Поцелуй розы
Кейт Пирс


Вампирские хроники Тюдоров #1






Тюдор заключил сделку с друидами, согласно которой он и его потомки будут помогать друидам в их борьбе против вампиров. С тех пор истребители вампиров из семьи Ллеуэллин состоят на королевской службе.

На дворе правление Генриха VIII, и король уже успел забыть об обещании отца, но тут в его покоях обнаруживают труп, высосанный досуха. Чтобы спасти короля, охотница на вампиров Розалинда Ллеуэллин вынуждена сотрудничать с сэром Кристофером Эллисом, истребителем друидов. Но вскоре Розалинде открывается невероятная истина: заклятый враг может оказаться возлюбленным, предназначенным ей судьбой…






Кейт Пирс

Поцелуй розы


Эту книгу я посвящаю моей семье: Дермоту, Алексу, Киту, Грегори и Софии Роуз. Спасибо вам.






Пролог


Церковь Лланллауэр, Пембрукшир, Уэльс, 1485


Ему нужно чудо. Вот он стоит на краю сражения за корону Англии, и становится все более и более очевидным, что Бог не внемлет его отчаянным молитвам. Генрих Тюдор поднялся с колен, перекрестился и пошел прочь от алтаря. Единственная сальная свеча освещала несколько полуразрушенных церковных скамей и истрепанную ткань алтаря, изодранную и сжеванную вредителями.

Осталось лишь одна вещь, которую нужно сделать, и это будет самая большая ставка в его жизни. Он передал графу Оксфордскому командование его ничтожно малочисленными войсками, взяв в спутники валлийца, сэра Джона Ллеуэллина, в качестве проводника. Лишь они вдвоем знали, что он оставил свою спящую армию и проделал весь этот путь, якобы помолиться в церкви, но на самом деле сделать нечто больше.

— Вы готовы, милорд?

Генри расслабился, увидев знакомое резко очерченное лицо Джона, когда он вышел из темноты. Знание Джона данной местности было неоценимым. Он нашел прекрасное место, необходимое Генриху; место, где старая религия друидов с трудом соседствовала с новой.

— Правда, что здесь действительно было дано сражение, Джон? — спросил Генрих, когда его друг вывел его из церкви, и они спустились во всеобъемлющую окружающую темноту.

— Да, милорд. Парк — и — Мейру означает Поле Мертвых. Подходящее предзнаменование вашей грядущей победы над королем Ричардом.

— Действительно. — Или напоминание о том, как быстро сверхчестолюбивый человек может потерпеть крах …

Джон посторонился, чтобы показать скопление низеньких камней.

— Это Священная Стена, о которой я говорил. По преданию, родник ведет к старым богам, которые милостиво выслушают мольбу любого, кто предложит соответствующий дар.

Генрих напряг глаза, чтобы определить размеры, менее чем внушительной, каменной арки, перекрывающей исток родника. Звук, струящийся воды, отзывался эхом под его ногами, глубоко под землей. Он присел и задрожал, когда кончики пальцев, отодвинули гниющую ряску и опустились в ледяную воду.

— Тогда я принесу дар, — он нашел монету и бросил ее в маленький зияющий рот водоема. Он выбросил и свою бессмертную душу? Ричард Плантагенет был грозным соперником, как на поле боя, так и вне его.

— Вы в порядке, господин?

— Вернись в церковь и подожди меня там. Я сделаю то, что должен сделать, один.

— Нет, господин. Я обещал Лорду де Веру, что не спущу с вас глаз.

— Даже, если то, что ты увидишь, подвергнет опасности твою душу, шанс попасть в рай и великое воскрешение?

К удивлению Генриха Джон улыбнулся.

— Милорд, я готов идти даже в ад, чтобы защитить Вас.

Генрих выдохнул.

— Хорошо, тогда нам лучше продолжить. У тебя есть фляга?

— Да, господин.

— Наполни ее водой и дай мне.

Генрих достал свой кинжал. Странно, что и старая, и новая религии требуют крови. Он провел лезвием по мясистой подушечке большого пальца и позволил крови стечь в узкое горлышко фляги. Он не был точно уверен, сколько крови необходимо. Рассказы о друидах, забирающих всю кровь у своих жертв, банальны. Даже христианский Бог позволил своему драгоценному сыну страдать, вбить окровавленные гвозди в запястья, пронзить копьем бок…

Генрих сделал глубокий, успокаивающий вдох и пососал большой палец, ожидая, пока болезненный медно-красный поток не замедлит своего бега и не прекратится.

— Покажи, где находятся камни.

Теперь он лучше видел и, не колеблясь, последовал за Джоном к зловещему ряду теней, очерчивающих поле. Он дошел до первого камня, который был вышиной приблизительно в полтора его роста, и положил на него руку. Камень задрожал и нагрелся от его прикосновения, будто он, так или иначе, пробудил его.

Он отдернул руку и исследовал гладкую поверхность синеватой серой скалы.

— Сколько здесь камней?

— Восемь, сир.

— Цвет напоминает мне о большом каменном круге, который я однажды видел на юго-западе Англии, — прошептал Генрих. — Круг, построенный великанами, как гласят легенды.

— Эти камни доставлены из того же самого карьера, и его не строили великаны. Только смертные мужы.

— Ты, кажется, много знаешь об этом, Джон. — Генрих знал, что мешкает, но его первое прикосновение к камню, значило для него слишком много, заставило еще раз усомниться в своей цели.

— Как и вы, я родился здесь, сир. Я выучил все древние легенды раньше, чем научился говорить.

— Тогда скажи мне, что я должен сделать, чтобы вызвать друидов?

Ответная тишина стала для него неожиданной проблемой, и он перевел свой пристальный взгляд от камней к Джону.

— У основания третьего камня есть маленькая щель. Станьте на колени и вылейте свою жертвенную кровь в пустоту.

— А потом?

— Будем ждать.

Генрих нашел третий камень и стал перед ним на колени, нащупал кончиками пальцев щель и пустоту в ее основании. Он закрыл глаза и вылил содержимое фляги, удивившись, когда ни капли жидкости не просочилось и не сбежало по поверхности скалы. Он хотел помолиться, но побоялся оскорбить древних богов, до которых пытался достучаться.

Внезапно ветер начал кружить вокруг камней с пронзительным воем. Жужжащий звук в голове Генриха становился громче и громче, он с трудом встал и прервал контакт с камнем.

Нечто появилось из ветра перед ним. Генрих не мог пошевелиться, ветер обрел форму бородатого мужчины, одетого в струящуюся белую робу, в одной руке он держал длинный посох, покрытый плющом. Его очертания были столь же неясны, как мерцающее пламя свечи, но голос был властным.

— Приветствую тебя, Генрих Тюдор, герцог Ричмондский.

Генрих склонил голову и попытался ответить, несмотря на тупой страх, перекрывший горло, не давая дышать. Его пальцы сжали бусинки четок, скрытых в ладони. Насколько сильным был христианский Бог против древних? Если бы он помолился теперь, кто победил бы? Он не был больше уверен.

— Мне нужна ваша помощь.

Внутри него что-то вздрогнуло от этих неожиданных слов. Но не было времени для хитростей или ложной лести. Слабые полосы рассвета были уже видны на ночном небе. У него не было никаких иллюзий относительно рискованной сути его замысла. Он должен вернуться к своей армии, прежде чем они покинут его.

— Что вы хотите, Генрих Тюдор?

Генрих заставил себя посмотреть в пылающие глаза привидения.

— Я хочу корону Англии и Уэльса.

— И, что Вы готовы предложить друидам взамен нашей помощи?

— Чего вы желаете?

— Торжественное обещание, что вы поможете нам в нашей борьбе против расы Вампиров.

Генрих нахмурился.

— Я не понимаю. — Он ожидал, что его попросят о многом — деньги, власть, даже душу — но не это. — Что за Вампир?

— Справедливый вопрос, смертный, — друид склонил голову. — Они — мерзость, раса паразитов, охотившаяся на людей. Много столетий назад некоторые из наших братьев отвергли традицию жертвенной крови людей, обнаружив, что, выпив ее, они впадают в иную форму религиозного экстаза. Они получили новые возможности и стали бессмертными.

Пытаясь вообразить этих монстров, Генрих с трудом дышал.

— Я все еще не понимаю …

— Численность этих «Вампиров» возросла, и они живут повсюду среди людей. У наших провидцев было видение, что они попытаются свергнуть монархию, посадят себя на престол и поработят народ.

— Вы хотите, чтобы я остановил их?

— Мы хотим вместе с вами победить данную угрозу. Наши ряды истощились, и мы больше не достаточно сильны, чтобы бороться с ними здесь, в мире смертных.

— Если они угрожают моему миру, то я сам буду сражаться с ними.

Глаза Друида запылали красным отблеском.

— Вы потерпите поражение. Они или убьют вас, или украдут вашу бессмертную душу, сделав своей марионеткой. Однако если вы примите наши условия, то мы пошлем в ваш дворец семью истребителей вампиров для защиты.

Генри уставился на призрака, горло пересохло, сердце бешено стучало в груди.

— Кажется, эта маленькая цена для такого огромного блага.

— Она не маленькая, Генрих Тюдор. Согласно нашим пророкам, благосклонность короля спасет наш род от исчезновения. Взамен защиты от вампиров, вы и ваши наследники должны оберегать эту семью, хранить их секреты — и всегда прислушиваться к ним, когда они предупреждают вас об опасности.

Генрих покачал головой, пытаясь рассеять сомнения. Мог ли он в действительности признать, что такие существа существуют?

— Они существуют, смертный. Ты принимаешь сделку?

Генрих вздрогнул. Друид прочел его мысли? Он попытался взвесить варианты даже притом, что знал, каков будет его ответ. Если ему повезет, то друидам, возможно, никогда не понадобится его помощь против тех монстров. Но новости о его вторжении, конечно, уже достигли ушей короля Ричарда. Без поддержки друидов его малочисленная армия потерпит поражение, а он умрет смертью предателя.

— Я согласен.

— Тогда стань на колени около своего слуги, сэра Джона Ллеуэллина, и прими свою судьбу.

Генрих стал на колени, плечом к плечу с Джоном и закрыл глаза, поскольку друид начал светится и мерцать. Внезапная вспышка пронзила его, и он задохнулся, увидев свою победу, став свидетелем поражения короля Ричарда, как его сломанный окровавленный труп тянут по улицам и поносят. Затем волна жара обожгла его левое запястье, и он закричал.

Когда он открыл глаза, мерцающий призрак исчез. Проклиная, он похлопал по рукаву тлеющего кожаного камзола и уставился на три параллельных линии, запечатленных на коже.

Джон медленно опустил рукав и показал тот же самый знак удивленному лорду.

— Этот символ называется Авен. Он означает лучи солнца и баланс между мужчиной и женщиной. Это отметина нашей клятвы уничтожить вампиров.

Генрих встал на ноги и опустил рукав. Его руки все еще дрожали, но Джон казался невозмутимым тем, что они видели, и Генрих всегда доверял своему валлийскому слуге. Светало, и он мог без труда различить ряд из восьми камней, почувствовать тонкий пульс энергии вокруг него. Если бы он считал, что только что заключил сделку с древним друидом, то, конечно, он должен поверить и в угрозу вампиров?

Он время от времени поглядывал на Джона, пока они поднимались по небольшому склону, где у церкви их ждали привязанные лошади.

— Не вы ли тот, кто должен оставаться со мной и будет сражаться с этими «Вампирами»?

— Да, сир.

Генрих пристально следил за выражением лица Джона, когда он затянул лошадиную подпругу и распутал поводья.

— Вы действительно верите, что они существуют?

— Я знаю, что они существуют.

— Вы их видели?

— Видел и убивал, господин.

От такого тона, констатирующего факты, Генрих моргнул.

— С тех пор вы служили мне?

— Да, сир. У вампиров есть свои пророки. Они прекрасно осведомлены о вашем существовании и вашем месте в истории. До сих пор мне удавалось их останавливать. Когда вы станете королем, я думаю, моя работа станет намного труднее.

— Когда я — королем … — Генрих сел верхом на лошадь и пустил ее в легкий галоп. Он не вполне верил тому, что совершил, но он приложит все усилия, чтобы соблюсти догмы истинной веры и обещание древним. Лучик надежды брезжил перед ним.

Он станет королем.




Глава 1


Ричмондский Дворец, Резиденция Короля Генриха VIII, 1529


— Леди Розалинда? Позвольте сопроводить вас к королеве.

Розалинда Ллеуэллин встала, отряхнула юбки, и последовала за сэром Ричардом из угнетающе переполненной приемной в широкий коридор. Она надеялась, что на ее лице не видно волнения, которое она испытывала. Предстать в правильном свете во дворце имеет огромное значение, и с ее врагами любой признак нервозности мог оказаться роковым.

Несмотря на то, что Розалинда прекрасно знала дворец, казалось, что они прошли, по крайней мере, целую милю прежде, чем достигли покоев королевы. Мелодия лютни и гул беседы стихли, когда она вошла в самую большую из комнат. Королева Екатерина сидела у окна, в окружении дам. Ее вышивка лежала на коленях, пока она сравнивала оттенки синей шелковой нити, которые держала на свету одна из женщин.

— Ваше Величество.

Королева улыбнулась.

— Леди Розалинда. Какое удовольствие лицезреть Вас вновь.

Розалинда присела в глубоком реверансе.

— Вы помните меня, Ваше Величество?

— Как я могла забыть? У Вас был самый чарующий певческий голос, который я когда-либо слышала, и приятный характер к тому же.

— Приятный для деревенщины или свежесобранной репы?

Королева гневным взглядом высматривала того, кто перебил ее, пусть и шепотом, а Розалинда почувствовала, что краснеет. Одна дама из группы темноволосых испанок, окружавших королеву, еле-еле сдерживала смех, прикрывая ладонью рот.

— Едва ли деревенщина, леди Силия. Розалинда родилась во дворце и жила здесь первые четырнадцать лет своей жизни. Она уезжала домой, чтобы позаботиться о смертельно больной матери, — королева мягко улыбнулась. — Не так ли, моя дорогая?

— Да, Ваше Величество. Я…

Розалинда замерла и медленно вздохнула. Она могла ощутить присутствие вампира в комнате, аромат украденной крови, специфический сухой запах, оставленный ожившим трупом. Она стояла достаточно близко к королеве Екатерине, чтобы удостовериться, что аромат вампира принадлежит не ей. Никогда не повредит быть осторожной, а она не видела королеву в течение нескольких лет.

Она задержала свое внимание на королеве и улыбнулась.

— По правде я смогу пройти по этим коридорам с завязанными глазами.

— Это умение может сильно пригодится, если король решит устроить один из своих безумных маскарадов, — королева кивнула сэру Ричарду. — Пожалуйста, спросите короля, сможет ли он встретиться с леди Розалиндой сегодня и официально одобрить ее назначению к моему двору. Я не думаю, что он будет против, — сказала она девушке. — Ваша семья всегда служила нам верой и правдой. Леди Клэренс найдет вам кровать на сегодняшнюю ночь, но до тех пор, вновь познакомитесь с моими дамами и отдохните.

— Спасибо, Ваше Величество, — Розалинда всегда любила королеву Екатерину и не имела намерения покинуть ее теперь, даже если — особенно, если — слухи были правдивы, и она потеряла благосклонность короля, потому что не смогла родить наследника. Она всегда была самой великодушной и доброй подругой.

— Боже мой, Розалинда, настолько хорошо видеть тебя вновь!

Девушка повернулась и очутилась в теплом объятии. Она с радостью обняла подругу в ответ.

— Маргарет, как дела?

— Прекрасно, — Маргарет Синклер наклонила голову и изучила Розалинду критическим взглядом. — Ты стала красавицей.

— Едва ли. — Розалинда пожала плечами. — Я просто выросла.

Она знала Маргарет с пяти лет, когда ее подруга переехала во дворец, чтобы защитить свое огромное наследство. Они были неразлучны до неожиданного отъезда Розалинды пять лет назад.

— И как тебе замужняя жизнь? — спросила она. Маргарет сияла. Ее светлые волосы были скрыты под французским капотом, а шикарная грудь выглядывала из серебряно-синего лифа.

Маргарет улыбнулась еще шире.

— Я очень счастлива. Роберт — прекрасный супруг, — она покраснела. — Мы ждем ребенка летом.

Розалинда взяла Маргарет за руки и сильно их сжала.

— Это замечательные новости. Я действительно счастлива за тебя.

Подруга увела ее от королевы в самый тихий уголок комнаты.

— Ты же еще не замужем? Поэтому твой дедушка отправил тебя обратно во дворец, чтобы найти мужа?

— Возможно. Но ты же знаешь, что мне тяжело кого-либо очаровать.

Розалинда пыталась продолжать улыбаться. В почти двадцать лет ее уже считали старой девой. Это ее не волновало; у нее были более важные секреты, которые нужно хранить; монархия, которую нужно защищать, и много опасностей, с которыми придется столкнуться. Так или иначе, она подозревала, что обычный муж не одобрит ни один из этих пунктов.

Маргарет ободряюще ее похлопала.

— Я уверена, ты кого-нибудь найдешь. Несколько аристократов выглядели очень заинтересованными, увидев твое прибытие.

— Только потому, что я неиспробованное лакомство.

— Ты такая подозрительная, Розалинда. Будь мила с мужчинами и покажи свое расположение, и ты заключишь брак по любви в мгновение ока.

— Но я не этого хочу, — проворчала девушка, и Маргарет рассмеялась. Розалинде пришло в голову, что, если она хочет скрыть истинную причину своего пребывания во дворце, она должна, по крайней мере, обдумать идею оказать внимание нескольким поклонникам.

Все засуетились вокруг королевы, и Маргарет посмотрела на нее.

— Я должна пойти и присоединиться к ее Величеству. Она без сомнения собирается на прогулку в сад. Хочешь пойти с нами или отдохнуть после поездки?

— Если королева разрешит, я думаю, что останусь здесь, и буду снова привыкать к этим залам.

— Прекрасная мысль. Я спрошу королеву.

Несколько минут спустя королевский двор, смеясь и болтая, вышел на тусклый солнечный свет, оставив Розалинду одну в приятной комнате для приемов. Она подняла ткань срачицы [1 - Церковная рубашка], которую вышивала королева, аккуратно ее свернула и оставила на стуле рядом со спутавшимися шелковыми нитями.

К ее облегчению слабый аромат вампира исчез с уходом королевской свиты. Она понятия не имела от кого исходила угроза, от мужчины или от женщины. Ее тонкое и хорошо обученное обоняние могло различить слабое отличие в аромате. Женщины больше пахли, как растения, мужчины, как животные. К сожалению, опытные вампиры могли скрыть свой аромат среди пахучих и немытых тел двора. Потребуется время, чтобы изучить придворных и точно обнаружить, кто угрожает королю и королеве. Она могла только надеяться, что найдет преступника прежде, чем он нанесет свой удар.

Вздыхая, Розалинда бродила по огромному количеству комнат, но не нашла новых доказательств присутствия вампира. Она остановилась в спальне королевы и закрыла глаза. Как близко этот вампир подобрался к королеве? Если она станет доверенной придворной дамой, она, возможно, станет последним живым существом, которое будет видеть королева перед отходом ко сну. Последним живым существом, которое будет видеть королева…

— Что вы здесь делаете?

Розалинда моргнула и обернулась, увидела прислонившегося к дверному косяку высокого молодого человека, одетого во все черное. Его черные волосы цвета вороньего крыла гармонировали с коротко подстриженной бородкой, и у него были самые пронзительные голубые глаза, которые она когда-либо видела.

— Вы испугали меня, сир. — Розалинда подошла к нему, но он ни на шаг не сдвинулся от двери.

— Вас здесь быть не должно.

Она подняла брови.

— А Вы должны?

Он моргнул, будто озадаченный ее смелостью, и любезность исчезла с его лица. Она предположила, что он слишком привык к общению с жеманничающими девушками дворца, чтобы терпеть женскую прямоту.

— Фактически, да. Я член двора королевы, и я поклялся, защищать ее, — он изучил ее с ног до кончика французского капота. — Вы, однако, мне незнакомы.

— Возможно, лишь Вам, но не двору или королеве, — она шла прямо на него. — Прошу меня извинить, сир.

Он протянул руку и слегка схватил ее за локоть.

— Не прежде, чем я узнаю ваше имя и причину вашего пребывания здесь.

Розалинда преувеличенно вздохнула.

— Теперь Вы смешны. Если Вы отпустите меня, возможно, я не буду смущать вас перед королевой, настаивая на извинении.

В близи она увидела, что у него кожа оливкового цвета, и, что в его прекрасных глазах скрыта интригующая сила целеустремленности, схожая с ее собственной. Он пах экзотическими специями и кожей, не вампиром, и за это она была глубоко благодарна. Спорить с вампиром без оружия — и в спальне королевы средь бела дня — не самый лучший способ начать ее миссию.

— Сэр, королева сейчас в саду. Если Вы настаиваете на проблеме, почему бы нам не пойти и не найти ее? Тогда Вы сможете извиниться, и проблема будет разрешена.

— Это превосходная идея.

Розалинда решительно встретила его пристальный взгляд.

— Тогда отпустите меня.

— Только, когда назовете свое имя, — он медленно дышал, и его голубые глаза сузились, пока он тщательно изучал ее лицо. И, как будто это могло все исправить, он провел пальцами вдоль линии ее подбородка, остановился, и коснулся большим пальцем ее нижней губы. — Должно быть Елена, потому что ваша красота непревзойденна, — он наклонялся еще ближе, пока его губы почти не коснулись ее.

Она сопротивлялась желанию укусить его за большой палец, однако инстинкт, говорил ей, что пустить его в рот будет не слишком мудро. Он пытался напугать ее, или он столь же заинтригован ею, как она им? Розалинда восстановила дыхание. По неким причинам одно его присутствие мешало ей вспомнить собственное имя, не говоря о том, почему он раздражает ее.

— Вы обычно целуете женщин, которых считаете беззащитными?

Его улыбка была приглашением совершить грех.

— Только симпатичных. Теперь скажите мне свое имя.

— Почему для Вас настолько важно узнать, кто я?

— Как же тогда я смогу принести извинения в уместной самоуничижительной манере?

Она не могла ничего поделать. Уголки рта поползли вверх.

— Я леди Розалинда Ллеуэллин.

Он внезапно отпустил ею.

— Ллеуэллин?

— Да.

Он начал смеяться, его зубы были белы по сравнению с загорелой кожи.

— Я не верю.

— Что же, спрашивается, это значит?

Он низко поклонился и далеко отошел от двери.

— Только то, что я ожидал кого-то гораздо более … волнующего.

Розалинда впилась глазами в его красивое смеющееся лицо.

— Я не волную Вас? По правде, я рада слышать это, поскольку я нахожу вас грубым и невежественным. Вы совершенно мне не интересны.

Он успокоился.

— О, Вы найдете меня интересным, моя леди. Я сэр Кристофер Эллис. Я уверен, что ваш дедушка рассказывал вам о моей семье.

— Я понятия не имею, о чем вы говорите. — О, но она имела, и эта мысль была совершенно ужасной. Она сжала руки на сгибе платья.

— Вы лжете, Леди Розалинда. Ваш род в течение нескольких поколений боялся моего.

— Мой род?

— Вы знаете то, что я имею в виду, моя леди, — он снова поклонился. — Но я не собираюсь обсуждать это здесь.

Ее щеки вспыхнули, она была достаточно наивна, чтобы открыто обсуждать тайны ее семьи в спальне королевы.

— Вы заговорили со мной, сэр. Я просто вновь осматривала комнаты королевы, с ее разрешения, конечно.

— Конечно, — он отстранился, и она заставила себя спокойно пройти мимо него, не показывая неловкости. — Сколько Вам лет?

Она должна была идти дальше, но бросила взгляд через плечо, чтобы мельком увидеть его длинное, изящное тело.

— Это не ваше дело.

— Правда, но я ожидал некий вызов, достойного соперника, и вместо этого я получаю … ребенка.

— Вы часто целуете детей?

— Я вас не целовал, — он медленно выпрямился. — Хотя Вы могли воспользоваться этим. И я думаю, что мне бы понравился поцелуй — не будь вы проклятой Ллеуэллин.

На сей раз Розалинда не остановилась. Когда подвернется случай, она с радостью запихнет в его горло все эти насмешники. Как ему хватило наглости считать, что ей нужен его поцелуй? И, как ему хватило наглости недооценивать ее навыки борьбы? Но это характерно всем мужчинам. Как первая женщина-друид, отмеченная знаком Авен, ей приходилось усиленно работать, чтобы добиться уважения учителей и дедушки.

Она дошла до дворцовых садов и сделала большой глоток свежего воздуха. Он может считать себя выше ее, и он может быть самым красивым мужчиной, которого она когда-либо видела, но это не имело никакого значения. Если все сведется к борьбе между ней и сэром Кристофером Эллисом, то она победит.

— Король желает вас видеть.

Розалинда вошла в небольшую уеденную спальню, присела в низкий, изящный реверанс и осталась в этом положении, ее взгляд уставился в пыльные половицы.

— Ваше Величество.

— Леди Розалинда.

Король Генрих взял ее за руку и приподнял. Он возвышался над нею, его грудь вдвое шире ее, его бедра в обтягивающих коричневых штанах толщиной с ее талию. Его камзол, расшитый золотой нитью и богато украшенный драгоценностями, привел ее в изумление, она медленно подняла глаза и посмотрела на его лицо. Четыре года изменили его, добавили подозрительности в его скрытные глаза, сморщили его маленький, раздражительный рот, и добавили полноты к его ранее безупречному профилю.

— По словам моего камергера, отвечающего за спальни, если возникает необходимость, члены вашей семьи всегда получают немедленную аудиенцию. Почему так? Интересно.

Генрих провел ее к камину и затем усадил на единственный стул. Розалинда сжала руки и посмотрела ему в глаза.

— Полагаю, это из-за отношений между моим дедушкой, лордом Джоном Ллеуэллином, и вашим отцом, покойным королем.

— Именно это мне и сказали, — острый пристальный взгляд короля изучал ее, и она заставила себя не отвести с короля взгляд. — Лорд Джон от всего сердца служил моему отцу и получил много наград за свою верность.

— Это верно, сир, и мы очень благодарны за ваше королевское покровительство.

— Думаю, что ваш дедушка хочет, чтобы вы возобновили свои обязанности во дворце и, возможно, поймали себе мужа на сей раз, а?

Розалинда прикусила губу.

— Отчасти, сир, но есть другая причина.

Король нахмурился, и внутри Розалинды что-то вздрогнуло. Известно, что Король Генрих считал себя умнее большинства мужчин. Мысль, что какая-то женщина знала что-то, чего не знал он, не будет принята с благосклонностью.

— С вашего позволения, Ваше Величество, — она протянула запечатанный пергамент, который дедушка дал ей. Король взял его и перевернул.

— Это королевская печать моего отца.

— Да, сир. Король Генрих написал это письмо и передал его моему дедушке для сохранности.

— Но оно адресовано мне.

— Да, сир.

Король поднял глаза.

— Вы знаете то, о чем говорится в письме?

— Частично, сир, но не дословно. Как вы можете увидеть, печать не повреждена.

Король провел лезвием кинжала под печатью, развернул пергамент и начал читать. Розалинда попыталась расслабиться и наблюдала за пчелой, которая все время билась против одного из плотно закрытых освинцованных окон. Она хотела выпустить ее, но она не могла двинуться, пока король не закончит читать письмо.

Прошло много времени прежде, чем король поднял голову.

— Это безумие.

— Я знаю, что это кажется немного необычным, сир, но…

— Необычным? В письме говорится, что мой отец получил престол, используя колдовство, — его рука сжала пергамент, скомкав его в массивной ладони. — Действительно ли это попытка шантажа?

Розалинда с трудом стерпела.

— Нет, сир. Это правда, написанная рукой вашего отца.

— Скорее, рукой сумасшедшего. Бог знает, что мой отец был человеком широких взглядов, но он был столь же нормален, как вы или я, — король встал и начал шагать по пышно отделанной комнате. — Это должно быть подделка.

Розалинда собрала всю свою волю в кулак.

— Сир, это правда. Я клянусь на Библии.

Король Генрих развернулся и посмотрел прямо на нее, и она заставила себя не съежиться от дискомфорта.

— Эти существа. Ваша семья, как предполагается, защищает меня от этих вампиров. Как так получается, что я никогда не видел их?

— Поскольку мой дедушка хорошо защищал вашу семью.

— Удобный ответ, миледи, но едва ли убедительный, — король вновь начал мерить комнату шагами. — Поэтому вы и вернулись сейчас? Спасти меня от этих монстров?

— Да, сир.

Его смех нес боль и оскорбление.

— Вы? Сколько вам лет, шестнадцать?

Розалинда подняла подбородок.

— Мне почти двадцать лет, сир, и я всю жизнь училась защищать вас от угрозы Вампира.

Король впился в нее взглядом.

— Это нелепая небылица отвратительна по отношению к светлой памяти моего отца.

— Но это правда, — повторила Розалинда. — Мой отец умер, служа вам, — Она не могла подвести семью теперь, не могла вернуться в Уэльс и признать, что не смогла убедить короля позволить ей охранять его. С трудом она убедила отца обучить ее, как истребительницу вампиров, поскольку первенцем родилась девочка, а не мальчик, несмотря на его надежды и молитвы.

— Если вы не хотите поверить мне, то позвольте мне, по крайней мере, остаться во дворце?

— Чтобы защитить меня?

— Если возникнет необходимость, да.

Его едкий сарказм вызвал в ней желание опустить глаза и признать поражение, но ее задача была слишком важна. Король понятия не имел, какой хаос может создать семья вампиров или насколько в действительности он был уязвим. В этом и заключается ее работа, сделать так, чтобы он ничего не заподозрил.

Он выдержал ее пристальный взгляд, его золотые глаза были настолько холодны, что она подавила дрожь.

— А, если я должен подозревать, что это лишь попытка втереться ко мне в доверие и затем убить меня? Этого достаточно, чтобы казнить всю вашу семью.

Розалинда попыталась проглотить обиду.

— Это правда, сир. Но ваш отец дал клятву защитить мою семью, так как мы защищаем вашу, — в отчаянии она мельком взглянула на свою левую руку и засучила рукав. — Вы помните, что у вашего отца была такая метка на запястье?

Король наклонился посмотреть поближе.

— Да, полагаю, у него была такая, — сказал он с неохотой. — В письме говорится, что друиды отметили его символом Авен в знак заключения сделки.

— Вы правы, сир. У моей семьи есть та же самая метка, некоторые из нас рождаются с ней.

— Это безумие. Мой отец мертв. Теперь я король.

— Конечно, Ваше Величество. Но… Вы готовы рискнуть карой небес и гневом друидов, нарушив священную клятву?

Король бесконечно долго смотрел на нее.

— Вы смелый ребенок, не так ли?

Розалинда опустила глаза в знак уважения.

— Мой дедушка описывает меня, как настойчивую и упрямую.

— И он прав, — король вздохнул. — Я вновь прочту письмо и, может увижу в нем больше смысла.

Розалинда сделала шаг к нему.

— Если вы соизволите, сир, содержание письма лишь для ваших глаз. Никто больше не должен знать об этом.

— «Если вы соизволите…», Вы дерзкая девчонка, не считаете?

— Я лишь пытаюсь защитить вас, сир, — несмотря на то, что ее колени дрожали, Розалинда отважилась на обнадеживающую улыбку. — Могу ли я получить ваше разрешение остаться во дворце?

Генрих кивнул, свернул письмо и засунул его в кожаный мешочек на талии.

— Вы можете сопровождать королеву. Я не нуждаюсь, чтобы вы вертелись вокруг меня, подобно потерянной собаке.

У нее не было намерения поступить иначе. Согласно всем данным последняя угроза вампира исходила из дворца стареющей королевы.

— Я понимаю, сир, но если у вас когда-либо возникнет необходимость в моих услугах, пожалуйста, дайте мне знать.

Король рассмеялся, очевидно, что он вновь в хорошем расположении духа.

— В случае, если одно из тех существ, на которые вы, предположительно, охотитесь, набросится на меня?

Предполагаемая улыбка Розалинды умерла на устах.

— Если бы один из вампиров подобрался бы столь близко, вероятно, было бы слишком поздно, чтобы спасти вас, сир.

Генрих поднял бровь.

— Это опасно, да?

— Несомненно, сир, — она знала, что он посмеивается над ней, но ничего не могла поделать с этим. Лишь надеяться, что, когда это время настанет, она будет в состоянии защитить его.

— Спасибо, Ваше Величество, — она присела в низком реверансе и попятилась назад из комнаты, а он смотрел ей вслед. Она вышла в приемную и облегченно вздохнула. Сотни глаз изучали ее, оценивая успех ее встречи с королем и настроение монарха после разговора с ней.

Любезно улыбнувшись, она кивнула сэру Ричарду и вышла в сад дворца. Ее колени внезапно подогнулись, и было слышно, как она села на ближайшую скамейку. Король был еще более пугающим, чем она помнила, его ощутимая власть и угроза уничтожить ее слишком реальны.

Она задрожала от мысли о дедушке и младших родных братьях, гниющих в тюрьме или, что еще хуже, приговоренных к смертной казни. Станет ли король более сговорчивым, когда он прочтет письмо еще раз, или отменит свое разрешение остаться во дворце?

Сердце Розалинды трепетало под жесткой парчой лифа, она пыталась дышать спокойнее. Ей нужно найти Риса, сказать ему, что произошло с королем, и, что еще более важное, выяснить все о неожиданном присутствии одного из самых смертельных врагов ее семьи.




Глава 2


Розалинде удалось не столкнуться со свитой королевы, срезав путь через огороды и дойти до конюшен, расположенных позади самого старого крыла дворца. Она остановилась у низкой кирпичной стены, покрытой плющом, и начала свистеть. Лирическая песня черного дрозда поплыла ей в ответ, и она последовала за звуком к самому дальнему стойлу в конюшнях.

— Рис?

— Здесь, моя леди, — ее рыжеволосый конюх прошел мимо лошади, которую чистил, и появился у двери стойла. — Что случилось?

Розалинда остановилась, сделав глубокий успокаивающий вдох, положила одну руку на дверцу. — Почему ты считаешь, что что-то случилось?

Он изучил ее, наклонив голову.

— Поскольку у тебя лицо все красное, и ты тяжело дышишь.

— Я, возможно, бежала для удовольствия.

Его усмешка была ядовитой.

— Единственный раз, когда я видел, чтобы ты бегала, когда шесть…

Розалинда поднесла палец к губам.

— У стен есть уши.

Рис тихонько засмеялся.

— Действительно, кто знает, что этот конь может рассказать другим лошадям сегодня вечером?

— Я серьезно. Мы не дома и должны быть осторожны.

— А ты осторожна со своей репутацией? Узнай люди, что ты упорно искала меня в конюшне, и несколько бровей поднимется от удивления.

Розалинда вздохнула.

— Ты прав. Я должна была быть более осмотрительной, но я так разволновалась…

Рис взял ее за руку и открыл дверь пустого стойла.

— Мы можем поговорить здесь. Лошади предупредят нас, если кто-нибудь приблизится.

Розалинда была благодарна за его спокойную силу. Он был на пять лет ее старше, но они стали близки, когда она жила дома и заботилась о матери. Когда он услышал, что она должна вернуться во дворец, он предложил свои услуги конюха и слуги. Он происходил из другой древней семьи друидов и много знал об искусстве уничтожения вампиров. Розалинда когда-то задалась вопросом, возмущен ли он тем, что она носительница знака Авен, но он никогда этого не показывал. С его навыками борьбы и ее способностью учуять вампира — не упоминая особого доступа к королю — они были грозной командой.

— Как все прошло с королем?

Ее лицо исказила гримаса.

— Он не казнил меня на месте, но, конечно, не поверил, ни единому моему слову.

— А почему должен был? — Рис перевернул водопойное ведро и жестом указал Розалинде сесть на него. Он взгромоздился напротив нее на кипу соломы, руки оперлись на широко расставленные колени. — А ты бы поверила такому фантастическому рассказу?

— Тогда, зачем я здесь, если никто не будет меня слушать?

— Ты здесь, потому что что-то должно произойти — и согласно пророчествам это произойдет очень скоро — у короля должен быть кто-то, чтобы защитить его, независимого от того верит ли он в тебя или нет.

— Думаю, ты прав. — Розалинда разгладила платье на ногах. Она вздрогнула. — Я думала, он собирался убить меня.

— Но он этого не сделал, и ты все еще жива, так, о чем ты беспокоишься?

Розалинда фыркнула.

— Иногда ты ужасно практичен, Рис. Ты хоть вообще заботишься о моей безопасности?

— Ты знаешь, что я забочусь.

Она поспешно отвела взгляд от него, осознав, как внезапно изменился его голос и каким теплым стал взгляд. Он был тихим, терпеливым человеком, и изменения в его чувствах произошли настолько постепенно, что она не спешила понять, что теперь он смотрит на нее не как на воина, но как женщину. Пытаясь избежать проблем с его интересом к ней, она быстро сменила тему.

— Я служу королеве.

— Как я слышал.

— Это дает мне прекрасную возможность разыскать предателей-вампиров и избавиться от них.

— Я полагаю, что это было общей задачей.

— Когда я вначале предстала перед королевой, я ощутила присутствие вампира.

Рис наклонился вперед.

— Мужчины или женщины?

— Не могу сказать. Это был только след, остаток, а не реальная вещь, — она нахмурилась. — Возможно, это кто-то из более древних, кто может скрыть аромат. Надеюсь, что нет.

— Совет Вампиров послал бы лучших против короля.

— И то верно, — она вздохнула. — И я еще не сказала самого худшего.

— Что может быть хуже?

— Я встретила человека, который является членом семьи Эллиса.

Рис побледнел, веснушки проступили на потрясенном лице.

— Проклятый охотник на друидов? Что ради бога он здесь делает?

— Я не знаю. Едва ли это тема для беседы в спальне королевы.

Рис нахмурился.

— Он, вероятнее всего, член этого отвратительного Культа Митры[2 - Митра — божество индоиранского происхождения, связанное с договором, согласием и солнечным светом.], который римляне так прекрасно подстрекают против нас. Я ненавижу их почти так же, как ненавижу вампиров.

— Как будто сегодня вампиры нуждаются в какой-то помощи против нас. — Розалинда вздохнула. — С какой стати семья Эллиса все еще поддерживает их?

Рис взглядом заставил ее замолчать.

— Первоначально, я думаю, их ненависть ко всем вещам, связанным с друидами, заставила их самих присоединиться к нашим самым великим врагам. И по прошествию времени вражда истощала обе стороны, и они стали нуждаться в человеческих союзниках, чтобы те делали за них всю работу. — Он пожал плечами. — Мы помогаем жрецам друидов, а они помогают Совету Вампиров. И как зовут именно это дьявольское отродье?

— Сэр Кристофер Эллис, по крайне мере он так представился.

Рис кивнул.

— Я мало что о нем слышал. Разузнаю для тебя все, что смогу. Не думаю, что он сказал тебе причину своего пребывания здесь, не так ли? Эллисы обычно появляются, когда есть проблема, которую Совет Вампиров не может решить в одиночку.

— Нет, он лишь намекнул, что с нетерпением ждал хорошей борьбы с Ллеуэллином, и, что я была большим разочарованием.

Рис рассмеялся.

— Тогда он не понимает тебя вообще, не так ли, моя леди? И это дает тебя явное преимущество. Если бы мы только узнали, зачем он здесь…

Розалинда обняла колени и положила на них подбородок.

— Это не может быть простым совпадением, что вампиры вернулись во дворец, и тоже сделали их проклятые защитники. — Она вздрогнула. — Я никогда не понимала, зачем человек хочет защищать немертвых?

— Эллисы, как говорят, являются прямыми потомками Юлия Цезаря, который со всей страстью ненавидел друидов и основал культ Митры, сражаться против нас до скончания веков.

— Но нас и так мало…

— А их это не волнует.

Розалинда встретила его пристальный взгляд.

— Я уверена, что ты прав, но он отвлекает внимание, а это мне не нужно. Как я могу сконцентрироваться на убийстве вампиров, когда я сама должна волноваться о том, чтобы меня не убили?

Рис усмехнулся.

— Ты способна разобраться со ста Кристоферами Эллисами и вампирами, которых он поклялся защищать. Ты одна из лучших истребительниц вампиров, которых я когда-либо обучал. — Он протянул ей руку, чтобы помочь встать.

— Спасибо.

Он улыбнулся и начал выбирать остатки сена из ее волос.

— Если не хочешь, чтобы все подумали, что у нас свидание, возможно, тебе стоит привести себя в порядок.

— Так и сделаю. — Она посмотрела на него и затем, сожалея, сделала так, что он поцеловал ее нос. Она отошла на достаточное расстояние и сделала вид, что поправляет юбки. Когда Кристофер Эллис попытался поцеловать ее, она не отстранилась, она только стояла там, как идиотка, поглощая его запах. — Я должна идти. Попытаюсь прийти завтра.

Рис кивнул.

— На рассвете, возможно, лучше всего. Я подготовлю Гейтина для утренней поездки и смогу сопровождать тебя.

— Ты думаешь, я должна написать дедушке и рассказать ему о Кристофере Эллисе?

Рис открыл дверь, осмотрелся и дал ей сигнал пройти мимо него в пустынный коридор.

— Как только я найду безопасный способ передать ему сообщение.

Она задрожала, когда они вышли на солнечный свет.

— Как я буду тренироваться среди всех этих людей?

Рис погладил ее плечо.

— Мы найдем где. В старом дворце полно секретных мест, как это, и у меня много идей.

Розалинда заслонила глаза от света и оглянулась назад посмотреть на дворец. Видел ли кто-нибудь, как она вошла в конюшни? За ней уже следят вампиры и семья Эллиса? Неся ведро воды, из-за угла вышел мальчик, работающий на конюшне. Рис откашлялся и заговорил так громко, что его обычно изящный валлийский акцент стал внезапно почти неразборчивым.

— Да, моя леди. На рассвете ваша лошадь будет готова.

Розалинда улыбнулась ему.

— Спасибо, Уильямс.

Рис поклонился.

— Рад служить, моя леди.

Розалинда прошла назад через парк, туда, где свита королевы наслаждалась теплом весеннего солнца. Рис изображал прекрасного слугу, но по правде говоря, по статусу он равен ей и был ее потенциальным супругом, факт, на который недавно ее дедушка указал ей несколько раз. Она никогда не рассматривала Риса в этом качестве и находила его внезапный интерес к ней тревожным.

Может ли она посмотреть на него в этом свете? Розалинда остановилась, чтобы оглянуться на конюшни. В течение нескольких лет обучения, мысль о браке, и все, что это за собой влекло, не посещала ее, но Рис был хорошим человеком, и он прекрасно ее понимал…

Когда она присоединилась к свите королевы, не было никакого признака сэра Кристофера Эллиса, но Розалинду разыскала Маргарет и помахала ей. Когда Розалинда дошла до нее, подруга взяла девушку за руку и отвела в тень старого дуба.

— Я говорила с леди Клэренс и предложила разделить с тобой свою кровать сегодня ночью.

— Разве Роберт не будет возражать?

Маргарет ткнула ее под ребра.

— Роберт уехал в наше загородное имение, чтобы все подготовить к нашему приезду летом.

— Когда он вернется?

— Надеюсь приблизительно через две недели. До тех пор я живу с фрейлинами королевы.

— Слава богу. Я не хотела бы спать вместе с незнакомцем. — Розалинда сжала руку Маргарет. — По крайней мере, я привыкла к твоему храпу.

— А я привыкла к твоему лунатизму.

Розалинд перестала улыбаться. Ее лунатизм был очень удобным оправданием ночных отлучек всякий раз, когда это было необходимо. Она, возможно, должна будет использовать эту уловку вновь. Она напрягалась, поскольку увидела высокую, темную фигуру, идущую от дворца к королеве.

— Ты знаешь того человека, Маргарет?

— Которого?

— Сэр Кристофер Эллис, он весь в черном.

Маргарет бросила любопытный взгляд.

— Хочешь, чтобы я представила тебя ему?

— Не очень. Даже на расстоянии он выглядит довольно высокомерным и абсолютно неприятным типом.

— Это так на тебя не похоже, испытывать мгновенную неприязнь к кому-то, с кем ты даже еще незнакома.

— О, мы встретились ранее в спальне королевы, — беззаботно сказала Розалинда. — И получила от него отрицательную оценку.

Маргарет рассмеялась от всей души.

— Он довольно высокомерен. Его отец был англичанином, а мать испанкой, что объясняет, почему он снискал такое расположение королевы Екатерины. Он безупречно говорит на ее языке, как и на нескольких других. Королева полагает, что у него большое будущее, как у дипломата.

— Действительно, — пробормотала Розалинда. Он уже дошел до королевы и разговаривал с нею. Розалинда побледнела, когда он указал в ее направлении.

— Поспешим, Маргарет.

— Что?

Розалинда приподняла юбки и прошла прямо к королеве, с улыбкой присев в низкий реверанс. Королева кивком подозвала ее к ногам.

— Сэр Кристофер только что спрашивал о вас, леди Розалинда.

— Я уверена, что вы заверили его, что я не имела намерения похитить ваши драгоценности, Ваше Величество. — Она подняла подбородок и посмотрела прямо в васильково-голубые глаза Кристофера Эллиса. — Вы не собираетесь мне что-то сказать?

Сэр Кристофер пожал плечами.

— Как я объяснял Ее Светлости, моей первоочередной задачей всегда было ее священное благополучие.

— И все же я бы оценила извинение.

Королева рассмеялась.

— Возможно, вы должны извиниться перед леди, сэр Кристофер. Розалинда никогда не могла стать угрозой мне. Я люблю ее, как дочь.

— Спасибо, Ваше Величество. — Розалинда наклонилась поцеловать руку королевы. Сэр Кристофер поклонился и, слегка развернувшись, отошел от королевы. Розалинда последовала за ним, положила свою руку на его, отведя его в место потише. Несмотря на стройную внешность, под черным бархатом его рукава чувствовались мускулы.

— Итак, вы действительно готовы принести извинения?

Его лицо исказила гримаса.

— Королева понятия не имеет, кто вы, не так ли?

— Вы тоже.

Он подошел ближе, так, что они стояли лицом к лицу.

— К сожалению, я видел, что ваш род делает с теми, кого вы стремитесь уничтожить.

— И легендарные злодеяния вашей семьи против моих людей немногим лучше?

— Вы вспомнили, кто мы теперь? — Он пожал плечами. — Независимо от этого, все мы делаем то, что должны делать.

Она смерила его взглядом.

— Ваше высокомерие просто ошеломляет, сэр. Вы когда-либо останавливаетесь, чтобы подумать, что вы делаете неправильно?

Он все еще шел на нее, впиваясь в нее взглядом.

— А Вы?

— Конечно, нет.

Он преподнес ее руку к губам и поцеловал ее, слегка задевая зубами суставы.

— Поэтому наши семьи продолжают бороться, и вы продолжаете проигрывать. Мы защищали вампиров в течение многих столетий; вы едва ли можете ожидать, что мы сдадимся теперь только потому, что вам это не нравится.

Она попыталась отдернуть руку, но его пальцы сжали запястье. Он перевернул ее ладонь, и на сей раз горячий кончик его языка пошел кругами по центру ее ладони.

— Мы позаботимся об этом. — Розалинде удалось не задохнуться.

Его брови приподнялись.

— Это угроза?

Она вывернулась и освободила руку, сделала реверанс.

— О нет, сэр, это обещание. Я никогда не уступлю этот дворец ни вам, ни монстрам, которых вы защищаете.

Он долго смотрел на нее и затем ушел, оставив ее бездыханную и настолько сердитую, что она хотела побежать за ним и залепить пощечину. Она ничего не сделала ему, хотя он думал, что имел право уничтожить ее просто потому, что она происходила из семьи друидов. Но она была на правильной стороне. Защита короля и королевы от вампиров была правым делом.

— Ты в порядке, Розалинда? — спросила Маргарет. — У тебя свирепый вид.

Розалинда улыбнулась и повернулась к Маргарет.

— Все хорошо. Сэр Кристофер, очевидно, из тех людей, которые находят самый легкий способ извинения.

— Мужской способ?

Розалинда рассмеялась.

— Как ты права.

Поскольку солнце исчезло за облаками, королева в окружении своих дам вернулась во дворец. Маргарет и Розалинда шли медленнее и едва избежали первых капель дождя, войдя в зал.

Маргарет не последовала за королевой в ее апартаменты, а остановилась на лестнице.

— Хочешь пойти и проверить, принесли ли твои вещи в нашу комнату?

— Да, пожалуйста. — Розалинда сопроводила Маргарет вдоль ряда поворотов, вечно узких проходов и еще двух лестничных пролетов, пока они не оказались под карнизом большого дома.

— Вот и пришли. — Маргарет открыла дверь, чтобы показать кровать, которая занимала большую часть небольшого пространства. Вся одежда лежала в двух сундуках и висела на нескольких крючках, вбитых в толстые балки на вымытых от извести стенах. Пожитки Розалинды кучей лежали на стеганом покрывале, содержимое вывалено на пол. Маргарет осмотрелась вокруг. — Кто-то начал распаковывать все для тебя? Интересно, куда они ушли.

Розалинда уставилась на свою сумку и отметила сломанный замок, который пропустила Маргарет.

— Это не имеет значения. Так или иначе, я предпочитаю делать все сама. — Она улыбнулась Маргарет. — Комната мала для нас двоих. Почему бы тебе ни спуститься и, ни присоединиться к королеве, пока я со всем не закончу?

Маргарет бросила нерешительный взгляд на сумку.

— Ты уверена, Розалинда? Признаюсь, я немного устала. Идея спокойно посидеть с королевой звучит просто великолепно.

— Тогда иди. — Розалинда вывела Маргарет в коридор, поцеловала в щеку и смотрела, как она идет вниз по коридору. Ее радостная улыбка исчезла, когда она закрыла дверь и прислонилась к ней.

Кто-то рылся в ее сумке. Не то, чтобы они нашли что-то интересное. Рис держал все, что нужно было спрятать в седельных сумках, и ее оружие при нем, пока она не сочтет более безопасным держать его (оружие, конечно) при себе. Вздыхая, она начала распаковывать вещи, ожидая неприятного сюрприза с каждым предметом одежды, которую она разворачивала, но ничего не нашла.

Она положила свои юбки, украшенные корсажи, лифы и фальшивые рукава в сундук, повесила два платья на свободные крючки на стене. Она проверяла свою шкатулку для драгоценностей и успокоилась, обнаружив, что она все еще заперта. Она не привезла с собой много драгоценностей, но коробка оказалась полезной для переноса булавок, косметики, и всех предметов, необходимых для молодой особы, появляющейся во дворце — плюс самый крошечный из ее кинжалов.

Она отдернула легкие одеяла и засунула молитвенник под подушку. Одинокая красная роза, завернутая в большой белый платок, лежала на хрустящем полотне. Маргарет оставила ее там, в знак приветствия? Так или иначе, Розалинду одолевали сомнения.

Она склонилась над розой, ее ноздри сморщились, когда она учуяла отчетливый запах испорченной крови вампира и увидела, как красное пятно растекается по ткани. Не задев шипов, она осторожно подняла цветок за стебелек и бросила на пол. Неожиданно завянув, роза разломилась, показывая белые внутренние лепестки, менее обрызганные кровью, которая начала расщепляться.

— Во имя всех святых, кто мог такое сотворить? — прошептала Розалинда. Но если Кристофер Эллис знает, что она здесь, то, конечно, знают и вампиры, и это было их идеей поприветствовать ее таким образом.

Яростно оттерев пальцы о юбку, она отмыла руки в воде из кувшина в углу. Девушка приподняла носовой платок, зажав его между указательным и большим пальцем, и изучила инициалы, вышитые черным шелком в углу: К.Э.Э. В то время, как она разговаривала с королем, Кристофер Эллис обыскивал ее личные вещи и оставил отравленную розу на подушке, или он стоял в стороне и смотрел, как один из его союзников вампиров вторгается в ее частную жизнь?

Она коснулась уголка рта. Он почти поцеловал ее.… С дрожью она села на кровать. Он уже попытался испугать ее своим ужасным нахальством; он надеялся, что она убежит из-за запачканной кровью розы? Она медленно улыбнулась. Она видела вещи намного хуже, чем капля крови вампира, и ее целовали намного искусней. Рис был прав. Кристофер Эллис действительно ничего о ней не знал.




Глава 3


— Я не согласен с тобой, Ропер. Розалинда Ллеуэллин не могла его убить. — Кристофер Эллис уставился вниз, на вздувшийся труп, втиснутый под один из декоративных мостиков королевского сада. Стояло раннее утро, и пасмурное серое небо обещало дождь. Кроме Кристофера и его слуги, в парке никого не было. Они спозаранку улизнули из дворца, чтобы осмотреть труп, пока тот, кто его обнаружил, не представил официальный отчет королевской охране.

— Почему нет? Она здесь, не так ли?

Кристофер смерил слугу нетерпеливым взглядом.

— Она приехала днем. А он едва ли выглядит или пахнет, как свежий труп, не так ли?

Лицо Ропера исказили обычные черты упрямства.

— Что-то же убило его.

— Я не слепой. — Кристофер отвернулся и сделал глубокий вдох чистого воздуха. — Вопрос, что?

— Друиды, господин, не они ли всегда стоят за подобным?

— Не всегда, — вздохнул Кристофер. Иногда фанатическая ненависть Ропера к друидам раздражала даже его. Но до некоторой степени тело действительно смахивало на жертву друида; несмотря на вздутость, кожа была молочно белой, словно в нем, ни осталось, ни капли крови. Это не первый труп, который был найден в подобном состоянии, и Кристофер боялся, что не последний. По этой причине, ему приказали поспешно вернуться во дворец.

— Ну, я считаю, что это она, — настаивал Ропер.

— У него телосложение, как у быка, а госпожа Ллеуэллин едва достает до моего плеча. Как же, по-твоему, она убила его? Спрыгнула с дерева на голову, или, скрываясь в кустарнике, отрубила ему ноги топором?

— А тут вы сглупили, господин. Ноги еще при нем. — Ропер, невозмутимо, несмотря на очевидное зловоние, тыкал отвисшую мертвую плоть. — И у этих друидов есть различные способности, господин. Вы знаете это. Они могут вытворять абсолютно неестественные вещи.

Кристофер попытался представить миниатюрную и красивую Розалинду Ллеуэллин, убивающую человека, и счел это невозможным. Вчера он попытался шокировать ее, но, по правде, все закончилось тем, что он сам был потрясен тем, как быстро она возбудила его. Энергичная и достаточно сообразительная, чтобы поставить в тупик даже самого умного из мужчин, она не была похожа на убийцу. У нее был такой вид, словно ее нужно немедленно затащить в постель и делать это как можно чаще.

— Не недооценивайте ее, господин. Проклятый род друидов ужасно хитер.

— Я знаю.

Раздраженный правдивостью слов слуги, Кристофер отвернулся от трупа, наполовину погрузившегося в воду и настолько ужасно разложившегося, чтобы что-то можно было определить. Мужчина взобрался назад на дорожку. Пока он шел, влажные завитки тумана, как ледяные пальцы, прикасались к его коже, заставляя дрожать от холода.

По сути, прав ли Ропер? Что скрывается за прекрасными карими глазами Розалинды Ллеуэллин? Он должен был предположить, что она знает свое ужасное ремесло, но как хорошо? Возможно, она лишь приманка, а другой Ллеуэллин, предпочтительно мужчина, ждет за кулисами, чтобы сразиться с ним. Он воспрянул духом от этой мысли.

— Вы не хотите сражаться с женщиной, не так ли, господин?

Кристофер остановился и уставился на лысину слуги.

— Это полная чушь. Я сражусь с любым, если это приведет к уничтожению рода друидов.

— Если вы так говорите, господин, но она привлекательная малышка. Я пойму вас, если вы захотите быть с ней помягче.

— Я не буду с ней мягок. — По правде говоря, определенные части его тела стали довольно твердыми, пока он препирался с нею, но Ропер не должен был это узнать. — Если придется, я убью ее.

Ропер захихикал.

— Если она не убьет вас первой.

— Как ты и сказал, она привлекательная малышка, но я сомневаюсь, что она может что-то сделать, кроме, как убежать с истошными криками.

— Господин, Вы снова недооцениваете ее. Теперь вам следует быть осторожнее.

Вспыльчивость Кристофера дала о себе знать.

— Черт, Ропер, не обращайся со мной как с пятилетним!

Ропер смерил недовольным взглядом своего господина.

— Я знаю вас с пяти лет, юноша, и это дает мне право сказать вам все, что я думаю.

— Ты всегда мне это говоришь, но я вполне способен сам принимать решения. Мне двадцать пять, и мой дядя хорошо меня обучил.

— Действительно, господин. — Слуга продолжил идти, и Кристофер последовал за ним. Солнце поднималось на востоке, добавляя серебристое очертание к скоплению плывущих облаков. Кристофер сильнее укутался в плащ, в то время, как Ропер продолжал ворчать. — Однако, как бесстыдно послать женщину против вас, господин. Тяжело самоутвердиться, сражаясь с более слабым полом.

Кристофер сжал зубы и воздержался от комментария. У Ропера был свой способ небрежно выразить свое мнение о гордости или достоинстве своего господина.

— Вампиры знают, что она здесь, господин?

— Полагаю, что да. Зачем, ты думаешь, мой дядя послал за мной? Но я уверен, что вместе мы будем в состоянии победить Розалинду Ллеуэллин и отослать ее домой побежденную, или в гробу.

— Или возможно они сделают ее одной из них, господин.

Кристофер задрожал от мысли об этом.

— Почему-то, я сомневаюсь в этом. Смешивать кровь друида и вампира считается опасным.

— Я не подумал об этом. — Ропер кивнул, открывая боковую дверь в мужскую часть дворца. — Лучше, пусть тогда они ее убьют.

Кристофер вспомнил выразительное лицо Розалинды Ллеуэллин и представил, как смерть испортит его. Неужели ее убийство было необходимым? Он бы лучше заставил ее убежать домой и принял вызов от настоящего противника Ллеуэллина, а не от нее. Его симпатия к ней стала меньше. Возможно, в конце концов, таков план. Друиды не верят, что он представляет реальную угрозу, и послали слабую женщину проверить его.

Его пальцы сжали дверную ручку. Он всегда будет под подозрением? Его иностранная кровь считается испорченной? Его ценность, как убийцы друидов поставлена под сомнение его собственными людьми, его собственной семьей? Робкая улыбка Кристофера исчезла. Ей-богу, он покажет им, что он был более чем способен. Он нанесет по миру друидов такой удар, что его имя будут помнить в течение многих столетий.

Неосознанно, он надавил рукой на грудь в области сердца, где была выжжена метка Митры. Он, как потомок римлян, поклялся, защищать вампиров против друидов. Правда угроза друида очень ослабла, но он был все еще связан присягой. Он упорно боролся, чтобы его приняли в культ Митры, и был настроен выполнить свой долг без личных сомнений по поводу убийства женщины.

Кристофер со стуком закрыл дверь и поднялся по лестнице, оставляя Ропера следовать за ним. Сомнения вновь одолевали его, но он немедленно выкинул их из головы. Он не мог позволить себе показать какую-либо слабость. Если он добьется своего, девица Ллеуэллин пожалеет, что родилась на свет.

Нахмурившись, Розалинда смотрела на короля.

— Я не уверена, что поняла, что вы хотели мне сказать, сир.

Король Генрих сел и указал ей сделать тоже самое. Он вызвал ее в свои покои, как только забрезжил рассвет, и ей хватило времени только, чтобы набросить плащ поверх платья для верховой езды и последовать за охранниками через серию потайных проходов, чтобы предстать перед королем.

— Вы прекрасно меня слышали. Я хочу знать, считаете ли вы, что вампиры убивают моих слуг.

— Как я сказала, это возможно, сир, но …

Он наклонился вперед, массивная рука сжала ручку стула.

— Пять слуг дворца убиты в течение пяти недель, а вчера вечером я обнаружил труп в своей спальне!

— Здесь, сир? — Розалинда осторожно осмотрелась, но не увидела доказательств присутствия кого-то еще, живого или мертвого.

— Да, здесь. — Король задрожал и обернул длинную меховую мантию вокруг плеч. Он небрежно щелкнул усыпанными драгоценностями пальцами. — Я принял меры, чтобы тело оставили в саду удовольствий[3 - Это сады открытые для всех. А называют их так потому, что на их территории часто располагались здания культуры: театры, концертные залы, зверинцы и т. п.]. Я не могу позволить подданным узнать, что кто-то успешно проник в мои личные покои.

— Абсолютно нет, сир. — Хотя она и восхищалась бессердечным решением короля избавить себя от последствий нежелательного трупа, Розалинда задалась вопросом, что почувствуют королева и ее леди, неожиданно натолкнувшись на обескровленный труп, по дороге на утреннею мессу.

— Вы сказали, что уже было пять смертельных случаев, сир?

— Двое мужчин и три женщины. — Король заговорил тише. — Эти ваши вампиры. Как именно они убивают свою добычу?

— У них есть клыки, сир, которые они используют, чтобы проколоть кожу и высосать кровь из жертв.

Король задрожал.

— На теле были подобные отметины на горле. Вампиры выпивают все до последней капли?

— Нечасто, сир, потому что…

— Они крадут души?

Розалинда старалась быть терпеливой.

— Сир, они обычно только пьют кровь жертвы и оставляют их живыми. Очень необычно для вампира забрать всю кровь, если они не планируют…

— Планируют что?

— Если вампир хочет обратить человека, он должен оставить жертву без капли крови, а затем напоить ее кровью вампира, чтобы оживить и завершить обращение.

— Таким образом, возможно, что, кто бы это ни был, он пытается породить больше вампиров?

— Возможно, сир, или вампир, быть может, всего лишь сошел с ума и просто хочет убивать.

Король откинулся назад, его лицо было бледным, глаза сузились.

— И, что вы намереваетесь делать с этим?

— Казнить преступников, сир.

— В ваших устах это звучит так просто.

Розалинда рассмотрела короля. Насколько он должен быть в курсе дела, чтобы дать ей свободу работать без преград?

— Ну, это не настолько легко, сир. Сотни людей посещают ваш дворец. Обнаружение даже одного вампира, скрывающегося среди них, может занять некоторое время.

— Даю вам разрешение предпринимать любые действия, необходимые, чтобы держать тех монстров подальше от меня. Я также сообщу охранникам и своим личным слугам, что у вас должен быть постоянный доступ ко мне.

— Спасибо, сир. Это, конечно, мне поможет. — Розалинд колебалась. — Вы также разрешаете мне убить вампира?

— Конечно.

— Кто бы это ни был?

Король нахмурил лоб.

— Вы предполагаете, что это может быть кто-то, кого я прекрасно знаю?

— Это может быть любой, Ваше Величество. Вампиры бессмертны и строят свои планы соответственно. Прождать целую человеческую жизнь ради одного момента мести или шанса поработить короля ничего не значит для них.

— Тогда у вас есть мое разрешение убить любого, кого вы захотите. — Король встретил ее пристальный взгляд, и жестокость его выражения потрясла ее. Вот человек, который пожертвует любым, чтобы спасти себя: истинный монарх с настоящим инстинктом выживания.

— Как вы убиваете эти штуки, если они уже мертвы и предположительно бессмертны?

— Вы должны обезглавить их покрытым серебром лезвием и пронзить сердце.

— Ах, конечно. — Король пристально изучал ее. — И вы способны сделать это?

— Да, сир. Я могу казаться маленькой и слабой, но я с самого рождения училась побеждать вампиров.

— Вы убивали?

— Да.

Король тревожно посмотрел куда-то поверх нее.

— Если эти существа уже мертвы, что произошло с их душами?

— Некоторые говорят, что, когда они оставляют свою человеческую сущность и становятся вампирами, их души попадают в ловушку чистилища, где и останутся до скончания времен.

— Да, я могу это понять. — Король задрожал. — Как душа некрещеного младенца: жизнь, еще не посвященная Богу. Если убить вампира, вы думаете, он воссоединится с душой.

— Я не знаю, сир. — Все были наслышаны об интересе короля к теологическим вопросам церкви, таким образом, Розалинда едва ли была удивлена его вопросам о душе вампира. — Другие утверждают, что у вампира нет души, потому что она исчезает в момент, когда они становятся бессмертными.

— А чему верите вы? Когда вы их убиваете, что, по вашему мнению, с ними происходит?

Розалинда встретила его пристальный взгляд.

— Я верю в надежду и милосердие Бога. Мне нравится мысль, что человеческая душа наконец-то вернулась к Богу и может быть свободна от вампирской порчи.

Она подозревала, что ее семья не разделит ее взглядов. Они полагали, что вампир не имеет души и заслуживает небытие смерти без шанса на воскрешение. Возможно, она лишь хотела оправдать убийство вампиров, но должна же, она жить со своими кошмарами.

Король встал, и Розалинда последовала его примеру.

— Вы будете держать меня в курсе вашего расследования, леди Розалинда.

Розалинда присела в глубоком реверансе.

— Конечно, сир, и спасибо за ваше доверие ко мне.

Король улыбнулся.

— Кажется, что у меня нет иного выбора, кроме, как довериться вам, моя леди. Не разочаруйте меня.

Розалинда решила проигнорировать подразумеваемую угрозу в его словах и просто улыбнулась в ответ.

— Спасибо, Ваше Величество.

Она выбежала в приемную и в сопровождение единственного охранника прошла через тот же самый секретный проход, выходящий на кухни женской половины дворца. У нее было время задаться вопросом, сколько женщин охрана сопроводила в спальню короля без ведома королевы. Вместо того чтобы подняться наверх и рискнуть не разбудить Маргарет, Розалинда решила отправиться в конюшни, где ее будет ждать Рис. Солнце уже поднялось выше линии крыши дворца, и он будет волноваться, куда она запропастилась.

Она нашла его на конном дворе, медленно объезжающего двор верхом на черной лошади, ведя за уздцы ее лошадь, Гетин. Темно-рыжие волосы Риса мерцали на утреннем солнце, как полированная медь, губы сжаты. Не сказав ни слова, он подождал, пока она наденет перчатки, и помог ей взобраться в седло. Он снова сел на свою лошадь, щелкнул зубами, и направил лошадь в сторону леса.

Даже притом, что она знала, что он достаточно умен, чтобы не болтать с ней около дворца, Розалинда была бы благодарна улыбке или приветствию. Она вздохнула. Теперь она заняла противоположную позицию, а это несправедливо. Она не может игнорировать каждый знак внимания Риса и затем обижаться, когда он их не оказывал.

Девушка сжала поводья, села глубже в седло и поскакала за Рисом. Она чувствовала, как ее неподобранные волосы свободным потоком рассыпались по плащу и обвились вокруг плеч. Она целую вечность будет их распутывать, когда вернется во дворец, но на этот раз ее это не заботило. Возможно, это последний шанс приятно провести время, и она намеревалась максимально использовать его.

Кристофер наблюдал, как Розалинда Ллеуэллин поскакала вслед за своим конюхом, наслаждаясь великолепным видом ее длинных каштановых волос, текущих по спине, как военное знамя при легком ветерке. Он спрашивал себя, какими будут ощущения, если погрузить руки в ее волосы, намотать их вокруг запястья, а Розалинда будет лежать, придавленная весом его тела, пока он будет получать наслаждение между ее бедер. Кристофер признал, что девушка великолепна верхом, она ехала непринужденно, словно была с лошадью единым целым.

Он слышал, что ее конюх задавал вопросы о нем, и решил обойти конюшни, чтобы посмотреть на человека по имени Рис Уильямс. По правде, Уильямс выглядел неопределенно знакомым, и это неудивительно. Осталось лишь несколько человеческих семей, вовлеченных в борьбу между вампирами и друидами. Иногда Кристофер желал, чтобы их вообще не было.

Розалинда не разговаривала со своим спутником, что казалось очень странным. Конечно, она должна была, по крайней мере, извиниться за опоздание? Юноша ждал ее довольно долго. Она не напала на него с критикой или руганью, как женщины, готовые оскорбить слуг, заставляя их подолгу ждать.

Кристофер смотрел ей вслед, пока девушка не исчезла во мраке леса, и затем повернулся уйти. Рука на плече и острие кинжала у горла заставили его замереть.

— Сэр Кристофер.

— Мастер Уорнер.

Кинжал убрали от шеи, Кристофер облегченно выдохнул и смог обернуться. Элиас Уорнер выглядел молодо, как всегда его красивое лицо, светлые волосы и восхитительная улыбка не сочетались с унылым холодом тусклых ореховых глаз. Поскольку он был бессмертен, его внешность никогда не менялась. Он служил Совету вампиров и был связью между ними и семьей Эллиса в течение многих столетий.

— Давайте зайдем сюда. — Уорнер проследовал вперед в недавно освобожденное стойло, где теплый, новый запах навоза все еще благоухал в воздухе. — Она красивая девица, не так ли, убийца вампиров? Когда я обыскивал ее вещи, я оставил ей подарок.

Кристофер нахмурился.

— Какой именно? Надеюсь, ничего опасного.

— Конечно, нет, — улыбнулся Элиас. — Все женщины любят цветы.

— Думаю, что да. — Кристофер тщательно изучил вампира и знал, что тот вряд ли даст полный и правдивый ответ, как бы сильно он не старался его получить. Как большинство вампиров, Элиасу очень нравилось играть, что заставляло Кристофера чувствовать себя неуютно в его присутствии. И, поскольку казалось, что с леди Розалиндой все хорошо, он решил проигнорировать преднамеренную попытку увести разговор в сторону.

— Что ваши хозяева говорят о ее прибытии?

Уорнер пожал плечами.

— Мы желаем ее смерти, как всех Ллеуэллинов до нее.

— Я понимаю. Но почему она здесь? Есть заговор друидов, который я должен раскрыть?

Впервые, с тех пор как Кристофер знал его, Уорнер колебался.

— Есть… проблема.

— Обескровленные трупы?

— Да.

— И Совет Вампира полагает, что за этим стоят друиды? Я думаю, именно поэтому меня вызвали.

— Может ты и прав, сэр Кристофер, но Совет также обеспокоен, что кто-то из наших, возможно, сошел с ума.

Кристофер изо всех сил пытался дышать. Чтобы Уорнер просто допустил такую вещь, значит, что Совет очень взволнован. Обычно в такой ситуации, Совет сам ее разрешал и просто казнил неконтролируемого вампира. Призывать семью Эллиса было актом отчаяния.

— Действительно ли этот вампир настолько влиятелен, что Совет не может его обнаружить или контролировать?

Уорнер смотрел куда-то вдаль, но Кристофер понял, что собеседник пытается скрыть страх.

— Совет не уверен в происходящем. Это может быть просто новый заговор друидов привлечь нежелательное внимание к вампирам во дворце и вызвать панику. Как смертный, вы в состоянии оценить настроение короля и двора намного более точно, чем Совет, и вы можете определить, стоят ли за этим друиды.

Кристофер целую секунду не мог поверить в это. Он смотрел на другого человека, в то время, как множество мыслей, как мощный поток низверглось на него: потенциально неконтролируемый вампир в королевском дворце, член семьи Ллеуэллин, более чем готовый убить его, и сам Кристофер между ними.

— Прошло много времени с тех пор, как Совет вампиров просил помощи у моей семьи, здесь в Англии, — Кристофер тщательно подбирал слова.

— Это, потому что этот рябой Джон Ллеуэллин так хорошо охранял Тюдоров.

— Так что изменилось?

Элиас улыбнулся.

— Розалинда Ллеуэллин прибыла занять место дедушки.

— И вы полагаете, что она будет более сговорчивой, чем ее дедушка, чтобы помочь мне расследовать эти смерти?

— Она, конечно, поддастся вам.

Кристофер нахмурился.

— Что вы имеете в виду?

Элиас широко развел руки.

— Ничего.

— Я дал клятву победить друидский род. Я отношусь к этой клятве очень серьезно, — сказал Кристофер, смотря прямо на Элиаса. — Я могу пообещать вам, что исполню свой долг, будь проблема вызвана друидами или нашими людьми.

— Я уверен, что исполните.

Поклонившись, Элиас отвернулся и пошел назад к дворцу.

Несмотря на смелые слова, уверенность в чем-то неправильном засела в мозгу Кристофера. В течение всех лет службы его дяде и вампирам, он узнал всю горечь цены, что ничто никогда не было столь же просто, как казалось.

Он должен попытаться решить проблему сам или попросить помощи? Он не знал всех вампиров, живущих во дворце, но недавно завел знакомство с тем, кто может все разузнать. Юноша посмотрел из маленького окна конюшни на лес и вздохнул. Кристофер уповал на Бога, что Розалинда Ллеуэллин не столь упряма, как выглядит.




Глава 4


— Рис, в чем дело? — крикнула Розалинда.

Рис наконец-то приостановил лошадь, неспешно вернулся назад к девушке и резко остановился, конь начал яростно перебирать задними ногами.

— Ни в чем, моя леди.

Она вздохнула.

— О, пожалуйста, не изображай из себя слугу. Что теперь я натворила?

— Мы договаривались встретиться на рассвете. Я волновался.

Она убрала волосы с лица.

— Меня вызвали к королю. Ты не поверишь, но в его покоях был обнаружен труп. Король был очень встревожен и хотел подробнее расспросить меня о вампирах. — Нахмурившись, она посмотрела на Риса. — Ты подумал, что я в одиночку отправилась охотиться на вампира? Я не настолько глупа.

Его лицо исказилось.

— Я знаю, но все равно волнуюсь. — Он посмотрел вниз на поводья и собрал их вместе в одну руку в перчатке. — Я веду себя, как дурак. Я скучал по тебе. Последние два года мы проводили вместе почти каждый день.

С самого начала Розалинда понимала, что он прав. Он стал постоянной частью ее жизни, и она начала считать само собой разумеющимся его спокойное присутствие и силу. Она была настолько занята сэром Кристофером Эллисом, королем и королевой, что совсем забыла о Рисе.

Девушка слегка заерзала в седле и сделала вид, что поправляет юбки.

— Ты не должен волноваться обо мне так сильно, Рис. В конце концов, ты обучил меня всему, что я знаю.

— И ты думаешь, что от этого я буду чувствовать себя лучше? — Он неохотно улыбнулся. — Я единственный из всех, кто знает, какая ты кровожадная девчонка.

— Недостаточно кровожадная, чтобы пойти искать смертоносного вампира в одиночку. — Она наклонилась и похлопала его по колену. — Я предпочла бы, чтобы ты был со мной.

Он накрыл своей ладонью ее руку и затем поднес ее к губам.

— Я всегда буду с тобой.

Она осторожно высвободила кисть.

— Тогда, пожалуйста, прекратите волноваться обо мне.

— Теперь ты и впрямь боишься меня? — спросил он.

— Что ты имеешь в виду?

— Поскольку я наконец-то сказал, что забочусь о тебе, и, если бы ты пожелала, я бы женился на тебе хоть завтра? — Он вздохнул. — Все в порядке. У меня нет ни малейшего намерения увезти тебя обратно домой и вынудить остепениться. Я знаю, что ты слишком ценна для нашего народа.

Она посмотрела ему в глаза и попыталась быть честной.

— Я действительно чувствую себя немного странно с тобой. Как будто человек, которого я знала, воин и друг, с которым я училась, исчез, и на его месте… мужчина.

На сей раз, его улыбка была теплой.

— Да, это то, что я есть, но я всегда им был. И я всегда хотел тебя. Возможно, изменилась ты, и теперь ты готова смотреть на меня, как на мужчину.

Она с трудом сглотнула.

— Я не уверена.

Он подмигнул ей.

— Все в порядке, Розалинда. Я не пытаюсь запутать тебя; я понимаю, что миссия должна быть на первом месте. Я буду ждать. — Он посмотрел на небо, на котором уже светило солнце. — Нам надо возвращаться. Иначе опоздаешь на мессу.




Розалинда направилась во дворец, но она не смотрела куда шла, все ее внимание сосредоточилось на том, чтобы заплести запутанные ветром волосы. От неожиданного столкновения с чем-то твердым из легких выбило воздух. Кто-то крепко схватил ее за локти и помог устоять на ногах.

— Прошу прощения, сэр, — сказала она. — Я была неосторожна…

Она замолчала и замерла. У человека перед нею было лицо ангела и запах дикого волка. Розалинда понимала, что ее неблагоразумная озабоченность внешностью, возможно, только что стоила жизни. Девушка оглянулась на конюшни, где Рис все еще ухаживал за их усталыми лошадьми. Слишком далеко бежать. Этот вампир достаточно глуп, чтобы открыто напасть на нее?

Она встретила его взгляд, радуясь, что не находится под действием его бледно-золотых глаз, ведь он мог вынудить ее вечно смотреть на него, охотно предложить кровь, необходимую для выживания. Ее рука переместилась к кожаному мешочку, висевшему на украшенном драгоценными камнями поясе.

— Нет необходимости доставать оружие. У меня нет ни малейшего намерения причинить вам боль.

Он протянул руки, чтобы показать, что он безоружен. Его голос был теплым и интригующим, лицо дружелюбным.

— Я сомневаюсь, что вы рискнули бы такой вещью средь бела дня, сэр.

Он поклонился и жестом показал на дорожку к дворцу.

— Могу я сопроводить вас?

— У меня есть выбор?

Он улыбнулся ей.

— Выбор есть всегда, леди Розалинда. Некоторые из них менее кровавы, чем другие. — Он шел рядом с ней. — Меня зовут Элиас Уорнер. Я представляю Совет вампиров в королевском дворце.

Дорожка впереди сужалась, и Розалинда посмотрела на спутника, вампир остановился, пропуская ее вперед.

— Кажется, дедушка как-то упомянул вас.

— Я хорошо его знал. Мы часто скрещивали клинки, как мысленно, так и физически. Он был прекрасным соперником.

— Я не запомнила вас, когда в детстве жила здесь.

Он криво улыбнулся.

— Потому что, даже люди заметили бы, что я не старею. Приблизительно десять лет я живу во дворце, а затем уезжаю. А потом вновь появляюсь, поколение спустя, когда те, кто мог бы вспомнить меня, уже умерли или покинули дворец, и представляюсь собственным сыном.

Розалинда сосредоточила все свое внимание на дорожке перед ней.

— И почему вы подошли ко мне, Мастер Уорнер? Это не похоже на ваш род.

Элиас Уорнер остановился и посмотрел на нее, лицо стало серьезным.

— Если вам будет так угодно, я — посол Совета вампиров. Я уверен, что ваш дедушка рассказал вам это. При чрезвычайных обстоятельствах мне приказано делиться информацией с вашей семьей. За столько веков Ллеуэллины научились игнорировать меня на свой собственный страх и риск.

— И, что Совет вампиров хочет от меня? Прекратить расследование недавних убийств?

Он пожал плечами, жест был изящным, как у кошки.

— Пять смертей сроком чуть больше месяца весьма необычны.

— Необычно, то, что трупы оставляют прямо под носом короля. Он ужасно сердит.

— Представляю как.

Розалинда нахмурилась.

— Вы все еще не сказали мне, чего вы хотите.

— Я лишь хотел получить удовольствие от знакомства с вами. — Он приподнял брови. — Чего еще может желать человек?

Розалинда пыталась сохранить спокойствие. Ее дедушка предупреждал ее, что разговор с членами Совета требует чрезвычайной осторожности и изворотливого ума. Они в совершенстве владели изысканной способностью улыбаться и обещать вам все, что угодно, одновременно продавая вас и ваши секреты вашему худшему врагу. Что, в этом случае, означало семье Эллиса.

— Вы представились и сэру Кристоферу?

— Сэр Кристофер? Я знаком с ним. — Он улыбнулся. — Я даже предложил, чтобы он поговорил с вами, хоть показалось, что он не особо согласен.

— Это, вероятно, потому что он не хочет говорить, кто убил этих людей. — Розалинда выдержала его взгляд. — Он отказывается признать, что это вампир.

— А вы абсолютно уверены, что это так?

— Зачем еще вам вызывать семью Эллиса? Вы склонны использовать их в случаях, которые могут привлечь ненужное внимание к вашей расе, или, когда считаете, что личное разбирательство ниже вашего достоинства.

Элиас рассмеялся.

— Кажется, вы столь же сообразительны, как и красивы, леди Розалинда. Подозреваю, что сэр Кристофер рискует, недооценивая вас.

Розалинда стиснула зубы.

— Конечно, недооценивает. Я же женщина.

Элиас снял шляпу и низко поклонился.

— Действительно, прекрасная женщина. — Он выпрямился и поймал ее взгляд. — Вам понравился подарок?

Розалинда старалась не задрожать от отвращения.

— Кровавую розу на подушке оставили вы?

Он широко открыл глаза.

— Вы о ней не позаботились? Я думал, она прекрасно подходит вашему имени и профессии.

— И вы, скорее всего, надеялись, что это заставит меня убежать домой в Пембрукшир.

Теперь он улыбнулся медленно и весьма многозначительно.

— Я рад, что вы не сбежали. Я с удовольствием посмотрю, на ваше с сэром Кристофером соревнование в уме.

Розалинда присела в реверансе.

— Спасибо, что сопроводили меня назад во дворец, Мастер Уорнер. Я уверена, что мы вновь встретимся.

Он рассмеялся и придержал открытую дверь.

— Уверен, что да. Доброго утра.

Она облегченно вздохнула. Элиас Уорнер должен быть очень древним вампиром, чтобы не боятся дневного света. Он напоминал ей хищника. Все это приветливое дружелюбие скрывало безжалостную суть, которая сочла забавным оставить на ее кровати пропитанную кровью розу. Она подумала о том, чтобы вернуться в конюшни, поискать Риса, но они расстались на дружественной ноте, и у нее не было ни малейшего желания вызвать его недовольство, признавшись, что она без кинжала в руке натолкнулась на своего врага.

По крайней мере, Рис нашел им место для тренировки и согласился встретиться с нею позже, ночью, чтобы разобрать всю коллекцию их оружия. От этого она чувствовала себя в большей безопасности.

— Доброе утро, леди Розалинда. Как прошла конная прогулка?

Розалинда подняла глаза ввысь и задалась вопросом, была ли это судьба — встретить всех ее соперников в одно утро.

— Сэр Кристофер.

Он улыбнулся ей, от чего ее подозрительность немедленно проснулась. Под черный бархатный верхний кафтан он надел шелковый темно-синий камзол с серебряной вышивкой, прекрасно гармонирующий с цветом глаз.

— Не желаете вместе со мной скоромиться[4 - Близко к английскому слову «breakfast» по написанию, но имеет совсем иное значение. Означает прием скромный пищи в пост (изначально это был лишь хлеб и вода).] в большом зале?

— К сожалению, я опаздываю на мессу. Королева ждет меня. — Она сделала реверанс и направилась к отдаленной часовне, куда через все еще открытые двери проскользнуло несколько опоздавших.

— Тогда я пойду с вами.

Он увеличил темп и пошел рядом с нею, Розалинда бросила на Кристофера раздраженный взгляд.

— А вы точно уверены, что вас не поразит молния при попытке войти в церковь?

— Я собирался спросить у вас то же самое. — Его незамедлительная усмешка почти заставила ее улыбнуться в ответ. — Вампиры, а не охотники на друидов избегают освященных мест, хотя думаю, что некоторые из них могут вытерпеть недолгое нахождение в подобных местах.

— Пока они не пытаются разделить святое причастие или перекреститься святой водой.

Он посмотрел вниз, на нее, его голубые глаза были серьезными.

— Я видел, как вампиры делают и такие вещи. Некоторые из них все еще верят в Бога.

Она воздерживалась от ответа, они дошли до часовни, и сэр Кристофер придержал дверь открытой для нее. Месса уже началась, знакомые запахи ладана, и тающий воск свеч окружили их. Розалинда увидела, что Екатерина и группа ее фрейлин ждали в отдалении. Зная размеры двора, она была удивлена столь малым количеством народа. Молодые дворяне просто не пришли или молятся в другом месте? Это был еще один признак уменьшения влияния королевы.

Сэр Кристофер взял ее за локоть и подвел к церковной скамье в самом конце церкви, затем стал около нее. Он опустился на колени, сжал руки и приклонил темную голову, само воплощение набожного почтения. Розалинда вздохнула и попыталась сосредоточиться на молитве, что было крайне затруднительно, когда ее ум отказывался прекращать думать о встрече с Элиасом Уорнером и замыслах Совета.

Когда они сели на жесткую церковную скамью послушать проповедь, сэр Кристофер повернул свою голову так, чтобы его губы слегка касались ее волос.

— Я видел, как вы говорили с Элиасом Уорнером.

— Поэтому вы искали меня? Узнать, что он сказал мне?

— Догадываюсь что. Вопрос в том, что мы собираемся делать с этим?

— Мы?

— Да.

— Не будьте смешны. Я не собираюсь сотрудничать с подобными вам. Я здесь, чтобы убить вампира, а вы, чтобы остановить меня.

Священник поднял руки, и приход встал получить последнее благословение. Розалинда успела перекреститься прежде, чем сэр Кристофер схватил ее за руку и вытащил из церкви. Он продолжал идти, пока они не обошли здание и окунулись в тени небольшого кладбища. Он отпустил ее руки и развернулся, чтобы видеть ее лицо.

— Что, если скажу, что вы неправы?

Розалинда смерила его взглядом.

— Зачем мне вам верить? Я не доверяю вам, я вам не нравлюсь, и самое важное то, что я весьма способна сама поймать любого неконтролируемого вампира.

Его лицо потемнело.

— Что именно Элиас сказал вам?

— Он просто представился и сказал мне, что представляет Совет вампиров во дворце. Когда я расспрашивала его о трупах, он был удивительно уклончив. Но я это и ожидала. — Розалинда внимательно наблюдала за сэром Кристофером. — Должна предположить, что он чрезвычайно стар и опытен, и, если он служит Совету так долго, у него должны быть исключительные способности.

— Я бы согласился с этим.

— Жаль, что я не знаю, — медленно проговорила Розалинда, — какой он на самом деле. Независимо от того, что он сказал, должно быть, за всем этим стоит нечто большее, иначе, почему еще бы наши семьи отослали нас назад, во дворец? Мы оба приехали практически в один и тот же день, и это не просто совпадение.

— И с этим я тоже согласен. — Сэр Кристофер вздохнул. — Все, что я могу сказать, это то, что Совет вампиров обеспокоен этими трупами. Они попросили, чтобы я провел расследование и определил, является ли это работой друида или вампира.

Розалинда фыркнула.

— Определенно вампира.

— Вы действительно так уверены? Разве не друиды забирают для языческих ритуалов всю кровь у жертв? Вампиры пьют лишь столько, сколько им нужно для выживания.

Розалинда впилась в него взглядом.

— Я не видела ни один из этих трупов, но король полагает, что жертва, найденная в его спальне, была чем-то укушена. И позвольте вас заверить, что человеческое жертвоприношение больше не часть религии друидов.

Он снял шляпу и провел рукой по волосам.

— Мы все еще можем иметь дело с друидом, придерживающегося старых взглядов.

— Или, что более вероятно, с вампиром, которому просто нравится убивать своих жертв.

Пронзительный взгляд синих глаз сплелся с ее взглядом.

— По этой причине я считаю, что мы должны сотрудничать. Дворец велик; будет лучше, если поделим обязанности, и обменяемся информацией.

— А я повторю, что не хочу работать с вами.

— Почему нет? — Он долго смотрел на нее. — Я могу защитить вас.

Розалинда сделала шаг.

— Я не нуждаюсь в защите. — У него хватило наглости усмехнуться, девушка подавила желание ударить его по лицу. — И я не нуждаюсь в вашей помощи.

Он схватил ее руки, от его сильных теплых пальцев кожу начало покалывать.

— По крайней мере, подумайте об этом, хорошо? Даже притом, что я терпеть не могу вашу веру, я не хотел бы увидеть, что симпатичная молодая женщина, как вы переоценила свои способности и оказалась в могиле.

Розалинда освободилась и сделала реверанс.

— Спасибо за вашу веру в меня. Я сообщу, когда убью вампира, и вы сможете отчитаться перед своими хозяевами в Совете.

Его лицо ожесточилось.

— Они не мои ‘хозяева’. У нас просто общий враг — вы.

— Враг, которого вы почти уничтожили. — Ему было нечего ответить, и гнев Розалинды лишь стал больше. — Нас мало, и мы лишь хотим практиковать нашу религию. Почему вы все еще охотитесь на нас?

Он пожал плечами.

— Мы все еще связаны данными нами клятвами, леди Розалинда.

— Даже, если эти жестокие клятвы устарели?

Мышцы щеки резко дернулись.

— Даже тогда. Пожалуйста, обдумайте то, что я сказал.

Розалинда ушла с высоко поднятой головою, зная, что ее волосы опять растрепались, и, что она должна вернуться в спальню и должным образом подготовиться сопровождать королеву целый день. Также она хотела обдумать экстраординарное предложение сэра Кристофера. Он действительно думал, что она бросится ему в ноги и разрыдается от благодарности, а он спасет ее от злых вампиров?

Она до боли сжала зубы. Она устала от того, что ее недооценивают, и была готова показать свой характер. Сегодня ночью она сможет потренироваться с Рисом и подготовиться к битве с врагом. Пока же, она должна надеть одно из ее самых красивых платьев и сопроводить королеву на музыкальный концерт. Ее жизнь могла быть полной контрастов, но она всегда должна была помнить о своей истинной миссии. С помощью Кристофера или без нее, она выследит того вампира и убьет его.




Глава 5


— Попробуй снова.

Розалинда до боли в пальцах сжала рукоять меча и сделала шаг вперед, кончик лезвия потянулся поцеловать Риса. Она сосредоточилась на том, чтобы отразить его изящные атаки и избежать, более чем очевидных приглашений сделать выпад в область сердца, позабыв все, чему научилась.

Рука устала держать тяжелый меч, она вспотела, но не была готова сдаться. Покровительственный пронзительный взгляд синих глаз сэра Кристофера заполнил ее думы, и от этого сконцентрироваться было еще труднее, но девушка увидела небольшую брешь в обороне Риса и сделала убийственный удар. Наконечник лезвия разрезал ткань рубашки прямо напротив сердца.

Юноша поднял свой меч и улыбнулся ей.

— Так намного лучше. Теперь давай поменяем оружие и сосредоточимся на атаке кинжалом.

Розалинда остановилась, вложив меч в ножны, и вытерла пот со лба. Заброшенный каменный подвал, найденный Рисом, был самым глубоким подземельем старого дворца. Чтобы попасть сюда, им пришлось спуститься по двум пролетам узкой лестницы, скрытой в часовне королевы. Это было, конечно, безопасное место, но душное и влажное.

Девушка привыкла охотиться на вампиров, и пребывание в подземелье ее не особо беспокоило. Но толщина стен и тишина страшно угнетали. Она была благодарна, что Рис позаботился о хорошем освещении. Он не знал, насколько она боялась темноты, с тех пор, как упала в раскопанную могилу и почти не утонула, когда вампир выбрался из глубины заполненной грязью ямы и затащил ее под землю. Ей все еще снились кошмары, в которых она задыхалась.

Рис бросил девушке кинжал, и Розалинда попыталась не застонать. Он не сжалится над ней, если она будет жаловаться или попросит передышку.

Юноша подождал, пока она полностью не вышла в освещенный свечами круг и не поклонилась. Его темно-рыжие волосы мерцали, улыбка, словно дразнила.

— Готова?

Розалинда собрала весь остаток сил и приняла боевую стойку. Ее натренированные глаза говорили, что он собирается обойти ее. Она не имела ни малейшего представления, что думать о Рисе, как о потенциальном супруге и хозяине ее дома, но здесь он, безусловно, был хозяином арены.

Когда Рис наконец-то отпустил ее, девушка настолько устала, что еле-еле передвигала ногами, поднимаясь по кривым каменным ступенькам в церковь. Она преодолела второй пролет. Свет пробивался через узкие трещины плотно придвинутой каменной плиты. Они прошли по тем же самым ступеням и по открытому лестничному маршу к крипте, но оказались точно под каменными плитами в стене. Она подняла руки выше головы и с усилием надавила на плиту, ее натренированные мышцы дрожали от перенапряжения, пока она отодвигала ее. Девушка поднялась на ноги и вернула камень на место, затем остановилась на выходе к лестничному колодцу.

Она услышала лишь крик сипухи в отдалении и пронзительный зов павлина вблизи. Рис замаскирует их убежище и соберет все оружие, чтобы никто никогда не догадался, что они делали в подвале. Розалинда похлопала по карману короткой куртки и достала любимый кинжал. По крайней мере, теперь она была вооружена, хотя прятать такое оружие целый день под тяжелыми юбками весьма затруднительно. Она с удовольствием предпочла бы их свободе мужских штанов, ботинок и рубашке, которые она надевала на ночные вылазки.

Так как от Риса не было слышно ни звука, Розалинда решила его не ждать и самой вернуться во дворец. Теперь ее глаза привыкли к темноте, и лунного света было более чем достаточно, чтобы увидеть протоптанную дорогу от часовни до нужного крыла замка.

Держа кинжал в руке, и смотря лишь на цель, Розалинда отправилась в путь. Сделав несколько шагов, она почувствовала колебание воздуха, чувство угрозы и отчетливое зловоние свежей крови. Она спряталась за ближайшим деревом и, остановившись, попыталась дышать через нос, чтобы учуять аромат вампира, но ничего…

Она подумала, не выйти ли ей из укрытия. Возможно, это просто мертвое животное, а не какой-то вампир. Розалинда сделала медленный, долгий вдох, взывая к способности чувствовать резонанс вампирского злодеяния и аромат смерти.

Нет, не животное. Она не смогла различить ничего определенного, но что-то было не так. Нечто лежало при смерти, кровоточило и кричало, если это только не плод ее воображения. Возможно ли, что сэр Кристофер был прав, и не вампир, а друид убивает людей? Она наклонила голову и стояла так, пока не смогла различить дорожку, залитую лунным светом. От непонятного движения впереди ее сердце забилось быстрее.

Там было что-то или кто-то. Они ждали именно ее, или она просто неосторожно наткнулась на того вампира, которого искала? Девушка мельком взглянула на порез, оставшийся на запястье от тренировки, и прислонила его к рубашке. У нее не было ни малейшего желания жертвовать своей собственной кровью для приманки. Используя ряд дубов, как прикрытие, она медленно пробиралась к мерцающей черной фигуре, которая с каждым биением сердца все ближе подходила к дворцу.

Запах крови стал сильным, настолько сильным, что Розалинда почувствовала, что она как будто тонет в нем. Красная неровная струйка крови пролилась из жертвы вампира, испортив безупречную белизну каменных плит. Независимо от того, что произойдет дальше, это яркое напоминание — тот, кто убивал раньше, не колеблясь, убьет вновь.

Небольшое движение слева — Розалинда подняла кинжал и обернулась, готовясь встретить новую угрозу. Даже притом, что она приставила кинжал к его горлу, сэр Кристофер не вздрогнул, лишь преподнес палец к губам и покачал головой. Он был одет в неяркие черные лосины, кожаную куртку и простой плащ без всякой отделки. Секунду она сердито смотрела на него, а затем обратила все свое внимание на существо около стен дворца. Она должна подобраться поближе, а значит нужно пересечь дорожку и найти убежище в ближайшем к стене кустарнике.

Девушка побежала вперед, ее усталые конечности вновь полны энергии, охотничьи инстинкты были возбуждены. Кустарник был плотным и сильно пах розмарином, который помогал заглушить запах крови, но и мешал Розалинде, когда она отчаянно пыталась унюхать личность вампира.

Сэр Кристофер спрятался там же, прямо за ней, но девушка даже не посмотрела в его сторону. По крайней мере, он не шумит. Незнакомец в капюшоне, казалось, делал что-то с одним из окон, возможно, пытался его открыть и взобраться внутрь. Розалинда с подозрением посмотрела на неясную фигуру. Почему настолько трудно разглядеть кто это? Словно у вампира была способность исказить ее восприятие реальности. Быстро помолившись богам, Розалинда приготовилась бежать.

Она сделала лишь три шага. Волна тьмы, как закрывающаяся дверь, врезалась в нее и сбила с ног. В воздухе циркулировал и гудел черный вихрь, всасывая воздух в свои глубины, моментально лишая всех чувств. Она хотела хлопнуть руками по ушам лишь бы прекратить этот ужасный звук, но он, казалось, был в ее голове. Розалинда почувствовала, как сэр Кристофер обхватил ее талию и повалил на землю. Щека оцарапалась о булыжник, она была придавлена весом намного более тяжелого тела.

Кинжал был все еще в ее руке, и она изо всех сил пыталась двинуться, поднять оружие и вонзить лезвие в его плоть. В тот момент ее не заботило куда именно. Он положил руку на ее запястье, мастерски обхватил его и держал пальцы, пока девушка не уронила оружие. Кроме запаха розмарина и вампира, теперь она почувствовала его дыхание, свежесть яблока, которое он недавно съел, и шлейф пряных духов. Она вдыхала его запах и не думала о темноте, дезориентирующей магии вокруг, которая продолжала запутывать чувства.

Хаотический ревущий шум в ее голове стал тише, и она вновь смогла слышать другие звуки. Черный туман и вампир исчезли.

Кристофер схватил ее за плечо и перекатил на спину, слегка придавив нижней частью тела и расставив руки по обе стороны от ее головы.

— Что, черт возьми, вы делаете?

— Пытаюсь убить вампира. А, что делаете вы? — Она пихнула его в грудь, но он не шевельнулся. — Я знала, вы лгали, говоря, что желаете смерти этому монстру.

— Я не лгал.

— Тогда, почему вы остановили меня?

Он посмотрел вниз, на нее.

— Потому что…

— Потому что?

— Потому что это был очень древний вампир. Разве вы не почувствовали этого? Я не хотел, чтобы вы пострадали.

Розалинда изучала разъяренное лицо юноши. Он пытался защитить ее или просто старался скрыть правду?

— Я рада, что вы наконец-то признаете, что мы ищем вампира. Думаю, вы правы насчет его возраста. Я могу точно определить его лишь по аромату. Чем старше вампир, тем лучше он скрывает свой запах. — Девушка поняла, что выболтала лишнее.

Хотя она часто сражалась с Рисом и оказывалась лежащей на спине, давление мускулистого тела Кристофера заставляло ее странно себя чувствовать. Сердце билось с большим трудом, дыхание стало прерывистым. Она беспокойно дергалась, ее бедра, выгнулись вверх.

— А теперь будете ли вы любезны, слезть с меня?

Кристофер провел взглядом по ее телу, по расстегнутой куртке, темной ткани рубашки, черным лосинам и мягким кожаным ботинкам. Она похожа на миловидного мальчика. Ее ноги были столь же длинные, как он себе и представлял. Она снова пошевелилась, и его тело среагировало слишком благоприятно.

— Но вы мне нравитесь, когда лежите на спине, — сказал он. — Разве вы не собираетесь отблагодарить меня за спасение своей жизни?

— Шелудивый пес… — зашипела она.

Он поднял брови.

— Прощу прощения?

— Вы не спасли меня. Вы помешали мне, потому что не можете вынести зрелища, как один из тех монстров умирает.

Его улыбка исчезла.

— Я видел, как они умирают. Мы, Эллисы, и раньше уничтожали неконтролируемых вампиров.

Она пронзила его своими карими глазами полными огня.

— Все, что я знаю о вашей семье — это то, что вы убиваете мою.

Он посмотрел на нее.

— Тем не менее, мы все еще должны сотрудничать.

— Если таково ваше представление о сотрудничестве, мы никогда ничего не поймаем кроме простуды после кувыркания в утренней росе.

— А я в целом не против покувыркаться с вами. — Он покачивал бедрами, задаваясь вопросом, знала ли она, как набух его член, прижавшейся к мягкой шерсти ее лосин.

— О, ради бога.

Он восхищался ее духом, хотя и с досадой. Разве она не может понять, что они нуждаются друг в друге? Он сделал глубокий вдох и попытался говорить убедительнее.

— Прошу пересмотрите свое решение. Этот вампир настолько могущественен, что даже Элиас Уорнер не знает, кто это или, как его остановить. Мы не можем позволить себе препираться друг с другом. Мы должны помешать ему убивать невинных.

Она смерила его взглядом, беспокойно теребя зубами пухлую нижнюю губу. Он так хотел, прикусить ее губы, поглотить рот и показать, насколько она нуждалась в нем … очень многими способами.

— Розалинда…

Он опустил голову, и, приподнявшись на локте, она чуть не сломала ему нос. Он отскочил, и девушка выкатилась из-под него, схватила кинжал и нанесла сильный удар в грудь. Кристоферу удалось встать на ноги и заблокировать удар за секунду до того, как она бы ранила его.

Она отскочила в сторону, лицо было красным от гнева, и он не смог сдержать смех. Он вытянул руки.

— Моя леди, нет никакой необходимости…

У него не было ни единого шанса закончить предложение: она врезалась в него ногами вперед и выбила кинжал из рук. Она упала на его грудь, и они вновь свалились на землю, путаясь в руках и ногах. Кристофер пытался справиться с нею, вновь оказаться сверху. Неожиданно кто-то откашлялся. Кристофер поднял глаза и застонал. Конюх Розалинды стоял над ними в боевой стойке, а меч направлен прямо в грудь противника.

— Могу я попросить вас слезть с моей леди, сэр?

Кристофер поднялся и схватил кинжал. Проигнорировав Риса, он повторил:

— Пожалуйста, обдумайте все то, что я вам сказал.

Встав, она отряхнула одежду и проигнорировала его в ответ.

— Рис, мы должны посмотреть, что произошло с жертвой.

Кристофер нахмурился.

— Все в порядке. Я сам это сделаю.

— Мы не нуждаемся в вашей помощи, сэр Кристофер.

— Я не оставлю на вас все расследование. Возможно, это зрелище не для слабонервных, леди Розалинда, может вам не стоит идти с нами?

— Я уже видела трупы, — отрезала она.

Девушка посмотрела на Риса.

— Вампир был у стены дворца.

Он кивнул, и все посматривал то на Кристофера, то на свою госпожу.

— Знаю. Я почувствовал что-то очень сильное.

Они все подошли к месту, где в последний раз видели вампира. На плитке кремового цвета были лишь пятна крови и никаких следов трупа. Рис нахмурился.

— Вы уверены, что здесь было тело?

— Полностью.

Кристофер кивнул.

— Вампир использовал свое волшебство, чтобы задержать леди Розалинду, и должно быть успел убежать с жертвой.

Он тихонько помолился о несчастной душе убитого.

— Интересно, где на этот раз найдут тело.

Розалинда задрожала и посмотрела на него.

— Надеюсь, что не в моей кровати. Маргарет не переживет такого пробуждения.

Кристофер снял плащ и накинул его на плечи девушки. К его удивлению она не возразила против такого акта доброй воли. Он обменялся взглядом с Рисом и понял, что его внимательности не рады.

— Может сопроводить леди Розалинду назад в ее покои?

Рис поклонился.

— Все в порядке, сэр. Я позабочусь о своей леди.

После пережитого волнения у Кристофера не было настроения вступать в споры.

— Тогда желаю вам доброй ночи.

Он кивнул Розалинде.

— Обдумайте мои слова.

Она кивнула, взгляд стал серьезным. Все ее лицо было перепачкано грязью. По какой-то нелепой причине он так хотел прикоснуться к оцарапанной щеке и извиниться, что был с ней так небрежен. Но мужчина лишь поклонился и пошел в свои покои. Когда он увидел, как темная магия вампира окружила ее, он действовал инстинктивно, он хотел защитить ее. Но у Розалинды Ллеуэллин есть Рис Уильямс, и она едва ли нуждалась в его помощи. И почему он все-таки хочет ей помочь? Она же враг.

Он дрожал, как осиновый лист на ветру, жалея, что из-за своей галантности, он лишился плаща с меховой подкладкой. Несмотря на месяц апрель, ветер был таким же холодным, как и зимой. На этот раз вход на мужскую половину дворца был неосвещен и пуст, и мужчина смог дойти до своей небольшой комнаты, не привлекая внимания. Несмотря на беспокойство о Розалинде, он не мог забыть, как быстро она приставила кинжал к его горлу. В конце концов, у леди есть острые когти.

Он остановился прежде, чем открыл дверь, радуясь, что спит один. У него не было ни малейшего желания с кем-либо разговаривать. Кристофер понял, что слишком возбужден, чтобы войти и лечь отдохнуть. Вздохнув, он спустился по лестнице и в замешательстве посмотрел на ночное небо. По его расчетам до рассвета еще несколько часов. Гоня плохое предчувствие, прочь, юноша вернулся в часовню королевы, где ранее заметил Розалинду. Возможно, стоит потратить оставшееся время, чтобы разузнать, что она здесь делала со своим слугой посреди ночи.

Не то, чтобы он поверил, что Рис Уильямс был чьим-то слугой. Он слишком конфронтационная личность, чтобы выдавать себя за того, кем он не является — охотник на вампиров в расцвете сил. Мужчина с развитым чувством собственника, когда речь заходила о Розалинде Ллеуэллин. Кристофер изучил арочную дверь часовни. Скорее всего, они были любовниками.

Его лицо исказилось: он вспомнил, как совсем недавно на него искусно надавили, уговаривая жениться на дальней родственнице жены его дяди. Браки между членами семьи поощрялись. Наверное, у друидов принято тоже самое.

Главная дверь не была заперта, и Кристофер прошел в притвор, вдохнул резкий запах растаявших свечей и ничего более зловещего. Рядом были еще две двери, одна вела в центральный зал. Он осторожно открыл ее, и посмотрел на ярко раскрашенный неф, ряд массированных свечей и золотое распятие над алтарем. Ничего необычного.

Кристофер обратил внимание на другую дверь. Он полагал, что она ведет к подвалам и склепам под церковью. Конечно же, когда он попробовал открыть замок, он не подался. Он оценил толщину дерева и понял, что пробраться туда он сможет лишь с помощью топора. Осквернение церковной собственности едва ли поможет его друзьям в церкви или во дворце. Независимо оттого, что Розалинда и ее неприветливый конюх там делали, они хорошо скрыли следы. Он должен застукать их входящими в дверь.

Разочарованно вздохнув, он развернулся уйти, раздосадованный сам на себя за то, что он решил, что с этими друидами будет все просто. В мерцающем свете свечей Кристофер неожиданно заметил маленькую выемку в каменной перемычке главной двери. Он поднял руку и нащупал символ Авен: три точки и три линии, расходящиеся от них, как лучи солнца. Работа была старой, линии гладкими на ощупь, а значит, это сделали не Рис или леди Розалинда.

Кристофер нахмурился. Видимо его теперешние противники не первыми использовали в своих интересах доверчивую природу христианской церкви. А это настоящая проблема, ведь так? Корни друидских верований так плотно переплетены с христианством, что неудивительно, что эти религии чаще сосуществуют, а не борются друг с другом. Корни этой неприятной войны тянутся многие столетия: христианская церковь и друиды на одной стороне, и римский культ Митры с вампирами на другой.

Он с большим воодушевлением присоединился к культу Митры, а обнаружил лишь то, что деятельность секты ушла далеко от первоначальной цели уничтожить друидов. Казалось, их волновало лишь выполнение прихоти вампирского Совета, а не принятие самостоятельных решений. Он вырос и возненавидел их, возненавидел впечатлительность молодости и стремление стать частью столь жестокой битвы.

Бросив в последний раз взгляд через плечо, Кристофер отправился в свои покои. Даже опрометчивые клятвы дают на всю жизнь, и он действительно был пойман в настоящий капкан. Заявление Розалинды Ллеуэллин, что друиды больше не приносили человеческие жертвы, и его собственные подозрения мешали найти оправдание собственной ненависти. Он сердито посмотрел во тьму, осветившую изящный узор мороза на траве и паутинках. Ему нужно думать о себе, а размышления о друидах ни к чему полезному не приведут. Вампиры нуждались в его защите. Этот факт — неопровержимая истина, и она должна придать ему сил.

Он открыл дверь в свою комнату, и замер, увидев неотчетливую фигуру, сидящую на единственном стуле. Он вытащил кинжал, почувствовав сильный безошибочный медно-красный запах крови.

— Ропер, это ты? — прошептал он.

Никто не отозвался, и Кристофер нащупал кремень, чтобы выбить искру и зажечь свечу у кровати. Он не был слишком удивлен, обнаружив труп, смотрящий на него остекленевшим взглядом. На шеи убитого были глубокие колотые раны. Кристофер высоко поднял свечу и обошел тело. В отличие от предыдущей жертвы, этот человек был похож на дворянина, его дряблый живот и нежная кожа больше подходили к праздному существованию аристократа, а не тяжелой жизни крестьянина.

Кто-то скучал по этому человеку? Были ли у него жена и родственники где-нибудь в деревне, которые с тревогой ждали его возвращения из дворца, или он был членом королевского двора? Кристофер наклонился рассмотреть толстые пальцы и заметил перстень с печаткой на правой руке. Возможно, его можно использовать, чтобы идентифицировать личность.

Он сделал несколько шагов назад и рассмотрел труп, служивший в некотором роде сообщением. Некое предупреждение? Но значит ли оно, что он должен прекратить охотиться на неконтролируемого вампира или держаться подальше от Розалинды Ллуэллин.

Это не имело значения. Теперь он не собирался останавливаться. Его миссия была слишком важна.

— Господин, это вы?

Кристофер обернулся и увидел Ропера, стоящего рядом. На этот раз, он был более чем рад видеть его. Он поднял свечу так, чтобы Ропер смог разглядеть жуткую фигуру на стуле.

— Мы должны избавиться от него.

Слуга даже не моргнул.

— Да, господин, так и сделаем. Я позову Мюррея и Дугласа.

— Этот человек носил перстень с печаткой. Возможно, ты сможешь осторожно расспросить о его личности, чтобы помочь властям.

Они вышли в коридор, и Кристофер закрыл дверь.

— Наверное, я пойду спать в большой зал или конюшни.

Ропер подтолкнул его и подмигнул.

— Я уверен, что вы можете добиться большего успеха, господин. Хорошая ночка со страстной пышечкой, как та Бэтси, которая меняет постельное бельё. Уверен, что она будет вам рада.

— Не думаю, Ропер. Ночь и так выдалась весьма волнующей.

Единственным местом, куда бы он с радостью залез, была постель Розалинды, но он понимал, что ему едва ли будут там рады. Она, скорее всего, просто перережет ему горло.

— Доброй ночи и спасибо.

Лицо Ропера стало привычно печальным, и слуга пошел вниз по лестнице, оставляя Кристофера позади. Мужчина остановился в дверном проеме. Он не мог пойти в конюшни — там же Рис Уильямс, если он, конечно, уже не спит с Розалиндой. Кристофер неслышно выругался и повернулся к большому пиршественному залу, где вперемешку с блохами и собаками спала чернь. Он останется здесь. По крайней мере, это безопаснее, чем быть с Розалиндой.




Глава 6


Прежде чем войти, Розалинда остановилась на пороге рассмотреть переполненный большой зал. Свет тысячи свечей играл на лицах людей, цеплялся за драгоценные камни ожерелий и воротников, отскакивал от головных уборов и самоцветов, украшавших горло. Розалинда коснулась своего скромного рубина и жемчуга, посмотрела вниз на позолоченный помандер[5 - Помандер — футляр или коробочка из золота, серебра или слоновой кости, в которой носили ароматический шарик. Считалось, что такой шарик очищает воздух.], свисающий с длинного пояса почти до самого пола.

Ее никогда не интересовали украшения; острый кинжал всегда казался намного более важной вещью, чем усыпанная драгоценностями безделушка. Несмотря на великолепие ее любимого красного платья, она чувствовала себя неодетой. И — если быть честной с собой — немного одинокой.

Как слуга, Рис не мог сопровождать ее на торжественные церемонии. Сегодня вечером его даже не было во дворце: он отправился в Лондон, передать ее письмо первому (в целой цепочке) безопасному курьеру, которые доставят послание ее дедушке в Уэльсе. Впервые в своей жизни, она чувствовала себя настолько уязвимой. Девушка глубоко вздохнула и начала пробираться через беспорядочно движущуюся толпу к столу, где сидели придворные дамы королевы.

Она увидела Маргарет, одетую в бледно-синее платье, алмазное ожерелье и французский головной убор. Девушка похлопала по месту рядом с собой, и Розалинда, переступив через скамью, протиснулась в узкое пространство. Щеки Маргарет пылали, в одной руке она держала кубок эля.

— Где ты была?

— Я должна была написать письмо дедушке, а затем пойти и найти своего слугу, который позаботится об отправке сообщения.

— Тебе приходится исполнять свой долг. — Маргарет улыбнулась. — Еще одна причина выйти замуж, Розалинда. Мужьям угодить намного легче, чем родителям.

— Я не уверена в этом.

— Верь мне, это так. Есть много способов заставить их забыть о гневе. — Маргарет слегка подтолкнула ее локтем. — Большинство из них в кровати, но, конечно, сделаем вид, что я не говорила тебе об этом.

— Я знаю о том, что происходит на брачном ложе. Я не настолько наивна. Все эти пыхтения, вздохи и стоны. Это практически точно так же, как спаривание лошадей на лугу или уток в водоеме.

Маргарет вздохнула с тоскою.

— О, ты неправа. С правильным человеком это может быть… прекрасным.

Ее лицо скривилось, она взглянула на поднос перед Маргарет, и вонзила нож в селедку. Но, как только она проглотила кусочек, ее живот заурчал вновь, и девушка взяла еще еды. Когда она закончила жевать, она подняла глаза и увидела, как Маргарет уставилась на нее.

— Что не так?

— Ты ешь с таким энтузиазмом.

Ее глаза округлились.

— Но я голодна.

Она взяла немного рыбы и ловко поднесла на кончике ножа ко рту.

— Если я не поем, то зачахну.

— И это было бы настоящей трагедией, — проворчала Маргарет. — У тебя фигура, которой позавидует большинство женщин.

Розалинда критически посмотрела на грудь, которая угрожала выпасть из украшенного вышивкой лифа.

— Жаль, что я не плоскогрудая.

Маргарет положила руку на сердце.

— Нет, даже не думай об этом. Мужчины обожают, когда показывают красивые груди.

— Я знаю. — Они могли быть прекрасны для незамужней девы, но не для охотника на вампиров: конечно же, грудь мешала при беге и ее приходилось подвязывать. Она глубоко вздохнула и попыталась подтянуть наверх лиф. Ее ноздри уловили запах волка, и девушка подняла голову, зная, кого увидит.

— Добрый вечер, леди Розалинда. Вы просто неотразимы в этом платье.

Элиас Уорнер улыбнулся ей, смотря прямо на грудь. Он был одет в бледно-серебряный камзол и лосины, золотое сюрко[6 - Сюрко — длинный и просторный плащ, похожий по покрою на пончо и часто украшавшийся гербом владельца]. Вампир, казалось, сиял в свете свечей, как хорошо отполированный металл.

— Добрый вечер, мастер Уорнер. Вы наслаждаетесь пиршеством?

— Да, леди Розалинда. Если король счастлив, то мы должны разделить эту радость, не так ли?

Элиас кивнул в сторону короля, который сидел за высоким столом в конце зала. Огромный павлин, стоящий в центре, закрывал большую часть его лица. Время от времени приступ его смеха заглушал неуверенную музыку менестрелей, расположившихся в портике позади монарха.

Королева Екатерина решила не идти на пир, но отправила всех своих придворных дам ужинать в большой зал, за исключением одной. Розалинда тоже хотела не идти, но ее просьбу отклонили. Она ушла, лишь убедившись, что та дама, оставшаяся с королевой, не находится под действием вампира.

Девушка вздохнула, изучая красивое гладкое лицо Элиаса Уорнера. Прошла уже неделя, она так и не приблизилась к обнаружению вампира, который охотился на короля и королеву. Это было унизительно. Дедушка был бы разочарован; а семья решила бы, что она не справится с заданием…

— Конечно, сэр, — громко сказала Маргарет, толкая Розалинду локтем под ребра. Розалинда понимала, что Элиас Уорнер о чем-то говорит, но вот о чем.

— Если погода будет прекрасной, то мы обе придем.

Элиас Уорнер поклонился.

— Тогда я буду с нетерпением ждать этого. Ваш покорный слуга, леди Розалинда, леди Маргарет.

И он ушел, бросив последний взгляд на грудь Розалинды. Вскоре толпа слуг поспешила очистить центр зала для танцев.

— Розалинда! — вздохнула Маргарет. — Элиас Уорнер — один из самых богатых, ему благоволит двор, а ты едва ли потрудилась поговорить с ним. Как ты собираешься выйти замуж, если не можешь даже изобразить заинтересованность?

— Я уже говорила, что не хочу выходить замуж.

— Но ты должна! — Маргарет схватила подругу за руку, ее лицо было серьезным. — Ты же не желаешь остаться старой девой, объектом насмешек двора, твоя семья не поведет тебя ни в один дом, ты подвергнешься мелкой тирании жен братьев?

— Я не думала об этом в таком свете.

— Тогда возможно тебе стоит задуматься. Это судьба, которую я не пожелала бы злейшему врагу, не говоря уже о лучшем друге.

Розалинда повернулась помыть руки в чаше, которую поднес ей слуга. Она никогда не думала ни о чем кроме охоты на вампиров, но, что произойдет, когда она состарится или из-за травмы не сможет продолжить борьбу? Что случилось бы с нею тогда? Конечно, был Рис. Она знала, что он будет заботиться о ней, но иногда такая жизнь казалась ужасно скучной.

Поднявшись со скамьи, она нагнулась поправить юбки и увидела пару длинных мускулистых ног в красивых черных лосинах. Конечно, он надел черный. Он когда-нибудь носит что-нибудь еще?

— Сэр Кристофер.

Даже она должна была признать, что его костюм был роскошен. Замысловатый узор тесьмы и вышивка, которая полностью покрывала ткань его камзола и черного воротника, были дорогостоящими и единственными в своем роде.

— Добрый вечер, моя леди.

Тепло улыбаясь, он склонил голову. Синие глаза, по крайней мере, смотрели на нее, а не бродили по груди.

— Вы выглядите восхитительно.

Маргарет ткнула подругу под ребра, и Розалинда выдавила притворную улыбку.

— Да, спасибо, очень любезно, сэр.

Он протянул руку.

— Вы удостоите меня чести потанцевать с вами?

Розалинда колебалась, но вздрогнула и прыгнула прямо в объятие сэра Кристофера, когда Маргарет зажала ей нежную кожу ниже запястья.

— С радостью, сэр.

Поскольку сэр Кристофер уже увел ее в сторону, она смогла лишь обернуться и впиться взглядом в Маргарет, которая бессовестно улыбнулась ей в ответ.

Музыканты взяли громкий аккорд и заиграли один из самых медленных танцев, павану[7 - Павана — старинный бальный танец, по-видимому, испанского происхождения Темп медленный, торжественный, размер 2-дольный.]. Розалинда положила руку на сэра Кристофера, и они присоединились к группе танцоров, делающих шаги вперед и назад от высокого помоста. Их руки были сплетены, они двигались в изящном унисоне.

— Ваше платье просто прекрасно.

— Спасибо. Вы тоже выглядите хорошо.

— Хотя вы всегда выглядите роскошно, независимо от того, что надели.

Он мельком взглянул на неё.

— Мне особенно нравится ваш мальчишеский костюм.

Она почувствовала, как краснеет, вспомнив давление его тела, и постаралась не смотреть на партнера. Он был ее врагом. Она не должна даже танцевать с ним, не то, что увлечься. Но Розалинда лишь недавно написала письмо дедушке, и неохотно пришла к заключению, что сэр Кристофер был прав, и они, возможно, должны сотрудничать, чтобы убить вампира.

Они дошли до начала колонны, поклонились королю и разошлись в стороны лишь для того, чтобы мгновение спустя соединить руки в самом конце зала. Фигура изменилась — теперь они, то приближались, то отдалялись друг от друга. Его пальцы сжали ее кисть, словно он боялся, что девушка могла сбежать.

— Вы находите это столь же затруднительным, как и я? — спросил он.

— Нахожу что?

— Неуместное притяжение между нами.

— Меня к вам не влечет.

— Нет, влечет.

— С чего вы это решили?

— Вы же танцуете со мной?

— Только потому, что моя подруга Маргарет заподозрила бы неладное, если бы я отказалась. Она вбила себе в голову, что я должна найти супруга.

— Вы могли отказать мне, — вздохнул он. — Я повел себя, как дурак, пригласив вас на танец.

Он бросил на нее косой взгляд.

— Думаю, я все еще нахожусь в шоковом состоянии, после того, как обнаружил труп в своей спальне.

— В вашей спальне?

Розалинда остановилась, сделала полный оборот и вновь положила руку в ладонь Кристофера.

— С какой стати убийце оставлять труп там?

— Не знаю, если только это не было предупреждением.

— Значит, вы возвращаетесь домой?

Его улыбка была безумно очаровательной.

— Вы этого хотели бы, не так ли? К сожалению, я никуда не еду.

— А я и не думала, что уедите.

— Потому что я очень храбрый?

— Нет, потому что вы также упрямы, как и большинство мужчин, которых я знаю.

Танец закончился. Он сжал руку девушки, Розалинда присела в глубоком реверансе. Она заметила, что он смотрит на ее лиф.

— Вам, должно быть, приходится ее перевязывать, — сказал он.

Она встала, не отдергивая кисть.

— Прошу прощения?

Он кивнул в сторону ее груди.

— Когда сражаетесь. Я даже не думал об этом.

— И вы не должны об этом думать. — Она попыталась высвободить руку.

Вновь заиграла музыка, на сей раз в намного более живом темпе гальярда[8 - Гальярда (итал. gagliarda, франц. gaillarde, буквально — весёлая, бодрая), старинный танец романского происхождения. Был распространён в Европе в конце 15–17 вв. Исполнялся после медленной четырёхдольной паваны; из этой пары контрастирующих танцев развилась инструментальная сюита. В начале 18 в. встречается только как часть сюиты.]. Он притянул ее к себе и повел в резком ритме шестидольного танца. Кристофер обнял партнершу за талию, слегка приподнял от пола на два счета и затем опустил.

— У вас есть любовник? Ваш конюх?

Она чуть не споткнулась.

— Это вас не касается.

Он нахмурился.

— Он разделяет вашу веру и подходящего возраста.

— Вы невыносимо грубы.

— Это, потому что я очарован вашей красотой.

Он снова поднял ее, плавно и безо всякого усилия.

— Я задаюсь вопросом, не околдовали ли вы меня.

Она посмотрела на него, но на сей раз, он не улыбался.

— Околдовала вас? Как бы я это сделала?

— Женщины-друиды не отягощены идеями непорочности или благочестия, и они, как известно, балуются языческой магией.

Она сознательно пропустила свое па и с силой наступила ему на ногу. Он сморщился от боли, и девушка улыбнулась.

— Зачем мне тратить впустую свое время, стараясь очаровать вас, когда совершенно прекрасный мужчина уже лежит на моем непристойном ложе?

— Значит вы любовники?

Музыка стала громче, он схватил ее и поднял высоко в воздух при исполнении медленного поворота вольта[9 - Вольта (в переводе с итал. — поворачивать) — непрерывное вращение.]. При вращении она смотрела в его голубые бездонные глаза и не могла отвести взгляд. Поддержка была очень долгой, они смотрели друг на друга. Казалось, что они были единственными людьми в этом зале, единственными людьми в королевстве…

Наконец Кристофер поставил ее на ноги. Голова кружилась, ей не хватало воздуха, девушка ухватилась за руку партнера. Танец казался бесконечным, ее реакция на его прикосновения была слишком бурной. Она хотела оказаться в менее запутанной ситуации, к примеру, в смертельной схватке с вампиром. Бороться с влечением к сэру Кристоферу, танцуя с ним, было намного труднее, чем она себе представляла.

— Околдовали или нет, что мы собираемся делать с этими неестественными чувствами между нами?

Она сумела надменно улыбнуться.

— Неестественными, сэр? Несомненно, даже ваша семья считает похоть естественной, иначе вы бы вымерли давным-давно.

— Вы права, моя леди, но, к сожалению, это не распространяется на вожделение к друиду, иначе наша вражда закончилась бы прямо сейчас. Мы или истребим друг друга, или будем жить счастливо, соединенные вечными узами брака.

— Тогда, как хорошо, что я к вам ничего не испытываю, не так ли? — спросила Розалинда. — Я не хотела бы узреть конец своего рода или ваше лицо на подушке рядом со мной.

Она с трудом дышала, когда он вновь высоко поднял ее при вольта и медленно вращал вокруг себя. Его длинные пальцы обхватили узкую талию, большие пальцы встретились почти на середине. Только когда он опустил, девушка поняла, что он уводит ее в сторону, в тени позади зала. Они завернули за угол и внезапно оказались совершенно одни. Кристофер прислонил ее к гобелену, изображающего падение Трои. Оперевшись руками о стену, он склонился над ней, его губы оказались в миллиметре от ее губ.

Прежде чем она успела возразить, он поцеловал ее. Легкий удар языка по плотно сжатым губам был настоящим искушением, по телу прокатилась волна жара. Она должна дышать, должна оттолкнуть его. Его зубы разжали нижнюю губу и всосали ее. Задыхаясь, она открыла рот, и его язык скользнул глубоко внутрь. Он полностью обладал ею, одновременно прося и требуя ответной реакции.

Закрыв глаза, она обняла себе руками, чтобы не позволить ему себя трогать. Она дала ему только рот, но чувствовала себя так, словно отдалась полностью.

Когда он поднял голову, Розалинда заставила себя посмотреть на него. Кристофер облизывал губы, словно ему понравился ее вкус.

— Вы закончили? — Она была удивлена спокойствием своего голоса.

— Еще.

Он снова поцеловал ее, и на сей раз, она ответила ему, запустила ладонь в его толстые темные волосы, исследовала пальцами линию черепа.

— Вы хотите меня так же, как я хочу вас, — прошептал он, закусывая ее нижнюю губу, их языки сплелись, словно на дуэли. — Вы боретесь с теми же самыми демонами, что и я.

Она отдернула голову и оттолкнула его. Кристофер не остановил ее, но и не ушел. Собравшись с мыслями, девушка провела дрожащей рукой по чувственным губам.

— Я собиралась согласиться сотрудничать с вами, но теперь я не уверена.

— Почему? — Нахмурившись, он посмотрел на нее, все доказательства страсти немедленно исчезли с его лица.

— Поскольку вы не можете обуздать свою похоть, сэр, я боюсь за свою репутацию, а в определенных случаях и за свою жизнь.

Он улыбнулся.

— Я способен разграничивать миссию и удовольствие, моя леди. Уверяю, что никогда не оставлю вас незащищенной или в опасности.

— И есть еще одно. — Она подошла к собеседнику. — Если я соглашаюсь, то мы будем работать, как равноправные партнеры. Я не хочу, чтобы вы защищали или нянчились со мной. Я могу сама о себе позаботиться.

Он нелепо поклонился.

— Вы это уже повторяли бесчисленное количество раз.

— Я не шучу. — Она подняла глаза. — Если вы не можете рассматривать меня, как своего партнера, я не буду вам помогать.

Он долго и внимательно смотрел на нее.

— И, как партнера по удовольствиям?

— Нет!

— Поскольку у вас уже есть Рис Уильямс.

Она впивалась в него взглядом.

— Поскольку я не собираюсь затаскивать вас в постель.

Он пожал плечами.

— Я слышал, что у женщин-друидов много любовников, особенно во время фестивалей. Это не так?

Гнев шевельнулся в животе, заглушая проснувшееся желание.

— Вы думаете, что я с радостью пересплю с каждым, кто попросит меня об этом?

— Я ничего не предлагаю, кроме того, что, возможно, мы должны разобраться с любовным зудом, пока он не стал невыносимым.

Она многозначительно посмотрела на черный гульфик[10 - в историческом костюме часть мужских панталон, брюк, пристёгиваемая спереди к поясу и прикрывающая гениталии.].

— Думаю, вы с этим разберетесь и в одиночку. Уверена, вы более чем на это способны, — сказала Розалинда. — Теперь, пожалуйста, оставьте меня в покое.

На его лице не дрогнул ни один мускул.

— Мы должны поймать этого вампира.

— Я знаю! — Она прошла мимо него и затем оглянулась. — Это единственная причина, по которой я подпущу вас ближе длины своего меча.

— Во всяком случае, единственная причина, в которой вы сознаетесь.

Розалинда оскалилась.

— Вы невыносимы.

— Мне это уже говорили. — Он поклонился. — Почему бы вам ни вернуться и ни насладится маскарадом? У меня встреча с Элиасом Уорнером в полночь. Я буду держать вас в курсе.

Теперь ее улыбка была полна удовлетворения.

— Я тоже приглашена на встречу. Он, очевидно, считает меня столь же важной персоной, как и вас.

Он нахмурился.

— Думаю, я не должен вас предупреждать? Ему нравится играть в игры, и он без промедления убьет любого ради своих ужасных замыслов.

— Он вампир. Конечно, я знаю это.

— Не все вампиры одинаковы.

В его голосе чувствовалась боль. Розалинда колебалась.

— Почему вы так заботитесь о кровососущем роде, лишенном человечности?

Он поджал губы.

— А почему вы заботитесь о своем?

Она вздохнула. Стоять здесь и обмениваться поцелуями и оскорблениями с сэром Кристофером никак не поможет ей поймать вампира. Он был искушением, которому она должна сопротивляться. Девушка сделала реверанс.

— Доброй ночи, сэр.

Розалинда вернулась в главный зал. Танцы закончились, все смотрели на выступление акробатов.

Скоро Первое Мая: простой люд, как и придворные украсят майские деревья и будут праздновать старый праздник Белтейн. Танцы Морриса[11 - Танцы Морриса. В этом танце участвуют шесть человек, одетых в белые рубашки, бриджи, чулки, шляпы, украшенные цветами и кожаные черные ботинки (в Ланкашире — деревянные башмаки). Красивый и сложный танец, исполняется под сопровождение аккордеона или концертины, в руках у танцующих — короткие трости и белые платки. Традиционно эти танцы исполнялись вокруг майского дерева.] вместо представления шутов и акробатов. Язычество, которое христианская церковь пыталась подмять под себя, вновь воцарится на один день.

Пробираясь через толпу, Розалинда улыбалась самой себе. Она отпразднует Белтейн по традициям друидов и воссоединится со своей семьей. Это служило ей хорошим напоминанием того, почему идея объединить их с сэром Кристофером судьбы была крайне неудачной.




Глава 7


Двенадцать слабых ударов церковного колокола донеслись до Кристофера, когда он дошел до места встречи, находящегося за конюшнями. Мужчина сменил свой тщательно продуманный наряд на более простую черную одежду, эластичные кожаные сапоги длиной до бедра и взял огромное количество оружия отнюдь не в декоративных целях.

Мрачное настроение соответствовало одежде. Если Розалинда Ллеуэллин не околдовала его, то, что с ним было не так? Его никогда не привлекали женщины — друиды, но ей он явно увлечен. Эта боль пульсировала подобно ноющим зубам. Перед уходом на рандеву он сломал лед, образовавшийся в кувшине для умывания, и вылил на себя холодную воду, иначе он окончательно запутается. Он представил, как берет Розалинду за руку, как она помогает ему…

Он положил нетерпеливую руку на поясницу; его тело с энтузиазмом отреагировало на простую мысль о том, как его трогает Розалинда. Он должен успокоиться. Элиас Уорнер слишком проницателен, чтобы не заметить его странную реакцию на Розалинду. И, если Элиас сможет, то использует это знание в собственных интересах. Вытащив кинжал, Кристофер завернул за угол заброшенного кирпичного здания и остановился рассмотреть получившуюся картину. Перед ним, держа в руках оружие, сидели Элиас и Розалинда. На лицах всех присутствующих была написана настороженность. Вампир был все еще одет в свой прекрасный костюм с золотой отделкой, а вот Розалинда переоделась в мальчишеский костюм.

Он кивнул им обоим и сел между ними на старую груду камней.

Элиас откашлялся.

— У меня есть сообщение от Совета Вампиров.

Он сделал паузу, изучил их лица…

— Они разрешили вам сотрудничать, чтобы победить этого вампира.

Кристофер облегченно выдохнул.

— Это очень … великодушно с их стороны.

Розалинда пожала плечами.

— Это прекрасно, но я не нахожусь под их юрисдикцией. Они не могут указывать мне, что делать.

Кристофер напрягся, поскольку взгляд Элиаса стал ледяным. Мужчина поспешил вмешаться.

— Однако они могут попросить других вампиров не убивать вас, пока мы работаем вместе. Конечно, это заслуживает некоторую признательность?

Девушка повернулась к нему, задумчивые карие глаза и черты прекрасного лица освещал лунный свет.

— Думаю, это облегчит мое задание.

— Наше задание. — Черт возьми, иногда она так раздражает. — Мы будем сотрудничать, да или нет?

Она положила руки на колени.

— Я должна дождаться ответа от дедушки.

— К тому времени, как вы получите известие от него, леди Розалинда, половина двора, может быть, будет мертва, как и сам король, — сказал Кристофер. — Разве ваш дедушка не доверяет вам принимать собственные решения?

— А вы? Или вы всегда кротко повинуетесь воли Совета?

Гнев проступил на ее лице, кровь прилила к щекам.

— Мой дядя доверяет мне. У меня есть его полная поддержка. — Кристофер надеялся, что слова прозвучали увереннее, чем он чувствовал себя на самом деле. Его дядя мог быть трудным человеком, и вряд ли бы Эдвард согласился на этот сомнительный договор. За вступление в союз с друидом его опекун, скорее всего, предаст его анафеме, даже не задумавшись о последствиях для их семьи.

— Могу я попросить минуточку вашего внимания? — спросил Элиас. — Совет вампиров поговорил и с вашими семьями, и они согласились.

— Вы уверены? — Их вопрос прозвучал одновременно.

Элиас выглядел обиженным.

— Не в первый раз, ваши семьи сотрудничают, чтобы справиться с угрозой. И эта угроза необычна. О ней говорится, как в книге вампиров, так и в пророчестве друидов.

— Давным-давно наши жрецы предсказали темное, кровавое время для Тюдоров и то, что мы им понадобимся, — медленно проговорила Розалинда. — Но я не знала, что и вампиры верят в пророчество.

Элиас взволнованно и нежно начал декламировать.
		— И розы поцелуй смерть роду принесет,



		И трое избранных останутся одни,



		И связь багровой крови оживет



		В союз единый вступят все враги.








— Как необычно. То же самое сказано и в нашем пророчестве. — Розалинда нахмурилась, как будто идея, что они трое могут разделять нечто большее кроме общего воздуха, беспокоила ее.

— Не столь необычно, леди Розалинда, если учесть, что вампиры и друиды происходят от общих предков. Неудивительно, что у нас одинаковые древние тексты, — Элиас напомнил им о прошлом, серебристые глаза с любопытством рассматривали Розалинду. — Конечно, весь вопрос в том, как мы должны интерпретировать пророчество. — Он повернулся к Кристоферу. — Разве такая формулировка не предполагает, что леди Розалинда находится в самом центре событий?

Ее лицо скривилось.

— Едва ли, мастер Уорнер. Конечно, пророчество говорит о розе Тюдоров и возможной смерти короля.

— Элиас может быть прав, моя леди. Это могло бы объяснить, почему вам приказали вернуться во дворец. — Кристофер увидел, что вампир кивнул, и продолжил. — И там говорится: «И трое избранных останутся одни».

— Как я поняла, вы подразумеваете себя, меня и Элиаса, — ответила Розалинда.

— Или, если вы действительно в центре пророчества, то одним из этих троих может быть Рис Уильямс. Это имеет больше смысла.

Она перебирала косу, словно хотела поскорее закончить беседу.

— Все это бессмысленно. Между нами нет никаких уз крови!

Элиас встал.

— Как вампиры и друиды разделяют те же самые пророчества, мы, конечно, разделяем ту же самую древнюю кровь. Интересно, что еще сэр Кристофер может добавить к совокупности фактов. — Он бросил на Кристофера косой взгляд. — Что бы ни случилось, я рад предложить свою помощь в попытках заманить неконтролируемого вампира в ловушку.

— Спасибо. — Кристоферу удалось сохранить учтивость, хотя волнение лишь возросло. Ему не понравились намеки вампира о кровных узах — или очевидный интерес к Розалинде. — Возможно, нам понадобится ваша помощь.

Розалинда встала и стряхнула травинки с колен.

— Есть ли что-либо еще, мастер Уорнер?

Элиас поклонился.

— Нет, моя леди.

Кристофер тоже поднялся.

— Я хотел спросить у вас одну вещь, Элиас. Возможно ли, что леди Розалинда может использовать магию?

— Все друиды используют магию. О каком роде магии идет речь? — спросил Элиас, приподняв бровь.

Лицо Кристофера скривилось.

— О колдовстве, заставляющем мужчину вести себя, как возбужденный идиот.

— Думаю, это возможно. Друиды используют магию на своих священных церемониях. Но, не считая этого, постоянно магию практикуют лишь знахарки. Леди Розалинда, возможно, получила любовный напиток…, — Он сделал паузу, изучив лицо Кристофера. На его собственном лице читался неподдельный интерес. — Вы думаете, что были околдованы?

— Я не уверен.

Розалинда одарила мужчину маленькой самодовольной улыбкой.

— К моей чести, я едва ли потрудилась околдовать вас. Как бы я получила доступ к вашей еде, чтобы добавить зелье? Как я уже говорила сэр Кристофер, эту проблему вы создали себе сами.

— Едва ли, леди Розалинда.

Она прищурила глаза.

— Мы должны будем прийти к какому-то решению по этому вопросу, сэр.

— И постараться ограничить наши непомерные аппетиты.

— А это я оставлю вам. — Она кивнула Элиасу и пошла к рушащемуся сводчатому коридору, который соединял заброшенное здание с конюшнями.

Кристофер догнал ее в ту же секунду.

— Куда вы идете?

Она вздохнула.

— То, что у нас есть согласие Совета вампиров на взаимопомощь, не означает, что мы должны делать все вместе.

Он преградил путь рукой.

— Нет, означает.

— Я собираюсь встретиться с Рисом, а затем иду спать.

— В чью кровать, моя леди?

Розалинда обошла его и продолжила путь. При ходьбе заплетенные волосы били по спине синей шерстяной куртки. Он крикнул ей вслед, его приглушенный голос был четко слышен в резонирующей ночной тишине.

— Вы собираетесь рассказать ему о поцелуе?

Девушка остановилась. Он весь напрягся в нетерпении, пока она оборачивалась. Ее так легко дразнить и искушать, и, кажется, что он не может остановиться.

— Конечно, я скажу ему.

— Даже, если он придет за мной, размахивая мечом? Совет вампиров не обрадуется, если он убьет меня.

Она посмотрела на него, в ее карих глазах не было сомнений.

— Я рассказываю ему все.

— Тогда он счастливчик. — Он задавался вопросом, каково это, когда есть кто-то, с кем не надо быть настороже, кто-то, кто действительно заботится о тебе, и любит тебя таким, каков ты есть. У него самого не было родных кроме дяди. Остальные погибли, служа Совету, или были убиты в кровавых распрях, которые были не редкостью для общества вампиров.

Его улыбка исчезла, и он продолжал идти, пока не нагнал Розалинду у двери, ведущей в спальни, расположенные над конюшнями.

— Я буду ждать здесь, пока вы навещаете Риса.

Она поглядела на шаткую темную лестницу. Запах навоза и пота вился вокруг них.

— Я не пойду туда. Там полно народу. — Девушка положила два пальца в рот и слегка свистнула — никто не отозвался. Она просвистела еще раз, и затем вздохнула. — Думаю. Так или иначе, он еще не вернулся.

Кристофер поклонился.

— Тогда я провожу вас в кровать. Какую вы предпочитаете? Свою или мою?

Она не ответила, на лице было написано волнение, словно в мыслях она еще была со своим любовником, а не с ним.

— Я не иду спать. Я должна проверить королеву.

— Я пойду с вами. — Он занял позицию позади нее и чуть-чуть правее, чтобы можно было без труда достать меч из ножен. — Вы волнуетесь о королеве?

— Мне интересно, почему она потеряла благосклонность короля. — Она нахмурилась, голос стал совсем тихим. — Он никогда не навещает ее, а ее двор превратился в простую горстку верных слуг.

— Она стареет.

— Я знаю.

— И поскольку она больше не может подарить королю наследника, я боюсь, что он все более и более неудовлетворен ею. — Он наклонялся ближе. — Говорят, что кардинал Уолси[12 - Томас Уолс — канцлер Английского королевства в 1515—29; архиепископ Йоркский с 1514; кардинал с 1515. Считался самым могущественным человеком в Англии после короля Генриха VIII, держал в своих руках всю внешнюю и значительную часть внутренней политики.] пытается заручиться поддержкой Папы Римского, чтобы аннулировать брак.

В шоке она подняла голову.

— Как он может добиться этого, когда, во первых, именно Папа Римский дал разрешение жениться на вдове своего брата?

— Другой Папа Римский и другой политический климат. Королю нужен наследник. Это неопровержимый факт.

— У него есть наследник, принцесса Мария.

Он пожал плечами.

— Девочка.

— Прошу вас, что здесь такого?

— В прошлый раз, когда женщина потребовала трон Англии, это привело к гражданской войне.

— Только потому, что ее двоюродный брат Стефан решил, что должен управлять ее страной. По справедливости, Матильда должна была быть королевой[13 - Речь идет о гражданской войне 1135–1154 гг. Так как у короля Генриха I не осталось наследников мужского пола, он объявил принцессу Матильду будущей королевой (прецедент в английской истории). Однако, она не имела поддержки английской знати (по многим причинам). После смерти короля, двоюродный брат Матильды Стефан Блуаский оспорил ее право на престол (якобы она была незаконнорожденной). Так началась гражданская война. Отметим, что в конце концов трон достался сыну принцессы Генриху II, который основал династию Плантагенетов.].

— Возможно, но именно она сдалась и сбежала во Францию, не так ли?

— И вы думаете, что так поступит любая женщина?

Он бросил косой взгляд на нее.

— Ну, они более слабый пол.

Розалинда перебросила косу через плечо и проворчала явно что-то нелестное. Вдруг она обратила внимание на двух охранников, несущих службу перед покоями королевы.

— Они знают вас, сэр Кристофер?

Он провел пальцем по линии ее скул.

— Теперь, когда мы поцеловались, нет никакой необходимости быть настолько формальной. Вы можете называть меня просто Кристофер.

Она смотрела на него широко открытыми глазами.

— Они знают вас?

— Конечно, знают.

— Тогда вы можете провести меня мимо них?

Он сделал вид, что колеблется.

— Вы просите меня о помощи?

— Да.

— Вы не можете войти сама?

— Не в этой одежде. — Она сделала вид, что отворачивается, чтобы уйти. — Не беспокойтесь. Я знала, что вы будете очень сильно и долго наслаждаться этой минутой.

Он схватил ее за руку.

— Что вы собирались делать, если бы меня здесь не было?

— Сходила бы в спальню и переоделась. В конце концов, это самый быстрый путь.

Если быть абсолютно честным с самим собой, он смотрел на нее, наслаждаясь чувством власти, чувством ее нужды в нем.

— Иди за мной.

Они приблизились к двум охранникам, и Кристофер откашлялся. Стражники никак не отреагировали, а просто продолжали смотреть вперед. Юноша вытащил кинжал.

— Здесь что-то не так.

Розалинда обошла его, встала прямо перед одним из охранников, и помахала рукой перед его лицом.

— Вижу. Они, кажется, в трансе.

Их глаза встретились, и без дальнейшего обсуждения они направились в покои королевы. Все было тихо, и Кристофер показал жестом идти позади него. Розалинда проигнорировала его и пошла вперед, проверяя комнаты по одной стороне коридора, пока он проверял на другой стороне.

Внезапный холод окутал Кристофера, и он закостенел. Посмотрев на Розалинду, он увидел, что она отреагировала точно также. Прежде, чем любой из них сделал шаг, черная фигура подлетела к ним и повалила на пол. Ударившись об пол, кинжал выпал из его рук и откатился в сторону.

Тьма колебалась и циркулировала над ними, казалось, что голова сейчас лопнет. Кристофер почувствовал вкус крови во рту, но не его крови. Вкус был настолько сочным, что он хотел облизать губы. Не такие ли ощущения испытывает вампир, вонзая клыки в жертву: чувство власти и силы, текущей по жилам? Что во имя бога здесь творится? Мужчина собрал каждую крупицу силы, которой обладал, и, преодолевая заклинание вампира, продолжил ползти по узкому коридору вперед, к оружию и Розалинде.

Он сглотнул, чтобы избавится от вкуса крови во рту, сосредоточив все внимание на девушке. К его ужасу она пыталась встать. Девушка смотрела на существо, и как будто что-то искала. Кристофер открыл рот, чтобы закричать на нее, но не смог вымолвить ни слова, он мог лишь медленно ползти к ней со скоростью улитки.

С криком она бросила кинжал в центр массы и рухнула на колени. Вампир, или то, что он создал, исчезло также быстро, как и появилось.

Кристофер протянул дрожащую руку и коснулся колена Розалинды. Он приподнялся разглядеть ее лицо.

— Это женщина, — прошептала она.

— Что? — Он нахмурился, проверяя, не ранена ли она.

— Вампир. — Она с трудом сглотнула. — Она пахнет, как завядший цветок померанца[14 - Растения рода Цитрусовых.].

Он остановился, посмотрел на ее ошеломленное лицо.

— Вы в порядке?

— Она стара и имеет великую силу. — Она дрожала, обняв себя руками.

Не думая, Кристофер схватил ее, усадил на колени и прижал к себе. На этот раз она не сопротивлялась. Вскоре он понял почему: девушка вся дрожала, словно ее лихорадило. Он провел руками по плечам до запястий, затем по спине и не отпускал ее, пока она не согрелась под его прикосновениями.

Он с трудом сглотнул и почувствовал сочный, обольстительный вкус крови во рту.

— Ты чувствуешь, что вампир собирается кого-то сегодня убить?

— Нет. А ты?

Он пожал плечами.

— Я не друид. — Он не собирался говорить ей, что в течение ужасающей минуты он ощущал, будто вампир каким-то образом завладел его разумом. — Но Вампир зачем-то пришел сюда. — Он неохотно отпустил ее. — Мы должны убедиться, что с королевой все в порядке.

Кристофер протянул руку, чтобы помочь Розалинде встать. Ему не понравилось ее бледное лицо и расширенные зрачки. Он хотел спросить, почувствовала ли она странную связь с вампиром, но не желал вызвать подозрения и рискнуть ответить на ее расспросы, когда он сам не знал, что именно почувствовал.

Они шли вниз по коридору, останавливаясь и прислушиваясь у каждой двери, но все было тихо.

— Я чувствую запах крови, — прошептала Розалинда.

Дверь маленькой прихожей, которая вела к спальне королевы, была открыта. Кристофер остановился на пороге. Стражи нигде не было.

— Смотри — Розалинда указала на дальнюю дверь. — Что это?

Взяв свечу со скамеечки для молитвы, Кристофер пошел вперед. К двери спальни была прибита длинная, изящная, украшенная вышивкой перчатка. Пальцы смотрели вниз, с них на деревянный пол стекала кровь. Девушка выглянула через его плечо и вздохнула.

— Это любимая перчатка королевы.

— Как вы можете быть в этом уверены, когда она вся запачкана кровью.

Она указала на позолоченное кружево.

— Здесь вышиты гранаты, символ королевы, переплетенные с розами, символом короля. Думаю, он подарил их после рождения принцессы Марии.

Розалинда поглядела на дверь.

— Я должна удостовериться, что королева в порядке.

Кивнув в знак согласия, он отошел в сторону. Девушка медленно открыла дверь в спальню и вошла внутрь. Она вернулась минуту спустя, и Кристофер понял, что все это время не дышал.

— Она крепко спит, — прошептала Розалинда. — С нею три фрейлины. Я не хотела тревожить их.

С покорным вздохом Кристофер снял любимый кожаный камзол и, обернув вокруг руки, вытащил гвоздь. Завернув перчатку в камзол, он оглянулся в поисках ткани, которой можно вытереть пол. Розалинда уже проверяла сундуки, стоящие у маленького ромбовидного застекленного окна. Она вернулась со старой шерстяной юбкой и убрала оставшуюся кровь.

Закончив, девушка положила запятнанную юбку в складки уже испорченного камзола. Он кивнул в сторону двери. Розалинда вышла вслед за ним, а затем взяла за руку и провела через лабиринт переходов, которые выходили к черному ходу и садам. Он был удивлен, увидев, что на улице все еще темно, но сильнее его поразило то, что в большом банкетном зале еще пылали огни, и слабый звук музыки отражался в воздухе.

— Мы должны зарыть эту перчатку, — сказал Кристофер.

— Вы уверены? — Розалинда нахмурилась. — Думаю, королева обнаружит ее отсутствие.

Кристофер присел и осторожно развернул камзол, показывая перчатку. Встав на колени рядом, Розалинда посмотрела на окровавленный предмет и отшатнулась.

— Вы правы. Странный запах. Это может быть яд или магия.

Кристофер ничего не почувствовал, но на этот раз, был готов признать, что друид мог лучше разбираться в подобных вещах.

— Я приму нужные меры.

Он хотел показать перчатку Элиасу, узнать его мнение, чья именно кровь запятнала мягкую кожу.

— Если вы разрешаете, конечно. — Он вновь завернул перчатку и положил хорошо свернутый камзол под мышку. Розалинда осталась стоять на коленях. Он дрожал от ветра, раздувающего батистовые черные рукава нижней рубашки. — Мы должны вернуться.

Девушка посмотрела на него.

— Почему она не убила королеву? Ей ничего не мешало. Даже мы подоспели бы слишком поздно.

— Некоторым вампирам нравится играть в игры. Возможно, она просто хотела показать, что может подобраться к королеве настолько близко, насколько ей захочется?

Она прикусила губу.

— Или возможно ее настоящая цель — король. — Она с трудом поднялась на ноги. — Идем!




Глава 8


Розалинда развернулась и побежала к нужному крылу дворца так быстро, как только могла. Пригнувшись, она перешагивала корни деревьев и избегала нависающих веток, которые угрожали ударить ее по лицу. Держа кинжал в руке, Кристофер бежал рядом, он дышал еще тяжелее, чем она. В отсутствии Риса, она была рада его компании и силе.

Остановившись на краю дубовой рощи, девушка осмотрелась. В отличие от апартаментов королевы, вход в палаты короля освещали огни, слуги, и придворные постоянно входили и выходили из здания. У каждой двери стояла стража. Они, казалось, не были под чарами вампира и не осознавали нависшую над ними опасность.

Согнувшись пополам, Розалинда пыталась отдышаться. Кристофер положил руку на ее плечо, его острый взгляд изучал стражу.

— Охранники вроде настороже. Вы думаете, мы должны войти и проверить, цел ли король? — с трудом проговорила она.

— Я пойду, — ответил он незамедлительно.

— Без меня?

Он мельком взглянул на нее.

— Вы неподобающе одеты для встречи с королем.

Она попыталась выпрямиться.

— Я похожа на мальчика. Никто меня не узнает.

Поймав ее косу и обернув вокруг руки, он наклонил ее лицо в опасной близости от своего.

— Вы похожи на девочку, которая решила поиграть и переоделась в одежду брата. Я пойду. Обещаю вернуться. — Он легко поцеловал ее и выпустил волосы. — Ждите здесь.

Она смотрела, как он уходит, крепко сжимая камзол левой рукой. Девушка разрывалась между раздражением от его выражения превосходства и подозрением, что он был прав. В ярком свете свечей ее костюм никого не обманет. Она не может позволить себе потерять свою репутацию и с позором быть отосланной домой.

К ее облегчению Кристофер быстро вернулся и подошел к дереву, позади которого она скрывалась.

— Все выглядело в порядке. Конечно, мне не разрешили войти в спальню короля, но я подобрался так близко, как только смог.

— Тогда давайте надеяться, что это было только предупреждением. — Розалинда вздохнула. — Я попрошу короля предоставить вам больший доступ к его персоне.

Улыбка мерцала на его лице.

— Вы попросите у короля?

Она подняла подбородок.

— Да, он поклялся прислушиваться к моей семье.

— Так это правда? — Кристофер был впечатлен. — До меня доходили слухи, что Тюдоры вступили в союз с друидами, но я не верил им.

Розалинда вздрогнула, задавшись вопросом, что подумает ее семья о раскрытии их секрета такому убийце друидов, как Кристофер Эллис. Но, что еще она должна была сделать? Она должна доверять ему, иначе вампир сможет убить короля.

Девушка убрала кинжал в ножны.

— Я думаю, пора идти спать.

Кристофер улыбнулся ей и осторожно положил свою ношу на землю около ног.

— Это, конечно, был вечер полный приключений. Вы решили, где будете спать сегодня ночью?

— Не с вами.

Он схватил ее подбородок, его пронзительные голубые глаза изучали лицо девушки.

— Я хочу вас. Не понимаю, почему, но хочу.

— Прекратите желать меня. Я уверена, что есть множество женщин, готовых купиться на ваши прекрасные глаза и миловидное лицо.

— Вы находите меня привлекательным?

Она пожала плечами.

— Некоторые женщины могут найти.

— Но не Вы, потому что Вы предпочитаете темно-рыжие волосы и бледно-молочную кожу. — Его улыбка исчезла. — Или вы просто слишком боитесь признаться в том, что желаете меня?

Розалинда отошла в сторону и ответила, не оборачиваясь.

— Я не могу желать вас. Вы — мой враг.

— Вы всегда целуете своих врагов?

— Я не хочу вас. — Она развернулась, ладони сжаты в кулаки. — Я не хочу никаких отношений.

Он поднял брови.

— И вы думаете, что я хочу?

— Вы всегда поднимаете эту тему.

— И поэтому вы чувствуете себя некомфортно.

— Да!

Его взгляд был полон решительности.

— Вы слышали пророчество.

Розалинда поднесла руку к щеке и отбросила назад пряди волос, упавших на лицо.

— Это имеет отношение к происходящему?

— Я думал об этом.

— И?

— И считаю, что оно действительно связано с вами.

— Это смешно.

— Вы уверены? — Он подошел и стал прямо напротив нее. — Я начинаю задаваться вопросом. И розы поцелуй смерть роду принесет, И трое избранных останутся одни …, Возможно, Элиас прав, и роза это Вы, Розалинда, а не тюдоровская эмблема. Возможно, вы избраны судьбой уничтожить меня и мою семью, связав нас узами страсти.

— Это абсурдно. Я не настолько могущественна.

Его улыбка была печальной и отчаянной.

— Ваше могущество очевидно для меня.

Она неуверенно отступила на два шага.

— Я иду встретиться с Рисом.

Кристофер схватил ее и прижал к груди. Она не решилась посмотреть ему в лицо. Вместо этого девушка уткнулась в черную ткань его рубашки, в шнурки, закрывающие вырез, и глядела, как поднимается и опускается его грудь при дыхании.

— Он удовлетворяет тебя в постели?

Она задрожала, когда он провел кончиком пальца по ее рту.

— Он целует твои губы так, что ты не можешь думать или дышать; он сосет твою грудь, пока соски не станут такими же твердыми, как его член.

Розалинда замерла, так как мужчина опустил руку, провел ею по спине и положил на вздымающуюся грудь девушки. Чувствуют ли он через ткань, как затвердели ее соски? Она хотела, чтобы он чувствовал.

— Он двигает пальцами в твоем лоне, пока ты не открываешься ему подобно сочному цветку медоносной пчеле, и затем использует рот, чтобы высосать тебя досуха?

Кристофер опустил руки ниже, на ее ягодицы и держал ее так, пока девушка не задохнулась и не привстала на цыпочки. Он легонько поднял ее и прижал к бедрам. Он не надел гульфик, и только мягкая оленья кожа его штанов закрывала что-то твердое и горячее. Розалинда боролась с соблазном обнять его ногами, позволить его жару и толщине прикоснуться к влагалищу, попросить о том, что требовало тело. Она, казалось, не могла пошевелиться, его мягкий соблазнительный голос описывал те чувственные удовольствия, которые он мог ей доставить. Эти слова звучали намного притягательнее чем, она когда-либо могла себе вообразить.

— Он доставляет тебе удовольствие, Розалинда? — Он поцеловал чувствительную кожу за ухом, и она услышала собственный стон. Его губы опускались вниз по ее шее, до самых плеч. — Или он просто пользуется тобой, оставляя неудовлетворенной?

Она, наконец, нашла силы оттолкнуть и слезть с него, встать на дрожащие ноги. Кристофер не остановил ее, позволив увидеть страсть в его глазах, жар и желание, бегущие по его телу, огромную выпуклость в штанах.

Розалинда облизала губы и отстранилась от него. Она никогда не понимала, что такое вожделение, никогда не представляла эту неистовую потребность, это нелепое желание броситься мужчине в объятия и взять то, что он предложил, наплевав на последствия.

Она качала головой, пытаясь очистить разум от тумана похоти.

— Прекрати.

На его щеке дрогнул мускул.

— Я знаю, что ты не веришь мне, но я не могу остановиться. Мне жаль, но я не могу.

— Я не могу … — Господи, это ее голос? Такой дрожащий, такой уязвимый, такой… напуганный. Розалинда никогда не боялась; она не могла позволить себе этого в мире мужчин, в котором жила.

— Я могу доставить тебе удовольствие, — нежно сказал он, протянув руку. — Позволь мне показать тебе.

Она отступила еще на два шага.

— Удовольствие мимолетно. Ни одна женщина не желает очутиться в кровати с мужчиной, который забудет ее на следующий день.

— Я не думаю, что когда-либо буду в состоянии забыть тебя. — Его взгляд медленно скользил вниз и остановился на ее бедрах. — Думаю, что я никогда бы не захотел оставить твое тело.

Картина, как они голые переплелись на кровати, пронеслась перед ее глазами, но девушка немедленно выкинула эти мысли из головы.

— Я ложусь спать.

Кристофер поклонился.

— Как пожелаете, моя леди.

— Одна. — Она решила поставить точки над «и», если он все еще питал какие-то непристойные мысли присоединиться к ней.

— Я понял.

— Я сообщу, когда получу известие от дедушки.

Он пожал плечами.

— Если вы считаете это необходимым.

— Или, если произойдет что-то чрезвычайное.

— Естественно.

Розалинда остановилась и посмотрела на него. Надеялась ли она, что Кристофер проигнорирует ее слова и возьмет дело в свои руки? Идя к конюшням, она была раздражена собственной нерешительностью и только сумела подать условный сигнал Рису.

Он появился перед нею так внезапно, что у нее перехватило дыхание. Он был все еще одет в дорожный костюм: одежда в пыли и в одной руке он держал шляпу. Его слабая улыбка потускла, когда он посмотрел на нее. Рис положил руку на плечо девушки, и они отошли в тень ближайший стены.

— С тобой все хорошо?

Ее передернуло.

— Мы подверглись нападению вампира в покоях королевы.

— Мы?

— Сэр Кристофер и я.

Он нахмурился.

— Довериться убийце друидов, чтобы оказаться в гуще событий. Он преследует тебя, как вампир добычу.

— Рис, он просто был со мной, когда я пошла проверить королеву. Ее охранники были околдованы.

— Королева ведь цела, да? — Рис перекрестился. — Пронесло.

— Да. — Розалинда подавила дрожь. — Но не благодари нас. Вампир был там, в ее покоях, но решил не нападать на нее.

Рис нахмурился.

— Это странно. Хотя мы всегда полагали, что его цель — король, зачем вампиру идти к королеве в середине ночи и не нападать на нее? Вы узнали что-нибудь еще?

— Вампир — женщина и очень древняя. Она пахла, как цветок померанца.

Он кивнул.

— Превосходно. По крайней мере, ты будешь в состоянии вычислить ее при следующем столкновении. Хотя, даже я знаю, что аромат цитрусовых часто используется в духах.

Розалинда вздохнула.

— И она достаточно могущественна, чтобы скрыть себя, даже от собственной расы. Еще мы встретились с Элиасом Уорнером сегодня ночью, и он сказал, что Совет Вампиров соглашается на наше с сэром Кристофером сотрудничество.

— Я так и думал. — Его глаза были ледяными. — Они были бы счастливы, если бы ты умерла за них.

— Я не вижу выбора.

Взгляд стал мрачнее тучи.

— К сожалению, я тоже.

Розалинда взяла юношу за руку.

— Как прошла поездка?

— Она была намного беднее на события, чем твой вечер. Письмо на пути в Уэльс к твоему дедушке.

— Спасибо. — Она сжала его пальцы. — Я тебя не заслуживаю.

Он слегка улыбнулся.

— Я просто исполнил свой долг. — Отпустив ее руки, он кивнул в направлении самого близкого стойла. — Я только позабочусь о Гетине и иду спать.

— Я рада, что ты вернулся. — Импульсивно она обняла его и поцеловала в губы. Розалинда почувствовала, как он напрягся, и обняла еще сильнее. Разве он не понимал, что она нуждалась в нем сейчас, нуждалась, чтобы избавится от прикосновений сэра Кристофера, которые горели на коже? Вкус и ощущения, которые угрожали сокрушить ее чувства?

Его губы накрыли ее губы, и он поцеловал ее, руки ласкали тело, а язык орудовал во рту. Тем не менее, через секунду он поднял голову и расцепил кольцо рук. Рис медленно вытер губы ладонью.

— Не делай этого со мной.

Она с трудом сглотнула.

— Чего?

— Не целуй меня, когда на тебе вкус другого мужчины.

На секунду она закрыла глаза от стыда.

— Прости, я не хотела этого. Я хочу забыть о нем…

— Нет, не хочешь. — Впервые в жизни, она боялась Риса, и того, что она пробудила. — Я видел, как он смотрит на тебя — и вижу, как ты оглядываешься на него.

— Но я не хочу этого чувства, и он тоже!

Рис внимательно окинул ее взглядом, все чувства были написаны на его лице.

— Независимо от того, что он сказал тебе, Розалинда, он хочет тебя, и я подозреваю, что он сделает все необходимое, чтобы привязать тебя к себе. И в пылу сражения помни, мы не можем всегда потворствовать своим чувствам. — Он сунул руку в пальто и достал свернутый пергамент. — Это для тебя.

— От моего дедушки? Почему он написал мне так скоро?

— Возможно, он получил новую информацию после того, как мы уехали.

— Ты знаешь, о чем там говорится?

Брови поползли вверх от удивления.

— Несмотря на мою ревность, я не опущусь до чтения личных писем, Розалинда.

Она вздохнула.

— Я не это имела в виду. Я просто хотела спросить, прислал ли он и тебе сообщение?

— Да.

— И?

Улыбка вышла кривой.

— И мы обсудим это после того, как ты прочтешь письмо.

Повернувшись к спальням, он отбросил назад густые темно-рыжие волосы.

— Я устал, моя леди. Доброй ночи.

Розалинда прикусила губу.

— Я сожалею, Рис, — прошептала она.

Остановившись у лестницы, он обернулся.

— Все в порядке.

— Нет, не в порядке. — Она попыталась подавить дрожь в голосе. — Я причинила тебе боль.

С мягким звуком он обернулся и обнял ее.

— Нет, cariad, это не ты. Просто это все проклятая ситуация. — Он поцеловал ее в макушку. — Ты устала, как и я. Иди спать. Мы поговорим утром.

Розалинда подняла голову, чтобы увидеть его глаза. Он назвал ее «любимой» на валлийском языке.

— Ты уверен, что не сердишься на меня? Я не смогу перенести это.

Улыбка вышла натянутой.

— Давай поговорим утром, хорошо? Теперь, доброй ночи.

Она смотрела, как он исчез, поднявшись по лестнице, и затем пошла во дворец. Мысли были в беспорядке. Как она могла хотеть Кристофера, когда ее фактически сосватали Рису? И она тоже хороша, хоть Рис и сказал, что будет ждать ее и никогда ничего не потребует.

Девушка замедлила шаг. Возможно, ее тяга к Кристоферу вызвана опасностью, с которой они столкнулись, а не настоящим чувством. В действительности ее отношения с Рисом более безопасные и прочные. Рис не в состоянии дать ей наслаждение, обещанное сэром Кристофером, но он, конечно, не поставит ее на колени.… Но хотела ли она быть в безопасности? Она когда-либо хотела это? Она и думать не хотела о колких комментариях Кристофера о пророчестве. В нем действительно говорится о ней? Поэтому дедушка настоял, чтобы именно она отправилась во дворец, как представитель друидов, несмотря на то, что была женщиной?

Все же пророчество упоминало троих избранных. Разве она неразрывно связана с Кристофером и Рисом или, еще хуже, с вампиром, Элиасом Уорнером? Розалинда едва не вернулась в конюшни. Рис может узнать, где найти старшего из их рода, с которым можно будет обсудить пророчество. Или она может дождаться Белтейн и найти жреца.

Девушка напрягла глаза, пытаясь различить слабые лучи солнца, которые слегка окрасили горизонт. Она слишком устала, чтобы думать и могла лишь молиться, что утро вечера мудренее.

Кристофер ждал, пока Розалинда не исчезла во мраке, а затем вновь осмотрел окровавленные вещи. Вторая перчатка, которую он взял из покоев короля, лежала поверх первой. Они были полностью идентичны. Он не знал, почему не показал перчатку Розалинде. Его волновало то, что она с кинжалом в руке возьмет приступом дворец, дабы спасти своего суверена, или он пытался вновь защитить ее?

Возможно, оба варианта. Независимо от того, что задумал вампир, покои короля хорошо охраняются и там слишком оживленно, чтобы эта тварь смогла подобраться также близко к королю, как она подобралась к королеве, не подняв тревоги.

Его перекосило. Кристофер понимал, что Розалинда не оценит его умалчивание. Он вернулся к разрушенному зданию позади конюшен и нашел Элиаса, сидящего на том же самом месте. Он был не один. Вампир наклонил голову набок, как будто шептал что-то молодой женщине, стоящей на коленях между его бедрами. Через минуту Элиас сел прямо. Он улыбнулся Кристоферу; его длинные клыки были все еще видны.

— Все в порядке. — Он подозвал Кристофера. — Я просто пил ее кровь. Она находится в трансе.

Теперь Кристофер мог ощутить это — неуловимый намек крови и вампирской магии, подчиняющей разум.

— Хочешь ее крови? Она не заражена.

Кристофер отскочил.

— Я не вампир.

Наклонив голову, Элиас с любопытством смотрел на него. Безупречные золотистые локоны трепал холодный ветер.

— Все же в жилах твоей семьи течет кровь вампиров.

— Кто сказал вам это?

— Я знал вашу семью в течение почти трехсот лет. Ты думаешь, что я не посвящен в их тайны, … не поэтому ли ты, к примеру, придерживаетесь древних клятв Митры? — Улыбка вампира выражала жалость. — Даже те тайны, вы пытаетесь похоронить с мертвыми.

Кристофер стиснул зубы.

— Я не вампир.

— Если ты на этом настаиваешь. — Элиас обратил внимание на молодую женщину, которая была одета, как доярка. — Милая, ты должна уйти отсюда и лечь спать. Спи до рассвета и забудь все, что произошло между нами этой ночью.

Послушно поднявшись, женщина присела в легком реверансе и вышла из разрушенного здания. Ее глаза были безжизненными, а поступь неуверенной.

Кристофер посмотрел на девушку, когда она прошла мимо него; две отметины укуса на шее были все еще видны.

— С ней все будет в порядке?

Клыки Элиаса исчезли; он облизал крошечное пятнышко крови в уголке его недавно окрашенных в красный цвет губ.

— Конечно. Она молода и здорова, и я выпил лишь самую малость.

Кристофер попытался не реагировать на его небрежный вид. Несмотря на все годы, проведенные среди вампиров, он никогда не любил смотреть, как они сосут кровь другого человека. Он сказал себе, что друиды делают вещи и похуже, а вампиры редко убивают, и то по большому счету лишь в интересах собственного вида, тогда как друиды практикуют безбожные ритуалы с человеческими жертвоприношениями. Но, если Розалинда сказала правду, они больше не практиковали это извращение…

— Что вы хотите от меня, сэр Кристофер?

Кристофер стал на колени и, положив камзол на землю, развернул его, чтобы показать перчатки. Элиас наклонился вперед, безразличие сразу же исчезло с его лица, когда он вдохнул аромат засохшей крови.

— Что это?

— Пара любимых перчаток королевы. Одна была прибита к двери спальни королевы, другая — к внешней двери внутренних покоев короля.

Элиас сердито прошептал страшное проклятие. Он посмотрел на Кристофера.

— Это недопустимо. Вампир играет со всеми нами.

— Вы и вправду боитесь?

Элиас дрожал.

— Конечно, боюсь. Этот вампир настолько могущественен, что может убить меня силой мысли.

— Тогда, почему он просто не пошел и не убил короля?

— Не думаю, что этот вампир действует рационально, не так ли? Его цели нелогичны и неясны, и именно поэтому Совет вампиров не может оставить эту проблему в покое. — Он указал на перчатки. — Эти перчатки лишь подтверждают мое предположение.

— Каким образом?

— Это не человеческая кровь.

— Тогда чья?

— Вампира. Древнего вампира. Подозреваю, того самого, которого мы ищем. Разве вы не можете различить запах?

Кристофера осторожно вдохнул.

— Пахнет старой кожей и цитрусовыми.

Озарение вспыхнуло в серебряных глазах Элиаса.

— Да ведь вы недооцениваете свои таланты, сэр Кристофер. Ваше обоняние сравнимо с друидским. — Он дотронулся до перчатки. — Вампир метит кровью, как собака мочой, предостерегая остальных. Это вызов. — Он сделал паузу. — Возможно, ваше страстное увлечение Розалиндой Ллеуэллин сильнее затронуло ваши чувства, чем вы предполагали.

— Мое обоняние несравнимо с ее обонянием, и я не увлечен Розалиндой.

— Она, кажется, думает, что увлечены.

Кристофер вздохнул.

— Это более глубокое чувство.

— Вы любите ее? — Элиас улыбнулся. — Как мило.

Кристофер не улыбался в ответ.

— Я не глуп, Элиас. Я все время подозревал, что есть особая причина, почему из всех людей именно я был назначен на это задание. Никого не заботит, если вдруг я умру, пытаясь остановить осуществление пророчества. — Он внимательно смотрел на лицо Элиаса, но на нем не дрогнул ни один мускул. — Полагаю, меня специально послали сюда, как и Розалинду Ллеуэллин.

— Это очень интересная мысль, сэр Кристофер.

— Вы слышали пророчество.

Элиас очень медленно закрыл глаза.

— Насчет троих избранных.

Кристофер попытался поставить Элиаса перед фактами.

— И у вас есть собственные предположения относительно того, почему я мог быть включен в эту неправдоподобную группу. Также это может объяснить ваш жуткий интерес к Розалинде Ллеуэллин. Что скажете?

— Я ничего не скажу, сэр Кристофер. — Он улыбнулся, словно и, не пытаясь уверить Кристофера в чем-либо. — Я оставляю дикие теории вам.

Он поднялся и поклонился.

— Доброй ночи.

Кристофер не пытался остановить вампира. Не было никакого смысла. Он высказал свое мнение, и ничто не изменилось. По правде говоря, он этого не ожидал. Он предчувствовал беду. Общеизвестно, что вампиры скрытные существа, но вполне возможно, Элиас знал о запутанной, кровавой истории Кристофера. Мужчина вздохнул и начал думать, куда бы закопать камзол. Он надеялся, что сегодня ночью его не ждет никаких находок в спальне, ведь он так отчаянно нуждался во сне — и свежей голове на утро.




Глава 9


Розалинда остановила лошадь.

— Может, спешимся и пройдемся немного пешком? — спросила она у Риса.

Утро выдалось ясным, с той пронзительной яркостью, которая многое обещала, хотя еще стояло время года, которое часто ничего не давало. Розалинда практически не спала: ее мысли были заняты Рисом, Кристофером и волнующим письмом от дедушки. На рассвете она оделась и пошла на конюшни, где ее уже ждал Рис, как будто он знал, что она придет именно в этот час.

Он кивнул и слез с коня, поймал поводья и, ловко стреножив лошадь, помог девушке слезть с седла. Рис не пытался поцеловать ее этим утром, и взгляд у него был настороженным, а не теплым и мягким. Ее дедушка дал ему те же самые инструкции, что и ей?

— Я прочитала письмо дедушки.

Он мельком взглянул на неё.

— И?

Розалинда глубоко вздохнула.

— Мой дедушка узнал, что сэр Кристофер во дворце, и приказал познакомиться с ним.

— Познакомиться с ним? Он написал мне совсем другое.

Ее щеки вспыхнули. Она уставилась на его прочный коричневый шерстяной камзол, лишь бы не смотреть собеседнику в глаза.

— Я не хотела расстраивать тебя.

Смех Риса прозвучал резко и неприятно.

— Что точно он написал?

Розалинда скрутила перчатки для верховой езды в узел. Было трудно говорить о таких деликатных темах с человеком, который мог бы однажды стать ее мужем.

— Он приказал, сблизиться с сэром Кристофером, насколько это возможно.

Наступила гробовая тишина. Было слышно лишь позвякивание лошадиных уздечек и прерывистое дыхание Розалинды. Девушка медленно подняла голову и встретилась взглядом с Рисом.

— Я знаю. И он сказал мне помогать тебе любым возможным способом. — Усмешка вышла кривой. — Твой дедушка думает, что я настолько лоялен к нему, что охотно свяжу тебя и брошу в кровать этого подонка.

Розалинда положила руку на рукав его камзола.

— Он знает о твоих чувствах ко мне. Он никогда не подумает об этом. — Тем не менее, казалось, что дедушка никогда не потребует от внучки подобного, и от этой мысли у нее скрутило живот.

Рис молчал, но она чувствовала, как напряглось его тело.

— Я не буду делать этого, Розалинда, — сказал он, наконец. — Я не буду облегчать задачу сэру Кристоферу, и не поступлю так с тобой. Я вынужден сказать это, но твой дедушка потерял мое уважение.

— Я не думала, что ты пойдешь вразрез со своими принципами. — Розалинда потянулась погладить его небритый подбородок. — По правде говоря, ты бы причинил мне боль, если бы поступил так.

Он вздохнул и отодвинул ее руку от лица.

— Но это должно прекратиться. Я не могу позволить тебе трогать меня.

— Мы больше не можем даже быть друзьями? Я лишь пытаюсь подбодрить тебя.

— И я уже тверд. — Он сглотнул. — Лучшее, что я могу предложить тебе — это обещание не вмешаться в твою… обязанность.

— У меня нет иного выбора, — прошептала Розалинда. — Мой дедушка четко все объяснил.

Улыбка Риса вышла холодной.

— Я уверен, вы примиритесь со своей судьбой, моя леди.

— Это несправедливо. Я же сказала, что мне не нужны никакие чувства к сэру Кристоферу. Это все неправильно!

Он пошел обратно к лошадям, надевая перчатки на ходу.

— Ты задумывалась о том, что именно этого и ожидал твой дедушка, когда отправлял тебя сюда?

Шок от этих ранящих слов, сказанных самым верным другом, эхом отзывался в ней, но девушка выпрямилась во весь рост и спокойно произнесла:

— Я думала, что меня выбрали, потому что я отмечена знаком Авен и училась сражаться с вампирами с самого рождения.

Он повернулся к ней.

— Да, но есть и другие охотники на вампиров, более опытные. И против тебя семья Эллиса посылает сэра Кристофера, неиспытанного охотника на друидов — красивого юношу, который оценил бы твое очарование.

Розалинда подняла подбородок.

— Ты думаешь, что есть заговор создать связь между мной и сэром Кристофером? Зачем?

— Я не знаю. Возможно, чтобы отвлечь тебя от расследования убийств, в то время как вампиры добьются своих гнусных целей.

— Если бы это было так, почему мой дедушка согласился?

— Возможно, это имеет некоторое отношение к тому проклятому пророчеству.

— Почему ты так думаешь? — Розалинда пыталась не выдать своего волнения. И так плохо, что сэр Кристофер думал, что она вовлечена во все это. Почему и Рис говорит о том же?

Он тщательно изучил ее.

— Такое предположение звучит весьма,… вероятным, разве нет?

Розалинда посмотрела ему в глаза.

— Нельзя быть уверенным ни в чем. Разыскиваемый вампир, вероятно, манипулирует ситуацией в собственных целях. — Она взяла поводья. — Думаю, пора возвращаться во дворец.

— Конечно, моя леди. — Рис посадил ее в седло и сел верхом на собственную лошадь.

Розалинда прикусила губу и посмотрела собеседнику в глаза.

— Ты же не бросишь меня, ведь нет?

— За то, что сделал твой дедушка? Нет, я не покину тебя.

— Спасибо, — прошептала она, но он уже отвернулся; в седле он держался необычно торжественно, лошадь набирала скорость. Розалинда скакала за ним так быстро, как могла. Ее мысли запутались сильнее, чем прошлой ночью. Собственный дедушка, фанатично ненавидящий все связанное с вампирами, предложил — нет, приказал — обольстить сэра Кристофера Эллиса.

Она не видела быстро приближающиеся стены дворца. Интересно, а отец приказал бы сделать подобную вещь? Тоже бы предал ее? И почему так необходимо соблазнить Кристофера? Конечно, завоевать его доверие, даже заставить его влюбиться в нее, было бы более чем достаточно, чтобы поставить под угрозу его положение и отвлечь. Это связано с пророчеством? Ее дедушка действительно ожидал, что она «вступит в союз» с врагом?

Вся ее прежняя неуверенность по поводу признания ее, как убийцы вампиров вернулась вновь. Дедушка позволил ей учиться только для этой цели, чтобы она стала приманкой и погубила Кристофера? Выводы были ужасающими. Розалинда осознала, что не хочет смерти Кристофера, и по правде говоря, сделает все, чтобы предотвратить это.

Рис остановился рядом с ней.

— Думаю, ты захочешь поговорить с сэром Кристофером. Мне найти его?

Девушка неопределенно посмотрела на дворец.

— Я не знаю, где он может находиться.

— Я приведу его в часовню. Ты можешь помочь мне с лошадьми, пока я ищу его, а затем встретишь нас там.

Розалинда покорно пошла за Рисом в конюшни, подождала, пока он уберет тяжелые седла и упряжь, отведет лошадей в их стойла. Она принялась чистить их и удостоверилась в наличии свежей воды и еды. По крайней мере, простая каждодневная работа умиротворяла ее, помогала успокоиться и подумать, что она скажет Кристоферу о том, что все более чем желают, чтобы они работали вместе.

Закончив, Розалинда подняла пыльные юбки зеленой амазонки и медленно пошла к часовне. Почему легче видеть сэра Кристофера ночью, когда она охотилась на вампиров, чем при свете дня? Он и Рис уже ждали ее снаружи. Сэр Кристофер низко поклонился.

— Доброе утро, леди Розалинда.

— Доброе утро, сэр Кристофер. — Она смотрела на Риса, его выражение лица было отнюдь не любезным. — Это и вправду безопасное место для разговоров?

Рис пожал плечами.

— Если мы хотим укрыться от вампиров, то часовня нам идеально подходит. Месса еще нескоро начнется.

На маленькой паперти Розалинда повернулась к мужчинам. Кристофер посмотрел на нее и нахмурился.

— Вы выглядите уставшей, моя леди.

— Я устала, потому что не спала от волнения. Уверены, что вас обуревали те же самые эмоции?

— Действительно. Они сильно терзают мой разум. — Он подошел и прислонился к стене, его шелковый темно-синий камзол и черная куртка контрастировали с отбеленным известью камнем.

Розалинда сделала глубокий вдох.

— Вы действительно полагаете, что мы так или иначе вовлечены в пророчество?

— Как бы мы не пытались избежать этого, но да, вовлечены. — Его взгляд перебежал с Розалинды на Риса. — Все мы, включая вас, Рис.

Рис кивнул.

— Я задавался подобным вопросом. Думаю, что это — одна из причин, почему дедушка леди отослал меня назад во дворец вместе с ней. — Он исподлобья смотрел на Кристофера. — Я не уверен, что оно имеет отношение к вам, несмотря на Эллиса.

Розалинда напряглась, но Кристофер не отреагировал на вызов Риса.

— Если быть честным, я был удивлен, что меня отправили сюда вместо дяди.

Рис ходил около нее.

— Да, ведь вы малоизвестный убийца друидов, не так ли?

— Не в Англии. Я прожил большую часть жизни в Арагоне и Бретании[15 - Арагон — автономная область на северо-востоке Испании. Бретань — историческая область на северо-западе Франции.].

— Вы родом не из английской семьи? — спросила Розалинда.

Кристофер нахмурился, как будто вопрос был для него оскорблением.

— Мой отец англичанин, но мать испанка.

— Поэтому вы — фаворит королевы?

— Она любит говорить на языке своего детства.

Розалинда сверлила взглядом Риса, но он стойко игнорировал ее. Она помнила его обещание не вмешиваться в ее отношения с Кристофером и тихо простонала. Несмотря на то, что она стояла между ними, и, что Рис поклялся не слишком реагировать, она чувствовала напряжение; такое чувство, что она была сочной костью, брошенной между двумя рычащими собаками. Она попыталась увести беседу назад к пророчеству, подальше от инстинкта соперничества этих двух мужчин.

— Сэр Кристофер, вы думаете, что я играю главную роль в пророчестве?

Бросив на нее беглый взгляд, он кивнул. Мужчина вновь посмотрел на Риса.

— Разве не странно, что множество народов и религий придерживаются могущества числа три? Три луча Авен, Святая Троица христиан и Три Лорда мира вампиров…

— Что вы пытаетесь сказать, сэр Кристофер? — спросила Розалинда.

Он вздохнул.

— Я просто пытаюсь понять. Почему все пророки согласны с тем, что одни и те же вещи произойдут в одно и то же время? И почему они выбрали нас, чтобы сразится с этим вампиром?

— Ну, я не верю в заговор привести нас сюда. Общеизвестно, что пророчества туманны. Уверена, что сами ученые мужи не знают точно, что произойдет, — ответила Розалинда.

— Это просто гипотеза. — Сэра Кристофера передернуло. — У меня мурашки по коже от мысли, что меня готовили и обучали с самого рождения лишь для того, чтобы силы стоящие за мной, использовали меня, как пешку.

Розалинда посмотрела на Кристофера, его слова отражали ее собственные чувства. Не для этой ли цели ее учили сражаться? Просто, чтобы сыграть свою роль в этой головоломке, а не потому, что она заслужила этого?

— Не имеет значения, как мы оказались здесь. Мы все еще должны найти и убить того Вампира, — сказала Розалинда.

— Вы правы, и я уверен, что вы и ваш слуга приложите все усилия, чтобы помочь мне в моих поисках.

— Наших поисках, — резко напомнила она ему, и мужчина впервые за сегодняшний день улыбнулся. — Как вы думаете, в каком направлении нам двигаться?

— Хотя мы предположили, что цель — король, я считаю, что королева тоже находится в опасности. — Он задумчиво погладил подбородок. — Поскольку она потеряла благосклонность короля, она хуже защищена и стала легкой добычей.

— И, поскольку вампир, которого мы ищем женщина, то, скорее всего, она живет во дворце королевы.

— Тогда мы должны сконцентрировать наши усилия на нем. У нас есть доступ к внутреннему кругу двора королевы. Предлагаю, днем попытаться вычислить, кто из ее дам является вампиром, а ночью, когда король более уязвим, а вампир более могуществен, проверять, что и он хорошо защищен.

— А что, по-вашему, должен делать я, в то время, как вы двое бродите во дворце? — спросил Рис, сосредоточив все свое внимание на сэре Кристофере.

Розалинда напряглась, когда Кристофер обернулся к Рису и медленно посмотрел на него.

— То, что делают все слуги. Вы в состоянии пройти незамеченным. Думаю, вы используете эту возможность, чтобы помочь нам. Это лучшее, что вы можете сделать.

Внезапно Рис подскочил к Кристоферу.

— Я не больший слуга, чем вы, сэр. Я терплю ваше присутствие только ради своей леди.

— Я понимаю, и не интерпретируйте мои слова неправильно. Я уважаю ваши навыки борьбы. Мой дядя очень высоко оценивает ваши способности.

— Он должен их оценивать, потому что пророчество или нет, если вы навредите моей леди, я отсеку вам голову.

— Вы, конечно, можете попробовать.

К счастью Розалинда смогла протиснуться между двумя довольно высокими мужчинами и развести их в стороны. Она совсем не хотела смотреть ни на одного из них.

— После мессы, я вместе с сэром Кристофером, посетим короля и обеспечим ему больший доступ к личным покоям монарха.

Рис, наконец, прекратил впиваться взглядом в Кристофера и кивнул ей.

— Это превосходная идея. — Он поклонился. — Я должен идти к лошадям. До вечера.

Розалинда смотрела, как он уходит: спина прямая, словно он кол проглотил, шаг быстрый, как будто мужчине не терпелось оказаться подальше от нее. Девушка вздохнула и замерла, поняв, что Кристофер внимательно следит за ней.

— Вижу, Рис ревнив.

Она была удивлена.

— Ревнив к чему?

— К нам.

— Нет никаких «нас».

Широко улыбнувшись, он нежно провел пальцем по ее нижней губе.

— Нет, есть.

Она резко отдернула голову.

— Рис делает то, что велит мой дедушка.

— Бедный человек.

— Вы находитесь в намного худшем положении. Вы служите двум господам, вампирам и вашей семье.

Его взгляд стал серьезным.

— Поистине так, но я не должен отступать и смотреть, как моя возлюбленная проводит время с другим мужчиной.

Розалинда подавила колкость, готовую сорваться с губ. Ее дедушка приказал ей любезничать с Кристофером, а не изводить на каждом шагу. Нахмурившись, он шел прямо на нее, пока спина девушки не уперлась в стену часовни, тем самым, отрезав ей путь к отступлению.

— Теперь я заинтригован.

— Почему?

— Потому что вместо того, чтобы сказать довольно едкий комментарий, вы стоите, как деревянный столб для мишеней, ожидая удара моего копья.

Розалинда нетерпеливо ухватилась за шанс сменить тему.

— Вы участвуете в турнирах, сэр?

Он осторожно улыбнулся.

— Конечно. Меня находят довольно искусным. Вам стоит придти на арену, посмотреть на меня.

— И вы попросите меня болеть за вас?

— Естественно. — Его взгляд изучал ее лицо, остановился на губах девушка. — Я был бы горд, стать вашим рыцарем.

Розалинда облизала губы, и его голубые глаза сузились. Положив руку на стену чуть выше ее головы, он наклонился.

— И снова вы не решаетесь меня поддеть. Есть что-то, что я должен знать? Ваши чувства ко мне изменились в лучшую сторону?

Она попробовала ответить легко и подразнивающе.

— Мои чувства — это мое личное дело, сэр.

Он приблизился к ней: губы коснулись ее, дыхание щекотало щеку. Его палец прочертил прямую линию на шее, а затем, опустившись ниже, погладил впадинку в основании горла.

— Действительно ваше, но и мое тоже, если бы вы позволили мне лелеять вас, как я того желаю.

Розалинда закрыла глаза и вдохнула пряный аромат. Было бы проще просто сдаться, таять в его объятиях и позволить Кристоферу полагать, что он завоевал ее любовь, но она не могла заставить себя сделать это. Девушка чувствовала, что он не из тех мужчин, которые просто любят. Он потребуют от нее того, что она еще не готова ему дать.

Разжав кулаки, Розалинда попыталась толкнуть его в плечо, но он устойчиво стоял на ногах. За ее спиной вибрировала стена из-за звона единственного колокола, призывающего верующих на мессу.

— Сэр Кристофер, мы в часовне. Это не место для объяснений в любви.

— Напротив, — прошептал он. — Разве это не прекрасное место связать себя обещанием быть верной мне?

— Вы хотите жениться на мне?

Он замер и чуть отпрянул от нее.

— Я не совсем это имел в виду.

— Конечно! Вы только хотите попользоваться моим телом, чтобы избавить себя от раздражающего зуда. Остерегайтесь кары божьей за такую безнравственность в Его церкви.

Он вздохнул и покачал головой.

— Розалинда, вы неисправимы. — Дверь позади него открылась, и несколько человек вошли внутрь. Он взял ее ладонь и повел под руку. — Давайте найдем место, где будем стоять.

— А вы уверены, что вам не нужно навестить своего исповедника сначала?

Он подмигнул ей.

— Мой исповедник прекрасно осведомлен о моих грехах. Что насчет вашего?

Розалинда не хотела отвечать, и быстро пошла мимо него в неф церкви. Она надеялась, что жар множества свечей скроет причину ее румянца, но сомневалась, что сможет обмануть своего спутника. За его естественным очарованием скрывался намного более сложный и решительный человек, чем она ожидала. Мысль обольстить его одновременно интриговала и пугала. В какой-то степени он напомнил ей врага-вампира, но раздражающая покровительственная манера, которую он иногда показывал, к сожалению, делала его слишком человечным.

Со вздохом она упала на колени и перекрестилась. Ее дедушка всегда настаивал, что искушение принимает различные личины. До встречи с Кристофером Эллисом она всегда полагала, что у нее есть сила победить все, что угодно. Теперь ее уверенность была поколеблена. Кристофер был ее врагом, невольным партнером, и мужчиной, которого она, как предполагалось, обольщала. Непростая задача. Он уже продемонстрировал, что был довольно проницателен, чтобы не заметить ее изменяющиеся капризы. Любая попытка одурачить его, вероятно, обречена на провал.

Розалинда склонила голову, когда королева и ее фрейлины прошли через придел в наос[16 - Придел (боковой неф) — специально выделенная часть основного здания для размещения дополнительного алтаря с престолом. Приделы устраиваются для того, чтобы в один день (например, в крупные праздники или в воскресенья) в одном храме можно было совершать несколько литургий.Наос — центральная часть храма, где во время богослужения находятся пришедшие в храм молящиеся.]. Прозвенел колокол, оглашавший начало мессы. Она только начала подниматься, как Кристофер обхватил сильными пальцами ее локоть и поставил на ноги. Даже через толстую ткань амазонки, она чувствовала тепло и едва различимую силу в обманчиво худом теле.

Он не дурачок, которого можно обмануть.… Посмотрев на священника, она попыталась задуматься о более духовных материях. Она просто должна следовать за своим неуместным желанием. Ведь это несложно? Розалинда пыталась расслабиться, представляя грядущие дни. Если она может обезглавить вампира, то сможет, конечно, и любовника за нос обвести.

Кристофер наблюдал, как Розалинда возвращалась во дворец в окружении придворных дам. Она представила его королю, и ему предоставили намного больший доступ к королевской персоне, о котором он мог лишь мечтать. Легенда вампиров о союзе Ллеуэлинов и Тюдоров не была выдумкой. Он должен обязательно рассказать об этом дяде.

От этой мысли его передернуло, и мужчина пошел быстрее. Он предпочел бы остаться с Розалиндой, но неотложные дела требовали внимания. Дядя Эдвард приехал во дворец, и он был из тех людей, которые не любят ждать. Помня о дядиной зацикленности на безопасности, Кристофер договорился встретить его в личных покоях, предоставленных Элиасом Уорнером, подальше от любопытных глаз двора.

Он кивнул Уорнеру, который стоял на страже у двери, и вошел, остановившись в дверном проеме, чтобы попытаться понять настроение дяди прежде, чем он должен будет заговорить. Это была старая привычка, болезненно приобретенная в детстве… и бессмысленная задача. Дядя не скрывал отвращения к воспитанию выродка своего брата. Иногда, когда юноша смотрел в те холодные голубые глаза, которые так походили на его собственные, Кристофер думал, это чудо, что он вообще выжил.

— Доброе утро, сэр.

— Доброе утро, Кристофер. — Мужчина критически осмотрел племянника, сочтя его как обычно бесполезным. Кристофер выпрямил спину. Дядя был одет в роскошный золотисто-коричневый наряд, который подчеркивал его высокое, худое тело и белизну волос. — Думаю, ты задаешься вопросом, почему я потрудился приехать сюда, искать тебя.

— Это неожиданное удовольствие, сэр. — Выражение лица и голос Кристофера были любезными. Еще в детстве он выучился показывать миру милую улыбку. Никто и подумать не мог, что за всеми его действиями скрывается страх. Боязнь, что его сочтут ненужным и бесполезным, недостойным имени Эллиса, или, что его заражённая кровь все-таки даст о себе знать и дядя убьет его.

— Вряд ли это удовольствие, племянник, — проворчал дядя Эдвард. — Ты любишь меня не больше, чем я тебя.

— И по серьезной причине, сэр. Вы всегда смотрели на меня с глубочайшим подозрением.

— Все же, до сих пор, ты хорошо справлялся.

Кристофер нахмурился.

— До сих пор?

— Да, я послал тебя во дворец, чтобы помочь вампирам, и до сих пор ты не сделал этой чертовой вещи.

— Вы знаете, что ситуация непростая. Мы должны действовать с предельной осторожностью. Пока мы имеем дело с этой угрозой, мы должны гарантировать сохранение спокойствия во дворце.

Дядя Эдвард взял стул с высокой спинкой, стоящий около камина, и сел на него.

— Когда ты говоришь ‘мы’, ты имеешь в виду это друидское отродье, Розалинду Ллеуэллин?

— Да, и Элиаса Уорнера, — сказал Кристофер невозмутимо. — Вы знаете это. Вы дали Совету вампиров свое одобрение.

— Я знаю, но мне это не нравится. — Дядя Эдвард окинул Кристофера взглядом. — Ты унаследовал материнскую красоту. Ты всегда был слишком хорошеньким. Теперь я хочу, чтобы та девчонка ела с твоих рук. — Он довольно захихикал. — Или с любой другой части тела, которую она хочет облизать. Эти друидки — отъявленные блудницы.

Пальцы Кристофера согнулись в инстинктивном желании схватить дядю за шею.

— Вы говорите, что хотите, чтобы я обольстил ее?

— Я говорю тебе, что ее нужно остановить и обезвредить. Уложи ее на лопатки, удовлетвори в постели, и она не создаст проблем.

— Почему вы хотите, чтобы я остановил ее, когда вы уже согласились на наше сотрудничество при поимке этого неконтролируемого вампира?

— Мое согласие и мое ожидание — абсолютно разные вещи.

— Вы говорите, что лгали Совету, когда соглашались на эту договоренность?

— Конечно, нет, племянник. Я только предлагаю тебе взять верх над этой девчонкой Ллеуэллин и удостовериться, что она не лезет в общее дело.

— Вы встречали леди Розалинду, дядя?

— Конечно, нет.

— Тогда прошу, не делать этого. Она, скорее всего, перережет вам горло в ту же секунду.

Дядя Эдвард пристал со стула, его лицо пылало от гнева.

— Ты думаешь, что я слишком слаб, чтобы не справится с женщиной?

— Нет, я считаю, что леди Розалинда обучена сражаться, как и любой мужчина, и храбрее любого из них. У нее также есть определенные навыки, которыми я не обладаю, и которые помогут мне поймать этого вампира. — Он смотрел дяде прямо в глаза, пока мужчина не сел. — Мне нужна ее помощь. Если не верите мне, спросите Элиаса Уорнера. Вы, вероятно, доверяете ему больше, чем мне.

— Я никому не доверяю.

— Заметно, сэр. — Кристофер кивнул и повернулся к двери. — Если мы покончили с наставлениями, то я покину вас.

— Не будь высокомерен!

Кристофер резко развернулся.

— Черт возьми, только скажи мне правду! Если ты не находишь меня способным исполнить эту миссию, то зачем поручил ее мне? Почему бы тебе самому не заняться этим делом?

Улыбка дяди не была приятной.

— Как я сказал, племянник, твой облик намного краше моего.

— Вы выбрали меня, потому что я красив?

— Отчасти.

Кристофер пытался не выйти из себя.

— Я хорошо сражался против друидов и, когда необходимо, вампиров. Я не позволю вам умалять меня.

— Почему ты так оскорблен, Кристофер? Или ты думаешь, что друиды выбрали леди Розалинду по иной причине, а не для того, чтобы соблазнить тебя?

Кристофер выдохнул.

— Значит, в конце концов, это действительно имеет отношение к пророчеству.

— Конечно. Ты не глуп, мой мальчик. Я знал, что ты решишь его.

Подойдя обратно, к камину, Кристофер возвысился над дядей.

— Я не уверен, что оценю, чтобы меня использовали подобным образом. Пророчество говорит о смерти. Действительно ли я лишь расходуемый материл?

— Ты служишь интересам своей семьи. Семьи, которая приняла тебя, несмотря на обстоятельства твоего рождения. — Дядя Эдвард стал говорить тише. — Не забывай данные тобой священные клятвы Митры и мне. Разве ты не обязан нам всем?

Внутри него старые привязанности и новые эмоции вели непрерывный бой. Начиная с древних времен каждый член культа Митры, клялся уничтожить друидов, хотя теперь секта проводит столько же времени за развитием связей с вампирами, как за преследование немногочисленных врагов. После изначальной эйфории юности по поводу того, что его сочли достойным присоединиться к ним, Кристофер понял, что не может вынести резни невинных, какую бы веру они не исповедовали.

Одолевающие его сомнения лишь усилились, как только он встретил Розалинду. Кристофер надеялся, что чувство отвращения не слишком явно видно на его лице.

— Я верен вам, сэр. Никогда не сомневайтесь в этом.

Его дядя расслабился.

— Тогда ты сделаешь, как я говорю. Избавься от Розалинды Ллеуэллин. Трахни ее и добейся послушания, а затем брось или убей — мне без разницы. Но вампир должен умереть.

— Вампир умрет, дядя. — Кристофер колебался. — Я могу спросить, почему Совет так боится этого вампира?

Синие глаза дяди так похожи на его собственные.

— Потому что Совет состоит из слабых дураков, которые больше не могут управлять собственным народом.

— Ваши слова звучат, чуть ли не презрительно, сэр. Я думал, что вампиры — наши союзники.

Вспышка отвращения исказила мелкие черты лица Эдварда.

— Они то, что они есть.

— Вы больше не уважаете старый союз?

— Я не говорил этого, племянник. Пока вампиры существуют, мы защищаем их. Это все, о чем ты должен беспокоиться. — Он показал жестом уйти.

Кристофер склонил голову.

— До свидания, дядя. — Распахнув дверь, он отправился в покои королевы. Ярость скрутила его живот, перед глазами прыгали красные точки. Только на полпути, он понял, что рядом идет Элиас.

— Ваш дядя — тяжелый, трудный человек, сэр Кристофер.

— Да, он таков.

— И все же он позволил вам поймать вампира в одиночку.

— Не в одиночку. У меня есть вы и леди Розалинда в помощь.

— Но почему он отправил вас?

Кристофер вздохнул.

— Вы ведь слышали нашу беседу?

Элиас пожал плечами.

— Я расслышал лишь обрывки фраз.

— Тогда вы знаете, почему он выбрал меня: он думает, что я буду в состоянии отвлечь леди Розалинду от ее цели.

Элиас наклонил голову, вспышка удивления сверкала в его глазах.

— И вы верите ему?

— А почему не должен? Муки совести за правду (по крайне мере, как он ее понимает) его не терзают.

Улыбка Элиаса была полна озорного веселья.

— Вы, скорее всего, правы. В конце концов ваш статный облик, кажется действительно, имеет многообещающий эффект на рассматриваемую леди, не так ли?

Кристофер нахмурился и пошел, замедлив шаг, поскольку задумался над словами своего дяди. Любопытно, что Эдвард, казалось, сомневается относительно Совета вампиров. Возможно ли, что семья Эллиса стремится освободиться от старых связей? Проблеск надежды проснулся в душе Кристофера. Он понял, что более чем готов отказаться от кровавых клятв, особенно данных Культу Митры.

Но вспышка оптимизма угасла. Даже, если его дядя устал выполнять обязательства перед вампирами, он вряд ли бросит им вызов или прикажет Кристоферу, сделать это. Лучше решать текущую проблему, а не беспокоиться о будущем. Ему только что дали разрешение обольстить объект своего желания, и все же он не мог насладиться сложившейся ситуацией.




Глава 10


Розалинда вздохнула и подвинулась поближе, пока не задела Кристофера бедром. Он казался менее самоуверенным, чем обычно, и намного менее очаровательным. Было видно, как напряжено его тело. Розалинда чувствовала себя неловко. Она понятия не имела, как соблазнить его.

— Прекрати ерзать, — проворчал Кристофер.

— Я не ерзаю. Здесь просто мало места.

Девушка устремила взор на вход в покои королевы. Она, с Кристофером, сидела в маленькой роще около главной двери. Неровная путаница подрезанных кустов роз и густой шалфей, растущие перед ними, представляли более чем надежную защиту.

— Я все еще не пойму, почему я должна всю ночь сидеть с вами здесь, в холоде, когда с таким же успехом я могу охранять королеву в тепле ее покоев.

— Так как мы хотим поймать вампира прежде, чем она доберется до королевы, то ваше постоянное желание остаться с ней на ночь будет выглядеть подозрительным. Вы хоть что-нибудь знаете как убийца?

Повернувшись, Розалинда прижала наконечник кинжала к его нижней губе.

— Достаточно, чтобы отрезать ваш язык.

Острое лезвие ласкало кожу, Кристофер выругался и оттолкнул ее руку.

— Пусть Бог поможет тому мужчине, который женится на вас, Розалинда. Ему всю жизнь придется следить за своими яйцами.

Она мельком взглянула на его пах, скрытый в тени.

— Вы правы, сэр. Если я рассержусь на мужчину, все закончится ужасной катастрофой.

Он вздрогнул и подтянул поближе колени.

— Возможно, для вас было бы лучше остаться во дворце. Тогда у нас было бы две отдельных точки обзора.

Розалинда с негодованием посмотрела на его профиль. Она, значит, старается придумать способы позволить себе быть обольщенной, а он пытается избавиться от нее.

— Все стало с ног на голову. Обычно вы не хотите, чтобы я уходила.

Он вымученно и быстро улыбнулся.

— Знаю. Даже не представляю, что на меня нашло.

— Я больше вам не по вкусу?

Единственным ответом было невнятное ругательство, и она толкнула его в плечо.

— Обычно вы немолчаливы. Что-то не так?

Кристофер, наконец-то, повернулся посмотреть на нее; его синие глаза светились, а улыбка была настолько широкой, что было видно зубы.

— Ничего, чего не вылечит ночь прелюбодеяния.

— Не позволяйте мне остановить вас! — Она попыталась сделать так, чтобы смех выглядел естественно. — Я способна и сама справится с вампиром, пока вы где-то ходите и прелюбодействуете.

Он двигался так быстро, что девушка могла лишь открыть рот от удивления. Мужчина положил руку на ее затылок, его губы коснулись ее губ. Он крепко поцеловал ее; его язык был жаден, и Розалинда обняла его шею левой рукой, сокращая расстояние между ними.

Мужчина подвинул ее к своим коленям так, чтобы девушка оказалась между ними. Одна рука опустилась с ее талии на ягодицы, надавливая на них в неистовом ритме поцелуя. Кожаный гульфик задел мягкий холмик между ног Розалинды, и жар разлился внизу ее живота.

Она оторвала губы.

— Мы, как предполагается, следим за вампиром!

Кристофер лишь зарычал в ответ, целуя ее еще сильнее, облизывая и покусывая горло. Она застонала, когда он расстегнул три верхние пуговицы на ее старом камзоле и, засунув руку глубоко в одежду, дотронулся до груди. Его пальцы скользили по кончику ее соска. Он стал твердым и упругим и начал побаливать от прикосновений.

Мужчина слегка коснулся зубами нежной кожи ее горла, а затем облизал ее ухо и прикусил мочку. Ее тело было в огне, бедра описывали беспомощные круги, пытаясь слиться с твердостью, которую она ощущала под одеждой. Розалинда хотела сорвать с него штаны и…

Кристофер отпрянул, и они тяжело задышали. Девушка не возразила, когда он отсел подальше от нее, бросая на девушку хмурый взгляд.

— Я уверен, вас весьма позабавят мои слова, что я не интересуюсь прелюбодеянием ни с какой другой женщиной. Единственная девица, которую я хочу видеть голой и извивающуюся подо мной, это вы.

Представив это, Розалинда затрепетала.

Он неодобрительно посмотрел на нее.

— Не делайте этого.

— Чего?

— Не смотрите на меня так. Словно вам нравится эта идея.

Розалинда колебалась лишь секунду, прежде чем дотронулась до него. Он вскочил на ноги, и мысль о совместной слежке исчезла.

— Вы были правы. Вы должны провести ночь в покоях королевы.

— Что? Почему?

Он помрачнел.

— Потому что я — дурак.

Теперь он превратил все в полную бессмыслицу, подумала Розалинда, поправляя одежду.

— Вы хотите, чтобы я ушла?

— Да. Чем скорее, тем лучше.

Розалинда встала на ноги.

— Нет никакой необходимости в грубости, сэр Кристофер.

Он возвышался над нею, его лицо было перекошено от ярости.

— Черт возьми, есть. Теперь идите внутрь!

Розалинда смерила его долгим взглядом.

— Элиас сказал мне, что вы встретились со своим дядей этим утром. Что он такого сказал, чтобы привести вас в плохое расположение духа?

— Вы действительно хотите знать?

— Конечно, хочу.

Мышца дернулась на его щеке.

— Он сказал мне обольстить вас.

Истеричное желание рассмеяться булькало в груди Розалинды.

— Как странно. Тоже самое мой дедушка сказал мне сделать с вами. — Она присела в реверансе. — Доброй ночи, сэр Кристофер.

Мужчина схватил ее за плечо.

— Что он сказал вам сделать?

— Вы слышали меня, сэр.

— Тогда, какого дьявола мы стоим здесь вместо того, чтобы наслаждаться друг другом на моей кровати?

Розалинда с трудом сглотнула.

— Поскольку никому из нас не нравится делать то, что нам говорят?

Дыхание с шипением вырвалось из его уст, сливаясь с быстро охладевшим ночным воздухом.

— Всеми святыми я хочу вас, Розалинда.

Она не удержалась.

— И я хочу вас.

В его глазах вспыхнула радость, он провел пальцами вниз по ее руке и взял за кисть.

— Я хотел бы сказать, я же вам говорил, но боюсь за свой язык.

— Вы ничего не боитесь. — Она удивленно посмотрела на него. — Вы уже доказали, что способны взять надо мной верх. Почему вы не толкнете меня на землю и не возьмете того, чего желаете?

Он поднес ее руку к губам и поцеловал кончики пальцев.

— Думаю, это та же самая вещь, которая останавливает вас. Желание лежать в объятиях любимого человека без уловок или обмана.

Розалинда пристально рассматривала сжатые ладони.

— И я не могу предложить вам этого, потому что наши семьи и вампиры манипулируют нами обоими. Как мы можем знать, что действительно желаем друг друга, когда мы пойманы в паутину обмана?

Его улыбка вышла перекошенной.

— Точно. — Он отпустил ее руки. — Вы должны идти.

Розалинда схватила его за руку и поцеловала суставы пальцев, боясь заговорить из-за эмоций, клокотавших в душе.

Кристофер осторожно высвободил кисть и отвернулся.

— Хорошего сна, моя леди, и пусть Бог хранит вас.

— И Вас, сэр.

Она шептала эти слова, пока бежала к дворцу. Она была такой дурой. Она должна была взять его за руку, пойти и переспать с ним вместо того, чтобы вести наблюдение за королевой. Ее тело дрожало в беззвучном плаче, эхо которого врезалось в память. Она поступила правильно и он тоже, но это было похоже на двойное предательство.

Остановившись на нижней площадке лестницы, девушка обняла себя, словно испытывала сильную боль. Побег от похотливого обещания в голубых глазах Кристофера причинял больше страданий, чем любая физическая рана, которую она когда-либо получала. Кристофер чувствовал то же самое или смягчит боль на кровати другой женщины? Он сказал, что хочет лишь ее…, Розалинда дотронулась до кинжала в надежде, что его слова были правдой.

Дойдя до спальни, девушка остановилась и сняла ботинки. Нет нужды будить Маргарет, которая проводила с Розалиндой последнюю ночь перед возвращением супруга.

Что же, спрашивается, она скажет дедушке? Если бы она отказалась обольстить Кристофера, то он потребовал бы ее мгновенного возвращения и проинструктировал бы Риса взять ее миссию? Хотя он не был Ллеуэллином и не имел такого же доступа к королю, Рис был более чем способен убить вампира. Но тогда остается вопрос с пророчеством…

Присмотревшись в темноту, Розалинда услышала медленное и слабое дыхание Маргарет. Если бы она была умна, то, возможно, они смогли бы найти способ убить вампира… прежде, чем, в конце концов, поддадутся искушению уложить друг друга в постель.

Кристофер убрал грязные и засохшие лепестки роз с колен и прислонился к стволу ближайшего дерева. По крайней мере, соблазн в лице Розалинды исчез, и он может концентрирования на миссии. Он облизал губы, пробуя ее сладость. Затем представил ее рот на его груди, животе, его члене…

Инстинкты разом проснулись от ощущения шепота над головой, и он оглянулся, затем посмотрел вверх, на листву деревьев. Что-то столь же легкое, как паутинка коснулось его шеи, и он замер. Он знал, что здесь никого нет, но также знал, что не был один. Кристофер вдохнул аромат померанца, и его пальцы медленно опустились к ножнам кинжала.

— Фы может слышать меня, кровь моей крови?

Пугающий шепот звучал лишь в его голове. Кристофер закрыл глаза, и сконцентрировался на странно знакомом акценте.

— Да, — пробормотал он нерешительно. — Я слышу вас.

Ощущение злорадного удовлетворения заполнило разум.

— Почему фы охотитесь на меня?

— У меня нет выбора. Вы нарушили правила, изложенные Советом вампиров.

— Но фы не хотит навредить мне.

— С чего бы этому быть правдой? — прошептал он. — Я не знаю, кто вы.

Мягкий смех взъерошил волосы, падающие на шею.

— Фы знает меня. Мы — семья.

Кристофер обернулся, но за спиной ничего не было — лишь эхо женского смеха раздавалось в его голове. Он дрожал, на лбу проступили бисеринки пота. Что во имя всех святых с ним происходит?

Со стоном он упал на колени, ударяя кулаками о землю. Вампир говорила с ним, и она казалась ему до боли знакомой. В ее голосе были те же самые мягкие интонации его испанского детства, его матери …

Он оглянулся на дворец, затем наклонился поднять кинжал, который валялся на земле. Он понятия не имел, как оружие оказалось там — не то чтобы лезвие ему чем-то помогло. И не могло помочь, ведь не мог же он вырезать себе ножом способность думать.

Его детский страх угрожал прорваться через железные тиски памяти. Всю жизнь он боялся чего-то вроде этого, и теперь оно, наконец, настигло его. Но теперь он был мужчиной, не ребенком, и лишь от него зависит, использует ли он правду мудро, или продолжит убегать от этого.

Кристофер начал молиться: сначала он запинался, но затем слова стали четче и более утешительными, чем он, возможно, когда-либо себе представлял.




Глава 11


— Кто-то скоро будет и он очень спешит.

Поняв лаконичные слова Риса, Розалинда подняла глаза и увидела, как из тумана, окружающего древний лес, появляется всадник, и он смотрел прямо на них.

Все происходило незадолго до рассвета. Земля была тверда и скована морозом, как и сам воздух, которым они изо всех сил пытались дышать. Рис достал свой кинжал, и Розалинда сделала то же самое. Она объехала вокруг, чтобы встретить угрозу лицом к лицу, а затем расслабилась.

— Сэр Кристофер.

— Да, — ответил Рис. — Кажется, он не может оставить нас в покое, не так ли?

Приблизившись, Кристофер снял свою черную шапочку в знак приветствия и присоединился к прогулке.

— Доброе утро вам обоим. Я приношу извинения за то, что прерываю вашу прогулку, но я должен сообщить кое-что важное.

Рис поглядел на Розалинду и кивнул.

— Мы можем пройтись до края того поля и поговорить там. Я сомневаюсь, что нас увидят в этом тумане.

Розалинда бросила еще один беглый взгляд на лицо Кристофера. Ей было трудно сопоставить этого сурового мужчину с улыбающимся волшебником, который танцевал с нею в большом зале. Он скрывал свои способности почти так же, как она, пряча силу и уязвимость за доброй маской общительности.

Достав ногу из стремени, девушка остановилась, поскольку оба ее спутника подошли к ней, чтобы помочь слезть с лошади. Она попыталась не издать тяжелый вздох из-за их нелепого мужского поведения, ведь Кристофер нарочно толкнул Риса плечом и, подойдя первым, помог ей спуститься на землю.

— Спасибо.

— Пожалуйста, моя леди. — Кристофер не спешил отойти и убрать руки с ее талии.

Розалинде уже все это порядком надоело, но тут раздался низкий мелодичный голос Риса.

— Теперь, что вы хотели сказать нам, сэр Кристофер?

Кристофер вздохнул.

— Боюсь, вы сочтете меня безумным. Но даю слово, я говорю правду.

— Мы привыкли к странному и необычному, сэр, — ответила Розалинда.

— Поистине, я знаю, что, но это… — Кристофер покачал головой. — Это похоже на сказку, которой пугают детей. — Он с трудом сглотнул. — Вчера вечером, в то время как я сторожил покои королевы, вампир заговорил со мной.

— Что вы имеете в виду под «заговорил с вами»?

Рис прервал ее, спросив с отвращением.

— Почему вы не убили тварь?

— Потому что фактически не видел ее. Я даже не уверен, была она там вообще или нет.

Розалинда нахмурилась, поскольку Кристофер все время менял позу.

— Она говорила со мной в моей голове.

— Вы могли слышать ее мысли?

— Да. — Он дрожал. — Это было престранейшее ощущение. Надеюсь, что никогда больше не испытаю его.

Розалинда коснулась его руки.

— Но, что она сказала?

— Она сказала, что мы одной крови, и я не должен охотиться на нее.

— Это полный бред. — Розалинда нахмурилась. — Вы не вампир.

Рис подошел к ним, достав кинжал.

— Этому есть прекрасное объяснение — не так ли, сэр Кристофер?

Девушка встала между мужчинами и положила ладонь на широкую грудь Риса.

— О чем ты говоришь?

Рис даже не взглянул на нее, все его внимание было приковано к Кристоферу.

— Я слышал от других, что этот убийца на друидов не имеет чистой человеческой крови.

Некая злость появилась и засела в абсолютно голубых глазах Кристофера, и Розалинда пихнула Риса в грудь.

— Дурно так говорить.

— Нет, моя леди. Все в порядке. Это причиняет мне такую сильную боль, что ее невозможно описать, но есть некоторые подозрения — то есть, моя ветвь семьи Эллиса, возможно, была заражена кровью вампира. — Кристофер поднял руку. — Я не знаю, правда ли это. Во имя всего святого, вампир действительно показался мне знакомым. — Он колебался, но затем продолжил. — Она говорила со мной на языке моей семьи из Арагона.

Розалинда попыталась скрыть инстинктивную дрожь отвращения, вызванную его словами. Возможно ли, что она влюблялась в вампира? Она изо всех сил пыталась говорить обычным тоном.

— То есть вы думаете, что она действительно, так или иначе, связана с вами?

Кристофер пожал плечами, отведя глаза в сторону.

— Я боюсь, что это так. Из факта, что она могла войти в мои мысли, можно предположить, что мы связаны. Это обычно для вампиров, имеющих семейные узы.

Кивнув, Розалинда пыталась сконцентрироваться на практических аспектах откровения Кристофера, а не на своих запутанных эмоциях.

— Именно поэтому мы иногда теряем нашу добычу или сталкиваемся с двадцатью вампирами, преследуя лишь одного.

Рис сделал шаг назад, лицо его было серьезным.

— Вы могли разговаривать с ней?

— Мысленно? Я не знаю. Когда она задала вопрос, я ответил вслух.

— Почему ты спрашиваешь, Рис? — Розалинда посмотрела на друга, но он продолжал глядеть на Кристофера изучающим взглядом.

— Потому что, если вампир может общаться с ним, она может также прочитать его мысли.

Кристофер застонал.

— Тогда она будет знать любые наши планы против нее!

— Да, — ответил Рис. — Но мы можем использовать это в свою пользу, давая ей неправильную информацию.

— Таким образом, вы думаете, что я могу скрыть свои истинные мысли от нее и сообщить ложные! Увы, я не думаю, что вы понимаете, какую власть она имеет надо мной. — Лицо Кристофера исказилось от отвращения. — Вы понятия не имеете, каково это, когда кто-то роется в вашей голове.

— Фактически, имеем. — Розалинда подошла к нему и вновь взяла за руку. По крайней мере, она могла помочь ему с этой проблемой. К его чести, он казался столь же испуган мыслью превратиться в вампира, как и она. — Нас с детства учат защитить разум от заклинаний вампира, но даже хороший охотник может быть обманут. Я знаю, что, должно быть, более чем неприятно чувствовать этого монстра в голове.

Он вымученно улыбнулся.

— Я сожалею о том, что был таким трусом.

— Мы можем показать вам, как оградить разум от вампира, и мы не думаем, что вы — трус, правда, Рис? — Она впилась взглядом в Риса, который просто излучал скепсис. — Никто бы не захотел оказаться во власти этого существа.

— Но я должен буду вынести подобное, если мы хотим лучше понять ее. — Кристофер сделал паузу. — Я спрошу Элиаса, может ли вампир создать связь с человеком.

— Мы вместе поговорим с Элиасом. — Розалинда сделала паузу, поскольку ей в голову пришла еще одна мысль. — Интересно, заговорит ли вампир со мной, если я опущу щиты и позволю ей войти.

— Нет.

Они выкрикнули это одновременно, и Розалинда почувствовала, как щеки обдало жаром. Она подняла подбородок.

— Я не думаю, что кто-то из вас имеет полномочия сказать мне, что я могу или не могу делать.

Кристофер повернулся и стал плечом к плечу с Рисом.

— По крайней мере, мы соглашаемся хоть в чем-то. Леди Розалинда должна быть защищена.

— Да, если она — ключ к пророчеству, ей нельзя делать ничего безрассудного.

Розалинда подняла свои юбки и потопала назад к лошади. Нельзя делать ничего безрассудного … Девушка так сильно сжала зубы, что даже челюсть заболела. Возможно, она должна сама найти Элиаса и оставить этих двух раздувшихся павлинов, и пусть они сами возвращаются во дворец.

— Леди Розалинда? — Рис побежал за ней.

Она проигнорировала его, сосредоточив все внимание на лошади. Не впервые, она проклинала свои длинные юбки и обтягивающий лиф амазонки, которые не позволяли сесть на лошадь без чужой помощи.

Рис забросил ее в седло, как будто она была мешком муки. Крепко держа ее, он наклонялся поближе.

— Не забывай нашу первоначальную цель поехать именно этим путем сегодня утром. Я должен показать тебе место празднования завтрашнего Белтейна.

— Я забыла. Но ты же проводишь меня, так что все будет в порядке.

— Да, если смогу. Но я предпочел бы, чтобы ты знала дорогу в случае, если я опоздаю.

Розалинда вздохнула.

— Я думаю, мы должны позволить сэру Кристоферу самому поговорить с Элиасом.

Он был доволен.

— Да, моя леди. Если ты действительно, как говоришь, доверяешь сэру Кристоферу, то позволь ему.

Розалинда посмотрела ему в глаза.

— Так и сделаю. Теперь прекрати это.

— Прекратить что?

— Эту… демонстрацию собственничества.

— Я понятия не имею, о чем ты. — Рис повернулся к Кристоферу, который появился с его стороны. — Моя леди с сожалением сообщает вам, что она не может идти с вами к Элиасу Уорнеру.

— Спасибо, Рис. Я способна и сама говорить. — Розалинда ударила лошадь по бокам и проехала чуть вперед, преграждая путь Рису. Затем она улыбнулась Кристоферу.

— Вы не пойдете со мной? — Теперь Кристофер выглядел столь же оскорбленным, как и Рис.

— Давайте встретимся в покоях королевы после завтрака, чтобы обсудить то, что вы узнали.

Нахмурив лоб, Кристофер бросил осторожный взгляд на Риса. Розалинда протянула свою руку, и Кристофер поднес ее к губам.

— Я буду считать часы до нашей встречи, моя леди.

К ее облегчению он выпустил ее руку и отстранился с поклоном. Она понимала, что он имел полное право не рассказывать ей и Рису о своей встречи с вампиром. И Элиас может быть будет пооткровеннее с Кристофером, хотя он известен своей скрытностью.

Девушка смотрела, как он сел верхом на лошадь — его движения были столь же изящными и уверенными, как у Риса. Кивнув на прощание, мужчина понесся назад к деревьям, перо в его шляпе развивалось на ветру, как и вьющиеся, пряди черных волос.

— Он хорошо ездит верхом, — задумчиво произнесла Розалинда.

— Он — самолюбивый осел.

Розалинда впилась в него взглядом.

— Почему ты так о нем говоришь?

— Нет никакой необходимости прикрывать его моей леди. Он может защитить себя и сам.

— Но только не когда уехал далеко от нас.

Рис слегка улыбнулся.

— А ты защищаешь мою честь, когда он оскорбляет меня?

— Конечно, да.

— Значит, он меня оскорбляет.

Розалинда боролась с желанием закричать.

— Почему вы настолько одержимы друг другом? Из-за похоти все мужчины сходят с ума?

— Думаю, это так. — Он вздохнул, и его лицо вновь стало добрым, как у старого Риса, человека, которому она доверяла, с которым смеялась и тренировалась. — Я сожалею, Розалинда. Я обещал не вмешиваться, не так ли?

— Да, так. — Ей было неудобно видеть, как Риса злит ее поведение. Она не заслуживала его доверия и чувствовала, что он тоже начинает это понимать. В некоторой степени, он действовал гораздо больше, как ее брат, чем возлюбленный. И Розалинда не была уверена, кто из них ей нравился меньше.

— Теперь, покажи мне, где это священное место — чтобы я сама смогла найти туда путь после того, как во дворце закончится праздник.

Рис показал на группу дубов, растущих недалеко.

— Оно близко. Ты можешь даже пешком сюда дойти, хотя это займет некоторое время.

Всматриваясь в туман, Розалинда пустила лошадь рысью. Она была уверена, что они проезжали здесь раньше, хотя она и не видела разницы в практически одинаковых деревьях. В месте, где они росли плотным кругом, она почувствовала изменение в воздухе, специфичный гул древнего волшебства, взывающего к ней от самой земли.

Девушка спешилась. Небольшой порывистый ветер донес до нее грохот стремительного движения, падающей воды. Розалинда пошла на звук. Земля начала клониться вниз, и идти пришлось осторожнее. К ее удивлению, она очутилась в большой, скрытой от посторонних глаз долине. С противоположной стороны склона, с холма сбегал водопад — вода сверкала на серых и синих камнях, слегка пенилась и затем исчезала в земле.

Догнав ее, Рис указал на круг, находящийся ниже спутанных зарослей кустарников.

— Друиды поклонялись в этом месте в течение тысяч лет. Раньше круг был цел, но большую часть камней забрали на строительство дворца и часовни.

Спутанный плющ и растения портили совершенство оставшихся стоячих камней. Они росли в двух концентрических кругах, как острые, неровные зубы.

Розалинда остановилась, чтобы просто прочувствовать атмосферу этого места. Она ощущала эхо празднования, пролитой крови, возрождения. Белтейн был фестивалем изобилия и новой жизни, временем надежды и возобновления, в отличие от более темных празднований Йоля или Самайна[17 - Йоль — средневековый праздник зимнего солнцеворота. Традиционно языческий праздник проводился и в христианские времена, совмещаясь с Рождеством.]. Она любила этот праздник больше всего.

— Думаешь, ты в состоянии найти это место снова? — спросил Рис.

— Думаю да. Сколько верующих ожидается?

Рис взял ее за руку и помог подняться на крутой склон долины.

— Я точно не знаю, сколько наших осталось на этой земле, но кто-нибудь да будет здесь завтра ночью.

— Это — святое место.

Он сжал ее пальцы.

— Ты тоже это чувствуешь? Возбуждение готовое прорваться, когда зажгутся огни и священники, начнут церемонию. Да, это будет великолепно.

Розалинда бросила на Риса косой взгляд. Он казался намного более оживленным, чем обычно. Несмотря на все заявления нейтралитета, он все еще надеялся, что она проскочит через огонь в Белтейн вместе с ним, и таким образом они объявят себя парой? Атмосфера между ними была настолько напряженной, что она, даже не задумывалась, как бы спросить его об этом.

Смотря лишь на вершину откоса, она упорно поднималась вверх, хотя теперь уже дышала с трудом. Нет смысла напрашиваться на проблемы. Он сказал, что будет ждать.… Но справедливо ли ожидать, что Рис будет терпеть до тех пор, пока вампир не умрет, и она не разберется со своими запутавшимися чувствами к Кристоферу?

Розалинда вздохнула. Он всегда был терпеливым человеком. Она попыталась подбодрить себя мыслями о грядущей ночи, о свободе, которую она принесет, о поклонении древним богам ее народа.

Чуть заметная улыбка исчезла. Розалинда задалась вопросом, что думает Кристофер о таких языческих празднованиях. Он когда-либо участвовал в резне ее людей во время одной из церемоний, как делали его римские предки? Он смаковал мысль об убийстве друидов во время совершения ими священных обрядов?

Розалинда дрожала. Она слышала леденящие кровь истории об убийцах друидов, но не могла представить Кристофера в центре подобного насилия. Однако она должна быть осторожной и не раскрыть местоположение святого места постороннему.

И надеяться, что завтра ночью Кристофер будет слишком занят, преследуя вампиршу, чтобы не волноваться о ней и ее народе в течение нескольких часов.




Глава 12


— А, вот вы где, мастер Уорнер, — сказал Кристофер, найдя Элиаса в одном из шумных внутренних дворов, примыкающих к королевскому дворцу. — Я искал вас весь день.

— Я редко встаю раньше полудня, и с тех пор занят, устраивая небольшое первомайское музыкальное представление для королевы и ее гостей. — Элиас поднял лютню, в его золотистых глазах светилась сама простата. — Вы играете и поете, не так ли?

— Немного. — Кристофер поглядел на декоративный инструмент и затем на толпу придворных, которые носились туда-сюда между помещениями дворца, как занятые муравьи. Несмотря на то, что солнце все еще светило, выложенный камнем внутренний двор уже был полон теней.

— Но сначала я должен спросить у вас одну вещь.

Элиас сделал многострадальный вздох и опустил лютню.

— Конечно. Чем я могу быть полезен?

Кристофер привел его в более тихий угол и убедился, что они одни.

— Та, которую мы ищем, говорила со мной вчера вечером.

— Говорила с вами?

— В моем уме.

Брови Элиаса поднялись от удивления. Вампир внимательно изучил Кристофера.

— Но это невозможно.

— Почему? Вампиры часто используют волшебство, заставляя людей дать им кровь.

— Она питалась от вас?

— Нет.

— Тогда это не то же самое, не так ли? — Элиас выглядел задумчивым. — Кажется, в конце концов, Совет поступил правильно, попросив вашего дядю послать за вами.

— Я не понимаю.

— Если вы можете слышать мысли этого вампира, вы должны быть вовлечены в пророчество.

— Каким образом?

— Если вы связаны с вампиром, то сможете помочь Розалинде Ллеуэллин разыскать ее и победить прежде, чем она сможет убить короля.

— Я начинаю осознавать себя частью всего этого, но почему у меня может быть эта связь?

— Единственное объяснение, которое я могу себе представить, состоит в том, что она так или иначе связана с вашей семьей. — Элиас пожал плечами. — Она показалась вам знакомой?

— Она говорила как… испанка.

— Ах, со стороны матери. Это имеет смысл, хотя несильно сужает наш поиск. По крайней мере, дюжина дам королевы и пятьдесят ее слуг приехали из Арагона.

Кристофер вздохнул.

— Думаю, что могу спросить своего дядю, есть ли у меня родственники из Арагона, прислуживающие при дворе, хотя он отказывается говорить о семье моей матери. — По правде говоря, он сам всегда отказывался спрашивать своего дядю о них — или о вещах, которые могли пошатнуть его уже и так сомнительное положение в семье Эллиса. По крайней мере, у него нет причины притворяться перед Элисом, что он не ладит с дядей. Поскольку Вампир напомнил ему, что жил достаточно долго, чтобы узнать все печальные тайны Элиссов.

— Но одну вещь я хочу спросить у вас: если она может говорить со мной в моем уме, я могу делать то же самое?

— Я понятия не имею. Я никогда не слышал о вампире, общающемся с 'человеком'.

Подняв лютню, Кристофер рассеянно попытался настроить ее.

— Тогда я должен буду попробовать и увидеть, что произойдет.

Элиас рассмеялся, в его глазах были видны искорки веселья.

— Желаю удачи.

Посмотрев собеседнику в глаза, Кристофер ответил с высоко поднятой головой.

— Она мне пригодится.

— Тогда, возможно, если мы закончили, вы могли бы помочь мне отнести эти музыкальные инструменты в покои королевы?

— Конечно. — Мужчина прошел вместе с Элиасом к горе инструментов, которые слуги достали из телеги. Он поднял изящный псалтерий[18 - Псалтерий или псалтирь — общее название древних и средневековых многострунных щипковых музыкальных инструментов, преимущественно семейства цитр, с 10 и более струнами, натянутыми поверх трапециевидного корпуса. Разновидность псалтерий — гусли.] и арфу и осторожно, словно сокровище, понес их вместе с лютней во дворец.

Когда он вошел в покои, довольно мрачное лицо королевы засветилось от радости. Кристофер подошел и поклонился ей. Женщина отложила вышивку.

— Вы будете играть для нас, сэр Кристофер?

— Конечно, Ваше Величество.

Она соединила руки и улыбнулась. От удовольствия, написанного на ее лице, она выглядела моложе своих сорока четырех лет.

— Я уже с нетерпением этого жду. Вы прекрасно играете.

Кристофер вновь поклонился и, отступив, увидел, как Розалинда и ее подруга Маргарет появились в дверном проеме.

Без сомнения Розалинде не терпится услышать то, что он узнал от Элиаса Уорнера, хотя вампир был менее чем откровенен. Кристофер остановился. Почему его дядя настаивал на том, что у него не было никакой роли в пророчестве, кроме обольщения Розалинды? Элиас счел его намного более важным, и Кристофер должен был верить ему. Поистине его способность общаться с вампиром могла бы оказаться неоценимой.

Кристофер поднял лютню, которую королева протянула ему. Он сел у окна и сосредоточил свое внимание на настройке лютни к более точной высоте тона флейты, на которой играла Маргарет. Он вдохнул теперь уже знакомый аромат розы и увидел, что Розалинда села рядом с ним. Вместо своей старой зеленой амазонки она надела золотисто-коричневый украшенный вышивкой киртл[19 - Киртл — нижнее женское платье, чаще всего без рукавов.], который очень шел к ее глазам.

Юноша улыбнулся ей.

— Вы играете, моя леди?

Розалинда пожала плечами, и это движение привлекло его внимание к ее груди и янтарному кресту, спадающему на нее. Он задавался вопросом, заметит ли кто-либо, если он наклонится вперед и прочертит языком путь к мягкой ложбинке…

— У меня нет таланта к музыкальным инструментам, но я немного пою.

Он взял мелодичный аккорд.

— Тогда мы вместе создадим прекрасную музыку, моя леди?

Она подняла подбородок.

— Я буду петь, так как королева приказала мне, сэр.

Кристофер посмотрел на королеву, которая улыбнулась и кивнула ему.

— Ваше Величество? Начать ли нам с воодушевляющей песни в честь первого мая?

— Начните, сэр Кристофер. Тогда мы все к вам присоединимся. — Королева захлопала в ладоши, и небольшой двор уселся вокруг нее, некоторые — на полу, другие — прислонились к стенам. Один человек взял барабаны, другой — псалтерий. Они выжидающе посмотрели на Кристофера.

Он взял громкий вводный аккорд старой знакомой мелодии, и другие музыканты присоединились к нему. Розалинда сделала глубокий вдох и начала петь. Он повернул голову, чтобы услышать ее прекрасный, очаровательной чистоты голос, подобный перезвону колокольчиков.
		— Вместе, вместе, мы вместе,



		Ведь лето сегодня пришло.



		Куда бы жизнь ни завела, мы будем все вместе



		В мая прекрасный рассвет[20 - Народная песня корнуэлльцев в честь наступления мая].








Кристофер добился созвучия, и остальная часть двора присоединилась к ним. Он рассматривал счастливые, смеющиеся лица вокруг. Кто же из этих придворных был вампиром? Он не мог учуять ее. Интересно, могла ли это сделать Розалинда, но она, казалась, была поглощена пением, чтобы обращать внимание на что-то еще.

Хотя Кристофер и сконцентрировался на поиске неуловимого, злого присутствия, он продолжал играть. Тихая радость в темных глазах королевы была достаточной наградой за его усилия. Розалинда уверено пела, их голоса прекрасно сочетались. Девушка наклонилась в его сторону, слегка покачиваясь в такт музыки. В конце концов, королева снова захлопала в ладоши.

— Спасибо, сэр Кристофер, и всем вам. Это было замечательно. — Она вздохнула. — Первое мая всегда было особым временем года для меня. Оно напоминает о Богоматери и моей дочери, названной в ее честь. — Она выглянула из окна в сад, где приготовления к празднованиям первого мая шли полным ходом. — Позволим себе прогуляться и посмотрим, есть ли на Майском дереве ленты[21 - Майское дерево — украшенный высокий столб, который по традиции устанавливается ежегодно в честь празднования начала мая. Форма украшений для майского дерева сильно различается в зависимости от региона и страны. Часто стволы очищают от коры и украшают цветными гирляндами, еловыми ветками или бумагой. Ствол майского дерева обвивают лентой из ткани или бумаги или красят спиральной полосой. На верхушке дерева часто прикрепляется венок (так называемая «корона»).]?

Большая часть двора встала на ноги, их взволнованная болтовня почти заглушала тихий голос королевы. Когда Розалинда попыталась подняться, Кристофер коснулся рукава ее платья, и она остановилась.

— У меня есть еще одна песня, моя леди. Может, останетесь и послушаете ее?

Прикусив пухлую нижнюю губу, она медленно села.

Он повторно настроил свою лютню и, проведя пальцами по струнам, посмотрел в глаза Розалинды.
		— В ее лице сияют небеса —



		Изящество блистает и краса.



		Прекрасной Розы лунный свет,



		Что льется над водой.



		Ему сравненья нет



		Со снега белизной.



		Сияет нимфа красотой,



		Как свет моих очей.



		Цвет щек, какой разлит —



		Дамасских роз нежней —



		На бархате ланит,



		Где красоты ручей.



		На небосводе нет



		Звезды, чей свет ярчей.



		Когда из кромки волн



		Феб поутру встает,



		Все краски утра он



		Лишь ей одной дает,



		Лицу средь многих лиц —



		Царице всех цариц…[22 - На самом деле это не песня, а поэма Эдуарда де Вере, графа Оксфордского «What Cunning Can Express». Перевод выполнен благодаря помощи Julie P и Polissya.].








Прекрасные последние ноты повисли в воздухе. Кристофер понял, что не смог отвести глаз от Розалинды. Он откашлялся.

— Вам понравилось?

Она медленно кивала, ее карие глаза были, как два больших блюдечка.

— Это прекрасно.

Мужчина пожал плечами.

— Нужна намного более талантливая рука, чем моя, чтобы сделать песню прекрасной.

— Вы ее написали? — Наклонив голову, он был занят, пытаясь ровно поставить лютню у стены. Он почти не вздрогнул от удивления, когда девушка сжала его руку. — Она прекрасна, как бы то ни было.

Он так привык к пренебрежительным замечаниям его дяди о его интересе к музыке, что ее застенчивые комплименты воспринимал крайне тяжело. Кристофер встал и поклонился.

— Я рад, что мои жалкие усилия, нашли ваше одобрение, моя леди.

Розалинда села на место, наклонила голову в сторону, будто оценивала его.

— Вы написали это для меня?

— Частично. Я уверен, что вы можете угадать какую именно часть[23 - А точнее было заменено имя девушки, которой посвящена поэма. В оригинале стихотворение посвящено Синтии (Цинтии). Цинтия — одно из имен богини Дианы, что объясняет использовании в стихотворении метафоры с луной.].

Она надулась.

— А остальная часть была написана для другого покоренного сердца?

— Да, оригинальная, намного более короткая версия была написана для светловолосой леди по имени Синтия.

— Синтия. — Розалинда встала, и он рефлекторно сделал тоже самое. Она присела в реверансе и ослепительно улыбнулась. — Все равно песня очень красивая, Кристофер. Спасибо за то, что поделился ею со мной.

Развернувшись на пятках, она пошла к открытой двери. Он крикнул ей вслед,

— Вы — единственный человек, который когда-либо слышал ее.

Она развернулась и посмотрела на него.

— Вы не играли ее для милой Синтии?

— Нет, она была мимолетной прихотью — в отличие от вас.

Она окинула Кристофера долгим взглядом и затем медленно подошла. Став на цыпочки, девушка взяла руками его лицо и поцеловала в губы. Прежде, чем он что-либо ответил, она ушла, юбки платья развивались при ходьбе вместе с длинными лентами, прикрепленные сзади к волосам. Он поднес пальцы к губам и просто стоял там, как дурак, пока Розалинда не исчезла из вида.

Розалинда чуть не задыхалась из-за запаха жира, плывущего от жаровен, где готовились свинья и ягненок. Королевские повара вовсю старались удовлетворить ненасытные аппетиты двора и селян, живущих неподалеку. Небо было спокойного синего цвета, похожего на глаза Кристофера. На горизонте не было ни облачка.

Девушка пробиралась через толпу, наблюдающую за танцорами Морриса, сторонясь тех, кто, причмокивая, пил эль. Солнечный свет отражался от золотой короны на верхушке Майского дерева, покрашенного в красно-белые полосы. Яркие цветные ленты покачивались от легкого ветерка, поскольку они были еще распутаны и подготовлены для использования.

На высоком помосте, установленном напротив защитных стен дворца, сидели король и королева. Они были одеты в зеленое и золотое. Хотя их стулья стояли очень близко, монарх игнорировал супругу и вместо этого болтал с придворным и несколькими выбранными леди. Розалинда чувствовала, как внутри нее закипает гнев, но не могла сделать ничего, чтобы помочь королеве.

— Леди Розалинда, вы прекрасны в этом серебристо-зеленом платье.

Розалинда сделала реверанс Элиасу Уорнеру, который был одет в роскошный бледно-синий бархат и атлас. Тяжелая серебряная цепь висела на его шеи. Шляпа, украшенная пером павлина, и обувь были синего оттенка индиго.

— Спасибо, мастер Уорнер. Вы наслаждаетесь праздником?

— Я наслаждался бы им намного сильнее, если бы мы могли быть избавлены от нашей небольшой проблемы. — Он нелепо задрожал и поглядел на небо. — Хотя я сомневаюсь, что она привлечет внимание к себе в таком открытом месте.

— Рис, сэр Кристофер и я следим за всем необычным. Уверена, что и вы тоже.

— Конечно. — Элиас низко поклонился. — Вы видели сегодня сэра Кристофера?

— Не раз. — Розалинда продолжала улыбаться, хотя Элиас подошел вплотную.

— Он очарован вами.

— Думаете?

— И, несмотря на ваши попытки проявить безразличие, вы сами заинтересованы им.

— Это не должно вас беспокоить.

Его глаза стали холодными и тусклыми.

— Действительно. Вам сказали помочь сэру Кристоферу убить этого вампира.

— И я помогаю.

Он поднес ее ладонь к губам, и она вздрогнула, поскольку кончики его клыков пронзили нежную кожу запястья. Боль пронзила руку, девушка покачнулась.

— Отпустите меня.

— Когда вы на вкус такая… живая? — Он перестал улыбаться. — Вы не достаточно стараетесь.

— Чтобы что сделать? — Розалинда изо всех сил пыталась казаться спокойной, хотя ее запястье пульсировало в безумном ритме сердца. Она вдохнула аромат собственной крови, а голос Элиаса был таким обольстительным — он манил и обманывал ее чувства.

— Вы знаете то, что от вас требуется.

— Возлечь с сэром Кристофером? Это не ваше дело.

Он лишь сильнее сжал ладонь.

— Неправда. Пророчество упоминает троих. Если сэр Кристофер не приходится вам по ‘вкусу’, я был бы счастлив, предложить свои услуги.

Розалинда освободила кисть.

— Я никогда не лягу с вампиром.

Он дразняще улыбнулся и специально облизнул клыки.

— Мы должны будем заняться этим, не так ли? — Он поклонился и ушел. Розалинда разжала ладонь, из которой текла кровь. Она приложила платок к двум булавочным уколам, но кровь не останавливалась.

— Вы в порядке, моя леди?

Она увидела, как Рис и Кристофер идут к ней, и неудачно попыталась скрыть травмированное запястье.

— Все хорошо, спасибо.

Рис хмурился и нежно взял ее руку.

— Ты истекаешь кровью.

— Просто Элиас Уорнер играл в свои игры. — Она позволила Рису приложить платок к коже, а затем отдернула руку. — В конечном счете, рана прекратит кровоточить. Есть что-то в слюне вампира, что заставляет кровь течь дольше обычного.

— Как я слышал, — серьезно сказал сэр Кристофер. — Я найду Элиаса и напомню ему о манерах.

— Нам может понадобиться его помощь. Нет никакого смысла восстанавливать его против нас. — Розалинда всматривалась в крошечные отметины укуса. — Кажется, теперь они заживают. Все в порядке.

По лицам Риса и Кристофера она поняла, что они не вполне согласны с нею. Девушка свернула испорченный платок, и положила назад в висящий мешочек.

— Пожалуйста, давайте не позволим такой незначительной вещи мешать нам наслаждаться днем и охранять короля и королеву.

Кристофер немного успокоился, хотя Рис все еще выглядел серьезным.

— Вы конечно, правы, моя леди. — Кристофер протянул ей руку. — Вы хотели бы прогуляться со мной и насладиться ярмаркой?

Рис выпучил глаза.

— Тогда я ухожу. Буду первым охранять короля и королеву. Увидимся сегодня вечером.

Кристофер ждал, его брови поднялись в удивлении, как только Рис исчез.

— Вы планируете потратить ночные часы с Рисом вместо того, чтобы охранять короля со мной?

Розалинда сделала глубокий вдох. В день такого важного праздника совершенно естественно напомнить Кристоферу кем она была.

— Это торжество Белтейна.

— Белтейн? — Кристофер замер, а затем потащил ее вниз, в затемненный проход между двумя палатками. Он отпустил ее руку и повернулся увидеть ее лицо. — И, что вы будете делать?

— Что хочу.

— С Рисом?

— С теми, кто практикует мою веру.

Его глаза превратились в две крошечные щелочки.

— Я слышал, как вы практикуете свою «веру».

— Правда?

— Прелюбодействуя в полях и лугах.

Ее глаза распахнулись от негодования.

— Это — фестиваль изобилия, сэр Кристофер.

Он фыркнул.

— Вы отказываете мне в месте в своей постели, но все же под удобным предлогом вашей веры, удовлетворяете свою похоть с таким количеством мужчин, с каким пожелаете.

Розалинда изо всех сил пыталась заставить его подумать, что дрожь в ее голосе вызвана огорчением, а не оправданной злостью.

— Я попросила бы вас не говорить о вещах, о которых вы плохо знаете и нисколечко не уважаете.

— Черт возьми! — Он посмотрел на нее, на его щеке дернулся мускул. Кристофер медленно выдохнул. — Я не верил, что ревнив.

Розалинда с удивлением посмотрела на него.

— Что вы сказали?

— Я ревную к любому другому мужчине, который собирается дотронуться до вас. — Его смех был недолгим, но неприятным. — Но, взяв на рассмотрение, кто вы, это выглядит нелепо, не так ли?

Розалинда выпрямилась во весь рост, руки сжаты в кулаки.

— Я не обязана вам разъяснять или извиняться за то, как я живу. Ваши оскорбления основаны лишь на искаженной ненависти к моим людям.

— Как и ваши.

— Нет, я сама видела работу вампиров. Как убийца, я поклялась избавить этот мир от тех, кто охотится на слабых, в заговоре уничтожить человечество. Я никогда не понимала, зачем семья Эллиса должна быть вмешана во все это. Разве вы не достаточно убили моих людей? — Она покачала головой. — Во имя всего святого, я не должна была напоминать вам, что сегодня Белтейн.

— Почему нет? — Кристофер бросил на нее сердитый взгляд. — Вы думаете, что теперь я достану меч и оближу губы от какого-то сборища друидов?

— Ваши предки так делали!

— Ну, я весьма счастлив, оставить вас в вашем нелепейшем положении, пока нет человеческих жертв.

— И кто дал вам право судить мой народ?

Он пожал плечами.

— Те, кто был до меня.

Розалинда покачала головой.

— Из-за ваших предков нас осталось столь мало, что большинство людей понятия не имеет, что мы существуем. — Она подняла голову и посмотрела ему в глаза. — Думаю, вы гордитесь этим.

Кристофер вздохнул.

— Розалинда, я не могу говорить за своих предков. Все, что я знаю, — это то, что в течение последних сотен лет мы убивали друидов, когда вампирам угрожали — они столь же невинны, как вы или я, и просто пытаются выжить.

— И вы думаете, что я почувствую жалость к ним?

Он уставился на нее.

— Если вы ждете, что я изменю свое мнение о вашем народе, почему вы не должны изменить свое мнение о моем?

— Потому что вы не вампир! Вы просто выполняете их приказы.

— Это не так просто, как вы заявляете! Я поклялся. Я столь же связан обстоятельствами, как и вы!

Теперь он разозлился, как и она, и девушка была этому рада. По крайней мере, если они подерутся, то она смогла бы забыть о боли, вызванной его заявлением, что она была шлюхой…

Он сделал глубокий вдох и повторил.

— Моя леди, я буду вам очень благодарен, если вы не будете праздновать Белтейн.

— Потому что, в конце концов, вы передумали и намереваетесь пойти на убийственный кутеж?

Было слышно, как он клацнул зубами от злости. Кристофер вплотную подошел к ней, пальцами поднял ее подбородок.

— Молчите, или я испытаю сильное желание перекинуть вас через колено и отшлепать, пока вы не закричите, прося прощения.

— Я никогда не буду кричать для вас.

Его брови поползли вверх.

— Никогда — это слишком долгий промежуток времени, Розалинда, так что будьте осторожны со словами.

— Я собираюсь праздновать Белтейн, нравится вам это или нет.

— Мне это не нравится. И думаю, что ясно дал это понять. — Он провел большим пальцем по ее подбородку, затем по мочке уха.

Она резко отдернула голову от его слишком соблазнительного прикосновения.

— Вы ничего не можете требовать от меня.

— Я знаю, но все же прошу вас остаться охранять королеву со мной сегодня вечером.

— Почему это настолько важно?

— Если вампир узнает, что вас с Рисом нет, она может решить нанести удар сегодня вечером.

Розалинда отступила от Кристофера и чуть не врезалась в тонкую ткань тента. В любом случае она не хотела принадлежать ему, итак, почему же она разочарована, что Кристофер попросил для королевы, а не для себя?

Розалинда подарила ему сладчайшую улыбку.

— Уверена, что вы блестяще справитесь и без меня. — Она слегка присела в реверансе, а затем выбежала из узкого прохода. Девушка слышала, как мужчина ругался за ее спиной, но он позволил ей уйти. Она продолжала бежать, пока не скрылась в толпе, а затем нырнула в палатку, где продавались ленты и шнурки.

Она обещала королеве потанцевать у Майского дерева. Возможно ли, что и Кристофер дал подобное обещание? Скорее всего. У нее не было никакого желания провести день с разъяренным убийцей друидов и быть пойманной в ловушку из петель лент.

— Эти за фартинг[24 - Фартинг — мелкая монета, 1/4 пенни.], милая.

Посмотрев на узел зеленых и серебряных лент в руках торговки, Розалинда полезла в кошель достать монету.

— Спасибо. Они отлично сочетаются с моим платьем.

Пожилая женщина, одетая в старомодный киртл и головной убор из мягкой ткани, забрала ленты из рук Розалинды.

— Постой, сокровище, я прикреплю ее на ваш лиф.

Она ужасно повела себя с Кристофером. От факта, что он был прав, подвергнув сомнению выбор времени и их с Рисом одновременное исчезновение, ей лучше не становилось.

— Вот так, милая.

Розалинда улыбнулась женщине.

— Очень красиво. Спасибо.

— А теперь идите и наслаждайтесь праздником, моя леди. — Женщина толкнула Розалинду под локоть. — Я уверена, что у вас есть дюжина поклонников, которые только и ждут потанцевать с вами сегодня.

Она помахала рукой и вышла на улицу, столкнувшись с Маргарет и ее мужем, которые с энтузиазмом потянули ее к Майскому дереву и настояли на том, чтобы Розалинда заняла свое место в танце. Напротив нее стоял Кристофер: его лицо перекошено от ярости, а взгляд сверлил девушку. Она быстро отвела глаза и улыбнулась мужчине, стоящему рядом. Возможно, если бы она сознательно забыла свои шаги, то смогла бы привязать Кристофера к Майскому дереву. Нет ничего лучше, чем оставить его здесь до конца дня, связанного, как цыпленка.




Глава 13


Кристофер окинул взглядом Розалинду, как она весело болтает с соседом, сжимающим ленту Майского дерева. Неудивительно, что молодой человек улыбался ей все шире и шире, а огонек в глазах разгорался все ярче и ярче. Розалинда была прекрасна. Серебристо-зеленое платье подчеркивало фигуру девушки. Кристофер представил сезон пышного роста, расцвета почек, весенних спариваний.

Юноша нахмурился, его член среагировал на мысль о весне и попытался расцвести в его штанах. Кристофер схватил длинную ленту Майского дерева и сжал в кулаке. Он танцует для королевы и попытается проигнорировать искушение, стоящее напротив него. Розалинда сердится, потому что он напомнил ей о ее обязанностях — и все. Он имел полное право выразить свое недовольство.

Но, как только Кристофер вспомнил ее разъяренное лицо, когда он оскорбил ее нравы — совесть тревожно зашевелилась в груди. Поистине, он ведет себя как дурак. Совершил ошибку, а теперь еще и притворяется, что выше того, чтобы пренебречь долгом ради удовольствия.

Вспышка рыжих волос в толпе на королевском помосте привлекла его внимание, и мужчина понял, что это Рис помогает им и бдительно следит за королевской парой. Он был удивлен, что Рис был готов забыть о долге ради любовных игр Белтейна. Но, с другой стороны, если бы у Кристофера была бы Розалинда для подобных игр, то он был бы более чем готов проигнорировать свои обязанности.

И это делало его лицемером…

Зазвучала музыка. Кристофер вздохнул, поклонился леди стоящей слева от него, и сжал ленту в правой руке. Первые шаги танца были достаточно просты. Мужчины шли в одном направлении, а леди — противоположном. У него едва была возможность бросить взгляд на Розалинду прежде, чем она пройдет мимо него. Музыка изменила темп — он выполнял серию скользящих шагов, очутившись спина к спине с партнершей по танцу. Ленты сильнее переплелись вокруг столба. Он забывал улыбаться, уже не говоря о том, чтобы веселиться с каждым новым партнером, как ожидалось. Кристофер с нетерпением ждал, когда Розалинда подойдет поближе.

В конечном счете, он столкнулся с нею. Девушка смотрела не на него, а на ленту в руке и то, как ткань ложилась на бело-красные полосы Майского дерева.

— Я сожалею. — Розалинда подняла голову. Она сделала несколько шагов в сторону, и они стали плечом к плечу, ее шелковистые юбки цеплялись за его штаны. — Я не имею права критиковать вашу религию или ваш выбор.

Они повернулись лицом к лицу, и она обожгла его взглядом. Танцоры повторили те же самые па в левую сторону. Его лента задела ее щеку; ему было жаль, что он не может все бросить и просто прикоснуться к Розалинде.

— Вы предположили, что я — шлюха, а теперь ждете, что я прощу вас только потому, что вы мне улыбнулись?

Она обошла вокруг него, и возможность ответить была потеряна — он уже оказался перед сияющим лицом следующего партнера. Кристофер сжал зубы и снова вынес целый круг муки, пока не оказался напротив Розалинды.

— Я не улыбаюсь и не думаю, что вы — шлюха, даже, если бы поимел вас.

Она наклонилась влево и оглянулась через плечо. Ее темные волосы наполовину закрывали лицо.

— Будто я бы вам позволила.

Он бросил недовольный взгляд на музыкантов. Почему они не могут играть помедленнее? Еще два такта, и ему придется снова пройти мимо.

— Меня не волнуют остальные.

Она выглядела удивленной, но было уже слишком поздно, и девушка вновь ускользнула, оставляя Кристофера гадать об ответе, желая избавиться от требований танца.

И затем они вновь оказались вместе, танцуя среди переплетения связанных лент и смеха остальных пар. Он посмотрел ей в глаза.

— Мне все равно, Розалинда. Я все еще хочу вас.

Музыканты дошли до торжественной кульминационной части, и тут Розалинда остановилась и посмотрела на него. Мужчина бросил ленту и схватил ее.

— Бог в помощь, — прошептал он, — Неважно, что вы сделали. Я хочу вас.

Увидев их объятие, толпа завопила. Розалинда не отвечала.

— Что теперь? — спросил он.

В ее карих глазах появились слезы, и она заморгала, пытаясь избавиться от них.

— Я не хочу, чтобы вы хотели меня, и одновременно презирали.

— Как ради бога, это понимать?

— Вы все еще судите меня.

— Я пытаюсь сказать вам, что мне все равно. Несмотря ни на что, вы — все еще единственная женщина, которую я хочу. Поэтому вы плачете?

Она смахнула одинокую слезу, катящуюся по щеке.

— Я не плачу.

Кристофер вздохнул и позволил ей уйти, забыв о криках и свисте толпы. Необычное ощущение тупой боли пронзило его живот, и он с трудом сглотнул. Что же с ним такое, что заставляет окружающих отталкивать его от себя? На его лице видно печать материнского греха? Он поднял руки в мольбе.

— Что еще ты хочешь, чтобы я сказал?

Розалинда покачала головой и повернулась, убегая от него. Тонкие серебряные ленты в головном уборе покачивались на ветру. Он хотел пойти за ней, потребовать ответа, но понял, что все бесполезно. Она не доверяла ему, и по правде, Кристофер не был уверен, что был достоин ее доверия. Возможно, девушка ощутила ложь за его словами, что, если бы она была его, то он никогда не позволил бы ей прикоснуться к другому мужчине вновь.

Его взгляд упал на дубовые скамьи, выстроенные в ряд за столами с едой. Если ему предназначено провести остаток дня в одиночестве, то он мог бы забыться в эле, готовясь к долгой ночи охоты на вампира.

— Сэр Кристофер?

Кристофер оторвал взгляд от пустой чашки пива и увидел Риса Уильямса, уставившегося на него. На место пирушки в честь первого мая опустился мрак, но огни вовсю горели, и люди собрались вместе, чтобы петь и пить. Воздух теперь был каким-то другим, он мог почувствовать витавшие в нем возбуждение и опасность.

— Что я могу сделать для вас, господин Уильямс?

Рис нахмурился.

— Для начала вытащите голову из этого эля. Как вы собираетесь охранять кого-либо, когда вы одурманены выпивкой?

— Я не пьян. — Кристофер попытался подавить отрыжку. — Я просто навеселе.

— Если вы настаиваете, сэр. — Рис совсем не разделял его уверенность. — Вы хоть в состоянии охранять короля и королеву сегодня вечером?

Кристофер посмотрел по сторонам, но за его столом никто не сидел. Он налил себе еще больше эля из нового кувшина, который кто-то заботливо поставил рядом.

— Я не нуждаюсь ни в чьей помощи. Я могу ощутить вампира в своей голове.

— Это очень важно, сэр. Я не подумал об этом. Это облегчит вашу работу. — Рис кивнул и сделал вид, что уходит.

Кристофер посмотрел на эль.

— Теперь вы идете к ней?

Рис медлил, положив руку на меч.

— Я не уверен, что вы имеете в виду.

— Розалинду.

Рис долго на него смотрел, а затем заговорил тише.

— Я собираюсь праздновать Белтейн согласно обычаям моей религии.

— Таким образом, вы будете с нею.

Нечто, мелькнувшее в глазах Риса, слишком точно отражало мысли, кружащиеся в голове Кристофера.

— Впервые, она будет праздновать Белтейн вне семьи. Я должен охранять ее.

Кристофер отсалютовал кубком и выпил залпом содержимое. От горького вкуса хмеля и добавленных трав горло начало гореть огнем.

— Я так считаю, лучше уж вы, чем кто-либо еще.

— Прошу прощения, сэр.

— Переспать с нею, я имею в виду.

Он внезапно оказался на ногах, поскольку Рис схватил его за грудки.

— Не говорите такое о моей леди.

Кристофер рассмеялся.

— В чем дело? Я льщу вам, сэр. Я говорю, что предпочту вас любому другому мужчине.

Рис лишь сильнее схватил Кристофера. Его резкий голос был полон гнева.

— И так бы оно и было, если бы не появились вы и все не разрушили. Не повторяйте ошибку, Эллис. Я поклялся, что не буду вмешиваться в ваши отношения, но, если вы причините ей боль, то я убью вас и буду проклят впоследствии.

— Я не ожидал бы меньшего от человека, которого она считает лучшим другом.

— Ее суженого, когда мы благополучно вернемся в Уэльс.

Кристофер надеялся, что его улыбка замаскировала мгновенный протест, готовый сорваться с губ.

— Тогда идите к своей возлюбленной.

Внезапно Элиас появился за спиной Риса и обернул руку вокруг его горла. Между пальцами вампира появился кинжал, и Рис замер.

— Я сказал Розалинде идти вперед и встретить вас в каменном кругу, господин Уильямс, но боюсь, что вам придется задержаться.

Кристоферу пришлось схватиться за край стола, чтобы не упасть. Последний кувшин пива, должно быть, был намного крепче, чем остальные.

— Отпустите Риса.

Элиас провел кончиком кинжала по горлу, и появилась тонкая струйка крови. Он сделал глубокий вдох, как будто смаковал букет марочного вина. Лишь один мускул дернулся на щеке Риса.

— Идите к Розалинде, Эллис. Ей нужна защита.

Кристофер проигнорировал его и пристально посмотрел на Элиаса.

— Предполагается, что вы должны помогать нам?

— Я помогаю вам. — Элиас улыбнулся. — Господин Уильямс прав. Леди Розалинда может быть в опасности. Вы должны найти ее.

— Но я не знаю, где она.

Прежде чем Кристофер успел понять, что происходит, клыки Элиаса пронзили шею Риса. Юноша сделал странный вздох и рухнул на землю.

— Что ради бога вы делаете? — Кристофер опустился на колени, чтобы помочь Рису, но почувствовал холод кинжала, приставленного к виску. — Он — единственный, кто знает, где Розалинда! Зачем вы убили его?

— Он не мертв, сэр Кристофер. Через несколько часов проснется. Даю вам слово.

Кристофер медленно поднялся на ноги. Никто из пирующих вокруг костров, казалось, не знал о драме, разыгравшейся перед ними. Элиас использовал какую-то магию, чтобы оградить их от чужих глаз, или все были просто слишком пьяны, чтобы замечать творящееся вокруг? Кристофера качало из стороны в сторону, волна жара охватила кишки и разлилась по всем членам.

— Вы дурак, Элиас. И как, по-вашему, я найду ее теперь?

Элиас улыбнулся, показывая окровавленные клыки.

— Я могу найти ее. Этим днем я попробовал ее кровь. — Он облизал губы. — Она была… восхитительной.

Кристофер бросился схватить кинжал Элиаса, но был вознагражден лишь еще одним убийственным приступом головокружения. Он не был в состоянии использовать навыки борьбы с какой-либо точностью. С огромной силой вампира Элиас легко парировал удар, отправив нападающего навстречу к земле. Кристофер наполовину поднялся, но ему пришлось вновь согнуться, положив руки на колени.

— Где она?

— Я отведу вас. — Элиас схватил Кристофера за руку, и все превратилось в быстро движущееся сплошное пятно. Кристоферу казалось, что они падают в бездну. Когда мужчина пришел в себя, он стоял на коленях в грязной траве и блевотине. Кристофер поднял глаза и увидел, как Элиас ему улыбается.

— Как я могу помочь ей, когда я в таком состоянии? Вы что-то подмешали в мой эль?

Одежда вампира была в полном порядке, ни один волосок не выбился из прически. Элиас вздернул подбородок.

— Вы отнюдь не глупы, не так ли? Я говорил Совету, что вы достойны этой миссии, и я оказался прав. — Он наклонился и поднял Кристофера на ноги, его небольшое тело было обманчиво сильным. — Не волнуйтесь. Скоро вы будете чувствовать себя новым человек и будете более чем способны обслужить друидскую девчонку.

Элиас развернул Кристофера, и тот увидел дым, вьющийся с еще одного костра.

— Розалинда находится там, в той долине, поклоняется своим богам. Идите и найдите ее, и будьте благодарны, что я повинуюсь приказам, иначе вы бы спали вместе с господином Уильямсом, а я бы занял ваше место.

— Что? — Кристофер моргнул, и Элиас пропал. Юноша сделал глубокий вдох, головокружение исчезло, вместо этого он начал дрожать мелкой дрожью от некоего предчувствия. Сердце учащенно билось в груди, а тело было в огне. И лишь одна мысль крутилась в его голове. Розалинда нуждалась в нем, и он должен защитить ее.

Он начал иди к слабым мерцающим огням и вьющемуся дыму. Дыхание было рваным, походка — неустойчивой. Постоянная барабанная дробь вибрировала в воздухе, повторяя неровный ритм его сердца, завлекая вперед к его судьбе, к его награде, к оргии друидов.

Кристофер начал спускаться в небольшую шарообразную долину, но тут его тяжелый, обитый мехом верхний кафтан зацепился за ветки, и мужчина сбросил его. Он продолжал идти к мерцающим огням. Кристофер напрягал глаза в темноте, пытаясь разглядеть Розалинду.

Тени слились в человеческие фигуры, и он остановился, положив руку на ствол дуба. Кристфер осмотрелся. Барабанная дробь стала громче, переплетаясь со звуком голосов. Реверберация ускорила ток крови, посылая толчок жара к его ногам. Он потянул за тугие шнурки бархатного камзола, пытаясь освободиться от ограничения одежды.

Чтобы там Элиас не подмешал в эль, но от этого он стал горячее, чем ад, и столь же, своенравным, как жеребец, учуявший запах кобылы. Подойдя поближе, мужчина заметил группу женщин, танцевавших вокруг горящего костра. Их волосы свободно спадали на плечи и спины, на головах они носили цветочные венки; некоторые были одеты в тонкую сорочку, но другие были абсолютно голы.

Кристофер сглотнул, так как его пенис набух от такой соблазнительной картины. Не отрывая взгляда от танцовщиц, он расстегнул кожаный пояс на талии и позволил ему вместе с гульфиком и ножнами кинжала свободно упасть на землю. Он подошел еще поближе, зная о мужчинах, сидящих с затемненной стороны в «хищном» кругу: они смотрели на танцовщиц, в то время как сами пели и били в барабаны.

Там была и она.

Кристофер увидел Розалинду и понял, что не может двинуться. Несмотря на надетую сорочку, линии ее тела были освещены огнем, показывая округлость груди, соски и темный треугольник между бедрами. Рефлекторно, его рука опустилась коснуться его члена, и он прошептал ее имя. Кристофер пошел вперед, намереваясь подойти к ней и вывести из танца. Но, как только он сделал шаг, музыка изменилась, и все мужчины присоединились к женщинам, кроме жрецов, которые носили головные уборы с оленьими рогами.

Несмотря на чувство, что он идет как во сне, Кристофер набрал темп и побежал к Розалинде. Он вдыхал сладкий дым костра и чуть не упал в обморок, поскольку новая волна чувств смела его. Он поймал ее за руку и развернул к себе.

Ее губы сложились в беззвучное «о» прежде, чем он накрыл их своими, обняв ее и поцеловав. Чувства благодарности, страха и просто сексуальной потребности ревели в нем, он прислонил ее, к ближайшей твердой поверхности, неистово целуя.

Она положила руки на его плечи и притянула ближе. Через льняную рубашку ее ногти впились в его кожу, и он застонал от абсолютного удовольствия. Но ее рта было недостаточно; он должен попробовать всю ее, каждый дюйм ее плоти. Он расцеловал ее длинную лебединую шею и приподнял грудь, прижав губы к тонкому муслину, всасывал ее сосок ртом.

Девушка задохнулась и выгнула спину, предлагая себя ему, предлагая ему все, о чем он когда-либо мечтал. Кристофер двигал коленом между ее бедрами, пока она не захотела его. Великолепный аромат ее возбуждения проник в его чувства, прибавляя и увеличивая потусторонние ощущения, созданные дымом.

Он передвинул рот к другой груди, использовал пальцы, чтобы сохранять сосок твердым и покалывающим, и резко всосал кожу. Она схватила его за волосы, чтобы еще сильнее прижать к себе, мужчина застонал. Забывая об осмотрительности, он просто опустился напротив ее мягкости. Он хотел видеть ее голой; он хотел, чтобы его рот оказался на ее влажном лоне, облизать языком гладкую влажность, когда Розалинда прокричит его имя …

Кристофер поднял голову и посмотрел ей в глаза. Зрачки стали настолько черными, что исчез почти весь коричневый цвет. Она хоть знала, что это был он? Это имело значение? Теперь она была у него, и он совсем не собирался позволить ей снова уйти. В беззвучной просьбе он взял ее руку, положил ее на штаны, и настойчиво толкнул себя в ладонь девушки.

Ее взгляд упал на его член, она развернулась и, рассмеявшись, побежала прочь. На мгновение он хотел завыть, но у него не было времени. Он должен идти за ней, должен оберегать ее, иметь ее, взять ее, обладать ею …

При беге длинные волосы девушки развивались за спиной. Снедаемый влечением старше, чем само время, он последовал за нею дальше, в центр долины, мимо других пар, открыто совокупляющихся на земле, мимо священников, барабанщиков и танцоров. Его сердце колотилось в груди, а член вторил ему пульсирующей потребностью.

Где-то в глубине души он знал, что больше не принадлежит себя, что он больше не цивилизованный человек, что он больше не способен отрицать свое желание, но он не мог остановиться. Это было почти точно так же, как наблюдать за собой в чудовищном королевском маскараде или театре.

Он споткнулся и вытянул руку, чтобы устоять на ногах. Кристофер почувствовал, как под кончиками пальцев разливается боль, причиненная камнем. Розалинда прекратила бежать и, находясь уже во внутреннем каменном круге, оглянулась на него. Девушка сбросила свою сорочку и посмотрела на партнера. Кристофер бросил долгий последний взгляд через плечо на теперь уже удаленные огни и других гулявших.

Юноша прошел между вертикальными камнями и, зашатавшись, чуть не упал. Словно он разорвал невидимый занавес и вошел в волшебную пустоту, где может произойти все что угодно. Он вдохнул густой, плотный воздух, который, казалось, шел от самых камней и дышал вместе с ними.

Он не мог остановиться.

Он должен идти за ней.

Розалинда задержала дыхание, когда Кристофер остановился на краю внутреннего каменного круга и обернулся назад. Она задыхалась, словно в центре древнего священного круга совсем не осталось воздуха. Он вступил внутрь, камни завибрировали и начали гудеть, как будто реагируя на присутствие мужчины, Розалинда смотрела на высокую, худую фигуру, и волны жара нахлынули на нее.

Он шел к ней, пылая от решительности и желания. Пряди темных волос вились вокруг лица. Он двигался весьма быстро, но, казалось, слишком медленно, что она могла видеть каждое, даже крошечное движение. Приблизившись, Кристофер снял длинную рубашку и штаны, оставшись столь же голым, как и она сама. Его мышцы напрягались и расслаблялись, а грудь становилась шире при вдохе — он дышал так же тяжело, как и она. Девушка не могла отвести глаза от его члена, ставшего вертикально.

В последнем уголке разума, который не был затронут дымом, она ждала, что это будет Рис. Но сияющий Белен, бог Белтейна, потребовал должное, и она не достойна, подвергнуть сомнению справедливость присутствия Кристофера или желания бога.

Звуки шумного празднества вокруг костра не нарушали спокойствие внутреннего каменного круга. Словно они были одни, рожденными заново, созданные богами, чтобы повиноваться их воле, исследовать и славить саму сущность жизни. Розалинда отступала от Кристофера, пока не натолкнулась на твердый каменный блок, стоящий точно в центре круга.

Юноша продолжал идти к ней: лицо было решительным, глаза пожирали ее тело. Он протянул руку и взял ее грудь, и время, казалось, исчезло и стало бессмысленным. Его большой палец задел сосок, и Розалинда застонала. Она смотрела, как его рот опустился всосать ее грудь, его пальцы скользили между ее бедрами — девушка уже была влажной и открытой для него.

Она не была Розалиндой, и он не был Кристофером. Сейчас они были вне этого, просто творения богов, без иной цели как понравиться друг другу и предложить вместе достичь небес. Он склонился над нею, кладя ее на теплый камень. Влажный, твердый член касался ее мягкого живота. Она скользнула вниз, чтобы погладить его, твердого и объятого жаром. Девушка провела пальцами по уже влажной и раздутой головке, и Кристофер застонал.

Его руки лежали на ее талии, но он отпустил ее, чтобы сесть на край каменного блока. Любовник устроился меж ее бедер. Его ноги нашли точки опоры, вырезанные сбоку камня, и стали там, как будто он уже делал это прежде. Его бедра двигались в неистовом ритме, повторяющем удары барабанов и звук ее безумного дыхания.

Его пальцы тронули ее лоно, поглаживая и раскрывая припухшие складочки. Он щелкнул по упругому уплотнению, и девушка задрожала, слегка приподнимаясь от каждой обдуманной ласки. Она начала ловить ртом воздух, когда он водил пальцами по ее мягкой влажности в бесконечной спирали, пока девушка не застонала и не потеряла рассудок от удовольствия.

— Пожалуйста, — прошептала она.

Дрожащей рукой он убрал волосы с ее лица и посмотрел на нее.

— Розалинда…

— Пожалуйста…

Юноша закрыл глаза и поцеловал ее. Она чувствовала, как кончик его члена исследовал ее гладкий вход, и замерла. С резким стоном он раздвинул бедра и вошел в нее. Ее ногти впились в его плечи, когда он сделал новый толчок, и она изо всех сил пыталась приспособиться к толстой горячей длине его жезла.

— Так … тесно, — прошептал он рядом с ее губами. — Столь прекрасно. — Он снова начал двигаться, пробираясь все глубже и с каждым долгим толчком, наполняя ее своим желанием.

Она забыла все, кроме чувства его тела, пронзающего ее, и блестящего пота на его коже. Его язык двигался в ритм члена, он стонал и поглощал ее рот. Нега разлилась по ее лону, и она начала двигаться с ним, выгибая спину так, чтобы он сильнее прижался к ее жаждущей плоти. Восприятие становилось все уже и уже, словно заточенное лезвие, пока она не закричала и не взорвалась от удовольствия.

Кристофер увеличил темп, его член теперь шел тяжелее, все тело дрожало и трепетало от ощущения обладания ее на фоне живых камней и присутствия зрителей, которые наслаждались каждым вздохом, движением и дрожью их совокупления. Он был ничем для них, просто мужчиной в женщине, мечом в ножнах, источником плодородного семени, наполняющем ее.

Как только эта непристойная идея пришла в его голову, все мысли исчезли, остались лишь чувственные ощущения. Его яйца становились все тяжелее, и семя потекло по члену длинной тонкой струей, как раз когда она вновь сжалась вокруг его стержня. Он уткнулся лицом в изгиб ее плеча: борода щекотала нежную плоть, зубы покусывали кожу, оставляя отметины, что она принадлежит ему, лишь ему одному.

Чувство времени исчезло. Возможно, прошли секунды или часы, прежде чем ему удалось открыть глаза и посмотреть на нее. Она же смотрела на него: ее взгляд был спокоен, волосы рассыпались вокруг покрасневшего лица. Ее пальцы скользили по груди, чертя линии по краям клейма Митры около сердца. Он понемногу выходил из нее, ощущая внезапную прохладу на своем члене, борясь с мыслью погрузить себя обратно в ее тепло.

Он попытался сосредоточиться на окружающем их пейзаже. Древняя резьба по камню, казалось, пылала в слабом свете. Тьма разливалась внизу его живота и, еще более предательски, в его уме. Колени подогнулись, и он соскользнул на землю. И тогда луч лунного света упал на запятнанную скалу, освещая его семя, смешанное с кровью Розалинды. Объединенная жертва, которую они предложили языческим богам на священном алтаре.

Что ради бога он натворил?

Перед глазами Кристофера все поплыло, и он познал счастливую пустоту забвения.




Глава 14


Кристофер открыл глаза и увидел расписной известняковый потолок и изогнутую дубовую балку над изголовьем кровати. Он с трудом сглотнул и задрожал от отвратительного вкуса во рту. Что же, спрашивается, он пил вчера вечером? Он даже не помнил, как оказался в постели.

Мужчина шарил рукой под одеялом, и стоило ему коснуться члена и яиц, как тело пронзили мириады иголочек боли, чувство насыщения и восхитительной легкости. Что, черт возьми, он делал? Непрошенные, запретные воспоминания пронеслись у него в голове, и он резко сел — одеяло упало на талию. Он застонал, так как голова просто раскалывалась от боли. Все тело было покрыто ссадинами, а на плечах остались царапины от женских ногтей.

Розалинда…

Кристофер свесил ноги с кровати и начал искать одежду.

— Ропер! — гаркнул он.

Его слуга появился в дверях, на подносе он нес кружку пива и ломоть хлеба грубого помола.

— Нет нужды кричать, господин. Я уже здесь.

— Где моя одежда?

Ропер неодобрительно фыркнул и поставил поднос на кровать.

— Я не знаю, господин. Вчера вечером я нашел вас на нижней площадке лестницы, вы были в чем мать родила и без сознания.

Кристофер провел рукой по волосам.

— Значит, ты понятия не имеешь, как я там очутился.

— Нет, господин.

Кристофер закрыл глаза и попытался подумать. Последняя вещь, которую он помнил, была — О, Боже, Розалинда. Каменный круг. Он вскочил на ноги и тут же сел. Ноги были в синяках и царапинах от бега по лесам, а ступни, скорее всего, все в грязи. Он вдохнул аромат немытой кожи, сильный запах медно-красной крови…

Кристофер застонал и прижал лицо к рукам. Он должен был найти Розалинду.

— Дай мне какую-нибудь одежду.

Ропер подошел к сундуку, который стоял под маленьким окном, и открыл крышку.

— Нет нужды вести себя невежливо, господин. Не моя вина, что вы выпили слишком много эля вчера вечером, разве нет?

Кристофер взял кружку с пивом и опрокинул ее. По крайней мере, хоть омерзительный вкус во рту стал меньше. Его пальцы сжали ручку. Что произошло в то время, как он был без сознания?

— Король и королева в добром здравии, Ропер?

Ропер повернулся к нему, несколько черных штанов и льняных рубашек уже висели на его руке.

— Конечно, господин. А почему бы им не быть?

Кристофер не ответил. Оказывается, что этот змей Элиас Уорнер вчера вечером, по крайней мере, хоть одну вещь сделал правильно. Он встал на ноги и обмылся в тепловатой воде, которую Ропер поднес ему. Он старался не обращать внимания на царапины и порезы, но каждая вспышка боли была подобна бичу для его уже и так взвинченной совести.

Ропер дал ему одежду, и он быстро надел камзол и верхний кафтан.

— Не желаете ли побриться, господин?

— Не сегодня, Ропер. Я должен идти.

— Король уже выехал на охоту, сэр, а королева на мессе.

— По твоему тону я предположу, что ты думаешь, что я не исполняю свой долг, но я допускаю такую мысль, что после празднования первого мая многие все еще в постели. — Кристофер пытался надеть кожаные ботинки на распухшие в чулках ноги.

— Я никогда ничего Вам не говорил, господин. — Ропер вздохнул. — Я знаю вас, и знаю, что вы не никудышный человек.

Кристофер надел шляпу и посмотрел на слугу.

— Действительно, мне приходится быть не никудышным, и прямо сейчас я должен это доказать.

Сначала он пошел в часовню, мысленно прибавляя грех пропущенной мессы к огромному числу других грехов, которые должен услышать его исповедник. Розалинды не было среди придворных дам. Внутри него проснулся страх. Он оставил ее одну, беззащитную в каменном кругу. Любой ведь мог найти ее, тронуть, ранить.… Ради Бога, он сам с ней все это сотворил и даже больше.

Ругаясь, Кристофер пошел вниз, к конюшням. Если Элиас говорил правду, Рис должен был бы придти в себя к настоящему времени, и он, конечно, знает, где находится Розалинда. Так как большая часть людей уехала на охоту, конный двор был тих. Лишь щебет птиц, клевавших рассеянное зерно во внутреннем дворе и вонь конюшен встретили его.

Мужчина прошел к стойлу, где, как он знал, Розалинда держала свою лошадь. Знакомый человек с темно-рыжей головой ухаживал за каштановой кобылой. Кристофер почувствовал огромное облегчение.

— Рис. — Мужчина обернулся, и Кристофер замер. Его взволновал безжизненный взгляд Риса. — Вы в порядке?

Лицо Риса перекосило.

— Как и любой человек укушенный вампиром.

— Элиас же не пил вашу кровь, не так ли?

— Откуда мне знать? Последняя вещь, которую я помню прежде, чем проснулся лежа лицом в соломе этого стойла, были его клыки, прокалывающие мою шею.

— Тогда вы не видели Розалинду этим утром?

И тут вялая оживленность исчезла с лица Риса.

— Вы обещали охранять ее.

— Я…

Рис стремительно пошел вперед и стал прямо напротив Кристофера.

— Что произошло?

— Я не знаю. Я проснулся в собственной постели.

— Где вы видели ее в последний раз?

— В каменном кругу.

— Черт возьми… — зло выругавшись, Рис схватил попону и бросил ее на спину лошади. Кристофер открыл дверь стойла и ушел с дороги прежде, чем Рис ускакал прочь. Он помчался за собственным конем и отправился вдогонку. Вскоре мужчина различил фигуру Риса вдалеке, и в это время сердце в груди стучало, как похоронный колокол.

Он оставил Розалинду одну, еще одно доказательство его подлости. Он поднял глаза к яркому небу и молил всех святых, чтобы она была в безопасности, предлагая им все что угодно, если она только вернется к нему целой и невредимой.

Рис привязал свою лошадь к низким веткам дуба, и Кристофер последовал его примеру. Он начал спускаться к стоящим камням, зная о тяжелом покрове дыма, пойманного в ловушку среди деревьев долины и аромате сырых опаленных деревьев. Не считая собственного тяжелого дыхания и звука, как Рис с треском пробирается через подлесок, все было тихо.

Он добрался до края каменного круга и остановился. Этим утром здесь не было ни малейшего ощущения магического соблазна, только сырость гниющей растительности и дразнящий шлейф того омерзительного душистого дыма.

Рис внезапно появился с левой стороны от него.

— Я ее не вижу, а вы?

Кристофер покачал головой.

— Я не хотел оставлять ее, Рис. Элиас Уорнер подмешал некую микстуру в мой эль. Я потерял сознание, и следующая вещь, которую я помню, как я просыпаюсь в собственной постели.

— Она была цела, когда вы видели ее в последний раз?

— Она была…, — Кристофер понял, что слова застряли в горле. Он медленно поднял глаза и увидел взгляд Риса. — Она была цела.

Рис вздохнул с облегчением.

— Тогда, возможно, она тоже проснулась в собственной постели.

— Элиас Уорнер перенес меня к этому месту своим волшебством. Он, возможно, вернул нас обоих во дворец.

Рис помрачнел.

— Я надеюсь, что он этого не делал. Не нравится мне, как он смотрит на нее.

— Мне тоже, но это лучше чем представить, как Розалинда блуждает по лесу в одной сорочке? — Кристофер ударил кулаком о твердый камень, наслаждаясь, как боль разливается по пальцам. — Мне не будет покоя, пока я сам не увижу ее.

— И мне тоже. — Рис в последний раз осмотрел пустынный каменный круг. — Давайте проверим покои Розалинды.




Рис с грохотом спустился по лестнице здания, где жили леди королевы. Его лицо было мрачнее тучи.

— Ее там нет.

И так слабая надежда Кристофера стала еще слабее.

— Черт побери. Тогда мы должны найти Уорнера, а это не так легко сделать.

Рис пошел прочь от людного дверного проема и завернул за угол, чтобы поговорить в более тихом месте.

— Найти его не проблема. Вчера вечером он укусил меня. — Рис сдвинул камзол с шеи и коснулся отметин укуса, которые оставил Элиас. — У него есть моя кровь, но у меня есть его прикосновение. — Он закрыл глаза и сконцентрировался, брови морщились от напряжения, и губы вытянулись в тонкую ниточку.

Раздался трещащий звук, и перед ними предстал Элиас Уорнер. Лицо вампира было спокойным, а в серебряных глазах читалась скука.

— Зачем вы вызвали меня? Вы знаете, что мне не нравится просыпаться в начале дня.

Рис открыл глаза.

— Тогда вы не должны были кусать меня и одарять своей кровью. Где Розалинда?

Элиас вздернул подбородок.

— Откуда мне знать? — Он хитро посмотрел на Кристофера. — Разве убийца друидов не знает, как охранять женщину?

Кристофер схватил Элиаса за горло.

— Вчера вечером вы обращались с нами, как с шахматными фигурами. Вы должны знать, где она.

Вампир медленно посмотрел на него.

— Если честно, я отнес ее в кровать. Я даже удостоверился, что она хорошо укрыта.

— Ее нет в кровати.

— Правда? — Брови вампира поднялись от удивления. — Тогда я не знаю, где она.

Кристофер стиснул зубы.

— Вы лжете. Где она?

— Я клянусь на могиле своей матери — да, у нее она действительно есть; Ллеуэллин убил ее — я уложил леди Розалинду спать, после того как вы, к сожалению, потеряли сознание. Я боялся за ее безопасность.

Кристофер терпел взгляд Вампира столько, сколько мог, а затем ослабил хватку.

— Рис? У вас еще какие-нибудь способы убедить этого вампира сказать нам правду?

— Думаю, что он говорит правду, — пробормотал Рис. — В данный момент игры у него не может быть желания препятствовать тому, чтобы Розалинда исполнила пророчество.

— Вы правы, господин Уильямс, — ответил Элиас, приведя в порядок смятый зеленый камзол и выправив гофрированный круглый воротник. — Я столь же хочу узреть, как леди Розалинда вернется на свое законное место, как и вы.

— Тогда, что, по-вашему, мнению нам делать?

Рис оглянулся на дворец.

— Мы должны найти ее. Я начну осторожно расспрашивать слуг. Обычно они лучше осведомлены обо всем, чем кто-либо еще.

— И я проверю среди своих братьев, — сказал Элиас. — Сэр Кристофер может искать среди придворных.

Рис поклонился и пошел к конюшням. Его лицо было серьезным, походка — целеустремленной. Кристофер смотрел, как он уходит, а затем обернулся и заметил, как Элиас изучает его.

— Вы не сказали ему, ведь так?

Кристофер нахмурился.

— Не сказал ему что?

— То, что вы и леди Розалинда принесли себя в жертву богам Белтейна.

— Как вы можете знать, что мы делали, или не делали?»

Улыбка Элиаса была сладка.

— Я знаю человеческую природу. — Он развернулся, чтобы уйти. — И я знаю кое-что еще. Если вы хотите найти леди, вы, лишь должны подумать о ней.

Кристофер фыркнул.

— Я всего лишь человек. Я не обладаю способностью вампира или друида, чтобы забавляться магией.

Элиас остановился.

— Что вы теряете?

Кристофер ждал, пока Элиас неспешно уйдет, а затем прислонился к стене дворца. Он мог попытаться вызвать Розалинду таким же образом, как Рис вызвал вампира? Он с трудом сглотнул, закрыл глаза; представил, как ему улыбается Розалинда.

Он напрягался, когда она, казалось, посмотрела прямо на него: лицо слегка испугано, прекрасные глаза смотрели с удивлением. Чувство благодарности охватило его. Она была жива. Но где она? Прежде, чем он успел задать вопрос или попытаться сосредоточиться на ее окружение, его концентрация дрогнула, и девушка исчезла.

Он открыл глаза. По крайней мере, он знал, что она в безопасности. Он вздохнул. Теперь все, что он должен был сделать, так это решить, что он собирается ей сказать при следующей встрече.

Как только видение Розалинды исчезло, холод окутал его, и он почувствовал, что кто-то проник в его разум и изучал его эмоции. Шепот возбудил все его чувства.

— Фы наслаждались обладанием убийцы вампиров на самом алтаре ее богов, мой родственник?

Кристофер прикусил губу и попытался думать о чем-либо еще кроме слов вампира, но было уже слишком поздно; она, казалось, заполнила все свободное место в его голове.

— Она пролила свою кровь для фас. Фам понравилось?

Кристофер промолчал. Возможно, она уйдет, если не добьется от него ответа. Он изо всех сил пытался спокойно дышать и сознательно впился ногтями в кожу, чтобы напомнить себе о том, что реально, а что нет.

Она рассмеялась, и ее смех разорвал его разум, как нож — холст.

— Я знаю, что фы может слышать меня. Я знаю, что фы упивались обладанием женщины. Фы жаждали власть, которую она принесла вам? Фы испольвать силу, чтобы разрушить ее и ее род?

Ее издевательский смех отзывался эхом в его голове, а затем она ушла. Кристофер поднял дрожащую руку и протер лицо. Вампир не хотела, чтобы он связался с Розалиндой; даже дурак мог ощутить это, и все же она казалась почти взволнованной дальнейшими планами. Он старался сосредоточиться и подумать, несмотря на боль, которая все еще отдавалась внутри. Пророчество упоминало союз врагов и оживление, воскрешение крови… Вампир предполагал, что у его союза с Розалиндой могли бы быть ужасные последствия для человеческого рода? Она даже полагала, что он мог бы использовать подобную власть, чтобы помочь ей?

Кристофер задрожал от этой мысли и решил найти Риса. Кажется, что у него появилась еще одна причина учиться ограждать свой разум от вампира. И он может этим заняться, пока он будет ждать возвращения Розалинды, куда бы она ни уехала.

— Спасибо за прекрасный день, Маргарет, лорд Синклер.

Розалинда улыбнулась, когда Маргарет вручила ей букет ранних весенних цветов. Она поднесла его поближе к лицу и вдохнула аромат.

— Это было настоящее удовольствие для нас двоих, — ответил Лорд Синклер за них обоих. Его рука лежала на талии Маргарет, а доброе выражение лица было бальзамом для беспокойных мыслей Розалинды. — Я так хотел встретить давнюю подругу Маргарет. — Он поцеловал жену в макушку. — И я надеюсь, что вы еще навестите нас в этом году, после того, как в нашей жизни произойдет счастливое событие.

Розалинда сделала реверанс и протянула руку.

— Если я нужна Маргарет, я буду рада приехать, сэр.

— Конечно, нужна. — Маргарет слегка улыбнулась ей. — Ты, по крайней мере, видела, как рождаются дети. У меня вообще нет никакого опыта в этом вопросе.

Розалинда попыталась продолжать широко улыбаться, хотя сама думала об опасностях родов. Нет смысла тревожить Маргарет. Поскольку ее мать всегда настаивала на том, что дети должны появляться на свет, и женщины созданы Богом, чтобы рожать их.

Держа букет цветов у лица, Розалинда попрощалась с друзьями и отправилась в покои королевы. Проведя день с Маргарет и лордом Синклером, она оказалась вдали от Риса и от Кристофера, но это была только временная отсрочка. Она знала, что на секунду Кристофер с серьезным лицом и беспокойными глазами мысленно предстал перед ней.

Несмотря на все усилия, эротические фантазии их совокупления постоянно мелькали в ее голове. И представлялся ей гораздо больше, чем один раз. У Кристофера все точно также? И, что она почувствует, когда увидит его вновь? Она заставила себя думать о чем-нибудь другом.

Как именно Кристоферу удалось вторгнуться в ее мысли? Нахмурившись, она подошла к двери. Из-за их уникальной общей родословной друиды и вампиры могли следить за теми, кто разделил с ними кровь, добровольно или нет, но убийца друидов? Казалось, что Элиас был прав: Кристофер не был обычным убийцей. Она не могла позволить себе забыть, что он мог также общаться с убийцей вампиров.

— Леди Розалинда.

Розалинда оторвала взгляд от цветов и увидела Риса, идущего к ней. Он дернул головой в направлении деревьев и пошел прочь от нее. Она осторожно пошла следом и широко улыбнулась ему, он никак не отреагировал на ее дружелюбное приветствие. Юноша сложил руки на груди.

— Где Вы были, моя леди?

Как типично для Риса, перейти сразу к сути дела.

— Я провела день с Маргарет и ее мужем. Разве я вчера не говорила об этом?

— Я не могу вспомнить. — Рис нахмурился, как будто ее тщетная попытка отвлечь его сработала. Он провел рукой по густым темно-рыжим волосам. — Я не могу вспомнить ничего, что произошло прежде, чем Элиас Уорнер укусил меня.

— Укусил тебя? — Розалинда схватила его руку, с тревогой всматриваясь в горло. — Он пил твою кровь? Зачем?

С мрачным лицом Рис смотрел куда-то вдаль, но только не на нее.

— Что точно ты помнишь о прошлой ночи?

Розалинда заставила себя не отвести взгляд.

— Я пошла к камням. Я танцевала, молилась богам, и проснулась в собственной кровати. — Она запнулась. — Ты меня отнес?

— Нет.

— Тогда, кто же?

— Элиас Уорнер, или, по крайней мере, он так утверждает. Ты еще что-нибудь помнишь?

Она старалась говорить без предательской дрожи в голосе.

— Ты все еще не сказал мне, что с тобой случилось.

Рис вздохнул и потер шею.

— Не думаю, что Элиас пил мою кровь. Если бы он так сделал, я уверен, что сегодня мне было бы намного хуже, чем в действительности. И думаю, что он выпил мою кровь не для того, чтобы сэр Кристофер пошел за вами.

— А для чего? — прошептала Розалинда.

Рис посмотрел на нее.

— Возможно, ты можешь сказать мне. Ты видела его?

— Сэра Кристофера? Я видела его на празднестве у королевы.

Щека Риса нервно дернулась.

— А позже?

— Что ты имеешь в виду?

— Он был с тобой в священном кругу?

Розалинда медленно выдохнула.

— Я думаю, что видела, как он наблюдал за мной, когда я танцевала, но я не уверена. — Она извиняюще улыбнулась. — Ты же знаешь, насколько может быть сильна травяная микстура и дым от костра. Я забыла обо всем кроме ритуала.

Это, по крайней мере, было правдой. Она завершила ритуал, гордясь этим в то время, но Рису не нужно знать детали, пока она не разберется с Кристофером.

Рис изучал ее так пристально, ей хотелось скорчиться, как червяку на крюке.

— Почему меня не отпускает ощущение, что ты не сказала мне правду, Розалинда?

Она подняла подбородок.

— Я рассказала все, что четко помню. — Еще одна ложь. Она никогда бы не смогла забыть Кристофера, нависшего над ней, странное чувство, когда он вошел в нее, звуки их обоюдного желания …

Рис отстранился и поклонился, его лицо стало непроницаемой маской, словно она хлопнула и закрыла дверь в его сердце.

— Мы не будем больше говорить об этом.

— Я уверена, что будем. — Розалинда сделала вид, что отряхивает от пыли свои коричневые шелковые юбки. — Тебе всегда было нелегко угодить.

— А тебе соврать.

Он даже не улыбнулся, чтобы попытаться поднять себе настроение. Так или иначе, он предположил, что она больше не дева? Ее выдали глаза или лицо? Она повернулась и пошла в сторону дворца, Рис шел сбоку.

— Сэр Кристофер и Элиас тоже тебя ищут.

— Вы все волновались обо мне?

— Конечно, волновались. Даже Элиас.

— Только потому, что он хочет, чтобы я поймала его вампира, и он боится, что ты и сэр Кристофер не сможете сделать этого без меня.

Рис не улыбнулся.

— Думаю, что мы с сэром Кристофер и сами вполне бы справились. Но Элиас слишком интересуется тобой, моя леди. Я знаю, что он хочет, чтобы ты убила того вампира, но за этим стоит нечто большее.

Розалинда задрожала, как только представила, как мягкие белые руки вампира несут ее, чтобы положить в кровать.

— По правде говоря, я пытаюсь не думать о нем слишком много, но я буду осторожна. — Она дошла до двери нужного крыла и повернулась к Рису. — Прости меня за сегодняшнее беспокойство.

Он поклонился.

— Ты делала это всю свою жизнь, и я всегда возвращал тебе с троицей. Не так ли? — Он выдавил некое подобие улыбки. — Я буду ждать тебя сегодня вечером в обычном месте.

— Хорошо. — Она смотрела, как он уходил, но не свинцовая боль в сердце. Когда он узнает то, что действительно произошло в каменном кругу, он будет все еще хотеть ее? Она сомневалась относительно этого. Еще хуже, она не знала, хотела ли она его.

Тихо помолившись, Розалинда приподняла юбки и поднялась на лестницу в свою комнату, ее поступь была тяжела и настроение переменчивым. Она открыла дверь и увидела высокую, худую фигуру Кристофера: не снимая обуви, он вытянулся на ее кровати, отперевшись на руку, голова тихонько покачивается из стороны в сторону, лодыжки были скрещены.

— Что вы делаете в моей комнате? — выдохнула Розалинда.

Кристофер моментально вскочил на ноги.

— Где ради бога вы были?

Она почти развернулась, чтобы убежать, но мелькнувшее видение его голого тела лишило ее сил. Он вытянул руку и закрыл дверь. Она была рада прислониться к ней, чтобы устоять на дрожащих ногах.

— Я провела утро в Лондоне, с Маргарет и ее мужем.

— Почему?

— Потому что они пригласили меня. Почему нет?

— Вам не приходило в голову, что после прошлой ночи, Рис и я будем волноваться о вас?

— Я решила, что вы и Рис будете в состоянии несколько часов защищать короля и без меня. — Она попыталась прочитать эмоции отраженные на его лице. Он хоть помнил, что произошло? Она должна попытаться выбраться из сложившейся ситуации? — Рис сказал, что Элиас укусил его.

— Это правда.

— Зачем он это сделал?

Его рот некрасиво искривился.

— Предположу, что это должно было помешать Рису придти на празднование Белтейна, хотя я все еще не уверен почему.

Розалинда облизала губы.

— Рис сказал, что много часов пролежал без сознания.

— И я ему верю. — Он кивнул. — Вы видели его? Я нашел его в конюшнях этим утром, и он понятия не имел, что произошло с вами. Он был сильно встревожен.

Что-то горячее и сердитое пошевелилось в ее груди.

— А разве вы не волновались?

— Во имя святых вы знаете, что волновался.

Она посмотрела на него.

— Почему это?

— Потому что я лишил вас девственности на языческом алтаре. Разве вы не помните, или вам удобнее забыть об этом?

— Я помню, — прошептала она, не в состоянии отвести от него глаз. — Я не была уверена, что помните вы.

— Так обычно все и происходит? Ничего не подозревающие юноша или девушка принимает дурман и вынуждены участвовать в обряде изобилия друидов без своего согласия, а потом проснуться и не помнить ничего из того, что с ним делали? Или на этот раз это нечто больше, потому что вы и я были избраны, чтобы исполнить это проклятое пророчество и стать единым?

Ее гнев потух, оставив лишь вкус пепла на губах.

— Я… — Она уставилась в пол.

Он подошел к ней и положил пальцы на ее подбородок.

— Я не это имел в виду. Я не неоперившийся птенец. Я точно знал, что делал, и что я хотел. — Он осторожно выдохнул. — У тебя есть вопросы, не так ли?

Она нервно сглотнула и уставилась на маленький воротник на его горло.

— Вы думаете, что я специально завлекла вас на алтарь?

— Я не знаю. — От его тихого ответа ей захотелось плакать.

— Я не знала, что была Избранна. Ни одна женщина не знает до того момента, как боги принимают свое решение. И я не знала, кто будет выбран, чтобы спариться со мной.

Он кивнул.

— Я должен поверить вам на слово. Но нам есть, что еще обсудить, не так ли?

Она рискнула бросить еще один взгляд на его лицо, и лучше бы она этого не делала бы.

— Что именно?

— Факт, что вы были девой.

— Конечно, была. Избранная всегда невинна.

— Вы позволили мне думать, что вы с Рисом любовники.

Она резко отдернула подбородок.

— Я не говорила этого. Вы сами все решили, сэр.

— Но я хотел бы думать, если бы я знал, что вы были невинной, я не пошел бы за вами к тому алтарю.

— Таким образом, вы предполагаете, что все это тогда — моя вина? А вы здесь не причем?

— Нет! Во имя святых прекратите переиначивать мои слова! — Он ударил руками по двери позади ее головы, не давая ей сбежать. — Я сказал, что хотел бы думать, что я убегу от искушения, но так или иначе я сомневаюсь относительно этого. — Его лицо исказила гримаса. — Я хотел вас слишком сильно. Я виноват. Я ограбил вас.

— Вы не сделали ничего такого, чего бы я не хотела.

Он заставил ее замолчать взглядом.

— Как вы можете говорить подобное, когда вы были лишены девственности и шанса на приличный брак?

— Я ничего не была лишена. Я сама предложила это своим богам.

— Это все прекрасно, но ваших богов нет на английской земле, чтобы защитить вас от сплетен.

— Кто будет сплетничать? Только вы да я были там, а я не планировала рассказывать это каждому встречному — а вы?

Он посмотрел на нее: его брови изогнулись в удивлении, а глаза были полны тревоги.

— Я должен встать на колени и сделать вам предложение.

Она почти улыбнулась.

— Как будто ваша семья позволит вам жениться на Ллеуэллин и остаться в живых.

— Но…

Она коснулась его губ.

— Вы не должны волноваться обо мне. Для моей семьи, брак с женщиной, которая была выбрана богами — честь, а не проклятие.

Он отстранился от нее так внезапно, что она вздрогнула.

— Рис сказал, что вы были предназначены ему в жены, независимо от того, что произошло. Это он имел в виду?

Она пожала плечами.

— Таковы наши пути. Вы не можете этого понять.

На скуле Кристофера заиграли желваки.

— Я не хочу, чтобы вы выходили замуж за него.

— Не думаю, что это вас касается?

Он развернул ее так, что теперь он стоял около двери. Он положил руки на ее плечи.

— Это — мое дело, если вы носите моего ребенка. Вы должны поклясться рассказать мне об этом, если это так.

Розалинда сильно прикусила губу.

— Это не имеет никакого значения в нашей ситуации, не так ли? Вы все еще не можете жениться на мне.

— И все же вы позволили мне заняться с вами любовью.

— Я сделала то, что требовал ритуал. Разве вы не можете понять этого?

— Нет, не могу. — Он покачал головой, открыл дверь и остановился. — И чтобы было, если бы я не добрался до вас вовремя? Вы были бы столь готовы сделать это с любым мужчиной?

— Это несправедливо, — прошептала она.

— Я знаю, но все же, не могу не думать об этом. — Он кивнул. — Доброго вечера, моя леди.

Розалинда опустилась на кровать и слушала, как он спускается вниз по лестнице. Она закрыла глаза и обняла себя руками. Глупо чувствовать себя раненной и уязвленной. Она сказала ему правду, она гордилась быть выбранной богами. Это была честь, какую она никогда не смела себе представить. Но где-то внутри нее жило беспокойство, что ее вера недостаточно крепка, ведь она сомневалась, что почувствовала бы, то же самое, если бы на месте Кристофера оказался другой мужчина. Он был всем, чего она желала и, даже больше. Боги знали об этом? Знали, что он был единственным человеком, которого хотело ее сердце?

Слезы текли по лицу. Была ли это доброта богов или их жестокость: дать ей почувствовать вкус экстаза, а затем дать понять, что она никогда более не познает его?

Ведь она с Кристофером прекрасно знали, что у них нет будущего. В конце концов, он сказал, что должен жениться на ней; хотя фактически не делал ей предложения. Не то, чтобы она сказала бы «да», но…

Она вытерла слезы, катящиеся со щек, и поклялась забыть о подобной глупости. Она все еще должна поймать вампира.




Глава 15


— Это не работает, Рис. — Кристофер недовольно открыл глаза и впился взглядом в Риса, который лезвием кинжала вырезал из дерева. — Это бессмысленно. — Они сидели в разрушенной купальне древнеримской бани около конюшен, ожидая, когда свет исчезнет в темноте.

— Вы слишком сильно стараетесь. Просто расслабьтесь и попробуйте еще раз.

Кристофер сделал над собой усилие и расслабился.

— Вы думаете, она придет?

Рис поднял взгляд.

— Розалинда или вампир?

— Я имел в виду обоих.

— Розалинда придет.

— Думаю, что я почувствую, как вампир проникнет в мою голову — Кристофер дрожал от этой мысли. Он представил, как вампир обосновался в самом темном уголке его разума, как змея, ждущая, чтобы ударить.

— Я думал о другом вампире, Элиасе Уорнере.

Кристофер попытался улыбнуться.

— На счет него я не имею ни малейшего понятия. Если он действительно появится, я могу не устоять перед соблазном расквасить его чертов нос.

Рис нахмурился и потер шею.

— Вы можете получить его останки после того, как я закончу с ним.

Кристофер посмотрел за плечо Риса и заметил Розалинду, которая только что вошла в здание. Она была одета как мальчик, темно-каштановые волосы были собраны в тугой узел. Даже притом, что она дала ясно понять, что их любовные ласки просто были вопросом обстоятельства, он не мог не смотреть на нее. Она тоже осторожно и неуверенно смотрела на него.

Поражающей силы желание накрыло его. Он вновь желал ее под собой, ее вьющиеся ниспадающие волосы вокруг его кожи, сладкий рот, когда она страстно произносит его имя и кричит от удовольствия. В душе он знал, что его чувства не имели никакого отношения к долгу и всему, что связанно с потребностью.

Словно не сознавая опасного потока чувств, вертящегося в водовороте вокруг него, Рис указал на камень около него.

— Моя леди, проходи и садись. Прежде, чем мы уйдем в дозор, мы должны помочь сэру Кристоферу поставить защиту против вампира.

Без разговоров Розалинда присоединилась к ним и села, положив сжатые ладони на колени и соединив ноги вместе.

— Я пытался объяснить сэру Кристоферу, как построить мысленный щит.

Розалинда кивнула.

— Вы должны притвориться, что строите кирпичную стену. Представить каждый кирпич, изобразить его ясно и четко, и поместить в ряд.

— Ряд.

Розалинда посмотрела на него, а затем отвела взгляд.

— Думайте об этом как о границе, которая отделяет добро в вас от зла вампира.

Кристофер закрыл глаза и представил край темноты в своих мыслях. Он тщательно выкладывал первый кирпичный ряд, затем второй. Вскоре он начал морщиться.

— Но разве возводя стену, я не заманивают вампира в ловушку моего разума?

— Вы должны рассмотреть стену, как оставление вампира снаружи, а не замуровывание внутри.

— Ах… — Кристофер сконцентрировался снова и медленно начал менять свое представление о кирпичной стене. Вся ситуация казалась ему нелепой, но он мог видеть, что стена ослабляет тьму, защищая его мысли и внутренней свет. — Я сделал это.

— Хорошо, — сказал Рис. — И вы должны относиться к ней, как усердный садовник — к весеннему саду. Следите за ней и убирайте все трещины, сделайте ее непреодолимой.

— Я не уверен, что смогу справиться, если только не приложу все усилия.

Рис тихонько засмеялся.

— Со временем станет легче, сэр Кристофер. Помните, что у меня и Розалинды была целая жизнь, чтобы усовершенствовать данный навык. — Он встал. — Если Вы чувствуете себя готовыми к сражению, возможно, мы должны пойти и найти нашего противника?

Кристофер встал и протянул руку, чтобы помочь Розалинде подняться на ноги. В тот момент, когда ее пальцы коснулись его, он почувствовал, как удар энергии пронзил руку. Он отпустил ее ладонь, словно она обожгла его, и заметил, что девушка выглядит столь же встревоженной, как и он.

— Что произошло? — настойчиво спросил Рис.

Кристофер продолжал смотреть на Розалинду. Он забыл о том, что Элиас говорил ему о новых связях с нею.

— Ничего, Рис, — прошептала Розалинда, прислоняя кисть руки к груди. — Сэр Кристофер случайно задел отметины укуса Элиаса, оставленные на моем запястье.

Кристофер изучал ее. Она лгала, или он действительно причинил ей боль? Он отклонил это предположение, поскольку почувствовал волнующее ощущение в собственной крови, словно он осознавал, словно знал …, что это не было случайностью.

Рис беспокойно обошел вокруг и посмотрел на Розалинду

— Ты уверена, что это не нечто большее?

Кристофер вздохнул и приготовился к ее вспышке гнева. Он начинал чувствовать себя подобно одной из диковинок, показанных на ярмарках в графстве, существо, настолько необычное, что все приехали, чтобы поглазеть на него. Он предположил, что Розалинда все еще не сказала Рису о том, что действительно произошло в каменном кругу, и он мог понять почему. Без Риса их задание уничтожить вампира потеряло бы ценный ресурс. Не говоря уже о чувствах Розалинды к Рису и его к ней.

— Это неправда, — мягко произнес он.

Розалинда впилась в него взглядом, но Кристофер продолжал смотреть на Риса.

— И какова правда?

— Элиас предположил, что, если я мог бы услышать вампира в голове, я мог бы также ощутить Розалинду.

Рис замер.

— Он сказал вам это?

— Да.

Рис смотрел то на него, то на Розалинду.

— Из-за пророчества, или потому, что вы так или иначе, связаны с Розалиндой кровью?

Кристофер откашлялся.

— Я не знаю. — Он мог дать это Розалинде, маленькую передышку, возможность поговорить со своим напарникам, когда она уже разберется в своих чувства и объяснениях. — Но теперь я чувствую Розалинду.

— Ты можешь ощутить его? — спросил Рис.

Розалинда кивнула, продолжая смотреть на треснувший мозаичный пол.

— Каждую секунду это задание становится все более странным, — вздохнул Рис. — Сэр Кристофер, вы совсем не то, что я себе представлял.

— Я сам не особенно доволен этими событиями, — прошептал Кристофер про себя, поскольку Рис уже шел к выходу, а Розалинда поднялась на ноги. Его жизнь никогда не была проста, но, по крайней мере, он знал, кого ненавидеть и кого защитить. Теперь те старые несомненные факты рассыпались в прах перед глазами.

Он пошел быстрее и догнал Розалинду и Риса. Сегодня вечером территория дворца казалась тихой. Наверное, большинство людей высыпаются, избавляясь от излишков празднования первого мая вместо того, чтобы снова пьянствовать. Он остановился, так как что-то появилось и зашептало в его голове.

— Вампир близко.

Рис вынул кинжал.

— Вы можете быть немного более определенным?

— Нет. Трудно защитить разум и одновременно позволить вампиру войти в него.

Рис проигнорировал сарказм и подошел ближе к Розалинде, остановившись рядом с Кристофером. Кристофер попытался сконцентрироваться.

— Она, — он указал куда-то вперед, — где-то там.

— Покои королевы, — ответила Розалинда. — Идем.

Она убежала прочь в темноту, и мужчины последовали за ней, мечи и кинжалы были наготове.

— Я тоже могу чувствовать ее запах, — бросила Розалинда через плечо. — Она должно быть недалеко.

— Давайте войдем здесь. — Кристофер догнал Розалинду и подошел к укромной двери для слуг, которая, как он помнил, вела к служебным помещениям дворца. Быстро заглянув внутрь, он пропустил Риса и Розалинду вперед, а сам остановился, чтобы прислушаться. Не было никаких звуков насилия, но это не означало, что королева цела.

Розалинда начала идти вниз по коридору, но Кристофер схватил ее за руку.

— Она не здесь.

Она поглядела на него, расстройство, написанное на ее лице, было видно даже в слабом свете свечей.

— Тогда где?

— Я чувствую, что она где-то под нами.

Розалинда повернулась и подошла к маленькой двери внизу лестницы.

— Есть секретные проходы, которые соединяют это крыло с дворцом короля.

— Хм, — пробормотал Рис. — И откуда ты это узнала, моя леди?

Розалинда проигнорировала его и открыла дверь, чтобы показать узкий проход, который клонился вниз и затем уходил далеко налево. Кристофер взял зажженную свечу, стоящую в одном их подсвечников на стене, и передал ее Рису, затем взял еще одну для себя. Розалинда шла впереди, останавливаясь при каждом повороте, и прислушивалась. Кристофер попытался не забывать прятаться позади недавно построенной защиты в его уме и одновременно пытаться отследить вампира. Это, оказалось, требовало огромных усилий, что он все время врезался в Риса.

В конечном счете, Рис схватил его за плечо и поменял их позиции, поставив Кристофера в середину. Розалинда подозвала их к себе. Низко наклонившись, она разглядывала очертание двери. Кристофер вдыхал неприятное зловоние реки и чего-то намного хуше. Он бросился, чтобы предупредить Розалинду, но было слишком поздно; она уже открыла дверь.

Пронзительный звук заполнил его чувства, как только что-то упало на Розалинду, и он изо всех сил пытался выйти из прохода, чтобы помочь ей. Как только он подбежал к ней, она оттолкнула нападавшего, и он видел блеск клыков, когда существо откинуло голову назад. Прежде, чем он успел двинуться, он заметил некое движение слева от себя и поднял кинжал, рефлекторно нанося удар в приближающегося вампира.

Рис присоединился к сражению, и некоторое время Кристофер слышал только шипение вампира, собственный хрип от усилия, боль и постоянные ругательства Риса на валлийском языке. В одном потрясенном уголке разум Кристофера словно наблюдал за собой, смотря, как он парировал удар вампира. Он не учился сражаться с вампирами — они были его союзниками. Но поскольку вампир напал вновь, Кристофер понял, что у него не было иного выбора, кроме, как продолжать сражаться или лишиться жизни. Он использовал свой меч, чтобы подрезать ноги противника, а затем прибил его к земле.

— Рис! — закричал он.

Кристофер едва успел откатиться в сторону, прежде чем Рис опустил свой тяжелый меч, отсекая голову вампира от шеи. Он лежал на спине, видя, как Розалинда сражается с другим вампиром. Ее лицо стало диким, рука держащая кинжал, уже была запятнана кровью. Он посмотрел на Риса.

— Нам помочь ей?

Рис пожал плечами после того, как добил противника смертельным ударом меча.

— Она не поблагодарит вас за вмешательство.

Со смесью восхищения и страха Кристофер смотрел, как Розалинда вращается, словно танцор перед сбитым с толку вампиром, и, наконец, наносит удар в сердце. Вампир упал на колени, и Рис нанес окончательный удар. Удар головы противника об плиточный пол казался ужасно громким.

Кристофер осторожно озирался. Несмотря на то, что они были в покоях короля, не было ни одного признака паники — фактически, не было видно ни одного человека. Вампиры образовали волшебный круг вокруг себя?

— Где вампирша? — спросил Рис, вытирая меч.

Кристофер сконцентрировался.

— Больше не здесь. Возможно, она только хотела проверить нашу готовность сражаться, чтобы защитить короля.

— Тогда я надеюсь, она оценила наше усилие. — Рис резко провел рукой по лбу. — Я думал, что Элиас сказал, что другие вампиры не будут нападать на нас.

— Он сказал, — ответил Кристофер, ворча и пытаясь сесть. — Интересно, что он скажет на это.

Рис вздохнул.

— Увы, я не могу вызвать его сюда. Эффект крови длится недолго.

— Жаль. — Кристофер встал и рассмотрел Розалинду, которая тоже чистила свое оружие. — Вы в порядке, моя леди?

Она оторвалась от своей работы.

— Конечно, в порядке.

— Тогда, почему я ощущаю вашу боль?

Она с негодованием посмотрела на него, когда Рис подошел к ней.

— Зачем вам понадобилось это говорить? Рис любит трястись надо мной.

Кристофер прикусил язык от открытия, насколько он избалует ее, если она только позволит ему. Он придвинулся поближе, все внимание было сосредоточено на ее правой руке, которую она неловко держала перед грудью. Рис коснулся ее локтя, и какое-то первобытное чувство собственничества пошевелилось в груди Кристофера. Он не хотел, чтобы Рис подходил к ней.

— Рис, разве вы не должны позаботиться об избавлении от тел прежде, чем кто-нибудь обнаружит нас?

Рис неохотно отстранился.

— Думаю, что должен. — Нахмурившись, он посмотрел на Розалинду. — Ты позволишь сэру Кристоферу позаботиться о себе, в то время как я уйду?

Розалинда встала, ее лицо покраснело, и она закачалась на неустойчивых ногах. Оба мужчины бросились к ней, но она отстранилась с высоко поднятой головой.

— Я не нуждаюсь в ничьей заботе. Я сама могу позаботиться о своих ранах.

Они посмотрели друг на друга.

— Я оставлю ее в ваших искусных руках, сэр Кристофер. Возможно, в то время как меня не будет, вы могли бы помыть здесь и проверить короля.

— Конечно. — Кристофер кивнул, смотря на Розалинду, которая вновь села на пол, словно кто-то ударил ее по коленям. — Я приложу все усилия.

Кристофер удостоверился, что король действительно не услышал шума битвы, а затем начал думать, как привести лестницу в порядок. Он даже рискнул зайти в пахнущую сыростью лачугу прачек, которая находилась за дворцом, и взял немного тряпок, для того чтобы вытереть пол от крови. Пока он убирался, он чувствовал и быструю смену боли Розалинды и омерзительное удовлетворение вампира. Она наслаждалась игрой и, очевидно, даже больше наслаждалась кровопролитием.

Покончив с уборкой, юноша вернулся к Розалинде, встал на колени рядом с нею и положил руку на запястье.

— Позвольте мне посмотреть.

На мгновение он подумал, что она будет сопротивляться, но она расслабила руку и опустила ее на колени. Он перевернул ее ладонь, и осмотрел разрезанную кинжалом кожу. Рана все еще слегка кровоточила, и он нахмурился, проверяя ее.

— Это — мелкий порез. Не думаю, что останется шрам.

— Я знаю. — Она попыталась вырвать руку.

— Но ее нужно обработать, моя леди. Не двигайтесь. — Он вылил чистую воду из кувшина, который он взял в умывальной, на мягкую ткань, затем приложил ее к ее руке. Он был так нежен, как только мог, потому что мог чувствовать каждый приступ ее боли в своей голове. Было так странно чувствовать ее мысли, разделить ее боль, ощущать, как отчаянно она пыталась оградить его от своего разума.

Розалинда смотрела на склоненную голову Кристофера и наблюдала, как его длинные, изящные пальцы касаются ее кожи. Она пыталась не дрожать. Она жаждала его прикосновений — хотела броситься ему на грудь и почувствовать его объятие. Это было самое неприятное открытие для женщины, которая гордилась своей независимостью.

— Я могу сама это сделать.

— Я знаю. — Он посмотрел на нее, и она не смогла отвести взгляд от его пронзительных голубых глаз. — Вы больше не нуждаетесь во мне. Вы все четко дали понять.

Она должна вытерпеть это.

— Вы чувствовали бы то же самое, если бы вам пришлось бороться за право, рассматривать вас компетентным убийцей.

Уголки рта растянулись в усмешке.

— Я знаю все о борьбе за свое место. Моя семья не доверяет мне по всем причинам кроме пола. — Он вновь рассмотрел ее руку и оторвал длинную полосу ткани. — Теперь я перевяжу рану. Я уверен, что перед сном вы лучше позаботитесь о ней.

Она ждала, когда он ловко перевяжет ее руку и закрепит повязку. Поцеловав ладонь, он отпустил ее.

— И я не говорил о вашей компетентности как убийцы, которая просто очевидна.

Розалинда нежно покачивала раненную руку, прижав ее к груди, и смотрела куда угодно, но не на Кристофера. Они были окружены немертвыми, аромат крови душил ее, и, несмотря на все это, она могла ощутить его непоколебимое постоянное присутствие в своей голове.

— Почему вы все усложняете? — прошептала она.

— Усложняю что?

— Время, которое мы проводим вместе. Вы не можете просто оставить меня в покое?

Он медленно поднялся на ноги и бросил запачканную кровью ткань в кувшин. Его глаза были ледяными.

— Я могу лишь вновь принести свои извинения за мое нежелательное внимание к вам, моя леди. В отличие от вас, я, кажется, не могу прекратить волноваться о том, что происходит с вами.

Она до боли прикусила губу.

— Я не хочу, чтобы вы заботились обо мне.

Он поклонился.

— Как скажете. К сожалению, мне тяжело убедить себя отпустить вас.

— Я не ваша, чтобы вы могли держать меня или отпустить.

Он поднял бровь.

— Тем не менее, вы у меня были, или я ошибаюсь?

Она чувствовала, как краснеет, и поднялась на ноги.

— Мы согласились на том, что не несем ответственности за то, что произошло. Почему вы вновь поднимаете эту тему?

Он сердито посмотрел на нее.

— Я согласился, что наш союз был устроен вашими богами и, по некоторой неизвестной причине, Советом вампиров, которые верят, что мы являемся главными в этом проклятом пророчестве. Я также согласился, что такой союз никогда не будет приемлемым для любой из наших семей. — Он сделал шаг по направлению к ней. — Я не соглашался с тем, что не буду затронут всем этим. Теперь вы находитесь в моей голове, черт побери.

Она могла лишь смотреть на его лицо. Что он хотел, чтобы она сказала? Признаться в собственном запутанном чувстве и неутихающем желании? Что хорошего, это принесет им?

— Кристофер… — Она остановилась, как только услышала знакомый голос Риса за своей спиной. Кристофер отошел от нее и отвернулся, чтобы почистить меч. Она повернулась к Рису, к своему напарнику-друиду, который начал неприятную задачу перенесения тел к священному каменному кругу, где они пронзят их сердца серебром. Этого было более чем достаточно. Неаккуратно убитый Вампир мог подняться снова и нанести огромный ущерб, достаточно неприятно бороться с ним вновь.

Мужчины знали свое дело — Рис и Кристофер продолжали очищать прихожую от тел, но следы крови вампиров или их недавней борьбы были видны. Розалинда и не пыталась помочь, зная, что они не примут ее помощь. И она не получала удовольствия от другой борьбы. Физическое столкновение с вампирами измучило ее. Эмоциональное с Кристофером было еще тяжелее.

Она попыталась не смотреть на Кристофера, как он с эффективным изяществом двигался в тесном пространстве, что было невозможно им не восхититься. Он был высок и изящен, столь же силен и хорошо сложен, как Рис, и двигался с грациозностью кошки.

Рис протянул ей руку, и она с благодарностью взяла ее.

— Я провожу тебя до спальни, моя леди.

Сэр Кристофер поклонился им обоим.

— А я буду на страже и прослежу, чтобы король оставался в добром здравии.

Розалинда разрывалась между раздражением от холода его прощания и облегчением, что он не последует за ней в ее кровать. Она не была уверена, что ей хватит сил, чтобы не пустить его.

Молча, они возвращались к другому крылу дворца, мимо охранников на посту и случайных придворных спешащих куда-то, мимо пустынного истоптанного сада, из которого уже убрали Майское дерево.

— Розалинда…

У двери в покои Розалинда повернулась к Рису, и перестала улыбаться.

— Что такое?

Несколько секунд он, молча, смотрел на нее.

— Мои люди только что сказали мне, что они видели тебя вчера вечером на фестивале Белтейна.

— И?

Его улыбка была сладостно-горькой.

— Они думают, что ты была прекрасна, и, что ты преподнесла подходящую жертву богам.

Она не отвела взгляд.

— Спасибо.

— И только?

— Я не стыжусь того, что была Избранна.

— Я уверен, что не стыдишься. Это — честь. — Он прислонился к дверному косяку, не давая ей уйти. — Вопрос состоит в том, почему ты не разделила эту честь со мной?

Розалинда внимательно рассматривала его лицо.

— Тебя там не было.

— Это единственный ответ, да?

— А есть другой?

Он вытянул руку и провел пальцами по ее щеке.

— Ты боялась мне все рассказать, потому что подумала, что я больше не буду хотеть тебя?

— Это часть причины.

Его взгляд стал мягче.

— Это — честь быть с одним из избранных богами. Ты знаешь это.

— Тогда ты все еще женишься на мне?

— Конечно. — Он сделал паузу. — Розалинда, есть ли что-то еще, что ты должна сказать мне?

Она собрала всю волю в кулак.

— Я всегда думала, что, если буду Избранна, то именно с тобой, Рис, но этого не случилось. Мне так жаль.

— Меня задержала эта змея, Элиас Уорнер. — Он едва сдерживал гнев. — Так, кто был этим мужчиной? Я его знаю?

Розалинда уставилась вниз.

Рис медленно выпрямился, на лице читалась боль.

— Узы крови с сэром Кристофером. Ему разрешили войти в священный круг?

— Да.

— И он взял твою девственность?

— У него не было выбора — ты знаешь это. Боги всесильны.

— Убийца друидов обманул тебя. — Рис хлопнул одним кулаком по ладони и начал ходить из стороны в стороны. — Он думает о том, как бы привязать тебя к себе. Я удостоверюсь, что он никогда снова не приблизится к тебе.

— Рис, я не остановила его. Я тоже виновата.

— Ты невиновна по сравнению с ним.

Розалинда схватила его руку и заставила посмотреть на нее. Он заслужил правды — даже, если она знала, что делает только хуже.

— Нет, виновна. Я не сожалею о том, что произошло. Ты понимаешь меня?

Он медленно закрыл глаза и отступил от нее, непроизвольно сжимая ладони в кулаки.

— Кажется, ты сделала свой выбор. Доброй ночи, моя леди.

Розалинда проглотила рыдание, готовое вырваться из горла.

— Рис…

Он поднял руку.

— Я должен все обдумать. Я буду в конюшнях на рассвете.

Она могла только смотреть, как он убегает от нее. У нее не было ни единой возможности изменить, то, что произошло, или последствия, которые отразятся на всех них. Но на мгновение она пожелала всем сердце, чтобы ей не нужно было причинять боль своему лучшему другу.




Глава 16


Впервые за долгое время, Розалинда поняла, что не хочет одеваться и встречаться со своими напарниками. Видеть Кристофера было и так тяжело, но теперь она еще и с Рисом поссорилась. Она боялась, что, несмотря на свою веру, он никогда не примирится с тем, что произошло в каменном круге.

Возможно, она могла бы избегать встречи с ними, по крайней мере, некоторое время. У нее ведь действительно есть обязанности перед королевой. Покинув комнату, Розалинда пригладила свой украшенный вышивкой синий киртл и затянула шнурки на лифе. Крест из янтаря и золота, ее любимый, лежал между ее грудей. Он принадлежал ее матери. Знахарке, которая не теряла силы духа, даже при смерти. Меньшее, что может сделать дочь, чтобы почтить ее память, притвориться, что она на это тоже способна.

Королева Екатерина сидела, окруженная своими дамами: усердно склонив головы, они украшали вышивкой длинную ткань для алтаря. Королева подняла глаза, и Розалинда присела в реверансе.

— Ах, Розалинда. Вы пришли, чтобы присоединиться к нам?

— Почту за честь, Ваше Величество. — Девушка пододвинула табурет и нашла место между двумя фрейлинами королевы. Она сосредоточила свое внимание на золотой кайме ткани и начала шить цепь [25 - Речь идет о виде шва, который в русском языке называется тамбурным. Он действительно похож на цепь.], общий контур которой был уже обрисован.

Когда Розалинда оторвалась от работы, она увидела, что королева опустила руки и рассматривает художественную миниатюру, которая висела на ее талии. Это было изображение Девы Марии держащей младенца Христа на коленях. Королева думала о своем собственном ребенке, Марии, с которой король запретил ей видеться?

Жестокость короля больше не удивляла Розалинду, но ей все еще было больно видеть королеву, разлученную с ребенком и неспособную понравиться мужу. На минуту Розалинде стало жаль, что ее верность принадлежит королю, а не раздельно проживающей с ним жене. Королева имела право быть свободной от своего супруга.

Вскоре от кропотливой работы у девушки затекла шея, и она старалась не зевать. С кинжалом она обращалась искуснее, чем с иглой. Королева посмотрела на нее.

— Вы плохо спали, моя дорогая?

Несколько дам оторвались от своего занятия и начали хихикать, Розалинда почувствовала, как щеки залил румянец. В эту неприятную минуту девушка задалась вопросом, знали ли все то, что она сделала в ночь Белтейна

— Я приношу свои извинения, Ваше Величество. У меня была беспокойная ночь. — Внезапно мысленным взором она увидела, что ее ищет Кристофер. Она изо всех сил пыталась не выглядеть удивленной.

Королева сочувствующе ей улыбнулась.

— Когда я не могу уснуть, то беру свои четки и молюсь Деве Марии. Это мне сильно помогает.

— Я попробую последовать вашему совету, Ваше Величество, — пробормотала Розалинда, еще сильнее отвлекаясь от работы, так как дразнящий аромат померанца ударил ей в ноздри.

— Возможно, леди Розалинда захочет прогуляться в садах вместе со мной, Ваше Величество, и проветриться?

Розалинде не надо было поворачиваться, чтобы понять, что Кристофер нашел ее. Королева улыбнулась ему, а затем Розалинде.

— Я думаю, что это — превосходная идея, сэр Кристофер. Пожалуйста, не торопитесь.

Кристофер вышел вперед и поклонился. Ему хватило наглости, подмигнуть королеве, которая начала посмеиваться.

— Не бойтесь, Ваше Величество. Я буду считать леди Розалинду самым ценным сокровищем, которое должно охраняться и защищаться от всего, доброго или злого.

Как раз когда она встала и сделала реверанс королеве, Розалинда просмотрела на окружающие ее лица, пытаясь определить, кто приблизительно из дюжины дам пах, как высушенные цветки померанца. Кристофер взял ее руку и нежно, но непреклонно, повел к двери.

Скрывшись из виду, она резко отдернула руку.

— Зачем вам понадобилось приходить именно в данную минуту?

Кристофер мельком взглянул на неё, легкий ветер сдувал черные волосы ему прямо на лицо. Погода была столь же переменчива, как и ее настроение.

— Поскольку вы, как предполагается, встречаетесь со мной, Рисом, и Элиасом. Мы были встревожены, когда вы не пришли.

— Я сопровождаю королеву — это мой долг и, если бы вы оставили меня в покое на какое-то время, то я, возможно, бы узнала, кто именно из женщин, вышивающих ту ткань для алтаря, была вампиром.

— Вы почувствовали вампира? — Он нахмурился. — Одна из причин, почему я пришел и увел вас столь быстро, была в том, что я чувствовал опасность, направленную на вас. Интересно, исходила ли она от нее.

Розалинда уставилась на землю и замерзающие ноги.

— Теперь мы никогда не узнает, ведь так?

Взяв ее за руку, Кристофер пошел к месту встречи.

— Но разве вы не находите это интересным. Может, есть способ использовать связь между нами, чтобы найти вампира.

— Ну, в этот раз мы, без сомнения, потерпели неудачу, — пробормотала Розалинда.

— Потому что мы не знали о своих силах. Теперь, когда знаем, возможно, мы сможем поделиться друг с другом своими способностями ощущать вампира.

— Думаю, это может сработать.

Кристофер открыл дверь в часовню и бросил беглый взгляд, когда его спутница проходила под его рукой.

— Вы плохо спали, моя леди? Вы выглядите немного уставшей.

Она зыркнула на него.

— Интересно почему.

Его брови поползли вверх от удивления.

— Вы несчастны?

— С чего бы? Вы слишком милы со мной этим утром.

Его улыбка исчезла, и он медленно и внимательно изучал ее.

— Вы четко дали мне понять, что вы желаете, чтобы наши отношения возвратились к первоначальному состоянию. Я просто пытаюсь делать то, о чем вы меня попросили.

Она продолжала с негодованием смотреть на него, зная о своей безрассудности, хоть и не желая это признавать.

— Я хочу, чтобы вы оставили меня в покое.

— И это невозможно, пока мы не поймаем вампира. — Он наклонился и закрыл дверь часовни с такой силой, что задрожали все свечи. — Может быть, вы могли бы направить свои выдающие способности на помощь в поимке вампира, вместо того чтобы дуться.

— Я не дуюсь!

Кристофер не ответил ей. Все его внимание было обращено на Риса и, очевидно, недовольного Элиаса Уорнера, который стоял около двери в колокольню, с задней стороны часовни. Элиас изящно дрожал, сильнее кутаясь в меховую подкладку плаща. Розалинда подошла к нему.

— Леди Розалинда, я так рад, что вы, наконец, присоединились к нам. Я чувствую себя не в своей тарелке в этом проклятом месте, и ваши компаньоны прекрасно это знают.

Она могла понять отвращение Элиаса. Большинство вампиров избегало освященных христианских мест. Лишь немногие могли терпеть пребывание в церкви, и Элиасу очевидно было неудобно. Все же она должна была восхититься хитростью Кристофера. Они надеялись, что встреча с Элиасом в часовне сломит его, обычно непроницаемую, оборону.

— Мы хотели бы задать вам несколько вопросов, Элиас, — сказал Кристофер. — Это не займет много времени.

— Я должен надеяться на это, — ответил вампир. Из-за алебастрового оттенка кожи он выглядел столь же бледным как одна из статуй, украшающих часовню. Розалинда задалась вопросом, когда он питался последний раз.

— Вчера вечером в покоях короля мы подверглись нападению четырех вампиров, — произнес Кристофер. — Вы сказали нам, что никакой вампир не вмешается в наше задание.

Элиас медленно закрыл глаза.

— Вы подверглись нападению? Это невозможно.

— Мы должны полагать, что вы не знали об этом? — Рис бросил ему вызов.

— Вчера вечером меня здесь не было. Я был на Совете вампиров, обсуждал отсутствие продвижения в вашем деле. — Его сощурившиеся золотистые глаза изучали их лица. — Теперь, когда вы все в сборе и все еще дышите, я делаю вывод о том, что вы победили этих вампиров.

— Мы победили их, но не в этом дело. Вы сказали нам, что никто не будет нам мешать.

Элиас задумчиво наклонил голову.

— Очевидно, наша злодейка сильнее, чем я полагал. Она воспользовалась моим исчезновением в своих интересах и использовала свои силы, чтобы подчинить своей воле более слабых вампиров.

— Как она могла это сделать? — спросила Розалинда.

— Вампиры, которые напали на вас, были, скорее всего, обращены именно ею. Они более восприимчивы к воле своего родителя.

Кристофер нахмурился.

— Это не очень приятные новости. Как мы можем сосредоточиться на том, чтобы убить ее, если мы должны волноваться о нападении со всех сторон?

Элиас отдернул меховой плащ.

— Я поговорю с Советом по данному поводу и попрошу, чтобы они с этим разобрались.

— А тем временем? — спросила Розалинда. — Мы находимся в опасности. Я не могу поверить, что один вампир могущественнее всех остальных.

Элиас сердито улыбнулся.

— Верьте этому. Сосредоточьтесь на том, чтобы убить вампира. Теперь у вас есть все необходимые инструменты.

Рис откашлялся, и Розалинде пришлось впервые за их встречу посмотреть на него. Он выглядел опустошенным: губы плотно сжаты, в глазах горит опасный огонек, как будто он принял трудное решение и настроен осуществить его.

— Вы говорите о связи между леди Розалиндой и сэром Кристофером?

Элиас сделал преувеличенный вздох.

— Я говорю обо всех связях между нами. Мы все вовлечены в этот хаос.

Рис упорствовал.

— Это не сильно помогает, Элиас. Каким образом вовлечены вы и я?

— Мы вовлечены, господин Уильямс. Я клянусь. Мы — часть целого. — Он поглядел на Розалинду. — Она — центр. Она связала нас всех, разве вы не можете увидеть это?

Риса передернуло.

— Я предполагаю, что да. Она, конечно, «вступила в союз» с врагом.

Розалинда вздрогнула от его резкого тона. Кристофер подошел ближе и взял ее за руку. Она была благодарна и за его прикосновение, и успокаивающее присутствие.

— Что еще мы можем сделать, чтобы обеспечить смерть вампиру? — спросил Кристофер.

— Сотрудничайте. Прекратите препираться, — и Элиас прошел мимо Кристофера, отпихнув и почти припечатав его в стену. — Теперь я должен пожелать вам всем хорошего дня!

Когда он вышел из часовни, Розалинда посмотрела ему вслед, почти жалея, что она не могла последовать за ним. Все что угодно было лучше, чем необходимость стоять перед этими двумя мужчинами.

Рис прислонился к двери, скрестив руки на груди.

— Он прав, вы знаете это. Мы действительно должны сотрудничать. — Он пристально посмотрел на Кристофера. — Мы должны забыть о своих чувствах, пока не победим нашего противника.

— Я не уверен, что верю вам. — Кристофер отпустил руку Розалинды и подошел к Рису. — От взгляда на ваше лицо и пренебрежительного тона ваших слов о моей леди, можно сделать вывод, что вы совсем не хотите сотрудничать.

Рис встретил взгляд Кристофера, его ореховые глаза были полны огня.

— Будь на то моя воля, убийца друидов, то я бросил бы вам вызов на поединок за то, что вы сделали с моей леди.

— Тогда бросьте его.

— Кристофер… Рис! — Розалинда пыталась образумить их, но была не в силах встать между ними. — Прекратите это!

— Вы просто так говорите, — насмешливо сказал Рис, — потому, что вы знаете, что я не могу сделать это. Каждый выполняет свой долг.

— Однако я буду сражаться с вами, если ваша честь потребует этого. — Кристофер сделал паузу. — И, если того пожелает леди.

Боевой пыл Риса, казалось, пропал, и он убрал кинжал.

— Как я могу убить вас, когда это уничтожит ее?

— Пожалуйста! — закричала Розалинда. — Мы, как предполагается, пытаемся сотрудничать! Разве мы не можем оставить все это в прошлом?

Кристофер посмотрел на нее.

— Все в порядке, Розалинда. Рис и я знаем наши обязанности. Ни один из нас не хочет причинить вам боль.

— Он прав, — сказал Рис. — Я буду держать свои мысли при себе, пока мы не поймаем этого вампира. — Его холодный взгляд переметнулся на Кристофера. — Но мы сведем счеты.

Кристофер поклонился.

— Я уверен, что так и будет, но до тех пор, леди Розалинда нуждается в нас обоих, или вы думаете иначе?

Его умеренный тон пристыдил ее.

— Я сожалею, что со мной все так сложно. Я приложу все усилия, чтобы сконцентрироваться на рассматриваемом вопросе.

— Спасибо, — просто ответил Кристофер — Это все о чем я прошу. А вы, Рис?

— Я уже предложил внести свой вклад в общее дело.

— Тогда мы все достигли соглашения, — заявил Кристофер. — Давайте встретимся здесь в полночь?

Розалинда и Рис кивнули, и Рис развернулся, чтобы уйти. Лишь после того как он исчез из виду, Розалинда поняла, что он ни разу за встречу не посмотрел ей в глаза. Боль, которую она причинила, была больше, чем она себе представляла.

Кристофер протянул ей руку.

— Я должен сопроводить вас обратно к королеве. Иначе она будет переживать, что с вами что-то случилось.

Она положила руку на его черный бархатный рукав, почувствовала покалывание серебряной нити под пальцами и провела по спиралям узора. Теперь стало очевидным, что путь, который она выбрала, означает, что Рис больше не будет готов ограждать ее от любого вреда. Она не могла просить его об этом, не после того, что произошло с Кристофером. Она посмотрела на темную фигуру своего спутника. Кристофер тоже хотел защитить ее, но она должна сама стоять на ногах.

Подул холодный ветер, и она задрожала. Если Элиас был прав, то они все во власти пророчества и его предсказания смерти. Все, что она могла сделать, это надеяться на Бога, что они спасут короля и останутся живы.

Розалинда проверила кинжал с серебряным наконечником. Он был в ножнах, а меч плотно привязан. Она волновалась сильнее, чем обычно, как будто время, чтобы поймать и уничтожить вампира, которого они искали, подходило к концу.

Она взглянула на Риса; его ореховые глаза следили за теми, кто входил и выходил из королевских покоев. Кристофер тоже был тих, смешавшись с тенями в привычной черной одежде. Ее охватила внезапная решительность. Они должны как можно быстрее выполнить свое задание. Она не могла больше ждать.

— Сэр Кристофер?

— Да? — Он выискивал что-то на расстоянии и не обернулся.

— Вы чувствуете вампира?

— Я пытаюсь. — Он закрыл глаза и задрожал. — Она движется, ищет кровь, стремится создать хаос.

— Вы можете разделить ее мысли со мной?

— Я не знаю. — Юноша нахмурился, еще пристальнее всматриваясь в темноту. — Я попробую.

Розалинда открыла свои чувства и ощутила толчок черных мыслей вампира, пытающихся просачиваться в ее голову. Она решительно сдержала зло и повернулась к Кристоферу.

— Я тоже поделюсь своими способностями с вами. Возможно, вместе мы сможем найти ее.

Он кивнул, и она почувствовала, что их умы соединились с отвратительной совместимостью, которую она никогда не ожидала испытать. Словно они были двумя половинками одного воссоединенного целого. Так было прежде, до того, как вампиры и друиды разделились многие столетия назад? Каждая сторона взяла некое волшебство и жизненные силы от другой? Ее страх перед вампиром вновь дал о себе знать, и она изо всех сил пыталась не разорвать контакт. Лишь вампиры имеют мысленную связь, не друиды. Что она делает? Розалинда не могла понять, как они могли общаться таким образом, и не была уверена, что ей это нравиться.

Они одновременно заговорили.

— Она около часовни королевы.

Как только они произнесли эти слова, Рис сдвинулся с места, и Розалинда пошла следом за ним, доставая кинжал из ножен. Часовня была открыта, но в притворе никого не было. Кристофер указал на каменные плиты.

— Она снова под нами. Как это может быть?

— Этот дворец был построен поверх нескольких других старых зданий. Здесь множество секретных проходов, которые соединяют различные крылья дворца. — Рис вынул ключ и открыл небольшую арочную дверь, которая вела вниз к склепу. — Маловероятно, что она отдыхает в христианском склепе, но она может быть в одном из туннелей.

Рис закрыл за собой дверь и встал на колени, чтобы перевернуть огромную каменную плиту, за которой скрывалась винтовая лестница.

— Если вампир — действительно одна из придворных дам, ей, должно быть, приходится постоянно находиться около королевы. У нее все еще есть гроб для сна или она может обойтись без него? — спросил Кристофер.

— Это — хороший вопрос. — Рис зажег небольшую лампу, скрытую на выступе ниже камня. — Я подозреваю, что она достаточно стара, чтобы не спать каждый день.

— Но, даже самые могущественные вампиры время от времени нуждаются в восстановительной силе земли и тьмы, — сказала Розалинда.

Кристофер взглянул на нее.

— Что облегчает дело по их убийству, да?

Розалинда посмотрела на него.

— Мы не хладнокровные убийцы. Они уже мертвы, сэр Кристофер. У них нет душ.

Он резко отвернулся от нее и перевел свое внимание на Риса. Розалинда прикусила губу. Кристофер все еще был защитником вампиров, и ей еще не удалось убедить его изменить точку зрения. Честно, вряд ли она снова убедит его когда-либо в чем-либо. Мысль не видеть его испортила ей настроение, он обернулся посмотреть на нее.

— Вы в порядке, моя леди?

Его восприимчивость к самой простой ее мысли раздражала, но, по крайней мере, это спасло ее от необходимости дать ответ. Она схватила трутницу [26 - коробочка, в которую клали трут, использовавшийся для высекания огня] и запихнула в кожаный мешочек, висящий на талии. По коридорам часто ходили странные сквозняки, и у нее не было никакого намерения заблудиться в темноте

— Мы готовы? — спросил Рис. — Возможно, вам следует идти впереди, сэр Кристофер, поскольку у вас лучшая связь с вампиром. — Он занял место позади сэра Кристофера, а Розалинда встала в самом конце колонны.

Туннели были сложными и извилистыми. Девушка помнила маршрут к комнате, в которой она с Рисом тренировалась, но отдалась на милость Кристофера. Он уверенно шагал по коридорам, казалось, мужчина точно знал, куда им идти. Она позволила своему разуму слиться с ним, чувствуя, как жуткое облако жажды крови и зла шевелится и формируется в его мыслях.

Она облизала губы, подражая вампиру, и тотчас же задрожала. Кристофер сделал то же самое, он думал о необходимости поесть и причинить боль? И те темные мысли возбуждали его? Он пробуждал нечто темное спящее глубоко в ней, которое она изо всех сил пыталась победить. За сознанием вампира она могла ощутить, как путаются мысли Кристофера и слабеет его щит. Его защита не была сильна. Что, если его поглотит потребность убивать? Представить страшно, что он сможет сотворить с ними в замкнутом пространстве. Розалинда сконцентрировалась еще сильнее, помогая ему выстроить стену.

Кристофер внезапно остановился и посмотрел налево. В небольшой комнате бессистемно стояли дешевые деревянные гробы, некоторые из них были открыты, другие были опрокинуты или разрушены. Удивленный Рис указал пальцем туда, но Кристофер покачал головой. Даже Розалинда понимала, что вампир, которого они искали, никогда не будет отдыхать в столь жалкой коробке. Они продолжали медленно идти, волнение вампира било как барабан в голове Розалинды. Она держала связь с Кристофером, чувствовала, что он изо всех сил пытается перебороть эту злобу.

Розалинда уловила аромат черной смородины и, подняв взгляд, заметила скользящее движение до того, как одетый в черное вампир прыгнул на нее. У нее не было времени предупредить остальных, лишь одна секунда, чтобы отпрыгнуть. Это была женщина, но молодая, концы ее длинных темных волос хлестнули Розалинду по лицу и на мгновение ослепили ее.

Ударив ладонью по волосам, Розалинде удалось освободиться и толкнуть противника локтем в лицо, чувствуя, как острые клыки царапают кожу. Вампирша завизжала, так как Розалинда подняла кинжал и нанесла удар ей в грудь. Она начала падать на пол, впиваясь ногтями в ткань штанов Розалинды разрывая их.

Посмотрев направо, она увидела, что Кристофер как раз собирается пронзить мечом своего противника. Рис находился дальше по коридору, одновременно сражаясь с двумя тварями. Она могла видеть, как другие вампиры выходят из той самой комнаты, мимо которой они прошли.

Она побежала, чтобы помочь Рису. Кристофер последовал за ней, и вместе они помогли ему избавиться от атакующих. Как яростные пчелы, охраняющие разграбляемый улей, другие вампиры продолжали появляться из комнаты. Путь назад был отрезан, таким образом, они побежали дальше по лабиринту коридоров.

Розалинда попыталась запомнить все повороты, но когда тебя преследуют тяжело сконцентрироваться. Учащенное дыхание отражалось от стен, а затем лампа Риса погасла. И тут она глубоко вздохнула, чтобы закричать. Кто-то схватил ее за руку, толкнул ее в зияющее темное отверстие и прижал к стене. Они медленно осели на пол, скользя спиной по стене. В густой, всеобъемлющей темноте Розалинда изо всех сил пыталась выровнять дыхание

— Я должен был остановиться, — услышала она шепот Кристофера. — Я не могу оградить вампира от своего разума, пытаясь одновременно сражаться и бежать. Я не хочу, чтобы она узнала, где мы.

— Я помогу вам. — Розалинда сделала несколько глубоких вдохов и сконцентрировалась на передаче своей энергии Кристоферу. Она помогла ему восстановить защиту, восстановить разрушенные кирпичи. В конечном счете, она почувствовала, как он расслабился.

— Я думаю, что она вновь затаилась. Спасибо.

Она почувствовала, как теплое дыхание мужчины щекочет мочку уха.

— Где Рис?

Он напрягся.

— Я думал, что он забежал сюда перед нами.

— Рис? — прошептала Розалинда. — Ты здесь?

Никто не ответил, и Розалинда проглотила комок в горле.

— Вы думаете, что он пошел дальше по туннелю?

Кристофер выругался.

— Он бежал перед нами, значит, да.

Розалинда начала вставать.

— Мы должны идти за ним.

— К данному моменту он, скорее всего, нашел выход. Если мы выберемся отсюда, чтобы найти его, мы рискуем вновь натолкнуться на вампиров. Наилучший план состоит в том, чтобы ждать здесь, пока все не успокоится, и вернуться обратной дорогой в часовню.

Розалинда опустилась на жесткий пол.

— Но Рис…

— Чрезвычайно талантливый убийца вампиров. С ним все будет хорошо.

— Думаю, вы правы. Но я знаю, что он бы отправился на мои поиски, если бы я потерялась.

— Конечно, отправился бы. Он — джентльмен.

— Вы говорите так, словно женщина не может испытывать беспокойства? — Она попыталась встать на ноги, в процессе толкнув его локтем под ребра. — Я должна идти за ним.

— Розалинда. — Он заставил ее сесть. — Вы останетесь со мной, и точка. Я уже однажды оставил вас в опасности; я не собираюсь делать это снова.

Она отсела подальше и немедленно пожалела о потере его тепла и чувства безопасности, которое дарили его прикосновения.

— На Белтейне мне не грозила никакая опасность.

— Нет, грозила. — Тихо произнес он последнее слово, отразившееся эхом от каменных стен.

— Я проснулась в собственной кровати; что может быть более безопасным, чем это?

— Учтивость Элиаса Уорнера. Бог знает, что этот мужчина, возможно, делал с вами, пока вы спали.

— Элиас всегда был … обходительным со мной.

— Конечно, да, он хочет вас.

— Он хочет, чтобы я исполнила пророчество, и я все еще не уверена, правильно ли понимаю все, что оно влечет за собой.

Кристофер вздохнул, и его кожаная куртка заскрипела, когда он прислонился к стене.

— Я не думаю, что Элиас хочет, чтобы мы что-либо понимали. Он любит смотреть, как мы спотыкаемся в темноте.

— Тогда он будет рад слышать это. — Розалинде хотелось бы, чтобы Кристофер не упоминал темноту. Она прислушивалась, но ниже по туннелю не раздавалось ни звука. — Я думаю, что мы застали нашего вампира врасплох. Кажется, она не была готова к тому, что мы нашли ее столь быстро. Именно поэтому она послала других вампиров против нас.

— Вы, наверное, правы. Возможно, мы должны придумать способ объединить наши способности, заманить ее в ловушку где-нибудь и прикончить.

— Это было бы хорошо. Тогда мы могли бы покинуть дворец. — В таком тесном пространстве было отчетливо слышно, как она дышит.

— Вы хотите вернуться домой?

Она повернулась, чтобы посмотреть на его нечеткий профиль.

— Не так ли?

— У вас есть раздражающая привычка уходить от моих вопросов, задавая собственные. — Он откашлялся. — В действительности у меня нет дома. Меня могут отослать в школу, или я могу жить, как гость с одним или другим родственником.

— Ваши родители не оставили вам никакого имущества?

— В Арагоне есть дом. — Он долго молчал, прежде чем заговорил вновь. — В нем слишком много несчастных воспоминаний.

— В нем умерла ваша мать?

— Можно сказать и так.

— Что вы имеете в виду?

Он встал и подошел к выходу из комнаты.

— Как думаете, нам следует вернуться к часовне или еще подождать?

Розалинда встала и подошла к нему. Она коснулась его руки, почувствовав, как напряглись его мышцы, словно готовые к борьбе.

— Мне кажется, вы говорили, что мы должны ждать. Если вы не хотите отвечать на мой вопрос, вы просто должны сказать об этом.

Он повернулся к ней.

— Я отвечу вам. Лучше пусть я все расскажу сам, чем буду ждать, пока Элиас все выболтает. — Он отдернул руку. — Во время родов она была укушена вампиром, и обращена. Никто не знал, как все это отразится на ребенке. Как вы можете верно, предположить, я был объектом разного рода гипотез и недоверия.

Розалинда поднесла руку ко рту.

— Во время родов? Это настоящая трагедия.

— Она так не думала. Она устроила все это вместе со своим любовником-вампиром. Это была преднамеренная попытка лишить моего отца сына и жены. К сожалению, пришел мой отец и попытался спасти меня. Они убили его и исчезли, оставив его тело лежать поверх моего. Меня с большой неохотой взяла на воспитание его семья.

Розалинда погладила его по щеке.

— Как ужасно. И вы боялись, что станете вампиром?

— Никто не знал, что может случиться. Были случаи обращения новорожденных и, рождения вампиров, но редко. Несмотря на то, что мать надеялась взять меня с собой, никакая семья в действительности, не хотела бы иметь гибрид. Общеизвестно, что они неуравновешенны и непредсказуемы. Вампиры, скорее всего, убили бы меня прямо на месте, так что, думаю, мне еще повезло.

— Вы не пахнете как вампир, — произнесла она прежде, чем осознала, что именно говорит.

Она почувствовала, как он улыбнулся.

— Думаю, надо сказать, спасибо.

— Вы, должно быть, провели все детство в страхе перед превращением в вампира.

Он так сильно сглотнул, что она чувствовала, как по его подбородку пробежала судорога.

— Детство не было особенно приятным временем для меня.

Розалинда поддалась искушению, наклонилась к нему и положила лоб на его подбородок.

— Когда родилась я — женщина с отметиной Авен — многие сочли меня мерзкой и предложили моему отцу принести меня в жертву богам.

Он провел рукой по ее волосам.

— Мы — прекрасная пара подкидышей [27 - Ссылка на миф о том, что младенца могли похитить феи, часто заменяя детей на подкидыша с дурным характером.], не так ли?

Она подняла голову, чтобы увидеть его лицо.

— Как друид я знаю, что всегда должна скрывать часть себя. Все мое детство мой собственной народ смотрел на меня, как на диковинку. Но, по крайней мере, мои родители признали меня и настояли на том, что я была подарком богов, таким образом, я не должна была бояться за свою жизнь.

Она провела пальцами по его скуле, густой бороде и, наконец, по мягкой губе. Внутри нее кипели и бурлили эмоции, готовые ворваться в него, показать, что она готова разделить его одиночество.

— Розалинда, — отчаянно прошептал он. — Не нужно жалеть меня.

Она сжала пальцы.

— Я не жалею. Я просто хочу получить несколько членов вашей семьи и стукнуть по голове за то, что они считали вас чудовищем. Вы были просто ребенком, и не виноваты в том, что ваша мать предала вашего отца. Что же вы такого совершили?

Кристофер почти улыбнулся от ее возмущенного тона. Он мог ощутить ее запутанные мысли, ее сильное желание бороться за него, с ее вялыми сомнениями относительно его наследия. У нее было больше храбрости, чем у любого человека, которого он когда-либо встречал. И самое невероятное было то, что она была на его стороне. Его горло сжалось от переполняющих его чувств, и чтобы не потерять самообладание, он до боли сжал ладонь, чтобы ногти впились в кожу. Разве это не нелепо, что его худший враг понял его намного лучше, чем кто-либо из его семьи? Он так упорно боролся, чтобы быть принятым семьей отца, оказаться достойным того, чтобы стать частью культа Митры, только чтобы понять, что оказался в ловушке дела, в которое больше не верит.

Розалинда вздохнула, и он понял, что они сидят, прислонившись, друг к другу, рукоятка ее меча касается его бедра, а голова лежит на плече. Он хотел обнять ее, защитить ее, держать около сердца. Потребность поцеловать ее была сильнее, чем необходимость дышать …

Со всей заботой, на которую он был способен, он мягко отстранил ее от себя.

— Мы должны вернуться к месту, которое узнаем. Вы говорили, что у вас есть здесь помещение, где вы тренировались с Рисом?

— Да. — Она казалась немного ошеломленной, и он знал почему. Связь между ними заставляла их быть ближе друг к другу, быть вместе. Кристофер сжал зубы. Именно поэтому они должны идти вперед, или он уложит ее на пол и возьмет со всем неистовством голодающего человека.

Он подошел к входу.

— Ну, пошли. Мы можем продолжать двигаться так медленно, как нам нравится. С вашим обонянием и моей способностью обнаружить вампира, мы хорошо защищены.

Розалинда ничего не ответила, но, по крайней мере, пошла за ним «без протеста», держа кинжал в руке. Прежде у него никогда не было боевого товарища, и он счел ее присутствие удивительно успокаивающим. Вместе с Розалиндой он чувствовал такую надежду на успех, которую никогда не ощущал в своей жизни.




Глава 17


Розалинда остановилась, поскольку Кристофер всматривался в еще один из бесконечных проходов, которые испещряли эти туннели. Она могла лишь задаться вопросом, каким было первоначальное предназначение этих катакомб. Они не обнаружили никаких признаков того, что здесь проходил Рис или вампиры. Девушка понятия не имела, сколько времени они бродили по этим подземельям, но ощущала пронзительную тоску вдохнуть свежий воздух и снова увидеть небо.

Кристофер сжал ее плечо и прошептал на ухо.

— Мы около комнаты с гробами вампиров. По крайней мере, трупов нет. Вы можете ощутить что-нибудь?

Она покачала головой, и его зубы задели ее кожу.

— Я ничего не чувствую. — По крайней мере, никаких вампиров, и того в чем она была готова признаться в данный момент. — А вы?

— Нет. Давайте пройдем мимо, и будем надеяться на то, что они не заметят нас.

Они начали красться, но в комнате с гробами не было никакого движения. Или вампиры ушли преследовать Риса или легли отдыхать. Розалинда облегченно выдохнула, а Кристофер ускорил свой темп и дошел до места, где два туннеля пересекли друг друга. Девушка пальцами ощупала камни во всех четырех углах, и нашла одну из зарубок, сделанных ее кинжалом.

— Сюда.

— Вы отмечали дорогу?

— Старалась. Но это было довольно сложно, ведь мы двигались очень быстро. — Она почувствовала его одобрение и пожала плечами. — Я привыкла искать убежища вампиров.

— Конечно, привыкли. — Кристофер отвернулся и, выпрямив плечи, пошел вперед. Она посмотрела ему вслед. Теперь она лучше его понимала, его мотивы защищать вампиров и борьбу за выполнение миссии. Но это не меняло того, кем она была, и что она сделала. Он когда-нибудь примириться с этим?

Девушка догнала Кристофера и вдохнула индивидуальный пряный аромат и запах горячей от напряжения кожи. Она указала дорогу еще на трех развилках, пока они не вышли в знакомую часть коридора.

— Этот проход ведет в нашу тренировочную комнату и часовню.

— Тогда, идемте туда. — Голос его был столь же мрачным, как и чувства в ее сердце. Казалось, прошла целая вечность, прежде чем они оказались у основания винтовой лестницы.

Розалинда нахмурила брови.

— Там нет света.

Кристофер поднялся по узкой лестнице.

Его слова эхом понеслись вниз.

— Кто-то придвинул камень.

— Это не проблема. Там есть специальное кольцо.

Она услышала, как он тяжело дышит и слегка поругивается.

— Не сдвигается.

— Что вы имеете в виду? — Розалинда поднялась наверх и протиснулась в узкое пространство рядом с ним. Она всем весом налегла на камень, но он не сдвинулся с места. — Кто-то придавил плиту.

Кристофер резко опустился на пол.

— Да.

В темноте они посмотрели друг на друга. В этот момент церковный колокол коротко пробил четыре раза — значит, ночь подходила к концу. Розалинда сглотнула. Она была так близко к тому, чтобы выбраться наружу. Ногти впились в ладонь, так сильно она боролась со своим страхом. Она не могла вернуться в туннели. Она не могла.

— Все хорошо, Розалинда? — спросил Кристофер. Простой звук его голоса, успокаивал ее сильнее, чем она себе могла представить.

— Я хочу выйти. Мне нужно выйти.

Он сжал ее руку и поцеловал перевязанные суставы.

— Мы выйдем. Я даю вам слово. Я тоже не люблю оставаться в небольших замкнутых пространствах.

— Или в темноте. Я не переношу ее. — Она попыталась рассмеяться, но знала, что не смогла одурачить его.

— Я не удивлен, если учесть на кого вы охотитесь. Вы, должно быть, видели много ужасных вещей, которые преследуют вас в кошмарах.

— Да. — В его голосе она услышала лишь сухую констатацию фактов. Будучи убийцей, он, казалось, понимал ее страхи и не умалял их. Простое знание, что он может успокоить ее и уменьшить чувство страха. — Мы должны надеяться, что Рис выбрался отсюда, и что он вернется и спасет нас. До тех пор мы должны ждать в тренировочной комнате. Там есть свечи и оружие.

— Согласен. — Кристофер шел вдоль стены, оставив девушке достаточно места для спуска. — Предположим, что Рис придет. Если нет, то мы должны будем попытаться найти иной путь.

— И пройти мимо того, что пытается защитить вампирша, — прошептала Розалинда. — Вероятно, это ее место отдыха.

Кристофер поцеловал ее в щеку.

— Если мы наткнемся на вампира, то мы будем иметь дело с нею вместе. Но давайте надеяться на лучшее.

Он не отпускал ее руку, и она провела их той же дорогой в комнату, которую Рис подготовил для совместных тренировок. К сожалению, загородить дверной проем было нечем, но, по крайней мере, у них будет дополнительное оружие и свет. Она медленно дошла до дальнего конца комнаты и вытащила свечу из тайника, стоящего в алькове. Дрожащими руками девушка достала трутницу из своего кожаного мешочка. Казалось, потребовалась целая вечность, чтобы получить достаточно сильную искру, чтобы зажечь фитиль.

Кристофер стал на колени около нее, и она осветила свечой окованный железом сундук.

— Здесь есть еще оружие, но ключ у Риса.

— Я могу попытаться открыть его, но давайте зададимся вопросом, зачем нам так много оружия.

Она рассматривала его, в крошечном мерцании свечи на лице были видны напряженные черточки. Наверное, у нее точно такое же выражения лица. Все силы, проснувшиеся в пылу сражения, исчезли, остались лишь холод и усталость. Она расплавила немного воска на уголке ящика и прикрепила свечу к поверхности.

— Как я понимаю, еды здесь нет?

— У нас есть эль. — Она указала на другой альков. — Там.

Кристофер нашел глиняный кувшин и аккуратно откупорил печать. Он поднес его Розалинде, и она сделала маленький глоток. Он тоже выпил; аромат хмеля смешивался с вонью гниения и влажностью.

Розалинда задрожала, и Кристофер опустил кувшин.

— Вам холодно, моя леди?

Она попыталась улыбнуться.

— Уверена, что не холоднее чем вам.

Он дернул подбородком в сторону стены.

— Возможно, нам следует сесть рядом, чтобы согреть друг друга.

— Вы, кажется, не очень довольны этой идеей.

— И вы знаете почему. — Он прислонился к стене и распростер руки. — Но нет смысла в том, чтобы замерзнуть до смерти.

Розалинда окинула его долгим взглядом: он выглядел скорее покорным, чем возбужденным, и искушение разделить тепло, исходящее от его тела, было слишком велико, чтобы сопротивляться. Она сползла к нему и, прижавшись спиной к его груди, устроилась на скрещенных ногах. Кристофер обнял ее и вздохнул.

— Все в порядке. Вы можете откинуться назад.

Девушка постепенно расслабляла спину, пока не откинулась на его грудь и кожаный камзол. Свет свечи мерцал от порывов ветра, ведь по туннелям свистели и стонали сквозняки. Розалинда задрожала еще сильнее. Она всегда ненавидела бездействие, и в девстве почти сводила мать с ума тем, что никак не могла усидеть на месте.

Кристофер обнял ее еще крепче.

— Попытайтесь расслабиться. Я подозреваю, что пройдет немало времени прежде, чем Рис поймет то, что произошло с нами.

— Если он жив, — выпалила она.

Губы Кристофера коснулись ее макушки.

— Конечно, он жив. Он — превосходный воин, и я не сомневаюсь, что он выбрался.

— Он превосходен. Он учил меня.

— Это я понял. — Он говорил тихо и успокаивающе, и она закрыла глаза, чтобы четче слышать его голос. Впервые за долгое время, темнота почти ее не пугала.

— Я могу спросить у вас кое-что? — пробормотал Кристофер.

— Конечно.

— Вы говорили Рису, что произошло в круге?

— Да.

— Как он воспринял это?

— Как вы могли бы предположить. Он не был рад.

— Я хотел бы сказать, что сожалею, что отобрал вас у него, но я не сожалею.

— Я не вещь. — Она оглянулась через плечо. — Ему я принадлежу не больше, чем вам.

— Я не это имел в виду. — Он немного сполз, и девушка ощутила, каким твердым стал прижатый к ее ягодицам член. — Я только хочу, чтобы вы знали, что я не сожалею, что занялся любовью с вами. Но я могу понять, что Рис может чувствовать, потому что, если бы все было наоборот, я бы чувствовал то же самое.

— Даже притом, что вы были околдованы, введены в круг и были вынуждены переспать со мной?

Он слегка поднял ее и полностью повернул к себе.

— Вы все еще сердитесь на мои слова? Я же говорил вам, что это неправда.

Розалинда не устояла и погладила его по щеке.

— Но вас принудили, и вы должны были задуматься, реальны ли ваши чувства.

Он поднял бровь. После нескольких часов в темноте это было такое облегчение, просто видеть его лицо.

— Значит, вот что вы думаете? То, что мы разделили, было ненастоящим, потому что это был Белтейн?

— Я не знаю, — прошептала Розалинда. — Это был мой первый опыт. Мне не с чем сравнить.

Он долго смотрел на нее, прежде чем произнес.

— Розалинда, что именно вы хотите сказать?

И не отводя взгляда, она ответила.

— Что, если никто не придет? Что, если сегодняшняя ночь — последняя ночь в нашей жизни? Разве вы не хотели бы знать, есть ли действительно что-то между нами кроме желания, вызванного отваром?

Розалинда понимала, что ведет себя не самым благовоспитанным способом, но она всегда была самобытной: не хотела ждать, когда ее попросят, и никогда не хотела просто сидеть и ждать восхищения ее женственностью.

Он скривился.

— Осторожней с тем, о чем просите, моя леди. Если я возьму вас, это ничего не изменит. Мы все еще находимся на противоположных сторонах.

Девушка нахмурила брови.

— Я думала, что вы хотели меня.

Кристофер провел рукой по ее волосам и наклонил ее лицо так близко к своему, что их носы соприкоснулись.

— Черт возьми, вы знаете, что я хочу вас. — Другой рукой он полностью прижал ее к паху и застонал. — Я уже тверд и готов к вам.

Он страстно поцеловал ее, и она впустила его: их языки переплелись. Кристофер целовал ее, пока она не разделила с ним каждый вдох и больше не могла оторвать губ. Он делал круговые движения бедрами, и ее лоно становилось все более горячим и влажным от возбуждения.

Он оторвался от поцелуя и схватил ее за плечи.

— Я хочу вас, Розалинда. Никогда не сомневайтесь в этом, но, если я снова возьму вас, то не знаю, смогу ли вас когда-нибудь оставить.

Впервые в ее жизни, она не хотела думать об этом, не хотела представлять будущее без него.

— Разве мы не можем притвориться, что мы — просто Розалинда и Кристофер? — прошептала она. — То, что здесь, в темноте, мы можем быть самими собой?

— Розалинда…

Розалинда чувствовала, что он вновь собирался оттолкнуть ее, и не могла вынести этого. Вырвавшись из его объятий, она стала на колени между его бедрами и положила руку на его штаны. Она начала стягивать ремешки, которые соединяли гульфик с ними. Кристофер схватил ее ладонь, и на мгновение Розалинда подумала, что он пытается остановить ее. Но он лишь выругался и помог ей разорвать петли и, бросив одежду в сторону, показал возбужденный член. Девушка тяжело задышала и взяла его в руку.

Изучая его обнаженную плоть, она провела пальцем, чтобы ощутить влажность, которая сбегала с самого кончика. Его бедра придвинулись к ней, и он прошептал ее имя. Девушка сжала ладонь и почувствовала твердость под нежной кожей. Положив руку поверх ее ладони, Кристофер показал, как двигать пальцами вверх и вниз по его копью.

Пока она смотрела, как он реагируют на прикосновения, ладони Кристофера изучали ее тело, пробуждая страсть, которая просила свободы и удовлетворения. Его длинные пальцы скользнули под ее куртку и штаны, вниз по ягодицам, и коснулись уже влажного лона. Он начал ласкать ее там, его пальцы повторяли ритм ее движений, ее влажность стала отражением его желания. Его сладостные стоны были эхом ее голоса.

Он сорвал с нее штаны и снял ботинки. Теперь его рука проникла в ее лоно. Его пальцы рисовали круги, возбуждая твердое уплотнение в самом центре, пока она не могла думать ни о чем, кроме всепоглощающей страсти.

— Прошу… — Она начала стонать, когда он погрузил в нее палец, двигая им назад и вперед, вознося ее на новые вершины возбуждения. Ее ладонь словно застыла на его члене, она могла лишь наслаждаться ласками, которые он дарил ей. Он поцеловал ее, и она впитывала ощущение малейшего движения его языка, распускаясь для него.

Она заставила себя слегка отстраниться и посмотрела ему в глаза.

— Я хочу вас, Кристофер Эллис, просто вас, просто я.

Держа любимую за талию, Кристофер откинул голову, щуря голубые глаза.

— И я хочу вас, Розалинда Ллеуэллин, без всякого любовного зелья.

Он приподнял ее, и помог усадить на толстый конец его жезла. Она спускалась все ниже и ниже, задыхаясь от того, как медленно он наполнял ее.

— Я нравлюсь вам, моя леди?

Кристофер внимательно смотрел на нее, его зубы прикусили нижнюю губу, словно она могла причинить ему боль.

— Ваш меч действительно могуществен, мой лорд.

— И ваши ножны прекрасно подходят ему. — Его взгляд упал вниз, туда, где они стали единым целым. — Возможно, вы должны подвигаться на мне и проверить мою стойкость и твердость. — Он взял ее руки и положил на свои плечи. — Давайте, моя леди. Я обещаю, что не подведу вас.

Розалинда поднялась на колени и затем опустилась, чувствуя, как он сладостно задрожал, когда она заскользила вверх по его твердой плоти. Кристофер поймал руками ее бедра и помог найти нужный ритм. Его пальцы впились в ее кожу, пока она ездила на нем, доставляя себе удовольствие. Она забыла все, кроме вкуса его рта, боли, страсти и осознания безумного убеждения связать его с собой, заставить потерять контроль и дать ей все, что она потребует.

Он прошептал:

— Раздели со мной свои мысли.

Сначала, ей было тяжело открыть себя для него еще одним способом, но он уже был там, ожидая ее: с теми же запутанными мыслями, с таким же сильным желанием. Она видела себя, как он видел ее: их сплавленные рты, переплетенные языки, ее покачивающееся тело, вобравшее его. Его отчаянная нужда слиться с ней, пока она больше не могла сказать, где кончались его мысли и начинались ее. Она позволила ему удовлетворить ее возрастающую страсть и безумное желание, дойдя до кульминации. Они достигли оргазма. Сладостная судорога сжала ее лоно, и удовольствие поглотило девушку, подобно неистовому огню.

Несмотря на то, что этот огонь горел одинаково ярко и в его голове, Кристоферу удалось снять ее с себя прежде, чем он кончил; горячее и влажное семя полилось на ее живот. Он дрожал и стонал под нею. Она резко упала ему на грудь, столь же слабая, как новорожденный младенец, и столь же беззащитная. Если бы вампир появился прямо сейчас, она не смогла бы оградить себя.

Правая рука Кристофера упала с ее бедра на пол. Девушка заметила, что его кинжал лежал в дюйме от пальцев, и задалась вопросом, способен ли он защитить их больше, чем она. Розалинда не хотела уходить и встречать рассвет, не хотела снова уходить от него. Она проглотила ком в горле.

Кристофер погладил ее щеку.

— Что случилось? Я причинил вам боль?

Она изо всех сил пыталась сесть. Ей казалось, что, покидая его объятия, она разрывает себя надвое.

— Вы были правы, Кристофер. Это было ошибкой.

Ему эти слова показались ударом хлыста. Но это было неважно; он был мастером обмана, ведь вся его жизнь состояла изо лжи.

— Я приношу свои извинения, моя леди. Я надеялся, что это продлится несколько дольше, чем вы себе представляли. — Дрожащими руками он пытался привести в порядок свою одежду, порванную в некоторых местах, надеясь, что его штаны не развалятся до того, как он выберется из этой адской бездны и достанет новую пару.

Она сползла с его коленей, ее щека порозовела, возможно, от смущения или прикосновения к колкой бороде. Пряди волос выбились из-под ленты и вились вокруг ее личика в форме сердечка. Кристофер сожалел, что не сорвал ее и не позволил великолепным волосам рассыпаться каскадом.

— Я не это имела в виду.

Она завозилась со штанами и ботинками, и когда, наконец, прекратила суетиться, то посмотрела на него.

— Я имела в виду, что теперь забыть вас станет еще тяжелее.

Ее мягко произносимые слова ослабили его защиту и абсолютно выбили из колеи. Что он мог сказать? Даже, если он согласится с нею, это не имеет никакого значения. У них не было столь сильной воли, чтобы оставить выбранные ими пути и предать древние фамилии. Это было невозможно.

— Я должен был остановить вас.

Уголки ее губ тронула улыбка.

— Я не должна была настаивать.

— Я старше, чем вы. И, как предполагается, лучше все понимаю. — Он провел рукой по взъерошенным волосам. — И также я знаю, насколько сильной может быть связь между полами. Почему вы думаете, что моя мать бросила моего отца ради вампира? Как только они создали свою связь крови, он ее больше не волновал.

— Почему вы не ненавидите вампиров?

Он развел руками.

— Потому что в детстве, я часто думал, что лучше бы, если бы моя мать взяла меня с собою. Возможно, я решил, что, присоединившись к борьбе, я смогу защитить их всех, и что, возможно, моя мать услышит об этом и будет мной гордиться…, — на секунду он замолчал. — Кажется, что независимо оттого, что они такое, или кто такой я, я просто не могу перенести того, что на мою мать и ее род будут охотиться.

Розалинда выдохнула.

— Я думаю, что чувствовала бы то же самое. Даже притом, что вы не вампир, вы связаны с ними, желаете вы этого или нет.

Он не отвел взгляд.

— Даже притом, что я создал с вами вампирские узы.

Она нахмурилась.

— Это пугает вас?

— Да, и должно пугать вас.

Она неуверенно улыбнулась.

— Я не волнуюсь о том, что вы убьете меня, если, именно об этом вы думаете.

— Я не волнуюсь о том, что смог бы захотеть причинить вам боль. Я не знаю, как отреагирую, если увижу, как кто-то еще тронет вас. Например, Рис.

— Вы не причините ему вреда.

Ее спокойная уверенность одновременно потрясала и смиряла, но, так или иначе, она лишь разожгла его гнев и отчаяние. Она думала, что все понимает, эта охотница на вампиров, но она не могла понять силу вампирских уз, которые могут заставить нести вред и разрушение.

— Откуда вы можете знать, когда я сам не уверен в этом?

— Поскольку я знаю вас. — Розалинда наклонилась вперед и коснулась его лба. — Здесь.

Кристофер закрыл глаза от чувства нежнейшей заботы, желания прижаться к ее спине. Он знал, что это будет ошибкой, и все же он так отчаянно этого хотел.

— Мы должны вернуться и попробовать попасть в часовню.

Она разочарованно вздохнула и отошла. Он смотрел, как она меняет свечу и вновь зажигает свет. Она бросила на него последний долгий взгляд через плечо и пошла к выходу. Что она от него ждала? Перестроить весь порядок вселенной просто для того, чтобы удовлетворить их желание? И, даже тогда она не поблагодарила бы его, нося ненависть в своем сердце за то, что он изменил ее.

И таким образом, он причинит ей боль.

У него не было иного выбора.




Глава 18


Розалинда шла за Кристофером по туннелю, ведущему в часовню. С того самого момента, как она поднялась на ноги, ее мышцы просто горели от боли. Она попыталась заставить его осознать связь между ними, но лишь пробудила его страхи и напомнила обо всех причинах, почему им не суждено быть вместе.

Эти причины были правдой, и их было очень тяжело игнорировать в холодном утреннем свете. Розалинда вздохнула, и изо рта вырвалось облачко пара. После того, как они убьют вампира, они покинут дворец. У них еще есть другие сражения и битвы.

И тут ее озарила одна мысль, и она повернула голову к своему спутнику.

— Кристофер? Ваша мать все еще жива?

— Насколько я знаю, да. Если только вы считаете, что вампир живет.

Его слова прозвучали как-то осторожно, а голос был дерзким, словно он хотел оградиться от боли, которую мог причинить ее вопрос.

— Почему вы спрашиваете?

— Потому что вы сказали, что вампир говорила с испанским акцентом.

Он остановился.

— Я думаю, что узнал бы свою собственную мать.

— Вы никогда не встречали ее. Откуда вам знать?

Он вновь начал идти и, проходя мимо, чуть не ударил ее об стену.

— Это не моя мать. Этот вампир казался очень старым — древним.

Розалинда не могла не согласиться с этим, поскольку у нее было то же самое ощущение.

— Что относительно других арогонских родственников?

— Что относительно них?

Она пошла за ним, стараясь говорить, как можно спокойнее.

— Возможно, из-за необычных обстоятельств вашего рождения, у вас есть способность общаться со всеми вампирами, которые разделяют кровь вашей матери. — Он дошел до основания лестницы и посмотрел вверх, как будто девушки, идущей рядом, не существовало. — Кристофер, возможно ли, что ваша мать обратила других членов семьи?

— Конечно, это возможно, но я никогда не слышал об этом.

Розалинда нахмурилась от резкого тона его голоса.

— Или возможно все еще сложнее. Вампир, который обратил вашу мать — возможно, в вас течет его кровь. Он был родом из Арагона?

— Понятия не имею.

— Ну, разве вы не думаете, что мы должны это выяснить? Если удастся проследить вампиров в вашей родословной, мы могли бы узнать имя женщины, которая угрожает нашему королю и королеве.

Неожиданно, Кристофер остановил и толкнул ее в тень. Сверху раздавался какой-то скрежет. Мгновение спустя, прозвучала знакомая птичья трель. Розалинда схватила Кристофера за руку.

— Это — Рис!

Она вышла вперед и побежала вверх по лестнице, и вот уже через секунду крепко обняла Риса.

— Слава Богу, ты цела, — произнес он. — Я потерял вас в туннелях и из-за вампиров не мог вернуться.

Она позволила ему держать ее, наслаждаясь мягким, знакомым валлийским акцентом и несгибаемой силой. Он пах домом. Она сдержала бурю эмоций и, открыв глаза, увидела, как Кристофер смотрит на нее через плечо Риса. В его холодном взгляде было больше, чем просто намек на ревность. Она ошиблась, предположив, что он не причинит вредить Рису? Возможно ли, что вампирская кровь возьмет верх над человеческой сущностью? Он унаследовал достаточно много вампирских инстинктов, чтобы защитить их связь любой ценой?

Она разжала руки Риса и осмотрела его на предмет ран. Кроме ушиба на скуле, он выглядел невредимым. Девушка отошла в сторону, и он повернулся к Кристоферу, протягивая руку.

— Спасибо за то, что защитили ее, сэр.

Кристофер взял его ладонь и пожал ее.

— Я мало что сделал. Леди более чем способна сама себя защитить. Вы хорошо обучали ее.

Рис улыбнулся.

— Это — правда. — Он оглянулся на тяжелый табурет из дуба, который кто-то перетащил на вход в тайный лестничный спуск, и напрягся. — Давайте поставим стул на прежнее место, и затем обсудим, кто мог пройти через запертую дверь и поставить его сюда.

Розалинда коснулась его рукава.

— Я слишком устала для разговоров. Могу я встретиться с вами позже?

Рис нахмурился.

— Тебе нехорошо?

Она улыбнулась.

— Я просто должна отдохнуть.

Кристофер кивнул ей, а затем Рису.

— Я могу рассказать вам все, что вы должны знать, Рис. Позвольте Розалинде отдохнуть. Если вы не возражаете повторить рассказ, вы можете сообщить ей все, что произошло с вами, когда она вернется.

Рис пристально посмотрел на Розалинду и вздохнул.

— Хорошо, моя леди. Ты действительно выглядишь уставшей. Увидимся позже.

Розалинда убежала от них прежде, чем Рис успел задать еще больше вопросов. Открыв внешнюю дверь часовни, она с удивлением обнаружила, что еще не рассвело. Лишь самый слабый намек на лучик солнца виднелся над восточными холмами. Дворец еще не проснулся, она была рада вернуться в спальню, не дав пищи для пересудов или подозрений.

Девушка открыла дверь, сняла одежду и, быстро вымывшись, свалилась в постель. Она спала до тех пор, пока солнечный свет, льющийся через окно, не разбудил ее. Ей ведь еще нужно найти Элиаса Уорнера. Если кто и знает о семье вампиров Кристофера, то это был только он.

Застонав, Розалинда перевернулась на живот и зарылась лицом в подушку. Если у нее не могло быть Кристофера, и в глубине сердца она понимала, что это невозможно, то она должна убежать от него. Худший способ излечить рану — постоянно бередить ее.

Полный разрыв всегда был лучшим решением. Рис сказал ей это. Он также сказал, что смертельные раны наносят меньше вреда, чем поверхностные, которые могут привести к текущему состоянию оцепенения. Розалинда вытерла слезу со щеки. Она должна убить вампира и вернуться домой. Так все будет кончено.

Она свернулась калачиком, и представила, как Кристофер улыбается ей, как их тела двигаются вместе в прекрасной гармонии. Он не оценит действий за его спиной и консультацию с Элиасом, но нельзя поступить иначе. Она должна была покончить со всем этим — не только для себя, но и для него.

Элиаса было настолько легко найти, что Розалинда заподозрила, что он уже ждал ее. Он сидел у окна в музыкальной комнате королевы, спокойно настраивая арфу, в то время, как одна из леди королевы читала «Утопию» сэра Томаса Мора. Из-под длинных ресниц его глаза с интересом наблюдали за тем, как Розалинда приветствует королеву и затем подходит и садится около него.

— Леди Розалинда, какое удовольствие. Этим утром вы само очарование.

— Спасибо, мастер Уорнер. — Она пригладила коричневые атласные юбки и, улыбнувшись ему, понизила свой голос до шепота. — Вы говорили с Советом?

— Говорил. Они сказали, что немедленно изучат данный вопрос.

— Вы могли бы также сказать им, что мы снова подверглись нападению вчера ночью.

Он не выглядел удивленным.

— Действительно.

— И вы позволили этому произойти?

— К тому времени, когда я вернулся со встречи, со всем было закончено и покончено. Мне оставалось лишь избавиться от тел.

— Вы могли помочь нам выбраться из туннеля.

Брови Элиаса поднялись от удивления.

— Вас поймали в ловушку? Как ужасно.

Розалинда посмотрела на него самым спокойным взглядом, на который была способна.

— Не вы ли придавили каменные плиты тяжелым табуретом?

— Почему вы считаете, что это был я?

— Потому что большая часть вашего народа не может вынести нахождение в церкви.

Он перестал улыбаться.

— Я не заманивал вас в ту ловушку. Если бы я это сделал, вы бы не выжили.

По каким-то причинам она ему верила. Но от его ледяного тона у нее чуть не скрутило живот.

— И, по правде говоря, — продолжал Элиас, — вы заслужили эту ловушку. У вас не было причины идти в ту комнату. Вы испугали тех вампиров.

— Мы искали нашего врага, нам не нужны лишние жертвы. Они напали на нас.

— Почему они сделали это, убийца вампиров?

Она выдержала его тяжелый взгляд.

— Потому что та, кого мы ищем, вызвала их. Думаю, что она отдыхает в этих туннелях, и когда Кристофер и я нашли ее так близко от ее логова, то просто застали врасплох.

— Вы вместе нашли ее? — Он кивнул и заиграл последние аккорды своей песни. — Как интересно.

— Разве не этого вы хотели? Того, чтобы сэр Кристофер и я объединили свои силы и победили этого монстра?

Элиас улыбнулся ей.

— Я надеялся на это, да, но я не был точно уверен, что именно произойдет между вами. — Он протянул руку. — Могу я сопроводить вас на прогулку?

Розалинда оглянулась на королеву Екатерину. С отсутствующим взглядом, перебирая бусинки четок в руках, она слушала чтение книги проповедей. В этот момент Розалинде пришло в голову, что, с тех пор, как она вернулась во дворец, король ни разу не навестил свою супругу, чтобы разделить с ней постель. Неудивительно, что королева искала утешение в религии и в окружении придворных.

Она кивнула, и Элиас отложил арфу в сторону. У двери они поклонились, не обращающей ни на что внимание, королеве. Розалинда положила руку на синий украшенный лентами рукав, и Элиас сопроводил ее в один из внутренних дворов.

— Сэр Кристофер удивил меня. Я полагал, что у него будут некоторые необычные способности, но, даже я не был уверен, как они проявятся.

— Вы говорите о нем, как об интересном эксперименте, а не человеке.

Элиас мягко рассмеялся.

— Ну, он довольно необычен. — Он искоса посмотрел, словно ожидая от нее вопроса «почему». Но она сохранила равнодушный взгляд.

— И, правда. Поскольку я понимаю это, он родом из двух древних и уважаемых культур.

Элиас остановился и улыбнулся ей.

— Он рассказал вам, тогда? Об обстоятельствах своего рождения.

— Все, что он сказал мне, останется между нами. — Розалинда посмотрела на Элиаса. — Однако я хотела бы узнать, обращала ли его мать других членов семьи.

— Не обращала.

— Тогда, что относительно семьи ее возлюбленного? Кристофер может быть связан кровью с той семьей. Вы знаете, могла ли какая-либо из тех женщин быть во дворце?

Элиас подумал минуту и кивнул.

— Это — превосходная мысль. Я немедленно изучу данный вопрос.




Кристофер шел вместе с Рисом к конюшням и пытался сконцентрироваться на том, что говорил ему его спутник. Это было трудно, так как он очень устал после их ночи в туннелях — и от борьбы со своей совестью по поводу Розалинды.

— С Розалиндой все было хорошо? Она не … выносит темноту, — сказал Рис, когда они проходили мимо руин римской бани.

Кристофер пытался сконцентрироваться.

— Она немного испугалась темноты. Она не сказала мне, почему, но я счел это довольно удивительным для такого хладнокровного убийцы.

— Однажды ночью она упала в раскопанную могилу полную грязи. Вампир, которого она преследовала, затянул ее под землю и попытался задушить. — Улыбка у Риса вышла перекошенной. — Она думает, что я не знаю об источнике ее страха, так что не говорите ей.

Кристофер вздохнул.

— Я ничего ей не скажу, но необходимо покончить с этим вампиром.

— И затем вы оставите ее в покое. — Это был не вопрос.

— Оставлю, — с болью произнес Кристофер. — Рис, в прошлый раз, когда я сказал, что вы единственный мужчина, которого я могу видеть рядом с Розалиндой, вы попытались задушить меня. Но я должен знать, что вы будете заботиться о ней, когда я уеду?

— Я сказал вам, что буду.

— Даже зная, что произошло между нами?

Боль вспыхнула в ореховых глазах Риса.

— Это ничего не меняет. То, что произошло в каменном кругу, возжелали боги. Я не могу изменить их волю или действия, как не могу поменять путь солнца или луны.

Кристофер облегченно выдохнул.

— Я рад это слышать. Правда. Я тоже не могу изменить то, что произошло, не то чтобы я этого хотел. Но я не могу жениться на ней. — Он медленно вдохнул. — Если есть последствия…

— Я буду заботиться о Розалинде, — сказал Рис. — Я даю вам свое слово.

Кристофер схватил его за плечо.

— Спасибо. Она… необычайная женщина.

— Да. — Рис вновь продолжил идти. — Она очень предана нашему делу и одна из самых прекрасных убийц, с которыми я когда-либо тренировался.

— И раздражительная, откровенная девчонка, — добавил Кристофер, горло сжималось от чувства облегчения вперемешку с ощущением горя. Он должен позволить ей уйти, и, по крайней мере, с Рисом она получит шанс на счастье. — Я жалею того мужчину, который возьмет ее в жены.

— Тогда пожалейте меня, сэр Кристофер, потому что убедить ее выйти за меня замуж тянет на подвиг Геркулеса. — Они дошли до покоев королевы. — Я думаю, что вернусь и попытаюсь хоть немного поспать. Плечо дьявольски болит — он осторожно коснулся ушиба щеки — и голова все еще звенит от удара того вампира, когда он прыгнул на меня.

— Тогда идите и отдохните, встретимся позже.

Кристофер пошел в спальные комнаты мужчин. Его совесть, если уж не успокоилась, то, по крайней мере, немного затихла. Чем скорее они поймают вампира, тем скорее он сможет уйти из жизни Розалинды. И, как бы тяжело это не было, чем дольше он прождет, тем станет только хуже и тяжелее. Теперь у него не было никаких иллюзий относительно связи, которая образовалась между ними. Позволить ей уйти было, словно разрывать душу пополам.

По крайней мере, у нее будет Рис.… И тот час же желудок скрутило от одной только мысли, как Рис укладывает его женщину в постель. Что останется у него, когда она уйдет? Ненавидящая друидов семья, которая смотрит на него с подозрением, и семья вампиров, бросившая его на произвол судьбы. Возможно, они были правы, и он просто не имел право быть любимым. Он устал от попыток понравиться всем, от попытки быть принятыми ими. Со вздохом он отпихнул вглубь души свои смехотворно сентиментальные чувства, пытаясь думать лишь о том, как бы ему побыстрее оказаться в кровати. Если они смогут избавиться от вампира и освободить себя из этого ада, ему понадобятся все силы.

Розалинда первой дошла до разрушенной бани позади конюшен. Она села на груду кирпичей и уставилась на свои ноги. Она провела достаточно времени, оплакивая то, что никогда не могла иметь. Если бы ее дедушка мог увидеть ее сейчас, подавленную, с красными глазами, он был бы, конечно, разочарован в ней. Пришло время идти дальше, встретиться со своими демонами и избавиться от них.

— Моя леди.

Она увидела, как Рис и Кристофер идут к ней, и смогла кивнуть в знак приветствия. Ушиб на лице, темневший на большей части левой скулы Риса, казалось, не причинял ему боли. Она избегала взгляда Кристофера. Если бы он выглядел столь же несчастным, как и она, то это подорвало бы ее решение вести себя естественно, а, если он посмотрит, как будто ничего страшного не произошло… это, наверное, будет еще хуже.

Рис сел рядом с нею и похлопал ее по колену.

— И так, скажи нам, у тебя есть новая идея, как поймать этого вампира?

Розалинда откашлялась.

— Если Кристофер и я можем объединить наши мысли, мы были бы в состоянии вызвать вампира.

— И потом что? — спросил Кристофер.

— В то время, как мы отвлекаем ее, Рис может ее убить.

— Это слишком просто — и слишком опасно, — констатировал Рис. — Мы не знаем, как отразится на вас вызов того древнего и сильного вампира? Что, если она в состоянии пересилить ваши мысли и подчинить ваш разум?

Розалинда взглянула на него.

— Это — риск, который мы должны взять на себя. Мы не можем позволить этому вампиру снова так близко подобраться к королю.

— Я согласен, — ответил Кристофер.

Рис скривил губы и свистнул.

— Возможно, мы сможем сдержать ее силы, призвав в каменный круг. Несомненно, волшебство друидов пересилит ее магию?

— Это могло бы сработать, — кивнул Кристофер, смотря на Розалинду. — Вы готовы рискнуть?

Она позволила себе взглянуть на него, насладиться его красивым лицом, зная, что, если они победят, то она никогда больше не сможет так смотреть на него. Подняв голову, он сам посмотрел на нее, его голубые глаза были полны покорности и тоски. Он мог бы скрыть свои чувства лучше, но она знала, что он страдает от той же, невообразимой боли, как и она. И, так или иначе, это приносило утешение.

Розалинда встала.

— Тогда пусть это случится сегодня вечером.




Глава 19


В каменном круге было холодно. Это место выглядело таким недружелюбным без огней Белтейна и присутствия богов. Дрожа, Розалинда перешагивала через сломанные камни, кусочки костей животных и выбившиеся на поверхность корни дуба, которые преграждали ей путь. Трудно представить, как, возможно, храм выглядел прежде, чем римляне пришли сюда и разрушили его во имя христианства.

— Постой.

Рис вытянул руку, как только слева от Розалинды в одном из кустарников рябины раздался приглушенный шелест. Она повернулась к источнику шума и увидела Элиаса Уорнера, стоящего напротив острого конца ее кинжала. Вампир коснулся языком кончика лезвия.

— Я более чем готов разделить свою кровь с вами, моя леди, — пробормотал Элиас. — Нужно лишь попросить.

Розалинда отдернула запястье и убрала оружие.

— Что вы здесь делаете?

Он пожал плечами. Его серебристо-зеленый камзол практически безупречно гармонировал с плющом на камнях.

— Совет вампиров решил, что я вам, возможно, понадоблюсь. — Его бросило в странный трепет. — Хотя, как и всегда ваш выбор места встречи оставляет желать лучшего.

— Мы просто хотим поймать вампира.

— И вы думаете, что здесь сможете заманить ее в ловушку? Я желаю вам удачи.

— Но вы здесь чтобы помочь нам, я права? — сладко улыбнулась Розалинда Элиасу. — Я уверена, вы сможете придумать пару способов заблокировать или контролировать ее силу.

— Я приложу все усилия. Я столь же хочу ее смерти, как и вы.

Розалинда направлялась в центр круга, к каменной плите являющейся алтарем. Она положила руку на камень. Он проснулся от ее прикосновения, словно помнил недавнюю жертву крови. Кристофер, как всегда одетый в черное, стоял около нее. Выражение его лица было столь же серьезным и решительным, как и у нее.

— Мы должны просто держать руки? — спросил он.

Она не хотела просто касаться его руки, здесь, где объединились их тела и умы, она хотела всего его. Эмоции были готовы вырваться из-под контроля, но она сдержала их. После того как они поймают вампира, настанет время и для слез.

— Да, это отличная идея.

Кристофер встал напротив нее, и они соединили руки на каменном алтаре. Элиас и Рис заняли позиции с обоих концов камня так, чтобы они образовали форму креста.

Элиас рассмеялся и начал рассказывать.

— И розы поцелуй смерть роду принесет, и трое избранных останутся одни.

— Элиас, — заворчал Рис. — Это не смешно. Если вы не хотите быть здесь, просто уйдите. Розалинде нужно сконцентрироваться.

Элиас перестал улыбаться.

— Господин Уильямс, я вообще не хочу здесь находиться. Я подозреваю, что мы пожалеем об этом. Но, как и для вас, кажется, что у меня нет выбора.

Кристофер сжал руку Розалинды.

— Тогда попробуем?

Она посмотрела в его спокойные глаза и кивнула.

— Да.

Она закрыла глаза и медленно позволила своему разуму открыться и слиться с Кристофером, чувствуя, что он делает то же самое. Их мысли текли вместе так гармонично, как река, свет к тьме, любовь к ненависти, отчаяние к надежде. Чего не хватало одному, легко восполнял другой, они дополняли друг друга. Слова Риса прозвучали приглушенно, словно они оказались под водой:

— Призовите ее своей кровью, сэр Кристофер, — посоветовал он. — Вызовите ее к нам. Помоги ему, Розалинда.

Розалинда почувствовала призыв Кристофера и усилила его, посылая в ночное небо, как сигнал. Казалось, каменный круг повторял ее приказ, пока ей не захотелось заткнуть уши. Она почувствовала, как зашевелился вампир и посылает ответ. Ревущий звук заполнил ее уши, и она поняла, что пальцы Кристофера соскальзывают с ее руки. Девушка попыталась держаться за него, но он исчез, оставляя ее в центре вращающегося черного вихря — лицом к лицу с вампиром.

Потребовались вся ее храбрость и сила, чтобы посмотреть на эту женщину. Она не была особенно высока, ее длинные седые волосы были спрятаны под черным плащом, окутывающим фигуру. Ее тело мерцало и дрожало, как пламя свечи, словно ее здесь не было. Казалось, ее было невозможно коснуться. Впервые, Розалинда засомневалась, что оружие смертного сможет убить ее. Первое, что она поняла, было то, что они стоят на алтаре, и Розалинда понятия не имела, куда делись мужчины; она была отрезана от них, оказавшись в центре магии вампира.

— И так ты думала поймать меня, дитя?

Розалинда боролась с приступом страха, который от слов вампира побежал по ее коже. Иностранная речь походила на мертвые листья, шелестящие на тропах, или на ногти, царапающие стакан.

— Ты думала, что, вызвав меня, сможешь одержать надо мной верх? — рассмеялась она; ее рот был похож на черную дыру, окруженную тоненькими красными губами и самыми длинными клыками, которые Розалинда когда-либо видела.

Розалинда изо всех сил пыталась обрести дар речи, еще неуверенная, действительно ли вампир предстала перед ней или просто вторглась в ее мысли.

— Я не собираюсь одерживать верх. Я призвала вас, чтобы покарать. Вы убили невинных людей и были признаны виновный вашим собственным народом. Они осудили на смерть вас, не я.

Розалинда попыталась осмотреться, но ничего не смогла различить кроме черного вихря и вампира.

— Все же ты вынуждена быть моим палачом.

— Я служу своим людям.

— Которые ненавидят моих.

— По серьезной причине. — Розалинда попыталась медленно пододвинуть руку к кинжалу. Если она сможет вытащить его, возможно, сможет и покончить со всем этим раз и навсегда. И тут она закричала, поскольку кинжал был вырван из ножен и отброшен в хаотично крутящуюся темноту.

Вампир рассмеялась.

— Я могу видеть твои помыслы об убийстве, друид. Ты действительно думаешь, что я позволила бы тебе убить меня небольшим серебряным лезвием?

В отчаянии, Розалинда попыталась восстановить свой разрушенный щит. Разделение с Кристофером сильно ослабило её. Она могла повторно соединиться с ним? Она нуждалась в его силе.

— Где Кристофер? — Она не хотела произносить его имя, но ничего не могла поделать.

— Мой родич?

— Да. Он в порядке?

— Ты думаешь, он меня заботит? — Лицо вампира искривилось. — Он — мерзость, ни вампир, ни человек. Он был просто средством для достижения цели.

— Что вы имеете в виду?

— Он дал мне то, что я хотела — тебя.

— И, что вы хотите от меня?

Вампир рассмеялась.

— Ты — храбрая малышка, не так ли? Именно поэтому я выбрала тебя, чтобы ты сделала за меня всю работу.

Розалинда заставила себя вытерпеть горящий взгляд вампира.

— По своей воле я ничего не буду делать для вас. Лучше умру.

— Тебе не нужно умирать, друид. Как жаль, что я не могу просто обратить тебя в вампира и приказать убить короля.

— Ни один вампир не смеет обратить друида. Есть легенда, что объединение крови обеих родов создаст существо, более могущественное и опасное, чем любой из нас. Вы не рискнули бы этим.

Розалинда молилась богам, лишь бы вампирше хватило благоразумия не делать этого.

— Глупая девчонка, не искушай меня. Ты не знаешь, на что я способна. — Вампир указала в темноту. — Кто эти трое, которые ради тебя охотно собрались вокруг алтаря сегодня вечером? Они ничего не значат?

Было трудно не позволить голосу задрожать.

— Если вы хотите меня, они вам не нужны. Позвольте им уйти.

Вампир наклонилась настолько близко, что от аромата разложившегося померанца Розалинде чуть не стало плохо.

— Но я нуждаюсь в них. Они — мои заложники. То, что произойдет с ними, полностью на твоей совести. — Она щелкнула пальцами, и туман рассеялся, показывая трех мужчин, привязанных плющом к одному из стоящих камней. Лунный свет освещал их лица, но Розалинда не увидела в их глазах признаков понимания происходящего. Словно они не спали, но находились в трансе.

— Что вы с ними сделали? — прошептала девушка.

— Еще ничего. Они просто далеко в царстве грез. Хотела бы ты знать, о чем они грезят?

Вампир схватила девушку за плечо и развернула к Элиасу. Розалинда задрожала, когда острые ногти вонзились в кожу. По крайней мере, боль доказывала то, что вампир в некоторой степени присутствовал здесь.

— Этот дурак предал меня, чтобы работать с вами — как ты думаешь, чего он боится больше всего?

Розалинда с трудом могла дышать, поскольку вампир соединила ее разум с Элиасом, окуная в леденящий страх его грез.

— Что ты видишь, убийца? Чего он боится?

— Он боится вас, даже больше, чем Совета; страшится, что будет не в состоянии остановить вас. Есть еще что-то, что он скрывает настолько глубоко, что даже себе боится признаться в этом. — Розалинда не могла дышать. У вампира была какая-та власть над ее разумом; она была неспособна сопротивляться приказу говорить. Она попыталась сопротивляться и нашла лишь несокрушимую силу, которая запутала ее мысли и вернула их обратно. Враг смеялся над ее попытками сопротивляться.

— И, что еще?

Розалинда застонала, поскольку она продвигалась глубже в мысли Элиаса, видела себя, пропитываясь, теряя силы от жажды Элиаса. Он хотел ее тело и ее кровь, хотел поработить ее навеки. Как пловец, отчаянно ищущий воздух, она поплыла наверх. Она попыталась схватить одежды вампира, но та отскочила в сторону.

— Нет!

— Элиас желает вас. Он очарован вашей красотой и способностью убивать. Но он не умер бы для вас. Он слишком эгоистичен для этого.

Схватив ее пальцы, вампир извлекла их обоих из разума Элиаса. Он медленно осел под путами, будто ослабленный их вторжением.

Розалинда оторвала свой взгляд от Элиаса и попыталась не смотреть на Риса, использую всю оставшуюся силу, чтобы кропотливо восстановить защиту для испытания, которое она подозревала, не заставит себя ждать.

— А еще у нас есть валлиец.

— Пожалуйста, не делайте этого. — Розалинда облизала губы. — Рис не сделал ничего, чтобы вызвать ваш гнев.

— Кроме попытки убить меня и моих последователей!

Рис напрягся под путами, когда Розалинда и вампир вторглись в его ум. Розалинда попыталась выбраться, но вампир была безжалостна, заставляя видеть все его воспоминания о Розалинде. Она чувствовала его любовь, тоску, абсолютное опустошение и растущий гнев оттого, что она соединилась с Кристофером.

— Прекрати! — Розалинда обрела дар речи и закрыла уши руками, чтобы отгородиться от его страданий. — Я не хочу этого.

— Зачем тебя щадить? Ты предала его любовь, — прошептала вампир. — Ты разрушила его своим неестественным вожделением к убийце друидов.

— Я знаю! — Розалинда отражалась в холодных горящих красных глазах вампира. — Я знаю, что я сделала ему.

— И вы не сожалеете об этом, не так ли? Ведь ты предпочла раздвинуть ножки моему родичу, мужчине, который убивает моих и твоих людей, мужчине, которому никто не может доверять.

И затем Розалинда закричала, поскольку вампир бросила ее в хаос мыслей Кристофера. Его страх за нее смешался с ужасом перед собой, что он станет вампиром, что он не по своей воли убьет ради ее любви.

Розалинда упала на колени, слезы текли по лицу. Она была окружена болью, тоскою, желаниями всех трех мужчин, и она была поймана в ловушку в центре всего этого, служа каналом для всех их эмоций.

Каналом.… Под кончиками пальцев проснулся и нагревался камень. Ее боги ожили; она не была полностью одинока.

Вампиры произошли от друидов; и конечно, схожее похоже на схожее? Но как это могло помочь ей? Мужчины были привязаны к вертикальным камням. Они могли почувствовать это? Быструю смену энергии? У нее не было уверенности, но, по крайней мере, это дало ей надежду.

— Смотри, что ты наделала, убийца вампиров? Ты получила трех хороших мужчин и уничтожила их. Что ты намереваешься делать с этим?

— Прекрати это! — кричала Розалинда. — Вынь меня из их голов.

Вампирша схватила Розалинду за шнурок и поставила на ноги.

— Я могу остановить это. Я могу убить их всех для тебя. Ты этого хочешь?

— Нет! — Розалинда не хотела кричать. — Вы причина всему, не я!

— Как это эгоистично для тебя, моя дорогая.

Розалинда медленно села, поскольку ее внезапно освободили от чужих мыслей. Вампир продолжала говорить:

— Но это лишь помогло мне уверовать, что ты действительно та, о которой говорит пророчество. Та, кто поможет мне избавить мир от этого короля.

В самом укромном уголке ее разума Розалинда почувствовала, как что-то пошевелилось, словно Кристофер искал ее под глубинами страха. Пытаясь защитить его от вампира, она попробовала послать ему силу. Силу, которую она даже не имела. Силу, которая была нужна ей для собственной защиты.

Жар, растущий в камне, усилился, и она задавалась вопросом, знала ли вампирша об этом.

— Почему вы ненавидите короля?

Вампирша подняла ее подбородок.

— Ты должна понимать почему. Ты сопровождаешь королеву, и, кажется, заботишься о ней.

— Я действительно забочусь о королеве. Я знаю ее с детства.

— И я знала её с самого рождения. В течение нескольких поколений я защищала ее и ее семью от таких паразитов как ты. Я не должна ждать разрешения от всяких Элиасов Уорнеров и Совета вампиров, чтобы убить моих врагов!

Розалинда облизала губы, поскольку Кристофер неуверенно коснулся ее разума.

— Но почему сейчас?

— Поскольку король решил бросить королеву — предать настоящую жену ради той выскочки, шлюхи, с этой… — Вампир покачала головой, ее внимание полностью сосредоточилось на Розалинде. — Я решила, что пришло время использовать пророчество для собственных целей. Из-за того, что последует за этим. Из-за тебя.

— Но у меня нет никакой роли в пророчестве, — в отчаянии произнесла Розалинда. Вампирша продолжала говорить, как будто не слыша ее.

— Настало время, чтобы пророчество исполнилось. Я приняла нужные меры — около короля и королевы были обнаружены несколько трупов — лишь, чтобы привлечь внимание друидов и Совета вампиров. Мне нужно было дать им причину думать, что король в опасности, и они послали за теми, кто, по их мнению, лучше всего выполнил бы условия пророчества.

— Вы хотели, чтобы пророчество осуществилось?

— Конечно, убийца вампиров. Мне было нужно, чтобы ты и мой родич объединились и послужили мне.

— Послужили вам?

— Да. — Вампирша улыбнулась, и Розалинда попыталась, чтоб ее лицо не перекосило от отвращения. — Ты меня сильно позабавила.

Розалинда почувствовала, как Кристофер пытается вырваться из уз. Взгляд вампира скользнул на круг камней, и Розалинда пожелала всем сердцем, чтобы Кристофер успел замереть.

— Король должен умереть.

Розалинда задрожала от равнодушного тона вампира.

— Когда-то я думала обратить его и использовать в качестве своего сосуда. Но он набожен, и у него сильная воля. И, несмотря на все его зло, королева любит его. Мне пришлось бы избавиться от нее, чтобы получить истинную власть, а этого я никогда не сделаю.

Розалинда попыталась обдумать слова вампира. Было что-то, что она упустила из виду, что-то очевидное, но нужно постараться занять вампира, в то время, как защита Кристофера отделит ее разум от врага.

— Таким образом, вы хотите убить короля и править на его земле?

Вампирша посмотрела на Розалинду пустым взглядом.

— Если он настаивает на аннулировании брака с королевой, это — единственное решение. И через твою неестественную связь с моим родичем, ты поможешь мне достигнуть данной цели. Лишь твоя семья имеет неограниченный доступ к королю. Никто не задаст ни одного вопроса, а ты придешь и убьешь его по моему приказу. — Она улыбнулась, обнажая клыки. — И, когда он умрет, тебя казнят, а Совет вампиров будет мне благодарен за то, что я избавила их от последней из проклятой семьи Ллеуэллинов.

Розалинда сделала шаг назад и поняла, что стоит практически на краю алтаря.

— Я уже сказала вам, что не буду этого делать.

— Тогда тебя не заботит судьба этих мужчин? — Вампирша указала на Элиаса, Риса и Кристофере. — Если ты не поможешь мне, то я убью их.

Она рассмеялась и соединила руки.

— Я думаю, что вы сошли с ума. — Розалинда задрожала, так как клыки вампира почти уже коснулись ее горла. Дышать было тяжело, уже не говоря о том, чтобы говорит. — Позвольте им уйти, и я обдумаю ваше предложение.

— Ты считаешь меня дурой?

— Оставь их в покое! — Розалинда собрала всю силу, которую камни направили в нее, и бросилась на вампира. Энергия и чувство ликования воодушевили ее, и девушка потянулась к горлу врага. Но прежде, чем она успела схватить ее, Розалинда поняла, что падает. Казалось, время потеряло свои границы, каменный круг исказился, пока не проглотил ее. Розалинда очнулась в темноте подземелий. Единственный звук был звуком ее безумного дыхания. Не было признаков ни одного из мужчин или вампирши, а кинжал чудесным образом лежал в руке.

— Ты можешь выбрать одного, убийца вампиров. — Голос вампира эхом отзывался в ее голове. — Выбери, кого спасти — остальных я убью.

Розалинда осторожно села и огляделась по сторонам. Каменный круг освободил ее от вампира или нет? Это казалось маловероятным. Она была окружена входами в туннели, сделанные из мерцающего темного камня, который сверкал, как отполированная сталь. Здесь не было источника естественного света, но Розалинда отчетливо различала все предметы. Она сделала глубокий успокаивающий вдох. Она лишь знала, что должна всех найти и освободить их от тисков вампира.

Она закрыла глаза и подумала об Элиасе, и ноги сами понесли ее в один из туннелей прежде, чем она успела подвергнуть сомнению свой импульс. Звук от ботинок казался громким в границах круглого пространства, что она замедлила шаг. В конце туннеля, прислонившись к стене, сидел Элиас, его оружие лежало на груди, по неподвижности серебряного взгляда было понятно, что он не осознает ее присутствия.

Долгое время она смотрела на него. Девушка попыталась думать как вампир. Конечно, Элиас был ценен. Он был связью вампира с Советом, и она вряд ли избавится от него. Также Элиас наименее важен для Розалинды, таким образом, она решила, что вампир не получит удовольствия от его убийства.

— Простите, Элиас, — прошептала девушка, зная, что он не мог услышать ее. — Я не могу спасти вас.

Розалинда отвернулась и бросила его там, ее сердце глухо билось в груди. Это был самый легкий выбор, который ей предстояло сделать; теперь она должна обдумать следующий шаг. Она вернулась в центр лабиринта и целую минуту пыталась успокоиться. Мысли в страхе бились в голове, не давая сделать вдох, не говоря уже о том, чтобы подумать.

Кого она должна бросить, а кого спасти? Вампир, очевидно, думала, что она будет неспособна, сделать выбор, и возможно, она была права. Розалинда пыталась успокоиться. Рис был ее самым дорогим другом и ее будущим. Кристофер был …

Розалинда закрыла глаза, рыдание разрывало ей горло, но она представила человека, которого должна была найти.




Глава 20


Придя в себя, Кристофер попытался открыть глаза. Он понимал, что что-то было ужасно не так. Он попробовал двинуть конечностями и не смог. Ситуация напоминала один его старый кошмар: он, парализованный, лежит на кровати, его мать вернулась за ним и вонзает свои клыки с намерением обратить в вампира.

Он облизал губы и почувствовал вкус крови. Знакомое, растущее возбуждение пробежало по нему. Кристофер сделал медленный вдох, и сердце стало биться быстрее. Где он? Он лишь знал, что находится не в каменном кругу, а под землей. Юноша попытался сосредоточиться, и понял лишь, что сердце выскочило из груди, чувства обострились, клыки стали длиннее…

Его охватила паника. Он откинул голову назад и ударился о твердый камень. У него нет клыков; он не один из них! С тщательно продуманной медлительностью Кристофер вытянул язык, ощупал им линию зубов и задрожал, найдя расширенные резцы. Это не реально. Этого не могло быть. Дорогой Боженька, у вампира должен быть…

Он открыл глаза. Где вампир, где Розалинда? Он совсем не чувствовал ее в своем разуме. Паника сжала его грудь и угрожала задушить. Перед глазами заплясали красные точки. Юноша попытался взять себя в руки. Он должен изо всех сил представить Розалинду, любящую его, делящую с ним…

Страх проснулся вновь, и Кристофер с трудом подавил его. Розалинда все еще жива? Он еще раз попробовал найти ее, и почти захныкал от облегчения, когда почувствовал ее вновь. Она жива. Слава Богу, по крайней мере, за это. Он попытался отойти от скалы, но что — то дернуло его назад.

Что произойдет, когда вампир отпустит его? Кристофер тихонько застонал. Он выпьет кровь у первого человека, которого увидит. Он с трудом проглотил ком в горле, зная, как возбудила его данная мысль. Что, если тем человеком окажется Розалинда или Рис? Это было планом вампира; он выпьет их досуха из-за вышедшей из-под контроля жажды крови?

Кристофер застонал и снова ударился головой о стену, наслаждаясь пронзающей его болью. Он не мог сказать, был ли он пойман в ловушку собственного разума или находился в реальном мире. Он заметил движение в туннеле и попытался сконцентрироваться. Это вернулся вампир или что-то намного хуже? Теперь, хотел ли он спасения? Кристофер вдохнул аромат человеческой крови, и по всему телу прошла дрожь. Он уставился на приближающуюся фигуру, его мысли были в полном беспорядке; юноша начал молиться.

Розалинда приблизилась к Кристоферу также осторожно, как она подошла к Элиасу. Глаза Кристофера были открыты, но она не могла сказать, осознавал ли он, что она здесь.

— Кристофер?

— Уйдите, Розалинда. — Облизывая губы, он отвернулся от нее.

Ее сердце сжалось от безысходного отчаяния, прозвучавшего в его голосе. Словно он страдал от боли. Он знал? Он уже ненавидел ее? Она собрала всю волю в кулак, чтобы объясниться.

— Кристофер, мне нужно, чтобы вы выслушали меня. — Он не ответил, лишь облизал губы и судорожно сглотнул. Его трясло.

Розалинда подошла ближе, и он дернулся в сторону.

— Не трогай меня, — прошипел Кристофер. — Я опасен, и я причиню вам боль, если она освободит меня.

— Вы не причините мне боль.

Он застонал.

— Разве вы не видите, что она сделала мне? Что она сделала со мной?

Она нежно погладила его щеку.

— Я вижу только вас, Кристофер.

Юноша замер и медленно посмотрел ей в глаза.

— И, что вы видите?

— Вы пойманы в ловушку магией вампира. Что еще это может быть?

— Не верю, — сказал он, стараясь освободиться от пут. — Я знаю то, что я чувствую!

— Я обещаю вам, — произнесла Розалинда. Пытаясь успокоить его, она погладила его щеку, плечо. — Она послала вам наваждение самого сильного вашего страха. Это не реально. Вы не вампир.

— Но я чувствую, как он пытается вырваться наружу!

Она взяла его подбородок, заставляя смотреть ей прямо в глаза.

— Вы не вампир.

Кристофер застонал.

— Тогда скажите мне, где мы и, что происходит.

Розалинда сделала глубокий вдох.

— Вампир хочет, чтобы я убила короля.

— Но она знает, что вы откажетесь.

— Да, но она угрожает убить всех вас, если я не выполню ее условие. Я попыталась использовать силу каменного круга против нее, но думаю, что потерпела неудачу, и она перенесла нас всех сюда. — Ее голос дрогнул. — Я даже не уверена, реально ли все это. Похоже на кошмарную игру.

— Игру? — Он старался сфокусировать взгляд на ней, его глаза сузились, когда он увидел очевидную тревогу на ее лице. — Мы — часть игры?

Розалинда обняла себя.

— Она хочет, чтобы я спасла одного из вас. Боюсь, что я все еще поймана в ловушку ее обмана, и все, что я могу сделать, закончить игру и надеется, что …

Она запнулась и могла лишь смотреть на него.

— На что?

— Что выберу мудро. — Она подавила небольшой всхлип, и глаза Кристофера расширились, когда он посмотрел через ее плечо. Спотыкаясь, с обеспокоенным лицом Рис шел вниз по туннелю. — Я выбрала Риса.

Надежда в глазах Кристофера рассыпалась в пыль, лицо стало непроницаемой маской.

— Конечно, выбрали. Теперь оставьте меня.

— Это не то, о чем вы подумали. — Розалинда начала говорить быстрее, ее голос звучал все громче и громче, а Кристофер, казалось, дрожал и расплывался перед ее глазами. Она поняла, что это ее собственные слезы искажали изображение. — Позвольте мне объяснить…

Но Кристофер больше не смотрел на нее, и Рис отцепил ее от возлюбленного, заставляя оставить его в лабиринте.

Хватка Риса ослабла, и Розалинда закричала, когда ее бросило вверх по туннелю света. Кричащая и дрожащая она вновь стояла в каменном кругу. Вампира нигде не было видно. Девушка упала на землю и ударила кулаками по грязи.

— Я выбрала, будь ты проклята. Теперь делай свое дело! — кричала она в пустоту прежде, чем вновь упала на каменный алтарь. Мягкий смех заполнил ее уши, она подняла глаза и увидела туманную фигуру вампира.

— Ты удивила меня, убийца вампиров. Я думала, что ты выберешь моего родича. Я думала, что ты пожертвуешь всем во имя любви.

Розалинда не могла говорить, она изо всех сил пыталась понять внезапное изменение в окружении. Находится ли она где-нибудь, кроме своего разума и собственных худших кошмаров? Она вернулась на алтарь к вампиру. Трое мужчин были все еще привязаны к вертикальным камням. Пока ее разум боролся с иллюзиями, ее тело отказывалось признать факт обмана; оно продолжало дрожать от горя, что мог бы означать ее выбор.

Вампир недовольно посмотрела на Розалинду.

— Сегодня круг друидов истощил мои силы, но ты убьешь короля для меня, убийца вампиров.

Вампир исчезла настолько быстро, что Розалинда открыла рот от удивления. Она пыталась отдышаться перед тем, как медленно опустилась на колени. Ее тошнило. Она хотела упасть на кровать и больше никогда не подниматься.

— Боже, что, черт возьми, произошло? — прошептал Рис, открыв глаза. — Мы все еще живы?

Розалинда пыталась понять по его лицу, помнит ли он что-нибудь.

— Вампир обманула нас.

Рис выругался и потер лицо.

— Я ничего не помню, кроме того, что меня ударило об эту скалу.

— Она заманила вас в ловушку ваших худших кошмаров, и заставила меня разделить их с вами.

Рис задрожал и прошептал молитву на валлийском языке.

— Ты в порядке, cariad?

— Я скоро приду в себя. — Розалинда попыталась не позволить своему голосу дрожать, когда она спустилась с алтаря. Элиас тоже проснулся: взгляд несфокусирован, рот сжат в неуверенную линию. Разум говорил, что, если Элиас цел, значит и Кристофер тоже, но Розалинда не могла смотреть на него; она слишком сильно боялась.

Она подошла к Элиасу и подождала, пока он не сосредоточил свой взгляд на ней.

— Вы в порядке, Элиас?

— Нет, благодаря вам. — Он впился в нее взглядом и демонстративно отряхнул пыль с одежды. — Я говорил вам, что это ошибка. Она могла убить всех нас.

Розалинда вздохнула и убрала свой кинжал. Казалось, он понятия не имел, что она оставила его вампиру, или она была уверена, он просто не упомянет этого.

— Вы правы. Я недооценила ее силы и замыслы.

Он отвернулся от нее и исчез, не сказав больше ни слова. Розалинда не винила его. Из-за нее они проиграли этой ночью; именно она показала, насколько слабой в действительности была, и насколько огромным было ее мнение о собственных способностях.

Элиас ушел, Рис обходил каменный круг в поисках оружия, а Кристофер все еще стоял у вертикального камня. Она заставила себя подойти к нему, зная, что он внимательно наблюдает за нею. На его лице не было никакого радушия, никакого намека на любовь и тревогу, который она подсознательно ожидала.

— Вы в порядке, Кристофер?

Он продолжал смотреть на нее.

— Почему вы спрашиваете?

Розалинда развела руками, охватывая весь каменный круг.

— Поскольку я поставила всех в опасное положение.

Он обессилено откинул голову на камень и ненадолго закрыл глаза.

— Да, поставили.

Страх сжал ее грудь. Она больше не могла почувствовать его в голове, но это происходило не из-за уловок вампира; он сознательно блокировал ее.

— Вы действительно сердитесь на меня?

— Вы не думаете, что я имею на это право?

Она прикусила губу.

— Это зависит от того, что вы помните.

— Очевидно, больше чем Элиас и Рис, — лицевые мышцы дрожали. — Между нами особая связь, разве вы не помните?

— Вы видели, что произошло?

— Да. — Возвышаясь над ней, он отошел от камня, голубые глаза были темны, лицо стало непроницаемым. — Вы предпочли жизнь Риса моей.

Розалинда схватила его за рукав.

— У меня не было иного выбора. Если вы только позволите мне объяснить…

Он выдернул руки.

— Здесь нечего объяснять. Вы сделали хороший выбор. Рис всегда будет с вами, не так ли? Вы выбрали свое будущее.

Он попытался обойти ее, но она преградила дорогу.

— Нет, это не то, что кажется. Я…

Кристофер прижал три пальца к ее губам.

— Я понимаю. Вы сделали свой выбор, и ей — Богу, теперь вы должны жить с ним. Позвольте мне идти.

Он прошел мимо нее и вышел из круга.

Держа два кинжала в руке, Рис подошел к Розалинде. Он посмотрел на удаляющуюся фигуру Кристофера.

— Что такого ты сказала убийце друидов, чтоб заставить убежать отсюда, словно за ним гонятся все гончие ада?

Розалинда покачала головой. Она не могла рассказать Рису, что натворила; она лишь причинит ему боль, если попытается объяснить свою отчаянную логику. Рис обнял ее за плечи и повел к месту, где они оставили лошадей.

— Не волнуйся, cariad. В следующий раз мы поймаем вампира.

Его утешительные слова почти заставили Розалинду расплакаться, но слез не было. Боль от непринятия Кристофером ее поступка была так сильна, что она чувствовала, как кровоточит сердце. И Рис не мог ей помочь. Это ее страхи, и винить она может лишь себя.

Розалинда протерла уставшие глаза. Она знала, как раним Кристофер, как его семья убедила его в том, что он никогда не был достаточно хорош. И, что она сделала? Показала ему, что он не достаточно хорош и для нее. Какой дурой она была! Она отказала и как возлюбленная, и как убийца вампиров. Как во имя всех святых она собирается исправить ситуацию? Она уже потеряла его мысли.

В замешательстве она посмотрела в полночное синее небо. Ночной ветерок донес до нее мягкое радостное ржание ее лошадки. Она должна поговорить с Кристофером. Она должна призвать к его чувству долга, чтобы они смогли продолжить сражение против вампира. Потому что, если ему суждено быть с нею, в конечном счете, конечно, если Бог действительно милосерден, она получит шанс объяснить свой поступок.




Глава 21


— Сэр Кристофер … — Через запертую дверь спальни Кристофер услышал, как Рис тяжело вздохнул. — Вы не можете вечно меня избегать. У меня ваш кинжал. Разве вы не хотите вернуть его?

Кристофер смотрел на маленькое окно и обдумывал шансы вылезти через него. Он не в настроении говорить с Рисом. Он плохо спал, ему множество раз снилось, что он стал вампиром, он просыпался в поту и проклятиях… с утратой Розалинды, даже дышать было больно.

В конце концов, за дверью стояла не она. Он не был уверен, захочет ли когда-либо видеть ее вновь.

Она бросила его, бросила его там, во власти вампира, и ожидала, что он поймет. О, он понял. У него нет сил слушать ее оправдания. Правда была проста: он был недостоин ее и никогда не будет достоин…

— Сэр Кристофер? — Рис снова постучал в дверь.

Сердито ворча, Кристофер сел и подошел к двери, чтобы впустить Риса. Валлиец смотрел своим обычно спокойным, знающим взглядом. В потоке света, льющегося через окно, его темно-рыжие волосы сияли, как лисьи меха. Он протянул Кристоферу кинжал.

— Я заказал кузнецу сделать новый наконечник. Серебро было испорчено магией вампира.

— Спасибо. — Кристофер вернул кинжал на обычное место и сел на кровать. Он смотрел на Риса, который, казалось, и не собирался уходить. — Есть ли что-то еще, что я могу сделать для вас?

Рис прислонился к закрытой двери.

— Возможно, вы можете объяснить, почему Розалинда хандрит как девица, потерявшая смысл в жизни.

Кристофер пожал плечами.

— Поскольку ее последний план поймать вампира подверг всех нас опасности? Это кажется самая очевидная причина.

— Мы все согласились с ее планом. Я, вроде бы помню, что вы сильнее всех его поддержали.

— Поскольку я хочу покончить с этим проклятым заданием, — ответил Кристофер. — А вы?

— В некоторой степени, да, потому что мне не нравится во дворце, но с другой стороны? Я в недоумении, не зная как повести себя с моей леди.

Кристофер улыбнулся.

— Я уверен, что однажды вы с нею справитесь.

— Но я не хочу с нею справляться. — Рис сердито посмотрел на Кристофера. — Это было бы столь же неразумно и жестоко, как уничтожить мечты ребенка.

— Лучше когда мечты уничтожают рано, Рис. Не позволяйте ей думать, что она сможет обвести вас вокруг пальца. — И, что ради бога он делает, давая Рису советы о Розалинде? Он больше понятия не имел, кем или чем она была, или, что она хотела.

Рис усмехнулся.

— Правда в том, что она знает, что я столь же текуч как вода, когда дело касается ее.

— И это имеет отношение ко мне? — Кристофер встал и сделал вид, что усиленно ищет камзол. — Мне едва ли удалось заставить ее полюбить меня.

— О, вам это удалось.

Кристофер увидел взгляд своего собеседника.

— Но не теперь. Она сделала свой выбор, и вы уже пообещали мне, что будете заботиться о ней.

Рис нахмурился и подошел к нему.

— Какой выбор она сделала?

Что-то внутри Кристофера стонало, пока он надевал свой кожаный камзол.

— Она хочет вас.

— Когда это она вам сказала?

Кристофер посмотрел на Риса.

— Это имеет значение? — Он сосредоточился на застегивании камзола. — И почему вы все еще здесь?

Рис схватил его за рубашку и прижал к стене, его предплечье придавило горло Кристофера.

— Я не одобряю вашу ветреность и вашу непочтительность к моей леди.

— А я не одобряю насилие. Отпустите меня.

— Считая, что вы, Эллис, ей сделали, я должен порезать вас на мелкие кусочки.

— Я не сделал ничего, чего бы она сама не захотела. — Рис ударил его об стену и Кристофер застонал. — Спросите ее сами.

— Я знаю, что произошло. А также я знаю, что она была достаточно глупа, чтобы влюбиться в вас, и так, почему ради бога ей говорить вам, что она хотела меня?

— Я клянусь, что она предпочла вас мне, теперь отпустите меня.

— Ах. — Рис отстранился, как будто Кристофер внезапно пролил на все свет. — Для вас это — женская логика. У нее не может быть вас, следовательно, она возьмет меня взамен.

— Это больше не моя проблема — она ваша. Я счастлив оставить ее в ваших умелых руках. — Кристофер выругался, когда слишком сильно дернул серебряную пуговицу, что она оторвалась и упала на дубовые половицы.

Рис согнулся, чтобы поднять ее.

— Вы лжете, но я — не дурак. Если вы не будете сражаться за нее, я возьму ее и буду оберегать. — Он на секунду замолчал, как будто ожидая, что Кристофер опровергнет его заявление, а затем, продолжил. — Как мы закончим нашу миссию, если вы и Розалинда не говорите друг с другом?

Кристофер установил на него своим самым пугающим взглядом.

— Я вам больше не нужен. Вампир использовал меня, чтобы заполучить Розалинду через нашу связь. Она может общаться с вампиром и без меня.

Рис выглядел озадаченным.

— Розалинда ничего мне такого не говорила.

— Это выяснилось, когда мы были в плену у вампира.

Кристофер пересек комнату, открыл дверь, и многозначительно посмотрел на Риса.

— Именно поэтому вы отказываетесь говорить с Розалиндой? Вы чувствуете себя использованным, пренебрегаемым, презираемым?

— Я буду чувствовать все, что вам нравится, если вы только выйдете из моей спальни.

Рис посмотрел на собеседника.

— Я никогда не думал что вы трус, сэр Кристофер.

— Я не трус. Я только что стал ненужным. Спросите Розалинду. Она согласится со мной.

Рис улыбнулся, и Кристофер подавил внезапное желание затолкнуть Риса назад в комнату и дать кулаком прямо в лицо

— Зачем вы думаете, я здесь, убийца друидов? Розалинда сказала мне придти.

— Вы сказали, что она не говорит со мной.

Рис пожал плечами.

— Это не означает, что она не говорит со мной. Она хочет поймать этого вампира и готова сделать все что угодно, чтобы достигнуть цели. Вы разделяете уникальную связь с нею, которая может спасти всех нас. Действительно ли вы — столь же храбрый воин, как и она?

Кристофер устало вздохнул.

— Будьте вы оба прокляты. Я хочу смерти этому вампиру.

Рис отдал ему серебряную пуговицу от камзола.

— Тогда встретимся сегодня вечером в спальне короля.

— Что?

— Вы хотите поймать вампира, не так ли? — Рис поклонился и вышел из двери. — Я буду ждать вас, мой друг.




Не отрывая взгляда от двери, Розалинда нервно вышагивала по комнате для личной аудиенции с королем. Стены внутренних покоев короля были покрыты красочными гобеленами, изображающими изгнание из Рая. Они заглушали звук ее шагов и сохраняли намного больше тепла, чем в большей части дворца.

— Сэр Кристофер придет. Обещаю.

Она остановилась и посмотрела на Риса, который непринужденно сидел у окна.

— Зачем ему приходить?

— Потому что он хочет покончить со всем столь же сильно, как и ты.

Розалинда тяжело вздохнула.

— Думаю, ему не терпится увидеть мой отъезд.

— У него есть причина.

— Что ты имеешь в виду?

Рис пожал плечами.

— Он сказал, что ты выбрала меня.

— Я… — Розалинда уставилась на Риса и покачала головой. — Какой смысл? Мужчина столь же упрям, как осел.

— Скорее как ты тогда.

Розалинда прищурила глаза.

— Я думала, ты будешь больше рад быть ‘избранным’.

— Бог ты мой, да ты самоуверенна, не так ли? — Улыбка Риса стала серьезной.

— Значит, и ты меня не хочешь? — Розалинда хлопнула в ладоши. — Хорошо! Поскольку я устала от общения с мужчинами. Я действительно не нуждаюсь ни в одном из вас!

— Вот это характер, моя леди. Продолжайте, и очень скоро мы захотим отдать вас дьяволу.

Розалинда сердито посмотрела на Риса, но он указал на дверь.

— Думаю, я слышу шаги убийцы друидов.

Она повернулась к двери и попыталась привести себя в порядок. Кристофер вошел без стука. Он надел обычный черный костюм, а его улыбка была столь же фальшива, как искусственные драгоценности. Он грациозно поклонился.

— Добрый вечер, моя леди. Господин Уильямс.

Розалинда кивнула ему.

— Добрый вечер. Очень мило с вашей стороны присоединиться к нам.

— Это всегда — удовольствие для меня, моя леди. Как вы могли сомневаться относительно этого?

Его улыбка была кокетлива, но разум полностью закрыт от нее. Это напоминало ей первую встречу, времена, когда она считала его бесхребетным ветреным дураком. Теперь она знала его лучше, но это не означало, что она могла вернуть его доверие. Она сомневалась, что он снова охотно откроется, чтобы быть раненым еще раз.

Она сделала глубокий вдох.

— Мне нужна ваша помощь.

Он надменно поднял бровь.

— Вы уверены?

— Я хочу убедить вампира, что я принимаю ее предложение и убью короля.

— И, как вы намереваетесь сделать это? — Кристофер подошел к стулу, стоящему около камина, и сел, закинув ногу на ногу.

— Это не должно быть слишком трудно. — Она улыбнулась. — Она знает то, что я сделала с вами. Она верит, что я пожертвовал вами ради Риса. Все, что вы должны сделать, мысленно вызвать ее и сказать, что я готова убить короля, если она поможет мне вернуть вас. Вы можете даже посмеяться о моих шансах на успех. Я уверена, вы насладитесь этим.

Кристофер замер.

— Вы хотите, чтобы я сказал вампиру, что вы собираетесь убить короля.

Она распахнула глаза.

— Да. Это довольно просто.

— Вы ждете, что я буду убеждать ее, что я ненавижу вас так сильно, что сознательно предал бы? И так вы заботитесь обо мне, что даже можете рассматривать такой обмен?

Розалинда изо всех сил пыталась не дрожать от его резкой критики.

— Это несложное дело, не так ли? Вы просто должны убедить ее, что я готова убить короля.

— И, что произойдет, когда она поймет, что у вас нет ни малейшего намерения убивать короля, и обратит свою мощь на вас?

Розалинда заметила его скептический взгляд.

— К тому времени будет слишком поздно. Я уже убью ее.

С лицом мрачнее тучи Кристофер встал и пошел по половицам.

— Это смешно. Как вы собираетесь убедиться, что вампир физически присутствует в данном месте?

Рис откашлялся, и Кристофер повернулся, чтобы взглянуть на него.

— Поскольку после того, как мы посвятим короля в наши планы и уберем охрану, мы без труда заставим вампира последовать за Розалиндой.

— Тогда почему мы не можем просто окружить покои королевы и убить ее там? — спросил Кристофер. — Этот план кажется слишком опасным и сложным.

Розалинда выдавила из себя:

— Потому что вампиру нравятся игры. Если она будет думать, что я сдалась ее воле, то она лично придет позлорадствовать. И она с удовольствием придет в покои короля, чтобы посмотреть, как он страдает и умирает от моей рукой.

Кристофер вздохнул.

— Мне это не нравится.

— Вам не должно это нравиться, сэр Кристофер. Вы просто должны играть свою роль, — отрезала Розалинда. — Вы готовы это сделать, или нет?

Он посмотрел на нее, его синие глаза сияли.

— Я сделаю это, но только потому, что я хочу выполнить свое обещание и увидеть смерть этого вампира.

Розалинда выдержала его взгляд.

— Теперь вы знаете, как я чувствовала себя в ту ночь. — Она проглотила ком в горле. — Я буду ждать здесь, пока не получу известие от Элиаса. Тогда Рис придет к вам и попросит вызвать вампира. Тем временем я удостоверюсь, что король знает, что я прокрадусь в его спальню с очевидным намерением казнить его.

— Что, если вампир решит сама убить короля?

Рис рассмеялся.

— На кровати будет лежать не король. Там буду я.

Розалинда улыбнулась Рису.

— Это, конечно, делает ситуацию немного менее опасной. В то время как вы лежите на кровати, сэр Кристофер и Элиас могут отследить передвижение вампира и убедиться, что она придет, чтобы увидеть, как я выполняю ее ужасное поручение.

Рис поклонился им обоим и подошел к двери.

— Я пойду, найду Элиаса и доложу.

Розалинда оказалась одна с Кристофером и отвернулась к огню под предлогом погреть руки.

— Вы хотите, чтобы я остался с вами, пока Рис не вернется?

— В этом нет необходимости, сэр. — Она не смела смотреть на него, не могла видеть холод в его глазах. — У вас, вероятно, есть занятия поинтересней.

У нее перехватило дыхание, когда он схватил ее руку и повернул к себе.

— Розалинда, я знаю, что вы не говорите мне всю правду, но в данный момент, будь я проклят, я могу отделить правду от лжи.

Она уставилась на его черный бархатный камзол и опрятный воротник с серебряными заостренными концами.

— Я не собираюсь просить. Или помогите нам или нет. — Она подняла на него глаза. Если есть шанс убедить вампира придти, Розалинде нужно, чтобы Кристофер продолжал сердиться на нее. — Возможно, в конце концов, я сама должна связаться с вампиром.

— Не играйте со мной. Я сказал, что сделаю это и сделаю. — На лице напряглись мышцы. — Я нашел мир со своим исповедником. Я должен убить вампира. В конце концов, в отличие от вас, никто не будет волноваться о том, что со мной произойдет. Нет семьи, чтобы оплакать меня, нет возлюбленной, терпеливо ожидающей.

Розалинда отчаянно хотела прикоснуться и успокоить его, но не могла этого сделать. Она изо всех сил старалась казаться невозмутимой.

— Ваша роль — общение с вампиром. Я не могу доверить вам сделать нечто большее. Узы крови, которые вы разделяете, могут привести к тому, что вы не пожелаете или не будете способны убить ее.

Он резко отошел, словно девушка ударила его.

— Никто столь же неспособен к убийству как вы, убийца вампиров. — Он принял выученное выражение лица и поклонился. — Увидимся ночью, моя леди.

Она не потрудилась ответить, и он вышел из комнаты. Розалинда нашла стул и резко села, покачивая голову в руках. Обман Кристофера был одной из самых сложных вещей, которые ей приходилось делать. Она понятия не имела, что ей нужно сделать, чтобы пережить ночь, и больше всего на свете она хотела сказать Кристоферу, что любит его.




Кристофер отправился к королеве и устроился в углу музыкальной комнаты, устроив лютню на колене. Было уже довольно поздно, и комната купалась в свете свечей. Екатерина выглядела уставшей и растерянной, она вполуха слушала беседу своих дам и перебирала бусинки четок. Кристофер рассматривал круг женщин, которые окружали королеву. Если вампир действительно была одной из них, то она, безусловно, должна получить его сообщение.

Играя на лютне в минорной тональности, он закрыл глаза и начал разбирать часть стены, которую так кропотливо выстроил в своем уме. Он позволил трещинам открыться, кирпичам сдвинуться, пока темнота не вторглась в свет и в его самые глубинные чувства. Конечно, чтобы закончить ловушку, он должен позволить и Розалинде вернуться в его разум, и это было намного сложнее, чем контакт с желаниями вампира. С тех пор, как он не допускал Розалинду в свои мысли, он чувствовал себя неполным — будто она убежала с драгоценнейшей половиной его души.

Как рыбак, ловящий форель голыми руками, юноша пустил приманку, мучая вампира мыслями о плане Розалинды убить короля, ее решении сделать это сейчас, покончить с этим раз и навсегда, вернуть Кристофера себе. И, наконец, он показал вампиру образ Розалинды в личных покоях короля, крадущейся к королевской спальне.

Волнение вампира росло, он изо всех сил пытался не реагировать на волны триумфа и жажды крови, которые насыщали ее мысли и затуманивали здравый смысл в его голове. Когда он облизывал губы, представляя окровавленный труп короля, Кристофер открыл глаза и опустил лютню. Он не подождал, чтобы проследить пойдет ли вампир за ним, лишь поспешил выйти из комнаты, даже не спросив разрешение королевы. По мысленному безумству злого удовольствия и предвкушения, он знал, что вампир клюнет на приманку. Розалинда была права насчет непомерной надменности вампира. Теперь все, что он мог сделать — попытаться предотвратить катастрофу. Ему было жаль, что у него нет сил, чтобы уничтожить вампира прежде, чем она достигнет личных покоев короля, но он боялся, что Розалинда права. Он не мог убить ее, пока она все еще находилась в его разуме и влияла на мысли.

В коридоре вне покоев королевы Кристофер прижался к стене, когда мимо него пролетела фигура в черной одежде. Рука легла на его плечо, и Кристофер напрягся, но обернувшись, он увидел Элиаса, серебряные глаза которого горели от нетерпения.

— Сэр Кристофер. — Элиас кивнул в направлении, в котором ушла женщина. — Это была леди Силия Дель Алонсо; очевидно она связана с вампиром, избранником вашей матери. Она была с королевой Екатериной с самого ее рождения.

— Есть ли способ избавиться от нее, прежде чем она доберется до короля?

— Она сильнее, чем я, а вы — ее кровный родственник, так что, я сомневаюсь относительно этого. — Элиаса передернуло. — Думаю, мы будем следовать первоначальному плану. Я знаю тайный путь к покоям короля. Мы можем добраться туда раньше вампира.

Кристофер кивнул и последовал за Элиасом в тень, через ряд коридоров и проходов, которые привели их к цельной каменной стене. Элиас указал на полоску света в центре.

— Здесь есть смотровая щель, а ниже находится механизм, открывающий секретную дверь.

— Куда вы идете? — прошипел Кристофер.

— Я собираюсь отрезать ей пути отступления. — Улыбка Элиаса с обнаженными клыками была беспощадной. — Она не сможет снова сбежать от нас. — Он поклонился Кристоферу и оставил ему горящий факел. — Удачи.

— И вам.

Кристофер напряг глаза и посмотрел через щель. Он мог лишь различить большую фигуру с темно-рыжими волосами на кровати. Рис — по крайней мере, он надеялся, что это был он. Позади кровати была дверь в отделанную золотом комнату. Розалинды нигде не было видно. Он предполагал, что она будет ждать сигнала приближения вампира, чтобы продолжить выполнять план.

Он быстро послал ей предупреждение и надеялся, что она поняла его. Теперь вампир должно быть близко. Он не рискнул искать ее в своем уме; его защита была слишком слаба. Моргнув, он очистил свое видение и заметил, как открылась дверь. Его рука сжала металлическое кольцо, открывающее секретную панель. С решительным лицом Розалинда вошла в комнату, держа кинжал высоко в руке.

Она подошла к кровати, и Кристофер задержал дыхание. Она была одета в мальчишеский костюм, волосы были убраны с лица в одну косу. Знала ли Розалинда, что вампир стоит на пороге, позади нее? Волна темного принуждения полилась сквозь него, и он видел, что Розалинда заколебалась. Охватило ли ее желание убить? Вампир имел так много власти над нею?

Он чувствовал, как Розалинда потянулась к нему, и он попробовал остановить их обоих от потопления в диком убеждении вампира убивать. Розалинда подошла еще ближе к кровати, на лице читалось отчаяние, ладонь крепко сжала рукоять кинжала. Он хотел присоединиться к ней, желая держать ее руку и помочь погрузить лезвие в дрожащую плоть короля …

Не думая больше о собственной безопасности или укрытии, он передал ей оставшиеся силы и попытался заблокировать приказ вампира. Он почувствовал гнев вампира, когда она завыла в его голове.

Позволь убийце вампиров сделать свою работу! Позволь ей убить неверного! Помоги ей!

— Я не могу! — закричал Кристофер.

Он выпал в комнату, Розалинда вскрикнула, и ее рука с оружием нанесла удар по лежащему на кровати человеку. Вампир завопила в триумфе, когда мужчина на кровати проревел от очевидной боли. Она подошла ближе, ее маниакальный смех отзывался эхом от обшитых панелями стен. Кристофер сумел встать на ноги и изо всех сил пытался достать меч из ножен. Он рубанул по огромному балдахину, и в этот момент Розалинда повернулась и погрузила свой кинжал в грудь вампира.

Рис высвободился от постельного белья и попытался высвободить Розалинду из хватки вампира. Кристофер замер, когда вампир посмотрела на него: ее лицо перекосило от ярости, рот открыт, она кричала в его уме.

Помоги мне, мое дитя! Фы мой кровный родственник; я приказываю повиноваться. Убей мужчину, который хочет уложить вашу женщину в свою кровать.

И, Боже помоги ему, на мгновение взгляд Кристофера переметнулся к Рису, его сопернику за любовь Розалинды, человеку, который стоял на пути Кристофера, и был теперь настолько уязвим, его так легко разрезать лезвием…

В то время как он отвлекся, пальцы вампира сжали горло Розалинды, и она потянула ее вверх, пока ноги девушки не оторвались от пола. Кристофер съежился от криков вампира, отраженных в его голове.

Вы, дурачье! Если вы убьете меня, он победит — разве вы не понимаете? Он одержит верх, и вы столкнетесь с врагом, в десять тысяч раз более сильным, чем я!

Вампир обнажила огромные клыки и склонилась к Розалинде. И в этот момент что-то щелкнуло в голове Кристофера и все стало отчетливо ясным. Ни один вампир не мог позволить другому убить того с кем он связан узами крови. С боевым кличем, Кристофер схватил двуручный меч и подошел сбоку, ударил мечом по основанию шеи вампира.

Она упала на Розалинду, а Рис изо всех сил пытался выпутаться из постельного белья и отцепить Розалинду от вампира. Кристофер поставил ногу на постель и поднял свой меч и рубанул еще раз, чтобы полностью отсоединить голову от тела.

Зловоние крови и померанца заполнило его ноздри, и он начал задыхаться. Что-то внутри него кричало, как будто он сам себя порезал, но он не мог разобрать, были ли это крики вампира или Розалинды. Он не мог видеть ничего кроме Розалинды, слышать ругательства Риса, пытающегося ослабить смертельную хватку вампира, а тело врага продолжало дергаться и извиваться в конвульсиях, а венозная кровь била струей.

Кристофер подавил рвотный рефлекс и уронил меч на пол. Необдуманно устроив настоящее побоище, он взобрался на кровать.

— Она в порядке? — спросил он, поскольку Рису, наконец, удалось оттолкнуть безголового вампира, и увидеть окровавленное тело Розалинды. — Она укусила ее?

— Не могу сказать! Здесь много крови. — Рис изо всех сил пытался снять пальцы вампира с шеи девушки. — Если мне не удастся снять их, то мне понадобится ваш кинжал чтобы отрезать пальцы.

Кристофер посмотрел на рваную рану на горле Розалинды, на ее бледное лицо и проглотил ком в горле. Он сунул руку под ее камзол и попытался узнать дышит ли она. Не отводя взгляда от Розалинды, он крикнул:

— Элиас, вы там?

— Да, сэр Кристофер?

— Помогите нам, будь вы прокляты!

Элиас подошел к кровати и медленно вдохнул, как будто пробуя самое прекрасное фламандское вино. Он изучал положения тел вампира и Розалинды, затем закрыл глаза и заговорил на языке Кристофера с нечетким произношением. — Gellong yn rhydd.

Пальцы мертвого вампира упали с горла Розалинды, и, фыркнув от отвращения, Рис скатил тело вампира на пол. Элиас толкнул труп кончиком ботинка.

— Я думаю, вы хотели бы, чтобы я позаботился о теле леди Силии.

Рис поднял взгляд.

— Я сам это сделаю.

— Вы подозреваете, что я могу попытаться воскресить ее? — тихонько засмеялся Элиас. — Как бы я смог это сделать, когда ее голова отделена от тела? Кроме того, у меня нет никакого желания оживить ее вновь. Ей намного лучше быть мертвой.

Рис посмотрел на Кристофера.

— Вы хотите пойти с ним и удостовериться, что он избавился от тела должным образом?

— Нет.

Элиас откашлялся.

— Возможно, некоторые из ваших товарищей помогли бы мне, господин Уильямс?

— Да, — сказал Рис. — Трое моих людей находятся во внутреннем дворе около двери. Их, должно быть, легко найти, поскольку король приказал, чтобы все остальные покинули эту область. Идите и приведите их сюда.

Элиас вальяжно пошел прочь, как будто он не пробирался через кровавую баню. Кристофер увидел взгляд Риса.

— Она все еще не очнулась.

— Знаю. — Рис мягко пощупал горло Розалинды. — Я не могу нащупать отметины укуса. Полагаю, она упала в обморок.

— Я никогда не падаю в обморок. — Розалинда открыла глаза и искоса посмотрела на них. — Я воняю кровью вампира. Мы убили ее?

— Да. — Сердце Кристофера забилось от облегчения, и он улыбнулся ей, его окровавленной, избитой и непокорной охотнице на вампиров.

Слабая улыбка Розалинды дрогнула и исчезла.

— Она чуть снова не околдовала меня. Если бы не сообразительность Риса и ваша мысленная поддержка, я потерпела бы неудачу. — Она закрыла глаза и уткнулась лицом в колени Риса. — Возможно, я не такая уж умелая, как хотела бы верить.

Кристофер хотел обнять ее и сказать ей, что она никогда снова не должна сражаться с другими вампирами, что она может остаться с ним и навеки быть в безопасности. Но он не мог смутить ее таким образом. Ее работа была ее жизнью. И она уже сделала свой выбор.

Стоя позади, он почувствовал движение. Это Элиас вернулся с другими друидами. Он остановился вытереть лезвие меча уже испорченными простынями и затем отошел назад. Он увидел взгляд Риса.

— Я должен помыться. Возможно, мы встретимся завтра.

— Спасибо, сэр Кристофер. Вы оказались хорошим человеком и достойным союзником. Я был горд, сражаться вместе с вами.

— Я могу оказать вам туже любезность.

Кристофер собирался сказать больше, но Рис убрал волосы Розалинды с ее искаженного от боли лица, и он больше не мог выносить этого. Он поклонился и повернулся к двери. Для него больше нет причин находиться в этой комнате, уже не говоря о дворце. Все, что ему осталось — уехать как можно элегантнее.

— Кристофер!

Он замер, когда услышал ее голос, и в течение ужасающей секунды он не мог уйти. Но, если он останется, это не принесет ничего кроме страданий, и до конца жизни с его любовью будет покончено. Он заставил себе сделать шаг, и продолжал идти, пока не достиг своей комнаты.

Ропер дал ему взбучку за испорченную одежду без малейшей поблажки на то, что он наконец-то убил вампира. Его чувства были слишком ослаблены, чтобы защищаться, и, в конечном счете, даже Ропер сдался. Наконец, он лежал один на кровати, неспособный уснуть.

Внезапная теплота заполнила его чувства. Она мысленно искала его. Он сглотнул и открыл глаза, как окруженное врагами тело, борющееся за жизнь, и захотел…

Розалинда позволила одной из друидок, которые прислуживали королеве, снять пропитанную кровью одежду и помочь принять теплую ванну. Даже волосы требовали мытья, а у Розадинды не осталось сил, чтобы сделать это самой. Девушка должна была помочь ей: ее голос звучал успокаивающе, а руки нежно втирали мыло в затылок Розалинды.

Вампирша была побеждена, и Розалинда должна чувствовать радость. Вместо этого все, что она чувствовала — это пустота. Она почти уступила приказам вампира убить короля, и без помощи остальных снова бы потерпела неудачу. Возможно, ее недоброжелатели были правы, и она никогда не будет достаточно сильна, чтобы победить самых опасных из вампиров одна, ее женский ум слишком слаб, чтобы защититься от них.

Она подождала, когда девушка помоет волосы и поможет выбраться из ванны прежде, чем отослала ее, горячо поблагодарив за помощь. В комнате было холодно, и кровать манила сильнее, чем когда-либо. Дрожа, она заплела волосы в косу и надела самое теплое ночное белье. Теперь, если она захочет, то может вернуться домой, ее задача выполнена, ее чувство чести, очевидно, удовлетворено — до следующего раза, когда она снова покажет насколько слабой в действительности была…

Розалинда забралась в кровать и натянула одеяла до подбородка. Она задумалась о неожиданном уходе Кристофера и подсознательно искала его в своем уме. Его темные думы текли вместе с нею, вновь переживая последние, ужасные секунды существования вампира, их общую муку, когда они сражались с ее темным принуждением. Его чувства собственного бессилия вместе с ощущением ее предательства затопили ее, и она потянулась успокоить его. Она по-женски желала, чтобы сейчас он был рядом с нею, чтобы его сильное мускулистое тело окружало ее, его руки крепко прижимали к себе…

Он захлопнул свои мысли, оттолкнув ее и опустив в ад отчаяния ее собственных эмоций. Она крепко зажмурила глаза и сконцентрировалась на сне. Она имела право быть отрезанной от него. Разве не она предала их всех?




Глава 22


— Да, Ваше Величество, теперь вы в безопасности.

— Вы уверены в этом, леди Розалинда?

— Да, сир. — Несмотря на пульсирующую головную боль, Розалинде удалось улыбнуться королю, который стоял около нее, уставившись на разрушенную спальню. Было ранее утро, и комната выглядела еще хуже, чем ночью. Кровь обрызгала покрытые панелями стены, а простыни прожглись и впитали почерневшую кровь вампира.

— Конечно, мы удостоверимся, что все следы вампира были убраны из этой комнаты прежде, чем вы будете снова спать здесь.

Король сердито посмотрел на нее.

— В вашей борьбе вы уничтожили прекрасный постельный набор, расшитый настоящей золотой нитью, подарок короля Франции.

Улыбка Розалинды исчезла. Она надеялась, что король не ждет, что она заплатит за них. У нее было такое подозрение, что ей на это потребуется несколько жизней службы.

— Но ничего, моя дорогая. Так или иначе, мне оно никогда не нравилось. — Смех короля врезался и отскочил от стен, заставляя Розалинду дрожать. Слегка подталкивая ее в спину, он отвел девушку в смежную комнату для личной аудиенции и устроился на огромном позолоченном стуле. — Теперь скажите мне, как худенькой девочке удалось убить этого вампира.

— Я сделала это не одна, сир. Господин Рис Уильямс и сэр Кристофер Эллис помогли мне.

— Ах, да, я помню вашу недавнюю просьбу дать сэру Кристоферу больший доступ к моей персоне. Господин Уильямс — валлиец, как я понимаю.

— Да, сир, и верный союзник семьи Ллеуэллин.

Король откинулся на спинку стула и наблюдал за нею.

— Кто из вас нанес смертельный удар?

Розалинда вздохнула про себя. Все мужчины были одержимы сражением и кровавой летописью войны?

— Я нанесла удар вампиру в сердце, в то время как сэр Кристофер отрезал ей голову.

— Было необходимо полностью казнить вампира?

— Да, сир, чтобы препятствовать ее возвращению.

Король задрожал и перекрестился. Его пальцы остановились на распятии на шее.

— И, что делал господин Уильямс, в то время как вы участвовали в таком опасном деле?

— Он лежал на кровати и изображал вас, сир. У него рыжие волосы.

Король Генрих вновь рассмеялся и хлопнул себя по бедру.

— Мне почти жаль, что я не видел этого. Прекрасная дева, как вы, наносит удар одному из этих безбожных существ в самое сердце.

Розалинда задрожала, когда изо всех сил попыталась не вспоминать ужасную минуту, когда вампир пыталась выжать из нее жизнь.

— Как я сказала, теперь вы в безопасности, Ваше Величество.

Король кивнул.

— Я рад слышать это. Я хочу встретиться с господином Уильямсом и сэром Кристофером, чтобы лично выразить свою благодарность.

Розалинда присела в реверансе.

— Я переговорю с вашим гофмейстером.

Король махнул рукой, чтобы она ушла.

— Мы должны подумать, как наградить вас, не так ли, моя леди?

— Нет никакой необходимости, сир. Я лишь соблюдала клятву моей семьи служить вашей.

На этой ноте Розалинда ушла со встречи с королем и медленно пошла к покоям королевы. Сегодняшнее утро было ясным и солнечным и обещало теплый день.

— Доброе утро, леди Розалинда.

Розалинда подняла глаза и увидела, как Элиас Уорнер приближается к ней с добродушным выражением лица. Металлические нити в его серебряном камзоле отражали свет, и вампир, казалось, сиял на солнце.

— Доброе утро, мастер Уорнер. У меня только что была аудиенция с королем. Он был очень рад слышать об успешном завершении нашей миссии. Как вы и просили, я не упоминала ваше участие в нашем небольшом приключении.

Элиас поклонился и, взяв девушку под руку, пошел рядом с нею.

— Спасибо. Я весьма счастлив остаться в тени. В любом случае мое участие было довольно маленьким.

— Вы так думаете? — Розалинда внимательно посмотрела на него. — Думаю, что это вы намекнули сэру Кристоферу, что между нами есть необычная связь, которая могла бы быть полезной.

— Вы льстите мне, моя леди. Моя роль проста: помогать двигаться вперед, когда это необходимо, но не направлять.

— Какой чудесный дипломатичный ответ и абсолютная неправда. С самого начала вы манипулировали нами.

Элиас поднял брови.

— Вы здоровы, моя леди? Вы кажетесь немного уставшей.

Розалинда пыталась привести свои мысли в порядок. Есть одна вещь, которую она должна была спросить у Элиаса. Она не могла придумать, как задать этот вопрос, не вызвав его гнева, но, по правде говоря, она так устала, чтобы еще и заботиться о его реакции.

— Я обеспокоена одними словами вампира.

Элиас погладил ее пальцы и затем поднес их к губам, чтобы поцеловать.

— Вампир мертв. Возможно, вы должны прекратить волноваться о той сумасшедшей старухе.

Розалинда осторожно освободила пальцы.

— Уверяю вас, она была одержима, но также она была убеждена, что вы скрываете что-то от нас.

— Зачем мне это делать? Я действую исключительно по приказу Совета вампиров.

— Их неприязнь этого вампира показалась мне слишком личной.

— Вы так думаете? — Элиас натянуто улыбнулся. — Понятия не имею почему.

Они остановились у двери в покои королевы, и Розалинда заколебалась. Она решила, что лучше переговорить с Кристофером, прежде чем она продолжит озвучивать свои подозрения.

— Вы, вероятно, правы, мастер Уорнер. Я немного устала.

Его улыбка была нежна, и это напомнило ей о картине, которую она видела в его уме: он очарован ею, он желает поработить ее.

— Это не удивительно в свете вашей недавней победы, убийца вампиров. — Он низко поклонился и поцеловал ее руку. — Как я понимаю, теперь вы покинете дворец.

Элиас казался немного разочарованным.

— Я еще не получила вестей от дедушки, но я уверена, что он захочет, чтобы я вернулась домой.

— Я буду скучать по вам, моя леди.

Розалинда улыбнулась.

— Я уверена, что вы найдете множество других леди, которые развлекут вас, сэр.

— Я уверен, что найду, но они не будут вами. — Элиас соблазнительно улыбнулся, но она отказалась прокомментировать его провокационное замечание, так что он продолжил. — А сэр Кристофер?

Розалинда пожала плечами.

— Я понятия не имею, что он теперь будет делать.

Элиас остановился.

— Вы с ним не виделись?

— Нет нужды видеть его. Вампир мертв.

— Ах. Я должен предположить, что это тяжело для вас обоих.

Розалинда пристально посмотрела на Элиаса. В его голосе был намек на сочувствие? Конечно, нет.

Он продолжал.

— Я подозреваю, что в сэре Кристофере течет достаточно крови вампира, чтобы связать себя с вечностью.

А затем Элиас поклонился и отвернулся, оставляя Розалинду стоять в одиночестве. Как всегда он лишь запутал ее и заставил вообразить вещи, которым нельзя было позволить произойти. Розалинда убедилась, что Элиас действительно исчез и пошла к конюшням. Она должна поговорить с Рисом.

Положив скрещенные руки на дверцу стойла, Кристофер смотрел на Риса, сидевшего среди соломы и держащего ногу лошади между коленями, пока он вбивал выпавший гвоздик в подкову. Прежде чем объявить о своем присутствии, Кристофер ждал, пока Рис не выпустит ногу лошади. Он сомневался, что Рис оценит пинок по мужской части тела, если лошадь испугается его оклика.

Рис встал и вытер руки об кожаный камзол.

— Что я могу сделать для вас, сэр Кристофер?

Кристофер пошел за Рисом к насосу на конном дворе и подождал, пока он вымоет руки.

— Меня кое-что беспокоит.

Рис немного улыбнулся.

— Позвольте мне угадать. Вы, наконец, поняли, что вели себя как полный дурак, игнорируя леди Розалинду, и хотите помириться с нею прежде, чем уедете.

Кристофер нахмурился.

— Нет. Это не то.

— Вы уверены? Поскольку вы были дураком. — Рис сделал паузу. — Она любит вас, несмотря на то, кто вы есть, и что вы значите для ее семьи. Это — подарок, от которого я никогда бы не отказался.

Кристофер стиснул зубы.

— Быть может так оно и есть, но есть ещё кое-что, о чем я должен поговорить с Розалиндой. О том, что сказала вампирша.

Рис посмотрел на него через плечо.

— Тогда вам улыбнулась удача. Леди Розалинда здесь. Вы можете спросить ее сами. — Он поклонился и ушел, оставив Кристофера стоять у водного насоса, мучительно ощущая сладкий аромат Розалинды за спиной, легкое дыхание, представлять тепло ее кожи …

— О…

Она казалась разочарованной. Он повернулся к ней, и она нахмурилась.

— Я хотела спросить Риса кое о чем…

Он натянуто улыбнулся.

— Я могу вам помочь?

Она внимательно смотрела на него своими красивыми карими глазами.

— Я думала, вы не хотите больше иметь со мной дело.

— Приходится, моя леди — Он склонил голову на целый дюйм. — Думаю, мы не закончили одно дело.

Ее лицо смягчилось, и она соединила руки как в молитве.

— Я так рада, что вы решили дать мне шанс объясниться. Когда я была в плену вампира, она заставила меня выбрать одного из вас, чтобы спасти, и естественно я думала о вас….

— Естественно. — Он фыркнул. — И затем естественно вы выбрали Риса.

— Потому что у меня не было выбора.

— Так вы продолжаете утверждать. — Он провел рукой по лицу. — Я не это хотел обсудить с вами, и вы не сказали ничего нового. Прошу извинить меня.

— Не убегайте от меня. — Она схватила его бархатный рукав, и он остановился.

— Отпустите мою руку.

— Или что?

Он достал свой кинжал и поднес его к покрасневшей щеке девушки.

— Или я не отвечаю за свои действия.

Она смерила его взглядом.

— Будто вы причините мне боль.

— Как будто вы позволите мне. — Он сделал глубокий успокаивающий вдох. — Я не хочу слушать вас, Розалинда.

— Почему нет?

— Поскольку вы уже четко все объяснили.

Гнев горел в ее глазах.

— Окажите мне любезность — выслушайте меня, а затем я позволю вам уйти, не сказав ни единого слова недовольства.

Он убрал свой кинжал, и она выпустила его рукав. Искусно поклонившись, он указал на разрушенную баню, и она проплыла мимо него, на ее коричневой шелковистой юбке шуршала соломка. Она встала в центре, а он прогуливался по комнате, спрятав руки за спиной и не позволяя им дрожать.

— Хорошо?

Она впилась в него взглядом и подняла подбородок.

— Как я говорила, вампир собиралась убить всех вас, если я не выберу, кого спасти. Я быстро поняла, что не должна спасать Элиаса, поскольку вампир считала, что он может быть полезен ей, когда она начнет управлять королевством. Оставались вы и Рис. — Она вздохнула и отвела от него взгляд. — Я думала, что сойду с ума от необходимости делать подобный выбор.

— Все же вы его сделали.

Он гордился легкостью своего тона, был рад, что его с трудом завоеванная оборона все еще работала против нее.

Она уничижающе посмотрела на него.

— Поскольку я вспомнила нечто важное. Узы крови жизненно необходимы вампирам. Защита их родных является инстинктом, как человеческая женщина, защищающая свое дитя. Я знала, что она никогда охотно не убьет одного из своей крови. Я знала, что она никогда не убьет вас. — Она выдохнула. — Таким образом, я выбрала Риса. Он был единственным из нас, который был бесполезен вампиру, и ничего не имел против нее.

Кристофер позволил словам Розалинды медленно проникнуть в его ум, почувствовать, как они излечили часть его души, которая, он даже не понимал, была ранена. Он чувствовал ужасное нежелание убить собственную кровь, исчезнувшее только когда жизнь, связанной с ним узами крови, висела на волоске. Как только непроницаемые стены его защиты разрушились еще сильнее, он изо всех сил попытался подобрать слова.

— Удачно, что ваша дикая ставка окупилась, не так ли?

— Моя дикая ставка?

Он поднял бровь.

— Как еще это назвать?

— Аргументированное решение перед лицом ужасных возможностей. — Она сердито посмотрела на него. — Без сомнения, вы так бы это назвали, если бы подобный выбор делал мужчина!

— Я не думаю, что был бы в состоянии сделать такой выбор, — удивленно произнес он. — Не думаю, что мне хватило бы сил.

— Тем не менее, это не играет никакой роли, ведь так? — Она вздохнула, и ее голова склонилась вперед как слабеющий цветок. — Вы уже решили, что я не имею право быть прощенной.

— Это не так уж просто.

Она выдержала его взгляд.

— Да, непросто, Кристофер.

— Как я сказал, возможно, у меня нет вашей храбрости.

По правде говоря, он едва мог поверить ее способности стоять перед ним и разделять свои чувства. Она унизила его, заставила захотеть прыгнуть в пропасть ради нее вместо того, чтобы отступить в тень, боясь привлечь к себе внимание.

В ее карих глазах бушевал огонь.

— Тогда, возможно, вы должны найти хоть ее крупицу.

Он глубоко вздохнул. Пришло время прыгнуть или упасть навстречу смерти.

— И сказать вам, что я люблю вас, и молю Бога, быть вас достоин? — Он улыбнулся. — Это — правда, моя леди, но это ничего не меняет.

Она часто заморгала, и он понял, что она сейчас заплачет.

— Как вы можете говорить, что это ничего не меняет?

Он взял ее дрожащую руку, поднес к губам и поцеловал ладонь.

— Вы правы. Моя любовь к вам изменила все для меня, и она всегда будет жить в моем сердце. В моей душе я ваш, моя леди. Вы снова сделали меня цельным. Я никогда не забуду вас и никогда не найду подобную вам.

На мгновение он пустил ее в свои мысли. Она прониклась правдой его слов, его любви к ней и его полнейшего убеждения, что ей будет лучше без него.

— Не думайте об этом! Вы — один из самых достойных мужчин, которых я когда-либо встречала. — Она приподняла его подбородок. — Я никогда не сомневалась относительно вашей храбрости или вашей способности пережить самое тяжелое с рождения.

Он говорил ей до свидания, забирал свои мысли, в тот самый момент как стоял перед нею. Физически здесь, и все же больше не с нею.

Она вытянула руки схватить его.

— Кристофер…

Крик, раздавшийся за спиной, заставил его отступить и повернуться. Рис безропотно стоял поодаль и ждал их.

— Король хочет видеть нас всех в своих личных покоях.

— Всех нас? — спросила Розалинда. — Но я уже видела короля.

Рис бросил на нее испытывающий взгляд и взял под локоть.

— Всех нас, моя леди, и мы должны поспешить.

— Его Величество король желает видеть вас прямо сейчас.

Слуга короля поспешил открыть двери в зал для аудиенции и низко поклонился. Розалинда вошла внутрь и остановилась, увидев, кто собрался вокруг сидящего короля. Теплая рука Кристофера коснулась ее спины и подтолкнула вперед.

Король радушно кивнул им.

— Леди Розалинда, господин Уильямс, сэр Кристофер. Спасибо, что проявили внимание ко мне.

Как будто у них был выбор. Розалинда присела в низком реверансе, а поднявшись, увидела встревоженное, заплаканное лицо королевы Екатерины. Что король сказал ей о смерти одной из ее любимых фрейлин? Розалинда оторвала свой взгляд от очевидно обезумевшей королевы и напрягалась от вспышки веселья в глазах Элиаса Уорнера.

Король Генрих улыбнулся.

— Я хочу выразить вам свою благодарность за сохранение моего королевского сана.

Трое пробормотали что-то о чести служить королю. Монарх указал на Риса.

— Господин Уильямс, мы будем выплачивать вам королевскую пенсию до конца вашей жизни.

Рис опустился на колено.

— Спасибо, сир.

Король Генрих кивнул и затем повернул голову к Кристоферу.

— А вы, сэр Кристофер, станете бароном. Наш помощник и Оружейный двор сообщат вам о расположении ваших новых земель и ваших обязанностей.

Розалинда посмотрела на Кристофера, слезы подступили к ее глазам. Наконец у него есть место, которое можно назвать домом, которое принадлежит лишь ему одному.

Кристофер тоже стал на колени.

— Спасибо, Ваше Величество. Я… потрясен таким великодушием.

Розалинда все еще улыбалась, когда доброжелательный взгляд короля упал на нее.

— А, что касается вас, леди Розалинда, у нас для вас наивысшая награда. — Он подмигнул ей и подтолкнул королеву, которая пыталась улыбаться. — Что может быть милее, чем помочь настоящей любви?

Розалинда проглотила ком в горле.

— Я не понимаю, сир.

Король кивнул.

— Королева сказала нам, что одна из причин, по которой ваш дедушка отправил вас во дворец, была в том, чтобы вы нашли себе мужа. Это верно?

— Конечно, он думал об этом, сир, но…

Король продолжал говорить, не слушая ее жалостный писк.

— И она рассказала печальную историю любви между вами и сэром Кристофером.

В горле Розалинды пересохло.

— Нам показалось, что в дополнение к облагораживанию сэра Кристофера и наделения его землей, меньшее, что мы можем сделать, удвоить ваше приданое, и представит вас, как прекрасную невесту.

— Но…

Король махнул рукой.

— Не благодарите нас, леди Розалинда. Мы уже отправили письмо вашему дедушке и дяде сэра Кристофера, сообщая им о моем решении. — Он улыбнулся. — Вы будете очень счастливы вместе.

Он встал на ноги и привел личного священника к Розалинде и Кристоферу.

— Давайте проведем церемонию помолвки прямо сейчас.

Кристофер встал на ноги и откашлялся.

— Ваше Величество очень великодушны. Но, сир, я не уверен…

Хорошее настроение короля резко покинуло его, и он нахмурился.

— Кто-то из вас уже обручен?

— Нет, сир, но наши семьи не одобрят этот брак. По правде говоря, они…

Король Генрих прервал его.

— Тогда этот союз объединит их. — Тонкие губы короля сузились. — Я устал от враждующих семей. Вы повинуетесь.

Розалинда бросила страдальческий взгляд на Риса, но он покачал головой. Они не могли оскорбить короля. Если уж не король, то ее дедушка получит их головы.

Король Генрих указал Розалинде.

— Возьмите его руку, моя леди, и все будет хорошо.

Розалинда подчинились королю, и услышала, как священник произнес священные слова помолвки. Пока она покорно стояла перед королем, ее мысли царапались, как пойманная в ловушку крыса, ищущая выход из гибельной засады. Но она ничего не смогла придумать, и Кристофер молча стоял рядом с ней.

Через один удар сердца по велению короля они стали сужеными, и ни один из них не мог ничего сделать, чтобы остановить его.




Глава 23


— Что ради бога мы собираемся делать? — умоляюще спросила Розалинда у Риса. Король задержался на секунду, чтобы сердечно поцеловать Розалинду и хлопнуть Кристофера по плечу, прежде чем ушел с королевой и Элиасом, следующим за ним. — О чем думала королева, говоря королю, что мы любим друг друга? — Ее голос превратился в неблаговоспитанный визг.

— Останьтесь здесь, моя леди, — сказал Рис, продвигаясь к двери. — Я догоню короля.

Она стояла, уставившись на Кристофера, который казался столь же удивленным, как и она сама.

— Как это произошло?

Кристофер пожал плечами.

— Желание короля действительно всесильно.

— Вы не кажетесь больно сердитым.

Улыбка дрожала в уголках рта Кристофера.

— Ну, это довольно забавно, не так ли?

— Коим образом?

— Все время мы отрицали нашу тягу друг к другу, потому что наши семьи — заклятые враги, но по приказу короля, мы должны пожениться.

Уперев руки в боки, она нависла над ним.

— И это забавно?

Его улыбка исчезла.

— Возможно, не вам, но в течение одной прекрасной минуты я чувствовал, как будто мое желание было исполнено.

Ее глаза смягчились, и она вздохнула, когда он привлек ее к себе.

— Я чувствовала тоже самое.

Он поцеловал ее в лоб ниже остроконечного чепца.

— Бесспорно, наши семьи возразят против указа короля, но я не уверен, как они собираются разорвать помолвку, не оскорбив его. Возможно, мы действительно станем мужем и женой.

Она пихнула его в грудь.

— Вы — самый раздражающий и своевольный мужчина.

— Как так?

— Поскольку, прежде чем король объявил, что мы должны пожениться, вы, казалось, были готовы сбежать от меня.

— Я, конечно, не был готов, моя леди. Я просто пытался поступить правильно. — Он маняще улыбнулся ей и взял за руку. — Но, поскольку мы — теперь суженые, будет правильным, насладиться привилегиями, которые дает нам это положение.

Он провел пальцем по ее подбородку, поднял ее лицо к своему и поцеловал, и еще раз поцеловал, пока она не открыла губы и не позволила ему проскользнуть внутрь. Когда он, наконец, оторвался от нее, девушка дышала с большим трудом.

— Они никогда не позволят нам пожениться.

Он решительно встретил ее взгляд.

— Я знаю, но на эту ночь давайте забудем об этом.

Она недовольно посмотрела на него.

— Вы вели себя отвратительно. Почему я должна простить вам все это?

— Вы не должны. — В ее глазах отразилась его улыбка. — Все же в своем сердце, я верю, что вы приложите все усилия, чтобы понять мои страхи и простить их. — На мгновение он прижал свой лоб к ее лбу. — Поскольку вы сказали себе, что знаете меня.

Она фыркнула.

— Вы тщеславны. И самонадеянны.

— Да. — Он поцеловал ее в нос. — Вы были правы, выбрав Риса. Вы — храбрый, проницательный воин, тогда как я вел себя, как полный дурак.

Она посмотрела на него.

— Мне нравится, когда вы приносите свои извинения, особенно, когда вы соглашаетесь, что были глупы.

— Я думал, что вы могли бы…

Рис вошел в комнату.

— Я поговорил с королем и… — Он улыбнулся, когда Розалинда, вырвала руки из ладоней Кристофера. — Вы быстро играете и снова освободились от моих привязанностей, моя леди?

— Нет, она просто наслаждается своей недолгой помолвкой со мной, — ответил Кристофер за нее. — Мы знаем, что время не ждет.

Рис кивнул.

— Король согласился отсрочить свадьбу, пока обе семьи ни смогут получить известие. Это, по крайней мере, дает нам несколько недель. Потребуются целый хитроумный заговор и дорогие подарки, чтобы заставить короля расторгнуть помолвку. Обе ваши семьи опытны в таких переговорах, но это займет время. — Он поклонился Розалинде. — Также король сказал мне, что ожидает вас обоих за своим столом этим вечером на ужине. Как я понимаю, вы будете вести себя как счастливая пара.

Розалинда прищурила глаза.

— Ты выглядишь странно веселыми для человека, суженая которого была помолвлена с другим мужчиной.

Рис окинул их обоих серьезным взглядом.

— Не совершайте ошибку, моя леди, я хочу вас, и я готов держать пари, что в конце вы будете моей.

— Вы намного терпеливее меня, сэр, — сказал Кристофер. — Я не знаю, смог бы прождать мою леди хотя бы один день.

Розалинда откашлялась.

— И я не кость, за которую надо бороться. Я сама решу, что хочет мое сердце, и кому отдам свою верность.

Рис поклонился.

— Мы завтра уедем. С первыми лучами солнца приведите ее на конюшни.

— Да, — согласился Кристофер. — До этого времени я буду охранять ее.

К их удивлению, Рис вытянул руку и сказал.

— И я сделаю то же самое после этого.

Розалинда подбежала к Рису и обняла его.

— Спасибо, — прошептала она. — Я не заслужила такой доброты.

Он поцеловал ее в щеку и разжал кольцо рук.

— И то, правда. Возможно, я найду другую девушку, кто замучает меня больше чем вы, и женюсь на ней.

Она улыбнулась ему.

— Возможно, тебе следует именно так и поступить.

Рис поклонился еще раз и оставил ее с Кристофером, вновь взявшего ее ладонь.

— Я должен упаковать свои вещи. — Он поморщился. — Думаю, что мой дядя будет искать объяснение моего недавнего плохого поведения.

— По крайней мере, теперь у вас есть собственная земля и дом, в который можно убежать, мой лорд.

— Я забыл. — Он улыбнулся. — Теперь идите и соберите вещи, а я приду и позову вас на званый обед. Наденьте лучшее платье и давайте притворимся, что мы действительно празднуем нашу помолвку.




Званый обед прошел в водовороте тостов и поздравлений. Кристофер сидел рядом с нею, не отходя никуда, держа ее за руку, переплетя пальцы, обещая дальнейшие радости в каждом взгляде и слове.

Они вместе поднялись по лестнице в ее комнату, и Кристофер закрыл за собой дверь. Он подошел к ней и встал на колени. Кроме лунного света, лишь одинокая свеча освещала комнату. В ее мерцающем свете Розалинда погладила его иссиня-черные волосы кончиками пальцев.

— Позвольте мне поклоняться вам сегодня ночью, моя леди. Позвольте мне показать, как я буду любить вас, если нам суждено остаться вместе до конца своих дней.

Какое-то время он снимал все ее тяжелые одеяния, но это было так долго, что в Розалинде возросло нетерпение. Но он не торопился, желая обладать ртом и руками каждым дюймом ее кожи, с намеренной медлительной нежностью и мягким прикосновением. Она застонала, когда он поцеловал ее колено, развязал подвязку и снял чулки. Она хотела, чтобы его руки были выше, хотела, чтоб он придавил ее в мягкий пуховый матрац, хотела утонуть там с ним в море чувств.

— Розалинда.

Ей удалось открыть глаза, чтобы посмотреть, как он снимает свою длинную рубашку и обнажает мускулистую грудь; вытянуть руку, чтобы коснуться твердых кубиков живота. Он поймал ее руки и уложил на кровать, сам нависая над нею. Его голые ноги терлись о ее, она беспокойно заерзала под ним.

Она пыталась лежать так спокойно, как только могла, в то время как он распутывал ее волосы и раскладывал их по подушке вокруг нее. Было очевидно, что он полностью поглощен этой задачей, на его лице читались восхищение и страх.

— Вы прекрасны, моя леди.

— Вы тоже.

— Вы мне льстите. — Он засмеялся и целовал ее горло, пока она не выгнулась под ним. Когда его густая борода заколола ее грудь, а горячий влажный язык начал лизать сосок, она вцепилась в его волосы. Не отнимая губ от кожи, он пробормотал нечто одобрительное и продолжал всасывать грудь, делая другой сосок все более твердым, превращаясь в пятнышко боли между его большим и указательным пальцем.

Она хотела раздвинуть для него ноги, почувствовать его там, горячего и твердого, готового проникнуть в уже влажное и набухшее ложе. Он провел рукой вниз по ее бедру и скользнул внутрь, в место соединения ее бедер.

— Пожалуйста, Кристофер…

Он успокаивающе замурлыкал на ее груди, поскольку его длинные пальцы обнаружили пышные тайны ее скрытой плоти, он медленно тер пальцами ее лоно. Она выгнулась вверх, больше неспособная лежать неподвижно. Его рот перемещался все ниже и ниже, пока он ни поцеловал ее живот, и затем опустился еще ниже к собственным пальцам, чтобы исследовать и высосать ее самую потаенную и чувствительную плоть.

— Не останавливайся, — удалось выдохнуть Розалинде, когда она провела пальцами по его темным волосам, сжимая их еще сильнее. — Я хочу …

Но он знал, чего она хотела. Он дарил ей свои ласки ртом и пальцами, и делал это снова и снова, пока она не выкрикнула его имя. Он схватил ее извивающуюся ладонь и обернул вокруг своего члена. Розалинда открыла рот, чувствуя, как его толстый, влажный жезл рос между ее пальцами, и она сжала его еще сильнее.

— Не заставляй меня кончить в эту же секунду, любимая, — простонал он. — Я хочу быть в тебе.

Он полностью изменил свое позицию и внезапно оказался прямо над ней, его ноги между ее, а его лицо было в дюйме от ее лица.

— Я люблю тебя, Розалинда. Позволь мне показать сколь сильно. — Он повернул бедра, и его пенис скользнул по ее влажному, ждущему лону. — Позволь мне проникнуть в тебя.

Она скользнула вниз, чтобы схватить его член и направила его туда, где она хотела, чтобы он был. Он прошептал ее имя как благословение, медленно продвигаясь внутрь и полностью наполняя ее.

— Дай мне свои мысли, любимая. Давай создадим прекрасный союз души и тела.

— Я люблю тебя, Кристофер.

Его улыбка была прекрасна.

— Я знаю.

Она охотно открыла себя для него, хотя ее поток желания, любви и горя был настолько силен, она боялась, что это сокрушит его. Но она нашла то же самое в нем и больше не волновалась. Он взял ее разум, как взял ее тело, полностью, осторожно и с таким почтением, что ей не хотелось покидать его. В его руках она могла быть мягкой и женственной, и все же она знала, что он никогда не будет использовать те вещи против нее. Что он просто любит ее такой, какая она есть.

Он начал двигаться быстрее, толчки стали короче, он прижал ее к себе и толкнулся сильнее. Она обвила руки и ноги вокруг него, чувствуя каждый прерывистый вдох и толчок, цепляясь за него, как камыш и ощущая, как внутри него разливается удовольствие, словно оно принадлежало ей.

Она крепко обнимала его, когда он без сил упал на ее грудь, и позволила ему лежать там. Эта ночь — праздника их любви. Она с удовольствием терпела его вес, если это означает, что у нее будет больше воспоминаний о нем, чтобы помочь ей в течение долгих, одиноких, мучительных дней, которые, как она чувствовала, не заставят себя ждать.

В какой-то момент, Розалинда провела кончиками пальцев по краям клейма Кристофера. Его рука накрыла ее ладонь, и она поняла, что он не спит.

— Это оскорбляет вас?

Ее пальцы застыли.

— Действительно ли это — старая рана?

— Это — метка тех, кто поклоняется Митре. Рисунок образует рожки быка.

— А. — Она не убрала руки. — Рис сказал мне, что вы были членом того культа.

— Я стыжусь сказать, что он прав. Когда я был юнцом, я попросил дядю позволить мне присоединяться к ним. — Он тяжело вздохнул. — Он отказался поначалу, потому что мою кровь не считали достаточно чистой, но я продолжал настаивать, что я достоин этого, и, когда мне было шестнадцать лет, он позволил мне вступить в культ. С тех пор я сожалею.

— Вы, должно быть, знали, что единственная цель культа состояла в том, чтоб убивать друидов, — осторожно произнесла Розалинда.

— Я знал. — Его пальцы напряглись, как будто в тихом извинении за вред, который он знал, что причинял. — Но я так сильно хотел принадлежать чему-то и наконец-то получить одобрение своего дяди, что я убедил себя, что клятвы культа по большому счету лишь формальность. Если честно, я даже не знал, что на свете живет так много друидов.

Он поцеловал ее в макушку.

— Когда я сталкивался с перспективой хладнокровного убийства, я понимал, что не могу сделать этого. Если друид нападал на невинного вампира, конечно, я был более чем способен выполнить свой долг, но я отказался охотиться на друидов просто, чтобы убивать их.

Он привлек ее к себе поближе.

— Мой дядя объявил меня трусом и запретил мне участвовать в обрядах Митры, но я не думаю, что он был удивлен. Он знал, что все еще управляет мной, поскольку я был связан клятвами, которые дал без возможности спасения. Ему и это было достаточно удобно.

Мышцы напряглись под ее щекой, как будто он думал, что она могла бы отречься от него. Розалинда осторожно проникла в его мысли и нашла лишь сильное желание признаться ей во всем и ответить за последствия. Она могла лишь предложить ему честность взамен. Слишком поздно отнекиваться от того, к чему был способен любой из них.

— Я также чувствовала бы себя обязанной защитить любого из моих людей, если бы они подвергались вражескому нападению, — прошептала она. — Я понимаю то, что вы сделали.

Он поцеловал ее в макушку и затем снова уложил на спину.

— Спасибо. — Он целовал ее, шепча нежные слова между поцелуями, его руки ласкали ее. — Спасибо за понимание. Я клянусь, я никогда не охотился…

Она поцеловала в ответ и не дала закончить предложение, даже притом, что оно эхом отозвалось в его мыслях, когда он сильнее ее поцеловал и начал ласкать телом и разумом.

К утру — они соединялись так часто — что у нее все болело, но ее это не волновало, и она знала, что он чувствовал, то же, самое. В их движениях чувствовалась спешка, которая говорила о долгой разлуке, о новой любви, которую задушили, подавили и потеряли…. Он помог ей одеться в костюм для езды, и она помогла ему, их лица были такими мрачными и серьезными, как будто они одевались для похорон.

Шел дождь, свет, затерянный среди тумана, сделал тропы предательскими и превратил деревья, в капающих водою серых призраков. Они прошли через приглушенную темноту к конюшням и остановились, будто по взаимному согласию, в разрушенной бане. Там Кристофер взял ее лицо обоими руками, из-за облачка его теплого дыхания ей было плохо видно.

— Рис будет заботиться о тебе.

— Я сама могу позаботиться о себе.

— Я знаю, что, но … — Он глубоко вздохнул, затем поспешно продолжил. — Если ты, в конце концов, решишь выйти за него, то я пойму.

— Это очень любезно с твоей стороны, но я не уверена, что он все еще хочет жениться на мне, и это — вероятно, хорошая вещь. — Она попыталась отодвинуться от него, но он быстро схватил ее.

— Ты знаешь, что я чувствую, черт побери. Я был бы счастлив, разорвать на кусочки любого мужчину, который отважится улыбнуться тебе, уже не говоря о прикосновении. Но мы должны вести себя разумно.

— Почему мы должны? — В ее словах звучало отчаяние. Впервые в жизни, ее нужда быть женщиной превзошла нужду быть убийцей вампиров.

Мышцы напряглись на его щеке.

— Поскольку я не могу быть с вами, а Рис может. Он — хороший человек.

— Я знаю это. — Она повторила его слова. — Но он — не ты.

Страдание вспыхнуло в его голубых глазах.

— Что ты хочешь, чтобы я сделал, Розалинда? Увезти тебя из семьи и держать при себе? Это было бы жестоко, и ты знаешь это. Ты ненавидела бы меня больше, чем любила. И, где на этой земле мы могли бы жить, где я смог бы охранять тебя от своей вампирской семьи?

— Это не важно…

— А, что относительно твоих людей? — зарычал он на нее. — Ты думаешь, что они все еще приняли бы тебя, если бы ты была замужем за мной?

Она прикусила губу, чтобы не дать ей задрожать.

— Моя семья любит меня.

— Ты была бы выброшена, и знаешь это. — Все эмоции исчезли с его лица. — Розалинда, я жил без семьи, жил с клочками привязанностей других людей и их недоверия. Я убил бы себя, чем подверг бы подобному.

— Поскольку ты любишь меня.

— Да.

Она положила руку на сердце.

— Но это причиняет боль, Кристофер. Я не знаю, смогу ли я перенести разлуку.

Он прикрыл глаза.

— Не делай этого. Один из нас должен быть сильным. Пожалуйста.

Слезы жгли ее глаза, и она присела в неуклюжем реверансе.

— Тогда я думаю, что должна уехать.

Он обнял ее прежде, чем она сделала хоть шаг, и крепко поцеловал: его губы горячие и страстные прижались к ее холодным и окоченевшим губам.

— Иди к Рису, моя любовь.

Она отошла от него, прижимая руку в перчатке ко рту, и направилась туда, где Рис ждал. Она не оглядывалась назад, даже притом, что знала, что Кристофер был все еще там. Она не могла или не должна умолять или проклинать его, он был прав. Кажется, что у нее не могло быть всего.

Тень переместилась в свете рассвета, и она узнала Элиаса Уорнера, закутанного в черный плащ. Его улыбка кричала «победа» и Розалинда вспомнила о том, что она хотела сказать Кристоферу: о ее страхе, что предупреждение вампира о «его победе» упоминало кого-то другого, а не короля. Кого-то очень опасного.

С комом в горле Розалинда развернулась в седле, чтобы прокричать Кристоферу, но Рис пустил лошадей рысью, и конюшни быстро исчезали в тумане дождя. Она должна предупредить Кристофера, она должна была сказать ему, что все не так, как кажется…

Кристофер остановился и заставил себя дышать. Он услышал ржание лошадей и крик Риса идти вперед. Он делал то, что было лучшим для Розалинды.

И это разрывало его душу.

Он начал бежать к конюшне, скользя и поскальзываясь на пропитанной дождем земле. Он не может ее отпустить. Почему он не должен быть счастливым на этот раз? Так или иначе, что он должен своему дяде и вампирам? Культ Митры был сплошной ложью. Он нуждался в Розалинде больше чем в ком-либо, и он будет бороться с целым миром, чтобы удержать ее.

Он открыл рот от удивления, когда появившаяся откуда-то рука схватила его плечо, заставляя упасть в грязь. К тому времени, когда он вернул себе устойчивое положение, на конном дворе или на расплывающемся горизонте не было видно ни одного признака Розалинды или Риса.

Он встал на ноги.

— Что ради бога вы здесь делаете, Элиас?

— Я вижу, что ваша суженая оставляет вас, сэр Кристофер, или я должен сказать, милорд?

Злорадное удовлетворение в голосе Элиаса заставило Кристофера напрячься.

— Почему это приносит вам такое удовольствие?

— Совет будет рад увидеть отъезд убийцы вампиров Ллеуэллина. Она выполнила свою часть в пророчестве превосходно, но, как вы понимаете, она все еще представляет опасность для нас всех. — Он искоса посмотрел на Кристофера. — В отличие от вас, мы не были обольщены ее очарованием.

— Действительно? Вы казались очарованным ее.

Улыбка Элиаса не потускнела.

— Ах, хорошо, что я не сблизился с нею, как вы. Кажется, в вас есть достаточно от вампира, чтобы понравиться леди и недостаточно вызвать хоть малейший дисбаланс между друидами и вампирами. Отличный способ выполнить пророчество и уничтожить вашего вампирского родича.

— И вы не были готовы рискнуть потерей своего бессмертия лишь для пророчества, которое могло не исполниться.

Элиас кивнул.

— Это так, но Розалинда Ллеуэллин? Я признаю, что действительно рассматривал такую возможность. — Он улыбнулся. — Как забавно, что король настоял на помолвке перед ним. Будет интересно наблюдать за благородными семьями Ллеуэллинов и Эллисов, пытающихся выбраться из этой передряги.

Кристофер нахмурился, поскольку Розалинда мысленно прокричала ему, и собственные сомнения пробудилось к жизни.

— Спросите Элиаса, что имела в виду вампирша, когда сказала, что кто-то более сильный явится после нее. Спросите его, почему они решили, что она должна была умереть.

— Скажи мне, Элиас, почему для Совета вампиров было настолько важно избавиться от этого вампира? Я думал, что им нравится наблюдать, как она добивается контроля над королем, или, даже избавляется от него.

Элиас перестал улыбаться.

— Это наглая клевета. Мы стремимся жить в гармонии с человеческим миром.

Кристофер подошел ближе.

— Почему вы желали ее смерти?

— Она была наполовину безумна! Совет Вампира не может позволить кому-то, как она свободно разгуливать в человеческом мире. Это опасно для всего нашего вида.

— Так как она помешала вашим планам?

Элиас отвернулся.

— Я понятия не имею, что вы имеете в виду, милорд.

Кристофер схватил его за горло.

— Я думаю, что вы все понимаете. Что грядет за этим? Скажите мне, или я перережу ваше горло и оставлю вас здесь, истекать кровью для волков.

Даже притом, что Элиас, скорее всего, мог без труда вырваться из захвата Кристофера, он даже не потрудился сопротивляться.

— Кто-то лучше. Женщина, которая выполнит свой долг перед Советом вампиров.

— Что? — Кристофер тихо выругался и попытался усилить захват, но Элиас лишь исчез, издевательски рассмеявшись напоследок.

Кристофер посмотрел на грязные следы сапог вампира, постепенно смываемые дождем. Грядет новое явление. Той, что поддержит Совет и новые планы по поводу короля.

Он изучал расплывчатый горизонт, и его губы медленно расплылись в улыбке. Оказалось, что пророчество не было исполнено. Поняла ли она это или нет, Розалинда Ллеуэллин, охотница на вампиров, особенная, самоуверенная девушка и его будущая жена, вернется во дворец — и к нему — в конце концов.

КОНЕЦ


notes



Примечания





1


Церковная рубашка




2


Митра — божество индоиранского происхождения, связанное с договором, согласием и солнечным светом.




3


Это сады открытые для всех. А называют их так потому, что на их территории часто располагались здания культуры: театры, концертные залы, зверинцы и т. п.




4


Близко к английскому слову «breakfast» по написанию, но имеет совсем иное значение. Означает прием скромный пищи в пост (изначально это был лишь хлеб и вода).




5


Помандер — футляр или коробочка из золота, серебра или слоновой кости, в которой носили ароматический шарик. Считалось, что такой шарик очищает воздух.




6


Сюрко — длинный и просторный плащ, похожий по покрою на пончо и часто украшавшийся гербом владельца




7


Павана — старинный бальный танец, по-видимому, испанского происхождения Темп медленный, торжественный, размер 2-дольный.




8


Гальярда (итал. gagliarda, франц. gaillarde, буквально — весёлая, бодрая), старинный танец романского происхождения. Был распространён в Европе в конце 15–17 вв. Исполнялся после медленной четырёхдольной паваны; из этой пары контрастирующих танцев развилась инструментальная сюита. В начале 18 в. встречается только как часть сюиты.




9


Вольта (в переводе с итал. — поворачивать) — непрерывное вращение.




10


в историческом костюме часть мужских панталон, брюк, пристёгиваемая спереди к поясу и прикрывающая гениталии.




11


Танцы Морриса. В этом танце участвуют шесть человек, одетых в белые рубашки, бриджи, чулки, шляпы, украшенные цветами и кожаные черные ботинки (в Ланкашире — деревянные башмаки). Красивый и сложный танец, исполняется под сопровождение аккордеона или концертины, в руках у танцующих — короткие трости и белые платки. Традиционно эти танцы исполнялись вокруг майского дерева.




12


Томас Уолс — канцлер Английского королевства в 1515—29; архиепископ Йоркский с 1514; кардинал с 1515. Считался самым могущественным человеком в Англии после короля Генриха VIII, держал в своих руках всю внешнюю и значительную часть внутренней политики.




13


Речь идет о гражданской войне 1135–1154 гг. Так как у короля Генриха I не осталось наследников мужского пола, он объявил принцессу Матильду будущей королевой (прецедент в английской истории). Однако, она не имела поддержки английской знати (по многим причинам). После смерти короля, двоюродный брат Матильды Стефан Блуаский оспорил ее право на престол (якобы она была незаконнорожденной). Так началась гражданская война. Отметим, что в конце концов трон достался сыну принцессы Генриху II, который основал династию Плантагенетов.




14


Растения рода Цитрусовых.




15


Арагон — автономная область на северо-востоке Испании. Бретань — историческая область на северо-западе Франции.




16


Придел (боковой неф) — специально выделенная часть основного здания для размещения дополнительного алтаря с престолом. Приделы устраиваются для того, чтобы в один день (например, в крупные праздники или в воскресенья) в одном храме можно было совершать несколько литургий.

Наос — центральная часть храма, где во время богослужения находятся пришедшие в храм молящиеся.




17


Йоль — средневековый праздник зимнего солнцеворота. Традиционно языческий праздник проводился и в христианские времена, совмещаясь с Рождеством.




18


Псалтерий или псалтирь — общее название древних и средневековых многострунных щипковых музыкальных инструментов, преимущественно семейства цитр, с 10 и более струнами, натянутыми поверх трапециевидного корпуса. Разновидность псалтерий — гусли.




19


Киртл — нижнее женское платье, чаще всего без рукавов.




20


Народная песня корнуэлльцев в честь наступления мая




21


Майское дерево — украшенный высокий столб, который по традиции устанавливается ежегодно в честь празднования начала мая. Форма украшений для майского дерева сильно различается в зависимости от региона и страны. Часто стволы очищают от коры и украшают цветными гирляндами, еловыми ветками или бумагой. Ствол майского дерева обвивают лентой из ткани или бумаги или красят спиральной полосой. На верхушке дерева часто прикрепляется венок (так называемая «корона»).




22


На самом деле это не песня, а поэма Эдуарда де Вере, графа Оксфордского «What Cunning Can Express». Перевод выполнен благодаря помощи Julie P и Polissya.




23


А точнее было заменено имя девушки, которой посвящена поэма. В оригинале стихотворение посвящено Синтии (Цинтии). Цинтия — одно из имен богини Дианы, что объясняет использовании в стихотворении метафоры с луной.




24


Фартинг — мелкая монета, 1/4 пенни.




25


Речь идет о виде шва, который в русском языке называется тамбурным. Он действительно похож на цепь.




26


коробочка, в которую клали трут, использовавшийся для высекания огня




27


Ссылка на миф о том, что младенца могли похитить феи, часто заменяя детей на подкидыша с дурным характером.