я что-то хотела сказать?

– Ну, мне так показалось. Хотя, возможно, я и ошибаюсь.

– Джастин, а ты опасный человек!

– Да куда нам с нашей доморощенной психологией!

– Оставьте… Оставь. Ты прекрасно разбираешься в людях, так что нечего кокетничать.

– Так я прав относительно твоего отца?

Как же вышло, что он сумел вызвать ее на откровенность?

– Хорошо, Джастин, не буду кривить душой. Ты весьма точно назвал первоисточник моих затруднений. Но я сама помогла тебе, проговорившись с досады…

– Главное, Кэрри, перестань считать себя виноватой. Ведь не по своей воле ты родилась в семье террориста.

– Террориста?..

– Ну а как иначе определить такого папашу?

– Да я и сама мысленно всегда называла его тираном. Смешно, конечно: тирания на пространстве одной семьи, но все же тирания остается тиранией, страшной во всех своих формах и проявлениях. Знаешь, ведь нам, детям, не позволялось ничего. Даже просто побегать по дому… Как можно! Шум, крики!..

Кэролайн нервно оглянулась на своего собеседника, но тот лежал и задумчиво глядел в море. Что ж, видимо, немало в своей жизни выслушал он горестных монологов. И она решила продолжать. Такой уж момент подоспел. Пусть и не слышат тебя, зато выговоришься. Все на душе легче…

– Но хуже всего приходилось маме. Поначалу она любила отца, который в молодости славился отменным чувством юмора. Он был душой любой компании. Но уже тогда, возвращаясь с ним из гостей, мать нередко имела дело совсем с другим человеком – грубым, равнодушным… Будто он истратил весь пыл своей души на друзей, а ей, любимой жене, ничего не осталось… Словом, для нее очень быстро иссякли радости семейной жизни. Потом он и вообще стал повсюду ходить без нее. Куролесил по округе, развлекался, как хотел, а мама вечно сидела дома, воспитывая детей и приглядывая за хозяйством. О его верности нечего и говорить. Конечно, у него были другие женщины…

Кэролайн покачала головой, с тоской вспоминая все эти бесчисленные ссоры родителей, и, тяжко вздохнув, продолжила:

– Сам он не находил ничего плохого в своих похождениях, даже не скрывал их. А когда мама, не выдержав, решила уйти от него, то оказалось, что ее сознание настолько подавлено годами угнетения и обид, что она совершенно утратила волю и веру в себя. – Кэролайн поежилась и сморгнула набежавшую слезу. – Так что я довольно рано поняла, какой жизни следует избегать. Были у меня увлечения, близость с мужчинами, но когда речь заходила о браке… Словом, кое с кем из-за этого даже пришлось порвать отношения. Ну, разве не унылое я создание?

Кэролайн попыталась рассмеяться, но из этого ничего не вышло. Джастин приподнялся на локте и отвел прядь волос с ее лица. Прикосновения его пальцев будто огнем обожгли кожу.

– Нет, Кэрри, ты не более унылое создание, чем все жители этой планеты. У каждого есть грустные воспоминания, которые нагоняют на нас тоску. Но ведь это проходит.

– А разве у тебя тоже было несчастное детство?

– Как сказать… Если назвать несчастьем трудности ребенка, которому было предоставлено слишком много свободы…

Кэролайн улыбнулась. Сейчас, когда она выговорилась, ей стало намного легче.

– А может, нам пора подумать о возвращении?

– Почему?

– Почему? Потому что…

– Уверен, что ты опять подумала о слухах и кривотолках.

– Нет!

– Тогда, значит, тебя здорово допекло солнце.

– Солнце восхитительно…

Действительно, легкий морской бриз не давал зною застаиваться.

– В таком случае, – лениво улыбнувшись, сказал Джастин, – остается только одно: ты просто боишься меня. На этот раз я угадал? Ты нервничаешь, твои движения скованы. Стоит мне приблизиться, как ты напрягаешься, вскакиваешь… Почему? Боишься, что я случайно могу наступить на тебя?

– Меня страшит совсем другое! – выпалила она, угнетаемая мыслью, что он смеется над ней.

– Тебе, Кэрри, просто надо поплавать…

Она промолчала. Он видел, что ее щеки пылают, а рот слегка приоткрыт. И, возможно, догадывался, что сладостный дым желания уже заволакивает сознание. Предвестие пожара…

Джастин притронулся ладонью к ее нежному лицу, затем коснулся губами ее рта. Кэролайн отозвалась, и поцелуй их становился все жарче и глубже. Она всегда считала, что страсть – не ее стихия. А тут, отвечая на поцелуй, она пылко обняла его, испытывая совсем новое, неизведанное чувство. Прервав ласку, он опустил с ее плеч бретельки купальника, и она, издав легкий стон, откинулась на песок. Джастин, опершись на локоть, прилег рядом с нею.

– Один Бог знает, как я хотел этого… – прошептал он, лаская ее грудь и проводя языком влажную полоску от уха к шее.

Кэролайн казалось, что сами кости ее начинают плавиться от страсти. Сейчас, когда она решила отдаться этому человеку, пришло успокоение, позволившее полнее раскрыться ее пылкой натуре. А Джастин продолжал ласкать это жаркое тело, расширяя зону своих действий. Целуя ее грудь, он спросил, хорошо ли ей.

Открыв глаза, она улыбнулась. Хорошо ли?.. Да она просто таяла в предвкушении еще более острого наслаждения. Джастин принялся стаскивать с нее шорты вместе с трусиками. Она выгнулась, помогая ему, и вскоре лежала нагая и вполне готовая принять его. Это чудесно… Ведь раньше возбуждение никогда не приходило так быстро, всегда требовались продолжительные прелюдии, а сейчас вмиг исчезли и скованность, и стыдливость. Одно только желание слиться в одно целое с этим красивым и сильным мужчиной. Секс всегда был для нее приятным занятием, обыденно завершающим проведенный с любовником вечер. Но сейчас потребность в соитии преобразовалась в подобие дикого голода, в адский огонь вожделения.

– Потерпи, – прошептал он. – Не хочется торопиться…

Но по всему было видно, что долго не вытерпеть ни ей, ни ему. И вскоре, целуясь и жадно лаская друг друга, они слились в объятиях на белом песке зеленого острова, затерянного в залитых солнцем морских просторах… Забыв обо всех и обо всем… Сколько времени прошло? Времени вообще не было. Время началось лишь в тот миг, когда они, обессиленные, отпустили друг друга после жгуче-сладостных конвульсий.

Довольно долго оба пребывали в забытьи отдыха.

Но вот Кэролайн, открыв глаза, с нежностью взглянула на Джастина, и, проводя пальцем по его лицу, пробормотала:

– Теперь, пожалуй, я и рискнула бы искупаться.

Дождавшись, когда ее палец дополз до его губ, Джастин схватил его зубами и слегка прикусил, отчего ее улыбка тотчас преобразилась в смех.

– Эй, вертолеты! Меня едят! – воскликнула она. – И где? На суше! Нет уж, лучше пойти в воду, там спокойнее…

– Прекрасная идея, – откликнулся Джастин, вставая и рассматривая женщину, лежавшую перед ним на песке.

– Сейчас встану. Вот только соберусь с силами…

– Чувствуется, что девочка малость пересохла. Надо бы сначала полить ее из лейки…

– Лейка, наверное, тоже припрятана в коробе с пляжными шляпами и прочими аксессуарами.

– Не помню. Надо пойти посмотреть.

– Нет уж. Я не дам поливать себя как какое-то увядшее растение. Лучше уж залезть в воду и постепенно отмокнуть.

Видя, что она ищет купальник, он схватил его и отказался отдать. Оставалось только махнуть на это рукой. Все сейчас было легко и не стыдно. Вставая и направляясь к воде, она вдруг подумала, что проспала всю свою взрослую жизнь и только теперь, когда ей чуть не под тридцать, проснулась. Как знать, не встреть она Джастина Брауна, ей, возможно, и вообще не довелось бы испытать настоящей страсти.

– Нет лучшего времени, чем настоящее, – проговорил Джастин, идя следом и не отрывая взгляда от прекрасного женского тела.

Кэролайн обернулась и, смеясь, сказала:

– А что, если за нами подглядывают? Представляю, как мы выглядим!

– Ничто на земле не ново, – меланхолично проговорил он, наблюдая, как женщина неторопливо входит в воду. – Так что и эта картина, старая как мир, не стоит того, чтобы смотреть на нее со стороны. Третьему это не должно быть интересно.

– Тебе хорошо говорить, ты мужчина, – произнесла Кэролайн, стоя по пояс в воде. – А мне стыдно. Вот мы вернемся в Лондон, и что тогда?..

Лондон… До него далеко, бесчисленное количество миль и часы полета. Неужели еще вчера она ходила по его улицам? И Кэролайн вдруг взгрустнулось. Возвращение неизбежно…

– Ты замкнешься в своей стеклянно-металлической башне, а мне в конторе придется слышать перешептывания за спиной и ловить на себе многозначительные взгляды.

– Вот именно! – тотчас согласился он. – Но что значат все эти шепоты и многозначительные переглядывания для столь прекрасной женщины, как мисс Вэйн? Иная и согрешит, а никто об этом толком и не посудачит.

Джастин испустил боевой клич, ринулся за ней в воду, и они предались дурашливым играм и шумным плесканиям, то и дело прерываемым ласками, объятиями и поцелуями с привкусом морской соли. Дело кончилось тем, что он схватил прекрасную купальщицу, вынес на берег, уложил на песок, и довольно скоро овладел ею. Что, кстати, полностью совпадало с ее желаниями.

Потом, полежав немного, они смыли с себя песок и побрели к тому месту, где их впервые соединила страсть.

Кэролайн взгрустнулось. Она вдруг всерьез задумалась над тем, что произошло. Правда, тотчас сказала себе: оставь, что такого? Подумаешь, забылась немного, позволила себе расслабиться… Вот вернешься в Лондон, тогда и будет время обдумать ситуацию. А сейчас надо просто наслаждаться. Как это он сказал? Лучшее время – настоящее. И то – правда!

Она надела купальник, шорты и села в тени пальмы, ожидая, когда Джастин присоединится к ней.

– Знаешь, Кэрри, у тебя сейчас выражение лица похоже на грустный постскриптум, добавленный к веселому письму.

– Все происходящее так нереально… – негромко заговорила та, набрав горсть песку и выпуская его тонкой струйкой. – Вообще-то я не из тех женщин, для которых такие вещи привычны.

Кэролайн поежилась, досадуя на себя за столь банальное высказывание. Да и дело не в том, что она не прибегала к легко возникающим связям. Просто ее угнетала мысль, что связь их, по сути, не имеет перспектив к развитию. Но об этом, конечно, она ни за что не заговорит с ним.

– Я знаю, милая.

– Откуда? Имеешь опыт легкого сближения с женщинами?

Ох, ну зачем это?.. Опять все не то! Жалея, что заговорила, Кэролайн ощутила в груди реальную физическую боль. Будто сердце сжалось в комок и никак не может расслабиться.

– И что же, по-твоему, я должен на это ответить?

– Правду.

Разговор явно заходил не туда. Десять минут назад, когда они в чем мать родила, беззаботно плескались в кристальных водах этого чудесного природного бассейна, ничто в мире не беспокоило и не волновало Кэролайн. Но, выйдя на берег, она остро ощутила возвращение реальности со всеми ее заботами и проблемами. Ей бы промолчать, а она попыталась это выразить. И хуже всего, что получилось совсем не о том… Но откуда же эта грусть? Раньше от столкновения с действительностью проблем никогда не возникало, а теперь вдруг страшно захотелось, чтобы все поскорее кончилось, не терпелось остаться одной.

– Ты хочешь правды? Она в том, что я никогда особо не настаиваю на близости с женщинами, которые долго артачатся перед тем, как лечь с мужчиной в постель. Если тебе нравится называть это легкостью, пусть будет легкость. – Взглянув на нее, он серьезно добавил: – Но если сама природа не бросает мужчину и женщину в объятья друг друга, зачем связываться…

– Да, милый, в честности тебе не откажешь.

Легкий ветерок распушил ее волосы, и они образовали вокруг ее лица ореол, бронзово сияющий в солнечном свете.

– Какой смысл кривить душой. Бывают, конечно, затруднительные ситуации, когда приходиться лгать…

Джастин Браун оставался самим собой. Но все же его объяснения задели ее своей грубоватой искренностью.

Кэролайн повернулась к морю и уставилась на горизонт. Все, что сейчас произошло, было лишь приятным приключением на южном острове, где сама природа способствовала этому.

Отчаянно хотелось спросить, часто ли его уикэнды увенчиваются подобными приключениями, но она подумала, что ответ и так ясен. Он не хотел тащить в свою жизнь ничего постоянного, просто не нуждался в этом. Но на пару-тройку дней мог позволить себе немного расслабиться и поразвлечься.

– Чего ты хочешь? – серьезно спросила Кэролайн.

– Тебя.

– Выходные пройдут, – задумчиво проговорила она.

Его взгляд поверг ее в тоску и досаду. Поникнув, она снова принялась пропускать сквозь ладонь тонкую струйку песка.

– Настанет время воспоминаний.

– О, весьма поэтично! – Кэролайн улыбнулась, страшась заглядывать в будущее, которое последует за выходными.

Джастин ласково прикоснулся к ее плечу.

– Пора возвращаться.

Весь остаток дня Кэролайн то и дело вспоминала их близость, причем с такой силой, что у нее перехватывало дыхание. Да, будет чем тешить себя ненастными лондонскими вечерами. Вряд ли можно забыть ощущения, которые он заставил ее испытать. А теперь к тому же весьма сложно унять проснувшиеся от долгой спячки чувства.

Он посматривал на нее, даже разговаривая с кем-то другим, и взгляды эти действовали на нее как прикосновения. Как быстро летит время. Вот уже все собрались в столовой к ужину. Незаметно подкрались сумерки, зажглись лампы. Вот уже и поели все, насладившись великолепной кухней и знойными горячительными напитками, навевающими сладостные мечтания. Разговоры зазвучали веселее, громче, а между ними двоими пролегло странное, наэлектризованное пространство, почти не пропускавшее иных голосов. Будто они вдвоем находятся за брезентовыми стенами бродячего театрика, и до их слуха едва долетают обрывки музыки, смеха, актерских реплик…

Взор Кэролайн невольно устремлялся к Джастину, а тело принимало незримые, но весьма ощутимые сигналы призыва, исходившие от него. Ей бы уйти, но удерживала неведомая сила, заставляя чего-то ждать. Чего она дожидается?

Нет! Надо встать и идти к себе. Слишком много чувств, мыслей… Настало время все хорошенько обдумать и прийти к какому-то выводу. Надо на что-то решиться, иначе…

Ох, да не надо ничего решать! По крайней мере сейчас. Это маленькие каникулы, ну так и наслаждайся жизнью, сказала она себе. Пойди, например, отмокни в ванне, добавив в воду ароматические соли, а потом выпей рюмочку коньяку или бананового ликера, приготовленных для тебя в баре, заберись с книжечкой в постель и расслабься, ведь так сладко заснуть за чтением, заснуть, даже не выключив лампы…

– Что, девушка, все еще не тянет в постельку?

Это он! Его удивительный голос!.. Кэролайн вздрогнула, услышав за спиной этот бархатистый голос, породивший в душе ее смятение. Она и не надеялась… Не всегда, оказывается, физическая близость одаряет вас свободой общения. Какое-то наваждение одурманило разум…

Огни уже погашены, все двери заперты, гости разошлись по своим покоям. Силуэт стройной мужественной фигуры на фоне огромного окна… Цикады своими крошечными скрипочками дружно восславляют жизнь и любовь. Вот уж воистину, нет лучшего времени, чем настоящее.

– Это вы? – спросила она нелепо сорвавшимся голосом, тотчас обхватив горло рукою.

– Это мы. Если вдруг опять перешли на «вы».

– Нет, не перешли… Но ты появился так неожиданно, что…

– Я тебя напугал? Прости, дорогая, – ласково проговорил он, подойдя к женщине, чье сердце билось все отчаяннее.

– Да нет, ничего…

– А я вот решил прогуляться. Не хочешь присоединиться?

Если она и колебалась, то не больше секунды. Да и то лишь по поводу того, какими словами выразить свое согласие.

– Знаешь, Джанни, я ведь ни разу в жизни не гуляла ночью по берегу моря.

– Ты так забавно назвала меня: Джанни.

– Тебе не нравится?

– Напротив, девочка. Меня никто так не называл. Я никогда и не слышал такого имени. Но это-то и приятно.

– Мне твое имя подсказали морские духи тропиков. Джасти, Джанни… Так мы идем?

– Конечно. Надо же тебе обрести опыт полуночных прогулок по морскому берегу. И знаешь, такие прогулки лучше всего совершать босиком.

Они молча покинули дом, направились к берегу и долго стояли у кромки воды, обнявшись и слушая тихий шелест набегающего прибоя, облизывавшего их босые ступни. Лунный сумрак окутывал тела, и души их в этот момент светились. Море, звездное небо, силуэты деревьев принимали в свой зыбкий мир легкие очертания мужчины и женщины.

Вдоволь насладившись незатейливой, но очень древней мелодией волн, они, держась за руки, побрели вдоль берега, все более удаляясь от дома.

Нет нужды объяснять, чем закончилась эта романтическая прогулка. Соприкосновение рук неминуемо привело любовников к более полному сближению. Оказавшись на белом песчаном ложе и соединившись, они отпустили свои души в неведомые высоты… А потом, медленно, медленно спускаясь с небес, они оба впервые познали истинную человеческую нежность. Нежность, которую ничем невозможно выразить, разве что невесомыми, летучими ласками… Но и чуткие трепетные прикосновения бессильны были выразить чувства, переполнявшие их сердца.

Завтра…

Неужели еще будет и завтра?!

Впервые в жизни Кэролайн позволила себе отдаться эмоциям, не думать о будущем, не рассуждать… Раньше она никогда не целовалась с любовником после соития, а теперь, как ни странно, их уста сошлись в нежнейшем, почти неосязаемом поцелуе, скорее, легком соприкосновении губ, и это оказалось удивительным ощущением, впервые изведанным ею. Да, многое сегодня было для нее открытием.

Время казалось вечностью. И этой вечности хватало на все. Взаимные прикосновения привели их к повторению акта любви, в котором не было теперь ничего запретного и которому предшествовали самые бесстыдные и сладостные ласки.

Потом, остывая под лунным светом, они постепенно вернулись к действительности. Где их одежда? Джастин накинул на подругу свою рубашку, чудом застрявшую на его плечах, и они медленно побрели в сторону дома.

– Ты был прав, родной. Пусть всего лишь несколько дней, но зато столь восхитительных, что потом приятно будет вспоминать.

– Только вспоминать? А повторить их разве тебе не захочется? – хрипло спросил он. – Повторить, когда мы вернемся в Лондон?..

Нет, такое повторить невозможно, с грустью подумала Кэролайн и печально проговорила:

– Вряд ли… Это лишь море виновато. Оно околдовало нас. А на самом деле мы чужие люди. Я не в твоем вкусе, да и ты не предел моих мечтаний, так что…

– Да ты, я вижу, намерена улизнуть от меня!

– Давай радоваться и тому, что мы отняли у судьбы минутку счастья.

Зачем, зачем, ради всех святых, она это сказала? Ведь ей безумно хотелось продолжения. Тело и сейчас содрогалось от воспоминания о том блаженстве, в которое погрузил ее этот ни на кого не похожий мужчина.

– Нет, Джанни, молчи! Не говори ничего, – прошептала она. – Ты и сам знаешь, что лучше, чем в эти дни, нам уже никогда не будет.


7


Вот и весна пришла, как она привыкла это делать из года в год. Нет в этом мире ничего нового, угрюмо думала Кэролайн, неторопливо приближаясь к зданию своей конторы. Впрочем, весьма приятно видеть набухшие почки, готовые по первому знаку природы раскрыть свои кулачки навстречу солнцу.

Толстушка Флосси раненой птицей металась по приемной и, увидев входившую Кэролайн, бросилась к ней, схватила за плечи и начала безумно трясти.

– Мисс Вэйн! Что-то я не пойму, где вы столько шатались? Вас тут требуют! Уже весь телефон оборвали!

– Девушка, уберите руки, – проговорила Кэролайн, оцепенев от потрясения, которому ее подвергли в прямом смысле.

Флосси, сердито сверкнув маленькими лазоревыми глазками, выпустила из рук жертву своего нападения. Но круглое лицо ее продолжало пылать негодованием.

– Вы, наверное, хотите лишиться места?

Кэролайн задала вопрос, ставший уже привычным:

– Где опять горит? И почему вы дожидались меня, а не позвонили сразу в пожарную часть?

– Большой босс требует вас!

– Успокойтесь, Фло, не порите горячки.

Сказав это, она ощутила дрожь, пронзившую все ее тело, и с удивлением спросила себя, неужели этот мужчина до сих пор имеет над ней такую власть?

Похожая сцена в этой приемной произошла, насколько ей помнилось, не так уж давно. Но с тех пор все так изменилось…

– Должна заметить, мисс Вэйн, – тоскливо проговорила Флосси, – что ваши дела очень плохи.

– Что такого ужасного вы себе напридумывали, Фло?

– Большой босс, похоже, ужасно на вас сердит.

– А что, у нас неполадки с отчетностью? Вы, надеюсь, вовремя отсылаете ему еженедельные сводки?

– Мистер Браун хочет видеть вас лично. Он опять будет звонить. Что мне ему сказать?

– Итак, босс хочет меня видеть! Стало быть, это у него пожар? Загорелась, скажем, мусорная корзина. А я – пожарная команда. Интересно, что ему от меня понадобилось?

– Не знаю, – сердито прошипела Флосси. – Может, он просто хочет с вами поздороваться…

– Смешно, в самом деле. Где это видано, чтобы начальство дергало подчиненных по таким пустякам?

– Ваши дела.

– Что это значит, девушка?

– Да то и значит, что это ваши дела, к которым я не имею никакого отношения. Я тут работаю, хорошо зарабатываю, к чему такая нервотрепка? Отправляйтесь к нему и сами спросите, чего он хочет. Все, пойду займусь почтой, что мне и предписано делать по должности.

– И на том спасибо.

Кэролайн прошла в кабинет, села за стол и призадумалась. Что же тогда, на острове, она ему наговорила? И не вспомнить. Будто была в забытье… Да ничего особо важного она и не могла сказать. Их краткий союз был, в сущности, иллюзией. Так что не о чем и рассуждать! Она бы и совсем успокоилась, да тут доктор сообщил ей нечто такое, что смешало все ее мысли. Впрочем, с такого рода проблемой можно справиться самостоятельно. И это будет лучше всего… Ведь их с Джастином Брауном ничего, кроме воскресного развлечения, не связывает.

Но проходили дни, потом недели, а воспоминания все еще волновали Кэролайн, ведь не из камня же она, в самом деле.

Время, время, вот что тебя успокоит! – вновь и вновь твердила она себе. Но вдруг обнаружилось, что минуты и часы, вместо того, чтобы целить душевные раны, вступили в сговор с судьбой, все в ее жизни поставив с ног на голову.

– Как хотите, Кэролайн, но мистер Браун – владелец компании, и об этом не следует забывать, – вновь проворчала Флосси, появившись в дверях кабинета.

С последним утверждением трудно было не согласиться. Большой босс, похоже, обеспокоен долгим отсутствием одной из своих служащих. Ведь Стэнли, чьи обязанности она исполняла, регулярно посещал главный офис. А она уже несколько недель и глаз там не кажет. Попросту говоря, это невежливо.

Дабы успокоить милую толстушку, Кэролайн постаралась ответить как можно миролюбивее:

– Вы правы, Флосси. Я встречусь с ним прямо сейчас.

Секретарша вздохнула с облегчением, а мисс Вэйн усмехнулась, ибо знала, что встречаться с Джастином Брауном не намерена. Пусть он провалится ко всем чертям!..

Девушка встряхнула волосами, недавно подправленными ее любимым мастером, и широко улыбнулась.

– А где он сейчас?

– У себя, где же еще? Когда он звонил последний раз, то сказал, что будет ждать вас в течение часа.

– Хорошо. Я сразу же к нему и поеду.

Кэролайн оглядела стол, все эти кипы бумаг, с одного края уже грозившие сползти на пол, сгребла ту их часть, что собиралась рухнуть, и смахнула ее в мусорную корзину. Гори оно все огнем!.. Тонкую пачку бумаг, лежавшую сверху, передала секретарше. Пару месяцев назад она добросовестнее обращалась с документацией, ведь расхлябанность совсем не присуща ее деловому стилю. Но пусть…

– Флосси, голубушка, вы можете приготовить ответы на эту писанину? Я потом подпишу…

– Хорошо, – прошептала оторопевшая секретарша.

– Так я пошла. Если позвонит этот зануда Уильям Бригс, скажите, что буду во второй половине дня. Если вообще буду. Не знаю, сколько мистер Браун намерен меня терзать.

Про себя Кэролайн ворчливо подумала: Ну что, Флосси, теперь ты довольна? Выпроводила начальницу к боссу и теперь можешь расслабиться, пригласить на чашечку кофе секретаршу и молоденького курьера из соседнего офиса, чтобы всласть поболтать с ними, покурить и посплетничать.

– До завтра, – потихоньку приходя в себя, сказала та.

– Конечно, дорогая. До завтра.

Кэролайн накинула легкое пальто, которое позволила себе в связи с весенним потеплением. Зима, как ни говори, кончилась. Только вот весеннего настроения в душе не наблюдалось.

На газонах вовсю зеленела новая трава, какие-то крылатые букашки повылезали на солнцепек, подумывая о продолжении рода. Природа постоянна в своих переменах, но люди с годами все менее склонны этому радоваться. Тем, вероятно, и отличаются от животных и насекомых. Единственное, что еще продолжало изумлять, так это пурпурные закаты.

Не в силах тащиться к автобусной остановке, Кэролайн поймала такси и всю дорогу с удовлетворением думала о мистере Брауне, который тщетно дожидается ее в своем гипер-огромном кабинете. Те же мысли не покидали ее и по возвращении домой, когда она, сняв костюм, «пошитый из фанеры», как остроумно заметил однажды большой босс, переоделась во все легонькое и пушистое, дабы вести уютную домашнюю жизнь.

Кэролайн прилегла на диван и закрыла глаза. В доме, конечно, многое требовало ее рук. Но какое блаженство самой решать, когда тебе убираться, а когда все послать к черту. Никакой дисциплины, никаких приказов и окриков.

Дом свой Кэролайн, в основном, содержала в порядке, но порой позволяла себе пару дней не мыть посуду и не елозить по всем поверхностям тряпкой, гоняясь за каждой пылинкой. А пока нет настроения, и точка!

Вот и сейчас в раковине стояла стопка грязных тарелок, а на плите уныло торчала немытая кастрюлька, залитая водой. Но это не смущало хозяйку. Пылесос дремал возле телевизора, и ничего, еще пусть подремлет, хотя пора бы уже привести в порядок ковер. Но не сегодня, нет! Так вот и превращаются постепенно в заросших мхом старушек! Зато никто тебя не трогает, не тычет носом в немытые тарелки и не сдергивает с дивана, на который ты прилегла отдохнуть, укоризненно напоминая, что пора чистить ковер. Словом, привилегиями одиночки Кэролайн пользовалась чуть ли не демонстративно. Но кому и что она демонстрировала? Смешно вообще-то…

И что все-таки ее гложет?

Ох, что же она… они натворили! Побаловались, называется, в маленьком экзотическом раю посреди моря! Погуляли!..

Кэролайн, до этого спокойно лежавшая на диване, вдруг свернулась в клубок, так что коленки чуть не уперлись в подбородок. Сжалась и застонала. К счастью, тяжелые мысли быстро ввергли ее в дремоту, где не было ни горестей, ни обид, и куда она интуитивно пряталась от проблем, по опыту зная, что сон целителен…

Но что это?.. Звонят? Нет, мне нельзя просыпаться, подумала она. Не будите меня! Кто там еще?..

Но сон, блаженный и спасительный сон уже отступил.

Босая, в небрежно запахнутом на груди пушистом халатике Кэролайн потащилась открывать. Проклятье! На пороге стоял он, Джастин Браун! И первыми его словами было:

– Я ждал вас еще полчаса назад. Ваша секретарша сказала, что вы уже выехали ко мне. И что же?..

Ее босс выглядел весьма сурово и явно не собирался отступать.

– Что вы здесь делаете? – спросила она дрожащим голосом.

Что за идиотский вопрос? Некоторые фразы становятся просто наваждением. Что он здесь делает? Да ничего не делает. Пришел дать своей служащей нагоняй. Не поленился.

Пришел… А кто его звал? Мог бы подождать до завтра… Все так же красив. Даже будто стал стройнее и смуглее от загара. Неужели еще раз успел смотаться на свой остров? Кстати, как это место называется? Надо же знать, где… откуда… А чего этот мистер так взъерошен? Ему-то о чем беспокоиться? Появление Джастина повергло ее в смятение. Что делать? Как вести себя?..

– Здравствуйте, мистер Браун. Заходите.

– Мы что, опять на «вы»?

– Заходи… Дует.

Да что это, в самом деле? Что она – любовница, к которой можно завернуть попросту, без предупреждения? Тогда почему с тех пор, как они вернулись, он ни разу не позвонил? Что же этот тип думает, мол, стоит ему заявиться, ненароком вспомнив о ней, как она тотчас растает от счастья и бросится к нему в объятия?

– Вот, решил навестить свою служащую. Ждал, ждал… Но сколько же тут езды до меня на такси? Все сроки прошли. Зайду-ка, думаю, уж не заболела ли…

– Мне фирма такси не оплачивает.

– Грубо, девушка. Ну да ладно, ничего… – Тут он вытащил из кармана сложенный вчетверо лист бумаги и развернул его. – Мисс Вэйн, соизвольте объяснить, что это такое?

Это ее заявление об уходе со службы. Приняв несколько дней назад такое решение, она, естественно, не боялась теперь случайно обидеть большого босса, поскольку в его концерне терять ей уже было нечего. Но могло ли прийти Кэролайн в голову, что мистер Браун заявится к ней в дом, да еще с ее заявлением? Да кто она такая? Мелкая сошка, не более того. Так что же привело его сюда? Обыкновенное любопытство?

– Присаживайтесь, – ядовито сказала она человеку, который уже минуты две сидел в ее кресле.

– Остроумно, – заметил гость.

Оценил, значит, шутку. Если это шутка. Но о чем, собственно, говорить с ним дальше?

– Чашечку чая? – вежливо спросила Кэролайн.

– Сначала Кэрри, надень тапочки. У тебя ведь имеются домашние тапочки? А то ведь нас повсюду стерегут сквозняки. А насчет чая не уверен. Выпить… покрепче ничего нет?

Еще и выпить ему! Покрепче! Нахал!

– Извини, дорогая, это шутка. Я сам позаботился.

Он сходил в прихожую, принес бутылку явно дорогого коньяку и поставил ее на кофейный столик.

– Уж простите, мистер, но в мои сегодняшние планы не входило распивать спиртное с незваным гостем.

– Опять на «вы»?

– Мне так удобнее.

Кэролайн присела на край кресла, демонстративно показывая этому человеку, что при нем даже у себя дома чувствует себя скованно. Хотя больше всего на свете ей хотелось сейчас подойти и плюхнутся к нему на колени, за коим действием непременно последовали бы объятия и поцелуи.

– А что это, мистер Браун, вас так возбудило мое заявление? Не поленились даже лично приехать… Таких служащих, как я, на каждом углу по десятку.

О Боже! Что она плетет? Надо бы послушать, что он сам скажет, а не превращать ситуацию в пьеску из театра абсурда.

– Обычно я зорко слежу за всем, что происходит в моем концерне. А вы особо ценный сотрудник, так что на моем месте обеспокоился бы любой бизнесмен.

– Но у любого сотрудника есть право выбора, не так ли?

– Допустим, – сказал Джастин, отвинчивая крышечку бутылки. – Но у меня, мисс Вэйн, сложилось впечатление, что вам работа в нашей фирме нравится. Поправьте меня, если я ошибаюсь. И, кстати, был бы благодарен за предоставление хоть какой-то посудины. Не из горла же пить…

Кэролайн сходила на кухню и принесла высокий стакан.

– Да, мистер Браун, работа в вашей фирме до какого-то момента мне нравилась. Но сейчас кое-что переменилось… Так что простите, и не требуйте у меня никаких объяснений, поскольку это дело сугубо личное.

Джастин налил себе коньяку, неспешно сделал глоток.

– Значит, душа моя, бежишь от меня?

– Бегу. А что, собственно, вас так взволновало? Не думаете же вы, что ваши служащие обязаны работать у вас пожизненно? Вы всех увольняющихся подвергаете допросу с пристрастием?

Лицо Кэролайн пылало, сердце готово было выскочить из груди, так возбуждающе действовало на нее присутствие этого человека. Ох, как старалась она быть разгневанной, но это давалось с трудом. А ведь гнев сейчас единственное, что могло ее защитить. И еще одно: ни в коем случае нельзя предаваться воспоминаниям. Ничего не было! – твердила себе Кэролайн. – Ничего не было! Нечего и вспоминать…

– Просто интересно, отчего так внезапно вы разочаровались в своей службе. Может, нашлось что поинтереснее? Или уж так надоела работа у нас, что вы решили уволиться, даже не подумав о завтрашнем дне? Мол, само все потом как-то устроится? Да нет, – задумчиво проговорил он, поднявшись и расхаживая по гостиной, – не может этого быть. Не такой вы, Кэролайн, человек. В чем же причина вашего скоропалительного решения? Не поделитесь? Я весь внимание.

– Мистер Браун, перестаньте ходить туда-сюда, у меня от вас в глазах рябит. Что вы мечитесь?

– Извините, – сказал Джастин, возвращаясь в кресло и глядя на нее с довольной улыбкой большого кота, предвкушающего удачную охоту. – Так в чем все-таки дело? Объясните.

Кэролайн промолчала. А он явно прикидывал, на сколько хватит ее упрямства. У любой другой давно бы уже сдали нервы. Любая другая раскричалась бы, высказывая ему в лицо все свои претензии и обиды, или расплакалась бы… Но эта – нет. Она явно раздражена, держит камень за пазухой, но изо всех сил старается вести себя вежливо и закрыто.

– Милая, вы всерьез полагаете, что я купился на столь неубедительный довод, как разочарование в работе?

– Простите, мистер Браун, но мне абсолютно безразлично, на что вы там купились или нет.

Хорошо я его отбрила, подумала Кэролайн. Даже голос, вроде бы, не дрожал. Почти не дрожал…

– Вы уверены в правильности своего решения?

– Естественно.

– Не вижу ничего естественного в том, – бесстрастно сказал Джастин, – что после уик-энда, проведенного нами в столь тесной связи, вы резко прервали наши отношения.

Кэролайн промолчала, плотнее сжав рукой ворот халата.

– Вообще-то я большой любитель разгадывать кроссворды, – задумчиво проговорил он. – Пустяк, а все же приятно, когда заполнишь все до последней клеточки.

Кроссворды… К чему это он клонит? – подумала Кэролайн. Когда же кончатся эти бесконечные рассуждения? Указать бы ему на дверь, и все дела. Но это было бы слишком грубо.

– Вот я и решил отнестись к вашему заявлению об уходе, как к обычному кроссворду, – продолжал он все так же неспешно. – И перебрал все мыслимые и немыслимые причины вашего поступка. Допустим, вам действительно опротивела эта работа, что, впрочем, маловероятно, и это я сразу же исключил. – Он улыбнулся, но в улыбке его не было ничего, хотя бы отдаленно напоминающего сердечность. – Возможно, у вас конфликт с кем-то из сослуживцев. Нет, такой вариант я тоже отмел. А что, если вы сочли, будто не справляетесь с обязанностями руководителя? Но если бы это было так, я бы первый узнал. А может, наш уик-энд значит для вас больше, чем вы пытаетесь изобразить?

Кэролайн стало не по себе. В последнее время она и сама часто думала об этом. Так что последним своим предположением этот чертов любитель кроссвордов попал в больную точку.

– Предположим, вы питали какие-то надежды относительно нашего будущего. Потому вы и не удосужились ни разу явиться ко мне, ожидая каких-то движений с моей стороны… Может, вам захотелось большего, чего-то гораздо серьезнее того, что было.

Он выдержал паузу, надеясь, что сейчас-то она заговорит.

И она заговорила.

– Ну, мистер, это уж вы слишком… Что, впрочем, при вашем самомнении и не удивительно.

Гнев, который до того Кэролайн искусственно подогревала в себе, на этот раз пробудился в ней по-настоящему. Внешне она старалась держаться в рамках приличия, и слова ее прозвучали ровно. Но не слишком ли ровно?..

Он пожал плечами, мол, говори, милая, что хочешь.

– Допускаю, что вы были задеты моим поведением, вот и решили уволиться, дабы избежать встреч со мной. Хотя, работая в разных офисах, мы и так могли не встречаться годами.

Джастин Браун встал, наклонился над ней, опершись руками о подлокотники кресла, и его напряженность была столь интенсивной, что Кэролайн показалось, будто она зажата в тиски.

– Что-то не пойму, к чему весь этот разговор, – сказала она, пытаясь вынырнуть из-под его руки и встать с кресла. – Каковы бы ни были причины моего увольнения, вас это не касается!

– Сидите, – как-то мертвенно спокойно проговорил он.

Кэролайн вздрогнула и опустилась на место.

– Должен сказать еще кое-что, и если окажется, что я не прав, то сразу покину ваш дом, и вы никогда меня больше не увидите. Я перебрал все возможные причины вашего решения, но осталась еще одна, которая кажется мне наиболее вероятной.

Кэролайн болезненно сглотнула, во рту у нее пересохло.

– Знаете, мне все это неинтересно, – устало проговорила она. – Думаю, вам пора уйти. Оставьте меня в покое. Вы не можете насильно навязывать мне свои объяснения, так же как не можете насильно вернуть меня на работу в вашей фирме.

– Вы ведь беременны, не так ли?

Кровь жаркой волной хлынула к голове Кэролайн. Она не могла ни говорить, ни думать. В ушах гулко бухало. Руки так сильно дрожали, что пришлось сцепить пальцы. Надо как-то защищаться, кричать, отрицать, – что угодно, но не сидеть молча. Но она только и смогла хрипловато сказать:

– Ради Бога, не будьте смешным…

– Мы бы избежали всех этих разговоров, если бы вы сразу признались, что увольняетесь из-за беременности.

Джастин вновь заходил по комнате, а Кэролайн сидела и молча следила за его перемещениями.

– Вы что, не намерены со мной разговаривать? – мрачно спросил он, приближаясь к ней.

– Пожалуйста, уходите.

– Нет, я не уйду, пока вы не скажете мне правду!

Слова его ножами рассекали воздух.

Какой смысл лгать? Такие вещи рано или поздно все равно выходят наружу. Не хватало еще, чтобы он начал подлавливать ее на всех углах, чтобы, заметив округляющийся живот, уличить в беременности. И смех, и грех. Нет уж, лучше покончить с этим сейчас, покончить раз и навсегда! И он, наконец, уйдет.

– Хорошо. Это правда. Я беременна. Но я решила…

– Я знаю, что вы решили! – резко прервал он ее. – Вы решили, что это прекрасный способ заполучить мужа.

Кэролайн была настолько шокирована его высказыванием, что откинула голову и прикрыла глаза. С уст ее сорвалось:

– Как вы смеете?..

– Как я смею что? Как я посмел загнать вас в угол?

– Уходите!

– А иначе что? Вышвырнете меня вон? Вряд ли.

Джастин Браун холодно рассмеялся, и Кэролайн с ужасом увидела совершенно незнакомого, чужого человека. Неужели это он веселил ее, занимался с нею любовью?..

– Сознайтесь, все это так было задумано? Воспользоваться уик-эндом для сближения со мной, прожужжать мне все уши байками о своей независимости, усыпить мою бдительность и постараться забеременеть? – Его голос звучал напряженно и хрипло. – Сознайтесь, все это было вами спланировано?

Кэролайн смотрела на него с неподдельным ужасом. Дыхание ее стало сбивчивым. Наконец она прошептала:

– Вы сумасшедший. Нормальному человеку такое и в голову не придет. Я запланировала беременность!..

С ее пересохших губ сорвался сдавленный смешок. Дикое, нелепое, в высшей степени оскорбительное подозрение. Кэролайн прикрыла глаза, вспомнив те страшные минуты, когда она точно узнала, что забеременела. Трудно понять, что она в тот момент ощущала, ибо мысли ее путались, душа пребывала в смятении. Но и тогда уже знала, что Джастину Брауну ничего не скажет. Что бы там ни было, а это касается только ее.

– Так вы отрицаете это?

– Какая разница, отрицаю я это или нет? Что вам ни скажи, вы все повернете по-своему. Думайте, что хотите.

– Отвечайте мне! Черт побери!

Ей показалось, что он сейчас схватит ее за плечи и начнет трясти. Но нет, руки его вновь легли на подлокотники кресла, и он сжал их так, что косточки пальцев побелели. Безумие, думала она со страхом, его охватило настоящее безумие. Он одержим ненавистью, попав вдруг в нестерпимую для себя ситуацию.

– Вы больной человек, если считаете, что я способна на такие игры. Я просто ошиблась, это бывает. В те дни, по моим подсчетам, беременность исключалась, но что произошло, то произошло. – Она заставила себя встретиться с ним взглядом. – Вы думаете, что все женщины вашего концерна только и мечтают о том, как бы заполучить вас в мужья. Но даже если это так, меня в числе жаждущих брака с вами нет. Да я и замуж-то не собиралась! Как не собиралась вас извещать о…

– Ну конечно! – взорвался он. – Она даже извещать меня не собиралась! Провалиться бы вам с вашими моральными правилами!

Он был зол как черт, но и она – раздражена до предела.

– Это мое дело! Только мое!

– А я, выходит, здесь не при чем?

– Вот именно!

– Еще одно Непорочное Зачатие, не иначе! Церковники этим непременно заинтересуются.

– Вы прекрасно знаете, что я не это имела в виду.

– Нет, не знаю. Объясните.

– Я не понимаю вас, – сказала Кэролайн. – Минуту назад вы пришли в ярость от одной мысли, что вас хочет захомутать одна из охотниц за денежным мешком. А теперь вы готовы разорвать меня за то, что я не имею к вам никаких претензий.

Их глаза встретились, и Кэролайн выдержала его взгляд, хотя он прожигал ее до самого сердца. Когда Джастин отошел от кресла и сел на диван, она с облегчением перевела дух.

– Да, мистер Браун, с женщинами вы поступаете весьма решительно. Вы ведь и сами рассказывали, что стоило Джулии посягнуть на вашу холостяцкую свободу, вы сразу отделались от нее. Но я тоже ценю свою независимость. Так что меньше всего намеревалась загонять вас в угол и принуждать к браку.

– Так что же вы намеревались делать?

– Намерена справиться со всем этим сама.

– Интересно, как это вы думаете со всем этим справиться самостоятельно, начав с увольнения? Хорошо. Теперь вы без работы… И что дальше?

– Работа найдется, – сквозь зубы процедила Кэролайн.

– И какого же рода.

– Того же, что и прежде, – нетерпеливо отрезала Кэролайн, которой все больше хотелось остаться одной.

– Ох-ох! Повсюду требуются беременные женщины на хорошо оплачиваемые, постоянные места. Наниматели просто счастливы заполучить в штат беременную, которая, не успев начать работать, сразу отправится на несколько месяцев в отпуск.

– Ничего, найду временную работу, – недовольно буркнула она.

– И вам за нее будут хорошо платить?

– Уверена, что сумею найти что-нибудь достойное…

Голос ее предательски дрогнул, и она, опустив голову, принялась хмуро рассматривать свои ногти.

– И кем же, милая, вы намерены работать? Машинисткой? Почтальоншей? Или уборщицей? Временные работники никогда, заметьте, не получают много. В этом вы убедитесь, как только большая часть ваших счетов окажется просроченной. Отсюда наверняка придется съезжать. И куда вы пойдете? Представить страшно, как вы ходите по городу в поисках дешевого жилья.

– Я не пропаду.

– Без денег и без поддержки семьи?..

Кэролайн с укором взглянула на своего мучителя, не понимая, зачем он ее терзает. К глазам подступали слезы, но она сглотнула их, не дав пролиться.

– Я же сказала, что не пропаду!

– А с рождением ребенка трудности многократно возрастут, – продолжал он. – С временной работы вас уволят, и пособий по беременности и родам получать будет не с кого. Да у вас этого ребенка просто в приют заберут. Хорошо же вы надумали управиться со своими делами!

– Вы что, мистер, решили так запугать меня, чтобы я сломя голову помчалась в ближайший абортарий?

Последние слова Кэролайн выговорила с трудом. Одна мысль о подобной подоплеке его поведения приводила ее в бешенство. Если он действительно рассчитывает на это, то больше она слушать его не станет, пусть выметается! Сколько можно терпеть? Пусть выметается и забудет сюда дорогу.

Вариант аборта Кэролайн вообще не рассматривала. Ни разу. Даже в самые тяжелые минуты отчаяния и страха. Она предвидела будущие трудности. Понимала также и то, какую ответственность взваливает на свои плечи, производя на свет дитя. Да, деторождение не входило в ее планы, но, забеременев, она вдруг захотела этого ребенка, причем так сильно, что сама диву далась. В ней вдруг проснулся древний женский инстинкт, будто включились биологические часы, теорию о которых она всегда считала чем-то вздорным.

– Вы оскорбляете меня, – холодно проговорил Джастин, – подозревая в столь мерзких намерениях и мыслях. – Помолчав, он решил изменить направление разговора. – Итак, мы пришли к выводу, что одной вам с этой проблемой, с рождением ребенка, не справиться. Это просто невозможно.

– Мы пришли к выводу? Мы? Занятно! Да тысячи женщин вполне сносно с этим справляются в одиночку.

Хотя Кэролайн и не призналась бы в этом, но ему удалось здорово пошатнуть ее уверенность в собственных силах. Прежде она не допускала мысли, что может попасть в мерзкую ситуацию вроде столь живо обрисованной им. Все это подействовало на нее самым гнетущим образом.

– У большинства этих женщин просто не было выбора.

– А у меня он есть?

– Конечно, – сказал он тихо. – И вы должны его сделать.

Ей не понравилось то, как он взглянул на нее. Не то, чтобы его взгляд выражал презрение, но он как-то принизил ее.

– Из чего же мне выбирать? – хрипло спросила она:

– Выбор, девушка, у вас невелик. Пропадать в одиночку или выйти за меня замуж.

Кэролайн удивленно уставилась на него.

– Замуж? За вас?

Смех прорывался откуда-то из живота. Рот ее начал кривиться, и чем больше она осознавала, что это всего лишь реакция на нелепое предложение, тем слабее становилась ее способность удержаться в рамках приличия. Кэролайн начала хихикать и, наконец, разразилась диким хохотом. Эмоции взяли верх. Смятение, гнетущая тоска, неопределенность – все это прорвались истерикой. За первым взрывом хохота последовали слезы, неудержимо брызнувшие из глаз. И она, будто наблюдая за собой со стороны, ужасалась тому, что никак не может остановиться.

Джастин вдруг сильно ударил кулаком по столику, и звук получился такой громкий и страшный, что Кэролайн, задохнувшись, отпрянула назад.

– Перестаньте! Немедленно!

– Ох, не могу… Нет… Ничего смешнее в жизни не слышала!

– Да у вас, милая, форменная истерика, больше ничего. Я принесу воды.

Когда он вернулся из кухни, Кэролайн все еще пыталась успокоиться. Сделав глоток, она с трудом выговорила:

– Это смешно… Ваше предложение…

– Нет, голубушка, – мрачно проговорил он, – это совсем не смешно. Это серьезно. Вы и сами понимаете, что, отказавшись, просто погибнете.

Кэролайн потупилась. Да, он прав… И вновь слезы, на этот раз слезы отчаяния и тревоги, стали наворачиваться на глаза. Она так старательно выстраивала вокруг себя стеночки, защищавшие от внешнего мира, а этот человек пришел и одним ударом все разрушил.

– Вы должны выйти за меня замуж, поскольку у вас просто нет другого выхода. Вы должны…

– Ничего я вам не должна!

– А я не намерен снимать с себя ответственность. И мне претит мысль, что я буду вынужден вежливо стучать в вашу дверь по субботам, дабы увидеть своего ребенка. Я не мечтал об отцовстве, вы чертовски правы, но раз уж отцовство мое налицо, я просто обязан выполнить свой долг.

– Долг?.. Послушайте, мистер, на дворе двадцатый век!

– Да, двадцатый… Но это не значит, что мой ребенок должен расти бастардом. Нищим, к тому же. Он должен быть и будет законнорожденным.

Его слова заставили Кэролайн вспыхнуть.

– Да вы только подумайте, что вы несете, Джастин Браун! Ни дать, ни взять средневековый барон! Но средневековье давно миновало, и будь я проклята, если выйду за вас только потому, что вы так распорядились!

– Знаете, Кэролайн, я могу здорово усложнить вашу жизнь.

– Каким же образом?

– Для начала лишу вас малейшей возможности устроиться на работу. На любую работу. – Он встал и начал нервно ходить по комнате. – У меня обширные связи и широчайшие возможности для осуществления этого.

– Вы не посмеете! Как можно рисковать будущим ребенка, подвергая гонениям его мать? Это просто лишено смысла.

Нет, его угроза не показалась ей чем-то серьезным. Пугало другое. Джастин Браун явно не намерен упускать того, что по праву, как он считает, принадлежит ему. Вот и на будущего ребенка уже смотрит как на свою собственность.

Джастин повернулся к ней и, прищурившись, сказал:

– На этом, Кэролайн, вам сыграть не удастся.

– Я не выйду за вас замуж, поскольку не вижу в нашей ситуации повода для брака. Иначе будет плохо и вам, и мне, и будущему ребенку. Неужели трудно понять?

– Я понимаю только одно, что вы – невероятно эгоистичная женщина, способная собственное дитя принести в жертву своей независимости.

– Да как вы смеете говорить мне такое?..

– Неужели вам легче ввергнуть себя и ребенка в нищету, нежели стать женой его отца? И вот еще что! Подумайте сами, что вы ответите нашему ребенку, когда он подрастет и начнет задавать определенные вопросы?

Этими словами он задел ее за живое. Она и сама в последнее время часто об этом думала.

– Хорошо. Вы хотите захлопнуть дверь перед тем будущим, которое можете иметь. Но поймите, тем самым вы захлопываете дверь и перед его возможным будущим. Из-за чего? Из-за какой-то вашей независимости? Стоит ли она того? Что она вам дает, ваша пресловутая независимость? И что она даст ребенку?

– Что плохого в моей независимости?

Голос Кэролайн прозвучал весьма неуверенно.

– Абсолютно ничего плохого… Но лишь до тех пор, пока вы живете одна. Скажите, разве вы будете независимы и от своего ребенка? Забудьте о независимости…

– Но вы же не любите меня! – воскликнула она, ужасаясь тому отчаянию, которое прозвучало в ее голосе.

– А кто говорил о любви? Мы говорим о соглашении. О деловом соглашении, которое… Кстати, разве вы не утверждали, что по натуре своей человек далеко не романтического склада? Вот я и предлагаю решение вопроса, которое устроит и меня, и вас, и нашего ребенка.

– Я не могу…

– Нет, можете! – в глазах его мелькнул металлический отблеск. – И не просто можете, вы обязаны принять мое предложение. И примете его. Поверьте мне, примете.


8


Город жил своей жизнью, из которой Кэролайн будто выпала, попав в иную, непривычную для нее ситуацию. Впервые, пожалуй, она занималась не собой, а устройством дел, связанных с появлением на свет нового человека. Позвонить матери и сообщить об ошеломительных переменах в своей жизни она не спешила. Подруги и знакомые тоже пока оставались в неведении, уж очень ей не хотелось попасть под град расспросов, которые непременно последуют. Все они только того и ждут, чтобы она сдалась и решилась на брак.

Два дня назад Джастин Браун уведомил ее, что они должны встретиться и обсудить детали свадебных мероприятий. Он, конечно, попытается навязать ей свои условия, включая форму одежды. И теперь, стоя перед зеркалом, она с неприятным чувством поймала в его глубине свой тусклый и мрачный взгляд.

Накануне жених холодно и деловито спросил, почему ее ничуть не интересует столь важная тема, как свадьба? Глядя тогда на него, она уныло думала, что даже это он пытается взять под свой контроль. Впрочем, вся жизнь теперь казалась ей страшно дезорганизованной и нелепой.

Джастин Браун всегда добивался желаемого. Разве это не ясно было Кэролайн еще до того, как они приятно провели свой любовный уикэнд? Ей бы в свое время отнестись к этому повнимательнее… Она просто не позволила бы себе сойтись с человеком, который привык к тому, что весь мир пляшет под его дудку. Уж как-нибудь удержалась бы от соблазна. Но что толку теперь думать об этом.

Кэролайн встряхнула чуть влажными волосами и решила досушить их феном. Но все, что она делала, казалось ей теперь скучным и ничтожным, вкус к жизни был напрочь утерян. На смену потрясению, которое она пережила, узнав о беременности, пришел иной, брачный шок, и вскоре обнаружилось, как сильно расстроены ее нервы. Резкая смена настроений, излишняя раздражительность стали постоянными ее спутниками в ежедневном существовании. Но было еще нечто, что пугало ее. Что же?..

Закончив сборы, она отправилась на это нелепое свидание в одном из ресторанов центра, где и нашла Джастина Брауна за столиком в дальнем конце зала.

– Не удивился бы, узнав, что перед встречей со мной вы уже где-то поужинали. Назло мне.

– А что если и так? – буркнула Кэролайн.

– Сам виноват! Мне бы заехать за вами. Кстати, если вам на ум придет мысль куда-нибудь сбежать, сразу выкиньте ее из головы. Ведь мне ничего не стоит вернуть вас.

– Не меня, а своего ребенка, – раздраженно сказала она.

– Поправка принимается. Но сейчас это одно и то же.

Кэролайн тупо уставилась в меню, лишь бы не видеть своего визави, и старалась сосредоточиться на названиях блюд. Крабовые салаты, грибные жульены, отварная севрюга под яичным соусом, бифштексы с кровью и без, седло ягненка, всякие замысловатые подливки, овощи, зелень… Кэролайн отложила меню, ей ничего не хотелось. Хороший аппетит и присутствие Джастина Брауна – сочетались плохо.

– Вы что, Кэрри, решили худеть?

– А вы, мистер, решили меня откармливать?

– Разве я принуждаю вас к выбору самых калорийных блюд? Но вы вообще ничего не выбрали. Ладно, я сам закажу.

– Стоит ли? Один взгляд на вас вмиг лишает меня аппетита, – ехидно сказала Кэролайн. – Да и вообще, подобные переговоры лучше вести в состоянии холодной войны.

Мельком взглянув на Джастина, Кэролайн заметила улыбку, тронувшую уголки его губ.

– При составлении брачного контракта я рассмотрю все ваши мнения и пожелания. – Он дождался ухода официанта, подавшего им напитки, и договорил: – Многое, правда, придется отбраковать, так что заранее смиритесь с этим.

– Вы бессердечный тип, – огрызнулась она.

– Это не так. Бессердечный тип предоставил бы вас собственной судьбе, которую вы так глупо спланировали. Но я не могу допустить, чтобы мой ребенок рос беспризорником, лишенным отцовской заботы и попечения. Скажите, Кэрри, а почему вашей беременности совсем не заметно?

– Что за дикий вопрос, мистер Браун! Вы сомневаетесь во мне? Боитесь, что я лишь притворяюсь беременной?

– Не смешите меня. – Джастин явно смутился, что случалось с ним редко. – Просто хотелось бы знать, все ли идет как надо. Физиологически, я имею в виду…

В его взгляде исподлобья, из-под длинных темных ресниц, мелькнуло что-то беззащитное, и Кэролайн сразу же вспомнила то мальчишеское обаяние, появляющееся иногда в его лице, которое когда-то и привлекло ее к нему.

– Все идет своим чередом… В медицинском аспекте все нормально. А что, разве вы ничего не знаете о беременности?

– Ну, я ведь соприкасался с ней только однажды.

Кэролайн вдруг стало дико смешно, ибо хоть в чем-то этот тиран беспомощен и бессилен. Ей даже захотелось подбодрить его, сказать что-то забавное, ведь могли же они раньше, там, на острове, нормально общаться. Она вспомнила, какие чувства он пробудил в ней на морском побережье… Но нет, нельзя проявлять слабость, поддавшись его обаянию, иначе попадешь в еще большую зависимость. Надо помнить: он решил жениться на ней из-за ребенка. И ждать верности не приходится, ведь мистер Браун не любит ее. Пройдет немного времени, и он вновь отправится на охоту за дикими уточками, способными предоставить ему мимолетные сексуальные утехи. А она домоседкой-курицей будет сидеть у семейного очага. Нет, надо помнить, что союз между ними лишь формальность, и не позволять себе отвлекаться на чувства…

– Не волнуйтесь, пройдет несколько недель, и я раздамся.

Принесли блюда, и Кэролайн незаметно перевела дух.

– Но вы ведь были у доктора, исследовались… Я к тому, что должны быть какие-то результаты анализов…

– Да нет, Джастин, все происходит не так быстро. Но скоро кое-что определится точнее.

Он важно обдумал услышанное и решил кое-что уточнить.

– А когда вы узнаете?.. Ну, что именно надо определить?

– Джастин Браун! – твердо заговорила она. – Сразу должна заявить, что беременность – не болезнь, а естественное состояние организма. Я чувствую себя хорошо, если не считать небольшой тошноты по утрам, но в начале беременности это бывает. Уверяю вас, все происходит нормально. Так что вам абсолютно не о чем беспокоиться.

– А кто говорил о беспокойстве?

Одарив ее одним из своих обаятельных взглядов, Джастин углубился в разборку рыбы у себя на тарелке.

С чего это вдруг он стал так чертовски обаятелен? – сердито подумала Кэролайн. Почему бы ему не оставаться холодным и рассудительным. Его чары просто бесили ее. Вот он почти груб, и тут же… Может, тоже подвержен резким сменам настроения? В таком случае, ей не позавидуешь!

К еде она не прикоснулась, даже думать о ней не могла, поскольку ее душило дикое раздражение.

– Если не ошибаюсь, вы пригласили меня для обсуждения нашего соглашения… – неверным голосом напомнила мисс Вэйн.

– Соглашение? Да. – Он, казалось, испытал облегчение, что ей самой пришло в голову затронуть эту тему. – Однако спешки никакой нет… Кстати, для начала вы можете забыть о своем заявлении.

– Вы хотите сказать, что я могу вернуться на службу?

Теперь, когда он знал причину, заставившую ее подать заявление об уходе, можно действительно все вернуть на свои места. Никакого смысла увольняться не было. Но другое смущало ее. Вот она вернется в офис, и должна будет сообщить всем и каждому о предстоящем замужестве, и о том, что мужем ее будет Джастин Браун. Сплетен не миновать! Впрочем, пересуды скоро утихнут, не такие уж злодеи ее сослуживцы, и после некоторого переполоха все быстро успокоятся.

– Нет, мисс Вэйн, – сказал Джастин, – вам не обязательно ходить на службу, хотя вы будете все так же числиться в штате со всеми вытекающими отсюда последствиями.

– И что я буду делать? – поинтересовалась она, взглянув на человека, заговорившего на более привычном для него языке.

– А что вам делать? Ничего не делайте. Отдыхайте. Гуляйте в парке. Набирайтесь сил. Займитесь обустройством детской.

– У меня несколько иные намерения. Если я буду сидеть и ничего не делать, то просто сойду с ума.

– Большинство женщин поступают подобным образом, и не лишаются при этом рассудка. Ведь финансовой необходимости, которая принудила бы вас работать, не существует. Моя жена будет иметь все, что ей потребуется, включая сюда и капризы.

– Вот что, Джастин, давайте-ка пару вопросов решим прямо сейчас, – заговорила Кэролайн. – Во-первых, я не желаю бросать работу и без дела просиживать задницу. Придет время, и я, так сказать, вплотную приступлю к процессу деторождения, после чего снова вернусь на работу. И, во-вторых, меньше всего мне хотелось бы впасть в финансовую зависимость от вашей милости.

– Меня не так легко разорить!..

– И еще, я намерена сохранить за собой свою квартиру.

– Хотите оставить ее в качестве запасной норки?

– Нет. В качестве источника доходов. Я ее сдам.

– Вы не нуждаетесь в таком источнике пополнения бюджета!

– Насколько понимаю, у вас тоже нет особой нужды в приращивании капитала. Но вы же не бросаете работу, дабы сидеть дома и бездельничать, раз в неделю подстригая газон и ежевечерне совершая моцион по ближайшему парку.

Они воззрились друг на друга, и он, вздохнув, сказал:

– Но беременным женщинам нужен покой…

– Да, если верить мужчинам, которые сами признают, что плохо разбираются в затронутом вопросе!

– Боже, дай мне сил и терпения… – пробормотал Джастин.

– Если вы уже начали сожалеть о своем решении, то еще не поздно отказаться от всей этой затеи.

– Нет, милая, я от своих решений не отступаю.

Кэролайн подумала, что если не удастся выбить для себя нескольких важных пунктов, то стоит и в самом деле отказаться от брачной затеи. Иначе, дав закабалить себя и обратить в безответное существо, она пойдет по стопам матери.

Джастин тоже почти ничего не ел. Похоже, их встреча и ему не прибавила аппетита.

– Теперь, что касается свадьбы… – начал он.

– Делового соглашения, вы хотели сказать?

– Это взаимосвязано. И чем скорее произойдет и то, и другое, тем будет лучше.

– Что за спешка?

Она задала этот не очень умный вопрос лишь потому, что все в ней протестовало против назначения точной даты.

– Разве вам не хотелось бы появиться в нашем доме немного раньше, чем в него пожалует новый житель? Ведь к его появлению надо успеть и дом подготовить.

Ох, еще это! Она представила себе, как будет жить под одной крышей с тираном, и ее вновь охватила тревога. Бывают минуты, когда собственные чувства страшат человека больше угроз, исходящих из внешнего мира. Да и ситуация, как ни крути, довольно абсурдная. Фиктивный брак двух любовников… Деловые соглашения подобного рода заключаются между чужими людьми, а про них этого не скажешь. К тому же Кэролайн весьма смущало ее неугасающее влечение к Джастину.

– Устройство детской, полагаю, не займет много времени, а пока я вполне могу пожить и у себя дома.

– Нет, дорогая, этот номер у вас не пройдет.

– Интересно, почему же?

– Помните, что вы теперь не одна. Вы носите нашего ребенка. Так что обустройство детской не стоит оставлять на последнюю минуту. Скажите, неужели я вам так отвратителен, что вы боитесь переступить порог моего… нашего дома?

Эти глаза. Этот взгляд. Эти сильные пальцы, в которых кофейная чашечка выглядит скорлупкой… Как бы она ни дорожила своей независимостью, каких бы тиранических черт ни приписывала Джастину, все же нежность к нему, испытанная тогда, на острове, не исчезла. Чувство просто затаилось в закоулках сознания и души, то и дело напоминая о себе и заставляя ее трепетать всякий раз, когда ей приходилось смотреть на него.

– Итак, Джастин Браун, мы условились, что я продолжаю работать до тех пор, пока не придет время готовиться к родам.

– Что ж делать… Не могу же я насильно удерживать вас дома, приковав наручниками к отопительной трубе.

– Прекрасно. Значит с этим пунктом покончено.

– Да, сэр.

– Не поняла…

– Ох, простите, мисс… Но вы столь категоричны, что у меня невольно вырвалось это «сэр». Расслабьтесь немного. Вы будто оговариваете последнее желание узника перед казнью.

– А что вы от меня ждали? Я чувствую себя жертвой внезапно налетевшего тайфуна. Меня закрутило и куда-то несет. Как же тут расслабиться?

Кэролайн с отвращением посмотрела на свою чашку кофе.

– Жизнь и меня ввергла в перемены, – четко произнес Джастин. – Или вы думаете, что мне проще справиться с нежданно-негаданно возникшей ситуацией?

Он подозвал официанта, потребовал счет, но глаз с Кэролайн не спускал, будто опасаясь, что она вскочит и убежит.

– Надеюсь, вы довезете меня до дома? – спросила она, когда они направлялись к выходу.

– Мы едем ко мне.

Джастин подвел ее к ближайшему свободному такси, и, не успела она опомнится, как оказалась на заднем сидении.

– Да с какой стати?.. – только и могла она проговорить.

– Потому что я так решил.

– Нечего изображать из себя рабовладельца, – проворчала она. – Тоже мне, господин и повелитель!

– Если вы, девушка, согласились на брак со мной, не стоит разговаривать в таком тоне. Мне не легче, чем вам, однако, я стараюсь быть вежливым. Лучшее, что мы можем сделать, найти общий язык и как-то примириться друг с другом.

– Легко сказать…

– Да нет, Кэрри, поладить с человеком можно. Стоит только отрешиться от своих амбиций и реально оценить сложившуюся ситуацию. Вы ведь реалистка, не правда ли? Неужели нельзя принять все как есть, и постараться получить от создавшейся ситуации хоть какое-то удовольствие.

– Удовольствие?.. Какое тут может быть удовольствие? Ведь нам предстоит брак не по выбору, а по необходимости. Неужели у вас не ноет сердце от мысли, что обстоятельства вынуждают вас ввести в свой дом женщину, которая затесалась в вашу жизнь совершенно случайно?

Кэролайн вдруг испытала острую жалость к себе и, отвернувшись, уставилась в окно машины, за которым пролетали огни витрин, фонарей и рекламы. Все в ней кипело. Каждое его слово отзывалось в ее сознании болью, поскольку было правдой. А как трудно подчас бывает признать правоту другого!

И все же, все же… Пришла бы, например, к ней подруга, поведала о беременности и предстоящем браке с завидным женихом и попросила бы совета. Она конечно же сказала бы той, что обстоятельства сложились не самым худшим для нее образом. А сомнениям ее противопоставила бы тот факт, что жених живо интересуется будущим ребенка. Не каждый мужчина в наши дни обладает таким чувством ответственности перед своим потомством. Многие папаши просто исчезают, предварительно оскорбив бывшую возлюбленную подозрением, что она забеременела от кого-то другого. Словом, в отношении подруги, она предпочла бы, чтобы эта вечная сказочка имела счастливый конец.

А ее намечающийся союз? Разве он не логическое завершение событий, которые подстроила сама жизнь? И почему бы ей не принять этот брак с открытым сердцем? А дальше, что Бог даст! Надо только перестать пикироваться с ним, а просто посмотреть, как будут складываться отношения, если их специально не напрягать. В конце концов он просто решил показать ей дом, чего она так взъерошилась?

Выйдя из машины, Кэролайн, с любопытством огляделась. Странно, раньше ей казалось, что такой человек, как Джастин Браун, должен жить в роскошном загородном особняке. Впрочем, это и был особняк. Правда, не загородный, а расположенный в зеленой городской зоне. Окруженный кованой оградой, он утопал в зелени старого сада. Но что касается роскоши… Нет, роскошным его не назовешь, хотя построен особняк людьми, не лишенными вкуса. Небольшой, но, как говорится, ладно скроенный дом из мелкого светлого кирпича, с белыми наличниками на окнах и красной черепичной крышей. Внутри, однако, он оказался просто огромным. Старинная темная, с резными деталями мебель создавала ощущение комфорта.

Разглядывая картины на стенах вестибюля, Кэролайн подумала, что парочку из них она бы перевесила.

– Надеюсь, вас не слишком разочаровал вид моего жилища?

Он проводил ее в гостиную, оказавшуюся сравнительно небольшой и уютной. К тому же здесь, что стало уже редкостью для Лондона, имелся большой камин, отделанный старинными изразцами. Над камином висело зеркало в резной позолоченной раме, а по бокам – две большие гравюры. Все, что она видела, говорило о богатстве, но богатство здесь вело себя скромно, не лезло в глаза и не кричало о себе, как это часто бывает в домах нуворишей.

– Вы давно здесь живете?

– В этом доме прожило несколько поколений моих предков.

– Удивительно хорошо все устроено.

– Ну, это не я старался, – сухо сказал он. – До меня все было устроено. А у меня лишь хватило ума не вносить слишком больших изменений. Чай? Или, может, кофе?

– Спасибо, Джастин, я бы выпила чаю с молоком.

Пока его не было, Кэролайн опустилась в вольтеровское кресло, размышляя о том, как мало, в сущности, они друг о друге знают. И все складывается случайно, наспех. Ребенок, зачатый до брака… Решение о свадьбе, принятое второпях почти чужими друг другу людьми… Да, справиться с этим непросто им обоим.

Джастин прав, надо принять настоящее как данность. Родится ребенок, и это сплотит их, пусть без любви, но все же… Страсть, вспыхнувшая на острове, вряд ли вернется, но они могут стать друзьями. Это даже лучше. Ей легко будет не замечать его забав на стороне, а он, в свою очередь, предоставит ей достаточную свободу действий.

Конечно, не так представляла себе Кэролайн семейную жизнь. Раньше она не стремилась к ней лишь потому, что не находила достойного партнера. А теперь, когда брак ей навязан, свободы выбора тем более не осталось. Жаль, что любовь не осенит своим голубиным крылом ее будущий семейный союз.

Почти невидящим взглядом Кэролайн уставилась в окно, за которым не было ничего, кроме небес и ветвей деревьев. Перебирая в памяти события последних месяцев, она вдруг отчетливо увидела всю свою жизнь. Чем она гордилась? Своей независимостью? Способностью одним ударом разрубить отношения, которые не соответствовали ее представлению о том, какими они должны быть? Все бывшие дружки отброшены ею, как старые изношенные вещи. Но ведь у них тоже были представления, которым ей не вполне удавалось соответствовать, и ни один из них не поступил с нею так, как поступала с ними она. Да, нельзя не признать, насколько отличается ее тяга к иллюзорной независимости и свободе от того, чем живет весь остальной мир.

Правда была в том, что до встречи с Джастином Кэролайн никого не любила, но вот встретила его и познала всю глубину чувств, которые женщина может испытывать к мужчине.

И тут у нее будто глаза открылись… Жила как во сне и вдруг очнулась. Да она же любит его, любит! Впервые так четко и жестко пришло понимание всего, что происходит с ней. Прикрыв глаза, девушка вновь и вновь перебирала эти мысли, все более утверждаясь в том, что случилось. Осознание реальности накатило океанской волной, накрыв ее с головой.

Да, деться некуда, надо признать, это любовь. Она полюбила Джастина Брауна. Что ж удивляться, что беременность не показалась ей несчастьем? Подсознательно этот ребенок был желанен ей с самого начала.

Мисс Вэйн попыталась думать о другом, но тщетно. Мысли, ощущения – все это смешалось, стремительно и ярко кружась в ее сознании. Вдруг в глазах потемнело, на лбу проступила холодная испарина, и если бы она не сидела, то упала бы на пол. Это был обморок, и хорошо еще, что он продолжался недолго. Вскоре Кэролайн очнулась и сидела без сил, без мыслей, не поднимая откинутой назад головы, не открывая глаз.

– Что с вами, Кэрри? Вы белее простыни!

Вздрогнув, Кэролайн открыла глаза. Джастин подал ей чай и сел в кресло напротив. А она старалась справиться со своим состоянием, больше всего опасаясь, что он все же догадается о ее любви. Нет, он не должен знать… Надо держать себя холодно и деловито, чтобы скрыть чувства.

– Вам плохо? – вновь спросил Джастин с тревогой.

– Ничего… Немного затошнило. Сейчас пройдет… – Она даже улыбнулась, чтобы не выглядеть слишком мрачной, и вежливо спросила: – Вы давно здесь живете?

– Я уже говорил. В этом доме…

– Да, в нем жили ваши предки, просто забыла…

– Что с вами? – еще тревожнее спросил он.

– Беременность, что же еще…

– Не знал, что от этого бывают провалы в памяти, – с улыбкой проговорил он, немного успокаиваясь.

– От этого, мистер, еще и не то бывает… – буркнула она и маленькими глоточками стала отпивать из чашки. – Но я вот что хотела сказать. Все же не стоит нам торопиться с браком. Ребенок не завтра родится, а нам надо хоть немного приглядеться друг к другу. Мы же почти незнакомы.

Кэролайн и действительно требовалось время, чтобы справиться с сумбуром чувств, выработать линию поведения… Мысль о немедленном переезде в его дом страшила ее. Нет, она еще не была к этому готова.

– Хорошо, Кэрри, если вы хотите подождать пару месяцев, я не против. Надеюсь, возражать против обручальных колец вы не станете?

– А что, разве люди и в наши дни обручаются?

Кэролайн знала, конечно, что так оно и есть, но обручение считала таким же лицемерным спектаклем, как и чрезмерно пышное свадебное торжество, якобы гарантирующее в будущем счастливый брак. Да и обручальные кольца… Их носят в знак любви и верности даже те, кто далек от этих чувств.

– Я вполне могу обойтись без обручения, – пожав плечами, ответил Джастин – Но вот моя матушка этого не поймет, для нее без обручальных колец и брак не брак. Ведь нам, любезная моя невеста, не составит труда пройти через этот ритуал, зато моей матери он доставит огромное удовольствие.

Его слова больно резанули сердце Кэролайн, но виду она не подала, заставив себя с улыбкой ответить:

– Конечно, Джастин, если полный брачный ритуал так важен для ваших родственников, то и говорить не о чем.

Если бы все было иначе! Они мечтали бы о счастливой семейной жизни, строили планы, радостно и тревожно ожидая рождения своего младенца… Но, может, лучше так, как есть? Нет надежд и мечтаний, нет и будущего разочарования. Фиктивный брак на трезвую голову…

– Идемте, – сказал Джастин, вставая с кресла. – Надо же вам осмотреть здешнее хозяйство.

Кэролайн последовала за ним, и он показал ей помещения первого этажа. Для нее это была грустная экскурсия. Как хорошо, наверное, провести детство в таком доме. Она представляла, как его близкие ходят здесь, сидят на диванах, смеются привычной домашней шутке, заглядывают на кухню, беседуют с детьми, перед тем, как отвести их в спальню и поцеловать на ночь в лобик, принимают в гостиной друзей… Увы, в ее детстве ничего этого не было.

Когда они поднялись на второй этаж, сердце Кэролайн забилось сильнее. В центральный холл выходили двери четырех спален и гостиной, превращенной в телевизионно-музыкальную студию. Вообразить Джастина Брауна перед телевизором она не могла, однако говорить об этом не стала, ограничившись замечаниями по поводу мебели и картин. Но ей трудно было унять волнение, когда они приблизились к одной из спален. Его кровать… Интересно, захочет ли он прикоснуться к ней? Или уже совершенно утратил интерес?

Джастин вошел в спальню и включил свет.

– Большая, – тихо сказала Кэролайн, не переступая порога.

– Что с вами, Кэрри? – озабоченно спросил Джастин.

– Да нет, ничего, все нормально, – тихо вымолвила она, незаметно облизав пересохшие губы. – Пойдемте дальше.

– Нет, сначала я задам вам несколько вопросов.

Он за руку ввел ее в спальню и указал на уютный диванчик возле окна. Когда она села, глаза ее уткнулись в огромную, прямо-таки королевских размеров кровать викторианских времен, занимавшую немалое пространство. Интересно, сколько женщин перебывало в этой кровати?

– Я заметил, что как только мы переступили порог этого дома, вы стали двигаться, будто заводная кукла. Почему?

Джастин сел рядом, и колени их почти соприкоснулись.

– Происходящее кажется таким нереальным, – промямлила Кэролайн, ощущая исходящую от него энергию.

Чуть повернувшись, мисс Вэйн увидела его лицо, в котором знала каждую черточку – движение рта при улыбке и эту морщинку на лбу, когда он сердится. Даже странно… Она постоянно твердила себе, что этот человек ей незнаком, а его лицо врезалось в память так глубоко, будто они знакомы тысячу лет. Да, видно, любовь творит свое колдовство, даже не будучи осознанной.

– Скоро мы поженимся… Как вы представляете себе нашу совместную жизнь? Надеюсь, вы не будете сбегать к себе?

Его бархатистый голос доходил до нее, казалось, откуда-то издалека, потому девушка и продолжала смотреть на него, чтобы хоть как-то удержать ускользающую реальность. Такое состояние бывает при температуре. Может, она действительно заболела?

– Не знаю, – ответила Кэролайн. – Вот переберусь к вам, тогда и посмотрим.

– Это не ответ.

– А что вы хотите от меня услышать?

– Правду. Одну только правду.

Чего он от нее добивается? Зачем терзает? Ему легко вести подобные разговоры, он-то спокоен, будущее не страшит его. А каково ей, сгорающей в пламени неразделенной любви?

Правды ему хочется! Но правда заключается в том, что она с огромным удовольствием прошлась бы сейчас по его башке большим и увесистым предметом.

– Зачем вам правда? – воскликнула Кэролайн, чуть не плача. – Вам нужно только одно, чтобы я соглашалась с любым вашим словом и не мешала жить.

– Вот уж ерунда!

Джастин наклонился, их лица почти соприкоснулись, и хотя Кэролайн была раздосадована, все же не могла не ощутить страстного желания поцеловать его.

– Нет, Джастин, это не ерунда! Давайте посмотрим на вещи трезво. Праздники прошли, и в права вступили будни. У вас продолжилась своя жизнь, у меня своя…

– Насколько я помню, это вы, милая, еще там, на острове, намекнули, что с вас довольно.

– Да, с меня было довольно и праздников. Но так уж вышло, что я забеременела. Вот почему все изменилось. Да ничего и не изменилось бы, если бы вы не носились со своей идеей отцовской ответственности… Зачем вы затеяли всю эту кутерьму с браком, который для вас ничего не значит?

– Для вас же он тоже ничего не значит!

– Я не говорила этого!

– В таком случае, о чем мы вообще говорим?

Кэролайн судорожно пыталась найти хоть какие-то слова, но все было тщетно. Ее занимало лишь одно, как бы не выдать свою безответную любовь. Да она уж и без того чуть не проговорилась… Нет, надо помалкивать. Помалкивать…

Мисс Вэйн уронила голову в ладони, чувствуя полное свое бессилие, и тут Джастин начал массировать ее шею.

– Повернитесь, – распорядился он.

Кэролайн послушно повернулась к нему спиной и еще ниже опустила голову. Наступило состояние, когда ни о чем не хотелось думать. Его пальцы так легко и уверенно проходились по мышцам, что она испытывала неописуемое удовольствие.

– Ну как? Хорошо?

Кэролайн кивнула. И вскоре его пальцы, разминая мышцы, пробежали по ее плечам, спине, по линии позвоночника, и это было удивительно приятно.

– Девушка, вы все еще чертовски напряжены, – тихо проговорил он, и его дыхание коснулось ее уха. – Я хоть и не массажист, но чувствую это. Расслабьтесь.

– Я не напряжена.

– И не спорьте. Вы слишком много спорите.

Он запустил руки под ее блузку, расстегнул бюстгальтер и начал массировать спину, провокационно скользя по бокам и чуть не касаясь грудей, набухших и тяжелых от беременности. Ох, если бы он прикоснулся к грудям… Кэролайн откинулась назад и положила голову ему на плечо. Тут уж ему ничего не оставалось, как промассировать и груди. Это было именно то, чего она ждала, и с ее уст сорвался стон блаженства. Вот уже несколько недель ей страшно хотелось именно этой ласки.

Будто поняв ее желание, он продолжал свой эротичный массаж. И это, естественно, привело к длительным поцелуям и ласкам, которыми они насладились в полной мере, мысленно возвращаясь на далекое морское побережье. Дело зашло бы и еще дальше, но тут Джастин некстати сказал:

– Вот, видишь, Кэрри, а ты боялась! Брак может быть и не такой уж противной штукой, как ты думаешь.

Кэролайн вздрогнула, ей стало не по себе. Его слова вернули ее к действительности, к грустным мыслям. Жить с ним, быть его женой и, словно грязную тайну, скрывать от него свою несчастную любовь! Есть от чего прийти в отчаяние. Где взять силы вынести все это? Молча любить и не подавать виду? Надолго ли ее хватит?


9


Мир диких видений и чудищ пугал и грозил гибелью.

Сколько времени прошло?..

Придя в себя, Кэролайн увидела бледное лицо Джастина, и ей вдруг захотелось вновь потерять сознание.

Что случилось? Белые стены… Кэролайн с ужасом видела, что стены сходятся вокруг нее, будто хотят задушить. На ней безразмерная больничная рубашка, из тех, которую так легко снять с мертвеца. Это больница. Она села, мучительно стараясь припомнить ход событий, которые привели ее сюда. Но сев, она сразу почувствовала, что у нее кровотечение, и ужас захлестнул ее сознание. Неужели ей пришлось потерять ребенка? Сомнений нет… Да-да, лишилась малыша, которого так отчаянно хотела!

– Ребенок… Давно я здесь? – с дрожью спросила она.

– Кэрри, подождите пугаться. Вы помните, что случилось?

– Я упала…

Кэролайн увидела его напряженный взгляд, тревожно сведенные брови и, уронив голову, даже не пытаясь сдержать потоки слез, хлынувших из глаз. Джастин осторожно осушал их платком. Он уже обращается с ней, как с инвалидом. Еще одно доказательство, что беременности больше нет.

– Я серьезно ранена?

– Машина вовремя тормознула, и все обошлось. – Джастин нежно дотронулся до ее плеча. – Если бы вас ранило серьезно, вы узнали бы об этом первой. Тут и профессором медицины не надо быть.

Он явно пытался отвлечь ее от несчастья, и Кэролайн слабо улыбнулась, будто в благодарность за то, что он жалеет и старается щадить ее чувства.

– Вас, девушка, привезли сюда на скорой, – продолжал он тихим, ласковым голосом. – Так что все под контролем.

Его голос, слова подействовали на нее успокаивающе. Кэролайн вспомнила прикосновения его рук, когда он бережно и умело массировал ее спину, но тотчас встряхнула головой, дабы отбросить соблазнительное воспоминание.

Теперь, конечно, и речи не может быть ни о какой свадьбе. Джастин теперь не обязан жениться на ней. Ни свадьбы, ни ребенка, ничего… До этого Кэролайн страшилась свадьбы, что-то в ней противилось браку с любимым, но не любящим человеком. Но мысль, что теперь они навсегда расстанутся, показалась ей еще беспросветнее. Она будто заглянула в черную дыру…

– На самом деле вы здесь не так уж и давно. – Он взял ее за руку, и ей показалось, что от него исходит тепло сочувствия и нежности. – Врач уже осмотрел вас. Но это был общий осмотр. А теперь предстоит визит к гинекологу.

Джастин умолк. И она поняла, что стоит за его молчанием. Тягостная тишина угрожала повергнуть ее в хаос отчаяния, но в палату вошла молодая медсестра с добрым улыбчивым лицом. Кэролайн мрачно взглянула на нее и подумала, отчего они все умудряются быть такими свеженькими, накрахмаленными и вечно готовыми мило пошутить.

– Прелесть моя, доктор ждет вас, – проговорила сестра, помогая Кэролайн перебраться в кресло-каталку.

Она почувствовала себя жалким инвалидом. Хорошо еще, что Джастин снова взял ее за руку, это весьма ободряло. Может, потому ей и довелось полюбить его, что он излучал энергию и силу. И вдруг позвоночник пронизала дрожь. Гнездившийся в недрах сознания страх вновь дал о себе знать.

В кабинете гинеколога Кэролайн провела не так уж много времени. Врач, женщина средних лет, собранная и подтянутая, произвела обычный осмотр в гинекологическом кресле, после чего попросила Кэролайн лечь на кушетку. Какое-то время она прослушивала ее живот чем-то вроде стетоскопа, потом, приложив к животу ухо, еще какое-то время прислушивалась к тому, что и как происходит во чреве пациентки.

– Ну, вот же! Что я глухая?.. Наше сердечко бьется и весьма жизнерадостно. Месяца через полтора его будет лучше слышно. Но и сейчас можно, если постараться…

Частица ее плоти с жизнерадостно бьющимся сердцем!

– А кровотечение?..

– Это ничего. Бывает…

Когда сестра помогала Кэролайн пересесть в кресло, она слышала, как Джастин в коридоре разговаривает с врачом, но смысл их беседы просто не доходил до перевозбужденного сознания. Радости ее не было предела.

Жизнерадостно бьющееся сердечко!

– Вы должны у нас немного задержаться, – обратилась к ней гинеколог. – Хотя бы до тех пор, пока не кончится кровотечение. Словом, голубка, скоро мы вас освободим.

– Скажите, доктор, когда я смогу забрать ее домой? – услышала Кэролайн голос Джастина.

Домой? Куда это – домой?


– Нет, Кэрри, вы не можете вернуться к себе, – сказал он на следующий день, приехав за ней в больницу. – И даже не думайте спорить по этому поводу. Вам еще чертовски повезло… – Голос его дрогнул, но он тотчас справился с собой. – Вы же слышали, что сказал доктор, вам требуется покой.

– Джастин, я прекрасно могу отдохнуть и у себя дома…

Но протест ее прозвучал неубедительно, ибо ей хотелось подчиниться ему. Хотя бы сейчас, на время.

– Этот вопрос, милая, не обсуждается, – твердо сказал он.

Она посмотрела на своего любимого. О чем он думает? Какие чувства испытывает? Радуется, что все обошлось? Или, напротив, расстроен, что надежда на освобождение исчезла, едва мелькнув? Спросить его об этом она, естественно, не осмелилась бы. Одна мысль, что он ответит правдиво, заставляла ее помалкивать.

Когда такси отъехало от больницы, он опять спросил:

– Как вы себя чувствуете?

– Еще немного пошатывает, но вообще все хорошо. Почему вы спрашиваете?

– А как вы думаете, почему? – Видя, что спутница молчит, он продолжил: – Боюсь, во всем случившемся вы обвиняете меня.

– С чего вам пришло это в голову?

– Не притворяйтесь, моя милая, такой бестолковой. – Я начал вас целовать и ласкать, а это, похоже, было нежелательно. Вот вы и умчались от меня, даже не простившись. А потом, в панике, боясь преследования, выскочили, не глядя по сторонам, на улицу и чуть было не погибли под колесами машины.

– Джасти, вы, кажется, сами вините себя. И я, пожалуй, согласилась бы с этим, но…

– Но?..

– Я вовсе не из-за вас ушла. Да, вы целовали и ласкали меня, но ведь я делала то же самое. Просто, придя в себя, поняла, что должна уйти. Умчаться, как вы говорите. Словом, бежать.

– Хорошенькое желание для женщины, давшей отцу своего ребенка согласие на брак. Да нет, вы и до этого пытались бежать от меня. Вас ужасает взятое на себя обязательство, хотя оно такого рода, что не требует от вас ни любви, ни романтических чувств. Я верно говорю?

– Ну, допустим, – осторожно сказала она. Джастин тяжело вздохнул и, не глядя на нее, ровно сказал:

– В таком случае, Кэролайн, вы свободны.

– Что?..

– Вы свободны. Я не намерен силой тащить женщину в брак, одна мысль о котором ее ужасает. Не могу удерживать вас только потому, что это соответствует моим принципам.

– Вы это серьезно? – прошептала она.

– Никогда в жизни я не был серьезнее, – мрачно произнес Джастин. – Я вообразил, что нам удастся быть более или менее нормальной супружеской парой, хотя бы во имя ребенка, но я ошибался. И случившееся в полной мере доказывает, насколько я был не прав. Вы так напряжены, так ненавидите меня, что это уже становится опасным и для вас, и для нашего малыша.

Итак, она добилась, чего хотела. Разве не говорится в старой пословице, что надо быть осторожнее в своих желаниях, ибо они имеют склонность сбываться!

– Мы, конечно, привлечем опытных адвокатов, обсудим…

– Сейчас, Джастин, я просто не в силах говорить, – тихо сказала она и, откинувшись на подголовник, закрыла глаза.

Беда, накатив, изнуряла ее сознание. Страшная усталость… Не говорить, не думать… Добраться до постели и спать, спать…

– Пожить вам все же придется пока у меня. Хотя бы неделю. Оставьте упрямство, ведь речь идет не только о вашем здоровье.

Кэролайн ничего не ответила. Даже будто задремала и очнулась лишь, когда они приехали. Она с трудом вышла из машины и последовала за ним в дом.

– Мне нужен ключ от вашей квартиры, – сказал он уже в холле. – Вам могут понадобиться какие-то вещи…

– Я сама завтра утром съезжу.

– Вы своей независимостью в гроб себя вгоните! Сказано вам: неделя постельного режима. Вы меня слышите, Кэрри?

Она его слышала, но сил спорить у нее не осталось.

– Хорошо, Джастин, делайте, как знаете. А я, если сейчас же не лягу в постель, то действительно свалюсь.

– Конечно, милая. Потерпите, сейчас все устроим.

Да, он заботится о ней, Кэролайн ценила это. Но надолго ли его хватит? Держит себя сдержанно, но видно, ему уже надоело возиться с ней, надоели ее вечные капризы… Он понял, что эту независимую особу не переупрямишь. И даже рад, возможно, от нее избавиться. Благо, что не по своей вине.

Знал бы он, чего она желает и что чувствует! Да, о финансовой стороне дела можно не беспокоиться, он не оставит ее с ребенком в нищете. Но все остальное… Пойдут еженедельные визиты – слишком частые для того, чтобы можно было успокоиться и освободиться от того хаоса, который он внес в ее сознание и сердце. А потом еще узнать ненароком, что он нашел себе женщину… Надо думать, не так уж долго придется и ждать. Длительное воздержание явно не то, чем он станет себя обременять.

Проводив ее наверх, Джастин открыл дверь одной из гостевых спален и, стоя у дверей, напомнил о ключах.

Ах да, ключи… Порывшись в сумочке, Кэролайн с досадой вытряхнула ее содержимое на покрывало. Надорванная упаковка с таблетками, карандаши, разрозненные футляры косметики, скомканный платок, какие-то замусоленные, сложенные вчетверо записки… Педантичная службистка, у которой до наведения порядка в сумочке просто руки не доходят. Да и вся ее жизнь вдруг превратилась в нечто, напоминающее содержимое дамской сумочки… Но где же эти ключи?.. Ах, вот они!

– Не очень-то мне по душе, что вы будете рыскать по моей квартире. Но выбора, похоже, у меня нет.

– Что ж делать?.. Стерпите. Впрочем, я постараюсь ничего там не разбить и удержаться от мелкого воровства.

После его ухода Кэролайн разделась, оставшись в нижнем белье, облачилась в махровый халат, обнаруженный в ванной, задернула шторы на окнах и легла на кровать.

Должно быть, она не просто задремала, а провалилась в глубокий сон, поскольку, когда открыла глаза, уже смеркалось. И Джастин вернулся. На стуле у окна стоял ее саквояж. Она тотчас села, пытаясь сориентироваться во времени.

– Сколько я проспала?

– Часа четыре. Я уже давно вернулся, но вы так сладко спали, что было бы преступлением вас беспокоить.

Выражения его лица в полумраке не разглядеть, но в голосе не было ни намека на раздражение. Он предложил ей выпить чаю, указав на тумбочку, где стояла чашка, и Кэролайн немного отпила. Горячо, но вкусно и живительно.

– Как вы себя чувствуете?

– Спасибо. Гораздо лучше.

Придвинув к кровати стул, Джастин сел, перестав наконец-то башней возвышаться над постелью. Кэролайн понимала, что им необходимо поговорить. Все, к чему они пришли, согласовывая брачный контракт, отменялось. Теперь придется обсуждать детали договоренности относительно обеспечения ребенка. А поскольку она отдохнула, откладывать разговор не было причин. И все же говорить не хотелось.

Ведь не поделишься же с ним тем, что тебя терзает. Нет, лучше промолчать. Лучше всю жизнь раскрывать постель и просто ложиться спать. Это совсем не то же самое, на что ей как-то жаловалась мать. Та говорила, что всю жизнь стелет постель, ложится в нее и безропотно принимает все, что за этим следует. Было бы смешно, следуя по стопам матери, ввергнуть себя в такую же тупую жизнь. Смешно, очень смешно. Но и горько.

– Итак, – обыденно заговорил, не глядя на нее, Джастин. – Что мы имеем? Мы имеем ребенка в вашей утробе.

– Может, зажжете свет? Я плохо вас вижу.

– Минутку… – Он встал и осмотрелся. – Где тут?.. Я никогда не пользовался этой спальней… А, вот! – Он нашел выключатель и зажег свет. – Учишься, учишься, ухлопаешь на это полжизни, а опыта все равно на все не хватает.

Если это шутка, то почему никто не смеется?

– Ваша самокритичность, Джасти, достойна наивысших похвал, – ехидно проговорила Кэролайн. – Вот и про материнство вы ничего не знаете, кроме собственного внутриутробного опыта. Но зато как открыто говорите о своем невежестве.

Он обернулся, и взгляды их встретились.

– Нет, девушка, видно, сегодня вы еще не готовы к серьезному разговору.

– Отчего же, мистер? Я вся внимание.

– Я хотел сказать, что вы вряд ли сможете вернуться на службу так быстро, как вам этого хочется.

– Допустим, – согласилась Кэролайн. – Но что вы мне тут привезли? Я бы с удовольствием приняла душ…

Джастин молча переставил саквояж со стула на постель. Его поведение с того момента, как он заявил, что она свободна, изменилось. Теперь он вел себя мягче, и ей подумалось, что друзьями они, пожалуй, могут остаться. В конце концов, она всего лишь мать его ребенка. Пройдет неделя, она вернется к себе, а он время от времени будет наносить ей визиты, дабы удостовериться, что она не попала под очередную машину. Огорчительно только то, что в дальнейшем целью его визитов будет лишь посещение ребенка. Но тут уж ничего не поделаешь, ибо свои отцовские права он, несомненно, заранее закрепит юридически. В этом сомневаться не приходится.

Открыв саквояж, Кэролайн обнаружила, что он привез ей несколько вечерних платьев и охапку нижнего белья. Видно просто выгреб содержимое ящика, в котором она это белье хранила. Жаль, что там не оказалось пижамы, ибо она лежала в другом месте, до которого, как видно, он не добрался. Сгреб первое, что попало под руку, запихнул в саквояж и доставил ей, считая свою миссию выполненной.

Кэролайн в глубокой задумчивости смотрела на кучу добра, вываленного ею из саквояжа, затем спросила:

– А я-то думала отдохнуть здесь пару-тройку дней. Но вы, как видно, намерены ежевечерне таскать меня по приемам.

– Какие приемы, девушка? С чего вы взяли?..

– Ну как же! Вы же привезли все мои вечерние платья! Особенно вот это меня озадачило, – она подняла за плечики экстравагантное шелковое платьице, золотистое, в тонких темно-зеленых разводах, купленное исключительно по капризу и с тех пор безвылазно пребывавшее в гардеробе. – Прямо ума не приложу, куда вы меня в таком платье поведете. Впрочем, к нему еще и туфельки полагаются. А вы, я вижу, их не захватили…

– Веселенькая расцветочка, – проговорил он, скрывая под улыбкой смущение. – Думаю, оно вам очень пойдет.

– Да уж… Разве что вместо пижамы его нацепить? Пижаму-то вы не привезли!

– Я там никаких пижам не встретил. Может, у вас и вообще их нет, а меня обвиняете… Или думаете, мне пришло в голову взять кое-что из ваших вещичек и припрятать в своей спальне?

– Кто вас знает, мистер, что там у вас на уме, – хихикнув, ответила Кэролайн. – Может, я и еще чего потом не досчитаюсь…

Он серьезно взглянул на нее и взял одно из платьев, этакое эфемерное изделие из серого тюля на розовато-лиловой шелковой подкладке. Подняв платье за бретельки, он повернул его к свету и критически осмотрел со всех сторон.

– Очень красивый наряд. В нем хоть на прием к королеве. Глядя на такие штучки, невольно удивляешься: и как это женщины умудряются втиснуть в них свои тела.

Аккуратно положив платье на постель, он стал в позу дворецкого, ожидающего распоряжений господ.

– Не знаю как другие, а я свое тело в некоторые одежды даже и не пытаюсь втиснуть. Так что уж лучше бы вы украли одно из этих излишеств, чем припрятывать для себя на черный день мою любимую пижаму. Как хотите, а мне придется смотаться домой. Припоминаю, что у меня там должна быть еще одна.

– Ни за что на свете! Лучше скажите, где это сокровище у вас хранится, и я съезжу еще раз.

– Но я хотела принять душ сейчас…

– Хорошо. Стойте здесь и никуда не уходите. Я мигом!

Он исчез и через минуту вернулся с мужской рубашкой.

– Вот, пользуйтесь пока.

– Но это же ваша.

Джастин задумчиво осмотрел рубашку и серьезно сказал:

– Это ничего. Зато она чистая и большая. Так что вы вполне можете втиснуть в нее свое тело. Принимайте душ, а я пойду приготовлю что-нибудь поесть.

Кэролайн пошла в ванную и с удовольствием приняла душ. Ужас, испытанный из-за кровотечения, уже почти забылся, настроение понемногу улучшалось, чему немало способствовала и дурацкая болтовня о пижамах. А если она снова способна шутить, значит, все не так уж и страшно.

Вдруг некстати вспомнился родитель. Будучи малышкой, Кэролайн уже научилась притворяться. Это выручало ее в те минуты, когда отец, находясь в дурном расположении духа, жестоко высмеивал дочь за малейший проступок, то и дело обвиняя в идиотизме, доставшемся, конечно, от глупой матери. Девочка быстро сообразила, что слезы не помогут. Они только больше вдохновляли его на грубость.

Вот и начала она, осознав, что папочка, мягко выражаясь, сам дурак, вести двойную жизнь, глубоко пряча свои чувства и намерения, а все его слова пропуская мимо ушей. Тогда-то и появились мечты о счастливом будущем, которое освободит ее от тирании недалекого человека. И вот оно пришло, будущее. Жесткий самоконтроль к этому времени стал ее второй натурой, пока не произошли события, когда это качество стало ей изменять.

После душа Кэролайн расчесала волосы и облачилась в рубашку, доходившую ей чуть не до колен.

На этот раз она не позволит чувствам одолеть ее. Улыбка, приветливость, никаких споров из-за каждого пустяка. И тогда сокровенная тайна ее безответной любви будет хорошо упрятана в глубинах сердца. Стоя перед зеркалом, Кэролайн отрепетировала открытую и добродушную улыбку, после чего прилегла, слегка прикрывшись покрывалом, и задремала.

– Девушка, вы прекрасно выглядите. Кушать подано.

– Напрасно, Джасти, вы хлопотали, – вежливо проговорила она, очнувшись и принимая поднос с едой.

– Вот именно! – сказал он, усаживаясь на стул возле нее, – Мне бы, Мисс Независимость, обрядить вас в вечернее платье и отправить на кухню, дабы вы сами о себе позаботились.

– Но, мистер, я всю жизнь забочусь о себе сама.

– Наверное, это так же изнурительно, как держать в шкафу платья, которые некуда прогулять.

Кэролайн принялась за еду. Обычный разговор, твердила она себе, помня о принятом решении. Но какие-то силы вновь пытались ввергнуть ее в омут прежней раздражительности, где каждое его слово грозило выбить из равновесия.

Надо взять себя в руки и ответить вежливо.

– Да нет, Джасти, это дело привычки. Кстати, у вас все очень вкусно получается.

– Подумаешь, пару яиц разбить на сковородку да тосты приготовить. С этим любой дурак справится.

– Но не всякий и к плите подойдет. Это, очевидно, тоже требует определенного мужества.

Закончив есть, Кэролайн взяла чашку с чаем, наблюдая, как он, сняв с постели поднос, переставил его на тумбочку.

– Вы собираетесь дежурить возле меня как сиделка? В этом нет никакой необходимости. Обещаю, что ни шагу не сделаю из этой комнаты, чтобы не угодить опять под чьи-нибудь колеса.

– Не пойму, Кэрри, почему вы тогда сбежали. А что если я пообещаю никогда больше до вас и пальцем не дотрагиваться?

– Не понимаю, о чем вы…

– Ну, мы могли бы жить под одной крышей…

– Пожалуй, нет! Я тогда окончательно свихнусь!

На глаза Кэролайн тотчас навернулись слезы. Не успела она выработать систему защиты, как он все сломал. Видно, у него свои игры, и он не намерен исполнять свою партию по ее правилам.

Он, к ее огорчению, встал и сказал:

– Вы правы, Кэрри. Забудьте о моих словах. Кстати, работа у меня действительно имеется, так что я пойду. А вы отдыхайте. Да, я звонил своей матери, она должна вот-вот приехать.

– Вы звонили ей?

– Спокойной ночи, Кэролайн Вэйн. Зовите меня, если что понадобится. Я буду внизу, в кабинете.

– Стойте, Джастин! – окликнула она его, вернув от дверей. – Почему вы раньше не сказали мне об этом?

– Говорить тут не о чем, – вежливо ответил он. – Мать уже в дороге, и наши разговоры изменить ее планы не могут. Я звонил ей еще до того, как было отменено наше решение пожениться.

– И как вы теперь меня ей представите?

– Как свою знакомую, которую обстоятельства вынудили временно остановиться в моем доме. Вот и все.

Он вышел, а Кэролайн забилась под одеяло, сжавшись в комок. Это уж слишком. Он сделал попытку удержать ее, пусть даже только из-за ребенка, а она выпалила резкие слова. Да кто бы на его месте стал и дальше терпеть все это?

Прошлое смешалось с настоящим, сна не было, слез тоже. Она лежала, уставясь в потолок сухими глазами и вслушивалась в тишину. Дом был погружен в безмолвие. Может, он отправился к настоящей женщине, чувственной, ласковой, не спорящей по любому поводу, не раздражающейся из-за пустяков?.. Что ему сидеть возле ворчливой, вечно всем недовольной особы?.. Девушка стала представлять себе мучительные подробности романтических похождений своего любимого, ее усталые веки набухли, и она погрузилась в сон вся в слезах.


Проснулась Кэролайн от стука в дверь. Часы показывали начало девятого. Рубашка смята, волосы взъерошены, лицо… На лицо сейчас и взглянуть, наверное, страшно: бледность, опухшие от слез глаза… Если бы Джастин не видел ее и в худшем виде, он наверняка бы испугался.

Ручка двери медленно повернулась, и Кэролайн попыталась придать лицу веселенькое настроение, дабы не напоминать зомби, только что извлеченного на свет божий из могильного мрака. И вот дверь открылась, и на пороге появилась высокая седовласая дама, облаченная в строгое кашемировое платье темно-синего цвета. Вместо обычных для этого возраста жемчугов на груди у нее красовалась старинная брошь.

Если это домоправительница, то не иначе как служит она у королевы, подумала Кэролайн и продолжала улыбаться до тех пор, пока королевская фрейлина не приблизилась к ее постели.

Кэролайн вдруг осознала, что улыбка, не сходящая с уст, придает ей чуть ли не маниакальный вид, и постаралась немного расслабить напряженные этой улыбкой мышцы.

– Доброе утро, милая. Вас, несомненно, удивило мое появление, – заговорила женщина. – Ведь мы незнакомы…

Стоило Кэролайн услышать ее голос, она тотчас поняла, кем является ее посетительница. Возраст, внешность, та же манера разговаривать… Сердце ее заколотилось.

– Вы, должно быть, мать Джастина?

Статная, элегантная и ухоженная женщина подавляла своей величественностью. И Кэролайн – нечесаная, в мятой мужской рубашке, да еще беременная – чувствовала себя замарашкой, затесавшейся в приличный дом. У почтенной дамы было такое же строгое и красивое лицо, как у сына, хотя время уже успело внести в него свои печальные поправки.

– Генриетта Браун. А вы, если не ошибаюсь, Кэролайн?

Дама окинула комнату тревожным взглядом. Ее можно понять, подумала Кэролайн. Ничего себе! Приехать в свой лондонский особняк и застать в одной из гостевых спален столь непривлекательную картину!

– Весьма рада нашему знакомству, – солгала Кэролайн.

– В самом деле? – Взгляд ярких серых глаз буквально впился в нее. – Я бы с удовольствием сказала то же самое, но это, боюсь, было бы не совсем искренне.

Хорошо, подумала Кэролайн, не стоит заострять внимание на мелких булавочных уколах.

– Я приехала по просьбе Джастина. Ему пришлось вылететь по делам в Нью-Йорк, и он решил, что создавшаяся ситуация требует моего присутствия и, возможно, помощи.

Кэролайн кивнула, она была подавлена и не находила слов.

– У вас нет детей и опыта, связанного с этим, но все же, полагаю, вы, как женщина, способны понять чувства матери. Нет нужды объяснять вам, как я огорчена тем, что в жизни моего сына создалась подобная ситуация.

Черт побери! – подумала Кэролайн. Круто же вы, миссис Браун, забираете! Тут уж молчать не стоит, необходимо как-то реагировать.

– Не хотелось бы показаться грубой, но, по правде говоря, я, в качестве виновницы создавшейся ситуации, тоже не испытываю восторга, ибо это ложе отнюдь не устлано розами. Что, впрочем, и хорошо, ведь и розы грозят шипами.

Впервые на лице почтенной дамы промелькнула тень улыбки, но заговорила она лишь после того, как раздвинула шторы и села на стул у окна.

– Я всегда надеялась, милая, что о предстоящей свадьбе Джастин известит меня заведомо, чтобы можно было спокойно подготовить все, что полагается… – Она грустно улыбнулась. – Кто-то скажет, что я старомодна, но свадьба это свадьба, и переоценить ее значение невозможно.

– Я понимаю, – смущенно проговорила Кэролайн.

– Джастин, правда, сказал, что ваши брачные планы расстроены, – сказала миссис Браун, осторожно взглянув на Кэролайн. – Могу ли я спросить вас, почему?

– Потому что брак… Я, миссис Браун, ошиблась в сроках и… – Голос Кэролайн предательски дрогнул, но она заставила себя договорить. – Словом, я забеременела. Но поскольку мне известно, что в планы Джастина не входило обзаведение семейством, впрочем, как и в мои…

– Что же, моя дорогая, входило в ваши планы?

Вопрос прозвучал мягко, но весьма настоятельно, и Кэролайн, вздохнув, откинулась на подушки и уставилась в потолок. А что, в самом деле, входило в ее планы?

– Независимая жизнь. Карьера. Существование без сильных эмоциональных потрясений. И детей я не собиралась заводить, но так вышло… Извините, мне об этом даже говорить не хочется!

– О чем – об этом?

Кэролайн взглянула на свою несостоявшуюся свекровь и пожала плечами.

– Ну, о создавшейся ситуации, о затруднительном положении, как ни назови… Понимаю, конечно, ребенок, и все такое… Однако брак… Я человек не особо романтичный, но не до такой степени, чтобы не понимать, что семейные узы без любви никому не в радость. Мы с Джастином решили не создавать семью, поскольку он не любит меня, и с моей стороны было бы непростительной ошибкой соглашаться на его предложение. Он не должен расплачиваться за мои ошибки.

– По-моему, зачатие ребенка это дело двоих. И как-то не поворачивается язык назвать это ошибкой. Скажите, милая, а вы тоже его не любите?

Кэролайн перехватила острый взгляд миссис Браун и собралась уже было утвердительно ответить на ее вопрос, но почему-то не смогла.

– Если бы так… – пробормотала она себе под нос, тотчас испугавшись, что миссис Браун это расслышала.

Впрочем, вряд ли у кого-то с возрастом обостряется слух.

Ничего более не сказав, почтенная дама посидела еще немного и вскоре удалилась.


10


Уже за полночь Кэролайн проснулась от сильного стука в дверь и впервые за те два дня, как вернулась домой, пожалела, что не оставалась до времени в особняке Джастина Брауна. Там по крайней мере не надо вздрагивать от всякого звона и стука, тем более раздающегося ночью.

Нехотя натянув халат, она прошла в прихожую и, накинув цепочку, приоткрыла дверь. Увидев, что к ней пожаловал Джастин Браун, Кэролайн проснулась окончательно. А он весьма агрессивно требовал открыть ему дверь.

– Что вы здесь делаете в такое время, разве вы не уехали? Я думала, что вы за границей и вернетесь дня через четыре.

– Планы переменились.

– Знаете, мистер Браун, вам лучше всего поехать домой. Вы хоть понимаете, сколько сейчас времени? Я уже спала!

– Послушайте, дорогая моя, откройте дверь по-хорошему, иначе я разнесу ее в щепки. Или буду тарабанить так громко, что перебужу всех соседей. Пусть сбегутся и посмотрят, что творится у дверей добропорядочной деловой женщины.

Кэролайн отворила незваному гостю и отступила на шаг, пропуская его в квартиру. Она не видела его пять дней и все пять дней внушала себе, что это ей только на пользу. Но сейчас, глядя как уверенно он прошел в гостиную, стащил пиджак и, бросив его на стул, нахально расположился в кресле, она осознала, как стосковалась по этому невозможному Джастину.

– Итак, мистер, – заговорила она, продолжая стоять в дверях гостиной. – Где на сей раз горит?

– Я позвонил матери из Штатов, и мы долго разговаривали, в результате чего мне пришлось срочно вернуться.

– Допустим… Но я очень устала, и что бы вы ни хотели мне заявить, это, надеюсь, может подождать до завтра.

Что же подвигло миссис Браун на долгие переговоры с сыном через океан? Вроде бы Кэролайн держалась с Генриеттой достаточно осторожно. В конце концов они просто обсуждали создавшуюся ситуацию… Но тревожило воспоминание о том, что она бормотнула под конец разговора. Неужели миссис Браун что-то уловила? Чисто по-женски, интуитивно?.. Допустим, старуха и не расслышала ее слов, но ведь на последний вопрос ответа она не дождалась. А это само по себе красноречиво. Не потому ли ее сынок и оказался здесь в столь неурочное время?

– Знаете, Джастин, а мне ваша матушка очень понравилась, – сказала Кэролайн. – Надеюсь, и я не вызвала у нее отвращения.

– Она умница. Что ж удивляться, что она сумела разгадать вашу сердечную тайну… – насмешливо проговорил он.

– Нет у меня никаких сердечных тайн!

Ну нет, это уж слишком! Неужели старуха подъехала к ней для того, чтобы выведать ее подлинное отношение к бесценному сынку? Кэролайн поплотнее завернулась в халат, скрывая за тихим и уютным жестом свое раздражение.

– Так что ж вы тогда так испугались, напряженно пытаясь припомнить, что ей говорили? Успокойтесь, девушка, можете не отвечать. Не напрягайтесь. Я уже понял, что отрицание есть ваш ответ на любой вопрос, который хоть в малой степени кажется вам покушением на вашу бесценную независимость.

– Послушайте, что это вы здесь расселись, как у себя дома? Да еще среди ночи? – холодно спросила она.

– Нам необходимо поговорить.

– Уже столько слов сказано! О чем еще говорить? Может, у вас что пропало? Не прихватила ли я случаем из вашего дома банное полотенце? Какого оно цвета? Пойду посмотрю…

– Послушайте, Кэролайн, я вам еще не говорил, вы ведь тоже очень понравились моей матушке.

– Похоже, молодой человек, вы просто приняли лишнего. Сознайтесь. Ведь в полете так хорошо пьется…

– Не знаю, как пьется в полете, поскольку мне самому приходится водить свой самолет. И не пытайтесь Кэрри, сменить тему, я по горло сыт вашими играми. Мне до смерти надоело по-кошачьи прокрадываться в область ваших тайн и проблем.

– Это вы-то по-кошачьи прокрадываетесь? Не смешите меня. Вы ведь сейчас чуть дверь не снесли. Пойду лучше сварю кофе покрепче. Выпьете кофейку и отправитесь восвояси.

Не дав ему времени для ответа, Кэролайн ушла в кухню. Стоя над плитой в ожидании, пока закипит вода, она гадала, зачем он пришел? Ведь не спьяну же, в самом деле. А может, и спьяну. Откуда ей знать, раньше она никогда не видела Джастина пьяным. Выслушать его? Но как это трудно. Ведь она все решила, даже начала успокаиваться, а этот бесчувственный тип, похоже, намерен вновь толочь в ступе все ту же воду. И как от него избавиться? Выгнать? Он такой большой, сильный, такой упрямый… Нет, он не уйдет, пока не выскажется.

Вода вскоре закипела, и она заварила очень крепкий кофе.

Входя в гостиную, Кэролайн внушала себе, что страшно сердита. Но это было не так. Она искоса взглянула на него, и сердце ее сжалось от невыносимой боли. Если бы он любил ее! Как просто тогда решились бы все их проблемы.

– Пейте.

– Что, к черту, вы мне тут наварили? – спросил Джастин, с подозрением глядя в смоляную черноту напитка. – Адское зелье? От такой ведьмы всего можно ожидать.

– Вы перебрали, а крепкий кофе в таких случаях хорошо помогает. Вам нужно поскорее добраться до дому и лечь спать. А утром, на свежую голову, все покажется в другом свете.

– Хватит командовать! – неожиданно возопил Джастин. – Я по горло сыт вашими командами. Мне они до смерти надоели.

– Вам надоело возиться со мной. Все, что я говорю и делаю, дико вас раздражает. Так зачем же снова было сюда тащиться? Чтобы сообщить мне об этом? Я ведь уже освободила вас от своего присутствия, так чего же еще вам надо? Может, мне повеситься, чтобы окончательно развязать вам руки?

– Мисс Вэйн! Думайте, что говорите! Нельзя же выражать свою ненависть первыми пришедшими в голову словами! – Видя, что она хочет уйти в кухню, он рявкнул: – Сядьте! Не выслушав меня, вы не уйдете.

– Хорошо, говорите, но покороче. Я очень устала.

– Нет, Кэрри, вы не устали. Напротив, с моим приходом ваши нервы взыграли. Это не усталость, а возбуждение, так что не морочьте голову ни мне, ни себе.

– Вы себе льстите.

– Нет, не льщу.

Он улыбнулся обаятельной, так хорошо знакомой ей улыбкой, но она сердито спросила:

– Что это вы, мистер, скалитесь здесь, как голодный волк? Или это улыбка у вас такая? А еще говорите, что не пили! Что такого смешного вы тут нашли?

Он не смеялся, но это лишь усиливало ее раздражение.

– Кэролайн, вы слышали, что я сказал вам о своей матери?

– Сказать можно что угодно.

– Она говорит, что вы остроумная и находчивая. Ей понравилось, что вы не даете себя в обиду. – Джастин хмыкнул. – Мне ли этого не знать! Так мог ли я с ней не согласиться?

– Хорошо, а что еще?

– Я все скажу, если вы не будете меня перебивать.

Кэролайн вздохнула, кивнула в знак согласия и с ногами забралась на диван, устроившись поудобнее.

– Моя мать никогда особенно не заботилась о женщинах, с которыми я расстаюсь.

– Да, я знаю. Она сама сказала мне, что вы предпочитаете хорошеньких пустоголовых блондинок, которые подолгу у вас не задерживаются.

– Неужели так и сказала? Так вы, значит, сидели там вдвоем, попивали чаек и сплетничали обо мне?

– Да уж, ваше имя прямо-таки не сходило с наших уст.

– И что еще она успела сообщить обо мне?

– Например, что трех лет отроду вы стащили у нее губную помаду, раскрасили себе все лицо, а потом спустились с лестницы в ее туфлях на высоких каблуках. Генриетта сказала, что до сих пор не поймет, как вы умудрились не упасть.

Вновь представив себе эту картину, Кэролайн рассмеялась, и Джастин метнул в нее притворно сердитый взгляд.

– Да уж, стоит собраться двум кумушкам, они тебе все косточки перемоют. Всю жизнь мне припоминают сей проступок, совершенный в трехлетнем возрасте.

– Еще бы! Ведь все ваше семейство перепугалось, приняв невинную детскую шалость за раннее проявление дурных наклонностей.

– Хорошо, что их опасения не оправдались, а то я до сих пор крал бы у женщин помаду и ходил на высоких каблуках.

– Ладно, что-то мы отвлеклись… – проворчала Кэролайн. – Не затем же вы среди ночи вторглись в мой дом, чтобы предаваться воспоминаниям.

Этого Джастина Брауна надо держать на расстоянии. Не успеешь и оглянуться, как он растопит тонкий ледок, укрывающий чувства.

– Да, действительно… – согласился он. – Итак, моя мать сама удивилась тому, что вы ей понравились. Когда я объяснил ей по телефону сложившуюся ситуацию, она просто в ужас пришла. Тотчас, естественно, во всем обвинив вас.

– Еще бы! Разве ее ангелочек Джастин может совершить хоть что-то дурное. Ведь последний раз это было с ним в трехлетнем возрасте.

– Но, познакомившись с вами, она свое мнение изменила.

– Да что вы говорите?! Неужели заподозрила, что в этом деле не обошлось и без вас? Вы меня изумляете!

– Нет, просто сначала она подумала, что вы из той породы девушек, которые были у меня прежде.

– Ах, вон оно что! – не удержавшись, воскликнула без меры развеселившаяся Кэролайн.

– Не перебивайте меня, – сказал Джастин, строго взглянув на нее. – Итак, мысли разбегаются, а разговор серьезный… Моя матушка, к мнению которой я всегда прислушиваюсь, кажется, думает… – Он замолчал, хмуро взглянув на Кэролайн, будто это она виновата в его заминке.

– Я вас не прерывала. Сижу как паинька. Продолжайте.

– Так вот, она думает, что вы, вероятно, именно та женщина, которая мне нужна.

Кэролайн с удивлением подумала, что его мать – великая актриса, достойная премии Оскара. Ведь в ее поведении не было ничего и близко напоминающего симпатию к забеременевшей подружке сына. Напротив, она ясно дала понять, что вся эта сложившаяся ситуация, ей крайне неприятна.

– Она считает, что я буду счастлив лишь с кем-то вроде вас.

– С кем-то вроде меня? Что я, по-вашему, одна из лошадок, скачущих по арене цирка? – Глаза Кэролайн увлажнились от слез, но она не заплакала, хотя ей было очень обидно. – Ваша матушка применяет по отношению ко мне столь неясные термины…

– Господи, Кэрри, да мама и не думала вас обидеть! Она даже и выразилась иначе. Это я неточно воспроизвел ее высказывание. – Джастин запустил пятерню в свою шевелюру. – Мне так трудно с вами разговаривать, приходится следить за каждым словом. Не будьте же столь придирчивы.

Он встал и принялся расхаживать по гостиной.

– Да и потом, ваша мать рассуждает так, будто мы с вами жених и невеста, и ей осталось только одобрить или не одобрить наш брак. Но вы ведь сообщили ей, что мы не женимся.

– И я сообщил, и вы тоже… Но она считает это большой ошибкой. Тем более что у нас должен родиться ребенок. – Он перестал наконец мотаться по комнате и сел рядом с ней на диван. – А знаете, Кэрри, я ведь с ней согласен. И не только из-за ребенка. Вы не поверите, но ваше общество доставляет мне истинное удовольствие, несмотря на все ваши крючки, колючки и придирки. Вот и сейчас вы не даете мне высказать все то, с чем я пришел. А это просто необходимо.

Сердце Кэролайн учащенно забилось, ей даже показалось, что оно вот-вот выскочит из грудной клетки. Надо бы как-то отладить дыхание, иначе… Да что же такого он сказал? Почему она так взволнована? Ничего ведь не изменилось.

– Ну? Надеюсь, вы не откажетесь дослушать меня?

– Да заканчивайте, наконец, свой монолог. Я ведь и сейчас вас не прерывала.

– Дайте же мне сосредоточиться и спокойно договорить… – Он метнул в нее строгий взгляд. – Я не привык…

– Я знаю, Джастин, к чему вы не привыкли. Вы просто не привыкли к женщинам вроде меня. Потому и брак наш не возможен. Что бы там ни говорила ваша матушка.

– Последние несколько недель я только и делал, что внушал себе, что вы не мой тип женщины, – пробормотал он и улыбнулся ей по-мальчишески открыто. – Вы понимаете, к чему я клоню?

– Чего тут не понять. Я для вас слишком занудлива, босс…

– Я вам не босс!

Кэролайн была так напряжена, что горло ее перехватило судорогой, а во рту неприятно пересохло.

– Хотелось бы, Джастин, чтобы вы побыстрее довели свою речь до логического завершения.

– Вы хотите сказать, что ваше терпение исчерпано? Лучше сознайтесь, что вам совсем не хочется выставлять меня за дверь, – проговорил он с обаятельной улыбкой. – По мнению матушки, вы не так уж равнодушны ко мне, как хотите показать.

– Неужели?..

Да, выдала я себя! – подумала Кэролайн. Значит, Генриетта все же кое-что расслышала, а об остальном догадалась…

– Представьте, она пришла к такому выводу. Интересно, что вы ей сказали?

– Какое это имеет значение? – вздохнув, ответила Кэролайн. – Не важно, по каким дорогам ходить, если все равно каждый раз возвращаешься к исходной точке.

– Не могу согласиться. Вот я пришел совсем не туда, откуда вышел, и даже не туда, куда собирался прийти.

– Значит, Джасти, вы заблудились.

– Допустим, что так. Но, точнее будет сказать, что я попал в незнакомую местность, где мне понравилось. Однако там меня не очень хорошо приняли, больше того, меня там испугались.

– Что-то я не пойму, о чем вы…

– Прекрасно вы все понимаете, Кэрри. Просто не хотите сознаться в этом даже себе. Я пробудил вас от спячки, и вы ужаснулись. Вот почему, когда мы вернулись в Англию, вы не захотели продолжения. Но вы неравнодушны ко мне, ведь так? Молчите? Ну, ладно, я, пожалуй, раскрою все свои карты, скажу все, что я о вас думаю…

– Нет, не смейте ничего говорить!

Кэролайн захлестнула паника от одной мысли, что он, догадываясь о ее потаенных чувствах, начнет рассуждать о них. И все же, как ни странно, ей хотелось, чтобы это произошло. До смерти надоели все эти обманные игры.

– Не сметь говорить? Почему же? Потому что вы боитесь правды? Боитесь самой себе сознаться?..

– Так вы за этим сюда пришли? – сдержанно спросила она. – Пришли разоблачить меня и позлорадствовать над моими чувствами? Порадоваться, что одержали еще одну победу?

Он как-то беспомощно посмотрел на нее, смутился и отвел взгляд. А Кэролайн, взглянув на собеседника, была крайне изумлена его смущенным видом.

– Нет, Кэрри, я пришел сказать, что… Знаете, моя мать связала одно с другим и все назвала своими именами. Никто лучше ее не умеет анализировать мотивацию поступков и… Может, у вас в доме найдется немного виски? Я бы сделал глоток-другой… – Кэролайн отрицательно покачала головой, и он, махнув рукой, продолжил: – Если вы действительно хотите знать, то я скажу… Мне кажется, что вы умудрились выдернуть, как говорится, коврик из-под моих ног…

– Коврик? Какой коврик? Не пойму, о чем вы толкуете.

– Вы меня выбили из равновесия… Я… я полюбил вас.

Выговорив эти слова, он вызывающе взглянул на нее, ожидая насмешки. Но его признание так ошеломило ее, что она, распахнув глаза, несколько секунд смотрела на него, раскрыв рот. Помолчав, он заговорил дальше:

– С тех пор, как мы вернулись в Лондон, я не перестаю думать о вас. Мне казалось… Да нет, я был просто уверен, что вы каким-то образом свяжетесь со мной, и мы встретимся. Но ничего не происходило, и я сказал себе, что оно и к лучшему. Постоянно твердил себе, что все это неважно. Пытался даже отвлечься, бурно влился в события светской жизни, назначал свидания женщинам, но эти встречи были нелепым фарсом, не более. Я постоянно сравнивал их с вами, с женщиной, о которой начал страшно тосковать.

– Вы спали с другими женщинами?

– Куда там! Думаю, если б и захотел, не смог… – Джастин усмехнулся. – Как бы я мог с кем-то спать, когда вы не выходите у меня из головы?

– Ничего. Это пройдет.

– Ничего? Вы говорите – ничего? – вспыхнул он. – Для вас все это ничего не значит?

– Да нет, Джасти, кое-что значит. Продолжайте.

– Конечно, продолжу. Ведь я только потому и решился на признание, что понял, вы испытываете ко мне те же чувства… Разве нет? Ну, сознайтесь же!

– Те же чувства? – Она улыбнулась тихой непонятной улыбкой. – Нет, боюсь, чувства, которые я испытываю к вам, намного сильнее.

– Намного?

– Ну, хорошо, пусть ненамного, но все равно сильнее.

– Вы хотите сказать, что любите меня?

Кэролайн рассмеялась и нежно взглянула на Джастина, после чего невозможно было удержаться и не прильнуть к нему. Голова ее оказалась у него на груди, так что она отчетливо слышала стук его сердца. А он, приняв ее в свои объятия, целовал ее волосы, ерошил их и снова целовал.

– Прости, Джанни, что я мучила тебя. Знаешь, я ведь начала догадываться, с чем ты пришел, но все никак не могла поверить, а потому дико психовала, – прошептала она. – Но как же мне было не понять, не догадаться, о чем речь, когда и ты, любимый, выдернул у меня из-под ног мой коврик, мою опору, все, на чем я утвердилась в этой жизни, как мне казалось, раз и навсегда…

– Говори, говори, любовь моя! И опять называй меня этим забавным именем: Джанни. Наконец-то я вновь слышу твой подлинный голос, – ласково проговорил Джастин, покачивая ее в своих объятиях.

Кэролайн подняла к нему лицо, и он едва узнал ее, так волшебно она изменилась. Огромные глаза светились такой нежностью, которой он не помнил со времени их солнечной страсти на острове. И все ее милые черты были озарены отблесками того солнца, которое ласкало их своими лучами на далеком морском побережье.

– Я думала, что проживу без мужчин, да и прожила бы. Но вдруг обнаружила, что без тебя, родной, прожить не могу.

– Не понял, девушка! – с усмешкой сказал он, чмокнув ее в нос. – Что я вам цирковая лошадка, скачущая по арене, которую вы соизволили выбрать из множества других?

– Мне невыносима была мысль о браке с человеком, который меня не любит. Невыносимо было даже подумать о том, что наш брак вызван лишь одним обстоятельством – фактом существования будущего ребенка.

Джастин нежно поцеловал ее в губы, Кэролайн ответила, и этот поцелуй был сладостнее всех их прежних поцелуев.

– Так ты выйдешь за меня замуж? – с улыбкой спросил он.

– Ну, Джастин Браун, ты меня удивляешь! Мог бы и сам догадаться. И попробуй только отвертеться!


Эпилог


Кэролайн посмотрела на милое личико дочурки. В огромных глазах девочки отражались светящиеся окна дома. А улыбка делала ее маленькой копией мистера Брауна. Встретившись взглядом с Джастином, державшим малышку на руках, она улыбнулась ему.

– Вот что значат сильные гены! – гордо заявил он полтора года назад, когда впервые взглянул на свое сокровище, упакованное в розовые пеленки и увенчанное кружевным чепчиком. – Вылитый Джастин Браун в детстве.

– Бедное дитя! Не иначе, как будет воровать у мамы губную помаду, а когда вырастет, станет крупным промышленником, скупающим самолеты и острова экзотических южных морей.

– Лучше уж так, чем превратиться в занудную юристку, истерзанную комплексами самостоятельности и независимости. Сама подумай, как трудно ей будет найти мужа, если она пойдет по стопам матери.

– Смешно, – с деланной серьезностью сказала Кэролайн. – Вот только одно непонятно. Сама я от своих комплексов избавилась, а кое-кому они до сих пор не дают покоя.

– Ну, это были такие милые комплексы. Как же их забыть?

– Посмотри, детка, на своего папочку. Разве он не прелесть? Ему больше и помнить нечего.

Девочка весело откликнулась на обращение матери, мотнув головой с пышной каштановой челочкой.

– Разве она не похожа на маленького циркового пони? – нежно проговорил Джастин, зарываясь носом в детскую шейку. – Итак, договорились! Красотой наша крошка задалась в меня, а характер пусть будет твой, я не возражаю.

– А хоть бы и возражал! Что толку? Нравится тебе или нет, а характер-то у нее действительно мой.

Кэролайн рассмеялась и не в первый уже раз подумала, как же ей повезло выйти замуж за столь неподражаемого мужчину. Она до сих пор испытывала волнение, когда он приближался. А кроме того, рядом с ним она чувствовала себя в полной безопасности. И менее всего грозил ей этот брак тиранией и подавлением личности.

– Хочу фейвейк! – воскликнула малышка.

– Подозреваю, дорогой, это ты ей пообещал. А ну-ка признавайся. Где ты их опять понатыкал, эти чертовы фейерверки?

– Смотри ты, как здорово она уже говорит! – восхищенно проговорил Джастин, будто не слыша ее вопроса.

Кэролайн обняла мужа и прижалась к нему теснее.

– Ты как всегда не в курсе дел. К тому же пристрастен.

– Ничего подобного. Многие дети в ее возрасте не умеют сложить предложение.

– А она что, очень сложное предложение сказала?

– Ну вот, девушка, вам бы только спорить.

– Да нет, милый, и вовсе мне не хочется спорить. Готова с тобой согласиться, тем более что она вот-вот и заговорит сложными предложениями.

Они шли по садовой аллее, под старыми раскидистыми деревьями – тисами и буками – и были вполне довольны собой, друг другом и своим ребенком.

Кэролайн радовалась, что из Джастина получился такой нежный и заботливый отец. И еще тому, что ее девочке не придется перенести тех ужасов, которые выпали в детстве на ее долю. К тому же перед глазами Дорис всегда будут любящие родители, а это немаловажно для будущей жены и матери.

Вдруг неподалеку, на фоне темного неба вспыхнула троица веселых, крутящихся огней, рассыпающих вокруг себя искры. Малышка пришла в полный восторг, глаза ее сияли, она смеялась и хлопала в ладоши. А когда огоньки погасли, закричала:

– Хочу еще фейвейков! Еще!

– Пора домой, Дорис, – улыбаясь, сказала Кэролайн; видя что дочка готова зареветь. – Уже поздно.

– Нет, не позно, не позно. Хочу фейфейков! Насилу удалось ее успокоить.

Они вернулись в дом, и вскоре девочка уже спала сладким сном. Склонившись над кроваткой, Кэролайн задумчиво проговорила:

– Посмотри. Разве она не ангел, когда спит?

– Сущий ангел. И, смею заверить, это качество она точно взяла от тебя, – тихо ответил Джастин.

– Хочешь сказать, что я кажусь тебе ангелом только когда сплю?

– Конечно! Потому-то я и люблю тебя. Не хватало еще, чтобы и бодрствуя, ты оставалась ангелом. Это было бы немного скучновато.

Он коснулся ее руки, и их пальцы переплелись.

– Ладно, родной, мы не дадим тебе скучать.

– Ну а теперь сознайся, ты рада, что дикими угрозами и злостным шантажом, опоив колдовским зельем, заставила меня жениться на тебе?

– Конечно, рада, – ответила Кэролайн. – Просто счастлива, мой господин и повелитель.

– Боюсь, тебе придется это доказывать не словами, а делом, – серьезно проговорил он. – И учти, никаких отговорок!

– Никогда, родной, я не устану доказывать тебе свою любовь. Если, конечно, не наступит время, когда ты перестанешь требовать от меня эти доказательства.

– Не дождетесь, девушка. Хотя, я смотрю, у вас опять животик нарастает. И к Рождеству, пожалуй, здорово округлится. Так что придется мне временно верить в вашу любовь, не требуя никаких доказательств.

В доме давно уже были погашены все огни, а наверху, в спальне, все еще слышались перешептывания и смех.

Занавес над этой непростой историей опустился. За окном безмолвными свидетелями стояли деревья, светила полная луна, проглядывали сквозь листву звезды, и жизнь продолжалась.