Бывшие любовницы Кайли Адамс Плейбой и миллионер, самый знаменитый холостяк страны Дин Пол Локхарт НАКОНЕЦ ЖЕНИТСЯ!.. Эта новость потрясла прессу, мир «богатых и знаменитых» и весьма заинтриговала трех его БЫВШИХ ЛЮБОВНИЦ! Удачливая бизнес-леди после скандального разрыва с Локхартом так и не завела нового парня – и ВИНИТ в этом его… Светская львица годами мечтала ОТОМСТИТЬ мерзавцу – и теперь ей ясно: сладкий миг мести наконец НАСТАЛ. Легендарная «королева рэпа» с ужасом поняла, что эта свадьба может заставить журналистов копаться в прошлом жениха – и тогда ее имидж БУДЕТ РАЗРУШЕН… Бывшие любовницы РЕШАЮТ ДЕЙСТВОВАТЬ СООБЩА. Страшно представить, что ждет новоявленного жениха! Кайли Адамс Бывшие любовницы Когда вы окидываете мысленным взором свою жизнь, то порой с трудом узнаете женщину, которой были когда-то. Мы, как змеи, часто меняем кожу.      Джеки Кеннеди * * * СВЕТСКАЯ ХРОНИКА ОТ ДЖИНКС УАЙЕТТ Читаем между строк На предстоящей свадьбе в Хэмптоне новобрачных, возможно, будут осыпать чем-то более тяжелым, чем традиционный рис. Всем известно, что блестящий представитель молодого поколения одного из лучших семейств Америки сказал «да» восходящей телевизионной звезде. Однако на церемонии будут присутствовать и несколько бывших подружек сердцееда. Итак, все вместе: Мя-я-у! 1. ЛАРА – Есть на свете что-нибудь ужаснее, чем быть гостьей на свадьбе единственного мужчины, за которого тебе хотелось бы выйти замуж? – с горечью поинтересовалась Лара Уард. – Да, – вполне серьезно ответил Финн Робардс. – Быть подружкой невесты на той же свадьбе. Полагаю, единственное преимущество этих кошмарных платьев с буфами состоит в том, что, возможно, они не дадут своим обладательницам утонуть, если их случайно столкнут в бассейн. Лара тихонько рассмеялась, прикрыв рот ладошкой. – Так что радуйся, – продолжат Финн. – Ты красивая и стильная бывшая подружка. А это значит, что положение нашей застенчивой невесты более чем непрочное. Отличная работа. – Ты лучший спутник для подобных мероприятий. – Лара подхватила с подноса второй бокал шампанского. – Почему это? Потому что плакал вместе с тобой, когда он целовал эту шлюху в белом? Поверь, у меня были на то свои причины. Я всегда втайне надеялся, что Дин Пол окажется геем. Лара укоризненно посмотрела на Финна: – Ты обо всех мужчинах так думаешь. Это просто смешно. – Неправда. О некоторых вообще не стоит думать. О Бобе Дилане, например. Его сексуальная ориентация меня никогда не волновала. Ну, Джейкоб – это другое дело. Лара одним глотком опрокинула бокал и стиснула локоть Финна, не отрывая взгляда от жениха. Тихий стон вырвался из ее груди. – Нет, ты когда-нибудь видел такого невероятного красавца? Один взгляд на него вызывал смешанное чувство восхищения и боли – высокий, загорелый, уверенный в себе блондин, в смокинге от Ральфа Лорена. О Боже, он был прекрасен, так же как в тот день, когда она увидела его впервые… Первый курс. Университет Брауна. Лара сидит на ступенях Голубой аудитории. Дин Пол Локхарт играет в фрисби на большом газоне – босой, обнаженный по пояс, в шортах цвета хаки на бедрах, слегка приоткрывающих эластичную полоску белья от Калвина Клайна. Разумеется, она знала, кто он такой. Все знали. Его отец, Роберг Локхарт, был сенатором от штата Нью-Йорк. Мать, София Миллс, в прошлом известная актриса, оставившая карьеру ради семьи. Почти Кеннеди, только без скандалов и трагедий. Образцовая американская семья из высшего класса. Лара смотрела, как Дин Пол движется сквозь толпу гостей. Каждый стремился привлечь его внимание хоть на миг. Он прекрасно понимал это и не сопротивлялся. Ее понемногу начинала раздражать эта приветливая улыбка. Белоснежные зубы кинозвезды, очаровательные ямочки на щеках и едва заметные морщинки вокруг пронзительных голубых глаз. Точно такой же взгляд обжег ее душу в ту ночь, когда она утратила девственность. Все произошло незадолго до полуночи в четверг в спальне его персональных апартаментов. Интересно, он помнит? Но тут внезапно в поле зрения Лары возникла очаровательная невеста, демонстративно вскинувшая средний палец в непристойном жесте. Лара ахнула и оглянулась, чтобы посмотреть, не заметил ли этого кто-нибудь еще. Финн, разумеется, все пропустил: его взгляд был прикован к смазливому официанту. Лара сидела с опущенной головой и бешено колотящимся сердцем, но потом вновь украдкой взглянула на невесту. Чудовище в белом все еще держало оскорбительную конструкцию с торчащим средним пальцем. Какой ужас! Лару поразила нелепость происходящего. Изысканное стильное платье от Веры Воиг, бриллиант в четыре карата от Фреда Лейтона, идеальный маникюр. И вульгарнейший из всех жестов. Лара резко отвернулась и одним глотком допила шампанское, пытаясь успокоиться. – Поверить не могу, – шепнула она Финну. – Что? – рассеянно переспросил тот. – Думаю, этот официант не носит нижнего белья. – Она показала мне палец. – Кто? – Эспен, – прошипела Лара. – Я бы тоже так сделал, – отозвался Финн. – Ты посмотри на себя. Лара хотела было возмутиться, но передумала. Финн далеко не глуп. Он знал, что все детали своего внешнего вида для этого мероприятия Лара анализировала едва ли не тщательнее, чем Джордж Буш – стратегический план захвата Ирака. Облегающее короткое платье «Селин» от Майкла Корса. Сорокапятикаратное бриллиантовое ожерелье в три нити. Босоножки на шпильках от Джорджио Армани, украшенные стразами от Сваровски. Длинные локоны натуральной блондинки, доведенные до совершенства Йоши из салона Оскара Бланди всего за несколько минут до прибытия такси. Выглядела она потрясающе. Грандиозно. Но вовсе не стремилась превзойти невесту. Ладно. Если честно, стремилась. О Боже, неужели из-за этого ее можно считать отвратительной? «Твоя любовь возносит меня ввысь…» Чарующий голос Риты Кулидж разносился из динамиков на весь яхт-клуб «Бриджхэмптон». Под грохот басов Лара попыталась отвлечься и выбросить из головы отвратительный инцидент. Эспен Бауэр-Локхарт. Как сообщалось в прессе, невеста настояла на двойной фамилии, поскольку «и сама уже является довольно известной личностью». Вспомнив об этом, Лара фыркнула. Коротенькие выступления в программе «Реальный мир» на Эм-ти-ви были пока единственной строчкой в резюме этой особы. Гости перемещались в направлении танцпола. Финн сделал приглашающий жест: – Пойдем? Лара в ответ пожала плечами. По крайней мере будет чем заняться. Уж лучше танцевать до упаду, чем надраться и проснуться завтра с тяжким похмельем. Еще бокал шампанского и головная боль наутро ей обеспечена. Финн тем временем уже начал плавно двигаться. Он не пытался казаться сексуальным. Он был таким. Лара обожала своего восхитительно нахального друга. Его дед разбогател на торговле недвижимостью, отец преумножил состояние, и Финну оставалось лишь поблагодарить их за великолепно проделанную работу. Сам он не работал вовсе, но деловито валял дурака, имитируя деятельность. Участвовал в регате на Кубок Америки, ходил по подиуму в шоу Дианы фон Фюрстенберг. Писал сценарии, но ни один так и не закончил. Как и Дин Пол, Финн стал ее открытием времен колледжа. Несмотря на хорошее воспитание и происхождение (она была дочерью преуспевающих хирургов из Провиденса, штат Род-Айленд), Лара очень слабо представляла себе сложную социальную структуру такого заведения, как Университет Брауна. Финн моментально понял это и в студенческой столовой деликатно увел ее из неприятной компании, называемой «крысятник», после чего проводил в дальний темный угол, известный под названием «пещера». И там-то она попала в круг выпускников европейских и нью-йоркских частных школ, обрела друзей и связи, которые позже помогли ей открыть собственную фирму «Не горюй» и занять достойное место на социальной карте. Бедра Лары игриво подрагивали в такт ритму – этот прием был бесстыдно украден у подтанцовки Бейонс, но Лару это нимало не беспокоило. В таком платье она просто обязана быть женщиной-вамп. Хоть немного. Финн сделал изящный полуоборот, и Лара, едва не споткнувшись, застыла на миг. Именно к ней был прикован взгляд Хоакина Круза. Закусив нижнюю губу, он покачивал головой в ритме музыки, всем своим видом выражая восхищение. И неприкрытое, откровенное сексуальное желание. Лара прекрасно знала, кто он такой, но никогда не встречалась с ним лично. Чемпион из Аргентины. Высшая строчка в рейтинге игроков в поло. Благодаря своему быстрому и агрессивному стилю он становился самым опасным и, естественно, самым результативным игроком любого матча. Но гораздо лучше он был известен результативностью иного рода. Женщины буквально падали к его ногам. Лара могла назвать как минимум с полдюжины знаменитостей, побывавших в списке его подружек только за последний год. Потребовались доли секунды, чтобы влиться в толпу обожательниц. Фотографии не передавали того ошеломляющего воздействия на нервную систему, которое Хоакин Круз производил в жизни. Его делали неотразимым вещи, которые могли бы превратить в посмешище любого другого мужчину. Темные волосы стянуты в короткий хвост, расстегнутая белая сорочка, открывающая густую темную поросль на груди и сияющий золотой медальон, обтягивающие брюки и черные туфли на невысоком каблуке. Все вместе это должно было выглядеть нелепо, однако, черт побери, работало в его пользу. И Лара вынуждена была это признать. На свете есть горячие мужчины. Но этот был просто воплощением огня. Она улыбнулась в ответ и вновь повернулась к Финну. Ее удивительный друг наклонился и тихонько прошептал ей в самое ухо: – Я стараюсь не смотреть. Иначе может произойти подростковая ночная неприятность, хотя я и не сплю. Лара рассмеялась, покачав головой. Иногда Финн бывает таким непристойным. – Как ты думаешь, он в самом деле кувыркался в раздевалке с близняшками Кометани во время турнира Восточного побережья? – продолжал Финн. Лара закрыла уши ладонями: – Не говори мне такие вещи! Я встречаюсь с ними завтра по поводу празднования их дня рождения. – Отлично. Это будет прекрасная возможность все выяснить. – Поверь, я в самом деле не нуждаюсь в подобной информации, – простонала Лара. Хотя в глубине души она подозревала, что все эти слухи не лишены оснований. Юные японки славились своей склонностью к эксцессам в шопинге и сексе. – Я слышал, у него толщиной с мужское запястье, – сообщил Финн, приподняв бровь. – Я имею в виду его п… – Финн! – воскликнула Л ара, обрывая его. Но тем не менее, взмахнув волосами, украдкой бросила еще один взгляд на Хоакина, любуясь кофейным оттенком его кожи и гадая: неужели последнее утверждение Финна было правдой? Толщиной с мужское запястье? Она внезапно схватила приятеля за руку и поташила его прочь с танцпола, обмахивая ладонью раскрасневшееся лицо. – Ужасно жарко, я вся горю. Еше один стаканчик, пожелаю жениху счастья в семейной жизни, а потом… Кто-то завладел ее свободной рукой. Хоакин. – Вы позволите? – Короткий взгляд в сторону Финна. – Не возражаете? Финн отпустил Лару, проворчав на прощание: – Повезло тебе, паршивка. В танце Хоакин двигался совершенно свободно, легко, с изяществом тореадора и танцора фламенко. – Ну… Чья вы гостья? Жениха или невесты? – Жениха. – Только не говорите, что вы одна из его бывших подружек. Она подтвердила его догадку решительным кивком. – Его следует отдать под суд. Вы же самая прекрасная женщина на этом торжестве. Лара предпочла проигнорировать комплимент: – Это было еще в колледже. Совсем в другой жизни. Кого она пыталась обмануть? Это было одиннадцать лет назад. И с тех пор не было дня, чтобы она о нем не думала. Хоакин придвинулся ближе, обняв обеими руками ее талию. – Ему же хуже. Сквозь тонкую ткань платья Лара чувствовала его горячие пальцы. Она улыбнулась: – Я тоже предпочитаю смотреть на это именно так. А вы здесь с чьей стороны? – Жениха. Мы вместе участвовали в благотворительных матчах. – И он посмотрел на нее долгим многозначительным взглядом. – А почему бы вам не пригласить меня на одну из ваших вечеринок? Лара усмехнулась: – Технически это не мои вечеринки. Я просто организую их для других людей. И если вас не приглашают, то это их решение. – Вы можете включить меня в список гостей, – подмигнул Хоакин. – Никто ничего не узнает. – Вообще-то, – начала Лара, не в силах противостоять такой непосредственности, – я, возможно, буду организовывать празднование дня рождения близняшек Кометани. Может, удастся раздобыть приглашение и для вас. – Она метнула на него быстрый взгляд: – Вы с ними знакомы? Озорная улыбка растянула его губы. – О да. И уже имел удовольствие преподнести им особый подарок. Лара стиснула зубы. Образ Хоакина в компании с Мио и Мако мгновенно возник в ее воображении. Это было отвратительно… и так возбуждающе. Она решительно выбросила эти мысли из головы и внезапно, без предупреждения, остановилась: – Я должна вернуться к своему партнеру. – К которому? К этому пассивному гомику? – Это отвратительное слово, – сердито бросила Лара. – Простите. К этому парню-гомосексуалисту? – Хоакин бросил взгляд через ее плечо. – Он сейчас крайне занят, заигрывает с одним из официантов. Лара не стала оборачиваться. Она и так знала, что Хоакин говорит правду. Хоакин придвинулся ближе, намереваясь продолжить танец. Лара чуть отступила назад. Он жестом указал на Дина Пола, танцующего с одной из своих племянниц, очаровательной девчушкой лет шести, не скрывающей своего восторга и восхищения дядюшкой. – Я видел, как вы весь вечер не сводили с него глаз, – сказал Хоакин. Лара открыла было рот, чтобы возразить, но Хоакин прижал свой палец к ее губам. – Я могу заставить вас забыть о нем. Могу трахать вас так хорошо, что глупые мысли о нем никогда больше не посетят вас. Лара не знала, что хуже – слова, которые он произносит, или тот факт, что ее тем не менее влечет к нему. Его бесстыдно грубое предложение вызвало в ней такую волну желания, что на какой-то миг Лара даже почувствовала отвращение к себе. Но сумела-таки сдержаться и с достоинством ответила: – Танец закончился, мистер Круз И мне совершенно безразлично, на что вы способны. И отвернулась, оставив его в дурацком положении, стоящим в центре зала, в то время как оркестр продолжал играть одну мелодию за другой. Почти сразу же к ней подскочил Финн: – Что он тебе сказал? Лара заколебалась, не в силах повторить. – Он мерзкий тип. И давай больше не будем об этом. – Она заметила неодобрение на его лице и поинтересовалась. – А как твоя сегодняшняя симпатия? Финн почти застонал: – Он хотел, чтобы я купил ему наркотики. Нет, не подумай, что я категорически против таких вещей. Но он, кажется, привязан к ним слишком сильно. Следует быть осторожным. У меня есть приятель, которому как-то приставили нож к горлу и угрожали до тех пор, пока он не назвал номер своего счета. – Я бы хотела, чтобы ты встретил славного парня и у вас была бы нормальная семья. Финн закатил глаза: – Умоляю тебя, такого просто не бывает. Лара видела, как Дин Пол расцеловал племянницу в обе щечки и проводил ее на место за одним из детских столиков. Внезапно их взгляды встретились. Улыбка, осветившая его лицо, едва не разорвала ей сердце. Он ринулся к ней, задержался на миг, пожав руку Финну, и коснулся ее губ легким поцелуем. – Выглядишь роскошно. Поверить не могу, что ты здесь. Я не был уверен, что ты придешь. – Не глупи, я бы никогда не пропустила такое событие, – солгала Лара. За последний месяц она придумала по меньшей мере сотню поводов не появляться здесь. – Я так рада за тебя. Эспен, похоже… славная девушка. – Верно, – согласился Дин Пол. – Люди думают, что знают ее, судя по этой телепередаче, «Реальный мир», но это вовсе не так. Он бросил взгляд на элегантное кольцо из белого золота на своем пальце, затем приподнял руку в красноречивом жесте: – Можешь поверить, что я сделал это? Лара сдержанно засмеялась: – Это официальное подтверждение. – А ты никогда не думала, что это могло бы произойти с нами? – Дин Пол внимательно посмотрел на нее. Да, постоянно. – Может быть… миллион лет назад. Пока ты не бросил меня ради моей лучшей подруги. И даже после этого. — Странно как-то, правда? – Он покачал головой. – Я всегда считал, что твоя свадьба произойдет значительно раньше моей. А у тебя есть кто-нибудь? Интересно, он правда не понимает, насколько жестоко звучит этот вопрос в данных обстоятельствах: он только что женился, а она пришла на его свадьбу с парнем, гомосексуальная ориентация которого очевидна окружающим. – Нет, никого, во всяком случае, никого особенного, – небрежно ответила она, пытаясь откровенной ложью сгладить возникшую неловкость. Ее психоаналитик, Карен Кинер, как раз недавно говорила о важности правды, о том, как одна-единственная ложь может разрушить все, к чему вы так долго стремились. Допустим, несколько минут назад она солгала относительно своих подлинных чувств к нему, к этой свадьбе. Но это был всего лишь акт самосохранения. Если бы ей удалось улизнуть отсюда с минимумом унижения, она была бы вполне удовлетворена. Дин Пол улыбнулся: – Это ненадолго. В таком платье одиночество невозможно. Лара почувствовала, как краска заливает ей лицо. Она могла бы просто стоять здесь и смотреть на него вот так, молча. Его галстук остался в прошлом, три верхние пуговицы рубашки были расстегнуты, открывая взгляду треугольник загорелой крепкой груди. Он всегда старался поддерживать форму, и у него была великолепная фигура, как у чемпиона по плаванию. Стоя вот так, рядом с ним, Лара вела с собой внутреннюю борьбу, пытаясь вести себя естественно и одновременно впитать в себя его образ. Дин Пол – это воплощенное «остановись, мгновенье». Роберт Редфорд в «Какими мы были». Райан О’Нил в «Истории любви». Блестящий, ослепительный, романтичный. Просто дух захватывает. – Ты видишься с Бейб и Габби? – невинно и совершенно искренне поинтересовался он. И Лара мгновенно пришла в себя. Еще в колледже увлеченность Дина Пола самим собой и способность не замечать реакции окружающих стала притчей во языцех. Похоже, с тех пор ничего не изменилось. Бейб была девушкой, ради которой он бросил Лару. А Габриэль – это та, ради которой он бросил Бейб. Но возможно, он помнит все это несколько иначе. – Я иногда встречаюсь с Бейб на различных мероприятиях, – начала Лара, – но она обычно так занята, что мы никогда по-настоящему не общаемся. А что касается Габриэль… Знаешь, я не слишком увлекаюсь хип-хопом. Дин Пол рассеянно кивнул, явно не вникая в то, что она говорит, и обшаривая взглядом зал: – Я пригласил их обеих. Разговор прервало появление Эспен. Она смерила Лару ледяным взглядом и по-хозяйски взяла Дина Пола под руку: – Не возражаешь, если я украду своего мужа? Хочу его кое с кем познакомить. Лара развела руками: – Нет необходимости похищать. Он принадлежит тебе по закону. Поздравляю. – Кажется, где-то здесь неподалеку кружит одинокий свидетель жениха, – сообщила Эспен. – Может, сумеешь его подцепить. И с этими словами потащила Дина Пола в сторону группы гогочущих родственников из Флориды. Рита Кулидж завела «Мы все одиноки». Это было уже чересчур. Лара приступила к выполнению миссии «найти и уничтожить шампанское». Ей срочно нужен был еще один бокал. А может, и не один. Расплата наверняка будет ужасной, но любое похмелье все же лучше того состояния, в котором она сейчас находилась. Остановив проходившего мимо официанта, она схватила с подноса два бокала, один из которых опорожнила немедленно. Лара окинула зал внимательным взглядом и заметила Бейб Манчини. Мужчины строили ей глазки. Женщины при взгляде на нее хмурились. Девушка-мечта с длинными ногами, затянутыми в кожаные дизайнерские брючки ручной работы. Лара знала, что это брюки от Элис Оверленд. Среди клиентов норвежского дизайнера были также Ленни Кравитц и Шакира. Минимальная стоимость шмотки составляла где-то около двух тысяч долларов. Наряд Бейб дополнял обнажающий талию топ, браслет от Шанель и туфли-лодочки на высоких каблуках. Волосы были подстрижены так коротко, как может позволить себе лишь действительно красивая женщина. Бейб встретилась взглядом с Ларой, заметив ее с другого конца зала. И Лара немедленно отправила второй бокал шампанского следом за первым. Похоже, он был ей необходим. СВЕТСКАЯ ХРОНИКА ОТ ДЖИНКС УАЙЕТТ Читаем между строк Этого сексуального авантюриста, героя выпусков новостей кабельного телевидения, недавно видели и слышали в зале отеля «Трайбека», где он громогласно заявил, что мог бы стать «третьим» на этой свадьбе в Хэмптоне, о которой столько говорят. В данный момент этот болтливый рот закрыт поцелуем одной из бывших подружек жениха. Но он сказал, что «скорее согласится на колоноскопию, чем появится в этом обществе Кенов и взбесившихся Барби». Уф-ф! Ну, и как вы себя чувствуете? 2. БЕЙБ Она была женщиной с шикарной задницей. Такой же, как у Кайли Миноуг, если не лучше. И прекрасно это знала. Бейб Манчини перехватила неприязненный взгляд жирной тетки, подносившей ко рту ложку супа из омаров. Как в последней серии «Толстых и злых»… «Да ладно. Ты устала от злобных взглядов. Не обращай внимания. Передохни». Никто не знал, чего ей стоило выглядеть так, как она выглядит. Во-первых, сеансы мезотерапии, гомеопатическое лечение, включавшее инъекции антицеллюлитного препарата (между прочим, очень болезненные) на четыре миллиметра под кожу, чтобы разрушить жировые клетки. А еще эти убийственные занятия с Дэвидом Киршем в Мэдисон-сквер-клубе на Пятой авеню. Ходьба «уточкой», плие на кончиках пальцев, бесконечные махи ногами, выпады и прыжки «лягушкой». К концу дня борьба за роскошную задницу прикончит любого. Бейб поморщилась. И разумеется, вокруг всегда были женщины, подобные Ларе Уард, самим своим существованием напоминавшие о том, как несправедлива бывает жизнь. А кстати, Лара когда-нибудь прибегала к такому способу, как искусственно вызванная рвота? Пыталась ли она ежедневно сгонять по унции жидкости с каждого фунта веса? Разве ей приходилось надрываться три раза в неделю на занятиях йогой при температуре 105 градусов[1 - По Фаренгейту. Примерно 40°С. – Здесь и далее примеч. пер.]? Нет, черт побери. Великолепная фигура Лары – результат всего лишь удачной наследственности. Она из тех высоких стройных девиц, по которым сходят с ума дизайнеры. У нее тот образцовый размер, который позволяет воспользоваться всеми преимуществами сезонных распродаж. Наглядный пример – это безумно роскошное воздушное платье. У Бейб слюнки потекли при взгляде на модель Майкла Корса. Но ценник с суммой в пятнадцать тысяч долларов привел ее в чувство. А Лара с ее хрупкой изящной фигуркой могла просто взять это долбаное платье напрокат, одолжить, как чашку сахара у соседки. Стерва. Бейб приблизилась к Ларе и ее спутнику и произнесла с едва прикрытой завистью: – Милое платьице. Комплимент прозвучал довольно кисло. Лара в ответ лишь улыбнулась. Будучи девушкой с Род-Айленда, она вела себя в Верхнем Ист-Сайде как ветеран светских баталий. — Благодарю. А мне нравятся твои брюки. – В самом деле? Угробила на них все, что было на карточке Visa. А у тебя небось на это платье ушло пятнадцать штук? Лара виновато улыбнулась: – Не совсем так. Майкл Корс мой приятель. Я устраивала вечеринку для его помощника, и он позволил взять платье напрокат. Он просто прелесть. – А вот и вы! Эти слова преследовали Бейб всюду, где бы она ни появилась. Она обернулась к источнику звука – это была актриса со свежеподтянутым лицом, уже 100 лет появлявшаяся на Бродвее в мюзикле «Чикаго», неуклюже исполняя роль Рокси Харт. – Вы нас сфотографируете? Пожалуйста. И она прильнула к своему мужу, немолодому, умеренно привлекательному промоутеру ночных клубов. И оба дружно «сделали лицо» в камеру, которой у Бейб на этот раз с собой не было. – Сегодня я не работаю, – пояснила Бейб. – Журнал «Стиль» получил права на освещение сегодняшнего вечера. – Но мы всегда так замечательно выглядим на ваших снимках, – проскулила актриска. Бейб беспомощно пожала плечами: – Извините. Она ненавидела свою работу, но должность фоторепортера светской хроники для «212», глянцевого еженедельника о жизни элиты Манхэттена, предполагала любезность и вежливость по отношению к объектам съемки. Вообще-то именно симпатия и расположение прокладывают путь к вершинам успеха. Актриса и ее муженек, огорченные, отошли, вероятно, отправившись на поиски официального фотографа. В конце концов, если не будет документального подтверждения их присутствия на грандиознейшей свадьбе года, какого черта они целый день наряжались и выложили состояние за авиатакси? Усыпанная драгоценностями рука мужа (перстни на большом пальце, указательном и мизинце) приросла к идеально подтянутой заднице жены, явно пережившей не одну липосакцию. В этот момент Бейб украдкой отодвинула прядь волос, сделала вид, что поправляет браслет от Шанель, и нажала на кнопку. Щелк. Звук был почти неуловим. Она сама едва расслышала его за пением Риты Кулидж и звуками оркестра. Но первый снимок миниатюрной скрытой камерой сделан. Результат, правда, может оказаться весьма посредственным. Но чего можно ожидать от легально продаваемого шпионского оборудования? Хотя, может, к концу дня оно себя оправдает. Решение Локхартов предоставить эксклюзивные права на фотосъемку «Стилю» привело в ярость редакции прочих глянцевых журналов. «Пипл», «Ас», «Ин тач», «Стар» – редакторы всех этих изданий настолько страстно желали заполучить снимки с этого мероприятия, что качество не имело особого значения. Любое фото сгодится. От того, чем она занималась, у нее мурашки побежали по позвоночнику. Это было чертовски возбуждающе и слегка пугало. Она чувствовала себя эдакой Дженнифер Гарнер в сериале «Шпионка». Если удастся продать снимки, она может получить кругленькую сумму. А портреты с самой брачной церемонии будут стоить кучу денег. Бедные Дин Пол и Эспен. Так тщательно следить за тем, чтобы их свадебные фотографии были представлены публике лишь официально аккредитованными репортерами, не зная, что все предосторожности бессильны против изобретательности гостьи. Это, в конце концов, всего лишь невинная уловка. Но пока редакторы «Стиля» изо всех сил будут наводить на свой официальный репортаж лирический глянец, бульварные еженедельники будут бороться за право опубликовать снимки Бейб, сделанные скрытой камерой. И даже страх перед возможным судебным разбирательством их не остановит. Простите, Майкл Дуглас и Кэтрин Зета-Джонс. Ваш сдержанный интеллигентный гнев так никого ничему и не научил. – Без камеры я тебя с трудом узнал. Оказывается, за объективом скрывается обычное человеческое существо. Кто бы мог подумать. Финн продолжал говорить, но Бейб не обращала внимания на его болтовню. Она внимательно осматривала зал в поисках новых объектов съемки. Раз! В два часа дня скромная невеста, закатив глаза, поедает ролл с лососем. Выглядит ужасно, черт возьми! Перевод: снимок будет стоить целое состояние. Еженедельники обожают фотографии, на которых знаменитости выглядят безобразными, неловкими или просто глупыми. Подобные изображения позволяют читателям меньше комплексовать и лучше относиться к самим себе. Бейб коротко вздохнула. Еще один легкий-взмах рукой. Поворот запястья. Чуть поправить браслет. Щелк. Она раздраженно повернулась к Финну. Этот голубой пижон безумно ее раздражал. Еще со времен колледжа, насколько она помнила, он только и делал, что носился по кампусу на своей «веспе», устраивал вечеринки в своих дорогущих апартаментах и, набивал полный «БМВ» приятелей, возил их в Бостон в клуб «Николь». Похоже, сейчас забот у него еще меньше. – Ты никогда не хотел найти работу? На миг Финн показался почти испуганным и готовым к обороне, но тут же обиженно буркнул: – Я работаю. Я писатель. – Ах да, погоди-ка… сценарии. – Как ты догадалась? – изумленно распахнул глаза Финн. – Книги требуют гораздо большего внимания. А вот никуда не годный сценарий может нацарапать даже модель или ребенок. Финн обиженно засопел: – То, что ты никогда не занималась художественной фотографией и застряла в рутине светских репортажей, не дает тебе права судить меня. Бейб удалось сохранить непроницаемо-равнодушное лицо, но она была здорово уязвлена. – Это просто наблюдение, Финн, а вовсе не осуждение. – Знаешь, ты уже по меньшей мере одиннадцать лет постоянно лезешь в бутылку. Это ведь так тяжело. Удивительно, что ты цела до сих пор. – И он обернулся к Ларе. – Я бы выпил чего-нибудь покрепче. Принести тебе? Лара отрицательно покачала головой: – Спасибо, я в порядке. – Прозвучало это так решительно, словно Лара дождаться не могла, пока Финн уйдет. Когда он наконец удалился, она понимающе посмотрела на Бейб. – Ты всегда задираешься, когда нервничаешь. Что происходит? Бейб промолчала. – Полагаю, ты еще не успела с ним поговорить, – продолжала Лара. – С ним, – с горечью повторила Бейб. – Ты не находишь странным, что, когда бы мы ни заговорили об этом сукином сыне, никогда не упоминаем его имени? Просто «он». Как будто он единственный мужчина на этом долбаном свете. Лара равнодушно пожала плечами: – Ну, он же действительно единственный мужчина, к которому мы обе имеем отношение. Так что нет смысла прибегать к иной идентификации. – Тебе не кажется, что это наша самая длинная беседа со времен колледжа? – усмехнулась Бейб. – Обычно мы лишь обменивались приветствиями, да еще ты просила меня не фотографировать Бритни с сигаретой во рту. Лара взглянула на нее с явным превосходством: – Думаю, нам не о чем особенно говорить. Как правило, я теряю интерес к разговорам с девицей, которая спит с моим парнем. – Лара, умоляю тебя! – В восклицании Бейб прозвучало больше язвительности, чем извинения. – Это было больше десяти лет назад. Пора найти новые поводы для неприязни. А то, хочешь, помиримся, можешь даже трахнуть моего парня. Назови свой адрес, и я пришлю к тебе Джейка. – Спасибо за предложение, но я пас, – отозвалась Лара. На секунду повисло молчание, и тут же тень понимания скользнула по ее лицу. – Ты ведь говоришь не о Джейке Джеймсе. – О, кое-кто внимательно читает прессу, – усмехнулась Бейб. – Лара Уард, «девушка, которая выше всего этого», читает отстойную колонку светских сплетен, как и все мы, грешные. Лара неодобрительно покачала головой: – Он тебе действительно нравится, или ты просто стараешься достать Дина Пола? Теперь настал черед Бейб заговорить с чувством превосходства: – В отличие от твоей, Лара, моя жизнь вовсе не полностью определяется чувствами к Дину Полу. – А чем тогда объясняется твое влечение к Джейку? Твоим вкусом? Тогда это еще хуже. – Джейк по крайней мере взрослый. А Дин Пол до сих пор не может решить, кем станет, когда вырастет. И кстати, о вкусе: ты не имеешь ничего против того, что он идет по проходу с этой телевизионной шлюшкой? – О ней я ничего не знаю. Смотреть ее передачу – напрасно терять время, и я никогда ее не смотрю. – Она сняла маечку в первом же эпизоде. И это был один из наиболее консервативных сюжетов. – Дин Пол свободен в своем выборе, – несколько натянуто произнесла Лара. Бейб снова рассмеялась: – Господи Иисусе, Лара, ты до сих пор убиваешься из-за этого! Даже не перешла в стадию ярости. Ты никогда не сможешь избавиться от привязанности к парню, если не научишься думать о нем как о полной заднице. В ответ Лара метнула на нее яростный взгляд: – Лучше нести свой крест, чем укладываться в постель с таким ничтожеством, как Джейк Джеймс. Будь осторожна, Бейб. Ты явно переживаешь это тяжелее, чем я. И Лара решительно направилась в сторону бара, к Финну. Бейб остановила проходившего официанта с шампанским. Внутренняя борьба разгорелась с новой силой. Все эти негативные диалоги с самой собой начинали звучать в ее голове всякий раз, когда она оказывалась в обществе людей, имеющих лучшую работу, большую зарплату или более высокий социальный статус. В глубине души она сомневалась, что представляет для Вселенной такой же интерес, как и остальные люди. И пребывание в этом окружении без привычного оборудования лишь усиливало ее неуверенность в себе. Камера с цейсовской оптикой была ее оружием против мира. Допивая бокал искрящегося шампанского, Бейб вспоминала, как ввязалась во все это… Легко быть достаточно умной для «Лиги плюща»[2 - «Лига плюща» – группа самых престижных частных колледжей и университетов северо-востока США.]. Но вот быть достаточно богатой – это совсем другое дело. Ее родители не были ни известными хирургами, ни сенаторами, ни кинозвездами. Они были разведены, не слишком ладили друг с другом и застряли на должностях менеджеров среднего звена. Два жалких невротика зарабатывали достаточно, чтобы избавить ее от поисков финансовой поддержки на стороне, но этого не хватало на достойное образование. Все, что она получила к окончанию школы, – это груз бестолкового загубленного детства. К моменту окончания колледжа на ней висело уже восемь тысяч долларов кредита на образование. Но именно Университет Брауна стал ее первой целью. Она мечтала о свободной атмосфере, и концепция школы с Новой Моделью Расписания была ей крайне симпатична. Здесь не было нудных обязательных курсов, которые вы обречены преодолевать. Можно было составить свою собственную междисциплинарную программу. Бейб разрывалась между историей искусства и занятиями по фотографии в Дизайнерской школе Род-Айленда. Те вольности и свободы, которые привлекали Бейб в Брауне, одновременно как магнит притягивали туда и тех, кто вызывал у нее неприязнь. Сопляки из старых богатых семейств, избалованные отпрыски нуворишей, якобы талантливые дети знаменитостей, потомки в шестом колене европейских знатных фамилий – все они стекались в университет в надежде наконец оторваться после многолетнего заточения в суровых частных школах. С первого дня Бейб вела борьбу за свое место в этом мире. Она никогда не смогла бы стать равной в толпе толстосумов. Их мотовство раздражало ее. В то время как она вынуждена была считать каждый пенни, ужасаясь своему растущему долгу, они арендовали целые особняки в Ньюпорте или Блок-Айленде для своих воскресных вечеринок. Не лучше обстояли дела и с установлением контактов с остальными студентами. Бейб была слишком скованна и закомплексованна, чтобы скакать в спортзале, и недостаточно образованна для интеллектуалов-семиотиков, обсуждавших проблемы античной философии на газоне перед главным корпусом. А что до поисков приятелей среди актерских сынков или качков из частных колледжей, то Бейб скорее бросилась бы под автобус. Так что сначала все развивалось точно по тому же сценарию, что и в школе. С Бейб Манчини в душераздирающей роли циничной одиночки. Но на этот раз ситуация изменилась. Многообещающий талант фотографа постепенно вовлек ее в университетское общество. В основном благодаря тому, что она не проявляла интереса к съемкам пейзажей, натюрмортов или архитектуры. Наиболее привлекательным объектом для ее пытливого изучающего глаза были люди. Так что в скором времени она стала неотъемлемой частью бурлящей жизни университетских вечеринок. Бейб стала своей в «Андеграунде», студенческом баре. Каждый четверг здесь устраивали «вечера Фанка», которые она никогда не пропускала. Так же как и тусовки в «Вива», ночном клубе в Провиденсе, любимом местечке студентов из Европы. А кроме того, существовали и беспутные «тематические» вечеринки, вроде ежегодной «Голой тусовки» или «Студенческого танца». Ее документальный, репортажный стиль всегда вызывал переполох и возбуждение. Фотографии всегда бурно обсуждались. Она создавала коллажи из снимков для занятий по искусству, вызывая раздражение и возмущение преподавателей и сдержанное одобрение соучеников. Бейб не делала банальных портретов «улыбнитесь – я снимаю». Персонажи на ее снимках – растерянные, пьяные в стельку, всегда на грани дозволенного – выглядели точно как в жизни. Откровенное декольте. Алые губы, достойные порнозвезды, на горлышке пивной бутылки. Мужская рука с маникюром, скользящая по обнаженному женскому бедру. Ее склонность к необычным ракурсам и изображению одних лишь тел, без голов, быстро стала университетской легендой. И довольно скоро попадание в обезглавленные объекты Бейб Манчини стало признаком определенного социального статуса. Но она не ограничивалась авангардом. Приумножая ценность своего портфолио, Бейб решила создать серию более традиционных модельных снимков. Так она познакомилась с Ларой. Высокая ослепительная блондинка с изумительно красивыми плечами, одетая в изысканном стиле. Несколько надменная и отчужденная вначале, она со временем потеплела к Бсйб и согласилась позировать на ступенях университетской библиотеки. К концу фотосессии они стали настоящими подругами – случай крайне редкий для Бейб, которая всегда с трудом завязывала отношения с другими девушками. Обретя в лице Лары одну подругу, Бейб в действительности получила и вторую – Габриэль, сногсшибательную темнокожую красотку, одну из подружек Лары по «пещере» и звезду эфира, университетской коммерческой радиостанции, где работали сами студенты. Почти мгновенно они образовали впечатляющий триумвират. И это было одним из счастливейших периодов в жизни Бейб. С последних классов школы она избегала женских группировок, ненавидела социальные условности и женское стремление одеваться, думать и говорить «как все». Но для Бейб, Лары и Габриэль все это не имело никакого значения… пока не появился он. Как прочие особи женского пола в университете, Бейб в один прекрасный миг поняла, что Дин Пол Локхарт ее заворожил. Возможно, все дело было в абсолютном несоответствии его крайней самовлюбленности, самопоглощенности и одновременно абсолютного безразличия к собственной красоте. Страстный эксгибиционист, он всегда с готовностью сбрасывал рубашку, с гордостью демонстрируя рельефную спину и длинный мускулистый торс. И в то же время он мог быть равнодушен к своей прическе или одежде, появляясь на занятиях и разного рода тусовках непричесанный, в мятой, порой даже несвежей одежде, со вчерашними пятнами на брюках и сорочке. Но поистине непостижимыми были волшебная сила его харизмы и то, как изменялось все вокруг, стоило ему войти в помещение или покинуть его. То, что он был бойфрендом Лары, нимало не смущало Бейб. Новая дружба лишь позволяла быть ближе к Дину Полу, чаще встречаться с ним. Она интуитивно чувствовала, что членство в этом «женском клубе» предполагает лояльность, но ей недоставало опыта, чтобы осознать это до конца. Бейб оставалась девственницей во всем – в том числе и в вопросах женской солидарности. Так что она с легкостью влюбилась, с легкостью оказалась в постели и столь же легко оказалась брошенной. Она помнила все так, словно это произошло только вчера. Жизнь в Брауне была гораздо более свободной и бурной, чем в большинстве других университетов. Выходные начинались даже не в четверг, а в среду. Финн арендовал заброшенный пакгауз в Провиденсе и превратил его во временную дискотеку с настоящим ди-джеем и полноценным баром. Он пригласил туда человек четыреста, не меньше. Лара приболела, Габриэль должна была заменять кого-то на радио, так что Дин Пол и Бейб отправились на вечеринку вдвоем. И праздник удался. Он длился почти до четырех утра. Слишком измотанные, чтобы возвращаться в город, они завалились в отель «Балтимор»… и задержались там на два дня. К моменту их возвращения новость уже потрясла университет. Расстановка сил изменилась, и, как ни странно, Бейб оказалась в положении изгоя. Троица Бейб – Лара – Габриэль прекратила свое существование; она вновь осталась одна. Даже совершенно незнакомые девицы шипели ей вслед. Интересно, почему? Потому, что она предала подругу, или потому, что ей достался парень, о котором они сами мечтали? В силу всех этих разрушительных причин роман Бейб с Дином Полом не продлился долго. Это оказалось скорее вспышкой страсти, которая напоминала полет метеорита по темному ночному небу и заняла приблизительно столько же времени. Он устремился дальше по жизни, а ей хотелось большего – типичная арифметика Дина Пола в том, что касалось отношений с женщинами. Следующей была Габриэль. А затем и еще несколько девиц получили свой шанс. Окончание Брауна стало своего рода освобождением. Бейб с нетерпением ждала начала новой жизни. Она переехала в Нью-Йорк с намерением зарабатывать на жизнь художественной фотографией. На поверку это оказалось чертовски сложно. Одна галерея за другой пренебрежительно отказали ей. Она с досадой и отвращением наблюдала, как выскочки с гораздо менее интересными работами и с худшими техническими навыками одерживали верх в этой игре. Они исполняли соло, продавая свои снимки за кучу долларов, привлекая внимание художественных критиков. Она же тем временем никуда не продвигалась. Должность ассистента легендарного фотографа позволяла лишь сводить концы с концами. А сама знаменитость – лесбиянка-кокаинистка – страдала маниакальной депрессией. В течение шести месяцев Бейб исполняла роль жертвы перепадов ее настроения и одалживала кока-колу у ее директора. Внештатная работа для «Нью-Йорк таймс» несколько изменила жизнь к лучшему – но не принципиально. Бейб попробовала себя в репортажной съемке с места событий. Множество локтей, отпихивающих друг друга в попытках сделать удачный снимок, – ее привязанности определенно лежали вне этой области. Беготня за спортивными новостями – тоже не то. Снимки из зоны военного конфликта? Ей это не по силам. И тут Бейб подвернулась возможность стать фотографом светской хроники. Однажды ей позвонил приятель, который должен был снимать одновременно на двух вечеринках, и попросил выручить. Два часа спустя она уже увековечивала сцены с рождественского праздника известной финансовой компании «Браструп». Там же присутствовала редактор «212». Нализавшись рождественского пунша, она предлагала Бейб все, что угодно – от постоянной работы в журнале до секса втроем с ее финансовым консультантом. К окончанию вечеринки они обменялись визитками, а к концу года у Бейб была новая работа: она стала официальным светским хроникером «212». Судьба порой выделывает странные коленца. Но черт побери, она получила все возможные пинки. Ее бывшие сокурсники работали юристами и имели мега-бабки и возможность лечиться у лучших специалистов. А она, Бейб, наконец-то получила приличную зарплату и медицинскую страховку. Ее телефон обычно начинал звонить в полдень, и она приступала к обсуждению деталей предстоящего вечернего мероприятия. За один вечер она порой могла посетить до четырех различных тусовок. Где-то между первой и миллионной вспышкой ее охватили возмущение и досада. На свете так много богатства. Вид каждого жлоба напоминал Бейб о том, чего она не имеет и, судя по темпам, с которыми ей удается продвигаться, никогда иметь не будет. Но затем ситуация начала меняться. Возможности появились сами собой. Все-таки существует множество изданий о жизни знаменитостей. И для того, чтобы оставаться конкурентоспособными, они нуждаются в снимках папарацци. Мир управлялся скоростью движения затвора. Риз Уизерспун, блистающая на красном ковре в наряде от Эмануэля Унгаро, – это здорово. Но Риз, выходящая из туалета в супермаркете с клочком бумаги, прилипшим к подошве кроссовок, – это гораздо лучше. Бейб понимала, в чем заключается ее новая работа, но едва ли до конца отдавала себе отчет в ее выгодности – пока один из ее коллег не заработал одним махом десять тысяч за снимок Дженнифер Лопес, выходящей из своего «роллс-ройса». Вот тогда это направление деятельности всерьез заинтересовало Бейб. Она хотела многого: красивую одежду, роскошную квартиру с садом на крыше, отпуск в экзотических странах. Может быть, даже загородный дом. И понимала, что полная самоотдача в работе да, пожалуй, чуть-чуть удачи могут дать ей все это и даже больше. Важно было только не кусать руку, которая тебя кормит. Если «212» вдруг узнает, что она халтурит в качестве папарацци, для нее все будет кончено. Совсем. Она попадет в черный список всех достойных изданий. Бейб с ужасом представляла себе такое будущее: вот она тусуется в аэропорту с другими такими же полу-психами-папарацци, пьет три литра кока-колы в день и хвастается своими информаторами – привратниками, в лучших отелях, двойником Брэда Питта, ревнивым братцем комедийной звезды. Подобный сценарий был постоянной угрозой. Именно поэтому Бейб с предельной, почти параноидальной, осторожностью совершала каждое действие. Во время своих шпионских миссий она снимала только в цифровом формате. Ее любимцем был «Никон-Д1»: малыш не нуждался в пленке. Кроме того, те, кто платил наличными и немедленно, желали видеть снимки тоже немедленно – либо в тот же вечер, либо в крайнем случае на следующее утро. Бейб создала целую подставную организацию, чтобы облегчить и ускорить процесс оплаты, договариваться о расценках и разрабатывать программы передачи информации, которая будет доступна покупателю только после введения определенного пароля. Но сегодняшнее предприятие в стиле Джеймса Бонда было не совсем обычным. Она действовала как секретный агент лишь в тех случаях, когда возможная выгода оправдывала риск. Свадебные фото Дина Пола и Эспен могли быть оценены в шестизначную сумму, не меньше. Обычно Бейб соблюдала безопасную дистанцию, делая качественные снимки знаменитостей в очаровательно непосредственных ситуациях: Калиста Флокхарт в Центральном парке успокаивает своего разбушевавшегося сына, Сара Джессика Паркер ссорится с Мэтью Бродериком на пороге их дома, Рене Зеллвегер засовывает булочку в рот прямо на улице. – Эй, крошка, могу я взглянуть на ваш пропуск за кулисы? Она вздрогнула, когда сладкий голос Дина Пола прервал ее размышления. Теплое дыхание коснулось ее шеи. Негодяй подошел слишком близко. Бейб невольно улыбнулась, поворачиваясь к нему лицом: – Он мне не нужен, я с оркестром. Он придвинулся ближе, чтобы поцеловать ее. В последний момент Бейб чуть повернула голову, и его губы лишь скользнули по ее щеке. Довольно того, что она уже сейчас готова сорвать с него одежду. К чему усугублять свои страдания? – Эти брюки – грубое нарушение дресс-кода, – поддразнил он, разглядывая се с откровенные одобрением. Она ответила ему вызывающим взглядом: – Ну так вышвырни меня отсюда. – Не-а… Не хочу устраивать сцен, – подмигнул он. Она едва удержала вздох. Сукин сын, черт тебя побери! — Так рад видеть тебя, Бейб. Для меня очень много значит твое присутствие. – Было бы глупо пропустить такое событие, – ангельским голосом проговорила она. Интересно, что бы он почувствовал, если бы узнал, что она заработает на его свадьбе свой первый взнос для покупки роскошной квартиры? Дин Пол подвинулся ближе, чтобы шепнуть ей что-то на ухо. Бейб почувствовала запах его одеколона – новый аромат «Для него» от модного британского дизайнера, имя которого выскочило у нее из головы. Ноты сангрии, лаванды, зеленого чая и ванили. Острый, пьянящий, чувственный аромат. Одним словом, аромат Дина Пола. – Можешь проклинать меня за то, что «212» не получил исключительных прав на съемки этой свадьбы, – прошептал он. – Но я не хотел, чтобы ты сегодня работала. Я хотел, чтобы ты присутствовала в качестве гостьи. Если бы ты только знал. Бейб насторожилась. – Да брось ты. Со мной можешь быть откровенным. Сколько предложил «Стиль»? – Она окинула зал оценивающим взглядом. – Они что, оплатили все это? Улыбка Дина Пола была, как всегда, обезоруживающей. – Они могли бы получить права и на съемку нашего первенца, насколько я знаю. – Он беспомощно пожал плечами. – Всем занимался менеджер Эспен. Я не мог вставить ни слова. – Ее менеджер? – Брайан Монако из «Всемирно известных талантов». Он устроил карьеры большинства ветеранов «Реального мира». Бейб приподняла бровь: – Интересно. Не знала, что появляться в реалити-шоу в течение двух лет означает сделать карьеру. Какая же я бестолочь. Упустила свой шанс, даром потратила время в колледже. Дин Пол игриво погрозил пальцем: – Осторожнее. Ты говоришь о моей жене. С тех пор как шоу закончилось, она ездит по разным колледжам страны с циклом лекций, но мало-помалу это сходит на нет. – Не беспокойся. Всегда найдется «Большой брат». Он не обратил внимания на издевку: – Вообще-то она хочет работать на радио. Эспен нравится политика. Она постоянно смотрит «Фокс ньюс». Лучшего повода не найти. – Мой парень работает на Эм-эс-эн-би-си. Я могу замолвить словечко. Может, ее возьмут стажером. – И, предвкушая ответную реакцию, Бейб продолжила: – Уверена, Джейк сможет для нее что-нибудь подыскать. Лицо Дина Пола не просто изменилось – его будто подменили. – Джейк? Можно было почти увидеть, словно на мониторе компьютера, как в его мозгу замелькали грязные сплетни и дурацкие слухи из колонки «Светская хроника. Между строк». На одну долгую секунду он прикрыл глаза. – Пожалуйста, скажи, что ты имела в виду не Джейка Джеймса. Бейб усмехнулась: – Ты все еще питаешь к нему неприязнь, как во времена колледжа? Старая вражда, а? Взгляд Дина Пола полыхнул негодованием. – Старая вражда? Эта задница регулярно использует свое телешоу в качестве трибуны для выпадов против меня. И ничего старого в этом нет. – Поколебавшись мгновение, он закончил: – Впрочем, мне не стоит беспокоиться. Он даже не занимает определенной позиции в рейтинге. Само его шоу – это просто шутка. – Не будь так уверен, – осторожно проговорила Бейб, стараясь не переходить к обороне. – Рейтинг Джейка постоянно растет. На прошлой неделе он вплотную подошел к Си-эн-эн. Телеканалы взволнованы. Дин Пол раздраженно смотрел на нее и молчал. Бейб облизнула и без того влажные губы, наслаждаясь его реакцией. С точки зрения практической Джейк Джеймс был молод, сексуален, нахален – словом, восходящая телезвезда, посягнувшая на лавры Билла О’Рейли. Разговоров по поводу его ток-шоу «На ринге с Джейком Джеймсом» становилось все больше и больше, несмотря на то что оно представляло собой всего лишь скандальный словесный спарринг между ведущим и тем, кто решится выступить против него. Порой, как в случае с Дином Полом и подобными ему персонами, Джейк проводил нечто вроде «боя с тенью», оглашая свое личное мнение прямо в эфире. Причем делал это в такой безобразно оскорбительной и унизительной форме, выставляя напоказ самые интимные стороны жизни героев, что те вынуждены бывали согласиться на участие в шоу, хотя бы для того, чтобы защититься. В Брауне Джейк, как и Бейб, был чужаком. Он учился там лишь благодаря стипендии. Беспутный сын матери-одиночки, не имеющей никакого образования, он всегда испытывал враждебность и озлобленность к детям из богатых семей, обладавших многочисленными преимуществами и привилегиями. С точки зрения обитателей кампуса, он все студенческие годы был неудачником. Но девушки продолжали влюбляться в задиристого парня из другого мира. Чему немало способствовали легенды о его сексуальной удали. Вообще все, что касалось Джейка, становилось предметом бурных обсуждений: размер его «мужского достоинства», его мастерство в куннилингусе и феноменальная способность сохранять эрекцию на протяжении долгих сексуальных игр. Но что буквально сводило с ума сокурсниц, так это снобизм Джейка, своеобразный снобизм наоборот. Его почти не интересовали сексуально озабоченные девочки с модельной внешностью. Одна из его фирменных отповедей подобным девицам звучала так: «Почему я должен хотеть переспать с костлявой шлюхой вроде тебя, когда в любой момент могу получить настоящие ляжки и попку?» Джейк имел в виду девочек из «Прелестниц» – местного клуба. Тамошние танцовщицы обожали его. «После тяжелой смены» в объятиях сексуальных извращенцев и пьяных, ни на что не способных хвастунов из колледжа Джейк был для них желанным гостем, хотя не мог заплатить ни гроша. Он был веселым, обращался с девушками по-человечески, как с равными. К тому же с ним они обычно всегда кончали, и даже не один раз. То, что он имел возможность бесплатного секса со стриптизершами, создавало еще большую дистанцию между ним и остальными обитателями кампуса. Женщин это интриговало. Настоящий «плохой мальчик» и секс-машина в постели? Такие парни всегда займут достойное место. Что же касается мужчин, то они его совершенно не выносили. Джейк для них был всего лишь самонадеянным, болтливым, жалким сукиным сыном. Они приходили в бешенство от его внешности, спортивной фигуры, сексуальной потенции, поражавшей любую девицу… а иногда даже заставлявшей извиваться от страсти. Между Джейком и Дином Полом разгорелось настоящее соперничество, Бейб никогда толком не могла понять, почему Джейк так ненавидит Дина Пола. Казалось, эта вражда сама себя питает. В интеллектуальном плане они соперничали на занятиях и в различных студенческих акциях. Физически – шли «ноздря в ноздрю» на университетских спортивных состязаниях. А однажды в пять утра, после особенно крутой вечеринки, принц и нищий устроили настоящую потасовку в «Руби» – местной забегаловке. К чести Джейка, он жил в соответствии со своими громко провозглашаемыми принципами. Он ушел из Брауна и начал работать репортером в одном из местных отделений Эн-би-си. Роскошная внешность и дерзкое поведение сразу сделали его заметной фигурой. Последовательно блистая сначала в программах местного масштаба, потом в региональных, а затем и национальных, он постепенно превратился в корреспондента ленты новостей, пока его не сманили на Эм-эс-эн-би-си вести собственную программу. Видимо, руководство таким образом стремилось «омолодить» канал, привлечь новых зрителей. Задача была выполнена. Аудиторию «На ринге с Джейком Джеймсом» составляли в основном женщины от восемнадцати до сорока девяти. Им импонировал его дерзкий, нагловатый стиль «стоять, бояться» – стиль настоящего мачо. Его появление на экране привлекло интерес издателей. Выход первой книги Джейка с его портретом на обложке – в боксерских трусах, обнаженным по пояс – был тщательно подготовлен, и задолго до официальной публикации она заняла верхние строчки в книжных рейтингах. Дину Полу похвастать было особо нечем. Годы после окончания университета были в лучшем случае рассеянно-бессистемными. Не слишком успешная работа в адвокатской школе, попытки попробовать себя в качестве актера в Лос-Анджелесе, год лыжного бума в Вайле, восемнадцатимесячное приключение в Европе. Родители взбунтовались и даже пригрозили отказаться от него, когда он решил участвовать в кастинге для «Последнего героя». Дин Пол повиновался, но завис в Лос-Анджелесе, где в конце концов встретил Эспен. В течение многих лет ходили слухи о возможном выходе Дина Пола на политическую арену, даже о месте в конгрессе от Нью-Йорка. Его невероятная харизма вполне могла бы компенсировать отсутствие реальных достижений. В своей новой книге Джейк написал о любовной истории между Дином Полом Локхартом и средствами массовой информации. Бейб прочла несколько фрагментов в гранках. Это станет настоящей бомбой. В тот момент она испытала странное извращенное удовольствие от нападок Джейка. Но сейчас, стоя здесь, рядом с самим Дином Полом, она почувствовала себя виноватой из-за того, что знает об этой книге. Черт побери! Отчего она испытывает к нему такие сложные чувства? На расстоянии она еще могла его ненавидеть. За то, что именно из-за него рухнули две замечательные дружбы. За то, что он бросил ее так скоро. За то, что был недосягаем во время своих бессмысленных странствий по миру. Но сейчас, здесь, лицом к лицу, она почти готова была все ему простить. Правда, ключевым словом оставалось почти. – Поверить не могу, что ты встречаешься с этим парнем, – сказал Дин Пол. – Ты могла подыскать себе кого-нибудь получше. Взгляд Бейб наткнулся на его молодую жену, которая была уже почти совершенно пьяна и хохотала сейчас со своим приятелем из «Реального мира». – Так же, как и ты. Дин Пол приоткрыл было рот, пытаясь возразить, но слова застряли у него в горле. Он, вытаращив глаза, разглядывал что-то или кого-то позади Бейб. – Дин Пол Локхарт, это твоя жизнь, – пробормотал он. Бейб обернулась. Это была не Габриэль Фостер. Та была прелестной девушкой, черной американской принцессой с берегов Мичигана. Эта же была как черный сахар. Метаморфоза была полной. Словно гусеница превратилась в бабочку. Девочка из высшего слоя афро-американского общества стала дивой хип-хопа, объектом всеобщего поклонения. Отчаянная, сексуальная, вульгарная – когда хотела такой казаться. Поклонники шептали ей вслед коротенькое слово из пяти букв… икона. Бейб была поражена тем, как появление Черного Сахарка внезапно растопило холод официального приема, словно кто-то крикнул: «Сибирская язва!» – в переполненном лифте. Явление великосветской стервы с неограниченным бюджетом, одетой соответственно обеим ролям. На ней была длинная норковая накидка, обтягивающий топ, подчеркивающий напряженные соски, пикантные брюки и широкий пояс с огромной пряжкой, на которой переливаюсь бриллиантами слово «Шик», высокие кожаные сапоги и достаточное количество драгоценностей, чтобы оправдать присутствие телохранителя весом в триста фунтов. Шок и благоговение на лицеДина Пола – это забавно. Бейб не могла удержаться от соблазна запечатлеть этот волшебный момент. Легкий взмах рукой. Поворот запястья. Чуть поправить браслет. Щелк. СВЕТСКАЯ ХРОНИКА ОТ ДЖИНКС УАЙЕТТ Читаем между строк Всем известно, что чересчур восторженные журналисты порой грешат против истины, рассуждая о шансах скаковых лошадей еще до начала забега. Кто из нас не помнит, как уверенно предсказывали «Оскар» новым картинам, выход которых в действительности оборачивался полным провалом? Но PR-агенты одной из звукозаписывающих компаний зашли еще дальше. Они не просто исказили факты. Они сочинили настоящую сказку. Интересно, как почувствуют себя поклонники знаменитой рэп-жрицы, когда узнают, что она появилась на свет вовсе не в трущобах Детройта, а в особняке с пятью ванными комнатами? 3. ГАБРИЭЛЬ Да, черт возьми, они настоящие! Габриэль Фостер хотела бы крикнуть об этом во всю мощь легких. Изготовленные Мими Coy по индивидуальному заказу серьги с розовыми сапфирами и бриллиантами, колыхавшиеся в мочках ее ушей, стоили три миллиона. Еще три миллиона – кольцо с розовым бриллиантом в шестьдесят два карата от Шварца. Сколько стоят бриллианты от Дамиани у нее на шее? Этого она не знала. Ожерелье было подарком к выходу нового альбома, «Королева Шика», от ее продюсера по прозвищу Угроза Взрыва. Габриэль остановилась, не обращая внимания на прикованные к ней взгляды. Она покачивалась в ритме музыки, двигая бедрами, подхватывая ими мелодию, которую глубоко и проникновенно выводила Рита Кулидж. Хит середины 80-х. «Что-то подсказывает – это она… что-то подсказывает – ты не можешь упустить ее… что-то подсказывает – это любовь…» Все время, пока звучала эта волнующая мелодия с такими таинственными словами, она не сводила глаз с Дина Пола, поскольку песня очень точно описывала то, что она испытала, когда он впервые поцеловал ее. А также насколько она изменилась с тех пор. Рита Кулидж, Нейл Даймонд и Барбра Стрейзанд были любимыми исполнителями ее родителей. Габриэль хорошо помнила, как в детстве часто слушала записи из их коллекции белых певцов. Единственными темнокожими певицами, представленными там, были Роберта Флек и Дайана Росс. Как все это было далеко… это детство в коконе… родительская любовь… попытки не замечать ее цвета кожи и того, что это означает на самом деле в реальном, грубом, порой жестоком мире. Неужели это было ее детство? Габриэль попыталась отбросить эти мысли. Сейчас все изменилось. Жизнь стала жесткой и цельной. Она не нуждается в том, чтобы ее баловали. Ее мантра: дуй вперед, х. м. Да, да, «х. м.» означает именно «хрен моржовый». Именно так. И никаких смягченных вариантов. Дин Пол шел к ней, направляясь к той Габриэль, которая осталась в прошлом, а не к нынешнему Черному Сахарку. С неуверенной улыбкой он наконец приблизился. Габриэль стоило немало усилий сохранить безразличный вид. Изнеженный белый мальчик ничего не заподозрил. Не важно, прошлое и так стремительно возвращалось… Боже, как он прекрасен! По-другому не скажешь. Она стояла как завороженная, на некоторое время утратив самообладание. – Это напоминает какой-то дьявольский план, – произнес Дин Пол. Габриэль холодно взглянула на него, вопросительно приподняв бровь Он не сводил своих восхитительных, по-детски голубых глаз с ее изумрудно-зеленых, которые персональный визажист Джи-Джи еще слегка увеличил, добавив у внутренних уголков оттенок фуксии. – Сразу три мои бывшие подруги выглядят сегодня убийственно потрясающе, – пояснил он, подойдя еще ближе с намерением поцеловать ее. Но прежде чем Габриэль успела остановить его, ее телохранитель стремительно шагнул вперед, грубо схватив Дина Пола за руку. – Все в порядке, Медвежонок, – успокоила его Габриэль. – Это мой старый приятель. Потрясенный и порядком напуганный, Дин Пол освободился от жесткой хватки Медвежонка и встряхнул рукой, восстанавливая кровообращение. – Господи, Габби, тебе в самом деле необходим этот громила? Здесь, на моей свадьбе? Габби. Он единственный на свете называл ее так. Произнесенное вслух, это имя выпустило на волю целый поток воспоминаний, сладких и горьких одновременно. Она дала себе слово отчаянно бороться с подобными мыслями, затем шепотом попросила Медвежонка удалиться на некоторое расстояние, но держать их в поле зрения. Покорно кивнув, Медвежонок с явной неохотой отошел в сторону. В качестве жеста примирения Габриэль потянулась к Дину Полу и сделала то, что незадолго до этого предотвратил Медвежонок, – запечатлела на его губах короткий поцелуй. – Прости. Он всегда со мной. Порой ситуация с фанатами выходит из-под контроля. А недавно поступило несколько угрожающих писем и звонков. – Угрожающих? – нахмурился Дин Пол. Габриэль кивнула. Теперь взгляд его стал еще более пристальным. – Но существуют частные агентства, которые расследуют подобные случаи. Она потянулась к его руке, и сверкающий розовый перстень со звоном коснулся запонки от Тиффани. – Все в порядке. Просто есть одна экстремистская правая группировка, представители которой считают, что мои стихи несут в себе опасность для детей. Собака лает, ветер носит. Но на такие вещи никогда нельзя полностью закрывать глаза. Он чуть отступил, охватывая взглядом ее всю, нежно положил руки ей на плечи, и его длинные ухоженные пальцы скользнули по роскошному меху накидки от Луи Феро. – Пойми меня правильно. Ты выглядишь потрясающе. Но куда подевалась девушка, которую я знал? – Ее давным-давно нет, – ответила Габриэль. – А перед тобой новая, усовершенствованная модель. Короткая пауза. – Черный Сахарок. И такой сладкий на вкус. Глаза Дина Пола полыхнули желанием. Но тут Габриэль мягко сняла его ладони со своих плеч: – Ты женатый мужчина. А кроме того, не думаю, что ты сумел бы со мной справиться. – Ты плохая девочка, Габби, – тихонько засмеялся он. – Что ты пытаешься сделать со мной? Сегодня день моей свадьбы Габби. Вновь это слово вызвало в ее голове смятение. Дин Пол остановил официанта с шампанским и галантно предложил Габриэль бокал: – Прошу. Попробуй, Королева Шика, это дорогое вино. Тебе понравится. Она взяла искрящийся бокал и сделала большой глоток, не сводя с него взгляда. Легкая улыбка скользнула по ее губам. Он определенно знаком с ее последним диском. Дин Пол тряхнул головой. – Мне надо выпить. Ты и твой горячий сундучок – это чересчур для меня. Надо немного остыть. Поболтаем позже. И, прежде чем с важным видом удалиться, он наградил ее еще одним полным сожаления о невозможном взглядом. Габриэль посмотрела ему вслед и наконец позволила себе удивиться. Судя по его намекам, он знал о ней гораздо больше, чем она думала. «Мой горячий сундучок» – это песня из ее нового альбома. Вообще-то она должна была стать первой в серии, которую продолжат «Как много карат» и «Проверь его кредитку». Угроза Взрыва сейчас как раз находился в студии, сводя новый ремикс, который Габриэль исполнит с вездесущим рэпером Пятьдесят Центов. На следующей неделе Габриэль должна была встретиться с видеорежиссерами, чтобы обсудить концепцию. – Чертовски жаль, что он не шафер жениха, – проговорила неслышно подкравшаяся Бейб, наблюдая, как Габриэль провожает взглядом Дина Пола. – С ними гораздо легче найти общий язык. Обе молча смотрели на Дина Пола, вступившего в разговор с женоподобным юнцом, явно потрясенным его вниманием. – Трудно его ненавидеть, правда? – заметила Бейб. – Невозможно, – согласилась Габриэль. Бейб бросила короткий оценивающий взгляд на наряд Габриэль. – Кажется, ты не слишком стараешься обратить на себя внимание на этом мероприятии. Габриэль, в свою очередь, пристально уставилась на вызывающие дизайнерские кожаные брюки Бейб: – Забавно, что ты это заметила. – Тише, – усмехнулась Бейб и наклонила голову вправо. – Полагаю, мы все втроем сделали одно и то же. Габриэль проследила за взглядом Бейб и заметила сногсшибательную Лару, которая оживленно болтала с Софи Миллс, матерью Дина Пола. Присмотревшись повнимательнее, она заметила, что Лара слегка покачивается на своих шпильках от Армани. – Сколько она выпила? – Пока недостаточно, – бросила Бейб. – Она встречалась с ним два года. Со времени драматического разрыва, произошедшего в колледже, Габриэль и Бейб вынуждены были оставаться внешне любезными друг с другом, поскольку часто сталкивались на светских тусовках. Даже если Габриэль случайно заглядывала на какое-нибудь мероприятие, вроде открытия магазина Джимми Чу на Мэдисон-авеню, Бейб почти наверняка тоже оказывалась там, работая для очередного выпуска «212». Им ничего не оставалось, кроме как, забыв о прошлом, вести себя как подобает интеллигентным разумным женщинам. Они часто говорили, что надо бы встретиться, поболтать, но так и не назначали точного времени и места. То же и с Ларой. Габриэль виделась с ней довольно часто, но лишь на празднествах, устраиваемых фирмой Лары, где та бывала полностью поглощена организацией вечеринки, а Габриэль обычно выступала в роли приглашенной звезды. Слушая остроумные комментарии Бейб и наблюдая за Ларой, пытающейся утопить тоску в шампанском, Габриэль внезапно поняла, как сильно скучает по ним. Ведь на свете нет ничего лучше глубокой, эмоциональной и шумной женской дружбы. Ей это было прекрасно известно, поскольку она уже много лет жила без нее… Никто не знал, что произошло в ту ночь, когда Дин Пол порвал с ней, и Габриэль это вполне устраивало. Все осталось между ней, Господом и человеком, который открыл ей глаза на порочность этого мира. Окончание университета стало почти освобождением. Слишком много потерь было с ним связано. Дружба с Ларой и Бейб. Отношения с Дином Полом. Наивные представления о расовой проблеме в Америке. Пришла пора найти место, откуда можно начать все сначала. Нью-Йорк. Переехать туда было безумием. Работа на студенческой радиостанции могла бы помочь завести связи в музыкальном бизнесе. Здесь было полно бывших питомцев Брауна, начиная с художников, вроде Мэри Чапен Карпентер, Дункана Шейка и Лизы Лосб, и кончая множеством продюсеров. Габриэль устроилась на Эм-ти-ви ассистентом вице-президента по музыке и поиску талантливых исполнителей. Это означало полный рабочий день, паршивый крошечный кабинет и дерьмовую зарплату, из чего она, однако, извлекла максимальную пользу, научившись всему, чему могла. И сейчас, как и в свой первый рабочий день, она твердо знала, что работа за кулисами не для нее. Габриэль хотела быть главной фигурой на сцене. Она искала новые сюжеты для пилотных серий передачи «Все, кроме дела» – о музыкантах, талантливых, утонченных, готовых к большому будущему, но пока не имеющих контрактов с крупными студиями. Однажды вечером эти поиски привели ее в «Флюидологию» – эклектичный клуб, известный в среде музыкантов как место, где можно встретить талантливых чернокожих исполнителей. Габриэль прикинула, что неплохо бы устроить вечер «открытого микрофона» с участием тех, кто видит себя будущими Бейбифейс или Трейси Чэпмен. Но все оказалось иначе. Никакой музыки. Только слова. Пылкие, страстные, дерзкие слова. Один за другим к микрофону выходили поэты, провозглашали каждый свою истину, возбуждая толпу и вдохновляя Габриэль. Казалось, что мир распахнулся и указал путь к убежищу, эмоциональному спасению. В глубине души она сознавала, что этот ренессанс черной поэзии андеграунда и есть ее выигрышный билет. Она не собиралась пассивно слушать, в то время как могла активно читать сама. Свои стихи. У нее были причины заполнять блокноты и тетради своими самыми сокровенными мыслями. С той ночи это стало для нее своего рода психотерапией. А сейчас могло стать неплохим началом публичных выступлений. Габриэль не боялась эмоциональной откровенности, именно в ней и была вся соль. Как ни странно, микрофон в данной обстановке давал ей ощущение безопасности, уверенности в том, что ее услышат и поймут. Габриэль попыталась поделиться своим восторгом по поводу этого открытия с руководством Эм-ти-ви. Каждую неделю в «Флюидологии» появлялись блестящие мастера, вполне достойные общенационального внимания. Но чистая поэзия вызвала у публики слабый интерес. «Найди богемного рэпера с классным ритмом», – заявил ее непосредственный начальник. «Это звучит, конечно, круто. Но нам нужен будущий Пафф Дэдди», – сказал другой продюсер. Габриэль вернулась в «Флюидологию», преследуя собственные интересы. Ее первое выступление значилось в программе пятым, и представил ее публике Теори, обаятельный сексуальный ведущий. – Могу ли я заинтересовать вас притоком свежей крови? – воскликнул Теори. В ответ зал взорвался воплями одобрения. – Не знаю, как вы, но я хочу послушать, что скажет эта сестренка. И должен признаться, я уже покорен ее зелеными глазами. Из зала раздались свист и мяуканье. Теори одарил ее улыбкой – безупречно белые, как альпийский снег, зубы ослепительно сверкнули на фоне темно-шоколадной кожи. Одет он был в белую крестьянскую блузу навыпуск и винтажные джинсы. Короткие дреды на голове прикрывала пестрая растаманская шапочка, а на ногах красовались грязные сандалии. Не прилагая к этому никаких усилий, Теори умудрялся выглядеть крайне эффектно: эдакий Блэр Андервуд антиистеблишмента. – Если мне позволят высказать собственное мнение, то она просто прекрасна, – проворковал он, обращаясь к залу. – И это ее первое выступление перед микрофоном, так что сестренка ко всему еще и отважна. Приветствуйте… Габриэль. Со странной смесью страха и восторга она ступила в освещенный круг на крошечной сцене и заняла место перед микрофоном. Посмотрев по сторонам, Габриэль обнаружила целое море лиц, более темных, более светлых, различного типа и выдававших различное происхождение. Но все собравшиеся в этом зале имели между собой нечто общее: они были темнокожими. И это поразило Габриэль, как удар молнии. Никогда в жизни она не бывала в зале, где было бы так много своих. Она выросла в Гросс-Пойнте, штат Мичиган, расположенном в пятнадцати минутах езды от Детройта. Это был респектабельный пригород богачей, протянувшийся вдоль берегов озера Сент-Клер. Дом, в котором родилась Габриэль, представлял собой особняк в колониальном стиле площадью пять тысяч футов, с пятью спальнями, пятью ванными комнатами, цокольным этажом, который использовался как зона отдыха, и двумя гаражами – все это для семьи из трех человек. Ее отец был топ-менеджером в автомобильной компании, а мать занималась общественной деятельностью, являясь председателем правления Дома Эдсела и Элеанор Форд – величественного особняка начала двадцатого века, превращенного в общественный культурный центр. В детстве она никогда не думала о себе как о черной. Она была просто Габриэль, а ее дом был местом игр для всех соседских ребят. У Фостеров был бассейн с горкой и трамплином для прыжков. В их комнате отдыха имелись видеоигры, бильярд, настольный теннис. В кухне всегда было полно лакомств, телефон пиццерии «Мама Роза» был занесен в автоматическую записную книжку, а в специальном ящичке лежала мелочь для чаевых посыльному. Друзья Габриэль считали дом Фостеров своим вторым родным домом. Сейчас, оглядываясь назад, Габриэль понимала, что ее родители чуждались черной культуры. Все подруги матери были белыми. Отец достиг таких высот в карьере, каких не смог достичь до него ни один темнокожий за всю историю корпорации Форда. И это было не результатом ассимиляции, а просто следствием их положения в этом мире. Ее родители, Мэтью и Дайана Фостер, целиком и полностью принадлежали к миру белых людей. Просто по чистой случайности они родились с темной кожей. Габриэль никогда не задавалась подобными вопросами, да для этого и не было повода. Ее детство напоминало большой воздушный шар, в котором любящие руки создали атмосферу безопасности и надежности, где она жила среди друзей и постоянного веселья. То же можно было сказать и о юности. Габриэль была одной из самых популярных личностей в частной средней школе Гросс-Пойнта, участвовала во всех мероприятиях и была для многих объектом зависти, как девочка, у которой есть все, в том числе и один из лучших парней. В течение трех лет ее бойфрендом был Морган Этвуд. Белый, блестящий ученик и спортсмен, из старого известного семейства. И расовой проблемы никогда не возникало. Союз Моргана и Габриэль не рассматривали как межрасовый. Для всех они были просто великолепной парой. А после окончания школы, уже поступив в колледж, они просто дружески расстались. Он отправился в Стэнфорд, в Калифорнию; она – в Браун, Род-Айленд. Они были молоды, а расстояние – огромно. Так что их разрыв был хотя и печален, но неизбежен. Поначалу жизнь в Брауне ничем не отличалась от предшествующих лет. Габриэль сразу же попала в местную элиту, а вскоре подружилась с Ларой. Чуть позже к ним присоединилась Бейб, добавив их союзу чуточку беспутства. Эти почти сестринские отношения продлились более двух лет. Вплоть до инцидента в Билтморе. Идиллию разрушила Бейб. Одно дело просто положить глаз на Дина Пола, мечтать о нем издалека, как делали практически все девушки в университете и даже некоторые определенного типа мужчины. Но она довела это до предельной степени, до откровенного предательства. В глубине души Габриэль должна была признаться себе, что не может слишком сурово осуждать Бейб. Потому что понимала, как велико было искушение. Она не могла бы с уверенностью сказать, что не воспользовалась бы подобной возможностью, окажись сама на месте Бейб. Дин Пол был слишком желанным. И несколько месяцев спустя Габриэль обнаружила, что повторила порочный путь подруги… – Говори об этом, девочка! – выкрикнул женский голос из толпы зрителей в «Флюидологии». – Точно, – вторил ему другой. – Расскажи! Улыбка Габриэль словно выплыла из глубин ее существа. Они подбадривали ее, их любовь и поддержка поднимали ее ввысь, а ведь она не произнесла еще ни слова. Даже сейчас, сегодня, она до мельчайших подробностей помнила то чувство, которое ее охватило и которое можно было описать единственным словом: возвышенное. Подчиняясь порыву, она сунула листочек с текстом в карман, прикрыла глаза и начала читать свое произведение наизусть, извлекая из памяти строку за строкой. Он был. Он был божеством, мифом, предметом страсти. Но он принадлежал ей, она была подругой. Вот я и резвилась, как девчушка в кондитерской лавке — Малышке можно посмотреть, но трогать ничего нельзя. Он был так горяч, что оставалось только вспыхнуть. И я хотела попасть в это пламя, Так ярко он пылал. Но он принадлежал ей, а она была подругой. Пока он принадлежал другой — Но он принадлежал ей, а она была подругой. Пока он не стал моим — И был больше, чем мечтой. Я направилась прямиком к водопаду, Который обрушивается с края мира, Потому что он был так хорош, а я поступила так дурно. И он был моим, а я была его. Но все, что я сделала, – это ведь чудо, верно? Пока он не ушел. И тогда я узнала ответ – нет. Публика «Флюидологии» взорвалась какофонией звуков – аплодисментами, восторженными криками, свистом, бурными овациями. Габриэль застыла. Она стояла окаменев, не в силах справиться с шоком. Теори помог ей выйти из круга света на сцене. Затем он проводил ее в маленькую комнату за кулисами, предложил воды, записал номер ее телефона, пообещал позвонить и исчез. Для него рабочий день (точнее, ночь) только начинался. Открытый микрофон в клубе превратился в еженедельный ритуал, и с каждым выходом Габриэль на сцену росли ее уверенность в себе и исполнительское мастерство. Поэты, поддерживавшие ее вначале, теперь ревниво на нее ополчились. Причина была проста: она слишком быстро завоевала любовь и внимание публики; у нее были бездонные запасы материала, и каждое ее стихотворение было лучше предыдущего. Давали ей преимущество и отношения с Теори, которые переросли в бурный роман. Габриэль не воспринимала всерьез нападки недоброжелателей из «Флюидологии», и ее снисходительность лишь подстегнула их враждебность. Она хотела, чтобы ее успешные выступления в этом жанре стали чем-то большим, чем хобби. Однако попытки использовать влияние и возможности Эм-ти-ви ни к чему не привели. Записи поэтических произведений плохо продаются, каждая паршивая студия заявляла, что интерес к этому виду творчества практически нулевой. Когда Габриэль обращалась к литературным агентам, те также отказывали ей, называя современную поэзию абсолютно неконкурентоспособной на рынке. Ее же собственные попытки переговоров с издателями принесли лишь новые разочарования. Теори попытался использовать свои связи в издательском мире, однако выяснилось, что его знакомый занимается лишь изданиями за счет автора. Но Габриэль вовсе не собиралась платить за то, чтобы увидеть собственные стихи опубликованными. Она намеревалась реализовать себя в поэзии как в профессиональной сфере и не считала ее средством удовлетворения собственного тщеславия. Отказ Габриэль от помощи Теори привел к грандиозному скандалу. Он обвинил ее в предательстве, в излишней меркантильности и прочел целую лекцию о достоинстве, которое должен сохранять художник в борьбе за средства к существованию. Она же считала, что он предпочитает оставаться в крошечном мирке «Флюидологии» только потому, что боится искать чего-то большего, боится провала. В тот вечер их отношения закончились, и Габриэль навсегда распрощалась с Теори и клубом. Человек, который изменил ее жизнь, позвонил несколько дней спустя. – Я скучаю без твоих выступлений в клубе. Куда ты пропала? Голос показался смутно знакомым, но Габриэль не сразу его узнала: – Кто это? В ответ раздался нахально-самоуверенный смешок: – Я первый задал вопрос. Она была уверена, что никакой угрозы или опасности собеседник не представляет. Он не был телефонным маньяком. Она наверняка знала этого парня, а он знал ее. Знакомые интонации в его голосе не давали покоя: – Скажем так, из-за возникших творческих разногласий я больше не вернусь в «Флюидологию». А теперь ваша очередь. Кто вы такой? – Угроза Взрыва. Габриэль едва не выронила трубку. Она, впавшая в спячку в своей крошечной квартирке в Ист-Виллидже, читает роман Терри Макмиллан, жует сырный поп-корн, лениво поднимает телефонную трубку, а на другом конце провода один из самых влиятельных людей, магнат музыкального мира. Несмотря на то что, работая на Эм-ти-ви, она регулярно встречалась со многими звездами, нынешнее событие было из ряда вон выходящим, почти невероятным. Всем известный Угроза Взрыва был ходячим символом хип-хопа, его история могла стать основой для сериала на канале VH1 – чего-нибудь вроде «Господи, надеюсь я сделал это». Получивший при рождении имя Кертис Эш, сын матери-одиночки, живущей на пособие в Кони-Айленде, он к двадцати годам стал кандидатом на тюремный срок или кое-что похуже. У него были неплохие данные и некоторые навыки, чтобы попробовать себя в профессиональном спорте, но это означало поступление в колледж, а Кертис давно бросил школу. К тому же стать вторым Майклом Джорданом мечтают лишь романтические панки. Всем известно, что чернокожий имеет больше шансов сделать карьеру на том поприще, которое привело к успеху типов вроде Шона Комбса (Пафф Дэдди), Доктора Дрэ и Снупа Догга. Итак, Кертис начал подрабатывать ди-джеем. Он хотел узнать реакцию зрителей, выяснить, какие ритмы волнуют толпу, понять, какие песни приводят людей в неистовство. Затем начал приторговывать наркотиками и стал поставщиком для парней, которые уже работали в тех местах, куда он только стремился попасть. Он толкал дурь на студиях звукозаписи, тусовался там, между делом расспрашивая о производственном процессе. Прошло совсем немного времени, а он уже знал достаточно, чтобы самостоятельно научиться остальному. Он вообще был способным учеником и очень быстро развивался. В двенадцать лет Кертис Эш угнал свою первую машину, в тринадцать зачал первого ребенка, в четырнадцать – свернул первую самокрутку с крэком. Он арендовал часть студии и записал один саунд-трек – песню под названием «Моя сучка платит за все». Его рэперское мастерство было в лучшем случае заурядным, но сама музыка вызвала полный восторг, заставляя приплясывать и покачивать головой в такт. А стихи наносили удар по женоненавистничеству и материализму, заполнившим сцену после гибели Тупака Шакура и Бигги Смоллс. Кертис выпустил несколько тысяч копий, на каждой из которых значилось: «АВТОР, ПРОДЮСЕР И ИСПОЛНИТЕЛЬ ВСЕМ ИЗВЕСТНЫЙ УГРОЗА ВЗРЫВА». Впервые увидев свое прозвище напечатанным, он хохотал как ненормальный. Именно звонок о якобы заложенной бомбе стал причиной его очередного и последнего исключения из школы. Его план от начала и до конца был абсолютной авантюрой: он звонил на радио с просьбой передать его песни, сам крутил их в те вечера, когда работал ди-джеем, раздавал свои диски клубным завсегдатаям. Но результаты оставались более чем скромными. До тех пор, пока записи не попали на одну из радиостанций Джорджии. Лихорадка под названием «Моя сучка платит за все» разнеслась по всему штату. Затем она распространилась на Флориду и, естественно, Алабаму, Миссисипи, Луизиану и Арканзас. На «грязном Юге» его приняли на ура. Причем не только городские радиостанции. Песня вошла в хит-парады по всему региону. И тогда крупные фирмы обратили на него внимание. Переговоры прошли стремительно и ярко. Продюсеры посчитали Кертиса Эша очередным тупым ниггером, который готов подписать первый же предложенный ему контракт. «Ты, должно быть, шутишь, стервец», – именно это он сказал парню со студии «Эй энд Ар», еврею, выпускнику Университета Брауна. А потом провел переговоры так, словно имел диплом юридического факультета Гарварда. В результате он получил громадный аванс и собственный логотип со словами «Нарушение общественного порядка». «Моя сучка платит за все» распространилась в национальном масштабе и зазвучала повсюду. Срочно был снят и показан по всем музыкальным каналам клип, в котором Угроза Взрыва сверкал белым золотом, платиной и бриллиантами в окружении полуголых танцовщиц. В магазины спешно завезли диски с его песнями. Было продано пять миллионов копий, что породило еще два хита на ту же тему – «Люби меня, сучка с богатым папочкой» и «Клянусь, сучка не каталась в твоем „мерседесе“». Он стал первым человеком в музыкальной индустрии, творцом идей. Самоуверенная надпись на его дисках стала обозначением огромной империи. Угроза Взрыва собрал целую команду профессионалов, успех которых превзошел его собственный. «Красавчик» – певец, исполнитель лирических баллад, с голосом молодого Лютера Вандросса и внешностью молодого Дензела Вашингтона. «Потаскушки» – три девчонки, которые, сменяя друг друга, выплясывали в одном белье и ворковали простенькие, легко запоминающиеся песенки на сексуальные темы. Цыпленок Джордж – костлявый рэпер и бывший сутенер, чьи стихи вращались вокруг ограниченного круга тем: его вульгарного крикливого стиля, его умения обращаться с женщинами и его громадного банковского счета. Как артист Угроза Взрыва ушел в тень, а на первый план выступил магнат, раскрывающий новых исполнителей и возвращающий в мир шоу-бизнеса прежних звезд, приводя их в свою студию и обновляя репертуар для молодежной аудитории. Он даже стал частью модной индустрии, создав собственную линию спортивной одежды. В партнерстве с фирмой «Найк» он выпустил партию спортивных туфель со своей эмблемой и, распродав их в самых дорогих магазинах Манхэттена, получил невероятный рост своего социального статуса и набранные полужирным шрифтом комментарии во всех периодических изданиях… – Алло? Габриэль поняла, что молчала все это время, пока в голове у нее прокручивалась Подлинная Голливудская История Угрозы Взрыва. – Да, я слушаю. – У тебя есть стиль и мастерство. Так что послушай: я собираюсь раскрутить в своей студии певицу-солистку. И думаю, что это должна быть ты. Габриэль застыла: – Но на всех студиях мне сказали, что художественное слово плохо продастся. – Они правы. Совсем не продается. Но я говорю о тебе как о рэп-певице. Забей на стихи. Добавь ритма. Покажи свое тело. И тебя невозможно будет остановить. Габриэль не сразу ухватилась за это предложение. С одной стороны, она сомневалась в философской ценности хип-хопа для культуры в целом, но с другой – это искусство выражало интересы молодых чернокожих, имея, возможно, больше сторонников, чем в свое время движение за гражданские права. А золотой век этого жанра – с начала восьмидесятых до начала девяностых – породил несколько, высокоодаренных, будоражащих сознание групп и исполнителей-одиночек: «Паблик энеми». Королева Латифа, «Де ла соул». Тогда хип-хоп был частью городской культуры. Но теперь он выродился, превратившись в модернизированные выступления негритянских менестрелей. Сплошное насилие, секс и материальные излишества. Хип-хоп, который должен бы представлять образ черной Америки, провозглашал абсолютно белые, ортодоксальные ценности, воспевал все ту же «американскую мечту». Габриэль решила пойти своим путем. Она не станет скрывать свои формы под мешковатой одеждой и использовать жутковатые эффекты, как Мисси Эллиот. Но и не будет создавать образ дорогой проститутки, вроде Лили Ким и Фокси Браун. К черту все это! Габриэль решила стать женщиной, подобной которой рэперский мир не видел прежде. Грудь и мозги. Женственная сила сексуальности и разума. И в ее сознании тотчас возник ее сценический имидж. Давай, Черный Сахарок! Дай нам попробовать твою шоколадку. Именно так издевались над ней фанатичные придурки в самую жуткую ночь ее жизни. Воспоминания мучили Габриэль, но шестое чувство подсказывало ей, что это шанс превратить унижение в триумф, обрести силу в слабости. Черный Сахарок. Когда ее назовут такв следующий раз, это будет уже реальным доказательством ее победы. Габриэль уволилась с Эм-ти-ви и приступила к записи своего первого диска. Совместная работа с Угрозой Взрыва приводила ее то в восторг, то в бешенство. Он убеждал ее писать тексты, которые будет слушать и покупать молодежь, она сопротивлялась. Он не уступал, и она соглашалась. Результатом стала «Супершлюха» – дебютный диск, который журнал «Роллинг стоунз» назвал «главным событием года… Черный Сахарок стала открытием хип-хопа». За одобрением критики последовал коммерческий успех. Ее первый сингл, «Он был», занял первые строчки хит-парадов. Следом почти одновременно вышли «Принц моей боли» и «Чудовища в ночи». Причем каждая последующая песня опережала по популярности предыдущую. Но вот на что Габриэль никак не рассчитывала, так это на то, что сценический образ станет ее тюрьмой. Певцов хип-хопа воспринимали как людей, которые, прильнув к оконным стеклам, наблюдают за жизнью, их отвергающей. Угроза Взрыва с самого начала объяснил ей, что имидж принцессы из Гросс-Пойнта, получившей образование в одном из заведений «Лиги плюща», будет ей мешать. Для поклонников, для фанатов она должна быть «настоящей», понятной,своей. Рекламой всех артистов студии занималось одно PR-агентство, и там состряпали для прессы биографию Габриэль. Согласно ей, она выросла в пригороде Детройта и осиротела в пятнадцать лет, когда ее мать погибла во время бандитской перестрелки на улице. Отца у нее, разумеется, не было. Поначалу это привело Габриэль в смятение, и она хотела было возмутиться. Но события развивались слишком быстро. Первый успешный сингл, за ним второй, видеоклипы, появление на светских тусовках, участие в летнем турне. И неожиданно оказалось, что уже слишком поздно. Пресса уже раскрутила историю девочки из гетто. К счастью, ее вкусы в одежде и вопрос, спит ли она с Угрозой Взрыва, вызывали гораздо больший интерес у публики. Но тем не менее в любом материале о Габриэль, появлявшемся в печати, обязательно присутствовал тот единственный абзац, от начала до конца представлявший собой заведомую ложь… Группа Риты Кулидж играла нечто энергичное и большинство гостей самозабвенно отдались танцам. «Когда я доберусь до тебя… я ни за что тебя не отпущу», – пела она. Габриэль усилием воли вернулась в настоящее и помотала головой, словно это могло помочь ей прогнать видения прошлого. – Посмотри-ка на нее, – говорила Бейб, имея в виду явно подвыпившую Лару, которая в этот момент как раз брала очередной бокал с шампанским. – Она в любой момент может грохнуться со своих дурацких шпилек и растянуться на полу. Внезапно Габриэль в голову пришла идея. Она очень серьезно взглянула на Бейб: – Давайте смоемся отсюда и устроим свою собственную вечеринку. Бейб заколебалась. – У моего продюсера дом в Ист-Хэмптоне. Он сейчас в Лос-Анджелесе, так что на одну ночь дом в моем распоряжении. А утром мой водитель развезет вас по домам. Неожиданно Бейб улыбнулась: – О’кей…Я за. – Тогда давай спасать нашего пьяного ангела, – улыбнулась Габриэль. Они направились прямиком к Ларе и подхватили ее с обеих сторон. – Мы похищаем тебя, – объявила Бейб. – Что? – заплетающимся языком пробормотала Лара. – Нет… – Неподалеку отсюда у меня есть роскошный дом, – сообщила Габриэль. Даже в своем слабо вменяемом состоянии Лара продолжала упорствовать: – Нет… я жду такси. Я просто хочу вернуться в свою… – Сейчас не время быть в одиночестве. Для каждой из нас, – отрезала Бейб. – Мы собираемся устроить девичник и, черт побери, намерены как следует повеселиться! Есть целых две проблемы с которыми мы должны смириться, чтобы спокойно жить дальше. Первая: все мы прикасались к члену Дина Пола. Ну и что? И вторая: он женился, но не на одной из нас. Так что пусть катится ко всем чертям! – Как он мог жениться на ней? – бормотала Лара. – Она недостаточно хороша для него. Медвежонок поспешно подгонял к выходу длинный белый лимузин. Габриэль не могла поверить в происходящее. Они снова втроем, снова вместе, после стольких лет. Но смогут ли они вновь стать подругами? Или это просто сеанс групповой психотерапии для жертв Дина Пола? СВЕТСКАЯ ХРОНИКА ОТ ДЖИНКС УАЙЕТТ Читаем между строк Теперь, когда наш законодатель мод, наш американский принц вступил в брак (речь идет о том самом сынке известного сенатора и бывшей кинозвезды), он больше не сможет вести жизнь свободного плейбоя. Ему придется подыскивать работу, как и всем нам, грешным. Уже давно поговаривали, что он пойдет по отцовским стопам и займется политикой. Без сомнения, у него не будет недостатка в добровольных помощниках! Но ходят слухи, что Малыш рассматривает предложение о работе, никак не связанной с пожиманием рук и публичным целованием маленьких детей Так что готовьтесь к потрясениям. Мама с Папой уж точно будут в шоке. 4. ДИН ПОЛ Громкая отрыжка оборвала хихиканье Эспен как раз в тот момент, когда она, прильнув к Дину Полу, повалила его на широченную кровать. – У-упс! – вновь хихикнула она. – А помнишь вечер, когда мы познакомились? – Ну конечно, помню, – прошептал он, целуя ее в лоб и нежно отводя пальцами ее волосы, при этом желая только одного – чтобы она поскорее заснула. Он совершенно не намерен заниматься любовью со своей женой, когда она вдребезги пьяна. – Ты завел меня в мужской туалет в «Дольче», и я сделала тебе минет в третьей кабинке. – Безудержное хихиканье. – Разве мамочка не говорила тебе не жениться на девочках вроде меня? Он приложил палец к ее губам: – Я редко слушаю свою мамочку. – Мне повезло. – Эспен потянулась к нему открытым ртом, намереваясь поцеловать. Дин Пол не поддался. – Дорогая, может, ты сперва почистишь зубы? Тебя же вывернуло в вертолете, помнишь? Эспен прикрыла рот ладошкой: – У меня воняет изо рта, да? – Тебе просто нужно чуть-чуть освежить дыхание, – проворковал он. Она глубоко вздохнула и обмякла всем телом. И даже не сделала попытки приподняться. – Твоя мамочка на приеме провела больше времени с Ларой Уард, чем со мной. – Внезапно на ее лице появилось угрюмое выражение. – Держу пари, она мечтает, чтобы ты женился на ней. Дин Пол попытался успокоить молодую жену тройным поцелуем, коснувшись губами последовательно середины ее лба, кончика носа и ямочки на подбородке и сопровождая каждое прикосновение словами: – Не… будь… глупышкой. – А ты заметил, какое на ней было колье? – возмущенно фыркнула Эспен. – Не может быть, чтобы оно принадлежало ей. Наверняка взяла напрокат. Я думала, только звезды могут проделывать такие штуки. В смысле, с чего это некоторые дизайнеры или ювелиры взяли, что она может обеспечить рекламу их изделиям, разгуливая в них повсюду? Да кого вообще волнует, что носит Лара Уард? – Ты, определенно придаешь этому слишком большое значение. – Я просто говорю, – буркнула Эспен. – А эта рэп-гангстерша со своим телохранителем-сумоистом? Можно подумать, на такой свадьбе, как наша, найдутся охотники на ее побрякушки из гетто. – Она сама рассмеялась собственной шутке. – Вот здорово было бы, если бы поблизости оказался кто-нибудь из «зеленых» с баллончиком красной краски для ее мехового манто. Дин Пол печально покачал головой. Это их брачная ночь в роскошном люксе во «Временах года», завтра утром они отбывают в десятидневное путешествие на греческий остров Санторин, а его молодая жена, благоухающая рвотной массой, злословит, как ведущий модного телеканала. – Не хочу даже говорить об этой фоторепортерше. Как ее там? Бейб? Послушай, что за имя? Кажется, был фильм про поросенка по имени Бейб. Видел на ней эти кожаные штаны? Словно она собралась на концерт «Уайтснейк». – Короткий едкий смешок. – Ах, простите, Бейб. Ошиблись десятилетием. Восьмидесятые давно закончились. Дин Пол посмотрел на нее укоризненно: – Ты можешь сказать что-нибудь доброе хотя бы об одном из гостей, бывших на нашей свадьбе? – Сначала я должна посмотреть подарки, – округлила глаза Эспен. – Знаешь, жаль, что Брайан не передал права на съемку «212» вместо «Стиля». Бейб знает, как снимать людей на вечеринках. На ее фотографиях все выглядят просто классно. К тому же в этом городе большинство читает «212», а не «Стиль». Я сказала об этом Брайану, но он заладил, что нужно мыслить в национальных масштабах. – И Эспен скорчила рожу. – Чушь какая! Мы живем на Манхэттене. Какое мне дело до тех, кто живет в Айове? – Она вздохнула: – Заметь, я не сказала «живем и работаем», поскольку ни ты, ни я не имеем формального места работы. – Вообще-то… Эспен приподнялась на локтях, выжидательно глядя на него. – У твоего мужа есть работа. Ее лицо выражало откровенную тревогу: – С каких это пор? – Помнишь тот звонок, прямо перед тем, как мы разрезали торт? Это было официальное предложение. – Ну и… что это за предложение? – Я становлюсь нью-йоркским корреспондентом программы «Голливуд впрямом эфире». Губы Эспен вытянулись в тоненькую ниточку. – А обо мне они что-нибудь сказали? – В ответ на удивленный взгляд Дина Пола она пояснила: – Люди, которые тебя нанимают. Всем известно, что я хочу попробовать себя на радио. Они не спрашивали обо мне? Может, мы смогли бы работать вместе. – Эспен, я вел переговоры об этом уже много месяцев. Все началось задолго до того, как мы… – А что, по-твоему, должна делать я? Сидеть дома и ждать, пока начнется очередной «Реальный мир» или еще что-нибудь? – Я думал, ты хотела покончить с Эм-ти-ви. – Да-а, но люди пишут в редакцию и требуют меня вернуть! Дин Пол прикрыл глаза. Бред какой-то, это ведь его брачная ночь. – Я не сомневаюсь в твоей популярности, но если ты всерьез думаешь о карьере, пора отойти от проектов реалити-шоу. – После паузы он продолжил: – А что по этому поводу говорит Брайан? – Он хочет, чтобы я участвовала в ревю в Лас-Вегасе. Что-то вроде «Кошечки-игрушечки», только все девушки – бывшие участницы реалити-шоу. Проект Джерри Манти. Ей досталась роль стервы во втором «Последнем герое». – Повторяю, это не лучший способ сделать карьеру, если ты всерьез намерена стать новой Кристин Аманпур. Эспен озадаченно посмотрела на него: – А это кто такая? Улыбнувшись, он шепнул: – Почитай кое-что перед интервью на Си-эн-эн. Он поднялся, только чтобы стянуть рубашку и брюки. Бросил одежду на пол и вновь улегся рядом с Эспен, прямо в носках, трусах и майке. Он поцеловал ее в нежный тщеславный лобик. Внезапно глаза Эспен широко распахнулись. – Я могла бы делать то же самое, что и Джулия Чен. Сообщать новости, брать интервью у людей, которых вышвырнули из «Большого брата». Разве это трудно? – Может, тебе стоит начать с малого? – предложил Дин Пол. – Ты могла бы работать на какой-нибудь местной студии в качестве репортера прямого эфира. – Местной студии? – произнесла Эспен оскорбленным тоном. – Это стало бы шагом назад. У меня уже есть общенациональная известность. Дин Пол слишком устал, чтобы объяснять элементарные вещи. Время от времени обнажать грудь и появляться не совсем трезвой в «Реальном мире» вовсе не означало зарабатывать журналистскую репутацию. Он подумал о Бейб и ее предложении замолвить словечко за Эспен у Джейка на Эм-эс-эн-би-си. Ни за что. Уж лучше пусть танцует у шеста в компании с Джерри и остальными в Лас-Вегасе. – У меня нет сил подняться и почистить зубы. – Она потянулась и переплела свои пальцы с его. – Надо бы еще снять макияж, но я не могу пошевелиться. – Драматический стон: – Боже, какая я мерзкая! Похоже, у тебя не будет секса в первую брачную ночь. Будешь ли ты любить меня по-прежнему? Дин Пол ободряюще сжал ее руку: – Мы займемся этим в Греции. Эспен положила голову ему на плечо и задремала. Но Дину Полу не спалось. Все вокруг считали, что он сошел с ума, женившись на этой девушке, – его родители, друзья, медиа-магнаты. Единственное, что заткнуло рты скептикам, – стальной нерушимости брачный контракт. В случае если брак будет расторгнут, Эспен получит всего несколько сотен тысяч долларов, и ей категорически запрещается в какой-либо форме впредь упоминать о том, что она была его женой. Он отодвинул руку Эспен и задумчиво запустил пальцы в волосы, думая о родителях. Здорово все же. Когда они узнают о его новой работе, он будет уже на пути в Грецию. Это сообщение появится в утренних выпусках новостей. Родители будут в ярости, смятении, они будут разочарованы – все, как обычно. Но на этот раз ему было наплевать. Он до сих пор не мог себе простить, что уступил их требованиям и не стал участвовать в «Последнем герое». Родители были людьми другого поколения. В наше время все мечтают сняться в реалити-шоу. Черт! Он никогда не сможет их убедить. Они хотели, чтобы он окончил юридический факультет и баллотировался в конгресс. При одной мысли об этом в груди у него собирался тугой комок и хотелось бежать куда глаза глядят. Почему родители не хотят понять очевидное? Он не протянул бы и пяти минут, пожимая руки избирателям и выслушивая их жалобы на высокие налоги. Хохма о его работе в «Голливуде в прямом эфире» станет отличной новостью. Непыльная работа. Хорошие деньги. Идущий по нескольким каналам получасовой информационно-развлекательный цикл передач приобретал все большую популярность, уже потеснив в рейтинге шоу «Экстра» и «Доступный Голливуд» и уверенно догоняя «Развлечения сегодня вечером». Дин Пол будет делать репортажи с вечеринок и премьер фильмов, брать интимные интервью у восходящих звезд женского пола. Наверняка это будет увлекательнее, чем треп на заводских парковках. Его родители выросли в обычных семьях среднего класса. Они жили с идиотскими протестантскими представлениями о том, что добиться успеха можно, лишь вкалывая от зари до зари. Разве они понимают, что значит быть знаменитым еще до рождения? Это благословение-проклятие дано лишь немногим. Невероятно простой способ заявить о себе миру. Люди сами удаляют препятствия с вашего пути. Дин Пол всегда получал все, чего хотел. Постоянный столик в модном ресторане. VIP-зал в аэропорту. Женщин, готовых переспать с ним, едва встретившись взглядом. Он повсюду и во всем рассчитывал на особое отношение. И кто после тридцати лет подобной жизни не превратился бы в избалованное ленивое существо со слегка извращенным представлением о жизненных ценностях? Да, верно, ему не пришлось пробиваться в жизни, как всем остальным. Ну и зачем начинать сейчас? Эспен начала похрапывать. Дин Пол перевел на нее взгляд. Внезапно до него дошло, что новоиспеченная женушка не удосужилась поздравить его с новой работой. Ее животные инстинкты немедленно сосредоточились на ее собственном карьерном кризисе. Его губы тронула легкая улыбка. Он должен любить ее. И любил – ко всеобщему удивлению. Но Эспен действительно была той самой подругой, в которой он нуждался, – еще более эгоцентричной, чем он сам. Он запал на нее, когда смотрел «Реальный мир». И немного стеснялся этого. В одной серии разразился бурный скандал, когда парнишка из Алабамы использовал косметическое молочко Эспен в качестве смазки для мастурбации, и к ее окончанию он уже был почти влюблен в эту девицу. А несколько недель спустя сезон закончился. В тот вечер он отправился на тусовку в «Дольче» вместе с приятелем из Брауна, Крисом Эверхартом. Тот праздновал получение первой большой роли – второй жертвы нападения в «Скорой помощи». «Дольче» было модным местечком, куда ходили показать себя. Среди посетителей можно было встретить Эштона Катчера, Адама Родригеса из «Полиции Майами», Уилла Кирби из «Большого брата-2». В тот момент «Реальный мир» вызывал сумасшедший интерес у прессы. Так что вся группа приехала в Лос-Анджелес в полной готовности извлечь все возможные выгоды из своей псевдославы. Я хочу стать актером, я хочу играть. Я готов воспользоваться любой предоставившейся возможностью. Я всегда мечтал о работе на телевидении. Вот такие типичные клише. Но они отчего-то отказывались признавать, что почти каждый участник их собственного реалити-шоу предыдущих сезонов, не говоря уже о «Большом брате», «Последнем герое», «Острове соблазнов» и прочих, строил точно такие же воздушные замки, которые мгновенно рушились. Каждый по-прежнему надеялся, что может оказаться новой Дженной Мораско, которая стала моделью «Плейбоя», или Кайлом Брандтом, чей талант обнаружился во время участия в «Днях нашей жизни». Хотя в Эспен, пожалуй, действительно что-то было. Она участвовала в этом мероприятии просто ради шутки, заигрывала со всеми напропалую – шумная, веселая, пьяная. Да, он, кажется, забыл упомянуть – красивая. Ее внешность уроженки южной Флориды – загорелая блондинка, эдакая сексуальная кошечка – стала своеобразным вызовом многочисленным калифорнийским версиям, представленным в «Дольче». И Дин Пол подцепил ее. Они хохотали над глупейшими шутками. Она призналась, что мечтает когда-нибудь вести собственное ток-шоу. Он ободрял ее, поддерживая эту абсолютно невозможную мечту. А несколько минут спустя она уже удовлетворяла его в туалетной комнате. Но, несмотря ни на что, Дин Пол продолжат встречаться с ней. Невинная самонадеянность Эспен покоряла его. Она вовсе не считала, что имя Локхарт так много значит. Для нее он был всего лишь сыном какого-то старого скучного сенатора и киноактрисы, которую уже никто не помнит. Подумаешь! Эспен, купаясь в лучах своей наносекундной Эм-ти-ви-славы, всерьез полагала, что она более известная фигура. Боже, как это было забавно. Просто прелесть И так свежо и необычно, что привлекло его внимание. Недели переходили в месяцы. Никаких ссор, никаких проблем. Только роскошный секс, много смеха и непрекращающиеся забавы. Они стали неразлучны. Мысль о браке сначала казалась шуткой. Но только сначала. И черт побери, она стала реальностью. Вот она, миссис Дин Пол Локхарт. Он действительно женатый мужчина. Но насчет одного Эспен была права. Его мать действительно ее недолюбливала. Она несолидна. Это все, что сказала София Миллс. Но ей редко нравились девушки, с которыми он встречался… за исключением Лары. Лару в его семействе одобряли все. Дин Пол, уставший до полного изнеможения, все не мог уснуть, размышляя о причудливых поворотах судьбы, которые привели сегодня на его свадьбу трех его бывших любовниц. Он никак не мог разобраться в своих чувствах, но определенно знал, что они имели какой-то смысл. К концу дня он понял, почему имя каждой из девушек присутствовало лишь в списке гостей и ни одно из них не стояло в тексте приглашения сразу после его имени. Лара, казалось, была бы для него идеальной парой: умница, красавица, получившая образование в университете «Лиги плюща», с превосходным происхождением. Мысль о том, что именно на ней стоило бы жениться, никогда не покидала его. Но глубоко внутри всегда было нечто… нечто, что позволило легко расстаться с ней и почти не общаться все эти годы. Это трудно объяснить. Но… она была чересчур… совершенна. Слишком умна. Слишком прекрасна. Слишком успешна. Слишком организованна. Господи Иисусе, она была единственной знакомой ему женщиной, в обществе которой он чувствовал себя ущербным. Что касается Бейб, она была из тех девушек, на которых не женятся, во всяком случае, не такие парни, как он. Девочка из неполной семьи, ненавидящая богатых? Нет уж, спасибо. Если говорить о багаже, который каждый приносит с собой в отношения, Дин Пол согласен лишь на пару небольших мест ручной клади. Если у вас больше груза, ищите себе другого придурка. Вот такой у него был девиз. Кроме того, секс с Бейб был слишком раскованным, порой даже грязным, чтобы можно было представить ее в роли верной супруги. Какие штуки она проделывала с ним! А какие штуки он проделывал с ней! Даже сейчас при воспоминании об этом лицо его расплылось в улыбке. И при одной мысли о сексе с Бейб он ощутил эрекцию. Эспен продолжала похрапывать. Дин Пол попытался сосредоточиться на чем-нибудь несексуальном, дабы предотвратить нарастающее возбуждение. Вообще-то он был не против короткого сеанса мастурбации время от времени, под какую-нибудь эротическую фантазию с участием Люси Лиу, но не в первую же брачную ночь. Это было бы чересчур. Он представил жадно распахнутые рты Лайзы Миннелли и Дэвида Геста в их свадебном поцелуе, и его член тут же безвольно повис, как вареная макаронина. Но Габриэль в облике Барбареллы, тут же сменившая в его воображении картинку с Лайзой и Дэвидом, выиграла соревнование. Отлично, у него опять стоит. Внезапно он рассмеялся, представив выражение лица своей матери, когда она увидела Габриэль… точнее, Черный Сахарок. Классическое неодобрение Софии Миллс. Ничто не доставляло ему большего удовольствия. Впрочем, превращение хорошей девочки в плохую все еще приводило его в недоумение, особенно эта история о детстве, проведенном в трущобах Детройта. Родители Дина Пола каждое лето отправляли его на неделю поработать с неимущими, так что он знал о бедности и бедняках гораздо больше, чем Габриэль. Но кто бы посмел спорить? В ней почти ничего не осталось от женщины, которую он знал в Университете Брауна. Когда-то вместо развязной жесткости он видел мягкую нежность. Порой ее взгляд пугал его: в ее глазах было столько восхищения, почти благоговения. Что бы она о нем ни думала, Дин Пол точно знал, что никогда таким не был и не будет. Проще было с ней расстаться. Он чувствовал, как его веки постепенно тяжелеют. Храп Эспен превратился в успокаивающий размеренный шумовой фон, сон подкрадывался все ближе и ближе. Даже если желтая пресса узнает, что Дин Пол не занимался сексом в свою первую брачную ночь, они все равно никогда этого не напечатают. Уж слишком это невероятно. Он усмехнулся. Затем наклонился к Эспен, чтобы поцеловать ее в щеку, и бережно накрыл одеялом ее обнаженное плечо. – Доброй ночи, миссис Локхарт, – прошептал он, испытывая удовлетворение при мысли, что эта женщина так замечательно ему подходит. Но смутное беспокойство все же не давало ему уснуть. Во время сегодняшнего приема был один момент – краткий, но яркий и очень важный. Заставивший его усомниться в правильности его решения. Что он натворил? Что он делает? Почему в университете он был таким идиотом? О да, именно это он почувствовал. И, уже наконец-то засыпая, Дин Пол успел задать себе вопрос… А она тоже это почувствовала? СВЕТСКАЯ ХРОНИКА ОТ ДЖИНКС УАЙЕТТ Читаем между строк Если вы из тех людей, кто считает, что сестры Хилтон вели себя непристойно, соберите все свое мужество. Перед вами импортные чудовища – прямиком из Токио. По сравнению с этими девочками Пэрис и Ники просто Лора и Мэри Инголлс из «Маленького дома в прерии» Вот вам и доказательство, разве о наследницах гостиничной империи когда-нибудь рассказывали, что они занимались любовью втроем с неким жеребцом – знаменитым игроком в поло? Те сестры никогда не заходили так далеко! А все может быть и еще хуже. Ходят слухи, что японские сестрички Олсен натравливают друг на друга PR-агентов, борющихся за право организовать празднование их дня рождения. Для этого не всякая грязь сгодится: уж больно высокого полета эти птички. Пожалуй, подойдет лишь особая грязь – с виллы Боргезе. 5. ЛАРА Непонятно, от чего ей было хуже – от сочетания головной боли и тошноты или от выражения ужаса на лице Приви. Лара попыталась собраться с силами, чтобы совладать с очередным приступом дурноты. Он не замедлил последовать, чуть не прикончив ее, а затем чуть отступил. Лучше бы ее вывернуло, и на этом все бы закончилось. – Я приготовлю вам чашку травяного чая с молоком и медом, – решительно заявила Приви. Лара протестующе приподняла руку – еле-еле. Ей не хватало сил. А они потребуются уже через несколько часов, чтобы провести переговоры с сестрами Кометани. – Бесполезно, Приви, – пролепетала она. – Я все равно не смогу его выпить. Наверняка. Приви покачала головой: – Молодая леди может позволить себе лишь один бокал шампанского на свадебной вечеринке. Что-либо большее – просто стыдно. Она вздохнула, затем, считая свой долг исполненным, смягчилась и, подойдя к постели Лары, поправила подушки, устраивая ее поудобнее. – Думаю, вам просто следует проспаться. – Не сегодня, – прохрипела Лара. – У меня встреча с клиентом. Приви раздраженно всплеснула руками: – Тогда отдохните хотя бы сколько сможете. Если что-нибудь понадобится, я смотрю телевизор. Лара вымучснно улыбнулась, а маленькая толстушка тихонько вышла из комнаты. Пышная, но грациозная доминиканка Приви ростом была не больше четырех футов девяти дюймов. Она работала у Уардов с того дня, как крошечную Лару привезли из родильного дома. Экономка и кухарка, Приви стала и няней. Единственный период в жизни Лары, когда рядом с ней не было Приви, пришелся на годы учебы в Университете Брауна. Но невероятный подарок родителей к окончанию университета открыл новую эру в их отношениях со старой нянькой. Спустя несколько минут после получения диплома и традиционного подбрасывания студенческих шапочек родители вручили Ларе ключи от одиннадцатикомнатных апартаментов в Верхнем Ист-Сайде (точнее, в районе семидесятых улиц). Место было просто волшебным – тихая зеленая улица, элегантное здание и максимум удобств. Высокие потолки, французское окно и балкон в гостиной. Столовая для официальных обедов. Уютная кухня для ежедневных трапез со встроенной техникой и стиральной машиной. Три спальни и три ванные комнаты Отдельное крыло для прислуги с ванной и кухней. Для одинокой деловой девушки, только начинающей свой путь, это было немыслимой роскошью. И, как будто всего этого было мало, вдобавок прилагалось еще одно удобство. Во дворце поселили Приви, которая была только счастлива переехать в Нью-Йорк, чтобы быть поближе к своей сестре Яри. Лара сначала заартачилась. Все это было для нее слишком. Но в конце концов она поняла, что родителей не остановить. Она была их единственным ребенком и никогда не давала ни малейшего повода к неудовольствию. А их успешная медицинская практика приносила баснословный доход. У них были средства, и они испытывали огромное удовольствие от того, что могли вознаградить Лару за достигнутые успехи. Приви было за шестьдесят, и здоровье уже подводило ее Но несмотря на высокое давление и диабет, она справлялась с уборкой, готовкой, стиркой и уходом за собакой. Поскольку ухаживать приходилось только за Ларой и ее любимицей Квини, работы было не так уж много, но это придавало жизни смысл и цель, одновременно избавляя от уплаты налогов. Образ жизни Лары, по манхэттенским стандартам, был просто сказочным. Огромная квартира. Экономка. Стремительная карьера. Многие считали ее всего лишь испорченной, капризной принцессой. О’кей, может, так оно и было. Но еще она очень много работала. Создание и развитие фирмы требовало силы и стойкости амазонки. Первоначальный капитал для создания бизнеса она взяла в кредит под залог своей квартиры и за восемнадцать месяцев сумела выплатить все. Внимание к мелочам, известные клиенты, безукоризненная организация торжеств были предметом ее гордости, ее фирменным знаком. Но кроме того, Лара была предельно аккуратна с цифрами, что естественным образом отражалось на росте ее доходов. Она лежала в постели, силясь заснуть. Бесполезно. В висках стучало. Лара сожалела обо всем сразу. О том, что пошла на эту свадьбу. Что видела Дина Пола. Столкнулась с Эспен. Танцевала с Хоакином. Пила шампанское. Ой-ой! Особенно о шампанском. Приви абсолютно права. Даже если Дин Пол объявит о своем разводе, она выпьет не больше одного бокала этой шипучки. Она прижала руку к животу, и комната тут же резко качнулась у нес перед глазами, вызвав новый приступ тошноты. О-ох! Как, черт возьми, она рассчитывает перейти в положение стоя, принять душ, одеться, доехать на машине до отеля «Мерсер», выслушать бредовые пожелания близняшек Кометани насчет их праздника и не умереть в процессе осуществления всего этого? Просто невозможно. Приви торжественно появилась на пороге с дымящейся чашкой горячего бульона и стаканом холодного молока. Лара подняла руку в безмолвном протесте. Квини с любопытством приподнялась с одеяла. – Вы опустите руки. А вы продолжайте спать, – скомандовала Приви обеим. – Это старый способ победить похмелье. Много лет моя сестра Яри отправляла мужа на работу после бурной ночи за карточным столом, возвращая его к жизни именно этим способом. Выпейте до дна. Не важно, насколько это тяжело. – Но… – До капли, – отрезала Приви. – Если вы все-таки надеетесь попасть на свою встречу. В противном случае вам не удастся даже спуститься вниз. Лара обреченно вздохнула и поднесла чашку к губам. От одного запаха ее скрутило. Но непреклонная Приви стояла у кровати, пресекая все попытки сопротивления. Самым трудным оказался первый глоток. Несправедливо, что она чувствует себя настолько ужасно сегодня утром, после того как прошлой ночью провела лучшие часы своей жизни. По иронии судьбы именно шампанское стало тому причиной… Только по причине измененного сознания она согласилась отправиться вместе с Бейб и Габриэль в дом Угрозы Взрыва. Но это все же был более безопасный вариант, чем еще один танец с Хоакином Крузом. Загрузившись в длинный белый лимузин, они проделали весь путь стоя, высунувшись в открытый люк, истерически хохоча и вдыхая терпкий запах ветра с Атлантического побережья. Габриэль приказала водителю включить музыку на полную мощность – ее собственные песни, разумеется. Зазвучала ритмичная танцевальная мелодия с самого первого диска Черного Сахарка под названием «Супершлюха». Да, это мой «мерседес» Нет, ты не можешь владеть мной, Потому что я сама содержу себя, И если моя роскошь заставляет тебя Чувствовать себя получеловеком, Бедный малыш, я это понимаю, Он должен быть суперзвездой, Чтобы сказать, что он может, Потому что я, Супершлюха, Рифмуюсь с богатством, Одна мысль обо мне Вызывает зуд. Да, я шлюха из шлюх. Ты будешь просить еще и еще. Я могу быть невинной милашкой Или мерзкой б…ю. Вопреки всем нормам морали и нравственности Лара увлеченно горланила эти вульгарные тексты. Но ритм и мелодия были так заразительны. Ну и зрелище они собой представляли: три красотки, по пояс высунувшись из люка лимузина, пританцовывая, распевают «Супершлюху». Бейб и Габриэль решили не терять времени даром и усердно догоняли Лару, воспользовавшись содержимым бара в автомобиле. Дабы не утратить лидирующих позиций, Лара отыскала еще бутылку и, восторженно взвизгнув, с громким хлопком открыла ее. Так начался финальный этап возлияний, которые несколько часов спустя привели ее в нынешнее плачевное состояние. Но перед этим были еще тосты. За свадьбу Дина Пола. За развод Дина Пола. В такой форме, которую могли придумать только три бывшие подружки. Даже в своем чудном состоянии Лара почтительно затихла, когда лимузин свернул в узкую темную аллею, заканчивающуюся тупиком. Улица тянулась милю с лишним, предоставляя уютное убежище паре десятков домов. Она прекрасно знала это место. Вест-Энд-роуд. Кое-кто называет ее Аллеей Мечты. С одной стороны владения Стивена Спилберга, с другой – готический особняк, который в свое время стал убежищем тетушки Джеки Кеннеди со стороны матери. Жилище Угрозы Взрыва было построено в псевдоантичном стиле – темно-зеленые ставни, классический портик, на ночном ветру полощется американский флаг. При дневном свете зрелище, должно быть, потрясающее. Прямо за домом простирался Джорджика-Бич, возможно, один из лучших океанских пляжей в мире. А чуть дальше виднелись огни жилых барж и других особняков. Минималистский интерьер удивил Лару. Принимая во внимание блестящую жизнь Угрозы Взрыва, можно было ожидать пышного, почти безвкусного убранства. Вместо этого дом был оформлен с мягкой сдержанностью – все в белых, приглушенно-песочных и серых тонах. Огромная гостиная, столовая и кухня перетекали друг в друга, основой служили четыре спальни, а снаружи всю композицию окаймляла терраса с большим бассейном и ванной-джакузи. Габриэль сбросила свои меха и сразу же включила музыку и джакузи. Бейб, не теряя времени, совершила налет на хозяйский бар. А Лара пыталась устоять на своих шпильках от Армани. Выпивка в лимузине почти доконала ее. То есть она просто стояла, покачиваясь, в то время как Габриэль и Бейб разделись до белья и опустились в окутанную паром бурлящую ванну, громко призывая ее присоединиться к ним. Лара была не против. Вода выглядела так соблазнительно. Но казалось просто возмутительным взять и сбросить творение Майкла Корса на скамейку у бассейна, как будто это была дешевая блузка производства банановой республики. О, черт! В этот вечер все равно уже было достаточно возмутительных моментов. Долой платье! Люди покупают машины дешевле, чем эта шмотка? Фигня, она не испытывает сожаления. И в лифчике без бретелек и трусиках-стрингах, блистая бриллиантами, она сползла со становящихся опасными шпилек и присоединилась к подругам. Погрузившись в воду, Лара громко застонала. Как здорово оказаться далеко от всех этих гостей на приеме, избавиться от этих кошмарных туфель, оставить позади бракосочетание Дина Пола! На миг она прикрыла глаза, полностью отключаясь. – Нет! – воскликнула Бейб. – Не смей скрываться от нас! Она выскочила из воды, метнулась в гостиную и стремительно вернулась с баночкой «Ред булл», которую сунула в руку Ларе. – Вот, выпей. Гарантирую, ты придешь в себя. Лара трясущимися руками попыталась открыть жестянку. Бейб молча отобрала ее, рывком вскрыла и вернула подруге. Габриэль с хохотом продолжала напиваться. На этот раз это была какая-то коричневая жидкость, которую она прихлебывала прямо из бутылки, как гангстер в салуне на Диком Западе. Лара заставила себя выпить «Ред булл». Похоже, подействовало. По крайней мере она смогла приподнять голову и принять участие в беседе. Предметом обсуждения был, разумеется, Дин Пол. А кто же еще? – Каждая двадцатилетняя девушка получает первый опыт, вступая в отношения с вонючим козлом, – говорила Бейб. Даже будучи пьяной, Лара понимала, как это нелепо звучит. Бейб Манчини самой едва перевалило за тридцать, а рассуждала она, как дама лет пятидесяти. – Но Дин Пол не такой, – возразила Лара. И она действительно так думала. – Не какой? – подчеркнув последнее слово, переспросила Бейб. – Ну… – Лара заколебалась. – Как ты сказала. – Принцесса, ты, пьяная в стельку, полуголая, сидишь в джакузи вместе с двумя другими девицами, которых в свое время трахал один и тот же парень. Так что вполне можешь позволить себе произнести «вонючий козел». «Шестая страница» ничего об этом не узнает и не спутает тебя с Кортни Лав. – Простите, что я в состоянии высказывать свою точку зрения, не прибегая к брани, – поджав губы, чопорно проговорила Лара. Бейб шлепнула ладошкой по воде, брызгая прямо в лицо Ларе. – И что говорит доктор: как долго еще этот кол будет торчать в твоей заднице? – И она расхохоталась. Истерически. Габриэль присоединилась к ней, но несколько натянуто. Впрочем, ей не оставалось ничего другого. Лара смахнула капли воды с век и грозно сверкнула глазами в сторону Бейб: – Если уж такой парень, как Дин Пол, для тебя неудачный опыт, то, наверное, ты бестолковая ученица. Кажется, сейчас ты встречаешься с Джейком Джеймсом? Он-то гораздо лучше. После короткой паузы Бейб, усмехнувшись, ядовито заметила: – Могло быть и хуже. Я могла остаться одна и продолжать сохнуть по своему первому парню из колледжа. Лара не осталась в долгу: – Лучше быть одинокой страдалицей, чем иметь дело с такими, как Джейк Джеймс. А почему бы не пойти еще дальше? Может, ты попробуешь соблазнить Джеральдо и уведешь его от пятой жены? Габриэль поспешила предотвратить взрыв: – О’кей, довольно! Мы здесь не для того, чтобы выцарапать друг другу глаза! Мы встретились, чтобы простить друг друга и оставить в прошлом все это дерьмо. Дин Пол женат. Он сделал свой выбор. И эта шлюха у алтаря не похожа ни на одну из нас. Так почему бы не найти пяти минут для выражения солидарности, взаимных утешений и всего такого прочего? – Утешений? Я не собиралась за него замуж, – фыркнула Бейб. – Рассказывай, – вскинулась Габриэль. – Если бы тебе действительно было наплевать, ты бы никогда не связалась с Джейком Джеймсом. Всем ведь прекрасно известно, что Дин Пол ненавидит этого мерзавца. И ты рассчитываешь, что мы поверим, будто это случайность? Детка, с тобой в одной ванне сидят не две обкуренные тупицы. Лара и Бейб обменялись озадаченными взглядами, затем удивленно уставились на Габриэль. – Извините, – смутилась та. – Это сейчас говорила Черный Сахарок. Иногда я не могу с ней справиться. И все рассмеялись. – Это как в фильме «Невероятный Халк», – сказала Бейб. – Только вместо того чтобы превратиться в зеленого человека, ты превращаешься в девочку из гетто. Габриэль покачала головой и сделала очередной глоток из бутылки. Бейб говорила что-то еще, потом резко замолчала, внезапно погрустнев. – Может, это и так, – философски заметила она. – Может, он и не вонючий козел. И поэтому-то о нем так трудно забыть. Но он козел именно потому, что не козел. Вы понимаете, что я имею в виду? Лара допила свой «Ред булл» и почувствовала прилив энергии. Она понимающе посмотрела на Бейб и подтвердила: – Да, понимаем. – Я не думала, что буду переживать из-за него в такой момент, – продолжала Бейб. – Я должна бы стать более зрелой и опытной. Наверное, мне должны нравиться все эти не бог весть какие, но надежные парни, на которых я не обращала внимания прежде. Они умеют одеваться. Они успешны. Некоторые из них действительно страстные. — Она задумчиво покачала головой. – Но с ними неинтересно. Мне не хочется даже просто сходить пообедать с кем-нибудь из них. Что же этот сукин сын сделал со мной? Габриэль медленно провела рукой по поверхности воды: – Что бы это ни было, дорогая, он проделал это с каждой из нас. Лара откашлялась. Все вернулось. Она вспомнила, как здорово это было. Иметь подруг и возможность излить душу. Со времени окончания колледжа работа занимала основную часть времени Лары. Фирма поглощала ее целиком и полностью. Дело требовало преданности, самоотверженности, даже чувства локтя с партнерами по бизнесу. То есть всех человеческих сил. И приносило многое. Но не тепло и уют тех сестринских отношений, которые она обрела в колледже. Лара приготовилась заговорить. Бейб была искренней, теперь ее черед. – Несколько лет назад я потратила небольшое состояние на экземпляр первого издания его любимого романа – «Великий Гэтсби». И просто поставила его на полку. Не знаю зачем. Наверное, я думала, как здорово было бы иметь его под рукой на случай, если мы опять будем вместе. Бейб рассмеялась: – Лара, ты меня убиваешь. И это лучшая самоуничижительная история в твоей жизни? Ты всего лишь вложила деньги в литературный шедевр. На этот раз рассмеялась Габриэль. Лара беспомощно пожала плечами. Она совершенно не обиделась. В шутке Бейб прозвучало неподдельное сочувствие. – А я записала на кассету его любимые песни и ставлю ее всякий раз, когда трахаюсь с другим парнем, – объявила Бейб. – Потрясающе действует. – Две мои первые песни были о нем, – подвела черту Габриэль. – «Он был» и «Принц моей боли». – Она усмехнулась. – Это был своего рода катарсис, и я до сих пор получаю гонорары. Мгновенно покрасневшие глаза Бейб блеснули гневом. – А он даже не подозревает, что сделал с нами! – с жаром воскликнула она. Лара и Габриэль молча смотрели на подругу. Та яростно продолжала: – Я говорю не о том, что он сделал с каждой из нас. Я имею в виду, что он сделал с нами как с подругами. При этом заявлении бурление джакузи внезапно стихло. Повисла тишина, которую прервал выкрик Бейб: – Мы были так близки. До поступления в колледж у меня никогда не было таких подруг, как вы. И после тоже. Господи, я даже не представляю, как можно подружиться с другой женщиной. Понимаете? Я превратилась в мегеру. На вечеринках я обычно игнорирую других женщин и общаюсь только с мужиками. Хотя и называю себя феминисткой. Я стала такой дрянью. Лара почувствовала необходимость продолжить: – Все думают, что я живу такой яркой жизнью. – Она с беспечным видом вскинула подбородок и прощебетала: – «Примадонна большого города». Именно так однажды назвал меня «Нью-Йорк мэгэзин». – Она закатила глаза. – Но для меня это работа. Это мой бизнес. И в тот редкий субботний вечер, когда я не должна ничего устраивать или проводить, вы можете застать меня дома в старых тренировочных штанах у телевизора. Я смотрю сериалы вместе со своей старой няней. – Не могу представить тебя в тренировочных штанах. – Бейб выглядела озадаченной. – О’кей, я ношу только подштанники «от кутюр», – признала Лара. – Но общий смысл вы уловили. – Да, девочка, – проговорила Габриэль. – Что до меня, то все люди, существующие в моей жизни, находятся у меня на содержании. Продюсеры, звукооператоры, журналисты, стилисты, личные ассистенты. Это единственные представители человеческого рода, с которыми я общаюсь. И если завтра моя популярность закончится, они и не вспомнят обо мне. – По крайней мере вы обе из приличных семей, – оказала Бейб – А у меня никудышные родители. Лара промолчала. У нее действительно были великолепные отношения с отцом и матерью. Она и представить себе не могла, что ей не на кого опереться, некуда вернуться. Габриэль вздохнула: – Мои предки так переживают из-за всей этой истории с Черным Сахарком. Мы довольно давно не общаемся. – Взгляд ее помрачнел. – Они просто не понимают. Лара долго пристально смотрела на Габриэль, а потом наконец созналась: – Откровенно говоря, я тоже не понимаю. Зачем нужно было создавать образ, который не имеет к тебе никакого отношения? – Это долгая история, малышка, – покачала головой Габриэль. – Я сейчас слишком пьяна, чтобы рассказывать, а ты – чтобы слушать. – Она встала, слегка покачиваясь. – А что, если опробовать этот бассейн? Лара вздрогнула при одной мысли об этом. – А что, если тебе нырнуть и рассказать нам о своих впечатлениях? – улыбнулась Бейб. – Держу пари, ты не сможешь. Именно это Габриэль и хотела услышать. Она выбралась из горячей ванны и с громким плеском прыгнула в бассейн. Несколько секунд спустя раздался визг: – О Боже! Ледяная! Как здорово! Бейб не нужно было особого приглашения. В несколько секунд она выскочила из ванны, добежала до бассейна и нырнула. Теперь уже обе они призывали Лару также сделать решительный шаг. Она медленно поднялась и, тут же озябнув, обхватила себя руками за плечи. Ночной воздух был довольно прохладным. Это было безумием. Здесь в такое время она – пьяная, практически голая, – уступая давлению подружек, прыгает в бассейн с ледяной водой. Если бы Дин Пол видел ее сейчас, он не поверил бы своим глазам. Он вечно ругал ее за излишнюю строгость и чопорность. В постели он занимался с ней любовью так медленно и с такой нежной осторожностью, словно она была фарфоровой куклой, которая может разлететься вдребезги от излишней страсти. Вне постели он утыкался носом ей в шею и шептал: «Моя идеальная маленькая принцесса. Я недостаточно хорош для тебя». Но Лара была гораздо более сложной натурой, а он просто не желал тратить время на то, чтобы это выяснить. – Ну давай! – поддразнивала Бейб. – Не стой там столбом! – Тебе понравится! – уверяла Габриэль. Лара трусцой подбежала к краю бассейна. И остановилась. Зажала нос. Прыгнула. Это ее взбодрило… – И еще чуть-чуть, – говорила Приви. Бульон уже остался в прошлом. Теперь Лара приканчивала молоко. Приви улыбнулась, забирая пустой стакан: – Это оказалось гораздо легче, чем я ожидала. Лара прижала ладонь к животу: – Поверить не могу, что выпила это. И похоже, мне уже становится лучше. Приви улыбнулась еще шире: – Яри считает это самым верным средством. Карлос пьет гораздо больше, чем вы, и ему каждый раз помогает. Лара бросила взгляд на часы у кровати и почуствовала укол вины. – Ты пропускаешь сериал, Приви. Это ужасно. Я в порядке, правда. Не надо со мной возиться. Громко зазвенел телефон. Лара поморщилась: звук болью отозвался в висках. Заметив это, Приви подняла трубку: – Алло? У меня все в порядке, мистер Робардс. А как вы? Отлично. Ларе нездоровится. Я передам ей что вы звонили… Это срочно? Приви вопросительно взглянула на Лару. Та, встревожившись, взяла трубку: – Финн? Что случилось? – Я думал, ты позвонишь мне. Брови Лары изумленно приподнялись. – В связи с чем? – В связи с Дином Полом. Лара глазами показала Приви, что ничего страшного не ожидается, и махнула рукой, отпуская ее к мыльной опере. Затем вздохнула прямо в трубку: – Воссоздание вчерашних событий не представляется мне таким уж важным, Финн. – Да я не о его свадьбе. Это уже не новость. Я говорю о его новой работе. Сердце Лары екнуло, ее охватило любопытство. – Какой еще работе? – Он стал нью-йоркским корреспондентом «Голливуда в прямом эфире». Об этом уже написали все газеты. Ты что, еше не смотрела прессу? – Я ужасно себя чувствую, – пояснила Лара. – Я в постели, еле живая. Она еще раз посмотрела на часы, хотя прекрасно знала, который час. Встреча с близняшками Кометани представлялась ей жесточайшим наказанием. – Ну и что ты об этом думаешь? – не отставал Финн. – Я удивлена, – призналась Лара, все еще переваривая новость. – Я считала, его родители сумели добиться своего. – В смысле? – По их мнению, он должен был окончить юридический факультет и баллотироваться в конгресс. – Лара мыслями обратилась к Дженнифер Голдблюм, с которой она вела дела в «Голливуде в прямом эфире». Обычно в этом шоу освещались события, которые организовывала фирма Лары и которые посещали все знаменитости. Дженнифер всегда была в курсе самых свежих сплетен. Каким образом такое событие могло остаться незамеченным ею? – Родителям придется смириться с этим, – продолжал Финн. – Их сын переспал слишком со многими женщинами, чтобы рассчитывать на место в Белом доме. А кандидатура его молодой жены не обсуждалась с политическими советниками. Наверняка. – Знаю, – согласилась Лара, уже почти не слушая его. – Финн, я опаздываю. Можем мы обсудить все это позже? – Я позвоню тебе, как только вернусь в город. Лара села, подавляя протест возмущенного тела и ожидая реакции. Ничего. Почувствовав себя увереннее, она поднялась. – Ты все еще в Хэмптоне? – Да, – проворчал Финн. – Я все-таки ушел оттуда с барменом. Он называет это помещение своей квартирой, но на самом деле это чей-то гараж. Здесь есть микроволновка и маленький холодильник. В наше время это можно считать кухней? – Финн, не будь занудой. Что, если он тебя yслышит? – Он уже на работе. Жена Джерри Сейнфелда устраивает ленч. В этом и состоит одно из преимуществ такого вот романа на ночь с обслугой. Наутро им всегда нужно куда-нибудь спешить. – Ты невозможен. – Лара не одобряла подобного отношения, но не могла удержаться от смеха. – Позвони мне позже. Она повесила трубку и направилась в ванную, удивляясь, что смогла открыть дверь и включить горячую воду, не испытав приступа тошноты. Маленький секрет Приви оказался просто восхитительным. Встав под обжигающие струи, она осознала истинный смысл информации о новой карьере Дина Пола. Одно дело читать о нем в колонках светских сплетен, и совсем другое – видеть его каждый день на экране телевизора. У Лары даже был своего рода вечерний ритуал: она записывала каждый выпуск «Голливуда в прямом эфире» и затем просматривала его перед сном. Она включила фен, практически забыв о своем похмелье. Может быть, все уже прошло? Лара чувствовала себя заново родившейся. Благослови Господь Приви. Вот только локоны Лары сегодня были еще более непокорны, чем обычно. Один лишь Йоши из салона Оскара Бланди мог распрямить их и довести до идеального состояния, как у Дженнифер Энистон. Но сейчас на это нет времени. И Лара просто распустила волосы. Тем более что на макияж сегодня ушло больше времени, чем обычно. В обычные дни она наносила на ресницы тушь «Бобби Браун», добавляла на скулы легкий тон «Герлен», а на губы – любимый блеск «Розовый сахар» от «Жаклин». На этот раз пришлось провести гораздо более серьезную работу, скрывая круги под глазами и нанося тональный крем и румяна, чтобы не обнаруживать недостаток ночного сна. Проведя ревизию гардеробной, Лара быстро выбрала наряд для сегодняшней встречи. Винтажная блуза от Арнольда Скаази с пышными рукавами и белые узкие брюки чуть ниже колен. В качестве дополнения – массивные часы от Картье. Мужские часы выглядели шикарнее и исполнены были качественнее, чем женский вариант. Они и обходились всегда значительно дороже, но стоили того. Лара схватила материалы о Кометани, чтобы еще раз просмотреть их по дороге, сумочку «Гермес», на бегу попрощалась с Приви и Квини и вылетела за дверь. Когда водитель распахнул перед ней дверь автомобиля, Лара, как обычно, почувствовала легкий укол вины. Она скользнула внутрь и утонула в кожаных подушках сиденья. Неприлично потакать своим слабостям и капризам, но Лара ненавидела такси. Почему она должна прибыть на встречу с клиентом, благоухая карри или взбудораженная перепалкой с водителем, который путается в адресах? Жизнь слишком коротка. Так что значительно проще нанять машину с водителем. Финн постоянно подшучивал над ней из-за этого, но она не обращала на него внимания. – Отель «Мерсер», мэм? – Да, – откликнулась Лара и взглянула на часы. У нее оставалось полчаса, чтобы добраться до места. Желудок скрутило. Лара была пунктуальна и ненавидела опаздывать или дожидаться кого-либо. – Мне необходимо быть там через тридцать минут. Успеете? Водитель щелкнул ремнем безопасности и вдавил педаль газа в пол. Лару вжало в спинку сиденья. – Не беспокойтесь, мэм, вы прибудете вовремя. Лара слабо улыбнулась. Ну конечно. Она раскрыла папку с материалами о потенциальных клиентах «Не горюй». По крайней мере это может быть интересно. Мио и Мако Кометани были, наверное, самыми известными женщинами в Японии. Дочери отца-миллиардера, эти современные принцессы были знамениты, потому что, ну… просто знамениты. Но свою дурную славу они превратили в источник дохода. Мио в свое время стала «Мисс Япония», Мако получила этот титул годом позже. Их имя превратилось в брэнд, прокладывающий путь на рынок таким продуктам, как «Лапша от Мио и Мако», «Витамины красоты Мио и Мако», даже «Крем для груди от Мио и Мако», гарантировавший женским формам красоту и упругость. Девицы требовали шестизначных гонораров за участие в тусовках, появлялись на банкетах, билет куда стоил триста долларов, чтобы распространить очередные слухи о своих похождениях. Они позировали для вызывающих фотосессий, а потом выпускали роскошные глянцевые, баснословно дорогие альбомы. Самый последний, «Любовь Мио и Мако», в котором сестры были представлены в различных позах полуобнаженными, сладострастно обнимающими друг друга, побил все рекорды книжных продаж в Японии. Но, как и все международные кумиры, Кометани стремились завоевать американский рынок, который для каждой знаменитости был своего рода Эверестом. Они страстно жаждали стать предметом таких же жарких сплетен, как Пэрис и Ники Хилтон. Мечтали о маркетинговом господстве Мэри-Кейт и Эшли Олсен. Но заинтересуют ли Мио и Мако людей по другую сторону океана? Лара сомневалась в этом, но порой случаются странные вещи. Нужный поступок в нужный момент легко мог вывести азиатских принцесс на волшебный ковер внимания прессы. Автомобиль плавно остановился на площади перед «Мерсер» и «Принс». Лара еще раз посмотрела на часы На десять минут раньше. Отлично. Она попросила водителя подождать и направилась к «Мерсер» кратчайшим путем – по Сохо-стрит. Роскошный отель известен был, кроме всего прочего, своими романтическими ванными, в которых легко помещались двое. Построенное в псевдороманском стиле, здание было полностью реконструировано французским дизайнером Кристианом Лиагром. Вестибюль, оформленный как библиотека, создавал интимную доверительную атмосферу, ширмы из светлой кожи, турецкий ковер, кожаные банкетки, низкие овальные кофейные столики и книжные стеллажи. Лара просидела там до четверти четвертого. Никаких признаков Кометани. В раздражении она подошла к стойке и попросила дежурного позвонить в их номер и напомнить девушкам, что их ждут внизу. Тот утвердительно кивнул, но при одном упоминании их имен на лице его появилось выражение, напоминающее усталость. Лара выдавила сочувственную улыбку и вернулась на свои диванчик. Мио и Мако Кометани появились полчаса спустя. Они выглядели не просто экстравагантно – они казались настоящими дешевками, огромные груди (явно работы пластического хирурга) вываливаются из тесного топа, искусственно увеличенные губы и масса дешевой бижутерии, болтающейся на шее, запястьях и пальцах. За исключением перстней с огромными фиолетовыми камнями. Лара сначала было решила, что это тоже побрякушки, но при ближайшем рассмотрении выяснилось, что это александрит – драгоценный камень, впервые обнаруженный в России в 1830 году. Если отвлечься от их неудачно выбранного стиля, Кометани были изумительно красивыми девушками. Большие миндалевидные глаза, безупречная алебастровая кожа, стройное, гибкое тело. Они представились на превосходном английском, не потрудившись, впрочем, объяснить свое сорокапятиминутное опоздание. Лара постаралась сдержать раздражение: – Замечательно, что вы решили отпраздновать свой день рождения в Нью-Йорке. У вас есть какие-либо соображения относительно того, какого типа праздник вы бы хотели устроить? – Мы хотим грандиозное торжество, – сказана Мио. – Да, – вступила Мако. – Чтобы присутствовало много звезд. Мио кивнула: – И фотографы из всех журналов. Мако протянула Ларе листок бумаги. Это был предварительный список гостей, составленный нетвердым детским почерком на розовой бумаге с контурным изображением Мио и Мако. Она узнала лишь несколько имен. Очевидно, основная масса гостей прибудет из Токио. Внезапно ее взгляд наткнулся на знакомое имя: Хоакин Круз. Она подняла глаза. – Вы знакомы с Хоакином? Мио и Мако обменялись многозначительными взглядами, а затем одновременно хихикнули, утвердительно кивнув. Лара подавила короткую вспышку гнева. Непонятно, почему ее это задело. Можно подумать, ей есть дело до Хоакина. Он волен делать что угодно с кем угодно. Но тем не менее картина того, что могло бы происходить в раздевалке во время теннисного турнира, непроизвольно вспыхнула в ее сознании. Она решительно отбросила эти мысли, стараясь не обращать внимания на охватившее ее легкое возбуждение. Выпрямившись и чуть повернув голову, Лара поправила прическу и тут заметила Биззи Грузарт, с грацией тяжело навьюченного верблюда топающую от входа в «Мерсер». Биззи Грузарт представляла «Биззи Грузарт паблик рилейшнс» – фирму, известную своими невероятно высокими гонорарами и минимальными результатами. Но сама по себе Биззи была довольно известной фигурой с большими связями. Ее отец, Гордон Грузарт, продюсировал блокбастеры, в основном кассовые боевики и посредственные сиквелы. В последнее время он завоевывал телевизионные экраны. Его быстро набирающий популярность «Комплекс» стал достойным ответом «Мелроуз-плейс». По иронии судьбы слава настигла Биззи, когда она переживала творческий кризис. На своей «веспе» она въехала в столики у кафе, где в обеденный час собралось немало посетителей. Никто не погиб, но несколько человек получили ранения разной степени тяжести. Биззи не пострадала и скрылась с места происшествия. Она объявилась только на следующий день, лишив полицейских возможности сделать анализ, чтобы доказать, что она управляла транспортным средством в нетрезвом состоянии, что подтвердил по крайней мере один человек в ее окружении. В итоге Биззи прошла через жернова газетного скандала, ее отец выписал несколько чеков, и дело постепенно забылось. Это происшествие лишь способствовало росту ее бизнеса, поскольку каждое действие Биззи теперь привлекало всеобщее внимание. Она проводила семинары на курсах дополнительного образования, блистая перлами вроде: «"Гугль" – исключительно полезная вещь, причем совершенно бесплатная» или «Составьте список приятелей ваших родителей и обратитесь к ним за помощью». Лару беспокоило, что Биззи стала такой влиятельной фигурой. Это была наглая, жуликоватая, бесцеремонная, вечно балансирующая на грани мошенничества баба. И ее простоватость усугубляла общее неприятное впечатление. Ее внешность вполне соответствовала ее внутренней сущности: близко посаженные, немигающие глаза, нос в форме луковицы, узкие губы и крупные зубы, потемневшие от постоянного курения. Добавьте к этому еще мужеподобную и коренастую, плотную фигуру футболистки. Биззи окинула взглядом вестибюль. Она сразу же увидела Мио и Мако и ослепительно улыбнулась. Но затем она заметила Лару и нахмурилась. Помедлив мгновение, она затопала к ним, чтобы поздороваться. – Вы закончили? Теперь время нашей встречи, – обратилась она к Ларе. – Вообще-то мы только начали, – холодно бросила в ответ Лара. Биззи посмотрела на Мио и Мако: – Пожалуй, я выпью чего-нибудь в баре, пока вы завершите свои дела. Сестры Кометани только усмехнулись. Им определенно доставляло удовольствие наблюдать за двумя PR-дивами, сцепившимися, словно на ринге, за право вести с ними бизнес. Биззи уже было отошла, но неожиданно остановилась: – О, Лара, как свадьба Дина Пола? Я не смогла прийти: у Бритни была вечеринка в загородном доме. – Все было очень мило, – спокойно ответила Лара, превосходно понимая, что Биззи в курсе ее романтической истории с Дином Полом и сейчас просто нащупывает слабые места. – Я встречала Эспен в Лос-Анджелесе несколько месяцев назад. Эта девушка просто класс. Думаю, они великолепно подходят друг другу. – Кажется, они вполне счастливы вместе. Лара внезапно поднялась, демонстрируя Биззи все преимущества своего роста, стройной фигуры и безупречного стиля. К тому же если вы намерены дать противнику достойны и отпор, лучше оказаться с ним лицом к лицу. – Приятно было повидаться с тобой, Биззи. Мы еще поговорим об этом. Надеюсь, тебе не придется долго ждать. Биззи поняла намек и раздраженно затопала прочь в своих кошмарных коричневых шлепанцах. Дело в том, что ноги у Биззи Грузарт от рождения были такой формы, что ей приходилось носить специальную обувь. Невозможность носить модели Маноло Бланика или Джимми Чу была для нее постоянным источником унижения. Лара отбросила мысли о Биззи и вернулась к более насущному предмету, усевшись напротив Мио и Мако. – Вы успели просмотреть материалы, которые я вам направила? Девушки одновременно кивнули. – В таком случае вам известен масштаб мероприятий, которые организует «Не горюй». Пока не будет подписан контракт, я не могу обсуждать детали предстоящего праздника. Дело в том, что у меня уже бывали проблемы, когда после предварительного обсуждения у нас похищали идеи. Но я хотела бы обратить ваше внимание на то, что в штате моей фирмы тридцать сотрудников и у нас три крупных помещения для торжеств в разных концах города. «Не горюй» – мастер создания иллюзий. На прошлой неделе, например, я устраивала благотворительный вечер для фонда исследования рака груди, и мы превратили вестибюль одного из отелей в венецианскую улочку. Лара бросила взгляд на лист с детскими каракулями. – Неплохо для начала, но, чтобы событие было действительно грандиозным, вам нужен несколько более широкий спектр гостей. Общественные деятели, молодежь из известных семейств, журналисты, политики, знаменитые спортсмены, артисты, модели. В моей базе данных есть их координаты, и, как только план праздника будет готов, я могу разослать им приглашения. И она резко встала. Мио и Мако застыли. Лара ни с кем не собиралась играть в «выбери меня». Если Кометани хотят Биззи Грузарт, они ее получат. – Сообщите мне о своем решении. Сейчас в моем расписании есть окно, но обстоятельства могут измениться. С этими словами она вежливо кивнула им на прощание и направилась к выходу из «Мерсер», к ожидающей ее машине. Зазвонил телефон. Лара выудила мобильник из сумочки, и на дисплее высветился номер Дженнифер Голдблюм. Она вспомнила о новой работе Дина Пола и вздрогнула от внезапного страха. Дженнифер была продюсером «Голливуда в прямом эфире» и могла поделиться с ней информацией. Лара нетерпеливо щелкнула кнопкой: – Почему ты ничего мне не сказала? Голос у Дженнифер всегда была чуть хриплым. – Лара, прости. Я умирала – хотела рассказать тебе, но они пригрозили уволить любого, кто обмолвится хоть словом до того, как контракт будет подписан. – Итак, ты умеешь хранить секреты, – рассмеялась Лара. – Только под дулом пистолета. – В какой-то момент я уж решила, что ты выпала из обоймы и не в курсе происходящего, так что, полагаю, все к лучшему. – Надеюсь, это не поставит тебя в неловкое положение, – сказала Дженнифер. – Не понимаю, – озадаченно произнесла Лара. – Дин Пол в качестве корреспондента будет освещать все светские мероприятия и вечеринки в Нью-Йорке. Повисло молчание. – Но все ведь в прошлом, правда? – переспросила Дженнифер. – Я имею в виду, ты ведь была на его свадьбе, значит, между вами все давно кончено. – Все в порядке, Дженнифер, – солгала Лара. – Думаю, Дин Пол станет прекрасным приобретением для программы. Зрителям он обязательно понравится. Не люблю прерывать разговор таким образом, но я действительно проспала сегодня, поздно начала рабочий день, только что закончила переговоры, а впереди еще миллион дел и телефонных звонков, на которые надо ответить. Она вздохнула и прижала ладонь к груди – сердце бешено колотилось. Чтоб он провалился! Лара столько трудилась, чтобы создать свой собственный мир без Дина Пола Локхарта, и вот теперь он вторгается в него, как наглый завоеватель, как мародер. Повинуясь внезапному порыву, Лара порылась в кошельке и вытащила визитку, которую Бейб оставила ей прошлой ночью. Она набрала номер, и уже одно это простое действие принесло ей некоторое облегчение. Как замечательно иметь подругу, которая тебя действительно понимает… СВЕТСКАЯ ХРОНИКА ОТ ДЖИНКС УАЙЕТТ Читаем между строк Нам только что стало известно, что сильные мира сего в редакции «Стиль» потрясают кулаками и топают ногами в бессильной ярости. Журнал заплатил целое состояние (ваша покорная слуга слышала что-то о сумме больше миллиона!) за эксклюзивные права на фоторепортаж с церемонии обмена «да» между мистером Великолепие и мисс Реальный Мир (вы не ошиблись – эта девочка попала прямо в страну фантазий). Однако некое бульварное издание получило снимки, которые заинтересованные лица не хотели бы демонстрировать публике. Вроде того, где «очаровательная» невеста жадно заталкивает в рот ролл с лососем, давясь и роняя куски. Упс! Посмотришь на такое и никогда больше не захочешь рыбы. 6. БЕЙБ – Давай, Джейк! До конца, парень! О да-а! Дай ей то, что она хочет! Бейб обвила Джейка ногами, прижавшись к нему как можно плотнее, а он продолжал неистово врубаться в ее тело. Она знала, что он вот-вот кончит. Когда он начинал вот так говорить о себе в третьем лице, это означало, что парень в любой миг может оказаться на пике. – Тебе же нравится это! Правда, малышка? Держу пари, этот мудак Дин Пол никогда не делал тебе так хорошо! Давай, Джейк! Вперед! О, черт, да-а! Он вздрогнул всем телом и испустил долгий удовлетворенный вздох. Бейб спихнула его с себя: – Господи Иисусе! Ну почему обязательно нужно быть такой свиньей? Он перекатился на спину, смахнул пот со лба и, посмеиваясь, игриво ущипнул ее сосок. Она отбросила его руку: – Джейк, я серьезно! Ты именно так представляешь себе любовный шепот в постели? – Что? Да я просто несу всякую чушь, ты же меня знаешь. Я не отвечаю за то, что говорю за мгновение до оргазма. – Он спрыгнул с кровати и направился в душ. Глядя на рельефные мышцы его спины и ягодиц, Бейб бросила ему вслед: – Ты затраханный идиот. Джейк покачал головой, обернулся и наставил на нее обвиняющий указательный палец. – Я знал, что тебе не стоило ходить на эту свадьбу. Ты стала слишком сентиментальной. Последнюю фразу он произнес ядовитым тоненьким голоском. Иногда Бейб его ненавидела. Как сейчас, например. – Идиот. Улыбка Джейка стала самодовольной. – Но я ведь прав, да? Если бы он знал, как он ошибается! Сентиментальная девушка не продала бы пиратские фото со свадьбы своего бывшего любовника за двести тысяч долларов. Именно об этой сумме договорилась Бейб еще до того, как Джейк отправился на свою утреннюю пробежку. Но ему ни к чему об этом знать. Это личный секрет Бейб. Так что пусть думает что угодно. – Я так и знал, – самодовольно буркнул Джейк и исчез в душе. – Урод, – прошипела вслед ему Бейб. В последние несколько часов перед выходом в эфир передачи «На ринге с Джейком Джеймсом» он всегда бывал совершенно невыносимым. Сексуально озабоченным. Самодовольным. Эгоцентричным. Задиристым. И это еще были лучшие из его качеств. Бейб натянула его футболку и улыбнулась про себя. Джейк может сколько угодно изображать из себя мачо, но она-то знает, что его до сих пор задевает новое назначение Дина Пола. И особенно тот пункт договора, в котором говорится о гонораре. Похоже, их прежнее университетское соперничество теперь вспыхнет с новой силой. Бейб пришло в голову, насколько нездоровы, неестественны их отношения. Кроме активной сексуальной жизни их почти ничего не связывает. Порой ей кажется, что Джейк просто использует ее в качестве некого подтверждения того, что он вытеснил Дина Пола с этой территории. Вот дерьмо! Но может ли она его за это осуждать? В конце концов, сама Бейб тоже использует его, и по той же причине. Ведь Дин Пол пришел в бешенство, узнав, что она спит с Джейком. Она окинула взглядом тесную захламленную квартиру, расположенную неподалеку от Юнион-сквер. У Джейка было достаточно денег, чтобы снять жилье получше, но не было времени на поиски. Он настаивал на свиданиях именно здесь, потому что ему так было удобнее. Все всегда устраивалось в его пользу. Джейк вновь появился в спальне. На нем было лишь крошечное полотенце, прикрывающее бедра. Капли воды стекали по его загорелой груди и образцово подтянутому животу, и даже в спокойном состоянии его член эффектно выделялся под тканью. Бейб почувствовала прилив возбуждения. Секс с Джейком стал наркотиком, и это начинало ее беспокоить. Ей необходим курс детоксикации. Он провел руками по волосам, стряхнул с них воду, поигрывая бицепсами. – Все еще злишься на меня? Бейб почувствовала, что начинает оттаивать… и возбуждаться. – Я всегда злюсь на тебя. Это у нас обычное дело. Разве ты не знал? Его губы искривились в полуулыбке: – Я хочу, чтобы ты посмотрела сегодня мою передачу. – Дай-ка угадаю… У тебя есть особое мнение насчет карьеры Дина Пола, не так ли? Джейк подошел к ней, положил руки на ее бедра и запустил их ей под майку, а затем еще выше, обхватив ее ягодицы. – Можешь смело ставить на кон свою задницу. – И он чуть сжал ладони. – Почему ты так серьезно к этому относишься? Почему бы просто не наплевать на него, позволив всему идти своим чередом? У меня по крайней мере есть уважительная причина: я была в него влюблена. – На миг она замолчала. – Но ты-то с чего? Он пожал плечами: – Ты не поймешь. Это мужские игры. – В самом деле? – Бейб игриво хихикнула. – Ты уверен, что в этом нет ничего гомосексуального? Джейк фыркнул. Глаза его внезапно вспыхнули гневом. Бейб шлепнула его по ягодицам. – Может, тебе следует обратиться к психотерапевту? – ласково продолжила она. – Возможно, это латентное гомосексуальное влечение, которое проявляется в беспричинной враждебности. Я не специалист. Просто выдвигаю предположение. Его правая рука скользнула по ее бедру, по его внутренней поверхности, остановившись у самой цели. Бейб коротко вздохнула. Желание вспыхнуло в ней с неудержимой силой. – Если бы во мне была хоть капля того, о чем ты говоришь, мне понадобилось бы гораздо больше двух пальцев, чтобы заставить тебя кончить в людном ресторане. Рука продолжила путешествие вверх. Она была уже там… у входа в ее тело. Бейб вспомнила их первые сумасшедшие недели. Она сфотографировала его с Тимом Рассертом на ежегодном балу Эм-эс-эн-би-си. Потом несколько дней спустя они встретились, выпили, рассказали друг другу о своей жизни после колледжа и о своей ненависти – понятно к кому. И той же ночью начался их безумный секс. Вскоре после этого он попросил ее не носить нижнего белья. Не важно где они находились – в ресторане, баре, такси, – он находил способ довести ее до оргазма. Пара пальцев и пара минут – вот и все, что ему для этого требовалось. Джейк жадно поцеловал ее, глубоко проталкивая язык внутрь ее рта и отодвигая его, как только она начинала отвечать. Бейб громко застонала, когда он прихватил зубами ее нижнюю губу, игриво покусывая, в то время как два волшебных пальца проникали в глубь ее тела. – Я знаю, ты представляла себя на месте этой девицы, – прошептал Джейк. Бейб посмотрела на него, чувствуя, что ее глаза превратились в щелочки. – Идущей по проходу под звуки свадебного марша. Она попыталась оттолкнуть его, но Джейк был неподвижен, как каменная стена. – Он сказал, что я могла бы найти кого-нибудь получше тебя, – прошипела Бейб. – Вот как? – поддразнил ее Джейк, в то время как его пальцы продолжали свое дело. – Так почему же ты не нашла? Бейб почти дошла до точки кипения. Она хотела, чтобы он отшвырнул ее прочь и велел убраться на все четыре стороны. Она хотела, чтобы он бросил ее на кровать и овладел ею жадно и страстно. Этот ублюдок вызывал у нее отвращение, но он поработил ее физически. В отчаянии она предприняла последнюю попытку справиться с плотскими желаниями. – Он все еще считает тебя пустым местом, Джейк. Ты можешь сколько угодно выставлять себя идиотом в этом своем телешоу, которое даже не попадает в рейтинги программ. – И она расхохоталась ему в лицо. – Ты мог бы остаться и на своем долбаном кабельном канале. И можешь писать свою дебильную книжку, на обложке которой тебе пришлось предстать полуголым, чтобы привлечь хоть чье-то внимание. – Она прижала указательный палец к его груди. – Что бы ты ни делал, ты навсегда останешься бедным, убогим ничтожеством в глазах Дина Пола Локхарта и всех ему подобных. Ты всегда будешь просто шутом. Глаза Джейка.блеснули такой яростью, что на какой-то миг Бейб показалось, что сейчас он ее ударит. Но он лишь загадочно улыбнулся и коснулся пальцем той точки, ласки которой всегда сводили ее с ума. Внезапно он отодвинулся, сорвал с себя полотенце и потянул ее руку вниз, к своему твердому пульсирующему члену: – Это, по-твоему, шутка? Ответный вздох удовольствия вырвался у нее непроизвольно. В этот момент Бейб хотела Джейка так сильно, словно находилась под гипнозом. Она стащила с себя футболку и скользнула на кровать, распахнув бедра. – Я об этом не думал, – пробормотал Джейк и в следующее мгновение рухнул на нее в агрессии страсти… Полчаса спустя, когда Бейб разыскивала свой лифчик, стремясь поскорее убраться из этой жуткой берлоги, зазвонил ее сотовый. Телефон обнаружился под стопкой суперобложек для новой книги Джейка. Номер, высветившийся на дисплее, был ей не знаком. – Алло? – Бейб, это Лара. Я не вовремя? Неудачный момент для разговора? – Я сейчас у Джейка, так что даже не знаю, как ответить. Часть меня готова сказать «да». Лара заколебалась: – Извини. Я… – Да нет, все в порядке, – успокоила ее Бейб. – Джейка нет дома. Он только что ушел на студию. А я пытаюсь собрать свою одежду и то, что осталось от моего достоинства. – Ты слышала новости про Дина Пола? – Черт, это единственное, что я слышала, – засмеялась Бейб. – Это тема сегодняшнего сражения Джейка. – Он ни словом не обмолвился об этом накануне, – решительно заявила Лара. – А сейчас он в Греции. Я слышала от одного из продюсеров, что он собирается освещать все мои мероприятия. Бейб отыскала наконец лифчик. Очень дорогой и не ее размера. Отбросила его прочь. – Сукин сын, – пробормотала она. – Что? – переспросила Лара. – Где ты? – поинтересовалась в ответ Бейб. – В Сохо. А что? – Давай встретимся, выпьем. Обсудим это дело. Мне нравится бар в «Сент-Реджис». Там классно. Нас там никто не найдет. Ты как? – Я не могу пить, Бейб. Серьезно. Только не сегодня. Я счастлива, что вообще жива после прошлой ночи. – Закажешь содовую. А я выпью за нас обеих. Лара недолго раздумывала над этим предложением. – О’кей Встретимся прямо там. Во сколько? Бейб заметила бретельку своего лифчика под кроватью. – Через час. – Идет. Бейб выключила телефон и оделась, оглядывая окружающее пространство. Повсюду разбросаны боксерские перчатки, спортивная форма и кроссовки. Крошечные размеры помещения были жалкой отговоркой и не оправдывали весь этот бардак. Вообще все это место производило впечатление комнаты «качков» в студенческой общаге. Она обследовала помещение в поисках посторонних предметов и ее взгляд вновь наткнулся на загадочный бюстгальтер. Повинуясь внезапному порыву, Бейб сунула его в сумочку. Ха! Может, ей удастся выяснить, кому он принадлежит, и вернуть хозяйке, сопроводив запиской, что сучке, которая спит с таким ублюдком, как Джейк Джеймс, следует знать, что он не стоит дорогого белья. У Бейб оставалось достаточно времени, чтобы заскочить в свою собственную убогую квартирку, принять душ и переодеться. Не стоит встречаться с такой женщиной, как Лара Уард, в таком месте, как «Сент-Реджис», не смыв с себя следы поспешного траханья. Тот факт, что Лара вспомнила о ней, наполнил Бейб чувством гордости, и она поняла, насколько сильно все же скучала по своей благородной подруге. Изысканные манеры Лары всегда ее вдохновляли. И даже намек на встречу положительно сказался на настроении. Может быть, разрыв между ними наконец затянется. Воссоединение прошлой ночью стало серьезным шагом к примирению. Только ли время тому причиной? Бейб сомневалась. Или Лара в самом деле поняла, почему Дин Пол остался в ту ночь в Билтморе с Бейб, вместо того чтобы вернуться к ней в кампус? Он был исключительно сексуальным существом, а Лара с ее холодной сдержанностью и достоинством могла удовлетворять его потребности лишь до определенного предела. Уже в первые часы их безудержного совокупления Бейб могла себе представить, какими, вероятно, были его отношения с Ларой в постели – нежными, уважительными, умеренно страстными. Дин Пол наверняка не целовал Лару как демонический любовник. И не толкал ее голову вниз, когда хотел почувствовать ее губы на своем члене. И не брал ее безжалостно сзади. И не проникай языком глубоко между ее бедер или в анус, пока она не начнет извиваться в экстазе. Но с Бейб было возможно и не это. Тогда она была глупа, самонадеянна и наивна, думая, что ее сексуальная раскрепощенность дает ей преимущество. Но сделать его счастливым в постели вовсе не означало осчастливить его и в жизни. Это означало лишь счастье в постели. И ей порой казалось, что ее используют. И это было причиной ее неприязни к нему – и даже к Ларе, хотя и в меньшей степени, – сохранявшейся все эти годы, подобно постоянному радиоактивному фону. Бейб ни разу не довелось испытать нежности Дина Пола. В отношениях с ней он словно постоянно проверял ее на прочность, определял пределы ее сексуальности. Как далеко она может зайти? И когда она преодолевала очередной барьер, он, казалось, испытывал одновременно удовольствие и разочарование. Победить в этой игре было невозможно. Бейб отбросила воспоминания, почувствовав, что они начинают затягивать ее в свой водоворот. Ей внезапно пришло в голову, что удовлетворение, которое принесла ее сделка с бульварным изданием, не продлилось и дня. Две сотни тысяч были, конечно, солидным пополнением ее счета. Если бы только она получила их на несколько недель раньше. Именно тогда Бейб буквально влюбилась в одну квартиру, выставленную на продажу. Это было дивное жилище в стиле арт-деко в здании довоенной постройки рядом с Центральным парком, с балочными потолками, просторной столовой, двумя ванными и современной кухней со всем необходимым оборудованием. Боже, там было все, о чем она мечтала. И все это было ей совершенно не по карману. Но сейчас совсем другое дело. Вот только квартира была продана уже через несколько дней после того, как она ее увидела. Именно разочарование повлияло тогда на ее решение использовать все возможности, которые предоставляло ей приглашение на свадьбу Дина Пола. Торговля нелегальными фотографиями превратилась в привычку. Риск вызывал возбуждение, а легкие деньги казались пропуском в новую жизнь. Она не собиралась останавливаться. Всегда найдется новый объект охоты. Зачем мечтать об уютной квартирке, когда можно купить мансарду или пентхаус? В глубине души Бейб была уверена, что и это ее не удовлетворит. Больше квадратных метров, лучший вид из окна, лучший район, автомобиль, загородный дом, желания и искушения бесконечны. Да, это грязный бизнес, но как еще ей получить то, что она хочет? У Бейб не было богатых родителей, которые могли бы вручить ей ключи от дома ее мечты. Она подумала о Ларе. Вот девушка, которой все досталось легко. Но даже Бейб вынуждена была признать, что она обладала поистине олимпийским трудолюбием. Индустрия организации торжеств могла запросто прожевать и выплюнуть ленивого и безынициативного. Круговорот вечеринок начинался в сентябре и бурлил в течение многих месяцев. Самым напряженным был период Нового года. Бейб слышала, что в эти дни организаторы нередко работали по сорок два часа подряд. В феврале все начиналось заново и не стихало вплоть до мая. В летние месяцы было чуть легче. Все «шишки» и знаменитости перемещались в Хэмптон и другие места для толстосумов. Бейб за четверть часа добралась до своей квартиры. Смыла с себя следы Джейка Джеймса и быстро переоделась в плотно обтягивающие джинсы «Севен» и винтажную маечку от Билли Сквайера. Завершали туалет туфли от Гуччи, купленные по сходной цене. Дорога в такси до отеля показалась бесконечной. Бейб ничего не оставалось, как беспомощно сидеть в машине, пробирающейся через плотную, бампер к бамперу, пробку, в то время как водитель всю дорогу без умолку болтал по-арабски по сотовому телефону. Она прибыла на двадцать минут позже условленного времени и, помня, как Лара относится к подобным вещам, взлетела вверх по ступеням. Лара сидела в баре над чашкой горячего чая. Даже страдая от тяжелого похмелья, девушка выглядела сногсшибательно. Она походила на стильную телезвезду, готовую к выступлению. Бейб заказала для начала две текилы. – Прости, что заставила тебя ждать. Кошмарные пробки. Лара взглянула на выпивку, мгновенно появившуюся перед Бейб: – У тебя, должно быть, луженый желудок. Бейб пожала плечами: – Выпить я могу всегда. – И она одну за другой опрокинула обе рюмки, почувствовав, как в груди разлилось тепло, а в голове зашумело. Лара тем временем задумчиво потягивала свой чай. – Я рада, что ты позвонила, – сказала Бейб. Лара в ответ слабо улыбнулась: – Когда я ехала сюда, позвонил Финн. Он прочел мне вслух колонку Джинкс Уайетт. Какой-то фотограф продал нелегальные снимки со свадьбы. И среди них есть омерзительный кадр, где Эспен заталкивает в рот кусок лососины. Представляешь? Бейб удивилась тому, как быстро распространяютсясплетни. Ведь она лишь несколько часов назад загрузила снимки в компьютер, а они уже стали темой для разговоров. – Это ужасно. – И она сделала знак бармену повторить. – Надеюсь, кто-нибудь уже сообщил эту новость свежеиспеченной миссис Локхарт. Как, должно быть, чудовищно испытать подобное унижение в собственном доме. Бейб силилась сохранить серьезное выражение лица, но не удержалась и расхохоталась. Лара хихикнула, прикрыв рот ладошкой, а потом опасливо огляделась вокруг, словно окружающие могли слышать их разговор. – Нам должно быть стыдно. Это совсем не смешно. Это ужасно. – Нет. Это ужасно смешно. И эта сучка получила по заслугам. – А Дин Пол? – О нем не беспокойся, – успокоила ее Бейб. – Его фото не могут быть неудачными или компрометирующими. Это просто невозможно. Она была рада, что прибыла третья порция текилы. Весь этот разговор о фотографиях несколько нервировал ее. Отправив третью рюмку вслед за первыми двумя, она серьезно посмотрела на Лару: – Эта история с «Голливудом в прямом эфире» тебя расстраивает? – Не могу сказать, что я счастлива по этому поводу, – безразлично произнесла Лара. – Я пошла на свадьбу еще и потому, что надеялась закрыть одну из страниц моего прошлого. И вот сегодня я выясняю, что он вернулся в мою жизнь и будет появляться в ней едва ли не чаще, чем в пору учебы в Брауне. Правда, там я знала, как избежать встреч с ним. Но я не могу не являться на мероприятия, устраиваемые «Не горюй», только потому, что он будет торчать на них с микрофоном и в компании съемочной группы. – На твоем месте я бы не стала беспокоиться, – сказала Бейб. – Мы обе знаем, что это у него ненадолго. Это же Дин Пол, неужели не помнишь? Он способен сосредоточиться на постоянной работе не больше, чем трехлетний ребенок. На губах у Лары появилась слабая улыбка. – Не уверена. А вдруг это его призвание? – Она вздохнула. – Иногда мне хочется, чтобы наш разрыв произошел как-нибудь иначе. Может быть, тогда я не впадала бы в такой ступор при его появлении. – После Дина Пола у тебя был кто-нибудь? – поинтересовалась Бейб. Лара помолчала, уставившись в свою чашку. – Да, в общем, нет. Я встречалась с мужчинами, но никто из них не был мне по-настоящему интересен. – Она с любопытством взглянула на Бейб. – А как у тебя с Джейком? Бейб повертела в руках пустую рюмку: – Мне нужно гораздо больше этих трех наперстков, чтобы обсуждать такие вопросы. Может, оставим эту тему? Лара кивнула: – Знаешь, многие девушки превращают разрыв с любовником в целый ритуал. Они сжигают фотографии или устраивают вечеринки «возвращения к свободе». Как думаешь, я уже опоздала с этим? – Она покачала головой, словно удивляясь самой себе. – Хочешь услышать кое-что личное? Я до сих пор храню свой дневник времен колледжа с записями о Дине Поле. Каждую его фотографию. Каждое письмо. Разные милые пустяки вроде старых билетов на концерт и талонов с паркинга с нашего первого свидания в Провиденсе. У Бейб слегка шумело в голове от текилы, но сознание было абсолютно ясным. Слова Лары вызвали в ней глубокое смятение, и ее мысли свернули в неожиданном направлении. Фотографии времен колледжа. Господи Иисусе, долгие годы Бейб не вспоминала о них. Но хранила. Она живо представила себе черную коробку на полке в кладовке. Более того, она представила и написанную от руки этикетку на крышке коробки: Д.П.ЛОКХАРТ – УНИВЕР БРАУН. Легкая дрожь пробежала по всему телу Бейб. Как она могла забыть? Тот дождливый день, когда Дин Пол позировал ей на склоне университетского холма. Он так быстро согласился на откровенную, бесстыдно сексуальную импровизированную фотосессию. У нее был «Никон-Д1». А у него явно эксгибиционистские наклонности. Вместе они осуществили великолепное эротическое действо. Лара продолжала рассказывать. Но Бейб уже не слушала. То, чем она владела, вполне могло стать поводом к войне. Но на этот раз все будет иначе. Никакой анонимности. Она не сможет просто швырнуть камень и спрятать руки за спину. Как только снимки увидят свет, Дин Пол тут же поймет, откуда они. Это означало бы предать его. Перейти грань, за которой он никогда не сможет ее простить. Но один вопрос все же не давал Бейб покоя. Он не имел никакого отношения к эмоциям. Исключительно к деньгам. Интересно, сколько бы она могла за них получить? СВЕТСКАЯ ХРОНИКА ОТ ДЖИНКС УАЙЕТТ Читаем между строк Все думали, что некая дива хип-хопа (намек у нее очень сладкое имя) составляла сладкую парочку с мистером Скандальным Магнатом (намек: его имя напоминает о терроризме). Так было, пока он не появился в «Айви» в Лос-Анджелесе с ее главной соперницей (намек, ее имя жужжит по-королевски). По нашим сведениям, эти двое выглядели вполне счастливыми. Ситуация может стать несколько неловкой. Особенно когда дива номер один услышит, как яростно дива номер два поносит ее в своей новой песне. И правда, зачем произносить это лично, если можно спеть об этом по радио? 7. ГАБРИЭЛЬ Эта сука вернулась. Голос, который невозможно спутать ни с каким другим, сотрясал стены номера пентхауса «Уолдорф-Астории». Не веря своим ушам, Габриэль застыла, не сводя глаз с динамиков стереосистемы. – Как жизнь, Нью-Йорк? Хо, хо! Шаника снова дома! Шаника вернулась! Вперед, Ника! Вперед, Ника! Вперед, Ника! Вперед, Ника! Это твой юбилей! Это твой день! – Самодовольный клекот, изображающий смех. – Знаю, знаю. Вы, наверное, сидите там и думаете: «Опять эта деревенская сучка». Да ладно, все нормально. Сестренка необидчива. Я ведь с грязного Юга, детка. Поэтому вы меня и любите. Потому что я приношу особый смак в ваши бетонные джунгли. И, знаете, так здорово вернуться. Я хочу поблагодарить «Хот Джемс-97» за то, что у них есть яйца, чтобы вернуть Шанику Джексон к микрофону, где и есть ее настоящее место. Все вы знаете, чтобы решиться на такое, нужно иметь настоящие стальные яйца. Вокруг столько придурков, желающих тебе зла. Нелегко быть Шаникой. Вы ведь понимаете, о чем я говорю? Габриэль отодвинула поднос с завтраком, аппетит у нее пропал. Итак, это и был тот самый сюрприз, который любимая радиостанция обещала уже в течение нескольких недель. Возвращение шумной диджей-дивы Шаники Джексон. Год назад эту уроженку Язу-Сити, штат Миссисипи, отстранили от эфира ее собственного популярного шоу на 101.7. Ходили разные слухи о том, что произошло на самом деле. Стало ли причиной распространение сплетни о том, что знаменитого певца хип-хопа видели в гей-баре? Или объявление, что юная звезда телевизионных комедий поправляется после неудачно сделанного аборта? Или загадочные способы, которыми она добывала новые произведения и транслировала их за несколько недель до официально объявленного дня премьеры? Какова бы ни была причина, на несколько месяцев Шанику Джексон заставили замолчать. Руководство станции отстранило ее от эфира, но отказалось разрывать с ней контракт, лишив ее тем самым возможности искать работу в пределах Нью-Йорка. Но вот прошел год, Шаника Джексон обрела свободу действий, а «Хот Джемс-97» обеспечили ей путь к возвращению. Аудитория, без сомнения, будет в восторге. Слушателям нравился ее несколько непристойный имидж девочки-хулиганки. – Прошел целый год, так что, сами понимаете, мне нужен смачный кусок, чтобы вновь вступить в эту игру, точно? – бесновалась Шаника. – И в свой самый первый день я не собираюсь останавливаться на полпути. Я вернулась – жестко и решительно. Именно за это я и получаю гонорары. Габриэль ощутила смутное беспокойство. Она взяла пульт и чуть прибавила звук. – Квин Би[3 - Queen Bee (англ.) – пчелиная матка, царица пчел.], добро пожаловать в эфир «Вниз и в грязь с Шаникой Джексон». – Еще один взрыв неприятного смеха. – Я буду делать это с очаровательным хамством ежедневно с двух до шести. И что ты об этом думаешь? – Просто отлично, детка, – отвечала Квин Би. – Все классно. И у меня есть для тебя кое-что интересное. Я ведь здесь не только для того, чтобы спрашивать: «Как жизнь?» – Это правда, – подтвердила Шаника. – Знаете, Квин принесла кое-что из своего нового диска. Знойную песенку под названием «Жало». Это что-то вроде послания кое-кому. Как всегда говорила моя мамочка, «не тронь дерьмо, вонять не будет». Но Квин Би не хочет жить по такому принципу. Эта сестренка сразу выдает наружу все, что у нее на уме. Так что слушайте все. Короткий гитарный перебор вступления к «Волнуй меня» «Роллинг Стоунз» стрелой пронзил сердце Габриэль, вызвав одновременно взрыв безумного гнева. Разумеется, она все поняла. Эта стерва украла образец записи ремикса ее будущего сингла «Мой горячий сундучок». И теперь, после того как Квин Би первой озвучит это в эфире, у Габриэль не будет возможности выпустить диск. Черт бы ее побрал! Талант у Квин Би если и был, то мизерный. Урожденная Куантика Вильямс, она начинала путь в скандально известном районе Бруклина и прокладывала путь наверх собственным телом, работая стриптизершей, порой проституткой, а потом на подтанцовке в рэп-клипах, прежде чем взяла в руки микрофон. Ее тогдашний любовник, по случаю оказавшийся продюсером одной из крупных студий, дал зеленый свет ее первому проекту «Размер имеет значение». Песенка имела некоторый успех, получила дальнейшее развитие в полновесном диске «Чем больше, тем лучше» и обеспечила Квин Би дешевую популярность за счет ее столь же дешевой сексуальности. Обладая все же некоторой физической привлекательностью, Квин Би бросила все силы на развитие этой части своего образа. Грудь размера «два Д», накладные ресницы, огромные ярко-красные губы, искусственные локоны и слабость к использованию в прическе всяческих перьев, диадем и побрякушек – благодаря всему этому она производила впечатление актрисы цирка или измученной королевы трансвеститов. Габриэль с ледяным интересом прислушивалась, как Квин Би хриплым голосом напевает рэп в своей вызывающей манере… Вот она, хитрожопая сучка — оставим ее безымянной, Назовем просто Королевой Шика, — вот так вот бесстыже, И даже хуже, она думает, что она Супершлюха. Отбросьте приставку – и я соглашусь с этим. Ж-ж-ж, ж-ж-ж, укушу. Есть только одна королева, Королева Пчел – и это Я. Мой первый настоящий бой – в десятом классе. Девчонка замахнулась кулачком – я вытащила нож У меня синяк – у нее сорок швов. Теперь она пашет от зари до зари — а я здесь читаю стихи. Ж-ж-ж, ж-ж-ж, укушу. Есть только одна королева, Королева Пчел – и это Я. Я говорю все это потому, что Королева Пчел всегда говорит правду. Я не прячусь, я не лгу, я не треплюсь, я не ворую. Я выросла среди громил — бандюги стреляли прямо в меня, И я не знала всякого дерьма, вроде частных школ и всяких милых штучек. Ж-ж-ж, ж-ж-ж, укушу. Есть только одна королева, Королева Пчел – и это Я Мне не нужно придумывать жизнь в гетто — детка, я ее прожила Так что я имею право сказать этой милашке-притворшице: Назови время, назови место, давай, огрызнись, И мы увидим, насколько ты крута — принимая мой вызов. Ж-ж-ж, ж-ж-ж, укушу Есть только одна королева, Королева Пчел – и это Я. Габриэль начала медленно закипать. – Квин Би! – драматически воскликнула Шаника. – Девочка моя! У меня нет слов, только два – черт побери! Этот новый трек не шутка! – Потому что Квин Би не играет в игрушки. Забавы для ребятишек, о’кей? Я так считаю. И мне не надо прятаться. Вы знаете, откуда я родом, с чего начинала. – О да, – понимающе поддержала ее Шаника, – у тебя была трудная жизнь, детка. – Это всем известно. Мы воровали выпивку и крутили косячки. Мою лучшую подругу пристрелили, потому что у нее не оказалось с собой арбузной жвачки, а ее братцу-наркоману срочно понадобилась именно такая. Девчушке было двенадцать лет от роду. Но в «Новостях» вы об этом не слышали, не правда ли? – Это просто кошмар, девочка, – тихо произнесла Шаника. – Но ты выбралась оттуда. – Дьявол, да-а, выбралась. Рвала задницу, обрубила все концы. Делала все, что должна была. И не стыжусь этого. Всякие стервы теперь смотрят на меня сверху вниз и называют шлюхой. А я им отвечу: «Нет, нет, нет, подумайте хорошенько. Шлюха встречается с мужиком в клубе и в тот же вечер отдается ему. Вот это шлюха. А я использую зеленые бумажки, чтобы получить то, что мне надо. И это я называю „деловая женщина“. Вот так. – Нет, не может быть, чтобы ты занималась этим! – с бесовским ликованием воскликнула Шаника. – Занималась, – довольно причмокнув губами, подтвердила Квин Би. – О’кей, девочка, давай вернемся к реальности, – начала Шаника. – Я всегда в реальности, – фыркнула Квин Би. – Что ж, тогда давай вернем реальность в тебя, – нашлась Шаника. – Твой последний диск имел некоторый успех, но не стал платиновым, так ведь? – Так, но стал золотым. У тебя есть золотой диск, Ника? – Я и не стараюсь его получить. Мы сейчас говорим о твоей карьере, дорогуша. – Ну и не надо трепаться о моих делах так, словно это полный отстой, только потому, что я не получила эту гребаную платину. Золото – это тоже, знаете ли, не хухры-мухры. Так я вам скажу. – Ну, а я скажу так – до настоящего момента ты делаешь свое дело, а Черный Сахарок, Лили Ким, Ева и Мисси Эллиот купаются в лучах славы, оставляя тебя в тени. Ты, конечно, можешь называть себя Королевой, но на самом деле ты всего лишь маленькая мошка. – Сука, кого это ты называешь мошкой? – с жаром воскликнула Квин Би. – Разве какая-нибудь гребаная мошка может приехать сюда на «бентли»? – И она позвякала ключами. Но Шаника так легко не сдавалась. – От своих информаторов, – доверительно сообщила она, – я слышала, что «бентли» принадлежит звукозаписывающей компании и они могут отобрать его в любой момент, а ты всего лишь нищая сучка. Габриэль прямо застонала от смеха. Ответные выражения Квин Би были заглушены цензурным пищанием, но по фрагментам легко можно было восстановить текст. Шокирующее радио в своих лучших традициях. – Погоди-ка минутку. Ты, упрямая тормозная потаскуха! Подними свою задницу, давай доберемся до первого банкомата и проверим мой счет. Я докажу, что вовсе не нищая сучка. У меня в банке немалый кусок. Подтверждая свою репутацию, Шаника Джексон оставалась непреклонной: – Да мне по барабану, что говорят бумажки. Мои источники сообщают, что ты выпрашиваешь авансы у компании. И это лишь вопрос времени, когда тебя официально объявят банкротом. – Стерва, да твои источники вообще не соображают, о чем они, мать их так, базарят! – Попридержи-ка язык, детка. – В голосе Ша-ники появились угрожающие нотки. – Я ведь просто рассказываю, что слышала. Если ты не нищая, не из-за чего так расстраиваться. – Дай-ка я проясню это дело. Я вовсе не нищая. И вовсе не какая-нибудь фальшивка. Шаника рассмеялась: – О’кей! А у тебя, подружка, неплохие продюсерские задатки. Эта девочка знает, как закруглить тему и вернуться к интересующему нас предмету. Что ж, давай поговорим о твоей новой песне «Жало». Она такая задиристая, агрессивная. Должна поддержать тебя, девочка, это настоящий хит. – Я просто обязана была написать эту песню. Это шло, блин, прямо из сердца. – Это ведь не просто песня, детка. То, что я услышала, можно считать объявлением войны. Ты называешь Черный Сахарок обманщицей. – Это ты сказала, – проворчала Квин Би. – Не я. В моей песне не упоминается имя Черный Сахарок. – Да брось, дорогуша. Позволь, я повторю, что упоминается в песне, о’кей? Королева Шика, Супершлюха, всякие словечки о сладком. Ну и кто из нас вне реальности? Что, разве не Черный Сахарок здесь называют обманщицей? – Почему бы тебе не спросить об этом ее? – парировала Квин Би. – Потому что ее здесь нет, а ты есть. Квин Би колебалась: – Я скажу только одно – моя песня сама говорит за себя. – То есть это твое мнение? – настаивала Шаника. – Ты сама знаешь, – несколько натянуто ответила Квин Би. Габриэль чувствовала непреодолимое желание позвонить на студию и обложить Квин Би с ног до головы прямо в эфире. Но не стоит привлекать к ней слишком много внимания. Это может развиться в настоящий скандал и в дальнейшем повредить ее собственной карьере. Уж лучше быть выше этого. – Всем известно, что Черный Сахарок – девушка Угрозы Взрыва, – продолжала Шаника. – Он сделал из нее звезду. Интересно, он знает, какие у нее проблемы? – Почему бы не спросить его самого? – Квин Би не проглотила наживку. – А почему я не могу спросить тебя? – ехидно осведомилась Шаника. – Ты ведь обедала с ним в Лос-Анджелесе вчера вечером. О чем вы там беседовали? – Это личное. – Так же как и то, что в юности ты занималась проституцией, но обсуждение этого факта не вызвало проблем. Забей, детка. Все знают, что вы двое тусовались в Лос-Анджелесе. Это уже не секрет. Мне сообщили мои источники, но вообще-то об этом уже написали все газеты. Габриэль метнулась к журнальному столику за последним номером «Нью-Йорк икзэминер» и лихорадочно пролистала его в поисках колонки Джинкс Уайетт. Она пробежала взглядом последние сплетни и наконец обнаружила откровения насчет Угрозы Взрыва и Квин Би. Дымок понимания заклубился в ее мозгу. Еще не зная, что она скажет, Габриэль набрала номер его сотового. Угроза Взрыва ответил после второго звонка. В трубке звучала музыка, раздавались громкие голоса и смех. – Где ты находишься, черт побери? – В своей шкуре. Габриэль затрясло от ярости. – Звуки такие, словно ты в стриптиз-клубе! – Я в Лос-Анджелесе, в «Дикой Гусыне», и у меня на коленях скачут девчонки. Амбер как раз сейчас усаживается мне на член. Хочешь с ней поздороваться? – Пошел к черту! – С кем ты, мать твою, разговариваешь? – Я только что слышала новую песню Квин Би! Использовать в ремиксе вступление «Стоунз» было моей идеей! Она ее украла! А сейчас, когда я узнала, что вы двое встречались зачем-то в Лос-Анджелесе, ты, полагаю, не собираешься мне заявить, что это случайность! – Ну да, я подбросил ей этот трек, – с легкостью признался он. – Тоже мне дело. Зато у меня есть новый убийственный ритм для «Моего горячего сундучка». Просто клевый, крошка. Даже лучше, чем оригинал. Ты услышишь его сразу же, как я вернусь. Поверь, тебе понравится. – Квин Би явилась, чтобы достать меня, Угроза Взрыва, – настойчиво повторила Габриэль. – Ты слышал ее песню? Ее как раз сейчас крутят на «Хот Джемс-97». Шаника Джексон в эфире. Это может очень плохо кончиться для меня. – А… О да, детка… отшлифуй его хорошенько… давай, девочка… сделай это. Габриэль опустилась на край кровати в полном ступоре от гнева, страха и растерянности от того, что ее продюсер, любовник – или кем он там ей приходится – не обращает на нее никакого внимания и продолжает хриплым шепотом общаться со стриптизершей. – Взрыв! – завопила она. – Успокойся, детка. Квин Би просто чуть-чуть пошумит, но из этого ничего не выйдет. Не беспокойся, я смогу ее приструнить. – Кто я, по-твоему, Угроза Взрыва? Ты таскаешься повсюду с этой Квин Би, балдеешь в стрип-клубах и рассчитываешь, что я буду греть тебе постельку здесь, в Нью-Йорке, как верная супруга? Что за дерьмо! – Чертовски верно, полное дерьмо! – заорал он в ответ. – Ни одна женщина не смеет указывать мне, что делать! Я веду все эти гребаные дела! И ты это знаешь! Квин Би была моей маленькой забавой. Мы повеселились. Я бросил ей кость. Это мое, блин, дело! Не твое! – Думаю, это и мое дело тоже, – яростно проговорила Габриэль. – Особенно если ты рассчитываешь, что я останусь в твоей постели и на обложках твоих дисков. Повисло долгое напряженное молчание. – Детка, тебе сейчас лучше повесить трубку и взять себя в руки, – посоветовал Угроза Взрыва. На этот раз в его голосе действительно слышалась угроза. – Я создал Черный Сахарок, но я могу и уничтожить ее. И он отключился. Игра перестала быть забавной. Габриэль поспешно оделась: велюровые брюки от Шона Джона, пара коричневых туфель от «Тимберленд» и облегающая белая блузка, украшенная ярко-красной неровной, словно выполненной губной помадой надписью «СЛИШКОМ МНОГО, СЛИШКОМ ГРОМКО, СЛИШКОМ БЫСТРО». Медвежонок сидел за дверью, поедал пиццу и смотрел на видео «Лицо со шрамом». Увидев Габриэль, он тут же вскочил. – Лимузин, – коротко приказала она. – Куда едем? – поинтересовался Медвежонок. Габриэль чувствовала, как бушует адреналин в крови, как бешено колотится сердце. – Охотиться на сук. Так что держись поблизости. Сегодня вечером у нас могут быть серьезные неприятности. СВЕТСКАЯ ХРОНИКА ОТ ДЖИНКС УАЙЕТТ Читаем между строк Это просто несправедливо, что некая рафинированная специалистка по организации торжеств забирает себе лучших парней. Сначала это был роскошный представителе золотой молодежи, наш Американский Принц. А теперь это мужчина с вселенским обаянием, некий игрок в поло, при виде которого женщины на Манхэттене падают в обморок (да, вот так старомодно). Но не ревнуйте. Ходят слухи, что мистер Сердцеед скрывает кое-какие грязненькие секреты. 8. ЛАРА Лара скользнула под одеяло, испытывая удовлетворение от сознания того, что день прошел на редкость удачно. Она справилась с жесточайшим похмельем. Ее душу грела мысль, что вскоре Биззи Грузарт проинформируют о том, что для организации празднования своего дня рождения Мио и Мако Кометани выбрали фирму «Не горюй». На удивление приятной оказалась и встреча с Бейб – никакого неловкого молчания и невысказанных обид. Лишь только она закрыла глаза, ожил телефон. Лара, вздрогнув, взглянула на дисплей: номер был ей не знаком. Она перевела взгляд на часы, увидела, что уже далеко за полночь, и довольно жестко ответила: – Алло? – Ты не спишь, – раздался глубокий, с ярко выраженным акцентом голос Хоакина Круза. – Как ты узнал этот номер? – прошипела Лара. – И почему ты звонишь в такое неподобающее время? – Номер мне дал наш общий знакомый. – Кто бы это мог быть? – Ни за что не скажу, – поддразнил Хоакин. – И поскольку сейчас неподобающее время, у меня, совершенно естественно, неподобающие мысли. – Пауза. – Насчет тебя. Лара почувствовала, как тепло разлилось по ее телу. Она вздохнула, надеясь, что в этом звуке послышится недовольство и раздражение. – Если этот звонок предполагает непристойный разговор… – Только скажи. И он станет таким. – Уже поздно. Звонить в такое время неприлично и неуважительно. – Прости. Может, стоит перезвонить завтра? В какое время ты предпочитаешь вести непристойные разговоры? Вопреки собственному намерению Лара рассмеялась в ответ на эту шутку. – Я рассмешил тебя, – сказал Хоакин. – Это вселяет надежду. – У меня был длинный день. Я просто не в себе и очень озабочена, – возразила Лара. – Сексуально озабочена, надеюсь. Лара ощутила некоторое возбуждение меж бедер. Внезапно ей стало жарко, и она откинула одеяло. – Ты уверен, что набрал правильный номер? Ты разговариваешь со мной, как с барменшей, которая подавала тебе пиво на прошлой неделе. Он изобразил удивление: – Так это что, не Энжи, официантка из «Хутерс»? Она вновь рассмеялась. – Мое предложение остается в силе, – продолжал Хоакин. – И что же это за предложение? – полюбопытствовала Лара. Она уже поняла, что он имеет в виду, но хотела, чтобы он произнес это еще раз. – Трахнуть тебя как следует и заставить забыть Дина ПолаЛокхарта. Хотя внутренний голос говорил ей, что пора повесить трубку, Лара не делала этого. Многозначительное молчание затянулось. Сердце забилось быстрее. Наконец она проговорила: – Даже девочки из «Хутерс» заслуживают лучшего обращения. – Досадно слышать, – проворковал Хоакин. – Я-то думал, что это неплохой подход. Уверенность и волнующие перспективы. – Попробуй чуть меньше самоуверенности, – посоветовала Лара. – Ты не веришь в мою способность выполнять обещания? На этот раз она вздохнула откровенно устало. Разговор, конечно, был достаточно игрив, но она знала, что за ним ничего не последует. – Уже поздно, Хоакин. Слишком поздно для игр. – А я и не играю, – настойчиво говорил он. – Поищи удачи в каком-нибудь баре. Доброй ночи. – И она собралась повесить трубку. – Держу пари, ты никогда такого не получала, – продолжал Хоакин. – И сама не делала. Лара помедлила. На этот раз он разбудил ее любопытство. – О чем ты говоришь? – Кажется, американцы называют это… секс по телефону. Лара улыбнулась: так официально и солидно произнес он эти слова. – Ты прав по обоим пунктам. – Когда ты укладываешься в постель в одиночестве, неужели тебе не хочется, чтобы кто-нибудь оказался рядом? Не для того, чтобы обладать тобой. А чтобы доставить удовольствие. Чтобы, усталая и удовлетворенная, ты уснула до утра, как младенец. Неужели ты никогда не желала подобного? Лара не знала, что сказать в ответ. Потому что именно этого она желала прямо сейчас. – Я всего лишь женщина, – прошептала она. – Разумеется, время от времени меня посещают подобные желания. И если в тот момент я оказываюсь в одиночестве, я просто мечтаю о Джордже Клуни и засыпаю с улыбкой на устах. Хоакин рассмеялся: – Я лучше, чем Джордж Клуни. – Ты действительно так самонадеян? – Я просто честен. – Обычное оправдание нарциссиста. – Ну как Джордж Клуни может быть лучше меня? Он где-то в Калифорнии, на съемках очередного фильма, или на своей вилле в Италии. – Драматическая пауза. – А я стою прямо перед твоим домом. Лара подскочила к окну, крепко прижимая к уху телефонную трубку. Медленно приоткрыла тяжелую штору. Хоакин стоял под фонарем, глядя прямо на нее снизу вверх. – Включи свет. Я не вижу, как ты одета. Или не одета. Лара не шелохнулась, только продолжала смотреть на него. Спустя несколько долгих секунд она проговорила: – Кажется, у меня проблема. – Пригласи меня, и мы сможем об этом поговорить. – Пригласить тебя? – Ларе даже не пришлось изображать возмущение. На этот раз оно прозвучало совершенно естественно. – Мы едва знакомы, а ты звонишь мне посреди ночи, стоя перед моим домом. Мне следует обратиться в полицию. – Чтобы заявить о преследовании? – Совершенно верно. – Они посоветуют тебе впредь не беседовать так долго по телефону. Это обычно провоцирует извращенцев. Лара натянуто улыбнулась. Но все же улыбнулась: – Отправляйся домой, Хоакин. Ты что, никогда не спишь? – Сегодня ночью не собираюсь. Надеюсь, что ты тоже. – И он поднял голову, глядя на нее. – Один поцелуй. – Что? – Она притворилась, что не понимает. Но все прекрасно поняла. И хуже того, большая часть ее жаждала позволить ему это. – Ты не можешь просто так взять и отправить меня домой. Только один поцелуй. И я сразу уйду. Обещаю. – Это безумие. – Знаешь, как говорят? У желания собственный разум. – Кто это говорит? – Люди, которые так живут, – беззаботно отозвался Хоакин. Лара закусила нижнюю губу. Она была опасно близка к тому, чтобы впустить его. И сразу же в голову ей одна за другой стали приходить различные причины не делать этого. Квини начнет громко лаять. Потом проснется Приви и задаст миллион вопросов. Да еще и ночная маска, которую она уже нанесла на лицо. Пока она ее не смоет, ни о каких поцелуях не может быть и речи. Слишком много сложностей. Реачьная жизнь здорово отличается от фильмов с участием Кэтрин Зета-Джонс. У подъезда остановилось такси. С заднего сиденья выбрался Алекс Гилберт, брокер, ее новый сосед е седьмого этажа. За руку он держал некое создание, явно случайно подобранное где-то в баре. Она увидела, как Хоакин прикрыл ладонью телефонную трубку и обратился к ним, указывая рукой на Лару. Алекс посмотрел вверх и радостнопомахал ей. Лара нехотя подняла руку. Что, черт возьми, Хоакин им сказал? И тут они все вместе вошли в подъезд. Неожиданно ей стал ясен его план. И Лара в панике воскликнула: – Хоакин! Ты не посмеешь! – Что именно? – Я знаю, что ты задумал. Не смей подниматься наверх! Я тебя не приглашала! – Я плохо тебя слышу. Чертов сотовый! Должно быть, это из-за лифта. Квартира 703, да? Алекс мне рассказал. Отличный парень. Ты знакома с Мишель? Они только начали встречаться, но, думаю, у них это надолго. Лара испытала приступ беспомощного ужаса, смешанного с сексуальным возбуждением. – Не звони в дверь! Ты разбудишь мою экономку. Она повесила трубку, швырнула телефон на кровать и ринулась в ванную, чтобы смыть маску. Набросив поверх розовой пижамы белый банный халат, она оглядела себя в зеркале. Длинные свежевымытые волосы стянуты в пучок на затылке. И вся она выглядит чистой и сияющей. Квини проскользнула в ванную и лизнула ее ногу. Лара посмотрела на нее, испытывая некоторое чувство вины. Болонка явно хотела, чтобы Лара вернулась спать и улеглась вместе с ней в постель. В приливе нежности Лара подхватила Квини на руки и отнесла собачку на ее любимое ложе, уложила в подушки и бережно прикрыла сверху одеяльцем. Но как только Лара закрыла дверь спальни, болонка начала скрестись с другой стороны. – Все в порядке, ангел мой. Иди спать. Квини принялась тявкать. – Квини, прекрати! – зашипела Лара, несколько жестче, чем намеревалась. – Ты разбудишь Приви. Ожесточенное царапанье. Тихое завывание. Но по крайней мере лай прекратился. Лара вздохнула и, затаив дыхание, подбежала к входной двери и распахнула ее. Хоакин стоял, прислонившись к косяку. Лара мигом втащила его в квартиру. В обтягивающей черной водолазке и стильных поношенных джинсах он выглядел непристойно привлекательным. Она прищурилась, изображая гнев, которого странным образом не испытывала. – Алексу не следовало впускать тебя в подъезд и говорить, где я живу. Завтра утром я сообщу о его поведении управляющему. Хоакин ухватил Лару за пояс халата и притянул поближе: – Меня интересуют только твои планы насчет меня. У Лары перехватило дыхание. И к лучшему, потому что она не знала, что сказать. То, как он явился к ней сегодня – не предупреждая, за полночь, с непристойными предложениями и наглыми обещаниями, – оказалось невероятно сексуальным. Это было абсолютно противно ее природе. Но он пробудил в ней дремлющие инстинкты. Квини вновь затявкала. Лара застонала, понимая, что Приви может появиться в любой момент, если она немедленно что-нибудь не придумает. Повинуясь импульсу, она втолкнула Хоакина в спальню. Знакомство с Квини вышло неловким. Собачка зарычала, а затем забилась под кровать. Но благодарение Господу, тявканье стихло. Лара тихонько засмеялась – так реагировала потаенная сторона ее натуры на появление Хоакина Круза. Она была рада, что они оказались наедине. – Что ты находишь в этом забавного? – поинтересовался он. – Ничего… Я… Просто поверить не могу, что я это делаю. Он улыбнулся, подходя ближе: – Делаешь что? – Ты сказал: один поцелуй, – напомнила Лара. – Я солгал. И вот уже губы Хоакина накрыли ее губы, его язык проник в ее рот, дыхание участилось, а руки скользнули под халат, лаская ее бедра, спину, грудь. Лара, широко распахнув глаза, уставилась на него, в то время как ее тело и сознание вели друг с другом ожесточенную войну. Остановить его или позволить продолжать? Вот в чем вопрос! В глубине души она осознавала свое противоречивое отношение к сексу. Разумеется, у нее были мужчины после Дина Пола. Ален, известный арт-дилер, по возрасту годящийся ей в отцы. Майлз, юрист-аналитик одного из кабельных телеканалов, с бегающими глазами. Гарретт, темноволосый профессиональный теннисист, который постоянно доходил до финала, но так ни разу и не выиграл «Большой шлем». Никто из них не возбуждал ее. Во всяком случае, не так. С ними это было просто удовольствие. А сейчас она испытывала откровенное желание. Ладони Хоакина гладили мягкую ткань ее пижамы, а большие пальцы легко поигрывали напряженными и нежными капельками сосков. Он прижался теснее, так что она сквозь джинсы почувствовала его эрекцию. Кончиком языка он провел по ее губам. «Толщиной с мужское запястье». Слова Финна всплыли в ее памяти. Нет дыма без огня. Старая пословица вновь оказалась верной. Даже прикрытый джинсами, его член, казалось, жил своей собственной жизнью. Он был длиннее, толще и тверже всего, что встречалось ей раньше. Лара прильнула к нему, стремясь получше его ощутить. Она отбросила все условности. Была уже середина ночи. Он явился к ней как тайный любовник, и она могла бы сохранить в секрете этот сладостный визит. Никто никогда ничего не узнает. Она потянула вверх водолазку, восхитившись темной полоской невероятно густых волос, спускавшейся прямо к его… О Боже! Она даже подумать об этом не в силах, не то что произнести вслух. Хоакин стянул майку через голову и швырнул ее на пол. Те несколько мгновений, в течение которых она не чувствовала его губ, показались ей вечностью. Но вот он вернулся, его губы прижались к ее губам, его руки освобождают ее от одежды, а низ живота все плотнее прижимается к ее телу. Остатки целомудренности растаяли. Ничто больше не имело значения. Ничто больше не существовало, лишь его пальцы продолжали свой дразнящий полет. Она посмотрела вниз и замерла в восхищении. В слухах не было преувеличения. Он был невероятным. Подобно диковинному чудовищу, его пенис вырвался из тесной клетки джинсов и вытянулся, напряженно подрагивая от нетерпения. Хоакин наблюдал, как она берет в ладони это восьмое чудо света. Опускаясь на колени перед мужчиной, она всегда испытывала внутреннее сопротивление. Если она и соглашалась на это, то без особого энтузиазма. Даже с Дином Полом она предпочитала заниматься любовью традиционным способом. Но сейчас она действительно хотела этого. Словно читая ее мысли, Хоакин положил ладони ей на плечи и мягко повлек Лару вниз. Опустившись на колени, она стянула с него джинсы, и ее губы приоткрылись сами собой. На несколько секунд она застыла, наслаждаясь тем, как он играет ее волосами, чувствуя, как шелковистые пряди скользят меж его пальцев. Но вот его ладони вернулись к ней на затылок, слегка подталкивая голову вперед. Ларе не нужно было дополнительных приглашений. Ее губы сомкнулись, она жадно втянула в себя его плоть, и волна сладострастия прокатилась по всему ее телу. Какое бесстыдство! Какое наслаждение! И ведь это последний раз, когда она встречается с Хоакином Крузом. Сейчас она предоставит ему шанс утвердиться в собственной мужской неотразимости. Только один раз… СВЕТСКАЯ ХРОНИКА ОТ ДЖИНКС УАЙЕТТ Читаем между строк Насколько святы для вас ваши собственные отношения с прежними любовниками? Готовы ли вы открыть все, и даже больше, о своем интимном прошлом тому, кто больше заплатит? Одна очень стильная дама в настоящий момент занимается именно этим. И похоже, цены на этом аукционе подскочат до небес. Почему? Потому что ее бывший любовник – известная фигура, новобрачный, каждый шаг которого освещают все газеты. У нее есть даже откровенно интимные фотографии, чтобы привлечь побольше издателей. Некоторым девушкам невероятно везет. 9. БЕЙБ Когда-то здесь располагалась биржа. Сейчас это был «Шантерель», изысканный французский ресторан в сердце Трайбека, на Гаррисон-стрит. Бейб вошла в великолепный зал под вздымающимися ввысь сводами. Она заметила и оценила массивные, напоминающие пауков медные люстры, деревянные колонны, чиппендейловские кресла. Все это больше напоминало обеденный зал в лучших домах, чем заведение общественного питания. Очаровательная официантка с почти религиозным рвением проводила ее к столику. Линда Коннер была уже здесь: хрупкая фигурка, волосы цвета воронова крыла, красная помада от Шанель и приветливая улыбка. – Вы все же пришли. А я уже начала волноваться. Бейб взглянула на часы. Она опоздала почти на двадцать минут. Наверное, оттого, что окончательное решение приняла в последний момент. – Извините. Она почувствовала, что краснеет, и принялась обмахиваться папочкой меню, надеясь, что схватила свой экземпляр. – Здесь слишком жарко, – заявила Линда, читая ее мысли. И тут же пожаловалась официанту. Тот передал претензии некой даме с брезгливым выражением лица. Затем к дискуссии присоединился еше один официант. Когда в беседу вступил четвертый человек, все это стало напоминать мини-конференцию по проблемам температуры в помещении. Линда расхохоталась: – Надеюсь, эти четверо сумеют отрегулировать термостат. Бейб улыбнулась, не убирая руки с коробки с фотографиями. Линда жадно взглянула на коробку: – Вижу, вы принесли снимки. Бейб неопределенно кивнула. – Могу я взглянуть? – осведомилась Линда. Бейб все еще колебалась: – Я не уверена. – Но все же подвинула коробку на противоположный край стола. Линда принялась перебирать фото. – После нашего разговора я сделала несколько звонков. Этот предмет вызвал огромный интерес. – Она подняла глаза на Бейб. – Снимки просто невероятные. Гораздо лучше, чем я представляла. Умоляю, скажите, что у вас есть расписка от модели. – Еще в колледже мои снимки использовали как-то в газетном приложении. Дин Пол был тогда одним из участников съемки и дал генеральную расписку. Составлена она довольно абстрактно, там говорится обо всех фото с его изображением. С точки зрения этики не самый удачный подход, но зато вполне законный юридически. – Это решает все проблемы с законодательством. А как насчет личных? Бейб выдержала паузу и отхлебнула глоток воды. Затем, подозвав официанта, заказала бокал того же вина, что пила Линда. – Если я выпущу эту книгу, она будет стоить мне нескольких друзей. – Это так важно? Бейб промолчала. – Вы не делаете ничего дурного. – Линда закрыла коробку и принялась постукивать пальцами по крышке. – Это ваши фотографии. Они вовсе не вульгарны, не порнографичны, не призваны шокировать или возбуждать. Это высокохудожественные и эротичные снимки. Дин Пол на них настоящий Адонис, и никто не сможет сказать большего. Поверьте, мужчины такого типа не умеют долго сердиться. – Мужчины какого типа? – поинтересовалась Бейб. Наконец, к ее облегчению, принесли вино. – Да бросьте, Бейб. Дин Пол эксгибиционист. Он любит демонстрировать себя. Так почему бы вам не получить от этого некоторую выгоду? В этом нет ничего опасного. Ну и что, что он позировал для нескольких сексуальных фотографий? Это лишь увеличит любовь к нему женщин и голубых, которые и так от него без ума. Или вы беспокоитесь, что это повредит его карьере? – Не дожидаясь ответа, она продолжала: – Пусть лучше начальство «Голливуда в прямом эфире» беспокоится о том, чтобы связать его долговременным контрактом. Потому что как только книга увидит свет, стоимость Дина Пола подскочит до небес. Бейб почувствовала, что ее неуверенность понемногу тает. Линда Коннер была толковым литературным агентом и одновременно связующим звеном между Бейб, фотографиями Дина Пола и огромными деньгами. Ее порекомендовала бывшая коллега Бейб по «212». Благодаря успешным переговорам, проведенным Линдой, Пейдж Шеридан теперь буквально купалась в деньгах, опубликовав книгу «Встреча одноклассников». Издание стало феноменом продаж – его рекламировали на календарях, в журналах, на меню в барах, даже в реалити-шоу на кабельном телевидении. Бейб уставилась в каллиграфические завитушки меню, но никак не могла сосредоточиться. – Фотографий, конечно, вполне достаточно, но есть способ сделать книгу более сочной, чтобы гарантировать успех, – сказала Линда. Бейб вопросительно приподняла брови. Линда наклонилась поближе: – Текст, комментарий, столь же интимный, как и фотографии. Дин Пол – это мечта и фантазия многих. Люди, которые купят книгу, захотят узнать, каково это – встречаться с ним. Как он пахнет, как занимается любовью, каковы его привычки – все, что обычно знает бывшая подружка. Вы, безусловно, талантливый фотограф. А писать вы умеете? – Я окончила Университет Брауна. – Ну и что? У меня была клиентка, которая окончила Пенсильванский университет. Так она не только не видела разницы между словами «их» и «ихний», но еще и понятия не имела, зачем вообще существует апостроф. А ее любимым словечком было «изумительный». Она вставляла его где только можно, миллион раз, не меньше. Я вынуждена была искать человека, который писал вместо нее. – Я умею писать, – заверила Бейб. – И обещаю быть осторожной со словом «изумительный». Линда улыбнулась: – Заранее благодарна. Когда вы сможете написать пробную главу? Бейб допила вино и тут же захотела еще. – Скоро. Я вела дневник в то время и сохранила его. – Фотографии действительно очень личные. Словно смотришь на него глазами возлюбленной. Может быть, использовать тот же стиль и в тексте? Вы могли бы представить свои воспоминания в форме выдержек из дневника. Появился официант с козлиной бородкой и в белом смокинге, представив на их суд новое творение шефа – мусс из лобстера. Бейб подождала, пока он удалится, затем спросила: – Насколько важно, чтобы это действительно был дневник? Честно говоря, я не уверена, что подобное воскрешение прошлого – лучший вариант. Это ведь было довольно сложное время, и придется учитывать интересы очень многих людей. Слишком многие были с нами связаны. Линда решительно посмотрела ей прямо в глаза: – Наименьшая сумма за эту книгу равняется одному миллиону долларов. Бейб почувствовала, как кровь буквально вскипела от притока адреналина. Все ее опасения испарились. Она жила без Лары и Габриэль со времен колледжа. И сможет обойтись без них и впредь. А что касается Дина Пола, пришла пора ему расплатиться за разбитое сердце. – Дайте мне неделю, и пробный текст будет готов. Линда Коннер улыбнулась. Бейб пролистала меню и заказала морского окуня с красным маслом и свежим шалфеем, а на десерт, потакая своим греховным желаниям, – ореховый пирог с шоколадным муссом. Еда была восхитительной. Вино лилось рекой. И победный тост эхом звучал у нее в мозгу. «За будущих миллионеров…» Через час она вновь была в своей квартире, прослушивая автоответчик, чтобы определиться с планами на предстоящий вечер. Вечеринка в клубе, открытие бутика нового дизайнера, премьера фильма и презентация книги бывшего госсекретаря, который теперь называет себя писателем. Дерьмо. Сегодняшняя программа вполне годится для какой-нибудь шлюхи. Она дождаться не может, когда наконец покончит с этими крысиными бегами. И если Линда Коннер получит для нее хороший контракт, Бейб наконец покончит со всем этим. О да! Не успеют просохнуть чернила на ее подписи под контрактом, как она распрощается с «212». Стук в дверь заставил ее вздрогнуть. Посмотрев в глазок, она увидела потного Джейка в боксерской форме и открыла дверь. – Что ты тут делаешь? Он ворвался в квартиру и, прижав ее к стене, жадно и грубо, задыхаясь, поцеловал. – У меня только что был спарринг с суперсредневесом. Этот парень профессионал, но я надрал ему задницу. Черт побери, что за схватка! Я чувствую, что вырос на десять футов. И это меня чертовски возбуждает. По дороге сюда я мог думать только о твоей сладенькой дырочке. Джейк прижался к ней плотнее, его губы заскользили по ее шее, ладони сжали ее грудь. Бейб почувствовала, как в ней загорается желание, но все же попыталась оттолкнуть его. – Джейк, прекрати. Ты весь потный и грязный. И мне надо работать. Следующим поцелуем он заставил ее замолчать, прижимаясь к ней лобком все плотнее и плотнее: – Брось, Бейб. Будь спортсменкой. Чувствуешь, какой я твердый? Я так сильно тебя хочу, что даже яйца ломит. Бейб вспомнила о таинственном лифчике из квартиры Джейка. Она выскользнула из-под него, вытащила лифчик из сумочки и швырнула на пол обвиняющим жестом. – Ступай к той, кому это принадлежит. Может, она тебе поможет. Джейк даже не стал изображать удивления. – Она живет в Бруклине. Слишком далеко ехать, только ради того, чтобы перепихнуться по-быстрому. Поэтому я здесь. – Свинья. Убирайся вон! – Боже, Бейб, да в чем дело? Или у нас теперь исключительные права друг на друга? Я не получал документов. – Ты не смеешь появляться здесь в любое удобное тебе время и рассчитывать, что я тут же сброшу одежду, как дешевая шлюшка. – А почему нет? Это ведь круто. Насколько я знаю, большинство мужчин в наше время почти не интересуются сексом. И я знаю женщин, которые были бы рады подобной спонтанности со стороны парня. У типичного среднестатистического мужчины вообще ведь почти не стоит. А я как подросток весной – семь дней в неделю. Ты не понимаешь, как тебе повезло. Бейб расхохоталась ему в лицо: – Повезло? Ты вваливаешься, воняя, как раздевалка спортклуба, и бесконечно цитируешь диалоги из порнофильмов. Это ты называешь везением? – Что за дерьмо! Бейб вскинула руки: – Наконец-то! Хоть в чем-то мы сошлись! В следующий раз сначала позвони. – Я трижды набирал твой номер. – Я забыла зарядить сотовый. – Она бросила взгляд на телефонный аппарат. – Но ты мог позвонить по городскому. – Я забыл номер. Бейб указала на брошенный лифчик: – А ее номер ты хранишь в памяти? – 718-857-6453. – Сукин сын. Он придвинулся ближе. – Удивлена? – Не слишком. И еще ближе. – Она просто девчонка. Аспирантка. Я трахнул ее пару раз. Это ничего не значит. – Какое облегчение. – Бейб уловила его запах и вынуждена была признать, что он вовсе не воняет. Она ощутила лишь свежий запах кожи с легким мускусным оттенком. Джейк приник к ней и коснулся языком ее уха. Бейб вздрогнула. – Когда мы ссоримся, у нас всегда бывает роскошный секс, – прошептал он. – Поэтому мы никогда не расстанемся. – Знаешь, как говорят, все когда-то случается в первый раз. Он опустился на колени и посмотрел на нее снизу вверх: – Ты хочешь, чтобы я ушел или чтобы остался и ласкал тебя, пока ты не почувствуешь себя на небесах? – Его пальцы потянулись к застежке ее брюк. На этот раз она не стала его останавливать. Они никогда не делали этого в постели. Он брал ее прямо на полу. Сплетни, гулявшие по колледжу, были абсолютной, правдой. Джейк Джеймс был чемпионом по куннилингусу: каждое движение его сильного, настойчивого, подвижного языка заставляло ее замирать. Бейб просто прикрыла глаза и лежала, покорно плывя по волнам желания, а весь остальной мир остался в миллионах световых лет от нее. Когда же вместе с его языком внутрь ее тела скользнули еще и пальцы, она издала тихий стон восторга. Джейк брал ее властно и умело. Он действовал, словно опытный механик, в совершенстве знающий механизм. Каждое движение было настолько точным, что всякий раз сладостная дрожь прокатывалась по ее телу. За это она его и любила. И ненавидела тоже за это. В завершение они перебрались в спальню. Как всегда, Бейб вцепилась в Джейка, поражаясь его неуемной энергии. Он врывался в нее все с тем же, если не большим, неистовством, словно они только что начали. И тут же завел свою обычную песню: – Давай, Джейк! Давай, Джейк! О да! – И, изогнувшись дугой в экстазе освобождения, содрогнувшись всем телом, он рухнул на нее безвольным клубком расслабленных конечностей. Бейб слышала, как их сердца бьются в унисон. – Черт побери! Это было великолепно. – Джейк скатился с нее и удовлетворенно вздохнул. Затем положил ладонь ей на бедро. – Ты рада, что я не уехал в Бруклин? – Невероятно. – Бейб вскочила с кровати, прихватив простыню, чтобы прикрыться. Ощущения после близости тоже были типичны. Физическое удовлетворение. Эмоциональная пустота. Почти стыд, унижение. Нечто, что хочется поскорее забыть. – Полагаю, сегодня вечером, после моей передачи, мы могли бы сходить куда-нибудь поужинать, – предложил Джейк. – Мой продюсер рекомендует «Таун». Это в отеле «Чамберс». Мы там никогда не были. Как ты? – У меня на сегодня четыре мероприятия. – Тогда не говори, что я никогда тебя не приглашаю. Бейб заметила огромное влажное пятно от пота, хорошо видное на простынях. Когда сегодня часа в три ночи она завалится в постель, его запах все еще будет присутствовать повсюду. – Эта жалкая попытка засчитывается за приглашение? Он покачал головой и заложил руки за голову, демонстрируя во всей красе свои бицепсы. – Я не умею уговаривать. – Короткая пауза. – У тебя есть пиво? – Тебе пора идти, Джейк. Я должна подготовиться к вечерней работе, а для этого мне нужно остаться одной. – Одна бутылка пива и минут двадцать сна. И я исчезну. Обещаю. Бейб устало застонала и направилась к холодильнику. – Импортное или отечественное? – Хорошее светлое пиво, – отозвался Джейк. Она достала бутылку, открыла ее и со стуком поставила на тумбочку. – Я иду в душ. И хочу, чтобы к моему возвращению тебя здесь не было. Джейк демонстративно надул губы: – Я чувствую себя так, будто меня использовали. Бейб невольно усмехнулась. Джейк немедленно отреагировал: – Кажется, это была улыбка. Видишь, Бейб, я все-таки стоящий парень. Сколько мужиков рассказывают правду о своих похождениях на стороне? Я по крайней мере играю в открытую. Перед тем как закрыть дверь в ванную, Бейб ответила: – Джейк, то, что ты честно признаешься в том, что ты ублюдок, достойно восхищения. Но это ни в коей мере не означает, что ты им не являешься. Она стояла под горячими струями, смывая с себя беспокойство и страхи. Затем нанесла бальзам с маслом чайного дерева на волосы и увлажняющий крем на лицо. – Отличная работа, – сказал Джейк. – А если перевернуть вверх ногами, очень впечатляет. От звука его голоса Бейб чуть не подпрыгнула. Она не слышала, как он вошел. – О чем это ты? – Бейб отодвинула занавеску. И тут же все поняла. Выражение лица Джейка все объясняло. Он нашел фотографии Дина Пола. Она мысленно выругала себя за беспечность, затем улыбнулась, пытаясь изобразить безразличие: – Это было давным-давно. Я разбирала негативы и случайно наткнулась на них в кладовке. Джейк набрал в рот освежитель и несколько секунд полоскал горло. – И что ты собираешься с ними делать? – Не знаю, – равнодушно проговорила Бейб, усмехнувшись. – Я ничего не подарила им на свадьбу. Может, это будет решением? Он недоверчиво посмотрел на нее: – Врешь. – Ну, Мэтлок, а что, по-твоему, я собираюсь с этим делать? Джейк промолчал. Он протер зеркало и стал внимательно рассматривать в нем свое лицо, поглаживая отрастающую щетину на подбородке. – Эти снимки – лакомый кусочек для «Плей-герл». Я так и знал, что этот парень голубой. Внезапно одна мысль молнией мелькнула в ее сознании, и Бейб не смогла удержаться: – Похоже на обложку твоей книги, не правда ли? Не припомню, чтобы Дэвид Бринкли когда-нибудь позировал в набедренной повязке. Его глаза блеснули гневом. – Запиши сегодняшнюю передачу. Посмотришь, когда вернешься домой. И он вышел, хлопнув дверью. Бейб отчего-то ужасно испугалась. Она поспешно смыла бальзам, завернулась в полотенце и выскочила из ванной, оставляя за собой цепочку мокрых следов. Джейка не было. Фотографий на столе тоже. СВЕТСКАЯ ХРОНИКА ОТ ДЖИНКС УАЙЕТТ Читаем между строк Вы можете вытащить девушку из гетто, но можно ли вытащить гетто из девушки? В воздухе летали не только накладные ногти и клочья волос, когда две рэп-звезды сцепились у входа в офис одной из радиостанций Нью-Йорка. Последовали аресты. Благослови, Господи, полицию Нью-Йорка! Когда несколько недель назад ваша покорная слуга стала жертвой карманника, поблизости не оказалось ни одного парня в синей форме, но как же я рада, что на этот раз они были неподалеку и сумели сцапать этих взбесившихся кошек. Простите, дорогие читатели, мне не удалось застать этих очаровательных буйнопомешанных на месте перестрелки. Другой любитель скандалов добрался туда первым. Интересно, откуда они обо всем узнают? Вы тоже напеваете себе под нос эту затасканную вещичку Карла Саймона? Ту, что называется «Предвкушение»? 10. ГАБРИЭЛЬ Габриэль, прикованная наручниками к скамейке, безостановочно рыдала. Слезы текли по лицу, размазывая косметику. Подошел полицейский и попросил автограф. – Для моей дочки, – пояснил он улыбаясь. – Ей тринадцать. Ее зовут Мисти. Габриэль потянулась за ручкой и нацарапала свое имя на клочке бумаги, жалея, что ее не приковали за правую руку. – Это обычная практика, всех задерживают до завершения формальностей, – доброжелательно пояснил он. – Вас скоро отпустят. Не беспокойтесь. Он ушел, но вскоре вернулся с пачкой носовых платков. Габриэль, используя свободную руку, попыталась вытереть лицо и нос. Закончив, она с ужасом уставилась на свои пальцы. На них все еще оставались чернила. Полицейский присел рядом: – Это легко смоется водой с мылом. Надо будет только чуть-чуть потереть. Она постаралась рассмотреть неожиданного приятеля. Он выглядел слишком молодо, чтобы иметь дочь-подростка. Гладкая кожа, аккуратно подстриженная бородка, загар, зеленые глаза – на вид этому парню с жетоном, гласящим, что его зовут Крис Кирби, не было и тридцати. – Я не понимаю, что происходит. Я здесь со вчерашнего вечера. Крис пожал плечами: – Обычная процедура. Вы оказались участницей перестрелки. Габриэль снова начала всхлипывать. Это была уже вторая самая длинная ночь в ее жизни… Все началось во владениях Шаники Джексон, в пятидесятиэтажном небоскребе на Парк-авеню. Габриэль прибыла туда около шести. Она уже бывала прежде на «Хот Джемс-97» в качестве гостьи, так что знала, куда идти. В маленькой студии было царство Шаники: ароматические свечи, приглушенный свет. Маленький лысый чернокожий – без сомнения, продюсер – сидел напротив нее, управляясь с микрофонами и просматривая поступающие сообщения. В эфире грохотал тяжелый рок, а Шаника изучала отчеты, громко чавкая клубничной жвачкой как уличная девчонка. Она бросила на Габриэль лишь один взгляд и улыбнулась так, словно выиграла в лотерею, а затем повернулась к своему коллеге. Они, казалось, понимали друг друга без слов. Звуки рока стихли. Шаника Джексон начала: – Прошу прощения, но вы не поверите, кто только что вошел в мою студию. Черный Сахарок. Именно так. Я сказала Черный Сахарок. Она не знает, что Квин Би уже ушла, и прибыла, чтобы прояснить некоторые моменты. Сейчас у нас будет перерыв на рекламу, но не звоните нам. Следующей будет выступать Черный Сахарок. Вы слушаете «Вниз и в грязь с Шаникой Джексон». А сейчас серьезно – руки прочь от телефонов. Я слежу за вами. Шаника стянула наушники и метнулась к стеклянной двери. – Детка, лучше бы ты позвонила, чем терять время в пробках. У нас осталось только девяносто секунд эфирного времени. Может, придешь завтра? Габриэль смерила ее ледяным взглядом. – Нет, спасибо. Мне хватит времени, чтобы сказать то, что я должна сказать. Ведущая повернулась к своему партнеру. – Натан, подготовь микрофон. Черный Сахарок сейчас прихлопнет пчелку! Парень поднялся во все свои пять футов два дюйма и протянул, здороваясь, маленькую ручку: – Натан Квин, я продюсер Шаники. Габриэль сделала вид, что не заметила его жеста. – Давайте поскорее покончим с этим. Все еще звучала реклама. Ванильная кока-кола. Новый фильм. А затем в эфире вновь появилась Шаника Джексон: – Эй вы, я вернулась в полной готовности потрясать улицы. Но прежде чем я угомонюсь, у меня есть для вас кое-что еще, еще один маленький сюрприз. В нашей студии – Черный Сахарок. И думаю, у нее есть сообщение для Квин Би. Наше время почти истекло, так что переходи сразу к делу, детка. Габриэль вцепилась в микрофон: – Когда я была маленькой, мама учила меня, что если ты не можешь сказать о человеке ничего хорошего, то лучше не говорить вообще ничего. Разумеется, Квин Би не получила приличного домашнего воспитания. Меня до глубины души возмущают рэперы, которым нечего сказать, поэтому они понапрасну теряют время, задирая других артистов. Послушайте любую песню на моем новом диске. Вы не услышите в них ни одного упоминания о Квин Би. Зачем? Я пишу о важных вещах. И мне не нужны скандалы, чтобы привлечь внимание к своему творчеству. Потому что моим фанатам нужна моя музыка. Это все, что я хотела сказать. Бросив презрительный взгляд в сторону Шаники, Габриэль отложила микрофон и направилась к дверям, где ее ждал Медвежонок. В полном молчании они прошли к лифту. Она слышала, как закончилась трансляция, а потом Шаника бросилась им вдогонку. – Детка, ты должна прийти по-человечески и спокойно дать интервью. Золотых правил поведения, блин, пока никто не отменял. Габриэль в ярости обернулась: – Ты не заслуживаешь своего места, Шаника. Но та не собиралась отступать: – А ты, возможно, не заслужила своего. Почему бы не доказать это? Приходи ко мне на передачу и ответь на все выпады. – Я не намерена опускаться до уровня Квин Би или твоего. – Ты каждую ночь опускаешься до уровня Угрозы Взрыва, а он не считает, что роняет свое достоинство с Квин Би. – Шаника Джексон торжествующе причмокнула губами. – Как, впрочем, и со мной. Габриэль усилием воли постаралась скрыть удивление. – Не беспокойся. Тогда он был еще совсем мальчишкой. Маленький разбойник, проталкивающий свою первую запись на одну станцию за другой, – пояснила Шаника. – Ну я и дала ему. – Это меня совершенно не удивляет. Тогда были отчаянные времена. Ради эфира он был готов почти на все. – Э, мисс Жеманница, если Квин Би права, с тех пор мало что изменилось. Сейчас ради этого он выдает богатую шлюху за девочку из гетто. Габриэль судорожно сглотнула. – Молись, чтобы твоя легенда получила подтверждение, – грозно продолжала Шаника. – Фанаты хип-хопа не любят фальшивок. Спроси у людей. Двери лифта открылись, и Медвежонок вошел в кабину. Габриэль застыла на месте, с ужасом чувствуя, как вся ее жизнь разваливается на куски. В конце концов она шагнула в лифт за Медвежонком и кивком отдала ему приказ спускаться. За миг до того, как двери лифта сомкнулись, Шаника выпустила последнюю стрелу: – Слушай завтрашнюю передачу, детка. Моим специальным гостем будет твой старый приятель. Уверена, ты его помнишь. Его зовут Теори. Спускаясь вниз этаж за этажом, Габриэль чувствовала, как в желудке у нее сжимается тугая спираль. Едва ли у Теори найдутся добрые слова для нее. Их отношения закончились довольно болезненно, и в его жизни с тех пор ничего не изменилось. Он по-прежнему работал в «Флюидологии», все так же прикармливая голодных поэтов. Медвежонок серьезно посмотрел на нее: – Я могу что-нибудь сделать, Сахарок? Может, убедить этого Теори отменить визит на радио? Ну, чтобы завтра он остался дома. Габриэль погладила его могучие бицепсы: – Не стоит, Медвежонок. Ситуация уже вышла из-под контроля. – Она с тоской вздохнула: – И, боюсь, становится действительно опасной. – Мне все равно, что они говорят. Я на твоей стороне, Сахарок, и прикрою тебя. Всегда. Везде. Габриэль была тронута таким выражением преданности. Она почувствовала, как слезы наворачиваются ей на глаза. – Ты не просто хозяйка, которая мне платит. Что бы ни происходило, я твой верный пес. Ты ведь это знаешь, да? Габриэль обняла его тепло, по-дружески: – Да, Медвежонок, конечно, знаю. Выйдя из здания, они направились прямиком к лимузину. – О, блин! – воскликнул Медвежонок, выдергивая из-под дворников штрафную квитанцию. Габриэль рассмеялась: – А чего ты хотел? Лимузин, припаркованный с нарушением правил, напоминает неоновую вывеску. Сколько у тебя штрафов за этот месяц? Тридцать? Сорок? – Двадцать семь, – буркнул Медвежонок. – Если бы ты не был таким милым, я бы подумала о том, чтобы вычесть эти суммы из твоего жалованья. И тут она заметила черный «кадиллак» с тонированными стеклами, несущийся в их направлении. Медвежонок, разумеется, тоже его заметил. И не спускал с него глаз. Взвизгнув тормозами, роскошный автомобиль остановился, блокируя выезд лимузину. – В машину, Сахарок, – скомандовал Медвежонок. Но прежде чем Габриэль успела двинуться с места, с пассажирского сиденья «кадиллака» выскочила Квин Би. – Сука, что ты вообще знаешь о домашнем воспитании? Это твоя мамочка научила тебя быть такой хитрожопой б…ю, не иначе! На миг Габриэль замерла, пока в ее сознании не оформилась мысль о непосредственном эффекте прямого эфира. Затем она обошла лимузин и, оказавшись лицом к лицу со своей Немезидой, вскинула руку. – Я сказала все, что хотела. Тебе не удастся спровоцировать меня на кровную месть. Может, тебе это и необходимо, чтобы сделать карьру, но мне – совершенно ни к чему. – Погоди-ка, стерва! – Квин Би выбросила вперед руку с яркими акриловыми ногтями. – Не смей обращаться со мной, как с пустым местом! – Коли туфелька впору… Квин Би разошлась вовсю: – Да-а, сука, это Гуччи. Конечно же, впору. Поговори-ка еще. Каждое слово обернется новой проблемой на твою задницу! Медвежонок сурово взглянул на Габриэль: – Я разберусь с этим, Сахарок. Садись в машину. Но Габриэль не шевельнулась. А Квин Би продолжала бушевать: – Что это за дерьмо насчет того, что мне не о чем писать, а? – Это касается тебя, твоих журналистов и внимания прессы, которого у тебя нет, – ответила Габриэль. – Это совершенно не мое дело. Квин Би выпятила свою огромную грудь и угрожающе улыбнулась: – А Угроза Взрыва твое дело? – В гораздо большей степени, чем твое, – не менее грозно улыбнулась в ответ Габриэль. Квин Би, обернувшись, загадочно подмигнула своему водителю. Тот цокнул языком. Квин Би повторила звук, а затем переспросила: – Ты уверена? – Абсолютно. Взрыв – представитель старой школы. Ты же знаешь, каковы мужчины такого типа. Порой им нравится копаться в отбросах. Ноздри Квин Би бешено раздувались, она окинула Габриэль презрительным взглядом. – Раньше он так и делал. Но теперь он возится со мной. Медвежонок подошел к «кадиллаку» со стороны водителя и неожиданно хлопнул ладонью прямо по крыше автомобиля: – Проезжай, парень. Ты меня запер. Шофер Квин Би выскочил с такой скоростью, что сразу стало ясно: он молод, глуп и поэтому агрессивен. – Ты! Толстожопый ублюдок! Убери свои лапы от машины! Медвежонок поднял обе ладони с деланным смирением. – Парень, не горячись. Просто подвинься, чтобы мы могли проехать, и все. Шофер нырнул обратно в салон. Квин Би без всякого предупреждения подвинулась к Габриэль и грубо толкнула ее, прижав к лимузину. – Хочешь достать меня, сучка, да? Хочешь достать? Неконтролируемая ярость охватила Габриэль. Она резко взмахнула одной рукой и одновременно дернула второй, влепив Квин Би затрещину и вырвав у нее порядочный клок волос. Квин Би не удержала равновесия и рухнула, завопив от боли, потому что, царапнув по асфальту, акриловые ногти сломались. Рядом возник ее шофер. Габриэль заметила блеск металла. Пистолет! – Черт побери, Сахарок, марш в машину! – рявкнул Медвежонок. На этот раз Габриэль мгновенно повиновалась, юркнув в безопасные глубины лимузина. – Пристрели эту суку! – верещала Квин Би. На миг Габриэль запаниковала. Первый выстрел прозвучал как удар грома. Габриэль зажмурилась. Второй выстрел вдребезги разнес ветровое стекло. Сердце бешено колотилось в груди. Она подумала, что все может кончиться прямо здесь и сейчас. Бессмысленная стычка на улице из-за дурацкой песенки с человеком, до которого ей нет никакого дела. Ирония ситуации дошла до ее сознания. В конце концов, ей придется прожить именно ту жизнь, какую придумали ей продюсеры. Следующие несколько минут показались размытыми кадрами фильма, который ей совсем не хотелось смотреть. Вой сирен. На месте действия появляются полицейские. Вокруг толпятся зеваки. Припадочный водила прижат лицом к лимузину, и двое здоровенных полицейских пытаются его утихомирить. Квин Би, сопротивляющаяся аресту с воплями: «Убери от меня свои грязные лапы, ублюдок!» Медвежонок удивленно смотрит на кровь, которая льется из его правой руки прямо на тротуар. И в отдалении – человек с камерой, в полном восторге от того, что ему удалось запечатлеть в подробностях всю эту кошмарную сцену… Это произошло четырнадцать часов назад, а она все еще прикована наручниками к этой проклятой деревянной скамье. О Боже! Сколько же еще? Эти железки чертовски больно впивались в запястья. Габриэль была совершенно измучена, голодна и умирала от жажды. Во рту пересохло, губы потрескались. Она хотела только, чтобы ее отпустили. Несмотря на все ее мольбы, никто не желал рассказать ей о Медвежонке. Они лишь бесконечно просили ее повторить свою версию произошедшего – вновь и вновь, одно и то же. Черт! Кажется, она рассказала эту историю уже миллион раз. И каждое последующее изложение ничем не отличалось от предыдущих. Габриэль с удивительной ясностью помнила все до мельчайших подробностей. Они пытались подловить ее своими бесконечными вопросами, но она ни разу не отступила от первоначального варианта. Потому что это было абсолютной правдой. И в первый раз, и в миллионный. Она наблюдала за детективами, которые просматривали протокол ее допроса. Старший следователь направился к Крису Кирби. Состоялся короткий диалог. Крис, улыбаясь, вернулся к ней и немедленно снял наручники. Габриэль с благодарностью посмотрела на него, растирая измученные запястья. В глазах ее оставался вопрос. – Вы свободны, можете идти, – объявил Крис. – Но пожалуйста, будьте осторожны. Вы связались с опасными людьми. В их машине обнаружили еще оружие – пару автоматов. Так что все могло быть гораздо хуже. Вашего друга увезли в госпиталь «Гора Синай». С ним все будет в порядке, ранение легкое. – Габриэль! Она стремительно обернулась и увидела стоящую у перегородки Лару. Поспешно поблагодарив Криса, она бросилась в объятия подруги. Как замечательно, когда друг появляется именно тогда, когда в нем больше всего нуждаешься! Лара чуть отодвинулась, внимательно осматривая Габриэль. – Слава Богу, ты в порядке. – Со мной все хорошо, – успокоила ее Габриэль. – Медвежонок – мой телохранитель – ранен. Лара кивнула: – Я знаю. Об этом сообщили уже во всех «Новостях». Габриэль прижала руку к груди, внезапно ощутив приступ паники: ее вещи – кошелек, сумочка, телефон – исчезли. Но она тут же вспомнила, что все это осталось в лимузине, который на время конфисковали. – Могу я воспользоваться твоим телефоном? – Разумеется. – Лара порылась в сумочке и протянула ей телефон. Габриэль мучительно пыталась припомнить номер Медвежонка. Наконец, собравшись с мыслями, позвонила. Тот ответил сразу же, но голос его звучал слабо. – Медвежонок! – Сахарок! – Чуть бодрее. – Где ты? – В больнице. И Габриэль расплакалась. Лара взяла ее за руку. – Я в порядке, Сахарок. Чуть задело руку. – Он тихонько рассмеялся. – Чтобы укокошить мою толстую задницу, требуется гораздо больше одной пули. Габриэль улыбнулась сквозь слезы: – Это все из-за меня. Ты велел мне садиться в машину, а я не послушалась. Если бы только… – Прекрати, Сахарок. Эти придурки искали неприятностей. И винить во всем надо только Квин Би и этого ее обкуренного водителя. – Меня только что выпустили из полиции. Я еду к тебе. – Лучше отдохни. Тебе всю ночь пришлось просидеть в участке. А со мной здесь вся компания – мама, брат, двое кузенов, приятели. Так что обо мне не беспокойся. Позаботься о себе. Габриэль вздохнула. – У меня здесь машина с водителем, – объявила Лара. – Ты поедешь ко мне. Габриэль попыталась возразить. – Ты находишься в кризисном состоянии. Ничто не доставит Приви большего удовольствия, чем понянчить тебя денек. Она приготовит тебе роскошную ванну и накормит восхитительным обедом. – Лара усмехнулась. – Ну и, разумеется, тебе придется получить от нее нагоняй. Это входит в программу. Габриэль улыбнулась. Она помнила, как они ездили к Ларе домой на День благодарения на втором курсе Брауна. Приви была самым ярким и запоминающимся элементом визита – такая добрая и уютная. – После, – взяла ее за руку Лара. – Все решим потом. А сейчас пошли со мной. Она разыскала туалет и там принялась доставать из бездонной дорожной сумки «Луи Виттон» все, что могло сейчас понадобиться Габриэль: питьевую воду «Эвиан», дезинфицирующий лосьон для рук, зубную щетку, зубную пасту, губку и полотенце, очищающую пенку для лица, увлажняющую помаду от «Шанель», шарф от «Эрмес», солнцезащитные очки «Дольче и Габана»и плащ «Берберри». Габриэль расхохоталась: – Ты просто настоящий спасатель! Лара просияла от гордости. – Умоешься, почистишь зубы – и сразу почувствуешь себя другим человеком. Раковина была грязной, горячая вода отсутствовала в принципе, но один лишь процесс омовения позволил почувствовать себя просто восхитительно. Она мазнула помадой по губам и, повязав на голову шарф, стала не похожа на себя. Темные очки и длинный плащ полностью изменили ее внешность. Габриэль внимательно изучила свое отражение в зеркале. – Я выгляжу как знаменитость, которая пытается неузнанной покинуть кабинет пластического хирурга. Тень беспокойства пробежала по лицу Лары. Габриэль приподняла очки и посмотрела ей прямо в глаза: – Есть кое-что, о чем ты мне не рассказала, Лара. Я слушаю. После паузы та проговорила: – Ты слышала когда-нибудь такое название – «Дымящийся пистолет»? У Габриэль замерло сердце. – Интернет-сайт, который раскапывает всякую грязь о людях, – тихо проговорила она, уже понимая, в чем дело. – Сегодня утром они опубликовали твою фотографию, сделанную во время перестрелки. – Ну… я выглядела неплохо, – глубоко вздохнула Габриэль. Но следующая новость, похоже, была намного страшнее. – Они также обнаружили связь между Черным Сахарком и Габриэль Фостер. Молчание. – Они даже раскопали фотографии с твоего выпускного. Все оказалось гораздо хуже, чем она предполагала. Теперь в эту историю будет втянут Морган Этвуд. Габриэль вновь надвинула очки на глаза и решительно посмотрела на Лару: – О’кей. И насколько все плохо? – Не стану лгать тебе, Габриэль. Дальше будет только хуже. Как только скандал разгорелся, он начинает жить своей собственной жизнью. СВЕТСКАЯ ХРОНИКА ОТ ДЖИНКС УАЙЕТТ Читаем между строк Новый союз между мистером Совершенство и мисс Звездой Реалити-Шоу побил матримониальный рекорд За-За Габор и мексиканского плейбоя Фелипе де Альба (в начале 80-х эти двое объявили о разводе уже через сутки!) Наблюдатели находят любопытным, что медовый месяц в Греции был внезапно прерван. А источники в аэропорту сообщили, что влюбленные пташки практически не разговаривали друг с другом в течение всего трансатлантического перелета. Неужели в раю уже возникли проблемы? 11. ДИН ПОЛ Они находились в вагончике фуникулера, направляясь в Тиру, когда Дин Пол заявил: – Я договорился, мы улетаем завтра. Эспен даже не повернулась в его сторону. – На пять дней раньше. Удивительно, чта ты продержался так долго. – Что ты имеешь в виду? Она резко повернулась к нему: – Предполагалось, что это наш медовый месяц, а ты вообще не обращал на меня внимания. Сначала эта твоя дурацкая работа, потом ты каждый день все больше и больше беспокоился об одной из своих бывших подружек. Почему ты не женился на какой-нибудь из этих сучек? Черт, почему ты не женился на всех них? Могли бы переехать в Айдахо или Юту и жить там коммуной. – Дело совсем не в этом, Эспен. – Он потянулся было к ней, но она его оттолкнула. – Все дело в этом дерьме насчет тех снимков. Мои родители крайне обеспокоены. Эспен закатила глаза: – О, на этот раз твои родители. Оказывается, я даже не на пятом месте. – Это не соревнование. – Во всяком случае, не честное. Я не могу с ними соперничать. Дин Пол выдержал паузу: – У нас еще будет медовый месяц. Скоро. Я обещаю. – Я бы хотела закончить этот. Он чувствовал, что его терпение иссякает. Молодая жена становилась просто невыносимой. – С каких это пор? Ты же всем была недовольна. Шоппинг отвратительный. Солнце слишком яркое. Погонщики мулов – грубияны. Мы лишь дважды занимались сексом. Ты либо не в настроении, либо обгорела на солнце. Честно говоря, я думал, что ты рада будешь вернуться домой. – Домой? Нью-Йорк – это твой дом, а не мой. Мое будущее связано с Западным побережьем. – Сколько можно обсуждать одно и то же? Теперь у нас новая, общая жизнь. – Поправочка – у тебя новая жизнь. А что должна делать я? Он молчал. – Не понимаю, почему ты не можешь поговорить руководством программы «Голливуд в прямом эфире» насчет меня. Мы могли бы работать вместе. Как пара. Почему вся слава достается Нику Лачи и Джессике Симпсон, хотя мы умнее и лучше выглядим? Он удивленно посмотрел на нее: – Так вот в чем дело, оказывается. Ты просто ревнуешь к моей новой работе. – Я не ревную. Я не могу поверить, что ты настолько эгоистичен. Ведь это могла быть наша работа. – Эспен, перестань! Это брак, а не совместное путешествие. Мы должны делать каждый свою собственную профессиональную карьеру. И потом, я думал, тебя привлекает роль политического обозревателя. – Ну да. – В ее голосе появились капризные нотки. – Почему у меня не может быть такого шоу, как у Греты Ван Састерен? Я симпатичнее. Она ведь просто сидит и задает людям вопросы насчет всяких судебных процессов. Я тоже могу это делать. – Все не так просто. Насколько мне известно, у нее солидное юридическое прошлое. – Ой, брось! У меня есть приятели, которые учились в юридическом колледже, так я, просто насмотревшись передач по судебному каналу, знаю гораздо больше, чем они. Это мой второй любимый канал после «Фокс ньюс». Дин Пол устало рассматривал великолепный пейзаж. Справа возвышался знаменитый вулкан Санторин: разноцветные скалы, таинственные тени – дух захватывает. Небо и море ярко-голубые. Эта неделя должна была стать самой счастливой в его жизни. Но Эспен могла быть совершенно невыносимой. В такие минуты, как сейчас, его охватывала паника. Действительно ли любовь привела его к алтарю? Или просто увлечение? Наконец он сказал: – Если ты хочешь заниматься именно этим, то «Голливуд в прямом эфире» – последнее место, где стоит искать работу. Вполне достаточно того, что тебе приходится преодолевать стереотипы «Реального мира». – У тебя какие-то претензии к «Реальному миру»? – Разумеется, нет, – покачал он головой. – Благодаря ему мы встретились. Но я не представляю себе героя подобного шоу за столом в эфире Си-эн-эн. Выбирай работу очень осторожно – вот и все, что я хочу сказать. Будь уверена, что она поведет тебя в правильном направлении. Эспен опять закатила глаза. – Ты что – превратился в проповедника? Дин Пол вздохнул, понимая, что все, что он говорит, впустую. По крайней мере на настоящий момент. Можно будет попробовать еще раз, позже. Он взял ее руку, нежно пожал. – Нет, я не проповедник, дорогая. Я просто твой муж. Эспен, нахмурившись, разглядывала окрестности, словно невероятная красота этого маленького греческого острова, затерянного в южной части архипелага Киклады, была ей абсолютно безразлична. Они вернулись в «Санторини-Палас-отель». Он попытался расшевелить ее предложением переодеться и закатить роскошный ужин, но Эспен отклонила его. Вместо этого она наглоталась успокоительного в таком количестве, что вырубилась задолго до наступления ночи. Дин Пол в расстроенных чувствах большую часть ночи паковал вещи. Дорога домой оказалась тестом на выносливость. Частный самолет до Афин. Перелет в Париж. Рейс до Бостона. И последний рывок до аэропорта Ла-Гуардиа в Нью-Йорке. Шел семнадцатый час их путешествия, но за все это время они не обме нялись и дюжиной слов. В Бостоне Дин Пол купил все нью-йоркские газеты, чтобы оценить степень угрозы. Фотографии все еще находились в центре внимания. Джейк Джеймс преуспел в обсуждении деталей этого дела. Его маленькое кабельное шоу зажгло огонек, который раздули до пылающего факела. И, как заявил один критик-прихлебатель, этот сукин сын чертовски умен. Джейк восседал за столом и собственными руками демонстрировал одну фотографию за другой, в уверенности, что в любой информации о скандале будет упомянуто и его имя. Это был его звездный час. Эта история обсуждалась в каждом выпуске программы. Джейк Джеймс тихо бурлящий превратился в Джейка Джеймса бурно кипящего. Рейтинг его программы взлетел до небес. Число заказов на его новую книгу удвоилось. Этот мерзавец умудрился даже извлечь некую мораль из всей этой истории. Почему мужчины, подобные Дину Полу, становятся объектами поклонения? Что такого они дают обществу, чтобы заслужить почитание масс? Господи, подобное дерьмо не выдерживает никакой критики. Но тем не менее развернулась целая дискуссия по этому поводу. Он просмотрел одну статью и обнаружил краткое послание от своих родителей – «без комментариев». Однако он не рассчитывал на то, что мать с отцом проявят такую же сдержанность, обсуждая эту проблему с ним. Дин Пол устало потер глаза, со страхом думая о предстоящем конфликте. Он был расстроен, разочарован и опустошен. Листая «212», он обратил внимание на имя Бейб Манчини под фотографиями на развороте. Ему показалось, что оно пульсировало, как курсор на экране. Он все еще не мог поверить, что она продала его так дешево. Подсунула такие интимные фотографии своему дружку-питбулю, выискивая выгодную возможность пристроить дурацкую книжку. Он вспомнил день съемки. Воскресенье, лениво моросящий дождь. В Брауне всегда идет дождь. В общежитии даже висел плакат, гласивший: «Два дня из трех идет дождь, за исключением сезона дождей, когда снег валит как проклятый». Вокруг не было ни души, они скучающие любовники, отлынивающие от занятий. Все началось довольно невинно. Бейб щелкала камерой, как всегда, затем он снял рубашку, а она продолжала снимать. И вскоре попросила его предстать во всей красе. Он не раздумывал – стеснительность не была его характерной чертой. Он регулярно занимался спортом, качал пресс по пятьсот раз каждый вечер, да и вообще был великолепно сложен. Так что запросто скинул шорты и трусы. Бейб снимала его в необычных ракурсах. А он толково использовал собственные руки и ноги. Каждый дюйм его ягодиц оказался в фокусе, но лишь крошечные фрагменты пениса попали в кадр. Так что с любой точки зрения он выступал в роли профессиональной модели. Но как, черт побери, объяснять это родителям? Дин Пол сокрушенно пожал плечами и продолжал листать «212», разглядывая репортаж о японских близняшках, Мио и Мако Кометани. Талант у девчонок отсутствовал напрочь. Но когда вы выглядите так, как они, это не имеет никакого значения. Он злобно усмехнулся, представив, как Бейб уже подбирает цвет для своего «порше». Лучше бы ей пока не подыскивать места для парковки. Адвокаты их семьи уже находятся в полной боевой готовности, и все приличные издатели предпочтут держаться подальше от этого дела. Ну и что, что он дал расписку? Подумаешь. Он скажет родителям, что Бейб ее подделала. Вот так. По крайней мере законникам будет чем заняться. Отложив «212», Дин Пол принялся за «Нью-Йорк пост». Бедная Габриэль! Скандал с Черным Сахарком с каждым днем разгорался все сильнее. Он сочувствовал ей всем сердцем. Журналисты называли ее фальшивкой, вопили о том, что кощунственно изображать из чернокожей принцессы девочку из гетто только для того, чтобы пробиться на сцену. Радиостанции вычеркнули ее из списков исполнителей, и в «Новостях» уже появлялись репортажи о массовом уничтожении ее дисков. Следующей ею внимание привлекла «Шестая страница». Колонка новостей открывалась фотографией Хоакина Круза в чрезвычайно выгодном ракурсе, при этом сам спортсмен якобы даже не подозревал, что его снимают. Вот ловкач. Этот пижон наверняка специально выпендривался в надежде попасть на «Шестую страницу». Что ж, ему это удалось. Дин Пол озадаченно покачал головой. Сколько ни старался, он никак не мог представить Лару с этим парнем. Но Джинкс Уайетт и ее колонка светских сплетен редко попадают впросак. Внезапно его озарило. Кому нужны телефоны, электронная почта, разные сборища и вечеринки? Люди фактически проживают свои жизни в этих долбанных колонках светской хроники. Он тихонько рассмеялся. Для того чтобы быть в курсе событий, достаточно регулярно просматривать газетные сплетни. Но все же отношения Лары с этим типом Крузом беспокоили Дина Пола. Нужно предупредить ее насчет этого парня. Она ведь понятия не имеет, каким образом он развлекается за счет женщин. Самолет коснулся посадочной полосы Ла-Гуардиа. Эспен очнулась от своей дремоты. Дин Пол тепло улыбнулся и потрепал ее по бедру: – Ты в порядке? – С каких это пор тебя интересует мое самочувствие? – Я недооценил тебя. – Как это? – озадаченно протянула она. – Я был абсолютно уверен, что твое стервозное настроение рассеялось где-то на полпути между Парижем и Бостоном. Эспен злобно посмотрела на него: – Ты даже не представляешь себе, как долго оно может длиться. И он ей поверил. Счастливые молодожены покидали самолет все в том же гнетущем гробовом молчании. Когда они шли по залу ожидания мимо стендов с газетами, Эспен вдруг вскрикнула. Это был не просто крик. Это был вопль, достойный Джейми Ли Кертис в «Хэллоуине». В новом издании бульварной газетенки был помещен издевательский материал о них. Черт, должно быть, этот номер только что вывесили на стенде, потому что вышедшее на прошлой неделе издание Дин Пол просмотрел в Бостоне девяносто минут назад. Но факт остается фактом. Вот оно – в самом центре. Поверх всей остальной макулатуры. С заголовком «Свадебные фотографии, которые не хотели вам показывать». Вообще-то Дин Пол не мог всерьез осуждать редакторов, распространяющих подобное вранье. Но и не был расположен рассматривать эти фотографии. Особенно такие, как та, что красовалась на обложке: Эспен с закрытыми глазами и широко раскрытым ртом поглощает нечто неизвестного происхождения. Более чем отвратительно. Эспен выронила сумочку, выхватила оскорбительный таблоид и принялась судорожно пролистывать его, но только для того, чтобы обнаружить все то же самое. Невеста перед алтарем в крайне невыгодном ракурсе, подпись под снимком гласит: ХРЮ-ХРЮ, ЭСПЕН, ЧЕРЕЗ ПАРУ ЛЕТ ПОСЛЕ СВАДЬБЫ У ТЕБЯ ПОЯВИТСЯ ВТОРОЙ ПОДБОРОДОК. А под изображением Дина Пола с похотливым выражением лица крупным шрифтом: СЕКСУАЛЬНО ОЗАБОЧЕННЫЙ МУЖЕНЕК ВСТРЕЧАЕТ ЧЕРНЫЙ САХАРОК. ЛЮБОВНЫЙ ЗУД НЕ ПРОШЕЛ И ЧЕРЕЗ СЕМЬ ЛЕТ? Издевкам не было конца. Костюм Черного Сахарка, достойный уличной проститутки. Бездарная актриса с Бродвея, которую лапает столь же бездарный муженек-неудачник. Финн Робардс на последней стадии обольщения какого-то бармена. Казалось, что на их свадьбу были приглашены только уроды и придурки. Эспен разревелась. – Кто сделал эти снимки? – причитала она. – «Стиль» получил исключительные права! Дин Пол приобнял ее, притянул к себе и поцеловал в лоб. – Это ужасно, дорогая. Но это всего лишь игра. Уже через неделю все забудут об этом. Рядом с ними остановилась молодая женщина. Вытаращив глаза она переводила взгляд с обложки журнала на них и обратно. – О, мой Бог! Что вы делаете здесь, в аэропорту? Дин Пол мило улыбнулся: даже в своих дорожных костюмах и бейсболках они были узнаваемы! – Возвращаемся из свадебного путешествия. Женщина вновь потрясенно взглянула на обложки журналов: – Какой кошмар! – И обернулась к Эспен – Что это вы едите такое, на этой фотографии? – Оставьте нас в покое! – рявкнула Эспен. – Да пошла ты! – не осталась в долгу дама. – Между прочим, все мои знакомые терпеть не могли тебя в «Реальном мире». Ты там настоящая сука! И с этими словами она удалилась. Эспен разрыдалась в плечо Дину Полу. Он бросил мелочь за газеты и журналы, умудрился подхватить ее сумочку и бережно, но твердо увел жену от киоска. – Люди не понимают, что говорят, детка. Для них ты всего лишь девочка из телевизора. – Да мне насрать на эту тупую бабу! – не унималась Эспен. – Она просто завидует, хочет жить так же, как я! Дин Пол рассудил, что разумнее будет согласиться. – Ну конечно, так и есть. Рыдания Эспен постепенно начали стихать. – Я хочу подать в суд! На журнал! На фотографа! На всех! Дин Пол промолчал. Овчинка не стоила выделки. Через неделю трагедия станет для всех просто бородатой шуткой. Но он должен был успокоить Эспен. – Я попрошу наших юристов заняться этим делом. Все время, пока они ждали багаж, Эспен стояла, тесно прижавшись к мужу. Без каких-либо происшествий они получили свои вещи, погрузились в такси и в мрачном настроении направились домой. Она тихонько плакала, а он гладил ее по голове, размышляя о трудностях, которые ждут их впереди. Срочно нужно поговорить с Ларой. Конфликт с Бейб неизбежен. И еще он хотел повидаться с Габриэль. Спустя годы все они вновь появились в его жизни. Какая ирония! Женитьба на другой женщине стала катализатором их воссоединения. Дин Пол бросил взгляд на Эспен. Резкое, жалящее сожаление охватило его. Кого он пытается обмануть? СВЕТСКАЯ ХРОНИКА ОТ ДЖИНКС УАЙЕТТ Читаем между строк Один плохой мальчик заставил одну хорошую девочку стать такой же, как он. Ваша покорная слуга твердо уверена, что со всем этим следует покончить еще в средней школе. Помните того классного парня, который никогда не посещал занятий, разбил родительскую машину и терпеть не мог вашего приятеля? Надеюсь, вы прогулялись с ним хотя бы раз. В противном случае вас ждут крупные неприятности. Не верите? Посмотрите на безупречную леди, организатора вечеринок. Вы понимаете, о ком я говорю. В ее присутствии сама мисс Идеальные Манеры выглядит неуклюжей. Но всему приходит конец. Безумный роман с первоклассным игроком в поло заставляет ее совершать ошибочные, неловкие шаги в хрупком мире этикета. 12. ЛАРА Лара действовала словно на автопилоте. Она вновь здесь, в холле отеля «Мерсер», краем уха прислушивается к болтовне Мио и Мако Кометани о праздновании их дня рождения. – Мы хотим, чтобы на приглашениях были наши фотографии, – говорила Мио. Лара рассеянно кивнула. – Мы думаем, лучше всего было бы продемонстрировать наши лобки, – вставила Мако. – Полагаю, вы правы, – автоматически произнесла Лара. И тут же запнулась. Стоп. Обратная перемотка. – Погодите, что вы сказали? – Мы хотим показать наши лобки, – повторила Мако. Она привстала и обрисовала руками треугольник внизу живота. – Женщина, которая делает нам эпиляцию зоны бикини, настоящая художница, – пояснила Мио. – Она выбрила нам там волосы в форме астрологического символа Весы. Лара помолчала, ожидая веселого смеха и шуток. Но нет, девчонки говорили совершенно серьезно. – То есть вы хотите разослать приглашения на свой день рождения, на которых вы будете изображены полностью обнаженными? Мио и Мако радостно кивнули. – Этот праздник – очень важное событие, – терпеливо начала Лара, героически пытаясь вернуться в реальность. – Это представление близнецов Кометани общественности Нью-Йорка. Безусловно, мы хотим, чтобы люди узнали вас. Но крайне важно, чтобы у вас оставалось что-нибудь в резерве. Некий ореол тайны. А позволив всем увидеть ваши… интимные места… вы, э-э, рассеете его. Мио и Мако нахмурились. Лара попыталась надавить на них, но Мако жестом остановила ее. – Номы в самом деле хотим показать свои лобки. Лара доверительно наклонилась к ней. – Замечательно, что вы хотите поделиться частью себя со столь многими видными людьми в этом городе, но, право, это не самая лучшая идея. Поверьте. В конце концов Мио и Мако неохотно уступили. Лара перешла к более важному практическому вопросу – атмосфере. Она давно мечтала о реализации романтической темы Венеции, и вот наконец-то у нее были клиенты с достаточным бюджетом и решимостью для осуществления этой мечты. Она заговорила о своих планах. Деревянная гондола в натуральную величину. Колонны из гипсокартона и пластика. Металлические канделябры и орнаменты. Изысканно отделанная сцена с длинным подиумом. Фрески ручной росписи в венецианском стиле. Скатерти в черно-белую клетку. Она убедила близняшек, что пакгауз можно будет превратить в нечто совершенно волшебное, а их праздник станет хитом сезона. Мио и Мако довольно быстро закончили беседу. После обеда они встречались со стилистом по поводу шоппинга. А пока хотели расслабиться – сделать массаж горячими камнями и маникюр – перед встречей с риэлтором за ленчем в «Ле Цирк-2000». Они сказали еще что-то насчет консультации со специалистом по медитации, но Лара уже не слушала. Она поднялась, готовясь распрощаться, и как назло именно в этот момент в дверь ввалилась Биззи Грузарт и прошлепала в своих башмаках прямиком к бару. Лара помедлила, надеясь избежать встречи. Но Биззи окинула окрестности пристальным взором, заметила Лару, изобразила улыбку и сменила направление движения. – Лара, как поживаешь? Какой ужас эти фотографии Дина Пола, правда? Поверить не могу, что его бывшая решилась на такое. Вы ведь с ней подружки, верно? Кто-то говорил мне, что видел вас вместе в «Сент-Реджмсе». Ее зовут Бейби, да? Как девочку в «Грязных танцах»? – Бейб, – поправила Лара. – А, как поросенка. Ей вполне подходит. Я слышала, ее агент хочет миллион долларов за издание. Это правда? – Не знаю. Я понятия не имею об этой книге и не общалась с ней с тех пор, как произошла эта история. Биззи попыталась изобразить сострадание: – Дин Пол, должно быть, чувствует, что его предали. Представить себе не могу, чтобы мой бывший дружок написал обо мне книжку. – Это означало бы, что он готов признать, что встречался с тобой, – сказала Лара. – Смотри не проспи такую возможность, – уже уходя, закончила она. Биззи встала у нее на пути. – А у кого есть время спать? «Рэндом хаус» только что нанял меня для организации презентации книги Джейка Джеймса. Интересно, будет ли Дин Пол делать репортаж об этом для «Голливуда в прямом эфире»? Ну не забавно ли? А кстати, как продвигается дело с вечеринкой для Кометани? Слышала, ты используешь египетскую тему? – Венецианскую, – сдержанно ответила Лара. – Вот за это я и люблю твои праздники, Лара. Приличные люди редко показываются на публике, но ты умеешь любое событие сделать значительным с этими твоими тематическими штучками. Блестяще. Лара выдавила улыбку, хотя уже начинала закипать от злости. – Это вовсе не так блестяще, Биззи. Не поверишь, насколько изобретательной может быть женщина, когда она не полагается исключительно на отцовские связи. Звонок сотового телефона Лары прозвучал волшебной симфонией. Она махнула Биззи на прощание и, увидев на дисплее номер Финна, немедленно ответила, повернувшись спиной к чудовищу: – Ты очень вовремя. Если бы только еще на пять минут раньше. – И от кого же я тебя почти спас? – поинтересовался Финн. – От Биззи Грузарт, – прошептала Лара. – Пожалуйста, скажи, что она нашла доктора, который исправит ее ноги. – Боюсь, что нет. – Никогда не мог понять медиков. Они могут клонировать овцу, но Биззи всю жизнь вынуждена будет носить эти кошмарные туфли. Отчего, дорогая, за что? – Не знаю. Кармический баланс? – Возможно. Мы можем пообедать вместе? – Нет, – солгала Лара. – У меня встреча. Она взглянула на часы, а затем проверила, нет ли звонка по другой линии. – О, отложи ее. Пожалуйста. Умоляю. Угадай, что у меня есть? Таблоид с фотографиями свадьбы Дина Пола. – И, понизив голос на октаву, продолжил: – «То, что они не хотели нам показывать». Здесь есть мое фото с барменом. Он действительно прелестен. Я не пытаюсь делать вид, что ничего не было. Но если у него столь же дурной вкус в чтении, как и у меня, он сможет узнать мое настоящее имя. Вот тогда все станет серьезнее. Лара ненавидела себя за эти колебания. Она ведь голодна. А ленч с Финном мог оказаться чертовски веселым. Но что, если позвонит Хоакин? Сейчас она напоминала девчонку-школьницу. С каких это пор она ждет звонков от ветреного мужчины? В конце концов, у него есть номера ее домашнего, рабочего и мобильного телефонов, но вот уже три дня ни слова. Нужно выбросить из головы Хоакина Круза. Ее не интересовал веселый треп с Финном. Не интересовала погоня Бейб за деньгами ценой дружбы и собственного достоинства. Не волновал скандал с Габриэль. Ей не было дела до дня рождения Кометани и до всех остальных вечеринок, которыми занималась в настоящий момент ее фирма. Все, что ее интересовало, – это Хоакин Круз. Его голос. Его тело. Его губы. Его язык. Его руки. Его пальцы. Его… О Боже, как она осмелилась думать об этом? О’кей, почему бы и нет? Его член. Да, его член! Его большой, твердый, великолепный член! Вот так! И это все, о чем она может думать. И это, безусловно, стыдно. Что этот мужчина сделал с ней? – Я все еще тебя не убедил? – Это был Финн, дожидавшийся ответа. – Умираю, хочу чего-нибудь морского. Как насчет гриль-бара «Голубая лагуна»? – Отлично, – согласилась Лара. Сердце ее сжалось. Что, если Хоакин захочет увидеться с ней? – Но моя встреча остается на повестке дня, – добавила она. – Если позвонят, я покину тебя в тот же миг. – Буду иметь в виду, – легко согласился Финн. – Это стоит того, чтобы увидеть твое лицо в тот миг, когда ты узришь рожу Эспен на обложке. Кстати, надеюсь, ты не слишком любишь лососину. Лара вздохнула и вышла на Сохо-стрит. Машина ждала ее, и водитель любезно открыл дверцу. Лара остановилась и еще раз глубоко вздохнула. Ей вдруг пришло в голову, что она понятия не имеет, где живет Хоакин. Захотелось выяснить это. Она рассеянно устроилась на сиденье автомобиля и сказала, куда ехать. Вновь зазвонил телефон. Звук породил в ней слабую надежду. Как, впрочем, и каждый телефонный звонок в течение последних трех дней. Но на этот раз она не стала смотреть на экран, просто прикрыла глаза и почти с мольбой отозвалась: – Алло? – Еще не соскучилась по мне? Покой и облегчение заполнили все ее существо. О, благодарение Господу! Это был он. Голос все такой же мягкий, успокаивающий. Бальзам на душу. Лара уже улыбалась. – Может быть, – игриво ответила она. – Может быть? – с деланной строгостью переспросил он. – Тогда я подожду. – Нет! – воскликнула Лара, сама встревоженная собственной отчаянностью. – Я скучаю по тебе. Скучала все три дня. – Вот так-то лучше. – Он помедлил: – Где ты сейчас? – По пути на ленч с приятелем. С Финном. Он был со мной на свадьбе. – А, гомик. Помню. Она инстинктивно хотела было поправить его, но промолчала. – В каком ресторане? – «Голубая лагуна». Это на Юнион… – Я знаю, где это, – оборвал ее Хоакин и зевнул. Лара слышала, как он потягивается. Представила, как он растянулся на кровати. Воображаемая картина заставила ее сердце забиться чаше. – Ты что, только что проснулся? – Для меня идеальный режим – спать до полудня, а потом трахаться часов до трех. Она судорожно сглотнула. – Но у тебя другие планы. – Я их отменю. Хоакин рассмеялся: – Ты испорченная девочка. Она молчала. – Правда ведь? – Да, – прошептала она. – Ты готова признать что угодно. Ты ведь очень хочешь, правда? – Скажи, где ты живешь. Я приеду к тебе. Он назвал адрес, на Второй улице, между авеню А и В. – Я снимаю квартиру, – сказал он. – Старый ветхий дом. Привратника нет. Лифта нет. Даже раковины в ванной нет, только на кухне. Вся квартирка размером с твою спальню. А еще она очень грязная. Я редко в ней бываю и вечно забываю нанять горничную. Тебе здесь совсем не понравится. – Мне все равно, – ответила Лара. – А что, если я скажу, что здесь нет кровати? – полюбопытствовал Хоакин. – Только матрас на полу? – Я же сказала, мне все равно, – настаивала Лара, испугавшись, что он может передумать и захочет ветретиться в ее квартире. Она живо представила, как ей придется объясняться с Приви, и, прикрыв рукой трубку, назвала водителю новый адрес. – Нет, это, наверное, плохая идея. Езжай на свой ленч. Я… – Хоакин, пожалуйста. Я же сказала, мне безразлична эта твоя похабная квартира. Ты все время в разъездах, и она не является отражением твоего характера. Долгое молчание на другом конце провода. Лара закрыла глаза и стиснула в руке телефонную трубку. Она так хотела его сейчас почти до боли. – О’кей. Она издала вздох облегчения. – Я открою дверь. Входи и раздевайся. Молча. Не хочу слышать твой голос, пока ты не кончишь. Поняла? – Да. – Хорошая девочка. – И он повесил трубку. Лара же еще долго не выключала телефон. Она чувствовала себя как Ким Бейсинджер рядом с Микки Рурком. От нее всегда как-то ускользали мотивации героини «9/2 недель». Но как же Лара понимала ее сейчас! Она перезвонила Финну и сообщила ему печальную новость, сославшись на встречу с клиентом. Он был явно разочарован. Лара пробормотала что-то насчет будущего, но довольно неопределенно. Она не могла строить собственное расписание, не зная планов Хоакина. Автомобиль пробирался сквозь пробки. Несколько ярдов они преодолевали за несколько минут. На одном из светофоров пришлось стоять так долго, что зеленый за это время загорался трижды. Поездка напоминала медленное убийство. Лара едва не кричала. Она изнывала от желания переспать с Хоакином. От одногозвука его голоса она ощутила, как увлажняются самые интимные ее места. Единственное, что помогало ей сейчас остаться в здравом уме, – это мысль о том, что с каждой секундой она все ближе… к нему. К грязной квартирке с матрасом на полу. К ощущению его атласной кожи, крепким объятиям и властным поцелуям. Очередной телефонный звонок. Неожиданно ее охватил-страх. Что, если Хоакин передумал? Но ведь она уже почти добралась. Он не может отвергнуть ее… – Алло? – Лара? – Это оказался Дин Пол. – У тебя все в порядке? Твой голос звучит как-то странно, словно ты сама не своя. – Я в порядке, – пробормотала она. – Просто спешу с одной встречи на другую. Лара вдруг вспомнила, как часто она мечтала о том, чтобы услышать в его голосе такое вот беспокойство. Это произошло – а она ничего не чувствует. Лишь легкое раздражение. – Ты звонишь из Греции? – Нет. – Он выдержал многозначительную паузу. – Мы вернулись раньше. Автомобиль подъехал к дому Хоакина. Совершенно невероятный поворот событий: Дин Пол Локхарт вызывает у нее досаду, появляясь совершенно некстати. Она действительно хотела бы от него сейчас избавиться. – Я хотел бы кое-что выяснить, Лара. Какое многозначительное заявление! Сколько воздушных замков могла бы выстроить Лара, основываясь на нем? Забавно. Ей в самом деле было абсолютно безразлично, что он хочет сказать. Все, что действительно интересовало Лару, находилось шестью этажами выше. – Я не могу сейчас разговаривать. Я только что добралась до места встречи. – Какой,очередного свидания с Хоакином Крузом? Лара была потрясена. И более чем рассержена. – Это не твое дело. – Держись от него подальше, Лара. У меня дурные новости насчет него. Я мог бы тебе кое-что рассказать. – Меня не интересуют твои рассказы. – Давай встретимся, выпьем. Поговорим. Я не хочу видеть, как ты страдаешь. Лара горько усмехнулась: – Ты отдаешь себе отчет в том, насколько смешно это звучит из твоих уст? Она вошла в подъезд и начала подниматься по лестнице. – Я совершил множество глупостей… – Это заявление века. Включи в список этот телефонный звонок. – И она отключила телефон. Войдя в квартиру Хоакина, Лара с точностью последовала его инструкциям. Молча разделась. Легла рядом с ним на полу. Утонула в его нетерпеливых объятиях. И все это в абсолютной тишине. Первый звук вырвался из ее уст только в момент оргазма. К тому времени Дин Пол уже стал воспоминанием далекого прошлого. Хоакин оказался абсолютно прав… СВЕТСКАЯ ХРОНИКА ОТ ДЖИНКС УАЙЕТТ Читаем между строк Всем известно, что союз двух актеров – верный рецепт катастрофы. Полагаете, что два честолюбивых писателя – это лучший вариант? Не стоит биться об заклад. Он – восходящая телевизионная звезда и понимает, какой удар может нанести своим новым творением. Она – элегантная дама-фотограф, вызвавшая переполох в издательских кругах предложением рассказать о своем знаменитом бывшем любовнике. Но если его книга уже на подходе, ее – застряла в колючей проволоке закона. Наши агенты сообщают, что дело на мели. Профессиональная ревность может стать губительной для романтических отношений. Перевожу, не спешите пока заказывать места в церкви, дорогие. 13. БЕЙБ – Никого это предложение не интересует. Все редакторы ответили мне отказом, – сообщила Линда Коннер. – Простите, Бейб. Это могла бы быть замечательная книга. Но его семья обладает гораздо большим влиянием, чем я предполагала. Бейб, потрясенная и опечаленная, крепко сжимала телефонную трубку. – Не понимаю. – Он говорит, что вы подделали расписку. – Это дьявольская ложь! – воскликнула Бейб. – Неужели нет экспертов, которые могут доказать это по почерку? – Есть, но каждое действие стоит денег и времени, а книга принесет доход только при условии ее немедленного выхода. – Линда вздохнула: – И еще одно. – Я слушаю. – В дело вмешалась мать Дина Пола. Не думаю, что можно считать случайностью тот факт, что ее агент вместе с ней объехал за последние несколько дней все крупные издательства. Уже много лет все мечтают увидеть ее воспоминания. Само собой разумеется, что любой заинтересовавшийся вашей книгой автоматически теряет возможность получить их. Что лишь усугубляет ситуацию. – Это значит, что все кончено? И мне остается только засунуть эти чертовы фотографии в сундук? – Сегодня утром мне звонили из маленького издательства на Западном побережье, – с некоторым сомнением проговорилаЛинда. – Честно говоря, мне не очень понравился редактор. Думаю, он просто проявляет любопытство и пытается сделать вид, что заинтересован. Пожалуй, это не стоит даже почтовых расходов. – То есть все кончено. – Слишком многое против нас. И безусловно, выходка вашего дружка не облегчила дела. Хотя я слышала, это привлекло интерес к его книге. – Он не мой дружок, – буркнула Бейб. – Ну? Хорошая новость. До него у вас был неплохой вкус в отношении мужчин. Значит, не все потеряно. Бейб молчала. Она ни за что не назвала бы этого ублюдка своим приятелем или любовником, но вспомнила последний разговор с ним. Как, черт побери, далеко может зайти женщина? – Я не списываю вас со счетов, Бейб. Вы мне нравитесь. И я считаю вас очень талантливым фотографом. Кто знает, может, в будущем мы сумеем вместе осуществить какой-нибудь проект? – Это было бы здорово, – пробормотала Бейб. – Я сообщу, если будут какие-либо изменения. Порой случаются невероятные вещи. Но ради вашего собственного покоя я бы посоветовала вам заняться чем-нибудь еще. – Спасибо, что попытались мне помочь. Бейб повесила трубку. Будь проклят Джейк! Будь проклята семейка Локхартов! Будь проклят Дин Пол! Эта книга могла стать ее пропуском в новую жизнь. Где нет бессонных ночей, когда нужно снимать всех этих животных на бесконечных тусовках. Нет игр в кошки-мышки в роли папарацци в попытках заработать лишний доллар. И вот сейчас все это снова возвращается к ней. Ее взгляд упал на скандальный таблоид, оставленный Джейком на кухонном столе. Прямо на нее смотрел тот самый снимок, принесший ей крупную сумму, где Эспен Бауэр-Локхарт набивает рот лососиной. Наглядное подтверждение того, что Локхарты все же не могут выиграть каждую битву. Бейб улыбнулась. Одно очко в пользу девочки из среднего класса. Она посмотрела на часы. Джейк скоро вернется из спортзала. Ей нужно убираться отсюда. Последнее, что она хотела бы сегодня услышать, – это хвастливые заявления о его гребаной книжке. Но как только Бейб начала собирать свои вещи, раздался звук ключа, поворачивающегося в замке. Черт! Войдя, Джейк направился прямиком к холодильнику и схватил один из своих любимых энергетических напитков. Он осушил бутылку до половины и лишь потом взглянул на Бейб: – Я думал, ты тоже собиралась в спортзал. – Пойду позже. – Бейб застегнула молнию на сумке. – С чего это вдруг такой интерес к моей физической форме? Он пожал плечами: – Так, для разговора. – И это не высказанное в твоей обычной издевательской форме предположение, что я поправилась? – Не волнуйся, если бы у меня были сомнения по поводу твоей внешности, тебе не пришлось бы разгадывать шарады. Я сказал бы тебе об этом прямо. Его взгляд упал на раскрытую записную книжку, лежащую рядом с телефоном. – Что-нибудь новое насчет книги? – Нет. Благодаря тебе. – Она захлопнула записную книжку, сунула ее в сумочку и попыталась пройти мимо него к двери. Но Джейк удержал ее за руку: – Ты выглядишь опустошенной. Ничего не хочешь мне рассказать? – Я только что говорила со своим агентом. Дело дрянь. Поздравляю. – Да что случилось? – Не разыгрывай из себя идиота, сукин сын! – Ты обвиняешь меня? Хорошенькое дело. Моя программа обеспечила тебе рекламу. Твое имя печатают теперь не слепым шрифтом внизу страницы, а в самых что ни на есть заголовках. Бейб рывком освободила руку. – Вот именно! Мои дела шли наилучшим образом, пока ты не украл фотографии, не провел свое грандиозное шоу и не продемонстрировал в свете прожекторов ход переговоров. И тогда в дело вмешалась семейка Локхартов. Все кончилось, едва начавшись. Джейк поставил бутылку и подошел ближе к Бейб. Та резко оттолкнула его: – Твою мать, Джейк! Ненавижу тебя! Ты все разрушил! Но для тебя все обернулось замечательно, правда? Твой рейтинг вырос, твои контракты продлевают, будущий тираж твоей будущей книги увеличился вдвое! – Перестань, Бейб… – Нет, Джейк, на этот раз тебе не удастся отмахнуться от всего этого. Боже, какая я идиотка! Поверить не могу, что пришла сюда вчера вечером. Каждый раз я клянусь себе, что это в последний раз. Но теперь все. Между нами все кончено. – Хочешь повесить все на меня? Валяй. Но это чушь, и ты прекрасно все понимаешь. Если бы ты хоть на пять минут перестала меня проклинать, может, и поняла бы, что это на самом деле благословение. Бейб покачала головой: – Я лишь хочу отделаться от тебя как можно скорее, но, думаю, смогу задержаться на минутку и выслушать твои объяснения. Будет хотя бы повод посмеяться. – Ты лучше своей книги, Бейб. Возможно, ты так о себе не думаешь, но это правда. Бейб озадаченно уставилась на него. Джейк Ублюдок превратился в Джейка Искреннего. – Дешевая месть бывшему любовнику? – продолжи он. – Я думал, ты выше этого. Посмотри вперед, в будущее, Бейб. Если бы ты продала эту книжку, то стала бы знаменитостью на неделю, максимум на две. Ток-шоу, выступления на радио. Журналы. Говард Стерн спросил бы тебя, позволяла ли ты Дину Полу трахать тебя в задницу. Ты хочешь такой славы? А ведь именно так относятся к женщинам, которые зарабатывают бабки подобным путем. Никому нет дела до них самих. Америке нужны только смачные подробности. А как только все закончится, ты превратишься во вчерашний хлам. Поверь, я знаю, что говорю. Я брал интервью у таких дамочек, участвовал в программах, где их высмеивали. Я встречал ученого, психолога, который буквально в клочья разносил подобный тип женщин. Не будь подобной им, Бейб. Ты не заслуживаешь этого. У тебя настоящий талант. – Только не говори… Джейк оборвал ее: – Не прикидывайся дурочкой, ты же не считаешь всерьез, что эти фото – подлинное искусство. Да, безусловно, снимки классные. Технически безупречны. Интересная композиция. Уже в те времена было ясно, что ты профессионал. Но вся живость, яркость, очарование будут мгновенно утеряны, отданы на потеху толпе, за которой охотится твой издатель. Ты читала отзывы на мою передачу? Каждая тупая задница отсюда до Сиэтла высказала свое мнение. Одна девица страшно недовольна, потому что в рекламе белья Калвина Клайна ей показывают гораздо больше. А гомосексуалисты? Им вообще дела нет до естественного освещения, игры света и тени. Они хотят видеть лишь возбуждающие снимки гениталий. Глаза Бейб наполнились слезами. – А как насчет тебя, Джейк? Как ты смеешь говорить мне о благородстве, если сам выкидываешь дешевые трюки? – Потому что я урод, ничтожество. Я увидел эти снимки и подумал, что это отличный шанс вставить Дину Полу. Больше я ни о чем не думал. Это моя навязчивая идея. Богатенькие парни вроде него будут существовать всегда. Но со времен колледжа для меня все, связанное с этой стороной жизни, воплотилось в нем. Не спрашивай почему. Возможно, стоит заплатить какому-нибудь психиатру в Верхнем Ист-Сайде полтинник за час, чтобы он помог мне выяснить причину. Но вместо этого я сказал себе, что смогу решить все проблемы на ринге, пустив кровь спарринг-партнеру. Бейб вымученно улыбнулась. Джейк никогда прежде не был так откровенен. Ее стремление немедленно уйти потихоньку таяло. – Буду честен. Вначале я хотел тебя только из-за твоего романа с Дином Полом. Я знал, что сам факт того, что я с тобой, бесит его. И мне это нравилось. Я хотел слышать от тебя, что я лучший любовник, чем он, что я умею ласкать тебя так, как он никогда не умел. Но сейчас все изменилось. Ты очень во многом напоминаешь мне меня самого. Ты пытаешься что-то доказать миру. Каждый день. Неважно, насколько далеко ты заходишь или что о тебе говорят, ты никогда не чувствуешь удовлетворения от достигнутого. Мне знакомо это ощущение. Мы родственные души, Бейб. Но мы все время сражаемся друг с другом. Зачем? Почему? Это все такое дерьмо. Только представь, как здорово было бы, если бы мы друг друга поддерживали. Бейб поставила свои сумки. Выйти за дверь – это последнее, что она намеревалась сейчас сделать. Джейк подошел к ней. – Хочешь услышать кое-что забавное? Бейб кивнула. – Это Биззи Грузарт побудила меня к подобным размышлениям о смысле жизни. – PR-агент, которая врезалась на своей «веспе» в кафе «Пастис»? – Ага, – подтвердил Джейк. – Мой издатель подрядил ее для организации презентации книги, и эта стерва посоветовала мне избавиться от тебя. Она считает, что союз с тобой снижает мой рейтинг у зрительниц. Я предложил ей засунуть этот совет себе в задницу. Можно подумать, я обязан быть приятным каждой сучке на Среднем Западе. Может, мне еше и Нейла Даймонда слушать, а? Бейб рассмеялась. Джейк обнял ее, притянул ближе, целуя в лоб. – Знаешь, сколько девиц говорили мне «между нами все кончено» так же, как ты только что? Множество. Но ты единственная, кого я попытался остановить. Все остальные мне были абсолютно по барабану. Я знал, что вечером могу зайти в бар и снять такую же красотку, даже получше. – Он нежно провел кончиком пальца по ее лицу, от переносицы к губам. – Но тебя так легко не заменишь. Бейб поцеловала Джейка, словно в первый раз. Некоторым образом так оно и было. Исчезла агрессивность его ласк, он брал ее с невероятной нежностью. И кончил без своих обычных самодовольных воплей. Именно это ей и было сейчас нужно. Но когда несколько часов спустя он проснулся, перед ней вновь была прежняя версия Джейка Джеймса. Он грубо освободился из ее объятий: – Блин! Мы проспали. Посмотри на часы. Черт обери, именно поэтому я предпочитаю трахаться ночью. Бейб молча наблюдала, как он метнулся в ванную и пустил горячую воду. Потом пулей вернулся в комнату и принялся рыться в гардеробе. – Эй, одевайся и беги в химчистку на углу. Моя любимая рубашка там. Хочу надеть ее сегодня на презентацию. Бейб села в кровати. – Попроси вежливо. Джейк бросил на нее короткий взгляд: – Я только что это сделал. Бейб принялась собирать свою одежду, прикидывая, что бы ей надеть. – Во сколько мне прийти? Фотограф из «212» поработает за меня, а я смогу просто повеселиться. Направляясь в душ, он отозвался: – Это не важно. Биззи говорит, что такие мероприятия – настоящий сумасшедший дом. Все будут стремиться пообщаться со мной, так что я, возможно, даже не замечу твоего присутствия. Бейб получила его одежду в химчистке и аккуратно опустила ее в первый же попавшийся мусорный бак. Затем поймала такси и проплакала всю дорогу до дома. СВЕТСКАЯ ХРОНИКА ОТ ДЖИНКС УАЙЕТТ Читаем между строк В городе объявилось новое чудовище. Вы понимаете, о чем я. Грандиозный скандал. Девица, попавшая в затруднительное положение. Любой циничный репортер, стремящийся к повышению своего рейтинга, считает себя вправе задавать ей любые вопросы. Мы уже писали об этом. И еще будем писать об этом. Но сейчас схватка достигла небывалого накала. И вашей покорной слуге не дает покоя вопрос, кто именно рискнет пообщаться с прессой. Будет ли это псевдорэперша из псевдогетто или крошка из «Лиги плюща»? 14. ГАБРИЭЛЬ – Миссис Фостер, что вы чувствовали, когда ваша дочь сменила имя на Черный Сахарок и фактически отказалась считать себя частью общества Гросс-Пойнта? – Вы вторгаетесь в частное владение, – ответила Дайана Фостер, с царственным видом выходя из своего «Мерседеса-500». Нимало не смущаясь, настойчивый репортер «Голливуда в прямом эфире» продолжал преследовать свою жертву вплоть до входной двери. – Миссис Фостер, как вы относитесь к рэп-музыке? Вы гордитесь тем, что Черный Сахарок – ваша дочь? – Без комментариев! – почти выкрикнула Дайана. – А сейчас, пожалуйста, покиньте нашу территорию и оставьте нас в покое! С этими словами она захлопнула дверь. – Как видите, несмотря на все наши усилия, нам до сих пор не удается получить официального ответа от Фостеров из Гросс-Пойнта, штат Мичиган. Мы знаем их дочь как звезду хип-хопа, обладательницу платинового диска по имени Черный Сахарок. Они знают ее как маленькую Габриэль. Что общего между двумя этими персонажами? Никто не знает наверняка. Оставайтесь с нами в «Голливуде в прямом эфире». Габриэль нажала кнопку пульта, стирая «последние события» своей жизни. Это нечестно. Жизнь ее родителей превратилась в кошмар. Телевизионщики атаковали маму у дома, а отца доставали на работе. Габриэль была даже рада, что решила скрываться в Нью-Йорке. Охрана «Уолдорф-Астории» решительно защищала постояльцев от назойливого внимания прессы. И потом, здесь с ней был Медвежонок. Он полностью поправился, вернулся к работе и готов был отшвырнуть всякого, кто посмел бы подойти к ней слишком близко. Его преданность была незыблема, хотя ее карьера с каждым днем все больше приближалась к краху. Фактически Медвежонок стал ее основной группой поддержки. – Ты вернешься, Сахарок, – говорил он. – И станешь еще сильнее. Слова были ободряющими, но Габриэль им не верила. Рэп-индустрия – закрытое общество. И Черный Сахарок отныне вне его. А Квин Би сумела в нем остаться. Все артисты публично высказались против Габриэль. Крупные, влиятельные звезды, которыми она восхищалась. Ощущение изолированности, оторванности от мира становилось все острее. Шанику Джексон она больше не слушала, просто потому, что хотела сохранить остатки рассудка. Высказывания ее бывших фанатов были чересчур жестоки. Они чувствовали себя обманутыми простофилями, а Шаника пускала в эфир самые злобные, самые агрессивные звонки слушателей. Персонажи из ее прошлого, стремясь успеть на скоростной экспресс скандала, спешно добывали билеты. Самым активным оставался Теори. Этот неудачник готов был появиться где угодно, чтобы получить хоть каплю внимания публики – разумеется, за счет Габриэль. В игру вступил даже Морган Этвуд, ее первый приятель. Она действительно любила его. И для нее было потрясением увидеть Моргана на экране телевизора, так самодовольно и многозначительно улыбающегося. Его газетные интервью были еще хуже. Для него не было ничего святого. Он рассказал даже о той ночи, когда она потеряла невинность в его объятиях. Фактически представил отчет, пункт за пунктом. Это означало конец. Весь мир был против нее. Включая ее собственную команду и студию Угрозы Взрыва. Она видела плакаты, надписи на стенах. «Мой сундучок», готовившийся к выходу третий сингл Королевы Шика, был уничтожен. Несмотря на участие приглашенных звезд, Пятьдесят Центов, команда не верила в успех диска. И в нее. Все радиостанции прекратили трансляцию песен Черного Сахарка. Продажи упали почти до нуля. Это было полным крахом. Угроза Взрыва пытался успокоить ее банальными, совершенно бессмысленными советами: – Просто ляг на дно, детка. Все это скоро утихнет. За твоей спиной все ребята со студии. Ага, как же! Эти ублюдки действительно у нее за спиной. Но только потому, что это удобное место для того, чтобы всадить в нее нож, когда придет время. Может, студийное начальство и в самом деле поверило в ту муть, которую они выдавали за ее биографию? Что она жалкая необразованная потаскушка, мечтающая о «БМВ»? Ошиблись, господин продюсер. Черный Сахарок в душе всегда оставалась девушкой из «Лиги плюща». И она знала условия договора. У студии уже была замена. «Бриллианты и Жемчуг». Сестры-близнецы, убойного вида и с хамскими манерами. Прямо из трущоб Атланты. Они и стали причиной возвращения Угрозы Взрыва из Лос-Анджелеса. Он день и ночь пропадал в студии, готовя их дебют: звучание как у Черного Сахарка, имидж как у Черного Сахарка. Только эти девочки были настоящими. И никакая Квин Би или Шаника Джексон не смогут обнаружить подлог. Габриэль должна была что-то предпринять. Выяснить, что у нее с финансами. Как большинство артистов, она была так увлечена работой в музыкальной индустрии, что деловая сторона ускользала от ее внимания. Взрыв решал все проблемы – контракты, деньги, расходы, оборудование. Он поселил ее в пент-хаусе, снабдил несколькими карточками с баснословным кредитом, и она никогда не задавала лишних вопросов. Да и повода не было. Все, в чем она нуждалась, решалось в постели и простой подписью в контракте. Старая, как мир шоу-бизнеса, ошибка. На своем печальном опыте в этом убедились еще певцы «Монтаун рекорда», а это произошло целых сорок лет назад. Пора бы поумнеть. Габриэль всегда говорила себе, что обязательно займется делами… позже. Ну вот, позже оказалось прямо сейчас. А у нее не было сил. Черт побери! Звезда должна быть на гребне успеха, чтобы любой невыгодный контракт превратить в прибыль. Тогда компания была заинтересована в ней. Но что делать в кризисной ситуации, подобной нынешней? Господи, у Габриэль не было ни малейшего шанса. Как она могла быть такой наивной? Что толку в дипломе престижного университета, если она не сумела использовать свои знания? Как назло, она начала свою карьеру с работы на Эм-ти-ви в разных должностях. Она из первых рук наслушалась историй о том «как меня кинули». И тем не менее стала героиней своей собственной мелодрамы. Взрыв определил для нее то место, которое было удобно ему, – в тени, успокаивая и отвлекая ее дорогими тряпками, блестящими побрякушками, элитным пентхаусом и слащавыми заверениями, что скоро она станет еще более знаменитой и богатой. И Габриэль купилась на все это – на удочку, крючок и наживку в виде «Ролекса». Только сейчас она осознала, насколько была невежественна. И это осознание вызвало у нее холодный, откровенный ужас. Габриэль понятия не имела, как ведутся дела. Даже самые простые. Например, когда платить жалованье Медвежонку? И кто ему платит? Все делали за нее. Словно она была ребенком. Или женщиной на содержании. Она смотрела на пластиковую карточку, лежащую перед ней, и ее постепенно охватывал стыд. Если разобраться, она придумала Черный Сахарок, чтобы придать себе сил и значимости. Превратиться из беззащитного существа в воина. Какой же дурой она была! С тех пор ничего не изменилось. Только персонажи новые и обстановка другая. Но она по-прежнему выступает в роли жертвы. Давай, Черный Сахарок! Дай нам попробовать твою шоколадку. Жуткие голоса из прошлого ворвались в сознание. Спустя все эти годы воспоминание оставалось убийственно ярким. Но если она позволит себе думать об этом, кошмар вернется, словно все произошло только вчера. Лишь лица оставались неясными, будто в тени. Было темно, и все произошло слишком быстро. Она закрыла глаза и покорилась неизбежному, желая лишь, чтобы это поскорее закончилось. О Господи, голоса! Даже сейчас она слышала их так же ясно и отчетливо, как будто эти нелюди шептали ей прямо в ухо. Когда ее разум вот так неожиданно переключался на воспоминания о том ночном кошмаре, она всегда слышала голос главаря. Того, кто издевался над ней больше всех. Того, кто бросил ее наземь… Зазвонил внутренний телефон. Габриэль позволила Медвежонку ответить. Она догадывалась, кто это. Не родители. Не журналисты. Не так называемые друзья. Единственные, кто мог появиться, – это Лара или Угроза Взрыва. Медвежонок неслышно возник на пороге. – Сахарок, этот парень говорит, что он Дин Пол Локхарт. Клянется, что ты захочешь его видеть. Она вскочила и замерла. – Он ждет внизу, в холле. Габриэль тут же заволновалась о своей внешности. Как она выглядит? Есть ли у нее время быстренько привести себя в порядок? Неожиданная реакция, но Дин Пол удивительным образом умел вызывать беспокойства такого рода, как никакой другой мужчина – ни Морган, ни Теори, ни Взрыв. Ей даже стало жарко. – Пригласи его. Медвежонок кивнул и отправился в холл. Габриэль зашла в ванную и взглянула на свое отражение в зеркале. В первый момент она себя не узнала. На нее смотрела женщина, в которой не осталось ничего от певицы по имени Черный Сахарок: ни выпрямленных волос, ни яркого макияжа, ни блестящих, привлекающих внимание штучек, словно говорящих: «Смотри, ублюдок, я сделала это». Вместо всего этого – ее собственная, почти шарообразная, растрепанная шевелюра, чуть-чуть туши на ресницах, тень блеска на губах, спортивные часы от Шанель на запястье и простенький наряд, состоящий из белой маечки и розовых спортивных штанов для занятий йогой от «Джуси кутюр». Медвежонок заметил, что она похожа на Халли Берри. Габриэль решительно воспротивилась: ее красота была уникальна и неповторима. Она поправила линию брови и улыбнулась. Пожалуй, он заслужил прибавку к жалованью за эти слова. Войдя в номер, Дин Пол одно долгое восхитительное мгновение молча смотрел на нее. Затем наконец проговорил: – Вот теперь это девушка, которую я помню. Она подошла, застенчиво улыбаясь. Он нежно поцеловал ее в губы и обнял, чуть похлопывая по спине. – Сочувствую. По поводу всего сразу. Как ты, держишься? Габриэль отодвинулась. Опасно было оставаться рядом с ним так долго. – Случались вещи и похуже. Дин Пол удивленно посмотрел на нее: – То, что я увидел недавно, и так достаточно ужасно. Или ты ветеран неизвестной мне войны? Он, конечно, не отдавал себе отчета в том, как много скрытого смысла было в его вопросе Сначала Габриэль промолчала, затем, усевшись в свое любимое кресло и удобно подтянув ноги, заметила: – Я думала, вы в Греции. Он устроился на диване напротив, положив локти на колени. Казалось, он о чем-то напряженно думает. – Мы прервали поездку. – Пауза. – Я беспокоился о тебе, Габби. Я могу что-нибудь сделать? Габби. То, как он называет ее, всегда сильно действовало, производило странный эффект на ее нервную систему. Ее приводил в восторг сам звук этого слова. Может, оттого, что так называл ее он один. – Ты мог бы помочь мне понять тебя. Он очень серьезно посмотрел на нее: – Понять меня! – Ты много лет хранил молчание. Никаких контактов. Даже ни одной открытки. И вот ты вернулся. – Она бросила взгляд на блестящее кольцо из белого золота, украшавшее его безымянный палец. – И ты женат. – Это не значит, что я не думал о тебе, Габби. Думал, и часто. Но мы расстались не лучшим образом. И не обещали обмениваться рождественскими открытками. – Насколько я помню, ты меня бросил. Разве это не традиционное для тебя завершение отношений? Ты ведь всегда уходишь, верно? – Я был всего лишь мальчишкой-студентом. – А сейчас ты женатый мальчишка. Прошла всего неделя, а ты уже наведываешься к бывшим подружкам. Впечатляет. Ему было явно неловко. – Не хочу говорить об этом. Я пришел сюда ради тебя. Я хочу помочь. Если ты позволишь. Габриэль готова была признать, что ее спокойствие его озадачивает. Он же не мог знать, что она утроила свою дозу ксанакса[4 - Ксанакс – мягкий транквилизатор.]. Много лет назад, чтобы снять приступы паники после происшествия в Брауне, доктор прописал ей это препарат. С тех пор прием его, вместе с витаминами, превратился в ежедневную привычку. Давным-давно она перестала думать о ксанаксе как о наркотике. Уж слишком мрачное это слово, она предпочитала «эмоциональный витамин». – Не знаю, чем ты можешь мне помочь, – ответила она. – Ты известный человек, Дин Пол, но на негритянское сообщество имеешь очень небольшое влияние. В ответ он принялся забавно жестикулировать в манере рэп-исполнителей: – Хей, не цени меня дешево, ты! Я могу пригодиться тебе. Габриэль рассмеялась. По-настоящему. Как не смеялась уже много дней. Он усмехнулся: – Ты замечательно смеешься. Как приятно вновь слышать твой смех. И ее веселость тут же растаяла. Некая близость возникла между ними на свадьбе. И сейчас вот опять, здесь, появилось нечто подобное. Смущение и страх закрались в ее душу. Габриэль понимала, что готова сделать все, что он захочет, невзирая на последствия. Святость брачных уз, покой ее собственной души – она почувствовала себя уязвимой. – Зачем ты сделала это, Габби? – Вопрос застал ее врасплох. – Я могу понять стремление сделать карьеру на эстраде, но ты полностью изменила себя, создала заново. – Ты не понимаешь мир хип-хопа. – А ты понимаешь? – Я черная. – Поздравляю. Но если это все, что для этого нужно, отчего тогда ты скрываешься здесь? Габриэль встала и подошла к окну. Затем резко обернулась. – Мне необходимо было создать другую личность. Быть кем-то еще. Человеком, который не позволяет, чтобы с ним происходили разные неприятности. Дин Пол внимательно смотрел на нее. – Не понимаю. Раньше ты все время говорила о доме, о своей семье. Думаю, тебя баловали гораздо больше, чем даже меня. Послушать тебя, так Гросс-Пойнт был эдаким большим воздушным шаром. – Может, так оно и было, – тихо сказала она. – И это было худшей подготовкой к реальному миру. Он тоже поднялся, внезапно разволновавшись. – Что случилось, Габби? С тех пор как мы расстались, ты стала не похожа на себя. Все так говорят. Во всем обвиняют меня. Как будто я разбил твое сердце, растоптал душу и оставил после себя пепелище. Я избегал общения, потому что не хотел признавать тот факт, что могу произвести на девушку такое впечатление. Только потому, что расстался с ней? Это уж чересчур. Ведь тебя изменило что-то другое, правда? Губы Габриэль дрогнули. Она была так близка к тому, чтобы открыть ему свою тайну. Первое слово уже готово было сорваться с ее губ… но умерло, так и не родившись. В самый последний момент она отвернулась к окну. – Габби! – Он почти умолял. Ей пришлось собрать все свои силы, чтобы не потерять самообладания. – Ты явился, чтобы помочь или провести сеанс ментального экзорцизма? Но ее голос все же дрогнул. Дин Пол глубоко вздохнул: – Просто скажи, как я могу облегчить твою участь. – Попроси, чтобы Майкла Джексона снова арестовали. Может, это отвлечет внимание репортеров. Он тихонько рассмеялся. Габриэль, в свою очередь, с облегчением вздохнула: пытка закончилась. На некоторое время она могла чувствовать себя в безопасности. Посмотрев прямо в лицо Дину Полу, она улыбнулась: – Какой-то пресс-агент написал мою официальную биографию. Представляешь? Понимаю, я допустила ошибку, пустив это дело на самотек, но я и представить не могла, что получится такая ерунда. – Когда имеешь дело с прессой, нужно держать под контролем каждую мелочь. Мой отец научил меня этому давным-давно. – Он помолчал и продолжил: – Кто занимается твоими заявками? Она озадаченно уставилась на него. – На интервью, – пояснил он. Габриэль пожала плечами: – Студия, полагаю. А здесь на все звонки отвечает Медвежонок. Дин Пол осуждаюше покачал головой: – Это нехорошо, неправильно. Тебе нужен собственный секретарь. Который будет работать только на тебя. Он вышел и несколько секунд спустя вернулся с пачкой розовых листков. По мере того как он просматривал, его глаза все больше округлялись. – Вот, Габби, все ищут встречи с тобой – Барбара Уолтерс, Кейти Курик, Дайана Сойер… – Как ты думаешь, когда они оставят меня в покое? Он поразмыслил минутку. – Любой скандал имеет эффект снежного кома. Некоторые из них питают сами себя, и тогда нужно изо всех сил стараться удержаться в седле. Думаю, твой случай как раз из таких. А значит, ты должна общаться с людьми. Ты не можешь оставаться здесь, в башне, в заточении, как девица Рапунцель. Габриэль понимала. Но, будучи произнесенной вслух, эта мысль лишала ее присутствия духа. – Этот парень за дверью – телохранитель. Он не журналист. А тебе необходимо держать ситуацию под контролем. Может, студия и владеет правами на певицу Черный Сахарок. Но у тебя есть все права на Габриэль Фостер. Он достал из заднего кармана портативный компьютер и с решительным видом принялся водить стилусом по экрану. – Еще до моего ухода у тебя будет собственный журналист. Тон, каким это было сказано, не оставлял сомнений в серьезности его намерений. В ней поднялась волна протеста. – Не понимаю, почему этим не может заняться моя студия. У них для этого целый отдел по связям с общественностью. – Естественно, который обслуживает их интересы. А кому есть дело до твоих? – На сегодняшний день я представляю для них некоторый интерес, – возразила она. – В моем контракте есть пункт о записи еще двух альбомов. Он насмешливо покосился на нее: – Это вовсе не означает, что тебе позволят вернуться в студию. У меня есть приятель – исполнительный продюсер. Когда они хотят расторгнуть контракт, они просто выпускают сборник хитов или подборку записей, не вошедших в прежние диски, – что-нибудь, чем можно было бы занять артиста, но без дополнительных расходов. Габриэль молчала. Дин Пол продолжил: – Думаю, ты не понимаешь, как это серьезно. Все хотят услышать твою версию этой истории. В подтверждение он взмахнул листочками с сообщениями. – Кейти, блин, Курик названивает тебе! Ты заблуждалась, Габби. Существует множество людей, которые никогда не слышали песен певицы Черный Сахарок, но которым известно имя Габриэль Фостер. И у тебя есть возможность повернуть ситуацию в свою пользу. Его страстность зажгла в ней слабую надежду. Но сомнения все еще оставались. – Ты не слышал, что говорят люди, звонящие на радио. Ты не читал посланий в Интернете. Слишком многие ненавидят меня. – Фанаты рэпа, – фыркнул Дин Пол. – А еще они участвуют в омерзительных уличных потасовках Кого это волнует? Выброси белый флаг. Позволь Квин Би праздновать победу на фронте хип-хопа. Это единственная победа, которую ей удастся одержать. Ты можешь представить себе, чтобы Кейти звонила Квин Би с просьбой дать эксклюзивное интервью «Ежедневным новостям»? Да она и мечтать о таком, черт возьми, не смеет! Девочка из трущоб? В этом нет никакой тайны. Я могу отправиться на Кони-Айленд и в каждом квартале найти десяток таких Квин Би. Но все хотят говорить с тобой, Габби. Они охотятся не за Черным Сахарком. За тобой. СВЕТСКАЯ ХРОНИКА ОТ ДЖИНКС УАЙЕТТ Читаем между строк Война тусовок в разгаре. Организатор вечеринок номер один (мисс Принцесса Совершенство) устраивает грандиозную гулянку для знаменитых сестер-близнецов из Азии, в то время как организатор вечеринок номер два (мисс Гроза на «веспе») проводит презентацию книги одного телевизионщика. Почему бы не урегулировать конфликт потасовкой с царапанием физиономий и вырыванием волос прямо в центре Таймс-сквер? Ваша покорная слуга с удовольствием подняла бы тревогу и вопила: «Приготовиться к обыску!» Это было бы потрясающе, мои дорогие. Источники сообщили, что за их враждой стоит нечто гораздо большее, чем просто профессиональное соперничество. Постойте-ка… две женщины, одинаково ненавидящие друг друга… ответ прост – мужчина. И не просто мужчина. Девушки такого ранга не сюсюкают по поводу типовых красавчиков. Они теряют голову только от богатых и знаменитых. Таких, рядом с которыми Брэд Питт кажется середнячком. 15. ДИН ПОЛ – Почему ты не снимаешь рубашку? Дин Пол посмотрел вниз, на Финна Робардса: – Ты долго ждал возможности сказать мне это, правда? Глаза Финна были скрыты за большими темными очками от Кристиана Диора. Он не шевельнулся в шезлонге, ни одним движением не обнаружив своей реакции. – Может быть, – певуче проговорил он. – Но обычно ты лишаешь меня такого шанса. Ты ведь не сидишь рядом в ожидании подобной просьбы. Дин Пол окинул взглядом вид на Вест-Виллидж и Гудзон. Они находились у бассейна на крыше «Сохо-Хаус», закрытого клуба и отеля на Девятой авеню. На Финне были плавки «Спидо» модели «нет места воображению» – из тех, что любят чемпионы по плаванию и жирные европейцы. Его тело – точеное, бронзовое, намазанное маслом для загара – было натренировано до состояния совершенства. Он печально вздохнул в знак разочарования и приподнял очки: – Ты заслоняешь солнце. Не говоря уже о том, что нервируешь меня. – Он похлопал по шезлонгу рядом с собой: – Присядь, сними рубашку. Выпей. Поболтаем. Немного солнца тебе не повредит. Твой греческий загар не совсем идеален. Вот еще бы денек – и было бы то, что надо. На стоящем рядом стуле лежало белое, аккуратно сложенное полотенце. Дин Пол развернул его, стянул рубашку от Томаса Пинка и устроился на соседнем шезлонге. Для сентября погода было необычайно жаркой. – Теперь ты счастлив? – Финн улыбнулся: – Так немного лучше. – Он щелкнул резинкой своих стильных плавок. – Могу одолжить тебе пару… – Я пас. Но тем не менее спасибо. Подошел официант. Дин Пол заказал бутылку воды, Финн кивком отослал официанта и сказал: – Извини, что мы не смогли встретиться в более удобном месте. Но когда я работаю, я должен соблюдать режим. Это, знаешь ли, дисциплинирует. Быть писателем непросто. Дин Пол бросил на Финна недоверчивый взгляд. – Да-а, смотрю, ты и в самом деле попал в эту мясорубку. – Я обдумываю сценарий. Дэвид Хелмор называет это «качественным размышлением». Это не менее важно, чем сам процесс написания. Дэвид – сайентолог и знаком с Джоном Траволтой. Он даже был на дне рождения его сына, Джетта. Тому, кажется, исполнилось двенадцать. Впрочем, не важно. У Дэвида есть серьезные связи в Голливуде. – Это тот парень, который предлагает двухдневные семинары за семьсот баксов? Я видел его объявления повсюду в городе. Финн чуть-чуть побледнел. – Я восемь раз был на его семинарах. И всякий раз узнавал что-то новое. Когда я закончу сценарий, Дэвид посмотрит его и выскажет свои замечания. Вот почему я так серьезно отношусь к «качественному размышлению». Хочу, чтобы мой сценарий был лучшим из всего, что он видел прежде. Дин Пол чувствовал, что ему придется еще некоторое время погонять туда-сюда мячик светской беседы, прежде чем перейти к делу. – И о чем будет фильм? – О моей жизни, – сообщил Финн. Дин Пол едва не расхохотался. Но в последний момент ограничился широкой улыбкой. – Что ж, если ты не сможешь об этом написать… Вернулся официант с заказом, и Дин Пол обрадовался неожиданно возникшей помехе. – А как твой брак? – поинтересовался Финн. – Замечательно. – В самом деле? Джинкс Уайетт пишет несколько иное. – Мы почти не разговаривали на обратном пути, потому что Эспен все время дремала. Она наглоталась транквилизаторов перед полетом. – Он с досадой покачал головой: – А эта дама услышала краем уха разговор стюардесс и тут же решила, что наш брак в опасности. – Ты прервал свадебное путешествие, – заметил финн. – Это достаточное основание для слухов. – За это можете благодарить мою бывшую подружку и ее дерьмового любовника. Родители призвали меня к ответу. Финн взглянул на часы и перевернулся на живот. – Насколько я понимаю, ты не собираешься на презентацию книги сегодня вечером. – Черт, нет. Но на церемонию сожжения этой книжонки я бы обязательно явился. Финн приподнялся на локте и очень серьезно посмотрел на Дина Пола: – Думаю, тебе следует пойти. На твоем месте я бы сделал репортаж об этом событии для «Голливуда в прямом эфире». Дин Пол рассмеялся: — Да уж, грандиозная идея. – Вот именно, – настаивал Финн. – Ты появишься с гордо поднятой головой, в сопровождении съемочной группы, чтобы рекламировать его книгу, – Джейк Джеймс просто рехнется. Представь себе эту картину хоть на минутку. Это опустит его ниже плинтуса. Он нападает на тебя в своей книжонке, пытается унизить, используя фотографии. А тебе настолько наплевать, что ты даже являешься на его вечеринку. Более того, ты способствуешь повышению его рейтинга, представляя его в «Голливуде в прямом эфире». – Финн довольно хихикнул. – Ни одна средневековая пытка не доставила бы ему таких мучений. В величайшую ночь своей жизни он будет величайшим образом унижен. А ты воссияешь, как звезда. Это идеальная месть. Дин Пол усмехнулся. Ему понравилась эта идея. И она нравилась ему все больше и больше. – Никогда не представлял тебя в роли Маккиавелли. Финн вновь улегся на живот. – Я знал, что я гей, уже в шесть лет, и научился справляться с задирами и наглецами. Такими, как Джейк – здоровый горластый забияка. Лучший способ победить таких людей – это дать им понять, что тебя абсолютно не волнует, что они делают. Дин Пол увидел вдруг Финна в совершенно новом свете. Он знал его еще со времен Брауна, но никогда не принимал всерьез, сводя его роль к банальным определениям «голубой приятель Лары» или «богатенький гомик, устраивающий изысканные вечеринки». Финн первым нарушил неожиданное молчание: – Я удивился, когда ты позвонил. Ты не любитель холостяцких мужских тусовок. Что у тебя на уме? Подозреваю, дело касается Лары. – Я беспокоюсь за нее. – Почему? Потому что у нее лучший в жизни секс – и не с тобой? – Это она так сказала? – В его голосе прозвучала откровенная тревога. – Видишь там, на столике, крем для загара? – Ну, – кивнул он. – Не будешь ли так добр брызнуть мне немного на спину? Дин Пол взял бутылочку, неловко пшикнул несколько раз на спину Финну. – Только не проси меня… – Просто разотри его по коже, – поспешно сказал Финн. – Но если студенческое братство не избавило тебя от внутренней стеснительности, тогда, конечно, не надо. Дин Пол неожиданно почувствовал себя глупо. Он тряхнул головой и принялся размазывать маслянистую жидкость по телу Финна. – О! – постанывал самый ленивый писатель Америки. – Я всегда знал, что у тебя замечательные руки. Чуть ниже… Дин Пол тут же остановился. – Хорош, Финн. Все. – И вытер руки о полотенце. Финн рассмеялся: – Боже, как ты суров и прямолинеен! Это просто смешно. Ну скажи, что ты хотя бы однажды мастурбировал вместе с приятелем. Это признание оставит гебя гетеросексуальным, но хотя бы сделает человечным. Подобная мысль вызвала у Дина Пола почти отвращение. – Нет, никогда. – Даже в школе? – Нет! – Знаешь, что забавно? – Финн поднялся, пристально разглядывая Дина Пола. – Я не могу назвать тебя даже метросексуалом. – Он обратил внимание :а его руки. – Когда ты последний раз делал маникюр? – Вообще никогда не делал. По мне, это напрасная трата времени и денег. – Тем не менее ногти у тебя великолепны. Это угнетает. В голосе Дина Пола появились умоляющие интонации. – Мы можем поговорить о Ларе? – Полагаю, да. – Она правда сказала, что у нее с Хоакином был лучший в ее жизни секс? – Ты же знаешь Лару, – вздохнул Финн. – Она никогда не произнесет подобного вслух. Я просто сделал определенные выводы из ее намеков. – Он задумчиво помолчал. – А почему вдруг это тебя так беспокоит? Ты не спешил звонить мне, когда она страдала из-за того маниакально-депрессивного теннисиста Гарретта. – Хоакин Круз – подлец, – жестко сказал Дин Пол. – Почему? Только потому, что он трахался одновременно с двумя сестричками Кометани, а ты нет? Не обращая внимания на ехидный вопрос Финна, Дин Пол продолжал настаивать на своем: – Я слышал о нем от других парней на благотворительных матчах по поло. У него есть приятель в Сан-Антонио – Эдди Аззар. Тоже игрок в поло. Эти двое затеяли соревнование: кто из них переспит с большим количеством известных женщин. Они назвали это «Клуб знаменитых кисок». Финн встал. Он снял очки и посмотрел Дину Полу прямо в глаза: – Ты серьезно? Тот сурово кивнул: – Они забавляются подобным образом везде, где проводятся матчи – в Буэнос-Айресе, Сотогранде, Санта-Барбаре… Хэмптоне. Я слышал, что существует веб-сайт с текущим счетом игры, списком всех женщин, журналом, откровенными фото, но не могу найти его в сети. – Ты рассказал ей об этом? – Пытался, но она не желает ничего слышать от меня. Я надеялся, что ты сможешь поговорить с ней. Финн забеспокоился: – Попробую. Хотя Лара всерьез втюрилась в этого парня. Знаешь, она даже отменила сегодня ленч со мной. Думаю, из-за свидания с ним. Я два часа звонил ей на сотовый, но никто не брал трубку. Это в середине-то рабочего дня? Совсем на нее не похоже. Надеюсь, мы сможем найти этот сайт. Не хочу видеть ее унижение, но она должна знать правду. Дин Пол встал и потянулся за своей рубашкой. – Сделай это для меня. Идет? Финн кивнул, напряженно думая о чем-то. Уже уходя, Дин Пол бросил: – Все было очень мило, Финн. И мне чертовски понравился твой совет насчет сегодняшней презентации. Думаю, я ему последую. Он подмигнул и направился к лифту. Уже там он нашел в записной книжке номер телефона Дженнифер Голдблюм и тут же позвонил. Она отозвалась немедленно. – Угадай, кто это? Он почувствовал, как она улыбается на другом конце линии. – Мой новый корреспондент! Слышала, что ты вернулся из Греции раньше, чем рассчитывал. С ума сошел? Я умираю от желания оказаться там прямо сейчас. – Да-а, но порой у нас нет выбора. Дженнифер замялась: – Знаешь, мы делали материал об этой истории с твоими фото. Но мы были вынуждены. Это очень важно. Но мы постарались свести комментарии к минимуму. – Эй, «Голливуд в прямом эфире» – профессиональная программа. Я все прекрасно понимаю. Но для разнообразия я готов стать в этой истории не объектом внимания, а журналистом. Что ты думаешь насчет того, чтобы я начал работать? – Звучит отлично! – радостно воскликнула Дженнифер. – Когда? – Сегодня вечером. Я хочу сделать репортаж о презентации книги Джейка Джеймса. Дженнифер помолчала. – Ты ведь шутишь, правда? – Я чертовски серьезен. Почему бы мне не выйти на большую дорогу? – Так, этот материал поручен Брук, – размышляла вслух Дженнифер, – Биззи Грузарт предоставила нам эксклюзивные права. У нас будет съемочная группа. Дай мне пять минут, чтобы все уладить. – Она повесила трубку и перезвонила уже через пару минут. – Все устроилось. Я встречу тебя в ресторане в восемь часов. Из «Сохо-Хаус» Дин Пол отправился в свою квартиру неподалеку от Пятой авеню. В его распоряжении был весь верхний этаж – более четырех тысяч квадратных футов. Вид на все стороны света, восхитительное естественное освещение. Два камина, необработанные кирпичные стены, две с половиной ванные комнаты и четыре спальни. Не место – полный улет. К стильному металлическому холодильнику была прилеплена записка. Эспен ушла на встречу с Брайаном, своим менеджером. Затем она собиралась потусоваться с бывшими участниками «Реального мира». Ему не стоит ее дожидаться. Дин Пол и не собирался. Он знал, что она, вероятно, будет танцевать на столе а-ля Тара Рейд и явится под утро, едва держась на ногах. Но то, что она совещается с Брайаном, обеспокоило его. Брайан, кроме всего прочего, хотел, чтобы она участвовала в шоу в Лас-Вегасе, а Эспен была достаточно отчаянной девушкой, чтобы согласиться. Хотя бы для того, чтобы доказать собственному супругу, что она все еще пользуется успехом. На автоответчике было оставлено сообщение от матери. Звонок ей он решил отложить до завтра. Великая герцогиня София Миллс может подождать. Он встречался с родителями сегодня утром за завтраком в отеле «Ритц-Карлтон» к югу от Центрального парка. Сами они жили неподалеку, в роскошной квартире из десяти комнат, что позволяло им пользоваться всеми удобствами близлежащих отелей, вплоть до обслуживания на дому. Это была маменькина идея – почтить издательские дома своим царственным визитом. Своего рода способ заявить: «Не смейте принимать предложения об издании этой гадкой книжонки о моем сыне!» Она умудрилась устроить целый спектакль, рассказывая, каких физических и эмоциональных усилий ей это стоило: как она устала, как ужасны некоторые редакторы, как ей неприятен новый молодой агент, занявший место прежнего. Дин Пол внимательно ее выслушал и, выбрав удобный момент, принес сдержанные извинения по поводу всей этой омерзительной истории. Но он прекрасно понимал, что не стоит принимать мамочкины страдания за чистую монету. София Миллс мечтала вновь появиться на публике и услышать, как она прекрасна. И связанный с ним маленький скандал стал тем импульсом, который возродил интерес к ее мемуарам, обещаемым уже в течение двух десятилетий. Вместо того чтобы язвить, ей следовало бы поблагодарить сына за то, что тот продемонстрировал миру свою задницу и практически сунул пенис в объектив камеры Бейб. С отцом было ничуть не легче. Роберт Локхарт начал с набивших оскомину поучений насчет юридического образования, заклеймил «Голливуд в прямом эфире», назвав новую работу сына подходящей только для бывшей «мисс Америка». Спасибо, папочка. Сыночек может написать ваше одобрение в виде девиза в рабочем кабинете? Иногда от родителей хотелось лезть на стену. Но он не позволил дурному настроению овладеть им. Неплохо было бы получить их поддержку? Да. Сможет ли он прожить без нее? В глубине души Дин Пол знал, что у него есть шанс оставить свой след в истории шоу-бизнеса. Это было у него в крови. Черт побери, еще ребенком он знал выгодные ракурсы для демонстрации своего лица и фигуры, даже раньше, чем выучил алфавит. Он поставил диск, увеличил громкость и отправился в ванную. Под песенку «Часы» он намылился и вспомнил о Габриэль. Что-то такое было сегодня… она готова была открыться ему. С какими демонами ей приходится сражаться? Что ж, по крайней мере он сумел помочь ей на фронте общественного мнения. Дин Пол был уверен, что Биззи Грузарт сослужит Габриэль хорошую службу. Хотя многие ее не любили, имя Биззи обладало определенным влиянием и у нее было достаточно связей. В любом случае это лучше, чем Медвежонок, корявым почерком царапающий на клочках бумаги сообщения от Дайаны Сойер. Зазвонил телефон. Это был Финн. – Я нашел веб-сайт. – Черт, вот это скорость! – Дин Пол обмотал полотенце вокруг бедер. – Я начал искать развлечения. В Интернете, знаешь ли, существует не только порно для голубых. Есть и более традиционные варианты. – Я в шоке. – Включил поисковичок и буквально утонул в информации. Надеюсь, меня не исключат из клуба, их компьютер завис под напором этой лавины. Пришлось перезагружаться. – Что ты обнаружил? – Похоже, они не зарегистрированы легально. Пока по крайней мере. Ну, я поиграл немножко с названием. Получилось, что нужно добавить артикль к фразе «клубзнаменитыхкисок» – именно так, без пробелов. И тут же наткнулся на фото – рожу Хоакина. Они с приятелем ухмыляются, как два школьника из пансиона для мальчиков, только что совершивших вылазку в женское общежитие. – И что, все плохо? – Она никогда больше не будет с ним разговаривать. Ты ведь этого хотел? – Поверь, я вовсе не в восторге от всего этого. Если бы она потеряла голову от приличного парня, я бы не стал тебя беспокоить. – Лара никогда не сможет свыкнуться с мыслью о том, что вы расстались. Ты понимаешь это? Дин Пол поразмыслил над вопросом. И предпочел на него не отвечать. – Она выглядит вполне счастливой, обо мне она сейчас не думает. Я это знаю. – Хоакин – это просто секс. Как только туман рассеется, она вновь будет страдать по тебе. Не понимаю, как можно было оставить такую женщину, как Лара, и жениться на Эспен Бауэр. – Это сложно объяснить, Финн. – Она убьет меня, если узнает, что я тебе рассказал, но, думаю, ты должен знать. Лара потратила больше пяти тысяч долларов на первое издание «Великого Гэтсби». Это ведь твоя любимая книга, правда? – Да. – А Эспен это известно? Он не ответил. – Лара хранит ее на книжной полке. Она мечтает, что вы снова будете вместе и в какой-нибудь дождливый воскресный полдень ты будешь ее читать. Дин Пол крепче сжал трубку и поднял глаза к потолку. Его сердце пронзила настоящая, физическая боль. – Я должен идти, Финн. Спасибо за расследование. Ты сообщишь Ларе эти мерзкие новости? – Обычно я люблю подобные сплетни, – мрачно отозвался Финн. – Но не когда в роли жертвы выступает Лара. Почему это не могло произойти с кем-нибудь, кто действительно этого заслуживает? – Мир несовершенен. – Дин Пол повесил трубку и быстро оделся, выбрав ярко-голубую рубашку, которая подчеркивала цвет его глаз. Он отверг идею галстука и оставил ворот расстегнутым. Нужный ресторанчик располагался на Лафайетт-стрит, в Гринвич-Виллидже. С момента своего открытия он стал любимым местом знаменитостей. Мэтт Деймон жил по соседству и регулярно заскакивал сюда. Ресторан был настолько уютным, что Бритни Спирс могла смолить здесь свои бесконечные сигареты, невзирая на суровые манхэттенские ограничения, касающиеся простых смертных. Дин Пол заметил фургон съемочной группы «Голливуда в прямом эфире» и направился прямо к нему. Дженнифер приветствовала его теплыми объятиями и банальностями о том, как она мечтала поработать с ним. Затем представила ему Тампера Томаса, атлетического сложения оператора, как две капли воды похожего на Джесси Л. Мартина из сериала «Закон и порядок». Они перешли к делу и обсудили план нападения. Может, Джейк Джеймс и восходящее светило, но он не Мэтт Лоэр. По плану репортаж должен был занимать полминуты. Но, учитывая, что это было дебютом Дина Пола, решено было увеличить продолжительность сюжета до двух минут. Дженнифер хотела, чтобы в него удалось вместить серию кадров со знаменитостями Нью-Йорка, интервью с почетным гостем и, возможно, пару слов от кого-нибудь из VIP-персон. Закончив обсуждение, Дженнифер пошире распахнула ворот рубашки Дина Пола. – А еще я хочу, чтобы было видно побольше тебя. Он молча улыбнулся. Его не смутил этот жест, поскольку в нем не было ни малейшего сексуального намека. Просто телевизионная уловка. Прилив вдохновения охватил его. – Давайте начнем снаружи, прямо здесь, у входа. У меня есть идея для начала. Дженнифер заинтересовалась: – Конечно. Почему бы и нет? Тампер занял свое место с камерой. Дин Пол перехватил микрофон с логотипом «Голливуд в прямом эфире» – он так удобно помещался в руке. В другую руку он взял экземпляр книжки Джейка. Перед входом царила обычная суета: входили приглашенные, толпились зеваки в надежде посмотреть на знаменитостей и телевизионщиков. Сценария у Дина Пола не было. Но нужные слова сами собой всплывали в его сознании. Он надеялся, что сумеет должным образом произнести их вслух. Тампер дал сигнал. И все барьеры исчезли. «Это Дин Пол Локхарт с репортажем для „Голливуда в прямом эфире“. – Он чувствовал, как энергия наполняет каждый звук. И сразу, мгновенно, с невероятной ясностью понял: это его судьба. – Я нахожусь в популярном на Манхэттене местечке на вечеринке в честь выхода новой книги Джейка Джеймса «Готовьтесь к бою!». – Дин Пол вскинул кулак, словно в приветствии. – Ее автор ведет на Эм-эс-эн-би-си собственное шоу «На ринге с Джейком Джеймсом». Только между нами: я не записывал его шоу на видео в этом сезоне. Но мы учились с этим парнем в одном колледже. Правда, вращались, скажем так, в несколько разных кругах. Возможно, вы слышали о фотографиях, где я изображен почти голым, которые сделала моя бывшая, а его нынешняя подружка. О тех самых фотографиях, которые он демонстрировал на протяжении почти всей программы. Признаюсь, вначале я был смущен. Но потом вспомнил, что Дж. Р. Эвинг однажды сказал в «Далласе»: «Никогда не зацикливайся на мертвой женщине или живом парне». В конце концов, на этих снимках я один, выгляжу вполне пристойно, так что можно считать, что все в порядке. – Он подмигнул в камеру: – А сейчас давайте приподнимем занавес, шагнем внутрь и посмотрим, кто здесь собрался и о чем они говорят. – Он еще раз продемонстрировал книгу. – Кстати, в седьмой главе он разносит меня в пух и прах. Джейк Джеймс умеет ударить как следует, отдаю ему должное. Но ему не удастся втянуть меня в потасовку. – Он тронул пальцем свой идеальной формы нос. – Разве похоже, чтобы его когда-нибудь ломали? Я герой-любовник, а не задира. Блеснула ослепительная улыбка, одна из тех, что позволяли Дину Полу уложить в постель любую понравившуюся ему женщину. – Итак, за мной. – С этими словами он распахнул дверь и скрылся за ней, чтобы через несколько секунд вновь появиться на пороге. Дженнифер прижала ладони к щекам: – Это было восхитительно. Ты сделал все с первого дубля. И без подготовки! Блестяще! Дин Пол усмехнулся. – Я чуть не кончила! – подвела итог Дженнифер. Тампер радостно заржал. Дин Пол тоже хихикнул: – У тебя это так просто? Повезло твоему парню. – Открыв дверь, он сделал приглашающий жест. – Прошу. После того как мы закатаем этого ублюдка, поужинаем вместе. Внутри ресторанчик напоминал деревенский дом: обшитые деревянными панелями стены, вырезанные из пней стулья и гигантская фотография березовой рощи во всю стену. Биззи Грузарт метнулась им навстречу. – Дин Пол! Не ожидала увидеть тебя здесь сегодня. – Она игриво погрозила пальчиком. – Это моя вечеринка. Будь паинькой. Дин Пол поднял руку в салюте: – Слово скаута. Приобняв Биззи за плечи, он отвел ее в сторонку пошептаться. – Спасибо, что взялась за дело Габриэль Фостер. Ей сейчас крайне необходим кто-то, кто был бы на ее стороне. Биззи ослепительно улыбнулась в ответ. – Я буду тебе очень признателен, если ты приложишь максимум усилий к урегулированию этой ситуации. В нее стреляют со всех сторон. И это не преувеличение, учитывая инцидент на Парк-авеню. Ну, ты понимаешь, что я имею в виду. Биззи довольно ухмыльнулась: – Не беспокойся. У меня уже есть план. – Когда ты с ней встречаешься? – Завтра утром. – Если не возражаешь, я хотел бы поучаствовать в беседе. Биззи с сомнением прищурилась. – Габриэль сейчас очень уязвима, – пояснил он. – Думаю, она не осознает, чего стоит на самом деле. А я искренне верю, что, если правильно приложить усилия, она под своим собственным именем сможет добиться гораздо большего успеха, чем когда-либо имела Черный Сахарок. – А как молодая миссис Локхарт относится к тому, что ты так заботишься о своей бывшей подружке? – ангельским голоском поинтересовалась Биззи. Дин Пол убрал руку с ее плеча. – Понятия не имею. Но уверен, прочту об этом в колонке Джинкс Уайетт. Она бросила на него сочувствующий взгляд. Не так давно Биззи сама была предметом обсуждения в каждой заметке. – В десять в ее отеле, – сказала она. – Я приду. – И он вернулся к своей команде. Они проталкивались сквозь толпу журналистов кабельного телевидения, моделей, репортеров и обычных ту-совщиков, готовых явиться даже на торжественное открытие бутылки кетчупа, если это означает дармовую выпивку и закуску. Дин Пол заметил Майлза Уизерли, адвоката, который два года назад использовал процесс О. Дж. Симпсона для начала успешной карьеры телевизионного юридического аналитика. Лара когда-то встречалась с ним. Интересно, что между ними произошло? Когда он его заметил, Майлз как раз делал вид, что внимательно слушает одну даму, одновременно разглядывая задницу другой. Ситуация начала проясняться. Но тут же его глаза непроизвольно округлились, когда он узнал эту неординарную задницу. Она принадлежала Бейб Манчини. Дин Пол окинул ее внимательным взглядом. Бейб выглядела очаровательной и одновременно несчастной. В руке у нее был бокал со спиртным, явно не первый. И похоже, не последний. Бейб встретила его взгляд и увидела группу «Голливуда в прямом эфире». Она приветственно приподняла бокал и одними губами отчетливо произнесла: «Твою мать». Чья-то сильная рука схватила его. – Что, черт побери, ты здесь делаешь? Дин Пол посмотрел прямо в разъяренное лицо Джейка Джеймса и рывком освободил руку. – Я скажу тебе что, но только наедине, тебе и твоей подружке, здесь слишком оживленно. Кивком он указал на Дженнифер и Тампера, которые приближались к ним сзади. А затем продемонстрировал микрофон с логотипом «Голливуда в прямом эфире». – Это большой день в твоей жизни, Джейк. Ты должен улыбаться в камеру. Джейк начинал понимать, что происходит. – Я должен был предвидеть, что такой говнюк, как ты, выкинет что-то в этом роде. Дин Пол демонстративно вызывающим жестом сунул микрофон прямо под нос Джейку: – Не беспокойся, мы пока не записываем. Полагаю, эта реплика предназначалась исключительно мне. Или ты хочешь повторить ее для наших телезрителей? Джейк, взбешенный, молчал. Наконец подошли Дженнифер и Тампер. – Пишем, – скомандовал Дин Пол. Тампер тут же дал сигнал. – Итак, я рядом с самой важной персоной на вечеринке Джейка Джеймса. И это, конечно же, сам Джейк Джеймс. Как вы себя чувствуете в роли писателя? Джейк был настолько выбит из колеи, что, когда он улыбнулся в камеру, это напомнило вымученную, заискивающую гримасу начинающего политика, ведущего свою первую предвыборную кампанию. – Неплохо. Думаю, Америка готова к появлению человека, который не побоится сказать правду об отрицательных чертах жизни в своей стране. Я высказал то, что у меня на душе, и высказал это вслух. Вот почему я назвал книгу «Готовьтесь к бою!». Потому что я отвечаю за все, что написал, и готов, если придется, сражаться за каждое слово в своей книге. Дин Пол заметил брешь и ринулся напролом: – Вы готовы биться за каждое слово, но готовы ли так же постоять за каждое изображение? Джейк с недоумением посмотрел на него. – Большое внимание привлек снимок на обложке, на котором вы предстали почти обнаженным, в одном белье, – начал Дин Пол, демонстрируя в камеру обложку книги. – Мы живем в век высоких технологий, когда фотографии могут быть абсолютно лживыми. У вас есть шанс из первых рук подтвердить или опровергнуть слухи. Это на сто процентов Джейк Джеймс? Или просто ваше лицо совместили с телом другого мужчины? Взгляд Джейка уже не был яростным. Он стал ядовитым. Джейк прекрасно понимал, к чему клонит Дин Пол. И черт побери, у него не было ни малейшего шанса этому помешать. – Разумеется, это я. Я всегда говорю: не стоит доверять мужчине, который не поддерживает в форме свой разум и свое тело. – То есть над этим снимком не работал специалист по фотомонтажу. Это Джейк Джеймс с головы до ног. – Вы чертовски правы. – У вас есть шанс доказать это. – Дин Пол обратился к собравшимся, уже принявшим некоторую дозу спиртного. – Кто хочет увидеть, как этот мужчина снимет рубашку? В ответ раздались улюлюканье, свист и вопли одобрения. Джейк метнул взгляд на Дина Пола и сорвал галстук. С пуговицами на рубашке он не церемонился Один свирепый рывок – и пластиковый дождь посыпался на пол. Мысль о том, что он попался в собственную ловушку, ясно читалась на лице Джейка, когда он перешел к финальному акту – стянул рубашку через голову. Он стоял обнаженный по пояс, с раздувающимися ноздрями, поигрывая мышцами массивной грудной клетки и сильными бицепсами, и его рельефный пресс не оставлял никаких сомнений в подлинности его снимка: никакой фотограф не смог бы найти лучший вариант тела для Джейка. Зал огласился еще более бурными воплями и свистом. Дин Пол ослепительно улыбнулся в камеру: – Леди и джентльмены, ради успешной продажи своей книги этот человек готов на все. Это был Дин Пол Локхарт для «Голливуда в прямом эфире». Оставайтесь с нами. В знак одобрения Дженнифер подняла сразу два больших пальца. Его глаза сияли торжеством. – О’кей, Джейк, можешь надеть рубашку. Это становится уже чересчур откровенно. Некоторые парни-модели даже вспотели. Дин Пол оставил Джейка и отправился на поиски Бейб. Ее он обнаружил у бара. Она встретила Дина Пола довольно холодно, впрочем, она была уже изрядно навеселе. – Поздравляю. Ты выставил его идиотом. – Полагаю, это не только моя заслуга. Отдадим Джейку должное. – Не знаю, куда заведет ваше соперничество. Но для двух эгоистичных самцов это всегда заканчивается выяснением одного и того же. Так давай спросим у девушки, которой это известно. Его член больше, чем твой. Извини, Дин Пол. Ты проиграл. – Для меня это не новость, Бейб. По сути, Джейк всегда был гораздо большим членом, чем я. Бейб невольно усмехнулась. Он улыбнулся в ответ. – Что ты здесь делаешь, Бейб? Пойдем отсюда. – Зачем? Чтобы ты мог не только выставить его на посмешище, но еще и уйти с его девушкой? Это был бы настоящий нокаут. – Она беспомощно посмотрела на свой пустой бокал, а затем поискала взглядом бармена. – Мне нет дела до Джейка. Я беспокоюсь о тебе. Бейб расхохоталась ему в лицо: – О Бог мой, как ты забавен! Забей на «Голливуд в прямом эфире». Тебе стоит попробовать себя в комедийном жанре. Дин Пол протянул руку: – Я серьезно, Бейб. Давай зайдем куда-нибудь и поговорим. Этот парень – полное дерьмо. Он не для тебя. – А ты, надо полагать, и есть мой рыцарь на белом коне? Словно и не было всех этих лет. Бейб вновь превратилась в девчонку из колледжа. Она хорошо знала, как ударить побольнее. И никогда не позволяла вам забыть об этом. – Погоди-ка… я могу остаться с ним… или уйти с тобой. Сейчас брошу монетку, иначе не разобраться. – Не в этот раз. – Дин Пол почти коснулся руки Бейб. Бейб оглядела зал в поисках Джейка Джеймса, опять посмотрела на Дина Пола. Слезы застилали ей глаза, но она приняла протянутую руку. Дин Пол быстро провел ее через толпу, махнув на прощание Дженнифер и Таперу. И вот они уже у двери, еще один шаг – и свобода. Он обернулся и заметил, что Джейк Джеймс наблюдает за ними. Бейб долго-долго смотрела на Джейка. Потом подняла руку – ту, которую держал Дин Пол. И вышла с ним в ночь. Несколько кварталов они шли в молчании, но Бейб не отпускала его руку. – Куда мы идем? – наконец спросила она. – Ко мне. Можем дойти пешком. Я сварю кофе. – А как же Эспен? – Почему все так беспокоятся о моей жене? – недовольно проворчал он. Но тут же смягчился. – Извини. Просто… ее сегодня вечером не будет дома. Они шли, каждый погруженный в свои мысли, пока внезапно, уже на Юнион-сквер Бейб не остановилась и не выпустила его руку. – Ты не должен этого делать. Не должен быть добр ко мне. После всего, что я натворила… – Бейб… – Но я не давала этих снимков Джейку, – выпалила она. – Я хочу, чтобы ты знал. Он украл их у меня. Дин Пол ни на секунду не усомнился в ее словах: – Я верю. – И, чуть помолчав, продолжил: – Но ведь предложение издать книгу все же было. И Джейк тут ни при чем. – Ты меня ненавидишь, да? – Нет, я никогда не мог ненавидеть тебя. Я… – Даже если бы я продала эту книгу? – требовательно спросила она. – Потому что я бы это сделала. Мой агент говорила о миллионе долларов. Представляешь? А из-за тебя, твоих юристов и твоей долбаной семейки все дело провалилось! Миллион долларов! – Это стоимость наших с тобой отношений? Даже в темноте было заметно, как Бейб покраснела. Она была в бешенстве. – А что такого у нас было? Ты решил позабавиться со мной, потому что хотел настоящего секса, но слишком уважал Лару, чтобы попросить ее об этом. Она ведь не брала у тебя в рот? Не разрешала трахать себя в задницу? Не желала удовлетворять твои фантазии о сексе в общественном месте в том баре в Провиденсе? Нет, держу пари! Ты слишком уважал ее для этого. А я была доступной девочкой из другого круга. Я еле-еле сводила концы с концами, чтобы учиться в Брауне, вечно по уши в долгах и в поисках возможности подработать. Превосходная кандидатура в твои наложницы. Хотя, надо отдать должное, ты был деликатен. Порой я даже всерьез верила, что я твоя девушка. Ее слова хлестали, как удары бича. Так больно, что он даже отвернулся. Внезапно комок в горле стал абсолютно нестерпим, и слезы навернулись ему на глаза. Господи, он плакал! Никогда прежде ни одна женщина не доводила его до слез. Он повернулся лицом к Бейб. Бейб бросила лишь один короткий взгляд на его лицо и застыла. – Господи Иисусе, Бейб! Как ты могла так думать обо мне? Она молчала. – Я уважал тебя. Боже, было время, когда я почти молился на тебя. Бейб, благодаря тебе я почувствовал себя мужчиной. До встречи с тобой я понятия не имел, что такое настоящий секс. После безумных ночей с тобой я хотел отправить письма с просьбой о прощении всем девушкам, с которыми когда-то встречался. Даже Ларе. Он чуть улыбнулся и смахнул слезы. Бейб с облегчением рассмеялась. – Но знаешь, всякий раз отношения строятся по-разному. Лара и я… не знаю. Это было странно. С самого начала у нас все было спокойно и безмятежно, как у старой семейной пары. Ты понимаешь? Она очень серьезно кивнула. – Не хочу сказать, что это плохо. То, что было между нами, – это прекрасно. Но затем я почувствовал нечто по отношению к тебе… и… это было совершенно иначе. С самого начала вспыхнул сексуальный фейерверк. Ты раскрыла эту часть меня. И я всегда буду благодарен тебе за это. У нас была своя собственная, особенная сказка. – И он распахнул объятия. Бейб прильнула к нему и замерла, словно навеки оставаясь рядом с ним. Сейчас уже она плакала и смеялась одновременно. – Все это время я считала, что была просто подстилкой. Дин Пол нежно повернул ее лицо к себе и заглянул ей в глаза: – Ты так прекрасна, Бейб. И такая особенная. Джейк тебя не заслуживает. – Желание поцеловать ее стало непреодолимым. Как только их губы встретились, они приоткрылись одновременно. Поцелуй был мягким и влажным, их языки словно сплелись в коротком страстном танце. Потом он чуть отстранился. – Это было замечательно, – сказала Бейб, снова беря его за руку. – Ты все еще хочешь пойти домой? – Да. – Покрепче сжав ее руку, он повел ее дальше, всю дорогу размышляя о том, что всем им – Ларе, Бейб и Габриэль – лучше было бы никогда не встречаться с ним. Они поднялись на лифте, двери которого открывались прямо в холл его квартиры. Уже по дороге они услышали, как грохочет музыка. Тяжелый рок. Он узнал песню – «Между любовью и ненавистью». Сначала он подумал, что соседи устроили грандиозную вечеринку. Но когда они оказались на пороге квартиры, ситуация прояснилась. Тусовка проходила у него дома. Войдя в гостиную, он пробежал взглядом по лицам пьяных гостей. Странно, но все они показались ему смутно знакомыми. Эспен заставила его смотреть бесконечные выпуски «Реального мира», рассказывая об основных персонажах каждого сезона, хотя всегда утверждала, что именно ее сезон был наиболее интересным. Дин Пол заметил ее танцующей с парнем с Гавайев, чье имя вылетело у него из головы. Он решительно подошел к ним и, указывая на происходящее вокруг, гневно осведомился: – Что это, черт возьми, такое? Эспен потребовалось несколько секунд, чтобы сфокусировать взгляд и внимание. Она была пьяна до полубессознательного состояния, но все же частично сохранила рассудок – настолько, чтобы осознать, что он привел домой Бейб. – Что такое? Я не могу устроить вечеринку, зато ты можешь являться домой со своей бывшей подружкой? Ты думал, что меня нет дома! Ну так у меня тоже есть к тебе вопросик. Что это, черт возьми, такое? Такой же пьяный парень из Бостона влез между ними: – Мужик, потрясное местечко! Сколько ты платишь за него? Дин Пол отодвинул его в сторону. – Эспен, я провожу Бейб домой, а когда вернусь, хочу, чтобы эти люди убрались прочь и все было приведено в абсолютный порядок. – Он еще раз оглядел мельтешащую вокруг толпу неудачников. Все они жили лишь воспоминаниями о вчерашней пятнадцатиминутной славе. – Ты ничего не говорила о планирующейся вечеринке. В глазах Эспен блеснуло пьяное упрямство в его худшем проявлении. – А ты ничего не сказал о том, что собираешься привести одну из своих бывших потаскушек, чтобы потрахаться по-быстрому. Так что мы квиты. Он резко отвернулся и пошел к лифту, где дожидалась Бейб. – Может, тебе стоит остаться? – предложила она. – Я возьму такси. – Нет. Мне надо проветриться. Пойдем. Они молчали, пока не оказались на улице. – Думаю, пойти ко мне домой – это не самая лучшая идея, – начала Бейб. – Я разругалась с Джейком, ты поссорился с Эспен. Это было бы слишком легко. И неправильно. – Тебе не стоит сейчас оставаться одной. – Я в порядке. Он покачал головой: – Тебе не стоит быть одной И я знаю кое-кого, кому это тоже вредно Пошли-ка. Выскочив почти на середину проезжей части, он поймал такси. – Куда ты меня тащишь? – изумленно спросила Бейб. – Садись. – Он нырнул в такси следом за ней и назвал водителю адрес: «Уолдорф-Астория». Они помчались по Парк-авеню и уже через десять минут были на месте. Не выпуская руки Бейб, Дин Пол протащил ее через холл к стойке дежурного и попросил соединить с номером Габриэль Фостер. Ответил Медвежонок. – Привет, парень, это Дин Пол. Как там наша девочка? – А что такое? Она в порядке. У нее сейчас подружка, так что все круто. – Ну да? А я как раз тоже с подружкой. Мы внизу и хотели бы подняться к вам. – Прямо тусовка собирается. Сейчас спущусь за вами. Дин Пол взглянул на Бейб, и она поинтересовалась: – Что ты задумал? Предполагается, что мы с Габриэль будем страдать вместе? – Мне кажется, что это будет не совсем страдание. Они подождали Медвежонка, который единственный распоряжался ключами от пентхауса. – Я вышвырну тебя с балкона, если ты рассчитываешь на секс втроем. Дин Пол игриво улыбнулся: – Брось, я сумею вас уговорить. Открылись двери лифта. Медвежонок бросил лишь один взгляд на Бейб, и его лицо расплылось в широкой улыбке: – Ух ты, похоже, тусовка все-таки состоится! Бейб повисла на его здоровенной шее. Дин Пол озадаченно спросил: – Вы что, знакомы? – Тусовались как-то в Хэмптоне вместе, – пояснила Бейб. – Поправочка: они тусовались, – сказал Медвежонок, – а я лишь старался уберечь девушек от тюряги. Войдя в номер, Бейб ринулась так же обнимать Габриэль… и Лару. Дин Пол не ожидал застать ее здесь. Как только они заметили друг друга, в комнате повисло напряжение. Лара казалась очень рассерженной. Не может быть, чтобы она все еще злилась на него из-за того телефонного звонка. Лара вышла на балкон, Дин Пол последовал за ней. Вид открывался потрясающий. Снизу доносились звуки большого города. Но все исчезло, как только она обернулась и посмотрела так, словно он был грязью на обочине. – Ты говорила с Финном? – Да, – отрезала она. – Полагаю, это выражение лица лучше сохранить для Хоакина. Он его заслужил. – Дело не в Хоакине. – Она бросила взгляд в сторону комнаты и понизила голос до шепота: – Дело в том, что ты нанял Биззи Грузарт, чтобы защищать Габриэль! Нападение застало его врасплох. – Я упустил что-то важное? – Положение Габриэль очень серьезно. Ей нужен отличный агент, и лучшее, что ты мог найти, – это Биззи Грузарт? – Студия бросила ее на произвол судьбы. Когда я появился, ее единственным агентом был трехсотфунтовый громила-телохранитель со стопкой листочков. Лара открыла было рот, чтобы возразить. Но тут в мозгу у Дина Пола раздался щелчок, и он мгновенно разозлился: – Когда все это случилось, я был в Греции. А ты была здесь, Лара. И, насколько понимаю, первой оказалась рядом с ней после перестрелки и всей этой истории с «Дымящимся пистолетом». Если «отличный агент» – это, черт возьми, так важно, почему же тогда ты не предложила свои услуги? Может, ты не подумала? Может, твоя голова была занята мыслями о том, как бы покувыркаться в постели с этим твоим жеребцом? Лицо Лары являло собой воплощение унижения и вины. Он тут же пожалел, что был так жесток. – Лара, прости. Я не… – Нет, – прошептала она. – Как ни грустно это признавать, но ты абсолютно прав. Лара не переставала его изумлять. Леди, которую природа наградила всем. Любая другая женщина продолжала бы скандалить, нападать, лишь бы укусить побольнее, но Лара признала собственную слабость и прекратила бессмысленный спор. От Эспен такого не дождешься. Дин Пол вспомнил рассказ Финна о том, что Лара купила «Великого Гэтсби». И ему безумно захотелось ее обнять. Лара отвернулась, крепко вцепилась в перила обеими руками и посмотрела вниз. – У меня есть приятельница-психолог. Надо было позвонить ей, а я даже не подумала об этом. – Биззи устроит все наилучшим образом. И это ведь ненадолго. Она лишь поможет Габриэль преодолеть первые трудности. Лара вздохнула и повернулась к нему лицом, ее длинные волосы развевались на ветру. – Я не многих ненавижу на этом свете. Но Биззи Грузарт относится к их числу. Прости, но я всегда слишком нервничаю, когда речь заходит о ней. Дин Пол приобнял Лару и поцеловал в щеку. От нее, как всегда, волшебно пахло. Гарденией и иланг-илангом. – Почему тебя беспокоит такой пустяк, как Биззи? Ты впереди нее на тысячи световых лет. Ты организуешь такие праздники, которые переносят людей в другой мир. Ты помогаешь собирать миллионы на благотворительных вечерах. То, что ты делаешь, – это настоящее искусство. А Биззи просто заказывает ресторан и нанимает оркестр. Даже сравнивать нечего. Думаю, она сумеет помочь Габби, поскольку в это дело замешаны крупные вещательные корпорации. И для скорейшего решения проблемы как раз пригодятся ее имя и ее связи. Лара, казалось, была удовлетворена его объяснением. – О’кей. Сегодня я не стану подсыпать яд в колодец. А если дело выгорит, я, возможно, даже сумею найти для Биззи слова благодарности. – Узнаю свою девочку. – Он вздохнул и посмотрел на часы: – Мне пора. Дома меня ждут отвратительные разборки. К тому же чем скорее я уберусь отсюда, тем скорее вы, девчонки, сможете начать свою вечеринку в пижамах. Чипсы, гамбургеры, швыряние подушками и телефонные розыгрыши мальчиков? Лара улыбнулась, взяла его под руку, и они вместе вернулись в комнату. – Так что лучше не отвечай сегодня на звонки. И Дин Пол оставил этих трех женщин развлекаться – двух он любил прежде… а одну продолжал любить до сих пор. СВЕТСКАЯ ХРОНИКА ОТ ДЖИНКС УАЙЕТТ Читаем между строк От всего сердца приносим извинения Таре Рейд! Она не единственная, кто выплясывает с абажуром на голове. Ваша покорная слуга имеет достоверные сведения о том, что три бывшие подружки недавно сочетавшегося браком Американского Принца уже проделывали нечто подобное. Ист-Хэмптон все еще с содроганием вспоминает дикую пост-свадебную вечеринку в доме мистера Взрывоопасного Магната. Сейчас же, как сообщают наши источники, местом очередной встречи женского клуба стал отель «Уолдорф-Астория». Но знаете, как говорят о сестренках, которые носят одежду по очереди? Они меняются тряпками слишком часто – и каждый раз со скандалом. 16. ЛАРА – Приви, умоляю! Я вечно буду твоим другом, – стонал Финн. Лара молча умирала. Опять. Приви вздохнула: – О’кей. Но потом вы уйдете. Лара должна отдохнуть. – Она неодобрительно поджала губы: – Почему вы не могли устроиться на кушетке? Нехорошо лежать в одной постели. Финн закрыл голову руками и зарылся поглубже в подушки. – Я гей, Приви. Так что ничего предосудительного в нашем поведении нет. Представь, что мы просто сестренки. Приви покачала головой: – Что бы вы хотели съесть, Финн? Он в восторге захлопал в ладоши. – Горячий бутерброд с сыром. Точно такой же, какой ты делала, когда мы вместе смотрели марафон «Фелисити». – И какой же именно? – Кажется, ты положила сыр «Грюер». А хлеб – черный, но не слишком темный. Он так замечательно хрустел. А корочку ты срезала. Приви огорченно посмотрела на Лару: – Я извела все молоко, когда пекла банановый хлеб для Яри. Придется выйти в магазин. – Раз уж ты все равно выходишь, – начал Финн, – прихвати сегодняшний «Икзэминер». Умираю, хочу узнать, что пишет Джинкс Уайетт. Лара наконец предприняла попытку заговорить: – Нет, Приви, – прохрипела она. – Там дождь Ты никуда не пойдешь. – Но в здании никакого дождя нет, – возразил Финн. – Магазин на первом этаже. Приви же повторила с железным упрямством: – Я не смогу приготовить лекарство от похмелья без молока. Лара обеими руками схватила себя за горло. Приступ невыносимой тошноты вынудил ее закрыть глаза. – Пожалуйста, умоляю… не говорите о еде… ни в каком виде. Квини вертелась на одеяле рядом с ней, устраивая себе удобную постельку. Лара нежно потрепала собачку. Приви сурово смотрела на все это. Даже ее терпению был предел. – Я думала, прошлый ночной дебош научил вас кое-чему. Муж Яри в конце концов заработал цирроз печени. Вы этого хотите? Лара слабо улыбнулась: – Это бывает от долгого злоупотребления алкоголем, Приви. А я участвовала лишь в двух случайных попойках. Это невероятно глупо. Но все вышло действительно случайно. – Вообще-то в трех, – вставил Финн. – Помнишь первый курс в Брауне? «Голую вечеринку»? Приви в ужасе вскрикнула. – Да, спасибо, Финн, – проворчала Лара и подняла три пальца. – О’кей. Три раза. А мне почти тридцать. Финн взглянул на Приви: – Она святая. Нынешние дети умудряются трижды надраться до тяжкого похмелья еще до достижения тринадцатилетия. Лара толкнула его ногу, чтобы заставить замолчать. – Это не поможет. – Я иду за молоком. – Приви, пожалуйста, не надо. На этот раз все гораздо хуже, чем тогда. Я знаю, что не смогу выпить лекарство. Мне просто нужно проспаться. Но Приви не желала ничего слушать. Она поправила подушки Ларе, ласково погладила Квини. – Юная леди, вы выпьете все до капли. А если история повторится, я позвоню вашим родителям. А Квини давно пора стричь. – Позвони Эрнандо, – посоветовала Лара. – Он приедет и все сделает. Квини не любит стричься в другом месте. Там слишком шумно. Кроме того, поездки ее нервируют. У нас осталась только одна доза транквилизатора, и она нужна для визита к ветеринару. – Вы говорите о собаке, будто она Нили О’Хара, – заметил Финн. Приви пощупала лоб Лары. – У меня жар? – заволновалась та. – Я чувствую, что горю. Приви наклонилась к маленькому холодильнику рядом с кроватью. Она достала оттуда прохладную гелевую маску и бережно положила ее на веки Лары. Холод тут же принес облегчение. – О, восхитительно! Приви, почему я сама об этом не подумала? – Возможно, потому, что алкоголь разрушает клетки мозга, – ответила Приви. – На самом деле нет, – возразил Финн. – Алкоголь повреждает дендриты. Ответвления нервных клеток. А это не навсегда. Они восстанавливаются. Лара и Приви удивленно посмотрели на него. – Я видел передачу по образовательному каналу. По иронии судьбы, именно в тот момент я валялся в постели с тяжким похмельем. Приви еще раз поправила одеяло Лары. – Я иду за молоком, – заявила она и направилась к двери. – Боже, как я тебе завидую! – воскликнул Финн. – Можно я буду гостить у вас всякий раз, когда меня настигнет похмелье? Лара приподняла веки, а Приви осторожно поинтересовалась: – Боюсь спросить: а как часто это случается? – В основном с четверга до понедельника. – Финн помолчал. – Иногда в среду. Потому что во вторник бывает крутая дискотека в «Небесах». Приви покачала головой и молча вышла. Лара поправила маску и усмехнулась: – Ты сводишь ее с ума. – Хочу Приви, – капризным детским голоском протянул Финн. Лара ужаснулась: – Она не вещь, Финн. Она человек. Приви живет у нас с тех пор, как меня привезли из родильного дома. Финн безутешно вздохнул. Лара готова была поклясться, что мысли его уже обратились к другому предмету. – Дождаться не могу вечеринки Мио и Мако. Как думаешь, уже все готово? Одно упоминание о Кометани вызвало у нее всплеск раздражения. – О Боже, Финн, пожалуйста, ни слова о работе. В промежутке между Хоакином и нынешним ослабленным состоянием я настолько забросила дела, что даже подумать страшно. Финн не унимался: – Я слышал, что в каком-то японском телешоу говорили, будто на самом деле им под тридцать, а идею они стащили у Дженнифер Норт: косят под персонажей «Долины кукол». – Ой, просто смешно, – отозвалась Лара. – Это слишком толстая книжка. Думаю, им просто не хватило бы усидчивости дочитать ее до конца. Финн опять вздохнул: – Что ты будешь делать, если Дин Пол разведется? Лара убрала маску с глаз и пристально поем отрела на приятеля: – С чего ты это взял? – Его брак обречен, – заявил Финн. – Как один из самых непостижимых союзов в истории. Как брак Джулии Робертс и Лайла Ловетта. – Пауза. – Роберта Эванса и Кэтрин Оксенберг. – Еще одна пауза. – Кармен Электры и Денниса Родмана. – О’кей, Финн. Я уловила идею. – Погоди, у меня есть еще пример – Дрю Бэрримор и Том Грин. Лара вступила в игру. Ачто ей оставалось? – Майкл Джексон и Лиза-Мари Пресли. – Не считается, – возразил Финн. – Все, что связано с Майклом Джексоном, абсолютно непостижимо. – Тогда я сдаюсь. Все равно думать слишком мучительно. – Но ты не ответила. Что ты собираешься делать? Они вернулись к обсуждению Дина Пола. Лара устало поправила свою гелевую маску. – Не знаю, Финн. Полагаю, буду надеяться, чтобы при разделе имущества Эспен не достался мой свадебный подарок. Я потратила две сотни долларов на эту вазу. Это превосходное произведение Раку. – Это не ответ. – Зато единственный, который я могу дать в настоящий момент. – Но вопрос занозой засел у нее в голове. – А как тебе идея стать его второй женой? – Мне все равно, даже если Дин Пол разведется прямо завтра. Я не собираюсь замуж за него. Никогда. – Почему нет? Ты же все еще любишь его. А он любит тебя. Эта выходка с Хоакином свела его с ума. – А сейчас, когда все кончено, он, вероятно, вновь утратит ко мне интерес. – Я просто думаю… – Финн, если бы у меня были силы, я бы спихнула тебя с кровати. Наступило долгое молчание. Лара нарушила его неожиданной исповедью, удивившей ее саму. – Я всегда буду любить Дина Пола. Но это болезненная, нездоровая любовь, потому что я понимаю, что она невозможна, несбыточна. Не из-за меня, из-за него. Я не могу доверять ему. Он, ну… в конце концов… думаю, он не способен любить одну женщину. Вчера вечером, когда они с Бейб вошли к Габриэль. Господи… вся эта история вновь промелькнула у меня перед глазами. Я словно вернулась в Браун. И встретила их в кампусе после этой эскапады в Билтморе. Я не могу опять пережить подобное, Финн. Просто не могу. Слишком рискованно. Я никогда не смогу расслабиться рядом с Дином Полом. Его преданность недолговечна. Меня ему недостаточно. Может, и никакой женщины не будет достаточно. Возможно, он всегда будет возвращаться ко мне, но я не хочу такой жизни. Да и почему я должна этого хотеть? В конце концов я возненавижу его. Мне жаль девушку, которая решит, что она единственная. На горизонте всегда будет маячить очередная Бейб. Две ночи в Билтморе, которые изменили все. Не хочу так жить. Но я по-прежнему любого мужчину сравниваю с Дином Полом. Правда, это трогательно? Финн в ответ молча взял ее за руку. Они долго молчали. Постепенно он задремал, но Лара лежала, не смыкая глаз, чувствуя каждый толчок боли в голове, каждую тошнотворную волну в желудке. Она не преувеличивала, описывая Приви свое состояние. Сейчас все было гораздо хуже, чем в прошлый раз. Но оно того стоило… Буйство началось через несколько минут после ухода Дина Пола. Официант принес три бутылки шампанского. Едва он вкатил в номер свою тележку, Лара почти закричала на бедолагу: – Вы ошиблись, убирайтесь отсюда немедленно! Габриэль поспешила исправить неловкость. – Не обращайте внимания, – успокоила она юношу. – С ней это случается время от времени. Так печально. – И сунула ему в ладонь хрустящую двадцатидолларовую банкноту. Парень ушел счастливым. Тележка с шампанским осталась. Первую бутылку открыла Бейб. И радостно завизжала, когда пробка с шумом вылетела, а пенная струя гейзером выплеснулась прямо на пол. Габриэль, с бокалом в руке, подпрыгивала от нетерпения. – Мне, мне, мне! Бейб, как заправский бармен, поспешила наполнить бокал и повернулась к Ларе. Но та отказалась: – Ни за что. После прошлого раза я дала клятву. Я тогда чуть не умерла. Серьезно. – Ты должна сделать хотя бы глоток! – потребовала Габриэль. – У меня есть тост! Бейб поощрительно кивнула и протянула бокал, который Лара нехотя приняла: – О’кей. Один тост. И все. Они встали в кружок – тройка выживших после романа с Дином Полом Локхартом: высокая блондинка аристократического вида, нервная яркая брюнетка и прелестная Черная Американская Принцесса. Они подняли бокалы. – Как говорит Вилла Форд… – начала Габриэль. Имя было ей не знакомо. – Она поэтесса? – поинтересовалась Лара. Габриэль сдержанно улыбнулась: – Ну… вроде того. Бейб хихикнула. Лара, видимо, не поняла скрытой шутки: – А что? – Она – поп… шлюха, – тоже хихикая, пояснила Габриэль. – Типа Бритни Спирс. – Бритни Спирс для бедных, – вставила Бейб. Лара все никак не могла взять в толк, о чем речь. – Ну что же, это должно быть интересно. Габриэль откашлялась: – Я перескажу своими словами, так что будьте снисходительны. О’кей. За мужчин, которых мы любим… за мужчин, которые бросили нас… к черту мужчин… и выпьем за нас! И Лара пропала, прямо с первого глотка. За это нельзя было не выпить. И она выпила. Открыв вторую бутылку, Бейб внесла в блестящий тост дополнительную строку, усиливающую смысл, – «за мужчин, которым нельзя доверять». – Да! – взвизгнула Лара, подумав о Хоакине Крузе, и одним махом опорожнила бокал. И первой потребовала добавить. А затем состоялся торжественный обряд открытия третьей бутылки. Настал ее черед выйти на незримый подиум. К этому моменту она уже непрестанно жужжала, как бензопила, восторженно-глуповато радуясь встрече с подругами прошлых лет. Лара подняла бокал, но всякий раз, как она пыталась заговорить, ею овладевал приступ смеха. Габриэль смеялась до боли в боку. – Детка, ты должна справиться с собой. Прекрати. Будь серьезнее. Бейб переводила взгляд с Лары на Габриэль и обратно. – Не думаю, что она способна на это. – Способна! – настаивала Лара. – Только не смотрите на меня. Если поймаю ваши взгляды, я опять расхохочусь. Бейб отвернулась к двери, Габриэль – к балкону. Лара наконец перевела дыхание: – За мужчин, которые… минутку… дайте начну заново… за… знаете что… забудем, все, хорош. – Речь ее была не совсем внятной, но она вполне понимала, что должна сказать. – Только одна часть этого тоста действительно имеет значение. Понимаете, о чем я? Она взгромоздилась на кофейный столик, слегка покачиваясь. – Мать их всех так, выпьем за нас! Бейб и Габриэль восторженно завизжали в унисон. Даже в том состоянии, в котором она находилась, Лара умудрилась удивленно распахнуть глаза. – О Боже! Я сказала «мать их»! Я никогда в жизни не произносила таких слов! – И в честь этого знаменательного события осушила очередной бокал шампанского до дна. Бейб и Габриэль кинулись на помощь, помогая подруге слезть со стола. – Ты моя пьяная сучка. – Это оскорбительное слово Габриэль произнесла удивительно нежно, словно утешая ребенка. – Ставь ножки на пол, вот так. Все в порядке, детка? Голова у Лары уже начинала кружиться. – Я твоя сучка? – переспросила она. – Ты так сказала? – Да, детка. – Габриэль покровительственно обняла ее за плечи. – Ты – моя сучка. Лара потянулась к Бейб: – Тогда ты – моя сучка. – Что я слышу? Самая белая из всех девчонок пытается говорить как черная, – с удивлением воскликнула Бейб. Взрыв смеха потряс комнату, и пижамная вечеринка понеслась дальше. Припоминая опыт предыдущей тусовки в доме Угрозы Взрыва в Ист-Хэмптоне, Лара обследовала мини-бар в поисках баночки «Ред булл». Бейб возилась с музыкальным центром, настраивая радио на станцию с хитами 90-х. Из динамиков полился микс нон-стоп, пробудивший в них воспоминания об университете. «Шуп» в исполнении «Соли и Перца». Регги-композиция «Ю-Би Форти». Женский гимн «Я не хочу ссориться» Тины Тернер. Габриэль заказала в номер кучу деликатесов – почти все, что значилось в меню. Они жадно пробовали каждое блюдо, но чтобы впитать весь алкоголь, наполнявший их желудки, требовалось слишком много пищи. Медвежонок следил за происходящим; но старался не попадаться на пути резвящихся девушек. Тележку с едой и напитками вкатили в спальню к Габриэль. Затем все разделись до белья, влезли в громадные футболки (спасибо Угрозе Взрыва) и завалились на гигантского размера кровать, чтобы продолжить обжорство. Бейб обмакнула здоровенный кусок омара в растопленное масло, затолкала его в рот и тут же потянулась за бутылкой шампанского. Увы, она была пуста. – У меня вопрос к Ларе. Габриэль удивленно приподняла идеально выщипанные брови. Лара ощутила смутное беспокойство: неизвестно, какой шпильки можно ожидать от подруги. – Мы уже слышали, как ты произносишь «мать их», так что, надеюсь, ты продолжишь эволюционировать в сторону распущенной девчонки, которая, как все мы теперь знаем, погибала в этой аристократической скорлупе. – Бейб усмехнулась и покрепче перехватила горлышко бутылки. – Я слышала, что у Хоакина Круза огромный член. Ты единственная в этой комнате, кто знает наверняка. Лара села на кровати. Несмотря на то что она была пьяна, она все же почувствовала себя обиженной. Щеки ее порозовели. – Я не могу обсуждать подобные вещи! Независимо от того, сколько выпила! – Но мы же твои подружки-сучки, – подначивала Габриэль. – Только намекни. Ну давай же, это ведь пижамная вечеринка. На них всегда говорят о мужчинах и сексе, так принято. Думаю, это даже нечто вроде неписаного закона. Лара закрылась ладонями, потом долго то убирала руки, то вновь пряталась за ними, прежде чем выдавить: – Он огромный. – И зарылась лицом в подушки. Визг и смех были ей ответом. – У Джейка тоже здоровый, – сообщила Бейб. – Но этот член теперь из области воспоминаний. Больше никогда не позволю ему даже приблизиться. Лара приподнялась, ее игривое настроение пошло на убыль. – Я тоже. Речь не о Джейке, конечно. О другом козле. Как там его? Бейб и Габриэль внимательно смотрели на Лару. Она рассказала им о соперничестве между Хоакином и Эдди Аззаром и их ублюдочной забаве в Интернете. – «Клуб знаменитых кисок»? – изумленно переспросила Бейб. – А как насчет «Общества подлых членов»? Вот ведь свинья, женофоб. Боже, должно быть, его мать жестоко обращалась с ним в детстве. Иначе откуда такое презрение и ненависть к женщинам? Особенно мерзко, что он скрывает это за обаянием и своими чарующими манерами. Лара покачала головой: – Я чувствую себя несчастной бедной женщиной, у которой обманом выманили последнее. – Ты не должна себя так чувствовать, – решительно заявила Бейб. – Это не тот человек, на которого смотришь потом и удивляешься: «О чем я, черт побери, думала?» Хоакин очень умело нажимает на самые чувствительные кнопки. Я видела, как он ведет себя на вечеринках. Нужно быть абсолютным бревном или лесбиянкой, чтобы не отреагировать. А как секс с ним? – Мир переворачивается, земля уходит из-под ног, – равнодушно отозвалась Лара. Бейб пожала плечами: – Что ж, значит, все не так уж плохо. Я порой спала с козлами, которые и в постели были просто отвратительны. Вот это, понимаю, досада. Осознать, что ты прошла через ад, а в результате не можешь рассчитывать даже на скромный оргазм. – Ты переживаешь из-за этого веб-сайта? – спросила Габриэль. Лара промолчала, но факт оставался фактом: ее терзал настоящий страх. – Не волнуйся. Я позабочусь об этом гребаном сайте, – заявила Бейб. Лару озадачил ее уверенный тон. – Что ты имеешь в виду? – У меня есть знакомый хакер. Он помогал мне установить программу для передачи фото-файлов. Этот парень может все. Я попрошу его взломать сайт, уничтожить его и оставить персональное сообщение этому сукину сыну. Лара не удержалась от улыбки: – Но разве это законно? – Технически нет, – согласилась Бейб. – Так же как и жульничество с налогами. Я до сих пор каждую поездку на отдых записываю как деловые расходы. Расслабься. Это фигня. Мой приятель может пробиться сквозь любую защиту. Но, держу пари, их сайт – дешевая любительская работа. Считай, что он уже не существует. Лара благодарно улыбнулась Бейб. Однако кое-что ей все же хотелось выяснить. Это могло несколько омрачить дружескую атмосферу, но она все же решила воспользоваться моментом: – Кажется, Дин Пол одобрил идею издания твоей книги. – Какой еще книги? Его семейка положила конец всем проектам. Лара и Габриэль обменялись многозначительными взглядами. – Мамочка-кинозвезда оказалась настоящей козырной картой. Но сегодня вечером мы разобрались с этим, так что теперь между нами все нормально. С моей стороны это была жалкая попытка срубить деньжат. Признаю. Но я считаю, что имею на это право. А он, думаю, понимает, откуда я родом. – Все к лучшему, – сказала Лара. – Твоя первая книга должна стать отражением твоего стиля и твоего таланта. Если бы эта книжка вышла, думаю, со временем ты бы пожалела об этом. Особенно учитывая, какую реакцию она вызвала в колонках светских сплетен. Ты же художник, Бейб. Талантливый художник. Я всегда думала о тебе именно так. Бейб криво улыбнулась: – Господи Иисусе, я так долго занималась поденщиной, что забыла, что это значит – быть художником. – Она повернулась к Габриэль. – Что-то ты притихла. Та сидела с блаженной улыбкой. – Я просто слушаю. И мне это так нравится. Я имею в виду нас. Все защитные барьеры отброшены… и мы здесь… друг для друга. Не могу объяснить словами. Но это просто здорово. Бейб зевнула, потянулась и шлепнулась обратно на кровать, Лара рухнула рядом. Последней упала Габриэль. Они лежали плечо к плечу, глядя в потолок и хихикая, как школьницы, оставшиеся ночевать у подружки. И тут Бейб предложила поиграть в вопросы и ответы. – О’кей. Тайная страсть, из знаменитостей. Моя – Колин Фаррелл. – Джордж Клуни, – призналась Лара. – Брэд Питт, – прощебетала Габриэль. – С длинными волосами или с короткими? – уточнила Бейб. Габриэль задумалась: – С длинными. – О’кей, – продолжила Бейб. – Давайте… уф… первый раз, когда вы занимались сексом. С кем и где это случилось? – Ты первая, – быстро сказала Лара и игриво подтолкнула Бейб локтем. – Чед Лафферти. Мне было пятнадцать. Он был билетером в кинотеатре. Мы занимались этим в «додже» его брата. – И Бейб пихнула Лару. Та заколебалась: – Хотите верьте, хотите нет, но первый раз у меня это было с Дином Полом. В его квартире. – Bay, – выдохнула Бейб. – Это многое объясняет. Габриэль, а как насчет тебя? – Морган Этвуд, – злобно сказала она. – Нам было по шестнадцать. Это произошло у него в спальне в субботу вечером, когда его родителей не было в городе. И если вы смотрите телевизор и читаете журналы, то можете узнать все до мельчайших подробностей. Прямо из первоисточника. Тяжелую паузу опять нарушила Бейб: – Так, продолжаем: самый жуткий случай в вашей жизни. У меня, пожалуй, когда на меня напали с пистолетом. Я бежала через Вильямсбургский мост. Три года назад. Такой высокий парень. Я правда думала, что мне конец. – Боже! – воскликнула Лара. – Даже представить себе не могу такой ужас. – И задумалась над своим собственным ответом. – Думаю, самое кошмарное переживание в моей жизни – когда я потерялась на пляже. Мне тогда было четыре года. Родители не могли найти меня целых два часа. Никогда об этом не забуду. Меня много лет после этого мучили кошмары по ночам. – Габриэль, твоя очередь. В ответ – ни звука. Бейб зевнула: – Она, должно быть, уснула. Ларе так не показалось, и она повернулась, чтобы взглянуть. Глаза Габриэль были широко раскрыты. И полны ужаса… Из задумчивости Лару вывел аромат снадобья Приви, когда та, шаркая ногами, внесла в спальню поднос: дымящаяся чашка с бульоном и стакан холодного молока. Приви бросила взгляд на спящего Финна: – Похоже, он единственный, кто здесь отдыхает. – Он только задремал, – прошептала Лара. – В любую минуту может проснуться и сразу начнет требовать свой горячий бутерброд. Приви недовольно пробурчала что-то и вышла. Лара поправила одеяльце Квини, и тут ожил телефон. Она повернулась, чтобы снять трубку, и ее лицо оказалось прямо напротив чашки с бульоном. Нелегкое испытание. – Алло? – Я оставлял сообщения на твоем мобильнике и передавал их с экономкой. – Это был Хоакин. – Почему ты не позвонила? – Мне нездоровится. – Я могу прийти и помочь тебе принять ванну. Она так надеялась, что звук его голоса больше не будет на нее действовать, что влечение к Хоакину Крузу испарится само собой. Ничего подобного. Несмотря на все, что ей было известно, Лара все еще хотела его. – Ты здесь? – Да, я слушаю. – Тогда скажи, что я могу сделать для тебя. Я готов на все, малышка, только скажи. Пошел к дьяволу! Три простых слова. Их так легко произнести. И они были бы так к месту. О Господи, она хотела сказать именно – это! Но вслух получилось нечто совершенно иное: – Завтра. Лара повесила трубку и тут же принялась прихлебывать бульон. Она решительно намерена была выпить все до капли. И молоко тоже. Ну, давай, зелье. Действуй своим волшебным образом. Мне нужно быть в форме. Срочно. Рядом заворочался Финн, веки его дрогнули. – Кто это был? – Ошиблись номером. СВЕТСКАЯ ХРОНИКА ОТ ДЖИНКС УАЙЕТТ Читаем между строк Ну разве не вызывает восхищения история о том, как возлюбленные, предназначенные друг другу небесами, соединились вновь? Маэстро, пожалуйста, «Сохрани лучшее напоследок» из Ванессы Вильямс. Только это и могло произойти с принцессой Улыбнитесь-Я-Снимаю и ее бывшим Большим Парнем из университета. Вульгарная история с книжкой «Расскажу все» уже отошла в область преданий, и эти двое начали поглядывать на пустые странички своих ежедневников. Ее страстная интрижка с отважным телевизионщиком закончилась, и ходят слухи, что его брак с мисс Звезда Реалити-шоу в опасности. 17. БЕЙБ Миссия была секретной, и она использовала свою «тяжелую артиллерию» – «Никон-Д1» с 400-миллиметровым телеобъективом. Вы бы ни за что не заметили эту камеру. Зато она прекрасно видела вас. Так отчетливо, что снимки можно было бы использовать для диагностики перед чисткой лица. Давай выходи, ты, кусок дерьма! Бейб ждала в вестибюле здания на другой стороне улицы. Не отходя ни на миг. Она была на посту. Господи Иисусе, эта слежка не ради заработка – исключительно ради справедливости. Подозрительно медленно по улице двигалась «тойота» с тонированными стеклами. Бейб сразу все поняла. Автомобиль остановился прямо напротив нее. Стекло поползло вниз, мужчина за рулем ядовито улыбнулся: – Привет! Это ты та сука, которая заполучила фото Гвинет, паркующейся у тротуара. Черт! Ее засекли. Оглянувшись вокруг, она подскочила к машине. Вот невезуха. В любую секунду могла появиться ее жертва, а она в этот момент вынуждена будет убеждать этого урода, что история не стоит выеденного яйца. – Ага, ты сделала меня в тот раз. Может, мне стоит задержаться здесь и сделать тебя? Ей потребовалось несколько секунд, чтобы приспособиться к непрерывности потока его слов. Тощий маленький ублюдок. Длинные и жиденькие волосенки. Бейсболка, надетая задом наперед. Его прозвали НПМ. Неписающий мальчик. Почему? Да потому, что он мог литрами глушить кока-колу, но никогда не покидал пост, чтобы отлить. Бейб заметила в салоне темную шторку, которую он использовал, чтобы затемнить место для съемки. Этот поганец был настоящим папарацци. Известным своей беспринципностью и беспощадностью к знаменитостям. Он не брезговал даже снимками детей. Бейб однажды слышала историю о том, как он безжалостно преследовал дочку известного актера и топ-модели. Пытаясь скрыться от него, девочка упала с велосипеда. А когда она с разбитыми коленками ревела на улице, он сделал несколько снимков и смылся. Фотографии принесли ему кучу денег. – Может, скажешь мне, за кем охотишься? А то я не отстану, буду кружить, как муха над дерьмом. Бейб с трудом понимала, что он говорит, но общий смысл все же уловила. – Это личное. Не стоит твоего внимания. На этот раз НПМ улыбнулся шире. Зубы его явно нуждались в отбеливании. Глаза – красные-красные. Он поди не спал всю ночь, преследуя в барах восходящих «звездочек». Заработала рация в машине. – Идет Гвен Стефани! Повторяю: идет Гвен Стефани! Голос повторил новость несколько раз, словно это было событием международного значения. На лице НПМ отразилась внутренняя борьба. Последовать за верной удачей или отвлечься на месть в надежде на мифический снимок? – Ничего, в один прекрасный день я тебя сделаю. – И он вдавил в пол педаль газа. Когда автомобиль исчез вдали, Бейб вздохнула с облегчением. Она стремительно вернулась на свой пост и приготовилась ждать. Ну и где же добыча? Полчаса спустя она получила желаемое. На пороге появился Хоакин Круз. Без рубашки и босиком, в выцветших джинсах, верхние пуговицы которых были расстегнуты, демонстрируя миру, что необходимость носить нижнее белье к нему не относится. Бейб поймала его в видоискатель Поближе. Боже, какой роскошный сукин сын! Сексуальность прямо потоком льется из него. Племенной жеребец. Указательный палец нажат на волшебную кнопку. Щелк. Щелк. Щелк. Он докурил сигарету и швырнул окурок прямо на мостовую. На миг он бросил взгляд в ее сторону. Сердце Бейб екнуло. Черт. Заметил? Ответ не замедлил последовать: он спокойно повернулся к ней спиной. Бейб было расслабилась, но то, что произошло потом, повергло ее в шок. Она рассчитывала увидеть что-нибудь интересное, но о таком и мечтать не могла. Из здания вышла женщина. Улыбнулась Хоакину, как давняя любовница, и страстно поцеловала его. Дрожь пробежала по телу Бейб, ее охватил трепет от невероятного открытия. Плотно прижав к щеке видоискатель, она чуть-чуть поправила фокус. Должно получиться идеально. Наверное, так чувствуешь себя, стреляя из винтовки. Парочка в перекрестье прицела. И Бейб Манчини делает роковой выстрел. Хоакин Круз… и Эспен Бауэр-Локхарт. Палец замер на спусковом крючке. И она выпустила всю обойму. Щелк. Щелк. Щелк. Бейб обнаружила, что не в силах пошевелиться. Ее пронзила мысль грандиозности момента. Видеть, как Дин Пол и Эспен скандалят в окружении придурков из «Реального мира» – это одно. Но вот это – совсем другое. Первое можно считать лишь тихим мурлыканьем в предвкушении возможности, второе же – победная песня завершения. Дин Пол скоро будет свободен. Она все еще удерживала их в кадре. Они стояли очень близко, телом к телу. Лицом к лицу. Крупным планом. Членоносный игрок в поло и молодая жена Американского Принца. Мысль постепенно оформлялась в мозгу Бейб. Они больше не были мужчиной и женщиной. Теперь они преобразовались в заглавные буквы: РАЗВОД. Внутренний музыкальный центр Бейб заиграл старую песенку Тамми Вайнетта. Внезапно на лице Эспен появилось выражение тревоги. Хоакин стремительно обернулся, заметил Бейб и мгновенно осознал смысл сцены и роль в ней Бейб. Он тут же превратился в наглого, самодовольного, уверенного в своих правах типа. Бейб оцепенела. На одно неуловимое мгновение она испытала чувство вины за вуайеризм, за собственную бесцеремонность. Обвиняющее выражение в их глазах подействовало на нее гораздо сильнее, чем она представляла. Так вот как это бывает, когда оказываешься пойманной при попытке вторжения в частную жизнь. До сих пор ее никогда не замечали. Она умудрялась исчезать неузнанной. Вначале Хоакин и Эспен просто смотрели на нее, а затем, объединившись в порыве агрессии, шагнули на улицу. – Ты, сучка гребаная! – завопила Эспен. Хоакин посмотрел по сторонам. Он двигался очень медленно и осторожно. Бейб видела даже, как подошвы его ног постепенно темнеют от соприкосновения с асфальтом. – Я хочу эту пленку. – Он протянул руку ладонью вверх. Бейб опустила камеру. – А я хочу, чтобы Мадонна ушла со сцены. Но это вовсе не означает, что так и будет. Путь Хоакину преградил движущийся автомобиль, и он остановился, крепко держа за руку Эспен. Та явно умирала от желания разобраться, как только проедет блестящий «БМВ». – Я расколочу эту долбаную камеру о твою башку! Хоакин мягко удержал свою изрыгаюшую яд возлюбленную и обезоруживающе улыбнулся Бейб. Та прикинула разделяющее их расстояние: добрых полтора десятка шагов. При самом плохом раскладе преимущество на ее стороне. Босиком Хоакин быстро не побежит. А Эспен на каблуках. – Брось, Бейб, – сказал Хоакин. – Если фотографии увидят свет, это причинит боль многим людям. Бейб рассмеялась ему в лицо: – С каких это пор тебя волнуют чувства других людей? Тексты из «Клуба знаменитых кисок» совсем не похожи на поздравительные открытки. Чувственные губы Хоакина сжались в нитку. Эспен все еще не сводила глаз с Бейб, но теперь в ее взгляде появилась заинтересованность. – О чем это она, черт возьми? Чемпион по поло молчал. – Расспроси его о его дружке по имени Эдди! – крикнула Бейб и Эспен повернулась к Хоакину, ее любопытство сменилось подозрением. – Твой любовник участвует в одном забавном соревновании со своим приятелем, – продолжала Бейб. – Ты можешь прочесть обо всем на сайте «Клуба знаменитых кисок». Они укладывают в постель дамочек из высшего света, а потом помещают в Интернете подробные отчеты. Уверена, ты уже в списке, Эспен. Ты ведь все-таки миссис Дин Пол Локхарт. Этого вполне достаточно, чтобы считаться «знаменитой киской». – И после паузы добавила: – По крайней мере на бумаге. – Это правда? – возмущенно спросила Эспен. – Это просто шутка, детка. Она делает из мухи слона. – Хоакин попытался обнять свое последнее завоевание, но Эспен оттолкнула его руку. Мимо промчались два такси и «фольксваген». Эспен вышла дальше на проезжую часть, чуть ближе к обладательнице неопровержимого свидетельства ее супружеского Ватерлоо. На сцене появился «линкольн». Едва не задев Эспен, он затормозил прямо напротив входа в дом Хоакина. Задняя дверь открылась, и из автомобиля вышла Лара. Она не видела Бейб. Не видела Эспен. Она смотрела только на Хоакина. Бейб понимала, что чувствует подруга. Она сама испытывала то же самое по отношению к Джейку Джеймсу. И эта болезнь не исчезает в одночасье, несмотря на то что вы все понимаете и все доказательства предъявлены. Подтверждение тому ясно читалось на лице Лары. Желание ударило ей в голову, как рюмка текилы в голову подростка. Бейб смотрела, как она решительно захлопнула дверцу и ринулась к нему, а в ее глазах при этом было написано: «Трахни меня немедленно». Но тут Лара заметила Эспен. И застыла. Она коротко вздохнула, и ее лицо стало абсолютно бесстрастным. Секундой позже Лара обнаружила и присутствие Бейб. Бейб понимала, что в личной истории Лары этот момент останется одним из самых унизительных. Этот контракт был приостановлен. Если он вообще был когда-то подписан. Лара посмотрела на подругу. Бейб улыбнулась, посылая ей телепатическую поддержку, а потом кивнула, этим движением как бы подтверждая: «Да, эта сука тоже с ним трахается». Хоакину не удалось выйти из этой ситуации с привычным изяществом. Он чувствовал себя чертовски неуютно. Его харизмы явно не хватало здесь, на мостовой Второй улицы. Эспен шагнула к Ларе и рявкнула: – А что ты здесь делаешь? Лара высокомерно фыркнула: – Понятия не имею. – Она перевела взгляд на Хоакина. – Но больше этого не повторится, держу пари. И она скользнула в недра своего «линкольна», который тут же стремительно рванул вперед. Хоакин покачал головой и направился к своему подъезду. Уже в дверях он обернулся к Эспен: – Ты идешь? – Да пошел ты! – визгливо крикнула Эспен. Хоакин пожал плечами и скрылся за дверью. Бейб перебросила через плечо футляр с камерой. – Я хочу эту пленку! Слышишь, стерва! Отдай! – Эспен вопила, но не двигалась с места. Просто стояла посреди дороги и орала, как буйнопомешанная. Бейб пошла прочь, надев наушники плейера, чтобы приглушить крики Эспен. Она выбрала «Великолепную любовь» Фила Коллинза. В ту ночь в баре в Билтморе звучала именно эта музыка. Боже, как она любила эту песню. И Дина Пола тоже. Тогда… и сейчас. Через несколько кварталов Бейб набрала номер его мобильного телефона. Он ответил после второго гудка, но голос его звучал озабоченно. Она услышала далекие голоса в трубке. – Привет, это Бейб. Я не вовремя? – Немножко. У меня встреча с Габриэль и Биззи Грузарт. Что случилось? – Нам нужно поговорить. Это важно. Мы можем где-нибудь встретиться? – Не сейчас. У нас здесь некоторые проблемы. И если я потом не сброшу напряжение в спортзале, то могу кого-нибудь убить. Может, вечером? Хотя она и постаралась скрыть разочарование, непостоянство Дина Пола задело ее. Из центра его Вселенной она вновь превратилась в обычную знакомую. – Но тогда пораньше, – сумела проговорить она с легкостью, которой вовсе не ощущала. – К восьми мне уже нужно быть на своей фотокаторге. – Как насчет шести? Где бы ты хотела встретиться? Она прикинула. Можно бы в районе Шестой – Восьмой улиц. Но это означало «Ху», большой вьетнамский ресторан. Ей нравилось сидеть в тамошнем баре. Там была очень сексуальная атмосфера. Волнующие вибрации. И такие уютные диванчики, даже несколько кроватей. – В «Ху», – решила Бейб. – Это на Чарльз-стрит. – Да. я знаю, – ответил Дин Пол. – Увидимся там. – И он отключился. Бейб посмотрела на телефон в своей руке и сказала себе, что не стоит искать скрытые намеки в его кратких ответах. И все же она испытывала смутный страх. А вдруг он знает о ее роли в распространении скандальных фотографий с его свадьбы? Она оборвала себя, понимая, что слово «роль» слишком безобидно, если учесть, что она и есть тот самый проклятый автор этих снимков. Вчера Бейб была очень близка к тому, чтобы сознаться. Она находилась в такой ярости, что хотела бросить это признание ему в лицо. Но в последний момент передумала: ее удержал внутренний голос. На этих снимках она заработала кучу денег и вдобавок выставила Локхартов на посмешище. Она улыбнулась, представив лицо его маменьки. Бейб удалось увековечить те миллисекунды, когда на зубах Софии Миллс оставались следы помады. Таблоид опубликовал снимок с подписью: «Вы готовы к съемке крупным планом, мисс Миллс?» Нет, при таком раскладе лучше никогда не открывать карты. Вот с книжкой все вышло совсем по-другому. Здесь Локхарты раздавили ее, как букашку. Так что Дину Полу легко было простить ей неудавшуюся попытку предательства. Потому-то он и был так спокоен и вел все эти разговорчики о том, какая она прелесть. Девочка из неполной семьи лишь размахивала кулаками в воздухе. Никто не пострадал. Вернувшись домой, Бейб принялась уныло просматривать факсы, электронную почту и сообщения на автоответчике, составляя план вечерней работы. Она как раз читала список гостей вечеринки Фейт Хилл, когда позвонила Линда Коннер. – Я все время думаю о вас, – без предисловий начала Линда. – Мы должны организовать совместный проект. Бейб испытала чувство невероятного облегчения. На миг она подумала, что речь идет о ее прежнем предложении. – Я как раз читала последний номер «212», – продолжала Линда, – увидела ваше имя и подумала: «А не сделать ли фотоальбом о ночной жизни Нью-Йорка?» – Звучит потрясающе. – Восторг Бейб стал угасать. Во всяком случае, он уже не был таким бурным. Это, в конце концов, не сделка. Просто идея. Она рассказала Линде о своем подходе к съемке сцен общественной жизни во времена учебы в Брауне: жестко выхваченные фрагменты лиц, резкий свет, контрастные тени, смещенный, в стиле «подвыпивший фотограф» ракурс. Линда снова ощутила воодушевление. – Я до сих пор снимаю в том же стиле, – сказала Бейб. – Делаю по нескольку кадров на каждой вечеринке. Ну, чтобы поддерживать форму. Естественно, «212» их никогда не напечатает. Редакторам нужны парадные снимки, где все кажутся богатыми и красивыми. Но в моей личной коллекции, должно быть, тысячи таких снимков. Из них можно что-нибудь выбрать. – Думаю, мы должны заняться этим, – заявила Линда. – Поразмыслите, и через пару дней поговорим. – И добавила: – «212», наверное, поручит освещение дня рождения близнецов Кометани вам? – Возможно. – Да почти наверняка. Увидимся там. Может, удастся потолковать в уголке пару минут. Бейб тихонько рассмеялась: – Для меня это работа. А вы там что делаете? – Представляю Мио и Мако. Вообще-то я только что продала книжку, которую они написали по заказу «Сент-Мартин пресс». Фактически они, естественно, просто позировали для фотографий, а текст писал один из моих авторов. Но все равно я должна зайти, пожелать им удачи. Это меньшее, что я могу сделать. На книжке я заработала неплохие комиссионные. Но к началу «Закона и порядка» я намерена вернуться домой, так что давайте встретимся пораньше. Бейб попрощалась с Линдой и повесила трубку, чувствуя себя на седьмом небе. Это была уже не сделка с дьяволом ради мига скандальной славы, а вполне реальный шанс продемонстрировать миру свой талант. Открывались невероятные возможности. Она представила, как будет выглядеть на обложке книги ее имя. БЕЙБ МАНЧИНИ. А как она ее назовет? Погодите… название должно быть интригующим и сексуальным… с привкусом эротики и декаданса. От волнения у нее даже волоски на руках поднялись дыбом. «Ночь в поту» – именно так будет называться ее первая книжка, и она наверняка окажется великолепной. Остаток дня пролетел незаметно. Она просмотрела свой гардероб, выбирая наряд для свидания с Дином Полом, остановилась на джинсовом жакете от Зака Позена, хлопковой маечке и украшенной сверху кружевом шифоновой мини-юбочке от Валентино. Затем она натянула босоножки из кожи питона (Марк Джейкобс), сунула то, ради чего устраивалась встреча, в сумочку и захлопнула за собой дверь. Бейб вошла в «Ху» ровно в шесть и направилась прямо к бару заказать «Роллинг блэкаут» – крепкую смесь «Столи», «Калуа» и эспрессо. Она шлепнула на стойку десять долларов и гордо заявила бармену с внешностью модели, что сдачу он может оставить себе. Бейб внимательно осмотрела разделенный на две части зал, оценивая присутствующих и тут же отвергая возможные кандидатуры. Посетители представляли собой пестрое смешение много работающих людей и любителей легкой жизни. Здесь были модели (разумеется – они слетаются в любое модное местечко, как саранча), музыканты, редакторы журналов, художники, дизайнеры, колумнисты. Подошел знакомый актер. – Привет. Она знала его в лицо, но не помнила имени – вечная трагедия актеров второго плана. – Кажется, я вас знаю, – заявил он. – Вы ко мне подкатываетесь, или у вас просто плохая память? Он наморщил лоб. Очевидно, такая длинная фраза была за пределами его возможностей восприятия. – Минутку… что? Бейб отвела взгляд и посмотрела в сторону входа: – Я кое-кого жду. Он раскинул руки: – Я уже здесь. И работаю на телевидении. Каждую неделю. – Как и Мори Пович. Хвастаться нечем. – Ты пикантная штучка. Мне такие нравятся. Видела когда-нибудь мое шоу? Бейб покачала головой. Он выдал название какой-то дурацкой комедии на кабельном канале. Она вежливо кивнула, припоминая, что как-то видела фрагмент одной из серий. И заодно припомнила имя парня: Тейт Барбур. – У меня сегодня день рождения, – сообщил Тейт. Бейб подавила грозный рык. Что за ерунда? Всякий раз, когда она встречает в баре какого-нибудь болвана, оказывается, что у него день рождения. Однажды какому-нибудь придурку повезло под это дело получить минет, и теперь все остальные женщины должны страдать. – И что ты мне подаришь? – Кое-что действительно необходимое – урок хороших манер. – И она отошла подальше, чтобы спокойно выпить. Четверть седьмого. Шесть тридцать. Никаких признаков Дина Пола. Ей вдруг пришло в голову, что он сейчас, наверное, скандалит с Эспен. И в тот момент, когда она начала всерьез беспокоиться, что вечер пропал, он наконец появился. Одет со стильной непринужденностью: футболка с символикой Университета Брауна, поношенные джинсы и туфли от Прада за шестьсот долларов. И все мужчины на его фоне тут же превратились в жалких мальчишек. – Черт, извини, Бейб. – Дин Пол тяжело дышал, целуя ее в щеку. – Я почти всю дорогу бежал, представляешь? Он улыбнулся, и теперь его можно было описать всего тремя словами: божество среди мужчин. – Сначала выпьем. – Он посмотрел на ее бокал. – Еще один? – Это достаточно крепко. А мне еще работать сегодня. Дин Пол сходил к стойке бара и вернулся с «Кислотным серфером» – убийственной смесью «Егермейстера», «Малибу» и ананасового сока. Бейб указала на его стакан: – Тешишь в себе вчерашнего студента? Он усмехнулся, оглядывая зал и наслаждаясь диско-ритмами попурри Стинга. Тела танцующих прижимались друг к другу. Алкоголь проникал в кровь. И прошлое все отчетливее напоминало о себе. – Я чертов идиот, – громко сказал Дин Пол. – Я совершенно забыл, что мы с тобой договорились встретиться. Не поверишь, какой у меня был денек. Бейб изобразила прохладную сдержанную улыбку, хотя внутри у нес закипало раздражение. Он забыл о свидании. А она весь день жила им. Вот такое несоответствие. – Знаешь, что? Пожалуй, я выпью еще, – сказала она, протягивая ему свой пустой бокал. – «Роллинг блэкаут». Если бы только она могла вырубиться сразу! Пока он ходил к бару, она постаралась чуть-чуть взять себя в руки. Но Дин Пол вернулся слишком быстро, и она не успела собраться. Помогла выпивка. Она жадно глотала напиток, пока легкий шум в голове не превратился в грохот. Вот теперь можно было переходить к делу. – Не хочешь присесть? – Он жестом указал на уютный диванчик в углу. Над ним не хватало только неоновой вывески: «ЗАНИМАЙТЕСЬ ЛЮБОВЬЮ ПРЯМО ЗДЕСЬ». Бейб устроилась на мягком кожаном сиденье и заглянула в сумочку, внутри которой покоился финал его брака. Но глупо было бы многого ждать от сегодняшней встречи. Можно подумать, Дин Пол просмотрит снимки и заявит: «О, какая грязь! Думаю, я разведусь с этой стервой. Давай начнем все сначала. Ты свободна сегодня вечером?» Он развалился на кушетке. – Ну, о чем ты хотела поговорить? Ты сказала, это очень важно. Она потянулась к сумочке. – Важно, но неприятно. Дин Пол напрягся, взгляд его стал настороженным, по лицу скользнуло подозрение. – Если это имеет отношение к Джейку Джеймсу… – Нет, дело не в этом ублюдке. В другом. Речь пойдет о Хоакине Крузе. Он чуть расслабился. – О нем я все знаю. Бейб щелкнула замком сумочки и вытащила два снимка. – Не думаю, что ты знаешь об этом. – И протянула ему фото. Дин Пол внимательно изучал доказательство измены. Странная решимость изменила его лицо, словно он оказался в роли камикадзе, готовящего себя к неотвратимому почетному финалу. Он поднял глаза на Бейб. – Ты теперь занялась слежкой? Неожиданная реакция. Едва открыв рот для объяснений, Бейб напомнила себе, что бывает с принесшими дурную весть. – Я обещала Ларе, что позабочусь о Хоакине. – Позаботишься о нем? – В голосе появились враждебные нотки. – Ну-ну, Бейб Сопрано, продолжай. – Сначала я хотела уничтожить веб-сайт. Я работаю с парнем, который умеет обращаться с компьютерами – взламывать программы, создавать их, разрушать. Ну, знаешь, такой распространенный тип. Ему двадцать один, а он, думаю, еще даже не держал девушку за руку. Задержка социального развития в эпоху Интернета. Дин Пол продолжал изучать фотографии. – Я просто думала, что, если постараться, можно найти компромат на Хоакина. Ну, не знаю, назови это шестым чувством. Когда дело касается разного рода жульничеств, типы вроде него всегда действуют на грани законности. Ну, я узнала, где он живет, и решила… понаблюдать. Лицо Дина Пола отражало всю гамму разочарования. – Господи Иисусе, Бейб, никогда не думал, что ты одна из них. Я же с детства привык повсюду видеть папарацци. Мне иногда даже казалось, что у меня на заднице еще одна пара глаз. Бейб потрясенно уставилась на него. Это было последнее, чего она ожидала: терпеливый учитель наставляет тупоголовую ученицу, опять не сделавшую уроки. – Тогда, может, тебе привстать, чтобы разглядеть получше? Это твоя жена. И вот тут он по-настоящему посмотрел в глаза Бейб. Словно мысль о том, что Бейб – папарацци, наконец добралась до глубин его мозга и прочно обосновалась там. Он вернул ей фотографии. – Скоро она будет бывшей женой, – без всяких эмоций произнес он. – Прости. – Твое маленькое пип-шоу действительно стало сюрпризом, но не сыграло решающей роли. Сегодня днем Эспен приняла предложение работать в Вегасе. Нечто вроде стриптиза с участием бывших звезд реалити-шоу. Повисло молчание. Она принялась неловко заталкивать фотографии в сумочку. Дин Пол допил свой коктейль. – И что ты собираешься с этим делать? В твоей сумочке фактически чек на крупную сумму. – Я никогда не сделаю этого. – Да что ты? Она поняла, что будет дальше, и испугалась. Ярко-голубые глаза Дина Пола сказали ей, что ему все известно – о ней… вообще обо всем: о том, чем в действительности был ее браслет от Шанель, о том, что мега-бабки уже переведены на ее секретный счет, о том, что независимо от того, сколько боли и неприятностей ее уловки принесли его семье, она всегда будет испытывать удовлетворение от этой маленькой победы над ним и надо всем, что он собой воплощает. – Как ты узнал? – шепотом спросила Бейб, и печаль охватила ее. Эти глаза, глаза Локхартов, смотрели ей прямо в душу. – Ты сама сказала мне. Бейб почувствовала, как краснеет. Когда она наконец заговорила, ее голос был умоляющим: – Пожалуйста, не надо меня ненавидеть. – Я не ненавижу тебя. – Но хоть он и произнес это вслух, в его взгляде читалось совершенно иное. Все мгновенно изменилось. Настолько, что Бейб уже не была уверена, что завтра вновь взойдет солнце. Ей нечего было сказать ему в ответ, нечего предложить. Она могла только просить прощения до потери голоса и знала, что все будет напрасно. – Никаких неприязненных чувств? Дин Пол поднялся. – Никаких чувств вообще, Бейб. – И он вышел навстречу ночному Нью-Йорку. А она еще долго сидела, пила и думала о том, какое дерьмо вся ее жизнь и как ей быть дальше. – Не стоит терять время, дожидаясь этого парня. Она подняла глаза и увидела Тейта Барбура. – Может, ты и не такой идиот. Он расхохотался: – Ну, я надеялся на что-нибудь более положительное. Но для начала сойдет. Бейб подумала, что, должно быть, выглядит легкой добычей для желающих по-быстрому перепихнуться: одна, одета в стиле «Секса в большом городе», ищет внимания публики. Прежняя Бейб провела бы часть дня с этим третьеразрядным актером, пофлиртовала, выпила за его счет, и еще до окончания вечера они вместе отправились бы к тому из них, кто живет ближе, чтобы заняться наконец конкретным делом. Но новая Бейб переживала финальный акт Великой Американской Трагедии, каковой стала ее история с Дином Полом Локхартом. И эта Бейб намеревалась начать все с чистого листа. Она резко встала. – Могу я купить тебе выпить? – спросил Тейт. – Нет, спасибо. Я только что получила гораздо лучшее предложение. Он озадаченно огляделся вокруг: – От кого это? – От себя самой. Бейб отправилась домой, переоделась в домашнюю рубашку и принялась перебирать свою коллекцию фотографий. Работа может подождать. Она сидела за рабочим столом при мягком свете настольной лампы и внимательно изучала кадр за кадром, отбирая лучшие. Новый вызов. Ее собственная книга. «Ночь в поту». Совершенно новое чувство охватило ее – незнакомое ей прежде воодушевление. Она не представляла, что в этот – один из самых печальных в своей жизни – вечер сможет чувствовать себя… счастливой… по-настоящему счастливой… возможно, впервые в жизни. И это чувство придавало ей сил, смешиваясь с невиданным творческим порывом. Она ощутила аромат будущего. И это был свежий душистый ветер. Улыбаясь, Бейб рассматривала сквозь увеличитель роскошный снимок Дина Пола. Она вглядывалась в эти поразительные глаза, внимательно изучала орлиный нос, чувственный рот. И в голове ее зашевелились смутные подозрения. Слишком легко он выдержал сегодняшний удар Неверность жены, обман бывшей подружки. Словно все это нисколько его не тронуло. Поразмыслив, она поняла причину странной «пуленепробиваемости» Дина Пола. Словно он нашел безопасный путь к отступлению, получил эмоциональную поддержку, которую долго искал. Что-то щелкнуло в ее мозгу. Циникам хорошо известен этот защитный механизм, он помогает им сохранять неприязненное отношение к миру. Но и влюбленным он знаком. Дин Пол был романтиком в душе. Вот и ответ на первый вопрос. Но теперь Бейб интересовал другой. Может, она и вне игры, но остаются еще Лара и Габриэль. Кому же из них достанется приз? СВЕТСКАЯ ХРОНИКА ОТ ДЖИНКС УАЙЕТТ Читаем между строк Бедные японские близняшки! Прелестные сестрички разоделись в пух и прах, приняли гостей в таком замечательном месте… но никому не было до них дела. И это чистая правда, дорогие мои. Их роскошная гулянка по поводу дня рождения вызвала столько шума! Однако к ним это не имело никакого отношения. Список гостей – вот что заставило сплетников чесать языками до умопомрачения. Бывшая рэп-дива решила впервые появиться на публике после своего добровольного заточения, вызванного перестрелкой на улице, скандальной правдой о ее прошлом и финалом ее карьеры. Хм-м… Случайное ли это совпадение, что ее явление публике произойдет накануне ее долгожданного телеинтервью новому корреспонденту «Голливуда в прямом эфире»? Да, да, дорогие мои. Мистер Очарование победил Барбару, Кейти и Дайану. Извините, девочки. Вот если бы вы спали в колледже с этой великой обманщицей, тогда… Может, тогда у вас был бы шанс задать ей свои вопросы. Итак, от этой вечеринки ждут многого. А еще будет торт! А что еще нужно пронырливому писаке? 18. ГАБРИЭЛЬ – Алло? Алло? Будьте любезны, прекратите звонить по этому номеру! Когда раздались короткие гудки, Габриэль прикрыла глаза. Она звонила домой, только чтобы услышать их голоса. Она знала, когда трубку снимет мама. А когда отец. Но она ни разу не нашла в себе сил заговорить. Всякий раз она делала судорожный вдох с намерением произнести первые слова, сказать хоть что-нибудь, но… ничего не получалось. Они всегда вешали трубку прежде, чем она успевала собраться с духом. Ее мир перевернулся. Вновь. Но на этот раз она мечтала сбежать к Мэтью и Дайанс Фостер, а не от них. Габриэль прокручивала в уме все обвинения, которые она когда-то молча предъявляла родителям. А еще стены, которые она воздвигла. Эмоциональная изоляция, на которую она их обрекла. На годы. О Господи, на годы! Годы отчужденности, одиночества, тайных жалоб. Сейчас все это казалось таким бессмысленным. И горькое сожаление мучило ее. Они дали ей все, что могли. Сделали все возможное, чтобы защитить ее. Сейчас она это понимала. Но тогда, в ту жуткую ночь в Брауне, и почти каждый день, вплоть до сегодняшнего, Габриэль обвиняла их. За то, что они отказались признать и уважать цвет своей кожи, чтобы получить себе место среди элиты. За то, что отказались от своей культуры, так что маленькая девочка выросла, не имея представления о том, что могут сделать с ней люди из-за цвета ее кожи. Габриэль изучала историю движения за гражданские права. Она смотрела фильмы вроде «Миссисипи в огне». Но первое было прошлым, о котором родители почти никогда не говорили, а второе – голливудской продукцией, не имеющей никакого отношения к ее собственной жизни. Она уяснила, что ее все это не касается. И безусловно, пришла пора заплатить за отрицание очевидного. Давай, Черный Сахарок! Дай нам попробовать твою шоколадку. Та ночь стала ее расплатой. Или она так думала… Зазвонил телефон. Габриэль вдруг перепугалась, решив, что это мама решила перезвонить, но потом напомнила себе, что номер заблокирован от определения. И она позволила Медвежонку ответить. В последнее время телефон звонил все реже. Те, кто хотел общаться с ней, действовали через Биззи Грузарт, а сейчас, когда стало известно о будущем интервью, журналисты, питавшие надежды раскрыть публике ее тайну, смирились и оставили свои попытки. Это была отличная идея – дать эксклюзивное интервью «Голливуду в прямом эфире», то есть Дину Полу. Возможно, это было одним из самых трудных решений в ее жизни – рассказать всему миру о том, что произошло. Поскольку она собиралась быть предельно откровенной. Ради себя. Ради родителей. И значит, ей придется открыться полностью. Больше никаких тайн. Ни слова лжи. И ей нечего стыдиться. Она предпочла, чтобы жесткие вопросы ей задавал тот, кто ее действительно знает, а не журнальная гарпия, которая будет выделываться перед камерой. Под местоимением «она» подразумевалась Габриэль, а не Черный Сахарок. Этой женщины больше нет. Она была искусственно созданным существом, образом напоказ, своеобразной этнической броней, попыткой обмануть самого дьявола. Это произойдет завтра. Время и место уже определены: здесь, в ее номере, в два часа. Кажется, все это было не с ней: приступы паники, глупый страх, что она не сумеет с этим справиться. Габриэль пыталась закрыться от прессы, но ведь этого невозможно избежать. Интервью готовили, как блицкриг. Как всегда, «Сегодня вечером» сметал с дороги конкурентов, но «Голливуд в прямом эфире» поднял ставки. Зрительское возбуждение, вызванное перспективой увидеть на экране Дина Пола рядом с его затравленной таблоидами бывшей подружкой, в итоге сократило их разрыв в рейтинге до одного пункта. В комнату вошел Медвежонок. – Сахарок, – поднес он к уху воображаемую трубку, – это твоя собутыльница номер один – Лара. Она улыбнулась этому милому гиганту, который своим телом встретил пулю, предназначавшуюся ей. – Я понимаю, что для этого потребуется некоторое время, Медвежонок, но я уже говорила, что не хочу, чтобы ты называл меня Сахарком. – Я стараюсь, Са… Она увидела, как он вздрогнул, в очередной раз допустив ошибку, и промолчала. – Габриэль! В трубке гремело так, словно звонили со стройплощадки. – Лара? Надеюсь, ты в каске! – Я сейчас в пакгаузе. Здесь так много работы, наверное, я никогда отсюда не выберусь. Приви привезет мой вечерний наряд в отель «Гансевурт». Это рядом. Бедняжка Квини! Она вырубилась от транквилизаторов. Впрочем, это к лучшему. Она всегда плохо переносила поездки. Слушай, я не могу к тебе заскочить, но хочу, чтобы ты знала: моя машина прибудет к семи. – В этом нет необходимости. Я справлюсь сама… – Это решено, – оборвала ее Лара. – Я не дам тебе возможности передумать в последний момент. Ты до сих пор ни разу не рискнула выйти из своего номера. Габриэль рассмеялась: – Дин Пол называет меня Рапунцель. – Ну, не стану передавать, как называет тебя Финн. А то ты его поколотишь. – Нет, скажи. Я ведь встречусь с ним сегодня вечером. Может, швырну его вниз головой в гондолу. Лара заколебалась. – Скажи, – настаивала Габриэль. – О’кей. Но не вини меня потом. Я просто служба информации. – Идет. – Он говорит, что ты истеричка, страдающая агорафобией, в окружении двадцати кошек, только минус кошки плюс копия Рубена Стаддарда, не умеющая петь. – Вот черт! – Габриэль взвизгнула от удовольствия. – Ух, ну я доберусь до него! – Разве он не ужасен? – Более чем! Что-нибудь слышно от Бейб? – Ничего конкретного. Она занята этим проектом со своей книгой. Но сегодня она обязательно будет. – Лара внезапно замолчала. – Мать твою! Одна из скульптур только что рухнула в лагуну. – Ты же рассудительная девушка. Поверить не могу, что ты только что воскликнула: «Мать твою!» – Это ваше с Бейб пагубное влияние. Придется исправить ошибки и подружиться с парочкой новообращенных христиан. – Ага, и вы втроем усядетесь в кружок и вознесете молитвы за Хоакина Круза и его чл… – Габриэль! – возмутилась Л ара. – Я могла бы ожидать подобной вульгарности от Бейб, но… – Знаешь, что? Ты еще не слишком испорчена. Благородная леди все еще таится в тебе. – Не думаю, что некто, называвший себя «Супершлюхой», имеет право делать подобные заявления, – поддразнила Лара. – Ладно, мы вроде договорились не упоминать больше этого имени. – Извини, я забыла. – Габриэль, до меня дошло. – В голосе Лары появились нотки притворного сочувствия. – Проблемы с памятью и агорафобия? Может, наплевать на вечеринку Мио и Мако и рвануть прямо в Ленокс-Хилл? – Да что угодно, лишь бы избежать завтрашнего интервью. – Нервничаешь? – Ужасно. – Ты в хороших руках. Он позаботится о тебе. – Я знаю. – О’кей, Рапунцель. Мне надо бежать. Чувствую себя архитектором катастроф. Это место ни за что не будет готово к сроку. – Не смеши. Все будет великолепно, – заверила ее Габриэль. – Хорошо бы. Для подобных событий не предусмотрены генеральные репетиции. Увидимся вечером. – Еще не отключив телефон, Лара принялась кричать на одного из рабочих: – Уберите оттуда красные скатерти! Они должны быть в черно-белую клетку! Габриэль улыбнулась. Самое главное – детали… Но тут прошлое ворвалось в ее жизнь, и она застыла. Один лишь звук его голоса наполнил ее отвращением. – Здорово, малыш. Слышал, у тебя неприятности? Хотя ты, похоже, выбрался из этого дерьма. Одна пуля медведя не остановит. Я велел Квин Би избавиться от этого придурочного черномазого кузена. Дебил долбаный! На Габриэль нахлынули воспоминания, и она вдруг поняла, как сильно ненавидит этот жаргон гетто, этот тон, манеры, акцент. И удивилась, что так долго могла мириться с этим. Угроза Взрыва вломился в номер, как будто каждый квадратный метр отеля принадлежал лично ему. Наступил Хэллоуин, и на нем был костюм сказочного Главаря Разбойников, но невероятно шикарного: на плечах – Армани, на ногах – Гуччи, вокруг глаз – Оливер Пиплз, поверх всего этого – длинное норковое манто, да еще вдобавок, словно говоря: «Пошли вы все, у меня есть бабки», – сияющие драгоценности в ушах, на шее, запястьях, на каждом пальце. Золото носят маленькие мальчики. Настоящие ублюдки украшают себя бриллиантами. В нескольких шагах позади этого мультяшного героя шествовал слуга-помощник, которого Габриэль знала под именем Ледяной Человечек. Всегда в парадном костюме, всегда сдержанный и спокойный, всегда молчаливый. Его единственной обязанностью было носить повсюду за хозяином коробочку с украшениями. Кинозвезды расхаживают повсюду в сопровождении слуг, которые держат над ними зонтики, следуя за хозяином, как хвост за кометой. Угроза Взрыва сделал их всех: за ним тенью следовал личный бриллиантоносец. – Привет, Взрыв, – сказала Габриэль так холодно, как только могла. Он смерил ее взглядом – медленно, сверху вниз, отмечая полное отсутствие своего влияния. Черный Сахарок выглядела вызывающе. Женщина, стоявшая перед ним, была образцом изящества. Он возмущенно вздернул подбородок: – Что такое? Ты выглядишь как та сучка, которую я вытащил из «Флюидологии». Помнишь? – хохотнул он. – Ты тогда была пустым местом. Габриэль гордо выпрямилась, глаза ее блеснули. – Ошибаешься, Взрыв. Я стала пустым местом, когда связалась с тобой. Он помолчал. А затем откуда-то из глубин его бычьей шеи вырвался взрыв издевательского хохота. Он махнул рукой Ледяному Человечку, чтобы тот вышел из комнаты, словно отгоняя надоевшую муху. И злобно прищурился. – Ты, сука! Я, черт возьми, создал тебя. И нечего выпендриваться тут в этом пентхаусе, за который я плачу, и гнать волну. Кто ты такая вообще, твою мать? – Меня зовут Габриэль Фостер, – голосом, лишенным эмоций, произнесла она. – И поверь, я не тот человек, который тебе нужен. Он разгладил несуществующие складки на своем костюме ценой в две тысячи долларов. И невзначай коснулся рукой промежности, одновременно разглядывая Габриэль, словно примериваясь. Потом равнодушно пожал плечами: – Имя другое, дырка та же. Габриэль ненавидела такие слова. Но произносившего их ненавидела еще больше. Взрыв подошел к бару, нашарил там бутылку «Курвуазье». – На студии суетятся насчет этого интервью. Меня послали, чтобы разобраться с твоей трусливой задницей. – Ты имеешь в виду, что тебя отстранили от изготовления Черного Сахарка номер два? Дело серьезное. Он глотнул коньяку прямо из бутылки и с грохотом поставил ее на место. – Да, для тебя. Думаешь, кто-нибудь захочет с тобой работать? Не забывай, у тебя контракт с нами. Не стоит на это забивать. Габриэль вспомнила, что рассказывал ей Дин Пол, и решила прощупать почву. – Это значит, что я могу вернуться в студию? – Она посмотрела на него с очаровательной улыбкой. – Я хочу записать несколько новых песен. Как думаешь, может, стоит ответить Квин Би? Угроза Взрыва предупреждающе поднял ладонь: – Сейчас в этом нет необходимости. Остынь пока. Дай ситуации утрястись. Именно такого ответа и ждала Габриэль. Выражение ее лица изменилось быстрее, чем Бейонс вращает задницей. – Пустой треп. – По лицу ее было видно, что она знает, о чем говорит. В его глазах мелькнуло удивление. – Дай-ка угадаю, – начала Габриэль. Она присела на плюшевый диван и положила ногу на ногу. – Вы будете держать меня на крючке, выпустив сборник старых хитов или чего-нибудь еще, что можно сделать быстро и без особых затрат. Взрыв онемел от ярости. Он предпочитал, чтобы женщины слушали его лекции о ведении дел, а не наоборот. Габриэль воспользовалась удобным моментом. Она была как грозовое облако, несущее в себе мощный электрический заряд. Пришло время следующего удара молнии. – Для меня было бы лучше оставаться за кадром, да? Таким образом сохраняя образ певицы Черный Сахарок. И оставаясь полностью под твоим контролем. И даже в случае возникновения разногласий ты, возможно, сумеешь выжать из меня еще кое-какую прибыль, прежде чем отправить в бессрочную ссылку. – Голос ее приобрел особую мелодичность. – Но если всеобщее внимание вызовет Габриэль Фостер… Взрыв сбросил манто на кресло. На лице его только что не было написано заглавными буквами: «Бешеный паровоз». Но он не стал шумно выпускать пар или плеваться кипятком. Он молча уставился на нее, мысленно собирая воедино ее доводы, как детскую головоломку, и внезапно взревел: – Сука! Я тебя создал! Габриэль отвечала ровно, не повышая голоса: – Думаю, лучше сказать – воспитал. Это ведь ты подошел ко мне, помнишь? Это было реакцией на мои стихи. И каждое из этих стихотворений я записала на диск. – Она помолчала, вспоминая, как он заставлял ее переделывать тексты. Вынуждал писать о якобы актуальных для женщины вещах – о мужчинах, деньгах, сексе. – Голос у меня был слабенький, но в стихах чувствовалась моя собственная душа. Он злобно ухмыльнулся: – Думаешь, люди ломились на твои концерты из-за так называемой поэзии? Дело было в моих ритмах, девочка. Да я мог бы снять на улице любую шлюху, заставить ее прочитать телефонный справочник под такие мелодии – и все равно это был бы хит! Она пыталась сохранить спокойствие. Доля истины в его словах действительно была. Ну и что? Его слова стали завершением спора. – Если все так просто, тогда тебя не должно беспокоить, что я делаю. Найди другую сучку. Эта – вне игры. – С этими словами Габриэль встала. Угроза Взрыва метнулся к ней: – Куда это ты собралась? Ты никуда не пойдешь. Я твой хозяин. – И он грубо схватил ее за руку. – Отпусти меня. Взрыв лишь крепче сжал ее руку. – Медвежонок! – громко позвала Габриэль. Всего миг – и он был здесь. – Отвали, Взрыв. Это не дело. Но Угроза Взрыва рассвирепел еще больше. Его было уже не удержать. – С кем ты, по-твоему, мать твою, разговариваешь? Ты работаешь на меня. Твою жирную задницу оплачивает моя компания. Если я прикажу отсосать мне, ты быстренько опустишься на колени. Без вопросов. – Я работаю на Са… Я работаю на Габриэль. Поищи в своих бумагах мое заявление об уходе. А сейчас я сказал, отвали на хрен. Картинка маслом: Медвежонок в стойке сумоиста, в полной готовности к броску. Угроза была вполне реальной. Если Взрыв немедленно не отпустит руку Габриэль, он рискует превратиться в украшенный бриллиантовой россыпью блин. Бандитская рожа Взрыва выражала полнейшее недоумение. Он всегда отдавал приказы. Никогда им не подчинялся. Но в конце концов он разжал руку. Затем также недоуменно оглядел комнату, словно ждал, что сейчас откуда ни возьмись выскочит Эштон Катчер с воплем: «Козел, тебя отымели!» Габриэль долго пристально разглядывала его, желая запомнить именно таким – с прорехами в его броне отчаянного мачо. – Я попросила независимого юриста проверить мой контракт. Ты надул меня, Взрыв. Крепко надул. Отымел так, как никогда не имел в койке. Вот это чистая правда. Слова Габриэль достигли цели. Обвинить чернокожего, что он не умеет трахаться! Большего оскорбления и унижения и представить себе нельзя. По глазам Угрозы Взрыва было видно, что он уязвлен до глубины души. – Оказывается, я никогда не смогу компенсировать затраты. – Она даже рассмеялась, вспомнив абсурдно незаконные формулировки документа. – Ну, если только продам десять миллионов копий. Не важно, все равно это не может считаться контрактом. Это вроде как ссуда, предоставленная студией, которую надо выплачивать. Ты правильно сказал, Взрыв, ты хозяин. А Черный Сахарок теперь проблема твоей студии, а не моя. Угроза Взрыва кивнул Медвежонку: – Нравится работать задарма, парень? У этой стервы нет ни цента. Габриэль возразила: – Я продала драгоценности, – и в доказательство продемонстрировала свои руки. – Все это были подарки. Моя собственность. Могу хранить – могу продать. И не пытайся выселить меня из этого номера. Он оплачен на неделю вперед. Твой бухгалтер опоздал с оплатой счета, но я договорилась с управляющим. И теперь я нахожусь здесь на правах обычного гостя. И могу вышвырнуть тебя отсюда. Но буду вполне удовлетворена, если ты уйдешь сам и унесешь свои яйца. Ах да, ты ведь, наверное, не привык носить тяжести. Ну ничего, Ледяной Человечек поможет. – Ты жадная маленькая… – Ой! – остановила его Габриэль. С нее было достаточно, но очень уж трудно было удержаться. – Кстати, Медвежонок получил прибавку к жалованью. Плюс премиальные. Поверить не могу, что ты никому не оплачивал медицинскую страховку. – Ага, парень, – встрял Медвежонок. – Как это так? Она победно улыбнулась, всем своим видом показывая, что апокалиптический крах карьеры лишь сделал ее сильнее. Он никогда не видел разницы между Черным Сахарком и Габриэль. Вплоть до настоящего момента. Она подобрала шубу и швырнула ее ему в руки. Последние слова были произнесены самым нежным голосом, какой он когда-либо слышал: – Ну и кто из нас б…дь? Несколько часов спустя она вертелась перед зеркалом, рассматривая свое простенькое платье для коктейлей от Нарцисс Родригеса. Боже, она же почти голая! Никаких украшений, минимум косметики. Только черное платье Но то, которое носит Габриэль. Сладкое ощущение свободы растекалось по всему ее телу. Официально это, может быть, день рождения Мио и Мако Кометани. Зато неофициально – торжественный выход в свет Габриэль Дайаны Фостер. Как и обещала Лара, ее лимузин ждал у входа «Уолдорф-Астории». Страстное желание поскорее выйти из отеля вызывало дрожь в желудке и не покинуло ее, даже когда автомобиль медленно отъехал от бордюра и рванул в темный лес манхэттенской ночи. Глубокий спокойный вдох. Первые минуты самые трудные. Возбуждение спадало, она просто радовалась тому факту, что впервые с тех пор, как женщина, известная под именем Черный Сахарок, пережила страшный удар, женщина, которую когда-то звали Габриэль, вышла в город… совершенно одна. Никаких продюсеров-кукловодов, никакой свиты, никаких телохранителей. Свободна наконец. И вот они уже на месте. Водитель остановился где-то на Девятой авеню. Ее ноги в туфлях от Маноло Бланика ступили на булыжную мостовую. Она любила этот район. Смешение старых складских помещений, кирпичных фасадов, стильных современных ресторанов и флагманов модной индустрии вроде бутиков Стеллы Маккартни и Александра Маккуина. Только в Нью-Йорке все это может сочетаться в гармонии урбанистической эклектики. Снаружи здание представляло собой массивную металлическую конструкцию неприметного серого цвета. Но оживление, царящее вокруг, заставляло предположить, что внутри происходит нечто интересное. В предвкушении чего-то необычного Габриэль миновала ряд курильщиков, вошла внутрь и очутилась… в другом мире. Боже! Да, это воистину другой мир. Она оказалась в Италии. Венеция! Лара каким-то невероятным образом умудрилась вместить в это пространство точную копию Гран-канала, с настоящей водой и абсолютно подлинно выглядящими гондолами. Массивные силуэты базилики Сан-Марко и Дворца дожей возвышались над голубой лагуной. Внимание автора к деталям создавало поразительный эффект. Византия, готика, ренессанс – экзотическое смешение стилей производило чарующий эффект. Вечеринка только что началась, но уже жила своей особой жизнью: тайны, романтические встречи, бездна удовольствий. Габриэль рассматривала собравшихся. Воображаемый город в воображаемой стране постепенно заполнялся энергетикой Нью-Йорка. Богатого. Страстного. И сексуального. Габриэль на некоторое время застряла у стойки с напитками, где образовалась очередь из любителей поддержать себя спиртным. Ей удалось убить время, поболтав о том о сем с одной моделью второго плана. Наконец подошла ее очередь. «Бешеный бык»! Коварная штучка – возбуждающий сладкий напиток с кофеином и семидесятиградусной водкой. Она опрокинула его одним махом и тут же почувствовала эффект. И отправилась на поиски равного по воздействию приключения. Габриэль заметила Лару рядом с группкой каких-то европейцев и громко выкрикнула ее имя. Длинные светлые волосы гладко зачесаны назад, фигурка десятого размера затянута в черный комбинезон. Лара обернулась, улыбнулась Габриэль, бросила что-то в микрофон, закрепленный за ухом, и поспешила к подруге. – Ты сделала это! – Она обняла Габриэль. – То, что сделала ты, просто невероятно! Лара скромно улыбнулась в ответ. Габриэль показала на микрофон: – Мне нравится. Как у Джанет Джексон. Лара расхохоталась: – Спасибо. – Она показала на сцену и подиум. – Возможно, тебе будет интересно узнать, что чуть позже здесь выступят «Ритм Нейшн». Из ниоткуда возникла Бейб с указательным пальцем, уже лежащим на кнопке затвора верного «Contax G2». – О’кей, стервочки, улыбнитесь для «212». Щелк. — Я хочу, чтобы мы сфотографировались втроем! – потребовала Габриэль. Тут же, словно по заказу, появился Финн, взглянул на камеру в руках Бейб: – Я сниму вас. Бейб засомневалась было, но уже через несколько секунд давала ему краткий урок фотодела. Финн слушал, но только краем уха. – Ну хватит, профессор Лейбовиц. Становись в кадр. Твоя цацка выглядит точь-в-точь как мой «Полароид». Выражение лица Бейб подсказало остальным, что уж лучше бы он назвал ее мать дешевой шлюхой. Возникла напряженная пауза, которую тут же разрядил сам Финн: – Шучу, шучу. Но как трогательно! Я знаю женщин, которые даже к своим детям не относятся настолько трепетно. Взрыв смеха, после которого они образовали своеобразную цепочку женской солидарности, причем невероятно фотогеничную. Объятия были теплыми, улыбки искренними, а чувства друг к другу – мягкими и нежными, как кашемир. Щелк. И так же легко, словно кто-то крикнул: «Кортни Лав!», они рассыпались в разные стороны: Лара – по своим неотложным делам, Бейб – делать светскую хронику, а Финн – в поисках возможности быть представленным красавчику Джорджу Идсу. И тогда Габриэль увидела его, идущего по узкой псевдовенецианской улочке. На миг она даже перестала дышать. И причиной была его улыбка. Она начиналась в уголках губ, поднималась к детски-голубым глазам и освещала все лицо, словно дивный цветок, распускающийся в солнечных лучах. Габриэль насторожилась. Что-то странное было в том, как он смотрел на нее. С какой-то неуловимой просьбой. – Никогда не видел тебя такой прекрасной. – Он наклонился, чтобы поцеловать ее, и его губы задержались на ее губах чуть дольше, чем того допускали приличия. Едва уловимый запах пота коснулся ее ноздрей Можно запечатать его в бутылку и заработать на этом целое состояние. Нешуточная Мужественность Дина Пола Локхарта. – Ты здесь работаешь или развлекаешься? – И то и другое. Мы только что свернули аппаратуру, – улыбнулся он. – Я брал короткое интервью у почетных гостей и хозяев вечеринки. Это были самые длинные пять минут в моей жизни. Впрочем, они очень милые. Ты знала, что им платят за то, чтобы они просто появлялись на вечеринках? – Лара рассказывала мне как-то. Он вновь как-то странно посмотрел на нее, и в его взгляде блеснула решимость. – Господи, Габби, я сейчас не выдержу. Мы должны поговорить. Я хочу сказать тебе кое-что. Габриэль глубоко вздохнула, а он повел ее сквозь толпу, мимо бара, к укромному местечку рядом с подиумом. Она нервно закусила губу. А вокруг шумела тусовка. И вот опять этот взгляд. Он проникал в такие глубины ее души, которые она закрыла для всех давным-давно. Дип Пол нежно коснулся ее обнаженных рук. – Я люблю тебя, Габби. Она молчала. Долго-долго. Тень смущения легла на его лицо. – Ты слышишь меня? Я сказал, что люблю тебя. Габриэль не отводила взгляда от его глаз, потрясенная благоговейным обожанием, которое увидела в них. А еще в них было искреннее обещание всю жизнь прожить вместе, даже растить внуков… По крайней мере сейчас он думал именно так. Но тут она обратила внимание на одну забавную деталь. То, как он произнес последнюю фразу. Ты меня слышишь? Я сказал, что люблю тебя. Если когда-нибудь опубликуют собрание цитат из Дина Пола, эти слова займут место в верхних строчках. Габриэль почувствовала, что улыбается откровенному нарциссизму его надежд. По его мнению, он только что произнес три очень важных слова. Я люблю тебя. Разумеется, она тоже любит его и должна в ответ произнести то же самое. Он оставался все тем же Дином Полом Долбаным Локхартом. – Габби, скажи что-нибудь. – Ты только что женился. – Это была ошибка. Все кончено. – Когда самолет Эспен даже еще не приземлился в Лас-Вегасе? Он покачал головой: – Эспен не имеет к этому отношения, Габби. Я почувствовал это еще на свадьбе. Я думал о тебе в свою брачную ночь, а она просто спала рядом. И вот сейчас мне все стало ясно. Ты единственная, кто мне нужен. Неужели ты не понимаешь? Я люблю тебя. Ладони Габриэль все еще лежали у него на плечах. Она чуть крепче сжала их и мягко улыбнулась: – Я даже верю, что сейчас ты именно это имеешь в виду. Дина Пола раздосадовал ее умиротворяющий тон. Он посмотрел на нее чуть рассерженно: – Что значит – сейчас? Я люблю тебя. Точка. – Бог мой, подумай обо всем, что произошло. Только с нами. Твой брак. Твоя новая работа. Крах твоего брака. А я? В меня стреляли. Я стала объектом скандала в бульварной прессе. Моя карьера рассыпалась в прах. Как можно быть уверенным хоть в чем-то в этом безумном циклоне? А я ведь даже не касаюсь проблем Лары и драмы Бейб. Пожалуйста, не думай, что они не играют во всем этом никакой роли. На его лице застыло упрямое выражение. – Это не имеет никакого… – Это имеет непосредственное отношение к ним. И всегда имело. И всегда будет иметь. В твоей жизни множество женщин, Дин Пол, но мы образуем нечто вроде твоего тайного гарема. Ты всегда возвращаешься к одной из нас. К той, с которой хочешь ссориться. К той, которую хочешь защищать. К той, которую хочешь любить. – Господи Иисусе, Габби, да что с тобой? Она чувствовала, как сейчас сияют ее глаза. – А почему со мной что-то должно быть не так? Ну да, ты сказал, что любишь меня. Предполагается, что я в ответ рухну на колени и воскликну: «О Боже, он любит меня! Теперь я могу жить!» – Она картинно стукнула себя в грудь. – Но время поклонения миновало. Твой шанс получить такую реакцию остался в прошлом, в колледже. Он раздраженно огляделся: – Так ты этого хочешь? Хочешь скрыть свои чувства, потому что я разорвал наши отношения в колледже? – Ты даже не спросил меня о моих чувствах. Ты просто убежден, что я влюблена в тебя. Ну что ж, поднимай по тревоге прессу. Собирай свою съемочную бригаду. Потому что я не влюблена. Да, я люблю тебя. Но не влюблена. Хочешь знать, во что я на самом деле влюблена? Действительно хочешь? Дин Пол почти не дышал. Его сердце – если оно еще продолжало биться – медленно останавливалось. Габриэль сглотнула. Ей было больно самой, но она должна была прояснить все раз и навсегда. – Я влюблена в дружбу, которую вновь обрела с Ларой и Бейб. Пойми меня правильно. Ты был просто чудо, ты так помог мне в последних испытаниях. Правда. Но эти двое спасли меня. Особенно Лара. Я смотрю на них… и вижу… вижу отражение себя. И я знаю, что если вновь свяжусь с тобой, то потеряю их. Я однажды уже потеряла. Тогда, в колледже. Из-за тебя. И не хочу терять вновь. Дин Пол сначала молча смотрел на нее, потом произнес: – Кажется, честность – лозунг сегодняшнего вечера. Ты честно сказала, что не любишь меня. Как насчет того, чтобы честно признаться, что же так изменило тебя? Почему ты отказалась от родителей? К чему затеяла весь этот маскарад с Черным Сахарком? Ужас проснулся в ее душе. Она попыталась с ним бороться. – Я не хочу говорить об этом. Не сегодня. Не здесь. Дин Пол не отставал: – Но когда же? Черт побери, Габби! Когда? – Спроси меня завтра. У тебя ведь эксклюзивное интервью, помнишь? Она оставила его и поспешила к бару. Ей срочно нужно было выпить. И побольше. Люди вокруг смеялись, танцевали, оживленно болтали о чем-то. А она думала, не совершила ли только что величайшую ошибку в своей жизни. Габриэль стояла в одиночестве, допивая уже второй коктейль и дожидаясь третьего. Весь вид ее словно говорил: «Отвали, иди своей дорогой». Причем большими неоновыми буквами. Подумать только, она-то в глубине души считала, что это ее вечеринка! Как же! Интересно, Мио и Мако хорошо проводят время? Должно быть. Все-таки это их день рождения. Она почувствовала, как мужские руки коснулись ее плеч. Сначала она решила, что это Дин Пол. Но внезапно проснулась память тела. Дыхание, отдающее бурбоном, коснулось шеи. Голос шепнул ей прямо в ухо: – Это ты та, что называет себя Черный Сахарок, верно? Скажи, детка, откуда такое прозвище? Габриэль застыла. Леденящий ужас пробудил воспоминания. Давай, Черный Сахарок! Дай нам попробовать твою шоколадку. Мозг судорожно тестировал голоса, сравнивал тот, что звучал в памяти, с нынешним, живым. Полное соответствие. С притворным спокойствием она медленно обернулась и посмотрела ему в лицо. Она должна была заглянуть ему в глаза. Заставить его заговорить еще раз. Она должна быть уверена. – Что вы сказали? – Ты ведь Черный Сахарок, да? Откуда такое прозвище? Если бы чернокожая девушка могла побледнеть, Габриэль Фостер сейчас стала бы белой как полотно. Сердце ее замерло. Это был он. Она буквально вылетела из искусственной Венеции. Искать лимузин было слишком долго, и она взяла такси и вернулась в отель. Присутствие Медвежонка давало ей ощущение безопасности. Но сегодня ночью она не уснет. Она лежала в постели, вновь и вновь переживая кошмары той ночи… Давай, Черный Сахарок! Дай нам попробовать твою шоколадку. Габриэль продолжала идти, не обращая внимания на пьяного хама и его таких же пьяных дружков. Было уже за полночь. Голова ее была занята собственными мыслями, и ей дела не было до дурацких насмешек этих троих сексуально озабоченных бездельников. Дин Пол бросил ее. Она покинута, одинока и несчастна. Давай, Черный Сахарок! Дай нам попробовать твою шоколадку. На этот раз голоса звучали ближе. Ей подумалось, что это может быть серьезнее, чем мальчишеские забавы. – Эй, ребята, я никогда не засовывал свою игрушку в темный пудинг. А вы? Габриэль остановилась и гневно обернулась. В темноте трудно было что-то разглядеть, лица скрывались под козырьками бейсболок. – Оставьте меня в покое, – громко, четко и решительно произнесла она. – Что такое? Не слышу тебя, смоляное чучелко. Ну-ка погромче. – Тот же голос – их главарь, эдакая соломинка, помешивающая выдыхающийся напиток. Двое его приятелей были просто мелкими сошками, задохликами. Она оценила ситуацию и запаниковала. По вторникам вечеринок обычно не бывает. Ее часы показывали первый час, в это время в кампусе ни души. Она разозлилась: ведь всего лишь хотела пройтись, подышать свежим воздухом, проветриться. Повернувшись, она продолжила путь в надежде, что они утратят к ней интерес. Когда же она услышала, что они приближаются, было уже поздно. – Не надо так дразнить нас, Черный Сахарок. – Он схватил ее и поволок в заросли кустарника. Габриэль успела крикнуть один раз, прежде чем ей закрыли рот ладонью. Она пыталась бороться, но силы были слишком неравны. Они затащили ее подальше и продолжали шутить, словно предстоял сеанс увлекательного группового секса, а не изнасилование. – Дождаться не могу попробовать этот Черный Сахарок. Держу пари, ее дружку нравится. Ну а теперь и я попробую. Его слова поразили ее. О чем этот ублюдок толкует? Он что, действительно знаком с Дином Полом? Габриэль попыталась разглядеть его лицо, но в темноте, напуганная до полусмерти, она практически ослепла. Они толкнули ее на землю. Главарь был первым. Он грубо вошел в нее, а остальные подбадривали его криками. Через минуту все было кончено. Настал черед следующего. Но его пенис оказался совсем мягким. – Может, получится, если мы найдем черного мальчика. Под грубые насмешки приятелей он сдался, а его приятель попытался использовать ее рот. – Смотри-ка, эта черная сучка неплохо делает минет. Потом она почти потеряла сознание. Сначала у него ничего не получалось, потом появилась эрекция. Наконец все было кончено. Габриэль могла думать лишь о том, насколько дико, невозможно все происходящее. За пределами ее представлений о мире. Родители воспитали ее в своей белой Утопии – там, где, по ее представлениям, не может произойти ничего дурного. Сейчас она ненавидела их за это. И сможет ли когда-нибудь простить? Когда они наконец убрались, Габриэль механически оделась и вернулась в свою комнату в общежитии. Она рухнула на кровать и, не раздеваясь, проспала до утра. И если бы не грязь на одежде, она никогда бы не поверила, что все это случилось на самом деле… Впереди был долгий день. С Биззи Грузарт они встречаются в отеле, за завтраком. Затем прическа, маникюр и встреча со стилистом. После этого они встречаются с Ларой у «Бергдорф – Гудмэн» и подбирают костюм для интервью. Дин Пол сказал, что съемочная группа «Голливуда в прямом эфире» появится около половины второго. Габриэль сделала глубокий вдох, словно вместе с воздухом вбирая в себя мужество, чтобы впервые рассказать вслух о той кошмарной ночи. До сих пор она ни словом не обмолвилась об этом. Но сегодня наконец расскажете событии, которое коренным образом изменило ее. И, что гораздо более важно, о тех, кто несет за это ответственность. Давай, Черный Сахарок! Дай нам попробовать твою шоколадку. Отныне этот голос в сознании Габриэль обрел лицо. Это был Джейк Джеймс. СВЕТСКАЯ ХРОНИКА ОТ ДЖИНКС УАЙЕТТ Читаем между строк Это называется гравитация, дорогие мои. Все, что взлетает вверх, должно упасть вниз. Так произошло и с говорливым задиристым подонком с кабельного телевидения. Конечно же, несколько месяцев назад вы не отрывались от экранов, когда королева хип-хопа рассказывала душераздирающую историю о насилии, совершенном над нею в колледже. О, сила телевидения! Мистер Болтливый Рот может все отрицать, отрицать, отрицать, но кто ему поверит? Только не программы новостей. Его шоу сняли с эфира. Очередная книга? Даже не мечтайте. Первая сначала принесла успех, но, как только разорвалась бомба, тут же исчезла из продажи. Другая работа на телевидении? Не в этой жизни. Аналитики утверждают, что этот человек – гнойный нарыв для телезрительниц. Наши источники сообщают, что уголовное дело не будет заведено, потому что обвинитель не желает вновь переживать всю эту грязь. Или боится, что ее привлекут за клевету? Только не эта тигрица! Ходят слухи, что она готова подать в суд, если он хоть раз посмотрит в ее сторону. Один из достоверных источников сообщил, что бывший говорун пал так низко, что ищет работу на местной радиостанции где-то в Небраске. Приятно слышать, что в этом штате есть радио. А ваша покорная слуга была уверена, что там только кукурузу выращивают. 19. ДИН ПОЛ – Мы могли бы сейчас быть в постели. – Произнеся это, Эмма Ронсон положила руку на внутреннюю поверхность бедра Дина Пола. – Обманчивая реклама. Даже если бы и были, ты бы сейчас спала. Эмма вздохнула, признавая поражение. – Ты встаешь в три часа утра пять дней в неделю. – Эй, я целую тебя на прощание, а ты лежишь как тряпичное чучело. И время от времени просто чуть шевелишь губами. – Вот так? – показал Дин Пол. Эмма прильнула, к нему, смыкая свои чувственные блестящие губы с его. – М-м-м… Ты уверен, что мы должны это делать? Он нежно провел кончиком языка по ее нижней губе. – Я положительный герой. – Не знаю, что хуже, – заметила Эмма. – В каком смысле? – Мужчина, который поддерживает добрые отношения со своими бывшими подружками или не поддерживает. Дин Пол обнял ее, его пальцы ласкали шелк блузки от «Эрмес». Эмма Ронсон могла спорить всю дорогу до Шестьдесят первой улицы, но она готова была к тому, чтобы увидеть своих предшественниц. И к тому, что они увидят ее, тоже. Помимо этой непристойно дорогой блузки, она надела твидовую юбочку от Готье, черные колготки «Волфорд» и милые туфельки от Прада на низком каблучке. Выглядела она восхитительно. И стильно. А с прической «рваная челка» и розовыми щечками напоминала английскую школьницу. Тот тип красоты, которому завидуют женщины и которого с уважением домогаются мужчины. В свои неполные тридцать Эмма Ронсон успела многого достичь. Два диплома Университета Майами – в области тележурналистики и политологии. Стремительный взлет на канале новостей Эн-би-си в качестве соведущей программы «Сегодня в Нью-Йорке», которая выходила с пяти до семи каждое утро. Это означало ежедневный подъем в безбожную рань – три часа. Это также означало – никакого секса после восьми вечера. Она была девочкой с Манхэттена. У этого города с ней особые отношения. Каждое утро люди просыпаются вместе с Эммой Ронсон. А вот Дин Пол ложится с ней спать. Гейм, сет, матч. Ее привлекательность, кажется, лишь увеличивается с каждым днем Эмма может признавать собственные слабости и недостатки в какой-то одной области, как, например, неумение обращаться с деньгами, но в то же время отстаивать свою позицию перед самим Дональдом Рамсфельдом. Когда такси наконец остановилось у входа, он взял ее за руку и крепко стиснул. Они вышли ровно в восемь двадцать девять Концерт начинался в восемь тридцать. На улице на них стали обращать внимание. Внутри, в помещении элегантного кабаре, внимание достигло пика. Она была любимицей всего Нью-Йорка. Он – Американским Принцем. И они вместе. На этом мероприятии. В зале уже начал гаснуть свет. Дин Пол провел Эмму к столику рядом со сценой. Галантно усадил невесту, потом сел сам, чуть виновато, как мальчик, опоздавший к началу собрания. В нескольких столиках от них он заметил Лару и Бейб. Две части нерушимой троицы пришли поддержать третью. В жизнь Лары вернулась гармония. Как всегда, Бейб держалась с достоинством, присущим внутренне цельным, подлинно творческим-людям. Ушли в прошлое вызывающие манеры, порожденные неуверенностью в себе. Ведущий обратился к публике: – Леди и джентльмены… встречайте певицу студии «Варезе Сарабанд»… Габриэль Фостер! В лучах софитов она поднялась на сцену. Платье от Версаче, сверкающие стразы от Сваровски, кожа цвета темной меди. Взрыв аплодисментов. Громче всех ее приветствовали родители, Мэтью и Дайана Фостер. Они встали, кричали и свистели и гордо улыбались, отдавая дань уважения дочери, которая вернулась к ним. После памятного интервью, положившего конец карьере Джейка Джеймса, Габриэль вернулась домой, в Гросс-Пойнт, штат Мичиган. Визит затянулся на несколько месяцев. Это время ушло на то, чтобы выздороветь, прийти в себя, восстановить отношения с миром и людьми, которых она отвергла. Воссоединение обогатило ее эмоционально и творчески. Дин Пол узнал все из первых рук, когда делал серию программ для «Голливуда в прямом эфире». Габриэль, вернувшись в идеальный, открыточный мир своей юности, наслаждалась долгими днями блаженного безделья. Она проводила бесконечные часы, перебирая родительскую коллекцию старых записей, погружаясь вновь в нежные, порой незамысловатые мелодии Барбры Стрейзанд, Нейла Даймонда, Риты Кулидж и Роберты Флак. Новое открытие мелодий из детства и в ней обнаружило новый талант. Голос. Ее собственный голос. Габриэль умела петь. Дар не обнаруживался прежде из-за отсутствия потребности в нем в жестких сгаккато рэп-композиций. «Варезе Сарабанд», элитная звукозаписывающая студия в Калифорнии, с готовностью подписала с ней контракт. Вскоре она приступила к записи первого вокального диска – сборника классических мелодий, которые ее научили ценить родители. Это была их культура. А значит, и ее тоже. Несколько месяцев спустя первый проект был реализован. К тому времени скандальный интерес к ней уже угас. Общественное мнение безжалостно занялось другими историями – подобными истории Эспен Бауэр в Лос-Анджелесе. Бывшая жена Дина Пола и Хоакин Круз скрылись с места дорожного происшествия, в результате которого юный пешеход оказался в коме. Расследование еще не закончено. Дин Пол прикрыл глаза, а пианист заиграл вступление к первому номеру Габриэль. Он подумал о том, что она сказала как-то насчет того, что второй шанс в музыкальном бизнесе оказался куда приятнее первого. Она предпочитала уют небольшой студии. Это позволяло ей чувствовать себя свободной в творчестве. И здесь, сегодня, в зале, вмещающем не более полутора сотен зрителей, она могла общаться со своей публикой. Вступление окончилось. Габриэль чуть прикрыла глаза, и он словно унесся прочь. Ее пение, словно нежный шепот, проникало вглубь, до самого сердца. Она пела, словно писала письмо своему возлюбленному. Дин Пол откинулся на спинку кресла. Он видел перед собой превосходную певицу. Слушал прекрасную песню. И вдруг понял, что слова в ней – это история его жизни. «Лучше я уйду, пока люблю… пока я верю в смысл этого слова…» СВЕТСКАЯ ХРОНИКА ОТ ДЖИНКС УАЙЕТТ Читаем между строк «Чем больше все меняется, тем более неизменным остается». Если бы бедная журналистка брала доллар каждый раз, когда ее добрая бабушка произносила эти слова, у нее на каждом пальце сейчас сияло бы по здоровенному бриллианту. Не верите? Почитайте дальше, дорогие мои. Прошел год со дня свадьбы века (за которой быстро последовал развод века), а у дерзких бывших подружек жениха дела идут все лучше и лучше. Мисс Организатор Вечеринок крутит роман с очаровательным молодым пластическим хирургом. Красавчик-доктор плюс бесплатный «ботокс»! Ну а все вместе… ненавижу ее. Мисс Быстрый Затвор полна вдохновения и новых творческих планов в связи с выходом ее альбома о ночной жизни Нью-Йорка и серией выставок в фотогалереях города. Не беспокойтесь, она не ложится спать, рыдая от одиночества. Наша агентура сообщает, что ее видели в компании с восходящей бродвейской звездой. А мисс Из-Рэпа-в-Камерное-Пение встречается с ними в уютном кабаре. Да еще ходят слухи, что она напевает любовные песенки своему музыкальному директору. О-ох! Прямо Мишель Пфайффер в «Знаменитых братьях Бейкер». Вас интересует мистер Очарование, тот удивительный мужчина, который когда-то причинил всем им столько беспокойства? Ну, старую собаку новым трюкам не обучишь (еще одна из любимых бабулиных пословиц). Его отношения с мисс Утренние Новости скончались. Откуда это известно вашей покорной слуге? Бедняжка сама, рыдая, рассказывала обо всем подружке за соседним столиком в «Шестьдесят шесть». Тысячелетняя загадка. Как женщина может скатиться от Супердевушки до Полного Ничтожества только из-за отсутствия внимания одного-единственного мужчины? Причем стремительно! Кто-нибудь должен в конце концов налепить этому типу на лоб этикетку: ОСТОРОЖНО – ВПЕРЕДИ РАЗБИТОЕ СЕРДЦЕ! notes Примечания 1 По Фаренгейту. Примерно 40°С. – Здесь и далее примеч. пер. 2 «Лига плюща» – группа самых престижных частных колледжей и университетов северо-востока США. 3 Queen Bee (англ.) – пчелиная матка, царица пчел. 4 Ксанакс – мягкий транквилизатор.