Мисс Умница
Кара Колтер


Лили Умница — под таким псевдонимом Лила Грейнджер издает свои книги. Сейчас она пишет о том, как в идеале надо праздновать Рождество. Елка, зимние забавы, рождественские подарки — все это Лила проверяет на себе, но душа просит чего-то еще. Любви! — осеняет Лилу, когда она встречает Броуди Таггерта…


Кара Колтер

Мисс Умница


ГЛАВА ПЕРВАЯ


Настроение офицера полиции Броуди Таггерта было хуже некуда.

— Всю жизнь мечтал общаться с мисс Умницей, — проворчал он вслух.

Собака по кличке Ворчунья, лениво растянувшаяся на заднем сиденье полицейской машины, гавкнула, что Броуди расценил, как согласие с его словами.

Броуди сейчас меньше всего хотелось встречаться с новой владелицей аттракциона «Заснеженная гора». Хотя Лила Грейнджер, она же мисс Лили Умница, была законопослушной, новость о ее приезде расстроила Броуди. Лила доводилась племянницей начальнику местной полиции, поэтому уклониться от встречи с ней ему бы в любом случае не удалось.

Его шеф по имени Пол Хатчинсон, имевший кличку Сундук, внешне казался очень мягким человеком, но при этом обладал волевым характером.

— Она что-то затевает, — сказал шеф, имея в виду Лилу. — Она хитра, как и ее мать, моя сестра. Если ты не поедешь на собрание, которое она организует, то нам придется туго.

Броуди не стал уточнять, что приезд племянницы, скорее всего, лишит их обоих покоя навсегда.

Причина переполоха была в следующем. Муниципалитет решил выключить освещение на улицах и отменить традиционные рождественские гуляния в парке Бандстэнд.

Начиная с 1957 года в парке ежегодно устраивалась рождественская ярмарка, где детей развлекали на аттракционах с эльфами, северными оленями и Санта-Клаусом. Однако конструкции за пятьдесят лет износились. В прошлом году один из аттракционов с эльфами из-за перегрева загорелся. Кто-то из посетителей снял на видеокамеру мобильного телефона это трагическое событие, а также лицо до смерти перепуганного ребенка. И с тех пор аттракцион «Заснеженная гора» не работал.

В муниципалитете по этому поводу разгорелись жаркие дебаты. Один из советников по имени Леонард Лемуа подсчитал, сколько средств из бюджета города потребуется на восстановление аттракциона. Выяснилось, что этих средств хватит на приобретение новой полицейской машины.

Муниципалитет единодушно проголосовал за то, чтобы закрыть аттракцион раз и навсегда.

— Моя племянница считает, что это я во всем виноват, — мрачно сказал Хатчинсон. — Но я ничего не знал о приобретении полицейской машины. Теперь Лила организует комитет в поддержку «Заснеженной горы». Знаешь, что она сказала мне? «Дядя Пол, ты хочешь, чтобы наш город стал известен, как отменивший празднование Рождества?»

Именно по этой причине Броуди и направлялся к Лили. Ведь теперь он был добровольным членом организованного ею комитета.

— Мы не должны вести себя так, будто полицейская машина для нас дороже Рождества, — сказал Сундук, беспокоящийся о том, что подумают о полицейских горожане. Но больше всего он побаивался своей племянницы. Лили выросла в Майами и была очень дотошна в вопросах политкорректности.

Броуди никогда не встречал племянницу своего шефа прежде, но уже заранее проникся к ней антипатией. Он согласился быть членом комитета только потому, что совсем недавно поступил на службу в полицейский участок этого городка. И вот теперь опоздал на собрание этого чертового комитета, организованного Лилой.

Броуди не намеревался приносить ей извинения за то, что не попал на собрание. Он принципиально не хотел туда идти. И пусть ему придется выслушивать нотации от шефа, все равно это лучше, чем его жалость. После смерти своего младшего брата Этана Броуди уже и так достаточно наслушался слов утешения.

И все же нельзя было игнорировать мисс Умницу.

Броуди тихо выругался, а собака, улавливавшая малейшие перемены в настроении хозяина, заскулила.

— Ты здесь ни при чем, Ворчунья.

Броуди не слишком радовался приближению Рождества. Для полицейских в это время всегда полно работы. Подогретые спиртным, жители городка частенько попадали в переделки, так что приходилось выезжать по вызовам. Ссоры, драки, домашнее насилие, автомобильные аварии, переохлаждение. Кроме того, Броуди сделал собственный вывод: в Рождество бедные люди становятся беднее, одинокие чувствуют себя сиротливее, отчаявшиеся совсем теряют интерес к жизни, а богатые делают большие деньги.

Нынешнее Рождество будет седьмым, которое Броуди придется встречать без младшего брата. В седьмой раз он будет ощущать непередаваемую тоску и уныние.

А вот Лила Грейнджер совсем иначе относится к этому празднику. Судя по тем открыткам, которые она рассылала по электронной почте в качестве приглашений на собрание, у этой женщины в жизни все просто замечательно. На открытках красовались танцующие снеговики на фоне «Заснеженной горы». Броуди воспринял подобное приглашение раздраженно. Он был не слишком силен в компьютерах, так что совсем недавно узнал, что присланные открытки проигрывают музыку, которую можно услышать, если установить колонки. Это разозлило Броуди еще больше. Ведь реальная жизнь резко отличается от той идиллической картинки, которая представала на открытках, присланных Лилой.

Броуди всегда гордился своей выдержкой, но вчера ему пришлось столкнуться с проблемой, которую он решить не мог. Ветеринары объявили ему, что Ворчунья умирает. Эта собака была единственным другом Броуди, она помогала ему пережить потерю младшего брата и коротать унылые вечера.

Теперь еще предстоит встретиться с Лилой. Броуди не мог отказать шефу, ведь тот поддержал его в самый трудный момент, предоставив работу в полицейском участке. Кроме того, Сундук разрешил ему везде таскать с собой Ворчунью. Так что хочешь не хочешь, а Броуди обязан своему шефу.

Он свернул на главную улицу. Было сумрачно, дул пронизывающий ноябрьский ветер. Туристов в городе не было. Интересно, на основании чего Лила решила, что их городок вскоре будет процветать?

Главная улица почти не освещалась, зато магазин Лилы Грейнджер был ярко освещен и выделялся из мрачной обстановки, как сверкающий бриллиант. Этому зданию было сто лет, и недавно ему вернули прежний облик, покрасив в цвет слоновой кости. На магазине красовалась вывеска: «Магазин рождественских подарков у «Заснеженной горы»».

Конечно, у Лилы имеется свой интерес, чтобы восстановить аттракцион. Ведь в открытие этого магазина она вложила всю прибыль, полученную от публикации книги.

Еще не видя ее, Броуди уже представлял себе Лилу этакой худосочной особой в очках в роговой оправе и цветастом платье, с синими глазами, говорящими о желании их обладательницы осчастливить весь мир.

В витрине магазина за вымытым до блеска стеклом были выставлены всевозможные игрушки и безделушки, которые обычно приобретаются на Рождество. Кроме этого, одна из витрин была оформлена в виде миниатюрного городка в рождественском убранстве.

— У меня сейчас голова лопнет, — признался собаке Броуди при виде всех этих магазинных красот, надел фуражку и надвинул козырек на глаза.

Собака заскулила.

— Нет, ты не пойдешь со мной, — сказал Броуди, но собака, как обычно, игнорировала слова хозяина и, быстренько выбравшись из машины, уселась на тротуаре, энергично помахивая хвостом. При виде Ворчуньи в душе у Броуди заныло. Неужели эта самая несуразная собака на свете в самом деле умрет от рака? Ворчунью с ее темным окрасом, телом шарпея, ногами таксы и большущей головой нельзя было назвать красивой, но она обладала отменным даром мгновенно распознавать характер людей. Собаку не удастся одурачить красивым личиком, милыми манерами и улыбкой, если их обладательница по натуре злюка.

Поэтому Броуди не стал уговаривать Ворчунью вернуться в машину. Путь определит, какова племянница его шефа.

Броуди игнорировал вывеску на двери магазина «С собаками вход запрещен», ибо все в городке знали, что Ворчунья отличается самым миролюбивым нравом. Приветливо звякнули дверные колокольчики, и на Броуди пахнули дурманящие ароматы сладостей, пирогов, ладана, специй и ели.

На какое-то мгновение ему показалось, что он вернулся в прошлое, и сейчас увидит своего брата Этана.

Отмахнувшись от воспоминаний, Броуди огляделся и заметил в дальнем углу женщину, сидящую за прилавком и что-то быстро печатающую на компьютере. Она явно не слышала, как он вошел. Посмотрев на женщину, Броуди нахмурился. Неужели это хозяйка магазина? А где же цветастое платье, в котором он представлял ее?

На женщине были джинсы с заниженной талией, обнажавшие полоску стройной спины. Женщина оказалась блондинкой, ее волосы были распущены и струились по плечам.

Скорее всего, это какая-нибудь другая родственница его шефа, ведь на вид ей не больше восемнадцати лет.

От внезапного порыва ветра дверь за ним со стуком захлопнулась. Женщина, которая только что взяла в руки кружку с кофе, вздрогнула и выронила кружку на пол.

Вскочив со стула, она повернулась к Броуди лицом. Одной рукой она схватилась за сердце, второй принялась быстро отыскивать что-нибудь тяжелое, чтобы в случае чего запустить в незнакомца.

Под руку ей попалась коробка с леденцами, и Броуди едва не рассмеялся, увидев, чем она намерена защищаться.

Теперь женщине на вид казалось не восемнадцать, а примерно двадцать два года. Помимо джинсов на ней были красный свитер, белая рубашка, а на ногах только носки.

— Извините, — сказала она, — но вы меня напугали.

Броуди посмотрел на Ворчунью, ожидая, какой будет ее реакция на владелицу магазина. Собака начала вытворять такое, чего Броуди никак от нее не ожидал. Она улеглась на пол и принялась тихо-тихо урчать, будто напевая колыбельную. Броуди озадаченно уставился на нее, надеясь, что поведение собаки не вызвано ухудшением самочувствия.

Смущенный странным поведением своей собаки, Броуди поднял глаза — и совсем растерялся.

Женщина была молода, красива и чем-то напоминала ангелочков, которыми украшают новогоднюю ель. Слегка загорелая нежная кожа, отличная фигура и огромные голубые глаза, взгляд которых был устремлен на Броуди.

— Должно быть, вы мисс Грейнджер, — неуверенно сказал он, хотя ранее решил использовать в разговоре ее литературный псевдоним. Что с ним происходит?

— Зовите меня Лилой, — весело ответила она, изо всех сил стараясь принять беззаботный вид, хотя присутствие Броуди явно заставляло ее нервничать. Он не удивился этому, ведь многие люди не любят полицейских.

Тем временем Ворчунья принялась на животе ползти в сторону Лилы, продолжая тихо урчать. Броуди щелкнул пальцами, приказывая собаке лежать на месте.

Ворчунья посмотрела на хозяина умоляющим взглядом, перевернулась на спину и подняла вверх лапы.

Лила взглянула на Ворчунью и улыбнулась:

— Какая хорошенькая!

Кажется, Лила еще не оправилась от испуга, подумал Броуди. Ворчунью можно называть как угодно, только не хорошенькой.

Собака взмахнула лапой, и Лила Грейнджер рассмеялась, отчего стала еще привлекательней.

— Я опоздал на сегодняшнее собрание, — сказал Броуди, сразу переходя к делу. Он скрестил руки на груди, чтобы казаться внушительней и серьезней. Ему совсем не хотелось, чтобы Лила заметила, как он реагирует на ее прелести.

— Собрание? — запинаясь, спросила она.

— Меня включили в состав комитета. — Броуди намеренно не сказал, что является добровольцем.

— А, так вы по поводу собрания, — поспешно произнесла она и заправила прядь волос за ухо. — Все в порядке. Пришло достаточно народа, даже больше чем достаточно. Вы человек занятой, поэтому вам трудно найти время для подобных мероприятий, и все же спасибо за то, что хотели прийти. У кассового аппарата есть коржики из песочного теста. Можете взять их, если хотите.

Итак, она пытается задобрить его при помощи коржиков с шоколадной глазурью, на которые Броуди уже успел положить глаз. А еще его некстати отвлекала прядь ее волос, заправленных за ухо. Шеф полиции оказался прав, его племянница и вправду что-то затевает.

Броуди принялся рассматривать Лилу. Под глазами у нее были темные круги, будто от недосыпа. Кроме того, сам не понимая зачем, Броуди обратил внимание на отсутствие обручального кольца у нее на пальце, а ведь он намеренно сторонится любовных отношений с женщинами. Все, кого он когда-то любил, покинули его. Сначала умер брат, а теперь и собака доживает последние недели.

Броуди отвернулся от Ворчуньи, которая по-прежнему приветливо махала лапой Лиле Грейнджер.

— Мило, что вы заехали, офицер…

— Моя фамилия Таггерт, — произнес он, не понимая, почему Лила продолжает нервничать. Ее дядя прав, она точно что-то замышляет.

Хотя Лила вряд ли будет затевать что-то противозаконное, зная, чем занимается ее дядюшка. Она совсем не похожа на торговку наркотиками или контрабандистку.

— Собрание было не из легких занятий? — спросил он.

— Почему? — ее голос стал подозрительно писклявым. — Мы мило пообщались в неформальной обстановке.

— Вы определились с планом действий? Я имею в виду — по поводу аттракциона в парке Бандстэнд.

— Вы об этом, — Лила слишком беспечно продолжала беседу. — Мы обменялись предварительными мнениями. Вы понимаете меня?

— Не понимаю, — недружелюбно ответил он.

— Мы изменили название нашего комитета. Теперь он называется «Спасем старинный аттракцион», сокращенно ССА.

Она посмотрела на него так, будто ожидала одобрения. Броуди молчал, и Лила принялась поспешно объяснять ему ситуацию:

— Мы могли бы установить большую елку, чтобы создать атмосферу приближающегося Рождества. Потом начали бы сбор средств и стали бы убеждать горожан изменить свое мнение насчет аттракциона.

Произнеся это, Лила покраснела, будто в самом деле затевала что-то противоправное.

— Можно устроить гуляния в парке по выходным с настоящим Санта-Клаусом.

— Где вы найдете Санта-Клауса? — сухо спросил он, понимая, что она продолжает скрывать от него суть проблемы.

— Я думала, что можно попросить того полного мужчину, который работает у дяди Пола, исполнить роль Санта-Клауса. Как вы думаете, он согласится сделать это бесплатно?

Описывая одного из полицейских как полного, Лила явно преуменьшила его размеры.

— Джемисон? — удивленно спросил Броуди. — Вы хотите, чтобы Карл Джемисон изображал Санта-Клауса?

Джемисон, которого можно было назвать не иначе как жирным, жевал табак и, благодаря десяти годам службы на флоте, матерился настолько виртуозно, что вряд ли годился на роль Санта-Клауса.

— Мне кажется, из него получится хороший Санта-Клаус, — задумчиво сказала Лила.

Карл Джемисон мог успешно сыграть только отъявленного бандита.

— Вы не сможете изображать Санта-Клауса, — сказала Лила, оглядывая Броуди, — потому что слишком… мрачный.

— И все же вы не оставляете затеи устроить Рождество в «Заснеженной горе», — произнес Броуди, к своему удивлению не слишком возмущаясь по поводу ее замечания.

— Ни за что, — чересчур поспешно ответила она, будто чего-то опасаясь.

— Вы уверены, что вам не нужна моя помощь? — буркнул Броуди, делая всевозможные предположения по поводу того, что она может попросить его сделать. Ну, например, соорудить трон для Санта-Клауса, на котором будет восседать Джемисон.

Однако Лила явно хотела побыстрее избавиться от Броуди. Впрочем, и он стремился поскорее уйти из ее магазина.

— Я даже не могу придумать, в чем вы могли бы помочь… — Внезапно Лила попятилась и, позабыв о разбитой кружке, наступила на осколок. Будучи в носках, она порезала ногу и вскрикнула. Подняв ногу, Лила увидела, что носок испачкан кровью.

— Все в порядке, — сказала она, когда Броуди машинально подошел к ней, потом внезапно стала падать. Он едва успел подхватить ее на руки.

Лила оказалась очень легкой. Броуди слишком давно не обнимал женщину. Держа на руках мисс Лилу Грейнджер, чувствуя мягкость ее тела, он затаил дыхание, но все же успел вдохнуть исходящий от нее аромат спелой земляники. Внезапно ему стало непередаваемо хорошо и спокойно.

Броуди не мог понять, что с ним происходит. Ему хотелось отпустить Лилу и в тоже время прижать ее к себе крепче. Он понимал, что всего за полминуты превратился в совсем иного человека и уже никогда не будет прежним.

Лила простонала:

— Я была так неосторожна!

Броуди смотрел на пульсирующую жилку на ее шее, слышал, как у его ног продолжает тихо урчать собака, и внезапно проникся к Лиле непонятным ему обожанием. Я рад, что ты была так неосторожна, подумал он.

Однако вслух произнес совсем иное и уже без смущавших его эмоций:

— Где у вас аптечка, мисс Грейнджер?


ГЛАВА ВТОРАЯ


Лила сидела на краю ванны и смотрела на темноволосую голову мужчины, склонившегося к ее ноге.

Несмотря на то, что офицер Таггерт вел себя сдержанно, он наверняка заметил, как красиво оформлена ее ванная комната. Все выдержано в традиционном рождественском стиле. Полотенца с вышитыми елями, мыло с блестками, даже на туалетной бумаге изображен снеговик.

К слову, когда приехал Броуди, Лила как раз начала писать первую главу своей новой книги «Как организовать идеальное Рождество», которую намеревалась выпустить под псевдонимом Лили Умница. В этой главе как раз шло описание того, как нужно декорировать ванную комнату.

Однако сейчас в ее ванной обстановка была напряженной. Броуди вел себя отстранение, хотя для подобного поведения уже не было причин. Ведь Лила совсем недавно побывала в его объятиях, и, если честно, ей очень это понравилось.

Впервые увидев Броуди, она была сначала испугана его внезапным появлением, потом ошеломлена тем чувством, которое он в ней вызвал. Броуди ей очень понравился, но она старалась держать с ним дистанцию. Пусть он и полицейский, но они слишком мало знакомы.

Собака продолжала вести себя как и прежде. Устроившись между унитазом и раковиной, она принялась тыкать своим теплым и мокрым носом в руку Лилы.

Странно, но Броуди не заметил в ванной комнате плакатов протеста, заготовленных для несанкционированной акции, которую комитет намеревался провести до Дня Благодарения. Пикетчики собирались перекрыть главную улицу в городе, на которой располагался концертный зал, требуя возобновить финансирование работ по ремонту аттракциона в парке Бандстэнд.

В комитет, организованный Лилой, входили добропорядочные, законопослушные жители города, которые верили в правоту своего дела. Они очень хотели, чтобы в их городе широко праздновалось Рождество.

Лила понимала, что, если дядюшка узнает о ее затее, делу придет конец. Так что ей следует опасаться мужчину, который сидит рядом с ней. И не только поэтому…

Вспомнив о своей реакции на офицера Таггерта Лила вздрогнула. Она не верила в любовь с первого взгляда до сегодняшнего дня — пока не испугалась стука захлопывающейся двери и не увидела Броуди.

Вот уже несколько недель Лила жила в предвкушении реализации своего проекта. Она хотела организовать в этом городке лучшее из рождественских празднеств.

Приехав из Флориды, Лила, к своему удивлению, отметила, что городок живет пусть несколько старомодно, но достаточно спокойно в сравнении с другими цивилизованными городами. Дети ходят в школу и играют на улице без присмотра родителей, женщины без опаски прогуливаются по вечерам в одиночку. Единственное, что показалось ей неприемлемым, так это, собственно, отмена Рождества, которую провозгласил муниципалитет.

Посмотрев на Броуди, Лила подумала, что он явно пришел к ней по приказу дядюшки.

Таггерт был высок и отлично сложен: мускулистое тело, длинные ноги, широкие грудь и плечи, привлекательное лицо и красивые глаза. Кроме того, он был самоуверен и ему очень шла форма полицейского.

И вот теперь Броуди стоит перед ней на колене, сосредоточив свое внимание на ее ноге. Его волосы цвета темного шоколада были коротко пострижены. Лиле внезапно захотелось прикоснуться рукой к его густой шевелюре.

Когда Броуди снял носок с ее ноги и коснулся теплой и уверенной рукой кожи, Лила вздрогнула. Сейчас она была так же напугана, как два года назад, когда ее преследовал тот негодяй. Поначалу, когда они только начинали работать вместе, он показался ей добрым и мягким, но потом все изменилось.

— Пустяки, — проворчала Лила, — я сама могу о себе позаботиться.

— Слушайте, или я займусь вашей ногой, или отправлю вас в больницу. Выбирайте!

Броуди взглянул на нее, и Лила заметила едва заметные усы на его гладко выбритом лице. Она вдохнула его аромат и почувствовала, что слегка теряет голову от близости Броуди.

— Вы в порядке? — спросил он низким голосом. — Не упадете снова в обморок?

— Обморок? — выдавила она, придавая своему голосу горделиво-возмущенный тон женщины, которая никогда не проявляет слабость. — Я не падаю в обморок.

Лила не могла понять, что с ней происходит. Ей казалось, что она стоит у открытого люка самолета, набравшего большую высоту, и готовится прыгнуть с парашютом.

— Я встречал моряков, которые теряли сознание при виде нескольких капель собственной крови, — терпеливо сказал Броуди.

— Да? — удивилась она.

— Так мне заниматься вашей ногой или поедем в больницу?

Броуди пристально смотрел в ее глаза. Судя по выражению его лица, он держал эмоции под контролем.

— Займитесь сами, — пискнула Лила.

— Все не так уж плохо, — ободрил он ее и, подняв ногу, чтобы внимательнее осмотреть пятку, стал осторожно стирать кровь ватным тампоном, смоченным в спирте. — Здесь только один и не очень глубокий порез. Мне кажется, в ране остались кусочки стекла.

Броуди взял пинцет, достал из раны осколок и, показав его Лиле, бросил в корзину для бумаг, раскрашенную под игрушечный барабан.

— Сейчас я перебинтую вам ногу, — объяснил он таким тоном, будто успокаивал маленького ребенка. — Осколков в ране больше нет, и швы накладывать не придется. Нужно только остановить кровотечение.

Броуди говорил с ней как человек, много повидавший на своем веку. Сейчас он внушал ей доверие. Профессионально наложив повязку на ногу, он закрепил ее при помощи бандажа.

— Вы явно занимались этим прежде, — заметила она, — но женщине бинтовали ногу впервые.

Броуди удивленно посмотрел на нее, потом едва заметно улыбнулся. Улыбка придала его лицу непередаваемое очарование.

Поднявшись на ноги, он взял фуражку, оглядел ванную комнату и при виде коробки с яркими леденцами сначала улыбнулся, а затем посерьезнел, будто вспомнив о чем-то не слишком приятном. Быстро выйдя из ванной комнаты, он направился в коридор, надел фуражку, надвинул козырек на глаза, позвал свистом собаку и вышел из магазина.

Лила, ковыляя, прошла за ним следом в коридор, затем закрыла за Броуди дверь. Отчасти она радовалась тому, что он ушел, потому что рядом с Броуди испытывала непонятное волнение.

Решив снова приняться за книгу, Лила подошла к компьютеру. Внезапно глава, которую она недавно написала, показалась ей глупой.

— Начни писать другую главу, — сказала она себе, паникуя от такой перемены настроения, потом вдруг вспомнила о целях созданного ею комитета.

Снова воодушевившись. Лила подняла телефонную трубку, глубоко вздохнула и набрала номер местной телевизионной студии.

— Я могу поговорить с Джейд Флинн? — спросила Лила, имея в виду журналистку, которая делала репортажи о насущных проблемах жителей городка.

— По какому вопросу вы ей звоните?

— По вопросу отмены Рождества, — твердо сказала Лила.

Броуди Таггерт выпил свой кофе и присоединился к другим полицейским, которые стояли у окна и наблюдали за митингующими на главной улице города. Они практически перекрыли ее. Протестующие энергично размахивали плакатами с требованиями восстановить аттракцион «Заснеженная гора» и возобновить рождественские гуляния в парке Бандстэнд.

Большинство митингующих были пожилыми людьми — в отличие от их лидера. Им оказалась Лила Грейнджер, одетая в мешковатое красное пальто и шапку Санта-Клауса, отороченную мехом.

Рядом с протестующими находился фургон местной телевизионной компании. Репортер местной газеты по имени Брюс Уилкс самозабвенно фотографировал происходящее.

— Что будем делать, шеф? — неуверенно спросил Рэнди Маллиган.

Броуди посмотрел на Сундука и подумал, как бы того не хватил удар. Шеф крайне взволнованно наблюдал за тем как всей этой толпой заправляет его лучезарно улыбающаяся племянница. Вот Лила отделилась от митингующих и направилась к Джейд Флинн, которая делала репортаж. Броуди заметил, что, несмотря на нелепое одеяние, Лила выглядит очень привлекательно.

— Она не говорила об этой акции, когда ты встречался с ней? — спросил Сундук, будто обвиняя Броуди.

— Нет, сэр. Она сказала мне, что хочет попросить Джемисона изобразить Санта-Клауса…

— Черта с два я стану его изображать, — возмущенно проворчал Джемисон и прибавил к своему высказыванию несколько нецензурных словечек.

— Их комитет теперь носит новое название, — прибавил Броуди, понимая, что чутье его не подвело. По поведению Лилы он догадался, что она что-то затевает. То она чего-то пугалась, то некстати краснела, то отвечала запинаясь.

— Идите и арестуйте ее, — произнес Хатчинсон, обращаясь в никуда.

Рэнди Маллиган внезапно вспомнил, что у него имеется срочная работа, и мгновенно испарился.

— Арестовать? — спросил Пит Харпер. — Вы шутите? Представляете, какая поднимется шумиха? Город едва забыл прошлогодний пожар на аттракционе.

— А что будет, если я ее не арестую? — рявкнул Сундук. — Меня обвинят в том, что я потворствую своей племяннице. Если я сейчас же не приму решение, любой из горожан решит, что может вытворять все, что ему заблагорассудится! Например, одна из местных команд уже давно, раньше Лилы, пытается заполучить право организовать в городе приют для животных. Броуди понимал, что его шеф прав.

— Ну, я не стану ее арестовывать, — сказал Пит. — Моя мать меня просто убьет, если я это сделаю.

Мать Пита находилась сейчас как раз рядом с Лилой и размахивала плакатом, на котором был изображен Санта-Клаус, а под ним подпись: «Я убит по решению муниципалитета». Кроме того, Джини Харпер накормила выпечкой команду телевизионщиков, что гарантировало создание ими репортажей в пользу митингующих.

— Я тоже никого не буду арестовывать, — отозвался Джемисон и показал пальцем на Пита. — Если я это сделаю, его мать перестанет печь для меня пироги.

Пит уставился на Джемисона:

— Моя мать печет для тебя пироги?

— Арестуй Лилу, Броуди, — устало сказал Сундук.

Конечно, Броуди снова достается работа, которую никто не хочет исполнять. Внезапно Броуди вспомнил, что вчера заметил в ванной комнате Лилы какие-то подозрительные плакаты. Почему он не обратил на них пристального внимания?

— Мне арестовать ее или просто отвести в сторону и попытаться вразумить? — чувствуя неловкость, спросил Броуди.

Дядюшка Лилы вздохнул:

— Она так похожа на свою мать! Пытаться вразумить ее равносильно объяснению основ алгебры шимпанзе. Это невозможно. Кроме того, ты думаешь, Лила будет молчать? Она сейчас же устроит такое, что история примет совсем иной оборот.

Глубоко вздохнув, Броуди надел куртку и посмотрел на лежащую под столом собаку, которая махала хвостом, ожидая, что хозяин позовет ее с собой.

— Я рассчитывал на то, что ты предупредишь меня насчет затей Лилы, — сказал Броуди собаке, — а ты меня подвела. Лила Грейнджер тебе понравилась.

Собака вздохнула, положила голову на лапы и закрыла глаза.

Несколько мгновений спустя Броуди прокладывал себе дорогу через толпу митингующих. Внезапно он осознал, что в городке давно не было такого оживления, как сегодня.

К тому моменту, когда он подошел к Лиле Грейнджер, ему стало ясно, что толпа настроена по отношению к нему явно недружелюбно.

Лила наблюдала, как он подходит к ней. Телевизионщики насторожились, заработали все камеры, митингующие включили видеозапись на своих мобильных телефонах. Все следили за каждым движением внезапно появившегося полицейского.

— Привет, офицер Таггерт, — решительно произнесла Лила, стараясь вести себя вызывающе, но все же явно нервничая.

— Мисс Грейнджер…

Броуди не мог отделаться от мысли, что Лила выглядит потрясающе привлекательной даже в этом нелепом одеянии.

Наклонившись к ней, он снова ощутил исходящий от нее аромат спелой земляники.

— Мисс Грейнджер, пройдемте со мной. Броуди произнес свое приглашение тихо, чтобы его слышала только она. Лила сделала шаг назад, удивленно раскрыла голубые глаза и распрямила плечи.

— Вы арестовываете меня, офицер Таггерт? Джини Харпер ахнула, что могло означать только одно: эта женщина никогда больше не будет печь пироги для Броуди, своего сына и Джемисона. Броуди хотел этого меньше всего, но работа есть работа. Он новичок, поэтому сейчас ему поручают самые отвратительные из заданий. Фотограф делал снимки, телевизионная камера продолжала работать. Джейд Флинн тряхнула головой, облизнула губы и приготовилась делать сенсационный репортаж. Над головами Броуди и Лилы нависли микрофоны.

— Ваш митинг не санкционирован, — тихо сказал Броуди. — Вы перекрыли движение транспорта.

— Вы пришли арестовать меня? — снова спросила Лила и упрямо вздернула подбородок, хотя и продолжала нервничать.

Броуди вспомнил, как вчера удерживал се на руках. Как такое маленькое, хрупкое существо может быть настолько настойчивым? Он приказал себе обуздать эмоции и постарался сохранить непроницаемое выражение лица.

Стоя перед ним в своем нелепом наряде, Лила казалась маленькой девочкой, затеявшей самую большую каверзу в своей жизни.

И все же Броуди признавался себе, что всякий раз, проезжая мимо парка Бандстэнд, ощущал какую-то пустоту. Городу в самом деле не хватало рождественского аттракциона.

— Вы арестуете меня, офицер Таггерт?

— Да, — неохотно сказал Броуди, — вы арестованы.

Толпа загудела. Джини Харпер назвала Броуди бесстыдником.

Да, нелегко работать полицейским в родном городе. Джини Харпер несомненно помнила, как Броуди, будучи ребенком, прокрадывался в ее сад и колотил палкой по ее почтовому ящику во время празднования Хэллоуина.

Броуди коснулся плеча Лилы, намереваясь увести ее из толпы, но она отстранилась от него и с упрямым видом протянула ему руки, чтобы он надел на них наручники. Он слышал, как Джейд Флинн приказала оператору быть начеку. Броуди прикусил губу, чтобы не рассмеяться. Сложившаяся ситуация отчасти забавляла его. Всем хотелось продолжения шоу.

Что касается Лилы, то она явно была напугана, но сдаваться не собиралась. Она намеревалась принести себя в жертву ради благого дела. Броуди снова обратил внимание на темные круги под ее глазами.

— Ладно, — намеренно резко сказал он, — руки за спину!

Лила сделала, как он сказал, и Броуди надел на нее наручники. Его едва не ослепили вспышки фотокамеры. В этот момент Броуди казался себе идиотом. Лила по-прежнему стояла, упрямо вздернув подбородок.

Он объявил ей, что она арестована за несанкционированную акцию, воспрепятствование движению транспорта, а также рассказал ей о ее правах. Лила кивнула, продолжая стоять с высоко поднятой головой.

Броуди взял ее под руку и повел через толпу. Ему пришлось увидеть немало непристойных жестов, которыми участники митинга провожали его.

Как только Лила была доставлена в полицейский участок, появился Сундук.

— Можно было обойтись без наручников? — спросил шеф, и Броуди только вздохнул в ответ. Интересно, кто приказал ему арестовать Лилу? Ох уж эти родственники!

— Спросите ее, — Броуди снял с Лилы наручники, — зачем я это сделал.

— Он выполнял свою работу, дядя Пол.

Броуди зло посмотрел на нее. Ему хотелось рявкнуть, что он не нуждается в защитниках.

— Иди ко мне в кабинет, — тихо сказал Сундук племяннице, — сейчас же. — Он одарил Броуди умоляющим взглядом, будто прося помощи, но тот отвел глаза в сторону.

— Ты обращаешься со мной не как с арестованной, — заявила Лила дядюшке.

— Ну прямо образец смирения и невинности, — вырвалось у Броуди, и Сундук одарил его убийственным взглядом. Лила густо покраснела. Кажется, своим высказыванием Броуди попал в точку. — Извините, я не хотел вас обидеть.

— Не переживайте, — иронически успокоила его Лила, — можно подумать, мы все напуганы вашей дерзостью. — Затем официальным тоном добавила: — Надеюсь, мы встретимся снова, уже при иных обстоятельствах.

— Неужели? А я надеялся на обратное, — резко ответил Броуди, стараясь справиться с ощущениями, которые вызывала в нем Лила. Он чувствовал себя виноватым перед ней, вдобавок совсем некстати вспомнил о ее раненой ноге.

Ворчунья воспользовалась ситуацией, вылезла из-под стола, улеглась у ног Лилы и снова принялась тихо-тихо урчать.

Лила присела на пол рядом с собакой, обхватила ее за шею и расплакалась.

Броуди понял, что она измотана, о чем говорили и следы усталости у нее под глазами. Он опять разозлился на себя за то, что сочувствует ей. Незачем было устраивать этот митинг, и не было бы никакой усталости.

Тут он заметил, что Сундук и Ворчунья свирепо смотрят на него, явно обвиняя во всех грехах. Раздраженно махнув руками, Броуди вышел прочь и решил заняться делами, пока митингующие не разойдутся. Лила не уедет домой, дядюшка не остынет, а собака не образумится.

Надо надеяться, за делами он забудет то странное чувство, от которого у него защемило сердце и которое охватило его при виде прихрамывающей Лилы.


ГЛАВА ТРЕТЬЯ


— Наконец-то начали поступать пожертвования, — сказала Лила своей тетушке Марле, помахивая пачкой конвертов. — Больше всего пожертвовал пенсионер по имени Генри. Он работал в парке, так что знает, как снова установить аттракцион с эльфами и оленями. Он уверен, что ему удастся отремонтировать даже большой экран для показа выступления Санта-Клауса!

Взявшись сопровождать Генри на городской склад, Лила была удивлена, когда работник склада встретил их враждебно.

Однако дальше ее ждало еще и разочарование, Лила увидела, в каком состоянии хранятся на складе конструкции бывшего аттракциона. С неисправными механизмами, в неприглядном виде…

— Генри пообещал, что достанет специальную краску по металлу, — продолжала она рассказывать своей тетушке.

Внезапно Лила заметила, что, несмотря на добрые вести, тетушка кажется отрешенной. Марла всегда была большой поклонницей и сторонницей своей племянницы, но сейчас ее явно что-то тревожило.

— Что-то не так? — спросила Лила.

Марла вздохнула:

— Лила, все, о чем ты говоришь, замечательно. Однако своим поведением ты навлекла неприятности на голову Броуди. Теперь в полицейский участок приходит масса писем с выражением ненависти в его адрес. — Марла снова вздохнула. — Он ведет себя так, будто ему нет до этого никакого дела, но Пол сказал, что Броуди якобы по болезни отпрашивался с работы дважды на этой неделе. Броуди Таггерт никогда ничем не болел. Похоже, гневные письма горожан доконали бедного мальчика.

Лила удивленно посмотрела на Марлу, услышав, как та называет Броуди бедным мальчиком. Уж кем-кем, а ребенком Броуди явно не был. Он представлялся Лиле грозным полицейским, который являл собой образец властности, силы и авторитарности. Находясь в толпе митингующих, он вел себя как самоуверенный самец, зорко охраняющий свою территорию и не боящийся никого на этом свете.

Хотя, конечно же, Броуди не заслуживал той ненависти горожан, которая обрушилась па него, ведь он всего лишь исполнял свой долг.

Посмотрев репортаж с места событий, Лила только тогда заметила, как враждебно были настроены митингующие по отношению к Броуди и как настороженно они наблюдали за каждым его движением. Если бы он тогда проявил хоть малейшую неуверенность, ситуация вышла бы из-под контроля.

Однако Броуди держался тогда потрясающе спокойно, будто говоря окружающим: даже не вздумайте лезть ко мне со своими глупостями.

Лила вспомнила, как расплакалась, когда Броуди заявил о своем желании никогда не встречаться с ней больше. Она пыталась убедить себя, что дала волю чувствам только лишь из-за постоянной бессонницы, которая доконала ее, а также из-за недовольства дядюшки. Однако причиной ее слез было жесткое отношение к ней Броуди Таггерта.

Этот мужчина каким-то непостижимым образом пробудил в ней чувства, которых она вот уже давно намеренно избегала. Лила считала подобные эмоции слишком опасными и непредсказуемыми. Сейчас ей нравилось жить в том мире, который она воссоздала в своем магазине, а теперь хотела сотворить в городке.

И все же в настоящее время самое главное в том, что акция протеста привлекла внимание горожан, и всего за неделю комитету удалось собрать три тысячи долларов пожертвований.

Кроме того, появился Генри, который пообещал, что аттракцион в парке будет открыт за десять дней до Рождества.

Что до гневных писем горожан в полицейский участок, то этого Лила никак не ожидала. При мысли о Броуди в душе у нее заныло. Она побаивалась этого мужчины, вернее, той реакции, которую он в ней вызывал одним своим появлением. И все же ужасно, что на него обрушилась такая ненависть жителей городка.

Лила вспомнила его глаза — золотисто-карие. Взгляд их говорил о мягкости и ранимости их обладателя.

Лила все никак не могла отделаться от мысли о том, что вот уже долгое время знает Броуди.

— Работники концертного зала также не в восторге от репортажа, — сказала Марла. — В прошлом году, когда на аттракционе загорелся эльф, репортаж об этом был показан несколькими телевизионными станциями.

Теперь понятно, почему появление Лилы на городском складе было воспринято его работником враждебно. Он просто не хотел становиться очередным персонажем сенсационного репортажа на злобу дня. Внезапно Лила подумала, что, даже если ей и удастся восстановить аттракцион, добиться разрешения от муниципалитета на его запуск будет нелегко. Так что придется бороться еще и с советниками муниципалитета.

И все же Лиле хотелось узнать, почему ей так легко удалось настроить горожан против Броуди.

— Почему ты говоришь, что у офицера Таггерта теперь прибавилось проблем? И отчего ты называешь его бедным мальчиком?

— Лила, — тихо сказала Марла, — я верю в то, что тебе удастся воссоздать аттракцион в парке. Вот только не уверена, что это мероприятие важнее того кошмарного отношения горожан, которое ты вызвала у них к местным полицейским.

Лила посмотрела на расстроенную тетушку, понимая, что скорее всего ей следовало как-то иначе организовать горожан в поддержку «Заснеженной горы». Ей было не по себе, что теперь от этой затеи страдают ее же собственные родственники.

— Что я могу сделать? — спросила она тетушку.

Марла устало улыбнулась:

— Мне кажется, что ты уже достаточно сделала, дорогая.

— Нет, раз уж я создала столько проблем, то должна их уладить, — произнесла Лила, задаваясь вопросом, выдержит ли спокойно очередную встречу с Броуди.

— Кое-что все же уладить можно, — сказала Марла.

— Не кое-что, а все, — упрямо ответила Лила. — Ведь раньше нам казалось, что нет никаких шансов восстановить аттракцион, а теперь появилась возможность установить даже большой телевизионный экран. Ведь всегда есть надежда на лучшее, правда?

— Я не знаю, — сказала тетушка. — Не беспокойся ни о чем, Лила, и забудь, что я тебе говорила. Мне не следовало вообще заводить с тобой подобную беседу.

Лила принялась терзаться сомнениями. Ей хотелось снова увидеть Броуди Таггерта, но она по-прежнему страшилась этого.

— Тетя Марла, а что, если наш комитет совместно с муниципалитетом и местной полицией займется ремонтом конструкций аттракциона и установкой телевизионного экрана в парке? Ведь таким образом нам всем удастся забыть о возникших разногласиях. Предвкушение празднования Рождества помирит нас всех. Пусть это будет выглядеть как рождественское чудо. Телевизионщики с радостью согласятся сделать очередной сенсационный репортаж. Мы представим офицера Таггерта в таком свете, что его завалят письмами с признаниями в любви! Тетушка рассмеялась:

— Я не думаю, что Броуди согласится на это. Он не из тех, кто любит быть в центре внимания.

— Ему незачем говорить, что поблизости будет пресса, — упрямо продолжала Лила. — Просто попроси дядю Пола отправить его к нам в помощь.

— Мне нужно подумать, — неуверенно ответила тетушка.

— У нас нет времени на раздумья, — настаивала Лила. — Проблема уладится, и о ней больше никто и не вспомнит. Позвони дяде Полу и скажи, что нам понадобится помощь Броуди Таггерта и еще нескольких полицейских. Пусть они приходят в субботу к десяти часам утра.

— Куда? — спросила Марла.

— Нам потребуется достаточно просторное помещение, где можно разместить двадцать человек, двенадцать конструкций оленей, восемь эльфов и Санта-Клауса. Это должно быть помещение, где допускается проливать на пол техническое масло и краску.

— Мне кажется, что таким помещением может быть только сарай Таггерта, он достаточно большой, — сказала тетушка. — Именно в этом сарае мы когда-то делали макеты для организации парада в день Праздника весны.

— Сарай Таггерта? — переспросила Лила.

— Он живет в доме своих родителей, это в западной части города. Там находится и сарай.

Итак, Лиле снова придется увидеться с Таггертом, да еще и проникнуть на его территорию, где он предстанет перед ней уже как обыкновенный человек, а не полицейский. В душе Лила радовалась подобной перспективе, но голос рассудка предупреждал ее об опасности.

— У нас все получится, — тоном заклинателя произнесла Лила, — я знаю, что получится.

Однако в глубине души Лила чувствовала неуверенность. Ведь Броуди Таггерт уже сказал ей, что предпочитает никогда не встречаться с ней снова.

И все же для реализации ее плана в самом деле требовалось просторное помещение, так что к Броуди хочешь не хочешь, а идти придется.

Помедлив какое-то время, Марла посмотрела на Лилу, с сожалением улыбнулась, покачала головой, подняла телефонную трубку и набрала нужный номер.

— Привет, Пит, — сказала Марла, — соедини меня со своим шефом.

Броуди с кислым выражением лица наблюдал в кухонное окно, как в его сарай заносят конструкции аттракциона.

Итак, враг в лице Лилы Грейнджер теперь у его ворот.

Мало того, что он получает не слишком приятные письма, Лила всколыхнула в его душе такие чувства, о существовании которых он давно забыл. При виде ее ему внезапно захотелось вдохнуть исходящий от нее аромат, защитить ее.

Вот она идет в сарай, по-прежнему хромая. Броуди нахмурился. Черт побери, нельзя ни при каких обстоятельствах показывать ей, какие чувства она у него вызывает. Он всегда сторонился сентиментальности. После смерти младшего брата единственным существом, к которому он испытывал душевную привязанность, была Ворчунья.

Броуди надел куртку и направился к задней двери. Ворчунья уже была тут как тут, счастливо тявкая, будто уже зная о приезде Лилы. С какой это стати Ворчунья теперь ведет себя как предатель? Ведь раньше собака всегда предупреждала Броуди об опасности. А сейчас Ворчунья будто намеренно хочет сделать так, чтобы Броуди и Лила чаще встречались.

Войдя в сарай, Броуди увидел, что все конструкции уже привезены.

— Привет, — сказала Лила, выходя из-за эльфа. Ворчунья уже крутилась у ее ног. Волосы у Лилы были собраны в хвост, на голове розовые наушники, а на руках такого же цвета рукавички, будто на улице сорок градусов мороза. Ее нос оказался почти такого же цвета, что и рукавички.

При виде ее Броуди смешался и сочувственно (опять сочувственно!) подумал, что нежная кожа Лилы явно не привычна к холодной погоде. Он не понимал, что с ним происходит. Как ей удалось так быстро внедриться в его унылый мир и вызывать в его душе непривычные ощущения?

— Какой красивый сарай, — сказала она и поежилась от холода. — Он давно построен?

Почему Лила избегает встречаться с ним взглядом?

Броуди засунул руки в карманы куртки и решил также не смотреть ей в глаза.

— Он был построен в то время, когда мои предки купили здесь дом. Примерно сто лет назад.

— Сто лет назад… Когда-нибудь и ваши дети будут играть на чердаке этого дома так же, как и вы. Я даже могу представить себе, как они смеются.

Внезапно их взгляды встретились, и обоим показалось, будто между ними пробежала искра. Обоим показалось, что после долгих исканий они наконец нашли друг друга.

Броуди разозлился и напомнил себе, что едва знаком с Лилой. О каких детях она говорит? Он не собирается заводить никаких детей. Вдруг он вздрогнул.

— Вы замерзли? — спросила она.

— Нет! — сказал он, ненавидя себя за то, что не в состоянии совладать с эмоциями.

— А я люблю холодную погоду, — объявила она, будто Броуди ответил ей утвердительно. — Все кажется таким чистым и свежим, правда?

Броуди никогда не задумывался о том, как можно охарактеризовать холодную погоду. И он не намерен теперь позволять какой-то девчонке изменять его образ мыслей рассуждениями о погоде.

Хотя, подумал Броуди, наверняка ее поцелуи похожи на снежинки: чистые, свежие, влажные и сладкие. Посмотрев на губы Лилы, он быстро отвел глаза, пока она не заметила его взгляда, и засунул руки в карманы еще глубже.

— Я жду не дождусь, когда смогу покататься на коньках и санках, — продолжала Лила.

Внезапно Броуди представил, как катается вместе с Лилой на коньках и санках, хотя сам не занимался этим уже многие годы.

Лила протянула ему руку и произнесла:

— Офицер Таггерт, благодарю за то, что позволили воспользоваться вашим сараем.

— Зовите меня Броуди, — неохотно отозвался он.

— Хорошо, я буду звать вас Броуди.

Броуди пожал ей руку и сразу же пожалел об этом. От прикосновения к ее ладони в его душе внезапно потеплело. Их взгляды снова встретились. Оба отдернули руки одновременно.

— Я приготовлю кофе, — запинаясь, сказала Лила.

— А я… — Броуди огляделся и указал пальцем на мужчин, переносящих эльфа. — Я им помогу.

Однако и Лила, и Броуди не двинулись с места. Дверь сарая открылась, и вошли миссис Харпер и Джемисон.

Джемисон громко объявил:

— Ну и холод! Наверно, все обезьяны в зоопарке отморозили себе…

Джини с упреком посмотрела на Джемисона.

— Ресницы, — слабым голосом закончил он фразу. — Джини принесла пироги, а я — соус чили. Похоже, здесь скоро будут все отмороз… хм, горожане.

— Ты принес соус чили? — с восторгом переспросил Броуди — Джемисон сам готовил этот неповторимый соус по собственному рецепту, который держал в тайне.

— Да! — ответил Джемисон.

— Ты добавил в него тайное зелье? — заговорщицки спросил Броуди.

— Какое тайное зелье? — поинтересовалась Лила.

— Я ничего туда не добавлял! — рявкнул Джемисон.

— Вот и отлично, — сказал Броуди.

— О каком тайном зелье вы говорите? — снова спросила Лила, на этот раз настойчивее.

— О приворотном, — брякнул Джемисон и смутился.

Итак, не только Ворчунья попала под обаяние Лилы, но теперь и Джемисон.

— И оно действует? — спросила Лила.

Джемисон посмотрел на Броуди так, будто говоря: попробуй расскажи ей, и я отрежу тебе язык. Тайным зельем, которое Джемисон добавлял в соус, скорее всего был пепел от гаванской сигары.

К счастью, разговор вскоре прекратился, потому что двери сарая открылись и вошли еще несколько человек. Через час в сарае трудились члены комитета, Марла, Пол, несколько полицейских, мэр города и советники муниципалитета, стайка школьников и даже юношеская команда по хоккею. Кто-то чинил конструкции, кто-то красил их — все оказались при деле.

Броуди под руководством Генри принялся чинить одну из конструкций эльфа. Внезапно он почувствовал невыносимую тоску по Этану. Конечно же, Броуди сразу обвинил в этом Лилу. Ведь именно она создала такие условия, при которых в его душе возродилась сентиментальность.

Броуди огляделся и подумал, что Этану очень понравилась бы такая совместная работа. Он всегда, в отличие от Броуди, был общественником. Братья с раннего детства обладали совершенно разными характерами, однако это не мешало им отлично ладить друг с другом. Тем не менее, когда в их жизни появилась Дарла, все изменилось.

Броуди отмахнулся от нежеланных воспоминаний и снова ушел в работу. Чем дольше он работал, тем чаще поглядывал на Лилу. Вот она с веселым видом подходит к каждому из работников, подбадривая их, а Ворчунья постоянно ходит за ней следом.

Кто-то объявил перерыв и пригласил всех выпить кофе. Броуди, держа в руке кружку, присоединился к тем, кто ждал своей порции кофе.

Впервые в жизни он позволил себе быть общительным, включая и людей, которых знал с детства. Он даже сделал комплимент Джини Харпер, сказав, что за ее пирогами пойдет хоть на край света.

Броуди слушал разговоры горожан, задавал вопросы, но по-прежнему держался с ними несколько отстраненно. И дело было не в его работе полицейского. Просто он вот уже долгое время жил, стараясь ни к кому не привязываться, ибо боялся снова испытать душевную боль.

Броуди посмотрел на улыбающуюся Лилу и сам едва сдержал улыбку, представив себя с ней на сеновале. Она покраснела и отвернулась от него, будто ее тоже посетили подобные мечты.

Наконец приехали телевизионщики, возглавляемые Джейд Флинн.

Поставив кружку с кофе на стол, Броуди поднялся на ноги и направился к задней двери. Ворчунья неохотно поплелась за ним следом.

Выйдя на улицу, Броуди краем глаза заметил, что за ним кто-то тоже вышел. Не оборачиваясь, он понял, что это Лила, уловив исходящий от нее аромат спелой клубники.

— Мое отсутствие уже зафиксировали? — спросил он.

— Мы сможем все исправить, — ответила Лила.

Повернувшись, Броуди уставился на нее:

— Ну да. Горожане разделились на два лагеря. К какому из них должен примкнуть я?

— Я просто подумала, что если бы нас увидели вместе, ситуация наладилась бы и давление на вас прекратилось.

— О каком давлении идет речь? — Я имею в виду гневные письма.

Броуди фыркнул. Лила Грейнджер, эта пустышка, решила позаботиться о нем? Он расценил это как оскорбление. Меньше всего на свете Броуди хотелось принимать чью-то поддержку.

— Мне написала пару писем какая-то девятилетняя девчонка из Коннектикута. В них она назвала меня противным дядькой.

— Вы же дважды отпрашивались с работы!

Броуди замер на месте. Он тщательно скрывал это.

— Вы шпионите за мной? — спросил он.

— Конечно, нет, но я уверена, что вы совершенно здоровы, чтобы отпрашиваться с работы по болезни.

Броуди едва сдержался, чтобы не излить ей душу. Ему хотелось рассказать ей о том, что его отлучки с работы объяснялись состоянием здоровья Ворчуньи.

— А знаете, как лучше всего закончить эту неприятную историю между нами? — тихо спросил он с явной угрозой в голосе.

— Как? — спросила она, даже не подумав сделать шаг назад.

— Что, если я поцелую вас? Получится, сначала я арестовал вас, потом поцеловал.

Лила широко раскрыла глаза от удивления и отступила назад, однако Броуди оказался ловчее.

Он обхватил ее за талию и принялся жадно целовать в губы. Голова у него пошла кругом, все мысли сразу улетучились. Ему казалось, что большего блаженства и покоя, чем в эту минуту, он не испытает ни с кем.

Наконец он отстранился от нее и спросил:

— Как вам такое окончание истории? Хотя какая жалость, что телевизионщики этого не видели!

Ему хотелось вытереть губы, чтобы показать ей свое отвращение к происшедшему, но внезапно он увидел слезы в ее глазах.

— А я ведь уже почти поверила в то, что вы милый, — гневно бросила она.

Внезапно рядом с ними появились Джейд Флинн и оператор.

— Вот вы где, — произнесла Джейд. — Лила, спасибо вам за организацию этого мероприятия.

Лила шмыгнула носом и вытерла глаза. Неужели она будет плакать всякий раз, когда они окажутся вместе? — спросил себя Броуди. Или Лила плачет только из-за своей усталости? Он снова заметил темные круги у нее под глазами.

— Я так понимаю, — сказала Джейд, заметив, как накалена обстановка, — вам сейчас не до совместного фото на фоне эльфа.

Броуди повернулся и направился в дом, где уселся перед телевизором. Ворчунья расположилась под журнальным столиком.

Он принялся убеждать себя, что этим поцелуем раз и навсегда покончил с мыслями о Лиле Грейнджер. Однако подобные размышления одолевали его недолго. К своему неудовольствию, он чувствовал себя виноватым перед Лилой и очень хотел снова ее поцеловать.

Проклятье, его эмоции выходят из-под контроля. Как же ему удастся пережить очередное Рождество, если он раскиснет? Броуди снова попытался выкинуть мысли о Лиле Грейнджер из головы, но тут же понял, что без нее его жизнь теперь не будет казаться ему полноценной.


ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ


Лила была вне себя от разочарования. Она была исполнена самых благих намерений в отношении Броуди, и что получилось?

Он поцеловал ее, желая наказать за сочувствие к нему. Ну и пусть, сейчас самое главное — организация открытия аттракциона в парке.

И все же почему Лиле так не по себе? Внезапно ее затея показалась ей пустячной забавой. Сначала она объяснила это тем, что по-прежнему откладывает написание книги, но потом поняла причину. Поцелуй с Броуди — вот единственная причина ее душевных страданий.

Броуди поцеловал ее… от злости. Она понимала это, но все равно не могла отделаться от мысли, что поцелуй ей понравился.

— Мне кажется, в парке не хватает украшенной ели, — сказала Лиле тетушка. — Было бы очень красиво, если бы ее украсили голубыми светящимся гирляндами.

— Сейчас уже поздно думать о елке, — с безутешным видом ответила Лила.

— На окраине растет много густых елей, — напомнила ей Марла. — Я уверена, что дядя Пол организует доставку одной из них в парк.

— Я поеду вместе с ним, — Лила попыталась казаться воодушевленной.

— Тогда я скажу Полу, чтобы он заехал за тобой в одиннадцать утра в следующую субботу. Только возьми с собой что-нибудь перекусить. Ну, например, шоколадное печенье с глазурью, которое печет Джини Харпер.

Внезапно Лила подумала о том, что такое печенье понравилось бы и Броуди.

— Значит, возьму с собой шоколадное печенье с глазурью, — с притворной веселостью сказала Лила и отвернулась. Ей очень не понравилось, каким понимающим взглядом одарила ее тетушка.

Броуди Таггерт остановил грузовик напротив дома Лилы Грейнджер. Ему нравилась эта часть города. Он с трудом подавил желание нажать на клаксон, чтобы поскорее вызвать Лилу. Зачем? Ведь его совсем не радовала предстоящая встреча с ней.

— Отправляйся вместе с ней за елкой, — приказал ему Сундук. — И поскорее измени выражение своего лица на благостное. Ради бога, веди себя с ней приветливо.

— Когда я привезу елку, меня снова окружат телевизионщики? — спросил Броуди, понимая, что нужно немного посопротивляться.

— Не воображай себя звездой экрана, парень, — отрезал шеф. — Марла попросила меня съездить с Лилой за елкой, но я вот уже десять лет не держал в руке пилы. Поэтому велика вероятность, что я скорей прикончу сам себя, нежели спилю ель.

Броуди все понимал, но не намеревался вести себя с Лилой Грейнджер приветливо.

Он по-прежнему получал гневные письма. Особенно часто ему писала та неугомонная девочка из Коннектикута.

Броуди вышел из машины, приказав Ворчунье оставаться в кабине, подошел к двери и нажал кнопку звонка.

Открыв дверь, Лила замерла на пороге.

— Это вы?

— А кого вы ждали?

— Своего дядю.

— Он сегодня занят, — произнес Броуди.

— Тогда я поеду с ним в другой раз, когда он будет свободен.

— Это займет всего двадцать минут, максимум полчаса, так что не тратьте слов.

Броуди обратил внимание на то, насколько изящны у Лилы уши, и испытал странное желание слегка прикусить мочку ее уха.

Смешавшись Броуди сделал шаг назад:

— Возможно, вы правы, поезжайте со своим дядей за елкой в другой день.

— Нет, правы вы. Покончим с этим поскорее.

— Ладно, — ответил он.

— Договорились, — сказала она.

Броуди приказал себе не обращать внимания на ее губы и не разглядывать ее уши.

— Зайдите на минутку, — пригласила его Лила. — Я скоро буду готова.

Войдя в ее гостиную, Броуди огляделся, рассматривая все вокруг, как профессиональный полицейский. Каменный камин, уже увешанный красными рождественскими носками, мягкий желтый диван, оттоманка, книжные полки, чашка на краю журнального столика. Телевизора у Лилы не было, и это говорило о том, что хозяйка квартиры предпочитает читать.

Броуди готов был признать, что Лила цельная натура и оптимист, а также привержена традициям. Об этом можно было судить по обстановке в ее квартире. Она явно не привыкла к мимолетным любовным связям, а своим будущим детям станет читать сказки, печь пироги, учить их отличать хорошее от плохого и будет участвовать в работе школьного родительского комитета.

Скорее всего, она запретит своим детям смотреть телевизор. Броуди не считал, что все это плохо. Наоборот, его порадовало, что у Пола такая самодостаточная племянница.

А еще он подумал, что вряд ли когда-либо сможет удачно вписаться в стиль жизни Лилы Грейнджер. Ей нужен в мужья какой-нибудь сын проповедника, работающий над диссертацией.

Он почувствовал облегчение оттого, что на основании увиденного в ее квартире сумел убедить себя в их несовместимости.

Сам Броуди Таггерт жил в доме, который вряд ли можно было назвать уютным. Центральное место в его гостиной занимал телевизор. Впрочем, Броуди мог поклясться, что скучает по домашнему теплу и уютной обстановке.

Внезапно на него снова нахлынули воспоминания.

Вот Этану восемнадцать лет. Оба запыхались после полусерьезной — полушутливой потасовки. Этану теперь постоянно хочется доказать свое превосходство, ведь его отвергла подружка Броуди по имени Дарла. И сейчас оба растерянно стоят перед разбитым маминым графином с клюквенным вином…

Броуди внезапно почувствовал себя очень одиноким. Отвернувшись к окну, он посмотрел на свою машину. Ворчунья, приставив нос к стеклу, ждала возвращения хозяина.

Броуди снова осмотрел гостиную, потом перевел взгляд на входную дверь и замер. Он только сейчас заметил, что на двери слишком много замков. В общей сложности замков оказалось четыре, а сама дверь была металлической с недавно просверленным в ней отверстием для глазка.

Только теперь Броуди понял, почему Лила так испугалась при его появлений в магазине в тот вечер. Кого же она все-таки боится?

Если раньше Броуди хотелось побыстрее избавиться от общества Лилы, то теперь он жаждал ее защитить.

— Я пытаюсь выбрать одежду, — заявила она, появляясь в гостиной, — но не знаю, какую. Я еще ни разу не ездила за елкой.

Броуди пристально оглядел ее. На ней были джинсы, свитер и отороченный мехом темно-коричневый жилет. В руках Лила держала бело-розовые рукавички.

— Подходящий наряд, — сказал Броуди таким тоном, будто хотел побыстрее убраться куда подальше.

Лила в свой черед оглядела Броуди, одетого в джинсы, футболку и отделанную кожей джинсовую куртку, и спросила:

— А вы не слишком легко оделись?

Броуди снова приказал себе не смотреть на ее губы и уши.

— На улице не слишком холодно, — заметил он, наблюдая, как она прилаживает на голову розовые наушники.

— Ожидаются сильный ветер и снегопад. Вам следовало одеться потеплее.

— Я сам уже давно о себе забочусь, — буркнул Броуди, — и обойдусь без советов.

Лила покраснела, отвернулась от него и принялась обуваться. Броуди посмотрел на ее сапоги, которые больше походили на арктические унты. На них болтались огромные помпоны. Броуди подумал, что для подобного украшения, наверное, пришлось убить по меньшей мере двух кроликов. И все же одеяние Лилы казалось ему пусть нелепым, но милым.

— Как ваша нога? — спросил он, заметив, как она вздрогнула, надевая сапог.

— Нога? Ах, это. Все хорошо.

— Вы по-прежнему хромаете.

— Да. Рана на пятке долго заживает.

— Вы проверяли рану? Вы уверены, что в нее не занесена инфекция?

Произнеся это, Броуди пожалел о своих словах. Лила скрестила руки на груди и с вызовом посмотрела на него.

— Со мной все в порядке, — отчеканила она. — С моей ногой тоже все хорошо. Я сама уже давно о себе забочусь, Броуди Таггерт.

Он поймал себя на мысли, что ему нравятся не только ее губы и уши, но и глаза, и то, как она произносит его имя.

Выйдя за дверь, Броуди обернулся и увидел, что Лила, держа в руке корзинку для пикника, укладывает в нее термос, бутерброды и выпечку. Поставив корзинку на крыльцо, она принялась закрывать дверь. Подняв глаза, Лила заметила, что Броуди смотрит на нее, и быстро отвела взгляд.

— Похоже, в ваш дом можно пробраться, только открыв два замка и одновременно закрыв два другие. Сложная комбинация.

— Преступники именно так и подумают, — твердо сказала она.

— А что преступникам делать в вашей квартире? — заметил он. — Ведь у вас даже нет телевизора, а их воруют чаше всего.

— У меня имеется телевизор, но он стоит в кабинете.

— И пусть на вашей двери такое количество замков, но ведь окно подвала не зарешечено.

Лила побелела как полотно.

Броуди извинился перед ней, но Лила даже не обратила на это внимания. Она пристально разглядывала окно подвала.

— Но ведь окно очень маленькое, — неуверенно произнесла она.

— Вы и представить не в состоянии, через какие щели могут проникать люди.

Она тихо ахнула, продолжая смотреть на окошко.

— О чем вы беспокоитесь?

Лила тряхнула головой:

— Придется поставить решетки.

— Чего вы так боитесь? — вновь спросил он, испытывая желание защитить ее от неизвестной опасности.

Она вздернула подбородок:

— Я ничего не боюсь.

Однако Броуди ей провести не удалось.

Он помог ей усесться в грузовик на заднее сиденье, и Ворчунья тут же положила голову ей на колени и принялась урчать от удовольствия.

— Мило, что вы согласились в свой выходной съездить за елкой, — сказала Лила, когда молчание затянулось.

— Во мне нет ничего милого, — нарочито резко ответил Броуди, — вы еще плохо меня знаете.

— Расскажите об этом кому-нибудь другому. Я же знаю о той истории, когда вы спасли девочку.

— Не стоит читать слишком много газет, — заметил Броуди.

— А разве не мило то, что вы предоставили комитету свой сарай для починки аттракциона?

Броуди молчал, не желая признаваться, что рад тому, как снова преображается парк. Однако, услышав, как вздыхает Ворчунья, он снова помрачнел.

— Я вам сейчас скажу такое, что уменьшит ваше неверие в человечность, — она щелкнула пальцами. — Наш комитет собрал пять тысяч долларов пожертвований.

Он простонал:

— Я не хочу об этом ничего знать.

— Почему?

— Ваш комитет имеет лицензию на проведение благотворительных мероприятий?

— Ради бога! — фыркнула Лила и заметила, как он мрачен. — Вам всегда удается испортить человеку хорошее настроение?

— Да, — ответил Броуди, глядя прямо перед собой. Аромат спелой земляники становился все сильнее, поэтому он чуть-чуть приоткрыл окно.

— Это чтобы псу было легче дышать, — сказал Броуди, увидев вопросительный взгляд Лилы. Она сильнее закуталась в шарф, будто ожидая резкого похолодания.

— Вы выросли в этом городе? — Лила явно намеревалась продолжать разговор.

— Да, — кратко ответил Броуди, не желая общаться.

— Как проходило ваше детство? — спросила она задумчиво, глядя в окно. — Здесь так красиво. Смотрите, пошел снег!

Машина съехала с главной дороги и теперь направлялась в сторону старой лесной трассы.

Снегопад становился все сильнее. Внезапно Броуди снова вспомнил своего брата и то, как оба резвились на просторе, охотились, ловили рыбу, лазали по холмам.

— Нормально проходило. — Броуди хотел, чтобы Лила умолкла, но у нее на этот счет были совсем иные намерения.

— Чем вам больше всего нравилось заниматься?

Броуди мог ответить все что угодно, но почему-то произнес:

— Собирать землянику.

— А здесь есть земляника?

Он кивнул.

— Немного, и очень мелкая. За весь день можно набрать всего чашку. Моя мама очень любила землянику. Если бы ей предложили сделать выбор между бокалом шампанского и горстью земляники, она выбрала бы ягоды.

Вдруг ему снова вспомнился разбитый мамин графин с клюквенным вином. Это произошло в тот день, когда он последний раз видел брата живым.

— Ваши родители по-прежнему живут здесь?

— Нет, они вышли на пенсию и живут в Аризоне. — Броуди умолчал о главном. После смерти Этана мать не смогла оставаться в этом городке.

— У вас здесь есть родственники?

— Нет.

— Значит, вы поедете на Рождество к родителям?

— Я не могу оставить работу.

— Вы работаете даже в День Благодарения?

— Да, — ответил Броуди, зная, что Лила уже осведомлена. Она явно выяснила это, когда обедала с Полом и Марлой.

Броуди всегда работал в праздники. В первое Рождество после смерти Этана отец попросил его приезжать к ним только после праздников. Он мотивировал это тем, что матери очень тяжело воспринимать торжества так же, как раньше.

— Это ужасно, — сказала Лила.

— Согласен, — ответил Броуди и вспомнил отстраненный взгляд своей матери. Она всегда становилась какой-то другой, когда приближалось Рождество.

Броуди заметил, что Лила вопросительно смотрит на него. Ей явно хотелось о много узнать, но он не намеревался ни о чем ей рассказывать.

Зачем они приехали в лес? За елкой? Значит, будут заниматься именно елкой.

Броуди настолько резко затормозил, что Ворчунье пришлось вцепиться когтями в обивку сиденья, чтобы удержаться на месте.

— Вот хорошие ели, — произнес он.

Прошло не меньше часа, прежде чем Лила выбрала подходящую: огромную, высокую, с хвоей голубоватого цвета. Броуди сразу понял, что ему сегодня придется нелегко. Чтобы спилить и погрузить такое дерево в грузовик, следует постараться.

Он не без труда спилил ель, и она упала на снег. Затем выровнял спил ствола и срубил нижние ветки.

— Я привезла с собой еду, — сказала Лила, будто чувствуя, что Броуди устал. — У меня есть горячий шоколад и бутерброды, а еще печенье с глазурью от Джини Харпер. Мне кажется, вам нужно отдохнуть.

Она пристально оглядела Броуди, а он никак не мог понять, что выражает ее взгляд: интерес или настороженность?

Снегопад становился все сильнее.

Запрокинув голову и поймав губами снежинку, Лила закрыла глаза, будто наслаждаясь божественным нектаром. Броуди не мог не признать, что ему нравится ее способность радоваться простым вещам.

Внезапно появилась Ворчунья, неся в пасти сосновую шишку. Бросив шишку у ног Лилы, собака дважды гавкнула.

— Чего она хочет? — смеясь, спросила Лила.

— Она хочет, чтобы вы поиграли с ней, — ответил Броуди.

Собака вот уже долгое время не проявляла желания поиграть. Внезапно Броуди снова помрачнел, вспомнив, что вскоре ему придется расстаться с Ворчуньей. Наверняка у него в памяти навсегда останется этот веселый момент: его собака гоняется за сосновой шишкой, которую бросает ей молодая женщина.

Лила принесла корзинку для пикника и расстелила на снегу одеяло. Броуди нисколько не противился этому. Он вырос в здешних краях, но никогда не был на зимнем пикнике.

Собрав еловые ветки, Броуди развел небольшой костер. А затем, сидя у костра и почесывая собаку за ухом, попивал горячий шоколад и поедал предложенные ему бутерброды и печенье.

— Смешно, — сказала Лила, — но я никогда не бывала в таких условиях.

— Во Флориде явно не организуешь пикник на снегу, — заметил он, и она показала ему язык.

— Я имею в виду поездку за елкой. Во Флориде не отыщешь живой ели. Моя мама всегда наряжала искусственную елку, но оставляла ее в гараже, потому мне она не нравилась.

Броуди, не сдержавшись, спросил:

— Вы приехали сюда потому, что вам не хватало живых елей?

— Не смейтесь надо мной. Хотя, возможно, и из-за этого. Я помню, как приехала в этот городок на Рождество в десятилетнем возрасте. В каждом доме наряжали живую елку, и шел настоящий снег. Я запомнила именно это. Все казалось мне таким настоящим.

— Тогда я не понимаю, зачем вы так настаивали на возвращении в парк эльфов. Они ведь сделаны из металла.

Она улыбнулась:

— Когда мне было десять лет, эти эльфы казались мне настоящими. Я любила их.

— Вам нравится жить в вымышленном мире? Казалось, она обиделась:

— Я предпочитаю считать этот мир волшебным. Разве вы можете объяснить логикой абсолютно все? Вы не верите в чудеса под Рождество? Броуди помолчал, потом произнес:

— Недавно мне пришлось арестовать девочку, которая украла видеоигру, чтобы подарить ее своему брату на Рождество. Эта игра была не по карману ее родителям. Меня удивило, что она ничего не взяла для себя. Мне приходилось арестовывать девочек, которые таскали из магазинов помаду или духи, но все это они брали исключительно для себя. В тот раз все оказалось иначе. И все равно мне трудно назвать подобный поступок рождественским чудом. Извините.

Произнося это, Броуди рассчитывал на то, что Лила очнется ото сна и посмотрит вокруг иным взглядом. Однако вместо этого он отчасти раскрыл перед ней свою душу.

— Ох, Броуди, — произнесла она. — Ох, Броуди.

Он рассердился на себя за подобную откровенность, но еще больше за то, что в этот момент чувствовал. Броуди не испытывал подобных ощущений с тех нор, как умершего брат.

Он намеренно, ответил так, будто совсем не понял сожаления Лилы.

— Я знаю, что ужасен. В подтверждение этому ежедневно получаю гневные письма.

— Я не говорила, что вы ужасны. Мне просто жаль ту маленькую девочку.

— В этом-то и дело, Лила. Реальная жизнь резко отличается от той фантазии, которую вы привыкли лелеять. Я имею в виду эльфов в парке, фиолетовую рождественскую елку в витрине, «Заснеженную гору».

— Елка в витрине моего магазина не фиолетовая, а цвета лаванды! — делая вид, что не понимает его, ответила она.

— Какая разница?! — рявкнул он.

Итак, возможность восстановить взаимопонимание исчезла. Сочувствие во взгляде Лилы пропало. Броуди засыпал снегом костер. Пикник, который так хорошо начинался, закончился отвратительно.

— Погода меняется, — сказал он. — Мне нужно погрузить елку в грузовик, а потом будем спускаться с холма.

Пока Броуди грузил елку, Ворчунья гонялась за сосновой шишкой, которую бросала ей Лила. На какое-то мгновение Броуди показалось, что, возможно, Лила права, вот так непринужденно радуясь жизни. Но нет, они с ней слишком разные люди.

— Значит, Рождество в «Заснеженной горе» состоится, — сказала Лила, когда елка была погружена. Казалось, что она по-прежнему хочет поднять Броуди настроение.

Он заметил, что Ворчунья устало лежит у ее ног. Нагрузка, которую она получила, была большой даже для здорового пса.

— Нет, — мрачно заметил он. — Просто в жизнь воплотится фантазия Лилы Грейнджер. Для девочки, которая украла игру для своего брата, ничего не изменится.

И моя собака скоро умрет, подумал он, и никакие чудеса не спасут ее.

— Знаете что? — сказала Лила. — По-моему, вы способны заразить своей мрачностью, как вирусом, любого, кто окажется рядом с вами.

В ответ Броуди потребовал, чтобы она поживее усаживалась в грузовик.


ГЛАВА ПЯТАЯ


Лила была озадачена столь быстрой сменой настроения у Броуди Таггерта. Она уже начала думать, что зря затеяла эту поездку за елкой.

— Вы считаете, что негуманно рубить живые ели для Рождества? — спросила она, когда молчание по дороге домой затянулось.

— Негуманно? — он казался удивленным и рассерженным. — С точки зрения экологии, возможно, и негуманно.

— А мне кажется, что негуманно выглядит клонирование людей.

— Я считаю, что для сохранения экологического баланса искусственные елки лучше, — ответил он.

— А вы не задумывались над тем, какой ущерб наносится экологии при производстве искусственных елей? Ведь в воздух выбрасывается огромное количество токсичных веществ. Кроме того, люди начинают привыкать к тому, что искусственные елки могут быть голубого, розового или белого цвета, но никак не зеленого.

Броуди упорно молчал, держа руль обеими руками. Снегопад становился все сильнее.

Лила поняла, что он намеренно держится враждебно по отношению к ней. Это означает только одно: Броуди неравнодушен к ней.

Грузовик въехал на крутой подъем и начал буксовать.

Лила от неожиданности ахнула, и Броуди мельком посмотрел на нее.

— Дорога немного скользкая, — спокойно произнес он. — Не о чем беспокоиться.

— Так будет продолжаться в течение всей зимы? — спросила она, наблюдая за тем, как он ведет грузовик. — Если да, то я опасаюсь усаживаться за руль.

— Дядя даст вам несколько уроков зимнего вождения, — сказал Броуди.

Лила глубоко вздохнула и снова ахнула, когда колеса грузовика начали буксовать. Ее сердце билось настолько учащенно, что, казалось, выпрыгнет из груди.

— Извините, — пробормотала она, поймав на себе вопросительный взгляд Броуди. — В прошлом году я побывала в автомобильной аварии, так что теперь побаиваюсь водить машину.

Если бы Броуди попросил ее рассказать об аварии, она тут же выложила бы ему всю историю с подробностями.

— Я давно догадался, что с вами произошло что-то неприятное.

— Мой дядя что-нибудь говорил об этом? — изумленно спросила она.

— Нет, я сделал подобный вывод, увидев количество замков на вашей двери.

Да уж, от Броуди ничего не скроешь. Однако в его голосе не было осуждения, поэтому Лила успокоилась.

Ему-то можно доверять, думала она, косясь на Броуди. Он казался спокойным, уверенно держал руль и даже в какой-то момент удосужился включить автомагнитолу.

Лила совсем расслабилась.

Внезапно из леса выскочило огромное, как ей показалось, животное, и оказалось прямо перед их грузовиком.

— Олень! — закричала Лила.

— Это лось, — тихо произнес Броуди, переключил рычаг и начал тормозить. Лила успела увидеть, как в замедленной съемке, широко раскрытые от ужаса глаза лося, который отскочил в сторону и скрылся в лесу. Машину начало кидать из стороны в сторону. В конце концов ее вынесло на обочину. Грузовик остановился у края крутого откоса, потом его передние колеса сползли вниз.

Лила едва не ударилась лицом о лобовое стекло. Он боялась даже дышать, думая, что от любого ее неосторожного движения грузовик полетит под откос.

— С вами все в порядке? — спокойно спросил Броуди, и она кивнула, по-прежнему боясь пошевелиться. — Мы немного повисли в воздухе, но беспокоиться не о чем.

— Н-не о чем? — запинаясь, спросила Лила. — Мы можем сорваться с откоса. Мы не знаем, где находимся. Снежная буря уже началась, и почти стемнело.

— Согласен.

Лила разозлилась. Неужели Броуди не понимает серьезности их положения?

— Мы находимся вне зоны приема сотовой связи! — завопила она, паникуя.

И внезапно Броуди рассмеялся. Лила никогда прежде не слышала подобного смеха, который внушал непередаваемое спокойствие и уверенность.

— Все не так плохо, как вам кажется, — сказал Броуди. — Обхватите меня за шею.

Лила сделала так, как он говорил, и Броуди, вытащив ее из грузовика, осторожно поставил на крутой склон насыпи, потом полез обратно в грузовик за Ворчуньей.

Собака, вытащенная наружу, лизнула Броуди в щеку, и на лице офицера Таггерта отразилась такая нежность, что у Лилы перехватило дыхание.

— Вас, наверное, кто-нибудь ждет дома? — намеренно беспечно спросил Броуди.

Тетя и дядя Лилы знали, что она поехала за елкой, но вряд ли они станут проверять, вернулась ли их племянница домой. Когда Лила только приехала в городок, тетушка часто звонила ей, зная, как она нервничает по вечерам. Однако вскоре Лила с головой ушла в работу и попросила тетю больше не беспокоиться на ее счет. Да и кто-либо из комитета вряд ли заметит отсутствие елки в парке в назначенный срок.

— Никто, — сказала она, — а вас?

— Тоже никто. У меня сегодня выходной. На работу выходить по графику только в понедельник.

Лила вдруг поняла, что Броуди невероятно одинок — так же, как и она. В этот субботний вечер их обоих никто не ждал дома.

Внезапный порыв ветра ударил ей в лицо.

— Команда спасателей сейчас, скорее всего, занимается ликвидацией последствий сильного снегопада. Но нам с вами их помощь не потребуется.

— Разве? — спросила она.

— Конечно. Здесь недалеко находится охотничий домик. Там есть все самое необходимое. Мы переночуем там, а утром я отправлюсь на близлежащую ферму и попрошу трактор.

Итак, ей предстояло провести ночь в охотничьем домике с посторонним мужчиной. Впрочем, посещение охотничьего домика пойдет ей на пользу: можно будет добавить в новую книгу главу о подобном жилище.

Пока она обдумывала эту главу, Броуди достал из грузовика корзинку для пикника. Вскоре ей пришлось вернуться к реальности. Броуди потребовал, чтобы она стряхнула с себя снег, потом помог ей взобраться на дорогу.

— Вы уверены, что знаете, где именно находится этот охотничий домик? — спросила она, когда они отправились в путь.

Лила постоянно падала, а Броуди помогал ей подняться, отряхивал ее от снега и подбадривал.

— Я знаю, где находится охотничий домик, — уверенно ответил он тоном, отметающим все сомнения.

Лила подумала, что Броуди притворяется уверенным, чтобы заставить ее идти вперед. Остановившись, она посмотрела в его лицо. Он казался совершенно спокойным.

— Нам осталось пройти всего несколько минут, — сказал Броуди.

— Я устала.

— Нужно идти! — резко произнес он.

Лила покосилась на него. Броуди тащил собаку, корзинку для пикника, одеяло и пилу. Ей стало стыдно за то, что она жалуется на усталость.

— Пошли, — повторил Броуди.

То, что Броуди назвал охотничьим домиком, на самом деле оказалось лачугой. От разочарования Лиле захотелось плакать. Внутри дома было темно и холодно.

— Чем это пахнет? — уныло спросила она.

— Мышами и крысами. — Броуди опустил собаку на пол, налетел в темноте на что-то и тихо выругался. Мгновение спустя он зажег лампу, и Лиле удалось рассмотреть все прелести убранства этой лачуги.

В центре единственной комнаты находилась печь, рядом лежали дрова. Окон в комнате не было. Некрашеные стены, полка, фанерное ложе почти у самого пола, которое исполняло роль кровати, стол, два ободранных стула и кухонный стол, на котором было рассыпано что-то белое.

— Мыши, должно быть, распотрошили пакет с мукой, — как бы между прочим заметил Броуди.

Лила повернулась к нему и почувствовала угрызения совести. Он был очень легко одет для такой погоды, на руках не было перчаток.

— У вас, должно быть, замерзли руки, — сказала Лила. — Я продрогла даже в своих рукавичках.

— Со мной все в порядке.

Чтобы подтвердить свои слова, Броуди снял с Лилы рукавички и обхватил своими теплыми ладонями ее холодные пальцы.

Лила закрыла глаза и поддалась нахлынувшим ощущениям тепла, покоя и уверенности.

— Я ужасная трусиха, — сказала она, — извините меня. Я никогда прежде не оказывалась в такой ситуации и не видела подобного снегопада, если не считать тот случай в десятилетнем возрасте. Но тогда я все воспринимала как игру.

— Вам все кажется в новинку, — произнес Броуди и отпустил ее руки. — Я вырос в этих краях и привык к подобной погоде. Как бы дико это ни звучало, нам с вами не удастся затеряться н дебрях. Мы с братом исходили эту местность вдоль и поперек.

— Я не знала, что у вас: есть брат.

Броуди отошел от нее, поправил лампу, затем двинулся к печке.

— Через пять минут здесь будет так жарко, что вам захочется открыть дверь, — сказал он, не обращая внимания на ее желание продолжать беседу о его брате. — Печка хоть и маленькая, но она отлично нагревает комнату.

Броуди оказался прав. Вскоре в комнате стало очень тепло. Лила с нескрываемым любопытством наблюдала, как он растопил печь, затем набрал снега в горшок, поставил его на огонь и начал готовить еду. Потом покормил собаку кормом, который отыскал на полке, расстелил на полу матрас и нашел упакованное в пластиковый пакет постельное белье.

После того как Броуди накормил Лилу, она почувствовала себя намного спокойнее и счастливее. Ее даже стало переполнять ощущение эйфории.

— Странно, но я чувствую себя в полной безопасности, — тихо сказала она.

— Мы всегда будем в полной безопасности, — ответил Броуди, загадочно смотря на нее.

Лила наконец почти забыла о том времени, когда постоянно жила в ожидании опасности. Сейчас, находясь вдали от людей, она не вспоминала ни о чем, включая необходимость крепко запереть входную дверь.

Усталость окончательно расслабила ее. Лила посмотрела на кровать, на которой ей придется лежать вместе с Броуди, и, к ее удивлению, перспектива его присутствия рядом нисколько не смутила ее..

Лила вздрогнула, и Броуди понял, что, несмотря на жарко растопленную печь, женщине не удастся согреться, пока на ней промокшие джинсы.

— Вам придется снять джинсы, — сказал он, и она, удостоив его сердитым взглядом, крепче сжала рукой кружку с чаем. — Я отвернусь, а вы укутайтесь в одеяло, которое уже высохло. Ваши джинсы нужно просушить.

— А ваши? — спросила она.

— Мои почти не влажные, потому что я не падал в снег, в отличие от вас.

Броуди передал ей одеяло и отвернулся. Спустя минуту Лила разрешила ему повернуться. Она запахнула вокруг талии одеяло, которое теперь напоминало длинную юбку, джинсы лежали у ее ног.

Броуди взял ее джинсы и повесил сушиться, стараясь не замечать, насколько изящна фигура их обладательницы.

— Раз уж я теперь без штанов и вообще в двусмысленной ситуации, то могу узнать, где находится туалет?

Броуди покраснел. У мужчин с этим вопросом не возникает проблем. В сезон охоты туалетом служит находящийся неподалеку от домика овраг.

— Вы можете воспользоваться ведром, — сказал Броуди.

— Пусть лучше я умру, но не сделаю этого, — ответила Лила поставив кружку с чаем на стол, и посмотрела на Броуди так, будто обвиняла его во всех неудобствах.

— Что же я могу поделать? — ему явно было неловко. — У меня с этим нет проблем.

Произнеся это, Броуди сразу же пожалел о своих словах, удостоившись от Лилы свирепого взгляда.

— Слушайте, — внезапно воодушевился он, — представьте, что вы живете в палатке. Вы ходили в походы?

— Нет.

— Разве вам не хотелось пойти в поход?

— Во Флориде ходить в походы вряд ли получится!

Броуди вручил ей корзину:

— Я выйду на улицу, а вы потом можете выбросить эту корзину.

— В моей новой книге о том, как организовать празднование Рождества, точно не будет главы об охотничьих домиках.

Собака, чей желудок явно не мог переварить непривычную пишу, громко рыгнула.

— Об этом я тоже писать не буду, — сказала Лила.

И внезапно оба рассмеялись. Броуди осознал, что впервые за многие годы смеется от души и чувствует себя непривычно спокойно.


ГЛАВА ШЕСТАЯ


Сидя в теплом, охотничьем домике, завернувшись в одеяло, Лила чувствовала себя как дома. На улице бушевала снежная буря, а они с Броуди, расположившись за столом, играли в карты.

Посмотрев на офицера Таггерта поверх карт, Лила внезапно ощутила, что у нее перехватывает дыхание. Да, он именно такой мужчина, ради которого хочется возвращаться домой.

— Я никогда прежде не встречал такого шулера, как вы. — Броуди бросил карты на стол и потянулся. Рубашка поползла вверх, и Лила увидела, как обнажился его живот.

— Я играла честно!

— Так я и поверил.

С сожалением посмотрев на брошенные карты, она возмутилась:

— Покажите мне книгу, где написаны правила игры!

— Зачем? Вы принадлежите к тому типу людей, которые читают правила, а потом все равно поступают по-своему.

— И это вам удалось понять за столь короткое время, пока мы знакомы?

Броуди удивленно поднял бровь, глядя на нее. Не стоило ему это делать. При мерцающем свете лампы он показался Лиле невероятно сексуальным. В убогой обстановке охотничьего домика его запросто можно было принять за разбойника или пирата, устанавливающего собственные правила игры.

— Иного ответа я и не ожидал, — сказал он, будто подчеркивая, что не желает спорить, потому что правда на его стороне. Вы прекрасно знали, что для проведения акции протеста вам нужно получить разрешение властей.

— Для того, чтобы получить разрешение, мне потребовалось бы несколько недель! Кроме того, акция была устроена для благой цели.

— Я так и думал. Могу поспорить, что мошенничали вы при игре в карты тоже с благими намерениями.

— Неужели вы не понимаете, что мы сейчас спасаем Рождество в городе? — страстно произнесла она.

Броуди улыбнулся, чувствуя себя успокоенным. Лиле каким-то образом удавалось создать вокруг себя ореол уюта.

— Почему вы решили стать полицейским? — спросила она, решив воспользоваться моментом и узнать о нем побольше. — Мне кажется, вы больше похожи на разбойника.

— Вам кажется? — он лукаво улыбнулся, отчего в самом деле стал больше походить на разбойника.

— Я просто уверена в этом, — призналась она. — Могу даже представить вас разбойником.

— В юности я был хулиганом, лазал по чужим садам, сбивал почтовые ящики, потом начал выпивать и драться. В один из дней я проснулся и увидел сидящего рядом с моей кроватью Хатчинсона. Оказалось, что прошлой ночью я избил полицейского, но сам ни о чем не мог вспомнить.

— Ничего себе, — произнесла Лила.

— Я прекрасно понимал, что в суде ко мне снисхождения не проявят.

— Что произошло потом?.

Лицо Броуди смягчилось.

— Хатчинсон вправил мне мозги и заявил, что отныне станет следить за мной. Он сказал, что либо я образумлюсь, либо он даст делу официальный ход. С тех пор в моей жизни все изменилось.

Произнеся это, Броуди внезапно смутился, потому что не привык рассказывать о себе.

Сидя напротив Броуди и слушая его рассказ, Лила думала о своем принципиальном и честном дяде Поле.

— Вот таков ваш дядюшка, — мрачно произнес Броуди. — Я благодарен ему, поэтому делаю все, о чем он попросит.

— Поэтому вы поехали, с его племянницей за елкой? — спросила она.

— Да, — Броуди едва заметно улыбнулся, — я согласился даже на это.

Он поднялся из-за стола. Наступило молчание.

— Где мы будем спать? — затаив дыхание, произнесла Лила.

— Вы ляжете на кровать, а я и Ворчунья расположимся на полу.

Лила чувствовала, что, несмотря на жарко натопленную печь, из-под двери поддувает холодный ветер, так что, лежа на полу, Броуди замерзнет.

— Мы можем расположиться на кровати вдвоем.

— Не можем, — ответил он.

— Почему не можем?

— Потому что Ворчунья хранит во сне, — буркнул Броуди.

Лила понимала, что дело совсем не в этом. Похоже, их единственный поцелуй у сарая не оставил Броуди равнодушным.

Она облизнулась, будто желая снова ощутить вкус его губ, и на какое-то мгновение ей показалось, что она его почувствовала.

Броуди посмотрел на нее с несомненной страстностью во взгляде, и она, поднявшись на ноги, слегка наклонилась в его сторону. Он с явной неохотой сделал шаг назад, свистом позвал собаку, еще раз взглянул на губы Лилы, повернулся и вышел на улицу.

В охотничий домик ворвались холодный ветер и снег.

Лила завернулась в одеяло и легла на жесткий матрас, сразу же погрузившись в полудрему. Спустя минуту в домик вернулся Броуди с собакой и принялся отряхивать с одежды снег. Лила слышала, как он расстилает на полу одеяло, раздевается и ложится на пол рядом с собакой. Лила слышала, как он равномерно дышит. Все было хорошо до тех пор, пока Броуди не погасил лампу.

— Здесь слишком темно, — шепотом произнесла Лила, явно паникуя.

— Угу.

— Здесь правда очень темно. Я никогда прежде не была в такой темной комнате. Я не могу видеть даже свою вытянутую руку.

Наступило молчание, потом Броуди тихо спросил, явно дразня ее:

— Вы боитесь темноты, мисс Умница?

— Просто я привыкла, что всегда есть хотя бы какое-нибудь освещение, — уклончиво ответила она. — Ну, например, уличные фонари, свет из прихожей или панной комнаты.

— Вы боитесь темноты, — подвел он итог не терпящим возражений тоном.

— Возможно, немного, — призналась она.

— Этот страх был у вас всегда?

Лила какое-то время молчала, прежде чем ответить отрицательно. Ей очень не хотелось представать перед Броуди уязвимой.

— Может быть, расскажете, что с вами такое приключилось?

Внезапно темнота превратилась в своеобразную помощницу Лилы. Она теперь не боялась открыться Броуди и поведать обо всем подробно.

— Тогда я только начинала свой интернет-проект под псевдонимом Лили Умница. Мое увлечение рождественскими традициями поначалу было пустячным. В то время я работала текстовиком в одной маркетинговой компании. В наш отдел пришел новичок по имени Кен Уиттакер.

Лила рассказала Броуди о том, как Кен преуспевал на работе, проявлял к ней навязчивый интерес, о ее попытках вежливо его отшить. Рассказала о том, что вынуждена была проявить с ним твердость, но все напрасно. Чем чаще она ему отказывала, тем настойчивее он становился, заваливая ее цветами, приглашениями и стихами, которые оставлял на ее рабочем столе.

— Руководство наконец уволило его, когда он заполнил все ящики моего рабочего стола конфетти, — сказала Лила. — Всем работникам было ясно, что этот парень совсем не безобиден. Он слишком настойчиво преследовал меня. Узнав о своем увольнении, он разозлился и обвинил во всем меня. И продолжал посылать мне записки и стихи домой и на работу, но теперь в них были угрозы. Он постоянно следил за мной, сидя в своем автомобиле у здания, где — я работала, а также у моего дома. Однажды, когда я обедала в кафе с друзьями, он проник в мою квартиру и украл кое-что из вещей. В конце концов мне пришлось обратиться в полицию..

— И это только усугубило ситуацию, — тихо сказал Броуди.

— Откуда вы знаете?

— Подобные типы всегда приносят массу проблем полиции, потому что одержимы навязчивой идеей и могут в любой момент в ярости натворить нечто невообразимое.

— Насчет усугубления ситуации… это вы мягко сказали, — Лила умолкла и прерывисто вздохнула. — Однажды он вломился ко мне в квартиру ночью и приставил нож к горлу. Он продержал меня в кухне с ножом у горла шесть часов.

Броуди тихо выругался.

— Он то приходил в ярость, то плакал, то снова бесился. В тот день он мог изнасиловать или убить меня. Он дважды настолько сильно нажимал на мое горло ножом, что порезал его.

— Как вы выбрались из этой ситуации.

Лила помедлила, потом сказала:

— Мне пришлось солгать ему. Я сказала, — что люблю его и хочу провести с ним остаток моей жизни, родить ему детей.

— Вы правильно поступили, — одобрительно кивнул Броуди.

— Позже, когда я вспоминала о том, что наговорила ему тогда, мне становилось не по себе. Я в тот момент была вне себя от страха.

— Ваша ложь спасла вам жизнь. Нет ничего предосудительного в том, что человек пытается спастись в подобной ситуации любыми способами.

Лила снова умолкла, вспоминая.

— К счастью, мимо моего дома проходила соседка, направляясь к мусорным бакам. Выбросив мусор, она мельком взглянула в окно моей кухни. Позже она сказала, что никогда так поздно не выносила мусор. В тот вечер она просто разделывала рыбу, поэтому решила избавиться от сильно пахнущего мусора как можно скорее. Моя жизнь была спасена лишь потому, что соседка разделывала рыбу. Только вообразите! Странно это.

— Всякое бывает, — сказал он ободряющим тоном.

— Именно поэтому я приехала сюда. Мой интернет-проект набирает обороты, я пишу книгу. После того как мне удалось спастись от Кена, я поняла, что больше не могу оставаться во Флориде. Мне казалось, что я умру от страха, который преследовал меня постоянно. Я должна была поменять место жительства и во что-нибудь поверить.

— Поверить, например, в рождественское чудо? — спокойно спросил Броуди.

— Да, в рождественское чудо, — тихо ответила Лила, — а может быть, в тот покой, который наступает с этим праздником. — Помолчав, она продолжила: — Возможно, мне самой не хватало покоя. Переехав сюда, я не перестала бояться. Мне не удалось изгнать страх из своей души.

— Какого чуда вы ждете, Лила? — спросил он.

Ей показалось, что она может во всем ему доверять. Разве осознание этого уже само по себе не чудо?

— Я хочу перестать бояться, пугаться любого громкого звука. Я жажду быть такой, какая я есть. Хочу, чтобы мне было так же спокойно, как сейчас в этом охотничьем домике.

Чувствуя невыносимую усталость от постоянного страха, Лила решила рассказать Броуди обо всем до конца.

— Я хочу снова спать спокойно по ночам, Броуди. Я до сих пор брожу по квартире с бешено колотящимся сердцем, и мне кажется, что кто-то ходит за мной по пятам.

— Лила…

— Что?

— Спите спокойно, я прикрою вас, — произнес Броуди.

Лила внезапно почувствовала облегчение. Вот уже давно никто не защищал ее. Броуди пообещал прикрыть ее, а это значит, что он сумеет о ней позаботиться.

Удивляясь собственной реакции, Лила уткнулась носом в матрас, пахнущий мышами, и впервые за долгие годы счастливо заснула.

Броуди лежал и слушал, как дышит Лила. Его одолевал гнев на того мужчину, который принес ей столько горя. Броуди имел дело с подобными психически неуравновешенными людьми. Такие типы в припадке ярости, не задумываясь, могут убить любого.

Прошло немало времени, прежде чем Броуди заснул. Проснулся он, услышав всхлипывания. Сначала Броуди решил, что эти звуки исходят от Ворчуньи, потом понял свою ошибку.

Это всхлипывала Лила. Внезапно она начала кричать от ужаса. Броуди вскочил на ноги.

— Уйди от меня! Прочь! — истерично кричала Лила.

Броуди присел рядом с ее кроватью, пытаясь в темноте нащупать причину ее страха.

Он был теперь готов убить любого, кто намеревался причинить боль Лиле.

Наконец, приглядевшись в темноте, Броуди понял, что Лила пытается отогнать от себя… его собаку.

Он быстро снял Ворчунью с ног Лилы. Собака полюбила ее, поэтому старалась почаще находиться рядом.

— Эй, все в порядке, это всего лишь Ворчунья, — сказал Броуди. — Она, вероятно, замерзла, по: этому пришла к вам.

Однако Лила не могла ничего понять. Она снова принялась всхлипывать и колотить руками невидимого врага.

Броуди какое-то время медлил, не зная, как лучше поступить, потом присел на ее кровать и притянул Лилу, завернутую в одеяло, к себе. Потом развернул одеяло, и она принялась колотить его руками в грудь.

— Вес хорошо. — повторял он, даже не пытаясь ловить ее за руки. — Никто и никогда больше не обидит тебя, Лила. Никогда.

Постепенно она успокоилась, перестала бить его в грудь, кричать и тихо заплакала.

— Эй, — произнес Броуди, — все в порядке. Он не причинит тебе больше вреда. Я не позволю ему это сделать.

При этих словах Лила замерла и глубоко вздохнула. Броуди прижал ее к себе, чувствуя, как по ее щекам текут слезы.

— Броуди?

— Да, это я.

— Извини, я не хотела причинить тебе боль. Я не знала, что это ты. Даже после того, как ты сказал, кто ты, я не могла унять страх. Извини, я чувствую себя идиоткой.

— Ты не причинила мне боли, тебе не за что извиняться. Иногда, чтобы залечить некоторые душевные раны, требуется очень много времени. Некоторые из таких ран никогда не залечить.

— У тебя есть такая душевная травма, которую невозможно залечить, Броуди?

Он почувствовал, как к горлу подступил ком, и ответил спустя какое-то время:

— У каждого из нас есть такая травма. Будто в знак согласия Лила вздохнула, и он ощутил на своей обнаженной груди ее теплое дыхание.

— Вот почему я сплю при свете. Я оставляю включенным свет не только в ванной комнате, но и в спальне.

— Если хочешь, я включу фонарь.

Она снова вздохнула:

— Все хорошо, Броуди, просто приляг рядом со мной. На полу тебе холодно.

Броуди понял, что Лила по-прежнему боится и ждет его поддержки. Возможно, ей хотелось почувствовать, что хотя бы один из мужчин может просто обнимать ее, не причиняя ей вреда.

Он прилег рядом и замер, стараясь не касаться ее. Лила прижалась к нему, потом положила голову на его обнаженную грудь. Подумав, Броуди обнял ее за плечи и прижал к себе.

— Броуди, поцелуй меня, — сказала она. Броуди понимал, что не должен этого делать, но все равно уступил ей.

Он с жадностью припал к ее губам, будто желая напиться крепкого земляничного вина. Лила восторженно ахнула.

— Я так хотел поцеловать тебя снова после того раза у сарая, — хрипло признался он и снова припал к ее губам, но на этот раз нежно. Лила, будто всю жизнь ожидала этого момента, страстно ответила на его поцелуй. Она льнула к нему, а он наслаждался мягкостью ее тела, понимая, что уже слишком давно не обнимал женщину.

Однако обоюдному наслаждению скоро пришел конец. Ворчунье явно надоело сидеть на холодном полу, поэтому она, не обращая внимания ни на кого, забралась на кровать и улеглась между ними. Броуди пришлось подвинуться ближе к краю, Лиле — к стене. Ворчунья, довольно проурчав, заняла центральное место.

— Похоже, прибыла моя компаньонка, — сухо произнесла Лила и хихикнула, — так что нам нужно вести себя пристойно.

Броуди коснулся ладонью щеки Лилы, все еще влажной от слез. Она прильнула губами к его пальцам, но он отдернул руку. Лила казалась ему слишком уязвимой в данный момент. Ее следовало защищать, а не пользоваться ее слабостью.

Совладав с эмоциями, Броуди взял с пола одеяло и накрыл им Лилу, себя и, естественно, Ворчунью, которая уже мирно посапывала и похрапывала.

— Давай спать, — сказал он и вдохнул исходящий от Лилы аромат.

— Как называется твой запах?

— Запах?

— Какими духами ты пользуешься?

— Я не пользуюсь духами, потому что у меня очень чувствительная кожа. Я даже пользуюсь гелем для душа и мылом без запаха.

Броуди почувствовал себя озадаченным. Неужели все эти недели ему мерещился исходящий от Лилы аромат? Именно его Броуди ощущал в тот день, когда в последний раз видел брата живым. Ярко светило солнце, в воздухе витала смесь ароматов сырого дерева и земляники. Броуди с братом собирали землянику для матери, желая таким образом загладить свою вину за разбитый графин с клюквенным вином.

Закрыв глаза, Броуди увидел перед собой Этана, который смеялся, откинув голову назад. Броуди отмахнулся от видения и от мысли о том, что аромат земляники, преследовавший его все эти недели, является своеобразным подарком от брата. Этан сразу бы сказал, что подобное наваждение неспроста, потому что верил в мистику. Броуди никогда не верил ни в сказки, ни в мистику. Кроме того, с воображением у него тоже были проблемы.

Скорее всего, Лила часто зажигает в своей квартире свечи с земляничным ароматом или пользуется земляничным шампунем, ведь только так она может источать подобный запах.

Броуди не намеревался вдаваться в подробности и расспрашивать ее, потому что устал.

Последнее, что он твердо произнес, прежде чем погрузиться в сон, было:

— Спокойной ночи, Лила.


ГЛАВА СЕДЬМАЯ


Лила проснулась, почувствовав, что у нее замерз нос. Однако вокруг она ощущала блаженное тепло. Все трое: Броуди, она и Ворчунья лежали на кровати, укрывшись одеялом. Ночью, переворачиваясь на бок, Лила касалась рукой теплой груди Броуди, ощущая упругие мускулы.

Она посмотрела на лицо спящего Броуди, любуясь его полными губами, длинными ресницами, четкими линиями скул и подбородка.

Лила непроизвольно вздрогнула. В охотничьем домике было холодно, поэтому она зарылась глубже под одеяло. Ворчунья, поерзав, открыла один глаз, и Лиле показалось, что собака улыбается. Женщина высвободила руку, почесала грудь Ворчуньи, и собака довольно лизнула Лилу в лицо.

Лила хихикнула и увидела, что Броуди пошевелился. Внезапно он открыл глаза, и какое-то время удивленно смотрел на Лилу, потом резко поднялся.

— Как же я мог допустить, чтобы печка погасла, — Броуди принялся растапливать ее. Затем надел рубашку, ботинки, взял горшок для воды, позвал свистом собаку и вышел на улицу.

Броуди едва взглянул на Лилу. Раньше она сильно обиделась бы на него, но теперь — нисколько, потому что знала, причину его поведения. Броуди испытывал к ней те же чувства, что и она к нему, но страшился давать им волю.

Лила хотела лежать под одеялом до тех пор, пока в комнате не станет тепло, но потом передумала. Быстро вскочив на ноги, она надела высохшие джинсы.

К тому моменту, когда Броуди вернулся, Лила просмотрела все банки с консервами, стоящие на полке, и принялась готовить завтрак. Открыв банку допотопным консервным ножом, она вывалила ее содержимое на сковороду.

— Ты не поверишь, — сказала она, глядя на Броуди, — но я нашла ветчину, так что скоро будем завтракать. Ты знал о том, что бывает консервированная ветчина?

Какое-то время он молча смотрел на нее, потом произнес:

— Подойди сюда и посмотри.

Броуди открыл дверь, и оба встали на пороге. От увиденного душа Лилы запела.

И дело было не только в том, что Броуди стоял рядом с ней. Мужчина, который раньше открыто заявлял, что ему чужда сентиментальность, теперь захотел показать Лиле чудеснейший из пейзажей. При виде подобной красоты у нее перехватило дыхание. Снегопад закончился, все вокруг было закрыто белым покровом. Над этим белоснежным, искрящимся великолепием вставало ярко-розовое солнце. Было настолько тихо, что они могли слышать дыхание друг друга.

Лила поежилась от холода, но возвращаться в теплый домик явно не хотела.

— Сегодня холодней, чем вчера, да? — спросила она.

— Такая ясная погода бывает только в сильный мороз, — ответил он.

Лила повернулась, чтобы возвратиться в домик, но внезапно увидела старые санки. Броуди улыбнулся и подтолкнул их ногой в ее сторону.

— Я пойду подложу дров в печку, — сказал он, — а ты пока прокатись на санках.

Лила даже подумать не могла, что ей представится подобная возможность. Внезапно на нее нахлынула непередаваемая радость.

— Мне кажется, ветчина подгорает, — повел носом Броуди.

Лила рванула в домик. На бегу оглянувшись, она увидела Броуди, освещенного лучами утреннего солнца, и собаку у его ног.

От этой картины дух захватывало не меньше, чем от потрясающе красивого зимнего пейзажа вокруг.

Час спустя, срубив сухое дерево за охотничьим домиком, Броуди вытер пот со лба и перевел дух. Лила каталась на санках с горы. Ворчунья, будто привязанная, ходила за женщиной по пятам. Каждый раз, когда Лила с веселым визгом съезжала с горы на санках, Броуди качал головой и улыбался. Ворчунья радовалась, как щенок, роя носом снег, преследуя воображаемую добычу и пытаясь схватить зубами полозья санок.

Броуди подумал, что собака будто ожила. Сейчас и представить невозможно, что она скоро умрет.

Оставив сани, Лила направилась в сторону Броуди с заговорщицким видом. Он поднял топор и разрубил полено, стараясь делать вид, что не замечает, как она смотрит на него.

— Прокатись со мной с горы, — сказала она. — Пожалуйста, всего один разочек.

Броуди посмотрел на срубленное дерево. Чтобы закончить работу, понадобится еще примерно час. Потом нужно будет приготовить еду. Возможно, Лила не понимает того, что перед отъездом ей снова придется сушить свою одежду.

— Броуди, пожалуйста.

Голос рассудка приказал ему не подчиняться просьбе, однако Броуди решил уступить Лиле. Спустя несколько мгновений он уже тащил санки на гору. Оказавшись на вершине, Броуди уселся на санки, при этом подогнув ноги так, что они почти коснулись его ушей. Лила расположилась сзади и крепко прижалась к нему, обхватив его руками за торс и уткнувшись лицом ему в спину.

И вот они оба покатились с горы. Лила завизжала от восторга. Внезапно Броуди осознал, что, поддавшись настроению, радостно кричит вместе с Лилой.

Он почувствовал себя снова молодым, беспечным и счастливым.

Санки неожиданно занесло. Броуди попытался их выровнять, но Лила отклонилась в сторону, и оба повалились в снег.

— Салага! — поддразнил он ее, смеясь.

— А ты шальной водитель, — она толкнула его в грудь.

Броуди посмотрел на смеющуюся Лилу и понял, что навсегда запомнит этот момент. Он осознавал, что она совсем не хочет сопротивляться тем чувствам, которые возникают в ее душе по отношению к нему. А он по-прежнему пытался обманывать себя, стараясь не поддаваться эмоциям, потому что боялся снова испытать душевную боль.

Они принялись резвиться как дети, играя в снежки, спускаясь на санках с горы и веселясь от души. Но при этом оба чувствовали, как между ними нарастает напряжение. В конце концов Лила оказалась в крепких объятиях Броуди.

Он осторожно целовал ее в губы, в шею.

— Давай останемся здесь еще на один день, — сказал Лила. — Мой магазин по понедельникам не работает.

Броуди также не работал до вечера понедельника. Ему очень хотелось поддаться ее уговорам и остаться в охотничьем домике еще ненадолго.

— Если Пол и Марла заметят, что тебя нет дома, они начнут беспокоиться, — произнес Броуди.

— Я уже взрослая женщина! — возмущенно сказала она. — Я не нуждаюсь в том, чтобы за мной следили, как за ребенком.

Искушение было велико, и Броуди был готов сдаться в любую минуту.

— Пойдем в домик, — произнесла Лила. — Выпьем горячего шоколада, высушим одежду, а потом решим, что делать.

Однако Броуди понимал, что если они вернутся в охотничий домик, то явно не будут пить горячий шоколад, ибо у обоих на уме совсем иное.

Он услышал странный звук и обернулся.

— Что это? — спросила Лила. Необычный для этих мест звук становился все сильнее.

— Смотри, — он указал ей пальцем на приближающиеся машины. Их было пять, и они ехали в их сторону, выстроившись треугольником.

— А что это? — Лила смотрела на эти машины, будто на высадившихся на землю марсиан.

— Сани, — сказал Броуди. Лила явно не поняла его ответа, поэтому он уточнил: — Снегоходы.

— И это в тот самый момент, когда мне показалось, что вокруг нас никого нет, — пробормотала она. Броуди взглянул на нее, заметив нескрываемое негодование в ее голосе.

— Я надеюсь, что это не нас ищут, — тихо произнес он.

Однако оказалось, что ищут именно их.

К счастью или к несчастью, им уже не пришлось решать, оставаться в охотничьем домике еще на день или уезжать сейчас же.

Впрочем, Броуди этому не удивился. С тех пор как он встретил Лилу, права самому принимать решение ему почему-то не предоставляли.

Снегоходы остановились недалеко от охотничьего домика. На них восседали местные энергичные мужчины. Все выглядели бодрыми, за исключением одного человека — Хатчинсона. Вероятно, шеф полиции не ездил на снегоходе столько же времени, сколько не держал в руке пилу. И все же он шел впереди всех, расстегивая шлем и изо всех сил пытаясь скрыть свою напряженность.

— Дядя Пол, — сказала Лила, когда заметила Хатчинсона, — что ты здесь делаешь?

Однако Броуди уже знал ответ на ее вопрос.

— Вам не следовало вызывать команду спасателей, — раздраженно и разочарованно сказал он шефу. — С нами все в порядке.

— О вашем бедственном положении нам сообщили ангелы, — сухо произнес Сундук. — Да тут, я смотрю, кто-то катался на санках.

Броуди почувствовал, как краснеет.

Сундук явно заметил следы от санок на снегу, а также следы от ног, которые оставили Броуди и Лила, играя друг с другом в снежки. Все это шеф полиции разглядывал с величайшим интересом.

— Вы катались на санках? — удивленно спросил Сундук спустя какое-то время.

Броуди пожал плечами, ковыряя носком ботинка снег.

— Большей частью каталась Лила, — пробормотал офицер Таггерт с таким видом, будто был семилетним мальчишкой, которого застукали за подсматриванием у девчоночьей раздевалки. — Она ведь никогда не видела столько снега, — поспешил он прибавить, когда Сундук ничего не ответил. — Именно поэтому мы и не торопились домой.

Неужели он защищается? Судя по всему, его голос звучал так, будто он в чем-то провинился.

— Мы и представить не могли, что нас будут искать, — добавил Броуди.

— Марла вчера вечером позвонила Лиле, чтобы спросить, как дела с доставкой елки. Оказалось, что Лилы нет дома, поэтому моя жена начала волноваться. Она звонила ей до полуночи. Потом я позвонил тебе, Броуди, думая, что… — Сундук свирепо посмотрел на Таггерта, чтобы увидеть выражение его лица и понять, о чем он думает. Шеф полиции подозревал, что между Броуди и Лилой может начаться роман.

Пусть Лила заявляет, что уже взрослая женщина, Сундук придерживался в вопросах морали старых принципов. Он припрет к стенке любого, кто воспользуется слабостью Лилы.

— Поняв, что тебя, Броуди, дома нет, я подумал о проблемах с грузовиком, которые могли случиться в дороге, — продолжал Хатчинсон. — Парни из спасательной команды выехали бы на трассу в любом случае, ведь подобный снегопад первый в этом году. Поэтому я вызвался сопровождать их. Мы нашли ваш грузовик и поехали по вашим следам. Я так и понял, что вы здесь. Вы с Этаном часто бывали именно в этом месте.

— Кто такой Этан? — спросила Лила, которая все это время молчала. Ей в самом деле стало любопытно, о ком говорит ее дядюшка Пол.

Внезапно Броуди осознал, что по-прежнему живет в изолированном мирке, не позволяя никому вторгаться в события его прошлой жизни. Сундук посмотрел на него с облегчением, когда понял, что Лила ничего не знает об Этане. Видимо, решил, что раз уж Броуди ничего не рассказывал ей о себе, то и не так уж близко они с его племянницей сошлись.

Справедливо ли предположение Хатчинсона?

Да, он не рассказал Лиле об Этане, ни словом не обмолвился о состоянии здоровья Ворчуньи. Он по-прежнему хранил свои секреты. Раскрыл бы он их Лиле, не приедь спасатели?

Броуди повернулся к ней:

— Ты поедешь со своим дядей, а я закончу здесь все дела. Хатчинсон, если вы найдете какой-нибудь трактор, чтобы вытащить грузовик, мы с Ворчуньей вернемся в город к вечеру.

— Я остаюсь! — объявила Лила, и ее дядюшка озадаченно посмотрел на нее.

— Нет, — сказал Броуди. — Я хочу, чтобы ты уехала.

Услышь она подобные слова вчера, расплакалась бы. Однако Лила явно не хотела вести себя сегодня как жертва. Напротив, она была вне себя от злости.

Броуди не стоило успокаивать Лилу в присутствии ее дядюшки, который уже начинал хмуриться.

— Я позвоню тебе, — не подчинившись голосу рассудка, произнес он, внезапно решив, что ему наплевать, что подумает Хатчинсон. — Я буду дома к вечеру, но сначала завезу елку в парк. Какие у тебя планы на сегодняшний вечер?

— Никаких планов, — сказала Лила и так лучезарно ему улыбнулась, как обычно улыбаются женщины, получившие в подарок кольцо с бриллиантом.

Броуди понимал, что подвергает себе еще большей опасности, намереваясь снова встретиться с Лилой. Сундук уже не раз после своего приезда одарил его свирепым взглядом.

Однако Броуди понимал, что уже не сможет равнодушно воспринимать произошедшее между ним и Лилой с тех пор, как им пришлось застрять здесь.

Впервые за многие годы в его душе поселилась надежда на счастье, которая становилась все сильнее с каждой минутой.

В первый раз за прошедшие шесть с половиной лет Броуди осознал, что хочет не просто вдыхать и выдыхать воздух, а радоваться жизни.


ГЛАВА ВОСЬМАЯ


Лила сидела перед компьютером, понимая, что печатает текст машинально. На самом деле все ее мысли были заняты совсем другим — она ждала телефонного звонка.

После того как ей пришлось провести ночь в охотничьем домике, она никак не могла сосредоточиться на делах. И неудивительно, ведь подобное приключение было первым в ее жизни.

Оказавшись дома. Лила поняла, что вовсе не устала, а, напротив, пребывает в непривычном ей состоянии подъема. Ее просто распирало от радости. По возвращении она ворвалась в дом, думая, что сейчас быстренько найдет применение своей энергии.

Теперь Лила точно знала, как именно начать книгу о праздновании идеального Рождества. Первую главу она решила назвать так: «Рождественские забавы на снегу».

У нее в мозгу крутилось множество мыслей о снеговиках, снежных крепостях и пещерах. Кстати, а почему бы не построить во дворе дома снежную крепость под Рождество?

Затем она хотела написать о снегоходах, кататься на которых ей чрезвычайно понравилось. Желательно, чтобы на подобном транспорте покаталось как можно больше людей.

Кроме того, можно отразить в книге информацию о других зимних забавах, в которых она еще не принимала участия: катание на лыжах, коньках, сноуборде, зимняя рыбалка. Список зимних развлечений бесконечен.

Но, несмотря на такое обилие материала, Лила по-прежнему не написала ни строчки. Начни с рассказа о том, как ты спустилась с горы на санках, приказала она себе. Если ей удастся красочно описать свой спуск на санках с горы, то ее книга станет бестселлером.

Она никогда прежде так не веселилась, как в то мгновение, когда катилась вниз с горы, сидя на санках позади Броуди Таггерта и обхватив его руками за торс. Спуск оказался быстрым и веселым еще и потому, что оба перевернулись и упали в снег.

Внезапно Лила вспомнила, как после падения Броуди оказался на ней, снова увидела его взгляд, прикосновение его горячих губ к своему рту.

— Нет, подобная информация не слишком подходит для книги об организации идеального Рождества, — тихо сказала она.

Интересно, что тогда больше взбудоражило ее: снег, скорость, спуска с горы, ветер в лицо или присутствие Броуди?

И внезапно она засомневалась. Как можно затевать написание книги об идеальном Рождестве и давать рекомендации о зимних забавах тем, кто вырос в условиях, позволяющих каждую зиму видеть вокруг себя столько снега?

Хотя, возможно, ее книгу будут читать и те, кто никогда в жизни не видел снега. Подойдя к карте США, Лила внимательно посмотрела на нее и вздохнула. Похоже, огромное число людей в этой стране живут в таких местах, где никогда не выпадает снег. В других штатах снег такое редкой явление, что вряд ли можно рекомендовать людям устраивать снежные забавы в Рождество.

Скорее всего, ей вообще не удастся когда-либо написать задуманную книгу.

Она посмотрела на часы в углу экрана компьютера. Было около четырех часов. Вернулся ли Броуди домой? Вспоминал ли о ней? Если вспоминал, то замирало ли его сердце?

Все, хватит сидеть без дела. Лила подошла к гардеробу и принялась выбирать подходящий наряд для ужина с Броуди Таггертом.

Как она может писать книгу об организации идеального Рождества, когда этот праздник внезапно перестал иметь для нее всякий смысл? Сейчас она скорее похожа на восторженную девочку-подростка, с нетерпением ожидающую телефонного звонка от понравившегося парня. Этот паренек — ее первая любовь, и она счастлива, что он обратил на нее внимание.

— Лила, — упрекнула она себя, — тебе пора повзрослеть.

Однако Лиле совсем не хотелось вести себя как взрослой. Разве взрослые люди будут, как они с Броуди, съезжать на санках с горы с дикими воплями? Подобная езда привела к тому, что оба перевернулись и угодили в сугроб.

Нет, Лила не намеревалась вести себя как взрослая. Ведь взрослость подразумевала определенную собранность, стремление обезопасить себя, желание предсказуемости. Все это казалось ей унылым, слишком серьезным и мрачным.

Несмотря на то, что она полностью изменила свою жизнь, переехав в другой штат, занялась бизнесом, в душе она нисколько не изменилась. Все, что ее сейчас окружало, было лишь внешним проявлением благополучия. На самом деле она так и не научилась жить без страха и ожидания какого-нибудь подвоха.

Что обычно надевает женщина для встречи с таким парнем, как Броуди? Осмотрев свой гардероб, Лила выбрала джинсы и красную шелковую блузку, решив не застегивать на ней несколько верхних пуговиц. Кроме того, она надумала надеть черный лифчик, который зрительно увеличивал грудь.

Лила принялась отыскивать этот лифчик на дне выдвижного ящика гардероба. Внезапно на нее нахлынуло прозрение. Лила быстро отвернулась от выдвижного ящика, уронила шелковую блузку на пол и присела на край кровати.

Только теперь она поняла, почему ей не пишется и отчего не удается даже придумать инструкцию по организации идеального Рождества.

Она намеревалась написать книгу, сюжет которой был бы основан на отображении различных атрибутов, украшений и забав. Однажды Лила решила, что, поменяв место жительства, изменит свою жизнь, но все оказалось иначе. Теперь же она поняла, что и без описания рождественского ожидания чуда ей удастся создать бестселлер.

Как она забыла о самом главном, известном давным-давно? Она не продумала основную линию сюжета своей книги. Ведь Рождество — это особенное время, когда хочется дарить любовь.

И дело не в ее желании восстановить аттракцион в парке Бандстэнд, найти отличную елку и распродать сувениры в магазине. Теперь ей понятно, что, занимаясь подобными делами, проявляя общественную активность, она старалась избавиться от душевной пустоты.

Эта душевная пустота по-прежнему преследовала ее даже после того, как Лила перестала бояться прошлого. Она мешала ей обратить внимание на то, что в самом деле имело значение.

И лишь сейчас Лила осознала, что изо всех сил старается создать иллюзию Рождества даже не задумываясь об ощущениях, которые возникают в душе с наступлением этого праздника.

У нее внезапно перехватило дыхание, когда она поняла, что в ее жизнь вошло неведомое ей прежде чувство.

Любовь, возможность любить. Это чувство поможет ей собраться с духом, стать сильнее.

Она понимала, что влюбляется в Броуди Таггерта.

Если позволить любви войти в ее жизнь, то она испытает такую радость, какой никогда не знала прежде.

Зазвонил телефон.

С учащенно колотящимся от страха и ожидания сердцем Лила побежала отвечать на телефонный звонок.

Броуди подумал, что, скорее всего, ошибся, приведя Лилу в воскресный вечер в ресторан самообслуживания, который принадлежал Маме Чан. Не то чтобы еда оказалась невкусной. Угощения были что надо. Броуди хотел, чтобы Лила отведала вкуснейшего цыпленка с миндальным соусом. Мама Чан любила Броуди и всегда, даже поздним вечером, была готова подать ему лакомое кушанье.

Сегодня Мама Чан явно была в ударе. — Все очень свежее, — объявила она, подавая блюда. — Креветки по особому рецепту, специально для влюбленных.

Именно после этой фразы Броуди подумал, что нужно было пойти в другой ресторан. У Мамы Чан обедали почти все жители городка.

Наверняка сплетни о Броуди и Лиле разнесутся по городку раньше, чем они успеют поужинать. Назавтра их обоих будут обсуждать все, кому не лень.

— Специально для влюбленных? — прошептала Лила, наклоняясь к Броуди, и посмотрела на него смеющимися глазами.

Ее волосы были распущены по плечам.

На ней была красная шелковая облегающая блузка. Наклонившись к Броуди, Лила продемонстрировала ему очаровательное декольте.

— Когда твоя тетушка узнает, что мы были здесь, тебе станет не так весело, — сказал Броуди.

— Она об этом узнает?

— Еще до твоего возвращения домой, — сухо ответил он. — Сегодня половина горожан будет специально проезжать мимо твоего дома, высматривая, не припаркована ли у твоей двери моя машина.

А назавтра Броуди ждет масса вопросов от ее дядюшки, подтрунивание и многозначительное подмигивание коллег.

— Нет!

— Добро пожаловать в маленький городок, — он поднял бокал с вином, словно произнося тост.

— Теперь мне кажется, что за мной все наблюдают, — сказала Лила и взяла из чашки палочками для еды одну из креветок. Броуди попросил принести ему вилку. — Как тебя угораздило познакомиться с женщиной, которая вызывает столь пристальное внимание?

— А давай подыграем им, — хитро предложил он. — Пусть у них будет пища для разговоров.

Лила поняла это так, как полагалось, и ближе наклонилась к Броуди. Увидев, что на Лиле лифчик черного цвета, он почувствовал, как у него вспотел лоб.

Она поднесла палочками к его рту креветку.

Броуди заметил, что в этот момент в ресторане наступило гробовое молчание — можно было бы услышать, как падает иголка. Наклонившись вперед, он зубами взял креветку с палочек.

Однако на этом все не закончилось. Едва Броуди взглянул в глаза Лилы и увидел ее лукавый взгляд и сердечную улыбку, он почувствовал, что вовсе не играет на публику. Ему не казалось больше, что они оба прикидываются, чтобы дать горожанам возможность посплетничать.

Броуди почувствовал то же самое, что и в охотничьем домике: мир принадлежит только ему и Лиле.

И у этого мира, по его пониманию, запах не креветок, а спелой земляники.

Он вернулся в реальный мир только тогда, когда к их столику подошли мистер и миссис Андерсон, чтобы поздравить Лилу с ее успешной работой в парке Бандстэнд. Они пообещали прийти на его открытие, которое должно состояться через несколько дней.

— Ты придешь на открытие парка? — спросила Лила и скромно прибавила: — Я бы хотела, чтобы ты пришел.

— Там снова будут телевизионщики?

— Скорее всего.

— Прекрасно, — сухо произнес он. — Я уже подумал, что никогда больше их не увижу. Я не хочу, чтобы они сообщили всему миру о том, что мы с тобой встречаемся.

— А мы с тобой встречаемся? — спросила она и чувственным жестом отправила креветку в рот.

— Это они так считают, — сказал Броуди и кивнул в сторону посетителей ресторана. Некоторые уже ни на чем не могли сосредоточиться, кроме как на их разглядывании.

— Мне наплевать, что они считают. Я хочу знать, как ты это расцениваешь. Сегодня наше первое свидание?

Похоже, сложившаяся ситуация не слишком радует Лилу. О чем она говорит? При чем здесь первое свидание? Первое свидание подразумевает начало любовного романа, желание получше узнать друг друга, возможность встречаться и дальше.

А что подразумевает под собой это «дальше»? Броуди внезапно подумал о смеющихся детях, которые играют у него на чердаке, о возможности просыпаться по утрам рядом с Лилой. Он показался себе молодым, беззаботным и энергичным, надеющимся на лучшее.

— Да, — мрачно произнес он, — похоже на то. Это наше первое свидание.

— А мне наше свидание не кажется первым, — сказала она.

— Нуда, наше первое свидание прошло в кровати рядом с лежащей между нами собакой, — произнес Броуди тихо, не желая, чтобы их услышали за соседними столиками.

— Как бы там ни было, мне тогда понравилось. Я не чувствовала себя неловко, я просто ощущала себя…

Броуди затаил дыхание, ожидая ее ответа.

— Счастливой, — закончила Лила.

Итак, Лила чувствовала себя счастливой. Броуди подумал, что ту обстановку, в которой они оба вчера находились, вряд ли можно назвать располагающей к счастью. Однако вчера он, несмотря ни на что, испытывал надежду на лучшее.

— Да, — сказал он. — Я тоже ощущал себя счастливым.

Произнеся это, Броуди взял одну из палочек, наколол на нее креветку и поднес ее ко рту Лилы.

Таким образом оба кормили друг друга до тех пор, пока в чаше не осталось ни одной креветки.

— Ты не сказал, придешь ли на открытие магазина «Санта-Клаус» у «Заснеженной горы», — произнесла Лила, когда они управились с едой. Броуди жалел о том, что креветок в чаше, по его мнению, было мало.

— Это в самом деле так важно для тебя?

— Да.

— Хорошо, я приду. Пусть это будет наше второе свидание. Но предупреждаю, я буду при оружии.

— Броуди! — неодобрительно сказала она.

— Я принесу игрушечный пистолет, который стреляет зефиром. Если Джейд Флинн только подумает приблизиться ко мне, я пущу его в дело.

Они посмотрели друг на друга, потом на пустые блюда.

— Ну что, дадим еще повод для сплетен? — наконец спросила она. — У меня дома есть веселый фильм про Рождество.

Броуди раздумывал о ее предложении. Можно будет поближе узнать Лилу. Но сегодня он хотел просто посмотреть с ней кино, держась за руки и смеясь, а потом попрощаться с ней на крыльце ее дома, поцеловав на прощание и пожелав спокойной ночи.

— Я не люблю фильмы про Рождество, — сказал он, наблюдая, как Лила разламывает печенье с предсказанием.

Лила прочла вслух:

— «Вы отправитесь в путешествие туда, где ни разу не были», — она улыбнулась. — Мне кажется, что я уже туда ездила. Прочти свое предсказание.

— «Свое счастье найдешь в супе».

— Я не верю! — Броуди передал ей записку, и она прочла. — Все верно.

Внезапно оба рассмеялись. Броуди не мог вспомнить того дня, когда так весело и непринужденно проводил время.

— У меня есть и другие фильмы, — сказала она.

И снова Броуди поддался эмоциям, которые в последнее время только и руководили его поступками. Хватало для этого одного взгляда на Лилу.

— Хорошо, — обреченно произнес он, — поедем к тебе домой и посмотрим какой-нибудь фильм.

В квартире Лилы телевизор стоял в углу большого кабинета. Пока хозяйка готовила кофе, Броуди просматривал ее коллекцию DVD-дисков. Он заметил диск с недавно вышедшим на экраны боевиком, который Лила еще даже не открывала.

Сорвав обертку, Броуди поставил диск в плеер, потом прошелся по комнате, обнюхивая стоящие в ней свечи и отыскивая ту, которая пахла земляникой. Однако ни одной свечи с запахом земляники он не отыскал, зато обнаружил в комнате елку. Лила явно слишком рано принесла дерево в дом, поэтому почти вся хвоя осыпалась. Броуди еще никогда прежде не видел подобных елочных украшений. Елка была увешана, наверное, сотней красных и зеленых бархатных носочков, отороченных мехом. В каждом из них находился крошечный щенок довольно безобразного вида.

— Их называют «ужасные щенки», — сказал Лила, стоя позади Броуди. — Но мне они нравятся. Один из них похож на Ворчунью.

Она была права. Броуди прикоснулся к одному из щенков и улыбнулся. Ему внезапно стало казаться, что Лила — воплощение идеальной женщины. Впрочем, ему следует быть осторожнее в своих предположениях.

Броуди повернулся к ней лицом.

— Что-то не так? — спросила Лила, подошла и коснулась его лица. — Броуди, что с тобой?

— Ничего. Включи фильм.

— Ты уже выбрал, что хочешь посмотреть?

Он указал ей на коробку из-под DVD-диска, в котором находился боевик.

Лила вздрогнула:

— Я не хочу его смотреть. Давай поговорим.

— Это самые ужасные слова, какие только может услышать мужчина, — уныло сказал Броуди, но присел рядом с ней на диван. Они оказались настолько близко друг от друга, что соприкасались коленями. Лила разлила кофе по чашкам, сделала глоток, отставила свою чашку и внимательно посмотрела на Броуди.

— Почему ты так не любишь Рождество, Броуди?

— Я уже тебе рассказывал. Мне приходится много работать в это время года.

— Моему дяде тоже приходится работать, но он любит Рождество.

Вздохнув, Броуди прикрыл глаза. Ему очень хотелось обо всем ей поведать. Внезапно то, о чем он столько времени молчал, показалось ему тяжелым грузом, который он не в силах тащить в одиночестве.

— Мой брат умер, — начал он, растягивая слова. — Нынешнее Рождество без него будет для меня седьмым. После его смерти все изменилось и никогда не будет, как прежде. Я больше не радуюсь Рождеству, равно как и другим праздникам… Есть то, что тебе обязательно нужно знать обо мне, — мрачно продолжал он. — В моей душе рана, которую никому не излечить.

Лила коснулась его руки теплой изящной ладонью.

— Расскажи мне о нем, — произнесла она, но уже не как просьбу, а как приказ. Казалось, будто она обязана выслушать его, узнать обо всем, что произошло в его жизни.

— Я расскажу, но в другое время, — ответил Броуди.

Лила какое-то время молчала, потом тихо сказала:

— Его звали Этан?

— Да, его звали Этан, — ему было нелегко даже произносить это имя. Казалось, что Броуди делится с Лилой не своей печалью, а чем-то еще более сокровенным. Воспоминания об Этане внезапно представились ему волной, набегающей на плотину: если Броуди не выскажется, не поговорит с Лилой начистоту, сняв таким образом со своей души напряжение, произойдет нечто непоправимое.

Она молча смотрела на него.

На краткий миг закрыв глаза, Броуди приказал себе помалкивать, но не сдержался. Аромат земляники, который окутывал его, казался невыносимым. Он подумал, что, выговорившись, почувствует себя намного легче.

— Я был старше его на три года. Теперь такая разница в возрасте кажется пустячной, но тогда мне хотелось всегда находиться на положении старшего брата. Я был лидером, подстрекателем, защитником, воспитателем.

Лила сжала его руку и тихо предположила:

— Ты чувствуешь себя виноватым в его смерти?

— Да, — сказал он.

— Расскажи мне обо всем, и тебе станет легче.

Броуди пристально посмотрел на нее и увидел в ее глазах сочувствие, мудрость и душевную глубину. Он понимал, что может довериться ей. Возможность испытывать к кому-нибудь доверие в этом суровом мире редкий и удивительный дар, поэтому Броуди не мог отказаться от шанса поговорить с Лилой.

Он почувствовал, что, возможно, ей удастся помочь ему добиться невозможного, а именно: простить себя за прошлое.

— Мы в самом деле были с ним близки, — сказал он, закрывая глаза и отдаваясь воспоминаниям. — Однако оказались слишком разные.

Этан был тихим, задумчивым и артистичным. Я любил боевики и комедии, а он — драмы и фильмы на иностранных языках. Мне нравилось играть в хоккей на улице, а он предпочитал читать книгу в тени дерева. Если мы вдвоем отправлялись в горы, я брал с собой винтовку и пули, а он — альбом для рисования и уголь…

Лила не торопила его, когда он на какое-то время умолк.

— Я никогда ничего не боялся, был настоящим авантюристом, а Этан всегда отличался осторожностью. Он не был трусишкой, просто все продумывал наперед. Он каждый раз задумывался о возможных последствиях, а я все делал очертя голову. Я знаю, что на похоронах люди думали о нашей с ним непохожести. Они не могли поверить в то, что погиб именно Этан…

Лила снова накрыла своей ладонью руку запинающегося Броуди.

— Мы с ним даже внешне не были похожи, — немного успокоившись, продолжал он. — Я темноволосый, высокий, мускулистый, этакий прирожденный футболист. Он был невысоким, худощавым, похожим на бегуна на длинные дистанции. Однако, несмотря на непохожесть, мы всегда с ним ладили. Всегда. — Броуди умолк, понимая, что сейчас придется рассказывать самое трудное. Либо он во всем признается Лиле, либо закроет эту тему навсегда.

Решение продолжать пришло к нему по непонятной причине легко и быстро.

— Мы ладили до тех пор, пока не появилась Дарла, — признался он. Это была как раз та часть трагедии, которую он переживал в душе — и никогда ни с кем не делился своими переживаниями. Броуди в одиночку тащил на себе груз вины и стыда.

— Расскажи мне об этом, — решительно произнесла Лила, будто ясно понимая все, из-за чего он переживает. Она словно знала, что именно поможет Броуди чувствовать себя лучше.

Он тихо выругался, борясь с нерешительностью. Ему хотелось подняться и уехать домой, бежать куда глаза глядят.

— Расскажи мне, — повторила Лила.

Броуди внезапно ощутил непонятное спокойствие, какого не было в его душе вот уже шесть лет, и заговорил:

— В то лето мне исполнилось двадцать лет. Я работал лесорубом, полностью отдавался этому занятию. Оно приносило доход и прибавляло мне сил. Я начал встречаться с девушкой по имени Дарла. Сейчас, думая над всем этим, я не могу понять, что меня в ней привлекло. После окончания школы она сделала себе силиконовую грудь. В городе она считалась первой красоткой: роскошная блондинка без особого интеллекта. В то время, возможно, она подходила мне больше всего.

Говоря все это, Броуди Таггерт испытывал странное чувство: он всегда считал, что, признаваясь в своих ошибках, будешь ощущать себя слабым, но на самом деле сейчас чувствовал себя увереннее. Ему казалось, что раньше он был прикован к скале, а теперь его окружает вода, которая будто приподнимает его тело.

— Дарла, — сказал он, — была совсем не парой Этану. Однако он до безумия влюбился в нее, как только увидел. В тот день, помнится, я привез Дарлу домой, чтобы перекусить. Через несколько недель он начал вести себя так, будто хотел доказать мне свою состоятельность: толкал меня, орал, обзывал.

Говоря о неприятном для себя, Броуди чувствовал, что пробивается к свету.

— Тебе явно было нелегко. Ведь ты перестал быть для него героем, превратившись в соперника.

— Я не знаю, в то лето я был вне себя от ярости. Сейчас я могу сказать, что Этан чувствовал то же самое. Он считал, что парням вроде меня везет на подобных девушек, а ему нет… Если бы Этан был жив, он понял бы, что подобные девушки не причиняют парням ничего, кроме головной боли. А парни, которые общаются с ними, начинают тосковать по умным девчонкам. Пусть мужчина-мачо, как правило, легко добивается расположения женщин, но закадрить порядочную особу ему нелегко.

Броуди умолк. Произнеси Лила хоть одно слово, он не стал бы продолжать дальше, но она молчала, не сводя с него глаз. Броуди снова ощутил желание двигаться к свету, поэтому продолжал:

— События развивались таким образом, что в один из дней мы с Этаном подрались. Хотя это вряд ли можно назвать дракой. Он хотел пойти вместе со мной и Дарлой на прогулку, а у меня были на ее счет иные намерения. Я собирался отправиться с ней к реке, чтобы остаться наедине. Я предупредил Этана заранее, чтобы он нам не мешал, однако он стал нарываться на скандал. Принялся налетать на меня с кулаками, бить меня, а я только смеялся в ответ. В конце концов мы разбили один из коллекционных графинов мамы, изготовленный в середине девятнадцатого века. Этан был очень расстроен. Нам удалось спрятать разбитый графин. Мы помирились и начали обдумывать, что делать дальше. Броуди улыбнулся, вспоминая. — Решив набрать для мамы земляники, мы отправились к тому самому охотничьему домику. Пошли в лес, как обычно, вдвоем. Между нами наступило перемирие. Мы шутили, разговаривали. Этан был таким хорошим парнем: думающим, духовным. Мы остались на ночь в охотничьем домике, боясь признаться маме в том, что разбили графин, пусть и насобирали ее любимой земляники. Этан в ту ночь при свете лампы сделал несколько рисунков. На следующее утро мы во всем признались маме, но даже несмотря на землянику она разозлилась из-за разбитого графина. Поэтому мы решили на весь день убраться из дома. Мне хотелось побыть с Этаном, поэтому я пригласил его и Дарлу поплавать вместе у водопада «Снежная вершина». Вздрогнув, Броуди умолк.

— Продолжай, — настойчиво сказала Лила.

Внезапно Броуди показалось, что ее взгляд выражает именно тот свет, к которому он стремился.

— Мне больше всего нравилось плавать именно у этого водопада. Там между двух скал образуется что-то вроде озера с чистой водой. Мы с Этаном прыгали в воду с этих скал. В озере всегда бурлил водоворот, река с того места становилась стремительнее. Именно там поток набирал скорость, а потом превращался в водопад. На этом озере мы провели весь день. Погода стояла просто замечательная. И внезапно буквально в мгновение ока все изменилось.

— Что произошло? — прошептала Лила.

— Мы увидели, как быстрый поток уносит к водопаду щенка. Мы слышали его визг и видели, как он пытается спастись. У Дарлы началась истерика.

Броуди закрыл глаза и горестно покачал головой.

— А дальше случилось то, о чем не знает никто, кроме меня. Я помню, как мой брат посмотрел на меня, потом на нее. На его лице было такое выражение, будто он хотел доказать, кто из нас двоих лучше. К тому моменту, когда я попытался удержать его, он уже прыгнул в водоворот за щенком. Этана закрутило в воронку еще до того, как я мог что-то сообразить.

— Броуди, — прошептала Лила, явно чувствуя ту же душевную боль, что и он. При мысли о том, что теперь они оба переживают ситуацию из прошлого, Броуди почувствовал, что ему даже стало легче дышать. Теперь он уже не один.

— Этан был не слишком силен физически, поэтому не справился с потоком. В водовороте поток похож на кипящую воду. Черт побери, я и сам был уверен, что не смогу выбраться из воронки. Однако в этом и было отличие между мной и Этаном. Я знал, что нельзя рисковать, щенок обречен. Но Этан был прирожденным оптимистом, а я — реалист.

Броуди умолк и глубоко вздохнул. Теперь даже воздух казался ему чище.

— Спасатели нашли его на следующий день, — тихо сказал он. — Они сказали, что смерть наступила мгновенно, потому что он ударился головой о скалу. Так что Этан нисколько не мучился перед смертью. Я полагаю, что сама жизнь была для него мучительна.

— И с тех пор ты не находил себе места? — негромко спросила Лила.

— Никто никогда в семье не переживал подобного прежде. Моя мама принялась винить себя за то, что разозлилась из-за разбитого графина. Мы стали отдаляться друг от друга. Я непрестанно терзался вопросом: почему сам не прыгнул за щенком? Я был сильнее Этана, так что мне, возможно, удалось бы спастись. Почему мне не удалось удержать Этана? Почему, наконец, не прыгнул сразу за Этаном, пусть и на верную погибель?

Броуди страдальчески обхватил голову руками. Свет на мгновение снова померк, но боль потихоньку отступала.

— Мой рассудительный брат Этан погиб потому, что пытался завоевать внимание девушки, моей девушки. Я встал после его смерти на путь саморазрушения. Твоему дяде удалось вытащить меня из водоворота глупостей. Собственно, твой дядя спас меня. А еще меня спасла Ворчунья.

— Ворчунья?

У Броуди сдавило горло:

— Щенок выжил, это и была Ворчунья. Почему она осталась жива, непонятно. Ее обнаружили рядом с телом моего брата. Она прижималась к нему и была почти мертва. Однако когда спасатели попытались забрать ее от Этана, она зарычала и даже укусила одного из них. У собаки были переломаны ноги, именно поэтому они и не выросли на полную длину.

Ах, Ворчунья… Вот и ты скоро покинешь меня…

— Люди не понимали, зачем я взял собаку к себе. Черт побери, я сам не понимаю, зачем это сделал. Но я пожалел ее, она нуждалась в заботе. Ее нужно было кормить, выгуливать. Я научился быть ответственным и ставить ее потребности выше своих. Благодаря собаке я забывал о своей боли и злости на себя.

Броуди растроганно улыбнулся.

— В один из дней я поставил кружку с пивом на пол. Ворчунья подошла и засунула в кружку голову. И в тот момент я впервые после смерти брата рассмеялся. Я уже и не думал, что когда-нибудь буду смеяться. Пусть это громко звучит, но собака подарила мне смысл жизни. Каким-то образом ей удалось заставить меня стать тем человеком, которым гордился бы мой брат.

Броуди резко умолк, боясь, что наговорит лишнего, совершенно потеряв над собой контроль. Он и так уже достаточно рассказал Лиле.

Ему не хотелось говорить о том, что вскоре он потеряет и Ворчунью. А ведь последние несколько дней собака была чрезвычайно активна, счастлива, полна энергии и проявляла отменный аппетит. Неужели она все-таки умрет?

Броуди впервые за все время своего рассказа посмотрел на Лилу. Она плакала, по ее лицу катились градом слезы.

Броуди почувствовал, как к его горлу подступает ком и начинает щипать глаза.

Лила обняла его, уткнулась головой ему в грудь и принялась гладить его по голове, шепча слова утешения, которые казались ему бальзамом.

В голове мелькнула мысль, что, как и Лила, вот уже долгое время он не чувствовал себя в безопасности. Внезапно ему показалось, что все в его жизни снова в мгновение ока может измениться к худшему. И только рядом с Лилой ему удастся этого избежать и быть счастливым. Человек может радоваться жизни, несмотря на непредсказуемость этого мира.

Она обнимала его, шептала ему на ухо слова утешения. Броуди вспомнил то время, которое они провели вместе в охотничьем домике, и едва не поверил в чудо.

И этому чуду имелось название. Это чудо звалось любовь.

Однако сейчас Броуди был опустошен. Он хотел остаться у Лилы, но, зная, чем все закончится, не желал пользоваться ситуацией и поддаваться эмоциям.

Если они с Лилой займутся любовью, это произойдет по обоюдному и осознанному желанию. Их отношения не должны развиваться импульсивно.

Броуди неохотно отстранился от нее.

Вернувшись домой, он впервые за шесть с половиной лет услышал полную тишину.

— Ворчунья, — позвал он.

Однако собака не появилась. Не вышла из угла кухни, виляя хвостом и с обожанием глядя на Броуди.

Внезапно его охватило невыносимое чувство пустоты. Собака умерла. Он надеялся на чудо, но она не выжила.

Броуди Таггерт опустился на колени и почувствовал, как разрывается от боли его душа.

Он потерял в этой жизни все.

Оставалась пусть призрачная, но надежда на чудо.

Хотя вряд ли в чудеса нужно верить. Броуди не хотел больше ни к кому привязываться и надеяться на лучшее. Никогда больше.

Подобные эмоции приводят к тому, что сильный человек становится слабым.

Подобные эмоции могут заставить сильного человека осознать свое бессилие.

Просить такого человека, как Броуди, поверить в чудо, любить — все равно что умолять прирожденного воина перестать воевать. Напрасно он на какое-то мгновение поверил, что может начать жизнь заново.

Сама жизнь распорядилась иначе, отвергнув все его попытки. Для него в этом мире не осталось ни одной тихой гавани. Не существовало больше даже того блаженства, которое он на краткий миг испытал в объятиях Лилы.


ГЛАВА ДЕВЯТАЯ


Броуди стоял перед боссом в его кабинете. Хатчинсон вызвал его к себе в конце дежурства. Броуди подозревал, что кто-то написал на него жалобу, возможно, и не одну. В душе у него было пусто, и он по-прежнему равнодушно воспринимал предпраздничный ажиотаж, которым были охвачены жители городка.

Горожане, закупая подарки, набивали ими свои автомобили так, что закрывали задние стекла транспортных средств, лишая себя возможности видеть едущие сзади автомобили. Кроме того, они постоянно нарушали правила движения.

— Если не хотите получить штраф, — сказал Броуди одному из водителей, — не превышайте скорости в зоне нахождения школы.

Водителю это, естественно, не понравилось, и он, возможно, написал на Броуди жалобу. Броуди было на это наплевать. Если бы жалоба и поступила, Сундук ничего не сказал бы о ней.

— Карл Джемисон хочет выйти на пенсию, — сказал Сундук. — Он говорит, что собирается жениться.

Броуди немного оттаял, услышав эти слова.

— Джемисон хочет жениться? Кто же решится пойти за него замуж?

— Похоже, Джини Харпер решилась.

На какое-то мгновение Броуди почувствовал обиду. Джемисон — этот неотесанный грубиян — намерен попытать счастья, забыть об одиночестве. Броуди даже пожалел, что не оказался на его месте.

Однако он тут же отмахнулся от своих размышлений. Броуди вспомнил холмик на заднем дворе, завернутую в ее любимое одеяло Ворчунью, ярко-оранжевую летающую тарелку, с которой она играла и которая теперь лежала в пустующей конуре.

— И как все вокруг, Карл хочет жениться срочно. Он сказал, что в конце февраля отправляется на Карибы, где проведет свой медовый месяц, — сказал босс.

Броуди снова пожалел о том, что у него нет возможности погреться на солнышке рядом с любимой женщиной. И опять отмахнулся от размышлений, подумав, что всем сердцем любит холодную погоду. Хатчинсон, похоже, ждал от Броуди комментарий, но тот промолчал.

— У тебя есть предложения по поводу того, кто заменит Джемисона?

Броуди снова совладал с эмоциями, заставляя себя оставаться бесстрастным. Он знал, кому из участка хотелось получить место Джемисона.

— Я думаю, что лучшей кандидатурой будет Майк Стивенс, — сказал Броуди.

Хатчинсон улыбнулся:

— Смешно, что ты это предложил. Я и сам о нем подумывал. — Заметив, что Броуди даже не улыбнулся в ответ, босс нахмурился. — Телефон разрывается целый день. Меня обвиняют в том, что у меня в участке работает отъявленный любитель придираться по пустякам.

Броуди промолчал.

— Что произошло, сынок? — спросил Хатчинсон в несвойственной ему мягкой манере.

Броуди взмолился про себя, чтобы босс никогда больше так его не называл. Он едва сдерживал эмоции.

Рано или поздно кто-нибудь догадается, что собаки рядом с ним нет — хотя бы по тому, что в машине на заднем сиденье уже не остается шерсть. Рано или поздно Броуди придется обо всем рассказать.

Возможно, лучше всего сейчас.

— Ворчунья умерла, — мрачно сказал Броуди, и Хатчинсон открыл рот от удивления.

— Нет, — произнес он, потом резко спросил: — Почему?

— У нее был рак.

— Черт побери, Броуди! — босс отвел взгляд, и Броуди снова приказал себе держаться.

— Она была всего лишь собакой, — произнес Броуди, сам не узнавая своего голоса, холодного и резкого.

Хатчинсон разозлился:

— Проклятье, она была не просто собакой. Она была одной из нас, пусть официально и не являлась полицейской собакой. Если бы мы признали ее таковой, пришлось бы отправлять ее на специальные курсы и платить страховку. Но эта собака была одной из нас.

Броуди молчал, потому что чувствовал, как к горлу подкатывает ком.

— Броуди, тебе известно лучше остальных, что жизнь подбрасывает нам суровые испытания. Иногда они кажутся невыносимыми. Но я хочу сказать только одно: судьба всегда дает тебе то, что позволит справиться с трудностями. Это происходит всегда. Но тебе нужно измениться, сынок. Ты должен открыть свою душу, чтобы вовремя принять посылаемые судьбой возможности.

Подобное можно было редко услышать от Хатчинсона. Броуди понимал, что его босс говорит по делу. Ворчунья появилась в его жизни в тот самый момент, когда он больше всего нуждался в поддержке.

А теперь судьба снова ждет случая, чтобы помочь ему. Если Броуди позволит себе надеяться, то получит от судьбы поддержку. Однако он не был уверен, сможет ли снова надеяться на лучшее.

Сумеет ли еще раз воспользоваться предоставляемой ему возможностью? Ведь раскрыть душу навстречу счастью не так легко, особенно когда уже не осталось никаких надежд. Броуди уже ко всему был безучастным.

— Когда тебе понадобится помощь, дай мне знать, Броуди.

— Хорошо, — сказал он, зная заранее, что просить помощи не станет.


— А теперь, дамы и господа, позвольте пригласить вас на первое в этом сезоне торжество в «Заснеженной горе».

Лила наблюдала, как дамы, принадлежащие к баптистской церкви, проходят в парк и занимают свои места на заново покрашенной сцене. На них были длинные красные платья. В парке было темно, женщины держали в руках зажженные свечи. Парк был заполнен людьми до отказа.

Лила осмотрела толпу, ждущую начала торжества. Броуди среди присутствовавших, не оказалось.

Они больше не виделись с того вечера в ее квартире, когда Броуди рассказал ей о своем брате. Однако он пообещал прийти на открытие аттракциона. На Броуди Таггерта всегда можно положиться. Что же произошло на этот раз?

При одном воспоминании о том, как Броуди смотрит на нее, целует ее, Лила вздрогнула.

Женщины на сцене запели своеобразный гимн рождественской елке. По ходу пения ель, которую привезли Броуди и Лила, постепенно освещалась голубыми огоньками гирлянд. Вот наконец зажглись огоньки на самой ее верхушке. Хор начал исполнять очередную песню, и внезапно включилось освещение по всему парку: еще несколько гирлянд, на елке, освещение на заборе и сцене. Присутствовавшие в парке люди зааплодировали.

Женщины снова запели, и теперь включилось освещение на аттракционе, олени начали двигаться: один стоял неподвижно, второй качал головой, третий тянул за собой повозку, еще один нетерпеливо стучал копытом.

Где же Броуди? Даже он, старательно прикидывающийся циником, обрадовался бы такому представлению.

Хор запел песню, посвященную Санта-Клаусу. Зажглись огнями эльфы и принялись двигаться: один разворачивал подарок, другой стучал погремушкой, третий наполнял коробку подарками. А еще один эльф ковырял в носу. При виде его присутствующие рассмеялись, а эльф будто по команде удивленно раскрыл глаза и стыдливо улыбнулся.

Затем парк снова погрузился в темноту, остались зажженными только свечи в руках поющих женщин. Одна из участниц хора запела песню «Рождественская ночь», затем к ней присоединился хор. И парк, и присутствовавшие в нем люди окунулись в атмосферу блаженного ожидания чуда.

Когда песня закончилась, снова зажглось сразу все освещение, и толпа зааплодировала. Хор покинул сцену, на которой теперь красовался большой трон.

Внезапно раздался детский голос:

— А где же Санта?

По толпе пробежал гул голосов. И внезапно из-за сцены, неся мешок с подарками, вышел Санта-Клаус.

Пусть Броуди заявлял, что это невозможно, но под одеянием Санта-Клауса скрывался не кто иной, как Карл Джемисон.

Лила подумала, что Броуди будет жалеть о том, что отсутствовал на этом торжестве. Она снова огляделась. Броуди Таггерта нигде не было.

— Привет, дети! — проревел Карл. — Хо, хо, хо!

Его голос звучал настолько громко и зловеще, что малыши в первом ряду захныкали от страха. Однако дети постарше восприняли Санта-Клауса без испуга и завизжали от восторга.

Джемисон уселся на трон в центре сцены, а Джини Харпер отворила своеобразные ворота, которые открывали путь к Санта-Клаусу через дорожку, застеленную красным ковром. Дети, нетерпеливо хихикая от восторга, выстроились в ряд, чтобы рассказать Санта-Клаусу о своих секретах, мечтах, пожеланиях и надеждах.

— Лила Грейнджер, — обратилась подошедшая к ней Джейд Флинн, — вы, должно быть, очень гордитесь тем, что происходит сегодня вечером в парке.

Лила улыбнулась, когда увидела, как включается телевизионная камера, хотя ей совсем не хотелось сейчас улыбаться.

Где Броуди? Он ведь обещал прийти. Возможно, он не давал твердого обещания, но Лила считала его человеком слова, мужчиной, на которого можно положиться.

Может быть, Броуди стоит где-нибудь в парке и наблюдает за ней, ожидая, когда уйдут телевизионщики?

Лила заставила себя сосредоточиться на вопросах Джейд, потом принялась рассказывать о духе единения, которым прониклись все участники праздника.

В конце интервью она заявила:

— Я хочу выразить благодарность полицейскому участку нашего городка, который помог нам организовать этот праздник. Особую благодарность выражаю офицеру Броуди Таггерту, Который привез в парк замечательную рождественскую ель. Я также хочу поблагодарить муниципалитет и всех тех, кто присылал пожертвования в пользу открытия «Заснеженной горы».

Произнеся это, Лила подумала, что теперь, возможно, Броуди перестанет получать гневные послания.

Джейд задала ей еще несколько вопросов, потом удалилась. И хотя телевизионщики уехали, Броуди так и не появился.

Лила решила подождать его еще немного. Присев на скамейку, она запахнула пальто и попыталась насладиться праздничной атмосферой.

Внезапно она заметила какое-то движение недалеко от себя и обернулась. Однако это оказался не Броуди. Рядом с ней присела ее тетушка.

— Лила, все так красиво! Я и не думала прежде, что мне так не хватало праздника в этом парке. Наш городок стал иным.

— Спасибо. — Лила помедлила, потом спросила: — Ты не знаешь, у Броуди нет срочной работы сегодня?

Тетушка, услышав вопрос, едва сдержала слезы.

— С ним все в порядке? — Лила, к собственному удивлению, так запаниковала, будто ее мир теперь без Броуди Таггерта стал никчемным.

Марла моргнула, стараясь не расплакаться.

— Лила, Ворчунья умерла.

— Ворчунья? — Внутри у нее все сжалось. — Неужели? Что произошло?

— Броуди сказал Полу, что собака умерла от рака.

Лила была шокирована. Почему Броуди ничего ей не сказал?

— С Броуди все в порядке? — спросила она.

Марла выглядела печальной.

— Похоже, что нет.

Лила поднялась на ноги.

— Я должна быть с ним. Он не может сейчас оставаться один.

Тетушка удержала ее за руку:

— Лила, возможно, ему нужно сейчас побыть одному. Я не думаю, что прямо сейчас ему требуется чье-то общество. Он не хочет ничьего сочувствия, потому что ненавидит это.

Тетушка Лиды знала, что говорила, ибо видела, как Броуди переживал смерть собственного брата. Лила должна была послушаться ее, но не стала этого делать. Неужели Броуди не хочет видеть даже меня? — подумала она. Просто он не решается позвонить, даже желая видеть ее рядом. Просто? Не так все просто. Ведь он ничего не сказал ей о болезни Ворчуньи.

Пусть их первое свидание нельзя назвать судьбоносным, но пережитое вместе с ним давало надежду Лиле на то, что Броуди доверял ей. Он должен понимать, что будет чувствовать себя спокойнее рядом с ней. Если он это понимает, почему не звонит ей?

Лила решила не отправляться по магазинам, а пойти прямо домой и позвонить Броуди. После второго звонка включился автоответчик:

— Это Таггерт. Оставьте свое сообщение.

— Броуди, это Лила. Я только что узнала о Ворчунье. Мне очень жаль. Я мало знала ее, но… — ее голос надломился, — я полюбила ее. Пожалуйста, позвони мне.

Однако Броуди не позвонил. И внезапно Лиле показалось, что празднование Рождества не такое уж веселое занятие. Ярко освещенный парк Бандстэнд будто снова погрузился во мрак.

Она понимала, что слишком рано понадеялась на взаимность Броуди. Их отношения еще не доросли до того уровня, когда Броуди был бы готов предстать перед ней сломленным, разделить с ней свою печаль и положиться на нее.

Однако, несмотря на трезвые рассуждения, душой Лила чувствовала обратное. Она стремилась к Броуди, жаждала помочь ему справиться с одиночеством. Она ждала его звонка, ждала, когда Броуди снова решится пригласить ее в свой мир.

Книга Лилы о праздновании идеального Рождества еще не была готова. Для того чтобы ее закончить, Лиле не хватало сейчас самого главного — воодушевления и радости.

До Рождества оставалось два дня. Броуди пребывал в одиночестве, убеждая себя, что именно этого хочет и заслуживает.

Он прослушал оставленное на автоответчике сообщение от Лилы по меньшей мере двенадцать раз, внимая ее печальному голосу. Броуди хотел позвонить ей, но не желал представать перед ней в таком угнетенном настроении.

После смерти собаки прошла уже неделя, а Броуди все не находил себе места. В его душе все будто замерзло, и он не хотел дарить этот душевный холод Лиле. И не был уверен, что способен когда-либо дать ей то, чего она заслуживала.

А заслуживала Лила, по его мнению, надежного мужчину, способного защитить ее, быть сильным и в то же время уступчивым с ней.

Броуди чувствовал себя плохо даже в собственном доме, даже рядом с огромным экраном телевизора. Он ненавидел рождественские передачи, потеснившие трансляции футбольных и хоккейных матчей.

Вот уже который раз он переключался с канала на канал. Наконец бросил пульт от телевизора, спустился в подвал и достал оттуда коробку.

Он не понимал, что именно заставило его принести эту коробку.

Открыв ее, Броуди принялся просматривать рисунки Этана. Почему бы и нет? В любом случае он сейчас не в настроении. По непонятной для него причине, рассматривая рисунки брата, он чувствовал себя спокойнее и увереннее, его душа оттаивала.

Броуди вспоминал о беспечных днях, проведенных вместе с братом. Внезапно на дне коробки оказался рисунок, который Этан сделал для Дарлы. Броуди и прежде смотрел на него, но раньше этот рисунок казался ему ребяческим.

Сейчас что-то заставило Броуди внимательнее посмотреть на него. Этан всегда изображал людей совершенно непохожими на себя. Вот и на этот раз он представил на рисунке туДарлу, которую Броуди не знал.

Броуди всегда считал Дарлу только красоткой с идеальной фигурой. Она слишком ярко красилась и чересчур вызывающе одевалась. При этом она казалась Броуди очень порывистой и непредсказуемой.

Однако Этану удалось отыскать в выражении ее лица нечто задумчивое и невинное.

Броуди внезапно понял, что совсем неправильно понимал гнев Этана тем летом, когда брат погиб. В тот момент он все неверно оценивал.

Этан понимал, кем в действительности была Дарла. Незрелой девчонкой, желающей самоутвердиться в глазах взрослых. И при этом, если судить по тому взгляду, который ухватил Этан, она мечтала о детях. Дарла хотела вести такую жизнь, которую Броуди даже не намеревался ей предоставить. И Этан, с его необъяснимой способностью видеть людей насквозь, понял это.

Этан видел, что его брат совсем не достоин Дарлы. Он знал, что Броуди никогда не сможет увидеть в Дарле ту душевность, которую он изобразил на этом рисунке. Броуди видел в ней такую Дарлу, которая льстила его самолюбию: страстную, нетерпеливую, желающую понравиться ему всеми возможными способами. Он просто бесцеремонно пользовался ее слабостью. Тем летом он фактически упивался собственным самодовольством, считая себя мачо, полным азарта и молодого задора.

Броуди с привычной болью вспомнил последние моменты жизни Этана, когда они находились на реке. Глядя на этот рисунок, он теперь все понимал по-другому. Этан совсем не хотел тогда доказать брату, кто из них лучше, а кто хуже.

Этан, несомненно, был лучше Броуди. Он видел, какова Дарла на самом деле, и хотел защитить ее. Он жаждал оградить ее от жестокой реальности, которая могла поглотить ее, хотел это предотвратить. Теперь Броуди понимал, что Этан бросился в водоворот не из-за желания спасти щенка.

Конечно, в итоге Этан не добился желаемого. Он не добился ничего. Но, обладая честью, попробовал защитить молодую женщину от болезненных переживаний, подвергая собственную жизнь опасности.

И именно эта трагедия потребовалась для того, чтобы встряхнуть Броуди, унять его самодовольство, заставить медленно и мучительно осознавать, что мир создан не затем, чтобы служить ему. Напротив, Броуди должен был служить этому миру.

Нельзя сказать, что Броуди стал идеальным человеком. Но по крайней мере сегодня он являлся таким человеком, который понимает душевный порыв ребенка, крадущего игру из магазина для своего брата.

А все потому, что Броуди теперь знает, каково это — любить брата.

И по крайней мере сегодня он понимал, что такое иметь собаку и находиться в обществе такой женщины, как Лила Грейнджер.

Заслуживает ли Броуди того, чтобы находиться рядом с Лилой? Он не был в этом уверен.

Осторожно положив на дно коробки рисунок Дарлы, Броуди взял еще два, при виде которых у него захватило дух.

Каждый из рисунков представлял собой эскиз, сделанный в охотничьем домике. Несмотря на то что Этан изобразил только домик, Броуди почудилось, что он слышит смех, видит мальчишек, которые приходили и останавливались в этом домике, постигая азы взрослой жизни.

На последнем рисунке была изображена земляничная поляна. Это был единственный рисунок Этана, выполненный в цвете.

Земляника свисала на крупные листья и была настолько ярко-красной и блестящей, что Броуди показалось, будто он ощущает ее аромат.

Броуди снова посмотрел на рисунок охотничьего домика, вспомнил о времени, проведенном в нем, потом задумался о том, как жил Этан.

Убрав в коробку все рисунки, он оставил себе только два последних. Нужно поместить рисунок с земляникой в рамку и отдать матери. Броуди решил сделать это после праздников, когда поедет навестить родителей.

Внезапно он громко произнес, будто обращаясь то ли к своему брату, то ли к Ворчунье, то ли сразу к обоим:

— Вы оставили мне больше, чем унесли с собой.

Несмотря на то что Броуди сейчас был один, он совсем не чувствовал себя одиноким.

Ему казалось, что его обращение услышано.

И теперь он считал, что просто обязан изменить свою жизнь. До Рождества остался всего один день, а ему предстоит масса дел.

В первый раз после смерти Ворчуньи Броуди ощутил прилив счастья и надежды на лучшее. Все же ему, возможно, удастся быть счастливым.

Наступил сочельник. Лила мрачно подумала, что этот сочельник — худший из тех, что были в ее жизни, хотя она преуспела с открытием аттракциона, а прибыль от ее сайта возросли на пятьдесят три процента за год.

Люди постоянно благодарили ее за то, что она позволила снова организовать праздник в «Заснеженной горе». Лила по-прежнему отвечала на электронные письма, которые теперь приходили к ней после репортажа Джейд Финн, об открытии аттракциона.

Однако с книгой о том, как организовать идеальные рождественские праздники, она потерпела неудачу. Не успела сдать ее вовремя в редакцию и решила больше не предпринимать никаких действий на этот счет.

Действительно, что она может поведать читателям о праздновании идеального Рождества?

Ее празднование Рождества можно назвать идеальным. Красиво украшенный дом, успех в бизнесе, открытие аттракциона, привлечение в парк Бандстэнд огромного числа посетителей даже из соседних штатов.

Однако в душе ее царила тоска, и празднование Рождества лично ей казалось далеким от идеала.

Она хотела видеть Броуди. Терзалась от его молчания, нежелания принять ее заботу. К сожалению, Лила знала лучше, чем любой другой, что сейчас испытывает Броуди. Она понимала его нежелание быть объектом пристального внимания и чьей-то привязанности. Она не могла преследовать Броуди, как обезумевшая влюбленная, и игнорировать те границы в отношениях, которые он установил. Ведь нельзя считать, будто она лучше его знает, что для него хорошо.

Как в Рождество не обойтись одними подарками без ощущения чуда, так и в жизни нельзя обходиться без чуда любви.

И дело здесь не в учащенно бьющихся сердцах и страстных взглядах, которые являются внешними атрибутами. Также, как и праздник не определяется количеством фейерверков, при виде которых захватывает дух. Это чудо не похоже и на книжный роман, где все развивается по идеально расписанному сюжету и где каждый счастлив.

Любовь требовала от Лилы всей полноты чувств, самоотречения. Любовь хотела, чтобы она уважала желания Броуди, а не удовлетворяла через привязанность к нему собственные потребности, чтобы поверила в то, что он лучше знает, как именно поступать.

— Хотя он, очевидно, и не знает этого, — сказала она вслух. Броуди не собирался приходить к ней просто потому, что это было не в его правилах.

Лила стояла перед своей великолепной елкой и чувствовала, как к глазам подступают слезы.

— Я хочу, чтобы он был счастлив, — прошептала она. — Я желаю ему счастья, даже если он решит выбрать не меня.

Вот с таким настроением Лила намеревалась встречать нынешнее Рождество и тот дух любви, который был ему присущ.

Дело было не в игрушках и гирляндах, не в украденных поцелуях и страстных взглядах, а в самоотверженности духа.

Она подошла к елке и посмотрела на висевшего на ней Ужасного Щенка, который походил на Ворчунью. Сняв игрушку с елки, Лила положила ее в карман свитера.

Она хотела подарить эту игрушку Броуди, попросив дядю Пола передать ее ему. Пусть знает о ее чувствах к нему, о ее пожеланиях ему добра.

Она в своих молитвах попросила бы для Броуди благосостояния и счастья, а потом отпустила бы его с миром.

Касаясь игрушки в своем кармане, которая стоила не дороже четырех долларов, Лила чувствовала себя так, будто это был самый дорогой подарок, который ей приходилось дарить. Это был подарок, который не предполагал ответа на него.

Неожиданно в дверь постучали, и Лила с улыбкой отметила про себя, что не испугалась. Лила больше ничего не боялась. Она подошла и открыла дверь, даже не посмотрев в глазок.

Слезы едва не брызнули из ее глаз, когда она поняла, что напрасно настроила себя на самоотречение и безответную любовь.

На пороге стоял Броуди и пристально смотрел на нее. В его взгляде отражались решимость и спокойствие одновременно.

— Привет, — тихо сказала Лила, как женщина, которая давно ждала своего мужчину и знала, что лучше всего довериться его интуиции и желаниям его души.

Протянув руку, она коснулась пальцами его щеки и с нежностью посмотрела в глаза.

— Мне так жаль Ворчунью, — произнесла она.

Броуди не вздрогнул и даже не уклонился от ее прикосновения, а вместо этого коротко сказал:

— Я знаю, Лила, спасибо тебе.

— Ты войдешь?

— А может, ты выйдешь из дома? Я хочу тебе кое-что показать.

Броуди подождал, пока Лила обуется и наденет куртку, и повел ее к машине.

Открыв дверцу, он достал сверток и вручил ей. В нем оказалась крошечная подарочная коробочка с белым бантом. Достав подарок, Лила обнаружила, что это духи известной марки, которые стоили огромных денег.

Внезапно она почувствовала разочарование. Она ведь не пользовалась духами. Если поблагодарить его и сказать, что не пользуется духами, то Броуди придется признать, что он не слушал ее тогда в охотничьем домике, когда она говорила о своей чувствительной коже. А ей казалось, что он внимательно ее слушает. Как же так?

— Мне нужен твой совет, — сказал Броуди. — Продавщица посоветовала мне эти духи для юной девушки. Как думаешь, они подойдут для пятнадцатилетнего подростка?

К счастью, Лила не успела разочароваться в Броуди окончательно и решить, что ее любовь эфемерна. Судьба снова напомнила ей о том, что все хорошо.

— Это та девочка-подросток, которая совершила кражу? Та юная особа, которая очень любит своего брата? — тихо спросила Лила.

Броуди смущенно опустил голову. Ему явно было не по себе.

— Это для нее, — сказал он.

— Аромат идеально ей подойдет, — произнесла Лила, возвращая ему духи.

— Ты уверена? — он нахмурился.

— Уверена. — Как ей удается, всем сердцем любя Броуди Таггерта, не распасться на мелкие кусочки от охватившего ее счастья?

— Хорошо, мне нужно было знать твое мнение. Я доверяю твоему вкусу, — произнес Броуди.

— Что это? — спросила Лила, когда Броуди положил небольшой сверток в серебристой бумаге на сиденье машины. По форме и размеру сверток напоминал видеоигру.

— Так, ерунда, — ответил Броуди.

На глаза Лилы навернулись слезы, она поняла, как решил поступить Броуди. Теперь Броуди Таггерт предстал перед ней в своем истинном виде. Сейчас он был совсем не таким, каким представлялся окружающим его людям. Он и сам хотел, чтобы его таким видели. Но теперь Броуди не скрывал своей сущности.

— Это видеоигра «Замок непокорных»? — тихо спросила Лила.

Броуди неловко переступил с ноги на ногу и промолчал.

— Можно я поеду с тобой, чтобы подарить эти подарки, Санта-Клаус? — негромко произнесла Лила.

Он фыркнул:

— Я не Санта-Клаус и сейчас вряд ли смогу составить кому-нибудь хорошую компанию.

— Я знаю, — сказала она. — Но тебе и не нужно притворяться. Ничего мне не говори, Броуди Таггерт, я уже знаю, каков ты в действительности.

Внезапно Лила Грейнджер поняла, что такое на самом деле — организация идеальных рождественских празднеств. Нужно просто дарить подарки тем, кто тебе дорог и кто тобою любим.

Нужно дарить подарки, ничего не требуя взамен и не рассчитывая получить за них благодарность.

И свою любовь следует дарить так, как Броуди свои подарки: отдавать ее, не прося ничего для себя взамен.

Вот это и есть идеальное Рождество, вздохнув, подумала Лила.

Броуди Таггерт не был уверен, следовало ли ему привозить Лилу в бедняцкую часть городка. Улица, на которой они оказались, резко отличалась от той, на которой жила Лила, воплощая на бумаге свои фантазии о Рождестве.

Дома в этом районе были старыми и обветшалыми.

Броуди остановил машину у дома с покосившимся крыльцом, тропинка к которому заросла травой. Это было жилище той девочки, которая пошла на преступление из-за любви к своему брату.

Достав подарки из машины, Броуди тихо открыл не запиравшуюся заднюю дверь дома, положил подарки и ушел, даже не позвонив в дверной звонок.

— Это один из лучших поступков, которые мне приходилось видеть, Броуди Таггерт, — сказала Лила, когда он вернулся в машину.

— Возможно, все дело в том, что мне сейчас особенно грустно, — сказал он. — В это время года хочется делать друг другу приятное.

Заведя мотор, он по непонятной причине направился к парку Бандстэнд, где и остановился.

— Все выглядит великолепно, — произнес он, потом прибавил: — Мне не хватало этого аттракциона. В городе было уныло без него. Надеюсь, тебе наконец удастся вернуть в город праздник. Теперь сюда может прийти любой горожанин и привести с собой детей. Сейчас здесь все дышит миром и счастьем.

— На следующий год мы организуем еще более красочное торжество, — пообещала Лила. — Сделаем особенную елку, повесив на нее пожелания всех детей городка, написанные на листках.

— У меня есть для тебя кое-что, — произнес Броуди. Он казался настолько застенчивым, что Лила удивилась. — Не ахти какой подарок, и я не слишком умело упаковал его.

Он вручил ей сверток.

Лила осторожно вскрыла обертку, будто ожидала увидеть изящную фарфоровую вещицу.

Передней оказался рисунок углем, на котором был изображен охотничий домик, где они с Броуди провели ночь. Рисунок был вставлен в рамку.

— Как красиво! — выдохнула она. — И все так точно. Этот рисунок сразу цепляет за живое. — Она посмотрела на подпись в углу рисунка и тихо прочла: — «Этан».

Броуди показалось, что в ее устах имя покойного брата прозвучало как-то по-особенному. Внезапно он понял, что именно сейчас происходит.

Он приглашал Лилу войти в его жизнь, в которой присутствовали и переживания прошлого, и события настоящего, свет и тьма, радость и печаль. Он решил показать ей свой мир, в котором изо всех сил старался оставаться сильным духом, — решил раскрыться перед ней, полагаясь не на попытки самоутвердиться, а на кротость сердца и самоотречение.

Иногда для того, чтобы стать сильнее, нужно просто позволить себе быть слабым, перестать бороться и обороняться.

Иногда нужно быть готовым к тому, чтобы признаться: да, ты ранила меня, но я готов принять это, потому что жить без тебя — все равно что не дышать полной грудью.

Внезапно салон машины наполнился таким сочным ароматом земляники, что Броуди едва не разрыдался.

Лила посмотрела ему в лицо, и он понял, что она осознает, какой он на самом деле.

В ее взгляде отражалась понимание его души. Никому прежде, до Лилы, ему не хотелось открывать свою душу, показывать свои слабости и говорить о печали. Он понимал, что теперь всякий раз, чувствуя себя потерянным, он сможет посмотреть в ее глаза и снова ожить.

Теперь сила любви, которую дарила ему Лила, больше не пугала его. Все вокруг казалось ему правильным. Броуди думал, что сейчас чувствует себя человеком, спасшимся после шторма, который наконец имеет возможность отдохнуть.

Он полностью осознал это, вдыхая умиротворяющий аромат земляники.

Теперь понятно, что именно хотел от него босс. Ворчунья, обладая инстинктом, с первого взгляда полюбила Лилу и стала довольно урчать в ее присутствии. Его собака, сразу же распознав хорошего человека, привязалась к ней. И теперь даже после ее смерти в жизни Броуди будет все хорошо, пока он не перестанет любить.

Судьба послала Броуди Ворчунью тогда, когда он меньше всего ждал помощи и больше всего в ней нуждался.

Жизнь сурова и бескомпромиссна. Она ничего никому не обещает, не дает гарантий, а просто посылает человеку очередную порцию испытаний… И помощь, если только он разглядит ее, не будучи ослеплен гордыней.

Что там говорил Хатчинсон? Человек всегда получает то, в чем нуждается. Он получает это всегда.

Броуди посмотрел на Лилу, и его душа запела.

Она что-то положила в его руку. Раскрыв ладонь, он увидел игрушку, которая висела на ее елке. Собака, похожая на Ворчунью.

И внезапно Броуди понял: все в этом мире приходит и уходит, единственное, что неизменно, — это любовь. Это чувство остается навсегда в душах людей. Да, его брат умер, но за свою недолгую жизнь он многому научил Броуди. И это знание Броуди пронесет через всю свою жизнь.

— Знаешь, — тихо сказал он Лиле, глядя на парк, — во время похорон брата священник сказал, что любовь всегда приводит к потере. И я верил в это очень долгое время. Однако теперь так не думаю. Можно потерять человека, но невозможно потерять тот дар общения, который останется с тобой навсегда.

Ему вспомнился Этан и те годы, что они провели вместе.

Вспомнились отзывчивость Этана, его чувство юмора, проницательность, то, как он умел распознавать истинную сущность людей, проникая прямо в их души. Теперь Броуди все это ценил. Все эти годы он жил воспоминаниями о печальном прошлом, а надо было радоваться тому, что когда-то он знал такого человека, как Этан.

Теперь Броуди был готов сделать шаг вперед.

— Этан хотел бы, чтобы я продолжал жить полной жизнью, чтобы снова кого-нибудь полюбил, — сказал он, потом тихо прибавил: — Полюбил всем сердцем.

Сидящая рядом с ним Лила вздохнула. Броуди догадался, что она понимает его слова. Он сжал в ладони ее подарок. Лучший из даров, который можно преподнести в это удивительное время, когда сбываются мечты.

— Лила, — произнес Броуди, — придвинься ко мне поближе.

Она порывисто откликнулась на его просьбу, будто всю жизнь ждала этого момента.

Броуди обнял ее и поцеловал, позволяя себе утонуть в сладостном блаженстве и уже ничего не опасаясь.

Затем он включил мотор и направил машину туда, где хотел провести с Лилой остаток своей жизни, слышать веселый смех их детей. Будущее теперь представлялось Броуди яркой звездой. Он знал наверняка, что если человек к чему-то очень стремится, то рано или поздно добьется этого.

Броуди услышал, как произносит слова, которые, как он раньше считал, не скажет никому снова:

— Лила, я всей душой люблю тебя.

Его голос был хриплым от волнения. Броуди уже не боялся собственных чувств и полностью доверился им. Сейчас он не опасался ничего. Произнеся слова признания, он ощутил себя на вершине блаженства.

Лила ответила ему теми же словами любви. Услышав их, Броуди ощутил, как его охватывают непередаваемые спокойствие и уверенность в том, что впереди их с Лилой ждет только хорошее.


ЭПИЛОГ


— Колби Этан Таггерт, — позвала Лила, — спускайся с сеновала сейчас же, иначе пожалеешь.

В ответ молчание.

— Я не шучу!

В люке появились пухлые детские ножки, и Лила с замиранием сердца стала наблюдать, как ее трехлетний сын спускается по ступенькам приставной лестницы.

Она отвернулась всего на мгновение, — чтобы поискать санки, которые понадобились бы им по возвращении Броуди с работы, и за это мгновение Колби успел пропасть из виду. Почему-то он очень любил сеновал. Лила часто слышала, как ее сын, сидя на сеновале, разговаривал с воображаемым другом.

Ловко, будто маленькая обезьянка, спустившись по лестнице, Колби посмотрел на мать невинными глазами. Он словно не знал, что Лила уже тысячу раз просила его не подниматься по лестнице без присмотра.

Колби родился таким упрямым! Ну просто вылитый отец! Темные волосы малыша были взъерошены, в них запутались сухие травинки. Взгляд его золотисто-карих глаз мог растопить даже ледяную гору. Сын Лилы отличался бесстрашием, обаянием, непослушанием и неудержимой страстью совать свой нос куда не следует. И этому мальчику всего три года! Можно себе представить, что ее ждет, когда ему исполнится четырнадцать лет.

— Мамочка, а там котята, — сказал Колби.

— В самом деле?

— Пойдем со мной, сама увидишь, — умоляющим тоном произнес Колби.

Посмотрев на приставную лестницу. Лила коснулась рукой своего большого живота. Скоро у нее родится второй ребенок, а значит, на какое-то время Колби будет немного обделен ее вниманием. Вздохнув, она решила ему уступить. На верхней ступеньке Лила, запыхавшись, остановилась и обвела взглядом полутемный чердак. На сеновале резвились три котенка: черный, рыжий и трехцветный.

Лила сразу же забыла о санках. Они с Колби принялись играть с котятами, весело смеясь.

Броуди услышал их смех сразу же, как только вошел в сарай. Этот смех напоминал ему журчание воды в горном роднике. Слушая его, Броуди ощущал себя спокойным и счастливым.

Войдя в дом, он немного забеспокоился: повсюду стояла тишина. Сначала Броуди решил, что у Лилы внезапно начались роды. Потом вспомнил, что она решила поискать санки, чтобы он покатал на них Колби, — тот уже который день пребывал в нетерпении, ожидая Рождества.

Броуди тихо поднялся по лестнице. Ему удалось понаблюдать за ними, оставаясь несколько секунд незамеченным.

При виде смеющейся Лилы, которая играла с трехцветным котенком, у него потеплело на душе. С каждым днем Лила казалась ему все красивее. Как такое возможно? Он и не подозревал, что любовь может быть безграничной и крепнуть день ото дня.

Колби, заметив отца, вскрикнул и подбежал к нему. Броуди напрягся, чтобы не свалиться с лестницы, когда его крепыш-сын с восторгом бросился в его объятия.

— Папочка!

Всего одно слово, а какое непередаваемое ощущение счастья оно вызывает в Броуди!

Вскоре, если только доктор ничего не перепутал, родится второй ребенок. Это должно произойти как раз на Рождество.

Броуди улыбнулся жене и вспомнил, что когда-то терпеть не мог Рождество. Казалось, что с тех пор прошло очень много времени и он стал совершенно иным человеком.

Сейчас, когда его сын без умолку рассказывает ему о Санта-Клаусе, а под Рождество должна появиться на свет дочь, Броуди с трудом вспоминал, каким был раньше. Теперь он уже не боялся к кому-либо привязаться и испытать душевную боль.

Броуди понимал, что, научившись открыто выражать свои чувства, он стал счастливее.

Он постоянно осознавал это теперь. Прижимая к груди сына, Броуди знал, что его дети — это дар, который ниспослан ему любовью. Однажды и они станут родителями и подарят этому миру свое воплощение любви. Любовь не может принести горя.

— Как поживает автор всемирных бестселлеров? — Броуди подошел к Лиле, держа Колби одной рукой, и присел рядом с ней. Ему некуда торопиться. Его дом там, где находится Лила.

Она наклонилась к нему и поцеловала в губы.

— Ух ты! — произнес Колби.

Броуди и Лила рассмеялись, а потом принялись говорить о различных пустяках, которые являлись частью их жизни: о том, что нужно сделать ремонт в доме к приезду родителей Броуди, о рождественской открытке от Джини Харпер и Карла Джемисона, которые находились в Австралии, и о многом другом.

Они обсуждали обыденные дела, знакомых людей и привычные события. Однако все разговоры в это время года казались им немного особенными. Оба жили в ожидании рождественского чуда.

Броуди Таггерт смотрел на лицо жены — и ощущал радость оттого, что держит на руках сына, наблюдает за играющими котятами и с нетерпением ждет наступления Рождества.

Он чувствовал, что в его жизни присутствует нечто большее, чем любовь. Это ощущение нельзя описать словами. Оно заполняет душу и вселяет веру в хорошее.

— Ты выглядишь таким счастливым, — прошептала Лила и коснулась кончиками пальцев его лица.

Броуди поцеловал ее ладонь и ответил:

— Неудивительно. Ты ведь знаешь, как я радуюсь наступлению Рождества.