Корпус мутантов
Кларк Далтон

Курт Мар

К. Х. Шер


Перри Родан #2


В объединенных в этой книге романах о Перри Родане начала шестидесятых годов часть действия происходит на Венере. Вторая планета Солнечной системы описывается при этом, как девственный мир джунглей.


В. В. Шолс, Кларк Далтон, Курт Мар, К. Х. Шер

Корпус мутантов


ВСТУПЛЕНИЕ


Никто не станет отрицать, что многие предсказания из классических романов о будущем стали реальностью — стоит только вспомнить произведения Жюль Верна и Г. Уэллса или пример из более близкого нам времени — первые романы о Перри Родане, в которых время первой высадки на Луне было предсказано достаточно точно. Однако, было бы преувеличением утверждать, что авторы утопических романов — это никогда не ошибающиеся ясновидцы. Они имеют право ошибаться.

В объединенных в этой книге романах о Перри Родане начала шестидесятых годов («Корпус мутантов» В.В. Шолса; «Вторжение из Вселенной» Кларка Далтона; «База на Венере» Курта Мара; «Космическая битва в секторе Вега» К.Х. Шера и «Мутанты в бою» Курта Мара) часть действия происходит на Венере. Вторая планета Солнечной системы описывается при этом, как девственный мир джунглей.

Однако, мы теперь знаем из данных, посылаемых различными зондами на Землю, что на этой вечерней звезде все выглядит совершенно иначе.

Но для нас это не стало причиной, чтобы абсолютно иначе представить все происходящее в этой книге, при ее составлении мы и на этот раз постарались сохранить первоначальное содержание объединенных в ней романов о Перри Родане. Изменения вызывались необходимостью исправления несоответствий, написания переходов и по возможности устранения стилистических недостатков.

Успех первой книги о Перри Родане «Третья власть» показывает, что мы действуем в соответствии с пожеланиями наших читателей. Внимательные читатели не смогут не заметить, что содержание глав, которые повторяют события или неинтересны, сокращены. Тем самым мы хотели бы предупредить опасения тех друзей Перри Родана, которые до сих пор боялись, что им придется слишком долго ждать возможности постоянно пополнять свою библиотеку о Перри Родане. Таким образом, в книгах о Перри Родане представлены не только события романов-первоисточников, но и выбрано и переработано все самое лучшее и важное из классических литературных образцов.

Вильям Вольтц

Хойзенштамм, сентябрь 1978 г.


ПРЕДИСЛОВИЕ


По космическим масштабам жизнь человека длится одну миллисекунду, а сама продолжительность всего человеческого существования составляет, исходя из этого, не более, чем несколько мгновений. Поэтому не удивительно, что события в нашей вселенной должны казаться наблюдателю человеческой жизни хаотичными и бессмысленными. С их ограниченным пониманием, позволяющим им осмыслить лишь крошечную часть действительности, люди пытаются постичь и обозреть космические связи. Эта слабая и именно потому, быть может, достойная восхищения попытка называется людьми наукой и исследованием. Заключенный в рамки своей небольшой планеты, которой он из-за разлада между эмоциями и рационализмом грозит уничтожением, человек ведет борьбу за познания, которые в итоге лишь ставят перед ним все новые и новые загадки.

Этот упорный поиск истины в последней инстанции заставляет человека догадываться, что его мир является лишь частью необозримой универсальной системы, в которой есть силы и формы существования, играющие в ней определенную роль. Представим себе, что в один прекрасный день человечество по причинам, которые мы с нашей ограниченной способностью восприятия не можем пока объяснить, оказалось ввергнутым в водоворот космических событий.

Тогда начался бы новый отрезок истории человечества, история человека в будущем.

Для Перри Родана и для человечества она началась 19 июня 1971 года, в тот день, когда он, стартовав вместе со своими друзьями на борту «Стардаста», осуществил посадку на Луне и обнаружил там потерпевший аварию исследовательский космический корабль арконидов. Перри Родан познакомился с гордой арконидкой Торой, видевшей в людях всего лишь достойных презрения существ, и больным ученым Крэстом, который согласился сотрудничать с человечеством.

С помощью супертехники арконидов Перри Родану удалось предотвратить атомную войну на Земле. Перри Родан основал в пустыне Гоби базу и назвал это небольшое новое государство «Третьей властью». За короткое время это название стало символом мира и единства все людей и надеждой на освоение человечеством космического пространства.


1.


Двое мужчин сидели в своих креслах в оборудованном по-спартански помещении и ждали. Лицо Родана носило отпечаток напряжения последних недель, но несмотря на это, выглядел он спокойным. Второй мужчина, Реджинальд Булль, напротив, был полон нетерпения. Когда раздался сигнал зуммера, он резко наклонился над радиоустановкой и включил прием.

Послышался взволнованный голос:

«Говорит секретариат Объединенных великих держав. Вызываем Перри Родана, чтобы по окончании конференции сообщить ему результаты, которые в виде коммюнике станут одновременно доступны широкой общественности через все информационные станции: Представители стран-членов НАТО, Восточного блока и Азиатской федерации обсуждали сегодня международно-правовой статус так называемой Третьей власти. События последних дней, в первую очередь события, происходившие вне Земли, вызвали во всех частях света серьезную озабоченность. Безусловно враждебные намерения осуществленного приближения космического корабля неизвестных разумных существ могут рассматриваться как угроза Земле. Представители НАТО, Восточного блока и Азиатской федерации считают, что неизвестный вражеский космический корабль смог быть уничтожен на Луне только благодаря вмешательству Третьей власти. Державы, участвующие в конференции, считают поэтому в интересах всего человечества оправданной определенную лояльность в отношении Третьей власти и решили признать Третью власть при ее нынешнем географическом положении и территории как суверенное государство. Перри Родана просят подтвердить это сообщение».

Булль нажал кнопку останова и снова опустился в кресло.

«Мы добились своего, — сказал Родан просто. — Постепенно человечество начинает понимать, что мы не являемся его врагами и что опасность исходит из космического пространства.

Пусть господа не надеются на широкие дипломатические отношения. Им бы хотелось обменяться с нами тремя дюжинами, а то и больше, послов, но мы — особый случай в дипломатии. К этому постепенно следует привыкать. Запиши следующий ответ…»

«Ты не собираешься говорить сам?»

«У меня есть свои причины не делать этого».

Реджинальд Булль пожал плечами. — «Пожалуйста! Я передам».

«Скажи им, что я рад получить такой положительный ответ, что я приветствую то понимание, с которым обсуждался и решался вопрос в Женеве, но к предложению относительно установления дипломатических отношений я, тем не менее, вернусь несколько позже, поскольку мы в нашем маленьком государстве пока еще страдаем от территориальной ограниченности, которая делает невозможным пребывание в нем дипломатических представителей. Однако, контакты можно осуществлять в любое время».

У Булли вытянулось лицо. — «Я сломаю себе голову, пока сформулирую все это…»

«Ты ответишь немедленно, мой дорогой! На то, чтобы ломать себе голову, у тебя нет времени. По темпам проведения сегодняшнего заседания силовые блоки Земли поставили новый рекорд. И ты должен действовать в том же темпе».

Это не привело Булли в восторг, но Перри Родан не дал ему возможности протестовать, а продолжал:

«Ты должен потребовать от представителей Пекина в Женеве подумать о продаже территории. Я не собираюсь основывать суверенное государство на арендованной земле».

«И каким по площади ты представляешь себе наше будущее государство?» — поинтересовался Булли.

«В центре — шарообразный корабль. Вокруг запретная зона Третьей власти. Нам нужна территория радиусом не менее пятидесяти километров».

Перри Родан вышел из помещения, не дожидаясь, пока друг кивнет ему головой в знак согласия. Для него и для планеты предстоящие переговоры были так важны, нужно было еще решить вопросы, имеющие для него решающее значение. Вопросы, которые выходили далеко за рамки обычного установления контактов.

Он вышел наружу. Недалеко от него, в центре простиравшегося на десять километров энергетического колокола, стоял шарообразный космический корабль арконидов. Позади него — вынесенный из корабля арконидов огромный позитронный автомат, микрофизические реакции которого должны были помочь человечеству.

Родан воспользовался своим специальным костюмом, с помощью которого преодолевал расстояния за несколько секунд. Снаружи не было видно ни одного человека, и Перри надеялся найти необходимое ему сейчас уединение и внутри большого зала. Но с разочарованием увидел, что навстречу ему шла арконидка Тора. Она смотрела на него с пренебрежением.

«О, Тора! Вас тянет на алтарь Вашей власти?»

Арконидка сделала презрительное лицо. — «Земля вряд ли может предложить женщине моего происхождения что-либо более или менее привлекательное, кроме обломков и останков техники арконидов».

Родан не дал ей вывести себя из равновесия. — «Равнодушие арконидов трудно понять. Если Вы что-то и находите привлекательным, то только Вашу собственную среду. Для меня, как человека, все как раз наоборот: притягательно неизвестное».

Позади них раздались шаги. К ним подошел Крэст, последний потомок правящей династии своей родной планеты.

«Хэлло! — сказал он приветливо, словно за всю свою жизнь не знал другого приветствия, кроме этого земного. — Хотите заняться автоматическим вычислительным устройством, Родан?»

«У меня есть к машине несколько вопросов, от ответа на которые зависит судьба человечества — судьба человечества в широком смысле этого слова».

«То есть, Вы принимаете в расчет и нас?»

«И Вас, — кивнул Родан. — Мы сходимся с Вами в мнении, что опасность угрожает всему, что мы понимаем под галактической цивилизацией. Это наше дело, Крэст. Вы не должны стоять в стороне!»

«Это звучит, как вызов и одновременно, как упрек».

«Простите, Крэст! Было бы несправедливо упрекать Вас. Только с помощью Ваших средств я смог уничтожить неизвестный космический корабль, проникший в Солнечную систему. Но Вы знаете, что это неожиданное нападение — только предзнаменование той опасной ситуации, в которой мы действительно находимся. Может быть, у нас есть еще много лет, чтобы подготовиться. А может быть, уже завтра перед нами встанет задача защищать галактическую цивилизацию от уничтожения. Я беру в расчет наихудший вариант, поэтому решение надо принимать, не откладывая».

«Он делает из себя защитника галактической цивилизации, — сказала Тора возмущенно. — Он просит нашей помощи, которая должна дать ему власть. Но при этом забывает, кто мы такие».

Родан не позволил себя спровоцировать. — «Вы и сами знаете, что Ваш упрек необоснован. Еще не так давно Вы были готовы пересмотреть Ваш приговор человечеству Земли. Вам все еще не терпится расправиться с нами, как с малоразвитыми полуцивилизованными существами? Не отвечайте! Я сам отвечу Вам. Вам нужны люди Земли, Вам, двум последним оставшимся в живых из экспедиции арконидов. Вам нужны люди, потому что другого пути назад, как только с нашей помощью, для Вас нет. И, хотите Вы того или не хотите, но Вам придется разделить с землянами опасности, страхи и заботы. Ваше продиктованное кастовым высокомерием сопротивление вредит вобщем-то только Вам самой. Вам нужны еще какие-нибудь доказательства, кроме событий последних дней?»

«Человечество Земли — это конгломерат, — заявила арконидка. — Я ни в коем случае не отрицаю того, что судьба навязала нам общие интересы. Но я сомневаюсь в способностях человечества, которое уже не раз вынуждено было преодолевать антагонизм на своей собственной планете. Вы не должны чувствовать себя оскорбленным, Родан, если я, как и прежде, утверждаю, что Ваш народ примитивен».

«Он молод, — попытался Крэст сгладить впечатление от слов своей соплеменницы. — У него есть резервы, которые нужно только мобилизовать. Судьба народа определяется его гениями. Совсем не обязательно, чтобы все человечество сразу перешло на ступень выше. Достаточно уже нескольких соответствующих умов. Я знаю, Родан, на что Вы способны после того, как закончили гипнообучение. Мы мобилизовали Ваш мозг, возможности которого не использовались более, чем на сорок пять процентов…»

«Это означало бы, — с сомнением спросила Тора, — что примитивизм землян обусловлен не несовершенством их биологии, а всего лишь неосознаваемым отказом от имеющихся возможностей?»

«Крэст кивнул. — „Большая часть человеческого мозга остается не задействованной. У так называемых гениев он функционирует полностью. Сами люди уже установили, что степень одаренности индивида не обязательно зависит от объема головного мозга. Доказательством тому служит Эйнштейн, один из величайших землян. Его головной мозг был таким же, как в среднем у всех людей. А превосходство его объясняется только особо выраженной активностью мозга. Подобный результат достигнут у Родана в результате гипнообучения“.

«Чем и должно объясняться, почему мы должны признать ведущую роль землян под руководством Перри Родана, — сказала Тора с легкой иронией. — Я, как арконидка, отказываюсь от сотрудничества на таких условиях. Действовать таким образом несовместимо с уровнем развития нашего народа».

«Никто не говорит о ведущей роли людей, — повысив голос, сказал Родан. — Я только пытаюсь найти разумный компромисс между Вами и нашими интересами. Разумный компромисс, сказал я! А не предубеждение или скрытая враждебность. То, в чем Вы упрекаете мой народ, Вы, в конце концов, повторяете и сами. Я не считаю для себя возможным отказаться от Вашей помощи в это трудное время. И радуюсь тому, что мне была оказана Ваша поддержка. Если же Вы, наоборот, можете отказаться от помощи людей, это Ваше дело. Я не навязываюсь. А теперь позвольте мне уйти».

Перри Родан поднял руку в знак прощания, оставив обоих арконидов. Он пошел к распределительному устройству большого автоматического мозга. После первых переключений он почувствовал, что кто-то подошел к нему сзади. — «Не могли бы мы помочь Вам, Родан?» — спросил Крэст.

Родан слабо улыбнулся. — «Тора заверила меня, что она будет держаться в стороне от дел землян. Разве это и не Ваше решение, Крэст?»

«Я хотел бы помочь Вам, Родан. Но только, если это необходимо. Было бы не корректно, если бы аркониды слишком вмешивались во внутренние дела землян».

«Спасибо, Крэст, — сказал Родан и протянул ему руку. — Я попытаюсь сделать это сам. Но Ваше присутствие все же было бы для меня помощью. Еще ни одному человеку до меня не приходилось решать такой задачи. Поэтому я волнуюсь».

Перри Родан повернулся к большой машине, которая была подарком от арконидов. Важность его сегодняшних вопросов лежала на нем тяжелым грузом.

Из позитронных отделений послышалось едва уловимое гудение. Мозг активировался и ждал вопросов, на которые ему следовало ответить. На него не воздействовали влияния менталитета, он работал по законам логики. Ему были неизвестны человеческие мерила. Для него существовали только смысл и содержание ситуации, и он просчитывал возможности итога футбольного матча и политических выборов точно так же, как и исход всеобщей войны. Если ответ отличался от фактических последующих событий, то это объяснялось только и единственно неточной постановкой вопроса.

Родан начал подготовку к программированию. Все детали, которые казались ему важными для предварительной проверки окончательного вопроса, он ввел в позитронные реакционные элементы и в течение многих часов опробовал таким образом окончательную формулировку. Индивидуальная часть памяти машины реагировала тремя способами. Словами, в виде изображения и в виде записи она на конечном этапе выдавала результаты с помощью своих преобразующих элементов. Одновременно накопительная камера следила за тем, чтобы все ответы сохранялись.

Предварительная проверка всех вопросов дала почти недоступный результат.

Чтобы найти приемлемый путь в будущее, человечеству предстояло выбирать из 22,3 миллиардов возможностей. И трудность заключалась не в том, что одно решение можно было считать правильным, а все другие неправильными. Шкала между недостатками и преимуществами была представлена на телеэкране в виде широкой спектральной полосы. После более, чем ста отборочных циклов на положительной стороне находились более тысячи рекомендуемых возможностей, и Перри Родан должен был снова искать более конкретные вопросы, чтобы приблизиться к сути проблемы.

Поначалу он еще обменивался короткими фразами с Крэстом и Торой, но по ходу эксперимента становился все более немногословным. Когда начало смеркаться, Тора встала и заявила, что хочет пойти в кабину корабля. Крэст присоединился к ней. — «Если у Вас будут трудности, Родан, скажите. Я всегда в Вашем распоряжении», — сказал он, покидая Родана.

Родан машинально кивнул. — «Хорошо, Крэст. Мне нужно еще несколько часов, потом я сообщу Вам. Отдохните немного».

Оба арконида не подозревали, что после их ухода землянин облегченно вздохнул. Перри Родану хотелось быть одному, когда дело дошло до последних решающих вопросов.

С наступлением темноты на вопрос о новом вторжении он получил ошеломляющий ответ. Он повторил эксперимент пять раз, прежде чем решил, что он окончателен и полностью осмыслил его.

Автоматический мозг арконидов не оставил никаких сомнений: согласно всем имеющемся в распоряжении данным необходимо было считаться с тем, что враг из космического пространства уже нанес удар.

Пересилив свое потрясение, Родан позвал Реджинальда Булля.

«Где ты там торчишь, Булли?»

«Там, где ты меня оставил. Господа из Пекина — упрямые парни, они часами морочили мне голову пустяками».

«Хотел бы я знать, о чем ты говорил с Пекином!»

«Слушай, ты, гений памяти! Ты что, забыл, что я должен добыть для тебя земельный участок?»

«Напротив! Кажется, ты выполняешь мои указания по своему усмотрению. А я поручил тебе всего лишь информировать делегацию АФ о том, что мы хотим купить территорию, входящую в энергетический заслон. Но об этом мы поговорим позже. Ты сейчас же исчезнешь из передатчика и отправишься на борт корабля. Маноли и трое наших друзей из контрразведки должны немедленно оказаться рядом с тобой. Корабль в течение ближайших десяти минут должен быть готов к старту. И никто не сойдет с борта, если я приду немного позже. Объяви ситуацию чрезвычайной».

«Что случилось, Перри?»

«Делай, что я говорю. Точка!»

Незадолго до полуночи Родан ушел от автоматического вычислительного устройства.

«Идет! — крикнул капитан Клейн, когда Перри Родан в своем костюме арконидов приблизился в планирующем полете и влетел в открытый люк. Вскоре после этого он уже стоял в командном отсеке.

«Ты выполняешь обязанности пилота, Булли! Немедленно стартовать! Я поговорю с Какутой. Какута, Вы в помещении центрального поста управления?

«Да, Перри».

«Мы покидаем территорию на корабле арконидов. Наблюдайте за стартом и выключите на несколько секунд защитный экран».

«Будет сделано!»

Шар выстрелил вертикально в небо и исчез в ночи, словно ртутная капля блуждающего света.

Реджинальд Булль повернул голову, в то время, как его руки, будто во сне, выполняли заученные движения. — «Ты не хочешь объяснить нам, что все это значит, Перри? Эрик и остальные уже начали сомневаться в моем рассудке, потому что я несколько часов держу их здесь».

«После обеда я беседовал с автоматическим мозгом и задавал ему вопросы, имеющие решающее значение. Потому это и продолжалось так долго. Нам нужно что-то вроде нити Ариадны, если мы хотим сориентироваться в лабиринте будущего».

«И ты нашел это?»

«Да, — кивнул Родан, на несколько секунд погрузившись в мысли. Потом выпрямился. — Мы должны обследовать земную грависферу по меньшей мере до лунной орбиты. Один из ответов мозга гласит, что ожидаемое вторжение находится уже на пути сюда».

Маноли был первым, кто снова обрел дар речи. — «Ты имеешь в виду этих неизвестных незваных гостей, чей корабль нам удалось уничтожить несколько дней тому назад?»

«Нам всем было ясно, что речь могла идти только о разведывательном бое. Объяснения Торы оказались правильными. Сверхсветовой передатчик разрушенного на Луне корабля арконидов вызвал вторжение в нашу систему нечеловекоподобных живых существ с высоким уровнем интеллекта. Люди с Фантана, как называют их аркониды, не удовольствуются полумерами и отдельными операциями. Я описал мозгу положение, насколько я мог судить о нем с помощью данных Крэста. Ответ машины известен. Я прошу всех занять свои места. Распределение обязанностей Вы знаете».

Родан сконцентрировал внимание на телеэкране. Текущее автоматическое наблюдение не сообщало об обнаружении инородных тел. Перри Родан обсудил ситуацию с Булли, Эриком Маноли, капитаном Клейном, Ли-Чай-Тунгом и Петром Косновым.

На удалении почти 400 000 километров от Земли Родан приказал направить корабль на одну из орбит.

«Вот теперь хорошо», — пробормотал довольный Родан, когда гигантский серп Луны остался позади правого борта.

«Говорят, мозг не ошибается, правда? — неожиданно спросил Маноли, посмотрев при этом на Родана. — Где же в таком случае противник, если вторжение уже началось?»

«Ошибаться может человек, — напомнил Перри Родан. — Если вторжения не произойдет, значит, ошибочной была моя постановка вопросов позитронной машине. В данном случае я как раз желал бы совершить ошибку».

«Вы уже совершили одну, — раздался в этот момент голос Торы из громкоговорителя. — Спокойно поворачивайте назад, Перри Родан. Крэст и я следили за Вашими попытками. На орбите Марса нет чужого космического корабля. Было бы лучше, если бы Вы посвятили себя решению неотложных дел на Земле».

«Благодарю за урок. Крэст с Вами?»

«Он в своей кабине. Вы помните, мы собирались отдохнуть».

«Я все слышал, — объявился в этот момент Крэст. — Хотя я и могу подтвердить слова Торы, Ваша постановка вопросов не обязательна была ошибочной, Родан. Если мозг заявляет о вторжении, то тем самым не указывается точное время ожидаемой высадки. В принципе возможно, что противник еще находится на удалении в несколько световых лет и только в ближайшие дни достигнет Земли. Этот патрульный полет мне не мешает, я считаю его мерой предосторожности. Это мероприятие можно время от времени повторять, если позволите дать Вам совет!»

«Конечно, Крэст! Большое спасибо!»

«Так что я должен садиться?» — спросил Булли.

«После следующего оборота вокруг Земли через полюс, старик. А пока расскажи, о чем ты договорился с Пекином».

Булли кивнул и сказал: «Азиатская федерация считает, что кусок необитаемой пустыни вокруг озера Гошун — это самое ценное из всего, что только можно себе представить. Господа в Пекине пользуются ситуацией. — Он сделал жест отчаяния. — Семь миллиардов долларов».

Родан с недоверием посмотрел на него.

«Семь миллиардов, — повторил он. — Нам нужна всего лишь половина этого для нашего монтажного производства внутри энергетического купола. Таких и денег-то нет».

«Самое мощное государство Земли — и оно же самое маленькое и бедное. Парадокс, не правда ли?»

«Ты отклоняешься от темы, Булли. Какута нашел несколько хороших поставщиков, но денег они не поставляют. У нас почти нет сбережений. Нам нужен министр финансов. Как ты на это смотришь?»

Булли разразился смехом.

«Я астрогатор и инженер-электронщик, я изучал астромедицину и геологию, я прошел, наконец, гипнообучение у арконидов. Но что касается денег, тут у меня вряд ли счастливая рука».

«Итак, ты не согласен, чтобы у нас был министр финансов?»

«Если речь обо мне — да. Я не чувствую себя гением-универсалом».

«Тебе еще придется выполнять работу гения-универсала. Подожди, пока мы приземлимся».

Шарообразный корабль вертикально направлялся к пустыне Гоби. На несколько мгновений энергетический экран открылся, освободив место для посадки. Когда мужчины сошли с борта корабля, на востоке горизонта показался первый солнечный луч.

Сразу же после посадки Родан позвал своих друзей к себе и сделал краткое сообщение.

«Господа, вряд ли мне стоит тратить слова на описание нынешней ситуации. Мы обладаем силой и дипломатическим признанием. С другой стороны, несмотря на многообещающее начало собственного производства, мы бедняки, а кроме того, нам следует ждать начала вторжения, масштаб которого непредсказуем. Я собрал Вас, чтобы сказать, что ожидаю от каждого полной отдачи. Ты, Булли, отправишься вместе с Тако в Пекин и заключишь договор на покупку изолированной территории. Для того, чтобы достать деньги, нам придется продать несколько приборов арконидов. Остальным господам я хотел бы в общих чертах обрисовать план того, как мы можем ускорить выпуск продукции нашего производства. Но прежде, чем мы будем обсуждать детали, я прошу Вас внимательно прочесть эту статью из газеты и сказать мне, помните ли Вы остальные подробности описанных здесь историй, и как, по Вашему мнению, мы в этом случае можем использовать для себя то, что, возможно, знаем об этом».

Родан бросил на стол несколько газет, наблюдая за тем, как мужчины начали читать их.


2.


Была обычная лондонская ночь. Поднимавшаяся от Темзы сырость проникала под одежду, заставляя вздрагивать немногочисленных прохожих.

Бедно одетый человек, перейдя поздним вечером через мост Вэксхалл и идя левым берегом реки по Гросвенор-Роуд, поднял воротник. Надвинутая глубоко на уши шляпа служила, видимо, для того, чтобы скрывать лицо. За газовыми заводами мужчина пошел правой стороной, перешел через площадь Св. Георгия в направлении Лапас-Стрит, а потом свернул в Алдерни-Стрит.

Он остановился перед тяжелой дверью из тикового дерева и потянул за звонок.

Ему открыла полная женщина, спросив, чего он хочет.

«Мне нужен мистер Барри».

«Сожалею, сэр! В это время ему нельзя мешать. Мистер Барри как раз собирается ложиться спать. Вы видите, что я…»

Но поздний посетитель не дал себя выпроводить. — «Мистер Барри забудет про сон, как только увидит меня».

«У Вас есть визитная карточка, сэр?»

«Необязательно сообщать о моем приходе. Я знаю дорогу. Большое спасибо, мадам!»

«Сэр! — возмущенно воскликнула женщина, когда мужчина бесцеремонно пролез в узкую щель приоткрытой двери и вошел в светлую прихожую. — Кто Вы? Я не могу впустить Вас!»

«Благодарю, мадам! Не беспокойтесь о дальнейшем!» — Не обращая больше на нее внимания, он прошел по коридору и открыл одну из дверей.

Хайрем Барри еще сидел за своим письменным столом и вовсе не собирался отходить ко сну. Настольная лампа острым конусом бросала свет на бювар, в то время, как остальная часть комнаты была погружена в темноту.

«Вы же собирались ложиться спать, Милли», — сказал Барри, услышав за собой звук открывающейся двери.

«Милли и пойдет спать, — заявил посетитель, и звук его низкого голоса заставил Барри вздрогнуть. В темноте виднелась только тень стоящего человека. Но голос выдал все. Голос был для Хайрема Барри незабываемым.

«Адамс», — простонал он.

«Хоумер Дж. Адамс, — уточнил посетитель свое имя. — Надеюсь, не помешал».

«Нет, конечно, нет, Адамс! Для Вас двери моего дома всегда открыты. Вы же знаете…»

«Вещи, о которых я знаю, остались далеко в прошлом. Но я помню их. И это важно. Вы не находите, Барри?»

«Вы всегда были умным парнем, Адамс. Вы сделали деньги благодаря Вашей памяти, только благодаря ей. Я всегда восхищался Вами! И, конечно, немного завидовал».

«Не забудьте о ненависти, Барри. Восхищаться собой я мог бы позволить. Зависть других возбуждает тщеславие. Но ненависть опасна, как Вы можете видеть это на моем примере. Я не хотел бы, чтобы были люди, ненавидящие меня».

«Чего Вы хотите, Адамс? Перестаньте говорить о ненависти. Я не ненавижу Вас».

Посетитель подошел ближе к письменному столу. — «Конечно, нет. За четырнадцать лет это чувство пропадает. Мне уже не нужно убивать Вас, потому что Ваша ненависть превратилась в страх. И потому я охотно разрешаю Вам жить дальше. Может быть, тем самым что-то и окупится».

Барри застонал. — «Вы пришли, чтобы сказать мне это? Вы четырнадцать лет думали о мести? Я не могу себе этого представить, потому что это погубило бы Вас. А кроме того, прошло двадцать лет, если не ошибаюсь».

«Двадцать лет — так гласил приговор. Но через четырнадцать лет посчитали, что я уже достаточно наказан. При этом говорится о хорошем поведении, как Вы, может быть, знаете».

«Так говорят, — кивнул Барри, уже кое-что поняв. — Могу я предложить Вам что-нибудь выпить?»

«Если бы я знал, что там не будет яда».

«Вы плохо шутите, Адамс. Выпейте, пожалуйста! Я еще помню, что Вы любите виски. А потом расскажите обо всем. Я хочу знать, какие у нас теперь отношения после четырнадцати лет».

Адамс едва слышно засмеялся. — «Наши отношения не подлежат обсуждению. О тюрьме нельзя рассказать ничего интересного. Мой визит не отнимет у Вас много времени, если мы быстро придем к соглашению».

«К какому соглашению мы должны придти, о чем?»

«Мне нужен костюм. Хороший, новый костюм, соответствующий нынешней моде».

«И это все? — Барри открыл ящик и достал оттуда пачку банкнот. — Здесь десять фунтов».

«Сначала костюм, потом карманные деньги. Вспомните о счете в Мидленд-Банке. Тогда там лежало шестнадцать тысяч фунтов. Это немного, я знаю. Такова всегда была моя участь — не иметь собственных денег, не считая небольшой пенсии по старости. К ним следует добавить еще несколько процентов».

«Ваш вопрос сбивает меня с толку, Адамс. Откуда я могу знать о Ваших счетах в Мидленд-Банке?»

«Я имею в виду счет, который мы открыли на Ваше имя. Вы помните, что сделка с „Сервей Лтд“. принесла нам кое-что, что ни в коем случае не могло быть отражено в документах».

«Вы говорите загадками, Адамс».

«Вовсе нет! Вы никогда не задумывались над тем, почему Вы тогда ушли от наказания? Вас никогда не удивляло, что Хоумер Дж. Адамс отказался давать показания, которые, хотя и не оправдали бы его, но тем не менее помогли бы ему отправить некоего Хайрема Барри в такое же путешествие? Неужели Вы всерьез думаете, что я хотел защитить Вас, чтобы Вы могли тратить мои деньги? О, нет! Я позволил Вам убежать, чтобы сохранить мои деньги. И вот сегодня я здесь, чтобы забрать их. Включая проценты. Если исключить стоимость костюма, это должно быть почти двадцать четыре тысячи фунтов. Если Вы спекулировали ими, то это могут быть два миллиона. Но об этом я ничего не хочу знать. С меня достаточно двадцати четырех тысяч, а Вы можете оставить себе все, что заработали на них за это время. Я надеюсь, Барри, что Вы оцените такой щедрый жест с моей стороны».

Барри медлил с ответом. Его пальцы сжимали край стола.

«Вы хорошо знаете, Адамс, что двадцать четыре тысячи — это огромные деньги. Особенно для меня. Я никогда не мыслил Вашими масштабами».

Адамс улыбнулся. — «Каждому дано самому выбирать, каковы масштабы его действий. Вы мелкий мошенник, и никто не запрещает Вам стать крупным мошенником. Кроме того, Вы, кажется, путаете два понятия. Если я обманул кого-то на двенадцать миллионов, то это были чужие деньги. Мотивом моих миллиардных сделок никогда не была личная жадность. Я делал это… ну, скажем, ради спортивного интереса. Я придаю большое значение тому, Барри, чтобы слыть любителем и идеалистом. Для меня важно, чтобы мир признавал меня как бескорыстного служителя в больших делах».

«Еще и сегодня?» — спросил Барри.

Хоумер Дж. Адамс задумчиво кивнул. — «Еще и сегодня! Не думайте, что я в мои лучшие годы уйду с большой сцены. Я вернусь. У меня было много времени на раздумья, Барри. И я кое-что слышал. Но это вряд ли Вам интересно. Дайте мне костюм и деньги! Тогда я больше не буду Вам мешать».

Хайрем Барри, видимо, принял какое-то решение.

«Пойдемте со мной в мою спальню, Адамс! У Вас есть полчаса, чтобы проинспектировать мой гардероб».

Адамсу не потребовалось полчаса. Он бросил на кровать несколько костюмов и выбрал один из них.

«Я возьму этот, — сказал он. — Пиджак должен быть как раз. Брюки придется на несколько сантиметров подвернуть. В темноте это будет незаметно, а завтра я найду портного. Где я могу переодеться?»

«Там ванна. Прошу Вас!»

«Большое спасибо, Барри. Я вижу, мы отлично понимаем друг друга. Если бы Вы еще тем временем выписали мне чек».

Через десять минут Адамс снова вошел в библиотеку. Барри нерешительно протянул ему чек на сумму двадцать четыре тысячи фунтов стерлингов с вычурной подписью Барри.

«Может быть, Вам нужно еще немного наличных? — спросил Барри, явно желая поскорее избавиться от гостя. — Вы наверняка захотите пойти в гостиницу».

«Большое спасибо! Вы так любезны, мой друг. Но у каждого выпущенного на свободу заключенного есть при себе определенная сумма наличных денег. В этом отношении государство не мелочится. Так что нет необходимости, чтобы Вы мне что-то давали, когда у меня есть положенное. У Хоумера Дж. Адамса еще есть своя гордость. Разрешите откланяться, Барри! Мне доставило большое удовольствие вновь увидеть Вас после стольких лет здоровым и иметь возможность так мило поболтать с Вами».

После того, как Адамс ушел, Хайрем Барри набрал телефон Мидленд-Банка и дал ночному портье поручение, чтобы тот утром следующего дня, как только начнется рабочий день, немедленно передал директору некое сообщение. Потом набрал другой номер и представился женским именем.

«Почему ты беспокоишь меня так поздно ночью, Лэд? — послышался в трубке раздраженный голос. — Я целый день был занят. Позвони завтра, но, пожалуйста, не перед обедом».

«Момент, ты сразу же проснешься, если минуту послушаешь меня».

«Оставь эти фразы! На меня это не действует. Так что…»

«Черт возьми, если ты сейчас положишь трубку, я через полчаса выбью твою входную дверь и вытащу тебя из постели».

«Что случилось?»

«Мне пришлось только что выписать чек на двадцать четыре тысячи фунтов. А именно на мой счет в Мидленд-Банке». Барри вздохнул, вспомнив об этом.

«Ты сошел с ума или к тебе проникла пара мошенников? Но все равно, мой мальчик, ты сейчас же позвонишь в банк и отзовешь чек. А потом поговоришь с полицией».

«Банк уже извещен, но в другом смысле. Я пополню счет, потому что в настоящий момент на нем лежит только 14 000.»

Мужчина на другом конце провода сначала замолк. Потом взорвался: «Только дьявол мог заставить тебя это сделать, Барри».

«Это был Хоумер Дж. Адамс, которого они сегодня выпустили из тюрьмы».

Второй собеседник ответил только после долгого стенания. — «Адамс на свободе? Тогда не веди никаких разговоров с полицией».

«Я так и собирался сделать. Только ты понимаешь ситуацию. А если ты не помнишь часов работы, то банк открывается в девять часов утра».


Первым клиентом Мидленд-Банка на следующее утро был Хоумер Дж. Адамс.

Он посмотрел на нервно подергивающееся лицо служащего, сидевшего за окошком, и со скучающим видом уставился на потолок зала, под которым висел целый ряд люстр. Никто не замечал, что при этом глаза Адамса зорко следили за окружающей обстановкой. Небольшого человека с крупной головой взволновал вопрос о покрытии счета. Барри мог бы закрыть его.

После длительного ожидания служащий возвратил чек.

«Мне очень жаль, сэр! На счете не хватает денег. Мы не можем выплатить Вам всю необходимую сумму».

«Сколько недостает?» — кратко спросил Адамс.

«Сто фунтов».

«И только-то? И из-за этого Вы поднимаете шум?»

«Речь идет о точности, сэр!» — объяснил служащий.

«Ради точности Вы могли бы дать владельцу счета кредит в сто фунтов», — с насмешкой сказал Адамс.

«В принципе Вы правы. Но в данном случае есть пометка, что счет после снятия всей суммы следует считать закрытым».

«Хорошо, пусть будет так! Я довольствуюсь остатком при условии, что Вы заставите меня ждать выплаты не более пяти минут».

Адамс просунул чек в окошко и взял деньги. Он покинул квартал, где находился банк, самым коротким путем, на метро. На площади Пикадилли он вышел и между Квадрант-Стрит и Реджент-Стрит сделал необходимые покупки. Обедал он уже в ракетном аэропорту Кройдона.

Он спросил обслуживающего его официанта о времени вылета ракетоплана.

«Вылет в тринадцать сорок пять. У Вас еще более полутора часов времени. При нашем быстром обслуживании у Вас не будет никаких осложнений».

Хоумера Дж. Адамса это, кажется, не убедило, и он громко обратился к соседу по столу. — «Простите, сэр! Вы тоже летите в Токио? Я имею виду, рейсом в тринадцать сорок пять»

Тот посмотрел на него, внимательно изучая. — «Мне очень жаль, но я улетаю уже в тринадцать двадцать. Но не в Восточную Азию».

«Прошу прощения», — сказал Адамс.

Ел он в невероятной спешке и при каждым глотке бросал взгляд на большие электрические часы на фасаде ресторана. Он уже расплатился, когда принесли последнее блюдо, и жуя, вышел из-за стола, чтобы направиться к камере хранения.

«Хэлло, не можете ли Вы проверить, находятся ли чемоданы, указанные в этой квитанции, уже на борту?»

«Ракетоплан в Токио, — коротко сказал мужчина, бросив взгляд на листок. — Багаж будет загружен через минуту».

«А мои чемоданы там?»

Мужчина глубоко вздохнул и сделал явное усилие, чтобы не выйти из себя. — «Конечно, Ваш багаж там, сэр! У Вас же на руках квитанция. Мы работаем надежно, и совсем необязательно осуществлять дополнительный контроль».

«Прошу прощения! Если Вы говорите…»

Адамс остался доволен разыгранной робостью. Но, видимо, сегодня его удручали и другие заботы. После того, как ему у стойки сказали, что пассажиров еще не пускают, он поспешил к северному выходу и подозвал такси.

«В Эпсом, пожалуйста! Поезжайте как можно быстрее!»

Водитель оказал ему такую любезность и был в Эпсоме щедро вознагражден.

Один из его коллег получил заказ отвести Хоумера Дж. Адамса в Доркинг. Когда Адамс взял там третью машину, чтобы вернуться в Кройдон, было уже тринадцать часов тридцать пять минут.

«Вы успеете за десять минут доехать до Кройдона?»

«Это невозможно, сэр!»

«Попытайтесь», — приветливо махнул головой Адамс.

«Но это действительно не удастся сделать, сэр. Я знаю дорогу, как свои пять пальцев. Нам нужно тридцать минут, при условии, что в пути ничего не случится».

«Езжайте как можно быстрее. В тринадцать часов сорок пять минут стартует ракетоплан в Токио. Если мы еще успеем его увидеть, Вы получите сверх еще десять фунтов».

«Вы хотите лететь на нем?»

«Нет, достаточно того, что я увижу, как он взлетает».

Мужчина сделал все, что мог, со встречным движением ему тоже повезло. В тринадцать сорок семь он остановился у северного выхода аэропорта.

Адамс побежал в зал и наблюдал, как ракетоплан улетал из Токио, исчезая в тумане. Вопреки ожиданиям, у него был чрезвычайно довольный вид. В отличие от человека поблизости, который громко давал выход своему раздражению. Будучи в приподнятом настроении, Адамс почувствовал потребность заговорить с этим человеком.

«Не принимайте это так близко к сердцу, сэр. У Вас есть товарищ по несчастью, который знает выход из положения».

«Кто Вы?»

«Ваш товарищ по несчастью. Меня сегодня вечером ждут в Токио, и я надеюсь, что, несмотря ни на что, это удастся уладить».

«У Вас есть личный самолет?» — спросил незнакомец уже более спокойно.

«Нет, но через двадцать пять минут вылетает ракетоплан в Сидней. Он делает промежуточную посадку на Занзибаре, а там можно пересесть на самолет из Капштадта».

«Когда Капштадтский ракетоплан прибывает в Токио?»

«Около двадцати одного часа по Гринвичу. Предлагаю Вам купить дополнительный билет».

«Благодарю Вас. Тогда мы еще до обеда будем в Токио».


В Занзибаре у них была почти часовая остановка, и они отправились в ресторан при аэропорте. От своего попутчика Адамс узнал тем временем, что зовут его Джон Маршалл и что ему двадцать шесть лет. О своей профессии Маршалл ничего не рассказывал, а Адамс был не слишком любопытен, так как в тот момент еще не мог подозревать о значении этой встречи.

Но взаимной игре в прятки вскоре пришел конец. Адамс купил газету. В ней были сообщения о событиях, происшедших не более двух часов назад. На второй странице Адамс увидел заголовок, который не слишком удивил его, потому что играл в его расчетах определенную роль. Тем не менее, он был очень важен для него.

«Вас не интересует, что произошло с машиной, которую мы прозевали в Лондоне? — спросил Адамс озадаченно.

«А что с ней могло произойти?»

«Она взорвалась недалеко от Киева и разбилась».

«Вы шутите!»

«Здесь об этом написано черным по белому». — Адамс протянул газету своему попутчику.

Маршалл побледнел. — «О Боже, мы можем поздравить друг друга с таким счастьем».

«Конечно, жизнь важнее, чем несколько наших пожиток. Несмотря на это, я надеюсь, что в Вашем багаже были не очень ценные вещи».

Джон Маршалл многозначительно улыбнулся. — «Там не было ничего важного, мистер Адамс. Все, что важно для меня, помещается в этой небольшой дорожной сумке, которую я никогда не выпускаю из рук. Пропавшую одежду можно заменить новой. Так что мою потерю можно пережить. И желаю, чтобы и с Вами было также».

Адамс почувствовал изучающий взгляд Маршалла, не зная, как вести себя. Маршалл был молод, у него было открытое лицо, свидетельствующее о честности. Но его глаза казались старше, чем это можно было предположить, исходя из его возраста.

Поскольку Хоумер Дж. Адамс преследовал своей поездкой цели, которые для любого другого должны были быть строго секретными, он был немногословен. Он непременно переводил разговор на всякие пустяки, если вежливость не позволяла молчать.

Но над Индийским океаном все изменилось.

«У Вас с собой очень много денег, не правда ли, мистер Адамс? — неожиданно сказал Маршалл после долгой паузы.

«Как Вы догадались?»

«Я подумал так, потому что Вы постоянно с таким же вниманием следите за своей сумкой, как и я за своей. Никто не будет так часто вертеть головой, чтобы посмотреть наверх, если в багажной сетке над ним лежит всего лишь пара бутербродов и газета».

«Это интересно. Вы занимаетесь изучением психологии, мистер Маршалл?»

«Вы совершенно правы, в последнее время я много занимаюсь этим. Но Вы отклонились от темы».

«Если Вы желаете теоретизировать, то вряд ли Вас может интересовать, действительно ли у меня при себе куча денег».

«Я спрашиваю в Ваших интересах, мистер Адамс. Предположим, у Вас при себе много денег, тогда Вы должны бы проявлять больше недоверчивости, чем до сих пор. Тогда одного взгляда на сумку вовсе недостаточно».

«Пока сумка здесь, деньги тоже здесь. Или у Вас, как у психолога, есть другая версия моего умозаключения?»

«Ваша сумка новая. На ней есть этикетка магазина на Регент-Стрит. Могу поспорить, что Вы купили ее сегодня утром».

«Верно, — смущенно сказал Адамс. — Но что Вы хотите этим сказать?»

Джон Маршалл немного наклонился к нему, стараясь говорить тихо. — «Возможно, кто-то купил такую же сумку. Если бы теперь в сетке над нами лежала она, Ваше логическое умозаключение не многого бы стоило».

Адамс пожал плечами и подумал о своем пистолете в сумке. Если бы Маршалл захотел что-то предпринять против него, то ему вряд ли удалось бы сделать это здесь, в присутствии более восьмидесяти свидетелей. — «Хорошо, — сказал он наконец. — Вам явно интересно видеть друг у друга много денег. Я могу оказать Вам такую любезность».

Он встал, взял из сетки дорожную сумку, снова сел и открыл ее. В тот же момент у него появилось такое же ощущение, как и тогда, когда его крупная афера потерпела крах.

Он закрыл глаза и молча сосчитал до десяти. Это была старая привычка, чтобы успокоить нервы в критическую минуту. Когда он открыл глаза, он снова был старым биржевым дельцом без нервов.

«Откуда Вы узнали, что мои деньги украдены, Маршалл? Я требую, чтобы Вы говорили теперь без обиняков».

«Я думаю, теперь не столь важно, откуда я это знаю. Спросите лучше, кто это сделал».

«Вы и это знаете?»

«Думаю, что знаю. Но я хотел бы поговорить с Вами об этом в спокойной обстановке. Нет ли у Вас желания пойти со мной в салон-ресторан? Мы выберем для себя отдельный столик».

Они вышли. По дороге Адамс объяснил: «Сначала я хотел бы заявить командиру о краже. Закажите для нас подходящее место».

Вскоре он вернулся. — «Все в порядке, во всяком случае, что касается моего заявления. Надеюсь, Вы сможете сказать мне больше. Потому что полицейский розыск начнется только после посадки. Может быть, оцепят летное поле и не будут выпускать пассажиров. Но все это не слишком надежно. Для меня было бы лучше, если бы мы могли уладить это дело сами, пока мы еще в полете. Так кто, по Вашему мнению, этот преступник?»

«Этого я не знаю. Речь может идти по крайней мере о шести или восьми человеках».

«Они находятся на борту или мою сумку подменили уже в Занзибаре или еще раньше? Минуточку, я заглядывал в ресторан аэропорта. Тут все было в порядке. Так что наш человек должен находиться на борту. Единственная возможность подменить сумку была, видимо, во время посадки. Мы стояли в очереди и очень медленно продвигались вперед к стойке. Возможно, я несколько раз ставил сумку на землю».

Маршалла это, казалось, развеселило. — «Вы правильно восстанавливаете события. Точно так же и я их себе представляю. Но кто это был, я действительно не могу сказать. Я уже рассмотрел под лупой всех пассажиров одного за другим. Но здесь нет никого, у кого была бы такая же сумка, как у Вас».

«Странно! Вы знаете очень мало. Но несмотря на это, Ваше подозрение оказалось удивительно точным».

«Другой вопрос, — сменил Маршалл тему. — Сумма которую Вы потеряли, очень велика для среднего человека. Для Вас она тоже невосполнима?»

«Я не совсем понимаю Вас, — сказал Адамс раздраженно, снова ощутив недоверие к Джону Маршаллу. — Ваши формулировки зачастую просто удивляют, мистер Маршалл. А с другой стороны, я не могу себе представить, что вор, укравший мои деньги, вел бы себя так вызывающе, как Вы».

В тот же момент дверь распахнулась, и в нее с шумом вломилось несколько мужчин. Двое из них снова захлопнули дверь и заперли ее, хотя несколько других пассажиров хотели пройти.

Находящиеся в салоне-ресторане люди, за небольшим исключением, повскакивали со своих мест, вызвав полную неразбериху. Среди крика нельзя было разобрать ни одного слова, пока наконец один из мужчин не призвал всех к порядку, подтвердив свои требования поднятым вверх пистолетом.

«Всем сесть! — приказал неизвестный. — У меня к Вам несколько коротких вопросов, господа. У кого из Вас есть при себе оружие? Просьба сообщить об этом! Речь не о том, что оно будет у Вас отобрано, а о том, чтобы Вы его использовали».

Первым руку поднял Джон Маршалл. Его примеру последовали многие другие и, наконец, Хоумер Дж. Адамс. Всего семь пассажиров.

Пожилой мужчина поинтересовался причиной происходящего.

«Мы находимся в критическом положении, — ответили ему. — Несколько пассажиров захватили экипаж машины. Некоторые из них проникли в пассажирский салон, чтобы обезоружить всех, кто там есть. Теперь в первую очередь все зависит от того, чтобы охранять эту дверь и никого не пропустить сюда. Итак, прошу Ваших предложений по поводу того, как на борту может быть восстановлена нормальная обстановка».

«Вы не можете запереть дверь! — потребовала какая-то дама. — Мой муж и мои дети находятся в пассажирском салоне!»

Остальные проявили подобную озабоченность, но оказались в меньшинстве и не нашли поддержки.

«Мы не можем сейчас принимать во внимание особые пожелания отдельных пассажиров, господа! — крикнул мужчина с пистолетом. — Я должен попросить Вас соблюдать дисциплину и подумать об опасной ситуации, в которой мы находимся».

«Было бы хорошо, — раздался голос сзади, — если бы мы также не переоценивали опасность. Вообще-то, эта банда вряд ли заинтересована в наших жизнях, скорее, в нашем имуществе. Поэтому я предлагаю немедленно капитулировать, так как тем самым мы спасем свою жизнь».

«Трус!» — протестующе крикнул кто-то. Другой высказал подозрение: «Вы, видимо, тоже из этой же гангстерской банды…»

«Было бы хорошо говорить по одному! — потребовал Джон Маршалл. — Мне кажется, у меня есть возможность дать Вам определенное разъяснение этому происшествию. Но при условии, что мы будем строго охранять вход в пассажирский салон».

Несколько вооруженных мужчин пробились вперед, пообещав взять эту задачу на себя.

«Говорите!» — потребовал затем первый слушатель от Джона Маршалла.

«Я заранее предупреждаю, что не знаю ничего определенного, — начал тот. — Но насколько я ориентируюсь в обстановке, могу высказать подозрение, которое не позволяет нам недооценивать опасности. Гангстеры без сомнения стремятся завладеть суммой более 23 000 фунтов стерлингов. Эти деньги они уже прибрали к рукам».

«К чему же тогда все эти старания? — спросил кто-то. — Кто-то хочет отделаться от нас?»

«Возможно. Во всяком случае, речь вряд ли идет о Ваших деньгах, в лучшем случае заинтересуются драгоценностями Вашей супруги. Наибольшая опасность заключается для нас в том, что гангстеры, возможно, будут покушаться на жизнь того, у кого они совершили кражу. Поскольку деньги и другие, вытекающие из этого, вещи, которые не подлежат здесь обсуждению, безопасны для них только тогда, когда они убьют этого человека».

«Кто это?»

«Это абсолютно безразлично».

Адамс не дал Маршаллу говорить дальше. Он встал и поклонился присутствующим. — «Этот человек я. Простите, пожалуйста, если я одним своим присутствием способствовал тому, что Вы попали в такое трудное положение, но в конце концов я абсолютно не виноват в этом».

Адамс почувствовал руку Маршалла на своем плече и снова сел. Теперь было лучше, чтобы говорил Маршалл.

«Мы очень скоро будем вынуждены действовать, дамы и господа. По этой причине избегайте, пожалуйста, излишних вопросов. Чтобы обезопасить мистера Адамса, бандиты без сомнения заставят посадить машину в другом месте. Это может случиться в безлюдной пустыне или в лесных дебрях. Я думаю, что при таком положении вещей Вам ясно, что мы должны что-то предпринять для своей защиты. Пока мы в воздухе, нет никакой непосредственной опасности. Но ситуация может скоро измениться».

Пока ни один из гангстеров не попытался взломать дверь между пассажирским салоном и салоном-рестораном. В так называемой промежуточной части машины находилась группа членов экипажа, два повара и три стюардессы. Маршалл направился к ним.

«У вас наверняка есть телефонная связь с кабиной управления. Могу я ей воспользоваться?»

Его настойчивая вежливость произвела в этой ситуации впечатление, и его охотно провели к аппарату. Официант нажал для него нужную кнопку. На том конце провода подняли трубку. Но с вежливостью было покончено.

«Чего Вы хотите? Внести предложение о перемирии и еще что-то?» — раздался глухой голос.

«Вы угадали, сэр! Какая еще могла бы у меня быть причина, чтобы поговорить с Вами?»

«Никакого перемирия, только если Вы безоговорочно капитулируете».

«Как раз этого мы и хотим избежать. А переговоры должны послужить тому, чтобы найти компромисс».

«Побереги здоровье, парень! Оно тебе еще пригодится!»

«Минуточку, сэр! Конечно, нам есть что предложить. Мне абсолютно ясно, что люди Вашего типа ничего не отдают даром».

«Что ты можешь нам предложить?»

«У меня есть деньги. То есть, они есть у одного из пассажиров».

Мужчина в кабине управления презрительно засмеялся. — «Большое спасибо за подсказку. Остальные денежки мы заберем в течение дня. До посадки можете больше не беспокоиться об этом».

«Этих денег нет на борту. И нет никакого смысла так долго говорить здесь по телефону. Здесь нас слышит слишком много народа. Вы можете дать мне свободно пройти до кабины капитана и обратно?»

«Если ты оставишь свой пистолет, можешь идти».

У Маршалла были трудности с остальными пассажирами. Одни считали его готовность пойти на переговоры бессмысленной. Другие высказывали подозрение, что он сам гангстер и пытались таким образом избавиться от него. Наконец, ему позволили уйти.

В пассажирском салоне гангстеры встретили Маршалла и повели его вперед. На ходу он составил себе картину об их численной силе. Их было по крайней мере десять человек, все они были вооружены.

Предводитель находился в кабине пилота и оказался хорошо одетым мужчиной. Вместе с двумя помощниками он взял на себя управление и, кажется, неплохо справлялся с этим.

Не ожидая приглашения, Маршалл сел на свободное сиденье.

«Я хотел бы коротко и ясно сказать, что я думаю об этой ситуации. А потом Вы сможете решить, прав ли я».

«Выкладывай, ты, пророк!»

«Для Вас представляет интерес мистер Адамс. Его деньги уже у Вас. Теперь Вам нужна только его жизнь, чтобы на всегда обезопасить себя от него. Поскольку Вы не можете ни убить его, ни совершить плановую посадку в Токио, вы собираетесь приземлиться где-нибудь в Южной Азии, чтобы затем незаметно исчезнуть. Для меня в этой связи важна жизнь остальных пассажиров, тогда как Вас она вряд ли заботит. Я пока ясно выражаюсь?»

«Говори дальше, мой мальчик. Это наверняка еще не все».

«Пока все. Потому что мое предложение имеет смысл только в том случае, если до сих пор я все понял правильно».

«Ты хотел достать нам денег. Ты знаешь, где Адамс спрятал еще что-то?»

«Конечно! Речь идет более чем о 40 000 фунтов в банке в Монреале. Я предлагаю Вам следующую сделку: я жертвую Адамсом с его деньгами. Конечно, за исключением некоторых накладных расходов, которые я вынужден буду поиметь. Вы гарантируете мне безопасность всех остальных пассажиров. Согласны?»

«Как велики будут Ваши накладные расходы?» — спросил главарь. С того момента, как Маршалл назвал сумму в сорок тысяч, тот вдруг начал говорить с ним вежливо.

«Две тысячи фунтов».

«В порядке. Подходит. А как мы доберемся до денег?»

Маршалл был удивлен, что все прошло так гладко.

«Конечно, Вы должны для вида переговорить с Адамсом. Мы найдем способ рассеять его подозрения. В конце концов, он платит выкуп. Я уверен, у него есть шифр для телеграфных переводов. Таким способом Вы сможете получить деньги без больших потерь времени. Я беру это на себя. Вообще-то, мы знакомы только с обеда сегодняшнего дня, когда встретились в Кройдоне, но тем не менее, за это время я сумел завоевать его доверие. А теперь ко второй половине дела. Где Вы будете садиться?»

Джон Маршалл сконцентрировал в эту минуту все свои внутренние силы. Он должен был следить за тем, чтобы не выдать себя. Если бандиты догадаются, что он ведет двойную игру, ему конец.

«У нас есть подходящее местечко недалеко от Рангуна, — сказал главарь, и Маршалл был уверен, что тот лжет. — Из Рангуна мы прекрасно сможем переговорить с Лондоном. Ваши начальнички в любом случае быстро свяжутся оттуда с Токио».

«Вы можете мне сказать, как выглядит Ваша секретная посадочная площадка? Меня интересуют подробности, так как я хочу быть полностью уверен».

Преступник невольно подумал о Юге Индии и о ландшафте между горами Кардамом и городом Мадурай. Опознавательным знаком при этом служил переход от густых джунглей к широкой саванне.

«Это старый аэродром для горизонтально стартующих машин, — сказал он. — Но для наших целей он отлично подходит. Вблизи сегодня находится только деревня аборигенов, так что сам я ничем не рискую. Вы поговорите сейчас с Адамсом?»

«Разумеется. И лучше всего немедленно».

«Хорошо, идите!»

Джону Маршаллу позволили вернуться. Он почувствовал невероятное облегчение.

«Нас посадят вблизи Рангуна, — объяснил он пассажирам в салоне-ресторане. — Оттуда есть хорошее сообщение с Японией или Кореей. Единственным условием является то, чтобы мы после посадки еще довольно долго оставались в машине, пока бандиты уйдут достаточно далеко. Ничего больше мне не удалось для Вас сделать».

«Если это так, то это много, — сказал пожилой мужчина. — Но мало, если подумать, что у нас нет никаких гарантий выполнения этого обещания».

Маршалл попытался успокоить говорящего. — «Нам не приходится выбирать. Если Вы можете получить лучшие гарантии, идите туда».

Большинство было на стороне Маршалла, удовлетворившись достигнутым. По мере того, как разговор становился все оживленнее и одна из стюардесс сообщила, что сейчас они пролетают Северные Мальдивы, Джон Маршалл незаметно проскользнул обратно в сторону туалета, где достал из кармана маленький радиоприемник, который для обычного техника-землянина двадцатого века, работающего на высоких частотах, выглядел несколько необычно.

«Здесь Маршалл, здесь Маршалл! Вызываю Третью власть! Прошу ответить! Здесь Джон Маршалл! Перри Родан, отвечайте…»


В закрытой зоне Центральной Гоби взвыли установки аварийной сигнализации.

В наружных громкоговорителях бараков раздался голос Реджинальда Булля: «Тревога первой степени! Всем прибыть на центральный пост управления!»

Перри Родан, который как раз собирался вернуться к автоматическому мозгу, чтобы провести дальнейшие детальные расчеты, повернулся на каблуках и пробежал обратные двести метров. Он встретил одновременно Какуту, капитана Клейна и лейтенанта Коснова.

«У нас есть министр финансов! — заявил Булли. — Маршалл нашел подходящего человека, но тот находится в руках бандитов. Через несколько минут они высадят его на южной оконечности Индии и, вероятно, ликвидируют. Маршалл передал мне соответствующее сообщение».

«Все в космический корабль!» — немедленно приказал Родан.

У бараков ему навстречу бежала Тора.

«Что означает эта тревога?» — строго спросила она.

«Нам нужен корабль, Тора! Я не думаю, что Крэст или Вы собираетесь в данный момент куда-нибудь лететь на нем».

«Вы, кажется, считаете корабль своей собственностью, землянин. Но поскольку Крэст не возражает, я не хочу Вас удерживать».

У Родана не было времени сердиться на ее иронический тон. Он побежал дальше, потому что слов «финансовый министр» было достаточно, чтобы оценить значение момента.

Он просчитал в уме расстояние от Гоби до десятого градуса широты и понял, что с помощью летательного костюма арконидов он попал бы туда слишком поздно. Последней возможностью был космический корабль, скорость которого была достаточной, чтобы в течение нескольких минут преодолеть расстояние в четыре тысячи километров.

От сигнала тревоги до старта огромного шара прошло всего несколько минут. Булли взял на себя обязанности пилота.

«Петр! — крикнул он Коснову. — Держим курс на юг Индии! Мы должны лететь навстречу ракетоплану. Если мы будем видеть его, то все пойдет, как надо. Последнее сообщение о местонахождении поступило от Маршалла, когда они находились над Мальдивами».

Космический корабль летел на высоте 130 километров. Под ними промелькнуло плоскогорье Тибета, Гималаев, Непала, Ганга. Несколько минут они снова были над водой, над Бенгальским заливом между Джайпуром и Мадрасом. Потом Реджинальд Булль сообщил, что обнаружил ракетоплан. Мужчины приникли к телеэкрану.

Родан указал на пульсирующее световое пятно. — «Он должен быть там. Высота около восьмидесяти тысяч метров».

«Надеюсь, они не заметят нас», — сказал Коснов.

«Это невозможно, — усмехнулся Булли. — Мы летим с включенным защитным экраном. Даже если господа там, внизу, наблюдают небо, они не увидят даже самой малости. Я должен теперь спуститься ниже?»

Родан кивнул. — «Доводи до двух тысяч метров. Может быть, нам придется приземлиться сразу вслед за ракетопланом. Потому что я не хотел бы оставлять бандитам слишком много времени для того, чтобы они успели принять какие-то контрмеры».

«Что они могут сделать против нашего вооружения?» — спросил Булли.

«У них на борту очень много заложников, — озабоченно сказал Родан. — При данных обстоятельствах наше техническое превосходство вряд ли поможет».


«Что Вы нафантазировали про сорок тысяч фунтов? — возмущался Хоумер Дж. Адамс. — У меня нет этих денег. А если бы даже они у меня были, я вряд ли…»

«Я знаю, что Вы несчастный бедняк, — успокоил его Маршалл. — Но Вы не должны говорить этого гангстерам. Речь идет только о том, чтобы удержать их то того момента, когда нам окажут помощь. Вы в любом случае должны поступать так, словно у Вас есть деньги и будто Вы готовы заплатить ими за свою жизнь».

«Пока нам не окажут помощь? — растягивая слова, спросил Адамс. — Может быть, у Вас такие связи, что Вы всерьез отваживаетесь высказывать эту надежду?»

Джон Маршалл загадочно улыбнулся. — «Можете думать и так. До посадки у Вас ровно три минуты времени, потом предводитель преступников позовет Вас, вероятно, к себе».

Адамс посмотрел на свои часы и на маленький телеэкран над входом в кухню самолета. — «До Рангуна еще более двух тысяч километров. Мне кажется, Вы ошиблись в расчетах, Маршалл».

«Ничуть! Мы сядем уже вблизи Мадура».

У Адамса больше не было возможности задавать дальнейшие вопросы, так как люди в кабине пилота уже приготовились к маневру посадки. Ракетоплан, словно падающий камень, обрушился вниз, и пассажирам стоило труда удержать равновесие и не упасть. Потом последовал резкий толчок, и машина остановилась.

«Мы приземлились», — сказал кто-то. Телеэкран показывал заросшую кустарником степь, а вдали зеленую стену густых джунглей.

Маршалл снова созвонился с центром. Вернувшись, он объявил: «Вы должны пойти со мной, мистер Адамс. Все остальные должны ждать, пока закончатся наши переговоры. Прошу Вас еще несколько минут соблюдать спокойствие и дисциплину. У Вас нет никаких причин сомневаться в положительном исходе переговоров».

Маршаллу и Адамсу пришлось воспользоваться лифтом, чтобы попасть в носовую часть самолета, который стоял теперь вертикально. Все пассажирские салоны машины повернулись на своей карданной подвеске на девяносто градусов.

«Обращаю Ваше внимание на то, — возразил Маршалл сразу после того, как они вошли в кабину управления, — что Вы не сдержали нашего уговора. Или Вы настолько слабы в географии, что не можете отличить юг полуострова Индостан от его севера?»

«Мы передумали, Маршалл, — сказал мужчина, пожимая плечами. — Но это ничего не меняет в отношении наших договоренностей. Мадурай не хуже Рангуна».

«Но до Мадурая отсюда еще 180 километров. Как Вы собираетесь быстро доставить туда пассажиров?»

«Предоставьте это моим заботам. Меня гораздо больше интересует, как относится к моим предложениям мистер Адамс».

«Ваши предложения даже при самом благожелательном к ним отношении не более, чем вымогательство, — со злостью сказал Хоумер Дж. Адамс. — Но я принял Ваше требование к сведению и считаю, что моя жизнь дороже мне, чем те деньги, которые у меня есть. Однако, о выплате выкупа я тем не менее подумаю только тогда, когда действительно буду иметь гарантии моей личной безопасности. Так что говорите, как Вы себе это представляете».

«Очень просто! Вы выписываете мне чек. Я посылаю гонца в Мадурай, где у меня хорошие связи с Каликут-Банком, и жду, все ли в порядке. Как только согласованная сумма будет у меня в руках, я отпускаю Вас и всех остальных пассажиров».

Адамс покачал головой. — «Плохая сделка. Во-первых, это для меня слишком долго, потому что мы, вероятно, потеряем дня два, а во-вторых, взаимные гарантии не соответствуют друг другу. У меня нет никаких доказательств того, что Вы отпустите меня, получив деньги в свои руки. Так что придумайте лучшее решение».

«Вы явно забываете о своем положении, мистер Адамс, — цинично заявил мужчина. — Преимущество пока что на нашей стороне, и я не собираюсь уступать его».

«Хм, — снова вмешался Маршалл, выражение лица которого неожиданно стало гораздо более жестким. — Если говорить о том, что кто-то якобы имеет преимущества, так это мы. Советую Вам проявить больше заботы к телеэкрану, который может показать Вам несколько красот пейзажа и другие сюрпризы».

Мужчина обернулся и уставился на телеэкран. На нем были видны две спускающиеся с неба фигуры в странных костюмах.

«Это не водолазные костюмы, — пояснил Маршалл с иронией, — а техническая игрушка одной далеко превосходящей нас по умственному развитию цивилизации. Вам не повезло в том, что эти люди там — мои сообщники. Что Вы скажете на то, чтобы перестать играть в прятки и обратиться к реальностям? Я предлагаю Вам положить оружие на стол, поднять руки, а потом сказать нам, где Вы держите настоящий экипаж, чтобы мы могли без лишних проволочек сегодня же прибыть в Токио».

Ответом был дикий смех. На лице главаря банды отражалось удивление, недоверие, страх и ярость одновременно. — «Вы фантазер, Маршалл. Но меня Вы не проведете! Пусть эти два чудака спокойно гуляют себе! Их немного удивит, что мы приземлились здесь. Но в качестве поддержки для Вас они вряд ли годятся. Так что вернемся к нашему вопросу!»

«Мы как раз об этом и говорим. Честно говоря, меня немного пугает Ваше легкомыслие. Потому что на Вашем месте я уже давно попытался бы избавиться от двух таких непрошеных гостей».

Главарь повернулся к одному из своих. — «Позаботься об обеих странных пташках там снаружи!» — приказал он.

Второй с усмешкой поднялся и поднял пистолет. Он высунулся из люка и выпустил всю обойму. Его лицо побледнело.

«Они еще здесь! — крикнул он вне себя. — Спорю, что по меньшей мере каждый третий выстрел попал в цель. Мне нужна вторая обойма».

«Вам не хватит сил», — вдруг сказал мужской голос с японским акцентом, которого никто — кроме Маршалла — не ожидал. Мужчины вздрогнули и уставились в лицо Тако Какуты.

Так неожиданно возникший в кабине управления человек достал из кармана психотронный излучатель арконидов и направил его на абсолютно растерянных мужчин.

«Я друг, господа! Положите Ваше оружие сюда и отойдите обратно к стене. Вам ничего не будет».

Несколько секунд спустя обезоруженные бандиты стояли у стены, позволив связать себя. Вскоре после этого расправились и с оставшимися гангстерами и освободили экипаж. Джон Маршалл обменялся парой слов с командиром ракетоплана и пожелал ему успешного возвращения в Токио. После счастливого исхода происшествия его окружили пассажиры, пригласили его к роскошному столу, задавая тысячи вопросов.

«Я должен разочаровать Вас, дамы и господа! Здесь я вместе с мистером Адамсом покину машину. Я не уполномочен давать полное освещение событий и хотел бы просить Вас удовольствоваться тем, что Вы вышли из ситуации без потерь».


«Я так Вам обязан, — сказал Хоумер Дж. Адамс Маршаллу, когда машина исчезла в облаках над ними. — Но мне хотелось бы услышать некоторые объяснения, которые Вы отказались дать пассажирам».

«Они Вам еще нужны?»

«А почему же нет? Вы что, считаете меня ясновидцем?»

«Это нужно сначала установить. Во всяком случае, Вы самый удачливый биржевой спекулянт и финансовый маклер. Это не приходит само собой. Гении обладают, как правило, шестым чувством. У них есть сверхъестественные или сверхчувственные способности — называйте это, как хотите».

«И Вы верите в чудеса подобного рода?» — спросил Адамс.

«Нет, — сказал Маршалл. — Я ЗНАЮ это! Следует разделять науку и оккультизм. В одном случае что-то знаешь, в другом во что-то веришь. А парапсихология — это наука».

«Я кое-что понимаю в деньгах, — лаконично сказал Адамс. — И это все».

«А тем самым — и в психологии масс. От психологии до парапсихологии всего лишь один шаг, даже если он ведет сквозь стену. Вы удивились появлению моего друга Какуты. Как Вы объясняете себе это?»

Адамс повернулся к японцу. — «Я согласен, что Ваше появление удивило меня, но в конце концов этому должно быть какое-то естественное объяснение».

«Конечно, — приветливо кивнул маленький человечек. — Если Вы рассматриваете телепортацию как нечто естественное, то это так».

«Теле… что?»

«Я ребенок японских родителей, которые подверглись сильному радиоактивному облучению, когда в 1945 году была сброшена первая американская атомная бомба. В результате этого произошла мутация наследственности. Я стал мутантом».

Хоумер Дж. Адамс молчал, а его улыбка потеряла последние признаки иронии. Наконец он сказал: «То есть Вы можете без помощи технических средств, благодаря умственным способностям, преобразовывать Ваше тело в энергию и снова возникать в другом месте, если я Вас правильно понял?»

Тако Какута кивнул. — «В принципе да, но намеченное место ограничено по удаленности. Может быть, в результате постоянных тренировок мне удастся постепенно увеличить расстояние».

«Это невероятно, мистер Какута. При Ваших способностях Вы должны были бы…»

Адамс оборвал на середине фразы. Выражение его лица выдавало глубокую задумчивость.

«Говорите дальше!» — подстегивал его Маршалл.

«Минуточку, — попросил Хоумер Дж. Адамс. — Где остались те два человека в странных костюмах? А прежде всего — каким образом их не удалось расстрелять?»

«Слишком много вопросов сразу. Снаряды абсорбировались энергетическим экраном. С обоими мужчинами ничего не случилось. Они ушли обратно, чтобы стартовать на своем корабле, так как вобщем-то мы хотим исчезнуть отсюда как можно быстрее. Если я поговорю с Роданом, он наверняка доставит Вас в Токио».

Упоминание имени Родана заставило Адамса насторожиться.

«А что мне делать в Токио, Маршалл? Я хотел лететь отсюда дальше и еще раз пересесть в Пекине. Разве здесь я не ближе к цели?»

«Здесь, в степи, у реки гор Кардамом?»

«Почему мы не говорим друг с другом открыто, Маршалл? Вы еще в Лондоне присматривались ко мне, верно?»

«Верно. Я знал о Ваших намерениях».

«С каких пор?»

«С тех пор, как Вы вышли из тюрьмы. Мы очень заинтересованы в Вас. Вы поймете это, когда Родан со всеми подробностями объяснит Вам, насколько плохи наши финансовые дела».

«И тут Вам попался именно я?»

«Что могло быть проще? Вы без сомнения самый крупный финансовый гений всех времен. В одном из архивов нам попались многочисленные газетные сообщения 1957 года, и мы основательно изучили их и Ваше прошлое. Родан решил добиться Вашей амнистии и проследить за тем, чтобы Вы нашли нас».

«Минуточку! Меня выпустили досрочно из-за хорошего поведения».

«Это можно назвать и так. Во всяком случае, наши друзья с помощью средств арконидов ускорили решение министра внутренних дел. Есть такой психотронный прибор, влияющий на готовность принимать соответствующие решения. Вы уже видели его в действии, когда Какута обезоруживал гангстеров».

«Это все прекрасно, — защищался Адамс до последней капли своего естественного недоверия. — В лице Какуты Вы представили мне настоящего телепортанта. Далее Вы в течение нескольких минут продемонстрировали невероятные технические достижения. А теперь Вы еще утверждаете, что уже знали мои намерения, когда я вышел из тюрьмы. В течение последних недель я с восхищением следил за всеми газетными сообщениями о Перри Родане, и во мне созрело желание помочь этому человеку, если бы у меня была такая возможность. Но я ни одному человеку не проронил об этих планах ни словечка».

«Вы ДУМАЛИ об этом. Этого для меня достаточно».

Поскольку Адамс опять-таки не сразу нашелся, что ответить, улыбающийся японец снова пришел ему на помощь. — «Джон Маршалл тоже мутант. Этим все объясняется, мистер Адамс. Он телепат. Когда Вы о чем-то думаете, он может сочинять об этом стихи».

Адамс попытался улыбнуться. — «Я постепенно начинаю понимать, господа. Я уже не первой молодости. Вы должны учитывать это».

«Если Вы поступите на службу к Третьей власти, Вам придется привыкать ко многим невероятным вещам. — Он посмотрел на небо. — А вот и наши друзья. Давайте мне Вашу сумку, мистер Адамс».

«Ни в коем случае! Я еще не настолько стар, чтобы мне требовался носильщик из-за пары килограммов бумажных денег. Вообще-то Вы забыли объяснить мне еще кое-что: ведь предводитель бандитов указал Вам пунктом назначения Рангун. И несмотря на это, Вы знали, что он сядет здесь. Это Вы тоже узнали телепатическим путем?»

«Конечно! Моя готовность к переговорам была блефом. Мне просто требовался короткий разговор с этим человеком, чтобы узнать о его действительных планах. Когда я потом узнал, что он собирается совершить посадку западнее от Мадурая, мне нужно было просто информировать об этом наших друзей в Гоби. Об остальном они позаботились».

Рядом с Маршаллом, Адамсом и Какутой спустился корабль арконидов. Открылся люк. Трое мужчин пошли к кораблю. Им оставалось пройти еще двести метров, когда в отверстии люка появился Перри Родан и спрыгнул на землю. Он медленно шел им навстречу, махая рукой. Потом произошла первая встреча основателя Третьей власти и его «министра финансов».

«Добро пожаловать, мистер Адамс! Я рад, что Вы нашли путь к нам!»

«Это был нелегкий путь, мистер Родан! Но я охотно проделал его. Я терпеть не могу бездельничать. Последние четырнадцать лет мне из-за этого нелегко приходилось. У Вас трудности с деньгами, не так ли…?»

Они протянули друг другу руки, словно давно знали друг друга.


3.


Если идти в Нью-Йорке от угла Бродвея и Пятой авеню к северу, то по левую руку будет двадцатидвухэтажный небоскреб, построенный где-то в конце тридцатых годов. Его фасад можно различить лишь с трудом, так как на нем висят вывески около трех дюжин фирм и неоновых реклам. Над красотой или безобразностью такого украшения в Нью-Йорке уже давно никто не задумывался, поскольку в конечном счете на этот дом смотрели не иначе, чем на остальные дома в Манхэттене. Только в некоторых офисах поблизости заметили, что в этим ранним солнечным утром на участке между седьмым и девятым этажами принялись за дело строительные рабочие. Реклама зубной пасты, лосьона для волос и нескользящих автопокрышек исчезла в течение нескольких часов. К вечеру на том же месте сверкали три большие буквы «ДКК», золотые с голубым контуром. Удивлял уже сам темп монтажа, давая возможность внимательному наблюдателю сделать определенные выводы о характере заказчика.

Что означает «ДКК», прояснилось только в течение последующих дней, когда «Нью-Йорк Таймс» на всю страницу объявила о том, что открыла свой офис «Дженерал Космик Компани Лтд». Текст рекламы представлял фирму как агентство по внутрипроизводственной рационализации и современным методам производства и предлагала всем заинтересованным лицам любой отрасли консультации и, возможно, соответствующие станки по вполне приемлемым ценам, которые по сравнению с достигаемым эффектом выглядели сенсационно низкими.

Хоумер Дж. Адамс, коммерческий директор Общества, по поручению владельца фирмы принял на работу трех молодых девушек в качестве технического персонала, а затем принес много неисписанной бумаги. Письменных документов не было. В своей речи по случаю вступления в должность он сказал трем девушкам:

«Владелец нашей фирмы возложил на меня единоличное управление делами. Мы являемся новой фирмой без традиций, но я надеюсь, что с Вашей помощью буквы „ДКК“ очень скоро приобретут мировое значение. Я требую от Вас прилежания и корректности. Необходимые знания Вы приобретете. У Вас то преимущество, что Вы так же молоды, как и наша фирма. Вы будете расти вместе с ней, взрослеть и добьетесь хорошего положения, если мы найдем общий язык. Для регистрационных, письменных и бухгалтерских работ в Вашем распоряжении имеются машины. Для задач чисто умственного характера, как калькуляция и статистика, у Вас есть этот небольшой электронный аппарат, принцип действия которого я объясню Вам в течение дня. В остальном я хочу видеть Ваше усердие и корректность, как я уже сказал, и, конечно, приветливость по отношению к людям, которых Вы будете встречать в этом помещении. Благодарю Вас, мои дамы».

Работа офиса начиналась ежедневно в 8 часов 30 минут. С 9 часов начинались посещения клиентов и агентов. С точностью до секунды мисс Лоуренс доложила о первом посетителе. Это был посыльный одной из цветочных фирм, принесший букет гладиолусов. Поздравительная карточка была подписана, видимо, владельцем фирмы, мистером Бенжамином Уилдером. Хоумер Дж. Адамс со снисходительной улыбкой отложил карточку в сторону, сказав благодарственное слово в адрес отсутствующего шефа. Получив доллар в качестве чаевых, посыльный ушел.

В дверях он столкнулся с мужчиной, который назвался Абрахамом Вейссом и был в ширину наполовину меньше, чем в высоту. Он вошел в кабинет Адамса.

«Я прочел Ваше объявление в „Таймс“, — сказал он, представившись.

«Садитесь, пожалуйста, мистер Вейсс. Но я не давал в „Таймс“ никаких объявлений».

«В местном, конечно, в местном. Вы же знаете».

Вейсс погрузился в кресло и весело рассмеялся. — «Итак, мистер Адамс, я прочел, как уже сказал, Ваше объявление и подумал себе: давай-ка заглянем туда. Кто знает, что за этим кроется. Если верить Вам, то предлагаете-то Вы не так уж мало».

«Это смотря с чем Вы сравниваете. Чем я могу быть Вам полезен, мистер Вейсс?»

«Да, как же мне это сказать? Во-первых, мое посещение носит чисто ознакомительный характер. Вы понимаете. Я хорошо разбираюсь в делах. Я живу сам и даю жить другим. Но мне всегда интересно любое новшество. А вдруг я что-нибудь упущу, не посетив Вас, не правда ли?»

Адамс вел себя сдержанно и вежливо. — «Вполне возможно. Я хочу сказать, что каждый, кто не посетит „ДКК“, что-нибудь упустит».

«Очень хорошо! Милый рекламный лозунг».

«Скажите мне, что Вам нужно», — невозмутимо сказал Адамс. Чем лучше он оценивал тип своего посетителя, тем меньшее впечатление тот производил на него.

«Да, так что же мне нужно? — задумался Вейсс. — Я руковожу одним объектом в Колорадо. Может быть, это как раз для Вас. Вы что-нибудь понимаете в гидроэлектростанциях?»

«В атомных электростанциях?»

«Нет, в гидроэлектростанциях! Самая обычная вода. Электричество с помощью запруженной воды. Только не говорите, что Вы слишком консервативны!»

«Постараюсь. Итак, Вы строите гидроэлектростанцию?»

«Да, в верхнем течении Арканзаса, вблизи Криппл Крик. То есть это значит, что строю, конечно, не я. Но для моей фирмы важно получить заказ».

«Значит, Вам нужно благоприятное сметное обоснование, чтобы быть конкурентоспособными?»

«Не совсем, мистер Адамс. Наше предложение уже осуществляется, и я хотел бы сказать, что у нас очень неплохие шансы. Наконец, мы являемся ведущими в этой отрасли. Но с чисто познавательной стороны меня интересует, не могли бы Вы помочь нам еще чем-то. Я хотел бы познакомиться с Вами, понимаете. Я хотел бы знать, кто и что есть „ДКК“. Возможно, потом мы завяжем с Вами деловые отношения. Вам наверняка будет так же приятен этот контакт, поскольку Вы, как новая фирма, конечно, должны пытаться стать известными и завязывать отношения с другими. В этом плане у нас Вы будете в надежных руках».

Хоумер Дж. Адамс охотно отказался бы от таких поучений. По опыту он знал, что такие хвастуны, как Абрахам Вейсс, как раз чаще всего нуждались в помощи.

«Вы говорите как раз то, о чем я думаю, мистер Вейсс, — сказал он поэтому приветливо и протянул своему визави пачку сигарет. — Курите, пожалуйста! И продолжайте. Не имеет смысла утаивать от Вас, что мы абсолютно новая фирма, которая только начинает устанавливать связи. Тем более я рад приветствовать Вас сегодня утром как моего первого посетителя. Но говорите дальше. Строительство гидроэлектростанций вообще-то несколько консервативно, но я убежден, что в будущем они еще принесут немалую пользу. Атомная энергия, конечно, дешева как конкурент, но в конечном счете все сводится к вопросу затрат. И именно в этом отношении я хотел бы сделать Вам заманчивые предложения».

Во время своей длинной речи Адамс не выпускал гостя из виду. Он заметил, как подозрительно подрагивает его мясистое лицо. Абрахам Вейсс начал, по-видимому, медленно выходить из себя, так как явно желал, чтобы этот визит был более, чем познавательным.

«Простите мне прямой вопрос, мистер Адамс! Судя по Вашей речи, Вы специализируетесь в названной области».

«Мы специализируемся во многих областях. В этом наша сила. Видите ли, тот, кто много обещает в рекламе, должен многое уметь. Иначе он вообще не должен создавать такую фирму. Но вернемся к Вашему проекту. Насколько мне известно, Вам в любом случае приходится опасаться соперников, делающих предложения на атомной основе. Строительство гидроэлектростанций сегодня — прежде всего в горной местности — настолько дорогостояще, что у Вас очень мало шансов на успех. Обслуживание же гидроэлектростанции, напротив, дешево. Поэтому в данный момент Вы выигрываете, так как Вы можете осуществить строительство за ту же цену, что и конкуренты».

Абрахам Вейсс сделал большие глаза, но быстро снова взял себя в руки. — «Вы действительно хорошо осведомлены. Вы поняли суть проблемы. Какое решение Вы бы нам предложили?»

Хоумер Дж. Адамс улыбнулся. — «Ответ на этот вопрос является консультацией, которая должна быть мне оплачена. Но Вы, как мой первый посетитель, должны получить бесплатное интервью. Потому что, если такой объект будет реализован, то одним моим советом Вам не обойтись. Вам придется тогда много раз использовать и наши машины. Назовите мне, пожалуйста, ориентировочную цену гидроэлектростанции у Криппл Крик. И скажите мне также объем необходимых землеройно-транспортных работ. Тогда Вы услышите мои встречные предложения».

Толстяк задумчиво курил сигарету, словно размышляя, может ли он выдавать какие-нибудь цифры. Наконец, он решился.

«Я назову Вам цифры в правильном соотношении. Они, конечно, не соответствуют фактическим, потому что я не уполномочен раскрывать наше предложение. Вы понимаете?»

«Разумеется! Это всего лишь пример», — загадочно улыбнулся Адамс.

«Так вот, если общая стоимость строительства электростанции составит 1,3 миллиарда долларов, то на все земляные работы, включая закладку фундамента, потребуется около 550 миллионов».

«С цифрами уже можно кое-что начать. Я предлагаю Вам следующее: Вы получите машины, которые снизят статью расходов на землеройно-транспортные работы приблизительно на 90 процентов. Вы сэкономите почти 500 миллионов долларов и осуществите свой проект без какой-либо конкуренции».

Абрахам Вейсс от возбуждения взмахнул рукой, так что пепел упал ему на брюки. Потом он глубоко вздохнул, пытаясь улыбнуться.

«Вы шутите, мистер Адамс. Вы рисуете на стене утопические картины, которые не могут заинтересовать серьезного клиента. Вы не должны воспринимать мой пример настолько абстрактно, а исходить из предположения, что поставленные таким образом вопросы действительно могут стать проблемой для Ваших клиентов».

«Вы ошибаетесь, если думаете, что я шучу, мистер Вейсс. Я как раз убежден, что Ваш так называемый пример является реальной частью Ваших повседневных забот. У меня ЕСТЬ машины, о которых я говорил. Моя фирма в любой момент готова предоставить их в Ваше практическое распоряжение. Вам нужно только позвонить мне, и мы согласуем дату. Во всяком случае, это предполагает, что мы примерно договорились с Вами о цене. Потому что, если Ваша заинтересованность не является действительно серьезной, „ДКК“, конечно, не сможет провести таких дорогостоящих показов и рабочих испытаний».

Мистер Вейсс встал, явно находясь под впечатлением от услышанного. Адамс догадывался, что делец напряженно размышляет, как должен вести себя дальше. Наконец, Вейсс сказал:

«Вы хотите сэкономить мне 500 миллионов. Я должен включить сюда стоимость Ваших машин. Как тогда будет выглядеть смета?»

«Вам вообще не нужно включать в смету расходы на мои машины. Эти машины являются установками продолжительного действия, и в будущем Вы могли бы осуществить с их помощью еще двадцать или тридцать подобных проектов».

«Понимаю. Но Вы ведь должно же это что-то стоить».

«Цена чисто символическая, то есть при оплате наличными она превышала бы стоимость пятидесяти электростанций. Пожалуйста, дайте мне договорить! Я хотел сказать, что я не продаю машины. Я вступаю с Вами в сделку, помогая обеим сторонам».

Абрахаму Вейссу все меньше удавалось сохранять спокойствие.

«Вы спекулируете на участии?»

«Я не спекулирую, а являюсь претендентом, мистер Вейсс. Предложите Вашей дирекции созвать особое совещание Наблюдательного совета и скажите господам, что они должны повысить акционерный капитал на пятьдесят один процент. Этот пятьдесят один процент — моя цена».

Мистер Вейсс улыбнулся, но улыбка явно не удалась. Он нервно схватил свою шляпу и направился обратно к двери.

«Я надеюсь, нам удастся с Вами сторговаться, мистер Адамс, потому что на таких условиях моя фирма никогда не заключит с Вами сделки».

«В таком случае, сожалею, что отнял у Вас Ваше драгоценное время. „ДКК“ не заинтересована в обсуждении цены. Мы составляем калькуляцию неизменно точно и поэтому не можем уступить ни цента, мистер Вейсс. Подумайте об этом».

Мужчина из производственной фирмы по сооружению гидроэлектростанций неловко поклонился и исчез в приемной.

Следующего посетителя звали Андре Жилетти. Его черные волосы и небольшая, мускулистая фигура, как и имя, выдавали его романское происхождение. Как объяснила мисс Лоуренс, мистер Жилетти ждал уже три четверти часа, из чего Хоумер Дж. Адамс заключил, что у этого человека есть финансовые проблемы.

«Доброе утро, мистер Адамс!» — приветствовал он его легким поклоном.

«Доброе утро, мистер Жилетти! Садитесь, пожалуйста! Сигарету?»

«Спасибо, очень любезно с Вашей стороны, но я не курящий».

«Вы счастливец», — сказал Адамс.

Жилетти натянуто засмеялся. — «Если Вы считаете меня счастливчиком, то это не так. Иначе я не был бы здесь».

«Вам нужна помощь? Технические усовершенствования? Совет?»

«Да, все три вещи сразу. И очень быстро. Может быть, моя просьба покажется Вам странной, но текст Вашего объявления такой общий, что под ним можно понимать многое. Я хотел бы быть кратким, мистер Адамс. Если Вы сочтете, что Вы именно тот человек, который мне нужен, дайте мне знать. Самое худшее, что может со мной произойти, это то, что я потеряю время».

«Говорите, пожалуйста!»

«Я представляю „Миннесота Майнинг Компани“. Кроме обычного горного строительства, моя фирма занимается еще и реализацией больших проектов по строительству туннелей. Как Вы наверняка знаете, в настоящее время мы работаем над строительством многорельсовой дороги из Солт-Лейк-Сити в Сан-Франциско. В Сьерра-Невада мы приблизительно семьдесят километров должны двигаться к Сакраменто через гору. Из них на сегодняшний день готовы десять километров. Это значит, что они прорыты начерно. Мы идем с востока. С запада двигается конкурирующая фирма.. Они прошли уже участок вдвое больше. Вся работа превратилась в соревнование, которое мы проиграем».

«И Вы считаете это трагедией? Это типично по-американски — придавать любому соревнованию спортивный характер, но у Вас наверняка есть твердые договоренности с правительством, которыми Вы только и должны руководствоваться. При чем здесь конкуренция?»

Жилетти горестно посмотрел на него. — «Я объясню Вам это, то есть, если это Вас интересует. У Вас вообще есть опыт в области горного строительства?»

«Я хотел бы сказать, что Вы затронули тему, относящуюся к нашей узкой специализации, — сухо ответил Адамс, — Вы не потеряете времени, мистер Жилетти, если расскажете мне обо всем подробно».

«Хорошо. Договоренности с правительством ни в коей мере не затрагивают всего проекта. Заказы раздаются частями, а это значит, что следующий заказ получит достойная фирма. Если мы будем двигаться вперед нынешними темпами, нам поручат строительство примерно четверти объекта. Но при составлении сметы мы исходили из того, что получим ровно половину. Вы понимаете, что в таком большом проекте необходимо долгосрочное планирование, чтобы можно было своевременно включить в график транспортную промышленность. Поэтому мы еще год назад взяли на себя обязательства по приемке, выходящие далеко за рамки наших потребностей, если нынешний темп будет сохранен. Таким способом мы предоставляем кредиты на материалы и услуги, которые нам никогда не понадобятся. Мы считаем только то, что хотели бы заработать. Если Вы прибавите сюда текущее обеспечение семи тысяч рабочих, у Вас получится убыточность, которая в течение нескольких месяцев может стать настолько большой, что „Миннесота Майнинг Компани“ должна будет заявить о банкротстве. Я прошу Вас, мистер Адамс, рассматривать каждое мое слово как исключительно доверительное. В своей рекламе Вы гарантировали конфиденциальность».

«Не говорите о само собой разумеющихся вещах, мистер Жилетти. Я уже настолько заинтересовался Вашей проблемой, что рассматриваю ее как свою собственную. Итак, Ваша проблема в том, чтобы проделать в горе туннель, через который позднее будет проходить многорельсовая дорога. Каков диаметр туннеля?»

«Шесть метров в высоту и восемнадцать метров в ширину».

«Минуточку, пожалуйста!» — Хоумер Дж. Адамс взял листок бумаги и написал на нем несколько цифр. Через две минуты он сказал: «С помощью моего специального прибора я помогу Вам продвигаться ежедневно вперед на два километра. Но при условии, что на время работы машины Вы будете выводить из района туннеля всех рабочих и дорогостоящее оборудование».

Андре Жилетти сделал кислую мину. — «Оставьте шутки, мистер Адамс! Хотя я и ценю юмор, но тут речь идет о существовании или несуществовании моей фирмы. У Вас есть реальное решение?»

«Я готов в самое ближайшее время показать Вам работу этой машины, мистер Жилетти, — предложил Адамс. — У Вас нет никаких оснований считать меня обманщиком. Наша машина работает на базе преобразования материи в энергию. Конечно, это не такой спонтанный процесс, как при цепной реакции атомной бомбы. Этим процессом управляем мы. Освобождаемая энергия накапливается в соответствующих аккумуляторах, а затем с большим усилением передается дальше. Конечно, я понимаю Ваш скепсис. Но в конце концов Вы должны понять, что обратились в „ДКК“, задачей которой является внедрение широкой рационализации и новейших методов производства. Я дам Вам следующий совет, мистер Жилетти: разрешите нам показать наш прибор. Небольших пробных работ объемом в один кубометр должно быть достаточно. Если это убедит Вас, Вы примете решение».

«Хорошо, — сказал черноволосый мужчина. — Если только Вы убедите нас. С подобного рода революционизацией проходки штолен мы перевернем мир. В чисто финансовом отношении результаты будут огромными. Сколько, например, мог бы стоить Ваш прибор?»

«Пятьдесят один процент участия в Вашем предприятии».

В этот момент проявилось основное сходство между Андре Жилетти и Абрахамом Вейссом. Жилетти тоже вскочил с кресла и в ужасе уставился на Хоумера Дж. Адамса, словно опасаясь за его рассудок.

«Это смешно, сэр! Вы знаете, кто и что такое „Миннесота Майнинг Компани“? Это фирма с мировым именем, а Вы хотите одним махом прикарманить ее!»

«То, что я имею Вам предложить, дорогой Жилетти, стоит больше, чем пятьдесят один процент Вашей фирмы с мировым именем. А то, чем станет „Миннесота Майнинг Компани“ через полгода, если Вы не воспользуетесь моим предложением, Вы мне уже со всеми подробностями описали. Но если Вы нашли человека, который знает способ помочь Вашей обреченной на гибель фирме завоевать еще большее мировое значение, то Вам следует считать его абсолютно бескорыстным человеком, если он довольствуется пятьюдесятью одним процентом участия».

Андре Жилетти не мог скрыть дрожи в руках.

«Наверное, будет лучше, если я уйду, мистер Адамс».

«Пожалуйста! Был рад познакомиться с Вами, мистер Жилетти. Если у Вас будут проблемы делового характера, окажите мне снова честь».

Мисс Лоуренс доложила еще о семи посетителях, которые, однако, были малозначительными или не представляли интереса. Через несколько минут Адамс выпроводил их. У него наконец-то было время позвонить Клейну, приехавшему вместе с ним в Нью-Йорк. Клейн как раз ждал его звонка.

«Как прошло интервью?» — спросил Адамс.

Он услышал, как Клейн смеется.

«Два часа тому назад мне перебежал дорогу репортер „Нью-Йорк Пост“, с которым я выпил без всяких церемоний. При этом я, согласно программе, немного приоткрыл маску, и парень сразу меня узнал. Видели бы Вы его глаза! Он высказал мне прямо в лицо, что я дезертировавший капитан Клейн из американской контрразведки. Я ему ответил, что если он такой умный, то должен бы знать, на кого я сейчас работаю. Он несколько наивно объяснил мне, что это, конечно, известно общественности. Я предложил ему компромисс, потому что если бы он отпустил меня и отказался от статьи, то ему причиталась бы приличная компенсация. Я рассказал ему все, что было важно знать о неизвестных интервентах, прежде всего о том, что каждый час можно ожидать их вторжения на Землю. Если он объяснит эту достаточно серьезную ситуацию своему главному редактору, то сообщение об этом появится в сегодняшнем дневном выпуске».

Адамс кивнул. Он бросил взгляд на свои часы. — «Сейчас одиннадцать тридцать восемь. Проверьте свою маску и идите на биржу. Держите со мной связь по радио. Если у Вас будут какие-то сомнения, спрашивайте меня. Но следите за тем, чтобы не выдать своего знакомства с этими господами. Для общественности Вы противник».

«Понятно, мистер Адамс! Я буду на посту, пока это не станет подозрительным».


Нью-Йоркская биржа проходила в это утро исключительно вяло. В десять часов предложение составляло в среднем на десять пунктов ниже согласованных перенесенных сумм, при этом не нашлось достаточного числа покупателей. Предложение также задерживалось, так что большинство маклеров отправились в ресторан, чтобы выпить чашечку кофе. Курс не изменился.

Если взглянуть на развитие событий последних недель, то следует сказать, что все приветствовали стабилизацию положения. После возникновения Третьей власти в пустыне Гоби все акции стремительно упали. С угрозой возникновения новой мировой войны это привело бы не только к экономическому кризису, но и к полному краху. Затем Перри Родан представил доказательства силы арконидов. Политические блоки Востока и Запада сблизились и образовали Всемирный союз всех государств Земли. Нападение неизвестного космического корабля было отражено Перри Роданом. Жизнь продолжалась. Вера и надежда людей росли, а с ними и биржевой курс. Рынок возместил свои убытки. Привыкшее к сенсациям человечество свыклось с несколько мифическим государством Третьей власти в Центральной Азии, хотя обычный человек вряд ли имел правильное представление о действительном положении вещей. Биржевой курс снова стал надежным. Нынешняя тенденция к вялости была лучшим тому доказательством.

Но только до двенадцати часов!

Ровно в полдень разразилась сенсация. За несколько минут до этого доктор Хаггард предложил инкогнито несколько нефтяных акций на тридцать пунктов ниже и сразу же продал их. Результатом было удивленное покачивание головой, но все утешались тем, что время от времени новички тоже торговали акциями. Когда вышел в свет дневной номер «Нью-Йорк Пост», Хаггарда неожиданно посчитали ясновидцем и единственным человеком, который спас свои деньги.

При сообщении о вторжении биржевиков охватил ужас, но боялись они не за свою жизнь, а только и исключительно за свои деньги. В течение минуты в зале нельзя было разобрать ни слова, пока Оливер, председатель биржи, не добился, чтобы его услышали.

«Дамы и господа, бессмысленно так реагировать на газетную статью. Официальных сообщений нет. Правление немедленно наведет справки, чтобы проверить содержание упомянутой статьи».

В этот момент вбежал какой-то человек и громко объявил, что вещание Пекина независимо от «Нью-Йорк Пост» передало такое же сообщение.

«870 за „Дженерал Электрик“! — выкрикнул чей-то голос в зале. На несколько секунд воцарилась тишина. А потом началось столпотворение. „Дженерал Электрик“ стоил утром 995.Пока Оливер при поддержке служащих полиции восстанавливал порядок в зале, в боковых проходах уже заключались неофициальные сделки. Оптимисты чуяли поживу, пессимисты сбывали по низким ценам все, что могли. Только около половины первого Оливер снова овладел контролем над предложением и спросом. После первых серьезных потерь повышенный спрос быстро стих. Говорили что-то о закрытии биржи, но многие возражали.

Уполномоченные «ДКК» держались пока в стороне. Указания их заказчиков не позволяли им покупать даже при теперешнем очень выгодном положении. Однако, когда дело пришло в полный застой, доктор Хаггард сделал скромную попытку. Он сбил при этом цену на «Стандард Ойл» на 35 пунктов, опять приведя всех в возбуждение. Цены продолжали падать. Они падали устрашающе. В течение десяти минут. Хаггард вновь ушел в сторону, предоставляя работать другим, пока наконец спрос не превысил предложение. Без пяти час «Опаэт Лтд». неожиданно возросла в цене. Хоумер Дж. Адамс выдал из своего кабинета новое указание.

«Вы купили „Опаэт“, Маноли. Заключите с капитаном Клейном бросающуюся в глаза приватную сделку. Сбавьте до 40! Это останется между нами. С нами при этом ничего не случится».

Без трех минут час «Опаэт Лтд». потеряла семьдесят пять процентов своей начальной стоимости. Большинство других акций продержались не дольше. Незадолго до закрытия биржи не было, пожалуй, ни одного маклера, готового решиться на что-либо, так что день, несмотря на огромные потери, казалось, спокойно подходил к концу. Но в последний момент Адамс позаботился о новом потрясении.

Из многочисленных портативных радиоприемников донеслось специальное сообщение из Сиднея, согласно которому на озере Тимор неизвестный космический корабль поднял в воздух на километровую высоту целую рыболовную флотилию, а затем сбросил ее на землю. Диктор Нью-Йоркской радиостанции закончил свое сообщение следующими словами:

«…Нельзя игнорировать предположения о том, что речь идет об акции так называемой Третьей власти. После сброса флота с высоты в озеро Тимор, в результате которого погибли по предварительным оценкам 400 человек, неизвестный космический корабль вновь поднялся вверх, открыв при этом большое число шлюзовых камер. Оттуда спрыгнули на воду несколько тысяч странных живых существ, напоминающих по виду парашютных стрелков, они в течение нескольких минут плыли вдоль по поверхности, а потом опустились под воду. Нет никакого сомнения в том, что эти живые существа — не люди, для их организма вода является нормальной средой. Следует ждать ответа на вопрос, является ли это запланированным способом захвата земель. Штаб-квартира Объединенных Наций в своем первом сообщении известила о том, что против вторжения будут немедленно предприняты соответствующие меры».

О закрытии биржи нечего было и думать. Акции начали вдруг жечь пальцы их владельцам. Закоренелые маклеры потеряли самообладание и продавали акции по любой цене. Целые концерны и тресты поменяли своих владельцев в течение четверти часа.

Биржа закрылась без твердых котировок. Вся мировая экономика, казалось, замерла. С одной стороны, разорившиеся промышленные магнаты могли отдать последний цент за телефонные переговоры, чтобы побеседовать со своими товарищами по несчастью. С другой стороны, некоторые фирмы, казалось, уже нарушили молчание смерти. Как, например, «ДКК».

Хоумер Дж. Адамс прервал со своими людьми всякую телефонную и радиосвязь. Он не хотел рисковать, будучи подслушанным. Он хорошо чувствовал себя в этой тишине. Небольшой человек сидел за своим письменным столом, размышлял и ждал. Около шестнадцати часов зазвонил телефон. Звонил Абрахам Вейсс.

«Что Вы думаете о ситуации, мистер Адамс?»

«Милая шутка, мистер Вейсс. Завтра все будет забыто».

«Значит, Вы единственный оптимист на всем Земном шаре».

«Это дело моей чести, быть последним оптимистом. Но я надеюсь, что найдется еще несколько собратьев по вере. Зачем Вы звоните, Вы хотите вернуться к моему предложению?»

«Вы еще заинтересованы в нем?»

Адамс с довольным видом откинулся назад. — «А как Вы думаете? Для меня жизнь продолжается».

«Тогда хорошо! Мы можем условиться на завтра? Тогда я позабочусь о чартерной машине».

«Это необязательно, — сказал Адамс. — Вы можете взять мою».

«Хорошо, мистер Адамс. Сердечно Вас благодарю. Итак, до завтра, чтобы…»

«Минуточку! Вы помните о моих условиях?» — спросил Адамс.

«Пятьдесят один процент для Вас. Само собой разумеется».

Они договорились на шесть часов следующего утра.

Хоумер Дж. Адамс снова откинулся в кресле. Его мысли вновь вернулись к прерванной игре с цифрами, которая имела под собой очень серьезные основания. Следующее вмешательство удивило Адамса лишь постольку, поскольку он предполагал, что Жилетти тоже объявится по телефону. Однако, мелкий предприниматель пришел лично. У него был немного жалкий вид.

«Добрый день, мистер Адамс. Мы хорошо обдумали Ваше предложение. „Миннесота Майнинг“ согласна с Вашими предложениями. Вы можете завтра утром продемонстрировать нам Ваши машины».

«Завтра после обеда, мистер Жилетти. До этого у меня встреча на Среднем Западе. Но после обеда у меня было бы время приехать в Сакраменто. Это Вас устроит?»

«Даже очень. Тогда мы имели бы возможность освободить штольню, чтобы совершенно безопасно Вы могли провести пробные работы».

«Прекрасно! Условия известны. Поскольку Вы уже здесь, я хотел бы сразу показать Вам мой проект договора. Завтра нам нужно будет только подписать его».

Жилетти внимательно прочел. Потом сказал: «Условия нас устраивают. У нас есть замечание только в отношении доли участия. Мои заказчики сочли невыгодным, предоставлять Вам преимущественную долю. Мы просим Вас удовольствоваться сорока пятью процентами всего акционерного капитала».

Адамс изобразил на своем лице отеческую улыбку.

«Вы торгуетесь, как в старые времена, мистер Жилетти. Для Вас так важна преимущественная доля? Разве Вы не расстроились после сегодняшнего краха биржи?»

«Абсолютно нет. Вы же наверняка знаете, что наши акции упали более, чем наполовину. Но несмотря на это, я убежден, что Вы по-прежнему высоко цените „Миннесота Майнинг“, хотя дела с другими акциями по сравнению с нашими обстоят еще хуже. Судя по сегодняшним возможностям, Вы заключаете с моей фирмой все еще самую лучшую из возможных сделок. Даже, не получая преимущественной доли».

«Час назад меня назвали последним оптимистом, мистер Жилетти. Но я вижу, что кроме меня есть и другие».

Посетитель элегантно поклонился. — «Мы понимаем друг друга, мистер Адамс. Если „Миннесота Майнинг“ будет прокладывать в горах глубокие туннели, то в течение следующих трех дней она станет ведущей фирмой по строительству бомбоубежищ. После катастрофы на озере Тимор бомбоубежища станут, пожалуй, единственным, за что можно будет платить деньги. Вы видите, мы прекрасно понимаем свое значение и наши шансы. А Вы извлечете из этого пользу. Конечно, в теперешнем ожидании конца света может быть доля правды, однако, в таком случае мы все равно проиграли бы. Но мы надеемся, что все-таки все наладится. Пока существует человечество, все так или иначе продолжается».

Хоумер Дж. Адамс был тронут такой самоуверенностью. — «Я сейчас же велю переписать договоры начисто и принесу их завтра с собой. „ДКК“ удовольствуется сорока пятью процентами, мистер Жилетти».


Пробные работы «ДКК» были проведены успешно, и договоры заключены. Хоумер Дж. Адамс вылетел для доклада в Восточную Азию в закрытую зону Третьей власти. В штаб-квартире собрались все важные персоны. Пришли даже Тора и Крэст, которые старались держаться подальше от дел землян.

«Как настроение снаружи? — спросил Перри Родан. — Надеюсь, мы не слишком отяготили нашу совесть».

Хоумер Дж. Адамс поднял голову и открыто посмотрел на всех поочередно. — «То, что я пережил за эти три дня, есть ничто иное, как повторение прошлого. Давным-давно меня упекли за это в тюрьму. Сегодня я знаю, что мои действия санкционированы. Тот, кто не пережил потери материальных ценностей, может об этом только догадываться».

Родан кивнул в знак согласия и сказал: «Так или иначе, мы посеяли среди людей беспокойство. Но мы все знаем, что это беспокойство необходимо. Нам действительно грозит вторжение, ежедневно и ежечасно. То, что Булли продемонстрировал миру на озере Тимор с помощью проекционных аппаратов арконидов в виде страшного стереофонического фильма, завтра может стать реальностью. Наш долг — защитить все человечество от подобной опасности, потому что только мы достаточно сильны, чтобы взять на себя эту задачу. Мы должны соответственно упрочить наш промышленной потенциал, что опять-таки возможно только путем достаточного влияния на экономику. До сих пор наши усилия в отношении действительных потребностей были недостаточными. Организация, которая хочет защитить и объединить планету, должна располагать соответствующими средствами. Когда Вы в начале недели отправились в Нью-Йорк, мы были в финансовом отношении нищими. А как обстоят дела сегодня, мистер Адамс?»

«Представление мистера Булля с фиктивным вторжением на озере Тимор решила дело, — ответил финансовый гений. — Но и подготовительная работа была хороша. За короткий срок мы почти полностью вывели Нью-Йоркскую биржу из равновесия. Подобным же образом могли действовать и мистер Какута в Токио, мистер Маршалл в Капштадте, мистер Ли-Чай-Тунг в Лондоне и мистер Коснов в Берлине. С помощью нескольких миллионов долларов карманных денег мы скупили всю промышленность и получили большинство в четырех концернах. Разумеется, не каждый день удается провести такой биржевой маневр, потому что мир не попадется дважды на одну и ту же удочку».

«Есть другие» — спокойно вставил Реджинальд Булль.

Адамс посмотрел на него. Реджинальд Булль мог бы, может быть, временно позаботиться о волнении на бирже — не более того.

«Успех полностью совпал с Вашим предсказанием, мистер Адамс, — заявил Родан. — Вы знаете, что вначале я был настроен скептически, и мне было бы достаточно меньшего. По состоянию вещей на сегодняшний день я могу только сердечно поблагодарить Вас и высказать Вам свое восхищение. Вы совершили также несколько хороших сделок с машинами арконидов. Но с этим нам следует быть осторожными».

Адамс не обиделся на него за это предостережение. — «Это само собой разумеется, — сказал он. — В этом деле будет принято во внимание право Крэста на вето. Сверхрегенеративный каскад энергия-материя, который я предоставляю в распоряжение „Миннесота Майнинг“ и мистеру Вейссу из „Стил энд Конкрет“, по понятиям арконидов уже устарел. Но нам он помог. Обе этих фирмы, в которых Перри Родан под псевдонимом Бенжамина Уилдера является владельцем большей части акций, уже сегодня не имеют конкурентов в своих областях и во время наступающего экономического подъема будут лидировать. В настоящий момент я не вижу для нас никаких особо серьезных экономических трудностей. Семь миллиардов для правительства в Пекине уже имеются. Вам не придется платить за покупку нашей суверенной территории частями, как это первоначально планировалось. Кроме того, как я прикинул, имеются еще четыре миллиарда на следующие шесть недель. При самых необходимых затратах на наше собственное готовое производство это хотя и немного, но мы сможем этим обойтись».

«Разве стоимость контролируемой нами промышленности не значительно выше?» — спросил Булли.

«Чистая биржевая стоимость сильно упала, но она снова возрастет. Если же Вы хотите этим сказать, что мы можем, например, употребить капитал в двести миллионов непосредственно на наши собственные интересы, то это необоснованные надежды. Наши заводы во всех частях света должны и дальше оставаться нашей собственностью. Мы хотим сохранить их. Поэтому я всегда могу выделить на Гоби только очень незначительную часть текущих средств. Вы понимаете?»

«Понимаю», — сказал Булли.

«Нам предстоит еще очень много работы, — серьезно сказал Родан. — Мы многого достигли за эти дни. Созданы финансовые основы. То, чего нам еще не хватает, мистер Адамс со временем получит. Мы слышали, что такого большого дня, как крах биржи, не будет еще долго. Однако, и здесь нужна неустанная кропотливая работа. Но это самые небольшие мои заботы. Пока мы не создадим мощной экономики, пройдут, вероятно, еще месяцы или годы. Есть другие проблемы, более важные в настоящий момент. Мы должны ежедневно быть готовыми к вторжению фантанидов. То, что показал Булли в убедительном трюковом шоу, завтра может стать действительностью. А уж тогда наши противники наверняка не исчезнут на веки вечные в воде. Моей следующей заботой является наша малочисленность. Роботов арконидов в будущем будет недостаточно. Нам требуются сотрудники из мяса и крови, которые представляли бы наши интересы во всех частях света. Одно важно для нас всех в этом отношении: тот, кто приводит к нам человека, должен быть уверен в его способностях. При малой численности людей, которых мы можем разместить в нашем небольшом государстве, и при тех требованиях, которые мы должны предъявлять к каждому отдельному сотруднику, для гражданства в Третьей власти подходят пока что только люди с новыми способностями».

«Ты имеешь в виду других мутантов?» — спросил Булли.

Перри Родан задумчиво кивнул.

Он не выдал того, что при этом произнесенном Булли слове перед его мысленным взором предстала странная картина. Вместо этого он задал совершенно неожиданный вопрос: «Скажите, мистер Адамс, сколько будет 2.369,7 в третьей степени?»

Мужчина удивленно посмотрел на Родана. Потом схватился за свою логарифмическую линейку.

«Нет, не так! — сказал Перри Родан. — В уме!»

«На это нужно время…»

«Тогда оставим это. Результат таков: тринадцать миллиардов триста шесть миллионов девятьсот девяносто восемь тысяч четыреста двадцать девять и восемьсот семьдесят три тысячных. В остальном мне неясно одно. Вы говорили перед этим о нашей преимущественной доли в фирмах „Стил энд Конкрет“ и „Миннесота Майнинг“. Однако, в начале разговора Вы объяснили, что только мистер Вейсс согласился на пятьдесят один процент, в то время как мистер Жилетти сторговался с Вами на сорок пять процентов».

«Это очень просто. Мы смогли перед этим получить на бирже семь процентов „Миннесота Майнинг“. Об этом Жилетти, конечно, ничего не знал».

Перри Родан подождал, пока уляжется смех.

А теперь перейдем к деталям нашей следующей акции».


4.


Машина спустилась над Гренландией и пошла на посадку. Кроме экипажа был только один пассажир, который теперь поднялся, чтобы выйти. Мысленно Аллан Д. Меркант был еще в только что окончившейся поездке.

Несколько дней тому назад полковник Каатс передал Мерканту из Нью-Йорка внушающие опасения сообщения, и Меркант, у которого своих дел было по горло, отправился туда с неохотой и досадой. Его раздражение открыто вырвалось наружу, как только Каас сообщил, что мутантка Анне Слоан, которую из-за ее телекинетических способностей послали в Восточную Азию, бесследно исчезла. Анне была хрупкой девушкой, абсолютно не созданной для выполнения заданий авантюрного характера. Конечно, Меркант сам надоедал ей, уговаривая ее выполнить поручение. Сегодня он думал об этом по-другому.

Подъехали два эскимоса на машине, чтобы забрать его. Но Меркант поблагодарил. — «Я немного пройдусь пешком, чтобы наконец снова глотнуть свежего воздуха».

Вскоре после этого он вошел в барак, на котором большими буквами было написано название фирмы: «УМАНАК ФЭР КОМПАНИ». Как можно было прочесть дальше, фирма занималась торговлей мехами. Это не было ложью, поскольку для полной маскировки штаба секретной службы полагалось действительно торговать мехами.

Меркант опустился на лифте до пятнадцатого этажа. Здесь ему пришлось выйти, так как по соображениям безопасности ни один из пятнадцати лифтов не доходил до последнего этажа. Совсем внизу, на глубине три тысячи метров, находилась резиденция Мерканта. Дежурные в коридорах и у дверей приветствовали его. Из более чем пятисот человек, несших здесь свою службу, было максимум десять, посвященных в тайны всего сооружения.

Путь в кабинет Мерканта проходил через три приемные. Войдя в кабинет, он упал в кресло и удобно откинулся назад.

Потом позвал своего адъютанта. Вскоре после этого вошел сержант О'Хилэй.

«Никаких особых происшествий за время Вашего отсутствия, сэр!»

«Спасибо, сержант! Сколько сейчас времени?»

«Одиннадцать часов семнадцать минут, сэр!»

Меркант удовлетворенно кивнул, потому что, как он мог убедиться, было одиннадцать часов шестнадцать минут. — «Какое время суток?» — поинтересовался он дальше.

«Утро, сэр!»

Значит, была ночь, но неправильными ответами сержант О'Хилэй подтвердил свою идентичность.

«Скажите капитану Циммерманну, что я хочу поговорить с ним», — распорядился Меркант.

«Капитана в настоящее время нет на станции, сэр. Он находится в очередном патрульном полете».

Меркант невольно засмеялся. — «Хм, он все еще думает, что наши противники проскользнут над Гренландией, хотя у нас здесь уже столпотворение агентов других секретных служб?»

«Я не знаю, сэр, о чем думает капитан».

«Ну хорошо, я спрошу об этом его самого, — заявил Меркант. — Я хочу, чтобы он через десять минут был здесь. Вызовите его по радио».

О'Хилэй ушел, но через некоторое время появился снова.

«Приказание выполнено, сэр! Капитан Циммерманн сказал, что сможет придти немного позже. Он сделал странное открытие и хотел бы сначала убедиться, что это значит».

«Что за открытие?» — недовольно спросил Меркант.

«Этого он не сказал. Очевидно, он сам еще этого не знал».

Оставшись один, Меркант выдвинул ящик в нижней части письменного стола и включил находящийся там радиоприемник. При таких неполных данных, которые он только что услышал от О'Хилэя, он всегда предпочитал включиться самому.

«Алло, Циммерманн! Отвечайте! Говорит Меркант».

Приемник молчал.

«Капитан Циммерманн, немедленно отвечайте! Какая муха Вас укусила? Что значит Ваше таинственное сообщение?»

Меркант ждал ответа, который пришел, наконец, с задержкой на десять секунд. Очевидно, Циммерманну было трудно говорить. Его голос срывался.

«Алло, сэр! Наверное, я на минуту потерял сознание. У меня трещит голова, а перед глазами одни полосы».

«Что случилось, черт побери? — с тревогой спросил Меркант.

«Не знаю, сэр. Я сейчас же возвращаюсь и обо всем доложу».

«Сообщите Ваше местонахождение! Я пошлю кого-нибудь Вам навстречу».

«Не нужно, сэр. С автопилотом все пройдет нормально. Самое плохое уже позади. Прикажите дать сигнал радиопеленгатора, тогда я все сумею сделать».

«Как хотите. Я переговорю с воздушным постом управления, а потом снова перейду на прием. Во всяком случае, отзовитесь, если у Вас будут трудности».

«Конечно, сэр! Спасибо Вам за помощь!»


Меркант отключился и вызвал пост управления полетами. Вскоре пришло сообщение, что Циммерманн пролетел над северной полосой побережья у Прёвена и взял курс на юго-юго-запад. Он явно уверенно управлял своей машиной. Капитан Циммерманн совершил посадку без осложнений. Он сразу же отправился в нижний этаж и был незамедлительно допущен к Мерканту.

Меркант видел, что этот человек находится еще под впечатлением пережитого им. Но не задавал вопросов, ожидая, пока Циммерманн начнет говорить.

«Видимо, я попал в воздушную дыру. Во всяком случае, произошло непредвиденное увеличение скорости, так что меня отбросило головой назад. Наверное, я некоторое время был без сознания».

Меркант осмотрел рану.

«Это выглядит очень неприятно, капитан. Вам нужно пойти в санчасть. Но пока Вы не ушли, скажите мне, что это было за открытие, о котором Вы сообщили О'Хилэю».

Произнося эти слова, Меркант старался побороть сильный шок. При осмотре раны он стоял прямо позади Циммерманна, но его не очень сильно развитые телепатические способности уловили мысль, которая объяла его ужасом. Меркант не потерял присутствия духа. Не случайно за несколько лет он стал ведущей фигурой Международной разведывательной службы.

Несмотря на угрожающие сигналы, Меркант продолжал говорить, не подавая виду. Он посмотрел на офицера и спросил себя, что же в действительности могло с ним произойти.

«Что за открытие, сэр? — спросил Циммерманн и улыбнулся. — Это была шутка».

«Вы позволяете себе шутить с нами?» — спросил Меркант, все еще стоя позади сидящего капитана и не собираясь сдавать этой выгодной при данных обстоятельствах позиции.

Циммерманн медленно сказал: «Шутка была предназначена для сержанта, сэр. Я не мог предположить, что он передаст ее Вам в такой форме».

Чувство опасности у Мерканта еще усилилось.

«Странные у Вас представления о нашей службе, Циммерманн. Вы совершаете патрульные полеты для защиты нашей базы и отпускаете по поводу этой работы неудачные шутки. Так что же Вы видели?»

«Ничего, сэр!»

«Сидеть, капитан!» — резко приказал Меркант, когда Циммерманн хотел встать.

Несколько недель тому назад Меркант прочел об одном австралийском банковском служащем, предотвратившем благодаря своим телепатическим способностям ограбление. Меркант уже давно чувствовал за собой подобный талант, постепенно понимая, что это означает. Он отдал бы сейчас десять лет своей жизни, если бы стал настоящим телепатом. Он был дилетантом в этой области! Он не мог полностью реконструировать мысленную фразу, а всего лишь уловить ее главный смысл.

Разве при этом не могло произойти недоразумений? Как Циммерманну могло придти в голову захотеть его убить? Капитан, без сомнения, думал об убийстве. И это желание было направлена на него, Аллана Д. Мерканта, шефа Международной разведывательной службы.

Меркант через плечо посмотрел на мужчину и увидел на поясном ремне оружие. Мысль о том, чтобы неожиданным движением отобрать его, он тут же отбросил. Потому что Циммерманн, думающий об убийстве, уже давно сконцентрировал свое внимание на пистолете и опередил бы уступавшего ему в физическом отношении полковника. Мерканту нужно было собственное оружие, которое лежало в письменном столе.

Капитан не мог догадываться, что его противник предупрежден. Это было преимуществом Мерканта. Мерканту пришлось покинуть свое место позади Циммерманна, чтобы добраться до своего оружия. Он сделал это со словами, которые удивили того и заставили его помедлить.

«Я хотел кое-что сказать Вам, капитан. Я слышал Ваш разговор с О'Хилэем и записал его. Кроме этого, я слышал еще кое-что, что Вы, может быть, сможете объяснить мне. Во всяком случае, у меня нет впечатления, что Ваше сообщение было шуткой».

«Что Вы имеете ввиду?»

Меркант начал обходить вокруг письменного стола. Циммерманн вслед за ним медленно поворачивался в своем кресле, и вот, наконец, оба мужчины сидели друг против друга, а между ними был массивный письменный стол. В Циммерманне победило любопытство. Он не стрелял, выжидая.

Меркант включил магнитофон, достав одновременно свой пистолет, сразу же почувствовав себя абсолютно уверенно.

Он спокойно спросил: «Что Вы выиграете от того, что убьете меня?»

На этой фразе беседа закончилась.

Меркант ощутил эмоциональный взрыв другого. Его воздействие было таинственным и жестоким, Мерканта охватил ужас.

Циммерманн протянул руку к бедру и выхватил пистолет.

Хотя Меркант был готов к нападению, отреагировал он чуть ли не слишком поздно. Он еще не полностью осознал, что произошло с Циммерманном. Но, прежде, чем тот сумел выстрелить, Меркант нажал на курок своего оружия.

Капитан рухнул на пол. Меркант сидел, словно парализованный. Гром выстрела эхом отдавался в его ушах.

Сейчас произошло то, чего еще ни разу не случалось за все время существования МРА. В комнату без вызова ворвался сержант О'Хилэй. Увидев перед собой целого и невредимого полковника, он весь внутренне сжался и уставился на лежащего в кресле убитого.

«Сэр! Что случилось?» — выпалил он.

«Я застрелил капитана Циммерманна. Немедленно объявите тревогу! О мерах безопасности я распоряжусь сам».

О'Хилэй исчез, и вскоре взвыли сирены. Меркант достал микрофон из радиоящика.

«Говорит Меркант. С этой минуты на станции вводится чрезвычайное положение. Приказ сторожевому отделу, лейтенанту Хаусману: перекрыть все выходы. Особенно строго охранять лифтовую шахту. Всем лицам немедленно занять свои рабочие или личные помещения. Членов делегаций дружественных стран просьба собраться в Трансфер-отеле, на верхнем этаже. Более подробные объяснения я дам позже. Полковника Кретчера и доктора Куртиса прошу к себе. Благодарю Вас!»

Немного спустя вошли вместе полковник и врач. Доктор Куртис склонился над Циммерманном.

«Да, доктор, пожалуйста, осмотрите его и скажите мне, мертв ли он», — сказал Меркант.

«Вам нужно заключение?»

Меркант кивнул. — «В любом случае, док!»

«Это Вы застрелили капитана?» — растерянно спросил Кретчер.

«Я не хотел, чтобы получилось наоборот», — тихо ответил Меркант.

«Тем самым Вы утверждаете, что капитан Циммерманн напал на Вас. Простите, сэр, что я выражаюсь так прямо. У Вас есть свидетельства того, что это было необходимо?»

Мерканта не обидела подобная реакция.

«Циммерманн хотел выстрелить, и я опередил его. Таковы факты. Я должен узнать причины, которые приводят наших пользующихся доверием людей к подобного рода нападениям. Поведение Циммерманна настолько абсурдно, что вполне наводит на подозрение о заговоре. Только по одной этой причине я объявил о чрезвычайном положении. Нашей задачей будет быстро и радикально принять решительные меры, если подтвердится, что в нашей штаб-квартире есть еще и другие лица, кроме Циммерманна, которые ополчились на меня и на нашу организацию».

Затем Меркант повернулся к врачу. — «Вы установили смерть Циммерманна, доктор Куртис. Относительно ее причин у нас нет сомнений. Но несмотря на это, я хотел бы просить Вас осмотреть голову убитого. Я нашел там рану, относительно происхождения которой капитан дал мне довольно странное объяснение».

Куртис осмотрел рану, а затем объявил: «Кто-то нанес Циммерманну тяжелый удар по черепу. А точнее — видимо, справа и сверху. Черт возьми, сэр! Вы же ЗАСТРЕЛИЛИ его!»

«Что Вы хотите этим сказать?»

«Вы застрелили его, но не убили ударом по голове!»

«Насколько стара рана, доктор? — спросил Меркант. — Определите это точно».

«С полчаса», — ответил врач.

«Полчаса тому назад капитан еще находился вне станции, в своем самолете. У нас есть достаточно свидетелей этого».

«Хм, ничего не понимаю. У Циммерманна не было признаков слабости? Удар по затылку мог быть смертельным».

«В этом отношении Вы можете ошибаться. Циммерманн не был мертв, войдя сюда. Во всяком случае, его диагноз крайне интересен. Меня интересует, как и где получил капитан эту рану и как ему удалось выжить, несмотря на такое тяжелое ранение. Мы должны подробно осмотреть его самолет. Пойдемте, пожалуйста, вместе со мной наверх».

Мужчины отправились на посадочную площадку.

Машина была закрытым самолетом с кабиной на четыре человека, так что Меркант, Куртис и Кретчер удобно разместились в ней.

«Это место пилота, — сказал Меркант и сел в него. — Капитан утверждал, что попал в воздушную дыру. Его голова якобы откинулась назад».

Меркант спросил себя, почему не было видно следов крови.

Ответ лежал на поверхности. Циммерманн солгал.

Меркант позвал дежурного наружного поста.

«На какой машине летал сегодня капитан Циммерманн?» — осведомился он.

«На этой, сэр».

«Спасибо, это все. Устраивайтесь поудобнее, господа. Мы еще раз пролетим по этому участку».

Меркант взлетел, взяв курс на север вдоль западного побережья.

Он попросил обоих своих сопровождающих внимательно вести оптическое наблюдение.

«Погода была ясной и безветренной, — сказал он. — Если где-нибудь есть след, он должен быть хорошо виден».

Вдруг Кретчер закричал: «Там, Меркант! Там внизу след от посадки. А что это за круглое пятно рядом?»

Меркант сделал круг и вернулся назад. При этом он спустился на сто метров ниже. Круглое пятно было сооружением полукруглой формы, как снежная хижина эскимосов, только абсолютно черным. След от посадки был теперь ясно различим. Это без сомнения был след самолета Циммерманна.

Они приземлились совсем рядом с черной хижиной. Меркант подошел к ней первым и потрогал ее. — «Металл. Странно, кто строит такую штуку в Арктике? И к тому же без входа, без окон и без какого-либо сварного шва. Что Вы об этом думаете, Кретчер?»

«Она выглядит как-то странно», — подавленно сказал Кретчер.

Меркант похлопал по сооружению рукой. Раздался звон пустоты. Меркант достал оружие.

Кретчер последовал его примеру. Они открыли по загадочной хижине короткий ураганный огонь, но материал не поддавался. Только с помощью разрывных снарядов, которые Кретчер принес из машины, они добились успеха.

Черное полушарие взметнулось от силы взрыва вверх и рухнуло. Под ним мужчины нашли в снегу воронку и разорванное на куски тело.

Меркант сразу же понял, что перед ним лежит на снегу какое-то существо, не человек. Он содрогнулся от ужаса. На что они наткнулись?

«Шесть конечностей, — завороженно пробормотал доктор Куртис. — Это существо с другой планеты. Оно мертво, и нам вряд ли удастся восстановить его, но совершенно ясно, что именно его встретил капитан Циммерманн. Что Вы теперь собираетесь делать, сэр?»

«Соберите все, что нашли! — приказал Меркант. — Боюсь, Родан ничего не знает об этом существе. Тем более его это заинтересует. Я думаю, что это начало вторжения, в ожидании которого мир содрогается уже несколько недель».


5.


На стадионе Хашири в Нагасаки собралось сорок тысяч человек, чтобы посмотреть заключительную игру на первенство Японии по футболу. Над трибунами нависла жара и ожидание матча года.

В зрительском секторе Ф уселись двое мужчин со сложной аппаратурой в сумках. Они сидели на расстоянии более пятидесяти метров друг от друга, но несмотря на это, постоянно поддерживали друг с другом связь. Локаторы волн головного мозга работали почти бесшумно. Их легкое гудение утопало в шуме сорока тысяч голосов. После сигнала судьи к началу игры на зеленом поле начали происходить вещи, не интересовавшие ни Тако Какуту, ни Реджинальда Булля. Но несмотря на это, искатели мутантов от Родана договорились вести себя, ничем не выделяясь. Они внутренне безучастно разыгрывали внимание и следили за мячом.

Неожиданно Булли получил сообщение от Какуты. Его миниатюрный радиоприемник был чудом точной механики. Передатчики состояли из двух лежащих один над другим слоев пластика, между которым на малюсенькой поверхности размещались все технические элементы. Оба мужчины носили передатчики на внутренней стороне борта своих костюмов, откуда, в непосредственной близости от горла, с помощью очень чувствительного ларингофона воспринималась совсем тихая речь, почти шепот. Приемники же были вставлены в уши, где занимали столько же места, как ватные тампоны.

«Необычный образец мозга, — поступило известие от Тако. — При тридцати трех тысячах ангстрем заметное гетеродирование. Что Вы об этом думаете?»

«Это невероятная величина, Тако. Даже если принять во внимание возбуждение зрителей, такая частота полностью выходит за рамки обычной. У Вас есть координаты места?»

«Как раз рассчитываю».

Реджинальд Булль работал, держа руку в кармане. Антенна пеленгатора его электромагнитоскопа величиной с наперсток позволяла испускать направленный луч над людьми зрительского сектора Ф. Поскольку ожидаемая аномалия была Булли уже известна, ему не трудно было это сделать. Его приемник был настроен на частоту тридцать три тысячи ангстрем и автоматически останавливался, найдя искомый источник излучения.

«Мои координаты установлены, Тако. Согласно плану посадочных мест 135 градусов, семь минут тридцать секунд».

«Спасибо! Мое значение 46 градусов, двенадцать минут ровно. Рассчитайте, пожалуйста, номер места!»

Тако и Булли вели расчеты независимо друг от друга, а затем сравнили результат. В обоих случаях он безошибочно указывал на место номер 844 в блоке Ф.

«Внимание! — крикнул Булли. — Я исчезаю в направлении главного входа. До конца первого тайма осталось еще двадцать пять минут».

«Хорошо, — ответил Тако Какута. — Позаботьтесь о команде роботов».

План операции был четким и составленным заранее. С помощью небольших технических достижений арконидов предполагаемый мутант уже был обнаружен. Во время перерыва между таймами Какута направился по ряду сидений, где находилось место номер 844. Чтобы не ошибиться, маленький японец хотел еще раз вблизи незаметно понаблюдать за выбранным соотечественником.

Речь шла о симпатичном молодом человеке в возрасте около двадцати пяти лет. Проходя мимо него, Тако для верности сфотографировал его и с другой стороны сидений снова стал пробираться к лестнице. Снаружи его встретил Реджинальд Булль.

«Все в порядке! Здесь его фото. Роботам все ясно?»

Булли кивнул и спрятал фото. Начался второй тайм, и вновь удачные моменты игры срывали зрителей с их мест. Когда команде из Киото после длительного прорыва на семьдесят седьмой минуте удалось наконец сравнять счет, началось светопреставление. Одиннадцать игроков из Шисуоки еще раз поставили все на карту и все вместе бросились в атаку. В конце игры счет увеличился до 18:5 в пользу Шисуоки. На восемьдесят второй минуте центральный нападающий попал мячом в штангу над уже приготовившимся к броску вратарем из Киото. Но при этом ничего не произошло. В этот момент началась жесткая атака Киото, принесшая победный гол. Шла восемьдесят восьмая минута игры. Первенство Японии было окончено. В секторе Ф по обеим сторонам сидений тридцать четвертого ряда стояли двое мужчин, для которых настоящая работа только начиналась. Мужчина с места номер 844 пошел направо, где его должен был перехватить Булли. Однако, тот был в сопровождении двух друзей. Так что искателям мутантов пришлось запастись терпением. На улице среди тысяч других автомобилей стояла машина роботов, настроившая свои локаторы именно на мутанта. Преследуемые сели в автомобиль. При царящей толчее их невозможно было удержать.

Булли и Тако общались друг с другом с помощью своих радиоприемников. Какута пробрался поближе к Реджинальду Буллю.

«Вон там, темно-красная машина. Видите ее? — крикнул он. — Здесь нам не пробраться. Роботы стоят слишком далеко от нас. Возьмите свою машину, Булли, так будет удобнее».

«Прежде, чем я отъеду, парни уже исчезнут», — озабоченно сказал Булли.

«Минуточку! Поезжайте вправо к северной подъездной дороге. Видите, они быстро движутся вперед. Обгоните их, где сможете, и держитесь за красной машиной».

«А Вы?»

«Я возьму такси».

«Но это же бессмысленно! Вы потеряете слишком много времени».

Тако отрицательно покачал головой. — «Не беспокойтесь. Держите со мной связь. Мы договоримся по дороге».

Они разошлись в разные стороны. На расстоянии многих сотен метров за ним следовала машина роботов, которые оставались незаметными, так как ее поляризованные стекла не позволяли заглянуть внутрь.

Хотя Тако и заставлял водителя такси поторопиться, при нынешнем движении на дорогах из этого ничего не выходило.

Через сорок пять минут преследования наступил момент, когда маленький японец должен был вмешаться.

«Они остановились, — сообщил Булли. — Я проехал мимо них. Они, вероятно, ищут ресторан. Он находится прямо на углу следующего двойного перекрестка».

«Я знаю это заведение, — подтвердил Тако. — Развернитесь. Мы встретимся там. Указание команде роботов: продолжать держать красную машину в поле зрения и припарковаться вблизи нее».

Тако Какута знал, что на такси ему понадобится еще по меньшей мере пятнадцать минут, чтобы добраться до обозначенной Булли цели. Он решил больше не торопить шофера, а молча положил на заднее сиденье достаточную сумму денег и сконцентрировался на телепортации в известный ему туалет гостиницы. Водитель такси может потом до конца своих дней удивляться, каким образом исчез его пассажир.

Тело Какуты растворилось и рематериализовалось в намеченной цели. Он вошел в ресторан в тот момент, когда мужчина с сиденья номер 844 тоже входил с двумя своими друзьями. Было нетрудно найти столик в непосредственной близости от них. Когда, наконец, появился и Булли, самые большие трудности были уже позади. Какута приветствовал крепко сложенного мужчину улыбкой.

«Он наш! А за это нужно выпить».

Что они и сделали. Ожидание было нетрудным, потому что за остальную часть задания отвечали роботы.

Три часа спустя трое преследуемых вышли из ресторана. Мутант жил где-то поблизости. Имя на табличке его дома гласило: Тама Йокида.

С наступлением темноты молодому японцу нанесли визит двое мужчин, говорившие с ним о вещах, которые он с трудом понимал. Тем не менее, он дал уговорить себя на поездку в пустыню Гоби.

Пока команда роботов доставляла мутанта Таму Йокиду в Нагасаки, Какута и Булль уже отправились на поиски следующего одаренного с точки зрения парапсихологии человека. В конце их операции в Японии они раздобыли себе два дорогих билета в ложу в «Метрополь» и в полном облачении появились на гала-представлении. До начала первого перерыва они обнаружили в театре трех человек с необычной частотой волн головного мозга. Поскольку для верности они вынуждены были заниматься одновременно только одним человеком, они выбрали женщину, обладавшую ярко выраженным отклонением от нормальной частоты волн человеческих мыслей.

Молодую женщину звали Иши Матсу. Через час после выхода из театра ей нанесли визит в ее квартире представители Третьей власти. Она также высказала готовность последовать вместе с командой роботов в Центральную Гоби.

Реджинальд Булль и Тако Какута сидели поздно ночью в своем гостиничном номере, подводя итоги.

«Родан может быть доволен, — решил Булли. — Я и не рассчитывал на такое. Давай-ка еще раз просмотрим список. Андре Нуар, сын осевшего в Японии француза, Ральф Мартен, сын немца и японки. Потом уже одни настоящие японцы. Иши Матсу, единственная женщина. И мужчины — Вурью Сенгу, Сон Окура, Танака Сейко, Доитсу Атака, Китаи Ишибаси, Тама Йокида…»

«Всего девять», — сказал Тако.

Булли кивнул. — «Еще и Феллмер Ллойд, являющийся для нас доказательством того, что мутация обуславливается не только атомной бомбой, и Рас Чубай, которого мы заберем из Африки. К тому же Джон Маршалл и Вы».

Тако положил на стол газету.

«Одного мы еще не нашли», — напомнил он.

«Ах да, история с немцем из Мюнхена. Я считаю это газетной уткой», — сказал Реджинальд Булль.

«Разве мы не должны предварительно все проверить, прежде чем принимать окончательное решение? Конечно, интересно привлечь к себе внимание, делая прогнозы на будущее, а потом рассказывая о них в прессе. Но, кажется, правда, что Эллерт пытался избежать публикации своих предсказаний. Об этом позаботился один из его друзей. Телетемпорация была бы способностью, которая могла бы открыть нам абсолютно новые возможности».

Булли вздохнул. Он устал. — «Завтра опять будет день», — сказал он.


6.


Когда первые лучи солнца упали на гладь соленого озера Гошун, никто не подозревал, что новый день несет с собой множество событий. Первоначально Перри Родан собирался провести осмотр строительных работ в производственных корпусах. Из Питтсбурга как раз поступили первые монтажные детали, и бригады роботов несколько дней тому назад возвели два первых заводских корпуса. Но выйдя из своего жилища, которое он оборудовал себе вне космического корабля, Перри Родан заметил группу из четырех человек, которые шли ему навстречу, махая ему руками. Он увидел женщину и трех мужчин.

Женщина, казалось, была близка к истерике.

«Доброе утро, мистер Родан. Я хотела к Вам… Я хотела…»

Родан схватил ее за руку.

«Говорите, пожалуйста! Вы знаете меня?»

«Кто Вас не знает?» — Она неловко достала из сумочки фото, на котором был изображен экипаж «Стардаста».

«Откуда у Вас это?» — спросил Перри.

«От моего мужа. Он не вернулся. Он единственный, кто не вернулся. Я хотела только одну минуту поговорить с Вами. Вы были другом Кларка…»

«Другом Кларка? — недоверчиво спросил Родан. — Вы миссис Флиппер?»

Анне Слоан, владеющая телекинезом, но в остальном не обладающая сильной волей, необходимой для тайного агента, кивнула со всей убедительностью.

«Она лжет!» — сказал Джон Маршалл, подойдя к Родану.

Анне растерянно посмотрела на телепата. Она больше не делала попыток играть сомнительную роль. На глазах у нее были слезы. — «Почему Вы решили, что я лгу?»

Маршалл мягко сказал: «Потому что Вас зовут Анне Слоан и Вы никогда не были замужем. Потому что Вы были посланы сюда людьми полковника Мерканта и полковника Каатса, чтобы шпионить здесь и прежде всего, чтобы проникнуть за наш энергетический экран. Вы владеете телекинезом и попали сюда благодаря Вашим способностям».

Анне Слоан, казалось, не понимала, что происходило вокруг. Она отчаянно всхлипнула.

Маршалл что-то шепнул Родану. — «Итак, полковник Меркант узнал о Ваших способностях и использовал Вас против нас?» — спросил Родан.

Она медленно кивнула. — «Мистер Каатс все время пытался убедить меня, что в Вашем распоряжении есть несколько технических чудес, но всего лишь жалкая горстка людей».

«Правда, мы и есть горстка, — сказал Родан и улыбнулся, — но не жалкая, мисс Слоан. Человека, который только что раскрыл Вас, зовут Джон Маршалл. Он хороший телепат. Маршал только что сказал мне, что Ваше намерение относительно шпионажа никогда не было твердым. Что гораздо сильнее в Вас было собственное желание придти к нам».

«Это вобщем-то правильно, — подтвердила она, — но теперь это прозвучит для Вас дешевой отговоркой».

«Вовсе нет! — заверил ее Родан. — Мы охотно принимаем всех, кто ставит свои способности на службу Третьей власти. А Вы обладаете выдающимися способностями, Анне Слоан!»

Родан позвал доктора Хаггарда и попросил его позаботиться о молодой женщине. Затем он один пошел в сторону заводских корпусов. Но и теперь он думал не о предстоящей проверке. Его живой ум нашел новую проблему, над которой следовало поразмышлять.

Анне Слоан послал Аллан Д. Меркант. Шеф Международной разведывательной службы. А Родан так надеялся привлечь этого человека, который был ему очень симпатичен, на свою сторону. Сигнал тревоги из передатчика Крэста прервал его мысли.

«Алло, Родан! Немедленно приходите к нашему кораблю. Мы обнаружили кое-что новое на лунной орбите».

«К черту!» — выругался Родан и привел в действие реле своего многоцелевого костюма, который позволил ему невесомо преодолеть расстояние в триста метров. Он приземлился в шлюзовом отсеке и побежал на центральный пост управления, где находился Крэст.

«Это означает вторжение? Это был бы самый неподходящий момент, который только можно себе вообразить».

«То, что фантаниды в один прекрасный день доставят пополнение, было известно нам со времени их первого неудавшегося визита», — напомнил старый ученый.

Родан принял решение без малейшего колебания. — «Мы должны предупредить возможное нападение. Никакого риска для Земли. Мы не можем себе этого позволить. Ни люди, ни аркониды. Вы разрешите использовать Ваш корабль?»

«Конечно! — подтвердил Крэст. — Корабль в Вашем распоряжении».

Родан включил наружные громкоговорители корабля и объявил тревогу. Затем он приказал явиться на борт нескольким ответственным работникам. За несколько секунд все приготовления были закончены, и корабль стартовал. Энергетический экран был при этом отключен, так что путь для корабля был свободен.

При абсолютно синхронно работающем антиграве он сразу же после подъема с Земли развил ускорение в 50 метров на секунду в квадрате. Таким образом, уже через час они достигли орбиты Луны. Только Родан и Крэст, благодаря гипнообучению, были при такой высокой скорости в состоянии осмысленно воспринимать меняющиеся с бешеной быстротой позиционные сообщения автоматического радара. Для способности реакции нормального человека это была непосильная нагрузка и потому не удивительно, что Клейн попросил снизить, наконец, такую высокую скорость.

Родан оказал ему эту любезность, так как заметил тем временем на телеэкране чужой корабль.

«Это не веретенообразный корабль и это не фантаниды, — сказал Ли Чай-Тунг. — Что Вы об этом думаете, Крэст?»

«Я только вижу, что у него овальная форма и что это не корабль арконидов. Но у нашего народа в последние столетия было больше врагов, чем друзей. Исходя из этого, все говорит о том, что это наш противник».

Перри Родан привел «Добрую надежду», как они назвали корабль арконидов, в выгодную для нападения позицию и нажал манипуляторный излучатель.

«У них энергетический экран. Если бы знать, насколько он мощный…»

Замечание было чисто риторическим. Родан уже занялся тем, чтобы использовать измерительный луч. А потом сказал: «Если мы превратим этот корабль в чистую энергию, то у людей Земли появится на небе новое маленькое солнце. Я не думаю, что смогу точно рассчитать метеорологические последствия для нашей планеты, но это привело бы к климатической катастрофе».

«Овальный корабль усилил свой энергетический экран, потому что поблизости находимся мы, — объяснил Крэст. — Парни оттуда хорошо знают, что их сейчас можно атаковать».

«Мы должны применить обычное оружие, если хотим добиться успеха, — размышлял Родан. — Взрыв изнутри, например».

«Как Вы собираетесь это осуществить?» — спросил арконид, с трудом подавляя свое раздражение от явно абсурдной идеи Родана.

Родан только засмеялся.

«Добрая надежда» сделала рывок вперед и за несколько секунд приблизилась к противнику на пятнадцать тысяч километров. Родан выпустил энергетические лучи, вспыхнувшие на защитном экране противника пестрым фейерверком, а потом погасшие, не произведя никакого действия. Однако, результатом световой атаки было то, что к ней никто не был подготовлен. Овальный корабль вдруг исчез с экрана. Он не перешел в парапространство и не создал путем искусственного изгиба пространства невидимого поля, он просто прибавил скорость примерно до тысячи метров в секунду и исчез в просторах Вселенной.

Все были безгранично удивлены.

«Вы когда-нибудь видели корабль с такими мощными двигателями?» — спросил Родан.

Крэст покачал головой. — «Что мы знаем о том, что произошло за время нашего отсутствия в центре Галактики и что нового приносит ежедневно прогресс! Есть много народов, которые способны развиваться таким образом. И есть еще больше таких, признаком которых является овальная форма космического корабля. Мы должны запросить мозг».

Перри Родан направил шар арконидов обратно к Земле. Мысль о том, что по крайней мере на сей раз противник изгнан, давала ему надежду на выигрыш драгоценного времени. Приземлившись, они сразу же отправились к корпусу, в котором временно был размещен позитронный робот-мозг.

Но, видимо, этот день приносил только проблемы. Петр Коснов попросил Родана переговорить с ним.

«Снаружи у энергетического экрана ждет человек, с которым Вы должны обязательно поговорить, — объяснил он. — Полчаса тому назад он прилетел на самолете, который отослал назад. Он дал мне понять, что тот ему больше не понадобится, поскольку он собирается долгое время гостить у нас».

«Этот человек назвал свое имя?»

«Он сказал, что его имя — это звук и дым. Он якобы Ваш хороший друг, мистер Родан».

«Впустите его и приведите ко мне в мой кабинет».

Родан сказал остальным, что они встретятся примерно через полчаса у робота-мозга. Потом он поспешил к своему дому, где стал ждать неизвестного посетителя.

Коснов на несколько секунд поднял энергетический экран и послал к границе машину роботов. Когда таинственный гость появился перед ним, Коснов на мгновение потерял дар речи.

«Полковник Меркант! Вы откуда?»

«Прямо из Гренландии. Добрый день, мистер Коснов! Как дела?»

После обмена этими словами русский стал вдруг очень сдержанным. — «Спасибо, сэр! Идите за мной, пожалуйста! Мистер Родан уже ждет Вас».

Коснов провел Мерканта в кабинет Родана, где руководитель Третьей власти приветствовал своего посетителя холодно и сдержанно.

Меркант сел в предложенное ему кресло и сказал с оттенком иронии в голосе: «Во время нашей последней встречи Вы были гораздо более открытым и приветливым ко мне. Я хочу Вам сказать, что понимаю перемену в Вашем настроении. Я говорю Вам это потому, чтобы Вы видели, что я играю в открытую. Вы обиделись на меня за случай с мистером Флиппером, то есть с Анне Слоан, не так ли?»

«Конечно», — кратко сказал Родан.

Меркант продолжал: «Я знал, что Анне Слоан не слишком надежна. По крайней мере, не для той задачи, какую поставил перед ней Каатс. Если же я, несмотря ни на что, дал ей это поручение, то Вы можете легко догадаться, на чьей стороне находятся мои симпатии».

«Я не принимаю сегодня льстецов», — холодно сказал Родан.

Мерканта это, по всей видимости, не тронуло. — «Если я пришел сюда, то только потому, что симпатизирую Третьей власти. Меня заботит благополучие нашего человечества. Я пришел сюда, потому что убедился, что никто другой, кроме Вас, не в состоянии успешно отразить вторжение из Космоса».

«Надолго?» — осведомился Родан.

«Это решать Вам, мистер Родан».

Эти откровенные слова произвели на Родана впечатление. — «Ну хорошо, мистер Меркант, посмотрим. Сначала я должен распорядиться, чтобы Вам предоставили жилье. Позже мы сможем подробно обо всем поговорить. Но сейчас прошу извинить меня».

«Я видел перед этим, как Вы приземлились на корабле арконидов и не сомневаюсь в важности Вашей работы. Но послушайте меня еще минуту! Это не каприз с моей стороны, что я пришел к Вам именно сейчас».

С этими словами Аллан Д. Меркант поставил на стол свой дорожный чемодан и открыл его. Родан увидел необычные части тела, которые его посетитель привез с собой из Гренландии, и инстинктивно почувствовал, насколько значима была эта находка».

«Что это, Меркант?»

«Это я хотел бы узнать от Вас. Или от Крэста. Мы нашли неизвестное сооружение в форме ледяной хижины к северу от фьорда Уманак и взорвали его. Под ним мы нашли останки этого неземного существа».

Перри Родан тотчас же подошел к радиоустановке и пригласил Крэста, Маршалла, Хаггарда и Тору к себе. Вскоре все трое мужчин явились. Арконидка не пришла.

После краткого представления и приветствия Аллан Д. Меркант подробно рассказал о событиях в Гренландии. Судьба капитана Циммерманна и содержание его чемодана всех взволновала. Никто из присутствующих уже не сомневался, что Земле предстоят решающие перемены в ее судьбе. Все вопросительно смотрели на Крэста.

Арконид серьезно сказал: «Вряд ли необходимо запрашивать робот-мозг, потому что это объясняет мне все. Капитан Циммерманн не был ни изменником, ни предателем, мистер Меркант. Он стал всего лишь жертвой этого существа».

«Это ведь не фантаниды, не так ли?»

«Нет, интервенты куда опаснее и вероломнее. Автоматический сигнал тревоги, включенный в результате уничтожения нашего большого корабля арконидов, видимо, привлек к этому сектору Космоса внимание большого числа разумных существ. Нам следует смириться с тем, господа, что положение Земли в Галактике стало известно и что многие пиратские народы, из побуждений любопытства, корыстолюбия или из жажды разрушения, прилетят в Солнечную систему. За фантанидами придут ДЛ-ы. Но ДЛ-ы обладают стадным чувством, и там, где появился один, надо ждать многих других».

«Что такое ДЛ-ы?» спросил Родан.

«Я хотел бы объяснить это Вам на примере капитана Циммерманна. Название этих существ непроизносимо на языке арконидов. Поэтому мы просто называем их ДЛ-ы, то есть деформаторы личности. Могу заметить, что эти существа являются самыми опасными врагами нашей Империи. Врожденная способность позволяет их сознанию покидать свое тело и переходить в другое. Их Я может поэтому надолго оставаться в другом существе, причем таким образом, что в течение этого отрезка времени личность изменяется. Капитан Циммерманн, видимо, встретился в Гренландии с таким существом. Когда он посетил Вас на Вашей станции, мистер Меркант, он был поражен волей ДЛ-а. Его тело продолжало лежать далеко севернее, в хижине, и тело при этом одновременно служило Циммерманну тюрьмой».

«Ужасно! — сказал доктор Хаггард. — Вы не знаете, Крэст, не сочетаются ли эти невероятные способности ДЛ-ов с метаболическими способностями?»

Крэст покачал головой. — «Вы имеете в виду органическое подражание, доктор? Вы думаете о полном захвате, включая собственную протоплазму? Нет, это не так. В метаболическом отношении деформации не происходит. Но захват нашего тела чужим сознанием представляется мне достаточно жутким».

Остальные могли только присоединиться к мнению Крэста. Однако, Хаггард размышлял дальше, невольно отступив на шаг от полковника Мерканта. Так же быстро он взял в руку пистолет и направил его на посетителя.

«Мы очень интересно рассуждаем о ДЛ-ах, господа, забывая о том, что Меркант незадолго до смерти Циммерманна был вместе с таким существом».

Крэст сразу понял ход мыслей Хаггарда, и успокаивающе махнул ему рукой.

«Уберите оружие, доктор. ДЛ-ы могут перепрыгнуть на другого только из своего собственного тела. Для каждой новой деформации им нужно сначала вернуться в себя самих. Поэтому исключено, что ДЛ с наступлением смерти Циммерманна перешел в тело Мерканта».

«А где остался ДЛ?» — хотел знать Хаггард.

«Он умер. Возврат в собственное тело требует определенной подготовки сознания. Средоточия сил, хотел бы я сказать. Это один из немногих исходных пунктов для нас, с помощью которого мы можем уменьшить их превосходство».

«То есть мертвы оба — ДЛ и Циммерманн?»

Крэст кивнул.

Вскоре после этого дискуссия была окончена. Меркант упомянул еще, что деформация Циммерманна, видимо, будет не единичным случаем, и Крест подтвердил это опасение.


Час спустя.

«Пришел Тако, — сказал Родан Мерканту и доктору Хаггарду, оставшимся в его кабинете. — Они привезли с собой мутантов».

«Мутантов?» — медленно произнес Меркант.

«Мутантов для Третьей власти, полковник. Экипаж нашей станции, или лучше сказать — число жителей нашего нового государства — долгое время должно будет оставаться ограниченным. Отсюда следует, что мы заменяем количество качеством. Я создам корпус мутантов, полковник. Армию, которая будет меньше и незаметнее любой другой, но быстрее, сильнее и надежнее».

«Корпус мутантов, — сказал пораженный Меркант. — Мы в контрразведке тоже знали, что существуют одаренные в смысле парапсихологии люди. Но мы так и не нашли их».

«Может быть, тогда для этого еще не пришло время», — ответил Родан.

Меркант взял себя в руки. — «Я чувствую Ваше доверие ко мне. Я Ваш человек, мистер Родан».

«Спасибо, полковник! Я много дней мечтал об этом».

Оба мужчины обменялись крепким рукопожатием, чего не сделали, встретившись. После этого было объявлено о посадке транспортной машины.

На несколько секунд защищающий энергетический экран закрытой зоны открылся. Самолет коснулся земли и вырулил на послепосадочный пробег. Тако первым сошел с борта и направился к Перри Родану. Он вручил ему список с именами всех прибывших, которым предстояло в дальнейшем образовать корпус мутантов.

«Булли прибудет после меня на другой машине и доставит еще один парапсихологический талант из Германии», — сказал Какута в заключение.

Первая встреча Родана с мутантами прошла гораздо менее драматично, чем это можно было себе представить.

«Приветствую Вас, дамы и господа, в качестве гостей Третьей власти, — начал Родан свою речь. — Я прошу прощения за своеобразный способ нашего приглашения. Вы должны знать, что никто из Вас не подвергается ни малейшему ограничению свободы. Вы будете в течение восьми дней жить в наших удобных жилищах. В течение этого времени у Вас будет возможность пройти курс обучения арконидов, имеющий своей целью раскрыть Ваши подлинные духовные силы. Открыть их для Вас самих, дамы и господа! Можете быть уверены, что все Вы вряд ли знаете о своих собственных способностях. Рассматривайте это как безобидную, увлекательную игру, в которой Вы принимаете участие. Через восемь дней я снова буду в Вашем распоряжении и охотно отвечу на Ваши вопросы. Через восемь дней этот самолет снова будет готов отвезти Вас обратно домой, если Вы этого захотите».

Перри Родан еще раз кратко поприветствовал мутантов, а затем передал их на попечение уже испытанной команды, состоящей из доктора Хаггарда, доктора Маноли и Джона Маршалла, телепата.


Во время обеда поступило новое предупреждение от Крэста.

«Космический корабль ДЛ-ов снова приближается. Он находится на той же орбите, что и сегодня утром. У Вас ведь была какая-то идея, Родан, правда?»

Родан вскочил, уронив столовый прибор. — «Да, у меня есть идея».

Он по радио позвал Какуту, приказав ему придти в корабль арконидов. Через несколько минут он тоже отправился на центральный пост управления стального шара.

Какута, телепортант, уже вошел, и Крэст закрыл стартовое устройство. Перри напрасно высматривал Тору. Видимо, она была в своей кабине.

Заслон энергетического экрана был опущен. «Добрая надежда» поднялась вертикально вверх. Заслон закрылся. Ускорение 50 метров на секунду в квадрате. Старая игра, всегда новый полет, о котором мечтал человек. Расстояние Земля — Луна чуть ли не меньше, чем за час!

Выход на орбиту спутника, несмотря на огромную центробежную силу. И только потом энергия торможения. Действия и приказания Перри Родана были краткими и точными.

В то время, как Тако Какута, снабженный точными инструкциями, садился в небольшую вспомогательную лодку длиной не более пяти метров, направляясь на ней к шлюзовому отсеку, поступило радиосообщение из Гоби. Это было печальное известие от Петра Коснова.

«Алло, Родан! Я только что получил сигнал о помощи от Булля. Он подлетает на маленькой транспортной машине к закрытой зоне. Он жалуется на сильные головные боли и просит помощи. Он не в состоянии управлять самолетом. Что нам делать?»

«ДЛ-ы!» — воскликнул Крэст.

Родан отреагировал мгновенно. — «Немедленно переведите разговор с Буллем на Ваш усилитель, чтобы я мог сам поговорить с ним! — приказал он. Сразу после этого он связался со своим другом. — Хэлло, Булли! Ты меня слышишь?»

«Перри! Помоги мне! Я уже не могу думать. Я не знаю, что со мной происходит». — Голос Булли выдавал его отчаяние.

Приказание Родана Тако Какуте: «Немедленно прыгать и в течение десяти секунд попытаться осуществить телепортацию!»

Ответ Родана Реджинальду Буллю: «Защищайся, Булли, защищайся! Это не головные боли! Это вторжение интервентов в сознание. Мы находимся на орбите Луны и в этот момент атакуем противника. Ты меня слышишь, Булли? Отвечай!»

Из громкоговорителя послышался только хрип.

«Перри! Я больше не могу! Это невыносимо. Моя голова раскалывается… Я…»

«Возьми себя в руки! Ты сильнее их. Ты прошел гипнообучение арконидов. Если ты сейчас сдашься, ты погибнешь. Соберись, Булли! Еще полминуты, и ты будешь спасен».

Перри Родан обещал что-то, сам не зная, сумеет ли это выполнить. Только бы удался его тактический прием, с помощью которого он хотел одолеть ДЛ-ов.

Первая атака ранним утром показала, что внешней атакой ничего достичь не удастся. Защитный экран вокруг корабля ДЛ-ов противостоял любому обстрелу из энергетического оружия.

Выйдя на своей вспомогательной лодке из материнского корабля, Тако Какута, маленький японский телепортант, с той же скоростью приближался к кораблю ДЛ-ов. А космический корабль-шар после попытки световой атаки с безуспешным лучевым обстрелом отошел, направившись в обратный полет к Земле.

Первая часть плана Родана удалась. ДЛ-ы на сей раз не посчитали энергетический обстрел поводом для того, чтобы поспешно исчезнуть. Они вели психическую атаку на Реджинальда Булля прямо над Гоби и потому должны были удерживать свою теперешнюю позицию.

Это был момент для телепортации Тако!

Как только корабль арконидов исчез из непосредственной близости ДЛ-ов, их бдительность ослабла. Лодка Тако была слишком мала, чтобы можно было сразу определить ее местонахождение.

Инопланетяне чувствовали себя уверенно и отключили поглощающий энергию защитный экран своего корабля.

Японцу потребовалось четверть минуты, чтобы окончательно выровнять свою скорость. Удаление от корабля ДЛ-ов составляло семь тысяч километров.

Затем Тако Какута прыгнул и приземлился точно в помещении центрального поста управления противника.

Одной секунды ужаса находившихся там пяти деформаторов личности было достаточно для Тако, чтобы поджечь бомбу. После чего он телепортировался обратно в свою лодку, услышав в тот же момент взрыв овального корабля.

Вместе с ним это услышали многие другие: экипаж корабля-шара, наземная станция в Гоби и Реджинальд Булль, который словно чудом вдруг снова почувствовал себя свободным от какой бы то ни было опасности.


Сообщение о новой победе Перри Родана над вражеским космическим кораблем появилось на Земле на первых страницах газет. Симпатии к Третьей власти, до сих пор все еще считавшейся чем-то сомнительным, моментально возросли во всех странах.

Тем временем в Гоби подходил к концу один из самых необычных в истории человечества курс обучения. В уже построенном роботами зале заседаний собрались все одаренные с точки зрения парапсихологии люди, находящиеся в закрытой зоне Третьей власти.

Перри Родан сказал несколько слов по случаю завершения курса обучения.

«Вы все оказали мне такое доверие, на какое я не решался и надеяться. Я гарантировал Вам свободное возвращение домой. После того, как все Вы без исключения решили поступить на службу к Третьей власти, Вы конечно, через определенные промежутки времени, будете получать отпуск. Гипноблок никогда не заставит Вас выдавать какие-либо секреты во внеслужебное время. Теперь Вы члены Корпуса мутантов Третьей власти, который сегодня, в день своего официального создания, состоит пока еще из восемнадцати человек. Все Вы во время предыдущих бесед доказали, что Вам ясно историческое значение нашей новой организации с точки зрения космических связей. Вам известны пределы возможностей человечества, которые мы немного расширили первым полетом „Стардаста“. Но Вам известны также большие надежды, которые питает человечество в связи с распахнутыми воротами во Вселенную. Вы знаете, что скоро мы уже проникнем в самые глубокие тайны, о которых еще несколько лет тому назад ни один житель этой планеты не мог и мечтать. От Вас будет зависеть, как скоро мы проникнем в Космос».

Все разошлись. Перри Родан с огорчением увидел, что Тора ушла одной из первых. Он вообще-то был удивлен, увидев ее на этом собрании.

«Что с ней? — обратился он к Кресту. — Я хотел сблизиться с ней. В последнее время с ней все-таки уже можно было нормально поговорить, а кроме того, она сама сказала мне, что у нее есть даже чувства. Но вот уже почти неделю она не разговаривает со мной и постоянно меня избегает».

«Может быть, Вы слишком заботитесь об Анне Слоан», — сказал арконид.

Родан только посмотрел на него. У него было ощущение, что Крэст на сей раз ошибается, так как гордая арконидка не была ревнива.

Крэст тоже ушел, и Родан остался один. Но потом он вдруг почувствовал присутствие в помещении человека и обернулся. Далеко позади, в углу комнаты, стоял Хоумер Дж. Адамс. Со своей почти карликовой фигурой и большой головой, наклоненной вперед, словно под тяжким грузом, министр финансов Третьей власти выглядел почти застенчиво.

«Ну, Адамс, устал от поездки?» — приветливо спросил Родан.

Невысокий человечек подошел ближе и покачал головой.

«Что значит поездка из Нью-Йорка в Гоби на Ваших машинах, Родан? Меня беспокоит другое. Я не хочу скрывать своих талантов, но хороший министр финансов еще далеко не мутант. Тем не менее, Вы приняли меня в Корпус. Не было ли это ошибкой?»

Перри задумчиво улыбнулся. — «Скажите, Адамс, сколько будет 2.369,7 в третьей степени?»

«13.306.998,873.»

«Вы так быстро это сосчитали?»

«Нет, конечно, нет. Но Вы уже задавали мне этот вопрос несколько дней тому назад».

«И Вы запомнили результат?»

«Разумеется», — ответил Адамс.

«Ну хорошо, — сказал Родан. — Ни один нормальный человек не запомнит такого числа, о котором мы мимоходом упомянули в споре. Ни один человек с пятью органами чувств! Но Вы запомнили. У Вас фотографическая память».

Адамс задумался на минуту, потом его лицо озарила улыбка. Он выглядел очень довольным — собой и целым светом.


7.


Глаза мужчины вдруг расширились от ужаса, словно он увидел нечто невероятное. Но они смотрели в пустоту, в бесконечность синего неба над небольшим лесным озером. Потом они застыли, уже ничего не выражая.

Его рука, в которой он держал удочку, не дрожала. Она будто окаменела и не никак не отреагировала, когда пловца резко потянуло в глубину.

Если бы кто-нибудь мог всмотреться в черты лица мужчины, то в ужасе отпрянул бы. Страх смешался в нем с огромным удивлением — в течение пяти секунд. В эти пять секунд никто не узнал бы в мужчине обычного служащего Сэмми Дерринга, который уже в течение нескольких лет, к удовольствию своего начальства, исполнял свои обязанности в Министерстве обороны Западного блока. Он был холостяком и регулярно ездил на выходные на маленькое лесное озеро, чтобы наловить для своей хозяйки форелей. Сам он не очень любил рыбу, но придерживался мнения, что рыбная ловля успокаивает нервы. Свой небольшой спортивный автомобиль, второе хобби Сэмми, он припарковал на лесной дороге.

Сэмми Дерринг в эти пять секунд был почти мертв.

Его сознание, его рассудок или его душа — можно называть это как угодно — покинули тело.

Не добровольно. Его вынудили к этому. Нечто более сильное, непостижимое захватило его мозг, попросту проникло в него и вытеснило оттуда то, что в нем было.

В эти пять невероятных секунд Сэмми Дерринг мог сам себя видеть сидящим на берегу озера. Он незримо поднялся в виде голого сознания на несколько метров в высоту, глядя оттуда на себя. Он не понимал, что он видит. Собственно говоря, он — или скорее, его тело — должно было упасть. Но он продолжал сидеть, даже не заботясь о попавшейся на крючок рыбе.

В сознании Сэмми шевельнулась необходимость вытащить удочку, но застывшее под ним тело уже не слушалось его приказов. Кроме того, у него не хватило времени. Пять секунд прошли. Перед глазами Сэмми — хотя были ли у него еще глаза? — проплыла картина мирного лесного озера и исчезла. Невидимая сила унесла его с собой. На мгновение ему показалось, что он видит под собой огромный, выпуклый шар, а потом стало абсолютно темно. Он чувствовал, что его куда-то затягивает; затем неожиданно снова появились двигательные рефлексы. Он ощущал свои конечности, мог ими двигать.

Несмотря на темноту, он опять мог видеть. Он понял, что это не абсолютный мрак; помещение, в котором он находился, было слабо освещено. И тут ему в голову пришел вопрос о том, как он попал сюда, но ответ вдруг стал ему безразличен. Он пережил приступ слабости и находился в больнице. Другого объяснения не было.

Он был болен. Его охватила усталость. Почему никто не заботится о нем? Он догадывался, что кто-то находится совсем рядом. Он попытался подняться, но ему это не удалось. Значит, они нашли его на озере и принесли сюда? Как долго он был без сознания? Разве он не видел себя самого, сидящего там на озере? Его глаза привыкли к темноте, но свет стал еще более тусклым. Он почувствовал, что засыпает. Но опять было что-то, что не давало ему успокоиться. Какой-то сделанный им вывод. Прошло много секунд, пока он достиг его сознания.

Его пальцы… его ноги!

Он из последних сил открыл глаза и в ужасе уставился на концы своих четырех рук. Это были сильные когти с присосками.

А потом он увидел свое тело — сильно суженое в середине, как у осы, покрытое тонкими волосами. Вид монстра, в которого он так неожиданно превратился, был настолько невероятным, что он со вздохом облегчения закрыл свои черные граненые глаза и вытянул обе ноги.

Конечно же, все это было сном. Как он раньше об этом не подумал!

Но когда его потом пронзила мысль, что человек во время сна никогда не осознает, что он спит, было уже поздно.

Его сознание, заключенное в тело неземного существа, погрузилось в похожий на смерть сон.


Когда пять секунд прошли, Сэмми Дерринг вытащил удочку. Он посмотрел на полуторапудовую форель на крючке и бросил ее обратно в воду. Удилище он небрежно положил в траву рядом с деревянным мостиком, а потом несколько неуверенной походкой, так, словно он несколько недель пролежал в постели, пошел к своему автомобилю. Здесь тоже было короткое замешательство. Но с буквально через секунду он получил желаемую информацию из накопителя памяти интеллекта, который находился до него в этом теле.

Сэмми Дерринг, который уже не был Сэмми Деррингом, завел мотор своей машины и медленно поехал по ухабистой лесной дороге к основному шоссе. Короткого взгляда на указатель дорог было достаточно. Несколько минут спустя спортивный автомобиль мчался в направлении города.

Сара Ваббл удивилась, увидев, что ее жилец вернулся так точно. Ее удивление еще больше возросло, когда Сэмми всего лишь коротко кивнул ей и закрылся в своей комнате. Никакого приветствия, никаких форелей, ничего.

Тот, кто был Сэмми Деррингом, чувствовал себя легко, когда между ним и людьми была закрытая дверь. Его опыт по переходу в другие организмы оставлял еще желать лучшего. К тому же жители этой планеты обладали таким интеллектом, который не так легко было выключить и сохранить. Проще было бы полностью обезвредить их, но приходилось следовать приказам командира.

Этот командир находился не на Земле. Далеко вдали, в космическом пространстве, кружило по орбите овальное, металлическое, мерцающее летательное тело третьей планеты Солнечной системы. Этот космический корабль придумали и построили не люди, а нечеловеческие, но несмотря на это, не менее способные насекомые. Разум, который управлял шестисуставными конечностями почти двухметровых насекомых, отдаленно напоминающих ос, можно было вполне сравнить с человеческим. Если же принять во внимание определенные умственные способности насекомых, то можно с полным правом утверждать, что они превосходили людей.

Одна из их способностей заключалась в том, что сознание этих неземных существ могло покидать собственное тело и входить в чужое. При этом происходил полный обмен. Сознание захваченного тела могло стать укрощенным и пойманным только тогда, когда его заключали в собственное тело. Только тогда можно было располагать свободой действий и делать все, что угодно, находясь в захваченном теле. Если же его хозяин умирал раньше, чем его покидало чужое сознание, оно умирало вместе с ним. Точно так же неизбежно происходило и в том случае, когда собственное тело насекомого с заключенным в нем сознанием захваченного человека насильно разрушалось.

Несмотря на эти ограничения, зловещие насекомые были одними из самых опасных народов Вселенной, но об этом не мог догадываться человек, всего лишь полгода тому назад совершивший первую посадку на Луне. Он ничего не знал о многих разумных народах Млечного пути, о галактических империях, которые создавались и вновь распадались.

Однако, те, кто знал насекомых, называли их из-за их зловещих свойств деформаторами личности или короче: ДЛ-ами.

И вот теперь ДЛ-ы добрались до Земли. Эта абсолютно незнакомая планета на краю Млечного пути стала неожиданно центром событий, масштаб которых пока нельзя было измерить. Аварийные сигналы крейсера арконидов привлекли внимание ДЛ-ов. Аркониды, правители безмерно огромной звездной империи, были заклятыми врагами инсектоидов. Борьба против арконидов была бы безнадежной, если бы не удалось по одному выследить и атаковать их корабли. И вот такая возможность представилась. Исследовательскому крейсеру арконидов пришлось совершить здесь вынужденную посадку. Однако, к удивлению ДЛ-ов третья планета Системы была заселена разумным народом, который уже прошел начальную стадию космических полетов.

Исключительно по этой причине командир ДЛ-ов приказал осуществить проникновение на Землю. Он был абсолютно уверен, что в самое короткое время он захватит важнейшие позиции и ключевые точки земной политики и науки. Но люди ни о чем этом не догадывались. Они знали, что вблизи лунной орбиты был обнаружен и уничтожен чужой космический корабль, но они не знали, что у ДЛ-ов был не один корабль, а больше. Прежде всего они, за небольшим исключением, не знали, кто такие ДЛ-ы и каковы их намерения.

Когда Сэмми Дерринг утром в понедельник вошел в Министерство и поздоровался со своими коллегами, никто по его виду не заметил в нем изменений. Он покопался в бумагах и позвонил своей секретарше.

Молодая женщина вошла и приготовила блокнот. Сэмми покачал головой и сказал:

«Принесите мне все дела по обороне страны. Я также хотел бы получить документы о достижениях в области исследования космического пространства и ракетостроения. В первую очередь меня интересует дееспособность нашей контрразведки. Что Вы так уставились на меня? Идите и поторопитесь!»

Секретарша всхлипнула и покраснела.

«Но, мистер Дерринг…»

«Вы что, не поняли меня?»

Она хотела сказать еще что-то, но увидев выражение глаз Сэмми, вышла из комнаты. Довольный Сэмми Дерринг — или тот, кто внешне был Сэмми Деррингом — остался один.

Секретарша закрыла за собой дверь и с минуту стояла неподвижно. Потом покачала головой и, решившись, направилась к начальнику отдела, человеку по имени Джон Мантелл.

«Вы уверены, что мистер Дерринг не шутил?»

«Абсолютно уверена. Он говорил это серьезно. А потом — это выражение его глаз. Я еще никогда в жизни не видела такого выражения лица».

Мантелл внимательно посмотрел на нее.

«Очень странно. Он хотел видеть документы по обороне страны. Он ведь хорошо знает, что они доступны только министру обороны, но не рядовому служащему. Может быть, у него появилась мания величия?»

Секретарша в первый раз улыбнулась.

«Я не могу припомнить, чтобы мистер Дерринг когда-либо шутил на тему того, что он чуть ли не министр обороны. Он считал, что может быть иногда его могли принимать за него…»

«Уж это-то Сэмюэль Дерринг сразу бы запретил, — пробормотал Мантелл. — Совпадение имен — это еще не причина, чтобы позволять себе такие шутки. Я поговорю с Деррингом. Скажите ему, пусть придет ко мне в одиннадцать часов».

Она медлила.

«А что мне теперь сказать ему?»

«Что хотите. И дайте мне теперь спокойно поработать».

Секретарша медленно вышла из комнаты, но не вернулась в свой кабинет. Несколько минут она боролась сама с собой, а потом решила обратиться к уполномоченному контрразведки.

Мистер Смит был очень удивлен, узнав о происшедшем. Он воспринял этот случай гораздо серьезнее, чем мистер Мантелл, который по всей видимости уже забыл о нем. Он попросил секретаршу подождать в приемной. Едва дверь за ней закрылась, он предпринял самые активные действия. Из одного из стенных сейфов он достал телефон, набрал номер и нетерпеливо ждал ответа. Ему пришлось дважды называть номер, пока наконец не отозвался нужный ему человек.

«Говорит Смит из министерства обороны. Произошло нечто странное, сэр. Абсолютно непостижимое, если это только не шутка. Но три дня тому назад я получил Ваше указание, согласно которому следует наблюдать за каждым, кто ведет себя необычно и…»

Его собеседник перебил его. Был задан точный вопрос. Смит весь подтянулся. Видимо, он питал к своему собеседнику невероятное уважение.

«Так точно, сэр. Служащий Сэмми Дерринг требует показать ему тайные планы обороны страны. Кроме того, он хочет заглянуть в программу космических полетов. Свое пожелание он выразил на полном серьезе. Его секретарша утверждает, что еще никогда не замечала за ним подобной решительности. Кроме того, она говорит, что выражение его глаз стало чужим…»

Снова короткий вопрос.

«Как зовут этого человека?»

«Сэмми Дерринг, сэр».

«А как зовут министра обороны?»

«Сэмюэль Дерринг, сэр. Но — Вы ведь сами это знаете…»

«Спасибо, Смит. Мое распоряжение таково: Вы не подаете вида. Секретарша принесет Деррингу требуемые документы — старые и давно неактуальные, разумеется. У Дерринга не должно возникнуть никаких подозрений».

«Так точно, сэр. Что-нибудь еще?»

«Ни слова ни одному человеку, понятно? Я через два часа буду у Вас».

«Вы хотите сами…»

Смиту отказал голос. Этого еще никогда не случалось. Аллан Д. Меркант, всемогущий шеф западной контрразведки, утруждал себя из-за смешного пустяка. Из этого явно следовало, что этот Сэмми Дерринг позволил себе пошутить, поскольку его звали так же, как министра обороны. Смит вспомнил, что в последние дни о Мерканте ходили разные слухи. Поговаривали, что шеф контрразведки присоединился к Третьей власти.

«Да, я прибуду сам! — подтвердил Меркант. — Повторяю еще раз: строгое молчание! Скажите это и секретарше. Все!»

Смит поставил аппарат обратно в шкаф. Когда он позвал женщину в кабинет, лицо его было озабоченным. Он попросил ее сесть. А потом строго произнес:

«Вы не должны говорить об этом случае ни одному человеку. Кажется, мистер Дерринг — э-э-э — болен. Может быть, это один из видов безумия. Через десять минут я пошлю Вам стопку документов. Вы дадите их Вашему начальнику. Вы поняли?»

«Да, но…»

«Никаких но! Скажите мистеру Деррингу, что документы затребованы и находятся в пути. Ни слова ни одному человеку об этом».

Про себя секретарша подумала о начальнике отдела, которому она уже кое-что сказала. Но Мантелл, кажется, вовсе не собирался этим заниматься. Может быть, он даже забыл об этом. Она кивнула.

«Хорошо, мистер Смит. Я скажу это мистеру Деррингу. Если только он при этом не посмотрит на меня опять так же странно. Я боюсь его».

«Ерунда, мисс…»

«Томпсон. Клара Томпсон».

«Ничего не бойтесь, мисс Клара. Я думаю, что мистер Дерринг страдает временным психическим расстройством. Вчера было довольно жарко, и может быть, он слишком много находился на солнце».

Клара Томпсон не сочла это, однако, достаточной причиной для того, чтобы вдруг посчитать себя министром обороны, но ничего не ответила. Кивнув головой, она попрощалась и вернулась в свой кабинет. Начальник отдела Мантелл совсем забыл о ней.

Когда она вошла, Сэмми поднял голову.

«А, Вы принесли документы?»

«Еще нет, сэр. Они поступят через десять минут».

«Спасибо. Не заставляйте меня долго ждать».

«Хорошо, сэр».

Клара была рада закрыть за собой дверь. По крайней мере, Сэмми Дерринг выглядел вполне нормально. Странный блеск в глазах отсутствовал. Но идиотский приказ принести ему секретные документы оставался в силе.

Десять минут спустя курьер принес бумаги. Они были сложены в красную папку, на которой стояла надпись: «Строго секретно».

Клара уставилась на папку. Почему Смит затеял с ней эту детскую игру? Может быть, за этим скрывалось нечто большее, чем причуда?

Она взяла красную папку, постучала в дверь кабинета Дерринга и услышав его голос, вошла. Молча положила требуемые документы на стол и посмотрела на него. В его глазах, как она заметила, светился триумф. Но было в них еще и что-то другое, чего она не могла определить. Что-то чужое, бесконечное. Ей показалось, что она заглянула в бездну, которая была так глубока, что упав в нее, можно было кануть в бесконечность. Она растерянно отвернулась и вернулась в свою приемную.

Сэмми Дерринг подождал, пока дверь закроется, и только потом открыл папку и начал изучать документы. Уже первый взгляд на них показал ему, что его миссия удалась. Тут, перед ним, лежали секреты этой планеты, по крайней мере, секреты одной Великой державы. Другие ДЛ-ы будут также успешно действовать в других частях света. Уже завтра командир узнает, какими возможностями обороны располагают люди и где можно удачно осуществить вторжение. Потому что они действовали не только путем захвата тел этих незадачливых двуногих. Они должны были остаться самостоятельными, хотя бы и под началом других хозяев.

Пока он изучал документы, с удовлетворением отмечая, что они намного переоценили возможности землян, время неумолимо шло вперед. Стрелки часов передвинулись на одиннадцать часов.

На несколько кабинетов дальше Джон Мантелл вспомнил о своем разговоре с Кларой Томпсон. Минуту он боролся с мыслью забыть об этом случае и не тратить на шутку своего служащего драгоценного времени, но потом подумал о своих обязанностях. Как просто такая шутка могла вызвать неприятные осложнения. Он нажал кнопку своего настольного аппарата. Через несколько секунд отозвался женский голос.

«Мисс Томпсон? Что там с Деррингом? Вы сказали ему, что я хочу поговорить с ним?»

Клара уже почти забыла о Мантелле. Она, заикаясь, выговорила: «Может быть, было бы лучше, мистер Мантелл, если бы Вы забыли об этом случае. Мистер Дерринг наверняка пошутил. Не следует придавать этому значения и…»

«Тогда не надо было приходить ко мне. Итак, в чем дело? Вы не собираетесь сообщить мистеру Деррингу, что я хочу переговорить с ним?»

«Я… я…»

Мантелл уже не слушал, в раздражении положив трубку. Потом резко встал и вышел из кабинета. Он встретил Клару у дверей приемной. Она испугалась, увидев его.

«В чем дело? Куда Вы?» — накинулся он на нее.

Она растерялась еще больше.

«К… к Вам, мистер Мантелл. Я хотела попросить Вас не мешать сейчас мистеру Деррингу. У него важная работа».

Мантелл удивленно поднял брови вверх.

«Важная работа? Да? Ну, давайте посмотрим».

Он прошел мимо Клары и открыл дверь. Он увидел, что перед его подчиненным высится гора документов. Дерринг сердито поднял голову и непонимающе посмотрел на вошедшего, пока его лице не появилось выражение узнавания.

«А, мистер Мантелл! Чем могу служить?»

Мантелл уперся обеими кулаками в стол.

«Скажите, мистер Дерринг, Вы, видимо, сошли с ума, если позволяете себе подобные шутки. Вы требуете секретные документы, словно речь идет о туалетной бумаге. Вы ведете себя так, будто Вы министр обороны. Даже он не имеет права, вот так запросто… Что с Вами?»

С Сэмми произошла страшная перемена. Сначала его глаза непонимающе уставились на неистовствующего начальника отдела, потом стали пустыми и тусклыми. Когда их блеск вернулся, они были жесткими и беспощадными. Хриплым голосом Сэмми спросил:

«Как зовут министра обороны?»

Мантелл глотнул воздуха. Он ничего не понимал.

«Дерринг! Вы сошли с ума! Не хотите ли Вы сказать, что забыли, как зовут нашего шефа?»

Сэмми кивнул.

«Да, я забыл. Как его зовут?»

Хотя Мантелл не собирался исполнять любое желание сумасшедшего, холодные глаза его визави вынудили его к этому.

«Дерринг, Сэмюэль Дерринг. Вам это лучше известно, чем мне, Дерринг, так как из-за сходства Ваших имен уже не раз происходила неприятная путаница. Но это еще далеко не причина…»

Он умолк. Сэмми вскочил из-за стола. Он показал на документы, лежавшие перед ним на столе. — «Если я не министр обороны, почему мне принесли затребованные документы?»

Мантелл взглянул на бумаги. Он и сам этого не понимал. Но прежде, чем он успел высказать предположение, дверь позади него открылась. Вошел Смит, сопровождаемый Кларой Томпсон. Лицо Смита было злым. Мантелл испугался. Он знал, что этот неприметный Смит обладал огромными полномочиями. Неужели он совершил какую-то ошибку?

«Что здесь происходит? — спросил Смит. Он обратился к Мантеллу. — Разве мисс Томпсон не сказала Вам, что Вы ничего не должны предпринимать?»

«Он меня не послушал», — вставила Клара.

«Она пришла ко мне и сказала, что мистер Дерринг позволил себе пошутить, — защищался Мантелл. — Я хотел попросить Дерринга не допускать в будущем подобных шуток. Сходство имен с министром обороны не может служить поводом к тому, чтобы…»

Никто не обращал внимания на Сэмми Дерринга. Он снова сел, и жизненная сила в его глазах неожиданно погасла. Он сидел за письменным столом с неподвижно поднятой головой. Глаза безучастно смотрели в пустоту. Это продолжалось пять секунд, ни мгновением больше. Потом жизнь вернулась в них.

ДЛ с невероятной быстротой покинул чужое тело, узнав о своей роковой ошибке. Все это происходило в панике. Он мог собственными силами устранить ошибку. Но предпочел вернуться обратно в свое спящее тело и выпустить оттуда захваченный разум. Сознание Сэмми возвратилось в собственное тело. Воспоминание о том, что произошло, стерлось в его памяти, за исключением отдельных деталей, которые казались сном.

Только что он еще сидел у лесного озера, держа удочку и вот он уже за своим письменным столом. Перед ним стоял начальник отдела Мантелл, рядом Смит, а от двери на него растерянно смотрела Клара Томпсон.

Что произошло за это время?

«Вы что-то хотели, господа? — машинально спросил он. Потом его взгляд упал на раскрытые документы, лежавшие перед ним. Он узнал красную папку. Ничего не понимая, он обратился к присутствующим. — Как сюда попала эта папка?»

Прежде, чем Мантелл успел выразить свое удивление, вмешался Смит. Его ум отреагировал молниеносно. Хотя он и не понимал причин, но вспомнил о том, что Меркант был на пути сюда. За безобидным на вид случаем скрывалось нечто большее, чем он или кто-то другой мог предполагать.

«Это устаревшие доклады, мистер Дерринг, которые я прошу Вас просмотреть. Министр дал нам поручение доверить это надежному сотруднику».

Сэмми выглядел все еще удивленным, но кивнул в знак согласия.

«Я очень благодарен Вам и мистеру Деррингу за оказанное мне доверие. Когда нужно выполнить поручение?»

«Не торопитесь, мистер Дерринг. Пойдемте, мистер Мантелл. И Вы тоже, мисс Томпсон. Не будем мешать мистеру Деррингу».

Он вытащил ничего не понимающего Мантелла из кабинета и закрыл за Кларой дверь. Потом облегченно вздохнул.

«Еще раз обошлось. Послушайте, мистер Мантелл, Вы чуть было не совершили огромной глупости. Я, правда, не знаю, что за этим кроется, но мистер Меркант уже на пути сюда».

«Шеф западной контрразведки? — удивился Мантелл. — Это невозможно».

«Тем не менее! Возвращайтесь в кабинет и не думайте больше о мистере Дерринге. Это приказ. Министр обороны ничего не узнает о происшедшем. Вы, мисс Томпсон, тоже держите язык за зубами. Сегодня вечером я все Вам объясню».

Он видел, что в ней что-то происходит, но она не задала больше никаких вопросов. Смит надеялся, что скоро он получит разумное объяснение, может быть — от Мерканта.

Между тем Сэмми Дерринг сидел в своем кабинете перед давно уже устаревшими документами и усиленно размышлял о том, что он должен делать с этой Бессмыслицей.

Насколько он мог вспомнить, он только что сидел у лесного озера, проводя там свои выходные. Как он очутился теперь в своем кабинете, было для него полной загадкой. Или он грезил наяву? А эта большая страшная нора с чудовищем, которое выглядело, как огромная оса. Он сам был этим чудовищем!

Неужели он потерял рассудок? Он вздохнул, решив не думать больше об этой загадке. Ненужные вопросы только вызвали бы подозрение. Министерству не нужен полусумасшедший сотрудник. Он, видимо, спал, потому что не мог вспомнить, что кто-то принес ему документы.


Аллан Д. Меркант готовился к встрече с человеком, тело которого было захвачено ДЛ-ом. Это была его не первая встреча такого рода. Всего несколько дней тому назад один из ДЛ-ов попытался, проникнув в тело его ближайшего сотрудника, вывести его из строя. Только его молниеносная реакция и, видимо, имеющиеся у него телепатические способности спасли его.

Итак, ожидаемое вторжение, о котором догадывалось лишь небольшое количество людей, началось. Для Мерканта было ясно, что в Солнечной системе действовало много кораблей ДЛ-ов. Один из них был разрушен Перри Роданом с помощью телепортанта Тако Какуты, но при этом были обезврежены далеко не все интервенты.

Меркант присоединился к Родану, но несколько дней тому назад вернулся на базу в Гренландию, потому что в качестве шефа контрразведки западного мира он мог больше сделать для Третьей власти.

Мысли Мерканта были прерваны приземлением машины. Быстрый автомобиль доставил его в Министерство обороны. Его сразу же провели к Смиту, который уже ждал его.

«Ну, Смит, что случилось? Где он?» — нетерпеливо спросил Меркант.

«Он ни о чем не догадывается, сэр. Провести Вас к нему?»

«Да, пожалуйста».

К своему удивлению Смит заметил, что Меркант снял свое оружие с предохранителя и наизготове положил его в правый карман. Он хотел было сказать своему начальнику, что нет более безопасного человека, чем Дерринг, но потом воздержался от этого и молча шел впереди. Меркант следовал за ним тоже молча.

Сэмми Дерринг с удивлением увидел, что дверь вдруг открылась. Смита он знал, но мужчина с безобидным лицом был ему неизвестен.

«Сэмми Дерринг? — спросил неизвестный. — Оставайтесь сидеть и отвечайте на мои вопросы. Не медлите с ответом. При малейших признаках подозрительных движений я застрелю Вас. Мое имя Меркант».

Сэмми был ошеломлен. Открыв рот, он растерянно уставился в черное дуло пистолета, с трудом выдавив из себя: «Что — что Вы хотите от меня?»

«Почему Вы затребовали документы, находящиеся в распоряжении лишь министра обороны?»

«Документы? О Господи, эти документы мне принесли мистер Смит и мистер Мантелл. Я должен проработать их. Я затребовал их? Но это абсолютно исключено».

«Так, значит, Вам их принесли? Вы решительно отрицаете, что Вы затребовали их?»

Дерринг спрашивал себя, не началась ли новая фаза его кошмарного сна.

«Я ничего не знаю об этом. Вообще, все это так странно. Мне кажется, что я сплю».

«Объясните, — потребовал Меркант и в напряжении наклонился вперед. Он не потерял бдительности. Рядом с ним стоял Смит.

Сэмми медлил. Вся эта история представилась ему настолько неправдоподобной, что он охотно умолчал бы о ней. Наконец, он решился. Что-то такое было в этом деле, иначе остальные не отреагировали бы подобным образом.

«Я ловил рыбу, — начал он и поспешно добавил, заметив удивленное лицо Мерканта, — я ловил рыбу на лесном озере. Должно быть, это было вчера. Вдруг меня охватило странное чувство. У меня было такое ощущение, будто я могу покинуть свое тело. Несколько секунд спустя я оказался в большой пещере. На мгновение мне показалось, что я вижу землю глубоко под мной — это был ужасный сон. Когда я проснулся, то сидел в своем кабинете, а Смит как раз принес эти документы. Это правда, хотя я и не могу ничего понять. Я не знаю, что произошло в промежутке между вчера и сегодня».

Меркант кивнул.

«Такое иногда случается, — подтвердил он вежливо. — Но в Вашем случае было бы хорошо, если бы мы могли докопаться до истины».

«Моя хозяйка, — предложил Дерринг. — Можно спросить у нее».

«Спросим». — Меркант дал Смиту несколько указаний. Смит вышел в приемную и переговорил с возвратившейся как раз Кларой Томпсон. Пять минут спустя он снова вернулся в кабинет.

«Мистер Дерринг был эту ночь дома. Он вернулся вчера с отдыха после обеда, раньше, чем обычно, не принес рыбы — такого еще никогда раньше не случалось, — подчеркнула миссис Ваббл, — был каким-то странно изменившимся и сразу же лег спать. Сегодня утром она больше ничего странного в мистере Дерринге не заметила».

Меркант посмотрел на Дерринга.

«Вы можете поклясться, что Вы — это Вы?»

«Что я — что?» — Дерринг уставился на него.

«Я хочу знать, нормальны ли Вы сейчас. Ясно, что в Вашей памяти есть пробел. Со вчерашнего дня после обеда и до сегодняшнего, за исключением последних двух часов, Вы делали и говорили вещи, о которых ничего не помните. Кто-то захватил Ваше тело и играет Вашу роль».

Дерринг начал понимать, что то, что он считал кошмарным сном, было страшной действительностью.

«Вы стали жертвой инопланетянина», — добавил Меркант.

«Это аркониды?» — воскликнул Сэмми.

Меркант покачал головой.

«Я думаю, это так называемые ДЛ-ы, насекомоподобные существа, которые умеют пересаживать Ваше сознание в другое тело. В Вашем случае ДЛ допустил основательную ошибку. Он посчитал Вас за министра обороны. Дерринг звучит почти также, как Дерринг. Неземное существо пробралось не в того человека. Это все, мистер Дерринг. Вы оказали миру неоценимую услугу — благодаря Вашему имени».

Меркант уже давно убрал свое оружие в карман. Ему было ясно, что ДЛ покинул захваченное тело. Сэмми Дерринг производил впечатление здорового, нормального человека. Итак, предположение о том, что никто не может перенести подобную процедуру обмена, было ошибочным. Но в то же время Мерканту было ясно, что на министра обороны Дерринга будет предпринята новая атака. Его нужно немедленно взять под строжайшую охрану. Одновременно с этим, пока не произошло следующего нападения, нужно было известить обо всем Перри Родана.

Меркант дал Смиту несколько указаний. Агент исчез, чтобы принять соответствующие меры. Хотя он и не понимал всего, что произошло, но привык немедленно выполнять все указания. Тем временем Меркант связался через центральный коммутатор со своей штаб-квартирой в Гренландии. Оттуда его переключили на базу Перри Родана в пустыне Гоби.

Мерканту сказали, что с Перри Роданом поговорить нельзя. Основатель Третьей власти отправился на корабле арконидов на Венеру.

«А пока, — озабоченно подумал Меркант, — ему придется самому решать проблему ДЛ-ов».


8.


В центре ровной пустыни лежал огромный обломок скалы. На него светило солнце. Мерцающий раскаленный воздух поднимался вверх, не было ни малейшего ветерка, который мог бы разрядить его.

И вдруг произошло нечто невероятное!

Обломок скалы пришел в движение, будто поднятый невидимой рукой. Он начал очень медленно подниматься вверх.

Скала весила, быть может, двадцать центнеров, но, казалось, законов силы тяжести для нее не существовало. Словно наполненный газом шар она поднималась все дальше ввысь, немного уходя в сторону, потом вдруг обрушилась на землю, подняв облако пыли. Это выглядело так, будто невидимая рука уронила глыбу.

Обломок скалы лежал тихо, словно никогда и не двигался таким страшным образом. Но это продолжалось не долго. Скала не успокоилась. Она снова пришла в движение, но на сей раз быстрее и увереннее. Она поднялась в высоту на десять метров и улетела в боковом направлении. Не останавливаясь, она приблизилась к берегу соленого озера. Когда обломок скалы вертикально рухнул в озеро и исчез в нем, по нему кругами разошлись волны.

В двух километрах оттуда стояли три человека и смотрели в сторону озера. Старший из них, седовласый мужчина с необычайно высоким лбом и бледной кожей, удовлетворенно кивнул. Рядом с ним стояла молодая женщина. Маленького роста японец рядом с ней смущенно пожал плечами.

«Я неумеха, — сказал он. — Я просто не смогу этого сделать, мисс Слоан».

Девушка обратилась к седому мужчине. — «Тут ничего не поделаешь, мистер Крэст. Тама Йокида слишком скромничает. Детектор частоты указывает на него, как на мутанта, и без сомнения, он и есть им. Он поднял в высоту на расстоянии двух километров обломок скалы весом в несколько тонн — только усилием воли. Он обладает способностью телекинеза, пусть даже и в начальной стадии. Мне потребовалось много лет, чтобы достичь моего нынешнего уровня. Тама, если Вы хотите быть терпеливым учеником, Вы тоже добьетесь этого».

Арконид еще раз кивнул.

«Вы не должны отчаиваться, Йокида. У Вас нет тренировки, вот и все. В конце концов, Вы обладаете способностью, которая может сделать Вас необыкновенным человеком».

Тама Йокида скромно улыбнулся.

«Я согласен с Вами, Крэст. Я должен быть благодарен за то, что подарила мне природа. Вы хотите продолжить занятия?»

Крэст задумчиво посмотрел вдаль на ставшую снова спокойной поверхность соленого озера. Потом медленно кивнул, но начав говорить, смотрел на Анне Слоан.

«Вы сбросили скалу в воду, мисс Слоан. Ваши телекинетические силы огромны. Сможет ли Тама повлиять на невидимую отсюда скалу?»

Анне посмотрела на японца.

«Не знаю. Во всяком случае, я могу в любое время заставить скалу подняться в воздух. Найдет ли ее Тама там, где она сейчас лежит? Соленое озеро не глубоко».

«НАСКОЛЬКО оно глубоко? — спросил Тама. — Мне нужно это знать».

Крэст уже говорил что-то в крошечный универсальный прибор, укрепленный у него на руке в виде широкого металлического браслета.

«Доктор Хаггард? Не будете ли Вы так любезны и не пошлете ли к нам Иши Матсу?»

Анне Слоан все поняла.

«Это не та маленькая японка с необычайным даром смотреть сквозь твердые предметы?»

Крэст кивнул.

«Да, совершенно верно. Я бы назвал ее телевидцем. Она сможет обнаружить скалу на дне озера и таким образом определить глубину воды. Ее способности также необходимо развивать. Если уж она в состоянии оптически проникать сквозь крупные части земной коры, то, значит, у нас в Корпусе мутантов есть живой телевизор».

Тама улыбнулся.

«Моя маленькая коллега и я отлично дополняем друг друга, — сказал он. — Если работу Корпуса мутантов можно будет координировать, то в мире не будет силы, которая сможет нам противостоять».

«Именно так дело и обстоит сегодня», — сказал Крэст и посмотрел в даль на кучку невысоких строений, сгруппировавшихся вокруг корпуса приземлившегося здесь несколько месяцев тому назад «Стардаста». Вокруг с радиусом в десять километров простирался невидимый энергетический купол, питаемый неиссякаемыми реакторами арконидов. К группе ожидающих людей приближалась маленькая, щуплая фигурка. — «Но речь не о том, чтобы наша группа противостояла силе людей, а в первую очередь о том, чтобы оказать сопротивление неземным противникам. Роковые сигналы бедствия нашего крейсера на спутнике Земли — Луне привлекут еще много космических кораблей. Боюсь, что изолированности Земли пришел конец». — Он оборвал свои слова, чтобы поприветствовать Иши Матсу.

Симпатичная маленькая японка была в джинсах и белой блузке, отчетливо подчеркивавших ее хрупкую, но стройную фигурку. Тама Йокида с удовольствием смотрел на девушку. Он чувствовал к ней симпатию и знал, что она отвечает ему взаимностью.

«Вы звали меня, Крэст?» — спросила она приятным голосом.

«Да, хотя Ваши занятия на сегодня уже окончены. Тама сделал интересное предложение о координации отдельных способностей мутантов. В этом озере, примерно там, где стоит засохший куст, в двухстах метрах от берега лежит на дне озера обломок скалы. Иши, попытайтесь определить глубину воды. Таме нужны эти данные, чтобы выполнить свое задание. Вы меня поняли?»

Девушка кивнула. Она ободряюще улыбнулась своему новому другу и закрыла глаза. Концентрация воли проложила глубокие складки на ее обычно ровном лбу. Тама стоял совсем близко к ней, почти касаясь ее. Она схватила его за руку. Йокида чувствовал, что в него проникает дополнительная сила.

«Я вижу его! — воскликнула он вдруг. Его глаза были широко раскрыты, он смотрел на озеро. — „Я вижу обломок скалы. Он лежит на дне среди нагромождения других камней. Глубина составляет двадцать метров, ни в коем случае не больше“.

Крэст довольно улыбнулся.

«Хорошо сработано, Иши. Итак, Вы можете передавать свои способности. Тама, теперь Ваша очередь».

Тама понял, чего от него хочет Крэст. Обучение мутантов было задачей арконидов. Перри Родан доверил эту особую группу Крэсту, потому что тот умел осторожно обращаться с этими людьми.

Немного погодя над тем местом, где был погружен обломок скалы, поднялось облачко тумана, сначала медленно, потом становясь все сильнее. Вода забурлила. Отдельные небольшие волны ударялись в берег, другие терялись вдали на водной поверхности. А потом из озера поднялась скала.

«Достаточно, — тихо сказал Крэст. — Тама, этого действительно достаточно. Я думаю, мы можем на сегодня окончить занятия».

Крэст хотел сказать что-то еще, когда его прервало тихое гудение. Он поднял руку с универсальным прибором и ответил.

«Да, здесь Крэст!»

Это был доктор Франк М. Хаггард, специалист-медик из Австралии и создатель антилейкемической сыворотки, с помощью которой был вылечен Крэст. Он говорил из «Стардаста».

«Крэст, неприятные сообщения от Мерканта. ДЛ-ы снова зашевелились».

«Я так и думал. Где?»

«В США. Должен был быть захвачен министр обороны. В последний момент Мерканту удалось предотвратить худшее, но он не в силах противостоять всем случаям, которые останутся неизвестными. Он спрашивает, не можем ли мы ему помочь».

Крэст нахмурился.

«Конечно, мы поможем. Жаль только, что Перри еще не вернулся. У Вас есть связь с ним?»

«Со времени последней радиограммы уже нет. Они должны быть на пути сюда».

«Попытайтесь связаться с „Доброй надеждой“ и оповестить Родана. Может быть, он обнаружит овальный корабль ДЛ-ов и сможет его уничтожить. С ним Тако Какута».

«Я постоянно нахожусь у приемника, — ответил Хаггард. — Я пошлю через передатчик позывные. Но пока мы должны что-то предпринять».

Крэст бросил взгляд на Анне Слоан.

«Да, мы должны это сделать. Для чего же тогда Корпус мутантов? Боюсь, что ему предстоит первое большое испытание».

Пронизанные испарениями джунгли Венеры осели, и планета стала огромным серебряным серпом, блеск которого превосходил солнечный. Разумеется, это впечатление было обманчивым, потому что в действительности солнце было ярче. Но плотный облачный покров отражал ее свет с такой интенсивностью, что было почти невозможно смотреть невооруженным глазом на вторую планету Солнечной системы.

Сухопарая фигура мужчины у телеэкрана была неподвижной. С мечтательным выражением серых глаз наблюдал он за перемещающейся планетой, которую включил теперь в свои далеко идущие планы. Перри Родан знал, что Земля стала слишком мала для человечества.

Постоянно молчаливый доктор Эрик Маноли сидел рядом с Перри в своем кресле. Его небольшая фигура была почти не видна за массивной спинкой. Маноли тоже посвятил все свое внимание бесконечности оседающей планеты, которая была так похожа на ту Землю, какой она могла быть тысячу миллионов лет тому назад.

Меньшее впечатление это произвело на третьего мужчину, находящегося в помещении центрального поста управления «Доброй надежды». На своей койке лежал Реджинальд Булль, небольшой, коренастый, инженер списанного «Стардаста». Его взгляд скользил по строчкам какой-то книги. Иногда по его широкому лицу пробегала усмешка. Венера на телеэкране, казалось, абсолютно его не интересовала.

Но он же был тем, кто нарушил благоговейное молчание. Покачав головой, он захлопнул книгу, и лег на живот. Теперь можно было увидеть обложку. На ней были изображены джунгли. В центре из трясины торчал тонкий космический корабль, наполовину увязший. В открытом шлюзовом отсеке стоял мужчина и с помощью оружия-излучателя защищал свою жизнь от чудовищ, которые выглядели, как ящеры.

«Парня следовало бы посадить в тюрьму, — сказал он. — Утверждаю, что подобные фантазии вредны».

Перри Родан не отрывал взгляд от телеэкрана. Не поворачивая головы, он спросил:

«Кого надо посадить в тюрьму?»

«Парня, виновного в написании этого романа».

«Какого романа?»

Булли вздохнул.

«До вот — „База Венера“ — утопический роман. Представь себе, ему уже десять лет. Ни один человек тогда и не думал лететь на Венеру. Парень бодро опережает время, заставляет кого-то строить корабль и по-хозяйски направляет его на Венеру, после чего тот увязает в трясине. Героическая борьба с ящерами и жара, пока наконец его друг не прилетает на втором космическом корабле и не освобождает его. Поистине невероятно».

Перри Родан опустил кресло и посмотрел Булли в глаза. Он все еще продолжал удивляться, как безобидно выглядел этот Булли. И это при том, что кроме него и Булли не было ни одного человека, обладавшего таким высоким уровнем интеллекта. Этим они были обязаны гипнообучению арконидов, которое в течение нескольких дней дало им столько знаний, сколькими не располагало все человечество, вместе взятое. В головном мозге обоих мужчин были сосредоточены знания тысячелетней культуры и цивилизации. Но этого нельзя было сказать по виду Булли, наоборот, даже Перри зачастую недооценивал своего друга, глядя в его безобидное лицо. Однако, он слишком хорошо знал, что скрывалось за взглядом синих глаз.

«А что в этом невероятного? Разве автор не оказался прав? Разве на Венере нет трясин и ящеров? Разве там не жарко?»

Булли еще раз вздохнул.

«В том-то и дело! Все, о чем парень пишет, правда. Венера точно такая, как он ее изображает. Можно подумать, что он уже был там раньше нас. — Он приподнялся, опершись на правый локоть. — Это подлость!»

Булли снисходительно улыбнулся.

«Ты просто завидуешь. Ты не можешь простить автору, что он в своем воображении еще десять лет тому назад пережил то, что нам удалось только сегодня. Он опередил свое время, и потому ты злишься».

«Но оружие-излучатель — какая чушь. Десять лет тому назад не было даже теоретических основ для подобного оружия».

«И тем не менее, мы используем его».

На лице Булли отразилось смущение.

«Дорогой друг, МЫ еще не открыли законов излучения!»

«Какое это имеет значение? У нас ЕСТЬ это, пусть даже от арконидов. Без них мы не были бы сейчас здесь, потому что тогда у нас не было бы „Доброй надежды“.

Булли сдался.

«Не хочу спорить. Писатель — гений, он опередил свое время, создал бессмертные творения и даже перегнал нас. Если бы он хоть немного ошибся и изобразил Венеру как пыльную планету! Но нет, его описания точны до мелочей! Черт возьми, я не могу успокоиться. Мы не сможем рассказать людям ничего нового».

Родан весело посмотрел на него.

«Если тебя это так злит, зачем ты тогда вообще читаешь эту писанину?»

На этот вопрос у Булли не было ответа. Он и не успел бы дать его, так как воздух между ним и Перри начал вдруг мерцать, и в том месте, где до этого ничего не было, появился человек. Японский мутант Тако Какута материализовался без предупреждения, потому что был слишком ленив, чтобы, как нормальный человек, пройти несколько шагов, отделявших радиорубку от центрального поста управления.

«Добрая надежда» была вспомогательной лодкой огромного крейсера арконидов, уничтоженного на Луне. Эта вспомогательная лодка была по земным понятиям необычайно велика. Ее диаметр составлял 60 метров, она имела форму шара и развивала сверхсветовую скорость. Гравитационные нейтрализаторы вызывали снижение любого прижимающего усилия, так что в случае необходимости скорость могла быть еще увеличена. Вооружение превосходило все земные представления. Радиус действия, как объяснил Крэст, составлял около пятисот световых лет. Крэст и Тора не могли поэтому с помощью данного корабля добраться ни до своей родины, ни до базы Империи.

Радиорубка этого корабля была настоящим центральным постом управления. Какута довольствовался тем, что использовал свой маленький радиоаппарат, который генерировал обычные радиоволны, а также принимал их. С его помощью можно было установить связь с Землей. Могли пройти еще месяцы, пока он понял бы назначение других устройств и приборов на базе в Гоби.

Некоторое время связь с базой в Гоби была прервана. Расстояние между Землей и Венерой стало слишком большим. Но теперь, когда они с невероятной скоростью летели обратно к третьей планете, позывных доктора Хаггарда нельзя было не услышать.

Булли, так и не привыкший к паранормальным способностям японца, вздрогнул при неожиданной материализации Какуты. Не каждому дано вот так неожиданно вдруг увидеть перед собой возникшего из ничего человека.

«Нельзя ли что-нибудь сделать, чтобы этот парень не появлялся везде без предупреждения?» — сердито спросил он.

Тако приветливо улыбнулся.

Перри Родан прервал обычные дебаты с Булли.

«У Вас есть связь с Гоби?»

«Потому я и пришел, — сказал японец. Его улыбка исчезла, и выглядел он серьезно. — Хаггард уже несколько часов пытается связаться с нами. Плохие новости, Родан. Вторжение ДЛ-ов началось. Меркант доложил о нескольких случаях, когда ДЛ-ы захватывали тело ответственных людей. Простое обнаружение тут не поможет, как сообщает Хаггард. ДЛ-ы уходят и ищут новые жертвы».

Булли отодвинул в сторону книгу, которая несколько минут тому назад вызывала такое его неудовольствие, и сел. Его глаза стали жесткими.

«Вторжение? Но мы же уничтожили корабль интервентов!»

Перри Родан повернулся к Маноли. — «Оставим пока Венеру в покое, Эрик. Поколдуй-ка, чтобы мы увидели на телеэкране Землю. Самое большое ускорение. Похоже на то, что мы имеем дело с несколькими кораблями чужаков».

Изображение на телеэкране изменилось. На нем появилась зелено-голубая звезда, а рядом крошечная светящаяся точка — Луна.

Перри снова обратился к Тако.

«Еще что-нибудь?»

«Крэст требует немедленного возвращения в Гоби. Он хочет задействовать Корпус мутантов, так как не видит другой возможности бороться со вторжением. Он хотел бы поговорить с Вами».

«Идем», — кивнул Родан и пошел вперед. Тако бросил на Булли короткий взгляд, на его лице мелькнула улыбка, потом он исчез. Когда Перри вошел в радиорубку, японец уже ждал его около приборов.

«Здесь Родан», — отозвался он.

«Здесь Хаггард. Минуточку. С Вами хочет поговорить Крэст».

Перри ждал.

«Здесь Крэст. Послушайте, Родан, положение чрезвычайно серьезное. Меркант в растерянности. Он попросил о поддержке».

«Мы поторопимся», — пообещал Родан.

«Может быть, Вы обнаружите один из кораблей ДЛ-ов, — с надеждой сказал Крэст. — Тогда Какута смог бы действовать уже испытанным способом».

«На этот раз они будут осторожнее, Крэст. Они получили предупреждение. Только бы они не привели с собой союзников».

«Исключено. Менталитет ДЛ-ов запрещает им союзничать с другими народами. Они считают себя достаточно умными, чтобы справиться с любым противником. Я считаю почти невозможным, чтобы нам удалось победить их».

«Вы опять-таки недооцениваете нас, Крэст. Между прочим: я нашел на Венере подходящее место. Мы создадим там свою вторую базу и ускорим обучение мутантов».

«Это пока терпит, — сказал Крэст. — Сначала нужно отразить вторжение. Люди еще не догадываются, что им предстоит. Боюсь, что у ДЛ-ов есть постоянная база на Земле, откуда они и действуют. Было бы слишком сложно использовать в качестве базы движущийся корабль».

«Есть ли какие-нибудь предположения, где это может быть?»

«Никаких. Вы должны поговорить с Меркантом, он получил несколько сообщений от людей, которые были захвачены ДЛ-ами, а потом отпущены».

Перри растерялся.

«Я думал, что каждый человек, захваченный ДЛ-ами, должен умереть. Что-то изменилось?»

«Мы ошибались. Для захваченных это не имело никаких вредных последствий».

«Отлично, в этом наше преимущество. Еще кое-что, Крэст: Вам, видимо, ясно, что мы не можем терять нашего главенствующего положения по отношению к Великим державам. Только наше существование содействует объединению. Без Третьей власти Земля снова будет ввергнута в хаос уже преодоленных конфликтов. Поэтому я считаю жизненно необходимым отразить вторжение. Если это не удастся, наш престиж упадет».

Родан слышал, как Крест с натянутой улыбкой сказал:

«Пропал бы не только наш престиж, но и все человечество. И мы тоже. Позитронный мозг предупредил, что мы находимся в кризисе».

«А что он говорит о наших перспективах?»

«Пятьдесят на пятьдесят. Это уже кое-что».

Перри задумался. Потом спросил:

«Добрая надежда» имеет радиус действия в пятьсот световых лет. Нельзя ли добраться до родной планеты ДЛ-ов?»

Крэст вздохнул.

«Они развивают пугающую активность, Родан. Позже можно было бы подумать о такой возможности, но сегодня это представляется мне безнадежным. ДЛ-ы обладают несокрушимой обороной».

«Посмотрим. — Перри не оставлял этой мысли. — Свяжитесь пока с Меркантом. Я жду его или его уполномоченного на базе, как только вернусь. Мы выработаем план. Есть что-то еще?»

«Нет, в настоящий момент ничего. Тора ведет себя хорошо».

Перри пожал плечами. Ему было неловко, что Крэст завел разговор о Торе.

Он задумчиво вернулся в центральный пост управления. Командир экспедиции арконидов была необыкновенной женщиной, хотя и страдающая болезненными предрассудками. В ее глазах люди были полузверьми. Только под нажимом она согласилась сотрудничать с Роданом. Она знала, что оказалась брошенной в чужую ей Солнечную систему и без помощи людей никогда не смогла бы вернуться на свою родину. Ее собственный народ, высокоцивилизованный, но деградировавший, не пошевельнет и пальцем, чтобы отыскать и спасти ее. Может быть, никто даже не заметил потери исследовательского крейсера.

Тора была необыкновенно красивой женщиной. Хорошо, что Крэст был на его стороне и часто объяснял ему психологическую подоплеку непонятного поведения Торы.

Перри Родан еще раз пожал плечами и вошел в помещение центрального поста управления. На телеэкране уже была видна Земля. Меркант прибыл не сам. Ответственность за безопасность Западного блока лежала на нем таким тяжелым грузом, что он уже не покидал своей крепости в недрах Гренландии. Отсюда он руководил операциями, используя своих сотрудников.

Одним из них был капитан Клейн, самый способный сотрудник службы контрразведки и союзник Родана. Меркант назначил его своим личным связником с Роданом.

Капитан Клейн был впущен под энергетический купол и несколько минут спустя стоял перед Роданом, который еще пять часов тому назад находился на Верене. Крэст тихо, молча сидел позади рядом с Торой на кушетке. Булли и Маноли тоже были здесь, точно так же, как и доктор Хаггард и телепат Джон Маршалл.

Перри кивнул Клейну.

«Докладывайте. Могу предположить, что Меркант наделил Вас всеми полномочиями и что Вы информированы о положении. Насколько оно плохо?»

«Достаточно плохо, поскольку последствий осуществленных в абсолютной секретности вторжений еще нельзя предсказать. К тому же ДЛ-ы набираются опыта. Сначала они вели себя действительно неумело и могли быть легко раскрыты, хотя и это не слишком помогало, так как они сразу же покидали захваченное тело, возвращая ему его собственное мышление. У людей не остается при этом никаких воспоминаний о том промежутке времени. Но ДЛ-ы ищут новых жертв. Сегодня можно с уверенностью сказать, что они ведут себя настолько хитро, что обнаружить их практически невозможно. Если захваченный человек не будет сразу же убит, ДЛ-а никогда нельзя будет обезвредить. Мы не видим выхода».

«Но он все-таки есть, — серьезно сказал Перри. — ДЛ-ы имеют на Земле базу, на которой они хранят свои тела. Эти тела служат человеческому сознанию тюрьмой. Если мы найдем эту базу и уничтожим тела, то и ДЛ-ы будут обезврежены. Им необходима связь со своим телом, чтобы иметь возможность существовать — это сложная вещь, но у нас есть бесспорные доказательства того, что это так. — Перри минуту помолчал. Сзади Тора шепталась с Крэстом, настойчиво убеждая его в чем-то. Ее золотые глаза подозрительно блестели. Неужели она снова настраивает Крэста против людей? Перри охватила злость, но он взял себя в руки. В один прекрасный день эта женщина поймет, как нужны ей люди. — Продолжайте, капитан Клейн, что предлагает Меркант?»

«Постоянное наблюдение за всеми важными деятелями, чтобы там не произошло просачивания. А больше никаких предложений».

Все взгляды обратились на высокого ученого, глаза которого странно горели, чего раньше за ним никогда не наблюдалось. Немного хриплым голосом он сказал:

«Тора смогла убедить меня в том, что любая борьба с ДЛ-ами бесполезна. У нас есть такой опыт. До сих пор они завоевывали каждую Солнечную систему, которую обнаруживали. Если бы мы не создали вокруг нашей галактической Империи плотного закрытого пояса сигнальных устройств и не уничтожали бы при приближении к нам все овальные корабли, то никакой Империи уже не существовало бы. Ни одна сила Вселенной не может остановить ДЛ-ов».

Перри нахмурился.

«Зачем Вы нам это рассказываете, Крэст? Вас уговорила Тора?»

Крэст немного беспомощно оглянулся. Тора вскочила. Она стояла, как Богиня мести, ее золотые глаза сияли. Светлые волосы едва отличались от бледной кожи, которая только-только начала постепенно загорать под воздействием земного солнца. Она была красива, по-неземному красива.

«Да, я уговорила его, Перри Родан. Вы так же хорошо, как и я, знаете, что продолжительная болезнь ослабила его, особенно его мозг. Если мы останемся на Земле и поведем безнадежную борьбу с ДЛ-ами, мы растратим наши последние силы. Я предложила Крэсту покинуть эту систему и найти другую, еще не открытую ДЛ-ами. Крэст согласился с моим предложением. Тут уже ничего нельзя изменить».

Перри бросил Булли предупреждающий взгляд. Слишком импульсивный порой инженер-электронщик уже собирался броситься на Тору.

«То есть Вы хотите бросить Землю в беде, — сказал Перри по-деловому твердо. — Ту самую Землю, которая была готова помочь Вам».

«Кто кому помог?» — гневно воскликнула командирша.

«Это как посмотреть. Без нас Крэст был бы уже мертв».

«Без Вас был бы еще жив экипаж, погибший на Луне в результате коварного нападения. Мы квиты».

«Вовсе нет, Тора. Но — другой вопрос, на который я прошу ответить честно: эти ДЛ-ы, они стоят в Вашей классификации выше арконидов? Их оценка выше?»

Тора покраснела.

«Как Вам приходят в голову подобные вопросы? Конечно, насекомовидные ДЛ-ы относятся к примитивному народу, который не стоит того, чтобы населять Космос».

«И Вы бежите от них? — насмешливо перебил ее Родан. — Удивительно. Это не ранит Вашу гордость, Тора?»

По лицу Крэста пробежала улыбка. Было очевидно, что ему очень неловко во всей этой ситуации и что он радовался данному Торе отпору.

«Нас вынуждает к этому необходимость. У нас здесь нет оружия, чтобы победить ДЛ-ов».

«Тогда это случится без такого оружия. Мы создадим оружие. Человечество Земли ни за что не согласится считать вторжение ДЛ-ов неотвратимым. Мы будем защищаться и прогоним их. А Вы, Тора, поможете нам в этом».

«Вы не сможете меня заставить». — Она высокомерно посмотрела на него.

«Смогу, — невозмутимо кивнул головой Родан, — я смогу. Без „Доброй надежды“ Вы бессильны, Тора. С этого момента ни Вы, ни один из Ваших роботов не войдет в „Добрую надежду“. Вы не покинете Вашего жилища внутри базы».

«Вы хотите запереть меня? — взорвалась Тора. Ее глаза изучали злобу. — Вы не посмеете!»

«Я не запру Вас, я просто будут отражать атаки ДЛ-ов и приму представляющиеся мне необходимыми меры. Крэст сказал как-то, что мы, земляне, во многом похожи на арконидов в их начальной стадии развития. Он прав. Мы тверды и решительны, если у нас есть цель. Моя цель — обезвредить ДЛ-ов и найти против них оружие, которое в один прекрасный день пригодится и арконидам. Вы, Тора, не помешаете мне в этом. И не улетите на „Доброй надежде“. Вы наконец поняли меня?»

Тора бросила на него полный ненависти взгляд. Научный руководитель экспедиции арконидов, знавший много народов Вселенной, вдруг со всей очевидностью понял, что люди этой планеты возьмут когда-нибудь в свои руки наследие галактической Империи. Он не чувствовал сожаления, придя к этому выводу.

В наступившей тишине капитан Клейн сказал:

Чай-Тунг, наш связник из Азиатской федерации, пропал. Меркант предполагает, что он у ДЛ-ов».

Это было потрясение, которого Родан не ожидал.

Если предположение Мерканта было верным, то ДЛ-ы впервые направляли удар непосредственно против Третьей власти.

«Что это значит — пропал?» — растерянно спросил Перри.

«Ли покинул Гренландию и без приказания вернулся обратно в Китай. Меркант думает, что ДЛ-ы собираются поодиночке подорвать мощь Великих держав».

«Для этого им требуются исключительно связники?» — Перри недоверчиво посмотрел на Клейна. Капитан чувствовал, что происходило у того внутри. Он покачал головой.

«Если Вы думаете, что ДЛ-ы поймали меня, то должен Вас разочаровать. Есть ли у Вас какая-нибудь возможность установить наличие ДЛ-а?»

«Частотный детектор!» — вмешался в разговор почти уже заскучавший Булли.

Перри кивнул ему, скрыв этим свое раздражение от того, что он сам не подумал об этом. Это действительно была возможность. Чувствительный приемный аппарат воспринимал колебания человеческого мозга и регистрировал их частоту. Можно было легко отличить обычный мозг от мозга мутанта, хотя различия здесь были очень незначительными. Однако, как велика была разница частот между мозгом обычного и захваченного человека?

«Правильно, Булли. Таким образом, у нас в руке есть инструмент, чтобы распознать одного из захваченных ДЛ-ами индивидов. Вопрос только в том, что мы сделаем, если это произойдет. Мы не можем просто убить такого человека. И нам не поможет, если мы будем охотиться за ДЛ-ами от одного тела к другому».

Крэст снова оживился. Не обращая внимания на упорно молчащую Тору, он сказал:

«Покинутое тело ДЛ-а должно быть уничтожено. Человеческий разум вернутся тогда в собственное тело. А разум ДЛ-а умрет вместе с его телом. Это единственное слабое место, которое мы можем использовать».

«А как мы можем проследить путь его разума?»

Крэст загадочно улыбнулся.

«Нас научит этому опыт. Для чего у нас есть мутанты? Может быть, им удастся перекинуть мостик между телом и разумом ДЛ-ов».

«Может быть», — согласился Родан без особой уверенности. Он считал невозможным проследить нематериальную субстанцию в ее движении со скоростью света. Разум был энергией. Его, конечно, можно обнаружить, но не проследить его путь. Или все-таки можно?»

Клейн ждал, пока не возникнет паузы, а потом сказал:

«Меркант просит Вас предпринять поиски Ли. Ли может нанести самый большой ущерб. Меркант считает, что ДЛ-ы попытаются снова вызвать разлад на Земле, чтобы им было легче вести борьбу. Этого ни в коем случае нельзя допустить».

«Ли в Китае?»

«Его след оборвался в Пекине».

Перри посмотрел на Булли.

«Приведи Эрнста Эллерта, Булли. Быстро!»

Инженер исчез, не задавая вопросов. Крэст поднял брови.

«А при чем здесь Эллерт?» — удивился он.

Перри улыбнулся.

«Способности Эрнста Эллерта превосходят все, что может себе представить человеческий мозг. Он телетемпорант и умеет посылать свой разум в будущее. Может быть, ему удастся напасть на след убежища ДЛ-ов?»

«Телетемпорант?» — непонимающе пробормотал Клейн. Потом пожал плечами и замолчал. Перри Родан наверняка знает, что делает.

Когда Эллерт вошел, то в первый момент нельзя было скрыть некоторого разочарования, зная о способностях этого человека. Ничто в нем не говорило о необычайном даре. Только в глазах горел никогда не затухающий огонь. «Это были глаза, — подумал Перри, глядя в них, — которые видели часть вечности».

«У нас тут военный совет, — приветствовал его Перри. — ДЛ-ы начали свое вторжение. Агент лейтенант Ли из азиатской службы контрразведки предположительно захвачен ими. Тако Какута будет сопровождать Вас. Надеюсь на Ваш успех. Но перед отъездом Вы получите от меня два частотных детектора и дальнейшие указания. — Перри помедлил минуту, потом решился. — До сих пор я внутренне противился тому, чтобы использовать Ваши возможности, мистер Эллерт. Позвольте мне задать один вопрос: Ваш разум уже не раз был в будущем, впрочем: тот факт, что Вы могли покидать свое тело и потом снова находить его, ставит Вас на одну ступень с ДЛ-ами — да, Вы даже превосходите их, потому что Ваш разум не привязан к современности. Теперь Вы понимаете, почему я использую Вас против ДЛ-ов? Если есть человек, который представляет для них действительную опасность, то это Вы! Но вернемся к моему первому вопросу: Вы часто бывали в будущем, Эллерт. Нашли ли Вы там какой-нибудь признак того, что Третья власть существует? Закончится ли наша борьба против интервентов успехом?»

По лицу Эллерта пробежала тень.

«Я должен разочаровать Вас — нет, это не то, что Вы думаете. Будущее неконретно. В будущее ведет много путей или, лучше сказать, существует не ОДНО будущее. Современность реальна, исходя из известного прошлого. А будущее нереально и неизвестно. Его способно изменить малейшее происшествие современности. Поэтому ни разу до сих пор я не был в будущем, которое невозможно было бы изменить. Вы понимаете, что я имею в виду?»

Когда Перри медленно кивнул, тот продолжал:

«Есть тысячи разных видов будущего — будущее с Перри Роданом и без него. И только одна единственная возможность станет действительностью. Я знаю, что Вы будете разочарованы, но моя способность совершать путешествия в будущее не представляет абсолютно никакой ценности. Я мог бы попасть не в тот временной поток и соответственно дать Вам неправильные сведения».

«Откуда Вы знаете все это и почему Вы не сказали об этом раньше?» — с легким укором спросил его Родан.

«Я не знал этого, — смущенно признался Эллерт. — В течение прошедших дней я проделал различные эксперименты. Только один из возможных миров станет впоследствии действительностью, но у меня нет никаких отправных точек, чтобы определить, какой из них это будет».

«Таким образом, — веско сказал Родан, — Вы потерял свое значение как провидец».

Эллерт с сожалением кивнул. Но всезнающий свет его глаз не потух. Или он лгал? Перри бросил вопросительный взгляд на телепата Маршалла. Маршалл медленно покачал головой. Итак, Эллерт говорил правду.

«Как провидец, — продолжал Перри, — Вы, может быть, и не представляете ценности, но не как противник интервентов. Вы можете покинуть свое тело и попытаться предпринять преследование ДЛ-ов».

«Я попытаюсь вместе с Тако решить задачу, которую Вы передо мной ставите», — сказал Эллерт и кивнул. Потом, немного помедлив, он добавил: «Одна из бесчисленных возможностей будущего говорит о том, что через несколько недель я умру, но, как говорится, это всего лишь одна из возможностей. Она может быть настолько же верной, как и та, что в далеком будущем я помогу Вам укрепить могущество галактической Империи».

Перри молча смотрел, как Эллерт вместе с японским телепатом покидает конференц-зал.


9.


На глубине более трехсот метров во льдах Гренландии встретились три Президента Великих держав Земли, но на сей раз не для того, чтобы строить планы против Родана, а чтобы найти единственно эффективный путь отпора интервентам. На встрече присутствовал Меркант. Перри Родан принял в дебатах участие при помощи телевизионной установки. Участники конференции могли видеть и слышать Перри Родана. Ничто не указывало на то, что между ними пролегли тысячи километров.

Меркант сказал несколько вступительных слов, после чего попросил Родана разъяснить стратегическую обстановку.

«Господа, — начал Перри, сразу переходя к делу, — если мы не будем действовать самым решительным образом, мы погибнем. К счастью, единение достигнуто. Все границы практически ликвидированы. Вы трое, господа Президенты, правите миром, если не считать власть арконидов и меня. В экономическом отношении также начинает осуществляться более тесная координация. Я должен просить Вас, чтобы Вы позволили моим друзьям беспрепятственно передвигаться в Ваших странах. Беспрепятственно означает, что они должны получить свободный доступ во все руководящие и служебные органы контрразведки. Мои сотрудники получили задание охранять всех ведущих деятелей Земли, чтобы их захват ДЛ-ами мог быть сразу же замечен. Для этого нужны неограниченные полномочия. Я должен просить Вас предоставить мне эти полномочия».

Наступило смущенное молчание. Никто не решался просто отклонить дерзкое требование Перри Родана. Вмешался Меркант:

«Господа Президенты наверняка понимают необходимость таких чрезвычайных мер и дадут соответствующие указания. Это ведь именно то, господа, что Вы и собирались сделать, не правда ли?»

Президент Западного блока кивнул. К нему нерешительно присоединились Президенты Азиатской федерации и Восточного блока. Они не видели другого выхода. Перри облегченно вздохнул. Первый раунд был выигран.

«Спасибо, господа. А теперь перейдем ко второму пункту повестки дня. Как Вы знаете, я основал экономическую организацию, ставшую известной под именем „Дженерал Космик Компани“. Коммерческим директором треста является Хоумер Дж. Адамс, известный финансовый гений. Повсюду на всей планете возникают наши заводы. Оборотный капитал „ДКК“ достигает в настоящий момент тридцати пяти миллиардов долларов. Если Вы готовы официально сотрудничать со мной также и в этой области, я со своей стороны готов выделить на разрабатываемый проект сумму в тридцать миллиардов».

Президент Азиатской федерации наклонился вперед. Какой проект Вы имеете в виду?» — нетерпеливо спросил он.

Перри Родан улыбнулся.

«Космический флот! Земле нужен космический флот».

Трое мужчин заговорили, перебивая друг друга, пока, наконец, Родан нетерпеливо не прервал их.

«Наши усилия должны быть направлены не на вооружение, а на создание космического флота. От этого выиграет вся мировая экономика. Возникнут новые отрасли промышленности, миллионы людей получат работу. Это было бы чисто экономической стороной и ее выгодами. Но есть также и военная причина для обладания космическим флотом. Вы уничтожили на Луне крейсер арконидов. При этом был автоматически включен сигнал бедствия, который послал в космос радиоволны со сверхсветовой скоростью. Эти сигналы были приняты странствующими по Космосу существами. Осуществляемое теперь вторжение — одно из следствий этого. Другие народы тоже могут заинтересоваться и добраться до нас. Земля должна быть готова отбить следующие атаки. Для этого будет необходим космический флот. Я надеюсь, что неотвратимая логика этого обоснования убедит также и Вас».

Так и случилось. Предложение Родана было принято единогласно. Его следующее требование исходило из того, что три Президента должны были серьезно подумать о том, как может быть основано единое правительство. Он внес свои конкретные предложения:

«Раз и навсегда должна существовать гарантия того, что прекратится раскол наций. Возникновение космического флота потребует единства мыслей, но чисто внешне нужно также заботиться о том, чтобы возникало чувство сплоченности. Мировое правительство, мечта осмеянных утопистов, должно стать реальностью. Для этого еще никогда не существовало более благоприятных условий, чем сейчас. Общая опасность и общие, направленные в будущее, усилия по созданию космического флота являются хорошими помощниками. Я прошу Вас как можно скорее провести соответствующие переговоры. Это все, господа. Я думаю, Вы можете закончить конференцию без меня. Внутренние вопросы меня не касаются. Меркант информирует меня позднее о самом главном. Благодарю Вас за оказанное мне доверие. Я не злоупотреблю им».

Настенный экран погас.

В наступившем молчании Меркант сказал:

«Итак, цели намечены, господа Президенты. От Вас зависит, осуществим ли мы их. А чтобы нам уже сегодня добиться ощутимых результатов, я считал бы правильным позвать сюда человека, который может просветить нас по всем экономическим и финансовым вопросам. Господа, я хочу познакомить Вас с Хоумером Дж. Адамсом, коммерческим директором „ДКК“.


В своем гостиничном номере в Пекине Эрнст Эллерт и Тако Какута держали военный совет.

«Вы сможете это сделать, — убежденно сказал Эллерт. — Вы только вспомните о том, как Вы уничтожили овальный корабль ДЛ-ов. Вы телепортировались с бомбой к противнику. Если Вы брали с собой бомбу, то сможете взять и человека. Вы доказали, что можно телепортировать материю, к которой Вы прикасаетесь. Иши Матсу тоже может переносить свои способности на других».

«Может быть, Вы и правы, — вежливо улыбнулся японец. — Надо бы попытаться. Честно говоря, до сих пор я не думал о такой возможности.

«Мы должны это испробовать».

«А что, если бы Вы однажды взяли меня с собой в будущее? — спросил японец. — Так мы окажем друг другу взаимную услугу».

Эллерт засмеялся.

«Вот она, хваленая координация наших сил, — пошутил он. — Если бы Крэст догадывался…»

Тако стал вдруг серьезным. Он подумал о задании.

«Мы нашли Ли, — сказал он. — Что нам с ним делать? Как мы узнаем, не совершает ли он глупости? Предупредить службы азиатов мы тоже не можем, потому что никто не знает, кто из них уже относится к ДЛ-ам».

В этот момент загудели их универсальные устройства. Оба нажали на кнопки приема. Раздался голос Раса Чубая, второго телепортанта:

«Ли поехал в аэропорт и взял билет на стратолайнер до Батанга. Вылет рано утром в шесть тридцать пять».

«Так рано! — простонал Эллерт, который всегда любил утром подольше поспать. — Что этот парень хочет именно в Батанге?»

«Понятия не имею, — ответил Чубай. — Он не назвал служащему, продавшему ему авиабилет, цели своей поездки».

«Когда он прибудет в Батанг?» — спросил Эллерт.

«Полет длится два часа, так что в девять».

«Мы встретим его в Батанге», — кивнул Эллерт.

Секунду спустя огромный африканец материализовался посреди гостиничной комнаты. Он широко, во все лицо, улыбнулся, когда Тако и Эллерт неожиданно вздрогнули, увидев его. Никто не мог привыкнуть к появлению человека из ничего, даже телепортант.

«Знаете ли Вы, — спросил японец, — что нужно нашему другу именно в Тибете? Ведь Батанг находится на пути в Тибет, если не ошибаюсь?»

«Вы не ошибаетесь, — подтвердил Рас. — Почти в двух тысячах километрах от него. Хорошенький бросок. Как мы собираемся его осуществить?»

«Мы возьмем Эллерта в середину. Может быть, тогда получится», — сказал Какута.

Рас Чубай понял, что задумали двое других и скептически покачал головой.

«А почему бы и нет? — улыбнулся японец. — Он не тяжелее средней бомбы».


Машина приземлилась точно по расписанию. Ли вышел и не оглядываясь пошел к административным зданиям. Казалось, он чувствует себя абсолютно уверенно. Поскольку японец здесь меньше всего бросался в глаза, Тако взял на себя задачу непосредственного наблюдения. С крошечной рацией в браслете он находился в постоянной связи с обоими своими спутниками.

Ли не вез с собой багажа, но зато крупную сумму наличных денег. Откуда он взял их, никто не знал, может быть, даже и сам Ли. Он снял комнату в самом дорогом отеле города, заплатил за три дня вперед и больше всю первую половину дня его не было видно. Тако сидел напротив отеля в небольшом ресторанчике, где подавали рисовое вино, и скучал. Если бы его скоро не сменили, могло случиться, что он упал бы под стол и заснул блаженным сном.

Около полудня его сменил Рас. Он сделал глоток рисового вина и заверил Тако, что охотно остался бы здесь до вечера. Поэтому Тако с некоторым колебанием покинул ресторан и отправился в отель, где уже ждал его Эллерт.

«Что нужно Ли в этой забытой Богом дыре?»

Эллерт лежал на постели и читал книгу. Когда Тако вошел в комнату, он отложил свое чтение в сторону и задал вопрос, который волновал его все утро. Собственно говоря, ответа он не ждал.

«Понятия не имею, — вздохнул Тако. — Мы же не можем его спросить. Не могли бы Вы бросить взгляд в будущее, чтобы узнать о намерениях Ли?»

«Откуда я могу знать, попаду ли я на уровень возможного будущего или в реальность. К счастью, я не привязан к своему телу, а могу свободно перемещаться как нематериальный разум, даже вопреки потоку времени, но я никогда не знаю, сбудется ли то, что я вижу».

«И все-таки попытайтесь! — предложил Тако, не желавший вдаваться в подробности этой проблемы. — А я пока присмотрю за Вашим спящим телом».

Эллерт кивнул, оставаясь спокойно лежать.

«Это не повредит, — добавил он. — Но сколько это продлится, я тоже не знаю».

Тако встал и закрыл дверь. Когда он вернулся, Эллерт уже лежал на своей постели без движения и с закрытыми глазами. Японец склонился над ним и оцепенел. Эллерт перестал дышать — или это было всего лишь заблуждением? Пульс был совсем слабым. Когда Тако ущипнул его за щеку, телетемпорант не отреагировал.

Японец тоже лег на постель и вскоре заснул. Ничто не нарушало послеобеденного покоя.

Тем временем Ли сидел в своем гостиничном номере через несколько улиц от них.

Сознание ДЛ-а, захватившее его тело, связалось с командиром овального корабля. Последовали точные, без какого-либо личностного оттенка, указания.

«План по внешней защите нашей базы на третьей планете должен быть оставлен. Человек, называющий себя Ли, стал подозрителен. Нет смысла искать новое тело, поскольку нужно было бы начать сначала всю работу. Кроме того, в отношении Ли это всего лишь подозрение, но не уверенность. Ли еще два дня останется в Батанге, а потом полетит в США. Дальнейшие указания потом».

С этой минуты Ли передвигался без смысла и цели. Он обедал, совершал бесцельные экскурсии по городу, не заботясь о своих преследователях. На третий день он купил авиабилет до Гонконга и билет на дальнейший полет до Карсон-Сити в Неваде.

Как и ожидалось, попытка Эллерта не принесла успеха. Напротив, она еще больше спутала мысли. Он покинул настоящее и проник в будущее. Его разум бестелесно витал над Ли, но тот летел из Гонконга в Карсон. Одно отклонение в сторону в потоке времени показывало другую возможность. Тот же самолет — но Ли в нем не было. Что же тогда было действительным?

Эллерт начал понимать, как мало значила его способность. Каждый раз в настоящем оказывался поворотный пункт, который вел в будущее во всех направлениях. Только настоящее могло определить исход будущего. Взгляд в это будущее мог быть взглядом только на миллионы возможностей, и никто не знал, какая из этих возможностей станет реальностью.

Таким образом, нельзя было изменить однажды случившегося.

Но зато ему пришла в голову мысль, которую он еще не мог оценить во всем ее значении. Он должен был поговорить об этом с Перри Роданом. Если его теория верна, тогда дни ДЛ-ов на Земле сочтены.


Перри Родан кивнул Эрнсту Эллерту в знак приветствия. Оба мужчины сидели одни в старой диспетчерской «Стардаста», которая использовалась Перри в моменты некоей сентиментальности как место встречи. Наконец, приступили к делу.

Эллерт начал докладывать.

«Мы позволили Ли одному лететь в США, так как знали его цель. Тем временем Джон Маршалл должен взять его под свое покровительство. Как я слышал, Анне Слоан тоже в Карсоне. Ее предположение о том, что следующей целью будет полигон Невада, видимо, верно».

«Предположительно», — спокойно подтвердил Перри.

«Когда я в Батанге покинул свое тело и наблюдал за Ли, я смог установить удивительный факт, что ДЛ-ы общаются друг с другом телепатическим путем. Я смог даже понять часть разговора. Без тела наш разум функционирует более совершенно и зрело. Думаю, что я мог бы при необходимости установить с ДЛ-ами даже прямую связь, но считаю, что было бы лучше, если они никогда не узнают об этой возможности. Я убежден, что вполне возможно преследовать одного из бестелесных ДЛ-ов. А именно одним из телепортантов. Телепортант передвигается, переводя все свое тело в более высокое измерение, и материализуется в другом месте. Он является разумом и потому схож с ДЛ-ом. Вполне возможно, что в таком состоянии Тако или Рас — или я — может подключиться к ДЛ-у, когда тот покинет тело человека, чтобы вернуться в свое собственное».

Перри Родан слушал очень внимательно. Его гениальный мозг просчитывал возможности и взвешивал шансы. Огромные знания арконидов пришли ему на помощь. Накопители памяти выдавали свою информацию.

«Вы правы, Эллерт. Мы попробуем осуществить такую попытку. Я думаю, что Ли вылетел в Неваду с особым заданием. Анне Слоан будет докладывать мне о каждом шаге Ли. Но тут есть еще другая сторона, о которой я хотел бы поговорить с Вами. Вы знаете, что я никогда не использовал Ваших способностей как телетемпоранта. Прежде всего я не позволял себе этого по соображения этики. Теперь же ко всему прочему выяснилось, что многочисленные уровни вероятности и вовсе делают невозможным точный взгляд в будущее. Несмотря на это, я должен просить Вас сделать исключение. Произошло нечто очень странное».

Эллерт заинтересованно нагнулся вперед и взял газету, которую протянул ему Перри. Ему в глаза бросился крупный заголовок. Он начал внимательно читать.

Статья была такова:

«ШЕСТИЛЕТКА РАССТРЕЛИВАЕТ ОТЦА ИЗ СЛУЖЕБНОГО ПИСТОЛЕТА

Загадочное убийство, совершенное ребенком

Месилла, Нью-Мехико — специальное сообщение

Одно из самых загадочных убийств нашего столетия произошло вчера утром в Месилле. Маленькая Бетти Тафри выхватила у своего отца, взявшего ее на колени, тяжелый служебный пистолет и застрелила его. Ребенок никогда прежде не держал в руках такого оружия и не мог знать, как с ним следует обращаться».

Аллан Дж. Тафри, как подчеркивалось далее в статье, был ученым и исследователем-атомщиком. Он во многом способствовал совершенствованию последних атомных бомб и был ответственным за испытания в пустыни. Няня якобы твердо и непреклонно утверждает, скептически подчеркивал специальный корреспондент, что Бетти Тафри еще минуту назад радостно спешила навстречу отцу, но потом вдруг застыла. Затем пистолет словно сам оказался в ее руке. Конечно, рассказ человека, находящегося на грани истерики, нельзя воспринимать серьезно, заявил репортер далее. Тем не менее, убийство шестилетним ребенком своего отца — случай чрезвычайный и требует тщательного психологического обследования.»

Эллерт поднял голову и встретился с изучающим взглядом Перри.

«Ну? Что Вы на это скажете?»

Эллерт пожал плечами.

«Непостижимо! Особенно показания няни заставляют меня задуматься».

«Меня тоже, — добавил Перри. — У меня есть одно предчувствие, но я предпочитаю определенность. По этой причине я хотел бы просить Вас заняться ребенком. Я хотел бы знать, что из него получится. Вы можете это установить?»

«До определенной степени — да. Потому что, хотя дорога и ведет всегда в будущее, личность остается той же. Так что не играет роли, какие уровни вероятности я отыщу, главное, чтобы Бетти Тафри была жива».

«Я так и думал, Эллерт. Вам нужно поехать в Нью-Мехико или Вы можете действовать отсюда?»

«Было бы предпочтительнее, если бы я мог быть там. Кроме того, оттуда рукой подать до Карсона».

Перри Родан кивнул.

«Хорошо. Вылетайте сейчас же. И срочно информируйте меня. Я тоже очень заинтересован этой маленькой Бетти».

Космический порт Невада был космическим портом Запада.

Территория была окружена широкой запретной зоной, не позволявшей попасть на нее ни одному постороннему. К сожалению, эти меры не распространялись на ДЛ-ов, которые могли в любой момент пересечь запретный район и отыскать себе в качестве маскировки человеческое тело.

Потому было необходимо, чтобы сотрудники Родана находились внутри закрытой зоны.

Капитан Барнерс из службы безопасности хотя и не был в этом уверен, но имел приказания Мерканта, его высшего начальника. Некоторые из этих приказов он вообще не понимал. Тот, кому нечего искать в запретной зоне, не пройдет и внутрь ее. Это было ясно и просто. Теперь же каждый чужак мог совать свой нос в дела, которые его вобщем-то не касались, как, например, этот Маршалл. Парень постоянно улыбался так, словно ему было известно абсолютно все.

Джон Маршалл, тот человек, который благодаря своим способностям предотвратил ограбление банка в Австралии потому попал к Родану, мог свободно передвигаться по космическому порту Невада. Он использовал эту возможность, чтобы ознакомиться с многочисленными установками. Он знал генерала Паундера, начальника космического отряда, так же хорошо, как и его адъютанта, полковника Мориса. С доктором Флипсом, астромедиком, он общался так же по-дружески, как и с профессором доктором Леманном, руководителем научного проекта и директором Калифорнийской Академии космических полетов. И, разумеется, он знал капитана Барнерса.

До сих пор он не обнаружил ни одного ДЛ-а. Джон уже сломал себе голову над тем, почему ему это не удалось. Он постоянно держал важнейших людей в поле зрения, ежедневно говорил с ними и не мог заметить ничего необычного.

Сегодня доктор Леманн пригласил его поиграть в шахматы.

Пожилой человек, страстный приверженец королевской игры, был рад найти достойного партнера. Конечно, он не догадывался, что Джон читал его мысли и потому знал наперед его ходы.

«Шах!» — торжествующе произнес он и передвинул даму почти — как ему казалось — в окончательную позицию. При этом он с наслаждением покуривал свою трубку, распространяя не очень приятный запах.

«Вы действительно так думаете? — спросил австралиец. — Вы, наверное, считаете, что я проглядел моего коня. Заблуждение. Вот так — что Вы скажете теперь?»

Леманн без слов уставился на доску. На самом деле он предполагал, что его партнер роковым образом проглядел своего коня, потому что тот уже десять минут как был зажат и стоял на поле незамеченным.

Джон закурил сигарету, чтобы избавиться от зловония трубки Леманна, который как раз держал в пальцах свою даму, задумчиво поднимая ее. На середине этого движения он застыл.

Джон, с тихой усмешкой приняв к сведению, что его партнер собирается поставить даму в опасную позицию по отношению к коню, неожиданно пришел в шок от того, насколько резко оборвались мысли Леманна.

Чисто внешне профессор превратился в каменное изваяние, которое уже ничего не трогало. Его глаза неподвижно смотрели в пустоту. Рука с шахматной фигурой неподвижно висела над доской и не дрожала. Даже веки не вздрагивали.

Одновременно Джон почувствовал, как что-то чужое проникло в то пространство, которое еще несколько секунд до этого было заполнено мыслями профессора. Он молниеносно отодвинулся, удерживая лишь слабый контакт, чтобы не мешать проникновению ДЛ-а.

Он старался не вызывать подозрения, потому что знал, что глазами Леманна на него через несколько секунд будет смотреть один из интервентов. Примерно через пять секунд, как утверждал Меркант. Когда это время истекло, доктор Леманн снова зашевелился. Он автоматически передвинул куда-то свою даму, где она ничего не могла добиться. В неподвижные глаза возвратилась жизнь. Он вопросительно посмотрел на Джона.

«Ну?»

Джон сделал над собой усилие. Еще никогда в жизни он не находился в подобной ситуации. Если бы он только мог проникнуть в мысли ДЛ-а! Но это было не так-то просто. Интервенты тоже обладали телепатическими способностями и сразу же заметили бы это. К счастью, ДЛ-ы могли телепатически общаться только друг с другом, иначе Маршалл стоял бы перед неразрешимой проблемой.

«Неудачный ход, профессор. Я могу объявить Вам мат, если захочу. Но я все же думаю, что Вы недостаточно обдумали ход, поэтому хочу дать Вам шанс». — Он взял своего коня и передвинул его в позицию, которая была очень опасна для него. Леманн мог без труда съесть его там. Но он этого не сделал. Возможно, ДЛ-у требовалось определенное время, чтобы собрать всю необходимую информацию. Его ход был абсолютно бессмысленным и к тому же против правил.

Джон сделал вид, что не заметил этого. Он ходил точно так же бездумно, пытаясь при этом приблизиться к неизвестному гостю. Он наткнулся на ментальное препятствие, которое не мог преодолеть. Он не хотел применять силу, чтобы не привлекать внимания противника, но знал только, что ДЛ-ы могли перекрывать свои мысли. Так что было невозможно узнать их намерения. Может быть, это барьер был преодолим, если бы они вступили в контакт друг с другом. Ему следовало следить за этим.

Игра приняла ужасающий характер, хотя ДЛ учился быстро. Джон дал ему выиграть, а потом попрощался ничего не значащими словами. На прощание он сказал:

«Надеюсь, Ваше обещание остается в силе, док?»

«Какое обещание?»

«Испытания. Вы забыли? Я должен был присутствовать при Вашем новом испытании камеры сгорания, которое будет через несколько дней».

«Ах, да, конечно. Разумеется, Вы можете присутствовать».

«Спокойной ночи, док».

«Спокойной ночи».

Придя в свою комнату, Джон достал из чемодана небольшую рацию. Несколько минут спустя он говорил с Роданом, не очень-то обрадовавшимся тому, что его ранним утром оторвали от Крэста. Но когда он услышал голос Джона, его раздражение пропало.

Он молчал, пока Джон не окончил своего донесения, а потом медленно сказал:

«Держите Леманна под наблюдением. У меня есть сообщение от Анне Слоан. Ли находится на пути в порт Невада. Официально он путешествует по заданию Мерканта. Он встретится с Леманном. Возможно, оба хотят привести в исполнение план, который парализует космические исследования. Я прошу Вас соблюдать наивысшую бдительность. Свяжитесь с Анне Слоан, как только она приедет. Когда Эллерт выполнит свое теперешнее задание, он будет послан Вам на подкрепление. Я думаю, что космический порт Невада станет скоро центром агрессии».

Он не догадывался, насколько верно было это его предположение.

Эллерту не составило труда проследить путь маленькой Бетти сквозь поток времени. Через пять лет в будущем он нашел наилучшую возможность исследовать ее сущность. Параллельные миры странным образом совпадали.

Когда он, невидимо витая над девочкой, начал проникать в мир ее мыслей, его ждало потрясение.

Бетти Тафри была телепатом!

Она подняла голову, словно прислушиваясь, потом на ее лице промелькнула улыбка. Она сидела на веранде такого же дома, в котором жила с отцом, когда пять лет тому назад произошло невероятное.

«Кто Вы — спросила она беззвучно — но Эллерт мог ясно понять ее. Он решил отказаться от каких бы то ни был изменений. Не имело смысла вводить ее в заблуждение, потому что он чувствовал, что ее телепатические способности были сильнее его собственных.

«Я Эрнст Эллерт, один из сотрудников Перри Родана».

«Вы пришли по его поручению?»

Такая реакция смутила Эллерта.

«Что Вы имеете в виду?»

Она улыбнулась шире.

«Пять лет тому назад мне рассказали о Вашем визите в мое будущее. Благодаря нашей сегодняшней встрече Перри Родан взял меня пять лет тому назад к себе. С тех пор я работаю в Корпусе мутантов. Если Вы сегодня нашли меня здесь, то только потому, чтобы наша встреча могла состояться. Вы понимаете это?»

«Лишь частично, — смущенно ответил Эллерт. — Итак, Вы работаете на Родана?»

«Собственно говоря, Вы могли бы называть меня на ты, я стала старше всего на одиннадцать лет, — сказал она снисходительно. — Тем не менее, послушайте меня внимательно, Эрнст: я врожденная мутантка. Телекинез и телепатия — это мои основные области. Во всех частях света рождаются мутанты. Может быть, мы являемся наследниками Homo sapiens.»

«Страшная перспектива».

«Почему? Потому что старой эпохе приходит конец? Не Homo saрiens, а Homo superior станет наследником галактической Империи».

Эллерт все больше приходил в смущение. Эта юная девочка, интеллект которой превосходил его собственный, говорила о вещах, о которых в лагере Родана можно было упоминать только шепотом. Тем не менее, он почти забыл, что находится через пять лет в будущем, по всей вероятности — на уровне реальности.

«Вы ответите мне на один вопрос, мисс Тафри?»

«Охотно, на какой?»

«Почему Вы тогда убили своего отца?»

Она помедлила, но потом ее мысли стали ясными и четкими:

«Вообще-то говоря, я действовала в состоянии аффекта. Насколько я могу припомнить, я прочла его мысли. Моя мать умерла при моем рождении, поэтому вся его любовь принадлежала мне. В тот день он пришел домой, я поспешила ему навстречу и — наткнулась на заслон, который смогла преодолеть лишь с трудом. А потом я встретилась с интервентом. Это было настолько ужасно и отвратительно, что я не могла пошевельнуться. Мой отец — а тот, кто пришел домой, был уже не мой отец — взял меня на руки и поздоровался со мной. Потом сел. Я узнала его мысли, они были заняты уничтожением планеты. Он хотел на следующий же день поджечь хранящиеся под землей запасы атомных бомб, чтобы наш континент взлетел на воздух. Кто бы мне тогда поверил, мне, несовершеннолетнему ребенку? Я действовала почти машинально. Оружие, которое он всегда носил при себе, оказалось в моей руке, удерживаемое моей телекинетической силой. А потом произошло то самое».

Ее охватило воспоминание, и она сгорбилась, всхлипывая.

Эллерт ответил не сразу. Его сожаление выразилось в сочувственных словах, мягко ласкавших слух девочки. Она подняла голову и посмотрела вверх в синее небо, словно ощущая там невидимый дух Эллерта.

«Эрнст, возвращайтесь обратно и сообщите Родану обо всем, что Вы узнали. Я могу сказать Вам одно: вторжение деформаторов личности потерпит поражение. Земля победит. Но Вы, Эрнст…»

Ее мысли погасли.

«Что с Вами, мисс Тафри?»

«Я не могу Вам сказать этого. Забудьте это, пожалуйста!»

«Почему Вы не можете мне этого сказать?»

«Не имею права, Эрнст. Не мучайте меня. Если бы Вы догадывались, что произойдет, Вы могли бы попытаться избежать этого. А так не должно быть. Идите предначертанным Вам путем. Перри Родан достигнет своей цели. А мы, Эрнст, уже никогда больше не встретимся».

«А через пять лет — теперь? Что тогда? Где буду я?»

«Через пять лет? Дорогой Эрнст, через пять лет Вы будете переживать рассвет человеческой истории, если взглянуть на это с точки зрения, которая превосходит силу нашего воображения. А теперь оставьте меня одну».

Эллерт чувствовал, как Бетти Тафри уходит от него. Он уже не мог пробиться к ней. После нескольких минут колебания он оставил ее и возвратился в настоящее.

Он точно знал, что ему следует делать.


10.


«Значит, ты убежден, — сказал Булли Родану, — что наземную базу интервентов следует искать где-то в Тибете?»

Перри кивнул. Рядом с ним сидел Крэст. В руке Родан держал последние сообщения «ДКК», из которых следовало, что Адамс начал создавать заводские комплексы во всех частях света. Создание космического флота Земли началось. В этой связи все национальные границы были окончательно стерты.

«Я ЗНАЮ это, Булли. ДЛ-ы хотели, чтобы Ли попал на эту базу. Что он должен был там сделать, мы не знаем. Когда ДЛ-ы почувствовали мысленный контакт с Эллертом, они изменили свои планы. Тем не менее, они не отказались от использования Ли. Ли поехал в космический порт Невада и встретился там с профессором Леманном. Я убежден, что им обоим поручено нанести ощутимый удар по космическим исследованиям».

«Не знаю, Родан, как мы можем это предотвратить, — вступил в разговор Крэст. Он, кажется, все еще сомневался в том, что кто-нибудь может противостоять деформаторам личности. — Они поработили целые звездные империи, и никто не смог этого предотвратить».

«Мы сможем! — решительно возразил Родан. — Корпус мутантов — это оружие, на которое ДЛ-ы не рассчитывают. Без наших мутантов мы были бы бессильны против ДЛ-ов».

Крэст взглянул на Родана. В его глазах под высоким лбом горел огонь, который Перри уже однажды видел в них — тогда, когда он говорил с арконидом о будущем Земли и галактической Империи. Это было восхищение, радость и уверенность, но еще и некоторая озабоченность. За ним стояли безграничные знания древнего народа, пережившего возникновения и смерть целой Солнечной системы.

«Вопрос о том, управляет ли нашей Вселенной случай или судьба, очень занимал меня в последнее время, — добавил он спокойно. — Я почти готов дать судьбе больше шансов. Насколько сильным и всемогущим должен быть тот, кто держит в своей руке эти нити».

Булли вмешался в разговор, переменив тему. Он заговорил о том, что волновало их больше всего. — «Так что происходит в Неваде?»

«Мы устроим ДЛ-ам ловушку, — ответил Родан. — Если они попадутся в нее — а при такой ситуации им не остается ничего другого — мы скоро узнаем, сможем ли мы отразить вторжение или же мы проиграли сражение. Все зависит от того, верна ли теория Эллерта».

«Вы думаете, что наши телепортанты могут осуществить преследование бестелесных ДЛ-ов, когда они покидают свою жертву в состоянии, близком к панике?» — спросил арконид.

Родан кивнул Крэсту в ответ.

«Только таким образом можно обнаружить их базу. Если это случится, остальное будет для нас несложным. Может быть, нам даже удастся захватить настоящих ДЛ-ов в их естественной форме. В этом отношении Эллерт подал мне грандиозную идею. Но все зависит от того, как пройдет эксперимент в Неваде».

«Было бы любезно с твоей стороны, — проворчал Булли, — если бы ты, наконец, раскрыл нам, что должно произойти в Неваде».

«Об этом можно рассказать в нескольких словах, мой друг». — Родан начал излагать свой план.


В качестве официального уполномоченного Мерканта Ли имел доступ во все сооружения района испытаний. Меньше всего против этого возражал Леманн, который знал, что Ли — так же, как и он — ДЛ. Интервенты предполагали вызвать цепную реакцию и уничтожить весь исследовательский центр. После этого оба ДЛ-а могли покинуть ставшие ненужными тела Леманна и Ли, чтобы найти себе новые жертвы.

Эллерт утверждал, что можно было бы преследовать только необдуманно и панически убегающего ДЛ-а, то есть сознание, у которого не будет времени перестроиться на побег. Излишняя поспешность, утверждал Эллерт, не оставила бы ему времени на создание ментального защитного экрана, чтобы спутать следы, ведущие в другое измерение. Это было хотя и странно, но очевидно.

По этой причине запланированная Леманном и ЛИ катастрофа должна была последовать молниеносно и позднее взята под контроль. Это означало, что Леманна и Ли нужно было поставить в такое положение, которое их сознание посчитало бы за смертельную опасность.

Когда Леманн вместе с Ли и Джоном Маршаллом вошли в реакторную установку, он не вызывал никаких подозрений. Ассистенты вежливо приветствовали их и снова вернулись к своей работе. Он едва ли заметил двух-трех новых сотрудников, особенно нового электрика Эллерта, который возился с какими-то маловажными рычагами недалеко от огромных распределительных устройств. Анне Слоан, главнейшее лицо плана, стояла настолько позади установки, что вряд ли бросалась в глаза.

Тяжелая свинцовая дверь, единственный вход в реакторный центр, глухо захлопнулась за вошедшими. Леманн знал, что открыть ее может нажатие изнутри. Когда включали ядерные реакторы, оставалось достаточно времени, чтобы оказаться в безопасности. Только при закрытой двери их комнаты оба ДЛ-а хотели вернуться в свои настоящие тела.

Леманн вместе с Ли и Маршаллом вошли в свинцовую камеру. Он показал на металлический блок размером не больше кирпича, светящийся за кварцевой пластиной.

«Это новый элемент, господа. Наверху камеры Вы видите выходную антенну излучения, которая внизу опять отводится. Она проходит через элемент и вызывает преобразование структуры. Мы пока еще не можем полностью использовать освобождающуюся энергию. Она преобразуется в нагрев. Температуры можно считывать здесь. Свинцовая камера имеет жароустойчивую обшивку, свободно выдерживающую тысячи градусов. Конечно, процесс можно усиливать только постепенно, чтобы исключить возможность катастрофы. Но Вы оба не специалисты и не можете понять, какой прогресс скрыт в этой неприметной металлической штуке. Ее энергии достаточно, чтобы запустить во Вселенную космический корабль со скоростью света».

Леманн подошел к распределительному щиту. Он бросил на Эллерта испытующий взгляд. Одетый в белый халат, тот вел себя так, словно был знаком с профессором уже давно, но слишком хорошо знал, что у такого известного человека вряд ли было время обращать внимание на скромных служащих. Подобные мысли могли волновать и ДЛ-а, овладевшего телом Леманна.

«Все в порядке?» — спросил ученый.

«Проверено, все в полном порядке», — подтвердил Эллерт, знавший назначение только одной единственной рукоятки. Она регулировала подачу энергии, которая в свою очередь определяла силу излучения.

«Хорошо, тогда включите минимум».

Эллерт повернул рукоятку переключения в нужную позицию. Максимальная мощность привела бы к катастрофе, так как в этом случае преобразование произошло бы настолько быстро, что если бы процесс начался, то свинцовая камера сразу же расплавилась бы. За кварцевой пластиной ничего не изменилось. Температура начала повышаться. Леманн удовлетворенно кивнул.

«Уже первого переключения было бы достаточно, чтобы обеспечить током весь континент. Это невероятно».

Ли молча стоял рядом с ним. Он ничего не говорил — да и зачем? Взаимопонимание между ним и Леманном происходило мысленно. Джону Маршаллу не составляло труда незаметно считывать эти мысли. При этом он должен был перейти к делу очень осторожно, так как нельзя было вызвать подозрений. Его научные познания были слишком малы, чтобы понять размах происходящего эксперимента.

Но он понял, когда ДЛ Ли спросил:

«При какой позиции начинается катастрофа?»

«На седьмой ступени», — телепатически ответил Леманн. А вслух сказал: «Техник, вторая позиция».

Теперь план стал очевиден. Леманн стал бы усиливать излучение, пока позиция семь не вызовет медленного, но неотвратимого распада. Тогда он вместе с Ли смог бы абсолютно спокойно покинуть лабораторию и осуществить переход в собственное тело. А здесь, в реакторе, выпущенные на свободу силы начали бы свое гибельное дело.

Анне Слоан знала, что теперь начинается ее работа. Эллерта, стоявшего у распределительного щита, нельзя было отвлекать. Он должен был, так же, как и Джон Маршалл, сконцентрироваться на обоих ДЛ-ах, чтобы последовать за ними во время их бегства. Покинув свое тело, Эллерт тем не менее остался бы в настоящем. Джон должен был распознать тот момент, когда ДЛ-ы решатся на бегство. А человек, который до сих пор незамеченным стоял сзади, и которого никто не видел, разматериализовал бы свое тело, и так же, как Эллерт, тоже последовал бы за ними. Тако Какута, телепортант, стоял позади огромного генератора, не выпуская из вида Маршалла, который должен был подать ему знак.

Собственно говоря, неудачи быть не могло, если ничего не забыть.

Эллерт отошел от своего распределительного щита.

Леманн наблюдал за измерительными приборами. Его глаза сияли фанатическим блеском. Он уже не старался выдерживать свою роль. Ли был спокоен.

«Переключите в позицию семь», — неожиданно сказал Леманн.

Это был тот самый момент.

Анне Слоан подошла ближе. Ее взгляд был прикован к рукоятке на распределительном щите Эллерта. Медленно, а потом все быстрее, та опускалась ниже, прошла роковую цифру семь, дойдя затем до упора. В ту же секунду все запасы тока генераторной установки устремились по линиям реактора, в виде излучения были выпущены передающими антеннами, прошли через блок нового элемента и снова были поглощены внизу, чтобы опять начать новый цикл. Анне знала, что в течение двадцати секунд это было безопасно. Только потом начиналась необратимая цепная реакция. Никто не смог бы ее избежать, если бы единственный путь к спасению был бы закрыт.

Она обернулась и устремила взгляд на тяжелую свинцовую дверь. Невидимая энергия ее сознания проникла сквозь металл и закрыла наружную задвижку. Теперь уже никто не мог открыть эту дверь изнутри. Они все были пленниками ада, который должен был скоро разразиться.

Оставалось двадцать секунд, ни секундой больше.

Профессор Леманн опешил. На какое-то мгновение он потерял самообладание, увидев, что рукоятка, передвигаемая невидимой рукой, опускается вниз. Прошли драгоценные секунды, прежде чем ДЛ смог получить необходимую информацию из памяти своего хозяина. Двадцать секунд, теперь он знал это. Но прежде чем он смог вернуть рукоятку в безопасное положение, электрическая цепь не выдержала перегрузки. На разрывающихся предохранителях вспыхивали и разлетались яркими вспышками искровые разряды. Леманн отпрянул, увидев, что рукоятка опускается, почти расплавившись от невероятного нагрева. Смрад от сгоревшей резины и плавящегося металла едко ударил ему в нос.

Ли стоял, не двигаясь. Он посылал лихорадочные сигналы Леманну, который, находясь в полнейшем замешательстве, не обращал на них внимания. Он снова и снова пытался разгадать загадку передвигаемой невидимой рукой рукоятки, не приходя ни к какому выводу. И только потом он понял, что его может спасти лишь бегство. Он не думал о том, что у него оставались еще пять секунд, чтобы осуществить достойное отступление. Тяжелая свинцовая дверь не открывалась. Пятнадцать секунд прошли. Катастрофа казалась неминуемой.

Оба ДЛ-ы знали, что у них не оставалось иного выхода, как уйти из человеческих тел, если они не хотели умереть здесь вместе с ними. Без необходимой подготовки они стали отходить, силой продираясь в тот мир, принадлежащий бестелесному сознанию. Здесь остались два безжизненных застывших тела, ожидавших возвращения своих хозяев.

Джон Маршалл кивнул Тако Какуте. Японец разматериализовался. Преследование оказалось проще, чем он думал.

Тем временем в камере сгорания события сменяли друг друга.

Анне Слоан сконцентрировалась на горящей рукоятке, использовав свои резервы, чтобы вернуть ее в исходное положение. Но попытка не удалась. Несколько капель плавящегося металла упали и остыли. Сил Анне было недостаточно, что преодолеть сопротивление. Она не могла этого понять. Она знала, что может поднять силой своего сознания вес в несколько тонн, но перед рукояткой вынуждена была капитулировать, так как напряжение стало для нее слишком большим и почти исчерпало ее силы.

«Эллерт, рукоятка. Я не могу ее сдвинуть».

Эллерт не раздумывал. Он прыгнул к распределительному щиту и уперся снизу в деформированную рукоятку. Что-то зашипело, потом неожиданный толчок разрушил возникшее от плавления препятствие. Почти без усилия рукоятка опустилась обратно в нулевое положение. Одновременно уменьшающаяся электрическая цепь нашла более простой путь, чем длинный скачок по прерванным линиям. Из оголенного места вырвалась сине-белая электрическая вспышка и исчезла в теле Эллерта.

Но катастрофа была предотвращена.

Еще до истечения двадцати секунд рукоятка стояла на нуле.

Леманн и Ли пошевельнулись. Жизнь возвращалась в их тела. Сначала они растерянно смотрели на окружающих, особенно Ли, который еще никогда в своей жизни не был в такой исследовательской установке. Он узнал Джона Маршалла и Анне Слоан. Потом увидел прямо перед собой на полу безжизненно лежавшего Эллерта. Он невольно наклонился, хотя и не понял, что происходило вокруг него.

Иначе вел себя Леманн.

Он, конечно, не догадывался, как очутился здесь, но узнал знакомую обстановку своего рабочего места. Он знал об эксперименте, который так долго готовил. И наконец, он знал Джона Маршалла.

«Что случилось? — спокойно спросил он. — Я не могу вспомнить…»

«Потом, профессор, — перебил его Джон. — Случилось многое, Вы узнаете об этом. Но в настоящий момент есть более важные дела. Есть ли опасность, Леманн? Блок под лучевой антенной в свинцовой камере девятнадцать секунд облучался с наивысшей интенсивностью. Это вызовет цепную реакцию?»

Леманн уставился на него.

«Девятнадцать секунд? Кто распорядился об этом?»

«Отвечайте на мой вопрос, профессор».

Все еще ничего не понимая, Леманн покачал головой.

«Граница устойчивости составляет как минимум двадцать секунд».

«Хорошо. Тогда у нас есть время, чтобы позаботиться об Эллерте. Анне, позовите врача».

Доктор Флипс, казалось, обладал шестым чувством, так как едва Анне успела открыть задвижку свинцовой двери, как астромедик ворвался в реакторный зал.

«Мне сказали, что измерительные приборы показали необычные колебания тока!» — выпалил он.

«Один из наших друзей был неосторожен, — перебил его Джон Маршалл. — Он угодил в электрическую цепь».

Эллерт уже не шевелился. Телетемпорант лежал, вытянувшись на полу. Только теперь присутствующие смогли увидеть, что его правя рука сгорела по локоть.

Рана была не смертельной, однако, электрический удар привел к параличу сердца.

Доктор Флипс склонился над Эллертом и начал осматривать его. Тем временем Джон объяснил профессору, что произошло. Ли с сомнением слушал его. Он вообще уже ничего не понимал.

Анне Слоан в ожидании стояла рядом с доктором Флипсом. Она чувствовала себя ответственной за то, что случилось с Эллертом. Если бы силы не отказали ей, все было бы по-другому. Она все еще не могла объяснить себе, почему ее телекинетической энергии оказалось недостаточно, чтобы сдвинуть рукоятку. Или ее слишком отвлекло волнение?

Доктор Флипс выпрямился.

«Странно, — пробормотал он хрипло. — Этот человек жив».

Джон Маршалл медленно обернулся. Анне Слоан спросила:

«Он жив? Слава Богу! Но что в этом странного?»

«Десять тысяч вольт! — озабоченно сказал Леманн. Он смотрел на неподвижное тело Эллерта. — Действительно странно, что он вынес это».

Доктор Флипс медленно покачал головой.

«Вы неправильно меня поняли. Он жив, верно! Но одновременно с биологической точки зрения он мертв».

Все уставились на него. Никто ничего не говорил, а тем временем температура в свинцовой камере медленно снижалась.

«Человек не может быть одновременно и живым, и мертвым, — сказал профессор Леманн. — Это парадокс».

«По законам логики Вы правы, — возразил врач. Было видно, насколько он растерян. — Но что общего имеет с логикой то, что мы сейчас переживаем? Совместимы ли с логикой эти интервенты? Разве они не происходят из Вселенной, которая опровергает все наши законы? Поэтому меня не удивляет, что я вижу в этом человеке просто живого мертвеца».

«Что навело Вас на эту мысль?»

Доктор Флипс показал вниз, где, не шевелясь, лежал на полу Эллерт.

«Он не дышит, биение его сердца прекратилось. Кровь остановилась в его жилах. Как долго он находится здесь?»

Джон посмотрел на часы.

«Примерно десять минут».

«Уже должно было бы произойти остывание крови. Однако, этого не заметно. Спорю, что завтра температура его тела будет по-прежнему тридцать семь градусов, может быть, меньше».

«Но это же…»

«Мне очень жаль, но не спрашивайте у меня объяснения. Я могу только констатировать факт, больше ничего. Эллерт не мертв, но уже и не жив. Это так, словно его сознание покинуло тело».

Джон Маршалл посмотрел на Анне Слоан. Кроме них и Ли, здесь никому не было известно о способностях Эллерта. Кто знает, может быть, телетемпорант совершил бросок во времени, чтобы спасти свою жизнь?

«Я думаю, последнее слово будет за Перри Роданом, — вставила Анне Слоан. — Я сейчас же извещу его о происшедшем».

Профессор Леманн посмотрел на Эллерта.

«А что с ДЛ-ами, улетевшими из наших тел?»

«Мы скоро узнаем, — ответил Джон Маршалл и вместе с Ли и Анне покинул реакторный зал. Там остались доктор Флипс и полный раздумий профессор Леманн.


11.


Тако Какуту словно подхватило вихрем. Он чувствовал поток, в котором находился. Впервые он сознательно пережил состояние, когда его разматериализованное тело перемещается с одного места в другое мгновенно. Он ничего не видел и не слышал, но все ощущал.

Может быть, вокруг него было всего лишь темно, и потому он ничего не мог видеть. У него не было времени размышлять об этом феномене, так как он уже материализовался.

Все еще было темно, но он чувствовал свое тело. Он стоял посреди постепенно рассеивающегося мрака. Матовое свечение, казалось, исходило от стен, окружавших его. Видимо, он находился в закрытом помещении. Было холодно.

Прямо под его ногами что-то зашевелилось. Его глаза уже привыкли к слабому освещению и различили длинные предметы, лежавшие рядом друг с другом на жестком полу.

Прошло несколько секунд, пока его не пронзила страшная догадка.

Длинными рядами у его ног лежали лишенные сознания тела армии интервентов. Только два из них, видимо, снова стали активными — те, которые незадолго до этого захватили тела профессора Леманна и капитана Ли.

Нельзя было терять ни секунды.

Тако разматериализовался и сразу же оказался на длинной, каменистой плоскости. Вдали он увидел белые вершины массива Гималаев. Он рассчитал направление своего броска. Помещение, в котором лежали тела ДЛ-ов, находилось в южном направлении, на расстоянии пяти километров. Там возвышалась гора, не очень высокая, но внушительная.

«Естественная пещера!» — подумал Тако.

Он включил свою наручную рацию. Через несколько секунд он услышал голос Родана:

«Итак, наше предположение было верным — Тибет! Где Вы точно, Тако? Я нахожусь на „Доброй надежде“ в десяти километрах над Гималаями».

«Я не знаю, Родан. Вы можете запеленговать меня?»

«Минуточку. Несколько секунд, и мы Вас обнаружим. Вы нашли базу?»

«Все произошло так, как предвидел Эллерт. Почему он не пришел?»

После некоторого молчания Перри сказал:

«Эллерт получил сильный удар током и был убит. Его тело на пути к базе в Гоби».

Тако не ответил. Он был потрясен. Наконец, Перри сказал:

«Он не совсем умер, Тако. Для нас это пока загадка. Через несколько минут мы будем у Вас».

Японец прошел несколько шагов и сел на обломок скалы. На Западе уже опускался вечер, скоро стемнеет. Какута не знал, что собирался делать Перри Родан, но разведка интервенции превратилась в акцию мирового масштаба, при которой никто уже не знал о другом, какую роль тот при этом играет. Только ОДИН человек имел об этом полное представление: Перри Родан.

Почти бесшумно огромный космический шар приземлился на плато. Луч антиграва подхватил Тако и понес его вверх раньше, чем он успел телепортироваться во внутренность корабля. Он не возражал, чтобы Булли таким способом доставил его на центральный пост управления, где его уже ждал Перри Родан.

«Благодаря Вам мы обнаружили базу противника, Тако, — сказал Родан. — Теперь наша задача вывести ДЛ-ов из строя. Тора хочет помочь нам. Она страшно боится деформаторов личности. Я могу это понять. Крэст с ней во всеоружии. Я взял на себя управление и координацию действий. Где находится пещера?»

Японец показал на телеэкран.

«Там, эта плоская гора. Внутри нее, примерно на глубине двадцати метров от поверхности».

«Добрая надежда» поднялась и полетела к указанной горе. Перри дал Торе несколько указаний, а потом обратился к Тако и Булли.

«Атаку начнем через тридцать секунд. Тора превратит в пар часть горы, находящейся над пещерой. Если нам повезет, мы найдем ход, иначе ДЛ-ы сгорят. А мне хотелось бы захватить их живыми».

Тако покачал головой.

«Это невозможно. Они сразу же захватят наши тела».

«Нет, — возразил на этот совет Перри, — не захватят, если я включу психотронный излучатель».

Психотронный излучатель был одним из самых безобидных видов оружия арконидов. Он мог навязать человеку волю его обладателя и даже отдавать ему постгипнотические приказы, которые выполнялись без сопротивления. Перри надеялся, что его действие распространится также на ДЛ-ов. Пока Перри раздумывал об этом, Тора и Крэст открыли огонь. Абсолютно внезапно над вершиной горы поднялся сильный ветер. Со всех сторон в неожиданно возникшую тепловую дыру устремились более холодные подхваченные массы воздуха. Голые камни растворялись, превращаясь в невидимый газ.

На глубине двадцати метров возникло темное отверстие.

«Ход!» — воскликнул Перри и приказал прекратить огонь. Шаровидный космический корабль опустился ниже и приземлился. Через несколько секунд открылся люк, и Перри, Булли, Крэст и Тора поспешили наружу. Тако уже ждал их. Он покинул «Добрую надежду» путем телепортации.

Направленность энергетического луча была настолько сильной, что жары уже почти не ощущалось. Японец на секунду исчез и снова вернулся.

«Сюда! — закричал он. — Всего несколько метров. Поторопитесь, Родан. Два существа уже шевелятся. Они выглядят ужасно».

Перри Родан бежал впереди других. В его руке блестел серебряный стержень психотронного излучателя. Он, согнувшись, вошел в проход и пошел дальше. Другие шли за ним медленнее. Особенно трудно было протискиваться Булли с его широкими плечами. Крэст и Тора держались сзади.

Неожиданно перед Перри возникла пещера. Его глаза быстро привыкли к полумраку. Стены слегка фосфоресцировали. Откуда-то тянуло воздухом. Видимо, пещера имела второй выход.

Булли остановился рядом с Перри. Стержневая лампа в его руке зажглась и осветила помещение. Первое, что они увидели, был длинный ряд безжизненных лежащих тел, несколько больших по размеру, чем человеческие, но абсолютно другой формы. Они явно напоминали по виду насекомых.

У Булли вырвался крик ужаса. Рука с лампой задрожала.

Перри с трудом справился с потрясением. Он был готов к встрече с деформаторами личности, но действительность оказалась куда страшнее, чем можно было ожидать.

Прямо напротив них, на расстоянии не более двух метров, стояли два инопланетянина, намерением которых было завоевать Землю.

Оба чужака выглядели, как многократно увеличенные в размере осы, хотя и сильно отличавшиеся анатомически от этих насекомых. Осиная талия имелась, шесть конечностей тоже. Две из них служили ногами, так как существа стояли выпрямившись. Большие граненые глаза светились злобой. Над остро сужающейся кверху головой беспокойно дрожали два усика. Панцирь на груди казался твердым и прочным.

Перри долго не раздумывал.

Он направил психотронный излучатель на обоих насекомых и отдал им приказ повернуться. Хотя он и рассчитывал на успех, тем не менее, не смог подавить вздоха облегчения, когда оба ДЛ-а беспрекословно послушались его приказания. Значит, структура их мозга была схожа с человеческой. Это было тем обстоятельством, которое окончательно решило исход войны между людьми и деформаторами личности.

«Идите на поверхность и делайте все, что скажет вам Тако Какута, — приказал Перри. — Ждите там, пока я не приду».

Когда Тако с обоими обезвреженными противниками проходил мимо Булли, этот вообще-то не робкий инженер был не в состоянии побороть ледяной дрожи ужаса.

«Так близко мы еще никогда не подбирались к ним, — сделал Крэст слабую попытку объяснить неудачу своего народа в борьбе против ДЛ-ов. — Мы никогда не думали, что психотронный излучатель может как-то подействовать на них».

Тора с отвращением смотрела на ряд безжизненных тел. Ее рука с энергоизлучателем дрожала. Перри догадывался о ее намерениях.

«Нет, Тора, — предупредил он. — Тем самым мы навлекли бы на себя страшную опасность. Если мы уничтожим эти тела, то выпустим двадцать два человеческих сознания в пустоту. Они смогут вернуться в свои собственные тела только тогда, когда их покинут ДЛ-ы. Но они не сделают этого, так как у них уже не будет убежища. Мы сможем уничтожить тело ДЛ-а только тогда, когда в него вернется его дух. А уж тогда мешкать будет нельзя».

Тора медленно кивнула, но Перри сомневался, что она действительно поняла его.

«Кто останется здесь?» — с сомнением спросила она.

Перри улыбнулся. — «Я думаю, для этого лучше всего подходит Булли».

Булли издал страшный крик и показал на одну из фигур насекомых, которая начала шевелиться. Ужасное существо наполовину выпрямилось и без всякого выражения уставилось светящимися глазами на яркий свет лампы. Перри тронул руку Торы.

«Теперь Ваша очередь, Тора. Думайте о том, что ДЛ-ы — это смертельные враги Вашего народа. Если мы их не остановим, то в один прекрасный день они заполонят Вашу Империю и уничтожат арконидов. Не пугайтесь стрелять — еще несколько секунд назад у Вас было другое желание».

Арконидка нерешительно подняла оружие и направила его на огромную осу, черные глаза которой непонимающе смотрели на яркий свет. Охваченная паникой и ужасом, Тора выстрелила. Энерголуч попал в ДЛ-а, который тут же рухнул на пол и больше не шевелился. Родан надеялся, что у существа не осталось времени телепатически предупредить своих соплеменников в космическом корабле ДЛ-ов.

«Это было ужасно! — простонала арконидка, протянув Перри излучатель. — Во второй раз я этого не выдержу».

«Это будет необходимо еще двадцать один раз, — сказал Перри, взяв оружие, чтобы передать его Булли, который принял его с явной неохотой. — Ты знаешь, что нужно делать».

«Я не останусь здесь один!» — запротестовал Булли.

«Тако тоже останется, — успокоил его Перри. — В действии находится еще двадцать один интервент в виде влиятельных лиц, чтобы ввергнуть Землю в хаос. Мы должны обнаружить их и заставить вернуться в их тела. Это продлится недолго. Соответствующие указания даны Корпусу мутантов и Мерканту».

Родан собрался уходить. Булли и телепортант остались в пещере. Теперь от них зависело, смогут ли захватчики быть окончательно побеждены.


В ту же самую секунду, когда Эрнст Эллерт дотронулся до рукоятки распределительного щита, произошло нечто странное. Он пережил все в полном сознании, ни на мгновение не теряя рассудка.

Ужасная боль пронзила его тело, но сразу же прошла. Помещение вокруг него погрузилось в бездонную пустоту, не имевшую ни начала, ни конца. Вокруг него кружились разноцветные призраки, приближаясь и снова отдаляясь. Раздавались неясные звуки. Эти впечатления появлялись и исчезали в ритмичной последовательности. Ему казалось, что он повис в центре Вселенной. Однажды ему почудилось, что мимо него на большом расстоянии проплывает Солнце, окруженное движущимися планетами. Вокруг него медленно вращались Млечные пути, снова исчезая или уменьшаясь.

С невообразимой скоростью Эрнст Эллерт мчался сквозь поток времени, над которым потерял всякий контроль. Он неудержимо падал в бесконечность, не имевшую ничего общего с материей. Настоящее осталось позади, словно Земля для мчащегося в Космос луча радара — только быстрее.

Ничто не могло удержать его падения в будущее.

Наконец, он почувствовал под ногами почву. Материализация произошла абсолютно неожиданно и настолько быстро, что он потерял сознание. Сколько он пролежал так, он никогда не смог бы сказать. Очнувшись, он почувствовал свое тело. Вернулся ли он в настоящее или перенес свое собственное тело в будущее? Он отбросил этот вопрос в тот же миг, как задал его. Должны были пройти миллионы лет, потому что он видел возникновение и исчезновение всех планет. Он ни за что не смог бы жить так долго.

Он осторожно пошевелил руками, почувствовал шелковистый мех и испугался. Когда он, наконец, решился открыть глаза, его страшная догадка подтвердилась. Его унесенный в далекое будущее разум нашел новое пристанище, но приютившее его тело не было телом человека.

У этого существа было четыре ноги и острый ум.

«Я Горкс, — отозвался неожиданно его мысленный голос. — А кто ты?»

«Я Эллерт. Кажется, ты не очень удивлен».

«У нас часто бывают гости из Вселенной», — раздался телепатический ответ.

Мысли Эллерта путались. Куда он попал? Он задал соответствующий вопрос.

«Наша планета называется Горкс», — гласил ответ.

Эллерт спросил себя, не потерял ли он рассудок.

Что это было за существо? Вид ловушки для заблуждающихся сознаний? Как сможет он когда-нибудь узнать, куда забросила его судьба? Была ли это Земля, какой она станет через миллионы лет? По крайней мере, это нужно выяснить. Но он отказался от этого, даже не попытавшись. Он знал, что шок его внезапной смерти швырнул его не только сквозь время, но и сквозь пространство.

Он сконцентрировался и покинул тело Горкса.

Он увидел под собой неуклюжее существо, ползущее по каменистой почве. Вдалеке в отвесных скалах виднелись темные ходы в пещеры.

Ответ на его вопросы был не здесь! Не здесь!

Когда он сконцентрировался, планета под ним исчезла, снова предоставив место бесконечности. Он кружился в потоке времени, но на сей раз в обратную сторону. Остановившись, он повис в пустоте.

Как ему сориентироваться?

Не было никакой отправной точки. Он был крошечной каплей в океане и должен был найти определенное место на побережье какого-нибудь континента и к тому же в определенное время.

Неожиданно Эллерт понял, что он был в плену вечности, которую надеялся преодолеть.

Решающее значение имел не вопрос о том, ГДЕ он находится, куда важнее было КОГДА…

На это не было ответа — пока нет.

Может быть, в один прекрасный день вечность даст ему ответ.

С этой смутной надеждой Эрнст Эллерт начал свои отчаянные поиски настоящего.


12.


Рабочие роботы выполнили свое задание. Шахта вела на пятьдесят метров в глубину каменистой пустыни Гоби. Прочная, как сталь, расплавленная глазурь навсегда предохранила стены от выветривания. Грунтовые воды никогда не смогли бы проникнуть в шахту. На полу Родан велел построить камеру, которая содержала бы запасы кислорода, информационный материал, приказы и накопитель энергии.

В центре квадратного помещения со стороной четыре метра стояло кресло. К нему была подключена аварийная сигнализация. Она немедленно сработала бы, как только в этой камере человек сделал бы первый вздох.

Этим человеком был Эрнст Эллерт.

Они положили его под электронные приборы. Металлические зажимы охватили его левое запястье и суставы его ног. Голову окружал колпак. Прямо у его рта висело нечто вроде зеркала, соединенного с селеновыми фотоэлементами. Одного выдоха изо рта было достаточно, чтобы привести в действие всю аппаратуру.

Родан воздвиг для Эллерта мавзолей, какого еще никогда не имел ни один смертный. Но как подозревал Родан, Эллерт не был смертным в обычном смысле этого слова. Глубоко внутри Перри был убежден, что в один прекрасный день, в близком или далеком будущем, он еще встретится с телетемпорантом.

Могло быть и так, что Эллерт вернется. Тогда он найдет свое тело невредимым, то тело, о котором доктор Флипс утверждал, что оно никогда не разложится. Хотя он и обнаружил наличие всех функций, но температура тела оставалась постоянной — тридцать семь градусов Цельсия. Ниже она не опускалась.

Родан бросил последний взгляд на спокойно лежавшего здесь Эллерта, потом отдал приказ закрыть могильную камеру. Десять минут спустя шахта наполнилась жидким бетоном, который сразу же застыл. Не было ничего в этом мире, что могло бы нарушить однажды покой мертвого, ничего, кроме безобидного вида воздуходувки, ждавшей внизу на крышке могильной камеры момента, чтобы придти в действие. Если Эллерт когда-нибудь снова проснется, он сможет в течение получаса выбраться из своего заточения. Но что он тогда обнаружит? Землю, вращающуюся вокруг красного Солнца и грозившую обрушиться на него?

Может быть, на этот вопрос никогда не будет ответа.

Перри Родан задумчиво смотрел, как роботы возводят пирамидоидальное возвышение на том месте, под которым находится могила.


Когда Булли вернулся на планере на базу, его лицо было мрачным и замкнутым. В течение последних двадцати четырех часов он лишил жизни двадцать одно существо. Он знал, что не так быстро забудет это. Имел ли он право действовать подобным образом?

У него было достаточно времени, чтобы обсудить этот вопрос с Тако, но к единому мнению они не пришли. Конечно, они действовали в целях самозащиты. Иначе ДЛ-ы взяли бы под контроль еще больше людей и в конце концов уничтожили бы земную цивилизацию. Эти предпринятые людьми меры были правильными. Во всяком случае, Булли помнил, что борьба еще не окончена. В Солнечной системе имелся по крайней мере еще один корабль противника.

До сих пор было невозможно определить его местонахождение. Или расстояние от Земли было слишком велико, или же он где-то притаился.

Вернувшись, Булли задал Родану этот вопрос.

Родан задумчиво посмотрел на него.

«На Земле нет больше ни одного ДЛ-а. Я погрузил обоих пойманных ДЛ-ов в гипнотический сон. Маноли и Хаггард обследовали их. Насколько я до сих пор мог узнать, оба врача обнаружили потрясающие анатомические различия по сравнению с человеческим телом. ДЛ-ы не имеют языка в нашем понимании этого слова. Они телепаты. Большую часть их мозга составляет сложное органическое передающее устройство, так что они могут общаться между собой на расстоянии многих световых лет».

«Ты смог поговорить с ними?»

«С помощью Маршалла мне удалось установить с ними связь».

«И что же?» — с нетерпением спросил Булли.

«Немного, — разочаровал его Перри. — Собственно говоря, они признались только под влиянием гипноизлучателя, но мы не смогли узнать больше, чем знают они сами. Они хотели разрушить Землю. Да, ты не ослышался: разрушить. Экономической или политической заинтересованности в нашей планете не было. Просто они никого не терпят рядом с собой. Очень просто и ясно, верно? Они или мы — вот в чем вопрос».

Булли медленно кивнул и услышал, как Родан сказал:

«Я приказал установить связь с их командиром овального корабля и доложить о провале интервенции. Маршалл подключился к телепатическим переговорам и понял каждое слово. Командир приказал им немедленно освободиться. Когда они сказали ему, что это невозможно из-за гипнообработки, он велел совершить самоубийство. Конечно, я тут же дал противоположный приказ и предотвратил это. Так я смог узнать, что этот овальный корабль сел где-то на Луне и там же должен оставаться. ДЛ-ы ждут подкрепления. Я считаю бессмысленным искать их на Луне. Но мы ни в коем случае не должны терять бдительности. В настоящий момент все спокойно».

«Спокойствие перед бурей, — озабоченно произнес Булли. — В один прекрасный день они захотят поквитаться с нами».

«К тому времени будет готово наше оборонительное оружие, а наши методы станут более надежными. Не беспокойся, Булли, Эллерт указал нам верный путь, как расправиться с ними».

Булли взглянул на него.

«А оба пленника? Кто должен убить их?»

Перри Родан холодно улыбнулся.

«Я предотвратил осуществление последнего приказа командира при помощи гипнообработки. Когда допрос был окончен, я освободил обоих ДЛ-ов».

«Да?»

«Они немедленно выполнили приказ своего командира. Ты знаешь, в этом отношении они действительно похожи на ос. У них есть ужасное ядовитое жало».


Меркант покидал свою подземную крепость в Гренландии только в исключительных случаях. В большинстве случае такое происходило ввиду неприятных событий.

Сегодня было иначе. Когда Меркант забрался в свою небольшую служебную машину и дал пилоту указания, у него было такое чувство, будто он летит в отпуск. Это чувство не покинуло его и тогда, когда он прогуливался в северном направлении по Пятой авеню в Нью-Йорке, а потом остановился в центре людского потока, чтобы рассмотреть двадцатидвухэтажный небоскреб на противоположной стороне улицы.

Между седьмым и девятым этажами сверкали три огромные буквы: ДКК. Служебные помещения «Дженерал Космик Компани» находились за этими окнами. Если быть честным, Мерканту пришлось признать свое разочарование. Он ожидал, что Родан по меньшей мере купил уже весь небоскреб. Ну что ж, возможно он слишком мало понимал в делах, чтобы позволять себе выносить приговор.

Когда он вошел в лифт, поднимавший его наверх, ощущение отпуска вытеснилось неприятным чувством в желудке. Он осознал, что снова вынужден брать на себя ответственность. Глубоко в сознании он чувствовал себя связанным с целями и принципами Перри Родана, но долг заставлял его нанести «ДКК» по заданию своего правительства служебный визит, схожий с заданием по шпионажу.

Когда он назвал секретарше в приемной свое имя, приветливый свет в глазах юной особы заставил его почти усомниться в своем решении, но потом он вспомнил о том, что успех операции все-таки зависел только от него. Если события будут развиваться не так, как он надеется, он просто скажет Хоумеру Дж. Адамсу правду.

Невысокий, щуплый коммерческий директор «ДКК» принял Мерканта с подчеркнутой вежливостью. Никто, глядя на него, не сказал бы, что он только недавно был выпущен из английской тюрьмы, в которой сидел в связи с крупными растратами. Так, по крайней мере, гласил приговор.

Меркант протянул Адамсу руку и сел в предложенное кресло. Адамс удобно откинулся в своем.

«Чему я обязан такой неожиданной честью принимать Вас у себя, мистер Меркант? Вас послал Родан?»

«Три вопроса сразу», — подумал Меркант. Сначала его спросили о цели визита. Потом Адамс выразил свое недоумение по поводу того, что Меркант не предупредил о визите заранее. И кроме того, провокационный вопрос о том, знает ли об этой встрече Родан. Меркант чувствовал, что должен быть очень осторожен, чтобы не попасть в ловушку.

«Нет, Родан ничего не знает о моем пребывании здесь, — сказал он в соответствии с правдой. — Я пришел по поручению моего правительства и прошу всего лишь дать мне некоторые сведения. — Всегда лучше всего сразу вести игру с открытыми картами. Наконец, между правительством Западного блока и Перри Роданом уже не было состояния войны. — Они касаются создания совместного космического флота».

Адамс поправил свои очки в золотой оправе.

«Космического флота? Я думаю, что эта тема уже достаточно обсуждена экспертами. Честно говоря, я не очень-то разбираюсь в этом. Меня интересуют только финансовые вопросы проекта в целом».

«Я пришел не для того, чтобы утруднять Вас техническими подробностями устройства двигателя, — сказал Меркант, снисходительно улыбнувшись. — Они меня не интересуют, потому что я понимаю в этом, видимо, не больше, чем Вы. Как Вы знаете, наше правительство предоставило ответственным лицам кредит на первоначальное финансирование. Сколько дали другие правительства?»

Адамс поднял брови.

«Весь капитал составляет в целом семьдесят миллиардов долларов», — сказал он.

Меркант не мог скрыть своего удивления.

«Так много? — поразился он. — Такого мы не ожидали».

«Я тоже, — откровенно признался Адамс. — Во всяком случае, проект уже запущен в дело. Во всем мире создаются новые заводы и производственные объекты. В конструкторских бюро день и ночь работают наши лучшие сотрудники, под словом „наши“ я имею в виду всех людей. Впервые в истории человечества жители нашей планеты заняты общей проблемой. Отраженная за это время интервенция этих насекомых дала всем ясно понять, как важна совместная работа. Каждый, кто хотя бы в мыслях преследует националистические цели, был бы предателем по отношению к человечеству».

Меркант почувствовал, что Адамс не без причины произнес такую длинную речь. Однако, он не подал вида, а одобрительно кивал головой.

«Совершенно верно, мистер Адамс. Но я думаю, вряд ли кому-нибудь придет в голову мысль преследовать при этом собственные цели».

«Не скажите, мистер Меркант. Всего лишь несколько дней тому назад на одном из промышленных заводов в Китае был пойман западный шпион. Я думаю, вряд ли он действовал там по собственной инициативе».

Меркант нервно сжал руки. Покачал головой. — «В такой гигантской организации, как западная контрразведка, проходит немало времени, пока людей не отзовут. Мои агенты по большей части работают совершенно самостоятельно».

«Подобные случаи должны быть тем не менее устранены в интересах сотрудничества землян, — не слишком вежливо перебил его Адамс. — Из-за глупости отдельного человека может быть снова нанесен вред установившемуся, наконец, единству. Несомненно, пройдут еще десятилетия, пока недоверие не исчезнет окончательно. Я знаю, что Вы на нашей стороне, Меркант, но Вы должны порвать последние связи, оказывающие на Вас давление. Вы поняли, что я имею в виду?»

Меркант кивнул.

«Очень хорошо. Я уже говорил с Роданом. Однако, он придерживается мнения, что пока я должен оставаться на своем посту, потому что мы не можем знать, кто займет его после меня. Из двух зол всегда лучше выбрать меньшее».

«Верно, — откровенно согласился Адамс. — Но давайте продолжим разговор. Из нашего научного центра расходятся задания по всему миру. Уже сегодня на крупных заводах создаются детали будущего космического флота. Через полгода, это я могу Вам спокойно заявить, мы продвинемся настолько вперед, что по соответствующим инструкциям за несколько дней можно будет смонтировать по крайней мере десять космических крейсеров, развивающих скорость света. Вы видите, что дает человечеству сотрудничество. Казавшееся невозможным, стало само собой разумеющимся. Конечно, пока никто не знает об этом, и может быть, было бы хорошо, чтобы Вы тоже сохранили эту информацию для себя».

Меркант медленно кивнул. Адамс внимательно наблюдал за ним. За стеклами его очков весело блестели хитрые глаза. Казалось, он знает, перед какой моральной дилеммой он поставил Мерканта. Кроме того, знание этого, видимо, доставляло ему тайную радость.

«Кроме того, мы поставляем станки, неизвестные на Земле, — беззаботно продолжал он, сообщив таким образом Мерканту всю информацию, которую тот ожидал раздобыть лишь с большим трудом. — Они будут собраны на заводах в других частях света по нашим инструкциям. Сюда же относятся материалы, доставленные Роданом с Луны. Вы ведь знаете, что большой исследовательский крейсер арконидов разрушен лишь снаружи. Грузовые отсеки внутри частично сохранились. В них заключены технические тайны арконидов».

Меркант снова кивнул. Это был основной вопрос. На Луне лежали несметные богатства, но у Западного блока не было ни одного космического корабля, который мог бы поднять их.

В космическом порту Невада шла лихорадочная работа, Меркант знал это; но впервые генерал Паундер отказал службе безопасности, в том числе и доверенным лицам Мерканта, в доступе в заводские цеха. Там происходило что-то такое, о чем мир не должен был знать.

У Мерканта вдруг словно пелена с глаз упала. Он начал молниеносно сопоставлять все факты. Он сравнивал свое казавшееся безобидным задание по добыче информации с тем, что уже сказал ему Адамс. Он вдруг понял, что правительство Западного блока не так четко придерживалось договоренностей с Роданом, как этого следовало ожидать.

Его раздражение было честным и вызывалось порядочностью убеждений. Он посмотрел Адамсу в глаза и кивнул. Но прежде, чем сказать что-нибудь, он спросил коммерческого директора «ДКК»:

«Собственно говоря, меня интересовал только крейсер на Луне. Другие вопросы мы можем оставить в стороне».

«Спасибо, — ответил Адамс. — Я знал это. Почему хотят об этом знать?»

«Не имею ни малейшего представления, — честно сказал Меркант. — Мне пришло в голову, что, вероятно, здесь может быть какая-то взаимосвязь, но я не уверен в этом. Однако, Вы можете быть уверены, что я сообщу об этом Родану, если только буду иметь малейшее доказательство определенному подозрению. В остальном же благодарю Вас за Вашу искренность, мистер Адамс. Можете мне поверить, что мой заказчик узнает только то, что я сочту необходимым ему рассказать».

«Готов охотно служить Вам в любое время», — ответил Адамс и поднялся, чтобы проводить гостя до двери. Вернувшись на свое место, он несколько секунд смотрел на вызывное устройство телевизора, который мог в любое время связать его с Роданом. Потом покачал головой.

У Родана были дела поважнее, чем заниматься догадками. Достаточно того, если он, Адамс, будет начеку.


Генерал Паундер и полковник Морис шли по полигону в космическом порту Невада, приближаясь к одному из огромных ангаров, длинным рядом стоявших под полуденным солнцем.

Здесь когда-то был построен «Стардаст», а немного спустя лунная ракета, уничтожившая на спутнике Земли крейсер арконидов.

Ангар, который отыскал Паундер, не имел ни одного окна, в отличие от соседних ангаров, напоминавших гигантские теплицы. Туда дневной свет проникал беспрепятственно. Этот же ангар был герметически закрыт от внешнего освещения. И даже более того. Когда Паундер своими могучими кулаками постучал в узкую дверь, открылась лишь крошечная щель. Кто-то высунул наружу голову, посмотрев на Паундера сверху вниз, словно никогда не видел его раньше.

«Да?» — спросил мужчина.

«Я Паундер, — ответил генерал. — Впустите меня».

Голова энергично затряслась.

«Это запрещено, сэр».

«Кто это запретил?»

«Генерал Паундер, сэр».

Полковник Морис громко расхохотался, а Паундер покраснел. Голова в дверной щели немного высунулась, и стал виден одетый в форму человек.

«Это мой долг — проверять удостоверение», — сказал он.

Паундер посмотрел на Мориса, который сразу же перестал смеяться.

«Видите, полковник, вот так должны быть обучены люди. Надеюсь, Вы не забыли Ваше удостоверение, иначе я не смогу взять Вас с собой».

Постовой очень добросовестно проверил документы, пока, наконец, не открыл дверь настолько, чтобы оба мужчины могли протиснуться внутрь. Попав внутрь, их ослепило, и они в первый момент закрыли глаза.

Ангар не был разделен на части. Он предстал взору обоих мужчин во всем своем огромном объеме: более двухсот метров в длину и почти пятьдесят в высоту. Каркасы и краны делали достижимым любое место ангара. Рельсы с небольшими транспортерами исчезали в ведущем по наклонной вниз туннеле. В отличие от вялого спокойствия района космического порта, здесь, внутри, царила рабочая обстановка и шла лихорадочная деятельность. Изоляция препятствовала тому, чтобы наружу не проникал ни малейший звук.

«Здесь сам себя не услышишь», — сказал полковник Морис.

Мимо них спешили люди, не удостаивая их взглядом. Сверкающие металлические детали проплывали перед ними на транспортерах и исчезали в небольших сборочных отсеках, окружавших свободную площадку в центре. Там же находились и кабинеты конструкторов.

Генерал Паундер, сегодня в первый раз взявший своего адъютанта вместе с собой в ангар, день и ночь окруженный кордоном постовых, вдруг остановился. Морис сделал то же самое.

Перед ними, в центре ангара, на построенной плоской площадке наклонно лежала длинная, серебряная торпеда. Круглые бортовые иллюминаторы тянулись вдоль средней линии, а стройный кран опускал как раз боковые поверхности цилиндрического резервуара в проделанный наверху погрузочный люк.

Треск клепальных молотков заглушил комментарии Мориса.

Перед ним, на расстоянии не более пятидесяти метров, лежала точная копия «Стардаста», того космического корабля, на котором Перри Родан однажды долетел до Луны.

И никто в мире не знал, что она существовала…

В мае Перри Родан, обрел, наконец, уверенность в том, что ДЛ-ы не отважатся пока на новую атаку. За последний квартал он почти забыл о них, так как мир жил под знаком «Дженерал Космик Компани». Повсюду на Земле возникали производственные предприятия, начинавшие работать согласно указаниям техников и экономистов.

В своем офисе в Нью-Йорке Адамс сидел, словно огромный паук в своих сетях. Стены были покрыты картами, на которых торчали флажки с непонятными знаками. Хоумер жил практически только у радио— и телеприемника.

Мощь созданного им концерна росла день ото дня.

Крэст смотрел на эти события с удивлением. Он недооценил динамики человеческой натуры, хотя уже и считал ее способной на многое. Почти ничего не говоря, он шагал рядом с Роданом, когда они незадолго до захода солнца вышли из жилого бунгало, чтобы подышать свежим воздухом. Булли без лишних слов присоединился к ним.

Почти машинально трое мужчин направили свои шаги в сторону той пирамиды в пустыне, под которой человеческое тело ждало момента снова проснуться к жизни.

Уже издали они различили у кургана узкую, высокую фигуру.

Булли зажмурился.

«Я просто не верю своим глазам, — сказал он. — Этот кто-то кладет цветы на могилу нашего друга».

Крэст кивнул, узнав, чья это фигура. Перри Родан не смог сдержать возгласа удивления.

«Это Тора! — воскликнул он. — Но что она здесь делает?»

«Спросим у нее», — предложил Крэст. Он был рад отвлечься. Деловые конференции действовали ему на нервы.

Тора смотрела на них. Ее глаза встретились со взглядом Родана, и в первый раз он не смог обнаружить в них ни насмешки, ни презрения. Напротив, они были нерешительно-вопросительными. Волна странных ощущений обрушилась на него, но ни одно из них не было негативного свойства. Тора была той, что нарушила молчание, когда все трое подошли к ней.

«Странно, что мы встретились здесь, но, может быть, это не случайно. Вам иногда не кажется, Перри Родан, что Эллерт незримо присутствует среди нас?»

Перри медленно кивнул. Было более, чем загадочно, что она чувствовала то же самое. Булли сказал однажды, что дух Эллерта, может быть, потерял свою способность возвращаться в свое тело и теперь бесцельно блуждает в настоящем. Однако, Родан был согласен с Крэстом, что Эллерт — если его сознание еще существовало — уже не был в этом настоящем. Электрошок бросил его при попытке избежать телесной смерти в другое измерение, обратного пути из которого не было.

«Это всего лишь наше ощущение, Тора, — спокойно сказал Родан. — В один прекрасный день мы догоним его, если поток времени не унес его слишком далеко. Что интересует Вас в судьбе Эллерта? Он был всего лишь человеком». — В его голосе звучала ирония.

«Это привилегия существ, обладающих подлинным интеллектом — признавать свои заблуждения, Родан. Аркониды ОБЛАДАЮТ подлинным интеллектом. Так что я действую согласно уровню моего умственного развития, когда признаю, что я недооценила обитателей этой планеты. Однако, это еще вовсе не означает, что я могу рассматривать их как равных».

«Этого никто от Вас и не требует — по крайней мере, пока, — серьезно сказал Перри. — И так большое достижение, если Вы пересмотрели Ваше враждебное отношение. Однако, факт остается фактом, что мы в совместной борьбе победили общего врага. Это объединяет нас».

Крэст сделал несколько шагов и остановился рядом с Торой. Он посмотрел ей в глаза, и мягкая улыбка пробежала по его лицу.

«Я очень благодарен тебе за твои слова, Тора. Тем самым ты построила мостик, который в далеком будущем приведет к единственному пути по сохранению галактической Империи арконидов. Возможно, что Родан также однажды пройдет по нему».

«Если он из золота, то я присоединяюсь, — заметил Булли. — Спрашивается только, долго ли я проживу».

Крэст серьезно сказал:

«Я не вижу препятствий, чтобы продолжить начатые нами на „Доброй надежде“ исследования. Хотя большого крейсера уже нет в нашем распоряжении, но если мы и не смогли добраться на „Доброй надежде“ до нашей родины, тем не менее, планету Вечной жизни мы можем с ее помощью найти».

Минуту царило молчание, потом Родан покачал головой.

«Есть куда более неотложные задачи, по крайней мере, в настоящий момент. Нужно обучить мутантов, и я хочу с этой целью создать на Венере базу. Это наше ближайшая задача. Через несколько дней я полечу на Венеру и подготовлю первый лагерь. Если наши предварительные наблюдения верны, разумной жизни мы там не найдем. Если на Земле все будет в порядке, у нас останется время отправиться на поиски вечной жизни. Однако, я не думаю, что нам повезет».

«Планета существует! — утверждала Тора, и в ее глазах загорелся фанатический огонь. — Возвратившиеся экспедиции сообщали об этом. Но тайна строго охраняется. Если мы найдем планету бессмертных, нам предстоит суровая борьба».

Родан недоверчиво улыбнулся. — «Было бы прекрасно, — вмешался Булли, — если бы мы наконец избавились от вечного страха перед собственными похоронами. Во всяком случае, я не сообщу об этом моей компании по страхованию жизни».

Никто не засмеялся, и Булли отвернулся, немного обидевшись. Он смотрел на пирамидоидальный холм, позолоченный лучами заходящего солнца.

Перри подошел к Крэсту и Торе. Он протянул женщине руку.

«Давайте на будущее станем друзьями?» — спросил он несколько неуверенно и выжидающе.

На секунду в ее холодных глазах вспыхнуло обычное высокомерие, но потом она взяла протянутую руку.

«Я не знаю, должна ли я бояться Вас или восхищаться Вами, Перри Родан. Вы понимаете, что такие чувства не способствуют настоящей дружбе. Я знаю также, что мы зависим от Вас и вынуждены дополнять друг друга. Разве ЭТО является основанием для настоящей дружбы? Наконец, меня принуждает к этому Крэст. Вы видите, я подаю Вам руку только потому, что я должна это сделать. Вы довольны?»

Перри кивнул.

«Пока — да. Потом Вы еще раз подадите мне руку. А пока, Тора, я удовольствуюсь этим».


13.


Такой бурной деятельности пустыня не знала с тех пор, как более чем семьсот лет назад Чингиз-Хан привел свою орду к ее границам.

Среди групп специалистов, прибывших тем временем под энергетический купол и начавших выполнять задания Родана, роботов арконидов уже почти не было видно.

Они еще выполняли, хотя уже давно и гораздо меньшим количеством, большую часть дневного объема работа, но приток посторонних специалистов и машин продолжался.

Здесь, в Гоби, все происходило в соответствии с желаниями Родана. Необходимые здания были почти готовы. Еще две или три недели и встанет вопрос, сможет ли Хоумер Дж. Адамс достаточно быстро осуществить запланированное объединение земной промышленности комплектующих изделий, чтобы не было перебоев в доставке станков.

Родан тщетно пытался уговорить себя, что время работает на него. Люди отразили атаку веретенообразного корабля фантанидов и справятся с насекомовидными деформаторами личности. Но все это было лишь началом целого ряда новых встреч и, как это оказывалось до сих пор, часть из них будет враждебными.

Земле не хватало именно ВРЕМЕНИ. Превосходства, которым обладали другие народы, нельзя было преодолеть моментально.

Может быть, через двести или триста лет!

В последние дни его мысли иногда путались, потому что он не знал, какую проблему должен решать сначала.

Если попытаться подумать об этом, то становилось ясно, насколько невероятным было то, что небольшое количество людей должно было за короткое время осуществить такой большой объем такой сложной работы.

Однако, они делали это. Они перевернули вверх дном экономику Земли. Они заставили Великие державы признать их и убедить их в том, что на Земле и вокруг нее уже ничего не может происходить без Третьей власти.

Родан говорил с Булли о предстоящей экспедиции на Венеру.

«Мы не должны больше откладывать, — настаивал Булли, напрягшись всем коренастым, мускулистым телом, и его красноватые волосы воинственно ощетинились. — Запасной пункт нам нужен гораздо больше, чем все остальное».

Родан нетерпеливо махнул рукой.

«Не надо слишком торопиться, Булли! Мы стартуем через два часа».

«Хорошо, сказал Булли. — Каков план?»

«Мы сядем на Луне. Я больше не хочу заставлять старый крейсер ждать нас. Нам будет нужно множество вещей, которые лежат там без дела. А с Луны мы полетим на Венеру».

Он прервался, подумав о чем-то.

«Ты прав, — сказал он через некоторое время, — запасной пункт нужен нам больше, чем все остальное».

Крэст и Тора, бывшая командирша крейсера, уничтоженного на Луне земными боевыми ракетами, была согласна с планом Родана, хотя и проявляла к нему очень мало интереса. Для нее в первую очередь было важно, чтобы скачкообразно развивающаяся земная технология как можно скорее достигла той стадии, когда она будет в состоянии построить корабль, подобный разрушенному на Луне крейсеру. Это дало бы ей возможность создать базу Великой Империи или искать планету бессмертия.

«Добрая надежда» стартовала с наступлением темноты. Вычислительным устройствам понадобилось всего лишь несколько минут, чтобы рассчитать курс на Луну и таким образом настроить автоматическое управление, чтобы пилотам оставалось только осуществить старт нажатием одной кнопки.

«Добрая надежда» стартовала с максимальной тягой.

Страшное прижимающее усилие, вызванное этим ускорением, было нейтрализовано по всему объему корабля. Внутри «Доброй надежды» ускорение никогда не составляло более 1 метра на секунду в квадрате, при этом экипажу было на пользу то, что значения ускорения свободного падения на обеих планетах, на Арконе и на Земле, совпадали до сотых значений. При таких условиях полет на Луну был всего лишь приятной прогулкой.

Родан стартовал с Земли успокоенный. Рас Чубай в качестве ищейки во многом помогал маленькой Бетти Тафри с ее удивительным даром, и учитывая неутомимое усердие, с которым Чубай подходил к делу, Родан был уверен, что запланированную операцию против деформаторов личности нельзя было отдать в более надежные руки, чем Расу. К тому же, для «Доброй надежды» не составляло труда прервать экспедицию, если сообщения станут тревожными и нужно будет как можно быстрее возвращаться на Землю.

Родан подумал об Эрнсте Эллерте, и снова ощутил волну ярости и сожаления, поднимавшуюся в нем, когда он вспоминал о потере этого ценного человека.

Иногда Родану казалось, что природа, следуя неизвестному метафизическому закону, поправляет сама себя, устраняя Эллерта.

Отогнав усталым движением руки эти мысли, Родан уже направил «Добрую надежду» на посадку. Корабль осуществил четверть оборота вокруг Луны и направлялся к груде развалин, составлявших разрушенные останки бывшего крейсера арконидов. Дозиметры показывали, что радиоактивность в области останков снизилась тем временем до безопасного уровня.

Со времени катастрофы Родан был здесь много раз, чтобы отыскать из оставшегося что-то пригодное. Ни разу никаких неожиданностей не было. Луна все еще была мертвой планетой.

Поэтому резкий сигнал локатора был настоящей сенсацией. Булль, обслуживавший локатор, доложил: «Неизвестный объект у фи ноль-пять, тета три-три-шесть. Движения нет».

Родан по сообщенным Буллем координатам нашел на телеэкране это место. Объект оказался крошечным — светящееся пятнышко в центре лунной пустыни.

Родан выключил устройство автоматического управления и взял управление кораблем на себя. Не глядя туда, он нажал на выключателя интеркома, ожидая, пока не послышится голос доктора Маноли.

«Мы что-то обнаружили, Маноли, — объяснил Родан. — Свяжитесь по радио и послушайте, будет ли ответ! Булли сообщит Вам координаты».

«Будет исполнено».

«Булли, говори ты!»

«Сейчас».

Пока «Добрая надежда» с огромной скоростью облетела по кругу над грудой развалин и над маленькой, светящейся точкой, Булли бормотал себе под нос постоянно изменяющиеся координаты. Доктор Маноли работал с излучателем направленного луча и широким углом раствора.

Через некоторое время он доложил:

«Я не получаю ответа!»

Родан приказал:

«Все равно оставайтесь у прибора, я снижаюсь».

Сделав большую петлю и приближаясь к груде развалин, «Добрая надежда» теряла высоту. Расстояние от поверхности составляло все еще восемьдесят километров. Родан подумал, что телескопы, используемые на борту, могли бы теперь идентифицировать светящийся предмет. Он сомневался, что обнаружит здесь следы деформаторов личности. Для таких сомнений не было оснований, кроме, пожалуй, того, что это противоречило нечеловеческой изворотливости ДЛ-ов — оставить настолько приметную вещь в том районе, который корабль людей рано или поздно снова найдет. Или это ловушка?

Родан обернулся. Тора сидела рядом с Крэстом на одном из кресел, стоявших по стенам круглого помещения центрального поста управления.

«Тора, не смогли бы Вы взять на себя командный пост?»

Тора сделала скучающее лицо. Коротко кивнув, она встала и подошла к распределительному щиту площадью менее одного квадратного метра, на котором к кнопкам были подключены подводящие линии управления всем находящимся на борту «Доброй надежды» оружием.

Родан держал корабль вертикально над светящейся точкой.

«Булли, что это?»

Булль настроил телескоп и спроецировал его изображение на один из экранов.

«Боже мой, — простонал он, — земная ракета, такая же, как „Стардаст“!»

Родан кивнул. Одним рывком он повернулся в своем кресле.

«Посадка!» — приказал он.

Крик Булля остановил движение его руки.

«Подожди!»

Все взоры обратились на микроволновый экран локатора, на котором чужая ракета виднелась в виде яркого пятна света. От пятна отделились две белые точки меньшего размера и с удивительной быстротой устремились к центру экрана.

Булль повернул голову, широко раскрыв глаза от безграничного удивления.

«Этого не может быть! — тихо сказал он. — Они стреляют в нас!»


За несколько часов до этого произошло следующее:

«Грэйхаунд», корабль класса «Стардаст», последняя попытка Великих держав сокрушить силовую и научную монополию Третьей власти за ее спиной, незаметно добрался до Луны. Согласно указаниям, у границы местности с грудой развалин был найден мнимый пункт посадки, в которой экипаж надеялся найти оставшиеся чудеса техники арконидов, приготовившись к окончательному прилунению.

Для «Грэйхаунда» прилунение было самым трудным маневром. Полет прошел без происшествий, с помощью автоматики, руководимой сигналами управления с Земли. Но точка прилунения находилась вне зоны досягаемости земной радиотехники и во время процесса посадки необходима была хорошая сноровка двух тренировавшихся в течение месяцев пилотов.

Пилотами были подполковник Майкл Фрейт и лейтенант Конрад Дерингхаус. Они осуществляли все действия, выполняемые ракетой во время посадки. Капитан Род Ниссен, войсковой офицер, и майор Уильям Шелдон, специалист по эвакуации трофейного имущества, были в данный момент свободны. Они лежали на надувных матрацах, отдыхая от напряжения.

Дерингхаус доложил хриплым голосом:

«Все скорости нуль до вертикального движения!»

Подполковник Фрейт ответил:

«Вертикально десять метров в секунду, постоянно. Можно сказать: мы опускаемся плавно, словно листочек!»

Фрейт год тому назад окончил ту же школу, что и майор Перри Родан. Казалось, он был такого же типа, как Родан — высокий, строгий, но с морщинками в уголках глаз, которые время от времени лишали по-военному строгое лицо его суровости.

Оба пилота были одеты в комбинезоны и открыли свои шлемы настолько, что могли без помощи микрофона переговариваться друг с другом через отверстия между стойкой комбинезона и краем шлема.

Ниссен и Шелдон, напротив, были одеты, как и полагается в космосе.

«Удаление от поверхности сорок тысяч!» — доложил Дерингхаус.

Он в первый раз посмотрел на Фрейта, позволив себе усмехнуться. Со сдвинутым на затылок шлемом тот выглядел, как школьник, собравшийся без билета проехать на автобусе.

«Тормози дальше!» — сказал Фрейт.

Корабль ощутил толчок небольшого ускорения. Несколько секунд спустя слабая гравитация Луны снова усилилась.

«Вертикально шесть в секунду. Удаление?»

«Удаление три тысячи триста, сэр».

Фрейт удовлетворенно кивнул. Посадка проходила планомерно.

«Грэйхаунду» потребовалось бы десять минут, чтобы преодолеть оставшееся расстояние в три тысячи триста километров, а для его экипажа это было бесконечно долго. Но до сих пор не было ни одной неполадки, и по мнению Фрейта, было бы странно, если бы и посадка не прошла так же успешно.

Фрейт всем сердцем желал этого, хотя и не одобрял мотива своего задания. В первые дни существования Третьей власти он участвовал в активном обстреле энергетического купола, но за последнее время он убедился, что прошло то время, когда силы Земли могли бы с надеждой на успех попытаться за спиной у Родана захватить себе часть наследия арконидов.

Несмотря на это, он приступил к выполнению задания, так как от него ни в коем случае не требовалось действовать враждебно по отношению к Родану, если он встретится с ним.

Шелдон перевалил свое бесформенное тело в сторону, насколько позволяли ему ремни безопасности, и прохрипел в шлемопередатчик:

«Долго еще? Я умру от волнения!»

Фрейт отрицательно покачал головой.

«Еще несколько минут. Удаление?»

Тысяча восемьсот, сэр».

«Хорошо».

Поверхность Луны казалась плоской тарелкой, в которую «Грэйхаунд» медленно опускался. Там, где «Грэйхаунд» должен был прилуниться, почва выглядела гладкой и ровной.

Фрейт не полагался, однако, на поверхностные оценки. Наряду с задачей по контролю удаления от поверхности, Дерингхаус следил еще за одним прибором, который мог на расстоянии ста метров вперед обнаружить неровности грунта до сантиметра высотой и менее.

«Грэйхаунд», так же, как и «Стардаст», был оснащен гидромеханическими посадочными опорами, которые могли без труда компенсировать неровности до трех метров и с некоторым трудом — до семи метров.

«Как выглядит грунт?» — спросил Фрейт.

«Пока неплохо, сэр. Никаких неровностей более четырех метров».

«Удаление?»

«Девятьсот, сэр».

«Скажите мне, когда будет четыреста. Мы притормозим еще раз».

Дерингхаус кивнул. Взгляд Фрейта скользил по приборам.

Показания топлива: резервуар полон на шестьдесят процентов, даже немного меньше.

Это было нормально. «Грэйхаунд» осуществит конечную посадку на Земле с аэродинамическим торможением и с минимальной помощью ракеты. Почти весь водород, находящийся сейчас в резервуаре, Фрейт мог использовать до старта с Луны.

«Ну хорошо, — думал он, — пока мы внизу, указатель стоит примерно на пятидесяти процентах, но этого в любом случае более, чем достаточно».

«Четыреста метров, сэр!» — сказал наконец Дерингхаус. Начался маневр торможения.

Корабль ощутил новый толчок.

Дерингхаус возился со своим шлемом. Фрейт посмотрел на него и кивнул головой.

«Закрыть шлемы!»

С этой минуты переговоры осуществлялись только через шлемопередатчики.

«Двести!»

Левая рука Фрейта лежала на колене, на его космическом костюме. В деле была только правая рука. Он обхватил ею основной рычаг аварийного ускорения — механизм, регулирующий температуру реактора и подачу водорода.

«Никаких неровностей выше одного метра, сэр!» — доложил Дерингхаус.

Медленно тянулись секунды.

Дерингхаус начал считать:

«Восемьдесят метров… семьдесят… шестьдесят…»

«Контроль! Неровности!» — крикнул Фрейт.

«Нет неровностей выше восьмидесяти сантиметров, сэр, — ответил Дерингхаус, продолжая считать, — сорок… тридцать…»

Потом наступила пауза. А минуту спустя раздалось:

«Выпустить опоры! Мы сели!»

«Спокойно!» — проворчал Фрейт.

Опоры приняли на себя часть веса. Гидравлические крылья опустились над сверкающими стальными кронштейнами.

Дерингхаус, восторг которого был так грубо прерван, доложил:

«Опоры В и С на одинаковой высоте. А — минус восемьдесят сантиметров».

Фрейт покачал головой.

«Меньше метра не стоит…»

И тогда это все-таки случилось.

Они услышали жесткий толчок и резкий звон, пронзивший корабль.

«Опора А опускается! — закричал Дерингхаус. — Выравнивание!»

Фрейт поднял левую руку и опустил ее на гидравлический регулятор. Толчок повторился, когда опоры В и С попытались сравнять разницу с опорой А, а потом — третий толчок!

«Опора А снова опускается! — кричал лейтенант. — Мы… сэр! Грунт разламывается!»

В тот же момент Фрейт увидел это. Хрупкую почву под «Грэйхаундом» пронизывали черные трещины, увеличивавшиеся под тяжестью корабля.

«Внимание! — прорычал Фрейт. — Даю полное ускорение!»

Дерингхаус рывком сел обратно в кресло.

Фрейт ухватил рычаг, который все время держал под рукой, и отвел его назад.

Наклон «Грэйхаунда» происходил быстрее, чем оказывали свое действие сопла. Дерингхаус широко раскрытыми глазами впился в экран.

«Нет!» — его голос срывался.

Фрейт отпустил рычаг.

«Внимание! Мы опрокидываемся!»

Всякие действия потеряли смысл. Аварийное ускорение понесло бы корабль прямо над скалистой равниной, а на краю ближайшего кратера он бы разбился.

Опора А, погруженная в грунт, разломилась. Далеко внизу, в корпусе, из крепления выскочил один из агрегатов, упал на пол, пробил его и устремился в хвостовую часть, где нанес сильный удар.

Кто-то закричал. В стене кабины образовалась дыра, со свистом впускающая воздух. Фрейт подсознательно ждал последнего удара, который будет означать неминуемый конец, но его не было.

Прошла минута. Фрейт открыл глаза, которые закрыл в ожидании смерти, и не веря им, выпрямился. В кабине царило страшное нагромождение приборов, тел и клубившейся лунной пыли, проникающей через дыру.

«Дерингхаус! — испуганно крикнул Фрейт. — Шелдон! Ниссен!»

Кто-то застонал.

«Если Вы имеете в виду меня, шеф… я еще здесь!»

Это был скрипучий голос Ниссена.

«Где Вы там, Ниссен? Выходите! Где остальные?»

«Понятия не имею! — пробурчал Ниссен. — Я выйду, как только отделаюсь от этих ремней — кажется, это единственное, что осталось цело. Ох, сейчас!»

Часть кучи обломков пришла в движение. Из люка между смятым прибором высокого напряжения и другим ящиком, раздавленным до неузнаваемости, высунулась голова Ниссена в бесформенном шлеме.

«Все в порядке?» — спросил Фрейт.

«Пока да».

Ниссен выпрямился.

«Помещение изменилось, — заметил он. — Раньше это была стена».

Фрейт отстегнулся и встал. Его кресло пилота повернулось вместе с кораблем.

«Помогите мне!»

Они сдвинули кучу обломков в сторону и проникли в конец носовой части. Ниссен ухватился за штанину чьего-то космического костюма.

«Это может быть только лейтенант».

Они вытащили его наружу. Во время удара его вырвало из кресла и отбросило назад. Может быть, из-за удара он потерял сознание. Во всяком случае, он еще дышал.

«Дальше!»

Последние обломки отлетели в сторону. И тут они нашли Шелдона. Сначала они подумали, что он просто без сознания, но перевернув его, увидели длинный разрыв на его костюме. Фрейт выпрямился, покачиваясь на неровном полу. Ниссен тихо сказал хриплым голосом:

«Мне очень жаль, Шелдон!»

Они расчищали дальше, пока не освободили шлюзовую шахту. Лестница на стене шахты была помята и частично поломана, но она все равно больше была не нужна им. Шахта лежала теперь горизонтально.

«Присмотрите за лейтенантом!» — приказал Фрейт и протиснулся в проход.

Все выглядело так, словно он попал в другой мир. Кроме лестницы, шлюз не имел повреждений. У Фрейта зародилась надежда. Дальше к хвостовой части удар должен был быть еще мягче.

Он подошел к шлюзовому затвору, открыл внутреннюю переборку и сделал контрольную проверку. Воздуха больше не было; но когда он переключил на аварийное обслуживание, лампочки загорелись в обычной последовательности. Шлюз был в порядке.

Фрейт отказался от дальнейшего обследования. Он вернулся обратно в носовую часть. Дерингхаус как раз приходил в себя.

«Как Вы?» — спросил Фрейт.

«Спасибо, сэр», — простонал лейтенант.

С помощью Ниссена он поднялся на ноги и ощупывал себя сквозь костюм, пытаясь установить, где у него болит.

«Кажется, все в порядке», — пробормотал он.

Фрейд с довольным видом кивнул.

«Тогда примемся за работу».

Они взялись за дело. Это было лучшее средство, чтобы рассеять впечатление от катастрофы.

Сообщения следовали одно за другим!

«Все радиоприборы сломаны!»

«Реакторная электроника повреждена!»

«Аварийная линия в порядке!»

И наконец, торжествующий крик Ниссена:

«Все оружие в целости и сохранности!»

Фрейт установил, что запасы провианта сохранились почти полностью. Он обнаружил неповрежденный резервный запас кислорода. Они могли наполнить одно помещение корабля воздухом — если бы нашли такое, в стенках которого не было бы дыр. Повреждения в реакторной электронике можно было исправить. Но ремонт не имел смысла, потому что они уже никогда не смогут выпрямить «Грэйхаунд». Они выбрались наружу. Внешняя обшивка была сморщена и деформирована. Под тем местом, где опора А должна была найти прочную основу, зияла черная дыра. Лунный грунт по краям дыры был не толще нескольких сантиметров.

Фрейт заговорил:

«Мы приготовились к четырнадцатидневному пребыванию. Только по истечении как минимум двадцати дней на Земле начнут беспокоиться о нас. Так долго мы не выдержим. Так что надо отправляться в путь».

Его отвлекло направление взгляда Дерингхауса.

«Сэр! Смотрите!»

Лейтенант поднял руку. Фрейт повернулся. Из-под полуопущенных век он разглядел на черном небосводе светящуюся точку, двигающуюся с большой скоростью.

«Инопланетяне!» — прошипел Ниссен.

«Какие инопланетяне?»

«ДЛ-ы — насекомые!»

Фрейт медлил.

«Ниссен! Садитесь к Вашим пушкам! Стрелять только по приказу!» — крикнул он.

«Будет исполнено, сэр».

Ниссен убежал.

«Лейтенант, мы останемся здесь. Внутри нам больше нечего делать».

Дерингхаус кивнул, не отрывая взгляда от светящейся точки.

Точка прошла над обломками «Грэйхаунда», описала дугу и вернулась.

«Он снизился», — сказал лейтенант.

«Ниссен, какова высота?»

Ниссен ответил мгновенно:

«Если мои приборы еще в порядке, то восемьдесят километров, сэр».

«Сколько снарядов Вы можете выпустить одновременно с аварийной линией?»

«Два, сэр».

«Хорошо. Тогда стреляйте!»

Торпедные аппараты боевых ракет лежали так же горизонтально, как и весь корабль. Почва дрожала и корпус наклонился, когда Ниссен выстрелил, но снаряды, несмотря на неудачное исходное направление, дугой поднялись круто вверх в лунное небо.


«Сомнений нет! — жестко ответил Родан. — Или они слишком много выпили, или…»

Он обернулся и увидел, что Тора возится у орудийного пульта.

«Тора!» — в ужасе крикнул Родан.

Тора ладонью нажала на тумблер. Родан подскочил к ней слишком поздно. Он грубо схватил ее за плечи и отбросил в сторону. Она с гневным криком упала на пол.

Родан отключил тумблер.

«Булли!»

«Да, шеф! Она выстрелила из дезинтегратора».

Маноли доложил: «Внимание, защита!»

Приблизились обе боевые ракеты. Защитный экран «Доброй надежды» изменил их курс. Они безопасно для корабля прошли мимо него и исчезли в космосе.

Тора выпрямилась.

«Теперь Вы никогда больше не забудете, — сказал Родан, — что должны ждать моего приказа стрелять. Я привлеку Вас к ответственности, если с людьми там, внизу, что-нибудь случится».

Тора стояла напротив него.

«Вы ничего не сделаете! — прошипела она. — На нас напали, а я защищаюсь всякий раз, когда на меня нападают!»

«Вы называете это нападением? С тех пор, как я Вас знаю, Вы смеетесь над немощной земной техникой, а теперь Вам вдруг кажется, что эта самая техника угрожает Вам?»

«Вы уничтожили мой крейсер!»

«Потому что Вы были не в состоянии защитить его! — сказал Родан. — Этот корабль без труда отражает любое земное оружие, и Вы знали это!»

Тора молчала. Сквозь почти закрытые веки сверкала краснота ее глаз.

«Хорошо, — сказал Родан с усталостью в голосе, — мы садимся! Может быть, еще можно что-то спасти».


Крик Ниссена заставил их насторожиться.

«Боже мой, что это?»

Они следили за полетом ракет, чтобы увидеть взрыв. Теперь они повернули головы, уставившись на обломки своего корабля.

Фрейт увидел, как с обломков облезает внешняя обшивка, как они медленно падают на землю и, падая, становятся пылью. Прежде, чем он понял, что происходит, в пыль превратилось уже более половины обломков. Дерингхаус застонал, и это вернуло Фрейта в сознание.

«Не двигайтесь!»

Ниссен ответил: «Хорошо, шеф. Я жду».

«Боже мой, — в ошеломлении думал Фрейт, — мы напали не на тех!»

Земля была настолько хорошо информирована об оружии, находившемся в распоряжении арконидов, что Фрейт мог распознать вид разрушений, происшедших с его кораблем. Действие электрического поля, сходного по своей микроструктуре с полями, удерживающими молекулы твердого вещества в кристаллическом соединении, разлагало кристалл и освобождало молекулы. То, что оставалось после этого, было легким газом, состоящим из тех же составных частей, из которых перед этим состояла твердая материя.

Дерингхаус, вытянув голову далеко вправо, смотрел на итог разрушения. Стенки «Грэйхаунда» распадались, пока, наконец, от них ничего не осталось. Все это продолжалось четыре или пять секунд. Реактор, сопла и резервуары, лишенные своей опоры, соскользнули и обрушились на землю.

Фрейт почти не дыша увидел, что ни одну из обрушивающихся частей уже нельзя задержать. Когда тяжелый реактор, пошатнувшись, остановился, Фрейт начал верить в чудеса. Обстрел прекратился!

«Ниссен! — сказал он, и голос его был настолько слаб, что капитан едва мог его слышать. — Сюда!»

В этот момент на освещенную солнцем поверхность легла черная тень. Лейтенант испуганно вздрогнул и застыл на месте от ужаса.

Но это был всего лишь шаровидный корабль, идущий на посадку.

Ниссен уже однажды видел его, девять месяцев тому назад, когда он вместе с Фрейтом летел в атаку на крейсер, обломки которого лежали перед ними.

«Он просто гигантский!» — в потрясении произнес он.

Фрейт посмотрел на него. Кажется, тот снова обрел спокойствие.

«Хорошо, идем туда и извинимся!»


Родан видел, как по разрушенной равнине идут трое. Удаление было настолько невелико, что с ними можно было переговариваться через шлемовые радиоприемники.

«Будьте благоразумны, — твердо приказал Родан, — не делайте глупостей!»

«Хорошо, Родан, — послышался через некоторое время ответ Фрейта. — Мы настолько благоразумны, как только можно ожидать от трех потерпевших крушение космонавтов».

Родан оторопел, услышав этот голос.

«Кто это? Это Вы, Фрейт?»

«Да, это я», — покорно вздохнул Фрейт.

«А кто с Вами?»

«Капитан Ниссен и лейтенант Дерингхаус».

«Хорошо. Идите сюда!»

Родан знал Ниссена; о Дерингхаусе он никогда не слышал.

Он обернулся, услышав позади себя какой-то шум. Это была Тора. Ее губы были плотно сжаты от возбуждения.

«Фрейт! — прошипела она, когда Родан увидел ее. — Человек, который уничтожил мой крейсер!»

Родан не дал ей говорить дальше.

«Фрейт был не один. Не на нем одном лежит вина, совсем нет, если вспомнить, что он всего лишь выполнял приказ».

Глаза Торы сверкали огнем.

«Что Вы собираетесь делать с этими людьми?»

«Взять их на борт, а Вы как думали?» — сухо сказал Родан.

«Исключено! Я не потерплю этого! Это Я командир крейсера!»

«Крейсера больше не существует!»

«Эта вспомогательная лодка является частью крейсера. Мы не возьмем этих людей на борт!»

В своем гневе она, кажется, не сомневалась в том, что в данной ситуации это было последним словом.

Но этим дело не кончилось, и все, кто видели это, не могли отделаться от ощущения, что становятся свидетелями чрезвычайно странного поединка.

Родан повернулся к Булли.

«Булли, открой шлюз А!»

«Момент!»

Тора отвернулась. Услышав приказ Родана, она вздрогнула.

«Я сказала…»

«Меня не интересует, что ВЫ сказали», — ответил Родан.

«Эти трое мужчин не войдут на борт моего корабля, — поспешно выпалила Тора. — Я думаю, что выразилась достаточно ясно. Я запрещаю…»

«Вы не имеете права ничего запрещать», — мягко предупредил ее Родан.

Все остальное, что хотела сказать Тора, стало бормотанием. Ее плечи вяло опустились. Крэст встал, взял ее за руку и вывел из помещения центрального поста управления.

Родан потер лоб. Из коридора снаружи раздался стук шагов. Под переборкой показалась высокая фигура Фрейта.

«Вы видите перед собой искренне раскаивающегося человека, сэр, — сказал он Родану, — который просит прощения за недоразумение».

«Какое недоразумение?» — спросил Перри.

«Мы посчитали Вас за корабль ДЛ-ов и попытались уничтожить его».

«Почему Вы не отвечали на наши вызовы?» — поинтересовался Родан.

«Мы вообще не знали, что Вы вышли с нами на связь. Наша ракета при посадке потерпела крушение, а вместе с ней все передающие и принимающие устройства».

«А что Вы искали на Луне?»

Фрейт опустил взгляд.

«Вам придется ответить, — раздраженно продолжал Родан. — Вы хотели покопаться в обломках крейсера и посмотреть, нельзя ли подыскать для Генерального штаба НАТО какого-нибудь подходящего оружия, так?»

Фрейт не ответил. Вместо этого капитан Ниссен обошел его и встал напротив Родана.

«Майор Родан, — сказал он. — Вы сами были когда-то одним из нас. Вы окончили кадетское училище, когда я был еще капитаном. Вы знаете порядки в космическом отряде. Мы получили приказ полететь на Луну и обследовать обломки. Вы так же хорошо, как и я, знаете, что бы с нами сделали, если бы мы тотчас же не сели в корабль и не полетели».

«Вы могли бы известить об этом меня», — возразил Родан.

Ниссен вдруг посерьезнел. Немного тише, чем раньше, он ответил:

«Не каждый это может, майор, оставить свою Родину и создать собственный союз».

Все поняли, что имел в виду Ниссен, все ждали реакции Родана.

Родан стоял неподвижно, как статуя.

По нему было незаметно, произвел ли на него вообще впечатление этот упрек.

Наконец, он вытянул руку, подавая ее Ниссену.

«Хорошо, капитан, — улыбаясь, сказал он. — Вы победили».

Он повернулся и вышел из помещения центрального поста управления. Навстречу ему по коридору шел Крэст.

«Как она себя чувствует?» — спросил Родан.

«Она в порядке, — ответил Крэст. — На ее месте я бы не решился еще раз повторить такое».

Родан пожал плечами.

«Мне не оставалось ничего другого».

Крэст кивнул.

«Вы не имеете представления, какая невероятная энергия таится в Вашем взгляде. Я думаю, что был единственным, кто в полной мере ощутил это потрясение. — Он улыбнулся Родану. — Вы, видимо, были страшно злы в тот момент. Помните об одном: мозг арконидов тренирован лучше и используется лучше, чем человеческий, но вследствие дегенерации он менее способен к сопротивлению. С Вашими ментальными атаками Вы можете довести Тору до сумасшествия».

Родан кивнул.

«Я знаю. Может быть, я знал это и раньше — я имею в виду, в тот момент».

Крэст испуганно посмотрел на него и пошел дальше по коридору к центральному посту управления.


Родан нашел время подняться на «Доброй надежде» так высоко, что под радиогоризонтом у него оказался Вашингтон. Он провел длительную беседу с ответственными лицами, от которых узнал, что они дали Фрейту задание полететь на Луну. Родану выразили искреннее сожаление по поводу случившегося. Родан не был удовлетворен всем этим, он требовал расплаты. На другой стороне удивились, но в результате на эти требования нечем было возразить.

Сразу после этого Родан снова посадил «Добрую надежду»» на грунт и позвал к себе в центральный пост управления трех оставшихся мужчин с «Грэйхаунда», которым тем временем отвели отдельную кабину.

«Я говорил с Вашингтоном, — сказал он. — Передо мной извинились, но этого мне мало. Я выразил одно пожелание и, учитывая обстановку, его выполнили».

Он многозначительно перевел взгляд с Фрейта на Ниссена и с Ниссена на лейтенанта.

«Я хотел бы оставить Вас у себя», — сказал Родан.

Фрейт закрыл глаза. Дерингхаус чуть не выпрыгнул из своего кресла, только Ниссен никак не прореагировал. Но зато он был первым, кто заговорил.

«Я уже высказал Вам свое мнение, майор!»

Родан покачал головой.

«Речь не идет о перемене убеждений из чистой любезности. Мне могут потребоваться три хороших космических пилота. Космический отряд даст Вам, если Вы согласитесь на мое предложение, достойную отставку. Вам ничего не нужно делать, только сказать: да или нет. Я даю Вам двадцать четыре часа на размышление. Большое спасибо, господа».

Он встал и вышел.

Два часа спустя он получил ответ. Он был благоприятным для него.

Родан, смеясь, пожал всем трем руки. А потом сказал:

«Есть масса важных дел, господа! Нам нужно торопиться. Обследование останков крейсера займет несколько дней».

Обследование продолжалось четыре дня; но это время окупило себя.

Роботы «Доброй надежды» — Родан взял часть их с собой с Земли — освободили из почти не разрушенных внутренностей крейсера все, что казалось пригодным и что мог взять корабль. Часть вещей пришлось сложить и оставить. Из годных еще пластин обшивки крейсера роботы построили что-то вроде палатки, в которую сложили остатки найденного груза.

Родан составил перечень обнаруженных машин и приборов. Большую часть составляли предметы первой необходимости для межгалактических меновых сделок, машины, с помощью которых Родан предполагал решить денежные проблемы Третьей власти. Хоумеру Дж. Адамсу придется использовать свою гениальность для решения серьезных задач, как только у него в руках будут финансовые средства, которые может дать продажа этих машин.

Для собственных нужд Родан взял серию тяжелых самоходных лучевых орудий, переносное энергетическое оружие и, наконец, комплексную производственную установку для специальных роботов.

Просмотр крейсера дал еще кое-что. Сам Родан ничего не заметил. Ему указала на это Тора.

У Родана была на «Доброй надежде» своя собственная кабина — так же, как у любого другого в этом огромном корабле, предназначенном для перевозки гораздо более многочисленного экипажа. Уже дважды Тора посчитала нужным придти туда к Родану; но со времени первого раза прошло несколько месяцев.

На этот раз Родан был поражен, обнаружив ее в этот вечер в своей кабине. Она удобно сидела в кресле, покачивая ногами. По земному исчислению времени был вечер. Снаружи на обломках горных пород лежал почти такой же солнечный свет, как и четыре дня тому назад, когда «Добрая надежда» опустилась рядом с «Грэйхаундом».

Тора явно не собиралась возвращаться к инциденту с людьми с американского корабля. Она приветливо посмотрела на Родана и сказала:

«Я думаю, пришло время установить нормальные отношения».

Родан не скрывал своего удивления.

«Ваши чувства так быстро меняются, — сказал он. — Что движет Вами на этот раз?»

«Большее благоразумие», — ответила она.

Родан попытался догадаться, что она имела при этом в виду.

«Ну хорошо, так что нам надо делать?»

«Я хотела бы, например, пообещать Вам, — сказала Тора, — что больше не буду оспаривать Вашего положения как командира этого и всех других кораблей, которые Вы еще построите».

Родан кивнул.

«Я благодарен Вам за это».

Он говорил медленно, пытаясь придать своему голосу теплый оттенок. — Но с другой стороны, в некоторых вещах мне нужен Ваш совет».

Тора улыбнулась.

«Не говорите так! Вы знаете столько же, сколько и командир крейсера — арконид».

«Она сделала мне комплимент, — подумал Родан. — Что это должно означать?»

«Мы полетим теперь на планету, которую Вы называете Венерой, не правда ли?»

«Да… да, конечно», — рассеянно ответил Родан.

На «Доброй надежде» все об этом знали.

«Сможем ли сразу взять с собой все, что нашли на крейсере?»

«Нет. Нам придется сделать три полета».

«Это займет какое-то время, — сказал она. — Можете ли Вы так надолго оставлять Землю?»

«А почему нет? Рас Чубай надежный человек. Если что-то будет не так, он известит меня».

Тора все еще покачивала ногами. Она выглядела так, словно искала, что бы еще сказать. Не найдя ничего такого, она встала и протянула Родану руку. Родан вспомнил об их встрече несколько дней тому назад в Гоби.

«За доброе сотрудничество», — сказала она.

Родан не знал, что означает весь этот разговор. Впервые за долгое время он чувствовал себя неуверенно.

«Было бы приятно, — произнес он, — если бы могли чаще разговаривать подобным образом».

Тора кивнула.

«Это не должно зависеть от меня», — сказал она и вышла из кабины.

Незадолго до старта Родан имел разговор с Крэстом. Он более или менее стремился к этому, так как считал, что Крэст может больше разузнать о мотивах Торы; но сев рядом с Крэстом, он не знал, как ему высказать свои заботы.

Однако, его мысли были настолько очевидными, что Крэст смог прочесть их по его лицу.

«Что с крейсером? — спросил Крэст, так как проблема показалась ему слишком деликатной, чтобы перейти к ней напрямую. — Есть ли какая-то возможность вернуть к жизни по крайней мере внутренние отсеки?»

«Вы имеете в виду: в качестве космического корабля?»

Крэст кивнул, и Родан вместо ответа сразу отрицательно покачал головой.

«Невозможно. Не осталось ничего, что имело бы связь с двигателем. Мы смогли спасти производственную установку для специальных роботов, это нам поможет».

«Сколько нам потребуется времени, с учетом специальных роботов, чтобы построить на Земле действительно настоящий космический корабль?»

Родан пожал плечами.

«Трудно сказать».

Крэст улыбнулся ему.

«Я знаю кого-то, — сказал он хитро, — кто давал волю своей надменности и гордости в последней надежде вернуться на родину без помощи достойного презрения, малоразвитого народа. А увидев, что этим надеждам не суждено сбыться… ну, Вы сами это пережили!»

Родан понял.

«Вы думаете, она все это время считала, что ее крейсеру можно вернуть дееспособность?»

Крэст кивнул.

«Она держалась за эту мысль. Я думаю, ее нужно как-то отвлечь».

«Путь для нее открыт», — кратко ответил Родан, но внутренне был рад предстоящей встрече с арконидкой.


14.


Полет «Доброй надежды» на Венеру прошел без происшествий. Расстояние в 180 миллионов километров было преодолено за три часа.

Для трех американских астронавтов этот полет был событием, полностью поглотившим все их чувства. В эти часы даже Ниссен лишился своей сдержанности, потеряв от восхищения дар речи. Фрейт понял, как безгранично сильно превосходила техника арконидов земную, если позволяла своим космическим кораблям совершать такие полеты. Он показался вдруг себе маленьким и жалким и спрашивал себя, как же Родан смог преодолеть это потрясение, которое он несомненно пережил.

Во время маневра торможения желтый шар Венеры выплыл из темноты в направлении полета. Сначала на телеэкране показалась только кривая полоска мигающего света, но через несколько секунд затянутую облаками планету можно было видеть отчетливо. Желтый шар рос, выходя за рамки телеэкрана и становясь менее ярким. Период вращения Венеры составляет 240 часов. День Венеры в десять раз длиннее, чем земной. К тому же Венера на треть ближе к небесному светилу, чем Земля. То и другое вместе, несмотря на защищающую атмосферу, создает значительную разницу между дневной и ночной зонами. Разница температур вызывает, в свою очередь, бури, по сравнению с которыми сила карибского урагана выглядит, как слабый сквозняк.

Но «Добрая надежда» не была им подвержена. Хотя они, проникнув в атмосферу, и представляли для мчащихся со скоростью до 500 километров в час ураганов хорошую цель, их силы стабилизации было достаточно, чтобы выдерживать прямой курс.

Булль взял на себя обслуживание локатора. Во время своего первого посещения Венеры несколько месяцев тому назад Родан составил в общих чертах картографическое изображение поверхности планеты и начертил градусную сетку при помощи произвольно выбранной точки. Экваториальный континент, на котором Родан собирался создать базу, простирался от шестнадцати градусов южной и до двадцати двух градусов западной долготы. По своему ландшафту он напоминал Южную Америку. Его восточную оконечность, чрезвычайно характерный мыс в форме собачьей головы, Родан назвал поэтому мысом Собачья голова. Через конец этого мыса проходил нулевой градус долготы.

Континент еще не имел своего имени, так же, как и омывающие его моря. Однако, Родан тщательно изучил его структуру и решил основать базу на северном побережье, вблизи устья большой реки шириной более десяти километров. Вся область была вплоть до самых высоких горных вершин покрыта непроходимыми джунглями. Никому не захотелось бы пробираться с отрядом вглубь этой области.

Первая экспедиция Родана, ввиду неотложных событий на Земле, не имела достаточно времени для того, чтобы подробно ознакомиться с биологией планеты Венера. Родан и его помощники знали только, что экваториальный континент был родиной целого ряда огромных, первобытнообразных видов животных.

О флоре они почти ничего не знали. Листья были такими же зелеными, как и на Земле, и можно было не сомневаться, что циркуляция всего живого здесь, как и там, шла в том же направлении.

Решающим для выбора Венеры в качестве базы был неожиданно благоприятный состав атмосферы.

Она была достаточно плотной, чтобы смягчать и делать переносимым воздействие близкого Солнца. Во время двухсотсорокачасового дня на экваториальном континенте температура составляла в среднем пятьдесят градусов Цельсия. Во время такой же долгой ночи измерения показали тридцать градусов. Постоянный облачный покров создавал как сумеречное освещение, так и соответственно постоянный тепличный климат в продолжение многих часов.


«Здесь мыс Собачья голова!» — доложил Булли.

На светящемся зеленом фоне показался на экране зонда белый, странной формы краешек суши.

Родан сам управлял «Доброй надеждой». Из-за приблизительности точности карты посадка была сложным делом, которое нельзя было доверить автоматике.

Мыс Собачья голова двигался по экрану зонда, оставляя за собой континент с его тянущимися на северо— и юго-запад побережьями. Наконец, мыс исчез по другую сторону, и на суше под «Доброй надеждой» стали видны первые реки. Родан проверил высоту. Девяносто одна тысяча метров. Он сравнил картину на экране со своей картой. От того места, над которым находился корабль, до устья реки, у которого должна была быть создана база, расстояние составляло еще четыре тысячи километров.

«Река Тысячи излучин!» — крикнул Булль.

Они назвали ее так потому, что она непрерывно меандрически описывала бесчисленное множество петель и изгибов. С этого момента Булль регулярно делал пометки, так как у него была превосходная память в отношении географических карт и изображений ландшафта.

Маноли, снова и снова глядя на экран зонда, занимался рациями. Они молчали. Если на Венере, вопреки ожиданиям, имелись разумные существа, то на всякий случай было не лишним воспользоваться беспроволочной передачей информации.

«А здесь, — радостно сказал Булль, — здесь…»

Больше он ничего не сказал. Мощный корабль сотрясло от удара, и изображение на экране зонда сделало скачок на юг. Завыли сирены тревоги.

«Нападение! — промелькнуло у Родана в голове. — Кто-то напал на нас!»

Он реагировал молниеносно.

«Тора! Огневая позиция орудий!»

Она только кивнула и заняла свое место.

Родан вывел водородный реактор на полную мощность. Он направил энергию в ускоритель частиц, который вырабатывал волны материи. Рукояткой регулировалась подача дополнительной опорной массы.

«Добрая надежда» с максимальной тягой противостояла направленному на север постороннему воздействию. Родан, не отрываясь, смотрел на экран зонда.

В этот момент Булль доложил:

«Направленное гравитационное поле — ноль градусов три минуты!»

Родан предполагал это. Любое более слабое воздействие агрегаты корабля были бы в состоянии нейтрализовать.

«Более точная локация!» — потребовал он от Булли.

С яростным удовлетворением он убедился, что при полной тяге он сможет удержать корабль на месте.

Булль лихорадочно делал расчеты. Он поспешно доложил:

«Исходный пункт поля: 29 градусов 18 минут на север, 15 градусов 48 минут на восток».

Родан повернулся на своем сиденье. Он посмотрел на Тору и крикнул: «Огонь!»

Тора нажатием на выключатель выпустила целую очередь гравитационных ракет, которые уже в тот же момент показались на экране индикатора цели.

Гравитационные ракеты в момент зажигания вызывали гравитационную вибрацию, которая, в зависимости от прочности цели, наносила ей сильные повреждения или полностью уничтожала ее. Ввиду пятимерного характера гравитационной энергии защитные экраны, которые могли бы отразить действие таких бомб, были невероятно сложны. Тора надеялась, что у противника, если он вообще мог существовать, не было экранов. На индикаторе цели шли к северу крошечные точки ракетной очереди. Теперь, когда цель была обнаружена и был дан первый выстрел, Родан установил двигатель на минимальную тягу. Несколько секунд спустя было обнаружено местонахождение гравитационного поля. На том месте, которое рассчитал Булль, на краю экрана зонда появилась маленькая светящаяся точка.

«Металл!» — заявил Булли.

Тем временем ракеты Торы мчались дальше. Они уверенно приближались к заданной цели.

Родан еще снизил подачу энергии к двигателю; корабль снова вошел в гравитационный поток и увеличил скорость.

Булль сосредоточил свое внимание на экране зонда, Родан в течение минуты многократно проверял приборы скорости. Тора первой с помощью изображения на экране индикатора цели увидела удивительные вещи, происходящие с ее ракетами.

Все снаряды — в общей сложности шесть снарядов, движущихся до сих пор по параллельным траекториям и на небольшом расстоянии друг от друга к северу — вдруг резко повернули на восток, набрали скорость и через несколько секунд исчезли, выхваченные враждебным воздействием из зоны видимости зонда, за краями индикатора цели.

Тора словно остолбенела от страха. Это продолжалось до тех пор, пока она не повернулась и не издала первый настолько негромкий крик ужаса, что Родан подоспел слишком поздно, чтобы увидеть, что случилось с ракетами.

Тора сбивчиво рассказала об этом. Родан поспешил к сиденью пилота, запустил двигатели на полную мощность и снова привел корабль в состояние покоя меж двух противоборствующих сил.

В его голове проносились мысли, складывающиеся в смутную картину: ДЛ-ы!

Это была не более, чем догадка, но из всего, что можно было предположить, она казалась наиболее правдоподобной. ДЛ-ы имели на Луне не обнаруженную пока базу — почему им не могла придти в голову мысль о создании запасной базы на Венере?

Единственным противоречием, которого Родан не мог объяснить, был тот факт, что, собственно говоря, на «Добрую надежду» не было совершено нападения. Тяговый поток — направленное гравитационное поле — был относительно слабой силой в сравнении с тем, что противник мог сделать с кораблем, который, так сказать, одним движением руки отражал шесть гравитационных ракет.

Но Родан не дал вывести себя из равновесия. Он делал то, что считал наиболее разумным: он медленно отводил «Добрую надежду», которая изо всех сил своих агрегатов боролась с тяговым потоком, вниз. С момента на момент он ожидал более мощной, более опасной атаки неизвестного противника, но ничего не происходило. Родан попытался представить себе менталитет существа, который явно хотел заполучить вражеский корабль, но ничего не предпринимал, когда корабль определенно уходил из-под его воздействия.

Поток унес «Добрую надежду» до сорокового градуса северной широты. Линия побережья арктического континента, тянувшегося примерно на уровне тридцать восьмого градуса широты, была пройдена.

Родан положил конец дискуссии.

«Мы садимся! — оповестил он. — Надеюсь, таким образом мы освободимся из-под чужого влияния. Может быть, нам будет легче выйти на рубеж атаки врага внизу. У нас нет другого выбора. Противник сильнее нас — по крайней мере, по количеству энергии, имеющейся в его распоряжении, но надеюсь, что не в отношении прогресса его техники. Предположим, что она равна по уровню нашей, тогда противник не сможет обнаружить нас, как только мы осуществим посадку. Очевидно, что на арктическом континенте есть достаточно возможностей, чтобы спрятать такой корабль, как наш. Пока мы движемся в джунглях или на небольшой высоте над джунглями, мы остаемся невидимыми. Но поскольку мы не можем позволить себе совсем не обращать внимания на неизвестного противника в зоне наших действий, нам не остается иного пути, как пробираться сквозь джунгли».

Булль хотел ответить, но в этот момент события приняли почти сенсационный оборот. Приемник доктора Маноли вдруг принял вызов. Поскольку он работал на гиперзвуковой основе, то, значит, противник располагал передатчиком соответствующей конструкции. Это было доказательством высокого уровня развития техники. Из приемника послышались отчетливо отделенные друг от друга, безупречные в акустическом отношении слова. Тем не менее, понять их никто не мог, даже Крэст.

Родан обратился к Маноли.

«Ответ: мы пришли с добрыми намерениями! Мы протестуем против влияния на наш курс».

Маноли сделал, что ему было поручено. Он едва успел договорить до конца, как приемник начал отвечать. Родан надеялся, что будет в состоянии проанализировать их язык; но слова были точно такими же непонятными, как и первые.

Родан отодвинул Маноли в сторону и повторил свой призыв на языке арконидов. В ответ он получил опять нечто непонятное. Ему казалось, что неизвестный постоянно повторяет одни и те же слова. То, что говорил он сам, видимо, не производило на того ни малейшего впечатления.

«Крэст! — позвал Родан. — Я выну ленту. Введите ее в автоматическое устройство и посмотрите, не обнаружит ли оно, что это за язык».

Он открыл ленточно-регистрирующий аппарат, соединенный с передающим и принимающим устройствами, и вырезал из ленты участок, на котором была записана речь неизвестного. Крэст взял ленту и передал ее на исследование автоматам-переводчикам.

Тем временем неизвестный замолчал. Родан с беспокойством подумал, что это могло быть предисловием к атаке. Может быть, тяговый поток был лишь необычным вспомогательным способом ориентирования для кораблей врага.

Родан вел «Добрую надежду» с максимальной скоростью. Высота стремительно падала, а при удаленности от поверхности в десять тысяч метров и ниже уменьшалась также и сила гравитационного поля противника. В тысяче метрах от поверхности она практически исчезла, и «Добрая надежда» снова в полной мере обладала своей способностью к маневрам.

Булль снова занял свой пост и наблюдал за рельефом поверхности, видимой на экране зонда. На этой высоте начали работать также и оптические телеэкраны. Сплошной облачный покров Венеры имел примерно пять километров в высоту и остался над кораблем, а в телеприемниках показался явно холмистый, если не вовсе гористый, ландшафт полярного континента.

«Высота гор до шестисот метров над поверхностью», — доложил Булль.

Родан удовлетворенно кивнул.

«Этого для нас достаточно. Нам нужно укрыть корабль высотой всего шестьдесят метров».

Крэст закончил исследование и подошел к сиденью пилота. Перри Родан отрицательно покачал головой, прежде чем тот успел что-то сказать.

«Подождите, пожалуйста. Через пять минут руки у меня будут свободны».

Крэст отошел. Булль начал сравнивать изображение на экране зонда с изображением на оптическом экране.

Корабль продолжал снижаться.

«Вон там! — крикнул Булль. — Это наше место».

Родан взглянул туда. В северном направлении, только немного в стороне от курса «Доброй надежды», полого тянулся вверх до вершины горы холмистый хребет. В одном месте на хребте, примерно в двух третях пути от вершины, зияло нечто вроде кратера. Он был круглым и имел диаметр около двухсот метров. Краями он уходил глубоко в холмистый хребет, но его глубину из этого положения нельзя было определить.

Родан кивнул и изменил курс корабля. Он вел его вплотную над плавно поднимающимся хребтом, вдоль его гребня, и остановил над центром кратера.

Видимость была хорошей. «Добрая надежда» остановилась не более, чем в ста метрах над краем кратера. Глубина сооружения составляла около восьмидесяти метров. Стены не были отвесными, как это обычно бывает у вулканических кратеров. Это успокоило Родана.

«Хорошо! — сказал он. — Мы садимся!»

Внизу кратер был покрыт беспорядочными зарослями и отдельными деревьями.

Когда «Добрая надежда» спустилась в кратер, изображение на телеэкранах стало еще более темным. Родан опускал корабль медленно и осторожно. Когда края кратера стали намного выше самой высокой точки корабля, в точке переключения загорелись сигналы бирюзового цвета.

«Добрая надежда» совершила посадку.

Родан огляделся. За ним стоял Крэст, держа в руках полоску ленты регистрирующего устройства автомата-переводчика.

«Речь идет о старой форме языка интеркосмо, — сказал Крэст. — Здесь перевод!»

Он протянул Родану карточку. Родан прочел написанный на слоговом письме арконидов текст:

«Подайте, пожалуйста, согласованный кодовый сигнал!»

Булль заглянул ему через плечо. Он умел читать и говорить на языке арконидов так же хорошо, как Родан, Тора или Крэст.

«Согласованный, — пробормотал он. — С кем мы что-то согласовывали?»

Родан покачал головой.

«Это не главное. Куда интереснее вопрос: что такое старый интеркосмо?»

Он искал в памяти ответ.

У Крэста, так же, как и у него, по-видимому, не было ответа. Родан знал, что есть язык, который называется интеркосмо. Просто потому, что он был самым употребляемым во всей Империи арконидов языком общения. Интеркосмо развивался в прошедшие тысячу лет по земному летоисчислению. Прилагательное «старый», очевидно, указывало на то, что имелась еще более старая форма этого языка, но ни Родан, ни Крэст не могли сказать, когда он создавался и кто на нем говорил.

Во всяком случае, он был настолько старым, что исчезло всякое сходство с интеркосмо, на котором говорили сегодня.

Родан встал.

«Это нам не поможет. Нам нужно отправляться в путь».

События опровергли его предположение о том, что они наткнулись на неизвестную до сих пор базу ДЛ-ов. ДЛ-ы — в соответствии с устройством их головного мозга — не пользовались для общения между собой звуковой речью. Если бы они создали здесь базу, которая запрашивала бы их собственные корабли о согласованном кодовом отзыве, то это происходило бы телепатическим путем.

Хотя у него не было подтверждений того, не является ли неизвестный противник много опаснее, чем ДЛ-ы, это казалось Родану успокаивающим открытием.

Он по очереди посмотрел на всех своих спутников и сказал:

«Не будем терять времени. Пока день не кончился, наша поисковая разведгруппа должна продвинуться вперед».


Родан сидел в своей кабине с обоими арконидами. Булль, Тако Какута и три американских космонавта покинули корабль полчаса назад, чтобы разведать окружающую местность и составить ее точный картографический план.

Тора выглядела удрученной. Родан спрашивал себя, было ли это все еще впечатлением от окончательного уничтожения ее крейсера на Луне или от неожиданного появления неизвестного, равного по силе противника.

Крэст наклонился вперед.

«У нас нет никаких указаний на то, кто стоит у нас здесь на пути».

«Вы запросили регистратор?» — спросил Родан.

«Да. Он ни о чем не знает. Венера не упомянута среди годных для обитания и для полетов на нее планет».

Родан кивнул.

«Я ждал этого. Если бы регистратор знал, кто обитает на Венере, то я со своей только что заложенной памятью должен был бы знать, что такое старый интеркосмо. Но я не знаю этого, хуже того: у меня нет ни малейшего предположения о том, что следует под этим понимать».

Крэст молчал некоторое время. Потом сказал:

«При известных условиях можно было бы представить себе, что экспедиция арконидов в начале развития галактической Империи достигла этих мест и некоторое время спустя потеряла связь с родиной ввиду какой-то катастрофы. Этим можно было бы объяснить тот факт, что наш регистратор ничего не знает об этом».

Родан размышлял об этом.

«Это означало бы, — добавил он, — что возраст этой колонии по земному летоисчислению должен составлять по меньшей мере десять тысяч лет».

Крэст кивнул.

«Вот именно. Примерно в это время началось расширение Империи. Через несколько столетий возможности общения были уже настолько совершенными, что вновь созданная колония никогда не смогла бы кануть в неизвестность».

«Ну хорошо, предположим, что эти люди — аркониды, так же, как и Вы оба. То есть: аркониды, которые десять тысяч лет тому назад оторвались от своей родины и у которых за это время наверняка выработался свой собственный образ жизни. Поможет ли нам то, что они не понимают нашего языка, а мы — их?»

Крэст поднял удивленный взгляд.

«Вы думаете…»

«Я думаю, что перед нами здесь враги, аркониды они или нет. И они до тех пор останутся нашими врагами, пока мы не сможем объяснить им наших действительных намерений. Как только мы это сделаем, они решат, быть им с нами или против нас».

«Или сохранить нейтралитет», — сказал Крэст.

Родан задумчиво посмотрел на ученого.

«Мы должны будем подобраться к чужой базе так, будто это наш враг. Если мы этого не сделаем, нас обнаружат и, может быть, уничтожат. Как только мы доберемся до базы, нужно будет атаковать ее. Мы должны попытаться нанести как можно меньше разрушения, но атаковать базу мы должны хотя бы для того, чтобы попасть в нее и объясниться с людьми. Они и не подумают добровольно открыть нам ворота».

Крэст задумчиво кивнул.

«Хотя мой головной мозг прошел более длительное обучение, чем Ваш, мне бы потребовалось несколько часов, чтобы придти к такому решению. В любом случае, существует вероятность того, что мы будем вынуждены стрелять в людей нашего вида».

Родан встал. Он хотел что-то сказать, но Тора опередила его.

«Подумали ли Вы хотя бы раз о том, — спросила она, — как это может быть, чтобы десять тысяч лет тому назад — по Вашему летоисчислению — здесь осела группа арконидов и чтобы за все это время они не сумели видимым образом освоить эту планету?»

Родан кивнул.

«Я обратил на это внимание. Вы правы: следовало ожидать, что такая, пусть небольшая, группа переселенцев сумеет за десять тысяч лет оставить на этой планете свой след. А что мы здесь имеем? Джунгли, воду, вулканы! Никакой цивилизации».

«Разве направленное гравитационное поле и отражение шести боевых ракет — это недостаточный след?» — перебил его Крэст с добродушной усмешкой.

«Ну хорошо, но что, кроме базы? Что здесь есть? Ничего!»

Крэст смотрел прямо перед собой.

«Какой вывод Вы делаете из этого?» — спросил он спустя некоторое время.

«Никакого, — кратко ответил Родан. — Я предпочитаю ломать себе голову над более важными вещами. Когда мы проникнем в базу наверху, на севере, то увидим, что мы там найдем».

В сто восемьдесят часов по местному времени Булль со своей группой вернулся на «Добрую надежду» и сразу же пришел к Родану. Он разложил перед ним нарисованную на пластиковой пленке карту, которую группа составила с помощью автоматического картографа.

«Мы полностью охватили площадь круга радиусом около ста километров с кораблем в центре. Даже с помощью транспортных костюмов арконидов это было не просто. Мы не отважились подниматься выше, чем примерно на пятьдесят метров над верхушками деревьев».

«Надеюсь, это было не слишком высоко», — озабоченно сказал Родан.

«Пятьдесят метров? Нет. База удалена от нас примерно на пятьсот километров. На этом участке…»

«Транспортный костюм действует при помощи искусственной гравитации, — перебил его Родан. — Местонахождение источника искусственной гравитации может быть установлено за тысячи километров».

Булль смутился.

«Верно. Но послушай, что мы нашли. Может быть, это устранит наши сомнения».

Он показал на карту.

«Область имеет прямой выход к морю, — объяснил он. — Здесь находится вход во фьорд или нечто подобное. Он проходит менее, чем в десяти километрах от нашей стоянки. На нашей высоте его ширина все еще составляет двести метров».

«Фьорд?»

«Да. Вода соленая и, кроме того, неподвижная. Если это не фьорд, то, значит, соленое озеро».

Родан кивнул. — «Хорошо, продолжай!»

«Вода кишит животными всех видов. Есть совсем обычные рыбы и нечто вроде тюленей, все остальное — ужасные существа, каких мы никогда не видели. У тебя мороз пойдет по коже, когда ты это увидишь! Каракатицы такие большие, что за ними может спрятаться целая компания; они немного похожи на змей, но с шестью ногами; а еще твари, лежащие на воде, будто пестрый, тонкий ковер. Только, когда дотрагиваешься до них, они начинают двигаться. От них не спасешься, по крайней мере, камню, который я кинул в них, они не оставили ни малейшего шанса. Весь прекрасный ковер стал вдруг одним кашеобразным серым сгустком, схватившим камень и исчезнувшим с ним в глубине».

Родан со смехом перебил его:

«Итак, есть еще что-нибудь важное?»

Булль неодобрительно посмотрел на него.

«Ну хорошо, — сказал он, вздыхая. — Область возвышается к северу. Вдали мы смогли обнаружить горную цепь. Я едва поверил приборам, но самые высокие горные вершины достигают более десяти тысяч метров!»

Родан пожал плечами.

«А почему бы нет?»

«Вся внутренняя часть этого континента представляется нагромождением гор. Но самые высокие вершины находятся в той области, где размещена база противника. Там есть несколько отвратительных вулканов. Во всех остальных направлениях местность неинтересна. На запад и восток она имеет одинаковую высоту, хотя и там имеется целый ряд холмов, а к югу она спускается к морю. Воздух пахнет огнем и серой, но им все-таки можно дышать. Есть звери, они такие большие, как Эмпайр Стейт Билдинг».

«Ну, ну!»

«Хорошо, во всяком случае, они ужасно огромны, но выглядят не слишком умными. Ниссен проверил их способность реагирования. Ему не составило труда подлететь прямо к их пасти и, тем не менее, вовремя увернуться. Кроме того, есть две маленькие речки, текущие к югу. Больше мы ничего не обнаружили. На карте обозначено все самое важное».

Родан кивнул.

«Объясни мне еще, пожалуйста, почему враги не смогут вас обнаружить, даже если вы летите в пятидесяти метрах над верхушками деревьев».

«Они сидят в центре гор, а при том количестве гор, которые есть на севере, очень велика вероятность того, что в нашем направлении они видят у себя перед носом в лучшем случае вершину горы, мешающую им видеть и определять местонахождение».

Родан отодвинулся в сторону и посмотрел на Булля снизу вверх.

«А то, что они для лучшего обзора разместили свою локационную установку на самой высокой вершине, кажется тебе невозможным, да?»

«Н-нет, не совсем так, но…»

Он оборвал на середине фразы.

«Возьмем это на заметку, — сказал Родан. — Да простит тебя Бог, если ты выдал наше местонахождение».

На несколько минут Булль притих. А потом сказал:

«Я думаю, что если бы они знали, где мы находимся, они уже обстреляли бы нас».

Родан пожал плечами.

«Может быть!»

Вскоре после ста девяноста часов наступила темнота, а с ней пришла целая серия ураганов. Родан велел снабдить самые важные хронометры корабля циферблатами, настроенными на вращение оси Венеры. День на Венере длился двести сорок часов, при этом один час на Венере отличался от земного всего лишь на пятнадцать секунд.

Родан принял, наконец, решение оставить поисковую группу еще на некоторое время на борту и обследовать сначала ближайшие окрестности, чтобы можно было подобрать соответствующие приборы для проникновения в джунгли. Прежде всего он хотел подождать, пока не удостоверится, что легкомысленное поведение Булля не обратило на себя внимание противника. Это, собственно говоря, означало бы, что они не смогут больше пользоваться транспортными костюмами арконидов — по крайней мере, для полета над верхушками деревьев. А под ними они были бесполезны. Джунгли полярного континента никому не давали возможности летать. И наконец, Родан установил дежурство. Как минимум один человек, умеющий обращаться с поисковыми и охранными устройствами «Доброй надежды», должен был обязательно находиться на центральном посту управления. В случае необходимости не надо было на рев сигнальной сирены сбегаться сюда из отдаленных помещений, чтобы защищаться от нападения. Кроме того, каждый дежурный был обязан наговаривать на ленту самые важные наблюдения, независимо от того, имели они отношение к цели экспедиции или нет. Любое наблюдение было важным, если давало информацию об окружающей среде.

Сам Родан решил дежурить первым со ста девяносто одного часа до ста девяносто трех часов. Он погасил свет в помещении центрального поста управления, в котором в это время, кроме него, никого не было, и поднял оптический зонд кругового обзора над краем кратера, чтобы можно было наблюдать окрестности.

В мрачной темноте с невероятной силой неистовствовал ураган. Он шел с востока, из ночи. С помощью аэродинамического зонда Родан измерил скорость ветра: триста пятьдесят километров в час, то есть меньше, чем в верхних слоях атмосферы.

Около ста девяносто двух часов стало абсолютно темно, так что Родан вынужден был переключить оптический зонд на инфракрасное действие.

Через полчаса ураган начал стихать.

Вблизи, над закрытым лесным пологом, появилось змееподобная шея какого-то похожего на ящера создания. Шея с маленькой головой двигалась, покачиваясь. Животное, вероятно, пыталось ориентироваться по урагану. Родан внимательно наблюдал, сколько времени ему на это потребуется. Замечание Булля был абсолютно верным: звери явно не были слишком умными.

Родан наговорил на ленту:

«Ящероподобное существо, голова на вытянутой шее, примерно пять или шесть метров над кронами деревьев, ему требуется десять минут, чтобы сориентироваться в легко обозримой местности».

Было важно знать это. Такие наблюдения избавляли поисковую группу от того, чтобы делать большой крюк, обходя каждого ящера. Может быть, можно было пройти у него под ногами, чтобы он при этом ничего не заметил.

Вдруг Родан услышал за спиной какой-то звук. Он вздрогнул и в слабо освещенной телеэкраном темноте увидел стройную фигуру Торы.

«Не пугайте так людей! — сказал он весело. — Есть люди, более нервные, чем я».

Она тихо засмеялась.

«Я хотела сменить Вас, — ответила она. — Ваше время почти истекло».

Он посмотрел на часы. До конца его дежурства оставалось еще больше двадцати минут.

Оба они молча смотрели на телеэкран.

«Вам следовало бы видеть это, — сказал Родан через некоторое время, — когда ураган еще бушевал. Это выглядело достаточно романтично».

Она не ответила. Только через несколько минут она задала странный вопрос: «Вам это нравится?»

«Что?»

«Эта планета?»

Родан кивнул с серьезным видом.

«Мне понравится любая планета, которую я увижу».

И через некоторое время добавил:

«Почему Вы спросили? Вам она не нравится?»

Она медлила с ответом.

«Я не знаю, поймете ли Вы меня. Когда принадлежишь к такому народу, как мой, то знаешь, что нигде во Вселенной нет ничего действительно нового. Все, что мы открываем, мы уже видели в другом месте в подобной или в точно такой же форме. Со временем устаешь видеть, понимаете? Я даже задаю себе вопрос, как долго это может продолжаться, пока какому-нибудь философу не придет в голову идея потребовать отмены космических полетов, так как они больше не способствуют дальнейшему умственному развитию разумного существа».

На Родана эта мысль произвела сильное впечатление. Он находил, что она вовсе не была такой уж абсурдной. Если имеешь за собой тысячелетнюю историю, ничего нового не находишь.

«Ваши корабли еще никогда не достигали других галактик, более того: ни одна из малочисленных попыток не увенчалась успехом. Разве это не могло заинтересовать арконидов?»

«Вы говорите, как человек, — ответила она. — Молодой, любопытный и немного горячий».

«Я такой и есть», — сказал Родан.

«Подумайте о том, чего стоит такая экспедиция и какую пользу в сравнении с этим она принесет».

«СТОИТ? — резко перебил ее Родан. — Разве кто-нибудь спрашивает, сколько стоит новое, производящее в мире переворот, дело? Развитие земной космической техники, вплоть до создания нашей лунной ракеты, стоило столько, что все человечество могло бы на эти средства жить в богатстве и беззаботности. Но разве думали об этом? Нет! В Азии, в Африке и в латиноамериканских странах, как и прежде, миллионы людей умирают от голода или от болезней, которые можно было бы вылечить, если бы были деньги на необходимые медикаменты. Но вместо этого построили лунную ракету. Я не знаю, насколько нравственным можно считать себя, если одобряешь действия подобного рода. Во всяком случае, человечество в большинстве своем является стадом упрямцев, которые стремятся не к тому, чтобы снова воцарился рай, а к удовлетворению своего любопытства и все больше суют свой нос в космос. Если бы было иначе, кто знает, продолжало бы человечество существовать. Было много катастроф, достаточно неприятных, чтобы лишить их жизни».

Он немного погорячился, но она поняла, что его вспыльчивость направлена не против нее.

«Я не знаю, — сказала она после долгих минут молчания, — были ли мы когда-нибудь — даже в наши лучшие времена — настолько полны энергией, как Вы».

Родан обернулся, пытаясь разглядеть в темноте ее лицо. Ее красные глаза слабо светились в отражении телеэкрана. Было не похоже, что она хочет посмеяться над ним. Ее покорность беспокоила его, делая его беспомощным. Он посмотрел на часы. Время истекло.

«Было очень приятно поговорить с Вами, — сказал он. — Надеюсь, у нас еще не раз будет такая возможность».

Она кивнула ему в знак прощания.

Когда переборка за ним закрылась, ему стало жаль, что он не остался с ней. Она пришла раньше, чем было нужно — почему он не мог остаться дольше? Может быть, она сейчас была разочарована. Он повернулся и хотел снова открыть переборку. Но потом передумал. Может быть, она с насмешкой посмотрит на него, если он сейчас вернется, а это не соответствовало его настроению.

Медленно и задумчиво он вернулся в свою кабину.


Родан не знал, как долго он спал, когда его разбудил звук интеркома. Он чувствовал себя уставшим.

На телеэкране появилось круглое лицо Булля.

«Подъем! — крикнул он. — Просыпайся, черт возьми!»

Еще в полусне Родан нащупал выключатель и повернул его вниз.

«Что случилось?» — пробурчал он.

Булль облегченно вздохнул.

«Я уж думал, что ты вообще больше не…»

«Без предисловий! Я хочу спать».

«Я сделал наблюдение», — взволнованно доложил Булли.

«Ну и что? Запиши его на ленту и оставь меня в покое».

«Нет! — закричал Булль. — Тюлени выбрались из моря и устроили наверху, на вершине, сборище. Ты ДОЛЖЕН это видеть!»

Родан удивленно покачал головой.

«Тюлени? Какие тюлени?»

Потом он вспомнил о вчерашнем докладе Булля. Кряхтя, он вылез из постели.

«Ну хорошо, я приду».

Туалет занял у него не много времени. Он закурил сигарету и отправился в центральный пост управления.

Булль с открытым ртом сидел у телеэкрана и в возбуждении махал Родану.

Родан увидел, что тот пользовался оптическим зондом с увеличителем. Таким образом он мог настолько приблизить небольшое плато горной вершины, которое на самом деле находилось на расстоянии восьми километров, что можно было отчетливо различить все детали.

Ни протянувшийся склон горы высотой около пятисот метров, ни сама вершина, казалось, существенно не отличались по составу почвы от почвы кратера. Кустарник расползался вверх по плоским стенкам кратера, тянулся за холмом, становясь все реже и, наконец, вершина была абсолютно голой.

Родан прежде всего посмотрел на часы. Почти сто девяносто шесть. Дежурство Булля было за Торой.

Потом он взглянул на экран. Булль хотел что-то объяснить, что Родан отмахнулся. На высокогорном плато двигался целый ряд животных странной формы. Они отдаленно напоминали тюленей, но согласно описанию Булля, они должны были бы быть скорее рыбоподобными существами, дышащими жабрами и живущими в воде. Способ их передвижения был захватывающим зрелищем. Кажется, было что-то, что побуждало их постоянно совершать всем вместе и одновременно одинаковые прыжки.

«Что ты об этом думаешь?» — спросил Булль.

«Ты сказал, что на самом деле они настоящие рыбы, так?»

«Да, у них есть жабры и пока мы наблюдали за ними, они ни разу не вышли из воды».

Родан кивнул.

«Может быть, это вид легочных рыб?» — задумчиво сказал он.

«О небо, неужели ты находишь настолько интересным, как они дышат? Я хотел бы лучше знать, что это за процессия, шествующая здесь!»

«Ничего особенного. Подобные вещи бывают и на Земле, например, токование глухарей».

Булли энергично затряс головой.

«Я никогда не видел токования глухарей, но уверен, что они при этом не прыгают вокруг друг друга в одинаковом ритме, как эти там наверху».

Родан провел рукой по волосам.

«Нельзя сказать, что ты совсем неправ».

Но потом вдруг всякая усталость слетела с него.

«Идем, бери два транспортных костюма!»

Булль с усмешкой вскочил.

«Ну, наконец-то!»

Родан подсел к интеркому и вызвал Крэста. Крэст должен был нести дежурство после Булля. Он рассказал ему о сделанном Буллем наблюдении и о том, что они хотят подкрасться к сборищу тюленей, чтобы понаблюдать за ними вблизи и поймать одного из них.

Крэст был согласен с этим. Когда Булль и Родан одели свои транспортные костюмы, он вошел в центральный пост управления.

«Твои опасения относительно определения врагом нашего местонахождения неожиданно исчезли, да?» — спросил Булль, когда они открыли внешнюю шлюзовую переборку.

Родан отрицательно покачал головой.

«Во-первых, я не собираюсь лететь на высоте пятидесяти метров над деревьями, а во-вторых, заросли деревьев являются для нас в данном случае отличной защитой».

Булль больше не возражал.

В медленном полете они скользили над хребтом холма. Родан вооружился игольчатым излучателем, в то время, как Булль нес несколько более тяжелый дезинтеграционный прибор.

Ночь была темной. Разница между отчетливым изображением на экране наблюдения и черной пустотой, в которую они погрузились, сначала сбивала их с толку. Но даже под плотным покровом облаков Венеры имелись еще отдельные случайные лучи света, и со временем их глаза привыкли даже к недостаточному освещению.

Восемь километров они преодолели за четверть часа. Они двигались не слишком быстро, чтобы не испугать тюленей. В течение нескольких минут они наблюдали за ними. Тюлени были около метра в длину. Обычно они передвигались, как настоящие тюлени, на хвосте и боковых ластах. Но иногда во время танца им удавалось опереться на боковые ласты и в течение минуты балансировать на хвосте. Они выглядели смешно, и было трудно представить себе, что даже при нападении кому-нибудь из них могла угрожать опасность.

Процессия, как назвал ее Булль, остановилась внезапно, как по команде. В тишине, сразу охватившей высокогорное плато, Родану пришло на память, что сами животные — за исключением шарканья их ласт по земле — до сих пор не издали ни звука. Видимо, они были молчаливым сообществом.

Они явно приготовились к отходу. Родан толкнул Булля, призывая его за собой. Они выпрямились за своим укрытием, пробрались сквозь него и двумя, тремя быстрыми скачками настигли группу тюленей. Животные тотчас отреагировали. Большинство из них испуганно и торопливо поскакали за гораздо более крутой с другой стороны склон горы, некоторые попытались скрыться в сторону под покров темноты, и только один оказался недостаточно проворным, чтобы уйти от схвативших его одновременно Булля и Родана.

Странным образом он не сопротивлялся. Он неподвижно лежал на спине, сверкая на обоих людей большими, умными глазами.

«Внимательнее! — сказал Родан. — Это может быть уловка. Если мы не уследим за ним, он вскочит и исчезнет».

Но маленький паренек, кажется, даже и не думал ни о чем таком. Он покорно дал взять себя Буллю и Родану. Они включили агрегаты своих костюмов и в быстром скользящем полете доставили его на корабль.

Тем временем Крэст и остальной экипаж следили за тем, что происходило интересного. Когда Родан и Булль со своим пленником вошли в центральный пост управления, все уже собрались там.

«Что ты собираешься с ним делать?» — спросил Маноли.

«Об этом я вообще-то хотел спросить у тебя, — ответил Родан. — Ты еще не разучился обследовать животных?»

Маноли кивнул.

«Мне кажется, — заявил Родан, — что они обладают относительно высоким уровнем умственного развития. Как мы можем убедиться в этом?»

Булли вмешался в разговор.

«Может быть, нам помог бы церебральный анализ».

Родан задумался.

«Это предполагало бы, что парень в состоянии выстраивать логические умозаключения. Мы можем попытаться».

Тюлень лежал на лабораторном столе, а Маноли обследовал его осторожными движениями.

«Странно, — пробормотал он через некоторое время. — Могу поспорить, что животное в состоянии издавать звуки. Почему оно не говорит?»

Рядом с головой тюленя на столе для экспериментов, привезенном из лаборатории, стоял маленький, тонкостенный стеклянный сосуд. Он вдруг запел, немного отскочил на своей подставке в сторону и с громким звоном разбился. Маноли озадаченно уставился на осколки.

«О да, — сказал Родан, — я должен был подумать об этом».

В лаборатории, содержащей приборы для общения с существами, говорящими на чужом языке, и с иной техникой общения, имелся ультразвуковой приемник. Он преобразовывал невоспринимаемые ушами людей и арконидов ультразвуковые частоты, понижая их на любое число октав в слышимом диапазоне.

Этот приемник, поставленный вблизи маленького парня-тюленя, издал целую серию гудящих, пищащих и чирикающих звуков. Они были записаны на магнитную ленту и введены в анализатор.

Анализатор был, в свою очередь, небольшим по размеру прибором, который усиливал посылаемые головным мозгом микроволны и придавал им смысл на основе некоего типа распознавателя мыслей, находящегося в его запоминающем устройстве. При этом он исходил из знания того, что та же самая мысль, исходящая из головного мозга разных существ, имеет одну и ту же форму импульсов, если речь идет о головном мозге базы С-О-Н, то есть о головном мозге существа, достигшего уровня развития планеты с наличием кислорода.

Анализатор выдавал результаты в виде импульсных лент, которые окончательно расшифровывались только автоматическим вычислительным устройством.

Родан взял импульсную ленту и ввел ее в устройства. Расшифровка длилась десять секунд. На пластиковой карте, которую выдал автомат, был текст на языке арконидов:

«Я, верноподданический (неразборчиво, видимо, имя), прошу их Высочества (равные Богам или Божествам) вернуть меня в мою стихию, так как иначе я задохнусь».

Родан был безмерно потрясен. Он, не двигаясь, смотрел на пластиковые строчки, пока другие не взяли их у него из рук.

«Тако!» — крикнул Родан.

«Да, сэр?»

«Он задыхается. Мы должны немедленно поместить его в воду».

Тако кивнул. Он попробовал взять тюленя на руки.

«Получается», — улыбнулся он.

В следующий момент он уже исчез, чтобы вскоре появиться снова. Родан собрался теперь отвечать на сыплющиеся на него без передышки вопросы.

«Без сомнения, мы имеем здесь дело с разумной жизнью, — объяснил он. — Это доказывает уже хотя бы то, что анализатор смог расшифровать его мысли. Кроме того, мы, без сомнения, имеем дело с одним из видов легочных рыб. У них есть два способа дыхания: жабрами и легкими. Очевидно, второй способ дыхания все-таки недостаточно развит. Тюлени могут выдерживать без воды лишь ограниченное время».

Помолчав, он добавил:

«Мы, конечно, попытаемся установить с ними связь. Мы хотим выучить их язык и общаться с ними. Те, кто построил там наверху, на севере, базу с удивительно высокоразвитой техникой, конечно, не тюлени. Я думаю, что эту возможность мы можем исключить».


15.


Первоначально Родан собирался отправить поисковую группу в путь только после восхода солнца. Однако, ночь оказалась слишком долгой, чтобы земляне могли пережидать ее в бездеятельности.

Родан велел выдать членам поисковой группы транспортные костюмы, а также оружие, и дал точные указания.

В составе поисковой группы были: Родан, Реджинальд Булль, доктор Маноли, три американских астронавта, Тако Какута и — по ее настоятельной просьбе — Анне Слоан.

Поисковая группа уже собиралась уходить, когда Крэст подал из всех приемников предупредительный сигнал:

«Стойте! Подождите! Локация!»

Родан велел группе ждать в шлюзе. Сам он поспешил по коридору к центральному посту управления. Крэст сидел у экрана локатора. На экране виднелся рой белых светящихся точек, которые на первый взгляд кружились беспорядочно, наталкиваясь друг на друга.

«Что это?» — спросил Родан.

«Я бы сказал: робото-шпионы, — ответил Крэст. — Это не более, чем радио, оптические или микроволновые зонды с большим радиусом действия. Эти здесь по величине не больше трех-четырех ладоней».

Он изменил регулировку и увеличил объем экрана. На несколько секунд появился абсолютно неподвижный — поскольку локатор пытался следовать за ним — маленький предмет в форме диска. Он исчез, когда Крэст переключил на обычную локацию.

«Они еще не нашли нас», — сказал Родан.

Крэст пожал плечами.

«Никогда нельзя знать, не есть ли это одна из их уловок».

Это было верно. Родан задумался.

«Несмотря на это, мы пойдем, — сказал он, наконец. — Хотя бы пешком, а не по воздуху. Мы возьмем с собой дополнительно робот-планировщик, который расчистит нам путь».

Он обернулся к Торе, чтобы убедиться, боится ли она. Но она улыбнулась ему.

«Я буду постоянно поддерживать связь с Вами, — продолжал Родан. — Не подвергайте корабль никакой опасности. Если Вам покажется, что мы больше не можем защищаться с помощью наших защитных экранов, тогда поднимайтесь — но не слишком высоко — и уходите! А мы, несмотря на это, попытаемся нанести врагу удар. Нашего оснащения хватит на несколько месяцев. Если наша операция потерпит неудачу, мы договоримся друг с другом, где Вы сможете нас взять или… — он помедлил — …договариваться будет больше не о чем. Это, конечно, тоже может случиться!»

Крэст кивнул ему.

Родан ушел. Булль получил задание привести из грузовых отсеков робот-планировщик. Он должен будет выполнять свою работу полуавтоматически, то есть кто-то должен будет управлять им, потому что уже не оставалось времени рассчитать программу и ввести ее в него.

«Мы останемся в наших костюмах, — между тем объявил Родан. — Я сверну шею каждому, кто взлетит выше деревьев без моего разрешения».

Булль вывел свой робот из шлюза. Другие последовали за ним. Когда они достигли верхнего края кратера, было двести тридцать девять часов, по меркам времени Венеры оставалось полчаса до полночи.

Родан повел свой отряд по другой стороне горы к фьорду. Подъем был трудным делом. К счастью, крутой склон был свободен от какой бы то ни было мешающей растительности. Под силой ураганов на этом склоне, видимо, ничто не могло удержаться. Во главе колонны громыхал робот-планировщик, стараясь не потерять равновесия. За ним шли Родан и остальные, замыкал шествие Тако Какута.

Восхождение к морю продолжалось более часа. Новый день на Венере уже начался, но было все еще точно так же темно, как и раньше. Отряд прошел в горизонтальном направлении от вершины горы два километра. Родан нетерпеливо подсчитал, что таким образом им понадобится двести пятьдесят часов времени чистого хода, чтобы добраться до вражеской базы. Конечно, подъем был трудным путем, но по другую сторону фьорда было бы не легче, так как там плавно поднимающаяся вверх местность была покрыта густыми джунглями.

Родан решил пересечь фьорд при помощи транспортных костюмов. Уровень узкого морского рукава был по виду обеспечен подъемом местности на другой стороне. Родан был уверен, что здесь его не смогут обнаружить.

Робот-планировщик пересек фьорд своим способом. Он зашел в воду, прошумев поднявшейся за его спиной пеной, и исчез. Он был достаточно сильным, чтобы спокойно избежать опасностей, поджидавших его под водой. В любом случае, своим бурным поведением он привел обитателей моря в беспокойство. Родан увидел проносящиеся перед собой в воздухе тени, видимо, это были летающие рыбы. Со стороны из темноты доносились жалобные крики существа, которого люди еще никогда не видели, а в некоторых местах на поверхности воды неожиданно загорались пестрые огни.

«Это ковры, — объяснил Булль. — Робот явно разбередил их аппетит, и теперь они пытаются заманить жертву».

Они еще стояли на берегу. Конечно, они могли бы добраться до противоположного берега быстрее, чем робот, который был вынужден совершать переход по морскому дну.

Анне Слоан пробралась к Родану.

«Все это выглядит немного зловеще, правда?» — сказала она непринужденно.

Он посмотрел на небольшую группу людей.

«Идемте! — приказал он затем. — Нет смысла ждать дольше».

Тако Какута исчез первым.

«Если бы быть телепортантом», — вздохнула Анне.

Полет проходил почти бесшумно, тем громче вели себя морские существа. Родан летел прямо над светящимся ковром. Существа странной формы, казалось, буквально поднимались ему навстречу, собирались вместе, неожиданно вспыхивали ярче, чтобы потом, не попав в цель, собраться в слабо мерцающий сгусток, быстро исчезающий в глубине.

Переход длился неполных две минуты. Тако возгласами подозвал их к своему месту, полностью свободному от растительности, которое было удобной площадкой для подготовки сил перед началом штурма джунглей. Площадка находилась немного в стороне от маршрута, поэтому Булль включил управляемый передатчик, чтобы вывести робота из воды в нужном месте.

Четверть часа спустя тот появился. Его нельзя было узнать.

«Свет! — приказал Родан. — И очистите его!»

Фигура робота была плотно опутана вьющимися растениями. Булль остановил его и велел Анне направить на эту неразбериху свет ручного фонаря. Он погрузил обе руки в бело-зеленую путаницу.

Потом он вдруг вскрикнул от неожиданности, вынул свою правую руку из вьющихся растений и в замешательстве уставился на существо странной формы, яростно вцепившееся в его перчатку. Оно не было непохожим на макаку-резус, но его глазные яблоки, казалось, были защищены дополнительным роговичным покровом от проникновения воды, так что выглядели они, как безжизненные белые стеклянные шарики. Вместо шерсти животное имело покров из небольшой, эластичной чешуи. Хвост оканчивался парой коротких, но острых шипов, а поскольку животное энергично размахивало им, Булли, несмотря на прочность своего костюма, подвергся опасности быть раненым.

«Выброси его!» — крикнул Родан.

«Ну и штучка!» — зло проворчал Булль.

Ему казалось, что лучше всего будет удержать хвост и потянуть за него. Но маленькая обезьянка увеличила силу свих челюстей, ухватившись сильнее прежнего. Как только Булль отпустил хвост, тот снова пришел в движение, поцарапав костюм Булля.

Булль испробовал множество других способов, но ему ничего не удавалось сделать, пока, наконец, он не догадался до тех пор бить «обезьяну» кулаком по голове, пока она не потеряла сознание и не разжала зубы. Она неподвижно упала на землю.

Булль снова поднял ее и рассмотрел. К нему подошла Анне.

«Она жива, — успокоил Булль девушку. — Вот, видите? Она снова приходит в себя».

С шипением животное снова вцепилось Буллю в руку. Но Булль реагировал своевременно и, широко размахнувшись, бросил его в море.

С этих пор он стал несколько осторожнее очищать робота.

Наконец, тот был приведен в порядок. Булль посветил фонарем в каждую щель, потом громко похлопал рукой это похожее не башню создание и сердито сказал:

«В следующий раз я лучше понесу тебя на спине».

Родан коротко переговорил с Крэстом, а потом дал сигнал к отправлению. Борьба с джунглями началась.

Робот — они тем временем назвали его Томом — превзошел все их ожидания. Он валил подлесок в сторону, словно соломинки. Одновременно он производил столько шума, что все, что, может быть, могло бы испугать людей за спиной Тома из-за своего непривычного вида, в панике убегало вглубь леса.

Большие деревья Том обходил. Он обладал способностью решать, какое препятствие можно было взять, а какое нет. Уже через полчаса пришлось сделать остановку, потому что рука Булля начала болеть. Анне осмотрела ее и установила, что подводная обезьяна прокусила перчатку. После обработки средством из аптеки арконидов прошло всего несколько минут, пока Булль перестал чувствовать боль.

«Надеюсь, это послужит вам всем предупреждением, — сказал Родан. — Мы должны придерживаться правила: ничего не трогать! Пока мы не знаем этой планеты, следует быть осторожными».

Затем они двинулись дальше, все еще за широкой спиной Тома. Проход, который он прокладывал для них, был достаточно широким, чтобы рядом могли спокойно идти два человека. Родан время от времени смотрел наверх, освещая фонарем лиственный покров, но там ничего нельзя было увидеть.

После трех часов хода они остановились и разбили временный лагерь. В надувных палатках арконидов, которые в сдутом и сложенном виде помещались в обычном кармане брюк, разместилось по два человека в каждой.

Родан остался дежурить. Он не чувствовал себя усталым и использовал эту возможность, чтобы поговорить по радио с Торой. Таким образом он узнал, что маленькие робото-шпионы появились во второй раз, но опять-таки исчезли, ничего не сделав. Других действий противника замечено не было.

В течение следующих двух часов не произошло ничего существенного. Родан был рад, когда они, наконец, снова тронулись в путь. Он горел нетерпением, желая, наконец, узнать кто приготовил им такой недружелюбный прием.

Они наметили для себя тридцатичасовые отрезки и прошли по первым двум из этих отрезков почти восемьдесят километров. Это было значительным достижением, если принять во внимание, что они пробирались сквозь непроходимые джунгли.

Когда они в конце второго тридцатичасового отрезка разбили свои палатки на сделанной Томом в страшной спешке поляне, над лиственным покровом уже всходил новый день. Родан послал Тако наверх, на верхушку дерева, чтобы посмотреть, можно ли было уже увидеть их цель.

Через несколько минут Тако вернулся и доложил:

«Примерно в ста пятидесяти километрах к северу начинаются сами горы. Их мощные склоны можно видеть на этом расстоянии даже в темноте. Нам будет трудно взобраться на них».

Тем временем Булль с помощью Дерингхауса приготовил еду. Они с некоторой усталостью поглотили ее и забрались в свои палатки.

Капитан Ниссен нес первое дежурство, но оно прошло без каких бы то ни было происшествий. Животные Венеры, видимо, боялись чужих незваных гостей.

Но через несколько часов на них со всей силой обрушилась беда.

Дежурил доктор Маноли. Он сидел у своей палатки, которую занимал вместе с Тако, выключив лампу, хотя Родан запретил это. Ему доставляло удовольствие видеть, как этот плотный лиственный покров джунглей оказывал все меньшее сопротивление свету нового дня и постепенно сам начинал светиться по низу леса.

Был семьдесят один час и, собственно, только второй день их пребывания на Венере, если считать по дням Венеры.

Лес был наполнен звуками; но вдруг Маноли услышал один, который, по-видимому был близко. Быстрым движением он снова зажег лампу и прислушался.

Услышав отчетливое шарканье, он встал, чтобы понять, откуда этот звук исходит. Он обводил лучом своей лампы вокруг, но нигде не было видно ничего подозрительного.

Потом он услышал пронзительный крик — настолько жуткий, что у него мурашки по спине побежали. Это был голос Анне. Сделав три-четыре быстрых прыжка, Маноли оказался у ее палатки, разорвал полог и посветил лампой внутрь.

Анне здесь уже не было, а то, что вместо нее двигалось по палатке, было настолько ужасным и отвратительным, что Маноли не решался пошевельнуться.

Он не мог обнаружить у этого ни начала, ни конца. Это был дергающийся, извивающийся кусок белого мяса толщиной с бедро, со скользким покровом, который, казалось, выползал из земли. Кроме неравномерного ряда слегка вдавленных колец мясо не имело сегментации. Маноли был уверен, что оно само проделало дыру, из которой вылезло. Другой конец этого уже покинул палатку Анне. Из дыры постоянно появлялось все новое продолжение, выползая к палатке с другой стороны. Это был тот шаркающий звук, который слышал Маноли.

Неожиданно рядом с ним появился Родан. Крик поднял его на ноги.

«Что случилось?» — подбежал он, едва дыша.

Маноли не нужно было что-то объяснять ему. Немым жестом, дрожащей рукой он показал на белый предмет.

Родан повернул голову. Он, видимо, сразу же оценил ситуацию.

«Булли! Дезинтегратор!»

Снаружи послышался ответ. Родан поднял свой игольчатый излучатель, направил его на дергающееся белое тело и включил. Он не отпускал пальца с кнопки до тех пор, пока поперек толстого тела животного не прошел дымящийся, издающий зловоние, шов.

Результат был ошеломляющим. Передняя часть, казалось, не заботилась о том, что случилось с ее концом. Она ползла дальше и через несколько мгновений полностью исчезла из палатки. Между тем задняя часть с опаленным краем некоторое время нерешительно покачивалась туда-сюда над краем дыры. Потом она начала неожиданно деформироваться. Подгоревшие частички с тихим хрустом отваливались. Плоский конец вытянулся в длину, образовав похожий на голову кончик. Затем остаток животного снова пришел в движение — из дыры, сквозь палатку, наружу из палатки. Вторая часть последовала за первой.

Представление длилось всего несколько секунд. За это время Родан понял, что таким способом он не сможет помочь Анне Слоан. Он выскочил из палатки и позвал Булля.

«Я здесь!» — отозвался Булль.

«Нечто вроде червя унесло Анне, — поспешно объяснил Родан. — Мы должны нагнать его!»

Вдвоем они обошли вокруг палатки Анны и обнаружили вторую половину животного, которая ползла по скользкому следу первой. Булль сжал зубы, потом высоко поднял дезинтегратор, высвечивая в джунглях полосу в направлении движения червя. Он понял, в чем было дело. Они должны были обогнать животное и добежать до головы первой части. По дороге они где-нибудь найдут Анне.

Родан на какую-то секунду подумал о том, чтобы выслать вперед Тако. Но цель была слишком неопределенной, а опасность слишком большой.

В пылу ярости они пробивались по полосе, высвечивали новую, спотыкались о вьющиеся растения, время от времени падали на мягкое тело червя и снова поднимались.

Родан видел, что они продвигаются слишком медленно. Они двигались примерно на метр в минуту медленнее, чем червь, а судя по всему, что Родан до сих пор видел, его длина превосходила все мыслимые представления об этом. Только, чтобы добраться до начала второй части червя, им потребовалось десять минут. Булль обернулся и направил уничтожающий луч дезинтегратора, так чтобы тот скользил по белому телу до тех пор, пока не растворится в пустоте.

«Будь осторожней со вторым! — предупредил Родан. — Я не знаю, могут ли черви чувствовать опасность. Если да, то он, может исчезнуть вместе с Анне в земле».

Булль кивнул. Между тем он с помощью дезинтегратора увеличил длину прохода, по которому они пробирались. Родан светил вперед ручным фонарем. В конце прохода последний кусок переднего червя исчез.

Они бросились за ним. Обгоняя хвост червя и продираясь стороной сквозь ветви, которых не могли устранить короткие выстрелы дезинтегратора Булля, они в этой спешке не заметили, что местность начала постепенно идти вверх.

Первый кусок червя был еще длиннее, чем второй. Им потребовалось почти полчаса, пока они не увидели острую, лишенную глаз голову животного — и Анне.

Червь нес ее своеобразным способом. Он обвил ее тело петлей и держал свою жертву в наклонно поднятой передней части. Анне была, по-видимому, без сознания. Она безжизненно висела в петле, но, кажется, с ней не случилось пока ничего серьезного.

Идя вровень с червем и изыскивая возможность освободить Анне из ее страшного плена, они не обратили внимания на то, что джунгли вокруг них поредели, образовав поросшую только скудным подлеском поляну.

«Я буду держаться с ее стороны! — сказал, наконец, Родан. — Если ты выстрелишь, я смогу ее схватить».

Булль кивнул. Он подождал, пока Родан займет удобную позицию рядом со все еще поспешно уползающим животным, а потом начал обстреливать белый корпус лучом дезинтегратора.

Червь растворился. Казалось, он замечал, что ему грозит опасность, и повернул в сторону. Буллю пришлось отскочить, чтобы его не ударило. Животное двигалось до тех пор, пока Булль не растворил большую часть его корпуса, которую мог видеть со своего места. Потом конвульсии внезапно прекратились.

Но Анне все еще висела в петле. Из страха повредить ей что-нибудь Булли не решился обстреливать эту часть животного.

Родан сделал своим игольчатым излучателем два надреза, разделивших остаток червя на три части, и вынул Анне из липкой петли. В одном месте, которое показалось ему безопасным, он осторожно положил ее на землю и попытался привести ее в сознание.

Ни один из них не заметил, что в нескольких метрах впереди почва почти вертикально обрывалась, образуя круглое отверстие значительного диаметра и поразительной глубины. Ни один из них не увидел странного, многочленистого существа, похожего на поблескивающую тонкую ветку со многими ответвлениями, которое выползло на край отверстия и приближалась к мужчинам толчкообразными движениями.

Родан озабоченно посмотрел на скользкий след, оставленный на земле червем. Они пробежали вдоль тела животного сорок метров. Какой же всего длины могла быть эта бестия, если подумать, что она еще не полностью вылезла из дыры, когда они с Буллем отправились в путь?

Все на Венере оказывалось слишком большим: черви, ящеры, летающие рыбы. Только там, где развитие достигало определенного умственного уровня, безобразность исчезала. Доказательством тому были тюлени, а может быть, и маленькая морская обезьянка, которая укусила Булля в руку.

Насколько беззащитен был при этом сам этот огромный червь. Его единственным оружием был его отвратительный вид. Он обвил Анне и смог унести ее, но ни разу даже не попытался защититься от напавших на него людей.

Анне открыла глаза. Поначалу смутившись, а потом вдруг с нарастающим ужасом она огляделась вокруг, вскочила с глухим криком, схватила Родана за руку и спросила:

«Где мы? Что случилось?»

Родан мягко, но настойчиво снова усадил ее на землю.

«Не волнуйтесь, все прошло!»

«Что было…»

Вспомнив, она закрыла лицо руками.

«Меня кто-то схватил и утащил прочь. Он был таким липким и мерзким. Что это было?»

«Червь, — ответил Булль. — Простой дождевой червь, только в венерном издании».

Она слегка пошевелилась. Через некоторое время она отняла руки от лица и посмотрела на Родана.

«Где он? Вы его…»

Родан кивнул.

«Булль расправился с ним. Как Вы себя чувствуете?»

«Если не считать испуга, то хорошо. Как далеко мы теперь от лагеря?»

«Примерно в часе ходьбы. Если Вы чувствуете себя лучше, то пойдемте».

Она согласилась. Когда она выпрямилась, ее взгляд случайно упал на сидевшего на корточках Булля, и тут она увидела это.

«Нет!» — закричала она и вдруг упала Родану на руки.

Флегматичный Булль продолжал сидеть. Только, когда Анне показала на что-то прямо рядом с ним, он решил обернуться.

«Стой! — крикнул Родан. — Не шевелись!»

Булль послушался.

Родан видел, что имела в виду Анне. Это выглядело так, словно на землю упала тонкая ветка с множеством более тонких веточек. Однако, от упавшей ветки нельзя было ожидать, что она медленно поднимет свои боковые веточки и нацелится ими на Булля.

Все существо могло быть около двух метров в длину, а выпрямившись на тонких, как паутина, ножках, высотой в три ладони.

Родан поднял оружие и точным выстрелом расчленил животное на две части. Ножки двух видов подкосились и животное со странным треском рухнуло на землю.

Родан убрал излучатель в футляр.

«Теперь ты можешь встать», — сказал он Буллю.

Булль вскочил и огляделся вокруг.

«Что это было?»

«Это — ветка».

Булль нагнулся и хотел поднять ее.

«Убери руки! — прикрикнул на него Родан. — Ты никогда не поумнеешь!»

Пока они занимались мертвым животным, пытаясь установить, что это был за вид живого существа, Анне огляделась. Она обнаружила вторую ветконожку и закричала.

Родан еще успел увидеть, что животное выползло, кажется, прямо из-под земли, а потом выстрелил во второй раз.

Булль поднял ствол своего дезинтегратора и, согнувшись, пошел к тому месту, в котором, по-видимому, выползло из-под земли второе животное.

«Осторожно!» — крикнул ему Родан.

Уничтожив последние остатки низкого кустарника, Булль оказался на краю отверстия, которого до сих пор не замечал. Родан услышал, как тот вскрикнул от неожиданности и побежал к нему. Застыв от ужаса и отвращения, Булль молча показывал в отверстие, слабо освещенное сумеречным светом.

Родан посветил вокруг своей лампой и направил ее вниз, в отверстие. Оно имело диаметр около трех метров. Глубину его трудно было определить, так как оно было заполнено шуршащей, копошащейся массой ветконожек. Их было, наверное, сотни и казалось, что они чего-то ждут.

Булль поднял дезинтегратор, но Родан удержал его руку.

«Смотри!» — сказал он.

Видимо, что-то, кроме той сумятицы, которую создавали они сами, заставило ветконожек придти в движение. Их масса вздымалась и опускалась, в клубке ветконожек и веткообразных тел показалось что-то белое, а потом появилось это: острая голова такого же червя, с каким они расправились полчаса назад.

Он двигался чрезвычайно целеустремленно. Он вытягивал тонкую голову все выше и выше, рывками выбираясь из путаницы ветконожек, чтобы добраться до края отверстия точно в том месте, где стояли Булль и Родан.

«Теперь стреляй!» — приказал Родан, когда голова червя начала раскачиваться туда-сюда у мыска его ботинка.

Булль обстрелял лучом дезинтегратора сначала червя, а потом все отверстие. Ему понадобилась минута, после чего отверстие было абсолютно пустым. Теперь было видно, что его глубина составляла около пяти метров.

В земле зияли два страшных отверстия, из которых выползли черви, которые, видимо, жили в некоем странном симбиозе с ветконожками.

Анне, дрожа, прижималась к Родану.

«Возвращаемся! — приказал Родан. — Теперь мы будем знать, насколько осторожными нужно быть».

Родан принес с собой в лагерь обломок первой ветконожки, положив его на ствол своего игольчатого излучателя. Хотя животное было явно мертвым, он не отважился взять его в руки.

В лагере Маноли и остальные уничтожили остального червя, который еще выполз из дыры.

Родан передал Маноли остатки ветконожки.

«Осмотри его, насколько можешь, — сказал он. — Но будь осторожнее, не прикасайся к нему пальцами».

Кроме того, он коротко рассказал о том, что они пережили, освобождая Анне.

Окончив свое обследование, доктор Маноли объяснил:

«Животное полностью состоит из роговичной субстанции. У него имеется минимум органов, но даже и они везде, где роговица не мешает отправлению функций, состоят из нее».

Он помолчал и поковырял в земле.

«Я все ломал себе над этим голову и даже взял пробу той слизи, которую можно найти по следу червя. Она содержит такое невероятное множество различных протеинов и прочих вещей, что невозможно, чтобы ВСЕ это входило в состав тела червя. Моя теория такова: червь — в отличие от наших червей — является типичным плотоядным животным, он питается внутренностями других животных. Ветконожки, напротив, кормятся теми роговичными веществами, которые содержатся в телах других животных. Однако, они не в состоянии сами обеспечить себе пропитание. С другой стороны, у червя, очевидно, нет приспособлений для откусывания, с помощью которых он может проникнуть под кожу своей жертве. Поэтому оба вида животных заключили нечто вроде договора. Червь приносит жертву, ветконожки сдирают с нее кожу и оставляют червю оставшиеся внутренности. Это своебразный вид симбиоза, о котором я когда-то слышал».

На остатке пути к вражеской базе произошло только два имеющих значение события.

Первым был вызов «Доброй надежды». Крэст и Тора докладывали, что противник больше ничего не давал о себе слышать. Форсированным маршем — вероятно, чтобы вновь своевременно быть у воды — они пересекли закругленную вершину горы и спустились в кратер.

«Знаете, что они сделали? — веселым голосом спросил Крэст. — Они оставили перед одним из шлюзов огромную кучу рыбы, видимо, как жертвоприношение Богам!»

К счастью, Тора вовремя заметила шествие тюленей и установила в шлюзе церебральный анализатор. Анализатор записал мысли тюленей, и вместе с записями ультразвукового детектора комбинационное автоматическое устройство могло теперь реконструировать большую часть языка тюленей. Крэст взял рыбу, чтобы не обижать тюленей, если они придут еще раз. Он надеялся, что в следующий раз сможет поговорить с ними.

Вторым событием была встреча с венерным ящером, которого они уже давно поджидали.

Однако, встреча прошла гораздо менее драматично, чем кто-либо ожидал, может быть, потому, что огромное животное не заметило поисковой труппы.

К тому времени они почти беспрепятственно преодолели почти четыреста из пятисот километров всего пути. Они преодолели два гребня гор и нашли за вторым далеко протянувшуюся узкую долину, дно которой было покрыто густыми джунглями.

Родан хотел попытаться использовать транспортные костюмы и разрешить своему отряду перелететь через довольно глубоко лежащую долину. Но потом те сто километров, которые отделяли поисковую группу от противника, показались ему недостаточно безопасным расстоянием. При наличии соответствующих приборов гравитация представляла собой одну из наиболее легко определяемых форм проявления энергии.

Они спустились в долину и начали продираться сквозь джунгли за широкой спиной Тома. Анне Слоан первой заметила, что впереди не все в порядке. Она вдруг остановилась, так что Булль, идущий следом за ней, натолкнулся на нее. Родан тоже остановился. Только Том уверенно пробирался все вперед и вперед, пока Булль окриком не заставил его остановиться.

«Вы ничего не слышали?» — смущенно спросила Анне.

Булль покачал головой.

«Нет, ничего. А Вы?»

Анне быстро кивнула. Она хотела что-то сказать, но тут до них донесся мощный, грохочущий звук. Земля задрожала, и на сей раз это заметили все.

Родан вспомнил о грохоте, который слышал еще во время первой остановки.

«Ящер!» — крикнул он.

Булль возразил.

«Что он делает? Откуда исходит шум?»

«Он идет!»

Булль прислушался. Только через некоторое время грохот послышался снова.

«Он идет! — Он засмеялся. — И для каждого шага ему требуется полминуты».

Родан кивнул.

«Как ты себе это представляешь? С его-то длинными ногами».

Он позвал Тако.

«Тако, пойди вперед и посмотри, сможешь ли ты его увидеть».

Тако исчез. Через несколько секунд он снова был тут.

«Он идет с востока, — доложил он. — Если он не изменит направления, то пройдет примерно в двухстах метрах севернее нас».

«Тогда иди вперед и смотри, не изменит ли он своего направления».

Они подождали. Не было смысла идти дальше, так как они хотели идти на север и, таким образом, наверное, попали бы ящеру прямо под ноги. С течением времени грохот вырос до силы небольшого землетрясения. Родан попытался увидеть хотя бы шею громадного животного. Но джунгли, точно так же, как они защищали их от ярости ночных ураганов, так и не давали им возможности увидеть что-либо.

Следующий шаг был таким мощным, что даже Родан вздрогнул.

В следующее мгновение рядом с ним возник Тако.

«Он изменил направление. Он идет прямо на нас».

«Сколько еще до него?»

«Еще два шага, и он должен быть здесь».

Родан обвел всех взглядом.

«Теперь уже нет смысла убегать, — спокойно сказал он. — Мы уже не сможем вовремя уйти с его пути. Но мы можем защищаться».

Булль понял, что тот имел в виду. Он спешно притащил оба дезинтегратора, которые несла с собой группа, дал Родану один из них, а второй оставил себе.

«Целиться наклонно вверх! — распорядился Родан. — Если он начнет падать, мы должны позаботиться о том, чтобы его тело растворилось еще в воздухе».

Булль кивнул. Родан повернул голову и крикнул через плечо:

«Держитесь рядом друг с другом!»

Вдали послышался громкий звук — словно шум водопада. Ящер своим мощным телом раздвигал заросли джунглей в стороны.

Потом вдруг стало темно. Казалось, что над лесом опустилась темная туча, а несколько секунд спустя не более, чем в пяти метрах от Родана с оглушающим треском вглубь чащи прогромыхал серый столб чудовищной толщины. Родан увидел шелушащуюся, грязную кожу, потом обратил внимание на предмет, который начал продвигаться над ним. С первого же взгляда он оценил обстановку и испугался.

«Внимание! — закричал он. — Он проходит над нами мимо!»

Ящер, действительно, так и делал. Спустя обычный промежуток времени он уже громыхал по другую сторону, слева от Булля, второй ногой-столбом еще в джунглях; одновременно мощное животное рывком окончательно передвинуло свое провисающее тело над дрожащей группой казавшихся крошечными людей.

Какое-то мгновение было абсолютно темно. В четырех или пяти метрах над их головами висел зловонный покров брюха ящера, но это зловоние никого не волновало. Каждый спрашивал себя, пройдут ли обе задние ноги также безопасно для них, как и передние.

Родан опустил дезинтегратор.

«Следи за хвостом! — крикнул он Булли. — Он может уложить нас всех одним ударом!»

Мощная масса тела продвинулась немного дальше вперед, с севера постепенно становилось светлее.

«Слаба Богу! — простонал Булль, но потом взглянул вперед, чтобы увидеть хвост.

Родан смотрел туда, пытаясь определить место, в котором хвост животного касался земли. Он еще раздумывал об этом, когда что-то прошумело прямо над его головой. Вслед за этим поднялся ветер.

«Он бьет вправо!» — закричал Булль.

Родан запрокинул голову и увидел над собой тень хвоста толщиной в несколько метров. В тот же момент громадное животное сделало следующий шаг.

Родан поднял ствол дезинтегратора и ждал. Больше ничего не происходило. В том же темпе ноги-столбы ящера прогромыхали мимо, но ожидаемого страшного удара хвостом не последовало. Родану казалось, что животное много раз меняло курс и шло теперь в прежнем направлении дальше. Это могло бы объяснить, почему они больше не видели хвоста. Прошло еще несколько напряженных минут, пока они не поверили, что опасность миновала.

Булль выпустил тяжелый дезинтегратор из рук и вытер пот со лба.

«Длинна следа семь метров, — сказал он. — Если бы он был меньше, то тварь растоптала бы нас».

Даже для Венеры ящер был монстром, во всяком случае, он превосходил всех ящеров, когда-либо обитавших на Земле.


16.


К полудню третьего дня на Венере, с тех пор, как они ушли с «Доброй надежды», они добрались до местности, в которой, как они предполагали, находится база противника. Это был совершенно иной ландшафт, чем они видели во время первых двух третей своего пути. Они находились на высоте около о шести тысяч метров над уровнем моря. Дышать становилось трудно, хотя атмосфера Венеры обладала значительно большей плотностью, чем земная.

Джунгли кончились. Примерно через пять с половиной тысяч метров они пересекли границу деревьев, а окруженное горами плоскогорье, на они теперь находились, оказалось поросшим жалкой травой, несколькими кривыми кустами и корявыми деревьями, тянувшимися по земле, вместо того, чтобы расти в высоту.

До плоскогорья они дошли на рассвете. По западному краю равнины, все еще под прикрытием нависающих гор или ниш, они прошли дальше на север и теперь достигли их северной оконечности.

Возвышающиеся перед ними горы были громаднее всех, которые они видели до сих пор. Родан был уверен, что противник разместил свои приборы на вершине самой высокой горы, если речь шла о приборах, обладающих большим радиусом действия. Но даже с помощью наилучших телескопов отсюда снизу ничего нельзя было увидеть. Если там наверху были приборы, то они были или встроены в скалу, или прекрасно замаскированы.

Родан велел разбить лагерь на северном крае плоскогорья.

В этот день после обеда они двумя группами прочесали окрестности лагеря. Тако Какута, капитан Ниссен и подполковник Фрейт поднялись на добрых тысячу метров в гору, но единственное, что они нашли, было похожее на лису околевшее существо, лежавшее на их пути. В лагере остались только Анне Слоан и лейтенант Дерингхаус. Анне обслуживала небольшой локатор, реагирующий на различные формы энергии. Он обнаруживал электромагнитный передатчик точно так же, как источник гравитации, но в первые часы после установки в лагере он вообще ничего не показывал.

Противник молчал.

Пока Родан не знал, где тот находился, было вполне вероятно, что лагерь лежал перед ним, как на блюдечке, и что пока они осматривались, где-нибудь среди гор сидели как всегда враждебные существа, которые будут смеяться над поисковой группой до тех пор, пока этот веселье им не наскучит они не решат напасть.

Мысль о том, чтобы выбрать место для лагеря с учетом всех возможных опасностей и направлений атаки, была самой трудной заботой Родана, но прежде всего, не было никакой гарантии, что где-нибудь нет какого-нибудь просвета, через который враг мог высмотреть их.

В течение второго тридцатичасового периода после разбивки лагеря они продолжали поиски.

На этот раз Тако с обеими американцами пошел в направлении, в котором в последний раз осуществляли поиски Булль, Родан и Маноли, в то время, как те трое поднялись в гору по следам Тако.

Первая часть подъема по пока еще не слишком крутым склонам горы высотой тринадцать тысяч метров был удобным и не трудным, но успешным.

Они обошли покрытый галькой склон и забрались на более отвесную часть стены. С того места, с которого Тако вчера повернул обратно, разница высоты составляла около двухсот метров. Им понадобился час, чтобы преодолеть ее. На том месте, где Тако нашел лису, следов не оказалось.

Они хотели повернуть обратно, но прежде, чем они начали спуск, Родан бросил еще один взгляд на стену и замер.

«Посмотрите на это!»

Они взглянули туда, и только через несколько мгновений поняли, что он имел в виду.

Верхняя часть стены, казалось, была сдвинута назад, то есть на север, больше, чем нижняя. Кое-где они видели выемки, но на серой поверхности каменистой стены скалы было трудно определить, на какое расстояние обе части стены были сдвинуты относительно друг друга. Во всяком случае, казалось, что там наверху есть плато, которого они не могли видеть снизу.

Родан начал карабкаться наверх. Ветер становился все сильнее. По вертикальной расщелине в горе они забрались почти на сто метров вверх, но оставшиеся пятьдесят метров, все еще отделявшие их от теперь уже ясно различимого края, казались непреодолимыми.

Но на помощь им пришла случайность; случайность, которой они были обязаны позицией, которую уже задолго до этого заняла одна из машин.

Сначала Родан почувствовал дрожание скалы. Казалось, на него надвигается что-то угрожающее. Он закрепился и свободной рукой достал игольчатый излучатель.

Потом он вдруг услышал ревущий звук органа и, повернув голову, увидел наискосок от себя мерцающий свет, пробивающийся между скал.

Происшедшее было абсолютно необъяснимым. Воздух стал горячее, чем вокруг, и прорывался между обеих скал с невероятным напором. Далее Родан заметил, что целая серия скальных блоков над устьем расщелины, из которой он как раз выбрался, явно служила для того, чтобы изменять направление выталкиваемой силы и направлять ее вниз в расщелину.

По захваченным струей камням Родан увидел, с каким напором происходит изменение направления и с какой силой горячий воздух проносится вниз по расщелине. Если бы они еще были в расщелине, они не сумели бы выдержать этого урагана.

Все это продолжалось около двух минут. Потом орган стал тише, мерцание меньше и, наконец, все звуки замерли. Горный лес, как и прежде, спокойно лежал в рассеянном свете под покровом облаков.

В эти десять минут никто не произнес ни слова. Но теперь Родан показал на обе скалы и крикнул:

«Может быть, там мы сумеем пройти лучше! Идемте! И держитесь крепче, если снова начнет дуть!»

Они взбирались по другую сторону, на этот раз Родан шел в конце. Булль первым добрался до отверстия между скалами. Какое-то время он недоверчиво смотрел внутрь, а потом сделал шаг вперед и исчез.

Маноли последовал за ним, потом Родан. Они увидели, что обе скалы были ничем иным, как устьем открытого вверху канала шириной около полутора метров, устремляющегося вверх с небольшим наклоном. Стены и дно были странно гладкими, так что, несмотря на небольшой наклон, взбирание по нему стоило им немалого труда.

Родан торопился. Он считал, что гладкая поверхность породы объясняется тем, что скалы отполированы потоками воздуха такого типа, какой они как раз наблюдали. Может быть, это происходило через равномерные промежутки времени, так что проносящийся мимо воздух оставил за это время такие же следы, как если бы по каналу текла вода.

Постепенно высота стены уменьшалась. Канал явно оканчивался своим другим концом на плато.

Эта надежда оправдалась не полностью. Канал оканчивался у торцевой стены с темным отверстием неправильной формы, но стена была не выше полутора метров. Родан сильным прыжком оказался наверху. Там было что-то вроде платформы, пространство площадью около десяти тысяч квадратных метров, которое сзади примыкало к подковообразной сводчатой скале. Родан обнаружил в круто поднимающейся за платформой стене целый ряд темных отверстий прямо у поверхности почвы. Он опустился на колени и обследовал почву. Не найдя ничего интересного, он встал и посмотрел на отверстия в стене.

«Посмотрите на них!»

Они с опаской, нерешительно подошли к стене. Отверстия были с зазубринами. Мужчины держали оружие наготове, не доверяя спокойствию.

Если смотреть на них вблизи, отверстия, несмотря на зубчатые края, казались почти круглыми, диаметром в один метр. Их центр находился над поверхностью платформы примерно на уровне роста мужчины. Расстояние от одного отверстия до другого составляло восемь метров.

Родан остановился в нескольких шагах от стены и поднял руку. Булль стоял слева от него, Маноли справа. Родан попытался увидеть что-то сквозь темноту отверстия, перед которым стоял, но это ему не удалось.

Булль негромко сказал:

«Я что-то вижу».

Он стоял перед другим отверстием. Родан подошел к нему. Напрягшись, он увидел в отверстии серый, похожий на тень контур, но не мог различить, что это такое.

Он знаком велел Буллю и Маноли стоять, а потом пошел прямо вперед. Он приблизился к отверстию на три метра, не спуская глаз с серой тени.

Когда он увидел, что это такое, его охватила паника. Он еще никогда не видел такого большого дезинтегратора и в первую очередь такого, который так точно целился ему в живот.

Резким прыжком он бросился вперед и, падая, крикнул Буллю и Маноли: «Скрывайтесь!»


За несколько минут до этого далеко в глубине горы произошло следующее.

Автоматический локатор обнаружил объект и доложил командиру:

«Три существа входят на посадочное плато через канал отработанного воздуха. Они…»

Дальше последовало точное описание существ, вернее сказать, сопроводительный текст к киноленте, которая передавала сведения о местонахождении в командный отсек с того момента, как Родан взобрался на стену канала.

В командном отсеке были, как оказалось, не совсем довольны этим докладом. Были затребованы специальные данные о типе одежды пришельцев.

Автоматическое устройство провело специальную структурную локацию и передало результат дальше.

Некоторое время спустя оно получило приказ: «Следить дальше! Форма доклада обычная!» и настроилось на его выполнение.

Тем временем командир включил вторую информационную линию и дал распоряжение огневой позиции орудий в секторе F:

«Полная боевая готовность номер три! Переключить на управляемый огонь. Стрелять только по команде командира».

Из данных специальной локации командир узнал, что это были не такие три существа, в которые можно было стрелять, не раздумывая. Кроме того, командир был серьезно озабочен. Ему пришлось здорово напрячь свой ум, чтобы придти к заключению, что по одному только появлению пришельцев, по их виду и одежде нельзя делать поспешных выводов. После всех лет, которые комендант мирно, никем не нарушаемый, провел в этой крепости, его охватило нечто вроде нетерпения при известии, что ему придется еще подождать, пока он сможет удовлетворить свое любопытство. Командир наблюдал за оптико-электронным докладом локационной установки и ждал.


Когда Родан пролежал на животе пять минут, во время которых ничего не произошло, он начал посмеиваться над собственным испугом.

Кто бы ни поставил там дезинтегратор, он наверняка сделал это примерно с той же целью, что и полировка скалистого грунта плато. Родан понятия не имел, сколько времени природа должна была обрабатывать покрытый глазурью гранит, чтобы блеск остался только местами, но ей наверняка понадобилось для этого более тысячи лет. Казалось невероятным, что эта, в такой же степени подверженная атмосферным явлениям, устьевая труба дезинтегратора выдержала этот отрезок времени лучше, чем глазурь. Родан поднимался с большой осторожностью, так как вовремя вспомнил о том, что гравитационный генератор должен был работать, когда он выводил «Добрую надежду» с ее курса.

Вставая, он медленно двигался к устью отверстия.

Он на несколько миллиметров поднял голову над краем и посмотрел внутрь. Ствол дезинтегратора был так близко от него, что он мог бы дотянуться до него рукой. Между ним и краем отверстия было достаточно места для того, чтобы проползти.

Не раздумывая долго о риске, Родан, согнувшись, прыгнул в отверстие, секунду стоял во весь рост перед дулом ствола, а потом быстрыми движениями протиснулся рядом с ним. Он поскользил по гладкому металлопластику и добрался до неровного пола пещеры, для которой отверстие было как бы окном.

Он ожидал какой-то реакции, но ничего не происходило. Тогда он подошел к отверстию и крикнул Буллю и Маноли, чтобы они не шли прямо на дезинтегратор.


От внимания командира не ускользнул отчаянный прыжок Родана. Сообщения, беспрерывно передаваемые автоматическим локатором, снова повергли командира в замешательство. Было трудно представить себе, что кто-то, кто выглядел таким образом и был одет, как пришелец, отважится разгуливать перед дулом дезинтегратора.

Командир решил, что поведение незнакомца не соответствует его ожиданиям. Но у него все еще не было важных сведений, без которых он был не в состоянии принять решение в отношении чужака.


Они не собирались обследовать пещеру. К тому же у них не было лампы. Тусклого дневного света, падающего сквозь целый ряд оконных отверстий, хватало лишь на то, чтобы различить некоторые очертания. Пещера была около пятидесяти метров в ширину и такой же глубины.

За вторым и пятым отверстием, считая с востока, стояло по одному дезинтегратору. Остальные четыре отверстия не служили, видимо, ни для какой иной цели, как только для пропуска света.

Родан осмотрел дезинтегратор, мимо которого он пробрался. Он был сконструирован по тому же принципу, что и приборы меньшего размера, имевшиеся на «Доброй надежде», но Родан знал, что это еще не указывало на конструкторов.

Маноли и Булль осматривали тем временем стены пещеры и осматривали второй дезинтегратор.

При осмотре первого Родану бросилось в глаза, что тот не имел механизма обслуживания. Кроме того, ему показалось странным, что он был прочно вмонтирован, то есть мог стрелять только прямо вперед. Хотя, конечно, этот недостаток мог быть восполнен тем, что нейтрализирующее кристаллическое поле могло излучаться веерообразно с любым угловым отверстием. Двух дезинтеграторов такого типа было бы вполне достаточно, чтобы очистить всю планету противника.

Однако, отсутствие механизма обслуживания озадачило Родана. Как он убедился, в ящике на заднем конце мощного орудия находился только генератор для выработки кристаллического поля.

Вернулись Маноли и Булль.

«Ну, разве это не разочарование? — спросил Булль. — Мы ожидаем увидеть грандиозную крепость, а что мы находим? Дыру в горе!»

Родан улыбнулся.

«Существа, которые соорудили эту пещеру, — сказал он, — видимо, рассчитывали на такую реакцию. Пещера устроена так, что каждый, не имеющий нашего опыта, должен подумать, что кроме нее ничего нет. Если он к тому же не разбирается в дезинтеграторах, то с разочарованием уйдет отсюда. Меня удивило другое».

Он рассказал об отсутствующем механизме обслуживания.

«Дезинтегратор управляется дистанционным путем. Откуда? Наверняка не из другого угла этой пещеры!»

Он провел рукой по зеркально-гладкому стволу дезинтегратора.

«Металлопластик — прочный материал. Он может выдержать столетия без коррозии. Если предположить, что этот дезинтегратор существует столько же времени, как и гранитная глазурь снаружи на плато, то можно подсчитать, как за это время должен был бы выглядеть металлопластик, если бы за ним недостаточно ухаживали».

Булль понял ход мыслей, но Маноли от удивления открыл рот.

«То есть ты считаешь, что здесь поблизости есть существа, которые регулярно приходят, чтобы почистить свои пушки?»

«Примерно так», — сказал Родан.

«Но где они?»

Родан пожал плечами.

«Я не провидец. Из этого дезинтегратора явно можно стрелять, потому что он хорошо ухожен. Но этого не сделали. Если предположить, что существа, которым принадлежит эта крепость, действуют по законам человеческой логики, то следует ожидать, что они захотят установить с нами связь, отказавшись от враждебности. Так где же они?»


Командир ждал.


«Мы не пойдем дальше, — решил Родан после того, как они в течение часа безуспешно обследовали стены пещеры. — Нужно привести сюда Анне Слоан и Тако. Анне могла бы попытаться найти отпирающий механизм, находящийся в радиусе действия ее возможностей, если таковой имеется, и воздействовать на него. Если это не поможет, мы просто пошлем Тако внутрь горы».

Лицо Маноли выражало сомнение.

Родан покачал головой.

«Ерунда! Способности Тако основаны на законах физики. Он никогда не сможет рематериализоваться внутри чужой материи. Если внутри горы нет полых пространств, он сам вернется обратно на то место, из которого отправился».

«Нет, я имею в виду инопланетян», — уточнил Маноли.

«Они ничего не сделали с НАМИ — почему они должны сделать что-то с НИМ?»

У Булля было другое предложение.

«Почему бы нам не попытаться использовать наш дезинтегратор? Мы смогли бы устранять стену до тех пор, пока не найдем хода, ведущего дальше».

Родан ответил, что уже думал об этом. — «Риск слишком велик, — сказал он. — Они могли бы решить, что мы хотим напасть на них и нанесли бы ответный удар. Их оружие сильнее нашего».

«Они, видимо, достаточно умны, чтобы знать, что мы просто ищем путь».

Родан согласился с этим.

«Итак?» — спросил этот коренастый мужчина.

Родан кивнул. Булль поднял свой маленький дезинтегратор, направил его на заднюю стенку пещеры и включил. Их ждало второе потрясение, и оно было не меньше, чем то, которое они испытали, обнаружив пещеру и дезинтегратор-великан: порода не шелохнулась!

Булль разочарованно опустил оружие, подбежал к стене и осмотрел то место, в которое стрелял.

«Ничего!» — в ярости крикнул он.

Его злость была такой смешной, что Родан засмеялся.

Маноли был разочарован не меньше Булля. Он, еще не прошедший обучения арконидов, был убежден в том, что дезинтегратор был оружием, перед которым ничто на свете не могло устоять.

Преодолев первую вспышку гнева, Булль порылся в своей памяти.

«Они все-таки сделали это, — сказал он. — Интенсификация кристаллического поля! Откуда они берут энергию?»

Родан пожал плечами и не ответил. Действие среднего дезинтегратора можно свести к нулю путем усиления кристаллической структуры обстреливаемой материи по сравнению с разрушающей энергией дезинтегратора. Для защиты стены такой величины — если предположить, что она защищена на глубину около полуметра — от обстрела дезинтегратором переносного типа понадобилась бы мощность около десяти миллионов киловатт, а это немало, если учесть, что эта стена, без сомнения, является только незначительной частью всей крепости.

Противник, а Родан начал сомневаться, что это противник, видимо, располагал неисчерпаемыми запасами энергии.


Автоматический локатор моментально заметил попытку Булля разрушить стену пещеры. Поскольку, по его мнению, это был враждебный акт, он обратил внимание командира на наличие опасности путем увеличения амплитуды сигналов.

Однако, командир, как и предполагал Булль, обладал достаточным умом, чтобы понять, что пришельцы не ищут ничего другого, кроме входа во внутрь пещеры. Он не отдал приказа стрелять, но зато удивился, что пришельцы предполагают наличие за пещерой других помещений. Понаблюдав за ними какое-то время, он почти пришел к убеждению, что они очень примитивны и скоро снова покинут пещеру.

То, что они не сделали этого и использовали дезинтегратор, чтобы пройти сквозь стену скалы, окончательно убедило его в том, что эти существа не подходят ни под одну из известных схем. Здесь действительно не оставалось ничего другого, как ждать.


Лагерь был оповещен. После возвращения со своей группой, Тако принял там командование на себя, велел сложить палатки и раздал приборы для переноски. На сей раз Тому предстояла более трудная задача. Скалистые стены горы высотой в тридцать тысяч метров не были созданы для его широкой фигуры. Ему пришлось использовать вспомогательный агрегат для выработки силы тяжести, отказавшись для этого от части своей грузоподъемности, чтобы вообще суметь преодолеть подъем.

Через расщелину приборы были перенесены вверх только на плечах людей. Том терпеливо ждал у входа в расщелину, пока Тако и трое американцев спустят сверху тросы, чтобы поддержать его при попытке взять высоту в парящем полете.

Спустя пять часов после того, как Родан с плато отдал приказ сняться с лагеря, палатки и приборы лежали на краю платформы, а Тако с отрядом пытался перенести Тома через торцевую стену воздушного канала высотой полтора метра.


Восхождение Тома задало командиру новую загадку. Конечно, местонахождение Тома было давно установлено, когда он двигался внизу по плоскогорью, но до детального осмотра дело дошло только сейчас, когда машина поднималась над краем плато.

Том никак не соответствовал тому, что локатор до сих пор отметил у пришельцев и передал командиру, кроме, может быть, их одежды.

Пришельцы создавали впечатление отважных, иногда отчаянных примитивов, совсем не уважающих более совершенную технику. Костюмы, в которые они были одеты, и даже уборочный робот ни в коем случае не могли быть их собственным творением. Откуда же пришли эти существа, создавшие такую одежду и робота, и о которых командиру сообщило население моря?

Командир начал понимать, что на этот вопрос можно будет ответить тогда, когда он найдет корабль, который он некоторое время тому назад пытался отбуксировать на плато с помощью всасывающего луча, так как он был одним из тех, кому запрещали стрелять его правила. Однако, корабль сумел уйти от захвата и совершить посадку в отличном потайном месте. Локационных данных, доставленных морскими существами, было, ввиду примитивности морских обитателей, недостаточно, чтобы командир мог сообщить своим роботам больше, чем приблизительную область поисков.

Вследствие этого корабль все еще не был обнаружен, а любопытство командира не удовлетворено. Но тут, кажется, что-то начало происходить.

Они стояли рядом друг с другом у скалистой стены, которая в тыльной стороны плато была почти отвесной. В двух метрах от них находилось отверстие, за которым стоял западный дезинтегратор.

Приближался вечер. Родан испытующе посмотрел на небо. Облачный покров висел довольно низко. Он бы предпочел найти для них до наступления темноты более надежное укрытие, чем пещера с шестью оконными отверстиями.

«Хотите попытаться?» — спросил он Анне.

Анне кивнула. Родан сделал шаг в сторону и присел на корточки на земле, чтобы не мешать Анне.

Анне закрыла глаза и начала искать. Какое-то время она вообще ничего не чувствовала, но чем дольше она концентрировалась на задании, тем яснее становилось ей, что находилось перед ней внутри горы.

Конечно, это не было зрением в полном смысле этого слова, это было скорее зондированием и осязанием, непонятной для нормального человека способностью локации, связанной с даром телекинеза.

Анне как бы прощупывала ход, начинавшийся сразу за стеной пещеры и ведущий вглубь горы. Она предполагала, что там, где он изнутри подходил к стене, должна быть дверь, и искала отпирающий механизм. Она не нашла его и, исчерпав силы, была вынуждена прекратить эксперимент.

Немного отдохнув, она начала искать снова. На это раз она нашла еще один ход, оканчивающийся у стены примерно в десяти метрах вправо от первого, и сделала повторную попытку, окончившуюся так же безуспешно, как предыдущая.

После этого она нашла третий ход и, наконец, четвертый. Ничто в структуре стены не указывало на то, что это были действительно двери, и прежде всего, не находилось ничего такого, с помощью чего их можно было бы открыть.

Анне мысленно проникла в ходы и проследила их, насколько смогла. Ее способность зондирования стала ослабевать и, наконец, не позволила больше ничего различить.

На глубине тридцать метров ходы были все такими же, как и у стены. Не было ничего, что позволило бы Анне определить, какой цели они служили, куда они вели, как в них можно было войти.

Все поиски продолжались около полутора часов. После этого Анне была настолько обессилена, что сразу же легла в поставленной внутри одной из пещер палатке.


О попытках Анне командир ничего не узнал. Попытка телекинетика проникнуть в горную крепость с помощью своих особых способностей не относилась к вещам, которые были в состоянии уловить механические локаторы.

Поэтому командир удивился бездеятельности, в которой пребывали пришельцы. Видя их первоначальную бурную активность, он ожидал от них большего.


Когда Анне проснулась, уходили последние дневные часы. Анне проспала почти двадцать часов.

Родан использовал это время, хотя и не так, как предполагал вначале. Весь багаж был перенесен в пещеру. Потом оконные отверстия были закрыты брезентовыми полотнищами палаток. Вообще-то, не было никакой надежды на то, что они смогут противостоять урагану дольше, чем четверть часа, но пятнадцать минут, отвоеванные у урагана, — это очень много.

Когда Анне проснулась, она рассказала Родану обо всем, что ей удалось установить. Она была подавлена.

«Вы потеряли уйму времени, правда? — спросила она. — Из-за меня».

Родан покачал головой.

«Вы настолько бесценны для нас, Анне, что в случае необходимости мы позволим Вам спать целый венерный день».

«О, спасибо. Теперь Вы хотите послать туда Тако?»

Родан кивнул.

«Он хочет пойти?»

«Да. И сразу же. Он ждет, пока я расскажу ему обо всем, что Вы заметили».

Он вышел из палатки. Тако ждал у стены пещеры. Родан объяснил ему, что узнала Анне. Тако только кивнул.

«Вы должны вернуться не позднее, чем через час! — еще раз наказал ему Родан. Если Вы останетесь дольше, мы подумаем, что с вами что-то случилось».

На широком лице Тако заиграла улыбка.

«И что Вы тогда сделаете?»

Видимо, Родана не смутил этот вопрос.

«Уж мы что-нибудь придумаем, — ответил он, — можете не сомневаться».

«Хорошо! — сказал японец. — Итак, до свидания самое большее через час».

В следующее мгновение он исчез.


В эти минуты Тако сам испытал страх, заставивший его содрогнуться. Изменив направление своего первого телепортационного броска, чтобы иметь возможность рематериализоваться внутри материи, он почувствовал толчок.

Через час он успокоился. Вытянув руки, он нащупал левой рукой что-то такое, что на ощупь было гладким камнем.

Было абсолютно темно. Тако знал, что будет так темно. Там, где не было ни малейшего луча света, глаза не могли привыкнуть к темноте. Он вынужден был идти наощупь до тех пор, пока не преодолеет страха перед тем, чтобы воспользоваться лампой.

Какое-то время он стоял неподвижно, прислушиваясь, но звуки, так же как и свет, отсутствовали. Тишина казалась абсолютной.

Он почувствовал странный запах, наполнявший внутренность горы, попытался проанализировать его и пришел к выводу, что такого запаха он не слышал еще никогда в жизни. Он медленно пошарил рукой справа от себя и на этой стороне также наткнулся на препятствие. Сзади и спереди ничего не было, значит, он стоял в проходе.

Поскольку до его ушей по-прежнему не доносилось ни звука, он включил лампу. Он отрегулировал ее так, что она излучала только тусклую, широкую полосу света, которого тем не менее было достаточно для ориентации, но вдали почти ничего уже нельзя было разобрать.

Он увидел, что там, куда достигал свет лампы, проход не имел ни конца, ни каких-либо особенностей, и направился дальше вглубь горы. Чем больше времени он находился без освещения внутри горы, тем меньше боялся, и пройдя примерно десять минут, стал обзывать себя дураком за свой первоначальный испуг.


Проникновение Тако было сразу же обнаружено автоматическим локатором. Сообщение об этом он передал командиру сигналами, амплитуды которых были чрезвычайно большими.

Командир не рассматривал проникновение одного единственного человека как опасность, но он, наконец, увидел возможность узнать что-нибудь о намерениях пришельцев, об их происхождении и прежде всего что-нибудь о тех существах, от которых они получили свое оснащение.

Он боялся, что эти сведения будут не слишком приятными. Может быть, выяснится, что пришельцы захватили тех двух существ, в которых командир был особенно заинтересован, и вынудили их отдать их приборы.

Предполагая это, он действовал по отношению к Тако несколько более сурово, чем сделал бы это, зная истинное положение дел.

Он отдал отряду полиции приказ схватить незваного гостя.


Тако спрашивал себя, какое назначение мог иметь этот проход, по которому он шел уже двадцать минут.

Стены были гладкими, но не из натурального камня, как он сначала думал, а покрытые металлопластиковой массой. Не было дверей, никаких размещенных на стенах приборов — ничего!

Насколько хватало света лампы — а Тако между тем отважился освещать проход полосой с малым углом раствора, но с полной яркостью — не было видно ничего, кроме того, что он уже видел раньше. Он уже было подумал, что после довольно продолжительного перехода придет ко второй торцевой стене, такой же которая, без сомнения, имелась и позади него, и что он, телепортировавшись сквозь нее, снова окажется на свободе по другую сторону горы.

Он размышлял, какой смысл может иметь проход, ведущий сквозь гору.

Еще раз он сконцентрировал все свое внимание на стенах по правой и левой стороне, так как считал, что, может быть, недостаточно смотрел по сторонам.

Но стена оставалась гладкой и бесшовной, как и раньше.


Полицейские получили указание непосредственно от командира.

Они знали, что незваный гость, конечно, был телепортантом. Поэтому было недостаточно просто поймать его, нужно было сразу лишить его сознания, чтобы он не смог воспользоваться своей способностью.

Кроме того, они знали, что он пользовался лампой, чтобы освещать проход перед собой. Поэтому они не могли появиться в любом месте прохода и спокойно ждать его. Нужно было найти подходящий боковой проход и нанести удар в соответствующий момент. Помимо этого, было известно, что незваный гость был вооружен. Насколько локатор смог получить данные о виде оружия, оно было явно мощным. Полицейские предназначались для того, чтобы, рискуя жизнью, поддерживать порядок в горной крепости, но инстинкт подсказывал им, что по возможности нужно избегать встреч с дезинтегратором.

Десять полицейских, которым командир поручил захват незваного гостя, поджидали его в двух боковых проходах, примыкающих напротив друг друга к проходу, по которому шел Тако, по пять полицейских в каждом.

В полном спокойствии они ожидали приказа командира открыть дверь и схватить чужака.

Немного не доходя до этого места, Тако пошел обратно. Ему показалось бессмысленным вышагивать километры по абсолютно пустому проходу. Он остановился и осмотрелся. Перед ним и за ним тянулся скучный коридор: около двух километров длиной назад, и Бог знает, на какое расстояние вперед. Телепортант сконцентрировался на пещере, из которой вышел, и собирался как раз телепортироваться туда, как услышал рядом с собой звук.

Он вздрогнул, широко раскрытыми глазами глядя в отверстие, образовавшееся в стене. Существа, каких он никогда еще не видел, шли к нему в полосе от света его лампы. Может быть, он мог бы спастись, если бы не наложились одна на другую две его реакции. Он не знал, должен ли он достать дезинтегратор и расправиться с нападающими, или исчезнуть путем телепортации. Тут что-то больно ударило его по спине, делая его неподвижным и заставляя погрузиться в бездну бессознательного состояния.


Указание командира последовало незамедлительно.

«Перенести пойманного в сектор А, этаж 14, проход 2, помещение 331.»

Двое полицейских подняли бессознательное тело. Группа отправилась, чтобы выполнить приказ. В настоящее время отряд находился в секторе F, довольно близко от того места, в котором в центре круга сходились все секторы круглого сооружения.

В проходе, по которому прошли полицейские, имелся лифт. Он работал по принципу ликвидированной гравитации, а платформа, перемещающаяся при помощи тяги или напора искусственного гравитационного поля, была достаточно большой, чтобы принять одновременно десять полицейских вместе с их пленником.

Спуск на этаж XIV длился всего несколько секунд. Полицейские повернули направо и дойдя до помещения номер 331 в проходе 2, в тот же момент, когда отодвигали в сторону находящуюся перед ними дверь, получили приказ:

«Подготовить захваченного к допросу!»

Оказалось, что светообеспечение сооружения вовсе не отсутствовало, а использовалось лишь в особых случаях, как теперь, когда в помещении для допросов неожиданно вспыхнуло огромное множество ламп, излучавших молочно-белый, приятный свет.

Полицейские положили Тако на какой-то предмет мебели, который был бы похож на кровать, если бы не был оснащен рядом странных приборов. На Тако одели шлем и соединили помеченные красным провода, ведущие к шлему, с одним из приборов.

Затем командир получил сообщение: «Указание выполнено!»

На это последовал ответ:

«Вернуться на место!»

То, что Тако ответил на заданные в состоянии гипноза вопросы, не слишком удивило командира. Он должен был проверить свое мнение о том типе обоих существ, которым принадлежало техническое оснащение поисковой группы, и вместе с которыми пришли другие, и сделал это последовательно и быстро.

Во всяком случае, следовало подумать о том, чтобы пришельцы там, в пещере, даже не заподозрили бы об этой проверке. От Тако командир знал, что чужаки считают сооружение в горе вражеской базой. Поэтому было бы ошибкой свободно раскрыть перед ними двери.

Поэтому он сделал несколько приготовлений и собрался войти с пришельцами в контакт.


Прошел час, а Тако не появлялся. Родана охватило беспокойство.

Тем временем был получен сигнал с «Доброй надежды». На борту корабля вроде бы все было в порядке. Еще до того, как они первый раз взошли на плоскогорье, Родан и Крэст договорились, что ежечасные радиопереговоры будут заменены простым сигналом. Короткий сигнал было значительно труднее услышать и определить его местонахождение, чем продолжительный разговор.

По той же причине и Тако не имел с собой рации. Только Анне Слоан со своими телекинетическими способностями могла следить за ним какое-то время, но вот уже более пятидесяти минут он был вне зоны действия ее возможностей.

Родан начал понимать, что у него нет другой возможности, кроме как вызвать сюда «Добрую надежду», независимо от того, насколько велик был риск. Их сильным устройствам, наверное, удастся проломить стены и проложить путь внутрь горы.

Решение было трудным, и Родан провел не одну минуту, чтобы оправдать его перед самим собой. Наконец, он подсел к рации и собрался передать Крэсту и Торе подробное сообщение и просьбу о помощи.

В этот момент в палатку ворвался Булль.

«Стена! — задыхаясь, крикнул он. — Стена открыта!»

Родан встал из-за прибора и выбежал мимо Булля наружу. Кто-то включил ручной фонарь и осветил им часть стены. В середине светлого пятна зияло темная дыра.

Родан не медлил.

«Приготовиться к отправлению! — прогремел его голос. — Лампы, оружие и рацию! Торопитесь!»

Он не представлял себе, каким образом в стене появилось отверстие. Может быть, Тако нашел механизм отпирания дверей, но тогда трудно было понять, почему он не вернулся в согласованное время.

Несмотря на это, Родан не медлил. Даже если появление отверстия было случайностью, у его группы в семь человек с их оружием был неплохой шанс.

В течение нескольких минут они были готовы к отправлению. Ураган проносился над плато сильным шквалом ветра, когда они, во главе с Роданом, вошли в темную дыру. Но позади Родана шла Анне Слоан. Родан поручил ей направлять свои необычные способности во все стороны и следить за всем, что может показаться ей подозрительным. Анне хотя и не могла видеть сквозь толстую стену, но ее телекинетический дар позволял ей различать препятствие.

В свете ручного фонаря, который Родан нес впереди себя в вытянутой руке, чтобы ни для кого не быть мишенью, они прошли около тридцати метров, потом свет, исходящий от стен, неожиданно погас. Родан сразу же остановился.

Может быть, они просто наступили на контакт.

«Здесь есть боковой проход, — вдруг прошептала Анне, — а по другую сторону еще один!»

Она показала на стены по обеим сторонам.

«Пустые?» — недоверчиво спросил Родан.

Анне кивнула.

Родан понял, что он ничего не может сделать ни с одним из обоих проходов. Отпирающего механизма по-прежнему не было видно, как и в дыре, через которую они вошли.

С этой минуты Анне регулярно находила закрытые боковые проходы. По ее данным Родан смог постепенно представить себе картину конструкции сооружения. Сначала казалось, что боковые проходы тянутся более или менее прямо, но чем дальше продвигались люди, тем очевиднее становилось, что они постоянно описывают круг. Родан уже не сомневался, что горная крепость имеет форму круга.

Позади стен, очевидно, находились помещения, и Родан многое отдал бы за то, чтобы заглянуть хотя бы в одно из них. Но в стенах не было дверей, а короткий залп дезинтегратора убедил Родана в том, что стабилизация кристаллического поля внутри горы была настолько же мощной, как и снаружи в пещере.

Они были в пути около получаса и наверняка прошли за это время от двух до трех километров, пока Анне не остановилась вдруг настолько неожиданно, что те, кто шел за ней, натолкнулись на нее.

«Стоп!» — прошипела она.

Родан вздрогнул. Анне указывала на стену.

«Этот проход не пустой. Там стоят чужие люди!»

Анне сконцентрировалась, закрыв глаза. Она зондировала тела, находящиеся по ту сторону стены в поперечном проходе, пытаясь почувствовать их форму. Та была странной, но не приходилось сомневаться, что неизвестные в определенной мере были похожи на людей.

Однако, они не двигались. Они были такими неподвижными, будто мертвыми, что у Анне по спине побежали мурашки.

«Они ПОХОЖИ на людей! — утверждала она. — Но они не двигаются.

Родан решил не тратить времени на неподвижные фигуры. Он велел своей группе идти дальше.


Командир отметил, что группа пришельцев остановилась прямо перед поперечным проходом, в котором он выставил свой первый полицейский отряд.

Было ли это случайностью? Локаторы были не в состоянии сообщить, каким образом пришельцы могли распознать местонахождение полицейских. Значит, это случайность!

Он открыл дверь лифтовой шахты и ждал, пока пришельцы не войдут в нее. Потом, когда они поехали на лифте вниз, он отдал полицейским приказ выйти из бокового прохода и преградить чужакам путь.


Дверь была более двух метров высотой и по меньшей мере три метра в ширину. За ней, почти как ниша в стене, имелось помещение в форме ящика без крышки. Родан сунул туда голову и сразу же почувствовал странный напор в затылок, вызываемый пониженной внутри шахты силой тяжести. На стенах не было никаких свидетельств того, каким образом лифт обслуживался. Родан подозвал к себе остальных и приказал прыгнуть на платформу всем одновременно. Какое-то мгновение казалось, лифт не сдвинется с места. Но потом он вдруг пошел так быстро, что они подумали, что земля уйдет у них из-под ног. Поездка длилась всего несколько секунд. Следя во время движения за стеной, Родан подсчитал, что они спустились вниз примерно на сто метров. Дверей не было видно, но там, где лифт наконец остановился, сразу же открылась одна. Перед ними лежал проход, который выглядел не иначе, чем тот, который они только что покинули.

«За нами!» — быстро прошипел Булль.

На сей раз не нужно было использовать чутья Анне. Неизвестные были отчетливо видны. Они стояли в проходе слева, примерно в двадцати метрах от лифта, не двигаясь. Они безусловно напоминали по виду людей, но несмотря на это, казались исчадием ада. Их лица были темными и рябыми. Одежды они, видимо, не знали, их тела были голыми и блестящими, кроме темных пятен, покрывающих кожу. Булль поднял оружие вверх и ждал. Неизвестные все еще не двигались. Родан подошел к ним. Они позволили ему приблизиться на десять метров, а потом сделали первое движение. У них были руки, и Родан заметил, что они вооружены. Их оружие было направлено прямо на них.

Он пожал плечами и повернул назад.

«Давайте на другую сторону! — приказал он. — Они явно не имеют ничего против этого».

На другой стороне проход был пуст.

«Кто знает, в какую ловушку они нас заманят», — зло пробурчал Булль.

«Что ты собирался делать? — спросил его Родан. — Перестреливаться здесь с ними? У нас нет прикрытия даже шириной с ладонь».

«Как это? А лифт…» — Булль внезапно замолчал и обернулся. Стена снова была такой же гладкой, как все стены этого сооружения.

«Черт возьми!» — выругался Булль.

Они пошли вправо. Неизвестные тоже двинулись с места и последовали за ними.

Родан начал ощущать беспокойство. Проход тянулся далеко вперед, насколько хватало взгляда. Нигде не было даже намека на укрытие. Если жуткие неизвестные не имели в виду ничего другого, как заманить поисковую группу в ловушку, им это не трудно было бы сделать. Родан согласился бы лучше быть без сопротивления пойманным, чем рисковать жизнью своих спутников в безысходной борьбе.

Может быть, крепость была полна этими неизвестными.

Анне начала сдавать. Продолжительное напряжение лишило ее сил. Родан оберегал ее, чтобы воспользоваться потом ее помощью, если это потребуется.


Поскольку Родан шел вперед нерешительно, у командира было время пополнить свои знания выуженными из головы Тако Какуты сведениями.

Было ясно, что головной мозг Тако содержал знание двух различных языков в полной мере и нескольких других — отрывочно. Он попытался соотнести между собой два языка, которыми тот владел в совершенстве, чтобы докопаться до общего корня, но это ему не удалось. Это его потрясло.

Он передал полученные языковые сведения двум офицерам полиции и послал их навстречу пришельцам.


«Стоп!» — приказал Родан, увидев две появившиеся из прохода фигуры.

Оба незнакомца подошли с поднятыми руками. Родан ждал их впереди своей группы с оружием наготове. Он видел, что цвет кожи у обоих был светлым и что они, в отличие от отряда дальше по проходу, имели нечто вроде одежды. Кроме того, на их лицах не было следов от оспы.

Он попытался определить выражение их лиц, но увидел только ничего не выражающую улыбку, не позволяющую разгадать подлинных намерений. Оба были безбородыми. Их лоб был несколько выше, чем того требовали признаки человеческой расы, будь это европейцы, американцы или австралийцы. В нескольких метрах от Родана они остановились. Один из них сказал что-то на звонко, мелодично звучащем языке. Потом он замолчал, явно ожидая ответа Родана.

Но Родан ничего не понял. Он подумал, что язык фонетически звучит так же, как японский или корейский, но, во-первых, он не знал ни одного из этих языков, а во-вторых, считал невероятным, чтобы кто-то в этой горной крепости мог говорить по-японски или по-корейски.

Поскольку он достаточно долго молчал, начал говорить другой неизвестный.

«Командир просит Вас пройти к нему. Он велел сообщить Вам, что рад принять Вас, как гостей. Вам нечего бояться».

Родан растерялся. В то время, как за его спиной удивление выражалось испуганными возгласами, он понял, что произошло: они поймали Тако и выудили из его головного мозга знание обеих языков, которыми он владел, то есть английского и японского.

Родан лихорадочно соображал. У него не было оснований с этой минуты быть уверенным в том, что у обитателей горной крепости не было враждебных намерений. Приглашение войти в ловушку вполне могло быть выражено в вежливых словах. Если это так, они избавили бы противника от целого ряда усилий, согласившись на его предложение.

Несмотря на это, Родан ответил:

«Мы благодарны Вашему командиру. Вы проведете нас к нему?»

«Следуйте, пожалуйста, за нами!» — сказал тот из двух неизвестных, который говорил по-английски.

Он повернулся и пошел со своим спутником обратно туда, откуда пришел. Родан и остальные последовали за ним. Родан повернул голову в сторону и тихо сказал:

«Будьте наготове! Я не уверен, что они не решили перехитрить нас».

Рассеянный свет прохода затруднял правильный подсчет расстояний. Какое-то время все это выглядело так, будто проход тянется километрами и без перерыва. Несколько мгновений спустя проход окончился чем-то вроде площадки, форма которой была несколько необычной.

На первый взгляд казалось, что она простирается в форме квадрата по меньшей мере на пятьсот метров вправо и влево и примерно на двести метров в ширину. Но потом становилось ясно, что площадка была в действительности ничем иным, как огромным коридором круглой формы, тянувшимся вокруг строения также круглой формы, стоящего в центре.

Оба неизвестных перешли через площадку, а поисковая группа следовала за ними. Родан огляделся и с удивлением обнаружил, что высота площадки, или кругового коридора, составляла как минимум пятьдесят метров, что от его стен на определенном расстоянии друг от друга, примерно через каждые двенадцать метров, отходили галереи, огибающие его и примыкающие к проходам других этажей.

Они, видимо, приближались к центру горной крепости, и Родан спросил себя, что они могут обнаружить в круглом здании в центре площадки. Оно было таким же высоким, как вся площадка и казалось, уходило вверх через крышу. Его стена была гладкой, как все стены этой крепости, но когда оба неизвестных дошли до здания, стена перед ними раздвинулась и открыла вид на огромный зал, который был освещен значительно ярче, чем помещения, которые до сих пор видел Родан.

Несмотря на свою величину, зал занимал в действительности только малую часть всего здания. Когда Родан вошел в отверстие, открытое перед ним обоими неизвестными, он с первого взгляда понял, какой цели служила остальная часть здания.

Задняя стена зала — около тридцати метров шириной и пятнадцати высотой — была единственным распределительным щитом, какие Родан знал в значительно меньшем исполнении по центральному посту управления «Доброй надежды». Из стены на один или два метра выступало что-то вроде пульта управления, а справа и слева от него находился ряд небольших подвесных платформ — предназначенный, видимо, для того, чтобы легко и удобно переносить тех, кто работал на этой установке, к любому месту огромного щита.

Родан сразу же понял, что этот зал управления является позитронным мозгом, одним из самых больших, когда-либо созданных в Галактике.

Оба неизвестных остановились, дойдя примерно до середины зала. Они ждали, пока подойдут Родан и его друзья, потом один из них с широким жестом повернулся к большому распределительному щиту и сказал:

«Это командир. Он рад видеть Вас».


Остальное было продолжавшимся беспрерывно в течение дня восхищением техническими чудесами, скрытыми внутри горы.

Родан и Булль, прошедшие обучение арконидов, удивлялись не столько чудесам, как в большей степени тому, что обнаружили их именно на Венере.

Командир, представлявший такой же интерес, как и сообщенные им сведения, дал понять, что его конструкторами могли бы быть такие же аркониды, как Крэст и Тора, которые сразу после того, как Родан сообщил им о своем открытии, беспрепятственно стартовали на «Доброй надежде» и сели на плато перед пещерой.

Для Родана это было событием — впервые с тех пор, как он знал Крэста, видеть его смущенным. Крэст никак не мог понять, что какая-то часть колониального развития арконидов, пусть даже столь незначительная и давно прошедшая, не была зафиксирована в истории. Ироническое замечание Родана о том, что даже самая точная машина может иногда сделать ошибку, слишком соответствовало способу мышления земных людей, чтобы Крэст мог его понять. Родан усердно погрузился в изучение исторических сведений, которые командир — а для Крэста это был самый большой позитронный мозг, увиденный им после большого центрального мозга на Арконе — охотно предоставил в его распоряжение.

После той информации, которую Крэст дал людям, они осмотрели этаж за этажом, сектор за сектором, проход за проходом мощной горной крепости и составили опись. Уже через несколько часов они смогли в общих чертах понять, что здесь всюду было достаточно необходимого материала, чтобы помочь Третьей власти преодолеть все трудности начальной стадии.

Тако Какута, отдохнув от напряжения опроса под гипнозом, был, конечно, отпущен и так же, как и другие участники поисковой группы, получил от командира жилую кабину на 10-м этаже.

Остальные использовали свое время по желанию и настроению в длинных проходах и в огромных помещениях крепости. После соответствующих указаний гладкие стены с их скрытыми дверями уже не представляли для них препятствий. Если даже их занятия были всего лишь непонятной детской игрой в жмурки в этом сказочном мире техники, то по крайней мере, они испытывали облегчение от того, что командир отправил своих рябых полицейских обратно в их квартиры.

Полицейские были попросту роботами, находившимися здесь со дня постройки крепости. В крепости не было ни одного действительно живого существа. Был огромный позитронный мозг — командир и армия роботов, больше ничего. Самостоятельные ремонтные подразделения позаботились о том, что все это без существенных повреждений просуществовало тысячелетия. Похожие на кожу органические покровы металлических тел роботов командир считал не настолько важными деталями, чтобы велеть осуществлять за ними постоянный уход. Поэтому органопластик потемнел и продырявился или стал рябым, словно от оспы, как показалось земным людям на первый взгляд. Исключение составляли только выполнявшие гораздо более сложные функции роботы-офицеры.

В один из этих дней Крэст пришел из учебных помещений усталый, но, несмотря на это, с сияющими глазами и вызвался рассказать членам поисковой группы обо всем, чему он научился по летописям крепости.

Такой способ передачи знаний был необходим, поскольку кроме Булля и Родана никто из землян не был в состоянии выдержать влияния импульсов арконического обучения.

Они собрались в зале, одну стену которого занимал распределительный щит позитронного мозга. Присутствовали все, кроме Торы.

С того дня, как «Добрая надежда» совершила посадку на плато, Тору редко можно было видеть. Родан думал, что знает, чего она ищет, и поскольку за это время лучше, чем она, изучил технические резервы горной крепости, сочувствовал ей и ее напрасным надеждам.

Крэст делал свое сообщение на английском языке, которым тем временем прекрасно овладел.

«Этой базе, — начал Крэст, — по Вашему летоисчислению около десяти тысяч лет. Согласно истории Великой Империи, она ведет свое начало из периода первой колонизации. Флот колонистов, обосновавшийся на этой планете, имел первоначально другую цель. Он прервал свой полет, так как третья планета этой системы показалась колонистам более подходящей для того, чтобы быть портом, чем планета, которую им определили как цель по арконическим звездным картам. Поскольку, однако, при приближении к ней выяснилось, что третья планета заселена, флот совершил сначала посадку на Венере и подготовил операцию заселения Земли с этой планеты. При этом, в определенной степени в качестве запасной станции, была создана крепость, внутри которой мы сейчас находимся. Аркониды — хроника указывает, что их было двести тысяч — заселили на Земле континент, которого, по моему мнению, уже не существует. Он являлся тогда, десять тысяч лет тому назад, остатком материкового моста между африканско-европейскими и американскими пространствами суши. Империя колонистов существовала, однако, недолго. Вы сможете потом подробнее узнать о причине катастрофы, уничтожившей Империю и вовлекшей в беду всю Землю. Во всяком случае, после катастрофы только пять процентов арконидов уцелели после катастрофы и вернулись обратно на Венеру. Они сообщили о нападении невидимых. Ясно, что тем самым они хотели лишь объяснить собственное бессилие. Тогда база на Венере еще не имела флота космических транспортных средств. О флоте, который после катастрофы на Земле вылетел с Венеры, больше никто никогда ничего не слышал. Он не достиг своей цели, в этом мы уверены. Но никто не знает, что с ними случилось. Сведений об этом никогда не поступало на Аркон, и командир тоже ничего не знает об их исчезновении. Во всяком случае, на Венере тоже, кажется, происходили загадочные вещи. Однако, сведения об этом настолько скудны, что они вряд ли нам пригодятся. Тем не менее, крепость продолжает существовать. Она была самообеспечиваемой. Ее ремонтные группы были в состоянии содержать все устройства в рабочем состоянии. Она пережила тысячелетия и обнаруживает свое существование каждые десять часов только тем, что выпускает из реакторных залов отработанный горячий воздух через умело проложенный канал. Приказы, данные позитронному мозгу последним арконическим командиром, продолжают действовать. Кроме того, мозгу было дано указание вынуждать к посадке или уничтожать каждый чужой корабль. Исключение составляют корабли арконидов. Поскольку предполагалось, что корабли арконидов могли бы прилететь на эту планету только в том случае, если бы принадлежали к какой-нибудь экспедиции колонистов этого участка, от них потребовали кодовый сигнал, тот запрос, которого мы не поняли. Хотя мы и не подали сигнала, позитронный мозг сумел распознать, что наш корабль является кораблем такого типа, который нельзя обстреливать. Он попытался отбуксировать нас с помощью тягового луча из плато к пещере, но… — он наклонился к Родану, — НАШЕМУ командиру удалось быстро вывести корабль из-под чужого влияния и посадить его так, что позитронный мозг не смог его найти. После этого он установил связь с разумными существами-тюленями и попытался определить наше местонахождение по их информации. Но и эта попытка не удалась, так как тюлени не достаточно умны, чтобы сообщать данные о местонахождении, которые позитронный мозг мог бы использовать. Ну хорошо, мозг был терпелив, и несколько дней спустя оказалось, что пришельцы, как он назвал поисковую группу, явились сами. Мозг пришел к заключению, что пришельцам удалось захватить корабль арконидов, арестовать и ограбить экипаж. Однако, этот вывод был недостаточно правдоподобен, и мозг работал дальше. Через несколько часов Тако совершил свой бросок. Мозг для себя увидел шанс. Тако поймали, а остальное Вам известно».

На Родана это сообщение произвело мало впечатления. Его успокаивал и вызывал у него чуть ли не благоговение тот факт, что здесь — в преданиях внеземного разума — впервые появилось упоминание о существовании загадочной Атлантиды. Никак иначе, считал Родан, нельзя объяснить сообщение об Империи колонистов в части Земли между Европой-Африкой и Америкой. По лицу Родана скользнула улыбка, когда он подумал о том, что аркониды, которых случай заставил год тому назад совершить посадку на Луне, теперь, конечно, были достоянием не только земной техники, но и в той же мере исторической науки.

«Мозг, — снова заговорил Крэст, — ждал, таким образом, восемь тысяч лет. Это легко сказать, но наш мозг здесь… — при этом он показал большим пальцем через плечо, — действительно имел определенную цель. Он ждал нового командира, на ментальный склад которого можно было бы положиться настолько, чтобы слушаться только его. Кажется, он нашел этого нового командира».

Он замолчал, чтобы посмотреть, какое впечатление произвели его слова.

«Ментальные данные всех участников этой экспедиции, — продолжал Крест, — известны позитронике от Тако, а еще больше по сообщенным мною сведениям. Будущий командир этой базы отличается по своему ментальному складу не только от арконидов, хотя он земной человек: это Перри Родан!»

Родан не сразу смог преодолеть это потрясение. Он спросил себя, не наврал ли Крэст позитронике чего-нибудь, когда она выспрашивала его о нем, Родане.

Однако, он убедился, что позитронику обмануть нельзя, и принял свой новый пост. Какое-то время он опасался, что Крэст мог бы обидеться на него за то, что мозг предпочел его, но Крэст как ученый был явно далек от того, чтобы испытывать зависть по более или менее политическим мотивам.

Так Родан стал командиром — или единоличным хозяином — крепости, в помещениях которой в небольших объемах было сконцентрировано больше энергии, чем на всех заводах и испытательных станциях Земли, вместе взятых. С помощью оборудования этой базы можно было бы разрушить солнечные системы и дать отпор любому врагу, если только он не напал бы всем флотом сразу.

Однако, кое-чего на базе не было…


Тора не хотела верить этому. В первый же час после их прибытия она велела мозгу выдать все данные о расположении отдельных помещений и затем отправилась на поиски.

Через несколько часов после того, как Родан принял на себя командование крепостью и переключил частоту руководящих сигналов, приводящих позитронику в действие, на сигналы собственного мозга, он встретил Тору. Он догадывался, почему она ходит здесь.

«Вы идете по неверному пути», — сказал он серьезно.

«Я знаю», — ответила она тихо.

«Почему Вы не попытаетесь, — спросил он, — видеть вещи такими, каковы они на самом деле? Когда после земной катастрофы колонисты решили все-таки лететь к первоначальной цели, они взяли с собой ВСЕ космические корабли, которые у них имелись. Все, что есть в этой крепости, — удивительные вещи для реализации МОИХ целей. Но нет ничего, что могло бы помочь ВАМ преодолеть огромное расстояние до Аркона».

Он замолчал и ждал, что она посмотрит на него.

«Вы привязаны к Земле, — продолжал он затем, улыбаясь. — Я постараюсь сделать Ваше пребывание там как можно более приятным. Я с удовольствием позабочусь о том, чтобы Вы смогли как можно скорее вернуться домой. Но даже самый быстрый путь займет несколько лет. А пока Вам придется довольствоваться общением с нами, полудикарями».


17.


Обследование базы на Венере продолжалось несколько месяцев. Перри Родан велел отнести часть важных данных на борт «Доброй надежды», чтобы потом доставить их на космическом корабле на Землю. Технические устройства будут содействовать невероятному техническому подъему Третьей власти, а тем самым и всего человечества. Родан надеялся, что создание земного космического флота, благодаря обнаруженной на Венере базе, будет закончено на несколько лет раньше. Командир-робот старой крепости охотно сотрудничал с ним, предоставляя в его распоряжение все знания своего накопителя. У Родана создалось впечатление, что своим решительным поведением он вселил неуверенность в обоих арконидов, но он не мог принимать во внимание личные переживания Крэста и Торы. Оба арконида с потерпевшего аварию корабля рано или поздно поймут, что Родан действует в их интересах. В конце концов, они надеялись получить корабль, на котором смогли бы добраться до базы Великой Империи. Мысль о том, что тогда Тора покинет его, доставила Родану больше бессонных часов, чем ему хотелось бы. Он чувствовал, что не сможет смириться с тем, чтобы потерять эту женщину, не завоевав ее.

Работы небольшой экспедиции на Венере были неожиданно прерваны, когда с Земли поступил аварийный сигнал. Джон Маршалл, телепат, назначенный Роданом начальником Корпуса мутантов, связался по рации, чтобы передать своим друзьям на Венере послание Аллана Д. Маршалла. В нем говорилось, что деформаторы личности снова активизировались и угрожают многим городам Европы.

Перри Родан вылетел с Венеры со всем экипажем на полностью загруженной «Доброй надежде», чтобы придти на помощь человечеству, которому грозила опасность. Он быстро выяснил, что ДЛ-ы были неспособны выдержать массированной атаки всех мутантов. С помощью доставленных с Венеры приборов Родан нашел, наконец, на Луне базу насекомовидных существ. Родан предъявил командиру ДЛ-ов ультиматум с требованием немедленно покинуть Солнечную систему.

Захватчики, явно обрадованные выпутаться таким образом из аферы, согласились.

«Может быть было ошибкой дать им улететь», — озабоченно сказал Булль, возвратившись вместе с Перри Роданом на базу Третьей власти в пустыне Гоби.

«Не думаю, — возразил Родан. — После всего, что мы знаем об этих существах, они нападут только в том случае, если сочтут риск небольшим. Они расскажут на своей родной планете, что ожидает у нас потенциальных захватчиков. Это удержит их от последующих нападений на Солнечную систему».

Мысленно Родан был уже занят проблемами будущего. Он планировал постепенно посылать мутантов на Венеру, чтобы они прошли там у командира-робота гипнообучение. Сам Родан собирался заняться ускоренным созданием космического флота Земли. Он надеялся через три года продвинуться вперед настолько, чтобы первые построенные на Земле космические корабли могли проникнуть через Солнечную систему в глубины Вселенной.


18.


Резкий командный сигнал стих. Двести отливающих металлическим блеском оружейных рукояток поднялись вверх. Сто флюоресцирующих лучевых отверстий повернулись кверху, к безоблачному небу пустыни Гоби. Сто стальных боевых роботов застыли в неподвижном положении.

«По заслугам и честь», — пробормотал полковник Фрейт, с иронией посмотрев на человека — командира подошедшей группы сторожевых роботов.

Капитан Клейн позволил себе незаметно кашлянуть. Он, щурясь, смотрел на только что приземлившуюся машину.

«Вы проведете церемонию, сэр?» — спросил он.

Полковник Фрейт, командир космического истребительного соединения, неловко засуетился.

На мощном оперении приземлившегося реактивного бомбардировщика сверкал символ космического отряда США. Фрейт остановился у трапа. Появившаяся в узком люке фигура была необъятных размеров.

Генерал Лесли Паундер, командир космического отряда, молча огляделся. На некоторое время его взгляд остановился на четком построении боевых машин. Доклад капитана Клейна он воспринял с отсутствующим кивком головы. Далеко над аэродромом в синем майском небе Гоби громыхали неразличимые машины. Был начало второго. Солнце ярко светило.

Раскатистые грохочущие удары свидетельствовали о том, что машины преодолевают звуковой барьер. Но серебряные точки исчезали гораздо раньше, чем звук доходил до земли.

Паундер откашлялся.

«Неплохо, — одобрительно сказал он. — Добрый день, Фрейт. Долго мы не виделись, да?»

Это было простой констатацией факта. В первые минуты встречи после долгого перерыва Паундер, видимо, тоже испытывал неловкость.

«Около трех лет, сэр, — дипломатично подтвердил Фрейт. — Вы послали меня на Луну на „Грэйхаунде“. Если бы Перри Родан не прибыл тогда на шарообразном корабле, в Вашем списке погибших было бы на три риск-пилота больше».

Паундер, коренастый командир космического отряда, сжал губы.

«Вы поняли это, — спокойно сказал он. — Поэтому Вы уже более трех лет носите форму Третьей власти. Хм, выглядит неплохо. Вас еще и повысили в звании».

Полковник Фрейт не ответил. Паундер прибыл на территорию правления Третьей власти, как гость. Не имело смысла ему, Фрейту, спорить со своим бывшим начальником.

«Машина ждет Вас, сэр, — сменил он тему. — Родана еще нет. Его последнее сообщение пришло около получаса тому назад. Он находится на истребителе вблизи орбиты Марса в космосе. Испытательный полет!»

Генерал Паундер проглотил и эту пилюлю. Его бывший подчиненный как о само собой разумеющемся говорил о вещах, все еще непостижимых для человечества.

«Вблизи орбиты Марса, — пробормотал Паундер себе под нос. — Как это звучит! Вы ушли далеко вперед, мой дорогой. Определенно дальше, чем смогли бы когда-нибудь получить такую возможность в космическом отряде».

Паундер огляделся. Дальше на север, недалеко от озера Гошун, возвышались в небо башенные строения нового города. Основатели Третьей власти назвали его Террания.

Паундер последний раз был в этих местах три года тому назад. Тогда у Третьей власти были только временные постройки. И вот пожалуйста! Каким великолепием были только сами аэропорты. А космический порт был самым мощным сооружением, когда-либо созданным человеком.

«Мы смотрим вперед, — невозмутимо сказал Фрейт. — Проданная нами Азиатской федерацией территория охватывает теперь сорок тысяч квадратных километров. Террания насчитывает по последней переписи двести тридцать тысяч жителей. Могу я теперь попросить, сэр? Ваша машина обслуживается нашими людьми».

Взглянув на мощный бомбардировщик, он спокойно добавил:

«Она немного примитивна, эта ворона. Вы все еще пользуетесь древними атомными двигателями?»

«При помощи такого двигателя Вы полетели на Луну, Фрейт! Вы хотите дать мне понять, насколько мы отстали от Вас? Если это и так, то никогда не забывайте, что Вы, как и Перри Родан, вышли из космического отряда. Если бы я не послал Родана на Луну, он никогда не наткнулся бы на арконидов». — Паундер коротко рассмеялся. И, взмахнув рукой, продолжал:

«Без инопланетного разума мы бы не продвинулись вперед и на шаг. Родану просто повезло, что он завоевал доверие этих существ. Только благодаря этому и возникла так называемая Третья власть. Ладно, оставим это. Как ведет себя Родан в качестве руководителя государства?»

«Вы имеете в виду господина Президента, сэр?»

Паундер секунду молчал. Потом сделал глубокий вдох.

«Фрейт, для меня Ваш президент навсегда останется майором Роданом; тем парнем, которого я лично вымуштровал и посадил в первую пилотируемую лунную ракету. Передайте ему это».

«Он не забыл этого, сэр. — Фрейт усмехнулся. — Не будем пререкаться. Я рад, что Вы нашли дорогу к нам. Вы хотите обсудить с Роданом поставки импульсных двигателей?»

Генерал замедлил шаг. Со стороны далекого космического порта послышался приближающийся гул. Сверкающие тела взвились в воздух на импульсном токе.

Паундер подождал, пока стихнет сильный шум.

«Это была вторая эскадрилья под командованием Дерингхауса, — пояснил Фрейт. — Вы выбрали неплохих работников, сэр».

«Вот именно! Иначе Родан не взял бы Вас. Я с удовольствием не отпустил бы Вас со службы в космическом отряде. Что Вам известно о моих планах?»

Это было резкой сменой темы. Взгляд Паундера был жестким.

«Родан говорил со мной об этом, — сказал Фрейт. — Возможно, бессмысленно пытаться говорить с ним о поставках комплектных реактивных двигателей. Космические корабли, развивающие скорость света, создаются только в пределах Третьей власти. Откажитесь от этой мысли. Я уполномочен, если хотите, показать Вам наше новое оружие. Вообще же сюда никого не допускают».

Паундер молча отвернулся. Его обидела слабая улыбка молодого человека. Так же молча он забрался в открытый робото-автомобиль. Взглядом он искал сияющий энергетический купол вблизи аэропорта. Колокола диаметром десять километров не было видно.

Долговязый Фрейт втиснулся рядом с генералом. Паундеру невольно пришло на ум сравнение. Он украдкой бросил взгляд на высокого, сухопарого мужчину с крошечными морщинками от улыбки в уголках глаз. Они могли бы быть братьями — Фрейт и Перри Родан!

Паундер почувствовал, как в нем растет гордость. Эти молодые мужчины — Фрейту только что исполнилось тридцать семь — построили завод, призванный полностью обновить устройство мира.

Фрейт коротким кивком головы показал на капитана Клейна. — «Он принадлежал когда-то к секретной службе НАТО под началом Аллана Д. Маршалла, — пояснил полковник. — Удивительно, не правда ли? Кажется, люди постепенно становятся благоразумными. Я еще хорошо помню тот момент, когда я отдал приказ о сбрасывании трех водородных бомб. Мы уничтожили тогда крейсер арконидов. Многое изменилось. Видимо, люди поняли некоторые вещи».

«Поняли? — повторил генерал. — Вы говорите: поняли? Если бы какой-нибудь глупец за одну ночь стер Третью власть с лица земли, то послезавтра мир превратился бы в сумасшедший дом. Началась бы борьба за научно-технические достижения. К сожалению, потребовалось бы вмешательство армии. Так ведь говорится на дипломатическом языке или нет?»

Фрейт скривил тонкие губы. Резкие морщинки на его лице стали глубже. Командир первого космического истребительного соединения, кажется, внезапно утратил всякое чувство юмора.

«Не сочиняйте ужасов, сэр, — спокойно сказал он. — Этот энергетический купол там вдали был обстрелян более чем шестью тысячами орудий земного производства. И не в течение часов, а в течение недель. Безуспешно. Нас может устранить только посторонняя сила, возникшая не на Земле. Следует понять, что существование иных, высокоразвитых живых существ — это неопровержимый факт. Нужно стать еще более благоразумными, чем до сих пор. Перри Родан предложил создать централизованное правительство Земли, депутаты которого будут представлять государства Земли. О распределении мест можно договориться».

«Вы сумасшедший! — сочувственно сказал Паундер. — Фрейт, Вы, может быть, выдающийся астронавт, но об этих вещах Вы не имеете ни малейшего представления. Постойте, а что это там сзади?»

Он сознательно переменил тему. Фрейт почувствовал это. Он посмотрел на становящиеся постепенно различимыми сооружения. Это были бесчисленные цеха, башни, однако, не было видно ни следа дыма или чада. Эти промышленные предприятия были невероятно чистыми и самыми мощными в мире.

«Здесь выполняются заключительные операции, — кратко сказал Фрейт. — Одновременно это верфь космических кораблей Третьей власти. Мы создали это за три года на пустом месте, сэр».

«Готовые производственные установки всего за три года? — усомнился Паундер. — Ракетные заводы, испытательные стенды. Обрабатывающая промышленность? Фрейт, другие страны в течение трех лет только закладывают фундамент для таких громадных установок».

«Здесь работало десять тысяч специальных роботов, — пояснил Фрейт с легкой улыбкой. — К тому же использовались машины, которые выполнили все планировочные работы с помощью высококачественных антигравитационных полей. Другим государствам понадобилось бы на это лет десять, а то и больше! Что Вы знаете о неслыханных вспомогательных средствах арконидов?»

Генерал Паундер сдался. Не имело смысла говорить с людьми, мыслящими более высокими категориями и работающими с арконическими машинами.

Автомобиль остановился перед красной маркировочной линией. Перед ним уходила ввысь почти невидимая издали энергетическая стена.

«Пятимерное структурное поле». — Фрейт усмехнулся.

«С кем я могу поговорить там, внутри? — спросил Паундер, проигнорировав замечание Фрейта.

Он всматривался в окруженную энергетическим куполом территорию. Она была плодородной и цветущей. На ней высилось всего несколько зданий, но они были огромными. Резиденция Правительства Третьей власти являла собой синтез элементов арконической и земной архитектуры. Взгляду представало светлое, безупречное, огромное здание.

«Его Превосходительство, господин Министр безопасности, изволят принять Вас, — заметил Фрейт с подозрительно дрожащими губами. — Господин Министр безопасности, мистер Реджинальд Булль, очень благоприятно отозвались о Вашем предстоящем визите».

«Булль! — простонал командир космического отряда. — Именно Булль! Этот увалень, абсолютно недисциплинированный парень, деградацию которого мне удалось приостановить с большим трудом, изволит принять меня. Возможно, ему удалось бы уговорить меня стать его собеседником, если бы он сумел более или менее правильно отдать честь. Передайте это Вашему Министру».


Хоумер Дж. Адамс был у аппарата. Его широколобый череп заполнял собой всю поверхность экрана телекома. Изображение было цветным и трехмерным. Таинственный шеф «Дженерал Космик Компани», называемой кратко «ДКК», отозвался из далекого Нью-Йорка.

«Родан еще не вернулся? Жаль, — холодно прозвучал голос мужчины из громкоговорителя. — Послушайте, мистер Булль, мне очень не нравится, чтобы Вы говорили с генералом Паундером с глазу на глаз. Извините меня за мои опасения, но я считаю себя хорошим психологом. Паундер превосходный офицер. Сам этот факт я не считаю опасным. Но Паундер, кроме того, еще и потрясающий человек, к которому Вы испытываете благодарность, уважение и почитание, даже если Вы и никогда не согласитесь этого признать. Я считаю, что Вы сразу же потерпите неудачу. Дождитесь Родана».

Среднего роста, крепко сложенный мужчина в светло-зеленом форменном комбинезоне Третьей власти скривил рот в улыбке.

Реджинальд Булль действительно считал, что не годится для этого. Его прозрачные голубые глаза казались на телеэкране далекого собеседника бесцветными пятнышками света.

«Я уважаю Ваше мнение, — кивнул он. — Чего Вы собственно хотите, Адамс? Вы ведь способствовали этому визиту, разве не так?»

«Конечно, но я ведь не знал, что у Перри Родана будет испытательный полет. Мистер Булль, задержите генерала. Или, еще лучше, дождитесь, пока я прилечу в Гоби. Я считаю Вас неспособным вести чисто деловые переговоры. Паундер обведет Вас вокруг пальцев».

«Вот именно, для чего же тогда министр финансов! — усмехнулся Булль. — Признаюсь, что я с большим удовольствием кинулся бы старому хвастуну на шею. Я не видел его четыре года. Вы можете вылететь сразу же?»

Адамс помедлил.

«К сожалению, нет. У меня переговоры с латиноамериканской горнопромышленной компанией. Вам же нужна дешевая медь, не так ли?»

Реджинальд Булль молчал. Он машинально провел кончиками пальцев по своему комбинезону. При этом он ощутил недоброе предчувствие, что переговоры с Паундером были теперь уже бесполезны. При этом они еще даже не начинались.

«Я уступлю ему чисто эмоционально, понимаете! — сказал он необычно серьезно. — Я люблю его. Паундер шел за нас в огонь и в воду. Он дал нам все, что нам теперь так нужно. Без него мы никогда бы не полетели на Луну. Приезжайте, Адамс, неважно, чем Вы заняты! Вы можете позволить себе перенести переговоры».

Хоумер Дж. Адамс, признанный величайшим финансистом все времен, тепло, по-человечески улыбнулся.

«Потому я и звоню Вам. Мы не хотим совершить ошибки, не правда ли? Я вылетаю немедленно. Есть у Вас какие-нибудь особые пожелания?»

Адамс невольно вздрогнул, увидев застывшее лицо своего собеседника. Одновременно он услышал по звукозаписи пронзительный рев.

Реджинальд моментально преобразился в человека с холодными глазами. Что-то произошло.

«Мистер Булль! — взволнованно крикнул Адамс. — Что…»

«Вам уже не нужно прилетать, Адамс. Ждите следующих указаний. Тревога! Конец связи».

Адам, побледнев, смотрел на вогнутую поверхность экрана телекома. Он продолжал неподвижно сидеть за своим рабочим столом. Его офис в верхних этажах небоскреба показался ему вдруг пустым и неуютным. Через несколько секунд он снова услышал громкий рев.

Хоумер Дж. Адамс не относился к числу людей, которых можно было вывести из себя акустическим сигналом. И уж, конечно, не 25-го мая этого года, когда уже стало ясно, что Третья власть стала экономическим, политическим и военным центром планеты.

Тот факт, что концентрация сил произошла благодаря выдающимся познаниям чужеземной цивилизации, можно было рассматривать при этом как второстепенный. Важно то, что крошечное карликовое государство в центре азиатского материка после преодоления первоначальных трудностей было признано.

Поэтому и «Дженерал Космик Компани» твердо стояла на ногах. Адамс собирался к тому же революционизировать всю мировую экономику с помощью достижений арконидов. Из последних сообщений следовало, что акционерный капитал «ДКК» достиг за это время двухсот миллиардов долларов. Предстояли новые конкурсы на размещение заказов на сумму еще в семьдесят миллиардов. Созданная Хоумером Дж. Адамсом организация была экономически прочной.

Ничто, абсолютно ничто не смогло бы заставить этого человека даже на долю секунды потерять самообладание. Тем более удивительным был тот факт, что он, весь дрожа, с широко раскрытыми глазами прислушивался к реву. Через несколько секунд пришло чисто оптическое подтверждение сигнала.

Лампа фиолетового цвета начала мигать. Наконец, ее свет вытеснил слабый дневной свет затемненного рабочего помещения.

Хоумер Дж. Адамс очнулся от своего тяжелого сна.

«Нет! — прошептал он, и его губы стали бескровными полосками. — Нет, только не это!»


19.


«Отведите машины назад! — проворчал молодой офицер сторожевого отряда. — Вы же видите, что они здесь не пройдут. Давайте, отведите машины минимум на тридцать метров назад».

Молодой мужчина обливался потом. С тех пор, как прозвучал пронзительный вой сирены тревоги, на территорию Третьей власти началось нечто невообразимое.

Именно в это время подошла транспортная колонна с монгольскими машинами. Лейтенант пограничной станции ничем не мог помочь расстроенным водителям. Теперь власть перешла к легендарному позитронному автоматическому мозгу арконидов.

Машина не признавала компромиссов. Как только она приняла первый предупредительный сигнал, людям было дано еще две минуты времени. Потом вспыхивали энергетические барьерные сетки.

Теперь вдоль пограничной линии возникло светящееся, мерцающее ограждение круглой формы из чистой энергии. Не было ничего, что могло бы проникнуть сквозь него. Не рекомендовалось пытаться перелететь загадочную сетку из переплетенных друг с другом энергетических линий и спиралей. Автоматический мозг был соединен с многочисленными локационными станциями. Он, без сомнения, ни секунды не колебался бы, чтобы поймать на небе улетающее тело концентрически встроенными лучевыми пушками. Для этого была, наконец, объявлена общая тревога.

Лейтенант пограничного поста побежал обратно в плоский бетонный купол внутри энергетического ограждения. Тяжелые боевые роботы, мощные машины с вращающимися встроенными оружейными кронштейнами и миниатюрными атомными электростанциями в оболочке корпуса в течение четырех минут отказывались выполнять команду. Они были переключены.

Через несколько мгновений сообщение было автоматически передано на все пограничные посты и в другие пункты. После этого тревога номер один была отменена. Никто не мог войти на территорию Третьей власти или покинуть ее.

Видимый точно в центре огромной территории площадью в сорок тысяч квадратных километров энергетический купол ярко засветился. Его сильное свечение резало глаза. Было так, словно взошло искусственное солнце. В космическом порту взвились в воздух новые истребители космического истребительного отряда. Генерал Паундер, машина которого за несколько секунд до этого проехала через энергетический заслон, вдруг растерялся. Рядом с машиной стоял только боевой робот.

Полковник Фрейт, крепко выругавшись, исчез. Возможно, он побежал уже к своему командному посту. Тот находился на границе космического порта.

Паундеру пришлось запастись терпением. Когда-нибудь позаботятся и о нем. Если бы он имел представление о действии позитронного автоматического мозга, ему стало бы ясно, что его присутствие было давно известно большому автомату. Не зря рядом с автомобилем стоял боевой робот.

После того, как генерал был зарегистрирован мозгом в качестве безопасного и поставленного на учет посетителя, робото-автомобилю был отдан неслышный радиоприказ. Паундер вздрогнул, когда автомобиль резко тронулся с места и поехал в сторону далекого еще правительственного дворца.

Когда он приехал туда, его ждал офицер службы безопасности. Паундер оторопел, узнав вежливо улыбающегося мужчину. Это был Ли Чай-Тунг. Теперь он исполнял обязанности офицера связи секретной службы Азиатской федерации.

Паундер молча приложился к козырьку своей фуражки. — «Здесь много старых знакомых», — подумал он.

«Подождите, пожалуйста, в холле, сэр, — сказал Ли. — Сейчас нельзя поговорить ни с кем из начальства».

«Тревога? — кратко осведомился генерал. — Почему? Что случилось? Вы можете мне что-нибудь сказать?»

«Я уполномочен это сделать, сэр. Входите, пожалуйста. Не обращайте внимания на роботов. Это часть плана тревоги. Они управляются полуавтоматически. Прошу Вас!»

Паундер огляделся в холле из стекла, пластиков и световых эффектов. Здесь тоже царило оживление. Вдалеке он заметил светящиеся шахты антигравитационных подъемников. Все было построено и оборудовано новейшими средствами.

«Мистер Булль займется с Вами позже, — сказал Ли. — Ваше случайное присутствие очень желательно сейчас. Я получил задание за это время подготовить Вас. Учитывая обстоятельства, мы просили бы Вас немедленно созвать всемирную комиссию по безопасности. Вы должны будете очень быстро принять решения. Продумайте Ваш план действий. Наши средства информации находятся в Вашем распоряжении».

Паундер с трудом произнес:

«Я понимаю, лейтенант! Значит, опять дело дошло до этого, да? Я вспоминаю о подобном случае три года тому назад. Тогда иноземные существа собирались захватить тела и дух важнейших деятелей политики и экономики. Что произошло теперь? Вы уже уведомили секретные службы?»

«Согласованный кодовый сигнал был передан автоматически. Мы долго не медлим, сэр! Пока не известно никаких подробностей. Наша автоматическая сторожевая станция на планете Плутон сообщила только результаты локации установленного там структурного зонда».

«Вы видите во мне мирного человека, который порой задает себе вопрос, по какому праву он называется шефом американского космического отряда, — сердито возразил Паундер. — У нас есть убогие ракеты. У Вас — космические корабли, развивающие скорость света. Непостижимо! Что такое структурный зонд?»

Ли Чай-Тунг позволил себе вежливо улыбнуться. Снаружи послышался адский гул. Он усилился до шума невероятной силы, который вдруг раздался в громовых раскатах звуковых волн. Паундеру он был известен, только не столь мощный.

«Это стартовала „Добрая надежда“ под командованием обоих арконидов, — вскользь пояснил китаец. — Вы знаете вспомогательную лодку разрушенного на Луне крейсера?»

«Вспомогательная лодка! — простонал Паундер. — По моим понятиям шарообразный космический корабль диаметром шестьдесят метров — это гигант. ЧТО такое структурный зонд?»

«Это арконический локационный прибор для непосредственного измерения и определения четырехмерных структурных изменений внутри обычного пространства. С его помощью измеряются гравитационные перемещения. Поскольку гравитация является формой материи гиперпространства высшего порядка, локационные приборы действуют непосредственно, то есть с большой сверхзвуковой скоростью. Если они срабатывают, то где-то в радиусе около пятидесяти световых лет нарушается и пробивается структурная пространственная кривая. Согласно нашему опыту, это может означать только гипербросок космического корабля со сверхзвуковой скоростью, так называемую транзицию. Если это происходит на небольшом расстоянии от нас, то оборонный центр Третьей власти мгновенно реагирует. А уж тогда мы принимаем меры, сэр!»

Паундер погрузился в мысли. Он не понял ни слова.

«Послушайте, лейтенант. Я всегда поддерживал Вас, сначала на свой страх и риск, потом с официального разрешения моего правительства. Уходите, я жду. У Вас будет чем заняться. Не забывайте, что здесь ждет совершенно разбитый человек».

«Если человечество однажды действительно объединится, Вы получите точную информацию. В настоящее время в интересах всеобщего мира необходимо, чтобы вся власть находилась только в руках Третьей власти. Поэтому мы обязаны защищать нашу планету. Подумайте, пожалуйста, над моими словами. Руководители трех больших секретных служб не позже, чем через час соберутся вместе. Так что прошу извинить меня».

Ли Чай-Тунг поспешил прочь. А здесь остался расстроенный мужчина, для которого взгляд на часы был словно спасением.

Он увидел, что к нему приближаются двое, женщина и девочка. Молодую женщину он знал, о щуплой девочке с бледным личиком и большими, горящими глазами он слышал.

«Как поживаете, миссис Маноли? — машинально осведомился он. Он почувствовал на себе взгляд детских глаз.

Он лихорадочно соображал. Верно, малышке было сейчас около девяти лет. Бетти Тауфри наверняка входила в состав окутанного тайной Корпуса мутантов Третьей власти.

Паундер глотнул воздуха. Он знал, что отец Бетти работал в одной из атомных лабораторий. Изменение его генов сказалось на ребенке, только при этом получился не урод, а проявился совершенно особый дар, которого не могли иметь обычные люди. Он точно не знал, какими способностями обладала девочка. Он решил поговорить об этом с шефом западной секретной службы. Паундер считал не слишком правильным, что Перри Родан обучает таких людей.

Он вздрогнул, когда девочка резко обернулась. Бетти стояла прямо у мерцающего силового поля антигравитационного лифта.

«Вы не должны так думать, сэр», — словно выдох, пронеслось по огромному залу.

Паундер упал обратно в кресло. Теперь он знал, что перед ним была телепатка, существо, которому были известны самые сокровенные мысли. Паундера вдруг охватил озноб.


В глубокой черноте космоса несся призрак. Сидящий на контроле мужчина закрыл глаза, но его мысль работала, не переставая.

Перри Родан пересек лунную орбиту на большой скорости. Перед носовой частью небольшого космического истребителя уже засветилась Земля. Переключенные силовые сопла направили свой корпускулярный ток против направления движения. Таким образом небольшая, в форме торпеды, машина со скоростью пятьсот километров в секунду затормозила.

Родан проверил данные автоматических устройств приближения. На высоте орбиты спутника истребитель должен был перейти на скорость приземления. На экране работающего со сверхсветовой скоростью гиперзонда появились светящиеся точки. Из громкоговорителя переговорной связи раздались обрывки слов. То, что неслось вперед в пустой космос, было создано человеком. Были также и люди, сидевшие в узких герметических кабинах истребителя. На небольшом телеэкране показалось лицо молодого мужчины. Его быстрый поклон сопровождался улыбкой.

«Дерингхаус у кометы один — у второй группы аварийный старт. Мы выходим на позицию. Указания, шеф?»

Перри Родан придвинул поворачивающийся микрофон к губам. Перед его истребителем Земля вырастала из пустоты, как гигантский шар. Были видны оба американских континента и большая часть Тихого океана. Европейское побережье расплылось в мрачной тени ночного полушария.

«Никаких, по крайней мере, сейчас. Пожалуйста, без лишних объяснений. Я уже получил сообщение. Была объявлена тревога?»

«В соответствии с программой. Внизу настоящий ад».

Родан прервал связь.

Летящие в космос истребители под командованием майора Дерингхауса пронеслись мимо идущих на посадку машин в противоположном направлении. Через несколько секунд Родан сделал первый тормозной эллипс. Он один раз обошел Землю, пока со вспыхнувшим ударно-отражательным экраном не погрузился в верхние слои атмосферы.

Белые светящиеся газы с силой вытесняемых воздушных масс ревели в образующемся за несущимся истребителем вакууме. Казалось, что в становящихся более плотными воздушных слоях сгорает метеор.

Родан осуществлял сложную посадку способом арконидов. При этом была задействована вся энергия проектора отражательного поля, чтобы ионизировать упрямые молекулы газа, а затем вытеснить их с орбиты снижающегося тела.

Это тоже было достижением, о котором такой усердный человек, как генерал Паундер мог только мечтать. Перри Роданом оно использовалось с само собой разумеющейся невозмутимостью все знающего человека. Он едва замечал турбулентное неистовство внутри плотных воздушных слоев.

Его беспокоила только мысль о тревоге, о происшествии, которого он с мудрой прозорливостью ждал. И вот это случилось.

Он еще не знал, что, собственно, произошло. Поскольку позитронный автоматический мозг объявил тревогу, следовало ожидать, что местонахождение в Галактике планеты Земля обнаружено инопланетянами.

Местонахождение в Галактике. Уже три года мысли и планы Родана были заняты этим. Три года тому назад, когда Третья власть существовала еще очень недолго, внеземным живым существам впервые удалось ступить на Землю. После устранения этой опасности три года прошли без особых происшествий, если не считать напряженных строительных работ на территории Третьей власти.

Ему дали три года времени, ему, бывшему майору и риск-пилоту космического отряда. За это время удалось по крайней мере окончательно стабилизировать мир и объединить Великие державы Земли в Оборонную коалицию.

Насколько все это, однако, бессмысленно, если Землю снова отыскали? Что произойдет, если инопланетные разумные существа собираются с помощью безгранично идеальных силовых средств прилететь на родину человечества, чтобы попытаться приземлиться там или даже осуществить внезапное нападение? Мрачные мысли Родана подтвердила объявленная тревога.

Под космическим истребителем показалось побережье севера Сибири. Импульсные локаторы зарегистрировали, что на машину направлены лучи многочисленных радиолокационных станций. На Земле уже давно знали, кто появился из космоса с чуть ли не ошеломляющей сумасшедшей скоростью.

В поле зрения появилась Монголия. Когда на телеэкранах показалось сверкающее ограждение вокруг территориальных владений Третьей власти, Родан вспомнил об отчаянном приземлении примерно три года тому назад.

Тогда он вернулся на Землю на ракете земной конструкции с Луны, как первый человек, побывавший там.

С этого все и началось. Центр новой власти вызвал серьезное недовольство Великих держав Земли, пока те не осознали, насколько превосходящими были научно-технические средства инопланетян. Тогда в мировой прессе впервые появилось понятие «аркониды». Сегодня было точно известно, что многим они обязаны инопланетянам. Вот только — и это было главным — с их случайным появлением возникла непосредственная угроза окончательного обнаружения.

Может быть, планета Земля еще некоторое время оставалась бы неизвестным небесным телом, если бы автоматический передатчик разрушенного руками людей крейсера арконидов не послал своих сигналов бедствия на Млечный путь. С этого момента Земля пробудилась от долгой спячки.

Когда Родан передал на готовый к обороне автоматический мозг кодовые данные, и истребитель был принят центральной станцией дистанционного управления, стало ясно, что человечеству предстоит внезапное и, вероятно, страшное пробуждение. Приходилось окончательно смириться с тем, что кроме людей, во Вселенной есть еще и другие высокоразвитые в умственном отношении живые существа.

Высокий, сухопарый мужчина в узкой герметической носовой части фюзеляжа скривил при этой мысли губы. Теперь он и оба оставшихся в живых арконида должны были сделать что-то для безопасности Земли.

Машина мягко приземлилась. Небольшой мощный реактор позади стенки радиационной защиты кабины остановился.

Полковник Фрейт подбежал к истребителю. Он бросил испытующий взгляд на поджарую фигуру командира.

Родан откинул гермошлем на плечи. В его серых глазах таилось сдерживаемое волнение. Он молча взял предложенную сигарету. Его вид ничем не выдавал только что пережитого напряжения.

«Добрая надежда» стартовала с Крэстом и Торой на борту, — коротко доложил Фрейт. — Дерингхаус и Ниссен находятся в космосе, каждый с пятьюдесятью четырьмя машинами. Третью группу я оставил внизу. При необходимости мы сможем взлететь в течение пятидесяти секунд. Генерал Паундер прибыл незадолго до тревоги. Он ждет в правительственном здании. А что, собственно, произошло?»

«Булли упорно молчал, да? — перебил его Родан. — Не спрашивайте меня. Я сам еще ничего не знаю. Будьте внимательны».

Он направился через посадочную площадку к уже ожидавшему его вертолету.

Обеспокоенный до глубины души Фрейт посмотрел вслед удаляющейся машине. В отличие от совершенных сооружений на территории Третьей власти вертолет был продуктом земного производства.

Далеко вдали Фрейт увидел, как опадает светящийся энергетический экран купола. Это длилось всего секунду, потом колокол снова поднялся в синем небе пустыни Гоби.

Родан приземлился на вертолетной площадке правительственного здания. Роботы салютировали ему, на что Родан ответил иронической улыбкой.

Кроме роботов, его встретил только один человек. Родан не придавал большого значения пышным церемониям. Темноволосый мужчина с узким лицом тоже был одет в форму Третьей власти. На левой стороне груди сиял странный символ, который при ближайшем рассмотрении оказывался изображением головного мозга, окруженного светящимся ореолом.

Мутант Джон Маршалл подождал, пока не встретится с Роданом взглядом. Он инстинктивно чувствовал, какая работа мысли происходила у этого большого человека внутри. Ему чуть ли не показалось, что Родан медлит с тем, чтобы войти в центральный командный пост дворца.

«Хэлло, Маршалл! Что поделывает телепатия?»

«С Вами у меня все еще ничего не получается, — сказал телепат. — Вас ждут. Булли вне себя. Примерно через пятнадцать минут прибудут представители секретных служб. Мы не знаем, как будут развиваться события».

Родан молча вошел в светящееся поле антигравитационного лифта. Они невесомо спустились вниз.

Маршалл размышлял о том, как поведет себя Родан в данной ситуации. В отличие от атмосферы сумасшедшего дома внутри правительственного здания, он, казалось, был само спокойствие. Маршалл осторожно прощупывал содержание мыслей сухопарого мужчины. Волосы Родана слиплись от пота. На нем все еще был легкий космический костюм.

«Перестаньте, Маршалл, — прозвучал низкий голос. — Вы бьетесь о стену. Вы прощупывали генерала Паундера?»

Маршалл поморщился. Темные глаза внезапно засветились досадой.

«Он считает нас монстрами, — сердито сказал он. — Некоторые люди, кажется, не хотят понять, что мы, так называемые монстры, появились только в результате безответственных атомных испытаний».

Родан серьезно ответил: «Послушайте, Джон, Вас не должны волновать такие понятия, как монстры и тому подобное. Подумайте о том, как должен воспринимать Вашу психологическую способность обычный человек. Я… неужели „Добрая надежда“ возвращается?»

На следующем этаже Родан выпрыгнул из лифта. Тяжелого гула приземляющегося космического корабля нельзя было не услышать.

«Тора считает целесообразным оставить пока большой корабль под энергетическим куполом, — объяснил Маршалл. — Булли блокирует свой мозг. Я не смог узнать, что он думает об этом деле. Я даже не знаю, что вообще произошло».

Родан посмотрел на тяжелую переборку из арконической стали. Два боевых робота с энергетическим оружием наготове стояли перед единственным проходом к центральному командному посту.

«Земля еще слишком слаба, чтобы оказывать сопротивление нападению Великой галактической державы, — сказал Родан, дав тем самым Маршаллу последнее указание. — Настоящий флот бесконечно превосходит наши космические истребители. Идите!»


20.


Она была холодной и спокойной, но действительно ли она владела своими нервами, было неясно.

Тора, арконидка, снова осознала свое происхождение. Ее поведение было жестким, скорее чрезмерно напряженным, чем исполненным подчеркнутого достоинства.

Она молча смотрела на суетящихся в центральном командном пункте людей.

Родан отказался от того, чтобы расположить этот важный пункт Третьей власти под надежной землей. Если защитный экран будет разрушен, неважно в результате действия каких сил, глубокие бункеры тоже не помогут.

Прекрасное лицо Торы, не выдающее ее подлинного возраста, было похоже на ничего не выражающую маску. Она поставила свои условия. Только от Перри Родана зависело, насколько он был готов эти требования выполнить.

Ей было не по себе среди спешащих, что-то планирующих и ожесточенно дискутирующих людей. Она, отпрыск правящей династии арконидов, не один раз давала понять, что считает людей низшими по уровню развития.

Она перевела взгляд на основателя этого карликового государства, называющегося Третьей властью.

Глубокая складка легла у ее рта. Родан, без сомнения, превосходил других, получив с помощью гипнотического метода обучения все знания арконидов. Это был человек, которого уже ничто не могло удивить.

Именно поэтому — так считала Тора — он не должен был забывать, что его знания и навыки, в конце концов, даны ему арконидами. Он с удивительной самоуверенностью перенял все то, о чем люди его вида еще три с половиной года тому назад не имели представления. Он манипулировал могучими силами и действиями, которые казались арконидке захватывающими. Как бы там ни было, но она пришла к ложному выводу, что Родан среди почти четырех миллиардов живых существ его вида был единственным достойным внимания индивидом.

Тихий гнев омрачил ее чело, когда она заметила усердие своего научного наставника и соплеменника.

Крэст, ведущий ученый арконидов, кажется, снова попал под влияние Родана. Удивительно, какое воздействие оказывал этот человек на лучшие умы планеты Аркон.

Тора ждала, оставаясь в тени, погрузившись в свою странную любовь-ненависть к мужчине, которому она, с одной стороны, все позволяла, а с другой, во всем отказывала. Безграничный гнев сочетался с теплыми, спонтанно возникающими чувствами.

На вогнутых поверхностях экранов позитронного автоматического мозга зажигались и мелькали группы символов конечной обработки данных. Родан работал со сказочной точностью. Он владел машиной, которая по своему механическому совершенству никогда не послушалась бы приказов человека. И все-таки она это делала.

«Номер сто восемнадцать, структурное колебание», — раздался в помещении глухой голос низкого, широкоплечего мужчины.

Тора вздрогнула. Реджинальд Булль, некогда капитан американского космического отряда, даже и сейчас демонстрировал свое всегдашнее спокойствие, которое, однако, воспринималось таковым только посвященными.

«Еще один бросок, сто девяностая транзиция! — крикнул Булль. — Что теперь?»

Его взгляд блуждал между Перри Роданом и Крэстом. Родан поднялся с вращающегося сиденья.

«Вы остаетесь, Крэст?» — спокойно спросил он.

Арконид проявлял некоторую взволнованность. С выдержанным, добродушным ученым это случалось крайне. Родан догадывался, что Третья власть стоит перед поворотным пунктом своей истории. Поэтому он добавил к своему вопросу:

«Мне кажется, началась вторая стадия нашего существования. Подумайте об этом. Сообщения автоматической станции с Плутона несомненно доказывают, что происходят улавливаемые структурными зондами перемещения в районе звезды Вега. Таким образом, абсолютно ясно, что там в обычную вселенную возвращаются многочисленные космические корабли, вышедшие из гиперпространства. Это означает, что неизвестные живые существа собираются использовать всю свою энергию для того, чтобы более подробно исследовать предполагаемую планетную систему Веги. Будьте логичны, Крэст! Я ценю Вам разум и Вашу терпимость. Вы во многом помогли людям, а тем самым и Земле».

«Тогда выполните хотя бы раз наши пожелания!» — вмешалась Тора.

Врачи Хаггард и Маноли обменялись коротким взглядом.

Хаггарда нахмурил лоб. Тора создавала трудности.

«Ваши особые пожелания до сих пор были невыполнимыми, — кратко парировал Родан. — Галактическое местонахождение Земли должно при любых обстоятельствах остаться в тайне. Достаточно произошедшего три года тому назад случая с деформаторами личности. Крэст, Вы идете со своими догадками по неверному пути!»

«Я, как и прежде, просил бы Вас немедленно вылететь в район звезды Вега, — упорствовал Крэст. — Мои расчеты точно указывают на то, что среди планет большой Звезды должна быть так необходимая мне планета, которую я ищу. Перри, уступите хоть раз моим желаниям! Мы почти четыре года назад, согласно земному летоисчислению, совершили посадку на Вашей Луне. Это никогда не входило в наши намерения. Я прибыл в этот отдаленный район Галактики, чтобы найти здесь планету, обитатели которой знают секрет биологической сохранности клетки. Это означает вечную жизнь».

«Вы даже не знаете, есть ли вообще у Веги планеты, — вмешался Реджинальд Булль. — Ваши расчеты могут быть верными, но это еще не основание для того, чтобы врываться в гущу этого сущего ада. Корабли, прибывающие туда из гиперпространства, не будут в настоящий момент опасными для Земли, даже если позитронный мозг затронет вопрос, не раскрыто ли уже, возможно, местонахождение Земли. Но я считаю это бессмысленным. Причины известны».

Родан застыл в молчании. Внизу, в большом зале заседаний, ждали шефы секретных служб и уполномоченные государств Земли. Тревога охватила весь мир.

«Я остаюсь при том мнении, что речь идет о корабле арконидов, командиры которого тоже получили задание искать планету Вечной жизни», — возбужденно доказывал Крэст. Его, видимо, нервировало спокойствие Родана.

Ответил снова Булль:

«Вы сами в это не верите, Крэст! Нам ясно, что мощные и активные некогда аркониды все больше и больше деградируют. Умственная деградация еще четыре года тому назад зашла так далеко, что только с огромными трудностями удалось снарядить Ваш исследовательский крейсер. Инопланетяне, которые прибывают в систему Вега из гиперпространства, не имеют ничего общего с Вашими друзьями. Так что положитесь на мою интуицию. Я отказываюсь стартовать на „Доброй надежде“ в полет со сверхсветовой скоростью. Так же, как МЫ определили местонахождение структурных перемещений и точно запеленговали их, так и они могут сделать это с нами. Таким образом, Солнечная система была бы обнаружена».

Булль поднялся с кресла управления с высокими подлокотниками. Над ним светились поверхности экранов работающего со сверхсветовой скоростью гиперзонда. От майора Ниссена, командира второй группы космических истребителей, поступило сообщение, что околосолнечное пространство полностью свободно от посторонних объектов.

«Ну, вот, — сказал Булль. Его прозрачные голубые глаза враждебно сверкали. — Крэст, я не позволю рисковать „Доброй надеждой“. Структурные зонды на Плутоне обнаружили до сих пор сто двадцать две транзиции. Все вблизи района Веги. Вы действительно заинтересованы в том, чтобы туда полетел единственный большой космический корабль, имеющийся у нас? Это же безумие».

«Ваше мнение ничего не решает, мистер Булль, — зло сказала Тора. Ее поведение стало еще более жестким, а лицо еще более выразительным.

«Она прекрасна», — подумал Родан.

Заметив его странную улыбку, она остановилась на полуслове. Выражение лица стало напряженным. Она занервничала.

«Ну, дальше, — подбодрил Родан. — Вы хотите еще что-то сказать?»

Булли сжал огромные кулаки.

«Мне нечего сказать, — с ожесточением произнес он. — Перри — начальник! Тора, даже, если Вы не можете терпеть меня, то в данный момент Вы должны подумать о космическом корабле. „Добрая надежда“ — это наш последний сверхсветовой корабль. Нам еще невероятно повезло, поймите это! Когда со станции на Плутоне пришло первое сообщение о тревоге, я уже видел, как над Землей появился чужой флот. Мы слишком осторожны, чтобы принести какой-нибудь вред людям или Вам. Примерно через год будет готов новый корабль. Тогда посмотрим, что делать дальше. Если до тех пор нас оставят в покое, я буду чрезвычайно рад. Для серьезной встречи с инопланетными разумными существами мы еще не готовы. И в этих обстоятельствах Вы хотите совершить то, чего мы в интересах безопасности избегали в течение трех лет, а именно — сверхсветовой полет. Да еще именно на Вегу, где в настоящее время появились многочисленные космические корабли!»

Родан откашлялся.

Джон Маршалл усмехнулся. Пришедший несколько минут назад командир космического истребительного соединения, полковник Фрейт, посмеивался над вырывавшимся наружу темпераментом Булли.

«Вы не оставляете мне никакого шанса, Перри — горько пожаловался Крэст. — Вот уже три года Вы отказываетесь совершать короткие вылазки в радиусе около пятидесяти световых лет».

«Верно. Мое личное любопытство всегда будет стоять на втором месте после безопасности Земли, — подтвердил Родан. — Кто-то сможет определить наше местонахождение. Вы хорошо знаете, что никакое другое возникающее скопление энергии нельзя установить и запеленговать так легко, как гравитационное структурное перемещение».

«Мы ждали достаточно долго, — отстаивал Крэст свою точку зрения. — Я, как и прежде, утверждаю, что прибывающие в систему Вега космические корабли — это корабли с моей родной планеты. Именно из-за охватившей нас дегенерации мы должны сохранить здоровые пока умы путем искусственного продления жизни. В Центральном совете Аркона предлагаются все средства, чтобы открыть планету сохранности клеток».

«Я требую немедленного старта, — снова послышался голос Торы. — Мы наверняка сможем войти в системе Вега в контакт с нашими друзьями. В результате Вашего гипнообучения Вы знаете все, что известно и нам. Мы больше не нужны Вам. Я дарю Вам „Добрую надежду“. Согласитесь, наконец, что она возвысит любимое Вами превыше всего человечество до Великой галактической империи. Для этого нужно только сначала выдрессировать примитивных, действующих на уровне инстинктов живых существ. Средство для этого у Вас есть. Я требую стартовать, чтобы затем высадиться в системе Вега».

«Ваши идеи сумасбродны, — гневно выкрикнул Булли. — Или я должен прямо сказать, что Вашей Великой Империи пришел конец? Мне очень жаль, но придет время, когда у Вас, наконец, откроются глаза. Я еще хорошо помню сонных членов экипажа Вашего разрушенного крейсера. Вам и Крэсту повезло, что Ваш разум в порядке. Воспользуйтесь им при случае для логического мышления, а не для бессмысленного фантазирования».

Это откровенное высказывание было жестким, почти жестоким. Родан ждал. Тора дрожала всем телом. Крэст казался внутренне разбитым. Он без сил опустился на поворотную тележку. В центральном командном пункте повисла тишина. Только из соседнего помещения доносились звуки громкоговорителей галактической радиостанции.

Наконец, молчание нарушил Перри Родан. По выражению лица своего друга Булли понял, что Родан принял какое-то решение.

Родан подозвал к себе Фрейта и приказал:

«Майор Дерингхаус должен немедленно приземлиться. Ниссен остается со своей группой космических истребителей на лунной орбите».

Потом он обратился к капитану Клейну и строгим голосом отдал распоряжение:

«Оповестить аварийную бригаду на случай „конца света“. Достаточно пятидесяти человек. Они будут выполнять приказ. Одновременно переключите сто боевых роботов на их индивидуальную частоту. Мы стартуем ровно через пять часов».

Двое побледневших мужчин покинули помещение. Крэст медленно поднялся. На его старом и все же таком молодом лице отражалась напряженная работа мысли.

«Большое спасибо, — произнес он. — Вы получите в системе Вега всю мыслимую помощь. Учитывая обстоятельства, я хочу добиться, чтобы Вам передали действительно боеспособный крейсер. Великая Империя будет всегда защищать Землю. Мы никогда не забудем, что Вы для нас сделали. Я …»

Крэст замолчал под взглядом сухопарого мужчины. В глубине светлых глаз светилось сочувствие.

«Крэст, мне очень жаль, но Вы не найдете в системе Вега ни одного корабля арконидов. Вы ошибаетесь! Вашими мыслями руководит желание. Ваш народ больше не способен осуществить такую масштабную операцию. Подумайте о том, что мы обнаружили более ста двадцати транзицирующих космических кораблей. Это не Ваши друзья».

Вперед вышел Булль со своей могучей фигурой.

«Это полностью совпадает с моим мнением, — медленно сказал он. — Но почему, хотел бы я знать, ты все-таки хочешь стартовать? Результаты локации доказывают, что мы не являемся целью. Почему мы должны привлекать к себе внимание неизвестных? Почему мы три года отказывались от сверхсветовых космических полетов, хотя у нас просто чесались руки сделать это? Или Вы все тут с ума посходили?»

Губы Родана вновь сложились в успокаивающую улыбку: «А тебе не приходила в голову мысль, что ты тоже можешь ошибаться?»

Лицо Булли застыло.

«Тоже ошибаться?» — повторил он.

«Вот именно. „Добрая надежда“ стартует через пять часов! Исключительно в интересах Земли и с целью разведки. Я не собираюсь бездеятельно наблюдать за осуществляемым вторжением, удаленным всего на двадцать семь световых лет. Это вторжение! Торговцы и исследователи не приходят с такой мобилизацией явно тяжелых кораблей. И потом еще кое-что…»

Перри Родан неторопливо осмотрелся вокруг.

«Тот, чей дом находится в далеком Космосе, совершил небольшую ошибку. Это вторжение относится к Земле, а не к системе Вега. Кто-то допустил маленькую ошибку в расчетах, а кто-то неправильно, на десятую долю, оценил выданный три года тому назад сигнал бедствия с крейсера арконидов. В результате, с учетом галактических расстояний, это ведет к ошибочному броску, составляющему почти двадцать семь световых лет. Поэтому нужно посмотреть, что там, собственно, произошло. Маршалл, доложите обо мне ожидающим уполномоченным».

Родан одел фуражку на голову, мимоходом коснулся козырька и подошел к тяжелой переборке из арконической стали. Его сопровождало гробовое молчание, нарушенное через несколько секунд гневным смехом.

Реджинальд Булль, широко расставив ноги, стоял перед сложными локационными приборами.

«Если ты прав, мне нечего больше сказать. Но если мы в результате этого безрассудства привлечем к Земле внимание разумных инопланетных существ, я позволю себе назвать тебя, руководителя Третьей власти, неосторожным парнем. С позволения сказать, командир: если бы такую ошибку совершил младший по званию офицер, я бы привлек его к трибуналу ввиду создания сознательной угрозы для мировой безопасности».

Взгляд Перри Родана стал загадочным, а голос звучал мягко:

«Я тоже, Булли, я тоже!»

Стальная переборка закрылась. Отдающие честь боевые роботы арконической конструкции рывком опустили оружие.

«Видит Бог, Вы хороший психолог, — пробормотал доктор Хаггард, который уже в течение трех лет был министром здравоохранения Третьей власти и одновременно основателем всемирно известной клиники „Аркон“. Врач приблизился к бронированным воротам. Доктор Эрик Маноли, бывший бортовой врач „Стардаста“, молча последовал за ним. Реджинальд Булль посмотрел им вслед. Потом его взгляд упал на арконидку.

И тут он начал понимать, почему Перри Родан перестал возражать, как это было в течение нескольких лет, против сверхсветового космического полета — почему он вынужден был не возражать.

В данной ситуации нельзя было больше отказываться от далекого полета. Вероятность сделать Крэста и Тору злейшими врагами человечества была для Родана куда страшнее, чем возможность обнаружения чужими живыми существами.

К тому же неизвестные действовали в относительной близости к Земле.


Рабочий шум мощных импульсных двигателей звучал, как глухая барабанная дробь невидимых великанов. «Добрая надежда» с ревом поднималась с земли. Ее посадочная площадка находилась внутри энергетического купола. Когда верхнее полюсное закругление шарообразного корабля диаметром шестьдесят метров грозило задеть сияющий экран, заработал позитронный автоматический мозг с безошибочной точностью не имеющей нервов машины.

Энергетическое поле исчезло, космический корабль вылетел наружу, а интенсивное свечение снова стало видимым. После повторного восстановления защитного поля смолк дикий рев стартующего корабля. Спустя десятые доли секунды он исчез в небе Гоби. Родан увеличивал скорость настолько, что они, вследствие возникающего трения воздуха, могли бы привести незащищенное тело к сгоранию.

Генерал Лесли Паундер подавил поднявшиеся в нем чувства. Для него, как для ракетчика, было грандиозным событием видеть этот огромный космический корабль, взмывающий в небо. Какими жалкими были по сравнению с ним оснащенные примитивными атомными двигателями ракеты космического отряда — и не только космического отряда!

У Григория Петронского, маршала и главнокомандующего восточной воздушной и космической разведкой, тоже было окаменевшее лицо. Взгляды высокопоставленных офицеров встретились. Паундер сказал:

«Где наша гордость? Муравей под каблуком ботинка великана не может чувствовать себя более ничтожным и беспомощным, чем мы».

Маршал Петронский не ответил. Его позиция была ясна. Больше не существовало сомнений и тайной вражды. Перри Родан добился хотя бы этого.

Невысокий щуплый мужчина с отливающим золотом венчиком волос добродушно улыбнулся. Он был похож скорее на бухгалтера, чем на шефа Международной разведывательной службы.

Аллан Д. Меркант отважился сделать несколько шагов вперед. Срочно проведенная Роданом конференция подействовала, как взорвавшаяся бомба. Меркант посмотрел на часы. Его голос звучал так же спокойно и приветливо, как всегда:

«Идемте, господа. Или кто-то еще сомневается, что кроме нас, людей и арконидов, есть еще и другие высокоразвитые народы? Если нет, я хотел бы просить Вас срочно известить Ваши правительства о результатах переговоров. В течение следующих дней Вы найдете меня в Вашингтоне. Полетим вместе, генерал?»

Паундер коротко кивнул.

«Что произойдет, если разведывательный полет Родана потерпит фиаско? — спросил чей-то голос из глубины помещения. Это был Кошелев, руководитель восточной секретной службы. Меркант провел тыльной стороной ладони по вспотевшему лбу. — Тогда нам останется только надеяться, что Землю не обнаружили. Господа, обратите особое внимание своих правительств на то, что мы не одни! Самое время отказаться от имеющихся еще предубеждений против всеобщего объединения. Если противник придет извне, человечество не может более быть разобщенным».

Мужчины ушли.

«Только бы все прошло хорошо, — пробормотал Петронский. — Если показания локаторов верны, Родан попадет в кромешный ад. Как велика боевая мощность „Доброй надежды“?»

«Вы, очевидно, предполагаете, что Родан встретится с враждебно настроенными разумными существами?» — удивленно спросил Паундер.

«Ну, давайте подождем, — ответил Петронский. — В своем отчетном докладе я дал указания о подготовке к атомной тревоге. Если нами начнут интересоваться, то я хотел бы быть готовым к событиям».


21.


Непроходимые джунгли Венеры еще сотрясались от затихающего стартового грома, когда «Добрая надежда» уже давно исчезла в турбулентно перемещающемся облачном покрове второй планеты Солнечной системы. Только догорающая полоса с силой вытесненных и сильно разогретых воздушных масс виднелась за идущим круто вверх следом космического корабля, который за самое короткое время преодолел расстояние Земля — Венера.

Для Перри Родана промежуточная посадка на Венере была не более, чем коротким отступлением от маршрута.

Причина, побудившая Родана совершить промежуточную посадку, была, однако, чрезвычайно важной. После того, как оказалось, что относительно небольшой автоматический мозг Третьей власти не содержит сведений о системе планет звезды Вега, Родан обратился к вычислительному гиганту Венеры. Механико-позитронный монструм, созданный учеными-арконидами в давно прошедшие времена галактического развития, смог предоставить именно те данные, которые были нужны Перри Родану. До посадки на Венеру Родан дал понять обоим арконидам, что сверхсветовой полет к удаленной на двадцать семь световых лет звезде Вега будет совершен только в том случае, если перед этим будут получены убедительные данные о планетарной семье гигантской звезды.

Крэст и Тора упорно молчали. Ситуация на борту «Доброй надежды» была близка к серьезным разногласиям. Родану было ясно, что нужно найти компромиссное решение.

Опрос арконической позитроники на Венере, в тысячу раз более мощной, чем изъятая с «Доброй надежды» и смонтированная на Земле, прошел успешно. Когда более десяти тысяч лет назад по земному летоисчислению эмиграционные корабли арконидов появились в Солнечной системе и построили на Венере крепость в качестве космического тылового прикрытия, были обследованы также и ближайшие окрестности Солнечной системы.

В то время дегенерирующие аркониды были еще активны. Поэтому, естественно, заботились о том, чтобы иметь сведения о звездном соседстве Земли.

Перри Родан рассчитывал на это. Крэст и Тора, напротив, были глубоко поражены. Поскольку соответствующих данных о системе Веги не было заложено в автоматический мозг разрушенного исследовательского крейсера, они, конечно, предположили, что то же самое будет и в позитронике базы на Венере.

Родан был вынужден указать ученому Крэсту на его заблуждение. Из этих событий однозначно вытекало, что центральная позитронная картотека на далекой родной планете арконидов знала далеко не все. Кроме того, из этого следовало, что очень многие экспедиции арконидов на далекие планеты никогда не учитывались и не регистрировались. До сих пор это решительно оспаривалось Крэстом.

В соответствии с этими сведениями Родан после своего краткого визита на Венеру стартовал вновь, однако, на сей раз имея в виду цель, казавшуюся людям еще несколько лет тому назад недостижимой.


В помещении центрального поста управления шарообразного космического корабля не было слышно работающих с полной тягой двигателей. Полная тяга означала выброс со скоростью света потока частиц наивысшей плотности, укрощенного, суженного и выпрямленного в гиперструктурных энергетических полях.

Перри Родан и аркониды называли импульсы «корпускулярными волнами», что вызвало в земных научных кругах некоторое волнение. Техника арконидов, казалось, в корне изменила действующие на Земле законы и сделала возможным то, что казалось невозможным с научной точки зрения.

Родан управлял мчавшейся все быстрее сквозь солнечное пространство «Доброй надеждой» с сомнамбулической точностью. Контрольные приборы автоматизированного корабля могли обслуживаться в случае необходимости человеком, при условии, если этот человек был знаком с арконической техникой.

Крэст и Тора ожидали предстоящую транзицию с само собой разумеющейся невозмутимостью. Родан и Реджинальд Булль, несмотря на полученное специальное обучение, не могли скрыть некоторой нервозности. Необходимые расчеты полета для преодоления измеряемого в двадцать семь световых лет расстояния осуществлялись уже с точным учетом положения звезды, которая была их целью.

Рассчитанные пеленгаторами цели как основные данные были приняты галактонавтическим вычислительным мозгом, обработаны с учетом калькуляции массы корабля, расстояния и господствующих гравитационных линий, прежде чем в результате был рассчитан импульс толчка, который в лексике арконидов назывался «универсальной второй гиперкосмической скоростью».

Родан знал, что преодоление световой стены нельзя было ни понять, ни хотя бы приблизительно объяснить при помощи земной математики. Поэтому он решил полностью выбросить традиционные знания за борт, чтобы действовать только в соответствии с достижениями арконической науки. Это было достаточно серьезным основанием для того, чтобы повергнуть его и Булля в вихрь противоречивых чувств. Не было ничего, что они уже хотя бы раз испробовали сами.

Чем ближе «Добрая надежда» подходила к обычной скорости света, тем интенсивнее становилась работа двигателей.

Они уже вновь пересекли орбиту Земли. Корабль уходил прочь от центрального светила, чтобы еще в системе планет приготовиться к сверхсветовому броску.

Когда указатели скоростемера показали скорость, на 0,9 процента ниже скорости света, а акустические сигналы центральных автоматических устройств управления срочно затребовали дополнительного впрыскивания, Родан снял руки с контрольных приборов. Он повернулся в своем вращающемся кресле с высокими подлокотниками.

В помещении центрального поста управления находилось только несколько членов экипажа. На многочисленных телеэкранах забортного наблюдения загорались и мерцали далекие звезды, среди которых многие могли иметь планетарных спутников. Короткое переключение погасило мигающие контрольные лампы гидросектора. Тора запрокинула голову. В ее глазах внезапно засветилось напряжение.

«Вы отключили? Почему?»

Родан неторопливо поднялся с кресла. Булли смотрел на него снизу вверх. Что-то было не так.

«Ваше превосходное гипнообучение заложило мне в память, что не очень хорошо готовиться к гиперброску внутри планетарной системы, — медленно объяснил он. — Мы долетим до орбиты Юпитера. Я не хочу вызывать никаких колебаний внутри земного магнитного поля. Могу я попросить Вас ненадолго последовать за мной в кают-компанию?»

Булли переключил гиперзонд на моментальное опознавание и измерение расстояния посторонних тел, которые могут появиться, на проекционные аппараты защитных полей. Потом он тоже поднялся. Полнопозитронный автопилот был надежнее любого человека.

Джон Маршалл, мутант с телепатическими способностями, вопросительно смотрел на обоих арконидов. Когда ему не удалось проникнуть сквозь заслон их сознания, он в поисках помощи повернулся к бледной, худощавой девочке с большими глазами.

Бетти Тауфри одарила его короткой улыбкой. Она пожала плечами, и это означало, что ей тоже не удалось уловить содержание мыслей инопланетян, хотя она обладала большей силой.

Невысокий, также стоявший рядом с Буллем японец неожиданно исчез. Тако Какута, человек с удивительной способностью телепортации, опять предпочел избрать более удобный путь.

Здесь были, кроме Маршалла, Бетти и худощавого японца Какуты, еще двое других мутантов, которых Булль едва знал до старта. Родан велел забрать их двумя космическими истребителями с базы на Венере, где они прошли свое окончательное обучение.

Полный, крепкого телосложения японец Вуриу Сенгу мог усилием воли видеть сквозь материю. Прежде, чем он был найден в Японии командой по поиску мутантов, он работал горняком. Его коллеги всегда удивлялись, что Сенгу с безошибочной точностью мог заранее сказать, даст ли новая штольня уголь или нет.

Ральф Мартен, родившийся в Японии сын немецкого коммерсанта и японки, был еще удивительнее. Он тоже принадлежал к поколению, которое появилось на свет вскоре после взрыва бомбы в Хиросиме.

Как слышал Булль, этот высокий, стройный мужчина умел временно полностью выключать собственное Я и видеть глазами другого человека и слышать его ушами. Он был тем, от кого никогда не могли укрыться самые сокровенные намерения выбранного им в качестве жертвы человека. Именно это, казалось, было причиной небывалых успехов Ральфа Мартина на деловом поприще.

Это была жуткая группа, появившаяся на борту в составе пяти человек. По виду арконидов, знакомых с такими феноменами ввиду их более высокого уровня образования, было незаметно, что они видели в этих пяти нечто особенное.

Однако, для обычных людей — членов экипажа они были монстрами, о чем, впрочем, никогда не говорилось вслух, а по возможности и мысленно, что, тем не менее, было доминирующим в составе чувств мужчин.

Когда они пришли в большую кают-компанию команды бывшей вспомогательной лодки крейсера, между мутантами и пятьюдесятью мужчинами находящейся на корабле разведывательной группы сразу же возникло явно заметное отчуждение.

Во все стороны бросались взгляды, соединяющие в себе уважение, безграничное удивление, недоверие и любопытство. Корпус мутантов, созданный Перри Роданом и официально признанный специальным подразделением Третьей власти, представлял собой невероятный силовой фактор. Не обошлось и без того, что пятьдесят специальных солдат, несмотря на свою превосходную выучку, чувствовали себя несколько обойденными вниманием.

Родан точно знал, что преодолеть глубокую пропасть между обычными людьми и мутантами в этом поколении вряд ли удастся. Ему было достаточно уже того, чтобы наладить среди участников сносные отношения. В основном царила атмосфера психологически напряженных моментов, волнения и невольного пессимизма. Последний исходил от Реджинальда Булля, протесты которого против сверхсветового полета не были приняты во внимание.

Родан быстро покончил с этим.

«Как только мы достигнем орбиты Юпитера, мы будем готовиться к совершаемому человеком впервые преодолению сверхсветового барьера, — объяснил он спокойно. Однако, его внутренняя нервозность ощущалась. — Я убедительно прошу Вас точно придерживаться уже отданных распоряжений. Медики доктор Хаггард и доктор Маноли после осуществленного преодоления барьера сразу же позаботятся о Вас. Можно, однако, предполагать, что никаких повреждений не произойдет. Если бы дело было опасным, то аркониды вымерли бы уже десять тысяч лет тому назад. Ведите себя во время транзиции совершенно спокойно. Суть дела в том, что во время проникновения в пятимерное сверхпространство Вы не можете оставаться материальными. Это означает, что Ваши тела должны временно раствориться, поскольку они в их теперешней фазе в более высокой плоскости не могут быть существующими. Но Вы должны положиться на то, что после повторного вхождения в четырехмерную структуру известного нам обычного пространства Вы найдете Ваш аппендикс точно там же, где ему и следует быть по природе. Потом еще кое-что…»

Родан огляделся. Его взгляд затуманился.

«У автоматического мозга на Венере имелись точные сведения о звезде Вега. Согласно им, у звезды около десяти тысяч лет тому назад по земному летоисчислению было свыше сорока двух планет, что при ее величине не кажется удивительным. Одна из исследовательских экспедиций арконидов в указанный период времени осмотрелась там и унесла домой ценные сведения. Разумная жизнь была найдена на планете номер Восемь. Эта Восьмая планета называется Феррол, ее обитателей называют ферронами. Эти существа, видимо, исключительно похожи на людей. Когда аркониды посетили планету Феррол, ее обитатели как раз открыли порох. Это может означать, что сегодня, через десять тысяч лет, у них есть атомная бомба или что они уже совершают сверхсветовые космические полеты. Мы найдем или высокоразвитую цивилизацию, или радиоактивно зараженную планету, одиноко и покинуто вращающуюся вокруг своего светила. Будьте на всякий случай готовы к неожиданностям и не теряйте самообладания. Это все, что я хотел Вам сказать. Если можете, поспите еще часок. Для Вас будет лучше всего, если Вы перенесете транзицию во сне».

Родан коснулся козырька фуражки и вышел. Капитан Клейн велел мужчинам расходиться, а майор Дерингхаус, ответственный за оба космических истребителя арконо-земного производства, решил еще раз проверить машины.

Отодвигая переборку к ангару с истребителями, он пробормотал себе под нос:

«Я не могу себе помочь, но нельзя сказать, чтобы все было в порядке». — Подобные мысли копошились и в голове Булли. В обход антигравитационного лифта он, пыхтя, взбирался по крутой запасной лестнице к центральному посту управления.

Когда он вошел в заполненное приборами помещение, прямо перед ним что-то замигало. Из ничего возникла человеческая фигура, которая через долю секунды обрела явную форму худощавого японца Какуты. Лицо телепортанта расплылось в добродушной улыбке.

Вы забыли свою фуражку, — сказал он. — Вот она!»

Реджинальд Булль механически сосчитал до трех. Потом его мощный кулак рванулся вперед. Но Какуты уже не было видно, так что не во что было и попадать. Только воздух с шумом ворвался в образовавшийся вакуум.

Булли подошел к креслу управления второго пилота. Родан встретил его скупой улыбкой.

«Мутанты получили приказ тренировать свои чрезвычайные способности как можно чаще и при любом удобном случае», — сказал он.

Булли молча уставился на фронтальные телеэкраны. Марс, красная планета, была видна в правой верхней части зоны правого борта. «Добрая надежда» уже давно достигла своей максимальной скорости.

Тора сидела у галактонавтического вычислительного мозга центрального поста управления. В ее взгляде было что-то загадочное.

«Как Вы себя чувствуете?» — спросил Родан.

«Нормально», — холодно отозвалась она.

Перри Родан ничего не ответил, а посмотрел вперед, где в каких-то глубинах космоса должна была находиться та обманчивая точка, уже рассчитанная автоматическими устройствами. Было необходимо, чтобы гипербросок был осуществлен точно в рассчитанное мгновение.

Тора посмотрела на Крэста, как бы ища помощи. Она не знала, почему она вдруг почувствовала себя такой удрученной.


22.


Все произошло слишком быстро, чтобы разум мог понять это. На экранах появилось фиолетовое свечение, потом вдруг все изменилось.

Центральный пост управления преобразился. От агрегатов остались лишь контурные очертания, потом они стали туманом, чтобы сразу же полностью исчезнуть.

Нарастающая боль была мучительной, потом все сразу кончилось, словно центральная нервная система сама собой отключилась.

«Добрая надежда» стала телом, которое не могло больше оставаться стабильным внутри созданного структурного поля для полного экранирования четырехмерных энергетических притоков.

Наступило то, что арконическая физика называла «эффектом улетучивания».

Одновременно с этим корпускулярные волны импульсного двигателя стали энергетическими единицами пятого измерения, поскольку они также не могли сохранять свой обычный характер во внутреннем пространстве шарообразного абсорбционного поля. Они стали, словно вода, которая должна испариться в диапазоне воздействия огромного источника тепла, поскольку она не могла больше оставаться жидкой в изменившихся условиях.

Родан попытался сознательно участвовать в транзиции. Однако, в этом отношении, по-видимому, не было разницы между человеческим и арконическим мозгом.

Последней мыслью Родана до вхождения в гиперпространство была мысль о рематериализации. Да, было нетрудно превратить материю в энергию, только еще ни разу не удалось образовать тело из чистой энергии, неважно какого свойства.

В случае с транзицией эффект наступал неизбежно, хотя и только с точной рематериализацией первоначальной формы.

Казалось, это длилось всего несколько мгновений. И без того релятивистские представления о времени полностью потеряли свое значение. Годы могли стать секундами и наоборот. Темно-красный цвет все еще преобладал, когда вдруг снова вернулась резкая боль. Вновь возникло сильное ощущение разрывания, одновременно появились контурные очертания центрального поста управления.

Возвращение в обычную Вселенную произошло спонтанно, без какого-либо ощутимого перехода. Взгляд внезапно стал ясным, сознание начало выполнять свою обычную работу, словно никогда не отключалось.

Только снимки забортовых приборов окончательно изменились. На фронтальных экранах светилась огромная звезда, которая никак не была похожа на земное Солнце. К тому же она была слишком большой, слишком горячей и слишком яркой по цвету.

Мысли Перри Родана были прерваны гудением аварийного устройства. Крик боли полностью привел его в чувства. К тому же послышался обеспокоенный голос:

«Неприятно, правда?»

Родан посмотрел вверх на лицо японца Тако Какуты. Телепортант стоял явно абсолютно спокойно рядом с контрольными приборами.

«Было трудновато, — простонал командир. — А как Вы…»

«Я уже давно привык к этому. Рематериализация всегда одинакова, не важно, вызвана она механическими или духовными силами. К этому привыкаешь. Аварийное устройство! Зонд что-то нашел».

Родан не обращал внимания на громкие ругательства покачивающегося на ногах второго пилота. Реджинальд Булль ощупывал свои ноги и руки. При следующем сигнале зуммера он молниеносно обрел прежнюю бодрость. Появились также Крэст и Тора. Из отдельных отсеков космического корабля поступали открытые сообщения.

Доктор Хаггард и доктор Маноли передавали по интеркому, что экипаж чувствует себя нормально.

Тревога шла из корабельных структурных зондов, которые в этот момент зарегистрировали мощное колебание структурной кривизны пространства. Это продолжалось несколько мгновений, потом эти явления стихли. И наконец, погасла последняя аварийная лампочка.

Родан молча огляделся. Все были здесь, ничто, кажется, не изменилось. Поведение Торы говорило о таком превосходстве, что Родан удержался от вопроса, который вертелся у него на языке.

Булли не умел так хорошо сдерживать себя. Покачиваясь, он подошел к телеэкранам.

«Мы уже здесь? Хорошо добрались? Это Вега?»

Арконидка холодно пояснила:

«А как Вы думали? Гиперброски наших кораблей всегда удаются».

«Мы перепрыгнули двадцать семь световых лет?» — Булли смущенно всхлипнул. Он молча вернулся на свое место и принимал поступающие из контрольного машинного отсека сообщения. Все было в полном порядке. Невероятное для людей — членов экипажа событие произошло с точностью часового механизма. Казалось, это никого не взволновало, тем более арконидов.

Крэст стоял перед вычислительным устройством структурных зондов. Полностью автоматизированное устройство обработки данных сообщило о пеленгации первой планеты. Кроме того, сработали гиперскоростные локаторы, сигналы которых опережали «Добрую надежду», чтобы после происшедшего отражения света вернуться назад с той же быстротой.

На экранах появились бесчисленные зеленые точечки. Они вызвали у ученого-арконида горячий интерес.

«Наши корабли, — восторженно прошептал Крэст. — Полная мобилизация. Посмотрите данные структурных зондов. Из гиперпространства в один и тот же момент пришло более пятидесяти соединений».

Он встретил ничего не выражающий взгляд Родана.

«В какой момент?»

«Ну, вместе с нами».

«Отлично, — сказал Родан. Тогда вызванное нами структурное колебание нельзя будет замерить».

«Было бы желательно определить местонахождение, — вмешалась Тора. — Я не собираюсь продолжать поиски. Распорядитесь, пожалуйста, чтобы рассчитали курс к Восьмой планете Системы. Там мы наверняка встретим наши исследовательские корабли».

«В чем Вы, может быть, и правы», — медленно ответил Родан. Потом он приказал:

«Булли, привести все в полную боевую готовность. Тревога по всем станциям. Тора, вы займетесь локаторами. Булли, ты примешь центральный пост управления оружием».

В отдельных секторах «Доброй надежды» раздавались аварийные сигналы. Мужчины вскакивали со своих мест, голова шла кругом.

Майор Дерингхаус отозвался через интерком. Оба его космических истребителя были готовы к выходу через шлюзы.

«Вы сошли с ума? — вся дрожа, спросила Тора. В ее красноватых глазах снова светился гнев. Выпрямившись во весь рост, она стояла перед сухопарым мужчиной, которого в этот момент снова начала ненавидеть.

«Может быть, — равнодушно согласился Родан. — А может быть, и нет. Во всяком случае, я не настолько потерял разум, чтобы вторгаться в неизвестную систему светила без мер предосторожности. Разве я не сказал Вам, что не верю в существование кораблей арконидов? Займите, пожалуйста, Вашу боевую позицию».

Он посмотрел вслед уходящей разгневанной женщине.

«Капитан Клейн, позаботьтесь о локации, — спокойно сказал он. — Вуриу Сенгу, будьте наготове. Мы пролетим большую Систему насквозь. Мы имеем здесь дело с сорока двумя планетами. Расстояние между отдельными планетами огромно».

Когда он занял место в своем кресле управления, загудели раздельно установленные реакторы тока. Вокруг внешней обшивки после кратковременного мерцания образовался защитный экран из размерно переупорядоченных энергетических единиц. Создалось гравитационно-механическое массополе для защиты материальных стабильных тел. Таким образом, «Добрая надежда» была настолько хорошо защищена, насколько вообще позволяла арконическая техника.

На экранах гиперлокации один за другим загорались крошечные точечки. Расстояние до них было еще большим, более трех световых часов, «Добрая надежда» должна была пройти его с обычной скоростью.

«Я требую, чтобы Вы осуществили кратко-дистанционную транзицию», — резко прозвучал голос Торы.

Родан ничего не ответил. Она отошла, но не сдалась. В глубине центрального поста управления сидели тесно прижавшись друг к другу пятеро мужчин. Бетти Тауфри и Джон Маршалл прислушивались к сигналам и потокам мыслей, воспринять которые никогда не смог бы ни один простой смертный.

Через несколько мгновений девочка тихо сказала:

«Я слышу, как плачут души. Кто-то умирает. Многие умирают. Пространство наполнено шепотом и всхлипываниями, отчаяньем, страданиями, смертью!»

У нее были большие, безбрежные глаза. Булли испуганно посмотрел на девочку. На экранах локаторов космического корабля показалось еще больше фигур.

Далеко впереди, глубоко в системе планет огромной Веги, происходило что-то, чего еще нельзя было точно понять.

Родан объявил полную тревогу. Позитроника управления артиллерийским огнем заработала. Гигантская Вега, главная звезда в созвездии Лиры, висела на телеэкранах обычного наблюдения, словно чудовищно переливающийся мыльный пузырь. Это было светило типа гигантов.

Так продолжалось некоторое время, пока были видны тонкие линии и вспыхивающее свечение. Только ультра-видеолокаторы с их мощным увеличением показывали, что вблизи орбиты шестнадцатой планеты происходят страшные события.

«Добрая надежда» по-прежнему сохраняла ту же скорость, близкую к скорости света. Так было невозможно уклониться от внезапно появившихся тел или хотя бы попытаться не пересечь ее курс.

Оба двигателя правого борта шарообразного космического корабля ревели, развивая страшную силу. Малейшего отклонения от курса при этой сумасшедшей скорости могло быть достаточно, чтобы вывести «Добрую надежду» из непосредственной опасной зоны.

Взревели напорные абсорберы. Они расходовали часть имеющихся в распоряжении сил, которые Родан за несколько секунд до этого переключил исключительно на проекторы вставленных друг в друга защитных экранов.

Несущийся к «Доброй надежде» светящийся палец не мог иметь абсолютной скорости света. Если бы это было так, то оптическое видеообнаружение заметило бы его уже в момент его появления. Однако, этого было достаточно, чтобы заставить мужчин на центральном посту управления вскрикнуть.

Они знали эти сверкающие явления, которые при всей видимой безобидности несли в себе смерть.

Родан поднялся к ступенчатым выключателям двигателей правого борта. Быстрее «Добрую надежду» нельзя было вывести с курса. Даже арконическая техника имела свои границы, в связи с этим массу тела, движущегося почти со скоростью света, нельзя было остановить мгновенно. Маневров по отходу тоже нельзя было осуществить одним рывком или тем более под прямым углом к направлению движения. Большего, чем кривизна пути в радиусе двух миллионов километров, невозможно было достичь. Движущаяся масса оставалась движущейся массой, и тут ничего нельзя было изменить.

Тем не менее, мощного ослабляющего материю маневра оказалось достаточно, чтобы в последний момент вывести шар из опасной зоны.

Светящийся палец, собранный в пучок боевой энергетический луч с явно высокой интенсивностью, промчался на расстоянии почти километра перед ускользающим кораблем в пустоту планетарного пространства.

«Милый прием!» — выкрикнул Родан вне себя.

Потом произошло то, чего никак не могло не произойти в этом скоплении кораблей.

Светящиеся точечки дальней локации превратились на телеэкранах в огромные тела, висевшие здесь в космосе вплотную друг к другу и прорезавшие глубокую черноту филигранной путаницей линий различного цвета.

Крэст издал мучительный вскрикнул.

Он неподвижно смотрел на экраны, на которых показались два абсолютно различных типа космических кораблей. Капитан Клейн отчетливо видел один из них на сильно увеличивающем экране близкой локации. Этот корабль относился к числу яйцеобразных единиц, которые здесь преобладали. Хвостовой двигатель этого корабля развивал сильное свечение, резкий накал которого больно резал глаза наблюдающих.

Хотя этих кораблей было огромное количество, они все больше и больше уничтожались другими кораблями. Планетарное пространство Веги было наполнено атомными взрывами, в которых исчезало все больше и больше яйцеобразных космических кораблей. Казалось, они абсолютно беспомощны, что обуславливалось в первую очередь их явной неповоротливостью.

Родан благодаря полноавтоматическим расчетам уже давно понял, что неизвестные тела обладали лишь небольшой скоростью. Яркие светящиеся пальцы снова и снова настигали сильно выпуклые яичные скорлупки, которые сразу же превращались во взорвавшиеся бомбы.

«У них нет защитных экранов, — взволнованно прокричал Крэст. — У них нет шанса выжить».

Родан был занят только сменой курса, на которую он решился. Если «Добрая надежда» сохранит свою траекторию, то неизбежно ворвется в самую сутолоку.

Потом Крэст вскрикнул во второй раз.

На очень большом носовом экране появились другие тела. В полную противоположность к кажущимся громоздкими единицам, эти корабли имели длинные, в форме стержня, наружные секции. Особенно примечательными были невероятно толстые срединные выступы. Это выглядело так, будто в каштан воткнули стержень.

«Быстрее, уходите же, быстрее!» — кричал Крэст вне себя. Он лишился своей знаменитой невозмутимости. Ученый-арконид был в этот момент трясущимся комком нервов.

Родану не было нужды отвечать. «Добрая надежда» стремительно уходила с горящими корректирующими двигателями из центра боевых действий и еще раз попала под обстрел. В огромном секторе пространства Веги было слишком много неизвестных противников.

Члены экипажа только в последний момент опять увидели мчавшийся почти со скоростью света светящийся палец. Локационная позитроника автоматически включилась, но большей мощности от двигателей нельзя было ожидать. На экранах что-то сверкнуло. В тот же момент «Добрую надежду» толкнул невидимый кулак, выбросив ее с орбиты. На внешнем экране вспыхнул мощный разряд, так что шарообразная секция из арконической стали, передавая колебания, начала гудеть, словно колокол.

Мгновение спустя призрак исчез. Далеко вдали сквозь космос мчалось то стержнеобразное тело, из бойниц которого был произведен выстрел.

Крэст все еще стоял перед телеэкранами. Центр пожара космической битвы остался позади, корабли стали крошечными.

Вдали от «Доброй надеждой» взрывались неуклюжие космические корабли. Их становилось все меньше, тем более, что из гиперпространства появились новые вражеские соединения.

Последний момент непосредственной опасности наступил тогда, когда «Добрая надежда» с сумасшедшей скоростью неслась сквозь горящий газовый шар. Здесь за несколько секунд до этого был настигнут и уничтожен один из громоздких кораблей.

Потом «Добрая надежда» прорвалась. Перед ней сияла Четырнадцатая планета нереальной солнечной системы. Это был, видимо, газовый гигант типа Юпитера.

Родан отключил двигатели правого борта. В свободном полете «Добрая надежда» шла к далекой пока планете.

«На большее они не способны, — сказал Реджинальд Булль со спокойствием человека, которого ничем нельзя вывести из себя. — Это был не энергетический луч, а всего лишь лучик».

Он посмотрел на Родана, уже поднявшегося с сиденья управления. Он медленно подошел к обоим арконидам.

Крэст вяло повис в кресле. Он смотрел мимо Родана.

«Вы хотите что-нибудь сказать?» — спокойно спросил Родан.

Крэст производил жалкое впечатление. Тора сидела рядом с ним, бледная и дрожащая.

«Я ошибался, — всхлипнул великий ученый. — Я действительно ошибался. Простите меня».

«Это не новость. Что Вы хотели сказать во время нападения?»

Красноватые глаза Крэста сверкнули. Он был абсолютно разбит.

«Эти длинные, стержнеобразные корабли с бросающимся в глаза утолщением — я знаю их! Каждый арконид знает их. Сомнений быть не может. Только один народ во всей Галактике строит такие корабли».

«Откуда они?»

Крэст словно пробудился ото сна. Срывающимся голосом он сказал:

«Конечно, не с Аркона. Топсидиане имели первоначально форму ящеров. Внешне разумные, энергичные и жестокие. Они владеют тремя малыми солнечными системами. Их главная планета называется Топсид. Если смотреть на нее с Земли, то эта система находится на расстоянии около восьмисот пятнадцати световых лет в секторе Ориона. Планета Топсид вращается вокруг Дельта-Ориона, двойной звезды. Я не понимаю, что ищут топсидиане здесь. Они относятся к старейшим колониальным народам, которые восстали против власти Великой Империи. Некоторые карательные экспедиции были осуществлены нами около тысячи лет тому назад по земному летоисчислению».

Родан засмеялся.

«Тысячу лет тому назад, — повторил он. — Это похоже на Вас, мой друг! И Вы еще утверждали, что Ваши друзья собрались в большой исследовательский полет. Вообще-то, я могу Вам сказать, что эти парни ищут здесь».

«Нас!» — нервно выкрикнул капитан Клейн.

«Угадали! — неожиданно резко воскликнул Перри. — А мы, идиоты, еще летаем у них перед лучевыми пушками. Мы имеем дело с Великой галактической империей, которой Земля может противопоставить сомнительно мало. Не хмурьте лоб, Тора! Ваша так называемая Великая Империя погибает. Придет время, когда на Арконе, наконец, заметят, что произошло на окраинах Галактики. Вы все еще надеетесь связаться по радио с одним из кораблей? Топсидиане наверняка освоили сверхсветовые космические полеты. Может быть, они улетели домой, при условии, что их признают как правящих арконидов».

Слова больно ранили. Тора слушала, опустив голову. Родан отвернулся. Крэст спросил:

«Кому же принадлежат эти неуклюжие корабли? Вы видели, как быстро их обстреляли?»

«Конечно, перебил его Родан. — Они беспомощны, впрочем, мы были бы беспомощны еще в большей степени, если бы эти топсидиане ворвались в Солнечную систему. Булли, убери, пожалуйста, пальцы с кнопок включения оружия! Если здесь хоть кто-нибудь потеряет самообладание, то завтра топсидиане будут над Землей. Они еще не заметили своей небольшой ошибки, тем более, что здешние разумные существа с Веги реагировали точно так же, как сделали бы это мы. Они защищаются, и все. Однако, будем надеяться, что они потерпели поражение. Речь, без сомнения, идет о разумных обитателях планеты системы Веги Феррол, которая десять тысяч лет тому назад была открыта исследовательской экспедицией арконидов. Тогдашние примитивы превратились в способных космонавтов. Теперь они расхлебывают то, что предназначалось нам».

Родан замолчал. «Добрая надежда», никем не тревожимая, мчалась сквозь космос. Арена боевых действий осталась позади.

«А что теперь? — без всякого выражения спросил Булль. — Исчезать? Если да, то как?»

Родан сел в свое кресло управления.

«В интересах Земли нам следует исчезнуть, но незаметно. Мы вылетаем из Системы со скоростью света. Нужно рискнуть и совершить гипербросок. Многое говорит за то, что структурные колебания нельзя измерить в царящем хаосе. Вы хотите что-то сказать, Крэст?»

Арконид покачал головой. Родан начал действовать. Поворотный маневр мог занять много времени, так как Родан пока не собирался снижать высокой скорости корабля, чтобы потом стартовать в противоположном направлении. Его приказы были краткими и точными. В верхнем полушарии сферического корабля майор Дерингхаус с проклятиями вылез из своего космического истребителя. Он рассчитывал на выход из шлюза.

Три минуты спустя пришло следующее локационное сообщение гиперзонда. Перед кораблем, точно по его курсу, были обнаружены многочисленные обломки. Вблизи Четырнадцатой планеты незадолго до этого тоже, видимо, состоялось сражение.

«Интересно, — сказал Булли, наморщив лоб. — Остался ли здесь кто-нибудь в живых? Космические костюмы этим ферронцам явно известны. Мы должны были попытаться спасти потерпевших с разрушенного корабля и поговорить с ними. Это было бы очень полезно для нас».

Родан ответил не сразу. Все четыре двигателя «Доброй надежды» заработали, но на это раз с повернутыми соплами экранной панели.

Крэста вдруг охватил озноб. Только что этот человек сказал, что нужно как можно скорее исчезать из системы Веги, а теперь переключил все машины на маневр торможения. Родан был для Крэста загадкой.

Крэст подумал о том, что во всей Империи не было больше никого, кто умел бы действовать так же быстро.

«Хорошо, — хрипло сказал Родан. — Мысль действительно неплохая».

«Вас легко можно заставить изменить свое мнение, не так ли? — вставила Тора. — Короткого замечания достаточно, и Вы уже делаете прямо противоположное тому, что собирались сделать».

Родана редко можно было увидеть так язвительно смеющимся. Ее лоб покраснел от его взгляда.

«Небольшая неточность, — медленно сказал он поучительным тоном. — Решающим было не желание Булли, а поступившие только что конечные расчеты позитроники. Посмотрите на диаграмму! Эти корабли топсидиан намного отстают по скоростным показателям от „Доброй надежды“. Достигнув обычной скорости света, мы в десять раз быстрее исчезли в гиперпространстве. Яйцеобразные космические корабли ферронцев еще медленнее. Вычислительный мозг рассчитал тип их двигателей. Речь идет о фотоновых машинах на ультравысокой базе усиления. С их помощью нельзя достичь никакой серьезной мощности. Так что посмотрим, что там движется впереди в космосе».

«Бесчисленные обломки, — прошептал доктор Маноли. — Посмотри на это. Везде хаос. Но все-таки должны быть оставшиеся в живых».

Бетти Тауфри с тихой улыбкой посмотрела на Родана. Она почти угадала его мысли: Родан задержал «Добрую надежду» не только потому, что она превосходила вражеские корабли. Он тоже думал о живых существах, круживших в космосе вблизи Четырнадцатой планеты.

Корабль затормозил с полной силой.

В ангаре с маленькими бортовыми истребителями майор Дерингхаус снова втискивал свою высокую фигуру в узкую герметическую кабину. Мужчины из аварийной бригады закрыли люк.


23.


Маневр был непростым, тем более, что его нужно было осуществить в непосредственном поле притяжения огромной планеты. Планета номер Четырнадцать могла иметь в три раза больший объем, чем планета Солнечной системы Юпитер. Даже Крэст был удивлен.

На обломки бывших космических кораблей уже начало действовать притяжение планеты-гиганта, когда Родан, наконец, таким образом установил скорость и курс «Доброй надежды», что можно было начинать оказание помощи.

После долгих усилий она нашли движущееся в пустом космосе существо. Но и только.

Когда они забрали его при помощи тягового луча на борт и внесли через большой грузовой шлюз внутрь, оно почти умирало от удушья. Кроме того, на теле инопланетянина были следы ожогов, вызванные, несомненно, ультрафиолетовым излучением мощной Веги.

Потом это существо сидело в помещении центрального поста управления, как испуганное, трясущееся от страха нечто, пока помощь медиков Хаггарда и Маноли не доказало ему, что никто не покушается на его жизнь. Инопланетянин и в самом деле был ферронцем, потомком тех живых существ, которых десять тысяч лет тому назад открыла исследовательская экспедиция арконидов. Правда, ферронцы уже давно вышли из эпохи примитивного огнестрельного оружия. Собственно говоря, как рассуждал Родан, ферронцы могли бы за десять тысяч лет добиться и большего. Человечеству понадобилось пятьсот лет, чтобы проделать путь от первого действенного огнестрельного оружия до первой ракеты-спутника. Исходя из этого, ферронцы уже давно должны были бы освоить сверхсветовые космические полеты. Однако, их двигатели остались на том уровне, когда при сохранении тех же принципов нельзя было совершенствовать их далее.

Ферронцы были явно не способны мыслить в пяти измерениях и разработать соответствующую математику.

А без математики высшего порядка сверхсветовой космический полет был невозможен. Так, они до сих пор использовали надежные квантовые двигатели, которые позволяли им без труда развивать обычную скорость света. При этом они создали такую великолепную микромеханику, что при беглом осмотре выловленных деталей кораблей Родана охватило восхищение.

В общем и целом следовало признать, что ферронцы по уровню развития превосходили людей. Однако, ферронцы намного отставали от арконической сверхтехники.

После того, как ферронец попал на борт, а его мысли полностью пробудились от летаргии абсолютного изнеможения, Родан передал по бортовому переговорному устройству:

«Он приходит в себя. Мутанты с помощью телепатии наметят первые отправные точки для взаимопонимания. Однако, я прошу, чтобы понятия „Земля“ или „Терра“ ни в коем случае не употреблялись. Постоянно помните о том, что местонахождение нашей родной планеты должно сохраняться в тайне. Следите за этим! Для всех живых существ, независимо от того, как они могут выглядеть или называться, мы аркониды! Доказательством этого утверждения будет наша „Добрая надежда“. Кроме того, мы похожи на арконидов по своей природе. Итак: с этого момента Вы забываете о том, что мы прибыли с Земли и о том, как эту Землю можно найти. Это все!»

Все было просто и ясно. Оба настоящих арконида с чувством горечи поняли, что Перри Родан думает о своей планете и о человечестве. В этом отношении он представлялся им эгоистом. Однако, Торе, пусть и нехотя, пришлось признать, что маскировка была необходима. Для нее неожиданное появление ящероподобных существ было тяжелым ударом. Полностью позитронное специальное устройство, еще одно чудо-создание арконической техники, служило синхронным переводчиком. После того, как были зарегистрированы и классифицированы первые слова и группы символов языка Феррона, удавалось все лучше понять его.

С момента спасения ферронца прошло три часа. Телепатами Бетти Тауфри и Джоном Маршаллом были получены данные, введенные в машину-переводчика. Таким образом, задание оказалось относительно простым.

Крэст и Тора, обладавшие преимуществом фотографической памяти, уже начали понемногу говорить. Тем временем «Добрая надежда» по-прежнему вращалась по большой орбите вокруг планеты-гиганта номер Четырнадцать.

Перри Родан держался вдали от группы разговаривающих, хотя инопланетянин все чаще поглядывал на него. Видимо, ферронец давно заметил, что решающей властью обладал этот худощавый, высокий мужчина.

Родан внимательно изучал его. Ферронец был относительно невысоким, однако мускулистым и широкоплечим. Феррол, его родная планета, должна была иметь силу тяжести 1,4 метра на секунду в квадрате. Поэтому приземистое телосложение было неудивительным. Руки и ноги были, как у гуманоидов, так же, как и голова с обильной растительностью и маленькими, глубоко посаженными глазами под выпуклым лбом. Рот оказался удивительно небольшим. Самым существенным отличием от человека был, однако, бледно-голубой цвет кожи, которая странным образом контрастировала с волосами цвета меди.

Родан прислушивался к непонятным словам. При этом он старался лучше разобраться в охвативших его чувствах. Это ему не удавалось. Промелькнула мысль, оставившая у него впечатление непосредственной близкой опасности.

Джон Маршалл быстро подошел к креслу управления командира. Ферронец следил за ним взглядом. Когда Родан обернулся, инопланетянин застыл и положил правую руку на грудь. Родан кратко кивнул. Космический костюм ферронца был отличного качества, к тому настолько точно продуман до мельчайших деталей, что из этого можно было сделать вывод об уровне технике этих существ. Для Родана было тяжело сознавать, что человечество стоит по уровню развития ниже этих инопланетян. Видимо, спасенный все больше понимал, что имеет дело с превосходящими его по уровню развития живыми существами.

«Что случилось? — неторопливо спросил Родан. — Какие-нибудь трудности? Мне не нравится Ваше выражение лица».

Телепат раздосадованно улыбнулся.

«Крэст рассказывает им жуткие истории о мощи Великой Империи», — пожаловался он.

«Я знаю. Он действует по моему указанию. Еще что-нибудь?»

«Прекрасно, по Вашему указанию! А Вы попросили его отказаться от всех важных вопросов, чтобы вместо этого разузнавать о так называемой планете Вечной жизни? Сейчас меня куда больше интересовали бы другие вещи».

«Он не сдается, да? — пробормотал Родан. — Удается понимать друг друга?»

«Отлично. Машина просто феноменальна, а Крэст уже освоил целую уйму слов».

«Это его фотографическая память. Ничего удивительного. Что рассказывает ферронец о нападении?»

Джон Маршалл взглянул в сторону инопланетянина. Хаггард делал ему второй укол, который тот терпеливо сносил.

«Он называет себя Хактором, он был командиром небольшого корабля, уничтоженного двадцать четыре часа тому назад. Здесь, около Четырнадцатой планеты, был создан оборонный фронт. Вторая линия также разбита. Мы видели это. Третий фронт находится прямо у главной планеты, то есть планеты номер Восемь. Примерно неделю тому назад появились первые вражеские корабли. Этого никто не ожидал. На Ферроле уже воцарилась паника, а космический флот был обречен на гибель. Хактор умоляет о помощи, особенно настойчиво, конечно, после безмерных преувеличений Крэста».

Маршалл прикусил губы. Он казался обеспокоенным до глубины души.

«Что еще есть у ферронцев?» — осведомился Родан.

«Вряд ли еще что-нибудь. О сверхсветовых космических полетах они не имеют ни малейшего представления. Отсюда и уважение к нам. Хактор считает Вас как каким-то сказочным животным. Защитных экранов у них нет. Если их корабли подвергаются обстрелу энергетическим лучом, они погибают. У них есть огромный космический флот, однако, в большинстве своем это торговые корабли. Энергетических орудий у них нет. Они используют в основном некий тип ракетной артиллерии с атомными взрывными головками. Сначала это помогало им достигать успеха».

«Крэст говорил, что у нападавших топсидиан было жалкое оборонительное оружие. Сто их защитные экраны никуда не годились».

«Это утверждает и ферронец, только топсидиане научились тем временем уходить от ракетных снарядов. Эти штуки достигают только тридцать процентов скорости света, к тому же они очень долго используются. Если знать это, то можно как-то защититься от этого. Чаще всего приближающиеся снаряды задолго до достижения ими цели перехватываются топсидианами и заблаговременно взрываются. Мы хотели…»

Родан перебил его коротким движением руки.

«Подождите, Джон! Каким образом ферронцы имеют космический флот? Здесь есть другие разумные существа?»

«Слаборазвитые. Ферронцы плотно заселяют кроме своей главной планеты только планеты номер Семь и Девять. Они дышат кислородом, хотя и привыкли к более высоким температурам, чем мы. Номер Восемь, видимо, достаточно жаркая. Номер Девять можно считать довольно приятной. Ферронец просит высадить его на этой планете. Номер Девять называется Рофус».

Родан узнал достаточно. Он задумчиво посмотрел на Булли, внешне безучастно сидевшего в соседнем кресле.

«Ну? Твое мнение?»

Булли позволил себе слегка усмехнуться. Однако, ему было не до смеха.

«Большое спасибо за вопрос, — сказал он. — Мы не можем исчезнуть просто так. Пока здесь не воцарится порядка, Земля тоже не будет в безопасности. Что такое для топсидиан двадцать семь световых лет? Я хотел бы осмотреться получше, чтобы обнаружить слабые стороны противника. В данных обстоятельствах можно заключить с ферронцами соглашение. У них, кажется есть много такого, что пригодилось бы человечеству. Я восхищен их производственными методами. С нами вряд ли может что-нибудь случиться. „Добрая надежда“ превосходит корабли топсидиан по скорости и вооружению. Мы можем в любой момент погрузиться в гиперпространство».

Родан медленно поднялся.

«Я тоже так считаю. Запеленгуй Восьмую планету и введи данные в позитронику броска. Я не хочу терять времени. Неприятное чувство, когда тебе напоминают, что топсидиане нацелились на нас. Передай указания по интеркому».

Всего через несколько секунд Родан стоял перед коренастым инопланетянином. Хактор смиренно склонил голову, а потом начал быстро говорить. Синхронный автомат передавал точный смысл слов. Крэст при этом торопливо шептал:

«Я обнаружил удивительные противоречия. У этих существ есть так называемые трансмиттеры материи, которые могут работать только с пятимерным структурным полем. Но они не могли сами изобрести такие приборы для передачи со скоростью света разметариализованной материи. Это признаки существования более высокоразвитого вида. Хактор сказал также что-то насчет установления связей невероятное количество времени тому назад. Вы должны в любом случае отыскать главную планету ферронцев. Я уверен, что планету Вечной жизни можно найти в Системе Веги. Видимо, оттуда и происходят трансмиттеры».

«Они могли бы заинтересовать меня», — сухо сказал Родан.

«Как хорошо нам известна Ваша точка зрения! — иронически заметила Тора. — Все для человечества, не правда ли?»

Родан обратился к Хактору, поза которого была чуть ли не торжественной. Родана охватило странное чувство. Еще неполных четыре года тому назад он знал значительно меньше, чем этот космический командир ферронцев. Тогда он, Родан, во многом уступал бы ему. Тора, видимо, догадывалась, что происходит с Роданом. Она насмешливо улыбнулась.

«Я доставлю Вас на Девятую планету Вашей Системы, — сказал Перри в записывающее устройство синхронного переводчика. — Можете ли Вы позаботиться о том, чтобы на нас не напали Ваши собственные корабли?»

Хактор дождался перевода. Потом его плоское лицо просияло.

«Расстояние до номера Девять составляет свыше одиннадцати световых часов», — подсказал Булль.

Хактор подтвердил эту цифру. При этом ему понадобились обозначения, уже известные транслятору. Ферронец растерянно уставился на относительно небольшой прибор. Он постепенно начинал считать людей Богами. Потом он ответил. Да, он мог бы передать действующие кодовые сигналы, если ему предоставят соответствующую радиоустановку.

«Итак, нам пришел конец», — скептически заметил капитан Клейн.

«Ознакомьте его с нашими земными приборами! — приказал Родан. — Мы вмонтировали некоторые из них. Он сможет поговорить на обычных ультракоротких волнах. У них наверняка нет гиперрадио».

Эксперимент был закончен через три последующих часа бортового времени. Хактор освоил устройство, которое, кажется, не доставило ему никаких сложностей.

Бетти Тауфри, телепатка, сообщила Родану:

«Хактор спрашивает, где Вы раздобыли этот страшно примитивный и нескладный прибор».

Тора громко рассмеялась. Родан смущенно посмотрел на инопланетянина, а Булли тихо выругался:

«Черт возьми, это самый лучший, самый современный и самый сложный передатчик, когда-либо созданный на Земле! Что он сказал? Примитивный и нескладный?»

Капитан Клейн усмехнулся, когда Родан, глубоко вздохнув, дипломатично ответил:

«Бетти, передай ему, что этот прибор был взят нами у недоразвитых дикарей на далекой планете как наглядное пособие. Мы собирались выставить этот передатчик в музее».

Доктор Хаггард веселился вовсю. Хактор получил перевод, что вновь превратило его в раболепное существо.

«Это горькая пилюля, — сказал Родан. — Доктор, прекратите смеяться. А Вы, Тора, не вздумайте рассказывать мне, насколько мы ничтожны без Вашей арконической техники».

Он включил селектор и занял место перед телекамерой.

«Внимание всем, говорит командир: мы стартуем с целью кратко-дистанционной транзиции, минуя одиннадцать световых лет. Таким образом мы сможем выйти из гиперпространства между Девятой и Восьмой планетой Системы. Быть в полной боевой готовности. Может случиться, что мы попадем в самую сумятицу страшной битвы. Разрешено стрелять всем орудийным станциям. Покажите топсидианам зубы. Майор Дерингхаус, будьте вместе с капитаном Клейном готовы к маневру выхода из шлюза. Я направлю Вас в космос, как только мы прибудем на место. Настройте Ваши контактные пеленгаторы на приборы корабля, чтобы Вы смогли снова найти нас. В случае необходимости садитесь на Рофусе, Девятой планете. Хактор известит нас. В экваториальной зоне Вы найдете огромный город. Планета Рофус — это колония ферронцев. На ней есть только этот единственный большой город».

Через десять минут «Добрая надежда» достигла транзиционной скорости. Огромная планета номер Четырнадцать осталась позади.


Если еще час назад они думали, что попадут в самую гущу космического сражения, то окрестности планеты, которая была их целью, должны были показаться им адом.

Сообщения локаторов поступали непрерывно. Пространство Системы Веги просто кишело кораблями.

Неожиданно появившаяся «Добрая надежда» была встречена потоком сверкающих энергетических лучей. Не успел еще Родан преодолеть транзиционную боль, как корабль уже находился под перекрестным огнем.

На телеэкранах засияла Девятая планета Веги. Кратко-дистанционная транзиция прошла успешно. Родану вдруг захотелось оказаться на расстоянии нескольких миллионов километров вне гиперпространства. Правда, это не слишком бы изменило ситуацию. Страшная битва происходила в одной плоскости, но зато соединения были распределены на расстояниях в несколько миллионов километров.

Приказы Родана еще звучали на центральном посту управления, когда Булль уже открыл огонь.

Установка управления артиллерийским огнем работала полуавтоматически. Булли ничего не нужно было делать, только нажимать на кнопки после пеленгационных сообщений.

Родан с полной тягой вывел «Добрую надежду» из непосредственной точки пересечения синеватых энергетических траекторий.

Защитный экран еще раз доказал, что его нельзя ни пробить, ни нейтрализовать обычными средствами вооружения. Нельзя было избежать только разрядов. Наряду с большой термической энергией они дополнительно достигали такой разрывной силы, что десятая доля ее передавалась на внешнюю обшивку. Гравитационно-механическое ударное поле было еще не задействовано. Топсидиане, очевидно, не имели дистанционно управляемого оружия, имеющего скорость света, или предпочитали действовать исключительно своими лучевыми пушками.

Джон Маршалл занялся локацией. Когда полоска длинного, стержнеобразного космического корабля осталась позади увернувшейся с огромной скоростью «Доброй надежды», Маршалл сообщил дальнейшие подробности.

Они погрузились еще глубже. К тому же они вели бой с необозримым числом яйцеобразных космических кораблей, среди которых постоянно что-то вспыхивало.

«Изменить цель, — передал Родан через крошечные радиотелефоны специальных шлемов. — Будем пробиваться, иначе мы никогда не выйдем из котла. Тора, помогите Буллю. Используйте гравитационные бомбы».

Булль только быстро взглянул влево, где арконидка занялась переключателями управления. — «Гравитационные бомбы», — подумал он, слегка содрогнувшись. Самое мощное оружие, когда-либо созданное арконидами.

Собственно говоря, это не была бомба в обычном смысле этого слова. По крайней мере, он считал, что не принято называть бомбой имеющее скорость света спиральное поле из стабилизированной в самой себе энергии. Эти поля были размерно более высокими энергетическими единицами, обладающими свойством растворять обычную материю и вырывать ее из структурной кривизны пространства.

На экранах цели Булля засветились красные лампочки. Автоматические пеленгаторы уловили три цели. «Добрую надежду» вновь до основания сотрясло от собственного тягового толчка.

Фиолетовые энергетические траектории мчались со скоростью света сквозь черноту пространства Веги. Они не оставляли противнику времени для своевременного распознавания опасности. Прежде, чем их свет был увиден или определен приборами, они уже были у цели.

Противник находился пока еще на расстоянии двух миллионов километров. Через неполные семь секунд в плотных рядах длинных кораблей топсидиан произошла вспышка. О попаданиях сообщили сначала гиперскоростные локаторы поля. Потом прошло еще семь секунд, пока не стал виден яркий свет взрыва.

Тора привела в действие два гравитационных поля. Они видели, как в темноте исчезают обманчиво светящиеся спирали. Два вражеских соединения исчезли в центре самых ярких вспышек.

Никогда раньше Родан не видел эту стройную женщину в таком состоянии. Абсолютно неподвижно, шевеля только кончиками пальцев, она сидела у приборов управления огнем страшного оружия. Ее глаза горели всепоглощающим огнем. Проявилось ее не терпящее компромиссов воспитание, и она действовала согласно основному принципу правящей династии арконидов, который гласил: Тот, кто восстанет против Великой Империи, должен погибнуть.

Родан уже не мог отменить начатого поворота. Поэтому «Добрая надежда» была вынуждена на полной скорости мчаться к линиям противника.

«Дерингхаус! Стреляйте! — крикнул Родан по радиотелефону. — Прострелите брешь и держите боковые фронты чистыми. Оставайтесь вблизи корабля».

Дерингхаус подтвердил. Никогда раньше он не думал, что такое возможно. Пока «Добрая надежда», приближаясь к цели, производила одно сбивание за другим, и нейтрализовался все реже вспыхивающий огонь полностью сбитого с толку противника, оба истребителя с Дерингхаусом и Клейном стреляли из своих трубчатых шлюзов.

Они умчались оттуда под острым углом. Несколько секунд спустя начали извергать огонь их жестко вмонтированные носовые пушки.

На расстоянии всего двух световых секунд от взорвавшихся кораблей топсидиан оба истребителя совершили первые попадания.

В это время подоспел Родан на «Доброй надежде». Они мчались сквозь горящие облака, которые еще несколько секунд тому назад были тяжелыми космическими кораблями.

И снова прошло всего несколько мгновений, как они уже пробили линию противника.

«Хактор должен передать сообщение! — крикнул Родан Бетти Тауфри. — Быстрее! Там впереди приближаются его собственные корабли. Господи, только бы они двигались медленно! Я торможу».

Пока «Добрая надежда» снижала свою скорость, равную скорости света, Хактор быстро заговорил в микрофон. Было неясно, услышали ли его сразу. В результате снижения скорости возник новый феномен. Их догнали энергетические выстрелы оставшихся далеко позади кораблей топсидиан. Можно было отчетливо видеть, как они придвигались все ближе и ближе к постоянно замедляющей свой полет «Доброй надежде». Смена курса во время маневра торможения была невозможна.

Поэтому Родан со стоическим спокойствием позволил дважды попасть в себя. Он знал, что может пойти на такой риск.

Шарообразный космический корабль снова начал вибрировать. Несмотря на широкое рассеивание энергетических выстрелов при увеличении расстояния, сила удара была еще ощутимой. Чисто термические силы уничтожения не подействовали.

Мужчины из центральной диспетчерской электростанции сообщили о временной перегрузке сепаратных реакторов тока. Гидрополе высокого напряжения поглощало огромную энергию, потребность в которой едва могли удовлетворить даже арконические устройства.

«Не делайте этого слишком грубо! — простонал Крэст. — Подумайте о том, что мы находимся во вспомогательной лодке. Это не крейсер с мощными машинами».

Родан рассмеялся. У Крэста были другие представления о силе и уничтожающем действии, чем у землянина.

«Прорыв, — монотонно сообщил Булль. Он истекал потом. — Их защитные экраны не доросли ни до одного из наших орудий».

«Прием связи! — прокричал Тако Какута. — Хактор наладил связь. Нас уже заметили. Мы можем пролететь через линию ферронцев».

У Родана закружилась голова. На большом телеэкране видеофона появилось сияющее лицо пожилого ферронца. Это был, по всей видимости, старший офицер. Хактор показал на приборы управления и прокричал в микрофон еще несколько слов. Родан не понял их. Только оба телепата смогли понять мысли Хактора. Бетти через свой радиошлем передала перевод дальше:

«Это командир флота ферронцев. Он передает сообщение о нашем появлении на все командные станции Девятой планеты. Хактор согласовал для нас специальный дополнительный кодовый сигнал. Командующий просит и дальше поддержать его. Он готов передать Вам командную власть».

Родан тихо выругался. Сумасшедший полет «Доброй надежды» вряд ли мог быть остановлен у линий яйцеобразных космических кораблей.

«Ферронцы не должны сдаваться! — передал Родан. — Я буду наступать с флангов и из более высокой плоскости. Хактор должен передать, что с одним моим кораблем невозможно создать стабильный оборонительный фронт. Наша помощь может состоять только в непрерывных отвлекающих атаках».

Таким образом, возникла дилемма, которой Родан боялся. Из нейтрального наблюдателя, который «просто хотел посмотреть», он стал активным участником событий. Тем не менее, Родан считал себя обязанным помочь ферронцам в борьбе против беспощадного врага. В конце концов, эта атака поможет Солнечной системе и Человечеству.

«Добрая надежда» еще несколько световых секунд стояла вдалеке от колеблющейся линии кораблей ферронцев, когда из акустических приборов тревожной сигнализации включенного структурного зонда раздался страшный рев.

Это был гул такой силы, что вместе с заглохшими громкоговорителями погасли после яркой вспышки и световые сигналы диаграммных экранов.

Видимо, что-то невероятное сотрясло в самой непосредственной близости структурную кривизну обычной Вселенной. На защитном экране «Доброй надежды» загорелось ослепительное свечение. На несколько секунд силовое поле полностью исчезло. Реакторы тока работали на холостом ходу. Из предохранителей перегрузки энергетических конвертеров шли вздрагивающие вспышки разрядов.

Высокочувствительные структурные зонды для распознавания гиперскоростных космических бросков перегорели. Их едкий запах наполнил центральный пост управления и вынудил Родана отдать приказ закрыть гермошлемы.

Абсолютно прозрачные шаровые оболочки зажались магнитными фиксаторами космических костюмов. Автоматически включились кислородно-кондиционерные устройства и радиоустановки.

«Добрая надежда» со скоростью, составлявшей только двадцать пять процентов скорости света, неожиданно оказалась в невидимом энергетическом разряде невероятной мощи. Внешняя обшивка из арконической стали была охвачена синим пламенем. Все, что когда-либо демонстрировали космические корабли захватчиков, было ничто против этой мощи.

Все услышали дикий вскрик. Он донесся из громкоговорителей космических шлемов и зажег в умах людей огоньки паники.

Родан увидел, что Крэст бежит к гиперрадиоустановке. Ученый-арконид уже начал говорить перед светящимся передающим экраном, когда тряска обшивки корабля наконец стихла.

До этого момента у Родана было достаточно дел, чтобы держать «Добрую надежду» более или менее под контролем. А теперь он увидел вдруг чудовище из стали и энергии, появившееся из гиперпространства на расстоянии в лучшем случае пятидесяти километров.

«Нет!» — простонал Родан.

«Линкор арконидов! — испуганно и одновременно торжествующе вскрикнула Тора. — Класс Империя, последняя новая серия нашей Империи. Я хорошо знаю этот тип. С его помощью я покорю все солнечные системы. Перри, это идут наши люди! Крэст даст условный сигнал. Нужно узнать на Арконе, что происходит в Системе Веги. Перри, посмотрите же! Непобедимый гигант с грандиозными машинами и орудиями. Его диаметр восемьсот метров. Я… что Вы делаете?»

Родан схватился за ступенчатый выключатель четырех двигателей. Вздрагивающие контрольные лампочки указывали на изменение направления силовых полей сопел на сто восемьдесят градусов. Все еще совершая тормозной маневр, корабль снова намного увеличил скорость.

Лицо Родана изменилось до неузнаваемости. Реджинальд Булль понял первым. Его глухой крик прогремел в радиоустановках. Только оба арконида продолжали ликовать. Это продолжалось несколько секунд, пока Крэст не поднял обеспокоенного взгляда от своей гиперрадиоустановки.

«Связи нет! — крикнул он быстро. — Центральный мозг линкора должен был бы немедленно отреагировать на мой действующий условный сигнал, Я не понимаю, что…»

«Разве Вы еще на заметили, что в Вашем арконическом линкоре сидят не аркониды?» — прокричал Родан вне себя.

«Корабль сворачивает, открывает огонь по оборонительной линии ферронцев», — прогремел голос мутанта Ральфа Мартена из установок. Он занялся локацией.

Родану ничего не оставалось делать кроме того, что он уже сделал. Космический гигант, создание арконической техники, остался менее, чем в метре позади летящей «Доброй надежды». Несмотря на свою огромную величину, он развивал такое же ускорение.

Когда из огромного шарового корпуса сверкнула фиолетовая молния, уходить было уже поздно. Одновременно с распознаванием импульсным лучом, имеющим скорость света, она уже достигла цели. Офицер наведения огня внутри линкора не оставил никакого шанса на спасение крошечной вспомогательной лодке крейсера.

Титанический луч обладал наивысшей фокусирующей интенсивностью, однако, он промазал на добрых сорок метров. Если бы попадание было абсолютно точным, то «Добрая надежда» превратилась бы в атомный газ.

Разряды молний с треском выходили из разрушенного защитного экрана, который никак не мог противостоять этому гиганту.

Шарообразный корабль стал беспомощным мячиком энергетического потока, который испускал корабль-великан, как бы пролетая мимо.

Перри Родан успел еще только заметить, что почти все люди во вспомогательной лодке вышли из строя. С грохотом захлопывающиеся непроницаемые переборки свидетельствовали о том, что касательный выстрел был сильным.

Прежде, чем Родана вырвало из его кресла управления, он успел услышать мощный гром выключателей силового поля, задача которых состояла в том, чтобы в случае катастрофы переключить готовую к работе аварийную электростанцию исключительно на напорные абсорберы.

Если бы этого не произошло, то на борту вырванной с курса с огромной силой лодки не могло бы больше быть жизни.

Так что дополнительно возникающие силы инерции были абсорбированы хотя бы во внутренних помещениях главного отсека управления и в подсобных помещениях.


Майор Дерингхаус, который вследствие тормозного маневра «Доброй надежды» приблизился на своем быстром истребителе почти на два километра, заметил, как шарообразный корабль как бы превращается в отбитый мяч.

Никто, кроме Дерингхауса, не мог лучше видеть, что страшный энергетический луч задел только нижнюю полусферу. Тем не менее, там все было раскалено до бела. Арконическая сталь растекалась, как масло на жарком солнце. Светящиеся металлические пары вырывались из разрушенной нижней части корабля, оставлявшего эти газы за собой, будто горящий шлейф. Яркое мерцание защитного экрана погасло. Дерингхаус увидел еще только раскаленную до бела обшивку нижнего полукупола. Он растерянно позвал Родана и других мужчин с борта «Доброй надежды». Не получив ответа, он был вынужден проявить все свое умение, чтобы последовать за удаляющимся сквозь ударную кинетическую энергию телом.

Далеко впереди него мчался сквозь черноту космоса огромный шарообразный космический корабль. Его оружейные башни пылали. Он превратил упорядоченную оборонительную линию кораблей ферронцев в смешение панически разлетающихся тел, несших все большие и большие потери под страшными ударами превосходящих сил.

Таким образом, ферронцы потерпели окончательное поражение. Дерингхаус, побледнев, смотрел на телеэкраны. Тем временем «Добрая надежда» приближалась к Девятой планете Системы.

Обшивка замыкающего канала горела светло-красным цветом.

«Вообще-то, они должны были бы уйти, — разнеслось вдруг из громкоговорителя. Это был капитан Клейн, отозвавшийся из второго истребителя. — Это был всего лишь касательный выстрел. В случае необходимости я попытаюсь закрепить мою машину на верхнем шлюзовом отсеке. Их скорость составляет только тридцать процентов от скорости света».

«Всего лишь касательный выстрел? — рассмеялся Дерингхаус с сомнением в голосе. — Откуда только появился этот космический корабль-монстр? Давай, уменьшаем дистанцию. Они летят прямо к планете».


24.


Им потребовалось восемь часов, чтобы заглушить остаточную скорость «Доброй надежды» с помощью двух еще целых обычных двигателей. Однако, и с ними дело пошло бы куда быстрее, если бы в работу включились сильно поврежденные нейтрализаторы прижимающего усилия.

Поскольку они уже не функционировали, можно было тормозить только с той скоростью, которая абсорбировалась работающими с перебоями проекторами. Погружение в плотную воздушную оболочку Девятой планеты напоминало падение. Родан был вынужден подвергнуть экипаж сильным инерционным нагрузкам, поскольку возникающие силы уже не могли полностью поглощаться. Тем не менее, ему пришлось тормозить с большой тягой, так как после первого соприкосновения с молекулами воздуха вышли из строя еще и проекторы энергетического отражательного и отталкивающего поля.

Поэтому вспомогательная лодка падала сквозь быстро становящиеся все более плотными газовые массы. Если бы вышли из строя антиприборы силы тяжести, то масса «Доброй надежды» раскололась бы с огромной силой.

Таким образом, невесомый корабль можно было задержать, но несмотря на это, посадка прошла с большими трудностями. Устройства нижней половины сферы были разрушены. Отважиться на ремонт во время длительного маневра торможения было нельзя, так как кроме очень высоких температур давало о себе знать и смертельно опасное гамма-излучение. Было ясно, что «Добрая надежда» за десятую долю секунды превратилась в беспомощную кучу обломков. О сверхсветовом полете нечего было и думать. Гиперконвертеры, необходимые для создания защищающего структурного поля, были полностью расстреляны. Проникшая туда в защитных костюмах ремонтная бригада не смогла найти ничего, кроме распадающихся металлических обломков. Другие устройства можно было восстановить, но главные машины — никогда.

Но еще до того, как «Добрая надежда» по указаниям Хактора погрузилась в атмосферу, Родан уже знал, что стал пленником Системы Веги.

После посадки вблизи большой столицы Девятой планеты они были холодно приняты космическими офицерами-ферронцами. Медленно остывающий, трещащий по всем швам корпус корабля лежал теперь в глубоком бункере.

Клейн и Дерингхаус попытались попутно помочь своими истребителями возвращающемуся на Восьмую планету флоту ферронцев.

Люди и оба арконида находились на чужой планете, среди чужих живых существ, воспринимавших тяжелые повреждения «Доброй надежды», по-видимому, со смешанными чувствами. Родан понял, что первоначальная буря восторга от него и от такой боеспособной «Доброй надежды» стихла. Хактор, пойманный в пустом космосе ферронец, печально сидел в помещении центрального поста управления. Булль и техники пытались наладить важнейшие приборы управления.

Крэст казался абсолютно внутренне разбитым. Он апатично и безучастно сидел в углу. Тора, еще более чувствительная, чем ученый-арконид, боролась с начинающимся нервным срывом.

Мутанты собирались разведать обстановку. Ральф Мартен, мужчина с единственными, по-видимому, в своем роде способностями среди небольшой группы мутантов, тестировал окружение. Уже в течение часа он неподвижно сидел в одном из кресел управления. Только время от времени он сообщал, что именно он увидел глазами главных ферронцев и услышал их ушами. Согласно этому, отношение к совершившим посадку людям не было враждебным. Все сожалели только о том, что надежде, возникшей с появлением «Доброй надежды», так быстро пришел конец. Телепаты подтвердили результаты Мартена. Поэтому Родан отдал распоряжение отослать боевых роботов обратно в складские помещения.

Из-за узкой высокой переборки запасных лестниц показался Реджинальд Булль. Антигравитационные лифты были разрушены без остатка. Тихо ругаясь, он выбрался из своего тяжелого защитного костюма. Тем временем у находившихся на центральном посту управления лиц создалось впечатление, что Родан о чем-то замечтался. Он не проронил ни слова. И вот теперь он поднял голову.

«Все, нам конец, — тихо объявил Булли. На его широком лице не было следов волнения. — Лучевого выстрела космического великана было достаточно. Я постепенно начинаю понимать, почему Крэст всегда говорил „вспомогательная лодка“. Мы ничего не можем противопоставить действительно боевому кораблю, хотя всегда считали, что имеем в руках оружие большой ударной силы».

«Было бы достаточно отослать корабли топсидиан на их территорию», — напомнил Родан.

«Что теперь говорить об этом? — сказал Булли. — Мы прочно застряли. Это еще чудо, что мы смогли сесть. Импульсным двигателям нужен ремонт. Сверхсветовой полет больше невозможен. Поскольку ферронцам не известен принцип такого полета, мы будем вынуждены остаться в Системе Веги. Мягко выражаясь, это самый тяжелый удар, когда-либо нанесенный Третьей власти. Электростанцию нужно ремонтировать. После этого мы по крайней мере сможем передать на Землю сообщение. От полковника Фрейта будет зависеть, сможет ли Земля остаться единой или нет. Если нам повезет, нашим людям удастся закончить постройку нового корабля. При этом условии они смогут забрать нас примерно через два года».

«Идея, в сущности, заманчивая, но неприемлемая. — сказал Родан с каменным спокойствием. — Без наших знаний не взлетит ни один земной корабль».

«Повышенная нервозность в соседнем помещении, — прервала их телепатка Бетти Тауфри. Она сидела с закрытыми глазами на одном из боковых кресел. — Очень сильное замешательство среди ферронцев. Сбивчивые обрывки мыслей. Видимо, сбежала очень высокопоставленная персона».

«Мартен, попробуйте, не сможете ли Вы исследовать бдительность сознания одного из ферронцев. Но такого, который находится в соответствующем помещении. Помоги ему, Бетти. Маршалл, подключайтесь».

Воздух между Роданом и Буллем засветился. Появился телепортант Тако Какута. На его детском личике были видны следы изнеможения. Со времени посадки мутант постоянно находился в движении.

«Хаос на всей планете, — доложил он. — Похоже, что топсидиане отказались от прямого нападения. На далеких траекториях стоит всего несколько разведывательных кораблей. Планета молода, но мало заселена. Есть моря, горы и широкие равнины, так же, как и у нас. Этот город называется Чугнор. Это единственное большое поселение на планете Рофус. Здесь же находится и большой космический порт. Кораблей ферронцев почти не осталось. Они почти все взлетели. На территории находится только несколько поврежденных единиц».

«Отдохните, Тако, — пробормотал Родан. — Вы выглядите усталым. Эта планета, по-видимому, такая же, как десятки тысяч других планет этого типа». — Он коротко рассмеялся. Потом повторил со странной интонацией: «Больше никаких излишних усилий, Тако! Я скоро буду вынужден послать Вас на трудное задание».

Поступило гиперрадиосообщение. На телеэкране появился майор Дерингхаус.

«Мы находимся прямо у главной планеты, — передал Дерингхаус. — Последняя оборонительная линия ферронцев разбита. Мы обстреляли семь кораблей топсидиан, но нами начинает интересоваться линейный корабль. Что я должен делать? Как раз появился космический великан. Он у меня в измерительном щупе. Атаковать?»

«Вы, наверное, с ума сошли! — ответил Родан. — Немедленно уходите, но с полной тягой. Вы еще нужны мне. Немедленно возвращайтесь».

«Это разозлит ферронцев. Два наших истребителя стоят больше, чем сто кораблей. Как это ни смешно звучит, но мы стали основой флота ферронцев».

«Уходите, Клейн тоже. Если линейный корабль не преследует Вас, Вы можете снова свернуть. А пока исчезайте. Что видно над Восьмой планетой?»

«Начинается посадка топсидиан. Они почти не атакуют планету. Только в нескольких точках, явно содержащих военные оборонительные пункты. Города остаются пока нетронутыми». — Родан посмотрел на Хактора. Синекожий ферронец стоял перед видеофоном и вел очень оживленный разговор с другим представителем своего племени.

Бетти Тауфри начала действовать, чтобы узнать, о чем они говорят.

Поначалу нельзя было ожидать никаких результатов. Зато Дерингхаус доложил, что линейный корабль снова оставил истребителей в покое и собирается, очевидно, совершить посадку на номере Восемь.

Родан обратился к погруженным в полное молчание арконидам.

«Итак, Вы уверены, что это линейный корабль Вашего народа?»

«Конечно! — был ответ. — Ничто другое не смогло бы победить нас».

«Нельзя предположить, чтобы аркониды участвовали в интервенции, — сказал Родан. — Значит, линкор захвачен топсидианами. Как этим парням удалось захватить корабль, относящийся к самым мощным кораблям флота Империи?»

Крест беспомощно пожал плечами. Он, видимо, ничего не понимал. Тора ничего невидящими глазами смотрела на ближайшую стену.

«Есть две возможности, — продолжал Родан. — Либо корабль был продан топсидианам деградировавшими, ставшими безучастными ко всему офицерами, либо его просто захватили. При беспримерной апатичности Ваших друзей это было бы неудивительно. Однако, в обоих случаях возникает вопрос, каким образом топсидиане смогли так безупречно овладеть сложными машинами космического корабля арконидов. Может быть, захваченные аркониды раскрыли Ваши познания».

«Вы оскорбляете меня», — сказал Тора.

«Я вспоминаю то, что мы сами пережили. Вы тоже были в беде, потому и заговорили. И вот теперь Вы попали в руки не людям, а топсидианам. В этом вся разница. Тора, вы должны немедленно начать обучение наших людей».

Она медленно подняла голову. Родан подошел к взволнованно говорившему в видеофон ферронцу. На телеэкране, кроме лица его собеседника, был виден также большой, выгнутый зал».

«Какое обучение? — растерянно спросила арконидка. Лицо Крэста стало напряженным. Он знал своего друга. Для Родана не существовало понятия „невозможно“.

«Семеро моих людей погибли во время попадания, — горько напомнил Родан. — Как бывший командир корабля, Вы должны заботиться о том, чтобы оставшиеся сорок три космонавта были в состоянии обслуживать важнейшие устройства управления суперлинкора. Или он тоже будет управляться только одним человеком?»

«Исключено. Несмотря на высокую автоматизацию, требуется не менее трехсот обученных человек. Перри, Вы просто с ума! Вы никогда не сможете…»

«Смогу, и при том скоро, — перебил ее Родан. — Или Вы решили, что я до конца своих дней хотел бы остаться на одной из планет Веги? Космические корабли ферронцев развивают только скорость света, так что они не представляют для нас интереса. Со сверхсветовыми конструкциями топсидиан нам никогда не справиться. Так что остается только один выход: позаботиться о линкоре арконидов, устройства которого должны быть достаточно известны. Мы раздобудем крупнокалиберный снаряд. Незамедлительно начинайте обучение».

Это было все. Присутствующие обменивались многозначительными взглядами. Только оба арконида были абсолютно подавлены. Наконец, Тора прошептала:

«Вы подумали о том, что этот корабль сел, вероятно, на Восьмой планете?»

Родан слегка усмехнулся. — «Я как раз собираюсь это сделать, — мягко произнес он. — Вы видите это телеизображение? Обратите также внимание на тяжелые, в виде колонн, приборы с мощными кабельными подводками. Вам следует вспомнить, что Крэст рассказывал мне кое-что о трансмиттерах материи, с помощью которых перемещение материи, по-видимому, возможно. То, что появилось сейчас в светящихся силовых полях, должно быть идентично органической жизни».

Они услышали глухой, доносящийся из громкоговорителей шум. Хактор возбужденно коснулся экрана и прокричал несколько слов Бетти. Она сразу же перевела:

«Он думает о высокопоставленной персоне. Он называет ее Торт, но это не просто имя, а титул. Да, титул, так же, как император или король, но это не совсем так. Торт — это Властелин».

«Они спасаются бегством от напавшей на них планеты, — пробормотал Крэст, и его глаза сузились. — Женщины и дети тоже. После этого правящая фамилия освободит покоренную родную планету, чтобы искать другого пристанища».

Хактор что-то взволнованно говорил ему. Бетти поняла смысл его слов по содержанию его сознания.

«Торт просит немедленно переговорить с ним. Главнокомандующий флотом ферронцев уже несколько часов тому назад сообщил об этом. Торт подробно информирован о нашем вмешательстве. И о том, что нас обстреляли, также. Вам не придется давать скучных пояснений».

Родан глотнул воздуха и откашлялся. Булли сказал:

«Если этот Властелин забрался в трансмиттер, чтобы поговорить с тобой, то это что-нибудь да значит. Эти ферронцы во многом превосходят людей. Если ты сможешь заключить с Тортом соглашение, то, я думаю, наступят неплохие времена. Мы…»

«Сначала надо вернуться на Землю, — насмешливо перебил его Родан. — Поначалу нам придется изображать превосходство. Нам не остается другого выхода, если мы не хотим окончательно разочаровать этих бедных ребят. Мы и „Добрая надежда“ — это, может быть, их последняя надежда. Кроме того, с покоренными и убегающими легко вести переговоры. Я хочу видеть Торта здесь, на центральном посту управления. Там, снаружи, я чувствую себя слишком неуверенно. Булли, включи автоматический переводчик. Мы должны немедленно что-то предпринять, чтобы выучить язык ферронцев. Крэст сможет сделать это с помощью краткого сеанса гипнообучения. Соответствующие данные уже имеются в синхронном переводчике».

Родан посмотрел на ферронца. Хактор почти благоговейно застыл. Может быть, он впервые в своей жизни встретился с Тортом.

«Это Властелин всей Системы планет, — просопел Булли. — Что ты хочешь сделать?»

Родан подошел к синхронному устройству. Хактор нервно последовал за ним.

«Бетти, передай ему, что командир этого космического корабля просил бы Торта нанести ему визит, поскольку только здесь можно преодолеть языковые трудности. К сожалению, такую машину нельзя демонтировать».

Телепатка через транслятор переговорила с Хактором, который передал это сообщение через телеком дальше на своем языке. Уже через несколько секунд поступило согласие Торта. На телеэкране показался пожилой ферронец.

«Это Лосозер, ведущий ученый-ферронец», — пояснила Бетти. Потом она отошла.

Родан тихо говорил в крошечный коммандоаппарат на своем запястье.

В складских отсеках корабля проснулись боевые роботы арконидов. Тяжеловесные на вид, но тем не менее проворные, специальные машины, тяжело ступая, выходили через большой грузовой шлюз наружу.

«Не делай глупостей, — умоляюще прошептал Булли. — Что это значит?»

«Нужно произвести впечатление, больше ничего, — сказал Родан. — Маршалл, у Вас красивая форма. Как громко Вы можете орать?»

«При необходимости я реву, как бык, сэр!»

«Тогда идите наружу к пусковой установке и командуйте роботами. Я хочу видеть настоящее приветствие, хотя несколько дней тому назад я находил это смешным. Торта нужно встретить со всеми почестями».

Мутант исчез.

«Только бы все прошло хорошо, — сказала Тора. — Что Вы хотите сказать Торту? Ведь Вы имеете дело с более высокоразвитым народом».

«Конечно, — невозмутимо ответил Родан. — Они умеют и знают больше, чем люди, за исключением нас. Для ферронцев мы все будем арконидами, пришедшими с планеты, удаленной на тридцать четыре тысячи световых лет».

«Как хотите», — засмеялась она.

Родан проверил, как сидит на нем форма. Оба находившихся на центральном посту управления робота получили специальные указания. В это время замерцали сопла экранной панели мощного импульсного излучателя. Машины были готовы к работе.

«Как и положено по уставу, — кашлянул Родан. — Булли, синхронный переводчик работает? Бетти, всмотрись в мысли Властелина. Я хочу знать, что он думает и планирует».

Девочка улыбнулась, а потом кивнула с серьезным видом.

Снаружи раздались громкие крики. Джон Маршалл орал во всю глотку, словно хотел предупредить весь мир о неожиданном нападении.

Потом послышался глухой грохот. Оружейные щупальца подошедших роботов поднялись вверх для салюта.

Пожилой ферронец остановился. Сопровождавшие его офицеры застыли от удивления. Они были поражены до глубины души. На телеэкранах появился Маршалл, чтобы приветствовать Торта.

Ферронец поблагодарил с вытянутыми вперед руками. Это была великолепная картина.

Родан оторвал взгляд от экрана и сказал: «Никогда не забывайте, что мы представляем Землю! Ведите себя обходительно, но впечатляюще. Булли, ты будешь руководить церемонией».

«В качестве кого я должен тебя представить?» — спросил Булли.

«Как Властелина Третьей власти, идентичной с Великой Империей. Бог его знает, что он может иметь в виду под словом „Президент“. Для него это звучит так же странно, как для нас словечко Торт. Он идет!»

«Какая наглость! — прошептала Тора. Крэст только заулыбался. Ведущий ученый-арконид постепенно выходил из состояния шока. Он понял игру Родана.

Родан неподвижно стоял у синхронного устройства. Когда сообщение Булли поступило из громкоговорителя на языке ферронцев, Торт пережил еще одно потрясение. Он с удивлением рассматривал замечательную машину. Родан снисходительно улыбнулся. Его приветствие было исполнено уважения, но было более небрежным, чем приветствие Булля.

И вот два разумных существа стояли друг против друга.

Торт, старый, маленький и опечаленный.

Перри Родан, высокого роста, худощавый, с напряженным интересом.

«Могу я просить Вас сесть», — сказал Родан.

Два боевых робота ловко встали рядом с Тортом. Флюоресцирующие дула оружий были направлены в потолок. Бросив долгий взгляд, Властелин ферронцев опустился в одно из кресел управления. Родан сказал еще несколько любезных слов через синхронное устройство.

Торт подождал. Его ответ был кратким и неожиданным по содержанию. Это человек догадался, как следует расценивать эту демонстрацию. Он должным образом оценил ее. Он не обращал внимания на то, что сидит рядом с живым существом абсолютно другого вида. Но зато он хорошо знал, что пришельцы сражались за вытесняемых ферронцев».

«Ваш корабль сильно поврежден, — переводила машина. — Вы знаете, что без Вашей помощи мы погибнем. Поэтому скажите, что я могу для Вас сделать? Моя Империя в Вашем распоряжении. Можно ли отремонтировать Ваш корабль?»

Вопрос прозвучал однозначно. Родана это не удивило. Торт, видимо, мыслил логически. Родан привык быть еще более кратким и немногословным. В данной ситуации не нужно было больше никаких слов. Но раньше, чем он успел ответить, по гиперрадио поступило сообщение, что шарообразный великан совершил посадку на Восьмой планете. У аппарата был майор Дерингхаус. Родан распорядился, чтобы тот еще подождал и попытался сделать хорошие телеснимки. Потом он отключил связь.

«Были ли люди в маленьких лодках?» — взволнованно осведомился ферронский офицер. Родан подтвердил.

«Но как Вы смогли так быстро установить связь?»

«Мы можем не только совершать сверхсветовые космические полеты, но и устанавливать сверхсветовую видеопереговорную связь. Расстояния при этом не имеют значения».

Когда перевод был передан, офицер торжествующе огляделся. Видимо, он утверждал это еще раньше, но наткнулся на недоверие. Родан мог хорошо представить себе, что происходило внутри этих существ. С этой минуты офицеры притихли. Торт внимательно осмотрелся.

«Вы прибыли с помощью трансмиттера материи?» — осведомился Родан. Он отметил странную реакцию синекожего Властелина.

«Конечно. Я должен уйти с Восьмой планеты. Что Вы знаете о трансмиттере? Вам известен принцип его действия? Это самая большая тайна Вселенной».

«Вовсе нет», — спокойно ответил Родан. Он не стал вдаваться в подробности. Торт был достаточно расстроен. Родан сказал:

«Вы предложили мне помощь. Да, мой корабль не может взлететь. И с Вашими средствами его нельзя отремонтировать. Попадания так неожиданно появившегося линкора оказалось достаточно, чтобы вывести его из строя».

«Так что мне не следует рассчитывать на Вас?»

Выражение синекожего лица изменилось. В глубоко посаженных глазах ферронца появилась некоторая отрешенность.

«Нет, ни в коем случае. Но только необходимо, чтобы Вы предоставили в наше распоряжение Вашу трансмиттерную станцию. Я только что получил сообщение, что корабль-великан совершил посадку на Восьмой планете. Вы должны дать нам возможность быстро и незаметно высадиться с помощью Ваших трансмиттеров на номере Восемь. Если это невозможно, я пробьюсь с помощью моих космических истребителей более сложным путем».

Торт был удивлен, однако, сразу же дал свое согласие. Тем не менее, он сказал:

«Что Вам там нужно? Планета занята».

«Я заберу линкор. А потом посмотрим, — улыбнулся Родан. — Как уже было сказано, эта небольшая лодка вышла из строя. Я находился в кратком исследовательском полете, для которого этот корабль был достаточно хорош. Если бы я знал, что здесь произойдет интервенция топсидиан, я прибыл бы с моим флотом. Мне очень жаль».

Булли с удовольствием кашлянул бы, но воздержался. Были заданы волнующие ферронцев вопросы. Родан объяснил, кто такие топсидиане, откуда они пришли и почему. Торт еще раз подтвердил свою поддержку. Родан получил разрешение на использование трансмиттера. В заключение был задан деликатный вопрос:

«Вы сможете управлять кораблем-великаном?»

«Это линкор моего народа», — сказал Родан.

Офицеры онемели. Только Торт остался невозмутимым.

«Но наверняка занятый не представителями Вашего народа, не так ли?»

«Конечно, нет. Для меня остается загадкой, как мог произойти захват корабля. Поэтому я прошу в любом случае срочно найти для себя живого топсидианина. У Вас есть пленные?»

Нет, они не смогли бы скрывать ни одного живого топсидианина, было сказано Родану. Более молодой ферронец-офицер сообщил, однако, что в северной полярной области совершил вынужденную посадку обстрелянный корабль топсидиан.

Родан не медлил ни секунды.

«Торт, распорядитесь немедленно доставить двух моих людей к месту посадки и оттяните Ваши собственные войска назад».

«У них есть страшное оружие», — предупредил Лосозер, ведущий ученый-ферронец.

«Наше оружие лучше. Отдайте, пожалуйста, распоряжения и дайте моим людям Ваши самые быстрые летательные машины или маленький космический корабль. Нам нельзя терять времени».

Пока Торт действовал, Родан оглянулся.

«Тако Какута и Бетти, приготовьтесь. Возьмите с собой психотронный излучатель и пусть обстрелянные топсидиане быстренько выходят из укрытий. Я жду здесь. Мне срочно нужны офицеры. Тако, Вы в случае необходимости сможете прыгнуть за топсидианами. Следите за тем, чтобы они прибыли здоровыми».

Мутанты приготовились. Японец улыбался, девочка была спокойна.

«С помощью двух человек Вы хотите обезвредить боеспособный экипаж?» — удивился Торт. Его кожа совсем посинела. Родан впервые видел его взволнованным.

«Этого вполне достаточно. У нас есть неизвестные силовые средства, Торт. Где летательная машина?»

Тако исчез, махнув рукой. Торт снова медленно опустился в кресло.

«Я не понимаю, — прошептал он в синхронный переводчик. — Кто Вы? Откуда Вы пришли? Вы пугаете меня. Ваши возможности кажутся нам безграничными».

Родан дал подробные объяснения, не упоминая, однако, о Земле. Для ферронцев люди были и останутся стоящими выше арконидами. Пояснения были безоговорочно приняты.

Итак, Перри Родану предстояло ждать. Постепенно устанавливались прекрасные отношения с Властелином, должность которого, как выяснилось, не была наследственной. После его смерти должен быть выбран новый Торт из самых способных мужчин Империи. Интриг, видимо, не существовало.

Через два часа бортового времени по микропередатчику докладывал Тако.

«Мы взяли их, шеф. Пять живых существ, двое из которых офицеры. Это было пустяковым делом. Бетти определила их местонахождение, а я прыгнул, приблизившись на нужное расстояние. Они моментально отреагировали на психотронный излучатель. Через полчаса мы будем здесь».

Торт не мог понять такого быстрого успешного завершения. Он смотрел на Родана со смешанным чувством недоверия и восхищения.

«Вы можете располагать мной, — сказал он. — Но спасите мой народ. У Вас есть для этого возможности».

Родан посмотрел на него. Ему было неловко, что ферронец восхищается им, человеком, совершившим свой первый дальний космический полет. Но этого Торт не мог знать.

«Мы поможем Вам», — ответил Родан.


«Если космические офицеры топсидиан здесь, Вы должны во что бы то ни стало овладеть языком интеркосмо. Этот язык действителен для всех Систем Великой Империи. Каждый топсидианин-офицер должен знать его».

Так сказал Крэст. Несколько мгновений спустя появились пленные, ведомые усилием воли мутанта Какуты. Глубокий гипноз психотронного излучателя сделал чужаков послушными.

Торт со страшными стонами вскочил со своего кресла. Он никогда не видел топсидиан, никогда на Ферроле не было точно известно, кто, собственно, на них напал.

Его офицеры машинально схватились за оружие. У них были прекрасные излучатели, действие которых основывалось на базе ультравысоко усиленных световых квантов.

Дула оружия были угрожающе направлены на вошедших в центральный пост управления безучастных существ, пока Родан, глубоко вздохнув, не сказал:

«Уберите оружие».

Торт передал приказание. Небольшие излучатели исчезли.

Допрос состоялся на поврежденном центральном посту управления.

Пленники не были похожи на людей! Нельзя было не заметить, что этот вид вышел из ящероподобных живых существ. Родан очень основательно осмотрел их. На них была короткая форма, подчеркивавшая высокую, очень стройную форму тела.

Они имели две руки и две ноги и ходили они, выпрямившись во весь рост. Их чешуйчатая кожа была черно-коричневой. У них были абсолютно лысые, широкие, приплюснутые, как у ящеров, черепа с тонкими губами и большими выступающими, удивительно подвижными глазницами.

Нельзя было не догадаться об их без сомнения высоком уровне умственного развития, хотя их представления об уважении, этике и манерах поведения были не такими, как у людей. Им было неизвестно понятие сочувствия. Но зато у них были другие принципы, казавшиеся людям и ферронцам чуждыми.

С этими шестипалыми потомками ящеров можно было разговаривать только с огромной осторожностью. Как пояснил Крэст, договоры и прочие соглашения никогда долго не соблюдались.

Родан начал допрашивать одного из двух офицеров. Пленник отвечал на безупречном интеркосмо.

После коротких обычных вопросов Родан сразу перешел к сути своей проблемы:

«Вы сказали, что Ваш корабль был обстрелян небольшим летательным средством арконидов вблизи Девятой планеты. Вы командир. Поэтому Вы должны знать, откуда появился так неожиданно возникший арконический линкор класса Империя. Как Вы завладели линкором? Кто составляет его экипаж? Есть ли на борту аркониды?»

«Они были убиты, — тихо сказал офицер. Его большие глаза были мертвенно-бледными и безжизненными. Он находился под постоянным воздействием психотронного излучателя.

«Мы захватили линкор на Топсиде-III. Он сел там, чтобы набрать свежей воды. Экипаж спал. Мы расправились с охраной. Арконидам пришлось обучить нас. Линкор — это основа нашего флота».

Объяснения давались медленно, прерываемые многочисленными промежуточными вопросами. Наконец, Родан узнал достаточно много. Он велел ферронцам увести пленников.

«Меня гораздо больше интересовало, почему вообще на Систему Веги было совершено нападение. Парень, видимо, не имеет об этом представления», — сказал Родан.

«Зато главнокомандующий адмирал должен это знать. Как его зовут?»

«Крект-Орн, — пришел на помощь ученый-арконид. — Известное имя, может быть, это восходящее светило Империи топсидиан».

Когда топсидиане ушли, Родан связался по радио с майором Дернигхаусом. Оба истребителя находились уже на обратном пути к Девятой планете.

Торт внимательно следил за разговором.

«На всей линии спокойно, — докладывал Дерингхаус. — Линкор овершил посадку в огромном космическом порту. Захватчикам не оказывается почти никакого сопротивления. На земле ведутся жестокие бои, но ферронцы будут побеждены. В находящемся передо мной секторе космоса нигде не видно ни одного вражеского корабля. Они сконцентрировались в основном на главной планете. Около ста пятидесяти больших и малых единиц разбитого флота ферронцев находятся вместе с нами на пути назад. Мы с трудом можем совершать ускорение, поскольку иначе они не смогут идти вместе с нами. Поэтому мы будем в пути долго».

Дерингхаус подождал ответа. Через некоторое время Родан отозвался: «Не ждите других кораблей. Давайте полное ускорение и садитесь. Истребители не повреждены?»

«Нет! Клейн едва ускользнул от лучевого обстрела. Немного пострадал металлический глянец».

Дерингхаус усмехнулся во все свое веснушчатое лицо. Он коротко кивнул Торту, которого видел на своем телеэкране. Родан незаметно улыбнулся. Потом отключил связь.

«Мои люди готовы, — обратился он к Властелину. — Если бы соизволили теперь распорядиться, чтобы мы поговорили о работе трансмиттеров, я был бы Вам очень благодарен».

Торт ответил:

«Я могу попрощаться с Вами. В скором времени к Вам прибудет ведущий инженер секретного пустынного форта. Речь идет о подземной крепости, которая была создана в то время, когда предки моего народа еще не объединились. Я считал бы целесообразным, чтобы Вы перевели туда свой поврежденный корабль. Здешние трансмиттерные установки должны быть отключены, так как они напрямую связаны с моим дворцом. Мои солдаты не смогли бы долго удерживать его, если бы стало возможно нежелательное использование трансмиттеров топсидианами. Так что Вы ни в коем случае не можете пользоваться имеющимися здесь машинами. Но в крепости в пустыне тоже имеется мощная установка. Я немедленно позабочусь об этом».

После этого он ушел, Властелин всей Солнечной системы. Родан почувствовал симпатию к этому существу. Он обратился к аркониду.

«Крэст, рассчитайте, пожалуйста, значения направленного луча для гиперрадиограммы на Землю. Я отпечатаю текст в кодовой машине. Я хотел бы передать радиограмму очень короткими сжатыми сигналами. Мы повторим ее многократно, так как полковник Фрейт ни в коем случае не сможет подтвердить ее прием ввиду опасности пеленгации. Мы должны положиться на удачу».

Для «Доброй надежды» начался долгожданный период спокойствия. Когда Родан медленно подходил к своей кабине, его позвал Булли. Коренастого телосложения мужчина выглядел уставшим.

«Я подумал о том, что мы должны заняться тайной этого трансмиттера материи, — предложил он. — Я как раз иду из коммутаторного зала. Это огромные машины со сверхсветовым принципом действия. Это было бы кое-что для Третьей власти».

Родан заставил себя слабо рассмеяться. Булли покорно закрыл глаза, когда командир вздохнул:

«Дружище, пока ты думаешь, я уже действую. Почему, как ты считаешь, я так настаивал на использовании машин? В случае необходимости мы бы вчетвером втиснулись в истребители, правда? А вообще-то, начинается период покоя. Если ты скоро увидишь Вегу во всем ее сияющем великолепии, то тебе будет чем заняться».

Родан замолчал. Когда Реджинальд Булль медленно повернулся, чтобы тоже отыскать свою кабину, он тихо выругался себе под нос.

Родан не относился к мужчинам, упускавшим то, что в конечном счете может принести пользу человечеству. Вот только — и в этом был уверен даже такой отважный человек, как Булль — будет непросто отвоевать линкор арконидов.

На Девятой планете Веги наступила ночь. Космос был так пуст, словно там никогда не было флота топсидиан. Здесь были только звезды, но они никогда не гасли.


25.


«Высота?»

«Постоянная».

«Скорость?»

«Постоянная, но малая», — пробормотал Булли.

«Удаление от цели?»

«Четыре тысячи сто».

«Курс?»

«В порядке».

«Ну, хорошо». — Перри Родан вздохнул и вытер пот со лба. Казалось, командному пункту «Доброй надежды» передалась часть того зноя, который излучал песок Великой Южной пустыни на глубине двух тысяч метров.

Это было неудивительно. Кондиционеры корабля не работали с тех пор, как вся энергия еще действующих генераторов была предназначена для привода.

Геклихара, однако, это, видимо, совсем не беспокоило. Своими темными, глубоко посаженными глазами он смотрел на единственный еще действующий телеэкран, обозревая красную песчаную пустыню.

Геклихар был ферронцем и техническим руководителем секретного пустынного форта. Торт поручил ему показать «Доброй надежде» дорогу. Геклихар был невысоким, как все его соплеменники. Его кожа отливала бирюзой, и он утверждал, что в этом виновато солнце пустыни. Со своими медного цвета, густыми волосами он, несмотря на свое серое одеяние, представлял собой яркое зрелище.

Третьим обитателем центрального поста управления был Реджинальд Булль, министр государственной безопасности Третьей власти, но в настоящий момент далекий от того, чтобы выглядеть, как министр или хотя бы чувствовать себя им. У него было полно работы: нужно было обслуживать свою половину приборов управления и считывать показания относящихся к ним устройств.

Время от времени он бросал быстрый взгляд на экран и когда он сделал это в десятый раз, по-прежнему не увидев никаких изменений в картине пустыни, он вздохнул:

«О, небо! Эту страну Бог, наверное, создал в гневе!»

Рофус, Девятая планета Системы Веги, была похожа на Землю. Но в отличие от богато наделенной поверхности Земли Рофус выглядел так, словно Создатель оставил его недоделанным.

Здесь было два больших континента и два тоже огромных моря. Горы были выше, чем на Земле, горные системы протяженнее и шире. Такой пустыни, как Великая Южная пустыня с ее красным песком, на Земле не было. Ее диаметр составлял шесть тысяч километров, и эти шесть тысяч километров можно было пройти, не увидев ни одного растения, ни одного животного или ни капли воды.

Пустынный форт, который Торт предоставил в распоряжение «Доброй надежды», находился в недоступном уголке пустыни. Родан просмотрел карты и понял, что он частично скрыт под Змеиными горами.

Геклихар не сообщал никаких сведений. Он был приучен ни слова не говорить о форте и по правилам ферронцев соблюдал эти правила также и здесь, где они уже не имели смысла. «Добрая надежда», с ее скоростью менее, чем Мах 1, достигла цели после семи часов полета.

После того, как Геклихар указал точку, к которой нужно было направить корабль, Реджинальд Булль от всего сердца сказал:

«Я предпочел бы пройти всю планету пешком, чем еще раз лететь на этом ящике».

Змеиные горы тянулись в северо-восточном и юго-западном направлении. Они были такими же голыми, как и пустыня, но благодаря своим вершинам высотой девять и десять тысяч метров они представляли собой величественную картину.

Родан недоверчиво смотрел на то место, которое обозначил Геклихар. Это была похожая на ущелье впадина в предгорье холмов Змеиных гор, и никто не мог заметить, чем это место отличается от остальных.

Родан обернулся к Геклихару. Тот заметил взгляд и вытянул руки вперед, что означало у ферронцев подтверждение.

«Жми дальше!» — приказал Родан.

Булль пробурчал что-то нечленораздельное. Змеиные горы исчезли за краем экрана. В середине осталось широкое ущелье, на которое указывал Геклихар.

«Пятьсот метров!» — сказал Булль.

Родан смотрел вниз, в ущелье. Яркий свет Веги не достигал его дна, а тень была такой темной, что ничего нельзя было рассмотреть отчетливо.

«Триста!»

Родан повернулся к механизму, который должен был позволить оптическим приборам увеличить телеизображение в разрезе. Он нажал на выключатель и услышал странный звук. Ему пришло в голову, что энергию, обеспечивающую точность оптических устройств, можно было бы с большей пользой употребить в другом месте.

Когда «Добрая надежда» опускалась меж стен ущелья, он вдруг увидел, что никакого дна, собственно, не было. Было место, в котором неправильной формы стены ущелья переходили в соразмерные поверхности, и неожиданно можно было увидеть, что со дна шахты, которую покрывали гладкие поверхности, поднимался слабый свет.

Родан с восхищением смотрел на это грандиозное сооружение, которое наверняка могло одновременно принять три корабля величиной с «Добрую надежду». Шахта оказалась довольно глубокой. При квадратном поперечнике боковой длины около двухсот метров она достигала почти полкилометра в глубину.

Геклихар заметил удивление Родана, и его глаза засияли.

«Большая, правда?» — спросил он своим гортанным голосом.

Родан покачал головой.

«Лучше сказать: грандиозная», — ответил он на языке ферронцев, которым овладел за это время с помощью гипнообучения.

Глаза Геклихара засияли еще больше. Как и все ферронцы, он был особенно чувствителен к комплиментам, а замечание Родана было комплиментом.

«Добрая надежда» села посреди огромного ангара, перекрытие шахты которого высотой в сто пятьдесят метров опускалось сверху вниз.

«Корабль стоит прочно!» — доложил Булль.

Геклихар, кажется, понял смысл слов. Он встал и сказал на языке ферронцев:

«Идемте! Гоптмар будет ждать нас».

Родан понятия не имел, кто такой Гоптмар, но на всякий случай позволил ему ждать себя.

Торт дал мало разъяснений. Родану пришлось узнавать все, что можно было узнать о форте, на месте.

Они вышли. Родан оставил Булля распоряжаться на борту и известил Крэста о том, что он вместе с Геклихаром навестит кого-то по имени Гоптмар; может быть, это командир крепости.

Следуя за Геклихаром, он поражался огромным размерам ангара. Стены уходили далеко ввысь, а равномерно распределенное освещение способствовало тому, что различить его было нельзя.

Покрытие было построено как свободнонесущая конструкция; это было чудо, которого никто на Земле не решился бы выполнить. Опор не было, и здесь хватило бы места для целой эскадрильи истребителей. Но при тех обстоятельствах, которые царили сейчас на Рофусе и во всей Системе Веги, у Торта было не много кораблей, которые он мог где-либо ставить.

Ангар был пуст.

У одной из канавок в полу Геклихар остановился. Он постучал мыском ноги о край канавки. Через несколько секунд слева донеслось тихое гудение, и с молниеносной быстротой появился небольшой, низкий автомобиль, остановившись точно у того места, в котором Геклихар постучал по полу ногой, и автоматически раздвинул обе свои боковые дверцы, чтобы пассажиры могли войти. В автомобиле было восемь сидений, две широких, расположенных друг за другом скамьи. Имелся несложный, легко распознаваемый механизм, с помощью которого можно было направлять автомобиль в нужном направлении или останавливать его. Канавка служила чем-то вроде направляющей. Родан увидел, что такие канавки идут вдоль и поперек по полу ангара, а Геклихар объяснил ему, что каждый перекресток можно использовать как стрелочный перевод.

Через несколько минут перед автомобилем возникала стена ангара. Он въехал в широкий, хорошо освещенный коридор, по стенам которого по обеим сторонам было множество дверей.

«Это бюро и лаборатории», — объяснил Геклихар.

Недалеко от конца коридора он остановил автомобиль. На последней двери по левой стороне была табличка с надписью, но Геклихар так спешил, что у Родана не осталось времени прочитать ее. Дверь отъехала в сторону. За ней находилось большое, богато обставленное, как принято у ферронцев, помещение, а за предметом мебели, напоминающим письменный стол, сидел коренастый мужчина, форма которого была значительно пестрее, чем у Геклихара.

«Командир, представляю Вам арконида Родана!» — торжественно сказал Геклихар.

Командир встал и протянул Родану обе руки.

«Добро пожаловать, Родан! Мое имя Гоптмар. Я являюсь, то есть: я был командиром этого форта».

«Были?» — удивленно спросил Родан.

Гоптмар кивнул.

«Торт наделил Вас чрезвычайными полномочиями, Родан. В этом форте нет никого, кто мог бы что-то сказать Вам».

Удивление Родана все росло. Одновременно в нем росло желание обругать эту шельму Торта, пославшего потерпевшего аварию капитана корабля в поездку и скрывшего от него, что в конце поездки он будет наделен полномочиями, словно король.

Он пытался прочесть что-нибудь по лицу Гоптмара. Видимо, этим ферронцам сам черт не брат! Гоптмар немного скривил тонкий рот, словно улыбаясь, но глаз в глубоких впадинах нельзя было рассмотреть.

Родан спрашивал себя, как рад должен быть командир тому, что ему под нос неожиданно посадили кого-то другого.

«Послушайте, я не хочу этого, — объяснил он Гоптмару. — Я просил Геклихара предоставить мне надежную базу, из которой я смогу действовать, и он предложил мне этот форт. Никогда не было и речи о том, чтобы я играл здесь роль начальника».

Гоптмар не согласился с этим.

«Не волнуйтесь! Я знаю, о чем Вы думаете: зависть и ревность, не так ли? — Он вздохнул. — Я достаточно стар, даже если по мне этого и незаметно. Я рад, что пришел кто-то, кто возьмет на себя эту работу».

Родан улыбнулся.

«Я рад, что Вы так смотрите на это. Но тем не менее, я хотел бы работать с Вами, а не отстраняя Вас».

Гоптмар кивнул.

«Сядем! Какие у Вас планы?»

Он придвинул два удобных кресла. Родан сел напротив него.

«Как работает Ваша трансмиттерная станция?»

Гоптмар высоко поднял брови.

«А как она должна работать? Время от времени я посылаю в окрестности несколько человек и время от времени некоторые приходят сюда. Это все!»

«И никакого контакта с Ферролом?»

Гоптмар быстро наклонился вперед.

«Феррол? Феррол занят врагом».

Родан кивнул.

«Никто не знает этого лучше, чем я. Но трансмиттеры — это единственная наша возможность незаметно попасть на Феррол».

Гоптмар хихикнул.

«Тогда Вы должны сначала найти на Ферроле трансмиттер, который еще на нашли топсидиане».

«Почему бы и нет? В Красном дворце в Торте есть небольшое секретное устройство. Торт рассказывал о нем. Было бы чудом, если бы они нашли и это».

Гоптмар вытянул руку, повернув ее ладонью вверх.

«Вы хотите рискнуть?» — спросил он.

«Если нам не приходит в голову ничего другого, мы должны рискнуть! А каковы ВАШИ планы? Сидеть здесь и ждать, пока топсидиане займут и эту планету?»

Гоптмар улыбнулся.

«Я вижу, Родан, Вы намного активнее меня. Для этой базы было бы неплохо заполучить такого командира».

Родан прислушивался к словам. Они прозвучали без насмешки.

«Сколько здесь трансмиттеров?» — спросил он.

«Двадцать пять. Все мощностью не менее пяти человек».

«И Вы никогда не получали с Феррола ни одного послания — человека или материи?»

«Нет, никогда. Из этого я сделал вывод, что на Ферроле нет больше никого — кроме врага, разумеется — в чьих руках находится трансмиттер».

Аргумент показался Родану мало убедительным. Трансмиттеры были сложным устройством. Он мог бы, не задумываясь, назвать по меньшей мере десять причин, по которым какой-нибудь ферронец, имеющий трансмиттер, не мог связаться с Рофусом. Однако, дело было не в этом. Когда придет время, он будет действовать по собственному усмотрению.

Они обсудили неотложные дела. В форте было достаточно квартир, чтобы принять весь экипаж. Гостям была обещана полная свобода передвижения.

«Со мной есть несколько необычных друзей, командир, — сказал Родан с улыбкой, прощаясь с Гоптмаром. — Так что не пугайтесь, если будут происходить вещи, которые Вы раньше считали невозможными».

Гоптмар ответил улыбкой.

«Я уже слышал об этом. Я буду с нетерпением ждать первой неожиданности».

Трансмиттеры были размещены в единственном средних размеров ангаре. Это была самая большая станция, которую Родан до сих пор видел, но Гоптмар не преминул указать на то, что в Торте есть и побольше».


При виде трансмиттеров у Родана снова возник вопрос, как могло случиться, что народ, ментальных возможностей которого оказалось недостаточно, чтобы решить математическую проблему пятимерного сверхпространства, стал обладателем приборов, рабочей средой которых было сверхпространство. Противоречие было очевидным, но, судя по всему, только для него и ему подобных.

«Так что Вы хотите с ними делать?» — спросил Крэст.

Родан посмотрел на него.

«Все очень просто: войти в них и снова выйти на Ферроле, отобрать у топсидиан их корабль и дать им бой, какого они не видели за всю свою жизнь!»

Тора издала звук неудовольствия.

«Вы не хуже нас знаете, что это невозможно».

Реджинальд Булль осматривал до этого трансмиттер. Теперь же он повернулся на каблуке и зло посмотрел на Тору.

«Вам все кажется невозможным, не так ли? — проворчал он. — Вы когда-нибудь в своей жизни считали возможным что-нибудь, кроме явно обычных вещей?»

Тора даже не взглянула на него.

«Я жду известий с Феррола, — добавил Родан. — У кого-то там окажется трансмиттер, и со временем он сможет найти данные передачи и приема соответствующего прибора на Рофусе. Я поддерживаю связь с Тортом и сразу же узнаю, если что-нибудь поступит с Феррола. Если бы хотя бы трансмиттер в Красном дворце мог осуществлять прием на таком расстоянии! Я не думаю, что риск слишком велик».

Тора задумчиво посмотрела на него.

«Что ВЫ называете большим риском?» — тихо спросила она, но это был скорее риторический вопрос.

Тако Какута, пятый в группе, стоял перед самым большим трансмиттером, осматривая его со всех сторон. Родан знал, что у того на душе: это были машины, по сравнению с возможностями которых собственные выглядели более, чем скромными. После трехлетнего интенсивного обучения Тако мог выполнять телепортантные броски на расстояние до пятидесяти тысяч километров, но эти машины могли совершать телепортацию через три, четыре, пять астрономических единиц.

Наконец, он повернулся, обратив к Родану свое улыбающееся детское личико.

«Не переживай, Тако, — сказал Родан. — В конце концов Вы будете еще лучше любого трансмиттера».

Их перебили, так как в ангаре появился командир базы.

Гоптмар был взволнован, каким Родан его никогда не видел. Он, видимо, бежал бегом из своего кабинета, так как запыхался и ему понадобилось несколько секунд, прежде чем он смог выговорить первые слова:

«Трансмиттеры…»

Родан вскочил.

«…передача с Феррола!» — закончил Гоптмар.

Родан побежал за ним. Время было слишком драгоценно, чтобы он мог ждать следующего автомобиля. Он быстро пробежал через ангар и домчался до трансмиттера первым, опередив Булля, который бежал за ним, тяжело дыша.

Родан сразу же увидел: это был металлический цилиндр, каждый его конец в сверкающей петле, от которой шли тонкие провода к контактам передачи. Они еще дрожали, словно только что пришли.

Родан подошел к клетке трансмиттера и разобрал надпись на цилиндре:

«Кекелер, Сик-Хорум».

Булль опустил один из рычагов, прерывая подачу энергии к трансмиттеру. Родан открыл дверцу клетки и вынул цилиндр. Булль с любопытством рассматривал его.

«Что значит: Кекелер, Сик-Хорум?»

«Сик-Хорум — это столица Сихаса, горного племени с Феррола. Кекелер — это, видимо, имя отправителя».

На одной стороне цилиндра был похожий на крышку замок. Родан отвернул его и вынул из цилиндра кусок писчей пленки, которая применялась ферронцами вместо бумаги. Лист был сплошь покрыт графическими знаками. Они были красивыми и четкими, написанными явно автоматическим карандашом. Родан начал читать:

«Кекелер, бургомистр Сик-Хорума, тому, кто получит это послание. Враг занял Феррол, воля населения к сопротивлению сломлена. Только племя Сихаса считает себя обязанным обратить внимание остального мира на то, что исход борьбы еще далеко не решен. Пока жив хоть ОДИН сиха, враг не одержит победу в этой войне».

«Письмо изобилует героическими словами, — отметил Родан, — но из всего того, что мне известно, горные народы — это героические люди. Кому бы пришло в голову запрашивать из самого центра захваченной планеты о том, что он может сделать, чтобы осложнить врагу жизнь?»

Крэст кивнул в знак согласия.

«Но как мы сможем помочь им?» — спросил он через некоторое время.

«Им нужна информация, — растолковывал Родан письмо. — Топсидиане устроили на Ферроле что-то вроде крупной блокады. Каждый зарегистрирован по месту своего проживания и не имеет права удаляться от него более, чем на пятьдесят километров. Сихи возьмут на себя прорыв блокады, но они хотели бы знать, куда им направляться. И наконец, небезразлично, ГДЕ должна быть осуществлена подземная работа».

«Все правильно, — насмешливо сказала Тора. — И вы хотите дать им информацию, так?»

«Именно так!» — подтвердил Родан.

Он сел. Крэст, Булль и Тако выжидающе смотрели на него. Тора вела себя надменно, будто заранее знала, что Родан не мог придумать ничего, кроме какой-нибудь глупости.

«Что нужно сихам? Информация о передвижении войск, концентрации войск, о космических портах и другие технические подробности флота топсидиан. Я думаю, мы довольно легко сможем им все это предоставить».

Булль наклонился вперед и посмотрел на него снизу вверх.

«Клейн и Дерингхаус, да? — тихо спросил он. — Космические истребители?»

Родан кивнул. Он услышал, как тяжело и прерывисто дышит Крэст.

«Это… Вы не можете этого сделать!» — взорвалась Тора.

«Почему нет?»

«Подумайте об опасности!»

Уголки губ Родана насмешливо скривились.

«А Вы думали, мы сможем решить исход этой войны, не подвергая себя опасности?»

Тора молчала.

«Мы знаем, что наши космические истребители намного превосходят по своим скоростным возможностям корабли топсидиан, — продолжал Родан. — По человеческим мерками оба пилота идут совсем на небольшой риск — небольшой прежде всего по сравнению с той пользой, которую эти истребительные операции принесут нашим планам».

Он показал на дверь.

«Булли, приведи сюда Клейна и Дерингхауса!»


«К старту готовы?»

«Номер один готов!»

«Номер два готов!» — Родан дал Буллю знак. Булль нажал на несколько выключателей на большом щите, и Родан сказал в микрофон:

«Перекрытие снимается!»

Перекрытие летной шахты, точно такое же, как основание ущелья, под которым находилась шахта, быстро отодвинулось в сторону. Контрольная лампочка и звук зуммера означали, что оно дошло до упора.

Шахта свободна! — сказал Родан. — Машины, вперед!»

Оба истребителя с зазвучавшими моторами взмыли вертикально вверх через огромный ангар и исчезли в шахте. Через сотую долю секунды раздался шум, издаваемый двигателями. Истребители покинули форт.

Булль снова закрыл перекрытие шахты.

Клейн и Дерингхаус взяли прямой курс на Феррол. Удаление было благоприятным, Феррол и Рофус были близки к оппозиции.

План был прост: информация о важных персонах руководства флота топсидиан, видеонаблюдение и воспрепятствование передвижению войск топсидиан с помощью бортового оружия.

Клейн и Дерингхаус, не раздумывая ни секунды, согласились с этим планом. Тора и Крэст, видя это воодушевление, отказались от дальнейшего выражения озабоченности. Истребителям потребовалось всего несколько минут, чтобы покинуть грависферу Рофуса. Дерингхаус наблюдал за экранами зондов.

«Никого не видно», — сказал он, усмехаясь, в микрофон ближнего телекома. Клейн подтвердил это. Они увеличили ускорение до самых высоких значений. Это означало, что если ничего не случится, то расстояние Рофус — Феррол будет преодолено примерно за час.

Как только они достигли области релятивистских скоростей, а космос вокруг них стал темным, за исключением пестрой полоски света, окружавшей их, словно огромный круг, они уже были вне всякой опасности. Космические корабли могли стрелять друг в друга только на нерелятивистских скоростях.

Час прошел без происшествий. Феррол возник из темноты, когда истребители снизили скорость. Одновременно на экранах зондов появилась светящаяся точка корабля топсидиан, который с левого борта нацеливался на курс обоих истребителей.

Дерингхаус включил свой приемник и услышал хриплые позывные. С жесткой улыбкой он посмотрел в сторону истребителя Клейна и спросил:

«Первая подрывная акция?»

«В порядке!»

«Держать прежний курс! Он идет прямо наперерез нам».

Одним движением руки Дерингхаус привел в готовность дезинтегратор. Позывные в приемнике стихли, и на экране зонда можно было видеть, что чужой корабль вдруг поспешил удалиться из непосредственной близости к обоим неизвестным объектам. Наконец, он появился на телеэкране. Выглядел он, как длинная колбаса с утолщением в середине — как и все корабли топсидиан.

«Сто тысяч!» — доложил Клейн.

Дерингхаус кивнул.

«Огонь при пятидесяти тысячах!»

Однако, топсидиане не собирались подпускать так близко к себе два опасного вида летательных объекта. Когда расстояние составляло еще семьдесят пять тысяч километров, Дерингхаус увидел яркий светящийся луч, выстрельнувший в него. Он почувствовал, как завибрировали стенки истребителя, но курса он не изменил. Выстрел прошел рядом, но мимо.

«Огонь!» — тихо сказал он.

Извивающиеся лучи дезинтеграторов поймали чужой корабль. Дерингхаус видел на телеэкране, как его очертания становились нечеткими. Сверкающая точка исчезла, на ее месте расплылось матово светящееся облако. Через несколько секунд они пролетели сквозь него.

Истребители плавно поднимались в высшие слои атмосферы Феррола. Спидометр показывал тормозящее воздействие воздуха.

«Маршевая скорость Мах шесть!» — напомнил Дерингхаус.

Это была наивысшая скорость, на которой можно было лететь на высоте от десяти до двенадцати километров. Противовоздушные ракеты были обычно не намного быстрее. Для истребителей не составляло никакого труда вовремя уйти от них.

Дерингхаус управлял двигателем и устремился к высоте назначения в планом планирующем полете. Клейн летел рядом с ним на расстоянии ста метров.

Область под ними была безоблачной. Они увидели зеленый лесной массив, несколько горных цепей, выглядевших с этой высоты странно плоскими, и большой город примерно в середине экрана. Река, огибающая город широким изгибом, служила Дерингхаусу ориентиром, когда он сравнивал изображение с картой.

«Келар-Хет на Большой Океанической косе, — сообщил он Клейну. — Побережье находится на семьсот километров южнее. Потом около двенадцати километров моря, потом северное побережье Центрального континента, а затем — побережье Торта».

Клейн тут же ответил.

«Итого пятнадцать минут!»

Океаническая коса, ввиду своего влажного климата, была исключительно малонаселенной областью. На участке суши размером с континент было всего несколько городов. Самым большим среди них был Келар-Хет, исчезнувший только что за краем телеэкрана.

Они не видели никаких следов противника. Дерингхаус почувствовал, как в нем нарастает беспокойство. Дезинтеграция космического корабля была, без сомнения, замечена, и для баз топсидиан на Ферроле уже давно должны была быть объявлена тревога.

Почему они не шевелятся?

В тот же момент Клейн доложил:

«Противовоздушные ракеты с трехсотсемидесятого градуса!»

Дерингхаус тотчас же увидел их: рой маленьких светящихся точек на экране зонда, приближавшихся с большой скоростью. Он направил свою машину вверх. Она по кривой взмыла вертикально в небо и набрала скорость. Ракеты остались позади. Их возможности не позволяли им дольше нескольких секунд преследовать такой летательный аппарат, как космический истребитель. Обе машины поднялись на высоту пятидесяти километров, потом снова вернулись в горизонтальное положение и устремились на этой высоте к побережью Океанической косы.

На море был целый ряд огромных летательных кораблей, скользивших прямо над поверхностью воды, о которых никто не мог сказать, служили ли они для грузовых перевозок ферронцев или уже для переброски войск топсидиан. Поэтому они оставили их в покое.

Киноаппараты работали, не переставая. Некоторую информацию, которую оба пилота в спешке перелета не снимали, выдали бы потом проявленные кинопленки.

Под ними тянулось море. Показалось побережье Центрального континента и огромный город Торта, в котором жил Торт, пока его не изгнали топсидиане. Красный дворец был по размеру с небольшой город. Вся Торта целиком была по крайней мере в пять раз больше, чем самый крупный город Земли. На юге к ней примыкал огромный космический порт. Он занимал площадь около десяти тысяч квадратных километров, но топсидиане явно предпочли разместить большую часть своего флота в менее заметном месте. На космическом поле Торты стояли только отдельные утолщенные корабли и — громадный шар захваченного космического корабля арконидов.

Экран зонда неожиданно закишел пятнышками. Дерингхаус некоторое время изучал направление их полета и пришел к выводу, что ни один из чужаков не имел злых намерений. Наконец, нельзя было ожидать, что над таким городом, как Торта, вообще не было никакого воздушного сообщения.

«Я думаю, у нас теперь достаточно снимков города, — доложил Клейн. — Что теперь?»

«Вниз к космическому полю! Мы разрушим несколько их утолщенных кораблей».

Клейн отреагировал мгновенно. Истребители направились в планирующем полете от моря к южной границе города и к космическому порту. Приборы Дерингхауса поймали цель, и когда машина достигла огневой высоты, он разрядил дезинтегратор.

Один из утолщенных кораблей распался, превратившись в кружащуюся пыль, а в ста метрах дальше — второй.

«Противовоздушная оборона!» — крикнул Клейн.

Они были на опасно низкой высоте. Они могли уйти от роя ракет, устремившихся к ним со стороны восточного края поля, только пустив агрегаты двигателей своих машин на полную мощность. Однако, было похоже, что ракетный обстрел был всего лишь отвлекающим маневром противника. Пока они еще следили за светящимися точечками сброшенных ракет, из командного пункта огромного линкора выстрелил бесцветный луч дезинтегратора. На экране зонда он оставил лишь слабый след, и Дерингхаус заметил выстрел только тогда, когда почувствовал, что машина уже не слушается его приказов.

«Твое левое крыло!» — закричал Клейн.

«Что с ним?»

«Оно наполовину срезано!»

Машины поднимались все выше. Клейн старался следовать за раскачивающимся истребителем Дерингхауса, насколько это было возможно. Непредвиденный маневр имел, однако, одно неоценимое преимущество: даже автоматический прицел супердезинтегратора было не в состоянии уследить за бортовой качкой обстрелянного космического истребителя.

Дерингхаус превысил контрольные показания. Потеря половины несущей поверхности не сильно помешала ему. Истребитель был теперь только наполовину аэродинамическим летательным аппаратом и вынужден был отказаться от аэродинамических вспомогательных средств. Дерингхаус дал полную тягу и увидел, что машина, тем не менее, не слушается его. Агрегат был на последнем издыхании! Он трижды посмотрел туда и провел множество проверок, пока не убедился в этом. Он уставился на скоростемер. Истребитель летел в свободном падении. Если его начальная скорость будет аннулирована гравитацией Феррола, он упадет вниз.

«Быстрее!» — тяжело дыша, крикнул Клейн.

«Не могу, — ответил Дерингхаус, вдруг снова обретя спокойствие. — Слушай: ты один полетишь обратно на Рофус. Я останусь здесь. Мой агрегат вышел из строя, я ничего не смогу с этим поделать».

Клейн начал отчаянно возражать.

«Мы смогли бы где-нибудь приземлиться. Я взял бы тебя к себе».

«Не делай глупостей! — заорал на него Дерингхаус. — Ты знаешь, что это невозможно. Доложи Родану, что я попытаюсь пробиться. Я по возможности постараюсь избежать попасть топсидианам в лапы. Я буду лететь на юг, чтобы как можно ближе подойти к области сихов».

«Но…»

«Лети домой! — крикнул Дерингхаус. — Больше никаких возражений! Это приказ, капитан Клейн!»

Он слышал, как Клейн всхлипнул.

«Так точно, майор!»

Дерингхаус увидел, как неповрежденный истребитель взмывает вертикально вверх. Через несколько секунд его можно было видеть только на экране зонда, а потом он исчез и оттуда.

Вздохнув, Дерингхаус отвернулся и начал заниматься собственной проблемой. Поврежденная машина опустилась до высоты восьмидесяти километров, потом скорость упала. Дерингхаус своевременно тангажировал машину вперед и направил ее вниз, пока она снова не набрала такой скорости, что он на высоте около пятнадцати километров смог стабилизировать ее при помощи своей полуторной несущей поверхности.

Торта осталась далеко позади него. Территория под ним была испещрена множеством широких дорог. Он видел небольшие города, крупные промышленные сооружения, а далеко на горизонте — голубую, расплывчатую линию гор, в которых жили сихи.

Расстояние составляло более четырехсот километров, а так далеко он бы уже не дотянул. Все, что ему было нужно, это местность, над которой он мог спрыгнуть, не попав в руки поисковому отряду топсидиан.

Городов стало меньше. Появились лесные массивы, а дороги шли на большом удалении друг от друга. Движение было небольшим.

Дерингхаус медленно и осторожно направил машину на восток. Ему повезло. Дорог стало еще меньше, а лесных массивов больше. Под ним тянулся небольшой городок. Тогда он включил электродетонацию замедленного действия дезинтегратора и ударил кулаком по пусковому устройству выбрасывателя кабины.

Произошел страшный толчок, которого не мог уже подавить ни один нейтрализатор, и на несколько секунд у Дерингхауса потемнело в глазах.

Потом он посмотрел на телеэкран. Неуправляемая машина раскачивалась. Он увидел, как она встала дыбом и хотела вертикально обрушиться вниз, но в тот же момент высвободилась вся энергия дезинтегратора, а то, что осталось, было облаком пыли, которое сначала двигалось дальше с той же скоростью, что и машина, а потом распалось и наконец рассеялось по ветру.

Дерингхаус заставил себя не думать больше о потере. Родана не обрадует, если он узнает, что он потерял один из истребителей.

«Надеюсь, Клейн объяснит ему, — размышлял Дерингхаус, — что после этого никто больше не сможет летать вблизи линкора».

Под разлетевшейся вдребезги кабиной лежал похожий на парк лесной массив, приближавшейся с большой скоростью. Потом раскрылся парашют, и Дерингхаус испытал второй болезненный удар.

Это была не самая удачная местность, которую он смог выбрать для себя, но по крайней мере нигде поблизости не было ни одной дороги. Маленький городок, над которым он недавно пролетел, остался на расстоянии более тридцати километров к западу. Кабина с шумом и треском продиралась сквозь листву деревьев. Дерингхаус уцепился за свое сиденье, радуясь, что и третий удар от столкновения с землей тоже, наконец, позади. Он открыл пластиковую крышку и поспешно вылез наружу. При этом он споткнулся и упал на землю. Когда он поднялся, у него в руке был нейтронный излучатель. Но здесь не было никого, в кого стоило бы стрелять.

В тот же момент Дерингхаус понял, что в ближайшие дни основные неприятности доставят ему не топсидиане, а нечто другое: гравитация Феррола.

Она составляла 1,4 метров на секунду в квадрате, и он всегда знал об этом, но как-то не подумал. Не то, чтобы мышцы сильного мужчины не могли без труда выдержать такую силу тяжести. Трудность более высокой силы тяжести была исключительно психологического характера. Она делала человека в определенной степени меланхоличным, когда постоянно вместо семидесяти килограммов нужно было тащить на себе девяносто восемь.

Дерингхаус, вздохнув, отправился в путь, решив не обращать внимания на разрывающее чувство дополнительной силы тяжести.

Он решил идти на юг. Светлый лес не создавал ему трудностей. Несмотря на это, прошло довольно много времени, пока он добрался до гор.


26.


Если Родан и был обеспокоен потерей одного человека и одного истребителя, вида он не показывал.

Тора внимательно наблюдала за ним, но не могла заметить, мучают ли его угрызения совести. Единственное, что он сказал об этом происшествии, было следующее:

«Таким образом, мое предположение о возможности использования истребителей опробована в деле. Единственное, чего нам следует остерегаться в будущем — это линкора арконидов. Очевидно, даже автоматический прицел может с трудом следить за слишком быстро движущимися объектами».

Атаки и наблюдательные полеты над Ферролом продолжались. Поскольку на борту «Доброй надежды» было только два космических истребителя — другие остались на Земле — это задание была оставлено только за капитаном Клейном.

Обработанные кинопленки дали ценную информацию. Было установлено, что топсидиане сумели создать большую базу флота в почти незаселенной западной части Большой Океанической косы. Родан не сомневался, что там, в малозаметном или вообще незаметном месте, находится большая часть утолщенных кораблей.

Кроме того, стало ясным распределение остальных, менее крупных баз и соединений флота. Выяснилось, что топсидиане разместились повсюду лишь небольшим числом. Отдельных соединений было достаточно для того, чтобы вызвать беспокойство среди населения, но не для того, чтобы соответствующим образом противостоять нападению извне.

Вывод, который можно было из этого сделать, был пугающим. Топсидиане сконцентрировали все свои силы на базе Океанической косы. Таким образом, остальная территория Феррола была их слабым местом. Если изначально не считать руководство флота топсидиан глупым и дилетантским, то напрашивался только один вывод: что в скором времени следует ожидать нападения на последний бастион ферронцев — на Рофус.

Родан несколько раз говорил по телекому с Тортом, который был озабочен развитием событий. Он был несколько растерян.

Родан чувствовал, что действительной помощи ждут от НЕГО. Он сдержал улыбку, подумав о том, что прибыл на Рофус на подвергшейся нападению «Доброй надежде», чтобы самому попросить о помощи.

Он утешал Торта, как только мог, начиная задумываться о том, как он может предотвратить нависшую над Девятой планетой Системы угрозу. Он посоветовался об этом с Крэстом, Торой и Тако Какутой. В результате этих совещаний было признано, что разведывательных и отвлекающих полетов капитана Клейна недостаточно, чтобы удержать топсидиан от нападения. Единственная возможность состояла, видимо, в том, чтобы с помощью трансмиттерной станции переместить на Феррол специальную команду и напасть на врага, так сказать, на его собственной территории.

Собранная Клейном информация была передана Кекелеру в Сик-Хорум и судя по ответным посланиям, он был ей очень рад.

Однако, когда ему дали понять, что в самом скором времени на Феррол будет отправлен состоящий примерно из сорока человек поисковый разведотряд, он спросил, правильно ли подобраны люди, в состоянии ли они перенести тяготы партизанской войны.

На что Реджинальд Булль зло ответил:

«Уж я покажу этому парню, дайте мне только встретиться с ним. Он, может быть, думает, что сихи — это единственные отважные существа во всей Вселенной?»


Поход Дерингхауса на юг был прерван самым что ни на есть обычным событием, ставшим поводом к тому, чтобы отправиться на это опасное дело, граничащее с безрассудством, не сломя голову, а с учетом всех возможных благоприятных условий.

Этим событием было то, что в условиях непривычной гравитации мужчина мог пройти не более определенного количества часов, не проголодавшись.

Дерингхаус, благодаря небольшой гипнотренировке, немного владел языком страны, он мог различать ферронцев различных племен и даже считал себя способным сносно сыграть роль одного из них. Когда он осознал это, ему пришла в голову кое-какая мысль.

Жертвой этой мысли пал безобидный ферронец, получивший во время своей прогулки удар по голове сзади и обнаруживший себя, очнувшись, совершенно голым. Его удивлению не было границ.

Освободившись от своего космического костюма и спрятав нейтронный излучатель, а также остальное мелкое оружие под просторной одеждой, Дерингхаус поспешил поскорее уйти подальше от деревни, в которой жил тот, на кого он напал, но пройдя с урчащим желудком пятнадцать километров от места нападения, он вышел на следующую дорогу, проходившую через лес, и остался на ней с твердым намерением в течение следующего получаса раздобыть себе что-нибудь поесть, чего бы это ни стоило.


Прием был странным соответственно обстоятельствам.

Перед клеткой трансмиттера, в которой все они по очереди оказывались, стояла группа пестро одетых, коренастых, крупных парней, так мрачно смотревших на все это, словно они хотели немедленно взять прибывающих в плен.

Проходя через дверцу клетки, Родан держал термоизлучатель у локтя. Он осмотрелся. Ни один из ожидавших не собирался выйти ему навстречу. Они остались там, где были, бросая на него мрачные испытующие взгляды.

Родан терпеливо ждал. Реджинальд Булль стоял рядом с ним.

«О Господи! — крикнул он. — Куда мы попали?»

Он посмотрел на строй сихов и улыбнулся им. Сихи не шевельнулись.

Тогда выступил Тако Какута. Он улыбался, как делал это всегда. Сихи обнаружили первые признаки удивления. Может быть, они еще никогда не видели существа с таким цветом кожи, как у Тако.

«Если они сейчас же не раскроют рта, — сказал Булли, — я вернусь домой».

Трансмиттер извергал прибывших непрерывным потоком. Из дверцы вылез Ральф Мартен, сразу за ним неуклюжий Вуриу Сенгу. Вышел из клетки немного задумчивый Маршалл и как всегда печальная Бетти Тауфри. Только, когда Родан подбадривающе кивнул ей, она улыбнулась.

Удивление сихов возросло, когда они увидели маленькую девочку.

«Не обращайте на них внимания, — предложил Родан. — Там вдали, кажется город. Идемте!»

Трансмиттерная операция была еще не закончена. Но те, что еще оставались, включая роботов, легко могли последовать за шедшими впереди. Родан подошел к сихам и поскольку они не собирались отойти в сторону, обошел их. Он еще не прошел мимо последнего парня-великана, когда низкий голос позади него сказал на межнациональном ферронском языке:

«Добро пожаловать всем!»

Родан остановился и обернулся. Один из сихов, явно пожилой мужчина, так как его волосы были белыми, вышел из строя и подошел к Родану. Он протянул навстречу ему обе руки, и Родан нерешительно ответил тем же жестом.

«Я Родан, — сказал он. — А Вы?»

«Мое имя Кекелер. Вы слышали обо мне».

Родан подтвердил.

В этот момент трансмиттер явно слышимым сигналом зуммера объявил о том, что операция закончена и подача энергии к передающей станции прекращена. Родан осмотрел свою небольшую армию, и Кекелер проследил за его взглядом. Всего было сорок человек, если, к примеру, считать за «человека» маленькую Бетти, и сорок пять роботов. Восемьдесят пять бойцов, выбранных для того, чтобы осложнить жизнь намного превосходящему по силам противнику.

«Вы, видимо, отважный народ, — сказал Кекелер своим приятным низким голосом, — если осмеливаетесь идти в бой с такими маленькими».

«Ну, — быстро ответил Родан, — мы немного рассчитываем на Вашу помощь».

Без сомнения, было важно сразу же решить это вопрос.

Кекелер знаком подтвердил согласие.

«Мы собираемся это сделать, — серьезно сказал он. — Но у нас очень мало пригодного оружия. Я не знаю, сможем ли мы оказать Вам большую помощь».

Родан улыбнулся, отрицательно покачав головой.

«Не беспокойтесь об оружии. Мы сможем обеспечить Вас им».

Лицо Кекелера стало еще приветливее и увереннее.

«Тогда, — прогремел он, — тогда Вы увидите, что наш народ умеет сражаться!»


Когда Дерингхаус дошел до развилки дороги, от которой отходила другая небольшая дорога, ведущая к наполовину скрытой в лесу местности, ему повстречался мужчина. Он, видимо, гулял, а по судя по его одежде, он был не самым богатым.

Дерингхаус остановился и заговорил с ним.

«Добрый день, дедушка! Я голодный путешественник и был бы тебе благодарен, если бы ты сказал мне, где я могу получить какую-нибудь еду. Правда, у меня нет денег».

Старый человек, прищурившись, прислушивался к его словам, потом поднял голову и посмотрел на него.

«Ты идешь издалека, мой сын, не так ли?» — спросил он.

«Да, — ответил Дерингхаус, — очень издалека».

«Как тебе удалось не попасть в руки к врагу?»

Дерингхаус заставил себя улыбнуться.

«Если быть ловким…» — сказал он, не договорив фразы.

Старик вдруг сощурил глаза и выдал целый поток слов, из которых Дерингхаус не понял ни одного. Он знал, что в Империи ферронцев есть много различных языков, но пользовались они обычно единым межнациональным языком. Ну, а этого, на котором говорил старик, он вообще не понимал, и поскольку все это выглядело так, словно старик испытывает его, он почувствовал к нему недоверие.

«Я не понимаю ни слова», — признался он.

Старик кивнул.

«Если кто-то такой большой, как ты, мой сын, он должен быть сихом, — объявил он многозначительно. — Но ты не сиха. Ты действительно пришел издалека. Что ты хочешь? Что-нибудь съесть?»

Дерингхаус смущенно кивнул. Старик повернулся и показал на деревню, к которой вела узкая дорога.

«Иди туда! У моего сына есть там гостиница. Если ты скажешь ему, что тебя послал Перк'ла, он даст тебе больше, чем ты сможешь съесть за один раз. Но не забудь имя: Перк'ла!»

Дерингхаус поблагодарил. Настойчивость, с которой старик произносил имя, озадачила его, и продолжая путь, он раздумывал, не потерпеть ли ему лучше голод еще некоторое время, вместо того, чтобы попасть в ловушку. Но, в конце концов, совсем необязательно, чтобы это было так, а старик произвел впечатление приветливого, заслуживающего доверия человека.

Было около полудня сорокавосьмичасового дня Феррола. Яркий свет Солнца тяжко сиял над лугами и лесами, а высокая влажность воздуха покрыла лоб Дерингхауса потом.

Улицы деревни были пусты.

Дерингхаус подумал о том, что забыл спросить у старика, как называется гостиница его сына, но эта трудность оказалась преодолимой, так как здесь имелась всего одна гостиница. Дерингхаус распахнул перед собой дверь и вошел в пивной зал.

Однако, посетителей не было.

Дерингхаус сел за стол и ждал, когда вдруг в центре стола сработала сервоавтоматика, выбросив кусок писчей пленки и карандаш.

«Ваши пожелания, пожалуйста», — сказал скрипучий механический голос на общенациональном языке ферронцев.

Дерингхаус взял лист и написал на нем:

«Хозяина, пожалуйста. Меня послал Перк'ла».

Листок и карандаш он снова положил в маленький ящичек автоматического устройства и сказал:

«Спасибо!»

После этого устройство закрылось, некоторое время погудело, а потом стихло. Вдруг Дерингхаус услышал позади себя шаги. Он не смотрел туда, пока не услышал, как кто-то сказал ему:

«Вы тот человек, которого прислал Перк'ла?»

Дерингхаус поднял голову и увидел маленького, но широкоплечего ферронца, стоявшего у стола.

«Как видите, — ответил он. — Или здесь есть еще кто-то?»

Мужчина извинился.

«Я немного расстроен. Вы знаете, не часто случается, чтобы Перк'ла кого-нибудь присылал».

Дерингхаус засмеялся.

«К тому же у него сегодня плохой улов. Я сказал ему, что голоден, но что у меня нет денег. Несмотря на это, он послал меня к Вам».

Ферронец знаком подтвердил.

«Конечно. Что бы Вы хотели съесть?»

«Что-нибудь, — ответил Дерингхаус устало. — Только побыстрее, иначе я умру от голода. И еще скажите мне, пожалуйста, как я могу отблагодарить Вас, раз уж у меня нет денег».

Ферронец хитро улыбнулся.

«Об этом мы поговорим потом».

Он ушел. Но, сделав несколько шагов, остановился и еще раз обернулся.

«Вообще-то меня зовут Тэель».

Дерингхаус почувствовал вдруг необходимость тоже представиться. Он спешно придумал себе имя, которое, по его мнению, звучало не слишком странно, и сказал:

«Мое имя Дери».

Тэель с улыбкой кивнул.

Дерингхаус получил еду, при виде которой глаза у него полезли на лоб. Тэель был достаточно тактичным, чтобы предоставить его самому себе и его голоду. Только, когда Дерингхаус проглотил всю порцию, тот снова появился из глубины помещения.

«Я велел приготовить что-нибудь выпить, Дери. Не хотите пройти со мной?»

Что-нибудь выпить — именно этого не хватало Дерингхаусу для полного счастья. Он встал и зашагал вслед за Тэелем. Они прошли через дверь, за которой эскалатор вел в подвал. Дерингхаус знал привычку ферронцев субпланетарно размещать часть жилых помещений из-за жаркого климата своей планеты. Если в столовом зале наверху уже было достаточно приятно и прохладно, то, чем глубже вниз вела лестница, тем холоднее постепенно становилось.

Лестница заканчивалась в двух метрах от другой двери, которая раскрылась в тот же момент, как только Тэель спрыгнул с лестницы. Он отошел в сторону, чтобы пропустить вперед себя Дерингхауса. Помещение за дверью было мало освещено. Дерингхаус широко раскрыл глаза, чтобы лучше видеть. Он увидел целый строй мужчин, стоявших на посту вдоль стен с оружием в руках и направлявших дула своего оружия прямо ему в живот. Он вздрогнул и увидел, что Тэель с таким же оружием стоит под дверью. Он набрал воздуха и невольно напряг мышцы живота, так как ждал, что его тут же расстреляют.

Однако, когда никто, казалось, не собирался воспользоваться своим оружием, он расслабился и сказал, улыбаясь:

«Вот я и здесь. Чем могу служить?»


Первое, что нужно было сделать, это вывезти транспортные средства арконидов. Гравитация на Ферроле была вобщем-то только на сорок процентов выше, чем земная, и тот, кто был достаточно крепким, вряд ли в первые часы ощущал ее как обременительную, но на протяжении длительного времени она все-таки была большой нагрузкой.

Кекелер разместил их всех в Сик-Хоруме. Это было непросто, так как город был переполнен. Он был единственным в окрестности, в котором не было военных постов топсидиан, и потому большое количество жителей других горных городов искали здесь убежища.

Сик-Хорум стал, таким образом, столицей сихов, но было мало надежды на то, что этот факт долго удастся скрывать от топсидиан.

Однако, в конце концов для всех нашлись квартиры. С роботами было просто. Их ставили куда-нибудь и приказывали им оставаться стоять там, пока они снова не будут нужны.

Люди спали по четверо, по пятеро или даже по шестеро в одном помещении.

Родан и Булль жили в доме Кекелера. Они не тратили времени на то, чтобы удобно обустроиться, а собрались с Кекелером и его советниками, чтобы разработать план сражения. На Кекелера произвела впечатление энергичность его гостей.

«Я думаю, — сказал он, — что эта война приняла бы иной характер, если бы мы были такими, как вы».

Родан объяснил ему, что он считал важным в первую очередь.

«Флот топсидиан обладает космическим кораблем, который они захватили в войне против другого народа. Этот космический корабль является основой флота топсидиан. Мы должны заполучить его в свои руки и тогда война будет окончена».

Кекелер внимательно посмотрел на него.

«Легко сказать, — ответил он через некоторое время. — Мы слышали о космическом корабле. Он большой, как гора, и невероятно мощно вооружен».

Трудность заключалась в том, чтобы доставить из Сик-Хорума в Торту достаточно много людей, чтобы операция вообще имела шанс на успех. Кекелер объяснил, что не составит трудности обойти первый и последующий военный посты. Но вероятность того, чтобы незаметно продвигаться вперед становилась бы с каждым постом все меньше, а на участке отсюда до столицы практически равнялась нулю.

«Ну, хорошо, — сказал, наконец, Родан, — чтобы увеличить наши шансы, мы уберем с дороги несколько таких постов. Вопрос вот в чем: как сделать, чтобы топсидиане не узнали, кто на них напал?»

Кекелер достал карту и разложил ее на столе.

«Нам не нужно разрушать всей системы постов, — сказал он. — Вот смотрите, здесь: следующий пост на пути в Торту находится в Гелакаре, небольшом городке примерно в ста восьмидесяти километрах отсюда. Гелакар лежит в центре квадрата с длиной стороны двести километров, который находится под наблюдением тамошнего поста. Квадрат разделен на шестнадцать квадратов, каждый с длиной стороны пятьсот километров, и посты следят за тем, чтобы никто не выходил из своего квадрата. Это ограничение поездок. Итак, — при этом он снова сложил карту и убрал ее, — нам ничего не остается, как дать первому патрулю подойти к нам и расправиться с ним. С нашим оружием это не будет сложной задачей».

Родан кивнул.

«Хорошо. Вы знаете, через какие промежутки времени постовые докладываются своему центральному посту в Гелакаре?»

Кекелер отрицательно покачал головой.

«Единственное, что я знаю, это вот что: вскоре после того, как в Гелакаре был создан пост и в Сик-Хорум пришел первый патруль, мы были еще неосторожны. Нам не понравились плоскоголовые ящеры, и когда один из них начал вести себя, по нашему мнению, слишком грубо, мы побили их. После этого прошло около часа, пока над районом не появились первые летательные машины. Однако, они явно не знали, где им следует искать, так как бесцельно кружили вокруг. Только спустя два часа после драки они приземлились здесь в Сик-Хоруме и нашли обоих своих соплеменников. — Он засмеялся. — Нам пришлось заплатить денежный штраф, вот и все!»

Родан задумался.

«Из этого можно предположить, — сказал он наконец, — что патруль передает очередное сообщение в Гелакар каждый час и если такого сообщения не поступает, оттуда отправляется поисковый отряд. Он обыскивает местность, из которой поступило последнее сообщение. Если этот порядок не изменился, то нам будет нетрудно достаточно быстро подвигаться вперед».

Сошлись на том, чтобы проверить бдительность постов флота топсидиан до того, как отправиться всей армией в Торту.


«Вам нечего бояться, — сказал Тэель от двери, — если Вы действительно тот человек, которого мы ожидали увидеть».

«Я не могу им быть, — устало возразил Дерингхаус. — Я оказался в этой местности случайно».

«Это неважно. Вы сказали, что Вас посла Перк'ла».

«Да, и что же?»

«О чем он спрашивал Вас?»

Дерингхаус правдиво рассказал обо всем.

«Откуда Вы в самом деле пришли?» — хотел знать Тэель. Дерингхаус посмотрел на него из-под прищуренных глаз.

«Послушайте, мой мальчик, — горько сказал он. Никому не повредит и не принесет пользы, если он узнает, откуда я пришел, поэтому я хочу сказать тебе: я прибыл с Аркона».

Тэль был растерян, это было видно по нему.

«Откуда?»

«С планеты, — сердито объяснил Дерингхаус, — которая находится отсюда дальше, чем все вы можете себе представить».

Тэель покачал головой.

«Должно ли это означать, что Вы вообще не ферронец?»

«Именно так».

«Кто же Вы тогда?»

«Арконид».

Кто-то отозвался из глубины помещения.

«Незадолго до того, как пала Торта, прошел слух, что на Рофусе совершил посадку чужой космический корабль. Он прибыл из одной довольно далекой Системы. Я думаю, на него напал линкор топсидиан и тяжело повредил его. Он совершил вынужденную посадку на Рофусе и с тех пор о нем больше ничего не было слышно».

«Ничего удивительного, — сказал Дерингхаус. — Мы довольно хорошо спрятались».

«Вы член экипажа этого корабля?»

«Да».

Тэель задал еще целый ряд вопросов, показавшихся Дерингхаусу довольно глупыми, так что он наконец потерял терпение и крикнул Тэлю:

«Черт возьми, с меня довольно! Я хочу наконец знать, куда я попал!»

Мужчины уже давно стояли не у стен, а вокруг него, опустив оружие.

«Я могу Вам это сказать, — серьезно ответил Тэель. — Мы те немногие, которые пытаются поднять восстание против врага. Нам трудно, поэтому мы стараемся постоянно привлекать новых людей. С другой стороны, мы вынуждены проверять всех новичков, иначе противнику будет слишком легко заслать сюда шпиона».

Дерингхаус громко вздохнул.

«Вы могли бы сказать мне это сразу».

Он сел и рассказал, как попал на Феррол. Слухи о внезапном нападении на корабль, которому уступали космические корабли топсидиан, долетели за это время и до деревни. Никто не сомневался в рассказе Дерингхауса.

«Думали ли Вы уже о том, — поинтересовался Дерингхаус, — каким образом Вы сможете действовать? Или Вы ограничиваетесь тем, что проводите тайные заседания, не давая угаснуть ненависти к топсидианам?»

Тэель вытянул обе руки.

«У нас нет оружия. Что бы мы смогли сделать?»

Дерингхаус кивнул.

«Тут Вы правы».

«Каковы Ваши планы?» — спросил Тэель.

«Хм. Я хотел бы пробраться к сихам».

«Почему?»

«Если наши люди придут на Феррол, они остановятся у сихов».

Тэель задумался. Наконец, он сказал:

«Я не думаю, что Вам это когда-нибудь удастся. Сихи живут далеко в горах и даже топсидиане не без опаски посылают туда свои посты. Какие же трудности должен преодолеть человек, чтобы на глазах у постовых пробиться к сихам?»

Дерингхаус посмотрел на него.

«Тогда предложите что-нибудь другое».

«Мне нечего предложить, — согласился Тэель. — Но только после того, как Вас занесло к нам, мы, может быть, снова поломаем голову над тем, что нам делать».

Дерингхаус встал.

«Согласен!» — серьезно сказал он.


27.


«Приблизительно здесь должна быть граница», — сказал Кехалер.

Кехалер был сыном Кекелера.

«Местность не особенно просматриваемая», — отметил Родан.

Он прилетел сюда с Буллем, Тако и молодым сихой из Сик-Хорума, чтобы проверить бдительность патруля топсидиан. Они воспользовались прибывшими тем временем транспортными средствами, чтобы быстрее преодолеть расстояние, и Кехалер оказался таким техническим гением, что за самое короткое время научился управлять совершенно незнакомым ему устройством.

К северу, то есть в направлении города, местность плавно снижалась. Она была в изобилии покрыта обломками скал и кустарником. Южную оконечность этого ровного плоскогорья образовывала отвесная скала, тянувшаяся с востока на запад, насколько хватало взгляда. Кехалер утверждал, что это стена была южной границей квадрата, в котором лежал Сик-Хорум, и это предположение казалось вполне правдоподобным.

Но местность не понравилась Родану. Патруль должен был видеть их в то время, как они проводили проверку, но вероятность быть увиденным здесь и вправду была мала.

Кехалер был другого мнения.

«Они летят все время вдоль границ квадрата, — сказал он. — При этом смотрят в оба. Они будут видеть нас, пока мы не спрячемся под кустом».

Конечно, самым благоразумным было бы спрятаться под кустом, так как солнце нещадно палило.

Родан измерил: пятьдесят восемь градусов Цельсия в тени. Корректирующие кондиционеры транспортных костюмов работали, но лицо было подставлено солнцу незащищенным.

Булль упал на землю.

«Давайте подождем! — проворчал он. — Нам не остается ничего другого».

Родан тоже опустился на землю. Если его расчет верен, значит, топсидиане подозрительные существа и не заставят себя долго ждать. Если они действительно серьезно относятся к этому ограничению поездок, то они должны облетать свои квадраты чаще, чем один или два раза в день.

Прошло около часа, а потом послышался гул. Кехалер прижал руки к большим наушникам и повернулся в том направлении, откуда доносился шум.

«Они идут», — сказал он и встал.

Родан всматривался в даль. Через некоторое время он увидел на востоке, прямо над скалой, черную точку, приближавшуюся с небольшой скоростью.

Они стояли, плотно прижавшись друг к другу на свободной от кустов круглой площадке недалеко от скалы. Только Тако тем временем исчез. Он был человеком заднего плана.

Черная точка оказалась бескрылой и безвинтовой машиной, которая держалась в воздухе, очевидно, по принципу искусственно создаваемой гравитации. По сравнению с арконической, гравитационная техника топсидиан была еще все-таки на уровне детского сада. Шум, издаваемый мотором машины, был почти непереносимым вблизи. Планер, или как бы ни назвать эту машину, остановился над скалой, когда его экипаж обнаружил трех мужчин. Затем он опустился у скалы и сел не далее, чем в десяти шагах от Родана.

Родан заметил, что в машине сидели два топсидианина. Он уже несколько раз видел топсидиан вблизи, но каждый раз, когда он встречал их, его снова охватывала дрожь.

Вышедший топсидианин был примерно такого же роста, как Родан. Его череп был широким и лысым, губы узкими, а рот в три раза шире, чем у человека, что в какой-то мере делало топсидианина похожим на лягушку. Это впечатление еще более усиливали круглые, сильно выступающими вперед глазные яблоки, невероятно подвижные. Кожа была покрыта черно-коричневой чешуей. Короче говоря, топсидианин был существом, производящим пугающее впечатление абсолютного своеобразия, хотя и не был отвратительным в прямом смысле этого слова.

Родан отметил, что пронзительно гудевший мотор не был отключен. Топсидианин, оставшийся сидеть в планере, видимо, считал необходимым в любую минуту быть готовым к взлету.

Второй остановился перед Роданом, держа оружие у него перед грудью. Свободной рукой он сделал повелительное жест и прохрипел:

«Здесь граница! Вон отсюда! Иначе буду стрелять!»

Ферронский язык, на котором он говорил, едва можно было понять.

«Что он хочет?» — бесцеремонно спросил Булль.

Родан не ответил. Вместо этого он сказал громко и отчетливо:

«Тако!»

Топсидианин с оружием снова сделал движение рукой, желая еще что-то сказать.

Однако, в этот момент по другую сторону планера появился Тако. Он ничем не рисковал, как и приказал ему Родан. Луч термо-импульсного оружия настиг второго пилота и убил его.

Другой же, который как раз хотел сказать еще что-то, вздрогнул. Родан ждал этого момента. Двух секунд безмерного удивления было для него достаточно, чтобы достать нейтронный излучатель и убить топсидианина.

«Готово!» — сухо сказал Булли, но лицо его было бледным. Родан кивнул, собрал свою команду и отправился с ней в путь.

Через несколько минут они снова были в Сик-Хоруме. Кекелер позаботился о том, чтобы охрана заняла пост на самой высокой башне города с целью обследования местности с помощью мощного телескопа. Было видно, что ферронец рад удачному проведению операции, но он не проронил об этом ни слова.

Через четверть часа наблюдательный пост сообщил, что местность обследуется несколькими планерами. Спустя некоторое время место нападения и двое убитых, похоже, были найдены. Планеры на некоторое время исчезли. Потом они появились снова и приблизились к городу.

«Теперь будет не до шуток, — сказал Родан. — Что они сделают?»

Кекелер вытянул правую руку вперед, ладонью вверх.

«Это неизвестно. Они не смогут найти нас, а оружия, такого, от которого погибли оба топсидианина, у нас нет. Будет хорошо, если Вы со своими людьми спрячетесь на то время, пока поисковый отряд находится в городе».

Родан спрятался так, что мог хорошо видеть сцену, разыгравшуюся вскоре после этого на самой большой площади города.

Топсидиане приземлились на трех планерах, в то время, как три других постоянно оставались в воздухе, кружа над городом. После того, как вызвали Кекелера, завязался разговор, из которого Родан все же понял то, что каркающе, лающе говорил топсидианин. Кекелер же сохранял спокойствие. Сначала он, кажется, утверждал, что вообще ничего об этом не знает. Через некоторое время дело дошло до того, что ему показали обоих убитых. Родан видел, как он показывает на раны и предположил, что тот бросил на чашу весов аргумент о неизвестном оружии.

Топсидиан, это, видимо, впечатлило. Их голоса стали громче. Родан понял, что по подсказкам Кекелера они пытались догадаться, где мог спрятаться убийца. Кекелер подробно отвечал. Судя по его жестам, он описывал дорогу или местность. После этого патрульные снова заняли свои машины. Планеры взлетели с ревущими генераторами, поднялись вверх у стен домов и присоединились к трем кружащим сторожевым постам. Через несколько секунд они исчезли.

Родан и Булль вышли из своего укрытия. Кекелер рассмеялся навстречу им. Он смеялся впервые.

«Неплохо сделано!» — похвалил его Родан.

«Вы все поняли?»

«Основное. Теперь мы знаем, что топсидиане на самом деле не находятся в постоянной связи со своими постами. Неважно, как мы это сделаем: у нас всегда будет достаточно времени, чтобы исчезнуть после ликвидации патруля. Между прочим: куда Вы их направили?»

Кекелер усмехнулся.

«На юго-восток, в чащу. На тысячи квадратных километров ничего, кроме терновника. Им придется искать несколько дней».


Талико была чрезвычайно привлекательной девушкой. Она была немного выше, чем ее брат Тэель, но зато не такой худой. У нее было приятное лицо. Все настолько гармонировало друг с другом, что этому не мешали даже глубоко посаженные глаза.

Талико была важным членом заговора постольку, поскольку жила по соседству с Гоптером, где имелся военный пост топсидиан. Дерингхаус еще не сумел узнать, была ли Талико замужем или нет или почему она жила отдельно от семьи. Во всяком случае, она довольно часто имела в Гоптере дело с топсидианами и считалась среди них чем-то вроде доверенного лица. Это было странно; топсидиане были людьми, полагавшимися в большинстве случаев только на самих себя.

«Я думаю, это вызовет большое волнение, если мы ликвидируем все посты в Гоптере, не так ли?» — спросил Дерингхаус.

Талико покачала головой.

«Конечно, но топсидиане очень странные в этом отношении. Они придут в Гоптер и устроят длительный опрос. Они настолько убеждены, что убийца не сможет уйти от них, что в большинстве случаев не торопятся. Они принимаются за дело только тогда, когда имеют достаточно доказательств или думают, что имеют. За это время мы уже давно успели бы быть в Торте».

«Хм!»

Совещание окончилось принятием решения о том, чтобы перебросить всю группу в Торту на глазах у постов топсидиан. С оружием Дерингхауса там можно было бы проводить куда более важную работу, чем это было возможно в маленькой деревне.

Талико и Дерингхаусу было поручено выступить первыми. Тэель с остальной группой пойдет за ними спустя определенный благоприятный промежуток времени. Этот благоприятный промежуток был рассчитан таким образом, чтобы между нападением на слишком любопытный патруль топсидиан и тем моментом, когда начнет спадать вызванное этим замешательство, у людей Тэеля осталось максимум времени для дальнейшего передвижения в направлении Торты.

У Талико имелись заслуживающие доверия предположения о том, что в Торте имеются такие же группы сопротивления, какую организовал Тэель. Если удастся связаться с одной из них, тогда незаметное нахождение в городе, может быть, уже не составило бы трудностей.

Однако, план Талико о ликвидации всех постов в Гоптере не понравился Дерингхаусу. Он считал, что это вызовет слишком много шума и только создаст для них дополнительные трудности при пересечении на пути в Торту района двух последующих постов.

Они сошлись на том, что попытаются пройти мимо Гоптера и устранят патруль только в том случае, если он встанет им поперек пути.

«Мы можем выступить завтра утром», — сказал в конце Дерингхаус.

Первый удар чуть не стал ошибкой, но после этого они поняли, на что должны обращать внимание в следующий раз.

Талико и Дерингхаус вышли из деревни пешком. Личных автомобилей на дорогах Центрального континента практически не было, и если бы такой появился, можно было быть уверенным, что патрули топсидиан проверяли бы его каждые два или три километра.

Они держались немного в стороне от шоссе и около полудня увидели Гоптер. Они вошли в город и провели ночь в доме, в котором обычно жила Талико.

На следующее утро они отправились дальше и дошли до границы контролируемого квадрата, в котором находились деревня и город Гоптер. Между ними и дорогой они постоянно оставляли расстояние около километра. К полудню они отошли от границы всего на несколько километров. Они остановились, так как Дерингхаус устал от напряженной ходьбы и от действия непривычной силы тяжести.

Отдыхая, они услышали гудение патрульной машины. Она пролетела прямо над ними, описала дугу и вернулась. Примерно в двадцати метрах от них она приземлилась. В ней было два человека. Один из них вылез и с оружием наготове подошел к ним.

«Спокойно! — прошептала Талико. — Это Эпр-Тон, я знаю его».

Несмотря на опасность ситуации, Дерингхаусу стало любопытно, как можно было научиться отличать одного топсидианина от другого. Талико явно умела это делать.

Узнав девушку, Эпр-Тон опустил оружие и растянул свой и без того широкий рот в некоторое подобие улыбки.

«Друг?» — каркающе спросил он.

«Да, — ответила Талико. — Мы прогуливаемся».

«Граница там, — предупредил Эпр-Тон, повернулся и показал на север. — Дальше не ходите! Опасно!»

Тако согласилась.

«Мы хотим остаться здесь, — сказала она. — Нам здесь нравится».

Эпр-Тон хрюкнул. Дерингхаус неторопливо встал, словно желая после отдыха размять ноги. Топсидианин не обращал на него внимания. Он разговаривал с девушкой.

«Когда снова приходить к нам?» — поинтересовался он.

Талико протянула повернутые вверх ладонями руки.

«Я не знаю. Может быть, завтра».

«Нас радовать», — прокаркал Эпр-Тон.

«Подожди, дружище!» — гневно подумал Дерингхаус.

Он стоял всего в двух метрах от топсидианина, в стороне от него. Топсидиан не заметил, как он достал небольшой нейтронный излучатель и направил его на ящера.

«Брось оружие!» — сказал он спокойно.

Эпр-Тон беспомощно переводил взгляд с Дерингхауса на Талико.

«Делай, что он говорит!» — посоветовала ему Талико.

Эпр-Тон вращал глазами. Рот на его лягушачьем лице превратился в тонкую линию.

«Иди туда! — приказал Дерингхаус, указав на планер. — Я пойду за тобой и горе тебе, если ты скажешь хоть слово или попытаешься убежать от меня!»

Талико тоже встала. Было бы менее подозрительно, если бы она тоже пошла вместе с ними.

Она держалась по другую сторону от Эпр-Тона. Вместе они подошли к планеру. Пилот тем временем тоже узнал Талико и крикнул ей что-то, чего Дерингхаус не понял. Тако коротко ответила.

А потом случилось несчастье. Не обращая внимания на нейтронный излучатель, Эпр-Тон вдруг прыгнул в сторону. Он еще успел крикнуть своему пилоту несколько шипящих, булькающих слов на языке топсидиан, когда Дерингхаус выстрелил в него.

Планер тут же взлетел. На расстоянии десяти метров у Дерингхауса с его небольшим оружием уже не было шанса. Он стрелял вдогонку машине, но не задержал планер. Тот взмыл круто вверх и с ревом исчез по ту сторону деревьев.

Таклико побледнела.

«Бежим! — крикнул ей Дерингхаус. — Мы должны уйти подальше. Через несколько минут на нашу голову свалятся все посты».

«Но куда?» — жалобно спросила Талико.

Это действительно был вопрос, над которым стоило поломать голову. Если пилот планера объявит тревогу, то каждый сможет узнать из сообщения по району, что они хотят перейти через запретную границу в следующий контрольный квадрат.

Так что это направление было для них запретным.

«Мы пойдем на запад! — решил Дерингхаус. — Лучше всего немного в южном направлении. Здесь они в конце концов нас найдут».

У каждого был с собой небольшой передатчик, с помощью которого они могли связаться с Тэелем и его группой. Поскольку существовала опасность того, что их могут подслушать, имелось несколько кодовых сигналов. Один сигнал зуммера означал: иди согласно плану; два сигнала зуммера: стоп, происшествие; три сигнала зуммера: опасность. Было еще несколько других сигналов, но в настоящий момент Дерингхаусу требовалось то, что обозначалось тремя сигналами зуммера. Он передал их. Потом они перешли через дорогу и пошли на запад. Через полчаса они дошли до лесочка. В тот же момент они услышали приближающийся с востока гул планеров. Они залегли в укрытие и ждали.


Поход на север был сначала просто детской игрой. Они перешли через две границы квадратов, вообще не будучи замеченными. На трех других они были вынуждены ликвидировать патруль, что им без труда удалось.

Потом они поняли, что среди топсидиан начало нарастать волнение. Неожиданно в небе загудело вдвое больше патрульных машин, чем до этого. Родан разделил свою группу и отправил вторую половину под началом сиха Глоктора в дальнейший путь.

Большую часть своей команды Родан оставил в Сик-Хоруме. Его сопровождали только Реджинальд Булль, Тако Какута, Маршалл, Мартен, Сенгу, маленькая Бетти и несколько сихов, которых тщательно отобрал Кекелер.

Остальная часть команды образовала нечто вроде силового арсенала, из которого в любую минуту можно было бы почерпнуть сил, как только хотя бы один трансмиттер в Торте окажется в руках Родана.

Глоктор, предводитель второй группы, был одним из советников Кекелера. По земным меркам ему могло быть сорок пять лет. Кекелер питал к нему особое доверие, а после всего, что видел и знал о нем Родан, это было оправданным.

Родан держал связь со своими людьми в Сик-Хоруме по телекому. Было неизвестно, в состоянии ли топсидиане пеленговать переговоры по телекому. В целях безопасности Родан работал с сокращенным кодом, так что разговор, который при обычной передаче длился бы четверть часа, проходил по антенне за сотую долю секунды.

Родан подсчитал, что согласно ферронскому времяисчислению понадобилось бы полторы недели, чтобы добраться до Торты, то есть десять раз по тридцать три земных часа. При этом следовало учитывать, что они могли использовать арконические транспортные средства, скрытые под широкими, ниспадающими одеждами сихов, только в том случае, когда поблизости не было топсидиан.


Намерения планеров не оставляли сомнений. Они несколько раз облетели лесочек, а потом начали садиться. Дерингхаус заскрипел зубами. Он не ожидал, что топсидиане так быстро нападут на их след.

Землянин положил руку на плечо девушки и почувствовал, что она дрожит.

«Соберитесь с мужеством», — тихо сказал он.

Все, что произошло потом, Дерингхаус и позже, вспоминая об этом во всех подробностях, мог назвать только одним словом: чудо. Планеры окружили лесок с востока в форме подковы. На западе опустился только одна машина.

Дерингхаус высунул голову из укрытия, чтобы посмотреть, вылезли ли уже топсидиане, как тут он услышал тихий, мелодичный звук, доносившийся с высоты. Сначала он подумал, что это его уши сыграли с ним злую шутку, так как такого звука вообще не могло быть на Ферроле. Но потом тихое звучание превратилось в адский свист который, казалось, был готов обрушиться прямо на них.

«В укрытие!» — закричал Дерингхаус, объятый ужасом и восхищением одновременно.

Остальное было похоже на конец света. Прозвучал мощный взрыв и последовала вспышка света, ощутимая даже сквозь закрытые веки. Над ними пронеслась дикая буря, повалив деревья. Предметы втягивались воздухом и со стуком падали на землю. Потом снова стало спокойно.

Дерингхаус тут же вскочил на ноги. Он наклонил голову и прислушался. Хотя в ушах у него гудело, он слышал тихий, завывающий звук быстро удалявшегося двигателя.

«Как просто они могли попасть в нас!» — сказал он, скупо всхлипнув.

Потом к нему вернулись силы. Он посмотрел на восток и не увидел ничего, кроме облака дыма и пыли, медленно поднимавшегося вверх и при этом распространявшегося вокруг. Он оглянулся. Предмет, упавший чуть ли не к их ногам, был куском сиденья из планера топсидиан. Из этого можно было заключить, что сталось с патрульными.

Но планер на западе лесочка еще гудел. Дерингхаус слышал шипящие, булькающие голоса топсидиан, взволнованно переговаривающихся друг с другом.

Он поднял Талико.

«Идем!» — сказал он.

Наполовину оглушенная, она, спотыкаясь, шла за ним через лес. Она уже не понимала, что происходит вокруг, безучастно позволив ему опустить ее на краю леса на землю. Она слышала рядом с собой его тяжелое дыхание, но не знала, что он собирается делать.

«Оставайся лежать здесь!» — прошипел он.

Последний планер топсидиан стоял в нескольких метрах от края леса. Один из ящеров бежал оттуда, чтобы посмотреть на другую сторону, минуя лесочек, другой сидел в машине и, судя по его жестам, вел разговор по радио.

Дерингхаус подождал, пока топсидианин окончит разговор и вылезет из планера. Потом он выстрелил. Второй топсидианин подбежал, увидев, как падает его товарищ, и Дерингхаус выстрелил и в него, как только оказался на безопасной дальности выстрела.

Потом он достал Талико из укрытия и затащил ее в планер.

«Как им управляют?» — спросил он, тяжело дыша.

Талико посмотрела на приборную доску. Здесь было всего несколько кнопок.

«Здесь старт!» — объяснила она и изо всех сил выдернула одну из кнопок.

Успех не замедлил сказаться. Машина с такой скоростью поднялась в воздух, что Дерингхаус оттолкнул руку девушки и наполовину вдавил кнопку обратно.

«На нем мы намного продвинемся вперед, — сказал он с удовлетворением, освоившись с управлением. — Пока они придут в себя от страха, который напустил на них Клейн, мы будем уже почти в Торте».

«Клейн?»

«Это человек, который беспокоит местность своим истребителем. Я думаю, он увидел скопление планеров и угостил их тринитротуоловой бомбой. Конечно, он не знал, что мы прячемся в лесу».

Талико засмеялась.

«Это было спасением в минуту крайней опасности, правда?»

«Да. А Вы храбрая девушка», — сказал Дерингхаус с восхищением. Она удивленно посмотрела на него, но его мысли были уже далеко. Он был научен первым неудачным опытом и не желал забывать его науку: военная дисциплина топсидиан была настолько строга, что топсидианин пытался предупредить своих соплеменников даже тогда, когда знал, что это, возможно, будет стоить ему жизни.

Перелетев через границу контрольного квадрата, Дерингхаус передал Тэлю простой сигнал зуммера: идти согласно плану.


Все произошло быстрее, чем они думали. Клейн неустанно осуществлял свои атаки, и вся страна была в смятении, так что никто уже не думал о том, чтобы проверять действенность запрета на поездки.

Через восемь дней по времяисчислению на Ферроле на севере показались очертания огромного города Торты.

С другой стороны, поступали, однако, менее благоприятные сообщения. Топсидиане начали бомбить города на Рофусе.

Торт был близок к отчаянию. Родан направил к нему Крэста, веля сказать, что еще всего несколько дней, и линкор будет в его распоряжении, а тогда атаки топсидиан сами собой прекратятся.

Линкор все еще находился на космическом поле Торты. Его было видно за тридцать километров, и Родан очень жалел, что не может просто подойти к нему и захватить его. Он знал, что самый прямой путь к кораблю лежал через Красный дворец в сердце города.

Когда они подошли к городу, Клейн как раз совершал налет на порт. При этом он заботился о том, чтобы Родан со своими спутниками беспрепятственно вошли в город. Где-то за ними или впереди них шла вторая группа под началом Глоктора. Они условились встретиться в гостинице на улице Единства, принадлежавшей одному из сихов, переселившемуся сюда со своей родины.

Прохождение через город прошло, однако, не без происшествий. Пробираясь к улице Единства — тем временем Клейн закончил атаку, и положение постепенно нормализовалось — они заметили на одном из перекрестков, лежавшем на их пути, большую толпу.

Тако был послан совершить бросок и сообщил, что небольшая группа топсидиан занималась проверкой удостоверений у прохожих. Ситуация была фатальной.

Чтобы придать значения своему запрету на поездки, топсидиане выдали удостоверения, в которых указывалось место жительства и контрольный квадрат владельца удостоверения. Ни Родан, ни один из его людей не имел удостоверения, действительного для Торты. Стараясь быть незамеченными, они повернули назад и попытались дойти до улицы Единства другой дорогой. Их повел Кехалер, который уже много раз бывал в Торте. Они прошли еще мимо двух мест, в которых проводилась проверка, и незаметно обошли их. В общей сложности поиски гостиницы продолжались на час дольше, чем потребовалось бы обычно.

Глоктора и его группы еще не было. Владелец гостиницы был удивлен своим гостям. С тех пор, как топсидиане высадились на Ферроле и передвижение было ограничено, его дом постоянно пустовал.

Кехалер отвел его в сторону и все объяснил ему. Хозяин, Тихамер, тут же с восторгом подключился к делу.

Группа Глоктора пришла двумя часами позже.

Булль, войдя в гостиницу, воинственно огляделся. Родан заметил, что что-то произошло.

«Что случилось?» — спросил он.

«Кто-то хотел посмотреть наши удостоверения, где-то у перекрестка, — доложил коренастый мужчина. — У нас их, конечно, не было. С другой стороны, мы были уже так близко от контрольного пункта, что сворачивать, не привлекая внимания, уже не могли. К счастью, постовых было всего двое. Они не доставили нам много трудностей. Но топсидиане сломают себе голову, откуда у кого-то в городе набралось столько мужества, чтобы напасть на двух постовых».

«А прохожие?»

«Они не принимали в этом участия, — вмешался Глоктор. — Мы сделали все очень незаметно. Мы окружили обоих постовых, так что снаружи их некоторое время не было видно. Когда мы продолжили путь, топсидиане лежали на земле. Никто, кажется не удивился этому, и мы без труда прошли».

Они начали обустраиваться в подвале гостиницы. Тихамер был согласен, чтобы его дом использовался как отправная база для всех последующих операций.


Когда Дерингхаус и Талико перелетели через границу квадрата, в котором лежала Торта, они посадили планеры и дальше пошли пешком. Дерингхаус настоял на том, чтобы несмотря на все трудности, пробиться к самому аристократическому кварталу города в непосредственной близости от королевского дворца. Это им удалось, но когда они добрались до дома одного из знакомых девушки, нервы Талико были на пределе. Фамилия жившей здесь семьи была Калан. Талико радостно встретили, ее спутника тоже. Их сердечность не стала меньше и тогда, когда Талико рассказала о том, зачем они пришли и о том, что Тэель идет вслед за ними с группой готовых к борьбе мужчин. Единственное, что ответил на это Калан, было следующее:

«Вы должны быть осторожны. Из всех граждан, которые раньше жили в этом районе, остались кроме нас только две или три семьи. Топсидиане конфисковали большинство домов. Я не знаю, почему они не выгнали НАС, — улыбаясь, добавил он. — Может быть, наш дом показался им слишком старомодным».

Дерингхаус рассчитывал, что Тэелю и его группе понадобится еще не менее пяти дней, чтобы добраться до Торты. Поэтому он решил тем временем поискать ферронцев, планы которых совпадали с его собственными.

Калан был хорошо информированным человеком. Он согласился с планом Дерингхауса.

«Вам в любом случае нужно идти дальше, — с сожалением сказал он, — а при непрерывных проверках удостоверений это связано с трудностями. Но если Вам удастся добраться до гостиницы „Белый единорог“ на восемьдесят седьмой улице, то там Вы наверняка найдете несколько человек, которые охотно прислушаются к Вам».

Он раздобыл для Дерингхауса план города, который майор в последующие дни выучил наизусть.


«Трудность заключается вот в чем! — задумчиво сказал Родан. — Сначала мы должны незамеченными попасть в Красный дворец. Прежде всего, надо постараться попасть туда всем, так как при таком количестве топсидиан могут возникнуть осложнения, с которыми нельзя будет справиться в одиночку. У нас есть только одна попытка. Если она не удастся, топсидиане насторожатся. Я предлагаю сначала попробовать захватить трансмиттер. Тихамер должен знать, где трансмиттеры были раньше, а мы посмотрим, там ли они еще. Тем временем я велю переправить на Рофус по радиофототелеграфу один экземпляр такого удостоверения, которое действует в городе. Крэст, наверное, сможет сделать несколько копий с него. Если у нас будет трансмиттер, то мы получим и удостоверения, а уж потом все будет значительно проще».

Сначала Тихамер рассказал о расположении прежней трансмиттерной станции. Тако Какута совершил туда вылазку, чтобы разузнать возможности. Вернулся он удрученным.

«Она так хорошо охраняется, как гарем, — сказал он. — У нас нет ни малейшего шанса вынести оттуда хотя бы один трансмиттер».

Тихамер был растерян.

«Раньше небольшой прибор был в здании почты на Двадцать пятой улице. Это прямо за углом. Но топсидиане оборудовали там офис. Я не знаю, легче ли туда пройти, чем к большой трансмиттерной станции».

Родан все-таки решил, что попытаться стоит. Он велел Тако обследовать здание почты. Тако осмотрел его вблизи, прыгнул и рематериализовался на верхнем этаже. Его никто не заметил. Он решил понаблюдать за жизнью и работой внутри здания, а когда возвратился, то сказал, что шансы на успех нельзя назвать большими, но все же здесь их значительно больше, чем на трансмиттерной станции.

Родан принялся за разработку плана возможного проникновения в здание и выноса исправного трансмиттера. Глоктор заверил его, что от проходящей под подвалом гостиницы городскую силовой линии можно сделать отвод таким образом, что трансмиттер будет снабжаться необходимой энергией.

Это сводило всю задачу к захвату только самого трансмиттера. Агрегат топсидиане могли оставить себе.

Дерингхаус и Талико шли отдельно. Поодиночке было легче незаметно проскользнуть мимо проверок. Хотя они шли разными дорогами, к «Белому единорогу» они пришли одновременно. Они вошли внутрь. Пивной зал был темным, но удобно обставленным. Сервоавтоматика не работала. Дерингхаус подозвал кого-то, кого принял за служащего. Талико сделал заказ.

«Из меня плохой заговорщик, — насмешливо сказал Дерингхаус, несколько раз оглянувшись и осмотрев находящихся в зале ферронцев. — Что будет дальше? Может быть, спросить одного из них, не имеет ли он случайно тоже что-нибудь против топсидиан?»

Талико засмеялась.

«Подождем еще немного, — предложила она. — А потом, может быть, спросим хозяина».

Но события развивались по-другому. Они едва успели пригубить свои напитки, как дверь с шумом отворилась внутрь и в нее ввалилась толпа орущих мужчин.

«Они убили двух постовых! — закричал один из них. — На углу Двадцать пятой улицы с улицей Единства!»

На мгновение среди остальных гостей воцарилась тишина, а потом ликование вырвалось наружу в виде диких возгласов. — «Кто это был?» — хотели все знать.

Пришедшие мужчины вытянули вперед руки.

«Понятия не имеем. Нельзя узнать никаких подробностей. Во всяком случае, для топсидиан это должен быть неплохой удар!»

Дерингхаус кивнул Талико. Они подождали, пока шум уляжется. Потом Дерингхаус встал и подошел к одному из мужчин, пришедших с радостным известием.

«Я хотел бы одну минуту поговорить с Вами, — тихо сказал он. — Вас не затруднит пройти к моему столику?»

Тот согласился. Он сказал:

«Я Вафаль. Интересно, что Вы собираетесь сказать мне».

Он подошел с Дерингхаусом к столику Талико. Они сели. Дерингхаус начал без обиняков:» «Мы оба пришли с юга, а я еще более издалека. За нами идет группа мужчин, которые охотно внесут свою лепту, чтобы топсидиане как можно быстрее убрались отсюда. Можете Вы нам что-нибудь посоветовать?»

Вафаль задумчиво посмотрел на него.

«А кто мне скажет, что Вы не шпион?»

Дерингхаус пожал плечами. Но потом вспомнил, что этот жест здесь непонятен и вытянул вперед руки ладонями вверх.

«Никто. Вы можете испытать меня. Но я могу предложить Вам кое-то: оружие!»

Вафаль от удивления выпучил глаза.

«Да? Покажите!»

Дерингхаус достал небольшой термоизлучатель. Он направил луч на стоявший перед ним стакан обработал его с самой малой мощностью.

Стакан зашипел, в нем образовалось отверстие. Жидкость вытекла на стол, образовав лужу. Дерингхаус направил луч на лужу и испарил ее, постоянно передвигая руки, чтобы не испортить стол.

Вафаль смотрел на это с открытым ртом.

Когда Дерингхаус закончил свой показ и спрятал излучатель обратно под одежду, Вафаль сказал:

«Идемте со мной!»


Родан посмотрел на небольшую пристройку, в которой раньше мог сидеть вахтер почты. Теперь в ней сидел топсидианин.

Время было перед заходом солнца.

«Вперед!» — приказал Родан. Он был только с Буллем и Тако. Они пересекли улицу и приблизились к пристройке. Топсидианин смотрел в их сторону. Булль приготовил психотронный излучатель. Родан остановился у топсидианина.

«Что хотеть?» — прокаркал ящер.

«Туда!» — кратко ответил Родан, указав на широкие входные двери здания. Топсидианин хотел что-то сказать, но в этот момент Булль нажал на контакт излучателя.

Ящер растянул свой широкий рот и каркнул:

«Идти!»

Родан приветливо кивнул. Он пропустил Тако вперед и взял излучатель у Булля из рук. Топсидианин возился с замком. Двери раскрылись. Тако и Булль вошли внутрь. Стоя у двери, Перри Родан сказал вахтеру:

«Теперь ты все это забудешь, мой друг».

«Да!» — ответил топсидианин.

Родан подождал, пока двери захлопнутся, потом отключил излучатель. Внутри здания было достаточно спокойно. Они знали, что у топсидиан было свое регламентированное служебное время. Можно было не опасаться, что в это время в огромном здании будет больше ста человек.

Они шли по широкому коридору. Тако показал на двери по левой стене.

«Лифты, — сказал он. — Поедем вниз».

Лифт был послушен нажатию кнопки.

Подвальные помещения были ярко освещены. Трансмиттер находился в небольшом боковом помещении, в которое, судя по скопившейся там пыли, уже давно никто не входил. Клетка трансмиттера была высотой примерно в два метра. Родан и Булль спешно отключили контакты и попытались поднять прибор. Он весил два центнера и был не очень удобен для переноски двумя людьми, но никто не думал, что эта операция будет простой.

«Тако, исчезни!» — сказал Родан.

Тако телепортировался. Булль и Родан поволокли прибор по коридору к лифту, втащили его в просторную кабину и поехали наверх, на первый этаж. Когда они вышли там, в здании царил большой переполох. На одном из верхних этажей, видимо, творилось что-то невообразимое. Там орало, шипело, кричало и свистело так, что было слышно даже на улице. Булль оскалил зубы в ухмылке. Родан страстно желал, чтобы там, наверху, где, как призрак, бродил Тако, не оказалось ни одного достаточно сообразительного топсидианина, который сообразил бы, что все это только отвлекающий маневр. Никем не замеченные, они дотащили трансмиттер до выхода.

В соответствии с гипноприказом, топсидианин в пристройке не узнал их. Они протащили клетку мимо пристройки. Загипнотизированный топсидианин следил за ними взглядом.

Тихамер ждал с пикапом у обочины. Они погрузили туда трансмиттер, опустили верх машины и влезли к Тихамеру в кабину. Через несколько секунд машину толкнуло и сильно закачало. Из грузового отделения послышался голос тяжело дышавшего Тако:

«Все в порядке! Я здесь».

Тихамер тронулся с места. Было такое время дня, когда солнце уже зашло, но было еще слишком светло для того, чтобы включать уличное освещение. В глубоком ущелье Двадцать пятой улицы царил серый полумрак. Движения было мало, и Родан был уверен, что за ними никто не наблюдает. Они без особых трудностей добрались до гостиницы Тихамера. Трансмиттер сгрузили и внесли в дом.

Глоктор ждал их. Вместе с остальными мужчинами он за это время сделал отвод от силовой линии, и когда они снесли трансмиттер в подвал, то уже через несколько секунд он был подсоединен к ней.

«Предположим, он работает, — сказал Родан, — тогда следующая наша задача — так настроить секретный трансмиттер в Красном дворце, чтобы мы в любое время могли попасть отсюда во дворец. Тако, это задание тебе!»

Телепортант кивнул.

«Можешь подсчитать сверхурочные», — сыронизировал Булли.

Родан улыбнулся.

«Короче говоря, — сказал он, — мы можем быть довольны нашими успехами».


Дерингхаус никогда не думал, что в Красный дворец так просто попасть.

Топсидиане поступили точно так же, как поступила бы любая другая оккупационная держава в какой-нибудь другой части Вселенной: они использовали в качестве обслуживающего персонала ферронцев, которых считали достойными доверия. Дополнительно к довольно сложному методу отбора для поиска заслуживающих доверия ферронцев, проводилась еще ежедневная проверка, так что топсидиане с полным правом могли считать себя застрахованными от предательства со стороны своих служащих-нетопсидиан. Они не рассчитывали на Вафаля и ему подобных. Бойцы сопротивления проходили отбор с преданным взглядом и смиренной клятвой. Чтобы избежать ежедневной проверки, они подделывали удостоверения. В Красном дворце вряд ли был хоть один служащий, который не принадлежал к организации сопротивления.

Беда заключалась в том, что Вафаль и его люди не знали, что должна делать их организация. Они были достаточно умны, чтобы не совершить покушения на адмирала-главнокомандующего, так как знали, что смерть командующего умело сформированным флотом не нанесет никакого значительного ущерба. Они подумывали о том, чтобы завладеть боевым кораблем, стоявшим снаружи в космическом порту. Но не знали, что им потом с этим боевым кораблем делать. Они словно ждали такого человека, как Дерингхаус. Именно Дерингхаус был тем, кто точно знал, чего он хочет.

Теперь он стоял в одном из коридоров на тридцать восьмом этаже огромного здания, снабженный фальшивым удостоверением, позволившим ему войти сюда, и мучался с подметальной машиной, устройства которой он не понимал. Его оружие было при нем. Когда он поехал по коридору на гудевшей, а иногда и останавливающейся машине, он думал о том, что в его плане могло быть неверным.

Он собирался при первом удобном случае проникнуть в секретное помещение, в котором Торт сделал что-то вроде запасного выхода. Это помещение тоже находилось на тридцать восьмом этаже, но за несколько поворотов отсюда, на территории обслуживания другого работника, о котором Дерингхаус пока не знал, является ли тот единомышленником.

Он хотел настроить трансмиттер на другой прибор в пустынном форте на Рофусе и запросить подкрепления. Если бы ему удалось это сделать, это означало бы, что с помощью психотронного излучателя можно будет без труда склонить адмирала флота топсидиан к выдаче его космического суперкорабля.

Это было все.

Он испугался, почувствовав прямо перед собой какое-то движение. Он инстинктивно схватился за термоизлучатель и остановил подметальную машину.

Перед ним из ничего возник мужчина. Он приветливо улыбался ему во все свое детское личико. Это был Тако Какута.


28.


«Вы, видимо, хотели все сделать сами?» — спросил Булль.

«О, да, — скромно ответил Дерингхаус, — со временем я бы добрался до цели. Хотя и не так быстро, как Вы!»

Новости, которую Тако принес из Красного дворца, сначала не поверили. Никто не считал возможным, чтобы Дерингхаус, даже если он пережил падение, был еще на свободе.

Но вечером после окончания службы Дерингхаус пришел сам. Он рассказал обо всем, что делал до сих пор, и подробно информировал Родана о деятельности подпольной организации в городе.

Это было важно, потому что благодаря этому Родану удалось изменить свой план относительно захвата линкора, в результате чего он упростился. Вафаль и его люди, в том числе и группа Тэеля, если они подойдут вовремя, будут следить за событиями в городе во время осуществления операции.

Трансмиттер в подвале гостиницы Тихамера был установлен, другой прибор в Красном дворце настроен на соответствующую частоту приема. Было известно, что адмирала флота топсидиан звали Крект-Орн и что где-то на тридцать первом этаже Красного дворца был его кабинет.

Таково было положение дел, и Родан считал, что момент для начала действий придет тогда, когда Вафаль сообщит, что его люди готовы.


В западной части Красного дворца в любое время дня царило оживление. Адмирал флота Крект-Орн был мужчиной, который отводил для сна лишь самую малую часть своего времени, и такой же готовности к выполнению заданий требовал и от своих старших офицеров. Адмирал считал положение несколько неблагоприятным. Он уже давно должен был быть на флоте, во вновь созданной базе на Океанической косе, но захваченной планетой нужно было управлять, а руководство было легче и с меньшим трудом осуществлять из-за находящегося в центре событий письменного стола, чем из отдаленного командного пункта космических кораблей. Рофус доставлял адмиралу немало хлопот. Пока он прочно не завладеет Рофусом и человеком, который с одной единственной крошечной машиной день за днем доставлял стране все новое беспокойство, он вынужден будет в еще большей степени отказаться от сна, чем раньше.

Крект-Орна назначили, так как на Топсиде был пойман сигнал бедствия космического корабля арконидов. Аварийный сигнал исходил, видимо, с корабля, и если он передал сигнал бедствия, то там, наверное, были существа, допустившие аварию корабля. Существа, которые можно было поработить, чтобы превратить их планету в бастион топсидиан. Топсидианам всегда не хватало бастионов. Тому, кто поднимался против всемогущей Империи и хотел идти собственным путем, нужны были базы.

Поэтому топсидиане собирались создать для себя новую базу. Крект-Орн не рассчитывал на то, что Рофус сможет противостоять массированной атаке его флота более десяти дней по времяисчислению топсидиан. Противник был деморализован.

Но он не смог найти ни одной молекулы корабля арконидов, подавшего сигнал бедствия. Хуже того: ни один из допрошенных пленных ничего не хотел сказать о том, что корабль арконидов когда-либо появлялся в этом районе.

Крект-Орн не то чтобы сожалел о корабле. Корабли, подававшие автоматические аварийные сигналы, уже не годились в трофеи. Но, по крайней мере, происшедшее должно было иметь свое объяснение, а его не было, пока не найден корабль.

Это наполняло Крект-Орна неуверенностью и подозрительностью. Он был бы рад, если бы эта война окончилась. Крект-Орна такие мысли одолевали не менее раза ежедневно. Они были прерваны пришедшим Верт-Ханом.

Верт-Хана можно было бы назвать капитаном третьего ранга. Он офицером Крект-Орна для поручений и в настоящее время собирался создать нечто вроде секретной службы.

Адмирал немедленно принял его.

Верт-Хан приветствовал адмирала с подобающим уважением и ждал, пока тот не заговорит с ним.

«Ну, что нового?» — нетерпеливо спросил Крект-Орн.

«Волнение в городе, Господин!» — выпалил Верт-Хан.

«Волнение?» — выпучил Крект-Орн круглые глаза.

«Да, Господин. Задержана одна из наших машин, она опрокинута, а пассажиры убиты…»

«Что Вы сделали с восставшими?»

«Мы не смогли их поймать, Господин, — попытался объяснить Верт-Хан. — В то время в этом районе не было другой машины. Когда мы получили сообщение, нам пришлось послать туда патрульных. Они нашли убитого, опрокинутую машину и задержали нескольких прохожих. В результате допроса выяснилось, что прохожие ничего не знали. Они даже не видели, как все произошло. Заговорщики, видимо, нанесли удар молниеносно, а потом так же быстро исчезли».

Верт-Хан растеряно молчал.

«Я надеюсь, Вам ясно, что это означает, — строго сказал Крект-Орн. — Это не было спонтанной акцией, раз напавшие исчезли незаметно. Это была целенаправленная операция. Я буду рад, если Ваша секретная служба начнет наконец функционировать, Верт-Хан. Надеюсь, Вы не заставите меня признать, что не способны выполнить такое задание».

У Верт-Хана был несчастный вид. Он почувствовал угрозу своему положению и своей чести. Ничего худшего с офицером-топсидианином не могло случиться.

«Нет, Господин! — подавленно ответил он. — Я сделаю все возможное».

«Держите меня в курсе дела!»

Верт-Хан, пятясь задом, вышел из помещения.

Едва дверь за ним закрылась, Крект-Орн велел соединить его с офицером связи. Он получил точные сведения о случившемся и пометил для себя место и время на большой карте города, занимавшей одну стену его кабинета с потолка до полу.

Кто-то не побоялся напасть на хорошо экипированную патрульную машину всего в полутора километрах от Красного дворца.

Крект-Орн спросил себя, откуда у этих невзрачных гладкокожих берется такое мужество.


Примерно в то же время Вуриу Сенгу вышел на тридцать восьмом этаже из клетки секретного одноместного трансмиттера. Он уставился на стену, словно мог там что-то увидеть, потом отвел взгляд. Вуриу Сенгу обладал способностью видеть сквозь прочную материю. Через некоторое время мутант взволнованно произнес:

«Я вижу его! Он недалеко отсюда, но семью этажами ниже, чем мы».

Родан дал знак Ральфу Мартену.

«Скажите Вуриу, чтобы он дал Вам сведения. Проверьте, действительно ли это тот человек».

Мартен кивнул. Родан обратился к Маршаллу, несколько секунд тому назад вышедшему из трансмиттера.

«У Вас есть связь с Бетти?»

«Маршалл не ответил. Его взгляд застыл, словно он вспомнил что-то важное. Потом он вдруг кивнул.

«Да, она отзывается!»

«Спросите, как идут дела у Вафаля».

Ничего не было слышно, когда Маршалл задавал вопрос, точно так же, как и ответа Бетти Тауфри.

«Готово, — сказал Маршалл через некоторое время. — Она напали на патрульную машину и убили пассажиров. Их не смогли поймать. Они действуют дальше согласно плану».

«Хорошо. Скажите Бетти, пусть бережет себя!»

Маршалл передал и это.

Тем временем Ральфу Мартену удалось овладеть зрением и слухом Крект-Орна. Закрыв свои глаза и зажав руками уши, он видел глазами Крект-Орна и слышал его ушами. Он увидел, не зная, о чем идет речь, как Крект-Орн подошел к карте города и пометил точку вблизи дворца. Ничего не было слышно, кроме свистящего дыхания Крект-Орн и звука, издаваемого его сапогами при ходьбе по полу. Но он знал, что это Крект-Орн. На нем была самая яркая форма, которую можно было увидеть на топсидианине.

«В порядке! — сказал Мартен Родану, завершив свой незамеченный визит. — Это он».

Родан подозвал Тако.

«Тако, Ваш черед!»

Тако кивнул. У него в руке был снятый с предохранителя психотронный излучатель.

«Не рисковать! — предупредил его Родан. — Может быть, адмирал проворный мужчина и поднимет тревогу раньше, чем Вы сможете его обезвредить».

Тако успокаивающе улыбнулся.

«Не волнуйтесь! Я буду осторожен».


Крект-Орн задумчиво вернулся к своему письменному столу.

Вдруг послышался какой-то звук! Крект-Орн поднял голову. У стола стоял человек, какого он никогда еще не видел. Он был немного выше, чем ферронцы, но цвет его кожи был странно желтым, а его глаза были похожи на щелочки.

Крект-Орн наклонился вперед, уставившись на незнакомца. Его правая рука потянулась под крышку стола, чтобы достать до кнопки сигнала тревоги. Он почувствовал, как в нем нарастает паника.

Крект-Орн увидел, что незнакомец достал оружие и направил на него. Он торопливо потянулся к кнопке, но не успев нажать на нее, передумал.

Почему он должен бояться незнакомца? Хотя тот и был гладкокожим и, вероятно, одним из ферронцев, но Крект-Орну он вдруг показался симпатичным. Даже очень симпатичным. Может быть, это проситель, которому удалось пробраться в кабинет адмирала.

Незнакомец открыл рот и сказал что-то, при этом Крект-Орн был уверен, что он вообще ничего не сможет понять, потому что язык был ему неизвестен. К своему удивлению, он, тем не менее, понял смысл того, что сказал узкоглазый:

«На тридцать восьмом этаже в коридоре восточной части здания стоит человек, который хотел бы поговорить с Вами. Пошлите туда постовых, чтобы они привели его сюда. С ним нужно обращаться вежливо, он друг».

Крект-Орн ничуть не возражал. Ему доставляло удовольствие позвать сюда друга этого человека. Он отдал распоряжение ординарцу.

Тако Какута внимательно за всем наблюдал. По виду ящеров трудно было определить, когда они становятся послушными действию психотронного излучателя. Выражение их лиц было странно невыразительным. Прошло несколько минут. Наконец, раздался звук дверного зуммера, и на экране рядом с ординарцем показалась высокая фигура Перри Родана. Крект-Орн открыл дверь и впустил ординарца. Родан остановился перед адмиралом и взял излучатель из рук Тако.

«Нам нужен Вам линкор», — сказал он.

«Ну, конечно», — быстро ответил Крект-Орн на своем шипящем языке.

Родан не понял, но жест головы подтверждал согласие.

«Я дам Вам несколько указаний, — продолжал он, — чтобы передача прошла без осложнений».

«Хорошо, — сказал Крект-Орн на языке ферронцев. — Начинайте».

«Отдайте команде распоряжение покинуть корабль. В качестве причины назовите то, что корабль должен быть поставлен на капитальный ремонт».

«Не получится», — перебил его Крект-Орн многозначительно.

Потом он достал кусок писчей пленки и начал рисовать. Он нарисовал огромный шар и топсидиан, занятых на корабле. Кроме этого, он нарисовал солнце на воображаемом небе и несколько раз как бы дал ему обойти циферблат.

«О, — воскликнул Тако. — Он несколько дней тому назад вышел из капитального ремонта».

«Черт возьми…»

Родан ругался редко, но эта ситуация стоила того. Даже с помощью психотронного излучателя он не мог отдавать бессмысленных приказов. Невозможно было загипнотизировать весь флот топсидиан, и у кого-нибудь могло возникнуть подозрение, если бы именно флагман флота два раза подряд подвергали капитальному ремонту».

«Получали ли Вы в последние дни снабжение с Вашей родины?» — спросил он адмирала.

Крект-Орн знаком подтвердил, что да.

«Оружие?»

«Да».

«Велите доставить корабль на верфь у края космического поля, и скажите, что нужно установить на нем новое оружие. Понятно?»

«Да».

Родан уселся напротив Крект-Орна.

«Давайте поговорим о деталях, — сказал он. — Приказ о том, чтобы команда покинула корабль, Вы отдадите немедленно! Не вдавайтесь в дискуссии».

Он повернулся к карте города, на которой был еще виден самый северный патруль космического поля с тремя верфями.

«Корабль должен быть доставлен в среднюю верфь. Ясно?»

Крект-Орн подтвердил.

«Он должен быть там через пять часов».

«Хорошо».

Родан склонился над письменным столом.

«Мы сейчас уйдем. Как только мы исчезнем, Вы забудете о нашем визите. Но Вы будете помнить о том, что Вы сами хотели отдать распоряжение об установке на корабле нескольких новых орудий. Это будет проще осуществить, если экипажа не будет на борту. Надеюсь, мы поняли друг друга».

«Совершенно верно, — ответил Крект-Орн, радуясь, что он так точно все понял.

«Ваш ординарец должен отвести меня обратно», — распорядился Родан.

Крект-Орн вызвал ординарца. Родан вышел вместе с ним. Тако взял излучатель и оставался до тех пор, пока Крект-Орн не отдал приказ освободить корабль и перевести его в верфь.

Потом он исчез.

Крект-Орн провел рукой по лбу и спросил себя: «Да, откуда у них столько мужества, чтобы прямо на улице и к тому же у дворца, нападать на патрульную машину?»

«Все в порядке! — сказал Родан. — Что делает Вафаль?»

«Он вместе с людьми Глоктора поджег здание, из которого мы вынесли трансмиттер. При этом был убит ферронец. Бетти говорит, что в городе все идет вверх дном».

«Хорошо, — сказал Родан. — Уходим!»


Впервые в жизни Тркер-Хон засомневался в здравом смысле своего начальника, к тому же адмирала.

«Они только недавно, в течение последних недель, провели на корабле капитальный ремонт, — размышлял он. — Разве он не знал, что поступит новое оружие? Нам скоро предстоит большая операция, а тут вдруг команда должна покинуть корабль!»

Он не решился сам спросить Крект-Орна, но позвонил офицеру связи Красного дворца. Тот ни о чем не знал.

«Когда Вы получили приказ?» — спросил он.

«Несколько минут тому назад, — ответил Тркер-Хон. — Мои люди уже собирают вещи».

Офицер связи неуверенно посмотрел на передающее телевизионное устройство. Он был в том же чине, что и Тркер-Хон.

«Я могу узнать для Вас об этом, — сказал он. — Адмирал сам звонил Вам?»

«Да, — с горечью ответил Тркер-Хон. — Я думаю, что у него что-то случилось с головой».

Лицо офицера связи помрачнело.

«Я надеюсь, Вы не собираетесь сомневаться в гениальности нашего адмирала».

«Конечно, нет, — сменил тон Тркер-Хон. Тем не менее, я был бы Вам благодарен, если Вы подтвердите мне приказ».

«Я позвоню Вам еще раз».

«Спасибо».

Тркер-Хон положил трубку и задумался. Это был относительно молодой офицер, получивший командование большей частью флота, так как его выбрал на эту должность Деспот. Тркер-Хон был храбрым и умным мужчиной. Он, видимо, не исключал возможности, что в деле замешена измена. Пока же, во всяком случае, он ограничился тем, что решил, будто под видом адмирала ему позвонил кто-то другой.

Он сомневался, не стоит ли ему все же поехать в город и самому узнать все у адмирала. Но сначала он хотел дождаться ответа офицера связи. Ответ пришел довольно скоро.

«Приказ действителен. Вы со своей командой должны покинуть корабль. Корабль будет переведен в большую северную верфь и там оснащен новым оружием».

«Ну хорошо, — сдался Тркер-Хон. — Видимо, это имеет какой-то смысл».

Он положил трубку, убежденный в том, что на самом деле это не имело никакого смысла. Для него было непросто принять решение поехать со своими сомнениями к Крект-Орту, но ему не оставалось ничего другого.

Он передал командование кораблем своему заместителю, велел сел в планер и отправился в город.


Трансмиттер в подвале гостиницы Тихамера работал на полную мощность. Перри Родан заканчивал последние приготовления к взятию космического корабля.

Пока что обмен письменными посланиями был единственным безопасным видом связи как с пустынным фортом в Змеиных горах, так и с остальной частью группы в Сик-Хоруме.

Родан передал Крэсту и Торе указание:

«Заберите всю команду из Сик-Хорума. Быстро обучите их управлению боевым кораблем арконидов. Откомандируйте специальные роботы, которые могли бы принять участие в управлении кораблем. Торопитесь! Задержки быть не должно!»

Такие же указания получили люди в Сик-Хоруме. Через полчаса после получения послания они уже снова были на Рофусе, а оба арконида подсоединяли к ним электроды гинообучающего устройства.

Родан все это время скрывал свою озабоченность под маской деланного оптимизма, который обманывал всех — кроме Булля.

Буллю не хуже, чем Родану, были известны сложности, связанные с управлением космическим кораблем таких размеров, какой находился снаружи на космическом поле.

«Хочу только напомнить тебе, Перри, — сказал он задумчиво и посмотрел на Родана снизу вверх: „Сколько человек экипажа требуется такому кораблю, чтобы быть работоспособным?“

«Триста», — коротко ответил Родан.

Булль кивнул. — «У нас СОРОК СЕМЬ!»

Родан покачал головой.

«Будет немного больше, так как среди специальных роботов некоторых можно использовать для этой цели. Но в любом случае в общем не больше семидесяти. Я знаю, что ты имеешь в виду».

Булль раскачивался на мысках, глядя в пол прямо перед собой.

«Как ты себе это представляешь?»

«Мы не сможем занять боевых позиций орудий, в лучшем случае одну. Мы не сможем слишком долго защищаться от кого бы то ни было. Мы будем вынуждены бежать, пока не найдем безопасного места».

«Придется нелегко, верно?»

«Вероятно. Никто не сомневался в том, что для такой операции нам потребуется не только наш разум, но и хорошая порция удачи».

Дверь распахнулась, и влетел Тэель. Его лицо было таким сияющим, какого Родан еще никогда не видел ни у одного ферронца.

«Корабль в верфи! — закричал он. — На борту больше нет ни одного топсидианина!»


Тркер-Хон навел справки и в других местах, прежде чем попросил адмирала принять его. Одну деталь он нашел особенно важной: С последними партиями корабельных грузов с Топсида поступило и большое количество оружия, но среди него не было ни одного такого, которого линкор не взял бы на борт.

Могло быть и так, размышлял Тркер-Хон, что секретное оружие не было включено в складской реестр, но это он считал маловероятным. Подозрение усиливалось. Он доложил о своем прибытии у Крект-Орна и через некоторое время был принят. Он старался выражаться осторожно и все-таки не мог избежать того, чтобы не вызвать гнева адмирала. Еще несколько слов, и Тркер-Хон лишился бы своего поста.

Однако, потом его слова подействовали. Крект-Орн задумался. Он велел принести ему со склада списки, в том числе и те, доступ к которым имел только он и несколько офицеров безопасности.

На Ферроле действительно не было оружия топсидиан, которое уже давно не находилось бы на борту линкора.

Адмирал глубоко задумался.

«Как мне только пришло это в голову…»


Родан был доволен, что ни Глоктор, ни Тэель или Вафаль не просили взять их на космический корабль, так как он не собирался посвящать ферронцев во все свои тайны.

Тем не менее, он уговорил эту троицу, чтобы они сопровождали до края космического поля группу, которая не будет ему нужна при следующем посещении Красного дворца.

От него не укрылось, что особенно среди людей Вафаля возникло беспокойство по поводу осуществления операции, вызванное, по-видимому, им самим. Он отвел Вафаля в сторону и усовестил его.

«Конечно, все это выглядит так, будто выгоду от этой операции получим только мы. Но подумайте вот о чем: топсидиане потеряют большую часть своего превосходства, как только линкор будет в наших руках. Не думайте, что мы окажемся неблагодарными! Мы приложим все силы к тому, чтобы изгнать топсидиан с Вашей территории».

Нельзя было понять, убедил ли он Вафаля. Но времени на то, чтобы уговаривать его и дальше, уже не было.

Глоктор был более понятливым.

«Ждите у верфи! — приказал ему Родан. — Если у нас что-нибудь не заладится, я дам Вам знать по радио».

Тэель согласился, чтобы его группа продолжала вызывать беспорядки, беспокоившие топсидиан.

Тихамер подключился к Глоктору. Он был одним из самых главных участников событий, так как имел личный автомобиль и мог перевозить трансмиттер, без которого Родан не справился бы с захваченным линкором.

Сам Родан оставил при себе Булля, Вуриу Сенгу и Тако Какуту. Маршалл, Мартен и Бетти Тауфри оказались ему не нужны.

Он ждал, пока гостиница Тихамера опустеет. С Глоктором было согласовано, что его группа вместе с мутантами должна подойти к назначенному ей месту вблизи верфи позже, в восемнадцать часов.

Было двенадцать часов сорок минут. Не было смысла торопить события.

Булль задумчиво сказал:

«Я хотел бы, чтобы мы стали старше на несколько часов».

Родан жестко ответил:

«Было бы неплохо, если бы ты при этом не накликал себе беду!»


29.


«Отмените приказ! — смущенно сказал Крект-Орн. — Я считаю… я отменяю его. Вы правы: он абсолютно бессмыслен. Хотел бы я знать, как это могло придти мне в голову».

Для Тркер-Хона дело на этом не кончилось.

Неизвестный враг был еще не найден. Если оставить его в покое, он нанесет удар и во второй, и в третий раз. При той хитрости, которой он воспользовался в первый раз, следовало опасаться, что в другом месте ему повезет больше.

Тркер-Хон пришел к выводу, что ему не обязательно говорить об этом деле с Крект-Орном. Для решения проблемы имелся другие пути.

Родан приказал:

«Тако возьмет излучатель и заставит адмирала, чтобы тот велел пропустить нас».

Они стояли на площади перед Красным дворцом, не настолько близко, чтобы привлечь внимание охраны, и не настолько далеко, чтобы Тако не мог преодолеть расстояния одним единственным броском.

Мутант кивнул, собрался и разматериализовался.


Все было точно так же, как в первый раз. Тркер-Хон только что вышел, и Крект-Орн думал о том, как ему пришло в голову отдать такой глупый приказ.

Когда Тако возник перед ним из ничего, он сначала испугался и хотел схватиться за аварийный выключатель. Но Тако воздействовал на него гипнозом, и в тот же момент адмирал почувствовал возникающую в нем такую же необъяснимую симпатию к постороннему мужчине, как и в первый раз.

Тако велел ему, чтобы ординарец привел Родана, Булля и Сенгу, и адмирал немедленно послушался.

Ординарец размеренным шагом перешел широкую площадь перед резиденцией Торта, отдал честь Родану и обоим его сопровождающим и что-то сказал, чего никто из них не понял. Потом он повернулся кругом и пошел обратно. Родан и остальные последовали за ним. Но по какой-то причине, которой он и сам не знал, Родан был на этот раз гораздо менее уверен в успехе дела.

В коридорах дворца было оживленно. Туда-сюда сновали топсидиане в форме и без формы, но никто не обращал на них внимания. Они поднялись на роскошно оборудованном лифте наверх и в коридоре тридцать первого этажа Родан впервые увидел топсидианина, заинтересовавшегося ими, причем очень заметным образом.

«Посмотри на этого парня!» — шепнул он Буллю.

Булль осторожно оглянулся.

«Да. А что с ним такое?»

«Он изучает нас! Запомни лицо!»

Тркер-Хон сам потом не смог бы сказать, почему посторонние с первого взгляда показались ему такими подозрительными. Может быть, из-за того, что один из них был выше, значительно выше, чем были обычно уроженцы этой планеты».

По-настоящему внимательным он стал, однако, только тогда, когда ординарец с тремя посторонними исчез в приемной Крект-Орна.

Он подождал, пока тот снова выйдет, и спросил его.

Ответ был не слишком содержательным, но Тркер-Хон решил обождать. Может быть, он сможет еще что-нибудь узнать.


«Вы будете сопровождать нас, — сказал Родан. — Вы возьмете машину и поедете с нами на верфь».

Крект-Орн был согласен. Он был рад на несколько минут покинуть это помещение.

«Закажите машину!» — потребовал у него Родан.

Крект-Орн коротко переговорил с кем-то. Потом встал и сказал:

«Мы можем идти!»

Родан не понял его, но жесты были однозначны.

«Еще минуту», — сказал он.

После этого он связался с Глоктором.

«Как дела?»

«Все в порядке!»

«Хорошо. Мы идем!»

Он сделал знак Крект-Орну. Адмирал выступил вперед. Они прошли через приемную и вышли в коридор, Родан шел следом за адмиралом. Он держал психотронный излучатель так, чтобы его никто не мог видеть.

Первым топсидианином, которого они встретили, был мужчина, на которого он несколько минут тому назад обратил внимание Булля. Он стоял с несколькими одетыми в форму мужчинами на левой стороне коридора, с удивлением глядя на идущего Крект-Орна.

Адмирал тоже увидел его. Он замер на долю секунды, и этого мгновения топсидианину оказалось достаточно, чтобы встать у своего начальника на пути.

Даже Родан, ничего не понимавший в жестикуляции и мимике ящерообразных существ, ощутил упорство, с которым он это сделал.

«Извините, Господин! — попросил Тркер-Хон. — Позвольте мне, пожалуйста, задать один вопрос!»

Крект-Орн наконец остановился. Родан не торопил его, чтобы не вызывать подозрений.

Черт побери, если бы он мог понять что-нибудь из их разговора!

«Да, пожалуйста», — сказал адмирал.

«Эти посторонние имеют какое-то отношение к моему кораблю, Господин?»

Крект-Орн вспылил.

«Я не вижу повода, давать Вам отчет о моих посетителях!»

Тркер-Хон наклонился вперед.

«Пожалуйста, господин, ответьте мне! Вы, может быть, не знаете…»

«Довольно! — закричал Крект-Орн в страшном гневе. — Охрана, задержите этого человека и посадите его в тюрьму!»

Поспешно подбежали двое мужчин, пытаясь схватить Тркер-Хона. Но капитан, увидев, что дело принимает серьезный оборот, начал защищаться.

Родан тихо сказал:

«Идемте же наконец!»

Крект-Орн пошел дальше. Он шел на негнущихся ногах, словно кукла.

Родан проклинал свою неудачу. Поскольку он старался держаться как можно ближе к генералу, он мог использовать психотронный излучатель только против него. Было бы детской забавой облучать им еще и молодого топсидианина, но тогда он на некоторое время оставил бы без внимания Крект-Орна.

Он слышал за собой шипящий, свистящий голос схваченного, не понимая слов. Но Булль оглянулся и увидел, что Тркер-Хон показывает на излучатель.

«Быстро! — сказал он. — Он обнаружил наш излучатель!»

Крект-Орн был пожилым мужчиной, и нельзя было гнать его по коридору, не привлекая внимания.

Родана прошиб пот. Ему показалось, что они невыносимо долго шли до лифта и что еще дольше лифт опускался на первый этаж.

Машина уже ждала наготове. Когда они сели и машина на самой большой скорости тронулась с места, основная опасность, казалось бы, была позади.


«Разве вы не видите, что они угрожают ему? — задыхаясь, кричал Тркер-Хон. — О небо, какие же вы глупцы! Он отдаст им мой корабль, самый большой корабль нашего флота, потому что не может иначе!»

Охранники засомневались.

«Пустите же меня! — заорал на них Тркер-Хон. — Отпустите меня и сделайте что-нибудь! Распорядитесь, чтобы корабль немедленно защитили!»

Он кричал до тех пор, пока они не отпустили его и не начали действовать. Они и сами видели оружие, которым чужак упирался адмиралу в спину, и это наконец решило дело.

Они бросились бежать и объявили тревогу по всему космическому порту.


«Тут что-то происходит, — проворчал Ральф Мартен. — Это мне не нравится».

Прямо перед ними находилась огромная северная верфь, конгломерат времянок, испытательных стендов и корабельных доков. Еще несколько минут назад здесь царила обычная обстановка, какая бывает на верфи, экипажу которой нечего делать кроме того, чтобы следить за единственным кораблем. Однако, неожиданно территория закишела солдатами-топсидианами. Они были тяжело вооружены и окружили огромный шар линкора.

Глоктор внимательно наблюдал.

«Известите Родана!» — приказал ему Мартен.

Глоктор не замедлил сделать это. Он получил ответ и одобрительно кивнул. Отключив аппарат, он посмотрел на Мартена.

«Мы должны посеять смуту, — сказал он. — Родан будет здесь через несколько минут».

«Чем занят Тэель?»

Глоктор провел второй разговор.

«Тэель находится вблизи порта. Если он начнет действовать оттуда, то пройдет полчаса, пока мы это почувствуем».

«А Вафаль?»

Еще один разговор. То есть никакого разговора не получилось. Вафаль не ответил.

«Негодяй! — прохрипел Мартен. — Он не хочет больше ничего делать».

Маленькая Бетти стояла недалеко от него и все слышала. Когда она посмотрела на Мартена, он увидел, что она с улыбкой присматривается к одному из испытательных стендов, стоящему невдалеке от космического поля.

«Бетти! Что…»

В следующий момент он увидел и сам.

Испытательный стенд, не более, чем скопище металлических опор, возвышавшихся над опускающейся платформой, пошатнулся. Улыбка Бетти исчезла, ее лицо исказилось. Опоры заскрипели, одна из них обломилась в месте сварки и с грохотом упала вниз.

Наступление топсидиан приостановилось. Солдаты группами собирались перед испытательным стендом, уставившись на опору.

Бетти с облегчением вздохнула и чуть-чуть хихикнула.

«Надеюсь, мистер Родан скоро придет», — тихо сказала она.


Тркер-Хон руководил операцией из дворца.

Сначала все вроде бы шло как нужно. Но потом из подпорки одного испытательного стенда обрушилась металлическая балка и чуть не убила нескольких солдат.

Через несколько секунд опрокинулась времянка, никто не заметил, по какой причине. Вскоре затем одного из офицеров с такой непонятной силой ударило о столб, что он сразу же потерял сознание. Территория верфи была достаточно мала, чтобы известия о происшедшем быстро распространились и вызвали суматоху.

Даже Тркер-Хона охватил ужас при мысли о том, что у противника в распоряжении могут иметься такие страшные средства.

Но он пока не сдавался. Он приказал усилить отряды на территории верфи двумя батальонами пехоты.

«Итак, за дело! — сказал Родан. — Мы атакуем! Тако, сделайте все возможное!»

Он отдал бы целое состояние, чтобы иметь здесь Раса Чубая. Один телепортант заменил бы в этой ситуации половину армии.

Это была странная процессия, направившаяся к кораблю. Впереди шел Крект-Орн с Перри Роданом, постоянно воздействовавшим на адмирала в пути лучом, затем шли Глоктор и его люди, по бокам люди Родана и в конце Тихамер со своим пикапом, на который он погрузил трансмиттер.


Тркер-Хон отдал следующий приказ:

«Не выполнять указаний адмирала. Каждый может убедиться, что он находится под влиянием пришельцев и не может отвечать за свои приказы».

Все были удивлены, но решили действовать согласно этих указаний.

Тркер-Хон был одним из самых высокопоставленных офицеров, а кроме того, командиром самого большого корабля флота топсидиан.


Когда они перешли границу территории верфи, их остановили.

Крект-Орн резким тоном запретил обращаться с ним подобным образом, но Родану, не понимавшему языка топсидиан, нетрудно было понять, что офицера это не тревожит.

Перед Роданом стоял только один единственный офицер с двумя сопровождающими. Остальная часть отряда охранников пыталась, после волнений прошедших минут, занять упорядоченные позиции вблизи линкора.

Булль стоял наготове. По знаку Родана он вывел офицера и обоих его сопровождающих из строя.

«Бегом!» — крикнул Родан.

Они оставили адмирала там, где он был. Родан собирался взять его с собой в качестве военнопленного, но в настоящий момент необходимость быстрого собственного передвижения была важнее самого важного пленного.

Тако исчез. По другую сторону корабля возникла страшная неразбериха, когда из воздуха возник отчаянно стреляющий мужчина неописуемого вида, лишил боеспособности целую роту и через несколько секунд снова исчез, и никто так и не успел ничего с ним сделать.

Бетти постаралась вызвать еще большее волнение. Оружие выпадало у его обладателей из рук и улетало, форма разрывалась, раздавались выстрелы, хотя никто не нажимал на курок. Охранников охватила паника. Отчаянно стреляя, не целясь, они отходили обратно к боку огромного корабля, в то время как Родан и его спутники выбегали из укрытий ангаров и испытательных стендов.

Неожиданно снова появился Тако.

«В корабль! — тяжело дыша, крикнул Родан. — Попытайтесь отыскать орудие, которым Вы сможете управлять!»

Было самое время сделать это. С юга, по ровной, как зеркало, поверхности космического поля шла цепочка машин, и вряд ли можно было предположить, что они приближались с мирными намерениями.

Последнее сопротивление охранников было сломлено, когда один из офицеров, под действием луча психотронного оружия крикнул своим людям:

«Не собираетесь ли вы наконец исчезнуть?»

Это было дословно то, что внушил ему Родан. Строй солдат отступил, преследуемый массированным огнем нападавших, чтобы всего лишь в ста метрах дальше быть задержанными приближающимися машинами.

Родан воспользовался этим временем.

«Через донный шлюз!» — крикнул он своим людям.

Он был уверен, что они сделают то, что он приказал. В данный момент было важнее позаботиться о Тихамере и его пикапе.

Глоктор помог ему перенести трансмиттер. За это время донный шлюз был раздвинут. Людей Родана уже не было видно. Они рывком подняли трансмиттер к нижнему краю отверстия шлюза и продвинули его немного дальше.

«Вы хотите пойти со мной?» — спросил Родан.

Глоктор отказался.

«Это не имело бы смысла. А вообще-то, — он показал на вереницу машин, приближавшихся с юга, — им придется немало потрудиться, чтобы помешать Вам улететь отсюда. За это время мы сможем незаметно выбраться».

Родан протянул ему руку, и Глоктор пожал ее.

«Большое спасибо!»

Глоктор возразил.

«Мы должны благодарить ВАС!»

Родан забрался в шлюз. Бросив последний взгляд на Глоктора, он включил замыкающий контакт и повернулся, чтобы последовать за остальными.

Ситуация была странной. Хотя они и находились на борту корабля, но вместе с ними, без сомнения, здесь был и экипаж охранников-топсидиан, которых Тркер-Хон направил суда в тот момент, когда разгадал смысл игры. Вопрос был в том, кому удастся выстоять. Родан надеялся прежде всего на то, что он и Булль с их арконическими гипнознаниями смогут лучше использовать возможности такого корабля, чем наскоро сформированный, спешно направленный сюда отряд топсидиан. Кроме того, каждый из мутантов стоил нескольких топсидиан.

Родан торопился, чтобы как можно быстрее добраться до отсека управления корабля.

Он нашел остальных дальше по коридору, ведшему от шлюза во внутренние отсеки корабля. Они стояли у отверстия шахты гравитационного лифта, и когда Вуриу Сенгу увидел Родана, он поднял руку.

«Осторожно! — сказал он тихо. — На корабле не менее ста топсидиан».

«Где?»

Сенгу показал в разных направлениях на потолок коридора.

«А что делается в отсеке управления?»

«Только двое».

«Вы знаете, где Тако?»

«Он стоит у переборки командного пункта. Пункт занят пятью мужчинами».

Родан огляделся. — «Хорошо, — сказал он. — Поедем наверх!»

Они беспрепятственно вошли в шахту лифта. Сенгу постоянно докладывал о действиях Тако. Тако совершил бросок в командный пункт и призвав на помощь преимущество полной внезапности, прикончил команду из пяти мужчин.

У Родана камень упал с сердца. По радиотелефону он велел Тако взять под обстрел приближающуюся колонну машин, как только она приблизится меньше, чем на пятьсот метров. Занятие отсека управления было делом нескольких секунд. Оба топсидианина, охранявших его, не считали нужным запереть переборку. Родан открыл ее, не дав с помощью своего оружия обоим солдатам опомниться. Мартен связал их. В это время Родан мельком осмотрел распределительные устройства помещения, с которыми до сих пор был знаком только теоретически. Он считал, что ему не составит труда управлять кораблем.

Он иронически улыбнулся, узнав установку, которая могла бы помочь ему избавиться от вражеских охранников. В распоряжении командира такого линкора арконидов была заправляемая углекислым газом вентиляционная установка, которая за секунду наполняла любое помещение корабля-колосса непригодным для дыхания газом и выводила обитателей корабля из строя.

Вуриу Сенгу определил занятые топсидианами помещения. Родан с центрального распределительного щита запер их переборки и включил вентиляцию.

Через некоторое время Сенгу заверил его, что ни один из топсидиан уже не был дееспособным.

В тот же момент Тако Какута доложил:

«Я был вынужден дезинтегрировать около половины машин, так как они подошли слишком близко. Остальные, видимо, не знают, что им делать».

Битва за корабль, по всей видимости, началась. Родан послал одну группу вниз, чтобы принести трансмиттер. Пора было забирать на борт Крэста и Тору, а также остальную часть экипажа.

Тркер-Хон потратил драгоценные мгновения, ломая себе голову над тем, имеет ли он право отдать последний и самый суровый приказ. Потом он спешно переговорил с базой флота на Океанической косе. Прошло еще некоторое время, пока там не поняли, чего он хочет, и еще несколько минут, во время которых он разъяснял командиру базы, что он вовсе не сошел с ума.

«Корабль в руках врага! — гневно кричал он в микрофон. — Наши охранники ликвидированы! Корабль потерян для нас, поймите же наконец! Пошлите сюда легкую бомбардировочную авиаэскадру с тактическими бомбами и дайте пилотам указание уничтожить линкор. Если эта атака не будет успешной, то противник должен быть настигнут после старта, в свободном космосе. Велите взлететь и выйти на большую траекторию хотя бы трем эскадрильям эсминцев. И запомните: враг на линкоре не должен уйти, иначе война для нас будет окончена, а Деспот позаботится о том, чтобы нам на всю оставшуюся жизнь было не до веселья!»


Трансмиттер был установлен. Его частота передачи была настроена на диапазон частот трансмиттерной станции в пустынном форте. Родан отдал приказ начать посадку на корабль команды, а потом переключился на прием.

Ему было ясно, что посадка должна быть закончена через несколько минут, если только он не подвергнет корабль ненужной опасности. Первой приземлилась группа специальных роботов, за ней последовали мутанты. Экипаж корабля составлял вместе с роботами всего семьдесят два человека. Родан видел, что самые ответственные посты заняты. Он мог освободить двух человек для обслуживания дезинтегратора, чтобы корабль мог обороняться в одном направлении.

Держа руку на рычаге экранной панели, он ждал Крэста и Тору, которые до последнего момента следили за переброской экипажа.

У Крэста было неописуемое выражение лица. Он был похож на человека, неожиданно попавшего в сказочную страну.

Тора, пришедшая сразу после него, напротив, слегка насмешливо улыбалась, как и ожидал от нее Родан. Она сказала:

«Рада видеть, что Вам в очередной раз удалось невозможное!»

Почти в ту же минуту Мартен доложил:

«Локация! Самолеты с градуса ноль-восемнадцать!»

Родан вздрогнул.

«Выключить трансмиттер!»

Кто-то ответил:

«Трансмиттер выключен!»

Рычаг экранной панели, щелкнув, опустился вниз. По телеэкрану на долю секунды промелькнула бледная тень, потом все стало по-прежнему.

«Приготовить корабль к старту!» — жестко сказал Родан. — Старт через двадцать секунд!»

«Какой курс?» — спросила Тора, когда колосс оторвался от земли и взмыл в синее небо.

«Рофус, — ответил Родан. — А Вы как думали?»

Тора сделала большие глаза.

«Вы в своем уме?»

Родан остался серьезным.

«Вы представляете себе, что сделают топсидиане дальше? Мы минуем на какой-нибудь внешней орбите несколько охранных эскадрилий, и если нам это удастся, то даже самый бестолковый офицер топсидиан поймет, что теперь он немедленно должен что-то предпринять, если еще хочет выиграть эту войну».

«Ну и что? — непонимающе спросила Тора. — Может быть, они ради окончания войны нападут на Рофус раньше, чем мы успеем пустить в ход линкор. И Вы хотите лететь именно на Рофус?»

Родан посмотрел на нее.

«Я не знаю, — ответил он тихо, но резко, — насколько просто было бы для Вас позволить всему миру погибнуть. Мне, во всяком случае, достаточно того, что я пытаюсь сделать все от меня зависящее, чтобы помочь ферронцам».

Тора собралась сделать язвительное замечание, но увидев жесткое лицо Родана, промолчала. Крэст стоял поблизости с озабоченным лицом.

«Локация! — снова закричал мартен. — Пятнадцать объектов средней величины!»

Загорелись контрольные лампочки. Корабль был готов к транзиции.

«Внимание! — закричал Мартен. — В нас стреляют!»

«Бросок!» — крикнул Родан.

В тот же момент экраны погасли, стало бледно-серыми, а потом снова стали чистыми. Изображение изменилось. Серо-голубая, покрытая облаками планета, движущаяся под кораблем, была Рофусом. Феррол сиял на экране правого борта, словно яркая точка света.

У Крэста выступил на лбу пот.

«Ни один арконид никогда не решался совершать такой рискованный маневр на таком ограниченном пространстве».

«Он удался, правда? Кроме того, я хотел бы, чтобы Вы поняли, что у нас не было другого выхода. С одним единственным дезинтегратором нельзя обороняться против целого флота».

Он повернулся к остальным и приказал:

«Садимся! Снижайтесь над фортом!»

В оставшееся у него время он переговорил с Тортом. Он описал положение дел и посоветовал ему как можно быстрее прибыть в форт.

Он боялся, что локаторам топсидиан удалось снова обнаружить след его корабля по окончании гиперброска.

Но это было столь же вероятно, что они не знали, куда полетел захваченный колосс. Это будет небольшим сюрпризом в той суматохе, которую Родан ожидал на следующий день.


Тркер-Хон принял удар, не подавая вида. За это время он собрал около себя весь штаб столичного гарнизона, и ему показалось необходимым до тех пор разыгрывать из себя оптимиста, пока было хоть малейшее основание для надежды.

«Наш следующий шаг ясен, — сурово сказал он. — Враг ушел с нашим бесценным кораблем. Мы не знаем, куда он направился. Предположительно он постарался как можно быстрее покинуть эту Систему. Если даже это и так, считаю целесообразным сразу же ударить по Рофусу. Мы должны как можно быстрее окончить эту войну. Это тем более неотложно, если линкор не улетел из Системы. С помощью этого корабля противник может нанести нам огромный ущерб. Мы должны разрушить его базы и укрытия, прежде чем у него будет достаточно времени ознакомиться с управлением кораблем».

Он встал.

«Передайте Вашим подразделениям, — сказал он, — что они должны быть готовы к старту через три часа».


30.


Даже огромная приемная шахта форта оказалась слишком маленькой, чтобы вместить в себя гигантское тело линкора арконидов. Родан велел опустить его в горную котловину над приемным ущельем и так настроил трансмиттер, чтобы Торт мог им пользоваться. Пришедший был совсем другим человеком, не таким, каким помнил его Родан. Гордая уверенность в себе, которая отличала его даже в тот день, когда он сломя голову вынужден был бежать от ферронцев, исчезла. Даже вид захваченного суперкорабля вызвал у него не более, чем слабую улыбку. Он пришел без большой свиты, как и полагалось покоренному Торту.

Родан кратко, в доходчивых словах, обрисовал ситуацию.

«Я рассчитывая на атаку топсидиан в ближайшие двадцать или тридцать часов. Я не думаю, что они придут раньше, но на всякий случай надо смотреть в оба. Они нападут на Рофус всей мощью, потому что наступил момент, когда они должны принять решение — удастся им это сделать или нет. Без сомнения, нашим немаловажным преимуществом будет то, чтобы навязать врагу правила игры. Я не думаю, что мы можем одним ударом разбить вражеский флот, но мы по крайней мере сможем нанести им значительный ущерб. Топсидианам потребуется время, чтобы оправиться от этого удара. Это даст нам возможность вернуться на собственную базу и улучшить команду этого корабля».

«Вы хотите оставить нас одних?» — спросил Торт с глазами, полными страха.

«Только на несколько дней, — успокоил его Родан. — Этот корабль будет инвалидом до тех пор, пока не будет укомплектован его экипаж».

Торт задумался о своем положении, а потом сказал:

«Мы будем рады Вашему возвращению. Я не думаю, что одни мы сможем долго продержаться».

Мы сделаем все, что сможем», — заверил его Родан.

Торт жестом показал, что согласен.

«Мы очень благодарны и обязаны Вам, — начал он снова. — Я не знаю, что стало бы с нами без Вас. — Он слабо улыбнулся. — Вы пришли к нам как потерпевшие аварию корабля, и вот теперь в Ваших руках самый мощный корабль, который когда-либо существовал в этой Системе».

Родан ждал этого момента. Торт хотел отблагодарить его и пока он ломал себе голову над тем, как это сделать, Родан хотел ему кое-что предложить.

«Знаете, — сказал Родан, — у меня есть просьба».

«Говорите! — поспешно потребовал Торт. — Мы сделаем все, что будет в наших силах».

«При этом, — добавил Родан, — речь идет не о чем-то, что принесет выгоду только мне. Я гораздо больше озабочен дальнейшим ходом этой войны. Мы можем довольно быстро и без особых потерь довести ее до конца. Я имею в виду оборудование целого ряда новых трансмиттерных станций! Вам ничего не придется делать, как только передать мне конструктивные чертежи одного трансмиттера, тогда через дней, которые мне понадобятся, чтобы обучить людей на моей родной планете, можно будет изготовить достаточное количество трансмиттеров, чтобы создать целую дюжину новых станций».

На лице Торта отразилось что-то вроде замешательства. Было видно, что это предложение его отнюдь не обрадовало.

«Я готов согласиться на любую возможность, — сказал он, вздыхая. — Я хотел бы, чтобы Вы поняли, что я делаю это с большой неохотой. Но обязывающая меня по отношению к Вам благодарность весит больше, чем технические секреты».

Родан поклонился. Ему было нелегко скрыть переполнявшее его ликование.

«Я уверен, — ответил он, — что этот секрет мы сможем использовать также и на благо Вашей Империи».


Спустя несколько часов было объявлено о приближении флота топсидиан. Линкор поднялся к последней ступени, расположенной на глубине пяти тысяч километров, с остальной частью оборонительного флота ферронцев в кильватере.

Родан сам управлял колоссом, которому они пока не дали никакого названия.

Мартен управлял локаторами справлялся со своим заданием хорошо.

Когда корабль приблизился к спешившему ему навстречу вражескому флоту на восемь миллионов километров, Родан велел ферронским капитанам занять свои позиции и приглушенным броском направил свой корабль в гиперпространство.


«Локация! — доложил офицер по пеленгу флагманского корабля. — Около двухсот единиц вражеского флота прямо перед нами. Удаление: четыреста топсидных радиуса».

Тркер-Хон смотрел на телеэкран. Он не рассчитывал на то, что Рофус будет оказывать серьезное сопротивление, но эти двести вражеских кораблей явно намеревались это сделать.

«Это будет стоить нам еще двух часов», — зло прошипел он.

Он приказал второй эскадрилье выйти из строя и убрать врага с дороги, пока остальные эскадрильи Рофуса без помех приближались прямым путем.

Тем временем пеленгаторная станция обнаружила новый объект, над которым офицеру по пеленгу пришлось поломать голову. Прибор, передающий показания, был похож на арконический структурный зонд. Он реагировал на искажения четырехмерной структуры пространство-время вблизи от его местонахождения, то есть на такие искажения, которые имеют место при транзиции космического корабля.

Обычно показания были абсолютно однозначными, но то, что передавал прибор сейчас, было беспрерывным вздрагиванием и вспыхиванием, из которого никто не мог извлечь какого-либо правдоподобного смысла.

Офицер передал Тркер-Хону сообщение, и Тркер-Хон нашел время самому понаблюдать за феноменом. Он так же мало понял в нем, как и экипаж пеленгаторной станции. Он решил вернуться в командное помещение, когда кто-то за его спиной пронзительно закричал:

«Корабль! Линкор!»

Тркер-Хон вздрогнул. На оптических экранах, на расстоянии не более пятидесяти или шестидесяти километров, возникли некоторым образом из ничего огромные контуры его бывшего корабля. Он явно неподвижно держался в одном и том же месте, а из дул его орудий вырывались бледные лучи мощных дезинтеграторов. Под обстрелом правое крыло подразделения превратилось в развевающееся газовое знамя.

«Огонь» — крикнул Тркер-Хон, охваченный ужасом, и еще раз, связавшись по радиосвязи с остальными кораблями флота:

«Огонь»!

Через несколько секунд флагманский корабль получил страшный удар, повернувший его вокруг его центральной оси и вырвавший далеко из строя. Бортовая техника тут же вышла из строя. Мощный удар, нанесенный несущимся крейсером собственного флота, стоил жизни более ста членам команды, остальные были ранены и находились без сознания.

Прошло несколько драгоценных минут, пока заместитель Тркер-Хона в первой эскадрильи не заметил, что ответственность за руководство флота легла теперь на него. В это время линкор снова исчез, не получив ни одного ответного выстрела.

Газообразные останки пятой части флота топсидиан остались позади.

На телеэкранах показалась лишенное контуров серое гиперпространство. Захваченный корабль не двигался, в плане пятимерной координатной структуры он также прочно удерживался на месте.

Когда корабль снова появился из гиперпространства, вся остальная часть флота топсидиан пребывала в страшной панике. Нескольких залпов было достаточно, чтобы окончательно обратить их в бегство. К ним присоединились обе эскадрильи, вышедшие за несколько минут до этого из общего строя, чтобы уничтожить корабли ферронов.

«Конец!» — пробормотал Родан, немного устав.

Потом он велел командирам ферронцев возвращаться на Рофус. Линкор еще некоторое время оставался на месте, чтобы не пропустить оставшихся в живых. Но больше ничего не было, кроме кружащихся обломков флагманского корабля топсидиан, движущегося к белому раскаленному шару Веги. Частичное увеличение отчетливо показало, что корабль тем временем треснул по всей длине.

«Можно было бы сказать, — задумчиво сказал Реджинальд Булль, что это мельтешение не слишком-то элегантный способ ведения войны, но то, что оно полезно, это точно».

Одним единственным броском линкор вышел на далекую траекторию Двадцать восьмой планеты Веги.

Родан считал момент удобным для того, чтобы создать внутри Системы Веги временную базу, о которой противник не догадывался.

В качестве территории представился подходящим ледяной спутник Иридул Двадцать восьмой планеты. Сама планета, огромная метано-аммониевая планета типа Юпитера, не годилась ввиду свойств своей поверхности. Ее единственный спутник имел приблизительно такой же диаметр, как Плутон, и был во всех отношениях похож на самую крайнюю планету родной системы. Ее гравитация была чуть ниже эталонного значения гравитации Земли.

Для огромной энергии, находившейся в распоряжении линкора, и соответствующим приборам не составило труда расплавить в полярной области Иридула, на той стороне, которая и без того уже имела круглую, довольно глубокую впадину, выемку для размещения гигантского корпуса корабля таким образом, чтобы он не являлся маркировочной точкой ни для какого противника.

Во время работ по сооружению выемки предоставилась возможность допросить пленных, взятых на борт корабля еще в Торте. Их обезоружили и заперли в одном из складских отсеков.

Допрос ничего не дал, так как старший по рангу среди пленников был всего лишь кем-то вроде лейтенанта, а суровая дисциплина флота топсидиан следила за тем, чтобы до ушей офицеров низших рангов не доходили никакие секретные сведения.

Однако, кое-что Родан выяснил, и хотя он ожидал чего-то подобного, сведения, полученные им от лейтенанта, показались ему достаточно серьезными.

Он переговорил об этом только с Буллем.

«Они действительно думали, что Земля находится в Системе Веги. Это значит, что они приняли сигнал бедствия крейсера арконидов с Луны и немедленно отправились в путь. При этом они допустили ошибку в расчетах. Тем не менее, Топсид удален отсюда на восемьсот пятнадцать световых лет, так что ошибка в двадцать семь световых лет составляет не более 3,4 процента. До сих пор я не имел представления о том, что их отправная точка была неверной. Лейтенант абсолютно убежден в том, что в один прекрасный день они найдут в этой Системе обломки крейсера, который подал сигнал бедствия».

Булль смотрел на него широко раскрытыми глазами.

«Как же нам повезло!» — простонал он.

Земля была короткой радиограммой информирована об основных событиях. Фрейту было дано указание держать наготове все необходимое, в первую очередь обученную команду, чтобы пребывание на родине означало бы самую незначительную потерю времени для проведения операции на Ферроле.

Родан уже не верил, что через пять дней сумеет сделать то, что обещал Торту. Несмотря на это, он считал важным как можно скорее вернуться сюда.

Первоначально он считал, что ему придется провести на Иридуле несколько недель, пока топсидиане не поверят в то, что он со своим кораблем давно исчез. Но Мартен, который покидал место у локатора только, чтобы два-три часа поспать днем, доложил:

«Никаких полетов во всей Системе!»

Проигранное сражение, видимо, повергло топсидиан в отчаянно подавленное состояние, как и думал Родан с самого начала. Все указывало на то, что они собирались навсегда обосноваться на Ферроле, чтобы только тогда снова отважиться отправиться в космос, когда сопротивление населения на Ферроле перестанет быть для них проблемой, а потери кораблей будут компенсированы доставками с родины.

Время для старта на Землю было благоприятным.


Когда наступил момент вылета в Солнечную систему, почти все члены экипажа находились в помещении центрального поста управления. Родан обозревал Систему Веги с ее сорока двумя планетами, видневшимися на панорамном телеэкране, со смешанным чувством облегчения и грусти.

«Планету Вечной жизни мы не нашли, — обратился он к Крэсту. — И арконидов тоже, как надеялись Вы и Тора. — Его лицо приняло горькое выражение. — Но зато мы наткнулись на народ беспощадных существ, целью которых была именно Земля. Крэст, мысль о бессмертии навсегда останется мечтой».

Крэст задумчиво возразил: «Если это так, то Вы должны были бы давно отказаться от мысли освоения космоса человечеством. Или Вы действительно считаете, что этот космос можно освоить в течение одного поколения?»

На Родана смысл этих слов произвел сильное впечатление. Он вдруг начал понимать арконидов. Чтобы проникнуть в глубины Вселенной, нужно быть бессмертным.

Проблема Крэста, смущенно подумал он, действительно была и его проблемой.