Крах «Волшебного королевства»
Карл Хайасен


Фирма «АДА» предлагает вниманию читателей новый захватывающий триллер Карла Хайесена «Native Tongue» (в буквальном переводе — «Родной язык»). На русском языке роман выходит под названием «Крах „Волшебного королевства“. Хайесен — настоящая звезда среди авторов популярных жанров. Блестящий стилист и рассказчик, он также искусно владеет даром интриги и обладает незаурядным юмором. Мастерски закрученный сюжет книги держит читателя в напряжении до самого финала.

Карл Хайесен — уроженец Флориды, имеет репутацию выдающегося журналиста, прославившегося расследованием местных скандалов. Ведет свой раздел в газете «Майами геральд».


Карл Хайасен

Крах «Волшебного королевства»


Моему брату Бобу посвящается


Эта история выдумана, и все описанные события являются плодом авторского воображения. Однако изображаемое необычное сексуальное поведение дельфинов базируется на реальных случаях из архива государственной морской лаборатории в Санкт-Петербурге, во Флориде.


1


16 июля Терри Уэллер стоял у окна конторки проката, заказывая «Крайслер Лебарон» — автомобиль с откидным верхом. Была изнуряющая жара, обычная для лета Южной Флориды.

Он бы предпочел «Додж Кольт», значительно менее скоростной и не такой просторный, но его жена сказала, что раз в жизни можно и пошиковать. Терри Уэллер взял ярко красный «Лебарон» и вдобавок пестрый тент, как принято у майямских водителей.

Он посадил в машину свою семью — жену Герри, сына Джейсона, дочь Дженифер — и лихо выехал со стоянки.

Дети, любившие играть в машине, принялись считать встречающихся на шоссе «Лебаронов». За весь путь до Снайпер Крика они насчитали 17 штук.

— Наверняка, все взяты из проката, — досадовал Терри Уэллер. Он чувствовал себя полным идиотом: каждый турист, следовавший на Майами, сидел за рулем «Лебарона» с откидным верхом.

— Посмотрите на все это безобразие, — сказала его жена.

— Представляю, что будет, если пойдет дождь, — раздался голос Дженифер с заднего сиденья.

— Будет то, что мы поднимем верх, — отозвался Терри.

— Ой, ради всего святого, — не смогла стерпеть жена, — Дженни едва исполнилось 11 лет, она слишком мала, чтобы к ней придираться.

— Извини, — пробормотал Терри Уэллер. Потом громче, через плечо:

— Извини, Дженни.

— Что?

Терри покачал головой:

— Да так, ничего.

Дождь начался около Флорида-сити и откидной верх, конечно же, не захотел закрываться. То ли он был неисправен, то ли Терри в порыве нажал не на ту кнопку. Уэллеры нашли себе пристанище у почтового отделения в Амоко, и, бросив свой автомобиль рядом с переполненной стоянкой, остались дожидаться, когда закончится ливень. Терри все порывался сказать жене, что этот чертов шикарный автомобиль всю задницу ему намял, но она так и не подняла головы от книги, которую пыталась читать.

— А что, если дождь будет идти до утра? — разволновалась Дженифер.

— Не будет, — с трудом сдерживаясь, возразил Терри.

Ливень прекратился меньше, чем через час, и семейство Уэллеров снова двинулось в путь.

Пока дети вытирали внутренность машины пляжными полотенцами, Герри открыла бутыль пепси и достала бутерброды, предусмотрительно купленные в автомате на заправочной станции. Терри тщетно крутил ручку радиоприемника, пытаясь отыскать легкий рок.

Уэллеры были уже на полпути, когда их обогнал голубой пикап, делая, по крайней мере, 80 миль в час.

Вдруг что-то вылетело из окна пикапа и упало прямо на заднее сиденье «Лебарона». Терри услышал вопль Джейсона, следом истошно заорала Дженифер.

— Выкиньте, — крикнула Герри.

— Это не сложно, — добавил ее муж.

Машина резко затормозила и остановилась в облаке пыли. Уэллеры выскочили из своего «Лебарона» и стали судорожно себя ощупывать. Когда выяснилось, что все в порядке, они собрались на обочине дороги.

— Это были два парня, — объявил Джейсон, указывая вдаль. — Два белых.

— Ты уверен? — усомнилась мать.

Семья, если и ожидала неприятностей, то от черных или мексиканцев — от своего соседа в Дерборне они слышали разное про Южную Флориду.

— Нет, они белые, — с жаром защищал свою версию Джейс.

Терри нахмурился:

— По мне хоть пурпурные. Лучше скажите, что они бросили?

Дженни перестала плакать ровно настолько, чтобы пробормотать:

— Я не знаю что, но оно живое.

— Ради бога, — воскликнул Терри.

Он подошел к машине и заглянул внутрь.

— Я ничего не вижу.

Дженни разрыдалась еще сильнее, издавая при этом раздражающие, нечеловеческие звуки.

— Ты… не… веришь… мне! — выдавила она из себя, заикаясь на каждом слове.

— Ну, конечно, мы тебе верим, — успокоила ее мать.

— Я тоже это видел, — подтвердил Джейс, а он редко вставал на сторону сестры. — Посмотри на полу, пап.

Терри залез в «Лебарон», встал на колени и заглянул под сиденье.

— О, черт! — донеслось оттуда.

— Что это? — воскликнула его жена.

— Это крыса, — ответил Терри, — самая грязная и мерзкая крыса, какую я когда-либо видел.

— Они кинули в нашу машину крысу?

— Очевидно.

— Как жаль, что мы не прихватили с собой дедушкино ружье, — посетовал Джейс.

Герри выглядела очень озабоченной и удивленной:

— И почему они бросили в нашу машину крысу? Она живая?

— И еще какая, она пожирает продукты из сумки.

— Это мое! — закричала Дженни.

Прошло еще минут пятнадцать, и Уэллеры все еще обсуждали происшедшее, когда на шоссе появилась патрульная машина и молодой полицейский поинтересовался, все ли у них в порядке. Он внимательно выслушал рассказ о крысе в красном «Лебароне».

— Хотите я вызову людей из автопроката? — спросил он, — может они вышлют другую машину?

— Дело в том, что у нас очень мало времени, — начала объяснять Герри, — мы забронировали места на катере в Кей Ларго. Они предупредили, что мы должны быть там до пяти, иначе мы потеряем свои каюты.

Но Дженифер, уже успокоившаяся к этому времени, заявила:

— Меня не волнуют наши места, я хочу другую машину.

— Если бы вы помогли мне от нее избавиться… — обратился Терри к патрульному.

— От крысы?

— Она довольно крупная, — добавил Терри.

— Хорошо, я могу ее застрелить.

— Действительно? — сказала Герри, — Будьте так добры.

— Вообще-то это не положено, — заметил патрульный, — но сейчас, когда вы далеко от города…

Он вышел из своей машины и вынул из старомодной кобуры на ремне 357-ой кольт.

— Ой, — воскликнул Джейсон.

Дженни прильнула к матери.

Терри проследил, не находится ли он в направлении выстрела.

Патрульный приблизился к машине со спокойствием закаленного в разных переделках защитника порядка.

— Она под сиденьем, — подсказал Терри.

— Да, я ее вижу.

Раздались три выстрела подряд. Затем он сунул кольт обратно в кобуру, влез в машину, подобрал то, что осталось от животного и бросил этот изуродованный комок в придорожные кусты.

— Огромное вам спасибо, — поблагодарила Герри.

— Вы говорите это был голубой пикап? Случайно не заметили номера?

— Нет, — ответил Терри. Он понятия не имел, что скажет в прокате насчет пулевых отверстий в дне машины. Когда дети снова уселись в «Лебарон», мать не велела прикасаться к изюму, который ела крыса, обещая накупить разных сладостей по приезде в Волшебное Королевство.


— Ну, ладно, я хочу попкорна, — заявила Дженни, почти оправившись от травмы. А Джейсон спросил, может ли он оставить себе одну гильзу, и патрульный разрешил. Угрюмый Терри приготовился продолжать прерванное путешествие в красном, оскверненном крысой «Лебароне». У него разболелась голова, и он чувствовал явное нервное истощение. Подумать только, еще сегодня утром он, ни о чем не подозревая, лежал у себя в постели в Мичигане.

— Не забудьте пристегнуться, — напомнил патрульный, захлопывая за Терри дверь.

Терри поинтересовался:

— Случалось ли когда-то что-нибудь подобное?

— Что вы имеете в виду?

— Это происшествие с крысой.

— Не знаю, мы ничего об этом не слышали. — Патрульный дружелюбно улыбнулся. — Приятного путешествия!

Денни Поуг, сидящий в голубом пикапе, который по-прежнему ехал в северном направлении, произнес:

— Да, это была самая скверная вещица, которую я когда-либо видел.

Затем он похлопал своего товарища Бада Шварца по плечу.

— А что, если бы это были твои дети? Тебе бы понравилось, что кто-то швыряет им на колени эту чертову крысу?

Шварц мельком взглянул на то место, по которому его похлопал Денни. Затем он обернулся и посмотрел назад вдоль шоссе. Его здоровенные ручищи неподвижно лежали на руле.

— Я не целился в детей.

— Да ну?

Бад Шварц прервал воцарившееся было молчание:

— Что, не видно еще машины с откидным верхом?

— А ты опять хочешь бросить крысу? Тебе что, доставляет это удовольствие? — Денни Поуг выдавил пару зрелых прыщей у себя на шее.

— Давай оставим эту тему, — начал раздражаться Бад Шварц.

Но Денни не мог успокоиться до самой Флорида-сити и даже предложил Шварцу вывесить флаг Джона Сильвера.

— Заткнись, — огрызнулся Шварц.

— Может мне вообще выпрыгнуть из этого пикапа?

«А ведь Денни может сделать это хотя бы из принципа», — подумал Бад. Однако вслух он произнес: — Ну нет, этого ты не сделаешь, ведь мы едем за твоими деньгами.

— Ничего, найду дорогу и сам.

— Сомневаюсь, а потом, разве нам плохо вдвоем?

— Я не собираюсь ехать куда-либо с парнем, кидающим крыс в маленьких детей. Дошло?

— А что, если я скажу, что сожалею? Извини, ну? Это было дерьмо — сотворить такое. Я чувствую себя ужасно, клянусь богом. Я — последнее дерьмо!

Денни бросил на него косой взгляд.

— Нет, серьезно, — не унимался Бад — ты почти что заставил меня расплакаться. Честное слово, посмотри, у меня глаза на мокром месте. Я представил на секунду Бада-младшего, что бы я сделал, если бы кто-нибудь бросил крысу или еще какую гадость в моего мальчика? Я бы убил его, вот что бы я сделал!

Закончив, наконец, свою тираду, Бад подумал: — «Что приходится делать, лишь бы удержать его».

И, кажется, это сработало. Через некоторое время Денни сказал:

— Ну хорошо, Бад. Больше мы никому не причиним вреда.

— О’кей.

— И не вздумай впредь пугать маленьких детей, понял?

Бад Шварц вымолвил:

— Конечно, Денни, обещаю.

Десять минут спустя, когда они остановились на светофоре в Катлер Ридж, Денни Поуг повернулся на своем пассажирском сиденье и сказал:

— Это меня задело за живое.

Он так широко ухмыльнулся, что можно было пересчитать все дырки в его зубах.

— Что? — переспросил Бад.

— Помнится, ты говорил, что Бад Шварц — твое ненастоящее имя. На самом деле ты что-то вроде Микки Рейли.

— Майк. Майк Рейли, — поправил Бад Шварц задумчиво.

— Почему же ты назвал своего сына Бад-младший?

— Ну?

— Если твое имя — Майк?

— Просто я изменил мальчику имя, когда переименовался сам.

Во взгляде Денни промелькнул скептицизм.

Бад Шварц добавил:

— У сына, ведь, должно быть такое же имя, как у отца, ты не согласен?

— Так его настоящее имя было…

— Майк-младший, а теперь Бад-младший.

— Действительно? — протянул Денни, опять ухмыляясь.

— Ты что, мне не веришь?

— Нет, не верю, но это была чертовски хорошая история. Какое еще придумаешь себе название?

— Бад — хорошее имя. Бад Шварц. И хватит ссориться. Мы едем для того, чтобы разбогатеть.

Денни Поуг достал две банки пива из холодильника за кабиной. Он открыл одну для своего товарища и протянул ему.

— Мне до сих пор не верится, что они заплатят нам десять кусков за ящик ворованных крыс.

— Это же Майами, — заметил Бад.

— Может быть, они колдуны, а может, наркоманы. Провезли же контрабандой кокаин в кроликах, почему бы не в крысах?

Денни Поуг вытащил ящик из-за сиденья и бережно поставил себе на колени. Он наклонился и прильнул ухом к крышке:

— Интересно, сколько их там?

Бад Шварц пожал плечами. Клетка была 18 дюймов в ширину и вдвое больше в длину. Сделана она была из фанеры и покрашена в темно-зеленый цвет, с небольшими дверками по бокам. На задней панели были проделаны отверстия, чтобы животные не задохнулись. Отверстия были не больше десятицентовой монеты, но одна из крыс умудрилась сбежать через него. Она шустро вскарабкалась на верх сиденья и прыгнула на козырек кепки на голове у Денни. Шатаясь на тонких лапках, она прогуливалась по козырьку и крутила своей мохнатой мордочкой в разные стороны. Смеясь, Бад схватил ее и запустил в лицо своему товарищу. Затем, несмотря на возражения Денни, Бад еще минут шесть-семь играл с грызуном, пока не заметил красный автомобиль с откидным верхом, ехавший той же дорогой, что и они. Тогда он крикнул:

— Взгляните на это, — и швырнул животное из окна в ехавшую рядом машину. Сделав это, Бад Шварц довольно засмеялся: — Не желаете ли поразвлечься? Вот вам. Теперь-то вы отстанете. Хватайте!

— Не вижу ничего веселого в этом.

— Ты просто не смог бы проделать все так ловко, как я. Теперь надо поторапливаться, приближаются патрульные.

Денни Поуг сказал:

— А крышка-то у ящика не закрыта.

— Так что же ты ждешь? — встрепенулся его напарник.

— Бад, там пусто.

* * *


После происшествия с крысой семейство Уэллеров ехало в полнейшем молчании до самого Волшебного Королевства. Они припарковались на стоянке в Бамп-а-Рампе и пересели в вагончик, идущий до главных ворот. Там их взору представилась хаотическая сцена: полицейские и санитарные машины, телевидение, фоторепортеры.

К турникетам, где предъявляют билеты, было не пробраться.

— Прекрасно, — процедил сквозь зубы Терри, — просто замечательно.

— Может, они снимают фильм? — предположила его жена. — Может, это все не на самом деле?

Но это было на самом деле.

Внимание толпы было приковано к высокому молодому мужчине в голубой оксфордской куртке, с модным темно-красным галстуком. Лучи света, все как один, были направлены на него. Мужчина держал в руках какой-то лист бумаги с отпечатанным на нем текстом. Он объявил, что является представителем компании.

— Это послание всем нашим друзьям и гостям Волшебного Королевства, — начал молодой человек. — Мы глубоко сожалеем, что происшедший инцидент испортил сегодняшнее празднество. Мы гордимся работой нашей службы безопасности здесь, в парке, гордимся достижениями в обеспечении вашей безопасности. До сегодняшнего дня — я говорю это без малейшего сомнения — за нашими воротами не было совершено ни одного серьезного преступления.

Попав в волнующуюся толпу, Терри почувствовал подбородок жены, прильнувший к его плечу.

— Как ты думаешь, о чем это он? — поинтересовалась она.

Человек в оксфордской куртке продолжал:

— Мы полагаем, что не было возможности предотвратить то, что случилось сегодня днем в павильоне редких животных.

Терри Уэллер заключил:

— Да, замечательная получается поездочка.

Высокая женщина, одетая в мокрую хлопчатобумажную блузку и с шарфом вокруг шеи, повернулась и зыркнула на Терри.

Человек у микрофона вещал:

— Около 2.15 после полудня двое пробрались за заграждение и, бросившись на один из павильонов, разбили все окна кувалдой. Один из служащих парка самоотверженно пытался остановить бандитов, но был избит. Затем они украли клетку с выставочными образцами и удрали. К нашему огромному сожалению, преступникам удалось скрыться, смешавшись с толпой обычных туристов.

Джейсон поинтересовался:

— Украли выставочных образцов? Что за образцы?

Дженифер воскликнула:

— Никогда в жизни больше не поеду в Волшебное Королевство.

Терри велел детям замолчать и слушать.

Высокий молодой человек в голубой куртке сказал, что тот храбрый служащий, который так отважно пытался предотвратить преступление, был отправлен в больницу, а среди животных, которые украдены сегодня днем, были, к сожалению, редчайшие экземпляры, сокровища коллекции. Там были две последние из выживших мышей-полевок с синим языком.

На этом красивый оратор сделал паузу и продолжал:

— Мы создали для них специальные климатические условия в надежде, что они выживут, смогут размножиться, и этот редкий вид мышей не исчезнет. Но все наши надежды рухнули сегодня днем.

— Мыши-полевки! — воскликнул Джейсон. — Пап, ты слышал? Может, это была мышь, которую бросили в нашу машину? Наверняка те два парня в пикапе и есть воры!

Терри взял сына за руку и отвел в сторону, за вагончик, на котором они приехали. Герри и Дженифер поспешили за ними.

Герри обратилась к своему мужу:

— Что ты думаешь? Как по-твоему? Может быть, Джейсон прав?

— Не знаю, что и думать. Ты одна хотела ехать в эту чертову Флориду.

Джейсон его прервал:

— Пап, в мире было всего две мыши с синим языком. И одну мы сегодня убили!

— Не мы, а полицейский.

— Но мы его попросили об этом!

— Успокойся, сынок, мы ведь ни о чем не знали.

— Твой отец прав, — подтвердила Герри, — откуда нам было знать?

Дженни крепко обняла мать за пояс и сказала:

— Я так перепугалась, не поехать ли нам лучше в Эпконт?

— Отличная идея, — согласился Терри. Он поднял правую руку как военнослужащий и указал двумя пальцами на автостоянку: — Все возвращаемся в машину!


2


Как только Чарльз Челси вернулся в рекламный отдел, он узнал результаты своего выступления у секретарей и спросил:

— Ну, как я вам? Как насчет галстука?

Все в один голос заявили, что на пресс-конференции он был великолепен и что потеря галстука была очень остроумным трюком. Все было исполнено на высшем уровне.

Челси поинтересовался, спрашивал ли о нем мистер Кингсбэри, секретари ответили, что нет.

— Интересно почему? — удивился Челси.

— Он играет в гольф в Оушен Риф.

— Ничего, еще позвонит. — Челси попросил одного из секретарей разыскать Джо Уиндера, а сам прошел в свой офис и закрыл за собой дверь. Когда десять минут спустя появился Джо Уиндер, Чарльз Челси смотрел на себя в видеозаписи, заново переживая прошедшую пресс-конференцию.

— Ну, что ты об этом думаешь? — спросил он, кивая на телевизор в кабинете.

— Я пропустил ее, — ответил Джо.

— Ты ее пропустил? Моя речь разожгла страсти, как ты мог ее пропустить?

— Я слышал, ты был как динамит.

Чарльз расплылся в улыбке:

— Да? Кто сказал?

— Все говорят, — соврал Джо, — говорят, ты — второй Марио Кьемо.

«Да, эта речь произведет сенсацию», — подумал про себя Чарльз.

— По сути дела, это не является речью, — одновременно размышлял Уиндер, — так, просто заявление, сорок строк, да и только.

Челси тем временем продолжил:

— Да, Джо, это была великая речь. Только вот «специальная климатическая среда обитания» — звучит ужасно, нам надо подыскать что-то другое. С перекошенным ртом он повторил ненавистную фразу: «Климатическая среда обитания». Когда я пытаюсь произнести эту фразу, мне всегда хочется плюнуть в эту девицу с десятого канала. Весьма привлекательна, между прочим. В следующий раз будь поосторожнее, ладно?

Джо стал оправдываться:

— Я был в панике. — Он и правда, так разволновался, что у него ломило в глазах и голова просто раскалывалась. Челси всегда заставлял его принять таблетку. Тот же Челси на экране в оксфордской куртке смотрелся на миллион долларов. Он выглядел как вице-президент, пекущийся о мнении публики, кем собственно, и являлся.

Челси продолжал:

— Я даже сам не понял, что это означает: «климатическая среда обитания».

— В этом-то вся прелесть.

— Нет, нет, — Челси сложил пальцы в фигу, — из этого ничего не получится. Здесь в Волшебном Королевстве нет места для цинизма. Ты ведь знаешь, что сказал Кингсбэри?

— Да, мы все — дети. — Уиндер сжал голову обеими руками, пытаясь избавиться от головной боли.

— Дети, — повторил Челси. Он выключил видеомагнитофон и развернулся в кресле, лицом к Джо: — Пока мы гуляем за этими воротами, мы все дети. И мы видим мир глазами детей, и плачем детскими слезами, и смеемся детским смехом. И снова невинны, Джо, а когда нет вины, не может быть и цинизма, здесь, в Волшебном Королевстве.

— Ты устроил мне головную боль, надеюсь, ты счастлив.

Глаза Чарльза сузились и побелели, он произнес:

— Слушай, мы тебя наняли потому, что ты шустрый и хороший репортер. Но это не программа новостей в большом городе, ты не должен пользоваться этим стилем. Дети так не говорят, Джо. Нам не нужна уличная брань.

— Извини, — сказал Джо, подавляя смех, — уличная брань — это было так забавно.

— Когда ты в последний раз слышал от ребенка это слово?

— Какое слово, Чарли?

— Ну, ты догадываешься…

— О, я слышал его от детей миллион раз.

— Но не здесь, — Челси выпрямился, стараясь выглядеть важным и возвращаясь к прерванной теме, — это огромное событие для нас, Джо.

— Ведь это не просто крыса.

— Да, — протянул Челси, кладя руки на стол, — это очень серьезно, мистер Кингсбэри внимательно следит за тем, что мы делаем. Никто из нас, Джо, никто в обществе не может быть спокоен, пока происходят такие вещи. Мы допустили это, и теперь все вылилось в историю о преступлении в Волшебном Королевстве. Если вдуматься, то это происшествие — преступление против Природы. Природы с большой буквы. Уничтожение того, что есть на земле. Где твой блокнот?

— Внизу, у меня на столе.

— Слушай, ты мой основной помощник. Что известно мне, известно и тебе.

Джо Уиндер ужасно разволновался. Казалось, его глаза вот-вот выскочат из орбит. Он вовсе не хотел быть основным помощником Челси.

Челси сказал:

— Кстати, Джо, как насчет волос? Никаких кос!

— Но это последний писк моды.

— Чтобы отрезал ее прежде, чем тебя увидит Кингсбэри. Пожалуйста, Джо, ты выглядишь как в фильме ужасов.

— Миленькая получилась беседа, Чарли.

— Сядь, — распорядился Челси, — и брось этот дурацкий колпачок. Перед тем, как приступить к делу, ты должен знать кое-что.

— Например?

— Например, их имена.

— Чьи имена?

— Мышей-полевок, — ответил Челси. — Ване и Виолетта, два беззащитных, беспомощных, пушистых шарика. Супруги, так сказать. Последние экземпляры, Джо.

Со странным выражением лица Уиндер повторил имена утраченных животных:

— Ванс и Виолетта, прекрасно звучит, — он взглянул на часы и увидел, что уже половина пятого.

— Я хочу, чтобы ты записал эти факты.

— Зачем?

— Для рассказа. Рассказа о том, как Френсис X. Кингсбэри делает все возможное, чтобы спасти двух мышей с синим языком, украденных из павильона.

— Для того, чтобы быть распятым преступниками?

— Точно. Вставай попозже, а на следующей неделе возьми выходной. К завтрашнему дню мне нужны тысячи слов. Я обещал корпорации пресс-конференцию. — Он поднялся и подождал, пока Джо сделает то же самое.

— Соберите с Кушером побольше информации о пропавших животных. Нужно их изображение. Кстати, тебе довелось их видеть?

Уиндер почувствовал неловкость:

— Кого? Мышей? Нет, и я даже понятия не имел, что у них есть персональные имена.

— Да, были.

В дверях Чарльз Челси пожал Уиндеру руку:

— Ты знаешь, Джо, некоторые у нас были бы рады, если бы мы были вынуждены отодвинуть тебя в тень. Ну, после того случая в Дисней-Лэнде.

Уиндер понимающе кивнул. Рука Челси показалась ему холодной и безжизненной, как лед.

— Но я верю, что все у тебя будет в порядке. Сегодняшняя речь на телевидении была составлена мастерски, Джо, просто классно.

— Классно.

— Набирайся опыта, Джо, ты мне еще понадобишься.

Сделав над собой усилие, Джо вымолвил:

— Ты знаешь, я твой человек.

Чарльз Челси кивнул и открыл дверь.

— А что ты думаешь насчет вознаграждения? Могу ли я в речи для прессы сказать, что мы собираемся дать вознаграждение тому, кто отыщет мышей?

Размышляя об этом, Челси едва не протер подбородок:

— Я считаю, это не принесет вреда, — сказал он наконец.

— А как ты думаешь, за двух крыс десять кусков достаточно?

— Мыши-полевки, Джо, больше никогда не называй их крысами. Да и пяти кусков[1 - Кусок — 1000 долларов], я думаю, много.

Уиндер пожал плечами:

— В прошлом году парк принес 42 млн. долларов чистого дохода. Уверен, что многие из репортеров нам об этом напомнят.

— Ладно, пусть будет десять, но не больше. Иначе каждый притащится сюда с коробкой из-под обуви, набитой бог знает чем. — Мысль об этом заставила Джо впервые за весь день улыбнуться.

* * *


Среди того, что нравилось Уиндеру в его новой работе, было вождение машины по Волшебному Королевству. Этот «Кашмэн» имел мотор увеличенной мощности, а фары у него были с настоящего «Джипа». Временами (особенно на длинных спусках), Джо мог нестись так, что ветер свистел в ушах, забывая при этом, для чего машина предназначена. В темноте Джо старался ездить аккуратнее, потому что труднее было разглядеть туристов. Люди в Волшебном Королевстве редко обращали внимание, где они ходят, гуляли как им вздумается. Еще бы, здесь было столько всего интересного, яркого, различные любопытнейшие развлечения. Прежде, чем дать Джо ключи от «Кашмэна», Челси предупредил, чтобы тот был очень внимателен вблизи туристов.

— Постарайся никого не сбивать, — попросил Челси, — а если уж ты примешься крушить, то двигай на любое строение, или даже на служителей парка. Что угодно, но только чтобы не платить посетителям компенсации.

Итак, Джо разъезжал на своей машине по парку с потрясающей аккуратностью. Он приехал в Павильон редких животных в начале восьмого. Припарковал машину за павильоном и вошел. Внутри его ждал Уилл Кушер, ученый, занимающийся мышами-полевками. Он стоял, скрестив руки, и изучал фотографии. Уиндер присел рядом и тоже стал их разглядывать.

Кушер произнес:

— Мы собрали большой материал, в том числе картинки, они могут очень помочь.

— Маленькие, сообразительные гомики, — вымолвил Джо, откладывая фотографии.

— Они всего лишь грызуны, — беззлобно поправил доктор.

— Ты не понял, — сказал Джо, — это ведь очень существенно для такой истории, как эта. Он пояснил, что газеты и телевидение сильнее заинтересуются историей животных, которые так мило обнимаются.

— Я не говорю, плохо это или хорошо, но так надо сделать, — добавил Джо.

Уилл Кушер с сомнением покачал головой:

— Будет как с ламантинами: все хотят спасать ламантинов и никому дела нет до несчастных крокодилов.

— Все из-за того, что они не слишком привлекательны, — предположил Джо, — кто захочет играть с таким противным созданием.

— Да, я понял твою мысль.

Уилл Кушер был изможденным молодым человеком с такой длиннющей шеей, какой Джо в своей жизни больше ни у кого не видел. Он выглядел озабоченным и пугливым, и Уиндеру он сразу понравился.

— Я расскажу тебе все, что знаю, — сказал Кушер, — хотя я пробыл здесь всего месяц.

Как всегда бывало в Волшебном Королевстве, проект с мышами-полевками должен был конкурировать с Дисней-Лэндом. Много лет назад Дисней попытался спасти темного воробья, маленькую болотную птичку, которую практически уничтожили, осваивая побережье во Флориде. Дисней раструбил о своем плане спасти двух оставшихся в живых экземпляров, с тем, чтобы они вывели птенцов. К сожалению, оба воробья оказались самцами, и даже огромное желание Диснея не могло сотворить чуда — скрещивания двух самцов и выведения потомства. Воробьи все равно погибли, но Дисней со своей командой заслужили массу похвал от публики за приложенные усилия. Не для того, чтобы изощряться (хоть это и было ему свойственно), Френсис X. Кингсбэри выработал свой план. Так родился проект о мышах-полевках.

Кушер взял телефон и набрал номер, тем временем заканчивая свои тезисы.

— Я опубликовал две статьи, так что, я думаю, мое имя прозвучит. Этот парень, Челси, интересовался, слышал ли я что-нибудь о тех мышах. Я сказал, что нет, все мои работы до этого были на другие темы. Он послал мне научную статью, которая была напечатана, и предложил сотрудничать. Сорок тысяч в год. Неплохие деньги для того, кто только что окончил колледж.

— Послушай, расскажи мне о них. — О Виолетте и Вансе?

— Кто это?

— Те мыши-полевки, — разъяснил Уиндер, — у них были имена.

— В самом деле? — Уилл Кушер был удивлен, — я всегда называл их просто Самец и Самка.

— Нет, у Кингсбэри далеко идущие планы. Маленькие мыши-полевки кажется завтра станут известными, не удивляйся, если об этом заговорят по радио.

— И это все? — спросил Кушер без особого энтузиазма. Уиндер подумал, что ученые могут разувериться в идее происхождения человека и грызунов от одного предка и решил оставить эту тему. Однако, спросил о языке:

— Неужели у них действительно синий язык? Ярко-синий? Могу ли я назвать его индиго [2 - Индиго — синий цвет]? — Джо Уиндер взялся за блокнот.

— Да, похоже.

Кушер хотел еще что-то сказать, но сдержался.

Джо Уиндер задумчиво спросил:

— Что губит остальных мышей? Болезни или еще что-нибудь?

— Нет, — тотчас ответил Уилл, — это всем известная история: вмешательство человека — вот причина всех бед природы. — Кушер развернул карту, где были отмечены места, на которых когда-то были распространены мыши-полевки: от Миддл Кей до Палли Бич. — Но с расширением строительства на побережье, территория обитания мышей уменьшилась. Мне говорили, что последняя колония мышей была здесь, в Северном Кей Ларго. Один из коллег Кингсбэри обнаружил ее. То же самое случилось и с птицей-синухой. Ему удалось спасти только двух мышей.

— И они стали обрученными на всю жизнь? — поинтересовался Уиндер.

— Кто тебе такое сказал?

— Челси.

— Это только формально. Они не супруги друг другу. Они интересуются играми и всем, чем угодно, кроме другой мыши-полевки.

— Да, это наводит на размышления: почему их было только две на нашей выставке? Они ведь были вместе где-то около года, да? Где же тогда мышиные малыши?

Кушер раздраженно сказал:

— В этом-то и состоит наше самое большое разочарование…

— Я кое-что слышал на этот счет, — прервал его Джо, — обычно самка приносит потомство каждые два месяца, по 8-9 малышей — исходя из такого прироста можно посчитать, сколько их должно было быть через год.

Уилл Кушер недовольно пожал плечами:

— Самка была невосприимчива, ты понимаешь, что это значит?

— Не уверен.

— Это был особый случай. Самец несколько раз чуть не убил Самку. Мы вынуждены были нанять охранника, чтобы следить за клеткой.

— Охранника?

— Да, чтобы быть уверенным, что она в безопасности.

Уиндер захохотал. Кушер же, не видя ничего смешного в этой истории, сказал. — А мне было жалко бедняжку. Самец был намного больше ее и такой агрессивный. В любой момент он мог на нее наскочить и ей надо было защищаться.

Джо Уиндер отложил свой блокнот. Он обдумывал, как написать об этом.

Кушер произнес:

— С Самкой было не все в порядке.

— В каком смысле?

Но Кушер уставился на кого-то позади Джо.

Уиндер обернулся и увидел за стеклянной дверью Чарльза Челси. Тот поприветствовал их и исчез.

Доктор ответил:

— Теперь не время вдаваться в подробности. Обсудим это в другой раз. — Кушер встал и отряхнул на груди свою лабораторную куртку: — Эта программа на радио… Ты говорил серьезно?

— Отличная идея, — подтвердил Уиндер, — сочини жалобную историю и мы прочтем ее по радио.

— О, господи! — воскликнул Кушер.

— Извини, — отозвался Уиндер, — я понимаю, чем были для тебя эти два маленьких зверька.

Уилл Кушер печально улыбнулся. Он свернул карту и убрал ее на место. Вид у него был усталый и грустный. Уиндеру стало жаль его.

— Ничего, все в порядке, — вымолвил молодой ученый, — они были обречены, не важно, как.

— Мы все обречены, — возразил Джо Уиндер, — если ты действительно об этом думаешь. — Сам он избегал подобных мыслей.

* * *


Бад Шварц оставил машину под большим деревом. Он велел Денни открыть двери только на сeкунду, чтобы не налетели комары. Машина оказалась в свистящей туче насекомых, которые ударялись о лобовое стекло и фонари.

— Бьюсь об заклад, что у нас нет средства от комаров, — сказал Денни.

Бад Шварц указал на дом:

— На счет «три» выпрыгиваем из машины и бежим к нему.

Денни Поуг заметил, что в доме темно:

— Она экономит электричество или что? Может ее и вовсе нет дома? Сдается мне, она надеялась, что мы попадемся, и ей не придется нам платить.

— Помолчал бы ты, — проворчал Бад, — ты самый гнусный тип, которого я когда-либо видел, трахнутый какой-то. Твоя кожа потому все время в прыщах, что дурные мысли у тебя как яд в крови.

— Брось, у каждого могут быть прыщи.

— Тебе 31 год. Скажи, разве это нормально в аком возрасте? — ехидничал Бад Шварц.

— Будем мы искать средство от комаров или нет?

— Нет. — Бад приоткрыл свою дверь, — раз, два, три!

Он стремглав бросился из машины и понесся к дому, на бегу отмахиваясь от настигающих его комаров. Они вдвоем влетели на закрытую веранду, тут же повернулись и начали убивать комаров друг на друге. Вдруг зажегся свет, и Молли Макнамара открыла дверь. На ее белых волосах болтались бигуди, на щеках толстым слоем лежал жирный желтый крем, а ее широкоплечая фигура была одета в синий махровый банный халат.

— Входите, — сказала она молодым людям. С первого взгляда Бад Шварц понял, какая она некрасивая, а крем, бигуди и халат тем более ее не красили. Весь дом был как в тумане из-за расположенных повсюду деревянных панелей. Кругом царила темнота. В комнате пахло жасмином или каким-то другим запахом пожилых женщин. Это напомнило Баду комнату его бабушки.

Молли Макнамара села в кресло-качалку. Бад Шварц и Денни Поуг по-прежнему стояли рядом, как прислуга.

— Где они? — спросила Молли, — где коробка?

Денни Поуг посмотрел на Бада. Тот ответил:

— Они сбежали.

— Ты меня обманываешь, — произнесла Молли, обхватив руками колени.

— Нет, мэм.

— Тогда рассказывайте, как это произошло.

Не успел Бад открыть рот, как Денни уже тараторил:

— В коробке были дырки, через них крысы и убежали.

Правая рука Молли быстро скользнула вдоль халата в карман, и она мгновенно выпрямилась, держа маленький пистолет. Не говоря ни слова, она направила дуло в Денни и дважды выстрелила, размозжив ему левую ногу. Тот упал и скорчился на полу от боли. Бад не мог поверить своим глазам, он пытался заговорить, но только хрипы вылетали из его горла. — Нет, мальчики, вы врете, — сказала Молли, вставая с кресла-качалки и выходя из комнаты.

Через несколько минут она вернулась, держа в руках полотенце, колотый лед, вату и кусок стерильной медицинской марли. Молли велела Баду быстро забинтовать своего товарища, пока кровь не залила всю комнату. Бад опустился на пол рядом с Денни и попытался его успокоить, Молли уселась в кресло и стала спокойно качаться.

— Заткни ему рот полотенцем. Я не собираюсь слушать это завывание.

И правда, выносить стоны Денни было невозможно, даже зная, что он ранен. Это напомнило Баду, как кричала его первая жена во время рождения их первенца.

Наконец, Молли произнесла:

— Об этом трубили во всех новостях, так что я в курсе того, что вы все сделали и ушли целехоньки. Я понимаю, что должна заплатить вам.

Но Бад прекрасно осознавал, что теперь она скорее убьет их, чем заплатит. Перспектива быть убитым семидесятилетней старухой в бигудях не улыбалась ему ни с какой стороны.

— Что, я не права? — продолжала Молли, — скажите лучше, что вы открыли коробку, и они все разбежались.

— Это близко к истине, — сказал Бад, собираясь забинтовать ногу Денни. Он задрал его штанину и осмотрел рану. Чудом (или так было задумано) ни одна пуля не задела кости, так что Денни мог шевелить пальцами. Когда он перестал кричать, Бад Шварц снял полотенце, которым был завязан его рот.

— Итак, вы думаете, что они еще живы? — поинтересовалась Молли.

— Почему бы и нет? Кто будет специально им вредить?

— Это очень важно. — Пистолет лежал у нее на коленях и казался не более опасным, чем макраме.

Денни Поуг подтвердил:

— Мы их не убивали, клянусь Богом. Эти дряни просто удрали из своей клетки.

— Они ужасно шустрые, — прибавил Бад.

— О, сделайте одолжение, — взмолилась Молли. Даже Денни понял ее сарказм.

— Мы не знали, что их там всего две, — сказал он, — казалось, что в такой коробке их должно быть гораздо больше. Поэтому-то мы особо не волновались, подумаешь, смылись две крысы, глядим, а там уже никого не осталось.

Молли стала качаться быстрее. Кресло ни разу не скрипнуло на покрытом лаком паркете. Наконец, она произнесла:

— Вы оба меня разочаровали.

Бад Шварц помог товарищу сесть на тахту. Все, что он сейчас хотел — это получить деньги и поскорее унести ноги из этого проклятого старого дома с его сумасшедшей хозяйкой.

— Это действительно плохие известия, — заключила Молли, — этот дурацкий пикап и вас удирающих видели тысячи человек и теперь ваше описание передают по телевидению.

— Черт, — выругался Бад.

— Так что вам надо скрыться на время.

Все еще тяжело дыша, Денни прошептал:

— Что это значит?

Молли перестала качаться и села прямо:

— Для начала распрощайтесь со своим голубым пикапом. Не надейтесь также вернуться домой в ближайшее время, там вас может ждать полиция.

— Я все равно попробую, — возразил Бад.

— Нет, ты не попробуешь. Я дам вам по 1000 долларов каждому. Остальное получите через две недели, если все уладится. А пока я организую вам место, где вы сможете пожить.

— Здесь? — спросил Денни болезненным голосом.

— Нет, не здесь.

Она встала с кресла. Пистолет опять исчез в кармане синего банного халата.

— С твоей ногой все будет в порядке, — заявила она Денни, — я свое дело знаю.

Лица молодых людей вытянулись.

Молли добавила:

— Я надеюсь на ваше благоразумие.

— Пошли, — обратился к Денни Бад, — мы ведь всего лишь воры.

— И советую вам об этом не забывать, — заключила Молли.

Денни Поуг не мог поверить, что она говорит с ними подобным тоном. Это было немыслимо, что их терроризировала старуха в качающемся кресле.

— Да, еще кое-что вам не мешало бы знать, — добавила она, — здесь остальные.

В один момент в голове у Бада созрел план насчет тех денег, о которых она упомянула. Он подумал: «Ограбить ее и смыться». Но теперь она заговорила о каких-то остальных. Что за остальные?

— Со мной вы ничего не сделаете, — продолжала Молли, — здесь есть еще люди и они знают, кто вы такие. Где живете. Все.

— Меня это не интересует, — заметил Денни.

— В воров иногда стреляют, — рассудила Молли. — За это никого не арестовывают. В этой стране, если ты убьешь вора, то тебя еще и похвалят. Я хотела бы, чтобы вы это поняли!

Денни Поуг повернулся к Баду Шварцу, который стоял, уставившись вниз на разбитую ногу своего партнера, и раздумывал, что бежать, пожалуй, уже поздно. Наконец, он сказал:

— Леди, нам очень жаль, что такое случилось с вашими животными.

— Они такие же мои, как и ваши, — возразила Молли.


3


В половине одиннадцатого Джо Уиндер спустился в катакомбы — подземную дорогу, ведущую от Волшебного Королевства. Она была сокрыта от глаз посетителей. По этому пути в Волшебное Королевство подвозили продукты, товары. Туристы никогда туда не допускались.

Как и положено всему сказочному, в пещерах Волшебного Королевства жили различные существа. Кое с кем из них и встретился Джо, подходя к лестнице.

— Я ищу Енота, — обратился он к чрезвычайно смешливому и симпатичному эльфу. Эльф, выпустив голубой сигаретный дымок, поинтересовался, какого именно Енота он ищет, так как их было три.

— Того, кто работал сегодня днем, — уточнил Джо, — и кто воевал с похитителями мышей.

Эльф указал в глубину тоннеля.

— Тебе в раздевалку на западной стороне. К сожалению, не могу проводить, дела. Попробуй добраться один.

— Конечно, спасибо, — успокоил его Джо, — нет проблем.

Раздевалка была довольно далеко. Енот, с трудом удерживаясь на качающейся скамейке, пытался отстегнуть голову, зацепив ее за крюк. Уиндер представился, пояснив, что он из рекламного отдела.

— Я пишу для прессы о том, что недавно случилось, могу я задать тебе несколько вопросов?

— Валяй, — донесся как из трубы голос. Звуки вылетали из крошечного отверстия в бутафорской голове.

— Мне очень плохо слышно.

С трудом Енот приподнял свою огромную голову-маску. Джо вперился в то, что было под ней: длинные светлые волосы, накрашенные зеленые глаза. Енот был женщиной.

— Если ты обдумываешь, как пошутить надо мной, оставь эту затею.

— Нет, я и не собирался.

— Не думай, что. носить маску Енота — цель моей жизни.

— Конечно, нет.

— Я хочу быть актрисой, только потому и согласилась на такую работу, — продолжала Керри Лей-нер, так звали девушку.

— Тебе следовало бы начать где-нибудь в другом месте.

— Ты прав.

Джо ждал, пока Керри окончательно снимет голову Енота, но она этого не делала и Джо, взяв в руки блокнот, попросил ее вспомнить, что случилось в Павильоне Редких Животных.

Керри начала странным голосом, как будто она до сих пор не вышла из роли:

— Это были два белых мужчины. У одного из них был лом и они продвигались очень быстро. Я пошла за ними, не спрашивай почему, у меня было предчувствие. Вдруг тот, который с ломом, замахивается и в один момент крушит все стекло одной из витрин.

— И ты попыталась его остановить?

— Да, я прыгнула на этого парня, взобралась ему на спину. Но он развернулся, и мне сильно досталось. Но ничего, с божьей помощью… Речь не об этом. Рядом оказалась туристская группа, то ли с Тайваня, то ли из Кореи, откуда-то оттуда. Они помогли мне подняться, и уверяли, что без помощи медиков не обойтись. Я не хотела в больницу, но они настояли.

— Ты серьезно пострадала? — спросил Джо, откладывая ручку в сторону.

— Нет, мне сделали рентген, он показал, что все в порядке и мне разрешили вернуться к работе.

«Это явно не понравится Чарльзу Челси. Он бы предпочел, чтобы история с мышами была гораздо драматичнее, и героический служащий парка был серьезно ранен в опасной схватке», — подумал Джо.

— И даже никакой головной боли? — продолжил он.

— Да, голова, действительно, болит. Я всегда страдала от головных болей. Лучше об этом не говорить.

Она встала и продолжила свой рассказ.

— И зачем они стащили этих крыс?

— Мышей, — поправил Джо.

— Парни, которые это сделали, выглядят как супружеская чета. Подонки.

Джо Уиндер не стал этого записывать.

— Это сумасшествие, — не унималась Керри. Ей наконец-то удалось освободить правую руку. Она аккуратно расстегнула молнию. По мере того, как она освобождалась от своего костюма, Уиндер понимал, что на ней всего лишь трусы и лифчик. Он напряг все силы, чтобы не пялиться на Керри.

Девушка повесила костюм на пару крючков в раздевалке.

— Эта чертова штуковина весит целую тонну. Мне бы хотелось, чтобы вы упомянули об этом в своей заметке. К тому же, в нем около 40 градусов, а кондиционеры, вделанные внутри, всегда сломаны.

Уиндер принялся пристально разглядывать костюм Енота, костюм, а не Керри в лифчике. Он положил наряд и спросил:

— А где блок питания?

— На спине, вот здесь, — показала ему Керри. — Батареек хватает всего на 2 часа, потом можно забыть о кондиционерах. Мы пытались пригласить представителей ФБР, но они, вот проклятье, не появились до того дня, пока не умер один из нас.

— Расскажи мне эту историю.

— Слушай внимательно, — начала Керри, — это был Сессумс, Билли Сессумс. Он работал здесь 22 года — Гуффи, Плуто, ты знаешь его героев. Он был настоящим мастером. Я у него училась.

— И что же произошло?

— Был один из жарких дней, 30 градусов в тени, и около 40 внутри костюма. Батарейки закончились, и это прикончило Билли, — Керри сделала паузу, — он был не молод и не слишком хорошо себя чувствовал…

— Мне очень жаль, — промолвил Джо Уиндер, отложив в сторону свой блокнот. Он почувствовал приближение приступа клаустрофобии.

— Мое имя появится в прессе? — поинтересовалась Керри.

— Боюсь, что нет. Мистер Кингсбэри считает, что это плохо влияет на иллюзии детей о сказочных персонажах парка.

Керри расхохоталась.

— О каких иллюзиях он говорит. Некоторые дети дергают за волосы прямо через костюм. А один мужик сопровождал меня целый день.

— Откуда же они знают, что ты женщина?

— Да какое все это имеет значение, — она недовольно сощурила глаза, — даже если бы они не знали, что я женщина, даже, если бы они думали, будто бы я настоящий Енот, что сказал бы мистер Френсис X. Кингсбэри на это? — она вынула голубые джинсы и впрыгнула в них, — все равно я не хотела бы, чтобы мое имя появилось в газетах.

— Но ты совершила смелый поступок, — возразил Уиндер.

— Я не хочу, чтобы мои старики знали об этом, ты считаешь, я не права? — • говорила она, застегивая кофточку.

— Ты делаешь счастливыми массу детей, что в том плохого?

Керри с любопытством посмотрела на него.

— Ты здесь недавно, не так ли?

— Моя работа считается грязной, ты знаешь об том? Но я думаю, твоя еще хуже.

* * *


Джо Уиндер написал газетную статью всего за 40 минут. «Кража в павильоне редких животных в Волшебном Королевстве» — таково было ее название. Десять абзацев было посвящено самому преступлению и героизму Енота, (чудом избежавшего серьезных увечий), три абзаца — реакции официальных кругов на «печальное» и «шокирующее», по их же словам, событие — взгляд Френсиса X. Кингсбэри, председателя и президента парка. Еще три абзаца — научные сведения о мышах-полевках со специальным заключением доктора Кушера.

Сотня слов о вознаграждении в десять тысяч долларов нашедшему мышей и чуть больше — сообщение о новом защитном устройстве и усиленной охране парка.

Уиндер положил готовую статью на стол Чарльзу Челси и отправился домой. К тому моменту, как он собрался позвонить Нине, было уже около часа ночи. Набирая ее номер, он ожидал, что сейчас она накинется на него с расспросами.

— Привет, мой сладкий, — раздался в трубке Нинин голос.

— Это я.

— Прекрасно, мне как раз было просто необходимо поговорить с настоящим мужчиной, — сказала она,— я такое себе представила, что меня в жар бросило. Ты себе не представляешь, мы были в парусной шлюпке. Занимались любовью прямо под палящим солнцем. Я была сверху. Вдруг начался ужасный шторм…

— Нина, это я!

— …но, вместо того, чтобы спасать свои шкуры в кабине, мы продолжали обниматься уже под дождем, грохотал гром, сверкали молнии, и ливень смывал соль с наших обнаженных тел…

— Ради Бога…

— Джо?

— Да, это я. Почему ты меня не слушаешь?

— Мне платят за то, что я говорю, а не за то, что я слушаю.

— Тебе давно пора подыскать нормальную работу.

— Джо, не начинай.

Нина работала на телефоне в одной из служб по «сексуальным разговорам». Она работала по ночам, что накладывало отпечаток на ее личную жизнь. Каждый звонок Нине обходился Джо в четыре бакса. Номер был простой 976 — СОМЕ [3 - англ. — приходите].

— Что ты думаешь о громе и молниях? — спросила Нина, — я сама это придумала.

— А что было до этого, избиение, не так ли?

— Бурый дельфин, Джо. Стая дружеских дельфинов, которые плавают кругом, ныряют и снова выпрыгивают, пока мы занимаемся любовью.

Джо вынужден был признать, что Нина обладала прекрасным голосом.

— Да, новая басня мне нравится больше. Идея со штормом очень занимательна. Ты сама все это написала?

Нина спросила, как у него прошел день, и Джо, наконец-то, рассказал о краже мышей.

— Вот видишь, — оживилась Нина, — а ты говорил у тебя скучная работа.

— В большинстве случаев я скучаю.

— Джо, уже никогда не будет, как раньше…

Но он не был в настроении ее слушать и спросил:

— Как у тебя?

— Тихо. Только я и Мириам.

— Клиенты звонят? Хотя, конечно, кто еще будет тебе надоедать.

— Обычные одинокие артисты, — продолжала Нина, — они совсем безобидные, Джо, не волнуйся. Я просто-напросто читаю, безо всяких стонов-вздохов, к тому же это занимает 30 секунд. Один парень уснул после того, как я сказала: «Усни сладко-сладко».

Иногда она говорила о своей работе, как об обычной социальной службе.

— Когда ты будешь дома? — спросил Джо.

— Обычно я возвращаюсь в 4 часа утра. Хочешь, чтобы я тебя разбудила?

— Конечно. — У нее был вагон энергии, у этой девушки. Уиндеру нужен был такой энергичный человек, который воодушевлял бы его на активное использование своих сил. Одной из отрицательных сторон его работы было то, что она абсолютно ничего ему не давала, кроме чувства собственной значимости.

— Джо, у меня должен быть следующий звонок, — заторопила Нина.

— Ладно, сделай разговор коротким и трогательным.

— Мы поговорим с тобой потом, — сказала она и повесила трубку.

* * *


Уиндер долго не мог заснуть. В конце концов он поставил пластинку на своем стерео и приготовил на скорую руку омлет. Ел он в гостиной, сидя на коробке, рядом с колонкой, потому что в квартире не было кресел. Коробка была набита старыми газетами с его собственными статьями и наградами, полученными им за долгие годы. Но увы, там не было той единственной журналистской награды, которая могла бы потрясти всех и которую Джо так и не получил — Палицеровскую премию. Когда его брали на работу в Волшебное Королевство, то спросили, получал ли он когда-нибудь Палицер, и когда он ответил, что нет, Чарльз Челси грозился отправить его в полиграфический отдел. Отсутствие Палицера дисквалифицировало Джо.

— Нам не нужен агрессивный, тяжело воспринимаемый репортер, мы ищем человека, пишущего приятным языком, который легко читается. Чтобы у этого репортера была еще и надежная позиция.

— — Я очень уступчив, особенно, что касается моей позиции.

Челси расспросил об остальных наградах, отметил длину его волос, поинтересовался шрамом у рта. Вглядевшись внимательно в лицо Джо, он сказал:

— Ты выглядишь, как задира в баре. Этот шрам ты получил в драке?

— Дорожное происшествие, — соврал Джо, полагая, что Челси совсем не обязательно знать правду.

Челси никогда больше не спрашивал о шраме, не показывая вида, поверил он в эту басню или нет. Это было писательское достижение Джо — обвести вокруг пальца, как ему казалось, серьезного человека. Но его шрам оказался мелочью по сравнению с известием, что он родился и вырос во Флориде.

Но Дисней не отказал Джо, и он работал долгое время среди «врагов», наверняка знает множество их профессиональных секретов. Подумав об этом, Чарльз Челси отбросил свои сомнения и взял Джо к себе на работу.

Прошло две недели. Было еще слишком рано сравнивать новую работу с той, в Дисней-Ленде. Та была более ровная и эффективная, но она же была более режимной и безликой. Диснеевская бюрократия, его богатство, внушали благоговейный страх.

Задним числом Джо не мог себе представить, что он проработал там так долго, целых шесть месяцев, прежде чем мистер Тоуд Уальд не застукал его занимающимся любовью с подружкой, и он вылетел оттуда, не дождавшись выходного пособия.

Самое неприятное было то, что выгнали и девушку, многообещающую Золушку, за то что она в это время пропустила парад в честь дня рождения Микки Мауса.

Опять же, когда его принимали на работу, Чарльз Челси сказал:

— Ты теперь работаешь на нас и должен это учитывать в своих сердечных делах, понимаешь меня?

— Теперь у меня есть девушка, — заявил Джо.

— Не думай, что ты будешь целыми днями кружиться около нее.

У Уиндера уже не получилось пообщаться с ней однажды, точнее сегодня утром. А теперь он и вовсе думал о Керри Лейнер, бесстрашной красавице в костюме Енота, весящем 7 фунтов. Так всегда бывает, когда тебе 37, размышлял Джо, желание застилает глаза и бросает в жар. Чем еще можно объяснить его влечение к Нине? Или ее к нему? Работа газетного репортера не оставляла ему времени на безрассудную привязанность.

Он прикончил свой омлет и открыл пиво, спустившись на пол между двумя стерео-колонками. Что-то терзало Джо с тех пор, как Челси направил его разбираться в краже. В глубине души он понимал, что все его писательские навыки — хорошее владение клавиатурой пишущей машинки, чувство языка, большой словарный запас — все было утрачено. Невероятно. Самые главные журналистские приемы в нем умерли,, или умирали.

Он вдумчиво и полно описывал инциденты, но никогда уже не пытался объяснить происшедшее. Обращая много внимания на «что» случилось, он просто игнорировал «почему». Даже по понятиям Южной Флориды преступление с мышами было необычным, и прежний Джо Уиндер приложил бы все усилия, чтобы разгадать тайну, а новый Джо просто отписал свои тысячи слов и отправился домой.

В звучавшей песне говорилось о том, что хорошо бы пойти в музей Лувра и с размаху броситься на стену. Джо это показалось самым подходящим выходом из положения. Он устало закрыл глаза и подумал: «И пусть мне не говорят, что я зря работаю на этой проклятой работе, и по справедливости пью паршивое пиво».

Он прополз по ковру к телефону, чтобы позвонить Нине на службу. Вместо нее ответила девушка по имени Мириам и сразу же начался ее живой и красочный рассказ. Она так страстно повторяла на ломанном английском: «О, бейби, еще, еще раз!», что у Джо не хватило смелости ее прервать. Да и какой толк — это и так обошлось ему в 4 бакса. Он мог себе позволить дослушать до конца.


4


Утром 17 июля Денни Поуг проснулся в холодном поту. Его рубашка была насквозь мокрой. Он откинул одеяло и увидел, что вся нога забинтована. Это не был сон. Он выглянул в окно и увидел бассейн, который, кажется, можно было использовать во время олимпиады, и теннисные корты. Всюду, куда ни глянь — пожилые люди с седыми головами, бледными носами в цветных шортах-бермудах. Все мужчины были в сандалиях, все женщины — в козырьках для гольфа и солнечных очках.

— Матерь божья, — прошептал Денни. Он позвал своего товарища. Бад Шварц вошел в комнату. Он выглядел отдохнувшим и, казалось, обосновался здесь надолго. Бад ел ложкой разрезанный пополам грейпфрут.

— Как тебе это проклятое местечко? — обратился он к Денни.

— Мы должны выбраться отсюда.

— Тем же путем, что и пришли?

— Ты только посмотри, — Денни ткнул пальцем в окно.

— Тебе что, не нравятся пожилые люди? Почему? Они тоже имеют право повеселиться. К тому же здесь есть и молодежь. Я видел пару, вылезавшую из бассейна.

— Меня они не волнуют.

— Слушай, она прострелила тебе ногу, ты теперь пострадавший.

— Где она?

— Далеко. Хочешь есть? Ты ее еще увидишь. Бифштексы, котлеты, пиво — мы славно проведем здесь пару недель.

Денни Поуг повалился обратно на постель, сняв мокрую рубашку. В углу он заметил пару новых костылей с клеймом.

Он сказал:

— Бад, я совершенно разбит, честное слово, я ни на что не способен.

— Могу назвать десять тысяч причин, почему нам стоит здесь остаться.

— Ну и почему же?

— У нее для каждого из нас большая сумма денег, она нам обещала, — объяснял Бад, — хорошие, надежные денежки, как она это называет.

— Я их называю невидимыми.

— Ты, трахнутый, послушай, она взрослая леди, Денни, а взрослые люди никогда не лгут. — Бад Шварц швырнул кожуру от грейпфрута в нечто вроде мусорницы очень оригинальной конструкции.

— Чем ты недоволен? Здесь все по высшему разряду — две спальни, две ванных. Микроволновая печь на кухне, кабельное телевидение. Тебе все не по душе. Старикашки, и то знают толк в жизни.

— Кто она? — прервал Денни.

— Кого это волнует?

— Меня. Она стреляла в меня.

— Она этого больше не будет делать. Да она и сама не хотела, просто так было надо. — Бад полез в карман джинсов за очередным грейпфрутом.

— Сам посуди, она, наверняка, перепугалась, узнав, что мы потеряли крыс.

— Закроем эту тему. Я ухожу отсюда, — он потянулся к костылям, но упал, сходя с ума от боли. Он вспомнил, что вчера вечером Молли дала ему несколько обезболивающих пилюль.

— Куда ты собираешься идти, интересно мне? Все это вздор.

— Все равно рвану отсюда, — упрямился Денни.

— Посмотри в зеркало, да тебя родная мать сейчас не примет. Тебя и на небеса-то сейчас не возьмут.

— Ничего, где-нибудь остановлюсь. На костылях все-таки.

— О, да!

— Может, какая-нибудь девчонка…

Денни подложил под голову подушку. Он постарался дышать ровно и избавиться от тумана в голове.

— Выпей еще кодеина, — порекомендовал ему Бад. — Она принесла целый пузырек пилюль.

Денни проглотил еще две таблетки и шумно выпил пиво. Закрыв глаза, он проговорил:

— Бад, она нам никогда не заплатит.

— Она хорошо упакована, достаточно только взглянуть на это место. Ты еще увидишь размер телевизора, — убеждал Бад.

— Пока мы в состоянии, лучше уходить отсюда.

— Тебе лучше поспать, — не выдержал Бад, — я буду в бассейне.

* * *


Встречи «Матерей Дикой Природы» проходили по вторникам в публичной библиотеке в Катлер Ридж. Главным вопросом на повестке дня в этот раз был план по борьбе с проектом разровнять 73 акра земли и сделать площадки для игры в гольф на берегу Северного Кей Ларго. «Матери Дикой Природы» просто взбунтовались против этой затеи и готовы были предпринять что угодно, лишь бы не допустить ее выполнения. Они всегда начинали свою кампанию с неугасающим оптимизмом и выдвигали хорошо аргументированный план, однако еще ни разу им не удалось помешать какому-нибудь строительству. Ни одному. Застройщики попросту их игнорировали, районная коллегия тоже не обращала на них никакого внимания. Их вежливо выслушивали, понимающе кивали и не обращали после никакого внимания на их заявления. Изо всех групп по охране окружающей среды, борющихся за сохранение того немногого, что осталось во Флориде, «Матери» слыли как самые радикальные, назойливые и непреклонные. К сожалению, это была еще и самая малочисленная группа и ее легче всего было не замечать. До сих пор члены этой группы так ничего и не совершили.

Молли Макнамара, возглавлявшая эту организацию, стойко отказывалась от всех предложений объединиться с клубом «Горная цепь», с «Друзьями болот» или с кем-нибудь еще. Она не хотела никаких коалиций, потому что коалиции должны идти на компромисс. Ей нравилось быть одной, так сказать, забытой пушкой, залп которой когда-нибудь взбудоражит всех вокруг. Тот факт, что «Матери» были политическими импотентами, не уменьшал Моллиного рвения, пока это не затрагивало ее денег.

Она проводила собрания с уже отлаженной бесцеремонностью, умело руководя свободными и состоятельными членами общества.

Что касается финансовой стороны, общество было небедно. Молли догадывалась, почему за ними охотились другие группы: в мыслях об их деньгах. У «Матерей» были баксы.

Они наняли самого отчаянного адвоката в Майами, занимающегося земельными вопросами, чтобы противостоять проекту со строительством площадки Для гольфа. Адвокат, которого звали Спаччи, встав перед собравшимися, принялся их убеждать в прогрессе адвокатурного дела, которое обычно сводилось к выведению судьи из себя. Множество судей было тайно, а то и не скрываясь, связано с нечестными политиками. Адвокат подчеркнул, что он тратит массу сил, чтобы установить настоящего владельца проекта. Он говорил так же быстро, как дует ветер в Далласе. Затем остановился. Молли Макнамара поблагодарила Спаччи за его доклад и попросила присутствующих собрать очередные 20 000 долларов, требующихся для дальнейшего ведения расследования. Это прошло без возражений.

После собрания Молли отвела адвоката в сторону и сказала:

— В следующий раз я хочу видеть результаты. Мне нужны имена тех ублюдков.

— Как насчет иска?

— Подадим еще один, — ответила Молли. — Вы собираетесь идти в Федеральный совет?

— Как? На каких основаниях?

Взяв его под руку, Молли подошла к возвышению за кафедрой. На нем была карта Северного Кей Ларго. Ткнув в нее пальцем, Молли сказала:

— Посмотрите, вот здесь они хотят расположить свои площадки для гольфа и на этом же месте расположен национальный заповедник. Это же в вашей юрисдикции, адвокат.

Спаччи достал золотую ручку из кармана и сделал для себя несколько пометок.

— Но здесь рядом, — вступил он в разговор, — развлекательный парк на две тысячи акров, который посещает миллион туристов каждый год. Нам будет очень трудно доказать, что небольшие площадки для гольфа принесут природе заметный вред, особенно по сравнению с тем, который уже приносится.

— Вы отвратительный адвокат. Придумайте же что-нибудь.

Она вдруг вспомнила, как «Матери» бились когда-то против проекта Кингсбэри. Недаром они были единственным обществом, которое никогда не выигрывало. Другие моментально соображали, за что стоит браться, а за что нет. В итоге Кингсбэри, в ответ на диснеевского Микки Мауса выставлял бурых дельфинов, кидающих носом мячи, остроумного попугая ивсякие другие занимательные развлечения, но все равно все это не могло сравниться с тем, что было у Диснея. Микки Маус просто всасывал туристов, выворачивал наизнанку их карманы. Они приходили, проводили там время до тех пор, пока им уже не хотелось никуда идти, и затем счастливые возвращались домой. Для коренных жителей Флориды это было потрясающее место, к тому же в него вложили массу денег, но получали намного больше. И когда Френсис X. Кингсбэри поведал о своих очередных планах о гольфе, одинокий голос «Матерей» опять не был услышан.

Так что с адвокатом Молли была сурова:

— Никакого гольфа, — сказала она ему, — и никаких дерьмовых отговорок с твоей стороны.

Она проводила его и помахала на прощанье рукой с выступающими голубыми венами.

После того, как основная масса людей разошлась, Молли собрала коллегию активистов в библиотеке. Пятеро женщин и двое мужчин, все почти такие же седые, как Молли. Они уселись в пластиковые кресла и пили чай, пока Молли рассказывала, что случилось с мышами.

Это было безумство, в такое просто невозможно поверить, но никто не спросил, зачем она это сделала. Эти стариканы все знали.

Одна из «Матерей» раздраженно воскликнула:

— На этот раз ты промахнулась.

— Все в порядке, — защищалась Молли.

— Да, кроме мышей. Они-то не в порядке.

Другая из «Матерей» спросила:

— Никаких шансов их отыскать?

— Никогда не знаешь.

Небольшая группа погрузилась в тишину. Никто не хотел бросать вызов авторитету Молли, но на этот раз она действительно выпустила вожжи из рук. Сейчас у них был реальный шанс отправиться в тюрьму.

— Нельзя ли еще чаю, — произнесла, наконец, одна из «Матерей», — и затем я бы хотела услышать твой новый план. У тебя ведь он есть?

— Конечно. Слава Богу!

* * *


Когда Джо Уиндер добрался до работы, Чарльз Челси уже поджидал его в очередной голубой оксфордской куртке.

Он сидел на краю стола Джо с видом небрежного превосходства. Согнутая газета лежала под его рукой.

— Статья отлично написана, — сказал он, — я изменил два-три слова, но получилось так, как будто это все написал ты.

— Какие два-три слова? — спокойно спросил Джо.

— Да я исправил комментарии Кингсбэри, пару глаголов здесь и здесь.

— Отлично. — Уиндер не был ничуть удивлен. Всем уже давно было известно, что цитаты из речей X. Кингсбэри придумывает Челси. Кингсбэри был одним из тех людей, кто редко говорит законченными предложениями. Ему это было не нужно.

— Я еще поправил интервью с Енотом. Пусть он получит сильное сотрясение от удара по голове.

Уиндер ухмыльнулся и положил свою сумку на стол.

— Это она, Чарли. И было все в порядке, когда я с ней разговаривал вчера вечером, даже никаких синяков.

Голос Челси стал строгим.

— Джо, ты знаешь главное правило. Если речь идет о мужском персонаже, мы пишем в мужском роде, не обращая внимания на то, кто внутри костюма. Я объяснял тебе это еще при приеме на работу.

— Не будь Дорком, Чарли.

— Каким еще Дорком?

— Ты ведь шутишь?

— Объясни мне, наконец, назвал меня каким-то Дорком, кто это?

— Это диснеевский персонаж, — ответил Джо, — Деффи Дорк. Он постоянно открывает портфель и мямлит что-то гадостное. Чарли, леди в костюме Енота никогда не получала сотрясения. Это вранье, к тому же глупое вранье, потому что его легко проверить. Достаточно нескольким газетчикам позвонить куда надо, и мы окажемся нечестными и малодушными, и все из-за того, что ты преувеличиваешь.

— Не преувеличиваю, — упрямился Челси, — я разговаривал с Енотом сам сегодня утром. Он сказал, что ему было плохо всю ночь. Врач же считает, что вероятно это сотрясение.

Уиндер запустил в рот две пилюли и произнес:

— Ты смешон.

— Сегодня днем будет ясен диагноз невропатолога, если он кого-нибудь заинтересует, — Челси выглядел очень довольным собой. — Сотрясение средней тяжести, Джо. Не веришь, спроси у Енота.

— Что ты сделал? Грозился ее сжечь? Отдать патрулю эльфов?

Чарльз встал, встряхнулся, одарил Джо своим ледяным, тяжелым взглядом.

— Я пришел сюда только для того, чтобы поблагодарить тебя за такую неординарную работу и вот что получил. Весь твой цинизм. Если у тебя была неудачная ночь — это еще не повод срывать зло на окружающих.

«Неужели он действительно это сказал?» — изумился Уиндер, — «он в самом деле обвиняет меня в том, что я сорвал на нем зло? Как это… как он сказал: „Единственное, зачем я пришел, это поблагодарить тебя?“

— Это еще не все, Джо, — Челси вручил ему газету, — на, посмотри последние три абзаца.

Это была история о краже мышей… Статья была помещена на первой полосе.

— О, — воскликнул Джо, — они даже использовали одну из наших картинок.

— Это не важно, посмотри на последние абзацы. — Газетная история заканчивалась так:

«В Майамский офис газеты поздно вечером в понедельник позвонил незнакомец, отрекомендовавшийся как один из активистов движения за права животных, и сообщил, что открыл кредит на расследование этой истории. Он сказал, что является членом радикальной корпорации „Вольная Жизнь“. „Мы освободили мышей, потому что их собирались эксплуатировать, — сообщил он, — Френсис Кингсбэри меньше всего печется о сохранении вида, просто ему нужен аттракцион для его тупых туристов“. Официальные власти Волшебного Королевства были недоступны в понедельник вечером, чтобы лично с ними выяснить этот вопрос».


Джо отложил газету в сторону и произнес:

— Что за лобовые удары. Готов поспорить, босс сходит с ума.

— Ты находишь это смешным?

— А ты нет? — спросил Джо, глядя Челси в лицо. — Да, сдается мне, что нет.

— Вот именно, — ответил Челси, взяв обратно газету, — что ты предлагаешь?

— Я предлагаю плюнуть на этих чертовых мышей и жить своей жизнью.

— Это гораздо серьезнее, чем ты думаешь.

— Да, я был прав насчет Кингсбэри. Он в панике, — вымолвил Джо, — если на то пошло, то скажи ему, что мы все жаждем узнать, какова доля истины в этом заявлении. Передай ему, что, если мы сейчас ничего не возразим против, ситуация может сложиться не в нашу пользу, и мы все окажемся в крысиной норе.

Челси начал тереть свой подбородок — явный признак волнения.

— Продолжай, я тебя слушаю, — сказал он Джо.

— К примеру представь, что эта корпорация еще и что-нибудь разузнает. Хотя есть вероятность, что этот звонивший просто не в себе. Не надо ничего с ними делать, пусть играют сами с собой, мы не скажем ровным счетом ничего.

— А что, если это окажется правдой?

— Тогда мы оповестим всех о грубом нарушении закона этой организацией, не важно, что было причиной для совершения уголовного преступления, ведь тем самым под угрозу были поставлены жизни ни в чем не повинных людей — путешественников.

Челси закивал, ему понравилась эта идея.

— Только не путешественников, а туристов.

Джо продолжал:

— Мы также перечислим немалую сумму, так сказать, филантропический дар мистера Кингсбэри, мировому Фонду охраны природы, «Спасению водоемов», да кому угодно. Мы запудрим им мозги насчет наших бешеных усилий отыскать этих мышей, попавших в беду.

— Отлично, — оживился Челси, — просто превосходно.

— Все гениальное просто, — воскликнул Уиндер.

— Ладно, будем надеяться, что до этого не дойдет. Ты же не хочешь провести остаток недели, сочиняя басни про грызунов.

Джо вежливо промолчал, хотя очень хотел сказать, что все это проблемы мистера Кингсбэри, а не его.

С надеждой в голосе Челси спросил:

— Ты действительно считаешь, что тот звонивший — псих?

— Кто знает, — вздохнул Джо, — думаю, свое мы и так получим.

Чарльз Челси все же с облегчением закивал. Просто псих — это не то, чего следовало слишком уж опасаться.

— Единственное, что нам остается — это ждать, — вразумлял его Джо. Он, наконец-то, почувствовал прилив энергии. Такой интересный медицинский эффект оказали на него передряги: голова прояснилась, он в один момент стал оптимистом. У него была правдоподобная история, как в былые времена.


5


Френсис X. Кингсбэри внушал Челси какой-то подсознательный ужас. Это не был физический страх, скорее боязнь его вулканического темперамента. Кингсбэри говорил не целыми предложениями, а лишь отрывочными словосочетаниями. Но и его короткие реплики обескураживали и устрашали, а Чарльз Челси так и вовсе начинал трепетать.

Днем 17 июля Челси, закончив свой завтрак, вытер рот и направился к Кингсбэри в офис. Тот полулежал на своем столе. Рукава костюма у него были засучены так, что на левой руке была видна непристойная татуировка. На другой руке блестели часы из золота с изумрудом. Его волосы были грязными и казались длиннее обычного.

Увидев Челси, Кингсбэри что-то промычал и тут же начал говорить:

— Что, «Вольная Природа» вылезла, да?

— Они до сих пор существуют, это точно, но звонить могли и не они, а какой-нибудь сумасшедший. Мы это сейчас проверяем.

— Что за эксплуатация, черт, крыс или еще какой чертовщины!

Челси стоял в задумчивости. Эти высказывания Кингсбэри наводили на мысли. Челси всегда понимал, что тот хочет сказать. Наконец он ответил:

— Не беспокойтесь, я думаю, мы справимся с ситуацией, мы готовы противостоять.

Кингсбэри помолчал, потом многозначительно произнес:

— Контроль безопасности.

— У нас есть отличный «боец», — сказал Челси, — его зовут Джо Уиндер, он настоящий профессионал. Назначить денежный приз — была его идея.

Кингсбэри потер свой огромный нос.

— Может еще есть надежда отыскать этих зверей?

Челси покрылся испариной, но произнес:

— Нет, это нереально. Они погибли. Одну застрелил дорожный патруль, какие-то туристы попросили избавить их от крысы.

— Ужасно.

— Бандиты выкинули ее в окно. Со второй случилось нечто подобное.

Кингсбэри принял трагический вид.

— Нет, — вскрикнул он, — не продолжай, это как…

— Вы должны знать об этом, все уже знают. Ее до смерти забили зонтом и сбросили с моста служители церкви из Бока Ратона.

Челси с облегчением вздохнул. Он это сделал — выложил все плохие новости.

Френсис X. Кингсбэри всплеснул руками:

— Кто «все» об этом знают?

— Если вы имеете в виду тех, кто «снаружи», то только патрульные. Но я попросил их молчать.

— А остальные?

— Нет, сэр, никто не в курсе, только мы знаем, что мыши погибли.

— — Отлично, — обрадовался Кингсбэри, — самое время повысить награду.

— Как?

— Так. Сделайте миллион баксов. Да-да, шесть нулей, я не ошибся.

Челси взял ручку с блокнотом и стал записывать: «Миллион за возвращение целыми и невредимыми потерянных мышей».

— За мертвых.

— Да, сэр, я понял.

— Все просто, проще некуда.

— Это очень щедрый выкуп.

— Вот черт, — прошептал в это время Кингсбэри.

— Чем вы недовольны?

Кингсбэри нетерпеливо указал на дверь.

— Быстрее, пока я не разозлился.

Челси ужасно испугался. Отпрянув от стола, он почти что простонал:

— Извините, я что-то не так сказал?

— Нет, дело не в тебе, — выкрикивал Кингсбэри.

Челси поспешил удалиться к себе в офис.

* * *


Как и многие другие удачливые флоридцы, Кингсбэри не родился здесь, а приехал в этот солнечный штат уже в зрелом возрасте, один, никак не ожидая, что станет мультимиллионером. Раньше, до Майами, его звали Френки Кинг. Не Френк, а Френки. Мать назвала его в честь певца Френки Лейна. Всю жизнь он пытался изменить свое имя на что-нибудь более примечательное и значительное.

Однажды его арестовали по какому-то делу. Он нашел выход из положения в том, что поведал о делах членов преступной группы Джона Готти. Письменное показание Френки свидетельствовало против братьев Зубани, которые якобы летали в Сан Джуан с ящиком «учебных» видеозаписей, которые затем были проданы одной из Нью-Йоркских школ за большие деньги. Так что они были виновны в том, что студенты, ожидая увидеть в своих видеоклассах путешествие по Среднему Западу, увидели латиноамериканскую порнуху с Пиной Коладой в главной роли.

Наградой Кингу была отмена приговора, десять лет испытательного срока и новое звучание его имени: Френсис X. Кингсбэри. Френки казалось, что «X» придает важности.

Когда Френки объявили, что Майами будет его новым местом жительства, он решил, что умер и уже на небесах. Майами! Френки не мог поверить в такое счастье. Он и не надеялся, что правительство США может быть таким милосердным.

Ему выделили крошечную однокомнатную квартирку рядом с железнодорожным полотном в живописном местечке Наранья.

Когда Френки выразил свое неудовольствие по поводу жилища, ему напомнили, что, если бы он вернулся в Нью-Йорк, Джон Готти разыскал бы его непременно и эта встреча вряд ли понравилась бы Кингу. Именно с этой мыслью Френсис X. Кингсбэри начал новую жизнь.

Как и многие жители Флориды, имеющие массу свободного времени, он начал потихоньку приобретать личное имущество и пошел в «ночную школу». Так именовалось совершенно новое предприятие, получавшее доходы не совсем честным путем. Сначала Кингсбэри специализировался по мелкому имуществу, причем работал над этим без устали. Затем он стал заниматься цитрусовыми рощами и обработкой земель. Он трудился чрезвычайно настойчиво во имя собственного благосостояния и поднялся в итоге до высочайших постов. Он, несомненно, был чрезвычайным ловкачом в сделках по недвижимости. Всего лишь за пять лет он скопил столько денег, сколько иной не заработает за всю свою жизнь. У него уже был дом в Олд Катлере, молодая красавица жена, шикарный автомобиль. Но он хотел большего.

Однажды он объявил своим знакомым, что хочет заняться собственным бизнесом.

— Я в состоянии перевернуть весь мир.

Через шесть месяцев Кингсбэри представил свою модель Волшебного Королевства, прочитав проект в здании Главного Майамского коммерческого центра и вызвал, впервые в своей жизни, бурю аплодисментов. Заканчивая свою речь, он провозгласил:

— Флорида на самом деле земля великих возможностей.

* * *


— Мне эта идея совершенно не нравится, — говорил Джо Уиндер о награде в миллион долларов, — очень плохая идея, очень циничная, хочу добавить.

— .Я не собираюсь выслушивать твои проповеди, — раздался голос в телефонной трубке, — мне нужно 500 слов к завтрашнему утру.

— Это безумие.

— И не вздумай отбояриваться.

— Это не просто глупо, — продолжал Джо, — это нечестно. Мышей с синими языками больше не существует, Чарли. Все в парке только об этом и говорят.

— Мистер X. Кингсбэри непреклонен, — оправдывался Челси, — он считает, что это будет символический жест, показывающий его рвение к науке.

— Ты сам за это возьмешься? — нападал Джо на Чарльза, — это просто дерьмовый, а не символический жест! Ты должен иметь свое мнение.

— Джо, не разговаривай со мной таким тоном. Это была твоя идея учредить награду.

— Я ошибался, это была огромная ошибка.

— Нет, это было гениально.

— Послушай, я пытаюсь спасти тебя, осел, и себя тоже. Слушай меня. Сегодня перед воротами Волшебного Королевства остановился мужчина с коробкой. Он сказал, что нашел тех мышей, и пришел получить свои десять тысяч. Слушай Чарли, дальше. Знаешь, кто был в коробке? Кролики. Два малюсеньких кролика.

— Как так? Они же не похожи на мышей.

— Они похожи на мышей как две капли воды, если им подрезать уши. Именно это и проделал с ними находчивый мужик.

Чарльз Челси вздохнул.

— Я знаю, я знаю, — горячился Джо, — чем это обернется. Представь себе, какие садистские эксперименты будут производиться, если мы пообещаем миллион. Такое просто страшно представить.

— Боже мой, — шептал Челси.

— Теперь, — сказал Джо, — подумаем о заголовке.

— Я скажу обо всем Кингсбэри.

— Хорошо.

— Тебе потом перезвонить?

— Нет, спасибо.

— Я твой должник, — сказал Челси, — очень тебе благодарен. Помни, кто первый взял тебя к себе на работу.

«Спасибо за напоминание, — подумал Джо, — наверное двухтысячное».

— — Я не тот человек, который подходит для работы с Кингсбэри, — сказал он, — при нашей встрече я ошибся.

— Ты прав, — обратился к нему Челси, вновь и вновь обдумывая план, — скажи мне одно, эти крольчата… что же нам делать?

— Не беспокойся, мы заплатили ему, чтобы ушел.

— Сколько? Надеюсь, не обещанную сумму?

— Нет, не десять тысяч, — успокоил его Джо, — а всего 50 долларов, и он был просто счастлив.

— Спасибо небесам хоть за это.

Воцарилось молчание.

— Джо?

— Что?

— Дело приняло совсем плохой оборот, правда?

* * *


Вечером Джо Уиндер решил прокатиться до Павильона Редких Животных и разузнать побольше о мышах-полевках. К тому же, ему было просто необходимо поделиться с кем-нибудь своим мнением о кроликах, от этого эпизода у него волосы встали дыбом. Он ясно видел эту картинку, как маленьким, совершенно беззащитным, только родившимся крольчатам подрезают уши. Да, это действительно Южная Флорида! Джо инстинктивно чувствовал приближение беды и всяческие подвохи, за это-то Челси его и взял.

Дверь в лаборатории мышей была заперта, но свет там горел. Джо постучал дважды, но никто не ответил. Он слышал, как надрывался телефон — кто-то пытался дозвониться до лаборатории. Звонил, делал перерыв и опять звонил. Джо поскреб ключом от машины по стеклу, но Кушера не было и следа. Уиндер предположил, что доктор пошел перекусить.

Джо отправился прогуляться по Павильону и наткнулся на группу туристов, осматривающих витрину, где раньше выставлялись мыши-полевки. Хотя витрина была накрыта материалом, некоторые приподнимали углы и заглядывали внутрь. Кое-кто зарисовывал место совершения преступления.

Голос позади Джо воскликнул:

— Вы здесь работаете?

Это была пожилая женщина в странной кепке.

— Вы из службы охраны? — опять спросила она. Уиндер попытался вспомнить, что Челси ему говорил насчет разговоров служащих с посетителями парка. Надо говорить дружелюбно: «Добро пожаловать в Волшебное Королевство», «Чем могу помочь вам?» и так далее.

Но Джо просто сказал:

— Я работаю в Рекламном отделе. Что-нибудь не так?

Пожилая женщина ответила, шмыгнув носом:

— У меня есть кое-что для вас.

Джо ответил, как и положено, доброжелательным тоном:

— Комната найденных и потерянных вещей наверху.

— Нет, я не об этом. У нее был очень таинственный вид.

— Здесь, — сказала она, опуская что-то Джо карман, — и не пытайтесь следовать за мной. Она развернулась и стала быстро удаляться, придерживая одной рукой шляпу.

Уиндер уставился ей в спину.

— Подождите, одну секунду.

Не успел он сделать и трех шагов, как абсолютно не понятно откуда ему двинули в правое ухо. Джо упал. Когда он очнулся… кроссовки, туфли, сандалии, кеды, босоножки мелькали перед глазами. Туристы собрались вокруг него, шепча о своих догадках. Молодой человек нагнулся и стал задавать вопросы на немецком.

Уиндер сел.

— Кто-нибудь видел, как это произошло? Какой козел меня ударил?

Он чувствовал вкус крови у себя во рту.

— Здоровенный рыжий детина, — сказала женщина с двумя камерами за спиной.

— Какой-нибудь щеголь, — предположил Джо, — на нем было одето что-то особенное?

— С вами все в порядке?

— Да, — процедил Уиндер, — упал да и только.

Он с трудом встал на ноги, оглядел всех безумным взглядом и удалился в мужской туалет. Там он первым делом извлек послание, которое было отпечатано на машинке на простом листке из ученической тетради. В нем говорилось:

«МЫ СДЕЛАЛИ ЭТО. МЫ УДОВЛЕТВОРЕНЫ.


ДА ЗДРАВСТВУЮТ МЫШИ-ПОЛЕВКИ».


Подписано было от имени «Вольной жизни». Джо проклял все экологические организации на свете.

* * *


Бад Шварц разбудил Денни Поуга со словами:

— Посмотри, кто здесь. Я же говорил, что не стоит волноваться.

В кухне была Молли Макнамара. Денни лежал на софе в гостиной: он уснул, смотря по телевизору фильм.

— Она принесла деньги, — присаживаясь рядом с Денни объявил Бад.

— Все?

— Нет, только кусок, как и говорила.

— Ты имеешь в виду два куска или один на двоих? — спросил Денни. Он не доверял целиком своему партнеру.

— Каждому по тысяче баксов, вот что я имел в виду.

— Нельзя ли взглянуть?

Вошла Молли.

— Как нога? — спросила она с абсолютным безразличием.

— Ужасно.

— У него все всегда так, — добавил Бад.

— Уже? — воскликнула Молли, — ты уже прикончил этот пузырек?

— Денни лечился. Мы удвоили ему дозу, — отозвался Бад.

— Врун, — возразил Денни, — это Бад лечился, не понятно от чего только.

— Это правда? — спросила Молли, — ты пил его таблетки?

— О, не продолжайте, — отговаривался Бад. — Боже мой, да здесь абсолютно нечем заняться, мне было тошно.

— Это лекарство дают только по рецепту.

Она пошла на кухню, чтобы взять свое портмоне. У нее было самое огромное портмоне, которое Бад и Денни когда-либо видели. Молли изъяла из него новый пузырек с пилюлями и протянула Денни. Затем она вынула свой пистолет и выстрелила Баду в левую руку.

Он повалился на пол, хватаясь за свою руку, как будто она была в огне.

Денни в ужасе прошептал:

— О боже. — В висках у него застучало, комната пошла кругом.

Молли произнесла:

— Я точно следую вашим желаниям? — она положила пистолет обратно в сумочку. — Здесь не будет лекарств без рецепта, у владельцев нашей ассоциации очень строгие правила, ясно? — И она вручила пузырек с пилюлями Баду. Затем она вынула две пачки денег.

— Здесь по тысяче каждому, как я и обещала. — Повернувшись к Баду, она поинтересовалась, — болит?

— Иди ты… — завопил Бад, сжимая руку между коленями, — это кошмарная боль.

— Зато ты можешь есть сколько угодно таблеток.

Хотя тоже лучше не слишком много.

Она пожелала им спокойной ночи и вышла.

* * *


— Ну что, это ведь не хуже секса? — сказала Нина, стоя абсолютно голой на коленях и массируя плечи Джо.

— Да, прекрасно, но секс лучше.

— Сегодня у меня выходной, — сказала Нина. — Я всю неделю только тем и занимаюсь, что говорю о сексе.

— Мы можем не говорить, а делать.

— Джо, мне нужно отвлечься от этого, пойми пожалуйста.

— Конечно. — За последнюю неделю это было второй раз, когда у них возникал такой разговор. Джо заметил, что после работы Нину уже ничего не интересовало. Все, что она хотела — это спать. Она говорила во сне об очень соблазнительных вещах.

Все это выводило Джо из себя.

— У меня был совсем не легкий день, — сказал он, — я надеялся, что ты меня воскресишь.

— Я люблю тебя, — проговорила она, вставая, — но сейчас мне абсолютно ничего не хочется. Лучше расскажи, что с тобой сегодня приключилось.

Да, это было самое прекрасное — обмениваться рассказами о работе, лежа в постели.

— Да, один чудак пришел с сообщением, что нашел потерянных мышей, только это были не мыши, а крольчата. Пытался нас надуть.

Уиндер опустил всякие подробности.

— А мне тоже звонил сегодня какой-то козел. Я разделалась с ним за 11 секунд. Мириам говорит, что это может стать новым мировым рекордом.

— Ты что, все засекаешь?

— Иногда. У Мириам есть настоящий секундомер.

— Нина, я хочу, чтобы ты нашла другую работу, серьезно.

— Ты напоминаешь мне одного странного доктора из вашего же парка, он мне сегодня целых два раза звонил.

— Кушер?

— Да. Интересное имя, правда? Между прочим, он сказал, что это очень важно. Я посоветовала разыскать тебя в офисе, но он ответил, что не будет. Он ничего не передал, просто сказал, что перезвонит. А второй раз просил передать, что у него был человек из службы безопасности.

Джо резко приподнялся.

— Человек из службы безопасности?

— Да, так он сказал.

— И больше ничего? — Уиндер подумал о пустой лаборатории с зажженным светом и звонящим телефоном. Наверное, ему надо было попытаться проникнуть через другой вход.

— Я сказала ему, что ты скоро придешь домой, но он не мог больше звонить, он уходил вместе с человеком из службы безопасности. Джо, что происходит?

— Думаю, я знаю, но не могу быть уверенным.

Она провела пальцем по его подбородку.

— Сделай мне приятно.

— Я знал, что ты это скажешь.

Она уселась напротив него.

— То, что происходит, очень серьезно?

Уиндер поцеловал ее в кончик носа.

— Джо, не заводись, пожалуйста.

Он сжал ее в объятиях.

— Хорошо. Не сегодня.


6


На следующее утро Чарльз Челси поймал Джо за рукав в холле с фонтаном и потянул в офис. Там уже сидели двое на противоположных сторонах дивана Челси — один был необъятный Педро Луз, шеф отдела безопасности Волшебного Королевства, и какой-то очень серьезный его спутник, коротко стриженный и в костюме с орнаментом.

— Джо, — объяснил Челси, — эти люди из службы безопасности.

— Я догадался.

— Это агент Хоукинс, — представил Челси. Джо протянул руку.

— Билл, не так ли? Вы работали в «Коралловых Спасателях» четыре года назад.

Агент скептически улыбнулся. — А вы были с Геральдом.

— Точно.

— А сначала были кассиром.

— И здесь вы правы.

Чарльз Челси чувствовал себя по-дурацки в этом обмене воспоминаниями.

«Мир тесен, — подумал Челси, вытягивая ноги, — интересная история, оказывается они были знакомы когда-то».


— Так. вот, — заключил Хоукинс, теребя свой большой нос, — наконец-то, мы выведем его на чистую воду.

— Без дураков, — сказал Джо, прекрасно зная, что всю эту дурацкую беседу с «безопасностью» организовал Челси, — что все это значит, Чарли?

— Агент Хоукинс здесь по личной просьбе мистера Кингсбэри, — Челси повысил голос, — Джо, трем служащим парка вручили послания. Они были подписаны от имени общества «Вольная жизнь».

Уиндер порылся у себя в кармане:

— Ты вот это имеешь в виду, — сказал он, протягивая свой «экземпляр» Биллу Хоукинсу. Он поведал о том, что случилось в Павильоне редких животных, о пожилой женщине. Хоукинс все записал в свой блокнот.

Челси с трудом сдерживал раздражение.

— Почему же ты не доложил обо всем Отдел безопасности? — спросил он Джо.

— Не хотел прерывать сон Педро.

Педро Луз потемнел. Он постоянно дремал у себя в офисе.

— Все, что от тебя требовалось — это позвонить, — вскипел Педро Луз. Он взглянул на человека из службы безопасности ФБР. Тот был абсолютно спокоен.

— Я плохо себя чувствую, поэтому засыпаю иногда, — сказал уже более ровным голосом Педро.

— Это просто безобразие, — возмущался тем временем Челси, — служащие парка обязаны сообщать обо всех случаях, причем немедленно.

Джо понял, что сейчас у него разболится голова.

Агент Билл Хоукинс начал говорить о том, что федеральному правительству мало что известно об обществе «Вольная жизнь».

— Складывается впечатление, что большинство таких групп специализируются на грызунах, особенно на лабораторных крысах. В университетах разные общества частенько взламывают по ночам клетки и освобождают животных.

— Но мы проводили эксперимент, — стал объяснять Челси, — мы содержали Ванса и Виолетту по-королевски.

— Кого? — переспросил агент.

— Мышей, — дружелюбно пояснил Джо, — как они посмели устроить такое в Волшебном Королевстве.

— Вы делали вивисекцию здесь? — спросил Хоукинс, — такие группы яростные противники вивисекции.

Челси как взбесился:

— Вивисекция? Да мы давали им свежайшие продукты каждый день, иногда даже апельсины.

— Именно это я и хотел услышать, — сказал Хоукинс, записывая все себе в блокнот. — Двое белых в возрасте 25-35 лет, голубой пикап, зарегистрированный в 1979 г. под номером СРР-В06 за Майклом Шварцем. Нет никаких сведений о принадлежности Шварца к какой-либо организации по борьбе за права животных.

— Кто-то нанял его, — произнес Джо.

— Скорее всего да.

— Никаких следов мышей не нашли?

— Мы предполагаем, что они умерли, — ответил Хоукинс. Он вручил Джо копии доклада дорожного патруля об инциденте с семьей туристов в красном «Лебароне». Пока Уиндер читал, Челси попросил его держать в голове все новости по этому вопросу.

— Я слышал по радио о премии в миллион долларов, — произнес Хоукинс.

— Правильно, — подтвердил Джо.

— Как вы можете такое обещать, зная, что, мыши уже мертвы.

Джо Уиндер оживился:

— Продолжайте, — сказал он Челси, — поясните агенту.

— Где Кушер? — пробурчал Челси, — я. кое-что забыл узнать.

— Спросите у Педро, — посоветовал Джо, — его человек вчера был в лаборатории, может, он знает.

Челси оперся о стол и стоял в ожидании. Хоукинс повернулся. Джо продолжал:

— А, что скажете, Педро? Что произошло в павильоне?

— Не понимаю, о чем вы говорите, — процедил Педро, вытягивая ноги, — ничего не случилось, сами видите, донесения никакого нет.

* * *


Шеф отдела безопасности Педро Луз работал когда-то в Майамской полиции, но по каким-то причинам был выгнан. Чтобы хоть как-то относиться к властным структурам, он пошел работать к Кингсбэри. Там платили всего 8,5 доллара в час, но у него была масса свободного времени и целыми днями он коротал свободные часы, принимая успокоительные таблетки. Это занятие прерывалось иногда общением с самим Кингсбэри или еще какими-нибудь делами.

Так было и в этот раз, когда он проснулся в полвторого дня и услышал стук по стеклу.

Педро Луз медленно спустил ноги с дивана, встал, взял свой пистолет. Стук не прекращался.

Через стекло Педро разглядел мужчину.

Педро открыл дверь и спросил:

— Что вы хотите?

— Я пришел за деньгами, — сказал он, ставя перед собой какую-то сумку, — за миллионом долларов.

— Уходи, — промычал Педро Луз.

— Даже не взгляните?

— Мыши уже умерли.

— Но я слышал в новостях… — промолвил мужчина.

— Катись к черту, пока я не сломал твои проклятые ноги.

— Но я нашел мышей-полевок, я хочу получить причитающиеся мне деньги.

Педро Луз был немного выше и толще пришедшего мужчины.

— Ты слышал, что я сказал, — обратился он к незнакомцу.

Лицо того задергалось, он судорожно кинулся открывать сумку.

— Только взгляните, прошу вас.

Педро Луз схватил его за шиворот и с силой толкнул, как куклу. Сумка упала и открылась. Педро не сразу заметил, что из сумки появились два умирающих от голода, шатающихся хорька со стеклянными от ужаса глазами и с пеной у рта. Они уставились на Педро, а затем так быстро, что он даже не успел сообразить, накинулись на него и кусали до тех пор, пока не подоспела помощь.

* * *


Уже через час Рекламный отдел выпустил сообщение под названием: «Редкие мыши теперь не существуют». Оно гласило:

«Сегодня нам было сообщено полицией, что украденные на этой неделе из Волшебного Королевства мыши-полевки, по всем сведениям, уже погибли. По сообщению дорожного патруля Федеральному бюро расследования редкие животные (по нашему мнению, последние экземпляры этого вида) погибли, когда пересекали шоссе, будучи брошенными теми, кто их украл.

Френсис X. Кингсбэри, основатель и председатель Волшебного Королевства, не скрывает своего шока и огорчения по этому поводу. «Это трагедия для всего парка», — сказал он в среду. «Мы так полюбили Ванса и Виолетту, восхищались ими. Они были членами нашей большой и дружной семьи.» Мистер Кингсбэри, назначивший премию в миллион долларов за найденных зверей, пообещал истратить часть этих денег на награды тем, кто предоставил информацию о преступлении или помогал его остановить.

Радикальная незаконная группа «Вольная Жизнь» взяла на себя ответственность за это преступление. Мистер Кингсбэри сказал, что он был страшно расстроен, узнав, что кто-то способен совершить такое ужасное преступление и не только убить двух беззащитных животных, но и уничтожить целый вид грызунов.

Чарльз Челси, вице-президент, подчеркнул, что мыши-полевки с синим языком содержались в отличных условиях. Не далее, как в прошлом году, Флоридское научное общество признало проект с мышами-полевками «блестящим примером заботы об окружающей нас природе».

На следующей неделе в Волшебном Королевстве будет произведен показ слайдов и видеозаписей мышей-полевок, которые были сделаны, пока они жили в парке. Под заглавием: «Ване и Виолетта. Последние дни», показ будет производиться три раза в день в Павильоне редких животных. Билеты будут стоить 4.00 доллара для мужчин, 2.75 доллара для детей и женщин».

В кафетерии Чарльз Челси вручил Джо отпечатанный лист, сказав при этом:

— Хорошая работа, парень.

Взгляд Уиндера остановился на последнем предложении:

— Вы дерете деньги за этот ублюдочный показ слайдов? — спросил он.

— Джо, мы сделаем на этом бизнес. И мы не будем разыгрывать из себя Национальное Географическое Общество, о’кей? И Общество милосердия тоже.

«Показ слайдов с грызунами». Джо Уиндер скомкал лист. — Самое смешное не то, что ты это делаешь, вы там готовы драть с туристов по 20 долларов за то, чтобы посмотреть на пеликаний член, если он позволит. Самое смешное, что люди придут и заплатят. Мне нравится такой бизнес, Чарли. Каждый день здесь я узнаю что-то новенькое.

Челси недовольно закивал.

— Дьявол, мы опять вернулись к тому же самому. Я пытался сделать тебе комплимент, а ты превратил все в какую-то циничную беседу.

— Извини.

Джо принялся дико тереть себе виски.

— Что случилось? — поинтересовался Челси.

— Голова раскалывается. Между прочим, я звонил домой доктору Кушеру. Он так и не приходил со вчерашнего утра. Его жена просто с ума сходит.

— Может у него депрессия, и он где-нибудь расслабляется? А может, он завел подружку.

Джо решил не рассказывать Челси о том, что Кушер пытался его разыскать.

— Они женаты 8 месяцев. Она говорит, что обычно он звонит 20 раз в час, а теперь она ничего о нем не слышала со вчерашнего дня.

— Ну и что ты хочешь, чтобы я сделал?

— Хотя бы побеспокоился. Еще я прошу разрешения поговорить с Педро Лузом. Я уверен, он что-то знает.

— Ты не сможешь с ним поговорить, он в госпитале, — Челси сделал паузу, — лучше не спрашивай.

— Продолжай, Чарли.

— Укусы.

— Я должен был догадаться. Мои соболезнования… собаке.

— Это была не собака, — сказал Челси, — твое дело не потерпит до завтра? У Педро полно ран.

— Нет, это очень срочно.

* * *


В больнице Уиндеру сразу показали комнату, в которой находился Педро, сиделка хорошо его запомнила. Палата находилась на втором этаже. Дверь была открыта, так что Джо не пришлось стучать. Педро, лежа в постели, смотрел испанский телесериал. Он присосался к здоровой пластиковой бутылке, которую держал в руке.

— Не обопьешься? — обратился к нему Джо.

— Очень хочу пить.

— Ты просто питаешься кровью.

— Что тебе надо? — углом своей рубахи Педро вытер кровь у себя с руки, — тебе лучше выместись отсюда, прямо сейчас.

Джо пододвинул вплотную к кровати стул и уселся. От Педро пахло, как от бочки вина. Волосы его стояли дыбом. Массивная шея вся была воспалена, побочный эффект от принятия большого количества препаратов.

— Как твоя работа? — спросил Джо.

— Что ты имеешь в виду? В Королевстве? — Педро высунул ноги из-под покрывала, и Джо увидел, что они все в бинтах.

— Если бы не это, — сказал Педро, кивая на ноги, — работа была бы прекрасной.

— Итак, ты не хочешь говорить на чистоту.

— О чем ты?

— О вранье. Ты врешь мне, я уверен.

— Что дальше?

— Слушай, не делай из меня дурака, — начал выходить из себя Джо, — лучше скажи, зачем ты послал своего человека вчера к Кушеру. Не отпирайся, Кушер мне сам сказал об этом.

Педро Луз немного покраснел.

— Я тебе уже говорил, у меня нет рапорта от этого парня.

— Кушер исчез из парка.

— Тогда я сделаю рапорт… — промычал Педро. Он задышал глубоко, как будто старался себя успокоить и отнял пластиковую бутылку от рта:

— Этот напиток очень приличный, — вдумчиво произнес Педро, — вкус как у сахарного сиропа. — Он вновь прислонил бутыль к губам и замычал в нее.

— Ты придурок, — не выдержал Джо.

— Что ты сказал?

— Я говорю, что ты придурок.

— Я тебе сейчас врежу, у меня хватит на это сил, мне сделали миллион уколов, — посмотри, какие мне сделали дырки, — сказал он, демонстрируя свой живот.

Джо не мог не изумиться, но не дыркам, а тому, каким мощным был этот Педро.

Уиндер встал и подвинул стул на его прежнее место в углу.

— В последний раз спрашиваю, зачем ты посылал человека в лабораторию?

— А что, если не скажу?

— Тогда все узнают историю жизни Педро-говнюка. Я расскажу людям Кингсбэри о твоих подвигах в отделе Майамской полиции. Я могу даже предоставить им копию доклада об инциденте. А это невеселая история.

— Да они все знают. Обо мне они знают все.

— И они тебя взяли?

— Конечно, сам Кингсбэри. Он сказал, что нужно предоставлять человеку шанс.

— Я восхищаюсь такой философией.

— Да, и мистер Кингсбэри лично мне симпатизирует, поэтому меня мало волнуют твои дерьмовые угрозы.

— Теперь я начинаю понимать.

— Ты мне ничего не сделаешь, — объявил Педро Луз, — и еще, никогда не называй меня придурком, понял, если, конечно, ты о себе думаешь.

— Думаю, мне не придется этого делать, совершенно определенно не придется.


7


Продавец билетов на аттракционе «Глупый Вилли» с трудом сдерживался. Непреклонный, но дружелюбный — так их учили на тренинге для продавцов билетов, молодой человек, только недавно приступивший к работе, сказал:

— Сожалею, сэр, но вам нельзя туда проходить. Те люди очень долго ожидали своей очереди.

— Те люди? — сказал мужчина, — а они являются владельцами этого проклятого заведения?

Продавец не узнал Кицгсбэри, который был в сандалиях, плавках и спортивных часах.

— Вы хотите, чтобы я вызвал службу безопасности? — сказал продавец билетов.

— Сплошные идиоты, — вспылил Кингсбэри и прошел на ступеньки, ведущие к аттракциону.

«Глупый Вилли» был одним из самых популярных аттракционов ужасов в Волшебном Королевстве и притом, одним из самых дешевых в содержании.

Френсис X. Кингсбэри страшно гордился «Глупым Вилли», потому что это была целиком его идея. Дизайнеры и инженеры Волшебного Королевства постоянно были в поисках чего-нибудь, что могло бы состязаться с очень популярными диснеевскими Горными гонками. Кингсбэри собрал все отзывы в прессе о Горных гонках и сам стал проектировать свой аттракцион, особенно его интересовала стоимость.

Наконец, он провозгласил: «17 миллионов баксов за езду в темноте».

Инженеры предлагали еще несколько проектов, но Кингсбэри настоял на своем: скользящие по рельсам машинки.

— Может, все-таки, по воде, — продолжали возражать некоторые. Но Кингсбэри не поддавался на их убеждения, его проект был дешевле. Так появился «Глупый Вилли» и стал настоящей сенсацией среди туристов. Этот факт убедил Кингсбэри, что иллюзия качества, пожалуй, важнее самого качества.

Кингсбэри пытался привить всем мнение, что Горные гонки уже потеряли свою популярность, потому что они менее скоростные. «Глупый Вилли» был быстр, захватывающ, но в то же время никому не казалось, что он настолько непродолжителен, что вряд ли стоило платить деньги. Кингсбэри решил сам прокатиться на своем аттракционе. Только он вошел во вкус, тут появился продавец билетов с человеком из охраны.

— Вот он, — сказал продавец, указывая на Кингсбэри.

Охранник не шевельнулся. Он тут же узнал президента парка.

— Почему ты его не хватаешь, — рассердился продавец билетов.

— Ты, плесень, — воскликнул Кингсбэри, — выкиньте его из этого парка, немедленно.

* * *


— Мне это кажется неправильным, — говорил Бад проходя в дверь и оборачиваясь назад,— может хоть видеосистему прихватим?

— Забудь об этом, пошли.

— Ты только посмотри мимо чего мы проходим. Мы могли бы запросто получить кучу денег.

— И как ты, трахнутый, собираешься это исполнить? С твоей одной рукой и моей раненой ногой? Ты бы лучше быстрее шел, козел, пока эта сука не вернулась.

Когда лифт приблизился к первому этажу, Денни добавил:

— К тому же у нас нет машины.

Бад Шварц опечалился, вспомнив, что стало с голубым пикапом.

— Я чувствую себя ее собственностью, — сказал он, — как будто она нас купила.

— Она нас и купила за десять тысяч, если быть точным, — но мы сами приняли все это, не так ли?

— Я имею в виду это, — уточнил Бад, кивая на свою руку, — стрелять в нас за неимением лучшего выхода, черти что.

— Да, ей повод не нужен.

Они вышли из лифта, и Денни стал отыскивать дорогу.

— Смотри, кто-то оставил шайбу во дворике.

— Это не шайба, — сказал Бад Шварц, — шайба — это в хоккее.

Денни поднял пластмассовый диск.

— Как тогда это называть?

— Понятия не имею, как это называть, но на нас пялятся, а ты рассматриваешь эту чертову штуковину.

— А кто на нас смотрит?

— Вон те, — сказал Бад, указывая на балкон третьего этажа, где стояли три девушки, держа руки на поясе.

— Эй, — крикнул Денни.

Девушки ушли в свои апартаменты, и Денни Поуг засмеялся. Баду Шварцу это не показалось смешным, он до сих пор был зол на Молли, прострелившую ни с того ни с сего ему руку.

Когда они приблизились к воротам, Денни заволновался:

— Ну и где же такси?

— О главном ты не забыл? — прошептал Бад, — эту девушку зовут Ани, Ани Лефковиц.

Он встретил ее в бассейне, никогда ее раньше не видел, но если вдруг кто-то спросит, то они шли к ней.

В воротах появился фараон. Он безразлично кивнул двум мужчинам. На его форме был значок службы безопасности.

— Да, ребята, похоже, у вас была сложная ночь, — обратился он к Денни и Баду.

Денни невольно взглянул на свою больную ногу.

— Нет, с нами все в порядке.

Фараон, казалось, не спешил отходить в сторону.

— Ваши имена.

— Рон Смит и Дик Джоунс, — моментально ответил Бад.

— Куда вам надо, в какое здание?

— Нам к Ами Лейбовиц, — сказал Денни.

— Ани Лефковиц, — поправил Бад, сверкая глазами в сторону Денни.

— Где это точнее? — переспросил охранник.

— Вы знаете, мы точно не помним, мы только недавно познакомились, знаем ее имя и все, может, вы посмотрите в справочнике.

— У нас четыре разных Лефковиц. Подождите, я скоро вернусь.

Денни с Бадом остались ждать.

— Помоги мне, Господи, — шептал Денни, — если ты меня бросишь, я погибну.

— Что ты там бормочешь?

— А ты уже готов удрать, трус проклятый?

— И не думал даже, — сказал Бад, хотя именно об этом он и размышлял, даже приметил такси, припаркованное на обочине.

— Выкинь это из головы, мы на испытательном сроке.

— Какая разница, — сказал Бад, — мы ведь не арестованы, а этот парень не может помешать нам убежать, он только может не дать нам войти.

Денни призадумался.

— Ты прав, почему бы нам просто не уйти.

— Меня волнует, заряжен ли его пистолет, и имеет ли он право им воспользоваться.

Тут вышел охранник.

— Мисс Лефковиц сказала, что сегодня не ждет посетителей, — сообщил он.

Бад Шварц принял озабоченный вид:

— Ани? Вы уверены, что разговаривали именно с ней? Она, наверняка, просто злится, мы так нехорошо расстались.

— Вы обманываете.

— Сейчас я вам объясню все про Ани.

— Я вам уже не поверю, — сказал охранник. Он развернулся и удалился, закрыв ворота на задвижку.

* * *


Джо Уиндер припарковался в конце гравиевой дорожки и стал скидывать свою одежду. Первой была рубашка, затем все остальное. Он почти каждый день приезжал сюда после работы, в зависимости от того, насколько сильно дул ветер. Иногда он ловил рыбу, иногда просто сидел и смотрел. Сегодня он проделал свой путь очень быстро, боясь пропустить лучшее время. Не успел Джо как следует устроиться на берегу, как услышал, что его зовет какой-то женский голос. В любом случае это абсолютно рушило его планы. Повернувшись, он увидел Нину. Она выбиралась из своих голубых джинсов, это было очень непросто.

— Я раздеваюсь, — крикнула она.

— Я вижу.

Она осталась в купальнике, оранжевой кепке и белых кедах. Ну, раз такое дело, Джо уже не сердился, что ему сорвали рыбную ловлю.

Нина смеялась как ребенок, когда добежала до него.

— Вода такая теплая-теплая, ужасно хочется искупаться, — затараторила она, — а что ты сотворил со своими волосами?

— Отрезал.

— Чем?

— Ножом. Не было ножниц под рукой.

Нина подошла поближе и потрепала то, что осталось у Джо на голове.

— Боже мой, почему?

— Челси сказал, что я выгляжу, как голодранец. Нина удивилась.

— С каких это пор тебя волнует то, что говорит Челси?

— Это обязательная деталь внешнего вида. Так распорядился Кингсбэри, или Челси это сам выдумал. Я старался быть игроком в их команде, ты сама этого хотела.

— Скажи, что ты думаешь по этому поводу, — обратилась к нему Нина, вынимая из кармана лист бумаги, — только честно.

— Я всегда честен.

— Начинай, скажи: «Алло».

— Алло, — пропел Джо.

— Привет, — начала читать Нина, — я как раз думала о тебе. Мне показалось, так было бы здорово отправиться куда-нибудь на поезде, только ты и я. Длинное романтическое путешествие. Обожаю покачивание поезда. Сначала тихо-тихо, а потом все сильнее и… — Нина сделала паузу, — потом они становятся быстрее и сильнее. Просто обожаю движения большого локомотива, они меня горячат.

— Лучше будоражат, — предложил Джо, — горячат не совсем подходит.

Нина кивнула в знак согласия.

Джо заметил, что у него клюет (он не тратил времени даром) и скоро надо будет тянуть.

Но рядом сидела Нина в своем черном бикини, по колени в воде. Из-под кепки выбивались белые волосы. И говорила она ни о чем ином, как о сексе своим таинственным голосом. Слова для Джо почти не имели значения, он был очарован звуками ее голоса и садящимся за горизонт солнцем. Нет, в такие часы он определенно любил Флориду.

Тут Нина попросила перестать пялиться на нее и слушать, что Джо и сделал.

«Иногда ночью я представляю тебя локомотивом. Я взбираюсь на тебя сверху, сжимаю твои бока своими коленями. Сначала мы едем медленно, тяжело, потом быстрее, стремительнее, легче, горячее и…»

— И что? — спросил Джо.

— Что хочешь, — ответила Нина, — конец я оставляю им.

— Нет, для такого рассказа требуется весомый конец.

Он убил комара, пытавшегося укусить его в спину. Как тебе такое, например:

«И тут мы падаем в пропасть, совсем неудержимо, все быстрее и быстрее. Я умоляю тебя остановиться, но ты работаешь, как насос, доводишь меня до изнеможения, и я просто таю у тебя на глазах».

Нина откуда-то достала ручку и стала записывать «доводишь меня до изнеможения»…

— Это классно, Джо, спасибо.

— Всегда пожалуйста.

— Мириам тоже пишет что-то новое, говорит, что это будут целые серии. Мне пора идти на работу. Еще чуть-чуть и я опоздаю. Ты остаешься?

— Да, хочу еще немного половить.

— Удачи.

Она стала натягивать свои джинсы.

— О боже, чуть не забыла, я записала один из тех звонков у себя дома.

Уиндер перестал тянуть леску и уронил удочку.

— Кушер?

Нина покачала головой.

— Нет, какой-то другой голос. Хотя он и сказал, что это доктор Кушер, но голос был совсем не тот, что в прошлый раз.

— Ты уверена?

— Это моя работа, Джо, я день и ночь слушаю мужское вранье.

— Что именно он сказал, Нина? Тот тип, который звонил, хотя он и не Кушер.

— Он сказал, что заблудился в парке.

— Заблудился, — повторил Джо.

— И сказал, что хочет с тобой встретиться около моста Кард Саунд.

— Когда?

— В полночь. Ты ведь не пойдешь, правда?

Джо взглянул на водную гладь. От рыбы не осталось и следа.

— Сегодняшняя ловля умерла окончательно, — сказал он.


8


Баду Шварцу не требовалось открывать глаза, чтобы понять, где он был, запах жасмина одурманивал. Ясно как день — на диване в гостиной.

— Я знаю, что ты уже проснулся, — сказала она. Он предпочитал не открывать глаза сразу.

— Сынок, я знаю, что ты уже здесь. — Она говорила тем же тоном, что и в первую их встречу, это был один из неудачных моментов в начинающейся карьере взломщика. Он был арестован в 1979 году за кражу на 16 улице. Тогда они впервые работали с Денни Поугом. Жертва кражи спокойненько подъезжала к дому, и во встретившейся машине узнала свой телевизор Sony, часы-радио Panasonik, микроволновую печь Amana и компьютер. Все это было свалено на заднем сиденье, потому что переднее было завалено кассетами Neil Diamond, которые воры никак не могли не взять.

Бад Шварц сидел в камере предварительного заключения в городской тюрьме и курил, когда появилась Молли Макнамара. В то время она как волонтер работала в госпитале и в медицинской школе Майамского университета. Ее работой было нахождение заключенных для медицинских экспериментов. Она вошла в камеру в резиновых перчатках и прочей спецодежде.

— Меня оскорбили, — сказал тогда Бад.

Молли окинула его взглядом поверх очков и продолжила разговор.

— Понимаю, ты тянешь на, 18 месяцев.

— 12 максимум.

— Я здесь, чтобы предложить тебе другой выход.

— А я здесь, чтобы выслушать.

Молли спросила его, не согласится ли он испытать на себе новое лекарство от печени.

— У меня с печенью все в порядке.

— Это не важно. Будешь в контрольной группе. Твой срок будет укорочен вдвое. Такие как ты, всегда соглашаются.

— Это для дураков, — протестовал Бад, — я кончусь после этих лекарств.

Когда он спросил о побочных эффектах, Молли прочитала с аннотации: головные боли, высокое кровяное давление, нарушения в работе желудочно-кишечного тракта.

— Нет, одно это уже слишком.

— Но это в худшем случае, многие потребляли его в течение двух лет.

— Нет уж, благодарю.

— Я знаю, ты сообразительный.

— Если бы я был сообразительным, то не попал бы сюда.

В следующий раз она пришла без спецодежды и сказала:

— Хочу посмотреть на взломщика, ты мне нужен.

— Зачем?

— Десять тысяч долларов.

— Очень смешно.

— Позвони мне, когда выйдешь отсюда, ты и твой дружок.

— Ты серьезно?

— Это не то, что ты думаешь.

— Я ничего не думаю.

— Только никому не говори об этом.

— Никто все равно не поверит, десять тысяч.

— Позвони мне, когда освободишься.

— Ладно. Эй, а ты уже передумала испытывать на мне свои лекарства?

— Это было шесть месяцев назад.

* * *


Бад Шварц ощупал свою руку. Он почувствовал опухоль величиной с мяч для гольфа.

— Черт, — проговорил он, открывая глаза. Молли приблизилась и встала прямо над ним. Она была в своих очках для чтения.

— Твой дружок в ванной.

— Денни вернулся?

— Я как раз ехала сюда, когда заметила его в Фарм Сторес. Он пытался сбежать, но…

— Но ты не будешь опять в него стрелять? — спросил Бад больше в шутку, чем всерьез.

— Нет надобности. Думаю, он поймет, что сбегать бессмысленно.

Бад сел. В ушах у него звенело, в животе урчало. Как всегда, Молли подоспела с первой помощью, вручив ему колотый лед.

Денни Поуг вошел в комнату и сел на другой конец дивана.

— Выглядишь дерьмово, — сказал он Шварцу.

— Благодарю.

Молли Макнамара продолжала:

— Надеюсь, для вас обоих будет достаточно. Я просто не могу сказать, сколько от вас бед.

— Мы пытались вырваться из-под твоей опеки, — сказал Денни. — Почему ты держишь нас как заключенных?

Молли вскипела:

— Давайте не будем разыгрывать мелодраму. Вы просто два парня в моем распоряжении, пока я не передумаю.

— На всякий случай, если ты не в курсе, — не выдержал Бад, — Линкольн освободил рабов уже много лет назад.

Молли проигнорировала эту ремарку.

— Я вынуждена была сказать неправду охраннику Эндрю, тому, что стоит у ворот. Я сказала, что вы мои племянники из Джорджии, приехавшие в гости. Я наврала ему, что мы поссорились и поэтому вы пытались уйти. А ваши родители, как я ему сообщила, погибли в автомобильной катастрофе, когда вы были маленькими, и я просто обязана о вас заботиться.

— Очень мило, — сказал Бад.

— Еще я сообщила ему, что у вас обоих проблемы с нервной системой.

— Мы и дальше будем придерживаться этого направления.

— Я не люблю лгать, — добавила Молли, — обычно я так не поступаю.

— А стрелять в людей ничего? — вскричал Денни, — простите меня, леди, но я думаю, вы самая проклятущая трахнутая старуха.

Глаза Молли сузились:

— Пожалуйста, не употребляйте этого слова в моем присутствии.

Денни промямлил, что сожалеет. Он толком не понял, какое слово она имеет ввиду.

— Я не уверена, что охранник Эндрю поверил во все это, — продолжала Молли, — и я не удивлюсь, если он доложит о происшедшем. Вы можете заиметь массу проблем.

Бад подвинул подушку со льдом у себя на голове.

— Вы меня слышите?

— Каждое слово.

— Потому что у меня плохие новости, для каждого из вас.

— Что еще, — встрепенулся Денни.

— Это передали по телевизору вчера вечером, мыши-полевки умерли. Были убиты на шоссе.

Денни в ужасе взглянул на своего партнера, чьи глаза впились в пожилую женщину, ожидая, без сомнения, как появится этот чертов пистолет из ее кармана.

Молли сказала:

— Я не знаю деталей, но это и не важно. Мне абсолютно безразлично.

«Хорошо, — подумал Бад, — может на сей раз она не будет в нас стрелять».

Она продолжала:

— Если бы я только знала, какими неаккуратными и безответственными вы будете, я бы никогда не наняла вас на эту работу.

Молли сняла свои очки. Ее серые глаза затуманились.

— Мыши-полевки исчезли из-за меня, — горестно сказала она, — и из-за вас тоже.

— Нам очень жаль, — пробурчал Бад.

— Да, — подтвердил Денни, — это очень печально, что они умерли.

Молли совсем раскисла.

— Это преступление против природы. Смерть этих милых существ… Я не могу вам передать… это против всего, для чего я работаю, всего, во что я верю. Как я была глупа, решившись пойти на это преступление.

— Да, это так, — подтвердил Бад.

Денни не понравился сарказм Бада. Он обратился к Молли.

— Но мы понятия не имели, что они так редки. Эти крысы выглядели как все остальные.

— Теперь уже не имеет смысла обсуждать все это. Дело сделано. Теперь мы будем искупать свою вину.

— Искупать? — повторил Бад подозрительно.

— Что это значит? — спросил Денни, — я не знаю такого слова.

— Объясни ему, Бад.

— Это значит, мы должны будем что-то сделать взамен.

Молли кивнула.

Бад думал совсем о другом. Какую ложь сказала Молли охраннику насчет их пулевых ранений. И кому охранник может доложить, в какую-такую ассоциацию, и почему они должны ее так бояться?

— Вы когда-нибудь слышали о «Матерях Природы»? — спросила Молли.

— Нет, — ответил Бад.

— Я тоже никогда не слышал.

— Неважно, но с сегодняшнего дня вы наши члены. Поздравляю вас, джентльмены!

— Это что, нечто вроде клуба любителей природы? — спросил Денни.

— О, вам понравится.

— Что ты хочешь, чтобы мы сделали? — прервал ее Бад.

— К этому-то я и веду, — ответила Молли, — между прочим, Кингсбэри обещал награду тому, кто найдет бандитов.

— Только не это, — воскликнул Денни.

— Очень увесистая награда, судя по газетам.

— Это прекрасно, — сказал Бад ледяным тоном.

— Что вы заволновались, я никогда никому не расскажу правды.

— Как ты могла? — возмущался Денни, — ты приказала нам ограбить это место!

Лицо Молли приняло озабоченное выражение.

— Да, это очень трудно понять, что пожилая и степенная женщина, как я, оказалась замешанной в такое безобразное преступление. Я надеюсь, ФБР правильно решит, кому верить: двум проходимцам с криминальной наружностью или пожилой леди, которая никогда не нарушала закона.

Денни злобно вперился в пол.

— Да, вынужден признать, что ты асс, — сказал ей Бад.

* * *


Мост Кард Саунд соединял северную и южную часть Флориды. Джо был там двумя часами раньше, чем было договорено, в 10 часов. Он проехал лишних полмили и немного прогулялся. Джо расположился так, чтобы увидеть машину, которая доставит таинственного незнакомца, назначившего встречу. Он знал, что это будет не доктор Кушер, Нина никогда не ошибалась в голосах. Джо не ожидал какого-нибудь покушения, но хотел изучить этого человека, может быть даже запомнить номер машины.

Ничто не двигалось по дороге.

Джо заметил двух рыболовов невдалеке. Он всмотрелся внимательнее, казалось, они были слишком серьезны для рыбной ловли. Они забрасывали удочки, потом вытягивали назад и, не смотря на крючок, снова забрасывали. Один из них был маленький, коренастый и черный, как кофе. На обоих были бейсбольные кепки. Регулярно на дороге появлялась пара горящих фар, и Джо смотрел, остановятся ли они или проедут мимо. Джо заметил, что, как ни странно, два рыбака проделывали то же, что и он. Это был плохой знак.

С приближением полуночи они и вовсе перестали рыбачить, а целиком сосредоточились на дороге. Джо понял, что ему устроили засаду какие-то головорезы. Самое плохое было то, что они стояли прямо между Уиндером и относительно безопасным островком. Проще всего было нырнуть с моста, это оставило бы их в дураках, все их приготовления провалились бы. Но здесь было мелко, и если у них было оружие, они застрелили бы его как черепаху. Одна надежда была на то, что они не узнают его в темноте, да еще и с обрезанными волосами. Наверняка они будут ждать его к 12 часам, как сказал этот неизвестный, назвавшийся именем Кушера.

Джо обдумывал это, стоя с удочкой и притворяясь обычным рыбаком. Но стратегия пребывания незаметным срабатывала лишь до тех пор, пока мощная рыба не соблазнилась приманкой Джо. Удочка задергалась у него в руках, и он рефлекторно дернул удочку, чтобы взглянуть на крючок. Рыба качнулась к рыбаку, потом в сторону воды. Жужжание сматывающейся катушки Джо раздалось в воздухе. Два головореза прекратили разговаривать и заинтересовались тем, что случилось.

Джо Уиндер знал, что это была удача, чертовская удача. В любой другой день он был бы страшно горд подцепить такую рыбу, но не сегодня. Боковым зрением Джо отметил, что те двое пристально рассматривают его. Они тыкали в него пальцами, и он не мог их винить, рыба, действительно, была просто огромная.

Джо знал, что надо делать, но никак не мог взять себя в руки. Размотать катушку. Выкинуть эту проклятую рыбу, пока те двое не приблизились. Вместо этого Джо игрался с рыбиной, как профессионал. «Я что, ненормальный? — думал он в это время. Одному мне не вытащить эту штуковину. Головорезы наверняка захотят помочь мне, они это сделают, и тогда увидят, кто я, и это будет конец. Одна мертвая рыбина и один мертвый дурак.»

Рыбина плескалась в своем загоне. Даже в воде темной, как чай, было видно, какая она большая и красивая. «Двенадцать фунтов», — подумал Джо.

Один из парней помахал рукой, и Джо обернулся.

— Отличный улов, — крикнул тот, — рыбина просто восхитительная.

— Спасибо, — крикнул в ответ Джо. Может, он ошибался. Может, эти парни не такие уж и плохие, могли же они прийти просто чтобы поговорить, а не убивать его. Вдруг Кушер у них, и они хотят выкуп. Джо стоял в ожидании. Через несколько минут он услышал их тяжелые шаги по дороге. Они. были за его спиной, их дыхание было хорошо слышно. Один из них жевал жвачку.

— Чего ты ждешь? — спросил тот, который побольше.

— Она еще не готова, — ответил Джо, боясь повернуть лицо и взглянуть на них, — еще дышит.

— Нет, смотри, уже задохнулась, — сказал маленький.

Рыба уже не шевелилась.

— Хороший будет ужин, — позавидовал большой.

— Да не слишком.

— Не хочешь, мы возьмем ее с собой, да, Энжел? — оба они засмеялись. Тот, который поменьше, Энжел, сказал, что пойдет соберет их пожитки. И с грохотом стал спускаться с холма.

Джо Уиндер моментально представил себе картину, как два этих молодца в кепках пьют пиво, смотрят фильм и готовят рыбину, сделав свое дело. Нет, это было выше его сил. Он положил руку на катушку и размотал ее до конца, как бы случайно.

Проделав несколько движений, якобы пытаясь спасти улов, он выругался, стараясь казаться огорченным.

— Да, это было чрезвычайно глупо, — воскликнул здоровый тип, — ни хрена ты не понимаешь в рыбной ловле.

— Это точно.

Парень случайно взглянул Джо в лицо, Джо ничего не мог с этим поделать.

Тут он схватил его за плечо:

— Эй, да ты работаешь в парке?

— Каком еще парке?

— Слушай, это тот парень? — обратился один к другому.

— Да, точно.

Джо увидел, что они злятся на себя за то, что сразу его не узнали.

— Вы мистер Рыболов, — обратился к нему здоровый.

— Ну я, а вы те, кто хотели поговорить о Кушере?

Тот, кого звали Энжел рассвирепел:

— Два часа с этими чертовыми комарами, а ты стоял прямо здесь!

Он сильно ударил Джо по почкам. Джо понял, что они пришли сюда не для болтовни.

Почва стала уходить у него из-под ног. Он упал и ударился о какой-то камень.

Кажется, он потерял сознание. Потом он почувствовал, что его волокут под руки и это было ужасно больно. Они очень спешили.

На одно ухо ему кричали:

— Что он сказал по телефону?

— Кто?

— Крысиный доктор.

— Ничего.

— Врешь, свинья.

— Честно, он только оставил сообщение о встрече. Джо попытался идти, но ноги беспомощно болтались в воздухе.

— Он хотел встретиться со мной, но не сказал зачем, — с трудом продолжал Джо.

— Лжец, — услышал Джо другим ухом.

— Нет, я говорю правду.

Его дотащили до машины. «Бренко». Белый. «Форд Бренко», — подумал Джо. — Запомню на всякий случай».

Пока здоровый детина связывал Джо, второй врезал ему в челюсть. Затем он ударил его в правый глаз и сразу же в левый.

Джо почувствовал, что лицо его заливается кровью, оно горело, как в огне. Даже если ему повезет, скоро он весь оцепенеет.

Энжел работал на славу. Каждый удар был резким и сильным. Удары были классными, если бы не боль, которую они причиняли.

Наконец, переведя дыхание, он проговорил:

— По-моему, он ничего не знает. Потом добавил что-то по-испански.

— Все он знает, дерьмо паршивое, — наконец заключил он, ударяя Джо в живот.

«Все. Невозможно ни дышать, ни видеть, ни говорить».

Но здоровый детина продолжал свое дело, Джо перекатывался по земле, как бревно.

Тут человек, которого звали Энжел, произнес:

— Эй, что такое?

Что-то новое было в его голосе, казалось, он был сконфужен. Даже ничего не видя, Джо с уверенностью мог бы сказать, что он обращался не к нему и не к кому другому.

Какая-то суматоха случилась вокруг машины. Энжел взвизгнул, как щенок.

Шум заставил Джо приподнять голову и открыть то, что осталось от его глаз. Сквозь пелену он увидел удаляющиеся спины головорезов, бежавших к мосту так быстро, как они могли.

«Куда они?» — подумал Джо.

Кто-то вытащил Джо из машины и положил на землю. Изо всех сил он пытался сконцентрироваться на лице. Лицо? Нет, это была маска, какая-то серебряная птица из библейских рассказов. Нечеловеческие глаза: один зеленый, как елка, а другой темный, мертвый. Кроме всего, ореол из цветов. Это судьба. Маска приблизилась и зашептала Джо на ухо. Слова перекатывались, как кубики при игре в кости. Незнакомец отпрянул и повторил:

— Я немного опоздал.

Джо Уиндер попытался вглядеться, но все, что он перед собой увидел — это длинный нос. Он услышал, что по дороге едет машина, и повернулся в ту сторону. Вскоре он был ослеплен парой горящих фар, свет был все ярче и ярче… или это был космический корабль?

Когда Уиндер повернулся, он был один. Человек, спасший ему жизнь, исчез. Машина пронеслась мимо, не снижая скорости. Джо печально посмотрел ей вслед.

Еще час назад он мог ходить, а десять минут назад мог пошевелить ногами.

Он лежал около дороги и считал машины, пролетающие мимо. Семь автомобилей пронеслось и не подумав помочь. Джо размышлял: «Может, я выгляжу не так ужасно, как чувствую себя? Может, в темноте крови не видно?»

Двое или трое едва не наехали на него, а один швырнул в Джо бутылку.

Появилась восьмая машина, делая по меньшей мере 70 миль в час и направляясь к острову. Джо увидел сверкающие фары и услышал шуршание шин. Машина сбросила скорость, и голос произнес:

— Боже мой, парень, с тобой все в порядке?

— Не совсем, — вымолвил Джо.

Смертельно бледный, он с трудом сдерживал судороги, пытаясь вскарабкаться в машину. Тут он почувствовал что-то большое и твердое. Это была голова животного. Он понадеялся, что она была н настоящая.

Керри Лейнер кинула ее на заднее сиденье. Он пыталась помочь Джо сесть. Когда Джо был засунут, она захлопнула дверь и заперла на ключ.

— Не могу поверить, — сказала она и нажала на газ.

Джо казалось, что они едут со скоростью 500 миль в час и прямо по океану.

Керри скользнула по нему взглядом, чтобы убедиться, дышит ли он еще?

— Извини, не помню твоего имени, — сказала она наконец.

— Джо. Джо Уиндер.

— Джо, не могу поверить, что они сделали это с тобой…

Джо приподнял голову.

— Кто? Кто это сделал?


9


Керри сняла с Джо грязные вещи.

— Хочешь, чтобы я позвонила твоей подружке?

Уиндер сказал, что не стоит.

— Она будет дома только в четыре утра.

— Что она делает? Кем работает?

— Говорит всякую чушь, — пояснил он, — по телефону.

Она присела на край кровати и положила руку ему на лоб, пытаясь определить температуру.

— Спасибо за то, что привела меня в чувство.

— Не стоит благодарности. Хочешь освежиться пивом?

— Нет, спасибо, здесь в аптечке есть обезболивающее.

Она принесла ему лекарство, и он мигом выпил. Джо явно почувствовал себя лучше, так как начал кое-что вспоминать и среди его чувств была не одна только боль, но и гнев.

— Так кто же меня бил? — спросил он.

— Не знаю, думаю, это был кто-то из парка. Мне кажется, ты сунул нос не в свои дела.

— Я этого не делал, — сказал Джо, — пока.

Он почувствовал, что она поднялась с кровати и начала ходить по квартире. Он позвал ее, и она вернулась.

— Я хотела подыскать что-нибудь, чтобы перебинтовать тебя.

— И так хорошо, — противился Джо, — только дышать больно.

— Может мне не стоит тебе говорить, но Волшебное Королевство совсем не то, что можно увидеть на первый взгляд. Это не игры и смех, на него поставлены огромные деньги.

— Ты. хочешь сказать, что на этом делают нечистые деньги?

— На всем делают нечистые деньги, если покопаться, — голос ее дрогнул, — я хочу сказать, что это не имеет отношения к твоей работе. Тебе не следует лезть туда, куда не надо.

— Моя работа, наверное, закончилась.

— Что ты делал там ночью?

— Встречался кое с кем у моста. А ты?

— Я была на дне рождения в Южном Майами. Позвали родители, хотели, чтобы их малыш познакомился с Енотом. Ты бы только видел этот дом.

— Что ты делаешь на таких вечерах?

— Танцую с детьми. Фотографируюсь, конечно, все хотят иметь фотографии.

Она опять потрогала его лоб.

— Ты все еще горячий, может быть, все-таки следует позвать твою подругу?

— Не надо, пожалуйста.

Он не хотел, чтобы Керри наткнулась на животрепещущий рассказ Мириам.

— Вот что важно, не видела ли ты кого-нибудь еще на дороге? Что-то вроде клоуна.

— Джо, тебе нехорошо? — поинтересовалась Керри.

— Нет, я серьезно. Здоровый детина с цветами вокруг головы, как из цирка.

— Это не цирковой персонаж то, что ты описываешь. Это Иисус.

— Ну-ну, так ты видела кого-нибудь на дороге? Это все, что мне нужно знать.

— Никого. Так что ты решил насчет звонка в полицию?

— Плохая идея. Особенно при исчезнувшем Кушере. Вдруг эти негодяи вернутся?

— Те подонки, которые тебя так отделали? Я не думаю, Джо.

Она ничего не говорила несколько минут. Джо пытался понять по выражению ее лица, о чем она думает.

— Как много она, твоя девушка, говорит по этому сексуальному номеру?

— Не так уж и много. Двести разговоров в неделю, иногда меньше. Они так же могут продавать видео.

— Тебе это не нравится?

— Да, но Нина со мной не согласна. Она говорит, что в каждой работе присутствует творчество.

Керри повернулась:

— Конечно, она совершенно права, твоя Нина. Знаешь, чем я занималась, перед тем, как прийти сюда? Работала на фармацевтической фабрике. Не знаю, наверное, я сошла бы с ума, если бы не решила для себя, что каждую капельку я капаю по-разному. Это было очень сложно при темпе 30 капель в минуту. Послушай, Джо, ты должен знать. Что-то случилось с тем доктором. Нашли записку.

— Да?

— Ты понимаешь, какого рода записку я имею в виду? Плохую. Прощай, жестокий мир, и так далее. Говорят, ее обнаружили у него в столе.

— А что точно написано в этой предположительной записке?

— Я не знаю деталей, — Керри встала, — отдохни, это ведь не точно.

— Дай мне еще пилюли и посиди со мной минутку.

— Нет, не могу.

— Дай еще пилюлю!

— Спи, Джо.

* * *


В 8 часов утра около моста Кард Саунд собралась толпа, глазеющая на повешенного на мосту человека. Издалека он выглядел как манекен со слишком длинной спиной. Но вблизи он смотрелся совсем иначе. В основном собрались туристические семьи, ехавшие во Флорида Кейс. Некоторые даже вынули свои портативные камеры, чтобы заснять происходящее. Лучше всего было видно с реки из лодок. Мачта одной шлюпки зацепилась за висящего мужчину и сдернула с него брюки.

Человек из Медицинского общества стоял и печально смотрел на мертвое тело, качающееся на ветру в сорока футах над водой. Рядом с ним стоял Билл Хоукинс из Федерального Бюро Расследования и задавал вопрос за вопросом, на которые медицинский эксперт не отвечал. Он был абсолютно уверен, что этот агент из ФБР ничего из себя не представляет.

Ледяным тоном эксперт произнес:

— Мы ничего не можем сказать вам сейчас, кроме того, что он совершенно мертв, это очевидно.

Он догадывался, как подобные агенты делали свои карьеры, и положение Билла Хоукинса не вызывало у него уважения.

— У бедняги уже давно не бьется сердце, — заметил агент, — что вы думаете об этом?

— У него загорелые яйца, вот что я вижу. Надеюсь, скоро его спустят.

Агент Хоукинс серьезно кивнул. Он вручил медицинскому эксперту свою визитку. Такие люди просто обожают раздавать визитки.

— Я вам позвоню, если что-то прояснится, — соврал эксперт. Хоукинс поблагодарил и направился к своей машине, его легко было различить — темно-серый костюм, движущийся в море футболок и шорт.

Веселый следователь скоро встретился с не менее веселым патрульным из Флоридской Дорожной Охраны.

— Классный день для повешенья, — сказал патрульный. Его звали Джим Тайл. На нем были обычные зеркальные солнечные очки с позолоченной оправой.

— Я не вижу веревки, — сказал Хоукинс, глядя на висевшего над ними мужчину, — на чем он повесился?

— Может, на рыболовной леске? — предположил Тайл. Следователь несколько минут размышлял над этим предположением. Потом он произнес:

— Хорошо, Джим, а что вы думаете?

— Думаю, это безобразный способ для сведения счетов с жизнью.

Длинный молодой человек вышел из толпы, подошел к следователю и без слов протянул правую руку. Хоукинс донял, что это был не полицейский, скорее кто-то из служащих парка, так как на ремне у него висела звериная голова, напоминавшая енота или медведя.

Чарльз Челси подошел поближе к повешенному, не смотря на него. Дрогнувшим голосом он спросил:

— Что вы можете сказать об этом?

— Расследование ведется, — был ответ Хоукинса.

— Прекрасно, но, пожалуйста, побыстрее.

Медицинский эксперт взглянул с улыбкой на звериную голову у Челси:

— Это вряд ли нас поторопит, — сказал он.

Спор о том, куда везти тело, продолжался все утро. Это была «географическая» дилемма. Середина моста Кард Саунд лежала на линии раздела между территориями Дейд и Монро. Первыми приехали медэксперты из Монро и решили, что мужчина повесился на территории Дейд, и они не ответственны за все мероприятия по разбирательству в происшедшем. Эксперты с территории Дейд утверждали, что труп висел как раз на краю территории Монро. К тому же, их морг просто забит, и ничего страшного не произойдет, если морг Монро возьмет себе один лишний труп. Мертвое тело проболталось еще четыре часа, пока эксперты из Монро не объявили, что их срочно требуют прибыть на место происшедшего только что крупного дорожного столкновения. Их коллеги пришли в замешательство, ясно понимая, что их оставили в дураках.

Следователь обратился к Челси:

— Надо бы заснять все это, нам потребуется видеть обстановку точно такой, какой она была.

Чарльз Челси начал было негодовать по поводу такого отношения к делу, но изменил свое мнение, как только внимательно посмотрел на Тайла. Тот был очень высоким, мускулистым и смуглым, — все это раздражало Челси. Он почувствовал, что Джим Тайл не из тех, кто смотрит на титулы, но тем не менее Челси представился как вице-президент Волшебного Королевства.

— Очень остроумно.

— Да, — вежливо отозвался Челси. Потом, повысив голос, — мы можем обойтись без этого спектакля.

Он помолчал и продолжил:

— Все эти люди ехали к нам в парк.

— Откуда вы знаете? — спросил Тайл.

— Судите сами, куда еще могли они направляться и зачем.

— Другими словами, вы хотите, чтобы все это как можно скорее рассосалось.

— Да, конечно, — подтвердил Челси.

— Настоящее соревнование.

Глаза Челси сузились. Он холодно сказал:

— Я не это хотел сказать, — Челси попытался обратиться к разуму собеседников, — сами посудите, не лучшее развлечение для детей глядеть на повешенного.

— Кажется, им это нравится. Хотя нам не требуются зрители, — добавил агент Хоукинс — К сожалению, такое часто случается в жизни.

— Вы не могли бы ускорить, чтобы его… сняли? Чем дольше он будет висеть, тем больше людей остановится, — сказал Чарльз, оглядывая толпу, — да, это была плохая идея.

Джим Тайл не мог больше этого выносить:

— Что было плохой идеей?

— Про Флориду, да ты не поймешь.

Челси развернулся и исчез в толпе глазеющих. Следователь еще раз обратил взор на тело, свисавшее с моста, и спросил у Тайла:

— Так как насчет того, чтобы снять его?

— Это очень просто, — отозвался патрульный, — я залезу и обрежу веревку.

— Ты действительно думаешь, что это выход из положения?

Джим Тайл посмотрел на него с усмешкой.

Тот продолжал:

— Я имею в виду, при всех этих людях? Что, если он ударит кого-нибудь, посмотри, сколько под ним лодок. Я думаю, это слишком рискованно, кто-нибудь обязательно пострадает.

— Разве что от упавшего полицейского, — сказал Тайл задумчиво.

— Очень остроумно. Посмотри на всех этих проклятых туристов.

Джим взял рупор и велел всем лодкам причалить к берегу. Также он велел следить за детьми. Потом он подошел к середине моста и увидел, что прочная рыболовная леска была обвязана вокруг перил. Второй конец лески обвивался вокруг шеи повешенного. Полицейский взял 35-миллиметровую видеокамеру и снял мост, леску и повешенного.

Потом он отложил камеру и посмотрел в сторону следователя. Когда тот дал знак, Джим обрезал леску.

Толпа заревела: О-о-о-о-о! Затем раздался всплеск. Лодка с полицейскими подплыла к трупу, и он был выловлен. Следователь поделился своими соображениями с Джимом:

— Я не думаю, что это самоубийство.

— Что, кто-то заманил его сюда?

— Нет, мне кажется, случилось приблизительно следующее, — начал объяснять Хоукинс, жестикулируя руками, — ты знаешь, как эти кубинские парни накидывают петли на шею?

Он показал на себя, как будто у него что-то было на шее.

— Я так думаю, он подошел помочиться… кстати, какого цвета у него были глаза? Наверняка, карие.

— Я не видел, — сказал Тайл. У него было предубеждение против трупов.

Медицинский эксперт вручил Хоукинсу бланк с описанием повешенного.

— Я был прав, — произнес следователь, — карие.

— Черт возьми, я знал его, — воскликнул Джим, — он не был рыбаком.

— Интересно, как его звали. Он потерял свое удостоверение вместе со штанами.

— Энжел, — сказал патрульный, — Энжел Гавирья. Не спрашивайте меня, как это пишется.

— Откуда ты его знаешь?

— Он пытался стать полицейским, — проговорил Джим, накрывая мертвое лицо, — перед тем, как его осудили.

— Осудили за что?

— За убийство первой тяжести.

— Боже мой. И вот он…

* * *


Бад Шварц был взломщиком с тех пор, как ему исполнилось 17. Он и не гордился этим, но и не стыдился. Это было его периодическим занятием. В этом выражался его талант. Мать очень старалась отправить его на честную работу, Бад был единственным из ее трех детей, так и не сделавшим себе карьеру. Его сестра была адвокатом, а брат биржевым маклером, и оба были бедны, как церковные мыши.

Бад Шварц был обманщиком, но он жил в гармонии с самим собой. Он считал себя опытным взломщиком, стремительным, расчетливым и неуловимым. Те пять раз, что его ловили — это были случайности. Ротвейлер, которого не было раньше в этом саду, всевидящая соседка, ухаживающая за своими проклятыми бегониями в 3 часа ночи — все это всего лишь случайности. Творческие неудачи, как считал Бад. На самом деле он был консервативным, не любящим неоправданный риск, парнем. Почему он согласился украсть мышей для Молли, он сам не мог понять. Днем, в толпе людей, в центре этого чертова парка. Господи Иисусе!

Может быть, потому, что десять тысяч это десять тысяч. В своей профессиональной воровской карьере он никогда не воровал ничего, что стоило бы больше тысячи долларов. Кто смог бы обвинить его за то, что он сказал «Да» Молли Макнамаре? К тому же еще Денни, который представляет из себя пару рук и все, ну еще развлекает тебя и помогает вести машину.

Итак, они встретились с этой женщиной один раз, потом второй. Получили инструкции, но ни слова о том, что делать с этими мышами. Бад был уверен, что главное — освободить их, потому что Молли все время говорила «освобождение». Естественно, если бы он тогда знал то, что знал сейчас, он никогда не бросил бы одну из мышек в красный «Лебарон».

А теперь, когда с мышами было покончено, Бад и Денни убивали время у Молли, смотря слайды про животных.

— Это северо-американский крокодил, — поясняла Молли.

— Как аллигатор, — воскликнул Джо.

— Нет, это совершенно разные животные, этих осталось всего несколько десятков на всей планете.

— Правда? — переспросил Денни.

Молли начал ему объяснять, но Бад прервал:

— Может перейдем к следующему слайду.

Следующей была бабочка.

— Какая красивая, — зачарованно протянул Денни, — правда, Бад? Неужели она тоже последняя?

— Красивая. Что дальше?

Молли поинтересовалась, куда он так спешит.

— Не важно, — ответил Бад.

— Может, ты думаешь, что-то интересное идет по кабельному телевидению?

— Правда, — спросила Молли, — что же ты раньше не сказал. Мы можем продолжить завтра.

— Все о’кей. Продолжайте по программе, — ответил Бад.

— О, это мы вчера уже видели, — сказал Денни.

— Разве?

— Дальше, — процедил Бад.

Появилась картинка под названием «Мышиный лес в Кей Ларго». Денни воскликнул:

— Эй, они выглядят, как те мыши!

— Не совсем, — поправила Молли, — это разные обитатели Кей Ларго. Она начала расписывать, как это происходило: всего несколько акров осталось бедным животным.

Бад Шварц сидел в раздумье: «Не думал, что будет так тяжело сбежать отсюда. Если украсть пистолет, что она сможет сделать?»

Самое печальное было то, что Бад не любил оружия, никогда не стрелял. Выстрелы Молли только укрепили его в уверенности, что пистолет — оружие для ненормальных. Он знал закон, а закон был очень снисходителен к безобидным взломщикам, взломщик же с оружием был уже не взломщик, а вооруженный преступник. И не только срок для преступников был больше, отношение к ним было совсем другое.

Бад Шварц решил, что надо все серьезно обдумать.

Следующий слайд заставил Молли на минуту замолчать.

— Это тот, кто спасает животных? — спросил ее Денни.

— Совсем нет. Это Кингсбэри, тот, кто разрушил все на острове.

Денни поднял подбородок с рук, переспрашивая:

— Да? Как?

— Мистер Кингсбэри — основатель Волшебного Королевства — так называемого развлекательного парка, известного вам. Это для туристов. Кингсбэри не заботит тот вред, который приносит парк окружающей среде, он только богатеет.

Бад изучал этого человека средних лет. Кингсбэри улыбался и, можно сказать, это его только портило. Его нос был огромен.

— Враг общества номер один, — произнесла Молли, глядя на экран, — парк и так все загрязняет, а тут еще эти площадки под гольф в Фалькон Трейс, у него в этом проекте исключительно меркантильный интерес. Кингсбэри поглощает все, как мировой океан. Это означает — никаких крокодилов, никаких мышей и бабочек.

— Никаких бабочек? — встрепенулся Денни, смотря на Молли с неподдельным ужасом.

— Но можно его остановить, правда ведь? — вмешался Бад.

— Да, и вы можете помочь.

— Как? — отозвался Денни, — что мы можем сделать?

— Мне надо знать в полной степени финансовую заинтересованность Кингсбэри, видите ли, есть легальные методы борьбы, но нам надо все знать точно, — она выключила проектор и включила свет, — к сожалению, Кингсбэри очень скрытный человек. Но каждый документ, который мы получим, позволит нам возбудить уголовное дело. Он очень аккуратен и нанимает всегда самых сильных защитников.

По виду Денни нетрудно было понять, что он поглощен этой затеей.

— Продолжай, — проговорил он.

— Денни, мы взломщики, ты помнишь об этом? — обратился к нему Бад, — а что делают взломщики?

Денни взглянул на Молли.

— Твой партнер подкинул неплохую мысль, — произнесла она.

— Минутку, больше не будет мышей?

— Господи, конечно, нет, — сказал Бад.

У него родился план, и он почувствовал себя лучше, думая о деньгах Кингсбэри.


10


Нина не поверила ни одному его слову.

— Ты напился, открыл рот, и кто-то тебя избил.

— Нет, все было не так, — проговорил Джо. — «Правда ее только испугает», — промелькнуло у него в голове. Он присел и, сощурившись, посмотрел на солнце.

— Ты меня так разочаровываешь, — сказала Нина, изучая синяки на его лице.

— Нет, я не был пьян, — говорил Джо, как на духу, — просто это были грабители.

Нина указала на бумажник.

— Ты говоришь, грабители? Ну и грабители.

— Машина их спугнула.

Она закатила глаза:

— Ты только хуже делаешь.

— Что же, по-твоему, случилось на самом деле? — спросил он, вытаскивая ноги из-под одеяла. Нина смотрела настороженно.

— Я чувствую аромат духов, у тебя была женщина этой ночью?

— Нет, женщина всего лишь привезла меня. Она увидела меня на мосту Кард Саунд и собиралась обратиться в полицию. Я попросил привезти меня сюда, где я смогу быть с любовью всей моей жизни.

— И ты ее трахнул.

— Ну да, шесть-семь раз, не более того. — Он пошел в ванную и залез под душ. — Нина, будь разумной. Кто будет заниматься со мной любовью, когда я так выгляжу?

— Не я, во всяком случае.

— И никто не будет. К тому же, я был полумертвым.

Нина улыбнулась.

Джо поинтересовался, какой козел звонил так рано и разбудил его.

— Твой начальник Челси. Он хотел сказать тебе, что сегодня утром на мосту обнаружили повешенного. — Джо напрягся. Он сделал воду такой горячей, какую только мог выдержать. Может быть, этот мертвый был Энжел, а может и тот, кто спас Джо от него.

Когда Джо закончил, Нина уже стояла наготове с полотенцем в руках. Она была в белом лифчике на тоненьких бретельках и больше без ничего. Уиндер взял полотенце и обернул вокруг головы.

— Почему ты так говоришь об этом, — пробурчал он.

— Ты слышал, что я сказала о мертвом человеке?

Она сняла то, что на ней еще оставалось и тоже влезла под душ.

— Не включишь чуть-чуть холодной, я сварю себе ноги.

— Извини, — Джо повысил голос из-за шума воды, — ну и почему же Челси звонит мне, когда в пяти милях от Королевства находят труп?

Нина не ответила. Джо присел рядом, чувствовал он себя гораздо лучше. «Побольше горячей воды и все», — думал он.

Когда Нина вышла, Джо отметил, что она была восхитительна, как русалка.

— О, прекрати.

— Не останавливай меня, пожалуйста, не останавливай.

— Убери свои руки, — резко прервала Нина, — и одевай штаны. Челси ждет тебя в офисе.

— Я позвоню и предупрежу, что болен.

— Нет, ты не можешь. Он звонил не насчет трупа, а насчет кита.

— Орки?

Нина приоткрыла дверь ванной. Джо не мог не обнять ее.

— Что точнее сообщил Челси?

— Челси сказал, что кит мертв.

— Хм, — засомневался Джо, — наш кит погиб?

— Я не знаю. — Нина впрыгнула в трусы, — он велел придти тебе сразу же, это очень срочно.

— Сначала пойдем в постель. — В зеркале Джо видел два лица, склонившихся в поцелуе, скрещивающиеся руки.

— Хорошо, Джо, — произнесла Нина, — но ты меня очень разочаровываешь…

— Это не было то, что ты думаешь.

— …и я делаю это только потому, что тебе больно. Нина механически взяла его за руку и увлекла на кровать.

— Я тебя предупреждаю, это будет не акт страсти, а акт жалости.

— Я принимаю это, только давай больше не будем разговаривать.

— Хорошо, больше не будем.

* * *


Орки, кит-касатка появился в Волшебном Королевстве при особенных обстоятельствах. Его настоящее имя (данное ему его хозяевами на побережье Английской Колумбии) было Самсон. В глубоком ступоре из-за лекарств его привезли в Калифорнийский морской парк. Длина кита составляла 29 футов и 7 дюймов, огромный экземпляр касатки-самца. Самсон был больше, чем остальные киты-убийцы, живущие в различных водоемах, и был к тому же самым упрямым и непокорным. Уже в первые шесть месяцев он искалечил двух тренированных бурых дельфинов и откусил хвост известному морскому льву по имени Мистер Мэджи.

Дрессировщики работали от зари до зари, пытаясь обучить новую звезду старейшим трюкам китов — прыжкам сквозь пластиковый обруч или хватанию мертвых рыбешек из рук — но безуспешно. Один день он просто блистал, но на следующий он даже не желал выныривать из воды. Зрителям вряд ли это понравилось бы. К тому же остальные киты отказались плавать с ним в одном водоеме.

Совершенно случайно заметили, что Самсон просто бесится от зеленого цвета. Однажды дрессировщик одел ярко-зеленый костюм. Самсон должен был открывать выступление, принеся очень бережно в руки молодого человека в шлюпке русалку, которую надо было достать с большой высоты. Но в это утро Самсон схватил куклу-русалку, протащил ее по всему бассейну и швырнул ее на трибуны, а затем выхватил дрессировщика в зеленом костюме из его шлюпки и тоже бросил его на трибуны, а сам нырнул под воду и стал неустанно носиться по водоему. Как только кто-то пытался остановить его, Самсон резко выныривал с разинутой пастью. Толпе это понравилось. Все решили, что это была часть представления.

В результате специалисты Калифорнийского парка заключили, что этот самец слишком опасен. Они решили сплавить его в какое-нибудь отдаленное место, на Флоридское побережье, например, но сначала они поменяли ему имя на Раму.

Все это случилось в то время, как повсеместно стремительно распространялись слухи об опасных китах-убийцах, а различные группы по охране животных боролись за отстранение таких животных от демонстрационных выступлений. Слава о поведении Самсона распространилась очень быстро, поэтому было необходимо его переименовать. Наконец, сделка совершилась, и Самсона перевезли в Сарасоту. Путь был очень тяжелым и мучительным для кита, и когда он прибыл на место, то был в отвратительном настроении, к тому же жаждал мести. В первые же пятнадцать минут его пребывания в новом водоеме, он напал на другого самца и разрушил заграждения. Время шло, и в его характере проявлялись новые черты. В одно прекрасное воскресенье животное вырвалось из своего загона на просторы большого водоема, проделало несколько рейсов туда-обратно, схватило женщину в зеленом платье, находившуюся на берегу, на глазах у застывших от ужаса людей протащило ее по всему водоему и выплюнуло, как сливовую косточку.

Это случилось как раз в тот момент, когда новые владельцы Самсона поняли, что они оказались в дураках, купив бешенного самца. Раму на самом деле был печально знаменитый невменяемый Самсон.

Моментально его переименовали в Орки, короче, действовали по уже известному сценарию.

Френсис X. Кингсбэри был подходящим болваном. Волшебное Королевство должно было вот-вот открыться, и они закупали животных для водных аттракционов, чтобы выиграть соревнование с диснеевским известным аттракционом. Кингсбэри предложили Орки — прекрасного кита всего за 9000 долларов плюс перевозка! Кингсбэри попался на удочку тут же.

Орки был больше, чем разочарование, он был крупной неудачей. Никто в Волшебном Королевстве так и не смог обучить его ни одному трюку, животное выступало только тогда, когда считало нужным. Лучше всего он проделывал то, что от него хотели ночью, когда, естественно, никого не было на трибунах.

Так как невозможно было предвидеть его настроение, выступления кита не были включены в повседневную программу. Туристы платили деньги, занимали места и надеялись на лучшее. Иногда кит выделывал настоящий кордебалет, но чаще он бесцельно расплескивал воду. Кингсбэри предложил наказать капризного кита «лишением свободы». Орки поместили в крошечный пеликаний бассейн к девяти неповоротливым птенцам. С тех пор Кингсбери и Орки стали врагами и были ими до последнего дня. Неожиданная смерть Орки сама собой все разрешила. Чарльз Челси долго собирался с силами, чтобы выложить шефу всю правду. Он сказал об этой новости, когда Кингсбэри жевал свой обычный сандвич.

— Хорошо, — сказал Кингсбэри, проглатывая кусок, — к черту это проклятое животное.

— Сэр, это плохо, — воскликнул Челси, — нужна ведь «официальная версия».

— Что им до этого паршивого самца, — разозлился Кингсбэри, — ты понял, что я хочу сказать?

Чарльз Челси сказал, что постарается все уладить.

* * *


После нескольких минут любви с Ниной, Джо почувствовал себя совсем хорошо. Он взял такси до Кард Саунд и пригнал свой автомобиль. Затем он переоделся в длинные брюки и рубашку, надеясь, что никто не обратит внимания на его лицо. Когда он подъехал к Королевству, то понял, что беспокоиться не о чем, все глазели на мертвого Орки. Его тушу перетащили на отмель, а водоем оградили по периметру, пытаясь удалить посторонних. Чтобы скрыть от любопытных глаз здоровенное тело кита, Чарльз Челси распорядился накрыть его тентом, снятым с какого-то небольшого местного корабля. Тент был блестящий и с надписью. Десятки фанатов все равно циркулировали вокруг, вдыхая запах мертвого животного. Когда Джо прибыл, опытный ветеринар по имени Кукор стоял на коленях перед брюхом кита.

— Джо, слава богу, — воскликнул Челси с видом жуткой озабоченности. Он отвел Джо в сторону и зашептал:

— Мистер Кингсбэри здесь, он хочет поделиться с тобой своими мыслями.

— Какими мыслями?

— О том, как это серьезно.

— Чарли, я не хочу сказать, что отстраняюсь от этого дела, но, по-моему, я здесь не нужен, — Джо почувствовал на себе чей-то взгляд.

— Джо, не ожидал! Сначала эти проклятые мыши, теперь Орки. Я начинаю выглядеть как губитель животных. А это… очень спорный момент. Несколько недель назад в газете была заметка…

Чарльз Челси так смаковал слова, что Джо Уиндер заключил, что Кингсбэри где-то рядом.

Челси продолжал:

— Мне очень жаль, но тебе придется отправиться работать, как только доктор Кукор сообщит причину смерти.

Джо кивнул.

— Сколько слов?

— Триста. Причем к ближайшим новостям.

— Прекрасно, Чарли. А потом нам надо будет поговорить.

Челси заглянул под тент, чтобы убедиться, что никакой проныра не пролез сквозь заграждение.

— Послушай меня, — обратился к нему Джо, — в парке большие проблемы. Сегодня ночью я убедился в этом на своей шкуре.

Только тут Челси заметил синяки на лице Джо и поинтересовался:

— А что, что-то случилось? Нет, не сейчас. Мы поговорим об этом позже, обещаю.

— Мне нужно знать все о повешенном.

— Позже, Джо, ради Бога.

Они вместе вернулись к толпе. Но вместо того, чтобы погрузиться в размышления по поводу Орки, Джо приблизился к небольшой группе официальных наблюдателей, делающих какие-то заметки. Там был и сам Кингсбэри, наблюдающий за грустной церемонией.

Нервничая, Челси подошел к Кингсбэри и представил ему Джо:

— Это тот, о ком я вам говорил, наш асс.

Кингсбэри был очень хмур.

— Винить нас за это? Какие-то трахнутые каркуны, как они смеют!

— Почему бы и нет, — вмешался Джо.

Челси быстро перебил его:

— Не волнуйтесь, сэр, кит умер своей смертью, все остальное, как всегда, придумали защитники животных. Он положил руку на плечо Джо, — у Джо специальное задание по этому поводу, он разберется.

— Надеюсь на это, — сказал Кингсбэри.

— Вы верите тому, что говорят? — спросил он у Джо, — что я дерьмовый управляющий и что я ничего не смыслю в животных.

— Это неблагодарный бизнес, — ответил Джо.

— Кто поверит.

— Я уверен, что найдется новый кит для представлений. Утешайтесь мыслью, сколько вы теперь сэкономите, когда не надо будет кормить это чудовище.

В этот момент доктор Кукор, ветеринар, вскрикнул и упал около вспоротого животного. Кто-то бросился помочь доктору встать на ноги.

— О боже, — кричал доктор, указывая на что-то в брюхе кита.

— Что? — встрепенулся Кингсбэри. — Что такое?

— Не могу в это поверить, — не унимался ветеринар.

Кингсбэри подошел, чтобы самому увидеть, что же так поразило Кукора. И Джо сделал то же самое, хотя тут же пожалел об этом.

— Позовите же кого-нибудь, — причитал Кукор.

— Похоже на человека, — прокомментировал Кингсбэри. Он обернулся, чтобы взглянуть на Джо, который повис на нем сзади, — что ты на меня повесился?

Джо Уиндер пытался собраться с силами. Труп был не в лучшем состоянии, но можно было понять, кто это.

Нетвердой поступью бледный Кукор отошел от кита.

— Удушье, — объявил он мрачно, — кит подавился и умер.

— Проклятье, — воскликнул Френсис Кингсбэри.

«Подавиться до смерти Уиллом Кушером, беднягой Кушером в его зеленой куртке для гольфа», — пронеслось в голове Джо.

— Позовите кого-нибудь, — говорил Кукор, — кого-нибудь, это не по моей части.

Уиндер отошел в сторону. Сдавленным голосом он сказал:

— За всю мою жизнь не видел ничего более ужасного.

— Ты? — Кингсбэри тяжело засмеялся, — три тонны проклятого дохлого кита наводят на тебя такой ужас?

— Да, — ответил Джо, хватая ртом свежий воздух.

— Я думал на тебя наводит ужас Южная Корея или, может быть, Судан, — говорил Кингсбэри, — об этом всем известно. Эти маленькие чертовы дети умирают там от голода.

— Что? Что вы сказали? — воскликнул Джо.

— Могу предложить тебе лед, быстро.


11


Чарльз Челси объявил, что в газетах не будет даже упоминания имени Кушера.

— Только про Орки, — сказал он Джо.

— Ты просишь меня лгать.

— Нет, только опустить некоторые детали. Кит внезапно умер среди ночи, ученые изучают происшедшее, и т.д., и т.п. И конечно несколько слов о том, что мистер Кингсбэри шокирован и растерян…

Челси сделал паузу, потирая пальцем подбородок, затем продолжил:

— Происшедшее ужасно и… я не знаю, что еще.

— И необычно, — предположил Джо.

— Да, и необычно. Сам посуди, Джо, — продолжал Челси, — что случилось бы с женой… вдовой Кушера, когда она услышала бы в «Новостях» о своем муже.

Один момент Джо видел перед собой двух Челси вместо одного. Что-то творилось с его головой, но он справился с собой и вежливо продолжил:

— Чарли, это трехтонное чудовище съело человека. Это вряд ли сможет долго оставаться нашим секретом.

— Да, я предполагаю, что нам еще придется сделать официальное заявление.

— Я в этом уверен.

— Очень скоро я выбью живущее в тебе дерьмо. Мне надоело, что ты постоянно компостируешь мозги. Долго еще это будет продолжаться?

— До тех пор, пока ты не придешь в сознание, — сказал Джо.

— Ты знаешь какой сегодня день? Два трупа — первый тот, на мосту, а теперь доктор. Я словно выжатый лимон, Джо, физически и морально. Так что, если тебе доставляет удовольствие меня мучить, лучше уходи.

— Покажи мне эту записку о самоубийстве, которую написал Уилл Кушер.

— Это только ксерокс, — сказал Чарли, протягивая Джо лист бумаги.

Это было самое глупое предсмертное послание, которое Джо когда-либо видел.

Большими буквами было написано:


«МОИМ ДРУЗЬЯМ И СЕМЬЕ. МНЕ ОЧЕНЬ ЖАЛЬ, НО Я НЕ В СИЛАХ ПРОДОЛЖАТЬ. ТЕПЕРЬ, КОГДА МОЯ РАБОТА ЗАКОНЧИЛАСЬ, КОНЧАЮ И Я.»


И подпись: «УИЛЬЯМ БЕННЕТ КУШЕР».

Джо сунул листок себе в карман.

— Это фальшивка.

— Я знал, что ты так подумаешь, Джо, но не только мыши доконали его, у него были проблемы дома, если ты знаешь, о чем я говорю.

— Боже мой, — воскликнул Джо, — что же это за проблемы такие?

Челси продолжал:

— Я догадываюсь, что ты сейчас размышляешь о том, кто же так жестоко расправился с ним, сбросив в загон киту.

— Да, это кажется мне необычным.

— Мне тоже, — сказал Челси, — особенно, если учесть, что Кушер не умел плавать. К тому же он смертельно боялся акул. Поэтому не удивительно, что он решил утопиться здесь, не выходя за ворота, а не в океане.

— А зеленая куртка?

— Очевидно, он не знал об особенностях кита.

Джо Уиндер пытался справиться с недомоганием. Он сказал:

— Но его лицо было перекошено от ужаса.

— Я говорю, — перебил его Челси, — что на самом деле, это было не так страшно, как кажется. Очень быстро и почти безболезненно. Не у каждого хватит мужества застрелиться. Мне пришло в голову, может, он решил принести себя в жертву киту, чтобы восстановить перед лицом природы справедливость за гибель мышей.

Челси вытер лоб носовым платком и спрятал его обратно в карман брюк. Он выглядел страшно довольным от своего предположения. Он добавил:

— То, что случилось сегодня ночью в бассейне Орки очень логично, учитывая эту записку. Откуда нам знать, что планировал Кушер.

Джо встал.

— Нет, это не было самоубийством. Это был совсем другой случай.

— Тогда что, Джо?

— Я абсолютно уверен, что Кушера убили.

— Ради Бога. В Волшебном-то Королевстве?

Джо оглядел синюю куртку Челси.

— Извини, но я не могу продолжать.

Челси внимательно посмотрел на него.

— Пойми, Кушер был совсем другим человеком. Кто угодно мог написать такую записку, но не доктор Кушер.

— Но он был расстроен и в глубокой депрессии. Кто будет перечитывать и прорабатывать свою собственную предсмертную записку?

— Нет, нет.

— Я не хочу больше об этом слышать, — не вытерпел в конце концов Челси. Он открыл дверь, но сам не выходил, он ждал Джо.

— Я понял, — сказал Джо.

— И никаких разговоров об убийстве, — напомнил ему Челси, — я хочу, чтобы ты мне пообещал.

— Тогда еще об одном самоубийстве. Кто тот парень, которого нашли висящим на мосту?

— Об этом я ничего не знаю, Джо, это нас не касается.

— Это касается меня.

— Смотри, я начну волноваться. Сначала ты угрожаешь мне физической расправой, теперь эти сумасшедшие теории. Джо, это настораживает. Я надеюсь, ты умеешь держать себя в руках.

— Думаю, что умею.

— Хорошо, — Челси похлопал Джо по плечу, — у нас впереди трудная неделя, надеюсь, мы сможем на тебя рассчитывать.

— Я же асс, Чарли.

— Знаю. Так ты напишешь об Орки к 4 часам?

— Триста слов.

— Максимум.

* * *


Заметка начиналась так: «Кит Орки, знаменитый, но непредсказуемый артист Волшебного Королевства, погиб прошлой ночью совершенно внезапно, подавившись инородным предметом, в результате чего наступило удушье».

Челси отослал эту заметку обратно, яростно перечеркнув красными чернилами.

Со второй попытки Джо написал:

«Кит Орки, одна из самых ярких звезд, выступающих в Волшебном Королевстве, ушел от нас прошлой ночью от внезапного приступа удушья».

Челси вернул и этот вариант, вставив некоторые уточнения уже синими чернилами.

В третьем варианте было написано:

«Всеми любимый кит Орки, одно из наиболее колоритных и свободолюбивых животных, звезда Волшебного Королевства, был найден мертвым в своем водоеме сегодня утром. Пока патологоанатомы выясняли причину смерти, основатель дружной семьи парка Ф. Кингсбэри не мог скрыть глубокой печали по поводу внезапной потери этого бесподобного создания.

— Мы и впредь будем любить и восхищаться Орки, — сказал Кингсбэри, — он был таким же членом нашей семьи, как Енот или Золушка».

Отправив этот вариант в офис Челси, Джо решил не дожидаться очередного возврата, а сообщил, что ему срочно надо домой.

Он сделал еще несколько звонков, остановившись у платного автомата, прежде чем окончательно покинуть парк. Один звонок был старому приятелю, работавшему в газете Медицинского общества, еще один звонок — вдове Кушера, где друг семьи ответил, что она пошла заказывать гроб. Третий звонок был Нине домой. Она выслушала грустную историю Джо о гибели Кушера и произнесла:

— Твоя новая работа не так скучна и однообразна, как ты думал вначале.

— К сожалению, да.

— Если хочешь знать мое мнение, по-моему, ты зря принимаешь все так близко к сердцу.

— Мое отношение ничего не меняет.

— Джо, у тебя какой-то странный голос…

— Да?

— Совсем не твой.

— Челси заставил меня солгать в заметке.

— И это тебя напрягает? Джо, это совсем не такая работа, какая была у тебя прежде. Мы предполагали это, когда ты только устраивался.

— Покрывать убийство — дело особенное.

На другом конце провода он услышал шелест бумаги.

— Я хочу прочесть тебе кое-что.

— Нет, не сейчас, ради Бога.

— Джо, это лучшее, что я когда-либо создавала.

Уиндер огляделся. Педро Луз, которого он минуту назад заметил, исчез из вида.

Нина начала читать:

«Прошлой ночью мне приснилось, что я забралась на высокую скалу, 50 метров высотой. Был жаркий солнечный день. Я сняла с себя все и улеглась. Я была так высоко, что никто меня не видел, даже морские волны. Солнце было замечательным. Я закрыла глаза и стала засыпать».

— Только не «метры», — прервал Джо, — «метры» совсем не сексуальное слово.

Нина продолжала:

«Когда я проснулась, ты стоял надо мной, черный от солнца. Я попыталась подняться, но не смогла. Ты связал меня моим же купальником, я была совершенно беспомощна… мы были одни… так высоко… Но когда ты присел между моими ногами и приказал не шевелиться, я забыла, где мы находимся…»

— Неплохо. — Джо пытался сказать это мужественно, но от одной мысли о сексе на высоченной скале ему стало нехорошо.

Нина добавила:

— Я хочу оставить что-нибудь для личного воображения каждого. Не так, как Мириам, она слишком прямолинейна: «Я взяла в рот жвачку…»

Уиндер согласился, что такой путь, действительно, менее интригующий.

— Представляешь, я слушаю ее глупую болтовню все ночи напролет.

— Думаю, у меня будут проблемы, — прервал ее Джо.

— Что еще? — переспросила Нина. Телефонная трубка показалась Джо слишком тяжелой. Он положил ее себе на плечо и сказал:

— Могу я поделиться с тобой, о чем я сейчас думал? Я думал о желудочном соке в китовой утробе. Какой невероятно едкой должна быть эта жидкость, чтобы животное могло целиком глотать рыб и прочую дрянь.

Торопящимся голосом Нина сказала:

— Джо, мне пора идти, ты опять заболеваешь.

— Да, наверное.

На другом конце провода послышались гудки.

* * *


По пути домой он решил попробовать половить рыбу в своем любимом месте. Джо свернул с шоссе на гравиевую дорогу, ведущую к побережью. Там было полно народу, одетого в пляжные костюмы. Небольшие компании сидели в креслах. Джо слышал звуки песни «Америка-красавица». Затем какой-то мужчина встал перед микрофоном и начал говорить, но Джо был занят своими мыслями и не понимал, о чем идет речь.

В задумчивости он снял брюки и остался в плавках. Затем достал из машины удочку и проверил ее. Он попробовал, достаточно ли крепок крючок, чтобы выдержать рыбу. Потом взял удочку в левую руку, одел солнечные очки и зашагал на свое место. В голове проносились разные, абсолютно несвязные мысли.

Человек у микрофона оказался мэром Монро. Он был хорошо сложен, с седыми волосами и загорелой кожей. Он говорил: «Это великий день для Флорида Кейс. Через несколько месяцев…» Джо не стал слушать дальше. Ему показалось, что он узнал человека, сидящего за мэром, это был Джейк Харп, известный профессиональный игрок в гольф. Джо Уиндер увидел свободное кресло и сел в него. Удочка торчала у него из рук, как антенна. Мэр говорил о соревновании по гольфу, о классных теннисных кортах, о клубе с видом на океан. Джо удивился, что не знал ничего об этом проекте Волшебного Королевства. И в газетах он ничего об этом не видел.

Мэр представил Джейка Харпа.

Харп поднялся на трибуну и начал:

— Добро пожаловать на Фалькон Трейс, — читал он по бумажке, — добро пожаловать в мою новую обитель! Я так горжусь ею.

Вдруг раздался голос:

— Лучше бы вы убрались к черту!

Толпа зашевелилась. Харп занервничал. Женский голос снова крикнул:

— Нам не нужны эти проклятые площадки для гольфа.

Джо старался разглядеть, кто же это кричит. Известный игрок в гольф попытался обратить все в шутку, но тот же голос пресек его попытку. Джейк Харп что-то зашептал на ухо мэру, который в это время нервно курил. Кто-то дал знак и тут же на всю мощность запел Майкл Джексон. Три человека направились к кричащей женщине, но Джо не мог расслышать ничего из ее слов, кроме слова «бандиты». Она спокойно позволила себя арестовать.

Эта женщина наверняка из «Общества Дикой природы», одна из тех, кто вручил ему записку в Волшебном Королевстве.

Джо проследил, как женщину вывели. Только он собрался расспросить, что происходит, как ее посадили на заднее сиденье машины и захлопнули двери. Джейк Харп быстро закончил свое выступление, и Джо пошел к воде. За несколько минут он достиг своего любимого места, но вода была неподходящая для рыбной ловли. Он услышал, что заиграла музыка, извещавшая о конце церемонии.

Джо знал, что сегодня рыбы не будет, но почему-то упорно закидывал удочку и ждал.

Теперь он понимал, что и это последнее место, пригодное для рыбной ловли, скоро заполнится лодками, матрасами и водными лыжами.

«Добро пожаловать в Фалькон Трейс!»

Джо постарался поудачней закинуть удочку, потерял равновесие и с шумом плюхнулся в воду, страшно чертыхаясь.

Голоса, наконец, стихли. Джо понял, что он остался один на своем любимом месте. Он так и простоял по колено в воде, пока не село солнце.

* * *


Вечером он отправился к мосту Кард Саунд. Найти то место, где его били те два бандита, не составляло труда. Здесь Джо заставил себя сконцентрироваться. Он знал, что надо искать: следы. Большую часть своего детства он провел вне дома, изучая тайные тропки. Джо изучал каждый акр. Если встречалась сосна — он залезал на вершину, озеро — нырял в воду или ловил рыбу, если встречал змею — пытался ее поймать.

Он бы продолжал свои путешествия в гордом одиночестве, если бы в один прекрасный день не встретил огромную машину, и сидевшие в ней парни в кепках не посоветовали ему убираться прочь, понятия не имея, что он ребенок владельца этих земель.

В тот вечер он долго лежал в постели, ожидая, что приедет мать и что-нибудь посоветует. Она часто подсказывала ему новые пути для его экспедиций или способы исследования тех акров, что купила компания его отца. Это детское знание было как раз то, что ему бы сейчас пригодилось.

Вскоре он начал кое-что понимать. Чем дальше Джо углублялся в лес, тем больше он опять чувствовал себя десятилетним мальчишкой. Он методично изучал тропинку, но двигался медленно. Сердце его билось так сильно, что кажется, это было слышно за десятки метров. Он старался быть как можно более аккуратным. Каждые тридцать шагов он останавливался, включал фонарь и переводил дыхание. Он уже не слышал машин, проезжавших по дороге Кард Саунд, так сосредоточился на лесе.

Минут через пятнадцать Джо наткнулся на место, напоминавшее о присутствии людей. Деревья были поломаны, валялись банки из-под кофе, оранжевый фломастер. Он поднял его, повертел в руках и положил туда же, где и нашел.

За спиной у Джо захрустели ветки, и голос произнес:

— Как тебе здесь?

Джо резко повернулся и направил свет на голос.

Там сидел человек и ел, нет, Джо не ошибся, он ел змею.

— Не хочешь немного? — спросил тот, отламывая кусочек.

— Нет, спасибо.

— Тогда нам не о чем разговаривать.

Джо из вежливости взял-таки кусочек змеиного мяса.

— Как цыпленок, — заметил Джо.

Незнакомец принялся рыболовным крючком чистить зубы. Он выглядел точно таким же, каким его запомнил Джо. «Ему наверняка около пятидесяти, хотя тут трудно говорить о возрасте», — думал Джо. Выражение его глаз трудно было прочесть. На нем была какая-то шляпа, солнечные очки, громадный красный радиоприемник и никакой куртки.

— Что это у вас?

— Радиоворотник. — Мужчина поднял свой подбородок, и Джо ясно увидел эту штуковину. — Я снял это с мертвой пантеры.

— Работает?

— А зачем бы я его носил не работающим?

Джо подумал про себя, что об этом они еще поговорят потом.

— Я не хотел волновать вас, просто собирался поблагодарить за то, что вы сделали прошлой ночью.

Незнакомец кивнул.

— Нет проблем.

— Послушайте, тот, который поменьше, Энжел Гавирья было его имя, его нашли повешенным на мосту.

— Что ты хочешь знать?

— Я хочу знать, где второй и что произошло после того, как они пытались убить меня.

— Я не виню тебя за такой серьезный подход. Кстати, меня зовут Скинк. И я знаю, кто ты, и твоего отца, мир его праху, знал.

— Мы говорили о том парне.

— Плохой человек, — пояснил Скинк, — от него больше не будет хлопот.

Затем Скинк куда-то повел Джо. Внезапно они попали в облако с жутким запахом. Джо пытался дышать ртом, когда в направлении луча света он увидел труп.

— Не подходи к нему близко, — предупредил Скинк.

На мгновение у Джо потемнело в глазах.

— Не стоит так волноваться, — произнес Скинк, — они работали в службе безопасности Королевства, он и малыш Энжел. Я думаю, ты в курсе.

— Все, что я знаю, это то, что происходит что-то ужасное, и я не понимаю, что делать.

— Расскажи мне обо всем. Я до сих пор не могу поверить, что убили Джона Леннона. Десять лет назад… Ты когда-нибудь был в Дакоте?

— Один раз.

— Какая она?

— Грустная.

— Иногда я думаю, что этот ничего не представляющий собой ублюдок стал человеком, убившим Джона Леннона. Подожди, не шевелись. Если некоторое время не шевелиться, пойдут специальные сигналы. Они решат, что пантера мертва и отправятся на поиски.

— Кто «они»?

— Полицейские, — ответил Скинк.

— Но пантера действительно мертва…

Как обычно в такой ситуации Джо не знал, что делать, но он решил, что ничего не потеряет и спросил:

— Что же на самом деле вы тут делаете?

— Жду, — был ответ.


12


Утром 21 июля, в субботу, Молли Макнамара подвезла Бада и Денни к Волшебному Королевству. Их целью было взломать офис Френсиса Х. Кингсбэри.

— Бумаги — это все, что тебе нужно? — спросил Бад.

— Берите все, что влезет в ваш дипломат. Мы должны что-то придумать в связи с этими новыми кортами для гольфа в Фалькон Трейс.

Денни Поуг, сидевший на заднем сиденье, подался вперед и спросил:

— А если подвернется что-нибудь стоящее, компьютер там, видеомагнитофон, брать?

— Нет, ни в коем случае. Как-нибудь в другой раз, без меня.

Она припарковалась, повернулась и, не говоря ни слова, сфотографировала одного, затем другого. Потом вынула снимки из своего «Поляроида».

— Что это значит? — спросил Денни.

— На случай, если у вас пятки зачешутся сбежать, — пояснила Молли, — я буду вынуждена послать ваши снимки властям. Насколько я понимаю, они до сих пор активно расследуют похищение мышей.

— Снимки — это остроумно, — оценил Бад.

Молли одарила его приятной улыбкой и велела слушать ее внимательно:

— Я взяла напрокат синий «Катлэс». Он стоит на трамвайной станции. Вот ключи.

Бад положил их в карман.

— Что-то подсказывает мне, что мы не должны ехать в Кей Вест?

— Нет, если вы соображаете, что хорошо, а что плохо.

Денни Поуг снова захныкал:

— Мэм, я ничего не понимаю в документах, я просто медведь во всем, что касается бумаг, карточек и прочего дерьма, это просто не моя область, и я не смогу ничего прочесть.

Но Молли прервала его нытье:

— Вы сделаете все в лучшем виде. Двигайте!

— Надежда, что нас не опознают, тоже очень слабая, — глаза Бада округлились от страха, — а что будет в этом случае, ты подумала?

Молли возразила:

— Не глупи, никто не узнает вас в таком виде.

Она напялила на них костюмы для гольфа. Костюм Денни был малиновым, а Бада — небесно-голубым. Штаны были тонкие, в обтяжку, рубашки с коротким рукавом в горизонтальную полоску, на левой стороне была изображена крохотная лисичка.

Бад отметил:

— Да, видок у нас, как у последних говнюков.

— Нет, вы похожи на туристов.

— Не так уж плохо, — согласился Денни.

— Послушайте, — продолжала Молли, — сразу, как сделаете работу, садитесь в «Катлэс» и дуйте ко мне. Позвоните один раз. Если вас не будет вовремя, я тут же отправляюсь на почту и отсылаю ваши снимки, указав имена. Вы поняли меня?

— Угу, — ответил Бад.

Она вылезла из «Кадиллака» и открыла дверь грабителям.

— Как твоя рука? — спросила она Бада. — Лучше, если твой приятель понесет камеры. Трамвай подходит, — добавила она, — скорее двигайтесь.

На прощание Молли поприветствовала их, помахав рукой, как матушка или любящая старая тетя.

— Ты только погляди на нее, — сказал Денни.

— Лучше посмотри на нас, — возразил Бад, — настоящие трахнутые гомики.

Грабители с трудом успели на трамвай. Они вскарабкались в вагон, где сидела семья из Миннеаполиса, человек девять. У всех у них были соломенные волосы, голубые глаза и выгоревшие на солнце белые брови.

Маленькая девочка лет семи спросила Денни, что с его ногой.

— Я схлопотал дробь, — спокойно ответил он.

Девочка посмотрела на мать, чьи глаза расширились от страха.

— Он имеет ввиду укол от столбняка, — пояснил Бад, — он наступил на ржавый гвоздь.

Глаза женщины смягчились.

— Откуда вы? — спросила она.

— Из Португалии, — ответил Денни, пытаясь играть роль туриста.

— Португалия, штат Огайо, — добавил Бад, подумав при этом, что этому малому просто нельзя давать раскрывать рот.

Крошечная девочка вмешалась:

— Мы слышали по радио, что вчера умер кит по имени Орки.

— Да, — опять влез Денни, — вы уверены?

Трамвай подошел к остановке у главных ворот, и грабители вылезли. Кивнув на прощание блондинистой семье, Бад и Денни коротким путем отправились к турникетам.

Грозным тоном Бад произнес:

— Какая к черту Португалия, ты что, совсем трахнутый?

— Откуда мне знать, Бад, какие бывают туристы?

— Тогда помалкивай, понял? — Бад вынул деньги, которые дала им Молли, чтобы купить билеты.

Он отсчитал сорок шесть долларов и протянул их напарнику.

— Подними просто один палец вверх, все что от тебя требуется, — велел он, — это будет означать, что тебе нужен один билет.

— Ладно, — повиновался тот, — но я не верю, что кит загнулся.

— Заткнись ты, ради Бога.

* * *


Казалось, Денни совсем не нервничал, попав на место совершенного им преступления. Для него Волшебное Королевство было потрясающим местом, и он озирался вокруг с блаженной ухмылкой.

«Хуже, чем чертов ребенок», — подумал Бад.

В одном месте Денни остановился и начал трясти руку Опоссуму. Туристка из Атланты сфотографировала его, и Денни умолял прислать ему снимок.

На этот раз Бад твердо решил послать его к черту и работать одному. Он сам чувствовал себя неуютно, вернувшись сюда после кражи мышей. Он хотел поскорее разделаться и убраться восвояси.

Было нелегко найти офис Кингсбэри, так как его не было ни на каких схемах в парке. На планах было все, что угодно, но только не административное здание. Бад решил, что офис должен быть где-нибудь в центре парка, и лишь из соображений безопасности он не указан на схеме.

— Почему бы нам не спросить кого-нибудь? — предложил Денни.

— Очень остроумно, — ответил Бад, — может нам просто лучше написать слово «воры» у себя на лбу?

Денни не мог понять, почему его друг в таком плохом настроении. Королевство было потрясающим, грандиозным! Везде, где они проходили, сказочные феи и веселые персонажи зверей жали им руки и пылко обнимали.

— Я никогда не видел столько дружелюбия, — заметил Денни.

— Это все твой костыль, — возразил Бад.

— Ничуть.

— Говорю тебе, это проклятый костыль. Они такие дружелюбные потому, что видят посетителя на костылях. Они играют роль.

— Пошел ты к черту, — обиделся Денни.

— Они так натренированы.

— Бад, клянусь Богом…

— Дай мне костыль и я докажу тебе.

— Вот навязался на мою задницу! Слушаешь только себя, и все потому, что они добры ко мне, а не к тебе.

— Совсем нет, — возразил Бад, но повернувшись увидел, что его напарник исчез. Он обнаружил его на дорожке, где проводились состязания механических быков. Оставив костыль в туалете, Денни пытался залезть на быка. Ох, как Бад устал от него! Двадцать пять механических быков (только рога были настоящие) прыгали и скакали по дорожкам, а комментатор в мегафон описывал происходящие события.

Двадцать пять быков были оседланы двадцатью тремя туристами и двумя профессиональными жокеями.

Прежде чем гонки начались, Бад потянул Денни и велел ему слезть с быка немедленно. Денни упирался.

— Ты слышишь меня? И постарайся выглядеть нормальным человеком.

Денни, наконец, стало стыдно:

— Да, Бад, я вел себя глупо.

— Другого слова нет. — Бад обратился к жокею: — Скажите, а где здесь административное здание?

— Оно закрыто сегодня.

— Мы придем в понедельник, где оно, скажите, пожалуйста?

— Над салоном Селли. Поднимитесь и спросите мистера Декстера из Управления Риска.

— А он будет в понедельник?

— Не уверен, — пробормотал жокей.

Туристы с интересом наблюдали, как Бад уводит Денни. Бад Щварц хотел покинуть арену прежде, чем его напарник опять чего-нибудь выкинет.

* * *


Одной и той же отмычкой они открыли дверь офиса и кабинет, где располагалась картотека.

— Что дальше? — поинтересовался Денни.

— Прочитаем, — Бад разделил материалы на две стопки. Он показал напарнику, как быстрее проверить индексы.

— Все, что касается банков и собственности, клади в сумку. А также все, что выглядит, как персональные дела.

— А как насчет Фалькон Трейс? — уточнил Денни, — Макнамара велела взять все бумаги по поводу него.

— И их тоже.

Они пользовались фонариками, так как Бад не хотел зажигать свет. Они находились на третьем этаже административного здания. Через занавески Бад мог видеть грязную улицу внизу, изображающую Дикий Запад. Туристы наблюдали, как два грабителя банка вдруг открыли огонь по шерифу. Окровавленный шериф ухитрился застрелить обоих, когда они пытались убежать. Туристы диким ревом приветствовали шерифа. Бад усмехнулся и сказал Денни:

— Это по твоей части — падать с лошади.

Денни произнес:

— Я знаю адвокатов, которые не придают значения подобному дерьму. — Материалы, которые он смотрел, были помечены: «Бермудская Трансконтинентальная компания», «Ролике Глобал Траст» и «Главные Исследования Рынка Джерси».

Бад выбрал три наиболее толстые дела и пролистал их. Это заняло некоторое время.

— Посмотри, — отвлек его Денни, — кредитные карточки.

Этикетка гласила: «Персональные документы». Внутри находилась папка компании «Америкен Экспресс», которая содержала все расчеты Френсиса Х. Кингсбэри за последние двенадцать месяцев. Выражение лица Бада потеплело. Глядя через его плечо, Денни заметил:

— Парень любит поесть.

— А также он знает, где покупать драгоценности, — Бад кинул папку в сумку. — Это для нас, — добавил он, — не говори старухе про нее.

Другая папка привлекла его внимание. Материал содержал ксерокопии газет и три или четыре письма из Департамента Правосудия. Буквы были выгравированы и выглядели очень солидно.

— О Иисус! — воскликнул Бад.

— Что это?

— Клади это в сумку и пойдем скорее.

— Что это значит?

— Это значит, что мы разбогатели.

Денни вгляделся в имя на папке:

— Как это произносится?

— Готти, — ответил Бад, — рифмуется с боди [4 - body — тело].


13


Джо Уиндеру пришла в голову нешуточная мысль — обыскать вещи мертвеца. В Лаборатории стоял холод и тишина, как в морге.

Следы Кушера были повсюду: на двери висел помятый лабораторный халат, свадебная фотография в бронзовой рамке стояла на столе, наполовину съеденная булочка с вишневой начинкой лежала на полке в шкафу; там же находился последний чек Кушера, подписанный, но не оплаченный.

Уиндер вздрогнул и принялся за дело. Он скрупулезно просмотрел все материалы о мышах и изучил ежедневные записи Кушера: размер, вес, показатели приема пищи и сна. Клинические записи доктора были точные и ясные, хоть и короткие. Если Кушер сомневался в чем-то, то он не включал это в программу научного описания.

Час назад Уиндер нашел то, что его заинтересовало: серию цветных фотографий мышей. Они сильно отличались от тех, которые публикуются в популярных журналах — мыши были сняты с очень близкого расстояния и в различных ракурсах. На метках было указано: «самец» и «самка». Некоторые фото самки были помечены красным фломастером, очевидно, Кушером.

На одной из фотографий стрелка указывала на хвост и стояла пометка: «длина хвоста», на другой было отмечено: «цвет меха — белый», на третьей фотографии мышиный рот был осторожно открыт с помощью тюбика губной помады и можно было видеть язык цвета индиго. Очевидно, самка чем-то беспокоила Кушера, но чем? Уиндер положил фотографии в дипломат и взял следующую папку. Она содержала научную статью, озаглавленную: «Среда обитания и болезни Микротус Манго в юго-восточной Флориде». Автором статьи являлась доктор Сара Хант из Филадельфии. Кушер обвел имя женщины красным карандашом и поставил вопрос. Статья содержала всего лишь пять страниц, но вся была испещрена пометками Кушера. Уиндер попытался вникнуть в суть статьи, но услышал шум за спиной.

В дверном проеме стоял Педро Луз, огромный, возбужденный, с красными глазами.

— Какого черта тебе тут надо? — спросил он и грубо выругался.

Джо Уиндер объяснил ему, что сторож был так любезен, что дал ему ключ от лаборатории.

— Зачем? — вопрошал Педро Луз.

— Мне кое-что нужно узнать о мышах.

— Что? — допытывался Педро, войдя в лабораторию. Он совсем недавно вернулся из госпиталя. Пустой тюбик из-под наркотика торчал из его пластиковой сумки, болтающейся на левой руке.

Джо Уиндера всегда удивляла способность Педро неотрывно смотреть на собеседника сверху вниз, и кроме того он восхищался размерами его грудной клетки и бицепсов.

— С тобой все в порядке? — спросил он Педро и добавил: — ты работал всю ночь.

Педро Луз усмехнулся:

— Со мной все прекрасно. — Он прошел к столу и сгреб дипломат Джо, — тебе не разрешено находиться здесь в это время.

— Мистер Челси не возражает.

Имя Чарли не произвело никакого впечатления на Педро Луза, он вынул листочек из волос Джо:

— Посмотри на дерьмо в своей голове.

— Я был в террариуме, — ответил Джо.

Педро заявил:

— Я оставлю дипломат у себя, пока не получу подтверждения твоего разрешения.

— А что у тебя в сумке? — спросил Джо.

— Витамины, — ответил Педро, — а теперь убирайся.

— Ты знаешь, о чем я подумал? Что Кушер был убит.

Лицо Педро скривилось, как будто он съел что-то кислое. Он так заскрипел зубами, что Джо испугался, как бы они не посыпались у него изо рта.

— Ладно, я пойду, — заявил Джо.

Педро проводил его до двери и прошипел у него за спиной:

— Ты маленькое дерьмо, я составлю на тебя рапорт.

— Педро, тебе нужно отдохнуть.

— Доктор не был убит, он покончил с собой.

— Не думаю.

— Я — полицейский. Я знаю разницу между убийством и самоубийством.

Педро повернулся, чтобы закрыть дверь лаборатории. Джо решил, что это удобный момент схватить дипломат и удрать. Он подумал, что Педро не сможет догнать его, находясь под действием наркотика.

Но он обдумывал свой маневр слишком долго. Педро перехватил его взгляд, направленный на дипломат:

— Иди вперед, — приказал он.

* * *


Френсис Х. Кингсбэри и Джейк Харп встречались по утрам в клубе Оушен Риф вверх по дороге от Волшебного Королевства.

Кингсбэри играл там в гольф два-три раза в неделю, хотя не являлся членом клуба и никогда им не был. Будучи одним из наиболее респектабельных клубов, Оушен Риф твердо голосовал против принятия Кингсбэри, потому что не мог выяснить многих деталей его биографии, начиная с его имени. Будучи отвергнутым, Кингсбэри проникал в клуб, получая приглашения от его постоянных членов, включая знаменитого Джейка Харпа. На сей раз Джейк Харп весьма неохотно согласился сыграть с ним партию. Он не любил играть с богатыми тупицами, но это было частью его работы. Однако игра с Френсисом Х. Кингсбэри была особой пыткой, поскольку все, о чем он мог говорить — это Дисней такой, да Дисней сякой. Если акции Диснея падали, Кингсбэри был в эйфории, если росли — в депрессии. Он называл Диснея не иначе, как Микки Маус, а иногда просто Маус.

— Маус оправдывается за свое Путешествие в Джунгли, — говорил он со злорадством, — должно быть, фальшивые гиппопотамы заржавели.

В другой раз, когда Джейк Харп проводил длинный удар, Кингсбэри вдруг начал хихихать:

— У Мауса большие проблемы со Стеной Президентов. Говорят, должны убрать робот Никсона потому, что его щеки полиняли!

Джейк Харп, всю свою жизнь бывший республиканцем, еле сдержался, чтобы не провести боксерский удар и не повергнуть Кингсбэри в состояние комы. Джейк Харп должен был оставаться вежливым из-за строительства новых кортов, финансируемого Кингсбэри. Это был его шанс, и он не хотел упустить его.

За кофе Кингсбэри объявил, что спешит, потому что уезжает из города. «Чем скорее, тем лучше», — подумал Джейк Харп.

Стоя на первой метке, Кингсбэри заметил двух членов клуба, наблюдавших за ними. Мужчины улыбнулись и кивнули ему. Джейк скривился, пошел к своей клюшке и отбил шар на 260 ярдов. Кингсбэри отбил только наполовину и пожал плечами, как будто ему было на это наплевать.

Джейк поинтересовался:

— Ты собираешься бить еще раз?

Кингсбэри закачался, как тростник на ветру, и с шумом толкнул шар, который отлетел ярдов на восемьдесят.

— Держи голову ниже, — посоветовал Джейк.

Вдруг Кингсбэри спросил:

— Знаешь как я купил местных парней? Недорого, соблазнив их домами. Всего лишь с одной спальней и даже без гаражей.

— О, — отозвался Джейк с чувством превосходства. У него самого был прекрасный дом с видом на океан, причем в чудесном месте.

— Городские дома, — повторил Кингсбэри со смехом. — И они были счастливы. И все, что я должен был делать — это просто присутствовать в списке, пока кто-то строил. На случай, если какой-нибудь чертов репортер начнет вынюхивать имена.

Джейк Харп не понял всех тонкостей рассуждений Френсиса X. Кингсбэри, но одно было ясно, — Кингсбэри страшно горд собой.

Шар Кингсбэри между тем совсем зарылся в песок.

В ожидании следующей игры Джейк Харп заметил, что было бы лучше, если бы Кингсбэри не высказывался в связи со строительством кортов.

Кингсбэри осклабился:

— Да, я слышал, что случилась довольно неприличная история.

— Ты поставил меня в неловкое положение.

— А что в конце концов произошло? Ведь мы знаем имя старой суки. — Кингсбэри изогнулся в броске. Шар полетел как ракета, низко и точно.

«Потрясающе, — подумал Джейк Харп. — Первый раз он держит левую руку прямо». Сам же Джейк не только не имел сил бросить шар, но даже наблюдать за игрой.

— Давай уйдем, — попросил он.

Кингсбэри кивнул и развернул свою тележку. Джейк слышал шум и суету игры, его единственным желанием было уйти не замеченным.

На обратном пути Кингсбэри спросил у Джейка имя менеджера ресторана на Оушен Риф.

— Я не знаю, — ответил Джейк.

— Но ты же член клуба.

— Я член семидесяти четырех клубов в округе. В некоторых я даже никогда не играл.

Кингсбэри продолжал:

— Я спросил, потому что имею большой груз рыбы. Может быть они захотят купить.

— Я поспрашиваю. Какая рыба?

— Тунец, я думаю, а может, королевская макрель.

— Ты не знаешь точно?

— Черт побери, Джейк. Я же владелец недвижимости, а не какой-нибудь идиотский шеф-повар. Я знаю только, что есть целый трайлер рыбы. Может быть тысяч шесть фунтов.

Кингсбэри не говорил правды. Ведь в конце концов никто в Волшебном Королевстве не знал, сколько может храниться мясо кита.

Разгрузив тележку, Кингсбэри направился к телефону. Услышав ответ на противоположном конце провода, он понизил голос и быстро отвернулся.

Когда подошел Джейк Харп, Френсис набирал уже следующий номер.

— Дай мне этого балбеса Челси, — говорил он. — Нет? Как это? А мне наплевать, где он. Двадцать минут его нет в моем офисе, и этого достаточно. Давай тогда этого трахнутого Педро, он в машине. Пусть подождет у телефона, пока я вернусь. — Он был в бешенстве.

Джейк спросил:

— Какие-нибудь проблемы?

— Да, — ответил Френсис, — и этот не работает.

— Так уволь его.

— Что я и сделаю. Но это только для начала.


14


Молли Макнамара вышла из кухни, держа в руках серебряный чайник на серебряном подносе.

— Нет, спасибо, — отказался от чая агент Билл Хоукинс.

— Это травяной, — пояснила Молли, наливая чай в чашку, — я хочу, чтобы вы попробовали.

Хоукинс из вежливости взял чашку. Чай по вкусу напоминал сидр.

— Не правда ли, хорош? — поинтересовалась Молли.

Прячась за дверью спальни для гостей, Бад Шварц и Денни Поуг удивлялись тому, что происходит. Они не могли поверить, что она потчует чаем человека из ФБР.

— Я хотел бы спросить у вас кое-что, — произнес Билл Хоукинс.

Молли любезно склонила голову:

— Конечно, конечно.

— Начнем с общества «Матерей Природы». Вы являетесь его президентом?

— А также учредителем. Мы всего лишь маленькая группа стариков, обеспокоенных будущим окружающей среды, — она держала чайник очень крепко, — но я уверена, вы все это знаете.

Агент Хоукинс продолжал:

— А как насчет «Неистовых Спасателей»? Что вы можете сказать про это?

Молли была удивлена его грамматическими оборотами. Большинство людей употребило бы в этом случае «про них», а не «про это».

— Только то, что я читала в газетах, — наконец ответила она. — Это организация, которая занимается спасением мышей, не так ли?

— Точно.

— Я полагаю, что это дело находится в вашей юрисдикции потому, что мыши — это федерально охраняемый вид.

— Верно. — Хоукинс отметил ее сообразительность.

За дверью спальни Бад готов был рвать на себе волосы. Сумасшедшая старуха заигрывала с агентом ФБР и была этим очень довольна! Денни Поуг тоже был смущен. Он приник ближе к двери и прошептал:

— Я уверен, что он пришел за нами.

— Заткнись ты! — отозвался Бад. Ему и без того было тошно от разговора в гостиной.

Человек из ФБР продолжал:

— У нас есть основания подозревать связь между «Матерями Природы» и «Неистовыми Спасателями».

— Это нелепо, — возразила Молли.

Агент Хоукинс оставил эту тему. Он со своими квадратными плечами и стриженым затылком выглядел спокойным и совсем не разоблачающим.

Но Молли спросила: ~ Какие у вас улики?

— Не улики, а некоторые подозрения.

— Я понимаю, — ее тон был по-прежнему любезным.

Билл Хоукинс открыл дипломат и вынул два тонких листа бумаги. Ксерокопии.

— В прошлом месяце «Матери Природы» выпустили этот документ. Вы помните?

— Конечно, — ответила Молли, — я писала это сама. Мы хотели, чтобы было проведено расследование беспорядков в Фалькон Трейсе. Мы думали, Большое жюри пригласит нескольких свидетелей.

Агент ФБР протянул ей второй лист бумаги:

— А вот копия записки, переданной сотруднику Волшебного Королевства вскоре после кражи мышей-манго с голубыми языками.

Молли взяла оба документа, посмотрела и произнесла:

— Похоже, что они печатались на одной машинке.

В спальне Бад Шварц упал на колени, когда услышал, что сказала Молли.

— Она ненормальная, мы все попадем в тюрьму!

В гостиной Молли продолжала:

— Я не эксперт, но манера печатания очень схожа.

Если агент и клюнул на удочку, то хорошо скрывал это.

— Вы правы, — сказал он бесстрастно. — Оба эти документа были напечатаны на Смит-Короне модели XD-5500. Мы еще не уверены, были ли эти документы напечатаны на одной и той же машинке, но что на одной модели — это точно.

Молли торжественно отнесла наполовину пустой чайник на кухню.

Хоукинс услышал звук водопроводного крана и звон серебра в раковине.

В спальне Денни, приблизив свой рот вплотную к уху Бада, прошептал:

— А что, если она убьет его?

Бад подумал, что она не сделает этого. Не могла же она быть настолько безумной, чтобы убить человека из ФБР в своей собственной квартире! Если только она не собиралась свалить все на двух грабителей в спальне.

Когда Молли вернулась, Билл Хоукинс сказал:

— Мы послали оригиналы в Вашингтон. Надеемся, там скажут точно, одна и та же это машинка, или нет.

Молли села:

— Я думаю, это трудно определить. С этими новыми электронными машинками, я имею в виду. Удары клавиш не такие резкие. Я читала об этом специальную статью.

Человек из ФБР улыбнулся:

— Наша лаборатория очень, очень хорошая. Возможно, лучшая в мире.

Молли взяла бледную голубую салфетку и начала протирать очки:

— Я полагаю, это возможно, — произнесла она, — что это сделал кто-нибудь из нашей маленькой группы.

— Да, это похоже на эмоциональный порыв, — согласился Билл.

— И все же я не могу поверить, что какая-нибудь из Матерей способна совершить преступление. Я просто не представляю, чтобы они могли выкрасть мышей.

— Возможно, они наняли кого-нибудь, чтобы сделать это.

Хоукинс снова залез в дипломат и вынул оттуда обычный полицейский фотоснимок. Он протянул его Молли, пояснив:

— Бадди Майкл Шварц, осужденный уголовный преступник. Его пикап видели около Волшебного Королевства вскоре после кражи. В нем было двое мужчин.

За дверью спальни Бад Шварц окаменел. У него засосало под ложечкой и перехватило горло. Денни Поуг съежился как кролик, попавший в ловушку.

— Бад, — прошептал он, — как дерьмово. — Но Бад зажал ему рот рукой.

Они слышали, как Молли произнесла:

— Похож, но я не могу быть уверенной до конца.

Волоски на руке Бада встали дыбом. Старая ведьма продает их, вне всякого сомнения.

Агент Хоукинс спросил:

— Знаете ли вы его лично?

Последовала пауза, которая, казалось, длилась минут пять. Молли придвинула очки к самому носу.

Она поднесла фотографию к лампе и исследовала ее под разными углами.

— Нет, — наконец произнесла она, — он мне кого-то напоминает, но я решительно не могу вспомнить кого.

— Сделайте одолжение, вспомните.

— Конечно, — ответила Молли, — а могу я оставить у себя фото?

— Разумеется, и подумайте также о «Неистовых Спасателях».

Молли оценила его манеру вести допрос. Он точно знал, что сказать и, конечно, он умел молчать. Это был профессионал.

— Поговорите с друзьями, — порекомендовал Билл Хоукинс, — может быть, они что-нибудь знают.

— Вы ставите меня в нелегкое положение, они прекрасные люди.

— Разумеется, прекрасные, — человек из ФБР встал, прямой, как флагшток, и сказал: — Нам необходимо также проверить Смит-Корону, на которой печатают ваши объявления. И красящую ленту.

Молли откликнулась:

— Прелестно.

— Я могу предъявить ордер на это, миссис Макнамара.

— Не в этом дело, — пояснила Молли, — видите ли, машинку украли.

Билл Хоукинс ничего не ответил.

— Из моей машины.

— Очень плохо.

— Вместе с дорожным чемоданом, в котором она лежала, — добавила Молли, — пока я была в магазине.

Она проводила человека из ФБР до входной двери:

— Могу ли я спросить? Расследуют ли ваши сотрудники обстоятельства гибели кита?

— А разве их нужно расследовать?

— Я думаю, да. Это очень показательно. Ужасные вещи творятся в парке, — Молли строго посмотрела на него поверх очков. Под этим ее взглядом он почувствовал себя учеником начальной школы. — Я знаю, что мыши-манго очень ценны, но могу я вам дать совет?

— Конечно.

— Было бы лучше, если бы ваше ценное время и способности были потрачены на проверку курорта Фалькон Трейс. Это какая-то выгребная яма, и причиной всего является мистер Френсис Х. Кингсбэри. Я думаю, ФБР интересуется взяточничеством и коррупцией?

— Это для нас главное.

— Тогда примите это к сведению, — глаза Молли несколько потеряли свою остроту, — они перерыли все бульдозерами, кругом поваленные деревья. То, что они делают — это преступление. Я ездила туда сегодня утром.

В первый раз Билл Хоукинс услышал дрожь в ее голосе.

— Это очень серьезно, мы займемся этим. И спасибо вам за чай.

Она открыла дверь. — Вы очень воспитанный молодой человек, — сказала она, — вы вернули мне уважение к властям.

— Мы скоро вернемся к этому разговору, — ответил агент Хоукинс.

Как только он ушел, Молли услышала возгласы из спальни. Она обнаружила Денни Поуга танцующим на одной ноге от радости, что он не сидит под охраной ФБР. Бад Шварц присел.на край кровати, нервно теребя угол подушки.

Денни схватил Молли за руки и воскликнул:

— Ты молодец! Ты так хладнокровна!

Бад поправил:

— Хладнокровна — не то слово!

Молли протянула ему фото:

— В следующий раз причесывайся, — сказала она, — а теперь взглянем на документы, позаимствованные у мистера Кингсбэри.

* * *


Джо Уиндер взял Нину за руку и повел за собой.

— Ты не любишь этого парня, — сказал он.

— А что с кино?

— Позже, — ответил Джо. — Сеанс в 10 часов.

Он ненавидел ходить в кино, ненавидел рулить всю дорогу в Хоумстед.

Нина спросила:

— У тебя есть фонарик?

— У нас есть час до темноты, пошли.

— Это моя ночь, — ответила она, — я хочу пойти куда-нибудь.

Но Уиндер потащил ее вдоль опушки.

Они обнаружили Скинка, без рубашки, сдирающего шкуру с енота. Он промычал что-то в ответ на приветствие Джо Уиндера. Нина поинтересовалась, откуда у него пластиковый воротник вокруг шеи, из тюрьмы или из какого другого места. Она подошла поближе, посмотреть на мертвого енота.

— Удачно, что я нашел его, — заметил Скинк, чувствуя ее взгляд, — около двух часов тому назад. Малыш еще теплый.

Уиндер очистил место для Нины:

— Как ты определил, что машина иностранная? — спросил он. Он был удивлен.

— Низкий бампер, сильно поломанный, обычно это бывает, когда выделывают трюки колесами. Вот почему компании, сдающие машины в аренду, предпочитают американские модели, «Форды» и «Шевроле». — Он стянул кожу со зверька и отложил тушку в сторону. — Меня зовут Скинк, — представился он Нине.

— А меня — Нина, — ответила она со вздохом, — Джо говорил мне, что вы были губернатором Флориды.

— Это было давно, — нахмурился он в сторону Уиндера, и не стоит об этом вспоминать.

Голос мужчины был глубокий, низкий, очень приятный. Нина удивилась, почему голоса парней, обеспокоенных сексуальными делами, никогда так не звучат. Она вздрогнула и произнесла:

— Джо говорил мне, что вы совсем исчезли. Отошли от дел. Это было во всех газетах.

— Да. А говорил он вам, что я знал его отца?

— Старая история, — оборвал Джо, — Нина, я хотел, чтобы ты познакомилась с этим парнем потому, что он спас мне жизнь однажды ночью.

Скинк разрезал тушку енота на кусочки и уложил на большой сковородке. Он сказал Нине:

— Не верьте ни одному слову, дорогая. Единственная причина нашего знакомства, это чтобы вы поняли…

— Поняла что?

— Что случилось.

Нина чувствовала себя очень неуютно. Одной рукой она начала крутить кончики волос.

— Успокойся, — сказал ей Джо, касаясь рукой ее колена.

— О чем он говорит?

Скинк разделался с енотом и сложил остатки в пакет, который поджег. После того, как костер разгорелся, он вытер руки о свои штаны, купленные в магазине подержанных вещей, и с удовлетворением начал наблюдать, как серое мясо становится розовым, подрумяниваясь на сковородке.

— Я думаю, вы не голодны? — спросил он.

— Да, у нас были другие планы, — тон Нины был сердечным, но решительным.

Скинк начал шарить среди булыжников, старых корзин и ловушек, бормоча что-то себе под нос. Он вернулся, неся старый холодильник, откуда он вынул три банки пива, открыл одну, а две другие протянул Джо и Нине. Нина вытерла банку рукавом рубашки Джо, потом прикоснулась к воротнику на шее Скинка и спросила:

— Что это за воротник?

— Телеметрия, — Скинк показал пальцем на небо. — Каждую неделю, или почти каждую, самолет облетает территорию.

— Они думают, что это пантера, — пояснил Джо. — Он снял его с убитой пантеры.

Скинк добавил:

— Но не я убил ее. Это сделал грузовик, выезжающий с заправки Марафон. Даже не остановился.

Нина спросила:

— Джо, ты не забыл про фильм?

Уиндер кивнул. Иногда ему казалось, что они ужасно далеки.

— Пантеры почти вымерли, — заметил он, — может, дюжины две осталось. Департамент Природы использует радиоворотники, чтобы отслеживать их.

Скинк допил свое пиво. — Через две ночи тут снова пройдет тот грузовик. Только на сей раз он влезет колесами в колючую проволоку.

— Посреди дороги? — спросила Нина.

— Не спрашивайте, где это будет. Во всяком случае, я уже имел длинный разговор с парнем.

Уиндер прошептал:

— Господи, ты ничего не говорил мне.

— Кровь пантеры еще была на его передних фонарях. Мех тоже. — Скинк сплюнул в огонь, — ублюдку было на это наплевать.

Нина спросила:

— Вы съели пантеру тоже?

— Нет, мэм, — ответил Скинк, — ее я не ел.

Большая кошка была сожжена в полмили вверх по дороге. Джо хотел показать Нине это место, но она не проявила к этому интереса. Стало темно, и появились миллионы комаров. Нина с остервенением хлопала себя по рукам и ногам, в то время как Джо тряс головой, чтобы стряхнуть кровопийц с ушей. Скинк держал руки над огнем. На левой руке у него сидели комары, в то время как на правой — их не было.

— Я испытываю средство от комаров по заданию Военно-морских сил. Они платят мне за это, — он начал считать укусы на левой руке.

Нина с отвращением убила жирного комара на щеке Джо.

— Нам надо уходить, — сказала она.

Они бешеные ночью, — заметил Скинк, — я насчитал семнадцать укусов за тридцать секунд.

Уиндер стоял весь облепленный комарами.

— Джо, какой смысл во всем этом? — спросила Нина.

— Я жду, когда Скинк скажет мне, кто убил Уилла Кушера.

— О, ради Бога.

Скинк заметил:

— Здесь опасно.

— А мне плевать, — ответил Джо, — расскажи мне, что случилось? Это связано с мышами-манго, я думаю.

— Да, — подтвердил Скинк.

Нина заявила, что уходит. — Я не хочу быть съеденной заживо, и мы пропустим фильм.

— К черту кино, — ответил Джо, быть может, слишком грубо. И Нина быстро ушла вниз по тропинке через поваленные деревья.

— Расскажи мне, что случилось, — попросил Джо.

— Ты бы лучше шел за ней.

— Но я хочу знать правду.

— Ну что ж, это мыши, как ты сказал. — Скинк залез в карман брюк и достал бутылочку, такую маленькую, что она не могла вмещать больше четырех унций. Он вложил ее в ладонь Джо.

— Забирай и уходи, прежде, чем девушка заблудится в этом большом лесу.

Уиндер побежал вслед за подружкой по тропинке. Нина прошла одна почти сорок ярдов, пока ее не догнал Уиндер.

— Выбраться бы отсюда, — сказала она, отмахиваясь от тучи комаров, облепивших ее лоб.

Уиндер крепко обнял ее. Нельзя сказать, что она растаяла в его руках. — Ты сделала все прекрасно, — сказал он, — ты стоишь прямо на тропинке.

Уже будучи в машине на полпути в Хоумстед, она заговорила снова:

— Почему ты не можешь бросить все это? С ним все в порядке, а тебе одни хлопоты.

— Да, он не сумасшедший.

— О, да!

— Человек убит. Я не могу пустить это на самотек.

Она сняла листок с его рукава и выбросила в окно, потом спросила:

— Если он не сумасшедший, почему же он так живет? Как он дошел до того, что носит этот радиоворотник?

— Он говорит, что это помогает ему держаться на плаву, а потом я только сказал, что он не сумасшедший. Но я не сказал, что он нормальный.

— Вроде тебя, — ответила Нина.


15


В воскресенье, 22 июля, Чарльз Челси встал в половине девятого, принял душ, побрился, оделся (синие носки, голубая оксфордская рубашка, красный галстук), привел в порядок волоски в носу, побрызгался одеколоном «Амариса» и поехал на работу в своей красной «Мазда Миате», за которую он заплатил три с половиной тысячи долларов.

У него было два важных свидания в Волшебном Королевстве. Одно обещало быть ничем не примечательным, а второе — неприятным.

Он плохо спал, но не ощущал особенной усталости, напротив, он чувствовал себя на удивление самоуверенным, спокойным и сильным. Если только можно было бы остаться в этой форме до встречи с Джо Уиндером.

Группа с седьмого канала телевидения ждала за главными воротами. Репортер оказалась привлекательной молодой женщиной испанского типа, носящей большие солнечные очки. Челси тепло ее поприветствовал и отметил, что она пришла вовремя. Они все собрались в фургоне, которым управлял человек в костюме с рисунком из ярких страусовых перьев. Человек представился как Белди Игл [5 - Игл — орел] и сказал, что он счастлив быть гостем Волшебного Королевства. Он завел было длинный разговор о Волшебном Королевстве, однако, когда Чарльз Челси захотел проверить его идентификационный номер, птичий человек пожал плечами и заткнулся. Челси также хлопнул его по руке, когда тот попытался стибрить Мальборо.

Когда они прибыли к резервуару, Челси вышел из фургона и подержал дверь для журналистки, которую звали Марией. Затем Челси пошел на водный стадион, где другие репортеры распаковались и начали раскладывать оборудование. Челси сел рядом с Марией в первом ряду, лицом к пустому голубому бассейну. Над ними люди на подмостках писали слово «Орки» песком кораллового цвета.

Челси сказал:

— Думаю, остальные скоро будут.

Мария поправила свои очки и причесалась. Она достала блокнот на пружинах и отщелкнула пустую страницу.

— Остальные, должно быть, вышли немного позже, — добавил Челси.

Пятеро остальных репортеров получили такой же факс, как и седьмой канал. Конечно, следовало бы быть большему числу журналистов, однако — было воскресенье, наиболее тихий, в смысле новостей, день.

Мария произнесла:

— Прежде, чем мы выйдем на воздух…

— Если быть до конца откровенным, — прервал ее Челси, — смерть Орки поставила нас в трудное положение. У нас здесь прекрасный бассейн с соленой водой, как вы видите, и живописный стадион. Оборудование, подобное этому, является слишком дорогим, чтобы его терять. Мы думали насчет другого кита, но мистер Кингсбэри считает, что это не годится. Он считает, что Орки был незаменим.

Чарльз Челси взглянул поверх плеча Марии на камеру, нацелившуюся на него. Ее красный свет сверкнул при перемещении кадра. Кинооператор стоял на коленях. Глядя в объектив, он сделал знак Челси, чтобы тот продолжал разговор.

— Продолжаем? — спросил Челси, — Как с микрофоном? У меня нет микрофона.

Оператор взглядом показал прямо вверх. Челси поднял глаза.

Серый жужжащий микрофон, похожий на губчатый снаряд, повис над его головой. Жужжание контролировалось человеком, стоящим от Челси справа. Человек был в наушниках и в теплом жакете.

Мария спросила:

— Вы упомянули про Орки. Не могли бы вы сказать нам, что персонал знает о гибели кита? Кто его убил?

Челси подумал, что надо постараться избежать спазма в горле, как часто бывало, когда он лгал.

— Тесты, — сказал он наконец, — еще не закончены.

Теплые карие глаза Марии блеснули. — Прошел слух, что кит погиб в результате схватки со служащим Волшебного Королевства.

— О, прекрасный слух. — Челси жестко улыбнулся, — где вы это слышали?

— Это правда?

Красный мерцающий свет камеры больше не казался ему спокойным. Чарльз Челси ответил:

— Я не собираюсь отвечать на подобный вопрос.

Репортер ничего не сказала, только запустила ленту камеры. Она сработала со щелчком.

— В ту ночь у нас произошла еще одна смерть, — добавил Челси, играя желваками. — Служащий, очевидно, спасал свою жизнь. Это было очень, очень трагично.

— Как звали служащего?

Тон Челси стал холодным. — Наше правило — не обсуждать подобные вещи публично. Это частное дело, и существует ответственность перед семьей.

Мария сказала:

— Слух таков…

— Мы не отвечаем за слухи, мисс Родригес, — Челси подался вперед. Микрофон последовал за ним. — Вы бы хотели послушать о нашем новом аттракционе?

Она широко улыбнулась. — Мы для этого пришли сюда.

«Уж, конечно не для этого», — подумал Челси, стараясь не смотреть слишком свирепо, не потеть и не выглядеть таким неприкрыто нерешительным, каким он являлся на самом деле.

— Я захватила с собой купальный костюм, как вы предложили.

— Может быть, мы подождем остальных?

— Я считаю, нам надо начать, мистер Челси, не думаю, что остальные подойдут.

— Чудесно, — он старался, чтобы это не прозвучало разочарованно.

Кинооператор прекратил съемку. Челси с облегчением прикоснулся ко лбу. Ему было необходимо собраться с мыслями. «Каждый хочет быть героем», — подумал он с горечью. — «Каждая последняя задница».

Мария распаковала сумку и спросила, как пройти в женскую комнату.

Когда она вернулась, то была одета в тесную, цвета дыни, тунику, которая требовала, чтобы ее постоянно приводили в порядок. При виде ее Челси машинально облизал уголки губ. В конце концов было не так уж плохо выйти на работу в воскресенье.

— Можно мне войти в воду? — спросила Мария.

— Конечно, — Челси посигналил через бассейн молодому человеку в шортах цвета хаки. Это был один из тренеров.

Мария скользнула в бассейн для китов, погрузила голову под воду, пригладив при этом волосы назад. Лента кинокамеры закрутилась снова.

Мерцая глазами, она улыбнулась в камеру. Парень с микрофоном наклонился над стеной бассейна, чтобы схватить ее слова.

— Привет, это Мария Родригес. Сегодня мы с вами находимся в Волшебном Королевстве. Как вы видите, сейчас великолепный летний день.

Челси подумал: «Молодец девчонка!»

— И сейчас мы познакомимся с новейшей звездой Королевского Водного Шоу под открытым небом. Его имя — дельфин Дикки… показывай! — держи его, Джимми.

Кинооператор остановил пленку. Качаясь на поверхности бассейна, Мария вдохнула воздух и снова погрузилась под воду. Челси мог наблюдать, как она пытается поправить купальный костюм.

— Проклятый треск!

— Приготовьтесь, — сказал оператор. — Сейчас достаточно света.

Минутой позже Мария была готова снова: свежая, гладкая, ароматная. Она слегка побрызгалась чем-то и в ее ресницах сверкали искорки. Чарльз Челси был сражен.

— Привет, это Мария Родригес из Волшебного Королевства. Как видите, сегодня великолепный летний день в Южной Флориде — специально для плавания с новой звездой Водного Шоу. Это дельфин по имени Дикки, и, начиная с завтрашнего дня, вы сможете поплавать с ним тоже!

Челси сделал знак тренеру, чтобы он открыл задвижку на воротах в бассейн. Выпущенный в кильватер, дельфин выбрался из бака и закричал.

Телерепортер продолжала:

— Это нововведение в морских тематических парках — участие посетителей. Вместо того, чтобы просто сидеть и наблюдать, как эти замечательные животные выполняют трюки, вы сможете тоже опуститься в воду и поиграть вместе с ними. Это стоит немного больше, но, поверьте мне — это стоит того.

В нескольких ярдах позади нее дельфин Дикки кувыркался, шумно вдыхая воздух. Мария сохраняла свою позу, сверкая через плечо ослепительной улыбкой. Челси был поражен: она выучила наизусть целую речь.

Отвернувшись от камеры, Мария продолжала:

— Пребывание в воде с этими добрыми, умными животными — незабываемое впечатление. Ученые утверждают, что мозг дельфинов на самом деле больше нашего, и их сложное социальное поведение не до конца объяснимо…

Дельфин Дикки лениво растянулся около Марии, та обеими руками прикоснулась к его спинному плавнику. Челси быстро встал и предупреждающе замахал руками, но было слишком поздно. Дельфин уносил телерепортера с поверхности воды в глубину, она закрыла глаза и от испуга закричала, как ребенок.

— Большое трахнутое представление, — заметил кинооператор Джимми, темпераментно реагируя на происходящее.

Жужжащий человек сказал:

— Она пересекла разделительную линию.

Чарльз Челси закричал:

— Бежим! Некогда рассуждать!

Мария не могла слышать ни одного слова. Она пыталась сохранить дыхание под водой, пока дельфин мчался как торпеда. Время от времени ее длинные загорелые ноги разрезали поверхность воды подобно хвосту воздушного змея. Челси закусил губу и наблюдал за происходящим в полной тишине. В конце концов Мария появилась на поверхности — и, о боже, она смеялась! Она думала, что это все шутка, впрочем, может быть, так оно и было.

Звукооператор стремительно бросился вдоль бассейна и переместил микрофон. Хихикая и с трудом переводя дыхание, Мария глазами нашла камеру. Она сказала:

— Ну, народ, это невероятно, приводите семьи, им это понравится! — дельфин Дикки снова появился сбоку от нее, и она похлопала его по гладкому боку. Удивительно, но казалось, что он нюхает ее грудь своим носом.

— Он — прелесть! — снова воскликнула Мария.

С платформы сбоку бассейна тренер крикнул:

— Эй, будьте осторожны! — и начал вылезать из своего хаки.

— Удивительно дружелюбные животные, — говорила Мария, — посмотрите, он выглядит так, как будто все время улыбается!

Дельфин Дикки шлепнул хвостом по воде и оказался еще ближе. Мария обеими руками обняла скользкое тело Дикки, который любезно перевернулся на спину.

Челси видел, как тренер нырнул. Он увидел также, как выражение лица Марии сменилось с нежного на испуганное. Потом он увидел, как дельфин накрыл девушку плавником и потащил на дно.

Когда Мария снова оказалась на поверхности, то она уже не смеялась, а испуганно стонала. В те моменты, когда темное тело дельфина появлялось внизу, казалось, что она почти встает из воды. Но в следующее мгновение животное снова медленно тащило ее вниз.

Кинооператор пробормотал, что он отбежит за пленкой. Голос сзади него сказал:

— И ты пропустишь самое интересное.

Это оказался Джо Уиндер, который стоял рядом с Челси. Он сжимал перила красными, как креветки, кулаками. Тренер в воде безуспешно пытался оторвать дельфина от девушки.

Челси спросил Уиндера:

— Может быть, это новый трюк?

— Это не трюк. Он пытается изнасиловать ее.

— Не смешно, Джо.

— А что же это в таком случае? Посмотри!

— Я… Я не знаю.

— Это — любовь дельфина, Чарли. Одно из чудес природы.

Челси начал заикаться.

— Они действуют по настроению, — пояснил Джо. — Как собаки.

— О боже!

— Не беспокойся, Чарли, это у него пройдет.

С помощью тренера Мария Родригес освободилась, наконец, из объятий дельфина. Ругаясь и таща за собой свою тунику, она с бешенством подплыла к лестнице на стене резервуара.

— Быстрее! — закричал Чарльз. — Он снова здесь!

* * *


Двумя часами позже он все еще пытался извиняться, не желая открыть правды. — Иногда они играют очень грубо, только и всего.

— Играют? — Мария саркастически фыркнула. — Извините меня, мистер Челси, но меня не проведешь.

Она уже переоделась в обычную одежду, хотя ее волосы все еще были обернуты полотенцем. — Я должна возбудить дело против вас, — заметила она.

Они сидели в конторе Челси: репортер, Чарльз Челси и Джо Уиндер. Команда вернулась в автобус.

— Брось ты, — сказал Уиндер Марии, — будь проще.

— Что? — она одарила его язвительным взглядом. — Что ты сказал? Она развернула полотенце и бросила его на пол.

«Очень невежливо», подумал Уиндер, — «и непрофессионально».

— Успокойся, — сказал он. — Ничего особенного не случилось.

Мария погрозила пальцем перед его носом: — Кто-то мог быть убитым здесь сегодня.

Чарльз Челси опечалился.

— Может быть, мы могли бы что-нибудь сделать для вас? — спросил он Марию Родригес. — Как насчет контрамарок на одно из наших шоу?

Она ушла прежде, чем он мог придумать что-нибудь получше. Проходя мимо полотенца, она пнула его ногой.

Джо Уиндер сказал:

— Не беспокойся, она не подаст в суд.

— Ты уверен?

— Это слишком шокирующе. Черт подери, да она скорее всего уничтожит пленку еще по пути в Майами.

Оправдываясь, Челси произнес:

— Никто не предполагал, что она будет хватать дельфина. Никакие прикосновения не разрешены, можно только плавать с ним.

— Это была ужасная идея. Кто ее придумал?

— Существует уже несколько таких мест.

Джо Уиндер спросил, где Кингсбэри приобрел нового дельфина.

— Откуда я знаю? — огрызнулся Челси, — ради Христа, дельфин как дельфин, мы не выясняли его родословную.

— Этого надо отводить к самке, прежде, чем пускать туристов в воду.

— Спасибо вам, доктор Кусто. — Челси вышел и закрыл за собой дверь. Он выглядел очень серьезным, когда вновь вернулся в комнату.

Джо Уиндер спросил:

— Надеюсь, ты не собираешься заставлять меня писать оправдательный документ относительно происшедшего. У меня есть более важные дела.

— У меня тоже. — Чтобы ожесточиться, Чарльз Челси напряг мышцы живота. — Джо, мы собираемся отстранить тебя от работы.

— Я вижу.

Челси начал изучать свои ногти, чтобы не сталкиваться глазами с Уиндером. — Это из-за нескольких вещей.

— Я думаю, моя внешность?

— Это один момент, да. Я старался проявить некоторую терпимость. Волосы. Небрежная одежда.

— Что-нибудь еще?

— Я знаю, что ты обыскивал мышиную лабораторию.

— А хотел бы ты знать, что я обнаружил?

— Только без подробностей.

— Статью, написанную о мышах-манго с синим языком. Ту самую, которую ты послал Уиллу Кушеру, когда нанимал его.

Челси вопросительно посмотрел на Уиндера:

— Ту самую?

— Смешная вещь, Чарли. Женщина, которая написала эту статью, доктор Сара Хант… В Роллинс Колледже никогда не слыхали про нее, — Уиндер взмахнул ладонью, выражая удивление, — она никогда не работала на факультете, никогда не кончала его, и даже не поступала туда. Что ты думаешь об этом?

— Педро рассказывал мне о твоей нелепой теории, — губы Челси едва двигались. Когда он говорил, то был похож на рыбу. — Доктор Кушер не был убит, Джо, но в твоем перевернутом мозгу, я уверен, существует связь между его смертью и этим… этим типографским дерьмом.

Уиндер засмеялся:

— Типографским? Ты прелесть, Чарли. Эта бумага — подделка.

Глаза Челси округлились:

— Я полагаю, существует простое объяснение — имя было перепутано редактором, или университет ошибся.

— Нет, такого быть не может.

— Ты — нехороший человек, — произнес Челси, — я теперь знаю, что это ты звонил вдове Кушера в Нью-Йорк. Это просто непростительно, — манера, с которой Челси произносил слова, должна была произвести уничтожающий эффект.

— Что непростительно — так это твоя манера врать, — возразил Джо.

— Это была ложь во спасение, — у Челси задергалась щека, — мы пытались облегчить горе женщины.

— Я посоветовал ей обратиться к адвокату, — казалось, что с Челси сошел загар, но Джо Уиндер продолжал: — журналисты пытаются докопаться до правды. Человека сожрал кит, ведь это дикость в наше время!

— Полиция признала, что он утонул. А мы никогда этого и не отрицали.

— Но они не уточняли, как он утонул или почему.

Челси начал раскачиваться на стуле взад-вперед:

— Но для тебя это имеет уже всего лишь академический интерес. С этого дня ты больше у нас не работаешь.

— А я думал, что являюсь твоим козырем.

Челси протянул руку ладонью вверх:

— Ключи от машины, пожалуйста.

Уиндер повиновался. Он сказал:

— Все же я не верю, Чарли, что ты такой же, как они. Мне хочется верить, что ты просто невозможный тупица.

— Освободи стол.

— Мне нечего освобождать. Он пустой.

Челси на минуту смутился.

Уиндер помахал рукой:

— Столы существуют для того, чтобы хранить факты, а тому, у кого все факты в голове, стол не нужен. Да я, черт побери, сделал свою лучшую работу для тебя, сидя на стульчаке!

— Если ты пытаешься оскорбить меня, то у тебя ничего не получится. — Челси опустил веки, изображая равнодушие. — Мы все хотим отстаивать правду, если это служит нашим личным целям, не так ли? Подобно тому, как ты рассказал, что получил шрам во время автомобильной аварии.

Итак, он знал все, как Джо и подозревал.

— Я слышал, что это была драка в отделе «Новостей», — пояснил Челси, — потасовка с одним из редакторов.

— Он распустил такой слух, — возразил Джо, — отличная история для передачи «Новости».

История касалась отца Джо, который подкупил одного из членов счетной комиссии во время местных выборов. Уиндер сам описал эту историю после того, как раскопал сведения о проделке отца.

Восхищаясь находчивостью Уиндера, редактор, тем не менее, сказал, что это создает этическую проблему. Он считал, что про это должен писать кто-нибудь другой. Он сказал, что Джо — слишком заинтересованное лицо, чтобы писать про своего отца.

После этого Уиндер хватил редактора тяжелой рукояткой по голове и окончательно погубил себя последовавшей вслед за этим схваткой.

— Я сожалею, Чарли, — произнес Джо, — может быть, тебе не следовало нанимать меня.

— Открытие года!

— Прежде, чем я уйду, можно показать тебе кое-что? — он вынул маленькую бутылочку, которую Скинк дал ему и водрузил ее в центр стола.

Челси обнюхал ее и спросил:

— Похоже на что-то съедобное, что это?

— Посмотри ближе.

— Этикетка Бетти Крокера. Что за намеки, Джо?

— А какой цвет?

— Синий, — Челси проявлял нетерпение, — метка синяя.

Уиндер открутил пробку. Он сказал:

— Я уверен, что это из той же лаборатории. Ты можешь спросить об этом Педро.

Челси наблюдал, как Джо запрокинул голову и вылил несколько капель из содержимого бутылки себе в рот. Он посмаковал жидкость, потом проглотил ее.

— Готово? — спросил он и высунул свой язык, который был окрашен в цвет индиго.

— Остроумно, — нервно произнес Челси.

— Мыши были обыкновенные, Чарли. Ты не знал этого? — он высунул свой язык прямо к носу Челси, затем спрятал его. — В природе не существует мышей с синими языками. Кингсбэри обманул всех. Вывел новую породу.

— Ты помешан! — воскликнул Челси.

Уиндер изменился в лице:

— Ты, трахнутый идиот, ты все знаешь!

— Убирайся, или я позову охрану!

— Вот почему Кушер был убит. Он разведал все и собирался раскрыть, тем самым он встал на пути Кингсбэри.

Верхняя губа Челси подергивалась. Он пытался вырваться:

— Отпусти меня, Джо. Если ты знаешь все это, тем хуже для тебя.

— Они окрасили им языки, Чарли. Подумай только. Они взяли этих несчастных зверьков и сделали синими их языки, чтобы удивить туристов.

Челси пытался отделаться от него:

— Ты сумасшедший!

Джо Уиндер лизнул его щеку.

— Прекрати! — взвизгнул Челси.

Уиндер лизнул его снова:

— Это твой цвет, Чарли. Тебе очень идет.

Его язык опять устрашающе приблизился. Челси с ужасом смотрел на этот жирный синий кусок, как на отравленную пилюлю.

— Ты можешь уволить меня, но сам я не уйду!

Он слез со стола, но осторожно, чтобы не разлить чернила. Челси начал судорожно вынимать салфетки из серебряной коробочки и вытирать ими лицо, проверяя каждый раз, что осталось на салфетке.

— Тебя следует арестовать, — заявил он.

— Но ты не сделаешь этого, подумав о последствиях.

Он был на полпути к двери, когда Челси окликнул его:

— Подожди, Джо. Чего ты хочешь?

Не останавливаясь, Уиндер рассмеялся. Он продолжал смеяться всю дорогу, спускаясь в холл, и мелодичные трели его смеха приводили Челси в содрогание.


16


Как награду за успешное воровство, Молли Макнамара разрешила Баду Шварцу и Денни Поугу подержать арендованный «Катлэс» еще несколько дней.

Вечером 22 июля они поехали по Старой дороге, где жило много богачей Майами. Дома были большие и комфортабельные и живописно смотрелись по обе стороны от тенистой дороги. Денни не мог оторвать взгляда от газонов, высоких старых сосен и ярких тропических кустарников. Они были прекрасны, хотя и пугали своими колючками.

— Они насажали эти испанские острые колья под окнами, — проворчал Денни, — ненавижу эти штуки, на конце каждой ветки — иголка. Чистое убийство, даже в перчатках.

— Не беспокойся, мы поищем заднюю дверь.

— Наверняка они поставили сигнализацию.

— Разумеется.

— И завели этих чертовых собак.

— Возможно, — отозвался Бад, подумав: — «Нервишки у парня сдали».

— Ты когда-нибудь обделывал подобный дом?

— Конечно. — Бад Шварц лгал. Особняки, стоящие здесь, были только похожи на подобные в Вайс Майами. Повязка на его руке взмокла от пота. Сгорбившись над рулем, он размышлял: — «Надо еще благодарить Бога, по крайней мере, мы имеем машину, на которой всегда можно удрать». Чтобы снять напряжение, он сказал:

— Спорим на десять баксов, это доберман.

— Ничего подобного. Ротвейлер, сейчас мода на этих собак.

— Где угодно, но не у таких парней. Говорю тебе, это доберман.

Денни выдавил прыщ на шее:

— Ладно, но давай мне десятку.

— За что?

— Поспорим на цвет, черный или коричневый.

— Я дам тебе десять, если коричневый.

— Согласен.

— Ты простак. Никто в этой окрестности не имеет коричневого добермана.

— Посмотрим, — отозвался Денни Поуг. Он кивнул на темно-красный «Порше» с откидным верхом, припаркованный у сапожной мастерской. Красивая темноволосая девушка лет семнадцати мыла спортивную машину. Девушка была одета в блестящее зеленое бикини и носила круглые, отражающие свет солнечные очки. Солнце село уже два часа тому назад. Денни прихлопнул в ладоши: — Господи Иисусе, ты видишь это?

— Да, — Бад Шварц притормозил, вглядываясь в название на почтовом ящике, — Денни, какой это номер дома? Я не вижу отсюда.

— 407.

— Прекрасно, мы почти на месте.

— А интересно… — начал Денни.

— Ну что еще?

— А не дашь ли ты мне двадцать баксов, если он окажется коричневым?

— Они вообще не бывают коричневыми, я думал, ты знаешь, — пояснил Бад.

* * *


Это не был ни доберман, ни ротвейлер.

— Может быть, разновидность лайки, — прошептал Денни, — у нее есть воротник.

Они ползли в тени дерева.

— Одна из этих азиатских собак с глазами-бусинками, — сказал Бад, — или африканских.

Дремлющее под фонарем животное, казалось, не проявляло никакого интереса. Бад осторожно воткнул четыре таблетки снотворного в круглую десятиунцевую котлетку из филея. Своей здоровой рукой он перебросил мясо через ограду. Оно шлепнулось во дворике, около бассейна. Лайкоподобная собака подняла голову, отрывисто тявкнула один раз и поднялась. Денни заметил:

— Самое уродливое создание, какое я когда-либо видел.

— Можно подумать, что ты большой знаток.

— Нет, ты только взгляни.

Собака нашла гамбургер и проглотила его в два приема. Когда ее передние лапы начали подкашиваться, Денни спросил:

— Боже, что ты ей дал?

— Около ста миллиграммов кодеина.

Скоро животное уже лежало, вытянувшись в оцепенении. Бад перепрыгнул через изгородь и помог своему раненому товарищу. Два взломщика поползли вдоль вишневой изгороди, пока не уткнулись в дом. Через стеклянную дверь они увидели, что все огни в кухне зажжены. На самом деле огни горели во всех окнах. Бад судорожно вздохнул, он действовал вопреки инстинкту, вопреки основным профессиональным правилам — никогда не вламываться в помещение, где присутствуют люди, особенно туда, где есть сигнализация. Бад знал, что провода должны быть натянуты, поэтому о том, чтобы проникнуть через окно не могло быть и речи. Он понял также, что не может взломать замок фомкой, так как он также, наверняка, имеет контакт с проводом. Единственная надежда была — вырезать стекло в двери так, чтобы не смог сработать шумовой детектор; он заметил один такой, похожий на спичечный коробок, на крыше дома над кухней. Он устрашающе мигал своим синим глазом.

— Какой план? — спросил Денни.

Бад вытащил нож для резки стекла из кармана и показал его напарнику, который не имел ни малейшего понятия о том, что это такое:

— Я собираюсь вырезать отверстие, достаточное, чтобы проникнуть внутрь.

— Черта с два, — Денни был совершенно уверен, что их вот-вот арестуют, в любой момент.

Бад воткнул лезвие ножа в дверь и нажал со всей силы своей здоровой рукой. Дверь начала скользить на роликах. — Чертовщина, — произнес Бад. Холод пошел из дома, и его руки покрылись мурашками.

Денни заметил:

— Должно быть, не закрыта.

Дверь открылась. Ни звонка, ни сирены. Единственный звук исходил из телевизора, наверное, наверху. Они проскользнули в дом. Бад в своих тапочках проник на кухню; опираясь на одну ногу, Денни последовал за ним через гостиную, отделанную в красных и черных тонах. Мебель была кожаная, на полу — ворсистый ковер. На стене над камином висела картина, изображение на которой, после пристального изучения, было расценено Бадом как сильно увеличенное по сравнению с реальными размерами. На картине была изображена обнаженная блондинка с белозубой улыбкой и грудями, как два шара для гольфа. Она носила желтую кепку, а на плече держала древко флага. Маленькая медная дощечка на картине гласила: «Моя девятнадцатая лунка». Это было очень грубо, даже для двух парней, которые большую часть своей взрослой жизни провели в барах и тюрьмах.

Бад уставился на полотно и произнес:

— Бьюсь об заклад, это его жена.

— Ничего подобного, — возразил Денни, он представить себе не мог мужчину, женатого на существе, которое способно такое вытворять.

По мере того, как они осторожно продвигались по дому, Бад отметил, что не может быть худшего места для воровства. Да, все было очень дорогим, но до черта пошлым. Как миллионеры могут иметь такой дурной вкус? Грабители пошли на звук телевизора, через холл, по направлению к спальне. Бад никогда не был так возбужден. Что если эта «лунка» имеет ружье? Этот же вопрос задал и Денни, а Бад на этот раз не смог ответить. «Лунка», возможно, имела ружье, ведь все-таки это было Майами. Может быть, что-нибудь полуавтоматическое. Приятные мыслишки, черт побери. Дверь в спальню была широко открыта, кто-то переключал каналы телевизора. Бад пригладил волосы. То же самое машинально сделал Денни. Бад вытянул указательный палец назад. Денни понимающе кивнул, возвращаясь.

Войдя в комнату, они увидели блондинку с картины. Она лежала голая на кровати, две розовые подушки были подложены ей под голову, а на золотистом животе лежал пульт дистанционного управления. На звук женщина приподнялась. Она попыталась заговорить, но ни один звук не вырвался у нее изо рта, хотя ее челюсти двигались, как будто она жевала жвачку.

Бад произнес:

— Не бойтесь.

Женщина низко, гортанно закричала, крик длился несколько секунд. Она была похожа на дикую кошку.

— Хватит! — нервно крикнул Денни.

Вдруг дверь открылась, и жирный мужчина в голубых спортивных трусах вышел из ванной. Он был низкий и толстомордый, с кожей, как желтое свиное сало. Татуировка на его левом запястье изображала Минни Маус, сношающуюся с Микки Маусом. По крайней мере, так показалось Баду и Денни. Микки был одет в шляпу и, казалось, насвистывал веселый мотивчик.

Денни сказал:

— Грандиозно!

Человек, сузив глаза, наблюдал за незваными гостями.

— О, милый! — плакала женщина на постели.

Мужчина нахмурился:

— Черт подери! Возьми себя в руки! Достань… ты знаешь что!

— Мы не хотели вас напугать, мистер Кингсбэри, — произнес Бад.

— Не тешь себя надеждами, льстец трахнутый! Пенни, понаблюдай-ка за ними… с помощью этой чертовой вещицы!

Все еще лежа, миссис Кингсбэри наставила маленький хромированный пистолет на Денни.

— Этого только не хватало, — пробормотал Бад.

Ему стало тошно при мысли, что он дважды за неделю может быть ранен, причем оба раза — бабами. К тому же эта лежала на простынях, вся в подушках. Губы Денни скривились, как будто он собирался заплакать. Он умоляюще протянул руки.

Бад быстро заговорил:

— Мы здесь не для того, чтобы грабить вас. Мы хотим поговорить о деле.

Кингсбэри заправил большие пальцы за резинку трусов.

— Не смешите меня, — сказал он, — ворвались в мой дом, как два идиота. Двумя руками, крошка, — обратился он к жене.

Денни умолял:

— Бад, заставь ее бросить это.

— Это очень маленький калибр, — успокоил его Кингсбэри, — а она была в тире с полдюжины раз. Не нервничай.

Бад старался говорить ровно и спокойно:

— На ваш офис вчера было совершено нападение, не так ли?

— Да, на самом деле.

— У вас украли некие документы.

Голая миссис Кингсбэри произнесла:

— Фрэнки, ты не говорил мне об этом, — ее руки по-прежнему крепко сжимали пистолет.

Кингсбэри вынул пальцы из трусов и скрестил их на грудях, которые были больше, чем у любой женщины из тех, которых знал Денни.

— Думаю, Бринк здесь не при чем, — заметил он.

— Да, это мы взяли эти чертовы материалы, — ответил Бад.

— Так это были вы? Скотство!

— Может быть, вам нужны доказательства? Может быть, предъявить кредитную карточку?

Кингсбэри колебался:

— Вы хотите продать их назад?

«Гениальный бизнесмен», — подумал Бад.

— Скажите вашей жене, чтобы бросила это, — произнес он.

— Пенни, ты слышала?

— И скажите, чтобы она ушла и закрылась в ванной.

— Что?

Жена возразила:

— Фрэнки, мне не нравится все это. — Она осторожно положила пистолет на ночной столик рядом с флакончиком туалетной воды «Лявори».

Дрожь расслабления прошла по телу Денни, начиная с плеч. Он прохромал через комнату и сел на край постели.

— Будет лучше, если она побудет в ванне, — посоветовал Бад Кингсбэри, — или вам все равно?

Кингсбэри покусал верхнюю губу. Он думал о материалах, о том, что было в них.

Его жена закуталась в простыню:

— Фрэнк!

— Делай, что он сказал, — велел ей Кингсбэри, — можешь взять с собой журнал, книгу, если найдешь.

— Трахала я вас, — прошипела Пенни. По пути в ванную она помахала им с выражением своей копии с картины.

* * *


— Я встретил ее в Дорале. Она торговала обувью для гольфа.

— Как мило, — отозвался Бад.

— Фази Заелер, Том Кайт. Я не ребенок. Это все клиенты Пенни, — Кингсбэри одел купальный халат и включил телевизор на случай, если Пенни захочет подслушать.

Бад взял пистолет со столика и бросил его в карман. Холодный металл, прикоснувшись к интимным частям тела, заставил его содрогнуться. Боже, как он ненавидел пистолеты!

Кингсбэри спросил:

— Вы видели картину в большой комнате?

— О, да! — ответил Денни.

— Мы занимались этим в Балтиморе. Это в седьмой или десятый раз, не помню. Я должен был брать полный курс траханья каждый день, сколько бы времени это не занимало. Когда делали фотографию, должно быть сотни две парней стояло вокруг, глядя на ее сиськи. Пенни не обращала на это никакого внимания, она гордится ими.

— А что у вас пропало? — спросил Бад, возвращаясь к теме разговора, — не могли бы мы узнать? Надо о многом поговорить.

Френсис X.Кингсбэри произнес:

— Я пытаюсь вспомнить. Вы взяли весь файл Рэмекс. Премии Джерси. Что еще?

— Это вы знаете, что еще.

Кингсбэри кивнул:

— Начнем с Американ Экспресс. Дайте мне номер.

Бад сел в колониальное кресло с высокой спинкой. Он сообщил Кингсбэри по памяти:

— Вы купили бриллиантовое колье в Нью-Йорке, серьги — в Чикаго. Да, и изумрудную ветку в Нассао, все вещи — великолепны. — Он кивнул Денни, который наклонился над шкатулкой с драгоценностями миссис Кингсбэри, и начал копаться в ней.

Кингсбэри заметил:

— Оставьте, их там нет.

— А кто же их взял?

— Это не важно.

— Но не для нас, — Бад кивнул в сторону ванной, — мне кажется, ваша жена тоже заинтересуется.

Кингсбэри понизил голос:

— Конечно, я пользуюсь кредитной карточкой, кто носит с собой такие деньги?

— Плюс страховка, — отозвался Денни, лапая драгоценности, — вещи ведь могут быть разбиты или украдены, это — вообще новая штучка.

«Грандиозно», — подумал Бад, — «он становится коммерсантом».

— Вот великолепная штучка. Прекрасная, — Денни поднял бриллиант, играя им на свету, — я думаю, не меньше двух каратов.

— Полтора, — уточнил Кингсбэри.

— В вашей карте несколько обедов и билетов на самолет. Это удобно, что все собрано вместе, в конце года вы сможете все проверить.

Кингсбэри попросил их назвать им сумму.

— Пять кусков, и мы ничего не скажем вашей жене, — предложил Бад.

— О, Боже! Мои документы, верните их!

— Нет проблем. А теперь поговорим о серьезных деньгах.

Кингсбэри нахмурился. Он зажал кончик своего носа двумя пальцами, как будто хотел выпрямить его.

Бад произнес:

— Документы по делу Готти, мистер Кингсбэри.

— О, святая Богоматерь!

Денни взглянул из-за опалового браслета, которым он восхищался:

— А кто такой этот негодяй Готти? Король гангстеров, как сказал Бад.

— Сколько? — спросил Кингсбэри. Он вытянул руки на коленях, — не играйте с этим.

Бад почувствовал страх в его голосе. Это вселило в него уверенность. С другой стороны, жена Кингсбэри кричала что-то о том, что она хочет выбраться из ванной. Но Кингсбэри не обращал на нее никакого внимания.

— Банки, дающие ссуды на Фалькон Трейс, знают ли они, кто вы такой? Парень из воровской шайки!

Кингсбэри не ответил.

— Я представляю, сколько денег они вам дали, но также представляю, что они могут потребовать их назад.

Френсис Кингсбэри прошел в ванную и велел Пенни заткнуться и держать свой сладкий зад на стульчаке. После этого он вернулся к грабителям и спросил:

— Итак, какое вознаграждение вы хотите? Полная сумма? Я имею в виду за Готти.

Денни еле сдерживался, чтобы не вступить в переговоры, он выжидательно смотрел на своего партнера. Бад пригладил волосы. Он хотел услышать, сколько предложит сам Кингсбэри.

— Я стараюсь понять, что будет справедливо…

— Назови ты это трахнутое число, — возразил Кингсбэри, — и я скажу, справедливо это или нет, черт возьми!

«Какого черта», — подумал Бад.

— Пятьдесят, — сказал он спокойно, а остальное мы отдаем бесплатно.

В возбуждении Денни начал раскапывать новый прыщ.

Кингсбэри посмотрел на них подозрительно.

— Пятьдесят, ты сказал? То есть пять, ноль?

— Точно, — Бад криво ухмыльнулся, — пятьдесят за дело Готти.

— И?

— И две сотни сверх за то, чтобы забыть, что в нем было.

Кингсбэри с горечью бросил:

— Я ошибался, вы не такие уж щенки.

* * *


Денни был так обрадован, что просто не мог контролировать себя на обратном пути к дому Молли.

— Мы становимся богачами, — ликовал он, — ты — гений, вот кто ты!

— Все прошло хорошо, — соглашался Бад.

Лучше, чем он даже мог вообразить. В дороге Бад производил арифметические подсчеты в уме. — Пять тысяч за Американ Экспресс, пятьдесят — за Готти, еще двести за молчание… да, это можно назвать богатством.

— Выходим в отставку, — сказал он Денни, — к черту наше занятие!

— А не думаешь ли ты, что он позвонит в полицию?

— В таком случае, это будет последнее место, куда он позвонит.

Они остановились около магазина и купили две упаковки пива по шесть штук и коробку соленых орешков. На стоянке Они открыли окна, включили радио и дали волю своему ликованию. У них был еще час времени. Молли сказала, что если они не приедут к полуночи, она позвонит в ФБР и скажет, что к ней вернулась память.

— Клянусь, это не так строго, — сказал Денни, — даже если мы чуть-чуть задержимся, ничего не случится.

— Может, — Бад открыл окно и засунул пустую банку из-под пива под машину.

— Я, откровенно говоря, устал быть ее домашним воришкой.

— Поедем тогда в бар и отпразднуем как следует, — Денни заявил, что он знает поблизости бар, где девочки танцуют голыми на столах и разрешают хватать себя за лодыжки за пять баксов.

Бад ответил, что не сегодня. Никаких празднеств, пока они не отделаются от старухи. Сегодня он закинет удочки насчет остального вознаграждения, которое она обещала. Конечно, они должны получить все прямо сейчас. Молл"и была так взволнованна содержимым одной из папок, что тут же схватила ее. Затем она поехала и сделала восемь копий. Интересно, что еще она от них потребует?

На обратном пути Бад предупредил:

— Смотри, ничего не говори об этой чертовой операции, которую мы сегодня проделали.

— Ты говорил об этом уже сотню раз.

— Да, это погубит все. Я имею в виду, не говори ей о том, где мы были.

Денни заявил, что он вновь проголодался и они остановились купить цыплят. Они опять закусили на стоянке, слушая местную станцию. Бад никогда раньше не управлял автомобилем с работающими часами и был удивлен, обнаружив, что они показывают уже полпервого. Он стал высчитывать.

— Быстрей крути, — сказал Денни, — в противном случае…

— Моя идея лучше, дай мне монету, — Бад вышел из машины и направился к телефону на улице. Он набрал номер Молли и отзвонил пять гудков. Повесил трубку, вынул монету и набрал снова. На этот Раз он звонил вдвое дольше.

Уже в машине, подъезжая к федеральному шоссе, Денни произнес:

— Я не могу поверить, что она сделала это, может быть, она ушла еще куда-нибудь. Должно быть, она оставила нам записку.

Бад вцепился в руль обеими руками. Проклятая раненая рука онемела, потому что он забыл про нее. Мозг сверлила мысль: «А что, если старая сука пошла-таки к фараонам? Еще хуже, если она вдруг нашла дело Готти. Что, если она прошлепала через спальню и нашла его, спрятанное под матрацем», — теперь это место не казалось ему таким удачным для укрытия.

— Дерьмово, — произнес он, предполагая наихудший вариант.

— Не спеши паниковать, — вдруг проявил оптимизм Денни.

Они добрались до дома через двадцать минут, оставили машину и поднялись наверх. Дверь в квартиру Молли была открыта. Бад дважды постучал.

— А вот и мы, — произнес он радостно.

Войдя, он увидел, что все перевернуто вверх дном.

— О боже! — воскликнул Бад.

Денни в сердцах швырнул костыль. — Я не могу поверить, твою мать, что кто-нибудь ограбил квартиру.

— Нет, — отозвался Бад, — боюсь, что хуже.

Софа была прорезана, стулья сломаны, зеркала разбиты вдребезги. Керамический сиамский кот был вмазан мордой в телевизор. Пока Денни ковылял через раскиданные вещи, Бад бросился прямиком в спальню, которая также подверглась варварскому нападению. Он устремился к кровати и под матрацем обнаружил папки Кингсбэри там, где он их оставил. Кто-то разгромил помещение, не осмотрев все тщательно.

Вдруг страшный хрип донесся из кухни. Там Бад обнаружил Денни, склонившегося над Молли. Она лежала на спине, с подвернутой ногой. Ее бедра были обвязаны рваным, измазанным чем-то халатом. Ее лицо было избито всмятку, пятна крови, как огромные вишни, проступали сквозь ее редкие волосы. Глаза были закрыты, и губы серые, но она дышала — слабые неровные вздохи.

Денни пощупал ее пульс. — Боже милостивый, — произнес он, — кому мы можем сообщить об этом?

— Никому, — покачал головой Бад, — неужели ты не понимаешь, что мы не можем никуда звонить? — Он положил свою забинтованную руку на лоб Молли.

— Кто, черт побери, мог сделать такое со старухой?

— Надеюсь, она не умрет?

— Я тоже, — ответил Бад, — клянусь Богом, это было бы несправедливо.


17


Брюки Джо Уиндера промокли насквозь. Нина спросила:

— Ты ловил рыбу?

— Да.

— В середине дня?

— Рыба вся ушла, — отозвался раздраженно Джо, — после того, как они все перекопали. Нина сидела по-турецки на полу. На ней были синие шорты и розовая хлопчатобумажная блузка. Она была одета так же, как в тот день, когда он впервые встретил ее в Семинол Холле. Джо пошел туда, чтобы увидеться с индейцем по имени Сэми Дир, который продавал катера на воздушных крыльях. Но Сэми уехал на уикенд во Фрипорт, оставив Джо с тремя сотнями говорящих по телефону женщин в Бинго-холле. За дверью Джо услышал голос Нины, быстро вошел и удостоверился, что она столь же прелестна, как ее голос. Она поведала ему, что он может звонить ей за частичную плату, как член Бинго-холла, а он открыл ей по секрету, что купил катер на подводных крыльях, так что может исчезнуть теперь в голубой дали, как только захочет. Но он изменил свои планы после их встречи.

Сейчас, глядя на ее тело, Джо знал, что его мужская привлекательность для Нины ослабевает.

Желтый блокнот лежал на ее коленях. Она стучала ручкой по своей обнаженной ноге, держа ее при этом как барабанную палочку.

— Что случилось на встрече? — спросила она его, — почему ты не в Королевстве?

Джо сделал вид, что не слышит. Он продолжал:

— Они свалили в пещеру кучу грязи, остатки фундамента и спиленные деревья.

Он снял брюки и пристроил их на крюке:

— Все незаконно, естественно, копать в прибрежной зоне запрещено.

Джо сел рядом с Ниной. Он хотел продолжить свою лекцию, но она перебила его:

— Одень какие-нибудь штаны.

— Что ты имеешь в виду?

Вместо ответа Нина спросила, почему у него синий язык, и он подробно рассказал ей историю о мышах-манго, но она сказала, что не верит ни одному его слову.

— Чарли практически признался во всем.

— А мне наплевать, — отрезала Нина. Она прекратила строчить на своем колене и отвернулась.

— Что это значит?

— Послушай, я больше не могу поддерживать тебя.

Она обернулась к нему, и он увидел злобу в ее глазах.

— Твои дела шли так хорошо, — добавила она.

Уиндер был ошеломлен. Она что, действительно печется только о деньгах?

— Нина, — сказал он, — человек погиб, ты что не понимаешь? Я не могу работать на убийцу.

— Замолчи! — она потрясла блокнотом перед его носом. — Ты знаешь, над чем я работаю? Экстрасенсорные истории! Девочкам так понравились мои материалы, что они готовы покупать их по 2-3 в неделю. Двадцать пять баксов каждый.

— Здорово! — он гордился ею, черт подери. Но она никогда не верила, что ею можно гордиться.

Держа ручку во рту, Нина начала рассказывать:

— Я написала о существовании вне тела. Подобно тому, как если бы человек умирал и видел себя как бы со стороны, но потом, в самое последнее мгновение был спасен. Только мой очерк о занятиях любовью, о том, как будто я плаваю вне тела в тот момент, когда в меня погружается мужской член. Паря в воздухе над самой собой, я смотрю вниз на кровать и вижу себя содрогающейся, мои ногти царапают чьи-то загорелые плечи. Я дала почитать это одной новой девочке, Эди, и она попробовала это в пятницу. Так она говорит, что ее клиент после этого кончил одиннадцать раз.

— Это новый рекорд?

— Да, но дело не в этом. Я вижу новую возможность для себя. Если я буду продавать достаточное количество таких сценариев, то смогу обойтись без звонков, а буду только сидеть дома и писать. Что может быть лучше!

Уиндер обнял ее:

— Ты сможешь это, моя сладкая! Это будет здорово.

— А не сидеть здесь с тобой целыми днями, слушая дурацкую музыку.

— Я найду другую работу.

— Нет, Джо. Это будет тем же самым дерьмом. — Она оттолкнула его и встала с пола. — Я не могу писать, когда мою жизнь лихорадит. Я нуждаюсь в стабильности, покое, тишине.

Уиндер почувствовал себя ущемленным.

— Бога ради, Нина. Я понимаю кое-что в писательской работе. Это место вполне спокойное для нее.

— Нет, здесь существует напряжение, — сказала она печально, — и не отрицай этого.

— Писатели процветают в домашнем напряжении. Вспомни По, Хемингуэя или Майлера в их молодые годы, куда тебе до их напряжения! — он думал, что Нине будет лестно попасть в ряд таких знаменитостей, но ошибся. Он добавил: — К тому же это — не высокохудожественная литература, а всего лишь телефонная порнуха.

— Телефонная порнуха? Спасибо, Джо!

— Господи, а что же это?

— Всего лишь писательство, а это — тяжелый труд. И если я хочу продвинуться в этом, то нуждаюсь в уединенном месте и защищенности. Я не могу испытывать давление.

— Если тебе не нравится мой вес, то не беспокойся, я перестану есть каши.

Нина вскинула руки, вопрошая:

— О, Боже! Ну где ты найдешь еще такую хорошо оплачиваемую работу?

Джо не верил своим ушам. Откуда такая неожиданная злоба? Обвинения? Если бы он знал, что.ему придется всерьез оправдываться, то надел бы штаны.

Нина сказала:

— Дело не только в деньгах. Мне нужен настоящий мужчина, который был бы здесь со мной.

— Разве я когда-нибудь подводил тебя?

— Нет, но можешь подвести в любую минуту.

Уиндер ничего не ответил, потому что она была права, ничто в его ближайших планах не могло ее обрадовать.

— Я знаю тебя, — добавила Нина печальным голосом, — ты ведь не бросишь это и теперь?

— Нет.

— Тогда, я думаю, наши пути разошлись, я боюсь, что ты кончишь тюрьмой или умрешь.

— Ты в меня совсем не веришь.

— Это невозможно, — Нина направилась к шкафу, открыла дверь и посмотрела на полку: — куда ты дел мой чемодан?

* * *


В середине семидесятых годов Флорида выбрала нового губернатора по имени Клинтон Тайри, футбольного экс-чемпиона и ветерана Вьетнамской войны. При шести с лишним футах роста, он был самым высоким, лидером в истории штата. По всей видимости, он был и самым честным. Когда хищная компания, занимающаяся экологией, попыталась подкупить его, он записал ее предложения на пленку и передал ее в ФБР. Благодаря личному противостоянию таким мощным силам, Клинтон Тайри прослыл народным героем Солнечного штата и в округе. Народная молва о его честности разнеслась по всему Штату и сделала молодого губернатора звездой нового политического авангарда.

Это был, к сожалению, авангард состоявший из одного человека. Речи Клинтона Тайри своей вызывающей прямотой приводили в ужас его политических коллег. В то время, как другие весело поддерживали трескотню о прекрасной Флориде, Клинтон Тайри с тревогой говорил об экологической катастрофе, грозящей Штату. Поляны высыхали, коралловые рифы погибали, озера были загрязнены отбросами, и рыба травилась ртутной и прочей отравой. Пока другие расписывали Флориду как тропическую мечту, губернатор называл ее тропической свалкой. В популярных радиопередачах и телешоу он, вместо того, чтобы приглашать туристов, призывал их не приезжать во Флориду года два. Он говорил не о развитии Штата, а о том, чтобы природу оставили в покое. Это, по его мнению, был единственный путь к спасению.

В день, когда Клинтон Тайри закрыл один из популярных журналов, наиболее влиятельные люди Флориды — банкиры, строительные и дорожные компании, сахарные магнаты — объединились в тайном сговоре помешать его реформам и окружили его, как кусок собачьего дерьма на шикарном ковре.

Обезвредить губернатора было довольно просто, для этого требовались только деньги. В течение нескольких месяцев все, кто надо, были скомпрометированы, запуганы, подкуплены. Губернатор оказался в изоляции даже от своей собственной политической партии, которая стала несостоятельной, так как от нее отвернулись самые крупные члены.

Спасти Флориду? Зачем? И от кого? Поддержка избирателей, которой пользовался Клинтон Тайри ранее, не могла помочь ему на этот раз в закулисной игре. Любой законопроект, который он хотел провести, встречался в штыки. Тот факт, что губернатор.пользовался популярностью в округе, не смущал его врагов, они просто действовали более гибко. Они сделали нечто худшее, чем обычные нападки на предложения губернатора — они всего лишь игнорировали их. При этом самые вежливые слова произносились о молодом Клинтоне, красивом герое войны, о его идеализме и отваге.

Каждый репортер, приезжающий во Флориду, заполнял два-три блокнота хвалебными словами о нем — так что новые жители могли подумать, что Клинтон Тайри давно уже умер, впрочем, в каком-то смысле, так оно и было.

На следующее же утро после закрытия журнала кабинет министров Флориды решил уменьшить расходы на сохранность побережья и продать право на уборку мусора крупной фирме по продаже земель. Только один голос против раздался с Капитолия, после чего Клинтон Тайри бесследно исчез с политического горизонта.

Сначала власти предполагали, что губернатор стал жертвой похищения или какой-нибудь грязной игры. Журналисты и корреспонденты бросились во Флориду в надежде заполучить сенсационную историю, но никто так и не смог его найти. И ничего не было написано даже отдаленно похожее на правду.

А было вот что: Клинтон Тайри появился под именем Скинка и жил в таких местах, где до тех пор не ступала нога человека. В течение пятнадцати лет бывший губернатор скрывался в местах удаленных от человеческого глаза, и жил совсем уединенно, если не сказать больше.

* * *


Джо Уиндер хотел поговорить о том, что случилось много лет назад. — Я слышал разные истории, — сказал он, — и просмотрел все материалы.

— То что знаешь ты, знают все, — ответил Скинк, постукивая палочкой.

Уиндер старался не глядеть на то, что Скинк жарил на сковородке.

— Они никогда не пытались найти тебя? — наконец спросил он.

— Они давно прекратили поиски, — произнес Скинк, вдыхая запах жаркого, — я обычно не ем черепах в панцире.

— Я тоже, — сказал Джо.

— Мука придает пище пикантность.

— Я думаю, — Уиндер наклонился над костром с другой стороны.

Скинк заметил:

— Твой друг не был плохим парнем, но он занимался дурными делами.

Уиндер согласился:

— Да, и он никогда не понимал, что в этом плохого. Или от чего я прихожу в бешенство. Он так и умер, ни о чем не догадавшись.

Скинк поднял черепаху за хвост и потыкал вилкой:

— Еще десять минут, по крайней мере, — сказал он.

Было нелегко разговаривать с ним, в процессе приготовления пищи. Но Уиндер не сдавался:

— Интересный сегодня денек выдался, в течение него я потерял и работу, и подружку.

— О, Боже, ты выражаешься как телекомментатор.

— Работа была дерьмовая, я допускаю. Но я думал, что Нина более стойкая, а она оказалась как все.

— Потеря любви, — произнес Скинк, — это всего лишь потеря поцелуя.

Джо подумал: — «Я зря теряю время. Ему наплевать на меня».

— Я пришел поговорить о планах, — произнес он.

— Пошли, я покажу тебе кое-что, — Скинк медленно поднялся, потянулся и пошел вдоль деревьев, шурша оранжевым дождевиком. На западе начали скапливаться тяжелые грозовые тучи. Джо пошел за ним к яме, где был спрятан труп охранника из Волшебного Королевства. Когда они проходили мимо, Уиндер увидел, что яма пуста. Он не стал спрашивать, куда девалось тело, так как не хотел этого знать. Скинк повел его по опасному, с препятствиями, пути, через свалку всякого домашнего хлама — полки холодильников, сломанные диваны, продавленные матрасы, испорченные грили и кондиционеры — пока они не дошли до очень старой кабины «Плимута» желтого цвета без колес и без стекол. Желтый пляжный зонт, как гигантский цветок, возвышался над автомобилем — минимальная защита от дождя или полуденного солнца. Скинк протиснулся в машину и предложил Уиндеру последовать за ним.

«Плимут» был полон книг — сотни с любовью подобранных томов. Скинк с усилием повернулся на сиденье.

— Я прихожу сюда почитать, — сказал он, — ты не поверишь, но освещение работает.

Джо пробежал пальцем по заголовкам и улыбнулся необычному набору авторов: Черчилль, Гессе, Стейнбек, Камю, Уайльд, Воннегут, Селинджер, Гарсиа Маркес…

— В это время года я читаю от двух до пяти часов в день.

— В машине есть бензин? — спросил Уиндер.

— Конечно.

— Но нет колес.

Скинка передернуло:

— Куда, черт возьми, мне ездить?

Холодный ветер подул через разбитое стекло, и зонт наверху шумно захлопал. Крупные капли дождя забарабанили по холсту, дождь расходился все сильнее и сильнее.

— Чертовщина, — проворчал Скинк. Он выбрался из кабины: — Эй, ты идешь или нет?

* * *


Ливень усилился, и они спрятались от него в палатке. Огонь потух, но черепаха была приготовлена отменно. Скинк взял ее за хвост и сдунул дождинку с сохранившегося глаза черепахи, другой лопнул от огня. Он потер свои бронзовые щеки. Огонь был так близко, что чувствовался запах дыма. Уиндер закашлялся, но Скинк не выказывал никакой реакции, даже когда прикасался пальцем к горячему кофейнику. Ветер усилился и Скинк повысил голос, чтобы Уиндер мог его слышать:

— Ты знаешь что-нибудь об этом новом курорте?

— Я видел, где они его устроили.

— Да, — Скинк уже кричал, — все сделал этот трахнутый Кингсбэри!

Ветер еще усилился, если это было возможно.

— Чертовщина! Ты слышишь меня? Это все связано.

— С чем? Со смертью Кушера?

— Со всем, — Скинк сделал паузу.

Кое-что прояснилось в мозгу Уиндера. Скандал в Волшебном Королевстве не только мог помешать делу, но и спутать планы Френсиса Кингсбэри по развитию Фалькон Трейса.

— Посмотри на эту фотографию, — сказал Скинк. Тонкой вилкой он вынул внутренности черепахи.

Ветер быстро затихал и дождь все медленнее падал на листья. Облака на западе рассеялись, и даже солнечный луч проглянул сквозь них. Стало снова душно.

— Должно быть, уже слишком поздно, — произнес Джо Уиндер. — Они стали расчищать место.

— Я знаю, — мускулы на шее Скинка напряглись, — они разорили гнездо орла. Два птенца погибли.

— Ты видел?

— Я пришел позже. Поверь мне, если я не смогу остановить это…

— А что, если уже слишком поздно?

— Со мной ты или нет? Вот все, что меня интересует.

— С тобой, — ответил Уиндер. — Конечно, с тобой, но я не слишком оптимистично настроен.

Скинк улыбнулся своей обворожительной улыбкой, которая в свое время принесла ему успех на выборах.

— Согласен, по закону мы, может быть, не можем ничего сделать. Но мы можем сильно попортить им жизнь. — Он залез в плащ и достал маленький стальной полуавтоматический пистолет.

— Не беспокойся, — заявил он, — такой же я достал и для тебя.

* * *


Женщина, которая называла себя Рашель Ларк, принимала массаж, когда ей позвонил Френсис Х. Кингсбэри. Она ждала разговора с ним с тех пор, как прочла в «Вашингтон Пост» о мышах-манго с синими языками. Ее первая мысль была, что Кингсбэри попытается поговорить с ней, предложив вернуть часть денег назад. Сидя голой, Рашель Ларк приготовилась к худшему, и попросила массажиста подать ей этот проклятый телефон.

На другом конце провода Кингсбэри спросил:

— Это моя любимая рыженькая?

— Забудь про это, — ответила женщина, называвшая себя Рашель Ларк, хоть это и не было ее настоящим именем.

Кингсбэри сообщил:

— Веришь ли, малютка, на меня обрушились неприятности.

— Я уже потратила деньги, — ответила Рашель, — а даже, если бы и нет, уговор дороже денег.

Не возражая, Кингсбэри произнес:

— Я свои — тоже.

— Что же это, светский звонок?

— Не совсем. Ты одна, крошка?

— С очаровательным молодым человеком по имени Свен.

Воображение Кингсбэри разыгралось. Рашель была привлекательная молодая женщина, несколько полноватая. Они встретились много лет назад в холле офиса прокурора в Камдене. Фрэнк в это время точил зубы на Забониса, тогда как женщина, которая теперь называла себя Рашель Ларк (в то время она была Сарой Хант), собиралась заложить своего бывшего любовника, который нелегально ввез четыреста фунтов слоновой кости. У прокурора два информатора снюхались, обменялись телефонами и пообещали друг другу, что будут перезваниваться.

Жизнь Рашель была очень бурной, и когда Кингсбэри позвонил ей вскоре после открытия Волшебного Королевства, Рашель Ларк предложила снабжать его животными и документацией. Кингсбэри был так увлечен ее новым планом, что даже не удосужился выяснить, были ли мыши с синими языками настоящими или нет.

Чек пришел своевременно, они поделили деньги поровну, и на этом дело кончилось. На мышей Френсис не обращал больше никакого внимания, пока посетители не стали замечать, что их языки уже не такие синие. Даже дети стали интересоваться, почему мыши так называются. Кингсбэри приказал Педро Лузу давать мышам какую-нибудь окрашивающую пищу. К сожалению, Педро был неопытен, и одна мышь, самка, была раздавлена во время сеанса окрашивания. Боясь за свою работу, Педро Луз никому об этом не сказал, а купил за девять долларов другую мышь. После некоторых изменений внешнего вида зверька, он обдурил как посетителей, так и самца, который быстренько вскочил на свою новую подружку. А Педро после этого был даже назначен в дополнительные ночные сторожа.

Далее события разворачивались следующим образом: два дурака из «Юнайтед Стейтс», Фиш и Уайльдлайф, влезли в эту тему и потребовали текущие данные у «руководителя проекта». Конечно, такой персоны не было, так как не было вообще никакого проекта, а «исследования» заключались в том, что каждое утро перед открытием парка проверялось, дышат еще зверьки или нет.

После приставания журналистов, Чарльз Челси был вынужден пригласить в Волшебное Королевство биолога — доктора Уилла Кушера.

Кингсбэри решил не посвящать Рашель Ларк в подробности гибели доктора.

— Забудь про деньги, — сказал он ей.

— Тогда, что ты хочешь?

— Еще мышей.

— Ты шутишь, — ответила Рашель, — прости, но это была разовая операция. — На самом деле, она проделала то же самое еще дважды: один раз с маленьким зоопарком в Мидвестерне, а в другой — на ферме в Южной Каролине. Эти сделки принесли не так много денег, но зато и не попали на страницы «Вашингтон Пост».

Кингсбэри произнес:

— Конечно, я понимаю, что таких мышей больше нет.

— Ха, ха, таких мышей никогда и не было.

— Что ты хочешь сказать, что мы надули руководителей парка?

— Боже, какой же ты дурак.

— Интересно, ради чего же я трахался с тобой, кто они были, эти мыши-манго? Просто ради любопытства.

Рашель Ларк ответила:

— Это были обычные полевые мыши. Макротус Питумус. Обычные полевые мыши.

— Не исчезнувшие?

— Их миллионы.

Кингсбэри предложил:

— Синие языки уже порядком надоели, достань мне еще мышей и мы назовем их как-нибудь по другому — банановые мыши, например, или что-нибудь в этом духе. Название не важно.

Женщина, называвшая себя Рашель Ларк, ответила:

— Я могу достать любых животных, но мой тебе совет — держись подальше от властей, по крайней мере, какое-то время.

Кингсбэри снова согласился:

— А кого ты можешь достать, я имею в виду, из особых видов?

— Гигантские ящерицы, я думаю, будут гвоздем программы, — она повернулась на живот и подала знак массажисту, имя которого на самом деле было Рей, чтобы он продолжал массаж.

— О, Боже! Кому нужны эти дурацкие ящерицы? — Кингсбэри эта идея не понравилась, он больше думал о медведе-коала или панде. — Мне нужно что-нибудь мягкое, пушистое, чтобы ребенку хотелось унести его домой.

Рашель Ларк объяснила, что Флорида служит домом ограниченному количеству млекопитающих, и внезапное открытие новых видов, вскоре после шума с мышами, произведет еще больший скандал.

— Ладно, забудем о пандах.

— Фрэнк, они погибнут тут через пять минут.

— У меня есть более серьезные проблемы, — он чуть не рассказал ей о шантажистах-грабителях.

— А что ты будешь делать с ящерицами в тропиках?

— Трахать я хотел твоих ящериц…

— Мой совет — не связывайся вообще с млекопитающими и птицами. Другое дело — насекомые. Дюжины новых видов насекомых появляются каждый год.

На противоположном конце провода последовала длинная пауза. Наконец, Френсис X.Кингсбэри сказал:

— Возвращаясь к ящерицам…

— Они очень яркие, — вставила женщина, называющая себя Рашель Ларк.

— Уродцы вообще вне обсуждения, — заключил Кингсбэри, — уродцы отпугнут детей.

— Не все рептилии уродливы, Фрэнк, некоторые очень симпатичные.

— Ладно, — согласился он, — посмотри, что можешь.

Женщина, которая называла себя Рашель Ларк, повесила трубку и закрыла глаза.

Когда она проснулась, массажист уже ушел и мужчина из Сингапура стучал в дверь. В одной его руке был букет желтых роз, а в другой он держал металлический кейс, содержащий сильно заниженную плату за редких скорпионов-альбиносов, разумеется, настоящих.


18


Утром 23 июля грузовик, шедший из Северного Кей Ларго, потерял управление на мосту Кард Саунд. Он протащился через разделительный барьер, распорол себе брюхо и перевернулся, загородив обе полосы движения. Содержимое контейнера было разбросано на 95 ярдов вдоль дороги, и в несколько минут молочно-голубое небо вдруг заполнилось огромными птицами. Сотни птиц кружили над дорогой и спускались все ниже и ниже. Только гудки транспорта мешали голодным птицам приземлиться. Первым полицейским, прибывшим на место происшествия, оказался Джим Тайл, почти что выигравший круиз на Короне Виктории.

Полицейский вытащил водителя из кабины, пощупал пульс и поинтересовался, что за груз тот перевозил.

— Мертвого кита, — пробормотал водитель, — это все, что я могу сказать.

* * *


Чарльз Челси был вызван в офис Френсиса Х. Кингсбэри в жуткое время — в семь часов утра. Кингсбэри выглядел так, как будто не спал с Пасхи. Он спросил Челси, как скоро можно добраться из Волшебного Королевства до телецентра.

— За два часа, — ответил Челси.

— Давай, дуй, — Кингсбэри потянул носом, — прямо сейчас.

— Что за срочное дело, можно узнать?

— Сегодня большой день, ожидается наш пятимиллионный посетитель. Устрой что-нибудь, какой-нибудь трахнутый парад. Мне все равно, что.

У Челси засосало под ложечкой. — Пять миллионов посетителей, — произнес он, — я не думал, что мы достигли такой цифры.

— Да, достигли, — Кингсбэри высморкался в платок с монограммой. — Чертова простуда, каждое утро мой нос полон соплей, — он бросил экземпляр журнала «Уолл Стрит» Челси. Колонка первой страницы гласила, что Уолт Дисней собирается расширить свои владения и построить гигантский супермаркет, один из самых больших на юго-востоке Соединенных Штатов.

— Как видишь, сидеть спокойно мы не можем, должны отреагировать силой на силу.

Челси взял статью и произнес:

— Нам трудно состязаться с ними. Я думаю, это выходит далеко за пределы нашего тематического парка.

— Что за дерьмо! — взорвался Кингсбэри. — Телесеть Майами в три раза мощнее подобной сети в Орландо. Плюс СиЭнЭн, кстати, у них есть здесь бюро? — Кингсбэри посмотрел в окно: — Кстати, этот новый дельфин, которого я купил, нельзя ли его приспособить для какой-нибудь работы? Скажем, он спасает кого-нибудь, кто свалился в бассейн? Например, беременную женщину или, еще лучше, сироту. Спасение тонущих — вот твоя новая тема! Представляешь: «Волшебный дельфин спасает тонущего сироту!»

— Я не думаю, что это будет так уж здорово, — возразил Челси, хотя в душе он согласился, что это могло бы быть сенсационной темой.

— Это празднование… Устройте его в полдень. Отмечайте каждого проходящего через турникет. Но только удостоверьтесь, что это турист, а не какой-нибудь паршивый местный. Номер — пять миллионов, понятно? Огромными буквами.

Челси возразил:

— А может разумнее остановиться на двух миллионах? Все-таки, это ближе к реальной цифре, на случай, если кто-нибудь захочет проверить.

— Нет, два — это дерьмовая цифра. Пять лучше, и парад обязательно. Я не шучу. — Кингсбэри поднялся. Он был одет для гольфа. — Парад — это хорошее зрелище. И времени предостаточно, чтобы сообщить о нем в шестичасовых «Новостях». Это время наших лучших зрителей. Эти трахнутые дети не смотрят одиннадцатичасовые «Новости».

Челси спросил:

— А что мы подарим победителю? Я имею в виду пятимиллионного посетителя.

— Боже мой, конечно машину, — Кингсбэри посмотрел на него, как на идиота. — Несколько лет тому назад Уолт Дисней дарил машины каждый раз при закрытии сезона.

— Пусть это будет «Корвет», — добавил он.

— Прекрасно, но это пахнет сорока тысячами долларов, может быть, даже больше.

Кингсбэри вытянул нижнюю губу так, что казалось, она касается носа.

— Сорок? — повторил он. — За новую, я надеюсь?

— Обычно дарят новые машины.

— Если это не классика. — Кингсбэри присвистнул. — Послушай, это хорошая мысль, давай достанем старую модель. Например, «Фору Фалькон» 1964 года. Сегодня можно встретить не слишком много таких.

— Конечно.

— Мы можем даже приобрести такую за 25 тысяч.

— Наверное, — согласился Челси.

— Ну давай, езжай, — стал выпроваживать его Кингсбэри, — да скажи Педро, чтобы он оторвал свою задницу от стула и приехал сюда.

* * *


Педро Луз сидел на наркотиках. Он отправлял тонкие розовые таблетки в свой рот.

Человек по имени Чуррито заметил:

— Это очень вредно для печени.

— Зато полезно для мускулов, — ответил Педро с акцентом.

Чуррито был новым работником в службе безопасности Волшебного Королевства. Он всюду сопровождал Педро, но сказал, что не участвует в драках. Педро Луз был раздражен на него за то, что случилось — ^старуха откусила верхнюю фалангу его указательного пальца.

— От тебя нет никакой пользы, — сказал он Чуррито.

— Я — солдат, — ответил Чуррито, — я не могу ударить женщину.

В отличие от предыдущих охранников, Чуррито не был обычным фараоном. Он был из Никарагуанских контрас, которые удрали во Флориду, когда дела их стали плохи, и не собирался возвращаться назад. Чуррито надеялся, что слабые ростки демократии окрепнут на его родине, но подозревал, что экономика не достигнет расцвета в то же самое время. Дружки Чуррито скитались в пограничных районах, жгли банановые пальмы и глушили динамитом рыбу в реках. В то же время его дядя, бывший сержант Самосовской Национальной гвардии, жил с двадцатидвухлетней стюардессой на высокогорном ранчо. Для Чуррито это служило хорошей рекламой.

Педро Луз нанял его потому, что он выглядел скромным и говорил, что убивал людей. Но в ту ночь в квартире старухи Чуррито уточнил:

— Я убивал только коммунистов, а женщин я не трогаю.

И вот теперь он читал Педро лекцию о вреде наркотиков.

— Твое лицо опухнет, как шар.

— Заткнись, — огрызнулся Педро. — Он был озабочен только одним — пришлет ли ему госпиталь в Кей Ларго дополнительную дозу дистиллированной воды. Бросишь в нее таблетку, размешаешь — и жизнь опять прекрасна.

— И яйца твои отсохнут.

— Хватит! — рявкнул Педро. — Или я позову друга.

Ему не надо было решать, как разделаться с парнем — застрелить или вздернуть. Он знал, что приятнее.

— Похоже, они совершают по три налета в день, там в Манагуа. Ты тоскуешь по дому? — спросил он У Чуррито.

Лицо никарагуанца скривилось.

— Я так не думаю, — продолжал Педро. — Тогда заткнись и не лезь в мои дела.

Тут появился Челси. Он никогда не видел Педро без рубашки и не мог скрыть своего восхищения при виде его физической силы — лишенный волос бронзовый торс, бицепсы, как дыни, вены, как садовый шланг. Челси впервые видел второго парня — коротышку с кожей цвета земляного ореха.

— Я работаю, — сказал Педро.

— Мистер Кингсбэри хочет тебя видеть.

— Кто это? — спросил Чуррито.

— Босс, — ответил Педро.

— Прямо сейчас, — добавил Челси.

— Можно мне пойти с тобой? — спросил Чуррито. Он не хотел упустить возможности познакомиться с боссом; по мнению его дяди успех в Америке зависит от этого. От лизания зада.

— Сожалею, — ответил Челси, — но мистер Кингсбэри хочет видеть одного Педро Луза.

— Угу, — отозвался Педро и помахал Чуррито, который не двинулся с места и не произнес ни звука. Глаза его сузились и уставились на Педро, пока тот натягивал свитер. Он указал на синяки от уколов на плечах Педро и произнес: — Ты сломаешься, парень.

— Заткнись, пока я не открутил тебе башку!

Челси подумал: «И откуда только берутся такие ублюдки?»

* * *


Френсис X.Кингсбэри вручил Педро Лузу коктейль, и тот с жадностью принял его.

Шеф охраны был удивлен вежливым тоном Кингсбэри. Порция дерьма — вот, чего он ожидал: следы кражи со взломом еще были заметны в офисе Кингсбэри. Это преступление больно ударило по репутации Педро Луза, который не имел понятия, как найти выход из этого положения. Он надеялся, что поручение в Игл Ридж реабилитирует его.

— Все было сделано в лучшем виде, — сказал Педро.

— Чудесно. Превосходно. — Кингсбэри покачался на стуле. Выглядел он плохо: нервный, с воспаленными глазами, его яркая рубашка для гольфа была помята. Педро подумал: «Уж не колется ли он?» Такая мысль показалась ему забавной.

— Старуха больше не будет вас беспокоить, — добавил он.

— Вы действовали как грабители, сумасшедшие изверги? — уточнил Кингсбэри.

— Конечно. Так подумают фараоны, если она вызовет их. Но я в этом сомневаюсь. Мы ясно дали понять, что будет в таком случае.

— Прекрасно. — Кингсбэри облокотился на стол и взору Педро Луза предстала бледная татуировка с изображением мышей.

— Две вещи… — начал Кингсбэри и остановился, заметив повязку на пальце Педро.

— Ноготь сошел, — пояснил шеф охраны.

— Однако, — продолжал Кингсбэри, — две вещи, очень хреновые: первая — парни, которые сперли документы и теперь шантажируют меня. Они меня просто сразили.

Педро спросил, сколько денег обещал им Кингсбэри.

— Пять штук. Это слишком много, но я не могу лишиться документов. Они нужны мне.

— Кто эти люди?

Френсис X. Кингсбэри взмахнул рукой:

— В том-то и дело, что обыкновенное дерьмо. Белые отбросы. Я не могу в это поверить, …твою мать.

Педро никогда не мог понять, чем отличаются белые отбросы от черных или испанцев, или других преступников.

— Вы хотите вернуть документы, но не хотите платить? — спросил он.

— Точно — пять штук — и я не надеюсь их вернуть.

Педро Луз коротко засмеялся. Месяцы проходят как сон, опять эта грязная работа, которая похлеще крашения крысиных языков. Он не пролил ни слезинки, когда мышей сперли.

Кингсбэри сказал:

— И вторая вещь — этот парень из отдела рекламы.

— Да? — Педро уставился на татуировку. Надо заметить, что выполнена она была классно, мыши выглядели почти как у Диснея.

— Тебе нужно найти этого парня. Найти, несмотря ни на что.

Педро спросил, что он имеет в виду.

Кингсбэри почмокал губами как верблюд:

— Проблемы, которые были раньше, ерунда, по сравнению с этой. Парень, о котором я говорю, как гвоздь в заднице.

— Понятно.

— Пока он работал на нас, мы могли его контролировать. На стороне, черт возьми, он будет основной загвоздкой, я это чувствую.

— Не беспокойтесь.

— Будь осторожен, — добавил Кингсбэри, — все, как всегда, будет превосходно. Только никаких мертвых китов на сей раз.

* * *


Когда Молли Макнамара открыла глаза, то была удивлена, увидев Бада Шварца и Денни Поуга у своего изголовья.

— Я думала, что вы, парни, уже далеко.

— Как бы не так, — ответил Денни Поуг. У него были большие и внимательные глаза,, как у охотничьей собаки, и он сидел очень близко к кровати. Он прикладывал к брови Молли мокрое полотенцем.

— Спасибо, — поблагодарила она, — я тронута.

Денни вышел в кухню, чтобы принести ей попить. Бад Шварц подошел ближе к постели. Он спросил:

— Что случилось? Можешь ли ты вспомнить что-нибудь?

— Мои очки, — попросила она, указывая на ночной столик.

— Они разбиты, — ответил Бад, — я склеил их скотчем.

Молли одела их и произнесла:

— Двое мужчин. Но бил только один.

— Зачем? Что они хотели, деньги?

Молли медленно покачала головой. Денни подошел с питьем, и она сделала два маленьких глотка. — Благодарю, — произнесла она, — нет, им не нужны были деньги.

Денни спросил:

— Кто это сказал?

— Они сами. Они сказали, что это предупреждение.

— О, Боже!

— Это не связано с вами, — сказала Молли.

Помрачнев, Бад произнес:

— Они приходили за документами.

— Нет, они ни разу не упомянули о них.

Бад облегченно вздохнул. Он боялся, что Кингсбэри каким-либо образом мог вычислить их, связав с Молли, и послать головорезов, чтобы отомстить за кражу. Он понимал, что это беспочвенный страх, потому что даже могущественный Кингсбэри не мог сделать это так быстро после их визита.

Все же было жутко смотреть на то, что они сделали с Молли. Это были законченные негодяи, и Бад Шварц засомневался, что им удастся уцелеть при неожиданной встрече с ними.

— Я думаю, мы должны выбраться отсюда, — сказал он Молли, — мы перевезем тебя в большой дом.

— Это разумно, — согласилась Молли, — но вы. мальчики, не должны оставаться со мной.

— Дьявольщина, — чертыхнулся Денни, — посмотри на себя, сплошная рана. Ты нуждаешься в уходе.

— У тебя страшные синяки, — согласился Бад, — твое колено вывернуто, но я не думаю, что нога сломана. Плюс они выбили два зуба.

Молли пошевелила языком и произнесла:

— В этом доме только я одна имею собственную квартиру.

Денни сказал:

— Я хотел пригласить медсестру или кого-нибудь, но Бад считает, что лучше этого не делать.

Молли ответила, что это было правильное решение и они должны поскорее выматываться отсюда. Она скинула повязку со лба и бросила ее на ночной столик.

Денни все хотел узнать побольше о негодяях — какого они были роста, как выглядели. — Клянусь, это были черномазые, — сказал он.

Молли поднялась на подушках, и провела рукой по лицу. Денни непроизвольно дернул щекой. Она сказала:

— Никогда больше не произноси это слово в моем присутствии.

— О, боже. Я не имел в виду ничего плохого.

— Тем не менее, эти люди были белые. Белые испанцы. Тот, который бил меня, был очень большой и мускулистый.

— Интересно, — заметил Бад, — как они прошли мимо охранника, Эндрю, кажется, его имя?

Молли ответила:

— Вы не поверите, но большой имел значок. Значок полицейского Майами-сити.

— Потрясающе, — произнес Бад.

— Я тоже его увидела, почему и открыла им. Он сказал, что они детективы. Они сразу повалили меня, и я не смогла дотянуться до кошелька.

Денни Поуг посмотрел на своего партнера со смешанным выражением удивления и смущения. Бад произнес:

— Дерьмово все это. Вы говорите, это были кубинцы?

— Испанцы, — поправила Молли.

— Они разговаривали по-английски?

— Большой говорил, и его английский был вполне нормальным. Особенно ему удавались нецензурные выражения.

Денни яростно пнул стену здоровой ногой:

— Я убью эту суку!

— Конечно, ведь ты же — убийца, а я — соучастник, — уточнил Бад.

— Но посмотри, что он сделал с ней!

— Я вижу, поверь мне. — Бад дал Молли две успокоительные таблетки и сказал, что это поможет ей уснуть. Она проглотила пилюли и еще раз поблагодарила их.

— Вы очень добры ко мне, — сказала она.

— Только до тех пор, пока ты не поправишься, — ответил Бад, — любое дело надо доводить до конца.

— Конечно, я понимаю.

— Мы сделали пять кусков сегодня, — начал Денни и тут же осекся под взглядом напарника.

— Пять тысяч — очень хорошо, — согласилась Молли. — Прибавьте деньги, которые я должна вам и будет кругленькая сумма. — Она поглубже легла в подушки и натянула одеяло на подбородок.

— Отдохни, — сказал Бад, — мы перевезем тебя в дом утром.

— Да, поспи. — Денни глядел на нее очень сочувственно. Баду казалось, что он вот-вот заплачет.

— Бад? — позвала Молли в дреме.

— Что?

— А вы, мальчики, не нашли куска пальца на полу?

— Нет, — ответил Бад, — а в чем дело?

— Не могли бы вы поискать на кухне?

— Нет проблем, — он удивился, как быстро подействовали пилюли, — ты имеешь в виду человеческий палец?

Но глаза Молли были уже закрыты.


Чарльз Челси работал как зверь все утро. В половине двенадцатого парад начался. Ворота в Волшебное Королевство были украшены разноцветными лентами и сотнями воздушных шаров. По дорожкам разъезжали клоуны на тележках, в то время, как группа артистов репетировала сцену из Библии. Несколько наиболее популярных персонажей животных — Енот, Опоссум, Бизон — были вызваны с ленча в катакомбах для приветствий и фотографирования с победителями. Над поспешно сколоченной сценой висел нарисованный плакат «ДЛЯ НАШЕГО ПЯТИМИЛЛИОННОГО ПОСЕТИТЕЛЯ!!!» И здесь же стоял отреставрированный «Шевром Корвей» выпуска 1966 года, один из лучших в свое время автомобилей, выпускаемых Детройтом. Чарльз Челси не смог раздобыть «Фалькольна», на «Мустанг» у Кингсбэри не хватило средств. «Корвей» стоял в этом ряду следующим, так как был очень любопытной машиной и к тому же дешевле. Он кончил свое существование в 1972 году, во взрыве, последовавшем за столкновением с молоковозом. Отреставрированный «Корвей» был на 7 дюймов короче от бампера до бампера, чем новый, но Челси был уверен, что этого никто не заметит. Два великолепных покрытия вишневой краской — и «Корвей» выглядел классно. Он был в точности того сорта автомобилем, который должен нравиться простодушным туристам. Сцена была сооружена для чествования предполагаемого пятимиллионного гостя. Одно только нарушало живописность фестиваля — клиенты. Парк был открыт уже более двух часов, но никто так и не появился. Трамваи были пусты, кондукторы остались без работы, ни один человек не прошел через билетные турникеты. Челси не мог этого понять — парк не имел столь плачевного вида с тех пор, как несколько лет тому назад эпидемия сальмонеллы срубила всех потенциальных визитеров.

Челси изо всех сил молился, чтобы хоть кто-нибудь появился перед телевизионными камерами. Он не знал, и не мог вообразить, что большой грузовик с тушей кита потерпел аварию на Кард Саунд Роуд, парализовав все движение по направлению к Волшебному Королевству. Шоссейный патруль тщательно контролировал дорогу около Флорида-Сити, полицейские советовали всем автобусам и наемным автомобилям, наполненным гостями Френсиса Кингсбэри, поворачивать назад в Майами. Полицейские не считали своей непременной обязанностью извещать туристов о другом возможном пути в Волшебное Королевство — сперва к югу по шоссе № 1, мимо Джуши Крик, потом к парку. Многолетний опыт подсказывал полицейским, что как бы просто и ясно ни давали они указания, многие туристы все равно умудрялись заблудиться или же свалиться в какой-нибудь кювет. Более благоразумно было просто сказать им, чтобы они ехали назад, и тогда не будет никаких инцидентов.

В результате Челси стоял в мрачном одиночестве на сцене, знамя весело развевалось над его головой, а он размышлял, как доложит обо всем Ф. Кингсбэри. Сегодня не будет праздника, не будет парада, не будет пятимиллионного посетителя. Посетителей не было вообще.

* * *


Пистолет, который дал Уиндеру Скинк, был тонким иностранным полуавтоматом. Он был не слишком тяжелым, но Скинк обещал, что, когда будет нужно, это оружие сделает свое дело, каким бы это дело ни было. Уиндер решил держать его для «декоративных целей». Пистолет лежал под передним сиденьем, в то время как Уиндер вел машину к югу.

Он остановился около платного телефона, набрал номер «сексуальных разговоров», адресовав счет себе домой.

Ответила Мириам. Она опять начала свою бадягу, что-то там насчет катания на неоседланном пони. Когда Уиндер прервал ее и попросил Нину, Мириам сказала, что ее нет.

— Скажи ей, пусть позвонит мне, пожалуйста.

— О’кей, Джо.

— Хотя, по зрелом размышлении, не стоит беспокоиться.

— Как скажешь. Тебе нравятся лошадки?

— Да, Мириам, очень.

— Нина это написала. Хочешь, чтобы я закончила?

— Нет, спасибо.

— Она шлюха, Джо.

— Не сомневаюсь.

Джо Уиндер ехал, пока не достиг Фалькон Трейс. Он припарковался со стороны дороги и увидел пару больших бульдозеров горчичного цвета, только что набросавших кучу вырванных с корнем тамариндов, молодых деревьев, слив и красной ягоды. Каждый день несколько новых акров уничтожали во имя чемпионата по гольфу.

Команда геодезистов работала на дальнем конце участка, рядом с тем местом, где Уиндер удил рыбу. Он догадался, что они делают отметки, где будут построены самые дорогие дома — чем шире вид на океан, тем выше цена. Так Френсис X. Кингсбэри делал свои деньги — сам по себе гольф не означал большой выгоды.

Джо увидел, что оба бульдозера остановились, и шоферы вылезли из кабин посмотреть на что-то в деревьях. Джо Уиндер выскочил из машины и побежал. Он помнил, что Скинк рассказывал ему о детенышах орлов. Он окликнул парней и увидел, что они обернулись. Один из них скрестил руки на груди и неуклюже оперся на свой бульдозер. Уиндер покрыл две сотни ярдов за минуту. Когда он добежал до парней, то задыхался и едва мог говорить.

Один из них спросил:

— Какие проблемы?

Уиндер выхватил свою карточку Волшебного Королевства, которую он предусмотрительно небрежно прикрыл так, чтобы не был виден срок истечения ее действия. Ленивый бульдозерист, прислонившись к своей машине, осмотрел карточку и расхохотался:

— Что это за контора?

Джо Уиндер перевел дыхание и сказал:

— Я работаю на мистера Кингсбэри. Он владеет этой землей.

— Но у вас нет разрешения. А разрешение дает Рэмекс Глобал.

Другой шофер воскликнул:

— А это что за чертовы волки?

— И точно, волки, — ответил первый, — чтоб они сдохли.

— Нет, — сказал Уиндер. Это были не волки, это были серые лисицы — всего шесть, они были не больше котят. Бульдозеристы с корнем вырвали дерево, под которым была их нора. Наполовину слепые, малыши наползали друг на друга, пища и тявкая в беззубой панике.

Уиндер сказал:

— Если мы их оставим в покое, мать, возможно, вернется.

— А что такое Волшебное Королевство?

— По крайней мере, помогите мне унести их с пути.

— Брось, — сказал щеголеватый водитель, — у меня что-то нет настроения заниматься благотворительностью. Бобби, давай-ка прокатим здесь.

Парни забрались обратно в кабины и взялись за рычаги. Инстинктивно Джо Уиндер подвинулся и встал между огромными машинами и лисятами. Водители принялись ругаться. Щеголеватый опустил лезвие своего бульдозера и медленно двинулся вперед, подталкивая кучу сырой грязи на ботинки Джо. Шофер ухмылялся и кряхтел от сознания собственной значительности до тех пор, пока не заметил дуло пистолета, направленного на его голову.

Он быстро затормозил и вскинул руки вверх. Другой водитель сделал то же самое. Со скрипучим хныканьем он занудил:

— Чудак, какие проблемы?

Уиндер твердо держал свой полуавтомат. Он был удивлен тем, как естественно чувствовал себя. Он сказал:

— Вот это позволит вести с вашими тупыми головами цивилизованный разговор.

Он быстро глянул через плечо, чтобы убедиться, что лисята не выползли из своей норы. Нелепость ситуации была очевидна. Она приближалась к мелодраме. С пистолетом напоказ, Джо перешел границы дозволенного.

Щеголь рассыпался в извинениях за то, что закидал ботинки Джо грязью:

— Я куплю вам пару новых, — предложил он.

— О, в этом нет необходимости. — Уиндер прицелился в бульдозеристов, но не знал, с чего начать; их тяжелые грудные клетки казались непробиваемыми для пистолетного огня.

Ленивый шофер спросил:

— Ты решил нас уложить?

— Нет еще, — сказал Джо, — я думаю.

— Эй, нет нужды стрелять. Ты только скажи нам, какого черта ты хочешь.

— Я хочу, чтобы вы убрались отсюда вместе со своими бульдозерами к такой-то матери.


19


Было девять, когда послышался стук в дверь. Джо Уиндер сидел в темноте на полу комнаты. Он вытащил обойму из пистолета, а патроны из обоймы. Полный заряд, шестнадцать патронов. Он выставил на подоконнике ровный ряд этих медноголовых солдат.

Стучащий не уходил. Уиндер поднял пустой пистолет, подошел к двери и выглянул в «глазок». Он увидел пышные блестящие белокурые волосы. Прическа не такая, как у Нины, и светлее. Когда женщина уже развернулась, чтобы уходить, Уиндер молниеносно отпер дверь и затащил ее внутрь.

В темноте Керри Лейнер глубоко вздохнула и сказала:

— Я надеюсь, это ты.

— Это я, — сказал Джо.

— То, что я видела, это был пистолет?

— Боюсь, что так. Мои дела повернулись к худшему.

Керри сказала:

— Поэтому я и пришла.

Уиндер увел ее в комнату, где они сели между двумя большими картонными коробками. Единственный свет, который был в комнате — янтарный отблеск от стереоприемника.

— Где твоя подружка? — спросила Керри.

— Убралась.

— Мне жаль. — Она с секунду помолчала, потом, всматриваясь в него, спросила: — Это берет?

— Трусики, — сказал Джо. — Ты не поверишь, это все, что она мне оставила. Дешевые, к тому же. Почтово-заказная чепуха, которую она продавала по телефону. — Он стащил нижнее белье с головы, чтобы показать ей дрянной шов.

— Да, у тебя не лучшие времена, — сказала Керри. — Я не знала, что она ушла.

— Ну, я чувствую себя великолепно. Прекрасно приспособился к одиночеству. Сижу здесь в темноте в своей квартире, с пистолетом на коленях и с панталонами на голове.

Керри стиснула его руку.

— Джо, ты на наркотиках?

— Нет, — ответил он. — Приятно удивлена, да?

— Я думаю, ты должен пойти ко мне.

— Зачем?

— Потому что, если ты останешься здесь ничего хорошего не случится.

— А-а. — Уиндер собрал патроны с подоконника и затолкал их в обойму. — Ты, должно быть, имеешь в виду Педро Луза.

— С Волшебным Королевством покончено, — сказала Керри, — но я говорю о причинах, по которым тебя могут убить.

— Мистер Кингсбэри не убивает своих бывших служащих, не так ли?

Она придвинулась ближе:

— Это не шутка. Дело в том, что ты — номер один в списке Педро.

— Так скажи же, в чем дело.

— Джо, я ведь хожу повсюду. Проведи день в шкуре Енота, люди забудут, что внутри живой человек. Я тоже должна быть невидимой. Ты не поверишь, во что я впуталась.

— Ты услышала, что Педро рассержен.

— Я услышала это от двух охранников на ленче.

Уиндер поразился тому, как замечательно выглядит Керри. Ее глаза были сама серьезность в янтарном свете. Поддавшись импульсу, он поцеловал ее в щеку.

— Не беспокойся обо мне, — сказал он. — Иди домой.

— Ты не слушаешь меня.

— Нет, я слу…

— Нет, не слушаешь. — Ее тон был по-матерински неодобрительным. — Я предупреждала об этом и раньше. О том, что не следует совать свой нос, куда не надо.

— Да, ты предупреждала.

— Совсем недавно ты был счастлив. Ты, правда, был?

— Полагаю, да. — Джо чувствовал гнетущую усталость. Внезапно пистолет стал весить тонну. Он запустил его через ковер с такой силой, что тот врезался в плинтус противоположной стены.

Керри сказала, чтобы он поторопился и собрал немного одежды.

— Я не могу уйти, — отнекивался Джо. — Нина должна позвонить.

— Джо, ты должен волноваться не только из-за Педро, но и из-за полиции.

Подбородок Уиндера отвис до живота:

— Уже?

— Мистер Кингсбэри дал показания против тебя для ордера на арест. Я узнала это от его секретарши. Он что-то упоминал насчет нарушения частной собственности.

— Было дело, — согласился Джо. — Но обошлось без выстрелов.

Под его наблюдением два бульдозера снесли тройной рекламный щит, возвещавший о будущих Фалькон Трейс и Загородном Клубе. Бульдозеры разрушили и вагончик с кондиционером (а также с баром-холодильником и бильярдным столом), который был как бы походным офисом строительной кампании. В довершение всего Джо попросил бульдозеристов, чтобы они сняли свою одежду, и намотал ее на бульдозерные трубы. Потом — после того, как позаимствовал у щеголеватого шофера зажигалку, чтобы закурить сигарету — Уиндер предложил парням пустить свои мощные машины в направлении Атлантического океана и быстро покинуть кабины.

Он даже готов был держать дружеское пари: какой из бульдозеров взорвется первым?

— Пламя обнаружили вертолетчики с Хоутстедской авиабазы, — говорила Керри. — Седьмой канал показывал съемки с вертолета, и Кингсбэри заставил Челси сделать сообщение для прессы.

— Обычный инцидент, что тут такого?

— Хорошее предположение. У меня есть ксерокопия, хочешь прочесть?

— Нет, спасибо. — Джо был не в настроении читать золотую ложь Челси. Он встал и потянулся. Суставы протестующе затрещали. Голубые, зеленые и красные огни вспыхивали на голой стене. Уиндер понял, что это усталость выделывала такие штуки с его зрением. Он зажмурился, и огни исчезли. Когда он открыл глаза, огни опять замигали. Уиндер подошел к окну и выглянул через щель в занавесках.

— Приехали, — произнес он.

— Сколько? — спросила Керри.

— Двое полицейских, одна машина.

— Здесь есть другой выход?

— Естественно, — ответил он.

Они услышали шаги, поднимающиеся по лестнице, приглушенный шепот, шуршание бумаги. Через дверную щель просачивался желтый свет фонаря: полицейский еще раз просматривал ордер, наверное, сверял адрес.

Уиндер поднял с пола свой полуавтомат и заткнул себе за ремень. Керри прошла за ним в кухню, и пока полицейские стучали в дверь, они выскочили через черный ход. На улице, в бледно-голубом свете луны, Керри бесшумно вытащила пистолет из-за брюк Джо и положила в свою сумочку:

— Чтобы ты не свалял дурака со мной, — шепнула она.

— На это у меня нет шансов, — ответил Джо. — Никаких.


20


Тоненькая медная проволочка, свернутая в спираль, качалась на веревке, приделанной к зеркалу заднего обзора в машине у Керри. Джо спросил, не является ли это своеобразной иероглифической эмблемой.

— Это напоминание о моем бывшем муже, — сказала Керри, не отрывая взгляда от дороги.

— Она мне нравится, — Джо попытался сделать комплимент. — Это лучше, чем всякие пушистые кубики.

— Он хотел иметь детей, — объяснила Керри, перестраиваясь в левый ряд и обгоняя цементовоз. — Мальчика и девочку. Дом с белым забором и большим задним двором. Косилку. Охотничью собаку — золотого медалиста по имени Чемпион. У него все было запланировано.

Джо сказал:

— Звучит неплохо, кроме золотого медалиста.

— Вот он и хотел, чтобы я забеременела, — продолжала Керри. — Каждую ночь. Это было как по шаблону. А я сказала: конечно, Родди, как ты хочешь, давай сделаем ребенка. Я никогда не говорила ему, что у меня спираль. А он каждый месяц выяснял: «Ну как, киска, мы сделали это? Он уже есть?» А я говорила: «Как жаль, мой сладкий, нечем тебя порадовать, но в следующий раз мы постараемся получше».

— Родди — это его имя? Уже в этом плохой знак.

— Ну, он был превосходным экземпляром.

— И что случилось?

Керри преодолела перекресток с дорогой № 1, даже не прикоснувшись к тормозу, и искусно слилась с движением:

— Родди вздумалось некоторое время провести в Эглине.

— Это означает, что он либо торгует наркотиками, либо нечестный законник.

— И то, и другое, — сказала Керри. — В прошлом месяце прислал мне фотографию, где он с теннисным призом. Пишет, что не может находиться вдалеке и. начинает опять готовиться к семейной жизни.

— А парень не слишком хорош?

— У него самый настоящий Эдипов комплекс. — Керри кивнула на спираль и сказала: — Я держу это здесь, чтобы напоминать самой себе о том, что не надо принимать близко к сердцу таких мужиков. Это — Родди, с его Стэндфордским дипломом и фантастическим европейским автомобилем, и со своей солидной фирмой в деловой части города. Во всем мире все должно делаться только для него. Прибавь к этому, что он ничто иное, как большое дерьмо, и тупое дерьмо в придачу.

Уиндер сказал ей, что лучше бы она поостереглась так выражаться.

— Но слава Богу, у меня все же есть карьера. — Керри повернула машину к стоянке автомобилей и доехала до конца узкой гравиевой дорожки.

— Дом, милый дом, — промурлыкала она. — Будь внимательнее, когда будешь запирать дверь. Здесь не очень-то хорошее соседство.

Джо спросил:

— Почему ты делаешь это для меня?

— Я не знаю. Я, действительно, не знаю. — Она отдала ему ключи и попросила облачиться в шкуру Енота, как только он выйдет из машины.

* * *


Бад Шварц и Денни Поуг помогли Молли Макнамара подняться по ступеням старого дома в Южном Майами. Они усадили ее в кресло-качалку в гостиной и открыли окна, чтобы проветрить дом. Рука Бада Шварца все еще ныла, но пальцы, кажется, функционировали.

Денни Поуг сказал:

— Хорошо все-таки дома?

— Конечно, — ответила Молли. — Мальчики, вы мне не организуете чаю?

Бад Шварц взглянул многозначительно на партнера.

— Я сделаю, — сказал Денни, — мне не трудно, — и направился в кухню.

— Неплохой парень, — сказала Молли Макнамара. — Вы оба неплохие.

— Примерные граждане, — сказал Бад, — вот кто мы.

Он водрузил свое тело в мягкое капитанское кресло, но тут же вскочил, как будто сидение было горячим. Он забыл про ту чертову вещицу в кармане, пока она не пощекотала его по яйцам. Он раздраженно вытащил ее из штанов и положил на край стола. Она была завернута в голубую кружевную салфеточку.

Бад спросил:

— Мы могли бы что-нибудь сделать с этим?

— На полке над плитой стоит банка, — сказала Молли, — а в холодильнике — рассол.

— Вы смеетесь.

— Это важно, Бад. Очевидно же.

В холле он настиг Денни, который нес чай на серебряном подносе.

— Ты поверишь? — сказал Бад. Он держал раскрытую салфеточку.

— Что еще?

— Она хочет, чтобы я эту чертову вещицу положил в рассол!

— Это еще зачем?

Когда он вернулся в гостиную, Молли покачивалась в кресле. Он поднес ей чай и сказал:

— Вам должно стать получше.

— Получше, чем я выгляжу. — Она осторожно пила, наблюдая за Денни поверх чашки. Нежным голосом она произнесла:

— Ты не знаешь, что это значит для меня — то, что вы остались помочь.

— Это не только я. Это и Бад тоже.

— Он неплохой человек, — согласилась Молли. — Я подозреваю, что он человек принципов, глубоких принципов.

Денни Поуг никогда не замечал в своем партнере человека принципов, но, может быть, Молли что-то действительно углядела. Хоть Бад и был неисправимым вором, он играл по определенным правилам. Без оружия, без насилия, без сильных наркотиков — Денни допускал, что все это можно назвать принципами. Он надеялся, что Молли распознала, что и он тоже имеет свои моральные границы, которые не нарушит. Позднее, когда все заснут, он решил составить их список.

Денни спросил:

— Так что вы собираетесь теперь делать? Стоять на своем?

— Честно говоря, не уверена. — Она поставила чашку и промокнула салфеткой губы. — У меня было несколько экспертов, которые были против Кингсбэри. Юристы, экономисты, люди, сочувствующие нашему делу. Они составили список утечек денег, и сказали, что все это весьма интересно, все эти иностранные компании, но что, возможно, уйдут месяцы на то, чтобы отсортировать материал, и обвинительный акт будет готов только к следующему году. У нас просто-напросто нету столько времени.

— Черт, — сказал Денни. Он не произносил слова «черт» с третьего класса, но в присутствии Молли, он старался выражаться как можно приличнее.

— Я немного обескуражена, — продолжала она, — кажется, я понадеялась преждевременно.

Денни Поуг чувствовал себя так паршиво, что готов был рассказать о шантаже, который они с Бадом затеяли против великого Френсиса Кингсбэри.

Он спросил:

— Мы можем что-то сделать? Хотя бы не дать им убивать бабочек и улиток?

Молли дала ему подборку статей из журналов о редких тропических улитках Кей Ларго.

— Я не сказала, что мы сдаемся… — добавила она.

— Мы должны поговорить с Бадом. Он что-нибудь придумает.

— Каждый день мы теряем драгоценное время. Каждый день может вылиться во что-то конкретное.

Денни кивнул:

— Давайте скажем Баду. Он мастак по части таких дел.

Молли прекратила раскачиваться и подняла руку:

— Я что-то слышала. А ты?

Из кухни донеслись звуки борьбы: мужчины дрались, что-то тяжелое ударилось об стену, разбилась банка.

Денни трясло, когда он поднялся. Предательские ноги дважды наводили его на мысль о бегстве.

— Дай мне мою сумочку, — сказала Молли. — Мне понадобится мой пистолет.

Но Денни будто прирос к полу. Его веки вздрагивали, а руки повисли, как плети. Все, о чем он мог думать, было: «Кто-то убивает Бада».

— Денни, ты меня слышишь? Дай мне мою сумочку.

Что-то оранжевое появилось в холле. Это был высокий мужчина в ярком дождевике с капюшоном. У него была влажная серебристая борода, черные солнцезащитные очки и что-то красное, обернутое вокруг шеи. Он держал Бада в весьма неудобном положении, одной рукой вокруг пояса. Бад был размякший, задыхающийся, со смятением на лице.

Когда незнакомец выступил из тени, язык Денни был сухим, как пластырь.

— А, это ты, — сказала Молли. — Поаккуратней, не повреди молодого человека.

Незнакомец с размаха бросил Бада на сосновый паркет и сообщил:

— Я поймал его, когда он клал чей-то палец в банку.

— Именно я велела ему сделать это, — сказала Молли. — А теперь, Губернатор, успокойся.

— Что с вами случилось? — спросил незнакомец. — Кто это сделал с вами, миссис Макнамара?

Он снял очки и вперился в Денни, который издал странный шипящий звук и замотал головой. Бад, страдая от боли, выговорил:

— Это не мы. Это какой-то чертов кубинец.

— Скажите мне его имя, — потребовал незнакомец.

— Я его не знаю, — сказала Молли, — но у меня есть кое-какие улики.

— Палец, — пояснил Бад, все еще не отдышавшись.

Незнакомец присел рядом с качалкой и нежно рассматривал раны и кровоподтеки на лице Молли. — Это невыносимо, — шептал он сам себе. — Это варварство.

Молли дотронулась до его руки и сказала:

— Со мной все будет в порядке. Правда.

Бад и Денни видели таких мужчин только в тюрьме, да и то — не много. Его лицо можно было назвать диким… диким и бесстрашным, но не безумным. Может, оно было бы даже роковым, если бы парень не был так печален.

Он повернулся к Баду и сказал:

— Как насчет того, чтобы дать мне эту кубинскую штуковину?

— Я бросил палец на пол. — Откликнулся Бад и подумал: «О боже, не заставит же он меня поднимать его?»

Денни опередил Бада:

— Я отыщу его.

— Нет, — возразил мужчина в оранжевом плаще, — я подберу, когда буду уходить.

Он сжал Молли руки и поднялся:

— С вами все будет нормально?

— Да, они хорошо обо мне заботятся.

Незнакомец взглянул на Бада.

— Я не хотел сделать тебе больно, — сказал он Баду.

Молли объяснила:

— Он не знал, что вы, ребята, мои гости, вот и все.

— Я буду рядом, — сказал незнакомец. Он поцеловал Молли в щеку, сказал, что через день-другой проведает ее и ушел.

Бад подождал, пока не услышал стука хлопнувшей двери. Потом спросил:

— Что это было за явление?

— Друг, — ответила Молли. Они знали друг друга долгое время. Некогда она добровольно работала в его предвыборной кампании, агитируя за будущего губернатора одновременно и граждан, и коалиции по охране окружающей среды. Позже, когда он бросил службу и пропал, Молли была одной из немногих, кто все понял и все знал.

— Парень ничего себе, — сказал Денни. — Он выглядит, как… У него не было срока?

— Нам не следует этого знать, — прервал его Бад. — Я прав?

— Ты абсолютно прав, — сказала Молли Макнамара.

* * *


Незадолго до полуночи 23 июля Джим Тайл получил по рации сигнал о том, что неизвестный стрелял по автомобилям на Кард Саунд Роуд. Полицейский сказал диспетчеру, что он на маршруте и что он известит офис шерифа в Монро Каунти, если ему понадобится дублер — который, он знал, ему не понадобится.

Машина лежала на откосе дороги в полумиле восточнее большого моста. Джим Тайл посмотрел на бамперы: два «Аламо», «Херц, „Нэщнл“, „Эвис“. Фирмы по найму автомобилей стали ставить метки на все свои машины, что было вызвано не столько рекламой, сколько предупреждением местным водителям, что рядом неориентирующийся турист, хотя этой ночью выстрелы поразили как раз ничего не подозревающих туристов. Во всех автомашинах были дыры от пуль 45-го калибра в левой передней панели.

Джим Тайл точно знал, что произошло. Он записал краткие показания водителей, которые, казалось, зациклились на том, что кто-то стрелял в них просто потому, что они были туристами. Джим заверил их, что вещи такого рода происходят не каждый день. Потом он позвонил в Хоумстед, чтобы прислали буксиры для трех наемных машин, в которых снайпером были прострелены моторы.

Один из водителей, турист из Канады, по связи позвонил в офис «Аламо» в Международном аэропорту в Майами и объяснил ситуацию. Вскоре другие машины были в пути.

У Джима ушло несколько часов на то, чтобы понять смысл происшедшего. Двое депутатов из Монро Каунти подъехали и помогали искать улики до тех пор, пока москиты не заставили их вернуться. После того, как туристы отбуксировали машины, Джим залез в свою и обоими кулаками надавил на сигнал. Потом он поднял стекла, включил кондиционер и стал ждать, когда его несчастный старый друг выйдет из болота.

* * *


— Мне жаль, — Скинк предложил полицейскому средство «Эдтайр» для отпугивания насекомых.

— Ты обещал прилично себя вести, — сказал Джим Тайл. — А теперь ты поставил меня в дурацкое положение.

— Остынь немного, — сказал Скинк. — Во всяком случае я никого не задел. — Он снял свои солнцезащитные очки. — У тебя случались когда-нибудь такие дни? Дни, когда тебе необходимо было выйти и стрельнуть в какое-нибудь дерьмо, неважно, какое.

— В наемные автомобили?

— А почему, собственно, нет?

Напряжение перешло в молчание. Они разговаривали о таких вещах и раньше. Когда Клинтон Тайри был губернатором Флориды, Джим Тайл был его главным телохранителем — необычайно престижная должность для черного полицейского. После того, как Клинтон Тайри ушел, Джим тут же потерял работу элитного охранника. Новый губернатор, как ему объяснили, чувствовал себя более комфортабельно среди своих головорезов. К концу той судьбоносной недели Джим Тайл опять оказался патрульным на дороге, участок Харни — Каунти, ночные смены.

Спустя годы, он оставался близок с Клинтоном Тайри, частично из-за дружбы, частично из-за восхищения, а частично из-за уверенности, что человеку всегда нужна полицейская охрана. В то время как Скинк вел беспокойный и все более дикий образ жизни, Джим Тайл всегда был рядом с другом и старался как мог для него. Учитывая его работу, порой ему было нелегко, но Джим знал, что его друг сделает для него то же самое, поменяйся они вдруг местами. К тому же, Джим верил в свои силы и надеялся, что когда-нибудь он будет командовать патрульным подразделением или даже всеми патрулями.

А теперь, сидя в патрульной машине, Скинк протирал платком свои очки и извинялся за то, что поставил друга в такое неудобное положение.

— Если ты хочешь арестовать меня, я пойму, — сказал он.

— Кому нужна твоя чертова доброта! Но я буду тебе весьма признателен, если ты позволишь узнать, что происходит.

— Ничего необычного, — ответил Скинк, — нехорошие парни нам всем коллективно дают под зад коленом.

— Мы нашли мертвое тело на мосту, парень по имени Энжел Гавирья. Ты знаешь об этом, не так ли? — полицейский не стал дожидаться ответа. — Коронер говорит: самоубийство или несчастный случай, но я там был и думаю, что это не то и не другое. Покойный был хорошо известным «ведром с помоями», а у них никогда не хватает приличия, чтобы убить самих себя. Обычно кто-то другой оказывает им эту честь.

— Джим, мы живем в бедовые времена.

— На следующий день я тащил синий «Форд-Седан», который слетел с моста на скорости 86 миль в час, не считая того, что он был фэбээровский.

— ФБР? — оживился Скинк. — Здесь?

— Его звали Хоукинс. Он показал удостоверение, и мы с ним поболтали. Работает по делу о Волшебном Королевстве. Разбирается с исчезнувшими крысами с синими языками. — Джим лениво усмехнулся. — Да, теперь ФБР занимается тем, что допрашивает Эльфов, Ковбоев и Сказочных Принцесс. Я не думаю, чтобы ты мог просветить меня по этой части.

Скинк был удовлетворен, что в ФБР обратили внимание на события в Северном Кей Ларго. Он сказал:

— До меня доходят только обрывки информации.

Джим наклонил лицо к переднему кондиционеру; его щеки почувствовали приятную прохладу. Он передал по рации диспетчеру в Майами, что заканчивает дежурство.

— Я устал, — сказал он Скинку.

— Я тоже.

— Послушай, — произнес полицейский, — я не буду спрашивать о мертвом парне под мостом и об аварии грузовика, перевозившего тело кита…

— Я не знаю, что можно сделать с дохлым китом.

— Это ладно. Но как насчет тех бульдозеров? Ты в курсе? — Скинк посмотрел на него вопросительно.

Джим рассказал, что днем случилось на строительстве в Фалькон Трейс.

— Они ищут парня, который раньше работал в Королевстве. Говорят, он наломал там дров. И вроде бы, ан с оружием.

— Правда? — Скинк задумчиво подергивал бороду.

— Ты знаешь этого человека?

— Возможно.

— Так ты, возможно, мог бы передать ему, чтобы он заканчивал это дерьмовое дельце, пока не поздно?

— Уже поздно. Сукины дети бьют даже беззащитных стареньких леди.

— Черт побери, — полицейский уставился в окно машины. Три москита, прорвавшиеся внутрь, закружили вокруг его головы. Скинк подался вперед и поймал их. Потом открыл окно и выпустил их в густую ароматную ночь.

Джим сказал:

— Я беспокоюсь за тебя.

Скинк усмехнулся:

— Единственное хорошее событие.

— Может быть, я тебя вытащу, когда все закончится.

— Нет причин. Никто не видел, как я сделал это, никто не нашел оружия. Они даже не продержали меня ночь.

— Да, не продержали, — произнес Тайл, — потому что я им сказал.

Улыбка Скинка исчезла. Джим сказал:

— Они тебя не будут пасти, конечно. Но я мог бы вывести тебя из дела на месяц или два. Пока все не утрясется.

— Зачем? Ты же знаешь, что я прав. Ты знаешь, что то, что я делаю, правильно.

— Но не стрельба по наемным автомобилям.

— Ошибка суда, — согласился Скинк. — Но я же сказал, что мне жаль, видит Бог.

Джим положил руку на плечо друга:

— Я знаю, что ты считаешь, что это правильно и этого требует дело. Но, боюсь, ты проиграешь.

— Может быть, нет, — сказал Скинк.

Джим всегда терялся, когда Скинк говорил подобные вещи в подобном тоне. Он сказал:

— У меня тоже есть своя жизнь. И я не могу ее остаток присматривать за тобой.

Скинк откинулся спиной к дверце машины:

— Джим, они мостят этот чертов остров.

— Ну, это…

— Но это только начало, — сказал Скинк. — Господи, ты должен знать. Это только начало!

Некогда правительство штата скупило почти весь Северный Кей Ларго. Волшебное Королевство и Фалькон Трейс были единственными землями, оставшимися в частных руках. Однако Скинк не был рад. Джим сказал:

— А тот парень, которого ты завербовал…

— Я его не вербовал.

— Неважно. Он тоже втянут в это.

— По-видимому, так, — ответил Скинк. — По-видимому, у него это серьезно.

— Итак, если тебя запереть, ни к чему хорошему это не приведет, да? — Джим надел свою шляпу и сдвинул ее на затылок. В темноте Скинк не мог разглядеть выражения лица своего друга.

Джим сказал:

— Обещай мне одну вещь, хорошо? Расскажи этому парню о смысле происходящего. Он новичок в этом деле и может пострадать. Это дело с бульдозерами — ничего хорошего.

— Я знаю, — отозвался Скинк, — но для того, что он сделал, нужны недюжие способности.

— Послушай-ка меня, — строго произнес Джим. — Он уже нажил серьезные неприятности на свою задницу, ты понимаешь это? Есть такие вещи, где я могу помочь, но есть такие, где я бессилен.

Скинк кивнул:

— Я поговорю с ним, обещаю. И — спасибо тебе.

Он ушел. Джим потянулся к двери, чтобы запереть ее изнутри. Рука еще ныла от москитных укусов. Он надавил на акселератор. Набрав скорость сто пятнадцать миль в час, полицейский опустил окна, чтобы свежий ветер проник в кабину.

— Двое, — слова вылетели в открытую ночь. — Теперь на мне двое сумасшедших.


21


Вагончик Керри Лейнер был оборудован так же, как все подобные передвижные жилища. Тут были микроволновая печь, электрический консервный нож, плита, небольшой цветной телевизор, два вентилятора и раскладная софа, на которой спал Джо Уиндер. Но там не было музыки, и на третий день Уиндер, как беглец, воспользовался машиной Керри, съездил домой и привез свою стереосистему и кассеты. Он не был сильно удивлен, когда нашел дверь своей квартиры взломанной, а все вокруг перевернутым вверх дном — следы обыска. Педро Луз не слишком церемонился. Среди пропаж были портативный телевизор, три бокала для шампанского, магнитофон, водопроводная арматура, матрас, маленькая гравюра Матисса и тостер. Один из Нининых розовых лифчиков, который она забыла, был прожжен сигаретными окурками и свисал с люстры. Аквариум с водой был разбит вдребезги, а две рыбки убиты. Стереотюнер и кассетная дека избежали порчи, хотя проигрыватель был в обломках.

— Это лучше, чем ничего, — сказал сам себе Джо, когда вернулся в вагончик. — Немного лояльности — это лучше, чем отсутствие лояльности.

Пока он разбирался с колонками, Керри исследовала коробку с кассетами. То и дело она улыбалась или говорила «Хмм» смеющимся голосом. Наконец, Уиндер оторвался от клубка цветных проводов и спросил:

— Тебе что, не нравится моя музыка?

— Даже очень нравится, — ответила Керри. — Я многое узнаю о тебе.

Она стала расставлять кассеты на полочке по алфавиту.

— У тебя есть пишущая машинка? — спросил Джо.

— В туалете. Ты собираешься опять начать писать?

— Мне она нужна не для писательства.

Она достала машинку, старую «Оливетти», и пристроила ее в кухоньке-нише.

— Неплохая идея, — сказала она Джо. — Ты почувствуешь себя лучше. Не придется больше стрелять по тяжелым машинам.

Он напомнил ей, что вообще-то и не стрелял по бульдозерам.

— Я прекратил писать уже давно. Прекратил быть журналистом, так или иначе.

— Но ты не выдохся, ты продался.

— Благодарю за напоминание.

Двумя вечерами раньше Керри расспрашивала его о газетном бизнесе, хотела знать, какого рода статьи он писал. И он рассказал ей о том, от чего мысленно никак не мог отделаться.

Судебный процесс по делу тринадцатилетнего мальчика, который выстрелил в свою младшую сестру, потому что она взяла его альбом группы «Аэросмит» без спроса. Контрабандная марихуана, след от которой вел к Верховному Суду Флориды. Скандал о взятках, в котором были замешаны тупые инспекторы Дэйд Каунти. Строительство 47-миллионного скоростного шоссе, которое вела мафия, поставляя «высококлассный» асфальт, в котором были куски человеческих тел.

Джо Уиндер не упоминал об истории, которая положила конец его карьере. Он ничего не сказал о своем отце. Когда Керри спросила, почему он покинул газету, он просто ответил: «Из-за денег». Она, казалось, не слишком интересовалась тем, чем он занимался после газеты, но зато ее впечатлила его манера рассказывать, которая так и зажигала. Она сказала, что это хороший признак — то, что он не превратился в ленивого трутня, что бунтарские вспышки еще живы в его душе.

— Может быть, в штанах — да, — сказал Уиндер, — но не в душе.

Керри повторила то, что говорила ему в первый вечер:

— Ты мог бы опять стать репортером.

— Нет… боюсь, что нет.

— Тогда что ты хочешь печатать — любовные послания? А может, исповедь?

Машинально она стучала по клавишам машинки.

В его восприятии вагончик становился все меньше и меньше. Джо чувствовал горячие удары в барабанные перепонки. Он сказал:

— Ты правильно сделала, что спрятала этот пистолет.

— Да, потому что это не твой стиль. Бог дал тебе талант описания, дар языка.

Уиндер жалобно застонал:

— Ты хоть когда-нибудь прочла что-нибудь из того, что я написал?

— Нет, — ответила Керри.

— А рассуждаешь о моем таланте описания, о моем даре…

— Я тебя оправдываю за недостаточностью улик, — сказала Керри. — А теперь иди-ка, помоги мне открыть вино.

* * *


Каждый вечер, ровно в девять, по обе стороны главной аллеи собирались посетители Волшебного Королевства, покупали всевозможную еду и ждали начала представления. Ожидалось участие всех персонажей Королевства, начиная со Стрелков из арбалетов и заканчивая Эльфами. Иногда процессию сопровождал настоящий духовой оркестр. Сердцем парада были десять ярко разукрашенных платформ, хотя иногда технические сложности сокращали их количество наполовину. Шоу было посвящено истории колонизации Флориды, уходящей корнями еще во времена испанцев. Действие было бурным, поэтому трудновато было найти подходящее музыкальное сопровождение. Для большей зрелищности, во время ночного карнавального шествия в Волшебном Королевстве, убогая история Флориды была представлена серией безобидных и бескровных схваток. Разыгрывались сцены, где дружелюбные колонизаторы и обаятельные индейцы вместе кушали индейку и пили кокосовое молоко под пальмами. По инициативе Чарльза Челси (и при смертельном страхе Кингсбэри) даже наиболее неприличные эпизоды были интерпретированы с коммерческой ловкостью. Платформа с надписью «Миссионеры» представляла дюжину молодых, пышущих здоровьем фермеров, распевающих ямайские народные песенки и сопровождающих их современными танцами. Туристы это очень любили.

Одним из гвоздей карнавала было появление «легендарной девы семинольской», известной как Принцесса Золотое Солнце. Такой женщины никогда не существовало в природе; Чарльз Челси изобрел ее, в основном, для того, чтобы показать грудь и попку, выдавая это за этническую культуру. Принцесса Золотое Солнце появлялась в мини-бикини, сделанном как бы из оленьей шкуры. Танец Зеленой Кукурузы был только началом, своего рода репетицией. А потом Золотое Солнце танцевала ламбаду, интенсивно вращая бедрами. Окруженная наряженной под индейцев толпой, принцесса выражала своей песней и мимикой страстную любовь к знаменитому вождю Оцеоле. Когда она получала известие о его смерти, то начинала горько плакать и клялась навсегда поселиться во Флориде и искать его дух. Пиком драмы и всего парада был момент, когда Золотое Солнце забиралась на дикую пантеру (на самом деле, жутко накачанную наркотиками африканскую львицу) и исчезала из вида в тумане, идущем от сухого льда.

Это была самая желанная роль для актрисе, работающих в Волшебном Королевстве, и уже шесть месяцев она принадлежала Анетте Фьюри, танцовщице, предыдущей работой которой была работа официантки с обнаженной грудью в кафе пончиков в Форт Лодердэйле. Опытная певица, мисс Фьюри настолько хорошо справлялась с ролью Принцессы Золотое Солнце, что газета в Кей Ларго поместила хвалебную статью с фотографией мисс Фьюри, забравшейся на львицу с горящими глазами. Репортер не преминул заметить, что животное вообще-то не было флоридской пантерой, так как настоящих уже всех истребили. Принимая во внимание внешний вид Принцессы, было весьма сомнительным думать, что хотя бы один из читателей заметит львицу. Поза мисс Фьюри — голова откинута назад, глаза закрыты, язычок высунут между зубов — была достаточна неприлична, чтобы вызвать негодующие протесты фундаменталистской церкви в Биг Пайн Кей, так же, впрочем, как и всего народа семинолов, или того, что от него осталось. Почуяв, чем это может обернуться, Чарльз Челси быстро купил у газеты все негативы, а из самого провокационного снимка сделал цветную открытку, которая пошла в продажу за доллар и девяносто пять центов во всех магазинах подарков в Волшебном Королевстве. И, стараниями Челси, родилась звезда.

Однако ночью 25 июля выступление Анетты Фьюри в роли Принцессы Золотое Солнце закончилось скандалом, который не мог уладить даже миротворческий талант Челси. Незадолго перед шествием Принцесса приняла три, возможно, последние во всех Соединенных Штатах, таблетки кьюалюда. Она выудила пыльные пилюли из глубин своей сумочки и запила их теплой водой из бутылки. Все просто попадали с ног, когда платформа вывернула на центральную площадь. К тому времени Анетта Фьюри уже не стояла на ногах, бросив свой костюм из оленьей шкуры почтовому служащему, который привез свою жену и детей из Провиденса. Когда платформа сделала полный круг, к каменнолицей индейской свите Принцессы Золотое Солнце прибавилось девять буйных парней из студенческого общества штата Флорида, которые поочередно поддерживали сонную молодую деву, и в таком виде все это предстало перед детьми, присутствующими на карнавале. Несколько родителей грозились, что возбудят уголовные дела против парка. Их ублажили письменным извинением, подписанным Френсисом X. Кингсбэри, и бесплатными пожизненными пропусками в Волшебное Королевство. Неохотно, но все же Чарльз Челси велел менеджеру известить Анетту Фьюри, что ее услуги больше не требуются. На следующий же день Керри Лейнер сообщили, что роль Принцессы ее, если она того желает. Правда, после того, как осведомились о размерах ее талии, бедер и груди.

Поэтому теперь она откупорила бутылку вина.

— За бывшего Енота, — сказала Керри, поднимая бокал.

— Никто не изображал его лучше, — кивнул Джо. Он поставил кассету с «Даэр Стрэйтс», и оба согласились с тем, что она звучит очень приятно, хотя и работала только одна колонка. Да и вино было довольно хорошим.

Керри сообщила:

— Я сказала им, что хочу новый костюм.

— Что-нибудь с бусами и травой выглядело бы достоверно.

— А также никакой фонограммы. Музыка меня не волнует, но петь я хочу сама.

— А как насчет льва? — спросил Джо.

— Говорят, он безобидный.

— Я бы на твоем месте побеспокоился.

— Ну, если он не съел Анетту, почему он должен это сделать со мной?

Вой полицейской сирены донесся сквозь алюминиевые стенки вагончика; Джо услышал его, несмотря на гитарную музыку и рев древнего кондиционера. Приподняв занавески, он увидел сперва одну полицейскую машину, потом другую, приближающиеся к стоянке на высокой скорости. Вздымая пыль, они пронеслись мимо.

— В среднем, четыре раза в неделю, — Керри наполнила пустые бокалы. — Наверное, те, кто занимаются любовью, сильно чертыхаются.

— Ты мне напомнила кое о чем. — Он раскрыл бумажник и выложил 12 долларов на столик. — Я был очень плохим мальчишкой. Я звонил ей 3 раза.

— Козел, — сказала Керри.

Нина. Каждый раз, когда он набирал ее номер, это добавляло 4 бакса к счету Керри. Еще хуже то, что Нина притворялась, что не узнает его голос, придерживалась приготовленного текста до конца, не обращая внимания на то, что он умолял ее заткнуться и послушать его.

— Это патетично, — сказал Уиндер.

— Другим словом не назовешь.

— Ты когда-нибудь испытывала такое? — навязчивую идею, имел он в виду.

— Нет, буду с тобой откровенной.

— Так что же со мной происходит?

— У тебя сейчас просто плохая неделя.

Она прошла в спальню и переоделась в лавандовую ночную рубашку до колен — если быть точным, 4 дюйма над коленями. Eе волосы песочного цвета были зачесаны в «конский хвост».

Уиндер сказал:

— Ты выглядишь на шестнадцать.

Три дюжины парней могли бы сказать ей то же самое.

Его сердце забилось несколько чаще, чем он ожидал.

— Завтра я перееду в мотель, — сказал он.

— Нет, ты останешься здесь.

— Я ценю это, но…

— Пожалуйста, — сказала Керри. — Пожалуйста, останься.

— У меня серьезные планы. Тебе это не понравится.

— Откуда ты знаешь? К тому же я немного нервничаю с этой новой работой. Приятно найти здесь кого-то в конце дня, кого-то, с кем можно поговорить.

Пристально глядя на нее, Уиндер думал: «О боже, не делай этого со мной. Не заставляй— меня говорить это».

И все же он сказал:

— Ты просто хочешь присматривать за мной. Ты боишься, что я наломаю дров.

— Я не жду ничего хорошего.

— Я предупреждаю тебя: я ищу Кингсбэри.

— Я знаю, Джо. Припиши это первобытному инстинкту, — ока взяла его за руку и повела в спальню.

«Я не готов к этому», — думал Уиндер. На его шее пульсировала жилка. Он чувствовал себя так, как будто вернулся в школу.

Занавески в спальне были розовые, одеяло темно-фиолетовое. На тумбочке лежал открытый роман Энн Тайлер.

Пушистая толстая игрушка сидела, прислонившись к подушке: глаза-пуговицы, круглые и короткие усы.

— Мышка Фиалка, — объяснила Керри. — Обрати внимание, какие сексуальные ресницы.

— Ради всего святого, — сказал Джо.

— Я что-то боюсь петь на карнавале, — сказала Керри. — Я не слишком-то похожа на Деву Семинольскую.

Уиндер заверил ее, что все будет прекрасно.

— Послушай, мне нужна твоя помощь. Если ты откажешься, я пойму.

— Выкладывай.

— Мне нужно, чтобы ты кое-что для меня своровала, — произнес Джо.

— Я сделаю это.

— Даже так?

Керри сказала:

— Я верю тебе и хочу помочь.

— И это возможно?

— Ты меня удивляешь.

— Не волнуйся, это не опасно. Совсем немного усилий, и все уже сделано.

— Конечно. Завтра.

— Почему ты это делаешь? — спросил он.

— Потому что все, что происходит в Королевстве — это обман, вот и все. Но, в основном, потому, что мертв невиновный человек. Мне нравился Уилл Кушер. — Она помолчала. — И его жена тоже.

Ей необязательно было добавлять последние слова, но Уиндер был рад, что она это сделала. Он сказал:

— Ты можешь потерять работу.

Керри улыбнулась:

— Всегда можно найти другую работу.

Казалось, это хороший момент для того, чтобы растопить лед, и Джо попытался это сделать: по-братски он клюнул Керри в щеку.

— Джо, — прошептала она, — ты целуешься, как попугай.

— Я немного нервничаю.

Медленно она повлекла его к кровати.

— Почему, — спросила она, хихикая, — почему ты так нервничаешь, мальчик?

— Я, правда, не знаю…

Ее грудь прижалась к его ребрам, поистине замечательное ощущение. Уиндер решил, что мог бы провести всю оставшуюся жизнь в таком положении.

Керри сказала:

— Я дам тебе несколько уроков. Урок номер один: как ласкать индейскую девушку.

— Начинай, — ответил Уиндер, — я весь внимание.

— Теперь делай, как я скажу.

— Все, что угодно, — согласился он.

Пока они целовались, Уиндера посетила мысль, которая прорастала, как гриб в той единственной части его мозга, которая не была охвачена страстью.

Мысль была такова: «Если я буду следовать этим урокам, нам не потребуется пистолет».


22


Педро Луз был в логове Фрэнсиса Кингсбэри, он издавал какое-то раздраженное мычание, потом сказал Чуррито:

— Выглядит так, как будто мы занимаемся бизнесом.

Кингсбэри положил трубку и сказал:

— Решено. «Манки Маунтэйн», ровно в четыре. Перед бабуинами.

«Манки Маунтэйн» был маленьким парком, урезанной имитацией почтенных обезьяньих джунглей. Для Педро Луза это название звучало, как идеальное место, где можно убить пару ворюг. С фырканьем Кингсбэри сказал:

— Это задницы. Кто знает, где они берут свои остроумные идеи. Может быть, из телевизора.

— Что такое это «Манки Маунтэйн»? — спросил Чуррито.

— Парк, в котором, как говорит название, живут, в основном, обезьяны. Две тысячи чертовых тварей бегают по всему парку.

Кингсбэри не любил обезьян и намеренно воспрепятствовал плану создания Павильона Приматов в Волшебном Королевстве. Он чувствовал, что человекообразные обезьяны только сократят доходы; Дисней тоже избегал их: во-первых, они кусаются, а во-вторых, от них воняет, как из канализационной трубы. Кингсбэри заключил:

— Если они так остроумны, то…

Педро Луз шумно сосал открытый конец трубочки. Он купил в оптовом медицинском магазине в Перрайне дюжину ампул с пятипроцентным раствором глюкозы. Затем прикладом своего кольта он растер наркотические таблетки в порошок и всыпал его в пластиковые ампулы. Никто в спорте никогда не слышал о получении допинга таким способом; Педро Луз хвастался, что это целиком его идея и он никогда не консультировался с доктором. Единственное, что доставляло ему беспокойство, было использование иглы. Педро Луз избегал инъекций. Принимая наркотик, он обычно выдергивал иглу и вставлял трубочку прямо в рот.

Сидя в доме Кингсбэри, он опять мог почувствовать это магическое влияние таблеток на его организм. С ними приходила сила, а с силой — уверенность. Педро Луз ничего не боялся. Он чувствовал себя так, как будто шел навстречу едущему автобусу. Чуррито кивнул на Педро и произнес:

— Даже обезьяны не такие дураки.

— Кончай, — зарычал Педро.

Чуррито, казалось, были безразличны вулканические смены настроения, которые случались с Педро каждые несколько часов.

Кингсбэри сказал:

— Вы, ребята, сейчас не расслабляйтесь. Есть работа. Я хочу, чтобы эти трахнутые задницы не стояли у меня за спиной. Не ссорьтесь между собой, я имею в виду — поберегите энергию для настоящей работы.

Педро Луз ответил:

— Не беспокойтесь.

Зазвонил телефон, и Кингсбэри взял трубку. По-видимому, звонок был издалека, потому что Кингсбэри начал кричать. Что-то насчет дорожного происшествия, в котором пострадал важный транспорт с рыбой. Звонивший наезжал на Кингсбэри, а Кингсбэри бормотал извинения, в том духе, что кое-какое количество денег уже наготове. Кингсбэри повесил трубку и сказал:

— Это был Гонконг. Немного запороли кошачьей пищи, но я уладил это дельце и не дал ему хода. Черт подери, получат они назад свои деньги.

— У моего дяди был рыбный магазин, — вставил Педро Луз, — это очень тяжелый бизнес.

Без предупреждения в комнату вошла миссис Кингсбэри. На ней были надеты терракотовые шорты для тенниса и лимонного цвета бикини. Она кивнула Чуррито, который сымитировал мурлыканье кота. Педро Луз уставился на него. Она сказала:

— Фрэнки, мне нужно немного денег на мои уроки.

Чуррито пояснил:

— Я даю ей уроки. Пытаюсь, точнее.

Кингсбэри произнес:

— Да я только недавно — вчера, вроде бы — давал тебе. Как будто двести баксов.

— Это было вчера, — взгляд миссис Кингсбэри переместился на Педро Луза. — Что с ним такое?

— Одна из его сокрушительных диет, — ответил ей муж.

Чуррито сказал:

— Да, заставь свои мускулы расти и твой член повиснет, как лапша.

Педро Луз покраснел:

— Это всего лишь витамины. — Он жадно вгрызся в конец трубочки, как будто это был кусок вяленого мяса.

— Какие витамины? — спросила жена Кингсбэри.

— Для мужчин, — ответил Педро Луз. — Исключительно мужские витамины.

Как всегда, это было настоящее испытание для него — находиться в одной комнате с миссис Кингсбэри и ее феноменальной грудью. Педро Луз оставил занятия сексом три года назад, в связи с ложным убеждением, что эякуляция — это напрасная трата драгоценных гормонов. Каким-то образом Педро Луз получил фальшивое представление о том, что сперма — это чистые гормоны. В результате, когда популярный культуристский журнал написал, что средний сексуально активный мужчина выделяет приблизительно 19,6 галлонов спермы на протяжении всей жизни, Педро Луз тут же отказался от секса. Для такого человека, как Педро Луз, эта статистика была шоковой. Расходовать драгоценные капли мужского топлива на развлечения и удовольствия было фривольным, вредным и прямо противоположным замыслу Божьему занятием; как могло это влиять на что-нибудь, кроме ослабления тела?

Когда это произошло, фруктово-витаминная диета ослабила сексуальную силу Педро Луза. Воздержание не показалось ему трудным, за исключением моментов, когда рядом была миссис Кингсбэри.

— Я не люблю игл, — объявила она. — Мне не нравится, как они колются.

Чуррито опять начал сладострастно мычать. Педро Луз сказал:

— Со временем на это перестаешь обращать внимание.

Он показал миссис Кингсбэри, как он пользуется своим изобретением. Ее муж протянул ей чек на 100 долларов, и она распрощалась.

— Ушла наконец-то, — произнес Кингсбэри. — Педро, ты показал своему приятелю ее фотографию на поле для гольфа? Ту, которую мы сделали в Балтиморе?

— Я видел, — сказал Чуррито. — В гостиной.

— Теперь о деле. Эти задницы — меня не интересуют детали. Вообще не интересуют.

В прошлый раз он тоже не был в курсе деталей, в тот раз, когда они избили пожилую леди. Хотя Чуррито ворчал, что надо бы полегче, насилие служило терапией для Педро, своего рода выходом из дурмана.

— Я сомневаюсь, что в этом обезьяньем месте будет чересчур людно, — говорил Кингсбэри, — не считая бабуинов, конечно.

— Мы будем осторожны, — заверил его Педро Луз.

— Если попадетесь, без обиды, но я вас не знаю. Никогда раньше не видел ваших рож.

— Мы не попадемся.

Кингсбэри разглядывал свои пальцы.

— Я дам вам список. Ничего не делайте, пока не получите бумаги назад. А уж потом…

Педро Луз посмотрел на часы и сказал, что пора идти.

* * *


Единственная проблема, по мнению Бада Шварца, была в том, что он и его партнер никогда до этого не занимались шантажом. Фактически, он не был уверен, шантаж это или вымогательство, если рассматривать с юридической точки зрения.

— Назови это торговлей, — сказал Денни Поуг.

Бад улыбнулся. «Неплохо, — подумал он. — Торговля так торговля».

Они ждали в наемном «Катлэсе» на стоянке перед «Манки Маунтэйн». Хромированный пистолет миссис Кингсбэри лежал на сиденье между ними. Никто из них не хотел до него дотрагиваться.

— О, Боже, как я ненавижу оружие, — произнес Бад.

— Как твоя рука?

— Неплохо. А твоя нога?

— Прекрасненько, — Денни открыл сумку и маслянистый запах горячего жареного мяса наполнил машину. Бад опустил окно и был контратакован неодолимым обезьяньим «благоуханием».

Жуя, Денни сказал:

— Не могу забыть того парня, друга Молли.

— Увалень. Манеры отсутствуют.

— Я только надеюсь, что он не возвратится.

— Мы оба надеемся.

Бад Шварц искал глазами «Сааб». По телефону Кингсбэри сказал, что будет на темно-синем «Саабе», с затемненными окнами. Пока такой машины не было видно. Он спросил партнера:

— Ты когда-нибудь «делал» «Сааб»?

— Нет, у них у всех сигнализация, — ответил Денни. — Как радар — так я слышал. Только посмотри на них, и она включается. Так же и с «Педро». Я только посвистывал, когда мимо них проходил.

В две минуты пятого Бад сказал, что пора приготовиться. И живо положил пистолет к себе в карман.

— Оставь бумаги под сиденьем, — сказал он. — Торговля будет после того, как получим деньги.

В билетной кассе они купили карту «Манки Маунтэйн».

— Э, да у них тут даже горилла есть, — удивился Денни. — Зовут Брут. На картинке выглядит неплохо.

— Очаровательно, — откликнулся Бад. — Он достаточно узнал о животных. В последнее время Денни проводил очень много часов, просматривая передачи о жизни дикой природы. Это было все, о чем он говорил, он и Молли, и Бад уже лез на стенку. Однажды вечером, вместо игры в кости, он вынужден был сидеть и смотреть 1,5 часа на проклятых колибри. Баду они казались похожими на моль с клювом, у него голова шла кругом, когда он смотрел такие чертовы вещи. Денни это, напротив, захватывало. Тот факт, что колибри обитают и в Северном Кей Ларго, усилил его чувство ненависти по отношению к Френсису. Кингсбэри.

Они подошли к «Дереву бабуинов», и Денни спросил:

— Почему ты выбрал это место, Бад?

— Потому что публики мало. Только так нужно заниматься вымогательством.

— Ты уверен?

Посетитель, шедший по «Манки Маунтэйн», был окружен как бы проволочным тоннельчиком, и это создавало ощущение, как будто люди были в клетках, в то время как дикие твари оставались на свободе. Бад неуютно чувствовал себя в таком положении. Над его головой бегали и верещали обезьяны, прося орехи и печенье, которые Бад не счел нужным приобрести тут же. Нетерпеливые животные — ревуны, гиббоны, макаки — разозлились в секунду. Они скалили желтые зубы, злобно шипели и трясли проволоку. Когда Денни приподнялся, чтобы дать одной из них сверкающий десятицентовик, она испражнилась в его волосы.

— Ну, теперь ты доволен? — спросил Бад.

— Черт, не могу поверить, — Денни перестал полоскать свою голову под струей фонтана. — Этих чертовых обезьян никогда не кормили, что ли?

Над ними собирались, полные злости, ненасытные попрошайки, и их число подвалило уже к трем дюжинам. Бад и Денни закрыли свои головы руками и остаток пути до «Дерева бабуинов» они пробежали бегом. Бад облегченно вздохнул, когда ему удалось избежать назойливого писка и дождя обезьяньих фекалий. Со вздохом он опустился на скамейку рядом с японской семьей. Ров с коричневой мутной водой отделял их от суматошной бабуинской колонии, жившей на большом дереве.

Денни спросил:

— Знаешь, почему они не разрешают другим обезьянам быть рядом с бабуинами?

— Почему?

— Потому что бабуины едят их.

— О, какая это потеря! — с издевкой произнес Бад.

— Пошли посмотрим Брута.

— Денни, у нас здесь дело. А теперь заткнись, если не возражаешь.

Японец-муж, по всей вероятности, разобрал, по крайней мере, одно слово по-английски, так как пристально посмотрел на Бада. Японка-жена, которая не поняла сквернословное замечание, знаками объяснила, что хотела бы фотографию всей семьи на фоне рва. Бад жестами показал, что его товарищ окажет им эту честь. Денни Поуг за свою жизнь стащил множество «Никонов», но у него никогда не было возможности их использовать. Он сделал несколько снимков японцев. На заднем плане было множество бабуинов с дикими глазами.

После того, как японцы ушли, Денни сказал:

— Здесь было две сотни баксов — «Никон» с автофокусом. У меня есть парень в Кэрол-Сити, который специализируется исключительно на продаже камер, и ничего другого.

— Я сказал тебе, Денни. Мы с этим завязали. Мы начали новую карьеру, — голос Бада звучал не так уверенно, как ему хотелось бы. — Ну где же Кингсбэри?

Денни сел рядом с Бадом на скамейку:

— Так сколько он собирается принести?

— Я сказал ему 50, — Бад никак не мог подавить дрожь в голосе. — 50 тысяч, если он когда-нибудь покажется.

* * *


Первое, что заметили Педро Луз и Чуррито около «Манки Маунтэйн», был запах, который Чуррито сравнил с могильным. Потом появился настойчивый шум самих созданий, прилипших к проволоке и протягивающих миниатюрные коричневые лапки в надежде получить еду. Чуррито вытащил сигарету «Мальборо» и протянул ее одному резусу, который понюхал ее и швырнул обратно. Педро не показалось это ни капли смешным. Вообще, было удачей то, что обезьяны в основном сидели с другой стороны решетки. Каждый раз, когда одна из них появлялась над его головой, Педро Луз подпрыгивал и дико грозил кулаками. Сцена повторялась каждые несколько секунд, на всем пути к «Дереву бабуинов».

Ворюги — это, должно быть, были они, грязные деревенщины — сидели на скамейке. Больше никого рядом не было. Педро Луз шепнул Чуррито:

— Не забудь выудить у них ключи от их машины. Они оставили чертовы бумаги в машине.

— А что, если нет?

— Оставили. А теперь тихо.

Денни не обратил на них никакого внимания. Он разглагольствовал о телевизионной программе, в которой показали, как самец-бабуин убивает зебру, вот какой силой они обладали. Обезьяна, которая может убить лошадь!

Бад непрерывно оглядывался вокруг; он заметил двух новых мужчин. Высокий был беспокойным. Сложен, как медведь, но это еще не самое плохое, самым плохим были его глаза. Бад мог распознать наркомана за две мили. Второй тоже не был сюрпризом, глаза скучные и холодные, но, по крайней мере, он был нормальных размеров.

Что привлекло к себе внимание Бада — так это был маленький кейс, который нес мужчина пониже.

— Приготовься, — сказал он Денни.

— Но это не Кингсбэри.

— Не пропусти трюк.

— Бад, мне это не нравится.

— Правда? — Бад встал и поманил двух незнакомцев. — Где старик?

— А где бумаги? — спросил Педро Луз.

— А где деньги?

Чуррито приподнял кейс. Он был чем-то наполнен, возможно, там лежали 50 тысяч наличными.

— А теперь, — сказал Педро Луз, — где эти чертовы бумаги?

— Мы отдадим их только старику и больше никому.

Педро Луз оглянулся назад, чтобы убедиться, что вокруг нет туристов. В тот же момент его рука метнулась к ремню, где был прикреплен кольт. Не успел он его выхватить, как что-то уперлось в его правое ухо. Это был другой пистолет. «Ворюга с пистолетом!» Педро Луз был взбешен.

Бад Шварц произнес:

— Не двигаться.

Денни был начеку. Чуррито засмеялся. — Прекрасная работа,— сказал он Педро Лузу. — Просто отличная.

— Я буду меток, — проговорил Бад.

Вены на шее Педро Луза двигались, как комок змей. Он закипал и ждал момента. Дуло пистолета упиралось ему прямо в ухо, но он не чувствовал этого. Стараясь, чтобы у него не заплетался язык, он сказал:

— Не нажимай, подонок.

— Я не шучу,— Бад произнес это так высоко, что не узнал собственный голос — Не скули, а то я могу вышибить тебе мозги. И объясни это своему другу.

Чуррито выглядел довольно безразличным к происходящему. Он пожал плечами и отдал кейс Денни.

— Открой,— сказал Бад.

Педро еще раз спросил:

— Где бумаги? — он ожидал, что ворюги скоро будут не в состоянии отвечать на вопросы, так как намеревался убить их. А возможно, и Чуррито тоже.

Даже бабуины почувствовали неладное, так как замолчали, сидя на своих ветках. Дени открыл кейс и продемонстрировал Баду то, что там лежало: подгузники.

— Это очень плохо, — сказал Бад. И это, действительно, было очень плохо. Он не имел понятия, что делать дальше. Денни вытащил один подгузник и начал его исследовать, как будто искал что-то внутри.

Наконец-то наркотики стали действовать на Педро. Распираемый какими-то необычайными силами, он объявил, что не допустит, чтобы какая-то дурацкая пуля разрушила план мистера Кингсбэри. Он отодвинулся настолько, что смог дотянуться и схватить ворюгу за руку. Они стали бороться, Луз заорал:

— Ну, стреляй в меня, сволочь! Стреляй же!

Краем глаза Бад увидел, как Денни бежит по направлению к гориллам — может, он хотел позвать на помощь кого-нибудь из них.

Педро Луз так вывернул руку Баду, как будто хотел сломать-ее, словно спичку; он выбил хромированный пистолет миссис Кингсбэри из рук Бада, и тот перелетел через ров. Пистолет приземлился прямо под деревом, где и был подобран каким-то расторопным бабуином. Бад и Педро катались по земле, Педро пытался схватить Бада за горло. Тем временем Чуррито шарил по карманам Бада в поисках ключей от машины.

Когда Бад попытался позвать на помощь, Педро Луз стал затыкать ему рот ладонью. Тогда-то Бад и заметил забинтованный указательный палец и осознал, что, возможно, это тот самый головорез, который так грубо и жестоко обошелся с Молли Макна-мара. Вор решил, что если ему и суждено быть задушенным в обезьяньем парке, то гибель должна быть оправдана последним отважным поступком, таким как обезображивание ненормального, помешанного на наркотиках убийцы. Именно это и собрался осуществить Бад Шварц, стиснув руку Педро Луза между своими челюстями и закусив ее с жестокой свирепостью.

Вопль Педро Луза возвратил к жизни бабуинов, и отвратительный хор огласил окрестности. Раздался выстрел, и обезьяны взлетели на самые высокие ветви громадного старого дерева.

Педро Луз скатился с Бада, потянулся кровавой лапой к кольту, который все еще был за ремнем. Только две вещи заставили его не стрелять в вора: пятьдесят щебечущих ребятишек, двигающихся по направлению к нему, и вид мертвого Чуррито с маленькой дыркой около левого глаза.

Педро Луз вскочил на ноги, переступил через тело и побежал. Бад сделал то же самое — более медленно и в противоположном направлении — но сначала он на секунду задержался, рассматривая мертвого никарагуанца. По ироничному выражению лица Чуррито он ясно понял, что с ним случилось. Сейчас его убийца был на полпути к верхушке дерева, сотрясая ветки. Пистолет миссис Кингсбэри безобидно валялся на отмели, куда бросил его незадачливый бабуин.

Кислород, возвращающийся в голову к Баду, принес мысль о том, что, может быть, обезьяна целилась. Может быть, она даже делала это и раньше. Странные вещи происходили в Майами.

Бад взял ключи от «Катлэса» у мертвого и потрусил прочь, как раз в тот момент, когда детсадовская группа вступила на площадку.

* * *


Френсис X. Кингсбэри играл в гольф в клубе Оушен Риф, когда Чарльз Челси нашел его и изложил проблему.

— Послушай-ка, ведь ты имеешь с этим дело, Чарли. Разве не за это я тебе плачу, чтобы ты хорошо делал свое дело?

— Мистер Кингсбэри, все теперь не так-то просто. Все телевизионные станции в Южной Флориде получили копии. Плюс «Геральд» и «Нью-Йорк Таймc». Я жду теперь непрерывного потока звонков. Это очень серьезно. У нас в запасе меньше недели — столько осталось до Летнего Юбилейного Фестиваля.

Приближалось 6 августа, день, когда Кингсбэри запланировал прибытие так называемого пятимиллионного посетителя Волшебного Королевства. Перенос, вызванный дорожным происшествием, был удачным по одной причине: это давало Чарльзу Челси возможность найти другой рекламный автомобиль. «Корвэй» был отвергнут в пользу черного как смоль «300-зет», который был приобретен по сходной цене из имущества одного убитого дилера. Челси подбодрило известие о том, что корреспондент Эн-Би-Си Уиллард Скотт согласился сделать прямой репортаж из Королевства в день Юбилея.

В общем, шеф по общественным связям чувствовал себя неплохо в ожидании Фестиваля, до тех пор, пока какой-то червяк из «Геральда» не позвонил и не испортил ему настроение своим сообщением для прессы.

— .Какое еще сообщение для прессы? — спросил Челси.

— О гепатите, — ответил парень из газеты. — Об эпидемии гепатита среди эльфов Дядюшки Элая.

Самым спокойным, полностью контролируемым тоном, Челси попросил газетчика переслать ему копию. Когда он ее увидел, как будто сотня колючек впилась ему в позвоночник.

Челси показал это сообщение Френсису X. Кингсбэри и сказал:

— Это наше.

— Какого черта? Наше?

— То есть, это наша подлинная канцелярская бумага.

Кингсбэри уставился на гриф сверху:

— Господи, у нас завелся «крот». Ты это хочешь сказать? Кто-то внутри пытается вмешаться 


 наши планы?

— Не обязательно, — сказал Челси.

— Возможно, это ублюдок от Диснея. Черт, я должен был знать. Кого-то мне подделали, чтобы все испортить.

— Нет, это не внутри, — сказал Челси. — Это не было напечатано ни на одной из наших машинок.

— Тогда кто?

— Я думаю, это Джо Уиндер. Тот парень, которого мы вышибли на прошлой неделе. Тот, от которого у нас только беды.

— Почему ты так в этом уверен… постой, Господи, не он ли занимался у нас делом о пропаже крыс?

— Да, это он. Так или иначе, такая бумага исчезла из Пресс-отдела.

— Сколько?

— Две полные пачки, — ответил Челси. — Этого достаточно, чтобы делать одно фальшивое сообщение для печати каждый день чуть ли не три года. Или сотню в день до самого Юбилея.

Кингсбэри сказал:

— Дай-ка мне еще раз посмотреть.

Челси дал ему бумагу. Потом заглянул через плечо Кингсбэри:

— Это определенно стиль Уиндера. Узнаю. В сообщении говорилось:

«Авторитетными медицинскими лицами Волшебного Королевства заявлено сегодня, что вспышка вирусного гепатита, поразившая популярный парк на этой неделе, практически находится под контролем.

Посетители Волшебного Королевства не подвержены немедленной опасности заражения, как утверждают специалисты, прилетевшие из Национального Центра по Контролю за Болезнями в Атланте. Все пострадавшие — актеры, играющие эльфов Дядюшки Элая, непослушных троллей, которые проказничают и танцуют в повседневных представлениях в парке.

Эксперты говорят, что нет оснований подозревать, что эта очень заразная болезнь, передающаяся через еду и напитки, возникла в Волшебном Королевстве. Более вероятный источник — торговый автомат, расположенный в костюмерной, которым часто пользуются эльфы и некоторые другие участники представления.

Чарльз Челси, вице-президент по общественным связям, сказал: «Мы знаем,, что машина не обслуживалась несколько месяцев. Поэтому возникают серьезные вопросы, касающиеся свежести и съедобности некоторых изделий из шоколада, таких, например, как „Бризминтс“. Все наименования извлечены из машины и в настоящее время проходят проверку на заражение».

Хотя среди посетителей Волшебного Королевства не зафиксировано случаев гепатита, официальные лица из Управления по здравоохранению Монро Каунти советуют проверить каждого, кто недавно был в контакте с кем-нибудь из эльфов, или брал пищевые продукты из их рук. Это совет относится ко всем, кто фотографировался или танцевал с одним из эльфов во время Ночного Карнавального Шествия.

Моу Стриклэнд, актер-ветеран, играющий Дядюшку Элая, сказал, что заболевшие участники представления сейчас отдыхают в Баптистской Больнице в Майами и вот-вот поправятся. Он добавил: «Я беспокоюсь о том, что подумают ребятишки, когда не увидят нас в парке несколько недель. Я полагаю, мы должны будем сказать им, что Дядюшка Элай взял эльфов на летние каникулы в Ирландию, или куда-нибудь, куда ездят эльфы».

Челси утверждает, что планов закрывать Волшебное Королевство для посещения публики нет. «Это был печальный инцидент, но мы уверены, что худшее позади,— добавил он.— Мы возвращаемся к нашему бизнесу, который приносит радость».

Начиная с сегодняшнего вечера, Волшебное Королевство отдает дань Вансу и Виолетте, последним жившим на земле мышам-полевкам с синими языками. Милые животные были похищены из парка 10 дней назад, а позднее трагически погибли.

Шоу будет происходить в 8 часов вечера в Павильоне Редких Животных, и в него войдут: показ цветных слайдов, видеокассет, редкие кадры фильмов и выставка скульптур. Вход — 4 доллара, для детей — 2.50».

Кингсбэри перечитал сообщение и отдал его Челси:

— Ужасно звучит, черт, что за сообщение?

— Скверно, сэр. Это значит, что против нас что-то замышляют.

— Я имею в виду, это сообщение навешивает на меня торговые автоматы.

— И дурачит репортеров тоже,— добавил Челси.

— Ты сказал, этот маньяк украл… сколько, две чертовых пачки?

— Столько исчезло.

— Так. Я полагаю, нам нужен — это же очевидно! — новый гриф Пресс-отдела.

— Я утром приказал его сделать,— доложил Челси.— Боюсь, однако, что это не будет готово и за две недели.

— И не думай — Боже, две недели! Так что же нам делать, если твоя теория верна? Если это Уиндер, я имею в виду.

— Мистер Кингсбэри, все теперь не так-то просто. Все телевизионные станции в Южной Флориде получили копии. Плюс «Геральд» и «Нью-Йорк Таймc». Я жду теперь непрерывного потока звонков. Это очень серьезно. У нас в запасе меньше недели — столько осталось до Летнего Юбилейного Фестиваля.

Приближалось 6 августа, день, когда Кингсбэри запланировал прибытие так называемого пятимиллионного посетителя Волшебного Королевства. Перенос, вызванный дорожным происшествием, был удачным по одной причине: это давало Чарльзу Челси возможность найти другой рекламный автомобиль. «Корвэй» был отвергнут в пользу черного как смоль «300-зет», который был приобретен по сходной цене из имущества одного убитого дилера. Челси подбодрило известие о том, что корреспондент Эн-Би-Си Уиллард Скотт согласился сделать прямой репортаж из Королевства в день Юбилея.

В общем, шеф по общественным связям чувствовал себя неплохо в ожидании Фестиваля, до тех пор, пока какой-то червяк из «Геральда» не позвонил и не испортил ему настроение своим сообщением для прессы.

— Какое еще сообщение для прессы? — спросил Челси.

— О гепатите, — ответил парень из газеты. — Об эпидемии гепатита среди эльфов Дядюшки Элая.

Самым спокойным, полностью контролируемым тоном, Челси попросил газетчика переслать ему копию. Когда он ее увидел, как будто сотня колючек впилась ему в позвоночник.

Челси показал это сообщение Френсису X. Кингсбэри и сказал:

— Это наше.

— Какого черта? Наше?

— То есть, это наша подлинная канцелярская бумага.

Кингсбэри уставился на гриф сверху:

— Господи, у нас завелся «крот». Ты это хочешь сказать? Кто-то внутри пытается вмешаться в наши планы?

— Не обязательно, — сказал Челси.

— Возможно, это ублюдок от Диснея. Черт, я должен был знать. Кого-то мне подослали, чтобы все испортить.

— Нет, это не внутри, — сказал Челси. — Это не было напечатано ни на одной из наших машинок.

— Тогда кто?

— Я думаю, это Джо Уиндер. Тот парень, которого мы вышибли на прошлой неделе. Тот, от которого у нас только беды.

— Почему ты так в этом уверен… постой, Господи, не он ли занимался у нас делом о пропаже крыс?

— Да, это он. Так или иначе, такая бумага исчезла из Пресс-отдела.

— Сколько?

— Две полные пачки, — ответил Челси. — Этого достаточно, чтобы делать одно фальшивое сообщение для печати каждый день чуть ли не три года. Или сотню в день до самого Юбилея.

Кингсбэри сказал:

— Дай-ка мне еще раз посмотреть.

Челси дал ему бумагу. Потом заглянул через плечо Кингсбэри:

— Это определенно стиль Уиндера. Узнаю.

В сообщении говорилось:

«Авторитетными медицинскими лицами Волшебного Королевства заявлено сегодня, что вспышка вирусного гепатита, поразившая популярный парк на этой неделе, практически находится под контролем.

Посетители Волшебного Королевства не подвержены немедленной опасности заражения, как утверждают специалисты, прилетевшие из Национального Центра по Контролю за Болезнями в Атланте. Все пострадавшие — актеры, играющие эльфов Дядюшки Элая, непослушных троллей, которые проказничают и танцуют в повседневных представлениях в парке.

Эксперты говорят, что нет оснований подозревать, что эта очень заразная болезнь, передающаяся через еду и напитки, возникла в Волшебном Королевстве. Более вероятный источник — торговый автомат, расположенный в костюмерной, которым часто пользуются эльфы и некоторые другие участники представления.

Чарльз Челси, вице-президент по общественным связям, сказал: «Мы знаем, что машина не обслуживалась несколько месяцев. Поэтому возникают серьезные вопросы, касающиеся свежести и съедобности некоторых изделий из шоколада, таких, например, как „Бриз-минтс“. Все наименования извлечены из машины и в настоящее время проходят проверку на заражение».

Хотя среди посетителей Волшебного Королевства не зафиксировано случаев гепатита, официальные лица из Управления по здравоохранению Монро Каунти советуют проверить каждого, кто недавно был в контакте с кем-нибудь из эльфов, или брал пищевые продукты из их рук. Это совет относится ко всем, кто фотографировался или танцевал с одним из эльфов во время Ночного Карнавального Шествия.

Моу Стриклэнд, актер-ветеран, играющий Дядюшку Элая, сказал, что заболевшие участники представления сейчас отдыхают в Баптистской Больнице в Майами и вот-вот поправятся. Он добавил: «Я беспокоюсь о том, что подумают ребятишки, когда не увидят нас в парке несколько недель. Я полагаю, мы должны будем сказать им, что Дядюшка Элай взял эльфов на летние каникулы в Ирландию, или куда-нибудь, куда ездят эльфы».

Челси утверждает, что планов закрывать Волшебное Королевство для посещения публики нет. «Это был печальный инцидент, но мы уверены, что худшее позади, — добавил он. — Мы возвращаемся к нашему бизнесу, который приносит радость».

Начиная с сегодняшнего вечера, Волшебное Королевство отдает дань Вансу и Виолетте, последним жившим на земле мышам-полевкам с синими языками. Милые животные были похищены из парка 10 дней назад, а позднее трагически погибли.

Шоу будет происходить в 8 часов вечера в Павильоне Редких Животных, и в него войдут: показ цветных слайдов, видеокассет, редкие кадры фильмов и выставка скульптур. Вход — 4 доллара, для детей — 2.50».


Кингсбэри перечитал сообщение и отдал его Челси:

— Ужасно звучит, черт, что за сообщение?

— Скверно, сэр. Это значит, что против нас что-то замышляют.

— Я имею в виду, это сообщение навешивает на меня торговые автоматы.

— И дурачит репортеров тоже, — добавил Челси.

— Ты сказал, этот маньяк украл… сколько, две чертовых пачки?

— Столько исчезло.

— Так. Я полагаю, нам нужен — это же очевидно! — новый гриф Пресс-отдела.

— Я утром приказал его сделать, — доложил Челси. — Боюсь, однако, что это не будет готово и за две недели.

— И не думай — Боже, две недели! Так что же нам делать, если твоя теория верна? Если это Уиндер, я имею в виду.

— Выбор ограничен, — сказал Челси. — Не можем же мы допускать эту ложь. Кто-то что-то болтает! Нажмите кнопку, и я думаю, с этим будет покончено.

— Это твой совет?

— Пока да.

— Ну что ж, — сказал Френсис Кингсбэри. — К тому же, Педро на деле.

* * *


Дуэль.

Так представлял себе это Чарльз Челси. Окончательная проверка способностей. Он включил текстовый процессор и начал печатать:

«Вспышка вирусного гепатита среди актеров Волшебного Королевства не была столь серьезной, как представлялось вначале, согласно мнению уважаемого эпидемиолога, посетившего популярное туристское место в пятницу.

Болезнь поразила только четырех человек, ни один из которых не заболел серьезно, как говорит доктор Найл Шульман, международный эксперт по патологии печени.

«Посетители Волшебного Королевства в абсолютной безопасности», — объявил доктор Шульман. — «Нет оснований считать, что болезнь зародилась здесь. Еда и напитки, которые я исследовал, абсолютно безопасны, а также вкусны!»

Первоначально утверждалось, что гепатитом заболели 5 человек. Позже, однако, обнаружилось, что один из заболевших страдал желчными камнями, общим незаразным заболеванием.

У всех четырех человек, кому был поставлен диагноз гепатит, симптомы начали проявляться утром в среду. В противоположность предыдущим отчетам, однако, заболевшие заразились вирусом не через торговый автомат в Волшебном Королевстве. Сейчас стало ясно, чтр заболевшие — все из которых играют эльфов Дядюшки Элая — были инфицированы во время недавнего путешествия по Карибскому морю на борту теплохода, базирующегося в Нассау.

Моу Стриклэнд, актер, увековечивший образ Дядюшки Элая, вспоминает, что некоторые из его труппы жаловались на вкус омаров на четвертый день путешествия. Вирусный гепатит имеет инкубационный период от 15 до 45 дней.

Пораженные вирусом провели всего одну ночь в больнице, а теперь комфортно отдыхают дома. И хотя чувствуют они себя хорошо, они не приступят к работе, пока доктора не будут уверены, что они не заразны.

Доктор Шульман, автор многих медицинских статей, сказал, что он уверен, что распространения болезни не будет, и что ни другие работники, ни посетители Волшебного Королевства не подвержены опасности».

Проверяя текст, Челси заменил слово «вспышка» на «случай». Потом, с нехарактерной для него энергией, он надавил на кнопку отправки. Он прорычал невидимому противнику: «Хорошо же, Джо. Время пошло».

Тошнотворное чувство уступило место новому, свежему чувству вызова; у Челси было ощущение, что всю свою профессиональную жизнь он готовился к этому испытанию. Против него оппонент, который талантлив, безжалостен и, вполне возможно, безрассуден. Так же сильно, как боялся и не доверял Уиндеру, Челси уважал его творческий талант: словарный запас, который так богат определениями, гибкость фраз — и, конечно же, скорость. Джо Уиндер был самый быстрый из всех журналистов, которых когда-либо видел Челси.

Теперь их было только двое: Уиндер, спрятавшийся Бог знает где, выдающий будоражущую клевету с такой скоростью, с какой только могли двигаться его пальцы. А на другом конце Челси, ожидающий, чтобы поймать эти злобные гранаты и потушить их. Альтернатива, означающая говорить правду, была немыслимой. Если допустить, что клеветник будет упущен, будет продолжать стряпать свои сводящие с ума фантазии… какая это будет история. Отовсюду сбегутся взбудораженные газетчики, телевизионщики и т. д. Конечно, каждое сообщение из Волшебного Королевства будет тщательно рассматриваться журналистами и редакторами, чьи карьеры редко продвигаются, если они пропустят в печать ложь. Однако, сам факт того, что Чарльз Челси (или любой другой пресс-секретарь) написал заведомую ложь, вызовет такой уровень скептицизма и подозрения среди журналистов, что они умело ею распорядятся.

Итак, что дальше. Какую бы новую басню ни сочинил Уиндер, Челси готов был уничтожить ее собственными сообщениями для прессы, одновременно спокойными и правдоподобными. Одна ложь смягчается другой.

Пока факсы Департамента по Общественным связям запускали контратаку против гепатитного психоза, прибыл Моу Стриклэнд, чтобы пожаловаться насчет оплаты по болезни.

Челси прохладно сказал:

— Я не понимаю твоих возражений, Моу.

Моу запротестовал:

— Наше возражение в том, что ты оплачиваешь нам эти дни, как болезнь. Хотя на самом даже мы не больны.

— Ну, это не моя компетенция определять больны вы или нет, — Челси курил и скоро в комнате стало не продохнуть.

— Я не вижу причин, по которым вы не могли бы заплатить нам за 2 недели обычную зарплату, — сказал Моу. — Что бы там ни случилось — это не наша вина.

— Да, не ваша, — согласился Челси. — Послушай меня, Моу. Дядюшка Элай и эльфы на каникулах. Хорошо? Они поехали в Ирландию. Это официальная версия.

— О боже — в Ирландию? Неужели Элай звучит как ирландское имя?

— Я не намерен спорить, — сказал Челси, — но я хочу сказать, что я против того, чтобы ты выступал в средствах массовой информации. Все интервью должны быть согласованы со мной, понятно?

— Ты имеешь в виду газеты?

— Газеты, телевидение, кого-либо, кто захочет задать тебе вопросы о круизе. Ты скажешь им, чтобы звонили мне. И убедись, что эльфы делают то же самое.

— Что, теперь ты нам не доверяешь?

— Никаких интервью, Моу. Это приказ самого мистера Кингсбэри.

— Тоже мне, — сказал Стриклэнд. — Как там называется эта болезнь? Скажи еще раз.

— Вирусный гепатит.

— Звучит ужасно.

— Да, она противная, — согласился Челси.

— Кто, черт возьми, мог состряпать такую историю? Кто мог это придумать?

Челси не ответил.

— Я чувствую себя так, будто в чем-то виноват, — сказал Моу Стриклэнд.

— Не принимай это на свой счет. К тебе это не относится.

— У меня никогда не было гепатита. Это какая-то неприличная болезнь? Потому что, если это так, вам определенно не повезло. Мальчики совершенно здоровы, и могут доказать это.

— Moy, — произнес Челси, — пожалуйста, успокойся.

— Это означает, что мы не сможем участвовать в Юбилейном Параде?

— Можете, но не как Дядюшка Элай и эльфы. Мы оденем вас в какие-нибудь другие костюмы — как насчет стрелков из арбалетов?

— Великолепно, какие-то дурацкие стрелки! Спасибо, не надо.

По пути к двери Моу Стриклэнд выбросил что-то в мусорную корзину.

* * *


Этим вечером 7-й канал посвятил 40 секунд случаю гепатита, завершив их интервью с Чарльзом Челси, строгом в своей жесткой синей оксфордской куртке и очках в черепаховой оправе. Очки были новейшей модели.

«Неплохо», — думал Джо Уиндер. На подлокотнике у него лежал блокнот. Он прокричал в сторону кухни: «Челси снизил число жертв с пяти до четырех. Плюс к этому он развил идею, что заболевание было подцеплено в Карибском море, а не в Волшебном Королевстве. Замечательно!»

Керри Лейнер на кухне делала воздушную кукурузу.

— Итак, они все же выкарабкаются, — сказала она.

— Похоже, что так.

Она вышла и поставила блюдо на диван между ними. — Но они заволновались, — добавила она.

— Я надеюсь. — Джо Уиндер еще раз поблагодарил ее за то, что она стащила бумагу с грифом из кладовой Департамента по Общественным связям. — И за факс, — добавил он. — Я тебе все возмещу.

— В этом нет необходимости, сэр. Эй, я слышала, кто-то стрелял в наемные машины на Кард Саунд Роуд.

— Да, это было в «Новостях».

— Они поймали этого парня?

— Нет, — ответил он, — и не поймают. — Он размышлял, была ли снайперская атака Скинка началом генерального наступления.

Керри смотрела в телевизор:

— Эй, посмотри, это «Манки Маунтэйн»!

Из парка выносили тело, завернутое во что-то голубое. Учительница средних лет из Флорида-сити давала интервью о том, что произошло. Она сказала, что ее воспитанники подумали, что мужчина спал, а не был мертв. Репортер из «Новостей» подчеркнул, что жертва, по всей видимости, был недавним иммигрантом из Латинской Америки. Детектив-полицейский говорил, что, возможно, это самоубийство. Его голос заглушался шумом злых бабуинов на дереве позади него.

Керри сказала:

— Ну что ж, мистер Кингсбэри должен быть счастлив. Наконец-то миру поведали, что не только у него происходят плохие вещи.

— Странное место для самоубийства, — произнес Джо. Керри положила горсть кукурузы себе в рот:

— Они мне выдали мой новый костюм сегодня, — сказала она. — Ты умрешь.

— Давай-ка посмотрим.

Это был белый ажурный костюм, как бы из рыболовной сети. Керри одела его и приняла позу Мадонны.

— Разве это не ужасно? — спросила она.

Джо сказал, что она выглядит неотразимой шлюшкой.

— Индейцы, вообще-то, так не ходили.

— У меня еще есть головная повязка и черный парик.

— Семинолы не ходили в рыболовных сетях, они их использовали для окуней. Кстати, вот это — твои соски?

— А что же это еще может быть?

— Я имею в виду, ничего не надо надеть подниз?

— Телесный обтягивающий костюм, — ответила Керри. — Я, кажется, забыла надеть.

Уиндер сказал, что не стоит беспокоиться. Она весело примостилась на подлокотнике рядом с ним и положила ноги ему на талию. — Перед тем, как мы займемся любовью, — прошептала Керри, — ты должен послушать песню.

Это была отдаленная версия знаменитой «Эвиты». Они оба расхохотались, когда она пела припев.

— Я этому не верю, — сказал Джо. Керри продолжала петь:

— Не плачь по мне, Оцеола!

Уиндер уткнулся лицом в ее грудь. Бессознательно он начал покусывать сеть.

— Стоп, — Керри откинулась на его голову. — Я забыла остальные слова.

Все еще грызя, Уиндер произнес:

— Я чувствую себя, как акула.

— Конечно, чувствуешь, — она придвинулась ближе. — Я знаю одного маленького мальчика, который забыл побриться сегодня утром, да?

— Я был очень занят писаниной.

Керри улыбнулась:

— Я знаю, и я тобой горжусь. Какие важные новости будут в Королевстве завтра? Тиф? Трихомоноз?

Он поднял голову:

— Болезней больше не будет. Теперь пойдет тяжелая артиллерия.

Она поцеловала его в нос:

— Ты очень неуравновешенный мужчина. И почему ты мне так нравишься?

— Потому что я полон сюрпризов.

— О, правда? — Керри обхватила его руками и легонько встряхнула. — Вот это для меня?

— Если подойдет.

— Не двигайся.

— Ты собираешься снять это обмундирование?

— Зачем? Смотри во все эти удобные дырочки.

— Хорошая мысль.

Он задержал дыхание, потому что Керри стала нежно его поглаживать. Потом она приспособила диванную подушку под его головой и уцепилась руками за подоконник. Огни шоссе ворвались ей в глаза, и она их закрыла. Она начала медленно качаться и сказала:

— Сегодня будет нечто грандиозное.

— Извини?

— Я говорила тебе, Джо, я очень целеустремленная персона.

— Я думаю, я запутался в твоем костюме.

— Ты прекрасно все делаешь.

Минутой позже Керри прекратила двигаться.

— Что такое?

— Джо, ты ходил сегодня к себе домой? — зашептала она.

— Только на минуту. Мне надо было взять кое-что из одежды.

— О, мой мальчик…

— В чем дело?

Керри сказала:

— Кто-то следит за нами. Кто-то выследил тебя здесь. — Она стала опускаться, пока не оказалась с ним лицом к лицу, и увидеть ее в окно стало невозможно. — Мужчина, — произнесла она. — Стоит снаружи.

— Как он выглядит?

— Очень большой.

— Полагаю, мне лучше что-то сделать.

— Например?

— Я точно не уверен, — ответил Джо. — Мне надо расфокусироваться.

— Другими словами, ты хочешь, чтобы я слезла?

— Ну, я думаю, настроение упущено.

Снаружи вагончика что-то двигалось. Тень промелькнула возле окна. По гравию слышались чьи-то шаги. Потом рука проверила, заперт ли замок.

Мышцы Керри напряглись. Она приблизила свои губы к его уху:

— Джо, неужели мы умрем вот так?

— Бывает и хуже, — сказал он.

В этот момент дверь распахнулась.

* * *


Скинк извинился и повернулся на 180 градусов. Джо Уиндер и Керри Лейнер пытались освободиться, разрывая костюм из сети на веревки.

— Я услышал шум, — сказал Скинк. — Подумал, может быть, беда.

Еле переводя дыхание, Джо спросил:

— Как ты узнал, что я здесь?

— Следил за тобой от квартиры.

— В чем — в передвижной библиотеке на грузовике?

— Я кое с кем подружился, — ответил Скинк. Пока Джо натягивал брюки, Керри облачилась в длинную футболку «Университет Майами». Скинк повернулся к ним лицом, и Керри весело потрясла ему руку. Она сказала:

— Я не поняла, как Ваше имя.

— Джим Моррисон, — ответил Скинк.

— Никакой он не Джим Моррисон, — произнес Джо раздраженно.

Керри улыбнулась:

— Рада познакомиться, мистер Моррисон. — Уиндер считал ее радушие удивительным в свете грозного появления Скинка.

Скинк сказал:

— Я думаю, что он вам обо мне все рассказал.

— Нет, — ответила Керри. — Он не говорил ни слова.

Скинка, казалось, впечатлила осторожность Джо. Керри он сказал:

— Можете свободно на меня глазеть.

— Я глазею, мистер Моррисон.

Скинк прошелся по вагончику, выключил телевизор и весь свет.

— Предосторожность, — объяснил он, выглянув в окно.

В темноте Керри нашла руку Джо и сжала ее. Уиндер проговорил:

— Это тот человек, который спас мне жизнь пару недель назад — в ту ночь, когда мне пришлось несладко.

Керри сказала:

— Могу я спросить вас об этом красном хомуте? Это разновидность шейного платка?

— Нет, — Скинк присел на корточки перед ними, лицом к открытому окну. Огни шоссе отражались в его солнцезащитных очках.

— События происходят бессистемно. Нужно собрание. Слияние, если хочешь.

— Слияние кого? — спросил Уиндер.

— Есть и другие, — сказал Скинк. — Они не знают о тебе, а ты не знаешь о них. — Он помолчал, прислушиваясь. — Слышите? Это самолет. Они меня гоняют весь день, черт возьми.

Керри бросила на Джо вопросительный взгляд, Он произнес:

— Сотрудники службы окружающей среды. Это долгая история.

— Правительство, — сказал Скинк. — Запоздалые угрызения совести, плата по таксе. Но Природу не одурачишь, вред уже нанесен.

Чувствуя неладное, Уиндер попытался изменить предмет разговора:

— Так кто же эти мистические «другие»?

— Помнишь тот день в Волшебном Королевстве, когда тебе кое-что передала незнакомка?

— Да, некая старая леди в Павильоне Редких Животных. Она протянула мне записку, а потом вдруг все замелькало у меня перед глазами.

Скинк произнес:

— Тот, кто тебя ударил, был я.

— Какие странные отношения, — заметила Керри.

— Моя особенность, — откликнулся Джо. Потом сказал Скинку: — Могу я спросить, почему ты сегодня выломал дверь? Ты, кстати, удачно выбрал время.

Скинк опять был возле окна, оставаясь в тени.

— Ты знаешь кого-нибудь, кто водит синий «Сааб».

— Нет.

— Он ждал около твоей квартиры этим утром. Здоровый испанец, который работал в парке. Он видел, как ты подъехал. — Скинк опять присел. Затем сказал Уиндеру: — Ты воспользовался машиной молодой леди, да?

— Она одолжила мне ее. Так что?

— А то, что на заднем бампере табличка для парковки.

— Ох черт, ты прав. — Джо Уиндер совершенно забыл об этом; у работников Волшебного Королевства были особые разрешения на парковку. У каждого свой номер. Очень просто можно было привести за собой «хвост» к Керри Лейнер.

— Мне нужно в школу для дураков, — проговорил Уиндер. — Это было, действительно, глупо.

Керри спросила Скинка о мужчине в синем «Саабе»:

— Он тоже следил за Джо? Он сейчас здесь?

— Нет, но я уверен, что в конце концов он здесь будет. Поэтому мы уходим.

— Нет, — произнес Уиндер. — Я не могу.

Скинк сказал:

— Будет беда, если мы останемся.

— Я не могу уйти, — настаивал Уиндер. — Посмотри, факс уже почти готов. Все здесь.

— Так ты замышляешь что-то еще?

— Ты же знаешь, что да. Фактически, это ты меня вдохновил.

— Хорошо, мы подождем до рассвета. Ты можешь печатать в темноте?

— Когда-то мог. — В прежние славные времена, Уиндер однажды напечатал несколько страниц в темной ванной мотеля «Гольфпорт».

Скинк сказал:

— Ну давай, гений. Я послежу за окном.

— Чем я могу помочь? — спросила Керри.

— Надень какой-нибудь свитер, — посоветовал Скинк.

— И какие-нибудь трусики, — прошептал Джо.

Она сказала, чтобы он замолчал и погрузился в работу, а то выглядит как старая ханжа.

* * *


Пока буксирный грузовик подцеплял «Сааб», Педро Луз старался восстановить события. Вначале он ждал, когда Уиндер выйдет из своей квартиры. В это время подошел этот здоровый патрульный и постучал в стекло машины.

— Эй, там, — сказал он.

— Эй, — откликнулся Педро Луз, попытавшись втереться к нему в доверие, — я такой же, как— ты, братишка.

Но патрульный не клюнул. Спросил водительскую лицензию Педро Луза, а также регистрационное удостоверение на «Сааб». Посмотрел бумаги и произнес:

— Что это — «Рэмекс Глобал»?

— О, это… ты знаешь… — Педро показал старое удостоверение из полицейского департамента.

Полицейский протянул:

— Хммм.

А потом этот трахнутый записал номер удостоверения, как будто собирался его проверить!

Педро надо было бы вытащить пистолет из-под сиденья. Вместо этого он сказал:

— Мужик, ты меня напрягаешь. Я здесь жду одного пижона.

— Да? А как его имя?

Педро Луз ответил:

— Смит. Хосе Смит. — Это лучшее, что он мог придумать в то время, когда его мозги уже помутились. — Мужик, ты меня напрягаешь, — повторил он.

Полицейский держался так, как будто его ничего не трогало:

— Так вы офицер полиции, не так ли?

— Черт, — сказал Педро, — ты видел удостоверение.

— Да, конечно, я видел. Но вы сейчас очень далеко от своего участка.

— Эй, слушай, я расследую дело о наркотиках.

— Наркотики? — полицейский, казалось, был заинтересован. — Этот человек, Смит, он матерый контрабандист, да?

— Был, — ответил Педро, — увидит твою машину здесь и займется оптовой торговлей обувью.

— Хммм, — опять сказал полицейский.

Педро уже представлял себе, как он обхватывает его и сжимает, как очень большой тюбик зубной пасты.

— Только не говори, что собираешься прочесть мне мораль, — произнес Педро.

— Нет. — Но полицейский все еще держал свои толстые руки на двери «Сааба», его лицо было в футе от Педро, так что Педро мог видеть целых двух себя в зеркальных солнечных очках.

Теперь полицейский спросил:

— Что случилось с твоим пальцем?

— Кошка укусила.

— Выглядит так, что она тебе всю верхушку съела.

— Так и есть, — сказал Педро.

— Должно быть, ничего себе кошечка.

— Да, придется эту чертовку усыплять.

— Неплохая мысль, — откликнулся полицейский. — Прежде, чем она укусит тебя еще куда-нибудь.

И тут вышел Уиндер, неся охапку одежды. Сел в машину — не свою машину, а кого-то другого; кого-то с опознавательной табличкой Королевства — и отъехал, включив радио.

Педро Луз, отвязавшись от полицейского, повел машину хладнокровно и хитро, дожидаясь, когда нахальный ублюдок достигнет того пустынного места на Кард Саунд Роуд, южнее Кэрисфорт Марина. Там Педро намеревался совершить большую акцию.

И тут «Сааб» вдруг дернулся куда-то в сторону. Педро ничего не мог с ним поделать. «Сааб» врезался в проезжавшую мимо платформу. «Сааб»!

Педро Луз так разволновался, что выдернул рулевое колесо и с размаху швырнул его в дерево. И уже позже до него дошло, что мистер Кингсбэри не оценит случившегося с автомобилем, который стоит 35 тысяч долларов.

Час спустя приехала служба ремонта. Парень поднял развалину, и стал что-то искать. Сказал что-то Педро, Педро его послал. Парень отвинтил крышечку бензобака, прищурил один глаз и посмотрел внутрь, как будто он в самом деле мог увидеть что-то.

Потом он глубоко втянул носом воздух, потер нос, опять вдохнул. И рассмеялся, как сумасшедший.

— Твои друзья устроили тебе действительно классное западло, — сказал он.

— Ты о чем?

— Подойди сюда и понюхай.

— Нет уж, спасибо, — отказался Педро.

Парень громко смеялся:

— Ну, теперь мне все понятно.

Педро попытался припомнить, когда же это случилось. Вспомнил, что кто-то шатался около машины, и он-то и сделал это, пока Педро разговаривал с этим задницей-полицейским. Это означало, что полицейский был тоже замешан.

Педро Луз сжал парню руку так, что пальцы побелели:

— Так скажи мне точно, что в баке?

— Виски, — ответил парень. — Я этот запах где угодно узнаю.

И теперь Педро Луз прицеплял крюк к «Саабу» мистера Кингсбэри и размышлял, что еще могло быть не так. Думал об обезьянах и ворюгах и о том, что случилось с Чуррито. Думал об этом чертовом полицейском и о том, что кто-то ухитрился влить спиртное в его бак, а он даже не заметил.

Педро проклинал Джо Уиндера. В одном из своих карманов он нашел клочок бумаги, на котором он записал номер машины, которой управлял Уиндер. Это не много, но это единственное, чего он достиг в это длинное, никчемное утро.

Итак, Педро сказал парню, чтобы тот тащил «Сааб» по направлению к мастерской и использовал для связи телефон в машине Кингсбэри.

Парень ответил, что не может выполнить желание Педро — это не входит в правила Компании. И надо сидеть и ждать кого-то еще.

Этого Педро уже не смог снести после такого дерьмового утра. Поэтому он схватил парня и дернул его так, что вывихнул ему сразу обе кисти рук. Оставил его, корчившегося от боли, на траве около дороги, а сам прыгнул в его буксир и погнал по направлению к Волшебному Королевству.

* * *


«Матери Дикой Природы» зачарованно слушали рассказ Молли Макнамара. Они собрались в комнате старого дома Молли. Обычно с аппетитом закусывающие, сегодня «Матери» едва прикоснулись к еде; огромные куски бекона и сыра лежали неразрезанными на серебряном блюде — верный знак того, что они были расстроены.

И не удивительно: рассказ Молли был впечатляющ. Никому и не снилось, что битва против Фалькон Трейс когда-нибудь выльется в насилие. То, что на Молли напали в ее собственном доме, было ужасающим; таким же немыслимым было ее красочное описание эпизода откусывания пальца. Некоторые этому не поверили.

— Как видно, мы сильно задели Кингсбэри, — говорила Молли. — Наконец-то он считает нас серьезной угрозой.

Одна из «Матерей» спросила, почему Молли не позвала полицию.

— Потому что я не могла доказать, что за этим стоит он, — ответила Молли. — Они бы подумали, что я сумасшедшая.

Собравшиеся казались неудовлетворенными таким объяснением. Они перешептывались между собой, пока Молли их не прервала и не призвала к порядку. Юрист, Спаччи, поднялся и сказал, что это было ошибкой — не известить полицию.

— Речь идет об уголовном преступлении, — продолжал он. — Словесное оскорбление и физическое насилие при отягчающих обстоятельствах. Возможно даже, попытка убийства.

Одна из «Матерей» проговорила:

— Это не стоит того, чтобы умирать, Молли. Они уже расчищают землю.

Серые глаза Молли зло вспыхнули:

— — Еще не поздно! — она обратилась к Спаччи: — Вы подали в Федеральный Суд?

— На такие вещи ведь уходит много времени.

— Вы можете добиться судебного запрета?

— Нет, — ответил юрист. — Вы имеете в виду прекратить строительство? Нет, я не могу.

Молли барабанила пальцами по столу. Спаччи уже хотел сесть, но тут она опять привлекла его внимание:

— Дайте нам отчет по трастовым операциям.

— Да, конечно. Я говорил с одним парнем в Далласе. Он сказал, что документация проходит через компанию «Рэмекс Глобал», и Френсис Кингсбэри…

— Мы знаем.

— …но денежные средства не его. Они из «SEL». «Фермер SEL», я хотел сказать. Очевидно, они поторопились его инвестировать.

— Держу пари, что так, — произнесла одна из «Матерей».

— Они распределяют фонды через Нассау, — продолжал Спаччи. — Не слишком оригинально, но эффективно.

Молли скрестила руки на груди.

— Достаточно, — сказала она. — Фалькон Трейс строится на ворованные средства. А вы, дорогие, готовы сдаться!

— Наши возможности, — заметил юрист, — весьма ограничены.

— Нет, они не ограничены. Мы уничтожим этот проект.

«Матери» взволнованно перешептывались. — Как? — спрашивала одна. — Как мы можем это остановить?

— Саботаж, — произнесла Молли. — Неужели у вас совсем нет воображения?

Спаччи тут же начал жестикулировать и плакаться насчет должностного преступления.

Молли сказала:

— Если это заставит вас почувствовать себя лучше, мистер Спаччи, возьмите кусочек цыпленка и пойдите подышать свежим воздухом. И оставьте при себе вашу драгоценную этику.

Когда юрист вышел, Молли спросила, нет ли у кого-нибудь еще сомнений насчет Фалькон Трейс. Один из членов, набожный Кукер, поднял руку и сказал, что есть: он боится, что опять прольется кровь. Потом он внес предложение (тут же поддержанное всеми), чтобы «Матери» позвонили в полицию и сообщили, что двое мужчин напали на Молли.

— Нам не нужна полиция, — сказала она. — фактически, я уже пригласила для охраны двух человек. — Она указала на заднюю часть комнаты, где возле открытой двери стояли Бад Шварц и Денни Поуг. Денни слегка наклонился и выпятил грудь, пытаясь выглядеть покруче. Взгляд Бада неподвижно сосредоточился на чем-то невидимом, в точке прямо над головой Молли Макнамара.

В конце концов «Матери Дикой Природы» оторвались от разглядывания воровато выглядывающих телохранителей, и Молли стала подводить итог своей речи. Денни Поуг украдкой придвинулся к бекону. Бад незаметно выскользнул в дверь.

* * *


В мясном магазинчике около Ховард Бич, мужчина, известный в округе как Саламандер, поднял телефонную трубку и произнес:

— Говорите.

— Я узнал твой номер от Джимми. Джимми Нудлз.

— Я слушаю, — повторил Саламандер, настоящее имя которого было Сальваторе Дэликато.

— А номер Джимми мне дал брат Джино Риччи.

Саламандер сказал:

— Прекрасно. Кажется, я уже говорил, что слушаю тебя. Так говори.

— Если ты хочешь проверить — я звоню из Флориды. Я проводил время вместе с братом Джино.

— Трепещу от радости. А теперь я кладу трубку, задница.

— Подожди, — заторопился голос. — Ты искал одну крысу. Я знаю, где она. Это Зубони…

Саламандер бросил свой большой мясницкий нож.

— Дай мне телефон, по которому я могу тебе позвонить, — сказал он. — Ни слова больше, только скажи номер.

Звонящий повторил его дважды. Сальваторе Дэликато записал номер на разделочной тумбе, окунув палец в поросячью кровь. Потом он снял свой фартук, вымыл руки, причесался, взял горсть монет из кассы и прошел три квартала до платного телефона.

— Все в порядке, пижон, — сказал он, когда во Флориде ответили. — Ну, во-первых, я не знаю никаких братьев Зубони.

— Я не говорил, что это братья.

— Не говорил? — «Дерьмово, — подумал Саламандер, — мне надо быть повнимательней». — Неважно. Но поторопись и скажи-ка мне, что тут такого важного.

— Ну, так вот. Ты знаешь, о ком я говорю. Он дал показания против братьев Зубони, о которых ты никогда не слыхал. Так или иначе, ему сделали новое имя, и все такое прочее. Он действительно хорошо устроился. Фактически, у него сейчас пару миллионов, как я слышал.

Дэликато сказал:

— Хорошо жить не запретишь.

— Эй, может быть, я попал не к тому человеку? Может, я получил ложную информацию. У меня было впечатление, что ты, вроде бы, искал Фрэнки Кинга, я ошибаюсь?

— Я не знаю никакого Фрэнки Кинга.

— Прекрасно. Приятно было поговорить…

— Постой, — прервал его Саламандер. — Я, возможно, кое-кого знаю, кто может заинтересоваться. Как ты сказал тебя зовут?

— Шварц. Бад Шварц. Я был с братом Джино на озере Батлер во Флориде. Ты можешь это проверить.

— Проверю.

— Так вот, тебе надо поговорить с мистером Готти.

— Я не знаю никакого Готти, — сказал Саламандер — я определенно не знаю никакого трахнутого Готти.

— Как скажешь.

В телефоне Бад слышал автомобильные гудки, звук автобусных тормозов и вой полицейских сирен. Он чувствовал радость, что был в Майами, а не на углу улицы в Куинсе. На другом конце провода Сальваторе Дэликато спросил:

— Ты сказал, они дали ему другое имя, да? Этому Фрэнки Кингу.

— Ага, — ответил Бад.

— Ну, а какое у него сейчас имя?

— Видишь ли, об этом я и хотел поговорить.

— Похоже, будто ты играешь в игру, да?

Бад серьезно ответил:

— Нет, сэр. Это не игра.

— Ну хорошо, хорошо. Послушай, что надо сделать: первое — ты, должно быть, уже заимел кое-какие проблемы. Телефон-то в моем магазине… понял?

— Через несколько дней меня здесь не будет.

— Так и сделай, если можешь, — посоветовал Саламандер. — В следующий раз, когда будешь звонить мне в магазин, делай это из автомата — во Флориде ведь есть автоматы? И ничего не говори, скажи только, что ты хотел бы 5 дюжин бараньих котлет, ладно? Так я узнаю, что это ты — 5 дюжин бараньих котлет.

— Нет проблем, — откликнулся Бад.

— И третье. Неважно по какому телефону, но никогда даже не упоминай это трахнутое имя.

— Фрэнки Кинга?

— Нет, другое. То, что начинается на «Г».

— То, о котором ты никогда не слышал?

— Да, — подтвердил Сальваторе Дэликато. — То самое.

Позднее, попивая пиво, Денни Поуг говорил:

— Не могу поверить, что ты сделал это.

— Почему не можешь? — сказал Бад. — Эта задница дважды пыталась с нами покончить.

— Плюс то, что он сделал с Молли.

— Да.

Денни спросил:

— Ты думаешь, они его убьют?

— Что-то в этом духе. Может, хуже.

— Господи, Бад, я не рискнул бы призвать мафию, даже если бы от этого зависела моя жизнь. Мафия!

— Было непросто выйти на нужных людей.

Денни расхохотался:

— А ты умеешь работать!

— Да уж. — Бад сам был удивлен своим телефонным звонком. Он оставался спокойным и уравновешенным даже тогда, когда человек на другом конце провода казался непробиваемым. Бад чувствовал, что поднялся к более серьезным высотам уголовного ремесла.

Денни спросил:

— Сколько они дадут нам за наводку?

— Не знаю, — ответил Бад. — Они еще не раз все проверят.

Денни допил пиво и уставился на свои грязные теннисные кеды. Тихим голосом он произнес:

— Бад, мне, правда, жаль, что я убежал в обезьяньем парке.

— О, удивил. Ты удираешь и оставляешь меня одного, чтобы мои мозги тут же вышибли. Представь.

— Я испугался, вот и все.

— Естественно, — сказал Бад. Какого черта мог он еще ожидать? Как все воры, Денни Поуг был слаб в доблести и силен в самозащите.

Денни произнес:

— Классно, что ты убил того парня. Я имею в виду, что это была всего лишь самозащита. Никакой прокурор в мире тебя за это не посадит.

«Великолепно, — думал Бад Шварц, — теперь он строит из себя героя». — Денни, говорю тебе еще раз: это не я, это проклятый бабуин.

Это больше всего восхищало Денни в его партнере; большинство будет врать о том, что случилось, стараясь представить себя в более выгодном свете. Но только не Бад — даже если все дело в обезьяне. По мнению Денни, это был высокий класс.

— У меня такое чувство, что они хотели нас убить, — сказал Бад. Он прокручивал ту сцену в уме сотни раз, и она всегда заканчивалась расправой. Он впадал в бешенство при мысли о том, что Френсис Кингсбэри пытался это сделать… Такое бешенство, что Бад отыскал своего старого дружка Марио, который направил его к Джиму Нудлзу, который, с свою очередь, дал ему телефон мясного магазина в Куинсе.

Ничего, кроме мести, не занимало мысли Бада.

— Я хочу, чтобы они знали, — сказал он Денни, — что мы не потерпим шуток, хотя бы потому, что мы воры.

Дверь, скрипнув, отворилась, и вошла Молли Макнамара. Ее глаза были опухшими и уставшими. Она попросила Денни сделать ей стакан лимонада, и он пошел в кухню. Затем проговорила:

— Собрание прошло так себе. Мои идеи не имели большой поддержки.

Одной рукой она провела повыше живота и тяжело вздохнула. Бад спросил:

— Вы неважно себя чувствуете, да?

— Нет, сегодня нет. — Она положила таблетку под язык и закрыла глаза. Бад увидел москита на щеке Молли и согнал его.

Молли открыла глаза и сказала:

— Вы, мальчики, что-то замышляете, я вижу.

— Это сюрприз.

— Я слишком стара для сюрпризов, — откликнулась Молли.

— Этот вам понравится.

— Будьте осторожны, пожалуйста. — Она подалась вперед и понизила голос — Подумай о Денни. Для его же пользы — будьте осторожны. Он не такой прожженный, как ты.

Бад произнес:

— Мы присматриваем друг за другом. Пока не случится беда, и трусливая курица не убегает в кусты. Есть причина, по которой я не могу все рассказать, — сказал Бад Молли. — Но не беспокойтесь. — Он никогда не видел ее такой усталой и печальной.

Денни возвратился с кувшином лимонада. Молли поблагодарила его и обеими руками взяла стакан.

— Боюсь, нам не приходится рассчитывать на «Матерей», — сказала она. — Я почувствовала тревожащий недостаток решимости на сегодняшнем собрании.

— Это значит, они выдохлись.

— О, они предложили пикетировать Фалькон Трейс. И подписать петицию, конечно. Они мастера по части петиций. — Молли повращала головой. — Может, это только я такая. Может, я просто сумасшедшая старуха.

— Нет, вовсе нет! — излишне горячо произнес Денни.

«Разумеется, она сумасшедшая», — думал Бад, глядя в сторону. — «Нет никаких сомнений. Но — в хорошем смысле».

Молли отставила пустой стакан, уперлась руками в подлокотники и поднялась.

— Слушайте внимательно и запоминайте, мальчики! — Она помедлила, набрала в грудь побольше воздуха и решительно продолжила:

— Возможно, скоро к нам придут с визитом. Высокий парень с хомутом на шее.

— Шикарно, только этого нам сейчас не хватало, — поежился Бад. Его ребра все еще ныли с прошлого раза.

— Не надо его бояться, — успокоила Молли. — Ничего особенного он не замышляет. Мы должны послушать, что он скажет.

«Должно быть, что-то исключительное», — невесело думал Бад Шварц. — «И бесценное в нашей ситуации».

Мужчины понимающе переглянулись и двинули к выходу.


25


Рано утром 29 июля, в воскресенье, факс газеты «Майами Геральд» выдал следующее сообщение:

ВОЛШЕБНЫЙ ПАРК ЗАКРЫВАЕТСЯ ИЗ-ЗА ПАНИКИ РЕПТИЛИЙ.


ВИНОВАТО НАВОДНЕНИЕ.


«Волшебное Королевство будет закрыто 29 июля, в воскресенье, из-за того, что оно кишит ядовитыми змеями, что вызвано обильными летними дождями и сыростью. По словам Чарльза Челси, вице-президента по общественным связям, это произошло в этот уикенд.

«Несколько рабочих и посетителей были укушены в субботу, но никто не умер», — так было сказано. «Наш медицинский персонал отнесся к этому кризису героически», — заявил Челси.

Эксперты по земноводным говорят, что змеи становятся более активными во время сильных ливней, и перемещаются на большие расстояния в поисках сухого грунта. Даже так называемая водная мокаси-новая змея, которая обитает в каналах и лагунах, становится беспокойной и агрессивной в условиях наводнения.

Мокасиновая змея — это гадюка, известная своими большими кривыми клыками и белесым ртом. Укус змеи редко бывает смертельным, если быстро ввести сыворотку. Однако часто присутствует повреждение мышц и мягких тканей.

Мокасиновая змея широко распространена в Южной Флориде, хотя редко можно обнаружить вместе больше двух или трех змей. Массовые миграции редки. «Похоже, что у нас они охотятся за жабами», — объяснил Челси.

Администрация приказала временно закрыть парк, пока команды вооруженных ловцов вылавливают и перемещают диких рептилий, некоторые из которых достигают в длину почти 6 футов.

Челси сказал, что Волшебное Королевство будет вновь открыто во вторник утром, намечается полная программа работы. Он добавил: «Мы уверены, что земля будет вполне безопасной, но все же мы предлагаем нашим посетителям, в качестве дополнительной предосторожности, надевать толстые резиновые сапоги. Обувь будет предоставлена всех размеров, по номинальной цене».

* * *


Репортеры начали звонить, когда не было еще и восьми. Чарльз Челси был вызван из дома; он приехал заспанный и без галстука. Заглатывая чашку черного кофе, он пробегал глазами лист, изучая новейшие ужасы Джо Уиндера.

— Грязный ублюдок, — сказал он, дочитав последнюю строку.

Секретарша рассказала ему о телевизионных вертолетах.

— Мы насчитали пока пять, — докладывала она. — Они пытаются сделать воздушную съемку змей.

— Змей! — Челси мрачно засмеялся.

Чтобы разжечь его соревновательный дух, секретарша сказала:

— Не могу поверить, что они клюнули на такую сказку.

— Ты шутишь? — Челси запустил руки в волосы. — Змеи подобны динамиту. Как только что-то связано со змеями — газетчики это просто заглатывают. — Это был закон журналистики, который Джо Уиндер хорошо знал.

Челси отставил в сторону кофейную чашку и поднял трубку телефона. Френсис X. Кингсбэри ответил после 17 звонка.

— У меня чрезвычайно плохие новости, — произнес Челси.

— Лошадиное дерьмо, если ты меня понял. Звонить мне домой, о господи, это твоя профессиональная страсть? Для этого я тебя держу?

— Нет, сэр. — Шеф по общественным связям скрипнул зубами и рассказал Кингсбэри, что случилось. В трубке была неприятная тишина, вслед за которой послышался звук спускаемой воды.

— Я в сортире, — сказал Кингсбэри. — Вот за каким занятием ты меня застаешь, звоня мне домой.

— Сэр, вы слышали, что я сказал? Об» этой змеиной истории, которую раздул Уиндер?

— Да, черт возьми, не глухой. Подожди. — Челси опять услышал звук воды. Знаком он попросил секретаршу приготовить ему еще чашку кофе.

На другом конце провода Кингсбэри произнес:

— Ну, ладно, так что ты думаешь насчет этих змей?

— Закрыть парк на день.

— Не будь идиотом.

— У нас нет выбора, мистер Кингсбэри. Даже если мы скажем прессе, что это фальшивка, никто этому не поверит. Они подумают, что мы хотим замять это дело. — В этом была коварная гениальность стратегии Джо Уиндера.

Кингсбэри сказал:

— Закрыть этот проклятый парк, ты издеваешься? Ты подумал о бизнесе?

— Все равно, кроме рептилий, никто ни о чем другом и не говорит. Лучше мы закроем Королевство и хорошенько поразмыслим.

— Черт подери, придется.

— Я забыл упомянуть, мы также должны приобрести некоторое количество резиновых сапог. Несколько сот пар. — Пальцы Челси свело на трубке. Он добавил: — Не волнуйтесь, я запущу что-нибудь смягчающее.

— Что все под контролем и тому подобное…

— Хорошо, — ответил Челси. Теперь он слышал шум воды, струящейся из крана.

— Я чишшу жубы, — прошепелявил Кингсбэри. Челси подождал, пока он прополощет рот. Потом сказал: — Я назначу пресс-конференцию на день. Мы достанем кого-нибудь, какого-нибудь ученого, который скажет, что змей почти не осталось. И откроемся завтра.

Кингсбэри произнес:

— Четыреста тысяч — вот сколько задолжал мне этот трахнутый шут, ты чувствуешь? Выручку за целый день.

— Сэр, могло быть хуже.

— Не говори так, Чарли.

Челси монотонно прочел пресс-сообщение Френсису Кингсбэри, который сказал:

— Боже всемогущий, целых шесть футов! Действительно эти ядовитые твари такие длинные?

— Я не знаю. Я не знаю, какой они длины. — Челси хотел сказать Кингсбэри, что это совершенно не важно, были ли воображаемые змеи два фута или двадцать футов в длину, воздействие на туристов будет одинаковым.

Сквозь рокотание электробритвы Кингсбэри прокричал:

— Чего он хочет — этот идиот Уиндер, чего он добивается?

— Ничего, что мы могли бы ему дать, — ответил Челси.

— С ним надо покончить, или он покончит с нашим бизнесом.

— Да, я знаю.

— И вот еще что, — добавил Кингсбэри. — Я очень разочарован в этом трахнутом Педро.

* * *


Молли Макнамара писала письмо своей дочери в Миннеаполис, когда Денни Поуг ворвался в дверь:

— Только что по «Новостям» передали, что они все в змеях!

— Да? — сказала Молли. — Это очень странно.

— Может, вы можете собрать ваших людей? «Матерей Дикой Природы». Может, устроить демонстрацию?

— Против чего?

— Ну, в «Новостях» сказали, что они их всех убивают. Змей, я имею в виду. Они, кажется, не правы — это не вина змей, что прошли ливни.

Молли мягко произнесла:

— Я не слышала, что они убивают змей. По радио сказали что-то о собирательных командах.

— Нет, ухх, я только что видел по телевизору. Мужчина из Волшебного Королевства сказал, что они убивали тех, кого не могли поймать. Особенно беремистых. — Он имел в виду «беременных». — Это все задница Кингсбэри, пардон за мой английский.

Молли закрыла колпачком свою перьевую ручку и повернула стул к Денни. Она сказала ему, что понимает его чувства. — Но мы должны серьезно относиться к нашим выступлениям, если хотим привлечь общественность на свою сторону.

— Итак?

— Итак, к ядовитым змеям никто не испытывает особой симпатии.

Денни выглядел обескураженным.

Молли сказала:

— Мне жаль, Денни, но это правда. Никто не пойдет протестовать против огнеметов, если они используются против ядовитых змей.

— Но это неправильно.

Молли похлопала его по колену:

— Там много змей. Не то что мышей-полевок, которых было только две во всем мире.

Эти слова словно укололи Денни. Он мрачно опустил голову. Так как его познания об окружающей среде весьма расширились, кража мышей тяжелым грузом легла на его душу; он начал чувствовать личную ответственность за вымирание мышей-полевок, и сам себе пообещал искупить свое преступление.

Он спросил Молли:

— Что это за слово вы говорили тогда?

— Искупать, Денни. Иску-пать. Это значит исправлять, улучшать.

— Да, это обо мне.

Молли улыбнулась и сняла свои очки для чтения.

— Не волнуйся, мы все в этой жизни совершали ошибки. Мы все неправильно о чем-то судили.

— Как вы о нас с Бадом. Пока не узнали нас лучше.

— Нет, Денни, это не было ошибкой. Я сделала бы то же самое, если бы это было необходимо.

— Вы бы так сделали — стреляли в нас?

— О, не пойми меня превратно. Иди сюда. — Молли взяла его за плечи. Он осторожно положил голову к ней на грудь. От тяжелого запаха жасмина у Денни защекотало в носу.

Молли обняла его и проговорила:

— Вы оба, мальчики, так много значите для меня.

Денни вот-вот бы расплакался, если бы не знакомый голубоватый блеск пистолета, засунутого в складки домашнего платья Молли. Он сказал:

— Хотите чаю?

— Это было бы замечательно.

* * *


Когда Керри Лейнер ушла на работу, Скинк завернулся в плащ и улегся спать прямо под дождем.

Джо Уиндер печатал еще 30 минут, до тех пор, пока уже не смог сосредоточиваться. Он позвонил домой Мириам и попросил Нину.

— Полседьмого утра, — выразила недовольство Мириам.

— Я знаю, сколько времени. Могу я поговорить с ней, пожалуйста?

— А что если ее здесь нет?

— Мириам, клянусь Богом…

— Ну ладно, Джо. Подожди.

Когда Нина подошла, ее голос был ничуть не заспанным.

— Это очень жестоко с твоей стороны — будить Мириам, — произнесла она раздраженно.

— А тебя?

— Я печатала.

— Я тоже, — сказал Джо. — Трудилась над своими телефонными фантазиями?

— Да, над моими историями.

— Это и есть основная причина моего звонка. У меня есть идейка для тебя.

Нина сказала:

— У меня хорошие новости, Джо. Меня взяли в синдикат.

— Да, это великолепно. — «Взяли в синдикат? О чем, черт возьми, она говорит?

— Есть такая компания «Горячий разговор», — сказала Нина. — Они владеют почти двумя сотнями таких телефонных служб. Они хотят купить мои рукописи и выставить на рынок. Чикаго, Данвер, даже Лос-Анджелес.

— Это, действительно, кое-что.

— Да, через несколько месяцев я смогу перестать сидеть на телефоне и буду писать все время. Моя мечта становится явью.

Она спросила об идее Джо, и он ее описал.

— Неплохо, — произнесла Нина. — Должно пойти.

— О, это пойдет, — сказал Уиндер, но Нина не клюнула на наживку. Она не проявила любопытства.

— Помни, — добавил он, — это такая рыболовная сеть, а под ней абсолютно ничего.

— Джо, пожалуйста. Я поняла принцип.

Он надеялся, что она начнет расспрашивать, как и что он делал и т. д. Вместо этого она сказала, что лучше пойдет спать, потому что не хочет мешать спать Мириам.

Уиндер тянул время:

— Самое главное, я хочу посмотреть, как бы ты это сделала.

— Я бы сделала прекрасно.

— Волноваться не надо.

— Попытаюсь. — Ее тон был смущенно-искренним Уиндер ждал наводящего вопроса, но его не последовало. Он выпалил: — Ты с кем-то встречаешься?

— Не совсем.

— То есть?

— Я имею в виду, что мужчина есть…

— О, хо! — словно горячая волна ударила в грудь Уиндера.

— Но мы с ним не встречаемся, — продолжила Нина. — Он звонит и мы разговариваем.

— Он звонит по номеру 976? Ты хочешь сказать он клиент?

— Он не такой, как другие. Мы говорим о глубоких вещах, личных вещах — я не могу описать, ты не поймешь.

— И ты действительно никогда с ним не виделась?

— Лицом к лицу — нет. Но многое можно понять по тому, как человек говорит. Я думаю, он, должно быть, совсем особенный.

— А что, если он горбатый? А что если он вшивый? — Джо Уиндер почувствовал головокружение. — Нина, ты что не видишь, что это ненормально? Ты влюбилась в голос незнакомца!

— Он очень чувственный, Джо. Это точно.

— Ради Бога, мужчина звонит по такому телефону. О чем ты говоришь?

— Я не хочу в это вникать, — сказала Нина. — Ты спросил, увлечена ли я кем-то, и я тебе ответила. Я должна была предвидеть твою реакцию.

— Ты только скажи мне: он платит за телефонные разговоры?

— Мы договорились делить плату.

— Боже милостивый!

— И еще мы договорились пообедать во вторник в «Гейблз».

— Замечательно, — произнес Уиндер. — В какого цвета длинный плащ он будет одет?

— Я тебя ненавижу, — сказала Нина. Они одновременно повесили трубки.

* * *


Педро Луз забрался под передвижной дом Керри Лейнер. Лежа на спине в холодной грязи, он слышал беготню и легкомысленный смех. Он уперся руками в деревянное дно и толкнул со всей силы; он был уверен, что почувствовал, как фургончик приподнялся. С буйволиным упорством он попытался еще раз! Рот Педро Луза растянулся в гримасе.

Он был горд собой, что выследил машину. А также, что в темноте отыскал адрес и остался незамеценным обитателями фургончика. Он видел женщину, поехавшую на работу и оставившую его наедине с этим сумасшедшим ублюдком, Джо Уиндером.

Педро Луз много времени потратил на то, чтобы подготовить себя к заданию. Он сделал внутривенные уколы в комнате Отдела Безопасности Волшебного Королевства. Там он забабахал в обе руки лошадиные дозы наркотиков. После этого Педро Луз выпил 9 банок пива и изучил себя в полный рост в зеркале.

Осмотр в зеркале был ритуальным: Педро надо было видеть, что он в порядке. Педро Лузу не нравилось, если его форма охранника сидела мешковато, поэтому каждый вечер он проверял свое обмундирование. Потом он пролистывал несколько порнографических журналов, чтобы убедиться, что он стойко держится. Если же он все же беспокоился, он замерял угол своей эрекции.

В ту ночь, когда он отправился за Джо Уиндером, угол был равен нулю градусов. Педро Луз свалил это на пиво.

* * *


Сидя в фургончике, Уиндер заканчивал печатать очередное поддельное сообщение для прессы, в котором говорилось:

«Вдове молодого ученого, погибшего в Волшебном Королевстве, предложена сумма 2,8 миллиона долларов, как объявила администрация популярного развлекательного парка.

Пожертвование будет сделано единым взносом Деборе Кушер, в Нью-Йорк. Ее муж, доктор Уильям Беннет Кушер, был известным биологом, исследовавшим дикую природу, который помогал проводить новую программу в Волшебном Королевстве. Д-р Кушер трагически утонул две недели назад в бассейне парка. Этот инцидент все еще расследуется.

Чарльз Челси, вице-президент по общественным связям, сказал, что деньги, предложенные миссис Кушер, «демонстрируют наше чувство утраты и скорби по безвременной кончине ее мужа».

Челси добавил: «Уилли был незаменим в наших программах с дикими животными, а его героические усилия по спасению мышей-полевок с синими языками нашли мировое признание».

В заявлении, подписанном в воскресное утро, Френсис Х. Кингсбэри, основатель и директор Волшебного Королевства, отметил, что смерть д-ра Кушера «была трагедией для всех в парке. Мы любили и восхищались Уиллом, он был членом нашей семьи, таким же, как Енот, Золушка или Опоссум».

2,8 миллиона долларов — это не только «выражение нашего сочувствия, но и дань справедливости», — добавил мистер Кингсбэри. — «Если семья д-ра Кушера не будет удовлетворена, мы, конечно же, увеличим сумму».


Джо Уиндер перечитал заявление, вставил слово «полностью» перед «удовлетворена» и запустил бумагу в факс. Он хотел позвонить Нине еще раз, но решил, что это необязательно; женщина утратила чувство реальности. Что же еще могло объяснить ее непонятное влечение к голосу человека, которого она никогда не видела?

К тому же, теперь у Джо была Керри — или он был у нее. Хотя их отношения еще находились в стадии становления.

У Джо было подходящее настроение для акустической гитары — поэтому он включил Нейла Янга, сделал яичницу-болтунью из четырех яиц и выпил чаю с двумя булочками с мандариновым джемом. Выглянув в окно кухни, он заметил дорожный буксир, криво припаркованный на обочине. Шофера он не видел.

Прошел короткий ливень. Джо приоткрыл дверь и увидел Скинка, Спящего беспокойным сном. Уиндер решил не будить его.

Внезапно он услышал выстрел, похожий на автомобильный выхлоп, и дырка размером в пятицентовик появилась в стене в шести футах выше головы Скинка. Потом другой выстрел, еще одна дырка.

Джо Уиндер вскрикнул и убрался из дверного проема.

* * *


Керри Лейнер была рада, что Волшебное Королевство было закрыто. Это значит, у нее есть дополнительный день для занятия пением, которое запущено, и для работы над новым костюмом для Принцессы Золотое Солнце.

Она не могла рассказать Джо обо всех машинах и вертолетах с телевидения, собравшихся около главных ворот парка. Репортер с 10-го канала подошел к ее машине с микрофоном и спросил, много ли змей она видела. Керри быстро сымпровизировала историю.

Она была впечатлена немедленным и драматичным воздействием трюка Джона всех были надеты толстые резиновые сапоги.

По пути домой она репетировала песенку из шоу. Это была вариация песни под названием «Индейская резервация», исполнявшейся Полом Ревиром и «Рэйдерс», группой, славившейся своей острой социальной направленностью. Написанные специально для Керри слова казались безвкусицей, но простой мотив и ритмы тамтама ей нравились. Керри пела третий куплет, когда въехав на свою стоянку, вдруг увидела какого-то культуриста, стрелявшего из пистолета в сторону ее фургончика.

Без всяких колебаний, даже не посигналив, Керри поехала на него.

Педро Луз был так поглощен тем, чтобы попасть в эту задницу — Джо Уиндера, что не слышал и не видел «Бьюика-Электра» 1979 года, пока тот не оказался в десяти футах позади него. Педро Луз побежал, но было уже поздно. Немного замешкавшись, он споткнулся, поднялся, и в это время «Бьюик» мягко затормозил, оказавшись одним колесом прямо на его левой ноге.

Педро лежал целую минуту в ожидании нестерпимой боли, агонии, но таковой не последовало. Все жилки в ноге пульсировали, ощущение же было, как будто ногу сильно терли. Четыре тысячи фунтов чистой детройтской стали на нем, и ни малейшего намека на боль. «Невероятно, — думал Педро Луз; — вот результат высоких физических нагрузок! Или, возможно, наркотиков».

Водитель машины и не думал съезжать с ноги. Тем временем все вокруг зашевелилось и забегало, привлеченное пистолетной стрельбой и треском: залаяли собаки, захлопали двери, заплакали дети. Возможно, кто-то позвонил в полицию.

Педро Луз уставился на свою окровавленную левую ногу и принял судьбоносное решение.

«Что же это такое, — размышлял он, — я совершенно не чувствую боли».

* * *


Доктору Ричарду Рафферти позвонил домой его ассистент и попросил немедленно приехать. Когда доктор подъехал, он обратил внимание на припаркованный рядом ремонтный грузовик. Войдя в амбулаторию, доктор увидел большого одноглазого мужчину. Сестра, которая принимала его, сказала, что он ранен, по крайней мере, дважды.

— Ну тогда он заимел большие проблемы, — сказал доктор Рафферти, — потому что я ветеринар.

Те двое, что привезли пациента, казалось, это знали.

— Он не хочет идти к обычному доктору, — объяснил Джо Уиндер.

Керри Лейнер добавила:

— Вначале мы привезли его в больницу, но он отказался выйти из машины. Ассистент отозвал доктора Рафферти в сторону:

— Я уверен, что видел у него пистолет, — зашептал он.

Скинк открыл свой здоровый глаз и повернулся к доктору:

— Ричард, ты меня помнишь?

— Не уверен.

— Помнишь ту ночь, когда пантера попала под грузовик?

Доктор Рафферти приблизился и всмотрелся в его лицо:

— Господи, да, — сказал он. Это был тот человек, который пришел в его офис со стофунтовой пантерой на руках. Доктор помнил, какие кровавые следы остались у него на шее и на плечах.

Скинк продолжал:

— Мы тогда хорошо поработали, хотя и потеряли пантеру, но все равно.

— Мы старались, как могли.

— Как насчет еще одной попытки?

— Видишь ли, я не работаю с людьми.

— Пожалуйста, — сказал Джо, — вы единственный, кому он готов довериться.

Грудь Скинка ходила ходуном, он тяжело дышал.

— Он потерял много крови, — добавила Керри.

Доктор Рафферти снял пиджак и велел ассистенту готовить хирургический инструмент. — О, крови у нас в избытке, — произнес он, — но пока ты не собака, она не особенно тебе пригодится.

— Как угодно, — прошептал Скинк. — Если ты не в силах будешь помочь мне, усыпи. Как старую больную собаку.


26


Чарльз Челси решил, что «щеголь» — это слишком сильно сказано для внешности Френсиса X. Кингсбери; «презентабельный» было бы ближе к истине.

На Кингсбэри был надет серый шелковый галстук и белая рубашка. Причиной такой «экстравагантности» было приглашение на один официальный завтрак; Кингсбэри намеревался использовать возможность представить модель Фалькон Трейс и зоны отдыха вокруг него.

Он осведомился у Чарльза Челси, как там насчет ситуации со змеями.

— Худшее позади, — сказал Челси уверенно. Он отразил атаку Джо Уиндера своим сообщением, в котором говорилось, что большинство рептилий оказались безвредными водяными змеями, которые только «были похожи» на ядовитых мокасиновых змей.

— К концу недели мы можем отослать назад все резиновые сапоги, — добавил Челси.

— Ну хорошо, с этим ладно. — Кингсбэри прошелся до окна, повернул назад, потер складки на шее. — Вопрос номер два, — произнес он. — Что там с вдовой доктора, выяснилось?

Здесь Челси запнулся, так как Джо Уиндер нанес ему весомый удар. Пресс-секретарь не мог найти подходящего ответа. Умного или благопристойного пути, чтобы отказать вдове в обещанных 2,8 миллионах долларов, не было.

— Сэр, это трудная задача, — сказал Челси.

— Не хочу об этом и слышать! — Кингсбэри потряс рукой. — 2,8 миллиона! Что, я похож на Анассиса?

У Челси заболели виски от нервного напряжения.

— Отмена этого обещания может повлечь за собой очень тяжелые последствия. Разразится грандиозный скандал в прессе, — произнес он.

— Тяжелые последствия? Я тебе дам тяжелые, Чарли. Почти три миллиона долларов уплывают у меня из кармана, это по-твоему что?

— Может быть, вы обратитесь в страховую компанию?

— Ха! — Кингсбэри откинул голову назад. — Ну нет, Чарли, к этим чертовым людям я обращаться не стану.

— Я хочу, чтобы вы знали, — сказал Челси. — Миссис Кушер наняла адвоката.

— Успехов ей, — усмехнулся Кингсбэри, — пускай объяснит суду, что там делал ее чертов муж той ночью.

Теперь уже Челси был близок к тому, чтобы разозлиться:

— Если мы промедлим, газеты и телевидение нас опередят. Неужели нам нужна куча репортеров, расследующих смерть доктора?

Кингсбэри подозрительно прищурился:

— Я что-то не пойму, куда ты клонишь.

— Я просто советую вам подумать об этом. Дайте мне остановить прессу.

Кингсбэри опять начал быстро ходить взад-вперед, словно неугомонный ребенок. — Два и восемь десятых миллиона долларов! Откуда взялась такая чертова цифра? Этот Уиндер пытается разорить меня, — Кингсбэри перестал ходить и сжал пальцами свои виски. — Этот ублюдок, я так понимаю, пытается уничтожить мой бизнес.

— Очень возможно, что вы правы, — допустил Челси. — Мой вам совет, поручите страховой компании связаться с адвокатом миссис Кушер. Пока не стало еще хуже.

— Хуже? Каким образом?

— Возможно все. — Челси был встревожен дрожанием собственного голоса.

Зазвонил телефон. Кингсбэри взял трубку. Он выслушал, ответил утвердительно и дал отбой.

— Звонил Педро. Сейчас придет. И лучше бы у него были хорошие новости, или я за себя не ручаюсь.

Педро выглядел ужасно. Во-первых, он был в кресле на колесах, во-вторых, одна ступня у него отсутствовала.

Кингсбэри воскликнул:

— О, господи, что это?

— Инцидент, — сказал Педро Луз, остановив кресло перед Кингсбэри. — Эй, все не так уж плохо.

Кингсбэри стучал пальцами по столу:

— Ну, давай рассказывай.

Педро Луз кротко ответил:

— Я убил ублюдка.

— Да? — с сомнением в голосе откликнулся Кингсбэри.

— Вам лучше в это поверить.

Чарльз Челси не любил таких разговоров, он осторожно закрыл дверь и вышел в холл. Он думал: — «Слава Богу, наконец-то все».

Кингсбэри расспрашивал Педро Луза о деталях убийства Уиндера, но охранник повествовал избирательно.

— Я стрелял 11 раз, так что, я думаю, наверняка в него попал. К тому же, я слышал крики.

Кингсбэри спросил:

— Откуда ты знаешь, что он мертв?

— Было много крови, — ответил Педро Луз. — И, как я уже сказал, я стрелял чуть ли не дюжину раз.

— Ты уверен, что этот ублюдок был там?

— Да. И сука тоже.

— Какая сука? — спросил Френсис Кингсбэри. — Ты меня путаешь.

— Чертова сука, у котярой он жил. Та, которая меня переехала.

Педро Луз показал на толстую повязку на обрубке ноги:

— Вот что она мне сделала.

Трудно было прочесть выражение глаз Педро Луза. Кингсбэри спросил:

— Она врезалась в тебя на машине?

— Хуже. Она меня сбила и припарковалась прямо на мне.

— На твоей ноге? Господи Иисусе! — взгляд Кингсбэри смягчился.

Педро Луз произнес:

— Хорошо, что я в форме. — Он самодовольно расставил в стороны свои накачанные руки и напряг мускулы.

Кингсбэри спросил:

— Так что же произошло?

— Что вы имеете в виду? Я же уже рассказал вам, что произошло.

— Нет, я имею в виду машину. Как ты освободился?

— О, я перепилил ногу, — ответил Педро Луз. — Прямо повыше лодыжки.

Кингсбэри уставился на культю. Он не мог придумать, что сказать.

— Животные всегда так поступают, — объяснил Педро Луз, — когда попадают в капканы.

Кингсбэри бессмысленно кивнул. Его глаза шарили по офису, ища, на что бы им опереться.

— Самое тяжелое была не боль. Самое тяжелое было дотянуться. — Педро Луз нагнулся, чтобы продемонстрировать.

— О, Господи! — простонал Кингсбэри.

— Как я сказал, хорошо, что я в форме.

* * *


Они были в лесном лагере.

Джо Уиндер сказал Молли Макнамара, что очень рад снова видеть ее. Молли поздравила Джо со взрывом бульдозеров Кингсбэри. Скинк поблагодарил Молли за бутылку «Джэк Дэниэлс» и кратко рассказал, как она была использована.

Керри Лейнер была представлена ворам, в коих она распознала похитителей мышей. Бад Шварц и Денни Поуг были приятно удивлены, узнав, что Енот был женщиной, и извинились за то, что опрокинули ее во время небезызвестных событий.

Стояла неподвижная сухая жара. Ветра от воды не было. К синему летнему небу вздымались облака пыли. Скинк отставил в сторону стакан с холодной содовой водой. На нем были потертые джинсы, а также толстый слой бинтов и пластырей.

— Тебе повезло, — сказала ему Молли.

— Парень целился выше, — произнес Скинк. — Он предположил, что я поднимаюсь.

— А также то, что ты — это я, — добавил Джо.

— Может и так, — Скинк нанес средство «Эдтайр» на обе руки. Потом он присел под дерево и сосчитал москитов, кусающих его ноги.

Керри Лейнер рассказала остальным о том, как они помчались к ветеринару. — Доктор Рафферти проделал большую работу. Нам повезло, что он знал кое-кого в Красном Кресте, — заключила она.

Денни Поуг включился в разговор:

— Вы были Ранены? — сказал он Скинку. — И мы с Бадом тоже.

Молли резко вмешалась:

— Это не одно и то же.

— Несомненно, — пробормотал Бад, поеживаясь. Его удручала сырость, его покусывали насекомые. В добавок, его не слишком впечатляло меню ленча, куда входили лиса, опоссум и кролик — результаты охоты Скинка прошлой ночью.

У Джо Уиндера настроение тоже было паршивое. Ему вспомнился вид сожженного фургончика Керри. Факс, бумага Волшебного Королевства, его стерео — все потеряно. Гитара, звучащая среди пламени. Беспомощность, беспомощность, беспомощность…

Скинк сказал:

— Настало время действовать организованно. Они выставили полицейских на строительстве.

— Что мы взорвем следующим номером? — спросила Молли.

Скинк покачал головой:

— Давайте попытаемся быть более изобретательными.

— Все разрешения и указания на строительство даны Кингсбэри, — заметил Уиндер. — Если он сойдет со сцены, проект полетит ко всем чертям.

Керри поинтересовалась, что Джо имеет в виду под словами «сойдет со сцены». — Ты имеешь в виду, если он будет мертв?

— Или он обанкротится, — сказал Уиндер.

— Или исчезнет, — добавил Скинк, разглядывая кружащуюся стайку москитов.

Денни столкнул локтем хранившего молчание Бада. Бад еще раз разговаривал с мясником из Куинса, который передал предложение неизвестных друзей Зубони: пятьдесят тысяч за наводку на Фрэнки Кинга. Естественно, Бад согласился на эту сделку; но теперь, сидя на природе среди этих рыцарей-идеалистов, он чувствовал себя виноватым.

— Мистер Кингсбэри пережил невероятную полосу неудач за последние несколько дней, — произнесла Керри, — благодаря Джо.

— Время ударить на всех фронтах, — сказал Скинк.

— Драгоценен каждый день, — согласилась Молли. Она вытерла лоб льняным платком. — Я думаю, мы должны выступить против Кингсбэри как можно скорее.

Бад распечатал банку содовой. — Почему бы нам не повременить недельку-другую?

— Нет, — сказал Скинк. — С каждым часом мы теряем все больше.

— У Кингсбэри такие проблемы, которые нам всем вместе взятым и не снились, — проговорил Бад. — Вот если бы мы подождали несколько деньков…

Джо Уиндер попросил его развить эту мысль.

— Скажи им, Бад! Ну давай же! — Денни почти что кричал.

— Мне бы хотелось, но…

Скинк поглаживал бороду. — Сынок, я не очень-то люблю сюрпризы.

— Это весьма серьезно, — оправдывался Бад. — Вы должны понять — в дело замешаны сильные люди.

У Молли расширились глаза:

— Бад, о господи, о чем ты?

Уиндер наклонился к Керри и шепнул:

— Это становится интересным.

— К черту сюрпризы, — повторил Скинк. — Мы действуем сообща, понимаешь?

Наступило молчание. Внезапно Скинк поднял глаза к небу, вглядываясь в лимонное солнце, неистово выругался и убежал.

Все посмотрели друг на друга в полном недоумении. Джо Уиндер поднялся первым и подал руку Керри.

* * *


Вторжение людей уничтожило почти всех пантер во Флориде, так что всем оставшимся особям были даны персональные номера. В отчаянной попытке спасти выживших особей, Комиссия по охране окружающей среды разработала программу по изучению всех передвижений пантер с помощью радиодистанционных приборов. Постепенно, с годами, большинство пантер отлавливали, на некоторое время успокаивали снотворным и надевали на них ошейник с передатчиком, работавшим на частоте 150 МГц. Используя эту систему, биологи могли составить представление о передвижении каждого животного, изучить их повадки и привычки и даже узнать о появлении потомства. Также можно было определить, что животное больно или умерло; если радиоошейник был неподвижен больше нескольких часов, он автоматически начинал посылать сигналы бедствия.

Но если животное вело себя ненормально, такие сигналы не передавались, хотя полицейские всегда были начеку, чтобы заметить любое странное поведение и среагировать соответственно. Например, пантера, проводившая слишком много времени около населенных пунктов обычно отлавливалась и перемещалась, в целях ее же безопасности; часто они бродили вдоль шоссе, по которым ездило множество машин.

Сержант Марк Дайрсон находил очень много мертвых пантер, сбитых грузовиками и автомобилями. Недавно он пришел к заключению, что если не принять меры в самое ближайшее время, пантера номер 17 окончит свою жизнь точно так же. Было зафиксировано, что это семилетнее животное обитает в пространстве, простирающемся от юга Хоумстеда до Национального Парка «Эверглэйдз», и к западу вплоть до Кард Саунд. А это пространство было просто-таки напичкано скоростными дорогами, поэтому полицейские уделяли особое внимание путешествиям номера 17.

Месяцами пантера обитала в глубине гористой части Северного Ларго, и, казалось, была этим вполне довольна. Но сержант Дайрсон обеспокоился, когда двумя неделями раньше радиосигналы от номера 17 стали показывать необычное, почти невероятное передвижение. Пантера была засечена во Флорида-Сити, Северном Кей Ларго, Хоумстеде и Южном Майами — хотя сержант Дайрсон был уверен, что последние координаты были ошибкой, возможно, в результате пересечения радиоволн. Южное Майами — это было просто невозможно. Не только потому, что в этом месте пантеры обычно не водились, но так же потому, что животное должно было бы передвигаться со скоростью 65 миль в час, чтобы быть там в тот момент, когда это зафиксировала система. Пантера — это все же не гепард. Единственный способ, благодаря которому номер 17 мог уйти так далеко, пошутил сержант Дайрсон с пилотом, это если только пантера решила проехаться на автобусе.

Даже пренебрегая сигналами у Южного Майами, передвижения пантеры были необъяснимо странными. Полицейские удивлялись быстроте, с которой номер 17 пересекал Кард Саунд между Кей Ларго и большой землей. Было только два возможных пути: по воде или по очень длинному мосту. У сержанта Дайрсона была надежда, что номер 17 выбирал водный путь — это было лучше, чем рискованный бег по мосту, где имелся отличный шанс для животного быть сбитым мчащейся машиной.

29 июля полицейский сел в двухместный самолет «Пайпер», чтобы выискать эту удивительную пантеру. Сигналов не было до тех пор, пока самолет не пролетел над стоянкой фургончиков на окраине Хоумстеда. Это и для людей-то было небезопасное место, что уж говорить о диких животных, и беззаботность пантеры взволновала сержанта Дайрсона. Хотя Редко можно было увидеть пантеру с самолета, он вce же немного надеялся, что вот-вот увидит номера 17, бегущего по центральной полосе шоссе №1.

К концу дня сержант Дайрсон взлетел снова; в этот раз он получил очень сильный сигнал в районе Стимбоут Крик, на Северном Кей Ларго. Полицейский не мог поверить: 29 миль за один день! Эта пантера или маньяк, или черт знает что такое.

Когда сержант Дайрсон приземлился в Нэйплсе, он попросил электрика тщательно перепроверить антенну и приемник телеметрической системы.

В эту ночь он позвонил своему шефу в Таллахассе и рассказал о недавних радиоданных о номере 17. Тот согласился, что никогда не слышал о пантере, перемещающейся на такие большие расстояния так быстро.

— Вышлите команду захвата как можно скорей, — сказал сержант Дайрсон. — Я поймаю это животное и выясню, в чем дело.

* * *


«Пайпер» сделал три круга над лагерем. Джо Уиндер и Керри Лейнер наблюдали с берега Стимбоут Крик.

— Спасатели, — сказал Уиндер. — Как раз то, что нам надо.

— Что будем делать? — спросила Керри.

— Пойдем вдоль реки.

Они ушли недалеко. Высокий мужчина в форме вдруг вынырнул из-за ствола дерева. У него была маленькая винтовка, которая выглядела, как игрушка. Когда он пожестикулировал Джо и Керри, они послушно пошли за ним. Молли Макнамара и двое воришек уже были окружены; другой полицейский допрашивал их. Скинка видно не было.

Сержант Марк Дайрсон представился и попросил предъявить их какие-либо удостоверения. Джо и Керри предъявили свои водительские права. Полицейский записал их имена, и в это время еще один, высокий и мощный, вышел из леса.

— Удачно? — спросил сержант Дайрсон.

— Нет, — ответил охотник. — А я потерял собаку.

— Может быть она убежала за пантерой?

— Здесь нет пантеры.

— Черт, Джексон, радио не обманывает. — Полицейский опять повернулся к Джо и Керри. — Я полагаю, вы орнитологи, как миссис Макнамара и ее друзья.

«Прекрасно, — думал Уиндер, — теперь мы орнитологи».

Подыгрывая, Керри проинформировала полицейского, что они следили за парой пустельг.

— А вы не обманываете? — сказал сержант Дайрсон. — Я никогда не встречал птичников, у которых бы не было биноклей — а здесь мне попались пятеро таких сразу.

— Мы думали об организации клуба, — произнесла Керри. Джо Уиндер прикусил губу и отвернулся. «Кадиллак» Молли отъезжал.

— Поверю вам, — сказал Дайрсон, — так как на браконьеров вы не похожи.

Машина шоссейного патруля Флориды подъехала и припарковалась рядом с джипом сержанта. Мускулистый черный полицейский вышел из нее и подошел к ним.

— Что такое? — приветливо спросил полицейский.

— Преследуем пантеру. А эти местные оказались на пути.

— Пантеру? Ты шутишь, — патрульный расхохотался. — Я езжу по этому участку три года, и рыси здесь не встречал никогда, не то что пантеры.

— Они всегда прячутся, — сказал сержант Дайрсон. — Вы легко могли просто не увидеть. — У него не было настроения давать урок природоведения. Повернувшись к высокому охотнику, он велел ему еще раз поискать собаку.

Когда патрульные ушли, приветливая улыбка полицейского исчезла. — Я подвезу вас.

— Спасибо, не надо, — сказал Джо Уиндер.

— Это не предложение, это приказ, друг мой. — Сержант открыл заднюю дверцу машины и пригласил их садиться.


27


Полицейский привез их к ленчу в клуб Оушен Риф. Посетители, казалось, были удивлены при виде высокого черного мужчины с кобурой.

— Вы заставляете присутствующих нервничать, — заметил Джо Уиндер.

— Должно быть, из-за формы.

Керри хрустнула креветкой. — Мы под арестом?

— Я бы сделал это для вашей же пользы, — сказал Джим Тайл. — Но нет, к сожалению, вы не под арестом.

Уиндер расправлялся с большим сандвичем. Джим Тайл заказал гамбургеры с рыбой и хрустящий картофель.

Ресторан был наполнен богатыми игроками в гольф, которые то и дело кидали прищуренные взгляды в сторону стола, за которым сидел черный полицейский.

Джим Тайл попросил чая со льдом.

— Какова цель этого визита? — спросил Уиндер.

— Дружеская беседа.

— О чем?

Джим Тайл пожал плечами:

— Пылающие бульдозеры. Мертвые киты. Одноглазый лесной человек. Улавливаешь предмет?

— Так у нас общий друг.

— Да-да. — Полицейский наслаждался рыбой. Казалось, он никуда не торопится. — Его спугнул самолет, так ведь?

— Не понимаю, почему, — сказал Уиндер. — Они искали не его, а пантеру. Почему он сбежал?

Джим Тайл промокнул салфеткой рот. — Моя личная точка зрения — он чувствует себя обязанным прятаться, так как это сделала бы пантера. Он носит этот чертов ошейник, как священный долг.

— Грандиозно.

— Да, — заключил полицейский. — Я не думаю, что они найдут эту исчезнувшую собаку. Понимаете?

Керри произнесла:

— Он очень интересный человек.

— Человек должен восхищаться, а не притворяться, — Джим Тайл сделал паузу. — Я сказал это безо всякого неуважения.

Джо Уиндер предпочел не вступать в дискуссию.

— Так куда, ты думаешь, он исчез? — спросил он полицейского.

— Я не знаю, но неплохо было бы это узнать.

Около стола появился менеджер ресторана. Это был щеголеватый молодой человек с блестящими волосами, широкими плечами и большими зубами.

Прохладным тоном он спросил Джима Тайла, член ли он клуба, и полицейский сказал, что нет, еще нет. Менеджер начал говорить что-то еще, но передумал. Джим потребовал вступительную карточку члена клуба, и менеджер сказал, что сейчас вернется.

— Мы его больше не увидим, — произнес полицейский.

Джо Уиндер хотел побольше разузнать о Скинке. Он решил, что Джиму Тайлу вполне можно рассказать о том, что делала их группа в зарослях перед появлением аэроплана. — Мы обдумывали план действий.

— Представляю себе, — сказал полицейский. — Вы достаточно знаете о рок-н-ролле?

Керри уставилась на Уиндера и произнесла:

— В общем, да.

— Хорошо, — заключил Джим Тайл. — Может быть, вы можете рассказать мне, что такое Моджо? На днях он говорил о Летающем Моджо.

— Поднимающемся, — сказал Уиндер. — Поднимающийся Моджо. Это строка из песни «Дорз» — я думаю, это что-то, связанное с фаллосом.

— Нет, — вмешалась Керри. — Я думаю, что речь идет о наркотиках.

Полицейский выглядел сердитым. — Музыка белых людей, спаси Господи. Синатра — это да, но что вы в нем понимаете?

— Обсудим рок? — съязвил Джо Уиндер. Он мог бы хорошо обороняться, говоря о роке. Керри толкнула его под столом и сказала, чтобы он поостыл.

— Рикерз Айленд, — произнес Джим Тайл. — Есть такая песня о «Рикерз Айленде»?

Уиндер такой не знал. — Ты уверен, что это не «Фандер Айленд»?

— Нет, — Джим Тайл уверенно помотал головой. — Наш друг сказал, что однажды он покинет Флориду. Поедет на «Рикерз Айленд» и подыщет себе бизнес.

— Но это тюрьма, — проговорила Керри.

— Да. Тюрьма в Нью-Йорке.

Джо Уиндер вспомнил, как Скинк говорил ему что-то в первый день в лагере. Он сказал:

— «Рикерз» — там держат того идиота, что стрелял в Джона Леннона. — Джо поднял брови и спросил Тайла:

— Кто такой Леннон, ты знаешь?

— Да, я знаю. — Плечи полицейского опустились. — Может быть беда.

— Наш общий друг никогда не пойдет на это, — произнес Уиндер. — Прошлой ночью он спрашивал меня про Дакоту.

— Подожди-ка, — Керри подняла руки. — Вы, парни, какие-то несерьезные.

Джим Тайл мешал лед в своей чашке.

Уиндер сказал:

— Это был всего лишь аэроплан. Скинк скоро успокоится.

— Будем надеяться. — Полицейский попросил счет.

Керри печально смотрела на Уиндера.


Агент Билл Хоукинс заявил Молли Макнамара, что ее дом просто прекрасен. Стародавняя Флорида, таких домов больше нет.

— Еще лимонада? — спросила Молли.

— Нет, спасибо, — ответил агент Хоукинс. — Нам все же надо поговорить об этом телефонном звонке.

Молли стала медленно раскачиваться в кресле-качалке.

— Я в совершеннейшем тупике. Как я вам уже сказала, я не знаю ни одной живой души в Куинсе.

Хоукинс держал записную книжку на подлокотнике и ручку в правой руке. — Сальваторе Дэликато — сообщник семьи Джона Готти.

— О боже! — воскликнула Молли.

— Ранее он был арестован за рэкет, вымогательство и уклонение от уплаты налогов. Телефонный звонок был отсюда. Меньше минуты.

— Это должно быть, маленькая ошибка. Вы хорошо проверили?

— Миссис Макнамара, — сказал Хоукинс, — пожалуйста, давайте прекратим эту чепуху.

Выражение лица Молли сделалось, как у бабушки:

— Следите за своим языком, молодой человек.

Смягчившись, агент продолжал:

— Вы когда-нибудь встречались с Джимом Нардони, известным еще как Джимми Нудлз? Или с человеком по имени Джино Риччи, по-другому Риччи-Лезвие.

— Такие колоритные имена, — заметила Молли. — Нет, я никогда о них не слышала. Вы прослушиваете мой телефон, агент Хоукинс?

Он преодолел желание рассказать ей, что телефон Сэла Дэликато слушает не только ФБР, но и полиция штата Нью-Йорк, Американская комиссия по борьбе с наркотиками, Силы по борьбе с организованной преступностью и Бюро контроля алкоголизма и табакокурения. Телефонный номер Саламандера имел так много дополнительных ответвлений, что был похож на голубиное гнездо.

— Давайте я обрисую вам картину, — сказал агент Хоукинс Молли. — Человек использовал ваш телефон, чтобы позвонить Сэлу Дэликато с целью сообщить местонахождение оправданного ранее свидетеля, проживающего теперь в Монро Каунти, Флорида.

— Это нелепо, — произнесла Молли. — Кто этот свидетель?

— Я думал, что вы уже знаете. — Хоукинс быстро что-то записал в книжку. — Человек, который звонил, был, мы думаем, Бадди Майкл Шварц. Я показывал вам его фотографию в прошлый визит. Вы сказали, что он вам кажется как будто знакомым.

— Смутно припоминаю.

— У него есть и другие имена, — продолжал Хоукинс. — Как я вам уже говорил, Шварц разыскивается в связи с воровством животных из Волшебного Королевства.

— Разыскивается?

— Для допроса, — сказал агент. — Однако, мы думаем, события связаны между собой. — Тот телефонный разговор продвинул расследование по делу мышей-полевок с нуля к пиковой точке. Биллу Хоукинсу было поручено выяснить, почему кому-то понадобился Френсис X. Кингсбэри, он же Фрэнки Кинг. Юридический Отдел почти совершенно забыл о Фрэнки, когда вдруг раздался этот звонок Сэлу Дэликато. Возобновленный интерес Вашингтона был связан не столько с процветающим бизнесом Фрэнки, сколько с возможным общественным скандалом; убийство правительственного осведомителя не укрепит репутацию Программы Свидетельств. Фактически, это могло провалить множество других дел.

Агенту Хоукинсу было поручено найти и допросить Бадди Майкла Шварца.

Молли Макнамара сказала:

— Вы думаете, этот человек вломился ко мне в дом, чтобы использовать телефон!

— Нет, я так не думаю.

Она посмотрела на него скептически:

— Откуда вы знаете, что это был он? Вы используете специальные машины для определения голосов?

Фэбээровец усмехнулся.

— Нет, машина нам не нужна. Звонящий сам представился.

— По имени? — «Болван», — подумала Молли.

— Нет, не по имени. Он сказал мистеру Дэлика-то, что знаком с братом Джино Риччи. А так случилось, что Бадди Майкл Шварц проводил время с Марио Риччи на озере Байлер в Исправительном заведении.

Молли произнесла:

— Может быть, это совпадение.

— Они сидели в одной камере. Бадди и брат Джино.

— Но…

— Вас не затруднит, если я попрошу пройти со мной в наш офис и дать письменные показания?

Молли перестала раскачиваться и одарила его презрительным взглядом. — Вы хотите сказать, что не верите мне?

— Назовите это предчувствием.

— Агент Хоукинс, я оскорблена.

— А я устал от этого вздора. — Он закрыл блокнот и убрал ручку. — Где он?

— Не знаю, о ком вы говорите.

Хоукинс встал, положил в карман записную книжку, поправил галстук. — Поехали, — сказал он.

— Нет!

— Не делайте сами себе хуже.

— Вы не обращаете внимания, — проговорила Молли. — Я думала, что такие, как вы, специально тренируют наблюдательность.

Билл Хоукинс рассмеялся:

— Я не слышал, чтобы хотя бы один…

И тут он заметил пистолет. Старая леди держала его просто и невозмутимо, обеими руками. Она целилась Хоукинсу прямо в промежность.

— Это потрясающе, — сказал агент.


Молли попросила Билла Хоукинса поднять руки вверх.

— Нет, мадам.

— Почему нет?

— Потому что сейчас вы отдадите мне пистолет.

— Нет, — произнесла Молли, — сейчас я в вас выстрелю.

— Мадам, отдайте мне этот чертов пистолет! Молли спокойно выстрелила ему в ногу, на два с четвертью дюйма выше бедра. Фэбээровец с воем упал, вцепившись в горящую дырку на своих брюках.

— Я просила вас следить за языком, — сказала Молли.

Звук выстрела заставил Денни Поуга и Бада Шварца спуститься вниз. В окно гостиной они с удивлением увидели сцену: Молли безмятежно раскачивалась, мужчина в сером костюме корчился на полу, Денни сказал:

— Она опять сделала это!

— Провалиться мне на месте, — подтвердил Бад. — Это тот черт из ФБР.

Воры вышли, и Молли заверила их, что все хорошо.

— Легкая рана, — доложила она. — Присмотрите за этим парнем, пока я схожу за льдом и бинтами. — Она конфисковала у Билла Хоукинса «Смит-Вессон» и отдала его Баду, который брезгливо принял его в свои руки.

— Он работает неплохо, если прицелиться, — проворчала Молли.

Денни Поуг потянулся к рукоятке:

— Дай-ка мне!

— Черта с два, — сказал Бад, убирая пистолет от Денни. Он сел в кресло и пристроил пистолет на коленке. Воздух пах порохом; это напомнило «Манки Маунтэйн» и злополучного бабуина.

Смотря на человека в сером костюме, корчившегося от боли, Бад подавлял желание встать и убежать. О чем думала Молли? Ничего хорошего не было в том, что ранен работник ФБР. Конечно же, она знала о последствиях.

Денни открыл Молли дверь и она исчезла в глубине дома. Денни уселся и сказал агенту:

— Не беспокойся. Не так уж все плохо.

Билл Хоукинс воззрился на него:

— Как твое имя?

— Маркус Уэлби, — вмешался Бад. — Разве он не похож на доктора?

— Я знаю, кто ты, — сказал агент. У него было такое ощущение, что в бедро воткнулась гигантская заноза.

— Вам, задницы, тюрьма грозит.

— Мы всего лишь воры, — произнес Денни.

— Неважно, — Хоукинс попытался подняться, но Бад поднял пистолет и велел ему оставаться там, где он был. Лоб агента покрылся испариной, губы были серыми. — Эй, Бад, — проворчал он, — я видел твой пиджак, он не в твоем стиле.

Бад был подавлен, услышав, что фэбээровец назвал его по имени. — Ты, дерьмо, ничего обо мне не знаешь, — прошипел он.

— Положим, это не так. Что у тебя за дело с Фрэнки Кингом?

Бад ответил:

— Не знаю, о ком ты толкуешь.

Невероятно, но Денни уловил ситуацию прежде, чем ляпнуть что-то дурацкое. Он сказал:

— Да, что это за Фрэнки Кинг? Мы никогда не слышали ни о каком Фрэнки Кинге.

— Дерьмо, — взорвался Билл Хоукинс. — Давайте, разыгрывайте дурачков. Вы все попадете в тюрьму, в любом случае. Вы и эта сумасшедшая старая леди.

— Если тебе от этого станет легче, — сказал Денни, — то знай: она и в нас стреляла тоже.

Лесного лагеря… не было.

— Я не удивлен, — сказал Джо Уиндер. Он держал Керри за руку. Шел дождь, и деревья пахли прохладой.

Керри спросила:

— Что же нам делать, если он и правда ушел?

— Я не знаю.

Десять минут спустя она поинтересовалась, не заблудились ли они.

— Я, вроде, повернул, — предположил Уиндер. — Это не может быть далеко.

— Джо, где мы?

Дождь усилился, и небо почернело. С запада докатились раскаты грома, и листья затряслись. Птицы затихли; ветер дул порывисто, и Джо Уиндер понял, что надвигается шторм. Он отпустил руку Керри и потрусил бегом, обернулся через плечо и крикнул Керри, чтобы она держалась за ним.

Больше пятнадцати минут ушло на то, чтобы найти свалку, на которой стоял старый «Плимут».

Джо втолкнул Керри в машину и так крепко обнял ее, что у нее вырвался крик. — У меня руки захрустели, — сказала она.

Раздался оглушительный гром, и вспыхнула белая молния. В двадцати ярдах от них большое мертвое дерево раскололось пополам, и упали огромные голые ветви.

— Боже, — прошептала Керри.

Потом дождь забарабанил по крыше. Джо повернулся и посмотрел на заднюю половину машины. — Они исчезли, — сказал он.

— Что, Джо?

— Книги. Здесь он держал все свои книги.

Она обернулась. Кроме пожелтевшего экземпляра «Нью Рипаблик» ничего не было.

Джо был раздосадован:

— Я не знаю, как он это сделал. Видела бы ты — здесь были сотни. Стейнбек, Хэмингуэй. Господи, Керри, у него был Гарсия Маркес на испанском. Первые издания! Величайшие книги, когда-либо написанные.

— Тогда он точно ушел.

— Похоже, что так.

— Думаешь, нам надо кому-нибудь позвонить?

— Что?

— Кому-нибудь в Нью-Йорк, — сказала Керри, — в тюрьму. Я имею в виду, если это, действительно, так.

— Мне надо подумать.

— Не могу поверить.

Гроза пронеслась через остров и вышла в море. Вскоре вспышки прекратились, и ветер смягчился.

— Приятный бриз, да? — заметила Керри.

Джо не слушал ее. Он пытался решить, надо ли им тут оставаться дальше или нет. Без Скинка вставал новый выбор: надо было принимать серьезные решения. Уиндер внезапно почувствовал ответственность за всю операцию.

Керри повернулась, чтобы поцеловать Джо и коленкой задела бардачок, дверца открылась. Керри стала перебирать содержимое: фонарик, три батарейки, беличья шкурка.

И коричневый конверт, на котором мелким шрифтом было написано имя Джо Уиндера.

Он распечатал его. Читая записку, Джо растянулся в широкой улыбке. — Коротко и в точку, — сказал он.

Керри прочла:


«Дорогой Джо, не волнуйся обо мне, борись дальше. Мы все — светила!»


Керри свернула записку и вложила ее обратно в конверт. — Я так понимаю, это что-то означает.

— Как Луна, звезды и Солнце, — сказал Джо Уиндер. Он чувствовал себя действительно вдохновленным.


28


Волшебное Королевство открылось вновь с минимальными потерями в посещении, обеспечив новый наплыв туристов благодаря некоторой уценке билетов, включающих в себя бесплатное катание на дельфине Дикки, чье аморальное поведение теперь контролировалось четырьмя тренерами, вооруженными электрошоковыми ружьями. Френсис Х. Кингсбэри на слаждался видом толпы, бго также подбодрил тот факт, что многие посетители даже жаловались на отсутствие диких змей. Кингсбэри видел в этом подтверждение того, что закрытие Волшебного Королевства было совершенно необязательно, мозговая деятельность среднего туриста была слишком переоценена. На самом деле этих тупиц ядовитые змеи больше забавляли, чем пугали.

— Развлечение есть развлечение, — сказал Кингсбэри.

Два человека, явившиеся свидетелями его речи, были Педро Луз и специальный агент Рен Доннер из Американской службы Маршалла. Агент Доннер прибыл, чтобы предупредить Френсиса Х. Кингсбэри о возможной угрозе его жизни.

— Хо-хо! От кого?

— От элементов организованной преступности, — сказал агент.

— Ну, х… с ними!

— Простите?

— На самом деле я имел в виду, что они дерьмо.

— Кингсбэри сложил руки на груди. Он был одет для игры в гольф и выглядел несколько комично.

Агент Доннер произнес:

— Мы думаем, в ваших интересах будет покинуть город на несколько недель.

— О, вы думаете? Какого черта мне уезжать?

Педро Луз тихо подъехал в своем кресле к агенту.

— Организованная преступность, — уточнил он. — Вы имеете в виду мафию?

— Мы относимся к этому очень серьезно, — произнес агент Доннер и подумал: «Господи, а это кто такой?»

Гордым жестом руки Френсис Кингсбэри представил своего шефа по безопасности. — Он все делает для парка и тому подобное. Персональные дела в том числе. Вы можете говорить при нем все. Можете на него положиться.

Агент спросил:

— Что случилось с вашей ногой?

, — Не беспокойтесь, — выпалил Кингсбэри.

— Авария, — скромно высказался Педро Луз. — Пришлось избавиться от этой чертовой штуки. — Он указал на ногу обрубленным пальцем. — Прямо повыше лодыжки, видите?

— Не повезло, — сказал агент Доннер, думая: «Город психов».

— Так делают животные, — добавил Педро Луз, — когда попадают в капканы.

Кингсбэри нервно сцепил руки:

— Эй, эй! Может мы вернемся к вопросу о мафии. Так вот, я никуда не поеду.

Агент сказал:

— Мы можем обеспечить вашу безопасность в Боузмэне, штат Монтана, с завтрашнего дня.

— Что, я выгляжу, как какой-то трахнутый? Послушайте меня. Монтана! Не говорите об этом даже в шутку.

Педро Луз спросил:

— Зачем мафии убивать господина Кингсбэри? Я так и не понял этого.

Агент Доннер продолжал, обращаясь к Кингсбэри:

— Мне бы хотелось, чтобы вы прислушались.

— Это невозможно. — Кингсбэри держал два пальца так, как будто играл в шарады. — Летний Фестиваль-Юбилей. Один из наших самых главных дней, возможно, за целый год. Парады, клоуны, призы. Мы дарим… я забываю, какой марки автомобиль.

— И я полагаю, вам нужно быть здесь.

— Да, черт возьми, надо. Это мой парк и мое шоу. И знаете что еще? Вы не можете меня заставить куда-нибудь уехать. У меня ведь свои обязательства.

— Вы все еще на испытательном сроке, — напомнил агент. — Но вы правы, мы не можем заставить вас куда-либо уехать. Этот визит — всего лишь предложение…

— И я ценю вашу информацию. Я просто не могу ей верить. — Но какая-то часть Френсиса Кингсбэри уже поверила. Что если это те люди, которые своровали бумаги и шантажировали его? Что если эти чертовы ворюги каким-то образом связались с организацией Готти? А может, он ошибается.

— Когда вы получили предупреждение? — спросил он.

Агент Доннер кратко обрисовал положение дел, в конце добавив:

— Это все покрыто неясностью. Я не могу вдаваться в детали.

— Но, вы действительно, думаете, что что-то не так? Вы думаете, что за мной кто-то охотится? — Кингсбэри старался поддерживать атмосферу скептицизма.

Агент спокойно сказал:

— В ФБР это проверят.

— Ну, как бы там ни было, я не собираюсь ехать в Монтану.

— Итак, вы приняли решение.

— Да, — сказал Кингсбэри. — Я остаюсь.

— Тогда разрешите нам обеспечить вашу защиту здесь, в парке. Пара мужчин, в конце концов.

— Спасибо, не надо. У меня есть Педро.

При упоминании своего имени Педро Луз широко раскрыл глаза.

Агент Доннер был слегка ошарашен его видом. Ломким голосом он заверил Кингсбэри, что их люди будут предельно осмотрительными и ни в коем случае не навредят событиям летнего Фестиваля-Юбилея. Кингсбэри тоном, близким к вежливому, отклонил предложение прислать телохранителей. Уж что ему не было нужно, так это Федеральные наблюдатели в районе Волшебного Королевства.

— К тому же, как я упоминал, у меня есть Педро. Он начеку.

— Хорошо, — сказал агент Доннер, снова косясь на надутую, изуродованную маску, коей был Педро Луз.

Кингсбэри заметил:

— Я знаю, что вы думаете, но, черт возьми, он стоит десятка таких, как вы. Двадцати таких! Тот, кто отпилил свою чертову ногу — способен он на что-то или нет?

Агент поднялся, собираясь уходить. — Способен — это не то слово, — произнес он.

* * *


Сгоревший фургон оставил Керри Лейнер только с тремя вещами: ее «Бьюиком-Электра», пистолетом, который она взяла у Джо Уиндера, и ее новым костюмом Енота. Костюм и пистолет она положила в багажник машины. Все остальное было уничтожено.

Молли Макнамара предложила ей спальню на втором этаже своего дома.

— А как насчет Джо? — сказала Керри. — Мне бы хотелось, чтобы он был со мной.

Молли крякнула. — Юная леди, я не могу это допустить. Двое неженатых людей…

— Но под давлением обстоятельств, — настаивала Керри, — учитывая то, что случилось.

— Ох… ну в таком случае, я полагаю, это возможно. — У Молли сверкнули глаза. — К тому же, я тебя просто дразнила, дорогая. Ты поступаешь, как влюбленная женщина.

Керри сказала, что это большая натяжка.

— Мы оба имеем свои цели, к которым стремимся, и оба очень упрямы. Я не уверена, что мы движемся в одном направлении. — Она сделала паузу и отвернулась в сторону. — Он, кажется, ни с чем не готов смиряться.

— Тебе бы он был не нужен, если бы он со всем смирялся, — произнесла Молли. — В мире полно скучных молодых людей. А сумасшедших трудно найти и еще труднее удержать, но это стоящее дело.

— Ваш муж был такой же?

— Да. И мои любовники тоже.

— Но это ведь не сумасшествие, да?

Молли печально улыбнулась:

— Ты хорошая девочка.

— Вы знаете, что отец Джо строил Сейшельское поместье?

— О, дорогая, — сказала Молли. — Это был опасный проект: множество строений на восьмистах акpax, плюс поле для гольфа. Уничтожили птичий базар белых цапель. Мангровые деревья. И слишком поздно выяснилось, что они спускали удобрения и пестициды прямо в воды Бискайского залива. Плохие это были дни, — закончила Молли.

— Джо до сих пор подавлен.

— Но это, конечно же, была не его вина. Он, наверное, был мальчишкой, когда осваивались Сейшельские острова.

— Он принял это на свой счет, — сказала Керри.

— Так все из-за этого?

— Он все время слышит звук работающих бульдозеров.

Молли сказала:

— Это не так странно, как тебе, возможно, кажется. Вопрос лишь в том, можешь ли ты принять это? Тот ли это тип мужчины, который тебе нужен?

— Это очень сложно, — ответила Керри. — Он запросто может быть убит прямо на этой неделе.

— Возьмите голубую спальню в конце коридора, — прервала разговор Молли.

— Спасибо, миссис Макнамара.

— Только одно предупреждение, — сказала Молли. — Передняя спинка кровати — это антиквариат. Я нашла ее в одном магазине в Уильямсбурге.

— Мы будем осторожны, — пообещала Керри.

* * *


Этой ночью они занимались любовью прямо на полу. Взмокнув от пота они скользили, как кубики льда по гладкому полированному полу. Керри заснула, нежно держа зубами мочку уха Джо. Он тоже начал дремать, когда услышал голос Молли в прилегающей спальне. Она строго разговаривала с мужчиной; это не был ни голос Скинка, ни голоса двух красношеих воров.

Когда Уиндер услышал, что другая дверь закрывается, он осторожно освободился из объятий Керри и отнес ее на кровать. Потом он облачился в старый халат и вышел в коридор, чтобы посмотреть, кто был в соседней комнате.

Вот кого он никак не ожидал увидеть, так это агента Билла Хоукинса из Федерального Бюро расследования. Он был привязан к стулу с прямой спинкой, на нем были чьи-то боксерские шорты и черные нейлоновые носки. Вокруг одного бедра была намотана повязка, две полоски пластыря залепляли рот. От него пахло антисептиками.


Джо Уиндер втиснулся в комнату и, защелкнув за собой замок, снял липкий пластырь с лица агента.

— Приятно встретить тебя здесь, — сказал он Хоукинсу.

— Интересная манера одеваться, — заметил Билли Хоукинс. — Ты не освободишь меня? Пожалуйста…

— Сперва расскажи мне, что случилось.

— На что это похоже? Старая птичка меня ранила.

— У нее были для этого особые причины?

— Да развяжи же меня, черт подери.

Уиндер сказал:

— Не раньше, чем я услышу твой рассказ.

Хоукинс избирательно рассказал ему о Бадс Шварце и его телефонном звонке в Куинс, а также о возможном разоблачении официального федерального осведомителя.

— Кто же он?

— Этого я тебе не могу сказать.

Джо Уиндер с силой приклеил обратно пластырь на губы Хоукинса. Хоукинс взвизгнул. Слезы боли подступили к его глазам. Колоритной бранью он выразил свое мнение о том, что Уиндер свихнулся.

После этого последовали долгие препирательства, угрозы, издевки и другие действия со стороны Уиндера.

— Ты — ты чертов лунатик! — прокричал наконец Хоукинс.

— Но я твоя единственная надежда. Кто тебе поверит, что ты был ранен и пленен престарелой вдовой? А даже если и поверят, что это принесет твоей карьере? — Джо Уиндер растянул халат на полу и уселся, скрестив ноги, перед неподвижно связанным агентом.

— Блайн, штат Вашингтон, — сказал Уиндер. — разве это не хороший фэбээровский эквивалент Сибири?

Хоукинс молча сдался. Что он мог ожидать после такого инцидента со старенькой бабулей и придурковатыми ворами?

ФБР чутко отнесется к его неудаче. Немедленный перевод в какой-нибудь богом забытый городишко — вот его верная перспектива.

— Но что ты можешь сделать? — печально спросил Хоукинс у Уиндера.

— Может и ничего. А может, спасу твою шкуру. Молли заставляла тебя звонить в офис?

Агент кивнул. — Под пистолетом. Я сказал им, что приболел на пару деньков.

— Они спросили об этом мафиозном деле?

— Я сказал им, что еще ничего не выяснил. Похоже было, что я провалился в дерьмо. — Хоукинс говорил смущенно. — Вот что она заставила меня сказать. Угрожала еще раз выстрелить в меня, если я не соглашусь. И это не было похоже на блеф.

— Ты правильно сделал, — сказал Джо Уиндер. — Не было смысла отказываться. — Он поднялся. — Тебе придется некоторое время провести так. Это единственный путь.

— Мне это не нужно. Что у тебя общего с этими чайниками?

— Это долгая история.

— Уиндер, не будь ослом. Это не игра. Кого-то могут убить. Ты же не хочешь этого, не так ли?

— Смотря кого. Скажи мне имя этого драгоценного осведомителя/

— Фрэнки Кинг.

Джо Уиндер пожал плечами. — Никогда о нем не слышал.

— Приехал из Нью-Йорка после того, как насолил кое-кому из приближенных Готти. Это было несколько лет назад.

— А что он сделал?

— Я не могу тебе сказать.

— Тогда сам заботься о себе, Билли. Подумай об этом. Пошел против бабушек. Заголовок: «Меткая вдова уложила агента ФБР».

Хоукинс произнес:

— Его зовут Френсис Кингсбэри. Теперь ты счастлив?

— Кингсбэри? — Джо Уиндер возвел глаза к небу и хрипло усмехнулся. — Мафия добралась сюда, чтобы прикончить мистера Кингсбэри?

— Эй, — сказал Билли Хоукинс, — это не смешно.

Но Джо Уиндеру было очень смешно. — Френсис X.Кингсбэри. Основатель миллионного развлекательного парка, сильная акула. А ты говоришь мне, что на самом деле он от кого-то там прячется?

Джо в экстазе перескакивал с ноги на ногу, крутясь юлой и размахивая халатом Молли, как знаменем.

— О, Билли, мальчик мой, — пропел он, — это ли не великая страна?

* * *


Они на тридцать минут опоздали в аэропорт, потому что Денни Поуг непременно хотел досмотреть конец документальной телевизионной передачи «Нэшнл Джиографик» о браконьерах, уничтожающих носорогов в Африке.

В машине он не прекращал говорить о программе.

— Единственная причина, по которой они их убивают, это рога! Только рога! — он поднес руку к носу и сымитировал носорожий крик. — А в некоторых местах они используют их для приготовления наркотиков, увеличивающих потенцию.

— Успокойся, — сказал Бад Шварц.

— Нет, ты подумай. Они растирают рога в порошок и кладут его в чай.

— И срабатывает?

— Не знаю, — пробормотал Денни, — не сказали.

— Ну, это заблуждение или как?

— Не знаю, Бад, по телевизору не сказали. Они только говорили, сколько порошка идет в Гонконг. На тысячи баксов.

Бад Шварц завернул в один из гаражей аэропорта и снял с машины номер. Он припарковался под букву «М», как всегда. «М» — мама, это был единственный способ для Бада не забыть, как найти машину. Он пришел к выводу, что его партнер не проникся этим восхитительным моментом: вот-вот они станут богатыми.

— С завтрашнего дня можешь уходить в отставку, — заметил Бад Шварц. — Больше не будет грабежей. Мы должны это отпраздновать.

— Я не в настроении, — отозвался Денни Поуг.

Они вступили на эскалатор и молча подъехали к стойке «Дельты». Самолет прибыл вовремя, значит, гость уже ждал около ворот. Как и обещал, он держал синий зонт; если бы не это, Бад никогда.бы не сказал, что это был нужный ему человек. Ростом он был едва пяти футов, а весил, по крайней мере, фунтов двести. У него были редеющие коричневые волосы, маленькие черные глаза и какая-то сероватая кожа. Под спортивным пальто «в елочку» у него была синтетическая рубашка, расстегнутая на шее с массивной золотой цепочкой. Он вообще казался любителем золота: когда он пожимал Баду руку, на его запястье был виден браслет.

— Привет, — сказал вор.

— Зови меня Лоу, — человек говорил низким баритоном, который как-то не вязался с округлостью его фигуры.

— Привет, Лоу, — произнес Денни. — Я партнер Бада.

— Как хорошо. Где машина? — он указал на полиэтиленовый пакет у его ног. — Это ваше. Так где машина?

По дороге Денни заглянул в пакет и увидел, что он набит деньгами. Лоу сидел на переднем сиденье рядом с Бадом.

— Я хочу сделать это сегодня, — говорил он. — Хочу попасть домой ко дню рождения жены. Ей будет сорок.

— Сорок? Не шутишь? — спросил Бад. Он ожидал увидеть совсем другого представителя мафии Бад даже разочаровался во внешности Лоу. Убийцу Френсиса Кингсбэри он рисовал в своем воображении подтянутым, со змеиными глазами, грозного — а не толстого, лысеющего и напыщенного.

«Как видно, все сегодня уныло, — думал Бад. — Даже чертова мафия».

С заднего сидения Денни поинтересовался:

— Как вы собираетесь это сделать? Какой у вас пистолет?

Лоу надул щеки и произнес:

— Какого хрена ты интересуешься моим пистолетом?

— Денни, — сказал Бад, — давай оставим в покое частный бизнес этого человека, о’кей?

— Я ничего такого не имел в виду.

— Ты никогда ничего не имеешь в виду.

Лоу спросил:

— Приближаемся?

— Мы почти на месте, — ответил Бад.

— Ничего не видно сквозь все эти деревья, — произнес Лоу. — В Джерси некоторые места похожи на эти. Мать моей жены живет в Джерси, необычайная леди. Семьдесят семь лет, а играет в гольф два раза в неделю. В лиге!

Бад слегка улыбнулся. Прекрасно. Мафиози, который любит свою тещу. Что будет следующее — он коллекционирует открытки?

Он сказал Лоу:

— Может быть, будет лучше, если вы возьмете машину напрокат. Завтра, я имею в виду.

— Конечно. Обычно я сам вожу.

Денни постучал своего партнера по плечу:

— Убавь, Бадди, здесь направо.

Владения Кингсбэри были освещены бледно-оранжевыми огнями. Серые «Седаны» были припаркованы по обеим сторонам дороги. В каждом «Седане» было по трое мужчин, и еще двое в форме охранников безопасности стояли около входной двери. Это были, несомненно, все частные охранники Волшебного Королевства — кроме Педро Луза, который находился внутри дома, его кресло было около двери спальни Френсиса Кингсбэри.

Бад медленно проехал мимо:

— Посмотрите на это дерьмо, — сказал он тихо. Когда они проехали дом, он надавил на акселератор.

— Армия, — откликнулся Лоу, — вот что это было.

Денни глубоко вжался в заднее сиденье. Обеими руками он вцепился в пакет и прижал его к груди.

— Давайте только уедем, — жалобно попросил он. — Бад, давай поскорее отсюда.


29


Утром 2 августа Джейк Харп забрался на заднее сиденье белого лимузина и поехал на строительную площадку в Северном Кей Ларго. Там он был встречен Чарльзом Челси, Френсисом Кингсбэри и фалангой вооруженных охранников. Вокруг была недавно выровненная бульдозерами земля. Исключение составлял лишь зеленый холмик, который был усеян репортерами, фотографами и телеоператорами. Кингсбэри взял Джейка Харпа за локоть и, поднимаясь на травянистый холмик, придерживал его. Это напомнило Чарльзу Челси приветствие Ричарда Никсона незадолго до окончания его президентства.

Джейк Харп попросил кофе, но Кингсбэри, казалось, его не слышал. Джейк Харп щурился и страдал, пытаясь сфокусировать внимание на происходящем. Было рано. Солнце ярко светило. Атлантический океан плескался позади него. И кто-то его одевал в форму для гольфа. Что бы это могло быть! Потом он услышал треск микрофона и масляный голос Чарльза Челси.

— Всем добро пожаловать. Мы стоим на том месте, где скоро будет первая метка Центрального поля для гольфа Фалькон Трейс. Как видите, мы немного потрудились…

«Смех. Эти ослы смеются», — думал Джейк Харп. Он глянул на поднятые лица, и в одном-двух узнал спортивных комментаторов.

Опять Челси: -…и мы думаем, что неплохо было бы представить вам строительство этой волшебной страны гольфа…

Чарльз Челси дружески наклонился к Джейку Харпу, тот почувствовал запах «Олд Спайс».

— Этот человек не нуждается в рекламе, — сказал Челси. — Он любезно согласился обновить новую трассу, забив несколько мячиков в океан — пока у нас еще нет настоящего поля.

Опять смех. Мистический необъяснимый смех. Джейк Харп закачался и оперся на дерево. Что он пил прошлой ночью? Водку? Мартини? Возможно, и то и другое. Он вспомнил, как танцевал с женой банкира. Он вспомнил, как жаловался ей на жизнь и на свою неудачную судьбу.

Джейк Харп также вспомнил, как жена банкира шептала ему что-то о работе вышибалой — но было ли это? Достоверно Джейк вспомнить не мог. В одной вещи он был уверен точно: сегодня он был физически неспособен окрестить гольф-клуб. Это было без вопросов. Он думал, как преподнести эту новость Френсису Кингсбэри, который извивался перед фотографами после выступления Чарльза Челси.

— Фрэнк, — прошептал Джейк Харп. — Где я?

С холодной улыбкой Кингсбэри сказал Джейку, что бы тот перестал оглядываться вокруг глазами бешеной собаки.

— Тяжелая ночь, — оправдывался Джейк. — Мне бы хотелось поехать домой и лечь.

Потом опять приблизился запах одеколона, и раздался голос Челси:

— Несколько ударов, Джейк, о’кей? Никаких интервью, только фото.

— Но я даже не могу поднять клюшку.

Френсис Кингсбэри взял Джейка Харпа за плечи и повернул к океану.

— Пожалуйста, ради Бога, попытайся не промахнуться мимо этого чертова мяча.

Челси попросил Кингсбэри, чтобы тот чуть понизил голос. Спортивные комментаторы и без того были обеспокоены. Им сказали, что на Джейка Харпа так сильно подействовала погода.

— Кофе сейчас будет, — заверил Челси.

— Ты хочешь, чтобы я закинул мячик в океан? — спросил Джейк Харп.

Один из фотографов крикнул офицерам охраны, чтобы они отошли с дороги, так как загораживают всю картину. Кингсбэри скомандовал войскам Педро Луза подвинуться в сторону; самого Педро Луза не было, он отказался от присутствия на церемонии и пошел в складскую комнату. Его люди, однако, совмещали развлечение с обязанностью охранять Френсиса X.Кингсбэри от неизвестных.

Очистив путь от охранников, Кингсбэри велел Джейку Харпу начинать.

— Я не могу, Фрэнк.

— Что?

— Я в прострации. Не могу поднять клюшку.

— Прикинь ситуацию. Джейк. Ты меня, мягко говоря, проваливаешь.

Медленно и осторожно Джейк Харп взял клюшку, провернул в уме все правила, такие знакомые до мельчайших подробностей, и приготовился.

— Туда? — еще раз поинтересовался Джейк Харп, кивнув в сторону океана.

Чарльз Челси прокашлялся. Френсис Кингсбэри произнес:

— Мячик тоже не помешает, Джейк.

— О господи, ты прав.

— Ты все подготовил, кроме проклятого мяча.

Переводя дыхание, Джейк Харп сказал:

— Фрэнк, сделай мне одолжение. Положи мячик.

— Что?

— Я не могу, я совершенно в подвешенном состоянии, Фрэнк. Если я нагнусь, я пропашу носом землю. Ради бога.

Френсис Кингсбэри покопался в кармане и вытащил оттуда пластиковый мячик.

— Ты хороший спортсмен, Джейк.

Джейк Харп с благодарностью смотрел, как Кингсбэри опустился на одно колено и положил мячик, И тут вдруг солнце взорвалось, и горячий осколок сделал дырку в животе спортсмена, сбил его, словно кеглю и повалил наземь.

Все вокруг потемнело. Джейк Харп тяжело дышал. Он был еще в состоянии осознать, что умирает. Это больно вошло в его сознание и он понял, что никогда ему больше нигде не играть, ни в Огасте, ни в Мурфилде, ни в Пэбл-Бич. Нигде и никогда.

* * *


Бад Шварц и Денни Поуг подъехали в Кендуллу и взломали замок дома. Дом принадлежал агенту ФБР Биллу Хоукинсу, который все еще был заключенным Молли Макнамара.

— Как думаешь, он держит собаку? — спросил Денни.

Бад сказал, что, может, и нет. — Парни вроде него думают, что собаки существуют для травли кошек.

Но Бад ошибался. У Билла Хоукинса была немецкая овчарка. Воры увидели ее на заднем дворе.

— Полагаю, нам надо сделать осмотр передней двери, — сказал Бад. Прекрасный способ окончания карьеры: вломиться в дом к агенту ФБР средь бела дня. — Я думал, мы завязали, — жаловался Бад. — Мы же получили деньги, скажи, разве затем, чтобы продолжать старое?

Денни ответил:

— Только еще один раз. И к тому же, что если Лоу возьмет эти деньги назад?

— Не возьмет.

— Если он не сможет достать того парня, то конечно, заберет. Он уже и так думает, что мы предупредили Кингсбэри.

Бад сказал, что не стоит волноваться насчет того, что Лоу отменит сделку. — Эти люди — профессионалы, Денни. А теперь дай мне отвертку, скряга.

Они стояли около передней двери. Денни проверил, не видно ли на улице машин или прохожих, и протянул Баду девятидюймовую отвертку.

Денни скептически заметил:

— Все, кто работают на ФБР, имеют сигнализацию. Может, и он тоже. Может, даже лазерную.

Но сигнализации не было. Бад легко справился с замком. Он надавил плечом на дверь и толкнул ее. Дверь открылась. — Ты видишь? — сказал он партнеру. — Смотри, что я имел в виду, говоря о полицейском образе мышления. Они думают, что у них иммунитет.

— Да, — откликнулся Денни. — Иммунитет. — Позже он спросил у Молли, что это такое.

Они закрыли дверь и вошли в пустой дом. Бад никогда бы не подумал, что здесь живет федеральный агент. Это был типичный пригородный дом Майами: три спальни, две ванных, ничего особенного. Воры осторожно продвигались по комнатам.

— Плохо, что мы ничего не воруем, — размышлял Бад.

— А хочется? — спросил партнер. — Ради старых времен?

— А что?

— Я видел в одной комнате проигрыватель для компакт-дисков.

— О, — сказал Бад ехидно. — Это что же, тридцать баксов? А может сорок?

— Нет, мистер, это «Сони».

— Забудь. А теперь давай мне бумаги.

В плену Билл Хоукинс согласился известить свою семью, что он находится вне города, на секретном задании.

Однако агент выразил нежелание повторно позвонить в офис ФБР и наврать о своей болезни. Чтобы побудить его к этому, Молли сочиняла множество таинственных записок и другой корреспонденции, из которой было понятно, что Хоукинс — был не самый лояльный правительственный служащий. В эти записки входили указанные в книжках агента телефонные номера Советского посольства и Кубинского отдела по особым интересам в Вашингтоне. Молли также приложила банковский чек на сумму 25 тысяч долларов и подозрительный депозит на имя Билла Хоукинса — депозит, который Молли собственноручно сделала в Майамском филиале Национального объединения «Кредиты и сбережения». Целью этих маневров было сфабриковать сомнительное «дело», за которое несмотря на его небрежность, Биллу Хоукинсу было бы довольно трудно оправдаться перед своими коллегами в ФБР.

Если агент Хоукинс исчезнет, кто-нибудь наверняка придет искать улики в доме.

Молли вверила банковскую квитанцию, телефонные номера и другие фальшивые свидетельства Баду и Денни, чья миссия была расположить материал на видном месте в спальне Билла Хоукинса.

Бад выбрал второй ящик тумбочки. Он положил конверт под две нераспечатанные коробки с презервативами малинового цвета. Номер на коробках свидетельствовал, что агент ФБР использует маленькие резинки! — Еще один стереотип рухнул.

Денни восхищался двенадцатидюймовым телевизором, как будто это был какой-то раритет. — Господи, Бад, ты не поверишь.

— Только не говори мне, что он черно-белый.

— Да. Ты знаешь, когда я в последний раз смотрел такой?

— Малая Гавана, — сказал Бад. — Двухэтажная квартирка на 12-й Авеню. Я помню.

— Ты вспомни, что мы за него получили.

— Да уж. Тринадцать долларов, черт возьми. — Они отдали его человеку по имени Толстый Джек на 79-й улице около бульвара. Бад не выносил Толстого Джека, и не только потому, что тот был дешевкой, но еще и потому, что он вонял, как грязные носки. Однажды Бад стащил ящик шариковых дезодорантов с грузовика и отдал его Толстому Джеку в качестве премии. Толстый Джек всунул ему восемь баксов и сказал, что никто никогда не будет использовать шариковые дезодоранты, потому что они вызывают рак подмышек.

— Ну, не знаю, — проговорил Денни. — Я думал, что в ФБР платят большие бабки.

— Кто знает, может он их все тратит на одежду. Пошли отсюда. — Бад Шварц хотел быть далеко, когда придет какой-нибудь почтальон и заметит, что случилось с передней дверью.

Денни включил телевизор и сказал:

— Неплохая картинка. — Только что начались дневные новости.

— Я сказал, пойдем, Денни.

— Подожди, смотри сюда!

Показывали человека плотного телосложения, в ботинках для гольфа, которого поднимали на носилки. Его рубашка была в крови, но глаза были наполовину открыты. Кислородная маска закрывала лицо и нос, но подбородок двигался, как будто он хотел что-то сказать. Ведущий рассказывал, что этот инцидент произошел в новом курортном месте Фалькон Трейс, около Кей Ларго.

— Лоу! Он сделал это! — воскликнул Денни. — Ты был прав.

— Беда только в том, что это не Кингсбэри.

— Ты уверен?

Бад сел перед телевизором. Комментатор рассказывал историю спортсмена, его карьеру. Фотография Джейка Харпа, сделанная в лучшие времена, появилась на экране.

Денни спросил:

— Кто это, черт возьми?

— Не Кингсбэри, — зло усмехнулся Бад. Эта ошибка подтвердила его худшие сомнения в квалификации Лоу как убийцы. Это было невероятно. Эта задница умудрилась выстрелить в другого парня.

— Знаешь что? — сказал Денни. — Это «Кадиллак» Джейка Харпа, из которого я однажды стянул кассеты. Это тот парень? Этот? Он?

Бад ответил:

— Я в этом не разбираюсь. — Вся та чепуха, которую произносил комментатор о достижениях Харпа в спорте, была для него китайской грамотой. Для Бада гольф был такой же иностранщиной, как поло. Только в поло не играет так много толстых богатых парней.

— А главное, поймали ли они стрелявшего?

Денни ответил:

— Говорят, он скрылся в лодке.

Никто не арестован. Нет мотивов, как они говорят.

Бад попытался представить Лоу из Куинса за рулем скоростной лодки, гнавшего к океанскому горизонту.

— Козел несчастный, — заключил Денни.

— Да, но я полагаю, его босс на Севере не будет сильно взволнован. Подумаешь, стрельнули не в того.

— Он еще жив. Серьезное ранение, но положение стабильное, как они говорят.

Бад сказал, что не так уж это важно. — А дело в том, что все весьма хреново. Очень, очень хреново.

Мафия ранила действительного члена Профессиональной Ассоциации Игроков в гольф.

* * *


Педро Луз наконец-то покинул складскую комнату, где долго и тщательно замерял свой пенис. В последнее время Педро был обеспокоен: как он не старался уверить себя, что все о’кей, пенис все же уменьшился. Поэтому Педро Луз находился в упадническом настроении, и ему как-нибудь надо было себя подбодрить.

Все его проблемы тяжким грузом давили на него, в то время как он сидел под палящим солнцем и смотрел на проезжавшие мимо платформы для представления. Он надеялся, что при виде Анетты Фьюри его настроение улучшится, и был сильно разочарован, что она больше не играет Принцессу Золотое Солнце. Новая актриса показалась ему знакомой, но Педро Луз не мог вспомнить, где он ее видел. Оно была очень хорошенькая девочка, но черный парик нуждался в доработке, как и костюм. Ее пение было также приятным, намного лучше, чем у Анетты, но Педро Луз предпочитал грудь побольше. Львица, лежавшая на Семинольской платформе, была не в состоянии репетировать; задыхаясь от сырости, животное улеглось на один бок, и это срывало кульминационный конец драматического представления.

Так как участники парада разошлись, Педро Луз подъехал в своем кресле к Семинольской платформе. Хорошенькой молоденькой певицы не было видно Тут был только водитель платформы и доктор Кукор, ветеринар парка, который забрался на платформу, чтобы привести в чувство львицу после теплового удара. Доктор Кукор был ошарашен видом Педро Луза.

— Я потерял ногу в результате катастрофы, — объяснил шеф по безопасности.

По правде говоря, доктор Кукор и не заметил отсутствия ноги. Но лицо Педро Луза было так раздуто, что наводило ужас. Он выглядел как вздувшаяся рыба: надутые щеки, разбухшие губы, крошечные глазки, глубоко сидящие под выступающими вперед бровями.

Доктор Кукор задал Педро Лузу самый бессмысленный вопрос за всю свою долгую, выдающуюся карьеру:

— С вами все в порядке?

— Со мной все прекрасно. А где молодая леди?

Доктор Кукор указал, и Педро Луз повернул кресло и увидел: Принцесса Золотое Солнце стояла позади него. Поверх своей сетки она накинула черную кофту «Майами Хит».

Педро Луз представился и спросил:

— Я ведь видел вас раньше, да?

— Возможно, — ответила Керри, которая тотчас узнала в нем головореза, стрелявшего в ее фургончик, болвана, которого она переехала. Она заметила забинтованный обрубок его ноги и почувствовала некоторую вину. Но это чувство быстро прошло.

— Вы поете очень даже красиво, — сказал Педро Луз, — но вы можете брать три четверти выше. Если вы понимаете, что я имею в виду.

— Спасибо за совет.

— Я знаю доктора, который специализируется на вещах такого рода. Может быть, я смогу устроить вам скидку. — Педро Луз почесал затылок. — Я пытаюсь вспомнить, где же я видел вас раньше. Снимите парик на секундочку, о’кей?

Керри прижала ладони к глазам и заплакала. Это привлекло внимание туристов и других участников представления.

Педро Луз спросил:

— Эй, что случилось?

— Это не парик! — плакала Керри. — Это мои настоящие волосы. — Она повернулась и побежала вниз по лестнице в катакомбы.

— Ну, я извиняюсь, — сказал Педро Луз в никуда.

Он покатил по направлению к офису охраны.

Когда он въехал в складскую комнату, его охватил шок. Кто-то побывал здесь и разрушил все приспособления, придуманные Педро Лузом для ввода наркотиков. Все его трубочки были раскиданы, предварительно каждая трубочка была разрезана на несколько частей, длиной в дюйм. Все неиспользованные пакетики со смесью были распакованы, кресле стояло в луже из раствора глюкозы.

А самое худшее было то, что полдюжины коричневых пузырьков из-под таблеток валялись пустыми на полу.

На стене было послание, написанное коралловой губной помадой. Когда Педро прочел его, дикая ярость и злость охватили его. Он начал ездить по комнате и сбрасывать на пол все, что лежало на полках: фонари, противогазы, сирены, перчатки, коробки с пулями.

Только когда уже ничего не осталось, Педро Луз остановился, чтобы прочесть еще раз. Послание гласило:


«Доброе утро, Дерьмо!

Хочу, чтобы ты узнал, что я вовсе не мертв.

Удачного тебе дня!»


И подпись: «Искренне твой, Джо Уиндер».

Педро Луз издал дикий вопль, и направился в тренажерный зал, где провел следующие два часа и одиночестве, качая пресс и проклиная всех чертей.


30


Каким-то образом Чарльз Челси собрал созидательную энергию, необходимую для творчества. Он написал:

«Легенда гольфа Джейк Харп был ранен во вторник во время церемонии представления нового поля для гольфа Фалькон Трейс и курорта „Загородный клуб“ в Северном Кей Ларго.

Инцидент произошел, когда мистер Харп готовился сделать первый символический удар на новом поле, план которого был сделан самим мистером Харпом. Спортсмен ранен пулей неустановленным человеком в лодке, который в это время охотился на прибрежных чаек.

Мистер Харп находится в серьезном, но не опасном для жизни состоянии, после хирургического вмешательства в больнице Южного Майами.

«Это трагедия для всего мира гольфа, и для профессионалов, и для любителей», — сказал Френсис Х. Кингсбэри, основатель Фалькон Трейс и близкий Друг г-на Харпа.

«Мы молимся, чтобы Джейк выстоял», — добавил Кингсбэри, который также является основателем и директором Волшебного Королевства, популярного тематического парка.

К полудню во вторник полиция еще никого не арестовала, Чарльз Челси, вице-президент по общественным связям компании Фалькон Трейс, получил сведения от некоторых репортеров, которые были свидетелями произошедшего. Их рассказ доказывает то, что мистер Харп был жертвой снайперской атаки.

«Нет причин считать, что это ужасное событие было чем-то, кроме досадного инцидента», — сказал Челси».


Кингсбэри одобрил это пресс-сообщение небрежным жестом руки. Он пил третий стакан мартини и спросил Челси, был ли он когда-нибудь раньше свидетелем того, как ранят человека.

— Ничего не могу вспомнить, сэр.

— Близко, я имею в виду, — сказал Кингсбэри. — Мертвые тела — это одно — автомобильные аварии, инфаркты — я не об этом. Я имею в виду выстрел!

Челси произнес:

— Это произошло так чертовски быстро.

— Да. А ты знаешь, в кого они целились? В меня! Вот в кого. Как тебе это! — Кингсбэри сжал губы и забарабанил костяшками пальцев по столу.

— В вас? — спросил Челси. — Кто будет пытаться убить вас? — он сразу же подумал о Джо Уиндере.

Но Кингсбэри пьяно улыбнулся и начал, запинаясь рассказывать Челси о мафии.

Челси раздельно произнес:

— Вы мне об этом ничего не говорили.

— Конечно, есть многое, о чем я тебе не говорю. Тонны дерьма, о которых я тебе не говорю. Что, я похож на полного идиота?

Смотря, как Френсис Кингсбэри в четвертый раз наливает себе мартини, Челси почувствовал себя так, как будто сам выпил бутылку. «Пришло время подыскать другую работу, эта становится уже не смешной», — промелькнуло у него в голове. Оглядываясь на прошедшие недели, он понял, что уйти надо было еще в тот день, когда украли мышей с синими языками, в тот день, когда он лично еще ни в чем не был замешан.

«Мы все уже не дети, — думал Челси. — Мы потенциальные ответчики».

— Не обижайся, — говорил Кингсбэри, — но ты тут с боку припека. Я говорю тебе только то, что должен сказать.

— Так должно было быть, — безжизненно откликнулся Челси.

— Правильно! — Кингсбэри набросился на мартини так, как будто дико страдал от жажды. — Как бы то ни было, не волнуйся за меня. Я только… ну, давай скажем, принял необходимые меры предосторожности. Можешь быть уверен, черт подери.

— Это благоразумно с вашей стороны.

— Однако, заточи свой карандаш. Я выписал новых животных. Когда они здесь появятся, должно выйти пресс-сообщение. Проследи за этим.

Женщина, называющая себя Рашель Ларк, неоднократно звонила на своем пути из Новой Зеландии. Она говорила, что очень старается, и что Кингсбэри получит удовольствие, когда увидит новые аттракционы для Павильона Редких Животных. «Я надеюсь», — отвечал он ей.

Боясь худшего, Чарльз Челси спросил:

— О каких животных мы говорим?

— Сообразительных, как я приказал. 37 сотен долларов стоят того, чтобы они были сообразительными. Пусть будут кто угодно, — фыркнул Кингсбэри. — Но дело в том, что мы сейчас «пролетаем», Чарли. Нам нужно выстоять.

— Это так.

— Кроме того, нам нужен другой игрок в гольф. В случае, если Джейк умрет.

Челси отпрянул от хладнокровности заявления.

— Это будет выглядеть не слишком красиво, учитывая то, что случилось этим утром. Лучше, если это будет Джейк. Симпатии — это все хорошо и по-дружески, Чарли, но речь идет о несколько большем, чем просто гольф. У нас побережье, которое мы должны продавать. У нас дома. У нас членство в клубах. Может ли Джейк Харп — не пойми меня неправильно — в его сегодняшнем положении быть нам по-настоящему полезным? Я говорю о телевизионной рекламе, крутых программах. Мы даже не знаем, сможет ли Джейк Харп дышать, а не то что поднять эту чертову металлическую клюшку.

В первый раз Френсис Кингсбэри выражался почти что убедительными сентенциями. «Отличный, должно быть, джин», — подумал Челси.

— Я хочу, чтобы ты позвонил Никлаусу, — продолжал Кингсбэри. — Скажи ему, что деньги — не проблема.

— Джек Никлаус, — оцепенело повторил пресс-секретарь.

— Нет, Ирвинг Никлаус. О ком, черт возьми, ты думаешь? А если ты не заполучишь его, попытайся позвонить Палмеру. А если не заполучишь Арни, попытай Тревино. А если и он откажется, обратись к Акуле. И так далее. Чем знаменитее, тем лучше, но сделай это быстро.

Зная, что из этого ничего не выйдет, Челси напомнил Кингсбэри, что уже пытался привлечь самых знаменитых игроков в гольф, когда они только планировали Фалькон Трейс, и они все сказали «нет» И только Джейк Харп согласился.

— Меня не волнует что они говорили раньше, — зарычал Кингсбэри, — позвони им снова. Деньги — не проблема, понял?

— А вы подумали, как это воспринимается людьми?

— Мне нужен знаменитый игрок, Чарли. Я не могу продавать курорт для гольфа, в то время как моя спортивная звезда лежит под кислородной маской Ты не понимаешь? Разве ты не знаешь это чертово общество Флориды?

* * *


Они приехали в аэропорт в полном молчании. Денни Поуг ждал, что Лоу что-то скажет. Что-нибудь в таком духе, что это их вина. И что люди в Куинсе хотят свои денежки обратно.

Немного раньше Бад Шварц отвел своего партнера в сторону и произнес: «Послушай, если они захотят забрать все назад, мы отдадим. Это мафия, а с ней не играют в игры. Но это чертовски важно, чтобы Лоу и его шайка поняли, что мы не предупреждали Кингсбэри. Как, черт возьми, он узнал о выстреле, нас не волнует. Это не мы, и мы должны убедить их в этом, о’кей?» Денни с готовностью согласился. Как и Бад, он не хотел провести остаток своей жизни, наблюдая, как кто-то другой каждое утро заводит машину, которая могла бы быть его. Или ходить, все время высматривая каких-нибудь подозрительных толстых типов, вроде Лоу.

Итак, когда они подошли к стойке «Дельты», Денни пожал Лоу руку и сказал, что они очень сожалеют о случившемся.

— Видит бог, мы никому ничего не говорили.

— Это правда, — подтвердил Бад Шварц.

— Может, кто-то все-таки стукнул, — усмехнулся Лоу. — Не клянитесь.

— Спасибо, — говорил Денни. Он энергично тряс руку Лоу. — Спасибо за… ну, просто спасибо и все.

Лоу кивнул. Его нос и щеки порозовели от палящего солнца. На нем были те же пальто «в елочку» и рубашка, как тогда, когда он прилетел.

Также не было заметно пистолета, но воры знали, что он где-то запрятан.

Лоу сказал:

— Я знаю, вы умираете от желания узнать, что же произошло. Так вот: он нагнулся. Не спрашивайте меня, зачем, но он нагнулся как раз в тот момент, когда я нажал на курок.

— Бад думал, что вы, возможно, перепутали его с Джейком Харпом…

— Я никого не перепутал. Парень нагнулся, вот и все. Иначе он уже был бы мертв, поверьте мне.

Несмотря на свои сомнения в качествах Лоу, Бад не хотел, чтобы он покидал Майами с тяжелым сердцем. Он не хотел, чтобы кто-нибудь, даже непутевый боевик, обижался на него.

— С каждым могло произойти, — обнадеживающе произнес Бад.

В этот момент по радио передали, что посадка на рейс «Дельты» будет производиться у седьмых ворот.

— Парень, который пострадал, — начал Бад, — я слышал, что он держится.

— Да, некий спортсмен по имени Харп, — подхватил Денни. — Положение серьезное, но не безнадежное.

— Пусть выживает, — произнес Лоу. — Это было бы неплохо.

Бад спросил, что будет, когда Лоу возвратится в Куинс.

— Будет заседание наших людей. Подумаем, что делать дальше. Потом у меня будет большая вечеринка по случаю дня рождения жены.

Денни сказал:

— У тебя будут неприятности?

Живот Лоу затрясся от смеха:

— С женой или с ребятами? Спроси, что хуже.

Он поднял свой чемодан и синий зонтик и повернулся к воротам.

Бад помахал:

— Жаль, что все так вышло, — заключил он.

— Какого черта, — ответил Лоу со смехом. — Благодаря этому я отлично покатался на лодке.

* * *


Джо Уиндер и Керри Лейнер встретили полицейского Джима Тайла и все вместе пошли в кафе. Они заказали гамбургеры и коктейли. Уиндер нашел, что атмосфера была более приятной, нежели в ресторане Оушен Риф. Керри спросила Джима, звонил ли он в «Рикерз Айленд».

— Да, я звонил, — ответил полицейский. — Они сказали, что это сумасшествие, но все же обещали посмотреть, если будет что-то необычное.

— Необычное — это едва ли подходит к его описанию.

— В Нью-Йорке думают, что у них там просто рынок психопатов, — продолжал Джим Тайл. — Они не знают Флориды.

Джо Уиндер заметил:

— Не думаю, что он собирается в «Рикерз Айленд». Я думаю, он все еще здесь.

— Я слышал о Харпе, — сказал Джим Тайл, — и мое мнение — это не Губернатор. Держу пари.

— Почему вы так уверены? — спросила Керри.

— Потому, что, во-первых, это не его стиль, а, во-вторых, он бы не промахнулся.

Уиндер произнес:

— Мишенью был мистер Кингсбэри.

— Должно быть, — согласился Джим Тайл. — Кто стал бы тратить хорошую пулю на спортсмена?

Керри выдвинула предположение, что это мог быть какой-нибудь ненормальный фанат. Джо положил свою руку ей на плечо и обнял ее. У него было хорошее настроение после погрома запасов и приспособлений Педро Луза.

Полицейский сказал, что Скинк мог двинуться на север штата. — Этим утром кто-то стрелял в автобус около Орландо. Никто не пострадал. Что-то наталкивает меня на мысль, что это был сами знаете кто. — Он вытащил пластиковую трубочку из своего молочного коктейля и ложечкой стал доставать мороженое. — Восемь очередей в движущийся автобус, и никого даже не оцарапало.

Керри сказала:

— Я прихожу к выводу, что они не поймали стрелявшего.

— Исчез бесследно, — подтвердил полицейский. — Если это он, они никогда не найдут даже отпечатка ноги. Он знает, чем хороша эта земля.

Уиндер заметил, что уж слишком длинный это путь для человека с двумя свежими пистолетными ранами.

Джим Тайл пожал плечами. — Я звонил в Комиссию. Самолет, который наблюдает за пантерами, не принимал его радиосигналы уже несколько дней.

— Ну, тогда он и правда ушел, — произнесла Керри.

— Или прячется в бомбоубежище.

— Джо считает, что мы должны действовать. Он придумал план.

Джим Тайл поднял руку:

— Не говорите мне, пожалуйста. Я не хочу его слышать.

— Вполне законно, — сказал Уиндер, — но мне нужно одно маленькое одолжение.

— Мой ответ — нет.

— Но в нем нет ничего нелегального.

Полицейский краешком бумажной салфетки протер свои солнцезащитные очки. Он молчал.

— Пожалуйста, — попросила Керри, — только послушайте.

— Что вы хотите, чтобы я сделал?

— Выполнили вашу работу, — ответил Джо Уиндер. — Это все.

* * *


Позже, в лодке, взятой напрокат, Джо Уиндер сказал, что ему почти жалко Чарльза Челси. Керри согласилась. Она была за рулем и внимательно вглядывалась вперед в направлении океанского побережья Северного Кей Ларго. Молодой человек по имени Оскар сидел на носу лодки, свесив за борт ноги и попивая пиво.

Керри сказала Джо, что у него странные друзья.

— Оскар думает, что он в долгу передо мной, вот и все. Несколько лет назад я вычеркнул его имя из одной газетной статьи, и это спасло ему жизнь.

Керри выглядела сомневающейся, но ничего не сказала. Ее волосы опять были зачесаны в «конский хвост». На ней были янтарные солнечные очки и серебряный закрытый купальник. Оскар даже не вытаращился на нее, ни единого раза. Он был поглощен обдумыванием дела, а также футбольным матчем, который он пропускал по телевидению. Большую часть четвергов он летал в Белайз, но в это утро возникли небольшие проблемы с таможней, и полет был отменен.

Когда Джо Уиндер позвонил ему на склад, Оскар посчитал за честь протянуть руку помощи.

— Он думает, что я вычеркнул его имя, — шептал Уиндер Керри, — но на самом деле я его не вычеркивал. Просто, когда редактировали, оно не вошло из-за недостатка места.

— О чем была статья?

— О незаконном ввозе оружия.

Оскар повернулся и засигналил, показывая, что они уже достаточно близко. Встав на колени на палубе, он раскрыл матерчатый рюкзак и стал раскладывать отдельные стальные части на замшевой материи.

— Оскар из Колумбии, — объяснил Джо Уиндер, — Они вместе с братом сражались на стороне повстанцев.

— Спасибо за разъяснение, профессор. — Керри намазала переносицу кремом от загара. По ее отношению было видно, что она не до конца принимает план Уиндера.

Она произнесла:

— Что заставляет тебя думать, что Кингсбэри нужно сделать еще одно предупреждение? Я имею в виду, ведь за ним следит мафия, Джо.

— Надо поддерживать давление, в этом вся соль. — Уиндер растянулся на солнышке.

Керри восхитилась быстротой, с какой Оскар справлялся со своей задачей. Она сказала Уиндеру:

— Я забыла, как там у них это называется.

— РДГ. Ракетно-двигательный гранатомет.

— И ты уверен, что никто не пострадает?

— Керри, сейчас время ленча. — Он достал пару цейсовских биноклей и изучал береговую линию до тех пор, пока не нашел сливовый сад, о котором ему говорила Молли Макнамара. Бульдозеров уже было не два, а пять; они стояли полукругом, нацеливаясь для наступления против сливовых деревьев.

— Все на перерыве, — доложил Уиндер. — Даже представители. — На другом конце лодки Оскар собирал гранатомет с хорошо отработанной бесшумностью.

Керри взяла бинокль и попыталась определить место, где было гнездо птиц, о котором упоминала Молли. Она не смогла ничего увидеть, деревья были слишком густыми.

Уиндер стянул с себя футболку и обвязал ее вокруг головы, как повязку. Воздух горячо ударил в его живот; температура воды была довольно высокой, бриза не было.

— Я вижу, ты не слишком одобряешь все это, — обратился Джо к Керри.

— Что меня беспокоит, так это недостаток воображения, Джо. Ты мог бы взрывать бульдозеры всю оставшуюся жизнь.

Слова были неприятны, но это было правдой. Снова взорвать бульдозеры не было слишком умно, разве только громко.

— Извини, — проворчал он, — не было времени придумать что-либо более творческое. Молли сказала, они будут корчевать сливы сегодня, и похоже, так оно и есть.

Оскар подал знак готовности. Лодка подошла достаточно близко, и они могли слышать голоса и обеденную суету строительной команды Фалькон Трейс.

— В какой бульдозер стрелять? — поинтересовался Оскар, поднимая гранатомет к плечу.

— В какой хочешь.

— Джо, подожди! — Керри протянула ему бинокль. — Вот туда посмотри.

Уиндер просиял, когда увидел это. — Похоже они делают раствор для здания клуба.

— Это большая бетономешалка, — заметила Керри.

— Да. Очень большая бетономешалка. — Джо показал ее Оскару. Увидев новую мишень, молодой колумбиец широко улыбнулся и прицелился заново.

Керри тихо сказала:

— Я так понимаю, он уже имел дело с подобными вещами.

— Уверен, что да.

Оскар ругнулся по-испански и нажал курок. Ракета красиво расправилась с целью. Оранжевое пламя взлетело на сорок футов вверх, и теплые серые потоки цемента вылились на строительных рабочих, когда те понеслись к своим машинам.

— Видишь, — заметила Керри. — Маленькое разнообразие всегда приятно.

Джо Уиндер наблюдал за творившимся хаосом и прикидывал, что бы подумал его отец.

— «Мы все — светила», — вспомнились ему слова из послания Скинка.

* * *


Этой ночью Керри выставила его из спальни для того, чтобы прорепетировать свои песни к Юбилею, Сначала он слушал около двери в мечтательном удивлении; ее голос был хрустальным, интимным, успокаивающим. Через некоторое время к нему присоединились Бад Шварц и Денни Поуг, и, казалось, пение Керри смягчило их грубые черты. Денни закрыл глаза и подпевал с закрытым ртом; Бад лег на деревянный пол, закинул руки за голову и смотрел на отблеск света на потолке. Молли даже отперла дверь в прилегающую спальню, так что агент Билл Хоукинс, хоть с кляпом во рту, но мог насладиться прекрасной музыкальной интерлюдией.

В конце концов Джо Уиндер попросил сам у себя извинения и спустился вниз, чтобы позвонить.

Он поговорил с тремя телефонными соблазнительницами прежде, чем его соединили с Ниной.

— Я рада, что это ты, — сказала она. — У меня есть кое-что и я хочу, чтобы ты послушал.

— Честно, я не в настроении…

— Это другое, Джо. У меня на это ушло три ночи.

Что, в самом деле, она могла написать?

— Ну, давай, Нина.

— Готов? — она была возбуждена. Он услышал шуршание бумаги. Потом она вздохнула и начала читать:
		«Твои руки ищут меня в ночи, ищут моего тепла


		Поднимают и поворачивают меня.


		Язык слепой настойчивости,


		Твой язык говорит с моим животом,


		Ресницы порхают по моему соску.


		Это момент неопытных криков и шепотов, когда


		Ничто не важно в вакууме страсти


		Кроме страсти самой…»


Он не был уверен, закончила ли Нина. Это звучало, как заключительный аккорд, но он не был уверен.

— Нина?

— Что ты думаешь?

— Это… пылко.

— Это поэзия. Качественно новая концепция телефонного секса.

— Интересно. — «О боже, она делает на этом карьеру», — подумал он.

— Это возбудило тебя?

— Определенно, — сказал он. — В моих штанах…

— Прекрати, Джо!

— Извиняюсь. На самом деле, это хорошо. — И, может быть, так оно и было. Он почти не разбирался в такого рода поэзии.

— Мне хотелось попробовать что-нибудь новенькое, — продолжала Нина. — Что-нибудь более литературное. Некоторые девушки жаловались, и Мириам, конечно. Ей более привычны старые рассказы.

— Ну, — произнес Уиндер, — в конце концов, читать можно все.

— Мой редактор хочет большего.

— У тебя есть редактор?

— Для работы с синдикатом, Джо. Что ты думаешь о последней части? «Ничто не важно в вакууме страсти, кроме страсти самой».

Он сказал:

— «Бездна» лучше, чем «вакуум».

— Бездна страсти! Ты прав, Джо, это намного лучше.

— Как прошло твое свидание с Голосом?

— Оно было очень приятным. Он очень необычный человек.

— Чем он занимается?

И тут же удар:

— Он занимается маркетингом продукции «Дженерал Моторз».

— Машины? Он продает машины! Вот это необычно!

Нина сказала:

— Я не хочу об этом говорить.

— «Бьюики»? «Понтиаки»? Старые автомобили? Или, возможно, все вместе? — иронизировал Уиндер.

— Он удивительно культурный человек, — ответила Нина. — Образованный человек. И, чтоб ты знал, он продает «Шевроле».

Уиндер чувствовал себя обессиленным. Сперва стихи, теперь это.

— Нина, я хочу у тебя спросить. Его лицо под стать голосу?

— В том, как он выглядит, нет ничего дурного.

— Не продолжай…

— Ты можешь быть такой язвой, — заметила она.

— Ты права. Еще раз извиняюсь.

— Он хочет жениться на мне.

— У него хороший вкус, — сказал Уиндер. — Он был бы полным олухом, если бы не хотел.

Короткая пауза, после которой Нина спросила:

— Это ты стрелял в спортсмена?

— Нет. Но за вопрос тебя не виню.

— Пожалуйста, не убивай никого, Джо. Я знаю твое отношение к этим вопросам, но, пожалуйста, никого не убивай.

— Я попытаюсь.

— Будет лучше прекратить разговор, — произнесла, она. — Я отключаюсь.

— Эй, я плачу деньги.

— Тебе действительно понравилось стихотворение?

— Это было необычно, Нина. Я очень горд.

Он мог бы сказать, что получил удовольствие.

— Будут какие-нибудь еще предложения? — спросила она.

— Ну, в строке про сосок.

— Да. «Ресницы порхают по моему соску».

— Образ очень хороший, — сказал Уиндер, — но звучит так, как будто у тебя только один. Сосок я имею в виду.

— Хмм, — произнесла сказала Нина. — Хорошая мысль.

— А так все просто великолепно.

— Спасибо, Джо, — сказала она. — Спасибо за все.


31


Джо Уиндер держал Керри в своих объятиях и размышлял, почему женщины, которых он любил, были всегда на ступень или две выше него.

— Так что ты планируешь? — спросил он.

Она пошевелилась, но не ответила. Он чувствовал на своей груди ее шелковистую теплую щеку. Когда же он, наконец, научится затыкаться и наслаждаться моментом?

— Керри, я знаю, что ты не спишь.

Ее глаза открылись. Даже в темноте он чувствовал ее прозрачный взгляд.

— Из всех мужчин, с которыми я была, — сказала Керри, — ты единственный, который хочет разговаривать после любви.

— Ты вдохновляешь меня, вот и все.

— Ты в состоянии? — она подняла руку. — У меня были галлюцинации, или мы все же разбомбили эту бетономешалку?

Уиндер произнес:

— Я нервничаю, как черт. Я прокрутил в голове всю сцену.

Она сказала, чтобы он перестал волноваться и заснул.

— Что самое плохое из того, что может случиться? Тюрьма — это одно. Смерть — другое.

Керри перевернулась на живот.

— Чему ты улыбаешься? — спросил Уиндер.

— Все получится. Я верю в тебя.

— Но ты что-то замышляешь.

— Джо, у меня есть единственный шанс.

— Чего?

— Пения. Я имею в виду, настоящего пения. Я тебя не придавила?

— О нет, ты легка, как перышко.

— Ты задница…

Они целовались, как вдруг что-то заставило его отпрянуть назад и сказать:

— Извини, что я втравил тебя в эти неприятности.

— Какие неприятности? И к тому же, то, что ты делаешь — это честно. Даже если это слегка сумасшествие.

— Ты говоришь об уголовных преступлениях?

— Конечно, — отозвалась Керри. — Но твои мотивы абсолютно чисты и неопровержимы. Я буду поддерживать тебя, Джо.

— Не исключено реальное помешательство, — сказал он. — Как подумаю о Кингсбэри и этой чертовой трассе для гольфа, так у меня сразу шумит в голове.

— Какого рода шумы?

— Как гидравлический пресс.

Чувствовалось, что Керри обеспокоена, хотя он не мог ее винить.

— Это еще связано и с моим стариком, — произнес он.

— Не думай об этом так много, Джо.

— Мне бы было легче, если бы Губернатор был здесь. Я бы знал, что не я один ненормальный.

— Я видела сон о нем, — сказала она тихо. — Мне снилось, что он ворвался в тюрьму и убил того человека… как его имя?

— Марк Чэпмэн, — произнес Уиндер. — Марк Дэвид Чэпмэн.

Она услышала печаль в его ответе, глубокую печаль. Но она не помнила всех деталей.

— Джо, мне было только 14, когда это случилось.

— Да, конечно…

— К тому же, у меня никогда не было памяти на имена. Освальд, Сайрон, Хинкли — в этих именах легко запутаться.

— Согласен, — сказал Уиндер.

Керри нежно обвила руками его шею.

— Все будет хорошо. И ты вовсе не сумасшедший. Просто принимаешь близко к сердцу, вот и все.

— Но мы выработали неплохой план, — произнес он.

— Да, Джо, это прекрасный план.

— И если все пройдет хорошо, ты не потеряешь работу.

— Нет, не думаю. Да и не слишком-то это привлекательно — Семинольская танцовщица.

Теперь была его очередь улыбнуться. Он легко поцеловал ее в лоб. — Я тоже буду поддерживать тебя.

— Я знаю, Джо.

* * *


Что касалось Бада Шварца, он предпочитал оказаться лучше в тюрьме, чем в больнице. Практически все умершие, кого он знал — его мама, его брат, его дяди — умерли на больничных койках, Из-за этого Бад не мог подумать, что кто-нибудь может выйти из больницы в лучшем состоянии, чем тогда, когда он в нее попал.

— А как же младенцы? — спросил Денни.

— Младенцы не в счет. — Бад съехал с подоконника. — Больница — последнее место, куда попадает больной человек, — сказал он.

— Ты думаешь, она умрет там?

— Нет. Просто хочу, чтоб и ноги моей там не было.

— Господи, ты равнодушное дерьмо.

Бад был сильно удивлен гневом своего партнера. Почувствовав вину, он смягчился и согласился пойти, но только на несколько минут. Денни казался удовлетворенным. — Давай купим по пути розы.

— Прекрасно. Благородный жест.

— Это будет много значить для нее.

— Денни, — возмущенно заметил Бад, — ведь эта женщина стреляла в нас. А ты толкуешь о цветах.

Молли Макнамара отвезла сама себя в Баптистскую Больницу после того, как почувствовала неострые боли в грудной клетке. Там у нее была отдельная комната с великолепным видом на причал.

Когда Денни увидел ее съежившуюся в постели, он едва смог подавить слезы. Бада тоже покоробил ее вид: она выглядела поразительно бледной и хрупкой. И маленькой. Он никогда не думал о Молли как о маленькой женщине, но именно так она выглядела в больнице: маленькой и сдавленной. Может быть, потому, что все ее славные белые волосы были спрятаны под чепчиком.

— Цветы восхитительны, — произнесла она, поднимая тоненькую пластиковую трубочку, которая подавала дополнительный кислород в ее ноздри.

Денни установил вазу на тумбочку рядом с телефоном. — Розы называются Американская Красавица, — сказал он.

— Это видно.

Бад и Денни стояли по обе стороны кровати. Молли подалась вперед и взяла их за руки.

Она сказала:

— Легкий приступ ангины, вот и все. Через несколько дней я буду как новая.

Денни поинтересовался, заразна ли ангина.

— Дом в полном порядке, — не дожидаясь ответа сообщил он.

Молли спросила:

— Как агент Хоукинс?

— Как всегда.

— Вы его кормите?

— Три раза в день, как вы сказали.

— Настроение у него не улучшилось?

— Трудно сказать, — ответил Бад. — Он особо-то не разговаривает со всеми этими пластырями на лице.

— Я слышала, что ранен игрок в гольф, — произнесла Молли. У мистера Кингсбэри действительно несчастливая полоса, да? — она задала вопрос с легкой улыбкой. Денни опустил глаза на свои ботинки.

Чтобы изменить тему, Бад спросил, есть ли в больнице кафетерий. — Я бы выпил кока-колы.

— Возьми две, — сказал Денни. — И лимонад для Молли.

В лифте Бада не оставлял вид старой женщины, съежившейся в постели. Это все вина Кингсбэри: Молли чувствовала себя неважно с тех пор, как эти ублюдки избили ее. То, что один из них был потом убит бабуином, было только частичным утешением; другой бандит все еще жив. Джо Уиндер сказал, что они за все заплатят — но что знает Уиндер о законе улицы? Господи, он всего лишь журналист. Чертов мечтатель. Бад согласился помочь, но он не мог делать вид, что разделяет оптимизм Уиндера. Как опытный законопреступник, он знал, что плохие люди редко получают то, что заслуживают. Чаще они просто исчезают, даже те задницы, которые бьют стареньких леди.

Бад был настолько поглощен своими мыслями, что вышел не на том этаже и оказался среди возбужденной толпы родственников около окошка сестры. Он не мог поверить в такое большое число новорожденных — это просто потрясло его. Он стал размышлять, почему в мире, где все погрязло в дерьме, так много людей все еще заводят детей? Может, это была причуда? Или, может быть, эти мужчины и женщины не понимали всего смысла деторождения?

«Еще больше жертв, — думал Бад, — это именно то, что нам нужно». Он смотрел на ряды спящих младенцев, абсолютно невинных, и молча думал о.б их будущем. Они вырастут, чтобы иметь автомобили, дома и квартиры, многие из которых в конце концов будут обкрадены такими же, как он сам.

Когда Бад возвратился в комнату Молли, он почувствовал, что прервал что-то личное. Денни, говоривший тихим голосом, замолчал при виде него.

Молли поблагодарила Бада за лимонад.

— Денни хочет тебе кое-что сказать, — сообщила она.

— Да?

— Должна сказать, я просто онемела, услышав это.

— Так давайте же вместе послушаем.

Денни поднял свой стакан и выпятил грудь:

— Я решил отдать свою часть денег Молли.

— Не лично мне, — вставила она. — «Матерям Дикой природы».

— И Спасательному Корпусу Природы!

— Неофициально, конечна, — произнесла Молли.

— Деньги мафии, — объяснил Денни.

Бад не знал, смеяться ему или плакать.

— Двадцать пять тысяч? Ты вот так просто с ними расстанешься?

Молли сияла:

— Ну разве это не очаровательно?

— О, очаровательно, — произнес Бад. — Очаровательно глупо.

Денни уловил сарказм в словах своего партнера и попытался защититься. Он сказал:

— Это только то, что я хотел сделать с самого начала.

— Прекрасно.

Молли сказала:

— Это автоматически делает его пожизненным членом Золотого Списка.

— А также автоматически разоряет его.

— Давай и ты, — предложил-сказал Денни, — это ведь для хорошего дела.

Глаза Бала сузились. — Даже не думай, чтобы просить меня об этом.

— Денни, он прав, — произнесла Молли. — Нечестно давить на друга.

Бад сказал:

— Я хочу начать честный образ жизни. Эти деньги — мое будущее.

Денни закатил глаза и зафыркал:

— Не смеши самого себя. Все, чем мы когда-нибудь будем — это только ворами.

— Наверное, ты поступаешь правильно. Я имею в виду твою трахнутую позицию.

К облегчению Денни, Молли пропустила мимо ушей провокационные прилагательные. Она сказала:

— Бад, я уважаю твое стремление. Правда.

Но Денни продолжал хныкать:

— Ну, можешь ты, наконец, пожертвовать хоть сколько-нибудь?

Некоторое время единственным звуком в комнате было посвистывание* кислородной машины Молли. Наконец, она сказала голосом, скрипучим от усталости:

— Даже маленькая сумма будет ценной.

Бад скрежетал зубами. — Как насчет штуки? Это нормально? — «Боже, он, должно быть, сумасшедший. Тысяча долларов! На что!» — пронеслось в его голове.

Молли улыбнулась с добротой. Денни хлопнул его по плечу.

Бад спросил:

— А почему я не чувствую, как это замечательно?

— Ты почувствуешь, — ответила Молли, — когда-нибудь.


32


Среди людей, нанятых Педро Лузом в качестве офицеров охраны, был Даймонд Дж. Лав. Даймонд было вымышленное имя, а «Дж.» обозначало «Джэзус» [6 - Джэзус — Иисус (Jesus)]. Как происходило с большинством охранников Волшебного Королевства, персональное дело Даймонда Дж. Лава расследовалось с тщательностью, рассчитанной только на то, чтобы установить отсутствие тяжких уголовных преступлений. И заранее было известно, что карьера Даймонда Дж. Лава в области закона сошла с рельсов при неприятных обстоятельствах; другого логического объяснения поступлению в тематический парк в качестве личного охранника не было.

Вначале Даймонд Дж. Лав тревожился, что его шансы получить работу в Волшебном Королевстве не так уж велики. Он знал, что Уолт Дисней и другие развлекательные парки стремятся нанимать определенный, полный энтузиазма, чисто американский тип людей. Даймонд Дж. Лав волновался, потому что во всех отношениях он не подходил под этот имидж, но волноваться ему не стоило. Никто в Волшебном Королевстве не озадачивался тем, чтобы проверять прошлое нанимаемых на работу.

Даймонд Дж. Лав приободрился, оказавшись принятым в службу охраны Волшебного Королевства и окруженным коллегами с подобными же пестрыми биографическими данными. В те длинные дни, когда они не были заняты работой, они садились в кружок и травили байки о старых днях в полиции, кто чем отличился и кто как потом предстал перед судом. Даймонд Дж. Лав любил эти сборища и любил свою работу. По большей части.

Единственное, что беспокоило, был сам босс, наркоман и монстр, легко воспламеняемое настроение которого подсказывало его офицерам, что следует постоянно держать незастегнутой кобуру, так, на всякий случай. Иногда Педро Луз был рассудителен и последователен, в другие же дни он был самым настоящим психом. Известие о том, что он сам отпилил себе ногу только усилило беспокойство команды.

Вот почему Даймонд Дж. Лав не хотел опаздывать на работу в это очень важное утро, и почему он с исключительно злым бесстыдством прореагировал на черного патрульного с мягкими манерами, который притормозил его машину.

— Могу я посмотреть на вашу лицензию? — обратился к нему полицейский.

— Серьезный, дядя Бен!

С этого момента все стало ухудшаться. Полицейского не впечатлил продленный талон Нью-Йоркской полиции, а также он особо заинтересовался номером просроченной лицензии, выданной в Нью-Йорке. Согласно данным компьютера, серийный номер удостоверения соответствовал тем документам, что были похищены восемь месяцев назад на Нью-Смайрна Бич.

— Дерьмо, — выразил свое мнение Даймонд Дж. Лав.

— Пожалуйста, выйдите, из машины, — сказал патрульный. На этом месте Даймонд Дж. Лав сделал попытку сорваться и уехать, но вместо этого почувствовал, что прижат к креслу винтовкой, больно упиравшейся в шею. Патрульный быстро обыскал его и молниеносно надел наручники. Когда же Даймонд Дж. Лав под конвоем полицейского вошел в домик патрулей, он был удивлен, увидев Tarз еще нескольких охранников, которые были точно так же задержаны шоссейным патрулем по пути в Волшебное Королевство. Здесь был Оссикано, бывший детектив из отдела ограблений в Сиэттле; Уильям 3. Эйлес, бывший сотрудник по борьбе с порнографией из Орландо; Нил Бартковски, бывший сержант из полиции Атланты.

— Какого черта мы здесь? — спросил Даймонд Дж. Лав.

— Шлагбаум, — ответил Кано.

г— Шлагбаум из одного человека?

— Я слышал, он по радио просил прислать помощь.

— Но все же, — сказал Даймонд Дж. Лав. — Один парень?

Тут были в основном все силы безопасности Волшебного Королевства, за исключением Педро Луза и одного охранника, ночевавшего в парке.

Джима Тайла впечатлила достоверность разведки Джо Уиндера, особенно, что касалось номеров лицензий машин охранников — информация, полученная Керри Лейнер из «дел» Депортамента по кадрам.

Джима также впечатлило и то, что ни один из охранников не был чист, у всех были проблемы с водительскими лицензиями, продлениями регистрационных номеров или неуплатой дорожных взносов. Кстати, двое из них шепотом предлагали Джиму Тайлу взятки наличными или наркотиками, трое заклеймили его расистскими проклятиями. Все были разоружены и на всех были надеты наручники так быстро и с такой силой, что физическое сопротивление было невозможно.

Когда прибыли люди из Шерифского офиса в Монро Каунти, у них расширились глаза от удивления.

— Джимми, ты все это сделал сам?

— Одного за раз, — ответил патрульный. — Дорожная проверка, вот и все.

— Я знаю некоторых из них.

— Вполне может быть, что вы знакомы.

— У них что-нибудь серьезное?

— Я считаю, что да.

Из конца шеренги послышался крик Даймонда Дж. Лава:

— Эй, ты позволишь этому ниггеру творить черти что?

Джим Тайл не подал вида, что слышал замечание. А прибывший, однако, услышал.

— Черт подери, — сказал он. — В фургоне сломался кондиционер. Только что. А будет такой длинный путь…

— Возможно, будет жарко, как в аду, — произнес Джим Тайл.

— Как в духовке, — подмигнул «заговорщик».

— Черт возьми, — закричал Даймонд Дж. Лав. — Черт возьми вас обоих!

* * *


Телефон в квартире Чарльза Челси затрезвонил в 7.15 утра. Это была бомба, не иначе.

— Этот трахнутый Педро, я не могу его найти! — ну кто это еще мог быть, кроме Френсиса Х. Кингсбэри.

— Вы смотрели в спортзале? — сонно спросил Челси.

— Я смотрел везде, черт возьми. И охранников нет! Я ждал и ждал, наконец послал их и сам поехал на работу. — По телефону было слышно, как он буянит в офисе.

— Охранники не показывались?

— Проснись, ворона! Я один, врубаешься? Ни Педро, ни охранников, никого!

Чарльз Челси сел в кровати и помотал головой, как спаниель. «Неужели я заслужил, чтобы меня обзывали вороной? Это я получил за всю мою лояльность?» — пронеслось в голове.

Кингсбэри продолжал взывать:

— Так где же, во имя всего святого, все? Ты что-нибудь утаиваешь от меня, Чарли?

— Я ни о чем таком не слышал. Разрешите я проверю.

— И быстрей! — он отключился.

Челси поплелся на кухню и включил кофеварку. Меньше, чем через два часа, какой-нибудь удачливый человек вступит в ворота Волшебного Королевства и будет объявлен пятимиллионным посетителем. Официально, в конце концов. Челси был уверен, что какой-нибудь журналист чуточку, а может, и не чуточку приукрасит события. В последние дни офис Челси был завален заявками на аккредитацию от изданий, которые раньше не проявляли интереса в освещении Летнего Фестиваля-Юбилея в Волшебном Королевстве. Челси был не таким наивным, чтобы поверить, что Нью-Йоркская «Дейли Ньюс» очень заинтересовалась секретами театральной постановки; нет, их присутствие объяснялось лишь безудержной жаждой крови. Похищение мышей-полевок, смерть ученого, смерть Орки, почти смерть Джейка Харпа, пылающие бульдозеры, разползшиеся змеи, взорванные бетономешалки — неизбежно сходящиеся в одной точке насилие, нанесение увечий и убийства!

Чарльз Челси понимал, что статьи и передачи, которые скоро будут выходить из Волшебного Королевства, не будут яркими и теплыми. Они будут темными и холодными, зловещими.

И это почти наверняка повлечет за собой негативное воздействие на туризм.

«Ну что же, — думал Челси, — а я все же буду стараться».

Услышав стук в дверь, он подумал, что патологически нетерпеливый Кингсбэри прислал за ним машину.

— Секунду! — крикнул Челси и пошел накинуть рубашку.

Когда он открыл дверь, на него смотрела ничего не выражающая морда Енота, который держал в своей трехпальцевой лапе пистолет. Пистолет был направлен в горло Чарльза Челси.

— Что это? — каркнул пресс-секретарь.

— Хочу узнать, который час, — сказал Джо Уиндер.

* * *


Костюм Енота был потрепанный и душный, но по-прежнему пах волосами и духами Керри, Через прорези для глаз Джо Уиндер имел возможность видеть процессию: Бад Шварц, Денни Поуг и взятый в плен Чарльз Челси, входящие в ворота Волшебного Королевства.

Перед этим Джо Уиндер взял несколько консультаций у Керри относительно того, что должен делать и как себя вести Енот. Несмотря на серьезные обстоятельства, он чувствовал прилив ребяческого восторга, в то время как развлекательный парк готовился к открытию Фестиваля-Юбилея. Снаружи трамвайчики подвозили группы жаждущих туристов — дети прилепились к запертым турникетам; женщины отважно взяли с собой маленьких детей. Цветные воздушные шары украшали каждый фонарный столб, чуть ли не каждое дерево на аллее. Мимы, жонглеры и музыканты стояли на каждом углу. Атмосфера веселого праздника.

— Шоу-бизнес, — сказал Джо Уиндер, — это моя жизнь. — Слова эхом отозвались внутри головы Енота.

В костюме имелись серьезные недостатки (плюс к тому, что не функционировал кондиционер), в частности, был сильно ограничен боковой обзор. Отверстия, расположенные в нескольких дюймах ниже больших пластиковых глаз Енота, были слишком узки. Будь дырки пошире, Уиндер вовремя заметил бы руку, чтобы ускользнуть от нее.

Это была рука знаменитого телевизионного комментатора Уилларда Скотта, и она поставила Джо Уиндера перед камерой, принадлежащей национальной Телерадиовещательной Компании. Денни Поуг, Бад Шварц и Чарльз Челси остановились: Енот был в «Сегодняшнем шоу». Живьем. Уиллард одной рукой обнял за плечи Уиндера, а другой — бабушку из Майами, которая сказала, что ей 107 лет. Старая женщина рассказывала историю, как ехала по железной дороге весь путь до Кей Уэст.

— Сотня и еще семь! — восхитился Денни Поуг.

Чарльз Челси переминался с ноги на ногу. Бад Шварц пристально посмотрел на него. — Что, она врет?

Пресс-секретарь мрачно исповедовался.

— Она — это просто фальшивка. Все организовал я. — Воры уставились на него, как будто он разговаривал на другом языке. Челси понизил голос: — Я должен был это сделать. Уиллард хотел, чтобы был кто-нибудь старше ста лет. Но я не мог найти никого. Девяносто один — было лучшее, что я мог разыскать, — произнеся это, Челси окончательно сник.

Денни Поуг прошептал:

— Так кто же она?

— Местная актриса, — сказал Челси. — 38 лет. Грим замечательный.

— Боже, и этим ты зарабатываешь на жизнь? — Бад повернулся к своему партнеру. — А я думал, что мы — опустившиеся люди.

Уиллард Скотт говорил актрисе:

— Вы здесь, чтобы выиграть главный приз, не так ли, дорогая? Через несколько минут парк откроется и первый счастливый посетитель, вошедший через ворота, будет Посетителем Номер Пять миллионов. Подготовлен новый спортивный автомобиль и всевозможные великолепные призы!

— Я так восхищена, — произнесла актриса.

— Удачи, моя дорогая! — и Уиллард Скотт звучно чмокнул, 107-летнюю бабушку в ухо. После этого он переключился на Джо Уиндера.

И просыпающаяся нация услышала знаменитые слова комментатора:

— А вот этот Енот — один из самых популярных персонажей здесь, в Волшебном Королевстве. Итак, скажите нам ваше имя.

И высоким пищащим голосом Джо Уиндер игриво ответил:

— Привет, Уиллард! Меня зовут Енот!

— Ты, конечно, классный парень, Енот!

На что Уиндер ответствовал:

— Посмотри, кто говорит,, задница.

Улыбка моментально исчезла с лица Уилларда, и его глаза забегали в стороне от камеры в поисках директора. В нескольких футах от него Чарльз Челси ощущал дуло пистолета около своей шеи. Воры, казалось, наслаждались тем, что стояли так близко от гениальной телезвезды.

Молодая женщина в наушниках и спортивном костюме держала текст, написанный для комментатора заранее на листе бумаги, и он храбро стал его произносить:

— Видно, что здесь царит веселый дух праздника, так собирайте семью и приезжайте скорей, — здесь Уиллард сделал паузу. — Кей Ларго, Флорида, наслаждайтесь солнцем! Вы можете поплавать с настоящим дельфином, а ваши дети смогут сфотографироваться с любимыми персонажами из мира животных, такими как Енот.

Джо Уиндер коротко кивнул. Уиллард, казалось, вновь обрел свой веселый тон. Он ткнул во что-то спрятанное под одной из смешных лапок Енота. — Похоже, наш старый добрый друг подготовил сюрприз дяде Уилларду. Я прав?

Уиндер неестественно пропищал:

— Боюсь, что нет, мистер Скотт.

— О, ну давай, не упрямься. Что tu там припрятал?

— Ничего.

— Давай-ка посмотрим, маленький шалун. Конфетка? Игрушка? Что там такое?

И 17 миллионов американцев услышали, как Енот сказал:

— Это пистолет, Уиллард.

Лодыжки у Челси стали резиновыми и он закачался. Бад и Денни сжали его локтями с обеих сторон.

— Я… о… я…, — говорил Уиллард Скотт с нервной усмешкой. — Это даже выглядит как настоящий пистолет.

— Однако он не настоящий, — сказал гигантский Енот.

«Пожалуйста, — думал Бад Шварц, — не по национальному телевидению. Не тогда, когда смотрят маленькие дети».

Но прежде, чем могло случиться что-то ужасное, Уиллард Скотт искусно перевел разговор с оружия на какую-то болтовню о Карибском море. Джо Уиндер смог улизнуть, когда комментатор сделал рекламную паузу. Шагая по Волшебному Королевству, Чарльз Челси и воры слышали вопли позади и пение, раздававшееся из самых глубин круглой головы Енота.

— Ааааххх — ооооо, — пел Джо Уиндер. — Мы флоридские оборотни! Ааааххх — оооо!

В этой области Мухер был матерым экспертом, он шесть лет служил в Американской комиссии по борьбе с наркотиками, пока здорово не погорел на одном дельце в Пуэрто-Рико.

Он нормально относился к пристрастию его нового босса, но категорически отвергал развлекательные наркотики. Стероиды Педро Луза утяжеляли тело, но кокаин размягчал ум.

— Кто курил траву? — спросил он у эльфов дядюшки Элая.

— Осади, Спенс, — сказал Моу.

— Почему это вы, дерьмо несчастное, не наверху? Всем надлежит быть там.

Рот Мухера исказился. — Да, всем вам! — повторил он. — Это же Летний Юбилей!

— Меня не волнует, даже если это второе пришествие Христа, — произнес Джереми. — Мы не участвуем в представлении.

Моу Стриклэнд добавил:

— Это забастовка, Спенс. Ты ничего не можешь сделать.

— Ничего? — одной рукой Мухер схватил старого актера за горло и швырнул его на ряд высоких шкафов. Актеры-эльфы могли только беспомощно вскрикнуть, в то время как мускулистый офицер охраны бил дядюшку Элая по голове снова и снова, пока у него из ушей не стала сочиться кровь.

Стук отдавался в металлическом покрытии и эхом разносился по всему туннелю.

Наконец Спенс Мухер остановился. Он держал Моу Стриклэнда на вытянутых руках в трех футах над землей; актер судорожно вздрагивал.

— Ты не передумал? — спросил Мухер. Веки Моу дрожали, он кивнул.

Голос из глубины туннеля сказал:

— Отпусти его.

Спенс Мухер освободил дядюшку Элая и… увидел перед своим носом громадину. У охранника всего несколько мгновений ушло на то, чтобы полностью оценить картину: серебряная борода, росшая только на одной щеке; пластиковая шляпа от дождя в цветочек, хорошо сидевшая на голове; широкая грудь стянута тугими повязками; красный пластиковый хомут на шее; ряд белых, сверкающих зубов.

«Да, с этим придется повозиться», — подумал Спенс Мухер. Он опоздал с этим выводом примерно на одну секунду. Человек с такой силой ударил его между ног, что вся энергия моментально куда-то улетучилась, он почувствовал, как тепло опускается вниз по ногам, как будто он описался. Когда он попытался что-то сказать, лишь слабое кваканье вырвалось из его рта.

— Время идти бай-бай, — сказала громадина. Спенс Мухер бесчувственно упал.

С топаньем актеры-эльфы бросились к скрюченному Моу Стриклэнду, который был хоть и в сознании, но чувствовал сильную боль. Джереми произнес:

— Это тот парень, о котором мы тебе говорили. Тот, со склада.

Скинк присел и сказал:

— Рад видеть вас, дядюшка Элай. Я думаю, вашим ребятам лучше отнести вас к ветеринару.


33


Чарльз Челси толкнул дверь в офис Френсиса X. Кингсбэри; она была заперта. Он постучал, но ответа не последовало.

— Я знаю, что он там, — сказал Челси.

Денни Поуг сказал:

— Разрешите…

Он использовал маленькую отвертку и с легкостью справился с замком.

— Элементарно, — прокомментировал Бад Шварц.

Изнутри костюма Енота послышалась команда. Остальные стояли позади, когда Денни открыл дверь. Посмотрев внутрь, он сказал:

— Приехали.

Френсис X. Кингсбэри энергично ласкал сам себя, сидя перед телевизором. На экране темный молодой человек совокуплялся с брюнеткой, похожей на испанку.

— Убирайтесь, — закричал Кингсбэри. Он нащупал кнопку на блоке дистанционного управления и выключил видео. Он, казалось, не был удивлен, что Енот целился в него из полуавтоматического пистолета. Уиндер засунул пистолет под одну лапу, пока стягивал с себя голову Енота.

— Так ты жив, — прошипел Кингсбэри. — Я чувствовал это, черт подери.

Бад засмеялся и показал пальцем на Кингсбэри:

— Эта задница носит ботинки для гольфа!

— Для тяги, — предположил Джо Уиндер.

Чарльз Челси смотрел с неприязнью. Денни Поуг бросил на стол папку. — Здесь, — сказал он Кингсбэри, — то, за что ты пытался нас убить.

— Что это?

— Бумаги, которые мы свистнули. Рэмекс, Готти — здесь все.

Кингсбэри был в недоумении. Зачем они возвращают бумаги теперь? Бад прочел в его глазах вопрос и сказал:

— Ты был прав. Это не входит в наш бизнес.

Что было просто чепухой. Настоящая причина возврата была в том, чтобы убедиться, что никто не прочтет их позже. Ни полиция, ни ФБР.

— Я полагаю, вы хотите, чтобы я сказал вам большое спасибо или что-то в этом духе. Хорошо. А теперь убирайтесь, или я позову охрану!

— У вас нет охраны, — проинформировал его Уиндер.

— Чарли?

— Боюсь, что это так, сэр. Я объясню позже.

Бад обратился к своему партнеру:

— Это уже неинтересно. По-моему, нам пора.

— Подожди. — Денни шагнул к Кингсбэри и сказал:

— Избивать старую леди, что же это такое.

— Какого черта тебе надо. — Кингсбэри более или менее сфокусировал взгляд на пистолете Уиндера, поэтому он разговаривал с Денни, не глядя на него. — Этот трахнутый Педро, он вас вышвырнет. Сделает то, что я не могу.

— Она больная старая женщина.

— Что ты от меня хочешь?

— А вот что. — Денни подошел и нанес сокрушительный удар в челюсть Френсису Кингсбэри, и тот свалился на ковер.

Чарльза Челси больше ничего не волновало. Снаружи тысячные толпы входили в Волшебное Королевство. Челси подошел к окну и приоткрыл штору. — Вы знаете, — сказал он. — Наш пятимиллионный посетитель только что прошел через ворота.

Кингсбэри нащупал угол стола и встал на ноги. В этом положении он смог нажать кнопку тревоги, которая зазвонила в комнате охраны.

Бад сказал:

— Мы говорим «до свидания».

— Вы можете остаться, — предложил Джо Уиндер.

— Нет, спасибо, — отказался Денни. — У Молли сегодня днем операция. Мы обещали, что будем в больнице.

— Понимаю, — произнес Уиндер. — Ребята, не хотите что-нибудь взять? — он обвел пистолетом помещение. — Видео? Несколько кассет? Как насчет портативного телефона для машины?

— Телефон, наверное, подойдет, — откликнулся Денни. — Как ты думаешь, Бад? Ты сможешь в дороге позвонить своему мальчишке, вот классно!

— Покатились, — сказал Бад.

Позже, когда они ехали по Кард Саунд Роуд, Бад произнес:

— Прямо где-то здесь все это начиналось, Денни. Мы бросили эту чертову крысу в машину…

— Это была мышь-полевка, — сказал Денни. — Мышь полевка с синим языком. Microtus mango. Это латинское название.

Бад засмеялся:

— Как скажешь. — Не стоило отрицать, что его это впечатлило. Сколько воров знает латынь?

Еще через несколько миль Денни опять поднял тему о портативных телефонах. — Если бы у нас он сейчас был, мы могли бы позвонить в больницу и узнать, как она там.

— Ты знаешь, с этими портативными телефонами такие проблемы… — начал Бад.

— Соединение?

— И соединение тоже, — сказал Бад. — И к тому же их постоянно воруют.

— Да, — ответил его партнер. — Я об этом не подумал.

* * *


Сигнал тревоги застал Педро Луза в складской комнате. Он сидел с закрытыми глазами. Он не хотел видеть света ламп. Надписи на стене. Пустые пакетики. Он думал: «Что же это такое в этот раз? Станозолол, да». Он стащил полдюжины таблеток из ящика Спенса Мухера. Раздолбил их каблуком ботинка и размешал с раствором глюкозы в пакетике.

«Чувствую хорошо. Чувствую просто прекрасно. Пиво, конечно, помогло», — проносилось в его голове.

А потом раздался сигнал от Кингсбэри, прозвучавший, как бормашина. Лучше подняться сейчас. Лучше двинуться.

Педро попытался встать. О, черт! Он забыл о своей ноге, о том, что ее не было!

Он ухватил деревянную доску и встал, опираясь на нее. Повернувшись к зеркалу, Педро заметил, что вся нижняя часть у него голая. Собственный вид шокировал его: ноги были толстые, словно окорока, но пенис не больше, чем земляной орех. Он насильно влез в брюки своей униформы, портупея, один носок, один ботинок.

Время идти работать. Сейчас проходит Летний Фестиваль, да и мистер Кингсбэри — сущая беда.

А чертова дверь не открывается.

Педро не мог, черт возьми, поверить в это. О’кей, кто-то там запер дверь снаружи. Педро плечом уперся в дверь и толкнул ее. Ничего. А теперь он захотел писать.

Через стену он стал кричать и звать кого-либо из охраны. Никакого ответа.

«Где, черт возьми, все?» — думал Педро Луз.

Следующим логическим шагом было использовать свой череп в качестве стенобитного орудия. Поразительная вещь, после нескольких ударов голова совсем не болела. Напрячь шейные мускулы прямо перед ударом, и очень хорошо действует. Бум, бум, бум.

Двери больше нет! Вылетела.

Какое прекрасное чувство снова быть на свободе.

Офис охраны пуст, это мистика. Педро проверил карточки рабочего времени и увидел, что ни один из охранников не отмечен. Снаружи утреннее солнце палило на белом августовском небе, и парк наполнялся посетителями. Перед окном охраны стояла леди средних лет и жаловалась, что кто-то стащил у нее книжку в трамвайчике. Позади нее какой-то парень из Висконсина с рыжими волосами говорил, что он запер свои ключи в наемной машине. А позади него какой-то старый мужчина утверждал, что одна из масок животных ходит по парку с пистолетом.

— Какая именно? — спросил Педро. — Опоссум? Енот? У нас их много.

А старый сказал, что он не знает разницы. Однако, точно уверен, что в его лапе был пистолет.

— Конечно, — ответил Педро, — как скажете. Надо заполнить кое-какие бумаги. Я вернусь через минуту.

Около выбитой двери на полу что-то блестело, он посмотрел. Это была одна из безделушек с костюма Принцессы Золотое Солнце.

Педро никогда бы не подумал, что это сделала она, что она заперла его в складской комнате. Он думал, что это Спенс Мухер или кто-то другой из охраны решил подшутить над ним.

Он разберется с этими ничтожествами позже. А теперь надо было идти в офис Кингсбэри посмотреть, что случилось. На секунду Педро Лузу показалось, что он опять слышит тревогу, но потом он понял, что нет, это был постоянный звон в барабанных перепонках. Только казалось, что он звучал все громче.

* * *


— Первое, — сказал Уиндер. — Кто убил Уилла Кушера?

Френсис X. Кингсбэри слышал доносящиеся с улицы звуки оркестра. Летний Фестиваль-Юбилей был в полном разгаре.

— Этот Кушер, — ответил Кингсбэри, — угрожал, что публично расскажет о мышах-полевках. И я велел этому трахнутому Педро поговорить с парнем. Ты видишь, должно было случиться несчастье — Чарли поддержит меня в этом. Чертова путаница. Что было бы, если бы выяснилось, что мыши были фальшивками. Особенно после того, как этих безмозглых тварей своровали — все бы пришли в замешательство.

Уиндер сказал:

— Так, значит, ответ на вопрос — Педро. Вот кто совершил убийство.

Кингсбэри утер нос платком. — Чертова сенная лихорадка! Что касается меня, я слышал, что Кушер утонул в бассейне Орки. Ясно и просто. Дело закрыто.

— Но каждый из вас знает правду.

— Нет! — запротестовал Челси. — Ей-богу, Уиндер.

— Расскажи мне о мышах-полевках с синими языками, — приказал Джо Уиндер. — Кому пришла в голову эта умная мысль?

Из-за носового платка раздался голос Кингсбэри:

— Я решил, что будет хорошо, если в Волшебном Королевстве будет животное, которое мы могли бы спасти. Как Дисней пытался сделать с темным воробьем, только я думал о пандах. Но пришлось от этой идеи отказаться, потому что здесь слишком жарко, они, возможно, умерли бы на солнце.

Тогда я вспомнил про одного моего старого друга, и спросил у нее, что подвержено опасности исчезновения во Флориде, и она сказала, что все хорошее уже разобрали — пантеры, ламантины и тому подобное. Она сказала, что будет лучше использовать животное, которого ни у кого нет, или о котором даже не слышали. Она сказала, что тогда мы сможем получить правительственную дотацию, что мы и сделали. Двести тысяч!

Челси попытался выглядеть испуганным; он даже издал сдавленный звук. Уиндер нетерпеливо произнес:

— Чарли, это, может быть, будет для тебя шоком, но меня не волнует, что ты знал и чего ты не знал. Для этого дела ты становишься излишним. А теперь покажи мистеру Кингсбэри то, что мы приготовили.

Челси вытащил из внутреннего кармана мятый листок пресс-отдела Волшебного Королевства. Он протянул его через стол Френсису X. Кингсбэри, который отложил в сторону носовой платок и мячик для гольфа, и стал читать.

— Это пресс-сообщение, — сказал Челси.

— Я вижу, что это такое. Дерьмо — вот что это. — Кингсбэри прочел его несколько раз, включая один раз снизу вверх. Он двигал ртом, как осел, жующий морковь.

— Вы должны посчитаться с этим, — посоветовал ему Уиндер, — если хотите избежать тюрьмы.

— О, так это шантаж?

— Нет, сэр, это холодная рука судьбы.

Кингсбэри нервно тер переносицу. — Твой ангел — черт, да, сынок?

— Вы организовали тщательно спланированное научное мошенничество с целью получения прибыли. Искусное и изобретательное, конечно, но все же это уголовное преступление. Двести тысяч — это достаточно, чтобы заинтересовать Прокуратуру.

Кингсбэри в бесплодной попытке оправдаться пожал плечами:

— Это что, конец света?

— Я забыл, — произнес Уиндер, — вы же эксперт по части обвинительных актов. Не так ли, Фрэнки?

Лицо Кингсбэри изменило цвет.

— Фрэнки Кинг, — сказал Уиндер. — Это ваше настоящее имя, если вы не помните.

Кингсбэри вжался в стул. Уиндер повернулся к Чарльзу Челси и произнес:

— Я думаю, у него уже появилось настроение разговаривать.

— Могу я идти?

— Конечно, Чарли. И спасибо за грандиозную работу над пресс-сообщением.

— Да?

— Я имею в виду, оно вышло очень цельным, — сказал Уиндер.

Челси осторожно взглянул на него. — Это сарказм?

— Нет, оно было совершенно. У тебя несомненные способности.

— Спасибо Джо. Я тоже так думаю.

* * *


Спасение Френсиса Кингсбэри на некоторое время было отложено, поскольку у главных ворот Волшебного Королевства вспыхнула тревога. Напряженный, грозящий применением насилия, диспут по поводу распределения призов, в частности, «Ниссана 300-зет».

Форма охранника, вот что задержало Педро Луза. Когда он двигался в направлении офиса Кингсбэри, он был обнаружен и перехвачен клином рассерженных посетителей. Педро Луз пытался настаивать на том, что он ничего не знал ни о каком чертовом соревновании, но посетители были буйны и упорны. Они повели охранника назад к сцене, где маленький круглый турист по имени Росситер только что получил ключи от новой спортивной машины. Вокруг шеи мистера Росситера сверкала лента с надписью: «Наш Пятимиллионный Почетный Гость!» На вопросы ведущего мистер Росситер отвечал, что он приехал в Волшебное Королевство с женой и тещей. Он сказал, что это его всего лишь второй визит во Флориду.

Мистер Росситер отдал ключи от машины жене, которая водрузила свое тело на водительское место и позировала фотографам. Несколько человек в толпе стали свистеть и произносить неодобрительные восклицания. Кто-то бросил стаканчик с мороженым, который угодил в колесо машины.

Это было слишком для натянутых, напитанных гормонами, нервов Педро Луза. Он отнял у ведущего микрофон и произнес:

— Тому, кто еще бросит еду, я переломлю его чертов хребет!

Толпа мгновенно затихла. Педро Луз сказал:

— А теперь кто-нибудь объясните, что здесь происходит.

Сперва никто не решался говорить, зато хорошо был слышен шепот о кровавых ранах на лбу шефа охраны. Наконец мужчина из толпы указал на Росситеров и прокричал:

— Они смошенничали, вот что!

Другой голос:

— Он пересек линию!

Педро Луз произнес:

— Господи, в это невозможно поверить. — Он повернулся к Росситерам: — Это правда? Вы пересекли линию?

— Нет, офицер, — ответил мистер Росситер. — Мы первыми добрались сюда, честно и справедливо.

Миссис Росситер высунула голову из машины и добавила:

— У них просто чувство оставшихся ни с тем проигравших.

Мать миссис Росситер, коренастая женщина в сандалиях и в футболке с изображением Опоссума, сказала, что она никогда не видела за всю свою жизнь таких алчных людей.

Педро Луз не знал, что делать дальше. На мгновение к нему в голову пришла приятная мысль выкинуть Росситеров со сцены и оставить «300-зет» себе. Пусть кто-нибудь попробует отнять у него. Тут появился Чарльз Челси и Педро Луз благодарно передал ему микрофон. Все, что он хотел, было пойти в спортзал и покачать мышцы.

— Леди и джентльмены, — начал Челси, — пожалуйста, успокойтесь. — Он выглядел представительным и уверенным в голубой оксфордской куртке и галстуке цвета красного вина. Он выглядел так, как будто мог найти выход практически из любого положения.

— Я просмотрел кассеты с наших камер, — говорил Челси толпе, — и понравится вам это или нет, но мистер Росситер и его семья были действительно первыми, кто прошел в это утро через турникеты.

— Но он угрожал мне! — пронзительно крикнул подросток из толпы. — Я был первым, но он сказал, что убьет меня!

Женщина средних лет в кепке с надписью. «Орки» крикнула:

— И мне тоже! А я была впереди этого мальчика…

Толпа двинулась к сцене, но Педро Луз вытащил свой револьвер и поднял его вверх. Увидев оружие, туристы затихли и отступили на несколько шагов.

— Спасибо, — сказал Челси Педро Лузу.

— Я почувствовал опасность.

— Вы можете идти. Со мной все будет в порядке.

— Вам нужен пистолет?

— Нет, — ответил Челси, — но лишь потому, что у меня есть свой.

* * *


— Значит, ты против веселья и смеха.

Френсис Кингсбэри произнес это, как обвинительный акт. — Что ты имеешь против маленьких детей? Маленьких котят, которые хорошо проводят время?

Джо Уиндер ответил:

— Ты можешь держать парк, Фрэнки. Парк уже построен. А вот курорт для гольфа…

— О, хо, — сказал Кингсбэри. — Так ты имеешь что-то против гольфа?

— Это сделка. Ты можешь соглашаться, можешь — нет.

— Ты думаешь, ты можешь запугать меня? Черт, в меня стреляли гангстеры. Профессионалы. — Кингсбэри в очередной раз высморкался.

Уиндер пояснил:

— Я надеялся затронуть прагматическую сторону твоей натуры.

— Послушай, я знаю, как проконтролировать ситуацию с людьми с Севера. Я возьму в дело этих итальяшек-ублюдков. Зубони, я имею в виду. Я привлеку их к Фалькон Трейс. Ты будешь удивлен, как быстро они все забудут. Кто старое помянет, тому глаз вон. Ты увидишь, какие мы хорошие друзья, когда я буду использовать их в качестве кровельщиков, укладчиков и водопроводчиков. — Кингсбэри выглядел триумфатором. — Шантаж, эх ты, задница. Сможешь ли ты меня шантажировать тогда?

— Я вижу, ты неправильно понял мое предложение, — сказал Уиндер. — Я не собираюсь идти к мафии. Я собираюсь идти в средства массовой информации.

Кингсбэри опять возился с носом. — Господи, ты меня смешиваешь с грязью. — Он взял телефонную трубку и приказал соединить его с охраной. Джо Уиндер подошел к столу, поднял руку и выстрелил в аппарат, который разлетелся на куски.

Потрясенный Кингсбэри обозревал кучу проводов и обломков. — Чертов лунатик, — произнес он.

Уиндер сел и убрал пистолет в складки костюма.

— Представь, какие будут заголовки, — сказал он. — Представь, что случится, когда газеты выяснят, что в Волшебном Королевстве заправляет мафия. Ты станешь знаменитым, Фрэнки. Ты хочешь, чтобы у тебя взяла интервью Конни Чанг?

— Дай мне сказать, мать твою.

Уиндер нахмурил брови. — Ни заставляй меня больше стрелять в офисное оборудование. Остановись и осмысли факты. Ты добыл банковское финансирование для Фалькон Трейс под фальшивым предлогом, а именно, используя фальшивое имя и дутые кредитные документы. Так же и с разрешением на строительство. Когда ребята из Прокуратуры выяснят, кто ты на самом деле, когда об этом прочтут на первой странице «Уолл Стрит Джорнэл», не только с Фалькон Трейс будет покончено, но и ты можешь готовиться провести остаток своей жизни в тюрьме.

Теперь Френсис X. Кингсбэри внимательно его слушал.

— И последнее, но не менее важное, — сказал Уиндер, — это твое криминальное положение. Если я не ошибаюсь, ты все еще на испытательном сроке после условного освобождения.

— Да, ну так что?

— А то, что испытательный срок четко запрещает общаться с преступниками и другими подозрительными элементами. Однако, изучение вашего отдела охраны показывает, что ты не только общаешься с преступниками, но и окружаешь себя ими.

— Это не Орландо, — ответил Кингсбэри. — Здесь не так просто обзавестись хорошими помощниками. Если бы я был такой же требовательный, как Дисней, на меня бы сейчас никто не работал. Что, может быть, церковные мальчики? Мормоны или кто-нибудь в этом роде? Это Майами, прости Господи, и у меня здесь были серьезные проблемы с наймом работников.

— Все равно, — сказал Джо Уиндер, — ты вышел за рамки предназначенного для тебя праведного образа жизни.

— Что плохого в том, чтобы дать парню еще один шанс? — Кингсбэри на секунду замолчал, потом продолжил: — Я первый, кто понял, черт побери, что Педро — это плохой выбор. Я не знал об этих проклятых наркотиках. — «Где, кстати, он», — думал Кингсбэри.

— Что сделано, то сделано, — произнес Уиндер. — Фрэнки, это твое дело и дело законников. Между нами мальчиками, я не удивлюсь, если они выпроводят тебя в Эглин на шесть-восемь месяцев. Ты ведь играешь в теннис, не так ли?

Надменность исчезла с лица Кингсбэри. — Уиндер, в чем, в конце концов, дело, что тебя так заводит?

— Проблема в том, что ты уничтожаешь прекрасную часть острова для того, чтобы кучка богатых людей имела тепленькое местечко для своих задниц на зиму. Ты не мог выбрать более неподходящего места, Фрэнки, как последний зеленый кусочек островов Кей. Ты бульдозеришь прямо по дикой природе. А на побережье, в этом чудесном океане, остался один-единственный живой коралловый риф во всей Северной Америке. Я думаю, как раз там ты намереваешься устроить туалеты…

— Нет! — перебил Кингсбэри. — У нас сточные воды будут уходить на очень большую глубину.

— Представь, — размышлял Уиндер, — дерьмо миллионеров стекает в наши прозрачные воды.

Кингсбэри покраснел. — Если я отступлюсь от этого дела, так что, это будет главная победа защитников окружающей среды? Ты думаешь, тебе на грудь медаль повесят, или еще какую-нибудь чертову штуку?

Джо Уиндер улыбнулся этой мысли:

— Я не питаю иллюзий, — сказал он. — Одной трассой для гольфа будет меньше, а это уже немало.

— Потери, о господи, будут исчисляться миллионами. Вот чего мне стоит этот проклятый кусочек бумаги.

Кингсбэри был загнан в угол. Он зло уставился на последнее пресс-сообщение Чарльза Челси.

— Тебе этого не понять, — сказал Уиндер, — потому что ты здесь не родился. По сравнению с тем, откуда ты приехал, это место всегда будет выглядеть, как рай. Черт, ты можешь уничтожить последнюю птицу и бабочку, и все равно здесь будет лучше, чем глухой зимой в Толедо.

С глупой усмешкой Кингсбэри произнес:

— Не издевайся.

— Не вкладывай слишком много в освоение этих земель, Фрэнки. Все слишком устали от этих задниц — туристов, приезжающих сюда и засерающих все это.

Вдруг что-то шевельнулось в памяти Кингсбэри, и он сказал:

— Был такой парень по имени Джек Уиндер. Осваивал эти земли еще до того, как я купил побережье. «Уиндер Плэнд Коммьюнитиз» — так называлась компания.

— Это мой отец.

— Что? — потрясенно спросил Кингсбэри.

— Джек Уиндер — мой отец.

— Так какого черта ты делаешь? Кусаешь вскормившую тебя руку — вот как бы я это назвал. Обесчещиваешь семейное имя.

— Думай, как хочешь.

Кингсбэри презрительно усмехнулся:

— Я все время это слышу: «У каждого свой кусок солнца». Эгоист — вот кто ты.

— Может быть, и так, — сказал Уиндер. — Но я опять хочу рыбачить на этом берегу. А следующей весной хочу увидеть перелетных птиц.

Френсис Кингсбэри драматично выпрямился на стуле. Он стал говорить, помогая себе глазами и руками:

— Люди приезжают в Волшебное Королевство, они могут поиграть и в гольф, если захотят. Мамочки ведут своих деток в парк, а папочки идут гонять мячик по полю. Так что?

Уиндер ничего не сказал. Кингсбэри продолжил:

— Что такого плохого, черт возьми, в этой картине? Честное слово, я не вижу в этом криминала. То же самое сделал и Дисней. Это то, что каждый делает с землей. Это Флорида, ради Бога.

— Но все не так, как должно быть, Фрэнки.

— Ну, тогда ты просто живешь в том, что называют миром грез. Это не сказочная страна, сынок, и здесь нет волшебника, чтобы делать, что-то заново. Здесь дороги не из желтого кирпича, они серые. Ясно и просто. Вопрос исчерпан.

Но Джо Уиндер не передумал — Я надеюсь, в бумагах твое имя указано правильно? — спросил он.

Перед Кингсбэри промелькнули заголовки на первых страницах газет, многомиллионный судебный иск, прекрасно охраняемые тюрьмы. — Ну, хорошо, — сказал он Уиндеру, — давай поговорим.

— Ты знаешь мое предложение. Обнародуй пресс-сообщение. Ты закрываешь Фалькон Трейс по благороднейшей из причин, и ты герой, Фрэнки. Разве ты не этого хотел?

— Я бы лучше продал побережье частями с аукциона.

В этот момент дверь распахнулась, и на пороге возник Педро Луз. Он целился из большого пистолета в Джо Уиндера и неприлично ругался.

— Хорошо, что ты наконец появился, — заметил Кингсбэри. Его глаза горели смесью ярости и облегчения. — Убери эту задницу с глаз моих долой.

— Брось пушку, — приказал Педро Луз Уиндеру. — И надень свою чертову голову.

Уиндер сделал, как велел Луз. Влезая в голову, он чувствовал себя нескладным и беспомощным, ему не хватало воздуха.

Кингсбэри произнес:

— Он не покинет парк живым, ты меня понял?

— Нет проблем, — откликнулся Педро Луз.

— Нет проблем, — передразнил Кингсбэри. — Нет проблем, задница. Это мистер Замечательный Телохранитель, да? Мистер Молниеносный?

На мгновение Педро Луз почувствовал непреодолимое желание направить пистолет в Френсиса X. Кингсбэри; однако что-то сказало ему, что это будет лишь малая доля того удовлетворения, которое он получит, стреляя в Джо Уиндера. «Может быть, в другой раз, — решил он. — После зарплаты».

Глухой голос внутри головы Енота сказал:

— Это большая ошибка, Фрэнки.

Кингсбэри засмеялся и опять стал высмаркиваться. — Педро, это твой последний шанс, мать твою. Я надеюсь, у тебя еще осталось достаточно извилин в мозгах, чтобы сделать это простое дельце.

— Нет проблем. — Луз яростно толкнул Джо Уиндера к двери.

— Эй, Педро.

— Что, мистер Кингсбэри?

— Этот костюм зверя стоит шестьсот долларов. Постарайся его не повредить.


34


Керри Лейнер репетировала песню перед зеркалом, пока одевалась к празднику. Позади нее открылась дверь, и она увидела что-то оранжевое.

— Эй! А мы думали, ты двинулся в Нью-Йорк.

— Я серьезно решил. — Скинк ногой закрыл дверь.

— Ваш друг офицер Тайл рассказал про Орландо. Кто-то стрелял в туристический автобус, он думал, что это, должно быть, вы.

— Еще одна имитация, вот и все. А где твой приятель?

Керри описала план Уиндера относительно Френсиса Кингсбэри. — Джо все предусмотрел, — добавила она.

Скинк помотал головой:

— Это никогда не сработает.

— А где вы были, однако?

— Здесь, в подземелье, вдалеке от всех радиоволн. Я хотел отдохнуть от этого чертова самолета.

Керри придвинулась ближе к зеркалу и стала накладывать грим.

— А зачем газовые баллоны? — спросила она.

Скинк держал по одному в каждой руке. — Давай будем считать, что ты этого не видела, — сказал он. — Я только хотел удостовериться, что ты сможешь вовремя выбраться из парка.

— Когда?

— Когда угодно.

— А что с Джо?

— Я думаю, он попал в беду, — сказал Скинк. — Я должен сделать одну работку, а потом проверю окрестности.

— Не беспокойтесь, Педро заперт в складской комнате.

— Как? Кем?

Когда Керри рассказала ему, Скинк нахмурил брови.

— Полагаю, мне лучше пойти.

Она попросила:

— Помогите мне застегнуться, пожалуйста. Вот тут наверху маленький крючок.

— Когда у тебя начало? — спросил он.

— Через полчаса.

— Платье очень милое, — добавил он, отступая назад.

— Спасибо. Пожелайте мне удачи.

— Все будет прекрасно.

Керри отвернулась от зеркала. — Мне подождать Джо?

— Конечно, — сказал Скинк, — но не слишком долго.

* * *


Когда они пришли в комнату охраны, Педро Луз приказал Джо Уиндеру снять костюм Енота и аккуратно повесить его в шкаф для униформы. Потом Педро Луз затолкал Уиндера в складскую комнату, уложил на пол и ударил семь или восемь раз костылем — Уиндер потерял счет. Когда Педро Луз наконец остановился, он тяжело дышал и лицо его исказилось. Наблюдая из неудобной позиции с пола, Джо Уиндер увидел, как Педро Луз проглотил две полные горсти маленьких оранжевых таблеток. Уиндер понял, что это мускульные релаксанты.

— Я могу убить тебя голыми руками, — сообщил Педро Луз.

Уиндер сел, сжимая свою грудь, чтобы куски сломанных ребер не распались, как сухие ветки. Он не мог понять, зачем Педро Луз держал в складской комнате зеркало в полный рост.

— Дождь пошел, — произнес Педро Луз.

— И поэтому мы ждем?

— Да, как только он кончится, я тебя выволоку отсюда и убью.

Педро Луз стащил с себя рубашку и начал работать с парой тяжелых гирь, он не мог оторвать глаз от своих мощных бицепсов. Монотонность дыхания и упражнений Педро Луза усыпили Джо Уиндера. Когда много позже он проснулся, все еще лежа на полу, то увидел, что Педро Луз надел свежую униформу.

— Скоро начинается парад, — сказал он. — Все в парке пойдут на него смотреть — и тогда-то ты вломишься в кассу и ограбишь ее.

— А ты собираешься втравить меня в дело, а потом убить.

— Да, — хрипел Педро Луз, — в спину.

— Мокренько что-то. У полицейских будет много вопросов.

— Я их продумываю. — Его голова откинулась, и он закрыл глаза. Джо Уиндер прыгнул к двери и молниеносно открыл ее. Педро Луз навалился на него, как бешеный медведь, схватил за основание шеи и отбросил на полки.

— И это одной рукой, — похвастался Педро Луз. — Сколько ты весишь?

Уиндер со вздохом ответил:

— Сто семьдесят пять фунтов.

— Легкий, как перышко. Нет проблем.

— Я хочу еще раз поговорить с твоим боссом.

— Нет. — Педро Луз оттащил Уиндера от ряда своих пузырьков и посадил в пустой угол. Он сказал: — Помни, у меня твой пистолет, и это мое оправдание. История такая: мне пришлось стрелять в тебя из-за пистолета.

Уиндер кивнул.

— Я так понимаю, свидетелей не будет.

— Конечно, нет. Они все будут на параде.

— А как же дождь, Педро? Что если парад не состоится.

— Это август, задница. Дожди не идут долго. — Он приоткрыл дверь. — Видишь, он уже кончается. Только накрапывает. — Он схватил Джо Уиндера за плечо. — Идем, щеголь.

Но Уиндер едва мог идти от боли. Снаружи, под низким мутным небом, туристы восторженно валили к озеру в центре парка, где начинал играть оркестр. Педро Луз тащил Уиндера навстречу веселящимся ребятишкам и их взволнованным родителям под зонтиками. Касса была на другом конце парка, длинный путь, и Джо Уиндер решил использовать время, чтобы разработать план побега. Однако вместо каких-то дельных мыслей, он заметил, например, как много среди туристов Волшебного Королевства патологически толстых людей. Было ли это отделение общества инвалидов? Или же толстые путешествовали во Флориду чаще, чем худые? Три раза Уиндер замедлял ход и три раза Педро Луз бил его по ногам костылем. Никто не остановился, чтобы вмешаться; скорее всего они думали, что Уиндер был воришка или какой-нибудь другой бедолага, заловленный охраной.

Тем временем толпа схлынула, а дождь прекратился. Двое мужчин были одни, когда пересекали пешеходную дорожку, ведущую к дельфину. Джо Уиндер услышал взрыв аплодисментов по всему парку — над Волшебным Королевством вспыхнул фейерверк. Представление началось!

Уиндер думал о Керри и надеялся, что интуиция не позволит ей увидеть его. Он почувствовал, как костыль Педро Луза уперся между его лопаток. — Стой, — приказал охранник.

В конце дорожки впереди них появилась фигура. Это был высокий человек, который нес два красных баллона.

— А теперь что? — довольно глупо спросил Педро Луз.

Сердце Джо Уиндера бешено забилось. Скинк не видел их. Он поставил газовые баллоны на платформу моторной тележки. Взбежал вверх по ступеням, исчез за дверью без таблички около Павильона Редких Животных и быстро вышел оттуда еще с двумя баллонами газа.

— Катакомбы, — сказал Педро Луз в основном для себя.

Джо Уиндер повернулся и попросил его не делать ничего безумного.

Когда они увидели, как Скинк ставит вторую пару баллонов на тележку, Уиндер осознал собственную ошибку: он изо всех сил пытался быть благоразумным, цивилизованным и, возможно, даже умным. И эти усилия были впустую потрачены на Френсиса X. Кингсбэри. Идея Скинка была намного плодотворней.

Педро Луз прицелился из своего пистолета и крикнул:

— Оставайся на месте!

Скинк остановился на верхней ступени. Педро Луз приказал ему поднять руки, но Скинк будто не слышал.

— Я тебя не знаю? — спросил Скинк, подходя ближе.

Педро Лузу было трудно смотреть прямо на бородатого незнакомца, потому что один его глаз казался чем-то затянутым. Когда Скинк приблизился, то не подал вида, что узнал Джо Уиндера.

— Привет, джентльмены, — сказал он. Он изучал короткую ногу Педро Луза. — Сынок, ты теряешь больше деталей, чем «Форд Пинто».

Разволновавшись, Педро Луз прибегнул к стандартному вопросу полицейских:

— Разрешите взглянуть на ваше удостоверение.

Скинк полез в свой оранжевый плащ и вытащил оттуда маленькую кухонную баночку. Он протянул ее охраннику и произнес:

— Я думаю, это принадлежит тебе.

Педро Луз почувствовал, что в голове у него помутилось. На дне баночки, плавая в рассоле, лежал кусок его указательного пальца правой руки.

— Одна старушка его откусила, — напомнил ему Скинк, — когда вы ее избивали.

«Прекрасно, — думал Джо Уиндер. — Мы оба умрем долгой страшной смертью».

Педро Луз сипло спросил:

— Что ты за черт?

Скинк указал на грязные бинты вокруг своей груди:

— Я тот, в кого ты стрелял у фургона!

Все трое подпрыгнули, так как над парком взорвалась римская свеча. Оркестр играл тему «2001: Космическая Одиссея». Она звучала угрожающе.

Дикки — дельфин два раза перевернулся в своем бассейне и выпустил фонтан воды из дырочки на голове. Несколько капель упали на рукоятку пистолета Педро Луза, и он нервно вытер его о перед своих брюк. Извилины его мозга начинали затормаживать свое функционирование, информация воспринималась с трудом: наркотики, палец в банке, одноглазый верзила с газовыми баллонами, фейерверки, ужасная музыка. Кажется, пора убивать этих жалких ублюдков и идти в спортзал.

— Кто первый? — спросил он. — Кто хочет быть первым?

Джо Уиндер не заметил, чтобы Скинк проявлял особое беспокойство, и поэтому решил кое-что взять на себя. Он толкнул Педро локтем что было силы в солнечное сплетение и даже несколько удивился, увидев, как этот культурист валится с ног. Уиндер по-идиотски вскочил на него, чтобы довершить свою работу. Удары Уиндера осложнялись болью в грудной клетке и хотя Педро Луз давился, истекая слюной, и плавно ловил ртом воздух, ему было относительно легко обхватить мертвой хваткой все сто семьдесят пять фунтов Джо Уиндера и выпустить из него дыхание. Последнее, что услышал Уиндер перед тем, как потерял сознание, был всплеск в бассейне. Он чертовски надеялся, что это был пистолет.

* * *


Морские биологи ведут дебаты о существовании интеллекта у атлантического косого дельфина, но общепринято то, что эти грациозные млекопитающие очень умны; они способны общаться, используя тонкую подводную акустику; иногда они проявляют эмоции, такие как горе и радость. Отмечая, что мозг дельфина пропорционально больше и более развит, чем мозг человека, некоторые специалисты полагают, что этим животным доступна высшая познавательная сфера, которую мы просто не можем постигнуть.

Более скептический взгляд (тот, которого поддерживался и Джо Уиндер) сводится к тому, что дельфины не такие уж умные. Иначе, почему же они позволяют так легко себя изловить, подчинить, тренировать и выставлять на всеобщее обозрение? Уиндеру казалось, что прыганье через обруч за горсть сардин не свидетельствует о высоком интеллекте. За конфетку или шоколадку обыкновенный французский пудель сделает то же самое.

Однако безусловно верно то, что пойманные дельфины представляют собой различные и сложные индивидуальности. Некоторые из них общительны и их легко приручить, в то время как другие держатся на расстоянии и воинственны; некоторые счастливы исполнять трюки для развлечения туристов, в то время как другие злятся. И поскольку каждый дельфин настолько чувствителен и уникален, тренеры должны быть очень осторожны, выбирая животных для коммерческих аквариумных шоу.

Что касалось прыганья через всевозможные кольца, дельфин Дикки был, можно сказать, подходящим, если не эффектным. То же относилось и к его «хождению» на хвосте, к его сальто назад и к мастерству владения надувным мячом. В то время, как большинство зрителей думали, что он очень милый и умный, опытные тренеры могли заметить, что он всего лишь выполнял заученные движения. С того самого момента, как Дикки заменил обманувшего надежды Орки, он ждал приближения каждого представления с одинаковым угрюмым безразличием. Такое же отношение было у него и тогда, когда кто-нибудь из людей появлялся около бассейна: Дикки соблюдал дистанцию.

Исключение было, конечно, тогда, когда Дикки впадал в одно из своих «настроений». Тогда он проказничал, тыкался носом и энергично терся о пловца, который неизменно неправильно принимал эти жесты за искреннюю привязанность и любовь. Исследователи дельфинов зафиксировали их сексуальный интерес к человеческим существам обоих полов, но они не могли сойтись во взглядах относительно реальных желаний животного в таких обстоятельствах. Если дельфины действительно приближаются к людям по уровню интеллекта, то они, конечно, не ошибаются, принимая одетую в бикини секретаршу за особь их вида. Эта мысль выдвигала еще более интригующую гипотезу: пойманные животные делают попытки этих возмутительных любовных связей из вредности, или, возможно, даже из мести. Правда была глубоко запрятана в большом и сложном дельфиньем мозгу, но феномен широко наблюдался.

В тот праздничный день дельфин Дикки находился в состоянии сильного возбуждения. Он делал круги в темном китовом бассейне Волшебного Королевства. Возможно, это было влияние близких фейерверков, которые нарушили покой умного создания, а возможно, это стало следствием долгого и одинокого заключения. Если дрессированные морские котики и пеликаны могли удовлетвориться одиночеством, то Дикки предпочел бы иметь женское общество. И у него была бы подруга, если бы Френсис X. Кингсбэри не был таким жмотом. Но как бы то ни было, одинокий дельфин зорко наблюдал за суетой, царившей около его бассейна.

После первого всплеска Дикки быстро нырнул, сопровождая маленький стальной предмет ко дну. Он никогда не возвращал предметы, если не получал за свои усилия награды, к тому же сетки с рыбой уволокли уже несколько часов назад. Поэтому дельфин не обратил внимание на пистолет Педро Луза, а медленно всплыл на поверхность и стал ждать.

Второй всплеск был совсем другим.

* * *


Педро Луз был потрясен силой одноглазого человека. У него был удар огромной силы плюс быстрота. Каждый раз, когда Педро Луз промазывал, бородатый незнакомец бил его два или три раза подряд. Становилось невероятно больно.

Потеряв свой собственный пистолет, Педро Луз попытался достать пистолет Уиндера из кармана брюк. Каждая попытка сделать это сопровождалась новой серией ударов одноглазого, и Педро Лузу пришлось отказаться от своего плана. Педро Луз никак не мог дотянуться до ошейника незнакомца — ошейника для животных! — и стиснуть его. Охранник предпочитал задушить его, чем боксировать, и он был уверен, что сможет закончить битву, (а также и жизнь этого верзилы) железными объятиями своих рук. И в этот момент кто-то схватил Педро сзади за волосы и дернул его голову с такой силой, что шея издала звук хлопушки. Следующая вещь, которую он осознал, была, что брюк и трусов на нем не было, а он мечется в теплой воде. Над ним стояли, перегнувшись через перила, Джо Уиндер и незнакомец.

Плавание — такое дело, которое зависит больше от техники, чем от мускулов, а Педро Луз был пловец ужасный. Мешала боль в том месте, где была перепилена нога. Когда массивный дельфин прокатился возле него в темноте, Педро Луз ругнулся и зло плеснул по воде руками. Он не боялся этой глупой рыбы: возможно, он был обманут дружеской улыбкой дельфина. Так или иначе, Педро Луз энергично двигал руками и ногами, не обращая внимания на дельфина, с ложным убеждением, что он может его безнаказанно ударить. Затуманенные наркотиками мозги Педро Луза не могли отметить тот факт, что дельфин Дикки был более гармоничным созданием, чем сам Педро, и к тому же, примерно на 500 фунтов тяжелее. Когда животное легко и игриво толкнуло его своей мордой, Педро Луз протянул руку и сильно ударил Дикки по его шелковистому серому боку.

— Будь осторожен, — посоветовал ему Джо Уиндер с мостика, но Педро Луз не обратил внимания. Чертова рыба не уйдет! Действуя своими грудными плавниками почти как руками, Дикки держал Педро Луза крепкой хваткой, мягко, но в то же время настойчиво.

Отпуская проклятия, он резко ударил ногой дельфина и бросился удирать. Добравшись с горем пополам до стены бассейна, он увидел, как что-то длинное и гладкое поднимается под ним. Рыба нашла подмышку Педро Луза и яростно его перевернула. Он попытался зацепиться, но дельфин снова потянул его вниз. Педро Луз опять хотел выплыть и удержаться, но в этот раз дельфин Дикки стал озорно щипаться: маленькие зубы, словно иголочки, мучили шею Педро Луза, его плечи, его голые бедра. Потом дельфин томно перевернулся на бок и издал мягкий свист. Педро Луз пытался не испугаться, но он не мог понять, что животное пытается сказать, или сделать. Соленая вода заливалась ему в глаза и в горло, а обрубок ноги был будто в огне.

Педро Луз снова ощутил прохладное скольжение рыбы под руками: дельфин мало-помалу увлекал его к самой глубокой части бассейна. Охранник попытался освободиться, но это ему не удалось. Что-то еще его толкало — внушительных размеров выпуклость, не оставлявшая сомнений в истинной цели дельфина Дикки.

Педро Луз был охвачен благоговейным страхом. Длинная бледная штука неясно вырисовывалась в серой воде. Она дотронулась до него — фактически, зацепилась за его ягодицы. Этот толчок заставил Педро Луза выкрикнуть незнакомое ему: «Помогите!»

Наблюдая события, творившиеся в бассейне, Скинг согласился, что это была экстраординарная сцена.

— Я говорил тебе, — сказал Джо Уиндер. — Это одно из чудес Природы.

Педро Луз стал надрывно вскрикивать. Никакие режимы силовых тренировок и фармацевтический допинг не могли подготовить его, да и любого смертного мужчину — к решительному сексуальному наступлению здорового дельфина. Педро Луз никогда, не чувствовал такой беспомощности, никогда не был так обессилен и неадекватен. Доведенный до отчаяния, он стукнул кулаком этого огромного дельфина, но заслужил лишь хороший шлепок хвостового плавника Дикки.

Перегнувшись через перила, Джо Уиндер предложил Педро Лузу еще один совет:

— Ты только не борись с ним, просто плавай.

Но Педро Луз уже понял бесполезность сопротивления. Он оказался — первый раз в своей жизни — полностью бессилен. Когда он вновь был втолкнут под воду, страх уступил место жалкому унижению: Педро Луз был затрахан до смерти чертовой рыбой.


35


Нина спросила, откуда он звонит.

— Из офиса Чарли, — сказал Уиндер. — Я вот что собираюсь сделать: я не повешу трубку всю ночь. Таким образом ты сможешь работать над своими стихами и одновременно зарабатывать деньги.

— Джо, это будет стоить ему целое состояние. Четыре бакса в минуту.

— Я знаю расценки, Нина. Не беспокойся об этом.

— Ты готов послушать последнее?

— Только одну строфу. Времени не хватает.

— Вот это, — сказала она и начала читать:
		Ты наводнил меня страстями,


		Сильными и томительными.


		Ты снова влечешь меня вниз,


		Укачиваешь, задыхаясь. Слепо кусая.


		Горячая, в твоем приливе крови,


		Я мечтаю о большем.


— О-о, — произнес Уиндер. Очевидно, что отношения Нины и этого торговца машинами сдвинулись с места.

— Тебе, правда, понравилось? Или ты опять ко мне снисходителен?

— Нина, ты вступила на новую почву.

— Знаешь, что хочет этот идиот в телефонном синдикате? Шуточные стихотворения! Сексуальные шуточные стихи, типа как в «Плэйбое». Это его представление об эротической поэзии!

— Оставайся верной своему перу, — посоветовал Уиндер.

— Конечно.

— Причина моего звонка — сказать тебе «до свидания».

— Так значит сегодня… — протянула она, — Я увижу тебя в «Новостях»?

— Надеюсь, что нет. — Он подумал: «какого черта». — Я встретил женщину, — произнес он.

— Я очень счастлива за тебя.

— О, Нина, ни говори так.

— Я счастлива. Я думаю, это великолепно.

— Боже всемогущий, неужели, в конце концов, ты ни капельки не ревнуешь?

— Правда, нет.

«О господи, а она чертовка», — пронеслось у него в голове.

— Ну, тогда наври мне, — сказал Уиндер. — Имей жалость к моей судьбе лунатика и наври мне. Скажи, что ты с ума сходишь от ревности.

— Ты выиграл, Джо. Угадал.

— Это хихиканье-то, что я слышу?

— Нет! — сказала Нина. Хихиканье перешло в громкий хохот. — Я умираю. Я могу выпрыгнуть из окна. Я так чертовски ревнива. Кто она? Кто эта бродяга?

Теперь Уиндер тоже засмеялся.

— Я лучше пойду, — произнес он, — пока я не сказал чего-нибудь благоразумного.

— Позвони мне, Джо. Что бы ни случилось, но твои телефонные звонки я люблю.

— Я знаю номер наизусть, — откликнулся он. — Я и каждый извращенец на Золотом Побережье.

— Иди ты к черту, — поддразнила его Нина. — И будь осторожен, черт возьми.

Он сказал «до свидания» и положил трубку на стол Чарльза Челси.

* * *


Скинк сказал:

— Это отличные места.

— Они должны быть такими. — Джо Уиндер прикинул, что Френсис X. Кингсбэри может появиться в любой момент; это была его частная зрительская ложа, где, ко всему прочему, стояли кожаные кресла, кондиционер, видеомониторы и бар-холодильник. Удобное место для обозрения народного шествия.

— Что ты будешь делать, когда он здесь появится? — спросил Скинк.

— Я еще не решил. Может быть, он отправится поплавать с новым другом Педро.

Трибуна была забита, а вдоль главной аллеи по обеим сторонам в пять рядов стояли жаждущие зрители. Каждая платформа карнавального шествия была специально убрана и разукрашена. Каких только сказочных героев здесь не было!

Скинк сказал:

— Никогда не думал, что раскол общества играл такую важную роль в истории Флориды!

Джо Уиндер ответил ему:

— Ты еще не видел переселенцев, танцующих брейк-данс!

* * *


Керри Лейнер дала кассету с новой музыкой шоферу и заняла свое место на последней платформе. Тут появилась менеджер и спросила, почему это она не надела индейский костюм.

— Это не индейский костюм, — сказала Керри, — если, конечно, у семинолов не было проституток.

Менеджер, женщина средних лет с искусственно высветленными волосами и с рядами золотых цепочек, проинформировала Керри, что длинная тога не годится для юбилейного парада.

— Зато это идеально подходит к тому, о чем я пою, — ответила Керри.

— И что же это будет?

— Ничего из привычного вам репертуара. — Она прилаживала микрофон, который был прикреплен к горловине ее платья.

Менеджер разозлилась. — Так наши песни недостаточно хороши для вас?

— Уходите, — попросила Керри.

— А где же наш лев?

— Лев разочек пропустит.

— Нет, дорогая, — сказала менеджер, грозя пальцем. — Тысячи людей ждут, чтобы Принцесса Золотое Солнце проехалась на диком льве.

— Лев болен. А теперь исчезните.

— В конце концов, наденьте парик. У семинолов не было блондинок. Для достоверности вы должны надеть парик, черт возьми!

— Мечтать не вредно, — легкомысленно ответила Керри. И платформа покатилась.

* * *


Сперва сержант Марк Дайрсон подумал, что телеметрия опять что-то наврала. Как могла пантера вернуться на остров? Никаких сигналов не было днями, когда внезапно они появились, «бип-бип-бип». Номер 17. Подлый ублюдок, опять он!

Сержант Дайрсон попросил пилота держаться ниже облаков, пока он не получит более четкого сигнала передатчика. Зеленоватая темнота океана внезапно сменилась сверкающим коридором огней — Волшебное Королевство. Самолет сделал вираж над взлетающим фейерверком.

— Черт, — сказал полицейский. Он внимательно прислушивался к радиоприемнику. — Этого не может быть. Еще раз пролетим над этим местом.

Но телеметрические сигналы на втором вираже повторились, так же было и в третий раз, и в четвертый. Сержант Дайрсон выглянул в окно и подумал: он здесь внизу, он в этом чертовом парке!

Сержант велел пилоту вызвать Нэйплс.

— Мне нужна небольшая поддержка, — произнес он, — и еще парень с собакой.

— Мне сказать, за какой пантерой мы охотимся?

— Нет, не надо, — ответил сержант Дайрсон. Люди в Комиссии уже устали слушать о Номере 17. — Скажи им, что мы обнаружили пантеру, попавшую в беду. Вот все, что тебе нужно сказать.

Пилот потянулся к радио. — Какого черта она делает в самом центре развлекательного парка?

— Сходит с ума, — сказал Дайрсон. — Это все, что я могу сказать.

* * *


Танцующие брэйк переселенцы вызвали сенсацию у толпы. Скинк большую часть представления прикрывал глаза ладонью; это был один из самых безвкусных спектаклей, которые он когда-либо видел. Он спросил Джо Уиндера, не желает ли он помочь ему в операции с газом.

— Нет, я жду Кингсбэри.

— Для чего?

— Чтобы по-джентльменски решить наши неувязки. А возможно, разделать его на корм собакам.

— Забудь о Кингсбэри, — посоветовал Скинк. — Смотри, твоя девушка.

Платформа Керри появилась в конце шествия; прожектор осветил ее, расположившуюся среди искусственных пальм и синтетических кипарисов, в черном с блестками вечернем платье. Она была просто ослепительна, хотя толпа встретила ее жидкими и неуверенными аплодисментами: они ожидали увидеть полураздетую индейскую принцессу верхом на дикой кошке.

Джо Уиндер попытался помахать, но ему было очень больно поднимать руки. Керри не видела его. Она сложила руки на груди и начала петь по-итальянски.
		«Vissi d’arte, vissi d’amore


		Non feci mai male ad animal viva!


		Con man furtiva


		Quante misene conobbi, aiutai…»


Уиндер был ошеломлен, и не он один; беспокойный шепот пробежал среди рядов.

— Великолепно! — сказал Скинк. Его здоровый глаз сверкал, он стиснул плечо Уиндера. — Разве она не чудо!

— Что это? Что она поет?

Скинк покачал головой:

— О боже, ты должен знать, это же Пуччини. Это «Тоска»!

— Понятно. — Это было нечто новое — опера.

А Керри пела прекрасно; если ее голосу и не хватало силы, это восполнялось удивительной чистотой. Ария печально разлилась по Волшебному Королевству и, словно прохладный дождь, изменила настроение вечера.

Скинк приблизил губы к уху Уиндера и зашептал:

— Это происходит во втором акте, когда Тоска только что увидела своего возлюбленного, котррого пытал жестокий начальник полиции и приговорил к смерти на костре. После своей напрасной попытки спасти его, Тоска сама становится убийцей. Ее песня — горькая жалоба и плач над трагической насмешкой жизни.

— Никогда не знал, — сказал Уиндер.

Когда платформа проезжала мимо Волшебного Дворца, Керри пела:
		«Nel Pora del dolore


		Perche, perche, Signore,


		Perche me ne rimuneri cosi?»


Скинк закрыл глаза и раскачивался из стороны в сторону. — О, почему дорогой Господь, — на ходу переводил он. — О, почему ты так наградил своего слугу?

Уиндер сказал, что публика, кажется расстроена.

— Расстроена? — негодующе произнес Скинк. — Они должны обезуметь. Скорбеть. Они должны плакать.

— Они всего лишь туристы, — отозвался Джо Уиндер. — Они весь день ждали, чтобы увидеть льва.

— Кретины.

— О, она знала, — нежно сказал Уиндер. — Она знала, что это им, хоть и чуточку, но понравится.

Скинк усмехнулся. — Благослови, Господь, ее сердце.

Он стал неистово аплодировать. — Браво! Браво!

Его хлопанье и крики привлекли внимание зрителей в нижних рядах, которые оборачивались на ложу с пытливым раздражением. Керри заметила их обоих в ложе Кингсбэри и с волнением помахала им. Потом она собралась и, глубоко вдохнув, снова запела первый куплет.

— Какая актриса. — Джо Уиндер был очень горд.

Скинк надвинул свою шляпу поплотней:

— Давай-ка иди за ней.

— Сейчас?

— Прямо сейчас. Пора. — Скинк потянулся и пожал Уиндеру руку. — У тебя есть около часа, — добавил он.

Уиндер сказал ему, чтобы он был осторожным. — Здесь куча детей.

— Не волнуйся.

— Как насчет Кингсбэри?

Скинк ответил:

— Без парка с ним будет покончено.

— Я намеревался сделать его знаменитым. Тебе надо было послушать мой план.

— Как-нибудь в другой раз, — сказал Скинк. — А теперь иди. И скажи ей, как она была великолепна. Скажи ей, что это было просто замечательно. Великий Пуччини был бы горд.

— Арриведерчи, — произнес Джо Уиндер.

* * *


Из своего офиса на третьем этаже Френсис X. Кингсбэри слышал, что парад в разгаре. Только печальная ария Принцессы Золотое Солнце привлекла его к окну, и он отодвинул занавески, чтобы увидеть, что там такое творится, ради всего святого. Толпа из празднующей превратилась в беспокойную, как будто нетерпеливо что-то ожидающую. «Невероятно, — думал Кингсбэри. — Это смерть, такая музыка. И что это за вечернее платье? Где бикини? Где сиськи и задница?» — Толпа, казалось, готова была удрать.

Керри взяла финальную ноту и держала ее… держала ее вечность, как казалось Кингсбэри. У девчонки хорошее горло, пришлось ему признать. Но было не время и не место для итальянских кошачьих концертов. О господи, когда же закончится эта песня?

Платформа как раз проезжала мимо, и Кингсбэри был удивлен, увидев, что Принцесса Золотое Солнце уже не поет, на самом деле она пила пиво из кружки. А ее последняя грустная нота все еще висела в воздухе!

Или это уже было что-то другое?

Пожарная тревога, например.

Кингсбэри думал: «Пожалуйста, только не это». Он попытался позвонить в охрану, но никто не ответил: этот трахнутый Педро должен был вернуться давным-давно.

Снаружи тревога сопровождалась предварительно записанным обращением по общей радиосистеме, спокойным и настойчивым тоном призывая всех покинуть Волшебное Королевство. Когда Кингсбэри снова выглянул из окна, он увидел, что посетители стекались к выходам, славно муравьи; так же, как актеры и другие работники. Все бежали к выходу с олимпийской скоростью.

Кингсбэри побежал тоже. Он бежал в поисках Педро Луза, который единственный знал, как отключить пожарную тревогу. Около катакомб он обнаружил Спенса Мухера, который был похож на собаку, убегающую от мчащегося автобуса.

Но Педро Луза не было и следа, и Кингсбэри охватило отчаяние. Люди выметались из парка, а с ними утекали их денежки. Даже если бы они пожелали остановиться и приобрести какой-нибудь последний уцененный сувенир, никто не мог бы продать им его.

«Задницы! — думал Кингсбэри про себя. — Все это паника, а огня нет. Вы что, не видите, идиоты, что это ложная тревога?»

Тут послышались крики.

Горло Кингсбэри сжалось. Он нырнул в киоск фото и снял свое удостоверение с веревочки. Зачем рисковать, если толпа сердитая?

Крики продолжались. Весь в холодном поту, Кингсбэри двинулся к китовому бассейну, где что-то привлекло внимание нескольких семей, когда они выходили из парка. Они выстроились около мостика и возбужденно указывали в сторону воды. Приняв вид туриста, Кингсбэри небрежно присоединился к остальным около перил. Он услышал, как один мужчина говорил своей жене, что света недостаточно для того, чтобы использовать видеокамеру, она же уговаривала его все равно попытаться. Маленькая девочка плакала и цеплялась за ногу своей матери, ее старший брат говорил ей, чтобы она заткнулась, что это всего лишь пластиковый манекен.

Это был не манекен. Это было частично одетое тело Педро Луза, лицом вниз. Его мускулистые ягодицы привлекли внимание людей, и именно этот вид — а не тот факт, что он был мертв — глубоко шокировал посетителей.

Френсис X. Кингсбэри недоброжелательно взирал на труп. Качающаяся голая задница Педро, казалось, насмехалась. «Так вот как это бывает, — думал Кингсбэри. — Дай человеку второй шанс, и вот как он тебе за это отплатит».

Внезапно и без предупреждения дельфин Дикки взвился как ракета на двадцать футов над водой и продемонстрировал совершенный тройной кувырок.

Туристы, выйдя из оцепенения, зааплодировали.

* * *


Волшебное Королевство опустело за 40 минут. Прибыли пожарники и бродили по парку, но не нашли никаких следов огня. Они уже хотели уезжать, как три зеленых джипа с горящими фарами въехали на пустую территорию парка. Пожарники не слишком понимали, что привело сюда полицейских, наблюдающих за животными, развлекательный парк казался не слишком подходящим местом. Сержант Марк Дайрсон затормозил одну из отъезжающих пожарных машин и спросил капитана, можно ли пускать собак на территорию, безопасно ли это. Капитан сказал: — «Конечно. Добро пожаловать». — Почти тут же побежали сторожевые псы, а за ними последовали офицеры-спасатели.

Кингсбэри случайно выглянул в окно и увидел льва, трусившего по центральной аллее. Свора собак была уже совсем близко от него. Загнанное животное попыталось забраться на одну из пальм, но упало. Свалилось прямо на собак, поднялось и продолжило свой побег в неопределенном направлении.

«Безумие», — подумал Кингсбэри.

Кто-то два раза постучался в дверь офиса и вошел маленький кругленький мужчина с редкими коричневыми волосами и маленькими черными глазками. Отвратительная рубашка из полиэстера выдавала в нем посетителя. По диагонали на его груди висела лента с надписью: «Наш Пятимиллионный Почетный Гость!» На сгибе каждой руки были прикреплены мягкие игрушки — зверьки с красноватым мехом, усами и весело торчащими язычками.

— Для моих племянников, — объяснил мужчина. У меня столько всякой чепухи, что я не смог поместить их в машине.

Кингсбэри натянуто улыбнулся:

— Главный победитель? Да? Вот кто вы.

— Да, моя жена до сих пор не может в это поверить.

— Вы слышали пожарную тревогу? Я имею в виду, что все уже ушли.

— Но я не видел никакого огня, — сказал мужчина. — Ни дыма, ничего. — Он разместил мягкие игрушки на диване Кингсбэри.

«Парень — полный лопух, — подумал Кингсбэри. — Он хочет взять у меня автограф, или что?»

— Что это вы так деньги храните? — спросил мужчина. — Кстати, меня зовут Росситер. — Он кивнул на дорожную сумку, которая лежала открытой на столе Кингсбэри.

Она была набита деньгами, в основном двадцатками и полсотнями.

Мужчина произнес:

— Похоже, не у одного меня сегодня был удачный день.

Кингсбэри застегнул сумку. — Я очень занят, мистер Росситер. Какие-то проблемы, что-то с новой машиной, да? Цвет не подходит к глазам вашей жены или что?

— Нет, машина великолепная. У меня нет никаких жалоб на машину.

— Тогда что? — спросил Кингсбэри. — Парад, очевидно. Эта последняя песня… клянусь Богом, я не знаю, откуда явилось это дерьмо.

— Вы издеваетесь надо мной? — произнес Росситер. — Это было прекрасно. Это был Пуччини.

Кингсбэри вскинул руки. — Как угодно. Но что, черт возьми, вы хотите?

Мужчина сказал:

— Я хочу признаться вам кое в чем. Я немного смошенничал сегодня утром. — Он шмыгнул носом. — Я нарушил линию и поэтому мы были первыми, кто прошел через ворота. И вот так я выиграл машину. Я чувствую себя немного неприятно, но, черт подери, удобный случай, так ведь? Я имею в виду, что поскольку я все равно должен был быть здесь так или иначе…

— Мистер Росситер, я что, похож на священника? Вся эта чепуха… я не нуждаюсь в ней…

— Эй, зови меня Лоу, — сказал мужчина, — а я буду звать тебя Фрэнки. — И он вытащил из своих джинсов 38-калибровый пистолет с глушителем.

Щеки Френсиса Кингсбэри из розовых стали серыми.


36


Френсис X. Кингсбэри попросил его не стрелять.

— Побереги свое дыхание и помолчи, — сказал Лоу.

— Но посмотри на новый фантастический мир, который я построил здесь. Это все для маленьких детей, все, что ты видел — карусели, клоуны и говорящие животные. Опоссум и так далее. Я все это сделал сам.

— Каков парень, — откликнулся Лоу.

Кингсбэри не привык к такому.откровенному сарказму. — Может быть, у меня и были небольшие ошибки и просчеты, ну так что же? Посмотри, мать твою, на все то счастье, которое я приношу людям!

— Я и сам наслаждался, — согласился Лоу. — Моя жена вообще помешалась на всяких сувенирчиках на пару со своей матерью.

— А многие сувениры я придумал сам, — продолжал Кингсбэри. — Смотри, у меня есть идея насчет Зубони. Это большой строительный контракт, речь идет о миллионах. Они будут дураками, если пропустят это — ты можешь им позвонить? Скажи им, что такое бывает раз в жизни.

Лоу произнес:

— Нет, я не буду этого делать.

— Речь идет о побережье Флориды — вот все, что тебе надо сказать. Скажи им про это чертово побережье, и они прилетят первым же самолетом из Нью-Йорка, я ручаюсь.

— Ты хороший продавец, — сказал мафиози, — но у меня свой контракт.

Кингсбэри слегка подтолкнул сумку с деньгами через стол. — Моя старушка хотела, чтобы мы отправились в путешествие по Европе. Я подумал, почему бы нет, хотя бы на пару месяцев. Она никогда там не была.

Лоу кивнул:

— Самое время поехать. Толпа в парке настроена совсем не дружелюбно.

— Так или иначе, я взял выручку из всех касс после парада. Это только от входных билетов, и это 340 тысяч.

— Да? Для отпуска неплохо, триста сорок штук.

— И это все твое, если ты забудешь о контракте.

— Черт, — сказал Лоу. — И если не забуду, это все равно мое.

Снаружи послышался треск, как будто что-то сломалось. Когда Кингсбэри подъехал на своем стуле к окну, его лицо отразило желтый мерцающий свет.

— Господи, — произнес он.

Весь парк был в огне. Сотни футов латекса, покрывавшего дорожки, скрючились как простая бумага. Пламя отлетало в небо, а потом огненные капли падали дождем на Волшебное Королевство. Маленькие очаги огня стали распространяться и дальше.

Френсис Кингсбэри запустил руки в волосы.

Лоу подошел к окну и увидел огонь. — Знаешь, на что это похоже?

— Да, — сказал Кингсбэри.

— Как в Трое.

— Я зижу.

— Я тут не при чем, можешь быть уверен.

Кингсбэри думал: «Почему не сработала тревога?

Куда делись все пожарники?»

Лоу вернулся к столу. — Ну, мне лучше двигаться в путь.

Кингсбэри попытался протянуть ему телефон.

— Пожалуйста, — просил он, — позвони братьям Зубони.

— Сделка есть сделка, — произнес Лоу, проверяя глушитель.

— Но ты же сам видел! — закричал Кингсбэри. — Еще пять лет, черт возьми, и я сделаю больше, чем Дисней.

Лоу посмотрел с сомнением. — Я не собирался ничего говорить, но теперь уж один черт. Машина и призы великолепны, но пойми меня правильно, парку еще предстоит пройти большой путь.

Кингсбэри обиженно произнес:

— Что же, прекрасно, давай послушаем.

— Вот взять туалеты, — сказал Лоу. — В каком-то занюханном Порт-Артуре туалетные комнаты и то чище.

— Да?

— Да, и не помешало бы еще в туалетах и умывальниках повесить туалетную бумагу.

— И это все? Это все твои претензии?

Лоу сказал:

— Люди замечают такие вещи, это привлекает внимание.

Он шагнул к Френсису X. Кингсбэри и поднял пистолет.

* * *


Джо Уиндер вел ее к океану через заросли. На это ушел почти час, потому что Керри была на высоких каблуках. Платье цеплялось за ветки, а насекомые были, словно убийцы.

— Сними обувь. Быстрей. — Он взял ее за руку и они вошли в воду.

— Джо! — вскрикнула Керри. Ее платье поднялось и вспузырилось на воде.

— До какой глубины мы пойдем? — спросила она.

Трава в воде была очень жесткая и кусачая.

Уиндер шел до тех пор, пока уровень воды не дошел до груди.

— Видишь? Насекомых больше нет.

— Ты кладезь трюков, — сказала Керри, цепляясь за его руку.

Из низины можно было увидеть всю близлежащую линию берега острова, включая площадку, выровненную бульдозерами для Фалькон Трейс.

Она спросила, будут ли опять здесь деревья когда-нибудь.

— Когда-нибудь, обязательно, — сказал Джо Уиндер, — если эти ублюдки оставят землю в покое.

К горизонту простиралась линия огней, состоящая из машин, едущих бампер к бамперу на главное шоссе — толпы туристов из Волшебного Королевства. Уиндер подумал, достаточно ли выждал Скинк, чтобы начать свою большую операцию.

Он услышал отдаленный вой сирены. Теплая вода немного смягчила боль в грудной клетке. Он показал Керри следы леопарда.

— А что еще ты видишь? — спросила Керри.

— Черепах. Рыб. Милую девушку без туфель. — Он поцеловал ее в шею.

— И сколько мы так будем идти? — спросила она.

— Весь путь до Западного Кей, если захочешь.

Она засмеялась. — Джо, это сотня миль. — Она игриво ударила по воде. — Здесь так хорошо.

— Ты сегодня прекрасно пела. Посмотри, коралл.

Керри остановилась, чтобы посмотреть, и сказала:

— Я не знала, что тебе нравится опера.

— Я ненавижу оперу, — откликнулся Уиндер. — Но ты сделала ее замечательной.

Она брызнула на него водой, но он отплыл.

Они не выходили из океана, пока дорога не опустела, а остров не стал темным. Они подумали, что будет лучше уйти на некоторое время с Монро Каунти, и пошли по Кард Саунд Роуд к большой земле. Дорога под их ногами была прохладной. Им хотелось держаться за руки, но это мешало отбиваться от москитов. Каждые несколько минут Уиндер останавливался и смотрел, не изменился ли цвет неба. Один раз он был уверен, что слышал звук вертолета.

Керри спросила:

— Что ты чувствуешь в связи со всем этим?

— Ты имеешь в виду Кингсбэри и все это дело?

— Ну, конечно.

— Он выходил из тысяч передряг.

— О, братец, — сказала Керри. — А я-то надеялась, что ты покончишь со всем этим навсегда.

— Никогда, — ответил Уиндер, — но я готов выслушать предложения.

— Одно есть: Орландо.

— Ну, что ж! Да поможет нам Бог.

— Подожди секундочку, Джо. Они там запускают рекламу на всех этих новых студиях. Мне на следующей неделе назначили первое прослушивание.

— Какого рода реклама?

— Товары какой-то национальной выставки.

— Обещай мне кое-что, — сказал Уиндер. — Обещай, что ты не будешь рекламировать все эти предметы личной гигиены.

— Первым будет смягчитель для ткани. Сценарий неплохой.

— А пение там будет?

— Нет, пения не будет, — сказала Керри, двигаясь быстрее. — У них же есть там в Орландо газеты, как ты думаешь?

— Нет, только не это.

— Это будет хорошо для тебя, Джо. Ты будешь писать о важных вещах, что тебе еще нужно. Только пиши что-нибудь. Иначе ты сведешь меня с ума, и я убью тебя, когда ты будешь спать.

На полпути подъема Керри предложила Джо обернуться.

И они увидели картину: небо на Востоке отсвечивало розовым и оранжевым. В воздухе висели неестественно пухлые облака, и много-много столбов дыма поднималось из Волшебного Королевства.

Джо Уиндер присвистнул от удивления.

— Это поджог, — сказал он. — Это все же поджог.

* * *


Бад Шварц и Денни Поуг были очень удивлены, увидев, что Молли Макнамара бодрствовала, сидя на кровати и оперевшись на гору тонких больничных подушек. Она причесывала свои белоснежные волосы и читала «Нью Рипаблик».

— Скучная процедура эта операция, — доложила Молли.

— Вы так хорошо выглядите, — сказал Денни. — Бад, ну разве она не хорошо выглядит?

— А теперь замолчите, — попросила Молли. — Сядьте-ка здесь, сейчас будут «Новости». Вас это обоих заинтересует.

Без вопросов Денни включил 10-й канал, который Молли больше всего любила.

Бад восхищался этой женщиной, сидящей в кровати. Несколько дней назад она казалась такой слабой и почти умирающей. А сейчас ее серые глаза были ясны и лучисты, щеки порозовели, а голос был звонким, сильным и по-матерински властным.

Она спросила:

— Денни, ты достал пули?

— Да, мэм. — Он протянул Молли желтую коробочку.

— Это 22-й калибр, — — сказала она. — Мне были нужны более короткие. Такие, чтобы подходили для ружья.

Денни недоуменно посмотрел на своего партнера. Бад произнес:

— Видите ли, мы просили 22-S. Парень ничего не сказал — короткие они или длинные.

— Ну, хорошо, — согласилась Молли. — Я возьму их в тир на следующей неделе.

— Мы ничего не знаем о ружьях, — сказал Денни. — Ни я, ни Бад.

— А я знаю, и я думаю, это просто замечательно. — Молли надела свои очки в розовой оправе и попросила Бада сделать звук погромче. Она пристально смотрела в телевизор и говорила: — Смотрите сюда, мальчики.

«Новости» открылись видеозаписью колоссальной панорамы бедствия. Сцена была снята с большого расстояния с вертолета. Когда репортер сказал, что именно горело, Бад и Денни потрясенно переглянулись и издали одинаковые недоуменные возгласы.

— Да, — произнесла Молли. — Да, именно так.

Денни охватили смешанные чувства, когда он увидел горящее Волшебное Королевство. Он вспомнил праздничный карнавал, дружески настроенных актеров-животных, яркие цвета и веселую музыку, детское чувство удивления и радости. Потом он подумал о Френсисе X. Кингсбэри, убивающем бабочек и крокодилов, и случившееся показалось скорее правосудием, чем трагедией.

Бад также был впечатлен картиной разрушения парка — не в смысле морального урока, а размерами преступления. Все горело, рушилось, и ничего нельзя было спасти. Репортер сказал, что он не припоминает такого свирепого, быстро распространяющегося огня. Бад чувствовал и облегчение, и радость, и совсем наоборот.

— А ты хотел остаться, — сказал он Денни. — Еще погулять.

Денни кивнул и придвинул стул ближе к телевизору.

— Мы могли погибнуть, — прошептал он.

— Жареные моллюски, — отозвался его партнер.

— Тихо, — приказала Молли. — Не надо устраивать мелодраму.

Она сказала, что не собирается спрашивать, зачем они были в Волшебном Королевстве этим вечером.

— Я не хочу любопытствовать, — добавила она. — Вы взрослые мужчины, у вас своя личная жизнь.

Денни сказал:

— Это не мы подожгли.

Молли улыбнулась, как будто она уже все знала.

— Как твоя нога, Денни?

— Она совсем не болит.

Потом Баду:

— А как твоя рука? Лучше?

— Да, — ответил он, пошевелив пальцами.

Молли сняла очки и откинула голову на подушки.

— Природа — это чудо, — сказала она. — Такая власть: или возродиться, или умереть. Это парадокс.

— Что? — спросил Денни.

Молли сказала, что пожар — это естественная вещь, время от времени повторяющаяся. Бад едва мог сохранить нормальное выражение лица.

Он повернулся к телевизору, где все горело и исчезало и произнес:

— Так, может, это случилось само, да? Может, и не было поджога?

— Все возможно, — ответила Молли, чуть улыбаясь. Она попросила Денни включить Познавательный канал, который только что начал показывать документальный фильм о флоридских ламантинах.

Бад поднялся и попросил извинить его, но…

Молли произнесла:

— Ты можешь посмотреть матч по бейсболу в комнате мистера Макмиллана, через холл.

Денни ничего уже не слышал. Бад посмотрел на него и усмехнулся:

— Посмотрите, что вы с ним сделали.

Молли Макнамара сказала:

— А теперь отправляйся. Я думаю, для тебя это интереснее.

* * *


Патрульный Джим Тайл резко затормозил, увидев три зеленых джипа. Полицейские припарковались в месте, где соединялись Кард Саунд Роуд и Каунти 905.

Полицейские стояли группой в центре перекрестка. Джим Тайл подошел к ним. Он заметил в одном из джипов собак.

— Посмотрите на это, — обратился к нему сержант Дайрсон.

В центре дороги лежал красный ошейник. Джим Тайл нагнулся, чтобы рассмотреть его поближе.

— Наш передатчик, — объяснил сержант. На пластике было написано: «ТЭЛОНИКС МОД-500».

— Что случилось? — спросил Джим Тайл.

— Пантера избавилась от него. Каким-то образом.

— Хулиганское животное.

— Это впервые, — сказал сержант Дайрсон. — У нас еще никто не мог расцепить замок ошейника.

Другой офицер спросил:

— И что теперь?

Это было высказывание человека, замученного насекомыми.

— Если пантера не желает его носить, — откликнулся сержант Дайрсон, — я думаю, мы позволим ей это.

С юга послышался вой пожарных машин. Сержант Дайрсон поднял ошейник и приказал своим офицерам убрать джипы с дороги. Несколькими минутами позже машины промчались мимо.

Джим Тайл сказал, что парк горит.

— Это разбивает мне сердце, — произнес сержант Дайрсон. Он протянул свою карточку патрульному. — Посматривайте, вдруг увидите нашу пантеру. Мой домашний номер телефона на обороте.

Джим Тайл ответил:

— — Непременно. Я никогда не видел пантеры.

— Возможно, никогда и не увидите, — произнес полицейский. Он положил ошейник в машину.

— Не все новости плохие, — продолжил он. — У номера 9 появился выводок котят.

— Да? — Джим Тайл восхитился наблюдательностью и осведомленностью офицера. Ему было жаль, что его старый друг причинил человеку столько бед и беспокойства. Он сказал: — Так это вы все делаете — патрулируете этих животных?

— Да, я, — ответил сержант Дайрсон.

Для Джима Тайла это был пример прекрасной и почетной, в то же время, работы. Ему нравилось, что* целый день можно провести на воздухе, вдали от людских толп. Наверное, очень трудно было перевестись из шоссейного патруля в эту команду.

— Не беспокойтесь об этой пантере, — сказал он сержанту Дайрсону.

— Я беспокоюсь о них обо всех.

— С этой все будет в порядке, — заключил патрульный. — Поверьте мне на слово.

* * *


Завидев полицейскую машину, Джо велел Керри подобрать платье и бежать бегом. Она последовала за ним вниз по склону моста в окруженную деревьями бухту. Едва переводя дыхание, они уцепились за скользкие корни. Оба полностью вымокли, только головы остались сухими.

— Не двигайся, — сказал Джо.

— В твоем ухе жук.

— Да, боюсь, что так. — Он потряс головой, и жук выполз.

Она спросила:

— Можно я затрону вопрос об обитании змей в подобных местах?

— С нами все будет в порядке. — Свободной рукой он обнял ее за талию. — Для тебя все это было прекрасной зарядкой, — сказал он.

— Ты подумаешь насчет Орландо?

— Конечно.

Голубой свет фар становился ярче, и скоро Джо и Керри услышали треск гравия на дороге, но вдруг все затихло.

Уиндер подтянулся на корне, чтобы получше осмотреться. Он увидел патрульную машину на обочине дороги. Передние фары потухли, и патрульный просигналил три раза. Они услышали глубокий голос, и Уиндер его узнал: это был Джим Тайл.

— Мы спасены, — сказал он Керри. — Выходи, это за нами.

Они вылезли из чащи деревьев. Еще не дойдя до дороги, они услышали другой мужской голос и звук захлопнувшейся дверцы.

И патрульная машина поехала.

Джо Уиндер рванулся вперед, махая обеими руками и крича, чтобы они остановились. Но Джим Тайл спокойно объехал его и покатил дальше.

Уиндер обхватил свою ноющую от боли грудную клетку и следил за мчащейся полицейской машиной. Подошла Керри, и они вместе проводили взглядом горящие голубые огни, исчезнувшие вдали Кард Саундского моста.

— Сплошная комедия, — сказал Джо Уиндер.

— Ты видел, кто был на заднем сиденье?

— Нет, черт его подери.

Керри засмеялась. — Посмотри, что он выбросил из окошка. — Она держала в руке средство от насекомых. — Сверхсекретная военная формула.

— Намажь мне первой, — попросила она. — Каждый квадратный дюйм.


Эпилог


Команда полицейских вытащила тело Педро Луза из китового бассейна в Волшебном Королевстве. Медицинский эксперт из Монро Каунти записал в официальном заключении о смерти: «утонул», хотя вскрытие обнаружило «незначительные следы укусов, контузию и нарушение половой системы».


Джейк Харп поправился после ранения и опять пополнил списки игроков профессионального гольфа, хотя уже и не вернул былую форму. Его следующей победой было 37-е место в Открытом чемпионате. Время от времени он возвращался в Основной турнир, и вдруг однажды внезапно скончался от инсульта прямо на поле.


С деньгами, полученными от мафии, Бад Шварц смог основать частную фирму охраны, которая специализировалась на системах сигнализаций против краж для дома, офиса и машины.


С рекомендательным письмом от Молли Макнамара Денни Поуг поехал в Танзанию, где готовится стать работником Национального Парка «Серенджети».


После убийства Френсиса X. Кингсбэри агент Билл Хоукинс был лишен недельной зарплаты и получил письменный выговор за самовольную отлучку с работы. Месяц спустя он был переведен в офис ФБР в Сайокс Фолз, штат Южная Дакота. Там он пробыл одну зиму, уволился из Бюро и возвратился во Флориду в качестве исполнительного консультанта компании «Шварц Интернэшнл Секьюрити Сервис Ltd».


Нина Уитман покинула синдикат телефонного секса после того, как три ее стихотворения были опубликованы в журнале «Нью-Йоркер». Последняя коллекция ее прозы и коротких рассказов была оценена Эрикой Джонг как «свежая и сильная переоценка женской сексуальной динамики». Вскоре после получения первого отчисления с авторского гонорара от своего издателя, Нина оставила поэзию и уехала в Вествид, Калифорния, где она пишет сейчас чувственные сценарии. Ее муж владеет вторым по величине магазином «Шевроле» в Лос-Анджелесе.


Чарльз Челси поступил на работу в качестве исполнительного вице-президента по связям с общественностью в «Манки Маунтэйн». Четыре месяца спустя случилась беда, когда один посетитель из Энн Арбор, штат Мичиган, был убит бабуином. Парк пришлось закрывать. Челси ушел из пресс-бизнеса, и, говорят, что сейчас он работает над романом. По его собственной просьбе, патрульный Джим Тайл был переведен на участок Либерти Каунти. Там на одну квадратную милю приходится всего 5,1 человека, это самый малонаселенный район штата.


Дельфин Дикки выжил в огне, который разрушил Волшебное Королевство, и был временно переведен в отель на побережье океана около Марафона. Семь месяцев спустя отель обанкротился, и суд утвердил продажу дельфина на морские аттракционы в «Хилтон Хэд», Южная Калифорния. В новом бассейне Дикки плавать людям не разрешается.


После того, как Волшебное Королевство закрылось, эльфы дядюшки Элая никогда не работали вместе. Актер-ветеран Моу Стриклэнд перешел в драму, играет маленькие роли в телевизионных мыльных операх. Он чудесно сыграл роль Большого Папочки в «Кошке на раскаленной крыше». Критики в «Филадельфия Инкуайре» очень хорошо отозвались об игре Стриклэнда.


Через несколько недель после пожара в Волшебном Королевстве, около ворот был обнаружен ящик размером с пианино, прибывший из Окленда, Новая Зеландия. Никто не знал, сколько ящик так пролежал, но когда охранник его обнаружил, он был пуст; что было внутри, никто не знает. Скоро отдыхающие в Оушен Риф Клат стали говорить о пропажах кошек и маленьких собак — тайна, которая остается не раскрытой. Тем временем, на адрес Кингсбэри было получено письменное напоминание от персоны, именующей себя Рашель Ларк. Счет, включая доставку гигантских ящериц, составил 3755 долларов.


Вдова доктора Уилла Кушера наняла адвоката в Майами и возбудила дело против Волшебного Королевства, «Рэмекс Глобал Траст» и Бермудской Межконтинентальной компании. Страховые компании ей выплатили примерно 2,8 миллиона долларов. Руины Волшебного Королевства были разобраны, и земля была засажена новыми растениями и деревьями, включая сливы, пальмы, тамаринды и мангры.


Оставшиеся владельцы Фалькон Трейс продали все разрешения и права на использование и строительство японской фирме, представители которой никогда и ногой не ступали во Флориде. Однако проект застрял еще раз, когда натуралисты, исследующие участок Кей Ларго доложили, что там существуют, по крайней мере, еще две мыши-полевки с синими языками, ранее считавшиеся исчезнувшими. Согласно анонимному сообщению, поступившему во все главные газеты и телевизионные службы, эти млекопитающие были обнаружены на Фалькон Трейс во время похода Молли Макнамара и «Матерей Дикой Природы», которые немедленно доложили об увиденном в Американский Департамент Внутренних Дел.


Фалькон Трейс и Волшебное Королевство были куплены для спасения их от банкротства штатом Флорида и стали частью заповедника на Кей Ларго. Весной 1991 года фотограф из «Нэшвл Джиографик» намеревался заснять на пленку последнюю выжившую пару мышей-полевок с синими языками. После двух месяцев в лесах, фотограф подхватил москитный энцефалит и был доставлен самолетом в Мемориальную Больницу Джексона, где провел три недели на жидкой пище. Он и одним ком не смог увидеть этих созданий, хотя возвратился в Нью-Йорк с целлофановым пакетом, наполненным подозрительным пометом грызунов, и дал обет продолжать поиски.


notes


Примечания


1


Кусок — 1000 долларов


2


Индиго — синий цвет


3


англ. — приходите


4


body — тело


5


Игл — орел


6


Джэзус — Иисус (Jesus)