Свобода любить
Кейт Доули


Это предложение руки и сердца больше походило на ультиматум: или ты выходишь за меня замуж, или я пущу тебя по миру. А человек, который его сделал, шутить не любит — всем известно, что у него слово не расходится с делом, а его возможности и влияние безграничны. Что же делать женщине, оказавшейся перед нелегким выбором: свобода или потеря любимого детища, бизнеса, в который она вложила всю душу? Поддаться на шантаж и угрозы? Или все же существует какой-то иной выход?


Кейт Доули


Свобода любить


Глава 1


— Вот эта высокая брюнетка, что прошла мимо нас две минуты назад, нос задирает, и ты на нее пялился еще! Я о ней тебе рассказывала! — услышала Беатрис напряженный шепот за своей спиной.

Она безразлично пожала плечами. Сначала ее просто бесили эти разговоры и перешептывания за спиной, а теперь, через много лет, она стала совершенно равнодушна к любым сплетням в свой адрес.

— Беатрис! Как я рада, что вы ко мне заглянули! — Навстречу ей, широко раскинув руки для объятий, поспешила хозяйка дома Анабелла Стейтон — пышнотелая крашеная блондинка.

— Анни! Просто замечательный вечер!

Беатрис поспешила надеть на лицо улыбку, предназначенную для подобных мероприятий.

Она честно себе признавалась, что терпеть не может не только Анабеллу, но и почти всех гостей, присутствующих на данном торжестве.

Однако ради дела приходилось терпеть, ведь Анни может рекомендовать ее своим друзьям.

Миссис Стейтон — ее пропуск к кошелькам собравшихся. Да и кто еще может пригласить мисс Беатрис Керуин на такой прием? А ей уже давно пора выходить в свет. Пора расширять клиентуру. Тем более что эти люди за свою жизнь не раз и не два сочетаются браком. А значит, многие могли бы стать постоянными клиентами «Счастливого дня» — салона оформления свадебных торжеств.

— Вам правда нравится, Беатрис?! — восхищенно закатив глаза, с придыханием спросила Анабелла.

Беатрис поняла, что от нее ждут витиеватых комплиментов приему и его хозяйке.

— Потрясающе! — заверила она, старательно изображая восторг. — Я еще никогда не бывала на приемах, хотя бы отдаленно напоминающих ваш!

— О, Беатрис! Как мило с вашей стороны!

А что вы скажете об оформлении?

Беатрис сразу же разгадала за этим вопросом мягкий намек ей: не стоит забывать, что она совсем не ровня Стейтонам. Еще бы! С их-то миллионами. Да Беатрис в жизни столько не заработать! Хотя ни сам Стейтон, ни уж тем более его жена не проработали и дня.

— Я должна признать, Анни, кое-что мне хочется позаимствовать у вашего дизайнера!

Беатрис вновь пришлось покривить душой.

Ей совершенно не нравилось оформление холла дома Стейтонов. Что за идиотские бумажные гирлянды! А сочетание малинового и зеленого?

Да Беатрис повесилась бы, если бы в «Счастливом дне» кто-то предложил что-то подобное. Или повесила бы своего подчиненного.

— Ой, честно вам признаюсь как профессионалу, я сама все здесь сделала! Только молчок, никому не слова! — показательно смущаясь, открыла «страшную» тайну Анабелла.

Беатрис за сегодняшний вечер уже несколько раз успела услышать о дизайнерских талантах миссис Стейтон. Зато она теперь понимала, почему Анабелла при ее возможностях так ужасно одевается. Видно, она и свой стиль продумывает самостоятельно;

— Вы просто молодец, Анабелла! — похвалила Беатрис, хотя ей ужасно хотелось сказать, что для начала миссис Стейтон стоило бы отказаться от соломенной пакли на голове.

Но Беатрис старательно сдерживала себя.

Нельзя ни в коем случае проявлять характер.

Надо думать о деле.

— Анабелла, познакомьте меня с этой очаровательной леди, — раздался над ухом Беатрис глубокий мужской голос.

Она медленно оглянулась, и вдох застрял в ее груди. Беатрис видела красивых мужчин, знала, каковы они в постели. Ей казалось, что ее удивить уже невозможно. О, как она ошибалась!..

Мужчина был таким высоким, что отнюдь не маленькая Беатрис могла смотреть на него, только задрав голову. От его мощного тела веяло силой, а на лице лежала печать уверенности человека, привыкшего все решать самостоятельно. Упрямый прямой подбородок и широкие скулы вовсе не портили его, а только добавляли удивительной притягательности.

Рядом с ним любая женщина будет чувствовать себя маленькой и глупой, подумала Беатрис, с восхищением рассматривая незнакомца.

Тем не менее она нашла силы напомнить себе, что вовсе не для того пришла на этот прием, чтобы заводить новую интрижку: но я ведь не любая, а значит, надо взять себя в руки и для начала выдохнуть.

— Беатрис, познакомьтесь с мистером Шейном Пирсоном. — По голосу Анабеллы Беатрис догадалась, что и хозяйка приема находится под воздействием действительно животного магнетизма своего гостя. — Шейн, перед вами мисс Беатрис Керуин.

— Очень рад нашему знакомству, — сообщил Шейн Пирсон, целуя руку Беатрис.

— Взаимно. — Беатрис холодно и недоступно улыбнулась ему в ответ., Она и сама удивилась тому, как смогла сохранить хладнокровие после его поцелуя. Да у нее в крови сейчас творился настоящий пожар!

— Как вам прием? — поинтересовался он, в его глазах искрился смех.

Беатрис почему-то подумала, что он относится к мероприятию Анабеллы так же, как и она. Но разве можно об этом прямо заявить, да еще и при самой Анабелле?

— Замечательно! — преувеличенно воодушевленно воскликнула Беатрис. — Я только что обсуждала эту тему с нашей очаровательной хозяйкой.

— Да, Беатрис как дизайнер высоко оценила мою работу! — не преминула похвалиться Анабелла, а заодно очень тонко поставила Беатрис на место: помни, дескать, что ты просто владелица небольшого салончика.

— Очень интересно! — воскликнул Шейн. — Значит, вы дизайнер?

— Сейчас уже нет.

Беатрис через силу выдавила из себя улыбку. Ей бы очень не хотелось рассказывать Шейну Пирсону о своей работе. Как бы она ни любила «Счастливый день», на этом приеме неуместно рассказывать о том, как девочка с самого дна смогла довольно высоко подняться по общественной лестнице. Беатрис подумала, что Анабелла сейчас конечно же расскажет все о ней и о ее салоне.

— Беатрис организовала салон оформления свадеб «Счастливый день»!

Опасения Беатрис подтвердились. Ей вновь указывали на ее место. Но Анабелле этого показалось мало.

— Между прочим, Беатрис, вы с Шейном в некотором роде коллеги. Его еще называют цветочным королем Лондона.

— Так вы и есть тот самый Пирсон? — удивилась Беатрис. Она представляла цветочного короля совсем другим.

— Удивлены? — Шейн усмехнулся. — Но я действительно, как вы выразились, тот самый Пирсон. Я вот только недоумеваю, почему мы с вами до сих пор не встречались?

— Только потому, что я — птица не вашего полета. Ваши объемы мне еще долго не потянуть.

Вы же занимаетесь только крупным оптом.

— Почему же, у меня есть несколько мелкооптовых торговцев, есть и сеть розничной торговли. — Я предпочитаю поддерживать малый бизнес.

Беатрис все же не удержалась от выпада в адрес Шейна. Она отлично знала, что мелкие предприниматели жалуются на то, что Пирсон почти задушил их.

— А вам палец в рот не клади, мисс Керуин! — Шейн рассмеялся. — Но, быть может, вы удивитесь, узнав, сколь многие из представителей мелкого бизнеса, который вы стремитесь поддерживать, работают на меня.

— Меня сложно удивить, мистер Пирсон! — Беатрис повела плечом, и почти черные, удивительно густые волосы мягким покрывалом окутали ее.

— Я могу постараться, мисс Керуин.

Беатрис с ужасом поняла, что она заигрывает с ним. И, что еще ужаснее, великий Шейн Пирсон отвечает на ее заигрывания! И как она с ним будет работать — ведь когда-нибудь она все же придет к Пирсону, иначе ее бизнес просто не сможет развиваться?!

— Простите меня, Беатрис, но миссис Лоунби зовет нас, — встряла Анабелла. — Она давно просила меня представить ей мистера Пирсона. Позвольте и ей пообщаться с самым красивым миллионером Лондона! — Анабелла натянуто рассмеялась и, схватив Пирсона за рукав, потащила прочь от Беатрис.

Отойдя на безопасное, на ее взгляд, расстояние, Анабелла обернулась и сказала:

— Надеюсь, Беатрис, вы еще подойдете ко мне, когда соберетесь прощаться?

— Конечно же, Анабелла! Я же должна выразить вам свою благодарность за такой замечательный вечер!

Беатрис отлично поняла намек Анабеллы: ей предлагалось держаться в тени и не приближаться к хозяйке до самого отбытия. И чем скорее владелица «Счастливого дня» покинет прием, тем лучше для всех. Беатрис Керуин совсем не тот человек, знакомством с которым можно гордиться перед светом.

Кажется, слухи о моей репутации уже успели просочиться и сюда! Беатрис усмехнулась, беря бокал шампанского с подноса. Как старательно дамы прячут от меня своих мужей! Неужели им еще никто не сообщил, что при всей моей распущенности я не интересуюсь чужими мужьями?!

Ироническую ухмылку на чувственных губах Беатрис попыталась спрятать за бокалом с шампанским.

— Привет, Бетти, солнышко! — услышала она за спиной знакомый голос.

— Питер! — радостно воскликнула Беатрис, оборачиваясь. — Неужели хоть одно приятное лицо! — уже тише добавила она.

— Я тоже очень рад тебя видеть, — Питер широко улыбнулся и, тоже понизив голос, сказал:

— Кажется, тебе уже наскучил высший свет?

— А что делать? — Беатрис пожала точеными плечами, игриво прикрытыми газовым шарфом кораллового цвета. Он был точь-в-точь подобран к платью из шелка. — Моему детищу нужна поддержка в лице этих богатых дам и господ. Мне надо развиваться, мой милый!

— Ты все так же до самозабвения влюблена в свой салон?

— Что значит «до самозабвения», Питер? — улыбнувшись, поинтересовалась Беатрис.

Он пожал плечами.

— Только то, из-за чего мы с тобой расстались пять лет назад.

— Если ты о том, что я все свои силы отдаю «Счастливому дню», то мы уже не раз и не два обсуждали этот вопрос. И когда были вместе, и когда расстались. Мне жаль, Питер, — тихо добавила она.

— Мне тоже иногда очень жаль, — ответил Питер.

Беатрис увидела, в его глазах боль и сочувственно спросила:

— Ты все еще вспоминаешь… о нас?

— Иногда. Знаешь, я ведь сильно к тебе привязался. Мне до сих пор бывает очень плохо без тебя, Бетти.

— Ты тоже мне очень дорог. До сих пор дорог, Пит. Мне кажется, что ты мой единственный друг. И уж точно единственный мужчина, с которым я нормально простилась.

Питер весело рассмеялся.

— Знаешь, что, я больше всего в тебе ценил? — спросил он.

— Интересно было бы узнать, через пять-то лет! — иронично ответила она.

— Твой потрясающий юмор, моя милая Бетти. Ты всегда умудрялась в самый ответственный момент сказать что-нибудь такое, за что тебя сначала хочется убить, а в следующую секунду — расцеловать!

— Только не на глазах у почтенной публики!

— Я вообще к тебе даже прикасаться боюсь!

Особенно сейчас, Бетти.

— А что сейчас случилось особенное? — Беатрис приподняла бровь, ожидая ответа.

— Как только увидел тебя в этой толпе, я подумал: что же мне делать? Сказать тебе правду, скрыть все или даже не подходить? Потом я подумал, что нельзя терять такого друга, как ты, только из-за трусости. Я всегда говорил тебе, что ты — лучшее, что было в моей жизни, и что я готов тебя ждать до конца своих дней. Но, как оказалось, человек, особенно мужчина, слаб. Я женюсь, Бетти.

— О! — Беатрис растерялась, но буквально через секунду пришла в себя и бросилась Питеру на шею. — Как же я за тебя рада! Если бы ты только знал! У меня даже иногда просыпалась совесть при мысли, что я сломала твою жизнь.

— Приятно слышать через столько-то лет! — прокомментировал Питер, высвобождаясь из ее объятий.

— Но-но! — Беатрис погрозила ему пальчиком.

— Я просто волнуюсь, как бы ты не умерла от укоров совести, — попробовал оправдаться он.

— Не волнуйся, — Беатрис успокаивающе похлопала его по плечу, — моя совесть засыпала при мысли, что хоть где-то есть «мужчина на крайний случай». Так что это мне стоило бы оправдываться перед тобой.

— Интересно, это ты сама придумала, про «мужчину на крайний случай»? — чуть обиженно спросил Питер. — — Нет, Лиз.

— Я до сих пор не могу понять, кто из вас на кого плохо влияет, — признался Питер.

— Мы друг к другу потянулись с первого взгляда. — Беатрис улыбнулась. — Может быть, ты все же познакомишь меня с твоей избранницей? Очень хочу увидеть женщину, которая оказалась гораздо умнее меня.

Питер просиял.

— Пойдем! Я буду очень рад познакомить тебя с Элен.

Беатрис поняла, что ему очень хотелось представить ей свою невесту, но он не знал, как старинная подруга отнесется к этому знакомству.

Он подвел Беатрис к небольшой группке, где в окружении пожилых матрон стояла хрупкая и очень молодая женщина. Беатрис показалось, что она удивительно похожа на ангела, сошедшего с небес на эту грешную землю.

Кажется, Питер на этот раз нашел полную противоположность мне. Может быть, он и прав, подумала Беатрис. Она была рада за друга, но на душе кошки скребли. Все больше ее знакомых находят свое счастье, а она все еще мечется в поисках неизвестно кого. Но с Питером она бы точно не была счастлива. Он отличный парень, но не для нее. Да и он бы был рядом с ней счастлив слишком редко.

Беатрис внимательно рассматривала женщину, которую выбрал для себя один из ее самых верных поклонников, и невольно сравнивала с собой. Элен была невысокой, очень хрупкого сложения, Беатрис даже удивилась, как она держит на своих плечах тяжелое платье из бархата. Ей казалось, что это неземное создание должно быть облачено только в туман. Саму Беатрис никто не назвал бы миниатюрной. Она была высокой и никогда не жаловалась на плохой аппетит, хотя от природы и не была склонна к полноте. Да и черты ее лица совсем не напоминали тщательно прорисованные черточки Элен. Беатрис гордилась своими крупными чувственными губами, огромными, почти черными глазами, красивым носом с легкой горбинкой. Ее лицо с высоким лбом было будто списано с картин эпохи Возрождения. А вот Элен могла бы послужить моделью художникам середины девятнадцатого века. Ее голубые глаза, волосы, отливающие серебром, тонкая, почти прозрачная кожа отлично смотрелись бы на картинах прерафаэлитов. Во всяком случае, так казалось Беатрис.

— Офелия, — проронила она, наклоняясь к уху Питера.

— Да, ты права, я часто ее сравниваю с этой героиней. Или ты о картине?

— В обоих случаях да. Только не говори, что у нее еще и ангельский характер! — шутливо взмолилась Беатрис.

Питер развел руками.

— Прости, Бетти.

— Знаешь, Пит, мне кажется, эта женщина сможет дать тебе все то, что не смогла дать я. И даже больше, — глядя ему в глаза, серьезно сказала Беатрис.

— Спасибо, я знал, что Элен тебе понравится с первого взгляда. Для меня все еще важно твое мнение, Бетти.

— Если твоя рана еще до конца не зажила, Пит, лучше мне и не знакомиться с Элен.

— Почему?

— Мне кажется, что мы с ней подружимся.

— Ну и отлично! Две мои любимые женщины будут рядом. О чем еще может мечтать мужчина?

Беатрис рассмеялась.

— Тебе нужно принять ислам!

— Зачем? — не понял Питер — Чтобы ты мог позволить себе четырех жен.

— Дело в том, что тогда я должен буду их всех содержать. А меня вполне устраивает тот факт, что ты перспективная бизнес-вумен. И к тому же я хотел бы видеть тебя далеко не каждый день!

— Я могу и обидеться, — пригрозила Беатрис. — Хотя, если подумать… Да, не чаще раза в неделю!

— Почему раза в неделю?

— Потому что тебя, зануду, я смогу выдерживать не чаще раза в неделю!

Питер только покачал головой.

— Позвольте мне забрать мою невесту на минутку?! — с улыбкой обратился он к дамам, обступившим Элен.

Питер был настолько очарователен, что Беатрис невольно им залюбовалась.

Интересно, а правильно ли я поступила, когда сказала ему «нет»? — спросила она себя уже в сотый раз. И снова ответила: правильно.

Я бы не принесла ему счастья, я не ангел. Я вольная, птица. Брак подрезал бы мне крылья.

К тому же на свете столько одиноких мужчин!

Беатрис улыбнулась своим мыслям. Хотя почти все считали ее легкомысленной, несколько человек, в том числе Питер, знали, почему она старалась не связывать себя серьезными отношениями. Беатрис панически боялась потерять свободу. Ей казалось, что, как только она даст кому-то обещание всегда быть рядом или что-то подобное, ей уже никогда не вернуть свою прежнюю жизнь. Она легко приспосабливается, но ведь, приспосабливаясь, так же легко потерять себя. Еще легче потерять свое дело. А уж этого Беатрис не могла допустить.

Даже ради самой великой любви.

— Беатрис, это моя невеста Элен Веллингтон. Элен, это Беатрис Керуин, моя самая первая и сама большая любовь!

От такого представления Беатрис была готова провалиться сквозь землю.

— Не принимайте всерьез слова Питера, — поспешила она исправить его оплошность.

Питер весело рассмеялся.

— Кажется, я первый, кто вогнал мисс Керуин в краску!

— Не обращайте на него внимания! — попросила Элен, протягивая Беатрис руку. — Кому, как не вам, знать, что у него странное чувство юмора. Мне казалось, что вы-то уже должны были привыкнуть.

Беатрис не могла не ответить на открытую, приятную улыбку Элен. Она пожала протянутую руку и удивилась сильному и крепкому пожатию Элен. Беатрис казалось, что ее ладонь, пусть и изящная, но все же не такая изящная, как у настоящих леди, кое-где в так и не заживших от кистей и карандашей мозолях, должна была просто провалиться сквозь тонкую светящуюся руку Элен. Беатрис старалась свести следы первых лет тяжелой работы, когда «Счастливый день» в основном держался на ее плечах, но безуспешно. Ей тогда приходилось самой и проектировать оформление свадеб, и плести гирлянды, и даже носить коробки с цветами, гирляндами и прочим. Это сейчас она занимается только организационными вопросами. А тогда, шесть лет назад, Беатрис на своих плечах вывезла свое детище. Разве теперь она могла проститься с ним ради мужчины?

— Видишь ли, Бетти, — сказал Питер, наконец-то отсмеявшись, — Элен знает обо мне все. А с тобой связан один из важнейших этапов моей жизни. Так что я не мог не рассказать своей невесте о своей любви к тебе. Элен даже знает о том, что я до сих пор испытываю к тебе очень теплые чувства. Что стоит тебе только позвать меня, и я бы бросил все. Но так же она знает, что, несмотря на твою ужасающую почтенных матрон репутацию, ты не охотница за чужими мужьями. И еще одно уточнение: я готов был броситься к тебе по первому зову, пока рядом не было Элен. Она мой ангел-хранитель.

Питер поцеловал руку своей невесты. В его глазах светились такая любовь и преданность, что Беатрис невольно почувствовала зависть.

На нее Питер так никогда не смотрел.

— Я рада, что Питер нам обеим все объяснил. Иначе я просто не знала бы, как смотреть вам в глаза, Элен! — недовольно взглянув на Питера, сказала Беатрис.

— Не волнуйтесь, все отлично. Я давно мечтала с вами познакомиться. Мне всегда хотелось увидеть женщину, которой восхищается мой жених. Он ведь возвел вас на пьедестал.

— Кажется, эта будущая семейная пара сегодня сговорилась вогнать меня в краску! — с легким раздражением воскликнула Беатрис.

Элен и Питер весело рассмеялись.

— Нет, что ты, Бетти! Ты действительно мой идеал! — поспешил заверить ее Питер. — Но не красоты, хотя необходимо отдать тебе должное, а ума. Я еще не встречал столь работоспособного человека, как ты. Бетти, да если бы я обладал хотя бы толикой твоих деловых качеств, давно бы уже получил место в парламенте!

— Ой, Пит, ты же знаешь, что на этих «весах демократии» и без тебя вполне хватает гирек! — отмахнулась Беатрис. — Лучше скажите, когда ваша свадьба?

— Через два месяца, — улыбнувшись, ответила Элен и с нежностью посмотрела на Питера.

— Уточняю: восемнадцатого апреля. Бетти, ты уже в списке гостей. Правда, официального приглашения придется подождать. Мы их еще не приготовили.

— А почему тогда меня приглашаешь сейчас? — поинтересовалась Беатрис, не зная, обижаться ей или радоваться тому, что она, по всей вероятности, оказалась чуть ли не первой приглашенной.

— Потому что ты, будучи весьма занятой леди, можешь что-нибудь запланировать на этот день. А теперь, когда мы тебя пригласили, у тебя нет никакого шанса не явиться на свадьбу.

Тем более что у нас с Элен к тебе просьба.

— Неужели вы попросите меня оформить вашу свадьбу?! — с иронией спросила Беатрис.

— Не только, — улыбаясь, сказал Питер, — этот вопрос мы с тобой обсудим позже. Элен хотела просить тебя еще об одном одолжении.

— Беатрис, не могли бы вы быть моей подружкой? — смущаясь, спросила Элен.

— То есть? — растерялась Беатрис.

— Понимаешь, Элен училась в парижском колледже, во Франции остались все ее подруги, но и с ними связь порвалась давно. А в Англии она еще ни с кем не подружилась столь близко. И неудивительно. Элен из весьма состоятельной семьи, она, как только окончила колледж и вернулась домой, сразу же попала в этот омут. Ну где здесь можно встретить кого-то порядочного?!

— Тебя же встретила, — усмехнувшись, напомнила Беатрис.

— А кто сказал, что я — порядочный человек?

Питер скорчил гримасу, которая, на его взгляд, придавала ему сходство с бандитом.

Элен и Беатрис весело рассмеялись: его лицо, несмотря на предпринятые Питером усилия, оставалось лицом человека, чьи отец, дед и прадед преподавали в Кембридже. Да и очки в золотой оправе сильно мешали задуманному Питером перевоплощению.

— Прошу вас, Беатрис, мне действительно хочется видеть вас подружкой на моей свадьбе. — Элен осторожно положила руку на плечо Беатрис. В ее глазах стояла такая мольба, что Беатрис просто не смогла отказаться.

— Конечно, Элен! — воскликнула она. — О чем речь! Могу только сказать, что ваше предложение — честь для меня.

— Ой, Бетти, как бы ты не стала настоящей леди! — шутливо посетовал Питер, покачав головой. — Еще выйдешь замуж за миллионера или графа.

— Ты себе вообще представил, что такое только что ляпнул? — нарочито грубо поинтересовалась Беатрис. — Элен, вы уже решили, каким будет общий стиль свадьбы?

— Я бы не хотела ничего помпезного. И, Беатрис, давай перейдем на «ты». Я уверена, что мы подружимся!

— Конечно, Элен! Так что там со стилем?

— Бетти, куда ты спешишь?! У тебя еще как минимум месяц! — попробовал умерить рвение подруги Питер.

— Пит, отстань! — Беатрис досадливо отмахнулась. — Насколько я понимаю, у тебя хватило ума не заказывать приглашения, пока не разработана общая концепция?

— Если честно, ума хватило у Элен, — признался Питер.

— И это человек, который уже пять лет близко общается со мной! — закатив глаза, воскликнула Беатрис. — Сколько приглашенных предполагается?

— Не больше ста человек, — отозвалась Элен.

— Действительно, очень и очень скромная свадьба, — прокомментировала Беатрис.

— Я рад! — сказал Питер.

— Чему? — поинтересовалась Элен, все так же с восторгом глядя жениху в глаза.

— Тому, что к нам вернулась прежняя ироничная Бетти Керуин. Я уже испугался, что она вознамерилась измениться. Стать вежливой, тактичной, постоянной, готовой выйти замуж и нарожать детишек.

— Ужас какой! — воскликнула Беатрис, передергивая плечами. — Мне недавно снился такой кошмар. Потом две ночи уснуть не могла.

Кстати, вы не боитесь, что моя репутация может вызвать… Как бы это сказать? Излишний ажиотаж, — наконец нашлась Беатрис.

— Но мы-то знаем, какая ты на самом деле, — успокоил ее Питер. — К тому же нашей репутации ничто не может повредить.

— Да уж, — хмыкнула Беатрис.

— Кстати, ты знаешь, что некоторые наши общие знакомые заключили пари на довольно крупную сумму на то, когда ты наконец-то решишься на что-то серьезное.

— Что имеется в виду? — заинтересовалась Беатрис.

— То есть выйдешь ты замуж или хотя бы будешь встречаться с одним мужчиной больше трех месяцев.

— Мило, — прокомментировала Беатрис. — Мне даже кажется, я знаю, кто все это спровоцировал.

Питер улыбнулся.

— Вот этого я тебе не скажу.

— А ты сам-то сделал ставку? — спросила Беатрис.

— Нет, я тебя слишком хорошо знаю. Ты абсолютно непредсказуема! Я не люблю рисковать.

— А какие сроки указываются? — Любопытство так и распирало Беатрис.

— Самый ранний — пять лет, — смеясь, ответил Питер.

— А поздний?

— Никогда.

— Мой тебе совет; поставь на «никогда», — улыбнувшись, посоветовала Беатрис.

— Я бы на твоем месте не зарекалась, — сказала Элен, весело посматривая на Питера. — Человек не может знать, когда к нему придет настоящая любовь.

— Дело в том, Элен, что моя настоящая любовь уже пришла. И зовут ее «Счастливый день», — твердо ответила Беатрис.


Глава 2


— Мисс Керуин! Беда!

Беатрис застыла на пороге офиса «Счастливого дня». Ей показалось, что в помещении взорвалась бомба: сотрудники бегали туда-сюда, стоял истошный крик, а в воздухе, медленно кружась, как огромные снежинки падали белые листы бумаги. Беатрис невольно залюбовалась картиной. Но взволнованный голос секретарши Энни вернул Беатрис к действительности:

— Мисс Керуин! Он отказался! — закричала Энни, подбегая к ней с какими-то бумагами.

— Энни, пойдемте ко мне в кабинет, там вы спокойно мне все объясните, кто от чего отказался и заодно почему в офисе такой бардак! — Беатрис казалось, что она единственный островок спокойствия в этом хаосе.

— Мисс Керуин! У нас… — Энни вновь попыталась что-то ей сказать, но Беатрис жестом остановила ее.

Она молча повернулась и, отвечая на приветствия испуганных сотрудников, направилась в свой кабинет. Впрочем, Беатрис с трудом могла назвать эту каморку кабинетом, но даже такая клетушка все же лучше, чем ничего: стол, кресло, шкаф для бумаг и стул для посетителей здесь умещались.

Беатрис села за стол и указала рукой Энни на стул возле стола.

— Теперь можете мне объяснить, почему в «Счастливом дне» апокалипсис? Я зря не посмотрела новости? Падает метеорит или резкий скачок цен на розы? — Беатрис за иронией попыталась спрятать нарастающее беспокойство.

— — Мисс Керуин, мистер Доули отказался поставлять очередную партию цветов! — на одном дыхании выпалила Энни.

— То есть? — не сразу поняла Беатрис.

— Просто отказался! — с отчаянием воскликнула Энни.

Беатрис немного раздражало то, что ее секретарь не может держать себя в руках и говорит исключительно восклицаниями.

— Энни, если вы не успокоитесь, мне придется принять жесткие, но необходимые меры!

Я суну вашу голову под струю холодной воды и буду удерживать, пока вы не придете в себя!

У вас есть тридцать секунд на то, чтобы успокоиться.

Беатрис сняла легкий плащ и повесила его в шкаф. Поправила перед зеркалом, укрепленным на створке, высокую прическу, открывающую красивую шею, и краешком глаза взглянула на Энни. Слава богу, ее лицо приняло более осмысленное выражение.

Она вернулась за стол и жестом предложила Энни рассказать, что же произошло в «Счастливом дне», пока его хозяйка приводила себя в порядок после вчерашней вечеринки.

— Сегодня в половине десятого утра пришел факс от мистера Доули.

Энни протянула Беатрис сильно измятую бумагу. Сразу было видно, что бумага успела побывать не в одних руках.

Беатрис взяла факс и внимательно прочитала. С каждой новой строчкой лицо ее становилось все белее. Ей казалось, что пол уходит из-под ног.

— Энни, — наконец сказал она, — во-первых, почему эту бумагу прочитал кто-то до того, как ее увидела я? Чтобы больше подобного не было. Во-вторых, вы звонили мистеру Доули?

— Да, он сказал, что готов оплатить даже неустойку. Но цветы он нам не продаст.

— Так. Вы звонили нашему юристу?

— Да, он сказал, что принудить Доули сделать поставку, может быть, и смог бы. Но не раньше, чем окончится судебное разбирательство.

Энни говорила таким убитым голосом, что Беатрис невольно стало ее жалко.

Теперь Беатрис было понятно, почему в глазах сотрудников плескался ужас. Ее предприятие просто не может существовать без цветов!

Если Доули не поставит эти цветы, «Счастливый день» не сможет подготовить свадьбу. А значит, понесет убытки. Но, что еще страшнее, ее фирма потеряет лицо. Никого не интересует, кто и что не поставил вовремя «Счастливому дню». Главное, что свадьба будет сорвана.

Если не найдется выход из ситуации, это означает одно: они могут начинать паковать вещи и искать другую работу.

А кто может решить проблему? Только хозяйка салона. Беатрис глубоко вздохнула и посмотрела на календарь. В ее распоряжении всего два дня, чтобы тем или иным образом предотвратить катастрофу.

— Спасибо, Энни, — ровным голосом сказала она секретарю. — Можете идти. Попытайтесь успокоить паникеров. И будьте на месте.

Вы мне понадобитесь.

Энни всплеснула руками.

— — Но, мисс Керуин, что нам теперь делать?!

— Успокоиться, — отрезала Беатрис, которой уже порядком надоела взвинченность секретарши. — Если вы так и будете бегать друг за другом, усиливая панику, кстати, совершенно беспочвенную, я ничего не смогу придумать. Всем успокоиться и работать. И помните, что услуги психотерапевта я оплачивать не буду.

Этого пункта нет в вашем социальном пакете.

Энни поняла, что дольше задерживаться не стоит, и поспешно вышла из комнаты.

Беатрис видела, что в глазах девушки плещутся обожание и надежда, разбавленные небольшой долей страха. Энни хорошо знала своего босса и понимала, что Беатрис не остановится перед тем, чтобы сунуть ее голову под холодную струю, если она не успокоится и не придет в себя. А еще Энни верила, что Беатрис сможет разрешить любую проблему и что теперь все будет в порядке.

Мне бы такую уверенность в себе! — хмыкнула Беатрис, еще раз вчитываясь в текст послания Доули. Надо сказать, довольно невежливого. Все же судебное разбирательство начать стоит. По крайней мере, я смогу подкинуть что-то своим ребятам, если мне все же придется их увольнять. Черт! Из-за этого идиота я могу потерять свое дело!

Беатрис чувствовала, что начинает закипать.

А вот это было действительно опасно. Сгоряча она могла пойти на что угодно. Даже на зверское убийство человека, доставившего ей столько проблем.

Зацементировать в ванной — так, чтобы мог дышать, но не мог выбраться, — и открыть кран.

Несильно. Беатрис насладилась картиной мучений Доули и, кажется, немного пришла в себя. Во всяком случае, убивать Доули ей расхотелось. Итак, что я могу сделать? Первый вариант: позвонить заказчикам и сообщить, что мы не сможем их обслужить, и распустить штат.

Но это крайний случай. Я бы все же предпочла другую вариацию на эту тему. Что я еще могу?

Вариант второй: обратиться к кому-нибудь из цветочников, кто мог бы поставить мне эти чертовы розы.

Беатрис взяла телефонную книгу и принялась обзванивать торговцев цветами — и тех, с которыми имела дело когда-либо, и тех, о ком знала только из объявлений.

Через несколько часов напряженных переговоров она со злостью бросила трубку на рычаг. Все были очень рады ее слышать, но помочь ничем не могли. «Партию нужно было заказывать раньше, — говорили они. — Прости, Беатрис, но мы уже никак не успеем».

— Энни, — вызвала секретаря Беатрис, с силой вдавив в корпус кнопку коммутатора, — принеси мне список всех поставщиков цветов в Лондоне и его окрестностях.

Она надеялась найти кого-то, кто сможет ей помочь. Но после того, как из списка были вычеркнуты те, с кем Беатрис уже поговорила, оказалось, что обзвонить надо всего лишь три фирмы. И, судя по тому, что Беатрис о них знала, никто не смог бы ей помочь. Но она все же с тяжелым сердцем, каждый раз надеясь на чудо, сделала эти звонки. Чуда не произошло.

— Я знаю, что чудес не бывает, — сердито сказала Беатрис, обращаясь к телефону, — но все же надеялась. Что еще я могу сделать?!

Она обхватила голову руками. Какая-то мысль настойчиво маячила на периферии сознания, но категорически не желала прийти к Беатрис.

— Как же я ненавижу этот чертов мелкий бизнес! — в сердцах крикнула Беатрис. И тут же вскочила с кресла. — Энни! Быстро ко мне со справочником! — распорядилась она, напряженно расхаживая по комнатке.

Конечно, как же я сразу не сообразила! Если мне не поможет цветочный король, кто тогда?

Осталось только убедить спесивого красавца Шейна Пирсона, что он просто обязан выручить меня этой поставкой! А еще лучше, чтобы он начал работать со мной постоянно. Уж с ним я вряд ли попаду в подобную ситуацию.

Энни вошла в кабинет, заранее позаботившись придать лицу как можно более спокойное выражение.

— Энни, мне нужен телефон Шейна Пирсона!

— Цветочного короля? — удивленно спросила Энни.

— Вряд ли другой Пирсон сможет помочь вам сохранить место, — иронично ответила Беатрис.

— Но, мисс Керуин, вы же всегда говорили, что лучше всего работать с мелкими поставщиками!

— Энни, еще я недавно говорила, что могу кому-то испортить прическу и весь день. Вам хочется принять холодный душ? — Беатрис опять начинала раздражаться. — Уверяю вас, я не страдаю амнезией или иными расстройствами памяти и поэтому отлично помню, что и когда я говорила.

— Конечно, мисс Керуин! — поддакнула испуганная Энни и, сверившись со справочником, набрала номер телефона офиса Пирсона.

— Что значит, он не может принять меня?! — удивленно спросила Беатрис. — Мистер Пирсон сейчас в офисе, значит, вполне может отложить свои дела. Я ведь не о погоде с ним хочу поговорить, а предложить ему сделку. Выгодную сделку.

— Простите, мисс Керуин, но мистер Пирсон сегодня специально подчеркнул, что не собирается никого принимать, тем более с заманчивыми предложениями. Всего доброго, мисс Керуин. — На другом конце провода повесили трубку.

Если гора не идет к Магомеду… Беатрис пожала плечами и вытащила из шкафа плащ. Что ж, она совсем не против поездки в Сити. Главное, не попасть в пробку, хотя сейчас уже начало третьего, а значит, на дорогах относительно свободно.

Беатрис вышла из офиса и поймала такси.

Она назвала адрес и принялась продумывать свою встречу с Пирсоном. В принципе, ничего особенного она ему предложить не могла. Беатрис догадывалась, что ее средства — капля в море состояния Пирсона. Но для нее и эти деньги значат много.

Ей оставалось только надеяться на то, что Пирсон поймет ее. Он ведь и сам, насколько было известно Беатрис, начинал практически с нуля. В конце концов, почему бы ему просто не помочь новой знакомой?!

Беатрис весело усмехнулась. Вчера вечером Пирсон еще несколько раз пытался подойти к ней, но дамы старательно оберегали «милого Шейна» от нее. По наблюдениям Беатрис, одна только Анабелла два раза почти силой утаскивала Пирсона в другую комнату.

Такси остановилось перед большим, этажей в пятьдесят, зданием, облицованным серым мрамором. Беатрис почти физически ощущала, как оно нависает над ней, словно пытаясь раздавить.

Значит, увлекаемся психологией, усмехнувшись, подумала Беатрис и, расправив плечи, толкнула дверь с большой позолоченной ручкой. А мрамор вряд ли настоящий!

Беатрис оказалась в огромном холле, где был только стол секретаря. Ни кресла, ни дивана, ни хотя бы стула. Холл откровенно демонстрировал каждому, что не стоит отвлекать сотрудников: они слишком заняты.

Мимоходом кивнув молодой девушке, сидевшей за столом, Беатрис, не останавливаясь ни на секунду, направилась к лифтам. Она прекрасно знала, что чем увереннее у тебя вид, тем меньше вопросов тебе будут задавать.

— Э-э-э мисс! — Девушка явно растерялась.

Она привстала из-за стола и попыталась обратить на себя внимание Беатрис.

Но было уже поздно: лифт открыл двери, и Беатрис, бросив на секретаря укоризненный взгляд — как же, крошка, ты могла меня не узнать! — нажала на кнопку пятидесятого этажа. Почему пятидесятого? Очень просто: Беатрис предположила, что мистер Пирсон постарается скрыться как можно дальше, в его случае — выше.

Лифт ехал довольно быстро, но Беатрис успела собраться с духом. Сейчас ей предстоит преодолеть гораздо более серьезную препону.

Судя по голосу и манере разговора, личный секретарь Пирсона на наглый взгляд не купится. Значит, придется пробиваться с боем.

Когда двери лифта распахнулись, Беатрис уже была готова ко всему. Она уверенным шагом, с гордо поднятой головой вышла из кабины в холл. Как Беатрис и предполагала, за столом секретаря восседала пожилая, сурового вида дама.

— Я мисс Керуин и все же хотела бы видеть мистера Пирсона, — сообщила Беатрис, подходя к ее столу. — Судя по всему, мне сюда? — Беатрис указала на огромную дверь.

Ей казалось, что она начала понимать характер Пирсона. У цветочного короля могла быть только такая внушительная дверь.

— Нет, мисс Керуин. Точнее, кабинет мистера Пирсона действительно там, но вы туда не войдете! — сурово сказала секретарь.

— Спасибо, не надо провожать, я сама найду дорогу! — с милой улыбкой заявила Беатрис.

Она с удовольствием понаблюдала бы за тем, как на лице секретаря выражение крайнего неудовольствия меняется удивленной миной, а потом возвращается к исходному состоянию. Но, к сожалению, позволить себе насладиться этой картиной Беатрис не могла.

Она круто развернулась и быстрым шагом пошла к заветной двери, за которой скрывалось ее спасение. Секретарь вскочила из-за стола и бросилась к нахальной посетительнице с явным намерением задержать ее во что бы то ни стало.

Придется переступить через эту милую леди.

Надеюсь, она не пострадает, подумала Беатрис.

Если бы секретарь мистера Пирсона видела сейчас ее улыбку, она бы несколько раз подумала, прежде чем хватать Беатрис за руку. Но она, на свою беду, сделала этот опрометчивый жест, Беатрис медленно повернулась к ней и вопросительно подняла бровь, указывая взглядом на пальцы секретарши, мертвой хваткой вцепившиеся в серую шерсть костюма.

— Вы не можете войти к мистеру Пирсону, он вам не назначал. Он вообще сегодня никого не принимает!

Беатрис с удовольствием услышала в голосе женщины опаску. Еще бы: у нее на лице было самое страшное из выражений, составляющих богатую личную коллекцию мисс Керуин!

— Я удостоилась особенной чести? — ядовито поинтересовалась Беатрис.

— Что вы имеете в виду? — не поняла ее секретарша.

— Вы всех посетителей хватаете за одежду или только меня? — Голос Беатрис не предвещал ничего хорошего.

— Только тех, кто пытается прорваться к мистеру Пирсону без его разрешения! — отрезала секретарша.

— А вы бы попробовали поинтересоваться у него, хочет ли он видеть меня, — предложила Беатрис. Она легонько дернула плечом, показывая, что ей не слишком приятна хватка пальцев секретаря. — И еще запомните: я пройду туда любой ценой.

Вот теперь, кажется, акценты расставлены, с удовольствием подумала Беатрис. Сейчас она будет метаться, чтобы сделать выбор: позвонить и вызвать охрану, и тогда ей надо будет отпустить меня, или так и держать сумасшедшую, которая собралась нарушить покой шефа.

На лице секретарши отразился напряженный мыслительный процесс. Наконец, судя по облегчению, которое так же отразилось на ее лице, какая-то светлая мысль пришла ей в голову. Секретарша выпустила рукав Беатрис и отошла от нее на безопасное расстояние.

— Ждите здесь, мисс Керуин, сейчас я спрошу мистера Пирсона, хочет ли он вас видеть.

Она открыла дверь, но не учла того, что Беатрис вовсе не собиралась стоять столбом и покорно ожидать, когда ее прогонят. Она должна была спасать свое детище. Чего бы ей это ни стоило. Беатрис просочилась в кабинет следом за секретаршей и легонько подвинула ее.

— Благодарю вас, — сказала Беатрис секретарше, мило улыбаясь. — Очень рада видеть вас, мистер Пирсон!

Беатрис быстрым шагом пересекла кабинет, подошла к Шейну и протянула руку.

Он посмотрел на Беатрис с явным неудовольствием, но руку пожал.

— По какому поводу вы врываетесь в мой кабинет, мисс Керуин? — хмуро спросил он.

— Хочу сделать вам деловое предложение!

— А почему не записались на прием?

— Дело очень срочное. Я не могла позволить себе ждать несколько недель.

— А врываться с боем, доводить до сердечного приступа моего секретаря вы могли? иронично поинтересовался он. — Или вы позволили себе подобное из-за нашего мимолетного знакомства?

— Нет, даже если бы я вас не знала, я бы вошла к вам сегодня. Я пришла с деловым предложением, мистер Пирсон, мне жаль, что приходится повторять это. Я была уверена, что подобные вещи вы вполне способны запоминать с первого раза.

Беатрис чувствовала, что явно говорит лишнее и что ее слова просто не могут настроить Пирсона положительно. Но что делать, если он ей грубит? Неужели терпеть? Ну уж нет!

Но, к ее удивлению, Шейн Пирсон вместо того, чтобы вызвать охрану, расхохотался.

— Что ж, мисс Керуин, кажется, вас действительно прижало. Я готов выслушать ваше заманчивое предложение и помочь по мере своих сил.

— Почему вы решили, что мне нужна ваша помощь? — удивилась Беатрис.

— Только потому, что вы предпочитаете мелкий бизнес. — Пирсон ослепительно улыбнулся. — Вот видите, я все отлично помню.

— Мило, — прокомментировала Беатрис. — Но все же я пришла просить не милостыню, а предложить вам сделку.

— Миссис Стекбери, — обратился Шейн к секретарше, которая все еще не могла отойти от шока, вызванного торнадо по имени Беатрис Керуин, — будьте добры, принесите нам чаю. Или вы предпочитаете кофе, мисс Керуин?

— Терпеть не могу кофе, — призналась Беатрис.

— Вот и замечательно! — Шейн вновь улыбнулся ей.

Он встал из-за стола и жестом указал Беатрис на два очень удобных на вид кресла, которые стояли у окна. Между ними стоял небольшой столик из красного дерева.

— Устраивайтесь со всем возможным удобством, — предложил Шейн.

Беатрис села в кресло и с удовольствием расслабилась в нем. Она посмотрела в окно, за которым расстилалась потрясающая панорама Лондона.

— Да, хорошо быть цветочным королем, — весело посматривая на Шейна, сказала она.

Он рассмеялся.

— Кажется, наш разговор не будет скучным!

Я готов вас выслушать, мисс Керуин.


Глава 3


— Итак, мисс Керуин, что такое вы мне хотели предложить? — спросил Шейн, и обаятельная улыбка заиграла на его губах.

— Я хотела предложить вам сделку. — Беатрис поднесла к губам чашку с ароматным зеленым чаем, сделала небольшой глоточек и удовлетворенно кивнула. Напиток был в меру крепким, а сам сорт чая — выше всяких похвал. — Замечательно! Китай?

— Я рад, что вам понравилось. Вижу, что вы ценитель. Приятно иметь дело с людьми, которые понимают толк в хорошем чае.

— Значит, вы уже согласны иметь со мной дело? — мило улыбнувшись, спросила Беатрис.

— Не пытайтесь поймать меня на слове, мисс Керуин, я в любой момент могу отказаться от него.

— А как же честь?

— Считайте, что я бесчестный человек. И запомните это на будущее. Вам повезло.

— В чем же?

— Я признался сам. Есть люди, которые очень жестоко во мне разочаровались. — Шейн вольготно расположился в кресле, откинувшись на спинку.

— Как же вы ведете бизнес? Ведь честное имя значит многое даже в наше время.

— Многое, но я никогда не заключаю контракты с людьми, которые мне не нравятся.

Так же я никогда не делаю то, что мне не по душе. Особенно если меня пытаются принудить к этому. Я очень, очень свободолюбив.

— Очаровательный экскурс в вашу психологию! — Беатрис не удержалась от того, чтобы уколоть его. — Хотите поговорить об этом, мистер Пирсон?

— А вы психолог, мисс Керуин?

— Нет, дизайнер.

Шейн весело расхохотался.

— Да, мисс Керуин, если мы не договоримся, я буду рад, что пообщался с вами. Вы потрясающий собеседник и очень интересная женщина!

— Надеюсь, моей психологией мы заниматься не будем?

— А вам бы этого не хотелось?

Он наклонился к ней, и Беатрис с ужасом поняла, что между креслами не такое уж большое расстояние. Она чувствовала на своей коже горячее дыхание Шейна, чувствовала жар его тела. Голову кружил его потрясающий запах — сильный и свежий. Только так и должен пахнуть мужчина. И ее пугала мужественность, которая была в Шейне. Беатрис чувствовала, что с ним не стоит шутить. С этим человеком не стоило играть в привычные ей игры, поскольку неясно, чем это может закончиться для нее самой.

Нет уж, Пирсон, подумала она, утопая в бездне глаз цветочного короля, я ни за что не буду с тобой крутить роман. Я не настолько глупа.

— Я уже успела сообщить вам, мистер Пирсон, что психология не является моей специальностью, — отчеканила Беатрис. — Как только мне понадобится помощь психотерапевта, я обращусь к дипломированному специалисту.

— Достойный ответ! — Пирсон улыбнулся и снова откинулся на спинку кресла. — И отпор достойный.

Беатрис сделала вид, что не поняла окончания его фразы.

— Вы хотели выслушать мое предложение, мистер Пирсон.

— А вы согласитесь выслушать мое, мисс Керуин?

— У вас уже есть что мне предложить?

— Да. Давайте сегодня вечером куда-нибудь сходим. Я знаю один прелестный ресторанчик.

Такого Беатрис не ожидала. Чтобы не выдать дрожи, внезапно появившейся в ее руках, она поспешно поставила чашку на стол.

— Что с вами, мисс Керуин, неужели вы покраснели? — иронично улыбаясь, спросил Шейн Пирсон.

Беатрис подумала, что зря она поставила чашку: за тонким фарфором можно было бы спрятаться от насмешливого взгляда Шейна.

Что со мной творится?! Это просто смешно! — раздраженно подумала Беатрис. Моего расположения добивались столько мужчин, что, если меня кто-то попросит назвать точную цифру, я, к стыду своему, не смогу этого сделать. И вот очередной красавчик пытается соблазнить меня, а я краснею, как девчонка!

— Предложение короля может вогнать в краску кого угодно! — Беатрис попыталась скрыть удушливую волну за сарказмом.

— Но я все же цветочный король. — Шейн с интересом наблюдал за ней, и Беатрис поняла, что ее тактика разгадана.

— Это даже лучше. — Она пожала плечами. — Можно быть уверенной, что хотя бы цветы поклонник не будет забывать дарить.

— Обычно ваши поклонники забывают цветы, приходя на свидание? Могу их понять!

Глядя на вас, можно забыть обо всем! — воскликнул он, окидывая Беатрис восхищенным взглядом.

— У меня такое ощущение, что мужчины уже давно забыли, что женщинам следует дарить цветы.

Беатрис постаралась сесть так, чтобы юбка не слишком сильно открывала длинные стройные ноги.

— Что-то вы, мисс Керуин, подбираете не слишком воспитанных ухажеров. Еще чаю?

— Если вас не затруднит, — отозвалась Беатрис, поддерживая его игру в вежливость.

Но тут же пожалела о своем согласии. Шейн, принимая из ее рук чашку, буквально на секунду прикоснулся к ее коже.

Кажется, я теперь знаю, что такое электрический стул! — подумала Беатрис, стараясь отодвинуться от Шейна как можно дальше. У этого мужчины потрясающая энергетика, как сказала бы Лиз. Но я бы предпочла вообще не встречаться с ним. Как мне себя с ним вести? Он просто загоняет меня в тупик! То он джентльмен до мозга костей, то похотливый мартовский кот. Пора заканчивать эту комедию.

— Я думаю, пора заканчивать разминку, мистер Пирсон! — жестко сказала Беатрис. — Я пришла по делу, и мне не хочется отнимать ваше время пустыми разговорами.

Он ухмыльнулся.

— Вы деловая леди, да, мисс Керуин?

— Именно, мистер Пирсон. — Беатрис решила, что не стоит притворяться, будто она не понимает, о чем он говорит.

— Сдаюсь!

Он шутливо поднял руки над головой, но потом, вероятно, передумал уступать Беатрис и закинул их за голову. Его сильное мускулистое тело выгнулось. Шейн с удовольствием потягивался, как большой, уверенный в себе кот.

Как будто на пляже! — фыркнула про себя Беатрис. Конечно, он тут царь и бог, но надо же соблюдать правила приличия! Хотя бы чуть-чуть.

— Вы приятная собеседница, мисс Керуин, но мне надо поработать сегодня. Итак, что вы хотели мне предложить?

— Сделку. Обычную сделку. Вы поставляете мне цветы, кремовые розы, полторы тысячи штук, двадцатого февраля. Я вам плачу. Думаю, о цене мы сможем договориться.

— Я тоже так думаю, мисс Керуин!

Шейн усмехнулся, и его улыбка совсем не понравилась Беатрис.

— Ваши условия, мистер Пирсон? — деловым тоном спросила она.

— Вы со мной обедаете завтра.

— Что? — Беатрис показалось, что она ослышалась.

— Вы со мной обедаете завтра в семь часов.

И я абсолютно серьезен. Таково мое условие.

— Хм, мистер Пирсон, у меня есть правило: никогда не смешивать личные отношения и работу.

— У меня тоже было такое правило, мисс Керуин. До сегодняшнего дня.

— Мистер Пирсон! Это выходит за всякие рамки!

— Вся ваша жизнь, мисс Керуин, выходит за рамки. Или я могу уже называть вас Беатрис?

— Нет, не можете. Я для вас мисс Керуин. И я собираюсь просто купить у вас полторы тысячи кремовых роз. Это все, мистер Пирсон.

Кстати, Шейном называть вас я не собираюсь.

— А жаль. Мы могли бы с вами славно провести время.

— Я не собираюсь отступать от своих принципов, мистер Пирсон, — сказала Беатрис, твердо смотря ему в глаза.

— Вы, помнится, не собирались работать с такими крупными поставщиками, как я?

Веселые чертята в глазах Пирсона строили рожицы Беатрис.

— Обстоятельства изменились. Только вы можете поставить эти цветы в срок. Вы же можете?

— В вашем голосе столько мольбы, что, даже если бы и не мог, все равно разбился бы в лепешку и достал вам эти полторы тысячи кремовых роз!

Беатрис почувствовала, как ее лицо начинает заливать краска смущения. Ей было очень неприятно просить что-то. Она привыкла добиваться всего сама. А сейчас она в настолько безвыходной ситуации, что готова умолять Пирсона.

Мне кажется, я его уже немного ненавижу! — сердито подумала она. Но что я могу сделать?!

У него сейчас в руках все козыри. И самое главное, хочу я этого или нет, но мне следует работать с ним и дальше, чтобы не было подобных эксцессов. Вот это-то меня больше всего и раздражает!

— О чем задумались, мисс Керуин? Неудобно умолять меня об этой сделке?

— Научились читать мысли, мистер Пирсон? — ядовито поинтересовалась Беатрис.

— Ваше лицо — как книга!

— Вот уж не думала! — сердито сказала Беатрис.

— Для других у вас действительно вид вполне непроницаемый. Но не для меня. Я вижу вас насквозь.

— Не думаю, что мои внутренние органы настолько завораживающее зрелище, что вы не можете от него оторваться!

Беатрис чувствовала, что начинает злиться.

Еще бы! Так с ней не разговаривал еще ни один мужчина. Ей с первого взгляда было понятно, чего хочет от нее великий Шейн Пирсон — банально затащить ее в постель. Он даже не потрудился скрыть свои намерения!

— Ваша анатомия меня интересует только до известных пределов. Итак, мисс Керуин, полторы тысячи кремовых роз в обмен на один ужин.

— Даже без оплаты? — иронично спросила Беатрис.

— Я не думал, что вы способны так открыто продаваться! — то ли в шутку, то ли всерьез ужаснулся он.

— Ну знаете ли, мистер Пирсон! — возмутилась Беатрис.

— То немногое, что я услышал о вас на приеме, позволяет мне делать такие выводы.

— Мистер Пирсон, я передумала заключать с вами эту сделку. — Беатрис встала, пытаясь сохранить хотя бы крохи достоинства. — Изви-ните за беспокойство. Это дело действительно не стоило того, чтобы доводить до припадка вашего секретаря. Прощайте!

Беатрис развернулась и пошла к двери. Она чувствовала как на ее лопатках, будто лазерный прицел, вычерчивает замысловатые фигуры взгляд Пирсона. Ее тело покрылось липкой противной испариной.

Я себя так чувствую, будто меня действительно сейчас убьют! Этот Пирсон на деле оказался еще большим мерзавцем, чем мне рассказывали. Он решил, что перед его обворожительными глазами и чувственными губами не устоит ни одна женщина! Ха! Очень приятно быть первой.

— Мисс Керуин, ни одна живая душа вам не поможет. Так что подумайте, что вам важнее: собственная уязвленная гордость — при условии, что я готов принести извинения, — или дело вашей жизни. Вы ведь на краю, мисс Керуин. И одна поставка вас не спасет. Я же знаю, что вам нужно на самом деле.

Беатрис замерла у двери. Она не знала, что сейчас было холоднее, ее тонкие пальцы или металлическая ручка.

— Откуда вы знаете о моих проблемах? — спросила она, резко разворачиваясь. Ее теплые карие глаза впились в лицо Шейна.

— Я знаю обо всем, что происходит в моей. небольшой империи. Я знаю, что мистер Доули очень плохо обошелся с вами. Но он достоин не осуждения, а сочувствия. На него слишком сильно надавили. Так что, мисс Керуин, не судите его строго. Человек слаб.

— Человек, может быть, и слаб, мистер Пирсон, но нарушать данное слово… — От избытка чувств Беатрис не смогла продолжить фразу и просто покачала головой.

— И все же я бы советовал вам не слишком сильно сердиться на него. Научитесь жалеть людей, мисс Керуин, это поможет вам.

— А кто будет жалеть меня? Неужели вы, мистер Пирсон? — Беатрис сжала руки, и костяшки ее пальцев побелели. — Меня некому жалеть, и мне не нужна ничья жалость. Особенно когда я окажусь на развалинах своей фирмы.

Шейн Пирсон встал и мягкой кошачьей походкой подошел к Беатрис. Он взял ее руку и нежными, но настойчивыми движениями принялся разгибать сведенные судорогой пальцы.

Наконец пальцы Беатрис перестали судорожно сжиматься. Шейн наклонился к ее руке и поцеловал ладонь. Его губы, как крылья бабочки, прикасались к каждому холмику на ее ладони.

Тело Беатрис будто сковали невидимые металлические обручи. Она не могла пошевелиться, не могла говорить, никак не могла прекратить это. Разум призывал немедленно разорвать эту связь, но он оказался бессилен — Беатрис уже мечтала, чтобы Шейн никогда не заканчивал этот поцелуй, чтобы его губы прикасались к ее коже, чтобы она чувствовала только его нежность…

— Я могу жалеть вас, мисс Керуин, но только если вы мне позволите это, — сказал Шейн, отрываясь от ее ладони.

В его черных глазах больше не было льда. В них был огонь. Первобытный огонь, который делал его повелителем, а Беатрис послушной и готовой на все рабыней.

Но вот Шейн отвернулся и пошел к своему столу. Беатрис покачнулась, как будто только что кукловод бросил веревочки и теперь ей вновь была предоставлена возможность действовать и думать самостоятельно.

Что же будет, если это снова повторится?

Что мне теперь делать? Мысли Беатрис как потревоженные мыши разбегались по своим норкам. Они не хотели выходить из убежищ — рядом был большой и очень опасный кот.

— Не знаете, что предпринять, мисс Керуин? — Шейн усмехнулся. — Можете для начала подать на меня в суд.

— Я не страдаю распространенной болезнью под названием феминизм. Я люблю цветы и конфеты, а платить за себя в ресторане терпеть не могу!

— Замечательно! Я тоже, и в этом мы похожи. Но я мужчина, и мне приходится это делать ради прекрасных глаз. Значит, так, мисс Керуин: у вас есть время до сегодняшнего вечера, чтобы решить, хотите вы сотрудничать со мной или нет. Цена на товар будет той же, что и у мистера Доули. Но кое-что будет отличаться.

— Что же? — спросила Беатрис.

Она все еще не могла решить, соглашаться ли ей на сотрудничество с Шейном Пирсоном или сейчас же уйти, хлопнув дверью. Подумав, Беатрис пришла к выводу, что, выслушав предложение Шейна, она ничего не потеряет. Во всяком случае, эти полчаса общения с цветочным королем ее кое-чему научили: мужчины тоже могут использовать ее приемы. Надо быть начеку.

— Отличия просты: я прошу вас о свидании.

И еще. Я пришлю вам эти розы, если вы со мной встретитесь. И я даже буду сотрудничать с вами впредь, независимо от того, продолжатся наши встречи или нет. Вы согласны?

Беатрис покачала головой.

— Вы готовы спустить в канализацию свой «Счастливый день» только потому, что не хотите завтра пообедать со мной?

— Я не знаю, мистер Пирсон. Если честно, вы первый мужчина на моем пути, которого я боюсь. Я не знаю, чем закончится это свидание. Я не могу ручаться за себя, а уж за вас тем более.

— Не бойтесь, мисс Керуин, мы будем не одни. Моя сестра собралась замуж и познакомит меня со своим женихом. Так что вашей добродетели ничто не угрожает.

— Рядом с вами, мистер Пирсон, мне действительно больше ничего угрожать не может!

— Кажется, вы приходите в себя! — воскликнул он. — Я уже боялся, что плохо понял ваш характер. Боялся, что вы слабее, чем кажетесь со стороны.

— Я сильнее, мистер Пирсон, поэтому мне надо подумать. Сколько у меня есть времени?

— Откровенность за откровенность. Мне бы не хотелось давать вам ни секунды, но я понимаю, что это нечестно. Поэтому завтра утром я с вами свяжусь. И вы мне дадите ответ. Но хорошенько подумайте, мисс Керуин. Мне кажется, что игра стоит свеч.

— Я не азартна, — устало ответила Беатрис.

Она уже открыла дверь, когда услышала за спиной торопливые, но очень мягкие шаги. Беатрис резко развернулась. Шейн подошел слишком близко. Ее губы почти соприкасались с его подбородком. Беатрис почувствовала его дыхание на тонкой коже лба и устало подумала, что вновь оказалась безвольной марионеткой в его руках.

— В ваших глазах ужас, мисс Керуин. Но в них и страсть. Если бы я не был джентльменом, я бы взял вас прямо на этом ковре. И вы бы не сопротивлялись.

Беатрис с трудом проглотила тугой ком, вставший поперек горла, и из последних сил попыталась привести в порядок свои мысли и чувства. Но Шейн был слишком близко.

— Я еще никогда не видел таких глаз. В них столько чувственности, мисс Керуин!

Беатрис видела, что он с ней просто играет, что она в его власти. Но чем дольше это продолжалось, тем меньше у нее было желания что-то менять.

— Еще ничьи губы не казались мне такими желанными. Я теперь понимаю, почему о вас ходят легенды. Ни один мужчина не может оставаться равнодушным рядом с вами.

Беатрис почувствовала, что ее спина прижимается к двери. Она и не заметила, как Шейн закрыл дверь, оградив их от любопытных взглядов. Кажется, мысли о том, что подумает секретарша Пирсона, если она успела услышать даже малую часть того, что босс сейчас наговорил, привели Беатрис в чувство. По крайней мере, она смогла оторвать взгляд от глаз Шейна.

— Где вы учились гипнозу? — с трудом заставляя рот открываться, а язык ворочаться, спросила она.

— Браво, мисс Керуин! — Шейн рассмеялся. — Мне уже казалось, что наша игра не затянется. До завтра. Надеюсь, ваша ночь не будет бессонной.

Он разжал кольцо рук, которыми прижимал Беатрис к двери, и отступил на шаг. Но и на расстоянии Беатрис чувствовала тепло его сильного тела. Ей отчаянно захотелось сейчас же сделать всего один шаг и прижаться к груди Шейна.

— Держите себя в руках, мисс Керуин, хотя мне больше понравилось бы, если бы вы одарили меня этой честью! — весело сказал он, а в его глазах вновь резвились чертята. — Не разочаровывайте меня!

— — Не буду, — глубоко вдохнув, чтобы прогнать наваждение, буркнула Беатрис.

— Вот и отлично. И… простите меня, мисс Керуин. Я отлично знаю, что вы всего добиваетесь только умом. Я сказал глупость, заведомо зная об этом. Это недостойный поступок.

— Весь этот цирк, который вы тут устроили, недостойный поступок! — возмутилась Беатрис.

— Но вы меня уже простили? — невинно спросил он.

— Пирсон! Я уже взяла себя в руки. И нам обоим будет лучше, если вы останетесь на месте. Я вам позвоню.

Беатрис поспешно выскользнула за дверь.

Слишком поспешно, чем вызвала у Шейна Пирсона приступ хохота.

Ему смешно! А мне что теперь делать?!. — обреченно подумала Беатрис.


Глава 4


Беатрис пыталась унять разбушевавшихся лохматых зверьков страха, которые бегали по ее спине. Она чувствовала себя просто отвратительно. Еще ни один мужчина не решался так себя с ней вести! Конечно, Шейн Пирсон прекрасно понимал, в каком сложном положении оказалась сейчас Беатрис. Ей даже казалось, что он приложил руку к тому, чтобы Доули ей отказал. Но у Беатрис не было никаких доказательств. А значит, приходилось мириться со всеми выходками Пирсона.

И все же утренняя записка, где были указаны ресторан и время встречи, повергла Беатрис в шок. Ведь она даже еще не успела сообщить Пирсону о своем согласии! Он был отличный игрок и умело просчитывал ходы. Он знал, что, как бы трудно ни далось Беатрис это решение, поступить по-другому она просто не сможет.

Всю ночь Беатрис пыталась найти хоть какой-то выход из сложившейся ситуации, но все ее попытки выбраться из лабиринта привели только к головной боли и синякам под глазами. К тому же у Беатрис начала развиваться мания преследования. Ей казалось, что кто-то старательно загоняет ее в ловушку. И она даже догадывалась кто. Вот только зачем понадобилось Шейну Пирсону устраивать охоту на Беатрис Керуин — скромную владелицу не менее скромной фирмы? Только ради того, чтобы затащить в постель?

Господи! Это идиотизм! Он неглуп и прекрасно понимает, что теперь, когда мы станем партнерами, я ни за что не соглашусь переспать с ним, рассуждала Беатрис. Я не вступаю в личные отношения ни с женатыми мужчинами, ни с партнерами по бизнесу. Первое вредит нервной системе, второе — делам. Кажется, как только мистер Пирсон вошел в мою жизнь, проблем в ней значительно прибавилось! Надо было отказаться от приглашения Анабеллы. Хотя я же сама сделала все, чтобы попасть на этот прием. Вот и не верь после этого в судьбу!

Беатрис тяжело вздохнула и посмотрела в окно машины. Мимо мчался расцвеченный огнями ночной Лондон — мегаполис, где так легко потеряться маленькому человеку. Город, который диктует свои правила, а тот, кто не хочет принять их, — проигрывает, потому что с Лондоном не может тягаться никто.

У Беатрис не вызвало удивления то, что Пирсон выбрал ресторан в Уэст-Энде. Цветочный король привык получать все самое лучшее.

Кажется, это могло бы быть комплиментом, ведь теперь он пытается добиться меня. Беатрис невесело усмехнулась этой мысли и отвернулась от огней, сверкающих на классически симметричных улицах Уэст-Энда. Она еще успела заметить, как промелькнул Грин-парк.

Как же давно я не была в Грин-парке! А ведь раньше бабушка каждую неделю водила меня туда. Я слишком много работаю. И вот снова какой-то Аполлон, возомнивший себя центром Вселенной, пытается осложнить мою жизнь. Ненавижу мужчин!

Беатрис попробовала успокоиться и вспомнить о неспешных прогулках с бабушкой, о ее сказках, привезенных с далекого и жаркого острова Кипр. Но теплые воспоминания о руках бабушки, которые, как казалось маленькой Бетти, пахнут морем и солнцем, не помогли ей успокоиться перед встречей с Пирсоном.

Ну вот, раздраженно подумала Беатрис, мало ему моих бессонных ночей! Теперь он хочет отнять у меня и воспоминания. Нет уж, Пирсон, это у тебя не получится, будь ты хоть трижды король!

Она сердито смяла небольшую черную сумочку, вышитую стеклярусом, с такой силой, что несколько бисеринок оторвались. Беатрис застонала. Сегодня у нее все идет не так! Вот теперь пострадала ни в чем не повинная сумочка. К тому же самая любимая.

Несмотря на то что Беатрис старательно убеждала себя в том, что ей неприятен Шейн Пирсон, собиралась она на вынужденное свидание как никогда долго. Она старательно перебирала одно платье за другим и все не могла решить, какое же надеть. С одной стороны, Беатрис не хотела демонстрировать Пирсону то, за чем он так настойчиво охотится. А с другой, не могла заставить себя надеть костюм, чтобы сделать вид, будто это просто деловая встреча. И она, и Пирсон прекрасно понимали, что это не так. Поэтому Беатрис решила, что будет просто верхом глупости прийти в восемь вечера в шикарный ресторан в кремовом брючном костюме.

Через два часа мучений она все же выбрала строгое черное платье, расшитое прозрачным стеклярусом. Его длина — до середины колена — как нельзя лучше подчеркивала отношение Беатрис к этому свиданию и в то же время отлично обрисовывала и безупречную линию длинных ног.

Беатрис высоко подняла черные как смоль волосы, но один завиток никак не желал лежать в прическе, и она махнула на него рукой.

Теперь прядь змейкой обвивала высокую шею своей обладательницы.

При других обстоятельствах Беатрис была бы вполне довольна своим видом: не каждая женщина смогла бы выглядеть сексуально в такое платье. Только вот на сегодня у нее была совсем другая задача.

"Ты выглядишь сексуально в любом наряде.

По-моему, даже в чадре ты бы сводила с ума мужчин!" Беатрис улыбнулась, вспомнив восклицание Питера, имевшего честь лицезреть ее в очаровательной пижаме с мишками на карманах.

Все-таки хорошо, что мы будем не одни.

Может быть, присутствие сестры и ее жениха удержат Пирсона в рамках дозволенного? Беатрис почувствовала, что от этой мысли ей стало легче дышать. И вдруг, совсем не желая этого, она вспомнила, как от одной только близости Шейна замирало ее сердце и тело плавилось в сладкой истоме.

Интересно, подумала Беатрис, а кто удержит меня?

— Мисс Керуин! Вы удивительно пунктуальны! — Шейн Пирсон весело подмигнул Беатрис и склонился к ее руке.

— Не привыкла опаздывать на деловые встречи, — парировала Беатрис, отнимая руку и игнорируя согнутый в ожидании ее ладони локоть Пирсона.

— Но это же свидание! Или вы забыли наш уговор, мисс Керуин?

— Хотите меня шантажировать? — поинтересовалась Беатрис и, не ожидая ответа, пошла в зал вслед за метрдотелем.

Спиной Беатрис почувствовала, как Шейн просто пожирает ее глазами.

Беатрис невольно передернула плечами ч услышала ироничный смешок. Шейн действительно мог читать ее мысли, как раскрытую книгу.

— Вас всегда обслуживают по первому разряду? — ядовито поинтересовалась Беатрис, указывая на метрдотеля. Она даже не потрудилась понизить голос.

— Я привык получать все самое лучшее. — Свою реплику Шейн сопроводил еще одним смешком.

— Рада, что у вас отличное настроение.

— Встреча с красивой женщиной — всегда праздник. А с очень красивой — праздник вдвойне.

— Ваш столик, мистер Пирсон, — прервал их беседу метрдотель.

Беатрис бросила взгляд на столик и застыла.

— Питер?.. Элен?.. Только не говорите, что это с вами мы ужинаем! — простонала она.

— Прости, Бетти, но это так. — Питер встал и дружеским поцелуем в щечку приветствовал ее. — Мы удивлены не меньше тебя. Шейн обещал показать нам самую очаровательную женщину Лондона. Еще несколько месяцев назад, увидев тебя, я бы не стал с ним спорить.

— Как быстротечна мирская слава! — вздохнув, ответила Беатрис. — Элен, искренне верю, что этот непостоянный человек, — кивком головы Беатрис указала на Питера, — все же примет окончательное решение, кто же на свете всех милее.

— А я уже давно принял!

— И? — спросила Элен. Ее тонкая бровь, почти незаметная на белоснежном лице натуральной блондинки, взметнулась вверх. Но несмотря на белую кожу, бесцветные ресницы и брови, было в Элен что-то такое, что задерживало взгляды мужчин. — Кто же для тебя всех милее?

И учти, мы еще не разослали приглашения…

— Это откровенный шантаж, Элен! — воскликнул Питер, поднимая руки вверх. — Что после этого я могу ответить?

— Только правду, — нежно заявила его невеста.

— Может быть, хотя бы ты, Элен, объяснишь мне, что тут происходит? — поинтересовался Шейн, исключенный из общей беседы.

— Дело в том, что потрясающего знакомства не получилось, уж прости, Шейн, — ласково сказала Элен. — Питер уже познакомил меня с Беатрис, они давние друзья. И, кстати, Беатрис будет моей подружкой на свадьбе.

— А почему я об этом узнаю последним? обиженно спросил Шейн.

— Только потому, что слишком занят своими цветами, сметами и новыми увлечениями, — осадила его сестра и тут же добавила:

— Прости, Бетти.

— И кто тут старший брат? — хмуро, ни к кому не обращаясь, пробурчал Шейн.

— Элен, сразу же расставим все точки над "i", — поспешила заполнить возникшую паузу Беатрис. — Для меня это не свидание, и я не очередная пассия мистера Пирсона. Это просто деловой ужин.

Питер рассмеялся.

— Кажется, Шейн, тебе не повезло!

— То есть?

— Беатрис никогда не встречается с женатыми мужчинами и с деловыми партнерами. Это ее кредо.

— Вот как? — задумчиво произнес Шейн, поглядывая на Беатрис поверх бокала с красным вином.

— Бетти, я тут подумала и решила, что стоит оформить свадьбу в снежно-белых тонах. Как ты думаешь? — Элен сразу же чувствовала, когда возникает напряжение, а уж мимику брата знала просто отлично.

Остаток вечера прошел относительно мирно. Пирсон все же не мог удержаться от едких комментариев в адрес Беатрис, а она — от ответов на его выпады. Но стараниями Элен и Питера все конфликты разрешались без привлечения миротворческих сил ООН.

Однако настал момент, когда Элен и Питер, переглянувшись, встали из-за стола.

— Простите, что покидаем вас, — извинился Питер, — но у меня завтра важное совещание и я обещал вашей матери, Шейн, вернуть Элен еще до полуночи.

— Может быть, подбросишь меня. Пит? — встрепенулась Беатрис, стараясь, чтобы голос не выдавал волнения, которое охватило ее, когда она поняла, что сейчас останется один на один с Шейном.

— Э нет, мисс Керуин! — воскликнул Шейн. — Так легко вы от меня не уйдете!

Все рассмеялись, но смех был натянутым, как тетива охотничьего лука.

— Мы ведь еще и не начинали обсуждать нашу сделку, — добавил Шейн, глядя в глаза Беатрис.

— А мне казалось, что все уже решено.

— Как же, неужели вы не захотите обсудить со мной постоянные поставки?

— Пока вы тут разбираетесь со своим бизнесом, мы с Элен ждем, — попенял им Питер.

— Не беспокойся, Питер, я довезу вашу подругу до дома в целости и сохранности, — успокоил его Шейн. — Или ты думаешь, что она не сможет постоять за себя, если я окажусь маньяком?

— Я боюсь не за Бетти, я боюсь за тебя, — ответил Питер.

Беатрис так и не смогла понять, шутит он или говорит серьезно.

— О! — воскликнула Элен. — На самом деле нечего опасаться, эти двое друг друга стоят!

Не обижайтесь, ребята, но вы во многом похожи, даже слишком. Но все же я люблю тебя, Шейн! И тебя, Бетти. Особенно если ты мне позвонишь на неделе и мы куда-нибудь сходим выпить по коктейлю!

Элен увидела одинаково недовольные лица Питера и Шейна и рассмеялась. Беатрис не смогла удержаться и тоже прыснула. Кажется, мужчины были солидарны в одном пункте: Беатрис опасна для такого невинного создания, как Элен.

— До свидания! — попрощался Питер и, что-то втолковывая невесте, повел ее к выходу из ресторана.

Некоторое время за столиком стояла тишина. Беатрис показалось, что шум и гул зала остались где-то далеко, за невидимой стеной, которая отделяла их от остального мира.

Беатрис робко подняла глаза и встретилась взглядом с Шейном. Она вздрогнула, когда огонь, охвативший и тело, и душу Шейна, опалил ее. Он протянул руку и накрыл ею хрупкую кисть Беатрис.

— Так сколько цветов вам нужно? — спросил Шейн, но Беатрис не слышала его слов, ей больше говорил взгляд Шейна, его прикосновение, нотки страсти в его голосе.

— Я… я же… — Беатрис никак не могла сосредоточиться на том, что занимало ее мысли сутки напролет.

Шейн улыбнулся и еле уловимым движением сжал ее руку. Его длинные красивые пальцы самыми кончиками подушечек легко, как шелк, скользнули от пальцев к запястью. Он осторожно перевернул ладонь Беатрис и внимательно всмотрелся в линии на ее руке.

— Говорят, что три кольца на запястье означают трех детей. А вот линии замужества я не вижу. Вас это не пугает?

— Меня пугаете вы, — честно призналась Беатрис.

— А также то, что я сказал?

Она нервно выдернула свою ладонь из его теплых и нежных рук.

— Неужели ко всем прочим вашим неоспоримым достоинствам вы еще и хиромант? — Беатрис старалась, чтобы ее голос звучал как можно увереннее, но вовсе не чувствовала, что ей это удалось.

— Нет, но вы купились на эту уловку! — торжествующе сказал Шейн.

— А кто бы не купился?

— Вы правы, сколько я ни проводил этот эксперимент, все женщины с восторгом слушали мои предсказания. Но вы, похоже, не слишком обрадовались.

— Если бы вы предсказали это моей маме, она была бы без ума от радости. А вот мне, пожалуйста, успешную карьеру и независимость. От мужчин в том числе.

— Что же мы плохого вам сделали, мисс Керуин?

— Пока ничего, но только потому, что я всегда начеку.

— Неужели вы из тех, кто считает всех мужчин негодяями?

— Почему же, есть порядочные люди. Например, Питер. Правда, больше я никого не знаю, хотя мужчин встречала много.

— Могли бы и польстить мне, — заметил с легкой небрежностью Шейн.

— Вам и так часто льстят. — Беатрис прекрасно понимала, что это грубо, но как иначе она могла от него защищаться?

— Может быть, — задумчиво произнес он.

Несколько минут Шейн увлеченно разглядывал бутылку вина. Беатрис чувствовала, что возобновление их разговора ей совсем не понравится. Но пока у нее есть время хотя бы собраться с силами и морально подготовиться.

— Скажите, Беатрис, только честно, вы это умеете что вас связывает с Питером?

— Дружба, — не задумываясь, ответила она.

— Я не верю в это. Вы не из тех женщин, которым вообще доступно понятие дружбы.

— Вы меня так хорошо изучили? — огрызнулась Беатрис. — Или вы судите о людях только по их внешнему виду?

— Я много о вас слышал, да и ваша внешность позволяет делать определенные выводы.

Шейн довольным взглядом окинул Беатрис.

Ей даже показалось, что сейчас он оближется, как до отвала наевшийся сметаны кот.

— Я была о вас лучшего мнения, мистер Пирсон, — попробовала осадить его Беатрис.

— Я все же настаиваю на ответе, мисс Керуин. Ведь еще не поздно расторгнуть помолвку.

— Вы с ума сошли Или вы думаете, что ваша сестра сразу же прогонит Питера, только потому, что я его знакомая?

— Да, она сделает это.

— Вы не правильно судите о людях, даже о таких близких, как сестра, и совсем их не понимаете. Вы думаете, что, если Элен со всем соглашается, старается быть милой и приветливой, она — бесхарактерное существо, которым можно повелевать? Мистер Пирсон, вы дурак!

— Очень мило. А вы не задумываетесь о том, что в моих руках ваша судьба?

— Да, задумываюсь. Но я вовсе не собираюсь из-за этого портить жизнь Элен и Питеру.

Эти люди дороги мне, очень дороги, хотя вашу сестру я знаю всего несколько дней. И, если вы настолько слепы, что не можете увидеть настоящее чувство, помочь вам не в силах даже деньги.

— Что у вас было с Питером? — настойчиво спросил Шейн.

Беатрис показалось, что Шейн старательно не услышал все, что она ему говорила.

— Мы с Питером некоторое время встречались. И уж лучше вы об этом узнаете от меня, чем наслушаетесь глупых сплетен в салоне миссис Стейтон.

— Буду рад услышать.

— Мы с Питером познакомились и встречались пять лет назад. Но он вовремя понял, что я не та женщина, с которой можно создать семью, а это цель его жизни. Понял и ушел. Он единственный мужчина, который оставил меня.

И я уважаю его за этот поступок. Правда, все эти годы, до встречи с Элен, он ждал меня, надеялся, что я исправлюсь. Но его надежды тщетны. А теперь, когда появилась Элен, этот ангел, воплощение его мечтаний и стремлений, сердце Питера навсегда закрыто для меня.

Но друзьями мы все же останемся. И Элен поняла это и приняла. Она даже сделала первый шаг навстречу мне. И я уверена, что это ей далось нелегко. Видеть восторг в глазах любимого человека и знать, что он восхищается не тобой.

Хотя не думаю, что Питер слишком много обо мне говорил. Я не очень хороший друг: могу забыть о дне рождения, не звонить неделями…

Питер прав, больше всего на свете меня интересует мое дело.

— Отменная исповедь. И вы думаете, что я могу позволить своей единственной сестре выйти замуж за человека, который до сих пор тайно в вас влюблен?

— Кто вам сказал такую глупость?! — возмутилась Беатрис. — Тайно влюблен! Питер никогда не был склонен к авантюрам. А я — чистейшей воды авантюра. И подчеркиваю: он ушел от меня. Это очень важно. Он сам понял, что я вовсе не то. А вот Элен — то. И он ее полюбил. Я же знаю, какой у него взгляд, когда он влюблен! И я немного завидую Элен, так как понимаю, что упустила идеального мужа.

— А может быть, моя сестра уверена, что через несколько лет, когда вам приспичит замуж, вы не вспомните об идеальном муже? — иронично поинтересовался Шейн.

— Элен вполне может быть уверена и во мне, .и в своем муже. Питер вам уже сказал, я не признаю чужих мужей. Эти мужчины для меня вычеркнуты из жизни. Как, впрочем, и деловые партнеры.

— Это шпилька уже в мой адрес? — Шейн скорее констатировал, чем спросил.

— Именно, — все же решила подтвердить Беатрис. — И если вам больше нечего мне сказать, то я бы хотела поехать домой. Завтра у меня очень тяжелый день.

— Что вы собираетесь делать?

— Распускать сотрудников, которые поверили мне и пошли за мной. Извиняться перед клиентами. Расплачиваться с кредиторами. И забирать вещи из офиса.

— Не стоит торопиться, мисс Керуин. Я поставлю вам эти розы. Партия будет у вас вовремя.

— Почему?! — удивилась Беатрис.

— Потому что вы честны. Потому что вы действительно заинтересованы в этом деле. Потому что, если бы не ваша одержимость, моя сестра не была бы счастлива. Нужны еще причины?

— Нет, вполне достаточно. Особенно если я увижу цветы.

— Вы меркантильны, мисс Керуин.

— А вы язвительны.

— Не находите, что мы отличная пара? — улыбаясь, спросил Шейн.

— Надеюсь, вы шутите.

— Надейтесь. — Он подмигнул Беатрис и бросил быстрый взгляд на часы. — Кажется, действительно пора домой.

Шейн встал из-за стола и подал руку Беатрис с галантной улыбкой, удивительно преобразившей его красивое лицо с высокими скулами и прямым носом. Непокорная челка падала на его лоб. Беатрис почему-то подумала, что с этой челкой парикмахеры постоянно ведут войну.

— Знаете, у вас очень породистое лицо. Вы не из аристократии? — неожиданно для себя спросила она.

— Судя по тому, какой образ жизни вели обитатели Уэст-Энда, вполне могу быть незаконнорожденным сыном какого-нибудь графа, — в тон ей ответил Шейн. — А ваши предки не с Кипра ли?

— Да. Вы там случайно не бывали?

— Ни случайно, ни специально. Может, отправимся вместе как-нибудь?

— А как вы узнали? — спросила Беатрис, игнорируя его предложение.

— О том, что вы хотите со мной на Кипр?

— Нет, о том, что там мои корни. Из-за внешности?

— Нет, из-за акцента, типичного для турков-киприотов. Вы бы вместо салона открыли лучше ресторан. Кажется, только представители теплых островов и остались в этом бизнесе.

— У моего дедушки был ресторанчик… Но я всегда ищу что-то новое.

Они уже вышли из ресторана, и Беатрис поплотнее закуталась в плащ. Конечно, погода для конца февраля стояла отличная, цвели нарциссы и тюльпаны, но сегодня дул холодный пронизывающий ветер с моря.

Шейн заметил ее жест и сейчас же накинул на плечи. Беатрис свое пальто.

— Перестаньте! — попробовала протестовать она. — Мы же не будем ждать вашу машину со ; стоянки полчаса! Я не успею замерзнуть.

— Беатрис, давайте лучше поговорим о чем-то другом. Посмотрите на небо. Оно за зиму умылось и, наверное, чуть-чуть устало от водных процедур. Смотрите, какие чистые и яркие звезды. Они светят сегодня для вас, Беатрис.

— Почему?

— Потому, что я так хочу.

— Вы всегда хотите невозможного?

— Я всегда знаю, чего я хочу, и, значит, это возможно.

Беатрис и не заметила, когда Шейн обнял ее плечи своей сильной рукой, крепко прижав к себе. Она знала, что нужно отстраниться, но сил не было. Ей так хотелось, чтобы сейчас он повез ее к себе, чтобы они были вместе, забыв обо всем, что лежит между ними.

— Вот и мой мустанг, — хрипло сказал Шейн и снял руку с плеча Беатрис.

Она почувствовала, как холод февральской ночи пронизывает ее насквозь.

— Садитесь быстрее в машину. Там хотя бы ветра нет, — сказал Шейн, подталкивая ее к дверце.

Беатрис опустилась на сиденье как сомнамбула, даже не пытаясь освободиться от трепетных чар, которые навеяло на нее объятие Шейна.

Они ехали по ночному городу в полном молчании. Беатрис даже не подумала о том, что она так и не сказала, куда нужно ее отвезти.

Но вот замелькали знакомые улицы и дома, и Шейн затормозил возле ее дома.

— Я же вам не говорила, где живу? — опомнилась Беатрис.

— Вы уже знаете, для меня нет ничего невозможного! Я навел справки о вас.

— — Может быть, подниметесь? — робко спросила Беатрис. Она не знала, чего ей больше бояться: его отказа или согласия.

— Нет! — Шейн покачал головой. — Когда звезды затмит солнце, мы пожалеем об этом.

Спокойной ночи, мисс Керуин.

Она вышла, так и не попрощавшись, и еще долго смотрела, как рассеивается сизый дымок.


Глава 5


И зачем я это сделала? — упав в мягкое кресло, уже в сотый раз за пять минут спрашивала себя Беатрис. Весь вечер разыгрывать неприступность, чтобы в последнюю минуту пригласить Шейна к себе домой! И дураку понятно, что я вовсе не желала предложить ему чашечку чая. Точнее, чашечка была бы, но утром, и прилагалась бы ко мне. Определенно, я схожу с ума!

Сильно пострадавшая за вечер сумочка полетела в дальний угол комнаты. Справившись с напряжением, Беатрис поднялась с кресла и принялась ходить по гостиной. В сложных ситуациях ничто так не успокаивало Беатрис, как монотонное повторение одних и тех же действий. Вот, например, измерение комнаты: восемь шагов в ширину за вычетом двух, чтобы обогнуть стеклянный столик в стиле хайтек: в таком состоянии недолго и снести не такой уж и дешевый предмет интерьера. Потом поворачиваемся у окна на девяносто градусов и идем к двери, всего двенадцать шагов.

Не слишком много места, но на отельную комнату, специально обустроенную для подобных хождений, она еще не заработала. Хотя, если разобраться, ей, кроме четырех стен, ничего больше и не надо…

Что-то со мной точно не так… Беатрис провела руками по лицу, как будто пыталась стереть все неприятные мысли, отражающиеся на нем. Меня привлекает Шейн Пирсон как мужчина. Глупо было бы пытаться скрывать этот факт. Да и кого он может не привлекать?! Но его обращение!.. Сначала: «Как вы очаровательны!» — а потом: «Чтоб духу твоего не было возле моей сестры!»

Беатрис уже несколько кругов сделала по комнате, но от напряжения не избавилась. Все ее мысли занимал мистер Шейн Пирсон, цветочный король, самый завидный жених во всем Лондоне. Не считая, разумеется, принца Гарри и принца Уильяма, но они еще слишком молоды.

, Спать, спать, спать! — подумала донельзя уставшая Беатрис и поплелась в ванную комнату. Она надеялась, что горячая вода поможет ей смыть напряжение последних дней.

Ловким движением, изогнувшись как грациозная молодая кошка, Беатрис расстегнула длинную «молнию» на спине, и платье упало к ее ногам. Она переступила через переливающийся ворох цвета воронова крыла.

Беатрис поставила ножку в тончайшем чулке на подлокотник кресла и осторожно сняла чулок. Она уже занесла вторую ногу для того, чтобы повторить свои действия, но остановилась как вкопанная.

Нет, это определенно сумасшествие! Я же раздеваюсь, как звезды порнофильмов! Не хватает только подвязок и цепей. И главное — для кого? Неужели я настолько настроилась на встречу с Пирсоном, что теперь не могу нормально раздеться?! Точнее, не столько на встречу, сколько на постель. И зачем тогда все мои громкие прокламации по поводу того, что я не сплю с партнерами? Хорошо хоть, он не женат! И вообще, лучший выход сейчас — убрать вещи и проверить, нельзя ли как-то привести в порядок сумочку. Бабушка всегда говорила: "Нет ничего лучше хорошей уборки, для того чтобы прийти в норму. Бросил парень?

Пойди вымой окна. Проблемы на работе? Протри пыль". Все равно ведь не засну.

Свет в окнах Беатрис погас только через несколько часов.

Утром она встала совершенно разбитая: ночные хождения и незапланированная уборка во втором часу ночи сделали свое дело. Но, как ни хотелось задержаться в мягкой и теплой постели, ее ждали дела.

В первую очередь следовало сообщить сотрудникам, что слухи о смерти их фирмы сильно преувеличены. Во всяком случае, все должны задержаться до того момента, когда они оформят заказ. А дальше будет видно. Она сегодня сделает несколько звонков, встретится с поставщиками цветов и найдет того, кто будет постоянно сотрудничать с ней. Мистеру Доули не удалось своим отказом разрушить ее дело, если, конечно, он добивался именно этого.

Полная надежд и планов, Беатрис приехала в офис. Стоило ей появиться на пороге, как сотрудники «Счастливого дня» встретили ее овацией. Многие из них были с Беатрис с самого первого, ну может быть, со второго дня.

Ей казалось, что они стали одной командой, способной на многое. И сердце Беатрис болело при мысли, что ей придется указать на дверь всем этим людям. Ведь они так доверяли ей!

Кажется, они во мне не ошиблись! — удовлетворенно подумала Беатрис, улыбаясь своим сотрудникам и отвечая на приветствия. Я могу быть уверена в них, что они поддерживают меня. Теперь я сделаю все, чтобы «Счастливый день» не оказался недолгим.

— Я бы хотела сделать заявление! — Беатрис встала посреди комнаты и подняла руку, хотя ей и не требовалось привлекать к себе внимание: она была героиней сегодняшнего дня. — Во-первых, я очень благодарна вам за поддержку. Зная, что за спиной стоят такие люди, как вы, можно свернуть горы!

Оглушительная овация на несколько секунд взлетела к высокому потолку и тут же рухнула на головы собравшихся. Беатрис решила переждать, пока все успокоятся. Наконец эмоции сотрудников «Счастливого дня» немного поутихли, — Во-вторых, я должна сказать, что нам нельзя расслабляться. Мы увидели, насколько на самом деле слабы и беспомощны, как сильно зависимы. Чей-то каприз — и наше существование может прекратиться. Поэтому одна из первостепенных задач, которую я ставлю перед нами, найти поставщика, у которого не будет меняться настроение каждый день. Мы должны быть уверены в завтрашнем дне. Я с сегодняшнего дня начну искать более крупного поставщика, любого, чьи условия нас устроят. А еще лучше, сразу же нескольких. Ведь если мы будем связаны с одним человеком, нет никакой гарантии, что мы не наступим на эти грабли во второй раз. А несколько постоянных и довольно крупных поставщиков позволят нам не волноваться, если даже один из них откажется от своих обязательств. Поддерживаете ли вы мой план?

Ответом ей был гул одобрения. Беатрис удовлетворенно кивнула. Она прекрасно понимала, что сейчас играет на всеобщем подъеме и что согласие сотрудников на изменение политики фирмы — лишь хорошо разыгранное представление. Даже если бы они категорически воспротивились, она бы сделала так, как считает нужным. Да простят ее эти замечательные люди, но почему бы не воспользоваться их душевным подъемом? Никому ведь хуже не будет.

— Я рада, что вы поддерживаете этот план.

Это очень много значит для меня и для «Счастливого дня», поверьте мне. Я хочу, чтобы мы были одной командой, одним целым. Только так мы сможем чего-то добиться для себя и для нашего детища! А сейчас — все за работу!

У нас много дел, и это замечательно: значит, мы кому-то нужны!

По дороге к своему кабинетику Беатрис искала глазами Энни. Куда запропастилась ее секретарь?!

Беатрис повесила легкий светлый плащ на плечики в шкаф и села за стол, чтобы разобрать бумаги, накопившиеся, пока она спасала свое детище. Но работа не шла. Беатрис думала о том, что ей, вероятно, придется еще раз встретиться с Шейном Пирсоном. Она отдавала себе отчет в том, что разовая поставка — всего лишь отсрочка неизбежного. И при этом вовсе не была уверена, что сможет найти новых поставщиков. Беатрис никак не могла выкинуть из головы слова Пирсона о том, что он контролирует весь рынок. Ей показалось, что он намекнул, что отказ Доули так же спровоцирован им. Кто может знать? Шейн Пирсон способен на все, ради того чтобы добиться своей цели. А цель, кажется, ясна: он начал охоту на Беатрис.

Как ужасно быть в роли жертвы! Я не привыкла к этому! Я сама всю жизнь охотилась на мужчин. И они — кто-то быстрее, кто-то медленнее — но подчинялись мне. А теперь я чувствую, что сама хочу подчиниться Пирсону. Но я не должна сдаваться! Как только я позволю ему что-то большее… Я не знаю, чем это закончится. Может быть, мы просто проведем неплохую ночь и расстанемся вполне удовлетворенные друг другом… Беатрис усмехнулась своему не слишком удачному каламбуру. Хотя это я вчера предлагала себя ему, а не наоборот. С его стороны не было ни одного движения, жеста или слова, которые можно было бы превратно истолковать. Он вел себя по-джентльменски. А вот я, увы, совсем не леди. Но с другой стороны — разве я претендую на это высокое звание?

Беатрис заметила, что непроизвольно водит карандашом по бумаге и из-под грифеля уже появляется профиль мужчины, слишком уж похожего на предмет ее дум. Она спохватилась и скомкала листок.

Как школьница, переживающая первую влюбленность! Хотя я даже в школе не позволяла себе ничего подобного! Надо срочно заняться делом, иначе как бы все мои документы не украсили портреты мистера Шейна Пирсона!

Резкий порыв ветра, влетевший в раскрытое окно, смахнул листок на пол. Беатрис хотела встать, чтобы поднять его, но телефонный звонок отвлек ее.

— Алло? — сказала она, высматривая, куда же упала злополучная бумажка.

— Мисс Беатрис Керуин? — спросил приятный, чуть хриплый мужской голос.

Беатрис сразу же заподозрила, что он принадлежит адвокату: уж слишком хотелось доверять человеку с таким голосом!

— Именно, — подтвердила она.

— Меня зовут Эдриан Льюэнс. Я личный юрист мистера Пирсона. У меня для вас предложение от него. Когда я могу к вам подъехать?

— Вы так уверены, что я хочу услышать это предложение, мистер Льюэнс? — иронично спросила Беатрис.

Она была просто вне себя от манер поверенного Пирсона! Он, как и его шеф, привык не знать отказа. Да, она очень обязана Шейну, но это еще не повод думать, что теперь он может вертеть ею, как ему вздумается!

— Конечно, уверен! — ответил юрист, позволив себе толику удивления.

— Вы не можете передать мне предложение мистера Пирсона по телефону?

— Нет, он просил, чтобы я это сделал лично.

— Тогда и он может это сделать лично. А сейчас извините, у меня дела.

— Мисс Керуин, я бы не советовал вам отказываться от предложения мистера Пирсона, даже не выслушав его! — В голосе Льюэнса послышалась угроза.

— Почему это? — удивилась Беатрис не столько его словам, сколько тону, которым они были произнесены.

— Потому что разовая поставка не спасет ваш «Счастливый день». Вам нужен постоянный поставщик.

— Это я и сама знаю, ничего нового вы мне, мистер Льюэнс, не сообщили. Извините, но у меня действительно слишком много дел. Например, найти поставщика.

— Мисс Керуин, вы милая девушка и мне жаль вас огорчать, но поставщика вы не найдете. Мистер Пирсон позаботился об этом. У вас есть только один выход — выслушать нас.

Беатрис почувствовала, что не может ни слова произнести из-за гнева, душившего ее.

— Когда я могу приехать? — повторил свой вопрос Льюэнс.

— Никогда! — выдохнула выведенная из себя Беатрис. — И мистеру Пирсону передайте, что я не поддамся на его шантаж. Можете убираться ко всем чертям!

— Разве так благодарят спасителя? — Льюэнс поцокал языком, выражая тем самым крайнюю степень осуждения действий Беатрис.

— Я была очень благодарна мистеру Пирсону, но теперь я практически уверена, что и поставок мистера Доули я лишилась по его вине.

Мне очень жаль, что я обратилась со своей просьбой к мистеру Пирсону. Если он хочет, может расторгнуть сделку.

— Мистер Пирсон никогда не расторгает сделок. Выслушайте меня, мисс Керуин, может быть, я предлагаю единственный путь к спасению?

— Идите вы!..

Такого напутствия Беатрис от себя не ожидала. Она растерянно замолчала, так до конца и не понимая, что сказала.

— Очень жаль, мисс Керуин. Прощайте. Всех вам благ.

Беатрис раздраженно бросила трубку на рычаг. Она кипела от возмущения. Как только эти два самодовольных болвана могли решить, что имеют право распоряжаться ее судьбой?! Да кто они такие?! Беатрис всю жизнь сама решала, что, как, где и когда будет делать. И пока что все шло отлично. И вот появляется цветочный король и берет на себя право распоряжаться ею!

— Ненавижу тебя, Шейн Пирсон! — воскликнула Беатрис, сожалея только об одном: что вчера вечером не расцарапала ему лицо, пока была такая возможность. Когда таковая теперь еще представится?!

Надо что-то делать! Причем срочно. Должен же быть кто-то, кто еще не пляшет под его дудку? Я вновь должна обзвонить всех торговцев. Лондон — не самый маленький город, кто-нибудь найдется.

Не один час Беатрис провела за телефоном, пытаясь найти поставщика, но все было впустую. Льюэнс не лгал, когда говорил, что Пирсон позаботился о том, чтобы у Беатрис не оказалось выбора. Никто не соглашался с ней сотрудничать. Закончилось тем, что Беатрис серьезно поссорилась с одним давним знакомым.

— Стэнли! Ну как ты не можешь понять?!

Мне нужен постоянный поставщик! Неужели ты мне не поможешь?! — умоляла она уже почти двадцать минут.

Беатрис и сама себе порядком надоела, но она чувствовала, что Стэнли — ее последняя надежда.

— Я тебе уже несколько раз повторял, Беатрис: тебя объявили персоной нон грата. Я прекрасно понимаю, что тебе нужны поставки, но как я буду их делать, если мне перекроют кислород?

— Договорись напрямую с Голландией!

— Беатрис, ты ни черта не понимаешь в торговле цветами! Поэтому поверь мне: это просто невозможно. Я не знаю, чем ты насолила Пирсону, хотя могу предположить, но теперь тебе остается только идти к нему на поклон.

Не кричи на меня! Я уже наслушался твоих истеричных воплей! — уставшим голосом попросил Стэнли, и Беатрис стало немного стыдно за свое поведение. — Я честно тебе рассказал обо всем. И учти, я тебя всегда предупреждал, что твой образ жизни до добра тебя не доведет!

— Стэнли, не читай мне мораль! Мне и так плохо. Знаешь, что самое отвратительное?

— Даже не догадываюсь, — честно признался он.

— То, что я еще ничего не успела сделать Пирсону. Он просто хочет затащить меня в постель. А я сопротивляюсь.

— Уже, конечно, из последних сил? — с усмешкой поинтересовался Стэнли.

— Прекрати, мне совсем не смешно. Лучше скажи, что же теперь делать?!

— Я тебе уже преложил один выход.

— Я не могу кланяться ему, — упрямо сказала Беатрис.

— Тогда прости, я ничего больше предложить тебе не могу. Или ты спрячешь в сейф свою гордость, или потеряешь «Счастливый день».

— Извини, Стэнли, что накричала на тебя, — с трудом удерживая слезы бессилия и злости, сказала Беатрис.

— Ничего страшного. Тебе, Бетти, сейчас очень нелегко. И я тебя понимаю.

— Да, ты единственный мужчина, который способен понять женщину.

Беатрис грустно улыбнулась. Несколько лет назад она положила глаз на высокого симпатичного брюнета с мягкими чертами лица и нежной, как у девушки, кожей. Чего она только не делала, чтобы завоевать его внимание! Наконец Стэнли стало стыдно водить ее за нос и он честно признался, что в одном их вкусы совпадают: он, как и Беатрис, любит мужчин. Сначала она была шокирована, а потом рассмеялась. Стэнли оказался отличным собеседником и другом (или подругой?). И вот теперь он честно во всем ей признался и даже посоветовал, что делать. А ведь ему так же нелегко отказывать ей в помощи, как ей — просить. Беатрис уже раскаялась, что не сдержалась и накричала на него.

— Ну прощай, подружка! — ободряюще сказал Стэнли. — Ты сильная девушка и отлично знаешь, чего хочешь.

— Это не так уж и много, — печально сказала Беатрис.

— Но не так уж и мало.

Беатрис положила трубку на рычаг и уставилась невидящим взглядом в окно. Шум в офисе понемногу затихал, сотрудники расходились по домам. Беатрис и не заметила, как прошел день. Как замечательно он начинался! Сколько надежд дарил ей. И вот…

Она глубоко вздохнула. Кажется, ей придется пойти на сделку с собой. Если она хочет сохранить «Счастливый день», ей ничего не остается, как согласиться на условия Шейна Пирсона.

— Мисс Керуин! У вас очаровательный офис!

.

Беатрис так задумалась, что даже не заметила, как в кабинет вошел виновник всех ее бед.

.

— Знаете, есть примета: только подумаешь о черте и он тут как тут! — слегка успокоившись, сказала Беатрис.

— Мой юрист чуть ли не в слезах. Еще ни один человек не отправлял его по этому адресу. У вас очаровательная привычка наводить ужас на моих сотрудников.

— А у вас очаровательная привычка создавать мне проблемы. Зачем я вам понадобилась, мистер Пирсон?

— Мне казалось, что это я вам понадобился, — с наигранным удивлением сказал Шейн.

— Вы плохой актер, мистер Пирсон!

— Хорошо, но ведь вы нашли меня, когда решили, что я нужен вам. Теперь вы нужны мне.

— Зачем?!

— А вот это мое дело, мисс Керуин.

Он произнес это таким тоном, что у Беатрис пропало всякое желание прояснять этот вопрос. Но все же упрямство победило.

— Это ваше дело касается меня напрямую. Я хочу знать!

— Я решил на вас жениться. Не делайте такое лицо, мисс Керуин! Если бы вы знали, что меня подвигло на такой шаг, вы бы выглядели не такой ошеломленной.

— Да вы просто с ума сошли, мистер Пирсон! — Беатрис расхохоталась. — Вы что, серьезно думаете, что я могу выйти замуж за кого бы то ни было? Тем более за вас! Ха-ха-ха!!!

— Прекратите истерику, мисс Керуин! — прикрикнул на нее Шейн. — Я считал вас здравомыслящей женщиной, но, видно, от счастья у вас случилось легкое помешательство.

— Вы не мой герой, мистер Пирсон! И помешательство у вас. Замуж! Не думала, что первое предложение руки и сердца получу таким образом!

— Я так понимаю, вы слегка шокированы?

Беатрис ничего не ответила. Она просто вытащила платочек из сумочки и принялась утирать слезы, выступившие на глазах от смеха.

— Вы, оказывается, можете быть очень забавным, мистер Пирсон! — весело воскликнула она. — Это замечательная шутка! Обязательно расскажу о ней Питеру!

— Это не шутка.

— И Элен. Думаю, она тоже… — Внезапно Беатрис запнулась. — Может быть, хватит меня разыгрывать?

— Мисс Керуин, это не шутка. Я вам делаю предложение. В некотором смысле деловое. Вы выходите за меня замуж, я становлюсь постоянным поставщиком «Счастливого дня», могу даже дать вам кредит на развитие, беспроцентный. Все же мы будем супругами. Вы становитесь мне настоящей женой. Не делайте такие испуганные глаза. Можете не стирать и не готовить, с этим отлично справляется прислуга и рестораны. Хотя я не отказался бы от домашней пищи. Ваша роль состоит в том, что вы сопровождаете меня на всех мероприятиях… А еще вы храните мне верность.

— Даже если я хоть на минутку позволю себе предположить, что это правда и вы не сошли с ума… Не могу представить себя в роли заботливой супруги!

— А придется, — жестко, как удар молота по наковальне, прозвучал голос Шейна. — Если вы не согласитесь на мои условия, можете уже сейчас распускать сотрудников.

— Да я же повешусь через два года такой жизни! Вы этого добиваетесь?!

— Нет. Не бойтесь, я не хочу вашего самоубийства. Я не настолько жесток. Да и продлится это всего год. Год вы будете моей женой перед людьми. Я даже не прошу вас венчаться со мной. Это было бы противно всему, что старательно прививали мне протестантская церковь и матушка. Через год мы с вами разведемся. Даю слово, что буду продолжать с вами деловые отношения. Так что вы ничего не теряете.

— Кроме своей свободы, — прошелестела Беатрис.

— Подумайте, что для вас сейчас важнее, свобода или «Счастливый день».

Он развернулся, чтобы уйти, но у самого порога наклонился и поднял с пола скомканный листок. Беатрис сразу же поняла, что это за бумага.

— Отдайте! — воскликнула она, метнувшись к Шейну.

Она почти сумела схватить листок, но Шейн в последний момент проворно вскинул руку.

Беатрис была совсем не маленького роста, но дотянуться до злополучного листка не смогла.

— Очень интересно… — протянул Шейн. Что же тут такое, за что вы готовы ринуться в бой? Как ваш жених я имею полное моральное право прочитать это.

— Вы мне еще не жених, слава богу! И даже если вдруг из-за солнечной активности или других совершенно бредовых условий вы станете моим мужем, право читать мои бумаги у вас не появится!

Бровь Шейна взлетела вверх.

— Да что вы говорите!

Беатрис чувствовала, что он откровенно издевается над ней. Она даже догадывалась, что Шейну не слишком интересно, что написано на этой бумаге. И, если бы она не бросилась как последняя дурочка на защиту своего незаконченного рисунка, все обошлось бы. А теперь она его просто раздразнила своим поведением.

— Беатрис, не казните себя! Вы действительно повели себя глупо. Я бы передал вам .эту бумагу, вы правильно подумали. Но теперь поздно.

Он развернул листок, и Беатрис почувствовала, как ее щеки заливает красный сок смущения.

— Очень мило, — прокомментировал Шейн. — У вас действительно талант, Беатрис. Жаль, что вы его губите в этом кабинете.

— Не ваше дело! — грубо ответила Беатрис, пытаясь выхватить листок.

— Я оставлю это себе как знак вашей глубочайшей привязанности. И подумайте над моим предложением всерьез, мисс Керуин. Это ваш единственный шанс.

— Мистер Пирсон, если вы хотите переспать со мной, можно сделать это и без регистрации отношений.

— Мне не нужно ваше тело, мисс Керуин, хотя ни один мужчина в здравом уме от него не откажется. Мне нужны вы. Целиком и полностью. Всего год, мисс Керуин. А потом вы вольны делать все, что вам заблагорассудится.

Он ушел, оставив Беатрис один на один с давними страхами, которые мешали ей думать и дышать. Она чувствовала, как темный водоворот затягивает ее. Еще минута, и она больше никогда не сможет выбраться из этой бездонной воронки.


Глава 6


Этой ночью Беатрис спала просто ужасно.

Ей снился сон, который преследовал ее с самого детства. С того дня, когда отец ушел, а мать так и не смогла понять, что освободилась.

Тогда Беатрис забрала бабушка.

В следующий раз она увидела мать, когда та лежала среди цветов, а вокруг стояли люди в черном. И Бетти, которая так любила яркие платья и веселые заколки, должна была надеть некрасивые черную юбку и блузку и завязать волосы черной ленточкой.

Все вокруг плакали, а Бетти не могла понять, что же происходит. Ей казалось, что мама просто спит, а эти люди ей мешают отдыхать.

А потом, когда маму опустили в яму и начали забрасывать землей…

Бабушке пришлось увести захлебывающуюся рыданиями и вырывающуюся из ее рук девочку до того, как печальная церемония закончилась. Она никак не могла объяснить ребенку, что ее мама не спит и что эти люди не убивают ее, а хоронят.

С тех пор Беатрис иногда ночью кричала, требовала, чтобы вытащили ее маму, ведь она просто спит, а потом просыпалась в слезах. И каждый раз она слышала, как кто-то говорит:

«Она променяла свою свободу. И вот что получилось».

Уже позже, много позже, Беатрис узнала, что мама приняла смертельную дозу снотворного. В посмертной записке она ни слова не сказала о дочери, всю свою любовь она отдала бывшему мужу, который даже не пришел на похороны.

Беатрис больше никогда не видела своего отца. Она почти не помнила, как он выглядит.

И когда бабушка сказала, что Бетти, если хочет, может встретиться с ним, шестнадцатилетняя Беатрис отказалась. Она навсегда вычеркнула отца из своей жизни, как когда-то это сделала бабушка, его мать. Больше в их доме ни разу не вспоминали о том, кто дал Беатрис жизнь. Тогда же она решила, что ни один мужчина не сможет сделать с ней такое.

Беатрис сказала бабушке, что никогда не выйдет замуж, и бабушка сразу же поняла, что спорить с внучкой не стоит. Она смирилась и разрешила своей Бетти жить так, как ей хочется.

И вот теперь появился человек, который хочет отнять у Беатрис свободу. Отнять просто потому, что ему так хочется. Разве может она согласиться? А разве может не согласиться?..

У нее нет выбора. За нее уже все решил цветочный король. Нет выбора, нет свободы, нет ее, Бетти. Как не стало ее матери.

Она прекрасно понимала, что не каждый брак заканчивается так трагично, что есть люди, которые живут вместе счастливо и умирают, как в сказках, через много-много лет, обязательно в один день. Но она боялась, панически боялась, что не сможет жить, привязанная к одному мужчине. И чем больше их было в жизни Беатрис, тем сильнее возрастал ее страх. Она не была готова к серьезным отношениям. И с каждым днем все меньше могла представить себя в платье перед алтарем, дающей клятву, которую может разорвать только смерть.

Как сомнамбула Беатрис вернулась домой.

Ей казалось, что вот она стоит перед выходом из офиса, раз, сменился кадр — и она перед своей дверью, пытается попасть ключом в замок.

Беатрис не помнила, закрыла ли она дверь за собой. Она просто села на диван, поджав ноги, и превратилась в дрожащий комок страха.

Она не могла думать, даже бояться толком не могла. Ей казалось, что жизнь внутри нее уже медленно угасает. Беатрис пыталась найти выход, но ее измученный мозг возвращался к одной и той же картине: ее мама лежит среди белых цветов, ее лицо такое же белое, как и лилии. И чей-то голос говорит: «Она променяла свою свободу…»

— Я не хочу так, — непослушными, посиневшими губами прошептала Беатрис. Слова как раскаленные булыжники перекатывались в горле, обжигая его. Она с силой выталкивала их, одно за другим, а они только больнее жгли ее гортань. — Я не хочу потерять свою свободу…

Но ей никто не ответил. Да и к кому бы она могла обратиться? Бабушка ушла следом за невесткой, едва Беатрис исполнилось восемнадцать. Кто еще мог понять ее? А мертвые не разговаривают с теми, кто остался. Беатрис знала это: если уж четырехлетней девочке мама не сказала ни слова… чего Беатрис может ждать сейчас?

Я должна сказать ему «нет», вот и все! Но тогда пропадет все, чего я добивалась долгие годы. А мои сотрудники? Я ведь обещала им… Я не могу предать их сейчас. И они никогда не смогут понять меня. Им покажется смешным то, что я боюсь, до смерти боюсь выходить замуж. Может быть, бабушка была права, когда хотела показать меня психотерапевту? Но я должна дать ответ — сейчас, немедленно! У меня только одна ночь. И никакой врач мне не поможет. По сути у меня просто нет выбора!

Беатрис чувствовала, как у нее в груди сворачивается в тугой ком все, что ей пришлось выстрадать. Ей казалось, что все ее слезы и сны сейчас обретут материальную оболочку, и это чудовище вырвется из ее груди, вырвется, чтобы убить ее, чтобы терзать ее плоть и душу.

Она прижала руку к груди и почувствовала, как бьется, словно рыба в сетях, ее сердце. Тело покрылось липким холодным потом. Боль в груди все усиливалась. Беатрис казалось, что больнее быть уже не может, но каждая секунда доказывала обратное.

Ее панический Ужас обретал плоть. Он рвался на свободу. Он хотел расквитаться с ней раз и навсегда.

— Что же я тебе сделала? — спросила у него Беатрис.

Ей хотелось плакать, но слезы предали ее.

Они не желали принести ей облегчение. Ей казалось, что сейчас, вот сейчас, когда Ужас уже подобрался к горлу и мешает дышать, когда перед глазами поплыли разноцветные круги, а во рту липкая слюна приклеила язык к небу и не дает крикнуть или просто прошептать… вот сейчас…

Неожиданно все закончилось.

Беатрис без сил упала на пол и осталась там лежать, каждой клеточкой ощущая его холод, пробирающий до костей измученное тело.

Да, пол был холодным, но он был, а значит, была и она. Сегодня Ужас ушел. Но Беатрис знала, что он вернется. Не завтра, так послезавтра. Не через месяц, так через год. Одного она не знала: сможет ли выдержать такое во второй раз.

С трудом, опираясь на дрожащие руки, ставшие неожиданно тонкими, Беатрис поднялась на колени и попыталась встать, опираясь на диван. Но у нее не хватило сил, и она бесчувственным кулем вновь свалилась на пол.

Когда Беатрис открыла глаза, за окном уже вовсю светило солнце и пели птицы. Она почувствовала, как все ее тело занемело и затекло. Ей было очень холодно. Все еще не понимая, что происходит, Беатрис попробовала найти подушку и завернуться в одеяло. Но ни того, ни другого не обнаружилось.

Беатрис огляделась, и воспоминания о прошедшем вечере нахлынули на нее. Скользкие ледяные пальцы, державшие ее горло, вновь впились в нежную кожу. Беатрис резко села и только усилием воли сумела подавить новый приступ страха.

Она прогнала отголосок Ужаса. Но вот сможет ли она прогнать следующей ночью сам Ужас, если он вдруг снова явится к ней?

Хватаясь за диван, Беатрис поднялась и, держась за стены, побрела в ванную комнату.

Там она ухватилась за край раковины и посмотрела на себя в зеркало.

И отшатнулась как от удара. На нее смотрела женщина из ее сна. Та, что лежала в цветах.

Только сейчас Беатрис вспомнила, как часто бабушка говорила о том, что она похожа на мать почти так же, как на отца. Но память старательно вытесняла все детские воспоминания о матери.

— Кажется, это моя судьба.

Беатрис прислонилась воспаленным лбом к холодному стеклу.

Пусть я погибла, кажется, все уже решено без меня там, куда меня никогда не пустят. Но я смогу помочь многим людям. По крайней мере, они не окажутся на улице. Ради тех, кто верит в меня, я должна сделать это. Да и сколько можно отодвигать неизбежное? Не зря бабушка часто повторяла, что я похожа на мать.

И не зря при этом на ее глазах были слезы. Она чувствовала. И поэтому она не перечила мне, когда я сказала, что не выйду замуж. Бедная моя бабушка! Если это судьба, пусть будет так.

Даже ты не смогла бы отвести от меня это.

Беатрис плеснула в лицо пригоршню ледяной воды. Ей жутко хотелось пить, но склизкий ком в горле мешал даже дышать.

Сейчас я соберусь с силами, оденусь, приведу себя в порядок и поеду к Пирсону. А потом к своим, в офис. Они удивятся, а потом обрадуются, поздравят меня. Будут, конечно, перешептываться, но это нормально. Мой рок — вот что ненормально. Почему судьба решила отнять единственное, ради чего я жила? Мою свободу. Если бы ты только знал, Шейн Пирсон, что ты делаешь в своем ослеплении и упоении собой! Если бы ты только знал!

Но он не знает, а даже если бы и знал, ему все равно. Ему нужна моя душа и мое тело. Он купил их за горы цветов. Кому-то это могло бы показаться романтичным… Но не мне. Как ты ошибаешься, Шейн! Как же ты ошибаешься!

Разве ты будешь счастлив рядом со мной? Или тебе не нужно быть счастливым, а нужно просто обладать?

Беатрис долго стояла под горячим душем, пытаясь согреться. Но холод и ужас, казалось, навсегда поселились в ней, и Беатрис поняла, что теперь больше никогда не согреется.

Она растерлась махровым полотенцем и посмотрела на себя в зеркало, но красота ее грациозного, изящного тела не доставила ей радости, как раньше. Теперь собственное тело казалось Беатрис чужим. Оно ведь больше не принадлежит ей. И даже Пирсону оно не будет принадлежать.

А было ли у меня хоть что-то свое? Страх всю жизнь жил в моей душе. Мне просто удавалось не замечать его. И вот теперь он заполонил мое тело. Что тут удивительного? Кажется, Пирсон получит чуть больше, чем хотел.

Беатрис невесело усмехнулась, и от этой усмешки ее лицо исказилось до неузнаваемости.

Оно показалось Беатрис маской, какую надевают на Хеллоуин, чтобы попугать соседей, а потом посмеяться вместе с ними. Вот только с кем будет смеяться она?

— Здравствуй, Шейн. Я пришла сказать тебе, что я согласна.

— Я знал, что ты придешь. Почему твоя кожа такая холодная? Может быть, я сумею согреть тебя?

— Может быть.

— Что с тобой, Беатрис? Неужели ты не рада?

— Рада?

— Не становись моим эхом.

— Эхом? Да, я теперь только эхо…

— Черт! Да что с тобой творится?!

— Знаешь, Шейн, ты ведь получишь не одну меня…

— Что это значит, Беатрис?

— Не одну…

— Беатрис! Приди в себя! Что ты хочешь мне сказать? Что я получу с тобой?

— Ты получишь мой Ужас… Он сейчас придет, он уже пытается вырваться… Я чувствую его!

— Беатрис! Кто-нибудь! Вызовите «скорую»!

— Здравствуй, Беатрис. Теперь все будет в порядке. Я говорил с врачом. У тебя был обморок, ты переволновалась. И потом, у тебя, кажется, что-то с сердцем. И началось это еще вчера. Почему ты не обратилась за врачебной помощью?

Беатрис отвернулась от окна и посмотрела на Шейна, который стоял с огромным букетом белоснежных лилий. Он виновато улыбался, совсем как мальчишка. И невольно Беатрис улыбнулась ему в ответ.

— Ну вот, так-то лучше! — обрадованно сказал он. — Если тебе интересно, твоя фирма процветает. Я думал, что они без тебя не справятся. А они отлично работают. Просто удивительно!

Я-то думал, без тебя там ничего не вертится. А все отлично. Клиенты довольны, обороты растут.

Просили передать тебе привет. Они ждут тебя, Беатрис. И очень любят. Я даже позавидовал тебе.

— Почему лилии, Шейн? — с трудом разлепив губы, спросила Беатрис.

— Ты говорила о них. Когда бредила. И я подумал, что ты очень любишь белоснежные лилии…

— Нет, Шейн, никогда, никогда не дари мне белых лилий. Я прошу тебя, никогда.

— Прости, Беатрис. Я думал…

— Я все понимаю, но — не дари.

— Договорились. Ты только поправляйся! Ты очень нужна всем нам.

— Спасибо, Шейн. Скажи мне только, зачем я нужна тебе?

— Ну считай, что я дал себе обещание. Хотя, если ты сейчас скажешь «нет», я все пойму. И продолжу поставки, разумеется.

Он смотрел на Беатрис, и в глазах его были просьба и надежда. И тогда она поняла, что это действительно Судьба.

— Я все еще согласна стать твоей женой, Шейн. Год. Всего лишь год.

— Выздоравливай, Беатрис! Я буду ждать тебя.

Шейн вышел из палаты. А Беатрис вновь принялась смотреть в окно. Она выпустила свой Ужас на волю. Он ушел, но Он вернется за ней.

Когда-нибудь Он обязательно вернется. И она будет ждать этого дня. Она будет готова. Нет, вовсе не для того, чтобы сопротивляться. Зачем противиться тому, что предначертано? Она будет готова отдать Ему все, что бы Он ни попросил.

Она оказалась еще в детстве помолвлена с Ужасом. И вот теперь пришло время осуществить клятву.

— Почему не сразу? — тихо спросила Беатрис.

Она не видела свой Ужас, она не могла его видеть, но она знала, что он рядом. Он теперь всегда будет рядом.


Глава 7


Беатрис провела в больнице две недели. Она почти не разговаривала и была задумчива. Питер уже начал серьезно волноваться о ее здоровье. Он даже консультировался с психиатром. Тот посоветовал вернуть Беатрис в привычную обстановку. Но и дома она никак не могла вернуться к прежней себе.

— Путь назад отрезан, — сказала она Питеру, раз и навсегда закрыв тему странностей в ее поведении.

Ей не хотелось никому рассказывать о том, что она пережила в тот вечер. Никто не должен был об этом узнать.

Теперь Беатрис целыми днями пропадала в офисе «Счастливого дня». А вечерами сидела на диване, тупо уставившись в телевизор. Если бы ее спросили, какую программу она смотрит, Беатрис не сумела бы ответить. Дело было в том, что она просто боялась оставаться одна.

Боялась темноты и того, что ее поджидало в этой темноте.

Бессонные ночи сделали свое дело: ее кожа приобрела желтый оттенок, глаза покраснели и часто слезились. Беатрис чувствовала слабость и головокружение. Она не могла заставить себя нормально поесть, и было непонятно, откуда она черпала силы.

Состояние Беатрис больше нельзя было списывать на болезнь: прошло больше двух месяцев, а на каждом осмотре врач утверждал, что никогда не видел лучшего восстановления. Тогда Питер по-настоящему забеспокоился.

Та Беатрис, которую он знал и любил, легко могла справиться с любыми трудностями.

Ее нельзя было остановить даже с помощью тяжелой артиллерии. Что могла значить для его Бетти какая-то болезнь? Но он быстро понял, что Беатрис не станет говорить с ним о том, что ее угнетает.

Наконец Элен надоело наблюдать, как мучается Питер от того, что страдает Беатрис.

Милая хрупкая Элен решила самым решительным образом разорвать порочный круг: просто прийти к Беатрис и не уходить, пока не выяснит, что с ней творится.

В уикенд Беатрис сидела дома. Ей даже не хотелось открывать шторы. Ведь за окном уже распустились листья на деревьях, через несколько дней расцветут магнолии. Раньше бы она не преминула завести легкую интрижку, накупить новых платьев и шарфиков и потом с обновленным гардеробом и новым поклонником уехать в Париж дня на три. Побродить по городу, полюбоваться цветущими каштанами, посидеть в уютных парижских кафе…

Но это было раньше. А сейчас… В конце концов, не зря же она дала обещание Шейну Пирсону. Правда, он за последние три недели ни разу даже не позвонил. Хотя цветы «Счастливому дню» поставлял исправно, да и под своей дверью Беатрис часто обнаруживала роскошные букеты. Если бы Беатрис не разучилась испытывать сильные эмоции, она была бы уже вне себя от бешенства: Шейн явно предпочитал общаться с ней через посредников. И только в том, что он не передумал жениться, Беатрис не сомневалась: уж слишком много сил приложил Шейн Пирсон, чтобы вырвать у нее согласие стать его женой.

Как это ни странно, но Беатрис мечтала, чтобы это произошло как можно скорее. Она устала ждать и бояться, свернувшись комочком на жесткой и холодной постели. Она так и не смогла согреться. А еще ей ужасно не хватало человека, которому можно рассказать обо всем, что творится на душе. И быть уверенной, что тебя поймут.

В субботу днем, когда Беатрис еще даже и не думала о том, чтобы встать с кровати, в дверь позвонили. Она не хотела вылезать из-под одеяла и идти открывать, но визитер был настойчив. Тяжело вздохнув, Беатрис накинула шелковый пеньюар и поплелась в прихожую.

На пороге с огромным тортом и бутылкой вина стояла Элен.

— Привет! Настроение Питера прямо пропорционально твоему настроению. И я решила, что мне будет проще отыскать и постараться хоть что-то сделать с твоей мировой скорбью, чем пытаться как-то развлечь его. К тому же Питер не любит шоколадные торты, — не теряя даром времени, объяснила она цель своего визита.

— Это он сказал, что я обожаю шоколад?

— Стала бы я спрашивать у него такие глупости! — фыркнула Элен. — Я ведь тоже женщина и знаю, что нет ничего лучше шоколадного торта от Затяжной депрессии или простой хандры. В особенно запущенных случаях рекомендуется добавить бутылочку вина. ""

На лице Беатрис впервые за много дней появилось бледное подобие улыбки. Она жестом предложила Элен войти и закрыла дверь.

Кажется, сегодня тот, кто поджидает ее в темноте, останется ни с чем.

Элен незамедлительно развила бурную деятельность. Начала она с того, что отправила Беатрис в ванную комнату приводить себя в порядок. Причем настоятельно потребовала, чтобы та постаралась придать своему лицу подобие здорового цвета.

— Мне страшно сидеть за одним столом с… Элен даже не смогла найти определение. — В общем, приведи себя в порядок!

Беатрис не ожидала, что это хрупкое ангелоподобное создание может столь непреклонно и решительно диктовать свою волю. Она без споров подчинилась и уже через двадцать минут предстала перед Элен накрашенная и с уложенными волосами.

— Есть отдаленное сходство с человеком, вынесла вердикт Элен. — Осталось только позавтракать. Мне кажется, что ты ничего не ела с того дня, как выписалась из больницы.

— Ну что ты! — возмутилась Беатрис.

— Против тебя свидетельствует твой холодильник. И как я могу разрешить тебе на пустой желудок есть торт и пить вино? Хорошо, что я догадалась захватить с собой кое-что из еды. В общем, как только покончим с тортом, пойдем в супермаркет за продуктами. Ты яйца любишь как?

— То есть? — Беатрис все не могла прийти в себя от напора Элен.

Самым странным ей казалось то, что она беспрекословно подчиняется распоряжениям этой маленькой женщины, которая была к тому же младше ее на пять лет.

— Я спрашиваю, как тебе приготовить яйца: сварить, пожарить? Если сварить, то в мешочек, вкрутую?

— Я не хочу есть, — попробовала было отказаться Беатрис.

Она не переносила никакого насилия над ее личностью, но Элен отмахнулась от ее протеста, как от назойливой мухи.

— Мне лучше знать! Как только ты услышишь запах моей фирменной яичницы с помидорами, ты сразу же переберешься поближе к столу.

Элен принялась колдовать у плиты. Она ловко справлялась с готовкой и при этом успевала сообщать Беатрис все новейшие сведения о жизни некоторых общих знакомых. Ее рассказы были полны здорового юмора. Он нравился Беатрис тем, что шутки Элен можно было пересказать их героям и они бы не обиделись на автора.

— Ну вот, твой завтрак готов. Доставь мне удовольствие и съешь все в один присест.

— Элен, я действительно давно не ела… Я боюсь, что твои старания пропадут даром.

— А ты попробуй. Нужно только начать, — посоветовала неумолимая Элен. — Я даже знаю, как стимулировать тебя.

Элен ободряюще улыбнулась Беатрис и отрезала себе огромный кусок торта.

Осознав, что выбора нет, Беатрис взялась за вилку и нож и принялась орудовать ими, пытаясь сделать кусочки как можно мельче. Она не ела все эти дни только потому, что боялась вспомнить, каково это — чувствовать в горле ком. С трудом проглотив первый кусочек, Беатрис поняла, что сильно проголодалась. Она быстро оставила тарелку девственно чистой, подобрав остатки яичницы кусочком французской булки.

— А ты еще мне не верила! — укоризненно сказала ей Элен.

— Ты моя добрая фея? — улыбнувшись, спросила Беатрис.

— Нет, я просто хочу жить счастливо и знать, что все вокруг меня так же счастливы.

— Наверное, Питер не находит себе места? — тихо спросила Беатрис, виновато глядя на Элен.

— Да. Особенно сильно его мучает твой отказ поговорить с ним о том, что тебя волнует.

— Пусть он простит меня, но я ни с кем не могу говорить об этом.

— Может быть, и не можешь. Но ты должна понять, что, если не выговоришься, сойдешь с ума. Как думаешь, долго ты протянешь на минеральной воде? — спросила Элен, кивком головы указывая на ряд пустых пластиковых емкостей.

— Открывай вино, — сказала Беатрис.

Она поняла, что если и сможет кому-то рассказать все о своей семье, то только Элен. Не зря же Питер выбрал ее, а не Беатрис.

Они закончили говорить, когда стрелки часов приблизились к двенадцати. Точнее, говорила Беатрис. Она выплескивала всю боль, скопившуюся за годы тайного страха. Она выворачивала свою душу наизнанку и чувствовала, что с каждым словом становится чище, будто вытряхивает пыль. А пыли и грязи скопилось слишком много.

;

— Поэтому я до сих пор и не могу поддерживать ни с одним мужчиной серьезные отношения. Я просто боюсь, — закончила она свой тяжелый рассказ.

— Но, Бетти, ты же должна понимать, что есть счастливые люди, счастливые пары!

— Я понимаю, Элен, но я боюсь. Этот страх не имеет рациональной основы. Он во мне столько, сколько я себя помню. Я ведь даже в детстве мечтала не о прекрасном принце, который женится на мне, а о том, как я усыновлю ребеночка и буду воспитывать его, одна. В моих мечтах не было места для мужчины. И всю свою жизнь я строила так, чтобы для него не было места. А сейчас обстоятельства складываются так, что я не могу не выйти замуж.

— Ты ждешь ребенка? — осторожно спросила Элен.

— Нет, что ты! Это было бы счастьем, а не проблемой. И я не вижу ничего ужасного в том, чтобы родить без мужа. Это было бы мне по силам. Я должна выйти замуж, потому что так мне велит судьба.

— Вот уж не думала, что ты фаталистка! — недовольно фыркнула Элен.

— Я до недавнего момента тоже, — обреченно сказала Беатрис.

Она чувствовала, как ее приподнятое настроение стремительно тает. А в углах шевелилась темнота, поджидая ее.

— Но, Бетти, в наше время женщину нельзя заставить выйти замуж! Да и какому мужчине захочется жить с женщиной, которая дала клятву только потому, что ей угрожают? Такая клятва будет весьма, весьма непрочной.

— Нашелся такой мужчина.

— Может быть, если ты мне объяснишь ситуацию, я смогу тебе чем-то помочь?

— Не думаю. Максимум, что ты можешь сделать, открыть свою фирму по поставке цветов, чтобы последний день «Счастливого дня» так и не наступил.

— У тебя проблемы с поставкой цветов? Обратись к Шейну, он тебе не откажет!

— Дело в том, что как раз твой братец и желает на мне жениться! — воскликнула Беатрис. :

Ей не хотелось грубить Элен, которая совершенно искренне хотела помочь ей, но сдерживать себя не было сил. Ни на что не было сил. Даже на ненависть.

— То есть? Мой брат?! Да не может этого быть!!! — Элен не знала, что ей делать: то ли удивляться, то ли смеяться не очень удачной шутке Беатрис.

— Элен, твой брат сделал мне предложение длинною в год. И вынудил на него согласиться.

Целый год я живу с ним, выполняю свои обязанности как супруга. Если я выдерживаю испытание, он заключает со мной бессрочный контракт на поставки цветов, а брачный расторгает.

— Бетти! Ты должна рассказать ему, что для тебя значит брак! Я уверена, что он поймет тебя и выбросит из головы эту глупую прихоть!

— Нет, Элен. — Беатрис тяжело покачала головой, как будто пыталась прогнать подступающую тошноту. — И ты не скажешь ему ни слова.

Я думаю, что просто такова моя судьба. Не зря все говорили, что я очень похожа на мать.

— Какая судьба, Бетти?! Ты погубишь себя!

— Не спорь, прошу тебя, Элен. Подумай только, я делала все, чтобы обойти эту ловушку. Я даже Питера отвергла, хотя он идеал, кому, как не тебе, это понимать! И вот я попалась в сети своей ответственности перед работающими у меня людьми. Они-то ни в чем не виноваты! Так что я выйду замуж за Шейна Пирсона.

— Но, Бетти!..

— И не пытайся отговаривать меня! Давай лучше допьем чай.

— Знаешь, я не думаю, что у Шейна в планах тебя бросить. Тем более что вы собираетесь заключить брак на год. Так что тебе нечего волноваться. Ведь это не на всю жизнь! Я правильно поняла: вы даже венчаться не будете?

— В этом нет смысла.

— Вот видишь! Это даже браком назвать нельзя. Так что, выше нос, Бетти! А потом ты посмотришь, что ничего страшного в браке нет. Как нет ничего страшного в том, чтобы привязаться к кому-то всей душой. Надо просто доверять людям. Попробуй позволить хоть одному мужчине разглядеть в тебе то, что сегодня увидела я. Ты даже не представляешь, что он тогда сделает, лишь бы ты была рядом с ним.

— Ты думаешь, что ничего страшного не произойдет? — с надеждой спросила Беатрис.

— Конечно! — подтвердила Элен и хмуро добавила:

— Кроме того, что сама затея с браком на год мне не по душе. Но я еще поговорю с братцем насчет экспериментов!

— Кажется, Шейну достанется. — Беатрис слабо улыбнулась. — Но, если это не настоящий брак, значит, судьба, наоборот, дает мне возможность увидеть то, чего я ужасно боюсь, изнутри, так сказать?

— Думай об этом так. Тебе будет легче, раз уж ты твердо решила влиться в нашу семью.

Только не позволяй Шейну крутить тобой. Он это любит.

— Неужели ты так плохо узнала меня за этот день! — возмутилась Беатрис. — Мы еще посмотрим, кто кем будет крутить!

— Мне нравится твое настроение! — Элен заметно повеселела. — Беатрис, только пообещай мне, что этот год не превратится в схватку титанов. Вы просто мирно проживете его и не будете друг друга истязать.

— Элен, я же не знаю, зачем Шейн это задумал! Что я могу обещать?

— Во всяком случае, обещай, что, как только у тебя возникнут проблемы, ты расскажешь честно обо всем Шейну. Еще лучше, если расскажешь сейчас.

— Это невозможно, — отрезала Беатрис.

— Я уже поняла. Дай мне еще кусочек тортика. Теперь мы можем обсудить и твою свадьбу.

— А что тут обсуждать? — Беатрис пожала плечами. — Лично мне не нужны ни платье, ни цветы.

— Ты слишком легко к этому относишься! — воскликнула пораженная Элен. — Ты только подумай, что будут говорить о вашей свадьбе!

— А вот это уж точно интересует меня в меньшей степени. Лучше объясни, почему у вас с Пирсоном разные фамилии? Тебя Питер представлял как Элен Виллингтон.

— У нас разные отцы. И привыкай называть Шейна по имени, раз уж собираешься за него замуж.

— Прости, я как-то не подумала, — извинилась Беатрис. Она только сейчас поняла, как нехорошо отзывалась при Элен о Пирсоне, он все же ей брат.

— Я не обижаюсь и со многими твоими оценками брата полностью согласна. Я не согласна только с тем, что ты не хочешь ему рассказать о своих страхах! Вот это он точно имеет право знать.

— Это мои страхи, Элен. Шейн пожелал получить мою плоть и душу. Меня такая формулировка не устраивает. Пусть хотя бы страхи останутся у меня.

— Как знаешь. И все же…

— Элен, если ты сейчас же не успокоишься, я запущу в тебя остатками торта! — пригрозила Беатрис. — Мне будет очень жаль.

— Торт?

— Нет, тебя. Ведь ты вернула меня к жизни.

Теперь я буду знать, что мне ничего не грозит потому, что этот брак — подделка!

— Я бы этому точно не радовалась. И потом, ты задумывалась о том, что у вас все может получиться?

— И думать не хочу! Ты можешь представить меня в роли жены? — удивленно спросила Беатрис.

— Легко! Тебе просто нужен настоящий мужчина, который сможет держать тебя в узде, но не перегибать палку. Беатрис, женщина не может быть счастлива, если рядом нет мужчины!

Тогда ее счастье ущербно!

— Я предпочитаю ущербное счастье. Давай лучше не будем об этом. Расскажи мне, как там дела у Питера? Он все еще собирается стать членом парламента или все же решил заняться делом и забыть об обедах у королевы?


Глава 8


Беатрис чувствовала себя опустошенной и выжатой, как апельсин, из которого она с утра сделала сок. Правда, сразу же его разлила… Сегодня утром у нее все валилось из рук. Она нечаянно разбила зеркало в ванной, уронила на себя чашку с горячим чаем, а вот теперь рукав пиджака от кремового костюма, который она собиралась надеть, оказался у нее в руке. Беатрис никак не могла понять, как же она умудрилась сотворить такое с безумно дорогим костюмом, который берегла как зеницу ока.

Еще дедушка Фрейд говорил, что такие ситуации — проявление бессознательного, подумала она. Я просто не хочу туда идти. Не хочу встречаться с Шейном. Не хочу ставить свою подпись. Но разве я могу поступить по-другому? Разве можно идти против судьбы? Я уже один раз попробовала — и оказалась в больнице. И потом, может быть, Элен права, и это вовсе не конец, а просто возможность попробовать другую жизнь? Не каждой представляется шанс на год стать замужней женщиной, а потом расстаться. И никаких судебных процессов и скандалов. Просто я панически боюсь брака и всего, что с ним связано, а на самом деле, может быть, бояться нечего? Может быть, мне даже понравится!

Беатрис обреченно покачала головой и отбросила испорченный костюм. Надо было срочно решить, в чем идти, хотя у нее не было никакого желания идти куда бы то ни было.

Скорее, наоборот: надеть уютную пижаму и забраться под одеяло, чтобы спрятаться там от всех проблем, неожиданно свалившихся на ее голову.

Почему тебе, Шейн Пирсон, так сильно захотелось жениться на мне? Неужели вокруг мало женщин? Да все невесты Лондона устроили бы драку за право стать твоей женой, пусть даже на год! Для чего тебе понадобилась я? И это при том, что ты и без брака получил бы мое тело. А вот душа, боюсь, не достанется тебе никогда. Особенно после того, что я пережила по твоей вине. Мы можем остаться добрыми знакомыми, может быть, даже друзьями, это зависит от того, насколько мирно мы проживем этот год, но вот любимым ты для меня не станешь никогда.

Под окном просигналила машина. Беатрис знала, что Питер с Элен скоро заедут за ней, но ей казалось, что у нее еще есть немного времени. Совсем чуть-чуть перед неизбежным.

Она судорожно распахнула платяной шкаф и схватила первое, что попалось под руку. Это оказалось то самое черное, расшитое стеклярусом платье, в котором она ходила в ресторан с Шейном.

— Раз с него все началось, им все и должно закончиться.

Беатрис быстро надела платье, схватила сумочку и выбежала из квартиры. Переживания переживаниями, а все же нехорошо заставлять Питера и Элен ждать. Да и время уже поджимало.

Питер встретил ее сияющей улыбкой.

— Необычный наряд для невесты, — прокомментировал он ее внешний вид. — Но ты как всегда неотразима. И я даже немного завидую Шейну.

— Но только немного! — Беатрис понизила голос и добавила:

— Если бы ты знал, в чем будет Элен на вашей свадьбе!

— О чем вы шепчетесь?! Мы уже опаздываем! — воскликнула Элен, явно раздраженная их легкомысленным поведением. — Бетти, не стоит опаздывать на собственную свадьбу! И потом, почему ты решила, что в черном модно выходить замуж?

— Только потому, что в моем гардеробе это единственное достойное случая платье.

Элен недовольно покачала головой. Она так и не рассказала ни брату, ни жениху о причине плохого самочувствия Беатрис и ее странного поведения. Она честно хранила тайну подруги, вот только Элен с каждым днем все отчетливее понимала, что Беатрис сама портит себе жизнь и вместо того, чтобы обратиться за помощью к специалисту или хотя бы рассказать обо всем Шейну, пытается смириться с тем, что называет своей судьбой.

— Беатрис, мне кажется, ты не права, — тихо сказала Элен, воспользовавшись тем, что Питер отвлекся на звонок по мобильному телефону.

— Элен, прекрати! Мне и так не слишком весело. Мало того что у меня внутри как будто комок льда, так я еще и порвала костюм за тысячу фунтов!

— Как это? — удивилась Элен.

— У меня сегодня все валится из рук! — пожаловалась Беатрис. — Я не спала всю ночь, утром вылила на себя чашку кипятка, костюм за пять минут до выхода развалился у меня в руках. А теперь еще ты пытаешься читать мне нотации! Остается только пойти повеситься. Но, боюсь, сегодня мне и это не удастся: веревка точно оборвется!

— Не стоит так драматизировать, Бетти! — остановила ее Элен. — Мы уже обсуждали этот вопрос, и не раз. У тебя был другой выход, но ты не захотела им воспользоваться.

— Вот поэтому я считаю этот разговор бессмысленным! — отрезала Беатрис.

Чтобы подчеркнуть весомость своих слов, она отвернулась от Элен и принялась что-то высматривать за окном. Элен недовольно пожала плечами. Она все еще надеялась образумить подругу, пока не стало слишком поздно.

— О чем спор, девочки?! — спросил жизнерадостный Питер, закончив разговор и садясь за руль.

Ему-то как раз казалось, что проблем нет.

Да, брак Шейна и Беатрис казался ему странным, но… в конце концов, это их дело. Он хорошо знал Бетти и был уверен, что его подруга способна еще и не на такое! А сейчас, когда Беатрис вроде бы пришла в норму, Питеру казалось, что все наладится. Да и как же иначе, ведь через полмесяца Элен станет его женой!

Как и всякий счастливый человек, Питер был склонен думать, что все вокруг, если и не так же счастливы, как он, то хотя бы довольны жизнью.

— Бетти, ну что ты надулась! Я, например, считаю, что, раз уж вы решили не венчаться, твой наряд может быть какого угодно цвета.

— Спасибо, Питер! — язвительно поблагодарила его за попытку поддержки Беатрис.

— Элен, может быть, ты мне скажешь, что происходит с нашей Бетти? У нее очередной приступ черной хандры?

— Она мне запретила говорить с "кем-либо на эту тему, — холодно ответила Элен.

— Меня, конечно, радует тот факт, что моя будущая жена умеет держать язык за зубами — Не злись, Питер! — попросила Беатрис, стремясь загладить свою неловкость.

Питер и Элен любили ее и желали ей только добра. И вот из-за того, что сегодня самый ужасный день в ее жизни, Беатрис сорвала злость на близких. Питер и Элен не виноваты в том, что произойдет с ней всего через двадцать минут.

— Кажется, у меня просто типичное волнение невесты перед свадьбой.

Элен хмыкнула и пробормотала что-то неразборчивое. Питер высказался гораздо конкретнее:

— Беатрис Керуин и волнение невесты — несовместимы.

— Давайте закроем эту тему! — попросила Беатрис. — У меня сегодня, в конце концов, самый счастливый день в жизни! Я выхожу замуж!

— Действительно, не стоит говорить об этом в такой день. Хотя бы у Беатрис должно быть хорошее настроение, — сказала Элен и положила руку на плечо подруги, показывая ей, что готова сделать первый шаг к миру. Беатрис благодарно улыбнулась ей в ответ. — Хватит и того, что Шейн будет в бешенстве.

— Почему?! — удивилась Беатрис.

— Наша мамочка в очередной раз устроила ему скандал! — раздраженно объяснила Элен. — Она любит сбрасывать свое напряжение таким образом. Как только вспомню, что мне пришлось пережить, когда я сообщила, что выхожу за Питера!..

— Бедный Шейн! — воскликнул Питер. — Я ему искренне сочувствую. Кажется, меня твоя мама согласилась терпеть только потому, что ты пообещала ей уйти в монастырь, если она не даст согласия на наш брак.

— Не отвлекайся от дороги, милый! — посоветовала ему Элен.

— Ваша мама настроена против меня? — спросила Беатрис, заранее догадываясь об ответе.

— Конечно! Как и против любой другой женщины, которая может разделить с ней малютку Шейна!

— И, конечно, какая-то добрая душа пересказала ей обо мне все слухи! — воскликнула раздосадованная Беатрис.

— Ну что ты! Какие слухи?! — фальшиво запротестовала Элен.

— Элен, ты прелесть и поэтому не умеешь врать, — сказала ей Беатрис, с трудом сдерживая смех. — К тому же я и сама иногда слышала о себе кое-что. И меня это часто удивляло. Но брак наш продлится всего год, так что Шейну придется терпеть укоры вашей матери не слишком долго.

— Я очень рад видеть вас, Беатрис! Признаться, я боялся, что вы передумаете в самый последний момент! — Шейн склонился к руке Беатрис с очаровательной улыбкой.

— Мне слишком дорог мой «Счастливый день», мистер Пирсон! — язвительно ответила Беатрис.

Как только она увидела улыбающегося, похожего на большого, объевшегося сливок кота Шейна, ледяной ком в ее груди растаял, сменившись раздражением.

— Жаль, что вы делаете этот шаг только ради вашей фирмы.

— Мне жаль, что я вообще делаю этот шаг.

— Ребята, не ссорьтесь! — взмолился Питер. Это, конечно, не мое дело, но если вы собираетесь весь этот год провести в пикировках…

Вы сойдете с ума через два месяца!

— Знаешь, Пит, мне кажется, что я уже сошел с ума. Когда сделал предложение мисс Керуин, — признался Шейн.

— Вы еще можете отказаться от своего предложения, мистер Пирсон, — предложила Беатрис.

— Ну что вы! Как можно! Я не могу оскорбить женщину отказом!

В его голосе была такая горькая ирония, что Беатрис показалось, будто он съел неспелый лимон, нет, ящик неспелых лимонов.

— Я не буду в обиде на вас, мистер Пирсон! — съязвила она в ответ.

— Время! — поторопила их Элен.

— Прошу. — Шейн галантно предложил Беатрис руку.

Она положила свою ставшую неожиданно холодной ладонь на сгиб его локтя.

Беатрис не слишком хорошо запомнила, как происходила регистрация. Она до дрожи в коленях боялась, что сейчас на свободу вновь вырвется Ужас, который прочно обосновался в ее груди. Пелена страха застилала ей глаза. Беатрис даже удивилась, как умудрилась поставить свою подпись в нужном месте.

Только на улице Беатрис вздохнула с облегчением. Она была жива, здорова, и единственное, что ее беспокоило, было сильное чувство голода. Но эта проблема будет решена в ближайшее время. Сейчас они поедут в какой-нибудь ресторан — отметить «эпохальное событие». А дальше… Беатрис даже не хотела думать об этом.

— Вот видишь, ничего страшного! — услышала она тихий шепот Элен.

— Элен, а что будет дальше? — спросила Беатрис.

— Не знаю, Бетти, — честно ответила Элен. — Дальше все будет зависеть от тебя. От тебя и от Шейна, — добавила она, немного подумав.

— Я боюсь, Элен! — призналась Беатрис. — Я умела раньше жить одним днем, а теперь… Я боюсь.

— Не стоит меня бояться!

Они и не заметили, как к ним подошел Шейн.

— Тебя мама не учила, что подслушивать чужие разговоры нехорошо?! — грозно сверкнув глазами, поинтересовалась Элен.

— Учила. Но, если бы я всегда следовал советам нашей матушки, я бы до сих пор носил подгузники! Кстати, она могла бы и прийти.

Не каждый день сын женится!

— Шейн, ты же ее знаешь. Какая-то не слишком умная, но очень завистливая приятельница рассказала ей о Бетти всякие гадости, а мама так легко всему верит! — попробовала успокоить его Элен.

— Это проблема мамы, — отрезал Шейн. — Когда увидишь ее сегодня, скажи, что я был очень, очень зол на нее.

Беатрис предпочла не вмешиваться в эту беседу, но ей совсем не понравилось то, как Шейн отзывался о матери. Она решила, что при случае стоит выяснить у Элен подробности их взаимоотношений. Все же она в некотором роде стала причиной размолвки сына и матери.

— Мисс Керуин, точнее, миссис Пирсон, позвольте проводить вас к машине? — Шейн вновь предложил Беатрис руку. — Не уверен, что быстро смогу привыкнуть к тому, что вы теперь моя жена, миссис Пирсон.

— Можешь начать с того, чтобы называть Бетти по имени! — предложила Элен.

— Позволите мне эту вольность? — спросил Шейн у Беатрис.

— Лучше уж так, чем миссис Пирсон, — пробормотала она.

— Это я понял, едва увидев ваш наряд, — недовольно сказал Шейн.

— Только не ссорьтесь прямо сейчас! Когда я уйду, сколько вам угодно! — взмолилась Элен. — Я не вижу смысла в вашем браке и не могу сказать, что одобряю твою идею, Шейн. Но, если уж так получилось, вы могли хотя бы сделать вид, что уважаете друг друга!

Элен круто развернулась на каблуках и пошла прочь от них к машине, где уже ждал Питер.

— Кажется, она права, — тихо сказал Шейн. — По крайней мере, на людях мы должны соблюдать некоторые формальности, например, делать вид, что мы счастливы и довольны. Как то и положено молодоженам.

— Это я должна делать вид, мистер Пирсон, а вот вы и так должны быть довольны. Ведь вы получили все, что желали.

— Нет, моя дорогая, не все. Все я получу этой ночью.

От его улыбки Беатрис стало не по себе. Но, как только она заглянула в его глаза, все сомнения и страхи улетучились. Она почувствовала, что ждет этой ночи, ждет ласк Шейна, его поцелуев, его любви.

— Вы так же сильно хотите этого, как и я, не так ли, Беатрис? — спросил он, пожирая ее глазами. — Только прошу вас, не портите этот момент, лучше промолчите, если вы недостаточно сильны, чтобы сказать правду. Вы хотите меня?

— Да! — ответила Беатрис, с вызовом глядя на него.

Шейн обнял ее за талию и с довольной улыбкой повел к машине, где их уже заждались Элен и Питер.

Ужин прошел в спокойной атмосфере, но за столом не было сказано ни одного слова о том событии, ради которого собрались. Не было ни одного тоста за молодую семью. Не сговариваясь, все сочли за лучшее обходить молчанием эту тему.

Элен и Питер довольно быстро распрощались с новобрачными и уехали. Весь вечер Элен сидела как на иголках и почти ничего не говорила. Несколько раз она хотела что-то сказать, слова рвались из ее груди, как птицы из силков, но каждый раз она встречала взгляд Беатрис, и птицы-слова замирали в своих клетках.

Как только Элен и Питер уехали, Шейн впервые за вечер обратился напрямую к Беатрис.

— Вы уже созрели, чтобы увидеть свой дом?

— Я уже видела свою квартиру. И не раз.

— Я говорю о том доме, который станет вашим на ближайший год, — резко бросил Шейн. — Беатрис, я пытаюсь вести себя с вами как джентльмен. Должен сказать, одно ваше появление в черном платье на регистрации собственного брака могло бы довести до припадка кого угодно. Но не меня. Теперь я хочу перенести вас через порог своего дома в соответствии с традициями, а вы начинаете язвить и ерничать. Давайте договоримся: я уважаю вас, а вы уважаете меня. Тогда этот год пройдет легко и без потерь.

Беатрис несколько секунд молчала, обдумывая то, что сказал ей Шейн. Он был прав: как бы ей не нравилось то, что происходит, все же стоит быть вежливыми по отношению друг к другу, как-никак они теперь связаны узами брака. Да и жить гораздо проще, если не скандалить. Может быть, тогда ей удастся избежать самого страшного?

— Я согласна, мистер Пирсон. Только у меня еще одно условие, — добавила она.

— Я не отпущу вас жить отдельно. Знать, что тебе принадлежит такое богатство и хранить его отдельно от себя!..

— Нет. Я хочу вам предложить перейти на «ты». Просто как-то странно: муж и жена, а обращаются друг к другу, как чужие люди.

— На это я соглашусь с удовольствием, Беатрис.

— Меня это не может не радовать. А теперь могу я задать один вопрос, Шейн?

— Ты уже задала один.

Он улыбнулся, и эта добрая открытая улыбка преобразила его лицо. Больше не было ненавистного Беатрис цветочного короля, был просто Шейн Пирсон — интересный собеседник, очаровательный спутник и просто мечта любой женщины.

— Зачем ты на мне женился, Шейн?

Он пожал плечами.

— Мне так было нужно.

Беатрис покачала головой.

— Это не ответ.

— Прости, но ничего лучше я тебе предложить не могу. Должен сказать, что не последнюю роль сыграла та настойчивость, с которой ты добивалась моего внимания. Моя бедная секретарша, когда услышала, что я женюсь на тебе, чуть не потеряла сознание от ужаса. Но я пообещал, что в офисе ты будешь появляться как можно реже.

Беатрис рассмеялась, Шейн присоединился к ней. Беатрис рассказала ему о том, что происходило за дверями его кабинета во время ее памятного визита в его офис. Они хохотали и никак не могли остановиться.

Когда сил не то что на смех, а на дыхание уже не хватало, Беатрис вытерла набежавшие слезы и неожиданно серьезным голосом сказала:

— Ты мне очень нравишься, когда смеешься.

— Тогда поехали домой, и я буду улыбаться тебе всю ночь, Он одарил ее еще одной улыбкой, и Беатрис почувствовала, как лед в ее груди растопляется огнем, зародившимся внизу ее живота и медленно струящимся по телу, заставляя руки дрожать и дыхание учащаться. Краска бросилась ей в лицо, но Беатрис не смогла отвести взгляд от полных огня глаз Шейна.

Она медленно кивнула.

Они одновременно встали из-за стола. Молча вышли на улицу. В такси не сказали друг другу ни одного слова. Но в этом, молчании было больше смысла, чем во многих пустых каждодневных разговорах. Они знали, что сейчас не нужны слова. Сейчас нужна тишина, та тишина, в которой слышен каждый вздох, каждый удар сердца. Та тишина, которая рождает чудо любви.

Высадив их у небольшого, очень уютного даже внешне особняка, таксист уехал. Шейн открыл дверь, подхватил Беатрис на руки и перенес ее через порог.

В темной прихожей, освещенной скудным, рваным светом уличного фонаря, он поставил ее на пол и помог снять накидку. Его пальцы были нежными и ласковыми. Но каждое его прикосновение к обнаженной коже плеч казалось Беатрис обжигающим, как раскаленный уголь.

Она почувствовала горячие, шероховатые губы Шейна на своем плече. Он обхватил ее руками, прижимая к своему телу, и она ощутила растущее желание Шейна. Его губы проложили дорожку от плеча к мочке аккуратного уха Беатрис. Она чувствовала, как тропинка его поцелуев горит на коже, и закусила губу, чтобы ни единым звуком не спугнуть страсть, зарождавшуюся в ней. Страсть, способную растопить лед страха.

Шейн опустил с ее плеч тонкие бретели платья и провел рукой по груди Беатрис, помогая ткани упасть и открыть его глазам, его рукам и губам желанное и прекрасное тело. Небольшая грудь Беатрис словно спелый плод легла в руку Шейна. Его большой палец нашел напрягшийся в ожидании ласки сосок и осторожно погладил темно-вишневый бутон.

Беатрис показалось, что она сейчас лишится чувств от охватившей ее страсти, которая грозила затянуть ее в свой омут с головой.

Она прильнула к сильному телу Шейна и поняла, как ему сложно сохранять остатки самообладания и не наброситься на нее прямо здесь. Она чувствовала, как Шейна затягивает тот же омут страсти.

Резким движением Беатрис повернулась к Шейну. Он в недоумении замер, боясь, что одним словом или жестом она сейчас разрушит то, что возникло между ними.

Но Беатрис взяла в ладони его лицо и прижалась к его губам. Они опаляли, как солнце Кипра, о котором Беатрис грезила в детстве.

В них была сладость фруктов и терпкость молодого вина. Шейн ответил на поцелуй Беатрис, и она почувствовала, что больше не может сдерживать свою страсть. Она отстранилась от Шейна и посмотрела в его глаза. В неверном свете фонаря они казались темными провалами на его лице, но в самой глубине этой пропасти Беатрис увидела желание, с которым уже не мог совладать никто. И ничто.

— Сейчас, — тихо сказала она.

Больше не нужно было слов. Все слова уже были сказаны. Теперь были лишь два тела, которые переплетались, танцуя древний танец влечения и страсти.

Беатрис целовала лицо Шейна: веки, высокие скулы, крепкий подбородок, ранние морщинки. Его руки, сильные и нежные, подняли Беатрис над полом. Он прижал ее спиной к стене. Его умелые пальцы были, как казалось Беатрис, всюду. Одним движением она расстегнула «молнию» на его брюках.

— Сейчас! — повторила она, прижимаясь к Шейну.

Он отодвинул шелковый треугольник трусиков Беатрис и вошел в нее.

Словно палящее солнце пустыни оказалось запертым в маленькой прихожей особняка. Им казалось, что мир вокруг сходит с ума от страсти. Беатрис не чувствовала, что стена за ее спиной холодна, что она впивается ногтями в спину Шейна. Они стали одним целым, они двигались в одном ритме, пытаясь слиться, соединить свои тела.

Солнце пустыни стремительно входило в зенит, свет его был уже нестерпимым, и Беатрис закрыла глаза. Ей казалось, что наслаждение, которое она испытывала, нельзя уже терпеть, но каждый новый вдох, каждое новое движение Шейна вело ее выше… и еще выше…

И вот солнце догнало Беатрис и взорвалось в ее теле огненным цунами.

Беатрис услышала, как застонал Шейн, прижимая ее послушное тело к себе. Он все еще не размыкал рук, как будто боялся упасть без нее. Беатрис хотелось, чтобы это мгновение длилось вечно, чтобы ее ноги обвивали талию Шейна, а руки — его шею. Чтобы она чувствовала на своей щеке его горячее дыхание. Чтобы его нежные пальцы играли с ее волосами.

Чтобы не нужны были слова.

Наконец Шейн поставил ее на пол и нежно провел рукой по щеке. Их глаза встретились, и Беатрис почувствовала, как страсть с новой силой разгорается в ней.

— Спальня на втором этаже, — хрипло сказал Шейн.

— Это слишком далеко. Я остаюсь здесь.

Их губы вновь встретились.


Глава 9


Беатрис проснулась утром в отличном настроении. Во-первых, впервые за много дней за окном светило солнце, а во-вторых, ночь прошла без кошмаров. Правда, справедливости ради следует заметить, что этой ночью она почти не спала. И все же чувствовала себя просто отлично.

Кажется, Элен оказалась права, подумала Беатрис. Ничего ужасного не произошло. А если так пойдет и дальше, через год я, возможно, немного пожалею о том, что придется расстаться с Шейном. Кстати, а где он?

Беатрис приподнялась на огромной кровати: Шейна рядом не оказалось. Не было и его одежды. Только махровый халат лежал на пуфике.

Странно, как он умудрился встать, что я не заметила этого? Обычно я очень чутко сплю.

Да, совсем меня измотали эти дни. И эта ночь.

Беатрис усмехнулась. Надо будет сказать Шейну, что я вовсе не разочарована своим браком и буду рада провести этот год с ним. Но при условии, что он так же старательно будет выполнять свои супружеские обязанности.

Улыбаясь своим мыслям, Беатрис встала с кровати и, не найдя ничего из своих вещей, накинула халат Шейна. То, что он принадлежит человеку, которого она теперь год будет называть своим мужем, не вызывало у Беатрис никаких сомнений. Эта ночь навсегда запечатлела в ее памяти необычный, пряно терпкий запах Шейна. Запах, сводящий ее ума.

Она понятия не имела, где может находиться сейчас Шейн. Она даже не догадывалась, где находится сама. Ведь вчера времени на экскурсию у нее не было.

Интересно, а как Шейн отнесся к тому, что произошло между нами? — вдруг подумала она.

Мне кажется, что ему не слишком нравится терять контроль над собой. Но что делать! Мои прелести оказались сильнее доводов разума. Беатрис вышла из комнаты и оказалась в небольшом холле, куда выходили еще три двери, а также лестница. Она перегнулась через перила и прислушалась.

Кажется, внизу кто-то есть. Наверное, Шейн. И, судя по звукам и запахам, он завтракает. Мог бы и меня позвать! Я тоже умираю от голода! Интересно, попросит ли Шейн меня готовить для него? Я бы ему не советовала. Еще ни разу не слышала комплиментов своей стряпне.

Беатрис казалось, что она не идет, а летит по лестнице. Ей хотелось, чтобы этим утром все вокруг были так же счастливы. Она уже представляла, как сейчас войдет в кухню, поцелует Шейна в заросшую щетиной щеку. Он улыбнется ей и скажет что-нибудь нежное…

— Долго же ты спишь! — приветствовал ее насмешливый голос Шейна.

Беатрис остановилась как вкопанная. Совсем не такого приветствия она ожидала этим утром от человека, который провел с ней такую ночь.

— Я тоже рада тебя видеть! — съязвила она в ответ. — У тебя удивительный дар портить мне настроение!

— Прошу прощения, моя леди. — Шейн отвесил шутовской поклон. — Просто мне показалось, что вы могли бы вставать и пораньше.

Все же в первое утро муж мог бы и рассчитывать на завтрак в постель.

— Мог бы. Но я ему этого не советую. Я очень, очень плохо готовлю.

— Еще один твой недостаток.

— Очень мило! — взорвалась Беатрис. — Я, конечно, подозревала, что далеко не кладезь достоинств, но хотелось бы услышать от тебя, человека, вынудившего меня выйти за него замуж, о моих недостатках.

— Ты уверена, что хочешь этого?

— Еще как!

— Тогда слушай. Самый главный твой недостаток в том, что ты привыкла вертеть мужчинами так, как тебе этого хочется. Не знаю, с чего ты взяла, будто все мужчины — твои рабы, но намерен это прекратить.

— Интересно, как же?

— Приковать тебя к себе и наблюдать за твоей реакцией.

— Тогда я тебе тоже кое-что скажу, Ни одному мужчине я не обещала больше, чем могла дать. И все они знали, на что шли. Умные, вроде Питера, бросали меня, как только понимали, что я не стану образцовой женой и не нарожаю им кучу сопливых ребятишек!

— Второй твой недостаток, — продолжил Шейн спокойно, выслушав ее, — ты ведешь разгульный образ жизни. Ты хотя бы помнишь, сколько мужчин у тебя было?

— Хочешь знать точно? — Беатрис усмехнулась. — Тогда подожди, мне нужно несколько минут, чтобы посчитать!

— Так вот, — Шейн снова не обратил внимания на ее иронию, — мне не нравится, что вокруг моей жены клубятся сплетни. Отныне ты сидишь дома и выходишь только в моем сопровождении. Или с Элен и Питером. Этим людям я доверяю. Хотя не скрою, мне не нравится, что вы сдружились с моей сестрой. Мне кажется, ты плохо повлияешь на нее.

— Шейн! Ты заставил меня выйти за тебя! Ты загнал меня в угол! Ты заставил всех торговцев отказать мне! А теперь пытаешься представить дело так, будто я вешалась тебе на шею и всеми правдами и не правдами тащила в этот брак!

— Ты многого не знаешь, Беатрис. Через год я расскажу тебе все. А сейчас ты будешь играть по моим правилам.

— Это еще почему?!

Беатрис гордо вскинула голову. Ни один человек, даже бабушка, никогда не решались ей приказывать. Она всегда сама решала, что и как будет делать.

— Оставь свою гордость, она будет только мешать тебе. Ты будешь жить так, как я скажу, потому что ты в моих руках, — Я всегда могу уйти и хлопнуть дверью!

— Конечно, можешь. Но не станешь этого делать по двум простым причинам. Во-первых, в моих руках будущее «Счастливого дня» и всех его сотрудников. Ты не сможешь их предать. Во-вторых, ты не сможешь развестись со мной раньше чем через год. Это закон.

— Шейн, ты меня удивляешь. Меня закон не остановит, и та бумажка, которая лежит в моей сумочке, вовсе не помешает мне уйти от тебя.

— Я догадывался, что закон для тебя — ничто. Но «Счастливый день» — все. Это смысл твоей жизни. И ради него ты способна перетерпеть многое. Даже год жизни в аду. И ад я тебе устрою.

— Ты что, садист? — спросила Беатрис, на всякий случай отступая от Шейна на шаг.

— Не стоит меня бояться! — Он рассмеялся и в это мгновение напомнил Беатрис уже не кота, но тигра. — Ты мне просто нужна. И жить с тобой я буду так, как мне нужно. А в том, что я могу быть очень нежен, ты уже убедилась этой ночью.

— Единственное, что в тебе есть примечательного, Шейн, находится в твоих штанах!

Беатрис развернулась и выбежала из кухни.

Аппетит пропал, и день уже не казался ярким и радостным. Она почувствовала, как задыхается в клетке, куда ее так ловко загнал Шейн Пирсон, ее муж.

А я так надеялась, что все будет хорошо! — пытаясь удержать слезы, думала Беатрис, взбегая по лестнице. И вот… Это действительно проклятие! Мужчина, с которым я могла бы быть счастлива, оказался мерзавцем. Да еще и извращенцем, садистом! И теперь я просто боюсь находиться с ним под одной крышей!

Беатрис вбежала в комнату и захлопнула за собой дверь. Она прислонилась к стене, едва переводя дыхание. Беатрис казалось, что за ней гонится чудовище, материализовавшееся из ее кошмаров.

Комната поплыла перед глазами, и приближающийся обморок черным шифоном закрыл свет солнца. Беатрис покачнулась и, хватаясь руками за стену, попыталась добраться до кровати.

— Не пытайся симулировать болезнь, Беатрис! Жаль, что я сразу, еще в офисе, не догадался, что ты просто отличная актриса.

Меня больше твои обмороки не проймут. Теперь ты моя жена. И поздно пытаться что-то изменить.

Через силу Беатрис открыла глаза. Из-за слабости она не могла почти ничего разобрать, все тонуло в сером тумане, и только фигура Шейна, небрежно прислонившегося к дверному косяку, вырисовывалась четким черным контуром в тусклом мареве.

— Шейн, выйди, и так плохо! — попросила Беатрис, пытаясь восстановить дыхание.

— Нет уж, вставай, дорогая. Нам нужно ехать за твоими вещами. Если у тебя есть что забирать. Еще не помешало бы проехаться по магазинам и купить тебе все необходимое. Завтра мы идем к моей матери, и ты должна выглядеть идеально. Мне не хотелось бы раздражать мать.

— Я не могу никуда идти. Мне плохо-о-о… — простонала она.

— Вставай, Беатрис! Ты же всегда считала себя сильной? Вот и докажи мне это.

— Шейн, пошел ты к черту! — грубо ответила Беатрис.

Единственное, чего ей сейчас хотелось, — забраться под одеяло и попытаться уснуть, чтобы хотя бы во сне избавиться от мыслей, которые каменными жерновами ворочались в ее голове, причиняя боль.

— Ты разочаровываешь меня, Беатрис. Ты оказалась слабее, чем я думал, — презрительно бросил он и вышел, с силой хлопнув дверью.

Пошел к черту! — уже про себя крикнула ему вдогонку Беатрис. Какая мне разница, что думает Шейн Пирсон обо мне? Я сломалась?

Пусть так, но тогда он должен отпустить меня.

Нет. Он не отпустит. Он будет и дальше день за днем приходить ко мне в комнату и издеваться надо мной. Он будет это делать по праву сильного. Разве я могу дать ему в руки такой козырь? Нет, ни за что! Пусть он увидит, что сломать меня не так-то просто. Я буду бороться до последнего!

Беатрис откинулась на спину и несколько раз глубоко вдохнула. Ей показалось, что воздух, живительный воздух, расправил сведенные судорогой страха легкие. Она лежала и просто дышала, стараясь ни о чем не думать, ни о чем не вспоминать. Через несколько минут Беатрис почувствовала себя значительно лучше.

Она даже смогла сесть на кровати и открыть глаза. Комната осталась на месте, и Беатрис рискнула встать на ноги. Каждый шаг давался ей с трудом, но она упрямо шла вперед, поддерживая себя мыслью, что не может позволить Шейну победить ее, унизить, заставить спрятаться.

Когда Беатрис через несколько томительных минут добралась до двери, она чувствовала себя опустошенной. Еще ничто в ее жизни не требовало таких усилий. Она прислонилась воспаленным лбом к холодному дереву двери.

Я должна идти. Должна, уговаривала она себя.

Беатрис казалось, что силы ее уже исчерпаны, но где-то в глубине души поднималась ярость, гнев против Шейна. Вот сейчас я оторвусь от двери и сделаю еще два шага. Потом чуть-чуть отдохну в холле и спущусь по лестнице. Где-то там, внизу, осталось мое платье. Я же не могу выйти на улицу в халате! Ах, Элен, если бы ты знала, каким чудовищем оказался твой брат! Но я не могу тебе этого рассказать.

Ты и так была слишком добра ко мне. И, если бы не твоя поддержка, я бы давно впала в ступор и потеряла все, что так дорого мне. И ради тебя должна идти. Должна научиться притворяться, что довольна всем в своей жизни. В конце концов, год — это не так уж и долго!

Изо дня в день Беатрис приучала себя не замечать Шейна, его насмешек и ерничества.

Она привыкла каждый раз, когда он обращался к ней, представлять, что разговаривает с совершенно незнакомым человеком, который ничего для нее не значит. Она стойко перенесла встречу с матерью Шейна, которая невзлюбила Беатрис еще до того, как познакомилась с ней. Но в этот вечер ее поддерживала Элен.

Беатрис даже показалось, что под конец вечера миссис Виллингтон стала к ней гораздо радушнее. Но она решила, что это просто игра воображения.

Беатрис старалась как можно больше времени проводить в офисе, отдавая всю себя любимому делу. И, как бы ни была настроена против нее миссис Виллингтон, свадьба ее дочери была оформлена безукоризненно. Да и вся церемония прошла без накладок и недоразумений. Беатрис единодушно была признана идеальной подругой невесты: скромной и очаровательной. Кажется, общественное мнение начало забывать о тех скандалах, которые были связаны с ее именем.

Даже Шейн в день свадьбы сестры сменил свою манеру поведения, и вечером они простились очень даже дружественно. Беатрис показалось, что он готов объявить перемирие, и она укрепилась в своем мнении, когда на следующий день он сообщил, что хочет взять Беатрис с собой на соревнования парусных яхт.

Они решили ехать на машине.

— Шейн, ты увлекаешься парусным спортом? — поинтересовалась Беатрис, удобно устроившись на сиденье кабриолета.

Она прикрыла голову от палящих лучей солнца белоснежной широкополой шляпой, украшенной красной лентой. Черные непослушные пряди выбивались из-под шляпки и развевались на ветру. Легкое белое платье в мелких красных цветах подчеркивало красоту и стройность фигуры Беатрис.

— Да, — ответил Шейн. Он с удовольствием бросал взгляды на свою спутницу. Беатрис сегодня была просто восхитительна, и Шейн был уверен, что не один мужчина позавидует ему. — Но мы не будем участвовать в гонках. Я слишком давно не тренировался, к чему позорить славное имя Элен!

— При чем тут Элен? — спросила удивленная Беатрис.

— Я дал имя сестры моей яхте. Они очень похожи: обе светлые, как ангелы, только у яхты есть крылья — паруса, а у моей сестры еще не выросли. Вот только не знаю, радоваться этому или огорчаться.

Беатрис рассмеялась.

— Ну что смешного? — обиделся Шейн. — Еще скажи, что ни разу не называла мою сестру ангелом!

— Называла, — согласилась Беатрис, продолжая смеяться. — Но ровно до тех пор, пока не узнала поближе. Она вовсе не ангел, она просто очень хороший человек, Шейн. И мне кажется, что ее крылья очень сильно мешали бы Питеру выполнять супружеский долг.

— Беатрис! — Шейн укоризненно покачал головой, но не выдержал и тоже рассмеялся. Я одному удивляюсь, откуда такой ангел появился в нашей семейке!

— Хм, я думала, родители тебе объяснили, откуда берутся дети? — Беатрис лукаво приподняла бровь.

— Меня не интересует биология. Скорее, психология. Ты уже чуть-чуть узнала мою мать. Да и я не подарок. Отец Элен тоже был еще тот фрукт. И вот — это чудо, да в нашей семье!

— И худое дерево иногда родит здоровый плод, — прокомментировала Беатрис. — Не обижайся, Шейн.

— Да я и не обижаюсь! Просто до сих пор не могу смириться, что мы добровольно отдали нашу Элен Питеру. Он замечательный человек, любит ее, но…

— Мне жаль Элен. Ты отвратительный старший брат! — воскликнула Беатрис.

— Почему это? — удивился Шейн.

— Готова спорить, ты ее встречал из школы и грозным взглядом отваживал всякого, кто пытался проводить ее домой!

— Но я просто переживал за нее… Мало ли вокруг негодяев! — принялся оправдываться Шейн. — По себе знаю, — уже тише добавил он.

Беатрис решила, что не стоит портить себе день и обращать внимание на его слова. Она за два месяца привыкла к тому, чтобы пропускать мимо ушей многое из того, что говорит Шейн. Зачем лишний раз изводить себя?

— А у тебя яхта настоящая, с парусами? — сменила она тему.

— Видишь ли, яхты бывают разными. Даже если на судне есть мотор, это еще не значит, что оно перестает быть яхтой. Но у меня стоят только паруса. И тебе придется помогать мне, если ты хочешь вернуться домой.

— Это угроза?

— Нет, констатация факта. Я не смогу один управлять «Элен». Мне нужна помощь второго человека.

— Шейн, я ни разу не видела настоящей яхты! Как я смогу помочь тебе?

— Ты серьезно не видела яхты?!

— Следи за дорогой, Шейн, и закрой рот, может залететь насекомое! Что я виновата, что росла с бабушкой в Лондоне и ей было совсем не до парусного спорта?! Хорошо хоть, она выбиралась со мной в парк!

— Ясно, надо восполнять пробелы в твоем воспитании. Кстати, ты не хочешь познакомить меня с бабушкой?

— Хотела бы, но она умерла, и довольно давно.

— Прости, — тихо сказал Шейн. — Я должен был догадаться.

— Ничего, я уже успела смириться с этим.

— А твои родители?

— Моя мама умерла, когда мне было четыре года, а отцу бабушка не позволяла меня видеть. Он не очень-то и настаивал. — Она помолчала несколько секунд. — Давай не будем об этом? Поверь, у меня было нормальное счастливое детство. — Беатрис отвернулась, пытаясь скрыть слезы, набежавшие на глаза.

— Прости, — еще раз повторил Шейн.

— Просто больше никогда не будем говорить об этом. Лучше расскажи мне о своей яхте.

— О! Тогда, боюсь, ты уснешь.

— Не думаю. Меня будет держать в тонусе мысль, что придется помогать тебе управлять ею. Я буду слушать тебя очень внимательно. Не хотелось бы испортить платье.

— Платье точно придется снять. Ты же взяла купальник?

— Конечно. А шляпка?

— Если не хочешь плыть за ней через пролив…

— Не хочу! Я не очень хорошо плаваю! — честно призналась Беатрис. — Пролив точно не переплыву!

— Вот это уже плохо, моя дорогая! Но на «Элен» есть спасательные жилеты. Придется тебе походить в одном из них.

— Шейн, мне уже что-то не очень хочется выходить в море!

— Не бойся, как только мы установим парус и поймаем ветер, наша работа закончится и можно будет наслаждаться морской прогулкой.

— Это утешает, — пробормотала Беатрис.

Оказалось, что управлять яхтой не так уж и сложно. Было бы проще, если бы Шейн не пользовался странными для уха Беатрис терминами, а сразу же показывал, за какой канат ей следует ухватиться, — Ну все! — воскликнул наконец довольный Шейн. — Из тебя выйдет толк, когда ты выучишь, как что называется, юнга!

— Это комплимент? — поинтересовалась уставшая Беатрис, удрученно разглядывая мозоли на руках.

— Да! — подтвердил он. — Что, поранила руки?

— Не привыкла к тяжелому физическому труду. — Беатрис усмехнулась, показывая ему ладони.

— А вот если бы ты умела готовить! Хотя это бы не помогло от мозолей… Подожди, я сейчас принесу мазь из аптечки! — Шейн улыбнулся ей и спустился вниз в каюту.

Беатрис сидела на корме, всматриваясь в ту сторону, где находилась Франция. И хотя Шейн утверждал, что в хорошую погоду можно увидеть другой берег, Беатрис так и не смогла разглядеть ничего в жаркой дымке, стоящей над водой.

Она откинулась на борт и подставила лицо солнцу.

Брошу все и уеду на Кипр! — подумала Беатрис. Как было бы здорово валяться днями на пляже в укромной бухте, а вечером танцевать под звездами и пить вино! И не думать ни о чем. И чтобы рядом был мужчина. Высокий, сильный и страстный, как Шейн.

Беатрис сама испугалась того, куда завели ее мысли. После их первой ночи Шейн не предпринимал никаких попыток воспользоваться своим статусом мужа и повелителя. Может быть, боялся, что Беатрис откажет ему. Но она-то знала, что, стоит только Шейну поцеловать ее, и все старательно, по кирпичику возводимые бастионы рухнут, погребая под собой разум Беатрис.

А что такого неприличного в моих мыслях? — подумала вдруг Беатрис Шейн мой муж. Это даже правильно, что я думаю о нем, а не о ком-то другом! Я взрослая здоровая женщина и у меня есть свои потребности. Почему я должна сдерживать себя? Раз уж он мой муж, мог бы и позаботиться об этом. А может быть, он привез меня сюда вовсе не потому, что захотел покататься на яхте?

— Вот и я с мазью! Давай руку, — вырвал ее из царства грез голос Шейна.

Беатрис протянула ладонь и вновь закрыла глаза. Она почувствовала, с какой нежностью прикасается к ее ладони Шейн. Как он нежно проводит пальцем по линиям на ее ладони. И вот она почувствовала его губы на своей коже.

Тяжелый вздох вырвался из ее груди. Беатрис открыла глаза и увидела над головой бездонное летнее небо и яркое солнце на нем.

Домой они ехали в молчании. Беатрис чувствовала, что Шейн раскаивается в том, что произошло между ними на яхте. Но она ни капельки не сожалела ни о его поцелуях, ни о его ласках. Ей, наоборот, хотелось, чтобы это никогда не заканчивалось. Чтобы они вот так навсегда остались на этой яхте. Только солнце, небо и их переплетенные тела, покрытые капельками соленой, как морская вода, влаги.

— Я завтра уеду, Беатрис, — наконец сказал Шейн.

— Почему?

— Мне нужно по делам в Голландию. Я не могу взять тебя с собой.

— Почему?! — вновь спросила его Беатрис.

— Только потому, что я боюсь тебя, твоего тела. Я не смогу отказаться от соблазна. Но я должен это сделать. Я ведь женился на тебе не ради обладания.

— Так почему бы не поменять цель? — спросила Беатрис, чувствуя, как в груди разрастается липкий комок страха, перемешанный с надеждой и ожиданием.

— Потому что иначе мне придется изменить всю свою жизнь. Завтра я уеду, Беатрис. А когда я вернусь, то, если ты будешь придерживаться условий договора, я отпущу тебя.

— Ты так уверен, что я хочу уходить? — спросила Беатрис и, не дожидаясь ответа, отвернулась от Шейна.

Ей не нужен был его ответ. Беатрис теперь точно знала, чего хочет. Так зачем же слышать от Шейна, что этого никогда не случится?


Глава 10


Шейн уехал рано утром. Беатрис была обижена на то, что он даже не зашел попрощаться. А ведь она надеялась, что удастся уговорить Шейна взять ее с собой. Может быть, они смогли бы развить то, что возникло между ними на яхте. Нет, не на яхте. Раньше, много раньше, в тот миг, когда они встретились взглядами на вечеринке у Анабеллы.

Беатрис как потерянная бродила по дому, думая, чем занять себя. Ей не хотелось ехать в офис. Впервые в жизни Беатрис чувствовала, что не смогла бы отвлечься за работой от грустных мыслей. Элен и Питер уехали в свадебное путешествие, так что ей даже поговорить было не с кем.

Как же я одинока на самом деле! — сокрушенно думала Беатрис, в который раз совершая путешествие из одной комнаты в другую.

Мне не с кем поговорить, некому поплакаться в жилетку. Все мои проблемы никого, кроме меня, не волнуют. Разве об этом я мечтала в детстве? Да, я получила самостоятельность. Я чувствую себя полноценно развитой личностью. Я добилась всего, чего может только желать женщина: свое дело, удачная партия, отличный дом. Вот только это фасад, за которым пустота и темнота. Ни лучика света. Каждый раз, когда я думаю, что все может наладиться, события разворачиваются так, что все становится еще хуже. После первого испуга, когда я поняла, что выбора нет, я тешила себя надеждой, что мой брак не принесет мне страданий, так как он и браком-то не может считаться.

Потом, когда мне показалось, что я проведу очень приятный год и даже смогу подумать о том, чтобы продолжать эти отношения, Шейн меняется прямо на глазах. Затем он отходит, глаза его вновь горят страстью, и вот, когда кажется, что все будет хорошо, он уезжает. Один, на целых две недели! А ведь мне будет очень его не хватать! Даже этих его ухмылочек…

Беатрис спустилась на первый этаж и включила телевизор. Но мыльная опера о «настоящей» любви только раздражала ее. К тому же Беатрис совершенно не понимала, что происходит на экране. Она никогда не смотрела сериалы: не было ни времени, ни желания. Беатрис раздосадованно щелкнула пультом, и экран погас.

В доме стало тихо. Так, как бывает тихо, когда уезжают хозяева. И гость остро чувствует, что он чужой здесь, что ему не рады. Беатрис поежилась и передернула плечами.

Глупости! — осадила она расшалившееся воображение. На ближайшие десять месяцев это и мой дом, если Шейн, конечно, не решит отпустить меня раньше. И я здесь хозяйка. Мне просто надо придумать дело для себя. Иначе я могу сойти с ума от безделья. Даже немного жаль, что в «Счастливом дне» все отлично идет и без моего участия. Я бы предпочла какой-нибудь катаклизм вместо опротивевшего ничегонеделания! Даже ссора с Шейном была бы приятным разнообразием. Интересно, не сойду ли я с ума за эти две недели? Когда возвращаются Элен и Питер? Может быть, они сумеют вывести меня из депрессии? Хотя мне кажется, что я знаю одно средство, которое меня никогда не подводило!

Беатрис встала с дивана и пошла в кабинет Шейна. Там лежало то, что могло ей сейчас помочь: карандаш и бумага.

В кабинете Шейна было даже еще тише, чем в других комнатах. Окна выходили в маленький заросший садик, и шум улицы не проникал сквозь заросли шиповника. Беатрис подумала, что здесь очень удобно не только работать, но и размышлять. Она бы с удовольствием проводила здесь долгие дни в ожидании Шейна. Одно смущало Беатрис — кабинет слишком напоминал о его хозяине: строгий стол, где все было расположено в идеальном порядке, книжные полки, забитые специальной литературой — по маркетингу, цветоводству и бухгалтерии. Но самым потрепанным выглядел томик «Лирических баллад» Колриджа. Беатрис не сомневалась, что Шейн чаще обращался к романтику Колриджу, чем к «сухарям» — экономистам. Это было так похоже на того Шейна, которым она его себе представляла: сильного, целеустремленного, но и ранимого. Одного не могла понять Беатрис, чем она могла ранить Шейна, чтобы заслужить столь пренебрежительное отношение. Она провела пальцем по столешнице, где уже скопилась пыль. Серые липкие частички остались на ее пальце.

Беатрис несколько секунд смотрела на свой посеревший палец, а потом дунула на него, и в воздухе, прочерченном лучами полуденного солнца, закружились золотой пыльцой сотни тысяч крупинок времени. Беатрис наблюдала, как они медленно опускались обратно на столешницу.

Все возвращается на круги своя, подумала она. Пройдет еще немного дней, и я вернусь к той жизни, к которой привыкла. Я получу возможность стать прежней и жить так, как мне хочется. Только смогу ли я?

Она взяла бумагу и карандаши и вышла из кабинета, осторожно притворив за собой дверь.

Беатрис с головой погрузилась в рисование. Еще в детстве она всегда успокаивалась, взяв в руки цветные карандаши. А однажды бабушка увидела рисунок внучки и поняла, что ей придется теперь потратиться на художественную студию. Все педагоги признавали, что у Беатрис дар и что из нее может получиться отличный художник. Но денег в семье было не слишком много, и Беатрис решила, что лучше открыть свое дело, приносящее пусть и небольшой, но постоянный доход, чем перебиваться заработками вольного художника и не быть уверенной в завтрашнем дне. И она занялась дизайном и оформлением интерьеров. А потом пришла идея создания «Счастливого дня».

Но до сих пор Беатрис в сложные минуты всегда брала в руки карандаш и погружалась в свой внутренний мир. Обычно она рисовала узоры, когда ей надо было просто обдумать сложную ситуацию, или портреты людей, которые вызвали ту или иную проблему.

Беатрис заметила, что из-под карандаша выходят уж слишком знакомые фигуры. Вот она на яхте и смотрит на море, а рядом стоит Шейн и обнимает ее одной рукой. Черты лица еще сложно различить, но и в позе, и в легких улыбках на нечетко прорисованных лицах видно счастье, какое может быть только у любящих и любимых людей.

Она не понимала, откуда знает, каким бывает лицо Шейна в такие минуты. Она просто рисовала наугад, пытаясь избавиться от страха и напряжения.

Интересно, подумала Беатрис, разглядывая свой набросок, можно ли считать это пророчеством? Скорее, это мечта. И мне кажется, что я сошла с ума! Неужели теперь я буду мечтать о любви и…

Телефонный звонок ворвался в ее мысли, словно поезд в тоннель. От неожиданности Беатрис вздрогнула.

Кто бы это мог быть? — подумала она, идя к аппарату. Может быть, Элен и Питер?

Она улыбнулась в предвкушении встречи с друзьями. Ей сейчас так не хватало уравновешенности Питера и доброты Элен! Беатрис знала, что, если бы она позвонила им и попросила приехать, они немедленно бросили бы Венецию и Париж и примчались к ней на всех парах. Но она не могла позволить себе нарушать их счастье только из-за того, что Шейн нехорошо с ней обошелся.

— Алло? — спросила Беатрис, сняв трубку.

— Привет, крошка! Почему ты мне ничего не сообщила?! — прощебетал веселый голос из трубки.

— Лиз?! — удивленно спросила Беатрис.

Она уже почти три месяца ничего не знала о своей подруге, с которой раньше общалась практически каждый день.

— Ну конечно, старушка!

— Где ты пропадала?!

— А, у меня были проблемы.

Беатрис не удивилась такому ответу. Ее подруга постоянно попадала во всякие истории, и Беатрис давно уяснила, что для собственного спокойствия лучше не спрашивать Лиз, в чем заключались ее очередные проблемы.

— Тебя не было в городе?

— Да, пришлось уехать, пока все не утряслось.

— Почему же ты ничего не сказала мне? — чуть обиженно спросила Беатрис.

— Не было времени. Ты лучше скажи, как умудрилась подцепить такого мужика?! Да и вообще я не думала, что ты можешь выйти замуж!

— Это тоже очень странная история, Лиз.

— У меня много времени, можешь рассказать, — успокоила ее подруга.

— Позволь мне оставить ее при себе. Скажу только, что это просто брак по расчету.

Беатрис поняла, что ей почему-то совсем не хочется рассказывать Лиз о своих отношениях с Шейном. Если ей нужен будет собеседник, чтобы обсудить это, она лучше подождет возвращения Элен и Питера и кому-нибудь из них изольет душу.

— А ты всегда умела считать! — Лиз хохотнула. — Познакомишь с муженьком?

— Не могу.

— Не опасайся, мне он не нужен, — в своей обычной развязной манере сказала Лиз.

Беатрис улыбнулась. С Лиз было весело, она никогда не предавалась долго хандре, а лучшим лекарством от душевных ран считала новый роман. Лиз была идеальной спутницей для походов в ночной клуб, как она любила говорить, «за мужиками».

— Я не могу тебя познакомить, потому что Шейн уехал.

— Так ты свободная женщина! — обрадовалась Лиз. — Тут как раз открывается новый клуб «Пентхауз». У меня есть два пригласительных.

Пошли?

— Я не думаю, что это будет разумно, — отказалась Беатрис.

— Да что ты заладила! Это ведь брак по расчету! Ты же не собираешься хранить верность своему муженьку?

— Именно это я и собираюсь делать, — отрезала Беатрис.

Ей в самом деле сейчас хотелось сидеть дома и рисовать, а не ходить по модным вечеринкам.

— Ой, Беатрис Керуин исправляется! Скоро начнешь печь пироги и готовить воскресный ужин. Только в церковь не ходи, священник повесится, если увидит тебя там. Или прочтет проповедь о кающейся блуднице!

— Лиз, я бы тебя попросила выбирать выражения! — возмутилась Беатрис.

— Прости, прости! — пропела в трубку Лиз. — Так ты идешь?

— Нет.

— Беатрис, куколка, подумай! Я ведь не прошу тебя подцепить там кого-нибудь! Мы просто развеемся. Ты думаешь, что твой благоверный ночами сидит в отеле? Да он небось оттягивается на полную катушку!

— Даже думать об этом не хочу! Нет, Лиз, я не пойду. Мне лучше посидеть дома. Дел накопились горы. Найди кого-нибудь другого.

— Господи, что с нормальными людьми делает замужество! Вспомни о наших походах за мужиками! Разве это было не здорово?

— Мне кажется, что я уже выросла из этого, — задумчиво сказала Беатрис.

— Ты что, собираешься надеть паранджу? иронично спросила Лиз.

— Нет, конечно, но я бы не хотела, чтобы пошли какие-то слухи. Я не могу теперь себе этого позволить. И плевать, как раньше, на то, что говорят обо мне, тоже не могу. Шейн этого не потерпит, да и я тоже.

— А с чего им идти, слухам-то? Ты будешь просто образцом для подражания. Красивая, но недоступная, потому что замужняя. Наоборот, люди скажут, что ты сильно изменилась! Давай же, старушка! Раньше тебя такие глупости не останавливали.

— Прости, Лиз, но я…

— Ну что ты все про себя да про себя! — возмутилась Лиз. — Подумай хотя бы обо мне!

У меня сейчас никого нет, я обращаюсь за помощью к единственной подруге, а в ответ слышу только «прости»!

— Лиз, я не хочу тебя обидеть…

— А почему тогда отказываешься? Ты думаешь, что твой муж сможет сказать хоть одно плохое слово, если ты пойдешь со мной? Тогда почему он не взял тебя с собой? Там ты была бы под присмотром. Куда он, кстати, поехал?

— В Голландию.

— А! Амстердам, квартал красных фонарей!

— Ну что ты такое говоришь?! — возмутилась Беатрис.

Она не хотела верить, что Шейн воспользуется представившейся свободой, но какой-то противный червячок сомнения поселился в ее душе.

— Подумай только, он там развлекается, а ты заперла себя в четырех стенах! Беатрис, пойдем. Ты даже вернешься домой до часа ночи. Я обещаю, что, как только познакомлюсь с каким-нибудь симпатичным парнем, сразу же отпущу тебя. Поддержи меня, старушка! Ради нашей дружбы!

— Ну хорошо, — сдалась Беатрис. — Только до часа ночи, и ты не пытаешься влить в меня больше коктейлей, чем может перенести организм. И ты не пытаешься знакомить меня с «классными мачо», какими бы очаровашками они ни были!

— Ладно, хочешь стать святой, так и скажи!

Сегодня в восемь я за тобой заеду.

— А во сколько открытие? — спросила Беатрис.

— В десять.

— Почему тогда ты так рано заедешь за мной?

— Ну мы же по старой традиции завернем в какой-нибудь бар!

— Нет, Лиз. Мы так не договаривались. Ты заедешь за мной ровно в десять. Такие мероприятия всегда начинаются на полчаса позже.

И ровно в час я поеду домой.

— Ладно, — проворчала Лиз. — Ты сильно изменилась за эти три месяца!

— Говорят, что новый статус всегда меняет женщину.

— Старушка, веселье же только начинается!

— А мне уже не весело. Хватит, отсмеялась! — отрезала Беатрис. — Позвони мне как-нибудь.

Она круто развернулась и пошла прочь, предоставив обиженной Лиз дуться сколько угодно. Сейчас Беатрис ничуть не волновало состояние подруги. Она ругала себя на чем свет стоит: как она только могла поддаться на уговоры Лиз! И ведь знала, что эта безответственная, так и не повзрослевшая девчонка обязательно втянет ее в какую-нибудь историю!

Беатрис почти выбежала на улицу и принялась ловить такси. Неожиданно перед ней остановился роскошный «ягуар». Беатрис даже не удивилась, увидев за рулем Кристиана.

— О боже! — воскликнула разраженная до предела Беатрис. — Только вас мне и не хватало!

— Вам действительно меня не хватало! — обрадованно сообщил Кристиан. — Выше по улице страшная авария и пробка. Сюда проехать никак нельзя. Такси вы будете ловить еще долго.

— Так и знала, что нельзя соглашаться на эту аферу! — Беатрис была настолько зла, что, если бы ей сейчас попалась Лиз, от подруги бы не осталось и мокрого места. — Если я пройду несколько кварталов, то поймаю такси? Или движение парализовано во всем Лондоне?

— Конечно, поймаете, но я надеюсь, что вы достаточно благоразумны, чтобы не ходить одна ночью по улицам. Сохо — не самый спокойный квартал, особенно ночью! Садитесь, я вас с превеликим удовольствием отвезу, куда вам надо!

— Простите, но мне кажется, что это неудобно.

— Прекратите, мне показалось, что вы умная женщина! Вы же не поддались на этот идиотизм «звезда моя»?!

Беатрис удивленно приподняла бровь.

— Да садитесь же! Я выпил всего полбокала шампанского, так что никакой опасности нет.

Беатрис решила, что таким Кристиан ей нравится гораздо больше. Сейчас уже можно было рассчитывать на какое-то понимание с его стороны. В одном он прав, по Сохо лучше ночью не ходить. Беатрис вздохнула и села в «ягуар».

Водил Кристиан просто отлично, и они довольно быстро доехали до дома Шейна.

— Спасибо вам, Кристиан. Вы меня выручили. — Беатрис решила, что все же стоит поблагодарить его. Если бы не Кристиан, она бы так и стояла сейчас возле «Пентхауза».

— Долг платежом красен.

— Сколько я вам должна? — поинтересовалась Беатрис, сделав вид, что не поняла его намека.

— Чашечку кофе. И прямо сейчас.

Кристиан плотоядно улыбнулся. Он полагал, что эта улыбка вызовет у Беатрис дрожь страсти, но она оказалась крепким орешком.

— Меня муж ждет дома! — поспешно сказала она и выскочила из машины.

— Не бойтесь меня! Я готов подарить вам рай. А вашего мужа нет дома! Это точно! — услышала она вдогонку.

Уф! Влетев в дом и заперев за собой дверь на все замки, Беатрис с облегчением перевела дух. И зачем я согласилась принять от него помощь?! Вдруг он теперь, когда знает, где я живу, станет надоедать мне? Хоть бы Шейн скорее вернулся!


Глава 11


Уже несколько дней Беатрис боялась подходить к телефону. Кристиан узнал-таки ее номер и теперь постоянно донимал звонками. Он настаивал на встрече, обещал приехать по первому зову Беатрис. Говорил совершенно идиотические фразы и признавался в любви каждые тридцать секунд. Она специально засекала с секундомером в руке.

Беатрис и раньше считала дни до возвращения Шейна, но теперь счет перешел на часы. Она надеялась, что, когда Кристиан услышит мужской голос, его попытки соблазнить Беатрис прекратятся. А еще она приняла решение серьезно поговорить с Шейном и попросить его начать все сначала. Забыть о том, что было до того, как они смогли сказать «мы». Ей так хотелось забыть и о его издевательствах, и о своей прежней жизни!

Беатрис чувствовала, что она изменилась, и пути назад больше нет.

Она целыми днями бродила по пустому дому, надеясь, что сейчас откроется дверь и Шейн скажет: «Здравствуй, любимая! Я вернулся, и теперь мы будем счастливы».

Беатрис ужасно боялась потерять — только уже не свободу, а Шейна. Она места себе не находила, когда его не было рядом. Даже любимое дело не могло помочь Беатрис расслабиться и забыть о том, что дома ее ждет одинокая ночь.

Она даже привыкла называть особняк Шейна домом. Теперь ее не пугали тишина и покой.

Она сроднилась с ними и научилась слушать молчание дома, который ждал, когда же его разбудят к новой жизни.

Все это время Беатрис очень много рисовала. Она всерьез задумывалась о том, чтобы начать картину, канвой для которой могли бы послужить ее наброски. Но что самое главное — она чувствовала в себе силы для большой работы. Оставалось только выбрать, какой из эскизов воплотить на холсте.

Тема всех ее рисунков была одна — она и Шейн. Их встречи, их разговоры, их ночи. Вся история, которая называется просто «мы». Беатрис могла бы создать целый цикл полотен о настоящей любви, которая не только дарит счастье, но и больно ранит.

По дому разнеслась мелодичная трель. Беатрис вздрогнула от неожиданности. Трель раздалась еще раз. Недоумевая, кто бы это мог быть и терзаясь дурными предчувствиями, Беатрис пошла открывать дверь.

Пусть это будет Шейн! — молила она. Он забыл ключи или потерял, поэтому и звонит.

Только пусть это будет Шейн! Я так соскучилась! Мне столько нужно ему сказать! Может быть, он тоже хочет мне сказать о своей любви? И поэтому приехал раньше? Как и я, не выдержал разлуки?

Она распахнула дверь и чуть не застонала от досады.

— Здравствуйте, моя вечная любовь! Мой свет, мое солнце, моя радость, мое счастье! — воскликнул Кристиан, протягивая ей букет белых лилий.

— Терпеть не могу белые лилии! Как, впрочем, и вас, — заявила Беатрис. — Что вам нужно?

— Видеть вас, моя милая Бетти!

— Не смейте называть меня так! — взвилась Беатрис. — Это имя только для тех людей, которых я люблю! Вы к ним не относитесь!

— Но это легко исправить! — ничуть не смутился он неласковым приемом. — Если бы вы только мне позволили… если бы позволили сводить вас куда-нибудь. А знаете ли, я отлично готовлю кофе! Соглашайтесь, Беатрис!

Многие уверяют меня, что не пожалели ни минуты!

— Нет, — твердо ответила Беатрис.

— Тогда я буду, как верный раб, стоять у ваших дверей!

— Бога ради! — сказала Беатрис и развернулась, чтобы закрыть дверь.

Она так и не смогла понять, каким чудом Кристиан сумел просочиться за ней. Но факт оставался фактом: секунду назад он стоял на улице и вдруг оказался в холле.

От неожиданности и замешательства Беатрис не могла сказать ни слова. Да что там — она дышать не могла: от наглости Кристиана у нее просто перехватило дыхание.

— Пойдите к черту! — предложила она.

— Ради вас я могу пойти куда угодно, даже в ад. Но только подарите мне один поцелуй!

— Да мне на вас смотреть противно! Когда мы ехали из «Пентхауза», я на секунду подумала, что вы нормальны! Как же я ошибалась!

Да вы бы никогда в жизни не узнали моего адреса! Какую ужасную глупость я совершила!

Но зато я знаю, как это исправить. Убирайтесь прочь или я вызову полицию!

— Не стоит так кипятиться, моя сладкая! Я и не подозревал, что в вас столько страсти!

Взбешенная Беатрис развернулась на каблуках и бросилась в гостиную к телефону. За своей спиной она слышала торопливые шаги Кристиана. Тогда она вспомнила, что есть еще аппарат в кухне, а дверь в кухню запирается, и бросилась туда. Закрыв дверь на хлипкую задвижку, Беатрис схватила телефон и принялась набирать номер полиции. Но ее попросили подождать, а Кристиан уже почти справился с дверью.

Беатрис поняла, что придется самой себя защищать. Она бросилась к кухонному столу, где лежали ножи для разделки мяса, но ей не хватило всего каких-то пяти секунд. На ее плечо опустилась неожиданно тяжелая рука Кристиана, — А вы, оказывается, огненная штучка! Каждая минута — новый сюрприз! Я думал, что мы будем заниматься любовью медленно, на шелковых простынях. Но, если ты так хочешь, мы сделаем это прямо на столе! А что, меня это даже заводит.

— Меня не заводит! Если ты прикоснешься ко мне хотя бы пальцем, я подам на тебя в суд!

— Как же тебе нравится такая игра! — В глазах Кристиана горела похоть.

Он принялся срывать с Беатрис блузку. Она пыталась сопротивляться, но Кристиан оказался неожиданно сильным для своего невысокого роста и хилого телосложения. И все же Беатрис вырывалась из его рук, чувствуя, как на коже остаются синяки и царапины от длинного ногтя на мизинце, который Кристиан тщательно холил.

Быстро справившись с блузкой, Кристиан принялся за юбку Беатрис. Легкая желтая шелковая юбка в крупных маках упала к их ногам, как запятнанное кровью солнце.

Беатрис осталась в кружевном белье. В последнее время она старалась быть как можно красивее и соблазнительнее. Вот и сейчас желтое кружево, в тон блузке и юбке, демонстрировало заинтересованному зрителю идеальную фигуру Беатрис, мягкие линии ее молодого тела. , — Кажется, кому-то очень повезло! — хрипло прошептал Кристиан и рассмеялся.

От его смеха Беатрис пробил озноб, и она с новыми силами принялась вырываться из его рук. Беатрис не тратила усилий на то, чтобы кричать. Она понимала, что ее просьб о помощи никто не услышит. Слишком далеко располагались соседние дома, да и в середине рабочего, дня их владельцы где-то в Сити занимались своими делами.

Все, что она могла сделать, — отдать все свои силы борьбе. Пытаться до последнего сопротивляться Кристиану, надеясь на то, что чудо хотя бы один раз произойдет и спасение придет.

Но сил становилось все меньше, Беатрис билась в руках Кристиана как пойманная рыба, чувствуя, как на нее накатывает волна за волной чернота, за которой притаился ее Ужас. Теперь он обрел лицо, и это было лицо очаровательного и воспитанного мужчины, который потерял власть над собой и своими инстинктами.

Кристиан грубо завел ей руки за спину, и Беатрис застонала от боли. Она чувствовала, что чем больше сопротивляется, тем больнее становится ее рукам, но ничего поделать с собой не могла. Впервые в жизни чернота показалась ей спасением. Беатрис почувствовала, что теряет сознание.

Находясь на самой грани между светлым миром и чернотой, вновь вошедшей в ее душу, Беатрис почувствовала, как липкие губы Кристиана прикасаются к ее губам в жадном и грубом поцелуе.

— Нет! — вскрикнула она в последней бесплодной попытке освободиться от Кристиана.

— Мило! — услышала Беатрис такой родной и знакомый голос.

Шейн стоял на пороге, наблюдая за поцелуем.

— Шейн! — , выдохнула Беатрис и бросилась к нему в поисках защиты и утешения, но наткнулась на его ледяной взгляд. — Ты же не думаешь, что я собиралась тебе изменить?!

— Именно это я и думаю! — Голос его был холоден, как никогда не тающий на вершине горы снег.

— Шейн! Этот человек пытался меня изнасиловать! Я сопротивлялась изо всех сил!

— Особенно это было заметно, когда он тебя целовал!

— Шейн, ну почему ты вернулся так не вовремя?!. — простонала Беатрис.

— Действительно видели же, что моя машина стоит перед домом! Могли бы и подождать, — сердито сказал Кристиан.

— А вот тебе сейчас лучше уйти! — рявкнул Шейн.

— Милая, — обратился Кристиан к Беатрис, когда этот мужлан закончит выяснять отношения с тобой, выходи, я буду тебя ждать. Поедем ко мне и закончим начатое.

Он развернулся и вышел из кухни под прицелом тяжелого взгляда Шейна.

— Вы не выполнили главное условие, Беатрис.

Шейн неожиданно перешел на «вы», Беатрис решила, что это для того, чтобы подчеркнуть бездну, вновь пролегшую между ними.

— А ведь если бы чуть-чуть потерпели, уже сегодня были бы свободны. Я прекращаю поставки «Счастливому дню». Я хотел сказать, что согласен расторгнуть наш брак. Что ошибся в вас. А вот и нет, не ошибся!

Кривая улыбка поломала линию его чувственных губ, о которых Беатрис мечтала долгими одинокими ночами. Шейн развернулся, чтобы уйти, и бросил через плечо:

— Я бы просил вас забрать свои вещи и покинуть мой дом. Я пришлю к вам своего адвоката, чтобы освободить вас от ужасных пут, связывающих такую сексапильную женщину с мужланом. Ну, что вы стоите? Ваш любовник ждет вас.

— Шейн! Он мне не любовник! Я его почти не знаю! — в отчаянии вскричала Беатрис.

— О! — Шейн повернулся к Беатрис, на его лице играла язвительная усмешка. — Вы уже начали спать с первым встречным?

— Как ты можешь такое говорить?! Я ведь хранила тебе верность не ради «Счастливого дня», а ради нас!

— Нет «нас» и никогда не было, — жестко Отрезал Шейн. — Был я, и была ты. Вместе этим местоимениям не быть никогда. И ты это доказала. Может быть, я и сам виноват. Надо было удовлетворять твои запросы. Ты ведь очень чувственная женщина. Но я, как дурак, старался сделать все, чтобы год прошел для тебя безболезненно. А ведь тебе понравились наша ночь и наш день. Так ведь, Беатрис?

— Да, это так, — тихо сказала она и почувствовала, как по щеке катится слеза.

— Никто не мешал тебе сделать так, чтобы это стало нормой. Ты сама выбрала. Никто тебя не заставлял.

— Шейн! Он меня заставлял! Я не хотела его даже пускать на порог! Шейн, ну послушай же меня! Посмотри! — Беатрис схватила с пола свою изорванную Кристианом блузку. — Вот что он пытался сделать со мной!

— Я не хочу и не могу тебя слушать. Хватит, Беатрис, поиграли в семью и будет. Я устал. Устал от тебя, от этой лживой игры. Что ты мне хочешь показать? Еще одно свидетельство вашей страсти? Спасибо, я сыт по горло. Я больше не хочу. Уходи, Беатрис.

— Я не могу уйти! Не могу оставить тебя!

Почему ты не хочешь понять меня?!

— Иди переоденься и уходи. Я пришлю тебе твои вещи. Я даже согласен платить тебе ежемесячное содержание. Все же ты моя бывшая жена.

— Я еще не бывшая! Если ты дашь мне возможность сказать тебе все…

— Нет! Уходи! — крикнул Шейн, и Беатрис впервые в жизни почувствовала, что боится.

Даже Кристиан испугал ее сегодня не так сильно, как Шейн. В глазах Шейна был океан злобы и обиды: на нее, на несправедливый мир, на судьбу, которая сыграла с ним злую шутку.

— Я приду позже, когда ты сможешь со мной поговорить, — тихо сказала Беатрис, понимая, что сейчас действительно лучше уйти. Как бы больно ей ни было.

— Значит, этого не будет никогда.

Шейн ушел. Беатрис слышала, как он открыл дверь кабинета, а потом с силой захлопнул ее за собой. Как будто решил выместить на ней всю свою злость и обиду.

— Я еще вернуть, Шейн, — тихо сказала она, — и я заставлю тебя выслушать меня. Ты будешь слушать о том, что я люблю тебя, что я согласна отдать свою свободу за твою любовь.

И что я поняла — это достойная сделка.

Беатрис со вздохом, полным горечи, наклонилась и подобрала с пола блузку и юбку.

Она медленно, как во сне, поднялась в свою комнату, которую больше не могла называть своей, и переоделась. С собой она забрала только фотографии, которые они сделали на яхте.

Когда Беатрис вышла, бросив последний взгляд на дом, который успела полюбить всей душой, к ней мягко подкатил «ягуар». Кристиан заранее опустил стекло.

— Ну что? К тебе или ко мне? — спросил он, подмигивая Беатрис.

— Пошел к черту! — крикнула она, не стесняясь, что кто-то может ее услышать. — Ты уже сделал все, что мог. Убирайся!

— Бетти, зачем же ты так! — Кристиан укоризненно покачал головой. — Теперь у тебя нет мужа, тебе больше некому хранить верность…

Все ведь было отлично!

— Ничего не было, Кристиан. И не могло быть. Уезжай отсюда, пока я не сделала что-нибудь, за что мне будет потом очень стыдно.

— Милая, ты отдашься мне на капоте?!

Этого Беатрис уже вынести не смогла. Она бросилась на Кристиана и вцепилась ногтями в его ухмыляющееся лицо. О, как она ненавидела эту мерзкую усмешку, эту самодовольную физиономию! Ей хотелось разорвать Кристиана на части, уничтожить его, как он уничтожил ее счастье, ее мечту о счастье. Уничтожить.

Навсегда.

Боль привела Кристиана в чувство. Опомнившись, он нажал на педаль газа и рванул с места. Царапины кровоточили, и его лицо было страшным.

Беатрис раньше никогда не могла даже подумать о том, чтобы броситься на мужчину. Она была потрясена своим поступком до глубины души и растерянно переводила взгляд со своих пальцев на удаляющийся «ягуар».

— Вот так теперь я буду решать все свои проблемы! Запомни, Шейн. Я приду и силой заставлю тебя слушать меня! — крикнула она дому.

Беатрис показалось, что занавеска в окне кабинета качнулась.


Глава 12


Беатрис вновь обзванивала всех торговцев цветами и пыталась убедить их сотрудничать со «Счастливым днем». Но все боялись пойти против всемогущего Шейна Пирсона. Стэнли, как всегда честный с Беатрис, сказал ей, что прямых указаний от «цветочного короля» не поступало, но все уже знают, что их брак распался. А значит, не стоит рисковать и связываться с бывшей миссис Пирсон. Кто знает, как на это посмотрит «король»?

— Я не против того, чтобы работать с тобой, — сказал Стэнли, но Беатрис услышала в его голосе сомнение. — Правда, до тех пор, пока Пирсон это позволяет. Хотя я не думаю, что у тебя могут возникнуть проблемы. Он не будет мстить, Пирсон все же порядочный человек.

Беатрис выразительно хмыкнула.

— Я не знаю, что произошло между вами, и это меня не касается, — продолжил Стэнли, сделав вид, что не заметил ее смешок, но в делах он всегда честен. Так что он не будет пытаться подговорить кого-то действовать против тебя.

— Тогда почему раньше он это делал? — ядовито поинтересовалась Беатрис.

— Разумный вопрос, — согласился Стэнли. Но, Беатрис, ты взрослая девочка и должна понимать разницу. Тогда ему надо было добиться тебя. А сейчас…

— Может быть, ты и прав, — нехотя согласилась Беатрис. — Я очень благодарна тебе за то, что ты предложил мне свою помощь. Но за время работы с Пирсоном моя фирма сильно развилась. Мне будет мало того, что ты можешь предложить, даже если ты будешь работать только со мной.

— Вы уже переключились со свадеб?

— Сейчас мы оформляем все, кроме похорон.

— А настроение у тебя как раз такое, чтобы оформлять чей-то последний путь.

— Стэнли, тебе не говорили, что у тебя странное чувство юмора? — Беатрис была возмущена и потрясена его неуместной шуткой.

— Прости, мой юмор действительно понимают не многие. Все, что я могу тебе сейчас посоветовать — свернуться и потихоньку работать со мной. Остальные увидят, что я, несмотря на общение с бывшей миссис Пирсон, еще жив, и присоединятся к нам.

— Спасибо тебе, Стэнли! — поблагодарила Беатрис. — Кажется, после всей этой истории у меня отказывают мозги! В голове что-то есть, а толку — ноль!

— Тебе нужно просто отдохнуть, — посоветовал Стэнли. — Ты и раньше слишком много работала, а тут все это на тебя свалилось!

— Ты отличный друг, Стэнли!

— Не смущай меня, женщина, ибо могу я возгордиться, а это грех! — Стэнли все же не оставил попыток рассмешить ее. — Нам пора прощаться. Пришлешь мне заказ как можно быстрее. И, Беатрис, мне жаль, что у вас ничего не вышло. Вы были отличной парой.

Очень жаль.

— Не надо, Стэнли, — попросила Беатрис, с трудом сдерживая слезы. — Я надеюсь, что еще не поздно все исправить.

— Если ты чего-то очень хочешь, то всегда добиваешься! Удачи! — Стэнли повесил трубку.

Беатрис с грустью слушала короткие гудки.

Она совсем не была так уверена в себе!

Она никак не могла взять себя в руки. Ее мысли постоянно возвращались к Шейну. Она вспоминала то их первую встречу, то прогулку на яхте, то последний разговор, когда Шейн отказался верить в ее невиновность.

И зачем я раньше так себя вела? — укоряла каждые пять минут себя Беатрис. Если бы моя репутация была безупречной, Шейну бы и в голову не пришла мысль, что я могу ему изменить! Хоть бы Элен и Питер быстрее вернулись! Мне так одиноко сейчас и так нужна их помощь! Ну не говорить же мне о Шейне со Стэнли! Он славный парень, но есть вещи, которые ему для его же блага и спокойствия лучше не знать. В одном только Стэнли прав мне нужен отдых.

Она с грустью посмотрела на гору бумаг, накопившуюся на столе, и в очередной раз поняла, что не сможет заняться делами. Беатрис было ужасно стыдно: раньше она никогда не позволяла себе распускаться. Она всегда была идеалом для своих сотрудников: с неизменной улыбкой, аккуратно, пусть и не очень дорого одетая, безукоризненно выполняющая свою работу. Она имела полное право требовать того же от них. Но это было раньше, а что сейчас?

Вчера Беатрис с ужасом обнаружила, что к кремовому платью с открытыми плечами повязала зеленый шелковый шарфик! А уж о том, как она работала в последние дни, и думать было противно.

Кажется, меня все жалеют. А надо бы наподдать хорошенько, чтобы я сразу же выкинула из головы всякие глупости и занялась делами. Если бы я могла думать о чем-то, кроме моего неудавшегося брака, не пришлось бы отказываться от оформления дней рождений, юбилеев, корпоративных вечеринок и вновь возвращаться к свадьбам!

Но злость не помогала. Беатрис чувствовала себя настолько опустошенной, что на такие сильные чувства, как злость или ненависть, ее не хватало. Только надежда на восстановление отношений с Шейном жила в ее сердце. А для остального уже не осталось места.

Беатрис еще раз окинула обреченным взглядом свой стол и махнула рукой. Самое необходимое она уже сделала: поставщик найден. А остальным могут заняться и подчиненные. Иначе зачем они нужны?

Отдав необходимые распоряжения Энни, Беатрис отправилась домой. Прощаясь с сотрудниками, она старалась не смотреть им в глаза. Что она могла там увидеть? Осуждение, которое вполне заслужила. Или, что еще страшнее, жалость.

Дома, наоборот, заняться было совсем нечем. Беатрис ходила из комнаты в комнату и вспоминала особняк Шейна, где она уже начала чувствовать себя хозяйкой. А в своей маленькой квартирке она просто задыхалась от тоски и безысходности.

Теперь Беатрис начала понимать, почему ее мать решилась на страшный шаг. Нет, сама Беатрис ни за что не сможет добровольно расстаться с жизнью. Но годы, проведенные без Шейна, покажутся тысячелетиями.

Зачем мне свобода? Особенно такая, грустно думала Беатрис, забравшись с ногами на диван и закутавшись в теплый плед. На улице стояла ужасная жара, но она постоянно мерзла. И что мне теперь делать? Менять мужчин как перчатки? Мне не хочется видеть рядом никого, кроме Шейна. Мне и не нужен больше никто. Свобода, к которой я всегда стремилась, оказывается, не главное. Она не имеет никакой ценности, если нет любви. А ведь рядом с Шейном я была свободна. По-настоящему свободна. И дело даже не в том, что он не ограничивал меня, очень даже ограничивал!

Просто мне было легко и просто. Все было понятно: есть он, есть я и есть мы. Разве нужно что-то еще?

Ее голова раскалывалась от навязчивых мыслей о том, что могло бы быть, если бы не…

Если бы она не пошла с Лиз на вечеринку, если бы не позволила Шейну уехать без нее, если бы не была груба с ним, если бы вела другой образ жизни до знакомства с ним.

Беатрис плотнее закуталась в плед. Яркое солнце за окном раздражало ее, но сил встать и задернуть шторы не было. Беатрис не заметила, как задремала. Когда она проснулась, солнце уже зашло и за окном было темно.

Надо встать и приготовить ужин, подумала она, но не пошевелилась. А имеет ли это смысл?

Есть я не хочу… Я ничего не хочу. Только быть рядом с Шейном. Могу ли я к нему поехать?

Могу ли я надеяться, что он уже успокоился и выслушает меня? Если бы хоть кто-то подсказал мне!

Звонок в дверь заставил Беатрис буквально подскочить на месте. Она никого не ждала и была очень удивлена тому, что кто-то пришел к ней в столь поздний час.

Беатрис нехотя встала и пошла открывать.

Ее удивлению не было предела, когда она увидела на пороге Элен и Питера.

— Вы же еще две недели должны провести в Европе! — воскликнула она.

— Мы позвонили узнать, как у вас дела, и Шейн сказал, что вы расстались. Вот мы и приехали. — Элен говорила так, будто то, что они прервали свое свадебное путешествие, — совершенно нормально.

— Если ты думаешь, что тебе сейчас лучше быть одной, мы уйдем, — поспешил добавить Питер.

— Как же я рада вас видеть! — воскликнула Беатрис и впервые за все эти бесконечные дни расплакалась.

— Кажется, дело совсем плохо! Никогда не думал, что она умеет плакать, — шепотом сказал Питер жене, тревожно посматривая на Беатрис. — А еще мне кажется, что мы успели как раз вовремя.

Элен бросилась успокаивать Беатрис. Она обняла рыдающую подругу и повела в гостиную.

Питер закрыл дверь и пошел за женщинами.

Когда все расселись и Беатрис чуть-чуть успокоилась, Питер предпринял попытку начать разговор.

— Давай, Бетти, расскажи нам, что случилось. От Шейна мы не смогли добиться ни одного вразумительного слова.

— Как он? — тихо спросила Беатрис.

— Отвратительно. Так же, как и ты, — раздраженно сказала Элен. — Я никогда еще не видела его таким. И мне это очень не понравилось. Такое ощущение, что все вокруг виноваты в том, что произошло между вами!

— Не обращай внимания, — сказал Питер Беатрис, — просто Элен попала под горячую руку. Надо сказать, нрав у них крутой, что у брата, что у сестры! Чем ты так умудрилась рассердить Шейна, что теперь с ним невозможно ни о чем говорить?

— Шейн уехал в Голландию, а я познакомилась в клубе с Кристианом. Он пришел ко мне и пытался… А я не хотела, и тут вошел Шейн… Он подумал, что я изменяю ему, и даже не захотел меня выслушать! — всхлипывая, сбивчиво рассказала свою историю Беатрис.

Элен и Питер тревожно переглянулись.

— Бетти, расскажи все по порядку, — попросила Элен. — Кто такой этот Кристиан, как ты с ним познакомилась. И почему Шейн уехал без тебя?

Беатрис глубоко вздохнула. Слезы иссякли, и она могла относительно спокойно рассказать друзьям все, что произошло за время их отсутствия.

— Мне кажется, что стоит начать с самого начала. Мы с Шейном познакомились на вечеринке у Анабеллы, вы оба там были. А буквально на следующий день мне пришлось нахрапом пробиваться к нему в кабинет, чтобы выпросить срочную поставку цветов. С указки Шейна, это я узнала потом, все мелкие поставщики отказывали мне. Он потребовал взамен свидание. Я согласилась. А потом он предложил мне выйти за него замуж. Это была сделка сроком на год. Я должна была стать образцовой женой. Шейн обещал, если я выдержу это испытание, развестись со мной, но не чинить «Счастливому дню» препон. Мы жили то как кошка с собакой, то вполне мирно. Однажды, когда вы уже уехали, Шейн взял меня с собой на морскую прогулку. В общем, на яхте мы забыли о том, что наш брак — фиктивный.

Беатрис покраснела, но Элен и Питер сделали вид, что не заметили этого.

— А на следующий день Шейн уехал один.

Он сказал, что боится ехать со мной. Сказал, что ему нужно время. Через несколько дней объявилась Лиз, моя давняя подруга. Она умоляла меня съездить с ней на открытие нового клуба. Я согласилась. Но уехала довольно быстро. Однако Кристиану хватило времени, чтобы прицепиться ко мне. От безысходности я позволила ему довезти меня до дома. До дома Шейна, — уточнила Беатрис. — Но не скрывала, что замужем, и надеялась, что он отстанет от меня. А через несколько дней Кристиан буквально ворвался в дом и потребовал, чтобы я отдалась ему. Я стала сопротивляться, но это лишь распалило его. Я страшно испугалась и почти потеряла сознание. И в это время появился Шейн. Если бы он пришел на две минуты раньше! Он бы увидел, что я действительно сопротивлялась. А он не поверил мне и вышвырнул вон.

Беатрис замолчала, с трудом сдерживая слезы. Элен, полная сочувствия, нежно поглаживала ее по руке. Питер раздраженно ходил из угла в угол.

— Я же говорил тебе, что не стоит связываться с этой Лиз! — не выдержал он.

— Пит! — укоризненно произнесла Элен. — Ей и так плохо. Прекрати, пожалуйста.

— Бетти, милая, тебя действительно ничего не связывало с этим Кристианом? Прости, что я спрашиваю, но может быть, когда-то… — Питер смутился и замолчал.

— Нет, Питер, я никогда с ним не встречалась. И уж точно не спала. Несмотря на то что у меня было много мужчин, я всех их помню. — .

Голос Беатрис звучал обиженно.

— Прости меня, — еще раз повторил красный как вареный рак Питер.

— Что ты хочешь, Бетти? — спросила Элен.

— Я хочу вернуться к Шейну, — твердо сказала Беатрис..

— Но ты ведь боялась! — воскликнула Элен. Я как вспомню, что с тобой творилось перед свадьбой!… — Теперь я боюсь потерять Шейна. Элен, я поняла, что нет ничего прекраснее любви. Мне больше не нужна свобода. Еще я поняла, что моя мать была просто очень слабой женщиной. Она не стала бороться за свою любовь. А я сильная. И, пока у меня есть шанс вернуть все, пока жива я и жив Шейн, я не оставлю надежды!

— Я рада, что ты это поняла, я очень рада, Бетти. — Элен подбадривающе ей улыбнулась. А ты знаешь, даже мама рассердилась на Шейна, когда он сообщил, что разводится с тобой.

Ты, оказывается, произвела на нее положительное впечатление своей прямотой и честностью. Если уж ты сумела очаровать нашу мать, уговорить Шейна выслушать тебя — не такая уж и тяжелая задача!

— Ты специально говоришь это, чтобы подбодрить меня. Я благодарна тебе, Элен, но у меня есть глаза, я видела, как твоя мать смотрела на меня.

— Она так же до сих пор смотрит и на меня, — подал голос Питер. — И при этом говорит, что и не представляла лучшей партии для дочери. Так что не смущайся, Бетти. У тебя теперь сильный союзник. Может быть, влияния у миссис Виллингтон на сына и не много, но отличную, ровную дыру в его голове она проделает.

— Тебе надо поехать и поговорить с ним, — поддержала мужа Элен. — Я хорошо знаю Шейна. Чем дольше он будет упираться, тем меньше шансов переубедить его. Поезжай прямо сейчас, Бетти. У тебя должно получиться. Я верю, что он просто не разобрался в ситуации.

— Я боюсь, — честно призналась Беатрис. — Мне кажется, что, если мне с первого раза не удастся объяснить ему все, больше шанса у меня не будет.

— У тебя все получится. Ты же заставила его секретаршу пропустить тебя? А это посложнее, чем говорить с рассвирепевшим Шейном. Уж я-то знаю! — усмехнулся Питер.

— Но как я сейчас поеду? Я же похожа на чучело!

— Не думаю, что для Шейна сейчас имеет какое-то значение твой внешний вид, — заметила Элен.

Беатрис была вынуждена с ней согласиться.

— Мы подбросим тебя, — сказал Питер. — Давай одевайся. Чем дольше ты будешь тянуть, тем тяжелее начать.

— Ты прав. — Беатрис вздохнула и пошла одеваться.

Поездка показалась ей удивительно короткой. А ведь когда она уезжала от Шейна, путь был бесконечным. И вот машина остановилась возле дома, который мысленно Беатрис уже давно называла своим.

— Ну? Ты выйдешь из машины или тебе помочь? — спросил Питер. — — Хорошо, я иду. — Беатрис глубоко вздохнула и открыла дверцу. Вдруг она обернулась и умоляющим голосом спросила:

— Может быть, вы пойдете со мной?

— Нет, — жестко сказала Элен. — Мы можем посоветовать, но это ваша жизнь и никому не стоит вмешиваться в нее. Даже нам. Иди одна, Бетти, — уже мягче сказала она, — ты у нас умница, тебе все по плечу. И помни, что за любовь нужно бороться.

Беатрис бледно улыбнулась Элен и Питеру и пошла к дому. Она услышала, как уехала машина. Теперь она осталась один на один со своей судьбой. Но она могла изменить ее. Или, по крайней мере, приложить какие-то усилия, чтобы исправить то, что кто-то по ошибке записал на ее страничке в большой книге Судьбы.

Повинуясь интуиции, Беатрис не вернула Шейну свой комплект ключей. Ей казалось, что она обязательно еще раз войдет в этот дом. И вот сейчас ключи оказались как нельзя кстати.

Беатрис неплохо успела узнать Шейна и понимала, что он мог просто не открыть ей дверь.

Ключ в замке провернулся как всегда тихо. Беатрис тихо прошла в темную прихожую, и слезы навернулись ей на глаза — она вспомнила, как здесь они в первый раз любили друг друга.

Беатрис постаралась справиться с волнением.

Она понимала, что не может позволить себе сейчас слез. В борьбе за любовь нет места слабым. Беатрис это хорошо знала.

Она увидела, что из-под двери кабинета Шейна льется свет. Стараясь ступать погромче, чтобы Шейн не подумал, будто она крадется как вор, Беатрис подошла к двери и постучала.

— Пришла за вещами? — услышала она насмешливый голос. — Они наверху.

— Шейн, я хочу поговорить с тобой, — сказала Беатрис, приоткрывая дверь.

— А я не хочу с тобой говорить. Мне даже видеть тебя противно. Уходи.

— Нет, Шейн, я никуда не уйду, пока ты не выслушаешь меня, — твердо сказала Беатрис.

— Ладно, можешь говорить, я как раз думал, чем бы себя развлечь. Все равно я не смогу вытолкать женщину силой за дверь. Даже такую дрянь, как ты.

— Я бы все же просила тебя выбирать выражения, Шейн. Как только я тебе расскажу все, ты сильно пожалеешь о своих словах.

— Не думаю.

Шейн пересел из-за стола в кресло возле камина и жестом предложил Беатрис начинать.

— Шейн, я не изменяла тебе. И это главное.

У меня даже в мыслях не было ничего такого. Я совершила только одну глупость: поддалась на уговоры подруги и поехала с ней на открытие нового клуба. Я подумала, что ничего страшного не случится, ведь я собиралась уехать, как только подруга найдет себе кого-нибудь и сможет обойтись без меня. Кристиан прицепился ко мне как репей. Я даже поссорилась с Лиз, спеша уйти.

— Какое горе! — с сарказмом прокомментировал Шейн.

Беатрис решила не обращать внимания на его реплики, иначе важный разговор может опуститься до банальной ссоры.

— Я вышла на улицу и стала ждать машину, Но выше по шоссе была пробка, поэтому машин не было. И вот подъехал Кристиан. Он предложил подвезти меня. Я отказывалась, но Сохо не лучший район для прогулок ночью, только поэтому я и согласилась. Наверное, я совершила вторую ошибку, когда назвала этот адрес. Стоило ехать к себе домой. Но я боялась, что ты можешь мне позвонить, а меня не окажется на месте.

— Тогда бы я точно сделал правильный вывод.

— Я не думала, что ты можешь меня в чем-то подозревать. Я думала только о том, что пропущу твой звонок и не услышу твой голос. Беатрис сделала два глубоких вдоха, чтобы успокоиться, и продолжила свой рассказ. — Через несколько дней Кристиан заявился и против моей воли ворвался в дом. Он принялся срывать с меня одежду. Вся моя вина в том, что я оказалась слабее. Я успела прибежать в кухню, но не успела схватить нож. Я звонила в полицию, но автоответчик просил меня подождать. Потом завязалась борьба, от страха я начала терять сознание, и Кристиан воспользовался этим. Все остальное ты видел.

— Долго придумывала эту историю? — спросил Шейн, насмешливо приподняв бровь.

— Шейн, это правда! Ты же знаешь, я не святая, но я никогда не лгала!

— Пусть так. Зачем тебе оправдываться передо мной? Боишься за свою фирму?

— Нет, я делаю это только потому, что люблю тебя. Я боюсь за свою любовь.

Беатрис чувствовала, что ей слишком тяжело дается это признание. Вот она и передала свою свободу в руки мужчины. Неужели ее выбор ошибочен?

Шейн расхохотался. Но Беатрис слышала, что его смех фальшивый. Ему было совсем не весело.

— Беатрис, это было просто чудесно! — воскликнул он. — Надо же придумать такое! Да мне никто не поверит, если я скажу, что ты влюбилась! Кто угодно, но не ты!

— Шейн, это правда! Я люблю тебя! И я страдаю, очень страдаю без тебя. И тебе плохо, это же видно. Прошу тебя, поверь мне, и мы сможем быть счастливыми.

— Нет, Беатрис, с тобой не сможет быть счастлив ни один мужчина. Для этого ты слишком красивая. Хотя нет, полный идиот был бы счастлив. Ты не создана хранить верность, а этого я требую от своей жены настоятельно. Ты не выполнила мое условие. Забирай вещи.

— Шейн, ну почему ты не хочешь выслушать меня?! Почему прячешься от всего, что я говорю, как моллюск в раковину? Как мне пробить эту раковину?

— О, какая образность! Не ожидал!

— Ты можешь хоть минуту быть серьезным?

Ты ведь что-то чувствовал ко мне, раз захотел на мне жениться? Признайся!

— Убирайся прочь из моего дома! — закричал Шейн. — Хватит того, что ты нагадила в нем! Теперь ты собираешься копаться в моей душе?! Этого никогда не будет! Пошла прочь!

— Я не собака, чтобы гнать меня! — Беатрис вздернула подбородок. — Я не уйду, пока не услышу правду.

— Ты хочешь правды? Отлично. Сейчас ты ее получишь, и даже больше, чем тебе бы хотелось. Я женился на тебе потому, что хотел заставить страдать. Из-за тебя страдали замечательные мужчины. Три — ты слышишь? — три моих друга стали тряпками после близкого знакомства с тобой! С тех пор они только и могли, что говорить о тебе, грезить тобой. И я решил, что накажу тебя, Беатрис Керуин. Накажу так, что на всю жизнь отобью охоту портить жизнь другим людям ради своих пустых забав.

Я сделал все, чтобы ты вышла за меня. Я заставлял тебя страдать. Но вот настал день, когда я почувствовал, что поддаюсь твоим чарам.

И тогда я решил уехать и провести последний тест. Я подговорил Лиз пригласить тебя в клуб.

Я нанял Кристиана, чтобы он соблазнил тебя.

И ты очень легко поддалась. Он мне все рассказал, да еще в каких подробностях!

— Прекрати! Это не может быть правдой! закричала Беатрис. — Я не хочу, не могу верить тому, что ты говоришь! Шейн, умоляю, скажи, что ты пошутил!

— Время шуток закончилось, Беатрис. А ведь я мечтал, чтобы ты позволила называть тебя.

Бетти. И жутко завидовал Питеру и Элен. Ведь они твои друзья. Ты им все рассказываешь. А я для тебя — всего лишь способ спасти фирму.

Ты получила все, что я мог тебе дать. А я получил отличное развлечение. Убирайся прочь!

Беатрис, шатаясь, словно под тяжестью обрушившегося неба, попятилась к двери. Она смотрела на Шейна и не могла поверить, что этому человеку она отдала себя, свою свободу, свою любовь.

— Что же теперь будет? Что будет со мной? — спросила она дрожащим голосом.

Шейн безразлично пожал плечами.

— Об одном прошу: не наглотайся таблеток, не порть мою репутацию.

Свет померк в глазах Беатрис. Ужас, который столько лет ждал своего часа, вырвался на свободу. Он завладел душой Беатрис. Но она не могла позволить, чтобы Шейн увидел этот Ужас в ее глазах и понял, что он для нее значит на самом деле. Нет, зря она вообще сказала ему о своей любви.

Беатрис развернулась и бросилась бежать к двери. Вдогонку ей неслось:

— Не забудь оставить ключи. Я найду кого-нибудь более достойного, чем ты, для того, чтобы ввести хозяйкой в этот дом.

Связка со звоном погребального колокола упала на пол.


Глава 13


Беатрис аккуратно складывала документы в коробки. Она и сама не понимала, зачем делает это с такой педантичностью, ведь никого не буду интересовать бумаги фирмы, добровольно ушедшей с арены бизнеса. Она решила распустить сотрудников «Счастливого дня» сразу же после разговора с Шейном. Больше не было смысла в том, чтобы к чему-то стремиться, чего-то искать. То настоящее, за что, как ей казалось, стоило бороться, оказалось всего лишь игрой. А Беатрис еще с детства не терпела бессмысленных игр. Значит, надо уходить, если не хочешь играть.

Она тяжело вздохнула и положила в коробку отчет за прошедший год. Как она гордилась тем, что оборот ее фирмы вырос на двадцать процентов! Тогда Беатрис казалось, что высшего достижения быть просто не может. Но жизнь, как всегда, все расставила по-своему.

Теперь не было ничего выше любви. Ее преданной и опороченной любви.

Руки, держащие документы, задрожали, и бумаги рассыпались по полу. Беатрис закрыла глаза и изо всех сил постаралась не разрыдаться. Она не могла позволить себе эту слабость.

Только не сейчас. Она и так не может смотреть в глаза сотрудникам, которые уже начали строить планы по развитию «Счастливого дня». Каждый день Энни клала ей на стол новые проекты. Некоторые были просто фантастическими, а в некоторых было здравое зерно. И если бы все сложилось иначе, многие из идей были бы воплощены в жизнь.

Только не думать о том, что могло бы быть! — уговаривала себя Беатрис. Мне нельзя плакать, особенно сейчас. Вот когда я останусь одна, тогда можно будет позволить себе слезы. Только не сейчас.

Она несколько раз глубоко вдохнула и принялась собирать документы.

— Миссис Пирсон? — раздался у двери знакомый голос.

Вот только сразу вспомнить, где она его слышала, Беатрис не смогла.

— Лучше мисс Керуин, — ответила она, и в ее голосе внимательный слушатель уловил бы нотки отчаяния.

— Пока что миссис Пирсон. — Кажется, гость был очень чутким человеком. — Мы уже виделись с вами, но напомню, меня зовут Эдриан Льюэнс. Я поверенный мистера Пирсона.

— Что привело вас ко мне? — холодно спросила Беатрис.

— Ваша просьба о разводе. Вы утверждаете, что отказываетесь от положенной вам доли состояния мистера Пирсона. Вы уверены в том, что делаете?

— Я очень расстроена, как вам, наверное, уже рассказали, но все же в своем уме. Я не имею никакого права на состояние мистера Пирсона. Только поэтому от него и отказываюсь.

— Но вы не заключали брачный контракт, поэтому все, что было нажито в браке, теперь вы можете поделить пополам. В том числе и прибыль предприятий. А это очень, очень большая сумма, миссис Пирсон, или, если вам так угодно, мисс Керуин!

— Мне не нужны эти деньги, — медленно повторила Беатрис.

— Но мистер Пирсон просил меня настоять на том, чтобы вы получили причитающуюся вам долю и приняли от него содержание в размере десяти тысяч фунтов в месяц.

— Очень щедро, но я не могу их принять.

Давайте оставим этот разговор.

— Мисс Керуин, вы не понимаете, хотите вы или нет, но, содержание вы будете получать. Мистер Пирсон просил заметить, что он должен содержать свою жену, пусть даже и бывшую.

— Я уже сказала, что не приму этих денег.

— Вы можете делать с ними, что хотите. — Льюэнс пожал плечами. — У меня только одна просьба: когда средства начнут поступать на ваш счет, не переводите их обратно, если только не хотите дать банку подзаработать на этом.

— Я не буду их принимать, — глядя ему в глаза, ответила Беатрис.

Льюэнс не выдержал ее взгляда и первым отвел глаза.

— Можете отдавать их куда угодно, только не отсылайте обратно. И так вся общественность взбудоражена сначала этим странным браком, а потом скоропалительным разводом.

Не стоит усугублять общественное мнение неразумными поступками.

— Так, значит, для Шейна до сих пор главную роль играет то, что говорят в салоне Анабеллы Стейтон… Или другой дамы, похожей на нее до мелочей?

— Не будьте столь строги к мистеру Пирсону. Все же он общественная фигура. Ему априори не должно быть все равно, что о нем говорят. И потом, никто бы не сказал ни слова, если бы он не стал содержать вас.

— Значит, это просто жест доброй воли? — Беатрис недобро усмехнулась. — А мистер Пирсон никогда не задумывался, что я могу вообразить, будто он хочет окупиться от меня и этим очистить свою совесть?

— Я не знаю, о чем думает мой клиент, — мягко обошел щепетильный вопрос Льюэнс.

— Передайте мистеру Пирсону, что я не буду пытаться вернуть ему деньги, — вздохнув, ответила Беатрис. — Но оставляю за собой право не пользоваться ими.

— Это ваше право, — согласился с ней Льюэнс. — С вами приятно работать, мисс Керуин.

Он поклонился и пошел к двери, но неожиданно остановился и, обернувшись к Беатрис, добавил:

— Мне жаль, что ваш брак распался. :

— Если бы вы знали, как мне жаль, — тихо сказала Беатрис и отвела глаза, чтобы поверенный не увидел в них слезы.

Когда же она справилась с волнением, Льюэнс уже исчез. Нужно было продолжать разбирать бумаги и собирать свои вещи. Еще было столько дел! И прощальная вечеринка, которую она должна была устроить, но не хотела посещать.

— Эта женщина способна кого угодно свести с ума! — воскликнул Шейн, когда Льюэнс рассказал ему о разговоре с Беатрис. — Она специально делает все, чтобы разрушить мое представление о ней! Но это ей не удастся!

— Если вы вдруг захотите узнать мое мнение, . — усмехнувшись, сказал Льюэнс, — то я должен заметить, что ваше представление о ней превратно.

— Я не хочу знать твое мнение по этому поводу, — ответил Пирсон, сердито глядя на поверенного. — Я лучше тебя знаю, что такое мисс Керуин. Все же я, а не ты, жил с ней почти четыре месяца!

— И вы можете сказать, что не были счастливы все это время? — спросил Льюэнс и, не дожидаясь ответа, вышел из кабинета.

В одном он прав, подумал Шейн, я действительно был счастлив. Особенно в те дни, когда в доме царило перемирие. Беатрис бывала тогда очень ласкова, приветлива. А ведь в остальные дни ссоры затевал я! Она всеми силами старалась их избегать. Даже научилась совершенно не обращать на меня внимания, лишь бы не раздувать огонь.

И все равно, ни за что не поверю, что эта женщина могла измениться, чтобы там Элен ни говорила. Сестра вообще помешалась на своем семейном счастье и теперь требует от окружающих того же. Я не могу не радоваться за нее, но Элен должна понять, что Питер никогда не крутил несколько романов подряд и никогда не допустит даже мысли изменить ей.

Он — образцовый муж. А что может дать мне Беатрис? Постоянное напряжение и ожидание измены. Ведь не смогла же она устоять перед Кристианом. И это в моем доме!

Шейн специально накручивал себя, как часто делал в последнее время. Он постоянно вспоминал о совершенных Беатрис промахах и о тех, которые она могла бы совершить. Шейн чувствовал, что только так может удерживать образ Беатрис на самой грани своего сердца.

Не пускать его дальше. Не давать ей прорасти в его душе прекрасным цветком любви.

Я вообще не должен думать о ней! — уговаривал он себя. Есть много дел, которым стоит посвятить свое время. А мысли о Беатрис ни к чему хорошему не приведут. Я только сойду с ума, как и те трое. На что теперь похожи Стэнли, Джордж и Чарлз? Они просто тряпки! Сидят в барах и вспоминают Беатрис. А самое интересное — ни один из них даже не задумался, что это она во всем виновата! Нет же, восхищаются ею: умная, красивая, веселая. Просто кладезь ценных качеств! Я не желаю пополнить их ряды! Им и втроем не скучно.

— Мистер Пирсон, к вам миссис Виллингтон, — оторвал Шейна от грустных размышлений голос секретарши.

— Я ее не звал! — грубо ответил он.

— Ничего удивительно, ведь ты такой идиот, что твой покойный отец, не будь он уже мертв, повесился бы!

Шейн увидел свою мать все еще стройную и очаровательную женщину. Она стояла, уперев руки в бока, в дверном проеме.

— Мама, я тебя не звал. Ты же знаешь, что я не люблю, когда меня отвлекают на работе.

— Беатрис тебя отвлекала от важных дел? — ехидно спросила миссис Виллингтон.

— Да вы что, сговорились все, что ли?!

— Просто вокруг тебя гораздо больше людей, которые могут видеть правду. А ты, лучший выпускник Кембриджа, гордость семьи, оказался слишком близорук, чтобы заметить возле себя самую замечательную женщину в твоей жизни!

— А мне казалось, что Беатрис тебе не понравилась.

— Я тогда не знала ее так хорошо и, должна признаться, слишком много значения придала болтовне Анабеллы. Теперь я раскаиваюсь, что сразу же не раскрыла Беатрис своих объятий, как Питеру. Может быть, тогда бы ты не делал глупость за глупостью. И не болтал всякую ерунду!

— Например? — поинтересовался Шейн, откидываясь на спинку кресла.

— Например, что ты женился на ней только ради того, чтобы отомстить за своих друзей, — Я тебя разочарую, но это так и есть.

— Тогда ты еще больший идиот, чем я думала! Тебя кто-нибудь об этом просил? Да все твои друзья считают встречу с Беатрис самым счастливым моментом в своей жизни!

— Они теперь похожи на тряпки. И ты не видела, как они страдали, когда Беатрис бросала их.

— Она им что-то обещала? Любовь до гроба, например, или вечное поклонение? Я знаю о Беатрис много сплетен, но ни в одной из них не говорилось, что она обещала мужчинам что-то большее, чем хорошо проведенное время!

— Ты считаешь ее всеядность добродетелью?

— Нет, но, по крайней мере, она была честна со всеми своими поклонниками. Питер, например, сразу же ушел от нее, как только понял, что ему не по силам изменить Беатрис, Что она не любит его по-настоящему.

— Откуда ты знаешь, как она его любила?

— Если действительно любишь, другом стать не можешь. Ни одна женщина не позволит своему любимому у нее на глазах целоваться с другой. Нет, Беатрис не любила его, ей было интересно с ним. И поэтому их дружба сохранилась и сейчас. Ты на себя посмотри! Смог бы ты сейчас дружить с Беатрис? Нет, конечно!

Тебе хочется разорвать ее на части за то, что она изменила тебе.

— Ничего подобного!

— Не спорь со мной, сын, я лучше знаю! — отрезала миссис Виллингтон, вызвав слабую улыбку на губах Шейна. — Мать пришла к тебе советовать, что же делать дальше, а ты смеешься ей в лицо!

— Мама, я не смеялся тебе в лицо. И потом я не просил твоего совета.

— Ты сам еще не знаешь, что тебе нужно, а что нет.

— Мама, мне уже тридцать четыре года. Поверь, я большой мальчик.

— Но все такой же глупый! Ты мучаешь себя, мучаешь эту девочку. Разорви порочный круг, извинись перед Беатрис. Она с удовольствием примет тебя обратно. Любому видно, что ты страдаешь! Признайся себе в том, что полюбил ее.

— Мама, она мне изменила, и дороги назад быть не может.

— Ты в этом так уверен? — — Я видел все собственными глазами!

— Глаза могут лгать, а вот сердце — никогда.

Первая встреча с твоим отцом была для меня как удар грома! Я поняла, что другого мужчины мне не нужно. И он это понял. Правда, не без моей помощи и чуточку позже. — Миссис Виллингтон игриво улыбнулась. — Я же вижу, что ты жить не можешь без Беатрис. И она не может без тебя.

— Откуда ты знаешь? Мне кажется, что она уже активно развлекается по барам и клубам.

Она же получила долгожданную свободу!

— Нет. Беатрис сидит дома. Сплетники теперь о ней не могут сказать ни одного плохого слова. Хотя она могла бы пуститься во все тяжкие, ведь всего через месяц она уезжает в США.

— Что?

— Уезжает, Шейн, навсегда уезжает. И кто знает, сможешь ли ты там найти ее. Она распускает своих сотрудников. Ликвидирует фирму. Она действительно собралась уезжать. Уже ищет покупателей на квартиру.

— Но зачем? Ведь я оставил ее в покое, я не препятствую развитию ее фирмы?

— Дело в том, что ты удалился от нее. И ей кажется, что, если она уедет от тебя на другой конец света, ее любовь станет слабее. Как бедная девочка ошибается!

— Все! Мне надоело! Бедная Беатрис, несчастная Беатрис! И никто не подумал о том, что это не я ей изменил, а она мне! Хватит! Я еду домой! И прошу меня не беспокоить хотя бы там.

Иначе, мама, я разорву отношения и с тобой!

Шейн вскочил с кресла и пронесся мимо растерянной матери как рождественский фейерверк: дымя и рассыпая искры.

— Только за руль в таком состоянии не садись, дорогой! — крикнула ему вдогонку миссис Виллингтон.

Но и дома Шейн не смог найти покоя.

Мысли о Беатрис с новой силой обрушились на него. Он понимал, что не должен вообще вспоминать о ней, если никогда не любил ее. А если он все же полюбил Беатрис? Что теперь делать?

Забыть, вычеркнуть, выбросить. Навсегда! — зло думал Шейн, расхаживая по гостиной.

Взгляд его упал на кипу листов на нижней полке журнального столика. Рядом высилась стопка газет и журналов, поэтому он сразу не заметил их. Шейн протянул руку и взял листы.

Это были наброски Беатрис, и сверху лежал тот самый набросок, который она хотела перенести на холст: они вместе на яхте, рука Шейна лежит на ее плече и она нежно прижимается к нему. А вокруг только море и солнце.

И ни одной живой души на много миль вокруг, кроме реющих над яхтой чаек.

На следующем наброске они сидели за столиком в ресторане и ладонь Шейна лежала поверх ладони Беатрис.

Следующий набросок вызвал жар на лице Шейна. Их первая ночь: неверный свет фонаря, вырывающий части их хаотично переплетенных тел. Игра света и тени. Их страсть, обжигающая страсть.

Он пересмотрел все наброски. На всех одно и то же: счастливые Беатрис и Шейн в те редкие моменты, когда в их жизни было согласие.

А вот последний набросок был робкой мечтой. Высокий мужчина, чем-то похожий на Беатрис, вел ее под руку к алтарю, где их уже ждал Шейн.

Разве такое рисуют, когда собираются изменить? — невольно подумал Шейн. И не смог дать ответа. Все эти дни он старался себя убедить, что Беатрис изменила ему с Кристианом. Доказывал, что ее версия произошедшего не более чем попытка оправдаться и не лишиться «Счастливого дня».

А если она действительно не изменяла мне?

Что же я тогда наделал?! Но как я могу быть уверен в ее честности?

— Спросить у Кристиана! — услышал Шейн голос сестры. — Ты довел себя до того, что разговариваешь вслух и не запираешь дверь. Приди в себя, Шейн! Посмотри правде в глаза, как бы трудно это ни было.

— Я знаю, Элен, что ты очень добрый человек и очень привязалась к Беатрис. Но позволь нам самим разобраться в наших отношениях.

— Пока ты будешь разбираться, кто прав, а кто виноват, она покончит с собой, как ее мать. Ты хочешь, чтобы Беатрис наглоталась таблеток?

— Что ты такое говоришь?! Какие таблетки?

— Снотворные. Мать Беатрис выпила упаковку снотворного, когда ее бросил муж. Беатрис тогда было четыре года. На похоронах матери с Беатрис случилась истерика, бабушка потом ее долго лечила. Но шрам на душе остался до сих пор. Она до сих пор панически боится брака. Она очень похожа на мать и всю жизнь страшилась повторения ее судьбы. Поэтому и мужчин меняла как перчатки, никому не позволяя завладеть ее сердцем. Но она смогла переступить через страх, ради того чтобы выполнить свой долг перед сотрудниками своей фирмы. Кстати, как ты думаешь, такой человек смог бы нарушить условия вашего контракта? Тогда Беатрис не могла выкинуть людей на улицу, а сейчас в ней что-то сломалось.

Она закрывает «Счастливый день». И я не знаю, как долго она еще сможет жить. Да и то, что с ней сейчас происходит, это не жизнь, это существование. Она пьет и ест только потому, что это положено делать. Она почти не спит. И все время думает о тебе. И день, и ночь.

— Но почему, почему, Элен?!

— Я не могу объяснить, почему мы любим именно этого человека, а не кого-то более достойного. Не знаю, Шейн. Но Беатрис отдала тебе все, что у нее было. Отдала свою свободу, свою любовь. А ты все это растоптал.

— Не я, она сама. Я же не заставлял ее спать с Кристианом!

— Она и не спала. К тому же позволю себе напомнить, что ты специально нанял человека, чтобы он соблазнил твою жену. Мне даже кажется, что ты просто побоялся стать счастливым.

— Элен, я ведь вернулся раньше для того, чтобы сказать Беатрис, что люблю ее и что для меня нет жизни без нее. А заодно сказать Кристиану, что его услуги не требуются. Я опоздал. Факт остается фактом, сестричка: она мне изменила.

— Отлично. Мама уже сказала тебе, что ты дурак? Я слышу, что подъехал Питер, сейчас мы разберемся, кто кому изменил.

Элен сложила руки на груди и повернулась к двери. Вошел Питер, а следом за ним человек, которого Шейн и не думал увидеть больше никогда.

— Кристиан? Что тебе нужно здесь?

— Мистер Пирсон, эти люди насильно заставили меня сюда приехать.

— Зачем вы его притащили? — спросил Шейн, поворачиваясь к Элен. Он предположил, и совершенно справедливо, что его сестра была зачинщицей доставки Кристиана.

— Чтобы он сказал правду. А то этот герой-любовник готов врать о своих подвигах на каждом углу.

— Мистер Пирсон, я просто пытался сделать то, что вы просили!

— Кристиан, вы хотите рассказать мне что-то новое о ваших отношениях с мисс Керуин?

— Да. Она вам не изменяла. Я знал, что вы приедете с минуты на минуту, и решил, что, раз вы заказали соблазнение своей жены, стоит применить немного силы. Я не хотел ничего с ней делать против ее воли! — поспешил сказать он, когда увидел выражение лица Шейна. Только разыграть представление! И ведь мне это удалось! Я думал, что она не дает вам развода, или что-то в этом роде!

— Значит, моя жена никогда не изменяла мне с вами?

— Да. Что я только ни делал, чтобы привлечь ее внимание! У меня еще никогда не было таких провалов!

— Сокрушаться будешь потом, слизняк, а сейчас я испорчу твое очаровательное личико Шейн пошел на Кристиана, тесня того в угол и всерьез собираясь избить его.

— Шейн! — воскликнула Элен. — Прекрати немедленно!

Питер тут же повис у него на руке.

— Подумай о том, что это ты поверил не Беатрис, а ему, — уговаривала брата Элен. Только ты виноват в том, что произошло. И никто больше. Успокойся.

— Да, ты права, извини. А ты убирайся из моего дома и больше никогда не попадайся мне на глаза!

Кристиан тут же поспешил выполнить его распоряжение.

— И что мне теперь делать? — спросил Шейн, падая в кресло.

— Это Бетти нарисовала? — спросил Питер, рассматривая наброски.

— Да, — устало ответил Шейн. — Жаль, что я не нашел их раньше.

— Она очень талантлива, — тихо сказала Элен.

Несколько минут она и Питер рассматривали наброски Беатрис. Вся история семьи Беатрис и Шейна проходила перед их глазами.

Каждый счастливый день.

— Вот! Вот же ответ! — воскликнула Элен, вырывая из рук Питера набросок со сценой в церкви. — Она хочет, чтобы ваш брак был освящен в церкви! Ее воспитывала бабушка, которая бы не одобрила ваш нынешний брак. Только в церкви. Шейн, ты должен просить у Беатрис прощения. И должен предложить венчаться!

— А вдруг она не согласится? Вдруг она побоится?

— Она переборола свой страх. Сейчас она больше всего на свете боится остаться без тебя.

Вот этого она не выдержит, — сказал Питер.

— Шейн, как ты думаешь, что это за мужчина ведет Бетти к алтарю? — заинтересованно спросила Элен.

— Думаю, ее отец. Смотри, они очень похожи.

— Но ведь Беатрис со дня смерти матери не видела отца. Бабушка запретила ему приближаться и к ней, и к девочке! Неужели Беатрис хочет увидеть отца?

— А что в этом странного? Она поняла, что такое настоящая любовь. Кажется, она готова простить его. Но не думаю, что будет разыскивать. — Питер с грустью посмотрел на Элен и Шейна. — Она сейчас вообще не способна на серьезные действия. Я боюсь за нее, Шейн. Если ты понял, что совершил страшную ошибку, поезжай к Беатрис как можно быстрее!

Шейн покачал головой.

— Нет.

— Что значит — нет?! — взвилась Элен. — Ты хочешь, чтобы она умерла или сошла с ума?

Как романтично! Из-за тебя женщина потеряет рассудок!

— Подожди, Элен! Не кипятись, — попросил Шейн. — Я хотел сказать, что я обязательно поеду к Беатрис, но только, когда сделаю одно важное дело.


Глава 14


Беатрис упаковывала вещи. Ее рейс в Нью-Йорк вылетал через четыре часа, а она все еще не могла уложить чемоданы. Почему-то вещи, которые Беатрис планировала взять с собой, буквально испарялись. Вот только что кофточка была на кровати, а теперь ее там нет. Нет ее и под кроватью, а в шкафу уж тем более.

Без сил Беатрис опустилась на кровать.

Я приняла твердое решение уехать отсюда.

Зачем мне оставаться в городе, где все напоминает о Шейне? Я так сойду с ума. У меня есть шанс начать новую жизнь. Так почему бы им не воспользоваться? Начну новое дело, думаю, и в Америке женщины выходят замуж. И постараюсь больше не совершать ошибок. Больше в моей жизни вообще не будет мужчин. Никогда.

Беатрис подошла к окну.

Мне будет жаль никогда больше не увидеть этих домов, Грин-парка, каштанов и лип, которые совсем недавно посадили. Как же я буду без всего этого? И без Шейна. Ведь, если я уеду, шансов на то, что все можно будет восстановить, практически не останется. Он и сейчас не хочет видеть меня. А когда я уеду в другую страну, ничто не будет напоминать ему обо мне.

Может быть, это и к лучшему?

Беатрис вздрогнула от звонка в дверь.

Ну вот, она усмехнулась, после всего, что случилось, я начала бояться звонков и по телефону, и в дверь.

Она открыла дверь и застыла.

— Кто вы? Что вам угодно? — спросила она пожилого, все еще красивого мужчину, стоящего на пороге.

Черты его лица были правильными, а кожа — золотистого оттенка. Морщины, которые оставило время, позволяли сделать вывод, что этот человек раньше любил смеяться, а сейчас почти забыл, как это делается.

— Здравствуй, Бетти. Я и не знал, что ты стала такой красавицей, — тихо сказал он, и слезинка скатилась из уголка его глаза.

— Вы мой отец? — догадалась Беатрис.

— Да, Бетти, я — Эрик Керуин, твой отец.

И я пришел, чтобы уберечь тебя от ошибки. От страшной ошибки. Разрешишь мне войти?

— Проходите, — смущенно сказала Беатрис, распахивая дверь.

Она не знала, как вести себя с ним. С одной стороны, ей хотелось броситься ему на шею и сказать, что она понимает теперь его и больше не осуждает. А с другой стороны, она не знала этого человека. Он был для нее загадкой, и в детстве она часто думала о том, какой ее папа.

Он прошел и внимательно осмотрел опустевшую гостиную.

— Ты уезжаешь? — спросил он.

— Да, — ответила Беатрис, твердо глядя ему в глаза.

— Бетти, не делай этого. Это не принесет счастья ни тебе, ни Шейну.

— Откуда вы его знаете?

— Он нашел меня и рассказал обо всем, что произошло с тобой за эти годы. Мне так стыдно, Бетти, что я отказался от тебя! Я не должен был соглашаться со своей матерью, должен был требовать, чтобы она разрешила мне если не забрать тебя, то хотя бы видеться с тобой. Но я струсил. Я поступил как последний подонок. Я виноват в смерти твоей матери, и я не знал, как объясню тебе это, когда ты меня спросишь.

Страх ответственности мучил меня все эти годы.

В конце концов я решил, что с бабушкой тебе будет лучше, чем со мной. Я постоянно ездил в командировки и не смог бы уделять тебе должного внимания. А о смерти мамы я узнал только через полгода. Мы так и не простились.

Беатрис отвернулась к окну. Она-то знала, что бабушка никогда, даже на смертном одре не простила бы сына. Но Беатрис не могла сказать об этом отцу. Она видела, что он действительно страдал все эти годы. Вдали от матери, от дочери, не имея ни малейшей надежды восстановить свою семью.

— Это, должно быть, ужасно, — тихо сказала она.

— Да, Бетти, это ужасно, знать, что мать умерла, так и не простив тебя. Знать, что где-то осталась твоя дочь, которую ты любил. Но еще страшнее знать, что вряд ли когда-нибудь решишься прийти к ней и попросить прощения. Я так сильно виноват перед тобой, Бетти, что даже не смею просить тебя о том, чтобы ты простила меня, простила ту страшную глупость, которую я совершил.

— Не надо, папа. Не говори ничего! — остановила его Беатрис. — Я никогда не ненавидела тебя. И сейчас понимаю, что то, как распорядилась мама своей жизнью, это был только ее выбор. Я тоже могла бы поступить так, но не сделала этого, хотя не знаю, как надолго хватит моих сил.

— Бетти, ты не должна отчаиваться. Если ты захочешь, все еще можно исправить. Я говорил с Шейном. Это он разыскал меня и попросил помочь ему. Он страшно боится, что ты уедешь и он потеряет последнюю надежду быть рядом с тобой.

— Я не знаю, — сказала Беатрис, пряча глаза, — я больше ничего не знаю и ничего не могу понять.

— Зато я знаю, Бетти! Ты не должна уезжать, если все еще любишь Шейна. И мне показалось, что он неплохой человек. Просто очень сильно запутался. Помоги ему найти себя.

Я очень хочу, чтобы моя дочь была счастлива.

И очень не хочу вновь потерять ее. Ты останешься, Беатрис?

— Я не знаю, — вновь повторила она.

— Можно, я тебе расскажу, как познакомился с твой матерью и что произошло потом?

Беатрис кивнула, она чувствовала, что не может говорить.

— Был чудесный весенний день. Я сбежал с лекции по математическому анализу и гулял в Грин-парке. Она сидела под большим дубом, я покажу тебе его когда-нибудь. Я увидел ее и подумал, что больше никогда не посмотрю на другую женщину. И я сразу же сказал ей об этом. Стелла посмотрела на меня и рассмеялась. Потом протянула руку и предложила погулять вместе. С тех пор мы не расставались ни на день. Мы поженились с неприличной, как сказала твоя бабушка, поспешностью. Я чувствовал, что Стелла все сильнее привязывается ко мне, но я был молод и глуп, меня начало это раздражать. А потом она сообщила, что ждет тебя" И это был тоже один из самых радостных дней в моей жизни. И все было нормально несколько лет. Ты росла, мы не могли нарадоваться, глядя на тебя. И вот я встретил Ирен.

Она была чертовски красива. Не такая красивая, как твоя мама. Стелла была похожа на яркий солнечный свет, а Ирен — на серебро луны.

И я поддался соблазну. Не знаю, что это было, и не могу найти себе оправдания. Я попал в полную зависимость от Ирен. И ушел из семьи по ее требованию. Я был слеп и глух, в противном случае я бы понял, что нельзя оставлять Стеллу. Но тогда в моей голове оставалось место только для Ирен. Стелла умерла, и только тогда мне открылось, какую ужасную ошибку я совершил. Мать отказалась от меня, и я в одночасье потерял и жену, и дочь, и мать. Я бросился за поддержкой к Ирен, но она остыла ко мне. А к вам я вернуться не мог.

Он замолчал на несколько долгих минут.

— Я и сейчас часто прихожу к тому дереву, где сидела твоя мама в тот день. И там я говорю с ней. Мне иногда даже кажется, что она мне отвечает. Думаю, если бы она не поторопилась, мы снова были бы вместе. Я бы вернулся к ней, потому что больше в моей жизни не было такой женщины. И больше мне не был нужен никто. Я понял это поздно, слишком поздно. Бетти, милая, не повтори мою ошибку! Прошу тебя, вернись к Шейну, прости те глупости, которые он сделал! Ведь если это та самая настоящая любовь… Больше у тебя никогда такого не будет.

— Скажи, когда ты в последний раз смеялся? — неожиданно спросила Беатрис.

— Я не помню, — честно признался Эрик.

— Почему?

Он пожал плечами.

— Потому что я не мог.

— Тебе было очень больно, когда Ирен предала тебя, а мама ушла навсегда?

— Очень. Именно тогда я и перестал смеяться. Двадцать пять лет, Бетти, прошло двадцать пять лет! Я не хочу, чтобы ты повторила мою судьбу. Тем более не хочу, чтобы ты повторила судьбу матери.

— Я тоже давно не смеялась, — тихо сказала она. — Знаешь, я думала много лет, что мне нельзя привязываться к мужчинам, чтобы, как ты сказал, не повторить судьбу матери. А потом появился Шейн, и все произошло против моей воли. Когда я поняла, что больше не могу жить без него, это был и самый счастливый, и самый страшный момент в моей жизни. Будет ложью сказать, что я не думала о том, чтобы покончить с собой. Но потом поняла, что от этого никому легче не станет. Представила, что будет с Шейном, когда он узнает об этом, что будет с Элен и Питером. В тот день я простила тебя, поняв, как сильно ты страдал. Я решила жить, но без Шейна это получалось просто ужасно.

— Тогда спустись вниз, он ждет тебя, — с трудом улыбнувшись, будто заново учась это делать, сказал Эрик.

— Он приехал за мной?!

— Да.

— Почему же он не поднялся?

— Он хотел, чтобы я поговорил с тобой. Я думаю, он хотел сделать тебе приятное, найдя меня и убедив восстановить наши отношения.

— Я сейчас же иду к нему! — воскликнула Беатрис и выбежала из квартиры.

— Я рад за тебя, девочка. Может быть, я все же поведу тебя к венцу, как на том наброске, пробормотал Эрик ей вслед.

Беатрис выбежала из подъезда и остановилась, пораженная: тротуара у дома не было видно из-за кремовых роз. Точно таких, какие она заказывала у Шейна. И посреди этого великолепия стоял он, протягивая к Беатрис руки.

— Нет смысла быть цветочным королем и не дарить любимой женщине цветы, — слегка смущенно сказал он.

— Значит, ты любишь меня? — с замиранием сердца спросила Беатрис.

— Да, Я пришел просить, чтобы ты не уезжала, чтобы осталась со мной. Я не могу без тебя, Беатрис. И тебе плохо без меня. Я совершил страшную глупость и знаю, что мне нет прощения. Но если ты вдруг захочешь остаться со мной, я буду рад этому. Скажи мне, Беатрис, так ли тебе нужно уезжать? Может, ты останешься?

— Шейн, скажи мне, есть ли смысл в том, чтобы начать все сначала?

— Есть, конечно есть, Беатрис! Ведь ты любишь меня, а я люблю тебя. Только 5 этом и есть смысл. Без любви все остальное теряет не только смысл, но и цену. Давай вернемся домой, Беатрис.

— Я боюсь, — честно призналась она. — Очень боюсь. Скажи мне, Шейн, можешь ли ты пообещать, что больше в нашей жизни никогда не будет необдуманных поступков, ссор, подозрения и ревности?

— Беатрис, моя маленькая Беатрис! Как же я могу обещать тебе то, без чего невозможна любовь? Да, мы будем еще не раз ссориться, я буду ревновать тебя к каждому мужчине, кроме Питера, наверное. Но всякий раз, как только тень разлуки накроет нас, мы будем вспоминать сегодняшний день и думать: «Что такое ссоры, если есть настоящая любовь?» Я буду дарить тебе розы, а ты будешь целовать меня в ответ. Я не прошу начать все сначала. Это было бы глупо. Я прошу тебя вернуться и продолжать жить. Давай, Беатрис, скажи, что ты согласна стать моей женой не только перед людьми, но и перед Богом.

— Ты хочешь, чтобы мы венчались?! — У Беатрис перехватило дыхание, когда она услышала предложение Шейна.

— Да, этого я хочу больше всего. Только тогда ты будешь моей, пока смерть не разлучит нас.

А это произойдет, надеюсь, очень нескоро.

— О, Шейн! Как же я люблю тебя! — Беатрис бросилась к нему и прижалась к его широкой груди. Чувство спокойствия и надежности охватило ее. — Мне еще никогда не было так хорошо!

— Ты теперь всегда будешь со мной? — спросил Шейн.

Беатрис улыбнулась.

— Всегда, даже когда ты поедешь в Голландию!

— Тогда пойдем попросим благословения у твоего отца.

— Как думаешь, он согласится вести меня к алтарю? — с тревогой спросила Беатрис.

— Да это самая заветная его мечта! Он сам мне говорил об этом. Беатрис, теперь мы вместе и знаем друг о друге все. Теперь все будет хорошо, поверь мне.

— Я верю тебе. Но только, Шейн, ты все же кое-чего обо мне не знаешь. — Беатрис рассмеялась, увидев растерянное лицо Шейна. — Я терпеть не могу, когда меня называют Беатрис.

Зови меня, пожалуйста, Бетти.