Завтра будет буря
Игорь Гунькин








По миру Вселенной Метро 2033






Игорь Гунькин — Завтра будет буря





Глава 1. Плохие новости


Речной вокзал, в прошлом небольшая станция метрополитена на севере столицы, несмотря на удаленность от центра, наземная часть которой раньше была оживленным местом, притягивал посетителей, желающих купить какие-нибудь ненужные вещи за большую цену. Каждый день множество людей приезжали и уезжали со станции.

Выжившие привыкали к своему положению, и медленно, но верно, сделали из бывшей окраинной станции настоящий подземный город. Здесь были и своя власть, свои плантации еды, были даже гарнизон и школа. Имелся даже свой частный общепит, гордо именовавшийся «Трактиръ». Люди, имевшие деньги редко могли противостоять соблазну войти и насладится местной едой. Пожалуй, это самое уютное местно на всей станции: на деревянных столах всегда было чисто, на стенах весели небольшие картины или фотографии, бережно собранные местным поваром из разных, порой, совершенно необычных мест, а с потолка даже свисали люстры, разливающие по помещению теплый, успокаивающий уютный свет. Местный повар Евгений Петрович Звягинцев был мастером кулинарного искусства, он умел готовить даже из того немного, что получалось выращивать под землей. Но ни одно его блюдо не имело бы и десятой доли того вкуса, что имеет, если бы не специи. Поэтому Звягинцев не скупился и регулярно отсыпал монетки сталкерам, приносившим ему тимьян, перец и, если удавалось раздобыть, соль.

Большинство людей были заняты в тоннелях на плантациях кабачков, в курятниках, свинарниках, огородах грибов, посадках льна и лишь настоящим выдающимся аграриям доверяли выращивать ценнейший под землей продукт — огурцы и помидоры. Еще небольшой процент населения был занят в гарнизоне. Нередко на станцию покушались мутанты, и именно из-за них в свое время пришлось наложить вето на любые походы за пределы охраняемой зоны, и закупоритсья с помощью бетонных стен до самого потолка тоннелей. Со станции можно было выбраться лишь через один тоннель, ведущий по направлению к Водному стадиону, однако уже за Войковской творилось такое, что жители решили замуровать проход, чтобы даже насекомые не могли пробраться через эту преграду. Северное направление, ведущее к техническим тупикам, было закупорено по этой же причине. Таким образом, без официального объявления войны, существа, теперь покорившие этот мир и оказавшиеся более приспособленными к новой среде обитания, заставили выживших на одинокой станции «Речной вокзал» уйти в глухую оборону за бетонные стены и там, словно последний уголек уже потухшего костра, дотлевать в воспоминаниях о былом могуществе.

Еще одна часть населения была занята в инженерном и ремесленном деле. Ремесленники не раз выручали население, сделав то одно, то другое, по мелочи, не давая развалится ветхим машинам, которыми приходилось пользоваться. И все же, даже будучи загнанными в самый угол, на крохотнейший пяточек жилого пространства, человек показывал чудеса выживания. Во времена былого расцвета цивилизации имелись люди, которые выказывали мнение: «Чем дальше человечество прогрессирует в сфере науки, тем более зависимым от нее становится». Но даже находясь над самым краем пропасти, человек умудрялся ухватываться за выступ и держатся за него с животным остервенением — такова оказалась человеческая природа.

Для того, чтобы увеличить жилое пространство на станции, пути были залиты бетоном, и только у самых выходов в тоннель, для несущих службу солдат или для работников аграриев были сделаны лестницы. За десятилетия жизни в палатках людям неимоверно наскучила их серая, без малейшего намека на просвет, рутинная жизнь. В попытках хоть как-то улучшить свое пребывание под землей родилась идея о монументальном жилище в стенах станции. Единогласно поддержав эту идею, жители в кратчайшие сроки преступили к работе. В общем-то их идея имела успех, лишь с одной оговоркой — долбить в ручную стены станции пришлось дольше, чем планировалось, к тому же случай, когда вся конструкция чуть не обрушилась, немного остудил горячие головы, и в итоге строительство затянулось. К окончанию стройки стало понятно что жилья всем не хватит, поэтому самые высокие чины жили по месту работы, а в получившиеся квартиры въезжали по несколько человек. Так жилая площадь на станции стала самым дорогим и ходовым товаром после пищи. Сами «квартиры» представляли собой маленькие комнатушки, обнесенные кирпичными стенами (до сих пор никто не знает, где нашлось столько бетона и кирпича). Планировка квартир была следующей: каждая «квартира» отгораживалась кирпичными стенами подобно всем остальным помещениям, и ставилась в ровный ряд с остальными квартирами. Между рядами проходил коридор, ведущий на платформу станции. Иногда случалось так, что люди побогаче выкупали квартиры и ставили сделанные местными мастерами деревянные двери. Яркий пример социального неравенства в новом обществе. Первые шаги, первые грабли.

Даже эскалаторы и те теперь стояли мертвые, разрушаемые бездействием и отсутствием должного ухода. Оба выхода, чтобы не подвергать станцию опасности, были замурованы бетоном по всей высоте диагонального тоннеля. Для того, что бы выбраться наружу, сталкерам приходилось идти через Водный стадион к Войковской и уже там выбираться наверх.

Одной из самых нужных вещей под землей, такой же необходимой как вода и воздух, был свет. Освещение на станции подавалось при помощи люминесцентных ламп. Хотя восемь из десяти патронов для ламп пустовали, количество света увеличивалось при помощи хитрой конструкции зеркал, подвешенных под потолок.

За валюту в этом импровизированном городе использовались монеты. Обычные рублевые монеты. Раньше, когда люди поняли, что жизнь, как не крути, не кончена и нужно как-то продолжать жить, когда подземный образ жизни только зарождался, первые торговцы использовали все деньги, что завалялись в карманах у выживших, но бумажные деньги быстро превратилась в труху и стали непригодны для использования. Поэтому пришлось урегулировать цены и перейти на металлические монеты. Пусть обшарканные, старые, стертые, но они хорошо выполняли свою функцию в новых "рыночных" условиях.




Станционные часы показывали без пяти шесть утра и лампы еще не перешли на режим дневного освещения, когда две фигуры вышли из левого тоннеля, идущего по направлению к Водному стадиону, поздоровались с сонными постовыми на приграничном рубеже, и только оказавшись на платформе, заговорили друг с другом.

— Так, ты давай домой иди, я специи пойду отдам и начальству доложусь. Рюкзак мой возьми, поставишь там у двери- рассеяно сказал Костя. Он говорил медленно, пытаясь подбирать слова. Закончив, он вытащил из бокового кармана отданного напарнику рюкзака заранее приготовленные специи. По выражению лица Никиты было понятно, что картина человеческих силуэтов в белесом тумане до сих пор стоят у него перед глазами. Проговорив сбивчивое «угу», он поковылял к жилому блоку номер 1.

Костя остался на платформе. Он еще долго смотрел вслед уходящему напарнику, и лишь убедившись, что тот скрылся во мраке коридора жилого блока, отвел взгляд. Никиту нужно было отпустить домой, к семье. Конечно же Костя не собирался в шесть утра будить несчастного Звягинцева ради пары пачек специй, да и тормошить начальство в столь ранний час, хоть и по такому поводу, он тоже не намеревался. Так он простоял некоторое время и двинулся к своей комнате. В темном коридоре никого не было. Ночной сталкер вставил ключ в замок, провернул скрипящий механизм и, легко толкнув дверь, вошел в свое жилище. Здесь было тихо и уютно, как и всегда. Сняв с себя экипировку, он улегся на кровать, и, расслабившись, начал рассматривать потолок. То, что он видел над кроватью, всегда успокаивало его, умиротворяло. Однажды вернувшись с вылазки на поверхность, Костя принес с собой чудом уцелевшую банку краски и, не найдя ей лучшего применения, нарисовал на потолке, прямо над кроватью, небо. Это было ночное небо с огромным количеством белых точек, рассыпанных по всей плоскости нарисованного небесного купола. Это небо было как привет из далекого детства, из которого, он правда практически не помнил ни свою родню, ни свою улицу и дом. Нет, он конечно же помнил их лица, даже помнил имена, но он их практически не знал, они были для него все равно что чужими. В прошлом в один день с ним случилось столько вещей, что старые воспоминания оказались вытеснены с той площади, с которой мы осознано можем вспоминать события прошлых лет. Костя помнил, что он родился там, на поверхности, но всю сознательную и даже часть несознательной жизни ему пришлось провести здесь, на этой станции. А смотря на "небо", он думал о том, чего раньше не замечал, о том, для чего не хватало времени в суматохе жизни. Вообще ему были свойственны маленькие странности: при своей тяге к оружию, а этих взрослых игрушек он имел целую коллекцию, он любил читать и тянулся к живописи. Из своего детства Костя помнил, что он очень любит грозу и влажную свежесть воздуха после дождя. Правда еще разок постоять под холодным ливнем ему уже никогда не удастся. Костя был обычным человеком, со своими тараканами в голове, хотя порой ему казалось, что количество этих самых тараканов в нем больше, чем у любого в окружающем его обществе. Он был среднего роста и телосложения, его карие глаза частенько горели хитрым, лукавым огоньком, постоянно неухоженный, с щетиной, он казался себе много мужественней, чем без этой атрибутики творческой личности. У Кости не было не семьи ни даже подруги, и порой ему не доставало банального уюта домашнего очага. По меркам нового общества он многого добился: он жил в отдельной квартире, был лично знаком с главой станции и главнокомандующим гарнизоном и имел немало полезных знакомств по всей станции.

Потеряв счет времени, он лежал, уставившись глазами в "небо". Будто очнувшись, он глянул на часы, встал, взял пакетики со специями и направился к выходу. Подойдя к самой двери, он вспомнил, что за взломанной ими сегодня ночью дверью служебного помещения торгового центра они нашли невиданный куш — бутылку красного вина. Костя рывком открыл рюкзак, запустил туда руку и достал добычу. По местным меркам такая бутылка в несколько раз ценней, чем самый дорогой алкогольный напиток местного разлива — «кедр». Несколько минут он разглядывал идеально сохранившуюся в ящике стола этикетку. Внизу этикетки виднелась дата розлива — 2002. Костя даже представить боялся сколько ему могут заплатить за эту бутылку. «Так это полгода на поверхность можно не ходить» думал сталкер. Даже мысли о силуэтах отходили перед напором фантазии о том, как он будет целых шесть месяцев бездельничать дома. Костя завернул бутыль в полотенце, закрыл рюкзак и вышел, заперев за собой дверь.

В семь часов яркость света на станции увеличивают, а первые смены колхозников и работников ферм уже потихоньку начинают сходить на пути и передвигаться к месту работы. «Трактиръ» так же уже был открыт. Первые посетители уже сдували горячий пар с кружек местного тонизирующего напитка. Пройдя на кухню, Костя застал там Звягинцева, колдующего над большим чаном чего то вкусно пахнущего.

— Доброго утричка, Евгений Петрович — протягивая руку, сказал Костя.

— А, привет, привет- с легкой улыбкой ответил Звягинцев. — Зачем пришел? Принес что-нибудь? — вытирая руки о полотенце, спросил повар.

— А с чего вы взяли, что я на поверхности был? — недоуменно спросил Костя.

— Не смеши мои седины! О ваших похождениях кто только не знает- ответил Звягинцев.

Не найдя чего ответить, сталкер протянул заветные пакетики со специями повару.

— Как вовремя, как вовремя, у меня все запасы уже истощились! Хоть из крыс делай! — наиграно негодовал повар, очень обрадованный таким подарком судьбы. В глазах Кости загорелся огонек. Он предвкушал выражение лица старика, когда тот увидит эту бутылочку анапского вина 2002 года.

— Это еще не все…

Костя стал унимать старика, чтобы показать ему предмет, который, без сомнения, вызовет у Звягинцева огромную бурю эмоций.

— Вот- протягивая сверток, проговорил Костя.

Старик молча стал развертывать укрытое под полотенцем. Сняв последнюю часть накрывающего полотна, он остолбенел. Потом его руки затряслись, и он нервно закусил нижнюю губу.

— Вино, настоящее вино! красное, полусладкое- как заклинание тараторил старик — краснодарское, город Анапа, АФ «Кавказ», Мерло!

Казалось вот-вот, и старик заплачет.

Звягинцев частенько рассказывал, что родился в Анапе, Костя и не прочитал что вино произведено в том же городе. Получается, он принес старику частичку прошлого. Мысленно у него даже настроение приподнялось. Насмотревшись на бутылку, Звягинцев быстрым шагом пошел к себе в комнату на второй этаж. Вернулся он через несколько минут с увесистым мешочком монет.

— Спасибо, сынок, ты… ты даже не представляешь, что ты мне принес… Проходи в зал, тебе там принесут тоник за счет заведения.

Костя вышел в зал и уселся за самый дальний столик, и уже через несколько минут смотрел на пар, выходящий из кружки с огненным напитком. Тоник был одним из коронных напитков Звягинцева. Никто точно не знал, из чего его делают, но вроде бы туда входили сырые куриные яйца и перец чили, бережно выращиваемый в частной теплице заведения. Тоник и правда прибавлял сил, был незаменим на службе и в вылазках на землю, его можно было употреблять горячим и холодным, с тушенкой или кабачком. Поговаривали даже, что армия купила стратегический запас на всякий случай, но дальше слухов дело, как обычно, не зашло.

Прикончив напиток, Костя вышел и направился в администрацию. Ему еще следовало рассказать об увиденном наверху. Идти получалось медленно, постоянно отвлекаясь на то, чтобы поздороваться со знакомым или просто остановится и потоптаться на месте. Костя помнил, чем обычно кончаются всякие подобные странные случаи. Взять хотя бы инцидент восьмилетней давности — тогда в одном из тоннелей напрочь пропали все до единой крысы. Тамошние колхозники чуть ли не пускались в пляс в честь чудесного избавления от, казалось, злейшего врага человека. В итоге убитыми нашли больше сорока человек. И это те, кого нашли, недосчитались гораздо большего количества жителей. Внутри у Кости все сжалось, а ведь он видавший виды сталкер успел насмотреться на мерзких мутантов и других обитателей поверхности. В год инцидента ему было всего 19 лет, но он смог мельком увидеть эти изуродованные тела, даже не тела, а скорее большие куски мяса, хаотично разбросанные по тоннелю. До сих пор иногда эта картина встает перед глазами, эгоистично вытесняя остальные мысли. Уже не раз Костя корил себя за любопытство, но существуют поступки, итог которых, очень нескоро стирается из памяти. Командование станции собрало ударную группу и отправило ее в тоннель. Кроме бывших жителей станции здесь никого живого не обнаружили. Как оказалось, неизвестные твари проникли в тоннель через огромную щель, в которую мог бы поместиться здоровый человек. Ответственные архитекторы клялись, что впервые видят эту расщелину. Им поверили. Дыру залатали. Прошло время, история поросла мхом и не было фактов, кроме словесных, подтверждающих ее реальность. Жизнь потекла по спокойному руслу и люди забыли об осторожности и потеряли бдительность. Опять.

Администрация всегда открывалась одной из первых, но сейчас пришлось подождать, пока замок внутри деревянной двери скрипнул, и ее можно было посетить.

Прямо около входа за окошком сидела секретарша. Она сонно смотрела на Костю вопрошающе-выжидающим взглядом.

— К начальству? — не выдержала секретарша.

И, дождавшись кивка, взяла телефон и начала прокручивать табло старенького телефона. Затем, спросив как зовут, сообщила имя начальнику и пропустила к Печоркину. Костя зашагал по лестнице. Остановившись у двери, постучался.

— Заходи.

Голос слышался достаточно четко, ведь здешние двери были лишь слабой данью уважения традициям прошлой жизни. Толкнув дверь, Костя вошел.

— Костя, Костя, Костя, заходи. Как с Никитой сходил? Нашли за чем ходили?

Печоркин заговорщески подмигнул. Было видно, что у него сегодня хорошее настроение: старик будто бы скинув десяток лет, морщинки разгладились и в глазах его читалось умиротворение. В этот момент Косте даже перехотелось портить ему настроение плохими новостями.

— Тонику?

— Нет, я уже, это… в трактире успел.

Начальник станции взглянул на часы.

— Да когда ты только все успеваешь? — произнес он.

Ну ничего, у меня есть чем тебя удивить- старик отставил граненый стакан, подошел к серванту, открыл скрипучую дверцу и достал стеклянную бутылку с коричневатой прозрачной жидкостью. Внутри плескался «Кедр». Мысленно Костя упал со стула, хотя внешне не повел и бровью. Напиток этот был очень редким, делался в таверне из редчайших ингредиентов — в основу входил концентрированный сок мяты, мякоть Чили, с добавлением кедровой эссенции, от чего, собственно, и получил название. «Кедр» по праву считался самым лучшим напитком на станции. Это не какой-нибудь грибной самогон, перегоняемый в каждой десятой квартире жилых блоков. Настаивали «Кедр» не меньше 3 лет, от этого его цена и вовсе взлетала до небес. Подобно вину с каждым годом выдержки напиток становился лишь лучше в своих вкусовых качествах, от этого бутылки более старого розлива ценились больше. Также на каждую бутылку ставили маркировку года розлива. В год получалось перегнать всего лишь до пятидесяти литров, поэтому открывались они лишь по самым крупным праздникам, но никогда не распивались просто так, тем более в кампании пусть знакомого, но не родственника, и даже не друга.

— А что случилось?

— Ты о чем? — непонимающе ответил вопросом на вопрос хозяин комнаты.

И только после того, как Костя указал глазами на бутылку, продолжил.

— Ты ведь знаешь, что места на станции в последнее время катастрофически не хватает? — Печоркин развел руками и не дожидаясь ответа, продолжил:

— Где-то месяц назад ребят наших стали мы отправлять на соседнюю станцию. Как надо, там, дозоры устанавливали, оборону по периметру… в общем я в этом не особо разбираюсь… потом туда мы отправлять стали мешки с бетоном, щелки там всякие замазывать, ну ты понимаешь… — с последней фразой Печоркин махнул наполненным стаканом с напитком и чуть не разлил драгоценную жидкость. — Провели туда телефон в общем, связь наладили, вон позвонить даже можно. Так что теперь колонизировать собираемся станцию! Понимаешь? Мы уже меры приняли, вот как вы с охоты вернетесь через неделю, вот в тот же день и скажем.

Начальник станции небрежно плеснул во второй стакан и протянул его Косте, затем поднял свой и произнес тост

— За Водный! — и торжественно принялся осушать стеклянную емкость.

— За Водный- повторил Костя и принялся небольшим глотками отпивать.

Тепло наполнило его грудь и, кажется, в комнате стало чуть уютнее. До Кости дошли слухи о таскающих на Водный мешки с цементом солдатах. Станция была отцеплена, и попасть туда, гражданские лица были не в состоянии. Возвращались солдаты налегке, и на любые расспросы ссылались на вето со стороны начальства, либо и вовсе отмалчивались. Скорее всего на новом форпосте знали расписание сталкерских вылазок, поэтому в нужный момент выключали прожекторы и, затаившись, ждали пока искатели уйдут. «Любитель же этот Печоркин мелких интрижек и государственных тайн» про себя подумал Костя. Он отпил еще глоток — ему не помешало бы немного храбрости, что бы сделать то, зачем он сюда пришел.

— Михаил Сергеевич- он сделал паузу — я должен вам кое что рассказать-

И сталкер начал рассказывать. Рассказал о том, как они с напарником натолкнулись, на как им показалось, людей, как видели свет фонарика. Все то, что незнакомому с негласными обычаями станции покажется полными предрассудков разговорами. Но Печоркин был не таков. Его не зря назначили во главе четырех сотен человек. По мере того, как Костя продвигался в своем рассказе, Печоркин все ближе подходил к своему письменному столу и в итоге уселся на жесткий стул, и прильнул пальцами к вискам.

Когда Костя закончил, воцарилось неловкое молчание. Парень в упор смотрел на начальника станции, а тот, полностью погрузился в свои мысли и, напряженно думая, смотрел стеклянным взглядом в кирпичную кладку противоположной стены.

— Хорошо- наконец прошептал тот. — Иди домой, выспись… только это, больше никому, ладно? И Никиту предупреди- Начальник откинулся на деревянную спинку своего стула, та жалобно скрипнув, приняла весь вес его спины. Кивнув, Костя молча вышел за дверь. Только выйдя из здания администрации, он смог облегченно вздохнуть и начать выстраивать свою мысленную цепочку. «Так, наше начальство собралось Водный заселить… Мда-а, как же я не вовремя… Перенесут надеюсь открытие, или старик все же окажется настолько рисковым…» последние мысли в этой недлинной цепочке до него дошли только когда он уже стоял возле дверей своей комнаты.

Закрыв за собой дверь, Костя окинул взглядом комнату. Нужно было как-то отвлечься, и сталкер принялся разбирать принесенное в рюкзаке барахло. В нем оказалась пара каких-то конденсаторов, упаковка «пальчиковых» аккумуляторов, упаковка парафиновых свечей, и еще много всякой мелочи. Вещи, которые могут пригодиться в мастерской, он сложил в мешок и отложил. Но вещь, интересовавшая его больше всего, лежала на самом дне. Это была маленькая подарочная коробочка. Костя аккуратно достал ее, открыл и вынул содержимое. Это был стеклянный шарик на подставке. Внутри шарика ютились фигурки двух белоснежных голубей, раскрывших свои пластиковые крылья во всю длину внутри стеклянной оболочки и вместе, словно пытающихся выпорхнуть из этой тесной колбы, замерли на подставке, закрепленной на дне стеклянного шарика. Вокруг голубей в воде, окружающей незамысловатые фигурки, плавали блестящие кусочки оберточной бумаги. Кусочков этих было множество, и каждая отражала скудный свет Костиной комнаты. Каждый отдельный отблеск был слаб, и его можно было едва различить, но вместе, они погружали глаза смотрящего в светящийся танец искрящегося дождя. Когда сегодня утром, там, наверху Костя впервые открыл эту коробочку, холодными от московского утреннего холода пальцами он понял, что оставить ее здесь он просто не может. Уже спустившись, Костя подумывал оставить шарик себе, но все же решил, что будет лучше подарить ее маленькой дочке своего лучшего друга в знак признательности за все, что сделал для него ее отец. Да и просто, чтобы сделать приятное этой маленькой девчушке.

Празднование дня рождения наметили на восемь вечера. Следовало чем-то занять себя, чтобы отогнать тревожные мысли, до того как он пойдет в гости. Недолго думав, Костя решил забежать на вторую работу в инженерную мастерскую. На Речном вокзале у сталкера была самая опасная, но и самая свободная в плане графика работа: выходы на поверхность проводились не чаще чем раз в две недели, дабы не подхватить лучевую болезнь. Раньше сталкеры ходили в собственные вылазки, таскали заказы или что-то сами приносили и продавали, но со временем запасы истощились и даже самые ретивые бросили эту затею. Ради денег не стоило ходить далеко в одиночку. Время текло, и, чтобы не сойти с ума от скуки, все сталкеры растеклись кто куда, выбрав себе вторую работу. Костя выбрал инженерную мастерскую. На станции был блок, состоящий из трех зданий: научный центр, в котором пытливыми умами рождались идеи, создавались чертежи и проводились опыты, инженерная мастерская, туда передавалась суть проблемы, все наработки и чертежи. В инженерской воплощались идеи ученых и делался опытный образец, который впоследствии передавался в ремесленный цех, и уже там прибор обрабатывали, доводили до ума, упаковывали и увозили монтировать на место. Отлаженный десятилетиями механизм разработки механических изделий работал как единый организм. В отличие от других, эта работа казалась не такой рутинной как остальные, собирать механизмы казалось интересно и всегда нужно было делать что-то новое. Ну и конечно же это место служило неиссякаемым источником свежих и не очень, анекдотов.

Вот он подошел к кирпичной постройке, высившейся до самого потолка станции. Костя достал ключ, сунул его в отверстие увесистого замка, и тот, лязгнув, поддался. Костя толкнул фанерную дверь и вошел. Пройдя по скрипучей лестнице на второй этаж, он побрел к своему месту. Дойдя, плюхнулся на свой стул и закрыл глаза. «Сейчас всего восемь утра, все спят еще…» думал он. Открыв глаза, Костя осмотрелся. Взгляд его остановился на стареньком проигрывателе. Встав со стула, он подошел к нему и включил питание. Заиграла ритмичная музыка. Повернувшись на сто восемьдесят градусов, с пристрастием оглядел свое рабочее место, сел за столешницу, заранее прихватив с собой паяльник.

До того, как пришел первый сослуживец, Костя успел принять несколько посетителей — обычно люди подсовывали листочки с заказами под дверь, а сломанные предметы клали в специальный ящик, но сегодня, увидев, что дверь открыта, а изнутри играет музыка, на радостях подходили к не спавшему работнику и сдавали ему свои заказы. Первым из сослуживцев пришел Рома. Даже только придя на работу, он уже весь был покрыт машинным маслом, от рук уже давно не оттиралась сажа и копоть, волосы у него были выцветшие, и по цвету скорее всего напоминали темно-серый. Были они также у него взъерошены и давно не знали расчески. На лбу красовались его защитные очки, которые скорее напоминали атрибут летчика времен первой мировой войны, чем современный инструмент инженера. Парнишке совсем недавно перемахнуло за двадцать, он был худощав, доброжелателен и немного повернут на своей работе. Ему как никому легко давалась и механика, и электроника, и все прочие разделы инженерии.

— О, Костян! Привет! Как жизнь?

Настроение у него было приподнятое и он, не тратя время на пустые разговоры, двинулся к своему месту работы. — Ты мне поможешь сегодня? Дрезину бы поскорее закончить… — Рома крутанулся на стуле, и повернулся к Косте.

— Помогу, смотри кстати, что я все утро делал- Костя взял со стола свое детище и продемонстрировал его Роману. Это была спаянная из кусков металла, жести, плавленых гаек и прочего рабочего материала фигурка неведомого, но доброжелательного зверя, замершего на задних лапах в самой высоте своего прыжка.

— Поставишь на капот- протягивая фигурку, сообщил сталкер.

— Во, вот это шняга! Давай сюда, пойду примерю.-

Инженерик взял фигурку и потопал в противоположный край мастерской, где на верстаке лежали листы железа, отдаленно напоминающие обшивку будущей дрезины со встроенным двигателем внутреннего сгорания. Рома поставил фигурку прямо по центру и некоторое время любовался на нее.

— Так, теперь давай разберемся с тем хламом, что нам натаскали, а потом будем доводить до ума наше авто.

Роман чуть ли не бегом двигался к лестнице, и уже вскоре удары его ботинок об деревянную лестницу отдавались слабым эхом в тихой мастерской.

Рабочий день прошел без особых эксцессов, в полдень пришли почти все инженеры, и началось обыденное занятие. В мастерской обменивались колкостями, переговаривались, бывало, даже кто-то под особо понравившуюся музыку начинал танцевать, или вторить словам, доносившимся из динамиков. Работа над двигателем для самоходной дрезины тоже кипела: Рома с Костей заменили старую систему охлаждения, поставив самодельную установку. Запустив свое детище, они чуть не сожгли весь этаж, но уже через мгновение все замялось новой колкостью в адрес горе — изобретателей. Время бесстрастно летело, и незаметно малая стрелка часов дошла до отметки в половину седьмого вечера.

Костя глянул на часы, выпрямился, снял рабочие перчатки, обменялся последней шуткой и, попрощавшись, направился к двери. Не спеша он пошел к себе домой. Ему еще следовало переодеться во что-то более-менее приличное, ведь на праздник придут не только дети, но их молодые мамочки. Полчаса пришлось потратить походом в общий душ, чтобы смыть непривлекательный запах масла и стереть черные пятна гари, так заботливо подаренные ему от теплого огонька двигателя. Вернувшись, он кинул влажное вафельное полотенце на кровать, подошел к старенькому шкафу и потянул на себя дверцу. Выбор был небольшой: рваная спецовка для работы в мастерской, выцветшие джинсы, порванная на плече белая футболка (и когда у него дойдут руки ее зашить?) и камуфляжные штаны, сейчас мирно валявшиеся на кровати. Десять минут восьмого. Можно выходить. Сунув коробочку со стеклянным шариком и взяв ключи, Костя направился к двери.

Никита жил в первом слева коридоре блока. Уже через несколько минут Костя стоял пред дверью его квартиры. Сталкер постучался. Через мгновение за дверью послышались короткие шаги. Ему открыла жена Никиты — Ольга. Она была среднего роста, двадцати четырех лет, с короткими темными волосами. Ольга была очень заботлива и сентиментальна, как и большинство женщин. Была настоящей хозяйкой, в доме у этой семьи всегда было чисто и уютно, она отлично готовила и, по мнению Николая, была ангелом, нечаянно залетевшим на грешную землю. За тонкой фанерной дверью от всей станции скрывался настоящий домашний уют: все всегда было чисто, все всегда стояло на своих местах, всегда была готова еда и каждый, кто сюда приходил хоть немного завидовал этому маленькому раю. Здесь любили праздники, и всегда отмечались особо памятные даты.

— Костя, ты пришел! Здравствуй!

Ольга обняла его, и словно не заметив его смущенной улыбки, пригласила в дом.

— Костян, привет- С добродушной улыбкой произнес Никита, будто бы здороваясь сегодня с Костей первый раз. Внезапно комнату заполнил визг дочери Никиты — маленькой девочки с черными кудряшками и милым личиком. Ей было всего девять лет, и родилась она уже здесь, под землей и никогда не видела настоящего неба, настоящего солнца. Как и почти у всех детей, родившихся под землей, у нее была светлая, почти белая кожа, хотя ее большие карие глаза светились, отвлекая на себя внимание детской чистотой, этим не испорченным виденьем жизни.

— Дядя Костя, дядя Костя пришел!

Катя взлетела на руки к Косте и начала расспрашивать его о том, что интересного с ним произошло, что вообще он может рассказать, причем так же как и все дети, она, не дожидаясь ответа на только что поставленный вопрос, задавала новый, но и на этот вопрос времени выслушать ответ у нее уже не хватало. В конце концов, у Кости уже начали затекать руки и он опустил девочку на пол. Воспользовавшись паузой, к нему подошел Никита.

— Ну как там? Ты доложил? — шепотом спросил он.

— Чего, чего доложил? — тут же встряла Катя.

— Иди пока помоги маме, у нас взрослый разговор- разворачивая дочь, сказал Никита.

— Ну я уже взрослая! Ты сам сказал! — насупившись, произнесла она.

— Конечно-конечно ты взрослая, а теперь иди помоги маме-

Окончательно обидевшись, Катя убежала к маме.

— У ребенка же сегодня день рождение, а ты уже заставляешь ее ждать следующего- в шутку сказал Костя.

— Ты давай не увиливай, чего Печоркин сказал? — не отступал Никита.

Костя не успел ответить, как в дверь постучались, и Ольга пошла открывать. Праздник начался. Много людей собралось сегодня в этом доме. Каждый на станции, кто имел ребенка, получал автоматический пропуск на праздник. Было весело: в то время как дети наелись и пошли развлекаться на платформу, взрослые занимались поеданием оставшейся еды, распусканием сплетен, рассказыванием друг другу свежих анекдотов. Они танцевали под всем знакомую, из-за не разнообразия репертуара, старую музыку, доносившуюся из принесенного гостями маленького самодельного музыкального центра — по сути простого плеера соединенного с колонками. Во время танцев за столом остались сидеть только Костя и Никита. Обоих сегодня как-то не тянуло развлекаться.

— Пошли выйдем, а то вопросы — это последнее что я сегодня бы предпочел.

Губы Кости расплылись в слабой улыбке.

— Пойдем.

Встав из-за стола они направились к выходу. Они шли по коридору, как раз в тот момент, Когда Катя возвращалась домой. Завидев идущих отца и Костю, девочка кинулась к ним.

— Пап, ты куда?

В руках она теребила безвольно повисшего мягкого медведя, того самого, которого ее отец сегодня утром долго искал в развалинах бывшего торгового центра. И тут у Кости мелькнула мысль о том, что он забыл сделать. Он вспомнил что коробочка с шариком, которую он собирался подарить была все еще у него.

— Катенька, нам с дядей поговорить нужно, это взрослые дела, иди домой поиграй лучше- Никита потрепал ее по детской головке, и она уже собралась уходить, но тут вмешался Костя, остановив ее. Он опустился на колени и вытащил заветную коробочку из кармана.

— Это тебе, с днем рождения- проговорил он, протягивая подарок.

Катя поспешно открыла упаковку и извлекла содержимое.

— Потряси его- посоветовал Костя.

Девчушка послушно потрясла шарик, и он покорно явил ей свою внутреннюю магию.

— Ух ты! Красиво! Спасибо, дядя Костя! Я пойду маме покажу! — и ринулась с места, двигаясь в сторону дома.

— Покажи… — уже вдогонку одобрил ее намерения Никита и направился в другую сторону, уводя за собой друга.

Половина двенадцатого. В это время на Речном все либо спокойно спят в своих постелях, либо засиживаются в трактире, допивая последнюю рюмку самогона, или сидят перед общим костром полуночники, которым не спится, или же находятся на своих постах в ночных караулах, охраняя покой тех, кто спокойно спит в своих постелях… День прошел для станции как и все остальные ничем непримечательные и невыдающиеся дни этой долгой, по меркам человеческой жизни, линейки чередующихся дней. Поэтому на «улице» уже почти не было людей и можно было не беспокоится, что какой-нибудь любитель сплетен подслушает этот разговор. Станционное освещение переключили на ночной режим.

Никита прислонился к мраморной облицовке, вытащил самокрутку из портсигара, чиркнул спичкой о коробок и закурил.

— Ну что там Печоркин? Давай рассказывай- держа зубами тлеющую трубочку проговорил он.

— Начальство наше… Водный заселить решило- Костя прошелся пальцами по щетине, и выдержав паузу, продолжил — Все бы ничего, но этот наш прецедент… похоже все карты им спутал. Печорину, надеюсь, не взбредет играть и он повременит с заселением, подождет, пока все уляжется.

Его напарник все это время внимательно слушал и лишь выдыхал дым от самокрутки через нос. Дослушав до конца, собеседник поделился своими соображениями.

— Нда. Ну дела… Не вовремя они с заселением-то, правда брат?

— Пожалуй- согласился Костя.

— А знаешь что в этой ситуации самое поганое-то? Ну во всех этих «странностях»?

— Ну?

— Восьмое июля уже через неделю…




Глава 2. Особенности национальной охоты


Неделя прошла незаметно: в мастерской наконец-то был доведен до ума бензиновый двигатель для самоходки — это пожалуй все, что случилось интересного. Эта неделя рисковала остаться не замеченной из-за своей серости и похожести на предыдущие, если бы не воскресение — восьмое июля.

Каждый год в этот день все сталкеры и большая часть регулярного гарнизона снаряжали первую из пяти вылазок на поверхность. Целью этих вылазок было уничтожение гнезд тварей, досаждавших станции. Стены защитных укреплений были высоки, но и они бы не справились с напором той животной злобы полчищ, недавно вылупившихся и делающих свои первые шаги к взрослению, голодных тварей. Эти существа будто бы чувствовали людей и всегда находили вход под землю. Пока что на саму станцию им попасть не удавалось, но случай в тоннеле в районе плантаций, при котором Костя имел несчастье присутствовать восемь лет назад, оставил свой неисправимый след. Если экспедиция проходила успешно, то оставшихся несколько десятков этих созданий удавалось перебить у стен первого рубежа обороны, если не успешно — проходила всеобщая мобилизация, в ход шли всевозможные мины, электрические ловушки. Приблизительно через пару недель мутанты приходили и, ублажая свои инстинкты, искали легкой, как им казалось добычи — людей. На Костиной памяти таких случаев общей мобилизации было только два, хоть и в обоих он, ввиду малого возраста, не принимал участия.

5.34. До выхода осталось менее получаса. Костя был уже давно собран и сейчас лишний раз проверял автомат. Время текло медленно, и чтобы хоть как-то скоротать его, Костя подумал, чем сейчас занимается остальная группа.

«Штык в какой раз ствол проверяет, это и так понятно. Васек. Если от бутылки отлип, то в покер в баре доигрывает…»

За раздумьями он провел около десяти минут, потом, глянув на часы, встал и, нацепив рюкзак, двинулся к выходу. На платформе его уже ждали двое: командир группы лейтенант гарнизона Александр Соченов, или просто Штык и сержант Сергей Воронин — его помощник. Оба подходили больше на богатырей, причем со стажем, чем на рядовых военных, и уж тем более обычных людей.

— Здорова, Костя- протягивая руку, сказал Воронин.

Костя в ответ протянул свою руку. Несколько минут они ждали, пока подтянутся остальные, и только когда последний член группы пришел, Штык начал рассказывать расклад дел.

— Так бойцы, сегодня нам похоже придется побегать чуть дальше, чем мы думали — пробежимся к центру. Разведка доложила, что упыри осели здесь… здесь… и здесь- лейтенант указал пальцем на карту, которую держал в руках. — Впрочем, ничего нового, перед нами поставлена задача уничтожить гнезда, и я намерен выполнить эту задачу, выдвигаемся через две минуты… Вопросы?

«Вопросов нет!» хором ответила команда.

Спустя несколько минут группа сошла на рельсы и двинулась во тьму, ведущую прямиком на Водный стадион. Шли молча, лишь изредка переговариваясь и вороша тьму фонарным светом. Дорога казалась бесконечной. О каменные грани шпал стучали сапоги идущих, стены, плавно вытекающие из потолка, не имели углов, и иногда казалось, что этот тоннель никогда не закончится, ведь каждый следующий сантиметр не отличался от предыдущего. Но вскоре в лицо засветил спасительный свет прожектора. Это был тот самый блокпост, о котором упоминал Печоркин. Похоже, что теперь приказ прятаться был отменен. Штык нахмурился, но похоже он знал о существовании этого поста, поэтому не стал тратить время и двинулся прямиком через станцию к противоположному тоннелю. Водный стадион был относительно чистой станцией. Гражданских лиц сюда не запускали (все сельское хозяйство уместили в двух тоннелях между Речным вокзалом и Водным стадионом), а из-за близости к Войковской, из-за той опасности, что могла придти в середине июля, военные сюда тоже захаживали редко, и никто из них за два с лишним десятка лет не дерзнул отделиться от отряда и в одиночку уйти в глубь станции. Т

Толстый слой пыли — это пожалуй самый часто встречающийся житель Водного стадиона, имевшийся на здесь. Станция спала, укрываясь пылевым ковром как одеялом, и дожидаясь своего часа. Разрезая густую темноту, прожекторный луч провожал смельчаков, вплоть до того, как те опять скрылись за сводами тоннеля. И вновь это одинаковое пространство, везде: сверху, снизу, справа и слева, везде только серые шпалы, водруженные на них рельсы и не имеющие углов стены. Прошло немало времени, прежде чем они вышли к Войковской. Незнающему человеку могло бы показаться, что у него дежа вю, ведь все три станции были сильно похожи друг на друга. Та же мелкая плитка на стенах, те же квадратные колонны, что и на Водном, те же рифленые потолки — все в каждой из этих станций напоминало две других, и если раньше люди просто уносились прочь в железных вагонах, не замечая их похожести, если раньше лишь единицам удавалось взглянуть глубже того, что они видели каждый день, заходя в распахнутые двери вагона, то теперь каждый, кто осмеливался вступить на эти станции, подмечал — станция на которой он сейчас находится такая же, с которой он пришел только что.

Войковская застыла в мрачной торжественности. В отличие от Водного, эта станция была нетронута даже военными. И она, подобного своему близнецу, с которого только что пришли чужаки, спала. Выходы наверх были открыты для всех желающих. Если раньше жители Речного могли укрыться за толстыми стенами своего убежища, то теперь перспектива заселения Водного стадиона и размещения на его территории блок поста требовало более скорого уничтожения гнезд мутантов, дабы снизить риск, ведь «закупорить» бетонной перегородкой артерию между Водным и Войковской хоть и успели, но разве это могло гарантировать безопасность?

— Перекур 5 минут и поднимаемся! — скомандовал Штык.

Немного оживившись, группа расселась на платформе. Это был последний отдых перед многочасовой беготней. Кто-то достал из нагрудного кармана самокрутку и закурил. Серый дымок заструился вверх, летя все выше, растворялся ближе к каменным сводам станции.

— Подъем, засранцы! Выдвигаемся! — голос Штыка нарушил тишину, заставив всех встать.

Первым к выходу двинулся командир.

* * *


Вот она, поверхность. Солнце еще было далеко, и большинство тварей спало. Военные и сталкеры всегда выбирали раннее утро для вылазок, потому что ночные существа уже спрятались по своим норам, а дневные чудовища еще мирно похрапывали, дожидаясь своего часа. Небо начинало светлеть под напором приближающегося из-за горизонта солнца. После долгой ночи, краски начинали проявляться: деревья, земля, здания — все начинало приобретать, хоть и тусклый, но цвет. До предполагаемого места гнездования мутантов следовало пройти несколько километров на юг. И группа начала свой долгий путь к месту обитания этих тварей. И все же хоть этот мир был горьким напоминанием человеку, человеческой же глупости, хоть это был лишь жалкий остаток того, чего люди достигали, познавали и создавали тысячелетиями, глаз радовался, наблюдая за сменой монотонной картины подземных перегонов на более яркую и красочную картину поверхности. Невольно человек тянулся к такой жизни наверху, чем к той жизни под землей. Смотря на развалины прошлого человеческого бытия, Костя раньше задумывался о том, сколько в огне было уничтожено знаний, технологий, изобретений, которые человечество скопило за свою сознательную историю, испарилось, исчезло, стало самой этой историей. Со временем, конечно, это внутреннее буйство эмоций утихомирилось, но каждый раз, взглянув на что-нибудь, напоминавшее о прошлом, Костя задавал себе только один вопрос: «зачем создавали все это, зачем хранили, если мы теперь все равно не можем этим воспользоваться? Ведь ни одна технология не оказалась сильней этой…»

Время текло гораздо быстрее чем в тоннеле, и если бы не боевой опыт Кости, он бы скорее всего прозевал поднятый кулак командира и влетел в спину впереди идущему.

— Оружие в боевую, всем лечь- скомандовал Штык.

Костя лег на землю, щелкнув предохранителем автомата. Он подполз к командиру. Группа дошла до края искусственной насыпи, где окончанием служил крутой обрыв. Костя опустил взгляд, и увидел то, что заставило внутри него что-то съежится.

Десятки метров земли были превращены в кладки, скучковавшись группами, мутанты спали, изредка похрапывая или двигая отвратительной мордой. Серая кожа, приспособленная к недостатку света, зубы, каждый размером с добротный перочинный нож, все, что соединяло в себе такое создание, отвращало, отпугивало, страшило любого нормального человека.

— Сколько же их тут? — прошептал подползший слева Никита.

— Пол сотни точно есть- ответил Костя.

— Елы-палы, сколько этих чертей развелось… так засранцы, все как всегда, вторая группа — на право, третья — налево, первая — сидим на месте- Раздав указания, Штык включил внутреннюю противогазную рацию. Костя последовал его примеру, нажав кнопку на своей рации.

Костя был прикреплен ко второй группе и вместе со своими полез правее этого гигантского гнездилища. Наверху осталось четыре человека: Штык, Никита, Воронин, и несколько сталкеров. Разбившись на группы, отряд осторожно обтекал гнездо, беря мутантов в «полукольцо»

Группа Кости заняла позицию чуть выше, чем основное плато гнезда, и поспешила отрапортовать о выполнении приказа.

— Втора группа на месте- пробубнил в микрофон командир второй группы.

— Третья группа на месте- вскоре донеслось в динамик.

— Так, начинаю отсчет: 5…- Костя потянулся за гранатами, висящими на разгрузке -4…3…- выдернул чеку одной из «лимонок» -2…1- Как только прошла последняя секунда, он кинул из-за своего укрытия этот смертоносный подарок. Так же поступили и вся его группа, и те остальные, кто спрятался напротив, или до этого момента наблюдал с холма. Загрохотали взрывы. Звук нещадно резал уши, на каску сыпалось сухое земляное крошево, слышались утробные, полные предсмертной агонии крики существ, умирающих сейчас от беспощадных осколков. Иногда казалось, что крики извергались из глоток разумных существ, а не диких, и голодных чудовищ, при любой удобной возможности сожравших человека заживо, лишь бы насытится его плотью. Грохот взрывов умолк. И лишь спустя минуту Костя осмелился поднять голову из своего укрытия. Перед ним развернулось смертное поле, на котором после двух с лишним десятков гранат практически не осталось живых мутантов. Все они были мертвы, или сейчас умирали.

— Отлично, теперь зачищаем и к следующему. Палыч, Серьго, пошли- голос Штыка звучал довольно уверенно, хотя даже через искажаемые радиоволнами звука слышалась нотка настороженности.

Палыч и Серьго, вооруженные тяжелыми огнеметами, вышли из своих укрытий, один из группы Кости, другой с противоположной стороны. Деловито отстегнув боевую часть, они стали откручивать различные клапаны подачи газа, регулировки давления и подобных деталей своего орудия. Им предстояло уничтожить яйца и трупы мутантов, что бы не дать мелким падальщикам развиваться. Костя встал в полный рост. Нужно было еще добить умирающих, чтобы они не цапнули горе огневиков. Клацнув затвором, он шагнул вперед, выискивая еще дышащих мутантов. Долго искать не пришлось: учащенно хрипящая тварь, с множеством осколочных ран, из которых по телу текла бурая жидкость. Выглядела тварь паршиво, но укусить еще могла. Без раздумий Костя поймал голову умирающего существа на мушку и спустил курок. Раздался выстрел и тварь затихла. Спереди тоже послышался выстрел — один из сталкеров нашел свою первую жертву на сегодня. Тут уже полыхнула первая огненная струя, облизнув мертвое тело мутанта, закатилась обратно в железную трубку огнемета. Самое опасное было позади — никто не вырвался из-под гранатных осколков и не пришлось пускать в ход автоматы. Если это вообще можно было так назвать, начиналась рутина. Прицелился, спустил курок, прицелился, спустил курок — занятее, которое поневоле приходилось совершать уже множество раз. Потому что если не убить его здесь и сейчас, он когда-нибудь убьет тебя. Вой существ, все еще цепляющихся за жизнь, понемногу утихал, и, казалось, он вот-вот стихнет, как вдруг из далека послышался похожий, протяжный вой, наполненный устрашающей яростью, предвещая врагам смерть, и внушая им страх. Лишь немногие успели понять что происходит и развернуть стволы автоматов в сторону этого звука, когда они появились. Десятки, десятки злых тварей увидевших на месте гнездовья сородичей лишь их мертвые тела, пожираемые огнем, и людей — убийц. Не выжидая, мутанты бросились на опешивших. Ближних к ним невезучих они застали врасплох, и первые тела, с рваными ранами, или вовсе разорванные, обессилено повалились на землю. Улица разразилась и первыми человеческими криками. Сталкеры открыли огонь. Вскоре канонада выстрелов залила все звуковое пространство. Люди защищались свинцом, мутанты падали на выжженную землю, но те, кто шли за ними, перешагивали через погибших товарищей, устремляясь к людям.

— Отходите! Отходите мать вашу! Быстрее, сейчас гранаты пойдут! — гремел из динамика командир

— Бежим бежим! — Приводя в чувство растерявшихся, замахал руками Костя. — Быстро! — орал он, собственноручно разворачивая одного из сталкеров. Только когда тот кое-как повернулся и побежал, сам Костя развернулся и ринулся к холму. Вокруг уже свистели пули, с холма доносилась настоящая световая канонада выстрелов. До холма оставалось всего около сотни метров. Но уйти ему не дали — острая боль обожгла правую ногу, заставив его свалится лицом на землю, сильно ударившись об нее головой. Мутант мертвой хваткой вцепился когтями в его голень, Костя вскрикнул, автомат вывалился из рук. Превозмогая боль и рыча, сталкер попытался дотянуться до ремня автомата, но тварь потащила его по земле назад, за стаю атакующих. Кое-как перевернувшись, Костя отстегнул ремешок кобуры и дернул пистолет, и выпустил несколько патронов в мутанта. Похоже было что мутанта задело, потому что тот заорал, ослабив хватку и в конце концов вовсе отпустил свою жертву. Сталкер полностью упал на спину и высадил остаток обоймы в ревущего мутанта. Тот упал ничком и лишь иногда подергивал конечностями в предсмертных конвульсиях. Костя нажал на кнопку спуска, и обойма глухо упала на землю, сунув новый магазин, он попытался подняться. Кое-как, обхватив левой рукой голень, рыча и матерясь от боли, он все же встал, и оглядеть поле брани. В ухо уже не звучало никаких приказов. Похоже, что рация разбилась, когда его волокли по земле, подумал Костя. Сталкер вытащил из уха теперь уже бесполезный кусок пластика и откинул его прочь. Вой не стихал. По звукам мутанты были далеко впереди, и на холме, где раньше находилась первая группа, сейчас только виделось какое-то копошение. Спустя несколько мгновений в упор вплотную подобравшихся мутантов вновь полетели гранаты, и улицу опять заволокли, вытесняя остальные, звуки взрывов, где-то взорвались баллоны с газом одного из огневиков. Взрывная волна накатила Костю, и от сильного порыва он снова упал на землю.

Через некоторое время все же встав, подобрав и выставив перед собой автомат, Костя двинулся в обход того места, где сейчас поднялся столб пыли и дым шашек, и где сейчас звучал злобный рев тех, чьи собратья еще недавно так же цеплялись за жизнь на этом же самом месте. Нужно было идти к месту дислокации первой группы, или хотя бы следовать по направлению к станции. Ковыляя, Костя обошел примерно половину поля, когда из дыма на встречу ему выпрыгнул один из мутантов. Он был весь изранен — огонь и осколки от гранат сделали свое дело. Из небольших по площади ран по серой коже стекали быстрые бурые струйки крови, смешавшейся с грязью. Грозно открыв пасть, мутант рыкнул и ринулся на сталкера. Встречный дождь пуль свалил мутанта с ног, навсегда его успокаивая, когда тому оставалась самая малость до желанной жертвы. Но сталкеру надо было двигаться дальше, и он двинулся. Вдали еще слышались редкие взрывы, когда путь к своим Косте перегородил еще один мутант, такой же потрепанный и израненный как предыдущий. Нужно было стрелять, и Костя уже собрался это сделать, но тут из белесого дыма вышло еще несколько тварей. Все они молча стояли, уставившись тупыми мордами на загнанного в угол человека. Надо бежать, думал Костя, остальная группа, если она еще существует, по ту сторону огненного ада, в который превратилось поле. Готовые в любую секунду разорвать его на части монстры были так близко и их было так много, что даже лучший стрелок, имея даже пулемет не мог бы положить их всех до того как они растерзают его. Где-то в глубине у Кости засосало под ложечкой. Он попытался как-то унять это гнетущее чувство и совладать с собой, отведя левую ногу назад, затем правую, шаг, еще шаг, дальше, дальше от них, главное уйти сейчас, а потом все равно, главное сейчас уйти, уйти, уйти. Шаг за шагом, метр за метром Костя медленно, наставив автомат на неподвижных мутантов, отходил проч. Все шло гладко, и только мысль о том, что все идет слишком хорошо, посетила голову Кости, как он на что то наткнулся. Один, но невероятно грозный, больше чем все свои собратья, мутант непонятным образом бесшумно оказался сзади. Наткнувшийся на него Костя отпрянул, резко повернув на него дуло автомата. Мутант зло зарычал, открыв пасть, набитую длинными зубами. Угрозы и демонстрации силы отняли у монстра слишком много времени, и ему не хватило его для действий. Свинцовые капли впились в его плоть, и навсегда спрятались внутри его туши. Монстр дико заревел, пытаясь в последний раз дотянутся до казавшейся такой близкой жертвы, и, задев Костину каску, повалился набок. Остальные приняли смерть сородича бурей эмоций, если такие конечно есть у этих существ, и все как по команде ринулись в атаку. Костя живо развернулся и бросился бежать. Бежать, бежать, бежать! Взглядом Костя напоролся на дом, с открытой дверью. Дом, быстро в подъезд! Осталось пробежать всего метров двадцать до ржавой двери подъезда, она была приоткрыта, и лучшего места, для того чтобы спрятаться, Костя просто не нашел. Нога кровоточила и дико болела, но инстинкт услужливо подавлял боль. Осталось доковылять всего пятнадцать метров. Костя резко развернулся, и нажал спусковой крючок подствольного гранатомета. Снаряд ударил немного поодаль от бегущих монстров, поэтому замертво свалились лишь несколько тварей, остальные лишь получили порцию осколков через несколько мгновений встали, и, невзирая на потери, побежали дальше. А Костя развернувшись, ринулся дальше.

Вот она, спасительная дверь подъезда. Костя нырнул в темноту дома, и захлопнул за собой железную дверь. Благо замок еще работал, сработал и механизм внутри него, поэтому дверь удалось закрыть, и теперь она могла принять напор желающих попасть внутрь. В дверь ударили, да так, что железные листы прогнулись под силой этого удара, но петли выдержали. Несколько минут мутанты пытались добраться до своей жертвы, но то ли найдя более интересное занятие, то ли поменяв тактику, в итоге ушли. Еще некоторое время Костя стоял, прижавшись к стене и затаив дыхание. Минуту спустя он снял с пояса фонарик и включил его. Светом сильного луча озарился обычный московский подъезд. Время здорово потрепало это место: облетевшая плитка лежала на полу, дверь в лифт была распахнута, открывая прохожим темный и холодный зев шахты, а пожелтевшие газеты валялись на бетоне, и в них еще можно было различить отдельные статьи. Подъезд казался совершенно пустым и безжизненным. Еще несколько раз Костя прошелся фонариком по стенам подъезда, положил в итоге его на лестницу, и потянулся к аптечке. Вытащил из нее небольшую оранжевую коробочку, открыл и взял оттуда ампулу с противорадиационным препаратом. Сняв колпачок со шприца, Костя ввел себе препарат. Выкинув шприц, Костя еще раз про себя поблагодарил всемогущий случай, который однажды привел их на склад одного оружейного магазина, где кроме тонн оружия находились солдатские личные аптечки с противорадиационными препаратами. Без них, с такой глубокой раной, рады сожрали бы его заживо, оставив лишь мертвую плоть на поживу здешним тварям. Костя достал из аптечки бинты и обезболивающее, и незамедлительно вколол в ногу второй шприц, затем перевязал рану. В темном подъезде Костя просидел достаточно продолжительное время. Тянулось оно здесь нехотя, то и дело притормаживая и замедляя ход. Костя понимал, что оставаться здесь нельзя, потому что здешние обитатели могут оказаться куда страшнее, чем те, что гнались за ним из парка. Он встал, и, прихрамывая, двинулся в сторону лестницы.

Стоило зайти на второй этаж и оглядеть местность перед домом, а дальше уже действовать. Освещая путь жадным лучом фонарика, сталкер карабкался по лестнице, и, взобравшись на лестничный пролет второго этажа, взглянул в разбитое окно. Никого. Не души. Ни мутантов, ни его группы, вообще никого. Подумав, что сейчас самое подходящее время для рывка, Костя начал спускаться вниз.

Железная дверь громыхнула за спиной. Несмотря на громкий звук, никто не показался. Ковыляя мимо большой кучи мусора, раненый заметил среди прочего хлама велосипедное колесо. Потратив немного времени, он отрыл оказавшийся вполне рабочим велосипед. Завернув автомат за спину, сталкер сел на велосипед и начал крутить педали. Вокруг не было ни души, и нога болела уже не так сильно, несмотря на то что еще так недавно произошло, было несложно и крутить педали. После испытанного стресса и волнения это даже доставляло какое-то удовольствие…

Вот она, Войковская. Каменный вход в тот, другой мир. Костя бросил велосипед и начал спускаться. Пришлось долго идти обратно домой, он отсчитывал шпалы и метры кабелей, бесконечностью протянувшихся по стенкам тоннелей. И вот наконец, миновав два перегона, он достиг бетонных ограждений Речного вокзала. Три раза постучав в бронированную дверь, он оперся на холодную и сырую кладку. Только стоя у стен родной станции, он понял, как он устал, устал бежать, устал бороться, а взамен получать лишь то, что он имеет. Жизнь в таких условиях, при которых не следовало даже думать о стабильности, где постоянно нужно было бороться не за лучший кусок, а за кусок вообще, за само существование иной раз приходилось бороться…

Но дурные мысли откатили, когда ему открыли дверь. В метре от него начиналась "цивилизация", где можно было чувствовать себя хоть в какой то безопасности, пока работают воздушные фильтры, электрические генераторы и есть еда. Косте начал забываться и упал прямо на подоспевших с носилками медбратьев.

* * *


— Просыпается, голубчик — послышалось словно в дали.

Теплые нежные руки прильнули к Костиному затылку и помогли ему подняться.

Свет резал глаза, но потихоньку все приобретало краски. Девушка достала из халата фонарик и посветила ему в глаза, затем щелкнула пальцем возле уха, и похоже удовлетворившись результатом посмотрела Косте в глаза.

— Повезло тебе, красавчик, не контужен, зрение не потерял- улыбнувшись произнесла она.-

Костя осмотрелся. Он оказался в чистой светлой комнате, где сильно пахло хлоркой. Он не помнил этого помещения, и этого его немного испугало. Осмотревшись он перевел взгляд на ту девушку, которая помогла ему подняться.

— Кто вы? — наконец спросил он.

— Юлия, медсестра- последовал ответ

— Где я?

— Да ты ничего оказывается не помнишь? На Белорусской ты, в Ганзе.




Глава 3. 40 тысяч


— Ганза… чего? Че за Ганза? — недоумевал Костя.

— У-у-у, дружок, крепко тебя там стукнуло… и вообще конечно это дело не мое, но что там у тебя случилось, что ты у нас всю станцию на уши поднял? Сколько долбился в ворота, что наших даже собрали, и к тебе отправили. — Юля сделала паузу — тобой кстати начальство заинтересовалось, сказали мне еще доложить, когда ты оклемаешься. Ну так что я пошла. — с этими словами она направилась к двери, и лишь почти скрывшись за деревянными створками сказала — лежи пока, я приду скоро. — в этот момент Костя протянул руку к онемевшей ноге — а, да, красавчик, ногу мы твою не вылечили так что ампутировать пришлось- послышался уже из-за двери голос медсестры. В глазах Кости потемнело, сознание отказывалось работать, и горло автоматически стало жадно вдыхать воздух, насыщая готовящийся к шоку организм. Рука сама дернула смазывающее любые формы ватное одеяло. Глаза приготовились увидеть страшную картину. Каково же было его удивление, когда вместо обрубка он обнаружил мирно лежащую на кровати ногу. Учащенное дыхание еще не успело восстановиться, когда Костя в мыслях уже успел перебрать на медсестру весь свой матно — словарный запас. Где то за дверью послышался дружный звонкий девичий смех.




****




Этот день Костя восстанавливался и не видел никого на этой «Белорусской» кроме лишь этой разговорчивой медсестры, правда узнать хоть что то стоящее от нее было очень тяжело. На все расспросы о том, что такое Ганза, где конкретно она находится, ведь о расположении Белорусской Костя ничего не знал, а кто знает куда его могли унести ноги, если учесть что это и правда другая станция, а не чья то масштабная и очень глупая шутка. Медсестра косо посматривала на Костю, давая понять что ему не стоит ничего спрашивать.

На следующий день (если Косте правильно подсказали его внутренние часы) к нему зашел немолодой уже мужчина, немного погрузневший к старости и с гладко выбритым лицом и блестящей лысиной на затылке.

— Здравствуйте, молодой человек- начал он. Костя промолчал. — меня зовут Сергей Александрович… можете меня просто Сергей, я главной на этой станции. А как вас, позвольте узнать, зовут?-

— Костя-

— Костя, вы не против? А то немолодые уже мои годы..- сказал начальник Белорусской, садясь а табурет возле стены. — итак Костя, вы помните хоть что-нибудь из событий, трехдневной давности? — Только сейчас Костя понял что из тех событий он помнит разве что навеянный его мозгом сон о чудесном возвращении на станцию.

— Не помню- сознался он.

— Совсем ничего не помните?-

— Совсем

— Чтож, очень и очень жаль, ну а как вас зовут, откуда вы пришли вы ведь помните?

— Помню

— Отлично, итак мы уже выяснили что вас зовут Костя, а с какой вы станции?

— Я с Речного вокзала

— Конечно, конечно, простите, если обидел- он выдержал паузу — Речной вокзал… интересно, очень интересно… вы уверены что вы именно оттуда?

— Нет, я шизофреник, конечно оттуда

— Хм… просто насколько мне не изменяет память Речной вокзал не обследован, по причине… хм, даже и не припомню, в общем я знаю лишь, что за Соколом жизни нет, а ограждаемся мы от тех местных страхов высокой стенкой. Ну а если вы правда с Речного вокзала, в чем я конечно же не сомневаюсь, расскажите мне гм… о быте станции… ну вот кто у вас начальник на станции?

— Печоркин Михаил. Сергеевич- добавил Костя немного погодя

— Печоркин, какая фамилия то хорошая- улыбнулся назвавшийся начальником станции.

— Мы на станции всегда думали, что мы единственные, кто выжил тогда… в судный день- осознание мысли, которую он сейчас переводил на словесный манер.

После небольшой паузы старик продолжил. — Допустим, что вы молодой человек, говорите правду, я в этом конечно же не сомневаюсь, но все же мне надо быть уверенным, вы же понимаете. Как столь продолжительное время станция, с населением, сколько вы сказали..?-

— три с лишним сотни человек-

— да, точно, три с лишним сотни человек никак небыли обнаружены?-

Костя смог лишь бессильно пожал плечами.

— могу предположить, что напрямую попасть на Речной вокзал как я помню нельзя, по досадной причине расположения в тоннелях настоящего гнездилища мутантов. Так же смею предположить, что сталкеры так далеко не заходит, не приперло к стенке на столько, знаете ли- старик слабо улыбнулся. — Можно подумать… — старик кряхтя встал, достал из кармана своего потертого пиджачка сложенную бумажку и подойдя к кровати Кости, развернул ее на Костином одеяле — …что сталкеры, которые есть у вас на станции, они ведь у вас имеются…?-

— Имеются-

— Сталкеры, которые есть у вас на станции, наврятле забирались так далеко в центр. Ага! Ну вот я собственно так и думал, участок «Сокол — Речной вокзал» действительно отмечен как «опасный»- с явно ликующим видом начальник повернулся на сто восемьдесят градусов и мелкими шажками засеменил к своему табурету. — а у вас на Речном есть связь, ну тоесть радио приемники, ну или что то в этом роде? — снова разворачиваясь и присаживаясь на стул проговорил старик.

— насколько я помню, у нас последний радио приемник окончательно вышел из строя достаточно давно, сейчас остались только переносные рации у сталкеров и военных- после слов «переносные рыции» Косте вдруг ледяным осколком в память врезалась картинка событий минувших дней. Он падает на землю, нога болит так, что хочется ее оторвать, лишь бы прошла боль, по всюду слышатся разрезающие воздух автоматные очереди, и при прикосновении с землей его «гарнитура» разбивается. Потом Костя больно ударился, резко приземлившись в пластах реальности. — я вспомнил. Ну из того дня… у меня была такая гарнитура, я ее разбил… в бою… с кем дрались не помню- сосредоточив взгляд на противоположной стене почти прошептал Костя.

— Неудивительно, неудивительно, когда вас нашил при вас было только это- Сергей Александрович указал на аккуратно сложенную на табурете возле правой стены, Костину одежду.

— Мы ее почистили, погладили, вот только оружие пришлось пока твое на сохранение себе оставить, мало ли что может произойти… и раз уж зашла речь об оружии вот- начальник Белорусской извлек из кармана патрон, в котором Костя узнал свои модифицированные патроны для «калаша» — вот это как сказали мне специалисты патрон из композитных материалов и сердечником из обедненного урана. Я понятия не имею, что я сейчас сказал, но звучит оно как-то важно, да и цена у него не маленькая — из-за редкости одна такая вот штучка стоит десятка эдак три пулек

— Пулек? — с искренним непониманием спросил Костя.

— пулек, а что, у вас на станции чем-то еще рассчитываются?

— монетами, рублями

— рублями? — искренне удивился старик — как же давно я не слышал этого слова, молодой человек, вы меня не на шутку заинтриговали, обещаю что если на речном вокзале и правду окажется все как вы говорили, я непременно посещу вашу станцию! — разговор с больным явно пошел настроение этого человека на пользу. — ну что ж, пора пора нам заканчивать, мой друг, меня еще ждут дела. Ох уж эти дела, неправда ли? Я попрошу Ольгу, чтобы она по выписке показала вам где оружейная и мой кабинет, я думаю нам еще есть чего обсудить- старик еще раз крутанул в руке патрон от Костиного автомата — за это не бойтесь, если не забуду, попрошу вернуть его к вам в арсенал

— подождите- остановил его Костя

— да, да?

— сколько всего людей выжило?

— не знаю сколько попряталось по разным бункерам, или еще где-нибудь, но в метро сейчас проживает около сорока тысяч человек.




****




Остаток дня Костя был погружен в свои мысли. Из неподатливой памяти ему удалось вытащить то, что он был на «охоте» — ежегодной вылазке на поверхность, вспомнил так же команду, вспомнил что все пошло не так, он вспомнил как он нашел подъезд, как спрятался в нем, а дальше… дальше в голову упорно лезли «воспоминания» о приходе домой, на Речной.

Хоть Юля и была невозможной болтушкой, доктором она была бесподобным — рана на ноге затягивалась достаточно быстро, и уже на следующий день Костя, прихрамывая, шел с палкой по направлению к кабинету начальника Белорусской.

— Ну я пошла, ты тут как-нибудь сам разберешься- проговорила Юля и оставила сталкера перед дверью бывшего служебного помещения.

На двери висела железная табличка с надписью «Начальник станции Гуравлев С.А.» Костя постучался в дверь и вошел. Он застал Гуравлева сидящим в углу, листающим старого вида книжку, больше похожую на картинку.

— а-а-а, Костя, зашел таки, проходи, присаживайся- откладывая книжку сказал Гуравлев.

Костя доковылял до стула, и, прислонив трость к краю стола, уселся.

— ну что ж, теперь с твоего позволения, я попрошу тебя рассказать все о твоей станции- Гуравлев сложил руки и в предвкушении откинулся на спинку старенького стула.

И Костя начал рассказывать, рассказывал о быте станции, постоянно прерываемый комментариями своего собеседника, сказал так же о том, куда выходил он и его группа 8 июля. Иногда начальник Белорусской опускал руку, чтобы потереть колено, при этом морщась и слабо шипя, но в остальное время внимательно слушал, то и дело обещая посетить Речной. От того, что Костя рассказывал взахлеб, под конец рассказа у него пересохло в голе и заметивший это Гуравлев предложил ему выпить.

— Так, друг мой сердечный, похоже пришло время немного выпить, а? У меня тут замечательная самогонка завалялась- Гуравлев открыл первый ящик стола и извлек оттуда полулитровую бутылочку мутной жидкости и кусок завернутого в фольгу сала. Гуравлев встал, повернулся, и отодвинув несколько книг на прикрепленной к стене полке, вытащил оттуда два граненых советский стакана.

— Ну вот- сказал Гуравлев, разливая самогон по стаканам и отдавая один из них Косте — я сейчас в центр позвоню, сам я к сожалению не имею полномочий, разбрасываться бойцами, особенно в такое время… но думаю, что смогу добиться для тебя как ее… аудиенции… будем надеяться что они распорядятся, что бы тебе отрядец-то собрали. Ну что ж, выпьем за удачу что ли, чтобы повезло нам с тобой- Гуравлев покрутил граненый стакан, и принялся залпом вливать в себя его содержимое. Прикончив самогон и проговорит впоследствии что то нечленораздельное, Гуравлев взял кусочек сала и принялся его уплетать. Костя смотрел за этим действом, но сам не спешил пробовать эту мутную, резко пахнущую жидкость.

— Давай давай, что ты как девица какая? — подбодрил его глава белорусской — лучший самогон, даже в Ганзе такой только у администрации есть-

Костя посильнее сжал стакан и принялся пить. Уже через несколько мгновений его глаза сами приобрели квадратную форму, а внутренности горели, обжигаемые огненными каплями этого пойла. У него получилось осилить лишь половину стакана, после чего тот чуть ли не рывком был поставлен назад на деревянную плоскость стола, а Костя схватился за сало.

— Да-а-а. Ну ничего, молод еще, успеешь научиться- подытожил Гуравлев — итак, если тебе вс же снарядят отряд, можно будет провернуть одно дельце со связью на твоей станции… — Гуравлен на мгновение о чем то задумался — что это я? Вводная завтра, сегодня тебе надо отдыхать, выйдешь на платформу, найдешь там гостиницу, это не сложно, он большая, скажешь что от меня, тебе койку предоставят так что без угла не останешься. Да, и еще книжку возьми вот, а то скушно поди завтра будет, мне она все равно не понравилась-

— Что за книга? — мутным голосом спросил Костя.

— Не знаю, названия нет, а насколько я понял мрачная какая то- ответил начальник станции.

— А зачем вы мне помогаете? — спросил мучивший его с самого начала этого разговора вопрос.

— Понимаешь- уклончиво ответил Гуравлев — я неплохо разбираюсь в людях, а ты непохож на того, кто даже непонятно каким образом оказавшись у ворот чужой станции, станет врать с три короба, да и вещички как сказал и мне спецы у тебя те еще, даже у ганзы таких почти не осталось. Да и на красного ты не похож…

— Красного?

— Да, красного, ну знаешь, коммунисты у нас тут есть, очень наши верхи с ними не дружат… да наши верхи много с чем вообще не дружат..

— Коммунизм… что то такое я читал где то… наверно.. — Костя соврал. Даже если он действительно когда то читал о коммунизме, то сейчас под пеленой самогона точно не мог этого вспомнить.

— Ну так вот обо мне и о моем умении разбираться в людях: мне хочется тебе верить, ведь это значит что сообща мы сможем ну во-первых взяться за старую проблему, я сейчас имею ввиду гнездо мутантов в тоннелях. Решение сией проблемы избавит Белорусскую от постоянного страха нападения, а вас откроет «большому» метро, а так как мы ваши единственные соседи, то я думаю, мы будем иметь большие предпосылки к сотрудничеству, я ведь прав? — Гуравлев лукаво улыбнулся, но Костя осушив остатки своей самогонки, не мог понять плоха ли эта лукавая улыбка или нет.

Пока Костя обмозговывал сказанное Гуравлевым, начальник налил еще по порции самогона каждому, и снова принялся осушать свой стакан.

— а…а во-вторых?

— во-вторых? Ах да… хм… а собственно я все похоже в первое уместил. хех- посмеялся сам над собой старик.

Несколько минут каждый провел в молчании и каждый наедине со своим граненым стаканом.

— Ну тогда я как бы это… пошел- осушив второй стакан и заплетаясь в хитросплетениях слов, кажущихся такими сложными, наконец проговорил Костя.

— Конечно конечно, идти куда помнишь ведь? — поинтересовался старик.

— Помню- Костя поднялся со стула, благополучно забыв про свою трость, уже было собирался идти к двери, как Гуравлев его остановил.

— Стой мил друг, книгу то забыл- поднимаясь протягивая через весь стол сказал он

— Ой, точно, забыл, гм… ну спасибо- Принимая томик сказал Костя.

Сталкер вышел из кабинета начальника Белорусской и опираясь на стенку побрел на платформу. Несколько раз Костя останавливался, пытаясь усмотреть, на какой отметке стоит маленькая стрелка его часов — безуспешно. Ноги отказывались нести остальное тело, то и дело побуждая лечь и уснуть прямо на платформе, но мозг еще сопротивлялся, отдавая команду искать гостиницу. Сквозь липкую пелену Костя не различал не очертания тех немногих людей, кто еще находился на платформе в этот не ранний час. Все было невероятно смазанным, и грани теряли былую силу, уступая место однотонности предоставляемых глазами картин.

Спустя некоторе время Костя все же смог отыскать «гостинцу», о которой говорил Гуравлев. На деле это оказалась большая брезентовая палатка защитного цвета. Со второго раза Костя отодвинул полог и ввалился внутрь. Висящая над потолком лампочка слабо освещала пространство, завивая все мягким желтым светом.

— чего тебе? — Костя повернулся на голос и обнаружил там сидящего за столом мужчину лет тридцати с темными взъерошенными волосами.

— я…я, я от… уфф… от Гуравлева, вот. — еле промямлил Костя

— Тогда прошу, прошу, койка в углу- мужчина настолько резко встал со своего места, что Костя рефлекторно отстранился от него.

Через несколько минут Костя уже изучал глазами свою подушку, нежась на чистых простынях. Кроме выпившего сталкера в «гостинице» еще был старенький мужичок, лет 60, тихо посапывавший, и похоже видевший вполне хороший сон. В полночь лампочка потухла и Белорусская впала в ночное оцепенение.

Косте снился Речной. Снились поочередно все его знакомые, друзья, сослуживцы, мельком во сне даже был Печоркин. Костя очень сильно, почти по-детски хотел вернуться домой. Он не боялся признать, что даже спустя всего один день он уже скучал по своей станции. Ведь впервые с ним, да и пожалуй вообще с любым жителем Речного случалось такое, что он оказался совсем в другом мире. Ведь это так странно покинуть то место, где почти безвылазно прожил такую весомую часть своей жизни. И вот завтра ему нужно будет куда то ехать, зачем и куда, он пока не знал. Он как осенний листок, сброшенный со своего привычного места ветрами обстоятельств, упал в реку и сейчас течение несет его в своем направлении, а он, не способный сопротивляться плывет на самой его верхушке. Он потерял свободу, потерял свое лицо, ведь он оказался в таком мире, где он не знает совершенно ничего, и кажется что даже такой привычный закон гравитации, действующий по ту сторону бетонной закупорки, здесь вот-вот перестанет действовать.




Глава 4. Один человек в большом метро


Утром Костю разбудил дерзкий луч все той же висящей под потолком лампочки и очень вкусный запах горячей мясной похлебки.

— Вставай, Гуравлев тебя ждет через час- послышался голос, увидевшего ворочавшегося Костю, владельца гостиницы.

— Гуравлев? А сколько времени? — потирая глаза, сонно спросил Костя.

— полдвенадцатого- последовал ответ. — вставай, все готово уже-

Костя лениво встал, одел штаны и майку, и пошел к сидевшему за тем же деревянным столом, человеку.

— Свиной бульон, чай и таблетка аспирина для нашего героя- ухмыльнувшись сказал мужик.

Костя первым делом отправил в рот таблетку, и запил ее чаем. Чай оказался лишь неплохим, учитывая, что на Речном вокзале запас настоящего чая кончился довольно давно, а любые попытки воспроизвести чай из имеющихся продуктов терпели неудачи.

— вкусно, из чего чай? — поинтересовался Костя.

— Из чего одному человеку только известен. На ВДНХ такой чай делают, а рецепт в как зеницу ока хранят, так что… если расскажешь мне рецепт, буду признателен.-

Не особо вникая, что такое ВДНХ, Костя взял в руки глубокую жестяную миску и начал похлебывать супчик. Еще горячий он был невероятно вкусный после того, что ему давали пока он лежал в больнице.

— Слушай, ты красный? — спустя несколько минут неожиданно спросил мужик.

— Красный?-

— Ну да, красный, политзаключенный к примеру, поменять тебя на что-нибудь хотят-

— А поил он меня тогда зачем? — с усмешкой спросил смакующий бульон Костя.

— Ну во-первых вытянул у тебя информацию какую важную, сам же знаешь что сейчас в метро творится… да еще и ты никуда не убежишь, пока ножки-то не несут, не так ли? — мужик как бы в раздумье потер небольшую бородку как бы в раздумье. — вещички тем более у тебя хорошие, такие даже в Ганзе днем с огнем не сыщешь-

— Да не красный я никакой, Гуравлев что то вроде упоминал такое про коммунистов на красной линии, но я их ни разу не видел- отмахнулся Костя.

— Ни разу не видел? Так богатенько одет, и красных ни разу не видел? — мужик с подозрением покосился на Костю. — недоговариваешь ты что то, ей богу недоговариваешь, ну да ладно, не мое это дело, не хочешь — не говори

— А что, красные такие плохие, как о них у вас на станции судачат?

— Не сказал бы честно говоря. Народец там неплохой попадается, но надмозги… да что там… если открыто говорить и у нас надмозги те еще… — ухмыльнувшись сказал мужик.

Наступило молчание, лишь иногда тишину прерывали звуки прихлебываемого чая.

— Меня Юричем кстати зовут, а тебя как?-

— Костя- отхлебывая чая, сказал сталкер. — Можно вопрос?

— Конено, задавай, обожаю поговорить, а то не особо тут народ-то разговорчивый

— Что про начальника вашего сказать можешь?

— Начальник у нас один, и нет у него не имени, ни характера- подняв толи наставительно свой палец, толи указывая вверх, загадочно проговорил Юрич. Не дав времени понять что же он все таки имел ввиду, продолжил — Ну а если ты о Гуравлеве, то тебе нужно раз и навсегда запомнить одну простую вещь о нем — Гуравлев, никогда, никогда, слышишь, не делает ничего просто так. — четко выговаривая слова сказал Юрич. Несколько мгновений спустя мужик посмотрел на свои старенькие часы и переводя взгляд на Костю сказал

— Пора тебе

Костя глянул на свои часы, действительно пора, он оделся и вышел из «гостиницы».

Выйдя на платформу, Костя на этот раз не смог проигнорировать станцию. Столько незнакомых людей, спешащих по своим делам. Незнакомые люди всегда кажутся нам одинаковыми, и какими контрастами для нас отдаются знакомые характеры. Если бы Костя знал что такое бал-маскарад, он бы непременно подумал, что находится на одном из таких. Вместо красивого просторного зала — незнакомая Белорусская, вместо людей в масках вот эти, спешащие, уставшие, или наоборот, радостные и отдохнувшие, люди. Маски. Но архитектура одной из самых старых станций московского метрополитена приковывала взгляд. Платформа была довольно чистой, и слабый свет играл на коричневой мраморной кладке. На потолке даже сохранилась старая мозаика: вот ребенок встречает солдата хлебом солью, а дальше двое строителей искренне улыбаются на фоне строящегося дома. Белорусская не потеряла своего шика, Ганзе достались лучшие станции, строящиеся основательно, глубоко и с монолитной архитектурой, в отличие от большинства нежилых станций на каждой кольцевой станции присутствовали гермоворота, везде были помещения под склады с продовольствием, и ни одна кольцевая станция не обрушилась, подобно новомодным станциям высокого заложения.

И тут голову Кости посетила мысль «вот он пришел в новый мир, где другие люди, другие правила, и что он сделал в первый день, выйдя из больницы? Напился» Он даже возненавидел себя за это, но долго мысленно бранить себя он не мог — нужно было идти к Гуравлеву…

Костя прошел кажущийся знакомым путь до двери кабинета начальника станции, постучался и вошел. Кроме Гуравлева он застал там крепкого мужчину в черном берете, и с коротко стриженными волосами, в этом человеке чувствовалась военная выправка, на нем был надет серых камуфляжный костюм, а в кобуре покоился «макаров»

— А, Костя, вот, знакомься — Олег- сержант четвертой Ганзейской дивизии

— Здравствуй- протягивая руку ответил Костя.

— Олег будет сопровождать тебя до центра- вступил в объяснения Гуравлев — вы выходите через 15 минут, сядете на маршрутку и прямиком до центра, оружие, так, оружие разрешить тебе я не смогу, ну по разве что пистолет еще можно, если ты без своего оружие никуда- задумчивая, как бы прикидывая сообщил начальник станции. — Валюту для не предусмотренных трат я вам дам- Гуравлев кивком указал на аккуратно составленную горстку крупных патронов. — Вот тебе еще карта с пометками, ну да это собственно и все- Олег тебя проводит сейчас в оружейную, а теперь идите, у вас и так времени мало осталось- провожая обоих сказал старик. Они вышли.

— Пошли- сказал сержант и молодецким шагом направился к перрону. Еле поспевая, Костя последовал за ним. Перейдя платформу, они снова вошли в темный тоннель. Дойдя до неприметной двери, Олег повернулся спиной к двери, и кивком указал на нее.

Костя вошел внутрь. Его встретила сетчатая перегородка из стальной проволоки и сидящий за ней худощавый парнишка. На столе перед пареньком лежал разложенный автомат. Юноша был увлечен своим делом настолько, что не сразу заметил вошедшего. Поглощенный своим делом, он напомнил Косте инженерика Рому из конструкторского бюро на Речном, который так же погружался в свое занятие с головой, не замечая больше ничего вокруг.

— Драсте- прервал рабочую идиллию Костя — Мне бы пистолет свой забрать- Только сейчас парнишка повернул голову на вошедшего.

— Пистолет? — спросил оружейник, попутно вставая. — Ты не из наших, что бы ты мне оружие сдавал я тоже не помню- Парнишка повнимательнее вгляделся в лицо посетителя — постой, да ты тот, которого из-за ворот притащили? — В его измазанном лице читался не поддельный интерес.

— Да я это, я. Я похоже тут у вас знаменитость уже- ухмыльнулся Костя — так что там с пистолетом?

— Ах да да, пистолет, конечно, все в сделано в лучшем виде- Юноша повернулся к левой стенке, поискал глазами оружие на нескольких полках и через несколько секунд достал Костин пистолет и подошел обратно к окошку.

— Хороший у тебя пистолет- заключил он. Мальчонка начал делать последнюю проверку, перед тем, как отдать оружие законному владельцу.

— «Грач» пистолет тяжелый, но это слихвой окупается большим калибром и неслабой пробиваемостью- переводя затвор в не боевое положение и фиксируя его затворной задержкой или попросту «лапкой», констатировал парень.

— Мне интересно, где ты такую красоту достал?

— На поверхность когда ходили… там и нашли

— Так ты сталкер?

— Да, можно и так сказать

— Круто, а я вот всю жизнь на стации просидел… но вернемся к делу! Пистолет ты конечно загадил знатно, я столько земли оттуда вышел, хотя пистолет надежный, ты б им мог еще пол года стрелять и ничего бы ему не сделалось- Паренек нажал на «лапку» и послышался звук затвора, вернувшегося в исходное состояние. Парень начал на спусковой крючок, удовлетворившись этим, нажал на кнопку сброса обоймы, и кусок металла звонко ударился об бетонный пол. Парень зарядил новую обойму, полную свинцовых пуль и поставив пистолет на предохранитель положил его на полку под окошком.

— Забирай-

Костя положил пистолет в кобуру, поблагодарил так похожего на Ромку мальчугана, и вышел. У двери его по-прежнему ждал Олег.

— Давай еще в гостиницу зайдем, а то я там книгу свою забыл- спросил у своей внушительной няньки Костя.

— Книгу? Ну как знаешь-

Они зашли в «гостиницу» где Костя забрал книгу, и уже через несколько минут он снова еле поспевал за сержантом. Бронежилет и остальные свои вещи Юрич разрешил ему оставить в гостинице. И вот они уже садятся в мягкие сиденья «маршрутки»

«Маршрутка» представляла собой несколько сцепленных дрезин с четырьмя сиденьями. К передней дрезине был привинчен небольшой двигатель, тянущий весь этот импровизированный состав. Состав уже был битком набит людьми, свободны были только последние места. Сержант сказал Косте садиться, а сам подошел к машинисту и показал ему какую-то бумажку, после чего тот махнул рукой и сержант сел рядом с Костей.

«Маршрутка» тронулась. Пассажиры все время о чем-то переговаривались, а колеса постукивали, ударяясь о стыки рельс. За полчаса состав проехал несколько станций. Мельком разглядывая станции, которые они проезжали, Костя про себя отметил, что все они, в отличие от последних трех станций замоскворецкой линии, разительно отличаются друг от друга. Один раз составу пришлось остановиться, потому что впереди, похожий состав, только сделанный под грузовой, разгружался, подобно сухогрузу, пришвартовавшемуся в порту.

— Минут тридцать точно будем стоять- сказал машинист — можете пока погулять-

Пассажиры начали расходиться, и изучавший в это время табличку «Октябрьская» Костя, не желая все это время сидеть, тоже сошел с состава и двинулся вглубь станции. Сержант остался сидеть, скрестив руки на груди.

Пройдя широкие колоны, Косте открылась панорама станции: монолитная, старая станция, со множеством украшений, барельефов и каменных узоров на полу. Особенно Костино внимание привлекли барельефы на склонах арок на потолке. Такие сложные, и такие одинаковые, симметричные. Раньше жили настоящие мастера, потому что только такие могли сделать одинаковыми столь сложные фигуры… Сейчас здесь было множество людей: рабочие, богатеи, военные — не было практически никого внешне похожего на кого-нибудь другого. Повсюду стояли лотки со всевозможными вещами и люди около них оживленно переговаривались с покупателями, пытаясь продать свой товар.

Но тут взгляд Кости скользнул в другую сторону, и он увидел там стоящую возле одной из колон и о чем-то беседующей с какой-то старушкой, девушкой. Это существо заставило Костю отвлечься от дел, и, прильнув к мраморной колонне, наблюдать за ним. Невысокого роста, хрупкая, с волнистыми волосами, собранными на затылке и по первому впечатлению, казалась очень жизнерадостной, этакий источник жизнелюбия. Одета она была в рабочий комбинезон, достаточно старый и потрепанный, а сама вся была перемазана в машинном масле, и было в этом что то такое, неуловимое, потому, может быть, что это ей даже шло, как будто специально перемазанная маленькая девочка, не ощущая никаких тягот жизни, сейчас стояла, и просто разговаривала со старушкой. Выражение ее лица не выражало пресности других людей, их злободневности, иногда даже обреченности. Лицо ее светилось от счастья так, как будто не было еще так недавно конца света, как будто вследствие этого человечество не скатилось в каменный век.

Еще некоторое время Костя стоял, прислонившись к холодному мрамору, поедая взглядом незнакомку, не способный отвести взгляд, пока она наконец не закончила свою беседу, повернулась и пошла. Первое, что Костя разглядел в чертах ее лица — это большие зеленые глаза. При тускловатом освещении станции в них был виден задорный огонек, играющий в рамках этой изящной изумрудной оправы. Эти глаза он вряд ли сможет забыть в ближайшее время, если вообще сможет когда-нибудь забыть. Очень злую шутку играет с ним подсознание.

Некоторое время Костя бродил по станции, осматривая бурлящую в ней жизнь. В нужное время Костины часы зазвонили, и сталкер двинулся назад к составу. Почти все пассажиры уже сидели на своих местах. Грузовой состав уже медленно катился вперед. Костя сел на мягкое сиденье. «Маршрутка» снова тронулась.

Пока они ехали к месту назначения, Костя вспомнил о книге, которую ему вручил в свое время Гуравлев. Костя достал небольшой фонарик и под светом агрегата открыл томик.

«Дневник Роршаха; 12 октября 1985 года…» Костю хватило всего на несколько страниц, после чего он закрыл книгу и положил ее рядом с собой на сиденье. Слишком много плохого там было. Полная разочарованность автора в людях. То, чего и так хватало в это жизни. Косте не хотелось разочаровываться, осознавая, что всю жизнь мир был не совершенным.

Состав спокойно двигался по темному тоннелю. Сержант по своему обыкновению сидел молча, скрестив руки на груди, и почему-то Косте не хотелось пытаться его разговорить, а сам Костя всматривался вдаль, высматривая там свет станции. И похоже он был единственным, не считая водителя, кто увидел выстрел. Вслед за крохотной огненной точкой, Костиного слуха достиг оглушающий звук выстрела. Пуля попала машинисту точно в лоб, и вышла из затылка, орошив передних пассажиров темной кровью. Никто даже не успел еще запаниковать, когда перед составом взорвался заряд. «Маршрутка» сошла с рельс, и, пролетев несколько метров в сторону, врезалась в бетонные стены тоннеля. Не удержавшись, Костя вылетел из состава, еще до его удара со стеной, и сейчас окровавленный лежал на холодной земле. Несколько минут он лежал на земле, борясь с болью. Повсюду были слышны стоны и крики раненых людей. За этими криками он не услышал, как к месту нападения кто-то приближается. Костя сделал попытку подняться, и получил прикладом в затылок, заставивший его снова прильнуть к холодной земле. Кто-то грубо заломил ему руки и связал их веревкой. Завязывал явно профессионал, потому что Костя не мог даже пошевелить руками. Эти люди появились из неоткуда, Костя по прежнему никого не видел, но он их слышал, слышал их грубые сиплые голоса, сделавшиеся такими из-за принятия горячительных напитков, слышал тяжелые шаги окованных в ботинки ног.

— Смотрите народ- донеслось до Кости — тут вояка ганзейский-

— Какое звание? — послышался второй голос

— Лейтенант- Костя не умел отличать звания по количеству звезд на погонах, на Речном всех офицеров можно было запомнить, поэтому систему с погонами не использовали, а когда Гуравлев сказал что Олег это сержант, Косте ничего не оставалось как поверить на слово.

— Хреново, живой?

— Да- рассеяно ответил первый — живой вроде, крепкий лосяра…

— Оставляй, а вы давайте резвей, пора сворачиваться и сваливать- связанный Костя подумал, что этот, похоже, был тут главный.

— Как «оставляй»!? — услышал сталкер третий голос, который на фоне остальных звучал как нежный детский голосок. — Вояка, да еще и лейтенант! Нам же за него хренову тучу патронов отвалят!

— Чего!? — взревел главный. — Васек, бля! Ты что, совсем дурак?! Где ж берут то таких? Ганза только увела своих отсюда, ты хочешь, чтобы они опять нас за горло взяли, из-за вояки этого!? Сдохнуть с голодухи хочешь!? Крыс понравилось жрать, я не пойму!?

Васек притих. В этот момент Костю рывком подняли на ноги, и, тыча дулом автомата, заставили идти вперед.

— Пистолет у ганзейского забрать не забудьте, а то еще на горячую голову учудить может… — сказал уже чуть мягче главарь.

Из-за крови, в обилии заливавшей глаза, сталкер не разбирал дороги, в тумане лишь видя очертания шпал под ногами, перебирал ногами, пытаясь об них не споткнутся. Поход по тоннелю длился недолго. Вскоре бандиты повернули налево и нырнули в небольшой технический проход. Костя потерял счет времени, когда впереди наконец показался свет станции. Красный свет. Бандиты прошли через эту, и поднявшись по полуразрушенной лестнице, перешли на вторую станцию.

Через несколько минут Костю уже кинули в некое подобие тюремной камеры, предварительно развязав руки и отобрав пистолет. Сталкер распростерся на холодном камне его камеры. Почти сразу же, как его оставили в покое, он провалился в спасительное забытье.




****




Когда Костя вновь открыл глаза, кровь немного отлила от глаз, и он смог, хоть с немалым трудом, сесть и осмотреться по сторонам. Все тело болело, везде была засохшая кровь, а сам пленный был обвязан бинтами, чья стерильность вызвала бы бурю эмоций у главврача Речного вокзала.

— Опа, один очухался, вы гляньте- сказал кто-то. Незнакомец появился как из неоткуда, присел на корточки и с прищуром посмотрел на Костю. Далеко не молодой, он был худощавый, со множеством бороздивших его лицо морщин. Так же имел он густую седую бороду, за которой почти не было видно рта. Он с прищуром посмотрел но пленника, и похоже удовлетворившись, его состоянием встал, и развернувшись пошел прочь.

Некоторое время Костя сидел, осматривая станцию. Его внимание привлек тот факт, что на станции не было обычного света, как на Речном, или на любой из станций Ганзы. Здесь все находилось во власти красных, аварийных ламп. Сначала Костя даже подумал, что это еще недавно заполнявшая его глаза, кровь меняет оттенок окружающего, но все же удостоверившись, что крови в глазах нет, понял что это освещение на станции такое. Это было достаточно непривычно для глаза, поэтому чтобы разглядеть какой-нибудь отдаленный предмет требовалось больше времени. Быстро, пожалуй, Костя увидел лишь надпись «Третьяковская» на противоположной стене станции. В итоге, облокотившись спиной на стену, Костя начал ждать, больше ему ничего не оставалось. Пейзаж станции выглядел уныло, нагоняя на попавших сюда неимоверную тоску, красный свет выглядел тоскливо-блеклым, при этом полу заброшенная платформа не добавляла энтузиазма. Иногда где-то за стеной слышались тихие стоны. И кто-то не выдержал. Какой-то мужчина начал трясти прутья своей камеры, требуя его выпустить.

— Выпустите! Вам заплатят! Я состоятельный человек! Я гражданин Ганзы в конце концов! — кричал он. Ответа не было. Пытаясь привлечь к себе внимание, мужик даже загорланил песню про каких-то отважных моряков с неизвестного крейсера… Долго ему петь не дали. Из темноты появился тот самый молчаливый старикан, он подошел к камере того мужика, что вовсю пел свою песню. Произвел какие-то манипуляции, коих Костя не увидел, и послышался выстрел. Пение смолкло. С той же стороны, где стреляли, послышался женский крик. Выждав несколько секунд, станцию озарило еще несколько звуков холоднокровных выстрелов.

— Заткнись сука, иначе тоже получишь. Будешь орать, меня повесят, так что думай, пожертвую ли я своей головой, чтобы дать тебе вдоволь наораться? — прохрипел старикан, и по звукам шагающих ног, пошел в сторону Костиной камеры. Он прошел, и не удостоив пленного взглядом, скрылся за другой стеной камеры. Время тянулось неимоверно медленно, Костя несколько раз, чтобы никто не увидел, мельком посматривал на свои чудом оставшиеся целыми, часы, с каждым разом убеждаясь, что время вновь и вновь играет против него. Странно, думал Костя, если это грабители, то это совсем не те бандиты, о которых он читал в книгах, о которых ему рассказывали старики на станции. Они ничего не забрали у него, за исключением пистолета, тогда зачем они убили столько людей? Зачем только что так хладнокровно, дабы запугать остальных, убили первого не выдержавшего этого испытания? Почему ничего не забрали? Ответов нет. Просто так их здесь держать не могли. Просто незачем. Ничего не оставалось делать, как ждать пока все само не проявит себя наружу.

Неизвестно, сколько прошло времени, до того как Костя вновь услышал чье то приближение к своей камере. Это оказался мужчина лет пятидесяти, с глубоким шрамом на левой щеке, говорившем о его репутации даже больше, чем здоровенный боевой нож, висящий на ремне.

Незнакомец взял стоявший неподалеку дряхленький стул, поставил его перед клеткой и сел.

— Ну что ж, Давай знакомиться- издевательски начал он. — Как зовут, чипчик?-

Костя не ответил.

— Хм… крутой, обычно Ганзейские сразу все выкладывают, если не вояки конечно… выходит ты не с Ганзы… а шмотки откуда? — изобразив задумчивость в итоге выдал незнакомец.

Костя вновь не ответил.

— Молчишь? Ну хотя бы не врешь. Запомни щенок, никогда не стоит врать мне- Приблизившись к арматуре, служившей здесь своеобразной перегородкой, четко, выговаривая каждое слово, сказал мужчина.

— Похоже наше знакомство немного не так началось- отпрянув, сказал он. — Попробуем еще раз- чуть проще сказал незнакомец. — Пойми дружок, твой единственный шанс выбраться отсюда- он взглядом обвел станцию — это сейчас мне все что я хочу рассказать- он выдержал вполне артистичную паузу. — С какой ты станции? И очень не советую молчать- Проговорил бандит, демонстративно кладя ладонь на рукоятку своего внушительного оружия. Костя понял, что в этот раз отмолчатся не получится. Все знания о человеческой природе, которыми он располагал, говорили о том, что ответить придется, потому что этот человек сейчас способен на все.

— Речной вокзал — Сухо ответил Костя. Сказать это стоило больших усилий чем можно было подумать. Чего стоило лишь, превозмогая боль, разлепить губы, слепленные ссохшейся кровью. Взгляд незнакомца резко переменился.

— Врешь щенок! Врешь! — гаркнул незнакомец. — Думаешь если на юге находимся, то о той стороне метро не сном ни духом!? — Взревел он, вскакивая со стула и на ходу вытаскивая нож. — Я же предупредил, что ненавижу вранье и врунов! — повторил он, демонстративно проводя лезвием по арматуре. — Зря ты соврал, уродец- Сказал он на прощание сплюнул на каменный пол, и сильно шарахнул стул ногой, и тот пролетя несколько метров упал на кладку станции, прокатившись еще некоторое расстояние — лезвие моего ножа будет последнее, что ты увидишь в своей жизни- гаркнул он, и быстрым шагом скрылся в глубине станции.

Сколько прошло времени, Костя не знал, в последний раз, и когда он смотрел на часы, они показали половину двенадцатого ночи. Не хотелось смотреть на них, чтобы не разочаровываться, лучше уж совсем не смотреть. Поневоле в голову стали взбредать разные мысли и воспоминания. Поначалу страшась их, как и все неизвестное, Костя пытался не пускать их в сознание, не давать им ход. Но вскоре от скуки они все же возымели свое. Первым и самым ярким в его сознание вторглись воспоминания о той зеленоглазке, которую он увидел на Октябрьской. Приятное воспоминание, не больше к сожалению. Но вспоминая этот ясный хризолитовый отблеск, на душе стало немного теплее, на мгновение даже забылись эти бандиты, эта безжизненная станция и вообще все человеческие недостатки, которыми изобиловал и сам Костя. На лице заиграла тень улыбки. Посмотрев на него со стороны кто-нибудь обязательно решил бы что парень сходит с ума: он изранен, помят, сидит в плену у нелюдей, запросто способных убить его, из-за того что он будет им мешать, в дали от своего дома, от своего мира, сидит и улыбается, глазами уставившись в одну точку.

Его мысленные бдения прервал тихий шорох со стороны сторожа, сквозь негромкий храп, который Костя услышал только сейчас, прокрадывались звуки тихо идущего человека. Затем все стихло. Мгновение спустя ушей пленного коснулся противный булькающий звук. Тело грохнулось на пол, и костя увидел мягко упавшую на камень расслабленную кисть сторожа. Тут из-за стены появился Олег с кучей ржавый ключей, болтающихся на металлическом кольце в одной руке и окровавленным ножом в другой. Он молча открыл дверь и помог заключенному подняться.

— Ты? как? — недоумевал Костя — Ты что на станцию пробрался один что ли? — изумлению освобожденного Кости не было предела.

— Тихо, выберемся, тогда и поговорим- отрезал сержант. Он взял под руку еле идущего освобожденного и уверенно направился к правому тоннелю. У кости даже мелькнула мысль, а не бывал ли его попутчик здесь раньше?

Возле одной из колонн сержант (или все же лейтенант?) неожиданно остановился и достал пистолет. Увесистый револьвер лежал в его руке как влитой. Сержант замер, прислушиваясь. Костя тоже напряг слух. Где-то на грани слышимости звучали торопливые шаги. Звук усиливался, уже через несколько секунд можно было свободно различать интервалы между шагами. Сержант навел пистолет на арочный проем, из которого вот-вот должен был кто-то выйти. Беглецы замерли в ожидании. Когда все произошло, Костя даже не успел увидеть лицо так неудачно оказавшемся не в том месте не в то время человека. Незнакомец появился из-за арки и даже не успев повернуть головы, с пулей в груди отлетел, и, упав на пол, распростерся на его холодных камнях. По росту он был скорее похож на карлика, или… на ребенка? Страшная мысль пронзила сознание. Убили ребенка. Он вырвался от сержанта, и как мог быстро, проковылял к бездыханному телу. Он взглянул в, еще недавно бывшими живыми, глаза. Ребенок. Это ребенок! Они убили ребенка! Костя в ужасе попятился от тела, и лишь преодолев некоторое расстояние, уставился на сержанта. Тот стоял, опустив пистолет. По нему было видно, как он напряжен: желваки вздулись, глаза смотрели прямиком на бездвижное тело, и даже долголетняя военная выдержка не помогла скрыть той неописуемой горечи, которая накатила не него в данный момент.

— Надо уходить- в итоге тихо, но резко сказал сержант. Он подошел, и снова взяв под руку, повел еще не пришедшего в себя Костю к тоннелю. Вдали уже слышались крики разбуженных в этот поздний час громким выстрелом.

Они двигались к тоннелю. Когда они уже почти скрылись в тени черного зева, сзади послышались тяжелые шаги.

— Эй! Ты кто? — крикнул кто то. Резко развернувшись, Сержант ответил несколькими выстрелами из револьвера, но тот мужик был явно не промах, перед смертью успел разрядить небольшую очередь, попав Косте в спину. Вскрикнув, ужаленный, навзничь свалился на землю. Хриплый рык вырвался у него из груди. Кровь лилась из проделанных пулями дыр сильно сочилась.

Сказав что-то непонятное, похожее на «мистштюк» Сержант поднял лежавшего на полу Костю, взвалил на спину и двинулся вглубь тоннеля.

— Нельзя сейчас перевязывать, терпи-

В ответ ему раздался лишь гневный полурык сильной боли, который тут же эхом разнесся по спящей станции.

Куда они шли, Костя не знал, но было лучше идти вперед, чем сидеть в клетке, в тягостном ожидании этих зверей. Из головы никак не выходило лицо того мальчика, который сейчас лежит на станции. Скорее всего, его уже нашли, и разъяренные, кинулись в погоню за дерзкими убийцами. Костя их понимал. В страшном сне, как говорится, ему не могло присниться убийство ребенка. Тем временем, снова скрывшийся под своей железной маской сержант, чуть ли не нес его по тоннелю. Похоже он куда то спешил. Но куда можно спешить? Куда бы они не пошли, их все равно догонят. Среди них нет раненых… Кровь сочилась из раны, перекрашивая камуфляж в багряные оттенки, перевязать ее не было времени. Они не пощадят беглецов, Костя был в этом уверен.

Тем временем они шли, ботинками считая шпалы, в изобилии лежащие на земле. Они шли, пока впереди не засветил спасительный свет какой-то станции. К этому времени сержант уже весь вспотел, дыханье его было неровное, тяжелое, было видно, как он вот-вот выбьется из сил.

— Эй! — хрипло крикнул он, и свалился на на рельсы. В след за ним на землю упал Костя.

Где то спереди кто-то зашевелился. Хороший знак, подумал Костя, пока его сознание не отключилось.




Глава 5. Никаких вопросов


Вокруг темно. Не видно даже пола, по которому идешь. Неожиданно из темноты выходит невысокая фигура. Грани размыты, но все равно можно уже понять, что это ребенок… Фигура медленно приближалась и стали различаться черты одежды, пальцы на руках. Наконец лицо выныривает из мрака, и свет озаряет спокойное лицо мальчика лет 13. В груди виднелся след от крупнокалиберной пули пистолета, а глаза были белые, без зрачков. Но почему-то видевший сон понимал, что ребенок смотрит ему в глаза. Ребенок подходит ближе, в конце концов, подходя в упор к главному герою сна.

— Зачем? — глухой вопрос эхом отзывается в ушах.

Мальчик наклонил голову вперед, как будто бы взглянул на ошарашенного собеседника, и повалился на него. Мягкое тело скатилось с собеседника, беззвучно упав на пол, и оставляя на нем свой кровавый след.

* * *


Он проснулся в холодном поту. Машинально вытирая руками лицо, он поднялся. Спал он, как оказалось на неком подобие нар, а находился в небольшой каморке три на четыре метра, с одной лишь кроватью и железными прутьями вместо двери. «что ж, красные это лучше бандюг» мелькнула в голове мысль. Он подошел к решетке, и продев руки между прутьев прикрикнул

— Эй, начальник!-

Через минуту к нему подошел молодой парнишка с автоматом за плечом.

— Мне бы с начальством вашим переговорить-

— Все бы хотели с ним переговорить- саркастически заметил парнишка.

— Ну позови кого постарше хоть, с ним поговорю, выйти хочется, а чтобы проделать это… сам понимаешь…-

— Эка ты ганзейский хитер! — более резко сказал охранник — не боись, тобой уже заинтересовались, и так придут-

— Вот и чудненько. Слушай, начальник, а скажи — что с парнишкой, который со мной пришел случилось?-

Прикидывая, будет ли угрозой для безопастности станции, если он сейчас ответит на вопрос, охранник в итоге выдал.

— В больнице он. Как сказали, жив еще-

— И на том спасибо- уже разворачиваясь, и ложась на свою койку, сказал сержант.

* * *


Желтый автомобиль с черными шашечками, нарисованными на дверях, подъехала к дому номер 56 по Мосфильмовской улице. Из машины вышел человек в костюме, и двинулся к зданию. Войдя в холл мужчина поздоровался с администратором и зашагал вверх по лестнице. Проскочив несколько этажей вверх он вышел в коридор одного из этажей, ничуть при этом не запыхавшись. Он прошел по мягкому ковру коридора до двери одного из кабинетов. Поправив галстук, мужчина вошел.

В небольшом, но вполне уютном кабинете, полностью заставленном всевозможными модельками кораблей, солдатиков, самолетиков и танков, за столом темно-коричневого цвета сидел мужчина лет пятидесяти. Его волосы уже теряли цвет — кое где пробивались белесые волоски, но остальное тело он пытался как мог держать в узде, и честно говоря у него это получалось очень даже неплохо. Одет он был в строгий костюм с бардовым галстуком. Владелец кабинета что то писал своей не самой дешевой ручкой на каком то клочке бумаги.

— Доброе утро- подходя и протягивая руку сказал вошедший.

— Доброе- вторил ему приподнявшийся со своего стула, мужчина.

— Я пришел поговорить о моей отставке- сказал вошедший.

— Ну конечно же, об отставке- чуть рассеянно сказал владелец кабинета. — Пришел приказ… — он откинулся на спинку стула, и открыв первый ящик, начал в нем рыться — …на тебя… — все так же рассеянно проговорил он. После нескольких минут мучений, старик все же нашел бумажку с приказом. — та-ак… — приглядываясь к написанному, сказал он. — ну вот, через две недели можешь спокойненько идти в аэропорт, и к жене. — улыбнувшись, чуть более собрано сказал читавший. Он протянул бумагу вошедшему, и тот приняв ее, начал быстро читать приказ.

— Ну что ж, отлично- заключил он.

— Слушай- наклонившись вперед сказал владелец кабинета — а может все таки сходим еще раз на утку, а? а то улетишь сейчас, и будут все надо мной смеяться что обошел ты меня? Ну давай, чего тебе стоит, а? один раз?-

— Ну ты даешь! — улыбнулся вошедший. — я жену сколько не видел, а ты тут с охотой со своей- напущено взбунтовался тот. — Э-э-х! ладно, так и быть. Спиртное, как ты понимаешь с тебя- смягчившись сказал мужчина.

— ну конечно- ответил тот.

— ладно я пошел, жене позвоню, что меня откомандировывают- поправляя галстук и вставая со стула сказал вошедший-

— До свиданья- теперь уже не вставая, пожимая руку, попрощался хозяин.

Его гость вышел, закрыв за собою дверь. Первым делом он распустил узел галстука и первая мысль, которая мелькнула в его голове — зачем он вообще одел галстук?

* * *


Звонкий удар деревянной дубинки об арматуру решетки сержантовской камеры разбудил пленного.

— Вставай, пришли, прям как ты хотел- криво усмехнулся и отошел тот самый парнишка, что охранял сержанта, когда тот засыпал.

Заспанный, с дикой болью в мышцах, стараясь не подавать виду, сержант поднялся. Взору его предстал худощавый мужчина в старых очках с мутными стеклами и неким подобием кожаного портфеля, его лысина слегка поблескивала в слабом свете аварийной лампы. Вошедший сел на стоящий напротив камеры табурет, достал из своего портфеля небольшой блокнотик, и деловито открыл его. Дверь за ним захлопнулась

— Имя, фамилия? — будничным голосом спросил он.

— Сержант- ответил заключенный. На секунду подняв глаза, и исподлобья взглянув на Сержанта, телеграфист уставил свой взор с пленного, но уже через несколько мгновений мысленно списав все на причуды капиталистов, записал это чудаковатое имя в свой блокнотик.

— Слушай, товарищ, мне нужно выбраться отсюда, и парнишку с собой забрать, поэтому передай своему начальству вот что…-




— Эй! Трофимов! Ты че там делаешь? Подслушиваешь? Сколько раз тебе говорили? А ну иди сюда! — подозвал охранявшего до этого момента солдата Красной армии, рядового Трофимова его командир.

— Вызывали? — отрапортовал подбегающий паренек.

— Так, а ну пшел отсюда, охраняешь теперь внешний периметр тюрьмы- негодующе махая пальцем приказал командир.

— Есть! — раздосадовано отозвался Трофимов.

Выходя из бывшего места наряда, Трофимов лишь пожалел, что за криком командира не услышал, что такого сказал тот ганзеец телеграфисту, что у того аж пот проступил на лбу.




Весь взволнованный и напряженный, телеграфист вышел из комнаты, где располагалась камеры сержанта, заперев за собой дверь. Сержант наконец смог расслабится на, так заботливо предоставленных ему в пользование властями красной линии, нарах. Последней сознательной мыслью Сержанта было беспокойство за доверенного ему парнишку, ведь он много крови тогда потерял.

* * *


Двери вагона услужливо распахнулись. Сержант вошел внутрь и сел на одно из многих свободных мест. На поверхности были дикие пробки, поэтому пришлось воспользоваться общественным транспортом. Сержант взглянул на заранее взятую при входе на станцию газету «Metro». «Напряжение давних соперников нарастает» гласила заглавная строчка первой страницы. Он развернул и начал читать. Предупреждающий о закрытии дверей женский голос, в какой раз зазвучал из динамиков, двери закрылись и поезд тронулся. Темные стены тоннеля проносились за окнами, бесконечные километры кабелей тянулись подобно огромным змеям куда то вперед, а свист в ушах вытеснял остальные звуки, ведь здесь он властвовал безраздельно. «Осторожно, двери закрываются, следующая станция — Третьяковская» Прозвучала и покатилась по вагону заученная фраза динамиков вагона. Состав в очередной раз сорвался с места, унося вместе с собой сидевших внутри него людей. Все текло как обычно, но тут поезд резко затормозил, желтый свет миллионов искр озарил нижнюю часть тоннеля. Не удержав равновесия, Сержант повалился влево. Свет погас, слышны были только стоны и чей то испуганный шепот. Двери открылись, открывая взору пассажиров бетонный свод тоннеля. Несколько минут люди просто сидели в вагоне, кто-то включил подсветку телефона, используя ее как фонарик, осветил сидящих в вагоне, пока в дверях не появился человек. Как только Сержант увидел выражение его лица, подумал, что тот увидел второе пришествие христа. Как показало время, он был не так далек от истины…

— Аварийная ситуация, электричество отключено, до Третьяковской придется идти пешком! Быстрее выходите, нужно как можно быстрее добраться до станции- сказав это, мужчина в форме машиниста поезда метрополитена сломя двинулся к следующему вагону. Несколько мгновений погодя, Сержант встал и направился к одной из открытых дверей. Некоторое количество вышедших людей уже осторожно двигались в сторону Третьяковской, Сержант двинулся следом.

* * *


Острая боль пронзила правую лопатку. В агонии Костя дугой изогнулся на кровати. Хоть какое-то облегчение пришло, только когда Костя перевернулся и лег на живот. Он приподнял веки и глаза открыли ему панораму белой больничной палаты, точнее того пространства палаты, от которого не отделяла висящая белая штора.

— Опять больница, как же мне на них везет то так… — вслух с горьким сарказмом, высказал свои мысли раненый Костя. Он перевернулся на бок и отодвинул одеяло. По его телу от левого плеча до поясницы тянулся широкий бинт.

Но тут шторка отдвинулась, и в образовавшемся проеме появился мужчина лет сорока — сорока пяти в медицинском халате. На относительно белой тканной поверхности, яркой звездой сиял маленький красный, как сама кровь, значок, по форме напоминающий развевающееся знамя, с изображенным в середине лицом лысого человека с небольшой бородкой. Костя уже где то видел этого человека, но память упорно отказывалась вспомнить где.

— Так голубчик, вы проснулись — замечательно- первым начал вошедший доктор. Он подошел к лежащему больному и немного наклонился, осматривая бинты.

— Так, на кровотечения жалуемся? — деловито спросил доктор.

— Нет- почти шепотом от слабости ответил больной.

— Ну что ж, отлично, все потихоньку заживает- распрямляясь, резюмировал врач — приступы боли возможны в ближайшие несколько недель- сказал мужчина, и помедлив, добавил — сегодня еще полежишь, а завтра я уже обязан доложить начальству, что ты достаточно здоров для беседы с… гм… органами безопасности. Костя нахмурился, вспомнив наконец, где он видел подобный значок. Старое государство, сгинувшее задолго до судного дня. Власти не отличались мягкостью к своим гражданам, а об организациях безопасности, как ее…а, КГБ и вовсе ходили страшные слухи. Похоже было, что сторонники такого миропорядка выжившие после конца света решили возродить этот строй. И если они в точности скопировали все, как было тогда, то «беседа» с этими «органами безопасности» не сулила Косте ничего хорошего. Они называли себя коммунистами, хотя вожделенный коммунизм построить им так и не удалось, но тем не менее…

— Сколько я здесь провалялся? — неожиданно бодро задал вполне резонный вопрос раненый Костя. Немного подумав, лечащий врач ответил

— Четвертый день, как вы пришли с Третьяковской- последовал ответ.

— А где Сержант?-

— Пришедший с тобой теперь политзаключенный властей красной линии, ну в общем то как и ты- с тенью улыбки ответил мужчина. Доктор еще несколько секунд постоял, затем развернулся на месте и вышел, не забыв предварительно за собой занавесить плотную белую шторку. Костя аккуратно лег обратно на спину и погрузился в свои мысли.

* * *


В это время по платформе станции Театральная, мимо палаток, в сопровождении целого штата заместителей, шагал Григорий Сторокин, специально приехавший на Театральную для «допроса особо важного политзаключенного». На самом же деле со станции в штаб КГБ был отправлен конверт с красной надписью «совершенно секретно», содержащий предложение этого самого «особо важного политзаключенного» Проигнорировать это предложение партия просто не могла.

Мимо работающих, словно муравьи, людей, мимо их жилищ, группа во главе со Сторокиным дошла до станционной тюрьмы. Стороживший импровизированную резервацию для заключенных, молодой парнишка рысью метнулся открывать дверь, чуть не забыв отдать честь старшему по званию, что могло бы стать его последней ошибкой в карьере. Сторокин вошел внутрь, и даже его почетный кортеж остался снаружи — дело не зря носило гриф «совершенно» секретно.

* * *


«Наконец пришел» мелькнула в голове мысль, когда хлипкая дверь со скрипом начала открываться. За пару часов до этого, по меркам Сержанта, перед камерой установили приемлемый стул, предварительно унеся в неизвестном направлении старенький табурет. По этому не мудреному действию заключенный понял, что в гости ему наведается одна из шишек контрразведки, которая, надо отдать должное, у красных работала превосходно, неумелых туда просто не брали. Сержанту пришлось вспоминать все свои когда то втемяшенные командирами навыки, требуемые при допросах, дабы не ляпнуть чего лишнего. У него есть конкретное предложение, ему лишь нужно его озвучить. Без деталей. Большего контрразведке потенциального врага Ганзы знать не обязательно. Дверь распахнулась, и Сержант увидел несколько человек, которые будто бы сияли (даже тот несильный свет, что властвовал на платформе, казался ослепляющим, после проведенной полной рабочей недели в тюрьме) Из присутствующих по ту сторону дверного проема вошел лишь один — самый солидный и статный. Дверь за вошедшим тут же закрылась. Даже при тусклом свете, пришедший выглядел очень внушительно — старый советский китель с пагонами, на которых покоились без малого две шитые звезды. Сержант сразу же проникся уважением к этому человеку, ведь даже майора на красной линии получить практически невозможно, а перед ним стоит живой генерал-лейтенант! К своим, по прикидкам заключенного около пятидесяти, пятидесяти пяти, летам, этот человек не огрузнел, не потерял практически волос, а времени не удалось еще его согнуть в три погибели. Его глаза не потеряли чистоту и ясность, в везде проникающем взгляде читался немалый опыт, пересекавшийся с мудростью лет.

Не тратя времени на пафосные речи, и ненужные приветствия, допрашивающий сел на стул.

— Ты знаешь, зачем я здесь- жестко начал начел допрашивающий — Выкладывай-

* * *


Все шло своим чередом, часы сменяли часы, дни приходили на смену своим, более раним предшественникам, превращаясь в бесконечную рутину, так ненавистную Косте. За полную неделю Костю, конечно же в сопровождении вооруженного конвоира, выпускали гулять сначала по больничному блоку, а затем и по всей, за исключением тюрьмы, станции. На платформе станции «Театральная» Костя многое повидал. По сравнению с этим вечно копошащимся человеческим муравейником, Речной вокзал теперь представлялся тихой заводью умиротворения, раем для боготворящих гармонию и тишину. Жители Театральной вкалывали без устали, оставляя на местах своей работы много больше крови и пота, нежели обитатели Речного, но при этом все равно жили на уровень хуже. Затем уже в своей палате обрабатывая увиденное, Костя пришел к выводу, что на красной ветке все было устроено гораздо проще, тут не стремились к шику, тут работали, вкалывали, строя что то грандиозное… по крайней мере так казалось со стороны… Обещанной врачом «беседы» так почему то и не случилось, хотя Костя этому и не очень расстроился. Здесь Костя впервые столкнулся с бытом «большого» метро. Как оказалось, валютой тут, как и на территории Ганзы, служат патроны, называемые здесь «пульками»: на что живем, тем и убиваем, отметил как-то про себя Костя. Кардинально местный рацион, если не считать еще одного изыска Речного — специй, не отличался: грибы, свиная тушенка, даже немного огурцов — все это присутствовало на прилавках магазинов. Еще в импровизированных ларьках, собранных из походных палаток были предметы, которые ранее Косте и вовсе не встречались: зеленоватого и светло-серого цвета толи трава, толи мелко рубленные грибы, Костя понять не мог, но было это разложено мелкой фасовкой по прозрачным пакетикам, на все же вопросы продавец лишь отвечал «чай», а приставленный к политзаключенному конвоир лишь хищно скалился, мол, нет у вас, у капиталюг, такого.

Но на восьмой день за Костей пришли двое солдат.

— Одевайся, пойдешь с нами- сказал один из них.

— Куда?

— Радуйся, обменивают вас

Костя быстро начал одеваться, и уже через полторы минуты вышел из больничного блока вслед за двумя вооруженными людьми в форме армии советов. Похоже было, что им отдали приказ всех деталей не разглашать, потому что больше не на один Костин вопрос они не ответили. Сталкер в сопровождении двух конвоиров быстрым шагом продвигался к одному из тоннелей. Где-то за 20 метров стал виден силуэт ручной дрезины и нескольких стоящих рядом людей. Рядом с угрюмыми солдатами сопровождения стоял молчаливый и бесстрастный Сержант. Когда Костя уже почти подошел к дрезине, Сержант поднял на него глаза, и не выказав никаких эмоций, вновь погрузился в свои мысли.

Один из стоящих держал в руках все конфискованные у сталкера вещи, когда бывший заключенный подошел, красный грубо всучил ему его часы, респиратор и подсумок для аптечки. Надевая часы на руку, Костя заметил отчеканенный на обратной стороне подпись «собственность П.А.»

— Оперативно вы- иронично заметил конвоированный и надел часы на руку.

— Выходим- отвернувшись от Кости, сказал самый старший из конвоиров. Двое человек встали на дрезину и взялись на рукоятки, еще двое начали автоматами подгонять пленных к путям, командир и еще трое конвоиров спустились на рельсы и вслед за скрипящей дрезиной двинулись вперед.

— Олег… — начал Костя, когда его подвели к его сопровождающему.

— Все вопросы потом, мы не можем сейчас говорить- не поворачивая головы ответил Сержант. — Надеюсь ты сказал правду, потому что я использовал последний козырь Ганзы, что бы нас вызволить отсюда, если честно, я вообще не понимаю, на что надеется Гуравлев, ставя на тебя так много…а теперь иди вперед, время вопросов будет потом. Группа двигалась по тоннелям красной линии к Комсомольской.




Глава 6. В аду места ограничены


— Выходим- пробубнил ведущий. Железные створки гермоворот освещались жадными языками больших фонарей, лежащими в руках разношерстно одетых людей. Третьим в строю стоит сильно постаревший Сержант. Это была его первая вылазка на поверхность, но даже еще не выйдя за ворота он успел неслабо перепугаться, постоянный гул, как будто сотни мертвецов за стенкой завывают под палочку дирижера, да и то, что рассказывали о поверхности уже заставляло душу спрятаться в пятки. Сталкеров не хватало: каждый раз с поверхности не возвращались люди. Каждый, кто хоть раз ходил на поверхность по возвращении на станцию не отлипал от бутылки с крепким спиртным, слонялся по платформе, а на людей смотрел мутным взором, будто бы мысленно уже вынес им приговор. Те, кто не пил, обычно сидели в углу платформы, уткнув голову в колени, и дико рыдав, или безумно шепча, что то. Мало кто из них не убивал себя дольше недели. Все, с кем разговаривал Сержант перед своим первым выходом, всем чем угодно клялись, что больше никогда бы не пошли на поверхность, но голод ставил свои условия. Еды едва хватало на пол недели, говорить о приемлемом количестве медикаментов просто не приходилось.

Тяжелые створки заскрежетали. Немного пригнувшись, первые в строю вскинули автоматы, найденные на милицейском посту станции. И лишь когда створки полностью разошлись, группа выдвинулась. Сильная вонь сразу же резанула нос Сержанта, да так, что не помогала даже тканевая повязка на лице. Противогазы были на станции штучным товаром, новичкам они были не положены. Люди начали подниматься по холодным ржавым эскалаторам. На какой-то момент молодому Сержанту даже показалось, что даже неодушевленные, казалось бы, машины умерли, будто бы вслед за человеком умирают и все его творения. Медленно и очень осторожно группа взбиралась по тлеющий скелетам эскалаторов, иногда ступеньки под ногами спутников угрожающе поскрипывали, норовя вместе с этими самыми спутниками провалится в бездну. И никто не мог объяснить, как советские эскалаторы могли истлеть и проржаветь настолько за каких — то несколько недель. Спустя десять минут группа уже была наверху. Пустой холл станции. Пустые, в спешке брошенные ларьки, какой то мусор в обилии ютится в углах стен, и ни одной живой души, за исключением дерзкой кучки людей, выбравшейся за припасами, даже крысы на некоторое время предпочли спрятаться по глубже. Держа палец на курке, ведущий уверенно свернул влево, остальные повернули за ним. Они уже подходили к лестнице, ведущей наверх, когда внимание Сержанта привлек плакат с фотографией. На ней был запечатлен какой то храм, а внизу большим шрифтом покоилась надпись «БОГ ЛЮБИТ НАС» Были заметны следи от ножа, причем достаточно свежие следы, как будто кто то пытался отодрать назойливый плакат, но похоже мало в этом преуспел. Вспомнив, о том, где он, Сержант смог только когда группа уже начала подниматься по лестнице. Он не видел сейчас взглядов таких, как и он сам, людей, впервые идущих на поверхность, взгляды которых с любопытством устремлялись вперед, терзаемые вопросом «а какой он теперь, мой дом?» У Сержанта не было терзаний по этой теме: несомненно ему нравилась Москва, поэтому он и выучил когда то русский, но его дом был не здесь, он был в теперь такой далекой Германии, в тихом городке под названием Бьорде на востоке страны. С упоением и горечью в редкие свободные минуты Сержант вспоминал родной город, тихие кривые улочки, любимую закусочную, родной дом… Он не испытывал иллюзий, по поводу того, что случилось с его домом. Он понимал. Он был реалистом.

Лестница осталась позади. Но не успели люди выйти, как застыли на месте, а перед ними распростерлась мертвая улица, серые дома с разбитыми стеклами в оконных проемах и обвалившейся кое — где штукатуркой. Сержант не переставал удивляться, как радиация может изменить облик еще недавно живого города за такое короткое время. Но это было лишь самое малое, что сегодня преподнесет мертвый город — призрак этому дерзкому путнику.

Справа кто то дрожащими руками выдернул из-под жилетки крестик, поцеловал его и в соответствии с православными традициями перекрестился. Сержант никогда не отличался особым религиозным рвением, хотя рос и воспитывался в католической семье, но при виде этого уже не города, а скорее исполинского призрака, ему вдруг очень сильно захотелось перекреститься. Но он не рискнул. Католики крестятся иначе.

— Все, хватит стоять, группа выдвигаемся- буркнул ведущий спустя минуту. — Худшее все равно ожидает впереди- с неописуемой горечью и тоской в голосе, добавил он.

Как будто подчиняясь команде «впереди», растерянные, испуганные новобранцы опустили взгляды с разрушенных многоэтажек на дорогу впереди. И лишь когда послышался нестройный хор роптаний, проклятий, молитв о помощи и просто отборного мата, Сержант последовал примеру остальных, и тоже перевел взгляд. Чудовищная картина ошарашила его. Огромное, нескончаемое до самого горизонта, количество трупов. Сотни, сотни тел кровавым ковром валялись повсюду. Все они лежали бездвижно, как будто еще один слой земли, наложенный кем — то на асфальт. Большинство, особенно те, кто лежали ближе к спуску в метро, умерли в муках, агония не отпускала их до последнего, уходя лишь вместе с последним клочком воздуха, вырывающимся на волю из легких умирающего. На обезображенных лицах пока еще виднелись гримасы боли, они до последнего боролись за жизнь, но старуха — смерть уравняла всех, и боровшихся и смирившихся.

— Сколько же их- донеслось до немца. Выправки Бундесвера хватало на то, что бы ни удариться в панику и, бросив все, не бежать куда глаза глядят с этого огромного кладбища, но не более. Неожиданно сзади раздался звук рвущейся ткани и чего-то сочного. Имевшие оружие взвели свои автоматы в боевое положение. Это оказался пес. Точнее пародия. Серая кожа, просвечивающая позвоночник, почти без природной шерсти, нестройный ряд длинных клыков, готовых порвать любого прохожего в клочья. Увидев обративших на него внимание, пес рыча попятился от поедаемого до этого человеческого трупа.

— Не бойтесь, это собаки… бывшие… мертвечину жрут, хоть на этом им спасибо- ответил ведущий. С новобранцами вообще разговаривал только он. Трое его товарищей всегда носили противогазы, и еще ни разу не показывали своих лиц на широкой публике, к тому же они пытались держаться особняком, всегда приносили много спиртного с вылазок на поверхность, и лишь ночью со стороны одного из южных тоннелей доносились завывания, которые при некоторой сноровке и фантазии походили на солдатские песни.

Судачили, мол этих троих с их тогдашним сталкерским отрядом ублюдки загнали в двухэтажное здание, которое оказалось детский садиком. К тому же они единственные, кто тогда выжил. Но с того момента если кто и слышал от них внятную речь, то это тот, кто сейчас вел группу новоиспеченных сталкеров по улицам мертвого города.

Так же имели место слухи, будто бы все трое после того события поотрезали себе языки, от этого и завывания кажутся такими не разборчивыми и молчат, поэтому все время.

А ублюдки это вообще тема отдельная. Кто — то говорит, что это выжившие с поверхности, под воздействием радиации обезумевшие, и теперь нападающей на все движущееся вокруг себя. Другие же придерживаются мнения, что это сталкеры с других станций, чья психика в определенный момент не выдержала и дала щелчок на самоуничтожение. Хотя все ублюдки так или иначе быстро умирали от лучевой болезни, и хоть они и были достаточно опасны, мало кто из них за свою короткую ни жизнь, ни смерть, успевал кого — нибудь убить.

— Они точно не опасны? — вновь спросил тот новобранец.

— Нет, пока только улицы подчищают. Но расслабляться все равно не стоит- с горькой усмешкой проговорил ведущий. Наступило молчание. Трое сталкеров в противогазах стояли молча, даже не шевелясь, по ним даже нельзя было сказать, что жизнь теплится в их телах. Но тут ведущий снова взял инициативу в свои руки. — А ну ка дамочки! Быстренько приходим в себя и выдвигаемся на поиски хавки! Скорее сходим, скорее вы, мои дорогие, вернетесь на свою чистенькую и тепленькую станцию! — бравым командирским голосом приказал он. Это помогло — группа зашевелилась, и, мечтая поскорее убраться отсюда, двинулась вперед.

Проходя мимо, снова принявшегося потрошить внутренности трупа, пса, Сержант мимоходом взглянул на него. Ужас пробрал его до самой глубины души. В этих холодных мутных глазах без зрачков он как на яву видел непостижимую жажду плоти. Теплой плоти. Прошел лишь миг, а Сержант уже не мог смотреть в глаза этому созданию. Он поспешно отвернулся и зашагал за своей группой. Только что он понял, что когда кончатся трупы, эти существа, гонимые голодом не будут есть друг друга, они перестанут бояться людей.

* * *


Костя шел, считая ботинками шпалы, которыми изобиловали тоннели метрополитена. Их конвой уже прошел уже не одну станцию, но состояние Сержанта не менялось: он был подавлен и без эмоционален, как будто потерял все краски. Маскировка? Притворство перед конвоирами? Навряд ли. Сержант в плену у тяжких мыслей, это было видно не вооруженным глазом даже совершенно незнающему его человеку. Что же такого произошло во время заключения, что Сержант так подавлен? Ответов не было.

Тем временем конвой уже прошел «Чистые пруды», «Красные ворота», и приближался к «Комсомольской» Когда он вступили на каменную кладку, Сержант резко переменился. Взойдя на платформу, он осмотрелся, а убедившись что они прибыли на Комсомольскую, повернулся к Косте.

— Есть две Комсомольских, одна принадлежит красным, а другая наша. Они соединены переходом. Здесь нас и обменяют- почти прошептал он.

— Хорошо- не найдя более красноречивого ответа, сказал Костя.

Тут к ним подошел один из конвоиров и сказал что через полчаса их поведут к переходу, а пока пусть сидят здесь и «не делают глупостей» Они отошли к ближайшей колонне.

— Что то случилось? — в лоб спросил Костя.

— Случилось? С чего ты взял?-

— Не валяй дурака, я видел эту трясину в твоих глазах, пока мы сюда шли-

Сержант на миг нахмурился, но похоже решил, что дальше блефовать не имеет смысла.

— Воспоминания… Плохие… Я может быть тебе потом расскажу. Сейчас главное выбраться отсюда- сказал он.

Наступила пауза.

— Сержант… — снова начал Костя — я же не поблагодарил тебя… ты как не как жизнь мне спас- Сказал он, разглядывая колонну, на которую облокотился его собеседник.

— Да ладно, это мое задание- отмахнулся Сержант. — стой, да ты как-никак стесняешься- расплывшись в улыбке сказал он.

— Ненавижу такие моменты- без утайки ответил Костя.

— Я тоже- бодро проговорил его собеседник. — а теперь пошли ка у нашего начальника отпросимся, а то в животе урчит, а у красных в тюрьме харчи не самые вкусные если честно-

— В больничном блоке тоже не ахти какие, так что я только за….- предвкушая съестное, поддержал собеседника Костя.

Конвоиры долго не соглашались отпускать парочку по прилавкам станции, но в конце приставив к ним одного из конвоиров, отправили на 15 минут что — нибудь перехватить. Уже через 5 минут неприхотливые путники уминали, как говорится, за обе щеки, жареную свинину с вареными грибами, завернутыми в некое подобие лепешки. Эти пол часа пролетели достаточно быстро, и к сроку они с конвоем уже шагали к переходу на ганзейскую Комсомольскую. Переход начинался с округлого помещения, с двумя небольшими проходами внутри. В дном проходе была установлена тяжелаяжелезная дверь, по типу тех, что стоят тоннелях на Речном, разве что более ржавые и скрипучие, другой был попросту закрыт сваренной арматурой и железными листами.

Возле двери сидели трое мужчин в потрепанной военной форме, костерок, вокруг которого они расселись, искрился живым пламенем, заставляя сидящих вокруг всматриваться в его глубь. Возле самой стены стояла пирамида из трех автоматов, которая отбрасывала пляшущую тень на, посеревшую за десятилетия, стену. Завидя конвой, один из несущих службу, схватил из пирамидки один из автоматов, два других автомата как не странно, остались стоять в двуногой пирамидке. «Опыт. Вот чему учится нашим профанам нужно» отметил про себя Костя. Тем временем вскочивший постовой трусцой бежал к конвою.

— Стой, кто идет? крикнул он, остановившись

— Свои. Конвой, ведем заключенных на передачу- сказал старший конвоир.

— Документы предоставьте-

Старший достал какие то бумаги из нагрудного кармана и протянул их патрульному. Тот некоторое время разглядывал их, но удостоверившись, повернулся к своим товарищам.

— Эй! Митич! Открывай, тут конвой- и побежал помогать открывать железную дверь. Сидевший Митич тоже встал, взяв свой автомат и повесив его на плечо, и кинул последний автомат своему товарищу. Постовые дождались, когда конвой подойдет и налегли на дверь. С скрипом дверь начала поддаваться. Наконец, через несколько невыносимых для ушей мгновений, дверь полностью открылась. Конвоиры включили фонарики и подняли автоматы.

— Идете первыми- сказал старший.

Оба заключенных молча пошли вперед. Пройдя каменную заглушку, Костя, как позволял вырывающийся из — за спин свет нескольких фонариков, увидел достаточно длинный и широкий переход. По нему было видно, что ходили тут не часто — толстый слой пыли покрывал пол, где то в этом сплошном ковре виднелись следы давнего движения. Стены здесь были покрыты почти не облетевшей плиткой, а впереди, как будто зеркальное отражение, стояла такая же ржавая железная дверь, и точно так же был забаррикадирован второй проход на ганзейскую «Комсомольскую». Выставив вперед дула автоматов, конвоирвы тоже вышли из двери.

— Нет никого- отрапортовал один из них.

— Подождем- ответил старший.

Ждать долго не пришлось. Противоположная дверь со скрипом отворилась, и оттуда, с выставленными вперед автоматами, вышла группа людей, которая вела немолодого мужчину в поношенном кителе. Дверь за ними закрылась. Конвой Ганзы встал напротив красных. Ведущие Костю и Сержанта конвоиры молча сняли автоматы с предохранителей. Мужчину в кителе толкнули из толпы. Он медленно пошел вперед. Сержант, последовал его примеру и медленно двинулся к солдатам Ганзы. Костя пошел за ним. Проходя мимо старика, Костя как то не нашел в чертах его лица ничего особенного: обычный старик лет пятидесяти — шестидесяти, седоволосый, со множеством старческих морщин, единственное что выдавало в нем не малый чин в рядах красных — это поношенный китель старого образца. Костя заметил, что идущий впереди Сержант не повернул головы, проходя мимо старика, лишь желваки его яростно вздулись.

— Давайте, за дверь- сказал им один из солдат, когда бывшие заключенные вплотную приблизились к группе. Сержант и Костя нырнули за железную дверь, за ними быстро проследовали бывшие конвоиры и дверь захлопнулась.

— Фуф. Отлично, пол дела сделано. Теперь Вас на Белорусскую доставить, и вообще замечательно- сказал солдат. — Ну как ты? Как тюрьмы красных, понравились? — сказал он, протягивая Сержанту руку.

— Да ну тебя, Серег, будто я по своей воле туда… — настроение у Сержанта поднялось, и будто бы не шел он еще пару часов назад черней самой темной ночи.

— Да ладно тебе, яж шучу- сказал он, расплываясь в улыбке. — Пойдемте, нам еще ехать до Белорусской. Кстати, а тебя как зовут? — обратился он к Косте.

— Костя-

— Рад знакомству, я Серега- пожимая руку сказал солдат. — Пойдемте- и он стройным шагом двинулся по лестнице вниз, и свернув идя к одному из тоннелей.

Дижение происходило так поспешно, что у Кости не осталось времени разглядеть станцию, с которой они отбывали. И зря. Даже спустя столько лет, она не потеряла своей изящности. Полукруглый потолок исполинской громадой висел над головами жетелей станции, изящная лепнина станции, пусть немного осыпавшаяся и поблекшая, но все такая же красивая и сложная, красовалась на просторах потолка. Она была не такая узкая, как Комсомольская Красных, колонны здесь были много шире, а на их вершинах красовались не пятиконечные звезды.

— Везет тебе, дружище- снова обращаясь к Сержанту, сказал Серега. — Уже и такую шишку, кстати тобой же пойманную, на тебя, пленного, поменяли. Че за миссия у тебя за такая важная, что мы таких пленных отдаем?-

— Это не у меня- ответил Сержант, доставая свой черный берет, и надевая его на голову. — Это вот у нас… — кивая в сторону Кости сказал Сержант. — Но сам понимаешь, дело не шуточное, раз такими козырями меняемся, так что разглашать я тоже не имею права, уж извини-

— Да ясно ясно, я понимаю, государственная тайна там, все такое- отмахнулся Серега. Затем он посмотрел на Костю, казалось бы с самым незаурядным интересом, хотя Косте от этого взгляда стало как то не по себе. Серые глаза Сереги смотрели очень глубоко, казалось, что они сами срезают поверхностную оболочку, и смотрят, как говорится, в самую суть человека.

— Сюда- сворачивая на лево и спрыгивая на рельсы, сказал провожатый.

Невдалеке от станции стояла дрезина, только не та, которая сопровождала их конвой, а больше и с двигателем, как на маршрутке, только здесь не было вагонов. За штурвалом спокойно похрапывал водитель.

— Михалыч! Михалыч, вставай! — крикнул Серега, запрыгивая на дрезину. Костя и Сержант уселись на свободные сиденья сзади.

Через минуту двигатель уже был заведен недовольным, что его разбудили Михалычем, и дрезина тронулась в путь, где конечным пунктом была Белорусская. Михалыч одел большие очки на резинке, и начал набирать обороты. Серега же перебрался к бывшим заключенным.

— Так. Сказано мне было вас проинформировать кое о чем- усаживаясь, начал Серега. — Гуравлеву каким то макаром удалось убедить центр, чтобы вас везли сразу на Белорусскую, к нему с подробным отчетом-

— Ого- изумился сержант — Что, даже допроса на причастность к социалистическому движению не будет?-

— Не будет, в том то вся и рыба. Не знаю. Что у вас там за секреты, но Гуравлев из кожи вон лез, чтобы как-то устроить ваше возвращение-

— Возвращение- вдруг сказал молчавший до этого Костя — Как ты нас вернул? Я видел кучу шишек каких то у тюрьмы, когда меня выпускали. Что там было? — Смотря на Сержанта, в упор спросил Костя. Немного помедлив, Сержант начал:

— Дело в том, что некоторое время назад нам в руки попал один из офицеров красных. Гуравлев меня предупредил, что так как он попал именно нам в руки, то и распоряжаться мы им можем как хотим. Так вот Гуравлев сказал, что если мы попадем к красным, то мне нужно добиться телефонного звонка в властями Ганзы, и запросить обмен этого самого офицера на нас-

— Ого- первый опомнился Сергей. — Ну нифига себе у вас тут! Связь с Ганзой, да еще и из тюрьмы комуняк. Навряд ли бы они ради мелкой сошки бы старались бы так, что важного информатора то отдал, не боишься?-

— Гуравлев сказал, что это может разрядить обстановку в метро, не то что красный офицер в плену- перекрикивая свист в ушах, ответил Сержант.

Дрезина быстро ехала по путям, оставляя позади станцию за станцией, звон в ушах и рев двигателя не прекращался ни на секунду. Перекрикивая шум, пассажиры всю дорогу переговаривались о всевозможных вещах, не столь значимых, как освобождение двоих собеседников из плена красных, но все же помогающих убить время. Оказалось, что Серега большой любитель всяческих смысловых оборотов и фразеологизмов. Время пролетело быстро, Костя даже не заметил, как дрезина подъехала на последнюю на сегодня для них станцию

Дрезина резко тормознула, заставляя пассажиров податься вперед. Михалыч деловито снял очки, и откинулся на спинку своего сидения, тут же захрапев.

— Прикатили- спрыгивая с дрезины сказал Серега.

Двое последовали за ним. Серега быстро шагал к кабинету Гуралева, предвкушая, что его сейчас отпустят на все четыре стороны, и он пойдет выпьет «восхитительной бражки» как он сам сказал, пока они сюда ехали, в одном из баров на соседней станции.

Вот они уже у двери Гуравлева. У Кости как будто камень с души упал, когда он увидел знакомую табличку с именем начальника станции.

— Тук-тук- озвучил свое действие Серега и открыл дверь.

— Сергей Александрович, я привез-

— Отлично Сергей, можешь идти, ты свободен-

— Спасибо, всех благ- сказал Серега, давая пройти Сержанту и Косте. — Удачи вам, а я пошел- радостно проговорил он.

Сержант вошел первый. Когда вошел Костя, он увидел по своему обыкновению сидящего за своим столом Гуравлева.

— Вы вернулись. Отлично- устало проговорил он. — присаживайтесь, я думаю у вас много вопросов, особенно у тебя Костя. Но это потом. Сначала я хотел рассказать вам о раскладе дел- Гуравлев наклонился к столу, уперся в него обоими локтями и соединил ладони. — Пока вы были так сказать в гостях у наших социалистических друзей, обстановка между нашими державами неслабо накалилась, и тогда я, ваш скромный слуга, рассказал высшим чинам о Костиной станции. Так как войны у нас конечно же никто не хочет, единогласно решили собрать отряд, вызволить вас, как вы наверное уже поняли, достаточно дорогой ценой, и послать отряд на ваше станцию- Все это Гуравлев проговорил на едином дыхании, и сейчас пытался отдышаться после такой длинной тирады. — Вопросы на данном этапе?-

— Да- выпалил Костя. — Чем так важна моя станция? Ведь ничего в ней нет. Какую выгоду вы отите извлечь? — Спросил он.

— Чтож, вопрос резонный. Но глупый- Гуравлев снисходительно улыбнулся. — Вы представляете какой фурор произведет обнаружение целой «живой» станции, так сказать? Я рассчитываю, что известие о выживших повлечет цепочку некой оттепели между нашими державами-

Во время того, как Гуравлев говорил, Костя даже скрестил руки на груди, пытаясь понять.

— Я все равно не понял-

— Ну как же- в негодовании Гуравлев даже развел руками. — Людям нужна надежда! Узнав о том, что еще кто — то выжил в том коллапсе… они, как сказать, смягчатся что ли… Так понято?-

— Приблизительно- ответил Костя.

— Чудненько. Ну так вот о чем я говорить то дальше хотел… ах да! Теперь о вашем завтрашнем походе…-

— Завтрашнем!? — в один голос спросили Сержант и Костя

— Да, завтрашнем, простите друзья мои, но время играет против нас, пока вы были у красных, начались жестокие перепалки между и нашими и красными в Полисе! Нужно все это быстро заканчивать! — быстро жестикулируя руками, проговорил Гуравлев. Затем успокоившись, откинулся на спинку своего стула, левой рукой приглаживая волосы на затылке. — Так вот. Пойдете по верху, естественно, ну другого пути нет, это и дураку понятно. Про группу… Она будет состоять из шестерых человек: Костя, ты как проводник, Олег, Механик, И еще трое человек охраны.

— А зачем механик? — Спросил Сержант

— Механик? дело в том, что в тоннелях среди кабелей можно отыскать телефонный провод. Так вот, чтобы наладить связь между станциями, к вам приставлен механик, который наладить провода, и подключит телефон-

— Стоп, а между станциями улей мутантов. Что если провода повреждены в мертвой зоне? — не отступал Сержант.

— Все провода до мертвой зоны наши механики проверили, они в приемлемом состоянии, провод от Речного вокзала наш механик сможет проверить на повреждения, но если повреждение будет в мертвой зоне, придется использовать альтернативный источник связи. Радиоприемник. Дело в том, что сам понимаете, что мы включать больше чем раз в сутки приемник не можем, потому что не располагаем достаточным количеством электричества, да и связь на самоделках похуже будет, поэтому вариант с проводами более предпочтителен. Но если не получится первый вариант, то с механиком мы отошлем разобранный преемник, который он сможет собрать на станции-

— Ясно- после нескольких секунд обработки сказанного, ответил Сержант.

— Пожалуй все. Если у тебя Олег нет больше вопросов, ты можешь идти, завтра в полночь жду у себя в кабинете. А мы с Костей еще поговорим, я думаю у него есть вопросы-

— Слушаюсь- поговорил Сержант, вставая со стула.

Когда дверь за Сержантом захлопнулась, посыпалась череда вопросов.

— На кого нас обменяли? Что за старик?-

— Попавший к нам офицер красных, имени я называть не стану, но думаю это не так важно.

— Офицер… что ж понятно. Кто живет на Третьяковской?-

— Третьяковской? Вот это новость. А откуда ты вообще про Третьяковскую узнал? — с подозрением спросил Гуравлев.

— Вы не ответили- сухо отпарировал Костя.

— Ну что ж, это не секрет. Живет там всякая мразь. Отбросы общества. Организованная преступность в общем. Недавно нам пришлось увести оттуда свою заставу. Солдаты понадобились в другом месте- с оттенком досады в голосе, смотря в сторону, сказал Гуравлев.

— Ну я думаю это все вопросы, хотя- Костя резко осекся — Почему вы называете Сержанта Олегом? — наклонившись вперед полушепотом спросил Костя.

Старик лишь загадочно улыбнулся

— Думаю, он тебе сам захочет это рассказать-

— И на том спасибо- сказал Костя — тогда это все-

— До завтра. Вас я тоже жду завтра в полночь в своем кабинете-

* * *


Костя вышел из кабинета и прогулочным шагом направился к «гостинице». Дойдя до места ночевки, Костя отдернул полог. Внутри его уже ждал знакомый с прошлого раза Юрич и Сержант.

— Ну как, поговорили? — с ухмылкой спросил Сержант.

— Можно и так сказать- ответил Костя.

— Костя. Здравствуй! Рад тебя снова видеть в своей гостинице.

— Здравствуй Юрич- Пожимая руку хозяину гостиницы, сказал Костя.

— Вот тут супчик я налил. А потом вам отсыпаться надо-

— Вот что верно то верно! — поддержал Сержант — А завтра тебе доктору показаться надо, а то я не особо доверяю тамошней медицине-

— Ладно- ответил Костя. Хотя и отметил, что Сержант слишком опекает его, обращается с ним как с юнцом. В мыслях болезненно поморщившись, Костя сел к тарелке с бульоном, источающим дурманящий аромат, который заставлял желудок вытеснять из головы все помыслы, кроме тех, которые заставляют брать ложку, и хлебать эту амброзию.

После того, как оба поели, еще несколько часов длились разговоры о том о сем, свеча, мерно горевшая на столе, создавала уютную атмосферу внутри палатки, и Костя не стал портить эту идиллию вопросом «А почему Гуравлев называет тебя Олегом?» За чашечкой, принесенного Юричем чая время летело быстро, и в положенные двенадцать часов ночи хозяин гостиницы выключил свет, и уставшие, но радостные Сержант и Костя разошлись по койкам. Стоило отдохнуть, ведь завтрашняя ночь выдастся тяжелой.




Глава 7. Пора домой


— Вставай. Костя вставай, уже полдень, вставай, голова болеть будет! — послышался голос Сержанта. — Костя!-

— А… встаю, встаю, Сержант сейчас встану… ну еще 2 минутки… — заспанным голосом прохрипел Костя.

— Твои 2 минутки прошли 30 минут назад! Что ж ты за сталкер, раз спишь до полудня! Вставай кому говорю-

— Сталкеры не военные, у нас нет режима, главное чтобы к выходу трезвый и бодрый был- продирая глаза и опуская ноги со спальника, сказал Костя. — Нам к Гуравлеву только через 12 часов. Что ты намерен все это время делать? Лучше бы поспать дал- недовольно добавил тот.

— А ты как будто не знаешь, что поверхность — это не парк увеселений. Поэтому нам нужно выбрать тебе новый пистолет, взамен того что ты посеял на Третьяковской, зайти к врачу, что бы ты из-за какой-нибудь ошибки красных в обморок там не упал, затем нужно проверить всю твою экипировку, и если что новенькое что-нибудь прикупить. Мне продолжать? — Ухмыльнувшись подытожил Сержант.

— Я не посеял, у меня отобрали- скорчив недовольную мину, бросил Костя.

* * *


Сразу же, после того как Костя позавтракал, Сержант повел его в мед крыло. Перед дверью принимающего врача столпилась настоящая очередь. Буркнув что то вроде «даже апокалипсис их не уничтожил. По-моему очереди переживут даже человечество». И им пришлось почти полчаса высидеть в приемной в ожидании.

При проверке особо больших нареканий не обнаружилось, и удовлетворенный Сержант повел Костю по прилавкам с оружием.

— Вот патроны, выбирай- сказал он, протягивая увесистый мешочек с патронами Косте — Я по делам пока, буду ждать в гостинице-

И Костя двинулся в путешествие по торговым рядам Белорусской. Среди «калашниковых» и «макаровых» было тяжело найти какое бы то ни было другое оружие. Иногда на деревянных столиках еще покоились СВД, «Стечкины», один раз даже попался Ан-94, но Косте нужна была замена его «Грачу», которой он никак не мог найти. И вот расстроившийся Костя уже побрел покупать себе ТТ, когда его вдруг окликнули.

— Эй мужик, ищешь чего, а? — торопливо проговорил кто то.

Костя повернулся. Это был небритый мужчина лет сорока, сидящий между палаток. Он был одет в плащ болотного цвета, так что Костя мог пройти, и навряд ли бы заметил сидящего.

— Допустим- ответил Костя.

— Автомат? Пистолет? Боеприпасы или взрывчатка? — вставая и быстро подходя к сталкеру, начал расспрашивать незнакомец.

— Пистолет. «Грач»-

— О! да ты счастливчик! У меня есть один! — хитро ухмыляясь, сообщил незнакомец.

— Э, вот только перед тем, как я отведу тебя в нужное место, я бы хотел увидеть валюту-

Костя осторожно достал из широкого кармана мешочек с патронами и продемонстрировал его подозрительному дельцу.

— Иди за мной- скомандовал незнакомец и быстро двинулся к окраине станции. Костя двинулся за ним. В какой-то момент незнакомец юркнул в одну из палаток. Костя остался ждать снаружи. Через несколько минут делец вновь показался из палатки. В руках он нес нужный пистолет.

— Все как заказывал. В хорошем состоянии, можешь сам проверить- отдавая пистолет его новому владельцу, сказал продавец.

Костя обменял свой новый «Грач» на мешочек с патронами и начал его разбирать. Спустя некоторое время, не обнаружив отсутствия каких-нибудь деталей, брака, или любых всевозможных прелестей, какие могли попасться при покупке оружия у сомнительный продавцов, Костя вновь собрал пистолет.

— Деньги пересчитывать будешь? — спросил он.

— Нет, я по весу чувствую, что хватает- с вожделением поглядывая на мешочек, ответил продавец.

— Как знаешь- сказал Костя, поворачиваясь к нему спиной. «Теперь в «гостиницу», за дальнейшей порцией мучений от Сержанта» подумал Костя.

* * *


В «гостинице» Сержанта Костя не обнаружил, поэтому решил походить по станции.

Под ногами — обшарпанный камень, знавший за свой век не одну тысячу ног, стертый миллионами пар обуви пассажиров изо дня в день приходивших на эту стацию, для того что бы зайти в вагон и умчатся в темную глубину тоннелей, а также жителей станции, вынужденных сидеть под сводами каменных арок, ведь только здесь они могут выжить.

Все на станции выглядело величественно: эти светильники, прикрепленные к стенам, эти узоры на полу и потолке, длинной вереницей тянущиеся от входа к входу — все тут было подогнано друг к другу так, что вставь сюда что то еще, и общая картина будет выглядеть вульгарно или как то смазано. И пусть здесь нет «квартир» выдолбленных в грунте, пусть здесь нет каменных построек посреди платформы, а люди живут в походных палатках, сама станция казалась Косте намного более живой, чем скромный «рабочий» Речной вокзал.

Обходя станцию, Костя завернул к путям, и там он увидел состав, схожий чем то с «маршруткой», что увозила его и Сержанта с Белорусской. Только эта не была приспособлена для перевозки пассажиров, скорее она была сделана как грузовая. Стояла она под краном, который подцеплял с нее тяжелые ящики или бочки, и переносил их на платформу. Управлялся этот кран вручную двумя людьми, один из которых подцеплял нужную вещь, и затем они оба поворачивали кран. И вот очередная коробка начала трястись, а из нее начал вырываться дикий визг. «Живой кто то» пришла в голову первая мысль. Еще немного постояв, Костя развернулся на месте и пошел в сторону «гостиницы». Вдруг его уже Сержант ждет…

Он действительно уже сидел в палатке, смакуя чай, и крутя по столу какую-то побрякушку свободной рукой.

— А, пришел. Купил?-

— Да- доставая из кобуры новый пистолет и демонстрируя его Сержанту, ответил Костя.

— Хорошо- сказал Сержант, отпивая из кружки. — Сейчас тебе надо сходить забрать автомат из оружейки свой, а потом придешь, пойдем повеселимся немного- наслаждаясь напитком сказал он.

— Ладно- ответил Костя. — В оружейку, так в оружейку-

До оружейной Костя шел прогулочным шагом, любуясь станцией, поэтому когда он вплотную подошел к нужной двери, минутная стрелка его часов уже успела оставить позади пятнадцать делений. Он толкнул дверь. Перед защитной сеткой стоял человек в серой одежде. Оружейник подошел к нему, передавая через окошко пистолет ТТ. В ответ клиент сунул ему патроны за работу, торопливо положил пистолет в широкий карман своей одежды, и поспешил выйти из комнаты.

— Здасте- подойдя к окошку, сказал Костя. — Мне автомат забрать. Я, э-э, от Гуравлева-

— Здавствуй, коль не шутишь- весело ответил молодой оружейник. — Автомат, да? Какой?-

— Ак-74 м с подствольником-

— А, да, да точно, точно, один момент- сказал он и юркнул шариться по ящикам, разыскивая нужный автомат. Спустя некоторое время юноша с довольным лицом просунул сначала сам автомат, а затем и три запасные Костины обоймы в окошко.

— Спасибо- вешая автомат на плечо, поблагодарил оружейника Костя.

— Обращайтесь- шутливо ответил тот.

Возвращался назад Костя уже быстрее, потому что вспомнил, что Сержант обещал ему какое то развлечение. И правда, в суматохе этих дней, Костя совершенно не предавался каким бы то ни было простым человеческим радостям. И тут Сержант предлагает ему что то. И сейчас идущий в «гостиницу» Костя как ребенок гадал, что же это может быть.

Зайдя внутрь палатки, Костя увидел на столе свой бронежилет, и каску.

— В порядке, это еще можно носить- констатировал Сержант — так, давай все это прячь к себе куда-нибудь, и пошли-

Костя подчинился и спрятал все свое обмундирование и автомат, и снова подошел к Сержанту.

— Эх, пошли- веря со стола непонятно откуда взявшийся мешочек, и вставая со своего стула, сказал Сержант.

Когда они вышли, Сержант уверенно повел Костю влево от палатки. Они долго петляли между шумных жилых палаток, пока наконец не наткнулись на фанерную перегородку. В центре отгороженной площади свисал старенький светильник, а над входом висела табличка с надписью «Клуб». Сержант и Костя вошли внутрь. Посередине «клуба» стояло некое подобие стола, а вокруг него расставлены табуреты. Четыре из шести мест было свободно, а за двумя другими сидели двое непримечательных людей, которые держали в руках карты. Сержант сел на первое ближайший к нему стул. Костя уселся напротив.

— О! Сержант! Здарова! — Сказал один из них.

— Во что играем, мужики? — спросил Сержант.

— В дурачка сегодня- ответил другой, предварительно вытащив изо рта самокрутку.

— Давайте два на два сыграем, у нас и ставки с собой- кладя на стол тот самый мешочек, спросил Сержант. Двое сидящих переглянулись.

— А давай! — в итоге ответил один из них. — Илюх, мешай- скидывая карты прибавил он.

Без малого на три часа увлекли карты Костю в свой мир. Вокруг стоял настоящий смок табачного дыма, подсвечиваемого висящей с потолка лампой. Игроки живо переговаривались, затрагивая все возможные темы. Но главным гостем этого стола был азарт. Он увлекал, заставляя забыть об окружающих вещах, и тем более о времени. Боролись за патроны, и ставки как понял Костя, были не шуточными, он как мог пытался составить с Сержантом хорошую комбинацию, чтобы выиграть. По итогам четырех часовой баталии Костя и Сержант уступали не особо много, но Сержант решил прекратить.

— Так народ, мы закругляемся- сказал он

— Э-э! ну как! Счет же совсем никакой. Серж, так же не играют, сам знаешь. — запротестовал один из игроков.

— Знаю, знаю, не горячись, нам сегодня с ним наверх идти, так что… сами понимаете-

— А, наверх так наверх, это святое- снисходительно согласился игрок.

Сержант сгреб оставшиеся монетки в мешочек, и они с Костей вышли из «клуба»

— А ты не плохо играешь для своего возраста- сказал Сержант, когда они шли по платформе. — Где так научился?-

— Было свободное время… — уклончиво ответил Костя.

Костя, отдернул рукав и взглянул на часы. — У нас три часа еще, почему мы так рано ушли? Могли еще ведь поиграть- спросил он.

— Эта парочка уже мухлевать начала, а спускать свои деньги просто так мне не захотелось- с тенью улыбки на лице ответил Сержант.

Они шли медленно, в запасе у них еще было достаточно времени. И тут в голове у Кости всплыл один мучивший его вопрос.

— Сержант- начал он.

— Да?-

— Как твое настоящее имя?-

Наступило неловкое молчание.

— Рэйнер- после долгого молчания ответил Сержант.

— Никогда не слышал такого- признался Костя.

— Оно не русское. Я не русский-

— А кто тогда?-

— Я немец-

Оставшиеся три часа они провели в подготовке снаряжения и оружия к вылазке. Приготовившись и немного перекусив, Костя несколько раз выходил из палатки на зов музыки, которая доносилась снаружи. Это оказалась группа людей, сидевших вокруг не большого костерка. Один из них держал в руках потрепанную гитару, всю исписанную карандашом, или залепленную какими-то наклейками, и бренчал на ней какую-то мелодию. Сидевшая рядом с ним девушка негромко пела песню, пела как могла, вкладывая всю душу в свое пение, и эти звуки заставляли Костю сесть прямо перед палаткой полу лотосом и вслушиваться в эти чудесные звуки.

В один из таких прослушиваний из палатки показался Сержант.

— Вез пятнадцати. Выходим- сказал он и скрылся в палатке.

С некой толикой сожаления, Костя встал и зашел в палатку.

— Нет, нет. Не бери ничего, мы еще вернемся- сказал Сержант, и вышел из палатки.

Бесцельно крутившись вокруг себя, Костя вдруг заметил жестяную кружку, покоившуюся на столе. Костя глянул внутрь — на донышке еще были остатки чая. А ведь в горле и правда пересохло… Костя без раздумий взял кружку и осушил ее. Затем вспомнив, что его снаружи ждут, выбежал из палатки.

Сержант уже шел по направлению к кабинету Гуравлева, и успел немного отдалиться. Но к нужному кабинету они подошли вместе. Не утруждаясь постучать, Сержант толкнул дверь. Их встретил сидящий за своим столов Гуравлев. На нем были надеты старые очки, а в руках он держал какую-то потрепанную книжку. Поднимая глаза вверх, при этом оставляя голову в том же положении, Гуравлев сказал:

— Вы уже здесь? Проходите, ваша команда тоже должна скоро прийти- сказал он, снова опуская глаза. Сержант и Костя сели на два гостевых стула перед столом начальника станции. Мимоходом взглянув на Гуравлева, Костя вдруг заметил, что тот сильно изменился, как будто на нем сначала была одна, добродушная и приветливая маска, теперь же он ее заменил на более хладнокровную и расчетливую. Костя перевел взгляд на Сержанта. Тот, похоже был совсем не удивлен, или просто не показывал виду. В кабинете наступил тишина, лишь изредка доносились какие то звуки из-за двери, и сухие пальцы старика в очках, переворачивали пожелтевшие за годы тления, старые страницы книжки в зеленоватом переплете. Пока в дверь робко не постучали, и затем со скрипом ее не открыли.

— Можно? — послышался задорный голосок.

— Пришли- ни к кому конкретно не обращаясь, сказал Сержант.

— Заходите- ответил Гуравлев. Одной рукой он медленно снял очки, и сложив их, убрал в сторону, затем так же неторопливо захлопнул книгу и положил ее на плоскость крышки стола.

Костя повернул голову и по телу сразу же пробежал холодок. Зеленоглазка! Как? Вот кого Костя точно не ожидал увидеть здесь и сейчас это ее. В голове тут же все поплыло, мысли скакали, как стая безумных животных, хотя внешне это был все тот же Костя, сталкер с Речного вокзала. За зеленоглазой в кабинет вошли, как и обещал Гуравлев, трое крепких мужчин.

— Итак, сразу к делу. Сейчас без десяти минут двенадцать. Вы выходите в полночь. Вы, — обращаясь в вошедшим, сказал Гуравлев — проводите их на север, до Сокола, дальше он сам вас поведет. Когда попадете на станцию, как вам уже было сказано, вам нужно будет наладить связь с нами. Далее вы возвращаетесь сюда, и ваша миссия считается законченной. Вот собственно и весь инструктаж. — И выждав несколько мгновений спросил. — Вопросы?-

Вошедшие отрицательно закачали головами.

— Удачи вам- сказал Гуравлев сидящим. — Удачи вам всем- повторил он громче. Четверо вышли из кабинета, Сержант и Костя проследовали за ними, оставляя старика наедине со своими мыслями.

— Меня называйте Сержантом, а его Костей- решив первым представится, сказал Олег, закрыв за собой дверь кабинета начальника Белорусской.

— Меня Удальцовым кличут- протянул руку один из них. Удальцов был среднего роста. Достаточно худощав и неопрятен. Его лицо было немного вытянуто, что придавало ему сходство с затравленным волком.

— Очень приятно- сказал Сержант.

— А я Лешка- сказал второй. Только сейчас Костя заметил, что двое парней похожи друг на друга — братья.

— А это Тарас, брат мой- тем временем продолжал Лешка.

— Я Костя- после секундного замешательства ответил Костя.

— А меня Соня зовут- лучезарно улыбаясь, сказала стоящая до этого в сторонке, девушка.

— Костя, Сержант- мягко ответил сталкер, показывая пальцем на себя и на Сержанта. Ему на мгновение показалось, что ее глаза блеснули.

— Итак- начал за спиной Сержант. — Выходить нам в полночь, поэтому через пять минут жду вас возле ворот- подытожил он и зашагал вперед. Костя не преминул последовать а ним.

Оказавшись в гостинице, Сержант вытащил из большого ящика, что стоял возле его кровати, бронежилет, уже известный Косте кольт и небольшую картонную коробочку, на которой было что-то написано — что именно Костя разобрать не мог. Сталкер тоже достал свой спрятанный автомат, бронежилет, каску, разгруз со спрятанным внутри ножом (странно, что он о нем не вспомнил, когда сидел на Третьяковской) и новый пистолет, и побрел к столу. К тому моменту, как Костя подошел, Сержант уже рассыпал патроны из коробочки на столу, и теперь по одному засовывал их в барабан своего увесистого кольта.

— Я таких пистолетов всего раза два в своей жизни видел- сказал Костя, неотрывно смотря на смертоносную игрушку. — Говорят наши таких почти не делали. Вроде делали его в… э… в НАТО, во-

— Да, это не местный пистолет- без энтузиазма ответил Сержант.

— А где ты патроны к нему берешь? Насколько я успел узнать у вас с поверхности только для «калашей» и «макаровых» таскают-

— Все дело в том, что патроны от такого пистолета как раз никому и бесплатно не сдались, так что скупаю я их везде, где только попадутся за бесценок-

— Понятно-

Еще раз пожалев об утрате своей рации, Костя быстро облачился в свое обмундирование. Проверил автомат, зарядил пистолет оставшимися в раазрузке патронами, нацепил на ногу нож, с помощью изоленты скрепил обоймы автомата, надел каску, поправил на ней очки, чем-то напоминающие очки для горнолыжников ушедшей эпохи, нацепил на шею респиратор, и еще раз порылся в разрузке, проверяя противорадиационные препараты, и прочие мелочи. Сержант обошелся меньшим: более легкий черный бронежилет, противогаз, сейчас свисавший вниз, кольт и старый «калашников» и целый пояс больших патронов для пистолета.

— Ну пошли? — спросил Сержант.

— Пошли-

* * *


Две фигуры, вооруженные до зубов, пересекали спящую Белорусскую. Казалось, никого кроме них на станции больше не было. Лишь редкий свет, прорывающийся из палаток, и небольшой костерок, в дальнем углу станции поедающий ненужную макулатуру и небольшие полешки, не давал Косте поверить в полное вымирание станции.

И вот они у гермоворот, за которыми непривычный мир со своими правилами и своими жителями. Кроме них возле ворот больше никого не было.

— Сколько времени? — спросил Сержант.

— Пять минут- ответил Костя.

— Гражданские… — в ответ недовольно пробубнил Сержант. — Они должны ждать начальство а не начальство должно ждать их-

Сержант разошелся бы и вовсе гневной критикой в адрес «изнеженных гражданских» если бы в то же мгновение из темноты не стали доносится звуки быстро двигающихся людей. Первой появилась Соня с большим, для ее габаритов, походным рюкзаком, за ней, еле поспевая, бежали Лешка и Тарас и Удальцов

— Где вас черти носят!? — не дожидаясь объяснений, спросил Сержант.

— Я, мы, там… в общем потерялся… ээ… одна деталь от приемника- поспешила оправдаться зеленоглазка.

— Почему они не пришли? — Взглядом указывая на братьев и Удальцова.

— Помогали мне искать деталь- ответила Соня

— Надо было искать самой, а кого-нибудь мне прислать с рапортом о задержке. Здесь я командир, и я требую дисциплины. По другому на верху не выживают. Если ты хочешь умереть — вперед, но ты и других подставить можешь- гневно сказал Сержант — Деточка, сколько раз ты вообще на поверхности была? — спросил он, наклонившись в ней.

— Ни разу- оправдательно призналась зеленоглазка.

Сержант медленно повернул голову, посмотрев на Костю. Казалось, он сейчас взорвется.

— Да како…

— Стой, стой- подходя к нему, сказал сталкер. — Пусть идет, я за нее ручаюсь- продолжил он.

Взгляд Сержанта бегал по, будто бы пытаясь уловить какой-то подвох в словах Кости, но попытки его оказались тщетными.

— Уверен?-

— Абсолютно-

— Ладно- наконец смягчился он. И повернувшись назад к Соне, сказал:

— Идти будешь с ним, и на твоем месте я был бы очень благодарен ему, что ты сейчас не отправилась спать- угрожающе проговорил он, все еще нависая над несчастной.

— Иди открывай- буркнул Сержант, поворачиваясь к гермоворотам и скрещивая руки за спиной.

— Есть- последовал немедленный ответ, и Удальцов скрылся в темноте.

Несколько минут ожидания, и недовольно скрипя, металл начал двигаться.

А ведь ни на Речном, ни на Водном, ни на Войковской, гермоворот нет. Странно, но только смотря на эту громаду, Костя задался вопросом, как же тогда Речной, Водный и Войковская (а проще Р.В.В.) до сих пор пригодны для жизни на них людей, а не обожающих принимать радиационные ванны, мутантов. Как знал Костя, гермоворота были на всех жилых станциях «Большого метро». Вопрос без ответа. Если решение быстро не приходит само, это дело лучше бросить, потому что в итоге получаются лишь гипотезы, которые в конце концов перерастаю в слухи.

— Сержант- сказал Костя — выжить на станции, где никогда не стояло гермозатворов, возможно?-

— Нет. Никаких шансов- не поворачивая головы, ответил Сержант.

Костя лишь ухмыльнулся. Ему не терпелось увидеть лицо Сержанта, когда тот узнает, что ни на одной станции Р.В.В. не и никогда не было гермоворот.

За тяжелой створкой ворот, как и положено, были эскалаторы. Хоть иногда ступеньки так и норовили провалиться вниз, унося за собой ступающего по ним, группе удалось пройти этот участок пути без происшествий. Когда они наконец выбрались на поверхность, на улице их встретил господствующий в это время суток мрак. И тяжелая, гнетущая тишина. Лишь изредка вольный ветер колыхал редкую листву на верхушках искореженных деревьев.

— Ладно, пойдемте- поторопил всех Сержант. — Удальцов и я впереди идем, за нами братья, в конце Костя с Соней- распределил он, и сам пошел в назначенное для самого себя место.

Вполне довольный таким раскладом, пошел вконец.

— Спасибо тебе- сказала зеленоглазая, когда он занял свое место, и группа двинулась вперед. — Мне хотелось попасть на поверхность, не всю же жизнь на станции просиживать- беззаботно улыбнувшись, сказала она, как будто она сейчас была на увеселительной прогулке, и не нужно было подозревать в каждой тени или шорохе таящуюся опасность.

— Да не за что, обращайтесь- пряча волнение за ответной улыбкой, ответил Костя.

Группа неспешно двигалась по ночному городу. Соня оказалась достаточно разговорчивой, поэтому количество знаний Кости о «большом метро» быстро увеличивалось. Несколько раз ему даже показалось, что она в порыве эмоций даже рассказала ему несколько фактов о станции, которые должны относиться к разделу «секретно». Иногда Сержант беззвучно отдавал приказ и Удальцов, придерживая свободной рукой каску, бежал вперед разведывать местность. Пару раз где-то вдалеке пролетали «птеродактели» как их звали на Речном, которых Сержант почему то назвал «голуби». В целом же путешествие проходило достаточно спокойно, что очень не нравилось Сержанту.

— Не должно быть так. Не нравится мне это, не нравится- почти шепотом сказал тот, подойдя к Косте вконец строя. — Слишком мы гладко идем. Один человек однажды сказал «если атака прошла безукоризненно, значит впереди ожидает засада» Практика показала, что это правило распространяется и на мутантов- и немного подумав, сказал — ПНВ твой работает?-

— Работает- последовал ответ.

— Давай туда заберемся, оттуда все прошаришь, зуб даю, увидим гостей- указывая рукой на здание, у которого в прямом смысле снесло крышу и верхние этажи.

— От группы не отходи- бросил он Соне перед уходом.

С высоты птичьего полета было отчетливо видно, как две точки, отделившись от отряда, быстро двигались у разрушенному строению. Дверь подъезда отсутствовала, точнее ее не было на своем месте, сама она лежала неподалеку между двумя деревьями, вся изъеденная ржавчиной и временем. Внутри было так темно, что даже разглядеть какие-либо отдельные предметы невооруженными глазами не представлялось возможным. Костя опустил ПНВ и нажал выключатель. Сержант в свою очередь машинально потянулся за фонариком.

— Нет, мешать будет. Иди за мной лучше- Сержант кивнул, убирая фонарь назад. Костя повернулся спиной к напарнику и осмотрелся вокруг «Ага, лестница» Костя смело двинулся к найденной лестнице, Сержант неотрывно следовал за ним. Они беспрепятственно прошли множество лестничных пролетов, и уже через несколько минут перед ними открылась панорама мертвого города. Костя подошел к краю, несуществующей уже стены, и посмотрел вниз. Высоко. Он осмотрел окрестности через ПНВ.

— Вроде все чисто- резюмировал он в итоге.

Сержант ничего не ответил, стоял лишь не двигаясь, и будто бы не дыша, смотрел на мертвый город.

— Вон туда посмотри- спустя некоторого времени, проведенного в оцепенении, сказал Сержант. Костя посмотрел, куда велено. И правда, в линзу своего прибора ночного виденья, увидел что в двух сотнях метров от них, между домами на лестнице, ведущей в подвальное помещение, было какое то беспорядочное движение.

— Кто это? — не переставая смотреть на копошащееся существо, спросил Костя.

— Животное. Появилось не так давно, так что названия пока еще не придумали. Неопасно — травоядное- Рассказывая Косте об этом звере, Сержант попутно достал фонарик и начал быстро включать и выключать его, подавая какой то сигнал, похожей с этой высоты на муравьев, медленно двигающейся группе. Увидев сигнал, идущие явно приободрились, и быстро направились к дому, на «крыше» которого стояли Костя и Сержант.

— Ты же сказал оно не опасно? — переводя взгляд на двигающуюся группу, спросил Костя.

— Само по себе оно не опасно, но для местных хищников это как бутерброд с икрой. Его сожрут, так нас еще заодно. Так что пока оно не уйдет, или пока его не съедят, дальше не двинемся- последнюю фразу он произнес с явным оттенком металла в голосе. Спорить Косте не имело смысла, да он и не горел желанием. Гораздо продуктивнее было пофантазировать, что это за «икра», о которой упомянул Сержант.

Через минуту дверь сзади стоящих фигур открылась и через проем вошли остатки группы. Теперь нужно было ждать.

Участники путешествия расселись. Костер никто не развел, и что бы не умереть со скуки, Лешка и Тарас начали травить байки и анекдоты.

— Слушайте- вспомнив еще один анекдот, подозвал всех Лешка. — Значится так, все ведь знаете, что на красной линии есть станция, где есть центр обучения? Ну так вот: Сидят ученики на устном экзамене, и тут заходит препод и спрашивает «кто на пятерку собирается сдавать?» поднялась одна дрожащая рука. «отлично, пять, иди отсюда. Кто собирался на четыре сдавать?» поднялось две дрожащие руки «ладно, четыре! Кто на три сдает?» тут все поднимают руки. «э-э, не-ет тройку заработать надо»- закончив, Лешка откинулся назад, наблюдая реакцию слушателей. И она не заставила себя ждать — сидящие залились в безумном смехе, только Тарас буркнул себе под нос что-то о каком то музыкальном инструменте. Как ни странно, Сержант все так же недвижно стоял возле разрушенной стены и всматривался в то место, где между домами располагалась злополучная лестница в подвальное помещение, и лишь веревочки его берета безвольно колебались на ветру.

— Он как из железа. Не живой как будто- немного успокоившись после анекдота, шепнула Косте Соня, тоже смотревшая на каменного Сержанта.

— Да- признался Костя — есть что-то такое-

— Эй, не смешно что ли!? Человек тут ради вас старается… да пошли вы… — с обидой протянул рассказчик. Но не прошло и нескольких мгновений этой обиды, как он сказал: — О! Я еще один вспомнил! — радостно провозгласил Лешка.

* * *


Костя глянул на часы. Сорок три минуты четвертого. Он поднялся и взяв с собой только каску, пошел к Сержанту.

— Ну как там? — подойдя, первым делом спросил он.

— Без изменений- ответил тот

— Уже без двадцати четыре. Рассвет скоро-

И тут Сержант повернулся. В его глазах, впервые за эти несколько дней, появилось удивление, смешанное с беспокойством.

— Уже? Черт, я не учел… — вставая в свою фирменную позу со скрещенными на груди руками, сказал он. Он замолчал. Нахмурив брови он некоторое время напряженно думал.

— Они никогда еще оставляли такую лакомую добычу- сказал он, в конце будто бы оборвав фразу и снова замолчал. — Если ничего не изменится, через пол часа выходим, оповести их- слабым кивком указывая на группу, в итоге проговорил Сержант.

Костя вернулся к остальным.

— Выходим через пол часа- сообщил он, и сел на свое место.

— А вот интересно- делая вид, что пропустил мимо ушей распоряжение Кости, начал Тарас — У Ганзы ведь есть плантации аж до Сокола? Почему мы тогда с Белорусской идем, дольше же получится. Товарищ капитан-Костя, ты не знаешь? — сказал Тарас, и уставился на Костю.

— Плантации? Стоп, то есть в смысле «у Ганзы» ты что, не оттуда? — искренне удивившись, задал встречный вопрос Костя.

— Нет конечно, я вольный человек, вас что не известили товарищ командир? — дерзко передразнил Тарас.

Центр разрешил собрать группу? А почему не из ганзейских, а из наемников? И действительно, почему вышли с Белорусской а не с Сокола, если она под контролем Ганзы… Что то это очень странно все. Гуравлев играет в какую то свою игру. Не зря его Юрич тогда в гостинице предупредил, что Гуравлев никогда не берется за дело, если не извлечет из него выгоды. Странно это все, очень странно… Ну ничего, потом разберемся.

Костя сидел, облокачиваясь на стену позади, и размышлял. Тем временем неугомонный Лешка уже вспомнил еще один «ну очень смешной анекдот», и начал с упоением всем его рассказывать.

* * *


— Костя! — резко повернувшись, позвал Сержант.

Схватив автомат, Костя побежал к позвавшему.

— Глянь, люди! Твою мать, что они тут забыли?! — снимая с пояса фонарик и начиная подавать кому то сигнал, сказал Сержант.

Костя выглянул за кусок стены и осмотрелся. И правда, внизу, минуя здание, на котором они сейчас находились, выставив вперед автоматы, шла как минимум дюжина человек. Шла прямо к тому самому существу, расположившемуся на лестнице между домами, которое кстати, стало издавать странные гортанные звуки, будто бы чувствовало опасность.

— Черт! Осмотритесь по сторонам! Осмотритесь по сторонам! — фигуры внизу не замечали, или же делали вид что не замечают вспышек фонаря и упрямо двигались вперед.

— Мжет пальнуть? — предложил Костя.

— Никакой стрельбы. Только позицию нашу выдашь- отрезал Сержант.

— Что тут происходить? — внезапно раздавшийся голос Тараса заставил Костю рефлекторно повернуться.

— Блин, не подкрадывайся так- проворчал Костя, поворачиваясь к нему спиной.

— Ты что здесь забыл? Анекдоты кончились? — спокойно спросил Сержант.

— Эм, нет. Задницу просто отсидел, пройтись решил… — немного смутившись замявшись, ответил Тарас.

— Раз уж ты здесь. Лешку и Удальцова позови сюда, и пусть оружие не забудут- распорядился Сержант.

— Есть- ответил Тарас и, развернувшись, пошел в сторону сидевшей в другом углу фундамента этажа, группы.

— Чертовы дилетанты- опираясь руками на кирпичную кладку, пробурчал командир группы. — Их же просто обойдут и выпустят кишки- в порыве чувств Сержант даже ударил кулаком но сырому кирпичу.

— А вдруг мутанты не придут? Всякое же бывает- высказал предположение Костя.

— Вечно этот ваш авось… — загадочно ухмыльнувшись, иронично проговорил Сержант — Черта-с два они не придут. Сколько не сталкивался с этими тварями — они всегда настигали жертву. И самое интересное, что они появляются как раз тогда, когда рядом люди… будто чуют… — и через мгновение задумчивости добавил — следи за ними пока, я группу в курс введу-




— Товарищ командир, вызывали? — отрапортовал шедший впереди остатка группы, Удальцов.

За ним шли братья, а в конце, неся на хрупких плечах увесистых рюкзак механика, шла Соня. Она сразу же рысью проскочила мимо Сержанта в сторону стоящего поодаль Кости.

— Значит так. Сейчас наша задача защитить тех олухов, что идут прямо сейчас внизу, (не выдержав, Лешка бросил за стену преисполненный любопытством взгляд) потому что если мутанты будут здесь устраивать ими праздник желудка, то мы до завтра не слезем с этой крыши- скрестив руки в районе поясницы за спиной и расставив широко ноги, ввел в курс дела командир.

Уже к этому времени припавший к калиматорному прицелу своего автомата Костя отметил про себя, что Сержант очень неплохо умеет мотивировать.

Путники, бурно обсуждая, осуждая или даже подшучивая над идущими внизу, заняли удобные для стрельбы позиции на крыше. Тем временем внизу, дюжина фигур почти вплотную подошла к своей добыче и сейчас медленно окружала ее.

— Дураки. Они еще и разделяются- с осуждением в голосе, сказал Сержант.

Внезапно черная тень промелькнула между домами, и не подозревая того, попала в прицельное стекло прицела.

— Вижу одну цель- в ту же секунду сообщил Костя.

Но вскоре таких теней стало больше, их количество все увеличивалось, хотя и ни один обладатель до сих пор не показался.

— Стрелять прицельно. Не раньте людей- одними губами сказал Сержант, немного умерев эмоции.

Неожиданно кто-то из идущих внизу что-то не разборчиво крикнул и вся группа ринулась в ближайший подъезд. И начали появляться они. Здоровые, в полтора человеческих роста, почти без шерсти, и с большими, жаждущими крови глазами. Костя без труда узнал в них тех тварей, из-за которых он попал в Ганзу. «Так вот чем они своих зверенышей кормят» вдруг понял Костя. С самого начала появления этой напасти, военные Речного вокзала не могли понять, чем питаются мутанты, ведь из жителей станции им перепадает катастрофически мало, а сколько-нибудь крупных представителей местной фауны просто не было. Теперь ясно.

— Пришли- констатировал Сержант.

Твари быстро ринулись вслед за бегущими людьми. Послышались звуки беспорядочных автоматных очередей. Одна тварь, похожее оказавшаяся самой удачливой, ухватив одно из людей, побежала со своей добычей в сторону. Именно ее и взял на мушку Костя.

— Жри, скотина- яростным шепотом проговорил он, спуская курок. Короткий рык, вырывающееся из дула пламя. Он видел как в теле мутанта появилось несколько новых темных отверстий, как он на бегу упал, как по инерции его туша проехалась по земле, как, остановившись, навсегда замерла. Звякнув, несколько гильз упали на пол.

Остальные последовали его примеру. Началась стрельба. Пули летели в сторону своих жертв, некоторые вгрызались им в тела, менее удачные ударялись об стены, оставляя на них множественные углубления. Изредка сталкеры меняли пустые обоймы на заполненные, передергивали затвор, и продолжали свою смертоносную работу. Казалось, это будет длиться вечно.

Но вскоре все кончилось. Костя бы сбился со счета, если бы начал считать, сколько тварей он сегодня убил. Дверь в подъезд была открыта, и несмотря на все усилия сталкеров, нескольким мутантам таки удалось прорваться внутрь и они устроили там настоящую бойню.

— Уходим- не давая никакой передышки скомандовал Сержант.

Несколько минут команде понадобилось для того, чтобы вынырнуть из темноты подъезда и направится на север. Выйдя на улицу, группа снова встала в свой обычный строй — Сержант и Удальцов шли впереди, Братья были посередине, Костя и Соня прикрывали тыл. Они прошли мимо места прошедшего боя. Некоторых, еще шевелившихся тварей отстреливали. Дом уже почти пропал из виду, когда Сонья неожиданно дернула Костю за рукав.

— Костя, Костя, там кто-то живой- сказала она.

— Хрен с ним, уже не догонит- ответил сталкер.

— Да нет же! Там человек живой!-

А ведь они и правда не проверили, есть ли там кто-нибудь живой.

— Сержант! Я сбегаю проверить остался ли кто-то живой- крикнул он вперед строя

— У нас нет времени! повернувшись, ответил тот.

— А если там кто-то живой? — не отступал Костя.

— У нас нет времени- терпеливо повторил Сержант.

— Тогда идите, я вас потом догоню- разворачиваясь бросил Костя.




Он быстро добежал до темного зева подъезда, и, не забыв включить ПНВ, осторожно вошел внутрь. Повсюду кровь, все стены, пол, даже потолок были в багровых пятнах. И повсюду были трупы. Растерзанные человеческие тела, валяющиеся в крови туши мутантов, сейчас были смешанны кровавой кучей. Никто не двигается. Хотя стоп. Костя наклонился к одному из лежащих на полу тел. Взял его руку, нащупал пульс. Есть, но слабый. Его надо выносить. Повесив автомат на плечо, Костя поднял еле дышащего на спину. Зловонная бурая жидкость стекала с одежды еле живого на Костин камуфляж. Сталкер направился к двери.

Перешагнув за порог подъезда, Костя выключил ПНВ и невольно вздохнул полной грудью, затем быстро двинулся назад к своим. Оказалось, что группа не двинулась с места и все это время ожидала его на том месте, где он их и покинул.

— Кто тут медик? — подбегая, спросил Костя.

— Нашел кого что ли? — удивленно спросил Лешка.

— Нет, это мой новый рюкзак, нравится?-

— Клади его на землю- проглотив язвительный ответ, сказал Лешка — Не, на спину клади-

Только положив его, как требовал доктор, Костя наконец смог разглядеть лицо этого человека. Пятидесятилетний старик, с гладковыбритым лицом, впалыми щеками и глубоко посаженными глазами. На лице, как и положено, было множество старческих морщин, считай обычный, ничем не примечательный старик, если не считать его головного убора. Странная шапочка из блестящего металлического материала, настолько тонкого, что казалось железо можно складывать, словно обычную бумагу. Когда незнакомца положили на землю, этот головной убор скатился с его головы и сейчас покоился на земле. Костя взял измазанный кровью головной убор в руки.

— Что это? — спросил он, смотря на Сержанта.

Тот нахмурился, но ничего не ответил.

Тем временем Лешка достал из своего рюкзака сумку с нашитым на ней красным крестом, извлек оттуда какие-то шприцы и бинты, ввел содержимое одного из шприцов в пациента, разорвал штанину, и столпившимся вокруг открылась жутковатого вида рана. Бедро было рассечено, аккуратно, будто бы скальпелем в руках опытного хирурга, почти во всю длину. Не растерявшись, Лешка обвязал кровоточащую рану бинтами, затянув узел потуже.

— Я сделал все что мог. Нам нужно побыстрей на станцию, где его нормально обработают, либо он скопытится- поднимаясь, сказал он.

— Тогда вперед- скомандовал Сержант. — Братья, раненого нести вам-

— Не вот. Еще лечи после этого- раздосадовано ответил Лешка.




Группа снова двинулась. Шагая по заросшему желтой травой асфальту, Костя начал вспоминать знакомые места и уже через час сам координировал маршрут команды. Вот-вот скоро, еще немного, еще чуток и они уже дойдут до того места, где можно спустится на Войковскую. Костя уже предвкушал сытный ужин в «Трактире» и горячий душ в общей помывочной. Он даже успел пофантазировать, как будут выглядеть лица его знакомых, когда они увидят его и узнают, что кроме них есть еще сорок тысяч человек выживших, и как он подшучивая о своей живучести, пройдет мимо докладываться Печоркину. На эти мгновения он отвлекся, потерял бдительность, и если кто-нибудь бы сейчас хотел незаметно подкрасться сзади, ему бы это удалось без особого труда.

* * *


— Вон! Смотрите- радостно крикнул Костя. — Вон подземный переход! — показывая рукой на строение, ведущее к станции — железную постройку с большой буквой «М» на полу обвалившейся железной крыше. С удвоенной быстротой группа спустилась под землю, по опустелым переходам достигла дверей, спустилась ниже, и вскоре они уже стояли посреди необитаемой Войковской. Казалось, тут ничего не изменилось: толстый слой вековой пыли торжественно лежал на гранитной кладке пола, лишь тропа, которой ходят сталкеры на поверхность, тонкой нитью тянулась вдоль этого серого океана к оному из путей.

— Вперед- в предвкушении сказал Костя.

Включая фонарики и спускаясь на пути, сталкеры двинулись вперед, уверенно вторгаясь в царство темноты.




Глава 8. Голубая плитка душевой


Тихо. Темно. Неслышно никого и ничего и только неяркий свет горелки, стоящей посреди невысокой палатки не дает глазам провалиться в слепящую темноту. Сиротливо разгоняя мертвую тишину, алюминиевая ложка скребет жестяную банку с тушенкой. На расстеленном подобии лежанки сидит человек. Сержант. Он безмолвно доедает остатки содержимого банки. Тушенка — остатки роскоши. С собой он взять ее не может. А уйти придется. И пожалуй навсегда. Так что лучше съесть драгоценную тушенку сейчас, чем тащить их не пойми куда, и уж тем более отдать Им. Идет уже третий год его пребывания на этой станции. За это время многое в нем поменялось, многое, что он считал невозможным, он делает чуть ли не регулярно. За это время он много с чем смирился. Смирился, что никогда больше не увидит дома, не увидит семью, коллег, друзей. Что больше никогда не зайдет в парадную дверь своего родного дома, что больше никогда не поохотится со своим начальником в чистом таежном лесу. Но во что он не мог поверить — это то, что нет больше ее, его любимой. Кара. Как же так? Как мало он с ней пробыл. Сержант корил себя за то, что решил сначала выстроить карьеру, и только потом вернутся к ней. «Глупый, наивный идиот» яростно бранил он себя, раз за разом вспоминая о возлюбленной. Но время шло и оно лечило.




— Ты тут? — послышалось снаружи палатки. Отодвинув полог, внутрь вошел человек. На вид лет тридцать, худощавый и не очень опрятный, выглядел он взволнованно и напряженно. Сидящий Сержант не удостоил его и взглядом — Я тут зашел сказать… — заламывая пальцы, начал было он — стоп, это что — тушенка? — заметив жестяную банку с почти стершейся этикеткой в руках Сержанта, вдруг выпалил вошедший — так ты уже знаешь… — гораздо более расслабленно проговорил он — Что делать будешь? — не сводя взгляда с жестяной банки, после небольшой паузы спросил гость.

— Уходить, другого варианта нет- бесцветно ответил Сержант.

— Ну а если…а если… — глаза гостя лихорадочно забегали, не зная за какой предмет в палатке зацепиться, что бы наконец сосредоточить на нем взгляд.

— Неважно- прервал его Сержант — Я решил. Я все равно ухожу- отрезал он и облизнул ложку. Затем он отставил уже пустую банку в сторону.

— Когда уходишь то? — опустив руки, пролепетал вошедший.

— Сейчас- потянувшись к лежащему возле него набитому рюкзаку, ответил Сержант.

— Как!? — опешил гость. — но…

— Неважно. Я решил… Я же сказал, что решил… — на мгновение могло показаться, что Сержант жалеет о своем решении, и что он колеблется. — И вот еще- он встал и достал из одного из многочисленных боковых карманов своего рюкзака еще одну жестяную банку и кинул ее гостю — спасибо за все, Влад- отодвигая полог палатки, сказал напоследок Сержант.




Темный тоннель. Впереди неизвестные станции, на которых ему еще не доводилось бывать. А сзади только одна, но такая знакомая станция, станция, на которой он провел несколько сложных лет своей жизни. Но волею судьбы к власти пришли те, в чьи планы не входило оставлять его живим, и уж тем более терпеть его присутствие на свободе. Он покидает это место и уходит в другой мир. Хотя другой мир — это слишком громко сказано, там впереди такие же станции с такими же людьми. И сейчас он, как бы пафосно это не звучало, навсегда покинет родную Третьяковскую.

* * *


Издав лязгающий звук, тяжелый ключ прокрутился внутри замка. Костя снял открывшуюся висящую конструкцию и потянул, теперь уже не заблокированную, дверь на себя. У каждого сталкера или военного был ключ от «внешнего кольца обороны» — тяжелой двери, в одном из тоннелей между Войковской и Водным стадионом. И сейчас был как раз один из тех случаев, когда этот ключ пригодился.

— Заходите- позвал всех Костя, когда дверь наконец была полностью раскрыта. Странно, но только сейчас он заметил, что дверь ощущается как-то не так. Неважно, может, это просто из-за своего временного отсутствия он отвык от родных порогов.

Первыми вошли братья и их бессознательный раненый. За ними вошел Удальцов, дальше Сержант и державшаяся от него на расстоянии Соня. Последним за порог шагнул Костя. Дверь снова закрылась, готовая в любой момент принять на себя натиск тех, у кого в мыслях было добраться до людей, живущих под ее охраной.

— Осталось совсем недолго до Водного стадиона. Ну а там один перегон и все — мы дома- подбодрил всех Костя, едва звук соприкоснувшейся стали, закрытой теперь двери, унесся далеко вперед в темноту тоннеля.

— Отлично, а то мой позвоночник скоро превратится в вопросительный знак- наигранно ворчливо отозвался Лешка.

Они шли. Сопровождаемые монотонной мелодией топчущих землю сапог, они медленно, но уверенно продвигались к своей цели. Странно, но даже неся на себе человека, Лешка, кряхтя умудрялся травить анекдоты. Можно было только удивляться силе его любви к этому виду народного творчества. Уже через полчаса движения, они подошли к Водному стадиону.

«Там же «секретный» блокпост, как бы нас не пришибли» мелькнула вдруг в Костиной голове мысль.

— Так, стойте- окликнул он группу — оставайтесь пока здесь, там впереди блокпост. Я сам схожу- сказал он, и миновав располагающихся на путях путников, двинулся вперед.

Он не прятался, не пытался идти незаметно или беззвучно. Вот он уже в упор подошел к станции, запрыгнул на платформу. Окрыленный, он даже забыл включить фонарик, чтобы подать сигнал, дабы его не приняли за кого-нибудь мутанта или другого «агрессора».

— Движение на три часа! — послышался впереди чей-то зычный голос.

— Свои! — подняв левую ладонь вверх, сказал Костя.

Его слова, похоже, не возымели действия, потому что люди, копошащиеся внутри воронка, который располагался посреди платформы, не перестали двигаться.

— Огонь по готовности! — донеслась до Костиного слуха чья-то команда.

— Эй, да вы… — начал было Костя, но сообразив, что люди в центре станции не собираются менять решение, инстинктивно прыгнул на пути. И очень вовремя: за спиной кто-то включил прожектор, застрекотали автоматы и привезенный со станции пулемет «Корд». Костя не удачно приземлился на только недавно зажившую ногу, и стоило ему только распластаться по путям, в ней вспыхнула жгучая боль, в ту же секунду окутавшую сознание. Стиснув зубы, Костя схватился за ногу рукой. В ответ на него сверху посыпалась каменная крошка, раздробленной пулями, стены свода станции. Через несколько долгих мгновений все закончилось. Последние куски свинца вгрызлись в и без того потрепанный свод, и последние осколки мрамора и бетона упали на пути. Воцарилась тишина. Но ни Костя, и ни один из стрелявших не слышали ее из-за звона, захватившего слух после стрельбы.

— Костя! — для лежащего на спине (как он умудрился упасть на спину, падая вперед и приземлившись на ногу, для него осталось загадкой) сталкера казалось, что его позвали сверху. — Костя! Ты живой? — повторился полушепот.

— Живой- отозвался Костя, пытаясь сдержать боль в ноге — Сиди на месте, сейчас разберемся- делая попытку встать, добавил он. Из нещадно обожженных прожектором глаз сыпали искры. «Хорошо хоть на автомат упал, а то б скрестился бы мой позвоночник с рельсой» собираясь с мыслями, подумал Костя.

— Не стреляйте! — крикнул он наверх, сев. Ухватившись за каменный выступ, он приподнялся. Медленно он поднял голову над платформой. Прикрыв рукой глаза, он запрыгнул на перрон и замер. Вновь наступила тишина.

— Может, хоть прожектор выключите? — раздраженно бросил сталкер.

— Костя? — послышался осторожный вопрос.

— Ага, а если не выключишь прожектор, то и твой ночной кошмар на ближайшее время- Все больше раздражаясь, ответил Костя.

Прожектор тут же потух, и Костя, хромая, поковылял к блокпосту.

— Вы блин, сначала палите, а потом вопросы задаете. Кто тут вообще околачивается? — дойдя, эмоционально начал отчитывать всех Костя, ни к кому в отдельности не обращаясь.

— Ну откуда же мы знали, что это ты? Тут у нас теперь живчики бегают, вот и приходится быть на чеку- сказал из темноты знакомый голос.

— Мне было бы достаточно просто «извини». Ну и ладно Васька, так тоже пойдет- похлопав говорившего по плечу, примирительно ответил Костя.

Внутри поста было пятеро (странно, Костя думал, что сюда откомандировали больше солдат) все из регулярного гарнизона станции.

— Там в тоннеле еще люди есть, сходите приведите- приземляясь на мешки с песком и снимая автомат с плеча, сказал Костя — Только не постреляйте всех там! — шутливо добавил он через плечо.

— Прохор, Вась вперед- распорядился главный. Его звали Корязиным.

— Есть! — выпрыгивая из-за баррикад, отозвались солдаты.

Минуту Костя смотрел вслед убегающей парочке, и лишь когда те скрылись из виду повернул голову на подошедшего командира поста, задал Корязину давно мучивший его вопрос:

— Корязин, скажи мне сколько тогда не вернулось? — в лоб спросил Костя, проводя рукой по небритой щеке. Корязин конечно знал, о чем идет речь, потому что даже не возращение одного было не нормально, а Костя подозревал что на этот раз не вернулось гораздо больше.

— Вернулось только трое- после некоторого замешательства, присаживаясь на мешки рядом с Костей, мрачно ответил Корязин — После того случая все и началось- внезапно продолжил он — Все к чертям полетело. Группу новую собрать не успели, вот эти гады нас теперь по жестокому окучивать и стали. По вылуплялось потомство то… теперь еду ищут- еще больше помрачнев сказал Корязин — Они даже сюда уже добрались, сукины дети! Появились из того же тоннеля, что и ты, так что ты не обижайся, что мы это… Тут трупами все завалено было… мы своих четырнадцать братков потеряли- тяжело выдохнул он — Дыра в общем там какая то была. Залатали наши правда уже, да только по одному туда до сих пор никто ходить еще не решался- нахмурившись, закончил командир блокпоста.

Костя сидел молча. Их тогдашняя неудача повлекла за собой целую цепь смертей. Погибли его друзья, не один, не два, почти вся ударная сила Речного, получается, полегла тогда на той проклятой улице.

Тем временем на той стороне платформы из тоннеля начали доноситься звуки. Они усиливались, и вскоре их обладатели и сами появились на платформе.

— Никита вернулся? — спросил Костя.

— Честно сказать — не помню- замялся старик — мы их тогда в спешке проводили на Речной, я и не запомнил-

— Их всего трое было, и ты не запомнил? — недоверчиво спросил Костя.

— Не запомнил- нехотя признался Корязин.

Неловкая тишина.

— У нас раненый есть. Дрезину дадите довезти? — спросил Костя, вспомнив про того странного субъекта, которого он спас. Он явно храбрился, потому что Корязин не смог ответить на главный вопрос, мучивший его, и теперь Косте оставалось либо рассыпаться в догадках, либо на время попытаться отвлечься от этой темы.

— Не вопрос- ответил Корязин, переводя взгляд со своих ботинок на идущую процессию — Мить, вывези дрезину- Обратился он к молодому пареньку, который все это время подслушивал их разговор.

— Есть- ответил тот и побежал в сторону второго тоннеля.

Тот, второй тоннель, в который побежал Митя, не имел дверей или других проходов. Властям станции он служил как депо для дрезин, находящихся в распоряжении местного гарнизона, хотя конечно же все это не афишировалось, и из простых обывателей об этом депо знали лишь единицы, остальные просто судачили и мучались загадками и фантастическими сплетнями.

В этот момент Вася и Прохор уже подходили в воронку, ведя за собой уставшую группу.

— Я их не припомню чего-то, это кто вообще? — уставившись на расплывшегося в кривой улыбке Костю, недоуменно спросил Корязин.

— Сейчас, я тебе ты даже не поверишь какую тайну расскажу, только ты тс-с-с — приставляя палец к губам и чуть ли не смеясь, ответил Костя. — Мы не одни в метро. Кроме нас в подземке еще сорок тысяч спасшихся есть- проговорил он.

Ответом ему послужил безумно-удивленный взгляд и отвисшая челюсть главы блокпоста.

— Да ладно!? — только и смог выдавить он.

— Торжественно клянусь… — кладя руку на сердце и лучезарно улыбаясь, отозвался Костя. — А вот теперь представь мое удивление, когда я все это узнал- похлопав Корязина по плечу, сказал Костя. — Ну хоть одна хорошая новость.

Впереди всей группы шествовал Сержант, и, похоже он был единственный, кто хоть как то смог, и вообще пытался, скрывать свои эмоции.

— Они настоящие? Не плод моего воображения или некачественной дури? За Соколом, что, правда есть жизнь?! — тараторил Леха, сбагривший своего раненого одному из солдат. Его брат шел за ним, что-то бурчав себе под нос, а Соня просто шла, широко раскрыв глаза и поджав губы.

— Ладно. Тут посидим, через пятнадцать минут пойдем. У нас как-никак финишная прямая- распорядился Костя.

— И когда ты только успел встать во главе отряда? — буркнул Сержант, так, чтобы его услышал только Костя.

Раненого положили на подкатившую дрезину, а сами разложились прямо на полу перед постом.

* * *


— Ладно, пойдемте- вставая с мешков, сказал Костя.

— Вован и Митя с вами пойдут, раненого довезут, да и дрезину назад вернут- сказал на последок Корязин.

Нога все еще ныла, но передвигаться уже можно было. Группа сошла на пути и двинулась вперед.

Кинув последний взгляд на Корязина, Костя обнаружил, как старика со всех сторон облепили оставшиеся солдаты, а тот, разводя руками, лишь невнятно пытался им что то объяснить.




И снова дорога. Бесконечное полотно стальных рельс, бетонных сводов и деревянных шпал. Тонкая струйка воды текла под ногами, будто бы куда то спеша. И без того надоевший пейзаж тоннеля, навевал сейчас еще большее уныние. Костя понимал, что сейчас нужно держать себя в руках, что подумать он сможет, когда придет домой. Но под давлением усталости, боли и озлобленности он вскоре сломался. Он пустил через себя поток мыслей. И первое, что ему взбрело в голову — осознание того, что большинство тех, с кем он полжизни плечом к плечу защищал станцию от мутантов, делал вылазки на поверхность, сейчас мертвы. Все мертвы.

И пусть смерть, которая траурным маршем выхаживает рядом с каждым жителем любой станции, следя за ним и готовая в любой момент забрать его в свою обитель, сейчас обычное дело, но смерть столь многих, столь близких, в столь короткое время… Костя шел, машинально переставляя ноги, его сознание сейчас витало где-то за пределами тела. Даже боль в ноге будто бы отступилась, сжалившись над и без того сейчас терзаемым человеком. Но могло ли это хоть как-то помочь, когда боль моральная, словно огромный камень, привязанный в шее обреченного быть утопленным, тянула душу ко дну. Жесткие веревки, которыми этот булыжник крепится к нутру, жали, душили его, заставляя душу щемиться в горькой агонии, которая, казалось, не отступит, пока полностью не утопит в себе сознание.

Костя понимал, еще тогда, впервые оказавшись на Белорусской, что кто-то из его команды уже полег костями, и сейчас отошел, как говорит старшее поколение, «в лучший мир». Но не все же! Слова командира блокпоста до сих пор стучали в висках, ежесекундно напоминая о себе. «Вернулось только трое». «А Никита?!» вдруг вспыхнуло в сознании. «Вернулось только трое». У Кости ком встал в горле, а самого его бросало то в жар, то в холод. Он машинально попытался оттянуть воротник, так душивший его сейчас.

— Что с тобой? — спросила идущая рядом Соня.

— Ничего. Нога болит- молниеносно ответил Костя.

— Не ври. Ты плохо умеешь скрывать эмоции, так что когда ты врешь, у тебя на лице это сразу написано- не отступалась Соня.

«Костя, Костя, как же ты прост. Тебя раскусила даже жизнерадостная девочка» подумал он. — Я не хочу об этом разговаривать… — только и смог уклончиво ответить Костя — Извини.

— Ничего- понимающим тоном ответила девушка — С каждым случается. Все наладится, вот увидишь, что бы тебя сейчас не мучило — все наладится- добавила она ласковым шепотом.

Ее бездонные зеленые глаза не могли врать. Они успокаивали его, и на них хотелось смотреть до неприличия долго. Даже такая банальная фраза как «все наладится» звучала из ее уст убедительно, заставляя без оглядки верить в свою правоту.

Что-то мягко коснулось Костиной руки. Теплая Сонина кисть легла в Костину ладонь и вместе с теплом, по его жилам вверх потекла радость жизни, возвращалась будто бы после долгого отсутствия. Вернулась и боль. Костя даже был этому рад. Как там старик Игнат однажды сказал «боль твоя подруга, если ты ее чувствуешь, значит что ты все еще жив» хоть Костя и сомневался, что Игнат ее сам придумал, но все же сейчас не это было сейчас самое главное. Он жив, и пусть уж с ним будет боль, чем щемящая пустота внутри.

Впереди идущих замаячил свет. Лешка успел опустить шуточку по поводу своей любви к свету в конце тоннеля, все остальные же молча приободрились и с удвоенной силой двинулись вперед.

* * *


Речной вокзал. Ничуть не изменился, хоть и провел вне его стен Костя, казалось бы, самую настоящую вечность. Стены, система рассеивания света, палатки с едой, даже здания (последнее кстати повергло всех не местных участников группы в настоящий транс и праздник шока) — все то же, все так же, как и раньше. Отрываясь от своих дел, люди провожали их безумными взглядами, расступаясь, освобождали дорогу.

Раненого вскоре унесли на носилках вызванные из больницы медбратья, а остальная группа, провожаемая пристальными взглядами и тихими перешептываниями некоторых обывателей, направилась к зданию администрации.

Разговоры о зданиях не утихали внутри группы до самой администрации, все то и дело вставляли свою восхищенную реплику об этих каменных исполинах, казалось, что никто даже и не замечает столь пристальных и неудобных взглядов со стороны жителей станции.

— Нам к Печоркину- сказал Костя, подойдя к окошку с администраторшей.

Та, естественно зная о той вылазке, только и смогла, что указать рукой на лестницу, ведущую на второй этаж. Костя поднялся по скрипучей лестнице, постучал в тонкую фанерную дверь, и, толкнув ее, вошел. Шумной (по большей части из-за Лешки) гурьбой, группа последовала а ним. Печоркина Костя застал сидящим за столом и попивающим что-то из граненого стакана.

— Здрасте- отвечая на еще пока ничего не успевший понять взгляд главы станции, сказал Костя.

— Здравствуй Костя… Костя?! — почти взвизгнул Печоркин.

Вслед за Костей на порог вошли и остальные участники группы.

— Это спасшиеся с других станций- отвечая на еще более удивленный взгляд начальника родной станции, сказал сталкер. По выражению лица Печоркина казалось, что он увидел толи свой страшный суд, толи, как минимум, приведение, причем выражение его глаз, так и намеревающихся выкатится из орбит, казалось, не собирается меняться в нормальную сторону.

— Как с других? — никак не в состоянии придти в себя, спросил Печоркин.

— Очень просто. В метро еще сорок тысяч спасшихся. Я сейчас все расскажу. Только мы проделали долгий путь, моим спутникам бы в душ и вздремнуть, ага?

— О, конечно, конечно- Печоркин суетливо поставил свой стакан на стол, и стал разгребать бумажки. Наконец среди их толщи отрыв старенький аппарат связи, он нажал на красную кнопку и произнес: — Дашенька, проводите гостей, которые сейчас к вам спустятся, обеспечьте полотенцами, мылом, затем отведите в душ и поесть. И ах, да! После пристройте их отдохнуть-

— А кто они вообщ… — донеслось из динамика, но Печоркин торопливо убрал палец с кнопки, и голос администраторши пропал.

— Спуститесь к той тетке внизу, она вас проводит- поворачиваясь к толпящейся у входа группе, сказал Костя.

С немалым шумом и гамом, издаваемым по большей части радостным Лешкой, они спустились вниз. Сержант вышел последний, не забыв закрыть за собой дверь.

Снова повернувшись к начальнику станции, Костя устало плюхнулся на стул перед столом, снял и положил на край стола каску, приставил к столу автомат и откинулся на спинку. И немного выждав, сказал:

— Итак, сейчас я расскажу все, что со мной приключилось за последние несколько недель- проговорил он это все на одном дыхании, залпом выпалив все предложение своему собеседнику. И не дожидаясь ответа начал рассказывать. Он рассказал о Белорусской, о Ганзе, отдельно о Гуравлеве, упомянул о бандитах с Третьяковской, не забыл и о Красной ветке и ее жителях, рассказал о плене и о том, как их обменяли, и как он возвращался домой.

Все это время Печоркин слушал его, как говорится, с открытым ртом, не перебивая рассказчика. А выражение его лица потихоньку сменялось с шокированного на шокировано-заинтересованное.

— Ах да, чуть не забыл, — как заправский драматический актер, хлопнул себя по лбу ладонью Костя — моим сопровождающим дали задание — связь с Белорусской наладить, когда сюда прибудем. Им бы доступ к проводам в «красном» тоннеле нужен- закончив рассказ, сказал Костя.

Для удобства, на Речном вокзале тоннели обозначили «красным» — тут располагались фермы, птицефабрики, свинарники и «синем» — плантации и огороды овощей, посадки льна.

— О, ну разумеется, — выходя из транса, ответил глава Речного — нам они все равно ни к чему- добавил он с легкой тенью улыбки.

— Ну тогда я пойду- вставая, сказал путешественник.

Кажется Печоркин хотел остановить его, но вместо этого сказав: — Не смею задерживать. И еще Костя… с возвращением-

— Спасибо- закрывая за собой дверь, ответил сталкер. Спускаясь по лестнице, Косте на момент показалось, что он услышал резкий жалобный скрип того старого деревянного стула, на котором сидел начальник станции. И так же быстро, как этот скрип коснулся Костиных ушей, он пропал в небытие.

* * *


Как же прекрасно вновь оказаться дома после столь долгих вынужденных скитаний! Люди, предметы, здания, даже висящие над потолком зеркала, рассеивающие по станции свет — все знакомое, размеренное. Каким же глупым теперь кажется желание вырваться отсюда, куда угодно, лишь бы не оставаться под этим нависающим на тебя, словно крышка небольшой коробки, внутри которой не хватает места даже одному человеку, потолком. Все меняется, исключением не являются и мечты.

Клац, клац. Край приклада стучит о пол — Костя использовал автомат как костыль, помогало слабо, но это все же лучше чем ничего. Клац. Не все прохожие даже оборачивались на идущего, но у кого любопытство все же превозмогло, настолько широко вылупляли глаза, что казалось, они сейчас выпадут из орбит, и покатятся по полу.

«Смотрят, как на приведение, блин» думал Костя, несколько смущаясь от столь пристальных взглядов. С этими мыслями он доковылял до одного из входов в жилые коридоры. «Странно, администраторша у Печоркина та еще болтушка, да не все еще успела рассказать. И не такой уж и быстрый, этот ваш принцип ОСБ [1 - Одна Баба Сказала (принцип распространения информации на Руси)] ухмыляясь, подумал он. Вот и родной жилой блок. Костя двинулся по слабо освещенному коридору вглубь блока, и подойдя наконец к нужной двери, покачиваясь от усталости, начал шарить по карманам в поисках нужного ключа. Наконец найдя злорадную, но от этого не менее заветную, железку, Костя открыл дверь и вошел внутрь. Перешагнув порог комнаты, Костя понял, что на него вдруг накатила слабость. и потянуло в сон. Первым делом он дернул выключатель, и комнату озарил слабый свет сорока ватной лампочки. Костя хлопнул дверью, кое как приложил автомат к обшарпанной стене и медленно прохромал к кровати, и подойдя, упал на нее поперек, сразу же провалившись в сон без сновидений. Он даже не вспомнил о своих переживаниях, он даже не узнал, жив ли Никита.

* * *


— Костя!? — послышалось сквозь бездну сна — Костя!!! — кто бы то ни был, сказал он это так громко, что притворятся спящим дальше было просто бесполезно.

— Костя… — повторил свое имя спящий сталкер.

Вошедший явно не хотел сдаваться без боя. Подойдя к кровати, он начал трясти спящего за плечо.

— Вставай засранец, вставай! — переворачивая Костю на спину, сказал вошедший — Емана! С гранатами в обнимку спим! — стягивая со спящего Кости бронежилет и разгрузку, проворчал гость.

— Вставай! Эка ты пропажа. Вставай! — не отступаясь, повторял человек.

— Да встаю, встаю- сдавшись, пробурчал Костя.

Он с трудом открыл глаза. А перед ним стоял Никита.

— Ты! — с легким негодованием в голосе сказал Никита — На станцию, значит, вернулся! Даже к Печоркину зашел, и спать!? А меня предупредить!?-

— Ну я… э… — туго соображая после мягкой подушки, оправдательным похрипыванием начал Костя.

— Ну я, ну я- передразнил его Никита, и тут же обнял. Объятия получились неслабыми, у Кости даже дыхание перехватило — Как же я рад тебя видеть-

— Я тоже рад- отходя ото сна, сказал Костя. Он не лукавил, может в нем еще говорила усталость, но его все больше переполняли эмоции "жив, жив!", и он действительно был этому рад. Ведь сколько он мучился, особенно после того как Корязин сказал ему, что вернулось только трое, мыслями о том, что Никита может быть мертв. А сейчас с него как будто свалилась тяжкая ноша, которая странствовала с ним последние несколько недель.

— А теперь скажи мне, где ты несколько недель гулял? — тоном матерого следователя спросил Никита.

— А ты еще ничего не знаешь? Кстати сколько времени? — неумелая попытка перевести разговор в более безопасное русло.

— Откуда? Я как только узнал что ты вернулся, сразу сюда- развел руками гость — А времени часов шесть- похоже он клюнул на столь грубый отвод от темы, ну или по крайней мере хотел показать, что клюнул — Я домой сбегаю, на полянку чего-нибудь принесу, отпразднуем твое возвращение! — в предвкушении потирая ладони, сказал Никита.

— Ладно, я пока в душ схожу, а то набегался- сказал Костя, но его напарник уже скрылся за дверью.

Оставшись один, Костя снял камуфляж, и кинув его в положенное место — в самый дальний угол комнаты, подошел к шкафу. Выудив из него чистое вафельное полотенце, Костя оделся по-домашнему и вышел из дома.

* * *


Всегда чистое помещение общей душевой станции искрило голубоватой плиткой с нанесенными на нее сложными узорами и одним только своим видом освежало вошедших. Уборщицы ревностно следили за чистотой в душевой, к нарушителям не редко применялись санкции в виде веника. Для жителей станции, это помещение, кроме всего прочего, служило эдаким храмом чистоты, такое наследие ушедшей цивилизации, крохи которой на Речном так пытались сохранить.

Костя задернул шторки, крутанул прохладные металлические вентили, и в то же мгновение сверху на голову ему сотнями посыпались хрустальные капли. Сначала прохладные, будоражащие, бодрящие, вызывающие мурашки по всему телу, но вскоре вода нагрелось до нужной температуры, и Костя от нахлынувшей волны удовольствия даже закрыл глаза, и не шевелясь, некоторое время стоял под горячим водопадом. Под воздействием горячей воды даже боль в ноге немного приутихла.

* * *


— С легким паром! — встретил Костю традиционной в таких случаях фразой, восседающий за накрытым столом, Никита.

— Ничего себе ты тут натаскал- кинув полотенце к камуфляжу и садясь за стол, ответил Костя. А «натаскал» его друг и правда немало: жареная курица с помидорами, брага, нарезанные огурцы и помидоры, вареные куриные яйца, порезанные напополам и разложенные на блюдце.

— Хорошо живете- перекладывая себе в тарелку большой кусок вкусно пахнущей курицы, сказал Костя.

— Да что там, ты даже не представляешь как мои рады, что ты вернулся! Видел бы ты их лица, когда я им сказал! — странным тоном для бывалого вояки, проговорил Никита. Он был рад, и даже не пытался скрывать этого.

— Что то я за тобой раньше таких сентиментальностей не наблюдал- проглатывая яства, сказал Костя.

— О, ну как же… — замялся Никита.

— Да ладно, я пошутил- довольный, прервал Костя лепетания своего собеседника.

— Тьфу ты, пропасть! Я ему тут душу, считай, раскрываю, а он язвит- скорчив недовольную гримасу, обиженно проговорил Никита.

— М-м-м. Вкуснотища- пропуская слова товарища мимо ушей, похвалили Костя куриную ножку — Кажется, целую вечность такой вкуснятины не ел, у них же там не еда, а одна формальность, честное слово-

— У кого «у них»? — спросил Никита.

Костя перевел взгляд на своего друга и незамедлительно ответил:

— Я тебе все расскажу, только сначала хочу узнать, как вы без меня тут поживаете, и как с «восьмого» вернулись- молниеносно посерьезнев, сказал Костя.

Никита тут же напрягся, его взгляд сразу же потерял ту цветастость, которой он мог похвастаться еще минуту назад, уступая место угрюмой озадаченности и напряженности. Нахмурив брови, Никита взял пузатую бутыль браги и плеснул содержимого в алюминиевую кружку, до этого времени мирно отбрасывающей тень на деревянную крышку стола. И после нескольких тяжелых мгновений, сказал:

— Ты меня знаешь, я кривить душой не умею и не люблю, так что скажу все как было, слушай… — слова эти тяжело падали из уст медленно говорившего Никиты, отводя всяческое желание слушать, но не смотря на это, Костя лишь наклонился к собеседнику ближе.

* * *


Его веки разошлись, давая глазам осмотреться. Взору открылось серое пасмурное небо, островками пробивающееся сквозь завесу густого дыма. В ушах стоял жуткий звон, от которого мысли в голове прыгали словно безумные, не поддаваясь контролю. Приложив ладонь ко лбу, Никита сделал попытку сесть и осмотреться. Немного придя в себя, Никита сразу же вспомнил, почему он оказался на земле в бессознательном состоянии.

Удачливая тварь успела ухватить одного из сталкеров как раз в тот момент, когда тот собирался бросить гранату, и уже выдернул чеку. В итоге сталкера утащили с опорного холма, на котором яростно отбивались остатки ударной группы, а смертоносные несколько сот грамм бесхозно упали на землю. Взрывом Никиту сбило с ног, а сознание на несколько минут отключилось.

Когда звон в ушах немного спал, вокруг оказалось гораздо тише. Не было слышно звуков ни выстрелов, ни взрывов. Только где то вдали слышалось чье-то чавканье. Мутанты добились, чего хотели и сейчас безнаказанно пировали. Сзади послышался тихий стон, Никита дернул головой влево. Метрах в пяти от него валялся почти бессознательный Штык. Сталкер как мог тихо перевернулся на живот и пополз к товарищу. Пока он полз, наткнулся на кусок земли, окропленный багровой кровью и валяющийся рядом с ней, тоже окровавленный, автомат. Обогнув этот кусок земли, сталкер схватил автомат и пополз дальше.

Увидев над собой лицо Никиты, Штык сильно захрипел и попытался что то сказать, но получился лишь неразборчивый хрип.

— Тихо- прислонив палец к губам, прошептал Никита.

Но полубесчувственный командир отряда лишь еще громче завыл и задергал руками и ногами.

— Тихо, тихо! — в панике Никита попытался силой успокоить Штыка, но тот не сдавался, его судороги стали усиливаться, по земле потекла струйка темной крови, пачкающей одежду и землю, а стоны и хрипы несчастного и вовсе сорвались на крик.

Внизу под холмом что то неожиданно затрещало. Никита с ужасом глянул в то место, откуда донесся звук, который оказался не последним. Все громче становились эти звуки, и уже вскоре стало понятно, что это шаги одного из победителей.

Закинув автомат на плечо, Никита поднялся, и встав у головы не унимающегося Штыка, ухватил за лямки его рюкзака и потащил тело прочь от места побоища. Но далеко оттащить Никите его не удалось — сначала над мертвым камнем показалась голова мутанта, а уже через мгновение он весь выбрался на холм. Увидев монстра, Никита в отчаянии заторопился, пытаясь как можно дальше оттащить товарища. Заметив копошащуюся жертву, двухметровая тварь сначала издала истошный вопль, продемонстрировав свою пасть, изнутри набитую длиннющими резцами, затем недолго думая, ринулась на людей.

Он не успеет. Что делать? Мысли метались по сознанию как светлячки в банке, и ответ так и не приходил. Со Штыком на спине, он все равно не убежит. Бросить? В голову закрадывались предательские мысли, продиктованные инстинктами. «Как низко ты упал. Бросить живого командира на съедение взбесившихся тварей» от вскипевшей ярости Никите даже захотелось ударить себя, но в последний момент он все таки передумал это делать. Мысли текли так быстро, что все остальное вокруг Никиты затормозилось. Мутант был уже менее чем в десяти метрах от него. Сталкер отпустил лямки рюкзака, и бессознательное тело командира бывшего отряда глухо стукнулось о землю. Дернув ремень автомата, сталкер дрожащими руками отточенным за годы движением передернул затвор и спустил курок. Знакомо ударил в плечо приклад, а яркие языки пламени как могли долго сопровождали смертоносные граммы свинца.

Несколько пуль пропало в громоздкую тушу, оставив на серой шкуре небольшие отверстия. Монстр коротко взревел, но бежать дальше не прекратил, и только после того, как получил еще одну порцию свинца со второй очереди, пошатнувшись, упал на землю, загребая мордой мертвую породу.

Но не успела пыль, поднятая теперь уже мертвым мутантом, осесть, как снизу холма послышался многоголосный рев собратьев этой твари. Никиту охватила паника. Он один, с раненым на плечах против десятков мутантов. Он не знал что делать, отбиваться от такого количества монстров, имея один полупустой автомат было бесполезной и безумной затеей. Бежать, если только одному, но бросить командира, с которым полжизни ходил на вылазки — не в его правилах. Никита сел на землю, и прикрыв окровавленной рукой закрытые глаза, попытался представить дом. Странно, но это единственное, что сейчас он мог представить из своей жизни.

Мутанты медленно поднимались по склону крутого холма, и уже вскоре им открылся вид на двух обреченных людей. Не спеша они начали подходить к не двигающимся людям.

Никита открыл глаза. Цвета вокруг будто бы изменились, стали еще тусклее, чем были до того как он попытался мысленно перенестись домой. С выражением, больше подошедшем бы смертнику, Никита вытащил оставшиеся гранаты и одними большими пальцами вырвал обе чеки. Он решил унести с собой как можно больше тварей, но не дать им себя сожрать. В душе сейчас царствовало какое то странное умиротворение и спокойствие, которое станет его последний эмоцией.

Но только его планам не суждено было сбыться — неожиданно наступающая стая остановилась, не дойдя до зоны поражения гранат, которые сейчас держали Никитины руки, каких-то десять метров. Вместо этого вперед вышел один из идущих в первой шеренге. Мутант, оскалившись и рыча, медленно подошел к сталкеру, спиной облокотившегося на накрененный столб. Никита поднял рассеянный взгляд на мутанта. Впервые он имел возможность рассмотреть в деталях живого мутанта, чье племя уже который год терроризирует «Речной вокзал». Еще никогда мутанты не вели себя так спокойно, обычно они сразу же кидались на людей, и начиналась краткосрочная битва на выживание. Сейчас они даже не были настолько страшны, как обычно, может поэтому Никита смотрел на них без страха, без паники…. Сейчас они будто дипломаты, пытались поговорить.

Раскрыв пасть и оголив хищные резцы, мутант в упор пододвинул свою пасть к лицу Никиты. Тот даже не шелохнулся. Сталкер ждал лишь резкого движения со стороны мутанта, что бы разжать руки. Вместо этого монстр отвел голову и наклонился к израненному командиру, сейчас почему то притихшему. Он медленно начал обнюхивать Штыка. Через некоторое время, похоже, удостоверившись в чем то, мутант аккуратно и методично, будто бы пытаясь не провоцировать смертника, готового в любой момент отправить в небытие себя и окружающих, схватил полумертвого за ногу и потянул назад.

Увидев это, внутри у Никиты сердце забилось быстрее, его заполняла злоба, смешанная с отчаянием вперемешку с униженностью.

— Какого черта!? — тут же вскочив, крикнул он.

Но монстр проигнорировал его вопли, и даже не остановившись, отходил от взбешивающегося сталкера все дальше.

— Стой! Стой, сука! СТОЙ!!! — разрывая глотку в бессильной ярости Никита затряс руками с, бесполезными теперь, гранатами.

Мутант затащил тихо стонущего Штыка за своих собратьев, и те тут же обступили его, закрыв его серыми тушами. Затем они все, как по команде, начали разворачиваться и по очереди спускаться с холма. Сталкер еще долго орал что то в сторону спускающихся мутантов, но те не удостоили его ничем, кроме раздраженных фырканий.

Ноги у Никиты предательски обмякли, когда с холма пропал последний мутант. Он упал на спину, больно ударившись головой, и вновь впился взглядом в пасмурное столичное небо. Его пощадили, снисходительно подарив жизнь. Кто подарил? Безмозглые мутанты, которым лишь бы набить брюхо какой-нибудь нерасторопной зверюшкой. Он лежал на спине, по-прежнему сжимая гранаты в руках.

* * *


— У меня духу не хватило, понимаешь? Я струсил! — ударив кулаком по столу так, что тот жалобно заскрипел, вдруг неожиданно прервал рассказ Никита — надо было кинуться в эту толпу и взорвать уродов, — это он сказал уже гораздо более тихо и менее уверенно — но я струсил- отпивая большой глоток из своей кружки, сказал сталкер.

— Хватит себя казнить. Думаешь, стало бы кому-нибудь, если бы ты там себя убил? — среди Костиных талантов никогда не значилось умение успокаивать людей, и он сказал первое, что пришло на ум.

— Штыку было бы лучше! Он бы умер бы как человек, а не как второе блюдо! — вскипая, вскрикнул Никита. Косте не нужны были эти дебаты и он поднял ладонь, и попытался упокоить собеседника:

— Стой, стой. Успокойся, успокойся, рассказывай лучше дальше- не зная что сказать, как мог спокойно проговорил он.

— А еще было бы лучше моей совести, спокойней бы спал… — немного успокоившись, пролепетал Никита.

* * *


Никита не помнил, сколько он так провалялся, но это точно был не малый период времени. Странно, что за все это время на бездвижное тело не покусилась ни одна тварь, лишь только где-то вдали пару раз гаркнул «птеродактиль» вот и все.

Никита обезвредил гранаты, привязав манжету к запалу тонкой проволокой, которую он извлек из самых дальних уголков своих карманов, затем взял, теперь уже свой, автомат и двинулся на север.

Проходя очередной поворот, Никита вдруг услышал слабый шорох. Тут же направив в его сторону автомат, стал подбираться к нему вдоль одной из стен. Через несколько минут шорох, к которому, похоже, прибавился еще и плач, от Никиты отделяла лишь тонкая жестяная перегородка. На всякий случай увеличив дистанцию, сталкер обошел перегородку, и увидел там существо, заставившее его отвлечься от своего маршрута. Это был Петька. Один из самых молодых и зеленых членной ударной группы станции сейчас сидел, и, поджав ноги, рыдал, уткнувшись лицом в колени. Весь в черной копоти, запекшейся крови, тем не менее он не имел собственных глубоких ран.

Никита опустил автомат и уселся рядом с Петькой.

— Ранен? — на всякий случай спросил он.

— Не-ет- дрожащим голосом прорыдал Петька.

Никита откинул голову и стукнул ей о влажную кирпичную стену. Глубокий вздох. Сидящий рядом Петька не прекращал заливаться, и Никита, не придумав ничего другого, сказал:

— Хватит ныть- спокойно но в то же время жестко проговорил он — нам еще на станцию возвращаться, а ты тут устроил представление. Рева-корова блин- для пущего эффекта сталкер даже толкнул паренька, качнувшись всем телом — давай успокаивайся и пошли, не там рассиживаемся- добавил он.

* * *


— Ну дальше мы спокойно шли уже- заканчивая повествование, сказал Никита. Он взял кружку и увлажнил ее содержимым сухое горло. Воцарилось молчание.

— А мне Корязин сказал, что вас трое вернулось- отвлекаясь от раздумий, сказал Костя. Упоминание о третьем выжившем только вызвало на лице у Никиты кривую усмешку.

— Васька- подняв взгляд на собеседника, начал он — хитрый гад деру дал сразу, как заваруха началась, вот и выжил-

— Понятно.

За этим рассказом пролетело много времени. Сутки уже клонились к вечеру и первые освободившиеся работники уже вкушали радости покера и самогона в кабаке. Никита выпил бо?льшую часть той браги, что принес и сейчас был вусмерть пьян, хотя и вел себя относительно смирно, и Костя решил, что единственный шанс прекратить его самобичевание — это довести его домой и уложить спать. Правда на практике это оказалось сложнее, чем представлял себе Костя. Спотыкаясь о каждый косяк, Никита все таки дал себя довести до нужной двери. Затем, с помощью Ольги, сталкер довел Никиту до нужной койки и уложил его спать, после чего Костя попрощался с этой семьей и удалился из квартиры.

Костя выпил немного, поэтому решил, что может прогуляться по станции. Как раз Сержанта проведать… Но заходить в то место, где разместили группу не пришлось — Сержант попался Косте на платформе.

— Вижу, освоился уже- первый начал Костя.

— Да, уютно тут у вас. Только народ пока недоверчиво смотрит- ответил Сержант — я тут наслышан о вашем кабаке, может зайдем, а то нам еду так и не выдали- вдруг предложил он.

— Пошли- согласился Костя, хотя в желудке у него находилась неслабая порция съестного.

Сержант был явно навеселе, связано это было с открытием новой станции или чем-то еще, неясно, но при обычной его угрюмости и сосредоточенности, такое состояние выглядело слегка странно. Они вошли в «Трактиръ» и заказав кушанья, уселись за самый дальний столик

— Ну как там ваше… задание? — в ожидании заказанных блюд, первым делом спросил Костя.

— Не можем наладить связь, хотя механик наш уже который час сидит безвылазно в тоннеле- без эмоционально, словно его это совсем не касалось, ответил Сержант.

— Ты ее прям за человека не считаешь- подбирая слова, аккуратно сказал Костя.

— А должен? Она чем-нибудь заслужила? Если бы не ее знания в технике, она была бы бесполезна. Сам посуди: желторотая, неподготовленная, боец никакой, да еще и на поверхности ни разу не была. Гуравлев вообще набрал сброда какого то, с такой группой в дозор не пойдешь, а меня на поверхность отправили. Левые наемники с переферии, которые и стрелять то толком не умеют, да желторотый механик. Только Удальцов нормальный оказался-

— И поэтому ты ее тогда выставить из группы хотел? — на лице у Кости заиграла хитрая улыбка.

— Да ладно, издеваешься что ли? А замену я бы где нашел? Я это сделал что бы вас рядышком в конце поставить- усмехнувшись, сказал Сержант.

— Чего? — эти слова Сержанта заставили Костю опешить.

— Ой, да ладно. А то не видно как ты на нее смотришь- театрально подмигнув, Сержант чуть не расхохотался.

— А безопасность группы на поверхности? Не слишком ли опрометчиво? — Костя отступал по всем фронтам и сейчас защищался последними аргументами, которые мог сообразить его мозг.

И этот «последний аргумент» заставил Сержанта рассмеяться. «Черт, его точно подменили» мелькнула у Кости мысль

— Безопасность? Да мы даже от крупной стаи собак бы не отбились, с такими то олухами, да еще и от тебя толку ноль, тебе же есть чем заняться- фраза заставила Костю еще больше смутиться.

— Вот почему мы полдня сидели на крыше? — дошло до Кости.

Сержант одобрительно кивнул.

Тут разговор пришлось прервать, потому что официантка принесла заказ. Она поставила перед Костей его горячий тоник, а перед Сержантом заказанное им съестное.

— Кстати, она там еще. Можешь сбегать- еще раз театрально подмигнув, сказал Сержант.

— Это руководство к действию? — шутливо отпарировал сталкер.

— Чем захочешь, тем и станет- уклончиво ответил его собеседник.

— Слушай, — начал Костя тему, гораздо более для него безопасную — а почему у вас часто так имена на клички меняют? Вот ты к примеру…-

— Я понял- прервал Сержант его тираду — странно тебе это объяснять, конечно… Дело в том, что после Катастрофы старая жизнь, она осталась там, на поверхности, в разрушенных домах, с мертвыми друзьями, семьями, коллегами, врагами. Началась новая, с позволения сказать, жизнь. А имена, они как лишнее напоминание о пережитом, многие сменили на клички, имена любимых героев книг, фильмов, ну или псевдонимы — как угодно называй- Сержант говорил размеренно, в несвойственной ему манере речи. Сейчас он даже чем то отдаленно напоминал Гуравлева.

— Понятно- пронизывая взглядом стоящую на столе горящую свечу, после некоторых размышлений сказал Костя.

— Ладно, — он достал из кармана горстку монет и выложил их на льняную скатерть — расплатишься этим, а я пойду исполнять руководство к действию. И еще, если захочешь меня найти — я живу в жилом блоке номер 1, второй коридор справа, третья дверь с конца- с этими словами Костя встал из-за стола и направился к выходу.




«Красный» тоннель. Темный тупик станции, стенки которого опутаны десятками проводов, вьющихся черными змеями по всему метрополитену. Слабоосвещенные курятники и свинарники с их работниками, изредка сновавшими туда-сюда. И лишь перед самым тупиком мерцал желтый теплый огонек рабочей лампы. Соня копалась внутри какого то щитка, справа в который входили кабели, пронизывая насквозь, тянулись дальше. Концы некоторых проводов свисали в разные стороны, оголив металлические внутренности. Рядом на земле располагался ее рюкзак, сейчас раскрытый.

— Как продвижение? — выходя из темноты, спросил Костя.

— Костя- поворачивая голову, с легкой улыбкой проговорила Соня — продвижение… — закусив нижнюю губу, сказала она — не очень пока- проговорила она, отходя от щитка. — А если честно — то вообще никак. Тут все так запутанно, как специально. Я не могу распутать этот клубок- кидая на пол какой то хитрый инструмент непонятного происхождения и поворачиваясь к пришедшему лицом, пролепетала Соня — я правда не могу-

То ли уединенная обстановка чудесным образом сказалась на Костином зрении, то ли свет падал так, но в желтых лучах рабочей лампы Соня казалась еще привлекательней. Даже масляные разводы у нее на щеках (и откуда среди скопища проводов она умудрилась найти машинное масло?) отражали свет как то иначе, добавляя какого-то странного обаяния.

«Блин, я что фетишист?» пролетела мысль за мгновение до нахлынувшего прилива крови к щекам и ушам. Благо темнота в тоннеле смешивала все оттенки на его лице, скрывая ненужное.

— Получится еще. Хотя на мой взгляд, если четно тут фиг разберешься- качнув один из ближайших к нему висящий обрубок кабеля, сказал Костя. Он не кривил душой: при его скромных знаниях в механике — это было скорее квадратурой круга, чем хоть как то решаемой задачей — все равно кроме тебя некому сделать… хотя стоп, — Костя вдруг вспомнил о своем сослуживце Роме из инженерного цеха — есть тут один, могу его прислать на помощь-

На лице у Сони появилось какое то не совсем понятное, необычное выражение. Вроде бы идея о подмоге была как нельзя кстати, но для этого Косте пришлось бы удалиться.

— Ладно, присылай- сдавшись в бою с самой собой, после некоторого замешательства сказала она.

Взгляд ее глаз обжег Костю и он метнул свой взор наверх. Там, взирая на них обоих с высоты потолка тоннеля, свисал целое семейство грибов.

— Местная омела? — хихикнула Соня.

Костя первый раз слышал об омеле, но на всякий случай угукнул. Сталкер поднял с земли брошенный инструмент, и подойдя ближе, протянул его Соне. Она молча приняла железку, хотя и тут же отложив ее в сторону.

Дальше все шло как в старых любовных романах: они подошли так близко друг к другу, что каждый чувствовал тепло другого, назойливый теперь свет рабочей лампы был беспощадно выключен, наверное чтобы не тревожить любопытных взглядов, хотя откуда тут любопытные? Соня смотрела на него широко раскрытыми глазами, а ее ладонь скользнула в объятья его кисти. Костя видел каждую ресницу на ее веках…

— Костя! — послышался за спиной знакомый голос, после чего пришедший включил фонарь, и сладкую парочку нещадно окатил поток холодного света — Костя, пошли со мной, дело есть- добавил Сержант, затем развернулся и пошел прочь.

«!!!» эмоционально подумал Костя, прежде чем выпустить Сонину ладонь, и проследовать за уходящим в темноту жадным лучом.




— Значит так, — сказал Сержант, прежде чем Костя успел открыть рот — пусть сначала задание выполнит, а потом забирай ее со всеми потрохами, я ее у тебя не отнимаю- спокойно проговорил Сержант. От того человечного персонажа, с коим только сегодня обедал Костя, не осталось и следа. Вместо этого перед ним предстал тот самый угрюмый и рассудительный Сержант, с которым его познакомил когда то Гуравлев. — Я, конечно не против, но мы сюда не на прогулку все таки пришли- похоже то, что они были посреди удаленного тоннеля, заставило маску командира сместиться, уступив место человеческой натуре.

— Ты же сам намекнул, что она тут еще! — попытался взбунтоваться Костя, но на это у Сержанта нашелся свой аргумент:

— Да кто ж знал, что ты такой ловелас- сказал он, тут же слабо рассмеявшись.

* * *


Когда они вышли из тоннеля, Сержант вдруг объявил, что он идет пробовать на прочность местных любителей покера, и ушел играть, оставив Костю одного на платформе.

Не долго думая, он направился в инженерную мастерскую. Рому он застал ковыряющимся в двигателе (до сих пор не наладил!) и не тратя времени на приветствия, сразу же приступил к сути вопроса. По Роме было видно, что в нем борются две силы: одно подталкивало пойти помочь в нужном деле, а второе — остаться и работать со своим детищем.

— Да иди ты помоги, заодно потом покажешь свою прелесть- безошибочный расклад, довольны все. Инженерик быстро собрал инструменты и отправился в тоннель.




Глава 9. Без названия


Новости о чужеземцах на следующее утро знал каждый, кто имел уши. Местные жители не слабо донимали их расспросами о «большом» метро. Ближе к вечеру того же дня, Печоркиным на внеочередном собрании было официально объявлено о факте существования ганзейцев. Начальник станции произнес зажигательную речь о выживших с других станций, людях, и о сотрудничестве с внешним миром в духе Александра Великого, наставляющего верных македонцев перед битвой. Жителями речь была воспринята бурей радостных эмоций.

За неделю, которую группа провела на станции, интерес к ним приутих, пусть и не до конца. За это время так и не удалось наладить связь, и группа все больше склонялась к использованию радиостанции, которую им дали как запасной вариант еще на Белорусской. Но станцию можно было использовать лишь один раз, ведь батареи, которые использовались прибором, нельзя было ни заменить, ни зарядить, а сразу как аппарат включался, эти батареи начинают тратить энергию. Поэтому этот вариант пока что оставался про запас.

За эту неделю Костя виделся с Соней всего несколько раз, ведь она дни напролет находилась в тоннеле, и занималась наладкой связи. Но и эти несколько раз сильно сблизили их. Обычно, в очередной раз занося ей еду, Костя на некоторое время оставался у тупика «красного» тоннеля, где они могли подолгу разговаривать. Соня оказалось не такой, какой казалась на первый взгляд. Оказалось, что в метро Соня спустилась в детстве вместе с родителями. Они некоторое время жили на Полежаевской, но затем что-то произошло, и на станции больше нельзя было находиться. Сонина семья попала в число тех несчастливцев, ставших изгоями без станции. Они долгое время скитались по разным уголкам метро. И в один из переходов ее отца убили какие-то разбойники с периферийной станции. Убили в тоннеле, прямо на глазах у дочери и жены. Немного позже мать Сони не выдержала и умерла от неизвестной болезни. Единственное что она оставила своей дочери — это чудом уцелевший кулон из какого то зеленого камня. Теперь Соня носила его на себе не снимая как единственный осколок памяти о родителях. Поневоле Костя даже начал благодарить судьбу за столь милостивое избавление от мучительных воспоминаний о родных. Как бы кощунственно это не звучало. Сталкер удивлялся, как Соня вообще после всего пережитого сохранила в себе теплый огонек человечности. Он даже проникся к ней уважением. Дальше, по словам Сони, она скиталась по метро одна, в итоге осев на Белорусской в качестве инженера — механика, правда чего ей стоило гражданство Ганзы и эта должность, так и осталось загадкой. Пусть так и останется.

Кстати в мастерской (не после прихода Сони ли?) наконец довели до ума двигатель, да так, что старенький брюзга стал переваривать даже полуразложившееся топливо. Все гениальное оказалось просто, хотя Ромка, оказавшийся бесполезным на «тоннельных» работах и вернувшийся в цех, отнекивался, храня молчание, когда речь заходила о том, как до него дошла эта мысль.

В целом станция жила обычной, размеренной жизнью, если не брать в расчет недавнюю потерю почти всей военной силы станции. Оказалось, что Коршев назначил Никиту новым командиром сталкеров станции и присвоил ему звание лейтенанта, даже пагоны выдал. И первое что тот сделал — это с позором выгнал из отряда Ваську, и только после этого объявил набор новобранцев.

Иногда Костя ходил в медицинский блок навещать спасенного во время возвращения на Речной, странноватого мужчину, но тот за всю неделю так ни разу и не очнулся. Да и выглядел он в целом плохо, к тому же прогнозы врачей были неутешительными, поэтому Костя уже потерял надежу когда-нибудь с ним поговорить.

Среди обыденных и рутинных недельных дел выделялось одно: на «Водном стадионе» подстрелили в одиночку забредшего так далеко, мутанта. «Им на поверхности уже места всем не хватает» сказал на это один из Костиных сослуживцев их цеха, когда они на следующий день обсуждали этот инцидент. К счастью для жителей он был один, но, не смотря на это, по станции поползли недобрые слухи о том, что пришельцы других станций имеют к этому какое то отношение. Власти, конечно же, пытались пресечь эти слухи, но народная молва, зародившаяся в пытливых умах и еще более злых языках, как кровь струится по венам, шла из уст в уста, из дома в дом, от жителя к жителю. К счастью для «пришельцев», далеко не каждый верил слухам — все таки «Речной вокзал» стал станцией атеистов и скептиков.

Итак, суббота, станционные часы отсчитали без десяти восемь вечера. Костя только что вернулся из цеха, и сейчас беззаботно сидел покачиваясь, и задрав ноги на стол. Атмосферу разрушил стук в дверь.

— Заходите- сцепив пальцы на затылке, сказал Костя.

Дверь открылась и в комнату нырнул Петька, который теперь, кстати, значился вторым лицом после Никиты среди сталкеров. Формально, конечно же.

— Связь наладили- казалось Петька вот-вот отдаст ему честь. Не привык еще к своему новому положению.

— Хорошо, я сейчас- ответил Костя, при этом даже не подумав как то сменить позу.

Дверь за ушедшим Петькой ударилась о деревянные створки. Немного потянув сладкие минуты отдыха, Костя снял ноги со стола, и, встав со стула, направился к выходу.

В тупике «красного» тоннеля собралась целая, для таких мест, толпа: помимо всей ганзейской группы, здесь находились и Печоркин, и даже Коршев. Простых обывателей, разумеется, сюда не пускали. В качестве перегородки тут стояли трое бравых богатырей с автоматами, находящихся чуть поодаль.

«Я похоже последний пришел, ждут все уже» с малой долей ехидства подумал Костя.

— Наконец-то- с негодованием сказал Коршев — наряд бы тебе, за это влепить-

— Не в вашей юрисдикции- буркнул Костя

— Ну вот все, кто нужен и в сборе- объявил Печоркин, пресекая зарождающуюся дискуссию о разделении властей на станции — начинайте-

Соня наклонилась и включила какой-то приборчик, проводки от которого шли в тот самый щиток, с которым она возилась в тот раз, когда сюда заходил Костя. Приборчик радостно заурчал, несколько кнопок на нем замигали. Соня нажала на какую-то еще кнопку, и подняв черную трубку, сразу же протянула ее Сержанту. Тот расцепил руки и принял предмет, прислонив его к уху. Наступила напряженная тишина, все выжидающе смотрели на держащего телефонную трубку, а он молча ждал ответа с той стороны.

— Алло- наконец произнес он.

* * *


Белорусская — кольцевая. Если бы Костя сейчас оказался здесь, он бы не узнал ту станцию, на которой провел столько времени: разрушенные палатки, перевернутые лотки с продуктами, выбитые лампы, и как итог — кромешная темнота — вот что теперь служило пейзажем станции. И еще повсюду кровь. Много крови. Хотя несмотря на это, на станции нет ни одного трупа. Ни одного. Только негромкий вой непрерывно идет со стороны тоннелей, ведущих к «Соколу».

Случилось это три дня назад. Мутанты сначала захватили «Сокол», застав его жителей и защитников врасплох, затем «Аэропорт» и «Динамо». Оттуда практически никто не успел убежать, так быстро напали мутанты. Хотя какой-то отважный смельчак все таки успел предупредить оператора Белорусской, и с этой станции, побросав весь свой скарб и нажитое барахло, успела эвакуироваться большая часть населения.

Больше всего потеря «Сокола», «Аэропорта» и «Динамо» потрепало содружество станций Кольцевой линии. Сложно было даже предположить, как сильно сказалась на Ганзе потеря всех этих аграрных и промышленных станций. Цены на все продукты и вещи, производимые на тех станциях, сразу же взлетели вверх. Дальше дефицит, спекуляция, падение общего уровня жизни граждан. Среди жителей начались волнения, и власти выкрутившихся из продовольственного кризиса за счет своих внутренних ресурсов, Красной линии и Четвертого Рейха не преминули этим воспользоваться. Они просто не могли упустить такую возможность. Обстановка в Полисе, где находились дипломатические делегации Ганзы и Красной ветки, заметно накалилась, напряженность возрастала по всему метро, Ганза потеряла свою целостность, и теперь для того чтобы попасть с «Краснопресненской» на «Новослободскую» придется исколесить полметро, либо ехать через Рейх. Кроме того станции Кольцевой ветки наводнили рейховские и «красные» соглятаи. Их ловили, почти сразу же расстреливали в укромных и безлюдных уголках, но они все шли нескончаемым потоком агитаторов, склоняющих ганзейцев, чья уверенность в завтрашнем дне сильно пошатнулась. И, надо отдать им должное, они добились немалых успехов. Пусть из Ганзы уходили не на Красную ветку и не в Рейх, они уходили, и это было главное для агитаторов. Для Ганзы настали темные времена, и это было только их начало. Два давних противника разрывали Ганзу снаружи и изнутри, и сама держава резко перешла в упадок.

Гуравлева вызвали в «центр» с рапортом и последующими указаниями почти сразу же, как улеглась первая суматоха, но начальник «Белорусской» успел перед отъездом распорядится, что бы ушедшая на север группа не осталась без связи. Несколько хорошо подготовленных смельчаков, которых срочно пришлось частично ввести в курс дела, теперь на в условиях строжайшей секретности дежурили возле недавно закрывшихся гермозатворов. Кабели телефонной связи проходили мимо гермоворот внутри стен, но через несколько метров они обрывались, поэтому этой небольшой группе приходилось дежурить возле самой железной перегородки, отделяющей их от пришедшего на Белорусскую царства мрака и хаоса. И даже многотонный затвор был не в состоянии остановить замогильный, будто бы волчий, вой с той стороны. Перекликаясь со звуками капающей воды и шаркающими суетливыми шажкам подземных крыс, этот вой образовывал своеобразный хор звуков, теперь являющийся неотъемлимой частью этого участка метрополитена.




Дежурившие возле телефона солдаты сторожили доверенный им аппарат, и чтобы не сойти с ума от скуки, развлекали себя игрой в карты. Костер разводить было нельзя, поэтому окружающее пространство освещали две компактные керосиновые лампы.

— Вот, — сказал один из них, кинув на землю одну из своих карт — вот, — кинув еще одну — вот, и вот это- он помахал своими картами — тебе на пагоны- кидая последние бумажки с картинками, радостно проговорил он.

— Черт- его оппонент скинул свои карты — Что мы вообще тут делаем, а? Трубку сторожим!? Для кого? Мы на «Новослободской» нужнее, а мы тут штаны протираем! — раздраженно бросил он, в отдельности ни к кому не обращаясь.

— Хватит ныть, — оборвал его спокойный голос человека в потертом камуфляже, сидящего в обнимку с автоматом, и облокотившись на свод тоннеля — сам знаешь зачем мы здесь, не мне тебе это объяснять- все так же спокойно проговорил он. И спустя несколько секунд молчания добавил: — ладно, держи, эта последняя- с этими словами сидящий бросил маленькую, искрящую в слабых лучах ламп блестящим серебряным цветом, отполированную до блеска, старую фляжку. Проигравший в карты поймал фляжку и тут же отвинтив крышку, фанатично отпил несколько небольших глотков. Он наслаждался содержимым емкости, а смотрящий на него сидящий у бетонного свода командир лишь довольно хмыкнул.

Они просидели так еще около часа.

— Да ну, у тебя колода крапленая! — вновь скидывая целый веер карт, кинулся с обвинениями на другого игрока, один из солдат.

— Сам ты крапленый! — обиженно проговорил второй.

— Тихо! — прервал их обоих командир. Он вскочил со своего места — Слышите?-

Первым от анабиоза очнулся второй, сегодня удачливый в карты, солдат.

— Слышу- сказал он, вставая.

Командир снял свой автомат с предохранителя, направив его в сторону усиливающегося шума — наверх. Именно сверху, над бетонной толщей свода тоннеля сейчас что-то глухо скрежетало.

— Может там трубы? — сказал выпивший картежник, включив фонарик.

— Может, — согласился командир — хотя я первый раз слышу о трубах такого диаметра-

Раздался сильный грохот, что то ударило о железно, и сверху посыпалась бетонная пыль.

— Кеп, надо сваливать! — обращаясь к командиру отряда, сказал первый картежник.

— Отходим- приказал капитан.

Потушив лампы, группа тут же поспешила убраться подальше от этого места. И очень вовремя: барьер, отделявший мутантов от большого тоннеля, не выдержал, и серошкурые твари ворвались внутрь. Четверо мутантов оказались на бывшем пристанище этой малочисленной группы.

— Твою мать- выдохнул капитан, когда они оказались за пятьдесят метров от мутантов — фонарик выключи!-

— А если телефон зазвонит? — тяжело дыша, спросил второй картежник.

— Сколько их там? — проигнорировав вопрос, сам спросил командир.

— Судя по топоту — двое или трое, но может и больше- сказал первый солдат.

— Так. План такой. Подходим к ним ближе, тихо, снова забиваем точку, затем Молодой бежит на станцию за подмогой- сказал командир и первый пошел, держась стены.

— Эх, надо было рацию попросить- сказал неудачливый картежник, прежде чем проследовать за капитаном.

Впереди мутантов что то замаячило. Двое монстров повернулись в сторону уходящего далеко вперед, тоннельного мрака. Мутант рыкнул, и его сородичи повернулись в ту же сторону, что и он.

— Кидай же! — торопил первый.

— Подожди. Нельзя аппарат задеть- ответил ему капитан.

Троица пряталась за перевернутой дрезиной в тридцати метрах от мутантов. Одно из колес у нее отвалилось, и спасавшиеся с «Белорусской», хозяева решили ее бросить.

— Нас заметили! — Кидай, Кеп, кидай! — пьяный начал трясти командира за плечо, но тот лишь зло на него шикнул.

И только когда один из мутантов сделал шаг, заслонив своей серой тушей телефон, командир группы дернул чеку и бросил гранату. Все трое спрятались за перевернутую дрезину. Прогремел взрыв. Рев умирающих мутантов быстро прервали короткие очереди автоматов. Но даже перевести дух солдатам не дали. Звук взрыва пронесся по тоннелю, из которого появились мутанты, и с той стороны его услышали. В ответ из этой пропасти послышался гул, пока где-то вдали, но быстро и неумолимо приближающийся.

— Молодой, давай за подмогой! — крикнул командир тому солдату, которому сегодня явно улыбалась фортуна, по крайней мере в карты.

— Но… — попытался возразить тот.

— Никаких «но»! или ты хочешь, что бы мы тут без подмоги загнулись, что ли? — отрезал капитан — приказ к исполнению!

— Есть! — Молодой рывком отдал честь, и развернувшись, быстро побежал к «Новослободской»

Вскоре солдат скрылся из виду, и даже луч его фонаря поглотил мрак.

— Что делать будем? Парнишка же все равно не успеет- спросил оставшийся солдат, постарше и с густой бородой.

— Быстро будет бежать, успеет, а это все что от него требуется- спокойно проговорил командир, и вытаскивая рожок из автомата, и начиная набивать его недостающими патронами, добавил — ждать будем

Тем временем гул нарастал.

Долго ждать им не пришлось. Звон старенького аппарата разнесся по тоннелю. Этот звон услышали и несущиеся вдали мутанты. Сразу же заревев в несколько глоток, мутанты прибавили ходу, и хоть ни один из них не признался в этом, они оба почувствовали, как этот рев заставил их кровь в жилах похолодеть.

— Теперь я понял. Зачем ты Молодого за подмогой послал- приземляясь на одну из рельс и поднимая глаза на своего начальника, тихо сказал бородач — Мерзкое чувство. Но все равно я с тобой до конца, сам знаешь мне, как и тебе, среди сваливших места нет- немного погодя, добавил он.

Командир отвел взгляд, переключив его на яростно трещащий телефон. Затем медленно, как будто не спеша, поднял потертую пластиковую трубку.

— В.Э.П, дежурный — капитан Потапов слушает

* * *


— В.Э.П!? — Какого черта у вас там произошло? — командирским тоном спросил Сержант.

— У нас 335.2- ответили с той стороны.

Молчание.

— Нам оставили инструкции? — наконец спросил Сержант.

— Вам запретили спускаться на все станции кроме «Сокола» до «Белорусской» Вам приказали… — спокойный голос неожиданно прервался звуками выстрелов и очень знакомым рыком — Вам приказано проследовать до «Новослободской» там вас встретят- гораздо быстрей сказал Потапов.

— Это все?

— Еще… — Потапов, кажется, замялся — передайте начальнику станции, что рядовой Молодой не дезертировал, а я его послал за подмогой-

— А почему сам не передашь?

В ответ из трубки ему стали доносится короткие гудки.

* * *


Первых, и как оказалось, невезучих мутантов они положили, по карманы боеприпасов уже показывали дно.

— А может это, того? — покрутив пистолетом возле виска, спросил бородатый во время небольшой передышки — Пх, и все-

— Самоубийцы в рай не попадают- ответил капитан.

— А, ну да, ну да- кривая усмешка — я думаю нам наши мучения то хоть как то там зачтутся-

— Самоубийцы в рай не попадают- уперся командир.

— А ну да, все твои же там- бородач ткнул дулом пистолета вверх — Ну как хочешь- в конце концов он отступлся.

Вроде гул пока приутих, поэтому командир сел на рельсу рядом с бородатым.

— Может пойдешь тоже? Скажешь, их много было, а я, мол, остался задержать? — не изменяя своей спокойности, спросил он.

— Э, не-ет- бородач пристукнул по земле прикладом автомата — мне тут тоже больше делать нечего. С тобой. До конца. — четко проговорил он.

— Ну как знаешь- командир достал из кармана увесистую рацию и кинул ее на землю, после чего ударил по ней прикладом автомата. Корпус аппарата треснул, рассыпаясь по полу еще недавно живыми внутренними деталями.

Наблюдавший это бородач лишь криво усмехнулся.

— Может стоило парнишке то сказать, что у тебя рация есть? Проблемы же у него будут-

— Тогда бы не ушел он отсюда-

— Как ты все предусмотрел, как тебе это удается то?-

Их разговор прервал знакомый, ожидаемый, и уже как будто бы привычный, скрежет когтей о железо… Через несколько минут мутанты были здесь.

* * *


— «Белорусская» захвачена. Похоже, я даже знаю, кем- короткими, рубленными фразами сказал Сержант. — Нам нужно на «Новослободскую» ты с нами? — повернувшись к Косте, продолжил он.

— Да с вами, с вами- ответил тот.

— Станция, с которой мы должны были связаться, разрушена- это уже собравшейся в тоннеле представителям власти станции — у вас есть карта метрополитена?-




— Есть карта с надземная с обозначениями входов в метро- разворачивая на столе, потрепанную и пожелтевшую под гнетом времени, большую карту с цифрой «98» в самом углу, сказал Коршев.

Сержант немного склонился над прикрывающей стол как скатерть, картой и начал ее внимательно изучать.

— Вот. «Новослободская»- вскоре, ткнув пальцем на небольшую красную букву «М», сказал Сержант.

Дело уже шло далеко за полночь. Они впятером находились в небольшой комнате Оборонного штаба станции — двухэтажному кирпичному строению, третьему на станции по занимаемой площади. Сержант, Удальцов, Коршев, Никита и он, Костя находились в разных уголках комнаты и сейчас им предстояло решить, как они доберутся до назначенной «Новослободской».

— Нужен какой-нибудь путь, чтобы не выходить на шоссе и к паркам- похоже обращаясь к карте, пробурчал Сержант.

— Мы на юго-восток так далеко никогда не хаживали, так что на станции врятле найдется человек, который покажет безопасный маршрут- развел руками Коршев. — Придется наугад-

Сержант оторвал руку от карты и медленно, наверное задумчиво, почесал затылок. Костя безучастно взглянул на карту, картография никогда не была его коньком, поэтому он заранее отдал это дело профессионалам. Коршев достал из ящика стола самокрутку, и закурил. Тяжелый дым мерно поднимался к низко подвешенной лампочке, источающей резкий желтый свет. Косте тут было явно делать нечего, и он уже намеревался уходить, но, предвидевший это что ли, Сержант успел его остановить:

— Костя

— Чего?

— Мы ее с собой не возьмем. Мешаться только будет. Тебе задание сказать ей, что бы она тут посидела- сказал Сержант.

— Так она же одна здесь будет? Она же здесь никого не знает-

— Это лучше, если нас всех шлепнут на поверхности. Пойми, идти далеко, и в разы опаснее чем в прошлый раз. Вот вернемся более крупным отрядом, и ее заберем- бесстрастно ответил Сержант, не отрывая взгляда от карты.

— Заканчивать с этим пора, а то как мальчик на побегушках- сказал Костя, выходя из комнаты.

— Не ворчи- снисходительно сказал Сержант вдогонку уходящему — собираемся, кстати, завтра в полночь у тоннеля-

Слова Сержанта имели смысл: идти до «Новослободской» это не как до «Белорусской». Так что, похоже, Соне придется немного задержаться на Речном.

«Хотя если она взбунтуется, Сержанту придется уступить» Костя ухмыльнулся и с этой недоброй ухмылочкой двинулся на место, где разместили странных гостей из «большого» метро.

А поселили их в освободившиеся квартиры погибших военных и сталкеров. Все вещи и большую часть мебели вынесли в неизвестном направлении, но сами комнаты отдать новым жильцам еще не успели, и это оказалось как нельзя кстати.

Костя постучался в одну из обшарпанных дверей, и, сделав шаг назад, занял выжидательную позицию. За дверью сначала что-то зашуршало, а через мгновение дверь открылась и на пороге стояла Соня.

— Костя- с легкой улыбкой поприветствовала гостя временная хозяйка квартиры.

— Не спишь? Я зайду?-

— Теперь уже точно не сплю- хихикнула она — Конечно, проходи- делая шаг назад, наполовину спрятавшись за дверью, сказала она.

Костя вошел внутрь. Гостей из Ганзы разместили в трех квартирах: братья в одной, Сержант и Удальцов во второй, Соню в отдельные апартаменты. Несмотря на то, что здесь, за исключением некого подобия кровати и старенького потрепанного стола, не было мебели, отсюда все равно веяло приветливым уютом. Может из-за того, что здесь было спокойно, не суетливо, а может и из-за мерно горевшей на столе парафиновой свечи.

— Интересная такая штука эти двери. Непривычно пока, но удобно- закрывая дверцу, произнесла Соня.

— А электричество чего игнорируем? — глянув на большую белую свечу, саркастически спросил Костя.

— Для того чтобы не игнорировать нужно хотя бы лампу иметь- в таком же тоне ответила Соня.

Сталкер быстро осмотрел комнату — ничего похожего на лампу или какие-нибудь другие электрические приборы, тут не имелось, вместо этого Костя заметил еще несколько свечей, расставленных в разных местах квартиры.

— Лампу зажали. Кошмар- шутливо произнес он. — Но вообще то я пришел не за этим- Костя сделал короткую паузу — Сержант решил завтра выходить к «Новослободской». И вот меня… — Костя как напроказничавший мальчишка сжал губы и почесал затылок — отправили сказать тебе, что ты пока здесь остаешься- сталкер исподлобья виновато глянул на мамочку, которая по его представлению вот-вот должна была схватить ремень, хотя учитывая, что он был на голову выше нее, получился у него этот жест не очень убедительно.

— Ты серьезно? — Ни гнева, ни удивления, ничего, все та же легкая полу смущенная улыбка.

— Что, даже бить не будешь? — Костя, похоже удивился даже больше, чем по его представлениям должна была удивиться Соня.

— За что? Ты же только передал указания- последовал ответ.

— Раньше гонцов, приносивших плохие новости, убивали-

— А еще раньше палками дрались. К тому же таких как ты не убивают-

— Скажи это товарищам мутантам- с сарказмом в голосе сказал Костя.

— Хотя знаешь, тебя и правда стоило бы побить-

— Это за что еще? — искренне удивился сталкер.

— Ха! Было бы за что, вообще убила бы!-

Костя, потупившись, стоял посреди комнаты. Она шутит или нет? «По ней фиг же чего поймешь»

— Так. То есть ты согласна это время побыть на «Речном вокзале»? — четко выговаривая каждое слово, сказал Костя

— Да-

— И буянить не будешь?-

— Да-

— Да как «да» или да как «нет»? — рассмеявшись сказал Костя.

— Не буду! — делая ход конем, ответила Соня.

— Понятно. Тогда если что, обращайся к Никите. И еще. Жить, если хочешь, конечно, можешь у меня. У меня там и лампа есть…-

— Хорошо- после секундного раздумья, Соня согласно кивнула.

Наступила многозначительная тишина.

— Мне одной кажется, или в прошлый раз нас от чего-то оторвали? — первой нарушая тишину, ангельским голосом пропела Соня.

— Да-а. Коварный Сержант- не изменяя своему ребячеству, ответил Костя.

На мгновение зеленые изумрудные Сонины глаза оказались прикрыты веками, ресницы порхнули, и столкнувшись, снова разошлись.

— Э! Так не честно! Это против правил! — попытался было шутливо возразить Костя.

— И кто же меня осудит? — хитро улыбнулась Соня, повалив сталкера на лежанку.

* * *


— А хороший парень, Прохоров то- сказал Коршев, параллельно выдыхая из носа дым курительной смеси, которой была добротно набита его самокрутка.

— Хороший, только зеленый, как… — Сержант задумался, подбирая более красочное сравнение.

— Как рожа прапора двадцать четвертого числа- расхохотавшись своей же шутке, закончил за него начальник гарнизона.

— Точно- отрывав руку ото рта и немного улыбнувшись, согласился Сержант.

Они с Коршевым сидели в кабинете начальника гарнизона станции. Удальцова и Никиту отправили отдыхать, потому что оба они сейчас были бесполезны. И вот теперь они, двое опытных военачальника, вдвоем штурмовали карту, сантиметр за сантиметром прокладывая маршрут будущей дерзкой вылазки.

— Смотри, — Предварительно сняв берет и положив его на стол рядом с собой, Сержант поставил указательный палец на полотно разложенной на столе карты — выходим из «Войковской», от станции на улицу «Зои и Александра Космодемьянских», дальше сворачиваем и идем на юг до железной дороги- словно опытный штурман большого корабля, Сержант переставлял пальцы по точкам на карте, о которых говорил — Затем по путям двигаемся на восток, через «Красного Балтийца», огибая «Парк Сельскохозяйственной академии имени Тимирязева», пройдем через станцию «Гражданская», двинемся по «Петровско — Разумовскому проспекту» и через «Квесисскую» улицу выйдем к «Савеловской». Дальше все просто: «Савеловская» — жилая периферийная станция. От Ганзы они зависимы, так что нас пропустят без проблем- оторвав палец от заветной буквы «М» с напечатанной ниже подписью «Савеловская» и распрямляясь в полный рост, проговорил Сержант.

— Вроде все складно. Но не нравится мне, понимаешь ли, этот участок с парком «имени Тимирязева»- зажав самокрутку между зубов, Коршев ткнул пальцем в железную дорогу — близко она слишком к лесной зоне. А парки у нас, знаете ли, не спокойные- Коршев средним и указательным пальцами вытащил изо рта то, что осталось от очередной самокрутки, затем сменил средний палец на большой, затушил тлеющий окурок о внутренние стенки, набитой такими же окурками, жестяной банки, служившей здесь пепельницей.

Мальчик. Внезапно всплывшее перед глазами изображение мальчугана с белыми, как снег, глазами без зрачков, заставило Сержанта нервно отдернуть взор. Но мелькнувший образ приведения, преследующий его после Третьяковской, быстро исчез. Но после этой шарахнувшей молнии, накатила усталость всех последних лет. Кровь бурно застучала в висках, давя на голову свинцовым балластом. А кисти рук слабо подрагивали словно в ознобе.

— Я пойду посплю, а то что то устал дико- полушепотом сказал Сержант. — Завтра утром закончим-

— Согласен, давай отбой. Время то уже не детское- хохотнув и начав пальцами разминать переносицу, согласился Коршев.

Сержант медленно развернулся на месте вокруг своей оси и нестройным шагом побрел к двери.

— Гутен абен! — крикнул на последок начальник гарнизона.

— Guten Abend- с безукоризненным акцентом ответил Сержант.

* * *


Последняя свеча догорала, испуская подергивающееся, словно в предсмертных конвульсиях, пламя. Но даже такие ассоциации не могли бы помешать сознанию Кости витающему сейчас где то между лазурным небом, приходящим счастливцам в сновидениях, с мягкими, белыми облаками исполинских размеров и грешной серой поверхностью, не голубой больше, планеты, поверхность которой пенится от грехов оставшихся в живых после Величайшей катастрофы в истории человечества. А ему не спится. Он обрел еще один весомый аргумент в пользу того, чтобы больше не ходить ни в какие вылазки, не рисковать жизнью, а сидеть на своей уютной, теплой станции, заниматься честным, не опасным для жизни, трудом. Ведь теперь его ждут. Раньше все к кому он хоть как-то был привязан, ходили с ним на поверхность, а теперь большинства из них нет. А теперь его ждут. Это интересное чувство уверенности в будущем, в том, что все сложится именно так, как сейчас рисует ему его воображение, переполняло сейчас Костино сознание.

А как быстро у них все получилось. То что он втюрился в нее, впервые увидев ее на «Октябрьской» было понятно, но неужели и она с первого взгляда рассмотрела в нем пару? Ответов, собственно как и всегда, нет. Да и кому они нужны? К чему вообще эти рассуждения о высоких материях? У него, пусть и спонтанно (хотя кто знает?) только что получилось то, о чем он еще недавно не мог и мечтать, а он рассуждает… об отвлеченном.

Соня спала, положив голову Косте на грудь. Ее теплое щекочущее дыхание мягко касалось его кожи, слегка дразня нервные окончания. Изредка темные ресницы слегка подрагивали, беззвучно шелестя, словно тонкие крылья какой-то экзотической бабочки, сидящей на древесной коре и вкушающей всю прелесть тропического солнца. Любующийся этим процессом, сталкер неторопливо трепал волосы своего спящего ангела. В них не было ни превзойденного шелка, ни какого-нибудь особого аромата, но ему все равно нравился этот русый оттенок, нравилось на него смотреть, нравится легонько к нему прикасаться. Тем более ему все равно не спиться.

* * *


Сержант толкнул отделяющую его от желанного помещения дверь и сделал шаг вперед. Из темноты комнаты, которую не мог разогнать хрупкий свет, вползающий из коридора, доносилось слабое похрапывание. Удальцов уже видел чудесные, или, возможно, ужасные, творения его сознания. Сержант аккуратно закрыл дверь и, не включая свет, прошел до своей кровати. Достав и включив небольшой карманный фонарик, он осветил свою лежанку и стоящую рядом тумбочку, бывшую когда то ярко-красной, а теперь стоящей особняком, облезлой кошкой доживая свой век. Сержант сел на кровать, и лениво стащив с головы берет, вздохнул. Затем положил фонарик и берет на тумбочку, и затылком приклонился к прохладным кирпичам. Холод камня приятно остужал горящий затылок.

Предоставленный сам себе, фонарик отправлял к противоположной стене все новые и новые порции искусственного света. Желтый диск не задевал спящего Удальцова, но тот, похоже, все равно почувствовал сквозь сон неладное, от чего и повернулся на другой бок, тут же начав что-то неразборчиво нашептывать своему новому кирпичному собеседнику. Похоже, новоиспеченный друг обсуждал с Удальцовым какие то нелицеприятные вещи, потому что прикрывавшее ганзейца одеяло выразило решительный протест участвовать в этом обсуждении и сползло на пол. Наблюдавший весь этот процесс Сержант поначалу радовался, на его усталом лице даже растянулась небольшая улыбка. Но поняв, что больше в комнате никого нет и что заканчивать забастовку постельного белья придется именно ему, снова помрачнел.

Запеленав, еще оказывается и вертлявого, детину, Сержант вновь сел на свою кровать. Выудив из грудного кармана коробок спичек и помятую самокрутку странного вида (она была несколько меньше обычной, часто встречающейся, самокрутки и утолить такой жажду табачного дыма мог, разве что, новичок), он тут же зажег один конец самодельной папироски и закурил.

Ядовитый дымок тонкими полупрозрачными нитями потянулся по воздуху. Тлеющее содержимое плавно меняло цвет, повинуясь изменчивым потокам воздуха.

Докурив, Сержант кинул окурок в жестяную банку, и положив голову на подушку, мгновенно провалился в сон, даже не успев раздеться.

* * *


Он очутился возле небольшого, но аккуратно сделанного лакированного стола со стоящими по обе стороны стульями. На его крышке расположился золотистый светильник, и свет его освещал все в радиусе двух метров. Стены, если такие тут, конечно, имелись, полностью поглощала тьма, и была эта тьма настолько плотной и вязкой, что казалось, стоит заступить за светящийся круг и пропадешь в этой тьме навсегда.

— Не стоило этого делать- послышался размеренный голос.

— Делать чего? — ответил Сержант, крутя головой в поисках собеседника.

— Тебе необязательно использовать дурь, для того чтобы со мной общаться- в этом голосе не было ни гнева, ни радости — вообще никаких эмоций.

— А кто сказал, что я хочу с тобой «общаться»? — фыркнул Сержант.

На свет буквально выплыл из темноты его собеседник: мальчик лет двенадцати — тринадцати с белыми как снег, глазами без зрачков.

— Но ты же здесь-

— Я здесь, потому что ты меня преследуешь, и сны с недавних пор, я вижу только с твоим участием- сложив руки на груди, ответил Сержант. — А дурь мне, для того чтобы тебя контролировать-

— Дурь, — начал призрак — просто своеобразный допинг для твоего воображения, — изображая задумчивость, проговорил мальчик — причем достаточно вредный- добавил он. — К тому же тебе не нужно меня контролировать…-

— А что мне, все время смотреть, как ты на меня мертвый валишься и кровью заливаешь?! А потом просыпаться в холодном поту и видеть перед глазами твои мертвые глаза?! — потеряв терпение, перебил собеседника герой сна.

— Дай мне договорить, затем я выслушаю твою позицию по этому вопросу- существо скривило недовольную гримасу. Получилось что-то непонятное, вызывающее лишь мурашки по всему телу. — Тебе не надо меня контролировать, ведь я — это ты. Или ты не можешь контролировать самого себя без дури?-

— Ты который раз мне это говоришь! — раздраженно бросил Сержант. — Так если ты — это я, тогда какого черта ты сейчас стоишь в образе мальчика, которого… я убил!?-

— Это твое самое яркое воспоминание. Разберешься в себе, поменяешь мне оболочку- улыбнувшись, сказал призрак.

Пока Сержант взглядом буравил мальчика, тот безмятежно сел на один из стульев, открыл верхний ящик стола и достал оттуда шахматную доску.

— Значит все что нужно, что бы ты отвалил — разобраться в себе? Так просто?-

— Ты не понял, — парень раскрыл шахматную доску и разноцветные фигуры повалились на стол, стуча о лакированное покрытие стола. — тебе нужно разобраться не так, как ты читал в книгах, где герой бессовестно врывается в свой внутренний мир, ища ответы на интересующие его в данный момент, вопросы, тебе лишь нужно понять причины тех или иных поступков, чтобы придти к гармонии и согласию с собственным сознанием- наставляя, словно ребенка, проговорила тень мальчика.

— И с чего мне начать? — не расцепляя рук, спросил Сержант.

Расставляющий фигуры призрак поднял взгляд. Сержант заметил это едва дрогнувшим векам.

— Я не знаю- признался он. — Я ведь всего лишь ты. Ты не знаешь и я, следовательно, не знаю-

— Тогда откуда ты знаешь, что мне нужно «придти к гармонии и согласию с собственным сознанием»?-

— Это и ты сам знаешь, но не понимаешь… ты смотришь… почти в упор, но, увы, не видишь- последовал ответ. — А теперь давай сыграем, а то кто то в этой комнате жуть как давно не играл-

— Играть с самим собой?-

— Так давно не играл, что хоть с чертом, причем можно на его же сковородке- улыбка, еще раз изображенная призраком вызывала противоречивые эмоции, но она явно не была доброй, Сержант чувствовал это.

— Черт с тобой, пускай это будет первый шаг к нашей общей гармонии- сдался он.

— Ну вот и славненько! — проговорил призрак и сделал первый ход.

* * *


Стук в дверь разбудил Костю. Поднявшись с кровати, сталкер вдруг обнаружил, что он находится у себя в квартире. Костя схватил часы. Большая стрелка находилась между четырьмя и пятью часами.

— Сейчас, сейчас! — бросил он стучащемуся.

Кое-как, со всевозможными проклятиями, натянув найденные под кроватью, штаны, сталкер дошел до двери и, повернув ключ, потянул ручку на себя.

На пороге стоял Никитка. Веселый и бодрый, он явно хотел заразить своим настроением окружающих.

— Хватит спать, уже вечер почти. Пойдем перекусим лучше-

— Пойдем, пойдем. Оденусь только- остужая ретивого друга выставленной ладонью, ответил Костя.

В баре не произошло ничего особенного: редкие посетители заказывали немного и быстро поев, почти сразу же уходили, покерный стол пустовал, а сами друзья беседовали об отвлеченном, почему-то не заговаривая о предстоящей вылазке.

Весь остаток дня прошел в приготовлениях. Несколько раз к Косте заходил Лешка, прося то инструменты для чистки оружия, то денег в долг. Он был настолько назойливым, что Костя предпочел от него откупиться. Так или иначе денег можно было еще заработать, а вот пасть смертью, пусть даже храбрых, от докучавшего Лешки, все равно не хотелось.

Ближе к девяти часам сталкер зашел к Соне. Ему пришлось долго объяснять, куда он пропал, приходилось сочинять историю на ходу, вроде даже получилось что-то правдоподобное. В двадцать два часа нехитрый Сонин скарб уже покоился в Костиной квартире.

За полтора часа до сбора на платформе, сталкер вдруг вспомнил, что он намеревался забрать из оружейной пять раций, и некоторое количество боеприпасов для себя. К сожалению батареек для ПНВ не оказалось, поэтому Костя был вынужден взять для ночного путешествия прицел ночного виденья. Весь нагруженный цинковыми ящиками с патронами, новыми пустыми обоймами для автомата, лентой гранат для подствольника, пятью рациями и новыми ПНВ, Костя дошел до комнаты Сержанта, и ногой пнув дверь, ввалился внутрь со всем своим взрывоопасным барахлом.

— Так, нате- скидывая на лежанку пару цинков, четыре рации и одну ПНВ сказал Костя. — Это вам-

Все оставшееся время до выхода он провел с Соней и своим автоматом.

Без пяти двенадцать Костя закрыл за собой дверь квартиры и направился к выходу в «синий» тоннель.

На платформе царило не шуточное оживление — множество зевак, в том числе и детей, несмотря на позднее время, провожали группу. Особого энтузиазма ни у кого из членов похода, разве что у Лешки, такое внимание не вызывало. Суеверия, знаете ли. Удальцов рассказывал, что кому-то когда то показалось, что их провожают как героев… на подвиг без шанса вернуться. Наверное бедолага оказался прав, вот и пошло от сталкера к сталкеру такое вот дурацкое поверие. Подошедшего Костю толпа встретила радостными возгласами, а местами даже и аплодисментами. Участники похода прощались с жителями «Речного вокзала», с которыми они успели познакомиться за время, проведенное на станции, поэтому Костя сам еще мог успеть попрощаться. Никита пришел один. Костя подошел к нему и протянул руку.

— Удачи тебе- пожимая руку сказал Никита — А, да ну тебя! — он неожиданно дернул Костю к себе, и схватив его за шею так, что у того даже хрустнули позвонки, обнял. — И чтоб не терялся больше! — заканчивая, сказал он.

— Да, да, да, да не буду, не буду отпускай, отпускай уже, а-а! — в тщетных попытках освободится, кричал Костя.

Наконец Никита сжалился над товарищем, и выпустил его из своих цепкий объятий. Освободившись, тот повернулся к Соне.

— Я не знаю, что сказать- сразу же признался он. — Я тебе, по моему, уже все сегодня сказал- добавил сталкер.

— Ничего- улыбнулась Соня. — но с пустыми руками я тебя все равно не отпущу. Это на удачу- сказала она, руками обвивая Костину шею и губами нежно впившись в его губы.

За спиной послышалось улюлюканье и разного рода выкрики.

«Ну и черт с ними, пусть смотрят» подумал Костя. Но сладкое забытие продолжалось недолго.

— Так так, ну все хватит- крикнул Сержант.

Костя нехотя оторвался от Сониных губ и сделал небольшой шаг назад. Тем временем группа уже сошла на пути и размеренно двигалась на встречу темной сырости тоннеля.

— Вот возьми- торопливо заговорила Соня, снимая с шеи свой зеленоватый кулон — Возьми, возьми- вкладывая его в Костину ладонь, сказала она.

— Ты уверена?-

— Да- уверено шепнула она, зажимая пальцы сталкера.

Еще пара коротких поцелуев и Костя быстрым шагом двинулся вдогонку за группой.




— О, ребят, а среди нас герой! — закричал Лешка, когда Костя догнал их.

— Молчи давай, и иди вперед- попытался приструнить его Костя, но волну возгласов, пошлых шуточек и шутливых поздравлений, накрывшую команду, уже было не остановить, и лишь Сержант оставался каменно спокоен. И похоже только он понимал, какое опасный им предстоит переход. Но не смотря на это не мешал ребятам веселится, им нужно отвлечься от любых мыслей, пока они не вышли на поверхность.




Глава 10. Без названия


Тихие «Водный стадион» и «Войковская» незаметно пролетели мимо идущих через них путников. Без особых приключений отряд выбрался к идущей на поверхность лестнице, и по полу обвалившемуся подземному переходу вышли на ночную улицу.

Что-то явно изменилось. Что-то неосязаемое обступало со всех сторон, но понять что это, было невозможно. Напряженная, словно вакуумная, тишина отдавалась звоном в ушах у каждого из членов группы. Улица будто бы приготовилась к отражению чьей-то невидимой атаки и в целях защиты спрятала подальше всех своих обитателей и все звуки, которые хоть как-то могли выдать здесь жизнь.

— Так, нечего стоять. Быстрей начнем, быстрей и закончим- прервал тишину глава группы.

Участники этого путешествия зашевелились и, построившись цепочкой, зашагали к своей цели, отмеченной на командирской карте серым крестиком. Впереди цепочки, для того чтобы отслеживать движение впереди, шел Костя, а замыкал шествие Удальцов с доставшимся ему вторым ночным прицелом. Они беспрепятственно прошли первый участок от «Войковской» по железнодорожным путям до «Красного Байлтийца». Все улицы, шедшие параллельно путям, по которым они шли, встречали их таким же безжизненным поведением, что и прилегающая к входу в метро, улица. Раскрыв иссия-черные зевы своих подъездов, дома внимательно следили за вторгшимися в их владения чужаками десятками своих темных оконных глазниц. Редкие потрепанные деревья или

пожухлая желтая трава замирали, стоило лишь человеческой цепочке приблизится к ним.

Сам «Балтиец» встретил их безжизненным запустением и серостью еще не раскрошившегося, не аккуратно уложенного, асфальта. Не останавливаясь на станции, группа проследовала дальше. И снова перед ними предстал унылый серый пейзаж разрушенного покинутого мегаполиса. Они шли тихо, никто даже не делал попыток заговорить друг с другом. Спустя несколько сотен метров после железнодорожной станции, в зеленом свете экрана своего прицела, Костя вдруг заметил какое-то движение. Группа мгновенно рассредоточилась, и замерла в ожидании указаний. Но объект интереса так больше и не появился. Возможно, это был какой то мусор, или забредшая крыса.

Когда они подходили к парку имени Тимирязева, прямо на них неожиданно подул легкий ночной ветерок. Он слабо обдувал лицо и, немного ободряя Костю, наполняя уши новыми звуками. Странное чувство, когда вроде бы идешь по путям, точно таким же, как и в метрополитене, но в это же время над головой не серый надоевший за годы хождения, свод тоннеля, а темное, усыпанное искрящимися звездами, небо, пусть и все время на половину заволоченное низко стелящимися, густыми темными тучами. На минуту Костя позволил себе непростительно отвлечься и посмотрел наверх. Не так часто ему удавалось видеть звезды. Но он был больше чем уверен в том, что ему никогда не надоест на них смотреть. Маленькие точки, казалось, рассыпаны по небесной бесконечности совершенно хаотично без какой-либо последовательности, без порядка, без правил. И это совершенно наплевательское отношение к организации, отсутствие правил всегда притягивало его. Ни тебе законов, ни правил, не нужно сидеть под землей, дабы тебя не сожрали монстры, не нужно работать, что бы не умереть от голода. Не жизнь, а сказка. Мало в мире осталось того, что может так завораживать…

— Хорошее было место, красивое- задумчиво протянул Удальцов, когда из темноты наконец начали маячить верхушки передовых деревьев. Судя по карте, они были на пол пути к железнодорожной станции «Гражданская», а это была та самая «близкая точка к опасному парку», о которой упоминал Коршев — Я тут гулял раньше… — он оборвался на полуслове, но смотревший на него в тот момент Костя увидел, как Удальцов вцепился в рукоятку своего автомата. Похоже, что больше никто либо не придал этому значения, или просто решил промолчать, потому что никто не проронил ни слова, даже Лешка решил не нарушать тишину. Он вообще выглядел как-то странно с того момента, как группа вышла на поверхность. Хотя, может Косте это только кажется?

Сам же парк, огромных размеров, с момента исчезновения человечества разросшийся гораздо дальше на юг, пересекая саму железную дорогу, в больших количествах давал новые всходы нежной, но уже с рождения ужасной, мертвой, поросли. Он стоял высокой громадой злых деревьев, и разглядеть среди этой громады отдельные растения было невозможно. Наполненные редкими больными листьями, верхушки то и дело напряженно колыхались, будто бы от ветра, но никакого ветра тут и в помине не было, даже тот бодрящий штиль мгновенно улетучился, стоило лишь людям приблизится к этому парку. Этот парк был живым. И он метается в радиационной агонии уже много лет, поэтому увидев в непосредственной близости от себя виноватых в этой агонии, мгновенно всполошился. Костя видел эту темную злобу, призрачными щупальцами тянущуюся к ним. На мгновение ему даже показалось, что парк что-то сказал. Не человеческим голосом, а каким то шумом, но в том, что это был зов, Костя был уверен.




— Стойте- скомандовал Сержант — Костя, глянь. Остальные спрячьтесь- он указал на парк.

Все послушно пригнулись, скрывшись из виду в ночной темноте, а Костя прильнул к прицелу своего автомата и посмотрел в ту сторону, куда указал Сержант.

Какое то движение он увидел практически сразу, и уже скоро стало понятно, кто это.

— Мутанты, — резюмировал сталкер — целый выводок. Тут не просто мутанты, тут целое гнездо- он опустил автомат — меньше пятидесяти их тут точно не будет, поэтому единственно правильное — это уходить. И как можно быстрее-

— Так. Двигаемся быстро и тихо, внимания не привлекаем- сказал Сержант, разворачиваясь и спрыгивая с платформы на пути.

Последовав его примеру, все остальные сошли на пути, и, пытаясь двигаться как можно тише, перебежками двинулись прочь от кишащего мутантами парка.

По обе стороны мимо путников медленно, будто бы лениво, проплывами мрачные, находящиеся вдали, здания. Не плотным строем они обступали путников со всех сторон. Что-то темное было внутри этих домов. Косте стоило кинуть лишь один короткий взгляд, для того чтобы кожей почувствовать эту страшную необузданную злобу человеческих творений к своим бывшим хозяевам.

— Вы слышите? — резко оборвал тишину взволнованный голос Лешки.

— А должны? — прислушиваясь, спросил Сержант.

Костя напряг слух. Ничего.

— Может, тебе показалось? — вступил Тарас.

— Нет, нет! Слушайте! — Лешка вытянул шею, будто бы это могло усилить его чувствительность к звукам — Это там! — он указал на юг, в центр города.

— Тебе показалось- уверенно сказал Сержант.

— Да нет же! Слушайте! Замолчите и слушайте!-

Вся группа замолчала, прислушиваясь.

— Я тоже что то слышу- после нескольких секунд затишья сказал Удальцов.

Костя еще раз попытался уловить какие-нибудь посторонние звуки. На этот раз удачно. Странный невнятный шум доносился с юга.

Теперь и выражение лица Сержанта несколько изменилось — он тоже услышал. Шум стремительно нарастал, становясь все отчетливее. Костя на несколько метров отошел от железнодорожных путей и, забравшись повыше, осмотрел окрестности. Безуспешно. Источник шума (а теперь уже очень знакомого стрекотания) скрывался между не до конца разрушившимися высотками. Сталкер повернулся к участникам группы, оставшимся на путях.

— Это что, стрельба? — спросил он.

— Да! Точно — стрельба! — В непонятной радости, будто бы он и сам уже не верил своим словам, засмеялся Лешка — стоп, как стрельба?! — радость его оказалась недолгой, быстро сменившаяся не скрываемой тревогой.

— Что делать будем? — обращаясь к командиру, спросил Тарас.

— Двигаемся по своему маршруту- как всегда без колебаний ответил Сержант.

— А если им нужна помощь? — настаивал Тарас.

— Мы впятером все равно ничем им не поможем- отрезал командир группы.

— Но мы не можем их так просто бросить! — повышая тон, не отступался Тарас.

Сержант в несколько шагов оказался лицом к лицу с ним — С каких пор ты возомнил себя героем? Пафос заиграл? — посмотрев ему прямо в глаза, резко спросил он. — Ты не им не поможешь и нас угробишь. Если себя не жалко — пойдешь спасать кого-нибудь после того как мы дойдем до «Новослободской»! А сейчас у тебя есть задание и есть командир, который отдал тебе вполне ясный приказ-

Сжав кулаки, Тарас промолчал.

— У кого еще есть желание оспаривать мои приказы? — обведя взглядом окружающих, спросил командир.

Никто ничего не ответил. Костя так и остался стоять на пригорке, не вмешиваясь в спор, Удальцов тоже наблюдал со стороны, помалкивая, а Лешка снова впал в свой непонятный анабиоз и стоял, потупившись и не обращая ни на кого внимания.

— Тогда уходим- потянув ремень автомата так, что АКСУ перекатился за спину, приказал Сержант.

Тарас посмотрел на Костю, взглядом прося помощи, но сталкер промолчал, отведя взгляд. Тем временем, доносившийся из дали, неразборчивый звук превращался в знакомую канонаду автоматных очередей. Огонь велся беспорядочно, из чего становилось понятно что люди попали в серьезную передрягу.

— Еще что то- стеклянным взором рассматривая рельсы железнодорожного пути, промямлил Лешка — Там- не отрывая взгляда от земли, он рукой указал себе за спину, туда, откуда они пришли.

Сержант нехотя повернулся, правда на этот раз не стал сходу отметать Лешкину версию. Все замерли, прислушиваясь. Но на этот раз разгадка пришла гораздо быстрее:

— Мутанты! — крикнул Костя — То гнездо!-

Все как по команде резко повернулись, готовые поймать незваных гостей на мушку. Но сзади было пусто. Только вилась, скрываясь далеко в темноте, бесконечная пара рельс,

— Они не к нам, — сказал Сержант — но если почувствуют след, то когда они будут здесь, лучше нам тут уже не быть. Уходим-

Группа построилась и поспешила двинуться вперед. Тарас еще несколько минут зло буравил спины своих товарищей взглядом, но затем последний раз бросил взор в сторону неутихающей стрельбы, и, в конце-концов зло сплюнув, побежал за группой.

Звуки выстрелов затихали постепенно. Постепенно стрелявших становилось все меньше и меньше, и в конце концов остался лишь один автомат, отчаянно отбивавшийся от преследователей. Но и он в итоге оборвался. Хоть Костя и ожидал этого в любую секунду, случилось это все равно неожиданно, заставив его нервно поежиться.

Отряд беспрепятственно преодолел мертвую «Гражданскую», оказавшуюся очень похожей на «Балтийца» и пройдя еще несколько сотен метров, свернул с путей, оказавшись на ничем не примечательной улице. Единственными жителями улицы были несколько насквозь проржавевших автомобилей и недавно вырванный десятилетний дуб. Для того, что бы обогнуть длинное здание, им понадобилось некоторое время, но только свернув за угол, группа вновь была вынуждена остановиться перед очередным препятствием.

Им открылся огромный кратер, расположившийся прямо посередине улицы. У одного из окружающих этот кратер зданий цела осталась только нижняя его половина, а верхняя часть мелкими кусками валялась разбросанной по всей улице. Радиометр предвкушающее зашелестел, пропуская через себя множество ионизирующих частиц. Отряд притормозил, не дойдя нескольких метров до начала крутого обрыва.

— Осколок наверное- сказал Сержант.

— Дыра большая, а Гейгер бухтит не сильно. Скорее всего что то другое- ответил Удальцов.

— Не важно, идти можно и ладно. Лезть, надеюсь, туда никто не собрался? — командир спросил так, будто бы вовсе и не пошутил.

Члены команды отрицательно замотали головами.

— Тогда обойдем по левую сторону- распорядился Сержант.

Они обогнули около половины фонящей ямы, когда в Костин прицел, направленный ко дну ямы, ухватил какое то движение.

— Внизу кто то есть- шепнул он в микрофон, не сводя глаз с днища кратера.

Щелкнул предохранитель чьего-то оружия, бойцы рывками направили дула автоматов вниз, подствольными фонарями пытаясь осветить дно карьера. Костя тоже переключился на фонарь — свет фонарей засвечивал изображение его прицела. Четыре искусственных луча пристально осматривали оплавленную землю. Скользкая коричневая туша промелькнула в одном из желтых дисков. Существо мгновенно юркнуло куда-то, пропав из поля зрения, погнавшиеся за ней пара наспех выпущенных, пуль не сумели настигнуть цель. Зато со дна необъятной ямы послышался тонкий скрип, перемешанный с, похожим на птичий, клекотом.

— Встать по двое! Костя и Тарас прикрывают хвост! — крикнул Сержант.

Солдаты мгновенно перестроились, но уйти им не дали: скользкая туша камнем упала на головы бойцов, пересекая луч чьего-то фонаря и отбрасывая тень на облупившуюся краску противоположной стены. Тварь упала прямо в конце строя в метре от людей, приземлившись на все четыре конечности так тихо, что те, кто стоял впереди обернулись, только когда Тарас уже наугад пальнул. Пули, просвистев мимо, врезались в асфальт. В ответ, оскалив клыки, мутант бросился на Тараса, но тому в самый последний момент удалось закрыться от твари автоматом. Клыки со скрежетом ударились о металл. Тарас повалился на спину, тем не менее, не выпустив из рук своего оружия. Никто из группы не решался стрелять, в страхе задеть товарища. Рывком закинув за спину автомат, Костя сделал большой шаг вперед. Сгибом локтя схватив существо за шею и потянув на себя, сталкер другой рукой дернул рукоятку ножа. Примерно прицелившись, Костя ударил. Отшлифованное лезвие сверкнуло в слабом лунном свете, и, вспоров воздух, легко вошло в бок мутанта. Челюсти твари разжались, забившись в судорогах, мутант взвизгнул и, высунув язык, повалился на Тараса. Шокированный боец так и остался лежать на асфальте, пока Костя, предварительно не вытащив из мертвой туши свой нож, ногой не столкнул с него мутанта.

— Живой? — протягивая руку растелившемуся по земле Тарасу, спросил Костя.

Тарас молча ухватил предложенную руку и поднялся. С ножа капала вязкая бурая жидкость. Только сейчас Костя мог в деталях разглядеть напавшего на них мутанта. Прозрачная слизь на шкуре животного поблескивала в свете фонарей, из проткнутого бока брызгал фонтан темной крови. Вся эта картина вызывала у Кости не страх — его порывы прекратились после того, как тварь испустила последний вздох, а скорее какое-то тоскливое, омерзительное и липкое чувство. Организм сработал четко: выученным движением достал нож, четко вогнал в чудище лезвие. Но адреналин потихоньку отступал, сердце быстро приходило в нормальный ритм, а страх отступал, уступив место этой тягучей жиже чувств. Встав и отряхнувшись, Тарас с брезгливостью посмотрел на свое обмундирование, во многих местах заляпанного пахучей слюной мутанта. Выругавшись, он повернулся к мутанту, и после нескольких секунд блуждания в собственных мыслях, что было сил ударил мертвую тушу ногой.

— Чего встали? Надо двигаться- Сержант резко одернул избивание беззащитных.

— Меня. Вообще то. Только что. Пытались. Убить- сочетая один удар ногой с одной частью фразы, сказал Тарас.

— Это поверхность, мальчик! Тут иногда и такое случается! — сказал командир группы — А если не уйдем сейчас, то придут его сородичи. Хочешь?-

Тарас последний раз пнул своего обидчика, и, подняв с земли автомат, встал в конец строя.

— Пастух, твою мать- прикрывая ладонью микрофон, шепнул он Косте, когда отряд вновь собрался двинулся к назначенной цели.

Но не успел Костя хоть как-нибудь отреагировать на эти слова, как Тарас резко крутанулся на месте, отталкивая сталкера. Семь тварей, таких же, как и та, которую убил Костя, стояли неподалеку. Мутанты сдержанно рычали, при этом не делая никаких попыток напасть а людей. Все последовали примеру Тараса и взяли на мушку взявшихся неоткуда мутантов. Мутанты и люди, они простояли так некоторое время, и никто не решался первый напасть, и никто не поворачивал для того, что бы уйти. Большие, с мячик для гольфа, глаза мутантов пристально смотрели за каждым движением любого из членов группы.

— Нападать они, похоже, не собираются, так что тихо и без суеты отходим. Спиной не поворачиваться- в подкрепление слов, Сержант сделал небольшой шаг назад.

В стане мутантов это вызвало сильное оживление, наиболее нервный из них даже сделал резкий выпад вперед, открыв хищную пасть и оголив костяные резцы. Но, тем не менее мутанты по какой то причине не делали попыток напасть на группы. И та медленно, но верно отходила от опасной зоны, все дальше и дальше. Свернув за угол дома, бойцы переглянулись.

— Не напали потому что неудобно им на открытой местности. Или они не голодные. — не дожидаясь вопроса, сказал Сержант — Но за нами они навереяка пойдут, так следить в оба! А теперь, — он достал карту и быстро открыл нужный участок — придется свернуть и пройти севернее. На этот маневр уйдет много времени- задумчиво рассуждал он.

— А что, куда-то спешим? — весело сказал Тарас, но поняв, что все члены группы смотрят на него как на зачумленного, замолк.

— Перейдем Бутырскую улицу, и по параллельной Новодмитровской дойдем до станции «Савеловская»-

— А почему не спуститься на Дмитровскую? — взглянув на карту, спросил Костя.

— Судя по карте, Дмитровская не обитаема- последовал ответ.

— Так Речной по карте тоже необитаем- улыбнувшись, сказал Костя.

— По этой — обитаем-

Пять пар тяжелых сапог стучали вдоль прямой улицы. На юг от нее ответвлялось четыре параллельные друг другу дороги. Эта местность была слабо исследована сталкерами близлежащих станций: иногда попадались не обчищенные ларьки, повсюду так же стояли не тронутые автомобили, брошенные в свое время бывшими хозяевами. Проходя мимо каждого ответвления, Костя пытался разглядеть что-нибудь на той стороне, но все его попытки заканчивались неудачей, потому что мрак не собирался так просто и кому попало отдавать то, что сейчас по праву входило в его владения.

Вскоре они добрались до четвертого и последнего дорожного ответвления, а это означало, что они уже почти подошли к Бутырской. Пройдя вдоль дома, бойцы вышли на эту улицу. Точно такая же как и три ее предшественницы: разрушенные дома, ржавые остатки машин, и если бы не мутанты находившиеся посреди дороги, таких же скользких тварей, что и та, которую убил Костя, жадно пожиравших тушу какого-то громоздкого животного, эту улицу было бы просто не отличить от ее предшественниц. Сержант и Костя переглянулись. Молча, пытаясь не создавать шума, люди принялись отступать к противоположной стороне улицы. Полностью погруженные в трапезу, мутанты даже не обратили внимания не незваных гостей.

— Ну нет, — со странной интонацией прошипел Лешка, когда группа уже удалилась на несколько метров и оставались считанные шаги до угла дома, за которым можно было скрыться. — не уйдете, гады- поднимая автомат, добавил он.

— Ты что делаешь!? — резким тоном громко, на грани обычных интонаций, шепнул Сержант.

— Лешк, ты что? Опусти автомат! — Тарас попытался урезонить брата.

Остальные застыли в изумлении, наблюдая за тем, что собирается выкинуть Лешка. А он, так и не ответив ни брату ни Сержанту, навел свой автомат на жрущих мутантов, и, зачем то передернув затвор, приложился щекой к коричневому дереву приклада. Целый патрон вылетел из автомата, и, звонко упав на асфальт, покатился вниз по испещренному сорняками асфальту.

— Отставить огонь! — Сержант несколькими прыжками преодолел расстояние между ним и Лешкой, и резким движением руки, снизу схватил дуло автомата, вернув его вверх.

Лешка не заметил приближающегося, его глаза лихорадочно искали цель, и когда Сержант был уже рядом, не смотря на уже дернувшуюся для захвата руку, нажал на курок. Громыхнул выстрел, свинец вырвался из дула, но своей цели достичь ей не удалось — со свистом пролетя мимо стаи, канула в небытие. Зато грохот отвлек мутантов от их занятия и те, недолго думая, бросились на людей. Скользкие тела преодолели разделяющее их расстояние настолько быстро, что Сержант даже не успел крикнуть «бежим». Послышались выстрелы. Одного уже разогнавшегося нападавшего зверя Костя уложил еще на подходах, но второй, оказавшийся сегодня более удачливым, не попал под пули, и, извертевшись, бросился на сталкера. В самый последний момент Костя успел ударить прыгнувшего мутанта прикладом, тварь перелетела за спину сталкера, где, не дав очухаться, ее добила короткая очередь.

Вот уже убит четвертый, пятый, Костя успевал только менять быстро пустеющие обоймы и волчком крутиться вокруг себя, и не задумываясь, убивать мутантов, которым все не было и не было конца. Они появлялись ото всюду: из еще только что бывших пустыми и безжизненными, окон заброшенных домов, из черных зевов, не имеющих люков, и даже сточных канав. Изредка воздух взрывал звук разорвавшейся гранаты, Сержант что то пытался кричать через рацию, но его было плохо слышно толи из-за помех, то ли из-за стоящего в ушах дикого рева, оповещавшего о все новых и новых тварях, подоспевших на помощь собратьям. Откуда их столько? Сталкеру даже не давали времени осмотреться, найти своих, вдруг они уже убежали отсюда, или и вовсе все давно валяются мертвыми, не выдержавшими натиск наступающих полчищ? В пылу боя сталкер потерял чувство времени, и лишь когда поток мутантов на некоторое время ослаб, понял, что не слышит выстрелов. Тем временем несколько предприимчивых мутантов сначала окружили, затем прижали его к стене. Гильзы непрекращающимся потоком сыпались на асфальт, на котором во множестве блестели следы только что прошедшего кровяного дождя. Костя скосил троих мутантов, когда гильзы перестали падать на асфальт, а автомат жалобно щелкнул, сообщая о том, что патронов внутри него не осталось. Мутантов осталось еще двое, и те, похоже поняв, что Костя теперь безоружен, начали двигаться быстрее. По привычке закинув за спину автомат, Костя дернул из кобуры пистолет и кое-как прицелившись, начал стрелять. Пули летели куда угодно, только не в цель. Руки сильно тряслись, а в ушах стоял только рев мутантов. И только когда твари были уже в пяти метрах, Косте удалось задеть одного из монстров. У мутанта подкосились лапы и он по инерции прокатился еще полметра, мордой загребая асфальт. Второй мутант все-таки успел прыгнуть. Время вдруг замедлило свой ход. И растянувшееся туловище мутанта с выставленными вперед, для удара передними лапами, и вырывающиеся языки пламени из Костиного пистолета — все стало происходить очень медленно, слишком медленно, как ему тогда показалось. Сталкер потянулся за ножом, второй рукой все еще стрелял из пистолета, пытаясь задеть мутанта. Магазин пистолета показал дно, когда тварь была уже в полуметре от Кости. Он успел увернуться, и мутант оказался у него за спиной. Он успел повернуться только в пол оборота, когда мутант прыгнул на него сзади, прижав к земле. Пистолет вылетел из рук, улетев в неизвестном направлении. Костя локтем ударил мутанта по челюсти, удар получился скорее обескураживающим для мутанта, чем хоть сколько то сильным, но это дало ему несколько драгоценных мгновений, для того чтобы занести руку с ножом для удара. Лезвие ножа прошло точно в шею, брызнула темная кровь, темной росой покрывая Костин камуфляж. Почувствовав прилив дикой ненависти к этому существу, Костя вытащил нож из туловища жертвы и снова всадил лезвие, но на этот раз уже чуть глубже, и вновь вытащил, и вновь всадил, и вновь, и вновь… Наконец умерив ярость, Костя без сил упал прямо на блестящую от какой то жидкости тушу. Почувствовал холодную слизь, Костя, найдя в себе силы, перекатился на спину, взглядом уставившись в верхушки домов. Небо стало светлеть, а это означало что на бой они потратили не меньше трех часов. Тяжело дыша он пролежал так некоторое время, но немного отдышавшись, сделал попытку встать.

Как далеко их разбросала горячка боя: в пятнадцати метрах, среди десятков трупов мутантов, еле-еле держась на ногах, весь в крови стоял Тарас. В дрожащих руках не уверенно качался его «Винторез». Его безумные глаза метались не найдя предмета, за который можно было зацепиться. Чуть поодаль от него, тоже весь в крови, но не в своей крови, стоял, опираясь на стену, Сержант. Он пытался отдышаться, не сводя отсутствующего взгляда со стены, на которую облокотился. Автомата при нем не было, но в правой руке он судорожно сжимал красный от крови нож. Рука, в которой покоился нож, была по локоть в крови. Костя неуверенным шагом, отзывавшимся острой болью в ногах, побрел к Сержанту. Преодолев около двух третей пути, Костя наткнулся на валявшегося, как и он сам несколько минут назад, на земле Удальцова.

— Жив? — наклонившись чтобы лучше разглядеть лежавшего, спросил Костя.

— А!? — словно глухой, крикнул Удальцов.

— Живой!? — громче повторил сталкер.

— Не слышу! — Удальцов указательным пальцем покрутил возле уха. — Граната! — добавил он.

Костя помог Удальцову подняться и, поддерживая друг друга, они поковыляли вперед. Пока они шли, Костя заметил как какие-то мелкие твари, не боясь людей, бывших без малого в десять, а то и больше, раз выше их, начали по кусочкам растаскивать трупы мертвый мутантов. И если отбросить тот факт что эти твари занимались падальщичеством, то были они довольно миролюбивыми и даже симпатичными.

Когда хромающая парочка наконец доковыляла до Сержанта, тот все еще не мог отдышаться. Он спустился вниз, сев на землю и облокотился на стену. Его нож лежал рядом с бессильно упавшей на асфальт ладонью. Отпустив Удальцова, сразу же севшего рядом с Сержантом, Костя повернулся, и хотел было уже идти к Тарасу, но тот уже и так стоял чуть ли не за его спиной. Его глаза сейчас были широко раскрыты, Тарас не моргая смотрел прямо на Костю, от чего сталкеру становилось немного не по себе. Расцепив ремень, Костя снял с себя каску, и сев на холодный, и такой приятный, асфальт, бросил котелок. По вискам, смешиваясь с густой кровью, тек холодный пот, а уставшие после длительного боя мышцы все больше и больше давали о себе знать. Неожиданно для всех, Тарас тихо захихикал. Он стукнул себя по лбу, затем вытер со лба бисерины мутного пота рукавом и повернулся к остальным.

— А ведь мы живы- с усталой улыбкой сказал он — ЖИВЫ! — радостно прикрикнув, Тарас мотнул головой вправо. Похоже, он думал, что по правую его руку тоже кто-то должен сидеть, поэтому, не увидев там никого он, сказал:

— Э, а где Лешк? — Тарас наклонился вперед, пытаясь рассмотреть самого левого, сидящего сейчас у стены, но дальше после Удальцова никого не было.

Тарас тут же вскочил с места, сделав пару больших шагов к середине улицы, сложил ладони у рта.

— ЛЕШКА! — что было сил крикнул он — ЛЕ-Е-ЕШКАА!!!-

Не услышав ответа, Тарас метнулся назад к стене, схватил свой автомат, и, быстро зарядив туда несколько патронов, кинулся назад. Подавляя боль, Костя тоже встал, и, взяв автомат покрепче, последовал за Тарасом. Чуть позже его примеру последовал Удальцов и Сержант.

Впереди всех бежал Тарас, он время от времени выкрикивал имя брата, лучом фонаря обыскивая все укромные уголки. Все остальные, молча пытались поспеть за ним, лучами своих фонарей освещая места, которые Тарас мог пропустить. С каждым новым криком, голос Тараса звучал все отчаяннее и отчаяннее, несколько раз он даже оборвался на полу слове, зайдясь в сильном кашле. В конце-концов он окончательно сорвал голос, уже не в состоянии кричать. В поисках пропавшего они отдалялись от места боя все дальше и дальше. Грохот выстрелов застал их, когда они были в двухстах метрах от места столкновения с мутантами.

— Туда! — сворачивая влево, крикнул Тарас.

Они свернули в мрачный узкий переулок, и быстро его проскочив, вбежали в когда то уютный двор. Послышалась еще одна короткая очередь, которая, правда, быстро оборвалась. Группа бегом пересекла двор, свернув в тупик между домами. Та картина, которая открылась им тогда, на очень долгое время, словно раскаленное клеймо, впилось в память каждому из них. Серый тупик был осквернен кровью, которая была везде: асфальт, кирпичные стены — все было в свежей крови. По бокам тупика валялось множество обглоданных частей каких то тел, среди которых наверняка были и человеческие, а посередине находилась серая масса из мутантов, постоянно двигающаяся, извивающаяся и поблескивающая в желтых лучах фонарей своей отвратительной слизью. Внутри этой массы дергался и кричал Лешка. Его автомат валялся в нескольких метрах от этой груды не останавливающихся тел, а сам Лешка дико кричал, заживо сжираемый толпой голодных зверей. Кровь фонтанами брызгала из глубоких ран, единственное, что было видно из-под этой шевелящейся массы — это залитую кровью изодранную руку, в агонии бьющуюся о землю.

— Ахренеть- только и смог тихо шепнуть Удальцов, остальные не смогли сделать и этого.

Кажется, прошла целая вечность, пока Костя, наконец, не начал поднимать автомат.

— Отставить! — громыхнул Сержант — Все в укрытие! — потянувшись к гранатам, крикнул он.

Мутанты заметили людей, некоторые из них повернулись, яростно рыча, демонстрировали хищные пасти.

— Нет, ты что дела..- попытался поспорить Тарас.

— Быстро! — оборвал его командир.

Все ринулись за ближайшее укрытие, окаменевшего Тараса пришлось силой отволакивать из зоны поражения. К этому моменту мутанты решились действовать — они ринулись прямо на Сержанта. Выдернув чеку, он кинул гранату так, чтобы она взорвалась прямо перед мутантами, а сам кинулся в сторону. Граната застала их, когда они прошли большую часть пути. Воздух разорвался, издавая сильный грохочущий звук. Рассекая пространство, во все стороны летели металлические осколки.

Убить всех мутантов не получилось, лишь только пыль немного развеялась, до членов группы донесся их злобный рык.

— Уходим! — крикнул командир группы.

И они побежали. Мертвые улицы разрушенного города мелькали мимо бегущих людей. Где-то сзади слышался злобный крик нагоняющих мутантов. Иногда кто-то из группы поворачивался, и, выпустив короткую, но звучную очередь, поворачивался назад, возобновляя бег. Через некоторое время они выбежали на какую то широкую дорогу. Свернув налево, они продолжили движение, пока не наткнулись на искусственный спуск под землю. Быстро пробежав лестницу, группа оказалась простом подземном переходе. Внутри подземного перехода было темно и тихо. Дорогу в метро им преградила, наглухо закрытая, массивная дверь гермозатворов. Рык мутантов стих, но на всякий случай Костя прижался к стене, и поднял автомат для защиты. Удальцов подошел к воротам и начал стучать прикладом, Сержант оперся рукой о стену, и только Тарас, лишь стоило группе остановиться, сел прямо на землю, отстраненным взглядом уставившись на противоположную стену. Он сейчас как никогда, напоминал своего брата, так же странно ведущего себя с самого начала сегодняшней вылазки. Тарас некоторое время сидел не двигаясь, но в одно мгновение все переменилось.

— А-А-А!!! — вскакивая с места и, что есть сил, бросая автомат о потертые каменные плиты. Все вокруг повернулись на взбесившегося Тараса, безучастно наблюдая за происходящим. Тем временем тот взял за дуло и поднял свой автомат, сделал большой шаг к гермозатворам, и, размахнувшись, врезал прикладом о металл. Мягкое дерево, сопровождаемое глухим звуком, отскочило от ржавой поверхности ворот. Тарас повторил удар, потом еще раз повторил, и еще, он бил, пока Сержант наконец не сказал «Успокойте его».

Костя даже не двинулся с места, только пробурчав:

— Сам успокаивай-

И Удальцову пришлось одному насильно скручивать взбесившегося Тараса.

— Отвали! — кричал он, пытаясь вырваться, но Удальцову все же удалось уложить Тараса лицом вниз, так чтобы тот не мог вырваться. — Это ты виноват! Ты!!! — буравя взглядом Сержанта, проорал Тарас.

Сержант нахмурился. Скрестив руки на груди, он подошел к скрученному на полу сталкеру.

— Отпусти его- уверенно произнес он.

Удальцов слез с Тараса, и тот в ту же секунду вскочил, выхватив из кобуры пистолет. Его лицо было красным, над висками проступили крупные жилы. Серое металлическое дуло его пистолета смотрела Сержанту прямо между глаз. Все застыли в ожидании.

— Ну чего ждешь, стреляй, раз игрушку свою достал- надменно проговорил Сержант. — Я виноват, говоришь? Это я его на куски порвал? — спокойно продолжал он.

Руки Тараса дрожали, он метался в нерешительности. В конце концов одна борющаяся внутри Тараса сторона сдалась, он опустил пистолет, и сам скатился, снова сев, на холодный камень и закрыл лицо ладонями, слабо задрожав. Хмыкнув, Сержант присел рядом с ним, и, вздохнув, затылком прислонился к стене. Костя облегченно выдохнул.

Казалось, прошла цела вечность, пока Тарас наконец не оторвал руки от лица. Смотря прямо перед собой, он всхлипнул, после чего дернул рукой, так и не выпустившей пистолет. Выстрел. Тысячи маленьких капель крови попали на лицо Сержанта. Мертвое тело Тараса повалилось на бок. Когда услышавший выстрел Костя повернулся, Тарас уже уткнулся головой в пол. Маленькая гильза покатилась по полу. По потертому камню медленно полилась темная кровь. Сначала Костя не мог поверить в это, но когда до него все-таки дошло, он схватился за ремешок и стянул каску с головы. Сержант непозволительно долго, будто бы ничего и не случилось, не двигался, но потом все-таки провел рукой по щеке, размазывая капли крови на лице, и после этого закрыл глаза.

— Нам к Савеловской идти. Больше некуда- несколько минут спустя, открыв глаза, сообщил Сержант. Пока он это не сказал, ни Костя ни Удальцов не сделали ни единого движения.

Костя согласно кивнул. Сержант встал, подобрав небольшую гильзу, снял с плеча автомат, и, переключив предохранитель, пошел к выходу. Удальцов с Костей последовали за ним.

Мертвое тело оставили там, прямо перед так и не сжалившимися перед путниками металлическими засовами, на радость местных падальщиков. То, что осталось от отряда, выбралось на поверхность и не произнеся ни слова двинулось по намеченному маршруту. Мертвый город сильней обычного давил на Костю, словно стеклянный купол, внезапно накрывший его. Снова переживать то, что он чувствовал, когда узнал что с той роковой вылазки сталкеров Речного, погибли почти все, он совсем не хотел, но кто его спрашивает? Теперь Лешка будет веселить своими не свежими шутками жителей небосвода, если он, конечно, существует. Лично Костя был достаточно далек о религии, но сейчас ему все-таки хотелось верить, что Лешка попал в куда лучшее место, а просто канул в лету. Не для этого ли некоторые люди верят в рай, чтобы их уверять себя, что их близкие попали в «лучший мир». Устало передвигая ноги, сталкер отстраненно смотрел в спину впереди идущему Удальцову. Каска жала ему на голову и тот в конце концов стянул ее, повесив за ремешок на бронежилет. Около часа прошло, пока впереди идущих наконец не замаячил Савеловский вокзал.

Блеклая постройка без возражений приняла горстку людей в свои владения. Очень скоро они были перед запертой герметичной дверью. Детали ворот были не сильно ржавыми, а местами даже смазанными. Удальцов постучал кулаком по гермозатворам. Тишина.

«А что, если и здесь не откроют?» подумал Костя. Ведь никто не давал гарантий, что их впустят. Может ворота открываются, только когда сталкеры с этой станции выходят на вылазку. Удальцов все так же продолжал молотить кулаком по металлическим створкам. И когда казалось, что и эти гермоворота не откроют, тяжелые детали внутри ворот вдруг задвигались, массивная створка начала открываться, выпуская свет дергающихся фонарей.




Глава 11. Большое путешествие


Бледно-синий свет большого светодиодного фонаря жестко резанул глаза, заставляя руку подняться, для того чтобы прикрыть лицо. На пороге стояли пятеро разношерстно одетых мужчин и еще несколько человек, еще не успевших добежать до поста, сейчас маячили за их спинами.

— Вы кто? — резко бросил самый левый из них.

— Мы из Ганзы- щурясь, Сержант встал и повернулся лицом к смотрящим в грудь автоматам.

— Документы- после несколько секунд раздумий, недовольно сказал мужик.

Сержант запустил руку в нагрудный в карман и вытащил оттуда какую то маленькую книжечку. Костя не смог разобрать, какого цвета была обложка этой книжечки, потому что яркий синий свет мешал ему нормально смотреть вперед. Сержант протянул руку с лежащим в ней документом. Навстречу ему невысокий мужичок сделал один большой для его скромного роста шаг и резко выхватил корочку. Повернувшись боком к Сержанту, он посветил на книжечку фонарем и некоторое время дотошно изучал содержимое документа, затем, недовольно пробурчав что-то себе под нос, повернулся лицом к Сержанту, терпеливо ждущему все это время.

— Ладно, проходите- отдавая документы, сказал он.

— Что это за бумажка? — шепнул Костя Удальцову.

— Документы гражданина Ганзы- с завистью в голосе фыркнул Удальцов. — Официальный пропуск в рай- добавил он, когда стоявшие на пороге постовые расступились, поднимая стволы автоматов вверх. Остатки отряда вошли на станцию. Гермоворота тут же с грохотом намертво закрылись, закрутив внутренний затворный механизм. Место, куда они попали, озарял едкий красный свет, идущий из спрятавшейся за клеткой из железных прутьев, аварийной лампочкой. Непривычное свечение плохо воспринималось зрением, застревая в глазах, и не давая нормально сосредоточить зрение.

— Идите за мной- неприветливо бросил тот мужчина, что проверял у Сержанта документы.

Большинство встретивших отряд солдат вскоре растворились в красных лучах аварийного света. И только когда они поднялись на платформу, Костя смог рассмотреть людей, в большом количестве столпившихся здесь, и саму станцию.

Худощавые, будто больные неизвестной болезнью, люди угрюмыми взглядами провожали идущих пришельцев. Впалые глаза большинства из них прятались в тени лба, что сильно походило на то, что группа, спустившись под землю, ненароком попала в царство мертвых. То, как двигались жители Савеловской, еще больше усиливало это впечатление: сгорбившись и опустив головы, эти люди медленно, без желания брели по станции, и лишь малая их толика поднимала глаза на проходящих мимо чужаков. Все в них говорило о том, что те, кому не посчастливилось в своей жизни забрести на эту станцию, точно были здесь не свои, вне зависимости от того, ганзейцы они, красные, или вовсе бандиты. Тут вообще все были не свои, даже жители этой станции. Костя впервые сталкивался с такой обстановкой вокруг. До этого везде все было по-другому. На своей станции он нужный человек, часть общей системы выживания, на поверхности, в окружении злобных пустых зданий и новых жителей столицы его ненавидят, пытаются сожрать с потрохами, даже в Ганзе им, по крайней мере, были заинтересованы, а здесь… Слово, охарактеризовывающее здешнюю атмосферу, нашлось очень быстро. Безразличие. Абсолютно ко всему. И пускай им все равно на странных, перемазанных в крови и грязи, пришельцев, хотя и это было в некоторой степени странно, но по ним, по этим пассивным жителям Савеловской, можно было смело утверждать, что им безразлична судьба и их самих, и тех, кто находится рядом с ними. Как вообще можно жить без желаний? Те же «планы на будущее», от которых на первое время пришлось отказаться чудом выжившим на Речном вокзале, в последнее время все смелее возвращались в человеческий обиход. В хорошем смысле этого слова, Костя даже боялся думать о том, какие интрижки плел в изощренный на такие дела, мозг Печоркина.

Прямо посередине станции шумно трещал большой костер. К радости Костиных глаз, по мере приближения к костру возвращались более привычные оттенки цветов. Люди, в большом количестве скопившиеся около этой жаровни, отбрасывали вполне внятные играющие тени. Это кострище вообще было для станции настоящим центром, и не только географическим, но и экономическом, если местный быт можно было назвать экономикой. На специально натянутой между досками проволоке сушилось белье, всюду сновали женщины с разными железными емкостями, варево внутри которых в некоторых случаях испускало ароматный пар.

Когда они, обогнув костер, наконец остановились возле более менее чистой палатки, у Кости сложилось впечатление, что станция невидимой линией была разделена на два лагеря. В одном немного, совсем чуть-чуть еще теплилась жизнь, горел огонь, ходили живые люди, а второй, будто бы загон для зачумленных, в котором людям уже было глубоко плевать на то, что с ними случится, они были готовы ко всему, точнее им было просто все равно. Проводивший их солдат нырнул в палатку, оставив троицу у входа. Полминуты спустя он выглянул из палатки и кивком позвал Сержанта внутрь. Командир группы, пригнувшись, вошел в палатку, оставив Костю и Удальцова на платформе.

Едкий дым, которым был пропитан окружающий воздух, навязчиво лез в нос. Молча оглядываясь по сторонам, эти двое стояли у самого входа в палатку, в которой скрылся Сержант. Под ногами валялся какой-то мусор, окурки от самокруток и еще много всяких занимательных предметов, состовляющих флору этой станции. Костя заметил это только когда после долгого ожидания, уставший Удальцов, начавший переминаться с ноги на ногу, брезгливо сказал, глядя вниз:

— Скорей бы уже свалить отсюда.

Костя ему ничего не ответил, повернув голову в другую сторону для того, чтобы еще раз взглянуть на костер.

— Ты не знаешь, — тихо начал говорить Удальцов — тут, короче, только кажется, что все спокойно, на самом деле тут каждый пятый — сектант-

— Сектант? — улыбнувшись переспросил Костя.

— Ты что ржешь? Ты о сектантах ничего не слышал?-

Костя повернул голову на Удальцова, молча напоминая ему.

— Ну да… тогда слушай. Ходят слухи, что сектанты где то, толи на Петровско-Разумовской, толи на Тимирязевской окапались, черт его разберет, не это важно. А важно то, что эти самые сектанты, по слухам, наведываются, на близлежащие станции и там побираются-

— Побираются? Им денег, что ли на ритуалы не хватает? — попытался пошутить Костя, но Удальцов этого не оценил.

— Все шутишь? Я бы тебя сейчас одним юмористом назвал, но ты его не знаешь, так что времени тратить не буду- теряя терпение, проговорил Удальцов. — Людей забирают сектанты- в упор сказал он.

— Зачем? — приподнятое настроение, сменилось неким интересом.

— Черт его знает. Мне рассказывали, что патруль где-то поймал одного, так он вообще бешеным оказался, все говорил, что то они роют там… — не закончив мысль до конца, Удальцов призадумался.

— А не много ли веры слухам? — скептическим тоном сказал Костя.

— А ты сам не видишь? — поднимая голову и взглядом обводя станцию взглядом, сказал Удальцов — Да тут половину уже людьми назвать нельзя, посмотри на них! Зуб даю, что тут что то нечисто. Я на многих станциях был, но эта мне ой, как не нравится-

Костя промолчал, попытавшись еще раз посмотреть на большой костер в середине станции. Сильное, живое пламя поднималось до потолка, оставляя на своде огромные пятна гари. Только сейчас Костя заметил, то что в огонь кидали все что попало: пластик, дерево — все, что могло гореть. Не удивительно, почему дым кострища так раздражал обоняние. Глядя на оранжевые языки пламени, было легче думать и о сектантах, мечтать о возвращении на Речной вокзал, о том, как он увидит Соню… От дальнейшего разглядывания огня его отвлек внезапно раздавшийся женский крик. Двое вооруженных солдат, обогнув кострище, вывели с той стороны худую женщину. Они почти волокли несчастную под руки по холодному камню.

— Воровка! — хрипло вопил, будто бы на публику, один из них.

— У нас с такими разговор короткий- вторил ему второй, когда схваченную проволокли мимо палатки, у которой стояли Костя и Удальцов, и потащили в сторону тоннеля.

Когда женщину протаскивали мимо Кости, сталкер смог на короткое мгновение смог взглянуть на лицо пойманной воровки. Она смотрела прямо на грязный пол платформы, по которому ее тащили, и, почему-то улыбалась. Это была очень странная улыбка обреченного. А толпа бурлила, в негодовании многие кричали, всплескивая руками и выкрикивая ругательства. Костя не обращал внимания на галдящую толпу, он взглядом проводил двух солдат и обреченную, пока те не скрылись в тоннельной темноте. Полностью этим поглощенный, Костя пропустил тот момент, когда Сержант выбрался, наконец, из палатки. Вслед за ним из палатки выпрыгнул розовощекий (на такой то станции!) коротышка с улыбкой, натянутой до ушей. Стоило этому коротышке только показаться на платформе, как только что бушевавшая толпа умерила пыл и приутихла. Со стороны тоннеля грохотнул выстрел. По приутихшей платформе звук пронесся особенно громко. Сержант медленно перевел взгляд в сторону раздавшегося грохота. Начальник станции, похоже, понял, что это было, потому что несколько раз хлопнул глазами, но тем не менее его лучезарная улыбка так и осталась при нем.

— Отдыхайте пока, через двадцать минут будьте у того входа- Сержант указал на тот тоннель, где только что казнили пойманную воровку.

— А может сразу пойдем? — взмолился Удальцов.

— Не ной, посиди пока, мне забежать еще кое куда надо- отрезал командир группы.

Вскоре Сержант ушел куда то вглубь станции. Только стоило ему это сделать, улыбающийся начальник станции ловко юркнул в свою обитель, скрывшись за пологами палатки.

— Черт, не могу я стоять тут, пошли куда-нибудь- сказал Удальцов.

— У тоннеля посидеть можно- предложил Костя.

— Куда угодно, подальше отсюда-

Возле путей оказалось немного, но все же чище, сказывалось, наверное, то, что сюда приезжают торгаши из Ганзы. Сводчатый потолок оказался, таки, белым, ходя с той стороны станции это было едва заметно. Здесь было немного посвободней от палаток, но из-за расположившихся тут нескольких лотков с товарами, народу тут было хоть отбавляй. Дойдя до последнего пилона, двое обошли его, остановившись позади него. Но оставлять в покое станция их решительно не хотела. Из живой толпы покупателей и продавцов выскользнул невысокий человек в длинном плаще с капюшоном, который скрывал лицо незнакомца.

— Здравствуйте, господа- руками откидывая капюшон, сказал человек.

По виду ему было лет за пятьдесят, он был седой и с небольшим количеством неухоженной растительности на лице. — Я слышал, у вы в скором времени направляетесь в сторону Ганзы? — легко улыбнувшись, сказал он.

— Допустим- сухо ответил Костя, пытаясь, не выдав своих действий, рассмотреть странного гостя.

— У меня есть деловое предложение — вы провожаете меня на ту сторону, а с меня вам достанется четыре рожка. Два сейчас, два когда доберемся до места- незнакомец говорил словно заученным текстом, было видно что он вещает его уже не в первый раз.

— Я тут не главный, но зная нашего командира, думаю что тебе тут ничего не светит- теряя интерес к странному гостю, сказал Костя.

— Подождите, друг мой, не спешите с выводами! Предлагаю пять рожков- выставив вперед ладони, будто бы пытаясь остановить Костю, сказал незнакомец.

— Да нет, говорю же- назойливый старик уже начинал надоедать сталкеру.

— Шесть! Последнее предложение! — тем временем упрямый гость не отставал.

— Слушай, иди отсюда пока цел- Для убедительности Костя даже приподнял автомат.

— Хорошо, хорошо, не кипятитесь, мой друг, не кипятитесь- Вся назойливость в момент улетучилась. — Если вы так категоричны в этом вопросе, я то лучше уступлю- он помедлил — А теперь разрешите откланяться- сказал он, накидывая капюшон и разворачиваясь. И только когда навязчивый гость начал натягивать капюшон, Костя заметил болтающуюся на затылке небольшую косичку с несколькими деревянными бусинами разных цветов. Еще раз попрощавшись, человек скрылся в толпе торгашей, из которой явился несколько минут назад.

Через почти полчаса, ровно за минуту до назначенного времени, появился Сержант. Увидевшие его сидящие Костя и Удальцов встали.

— Готовы? — спросил Сержант.

— Пойдем уже- закидывая автомат на плечи, бросил Костя.

Ухмыльнувшись, Сержант повернулся к зияющей пустоте тоннеля, и, натянув берет, сделал первый шаг вперед.

* * *


— Нет, они уходят- тихо сказал человек. Двое в длинных темных капюшонах, скрывавших половину лица, стояли в самом безлюдном месте станции.

— Значит они знают и в скором времени ударят, мы должны ударить первыми- голос второго говорившего был более низким и звучал несколько солиднее.

— Несомненно- вторил, между тем не потеряв достоинства в голосе, второй.

— Хорошо, — руки у того кто был тут явно иерархически старше, были сложены на высоте живота. — ты же знаешь что делать. Не забудь, что убивать нельзя-

Вместо ответа его собеседник, держа руки по швам, поклонился, после чего резко развернулся и тихо ушел.

* * *


Простой серый тоннель, соединяющий Савеловскую и Менделеевскую, уводил троицу все дальше от странной станции. Красный аварийный свет давно остался далеко позади, поэтому путникам пришлось воспользоваться фонарями. Этот перегон пролетел на удивление быстро, и вскоре они вышли к Менделеевской. На пороге станции их встретил недружелюбно настроенный кордон.

— Стой, кто идет! — грубо крикнул кто то.

— Свои! — крикнул в ответ Сержант.

— Молчать! Оружие на землю!-

Троица подчинилась, и рассталась со своим оружием. После того как все автоматы мирно улеглись на землю, к троице подбежали двое рослых богатырей, и спешно обыскали пришедших. Убедившись, что оружия при гостях не осталось, один из них богатырей кивнул в сторону оставшегося за полуметровым заграждением из мешков с грунтом.

— Кто такие? — резко спросил солдат, до сих пор находившийся на расстоянии.

Вместо ответа Сержант вытащил из кармана документы. Один из досматривавших их выдернул из его рук книжечку, и, открыв, начал быстро изучать. Не прошло и пяти секунд, как солдат вытянулся по струнке, отдавая честь.

— Здавия желаю, товарищ ле..-

— Да успокойся ты, не на параде- оборвал его Сержант. Он забрал у так внезапно опешившего солдата свои документы и наклонялся для того, чтобы поднять свой автомат.

— Извините, что сразу не признали- извинялся солдат.

— Ничего, с кем не бывает- закидывая на спину автомат, сказал Сержант — Пропусти лучше побыстрей-

— Конечно- солдат обогнал гостей и поспешил открыть заграждающую шлагбаум, состоящий из покрашенной в белые и черные полоски, трубы.

Троица начала двигаться вперед, и уже успела пройти линию шлагбаума, когда тонкий свист пронзил воздух.

Солдат, оставшийся позади уходящей троицы и своих товарищей, даже не успел повернуть голову — повалился вперед. По грунту начала не спеша разливаться темная кровь. Стоявший за мешками солдат что то крикнул и путешествиники кинулись в укрытие. Что конкретно хотел сказать, так и осталось непонятным, потому что на середине фразы его оборвал еще один точный выстрел, попавший ему прямо в середину лба. Мертвое тело упало прямо на Костю, спрятавшегося за левой кучей мешков. Затем все стихло. Последним звуком стал отзвук сваленного Костей с себя тело мертвого солдата. Сержант, Удальцов и тот солдат, которому посчастливилось остаться в живых, прятались за соседней грудой мешков. Сняв автомат с плеча, Костя попытался аккуратно выглянуть из-за своего укрытия. Ничего. Темный зев тоннеля ничем не выдавал затаившихся убийц. Грохот короткой очереди заставил Костю рефлекторно отдернуться назад за мешки. Но стреляли не из темноты. Автомат Сержанта смотрел в потолок, а несколько горячих гильз валялось на земле.

— Зачем!? — спросил Костя.

— Услышат на станции, прибегут- последовал ответ.

Сержант положил автомат на землю и вытащил из кармана круглую, начищенную до блеска железку. Он повернул железку так, чтобы можно было в отражении ее поверхности увидеть, что твориться по ту сторону их укрытия. Но Сержант не успел ничего рассмотреть, потому что точно кинутый кем-то металлический цилиндр выбил железку из его рук. Начищенная железяка со звоном улетела в не известном направлении, а металлический цилиндр, оказавшийся дымовой гранатой, начал в большом количестве испускать густой дым. Дым быстро заполонял небольшое пространство тоннеля, поэтому Костя натянул на лицо респиратор. У второго укрытия кто-то включил фонарь. Быстро стянув с каски очки, Костя кое-как натянул их на голову. Боковым зрением сталкер заметил мелькнувшую в прорезающих темный дым лучах фонаря, тень. Костя схватился за автомат, но не успел ничего сделать — тяжелый удар приклада попал Косте прямо в голову. Последнее что он успел увидеть — большие серые глаза атакующего за прозрачными стеклами серого армейского противогаза.

* * *


Костя открыл глаза. Он лежал на спине, а перед глазами стоял серый низкий потолок. Голова сильно гудела, а все тело почему то ломало. Прежде чем встать, Костя несколько раз закрывал глаза. Наконец, немного придя в себя, сталкер сел, тут же нащупав спиной холодную стену и облокотившись на нее. Оказалось, что он сидит в небольшой тюремной камере. Небольшая площадка между массивными колоннами была отгорожена от остальной платформы приваренной арматурой и стальными листами. Было темно, только небольшое количество аварийного красного света проходило сквозь металлическую решетку. Сержант сидел возле решетки, спиной к Косте.

— Где мы? — спросил Костя.

— Не знаю- не поворачиваясь, ответил Сержант.

За пределами камеры никого не было видно, казалось, что станция, на которой они находились, пустовала.

— В плену… — задумчиво протянул Костя — Опять- он слабо улыбнулся. Костя покрутил головой, кроме них к камере никого не было. — А где Удальцов? — наконец спросил он.

Сержант ничего не ответил, даже не шелохнулся. Поняв, что он имеет в виду, Костя повернул голову на бок, бесцельно смотря в стену.

Через полчаса Костя все-таки подполз к Сержанту и посмотрел на платформу. Она вся была усеяна множеством точно таких же камер, с решетками из старой арматуры. В тени некоторых камер кто-то изредка шевелился или издавал долгий, протяжный вздох. Костя попытался рассмотреть название станции на белой каменной отделке, но место, где должны были располагаться надписи, было завешено грубой мешковиной.

— Ты знаешь, что это за станция? — спросил Костя.

— Нет- ответил Сержант.

Насмотревшись на унылый пейзаж, сталкер отполз назад, облокотившись на стену.

Шли дни, но ничего особенного не происходило. Один раз в день молчаливый старичок, громыхая полуразвалившейся тележкой, раздавал заключенным отвратно пахнущее съестное. По редко ходившим патрулям солдат в капюшонах, Костя понял, что тот незнакомец, приставший к ним тогда на Савеловской, явно был с ними знаком. Просыпаясь каждый день, Костя видел, что заключенных становиться все больше. По часам, заботливо оставленным теми, кто их сюда бросил, Костя подсчитал, что тюрьмы заполнились на пятый день, если считать с того момента, как они здесь оказались. Солдаты в странных капюшонах, приволакивающие рыдающих, иногда брыкающихся, а чаще всего бессознательных заключенных, стали бросать новобранцев в уже занятые кем-то камеры. Пришел черед и их камеры. Костя проснулся, когда бессознательный заключенный уже лежал на земле, а арматурная дверь, уже запиралась на замок. Сержант на всякий случай взял прибывшего за запястье для того, чтобы проверить пульс, и, убедившись что все в порядке, снова повернулся к платформе. Костя взглянул на лицо того, кому не посчастливилось оказаться в этой камере. Это лицо казалось ему знакомым, но он все не мог вспомнить, где он видел этого человека. Впалые щеки, глубоко посаженные глаза, короткая коричневая борода. Кто же? Костя продолжал мучиться догадками до тех пор, пока бессознательный новичок не повернул голову на другой бок, показав Косте увенчанный слипшимися волосами, затылок. Более того, он каким то образом из бессознательного состояния плавно перешел в спящее.

— Точно! — Костя сказал это так громко, что даже Сержант повернулся для того что бы посмотреть, все ли в порядке. Это же тот самый, которого Костя спас, когда их отряд возвращался на Речной вокзал. Только без странной железной шапочки-каски и с бородой. Но в остальном — одно лицо. Кто это? Брат-близнец? Или это он же, выздоровевший в одиночку ушедший с Речного вокзала? Да нет, навряд ли. Единственный способ узнать наверняка — подождать пока он проснется, и все спросить у него. Для более быстрого приближение того момента, когда удастся расспросить этого человека, кто она такой, Костя решил уснуть. Но только стоило ему поудобнее устроиться, как впервые за долгое время к нему подполз Сержант.

— Смотри- он оглянулся на платформу, и, убедившись что там никого нет, аккуратно разорвал едва различимую заплатку на воротнике. Оттуда выпала продолговатая железка. Не дав ей долететь всего нескольких сантиметров, для того чтобы удариться об пол, Сержант в воздухе схватил ее левой рукой.

— М, заточка- с интересом проговорил Костя.

— Когда за нами придут, — начал Сержант, сжимая в руке металлическое лезвие — побежим. Придут двое, я убью того, который будет ближе. Ты должен будешь держать второго, пока я не добью первого. Понятно? — посмотрев на сталкера, тихо спросил Сержант.

— А потом куда? — вопросом на вопрос ответил Костя.

— В тоннель- словно ребенку, объяснил Сержант.

— Это понятно, их тут, в общем то четыре- не отставал сталкер.

— В тот что ближе-

Наступила тишина. На той стороне платформы кто-то зашелся в сильном кашле.

— А его куда? — взглядом указав на мирно посапывавшего человека.

— Этого? — Сержант как будто только что заметил в камере еще одного постояльца — Ему не повезло оказаться здесь- в итоге заключил он.

— Мы должны взять его с собой- спокойно настаивал Костя.

— С чего это?-

Костя рассказал ему о своих мыслях на счет этого человека, на что тот, взглянув в лицо спящему, сказал:

— Разбуди его когда за нами придут. Пусть держится за нами- после чего Сержант вновь сел возле решетки.

— А с чего вообще ты решил, что за нами скоро придут? — некоторое время спустя спросил Костя.

— Места в камер все меньше. Просто так они бы их заполнять не стали- не поворачивая головы, ответил Сержант.

Уже вскоре слова Сержанта начали сбываться: сначала по тихой платформе станции начинали разноситься звуки тяжелых ботинок, а затем появлялись обладатели этих сапог — солдаты в просторных капюшонах, которые каждый раз забирали по несколько человек. Под громкий аккомпанемент криков тех, кого уволакивали прочь со станции и тихий ропот тех, кому посчастливилось пока еще сидеть в своих камерах.

— Ой, хорошо как- послышался слабый голос проснувшегося человека. После этих слов он развел руками и сладко потянулся.

— Проснулся- констатировал Костя.

Человек резко повернул голову.

— Превед- странновато поздоровался незнакомец.

— Привет- ответил Костя.

— А ты кто? — после двухсекундного затишья спросил человек.

— Костя, а тебя как зовут?-

— Я… — вставая сказал незнакомец — меня зовут Лулз- подползая проговорил он.

Не удостоив Лулза взглядом, Сержант, тем не менее неодобрительно хмыкнул.

— О! — заметив Сержанта, сказал он. — Нас тут больше, чем я думал- легко улыбнувшись, сказал Лулз.

— Слушай меня, Лулз- сказал Костя — скоро за нами придут. Но мы… с ними не пойдем- скрестив руки на груди, сказал Костя. — Если хочешь сбежать с нами, держись нас-

— Сбегать? Ну за исключением не очень хороших апартаментов, — Лулз оглядел камеру — ничего меня не мотивирует сбегаться отсюда-

В этот самый момент, будто бы в назидание Лулзу, судьба преподнесла сцену: сначала стук тяжелых ботинок, затем появившееся двое с автоматами и в просторных капюшонах открыли одну из клеток и начали силой вытаскивать находившихся в ней заключенных. Заключенный никак не хотел покидать безопасную камеру, поэтому солдатам пришлось силой вытаскивать его. Его выволокли из камеры за ноги, затем остальных, менее истеричных его сокамерников.

Через несколько минут заключенные вместе с солдатами скрылись с места видимости.

— Да-а- выдохнул Лулз — Я подумываю над тем, чтобы согласиться с вашим предложением, Костя- посмотрев на сталкера, сказал он.

На этот раз звуки шагов были несколько иными. Не парные, нежели в прошлые разы, а одиночные. К тому же они были гораздо тише, и было понятно, что человек идет гораздо мягче. И вот он уже появился в поле зрения Кости. Среднего роста человек, чье лицо скрывал капюшон из жесткой ткани, вышел прямо к их камере. Подойдя, он остановился, рассматривая заключенных. Это было ясно, даже не смотря на скрывающий лицо кусок ткани. Едва различимым движением Сержант сжал сильней правый кулак. Насмотревшись, посетитель обеими руками стянул с головы капюшон.

— Здравствуйте- скрестив пальцы на уровне живота, сказал он.

— Ты! — узнав в этом незнакомце того человека, который на Савеловской пристал к Косте и тогда еще живому Удальцову с просьбой провести его через кордоны Ганзы.

— Я- подтвердил пришелец.

— Чего надо? — зло проговорил Костя.

— Решил просветить вас по поводу вашей участи- спокойно сообщил незнакомец.

— О, ну спасибо- буркнул Костя.

Незнакомец предпочел пропустить недовольные реплики сталкера мимо ушей и продолжил свое послание.

— Вы находитесь на станции «Петровско-Разумовская», Одной из трех станций Священного Анклава. Сейчас у нас проходит один важный праздник. И по традиции, мы должны вознести богам дары…-

— Это нас типо? — перебил незнакомца Лулз

— Да- не изменяя своему спокойствию, ответил человек.

— Товарищи, да вы еретеки! — с усмешкой проговорил Лулз.

— Это с какой стороны посмотреть- ответил человек, после чего продолжил рассказ — Итак, как я уже сказал, вам выпала честь быть принесенными в жертву Великому Ктулху… — рассказчику опять пришлось прерваться, потому что камера залилась громким хохотом катающегося по полу Лулза.

Это продолжалось несколько минут, после чего Лулз все таки успокоился, и извинившись, продолжил слушать.

— Вы… — с небольшим раздражением проговорил рассказчик — за вами уже скоро придут- закончил он как то скомкано, поэтому создалось впечатление что он чего то недоговорил.

— А с чего к нам внимание то такое? — спросил Костя.

— Вас я, как-никак, поймал- с плохо скрываемой гордостью в голосе, сказал незнакомец.

— Тогда, получается, надо сказать тебе «спасибо»? — едко ухмыльнувшись, сказал Костя.

— Не обязательно- с доброжелательной улыбкой сказал сатанист — А теперь разрешите откланяться, мне нужно уходить- добавил он, и не став ждать ответных реплик, скрылся из виду.

— Ну дела- выразил общую мысль Лулз.

* * *


Сатанист не обманул — через некоторое время тяжелый топот вновь прокатился по станции. Заключенные в своих клетках люди от страха вжимались в противоположные стены, кто то стонал, молился, но те, за кем пришли на этот раз, были спокойны, пожалуй только Лулз нервно ерзал на своем месте. Двое рослых солдат с компактными АКСУ резко открыли клетку. Так как Сержант сидел ближе всех к платформе, первым выволокли из камеры его. Сержант вышел из камеры, лицом к противоположной стороне платформы и спиной к конвоирам. Один из солдат навел на него оружие, повернувшись спиной к камере, в которой остались Костя и Лулз. Похоже, они привыкли что пленные не оказывают им сопротивления, потому что ни один тюремщик в здравом уме не допустит такой оплошности, потому что она может стать роковой.

Костя на мгновение закрыл глаза, после чего как можно тише привстал. Шаг, два три. Каждый последующий шаг был все быстрей и уже скоро Костя разбежался достаточно для того, чтобы с разбегу сбить человека. Он прыгнул. В этот же момент Сержант с разворота ударил второго солдата в шею, от чего у тот тут же упал, продолжая корчиться на земле. Кровь, хлещущая у него из раны, говорила о том, что он уже не жилец. Напарник солдата ничего не успел сделать, потому что со спины на него навалился Костя, сбив его с ног. Но долго Косте держать здоровяка не пришлось, Сержант быстро подоспел, успокоив второго солдата лезвием.

Молчавшая, будто бы боясь сглазить, до самого конца толпа, сейчас взорвалась настоящим грохотом аплодисментов и криков. Из-за решеток потянулись руки и крики с просьбами открыть клетки.

— Быстро! — крикнул Сержант, отобрав у одного из мертвецов автомат и пару обойм.

— Почему бы их не освободить? — в ответ выкрикнул Лулз.

— У нас нет времени! — отрезал костя, хватая оставшийся автомат.

Сержант первым побежал к ближайшему тоннелю, Костя поспешил за ним, а Лулз, еще несколько секунд потопчась на месте, побежал в ту же сторону.

Трое быстро бежали по темному тоннелю.

— Что это? — крикнул бежавший позади всех Лулз.

— Стойте- Сержант поднял кулак и все остановились, сам же он повернул голову, прислушиваясь. — Мутанты- вскоре заключил он.

— Чего? — искренне удивился Костя — Откуда?-

— Не знаю- ответил Сержант — Надо уходить-




— Они здесь! Они здесь!!! — закричал Лулз, некоторое время спустя — Здесь! Мутанты!-

Мутанты действительно появились из темноты тоннеля и быстрым темпом догоняли беглецов.

— Впереди тоже кто-то есть! — крикнул Костя, завидев движение впереди тоннеля.

Но удача сегодня улыбалась им. Небольшое техническое помещение подвернулось им в тот самый момент, когда казалось, что вырваться из кольца уже не удастся. Сержант сходу сбил дверь с проржавевших петель и ворвался внутрь. За Лулзом, последним вошедшим в помещение, тут же закрылась дверь. Стол, непонятно как не утащенный местными жителями, тут же пошел как костяк баррикады. Маленькие окошки под потолком помещения были оснащены добротными решетками и были расположены достаточно высоко, поэтому для того чтобы взглянуть в них, приходилось вставать на мыски. Из помещения была закрытая дверь, коридор за которой уводил в немного вглубь, но в итоге приводил в тупик. Вернувшись из глубины коридора, Сержант осторожно посмотрел в окошко.

— Смотри, и правда мутанты- каким то странным голосом проговорил Сержант.

— Да ладно- Костя подошел к окошку, и, встав на мыски посмотрел наружу.

Оба направления тоннеля кишели большим количеством знакомых ему серошкурых мутантов. А с ними вперемешку шли люди в просторных капюшонах. Сам факт того что мутанты могут не нападать на людей, вызвал бурную реакцию в мозгу Кости. Все это невообразимое сборище почему то стояло на месте и не делало попыток штурмовать их комнатушку.

— Чего делать то будем? — спросил у собравшихся Лулз, но ему никто не ответил.

— На той стороне есть какой то люк- внимательно смотря из окошка куда-то вдаль, сказал Сержант.

— И как мы туда прорвемся? — спросил Костя, отходя от окошка.

— Не… — попытался сказать Сержант, но затараторивший Лулз его перебил.

— Смотрите, смотрите, смотрите, что это? — тыкая пальцем в оконный проем, поспешил сказать он.

— Что? — Костя подошел к окну.

В стане разношерстного войска началась странная суета. Солдаты нервничали, а мутанты вставали на задние лапы, громко рыча и скаля безобразные пасти. Один из солдат с криками бросил оружие и куда-то побежал. А вскоре Костя увидел и причину этой паники в рядах их противников. Ровный густой туман белесого цвета, появившийся как из-под земли, не спеша плыл по земле. Он быстро заполонял пространство, угрожающе накрывая попадающиеся на пути предметы. Вскоре паника вконец овладела умами людей и мутантов в тоннеле, тем не менее никто из них не делал и шага. Костей тоже овладело странное оцепенение. Ноги онемели, Костя их не чувствовал, будто бы в одно мгновение кровь перестала поступать.

— Надо.. — Сержант начал что то говорить — Надо…уходить- подавленным голосом сказал он.

— Уходть, ухо-одить- странно захихикал Лулз.

— Быстро! Внутрь! — Сержант дернул Костю за плечо и тут немного опомнился. — Быстрей! — повторил Сержант, направляясь к двери.

Вдруг в глазах у Кости все поплыло, а в ушах жутко зазвенело. Ноги подкосились, и для того чтобы удержаться на ногах, ему пришлось упереться рукой на стену. Но и так долго простоять он не смог, колени больно приземлились на землю, отдаваясь сильной болью в костях. Звон в ушах становился все сильнее, и не выдержав, Костя закрыл уши руками. Прикоснувшись к ушам, кончиками пальцев Костя почувствовал что то теплое, затем посмотрев на руки понял — это его кровь. То, что происходило потом, он помнил смутно. За ним вернулся Сержант, схватив Костю за одежду, он отволок его в коридор, положив на пол. Костя помнил, что Лулз был там. Еще он помнил постоянные крики ужаса умирающих людей и мутантов, доносившихся снаружи. Потом он упал в небытие.

Проснувшись, Костя увидел над собой озабоченное лицо Лулза.

— Живой- выдохнул Лулз — А ну-ка, вставай, товарищ- он помог Косте сесть.

Облокотившись на потертую стену, Костя протер глаза.

— Долго я был в отключке? — первое что пришло на ум.

— Ну, — задумался Лулз — не очень- весело ответил он.

Костя потрогал уши, запекшаяся кровь неприятно липла к пальцам.

— Вставай, нам уходить надо. Оно их распугало, но они могут вернуться- вставая сказал Лулз.

Костя встал и шаткой походкой направился к двери. Так и не пригодившийся в качестве баррикады стол был отодвинут от металлической двери, а сама дверь была настежь раскрыта. Они вышли в тоннель. Сейчас здесь было гораздо тише чем во время недавней погони за беглецами. Проще говоря — тоннель пустовал. И не было как будто еще так недавно десятков вооруженных солдат и примкнувших к ним злобных мутантов. Только почти слившийся с темнотой силуэт Сержанта с ярко оранжевой дымящейся точкой у лица. Костя подошел к Сержанту и сел на рельсы напротив него.

Сержант посмотрел на него, затем неторопливо повернулся и, свободной от самокрутки рукой, достал потерянный Костей АКСУ.

— Потерял?-

Костя молча принял автомат. Он до сих пор не мог придти в себя до конца.

— А меня что, одного так сильно приложило? — наконец спросил он.

— Я бы не сказал- встрял Лулз — Просто я пораньше оклемался- хитро сказал он — Опыт-

— А почему мы здесь никуда не смешим? Неужели у тебя есть вундервафля для убивания туманчика? — обращаясь к Сержанту, сказал Лулз.

— Нет. Нету. Но сегодня оно не вернутся. Наелось- большим пальцем почесывая бровь, ответил Сержант.

* * *


— Ладно, нечего рассиживаться- Сержант бросил то что осталось от самокрутки и придавил ботинком, затем встал, и, поправив ремешок автомата на груди, зашагал к люку.

Тот самый люк, к которому они собирались прорываться еще до появления белого тумана, сейчас почему то был открыт.

— Многолетний опыт, пара легкий движений инструментом, и проход открыт! — не упуская шанса похвастаться, сказал Лулз.

Переходя через порог железного люка, Костя заметил следы грубого взлома неизвестным тупым предметом. Они двигались по узкому темному коридору. По крайней мере, так Косте казалось, потому что здесь совершенно не было света, и приходилось двигаться на ощупь.

— А вы знаете что там? — поинтересовался Костя.

— Нет конечно, кто тебя одного оставит? А одному в таком туннеле стремненько знаете ли-

Сколько они уже так шли никто не знал — потерять счет времени, не видя даже своего носа, очень просто. Казалось, этому тоннелю не будет конца, когда дорога привела их к не закрытой двери какого-то технического помещения. Немного помародерствовав, они нашли внутри пару фонариков, тут же ими воспользовавшись. Это и правда оказался узкий коридор, ведущий только в одну сторону. Беглецам оставалось только двигаться дальше.

Капли, с глухим звуком ударяющиеся о воду, провоцировали миниатюрные волны, расходившиеся к краям лужи. Неожиданно для местных обитателей лучи яркого света заиграли по поверхности мутной воды. Из настежь открытой двери технического коридора, находящегося на полутораметровой высоте выпрыгнул человек.

— Ай! — Лулз в последний момент успел сгруппироваться и нормально приземлиться. — Аккуратней, тут высоко!-

Сержант и Костя внемли предупреждению, поэтому спуск прошел для них более комфортно.

— И стоило тебе лезть вперед- недовольно сказал Сержант, обращаясь к Лулзу.

— Да ладно, зато путь разведал- усмехнувшись, сказал Костя.

Они оказались в просторном, всеми забытом тоннеле. Только здесь почему то не было путей. И не было обычных для таких тоннелей верениц кабелей вдоль стен.

— Где мы? — крутя фонарем, спросил Костя.

— Не знаю- последовал короткий ответ.

— В каких то ебе.. — Лулз запнулся на полуслове — Хотя, мы ведь культурные люди!..-

— Ну и куда пойдем? Налево? — Костя повернул руку с фонарем налево — Направо? — повернул фонарь в противоположную сторону.

— Энеки-бенеки? — скромно предложил Лулз.

— Пойдем направо- сказал в итоге Сержант и отряд свернул вправо.

Постепенно тоннель начал приобретать привычные очертания — на земле появились пути, в том месте, где они начинались, валялись инструменты, и даже стояла брошенная дрезина. Было ясно что они попали в недостроенный тоннель, только вот куда он приведет, никто не знал. Похоже рабочие, строившие этот тоннель, поняв что случилось, бежали отсюда, побросав рабочий инвентарь. При осмотре дрезины оказалось, что под действием сырости и времени она стала непригодной для прямого использования. Пришлось идти так же как и шли. Тоннель самым обыкновенным, поэтому участники путешествия успели заскучать и не заметили как вышли к какой то станции. Новая станция стояла покинутой в тишине. Пройдя до середины, путники посветили на название станции на стене. «Марьина роща» гласили причудливые буквы.

— Нифига- от удивления Лулз даже поднял брови.

Кроме крыс на станции не было признаков разумной жизни, поэтому передохнув, группа двинулась дальше.

И снова обычный тоннель с километрами проводов, полотном рельс и сводчатым потолком без углов. Без приключений они добрались до новой станции.

Матовые железные листы, строем тянувшиеся по кромке тоннеля, поглощали свет фонарей, делая скудный свет фонарей еще слабее. Эта станция была очень мрачной, это стало понятно всем, стоило им вступить за порог станции. Но не смотря на всю гнетущую силу станции, группа забралась на платформу для того чтобы осмотреться. И как вскоре поняли они сами — зря. Станция встретила чужаков, дерзко вторгшихся в ее владения, замогильным воем, доносившимся откуда-то из тоннеля. От этого звука у Кости предательски затряслись руки и яростней забилось сердце.

— Шепот тоннелей- загадочно сказал Лулз.

Световой диск Костиного фонаря, рыскающий по стенам, неожиданно натолкнулся на фреску. Она была выполнена в мрачных, холодных тонах. На одной из ее частей было изображено три человеческих силуэта. Черный силуэт занес над головой белого силуэта — жертвы что то, напоминавшее топор, а третий силуэт, тоже белый уже лежал под ногами убийцы. Справа от этой сцены было что то еще, но Костя не стал их рассматривать. Вместо этого он провел фонарем справа на лево, прочитав венчавшую это надпись. «Преступление и наказание» черные буквы на светлом фоне говорили сами за себя. Костя перестал светить на мрачную фреску, повернув фонарь вперед. Что творилось на той стороне, ни один из участников побега не мог разглядеть, потому что платформу быстро затянуло страной дымкой. На станции было тихо. Слишком тихо. Будто бы они попали в вакуум, в котором нет звуков вообще. Костя слышал шарканье своих ботинок о каменный пол станции. И этот звук эхом отдавался в ушах, напряженных сейчас до такого состояния, что способны услышать даже мельчайший шорох. По станции еще раз разнесся вой, заставляющий сердце сжиматься от страха. На этот раз он раздался сзади. Костя почувствовал на себе чей то взгляд. Оказалось, что он не один такой. Даже не пытаясь сдержаться, Лулз резко повернулся вокруг своей оси, выпученными глазами оглядывая платформу. Костя посмотрел на Лулза, выражение его лица вскоре после того как он повернулся, сменилось. Лулз прищурил глаза, приглядываясь. Костя тоже повернулся. Из густой дымки прямо на него смотрел человек. Огромных размеров лицо, нарисованное на стене, взглядом буравило всех троих, нечаянно забредших сюда, путников. Как они могли пропустить такое большое изображение? Или оно появилось только что? Чушь, просто пропустили. Но кто это, черт побери? Он пристально смотрел на них с вышины своего пьедестала, словно грозных бог, коим покланялись древние цивилизации.

— Говорила мне Мария Александровна Достоевского читать, теперь он мне отомстит- Лулз, похоже сам того не подозревая, продолжать шутить.

Достоевский смотрел на них огромными черными глазами, и казалось что он вот-вот, как минимум, оживет.

Дымка сбоку от внушительных размеров фрески расступилась, раскрывая глазам троицы черный силуэт человека. Только на этот раз живого. Только откуда на этой всеми забытой станции живые люди? Свет имеющихся у них фонарей оказался не в состоянии дотянуться и раскрыть своим владельцам что то, кроме того, что позволил им увидеть расступившейся дым. А потом человек испарился. Просто взял и исчез в дыму. Просто эффект потусторонних сил, но этого оказалось достаточно для того, чтобы троица постаралась как можно быстрей убраться с этой станции.

Остановились они только тогда, когда Лулз сказал, что больше не может бежать.

— Старый я стал, немощный- устало улыбнувшись, проговорил он, присев на железное полотно.

Они находились в неизвестном им тоннеле, ведущем неизвестно куда. Они потерялись в лабиринтах московской подземки, и им оставалось только следовать вперед, в надежде на то, что дорога выведет их хоть на какую-нибудь жилую станцию.

Им понадобилось еще около получаса для того, чтобы выйти к новой станции. Но и она оказалась не жилой. Эта станция была совершенно не такой, как та, с которой они недавно бежали — белый арочный потолок, в сочетании с блестящим в фонарных лучах шлифованным полом, создавали атмосферу уюта, как это было не парадоксально для заброшенной, мертвой станции. Цветные витражи, расположившиеся между парными фонарями, красовались россыпью разноцветных стекол, из которых их когда то сделал неизвестный мастер. «Трубная» выложено железными буквами на темной мраморе.

— О! это же Трубная! — радостно воскликнул Лулз. — Если мы сейчас перейдем на Цветной бульвар, то проскочим один перегон и выйдем к этой вашей Ганзе-

— С чего ты взял, что нам в Ганзу? — спросил Костя.

— Ой, не надо мне тут. А то я не вижу, как вы модненько одеты. Вам либо в Полис, но это далеко, — начал рассуждать Лулз — либо в Ганзу, что вероятнее-

Единственное, что на это смог сделать Костя, это внимательно посмотреть вниз, на свой «модненький» костюм.

Группа сделала короткий привал, после чего направилась к эскалаторам, ведущим к Цветному бульвару. Эскалатор заметно обветшал. На его новой, когда то, металлической поверхности появились следы коррозии, поэтому, чтобы не рисковать, шли по одному. Пройдя небольшой участок перехода с станции на станцию, группа вышла наконец в станции «Цветной бульвар». И тут им открылась неописуемая картина. Среди широких колонн, облицованных серым камнем, медленно левитировали тысячи светящихся крупинок, каждая из которых была величиной с мячик для гольфа. Они светились мягким голубоватым, как будто неоновая лампа, светом. Крупинки переворачивались через себя и медленно, будто бы никуда не спеша, парили то вниз, то вверх. Эти крупинки были сложны по своему строению, и чем-то напоминали большие светящиеся комки тополиного пуха. Трое, пришедшие с Трубной, долго не могли оторваться от этого завораживающего зрелища.

— Вот это да- от удивления Лулз даже открыл рот. — Никогда ничего подобного не видел- он первым сошел на платформу, и подойдя к одной из парящих крупинок, указательным пальцем попытался прикоснулся к ней.

Светящееся чудо мягко отлетело после прикосновения, через минуту продолжив свою обычную левитацию. Костя тоже сошел на платформу. Он выключил фонарик для того, чтобы увидеть станцию без неподходящего для этого места неестественного желтого света. Сержант последовал его примеру, отключив свой фонарь. И станция в благодарность показала им всю свою красоту. Станцию залил ровный синий свет. На станции воцарился полумрак, тем не менее, видно было до противоположной стороны платформы. Все это выглядело очень мистично, тем не менее, это была не та мистика, которая отпугивала из-за страха перед неизвестным, а та, которая завораживала и очаровывала.

— Так вот почему тут селиться не хотят- первым нарушил молчание Лулз. — Суеверные идиоты, такую красотень пропускать!-

— Да-а- Костя мог разве что согласиться.

— Нам нужно идти- Сержант сказал это как то неуверенно, будто бы сам не верил в то, что им «нужно идти».

Тем не менее, они тронулись. Сойдя на пути, ведущие к Менделеевской, они, провожая глазами эту мистическую красоту, пошли вперед.

Весь переход по следующему перегону Костя вспоминал о том, что он видел на станции «цветной бульвар» он твердо решил, что непременно вернутся туда, потому что ему хочется еще хоть раз увидеть эти мерно плывущие по воздуху россыпи светящихся предметов. Возможно, он приведет сюда с Соню. У Кости неожиданно появилось жгучее желание увидеть эти зеленые глаза, с которыми он имел глупость так надолго разлучиться. Костя порылся под одеждой. Зеленый кулон, подаренный ему Соней, был все еще при нем. Надо отдать должное сатанистам, или еретикам, это они у него не забрали, хотя если бы ему посчастливилось еще раз посетить красную ветку в качестве невольного гостя, забрали бы и это.

Костя не знал, сколько времени прошло с того момента, как они отошли от Цветного бульвара, потому что после передряги на Петровско — Разумовской они встали, когда впереди замаячил слабый свет постового костерка.

— Эй, кто там? — постовые, похоже, были немало удивлены тем, что из этого тоннеля кто-то пришел.

— Люди! — опередив всех, крикнул в ответ Лулз.

Вдали щелкнула пара затворов.

— Медленно поднимите руки и подходите! — повелительным тоном крикнули из дали.

Трое подчинились, подняв руки вверх и стали медленно двигаться к посту. А постом оказалось небольшое нагромождение из металлических труб, дверей от вагона поезда и другого барахла, маленького костерка с обжигаемым рыжими языками пламени чайничком, и троих удивленных, если не сказать перепуганных, постовых, всем своим видом показывающих, что название места, за которое нужно держать автомат, для того чтобы себя не убить, они узнали если не вчера, то позавчера. Да и автоматы у них были какие то странные, Костя первый раз встречал такие. Они не были похожи на заводскую продукцию, скорее кустарное творение местных мастеров.

— Вы кто такие? — спросил один из них.

— Да вот, заблудились- попытался отшутиться Костя.

— Ты чего из нас лохов то делаешь? — зло огрызнулся второй.

— Нам нужно в Ганзу- вступил в разговор Сержант, не дав Косте времени для того чтобы съехидничать и тем самым еще сильней усугубить ситуацию.

— Документы! — потребовал постовой.

— У нас нет документов, отведите нас к посту Ганзы- сказал Сержант.

— Ишь че захотел! — зло захохотал постовой — А может мы вас сейчас тут замочим и никто об этом не узнает?-

— Нас послали с заданием, — Костя пошел ва-банк — и вернуться мы должны были как раз с этого направления. А если мы не вернемся, то нас будут искать, и обязательно найдут- как можно надменней сказал Костя.

Настала напряженная тишина. Сержант посмотрел на Костю, но тот не повернул головы, пытаясь ничем не выдать свое вранье. Стволы трех автоматов смотрели каждому из путников в грудь. Злобный постовой в каждую секунду мог раскусить ложь со спецзаданиями Ганзы, и приказать изрешетить их прямо здесь. Но этого не случилось.

— А почему нас тогда не предупредили? — спустя минуту с недоверием спросил постовой.

— Секретное задание- пафосно ответил Костя.

— Хорошо- скрывать неуверенность в голосе у постового удавалось из рук вон плохо — вас Вася отведет. Но только рыпнетесь, он вас расстреляет к чертовой матери, пусть вы хоть трижды из Ганзы- постовой повернулся к одному из своих подчиненных и кивнул ему.

— Вы слышали- сказал тот — передо мной идите- он махнул автоматом и трое проследовали за баррикады.

Пока Вася — конвоир вел группу по тоннелю, никто не перемолвился и словом. Только когда впереди замаячил красный свет живой станции, Костя позволил с облегчением выдохнуть.

— Это еще что? — недовольно крикнул кто то впереди. — Васек, ты что раньше смены то припер?-

— Да вот, смотри кого привел- ответил Васек.

— Это еще кто?-

Пришлось заново рассказывать про спецзадания, сверхсекретность и прочее, и прочее. Только на этот раз для убедительности Костя говорил тихо, нельзя же что бы о сверхсекретных спецзаданиях знали все! Понадобилось много времени для того, чтобы начальник кордона отправил их к начальнику станции. И все по новой.

Спустя час их все-таки отправили по переходу к Новослободской. В сопровождении двух солдат, они подошли в Ганзейскому посту. Их встретил неплохо укрепленный кордон Содружества станций Кольцевой линии. Сразу видно, что Ганза готова к удару со всех сторон — нашествие мутантов на крупнейшие аграрии сильней всех ударило именно по Ганзе. Наваленные друг на друга мешки с песком, неплохо вооруженная пятерка злых солдат, небольшой стол, со стоящим на нем побитым светильником, и сидящий за ним скучающий толстяк с, даже издалека, блестящей сальной кожей.

— Ого, народу то как мало- успел шепнуть Лулз, пока постовые еще не заметили их — крысис, видимо-

— Че надо? — грубо спросил он.

— Да вот, — начал солдат Менделеевской. — к вам просятся-

— Это кто такие? — раздражаясь, бросил толстячок, сверкнув маленькими злыми глазками.

— Нам нужен Гуравлев- прямо сказал Сержант.

— Ага, а еще кого тебе?-

— Только Гуравлева- спокойно сказал Сержант.

— Хаха! Уведите этот сброд с глаз моих- толстячок махнул рукой на солдат Менделеевской и троицу.

— Подождите, друг мой- послышался из-за спины толстяка добродушный голос, так что тот повернул голову, напрягая ленивую шею. — Куда же так спешить? — Гуравлев вышел на общее обозрение.




Глава 12. Не время отчаиваться


Он стоял, спрятав руки за спину. Если бы не своеобразная манера речи, Костя бы не сразу узнал его. Сильно похудевший, осунувшийся и будто бы только оправившейся от тяжелой болезни, Гуравлев стоял под старым светильником.

— Эти люди пойдут со мной- с дружелюбной улыбкой сказал он — А наши друзья с Менделеевской, я думаю, заслужили небольшую награду, не так ли? — ни одна часть тела, кроме тонких губ у Гуравлева не шевелилась.

— Конечно- буркнул толстяк, всем телом поворачиваясь назад.

Поджав губы, толстяк на стуле махнул рукой, пропуская тех троих, кого попытался отправить назад на Менделеевскую. Им не нужно было повторять дважды, как только солдаты с автоматами расступились, они прошли под поднявшимся к потолку шлагбаумом.

Не обронив ни слова, Гуравлев повернулся спиной к спасенным из цепких лап бюрократической машины Ганцы, и зашагал в неизвестном направлении.

Станция встретила их неприветливо. Народу на платформе было не много, все предпочитали не выходить из своих палаток. Зато этими палатками была уставлена вся станция. Стройные их ряды занимали подавляющую часть всего жилого пространства. Так же повсюду были солдаты. Дозоры были усилены в связи с тяжелым положением. Большая часть лавок была закрыта — сейчас даже в Ганзе было не самое лучшее время для торгашей. Перейдя станцию по диагонали, они вошли в плохо освещенный коридор, изобилующий болотного цвета дверьми, уводящими в боковые служебные помещения. Остановившись у одной из таких дверей, Гуравлев толкнул бедняжку ногой, войдя внутрь. Это оказалась крошечная комнатушка с низким потолком. Бетонные станы помещения были выкрашены по строгим дизайнерским канонам — нижняя половина вместе с плинтусом были выкрашены в бледно-зеленый цвет, верхняя же половина красовалась многочисленными слоями облупившейся белой краски. В дальнем углу стоял шаткий деревянный стол, с раскиданными на нем какими-то бумагами и железный светильник явно кустарного производства.

— Как так получилось, что вы оказались именно там, откуда мы пришли и именно в ту минуту, когда мы пришли? — стоило ладони Гуравлева, поднятой горизонтально для того, чтобы пригласить их внутрь помещения, опуститься, спросил Костя.

— Проходил мимо- устало улыбнувшись, ответил Гуравлев, на что Костя лишь недовольно облизнул губы.

Как только дверь за ними закрылась, Гуравлев неожиданно сгорбился и мелкими шажками побрел к своему столу. Все ждали, молча смотря на то, как начальник станции «Белорусская» устало сел на скрипучий стул, томным рывком открыл ящик стояла и достал оттуда прозрачную бутылку.

— Я уже вас и не ждал- смотря куда то вниз и машинально открывая бутылку, сказал он.

— Почему вы не сказали о сатанистах? — не размениваясь на душевные приветствия, спросил Сержант.

Предчувствуя долгие разбирательства, Костя подошел к участку стены, ничем не занятому и не заставленному и облокотился на нее.

— О наших добрых друзьях с севера серой ветки? Я понимаю твое возбуждение- Гуравлев потряс бутылкой, затем отклонившись чуть-чуть назад, запустил руку под крышку стола и начав там шарить, продолжил. — Кто же мог предположить, что наши друзья окажутся настолько дерзкими, что посмеют сунуться прямо к нам под нос? — Гуравлев нашел, наконец, грязную рюмку и вытащил ее на свет электрической лампы, после чего налил в нее немного содержимого бутылки, которую держал в другой руке.

— Кто же мог предположить? — Сержант скрестил руки на груди — Мы все это время ходили рядом с ульем, а вы даже не предупредили нас о том что там водятся злые пчелы? Нам пришлось просидеть в заточении ни один день! Это нормально? — сузив взгляд, сказал Сержант.

— Нет, не предупредил- проигнорировав второй вопрос, как то печально проговорил Гуравлев.

— У нас люди погибли из-за того что вы не удосужились нам об этом рассказать- Костя кривил душой, потому что именно из-за сатанистов погиб только один человек.

— Печально- отпивая из рюмки, сказал Гуравлев — Хотя они знали, на что подписывались- поднимая взгляд на Костю и дергано не то улыбнувшись, не то ухмыльнувшись, произнес старик.

— Хорошо- сказал Сержант — тогда сейчас самое время. Особенно меня интересует тот момент, где и как «друзья с севера» научились контролировать мутантов-

Последние слова явно повысили заинтересованность Гуравлева к диалогу.

— Интересно- протянул он — Одну минуту- он потянулся телефону, стоящему на столе, и сняв трубку, набрал номер. Гуравлев некоторое время выстукивал пальцами на деревянной поверхности чечетку, но ему наконец ответили.

— Папку с… — Гуравлев задумался — «11417» принеси… Да, сейчас- старик положил трубку.

Через несколько минут дверь открыл невысокий человек в очках.

— Давай- Гуравлев протянул руку, в которой вскоре появилась коричневая папка. Приняв папке, старик помахал ей, выпроваживая мужчину в очках.

— Итак, — коричневая папка приземлилась на стол — Около трех месяцев назад нашей разведкой были зафиксированы волнения на Савеловской- он потянул белую тесьму и раскрыл папку. — Стали появляться странные мистические знаки, — это Гуравлев проговорил с некой усмешкой — дети начали пропадать. В общем — полный букет. В Центре решили послать туда отряд разведки. Вот с чем они вернулись, ознакомьтесь, только чуть позже- Гуравлев достал из папки один из листов и положил его на край стола.

Костя взял желтый листок бумаги, и бросив на него поверхностный взгляд, сложил пополам и сунул в карман.

— Так вот. Самое интересное, что следует из данного рапорта — это то, что наши северные друзья якобы научились частично контролировать мутантов. Теперь я понял, что это правда- Гуравлев странно ухмыльнулся, почесав за ухом. — Речной вокзал уже давно страдает от нашествия этих мутантов?-

Костя кивнул.

— Это мелочь, по сравнению с тем, что смогут устроить те же мутанты, только под мудрым руководством людей-

— Тогда почему вы ничего не сделали? Ведь планы у вас уже давно, и Белорусскую они не вчера к рукам прибрали- вступил в монолог Гуравлева Лулз.

— А как Вас зовут, извините? — переведя взгляд на дерзкого, спросил Гуравлев.

— Лулз- выдержав взгляд Гуравлева, ответил Лулз — Ну так почему вы ничего не сделали?-

— Мы не можем- разведя руками, резко бросил Гуравлев — Мы на грани развала. Некоторые станции вдруг вспомнили, что мы лишь содружество, и теперь рьяно пытаются выйти из состава Ганзы. Начались перебои с продовольствием, в Центре уже не один раз сменилась власть, вот-вот грянет политический кризис. Денег от торговли нет, потому что торговли нет, а это экономический кризис- пытаясь придать своей реплике больше драматичности, бывший глава Белорусской делать перепады в голосе.

— Кризис, — Лулз недобро улыбнулся — кризис в вас, зажравшихся буржуях, а не в вашей системе, вашей…-

— Хватит! — Гуравлев прервал его — Нам сейчас не до ваших псевдо философских измышлений! У нас есть сейчас проблемы поважнее. И если вы сейчас же не замолчите, мне, не смотря на все ваши заслуги перед, — Гуравлев руками указал на Костю и Сержанта — придется вас отсюда выпроводить-

Лулз хотел было что то ответить, но промолчал. Несколько секунд Гуравлев смотрел на Лулза, затем, убедившись, что тот ничего не выкенет, продолжил:

— Так вот, для того чтобы предотвратить дальнейшее разложение Ганзы и возможное разрушение Речного вокзала, — при этих словах Костя еле заметно ухмыльнулся — нужно уничтожить станистов в кротчайшие сроки- закончив, Гуравлев откинулся на спинку стула и, поставив локти на стол, сложил пальцы.

— Так просто? — недоверчиво спросил Сержант.

— Конечно нет- станции, на которых окопались наши дорогие товарищи — настоящие неприступные цитадели. Тот участок нами практически не исследован, поэтому из Центра к нам был послан большой отряд из регулярных частей. И еще, — Гуравлев помедлил — для полной уверенности станции нужно стереть с лица земли- он сделал паузу — Но это все не сегодня. Вам пришлось преодолеть не один километр, для того чтобы добраться сюда, поэтому сейчас вам нужно отоспаться. Отряд прибудет завтра, завтра же и приступим к разработке плана. атаки- последние два слова Гуравлев произнес как-то неуверенно, было видно что он лучше чувствует себя в мирной жизни. — Найдете гостиницу. Я уже распорядился- Гуравлев сделал паузу — Документики не забудьте- легко улыбнувшись, добавил он вместо прощания.

Костя стянул кипу документов со стола и, свернув их трубочкой, сунул в карман.

Первым из кабинета вышел Лулз.

— Иди, найди гостиницу, располагайся- нагнав Лулза, сказал Костя.

— А вы? — спросил Лулз, но поймав взгляд костя, согласился уйти.

Костя посмотрел на Сержанта. Тот медленно кивнул.

* * *


Двое стояли в глубине тоннеля, опустив головы. Небольшой фонарь сиротливо висел на проводах, освещая то место на шершавой поверхности тоннеля, где ножом, конфискованным Сержантом у одного из постовых, было вырезано три имени. Они, наверное, знали, на что шли. Наемники, с какой-то из далеких станций, решившие перебраться в Ганзу, должны были отслужить в регулярных частях шесть месяцев.

Сержант молча повернулся и медленно побрел к станции. Костя остался один.

Возможно, они так бы и отслужили, если бы им не повезло встретиться с Гуравлевым.

— Сука- внутри у Кости все закипало, он что было силы сжал рукоятку ножа. Сейчас Костя увидел Гуравлева совсем с другой стороны. От образа вежливого и приветливого старика не осталось и следа. Предупреждал же Юрич, что Гуравлев обязательно имеет дополнительный план, вот только он не сказал что Гуравлев ради его исполнения пойдет по трупам. В порыве эмоций Костя поднял нож и, резко развернувшись, бросил его наугад.

Блестящее лезвие пролетело прямо перед лицом проходящего мима человека. Незнакомец подпрыгнул, взвизгнув от неожиданности. Но высоко подпрыгнуть ему не позволили разнообразные смки, рюкзаки и тюки, которыми он был обвешан как новогодняя елка. Шедшие за ним еще четверо людей молниеносно вскинули автоматы.

— Поживиться у челноков захотел, скотина- прошипел один из них

— Нет..я.. — Костя указал себе за спину.

Быстро разобравшись, в чем дело, главный опустил автомат, остальные челноки поступили так же.

— Ладно, пошлите, нечего тут делать- команда быстро подействовала на торгашей и караван задвигался.

— Псих- зло прошептал тот челнок, перед лицом которого пролетел Костин нож, когда караван на несколько метров отошел от сталкера.

— Ничего, бывает- челнок, заговоривший с Костей, перед тем как скрыться вместе со своими, положил ладонь на Костино плечо.

— Бывает… — задумчиво повторил Костя.

Вскоре челноки скрылись во тьме тоннеля, а костя еще некоторое время молча стоял у надписи из трех имен.

* * *


Вернувшись на станцию, Костя понял, что пробыл в тоннеле больше двух часов. Свет на станции выключили, теперь освещением служили раскинувшиеся между стройных рядом жилых палаток, костры с сидящими у них дозорными. Где-то вдали видавшие много, струны старой потертой гитары голосили неизвестную Косте томную музыку. Как одурманенный, сталкер пошел на тоскливый, но очень чарующий звук. За костром сидело трое уставшего вида постовых, в фирменном ганзейском камуфляже серых тонов.

— Можно? — Костя спросил ради вежливости, он так и так бы сел — просто не мог удержаться

— Конечно, брат- отрываясь от раздумий, загадочным тоном проговорил один из солдат.

Второй, не отвлекаясь на пришедшего, смотрел на гитару и продолжал играть со струнами.

— Хорошо- похоже, заскучав, решив завязать разговор, протянул солдат.

— А я слышал обратное- ответил Костя.

— Да нет же, я не об этом, брат- солдат стукнул Костю по плечу — в общем то, конечно, все хреново, дальше некуда, но вот сейчас! — солдат достал из нагрудного кармана неаккуратную самокрутку и, сначала понюхав, сунул в рот, зажав губами. — Но сейчас!.. — спичка чиркнула о потертый бок мятого картонного коробка и, сера загорелась, разрывая воздух пучком желтого света. Солдат прикурил, после чего затряс спичкой, пытаясь ее потушить. Тонкими нитями бледно-серого цвета, дым потянулся с обугленной черной поверхности спички вверх. Солдат затянулся, вытаскивая самокрутку изо рта и быстро выдыхая. — Сейчас лови момент! — широко улыбнувшись, сказал он — Будешь? Отборная шняга- поперхнувшись большой порцией дыма, солдат протянул самокрутку сталкеру.

Костя выставил ладонь немного вперед, отказываясь.

— Зря- грозя пальцем, ответил солдат — самая офигеная дурь, какую я встречал. Да и пока всем главным похер… скоро не будет. Мне так почему то кажется… — Держа самокрутку между пальцев, солдат почесал подбородок большим пальцем. — А ты слышал, что «Петр I» опять зажегся? — снова затягиваясь, спросил солдат. Бледный дымок мягко плыл по воздуху.

— «Петр I»?-

— Ну да, ты че не слышал? — солдат посмотрел на Костю — Эх ты. В общем, есть тут у меня челнок один знакомый. Он, короче, какой-то хлам на Красную ветку возит, да. Был он месяц назад на Кропоткинской. Приехал к нам сюда, рассказывает, мол, вся станция там на ушах стоит, говорят что сталкеры там у них со станции выходили и увидели как памятник Петру I подсвечивался. Прикинь! — взгляд солдата стал совсем безумным. Похоже, что его торкнуло. — У нас тут каменный век, компьютеров нет, электричества тоже как кот наплакал, патроны, еда, вода — все на счету. А там целый памятник подсвечивают! Да еще неизвестно кто это делает-

— Памятник? Подсвечивают? — Костя был готов громко рассмеяться, но решил потянуть удовольствие — А что значит «опять»?-

— Ну как же, он во-о-он там сейчас спит- солдат кинул в окурок в костер и поднял палец, указывая на возвышавшуюся над остальными, палатку защитного цвета — Вернулся сегодня, рассказал что опять сталкеры красных делали вылазку, опять видели. И теперь у них опять вся станция на ушах- нервно посмеиваясь сообщил солдат.

— М-м-м- заинтересовано промычал Костя, с интересом смотря на одухотворенное выражение лица говорливого солдата.

— А я вот тоже как то хотел перебраться на Красную ветку. У них там мир, труд май…

Солдат, похоже, начал разговаривать сам с собой, поэтому Костя смог, наконец, отвлечься от диалога с ним и начать наслаждаться музыкой.

* * *


Мягкий теплый ветерок шуршал верхушками деревьев. Птицы безмятежно летали над водой, изредка выкрикивая что-то на понятном только им, языке. Микроскопические песчинки желтого песка безмятежно валялись друг на друге, перекатываемые ветром. Небольшой остров, затерянный где-то в океане был покрыт несколькими десятками пальм, раскинувших сочные листья. Остров стоял безмятежно, заботы глобализированной цивилизации проходили мимо него. Остров был чист, воздух на нем был пропитан тропической влагой, будто не было войны, уничтоживший материки, будто вся земля не представлялась сейчас огромной выжженной пустыней с полумертвой растительностью. Остров стоял так как и должен был стоять, невзирая на все идиотские выходки заносчивых королей природы. На опекаемом лучами тропического солнца пляже, стоял одинокий шезлонг.

Сержант стоял метрах в десяти от шезлонга. Покрутив головой в разные стороны, он поймал взглядом это творение человеческих рук. Недолго думая, Сержант зашагал вперед. Он знал этот пляж, он знал этот остров. Он тут уже был однажды, и это были одни из лучших воспоминаний в его жизни.

На шезлонге сидел знакомый уже собеседник. Странная ошибка его, Сержанта, подсознания. Мальчик лет двенадцати, убитый им, когда они с Костей спасались из лап бандитов.

— Привет- жизнерадостно сказал мальчик, поворачивая голову к Сержанту. На этот раз его глаза без зрачков были перекрыты пластиком солнцезащитных очков.

— Привет- сухо ответил Сержант. — Почему сегодня?-

— А потому что ты только сегодня понял что и эти жизни на тебе- все так же радостно сказал пацан.

Сержант ничего не ответил.

— Помнишь это место? — мечтательно протянула сущность — Помнишь. Это был твой последний отпуск с ней-

— Не твое это дело- огрызнулся Сержант.

— Мое, мо-ое- словно издеваясь, сказал мальчик в очках — Маленький остров в океане, ты, она и никого на десятки километров- вытягивая обе руки вперед, к солнцу, вспоминал он. — А потом ты уехал- сущность состроила жалобную гримасу, получилось жутковато. — А она осталась с больной матерью. Мою душу разрывает печаль…-

— Пошел ты- резко одернул его Сержант — Зачем я здесь?-

— С чего ты взял, что ты здесь почему то? Не может подсознание просто так пригласить человека на тропический остров, где он когда то побывал?-

— Мне надоели эти игры! — Сержант начал выходить из себя.

— Ладно ладно- пацан поднял ладонь. — А ты быстро учишься, хотя… странно что я этого не предусмотрел- сознание улыбнулось. — В общем у меня появилась кое какая информация, не спрашивай откуда — не поймешь-

— Ну и какая же информация? — Сержант скрестил руки на груди.

— Смотри- собеседник указал на ближайшую пальму.

Сержант повернулся и подошел к пальме. К стволу дерева была прибита странная дощечка, неаккуратно покрашенная белой краской. На ней были нарисованы множество выставленных в ряд точек темно-красного цвета. Каждая из точек была подписана. Странность была в том, что все подписи точек до «Белорусская» и после «Дмитровская» были смазаны, и их невозможно было прочитать. А еще там были вырезанные из бумаги фотографии людей. Удальцова, Лешки, Тараса, Кости и Лулза. А еще там была его фотография. Только он, в отличие от остальных был на лошади. Издевательство. У Лешки, Удальцова и Тараса глаза были перечеркнуты крестиками, что, похоже, означало, что они умерли.

— Почему Дмитровская? — рассматривая рисунок, спросил Сержант.

— Там все кончится- последовал ответ — Ты же помнишь схему метро той местности, должен знать-

— Что за живопись?-

— А-а, ты заметил? Я старался- сознание рассмеялось тихо, но этот неживой смех отдавался в ушах — Это люди. Все они были на твоем пути. Некоторые умерли. И теперь появился еще один человек-

— Лулз…-

— Именно. Так получилось, что вы…гм…не сможете сосуществовать на этой земле-

— Не сошлись характерами? — Сержант хмыкнул.

— Не совсем. Если сказать проще — либо ты умрешь, либо он умрет- Сознание выдержало паузу — а если еще проще то либо ты его, либо ты умрешь-

— Ты серьезно?-

— Конечно!-

— Нет, я не убиваю просто так-

— Да какая разница? Это просто как комара убить. Ты ведь убивал комаров? Уби-и-ивал- сущность ехидно оскалилась. — Этот человек ничего из себя не представляет. Шут, бродяга, его клоунады уже успели изрядно надоесть. Я не думаю что совесть его чиста и что сам он никого не убивал. Подумай над этим- теперь тон сменился на поучительный.

— Нет- отрезал Сержант

— Ты умрешь-

— Ты не знаешь что будет, никто не знает-

Мальчик в очках обреченно вздохнул.

— Если ты используешь семь процентов своего мозга, это еще не значит, что я использую столько же- сказал он.

— Ты не знаешь что будет- помедлив, ответил Сержант

Сильно подул ветер, птицы вдалеке сильно закричали.

— Ты умрешь- мрачно прошептало Сознание

— Я уже умер- отрезал Сержант.

— Хорошо- отступила сущность — Тогда тебе пора спать. Следует отдохнуть, завтра будет долгий день твоей смерти- скривившись, сказала сущность.

— А что я делаю сейчас?-

— Не-ет, ты не спишь. Когда спишь, твое сознание почти выключено, сейчас оно работает с тройной силой- мальчик улыбнулся — Уходи

— Один вопрос- Сержант отвернулся от деревянной таблички — причудливого создания своего воображения и повернулся к шезлонгу.

— Задавай, только не томи и не выжигай на мне ничего своим пламенным взглядом-

— Почему русский? Почему не немецкий?

— ХА! Вот чего не ожидал, того не ожидал! — сущность мастерски изобразила искрений смех. — А ты сам не догадываешься? Как давно, скажи мне, ты в последний раз разговаривал по-немецки? Нет, не это пафосное «пока», которое ты кинул тому бедняге, а настоящая, длинная, живая речь? Лет семь, восемь?-

— Понятно. Теперь дай мне уйти- Сержант отвернулся. Последнее что осознал Сержант — этом его «сознании» явно что то не так, что то ему не нравилось, что то чужое. Но он не мог понять что это. В последнее мгновение это чужое ускользало от его взора. Потом он уснул.

* * *


Костя вошел внутрь большой палаточной гостиницы с гордой вывеской «5 звезд». Когда он наконец оторвал взгляд от яркого пламени костра, на станции уже объявили комендантский час. Его, почему то, не прогнали (похоже камуфляж, который был на нем надет, сыграл свою роль). В палатке яблоку негде было упасть, все койки были заняты постояльцами, и только одно место, в самом углу пока пустовало. Костя тихо прошагал к своей постели. Он лег на спину, положив голову на жесткую подушку, и взглядом уткнулся в тканый потолок гостиницы. Вскоре он уснул.

* * *


— Жди здесь- пассажир и по совместительству шеф, неуклюже сошел с мотодрезины и расправляя новенький костюм.

— Ага, шеф- ответил грубоватый водила.

Шеф нестройным, но быстрым шагом, пошел вглубь станции. Мимо палаток, торговых лавок, изобилующих разнообразными товарами на любой вкус, человек шел к кабинету начальника станции. Толи на станции было очень душно, толи он так сильно нервничал, но посланный из Центра с важным поручением чин, дрожащими руками достал тряпичный платочек белого цвета и прошелся им по вспотевшему лбу.

Около пяти минут ему понадобилось для того, чтобы встать перед дверью в бывшее техническое помещение, а ныне кабинет главного человека на станции. «Гуравлев С.А» гласила аккуратная табличка на двери. Поочередно выдохнув и вздохнув, человек дернул ручку. Заперто.

«Опять где то гуляет, пьянь» подумал он.

— Не меня ли ищите, добрый друг? — послышался за спиной учтивый голос, заставивший присланного из Центра тут же повернуться.

— Сергей Александрович! Я так рад снова встретиться! — протягивая руку для приветствия, сказал шеф.

— Я тоже очень рад- с легкой улыбкой сказал Гуравлев, пожимая вспотевшую ладонь.

Начальник Белорусской подошел к двери своего кабинета, и позвенев ключами, начал открывать замок, при этом пытаясь незаметно вытереть другую руку об одежу.

— Прошу! — распахивая дверь перед гостем, сказал Гуравлев.

Шеф вошел внутрь, Гуравлев за ним. Не знаю где притулиться, гость встал у стола начальника, нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу.

— Чем обязаны таким визитом, Сергей Дмитриевич? — садясь на стул, первым нарушил тишину Гуравлев.

— Меня прислали с формой… Вот- Сергей Дмитриевич вытащил и, непозволительно широкого для официального рабочего костюма, кармана запечатанный конверт.

— Интересно- Гуравлев принял конверт, тут же принявшись его распечатывать. Из неаккуратно разорванной конвертной бумаги начальник Белорусской вытащил вполне опрятный, по меркам жизни в метро, листок бумаги. Что это, говорить Гуравлеву было не нужно, он сам видел такие уже множество раз. Форма об увольнении. Его отправляют в отставку. Единственное что было интересно сейчас Гуравлеву — это дата. Когда? Начальник станции бегло пробежался по форме, отыскивая заветные цифры. «…до 25 июля…» То есть всего через пятнадцать дней! Похоже, в Центре кто то очень хочет его отставки.

— Вас отправляют в отставку- с прямотой одного давно забытого героя, сказал Сергей Дмитриевич.

— Печально- скрывая раздражение за констатирование такой очевидности, ответил Гуравлев. — Кем меня заменят?-

— Плотвиным- последовал робкий ответ

— Кем? Плотвиным!? ХА-ХА-ХА- Гуравлев не мог сдержать эмоций — Этим хлюпиком, мать его!? Да он за бабами даже бегать еще не научился, чего говорить об управлении станцией?-

— Действительно, «бегать за бабами» одна из первостепенных задач начальника станции Содружества- ехидство промелькнуло в голосе присланного Сергея Дмитриевича. Похоже, тот начал смелеть.

— Ты давай-ка мне тут не выделвайся! — пригрозил ему Гуравлев — У меня еще пока хватит власти отправить тебя на родную Рижскую!-

При упоминании этой станции шеф нервно сглотнул и умолк.

— Ты лучше езжай сейчас назад, скажи чтобы придержали лошадей. У меня тут одно дело..-

— Какое дело?-

— Скажи мне, что у нас на север по ветке идет? — откинувшись на спинку стула, лукаво спросил Гуравлев.

— Гм, Аэропорт, Сокол, Динамо- без запинки, хоть и перепутав порядок станций, ответил Сергей Дмитриевич

— Так вот, привалил к нам тут один… — Гуравлев на мгновение задумался, подбирая определение — субъект. Говорит что он с Речного вокзала-

— Ну и что, что он там говорит? Мало ли умалишенных по метро развелось? Кто памятники подсвечивающиеся видел, кто поезд-призрак!-

— Ты меня сначала послушай, дурень! — оборвал его Гуравлев. — Я его видел, говорил с ним. Не умалишенный он. Да и экипировку я его видел. Я сначала еще подумал, что он либо из наших спецов, либо прямиком из Полиса. Нет такого оборудования на этих нищебродских закольцевых станциях, понимаешь?-

— Ты склонен ему верить? — как то неуверенно спросил гость.

— Я склонен это проверить. Найду где-нибудь наемников. Умрут — черт с ними, а вернутся и доложат, что на чертовой Речке есть чертова жизнь — ты представляешь, что это значит для нас!? — от переизбытка эмоций Гуравлев даже встал с места и начал резво жестикулировать руками.

— Что? — все еще сомневаясь, спросил его собеседник.

— Ну… — Гуравлев отклонился немного назад — Для тебя это как минимум повышение. Только представь — шикарный кабинет, теплое место в бюрократической машине Содружества, а может быть, — Гуравлев хитро прищурился — и своя станция. Нравится, а?-

— Твоими бы устами…-

— Ну так, ты согласен? — снова приземляясь на свой стул, сказал Гуравлев.

Сергей Дмитриевич стоял молча, размышляя.

— Хорошо- в конце — концов сказал он.

— Отлично! — начальник Белорусской довольно потер ладони. — Теперь возвращайся в Центр и сделай все для того, чтобы я остался на этом посту подольше. Дай мне время!-

— Дам. Все что смогу — сделаю- Сергей Дмитриевич, посыльный чиновник из «Центра» Содружества станций Кольцевой линии кивнул.

* * *


Это было спокойное утро. Яркое солнце уже поднялось над верхушками покореженных «хрущевок». Живность так же уже повылазила из своих нор. Хищные птицы стаями летали над парками, громко галдя и, возможно, даже переговариваясь. Этой ночью все было на странность тихо. Даже попавшихся в голодные пасти мутантов, сталкеров этой ночью было не так много. Только те, кто всю ночь провел на станции, об этом не знали.

Костя проснулся, когда большинство коек в гостинице уже пустовало. Перекатившись с живота на бок, он понял, что уснул прямо так, в грязном, требующим неотложной стирки, камуфляже и ботинках. В теле чувствовалась легкость и бодрость, которую он не испытывал уже, казалось, целую вечность. Костя сел на кровать и от души зевнул. Сержант еще спал, что было на него очень непохоже. Кровать, на которой спал Лулз, пустовала. Костя взглянул на часы и вышел из палатки.

Станция мало чем отличалась от того, что он видел вчера. Те же ряды палаток, те же усиленные посты охраны, только костры сейчас были потушены, а станционный свет включен. Костя покрутил головой. Лулза нигде не было видно. Куда мог запропаститься этот непоседливый старикан. Делать было все равно нечего, поэтому Костя решил посвятить утро поискам пропавшего. Расспросы солдат увенчались успехом. Лулз сидел в местах, не столь отдаленных.

— Костя! — завидев знакомое лицо, крикнул Лулз. — Ты представляешь! Никакой свободы слова! Совок!-

— А ну заткнись! Спать мешает! — один единственный охранник на весь многокамерный обезьянник сидел на табурете, уложив ноги на стол.

— За что тебя- снисходительно усмехнувшись, спросил Костя.

— Я этих буржуев буржуями назвал, они, похоже, обиделись- казалось, что Лулз даже к лишению собственной свободы относится как к какой то длительной игре.

Костя пошарил в карманах. Того, чем он смог бы переубедить тюремщиков, в карманах не оказалось.

— Ну и как меня тебя теперь вытаскивать?-

— Мы же вчера были у как его… главнюка станции… ну или «шишка» он какая… в общем его привлеки, ну или он же дал бюджеты? — Лулз сделал странное движение рукой, будто бы что-то распиливая.

— Нет бюджетов. А Гуравлев будет только рад тебя здесь оставить- покачал головой Костя. — почему ты вообще не ушел? — озвучил Костя неожиданно промелькнувшие в голове мысли.

Лулз сощурился — Ну может быть я иногда излишне эмоционален, но я же не дурак. Вы спасли меня. Теперь я вам должен-

— Ничего недолжен, мы тебя отпускаем- идея притащить Лулза на Речной вокзал нравилась Косте все меньше и меньше.

— Нет, брат. Так дело не пойдет- Лулз отрицательно покачал пальцем.

— Хорошо. Не пойдет, так не пойдет- пожал плечами сталкер — Только если ты и дальше будешь себя вести как тринадцатилетний, наши пути разойдутся-

— Понял- согласно кивнув, сказал Лулз.

Костя покосился на тюремщика.

— Сиди здесь пока. И не буянь. Вытащим тебя- и он вышел из обезьянника.




Делать было нечего, поэтому Костя вернулся на место ночлега для того, чтобы почитать пресловутые отчеты ганзейской разведки. Нужный документ нашелся очень быстро, под кроватью. Сев на койку, Костя начал читать.

«…30 сентября 2020 года группа майора М.К. Нулимова выполнили разведывательное задание «Бесшумная лань»

Сектанты обитают на трех станциях «Петровско-Разумовская, Тимирязевская и Дмитровская. Станции являются одним государством, имеющим собственную власть, армию и религию. Петровско-Разумовская — станция, которая является местом содержания заключенных. Тимирязевкая — центр государства. Здесь располагается вся верхушка власти.

Власть: Как удалось узнать, станции управляются одним человеком, который по совместительству является религиозным лидером. В настоящее время пост главы занимает молодой харизматичный лидер Коготь.

Религия: На данный момент исповедуется две религиозные ветви. Поклонение дьяволу и поклонение местному богу «Великому Ктулху» Раз в месяц проходит религиозный праздник Поклонения, на котором приносятся жертвы богам. На главной станции началось приготовление к какой-то стройке. По плану нашей разведгруппе нужно было уходить, поэтому детали стройки неизвестны.

Оборонительные стратегические постройки: Оружейные склады располагаются на месте бывших технический помещений и хорошо защищены, поэтому вывести их из строя возможно только по средством диверсии. Тоннель между станцией «Дмитровская» и «Савеловская» закрыт гермоворотами и открывается только если выходит рейд для захвата пленных. Но на станции «Дмитровская» выход на поверхность постоянно открыт, но он тщательно охраняется.

Группе не удалось узнать каким способом сатанисты научились управлять сознанием мутантов, обитающих на поверхности в данном районе. Приметы и описание мутантов:…»

Костя не стал читать описание, его он итак знал «Таким образом попасть на эти станции можно только с поверхности…» дальше шли инициалы писавшего, роспись и дата. Следующий лист был весь испищрен набросками, рисунками, разнообразными схемами.

Костя откинулся назад, переваривая прочитанное. «Попасть можно только снаружи» то есть им придется пройти через единственный узкий проход длинною в десятки метров, так еще и по эскалатору, неизвестно какой прочности.

— Нда- вслух протянул Костя. Спящий Сержант согласно зашевелился.

Что ж, если от успешности операции зависит безопасность Речного вокзала, ему стоит внести свою лепту, даже не смотря на недавно созревшую неприязнь к Гуравлеву. Сняв тяжелые ботинки, Костя начал изучать нарисованные схемы.

* * *


Пять мощных движков почти синхронно ревели, сжигая непозволительное по рамкам метро, количество топлива. Пять мотодрезин резво неслись по тоннелю, заставляя проходящих по бокам путей людей шарахаться в сторону, а очухавшись, сыпать в след спешащих гонщиков проклятиями. Все пять были заполнены хорошо вооруженными солдатами регулярных частей Ганзы.

— Чего грустный то такой? — пытаясь перекричать рев пяти моторов сказал крикнул один из солдат своему командиру. — После этого дела новое звание тебе дадут, ты же слышал! — стукнув его по плечу добавил солдат.

— Вот ты наивный! Тебе начальство с три короба наврало а ты уши то развесил! — ответил командир. — Звания и повышения у них сейчас только для себя и есть! А для простых смертных только «обострение отношений с Красной веткой» да «Потеря Белорусской»

— Да ладно тебе! — не отступался солдат. — Тебе то уж точно дадут! — оптимистично заявил он.

— Ага, догонят и еще дадут. Все, Сав, отвали со своей фигней. Не за званиями едем.

Между тем колонная стала приближаться к пункту назначения, вокруг стало сновать больше путешественников, челноков и прочих. Самые нетерпеливые раскладывали свои товары прямо здесь, устраивая из заброшенных технических помещений склады.

А на что надеются остальные? Что для них сделают исключение и пустят на станцию? Черта-с два. Еще пару лет назад сложно было представить, что Ганза закроется для внешней торговли. А теперь на тебе — ни ларьков, ни торгашей, ни производства. Все встало. А ведь были уничтожены всего четыре станции. И то, три из них формально Содружеству не подчиняются. Хрупкая вещь — экономика.

— Приехали! — громогласно заявил водитель первой дрезины. Колонна действительно через полминуты въехала на территорию станции «Новослободская»

* * *


Отдернув полог, в гостиничную палатку зашел посыльный. Костю он застал за изучением второго листа рапорта.

— Вас обоих просили явиться в Гуравлеву- сказал молодой парень с задрипаным автоматом за спиной. — И просили документы не забыть- добавил он.

— Спасибо что про документы напомнил, а то я их тут где то потерял..- с сарказмом ответил сталкер.

— Да я тут причем? — виновато ответил посыльный. — Мне сказали, я сделал. Мы тут сейчас вообще все…-

— Нет, вот только давай сейчас без этого, все что хочешь, только без этого- Костя прервал скулившего парнишку.

— Хочу патрон- тут же улыбнувшись, ангельским голосом сказал посыльный.

— Иди отсюда! Скажи Гуравлеву что сейчас будем- отмахнулся от него сталкер.

— Ну и ладно- разочаровано ответил парнишка и вышел из палатки.

«Торгашня» подумал Костя. Тем не менее ему сейчас не до философских рассуждений. Надо было будить Сержанта и идти куда вызвали. Он покосился на мирно спящего Сержанта.

— Да, я бы тоже не хотел его сейчас будить. Он такой няшка, когда спит- Лулз стоял на пороге гостиничной палатки, и все в нем показывало что так, в общем то, и должно быть, и ничего такого нет.

— Тебя выпустили? — кого — кого, а Лулза он сейчас не ожидал увидеть. — Как? — а ведь Костя даже не успел от него отдохнуть…

— Ловкость рук, и никакого мошенничества! — хлопнув в ладоши, ответил тот. — Ладно буди, нас же как-никак вызвали- резко разворачиваясь и скрываясь на грубой висящей тканью, так, что Костино «вызывали нас двоих!» бесполезно повисло в воздухе.

Долго собираться не пришлось. Сержант, казалось, даже только что проснувшись, мыслит так же трезво как и в середине дня. Одевшись, они проследовали к кабинету. На станции было не протолкнуться. Всюду шныряли грозного вида вояки в сером камуфляже и с нашивками ВС Ганзы. Благо у самого кабинета Гуравлева солдат не было, следовательно было и потише. Лулз стоял возле двери, подпирая стенку.

— Не пустили- поджав губы, сообщил тот.

— И правильно сделал- хмыкнул Костя, открывая дверь.

— Легион запомнил твои слова- мстительным прищуром смотря на обидчика, ответил Лулз.

Внутри царил сильный смог. Похоже, что тут уде была выкурена не одна самокрутка. В кабинете было двое: временный хозяин кабинета и высокорослый мужчина среднего возраста. Так же как и Сержант он был наголо побрит и носил черный берет. Когда он встал, оказалось что его рост каких то десять сантиметров не дотягивает до двух метров. В плечах он так же был огромен. Настоящий богатырь, если описания богатырей в былинах и их реальная внешность совпадают.

— Костя, документы- протянув руку, небрежно бросил Гуравлев. Похоже он больше даже не утруждает себя игрой в ту роль, в которой он предстал перед сталкером в лазарете на Белорусской. Костя отдал экс главе Белорусской рапорт, пока Сежант и здоровяк пожимали друг другу руки.

— Помотаться пришлось… — услышал Костя обрывок доверительного, пусть и слегка грубоватого голоса здоровяка.

— Это Сергей Сергеевич, он командует присланными войсками- сухим тоном Гуравлев представил здоровяка, вытаскивая из папки лист со схемами и кладя его на стол.

— Можно просто Гром- добродушно пробасив, Сергей Сергеевич протянул руку.

— А почему…? — начал было Костя

— На поле боя ты его без всякой рации услышишь- ухмыльнувшись, ответил Сержант.

— Понятно- усмехнувшись, сказал Костя.

— Друзья мои, — встрял в разговор Гуравлев — свои задушевные беседы оставьте на потом, сейчас у нас дела- и затряс бумажкой. — Костя, ты пока единственный кто изучал схемы. Что скажешь? — протягивая бумажку усевшемуся Грому, спросил он.

— Если вам нужно смести все три станции, то понадобится много, очень много взрывчатки- Костя сделал сильный акцент на слове «много»

— Это понятно, — отмахнулся Гуравлев — взрывчатку мы достанем-

— Я бы не был так уверен- сказал Гром.

— То есть? — сузив взгляд, Гуравлев как то странно посмотрел на Грома.

— Взрывчатка штука редкая, да и в негодность она с годами приходит, а нам тут целых три станции к чертям отправить надо, я ведь прав? — немного повернув голову к оставшемуся сзади Косте, спросил Гром.

— Э, — сталкер отрицательно закачал головой — не я босс- показывая пальцем на Гуравлева, добавил он.

— В общем я к чему- Гром потер лоб. — Все склады выгрести придется. Да и все равно закупать на остальных станциях и у челноков придется. Это факт-

— На Речном есть- вспоминая содержимого армейского склада на своей станции, задумчиво протянул сталкер.

— Сколько надо? — деловито спросил Гуравлев.

— Ну… — задумчиво протянул Гром — сто двадцать как минимум-

Услышав это, Костя присвистнул

— Ну столько у нас нет, но чуть больше половины, я думаю, найдем- облокотившись на стенку, сказал он.

— Придется делать крюк до Речки. Хорошо. Допустим, доехали, там взяли взрывчатку. Дальше что? — протирая глаза, спросил Гуравев у собравшихся.

— Там делаем привал на сутки. Штурмовать это, — Гром кинул на стол схемы — не отдохнув — самоубийство-

— Допустим. А как вы собираетесь штурмовать станцию?-

— Тут только один проход. На БТРах по нему не проехать, да и стрелять я бы не стал — сломаются эскалаторы и все. Так что только пешком-

— Я выйду- сказал сталкер, разворачиваясь. Ему никто не ответил, только пренебрежительно помахал кистью Гуравлев.

Стоило ему только выйти из душного кабинета, как к нему сразу же пристал Лулз.

— Ну как там? — затараторил старик — До чего дошли наши сумрачные гении? А что это за громила… — он не успел договорить, потому что Костя резким движением руки прижал его к шершавой стене.

— Хватит! — грубо бросил он — Не до тебя и не до твоих плясок сейчас- не отпуская Лулза, резко прошептал Костя.

— Ладно, я понял, понял- медленно отстраняя от себя Костину руку, сказал Лулз. — С чего такие эмоции то?-

Костя шлялся по станции, пытаясь оттянуть момент возвращения в кабинет к Гуравлеву. Лулз вскоре куда то запропастился, хотя без него спокойнее. Сев на платформу и свесив ноги вниз, Костя снял с шеи зеленый каменный кулон. Покрутив вещицу в руках, Костя вспомнил о Соне, и его тут же обожгло острое желание увидеть ее. Летая в мечтаниях, Костя просидел на платформе, пока его не прогнали приехавшие на станцию торговые дрезины, с гружеными товарами, прицепами.

Шли часы, но Костя так и не вернулся в кабинет Гуравлева. В конце концов сталкер просто вернулся в гостиничную палатку и стал ждать, изредка кидая бесцветный взгляд на часы. Время тянулось неимоверно медленно, словно холодный мед, лениво стекающий с чайной ложки. Косте было откровенно скучно, так что даже проведенное в заключении у сектантов время, показалось ему вполне нормальным врем препровождением. Сталкеру очень хотелось на родную станцию. Столько времени в отрыве от своего Речного вокзала он еще никогда не проводил. Хотя с другой стороны он не сколько хотел оказаться дома, сколько хотел покинуть Ганзу и все «большое» метро. За эти несколько недель он увидел Содружество с другой стороны. Алчные властители ради собственного блага эксплуатировали добровольно идущих к ним в рабство людей с менее богатых станций. И на их поте, их крови строилось благополучие и эта напускная, показная мощь всего Кольца. Или эти станции, типо Савеловской. Таких ведь большинство. Нищие грязные, где люди не живут, и даже не выживают. Там они уже давно стали просто обитать. Не живые, не мертвые. Станции, на который даже света нормального не бывает, только это красное, едкое свечение, надолго въедающееся в глаза. Все тяготы и лишения жизни на Речном вокзале меркли по сравнению с этим.

Сержант вернулся после того, как Костя, посмотрев на часы, увидел половину шестого вечера.

— На, твое- сказал он, кидая на кровать потрепанный ак-74, легкий бронежилет и противогаз с двумя запасными фильтрами. — Больше у них ничего нет. Ничего, это тебе только до Речного, там оденешься как хочешь.

Костя придирчиво оглядел амуницию. Поднял автомат и попытался его зарядить. Тот решил стойко держать оборону и с первого раза не поддался.

— Оно вообще стреляет?-

— Наверно- словно не и не пошутил, ответил Сержант.

— Нда. Я бы в таком даже выходить не стал, не то что идти до Речного- недовольно пробормотал сталкер.

— Идти не придется. Прокатишься с ветерком- последовал ответ

— БТРы? — попытался догадаться Костя.

— Да

— Что это?

— Увидишь- хитро улыбнувшись, сказал Сержант — Ничего, мне тоже дали барахло какое то. Казенное, что поделать? — он бросил свои вещи на койку.

— Что с планом? — посмотрев на Сержанта, спросил сталкер

— Ничего. Ахтунг, можно сказать- томно улыбнувшись сообщил он. — Зато название у операции красивое. «Укрощение сатаны»

В ответ Костя коротко посмеялся.

— Будем переть напролом. Пройдем по всем станциям и заложим бомбы. Потом взорвем- устало начал рассказывать Сержант. — Будем надеяться сработает- он вытащил из под тряпичных погон свой черный берет, и расправив его, положил к остальным вещам. — Выходим в час ночи- Сержант задумался. — И шде этот твой Лулз, велено денег ему дать и отправить на все четыре стороны-

— Он с нами собрался.

— Плохо. Сдохнет, да еще и кого-нибудь с собой заберет. Не пойдет он с нами.

— Сам ему об этом скажешь- Костя вздохнул — И что нам делать до часу ночи?-

На это Сержант лишь многозначительно пожал плечами.

В ожидании, Костя вышел из палатки. Томно вздохнув, сталкер покрутил головой по сторонам. Повернув голову на лево, Костя увидел на другой сторону станции копошение. Приглядевшись, Костя понял то что одним из копошащихся был Лулз. Мало того, что он что то оживленно жестикулировал, так еще и что то кричал на всю станцию. Делать было все равно нечего, поэтому Костя пошел к бурлящему эмоциями Лулзу.

— Где взял? — Где взял, говори, засранец! — К тому моменту как Костя успел подойти, Лулз уже окончательно вышел из себя.

В правой руке он держал продолговатую скляницу со светящейся жидкостью, а свободной рукой тормошил совсем молодого челнока.

— На Чистых прудах взял, на Чистых прудах!!! — челнок безвольной тряпичной куклой болтался в, с виду, не сильной руке Лулза.

— Не ври мне, засранец! — прикрикнул старик, затем наклонившись ближе к челноку сказал уже тише — На Первомайской был, правда ведь?-

Глаза челнока округлились, и угрожающе вылезли из орбит.

— Да- в итоге сдался он.

— Ну как там люди поживают? — добродушно, будто бы и не тряс несчастного парнишку минуту назад, спросил Лулз

— Н-нормально- запинаясь, промямлил челнок.

— Ладно, не дрейфь- Лулз бодро ударил челнока по плечу. Затем, он бесцеремонно взял две такие же, только не светящиеся, склянки со стоящего рядом с торгашом походного прилавка.

— Ничего? — он продемонстрировал парнишке стекляшки.

— Ничего- словно умирающий лебедь, промямлил тот.

— Ну бывай- Лулз развернулся и пошел от торгаша прочь — И не балуй-

Костя наблюдал за этой сценой молча, готовясь вмешаться только в том случае, если бы Лулз окончательно взбесился.

— Что за дела? — спросил сталкер.

— О- Лулз сделал удивленное выражение лица. — Нянька пришла. Внезапно стало дело до моих «плясок»? — передразнивая Костю, скривился Лулз.

— Что это? — игнорируя нападки старика, он кивнул на склянки.

— О, замечтательная такая штуковина. Смотри- он потряс одной из них и содержимое вскоре начало сильно светится. — Горит дольше любого фонарика. На, тебе одну так и быть отдам- он кинул вторую стекляшку Косте.

— А чего до парнишки до докопался, рекетир недоделанный?-

— А то, — Лулз облизнул губы — что такие штуки делают только в одном месте-

— Первомайская? — вспоминая короткий диалог лулза с челноком, сказал Костя

— Ну да.

— И что тогда не так?-

— А не так, что станция закрытая. То есть никто о том, что станция обитаема не знает. Почти никто. Да и на станции о существовании внешнего мира догадывается лишь каста посвященных. Ничего не напоминает? — Лулз хмыкнул

— На Речном никто об остальных станциях не знал- запротестовал Костя

— Ты гарантируешь это? — лукаво глянув, спросил Лулз

Костя не стал спорить. Сейчас он был мало в чем уверен, а вдруг и на его станции кто-то уже знал о том, что есть еще выжившие.

— А с пробирками то что? — вместо этого спросил он.

— Так там мужик один есть. Делать эти штуковины из грибной эссенции, или… — Лулз на мгновение задумался — В общем из грибного что то там. Да.

— Ясно. Стоп, а ты откуда об этом знаешь?

— Так я там с этого самого на той станции жил. Потом узнал что за пстанцией есть другие выжившие, и сбежал… — задумчиво обронил Лулз. — А вы меня выперли из команды то? — вдруг переменив тему, заговорил старик. — А ваш главнюк мне разрешил с вами ехать- широкая улыбка засияла на лице Лулза.

— Хах, ну хорошо. Только в оружейку сходи. Держу пари ты все что нужно откопаешь и без нужных документов-

— Что есть, то есть- еще раз улыбнувшись, Лулз зашагал влево.

* * *


— Разговорчики! — прерывая перешептывания в строю, командирским голосом крикнул Сержант.

Гром стоял по правую руку от говорившего Сержанта, а Костя — по левую.

— Я командую данной операцией! — громогласно заявил он пяти десяткам построившихся солдат. — Сейчас сверху нас заберет транспорт. Мы доедем до станции «Речной вокзал», там будет остановка на ночь. Завтра, — Сержант промедлил — мы начнем штурм станций противника- Командующий оглядел строй. — Вопросы?-

Тишина.

— Командуй- обратился он к Грому.

— Вольно! — крикнул тот — Десять минут на сборы и выходим!

* * *


Выходило огромное воинство прямо отсюда, с Новослободской. Двигались небольшими группами, которые, дойдя до конца, ожидало остальных внутри наземного вестибюля.

На улице уже вовсю царила ночь. Безоблачное небо открывало людям свои бескрайние темные дали, Растущая луна, словно насмехаясь над ничтожными созданиями, находилось около единственного облачка. Большинство представителей фауны уже дремало в своих нормах, но где то вдали все равно слышались чьи то животные выкрики. Пренебрегая опасностью, Костя, аккуратно шагая, вышел из вестибюля. Это была самая обычная ночь. Совсем не то, что было, когда он в прошлый раз выбрался на поверхность. Сталкер вдохнул прохладный свежий воздух.

— Какой у вас на станции самый лучший алкогольный напиток? — послышался сзади голос приближающегося Сержанта.

— «Кедр». Только не советую, весь следующий день отсыпаться будешь- ответил Костя.

— А еще чего есть? — кажется, Сержант тоже пренебрег осторожностью, и был в весьма веселом расположении духа. Он не переставал удивлять.

— Брага хорошая- последовал ответ.

— Спорим на две браги из вашей забегаловки, что ты БТРы даже на картинке не видел-

— По руках- рассмеявшись, сказал Костя. — Все равно платить же мне-

Так или иначе Сержант отказался прав. Сначала со всех сторон послышался сильный грохот, затем изломанный молодой порослью асфальт слегка задрожал, и только потом показались четыре огромные железные махины на колесах, разукрашенные камуфляжными пятнами. Каждая имела по четыре пары колес и грозно торчащее из металлической башни орудие. Костя уважительно присвистнул.

— Надо будет Печоркину шепнуть, чтобы одну такую прикупил- сказал он, обращаясь к Сержанту.

Тот усмехнулся — Не расплатитесь.

— Так! Живо, живо! по восемь внутрь, остальные наверх! — послышался сзади бас Грома.

— Пошли быстрей, а то лучшие места займут- сказал Сержант и зашагал к первому БТРу.

Забравшись на бронетранспортер, Костя осмотрелся в поисках более удобного места. Люк открылся и оттуда вылезла голова оператора боевой машины в фирменном головном уборе.

— Здоров, командир! — весело бросил он. — Есть закурить?

— Какой закурить? Некогда! — перекрикивая рев двигателя, сказал Сержант — Приедем, тогда и прикуришь!

— Есть!

Тем временем Костя присмотрел себе место за башней машины. Перетянув автомат на перед, сталкер уселся, положив руку на верхушку башни и свесив ноги вниз. Вскоре он просто развалился на броне боевой машины, облокотившись на башню. Солдаты быстро набивались в бронетранспортеры.

— Ну как вид? — спросил оператор.

Не поворачиваясь, Костя поднял большой палец вверх. Люк с грохотом закрылся и колонна тронулась с места. Сержант разместился рядом с Костей. Вскоре к ним присоединился и Гром. И только когда машины тронулись, на БТР запрыгнул Лулз. Больше никто на командирский БТР покушаться не хотел.

Продвигались и впрямь очень быстро, можно даже сказать с комфортом. Здоровые колеса бронетранспортеров умело пробирались через множество препятствий. Прожекторы на борту боевой машины бодро освещали путь впереди. В течении всего пути на колонну не позарилась ни одна хищная тварь. Похоже, животные были знакомы с этими железными монстрами и еще раз наступать на те же грабли не решались. Уже через каких то три часа боевая колонна съехала к спуску на Войковскую. Колонна удачно припарковалась. Из утроб железных машин тут же посыпались обученные этому солдаты.

— Блин, даже не знаю где такую ораву на станции размещать- спрыгивая с БТРа, сказал Костя

Последними покинули свои машины механики-водители и операторы — наводчики. Заглушив моторы, они накинули на них брезент.

— Ну, — сказал Костя — спускаемся.

Воинство быстро спустилось вниз по прямым переходам и вскоре оказалось на Войковской. В окружении пяти десятков отборных солдат Костя чувствовал себя даже в большей безопасности, чем на своей станции. Как никак даже там он пару раз слышал мерзкий вой тревожной сирены… Поэтому до самого Водного стадиона пребывал в некой прострации из-за предвкушения возвращения домой.

Подойдя к Водному стадиону Костя вспомнил о том как ласково свинец родных военных складов встретил его в прошлый раз и дал команду всем остановится. Придерживая автомат за спинок, сталкер немного пригнувшись, пошел к станции.

— Есть тут кто? — крикнул он, когда впереди замаячила расстрелянная с прошлого раза плитка. — Ау!!! — уже громче. — Я выхожу, не стреляйте!

Костя закинул руку на стертый камень и запрыгнул на платформу.

Вот только платформа была пуста. Ни людей, ни жгучего света прожектора, ни даже блокпоста — ничего. Станция пуста. Куда они подевались? Печоркин отказался от перспективных планов заселения Водного? Похоже дело действительно серьезное.

— Выходите- повернувшись, крикнул Костя.

Его очень сильно насторожило это отсутствие поста на Водном стадионе. Нужно быстрей идти к Речному вокзалу.

* * *


Слабенький костерок, разожженный прямо на путях, скромно горел, разгоняя мрак вокруг. Уставшие солдаты сидели вокруг него, додежуривая свой наряд. Они сидели возле самой закрытой гермодвери. После того как с Водного стадиона отозвали людей, этот пост стал первым рубежом обороны станции. Но после того как люди ушли с Водного стадиона, мутанты будто бы успокоились, и до этого времени не нападали.

Допив, один из солдат поставил жестяную кружку на землю около себя. Звук соприкасающегося с землей металла разнеслись вокруг. Вдруг по тоннелю разнесся грохот. Старший из солдат по званию даже вскочил от неожиданности.

— Что за дела?! — отвлекаясь от раздумий, крикнул он.

Грохот повторился.

— Кто то с той стороны стучится- сказал один из сторожевых.

Послышалось еще два гулких удара, после чего все стихло.

— Мутанты? — высказал свою догадку один из солдат.

— Не похоже- ответил главный — Может Прохоров вернулся?

— НУ так. Открываем? — робко спросил солдат после короткой паузы.

В тяжелую железную дверь снова стали стучаться. Только на этот раз размерено. Множество легких стуков не оставили сомнений — открывать.

Тяжелая створка медленно отъехала в сторону. На всякий случай солдаты вскинули автоматы, устремив стволы вперед. К счастью они не понадобились, потому что за тяжелой перегородкой стоял именно Прохоров. И еще огромное количество людей. Сталкер легко пересек разделяющее их расстояние.

— Натаныч! Здарова! — протягиваю руку, весло сказал Костя, обращаясь к главе поста.

— Костя. Как я рад тебя видеть, сколько ж пропадал… — пожимая руку сказал Натаныч. — Кто это с тобой? — заглянув за спину сталкеру, спросил он.

— Это из Ганзы. Дела у нас- ухмыльнувшись, ответил Костя. — Почему на Водном никого нет?-

Сталкер повернулся назад и помахал рукой, зовя проходить дальше. Огромное воинство двинулось вперед.

— Напали мутанты. Не выдержал на этот раз гарнизон- с мрачной интонацией начал Натаныч — тех кто остался на покой, в службу на станцию отправили- закончил он.

— Нда..- задумчиво протянул сталкер.

Тем временем уже почти вся ганзейская военная вереница прошла мимо поста.

— Хорошо, увидимся на станции! — крикнул на прощание Костя.

* * *


Обогнав строй, Костя успел первым войти на платформу родной станции. Сделав это, он первым делом вздохнул полной грудью. Воздух заполнял его легкие воздухом родной станции. Пахло, кстати, горелым.




Глава 13. Недочет плана


Станция спала. Пережив тяжелый рабочий день, жители разошлись по квартирам для того чтобы отдохнуть, и все для того, что бы завтра все начать с начала. Свет был очень тусклым, передвигаться можно было, разве что ориентируясь по большому костру у «Трактира».

— Сами тут разберетесь, не в первый раз- сказал Сержанту Костя — у меня дела- немного сощурив глаза, добавил он.

— А этого куда? — кивнув в сторону округлившего глаза Лулза, спросил Сержант.

В ответ Костя лишь пожал плечами.

— Черт, ключи то посеял- Костю охватила досада. Одна тонюсенькая преграда отделяла его от желанного. Рука со светящейся стекляшкой опустилась вниз.

Посмотрев по сторонам, сталкер понял, что в коридоре кроме него никого нет. Посмотрев на часы он увидел, что короткая толстая стрелка почти закрыла короткую черточку над цифрой «6».

Точно! Ведь второй комплект ключей есть в мастерской! На секунду Костя воспрял духом, пока не вспомнил что и мастерская сейчас закрыта. Делать было нечего, не ломать же дверь? Третья связка ключей от этой двери есть только у Никиты.

Костя робко постучал в дверь Никитиной квартиры. Никто не ответил. Он постучал еще раз, на этот раз громче. Вскоре за дверью все таки послышалось какое то шевеление.

— Кого там черт привел…? — послышался раздраженный тон.

Дверь открылась. Свет в коридоре был выключен, поэтому Костя видел лишь очертания сонного друга.

— Я это, я- поднимая горящую эссенцию, сказал сталкер.

— Костя? — мутно проговорил Никита, закрываясь рукой от яркого света. — Сколько времени?-

— Уже рано. Ключи свои потерял- спокойно прошептал Костя.

— А, сейчас, сейчас- сонно кивая, ответил Никита, после чего пропал в темноте.

Через минуту он вновь появился, неся в руке нужный ключ.

— Спасибо- благодарно сказал сталкер. — Днем зайду-

— Угу- пролепетал Никита и закрыл дверь.

Костя неспешно удалялся от Никитиной квартиры, и в один момент ему показалось, что он услышал, как его друг резко упал на свою кровать.

Наконец-то неприступная, казалось, дверь подалась. Войдя в комнату Костя первым делом скинул старую амуницию на пол и приставил к стенке автомат. Что-то изменилось в его жилище. И дело было тут было не только в мирно спящей на его кровати тонкой фигуре, но и в чем о еще. Точно! Порядок. Впервые за долгое время все, по крайней мере до чего дотягивались лучи его горящей стекляшки, лежало на своих местах. К тому же было чисто. Странно, как такая мелочь создала совершенно новое суждение о его квартире. На всякий случай Костя посмотрел назад. Да нет, вроде его комната, ошибиться он не мог. Он подошел к кровати. В тишине раздавались шаги тяжелых подошв. Соня спала лицом к стене, ее волнистые пряди были распущены, чем они и пользовались, привольно раскинувшись по всей кровати. Опустившись на колени, Костя легонько дотронулся до точеной талии.

Пламя метрового костра трещало, разгоняя мрак вокруг. Немногочисленные сидельцы переговаривались, рассказывали о прошедшем дне, перешучивались. Когда Костя вновь вышел на платформу всю станцию заполонили одинаковые армейские палатки. На той стороне платформы виднелась шумящая фигура Печоркина, который всюду бегал и раздавал приказы. Вместо этого Костя повернул к костру. Когда он приблизился к неукротимому палящему огню, то увидел на одной из грубых деревянных скамеек Лулза, уплетающего раскуроченную банку тушенки. И где он только ее достал?

— О, Костя. Присаживайся- стукнув пару раз ладонью на место рядом с тобой, с набитым ртом сказал Лулз.

Костя сел рядом со стариком и уставился в огонь. Хотя почему Лулз старик? Ему всего лет сорок, максимум сорок пять. Но тем не менее Косте он, как и многие другие, казался стариком. Может, это потому что в метро люди стали слишком быстро стареть…

— Что не дала? — улыбнувшись, спросил Лулз.

— Откуда знаешь? — Костя уже ничему не удивлялся.

— Так по тебе видно- последовал ответ — К тому же ты нас прям так бросил на пороге станции. «у меня дела»! — пародируя Костю, сказал старик.

— Спит- Костя вздохнул, после чего поджал губы.

Не смотря на куски мяса во рту, Лулз тут же захохотал.

— Чего? — недоуменно спросил Костя.

— Ну я это..- откашливаясь после продолжительного хохота, начал старик. — Представил как ты такой пришел, весь готовый, завелся еще небось, жених этакий, с цветами… — Лулз еще раз прокашлялся — а она спит- он вновь залился громким хохотом. — Так все счастье проспит- пальцем обводя в воздухе контур Кости, сказал он. — Ладно, ничего. Проснется- заверил Лулз. — Как ее?-

— Соня.

— Говорящее имя между прочим- отправляя в рот очередной кусок тушенки, сказал Лулз.

Воцарилась тишина. Изредка нарушаемая только кем то из еще сидящих вокруг костра. Некоторые из них были пьяны, и наличие за спиной огромного количества солдат, взявшихся не пойми откуда, их практически не волновало.

— Миленько тут у вас- отложив банку в сторону, первым нарушил тишину Лулз — И люди хорошие- почесав затылок, добавил он.

— Может быть- бесцветно ответил сталкер. — Лучше чем на поверхности с мутантами.

— Да? А что ты знаешь о мутантах? Может это мы мутанты а они властители мира? — повернув голову к Косте, с интересом спросил Лулз.

— Они итак властители- хмыкнув, ответил Костя.

— Да, ты прав. А ты знаешь о динозаврах?

— Ящерицы такие? Вымерли давно.

— В точку. Они тоже правили планетой. Как мы. Но в определенный момент планеты сменила хозяев, убрав старых, зажравшихся. И взрастила новых. Людей. Вот смотри. Динозавров Земле пришлось убирать самой, а люди не оказались настолько умны, чтобы удержатся на престоле, зато умом дошли до того чтобы скинуть себя с трона. Сами. Понимаешь? — Лулз облизнул губы. — Мне кажется это не роковая случайность. Ну, Катастрофа, есть а это всего лишь очередной виток эволюции. И если какой-нибудь идиот подумает, что природа вложила в человека принцип самоуничтожения то не верь ему- последнюю фразу он проговорил с какой то странной интонацией, да и сама фраза была немного странной. — Тут совсем другое. У человечества два пути. Либо оно одумается, и дальше будет править, либо уничтожит само себя. Проблема лишь в том, что два варианта подразумевают выбор. А выбора нет. Все предрешено, если хочешь. Выбор заранее известен, если проанализировать человека, его психологию, характер, физические данные, то можно узнать что он выберет: бананы, или клубнику- Лулз остановился для того чтобы вновь облизнуть губы.

— По-моему выбор есть- развел руками Костя.

— Нет, мистер Андерсон, выбор лишь иллюзия- захохотал старик — Выбора нет, но твое мнение очень важно для меня- спешно добавил он.

Теперь Костя понимал, из-за чего Лулз так безбашено относится к жизни. Зачем лезть из кожи вон если ты все равно выберешь клубнику? В этом есть смысл. Теоретически. Только Косте такая философия была не по нутру.

Ведь если посмотреть, то обезьяна превратилась в человека. А потом человек просто перестал эволюционировать, изменятся. Зато ему был дан разум, отличный от всех остальных существ. Он мог не приспосабливаться к окружающей среде а самому ее менять под себя. То есть ему не нужно меняться как это происходит в природе. Если ему нужно побороть болезнь он сделает лекарство, пересечь реку — соорудит лодку. То есть как будто это так и задумывалось. Природный механизм, так сказать. Понимаешь?-

— Интересная теория- заинтересовано пробормотал Костя, обдумывая слова старика. — Откуда такие выводы?

— Опыт. И один хороший, но очень политизированный, фильм

— Какой?

— Не важно. Все равно не знаешь- снисходительно ответил старик.

— Ладно- сталкер пожал плечами.

— Так к моей теории. Один умный человек однажды сказал следующее- Лулз демонстративно прокашлялся и вновь заговорил — Проблемы, которые сегодня мы создали не могут быть решены на уровне мышления, который их породил- договорив, Лулз гордо вскинул подбородок.

— А как вяжутся эта фраза и твоя теория? — Костя нахмурил брови — Или для красивого словца?

— Жаль что ты не понял- поджав губы, сказал Лулз. — Смотри, а если так. Люди — всего лишь переходный виток этой самой эволюции. То есть так и должно было быть. Там радиация, уничтожение людей. Плацдарм для нового витка эволюции. А люди — невольный родитель этого витка. Только при родах м должны были все умереть. Но эволюция не учла метро. Поэтому какие то частицы выжили- задумчиво проговорил Лулз.

— Уже лучше. Но стоп. Ты просто играешь теориями. Ты их на ходу придумываешь что ли? — посмотрев на Лулза, спросил Костя.

Лулз тут же изобразил мгновенное раскаяние.

— Не бери в голову. Я наговорил много не православной фигни. Специи в вашей тушенке странные какие то… — почти пропел он.

— Ну ладно- Косте оставалось лишь посмеяться и пожать плечами.

— А знаешь, — после долгой паузы, сказал Лулз — Знаешь чем мне нравится такая жизнь? То есть чем сейчас лучше чем было раньше?

— Было бы интересно услышать. Обычно все говорят наоборот- с неподдельным интересом, ответил Костя.

— Ну их можно понять. У них была теплая квартира, машина, интернеты. Но сейчас мир стал более искренним. Да да, именно так. Если побывать в Ганзе или на Красной ветке то можно и не заметить, но здесь, — он развел руками, будто пытаясь обнять всю станцию — здесь как на Галапагосских островах — все иначе. Если честно, мне всегда казалось, что этот пафос настолько глубоко засел в человеческих душах, что его спокойно можно записывать как новый смертный грех- Лулз глубоко вздохнул — А сейчас. Если мальчик нравится девочке, то он как сможет выразит свои чувства. Без одинаковых как два яблока, признаний, скачанных из интернета, сплагиаченных серенад, вождения в дорогие рестораны, не забывая при этом что секс после первого свидания — табу, и чтобы она не выглядела шлюхой. Низя.

— Ну… — протянул сталкер — правду ты сказал или нет…

— Мы никогда не узнаем- закончил за него Лулз.

Закончив разговор, он вновь начал смотреть на желтый огнонь. Костер начал понемногу затухать, а все остальные к моменту окончания их разговора разошлись, поэтому сталкер, поднявшись, вытащил из специальной железной тумбочки пару дровишек и кинул их в огонь. Пламя тут же начало тесное ознакомление с подброшенными человеком сухими поленьями. Они еще долго о чем то говорили, времени у них хватило для того, чтобы затронуть все темы, которые только мог содержать один диалог.

Проснулся он прямо тут, на лавочке. Такое уже было раньше, только для такого эффекта требовалось либо общее застолье и неконтролируемым вливанием в организм спиртного, либо продолжительное времяпрепровождение в «Трактире», с такими же безразмерными вливаниями. Отодрав щеку от жесткого деревянного покрытия, Костя сделал попытку подняться. Хрустя суставами, сталкер сел. Покачиваясь и потирая щеку, он осмотрелся вокруг. На станции уже вовсю бурлила жизнь. Люди в разные стороны ходили по платформе, петляя между новыми препятствиями — палатками. Многие переговаривались, подозрительно косясь в сторону чужаков. Хотя, на этот раз они воспринимали все гораздо спокойнее, чем в прошлый раз. Зевнув, Костя встал, и осмотревшись, зашагал к общепиту.

В «Трактире» было людно, те, кто еще не был на своем рабочем месте, сонно поедали свои завтраки. Среди прочих, здесь оказался и сослуживец Кости по мастерской. Переговорив с ним и допив одну порцию пробуждающего, Костя расплатился и вышел на платформу, зашагав домой.

Вторая попытка так же не увенчалась успехом — Соня все еще спала. Но не смотря на временные препятствия, Костя, преисполненный терпением, встал на колени у своей же кровати.

— Пришел таки- случилось это достаточно неожиданно, потому что, если не брать в расчет открывшегося для реплики рта, ничего в Соне не изменилось, так же расслаблено лежит, так же смежены веки… — Моя радость… — и только теперь она открыла глаза, кажется, только для того, чтобы тут же в уголках кожа сморщилась от улыбки. Ее рука, теплая и мягкая, коснулась его щеки. Тонкие пальцы скользнули по грубоватой коже. И Костя машинально подался вперед…

Так прошел почти весь день. Встречались ли Сержант с Печоркиным или Коршевым, Костя, конечно же, не знал, да и не хотел знать. Костя лежал на кровати, обняв Соню, которая, внезапно, опять заснула, смотрел в потолок и размышлял. Грудь приятно щекотало теплое дыхание Сони. Раньше полуночи они все равно не уйдут, так что время у него есть. Нужно будет узнать, что случилось на станции в его отсутствие. Какие потери, и неплохо было бы взять в эту ганзейскую боевую братию еще несколько вояк. Хотя нет. Итак хватит. Гуравлев дал столько, значит из расчет на то, что они справятся своими силами. На Речном вокзале итак каждый человек на счету. Взгляд резко остановился на одной из нарисованных на потолке звезд.

«А она тут раньше была?» пролетела мысль. Она была слишком аккуратно нарисована.

Часам к пяти Костя все таки вышел на платформу. Он уже собирался было направиться к зданию администрации, как администрация сама к нему пришла.

— Костя! — отмахиваясь от своего помощника, крикнул Печоркин.

Не спеша, но в то же время не тащась еле-еле, Костя подошел в главе станции.

— Мне уже описали ситуацию. Людей мы дать не можем, но тебе с ними идти я разрешаю… — Костя пропустил мимо ушей последнюю, «заботливую» часть фразы мимо ушей. — Тебе уже сказали, что вы отправляетесь ровно в полночь?-

— Не успели- ответил сталкер.

— В общем тебе на склад, потому что у тебя, как мне сказали все оружие конфисковали гм, — он запнулся — сатанисты.

— Я вижу вы уже в курсе событий.

— Не здесь- резко перейдя на шепот, сказал Печоркин.

— Понимаю- тоже снизив голос, ответил Костя.

— Если все то, что мне сказали — правда, то последними кто об этом должны узнать рядовые граждане. Мне ни к чему паника.

— Понимаю- Костя кивнул.

— Отлично, теперь на склад- хлопнув его по плечу, уже громче, сказал Печоркин, после чего резко развернулся и пошел прочь.

Совсем уже людей за дураков держит. На станции почти сотня вооруженных до зубов солдат, естественно каждый поймет, что это неспроста. Пока Костя шел, у него была возможность еще раз убедится в том, что он думал правильно. Лица людей выражали беспокойство, они были нервозны и сбиты с толку. Все хотели знать, что чужие делают на их станции, но ответов никто из них не получил. На пол пути к военному штабу, Костя столкнулся с Лулзом. Тот о чем то очень громко спорил с одним из самых известных на станции спорщиков. Вот не могли два таких сильных противоположных полюса не столкнуться на одной станции.

— Ололо! Ньюфаг детектед! Ты можешь сколько угодно сейчас производить строительный материал, но если я сказал что пал винрарней, то так и есть! — орал он, при этом неистово жестикулируя.

— Твой пал — уг! Друля кошерней! — не отступал второй спорщик.

— Я клал твоих друлей пачками! Если что то не нравится — можешь пойти поплакать в бложике! — О чем говорят эти двое, Костя не понимал, но перевес, вроде бы, пока был на стороне Лулза. Но пока спор не прекратится, подходить к этой парочке было бесполезно, поэтому Костя стоял в стороне и наблюдал. Но диспут даже не собирался прекращаться. Началось перечисление разнообразных пятизначных цифр и разнообразными приставками, типа «хп», «мп», «демаг» и «ололо». Чувствуя, что скоро они начнут переходить на личности, Костя вмешался. Выбрав удобный момент, когда Лулз в очередной раз ударил ладонью по лбу, сталкер встал между ними.

— Все, брейк- сказал он. — Расходимся- затем он повернулся к Лулзу. — Ты с нами поедешь, или уже передумал? — сказал он ему.

— Еду- тот с готовностью кивнул.

— Значит у нас дела- толкая Лулза в сторону, сказал сталкер.

— Он спас тебя, школота! — послышался из-за спины дерзкий выкрик.

— Пвп или зассал?! — крикнул на последок Лулз.

Что ответил второй участник дискуссии, разобрать уже не удалось.




— Так зачем мы тут? — спросил Лулз, когда они уже стояли перед дверями штаба.

— Тут оружейный склад. Приказано вооружится-

— М-м-м. А мне вундервафлю дадут? — стуча пальцами по ногам, спросил Лулз.

— Дадут.

Штаб представлял из себя двух этажное кирпичное здание. Тут жила вся так называемая армия станции. Кроме того здесь был кабинет Коршева и оружейный склад. Кроме пары постовых и дежурного, внутри не было никого. Дежурный быстро допустил парочку до двери оружейки и открыл перед ними замок. Откровенно говоря в последнее время дела с пополнением боезапасов шли из рук вон плохи. А если то что сказали ему Косте о участившихся нападениях мутантов — правда, то дела были совсем скверны. Человек всегда уступал истинным, передовым хищникам. Выкручивался лишь за счет умения преобразовывать окружающую его природу. И ничего не изменилось с древнейших времен. Человек по прежнему проиграет в честном бою большинству хищников. Поэтому Речной вокзал был неприступной цитаделью только если людям было чем воевать. Даже если они наглухо запрутся на станции, без боеприпасов станцию будет нечем защищать, а твари преодолят любой слой бетона, если будут знать, что впереди лежит то, чем можно утолить инстинктивную жажду.

Внутри складского помещения горела лишь одна мутная лампочка. Оружия тут осталось совсем мало. Хотя Косте и нужен был всего лишь один автомат для Лулза, себе он возьмет из личных арсеналов, но отметить что на станции запасы оружия тают как весенний снег, он все же предпочел. Зато всякого рода обмундирования было много. Пять минут, и сталкер уже отыскал точную копию своего утерянного бронежилета, с прилагающимся к нему разгрузом. Подобающего качества каску найти не удалось, так же как ПНВ, зато удалось отыскать защитные очки и почти новый пистолет Ярыгина.

— А это что за девайс? — вытаскивая из под какого то барахла поблескивающую шапочку из фольги. — Хозяин эксперт в защите от НЛО, гэбни, зомбовидения, кащенитов, ЗОГа, и прочего- Лулз улыбнулся и примерил шапочку себе на голову.

Точно! А ведь Костя так и не узнал о судьбе того человека, по чистой случайности спасенного им на поверхности.

— Выбирай себе автомат и пойдем уже- сказал сталкер и исчез между высоких стеллажей с боеприпасами.

Как он и думал, последние запасы взрывчатки так никто и не использовал, поэтому они мирно лежали спрятанными на складе. Костя со всех сторон осмотрел ровные кубики с надписью «тротиловая шашка», запечатанные в красноватую бумагу, после чего пошел назад. Взрывчатка хорошо сохранилась, и ее можно было использовать хоть сейчас.

— Выбрал? — Костя торопился, ему хотелось поскорее бежать в больничный блок.

— Ага- удовлетворенно сказал Лулз, потряхивая двумя коротенькими пистолетами-пулеметами. На нем же на самом был натянут средний бронежилет. Слегка потрепанный, но для человека, которого никто на станции практически не знает, включая и самого Костю, это был аттракцион невиданной щедрости.

— СР-2м- Костя задумался, вспоминая почему сам когда то не взял такие. — Не советую. Хорош только на ближнем, а о надежности я лучше промолчу. Да и хорошо бы на него были патроны. Взял бы «калаш» и не мучился-

— Ниче, нормально. И патроны я для него нашел- взяв свое новое оружие подмышку, сказал Лулз.

— Тебе лучше знать- махнул на него Костя. — Пошли уже, у меня дела-

— Чего?! Второй раз? МПХ не забастует? — выпучил глава Лулз. — Блин, вот везуха, я уже неделю ни одной приличной тян не встретил.

Костя попытался отогнать мысль о том, что он понял, что имел в виду Лулз.

Через пять минут они вдвоем уже вышли из штаба. Лулза Костя отправил сказать Сержанту, что взрывчатка в порядке, для использования пригодна, а сам направился в сторону больничного блока.

Оставив собранную на складе экипировку, потому что внутрь с подобным никогда не пускали, а о воровстве никто на станции даже не мог помыслить, видимо, потому что, все были приблизительно материально равны, и вошел внутрь. Внутри как всегда чисто, светло, на стенах вычищенная до блеска квадратная белая плитка. Немного пахнет обеззараживающими средствами. В приемной, где он сейчас находился, как всегда стоял простой, но добротный стол местного производства. Вообще в больничном блоке работало пять человек. А именно два врача и три медсестры. В целом они справлялись со своими обязанностями, хотя никто из них, даже до войны не имел диплома врача или чего-нибудь вроде того. Больничный блок был рассчитан на семерых больных, ведь больше никогда не болело. Исключением было разве что стихийное посещение блока сталкерами после вылазок на поверхность. Затем такому же стихийному наплыву подвергался общий душ. Затем «Трактиръ». Три медсестры несли службу на посту дежурного по очереди. Сегодня сидела Анжелка. И это означало большие проблемы для Кости. А ведь он тогда, пять лет назад нутром чуял, что зря ввязывается в эдакую авантюру… А если она еще и с Соней встретится. Костя мысленно ударил себя по лбу.

— Чего тебе Прохоров? — будто и не медсестра вовсе, а профессиональный следователь, спросила она.

— Был у вас такой…Мы принесли.. — Костя забыл точно, что нужно говорить, потому что перед глазами встала, казалось бы, уже такая старая мелодрама и последующим скандалом и последовавшей популярностью по всей станции. А жить то было весело.

— Чего мямлишь то? Говори уже- раздражено бросила Анжелка.

— Так. Не мешай- упорядочив наконец свои мысли и воспоминая, сказал Костя. — Помнишь к вам такой пациент поступил? Не из наших в шапочке такой еще, блестящей- медленно проговорил он.

Медсестра нахмурила брови. Казалось, Анжелка задумалась. Но эта задумчивость не продлилась долго — опустив глаза, она вместе с воздухом выдохнула слов

— Он умер- она пару раз стукнула костяшкими пальцев по столу — Не приходя в сознание. Дня два после того, как ты ушел- Не часто такое бывало, ох как не часто. Анжелка подняла глаза. — Что-то еще?

— Нет. Спасибо, Анжел. Пойду я тогда- Костя уже собирался развернутся для того чтобы уйти, когда резкий голос Анжелки остановил его.

— А ну стой Прохоров- ногтями стукнув очередь по столу, сказала она. — Скажи ты мне- она помедлила, закусив нижнюю губу.

— Ну? — поторопил ее Костя.

Лучше бы он этого не делал. Анжелка решилась сказать что хотела.

— Скажи мне, она что, правда так хороша в постели? — хлопнув ладонью по столу и резко подняв глаза и буквально впившись взглядом в Костю, вдруг сказала она.

— Что? — Костя приподнял бровь.

— Что, думал я не знаю, что ты себе фифу новую нашел? Не из наших. Ни кожи, ни рожи. Страшная же, как черт. Зачем она тебе, я не пойму!? Может, ты меня просветишь?

— От такой эмоциональной тирады Костя даже на мгновение опешил. Казалось бы, сколько лет прошло, а она ему сцену ревности закатила, как будто они женаты.

— Я думал мы это прошли- потянув вниз волосы на затылке, сказал Костя.

— Да как же, прошли. Ты то, конечно все забыл. Не тебя же бросили- фыркнула Анжелка, дернув головой в сторону и демонстрируя горе любовнику свои уши. А они у нее, кстати сказать, были ничего.

Вот она какая штука. Этот буйный неукратимый нрав, из-за которого, по совести говоря, он, Костя, в нее и влюбился когда то, да и из-за которого и бросил полгода спустя, делай ее с какой то стороны прекрасной. Как стихия. Сколько не строй огромных плотин, при надобности бурная река все равно сметет любые человеческие преграды. Так и здесь, вроде бы бурная, страстная натура привлекает, но когда такая страсть заходит за рамки, места для двоих становится слишком мало.

— Я не хочу об этом разговаривать- вздохнув, произнес Костя.

— Не хочешь, — прошипев это на грани различимого, Анжелка зло сузила глаза. — тогда проваливай отсюда, Прохоров, нам больше не о чем с тобой говорить-

— Обижена на меня, ко мне претензии и предъявляй- сказал на последок Костя, закрыв за собой дверь.

«Мда-а-а-а. До конца жизни же теперь пилить будет» мрачно подумал он, вновь оказавшись на платформе. Взяв оставленные вещи, Костя не спеша побрел вглубь станции.

Весь день на станции не происходило ровным счетом ничего. К его счастью. У него было так мало времени. Чуть больше суток. И, если уходя со станции в прошлый раз, он не знал, что с ним может случиться, то сейчас он отчетливо понимал, что будет. В общих чертах, конечно же. Он может не вернуться, ведь в их плане столько скользких мест, столько додумывалось не по планам, а почти наугад, интуитивно. План, если объективно взглянуть на него со стороны — чистой воды самоубийство. Лезть на 3 незнакомые станции, на не все из которых даже есть хоть какие то чертежи или планы. В самое гнездо безумных сатанистов, которым непонятно как в руки попали технологии настолько сложные и совершенные, что они могут управлять мутантами. Навряд ли кто-то еще в метро мог похвастаться таким. Да, с ними чуть меньше сотни вооруженных людей, но все равно что на танке в лоб протаранить с бронепоездом. И поэтому Костя твердо решил, что пока его не позовут, из своего обиталища он добровольно не выйдет. Им нужно было так много друг другу сказать, и, вроде бы кажется что времени еще много, но на душе у Кости было, отчего то тяжело. Странно, но почему то перед глазами вставал весь его путь, начиная с того приснопамятного восьмого числа, рокового дня для того состава сталкеров. Тернистой дорожкой тянулись все случившиеся с ним события. Белорусская, плен, вновь Белорусская, возвращение домой… Говорили, что перед смертью жизнь пролетает перед глазами. Только это не вся эта жизнь, да и умирать он уж точно не собирается. Тогда что с ним? Кажется, Соня видела, что с ним что то не так, но либо была не уверена, ведь они так мало друг друга знают, либо просто молчала. Но даже самое мрачное виденье будущего можно вытеснить. Нужно лишь знать методы.

* * *


— Черт, заснул- закрыв глаза и сделав круговое движение головой, будто бы разминая шею, сказал Сержант.

— А ты как думал, время то уже не детское- мальчик-приведение стоял в пяти шагах впереди, и облокотившись на покрытые глубокой ржавчиной железные перила смотрел куда то вниз.

Только подойдя к перилам и взглянув вниз, Сержант понял что они находятся на крыше очень высокого здания, скорее всего, даже небоскреба. Пасмурное небо со всех сторон заволокли тяжелые тучи, разрушенный временем город выглядел покинутым даже по меркам постъядерного мира.

— Что это? — оглядывая лишившейся почти всех стекол бетонный небоскреб, спросил Сержант.

— Это? — мальчик хмыкнул — Самый страшный кошмар Лужкова.

— Жестоко- не отрываясь от разглядывания махины, сказал Сержант.

— Мы ему не скажем- снисходительно улыбнувшись, ответила сущность.

Несколько мгновений на крыше небоскреба говорил только злой ветер.

— Ну так и зачем я здесь? Опять- первым начал Сержант.

— Не знаю. Пытаюсь тебя переубедить- как то странно, совсем по человечески вздохнув, сказал мальчик.

— Переубедить в чем? — Сержант резко мотнул головой, впившись глазами в спокойного как удав, мальчика.

— Ты знаешь- сущность не по человечески грациозным движением повернула голову, посмотрев на Сержанта. Он чувствовал, что смотрят именно на него, именно в глаза. — Тебе нельзя туда, — он кивнул в сторону надвигающихся темных туч — там будет буря. И выживут в ней единицы. Ты не в их числе- закончив говорить, призрак вновь повернул голову в сторону надвигающейся грозы.

— Откуда я могу все это знать? — голос Сержанта звучал спокойно, все страхи первых встреч перед неизвестным, перед страшным эмоциональным всплеском его сознания, переродившимся в такое существо, сущность, как угодно, ушли.

— Дело в том, — мальчик сделал паузу, для наверное того, что бы сформулировать мысль, хотя какие к черту «сформулировать» у призрака, который не существует вне этой головы? — что когда она умерла, ты тоже умер- слова тяжело падали на крышу здания — Слышал ведь, что после клинической смерти люди иногда приобретают новые способности? Это правда. Только ты умер не клинически, а по настоящему, душа твоя умерла, поэтому и способности сильнее. А я просто яркая картинка твоей жизни. Не приятная, но приятные образы ты уже давно все позабыл.

— Все так просто?

— Да- не отрывая рук от проржавевших перил, мальчик развел ладони в стороны — Я не знаю, почему ты раньше не спросил.

Они вновь замолчали. Оба смотрели вдаль, где уже бушевала стихия. Ярко сверкнула молния, гром нагнал ее паром долгих секунд позже, компенсируя свою медлительность троекратно сильным звуковым сопровождением.

— Ну так что же? Будешь дальше уговорами заниматься? — оторвав взгляд от бушевавшей далеко впереди грозы, спросил Сержант.

— Мало вероятно. Это бесполезно. Тебе незачем жить, ты и не хочешь- мальчик вздохнул. — Так и быть.

Его лицо начало стремительно краснеть. За мгновения красный свет поглотил большую часть черт лица мальчика. Но это было лишь отражение того, что происходило вокруг. Все было утоплено в едко-красном свете. Только что бывшие фиолетово-серыми, облака стали словно светится едким светом. Послышался утробный звук, словно прямо около них стоял огромный орган и неизвестный музыкант разом нажал на все клавиши.

— Что это? — отпрянув от края небоскреба, сказал Сержант.

— Тебе пора. Проснись. Тревога!

* * *


— Костя, что это?

— Тревога- Костя спрыгнул с кровати, и двинулся к шкафу, на ходу одевая штаны.

— Это плохо?

— Ты даже не представляешь как- он распахнул дверцы и вытащил из темноты старого шкафа автомат, напихал в карманы несколько полных обойм. — Стрелять умеешь? — он кинул Соне пистолет и запасную обойму, и засунув за пояс чехол с ножом, закрыл дверцы шкафа.

— Ну да- неуверенно поймав страшную игрушку, ответила она.

— Хорошо. Сиди здесь- уже подойдя к двери сказал он.

— Нет! Я тут одна не останусь. Я с тобой! — широко раскрыв глаза, сказала она.

— Ага- и вышел в коридор.

В коридоре уже успели выключить свет — энергию в таких ситуациях отключали, вскоре она могла понадобится для другого. Костя двигался вместе с еще шестью вооруженными жителями. Чьими-то мужьями, отцами или братьями. Но к началу боя он все таки не успел. Первые выстрелы застали его, когда он был еще в коридоре.

— Тревога! Тревога! Мутанты со стороны Водного стадиона! Всем жителям станции занять оборону! — слышался пытавшийся перекричать дико орущую сирену через громкоговоритель, грубый голос.

На платформу высыпали жители станции. Точнее те, которым полагалось здесь сейчас быть. Кто в чем одет, иных тревога вырвала уже из постелей. Спешно укрывшись кто за чем мог, жители станции приготовились отражать звериный натиск. Из глубины тоннеля на станцию высыпали первые мутанты. Самый ретивых положили первых, но на их место встали другие.

— Костя! — из коридора к нему бежала Соня.

— Я же сказал остаться там! — повернув голову, сказал Костя.

— Я там не останусь!

Тем временем мутанты начали заполнять платформу. Для того, чтобы убить всех разом уже не хватало защитников.

— Тогда будь за мной и не лезь вперед! — вскидывая автомат, сказал Костя.

— Что!? — не расслышав, спросила Соня.

— Уши заткни!

Соня подчинилась, и как раз во время, потому что Костя поймал в прицел первого монстра и нажал на курок.

Люди сражались, выкладываясь для победы до самого конца, но этого было мало, мутанты уверено теснили жителей вглубь станции, в часть, сильнее набитую постройками. Не прошло и тридцати минут, как треть Речного вокзала уже была до отказа забита мутантами. Они наступали беспорядочно, без тактики, без стратегии, но их было в разы больше. И они могли менять нескольких собратьев, на одного человека, и все равно бы в итоге вышли из битвы победителями. Каменный пол станции пропал под множеством мертвых тел как людей, так и мутантов. Стоки станции медленно забивались от вязкой крови зверей. Вскоре дух защитников был сломлен окончательно, и, не смотря на угрозу обрушения, в ход уже пошли гранаты. Повсюду гремели взрывы, стены сотрясались от накатывавших на них волн, только и это кардинально не изменило ход сражения, мутанты хоть и приостановились, но все равно продолжали теснить защитников.

— Последний- магазин с щелчком встал на положенное ему место.

Волна мутантов немного схлынула, случилось это так же неожиданно, как и началось. Теперь огромные скопища животных собирались на той стороне станции. Наверно, для того чтобы покончить с жителями станции одним махом. Люди тем временем собирали с мертвых оставшееся оружие и боеприпасы. Укрываться в квартирах было бесполезно и опасно, поэтому женщины и дети тоже сейчас были на этой стороне станции.

— Что теперь? — смотря на Костю спросила Соня.

— Что, в рукопашную теперь- ухмыльнувшись, сказал Костя. Он посмотрел в сторону разрушенной части станции. Только бы не видеть ее глаза. Не хочется смотреть в них как в последний раз, а получится сейчас именно так.

А на той стороне платформы, огромный даже для мутанта, монстр забрался на крышу «Трактира» и вытянувшись струной, яростно зарычал. Подхваченный его сородичами, этот рык превратился в сплошной рев сотни звериных глоток, одним огромным океаном звуков разносясь над станцией. В ответ кто-то из со всей силы бросил гранату прямо в гущу мутантов. Граната молча, просто утонув в реве мутантов, упала у самого здания и только несколько долгих мгновений спустя взорвалась. Самому мутанту взрыв не причинил вреда, но бутафорская крыша под ним не выдержала и провалилась, увлекая громоздкую тушу за собой. Потеряв своего вожака, мутанты некоторое время растерявшись, стояли молча, наблюдая за тем что произойдет дальше, но через секунду им будто бы поступил сигнал неведомого кукловода, потому что все они стали поворачиваться в сторону защитников и, ощетинившись злобной пастью, утробно рычать. Сзади что-то начало лязгать. Костя обернулся. Это был Лулз. Держа в руках два смотрящих в пол ручных пулемета, он пятился к передовой. Позвякивая по полу, за ним тащились две полные пулеметные ленты. Еще две таких же ленты были крест-накрест навешаны на нем самом.

«Интересно, где он добыл такую красоту?» подумал Костя, смотря на Лулза, не без труда тащащего два больших пулемета.

Он почти подошел к наспех наваленным баррикадам, когда орда мутантов ринулась вперед.

Под ногами, словно в испуге, задрожал крепкий каменный пол. Защитники станции без промедлений ответили градом пуль, а так же оставшимися в небольшом количестве оборонительными гранатами и наконец-то вынесенными на платформу жадными до живой плоти огнеметами. Сделав последний шаг назад, к баррикаде, Лулз сначала резко отставил ногу в сторону, затем с заметным усилием развернул корпус и пулеметы в сторону мчащихся мутантов. Он стоял в узком проходе между мастерской и входами в жилой блок, поэтому при достаточном боезапасе и небольшой доле везения он сможет оборонять эту точку долгое время. Демонстративно размяв шею, Лулз нажал на курок обоих пулеметов. Он странно задрал голову вверх и выпятил вперед подбородок. На губах его играла странная не то улыбка, не то ухмылка.

— И ведь не убьют же- сказала Соня.

— Почему меня это не удивляет? — подняв бровь, сказал Костя.

И только истошный вопль с того фланга, и грохот взорвавшейся гранаты, вернул их на станцию. Костя посмотрел в ту сторону. Угол здания штаба тихо ухнул и осел, выпячивая наружу нехитрое убранство внутренних помещений. Полыхнул огнемет, отбивая яростную атаку мутантов. Извернувшийся мутант прыгнул через баррикады, и успел, перед тем как его нашпиговали пулями, достать одного бедолагу.

На этой же стороне платформы было спокойней. Здесь было меньше десяти защитников, но тем е менее держадись они не чем не хуже остальных. Кажется, выходка Лулза помогала, потому что мутанты продвигались медленно, жертвуя десятками, ради одного квадратного метра залитой темной кровью платформы. Косте требовалось лишь отстреливать, в перерывах между собственным отстрелом мутантов, вырывающихся из общей массы для того, что бы убить дерзкого пулеметчика. Так будет, пока кончатся боеприпасы для его оружия. Когда это произойдет, сил оставшихся в стороне людей не хватит для того, что бы сдержать такой массивный напор. Мутанты просто снесут их.

— Соня! — пытаясь не отворачиваться от поля боя, крикнул Костя.

— Да?

— Соня, мне нужны патроны- он все таки повернулся к ней. Сталкер передернул затвор, из недр автомата вылетел целый патрон. Костя поймал его, протянув Соне.

Посмотрев на патрон, Соня сжала губы.

— Ты мог бы просто сказать «5.45»…

За спиной послышался рык. Слишком близко. Они разговаривали слишком долго. Он зазевался, промедлил. Этой полуминутной брешью смог воспользоваться один из мутантов. Лихо сиганув на здание администрации, мутант, не теряя времени на устрашающие действия, прыгнул прямо на Лулза. Костя слишком поздно все заметил, поздно повернулся, слишком медленно вскинул автомат, медленно выстрелил, казалось даже, пуля летит слишком медленно. Умирающая туша мутанта с простреленной башкой свалилась прямо перед Лулзом, закрыв собой всю линию обстрела. Громко выругавшись, тот начал двигаться в сторону. Веденная им ураганная стрельба прекратилась, дав лавине полную свободу. Вынырнув откуда то из середины живой массы, тварь рывком прыгнула на Костю. Он инстинктивно начал отходить назад. Короткая очередь, выпущенная им, пропала зря. Еще шаг, и он, споткнувшись об что то неудачно подвернувшееся под ноги, упал на спину перепрыгнув через Лулза, мутант громко приземлился на платформу, и, не обращая внимания на вновь начавшего стрелять пулеметчика, двинулся к распростершейся на полу фигуре. Резко вскочить Косте стоило больших усилий, после продиктованного законами физики удара о пол еще звенело в голове, а в глазах окружение неустойчиво шаталось. Неуверенно подняв автомат, он согнул указательный палец, лежащий на курке. Щелчок. И все. Последнее он израсходовал, пытаясь поймать мутанта во время его прыжка. Тварь тряхнула головой, но нападать почему то не спешила. Неужели знала, что такое автомат? Медленно и неотвратимо, словно грозовые тучи, мутант начал двигаться вперед.

— Костя… — испуганно прошептала Соня откуда то из-за спины.

— Встань сзади, и прижмись ко мне- медленно и негромко скомандовал Костя, не отрывая взгляда от блестящих злобой глаз мутанта.

Не хватало ей только побежать и спровоцировать мутанта. Только стоять, только не смотреть. Обхватив тонкими руками его туловище, Соня крепко вцепившись в одежду, прижавшись к нему всем телом. Выставив пустой автомат перед собой, Костя начал медленно отступать. Надо отходить, может кто-нибудь заметит, кто-нибудь поможет. Костя начал нервно вращать глазами, выискивая что-нибудь, хоть что то, что могло бы ему помочь. Утробный рык мутанта быстро заставил сталкера оставить эту затею.

— Душевая далеко? — тихо спросил он.

— Метров пять- покрутив головой, шепнула Соня.

— Веди нас туда. Но не торопись.

Они взяли вправо. Мутант так и не поменял тактику, предпочтя медленно надвигаться на свою жертву.

Под ногами почувствовалась гладкая отделка общей душевой. Они медленно вошли внутрь, скрывшись в темной помещении. По полу была разлита вода. Кто-то находился тут, когда объявили тревогу. Резко вскрикнув, Соня поскользнулась на разлитой по полу воде, громко скрипнув подошвой ботинка. Не упала она только потому что в последний момент еще сильнее прижалась к Косте. Мутант медленно, почти торжественно, вошел внутрь помещения, закрывая собой тусклый свет, в небольшом количестве еще доходящий со станции. Все посторонние звуки: стрельба, крики и рев мутантов — все приглушилось и вскоре сгинуло совсем. Слышно было только утробное урчание твари, и интенсивное дыхание Сони ему в плечо. На миг ему показалось, что он даже чувствует, как бешено колотится ее сердце. Да, он чувствует. Все пропало, в этом мире остался только узкий коридор душевой, размеренно урчащий, надвигающийся мутант и маленькие треугольники света, проходящие миму туши твари и падающие на почти зеркальную поверхность голубоватой плитки, которые, отражаясь, образовывают целую россыпь светящихся на черном фоне звезд.

— Возьми мой автомат. Только без шума- из опыта общения с этими тварями, Костя знал, что они не очень то чествуют темноту, плохо в ней ориентируются, теряются.

Соня молча приняла автомат.

— Теперь иди до дальней стены. Там за поворотом, — Костя резко замолк, потому что мутант странно дернулся — занервничал. И лишь когда он немного успокоился, Костя продолжил — как дойдешь, ударь прикладом по трубам, поняла?

— Угу- последовал ответ.

— Вперед!

Соня торопливо зашлепала по разлитой воде к дальней стене душевой. Костя схватился за рукоятку ножа, и как можно тише попытался вытащить его из ножен. Предательский свет все таки нашел начищенную поверхность металла, лезвие сверкнуло в темноте. Мутант нервно рыкнул, повернув голову боком, для лучшего обзора.

«Стоять, гадина» перехватив нож поудобнее, про себя подумал Костя. «Стоять». Он сделал пол шага вправо, открывая монстру узкий проход. Где то сзади наконец, от наглого посягательства на их целостность, застонали водопроводные трубы. Приняв это как угрозу, мутант моментально заревел, попытался даже встать на задние лапы, и ринулся вперед. Тварь заметила прижавшегося к стене Костю в последний момент, когда столкнулась с ним лоб в лоб. Сталкер ударил по диагонали снизу справа налево. Длинной, в ладонь, лезвие, беспрепятственно вошло мутанту в туловище немного ниже массивной шеи. Брызнула мутная вязкая жидкость. Но просто так тварь сдаваться не собиралась. Пытаясь дотянуться до противника, она клацнула пастью у самого лица сталкера. Завязалась потасовка.

* * *


Соня стояла у стены за поворотом, так и не выпустив из рук пустой автомат. Выглядывая из-за угла, она тщетно всматривалась во тьму, пытаясь разглядеть что-нибудь, но было слишком темно. Прижавшись к стене, она замерла в одной позе, ожидая развязки. В конце концов все стихло. Но Соня так и не двинулась с места, замерев в ожидании и даже перестав дышать. Хриплый Костин голос вернул ее к жизни из этого тягучего, молчаливого оцепенения.

— Бинты!

— Твою мать, твою мать, ТВОЮ МАТЬ! — с злобой прокричал он. Сегодня фортуна не снизошла до него, убить мутанта без потерь не удалось. Из рассеченного бедра хлестала кровь. Распоротая ткань моментально покрылась темной кровью. Костя из последних сил подполз к стене и немного приподнявшись, облокотился на нее.

— Тихо, тихо. Я тут, я тут- Соня подбежала к нему, слету приземляясь на колени. Отложив автомат, она аккуратно, одними пальцами, раздвинула порванную ткань.

— Аптечка…есть? — посмотрев на нее, спросил Костя.

— Конечно- не без гордости ответила Соня — Сейчас- она потянулась к небольшой сумке защитного цвета, висящей у нее на ремне.

— Забинтуй- качнув головой, сказал он.

— Ты что, с ума сошел? Лежи смирно, сейчас зашивать буду! — вытаскивая из медпакета изогнутую иглу, властно сказала Соня.

Ногу резануло приступом боли. Закусив нижнюю губу, Костя протяжно замычал.

— Терпи родной. По другому никак- жалостливым голосом, словно маленького ребенка перед походом к врачу, успокаивала его Соня.

Для того, чтобы притупить боль в ноге, Костя ударил затылком о стену, к которой прислонился. Из глаз посыпались искры и, кажется, это даже помогло. Вскоре, правда, боль вновь взяла свое. Костю начало мутить. Когда вдруг неожиданно дрогнул пол, а сверху посыпалась каменная крошка, он уже почти ничего не чувствовал. Миг, и он провалился в небытие.

* * *


Сначала вернулась боль. Костя немного приоткрыл рот, выдыхая. Затем открыл глаза. Чернота под веками сменилось на черное окружение коридора, можно было и не открывать. Он лежал на полу, хотя под головой лежало что то мягкое. Машинально сглотнув, он повернул голову вправо. У стены, обхватив руками согнутые в коленях ноги, тихо сидела Соня. Положенный на колено подбородок, странный, стеклянный взгляд, устремленный в одну точку — все это было на нее очень непохоже. Она что, уже похоронила его? Тело еще плохо подчинялось, но тем не менее Костя протянул руку вперед, дотронувшись до ее ботинка. Соня вздрогнула, будто бы ее выдернули из глубокого сна. Она посмотрела на Костю. Было темно, но Костя увидел тоненькую дорожку, идущую от уголка ее глаза по щеке и прерывающуюся где-то внизу лица. В глазах ее вновь заблестело и она, улыбнувшись, взяла его холодную бесчувственную ладонь своей горячей мягкой рукой, и придвинулась ближе для того, чтобы поцеловать в лоб.

После почти полной темноты, даже слабый свет платформы режет глаза не хуже многоваттной лампочки. На станции все стихло. Костя даже не сразу понял что произошло.

— Что, — неуверенно сказала Соня — это все?

— Не знаю- Костя огляделся.

Повсюду сновали уставшие, мрачные люди, некоторые даже вышли за баррикады, осторожно продвигаясь на ту сторону платформы. Он посмотрел на то место, откуда недавно так поспешно сбежал. Около метровой туши мутанта, буквально в полуметре на полу лежал Лулз. Сняв руку с Сониного плеча, Костя поковылял к распростершемуся телу. Подойдя, он пошатываясь, неуверенно опустился на одно колено. Положив два пальца на сонную артерию, попытался нащупать пульс. Но тут Лулз заворочался.

— Ну мам… ну еще полчасика! — пробормотал он, перекатившись с на бок.

— Доктор, он жить будет? — наигранно спросил кто-то за спиной.

— Не знаю, случай тяжелый. Пятьдесят на пятьдесят- в такт ему ответил Костя, поднимаясь.

Сержант был грязный, весь в чужой крови, но сам серьезно ранен, по крайней мере с виду, не был.

— Что произошло? — спросил Костя, поворачиваясь.

— Как это «что»? Ты где был? — искренне удивился Сержант.

Костя только отмахнулся и уже было потянулся рукой, чтобы размять до сих пор нехило саднящую ногу, как резкое шипение заставило его передумать, и только в отчаянии закатить глаза.

— Не трожь, поганец. Думаешь я не вижу?!-

— Однако- только и смог повторно удивится Сержант — Ты под колпаком- растянувшись в ехидной улыбке добавил он. — А это что? — кивнув на плотно завязанные на ноге сталкера бинты, спросил он — Что то тебе не везет в последнее время. Скоро на тебе живого места не останется.

— Ша, накаркаешь же! — Костя почувствовал непреодолимое желание помассировать ногу, но вместо этого принялся мять шею — Так что произошло?

— Кончились мутанты. Шли, шли, а потом просто взяли и кончались- пожал плечами Сержант — Хотя нет, вру. Сначала какой то идиот, из ваших, шмальнул из гранатомета. Я уж думал все, можно готовится к встрече с праотцами, рухнет прямо на голову… Ан нет, пронесло! — Сержант, похоже, был настолько рад тому что «пронесло» что заговорил в несвойственной для него манере.

— Все равно получается слишком просто. Они что, так до конца и перли напролом? — не унимался Костя.

— Хм. Да я бы не сказал чтобы все прям так просто. По самым скромным на станции сегодня не досчитаются где то с две трети станции, а патронов, да и остального на долго продержатся не хватит- он сделал паузу — Можно брать тепленькими.

Костя осмотрел платформу. Только сейчас он заметил обвалившейся свод одного из туннелей. Похоже туда этот «идиот из наших» и стрелял. Тоннель скорее всего так и останется, и дальше разрешаться не станет, а вот здание штаба ярко полыхало. Да и черт с ним, со штабом, сгорит и сгорит, всегда можно построить новый, да и боеприпасов там навряд ли осталось много. Но вот густой едкий дым, бойко валивший и стелящийся под потолком может очень быстро заполнить все пространство на плохо вентилируемой станции. И пережившие самый тяжелый бой могут просто задохнуться.

— Что с ганзейцами? — устало посмотрев на Сержанта, спросил Костя.

— Сейчас узнаем- он покрутился на месте, выискивая кого-нибудь из солдат содружества. Наконец найдя, свистнул, крикнув:

— Гром, собирай своих!

— Потушить надо- потерев глаза средний и большим пальцами, сказал сталкер.

— Ты сильно ранен? Так и так переносим теперь экспедицию. Людям надо отдохнуть. Но ты идти сможешь?

— Придет время, посмотрим…

* * *


— Так! Обезьяны кривоногие! Построится! Носов, где ремень потерял!? Не важно, в строй! — Громов пытался собрать своих людей, а единственный способ сделать так чтобы они не «растеклись» — это ничего не менять, не распускать соплей и продолжать и драть как на учениях. Поэтому Громов стоял перед своими солдатами вскинув подбородок и сцепив руки за спиной. Черный ганзейский берет, пусть и немного помятый, так же был на месте.

— Рассчитайсь! — крикнул он.

И уставшие, грязные солдаты начали расчет.

— Первый!

— Второй!

И без всякого расчета командир видел, что сегодня они потеряли слишком многих. Их итак в самом начале было не позволительно мало. Сейча же операция вообще на грани срыва.

— Пятьдесят шестой! — сделав шаг вперед, выкрикнул последний солдат. На лице его командира ничего не изменилось, но перед тем как сделать шаг назад в строй, солдат заметил как сжались его кулаки.

— Слушай мою команду: узнать где располагаются материалы для тушения и всячески способствовать тушению пожара. Затем оказать помощь раненым. Вопросы? Выполнять!

И солдаты поспешили выполнить приказ.

* * *


Обнаружившиеся у Сони способности к медицине разлучили их на неопределенное время. Сил было очень мало, поэтому Косте пришлось уйти к себе. Он развязал бинты и осмотрел шов. На его дилетантский в таких вопросах взгляд, выглядело все достаточно паршиво, по крайней мере было не понятно как все это заживет за двое суток. Он откинулся на подушку и уставился в потолок. Медлить с ударом по сатанистам нельзя, еще одна такая волна мутантов не оставит на станции ни одного человека, а саму станцию сровняет с землей.

«Хехе. С землей…» прокрутив это в голове, Костя ухмыльнулся.

В ноге покалывало, но это не стало большим препятствием для того что он сейчас собирался сделать, поэтому Костя закрыл глаза и почти сразу же заснул.

* * *


Двое суток спустя, ровно в половине одиннадцатого ночи у одного из тоннелей построились остатки ганзейского отряда. К этому времени станцию немного прибрали. Трупы вынесли на поверхность, и чтобы они не помогали повышать популяцию местных падальщиков — сожгли. Станция выглядела умирающей. Не было ни одной семьи, не расставшийся с одним из своих близких.

Уверенным шагом Костя дошел до людей в сером камуфляже. Сзади него тихо шла опустив голову, Соня.

— Ничего, сойдет- опережая возможные вопросы, сказал Костя.

— Сойдет, так сойдет- пожал плечами Сержант.




Глава 14. Простите меня. Оба


Дул холодный ветер. Пасмурное небо заволокло серыми рельефными тучами. Костя неторопливо сел на броню одного из БТРов, для согрева скрестив руки на груди. Взрывчатку погрузили внутрь транспортеров. Самым последний на головную машину сел Сержант.

— Поехали? — спросил он.

— Поехали- пробубнил в ответ Костя.

Сержант стукнул на башне БТРа. Тот в ответ заурчал и резко рванул с места.

Слишком холодно для этого месяца. Слишком резко меняется погода. Холодный, почти морозный воздух пробирался через фильтры респиратора. Изо рта на улицу вырывались клубы пара, тут же сдуваемые колючим ветром. Костя изредка посматривал на дозиметр. Пока все было в норме. Маленькая колонна выехала на шоссе. Похоже, раньше здесь не ездили столь крупногабаритные машины, потому что головной БТР, на котором ехал Костя, не имея альтернативы, таранил раскорячившиеся на дороге легковушки. Тряхнуло. Легковой автомобиль, перевернувшись, упал где то в стороне. Колона продолжила движение.

В районе спуска на Дмитровскую было тихо. Остановившись где то в двухстах метрах, колонна спешилась. Сгрузив с себя большую часть солдат, БТРы медленно двинулись прочь.

— Давайте все в здание, не будем светится- распорядился Сержант, и маленькая армия принялась осваиваться на первом этаже ближайшего заброшенного дома.

— План такой- собрав вокруг себя весь командующий состав и Костю, начал Сержант — Сейчас мы тут- развернув карту, Сержант показал на маленький серенький квадратик.

Один из офицеров включил фонарь.

— Так, БТРы сейчас доберутся до Тимирязевской и по команде начнут наводить там шум. Предположительно большинство противников с этой станции уйдет на Тимирязевскую, поэтому нам будет легче занять и зачистить станцию. Далее, БТРы уходят на Петровско-Разумовскую, мы двигаемся на Тимирязевскую- Сержант водил пальцем по карте, ведя его от станции к станции. — Последний этап операции — зажимаем противника с двух сторон и уничтожаем- Он довел палец до отмеченной на карте кружочком станции «Петровско-Разумовская»

— А если сатанисты не уйдут с Дмитровской? — спросил Костя.

— Это будет хреново- тихо сказал Гром.

— Еще вопросы? — обращаясь к окружающим, сказал Сержант.

Все молчали.

— Тогда сидим и ждем сигнала от второй группы

На словах не сложно. Пришел, пострелял, занял станцию, пошел дальше. И так до победного конца. Интересно, как получится в реальности.

Офицеры разошлись докладывать план своим подчиненным, связисты засели у радиостанции, группировка ждала сигнала БТРов.

— Много у нас шансов? — Костя подошел к отдалившемуся от остальных Сержанту.

— Не знаю много или нет, но есть. Не победить так выжить- Сержант вздохнул — Будем надеяться на неопытность наших оппонентов. А дальше как пойдет.

— Как обычно- с улыбкой сказал Костя.

— Группа 2 на сввязи! Они готовы, товарищ командир! — отрапортовал связист.

— Хорошо, пусть начинают. Поднимайте всех, выход через 10 минут- крикнул Сержант.

— Подъем, салаги! — тут же послышался командирский бас Грома.

* * *


Множество световых пятен бегло прошерстили уходящие вниз эскалаторы.

— Хорошо, двери кустарные. Зови саперов, — сказал Сержант. Гром резко повернулся, куда-то махнул рукой. Из толпы выбежали два человека и, не дожидаясь приказа, начали спускаться вниз.

— Идём группами по десять человек. Прикрывай меня, я буду прикрывать тебя. Увидеть научное оборудование или какую-нибудь ритуальную чушь — уничтожай сразу, — тихо сказал Сержант

— Ну, хоть раз бы заранее предупредил, — с ухмылкой сказал Костя.

— Это ты меня обвиняешь? — подняв брови, изумился Сержант.

Хлопнул взрыв. Внизу дверь с грохотом упала на пол.

— Вперед, мы в авангарде! — крикнул Сержант.

* * *


Сразу за дверью все было в едком дыму. Толи люди Ганзы бросили шашку для дезориентации защитников, толи защитники для дезориентации нападавших. Авангард армии ворвался на станцию, сразу же рассыпавшись по платформе. Видимо, группа номер два работала хорошо, потому что станция была почти пустая, а последний защитник пал, когда пятая десятка только ступила на станцию.

— Вторая, третья — правый тоннель, четвертая, пятая — левый! Минера, за работу! Остальным обыскать станцию! — проревел Гром.

Армия рассыпалась. Десятки разошлись согласно приказу.

— А на предмет чего обыскивают станцию? — Костя знал ответ, но не мог в лишний раз не удивиться ганзейской жадности.

— На предмет лута! Радостно крикнул Лулз, заглядывая внутрь некоего подобия хижины.

— Связь! Пусть группа перебирается на следующую станцию! — связисты распаковали свою аппаратуру и принялись работать.

— Заряды готовы! — отрапортовал один из минеров с другой стороны станции.

— Связь?

— Ещё не готово, товарищ командир!

— Гром, уводи людей, соберемся в тоннеле, — приказал Сержант

— Та-ак! Всем сбор у правого тоннеля! Живо! — Грома было слышно на всей станции.

— Колеса, я Пехоте, приём! — прижимая к уху один из наушников, кричал. — Как слышите? — с той стороны, наконец, ответили. — Да, слышу вас… да, понял. Командование приказывает двигаться к следующей точке. Да, понял, передам. Конец связи, — связист отпустил наушники, и они упали ему на плечи. Подняв взгляд на Сержанта, он сказал:

— Они отступают. У них потери. Двух машин больше нет, товарищ командир.

— Они будут на нужном месте, когда мы придём? — сказал Сержант.

— Уже едут, товарищ командир.

— Собирайся, идем к остальным, — он повернулся к Косте.

— Это хреново. Очень.

Костя промолчал. Как только связист собрал оборудование, они втроем двинулись в тоннель.

— Разведка уже отправлена, можем идти. — Отрапортовал Гром.

В тоннелях, впрочем, как и везде в метро, раскинулись обширные плантации. Грибы, мхи, странная, вьющаяся по сводам, трава — всё это росло на этих фермах. За все время хода по общему тоннелю им попался лишь один труп женщины. Она лежала прямо на кислой земле, из которой росли грибы, лицом вверх. Жадная почва впитывала всю кровь, вытекающую из аккуратного отверстия в голове.

Примерно через десять минут армия встретилась с посланной вперед разведкой.

— Дальше нельзя — пропалят, — заявил высоченный детина, полностью облаченный в черное и с ПНВ на шлеме.

«И это — разведка» — про себя изумился Костя.

— Сколько до станции? — спросил Сержант.

— Метров пятьдесят, может больше, — последовал ответ.

— Костя повернулся. Пробравшись взглядом между десятками толстых кабелей он увидел пути смежного тоннеля.

— Надо попасть туда. Из двух тоннелей нападать все равно эффективнее, — сказал он.

Сержант подошёл к Косте.

— Режьте! — махнув рукой на кабели, приказал он.

Через каких-то пять минут половина армии уже находилась во втором тоннеле. Ганза штурмовала вторую станцию.

Армия подошла к порогу станции. Тихо сняв единственного часового, ганзейцы вошли на станцию. Повсюду были клетки. В большинстве из них были люди.

— Знакомо, а? — тихо сказал Костя.

Заключенные стали замечать людей в форме и оживляться. Костя встретился с одним из таких взглядом. Тот уже, было, собирался что-то кричать, но Костя приставил палец к губам и тот сдержался.

— А-а-а! — чей-то истошный крик. Выстрелы. Знакомый утробный рук.

Всё то же самое, только в другой части станции. Пока Костя крутил головой за его спиной, где-то совсем рядом громыхнуло. Костя повернулся. Всё плечо стоявшего сзади него солдата провалилось в необъятной пасти монстра. Мутант дернулся назад, утаскивая за собой безумно орущего человека. Со всех сторон на мутанта осыпались пули. Когда они продырявили шкуру в нескольких местах, мутант выпустил из пасти свою жертву, встал на дыбы, и, широко раскрыв зубастую пасть, утробно зарычал. Через мгновение мутант свалился замертво.

— Живой? — подбегая к раненому, крикнул Лулз.

Костя подошёл к мертвому мутанту и пнул его ногой, так, чтобы можно было разглядеть морду.

— Старые знакомые, — сморщившись, тихо сказал он.

— Доложить! — крикнул Сержант.

— Три мутанта, люди сбежали по тоннелю, за ними уже послали, — сказал Гром.

— Когда взрыв?

— Ещё минут пять, товарищ командир — ответил минер.

— Людей освободить, — отдал приказ Сержант.

— А что с ними дальше делать? — спросил Костя. Сержант задумался. В небольшом офицерском кругу воцарилась тишина.

— Шестую десятку на сопровождение до ближайшей станции Ганзы — в итоге сказал он.

— Ты уверен? — аккуратно спросил Гром.

— Да. Исполняйте.

Станция была наполнена следами боя сатанистов со второй группой. Дверь, подобная той, что они взорвали перед входом на Дмитровскую, была испещрена дырами крупнокалиберных пуль. Несколько трупов защитников валялись возле выхода с Тимирязевской, а каменная облицовка станции в том месте была сильно разбита.

Ликующих заключённых освободили и собрали на середине платформы. Сержант объяснил им их дальнейшие действия. До людей медленно доходило, что все эти солдаты пришли не за ними. Костя стоял за спиной Сержанта и смотрел на толпу. Он видел толпу забитых людей, худых, ободранных. Но живых и радых тому, что они живы. Старая, скрюченная старуха, находясь сбоку толпы, подняла руку, проведя едва сгинающимися пальцами в воздухе две линии. Вертикальную и горизонтальную.

В тоннеле, из которого пришла армия, послышался громкий гул. Толпа настороженно озиралась в ту сторону.

— Товарищ командир, пора уходить! Ещё двадцать минут и тут всё рухнет!

— Уводите людей, мы уходим. Раненых забрать не забудьте.

* * *


Последняя станция. Как там, берем в котел и убиваем? На словах, как обычно, просто. В этом тоннеле не было мешающих перебраться к соседним путям кабелей, поэтому армия распределилась равномерно и двигалась быстрее.

Впереди стали слышаться отдаленные звуки боя.

— Прибавить шаг! — громогласно приказал Сержант.

Армия перешла на бег. Бегом же и вошла на станцию. Петровско-Разумовская была абсолютно не тем, что десятилетия назад задумывали построить. Деревянные постройки стояли близко друг к другу, образуя труднопроходимый лабиринт. Буквы названия станции были сорваны уже достаточно давно, так что места, где находились стали неотличимы от остальной стены. В проходах между постройками от остальной стены. В проходах между постройками сновали вооруженные люди в плащах. Не было видно ни женщин, ни детей, только вооруженные сатанисты с безумными от ярости лицами. Армия вгрызалась в небольшой клочек платформы. На противоположной стороне станции сатанисты вели бой с находящимися на поверхности БТР-ами.

— Связь! — крикнул Сержант, — узнать, что там у второй группы! Гром, бери десятку и обходи справа!

— Вы слышали, за мной! — Гром пошёл со своими людьми направо.

Защитники станции начали понимать, что теперь они воюют на два фронта. Поступления подкрепления из тоннелей замедлилось, потому что натиск сатанистов стал ещё более яростным.

— Дури что ли нажрались?! — прячась за укрытием, крикнул Лулз.

Над головой Костя несколько пуль, истошно просвистев, врезались в облицовку.

— Больше машин не теряли, но людей там почти не осталось! — вдруг заорал связист.

— Приказ — все резервы использовать прямо сейчас! Огонь из всего, что есть! — Сержант, прикрываясь от осколков, пытался перекричать канонаду выстрелов.

— Есть! — связист вновь начал лихорадочно работать.

БТР-ы использовали резервы. В ход шло всё: от крупнокалиберных пулеметов и ручных гранатометов до крупных калибров самих бронемашин. Постройки в той части станции рушились, как карточные домики. Костя сидел за укрытием, спиной к разрывающимся снарядам, лицом к тоннелю. И именно поэтому он первый заметил, как шевельнулась тьма. Это была будто бы волия. Невидимая, неосязаемая. Скорее интуиция и воображение нарисовали её для Кости, но для него это было лучшим подтверждением.

— Опасность из тоннеля! — вскидывая автомат, Костя начал кричать, не слыша самого себя. Из черноты стали появляться уродливые морды мутантов.

— Ё-моё! Лулз округлил глаза. — Котёл, говорите?

Первый монстр свалился замертво под меткой очередью.

— Цель — мутанты, — Сержант тоже повернул оружие против мутантов.

Но даже плотный огонь не мог остановить стремительно заполняющих тоннель мутантов. Лулз рванулся из укрытия.

— Чего сел? Давай за мной, — Лулз потянул Костю за руку. Он был не первым, покинувшим своё укрытие — множество ганзейцев в панике, сломя голову, бежали вглубь станции. Костя наугад пальнул из подствольного гранатомета и поспешил покинуть свою позицию. Первые из убежавших ганзейцев уже схватились с сатанистами врукопашную.

— Всё, отступаем влево! Все к стене! — Сержант находился в гуще ганзейской армии, но даже он не мог поднять головы из-за свистящих над головой пуль.

Ганза беспорядочно отступала к путям, теряя людей. Наконец, закрепившись в каком-то переулке, отряд занял оборону.

— Связь! — крикнул Сержант.

— Связи больше нет! — ответил солдат из толпы, даже высунувшись из укрытия для того, чтобы показать на мертвого связиста. Пуля нашла неудачливого солдата, и он упал на спину, даже не успев закончить.

Сержант вытащил из под ремня на жилете один из фаеров и зажег его. Зеленый густой дым повалил во все стороны. Сержант поднял руку вверх и замахал ей над головой. На противоположной стороне станции тоже зажгли фаер.

— Надо уходить со станции! Держать оборону, пока вторая группа не прекратит огонь! — перезаряжаясь, крикнул Сержант. Совсем рядом рванула граната. Щепки и пыль посыпались на голову нападавшим.

— Товарищ командир! — один из минеров взволнованно посмотрел на часы, — заряды на Тимирязевской должны были уже сработать! — сказал он. — Но, может быть, из-за срока годности, или вынесли на поверхность… Взрыва не было!

— Ты уверен?

— Так точно!

Сержант посмотрел в сторону.

— Надейся, что там ничего не осталось. И спрячь заряды тут, мы уходим через поверхность! — в итоге распорядился он.

— Есть!

— Костя!

— Да?

— Возьми, — Сержант вытащил ещё одну дымовую шашку и передал её Косте. — Нужно, чтобы наши с поверхности увидели этот сигнал и прекратили огонь, — сказал он, — ты, ты и ты — идёте с нам. Отвечаете головой, — приказ был для Лулза и ещё двоих солдат.

— Отправляйся!

Костя кинул. Он поймал взгляд Лулза, и, пригнувшись, побежал к эскалаторам.

— Ну давай, — Лулз, подняв вперед один из автоматов пошёл вперед.

— Так, какой план? — спросил Лулз, когда маленький отряд остановился в нескольких метрах от цели.

— Как бы свои же не подстрелили, напряженно, сжимая цевьё автомата, сказал один из солдат.

— Просто прикройте меня, остальное я сам сделаю, — сказал Костя, — готовы?

Лулз сильно кивнул.

— Ну, погнали.

Костя рванулся с места, на ходу вытаскивая и зажигая дымовую шашку. Территория перед эскалаторами была сейчас самой горячей точкой на станции. Сатанисты с одной стороны, БТР-ы с другой. Из шашки начал валить дым. Костя двигался у стены, но из-за построек уже стали появляться сатанисты. Первых, самых торопливых, убил Лулз, но их появлялось слишком много. Зеленый дым уже валил густыми клубами. Добежав до угла стены, Костя сделал шаг от стены и бросил шашку. Оставляя за собой пестрый зеленый хвост, шашка улетела вверх, приземлившись на металлических ступенях. Что-то взорвалось. Без огня, без осколков. Упругая волна оторвала Костю от земли, швырнув на стену. В глазах поплыло. Потеряв равновесие, сталкер рухнул на пол. Костя схватился за голову. Казалось, она трещит по швам.

— Вставай, вставай! — перед взглядом стал Лулз. Он буквально тянул Костю за собой. Свет с поверхности слепил Костю, поэтому он прикрылся от него рукой. Когда глаза немного привыкли к свету, он увидел бегущих на поверхность ганзейцев. Некоторые из них падали, подкошенные вражескими пулями, но большинство благополучно покидало пределы станции.

— Ну, давай, давай! — помогая Косте подняться, пыхтел Лулз. — Вперед, бегом! — подняв его, Лулз побежал вперед.

Так до конца и, не придя в себя, Костя побежал. Он бежал последним и, спотыкаясь о, казалось, такие непреодолимые ступени, он, как маг, двигался наверх. Где-то в теле больно ужалило. Костя даже не понял где, но он продолжал упрямо переть вперед. Сатанисты стали подниматься по эскалатору.

— Взрывай! — послышалось где-то вдали.

Где-то глубоко на станции, заботливо спрятанная бомба, подчиняясь дистанционному сигналу, запустила необратимую реакцию. Мельчайшие частицы энергии, следуя своему пути, дошли до конца, запустив реакцию. Снося материальное на своем пути, разрушительная волна поглощала станцию. Всё: камень, дерево, железо, плоть смешивалось в единой массе мертвого. Волна прокатилась по эскалаторам. Огромные конструкции качнулись. Опоры опасно захрустели. Толчок в спину сбил Костю с ног, и он упал на ступени. Но качка конструкции заставила его вновь подняться, вновь бежать.

Громадная конструкция начала проваливаться. Ржавые мателлические ступени дрожали, некоторые уже, провалившись, падали вниз. Мир вокруг Кости сузился до ширины полотна эскалатора. Вперед, вперед! Но он чувствовал что не успеет. Его бронежилет слишком тяжел, а автомат мешает бежать быстрей, но его почему то все равно не!выпускает! Хребет махины надорвался, с чудовищным скрипом и лязгом эскалаторы уходили со своих мест. Опора ушла у Кости из под ног. Он прыгнул что было сил, но преодолеть оставшиеся пять метров не сумел. Сержант протянул руку вперед, но расстояние было слишком большим, поэтому Костя рухнул вслед за обвалившейся конструкцией. Автомат слетел с плеча, а сталкер стал хвататься за все, до чего мог дотянуться. Он пролетел почти три метра, пока не ухватился за черную ленту. Его здорово тряхнуло, суставы заныли, но он удержался. Но силы быстро таяли, и так он был долго не продержался. Костя дернул систему экстренного снятия бронежилета и тот слетел с него, и расспрашивать, запикировал вниз. В попытке найти опору, Костя попытался нащупать ногами какой-то отступ или что-нибудь еще.

— Он на ленте! — крикнул сверху Сержант — Тяни!

Карабкаться самому сил уже не осталось, поэтому Костя просто обхватил ногами спасительный кусок резины и стал ждать. Лента дернулась вверх. Дернулась — не больше. Что то мешало ленте как ползти вверх, так и прокрутится вместе с Костей в пропасть.

— Сейчас. А ну кА! — уже голос Лулза.

Вверху что то треснуло, какая то металлическая деталь полетела вниз Лента вновь дернулась, теперь уж вниз, но затем медленно, но уверенно поплыла вверх.

Сверху уже виделся слабый утренний свет, выглянула голова Сержанта. Непозволительно сильно наклонившись, он протянул руку Косте. Ура. Все что угодно, лишь бы не висеть над этой искусственной пропастью. Костя схватил крепкую ладонь Сержанта и уже собрался делать рывок вверх, как в воздухе что то свистнуло, рука Сержанта обмякла, и он рухнул вниз. Костя не успел ни крикнуть, ни даже понять что произошло, только инстинктивно сделал тщетную попытку схватить его за одежду.

Лулз что было сил потянул ленту на себя, вытаскивая остолбеневшего сталкера наверх. Вылезя наверх, Костя тут же вскочил на ноги. Но неподатливые конечности тут же обмякли и он повалился на спину. Перевернувшись на живот, он пополз к краю. Внизу было ничего не разглядеть и не доносилось ни одного звука.

— Как!? Кто!? — только и смог выдавить Костя.

— Смотри за ним только не сигани- мрачно сказал Лулз.

— Ты!? — вскакивая, крикнул Костя. Изнутри его мгновенно заполняла ярость и тупая боль где то глубоко внутри выжигала остатки еще живой и уже скорбящей души.

Лулз только покачал головой.

— Нет, не я.

Костя зажмурил глаза и опустил голову. Затем попятился назад, и только ударившись спиной о стену, осел на пол. С улицы послышались шаги. Сталкер не обращал на них внимания, и даже не поднял головы когда к нему обратились.

— Где этот, второй? — не скрывая пренебрежения, бросил Громов

Костя посмотрел на него. Громов стоял с еще четырьмя своими людьми. На лице пара ссадин, но в целом он был цел. Только выражение лица его сильно изменилось. Костя посмотрел в то место, где еще только что сидел Лулз. Пусто. Кося вновь перевел взгляд на Громов

— Не знаю- тихо ответил он.

— Хорошо, сами найдем- буркнул Громов и махнул рукой, после чего отошел в сторону.

Двое крепких парней тут же подошли к Косте, и едва он успел опомнится, вырубили его ударом приклада.

* * *


— Почему ты не позвал своих? У меня нет перевязочных- Разводя ветки кустов, Лулз быстрым шагом шел за ганзейским солдатом, внезапно появившимся и тут же попросившим помощи.

— Они все далеко, пока дойдут, он уже копыта отбросит! — спешно пробурчал солдат, углубляясь в чащу мертвых зарослей.

— Что хоть с ним приключилось? — пытаясь поспеть за ним, спросил Лулз.

— Тварь какая то, черт его знает, я не разглядел! — последовал ответ.

— Так почему ты не дотащил его до ваших? — не отставал Лулз

Кажется солдат на секунду смутился. Но лишь на секунду.

— Так в нем сто двадцать килограмм веса, попробуй дотащить!

Они вышли на небольшую поляну. Вокруг все было огорожено множеством мертвых, или умирающих кустов с длинными темно-коричневыми прутьями. Набравший скорость Лулз, вылетел на поляну, не заметив как остановился его «напарник». Выпрыгнув на пустырь, он огляделся. Ничего.

— Так, э-э-..- непонимающе протянул он, поворачиваясь в ганзейцу — где тело то..?

Черный зев дула вскинутого пистолета смотрел прямо ему в лоб. До того как Лулз успел вскинуть единственный не потерявшийся автомат, или хотя бы что то сказать, солдат нажал на курок. Но грязный, изношенный пистолет лишь жалостно дал осечку. Ганзеец первым понял что произошло, и начал судорожно передергивать затвор, но когда рука вновь выпрямилась для того чтобы совершить выстрел, Лулз уже подбежал к солдату вплотную. Рукой выведя себя с мушки пистолета, Лулз со всего размаху зарядил противнику справа. Растерявшись, ганзеец даже не успел поднять свободную руку для защиты и обмяк после столь резкого и сокрушительного удара.

— Засранец- смотря на побежденного соперника сверху вниз, сказал Лулз.

Перевернув бессознательное тело на живот, Лулз связан ганзейцу руки за спиной и быстро двинулся назад к спуску в метро.

* * *


Его выволокли на улицу, поставили на колени, приставив к затылку отобранный у него же пистолет. Костя немного опустил голову вперед, до боли скосив глаза. Над виском выступила сразу же ставшая мутной, бисерина пота. Сердце со страшной силой отбивало марш, с бешенной скоростью разгоняя кровь по телу. Ему понадобилось собрать всю волю в кулак, чтобы судорожно произнести:

— Почему?

— Приказ- холодно ответил Громов.

Костю обступили солдаты Ганзы. Он поднял голову и посмотрел в лицо стоявшему перед ним человеку. Большую часть его лица закрывала защитная маска, но в районе глаз в маске стояло стекло, и Костя видел, как с той стороны на него пристально смотрят два серых глаза. Глаза палача. Холодные, безучастные.

«Ублюдки» его начало трясти в ярости. У него было много слов, как он мог бы назвать их, но вместо всех оскорблений подумал про себя «Вам, суки, я просто так не дамся» и вновь склонил голову. Присев себе на ноги, так, чтобы руками доставать до ботинок, Костя закрыл глаза и напряг слух.

— Можно последнее желание? — спросил он как можно более правдоподобно. У него был только один шанс чтобы убедить этих шакалов в том что он уже сдался, уже смирился.

Тишина. Ганзейцы замерли в ожидании реакции своего командира. Громов молчал. Костя по прежнему сидел на коленях и что было сил вслушивался. Еще несколько долгих мгновений понадобилось для того, чтобы до его ушей донесся едва различимый звук расслабляющихся пальцев. Не молодые суставы предательски хрустнули, выдав своего владельца врагу. Вот он. Шанс.

«Сейчас я вас, скотов, учить буду» Мрачная решимость вытеснила из головы все, кроме мыслей об обступивших его людях, подкованные эмоциями, они сами текли в голове. Вот вот, сейчас, только Громов..

— Хорошо, Чего ты хоче…

Резко выхватив из-за голенища небольшой нож, Костя крутанул туловище влево, локтем отводя от себя пистолет. Когда его голова полностью вышла из зоны попадания, рука сжимающая нож преодолела уже больше половины пути. Перед тем как иссия — черное лезвие впилось в шею Громова, Костя успел заметить, как предательски округлились глаза его жертвы, как блеснуло в них отражение его перекошенного от ярости лица. Брызнула кровь. И только сейчас кто то ударил Костю по голове. И уже потеряв сознание, сталкер получил пулю из своего пистолета. Громов хоть и действовал медленно, уже по инерции, но все же действовал.

* * *


Лулз только и мог, что в бессильной злобе сжимать кулаки и наблюдать за этой сценой. Вот он видит, как истекающего кровью, беспорядочно машущего руками Громова опускают на землю, Как лежит, не двигаясь, Костя. Что то крикнул офицер содружества. Вот со всего периметра к месту пошедшей не так казни сбегаются остальные солдаты содружества. Ему надо что то делать. Он один, ганзейцев почти три десятка. Мысли судорожно прыгают в голове. Взять БТР..? Попробовать спасти Костю..? А остальные машины..? Лулз злился на себя из-за собственного бездействия, лихорадочно обдумывая свои действия.

— Прости меня, я не сумею- последний раз взглянув на Лежащего Костю, Лулз достал небольшой нож и быстро двинулся к стоянке бронетранспортеров.

* * *


— Командир ранен! — заорал один из солдат.

— Макопеев, где Макопеев!? — крутя головой, крикнул второй.

К месту стали сбегаться разошедшиеся по округе солдаты.

— Убит Макопеев, товарищ старший лейтенант.

— Трусов!

— Да, товарищ младший лей..

— Бинты, медпакет! Срочно! Бегом! — товарищ младший лейтенант как мог зажимал рану командира, но темная кровь фонтаном хлестала из раны.

— Есть бинты, това..

— Бегом!!!

Трусов выбежал из толпы и побежал к стоянке БТРов.

— Всем разойтись- крикнул товарищ младший лейтенант. Все повиновались и немного расступились. — Эх, эх, как же тебя так..- тихо сказал он. — Дайте мне… черт, тряпку какую-нибудь, где Трусов, мать его!? — из толпы донесся звук рвущейся материи. Ему молча передали кусок материи. Схватив липкой от высохшей крови рукой, лейтенант начал судорожно перевязывать командиру шею. Громов лихорадочно задергался в агонии. Вокруг стояли мрачные солдаты.

Драгоценные секунды шли, а посланный за медпакетом Трусов все не возвращался. Лейтенант начал нервничать.

— Да где он!? — выходя из себя крикнул он, подняв голову и посмотрев в сторону БТРов. — Потапов, Михайлов, Калинин пулей туда!-

На стоянке началось видное издали копошение. Темная фигура нырнула в нутро одной из бронемашин. Бронетранспортер завелся, загудел и выплевывая из под колес грунт, тронулся с места.

— Это что такое!? — лейтенант был искренне удивлен происходящей сцене. — Догнать!

Еще дюжина солдат двинулись к бронетранспортерам, когда после сдавленных хлопков в обоих БТРах по очереди от взрывов внутри машин «вскрылись» люки. Из открывшихся люков полыхнуло пламя. Солдаты остановились, поняв бессмысленность своих действий.

Ревущий БТР скрылся в дали шоссе. Лейтенант смотрел за всем процессом молча, и только когда машины скрылась из виду, спокойно отдал приказ:

— БТРы потушить, все, что осталось собрать и принести сюда- и опустил взгляд вниз. Его руки по прежнему сжимали рану, только из нее уже больше не рвалась на волю кровь. Лицо Громова было бледным, бескровным, мертвая кожа была холодна.

* * *


Мощный двигатель утробно ревел, неся всю конструкцию транспортера вперед. Лулз ехать на Речной вокзал. Самое первое что он должен сделать — предупредить власть станции об истинных видах на них Ганзы. Да… Ганза есть Ганза, что с них взять. Пока никто не прочухал о чудесах в виде живой станции, ее надо быстренько захватить и объявить своей.

Лулз остановил машину. Вздохнув, поднял голову вверх. Сверху по металлической поверхности машины били крупные капли дождя. Он быстро усиливался, капли становились больше, они били все злее, будто бы пытаясь пробиться к человеку сквозь твердую оболочку.

Жалко парня… Ну вот вам, гниды кара в виде дождичка.

БТР вновь поехал.

* * *


Беспорядочно переставляя ноги, Лулз бежал к Речному вокзалу. Внутри тоннеля было пусто, но Лулз бежал так, словно бы из темноты за ним кто то гнался.

Наконец, многотонная металлическая дверь преградила ему дорогу. Схватившись за ржавый выступ, Лулз согнулся пополам, стараясь отдышаться. Воздуха не хватало, а ноги подкосились, поэтому прошло несколько минут перед тем, как он начал биться в дверь.

Тихо. Он сбил руки так, что мышцы звонко гудели даже когда он не бил в металлический затвор, но открывать ему никто не собирался. Через несколько часов его начала мучить жажда. По инерции еще изредка стуча по наглухо запертым воротам, он сидел на земле, тупо уставившись вверх.

Внутренние механизмы ворот послушно зашевелились. Лулз поднялся, с надеждой посмотрев в сторону двери. Только сейчас у него в голове промелькнула мысль, что фонаря при себе он не имеет, и как он вообще что то видит в глухом тоннеле, остается загадкой. Громоздкая металлическая плита начала двигаться, выпуская в тоннель неудержимый бледный свет. Встав лицом к двери, Лулз развел руки в стороны. Бледный свет резво обтекал его одежду по краям.

* * *


Прямо за стеной расположился крупный и очень нервный пост защитников станции после беглой проверки и дезинфекции Лулза доставили к начальнику станции. Печоркину он рассказал все. О предательстве Ганзы, о том, что нельзя ждать, о том, что нужно заявить о себе на все метро самим, и что это единственный шанс сохранить независимость. После того как Лулз закончил повествование, в небольшом кабинете повисла пауза.

— А миссия… выполнена? — аккуратно спросил Печоркин.

— Одну станцию обрушить не удалось- тихо ответил Лулз. — Но большинство сектантов убиты, поэтому в ближайшее время можете об этом не беспокоиться.

— Хоть какие то хорошее новости- Печоркин сильно зажал мочку уха между пальцев — Что ж, спасибо, вы свободны. Если вам что то понадобится, скажите моему администратору и вам обязательно помогут. Идите- рассеяно сказал начальник станции.

— Хорошие? — с недоверием переспросил Лулз. — Что вы намерены делать? — попытавшись взглянуть в глаза Печоркину, Лулз прижал голову к столу.

— Идите- опуская взгляд вниз, настойчивее повторил Печоркин.

Трижды повторять не требовалось, поэтому Лулз вышел из кабинета, закрыв за собой дверь.

* * *


— Так, ты точно понял куда нести и кому отдать? — размахивая зажатой в пальцах сложенной бумажкой, повторил Лулз.

— Да чего не ясного то? — задорно ответил ему парнишка лет двенадцати.

— Хорошо. На- Лулз протянул сложенную бумажку.

— А что мне за это будет?

— Оплата у получателя- Лулз поправил ремень новоприобретенного автомата.

— Че? — выпучив глаза, спросил мальчуган.

— Че умер- ответил Лулз. Но посмотрев на своем уж сбитого с толку мальчишку, пояснил. — Оплату попросишь у того, кому отдашь записку.

— А-а-а-а- протянул мальчик.

— А-а-а- вторил ему Лулз. — Все, беги отдавай, а я пошел- после этих слов Лулз пошл к краю станции.

Мальчуган побежал исполнять указание. Преодолев несколько метров, он забежал за угол и, движимый неодолимым чувством любопытства развернул бумажку и принялся усердно читать.

«Прости, я не сумел» единственное предложение, неровным подчерком написанное на грязном клочке бумаги. Мальчуган завернул листочек и, воодушевленный, побежал выполнять поручение, ведь извинятся это так правильно!

* * *


Худая фигура в коричневом плаще незаметной тенью пронеслась между палаток станции. Белорусскую очистили от мутантов и сюда вернулись люди. Если не считать слегка уменьшившихся количестве жителей станций, то с виду и не скажешь, что что то произошло.

Пройдя за палатками, фигура, поправив капюшон, скрывающий лицо человека, двинулась прочь со станции. Пройдя по тоннелю, человек остановился у двери с новехонькой табличкой, на которой было написано «Гуравлев С.А.». У двери, расположившись на ящике, сидел охранник. Автомат стоял прислоненным к стене. Фигура остановилась перед охранником. Невидимые под капюшоном глаза точно смотрели на сидящего охранника. Ганзеец исподлобья посмтрел на человека в плаще. Так продолжалось несколько секунд, после чего охранник демонстративно отвел взгляд. Человек в плаще вошел внутрь. Гуравлев был в хорошем настроении, глаза пьяно искрили радостью.

— Да, да? — лучезарно улыбнувшись, сказал Гуравлев. Человек в плаще закрыл дверь, повернувшись к главе станции. Сделав два шага к столу, за которым сидел Гуравлев, человек стянул мешковатый капюшон с головы, тут же спрятав руки в складках плаща.

— Ты… — Гуравлев моментально посерьезнел. — Ну и чего тебе?

Лулз стоял посреди кабинета в драном бесформенном одеянии, и опустив голову, смотрел напряженным взглядом на Гуравлева. Полы плаща резко вспорхнули, из под грубой ткани появился странно изрисованный пистолет.

— Хм- начальник Белорусской напряженно стукнул сухими пальцами по столу — И что же ты собрался делать? — дергано ухмыляясь, сказал он.

Лулз стоял молча и не двигался. Пистолет ровно лежал в его руке. Хладнокровие Лулза начало выдавливать из крохотной комнатки самообладание Гуравлева. Все яростнее он долбил пальцами по столу, а взгляд стал отрешенным, ушедшим внутрь самого Гуравлева.

— Ну и что я по твоему должен был делать, а? Ну что?… — неожиданное спокойствие в голосе начальника станции удивило даже Лулза, хотя внешне он этого не показал. — Как по другому?..-

Лулз стоял по прежнему не шевелясь, молча взирая на развернувшуюся перед ним сцену.

Гуравлев резко вскочил на ноги, и уперев руки в стол уже было собирался что то горячо высказать своему палачу, но в итоге не нашел сил выдавить нужные слова изо рта. Опустив взгляд, он боком присел на свой стул, и еле дрожа, обхватил спинку стула, словно спасательный круг.

— Я не хотел, видит бог, я не хотел- кажется Гуравлев даже всхлипнул.

Начальник Белорусской резко повернул голову, с прищуром посмотрев Лулзу в глаза.

— Ну, чего ждешь? Давай уже- и снова отвернулся.

Лулз как по команде начал что то бормотать себе под нос. Было невозможно разобрать что либо из этого бормотания, поэтому Гуравлеву так и пришлось сидеть и ждать пока он закончит.

— … меня зовут Лулз. — он сделал паузу и вздохнул — И это пуля… — Дверь с треском выбили и в крошечный кабинет ворвались два высоких человека в сером камуфляже. Гуравлев дернулся в сторону, но за полсекунды до того как Лулза прижали к полу, он выстрелил в свою жертву, попав ему в горло.

Удар. Сверху двое солдат скручивают его, пистолет уже давно выбит из руки, а его мишень, пытается остановить фонтан крови, судорожно хватаясь за горло, и бьясь в агонии, бессмысленно бьет ногами по бездушному полу. И даже быстро подоспевший врач бессилен что либо сделать.

Лулз по прежнему лежит на полу, его голова повернута так что он может наблюдать как из его жертвы выходит жизнь.

— И эта пуля Костиной мести- шепотом произносит он, когда Гуравлев уже перестает двигаться.

Его подняли, связав руки за спиной и вытолкали из кабинета.

* * *


Громоздкие грозовые тучи закрывали место казни от солнечного взора. Возле бездвижного тела стояло двое в плащах с опущенными на спину мешковатыми капюшонами

— Он жив- сказал один из сектантов, убирая пальцы с Костиной шеи.

В ответ второй человек лишь криво усмехнулся.

— Сколько он по твоему уже лежит здесь? И сколько крови он уже потерял? — кивая на багровое пятно, сказал он. — он жив, но это не надолго. Его следует предать земле, для того чтобы его душа прослужила Владыке- без зла добавил он.

— Если он выживет, он сможет послужить нам и тут- не унимался первый. Он был выше и значительно моложе второго, но судя по количеству замысловатых татуировок на руках, был ниже рангом.

— Для этого человека мы враги, фанатичные варвары. Он не знает того, чего знаем мы. Чего ты хочешь от него добиться? К тому же технология управления мутантами разошлась по метро. Процесс разрушения пошел.

— Я просвещу его. Мы всегда нуждаемся в братьях, особенно сейчас, или по твоему нас не стало меньше после сегодняшнего дня? Он храбрый и упорный воин, и я смогу сделать его нашим братом.

— Этот разговор станет бессмысленным через пятнадцать минут, когда его сердце перестанет биться. Ты молодец, что не недооцениваешь наших врагов, но тебе еще только предстоит понять, что нельзя словами обратить противников в союзников… — загадочно сказал старший.

Не утруждая себя дальнейшими словесными баталиями, молодой сектант поднял Костю, и, закинув его на плечо, двинулся вперед.

— Упрямец- снисходительно оскалившись, сказал старший. — Ничего, максимум пол часа и закопаем. Даже ты поймешь что это его конец- подхватывая грязную лопату и поудобнее перехватывая автомат, сказал в пустоту старший, после чего двинулся за вторым сектантом.

Вокруг повсюду были свежие насыпи земли.




Пролог


В ухо плеснул механический шум — Нашел! — послышалось в прикрепленную к каске рацию.

— Ну, наконец-то, — донеслось в ответ. — Давай складывай уже, и выдвигаемся, а то и так торчу тут из-за тебя, местность разглядываю.

Человек, сказавший это действительно уже продолжительное время стоял на том, что осталось от бывшей «девятки», и, опустив автомат, всматривался вдаль сквозь стекла защитных очков.

— Да-да, я понял, я понял, понял, иду…

Сзади фигуры, стоящей на ржавой машине, изнутри здания, к которому человек стоял спиной, послышался шорох, звук усиливался и уже вскоре превратился в топот армейских ботинок. Из полуразрушенного торгового центра выбежал человек в боевом облачении: тяжелая кевларовая каска прикрывала затылок, увесистый бронежилет, перчатки и черный ак-74 м, болтающийся на плече. Выйдя из здания, человек достал железный баллончик с красной крышкой, и, сняв ее нарисовал на блеклой стене красный крест, после чего двинулся к своему напарнику. Выбежавший быстро приближался, но похоже стоящего все это время неподвижно это мало заботило, и лишь когда второй уже был в двух шагах от первого, тот медленно, словно нехотя, повернулся к нему.

— Никита, ну вы и тормоз- саркастически заметил первый.

— Да ладно тебе… сам знаешь, зачем бегал. Те, кто здесь раньше копался, даже мягкие игрушки все вынесли!

— Отмазался, ладно пошли, рассвет скоро, если твоя благоверная узнает, что ты наверх пошел, а ее не предупредил, мне тоже достанется, так что давай быстрей.

Первый спустился со своего пьедестала, и оба они спешно двинулись сквозь слабый туман, царствующий этой ночью в бывшей столице.

Дорога к месту, при помощи которого можно было спустится в подземку, выдалась на удивление спокойной. Возможно, потому, что сейчас была ночь, и большинство «зверюшек», как их иногда называл Никита, сейчас мирно спали. В голове одного из дерзких путешественников даже промелькнула мысль, что ночью совершать вылазки безопасней, даже если учесть отсутствие света.

Они были на полпути к заранее оставленному неподалеку квадроциклу — гордости сталкеров станции. Шли они не спеша, и, хотя оба понимали, что может случиться, если они опоздают, еще менее приятным сейчас было, будучи всего вдвоем, будить тех тварей что сейчас спали в каждой подворотне ночного города.

— Стой- Никита потряс за плечо напарника — Я что то вижу.

— Где?

— Да вон, Костян, блин! Вон у ларька! — Никита тряс напарника, пока тот сам не убрал его руку со своего плеча. — Видишь? — Никита снял с плеча автомат, щелкнул предохранителем и медленно пошел на слабый свет. А свет этот явно был искуственным, к тому же мерно, по часовой стрелке, описывал окружность. В тумане его блик казался особенно завораживающим: белая дымка стирала четкие грани светящегося круга, а медленные движения по окружности заставляли этот светящийся диск оставлять короткий шлейф неестественного света.

Уже скоро оба сталкера приблизились к источнику света настолько, что стали прояснятся некоторые очертания. Без колебаний, выставив вперед автомат, они приближались. Но поняв, что перед ними, Костя остановился. Он видел людей. Нет, не тех мутировавших тварей, со схожими с человеческими, пропорциями, нет. Он видел людей, людей стоящих в нескольких метрах от него и нещадно разряжавших батарею фонаря. В голове у Кости все спуталось: ближайшая вылазка с Речного вокзала должна была выйти не раньше чем через несколько недель, и если бы дата была перенесена, их с напарником обязательно бы предупредили, к тому же экспедиции на поверхность никогда не отправлялись ночью, и что это вообще за узоры в воздухе фонарем? Людей не со станции в последний раз видели несколько десятков лет назад, а тут такое…

Стоять, и потупившись смотреть на свет долго не пришлось — фонарь выключили, и неизвестные быстро стали пятиться в густой туман. Первым опомнился Никита, он было бросился за неизвестными, ежесекундно окрикивая их, но царствующий в ту ночь туман поглотил беглецов, а все крики сталкера отдавались звонким эхом от полуразрушенных, выцветших под гнетом времени стен бывших жилых домов. Никита остановился. Его старшему напарнику понадобилось некоторое время, для того чтобы догнать, казалось обезумевшего Никиту. Еще некоторое время они стояли молча, «переваривая» случившееся с ними, и лишь через несколько драгоценных минут старший сказал:

— Домой, и быстро!

Старый бензиновый мотор ревел и уносил всю железную конструкцию с сидящими на ней пассажирами прочь от этого места. Ехали не проронив не слова, и лишь иногда сидевший сзади украдкой оглядывался назад в бездонную пучину густого московского тумана.

Книга подготовлена для электронных библиотек: http://www.fallout-book.ru/ и http://www.bookflash.ru/


notes



Примечания





1


Одна Баба Сказала (принцип распространения информации на Руси)