Секретный ключик
Ким Ригерт


Джордано, сын филадельфийского миллионера Бенито Рикелли, сторонится отца, которого винит в несчастьях и ранней смерти матери. Тот, со своей стороны, презирает Джордано как шалопая и бездельника. В семейную распрю вмешивается Судьба в лице Шерил Дорси, которую Рикелли-старший пригласил сиделкой к сыну, пострадавшему в автокатастрофе. Однако это вмешательство имело и побочный эффект: Шерил и Дан, такие разные во всем – социальном положении, взглядах, привычках, – увлекаются друг другом.

Проложить путь к счастливой развязке через запертые двери сомнений героям помогает многое. В том числе и некий секретный ключик под названием «Летучая рыба».


Ким Ригерт

Секретный ключик


«Дорогой Дан!

Надеюсь, что дошедшие до меня сведения о состоянии твоего здоровья верны и ты действительно серьезно не пострадал от этого дурацкого столкновения с могучим дубом (или старым вязом?). Если так, то тебе надо поскорее включиться в работу. А то ведь Элтон Локсли, эсквайр, как тебе известно, не только непоследователен в своих требованиях, но и чрезвычайно нетерпелив.

Он, кстати и некстати, ссылается при этом на своего легендарного предка из Шервудского леса: тот тоже не любил откладывать дела в долгий ящик. Решит приструнить шерифа Гая Гисборна – и немедленно отправляется в крепость со своими молодцами (совершенно не подготовив военную операцию, что я добавляю уже от себя). Я тут перечитал снабженный умными комментариями сборник баллад о Робин Гуде (родовое имя рыцаря леса, как известно, – Локсли) и усомнился: как наш заказчик может быть его потомком, если этот герой, мягко говоря, не интересовался женщинами и потому не мог оставить детей?

Но это к слову. Главное – берись за дело, дружище. Все данные по «Летучей рыбе» мы должны получить от тебя в течение ближайшей пары недель, а иначе, неровен час, потеряем заказ.

Твой Пол Формен».


Глава первая


Джордано Рикелли была нужна женщина. Желательно, роскошная блондинка. И чем вульгарнее, тем лучше.

Не помешает, если на ней будет обтягивающее платье под леопардовую шкуру, подумал Джордано с легкой усмешкой. Но без этого можно будет обойтись, решил он, набирая телефонный номер. Сойдет и что-нибудь в таком же роде.

– Агентство знакомств «Красотки Аманды», – промурлыкал голос на другом конце линии.

– Я нуждаюсь в услугах одной из ваших сотрудниц. Причем немедленно, прямо сегодня днем.

– Конечно, сэр, – ответил мурлыкающий голос. – Все, что пожелаете.

Больше всего Джордано желал как можно скорее оказаться за пять тысяч километров от отцовского особняка, но понимал, что говорящая с ним женщина имеет в виду совсем другое. Однако она поможет ему добиться своего, поэтому он объяснил, какое именно «сопровождение» ему требуется.

– Порочного вида женщина? – переспросила его собеседница.

– Совершенно верно, – приветливо согласился Джордано. – В полном смысле этого слова. Никак не недотрога. Вы понимаете, что я имею в виду?

– Пожалуй… – по-прежнему несколько неуверенно протянула женщина. Однако служебный долг возобладал: – Да, у нас есть как раз то, что вам нужно. Я пришлю ее прямо сейчас.

Джордано назвал адрес.

– Я буду в коттедже домоправителя, сразу за главным зданием. Возле бассейна проходит небольшая вечеринка, но пусть она не обращает на это никакого внимания.

Джордано бросил взгляд на группу гостей, собравшихся во внутреннем дворике позади дома – особенно на не поддающегося ходу времени, консервативного по взглядам отца, подставляющего скамеечку для ног Изабелле, своей беременной молодой жене, – и нетерпеливо расправил плечи. Отягчающая их ноша, казалось, слегка ослабла. Еще немного, и она спадет совсем.

– Да, сэр. Я ей объясню. Уверена, что она не обманет ваших ожиданий, – заверила его женщина.

– Конечно, – в свою очередь вкрадчиво промурлыкал Джордано.– Уверен, что так и будет.

Прошло почти три четверти часа, пока, наконец, не раздался стук в дверь, прозвучавший как-то робко… по-деловому. Страсти в нем было не слишком много. Хотя, вероятно, выразить страсть посредством стука в дверь не слишком-то просто.

Не имеет значения. Должно быть, по пути ее остановил садовник, решивший, что девушка просто ошиблась дорогой. Вряд ли ее можно было принять за одну из гостей, явившихся на прием к Бенито Рикелли. Джордано вновь усмехнулся и запихнул в чемодан еще кое-что из своих вещей: лучше быть готовым к тому, что отец немедленно выгонит его из своего дома.

Если бы он был способен вести машину, его давно бы уже здесь не было. Но случившаяся месяц тому назад автомобильная авария оставила его с гипсом на ноге, ограничив возможность передвижения. И тем самым предоставила отцу долгожданную возможность – нажать на сына и заставить его, наконец, работать на «корпорейшн».

Никогда в жизни, подумал Джордано. Скорее в аду снег выпадет.

С трудом выбравшись из кресла, он заковылял к двери, думая, что если действительно крошку задержал старый Треццо, то, может быть это и к лучшему. Садовник был еще одним человеком из окружения Бенито Рикелли, которого шокировало неподобающее поведение Джордано. И, вероятно, одним из многих, постоянно твердивших старику, что его старший сын неисправим и поэтому надо вышвырнуть этого негодяя вон.

Хотя, честно говоря, Джордано сомневался в этом. После тридцати лет, проведенных на службе у Рикелли, вряд ли какие-либо поступки членов этой семьи могли шокировать старого садовника. Впрочем, он хотел шокировать и разгневать вовсе не многострадального Треццо, а своего собственного отца. Даже жаль, что при этом приходилось приводить в ужас всех этих женщин, хлопочущих вокруг его молодой беременной мачехи. Правда, им явно доставляет удовольствие шептаться и сплетничать о нем.

Джордано нравилось быть предметом слухов и сплетен, и, поняв, до какой степени они выводят старика из себя, он как мог способствовал их возникновению. А если этим людям нечего делать, кроме как осуждать предполагаемые грехи других, какое ему до того дело.

И все же зрителей собиралось гораздо больше, чем он предполагал. Возле бассейна толпились не менее пятидесяти великолепно одетых женщин. Они щебетали вокруг Изабеллы, открывающей многочисленные подарки своему будущему ребенку. Ее подруга Эстер Филдинг, помогавшая в организации приема, должно быть, пригласила на него все чертово графство!

Голубые и розовые воздушные шарики, привязанные к установленным по этому случаю легким шестам, колыхались на легком утреннем ветерке. На недавно построенной на крыше дома башенке развевались ленты тех же цветов. Все утро он наблюдал за этими приготовлениями и скрежетал зубами.

Медленно проковыляв к двери, облаченный лишь в халат и гипс, Джордано открыл ее.

Гостья была отнюдь не вульгарной красоткой. И даже не блондинкой. Ее волосы были светло-каштановыми, но не темными, а скорее цвета старого меда, длинными и собранными в пучок на затылке – ничего вызывающего. Кроме того, девушка совсем не производила впечатления страстной, хотя и обладала самыми большими сине-зелеными глазами из всех, какие он когда-либо видел. В своей простой темно-синей юбке и блузке с круглым вырезом она выглядела чопорной, приличной и походила скорее на школьницу.

Вырез блузки тоже не слишком глубок, с внезапным раздражением подумал Джордано. Хотя, надо отдать должное, грудь у нее неплохая. Но все же, если таково представление «Красоток Аманды» о вульгарности, то они вряд ли долго занимаются своим делом.

Джордано взглянул на собравшуюся возле бассейна группу, пытаясь понять, обратил ли кто-нибудь из них внимание на его гостью, далеко не столь эффектную, как он ожидал. Почти никто из женщин внимания не обратил. Однако – Джордано внутренне улыбнулся – это сделал его отец. Старикан стоял немного в стороне от женщин, повернувшись к столу, за которым его жена все еще продолжала открывать подарки, но его взгляд был сосредоточен на коттедже. Вот и прекрасно!

Конечно, визитерше не помешало бы побольше эффектности и наглости, но, по крайней мере, она была женщиной и в качестве таковой вполне годилась. Может быть, ее скромность – всего лишь прием? Ведь если распустить ей волосы, то, по контрасту с обликом сельской учительницы, она будет выглядеть весьма сексуально. Жаль, что у него нет времени проверить свое предположение.

– Давно пора, – упрекнул Джордано гостью, напустив налицо выражение голодного нетерпения. – Она открыла было рот, но Джордано не дал ей заговорить. – Иди и покажи мне, что прячется под твоим маскарадом, милочка. – С этими словами он схватил ее и поцеловал.

Краем глаза он мог видеть, что у отца буквально отвалилась челюсть, и чуть было не вскрикнул от радости. Но, решив ковать железо пока горячо, обвил руками девичью талию. А поскольку на ощупь гостья оказалась гораздо соблазнительней, чем можно было рассчитывать по ее внешнему виду, прижал девушку к себе и скользнул языком между полуоткрытых губ.

В полном соответствии с принятым ею образом, гостья напряглась, но потом напускная чопорность куда-то подевалась. Лед растаял. Да, черт побери, в красотке есть огонь!.. И вдруг она его укусила.

– Какого черта?! – Джордано бросил на нее яростный взгляд. – Не много же у вас будет работы, если вы станете продолжать в таком же духе, леди!

– Получать подобные поцелуи в мою работу не входит!

– Так, значит, поцелуи идут сверх программы? – спросил раздраженный Джордано. – Собираетесь заняться со мной сексом, но не позволяете целовать себя?

Ее лицо вспыхнуло.

– Я не собиралась делать ничего подобного. И если вам кажется…

– Мне кажется, что в роли ханжи-библиотекарши вы зашли слишком далеко!

Черт возьми, так она ему все испортит.

Никто, даже его отец, не поверит в то, что он нанял высокооплачиваемую проститутку, если та будет продолжать вести себя как монахиня. Не думает ли она, что он заплатит ей за этот спектакль!

– Ханжи-библиотекарши? – недоуменно спросила она.

– Может быть, некоторых мужчин это и возбуждает, крошка. Но только не меня.

Он метнул взгляд в направлении бассейна. Теперь наблюдающих было уже несколько, включая его старика, выглядевшего так, как будто он проглотил столб. Похоже, еще не все потеряно. Джордано схватил ее за руки.

– Ну, давай же.

Она постаралась вывернуться, но, зажав оба ее запястья одной рукой, он обнял ее другой и втянул через порог. Однако загипсованной ногой и лишь недавно вправленной после вывиха рукой у него не хватило сил удержать ее. Джордано спиной закрыл дверь, отпустил девушку и прикрыл глаза.

Черт побери! Даже столь незначительного усилия оказалось достаточно, чтобы утомить его. Он все еще не оправился. Две недели, прошедшие после выписки, Джордано лишь ел, спал да ругался с отцом. Он ненавидел себя за подобную слабость. Вот и голова опять начала болеть. Так случалось каждый раз, стоило только ему надолго сосредоточиться на чем-нибудь.

– Что вы себе позволяете? – накинулась на него сексуальная библиотекарша. – Откройте дверь. Я хочу уйти. Немедленно!

– Нет.

Ее сине-зеленые глаза расширились.

– Что вы хотите этим сказать?

– Только то, что сказал, – сквозь зубы выговорил Джордано. – Вас наняли. Вы пришли и останетесь здесь. Сядьте.

Она не сделала этого, а лишь попятилась… Черт бы ее побрал! Если отец придет посмотреть, что тут творится, то впечатление будет совсем не тем, на которое рассчитывал Джордано. Девушка была полностью одетой, и это прекрасно видно через открытое окно.

– Сядьте, я сказал! – рявкнул Джордано. Она затрясла головой.

– Не могу. Мне надо идти. Должно быть, я попала не туда.

– Нет, вы попали туда, куда надо. И как только вас вообще угораздило заняться этой работой? – пробормотал он.

Гордо выпрямившись, она кинула на него гневный взгляд.

– Я прекрасно справляюсь со своей работой.

– Вот и покажите мне.

Девушка скрестила руки на груди.

– Не собираюсь ничего вам показывать! Я даже не знаю, кто вы такой! Выпустите меня отсюда!

Она должна сейчас же заткнуться! Пока у него голова окончательно не раскололась.

– Сядьте! – Сила его голоса, казалось, отбросила ее прямо в кресло. – Не сюда. – Джордано устало вздохнул. – Там он вас видит. Пересядьте на кушетку.

Она даже не шевельнулась.

– Кто это «он»? О ком вы говорите?

Джордано не ответил, а просто стоял, стиснув зубы, и ожидающе глядя на кушетку. От двери он тоже не отходил, да и не мог, если хотел остаться на ногах. Боже, как болит голова!

– Не понимаю, зачем вам это надо, – нелюбезно пробормотала она, но все-таки, наконец, встала и пересела на кушетку.

– Благодарю вас, – сухо произнес Джордано.

Подождав, пока гостья окончательно усядется, он осторожно устроился в кресле напротив и поправил халат. При виде этого щеки девушки покрылись румянцем. Быстро отведя глаза, она уставилась на дверь.

– Даже не думайте попытаться.

Пораженная, девушка взглянула на него, но пытаться не стала. И слава Богу, потому что, по правде сказать, вряд ли у него хватило сил остановить ее.

– Вы ведь занимаетесь этим недавно, не так ли?

– Четыре года.

– Четыре года? – Он не верил своим ушам.

– Я начала, еще когда готовила дипломную работу. У меня прекрасный послужной список, и я прекрасно знаю свое дело. Могу представить рекомендации.

– Хотел бы я на них взглянуть, – Джордано ухмыльнулся.

Ее глаза сверкнули зеленым огнем.

– Я не обязана показывать их людям вроде вас! Не понимаю, почему вы держите меня здесь, – сердито ответила девушка. – Должно быть, я по ошибке зашла не в тот коттедж. Мне нужно поговорить с мистером Рикелли.

Джордано вытянул вперед свою загипсованную ногу и откинулся в кресле.

– Вы с ним говорите.

– Вы не мистер Рикелли! Я с ним встречалась! Он гораздо старше. И носит усы. Он…

Джордано подскочил в кресле. Она встречалась с его отцом? В это невозможно поверить. Старик иногда поддавался искушению, но приглашать домой ночную бабочку!.. Бенито всегда оказывал высокое уважение своей семье. Собственно говоря, именно поэтому Джордано и затеял историю с этой женщиной.

– Кто вы такая? – потребовал он.

– Меня зовут Шерил Дорси, – натянуто ответила она.

Это ему ни о чем не говорило.

– Красотка Аманды? – спросил Джордано.

– Красотка… кого? – Девушка нахмурилась. – Я няня.

Няня?! Джордано от изумления даже раскрыл рот и вдруг, проиграв в уме всю сцену, начал понимать, что на самом деле произошло. Но вместо того, чтобы смутиться, он испытал еще большее удовлетворение. Небывалое удовлетворение. Лицо его расплылось в широкой ухмылке.

Он поцеловал новую няню? Почти раздетый, в одном халате, оскорбил только что нанятую няню своего сводного брата, маленького Джи-Джи? Неудивительно, что старика чуть было не хватил удар.Получилось даже лучше, чем он спланировал! Как ни велико желание отца заставить Джордано работать в компании, Бенито ни в коем случае не позволит ему остаться здесь после того, как он коснулся своими грязными лапами новой няни его драгоценного Луиджи. Патриархальный Бенито теперь выкинет своего непутевого первенца в два счета. Он может даже пойти еще дальше – сделает второго сына своим наследником. Почему бы и нет?

Насколько мог видеть Джордано, четырехлетний плод второго брака отца стал для старика центром мироздания. Луиджи был солнцем, вокруг которого вращался Бенито Рикелли, дорогим, до безумия любимым сыном, которым старший никогда не был. Что, впрочем, нисколько не волновало Джордано, это даже вызывало у него некоторую жалость к ребенку.

Но, по правде говоря, Джордано плохо знал своего сводного брата, он даже редко его видел. Бенито делал все возможное, чтобы держать младшего сына подальше от беспутного старшего. Нет, он никогда напрямую не требовал от Джордж но держаться подальше от Луиджи, поскольку боится дурного влияния на малыша, но это было ясно и без слов.

Ничто из того, что делал Джордано, никогда не удовлетворяло старика. Джордано давно уже прекратил попытки добиться этого. Гораздо интереснее – и выгоднее – было служить для Бенито Рикелли занозой. Пока, конечно, оставалась возможность исчезнуть, если положение становилось совсем уж невыносимым.

После аварии он лишился этой возможности. Гипс сам по себе не был помехой, а вот травма головы требовала лечения, и до его завершения он не мог водить машину. А Бенито запретил всем слугам и домочадцам возить его.

– Ты держишь меня в заточении! – обвинил отца Джордано.

– Я забочусь о твоем здоровье, – ответил тот. – Кроме того, – с прискорбием добавил он, – вряд ли у тебя сейчас есть какие-либо неотложные дела. Вроде срочной работы, например. – На губах его появилась горькая улыбка. – Да простит тебя Бог.

Джордано ничего не ответил. Это было бесполезно. Бенито давно уже решил, что его старший сын ни на что не годен. Так что самым большим удовольствием для Джордано было делать все возможное, чтобы утвердить отца в этом мнении.

Правда, Бенито время от времени продолжал попытки заставить Джордано засесть за изучение проспектов компании. Одна из них стала предметом их очередной, последней размолвки на прошлой неделе.

– Пора тебе узнать, что из себя представляет твое наследство, – потребовал тогда Рикелли-старший.

– Я знаю о своем наследстве все, что мне надо, – едко возразил Джордано, отшвыривая проспекты в стороны.

– Я все-таки приведу тебя в чувство, чего бы мне это ни стоило, – поклялся отец, вперив гневный взгляд в дерзко ответившего ему тем же сына.

– Хотел бы я посмотреть, как это у тебя получится!

– Действительно? – Голос Бенито звучал очень тихо. – Прекрасно. Можешь на меня рассчитывать. – Он повернулся и вышел, беззвучно закрыв за собой дверь.

Джордано все это было безразлично, как, впрочем, и сам отец, он испытывал громадное облегчение от того, что последние пять дней старик полностью избегал его, и не слишком верил в способность Бенито «привести его в чувство». Необходимо было вырваться отсюда – убежать от отца, его требований и недоверия, от их столкновений и тех разочарований, которые они приносили друг другу все тридцать два года жизни Джордано. Видит Бог, ему это совершенно ни к чему. Пусть все достанется Луиджи – вместе со всеми сопутствующими неприятностями…

Он взглянул на сидящую в чопорной позе на кушетке женщину. Она действительно выглядела как няня. Или как монахиня. Бедный Луиджи!

У нее, должно быть, безупречная репутация, решил Джордано. Вернее, была безупречная репутация – подумав, поправил он себя.

– Приношу свои извинения, – сказал Джордано с сожалением, которого вовсе не испытывал. Собственно говоря, он до сих пор улыбался. В отличие от нее.

– Это вовсе не смешно. Я должна поддерживать свою репутацию. Соответствовать определенным стандартам.

– Теперь я не дал бы за вашу репутацию ломаного гроша, дорогая, – приветливо сказал Джордано. – Как и за ваши стандарты.

– Мистера Рикелли это должно будет огорчить.

– От души на это надеюсь.

Интересно, не ринется ли сейчас старик в коттедж, чтобы спасти бедняжку из его рук.

– Он ждал меня к трем часам. Для меня очень важно прибыть вовремя, – сказала она. – Быть пунктуальной. Точной. Честной. Мистер Рикелли сказал, что его сыну это необходимо.

Неужели? Хотя Джордано не настолько знал Луиджи, чтобы иметь право судить.

– Пунктуальная. Точная. Честная. Да вы, должно быть, само совершенство. И наверняка произвели на него неизгладимое впечатление, – небрежно заметил он. – А какие еще достоинства у вас есть?

– Я не употребляю бранных выражений, – ответила девушка.

Похоже, она, если захочет, может и кусаться. Джордано снова ухмыльнулся.

– Малыш, отбившийся от рук? И вы не хотите, чтобы из него вышло нечто похожее на старшего брата, не так ли?

Няня казалась озадаченной.

– На старшего брата? Разве здесь двое детей? Мистер Рикелли не упоминал ни о каком брате.

– Меня это не удивляет.

– Хотя, действительно, – призналась мисс Шерил Дорси, – он сказал, что у Джордано есть кое-какие проблемы.

– Что?! – Его возглас заставил ее подскочить.

Но вместо того чтобы ответить, она стиснула лежащие на коленях руки и крепко сжала губы, как бы говоря, что не выдаст ничего даже под пыткой.

– Что вы сказали? – настаивал Джордано.

Девушка решительно покачала головой.

– Я не должна ничего вам говорить. Ни о ребенке, ни о его поведении. Так не полагается. Подобные вопросы касаются только меня и моего нанимателя.

Но Джордано было не до подобной чепухи.

– Мальчик, – потребовал он, наклонившись и пристально глядя на нее. – Как вы его назвали?

Она задрала подбородок, как бы пытаясь показать, что не боится его, и произнесла имя, которое он, собственно, и ожидал услышать:

– Джордано.

– Нет.

– Да.

– Не может быть, – настаивал он. – Его имя Луиджи.

– Да нет же, – решительно повторила девушка. Потянувшись за сумочкой, она вытащила из нее контракт и протянула его Джордано. – Взгляните сами. Там все сказано. Его имя Джордано. Я могла перепутать коттеджи, но не ребенка же!

Значит, старик вовсе не был ошеломлен. Конечно, он несколько удивился, когда Джордано заключил его профессора педагогики в объятия, но в конце концов это его лишь позабавило. Значит, чтобы привести Джордано в чувство, старый мошенник нанял ему няню! И теперь стоит возле бассейна, поздравляет себя и при этом смеется от души.

Джордано скрипнул зубами, к нему вновь вернулась головная боль. Откинув голову, он закрыл глаза, в нем бушевал водоворот чувств, основным из которых была ярость…

– Мистер… извините, не знаю вашего имени… – прервал его мысли отрезвляюще прозвучавший голос няни. – Не пора ли вам действительно выпустить меня? Я должна отыскать нужный коттедж. Мне следует…

Джордано открыл глаза и пристально посмотрел на нее. Девушка нервно заморгала, но твердо встретила его взгляд.

Но так ли уж тверда она? Он не имел об этом никакого понятия, но мог поклясться в одном – меньше чем через двадцать четыре часа она отсюда сбежит. Или старик думает, что он сдастся и проглотит его грязный трюк без борьбы? Что ж, в таком случае он сильно недооценивает своего старшего сына.

Сколько бы он ни заплатил мисс Шерил Дорси, этого все равно будет мало. Потому что ей придется чертовски потрудиться за свои деньги.

– Вы не ошиблись коттеджем, – нарушил молчание Джордано.

– Но вы сказали… – Она с недоумением огляделась вокруг. – А где… где же Джордано?

Он улыбнулся, но эта улыбка была недоброй. Ситуация отнюдь не представлялась ему смешной. Джордано – это я. Девушка непонимающе взглянула на него.

– Добро пожаловать на новое место службы, мисс Дорси. По всей видимости, мой отец нанял вас нянчить меня.

Он был определенно сумасшедшим.

Однако потрясающе красивым сумасшедшим, самым красивым из всех, которых она когда-либо знала. Темно-карие глаза и взъерошенные черные волосы, худое лицо с высокими скулами и озорная ямочка по одну сторону рта, особенно заметная от предназначенной ей горькой усмешки.

А целовался он как!.. Никогда еще ее не целовали подобным образом! Женщины послабей – многие женщины послабей ее – наверняка упали бы у его ног. Но не она: Шерил Дорси сделана из гораздо более крепкого материала.

У нее была работа, которую необходимо выполнять, репутация, которую надо поддерживать, газетные объявления и статья в журнале, которым необходимо соответствовать, и две любимых, непрактичных и опасно доверчивых тетки, которых надо содержать.

Поэтому, несмотря на то, что сердце Шерил до сих пор билось учащенно, голова кружилась, а губы все еще покалывало, необходимо было найти Бенито Рикелли. И как можно скорее.

– Послушайте, мистер… – Она остановилась.

– Рикелли, – помог он ей, улыбаясь все той же невеселой улыбкой.

Несмотря на всю его обаятельность, в улыбке не было ничего дружеского. Более того, Шерил была уверена, что улыбка и не задумывалась как обаятельная. Однако, к несчастью, она была именно такой. Вновь стала заметной ямочка у рта.

Шерил захотелось прикоснуться к ней. Коснуться его? Да что с ней творится?! Отведя глаза, она заставила себя произнести как можно более спокойно:

– Хорошо, мистер Рикелли. Не понимаю, зачем вам все это надо, однако…

– Лучше бы вам было подумать о том, зачем это нужно моему отцу.

– Вашему отцу?

– Общеизвестному деспоту Бенито Рикелли. Вы его знаете? Гораздо старше меня. С усами, – повторил он ее же описание. – Человек, который вас нанял.

– Да, чтобы заботиться о маленьком мальчике.

– Чтобы заботиться о Джордано, – согласился ее взрослый, мускулистый мучитель и ткнул себя пальцем в грудь. – Обо мне.

– Но это просто смешно!

– Это вы мне говорите? – пробормотал он уже без улыбки и внезапно с силой потер лоб. – Черт побери!..

Шерил нахмурилась. Может быть, этот человек не совсем сумасшедший, а просто страдает от контузии, какой-нибудь травмы головы, что и объясняет его поведение. Он определенно выглядел так, будто недавно ему пришлось бороться с чем-то ужасным – и проиграть битву.

Левая нога его в гипсе, одну руку он прижимает к телу, как будто оберегая ребра, на скуле заметен свежий шрам, а на красивом лице, под левым глазом и на виске, до сих пор видны не до конца рассосавшиеся синяки.

– С вами все в порядке? – быстро спросила она.

Подняв глаза, мужчина встретился с ней взглядом.

– А вам как кажется?

Мрачность его тона поразила Шерил и заставила ее замолчать. А что, если он действительно сказал правду? Шерил нервно сглотнула. Да нет, не может быть!

Бенито Рикелли нанял ее в няни своему сыну. Маленькому мальчику! Она же видела фотографию на столе в его офисе.

– Это Джордано? – спросила тогда Шерил. Гордо улыбнувшись, Бенито взял фотографию в руки.

– Это мой сын, – согласился он.

Джордано, подумала она тогда. И только теперь поняла: ее наниматель вовсе не говорил, что это его сын Джордано, а лишь признал на фотографии сына.

– Вы действительно Джордано? – спросила Шерил слабым голосом. – Это не… розыгрыш?

Встретившись с ней взглядом, он медленно покачал головой.

– Это не розыгрыш.

Где-то на расстоянии слышались оживленные женские голоса. Над домом пролетел самолет. Щебетали птицы.

– Просто какая-то бессмыслица! Я хочу сказать, зачем ему это понадобилось?.. – нерешительно начала Шерил. – Вы же не… – Она помолчала. – Я поняла так, что его ребенку четыре года. Он же показывал мне фотографию четырехлетнего ребенка! – Ее взгляд опять стал подозрительным.

– У него действительно есть четырехлетний ребенок. Мой сводный брат Луиджи.

– Тогда это, очевидно, какая-то ошибка.

– Это не ошибка.

– Однако…

– Это его пунктик. Он считает, что я понапрасну трачу жизнь, смотрю на вещи недостаточно серьезно, не принимаю на себя ответственности как наследник его чертовой империи и не следую по его стопам, как это положено старшему сыну. – С каждым словом тон Джордано становился все более горьким.

Будучи няней, Шерил отлично знала, к чему может привести хоть малейшее проявление слабости характера. Не позволяй им унижать себя – вот основное правило в отношениях с подопечными… С подопечными? Но не могла же Шерил серьезно думать о себе как о няне этого человека?

Все это просто розыгрыш. Сейчас войдет Бенито Рикелли, скажет, что он пошутил, они посмеются над этим, а потом она приступит к настоящей работе – в качестве няни Луиджи.

А может быть, все не так? Боже мой, только не это! Она не может упустить работу! Если Шерил не получит ее, тетя Орнелла и тетя Дафна окажутся на улице. Когда два дня назад ей позвонил Бенито Рикелли и сказал, что хочет нанять ее, она восприняла это как подарок судьбы.

– Я прочитал о вас в одном из журналов, которые получает моя жена, – сказал он. – Ведь это вы та женщина, которая может сделать маленького лорда из любого приютского хулигана?

Шерил помнила, что при этих словах неловко рассмеялась.

– Автор несколько преувеличила, – призналась она, вспомнив статью, появившуюся в прошлом номере ежемесячного журнала для родителей. В ней восхвалялись успехи Шерил в воспитании трудных детей. – Я два года была няней племянника.

– Он был трудным ребенком?

– О, да.

– Мой сын тоже.

Его четырехлетний сын, подумала она тогда. Ее даже не насторожило не совсем обычное предложение, которое она получила вчера в его офисе. Мистер Рикелли рассказал о крайнем упрямстве сына, о его нежелании подчиняться правилам и намеренном бунтарстве против родителей.

– Мне казалось, что я улажу все сам, – сердито объяснил он. – Теперь я так не думаю. Но это должно быть сделано. Если вы справитесь с ним в течение шести месяцев – при условии, что продержитесь этот срок, – я выплачу вам в качестве премии пятьдесят тысяч долларов. – Шерил ошеломленно взглянула на него. Но тут Бенито Рикелли добавил: – Если же вы уйдете до завершения срока, то будете должны мне десять тысяч долларов.

Для него это была капля в море. Для нее же, учитывая стесненное финансовое положение семьи, – совершенно непомерная сумма. Но ведь ей не придется отдавать эти десять тысяч, напомнила себе Шерил, если она не уволится. А она не уволится. Просто не может уволиться!

– Хорошо, – согласилась тогда Шерил.

– Он, должно быть, просто пошутил, – с надеждой в голосе сказала она сейчас мрачному темноволосому мужчине, наблюдающему за отражающимися на ее лице мыслями.

Медленно и уверенно Джордано Рикелли покачал головой.

– Нет.

– Но…

– Он нанял вас перевоспитывать меня.

Как не хотелось Шерил возразить, она чувствовала, что все это правда.

– Но я не могу…

– Разумеется, не можете! – резко ответил он. – Так что идите к нему и скажите, что этой шутке конец.

– Что вы хотите этим сказать?

– Я хочу сказать, идите и скажите ему, что не играете в эти игры. Что, сколько бы он вам ни платил, этого недостаточно. И ничто на свете не может заставить вас остаться.

Но такая вещь существовала. Это был большой белый особняк, принадлежащий ее теткам, их единственная гордость и радость, единственное наследство, оставшееся от расточительного отца. Дом просто пожирал деньги, но отказаться от него они не могли. «Куда же мы пойдем, дорогая? – звучал в ее ушах голос тети Неллы. – Мы прожили здесь всю жизнь». А тетя Дафна не раз повторяла: «Нелле нельзя жить в одном из этих современных домов. Она этого не вынесет».

Возможно, что и так, признавала Шерил. У тети Неллы больное сердце. А что было бы, узнай она о губительной попытке тети Дафны поправить финансовое положение игрой на скачках.

Потеря дома, скорее всего, убила бы их обеих. И только Шерил может позаботиться о том, чтобы этого не случилось. Мало того, можно будет расплатиться с долгами, заново покрасить дом, привести в порядок крышу… Если только ей удастся удержать эту работу и получить вознаграждение от Бенито Рикелли.

– Нет, – ответила она. – Я не могу этого сделать.

– Но почему, черт побери? – Джордано Рикелли нахмурился.

– Потому что мне нужна эта работа.

– Очевидно, он предложил вам крупную сумму, – нетерпеливо сказал Джордано. – Прекрасно. Если вы откажетесь, я заплачу вам больше.

Предложение звучало соблазнительно. Ужасно соблазнительно. Ей захотелось принять его. Однако… Шерил покачала головой.

– Я не могу.

Он смотрел на нее с недоумением.

– Почему не можете?

– Не могу рисковать своей репутацией. – И она нервно хрустнула пальцами.

– Что? – Джордано выглядел разгневанным.

– Как я уже сказала, у меня есть определенная профессиональная репутация. – Шерил почувствовала, что краснеет, и поспешно добавила: – Не того сорта, как вы ожидали, но, какой бы она ни была, для меня это важно.

На его скулах вздулись желваки, взгляды их скрестились. Сердце Шерил забилось, как у скаковой лошади на финише.

– Ведь вам нужно всего лишь изменить свое поведение, – несколько робея, напомнила ему Шерил.

– Будь я проклят, если уступлю его угрозам!

– Что ж… – Собравшись с духом, она слегка пожала плечами. – Как вам будет угодно.

На виске Джордано пульсировала какая-то жилка. Пригладив рукой растрепанную шевелюру, он пристально взглянул ей в глаза.

– Так, значит, вы решили остаться, мисс Дорси?

Скажи «нет», твердила себе Шерил. Уходи отсюда. К черту репутацию, твоих тетушек, пятьдесят тысяч долларов, его поцелуй! Куда подевался твой здравый смысл?

Шерил не могла этого понять и знала только, что после поцелуя Джордано Рикелли с ней что-то произошло. Но ведь ее целовали и раньше. Боже мой, она ведь даже была помолвлена. Правда, после поцелуев Гришэма оставалось лишь ощущение приятного тепла, исчезающее через несколько секунд. Ощущение же поцелуя Джордано оставалось на ее губах до сих пор, пробуждая в ней какое-то глубинное, первобытное чувство, о существовании которого Шерил прежде не догадывалась и о котором ей хотелось узнать побольше.

Здравый смысл – даже не принимая во внимание репутацию, тетушек и деньги – подсказывал сказать «нет». Соглашаться стать няней взрослого человека, о каких бы деньгах ни шла при этом речь, выглядело просто безумием. А Шерил была практичной. Шерил была благоразумной. Шерил была приземленной.

– Приземленные люди никогда не взлетят, – подмигнув, сказал ей однажды свободомыслящий дядя Эдвин с искрой вызова в глазах.

Глубоко вздохнув, Шерил ответила:

– Да.


Глава вторая


Должно быть, она просто сошла с ума. Двадцатидевятилетняя девственница, ни разу не почувствовавшая ни малейшего волнения даже во время поцелуев человека, три года бывшего ее женихом, не должна иметь ничего общего с человеком, выглядевшим так, будто он питается монахинями! Но она приняла на себя обязательство.

Шерил не видела альтернативы. Дело даже не в том, что она дала слово, хотя Бенито Рикелли поступил с ней не совсем справедливо. И не в том, что это затрагивало ее честь, гордость, чувство собственного достоинства и профессиональное самолюбие.

Просто в последнее время она почувствовала себя словно неполноценной. Незавершенной. Некоторым образом не от мира сего. По крайней мере так, без всякого сомнения, считал Гришэм.

– Ты хочешь знать, почему я порываю с тобой? – спросил месяц назад ее жених Гришэм Макнот. – Потому что ты бесчувственная, Шерил. Мне хочется заняться с тобой любовью, а ты говоришь о погоде. Я касаюсь твоих грудей, а ты удерживаешь мои руки. Я целую тебя и не получаю ответа.

– Ты хочешь сказать, что я не срывала с тебя одежду? Или с себя? – едко возразила Шерил, обиженная невысказанной мыслью жениха.

– Ты даже не расстегивала ее, – огрызнулся Гришэм.

Позднее он извинился, объяснив, что вовсе не собирался быть столь откровенным.

– Ты прекрасный человек, Шерил, – сказал Гришэм елейным тоном, вызвавшим у нее желание стереть его с лица земли. – Это не твоя вина. Просто ты не… чувственна.

– Я тоже не могу припомнить, чтобы ты когда-нибудь пылал страстью! – возразила уязвленная Шерил.

– С тобой не пылал, – согласился он.

Это, как она полагала, означало, что с новой пассией, двадцатитрехлетней Дженет Хартли, он просто сгорает от страсти! Что ж, отлично. Пусть они сгорают оба – хоть дотла! Ей все равно. Совсем все равно.

Однако, как ни отказывалась она признавать это, высказанные Гришэмом обвинения до сих пор причиняли ей боль. Да, было больно думать, что с ней что-то не в порядке, что в других людях присутствовало нечто, чего она лишена, какой-то внутренний огонь, которого ей не дал Бог.

И вдруг сегодня совершенно неожиданно, откуда ни возьмись, в ней всплыло нечто глубинное, сильное, чувственное. Может быть, Бог все-таки не забыл дать и ей источник огня? Просто спичку к нему поднес не Гришэм. А вот Джордано Рикелли, похоже, поднес…

– Сколько вам лет? – спросила у него Шерил, вернувшись в коттедж со своим багажом.

– Тридцать два, – протянул Джордано, наблюдая за ней.

Надо же: тридцатидвухлетний плейбой? Потому что она нисколько не сомневалась в том, что он просто-напросто легкомысленный плейбой. Шерил покачала головой. И о чем только думал Всевышний?

Джордано сидел на том же месте, где она его оставила. Пока она разыскивала садовника, он надел белые шорты, что, по ее мнению, было некоторой уступкой с его стороны. Сейчас он хмуро смотрел на следующего за ней с нагруженного чемоданами Треццо.

– А сколько лет вам? – последовал ответный вопрос.

Она вызывающе подняла голову.

– Двадцать девять.

– Вы целуетесь не как двадцатидевятилетняя женщина.

Шерил почувствовала, что краснеет, и вновь остро ощутила свою неполноценность. Треццо, услышав это неуместное замечание, издал неодобрительный звук, и Шерил поняла: она должна была смутиться сильнее, чем это было на самом деле. Стараясь ничем не выдать себя, Шерил сказала Треццо как можно более беззаботным тоном:

– Не обращайте на него внимания. Он просто дуется.

– Я вовсе не дуюсь!

Эта вспышка гнева заставила ее подавить улыбку.

– Можете отнести их туда, – сказала Шерил, не обращая внимания на Джордано, и, взглянув в сторону коридора, ведущего из маленькой гостиной, снова обернулась. – Полагаю, там есть спальни? – спросила она через плечо.

Джордано что-то буркнул, направленный на нее темный взгляд был тяжел.

– Неужели он поцеловал вас, мисс? – обеспокоенно спросил Треццо.

– О, да.

Она вновь постаралась, чтобы ее голос звучал как можно непринужденнее и спокойнее. Нельзя было дать Джордано понять, что он перевернул ее мир с ног на голову.

– Она совсем не умеет делать этого, – громко уточнил Джордано.

– Теперь я вижу, почему ваш отец решил, что вам нужна няня, – любезным тоном сказала Шерил. – Кто-нибудь должен научить вас, как себя вести.

С этими словами она вышла из комнаты в коридор вслед за садовником. Стратегический отход после высказанного последнего слова всегда был главным оружием нянь.

– Няня? – Треццо выпучил глаза.

– Мистер Рикелли, очевидно, обладает странным чувством юмора, – ответила Шерил, не желая вдаваться в объяснения.

– Не знал, что оно у него вообще есть, – пробормотал Треццо и продолжил: – Какая комната, мисс?

Позади нее раздался голос Джордано.

– Она может спать со мной.

– Мистер Джордано! – Треццо был явно шокирован.

– Ей нравится, когда я грублю, – донесся до них голос Джордано.

Треццо даже сплюнул.

– Дети ведут себя подобным образом, когда видят, что за ними наблюдают, – решительно сказала Шерил. – Советую вам не обращать на него внимания. Идите спокойно. Я сама подберу себе комнату.

В коридор выходили двери трех спален. Самую большую из них, с видом на сад, явно занимал Джордано. Огромная постель разобрана, повсюду разбросаны иллюстрированные журналы, посвященные яхтам. Наверное, выбирает себе новую, подумала она.

Сама комната, однако, имела скорее спартанский вид – белые, желто-коричневые, коричневые цвета и немного черного. Немного мрачновато. И сурово. Вполне соответствует своему хозяину.

– Нравится моя кровать? – вновь раздался голос Джордано. – Она достаточно велика для нас двоих.

Она попыталась проигнорировать его слова, но мысль о возможности разделить постель с Джордано оказалась до удивления стойкой. Шерил ясно представила Джордано лежащим обнаженным на этих белых простынях и себя рядом с ним, тоже обнаженной, в его объятиях… Никогда прежде у нее не было столь вульгарных фантазий! Повернувшись, она поспешно вышла из комнаты.

Спальня напротив была обставлена как офис, но вместо софы или пары кресел в ней была кровать. Похоже, в настоящий момент ею никто не пользуется. Можно было бы остаться и здесь, но ей не хотелось жить столь близко от Джордано. То ли потому, что он мог неправильно это понять, то ли потому, что она не доверяла самой себе.

К счастью, в конце коридора находилась третья спальня, длинная, узкая комната, должно быть переделанная из веранды и обставленная более легкомысленно, чем остальная часть дома. Воздушная и солнечная, с белыми кружевными шторами, комната выглядела уютно и романтично.

– Будьте добры, Треццо, оставьте мои вещи здесь.

Подойдя к окну, Шерил выглянула наружу. За небольшой дубравой были видны песчаные дюны. В наступившей тишине слышался шум прибоя.

– Мисс?

Обернувшись, она увидела, что Треццо, поставив ее вещи, смотрит на нее с легкой улыбкой на губах.

– Я только хотел, чтобы вы знали, мисс… он не так уж плох, каким хочет казаться. Но, думаю, он очень постарается.

– Это… должно быть весьма любопытно, – заметила она. – Скажите, Треццо, вы знали о том, что задумал мистер Рикелли?

Помедлив мгновение, Треццо ответил.

– Нет, но я не удивлен. Ни от кого не секрет, что мистер Рикелли очень беспокоится насчет мистера Джордано и будущего своей компании. У него уже был один инфаркт, ему хочется уделять больше времени миссис Рикелли с детьми. Поэтому он желает, чтобы мистер Джордано взял на себя руководство… Однако, – добавил старик, – только если это произойдет на его условиях.

Так вот в чем дело.

– Мне это только кажется, или у Джордано имеется на это свой взгляд? – спросила Шерил.

Треццо вновь улыбнулся.

– Он сын своего отца. Мистер Рикелли не всегда хорошо обращался с мистером Джордано.

– И он надеется, что приглашение няни исправит ситуацию?

– Не уверен, что мистер Рикелли вообще на что-нибудь еще надеется, – откровенно ответил Треццо. – Но этого способа, во всяком случае, он пока еще не пробовал.

Что ж, она тоже.

– Джордано не обидит вас, мисс, – быстро заверил ее Треццо. – Он просто дразнится, вот и все. Но если мальчик будет причинять вам беспокойство, позовите меня. Я приведу его в порядок. – Он ухмыльнулся. – Мистер Джордано слушается меня.

– Но не своего отца. – Это не было вопросом.

Треццо без колебания покачал головой.

– Никогда. Если по правде, то мистер Рикелли никогда и не разговаривает с Джордано по-хорошему, а только кричит. И требует. – Он взглянул на нее. – Вы сможете все поправить.

– Похоже на то, что проблема слишком уж застарелая.

Помедлив, Треццо слегка кивнул в знак согласия.

– Однако они хорошие люди. Оба.

– Тогда в чем же проблема? Почему они не могут прислушаться друг к другу? Почему не поговорят? – Ей нужно было откуда-то начать, найти какой-то ключ к их отношениям.

Треццо пожал широкими плечами.

– Об этом вы должны спросить у мистера Джордано или у мистера Рикелли. Желаю вам удачи, мисс.

И она мне понадобится, подумала Шерил.

Стук в дверь прозвучал быстро и отрывисто. Семь ударов, последние два через короткий промежуток. Очевидно, это старик – доволен собой и хочет позлорадствовать.

– Дверь открыта, – проворчал Джордано.

Секунду спустя в дверь проскользнула соблазнительно сложенная блондинка в пятнистом платье.

– Джордано? – промурлыкала блондинка, глаза которой при виде него загорелись.

Черт побери, он совсем забыл о настоящей красотке Аманды! Но через секунду, при мысли о том, что должен подумать отец и как шокирована будет его дипломированная няня, на лице Джордано появилась недобрая усмешка. Подавшись вперед в кресле, он вытянул руку и протянул:

– Иди ко мне, милочка.

Та закрыла за собой дверь и двинулась к нему, расстегнув по дороге две пуговицы своей очень низко вырезанной блузки.

– Что это с тобой такое, дорогой? – пробормотала она, заметив пожелтевшие синяки на его лице. – Дай мне полечить их поцелуем. – Блондинка наклонилась над Джордано, предоставляя ему прекрасный обзор своих поистине выдающихся округлостей.

– На вашем месте я этого не делала бы, – раздался твердый женский голос из коридора.

Блондинка отскочила. В дверях гостиной с суровым выражением на лице стояла Шерил Дорси. Взгляд широко раскрытых глаз амандовой красотки метнулся от Шерил к Джордано. Тот молча наблюдал за происходящим. Шерил, приветливо улыбнувшись блондинке, сказала почти ласковым голосом:

– Или то, что произошло с ним, может произойти и с вами.

Блондинка перевела взгляд с синяков Джордано на его перевязанные ребра, потом на загипсованную ногу и нервно сглотнула. Потом ее глаза сузились.

– А вы кто такая?

– Его няня.

– Что?

– Я няня Джордано, – повторила Шерил с таким видом, будто эти слова имели какой-то смысл. Они прозвучали с такой силой, что Джордано даже почувствовал уважение к ней.

На мгновение. До тех пор, пока оно не сменилось раздражением.

– Не обращай на нее внимания, – сказал он и притянул блондинку к себе. – Мисс Дорси просто раздражительная старая дева, которую приставил ко мне отец. Она нам не помешает.

– Неужели? – сказала Шерил, и вновь, хотя ее тон был вполне любезен, в нем прозвучала сталь.

Но черт бы его побрал, если он позволит какой-то гувернантке управлять им!

– Разумеется, не помешает, – повторил Джордано. – Потому что она знает: если ты уйдешь, – обратился он к блондинке, хотя и кося глазом в сторону Шерил, – то я вместо тебя буду вынужден опять поцеловать ее.

– Опять? – несколько нервно переспросила блондинка, вырвала руку и, отступив назад, вновь с беспокойством перевела взгляд с Джордано на Шерил. – Может быть, вам стоит уладить это между собой, – быстро сказала она, продвигаясь к двери.

– Прекрасная идея, – согласилась Шерил, направляясь к ней.

– Никуда не годная идея, – возразил Джордано. Неужели все эти красотки у Аманды такие бесхребетные? – Иди ко мне.

– Идите, идите, – сказала Шерил, подталкивая блондинку к двери – подобно овчарке, покусывающей овцу за ноги. – Треццо, не покажите ли вы мисс…

– Деверо, – подсказала блондинка.

– Не покажите ли вы мисс Деверо дорогу? – любезно спросила Шерил. – И заплатите ей что-нибудь за визит.

– Оставайся на месте, – приказал Джордано. Но блондинка уже не слушала его и пыталась открыть дверь.

– Сейчас не обязательно платить мне! У нас есть номер его кредитной карточки, – нервно сказала та.

– Ничего я тебе не должен! Ты не сделала ничего…

– Нам полагается заплатить, захотели ли они чего-нибудь сделать или… – пояснила блондинка Деверо извиняющимся тоном. Она даже не взглянула на него! – За… э-э… вызов на дом, знаете ли, – в некоторой панике продолжила она.

– Разумеется, – понимающе кивнула Шерил. – Весьма разумно.

– Черта с два! – подскочил Джордано, пытаясь подняться с кресла. – Вы не можете транжирить на это мои деньги!

Она повернулась к нему с приветливой улыбкой.

– Я не могу. Вы можете.

– Пойдемте, мисс, – вежливо сказал Треццо, беря блондинку под локоть и бросая на Джордано через плечо суровый взгляд. – Вам должно быть стыдно за свое поведение.

Джордано не смог определить, кого именно имел в виду садовник – его или блондинку. Впрочем, по выражению лица старика догадаться было не трудно.

Наступило гробовое молчание.

Украдкой вытерев влажные ладони о свою синюю юбку и сделав несколько глубоких вдохов, чтобы успокоиться, Шерил закрыла дверь за Треццо и мисс Деверо и только тогда повернулась, чтобы во всеоружии встретить гнев Джордано. Это было большой ошибкой.

Нервный ток, который она ощутила во время его поцелуя, словно пронесся по комнате и вновь пронзил ее. Он сидел, откинувшись в кресле, и смотрел на нее, похожий на надувшегося ребенка, у которого только что отняли любимую игрушку. Шерил почувствовала, что ладони у нее вновь повлажнели, а во рту пересохло.

«Гормоны, дорогая», – сказала бы ее тетя Дафна, как будто это было самым естественным делом. А дядя Эдвин непременно подмигнул бы.

Однако теперь не время для гормонов! Нельзя же ни с того ни с сего испытывать влечение к человеку, которого она совершенно не знает. А вдруг окажется, что это внезапно проснувшиеся гормоны толкают ее к совершенно неподходящему человеку? Не торопись, предупреждала себя Шерил. Потом, когда во всем разберешься как следует, можно будет направить эти чувства на кого-то более подходящего, чем Джордано Рикелли.

Неожиданная мысль о том, что делали бы сейчас он и мисс Деверо, не появись она, заставила Шерил покраснеть. Не потому ли Джордано был столь резок, подумала она с внезапным унынием. Может быть, ему просто нужна была любая женщина, и это желание излилось на нее при том самом поцелуе? Тут есть над чем подумать.

– Вы не похожи на человека, которому нужно нанимать подобных созданий, – сказала она.

– А я и не такой, – сухо ответил Джордано.

– Тогда почему…

Раздраженно потеребив обивку ручки кресла, он произнес:

– Попробуйте догадаться.

Шерил постаралась припомнить все, что произошло после того, как она постучала в дверь, ожидая встречи со Бенито Рикелли и его четырехлетним сыном, а вместо этого увидела молодого мужчину в купальном халате, который со словами «Давно пора» схватил ее в объятия и поцеловал!

Чтобы вновь не потерять самообладания, Шерил постаралась поскорее проскочить этот момент, но пришлось возвращаться к нему вновь и вновь. Она чувствовала: именно тут и лежит ключ к загадке.

Ясно было, что Джордано перепутал ее с мисс Деверо. Значит, он не знал эту женщину. Но почему он с таким нетерпением ожидал ее – женщину, которую нанял на час? Получается, что он, похоже, собирался произвести впечатление. Но на кого?

Шерил вспомнила о собравшейся возле бассейна компании. Там было много женщин, несколько детей и его отец. Да, она заметила там мистера Рикелли и даже хотела подойти и поговорить, но тот покачал головой и жестом показал ей: иди, мол, дальше. Он ждал. И наблюдал.

За тем, как Джордано откроет дверь? Как встретится со своей няней? Ждал скандала? После которого при следующей встрече с отцом сын будет более податлив? Хотелось верить, что Бенито Рикелли добивался именно этого. А Джордано? Она подозревала, что, несмотря на всю разницу между ними, Джордано был истинным сыном своего отца.

– Что вы пытались ему доказать? – спросила Шерил.

– Ничего я не пытался доказать. Мне нужно было вынудить его вышвырнуть меня отсюда к чертовой матери!

– Вот оно что. – Выставить проститутку перед всеми знакомыми и заставить папочку предпринять ответные меры. Теперь она поняла. Однако… – Но разве он держал вас взаперти?

Джордано приподнял загипсованную ногу.

– Я не в состоянии водить машину. А как только смогу, немедленно уберусь отсюда.

– Теперь мне все ясно. – Ей действительно было ясно. До некоторой степени. Непонятно только, что за игру затеял Бенито, нанимая ее. Не будет же Джордано в гипсе все эти шесть месяцев.

– Сомневаюсь, что вам все ясно, – решительно возразил Джордано. – Например, насколько он любит манипулировать людьми.

– А вы нет? Он нахмурился.

– Я сделал это лишь в ответ на то, что сделал он. У него нет права удерживать меня здесь.

– Другими словами, он начал первый?

Джордано нахмурился еще сильнее.

– В вашем изложении это похоже на драку двух мальчишек.

– Определенное сходство видно.

– Ни черта вам не видно.

– Что ж, надеюсь, что вы меня просветите.

– Я не хочу иметь с вами никакого дела.

Шерил была тоже не совсем уверена в том, что хочет иметь с ним какое-либо дело. Если бы не чувство, испытанное ею при том поцелуе, она давно уже была бы далеко отсюда.

– Почему вы остались? – спросил он.

– Дала обещание.

– Но ведь он почти обманул вас!

– Знаю. – Шерил пожала плечами. – Но не собираюсь уподобляться ему.

– Думаете, вам удастся перевоспитывать меня? – язвительно спросил Джордано.

Очень хотелось бы, подумала она и облизнула пересохшие губы.

– Я собираюсь остаться, потому что меня для этого наняли, и постараюсь помочь, потому что в этом заключается моя работа. А что до ваших отношений с отцом – постараюсь сделать все от меня зависящее.

– Этого будет недостаточно, – сказал Джордано. Потом, почти про себя, добавил: – Совсем недостаточно.

Задетая его словами, Шерил хотела было спросить, что именно он имеет в виду, но Джордано, с трудом поднявшись с кресла, поковылял мимо нее к своей спальне.

– У меня болит голова, мне надо поспать. Делайте, черт возьми, что хотите, только оставьте меня в покое.

Она оставила сына в покое и отправилась на поиски отца. У нее назрела масса вопросов, ответить на которые мог только Бенито Рикелли.

Среди окружающих его жену гостей Бенито не было. Изабелла махнула рукой в сторону дома.

– Поищите его в офисе. Это на втором этаже. Поднимайтесь прямо туда. Думаю, он вас ждет.

Выражение лица у нее было совершенно невинное, поэтому Шерил просто поблагодарила и направилась к дому.

– «Думаю, он вас ждет», – пробормотала она себе под нос. – Нисколько не сомневаюсь.

Когда Шерил появилась в дверях, Бенито сидел за своим столом с телефонной трубкой у уха. Увидев ее, он улыбнулся и жестом пригласил войти.

Не отвечая на улыбку, Шерил вошла в офис, но садиться не стала.

– Скажи Бонетти, чтобы он продолжал настаивать на выполнении всех – подчеркиваю: всех! – пунктов договора, – сказал он в трубку. – Правильно. И точно в срок! – Последнюю фразу Бенито почти пролаял, положил трубку и повернулся к ней с лучезарной улыбкой. – А, мисс Дорси, пришли поболтать?

– Не совсем.

– Вы не можете отказаться от места, – напомнил он. – Вами подписан контракт.

– Это я знаю. Не понимаю только, чего вы от меня ждете. Если вы намеревались расстроить и унизить сына, то, по моему мнению, преуспели в этом. Что касается остального, я в затруднении.

– Он расстроен? Отлично. Унижен? Это только пойдет ему на пользу. Джордано приложил массу стараний к тому, чтобы унизить меня. Я хочу именно того, что сказал вам. Он представляет для меня проблему. Ее нужно разрешить.

– Но ему тридцать два года!

– И он до сих пор не стал взрослым. Он лентяй и не желает работать в моей компании. Предпочитает плавать на своей лодке. Танцует в обществе непотребных женщин. Дает повод для сплетен. Раздражает меня. – Он одарил ее заговорщической улыбкой. – Я хочу, чтобы это прекратилось.

Его улыбка, на свой лад, была столь же симпатична, как и у сына, но вызвала у Шерил не волнение, а одно раздражение.

– Он не будет содействовать мне в этом, мистер Рикелли.

Тот удивленно поднял бровь.

– Разве ваши подопечные всегда содействуют вам, мисс Дорси? – Его тон был обманчиво спокоен.

– Не всегда, – согласилась она.

– Значит, у вас есть свои методы… не так ли? – Это прозвучало так, будто она принуждает к хорошему поведению розгами.

– Я действую любовью, заботой и хорошим примером, – ответила Шерил, повысив голос.

Бенито кивнул.

– Вот именно. – Опершись локтями на стол, он самодовольно взглянул на нее поверх сцепленных пальцев. – Мне хочется, чтобы вы любили Дана и заботились о нем.

Даже несмотря на то, что он явно имел в виду совсем другой вид любви, по ее позвоночнику пробежал холодок какого-то примитивного страха, может быть из-за употребления слов «любовь» и «Джордано» в столь близкой взаимосвязи. Нервно пройдясь по офису, Шерил вновь обернулась к собеседнику.

– И вы полагаете, что это сработает? – спросила она смотрящего на нее с ожиданием Бенито.

– Дорогая мисс Дорси, вы же сами заверили меня в том, что это сработает.

– Но…

Однако возразить было нечего, потому что, по правде сказать, Шерил действительно это сделала. И ведь работало – со всеми другими подопечными. Но тут ведь совсем другое дело!

– Он ведь не ребенок! – возразила она.

– Да, не ребенок. Но я потерял его, когда он был еще ребенком. И мне кажется, что настало время вернуть его назад.

Ей показалось, что сейчас Бенито впервые сказал ей правду. Шерил уселась на то место, которого до сих пор избегала.

– Но почему, мистер Рикелли? – Опершись локтями на колени и положив подбородок на ладони, чтобы иметь возможность внимательно следить за ним, она спросила: – Почему именно сейчас?

Какое-то мгновение Бенито Рикелли смотрел в окно, на рощу, дюны и воды залива. Картина была прекрасной, но Шерил сомневалась в том, что он ее видит. Тогда что же сейчас предстало перед его мысленным взором? Джордано – еще ребенком? И сам – молодым отцом? Выражение его лица в этот момент было почти болезненным, но вскоре Бенито взял себя в руки. Повернувшись к ней, он нехотя признался:

– Он мне сейчас нужен.

– А раньше не был? – не отставала Шерил.

Бенито раздраженно махнул рукой.

– Мы говорим не о том, что было раньше. То, что было раньше, прошло. Важно настоящее. Настоящее и будущее.

Она не поверила этому. Сам ведь сказал, что теперешнее положение есть результат того, что произошло в прошлом. Но он явно не желал говорить на эту тему.

Взяв в руку авторучку, Бенито, прежде чем продолжить свое объяснение, долго постукивал ею по столу, сосредоточенно глядя перед собой.

– Мне надо сбавить темп. Я слишком много работаю. Слишком долго и слишком много. Я старею, мне, если хотите знать, уже шестьдесят. Два года тому назад у меня был сердечный приступ. Не слишком серьезный, как вы понимаете. Но это немного напугало меня. Не могу же я жить вечно. Мне хочется уделять больше времени своей жене. И своим детям. – Подняв глаза, он встретился с ней взглядом. – Вы меня понимаете?

– Детям? – многозначительно спросила Ше-рил.

Этот удар заставил его на мгновение поджать губы, но затем он кивнул в знак понимания.

– Своим маленьким детям. Им нужен отец.

– А Джордано нет?

– Джордано взрослый человек, несмотря на то, что ведет себя как безответственный идиот. – Интересно только почему, подумала Шерил, но промолчала, ожидая от Бенито дальнейших объяснений. – Однако у меня есть компания, – продолжил тот. – Ее создал я! – В последние три слова было вложено столько эмоций, сколько она не слышала от него за весь разговор. – Создал из ничего. Я посвятил ей почти тридцать пять лет. Это мое наследие, и я не хочу, чтобы оно пошло прахом. – Глаза его потемнели, в них сверкнуло неистовство. – Не позволю, чтобы Джордано пустил его на ветер!

– А вы думаете, что он на это способен? – Подобная возможность была для Шерил новостью.

Бенито чуть не сплюнул.

– Конечно, зачем это ему? – Вытащив из ящика стола папку с бумагами, он подтолкнул ее к Шерил. – Смотрите сами!

Она машинально взяла папку. Та была не менее трех сантиметров толщиной и наполнена, насколько можно было судить, копиями газетных вырезок. В глаза бросались заголовки вроде «Кто остановит плейбоя?» и «Дан-Мачо и три куколки». Шерил захлопнула папку.

– Видите? Он ничего не умеет! Никого не уважает! Его ничто не заботит! – Смуглое лицо Бенито побагровело. Теперь авторучка была наставлена на нее. – Я хочу, чтобы вы это исправили.

Способствовать эмоциональному оздоровлению детей – в этом Шерил понимала действительно хорошо. Но удерживать взрослого мужчину от безумств, смакуемых всей скандальной прессой, и уговорить его войти в семейный бизнес было несколько другим делом.

– Я не уверена… – помедлив начала она.

– Зато я уверен. – Авторучка опять оказалась направленной на нее. – Вы научите его уважению. – Шерил хотела было сказать, что уважению не учат, его заслуживают, но вряд ли он стал бы ее слушать. – А ведь он умен. И мог бы прекрасно справляться, если бы захотел. Но для этого ему надо проникнуться бизнесом, моей работой. Куда там! Он ведет себя, как идиот, а потом хочет занять мое место за просто так. – Бенито щелкнул пальцами. – «Я могу это сделать», – говорит он. «Доверься мне», – говорит он. «Ты хочешь, чтобы я взял дело в свои руки? Отойди в сторону, и я возьму его», – говорит он. Никогда! Я же не начинал с самой вершины!

Глаза Бенито горели огнем. И вдруг они как будто потухли, стали отсутствующими, и Шерил представила себе, что он мысленно вернулся на тридцать пять лет назад, к тому времени, когда «Рикелли корпорейшн» была не более чем мечтой. На долгое время воцарилось молчание. Затем Рикелли, казалось, взял себя в руки и решительно продолжил.

– Несмотря ни на что, я не хочу обделять его. Он мой сын. Однако, – добавил он, подчеркивая свои слова, – уже не единственный сын. У меня есть и другой. Может быть, даже будет второй. И если Джордано хочет занять мое место, стать частью «Рикелли корпорейшн», он должен учиться делать дело.

Делать дело по-моему, закончила про себя Шерил.

– Но я не могу научить его вашему бизнесу, мистер Рикелли.

– Этому научу его я, – веско произнес он. – Вы научите его, как надо слушать и делать то, что я говорю!

– Уважению, – не могла не добавить Шерил.

Бенито воткнул авторучку в стоящую на стол подставку.

– Верно. Да. – Он кивком указал ей на дверь. – А теперь идите.

Как и его сын, Бенито умел завершать разговор. Шерил встала и направилась к двери.

– Мисс Дорси?

Она обернулась. Ручка была направлена на нее, удерживая на месте.

– Только без всяких поцелуев. Вы меня поняли?

Откинув занавеску, Джордано наблюдал за возвращающейся из дома Шерил Дорси, удивляясь, каким образом он мог принять ее за одну из красоток Аманды. С подобранными вверх волосами, в своей белой блузке и темно-синей юбке она скорее походила на библиотекаршу – или на монахиню. Однако, несмотря на все сходство с той беженкой-латышкой из антисоветского фильма «Зимний пляж», целовалась она отнюдь не как монахиня.

Наблюдая за ней, Джордано гадал, как скоро ему удастся попробовать ее поцелуй еще раз. Если судить по выражению ее лица, вряд ли на это можно было надеяться. И все же… Она этого хотела. Он мог поклясться, что хотела. Хотела именно его!

Что же на самом деле представляет собой, скрывающаяся под этим школьным маскарадом, подлинная Шерил Дорси? В любом случае, она напрасно растрачивает себя на маленьких детей.

Джордано не лгал насчет своей головной боли. Сейчас ему было лучше, но он не собирался вставать и бежать за ней. Если Шерил хочется поговорить с ним, пусть приходит сюда. Заложив руки за голову, Джордано приготовился ждать. Но долго ждать не пришлось. Почти в ту же минуту раздался стук в дверь.

– Пришли разделить со мной постель? – спросил он.

– Не сейчас, – ответила она.

Джордано приподнялся и оперся на спинку кровати. Не сейчас? Когда же, захотелось ему спросить. Но Шерил, казалось, было совсем не до того. Пройдя в комнату, она сказала:

– Кажется, вы не слишком любите друг друга, не так ли?

– Не слишком, – согласился Джордано. – Он вам все выложил? О своих требованиях и моем плохом поведении?

Она помедлила.

– Он… намекнул кое на что.

– Готов просветить вас, если хотите.

Шерил поморщилась.

– Спасибо, не надо.

– Могу избавить нас обоих от этой тоски, стоит только вам отвезти меня в аэропорт.

– Это невозможно.

– Почему?

– Не думаю, чтобы подобное решение проблемы входило в его намерения.

– К чертовой матери все его намерения, – резко сказал Джордано. – Если бы не этот проклятый гипс, я бы убрался отсюда так быстро, что он и оглянуться бы не успел.

– И отказались от своего наследства?

Он нахмурился.

– Куда, черт возьми, вы клоните? – Интересно, что там еще задумал старик?

– Если вы не будете играть по его правилам и делать то, что он говорит, компания перейдет к Луиджи и новому ребенку.

– Ну и пусть! – взорвался Джордано.

– Но он предпочитает передать руководство вам.

– Однако не делает этого.

– Сделает, если…

– Если я подчинюсь его условиям. Нет уж, спасибо.

– По его мнению, вам надо сначала научиться вести бизнес.

– Я знаю, как вести бизнес!

Брови Шерил удивленно полезли вверх, и Джордано выругался вполголоса.

– Как я понимаю, вы не согласны с тем, что вам нужно учиться?

– Не согласен.

– Тогда докажите это, – мягко предложила она, – выслушайте его, а потом постарайтесь, чтобы он понял вас.

– А какого черта он не выслушивает меня?

– Не знаю, – спокойно ответила Шерил. – Как-нибудь я спрошу его об этом.

– Не стоит беспокоиться, – пробормотал он, махнув рукой, чтобы она уходила, но Шерил не тронулась с места.

– Чего вы ждете? – грубо спросил Джордано. – Очередного приглашения? – Он похлопал ладонью по кровати, с удовольствием отметив, что она покраснела.

– Я буду на кухне, если понадоблюсь, – сказала Шерил и удалилась, захлопнув за собой дверь.

– Не понадобишься, дорогая, – ответил Джордано, но этот резкий ответ был слышен только одному ему. – Если только в постели.

Перед его мысленным взором возник образ обнаженного стройного тела и полной груди Шерил Дорси. Без этой пуританской одежды и с распущенными волосами она кое-что из себя представляла бы! Куда лучше, чем эта… как ее там… Стелла Деверо…

Да он что, с ума сошел? Начинает мечтать о няне! Своей собственной няне! Это же почти извращение. Черт побери, сразу видно, как давно он не держал в своих объятиях женщину.

Специализируясь на уходе за мальчиками и девочками с психическими травмами, Шерил привыкла появляться рядом с ними в моменты кризисов – после смерти родителей, распада семей или долгой череды разочарований, лишивших детей надежды и веры в людей. Она знала, как помочь им, и делала это лучше, чем вся королевская конница и вся королевская рать. Она возвращала им надежду, учила правильно оценивать себя, а потом уже судить других.

То была тяжелая работа, очень тяжелая, иногда даже изнуряющая. Но какой наградой было видеть происходящие в детях перемены! Поэтому Шерил верила в то, что сможет помочь Джордано Рикелли, верила, полагая, что ему четыре года. А теперь?

Что ж, хотя ему явно не четыре года, а психическая травма, в чем бы она ни заключалась, похоже, гораздо глубже и более застарелая, чем у ребенка, это не означает, что он меньше нуждается в помощи…

Ну конечно, язвительно перебила она себя, больше в нем тебя ничто не интересует. Что ж, это правда. Шерил интересовали не только его проблемы и несчастливое детство. Джордано привлекал ее и как мужчина.

Папка, которую дал ей Бенито, лежала на столе в ее спальне. Шерил положила ее тут, когда вернулась, и не заглядывала в нее. Ей хотелось самой разобраться в Джордано.

И что потом? В чем ее задача? Воссоединить семью, разумеется. А что дальше? Ничего, резко ответила себе Шерил. Она просто выполнит свою работу, вот и все.


Глава третья


Разбуженная телефонным звонком, Шерил не сразу поняла, где находится, а когда вспомнила, это сразу испортило ей настроение. Может быть, Бенито Рикелли проверяет ее?

Она подняла трубку стоящего рядом с постелью аппарата, но оказалось, что на линии уже был Джордано. И женщина с вкрадчивым голосом и английским акцентом.

– Джордано, – сказала она, – я тебя разбудила?

– В который раз, – услышала Шерил сонный голос Джордано. – Ты ни одной ночи не даешь мне как следует поспать, Сьюзен.

Женщина на другом конце линии хихикнула.

Шерил торопливо положила трубку. Удивляться было нечему. Да она и не удивилась. Скорее была раздражена. Тем, что ее разбудили. А вовсе не тем, что у Джордано Бенито была другая женщина! Ей это безразлично.

У нее нет никакой причины для беспокойства. Если не считать воспоминаний о том поцелуе. И о возникшем странном ощущении.

Она сварила ему яйцо вкрутую, подсушила тост. Потом принесла поднос к двери спальни Джордано и постучала. Если бы ему действительно было четыре года, Шерил вошла бы без стука.

– Войдите.

Она толкнула дверь и изобразила на лице приветливую утреннюю улыбку. И хорошо сделала, потому что, если бы промедлила с этим до того как увидела его, сонного и взлохмаченного, распростертого на постели с едва прикрытыми простыней самыми интимными частями тела, вряд ли ей удалось бы заставить работать мышцы лица.

– Пришли в мои объятия? – спросил он, одаривая ее одной из самых своих неотразимых плейбойских улыбок.

Вспомнив слова Треццо о том, что Джордано любит дразнить людей, Шерил поняла, что сейчас является объектом такого поддразнивания. Интересно, что бы он сделал, если бы услышал «да»!

Не то, конечно, чтобы она собиралась сказать это. Ведь любопытство до добра не доводит. Кто сказал, что она неприкосновенна? Особенно если вспомнить искру, проскочившую вчера между ней и Джордано Рикелли.

– Я принесла вам завтрак, – сказала Шерил, пересекая комнату и ставя поднос на стол.

Он смотрел на нее с недоумением.

– Яйцо вкрутую и тост? – В голосе его чувствовался скепсис.

– Если хотите, могу приготовить овсянку.

– Разве в обязанности няни входит приготовление завтрака?

– Обычно да. Тем более, что мы… сейчас предоставлены сами себе.

– Понятно. А что потом? Будете учить меня считать? Поможете завязать шнурки на ботинках?

– Я буду делать то, что сочту нужным, – сказала Шерил. – В вашем случае, мне кажется, надо начинать с хороших манер.

– А кофе нет? – спросил Джордано, усаживаясь и устанавливая поднос к себе на колени. – Или мне полагается какао?

– Я приготовлю вам кофе, – быстро ответила Шерил. – Что-нибудь еще?

Он иронически поднял бровь.

– Вас…

Она спаслась бегством.

Даже с волосами, завязанными в конской хвост и без всякой косметики, Шерил Дорси, появившаяся в комнате с этими ее яйцом вкрутую и дурацким тостом, все равно выглядела как библиотекарша. Хорошо хоть, что одета была не так формально как вчера, – в легкие брюки и розовую майку с короткими рукавами, подумал Джордано, приступая к яйцу. Он не ел яиц вкрутую уже много лет. Последней, кто давал ему их, была мать, и тогда ему, кажется, было лет десять.

Джордано сейчас чувствовал себя примерно как тогда. Упрямым, капризным и не обещающим ничего хорошего.

Он подцепил на вилку кусок яйца. В животе заурчало. Черт побери! Джордано стиснул зубы, чувствуя, что тело предает его так же, как и все остальное, и отложил вилку. Взглянул на яйцо, потом на дверь, за которой скрылась Шерил Дорси. В животе опять заурчало. Раздраженно и неохотно он вновь взял вилку.

Яйцо оказалось вкусным. Тост был теплым, хрустящим, слегка намазанным маслом. Превосходно. Джордано проглотил и то и другое в один момент. Единственным утешением послужило то, что появившуюся Шерил Дорси, вид пустого подноса удивил не меньше, чем его самого.

– Хотите еще? – спросила она. – Я принесла вам не слишком обильный завтрак. Привыкла к гораздо меньшим аппетитам.

Ему хотелось ответить чем-нибудь остроумным, но она не смеялась над ним, поэтому не стал и он. По сути дела, яйцо и тост достигли своей цели. Кухарка отца, присылающая ему еду, превосходно знала свое дело, но имела обыкновение готовить экзотические блюда. Особенно теперь, когда главным объектом ее усилий была женщина на последней стадии беременности.

Джордано ничего не имел против такой еды – это было все-таки лучше, чем возиться самому, – но в этих дурацких яйце и тосте было нечто до странности домашнее. Приятно было поесть простой еды, когда чувствуешь себя черт знает как. А именно так он себя и чувствовал.

Прошедшей ночью Джордано почти не удалось поспать. Когда человека выводят из себя, это редко способствует хорошему сну. Последняя выходка отца привела его в ярость, и он долго ворочался в постели. А когда наконец удалось уснуть, позвонила Сьюзен.

В разговоре с ней прошел целый час, а потом спать уже было бесполезно. В результате головная боль, с которой в обычные дни справиться удавалось, уже пульсировала в висках. С этим он поделать ничего не мог. Другое дело желудок.

– Я бы не возражал против еще одного яйца, – согласился Джордано.

– Может быть, два? – спросила Шерил Дорси.

Он помедлил, затем кивнул.

– Два. И еще тостов. Но я думал, что вы готовите их в виде этаких плоских фигурок – Микки Маусов или Братцев Кроликов.

– Я так и делаю, – ответила она, – но только для хороших мальчиков.

Джордано показал ей язык. Шерил рассмеялась. Лицо ее при этом словно осветилось, зелено-голубые глаза засверкали, веснушки на щеках словно заплясали, а губы как будто просили, чтобы их поцеловали. Он ощутил сильное желание именно это и сделать. И сделает, как только она подойдет поближе.

– Два тоста, – напомнил Джордано. – Пожалуйста.

Последнее слово вырвалось у него непроизвольно, хотя что в этом удивительного. Обычно с женщинами он вел себя гораздо вежливее, чем сейчас с Шерил Дорси. Правда, ее не мешало поставить на место – как воспитательницу, воплощающую в жизнь программу отца по изменению его неправильного поведения!

Она приветливо улыбалась, будто полагала, что выиграла этот раунд, и Джордано свирепо нахмурился. Но ее улыбка не исчезла, и ему пришлось подождать, пока за ней не закрылась дверь, прежде чем закрыть глаза и начать массировать виски.

Через несколько минут, когда Шерил вернулась, глаза Джордано были все еще закрыты.

– Вот и я.

Перед ним возник чистый поднос с двумя сваренными вкрутую яйцами и тарелкой тостов, вырезанных в форме птичек. Он с изумлением посмотрел на них, потом на нее. Шерил Дорси лукаво улыбнулась.

– Вы ведь сказали «пожалуйста», – объяснила она и исчезла.

Черт побери, как же ему хотелось поцеловать ее!

– Он хороший мальчик, дорогая? – спросила ее по телефону тетя Орнелла.

И как мне на это отвечать, думала, сидящая на кухне Шерил, оглядываясь через плечо в направлении спальни. Прекрасный мальчик – пока он остается там, а она – здесь. У нее было явное ощущение, что, предоставь она ему такую возможность, он непременно схватил бы ее, когда она принесла ему второй поднос.

И что бы он тогда стал делать? Поцеловал бы ее? Такая возможность была. А разве это так уж плохо? Конечно, плохо. Ведь существует эта Сьюзен, в конце концов.

Но ты же не замуж за него собираешься выходить, а только поцеловаться, вновь испытать это незнакомое чувство. Однако, даже если это и так, ей понадобится время, пространство для свободного маневра, некоторые приготовления. Шерил не хотела быть застигнутой врасплох, как это случилось в первый раз.

– Шерил? Ты меня слышишь? Нас не разъединили? Я спрашиваю тебя о Джордано.

– Он… замечательный, – пробормотала она.

– Не такой шалун, как ты боялась?

– Совсем не такой.

– Ты с ним справишься, – сказала тетя Орнелла с непоколебимой уверенностью. – Насколько я помню, его отец вдовец?

Тетя Нелла постоянно подыскивала замену Гришэму. Шерил уже перестала с ней спорить по этому поводу.

– Его отец женился второй раз, – объяснила она. – У них есть маленький мальчик по имени Луиджи.

– Луиджи? – Это была уже тетя Дафна на параллельном телефоне. – Но ведь, по-моему, его зовут Джордано.

– Я тоже так думала, но… ошиблась. – Однако Шерил не собиралась усугублять ошибку, рассказав теткам об истинной природе своей работы. Они и так достаточно сплетничают на ее счет. Стоит только намекнуть на настоящего Джордано Рикелли, что тут поднимется!

– В четверг у меня выходной день. – Она решила сменить тему разговора. – Я приеду повидаться с вами. – Их дом находился от дома Рикелли примерно в часе езды на автомобиле.

– Ты привезешь с собой Луиджи? – спросила полная любопытства тетя Нелла.

– Нет, – ответила Шерил, – таковы условия контракта, тетя Нелла. Я не имею права привозить его.

– Привозить кого? Куда? – раздался позади нее мужской голос.

Шерил чуть не подпрыгнула от неожиданности. Резко обернувшись, она увидела Джордано, с веселым любопытством наблюдающего за ней из коридора. Черт побери! Как он умудрился подкрасться так бесшумно в гипсе и на костылях? Она прикрыла микрофон ладонью.

– Это личный разговор!

– Это сплошная ложь, – любезно возразил он. – С кем это вы разговариваете?

– Не ваше дело! – попыталась защититься Шерил.

– Это отец мальчика? – спросила тетя Нелла. – Какой у него приятный, сильный голос.

Шерил убрала ладонь, все равно это было уже бесполезно.

– Не правда ли? – ответила она и прошипела в сторону Джордано: – Это вас не касается. Уходите.

– Если я касаюсь вас, то и вы касаетесь меня, дорогая. Дайте мне трубку. Я расскажу всю правду.

– Нет!

У нее не было никакого желания позволять ему рассказать все теткам! Надо было позвонить им попозже. Но она обещала сделать это как только устроится. Им было просто необходимо услышать, что у нее все в порядке, – даже если на самом деле это не так.

Склонив голову набок, Джордано сказал умоляюще:

– Ну, пожалуйста?

В голосе его слышалась издевка, и Шерил сильно пожалела о том, что принесла ему этих чертовых тостов в виде птичек.

– Мне надо идти, – торопливо сказала она теткам. – Он плохо себя ведет.

– Не отступай от своего, – посоветовала тетя Нелла.

– Пожалеешь розгу, испортишь ребенка, – изрекла тетя Дафна.

– Да, конечно, – согласилась Шерил. – Я позвоню позднее. – Повесив трубку, она обернулась к Джордано. Он был не намного выше ее, но казался просто гигантом. И таким… мужественным. Шерил облизала пересохшие губы.

Джордано по-прежнему улыбался.

– Плохо себя веду, неужели?

– Отвратительно, – заверила его Шерил. – Моя тетя полагает, что мне нужно применить розги.

– Дама немного со странностями, да? – спросил Джордано.

Шерил почувствовала, что краснеет.

– Она весьма добропорядочная восьмидесятилетняя леди с твердыми понятиями о воспитании детей.

Улыбка не сходила с его лица.

– Хотел бы я с ней познакомиться.

– Ни за что на свете! Вы уже закончили ваш завтрак?

– Да. Но не смог справиться одновременно с костылями и подносом.

– Вам и не надо было этого делать. Я заберу его. Вы должны оставаться в постели.

– Не такой уж я инвалид.

– Может быть, и нет. Но вы ведь плохо спали этой ночью, не так ли?

– Откуда вы знаете, – нахмурился он.

– Услышала телефонный звонок. Я подняла трубку и… – Она замолчала, не желая признаваться в том, что слышала голос женщины с английским акцентом.

– А, Сьюзен. – Его губы искривились в усмешке. – Она думает, что у меня бессонница, поэтому звонит, когда ей заблагорассудится.

Значит, эта Сьюзен была его любовница. Нужно быть очень близким к человеку, чтобы звонить ему, когда тебе заблагорассудится.

– А эта Сьюзен… – отважилась продолжить она, надеясь узнать о ней побольше.

– Очень важна для меня, – решительно сказал он. – Зовите меня, когда бы она ни позвонила, понимаете?

Удивленная твердостью его тона, Шерил кивнула.

– Конечно.

– Даже если я буду в ванной… особенно когда я буду в ванной. – Его лицо опять расплылось в улыбке.

Она вновь покраснела. Как он смеет намекать на подобные вещи, когда говорит о другой женщине!

В это время зазвонил телефон.

– В данном случае мне вообще не требуется вас искать, – холодно заметила Шерил и, пройдя мимо, направилась было за подносом.

– Рикелли, – рявкнул Джордано в трубку. Наступила секундная пауза. – Иди к черту! – сказал наконец он своему неизвестному пациенту и швырнул трубку на место.

– Надеюсь, это не Сьюзен? – спросила она через плечо.

– Ваш уважаемый наниматель, – процедил он сквозь зубы.

Телефон зазвонил вновь. Джордано не обратил на него никакого внимания.

– Я отвечать не собираюсь. – Засунув костыли под мышки, он отошел от телефона. – В конце концов, он ваш босс, а не мой.

Шерил посмотрела на телефон, потом на Джордано. Ей вовсе не хотелось вновь выслушивать лекции Бенито об уважении. Она не нуждалась в том, чтобы ей каждую секунду заглядывали через плечо. А главное, Шерил не улыбалось отвечать на звонок в присутствии Джордано. Но, успев уже узнать Бенито, она понимала, что тот будет звонить, пока ему кто-нибудь не ответит.

Подойдя к телефону, Шерил сняла трубку.

– Слушаю?

– А, мисс Дорси, – резанула ей ухо южно-итальянская скороговорка Бенито. – И как у вас сегодня дела?

– До вашего звонка все было прекрасно, – процедила она сквозь зубы, заметив, что, обратив внимание на ее тон, Джордано встрепенулся и остановился на полпути.

– Он начал плохо себя вести? – Голос Бенито стал сердитым. – Я не предполагал!.. Джордано всегда был хорош с женщинами, им-то он оказывал уважение!

– Все хорошо, мистер Рикелли, – прервала его Шерил. – Но я не смогу уделять ему столько времени, сколько нужно, если вы будете все время звонить мне. Мне нужно время. И чтобы вы не вмешивались.

На другом конце линии наступило напряженное молчание. А на лице Джордано появилась улыбка.

– Уважение – это…

– Уважение – это нечто, требующее времени для своего развития, мистер Рикелли, – сказала она как можно спокойнее. – Особенно если учесть, что вы потеряли столько лет.

– Я…

– Понимаю ваше беспокойство. Но, пожалуйста, дайте мне работать спокойно.

– Да, да. Ваша работа. Вы…

– Я хочу, чтобы вы предоставили нам время.

– И интимность, – пробормотал Джордано с язвительной усмешкой.

Шерил повернулась к нему спиной.

– Вы только поощряете его дурное поведение, мистер Рикелли. Если вы будете все время контролировать нас и будете суетиться из-за всякой чепухи…

– Суетиться? Я? – Было похоже, что Бенито просто в ярости.

– Расстраиваться, – поправилась Шерил. Было ясно, что, по мнению шестидесятилетнего миллионера, он просто не может «суетиться». – Понимаю вашу озабоченность, мистер Рикелли, но я действительно должна действовать по своему собственному усмотрению.

За ее спиной раздались негромкие аплодисменты Джордано. Гордо выпрямившись, она решила не оборачиваться.

– Я только стараюсь помочь, – обиженно возразил Бенито.

– Тогда предоставьте мне необходимое время. И молчаливую поддержку.

– Молчаливую?

– Молчаливую, – решительно подтвердила она.

Молчание Шерил получила. Непонятно только, как с поддержкой. Наконец, когда она уже решила, что на другом конце линии уже никого нет, раздался озабоченный голос Бенито:

– Но он с вами хорошо обращается?

– Прекрасно. – Так оно в общем-то и было, если не считать некоторых язвительных замечаний.

– Вы в этом уверены?

– Абсолютно, мистер Рикелли. – Ей хотелось повесить трубку.

Но Шерил не сделала этого, потому что знала: стоит ей поступить подобным образом, как через пять минут старик будет здесь и начнет всюду совать свой нос, только осложняя ее задачу. Она понятия не имела, сможет ли выполнить его задание, зато отлично понимала, что у него, с его методами, это не получится никогда. Если бы Бенито мог добиться успеха, то преуспел бы давным-давно.

– Но вы позвоните мне в случае необходимости?

– Несомненно.

– И не допустите неуважительного к себе отношения?

– Ни в коем случае.

Он издал неодобрительный звук, словно желая сказать, что не совсем удовлетворен, однако…

– Хорошо, мисс Дорси. Я предоставлю вам свободу деятельности.

– Спасибо, мистер Рикелли. – Она собралась было повесить трубку.

– Увидимся за обедом.

– За обедом нас не будет.

– Не будет? Однако…

– Джордано и мне нужно побыть наедине. Без свидетелей, – сказала Шерил как можно спокойнее, стараясь тем временем подальше отодвинуться от стоящего позади нее человека.

Но, судя по раздавшемуся веселому возгласу: «Браво, браво!», она отодвинулась недостаточно далеко. Обернувшись, Шерил бросила на него негодующий взгляд. Нисколько не смутившись, он улыбнулся ей.

– Мне надо идти, мистер Рикелли. Меня ждут кое-какие дела.

– Но Джордано? Как он…

– До свидания, мистер Рикелли. Я позвоню вам через несколько дней.

– Дней? – начал было возмущаться он, но, не желая больше слушать, Шерил повесила трубку и вновь обернулась к Джордано, ожидая очередных поддразниваний.

Он молча рассматривал ее. Усмешка, не сходившая раньше с его лица, исчезла, брови удивленно подняты.

– Ого! Молодец! – В голосе Джордано была не насмешка или сарказм, а почти что уважение. – Ну вы и сказали ему!..

– Я сказала лишь то, что нужно было сказать.

– И что не рискнул бы сказать никто другой.

– Мне кажется, что вы все эти годы говорили ему далеко не комплименты, – возразила Шерил. – Не могу поверить, что я была первой, кто возразил ему.

– Может быть, и нет. Но вы первая, кого он выслушал.

– Мы еще не знаем, действительно ли он выслушал, – сказала Шерил, несколько опасаясь того, что в данный момент Бенито пересекает газон, отделяющий дом от коттеджа.

Как будто прочитав ее мысли, Джордано проковылял к окну и, отогнув занавеску, взглянул на дом отца.

– Никто не идет, – сообщил он. – И пушки на нас пока что тоже не направлены.

Шерил выдавила из себя улыбку.

– Думаю, что это хорошие новости. – Теперь, когда разговор остался позади, она чувствовала слабость в коленках.

– Так куда же мы с вами направимся?

– Что?

– Вы сказали ему, что мы не собираемся идти на обед, – напомнил он. – Куда же тогда?

– Да, верно. – Она виновато улыбнулась. – Еще не придумала. Знаю только, что любая ваша встреча с отцом сейчас отнюдь не улучшит ситуацию.

– Это просто вывело бы его из себя. – По лицу Джордано было видно, что такая перспектива отнюдь его не печалит.

– Именно этого я и не хочу, даже если у вас другое мнение, – резко ответила Шерил. – Но полагаю, что вы правы. Нам надо проветриться. Не хотите ли покататься на машине?

– Очень хотел бы, – почти промурлыкал он.

Она его защищала! На памяти Джордано от отца его защищал лишь один человек – мать. Как львица, обороняющая свое дитя, Фелисия Рикелли вновь и вновь сражалась со своим мужем – отклоняя одно за другим его бесконечные требования к Джордано вроде смены школы, учебы в определенном университете, переезда в Неаполь, участия в семейном бизнесе, женитьбы на подходящей женщине.

– Он же не ты! – снова и снова повторяла Фелисия. – Оставь его в покое.

– Но он же должен понять! Должен чему-то научиться!

– Он научится тому, чему надо, может быть даже слишком скоро.

К этому моменту в ее голосе обычно звучала такая боль, что Джордано хотелось ворваться к ним, отшвырнуть отца, успокоить боль матери. Но он сдерживался в бессильной ярости. Сдерживался до тех пор, пока отец, кивнув головой, не говорил холодным, отстраненным голосом:

– Как хочешь, Фелисия.

И он вновь исчезал из их жизни. Тогда она приходила к не находящему себе места, взбешенному Джордано и говорила:

– Он твой отец. Ты должен уважать это.

– Я не могу уважать его, – каждый раз возражал Джордано.

– Ах, Джордано. – Она брала его за руки, и он позволял ей заключить его в ласковые объятия. Сначала Джордано был настолько мал, что зарывался лицом в грудь матери, но со временем мог уже прижаться щекой к ее макушке. Он чувствовал, как она слегка качает головой, и слышал слова, которых никогда не понимал: – Бедный Бенито ничего не может с этим поделать. Хотя и пытается.

Насколько мог видеть Джордано, старик , и не думал пытаться. Если только не относить к этому неприятности и боль, которые он щедро дарил жене – женщине, отдавшей ему все, что она имела, начиная от богатства и кончая своей любовью.

Джордано знал, что это был брак по расчету, и подозревал именно в нем причину безразличия отца. Он был уверен: Бенито женился из-за денег ее семьи и его совершенно не интересовала женщина, к ним приложенная. Они не жили вместе с тех пор, как Джордано исполнилось восемь лет.

И все же Джордано знал, что, несмотря не жизнь порознь, мать не переставала любить отца. Она никогда не позволяла сыну говорить о Бенито плохо и никогда не делала этого сама. Мать всегда выглядела грустной. И одинокой. Она оставалась одна – если не считать сына – и шесть лет спустя, когда умерла от сердечного приступа.

Смерть матери стала для Джордано самой болезненной потерей в жизни. Он был вне себя от горя и ужасно тосковал по ней, даже несмотря на то, что мысленно приготовился к этому.

Уже больше года Джордано знал, что у матери больное сердце. Ей не хотелось говорить ему об этом, но, в конце концов, скрывать болезнь стало невозможно, слишком уж бледной и слабой она стала. Обосновавшись в то время в Глазго, он не мог видеться с ней так часто, как ему хотелось бы. Но мать не протестовала.

– У тебя своя жизнь, – говорила она. – Делай то, что считаешь нужным. – Не в пример отцу, мать никогда ничего от него не требовала.

Однажды, прилетев к ней погостить, он нашел ее гораздо бледнее и слабее, чем раньше. Но когда он спросил в чем дело, мать отделалась отговорками. И Джордано отступил, решив, что всему виной бронхит, перенесенный ею этой зимой. Однако, когда он вернулся через месяц, матери не стало лучше. Ей стало хуже.

Именно тогда она вынуждена была рассказать правду о состоянии своего здоровья. Джордано сделал все, что было в его силах, чтобы найти кардиолога, который мог бы помочь матери. Но лучше ей не становилось. Оставалось только прилетать к ней как можно чаще. В ее последний год он прилетал на каждый уик-энд и провел с ней весь последний месяц.

И ни разу не видел у нее Бенито. Поэтому все свидетельства испытываемого отцом горя – Боже мой, старик даже рыдал у ее могилы! – казались Джордано фальшивыми.

– Где ты был, когда она была жива? – резко спросил он тогда на кладбище.

И хотя отец выглядел пепельно-серым, Джордано не было до него никакого дела. Старик был хорошим актером! Но он не мог обмануть человека, двадцать шесть лет пробывшего рядом с матерью, в то время как его отец пребывал где угодно, только не подле нее.

На взгляд Джордано, Бенито подтвердил его оценку годом позднее, женившись на Изабелле, молодой женщине, годившейся ему в дочери! Правда, надо отдать ему должное, у старика хороший вкус. Черт побери, Изабелла действительно была прелестна! Настолько прелестна, что он сам несколько раз встречался с ней. Но она была для него слишком чопорной, слишком благопристойной.

Когда-то его мать подчинилась решению своей семьи. Джордано полагал, что смехотворный брак Изабеллы с его отцом тоже был решен в кругу семьи!

Хотя, нужно признать, при взгляде на них этого не скажешь. Какой счастливой маленькой семьей они казались – Бенито, Изабелла и маленький Луиджи. Улыбающиеся и счастливые. Обнимающие друг друга, болтающие, смеющиеся. Идеальная троица. А теперь у них на подходе еще один ребенок.

Каждый раз, как только Джордано вспоминал об ожидающемся новом и тоже счастливом отпрыске отца, зубы его невольно стискивались. Он знал, что не должен завидовать счастью второго брака Бенито – каким бы не естественным этот брак ни казался. В нормальном, здоровом и трезвом состоянии он желал им всем добра.

Иногда даже он ловил себя на желании, чтобы старик сделал для Луиджи то, чего так и не сделал для своего старшего сына. Потому что для Луиджи было бы хорошо знать, что отец заботится о нем. А вовсе не потому, что это было бы хорошо и для самого старика. За него Джордано не дал бы и ломаного гроша – как и за его проклятую компанию.

И он вовсе не собирался исправляться только потому, что этого хочет хорошенькая няня!

Хотя она действительно хорошенькая, подумал Джордано. И встала сегодня на его сторону. Не говоря уже о том, как она целуется. Автомобильная прогулка с ней может оказаться самым ярким его впечатлением за последнее время!

Совместная автомобильная прогулка явно была не самой ее умной идеей. Теснота автомобиля заставит еще сильнее ощущать его присутствие. Как будто она уже недостаточно ощущает его!

Однако Шерил не видела другого выхода. Если она хочет попытаться выполнить свою работу – помочь наладить отношения между Джордано и его отцом – ей придется удерживать Бенито на расстоянии. Это она может сделать – и сделает.

Гораздо сложнее будет удерживать на расстоянии Джордано. Все-таки странно, как сильно она реагирует на его присутствие. Эта реакция не шла ни в какое сравнение с тем, что Шерил чувствовала по отношению к Гришэму или другим мужчинам, с которыми встречалась. Нельзя, конечно, сказать, что их было слишком много…

А может, раньше ей попадались одни никчемные люди?

Джордано отнюдь нельзя назвать никчемным. Вся беда в том, что в нем гораздо больше мужского, чем она могла выдержать. «Просто скажи себе „нет“, дорогая», – советовала когда-то ей тетя Нелла по поводу мальчиков и прочих искушений. Впрочем, до этого момента у нее не было никаких проблем. Но до вчерашнего дня она и не целовалась с Джордано.

Это все равно, что играть с огнем. Притягательно. Искушающе. И опасно. Детям нельзя такого делать. Но Шерил уже взрослая. Ей пора научиться обращению с огнем – как пользоваться и наслаждаться им, разводить и поддерживать его…

С Джордано Рикелли?! Да она просто сошла с ума!

Пока Джордано заканчивал бриться и одеваться, Шерил поджидала его возле бассейна вместе с Изабеллой и Луиджи. Он постарался, облачившись в отбеленные холщовые брюки и темно-красную майку с короткими рукавами. В первый раз со времени выхода из госпиталя Джордано удосужился надеть нечто большее, чем грубо обрезанные джинсы или выцветшие шорты. Или купальный халат. Вспомнив вчерашнее, он улыбнулся.

Отец всегда выглядел так, будто только что вышел из модного салона, – даже когда «расслаблялся».

– Тебе необходимо иметь достойный доверия вид, – говорил он гораздо чаще, чем это хотелось бы Джордано.

«Достойный доверия вид» было как раз то, чего ему менее всего хотелось бы иметь, особенно когда старик был рядом. И Джордано давно уже приобрел привычку одеваться небрежно. Но сегодня, для этой симпатичной няни, божественно целующейся и вступившейся за него, Джордано сделал над собой некоторое усилие. В конце концов, раздражает его отец, а вовсе не она.

Оценила ли Шерил его старания, сразу понять было невозможно, она разговаривала с Изабеллой. Он остановился поодаль, понимая, что если подойдет, то придется выдерживать понимающие улыбки и идиотские замечания мачехи. Она, без сомнения, считает, что вся эта история с няней весьма забавна.

Кому-то, может быть, так и казалось. Стиснув зубы, Джордано приготовился было к отпору. В конце концов, он выдерживал и гораздо худшее.

Но все это оказалось ни к чему. Увидев, подходящего Джордано, Шерил распрощалась с Изабеллой и поспешила навстречу ему. Еще одно очко в пользу няни. Облегченно вздохнув, он подождал, пока она приблизится.

– Извините, – сказала Шерил немного задыхаясь. – Я не хотела заставлять вас ждать. Мне просто хотелось узнать, как себя чувствует Изабелла. – Она тоже приоделась в слаксы и ярко-бирюзовую рубашку и уже не так походила на библиотекаршу, как вчера, хотя вряд ли можно было назвать ее наряд сексуальным.

Так почему же, черт возьми, она так на него действует? Не потому ли, что походит на оживленную чистенькую школьницу? Может быть, его просто потянуло на невинность? Или дело в предвкушении поездки к побережью? Нет, нет и снова нет.

Джордано посмотрел на ее волосы, собранные сейчас в скрепленный заколкой пучок на затылке, столь же аккуратный, как и она сама, но все же немного распустившийся и растрепавшийся на ветру. Интересно, согласится ли она распустить для него свои волосы?

Пытаясь нарисовать в уме эту картину, Джордано заковылял на костылях к гаражу. Шерил шла рядом с ним.

– В чем дело? – спросила она при виде его задумчивости.

– Почему вы их не распускаете?

– Кого? – недоуменно спросила Шерил.

– Ваши волосы. Им ненавистен этот пучок.

– Вы в этом уверены? – Она улыбнулась.

– Абсолютно. Смотрите.

Протянув руку, он вытащил скрепляющую волосы заколку.

– Джордано!

Он не мешал ей, заинтересовавшись самими волосами. Глубокого медового цвета, они отливали на солнце золотом, были мягкими и тяжелыми, как и ожидал Джордано. Он улыбнулся.

Шерил схватила его руку и отвела ее от своих волос.

– Не надо, – сказала она.

– Не надо? – Джордано попытался высвободить руку, но она не отпускала.

– Нет, – повторила Шерил. – Вы не должны этого делать.

– Но только что сделал, – напомнил он.

– Я не хотела этого.

– Не хотели?

– Нет, – покачала головой она, слегка покраснев. Он молча смотрел на нее. – Я не должна, – призналась Шерил, отводя взгляд.

Подобная честность вызвала у Джордано легкую улыбку.

– Няни никогда не лгут?

Ее румянец стал ярче.

– Я стараюсь не делать этого. – Она не смотрела на него, держа глаза опущенными.

Джордано захотелось поспорить с ней, сказать, что он всего-навсего поддразнивает ее, что это не более чем игра между мужчиной и женщиной, которая приводит лишь туда, куда они оба хотят прийти. Он отнюдь не собирается схватить ее в охапку и бросить на траву… Или зацеловывать ее до потери чувств… Или…

Джордано остановился. Он вспомнил.

Вспомнил вчерашний день. Изабелла и все ее подруги были у бассейна. Он стоял в дверях коттеджа у всех на виду, одетый лишь в купальный халат. А потом обнял Шерил и поцеловал ее. Жадно и властно.

Джордано закрыл глаза, а когда открыл опять, она все еще стояла перед ним с опущенными глазами.

Он вздохнул.

– Повернитесь.

Шерил быстро подняла глаза.

– Что?

Осторожно взяв за плечи, Джордано повернул ее к себе спиной. Она, должно быть, догадалась, что он собирается делать, и стояла спокойно. А Джордано, тяжело опершись на костыли, взял в руку эту массу медово-золотистых волос и, немного подержав, неохотно, но решительно воткнул заколку на старое место.

– Ну вот, – сказал он и опустил руку. Шерил обернулась, и улыбка, которой она его одарила, почти что утешила его.

– Благодарю вас, Джордано.

Он закрыл глаза. Ах, Шерил Дорси, что мне с вами делать?


Глава четвертая


Шерил так и не решила, что бы она стала делать, если бы он не вернул ей заколку. Одно дело одернуть четырехлетнего мальчика, совсем другое – поставить на место мужчину, которого желтая пресса называет Дан-Мачо. У нее не было никаких способов повлиять на него, кроме как требовать уважения к себе.

Конечно, Джордано получил свою толику удовольствия, поворачивая, касаясь ее, запуская свои пальцы ей в волосы. И все же сделал то, чего она хотела. А она, ощутив при его прикосновениях все то же волнение, все же справилась с собой. Значит, это возможно!

В гараже стояли четыре сверкающих автомобиля.

– Выбирайте, – сказал он, – вести ведь вам. Шерил осмотрела машины и поняла, что, подобно Джордано, они не принадлежали к ее миру. Большие, сверкающие и опасные, или маленькие, прилизанные и смертельно опасные. И каждая из них стоила гораздо больше, чем она зарабатывала за год.

– Может, возьмем мою? По крайней мере я знаю, как с ней обращаться.

– Принципы одни и те же, какая бы машина ни была, – улыбнулся Джордано. – Так каков будет ваш выбор? Новый и солидный? Новый и скучный? Новый и быстрый? Или… – Он обвел ее вокруг длинного, обтекаемого зеленого «ягуара» с откидывающимся верхом. – Или старый, быстрый и чертовски классный?

Какой сделать выбор, ей было ясно. Шерил никогда в жизни не водила «ягуар», она ездила в маленьком автомобильчике с помятым правым передним крылом, которому было уже семь лет. Тетки же предпочитали большие седаны определенной марки, вызывавшие ассоциации с вездеходами и в то же время с викторианскими каретами. «Безопасность прежде всего», – говаривала тетя Нелла.

Этот автомобиль безопасным назвать было нельзя. С тоской, вспомнив свою маленькую, удобную машину, Шерил тяжело вздохнула.

– Старый, быстрый и чертовски классный, – сказала она.

Она вела машину совсем не как монахиня. Сначала, конечно, Шерил осторожничала, но, когда город остался позади и перед ними распростерлось пустынное шоссе, ее нога начала медленно, но верно жать на педаль, и машина все набирала и набирала скорость. Через минуту они уже мчались как ветер.

Джордано чувствовал себя так, будто вышел из тюрьмы. Глаза его широко раскрылись, сердце забилось ровнее, в первый раз после выписки из больницы он мог дышать полной грудью.

За время вынужденного пребывания в коттедже он даже не делал попыток добраться до бассейна или залива, любая из них могла окончиться очередной конфронтацией с Бенито, а у него и без того хватало головной боли. Поэтому Джордано и не выходил. У него было чем занять себя, хотя отец никогда не поверил бы этому. Он даже уверил себя в том, что все идет нормально, и он прекрасно дотерпит до тех пор, пока с него не снимут проклятый гипс и не перестанут пичкать лекарствами. Но Джордано даже не представлял себе, до какой степени ему необходимо было развеяться.

Набрав полные легкие свежего воздуха, он посмотрел на Шерил. Та улыбалась, всю ее напряженность как рукой сняло.

– Как настроение?

– Я чувствую себя, будто правлю сотней диких лошадей, – рассмеялась она.

– Их там больше двухсот пятидесяти.

– Ого! – Шерил бросила на него испуганный взгляд.

– Вам станет лучше, если вы почувствуете себя частью машины, – посоветовал Джордано. – Остановитесь.

– Что?

– Остановитесь вон там, на обочине. – Он указал на покрытую гравием площадку у дороги. Когда Шерил остановилась, Джордано начал вылезать из машины. Это было нелегко. На чем свет кляня загипсованную ногу и ноющие ребра, он наконец выбрался наружу и начал опускать крышу.

– Что вы делаете?

– Делаю вас частью машины. Вам это понравится, – заверил он с ободряющей улыбкой.

Она тоже вышла из машины.

– Если я начну спорить, вы наверняка скажете, что я должна подать вам пример храбрости и стремления к переменам.

Его улыбка стала шире.

– Совершенно верно. Послушайте, помогите мне.

Если бы Шерил этого не сделала, вряд ли ему удалось справиться самому. Вдвоем они быстро опустили верх.

– Теперь, – сказал Джордано, – вы почувствуете машину.

Они вновь выехали на дорогу, сначала медленно, потом все быстрее и быстрее. Пальцы ее, вцепившиеся в руль, расслабились, костяшки их перестали быть белыми. Вскоре Шерил, подняв голову, подставила лицо ласкающему его ветерку.

– Ужасно, не правда ли? – крикнул он, преодолевая шум ветра.

– Отвратительно, – согласилась Шерил, одаривая его ослепительной улыбкой.

Джордано положил руку на спинку сиденья позади нее. Каштановые волосы Шерил касались его руки.

– Удивительно, до чего могут довести новые впечатления.

Она показала ему язык.

«Ягуар» был просто великолепен!

Она была уже рада тому, что Джордано доверил ей вести свою машину. Этот автомобиль радикально отличался от любого другого из тех, которыми ей приходилось упраапять раньше, как, впрочем, и его хозяин отличался от всех мужчин, которые ее целовали. Шерил собиралась доехать до Олбитауна и повернуть обратно, но, добравшись туда, не остановилась, а продолжала ехать в направлении Айрокез-Ривер. Через десяток миль она все же замедлила движение.

– Хотите вернуться или остановимся и перекусим где-нибудь?

– Звучит заманчиво, – сказал Джордано. Даже просто смотреть на него было для Шерил тяжелым испытанием. Он выглядел оживленным, в приподнятом настроении – и был гораздо опаснее, чем его «ягуар». Но эта опасность не путала ее, напротив, Шерил тянуло к ней, ей хотелось познакомиться с ней – и с ним тоже – получше. С чисто профессиональной точки зрения, разумеется.

Джордано указал ей дорогу к маленькому кафе на берегу реки, у самого впадения ее в залив. Оно располагалось вдалеке от дороги и явно не пользовалось успехом у туристов. Но когда он открыл дверцу машины, то встретил восторженный прием.

– Эй, Дании, дорогой! Как ты себя чувствуешь? Мы слышали об аварии! – с материнской заботой в голосе воскликнула заторопившаяся к нему полногрудая официантка лет сорока пяти. – Что произошло?

– Просто слегка столкнулся с деревом, – беззаботно ответил Джордано.

– Ты уверен? – с тревогой спросила женщина. – В газетах были фотографии, на них все выглядело паршиво. Садись сюда. Ринго, здесь Джордано! – крикнула она, обернувшись к кухне.

Из кухни показался плотный мужчина лет пятидесяти в джинсах и белой рубашке.

– Дан, дружище, как дела?

Джордано пожал плечами.

– Уже лучше. А сейчас вообще прекрасно.

Мужчина по имени Ринго окинул его взглядом.

– Не очень-то похоже. – Потом он оглядел Шерил и на губах его появилась легкая улыбка. – Хотя, кое в чем – может быть. – Он подмигнул Джордано.

– Это знакомая моего отца.

Ринго рассмеялся.

– Ну конечно. Ты это говоришь просто, чтобы Пэтси не ревновала.

Пэтси была лет на пятнадцать старше Джордано, однако явно интересовалась им не меньше, чем сама Шерил, что было ничуть не удивительно. Джордано Рикелли принадлежал к тому сорту мужчин, на которых обращали внимание все женщины. Интересно, всех ли их кидает в жар от его поцелуев?

– Присаживайтесь, приятельница его отца, – сказал Ринго. – Что вам подать?

– Что лучше взять? – обернулась она к Джордано.

– Любую рыбу. Здесь всегда свежая.

– Тогда сандвич с тунцом, – сказала она. – И чай со льдом.

– Мне то же самое, – добавил Джордано, – но пить я предпочитаю пиво.

– Разумеется, милый, – ответила официантка. – Где сядете, здесь или там? – При кафе был маленький уютный внутренний дворик с несколькими столами.

Джордано взглянул на Шерил.

– Снаружи, пожалуйста, – сказала она.

Они заняли столик с видом на реку. Во дворике сидели еще две пары и большая семья. Джордано устроился напротив нее и прислонил костыли к ограждению.

– Какое чудесное местечко, – сказала Шерил. – Похожее есть рядом с домом, в котором живут мои тетки.

– Разве вы выросли здесь?

– На северном берегу.

– Я тоже. По крайней мере, частично, – сказал Джордано. – Моя мать жила возле Финч-Бея.

– Значит, ваша мать отсюда?

Он покачал головой.

– Нет, она из Неаполя.

– Тогда почему…

– Потому что здесь вырос мой отец. И хотя они разъехались, она его не оставила. Бог знает почему, – резко добавил Джордано.

В этих словах чувствовалось несколько подводных камней, и Шерил попыталась осторожно нащупать путь между ними.

– Ваши родители… не жили вместе?

– А что, разве старик не сказал вам, что бросил мою мать?

– Я поняла так, что она умерла.

– Шесть лет назад. Но он оставил ее задолго до этого.

– Задолго?

– Сколько вам было тогда лет?

– Восемь.

Достаточно взрослый, чтобы тосковать по отцу. Ее отец умер, когда она была на четыре года старше, и это было ужасно. Насколько же хуже, должно быть, потерять отца, зная, что он живой – и все же не с тобой. Она начала понимать причину размолвки между Джордано Рикелли и его отцом.

– Вы остались с матерью?

– Да. – Джордано отвернулся, на скулах его вздулись желваки. – А как насчет вас? – спросил он после некоторой паузы. – Каким образом вы попали к моему отцу?

– Он прочитал статью в журнале, – ответила Шерил, чувствуя себя немного неловко. Статья была чересчур восторженная, хотя и содержала в себе элементы правды. – Меня там описали так, будто я способна разрешить все родительские проблемы.

– А на самом деле? – Теперь он уже смотрел на нее, и этот пристальный взгляд действовал на нервы куда больше, чем сам вопрос.

– Я стараюсь. И в большинстве случаев у меня получается.

– Думаете, со мной тоже получится?

– Попытаюсь, – ответила Шерил.

– Только зря время потеряете. – Джордано покачал головой.

– Откуда вам знать.

– Знаю, дорогая. Мы со стариком слишком давно начали скандалить, чтобы это можно было залатать сейчас. Кроме того, через неделю мне снимут гипс, и я уеду.

– Через неделю? – Боже мой, разве можно что-нибудь сделать за неделю?

– Через неделю. Мне надо кое-куда съездить. А главное – у меня нет абсолютно никакого желания оставаться здесь.

Подошла Пэтси с их сандвичами.

– Только вчера о тебе вспоминала Шэра, Дан, – сказала она, ставя поднос на стол.

– Как там Шэра? Передай ей привет, – ответил он, откусывая от сандвича. – Скажи, что я по ней скучаю.

– И Милли тоже. Помнишь Милли? Она пошла бы за тобой хоть на край света.

Улыбка Джордано стала еще шире.

– Милли тоже привет.

Когда Пэтси ушла, Шерил изучающе посмотрела на него.

– Слишком много женщин и слишком мало времени?

Теперь его улыбка была адресована ей.

– Что-то в этом роде.

Вспыхнувший в ней приступ раздражения удивил Шерил. Неужели она ревнует? Разумеется, нет. Ведь она почти не знает этого человека! И не имеет права предъявлять ему какие-либо претензии. Только лишь потому, что они поцеловались, вернее он поцеловал ее…

Не может же она ревновать Джордано к другим женщинам только потому, что он разбудил ее чувственность. Она-то его ведь наверняка не интересует!

Разумеется, когда, появившаяся во дворике, темноволосая красавица чуть старше двадцати, заметив Джордано, почти перепрыгнула через ограждение, Шерил еще не знала, что это и есть Милли.

– Дании!

– Эй, Милли! Как дела? – Он не поднялся, а просто протянул ей руку. Бросившись вперед, она поцеловала его в губы, а потом, отступив назад, сказала:

– О Дании, дорогой! Твое бедное лицо… И нога! С тобой все в порядке?

Надо отдать ему должное, неохотно признала Шерил, Джордано не желает пользоваться преимуществами оказываемой ему всеми симпатии.

– Ничего страшного. Я прекрасно себя чувствую, – заверил он разразившуюся сочувствиями и сожалениями Милли.

—Но…

– Не волнуйся насчет меня, – решительно отрезал Джордано.

– Не могу. – Нижняя губа Милли задрожала. – Ты слишком много для меня значишь. В ее взгляде читалась смесь ревности и обожания.

– А это кто? – спросила Милли, кивая в сторону Шерил.

– Подруга, – ответил он.

Она заметила, что на этот раз он не сказал «подруга отца». Не использует ли он ее в качестве защитного буфера? Интересная мысль.

– Шерил Дорси, – сказала Джордано, представляя их друг другу. – Милли Валентайн.

– Здравствуйте, – сказала Шерил.

– Привет. – Милли кивнула и вновь повернулась к Джордано. – Почему ты мне не позвонил? Я пришла бы навестить тебя.

– В больницу посетителей не пускали.

– А потом?

– Я остановился у отца.

– Но я бы навестила тебя и там.

Ничего не ответив, Джордано, сменив предмет разговора, начал расспрашивать Милли о ее братьях, о том, что каждый из них делает этим летом, а потом о родителях. Милли отвечала, но все время пыталась вернуть разговор к возможности посещения Джордано.

Он не поощрял, но и не отталкивал ее окончательно и, по мнению Шерил, показал себя настоящим мастером в обращении с женщинами. Десять минут спустя, когда Милли, подстегиваемая гудками автомобиля, принадлежащего, по ее словам, брату Крису, собралась идти, она была уже совершенно уверена в том, что не посещала Джордано по своей собственной инициативе.

– Это измотало бы тебя вконец, я знаю, – сказала Милли, похлопывая его по руке. – Сообщишь, когда будешь чувствовать себя достаточно хорошо?

– Конечно.

– Так, значит, скоро увидимся? – Ее рука задержалась на его плече.

– Очень скоро. – Джордано улыбнулся.

– Приятно было познакомиться, – сказала Шерил, хотя не была уверена, что девушка все еще помнит ее имя.

– А? Да, и мне тоже, – ответила Милли. – Береги себя, Дании. – Она потрепала его за волосы и, после очередного нетерпеливого гудка, убежала.

– Дании?

Уголки рта Джордано поползли вверх.

– Мы старые знакомые.

– Тогда вы, должно быть, меняли ей пеленки, – ядовито заметила Шерил.

– Ревнуете?

Она почувствовала, что краснеет, и нахмурилась.

– Едва ли.

Он понимающе улыбнулся, но ничего не сказал, и Шерил была благодарна ему за это. Посмотрев вслед Милли, Джордано сказал:

– Она хорошая девочка.

– Вряд ли ее обрадовали бы ваши слова. Она хочет что-то значить для вас.

Он пожал плечами.

– Она и значит.

– Не так, как ей хотелось бы.

Откинувшись в кресле, он внимательно посмотрел на нее.

– Что же мне было делать, сказать ей, чтобы она уходила?

– Я этого не говорила, – быстро возразила Шерил. – А вообще-то, – призналась она после некоторой паузы, – я считаю, что вы прекрасно справились.

– Что случилось? Шерил Дорси одобряет меня? Неужели я наконец-то сделал что-нибудь правильно?

– Я уверена, что вы многое делаете правильно, – возразила Шерил. – Наверняка вы совсем не такой, как написано в этих статьях… – смутившись, она замолчала.

– Так вы проводили свое маленькое расследование? – спросил Джордано. – По собственной инициативе или материалом вас снабдил старик?

Шерил помедлила.

– Вырезки дал мне ваш отец, – наконец сказала она. – Но я их не читала.

– Почему же, – резко возразил он. – Прочитайте.

– Не хочу.

Джордано посмотрел на нее сердито и с недоверием, потом отодвинул кресло, неуклюже поднялся на ноги и бросил на стол несколько купюр.

– Пойдемте.

Не зная, что ей делать и что сказать, Шерил молча последовала за ним. Джордано поджидал ее у машины, у него не было ключей. Она собралась было открыть дверь, но он не отодвинулся, а вместо этого схватил Шерил за плечо и повернул к себе. Их тела соприкоснулись, ее глаза расширились в изумлении.

– Джордано!

– Вы хотели этого, – сказал Джордано. И склонил к ней голову.

Вот и все твое самообладание. А что она, собственно говоря, полагала? Как могла хотя бы на одну минуту поверить, что сможет совладать с собой после того, как губы Джордано Рикелли коснутся ее губ? Она и не смогла. Это и прежде было ясно, как апельсин. Одно прикосновение и все благие намерения и соображения о благопристойности вылетели у нее из головы. Она была в его руках подобно глине в руках гончара. И если бы не смутная мысль о Милли, Шэре, жизнерадостной Сьюзен и Бог знает еще скольких женщинах, неизвестно, до какой глупости могла бы дойти…

Обратно они доехали в полном молчании. Без единого слова Шерил загнала машину в гараж и протянула ему ключи. Она не смотрела Джордано в глаза. Просто не могла, боясь увидеть там издевку. Веселье. Понимающую усмешку плейбоя.

Поспешив войти в коттедж, она заперлась в своей спальне. Как ей пережить все это? Няня тридцатидвухлетнего любителя женщин? Какая же ты дура, Шерил Дорси.

На глаза ей попалась папка, которую дал ей Бенито. Нет, она не должна читать вырезки. Не должна видеть ничего, что может повлиять на ее мнение о Джордано. Это было бы непрофессионально…

Зазвонил телефон. Шерил подняла трубку. Но это был не Джордано, а опять Сьюзен.

– На этот раз я ведь не разбудила тебя, – раздался смеющийся мягкий голос.

Шерил повесила трубку и потянулась за папкой. Все вырезки говорили о том, о чем она сама уже знала, – что Джордано Рикелли безответственный прожигатель жизни. Это было единственное, на чем соглашались друг с другом девять из десяти авторов статей…


Глава пятая


Шерил редко читала желтую прессу, но понимала, что почти ничему, что там написано, верить нельзя. Однако, если хоть десятая часть из прочитанного ею – правда, то Джордано Рикелли был одним из сексуальнейших мужчин мира – с неутолимым аппетитом к сексуальнейшим женщинам.

Казалось, не было ни одной актрисы или манекенщицы моложе сорока лет, с которой бы не связывали его имя. И если об этих хотя бы стоило писать, то сколько существовало сотен таких, о которых писать не стоило? Боже милосердный!

Она читала до глубокой ночи и все же отложила папку недочитанной. Это было слишком большим наказанием даже для нее.

Выключив свет, Шерил свернулась клубочком в постели и приказала себе не думать о нем. Но, разумеется, думала. А уснув, видела его во сне и несколько раз просыпалась во время сновидений – или кошмаров, – в которых Джордано целовал, ласкал или как-либо по-иному касался самых знаменитых в мире женщин…

Встала она вся разбитая и раздраженная. Ничего удивительного. В бытность няней у других подопечных у нее никогда не было таких снов!

Потом Шерил не раз пыталась уверить себя в том, что прочитанные ею статьи ничего не означают – чистейшие выдумки, позволяющие лучше продавать газеты. Но даже если иногда это ей и удавалось, Джордано делал, казалось, все возможное для того, чтобы доказать правдивость этих чертовых статей!

Следующие несколько дней он развлекался, ведя нескончаемые фривольные разговоры с самыми разнообразными женщинами.

Не обошлось, конечно, без вездесущей Сьюзен, по-прежнему звонившей в любое время дня и ночи. Но были и другие. Собственно говоря, всякий раз, когда Шерил заходила в гостиную, Джордано либо разговаривал, либо выслушивал объяснения какой-либо женшины.

Иногда он даже делал какие-то пометки в блокноте, и Шерил казалось, что в действительности Джордано занимается каким-то делом. Хотя, если судить по газетным статьям, он был просто богатым бездельником. Тем более, что в своих телефонных беседах он часто говорил что-нибудь ироде «Дорогая, как я люблю, когда ты это говоришь» или «О моя кошечка…».

Явно соблазняющий тон его голоса выводил ее из себя. Джордано будто щеголял перед ней своими связями. Что ж, прекрасно. Пусть его. Он совершенно меня не интересует. Абсолютно. С моей точки зрения, Джордано – всего лишь живое доказательство того, что я способна на страсть.

Однако, как бы то ни было, Шерил чувствовала себя обязанной наладить хоть какие-нибудь отношения между Джордано и его отцом.

– Поговорите с ним, – настаивала она. – Выслушайте его.

Но он не желал разговаривать или хотя бы выслушивать – ни ее, ни отца – и, не обращая внимания на слова Шерил, просто поворачивался к ней спиной.

– Мне это не нужно, – повторял Джордано.

– Нет нужно, – спорила она, вспоминая выражение, появляющееся на его лице, стоило ему посмотреть в сторону дома, особенно когда там, у бассейна, рядом с женой и ребенком появлялся Бенито.

Однако добиться от него чего-либо было невозможно.

– Оставьте меня в покое, – отвечал Джордано, как только Шерил возвращалась к этому вопросу. Часто он добавлял: – У меня болит голова. – И, потирая виски, удалялся в свою комнату. Однако, по всей видимости, голова переставала болеть во время бесконечных ночных звонков Сьюзен.

– Эта женщина хоть когда-нибудь спит? – не выдержала Шерил после того, как ее четыре ночи будили в три часа утра.

– Я ей нужен, – пожал плечами Джордано. Больше того, она не раз слышала, как он звонил Сьюзен сам!

Когда телефон позвонил в очередной раз, это оказалась некто по имени Пола. Соблазняющий, дразнящий голос Джордано напомнил Шерил, какой это двуличный негодяй. И когда он с трубкой у уха исчез в своей спальне, она даже зубами заскрежетала.

Хотя следовало скорее радоваться. По крайней мере, у нее не было никаких оснований полагать, что обремененный столькими женщинами Джордано достоин ее внимания.

– Вы когда-нибудь встречаетесь с одной женщиной дважды? – спросила его Шерил на следующий день.

Ей не хотелось демонстрировать свой интерес, но вопрос сорвался с губ как бы сам по себе. Откинувшись в кресле, Джордано улыбнулся, хотя его глаза были красны от недосыпания, а постоянные потирания висков указывали на очередной приступ головной боли.

– Если они этого стоят, – непринужденно ответил он.

– Это что, ваш метод поиска идеальной женщины? Желаете наконец остепениться? – Она понимала, что тон ее звучит излишне резко, но опять не смогла остановиться.

– Я не собираюсь остепеняться. Никогда. – Вся игривость его тона куда-то исчезла, ответ прозвучал столь же резко, как и вопрос.

– Вы хотите сказать, что в мире слишком много женщин, чтобы стоило останавливаться на какой-то одной?

– Совершенно верно, – отрезал Джордано и поднялся с кресла.

– И мне надо позвонить одной из них. – И он захромал к своей спальне.

– Не рановато ли для Сьюзен? – спросила Шерил вслед.

– Это… Пола, – ответил Джордано не поворачиваясь. – А вы что, ведете счет?

В три часа ночи телефон зазвонил вновь, но Шерил решила не обращать на него внимания. Она знала, кто звонит, и не испытывала ни малейшего желания слушать воркующий голос Сьюзен. Перевернув подушку прохладной стороной кверху, Шерил перевернулась на другой бок. «Надеюсь, что ты заполучишь сильнейшую головную боль в мире», – сказала она про себя Джордано. При следующем звонке Шерил, накрыв голову подушкой, начала проклинать его и страдающую бессонницей собеседницу.

Наконец, после пятого звонка, телефон замолчал. Давно пора, подумала она, кладя подушку на место и отгоняя от себя мысли о ведущем ночные разговоры с женщинами, полураздетом Джордано… В дверь постучали. Ничего не понимая, Шерил приподнялась, сомневаясь, не показалось ли ей. Стук раздался снова.

– Шерил? Дверь открылась, в щель просунулась голова Джордано.

– Сделайте мне одолжение. – Его голос звучал хрипло, в нем слышалась боль.

Вскочив с кровати, Шерил нащупала в темноте халат и накинула его на себя.

– С вами все в порядке?

– Да. Всего лишь головная боль.

– Опять!..

– Все нормально. Но мне нужно продиктовать несколько чисел, а я никак не могу сосредоточиться.

– Чисел? – Странно? Они что, математикой по ночам занимаются?

– Так вы мне поможете или нет? – нетерпеливо сказал он.

– Пойдемте.

Запахнув халат и завязав пояс, она последовала за ним. Джордано поспешил в свою спальню столь быстро, насколько ему позволили костыли, и к тому времени, как она вошла туда, был уже в постели. Он лежал, распростершись на спине и прикрыв глаза ладонью, рядом располагались телефон и большой толстый блокнот. Не отнимая руку от глаз, Джордано попросил: – Продиктуйте по телефону числа из этого блокнота. – Неужели Сьюзен хочет, чтобы Шерил читала ей числа? – Только сядьте, ради Бога, – пробормотал Джордано и, схватив ее за руку, заставил сесть на кровать.

Шерил села как можно дальше от него и заглянула в блокнот. Интересно, о каких числах он говорит. Их было много, целая колонка, но они не имели для нее никакого смысла.

– Алло? – осторожно спросила она в трубку.

– Алло. – Прозвучавший густой мужской голос с английским акцентом поразил ее. – Говорит Пол Формен. Вы от Дана Рикелли? Насколько я понял, он сейчас не совсем в порядке, Не обижайтесь на него. Он скоро войдет в норму, просто немного переработал. Не продиктуете ли вы мне спецификацию?

Переработал? Джордано?

Шерил бросила на него удивленный взгляд, но он по-прежнему прикрывал рукой глаза. А Пол Формен… или Пола?

Медленно, запинаясь, она начала читать числа, и, хотя ей они ровным счетом ничего не говорили, Пол Формен был, казалось, удовлетворен ими.

– Великолепно. Скажите Джордано, что я переговорю с Локсли и мы прикинем, пойдет ли этот вариант. Или, точнее сказать, поплывет ли, – весело сообщил Формен. – А может быть, он хочет переговорить с Локсли сам?

Шерил повторила вопрос Джордано.

– Нет.

– Я слышал, – сказал Пол. – Значит, договорились. Скажите, что я позвоню после этого разговора. Большое вам спасибо. – Он повесил трубку.

Шерил сидела с трубкой в руках, чувствуя, что сама словно плывет куда-то. Она вспомнила множество телефонных звонков, разговоры посреди ночи, казавшийся ей подозрительно игривым тон Джордано.

– Он сказал, что позвонит вам, как только переговорит с Локсли.

– Спасибо, – поблагодарил Джордано.

– И как долго это продолжается?

Он облизал пересохшие губы и ответил почти шепотом.

– Началось несколько часов назад.

– Я не имею в виду головную боль, – отрезала Шерил.

Он поморщился, но промолчал.

– Так Пола или Пол? – ласковым голосом спросила она.

Джордано скривился еще сильнее, но по-прежнему не произнес ни слова.

– Кто такая Сьюзен?

– Моя секретарша, – признался он с тяжелым вздохом.

– А кто такой Формен? – продолжила Шерил.

– Друг.

– И деловой партнер? – высказала догадку она.

– И это тоже. – Джордано опять вздохнул.

– Так, значит, все эти плейбойские штучки были просто-напросто игрой?

Он убрал руку и открыл глаза.

– Это не игра.

– Да, может быть, не совсем игра. – С этим она могла согласиться. – Вряд ли вы смогли бы обмануть самую свободную в мире прессу и заставить ее сообщать о сотнях ваших встреч с самыми знаменитыми женщинами мира, если бы в этом не было ни крупицы правды. Но вы представляете из себя нечто большее, чем Дан-Мачо, не так ли?

– А я никогда и не отрицал этого.

– Но делали все для того, чтобы создать подобное впечатление?

– Это не ваше дело.

– И не вашего отца тоже?

– Его это вообще не касается! – Приподнявшись на локтях, Джордано бросил на нее гневный взгляд. – Он всегда меня ни во что не ставил. Хотел, чтобы я занимался только тем, чего хочет он!

– А чем же вы в действительности занимаетесь?

Наступило молчание.

– Проектирую яхты, – наконец признался он. Глаза Шерил чуть не вылезли из орбит.

– Так вот что я диктовала Полу?

– Вы диктовали установочные размеры двигателя, который мы должны установить. Формен координирует работу на месте. В Глазго. Мы базируемся там.

– А звонки в три часа ночи?

Джордано поморщился.

– В Глазго в это время уже девятый час утра. Он звонит, когда это ему необходимо. Я тоже – когда он нужен мне.

– А у вас… большое дело?

– Да.

Почему-то это ее тоже не удивило.

– И долго вы занимаетесь яхтами?

– А что? Вам нужны рекомендации? Хотите, чтобы я построил для вас судно? Я вам не по карману.

– Не сомневаюсь. Но мне просто интересно. Зачем вы скрываете свою абсолютно респектабельную карьеру?

– Потому, что я так решил.

– Неужели вы хотите, чтобы вас принимали за плейбоя?

– Я никогда не претендовал на это. Но не вздумайте ничего рассказывать старику.

– Однако он…

– Нет! – Джордано стиснул ее руку с такой силой, что, как ей показалось, остановил в ней кровообращение. Шерил попыталась пошевелить пальцами, и это движение привело его в чувство. Он разжал пальцы. – Простите. Но я не хочу, чтобы вы ему об этом говорили. – В темных глазах его стояла боль.

Шерил медленно кивнула головой.

– Не скажу. Он вновь лег и закрыл глаза. Дыхание его было несколько учащенным, но вскоре вновь успокоилось.

– Значит, вы кораблестроитель? – спросила она. – Как же это случилось? – Такую профессию не приобретают случайно.

– Я всегда интересовался кораблями. Это, наверное, у меня в генах. – Его губы скривились в горькой усмешке. – Насколько известно, Рикелли всегда так или иначе были связаны с кораблями. С самого детства у меня была своя лодка. Плавание под парусом было моим… спасением. – Его лицо немного расслабилось. – Я любил рисовать их, придумывать их – не только плавать на них. – Он пожал плечами. – Во всяком случае, этому меня никто не заставлял учиться.

– Никто вроде Бенито Рикелли, вашего отца?

– Он очень любил поучать меня, говорить, что надо делать. Хотел, чтобы я вел себя так, как хочет он. Чтобы участвовал в его бизнесе и учился только тому, что полезно для этого бизнеса.

А он не хотел этому подчиняться. Шерил прекрасно понимала его. Такой мальчик, как Джордано, не мог уважать покинувшего их с матерью отца и поступать так, как тот хочет.

– Поезжай в Италию, – продолжил Джордано. – Или поступай в Гарвардскую Бизнес-школу. Но меня это не интересовало. Я не хотел ни в Неаполь, ни в Гарвард. И уехал в Шотландию, там меня научили тому, что было нужно мне.

– Кораблестроению?

– Да. Но старик про то не знал. Да его это и не интересовало. Он просто сказал: если ты не станешь делать то, что мне надо, твои счета оплачиваться не будут. – Джордано вновь открыл глаза и посмотрел на нее. – Так все и получилось.

Шерил поняла, что это и есть главная причина, по которой он надел на себя маску плейбоя. Раз Бенито совершенно не интересует, что на самом деле представляет из себя его сын, раз он воспринимает его лишь как продолжение самого себя, значит, решил Джордано, он разберется со своими проблемами сам. Типичная психология Рикелли. «Пусть старик думает, что я прожигаю жизнь. Пусть злится. Пусть бесится. Он знать не хочет меня – я не хочу знать его».

– И на этом все кончилось?

– Не совсем. Он потребовал, чтобы в летнее время я работал на него. Не потому, что хотел иметь меня рядом, а чтобы приспособить к бизнесу. Я согласился – по просьбе матери. «Вы должны получше узнать друг друга», – сказала она. – Джордано горько рассмеялся. – Но я почти не видел его. Сначала он запихнул меня в какой-то вонючий склад в Неаполе, на следующий год – в душный офис в Филадельфии, где я восемь часов в день заполнял какие-то анкеты. На третий год я воспротивился: у меня появилась возможность принять участие в одной из конструкторских разработок. Но он сказал, что я, мол, хочу только развлекаться… – Его руки сжались в кулаки.

– И тогда вы решили: пусть думает обо мне, все что хочет, так?

– Он и прежде думал обо мне все, что ему хотелось. – Джордано опять закрыл глаза. – Теперь вам известна наша история.

Шерил молча смотрела на этого сложного человека и видела чувственного плейбоя, упорно работающего конструктора, обиженного ребенка. Все это сплелось в нем в одну неуступчивую, резкую в суждениях личность. И очень привлекательную. Она тихо вздохнула.

– Да, теперь я знаю все.

Он открыл свое истинное лицо. Джордано вспомнил об этом в тот момент, когда, раскрыв глаза, увидел на столе свой блокнот с расчетами.

Вздохнув, он потер глаза. В конце концов, они его все-таки подвели.

– Перенапряжение и стресс вызовут у вас головные боли. Травмы головы излечиваются не скоро, – сказал врач в свой последний визит. И добавил: – Дайте мозгу отдохнуть.

Но Джордано не мог дать ему отдохнуть, надо было работать. И дошел до того, что не смог даже как следует сосредоточиться. Когда позвонил Пол, данные нужны были ему прямо сейчас. Не мог же Джордано сказать, что перезвонит ему через несколько часов, когда отдохнет. Поэтому пришлось позвать Шерил. А потом все ей рассказать.

И что же теперь?

Джордано не знал. Можно лишь надеяться, что Шерил не расскажет обо всем отцу, хотя вряд ли это имеет особое значение. Острота удовольствия, которое Джордано получал, заставляя отца верить в то, что он просто ленивый бездельник и неутолимый бабник, давно притупилась. Скрываться под этой маской было для него в последнее время просто делом принципа. Да и то скорее по инерции…

Зазвонил телефон, и Джордано заметил, что аппарат находится теперь вне пределов досягаемости для него. Видимо, Шерил переставила его с прикроватной тумбочки на письменный стол. Тяжело вздохнув, он начал было подниматься, но звонки почти тут же прекратились. Замерев в неподвижности, Джордано мог слышать, как Шерил разговаривает по телефону в гостиной. Не с Бенито ли? Впрочем, ему все равно.

А может быть, со своими тетями? Возможно. Интересно, какие они. Похожи ли на нее? Несколько дней назад она рассказала ему, что после смерти родителей старушки взяли ее к себе. Это объясняло ее монашеские наклонности. Джордано сказал ей об этом, желая видеть, как она покраснеет, и получил это удовольствие.

– Я подвергалась и другим влияниям, – серьезно возразила Шерил. – Мой дядя Эдвин был учителем танцев и имел подход к женщинам. Хотя, – добавила она, – не был таким знатоком, как вы.

Интересно, считает ли Шерил его знатоком теперь?

Теперь она знает, кто такая Сьюзен. Знает, что все беседы с «Полой» были на самом деле деловыми разговорами с Полом Форменом. За эти несколько дней были, конечно, звонки и от женщин. Например, звонила Милли. И ее сестра Шэра. Но не так много, как он старался представить.

Уверенный в том, что Шерил слышит все, Джордано играл свою роль шалопая. Чтобы она думала о нем то же, что и отец. Чтобы считала его никчемным охотником за женщиной. А что теперь?.. Раздался стук в дверь, она приоткрылась, и в щель заглянула Шерил.

– Вы уже проснулись, прекрасно. У телефона Пол. Он хочет, чтобы вы знали – Локсли доволен. – На ее лице появилась тень улыбки. – На данный момент, – добавила она почти ехидно.

Джордано не мог не улыбнуться в ответ. Что-то в нем ослабло, словно распустился тугой узел. И не только потому, что Локсли остался доволен, хотя это стоило многого. Шерил знала все, и он, казалось, должен жалеть об этом. А вместо того Джордано почувствовал облегчение.

Она была совершенно сбита с толку и не знала, что делать. Пусть бы лучше Джордано оставался для нее тем же «ходоком» и шалопаем, каким хотел казаться. Бороться с привязанностью к человеку, не упускающему из вида ни одной юбки, имело полный смысл. И хотя противиться обаянию Джордано Рикелли было нелегко даже тогда, когда она считала его пустым и легкомысленным, все же раньше это казалось гораздо более легкой задачей.

Но это был не настоящий Джордано. Или, вернее, не весь Джордано, а только лишь образ, созданный с целью позлить отца.

Прежний – для нее – Джордано, поцеловавший ее, как только она открыла дверь, был понятен, могла противиться ему и противилась до последнего времени. Ну а какой Джордано поцеловал ее возле машины во время прогулки?

Ведь там не было ни фотографов, ни журналистов. Не было даже заинтересованных свидетелей. Все произошло между ними двумя. Между ней и… каким же Джордано?

Собственно говоря, это не имеет большого значения, пыталась возразить себе Шерил. Ни с одним из них она не в состоянии справиться. И не хочет справляться. Ей хотелось научиться управлять проснувшейся в ней страстью, а не человеком, который этому способствовал. Умение управлять своей страстью очень пригодится, когда она увлечется другим мужчиной. В этом она пыталась себя уверить, на это надеялась – до последнего момента.

Надо бежать отсюда. Иначе у нее не останется никаких шансов…

Позвонил Пол. Получив вовсе не причитающиеся ей поздравления – будто она способствовала их успеху чем-то значительным, а не просто продиктовала числа из блокнота, – Шерил пошла узнать, не поговорит ли Джордано со своим партнером сам.

Джордано уснул вскоре после ночного разговора. Шерил дала ему снотворного, а потом молча начала массировать ему виски и затылок, пытаясь снять напряжение. Она не знала, помогает ли это, но, когда хотела уйти до того, как он окончательно уснул, ей это не удалось.

– Продолжайте, – пробормотал Джордано, и Шерил осталась.

Она ушла только после того, как его наконец сморил сон. А перед этим долго стояла, глядя на него, стараясь запечатлеть в памяти почти жесткие черты мужского лица и ощущение его губ на своих.

Это чувство, страсть, она перенесет на другого человека. Более безопасного. Но память о Джордано – что ж, ее можно оставить при себе.

– Я увольняюсь, – заявила Шерил, подождав окончания его разговора с Полом.

– Почему? – нахмурился он.

– Вы явно не нуждаетесь в перевоспитании. Поэтому мне… – Вряд ли она смогла бы объяснить ему остальное.

– Нет, – отрезал Джордано.

– Что значит «нет»? Вы же этого хотели! Избавиться от меня, повернуться спиной к отцу…

– До отца мне по-прежнему нет никакого дела, – перебил ее он. – Но я не хочу, чтобы вы уходили.

Ее глупое сердце радостно подпрыгнуло, однако Шерил постаралась укрепить себя против подобных эмоций.

– Но почему?

– Во-первых, потому что мне может понадобиться ваша помощь. Мы с Полом конструируем корабли. Это важное дело. В смысле не только денег, но и репутации. Я сейчас не очень активный партнер. Пол общается с заказчиками и управляет персоналом на месте, ведет дела с судостроителями на клайдских верфях. А я сижу дома и разрабатываю основы проектной документации. Некоторых людей удовлетворить легче, некоторых – сложнее. У парня, с которым мы имеем дело сейчас, свой взгляд на вещи. Который постоянно меняется, – мрачно добавил он. – Я пытаюсь приспособиться ко всем его требованиям и предложениям. Но стоит мне воплотить их в цифрах, они снова меняются. Отсюда и все эти звонки. Но у нас есть и другие заказчики, другие проекты, над которыми тоже надо работать. И у меня нет времени на то, чтобы отвечать на все звонки Пола и диктовать ему данные. Это может делать каждый.

– Даже я, – подытожила Шерил, пытаясь не выказывать своего разочарования тем, что нужна ему не сама по себе.

Джордано кивнул.

– Да. Вы умеете печатать?

– Разумеется.

– Еще лучше.

– Но… – Шерил покачала головой. – Я работаю на вашего отца.

– Давайте напрямую. Послушайте. – Он наклонился к ней. – Он ведь втянул вас в это дело обманом, не так ли? Не знаю, каким образом старик заставил вас остаться, но без сомнения он сделал все, чтобы вы не смогли – или не захотели – уйти в ту же минуту, когда поняли, что имеете дело отнюдь не с четырехлетним ребенком. Я ведь прав? – Джордано дождался ее неохотного кивка. – Прекрасно. Вы остались и исполнили свой долг по отношению к нему.

– Но я не научила…

– Не научили меня уважению? – Его глаза сузились. – Я очень уважаю людей, которые этого заслуживают, Шерил Дорси. – Да, вероятно это так. – И ничто не мешает вам пытаться научить меня уважать отца, – возразил Джордано, хотя по его улыбке было видно, что он ни на грош не верит в успех этих попыток. – Я буду вам платить.

– Но мне уже платят. Я не могу взять у вас деньги.

– Когда мы закончим, можете отдать старику его часть обратно.

– И когда же это будет?

– Как только с меня снимут гипс, я уеду. Мы ведь уже говорили на эту тему. В Шотландию, к Полу. Надобность в бесконечных звонках отпадет, тем более в ночных – ведь мы окажемся в одном временном поясе и день будет наступать для нас одновременно.

– Другими словами, через несколько дней? – Какое, в конце концов, ей до этого дело? И есть ли у нее действительно выбор?

Джордано кивнул.

– Совершенно верно. Через несколько дней.

– И вы не будете… не будете… – Инстинктивно, против своего желания, Шерил прикрыла ладонью рот. Она совершенно отчетливо помнила ощущение его поцелуя.

– Целовать вас? – закончил за нее Джордано. – Только если вы этого захотите. – На губах его появилась коварная полуулыбка. Потом, совершенно неожиданно, она исчезла и он снова стал абсолютно серьезен. – А вы хотите?

Шерил отчаянно замотала головой, с ужасом чувствуя, что на самом деле этому сопротивляется лишь часть ее сознания. Она всегда учила своих малолетних подопечных, что честность – лучшая политика, но сейчас усомнилась в справедливости такого утверждения. Однако привычка слишком укоренилась в ней, и Шерил призналась, не глядя на него:

– Мне понравилось, когда вы меня целовали. И целовать вас тоже было приятно, однако…

– Однако поцелуи ассоциируются у вас с любовью, замужеством и взаимными обязательствами? – резко спросил Джордано.

Она и покосилась на него. Выражение лица Джордано было непроницаемым, брови нахмуренными, пальцы, стиснувшие простыню, побелели.

– Для меня это не так, – сказал он.

– Но, может, когда-нибудь… – О Боже! Что она говорит?

Джордано покачал головой.

– Нет, я не допущу этого. Потому что не хочу! – Зато она хотела! – Однако, несмотря на то, что обо мне пишут в газетах, я вполне способен держать себя в руках. Если вы действительно этого не хотите, Шерил Дорси, я не буду вас больше целовать.


Глава шестая


Она осталась. С некоторой опаской ожидая звонка Бенито с требованием отчета, Шерил успокаивала себя тем, что может абсолютно честно сказать ему, их с Джордано отношения наладились, он доверяет и они нашли общий язык. Последнее, конечно, было некоторым преувеличением. Но за прошедшие со времени их договоренности три дня она действительно начала привыкать к образу мыслей Джордано.

Установившееся между ними взаимопонимание, наверное, отчасти было связано с тем, что она с детства любила ходить под парусом. Разумеется, Шерил не имела никакого понятия о премудростях конструирования яхт, но его разговоры на эту тему ее интересовали. А в первую очередь интересовал он сам.

Отказываясь признавать это, Шерил не желала даже думать о странном влечении между ними! Ведь может же он в интересах бизнеса не обращать на нее внимания – значит, может и она!

Шерил не переставая твердила себе эти слова и по большей части справлялась с проблемой.

Иногда, пытаясь хоть на время уйти от этой ситуации, она покидала его и шла к бассейну – поплавать, поиграть с Луиджи или поболтать с бывшей на седьмом месяце беременности Изабеллой, которая радовалась возможности поговорить.

Бенито Шерил старалась избегать. Она боялась невольно выдать проницательному старику тайну Джордано. Тем более, что ей самой этого очень хотелось.

– Не понимаю, почему бы не рассказать ему обо всем, – не раз твердила она Джордано. – Это может все изменить.

– Да, – соглашался он, – может. – И по молчанию, следующему за этим замечанием, Ше-рил понимала, что дело именно в этом. Вопрос гордости. И если Бенито был надменен и упрям, то более гордого человека, чем Джордано, она никогда не видела.

Поэтому приходилось хранить молчание. Ведь хотя Шерил и работала на отца, все ее симпатии были бы на стороне сына. Хотя чеки подписывают родители, привязанность няни принадлежит ребенку. Даже если «ребенку» тридцать два года…

Они неплохо сработались, и это было хорошо. Плохо было то, что теперь, когда ему больше нечего было скрывать от нее, он нравился ей еще больше.

Шерил увидела того серьезного и сосредоточенного Джордано, которого он так хорошо скрывал от отца и всего остального мира. Увидела, как энергично берется Джордано за возникающие перед ним проблемы. Он был упорен, умен, решителен.

В этом человеке ей нравилось все. Кроме того, что он не желает иметь ничего общего с чувствами. Ведь, если говорить честно, это означало нежелание иметь ничего общего с ней. Что, правда, не мешало ему во время совместной работы посматривать на нее, ощупывать неторопливым взглядом, облизывать время от времени губы, вздыхать и сокрушенно покачивать головой.

Она хорошо знала, что он при этом думает. И, по правде говоря, думала то же самое! Но необходимо было противиться подобным мыслям. Ведь ему не нужно то, что нужно ей. Он хочет заниматься любовью, а не любить.

Поэтому время от времени, когда желание становилось слишком явным, а голос здравого смысла был еле слышен, она уходила к бассейну. Что Бенито сказал жене насчет проживания Шерил в одном коттедже с Джордано, она не знала, а Изабелла никогда не затрагивала этой темы. Казалось, та принимает настоящее положение вещей как нечто само собой разумеющееся.

Шерил полагала, что Изабелле в ее положении может понадобиться ее помощь, но та была не менее упряма, чем оба Рикелли.

– Фелисия вырастила Джордано без всякой помощи, – как-то сказала она Шерил. – Бенито считает, что это правильно.

Несколько удивленная тем, что не только Изабелла, но и Бенито тоже берут в качестве примера воспитание Джордано, Шерил, однако, кивнула в знак согласия и улыбнулась.

– Что ж, если вы все-таки захотите немного передохнуть, позвоните мне, – предложила она. – Я охотно побуду с Луиджи. Думаю, Джордано не будет возражать.

В один из таких дней Изабелла отдыхала в шезлонге, а Луиджи возился в бассейне на мелком месте.

– Джордано опять задремал? – спросила Изабелла, когда Шерил приблизилась.

– Я сейчас ему не нужна.

Ей не хотелось лгать, но нельзя же было сказать, что он спорит по телефону с Полом. Переменчивый мистер Локсли этим утром выдвинул новые требования – и это после того, как почти весь вчерашний день Джордано провел в попытках удовлетворить предыдущие. На этот раз звонок Пола привел его в бешенство. Шерил постаралась утихомирить его, но он явно был не в настроении успокаиваться.

– Сейчас меня может успокоить только одна вещь, – резко сказал Джордано, и взгляд, которым он окинул ее с ног до головы, сказал ей все без слов.

– Вы сказали, что даже не поцелуете… – начала она.

– Я помню, что говорил, – процедил Джордано сквозь зубы. – Поэтому, если не хотите, чтобы я взял назад свое слово, уходите отсюда и оставьте меня в покое.

Шерил ушла и отправилась к бассейну.

– Какая скука, – сказала Изабелла. – Я чувствую себя, как беременная китиха или гиппопотамиха. – Она погладила живот и вздохнула.

– Может быть, вам лучше окунуться в бассейн? Поддержка воды облегчит вашу ношу.

– Может быть, – согласилась Изабелла. – Но я не могу, пока там Луиджи. Он старается быть осторожным, но забывает, что сейчас на мне нельзя виснуть.

– Я окунусь вместе с вами.

Глаза мачехи Джордано благодарно вспыхнули.

– О, если вы не против. Это будет чудесно. – Изабелла неуклюже поднялась на ноги. – Я так отекла, – сказала она, наклонив голову и пытаясь рассмотреть свои ноги. – Гораздо сильнее, чем когда носила Луиджи.

– С каждым ребенком это, наверное, по-своему. – Шерил взяла Изабеллу под руку, боясь, как бы та не поскользнулась на мокрых плитах.

– Как я буду рада, когда наконец все это окажется позади. – Изабелла состроила гримаску. – Ужасная жара! Луиджи, по крайней мере, ребенок зимний. – Она улыбнулась своему темноволосому сыну, нетерпеливо прыгающему в воде в ожидании матери.

– Ты идешь поплавать со мной, мама? – крикнул он.

– А может быть, мама поплавает одна, а ты со мной? – предложила Шерил.

Луиджи посмотрел на нее настороженно. Он не особенно стеснялся чужих людей, но был несколько замкнут и вел себя так, будто, прежде чем составить свое мнение о ком-нибудь, внимательно изучал человека. Совсем как его старший брат, подумала Шерил.

Вчера за обедом она сказала Джордано, насколько Луиджи похож на него.

– Только не говорите об этом старику, – ответил Джордано. Вдруг его лицо озарилось улыбкой. – А впрочем, скажите, это взбесит его.

Однако Шерил не была уверена, что Бенито отреагирует именно так. Она видела, что тот очень привязан к младшему сыну, и подозревала не меньшую привязанность к старшему – просто Бенито скрывал ее или не знал, как выразить. С Джордано же нельзя побегать наперегонки, нельзя подбросить его в воздух или снести на плечах в бассейн. Интересно, проделывал ли Рикелли подобные вещи с маленьким Джордано?

– Ну как, – спросила она Луиджи, – поплывем рядом с мамой?

Тот задумчиво погрыз ноготь.

– Да, наверное. А может быть, поплывем с ней наперегонки!

Шерил скользнула в воду.

– Тогда иди сюда.

Пальцы Луиджи вцепились в ее плечи, и, заведя назад руки, Шерил подтолкнула его так, чтобы он мог обхватить ногами ее торс, а руками шею.

– Вот и мы. Держись, мама! – крикнул Луиджи. Шерил улыбнулась Изабелле, к этому времени погрузившейся уже по плечи. – Давай, или мы тебя поймаем.

– Конечно, поймаете. – Лениво загребая воду, Изабелла двинулась к противоположной стенке бассейна. Шерил последовала за ней.

Поначалу Луиджи удовлетворился тем, что его везут. Но стоило его матери вырваться вперед, как в нем проснулся азартный дух Рикелли.

– Давай, Шерил! – закричал он, лягая ее пятками, как пони под седлом. – Догони маму! Он пинал ее все сильнее, как будто стараясь помочь ей плыть скорее. Но это только мешало, и они начали отставать.

– Нет! – тревожно вскричал он. – Так мы проиграем!

Изабелла, спасибо ей, немного притормозила, и Шерил с Луиджи вырвались вперед.

– Мы выиграли! Шерил, мы выиграли! – радовался Луиджи.

– Рада за тебя, дорогой! – Изабелла улыбнулась сыну. – Спасибо, – шепнула она Шерил.

– Не за что, – ответила та и обратилась к Луиджи. – Давай, Луиджи, поплывем обратно, и ты мне покажешь, как умеешь плавать.

Мальчик охотно согласился.

– Ты живешь с Джордано? – спросил он, когда они добрались до мелкой части бассейна.

– Я ему помогаю, – поправила Шерил, понимая, однако, что со своей, детской, точки зрения Луиджи прав.

– Он мой брат.

– Я знаю.

– Джордано меня не любит.

Шерил взглянула на него в изумлении.

– Не любит? С чего ты это взял?

Луиджи пожал узенькими плечами.

– Он не разговаривает со мной. И никогда не улыбается.

– Я думаю, Джордано просто занят серьезными вещами, – сказала она.

– Может быть. – Но он не выглядел убежденным, вид у него был несчастный.

Интересно, подумала Шерил, знает ли Джордано, что Луиджи все замечает – и переживает. Она сжала его маленькую руку.

– Я думаю, что Джордано любит тебя, Луиджи. Но он не привык иметь дело с маленькими мальчиками.

– Почему? Он же сам был им, – спросил Луиджи.

Устами младенцев гласит истина.

– Конечно, но, видишь ли, это было очень давно. Иногда, вырастая, большие мальчики кое о чем забывают.

– Может быть, из-за того, что он ударился головой. Знаешь, Джордано попал в аварию и очень ушибся. Папа сказал, что он может умереть.

– Отец сказал это тебе?

Луиджи понурил голову.

– Я подслушивал. Он сказал это маме.

– Я думаю, что твой отец действительно волновался за Джордано после аварии, – осторожно начала Шерил. – Но теперь ему не о чем беспокоиться и тебе тоже. Джордано не умер и не собирается умирать.

– Ты уверена? – Карие, как и у брата, глаза Луиджи смотрели на нее вопросительно.

– Уверена, – успокоила мальчика Шерил и потрепала его по плечу.

Выйдя из бассейна, Изабелла вновь поблагодарила ее.

– Я знаю, что некоторые матери и при новой беременности прекрасно справляются без всякой помощи, – грустно сказала она. – Но я так устала за последние две недели. А теперь, когда Бенито уехал…

– Мистер Рикелли уехал?

– Ему надо было в Палермо, – объяснила Изабелла. – Потом заедет в Неаполь и вернется на следующей неделе.

На следующей неделе Джордано снимут гипс, и он уедет. Интересно, знает ли об этом Бенито? Что он скажет, вернувшись и обнаружив, что Джордано нет?

– Бенито слишком много работает, – сказала Изабелла. – Ему надо быть поосторожнее. Вы ведь знаете, два года назад у него был серьезный сердечный приступ. Надеюсь, что вам удастся убедить Джордано вернуться на фирму. Так будет гораздо лучше.

Для Бенито, хотела сказать Шерил. А для Джордано? Этого она не знала.

– Луиджи считает, что вы его не любите, – сказала она тем же вечером Джордано.

Тот лежал на кровати с закрытыми глазами. Весь день он работал с цифирью, которая, по выражению Джордано, иссушает его мозги. Шерил заставила его принять болеутоляющее.

– Отдохните, – приказала она.

– Не могу. По крайней мере, до тех пор, пока не выскажу Локсли все, что о нем думаю, – пробормотал он.

– Я сделаю это за вас. Диктуйте.

Он ухмыльнулся.

– Лежа, дорогая? С огромным удовольствием.

Шерил покраснела.

– Вы же обещали не делать этого!

– Нет. Я обещал не целовать вас, но не говорил, что не буду флиртовать с вами.

Тогда, чтобы сменить тему, она и сказала ему насчет Луиджи.

Джордано недоуменно поднял брови.

– Не люблю его? Да я с ним почти не вижусь.

– Думаю, что в этом-то все и дело. Он как раз хотел бы с вами видеться.

– Скажите об этом старику. Тот делает все возможное, чтобы держать Луиджи подальше от меня. Не хочет, чтобы тот подхватил от меня заразу.

– Сомневаюсь…

На следующее утро Шерил пошла в большой дом, посмотреть, не может ли она чем-нибудь помочь Изабелле, и совершенно случайно узнала, что думает по этому поводу вторая жена Бенито.

Изабелла чувствовала себя немного лучше и предложила прогуляться к заливу. Они пошли, и, пока Луиджи возился в песке, Шерил затронула эту тему.

– Джордано сказал, что Бенито не позволяет Луиджи приходить в коттедж.

Изабелла надулась.

– «Не позволяет» – слишком сильно сказано.

– Но он не советует Луиджи встречаться с Джордано?

Набрав полную горсть песка, Изабелла пропустила его сквозь пальцы.

– Думаю, он боится, что отчужденность Джордано обидит мальчика.

– Джордано чуждается не Луиджи, а отца.

– Да. И я не виню его за это. Бенито не был для Джордано таким же хорошим отцом, как для Луиджи. В то время он вынужден был очень упоенно трудиться, чтобы преуспеть в бизнесе и оправдать свою женитьбу.

Шерил нахмурилась.

– Что вы имеете в виду, «оправдать женитьбу»?

– Фелисия из очень богатой семьи и должна была быть выдана замуж за другого. Но Фелисия любила Бенито, и, в конце концов, ее отец сдался. – Изабелла вздохнула и покачала головой. – Мне кажется, что Бенито всегда чувствовал, что должен преуспеть, доказать, что достоин ее.

Шерил молча переваривала услышанное. Раньше она полагала, что это был брак по расчету, а оказывается, Фелисия любила Бенито. Причем с самого начала, а не только позднее, что признавал и Джордано. Вернувшись в коттедж, Шерил попыталась расспросить его об этом. Но он не желал говорить об отношениях матери и отца.

– Достоин ее? – почти выплюнул он. – Он ее недостоин.

В это время зазвонил телефон.

– Черт побери! Неужели Пол никогда не спит? – пробормотал Джордано.

– Я возьму, – сказала Шерил.

Но это был отнюдь не Пол, а тетя Нелла.

– Мы по тебе соскучились, дорогая. Ты не приедешь на этой неделе? И привози с собой маленького Джордано.

– Но это же мой выходной, – запротестовала Шерил. Кроме того, Джордано совсем не маленький. И она вовсе не собирается привозить его к теткам!

– Но нам так хочется посмотреть на твоего маленького воспитанника, – с сожалением сказала тетя Нелла. – Ты же знаешь, как скучно нам теперь, когда Дафна уже не может водить машину.

– Да, но я…

– Мы присмотрим за ним, – заверила тетя. – Ты сможешь отдохнуть.

– Собственно говоря, я не так уж устала, однако…

– Его родители против?

Шерил помедлила. Не было даже речи о том, чтобы везти туда Джордано. Но может быть, она сможет взять Луиджи? Изабелле не помешает немного отдохнуть. Да и теткам будет развлечение.

– Я посмотрю, что можно будет сделать, – сказала она. – Только запомните, его зовут Луиджи, а не Джордано.

Повесив трубку, Шерил повернулась к Джордано.

– Это была моя тетя. Завтра у меня выходной день, – объяснила она, – и они хотят меня видеть. Я подумала, может быть, мне позволят взять с собой Луиджи…

Его губы скривились в улыбке.

– А не меня?

Шерил покачала головой:

– Ни в коем случае!

Он постарался изобразить разочарование. Потом улыбнулся.

– Жаль. Мне хотелось бы встретиться с женщинами, которые вас вырастили.

– Зато мне не хочется, чтобы они с вами встречались.

– Разве на этой неделе я вел себя плохо?

– Конечно… В некотором роде, – поправилась она.

– Странно, мне показалось, что хорошо. – Он поморщился. – А ведь это было нелегко.

Шерил покраснела. Так, значит, она все еще интересует его?

– Хорошо, что я уезжаю, – сказал он.

– Что? – Шерил почувствовала, как напряглось ее тело. – Когда?

– Завтра. Днем мне снимут гипс.

– Завтра? – И он ничего не сказал ей!

– Сегодня, когда вы были на пляже, мне позвонила медицинская сестра. Сказала, что гипс можно снять. Спрашивала, хочу ли я этого. Я сказал «да». Через двадцать четыре часа меня здесь не будет.

В эти последние несколько дней Джордано с трудом заставлял себя держаться подальше от Шерил Дорси. Легко было говорить, что он не собирается больше целовать ее, что будет держаться от нее подальше, пока, конечно, она сама не захочет другого. Но как трудно оказалось это выполнить!

Джордано снова стал плохо спать по ночам. Впрочем, ему не хотелось спать по ночам. А хотелось быть в постели с Шерил Дорси, занимаясь тем, что назначено Богом мужчине и женщине, и наслаждаясь каждой минутой их близости. Вот Джордано и ворочался в широкой, пустой кровати. Мысли о корабельных параметрах вытеснялись образом Шерил – и так каждую ночь со времени ее появления. Неудивительно, что у него так чертовски болит голова!

Наблюдать за Шерил Дорси, склоняющей голову над его блокнотом, облизывающей губы за обедом, проходящей по коридору в этом своем дурацком, скрывающем формы тела халате, было просто невыносимо. В общем, пришло время облегчить свое положение. Уехать.

Поэтому сегодня утром Джордано позвонил своему врачу и попросил принять его как можно скорее. Не пройдет и двадцати четырех часов, как он будет в Глазго, разберется с Полом, по-мужски поговорит с Локсли. Вернется к обычной жизни. А главное, избавится от отца… и от Шерил Дорси.

Изабелла была в восторге от предложения Шерил взять Луиджи к своим теткам.

– Если только вам это не будет в тягость, – помедлив добавила она. – И потом, вам ведь нужно быть с Джордано…

– У Джордано назначена встреча с врачом, – ответила Шерил. – Треццо отвезет его.

Утром он сам сообщил ей об этом. Ну и пусть. Если Джордано не хочет воспользоваться ее услугами, стало быть, это ему не нужно. Напрашиваться Шерил не собирается. Должно быть, эта мысль отразилась на ее лице.

– Так будет лучше, – примирительно добавил он.

– Значит, нам надо прощаться, – ответила Шерил после минутного молчания.

– Да.

Их глаза встретились. Джордано взял ее за руку. Она давно ждала этого прикосновения, но до настоящего мгновения даже не представляла себе, как ждала.

– Прощайте, – тихо сказала Шерил и отвела взгляд.

– Прощайте. – Но он не выпустил ее руку, а, наоборот, слегка сжал, на какое-то мгновение их пальцы переплелись.

– Шерил?

Она заставила себя заглянуть в его глаза. Джордано склонил голову, на губах его появилась легкая улыбка.

– Всего один раз… на прощание?

Шерил должна была сказать «нет». Но не могла. Просто не могла. Один поцелуй на прощание. Всего один, на память о нем.

Облизав пересохшие губы, она быстро, почти резко, кивнула головой и, подняв лицо, предложила ему свои губы.

– Это не больно, – прошептал Джордано, отпуская руку Шерил, кладя ладонь ей на затылок и касаясь ее губами.

Его поцелуй был теплым и нежным. И по-настоящему страстным. Совсем не похожим на то, что было в первый раз. Скорее, это напоминало второй поцелуй и ясно говорило о том, какой именно Джордано Рикелли целовал ее тогда у машины. И она ответила со страстью и желанием, ответила от всего сердца…

Наконец он отступил, неровно, тяжело дыша и не отрывая от нее взгляда. Шерил не опустила глаз.

– Продолжим, – грубо сказал Джордано.

И они продолжили. Но теперь она знала, что он был не прав, сказав, что это не больно. Шерил было больно.

Взять с собой к теткам Луиджи было самым лучшим, что можно было сделать. Он болтал без умолку, никак не мог усидеть на месте, и Шерил подумала: чтобы перестать все время думать о Джордано, нет лучшего средства, чем общество четырехлетнего мальчика.

– Посмотри! Лодка! – Он указал на горизонт. – А у твоих тетей есть лодка?

– Совсем небольшая. Но с парусом.

Глаза Луиджи загорелись.

– А мы сможем поплавать на ней? Пожалуйста, Шерил!

При виде его умоляющего лица она поняла, почему некоторые родители потакают просьбам детей гораздо чаще, чем им этого хотелось бы. Тетя Нелла и тетя Дафна, конечно, не одобрят такую прогулку. Но, может быть, она сможет найти время после того, как оплатит счета и переговорит с банковским менеджером.

Шерил всегда любила плавать под парусом. Дядя Эдвин называл это ее страстью. Когда-то она даже думала, что – единственной ее страстью. До того, как встретила Джордано.

Было даже к лучшему, что пришлось платить по счетам, умиротворять кредиторов, просматривать расходные книги. Если не считать того, что колонки цифр напомнили ей о Джордано. Маленький мальчик, не отходящий от ее теток и не закрывающий рта, тоже напоминал ей о Джордано. И вид залива напоминал ей о Джордано. И…

Мыслям о нем, казалось, не будет конца.

Поэтому Шерил почувствовала почти облегчение, когда со счетами было наконец покончено и в гостиную вошел Луиджи с тарелкой приготовленного тетками с его помощью печенья.

– А теперь мы можем пойти покататься? – спросил он.

– Да, – сказала Шерил. – Пойдем. – У нее было оправдание. Может быть, таким образом, она сможет наконец выкинуть из головы этого человека. По крайней мере, на лодке она с Джордано никогда не плавала.

– У Джордано тоже есть лодка, – сказал Луиджи, следуя за ней к причалу. – Он хороший моряк. Так сказал папа. Они часто плавали, когда Джордано был маленьким.

Это было интересно. Он никогда не упоминал о том, что плавал на лодке с отцом.

– А ты плавал со своим папой? Луиджи покачал головой.

– Нет. Он плавал только с Джордано. Но, может быть, если я немного научусь, он возьмет меня, – добавил Луиджи, и лицо его просветлело.

Шерил показала ему, как отдать швартовы и поднять парус. Потом, выведя лодку на открытую воду, поймала подходящий ветер и, направив нос лодки к дому, положила руку Луиджи на румпель.

– Давай, – сказала она, – правь на тетю Неллу.

– Мне – править? – Широко открытыми от изумления глазами, вцепившись мертвой хваткой в румпель, он недоверчиво посмотрел на Шерил.

– Да. Только осторожно, – подбодрила его Шерил.

На всякий случай она держала руку наготове, но лодка быстро приближалась к тому месту, где на берегу стояла тетя Нелла. Луиджи, с его стремлением все сделать правильно, напоминал ей, бьющегося над своими вычислениями, Джордано… Нет, напомнила себе Шерил, не думай о нем.

– Отличная работа, – сказала она. – Прекрасно. Я думаю, ты прирожденный моряк, Луиджи.

– Правда? – с надеждой спросил он и улыбнулся, вновь напомнив ей Джордано в те моменты, когда у того сходились все цифры в сложных расчетах.

Они плавали недолго. Хорошенького понемножку, думала Шерил, придерживающаяся при обучении детей чему бы то ни было именно этого принципа.

– На сегодня довольно, – сказала она.

– У-у… – простонал Луиджи и спросил: – А я смогу приехать сюда еще раз?

– Надеюсь, что да, – ответила Шерил.

Хотя ведь ее положение в семье Рикелли после отъезда Джордано окажется совершенно неопределенным. Может быть, Бенито оставит ее присматривать за Луиджи, пока Изабелла будет заниматься новорожденным? Конечно, желание миссис Рикелли самой заботиться о своих детях можно лишь приветствовать, но некоторая помощь наверняка не помешает.

А если она останется с Луиджи, то получит возможность видеться с Джордано… Послушай, перестань думать о нем, вновь приказала себе Шерил.

– Вы видели нас? – спросил Луиджи, выпрыгнув из лодки, когда они подплыли к поджидающим их теткам. – Видели, как я правил?

– Конечно, видели. Ты прекрасно справился, – заверила тетя Нелла, погладив его по вихрастой голове.

– Похоже, ты прирожденный моряк, – поддакнула тетя Дафна.

– Шерил тоже так сказала, – просиял Луиджи.

– Что ж, она права. А теперь пойдем, посмотрим каков ты на кухне. Поможешь мне чистить картошку.

– Я? – удивленно посмотрел на нее Луиджи.

– Конечно, дорогой. – Тетя Дафна протянула ему руку. – Все хорошие моряки чистят картошку, когда настает их очередь помогать коку на камбузе.

Луиджи ушел с ними, оставив Шерил управляться с лодкой. Она спустила парус, сняла его и начала складывать, стараясь не мечтать о том, чтобы остаться с Луиджи и получить возможность видеться с Джордано…

– Шерил!

Резко повернувшись, Шерил просто окаменела от изумления. Джордано! Здесь? Будто ее глупое желание перенесло его сюда. Хромая, он спускался по ступенькам. Гипса уже не было, но, может быть, зря: двигался Джордано хоть и быстро, но с осторожностью, будто боялся упасть. Она заторопилась навстречу.

– Я думала, вы уже уехали!

– Собирался. Но у Изабеллы начались схватки, и я отвез ее в госпиталь.


Глава седьмая


Не надо было ему появляться в большом доме. Не сделай он этого, не узнал бы ни о чем. Не увидел бы побледневшее лицо Изабеллы, не услышал ее дрожащий голос, слова, что у нее схватки и что, наверное, она скоро родит.

– Этого не может быть! – сказал он, будто мог что-то изменить своим отрицанием.

– Но это так, – возразила она несчастным голосом. – Схватки в течение дня все усиливались.

– Вы позвонили врачу?

Она покачала головой.

– Не думала, что это может случиться. Мой срок через два месяца.

– Скажите это ребенку, – грубо буркнул Джордано. – Идите на кушетку. Прилягте.

Взяв ее под руку, он помог ей добраться туда, хотя это далось ему нелегко. После снятия гипса ему трудно было сохранять равновесие. Надетое на ногу хитроумное ортопедическое приспособление заставляло чувствовать себя так, будто он все время спотыкается.

Что, черт побери, он будет делать со своей беременной мачехой? Меньше всего ему хотелось связываться с новой семьей отца.

– А где старик? – резко спросил он.

– Бенито в Палермо, – слабым голосом ответила Изабелла.

– Ну разумеется, – буркнул Джордано. Бенито никогда не бывает на месте, когда он больше всего нужен. В этом, по крайней мере, он совсем не изменился. – Вы ему позвонили?

– Я не смогла найти его.

– Что значит не смогли найти?

– Бенито проводит встречу с руководством компании, которую хочет купить. Он сказал, что все должно быть втайне, и не сообщил, где будет находиться.

– Из всех чертовых… – Джордано не мог найти слов.

– О, Джордано! – Она схватилась за живот. – Опять начинается.

Он выругался. Потом позвонил семейному врачу. Потом в больницу. Врач сообщил, что встретит их там. В больнице сказали, чтобы он сейчас же привез роженицу.

– Я? – удивился Джордано. Хотя кто же еще?

– Бедный Бенито, – пробормотала Изабелла, когда он усаживал ее в машину. – Опять как в тот раз.

Джордано не понял, что, черт побери, она хотела этим сказать. Может быть, когда рождался Луиджи, старик тоже был на другом конце света?

Он доставил ее в больницу в рекордно короткое время, передал персоналу и собрался было уйти.

– Я позвоню в Неаполь Рафаэлло Бонетти. Может быть, он сможет отыскать старика, – сказал Джордано.

Она с трудом кивнула.

– И еще вы должны сказать Луиджи.

Джордано изумленно посмотрел на нее.

– Я?

– Вы его брат.

Хорошо, что хоть кто-то об этом помнит. Джордано нахмурился.

– А где Луиджи? – спросил он и тут же вспомнил. – Все еще с Шерил Дорси? – спросил Джордано, уже зная, каков будет ответ.

Изабелла кивнула и дала ему адрес. Он покачал головой.

– Я оставлю для них записку в доме. Мне нужно поспеть на рейс.

Изабелла схватила его за руку и посмотрела огромными, круглыми глазами.

– Не делайте так, чтобы он оказался в том же положении, как когда-то вы, Джордано, – взмолилась она. – Как когда-то он? Джордано никак не мог понять, о чем она говорит. – Привезите его ко мне! – Ее ногти впились в его запястье.

– Но старик…

– Я же не ваш отец, Джордано! И прошу вас не за него! Я прошу за себя. И за Луиджи. Пожалуйста.

Наконец-то появился врач с профессиональной улыбкой на лице.

– Что ж, посмотрим, насколько все это серьезно, Изабелла, – сказал он.

Но Изабелла даже не взглянула на него, она не отрывала взгляда от Джордано.

– Пожалуйста, Джордано…

И Джордано поехал к теткам Шерил. Еще на подъезде к их дому он заметил ее у причала и в то же мгновение почувствовал облегчение: теперь уже не надо было нести груз ответственности одному.

– Изабелла? – переспросила она, и раскрасневшееся лицо ее побледнело.

– Она хочет видеть Луиджи.

– Разумеется. Сейчас я приведу его. – Шерил двинулась к дому. – Мы быстро.

– Я не могу остаться. Мне надо успеть на самолет. Я приехал, только чтобы сообщить вам.

Она обернулась.

– Сообщить мне? – повторила она. – И это все?

Ему не понравилось выражение ее лица. На нем была написана просьба, которую ему не хотелось выполнять. Он раздраженно пожал плечами.

– Она же не моя жена.

– Но Луиджи ваш брат.

– Интересно, почему все только теперь об этом вспомнили, – с горечью сказал Джордано.

В это время раздался топот бегущих ног.

– Шерил! Пора обедать… – при виде брата Луиджи замер как вкопанный. – Джордано?

– Привет, Луиджи.

Взгляд мальчика перебегал от Шерил к Джордано и обратно, на его лице были написаны смущение и настороженность. Джордано это не понравилось. Но ему также не хотелось бы увидеть на нем и проблеск надежды, он слишком хорошо помнил крах своих надежд.

– Послушай, Луиджи, – спокойно сказал Джордано. – Я приехал за тобой. Тебя хочет видеть мама. Ей пришлось лечь в больницу.

– В больницу? – Луиджи оглянулся на Шерил.

– У нее было несколько схваток, – сказала Шерил. – Ты понимаешь? Помнишь, как она позволила тебе приложить руку к ее животу, чтобы ты почувствовал, каким он становится твердым и тугим?

Луиджи кивнул.

– Но почему из-за этого надо было класть ее в больницу?

– Видишь ли, если схватки начинают повторяться регулярно, такое может означать, что она собирается родить ребенка. Это случилось немножко неожиданно, поэтому она хочет видеть тебя, просто на случай, если ей придется остаться в больнице.

– Прямо сейчас?

– Прямо сейчас, – подтвердила Шерил.

– А как же с обедом?

– Тетя Нелла может дать нам еды с собой. Повидавшись с твоей мамой, мы сможем поесть. Это будет что-то вроде пикника.

Глаза Луиджи загорелись.

– Правда?

Шерил улыбнулась.

– Конечно. Беги и скажи тете Нелле, что нам надо уезжать.

Джордано слушал этот разговор почти с восхищением. Она, казалось, точно знала, что сказать, какой тон употребить, и не давала обещаний, которых не могла или не хотела выполнить. Шерил не играла на возможных страхах мальчика, а предлагала ему свою поддержку и дружбу.

– Где вы были, когда мне было столько лет, сколько сейчас ему? – пробормотал он.

– Я была слишком мала, чтобы приносить какую-нибудь пользу, – ответила Шерил и двинулась вслед за Луиджи.

Джордано шел рядом, ему по-прежнему было интересно взглянуть на ее теток. Когда это наконец произошло, он сразу понял, почему Шерил стала такой, какой она есть. Его встретили тепло и приветливо, заботливо и доброжелательно, сообщили, какой он симпатичный молодой человек, как сильно Луиджи похож на него и как смешно, что его имя Джордано.

– Вы знаете, – призналась тетя Нелла, – Шерил сначала думала, что будет няней у Джордано. – Она улыбнулась. – Представляете, быть няней у вас!

– Представляю, – откликнулся Джордано. Шерил сделала вид, что не слышит, но он мог видеть, как покраснели ее щеки. Тетя Нелла наполнила им судки.

– Нам действительно пора идти, – сказала Шерил, подталкивая Луиджи к двери. – Луиджи, скажи спасибо.

– Спасибо, – послушно повторил тот, но потом крепко обнял обеих теток. – Можно мне прийти еще?

– Конечно, дорогой, – сказала тетя Нелла.

– Непременно. Прирожденный моряк вроде тебя должен плавать почаще, – добавила тетя Дафна и покосилась на Джордано. – И захвати с собой старшего брата.

Шерил поцеловала на прощание теток, схватила Луиджи за руку и, держа в другой судки, заторопилась к машинам. Джордано направился к своему «ягуару».

– Я последую за вами, – сказала Шерил. – И не вздумайте ехать слишком быстро. – Она повернулась к Луиджи. – Ты ведь проследишь за тем, чтобы он не ехал слишком быстро?

Мальчик смотрел на нее, потеряв дар речи. Взрослый, впрочем, тоже.

– Подождите минутку… – начал было Джордано.

Но Шерил пригвоздила его взглядом.

– Я уверена, что Луиджи предпочтет прокатиться в большой машине вроде вашей, а не в такой старой развалине, как моя. – Обойдя «ягуар», она открыла дверцу. – Садись, Луиджи.

– Что за черт!..

Шерил предостерегающе прокашлялась. Джордано нахмурился, но замолчал. Ледяной взгляд Шерил смягчился.

– Так будет лучше всего, – спокойно сказала она, в ее голосе слышалась твердая уверенность.

– Прекрасно, – пробормотал он. – Увидимся на месте.

Джордано ехал быстро, но не слишком, чтобы видеть в зеркало заднего обзора фары машины Шерил. Сидящий рядом, Луиджи всю дорогу не шелохнулся и, отвернувшись, смотрел в боковое окно. Только когда впереди показалась больница, Джордано услышал от него первый звук, но это было не слово, а судорожный вздох отчаяния.

Совершенно инстинктивно он накрыл рукой маленькую ладонь мальчика, и тот крепко вцепился в нее. Джордано посмотрел на брата. Луиджи сидел, глядя прямо перед собой и закусив нижнюю губу. Заехав на стоянку и заглушив мотор, Джордано ободряюще сжал детскую руку. Мальчик повернул голову и взглянул на него большими, полными тревоги глазами.

– Я хочу увидеть папу, – прошептал он.

У Джордано перехватило горло.

– Я знаю, – хрипло ответил он. – Но папы сейчас здесь нет. Зато есть мы с Шерил. Если хочешь, мы пойдем с тобой.

Джордано не знал, почему сказал это! Хотя нет, знал. Сказал, потому что так хотел услышать эти слова когда-то, еще ребенком, когда в больницу попала его собственная мать… На него нахлынули воспоминания. Длинные коридоры. Странные металлические звуки. Приглушенные голоса. Джордано помнил, как сидел там совсем один, а вокруг ходили и разговаривали совершенно забывшие про него люди.

Как будто его там не было. Но он там был. Не было отца. Так же, как его нет и сейчас.

Джордано вылез из машины и подал Луиджи руку.

– Пойдем, – сказал он.

С Луиджи не поступят так, как когда-то поступили с ним.

Шерил не знала, что именно произошло между Джордано и Луиджи по дороге от дома ее теток до больницы, но, выйдя из машины и увидев их, поняла: что-то случилось.

Не то чтобы Джордано стал совсем другим, он по-прежнему не слишком радовался перспективе оказаться втянутым в дела новой семьи Бенито, однако поведение его изменилось. Это было видно по его обращению с Луиджи, почти что покровительственному, по той уверенности, с которой он обращался к персоналу больницы, по мягкой, ободряющей манере, с которой повел мальчика на встречу с матерью.

То был Джордано, каким его хотел видеть – и боялся никогда не увидеть – Бенито. То был уверенный, способный к действию, заботливый человек, принявший на себя ответственность.

Шерил не вмешивалась и лишь молча наблюдала за происходящим. Однако пошла с ними к Изабелле и ободряюще поговорила с роженицей, поскольку Джордано почти не раскрывал рта.

Но он присутствовал. Держал Луиджи за руку, пока Шерил разговаривала с Изабеллой, и терпеливо ждал окончания беседы мальчика с матерью. Изабелла погладила лицо сына, поцеловала его и тихим, спокойным голосом объяснила, что ребенок может родиться раньше срока и на этот случай ей придется подождать здесь.

– А могу я тоже остаться? – спросил Луиджи.

Изабелла улыбнулась.

– Здесь только одна кровать. Шерил обещала остаться на ночь с тобой в доме. Так будет гораздо удобнее. А завтра мы будем знать, уже сейчас появится ребенок или нет. Если нет, то я смогу вернуться домой. Хорошо?

Луиджи помолчал, закусив нижнюю губу, потом кивнул.

– Ладно, – согласился он и оглянулся через плечо. – А Джордано тоже пойдет с нами?

Стоящая рядом Шерил почти физически почувствовала, как напрягся тот при этих словах мальчика, но причиной этому была не злость, а какие-то глубинные процессы в его душе. Ему нужна поддержка – и она пододвинулась поближе к Джордано. Почувствовав крепкое пожатие холодных пальцев, Шерил ободряющим жестом провела большим пальцем по тыльной стороне его ладони.

– Пойдешь, Джордано? – настаивал Луиджи.

– Если тебе этого хочется, – с трудом выдавил из себя старший брат.

– Хочется, – серьезно кивнул младший.

В разговоре четырехлетнего мальчика с взрослым мужчиной было что-то почти ритуальное. Луиджи просил помощи. Джордано обещал. Это было похоже на клятву. Она осторожно стиснула его руку, получив в ответ еще одно железное рукопожатие.

Он, должно быть, совсем спятил. Не надо было приходить сюда! Не надо. Еще совсем недавно Джордано и представить себе не мог, что будет сидеть здесь, в доме отца, наблюдая за тем, как Луиджи переодевают в пижаму и укладывают спать.

Но несмотря на такие мысли, Джордано знал, что не может быть сейчас ни в каком другом месте. Шерил тоже знала это. Она осторожно наблюдала за ним, будто действительно была его няней, больше всего заботящейся о благополучии подопечного.

После разговора с Изабеллой Джордано с Луиджи оставили синьору Рикелли отдыхать и пошли к машине. Шерил, по просьбе роженицы, ненадолго осталась – поговорить о вещах, не предназначенных для детских ушей. Но уже через несколько минут, поспешив вслед за ними, она сказала с приветливой улыбкой на губах:

– Ну как, готовы к пикнику?

Молча держащийся за руку Джордано и зевающий Луиджи сразу оживился.

– Да. Я проголодался.

Шерил не стала подогревать еду, а сервировала обед на расстеленном возле бассейна покрывале. Джордано посмотрел на это с некоторым сомнением, но промолчал: Шерил знает, что делает. Так оно и оказалось, потому что Луиджи успел хотя бы что-нибудь поесть, прежде чем заснул в шезлонге.

– Как вы догадались, что он уснет? – спросил Джордано.

– У мальчика был тяжелый день. У вас тоже, – добавила она. – Как ваша голова? А нога? У меня даже не было времени спросить.

Джордано пожал плечами.

– В порядке. – Он прикрыл своим пиджаком спящего ребенка.

– То, что вы остались… это был добрый поступок.

По губам Джордано скользнула кривая усмешка.

– Вот такой сегодня я добрый.

– Не надо так, – резко возразила Шерил. – Я знаю, насколько тяжело это вам далось.

Нет, не знаешь, хотелось сказать ему. Однако, как это было ни странно, он чувствовал себя так, будто Шерил действительно знала. Будто она была рядом с ним весь этот день и разделяла его боль, пыталась исцелить ее.

– Да, – тихо сказал Джордано, глядя на бирюзовую воду бассейна.

Он не позволял себе смотреть на Шерил, чтобы не видеть ее губ, помня об их мягкости. Неуклюже поднявшись на ноги, он наклонился, чтобы взять на руки спящего братишку.

– Я отнесу Луиджи. Приготовьте, пожалуйста, для него постель.

Она заторопилась в дом. Чтобы дать ей время, Джордано постоял возле бассейна, ощущая теплую тяжесть детского тела и пытаясь не поддаваться воздействию момента.

Думай о Глазго, твердил он себе. Думай о Поле, о Сьюзен, о Локсли, о жизни, которой тебе хочется жить. Но сегодня ему хотелось совсем другого. Того, чего он не позволял себе иметь. Оставалось только надеяться, что завтра ему не будет хотеться этого. А если будет?

– Вы понимаете, что требуете от меня?

– Не кричите, разбудите мальчика, – предупредила Шерил.

Они сидели в гостиной большого дома, только что уложив Луиджи. Джордано постоял у кровати, глядя на своего маленького брата. Потом решительной походкой направился в гостиную, опасаясь сделать что-нибудь такое, о чем потом пожалеет. И вот теперь Шерил просит его совершить поступок, о котором он может очень и очень пожалеть!

– Позвонить Бенито? Вы с ума сошли! – Он был вне себя. Метался по комнате. Кидал на нее гневные взгляды. – Неужели вы действительно этого хотите?

– Этого хочет Изабелла. Она просила меня уговорить вас.

– Но почему она не сказала мне сама?

– Потому что чувствовала себя неловко.

– А мне звонить ему еще более неловко!

– Я знаю. Но это должно быть сделано.

– Позвоните ему сами, – предложил Джордано.

Шерил покачала головой.

– Не думаю, что кто-нибудь там, в Италии, согласится уделить мне свое внимание. А вам они его уделят.

– Уделят внимание Джордано, непутевому сыну-плейбою своего босса? – Джордано осклабился.

– Плейбою, может быть, и нет. Но они уделят внимание Джордано, человеку, который взял на себя ответственность и заботу о семье.

Он ворчал. Что-то бормотал себе под нос. Но Шерил не произнесла ни слова. А жаль. Спорить с ней было бы намного легче, чем с самим собой. Тем более, если ты этот спор проигрываешь…

– Он это заслужил! – рычал он на нее. – Если у него не хватило здравого смысла остаться с женой в тот момент, когда он больше всего ей нужен, значит, он заслуживает именно этого!

– Но заслуживает ли Изабелла того, что лишена его поддержки?

Черт бы эту нянюшку побрал с ее вкрадчивой логикой! Да, Джордано не хотел, чтобы страдала Изабелла. В случившемся ведь нет ее вины. И нет вины Луиджи. А ведь последнее, что пробормотал засыпающий ребенок, было: «Спокойной ночи, папа…»

– А, черт, ладно.

Джордано сорвал трубку с телефонного аппарата. Он отыщет старика, даже если ему понадобится полететь в Палермо и разнести вдребезги этот притон сицилийской мафии. Настроение у него как раз подходящее для подобной акции.

К тому времени, когда Джордано, пробившись через многочисленных неаполитанских лизоблюдов, добрался наконец до Рафаэлло Бонетти, одного из помощников отца, в Неаполе уже наступило утро, а в Штатах еще властвовала ночь. Он не отставал от Бонетти до тех пор, пока тот не дал ему номер телефона отца в Палермо.

– Джордано, чему я обязан честью твоего звонка? – Тон Бенито был ядовитым. – Неужели няня тебя обижает?

Джордано проигнорировал его сарказм.

– Твоя жена в больнице, – бесстрастно сообщил он.

Ну вот. Он сделал все, о чем его просили. Отвез Изабеллу в больницу. Привез к ней Луиджи. Присутствовал на пикнике, устроенном для брата. Уложил его спать. И стиснув зубы затратил три часа на то, чтобы отыскать отца. Старик сейчас на пути домой.

О чем еще они могут его попросить?

– Я должен встретить его? – Он в ужасе смотрел на Шерил. – И не собираюсь этого делать! Пусть за ним съездит Треццо.

– У Треццо сегодня свободный день, – мягко напомнила она ему.

– Нужно, чтобы кто-нибудь встретил его. Когда мистер Рикелли звонил из римского аэропорта, то казался совсем разбитым.

– И поделом ему, черт побери!

– Согласна. Но ему нужна помощь, – решительно настаивала Шерил, – он нуждается в поддержке семьи. – Она взглянула на него.

Они пристально смотрели друг на друга. Наконец Джордано запустил пальцы в шевелюру.

– Его можете встретить вы.

– Я не член семьи. К тому же, – она опередила его возражение, – мне нельзя оставлять Луиджи. Он спит очень неспокойно, слишком перенервничал. За ним нужен присмотр.

Джордано открыл было рот, чтобы поспорить, но сейчас же закрыл его. Спорить было не о чем, он понимал: она права. Засунув руки в карманы джинсов, Джордано хмуро смотрел на рассвет за окном. Он так не хотел ехать за отцом!..

– Шерил, – раздался тихий голос. В дверях стоял Луиджи, крепко сжимающий в руках игрушечного зайца.

– А, вот и ты! Доброе утро, Луиджи.

– Доброе утро. – Мальчик посмотрел на старшего брата и робко улыбнулся ему.

Джордано вновь взъерошил волосы.

– Привет, – ответил он и попытался при этом улыбнуться. Потом вздохнул и перевел взгляд на Шерил. – Хорошо, вы выиграли.


Глава восьмая


В человеке, сошедшем с трапа самолета, Джордано не сразу узнал отца. Если бы этот старик с серым от усталости лицом не воскликнул «Джордано!», он пропустил бы его мимо. А Бенито был явно поражен, увидев поджидающего его сына.

– Можешь не сомневаться, меня бы здесь не было, – сказал Джордано прежде, чем отец открыл рот, – если бы это мог сделать кто-нибудь другой.

– Как там она?.. – Не в состоянии даже закончить фразу, Бенито поискал глазами, на что бы опереться, и Джордано невольно поймал отца за руку.

– Она держится. Схватки прекратились. Прежде чем уехать, я звонил в больницу.

– Слава Богу.

Щеки Бенито немного порозовели. Джордано отпустил его руку.

– Пойдем.

Дорога заняла два с половиной часа. Они проделали ее в полном молчании, если не считать вопроса Бенито насчет Луиджи сразу после отъезда из аэропорта.

– Как мальчик? С ним все в порядке?

Стиснув зубы, Джордано не отрывал взгляда от дороги, почти ничего не видя перед собой. Он долго не мог выдавить из себя ни слова. Наконец ему это удалось:

– Он с Шерил. Она прекрасно знает свое дело.

Бенито бросил на него оценивающий взгляд.

Джордано было наплевать. Пусть старик думает все что угодно. Пусть гадает.

Через некоторое время нетерпение старика достигло предела, и он попросил остановиться у телефонной будки рядом с автозаправочной станцией. Ему позволили переговорить с Изабеллой.

– Любовь моя, как ты себя чувствуешь?

Сидящий в «ягуаре» Джордано стиснул зубы.

Не играй передо мной преданного мужа, старик. Он совсем не верил отцу. Но Бенито говорил так мягко, так ласково… Неужели этот любящий, заботливый муж действительно его отец?

Бенито закончил разговор и вернулся в машину. Больше они не произнесли ни слова. Джордано подъехал прямо к больнице и остановился у главного входа.

– Иди, я отвезу твои вещи домой, – сказал он.

Вздохнув, Бенито долго и сосредоточенно рассматривал свои руки, а потом поднял глаза на сына.

– Джордано, – сказал Рикелли-старший таким мягким голосом, какого сын никогда от него не слышал. Он отвернулся. – Джордано, – повторил отец и не шелохнулся, пока тот вновь не повернулся к нему. – Спасибо тебе.

– Не нужны мне его чертовы благодарности! – вскричал Джордано, врываясь во внутренний дворик, где Шерил наблюдала за Луиджи, плескавшимся в бассейне.

Она еще издали заметила его приближение и вознесла благодарность Небесам. Ведь, отвезя Бенито в больницу и посчитав, что он сделал вполне достаточно, Джордано мог прямым ходом отправиться вновь в аэропорт. А он был здесь. Хромающий, раздраженный, злой, но – здесь. У Шерил вырвался вздох облегчения.

– Знаю, – тихо сказала она. – Но говорите потише, а то Луиджи услышит.

Джордано нахмурился, но немного утихомирился и, перестав ворчать, наблюдал за возней брата. На лице его проступило выражение нежности, которой прежде она никогда в нем не замечала.

– Он очень похож на вас, – сказала Шерил.

– Больше, чем вы думаете, – проворчал Джордано. – Склонив голову набок, она ожидала продолжения. – Я когда-то пережил то, что он переживает сейчас.

– Джордано? – Луиджи перестал прыгать в воде и смотрел сейчас на брата. – Ты можешь поплавать со мной?

Джордано хотел было отрицательно покачать головой, но передумал и взглянул на часы.

– Только недолго. Мне надо успеть на самолет.

– На самолет? – Сердце Шерил дрогнуло.

– Глазго. Пол Формен. Моя работа. Вы что, забыли? – спросил Джордано.

– Не забыла, но…

– Мне незачем оставаться здесь. Я им больше не нужен.

Шерил была убеждена, что это не так, но вряд ли ее аргументы могли его переубедить. Она грустно посмотрела на него. А Джордано вообще на нее не смотрел.

– Как насчет того, чтобы прогуляться к заливу, – сказал он Луиджи.

Мальчик расцвел.

– О, это здорово!

Шерил не пошла с ними. У нее были кое-какие дела, а кроме того кто-то должен был остаться на случай, если позвонит Бенито. Или Пол, мрачно подумала она.

Она посмотрела им вслед. Братья шли рядом. Старший что-то сказал, младший взглянул на него снизу вверх и ответил. Шерил повернулась было уйти в дом, но тут Луиджи робко коснулся руки Джордано и она увидела, как большая ладонь обхватила маленькую ладошку.

Странно, но он ощущал связь с Луиджи. А может быть, это и не так уж странно – ведь у них общий отец. Связь, на его взгляд, пока не слишком прочная. Но кроме них никто больше не разделяет ее…

– Мы плавали под парусом, – прервал его мысли Луиджи. – Быстро! – Глаза мальчика горели. – Шерил дала мне подержать этот… как его… руль.

– Румпель, – осторожно поправил Джордано.

– Да, верно. Мы шли здорово быстро! – От переполняющих его эмоций Луиджи даже подпрыгнул. – Скоро мы попробуем еще раз. Поедем к ее тетям и снова поплывем. А ты хочешь с нами, Джордано? – Он посмотрел на брата сияющими глазами. – Мне хочется, чтобы ты тоже поехал…

Джордано улыбнулся.

– Да, Луиджи. Мне тоже этого хочется.

Они отошли достаточно далеко от берега. Джордано взял брата на руки. Мягко накатывающиеся волны подталкивали их к берегу.

– Луиджи, если тебе когда-нибудь понадобится… если тебе когда-нибудь понадобится кто-то… – он не смог сказать «понадоблюсь я», – если тебе понадобится кто-нибудь… по любому поводу… ты всегда можешь позвонить мне. Всегда.

Луиджи, тут же почувствовавший серьезность тона брата, затих и посмотрел на него. Их взгляды встретились. Все равно, что смотришься в зеркало, подумал Джордано.

Долгое время Луиджи молчал, и Джордано начал уже бояться того, что брат не понял его, что он слишком мал для этого. А может быть, детские впечатления Джордано – одиночество, отчаяние, тоска – характерны лишь для него одного. А он зачем-то переносит их на Луиджи…

И вдруг мальчик прижался лбом к его лбу.

– Хорошо, я обязательно позвоню.

Шерил встретила их на обратном пути. Они бежали. Джордано, прихрамывая, немного позади, пропустив Луиджи вперед. Братья смеялись.

Она поспешила присоединиться к ним.

– Шерил! Я поймал волну! – кричал Луиджи. – Мы с Джордано прокатились на волне!

Он бросился вперед и обнял маленькими мокрыми ручками ее ноги. Она прижала его к себе, но взгляд ее искал встречи со взглядом Джордано.

– Что случилось? – Его темные глаза изучали ее лицо.

Шерил с трудом выдавила из себя улыбку.

– Какую новость хотите первой, хорошую или плохую? Хорошая в том, что схватки прекратились и Изабелла может вернуться домой. А плохая… у вашего отца сердечный приступ. Но не слишком сильный, не пугайтесь.


Глава девятая


В воскресенье Изабелла в стабильном состоянии вернулась домой. Пол, озабоченный, почти каждый час звонил по поводу Локсли, который, по мнению Джордано, был определенно нестабилен в своих требованиях. Бенито, находящийся уже вне опасности и в настоящий момент тоже стабильный, все еще был в больнице на попечении врачей.

– У вас все будет прекрасно. Просто прекрасно, – уверял Джордано Шерил воскресным вечером, когда они сидели в гостиной коттеджа, куда взяли на ночь Луиджи, чтобы облегчить жизнь Изабелле. – Тут дела наладились. А что касается вас, – приветливо добавил он, – то лучше просто и быть не может.

Шерил с сомнением посмотрела на него.

– Вы думаете?

– Уверен, – ответил Джордано, не глядя на нее. Он просто не мог смотреть на Шерил, зная, что все, кроме взглядов, для него недоступно. Она слишком соблазнительна. Но ей нужен гораздо лучший человек, чем он.

– Им понадобится няня, – добавил Джордано. – А лучше вас им не найти. Вы доказали это, выручив всех в эти последние дни.

– Но я была не одна! – воскликнула она. – Вы тоже…

Джордано прервал ее.

– Вы не знали, что будете делать, когда я уеду. Теперь знаете. После того, как вы взяли инициативу в свои руки, старик будет смотреть вам в рот. Он для вас ничего не пожалеет. – То, что он говорил ей в утешение, было чистой правдой. А кроме того, если Шерил будет работать у его отца, он сможет время от времени видеться с ней. – Так что все складывается для вас просто замечательно. Ну а я… был здесь, когда в моем присутствии была нужда. Теперь же я буду только мешать. Кроме того, там мне будет лучше работаться.

И тут он сделал ошибку, остановив взгляд на играющем Луиджи. Брат поднял голову, темные глаза его были серьезны.

– Но ты нужен мне, Джордано.

Впечатление было такое, будто они играют «в семью». Будто Шерил – мать, Джордано – отец, а Луиджи – их маленький сын. Она, разумеется, заметила не отпускающее Джордано внутреннее напряжение, но надеялась, что этого не замечает мальчик.

Ведь он остался только из-за Луиджи. Она прекрасно понимала это, но ничего не могла с собой поделать и радовалась его присутствию. С какого-то момента Шерил перестала лгать себе в том, что причина всего – в чувственности, которую он в ней разбудил. Но сам Джордано был для нее важнее. Она любила его.

Шерил не заметила, в какой именно момент перестала себе лгать. Кажется, тогда, когда Джордано согласился забрать Бенито из аэропорта, хотя это далось ему нелегко. А может быть, когда увидела их с Луиджи рука об руку. Но уж окончательно все прояснилось, когда Луиджи сказал: «Ты нужен мне, Джордано». И тот остался.

Далось это Джордано нелегко. Шерил знала, что он страдает, и ей хотелось чем-то помочь ему. Только не знала как именно.

Джордано, по всей видимости, избегал Шерил, но не потому, что был на нее зол. И Шерил решилась спросить почему.

Он посмотрел на нее так, будто увидел в первый раз.

– А как, черт побери, вы думаете?

Они сидели на берегу, наблюдая за строящим песочный замок Луиджи. Вернее, Джордано наблюдал за Луиджи, а она – за ним самим. И занималась этим весь день. Он же взглянул на нее только один раз, сразу после завтрака, и, встретившись взглядом, резко отвернулся. С этого момента Джордано вообще избегал смотреть на нее и даже пытался отговорить ее от того, чтобы идти вместе с ними к заливу.

– Это только отнимет у вас время, – сказал он.

Но Луиджи захотел, чтобы Шерил тоже пошла.

– Она еще не видела, как я катаюсь на волнах.

И вот теперь она решилась на объяснение.

– Вы ведете себя так, будто злитесь на меня. Будто не хотите моего присутствия здесь. Это так? – прямо спросила она.

Он взглянул на нее темными, бездонными глазами.

– Я хочу, чтобы вы оказались в моей постели, – ответил Джордано, набирая полную пригоршню песка.

Шерил покраснела, горло у нее перехватило, она облизала пересохшие, соленые губы.

– Я тоже.

Глаза Джордано расширились от изумления, но он лишь покачал головой.

– Не говорите подобных вещей.

– Но это правда.

– Все равно не говорите!

Джордано поднялся на ноги и, хромая, пошел к брату. Подтянув колени к груди и обхватив их руками, Шерил смотрела, как он опустился на песок рядом с Луиджи. Две темные головы склонились над замком. Взглянув в ее сторону, мальчик приглашающе махнул рукой, но Джордано, что-то сказав, отвлек его.

Шерил опустила голову на колени. Я люблю тебя, Джордано. И доказала бы тебе свою любовь. Легла бы с тобой в постель. Однако ты не захотел этого! Почему? Не потому ли, что ты тоже любишь меня? Тогда он просто дурак! Он просто дурак! Она предложила ему свое тело. А он сказал «нет»!

Бежать, ему давно пора бежать отсюда! Несмотря на данное Луиджи обещание, надо уезжать и возвращаться к прежней жизни. И уж во всяком случае прекратить дурацкую игру в семью!

Было бы, конечно, замечательно, если бы эта игра продолжалась и в кровати. Но он не может себе этого позволить! Поэтому нужно найти другую кровать. И объятия другой женщины, которая заставит его забыть о милом лице Шерил Дорси, ее прекрасной фигуре и роскошных губах.

Когда все в доме утихло, Изабелла удалилась в свою комнату, и Луиджи уснул, они остались с Шерил наедине. Это уж совсем было невыносимо. Джордано встал, взял пиджак и направился к двери.

– Джордано?

Она смотрела на него с кушетки, на которой сидела, сняв туфли и поджав под себя ноги. Волосы ее были распущены, обрамляя лицо и невольно заставляя его сконцентрировать на нем все внимание – на нем и на ее губах.

– В чем дело? – грубо спросил он, не останавливаясь.

– Вам надо работать? Звонил Пол? Может быть, я могу чем-нибудь помочь?

– Нет. Мне не нужна помощь. Не этого рода, во всяком случае. Черт бы это все побрал, вы прекрасно знаете, что мне нужно!

Джордано выскочил из дома. То, что ему нужно, можно найти в ближайшем городке. Все просто: пойти в бар и познакомиться с какой-нибудь одинокой женщиной, желающей провести ночь с мужчиной, – и ничего больше. Недостатка в таких женщинах нет. Нужно только выбрать подходящую.

Однако выбрать он так и не смог. Посетив четыре бара и познакомившись с четырьмя женщинами, он нашел недостатки у каждой из них. Одна была слишком бойкой, другая слишком высокой, та рыжей, эта блондинкой. И ни у одной из них не было такой сияющей улыбки и столь заразительного смеха. Не говоря уже о губах, так и просящих, чтобы их поцеловали.

Все они были очень не прочь. Вот если бы и он тоже… Провались оно все пропадом! Что с ним такое происходит? Может быть, ему просто нужна гласность? Может быть, роль шатающегося по миру плейбоя избаловала его и для возбуждения интереса к женщине ему необходимы дурная слава и присутствие папарацци?

В пятом баре он обнаружил фотомодель, с которой пару раз встречался и которая фигурировала рядом с ним на нескольких газетных снимках. Там, где находилась Дайана, наличествовали репортеры, поэтому, если проблема заключается именно в этом, беспокоиться не о чем.

Дайана выказала очевидную заинтересованность. Но когда она попросила проводить ее к снятому на неделю дому, Джордано сказал, что не может.

– Не можешь? – Дайана смотрела на него в полном недоумении. Такое ей приходилось слышать не часто.

– Мне надо вернуться назад… – пробормотал он. – Мой брат… – Черт меня побери, выругал себя он, зачем я приплетаю сюда Луиджи. – В общем, я не могу.

Брови Дайаны поползли вверх.

– Брат?

Он не собирался больше распространяться на эту тему.

– Увидимся позже, дорогая.

– Конечно, милый, – сказала Дайана и подставила ему губы для поцелуя.

Джордано наклонился, но в последний момент слегка повернул голову. Его губы коснулись ее щеки. Она взглянула на него огромными, как блюдца, глазами. В них был вопрос, недоумение. Но Джордано ничего не мог объяснить ей, потому что сам ничего не понимал. Он просто знал, что должен уйти отсюда.

Джордано сел в «ягуар» и тронулся с места… А перед рассветом обнаружил себя сидящим в машине возле дома теток Шерил. К черту, подумал он. Пропади они все пропадом!

К черту, подумала она. Пропади они все пропадом! За последние несколько часов ей не раз приходили в голову весьма резкие выражения. Шерил никак не могла решить, какое чувство испытывает – гнев или боль.

Разумеется, она знала, что сейчас делает Джордано. Лежит в постели с другой женщиной. Занимается сексом с другой женщиной. Ей не хотелось называть это словами «занимается любовью», Шерил была уверена, что любовь здесь совершенно ни при чем… Если только он не убежал, испугавшись возникшей любви к ней. Может быть, Джордано действительно ее любит?

Не зажигая света, она сидела в гостиной и пыталась разобраться в своих мыслях. Как посмел Джордано оставить ее и уйти подобным образом? Да еще намекнув, что в этом частично и ее вина?

Она же не отринула его! Наоборот – при воспоминании об этом Шерил покраснела – сегодня днем она честно призналась в том, что тоже хочет лечь с ним в постель! А он? Разве он принял ее предложение?

Нет. Джордано повел себя так, будто она сказала что-то дурное…

Вскочив на ноги, Шерил опять начала мерить комнату шагами, время от времени останавливаясь, чтобы взглянуть в окно на темную дорогу, по которой уехал Джордано. Где он? С кем он? Думать об этом было невыносимо!

Ей давно уже пора спать, но она, конечно, не сможет уснуть. В полночь Шерил решила все же попытаться, и надев майку с короткими рукавами, в которой обычно спала, легла в постель. Но у нее, разумеется, ничего не вышло, она все ворочалась и ворочалась, думая только о Джордано. Он – предатель! Он в постели с другой женщиной!..

Не было никакого смысла оставаться в постели с таким сумбуром в голове. Надев шорты, Шерил вышла из коттеджа, проведала в большом доме Изабеллу и Луиджи. Там все было в порядке. И вновь вышла на воздух.

Ночь была тихой и почти безлунной. Света нигде не было, освещение бассейна она выключила еще несколько часов назад. Нужно было чем-нибудь заняться, отвлечься от одолевающих ее мыслей. Может быть, пойти искупаться в заливе? Океан всегда помогал ей. Но в одиночку плавать в океане опасно. Зато можно поплавать в бассейне.

Так она и сделала, сняла шорты и майку и нырнула в воду. Кто ее, в конце концов, увидит? Джордано? Едва ли. А если и увидит, то отвернется!

Шерил плавала долго и упорно. Круг за кругом. Снова и снова. Как будто плавание могло удовлетворить ее желания, очистить душу, успокоить чувства.

Наконец она устала. Но когда, подплыв к стенке бассейна и ухватившись за нее, устало положила голову на руки, то обнаружила: желание не исчезло. И даже не стало более приглушенным.

Раньше она не верила тому, что может испытывать подобное чувство. Теперь же оно было ее постоянным спутником. С тех пор, как Шерил повстречала Джордано, чувство это не оставляло ее. Оставил ее он. И был сейчас с другой женщиной!

Она неторопливо вылезла из воды и, обнаженная, стояла около бассейна, давая стечь воде. Потом отжала волосы и пригладила их пальцами…

Вдруг из-за поворота дороги выскочила машина, осветив ее своими фарами. Ошеломленная Шерил замерла.

Взвизгнув шинами, машина остановилась.

Схватив одежду, Шерил помчалась к дому, пытаясь одеться на ходу. Джордано выскочил из машины и, хромая, побежал вслед. Ей удалось добраться до двери коттеджа. Шорты уже были на ней, а майку почти удалось натянуть на голову. И тут он схватил Шерил, повернул к себе и склонил голову к ее губам.

Шерил попыталась вырваться, но Джордано держал крепко, прижимая ее влажное тело к себе.

– Боже мой, Шерил! Что ты со мной делаешь! – хрипло прошептал он почти у самых ее губ.

Джордано прижимал ее все крепче, ясно показывая, что, с кем бы он ни был до этого, его желание не угасло. Она толкнула его в грудь.

– Уходи! Ты меня не хочешь!..

– Я хочу тебя! Как ты могла подумать, что это не так? Ты меня убиваешь!

– Но ты ушел!

– Только потому, что не должен хотеть тебя!

Их тела сплелись воедино. Он целовал ее губы, щеки, глаза. Потом, запустив пальцы в волосы Шерил, откинул ей голову назад и продолжил целовать шею, скулы, уши.

– Ты ушел к другой!

– Нет.

– Не лги мне.

– Не лгу. Я действительно хотел, это было мне необходимо! Но не смог. – В его голосе звучало отвращение к себе.

Оттолкнув Джордано, Шерил попыталась разглядеть выражение его лица. Но было слишком темно. Она могла лишь слышать его учащенное дыхание, чувствовать, как напряжены мышцы его тела, ощущать стальную хватку его пальцев.

– Это правда? – тихо спросила Шерил. Вздрогнув, он резко ответил:

– Это правда.

– Но ты собирался?

– Да. Конечно, я собирался. Ты ведь хотела постоянных отношений, а я не могу предложить тебе этого. Как же я мог использовать тебя?

– Использовать?

– Именно так это и будет, – хрипло сказал Джордано.

– Нет!

Какого бы он ни был о себе мнения, она была уверена: Джордано не был способен использовать ее. Как и Шерил – его.

– Что ты хочешь этим сказать? – спросил он.

– Я люблю тебя.

Джордано замер как вкопанный. Он молчал. Не шевелился. Казалось, даже не дышал. Потом сказал:

– Нет, это неправда.

Шерил коснулась его губ.

– Правда. – Это прозвучало как клятва.

Джордано, вероятно, почувствовал это, потому что резко отшатнулся и, склонив голову, ссутулился, будто на его плечи легла неподъемная тяжесть. Затем, распрямившись, закинул голову назад и посмотрел в небо, будто надеясь найти там ответ. Но ответ, как могла бы подсказать ему Шерил, находился совсем не там. Он был внутри него.

– Я не обещаю вечной любви, – наконец сказал Джордано, повернувшись к ней. Голос его звучал хрипло – от желания, напряжения и, возможно, чего-то еще. Но грубости в нем не было. Он как будто предупреждал ее.

Шерил все поняла.

Протянув руку, она коснулась Джордано, почувствовав, как по его телу пробежала дрожь. Последовала долгая пауза – будто давая ей последний шанс, будто оставляя ей путь к отступлению.

Но она не отступила.

Сначала Джордано решил, что это мираж. Иллюзия. Наверное, выпитая им порция виски настолько подействовала на мозг, что он видит вещи, которых на самом деле нет. Не может же у бассейна действительно стоять обнаженная Шерил Дорси.

Резко затормозив, Джордано остановил «ягуар». И все еще не верил своим глазам – пока Шерил не шевельнулась. Подобрав одежду, она бросилась к дому.

Он понял, что не позволит ей убежать далеко. И не позволил. Поймал. Целовал. Дал почувствовать свое лихорадочное желание.

Джордано отчаянно желал ее раньше. Желал и сейчас. Но не хотел, чтобы Шерил любила его. Зачем, черт возьми, она сказала, что любит его? «Не надо, – просил он ее.– Я не могу использовать тебя, – признавался он. – Я не обещаю вечной любви», – предупреждал он. Но это ни к чему не привело.

Шерил взяла его за руку. Коснулась его лица. Обняла, дав услышать, как бьется ее сердце.

Больше Джордано уже не говорил «нет». Терпение человеческое не беспредельно. Он повел ее в коттедж, в свою комнату. В свою постель.

Она шла охотно, даже с нетерпением, села на кровать и смотрела, как Джордано борется со своей одеждой. Руки у него тряслись. Наконец, улыбнувшись, Шерил сказала:

– Дай мне. У меня в этом большой опыт.

Он было нахмурился, решив, что это сказано про мужчин, но тут же понял: она имеет в виду пуговицы и молнии. Ведь Шерил привыкла одевать и раздевать своих подопечных – она была няней. Самой сексуальной няней на свете. Ему оставалось только смотреть, как она расстегивает пуговицы рубашки и стаскивает ее с его плеч, как расстегивает молнию брюк и спускает их вниз. Чтобы сделать это, Шерил пришлось встать на колени, ее мокрые волосы коснулись тела Джордано. Он стиснул зубы. Закрыл глаза. Руки его сжались в кулаки.

Оставшись без брюк, Джордано притянул Шерил к себе и навзничь упал на кровать, увлекая ее с собой.

Боже, как приятно почувствовать ее тело на себе! Он мечтал о близости с Шерил Дорси с того самого дня, когда впервые увидел. Но старался не представлять ее себе иначе, как полностью одетой, склонившейся над заполненной цифрами страницей блокнота, играющей с Луиджи.

В дневное время это ему неплохо удавалось. Однако ночами подсознание брало свое, сплетая дикие фантазии, сводившие его с ума. В одной из таких сцен они как раз лежали на кровати, она на нем. И ощущение теплой тяжести ее тела было лишь прелюдией ко всему остальному.

Эта Шерил была холодной, ее кожа еще не согрелась после ночного купания. Но чем дольше она лежала на нем, тем теплее им становилось. Между ними перетекал жар – жар желания и страсти.

Любви, как сказала бы Шерил. Он не мог, не умел сказать этого. Но зато мог чувствовать. Ладони Джордано скользнули по ее спине и, зацепив эластичную резинку шорт, стянули их вниз. Кожа Шерил была такой нежной, такой гладкой, такой мягкой!.. Джордано не мог насытиться ею.

Ответные прикосновения Шерил, жадные и неистовые, говорили о том, что она чувствует по отношению к нему то же самое. Но иначе и быть не могло. Ведь Шерил любит его…

Нет, он не позволит себе думать об этом. Такую ношу он не может взять на себя.

– Все в порядке, – шепнула она, будто прочитав его мысли.

И, полагая, что так оно и есть, Джордано замер. Его руки перестали ласкать ее, тело напряглось.

– Все в порядке.

Это было не так. Или не совсем так. Но Джордано уже ничего не мог с собой поделать. Она была нужна ему. Он ведь предупреждал ее. Шерил знала, на что идет. И знала, что может от него получить. Не то, чего она хочет, а то, что он может дать.

– Иди ко мне, Джордано, – попросила она и, скатившись на кровать, увлекла его на себя.

Ее руки, пройдясь вдоль спины и дойдя до ягодиц, заставили его выгнуться от удовольствия. Потом они сорвали с него трусы. Джордано невольно застонал.

Надо сделать все как можно лучше. Если уж он не может дать ей вечной любви, то, по крайней мере, способен подарить радость этого момента.

И когда Шерил направила его в себя, он уже не мог остановиться, хотя и чувствовал сопротивление ее тела.

– Все в порядке, – вновь сказала она, потому, как понял Джордано, что не хотела, чтобы он останавливался.

Шерил хотела его всего, без остатка. И отдавала ему всю себя. Что же представляла из себя эта их обоюдная близость? И чем она отличалась от того, что было у него прежде? А она отличалась. Он понял это в тот самый момент, когда оказался внутри нее.

Было воссоединение. Но воссоединение было всегда. Было удовольствие. Но удовольствие тоже было всегда. Был огонь, жаркий, сильный и жадный. Было и еще кое-что.

Близость с Шерил дала Джордано нечто, чего он никогда не испытывал ни с одной другой женщиной. Описать это было невозможно. Не хватало слов.

Страсть? Да, но… Желание? Конечно, однако… Любовь? Джордано был уверен, что Шерил назвала бы это именно так. Может быть, может быть… Он не знал.

Ему было не до того. Это нахлынуло на него прежде, чем Джордано смог подобрать подходящее определение. Только почувствовав, как задрожало прижавшееся к нему тело, ощутив спазм освобождения и услышав, как она вскрикнула, он понял, что испытывает она в этот момент. Потому что сам испытывал то же самое. Потерю и в то же время… обретение.

Их разбудил телефонный звонок.

Откатившись от Шерил, Джордано взглянул на светящийся циферблат будильника. Почти пять. Вероятно, надо сказать Полу спасибо за то, что он дал им хоть немного времени.

– Кто это? – пробормотала Шерил и, пододвинувшись, заключила его в объятия. – Пол? Локсли?

– Кто же еще? – ответил Джордано.

Вставать не хотелось. Не хотелось, чтобы грубый внешний мир нарушал то, что сложилось между ним и Шерил. У них и так слишком мало времени…

– Можешь ты дать мне спокойно поспать хоть одну ночь! – рявкнул в трубку Джордано.

Последовала долгая пауза. Затем раздался дрожащий голос Изабеллы.

– Джордано? Шерил не с вами? Я… искала ее всюду. Не хотела беспокоить вас. Извините, но мне кажется, что у меня снова начинается. На этот раз, видно, совсем уж всерьез.


Глава десятая


На то, чтобы смущаться, времени не было. В спальне на втором этаже, которую Шерил занимала с тех пор, как Изабелла впервые попала в госпиталь, она торопливо оделась, а затем, махнув рукой на требующие расчески, безнадежно спутанные волосы, спустилась вниз, к скорчившейся в своей постели Изабелле.

– Они начинаются через каждые четыре минуты и очень сильные. – Голос ее дрожал, но паники заметно не было, Изабелла просто нервничала. – Доктор сказал, что чем чаще, тем лучше. Думаю, это достаточно часто…

– Вполне, – заверила ее Шерил, от души надеясь, что права.

Минуту спустя появился Джордано, одетый в чистые джинсы и голубую рубашку с открытым воротом, застегнутую не на все пуговицы. Все же он выглядел гораздо уверенней, чем, по мнению Шерил, чувствовал себя на самом деле. Однако ему тоже не помешало бы причесаться.

– Готовы? – спросил он Изабеллу.

Та кивнула на стоящий рядом с кроватью маленький чемоданчик.

– Все собрано. Я только… хотела бы повидаться с Луиджи.

– Вы его разбудите, – нахмурился Джордано.

Изабелла покачала головой.

– Я только посмотрю. – Придерживая живот, она прошла в комнату сына и, склонившись над ним, погладила по голове. Луиджи завозился, но не проснулся. Поцеловав его в щеку, Изабелла взглянула на стоящую у двери Шерил. – Теперь я совсем готова.

Шерил уступила ей дорогу. Джордано, относивший чемоданчик в машину, только что вернулся. Лицо его было хмурым, глаза беспокойными. Она знала, что именно его тревожит. Джордано только что понял, что кто-то из них должен отвезти Изабеллу в больницу и оставаться там до самых родов. А потом сообщить обо всем Бенито. А кому-то было необходимо остаться дома с Луиджи.

По логике вещей, будучи няней, в доме должна была остаться именно Шерил. Однако она няня не только Луиджи, но и Джордано. И должна сделать для своего подопечного все, что возможно. В данном случае – дать ему остаться с братом. По правде говоря, так будет лучше и для Луиджи.

Они были братьями. И нуждались друг в друге. Позднее, когда Луиджи проснется, они помогут друг другу справиться с ситуацией.

Шерил взяла холодную руку Джордано и пожала ее.

– Оставайся, – сказала она. – Поеду я.

В его глазах что-то сверкнуло, и, явно почувствовав облегчение, Джордано ответил на рукопожатие.

– Мы приедем позднее.

Глядя на них, Изабелла улыбнулась прежде, чем у нее начался очередной приступ схваток.

– Нам лучше поторопиться, – с трудом выговорила она.

– Девчонка? – с некоторым разочарованием переспросил Луиджи, когда спустя несколько часов Джордано сообщил ему новость.

Роды прошли нормально. Ребенок весил меньше нормы, но, по всей видимости, с ним было все в порядке.

– Мать и дочь чувствуют себя хорошо, – сказала Шерил по телефону. – Теперь у тебя есть сестра, Джордано.

Сестра. Которая, не сомневался Джордано, когда-нибудь превратится в элегантную, темноволосую девушку, сводящую всех мужчин с ума. Значит, ему придется быть бдительным, защищая ее от всяких повес и негодяев. От людей вроде него самого. Которые только берут и ничего не дают взамен.

Однако, возразил ему внутренний голос, этой ночью он ничего не взял у Шерил. Она сама отдала – а Джордано принял. Без сомнения, это было самым прекрасным подарком в его жизни. И он будет благодарен за него до конца жизни. Но не женится на ней. Не может рисковать.

– Девочки не так уж плохи, – сказал он и, заметив сомнение во взгляде Луиджи, потрепал брата по голове. – Вот увидишь.

Доев кашу, сваренную ему Джордано, мальчик нетерпеливо запрыгал по кухне.

– Когда мы поедем? Скоро?

– Скоро, – обещал Джордано. – Дай мне только убраться здесь.

Но ему понадобилось намного больше времени, чем он предполагал. Пришлось ответить на два телефонных звонка. Один был от Сьюзен и касался повседневных вопросов. Немного позднее позвонил обеспокоенный Пол. Джордано пришлось сделать несколько заметок и пообещать разобраться.

– Хорошо бы, – сказал Пол. – Когда ты, черт возьми, наконец вернешься? С тебя ведь сняли гипс?

– Да. Только… Я нужен здесь.

– Но здесь ты нужен не меньше, старик. Надеюсь, ты не позволишь своему отцу одолеть тебя.

– Не беспокойся. Это не имеет к нему никакого отношения.

– Ну как знаешь, – сказал Пол. И не надо было быть психологом, чтобы услышать в его тоне нотку скептицизма.

Положив трубку немного резче, чем следовало, Джордано повернулся к Луиджи.

– Все. Едем в больницу.

Она действительно была темноволосой. Около двух килограммов, красное сморщенное личико и самые длинные ресницы, которые он когда-либо видел.

– Она похожа на обезьяну, – с беспокойством прошептал Луиджи, стараясь, чтобы не слышала Изабелла.

– Когда подрастет, то не будет похожа, – заверил его Джордано.

– А я тоже был похож на обезьяну? – спросил мальчик.

– Маленьким я тебя не видел.

– Почему?

– Я был… далеко отсюда.

А если бы и не был, то все равно не горел бы желанием увидеть своего новорожденного единокровного братца. Но не сообщать же об этом Луиджи.

Тогда Джордано рассматривал его рождение скорее как очередное свидетельство безумия отца. Мало того, что старик женился на женщине, годящейся ему в дочери! Так он еще умудрился сделать ей ребенка! Узнав об этом, Джордано пришел в ярость.

Сейчас он не понимал, какие чувства испытывает по сходному поводу. Явно не ярость. Во время своего вынужденного пребывания в коттедже он не мог не заметить, что между отцом и Изабеллой существует глубокая привязанность. Как ни трудно ему было признать это, но они вели себя так, будто любят друг друга. Правда, только увидев побелевшее лицо Бенито, сходящего с самолета, он до конца поверил в их чувства.

А как насчет его матери? Если Бенито действительно способен на любовь, то почему он не любил мать? Разумеется, Джордано не спросил отца об этом.

Вид Бенито, утыканного трубками, произвел на него болезненное впечатление. У Джордано даже закружилась голова, и, несмотря на заверения медицинской сестры, что отец держится хорошо, он не смог долго оставаться в палате.

– Лучше, если я не пойду, – сказал Джордано Шерил на следующий день, когда она спросила его, пойдет ли он с ними в больницу. – При виде меня его может хватить второй приступ.

Она не стала спорить, показывая этим, что разделяет его мнение. Вернувшись назад, Шерил сказала, что все, кажется, идет хорошо.

– Он в стабильном состоянии. Приступ был не сильный, да еще, к счастью, случился там же, в больнице.

С каждым днем Бенито становилось все лучше, так, по крайней мере, говорили. Сам Джордано больше в больнице не появлялся.

Но сегодня, конечно, пришлось. После того, как Шерил позвонила и сказала, что Аурелия Джоанна Рикелли жива и прекрасно себя чувствует на руках матери, он испытал большое облегчение. Джордано был рад взять с собой Луиджи и, встав перед окошком, поднял его, дав рассмотреть лежащего в украшенной розовыми лентами кроватке ребенка.

– И что ты думаешь о своей семье? – Услышав за своей спиной этот тихий голос, Джордано чуть было не уронил брата и резко обернулся, держа его перед собой, как щит.

– Папа! – воскликнул Луиджи, пытаясь вывернуться из рук Джордано.

Медленно и неохотно он опустил мальчика на пол, и тот, подбежав к тяжело опирающемуся на каталку отцу, осторожно обнял его ноги. Бенито, отняв руку от каталки, потрепал ею мягкие волосы мальчика и поднял глаза.

– Джордано?

У него перехватило горло, и потребовалось некоторое время, чтобы выдавить из себя хоть что-нибудь, но наконец ему это удалось:

– Поздравляю. – И повернувшись, Джордано, пошел прочь.

Шерил нашла его в самом дальнем конце автомобильной стоянки.

Джордано стоял спиной к больнице, глядя в пространство, но вряд ли вообще что-нибудь видел. Стоя в другом конце холла, она наблюдала за калейдоскопом мелькнувших на его лице эмоций при встрече с отцом. Обида. Удивление. Боль. Смирение. А потом он повернулся и ушел.

Ей хотелось побежать за ним, но необходимо было удостовериться в том, что Бенито способен управиться с Луиджи. А к тому времени, когда она наконец устроила отца и сына в комнате Изабеллы, Джордано уже исчез из вида.

Поискав в холле, она зашла в комнату ожидания, потом вернулась назад и, в отчаянии выглянув в окно, наконец заметила его. И тут ее охватила паника.

Это будет практически первый их разговор после той ночи любви. Разумеется, они обменивались кое-какими необходимыми фразами, но ни словом не обмолвились о том, что произошло между ними.

Сейчас тоже было не лучшее время для разговоров. Но, может быть, настало время для чего-то другого. Бывают обстоятельства – как она часто говорила родителям детей, которых воспитывала, – когда словами нельзя выразить то, что нужно сказать. И, набравшись храбрости и не уверенная в том, встретит ли хороший прием, она подошла к нему.

– Джордано…

Он вздрогнул, потом медленно повернулся и встретился с ней взглядом. На его лице по-прежнему было написано все то же самое – боль, смущение, обида, смирение. Однако на какое-то мгновение там появилось еще кое-что, имеющее, как Шерил хотелось надеяться, отношение к ней.

Раскрыв объятия, она шагнула вперед и крепко прижалась к Джордано. Я люблю тебя, говорила она ему – говорила руками, телом, своим теплом. Это была не страсть, которую она ощутила с самого начала их знакомства, а нечто гораздо более глубокое и ценное. Это была любовь.

Он содрогнулся, но остался недвижен, как статуя, казалось, даже не дышал. А потом Шерил почувствовала, как руки Джордано сомкнулись за ее спиной, у него вырвался тяжелый вздох.

– Я люблю тебя, – сказала она теперь уже вслух и, слегка отстранившись, заглянула в его глаза. – Я люблю тебя.

Джордано на мгновение опустил взгляд, потом вновь поднял глаза.

– Знаю, – сказал он нетвердым голосом. – Я это знаю.

Еще днем он заказал авиабилет на завтрашний утренний рейс и, когда Шерил привезла Луиджи на обед домой, сообщил ей об этом.

– Ты улетаешь? – Она изумленно посмотрела на него.

Так будет лучше, убеждал он себя. Да, она любит его. Но разве любовь когда-нибудь приносила что-нибудь, кроме боли? К примеру – его матери.

Не желая обижать Шерил так, как его отец обидел мать, Джордано избавлял ее от этой боли. А заодно и себя тоже.

– Мне необходимо вернуться, – решительно сказал Джордано, не обращая внимания на выражение ее лица. – Моя жизнь там. И работа тоже. Это моя судьба. Я остался только из-за Луиджи и ты это знаешь. Но теперь с Луиджи все будет в порядке. Ребенок родился, Изабелла прекрасно себя чувствует. И даже Бенито через несколько дней будет дома. Я им больше не нужен. – Джордано был рад тому, что Луиджи играл в другой комнате. На этот раз, во всяком случае, брат не может возразить ему.

Шерил тоже этого не сделает. Он знал это. Знал, что, несмотря на стоящую в ее глазах боль, она его отпустит. Так будет лучше для них обоих. Шерил найдет себе более достойного человека. В конце концов ей придется понять это. А он сам?

С ним все будет в порядке. Все будет в порядке. Надо только постоянно повторять это себе – и все сбудется.

– Утром я улечу, – повторил Джордано. – Должен улететь.

Она не поверила ему. Нет, не может Джордано бросить ее с такой легкостью, твердила себе Шерил. Ведь он тоже любит ее, она это знает.

Однако настаивать Шерил не стала, слово было за ним. Ведь слова ничего не значат, если вытягивать их из него клещами. Скажи, безмолвно молила она, скажи, что любишь меня. Но Джордано не произнес ни слова.

Он одумается, сказала себе Шерил и с самой приветливой улыбкой, какую только могла изобразить, повезла Луиджи обратно в больницу, к родителям и новорожденной сестренке. По дорогe они купили воздушные шары, по одному на каждого, и Луиджи гордо разнес их по палатам. Сначала в детскую, к Аурелии. Под наблюдением Луиджи медицинская сестра привязала розовый с серебром шар к кроватке девочки.

– Чтобы она могла увидеть его, когда посмотрит вверх, – объяснил Луиджи Шерил. Он осмотрел сестру через стекло. – Сейчас она выглядит лучше, – решил мальчик. – Когда я увидел ее в первый раз, она походила на обезьянку.

Шерил сдержала улыбку.

– Это пройдет, – обещала она.

– Джордано тоже так сказал, – кивнул Луиджи.

Шерил уже потеряла счет тому, сколько раз за последние несколько дней мальчик упомянул брата. Было ясно, что в его глазах Джордано – герой. Луиджи будет недоставать брата.

Следующий шар они понесли Изабелле. Та уже совсем оправилась и выглядела гораздо лучше. Обрадовавшись подарку, Изабелла привязала его в ногах постели.

– Чтобы я могла его все время видеть.

– Как Релия, – радостно сказал Луиджи, подпрыгивая то на одной, то на другой ноге. – Мы с Шерил принесли и ей тоже. А вот этот для папы. – Он покачал шаром с нарисованной на нем веселой рожицей.

– Чудесно, – сказала Изабелла. – Он будет очень рад. Мы с Аурелией завтра возвращаемся домой, а папа останется здесь еще на несколько дней.

– Почему? – спросил Луиджи.

– Ему нужно еще немного отдохнуть.

– А с ним все хорошо?

Изабелла похлопала по кровати, и он взобрался к матери под бок.

– С ним все хорошо, дорогой. Он будет здоров. – Она прижала сына к себе. В это время зазвонил внутренний телефон, и глаза ее зажглись.

– Он сейчас здесь, – сказала Изабелла. – Да. Прекрасная идея. Но ты уверен, что тебе это не повредит? Тогда хорошо, милый – Она повесила трубку. – Это папа. Он хочет знать, не встретишь ли ты его возле детской. Там и подаришь ему шар.

Луиджи расцвел и, соскочив с кровати, сломя голову бросился к двери.

– Потише, – сказала ему вслед мать.

Он замедлил движение, но ненамного. Изабелла улыбнулась.

– Какой неугомонный, – сказала она, покачав головой. – Хотела бы я, чтобы вы остались помочь мне с ним.

У Шерил словно все опустилось внутри.

– А я не остаюсь?

Ей не следовало говорить подобные слова. Это непрофессионально. Если Изабелла не хочет, чтобы она осталась, то у нее нет никакого права задавать вопросы.

– Видите ли, я полагала, что вы уедете с Джордано. Увидела вас вдвоем, – добавила Изабелла, кивая в сторону окна, – там, на стоянке, и подумала…

Да, Шерил тоже думала. А может быть, «надеялась» – более верное слово. Она покачала головой.

– Джордано улетает. Завтра утром.

– Что?

– Он должен быть там. – Шерил пожала плечами.

– Вы его любите… – В голосе Изабеллы не прозвучало ни малейшего сомнения.

Шерил понимала, что не имеет смысла отрицать очевидное.

– И все же он улетает, – сказала она.

– Но он тоже любит вас.

С этим Шерил тоже не стала бы спорить, хотя подозревала, что Джордано мог бы.

– Мне кажется, что он просто не хочет никого любить. – Она взглянула на Изабеллу, пытаясь улыбаться, казаться храброй и решительной, но в глазах молодой матери было столько сочувствия и сострадания, что ей пришлось отвести взгляд.

– Ох уж этот Джордано, – грустно пробормотала Изабелла и, покачав головой, вновь взглянула на Шерил. – О моя дорогая…

По дороге из больницы Луиджи уснул. Вскочив в машину, он возбужденно рассказал, как понравился отцу его шар и как хорошо, что завтра его мать и Релия возвращаются домой.

– А скоро и папа вернется, – радостно добавил он. – Тогда мы опять будем все вместе.

Когда Шерил взглянула на него в следующий раз, мальчик уже спал мертвым сном на сиденье.

Подъехав поближе к дому, она подняла Луиджи на руки, чтобы отнести в спальню, но в это время дверь открылась и навстречу ей вышел Джордано. Не говоря ни слова, он взял спящего мальчика и с непринужденностью отца отнес его в комнату и положил на кровать.

Шерил сняла с Луиджи обувь и накрыла его покрывалом. Если он проснется позднее, она переоденет его в пижаму. Но это маловероятно, день у него был тяжелый. Наклонившись, Шерил поцеловала его и чуть отступила назад.

Опустившись возле кровати на колени, Джордано долго смотрел на спящего брата, потом, потрепав его по голове и легко поцеловав в лоб, вышел вместе с Шерил из комнаты.

Она понимала, что это было прощание. Если до сих пор у нее еще оставалась надежда на то, что Джордано останется, теперь она исчезла. Может быть, именно потому Шерил позволила ему ночью прийти к ней. Чтобы в ее дальнейшей жизни было еще одно горькое – или сладкое? – воспоминание.

Сегодняшняя ночь не шла ни в какое сравнение с той, первой. Было все, что тогда, а кроме того – нежность. Его ласки заставляли ее стонать от наслаждения. Шерил тоже вносила свой посильный вклад, пытаясь за одну только ночь научить его любви. Она ощупывала лицо Джордано; стараясь запечатлеть в памяти высокие скулы, решительную линию подбородка, орлиный нос, изучала его губы, прослеживая их линию сначала пальцами, а потом языком, целовала его веки, запускала пальцы в волосы и вновь целовала – грудь, живот…

Он ушел, когда она еще спала. Уйти, не попрощавшись, было правильным решением. Они ведь прощались всю ночь. Любили друг друга… любили… и любили. Слова не могут добавить к этому ничего большего. Так будет лучше.

«Так будет лучше». Эти слова, подобно заклинанию, звучали в его мозгу всю дорогу до аэропорта. Он сделал то, что хотел сделать. Что нужно было сделать. Он поступил правильно.

По приезде в аэропорт ему захотелось улететь как можно скорее. Почему, черт возьми, его заставляют ждать два часа? Если уж он здесь, то готов к вылету. Лететь – так лететь.

Пройдясь по вокзалу, Джордано хмуро уставился в окно.

– Джордано…

Голос был низким, хриплым, со знакомым итальянским акцентом и совершенно здесь неуместный. Он резко обернулся. За его спиной стоял отец, опирающийся на палку, тяжело дышащий, со вспотевшим лбом и побледневшим лицом.

– Какого черта?.. – Джордано ошеломленно потряс головой. – Что ты здесь делаешь? Тебе же надо быть в больнице?

– Я сам себя выписал.

– Но зачем? Господи, тебе что, жизнь надоела! – Схватив отца под руку, он усадил его в ближайшее кресло, но сам остался стоять. Сердце его билось как сумасшедшее.

– Сядь, – скомандовал Бенито, похлопав ладонью по стоящему рядом креслу.

– Не хочу. Мне предстоит сидеть следующие шесть часов.

Отец пристально посмотрел ему в глаза.

– Сядь.

Немного помедлив, Джордано нехотя сел.

– Вот и хорошо, – Бенито кивнул с тяжелым вздохом. – Я хочу рассказать тебе одну историю.

– Историю? – ошеломленно переспросил Джордано. – Ты сбежал из госпиталя и ехал сюда только для того, чтобы рассказать мне историю?

– Меня привез Треццо, – признался отец. – Сейчас я тебе все объясню.

– Так говори, черт возьми! И возвращайся скорее в постель. Ты же можешь умереть! А тебе нельзя умирать. У тебя есть дети, о которых нужно заботиться.

– О них позаботишься ты, – доверительно сообщил Бенито. Выражение его лица было почти безмятежным.

На скулах Джордано вздулись желваки.

– Ты так в этом уверен?

– Уверен. – На губах Бенито появилась легкая улыбка. – Я видел тебя с Луиджи.

– Он хороший мальчик, – пробормотал Джордано.

– Он таков, каким был его брат.

– Был?

– Есть, – поправился Бенито.

– Пересмотрел свое мнение?

– Да.

Это было не извинением, а просто констатацией факта. Разумеется, он не был бы Бенито, если бы сказал, что извиняется. Но, как бы то ни было, Джордано все же почувствовал некоторое удовлетворение.

– Я расскажу тебе одну историю, – повторил Бенито, глядя в окно на стоящие на взлетной полосе самолеты. – О молодом человеке с грандиозными идеями. И о женщине, в которую он влюбился. Историю обо мне и о твоей матери.

Джордано ошеломленно смотрел на него, не в силах произнести ни слова. Не ослышался ли он? Неужели отец сказал, что любил мать?

– Но этот брак был заранее спланирован, – возразил он.

– Нет, на него просто дали согласие, – уточнил Бенито. – Она должна была выйти замуж за другого человека. За человека одного с ней круга и происхождения, а не за молодого начинающего бизнесмена вроде меня. За настоящего итальянца, а не за эмигранта, бросившего свою страну. Именно так говорил ее отец. – Старик покачал головой. – Иногда я успокаиваю себя, думая, что, если бы даже она вышла замуж за другого, ничего не изменилось бы. Но кто знает…

– Что, черт побери, ты хочешь этим сказать? – Все это не имело для Джордано никакого смысла. – То, что ты увел ее у другого мужчины?

– Я любил ее, – просто сказал Бенито. – А она меня. Она не желала выходить замуж за него. Сказала отцу, что ей нужен только я. Что она не выйдет замуж ни за кого другого. Фелисия могла быть очень настойчивой, – печально добавил он. – Я знаю.

Джордано тоже знал это. Матери всегда удавалось подчинить его своей воле. Не силой, а теплотой и мягкостью своего характера. Но неужели отец любил ее?

– Это был замечательный брак, – продолжил Бенито почти мечтательным голосом, глядя в пространство и словно видя там ранние годы жизни с Фелисией. – Мы упорно работали вместе. Развлекались вместе. И любили друг друга. А через два года судьба подарила нам сына. – и, вернувшись в настоящее, он посмотрел на этого самого сына. – Замечательного сына. – Бенито грустно улыбнулся.

Его отец считал его замечательным сыном? Что ж, может быть… много, много лет назад.

– Я брал тебя с собой везде, – сказал Бенито. – На работу. На пляж. На прогулки под парусом. Тебе нравилось плавать под парусом.

Джордано не помнил того, чтобы ему нравилось плавать под парусом… во всяком случае, вместе с отцом. Он помнил себя сидящим в лодке и ждущим… ждущим… Каким, должно быть, маленьким он тогда был!

Да, теперь что-то вспомнилось. Как велик был тогда его энтузиазм. С каким нетерпением ожидал Джордано наступления вечера и возвращения отца, чтобы они опять могли выйти в океан под парусом. Опять? В мозгу что-то промелькнуло. Смутные, расплывчатые воспоминания. Ощущение ветра на лице, покачивание лодки, сильные руки отца на его узеньких плечах. Да, они ходили под парусом… до тех пор, пока…

– Тогда мы были лучшими друзьями, – продолжил Бенито. – Все, что оставалось желать твоей матери и мне, так это заиметь еще детей, подобных тебе. Поэтому она снова забеременела. И потеряла ребенка. Выкидыш. Такое иногда случается, сказали доктора. Мы попробовали еще раз. И еще. Опять выкидыши. Фелисия много времени проводила в постели. Ты помнишь? Она часто читала тебе, лежа в кровати.

Джордано помнил. Но тогда он не знал, почему именно она не встает. Она всегда говорила ему, что ей надо отдохнуть.

– Посиди со мной немного, – просила мать. И читала ему книги.

– Тогда она очень нуждалась в тебе, – сказал отец. – Ты был главной радостью в ее жизни. Поэтому я не мог больше брать тебя с собой, хотя иногда мы и потом плавали с тобой под парусом. Хорошо помню последний раз… которого не было. Я возвращался из Неаполя, с нетерпением ожидая встречи с твоей матерью, которая опять ожидала ребенка, и с тобой. Тебе было тогда пять лет. Мы собирались в большое плавание, на неделю – полторы. Но когда я приехал, Фелисию уже положили в больницу. Очередной выкидыш. И разумеется, мне пришлось пойти к ней, а не к тебе. Ты так и не простил мне этого. – Он грустно усмехнулся. – И даже не стал меня слушать, когда я попытался объясниться. Ты выбежал из комнаты.

Как ни хотелось Джордано опровергнуть его, сделать это было невозможно. Он прекрасно помнил то ожидание, казавшееся ему бесконечным.

– Скоро, – говорила ему мать. – Скоро он приедет. – Потом: – Завтра. – Потом: – Через несколько часов. – А потом побледневшая как мел мать сказала: – Джордано, беги и позови миссис Бриндизи.

Он позвал. И побежал на пристань, поджидать отца. Но отец так и не пришел. Джордано и вправду не стал потом слушать отца. Его обуревала ярость.

– Ты обещал! – только и смог крикнуть он. А потом убежал.

Джордано помнил все, будто это было вчера. Помнил также и то, что никогда больше не ходил с отцом под парусом.

– Я был еще ребенком, – резко сказал он и отвернулся.

– Да, ты был ребенком, – согласился Бенито. – Я должен был заставить тебя выслушать меня. Но думал, что ты сам придешь ко мне. У меня была масса забот. Твоя мать. Ее здоровье. Мой бизнес. Даже тогда я вынужден был много работать. Видишь ли, мне хотелось доказать отцу твоей матери, что я ее достоин.

– Но если ты любил ее, то почему ушел?

Джордано постарался, чтобы его вопрос прозвучал как можно более спокойно, но помимо его воли в голосе слышалась острая тоска. Стиснув зубы, Джордано отвернулся.

Бенито вздохнул.

– Потому что оказался дураком. «Еще один, последний раз, – говорила она. – Мне хочется попробовать родить еще раз». Тебе было почти восемь лет, и ей хотелось, чтобы у тебя появился брат или сестра. Она знала, как мне хочется иметь еще детей. И сама хотела того же. «Пожалуйста», – просила она меня. И я… – он покачал головой, – я сказал «да». Нашим чудом Фелисия называла то, что сохранила тогда беременность. Она была очень осторожна. Я тоже. Даже не подходил к ней из-за боязни выкидыша. Все шло прекрасно. Так прекрасно, что я рискнул улететь по делам в Палермо. Всего на неделю, обещал я. Это было важно для слияния компаний. Ей оставалось еще два месяца. И все было в порядке. – Его голос угас, плечи поникли. Сейчас Бенито выглядел стариком.

Джордано ждал, пока отец скажет сам, хотя подозревал, что уже все и без того знает. Ему припомнились слова Изабелл: «Бедный Бенито. Опять как в тот раз». Только теперь он понял, что она имела в виду.

– У нее началось кровотечение. Что-то там с плацентой. Фелисию отвезли в больницу. Когда я смог приехать, ребенок уже родился.

– И умер, – прошептал Джордано. Это был не вопрос. Он знал.

Отец кивнул.

– Мертворожденный. Слишком мал. И неправильно шел. Она чуть не умерла. Если бы это случилось, я никогда не простил бы себе! – Он взглянул на сына, и в первый раз в жизни Джордано увидел муку в его глазах.

Долгое время оба молчали. Джордано пытался припомнить это время, но не был уверен, знал ли он тогда о том, что мать беременна. Хотя можно было догадаться!

– Она не сказала тебе, что ждет ребенка, – ответил Бенито на его невысказанный вопрос. – Не хотела, чтобы ты знал, – на случай, если этого не произойдет. Теперь я думаю, что Фелисия была не права. Но тогда не возражал. В конце концов, думал я, матери виднее.

Его мать, подумал Джордано, должно быть, считала, что поступает правильно, не возбуждая в нем надежды, не желая, чтобы он разочаровался, защищая его.

– До того момента я наделал массу ошибок, – продолжил Бенито, – но потом совершил самую большую. – Он взглянул на Джордано, глаза его горели ярким огнем на посеревшем лице. – Я по-прежнему любил твою мать, но не мог заниматься с ней любовью, потому что если бы сделал это, то она настояла бы на том, чтобы попробовать еще раз. Поэтому мне пришлось держаться от нее подальше. И от тебя тоже. Я переехал в другое место, думая, что этим защищаю ее, что поступаю правильно, решив поступиться своей любовью. – Бенито горько улыбнулся и опустил глаза.– А в результате я потерял ее и тебя.

С трудом сглотнув образовавшийся в горле ком, Джордано быстро заморгал, пытаясь сдержать подступившие слезы. Он не должен заплакать. И не заплакал, во всяком случае до тех пор, пока по щеке Бенито не скатилась слеза и он не притянул Джордано в свои объятия. И тут пришли слезы. Прижавшись к плечу отца, он услышал давно забытую итальянскую речь:

– О сын мой. Я так люблю тебя.

Проснувшись, Шерил, даже не открывая еще глаз, поняла, что его здесь нет. Кровать была пустой и холодной. Она почувствовала себя покинутой.

Шерил попыталась убедить себя в том, что все будет в порядке. Конечно, все будет в порядке! Она переживет это. Другие ведь сумели пережить. Непонятно только как.

Поднявшись, Шерил приняла душ, причесалась, надела свежее платье без рукавов и даже заставила себя слегка подкраситься. «Хорошо выглядишь – хорошо себя чувствуешь», – всегда говорила тетя Нелла.

Только не в этот раз, Нелла. Извини уж, подумала Шерил. Но она старалась. И все обошлось бы нормально, если бы Луиджи не захотел узнать, где Джордано, и, когда Шерил как можно более беспечным тоном сообщила ему, что тот уехал, не разразился слезами.

– Он обещал, что будет здесь! – рыдая говорил мальчик. – Он сказал, что если будет нужен мне, то останется!

– Он оставался, пока был тебе нужен, – успокаивала мальчика Шерил и, посадив его на колени, прижала к себе. Неожиданно это напомнило ей о Джордано, напомнило о том, чего она лишилась. Из глаз ее тоже потекли слезы. Увидев их, Луиджи гневно воскликнул:

– Я его ненавижу!

– Нет, дорогой, ты его любишь, – возразила Шерил. – Именно поэтому тебе так больно.

Но она понимала его чувство, потому что сама испытывала нечто подобное. Любовь и ненависть одновременно. Семье Рикелли надо было бы запатентовать такой коктейль, подумала Шерил с кривой усмешкой.

Когда Изабелла с Аурелией вернулись домой, Шерил не стала ее встречать. Выйдя через заднюю дверь, она пошла через рощу и дюны к заливу. Это семейное дело, сказала себе Шерил. Не надо в него вмешиваться. Умная няня знает, когда ей следует появляться, а когда не следует. Сейчас настало время отойти в сторону, дать окрепнуть связи между Изабеллой и ребенком. Через несколько дней к ним присоединится Бенито, и они заживут единой семьей, семьей, о которой всегда мечтачи.

Конечно, Джордано не будет управлять отцовским бизнесом. Но ей казалось, что теперь Бенито должен лучше понимать своего старшего сына. Вряд ли он узнает, что тот является весьма уважаемым кораблестроителем, но ему известно достаточно. Он видел старшего сына вместе с младшим.

Ее миссия завершена, она может уйти. Хотя, придется, наверное, остаться на несколько недель, чтобы помочь Изабелле окончательно встать на ноги. Но только до тех пор, пока та не почувствует себя способной справляться с обоими детьми. А потом Шерил уйдет.

Свою миссию она выполнила, у нее теперь будет достаточно денег, чтобы спасти дом теток и обеспечить их будущее. Недостатка в рекомендациях тоже не будет. Шерил была уверена в том, что Бенито снабдит ее ими.

Правда, останутся воспоминания. О Джордано.

Присев на склон небольшой дюны, она обняла руками поджатые к груди колени и предалась этим воспоминаниям. Проказливая улыбка. Нога в гипсе. Упрямая челюсть. Смеющиеся глаза. Отсутствующий взгляд. Угрожающий взгляд. Человек, показавший ей смысл любви. Человек, которого она никогда не забудет.

Ветерок с океана растрепал ее волосы. Шерил откинула их назад, и они задели склон дюны. На шею ей попал песок. Она стряхнула его рукой. Песок посыпался опять.

Шерил обернулась, увидела перед собой обнаженные ноги и, подняв голову, встретилась взглядом с Джордано. На мгновение его губы искривились в той самой знакомой проказливой усмешке.

Она глядела на него, не веря своим глазам. Откуда он взялся?

– Старик заставил меня остаться, – объяснил Джордано, будто услышав ее немой вопрос.

– Что ты сказал?

– Старик. – Нетерпеливо повторил Джордано. – Мой отец. Помнишь такого?

– Но он же в больнице.

– Нет. Он нашел меня в аэропорту, перед самым вылетом.

– Что? Как ему это удалось? Он же был под наблюдением врачей и…

– Я еще не встречал людей, способных заставить старика сделать то, чего он не хочет. А в этом случае он был непоколебим.

– И поехал за тобой в аэропорт? Зачем? Чтобы вернуть тебя назад?

– Он хотел рассказать мне историю, – сказал Джордано. – О себе… и о моей матери. – Не глядя на нее, он начал пересыпать песок с ладони на ладонь. – Рассказать о прошлом. О том, о чем мы должны были поговорить много лет назад.

Шерил прикусила язык, не решаясь сказать то, что ей хотелось. Джордано сказал это за нее.

– Ты выполнила свою задачу. Иди. Скажи, что я признал это. – Не в силах произнести ни слова, она лишь молча покачала головой. – Теперь я понял, – продолжил Джордано, вновь отводя от нее взгляд. – Я понял его.

Шерил плотнее обняла колени. Груз, который при виде Джордано начал как будто спадать с ее плеч, почти незаметно стал нарастать вновь. Она попыталась уверить себя в том, что должна быть рада. Рада тому, что Джордано и его отец разобрались в своих отношениях. Рада, что он пришел и сказал ей об этом. Но… Ей хотелось большего, а этого она не получит.

– Однако Бенито все-таки остался Бенито, – сказал Джордано. – Признавшись в том, что сделал сам, он посоветовал мне не повторять его ошибок. – Шерил затаила дыхание. – Он сказал: «Не будь сыном своего отца, Джордано». – Дан довольно удачно сымитировал хрипловатый голос отца. – «Не становись мучеником, отказываясь от любви. Ты будешь дураком, если сделаешь это».

С этими словами Джордано взглянул на нее, и она поняла, что означает выражение «Глаза – зеркало души». Он смотрел на нее именно так.

– Я не хочу уезжать без тебя. Не хочу вообще быть без тебя. Я люблю тебя и хочу на тебе жениться. И, черт побери, можешь быть уверена, – добавил он не то со смехом, не то с рыданием, – я говорю это отнюдь не потому, что послушался отца!

Она сказала «да». Он не обиделся бы, если бы Шерил ответила ему «нет» и даже если бы она сказала, что вообще не хочет больше его видеть. Но был очень рад тому, что этого не случилось. И, услышав ее «да», поняв, что она любит его и выйдет за него замуж, Джордано засмеялся, и они обнявшись покатились по песку.

В последующие несколько месяцев ему пришлось часто смеяться. Но однажды Шерил заставила его кричать от радости. Это было в тот день, когда она сказала ему, что ждет ребенка.

В общем-то Джордано не должен был удивляться: они сделали вполне достаточно, чтобы это случилось. Но почему-то, даже достигнув большого успеха в роли старшего брата Луиджи и Аурелии, Джордано никогда не думал о себе как об отце, и эта новость заставила его немного понервничать.

– Ну что ты беспокоишься, – сказал ему отец. – У тебя будет достаточно поводов для беспокойства, когда ребенок родится. – В глазах отца горел озорной огонек. К этому времени цвет лица у него стал более естественным, с сердцем тоже было получше. – Мне хочется увидеть тебя в роли папаши, – сказал он своему старшему сыну.

– Он хочет увидеть, насколько бестолковым окажусь я, – проворчал Джордано, оставшись с Шерил.

Она обняла мужа руками, из-за ее округлившегося живота, не сошедшимися за его спиной.

– Я этому не верю.

– Зато я верю, – пробормотал он, но не мог сдержать доброй улыбки.

В конце концов она оказалась сильнее и храбрее, чем он. Впрочем, Джордано и не сомневался в этом. Пережив роды Шерил, он гораздо лучше понял боль отца и силу любви матери.

– Больше никогда, – с жаром сказал он лежащей в постели с обвязанным голубыми лентами свертком на руках Шерил. – Это было ужасно. Ты могла умереть!

– Все прошло прекрасно, – сказала она, протягивая ему руку. – Это ты чуть не упал в обморок!

– Я его понимаю, – сказал Бенито, входя в комнату вместе с улыбающейся Изабеллой. Подойдя к Шерил, он ласково поцеловал ее и осторожно коснулся пальцем щеки ребенка. – Назовите его Томмазо, ладно, милая?


Это сообщение редакция готовит, основываясь, к сожалению, только на слухах. Потому что сделка, о которой пойдет речь в конце заметки, готовилась в строжайшей тайне.

Финансовый истеблишмент Филадельфии давно знал о том, что в семействе почетного гражданина нашего города и владельца холдинга «Рикелли корпорейшн» мистера Бенито Рикелли не все обстоит благополучно. Его старший сын Джордано, прославившийся как один из самых заядлых ветрогонов Новой Англии, много лет был с отцом в весьма непростых, чтобы не сказать большего, отношениях.

Похоже, что этому противостоянию поколений пришел конец. Джордано Рикелли остепенился, занялся серьезным делом, женился на очаровательной Шерил Дорси. В предусмотренные природой сроки миссис Джордано Рикелли родила сына, которого, по настоянию деда, нарекли в честь отдаленного предка Томмазо (мать, впрочем, предпочитает звать сына на английский манер – Томасом, Томми).

В ознаменование семейного примирения мистер Рикелли-старший приобрел на верфях Глазго только что построенную большую океанскую яхту «Летучая рыба» и подарил ее сыну. Так что в ближайшие дни Рикелли-младший с женой и первенцем вылетают в Глазго, оттуда вернутся в родной город морем на собственном судне.

Вот тогда мы сможем осмотреть «Летучую рыбу» и в подробностях расскажем читателям нашего журнала, что представляет собой этот корабль.

«Катера и яхты» М 6, 1964 г.