Солдат - всегда солдат
Ерофей Трофимов








Природные катаклизмы, пустые дороги, брошенные дома, озверелые преступники, коррумпированные чиновники — и все эти прелести на одну неприкаянную голову Димки Веселова, солдата-контрактника, мечтавшего заработать на собственное жильё, тяня солдатскую лямку в глухой военной части. И вот теперь, когда страшное уже случилось, ему с четвероногим напарником предстоит долгий путь туда, где осталась хоть какая-то цивилизация и люди живут не по волчьим законам…






Ерофей Трофимов

Солдат — всегда солдат



Привычным жестом сдвинув автомат под локоть, Димка огляделся и, убедившись, что вокруг никого нет, устроился поудобнее. Нужно было поспать. Нужно было обязательно хоть немного поспать. Уже пятые сутки он выбирался из того ада, что вдруг приключился в их глухомани. И вот уже пятые сутки он никак не мог понять, что же всё-таки случилось и почему весь мир вдруг сошёл с ума?! Ведь поначалу всё было, как и всегда.

Светило солнышко, дул лёгкий ветерок, пчёлы жужжали, птички чирикали, короче, полная пастораль. А потом вдруг началось. Сначала полило так, что даже видавший виды старый прапорщик, которого не отправили на пенсию только по забывчивости, растерянно головой качал, проводя инструктаж караула по щиколотку в дождевой воде. Потом налетел настоящий ураган, и страшно стало сразу всем.

Бешеный ветрило срывал крыши даже со зданий арсенала, построенных, казалось, на века. Ну а под конец, словно для разнообразия, началось землетрясение. И где? В средней полосе России, там, где про подобные катаклизмы с самого неолита не слышали. Сам Димка спасся только чудом. Заступив на пост, он привычно обошёл охраняемую территорию и едва успел повернуть обратно, к вольерам сторожевых собак, как раздался странный, непонятный рокот. Земля затряслась, и его, словно куклу, отбросило в сторону. Треснувшись башкой обо что-то твёрдое, он потерял сознание.

Только потом, облазив все трещины, оставшиеся на месте его части, и сорвав голос, он вдруг понял, что остался совсем один. На поиск выживших парень потратил почти два дня. Только к вечеру он сообразил, что ловить тут больше нечего. Что послужило причиной того, что все здания арсенала, казармы и штаб в одно мгновение оказались стёртыми с лица земли, Димка не знал. То ли старый снаряд сдетонировал, то ли кто-то решил устроить теракт, а может, кто-то наверху решил раз и навсегда избавить землю от подобных мест. В общем, вопрос пока оставался открытым.

Сообразив, что ловить тут больше нечего и от огромного арсенала остались только несколько развалившихся клеток, где держали собак, Димка принял единственно верное на тот момент решение. Искать ближайшую уцелевшую часть. Как-никак, а человек он был военный, с оружием, а значит, и действовать должен сообразно. Найти начальство и доложить о происшествии. В конце концов, охранять то, чего больше не существует, нет смысла. Кстати говоря, собаки тоже пропали. Или погибли вместе с арсеналом, или просто разбежались, воспользовавшись разрухой. Придя к такому решению, парень решительно зашагал в сторону города. Как ни крути, а военкоматы должны были остаться. Ну хоть один. Ведь они, как тараканы — сколько ни трави, а всё равно останутся.

Сгоряча отмахав полсотни вёрст, парень выбрался на холм и растерянно замер, с ужасом глядя на открывшиеся взгляду развалины. От солидного районного центра остались одни воспоминания. Присмотревшись, Димка попытался увидеть хоть одну живую душу, но словно специально развалины будто вымерли. Даже вороны не кружились. В очередной раз начавшийся ливень заставил парня в срочном порядке искать убежище.

Спустившись в развалины, парень выбрал местечко посуше и, положив автомат на колени, принялся размышлять. То и дело, вздрагивая от набегавших воспоминаний, Димка пытался представить, где может быть ближайшее крупное поселение. Как, оказалось, найти его он может ещё километров через сто. Далеко, но делать нечего. Не торчать же в этих развалинах до скончания века. Придя к такому мнению, Димка испустил долгий, тяжёлый вздох и, откинувшись на стену, устало покосился на потоки воды, льющиеся с неба.

— И разверзнутся хляби небесные… — проворчал Димка, встряхнувшись. — Вот ведь не везёт?! То дефолты, то кризис, теперь ещё и это.

В шелесте дождя голос парня звучал глухо, словно из подвала. В очередной раз вздохнув, Димка сунул руку в карман и, достав почти пустую пачку сигарет, неопределённо хмыкнул. Со всеми этими приключениями сигареты промокли, а есть хотелось всё сильнее. Понимая, что другого выхода нет, Димка разломил сигарету пополам и, осторожно прикурив от дешёвой одноразовой зажигалки, глубоко затянулся. В горле сразу запершило от сырого табака, но голод постепенно отступил.

— На такой диете далеко не уедешь, — проворчал Дима, выглядывая из своего убежища. — Хоть бы дождь кончился, можно было бы магазин какой поискать. Жрать-то чего-то надо.

Словно в ответ на его слова, где-то в развалинах раздались выстрелы и полный ужаса крик. Судя по всему, там кого-то убили. Вздрогнув от неожиданности, Димка привычно сдвинул большим пальцем флажок предохранителя в положение одиночный огонь и приготовился к возможным неприятностям. Благо, заступив в караул, он получил полный боекомплект, четыре магазина патронов. Так что любому нападающему хватит. Но устраивать вестерн парень не собирался.

За патроны отчитываться нужно, а начальство непонятных растрат не любит. Решив использовать оружие только в крайнем случае, парень отодвинулся в глубь своего убежища и, устроившись поудобнее, решил просто переждать непогоду. У него была цель, и он должен был двигаться к ней. В конце концов, для наведения порядка в гражданском поселении существует полиция. Успокаивая себя подобными мыслями, Димка попытался уснуть, но возбуждённое сознание отказывалось засыпать.

Дождь лил несколько часов подряд, не переставая. Парню уже начало казаться, что это никогда не кончится, когда вдруг всё прекратилось, словно кто-то одним движением перекрыл подачу воды. Убедившись, что водное шоу закончилось, Димка выбрался из своей берлоги и, бросив взгляд на развалины, растерянно охнул. Там, где всего несколько часов назад можно было угадать остатки человеческого жилья, плескалось самое настоящее озеро.

— Мама дорогая, где ж теперь жратву искать? — ахнул парень, хватаясь за голову.

Подумав, Димка решил обойти новоявленное озеро по периметру. В конце концов, не могли же люди жить только на дне котлована, образованного тремя холмами. Кто-то должен был поселиться и выше. То и дело, оскальзываясь в грязи, парень двинулся по склону холма. Вспомнив про услышанные выстрелы, Димка перехватил автомат и, удвоив осторожность, принялся всматриваться в каждый куст. Стать жертвой банды каких-нибудь мародеров ему совсем не улыбалось. Как и остаться в подобной ситуации без оружия. Лишившись автомата, он с ходу попадал из разряда опасных в разряд жертв.

Ни питая особых иллюзий по поводу облико морале своих соотечественников, точнее, солидной её части, Димка приготовился дать серьёзный отпор любому нападающему. В конце концов, выстрел и крики ему не приснились и не почудились. Уповать в данной ситуации на полицию, молодому, здоровому парню, а уж тем более солдату, имеющему оружие, было по меньшей мере неправильно.

Подписав контракт после прохождения срочной службы, Димка вот уже три года тянул солдатскую лямку, мечтая заработать денег на собственное жильё. Благо, служба была не пыльная. Охранять арсенал и присматривать за дюжиной сторожевых собак, огромных кавказских овчарок, способных любого агрессора порвать на тряпочки в несколько секунд. Голубой мечтой парня всегда было иметь собственную крышу над головой, куда он мог бы забрать маму. Тихий алкоголик, отец ему давно уже стоял поперёк горла. Потеряв работу, он так и не сумел приспособиться к новым реалиям, принявшись заливать горе водкой. В итоге к тому моменту, как Димка собрался уходить в армию, в доме оставались только предметы первой необходимости. Всё остальное было доблестно пропито.

Отец выносил из дома даже его, Димкины, вещи, за что несколько раз был серьёзно бит. Но горбатого могила исправит. С пятнадцати лет парень приставал к матери с предложением бросить отца и разменять квартиру, но каждый раз слышал один и тот же ответ:

— Прости сынок. Не могу я его бросить. Пропадёт ведь совсем. Пьёт, знаю. Так ведь пьёт-то тихо. Не бузит и кулаки не распускает. Хороший он, Димочка. Слабый только, — вздыхала мать, утирая слёзы платочком.

— Так что ж теперь, всю жизнь его на своём горбу тянуть будешь?! — взорвался от негодования Димка. — Ты хоть себя пожалей! Молодая ведь ещё женщина, а от работы совсем уже сгорбилась. Ну сколько можно?!

— Это мой крест, сынок. Ты свою жизнь налаживай, а за меня не беспокойся. Проживу, — с грустной улыбкой отвечала мать.

— Что это за крест такой? — не отставал Димка.

— Нагуляла я тебя, сынок. А он знал, а всё равно женился. Не дал дурной славе по деревне расползтись.

Димка только растерянно вздохнул, не зная, что ответить на такое откровение. Чуть улыбнувшись, мать ласково погладила его по щеке и, развернувшись, отправилась на кухню.

Именно после этого разговора парень и решил во что бы то ни стало купить себе квартиру и забрать мать к себе. И именно по этой причине решил стать контрактником. Не имея особых призваний, блата и профессии, Димка решил делать то, что получается. А получалось у него исправно тянуть солдатскую лямку. Уже на полигоне, отстрелявшись на отлично, он вдруг услышал, как командир роты прочил его в команду подготовки снайперов. Но это было в будущем, а пока он просто служил. И вот теперь, оказавшись в полном одиночестве на берегу новоявленного озера, Димка решил использовать полученные навыки по полной программе.

Благо, стрелять из любого оружия и положения он научиться успел. А тут, если в руках свой, давно уже пристрелянный автомат, как говорится, сам бог велел любого агрессора на фарш пустить. Успокаивая себя подобными размышлениями, парень медленно прошёл примерно треть побережья, когда в кустах вдруг раздался треск, и чей-то сиплый голос грязно выругался. Потом последовал смачный удар, и на мокрую от дождя землю выкатился странный клубок.

Быстро отступив в сторону, Димка присел на одно колено, одновременно вскидывая автомат. Стрелять раньше времени он не собирался. Патроны следовало поберечь. Докатившись до кромки воды, клубок остановился и, поднявшись на задние конечности, обиженно проблеял:

— Ты чего творишь, хрипатый? И так мокрый, хоть выжимай, а ты в воду скидываешь.

— Я тебя, фуфел тупорылый, вообще утоплю, если хлебало не захлопнешь, — послышалось в ответ, и из кустов выступил очередной индивид.

Только теперь Димка понял, с кем столкнулся. Оба гуманоида были в одинаковой униформе, коротко стриженные и украшенные татуировками в самых неожиданных местах. В руках у хрипатого Димка заметил автомат, но, судя по тому, как его держали, пользоваться таким оружием гуманоиду приходилось не часто. Продолжая отслеживать каждое движение хрипатого, Димка краем глаза наблюдал за выброшенным из кустов фуфелом. Не мудрствуя лукаво, он решил называть их так, как они сами представились.

— Ну чё, военный. Ствол сам отдашь или силой отобрать? — усмехнулся хрипатый, демонстрируя полный рот железных зубов.

— Шли бы вы, мужики, пока я добрый, — огрызнулся в ответ Димка, старательно прислушиваясь к тому, что творится за спиной.

Верить подобной братии у него не было ни одной причины. Фыркнув, как запаленная лошадь, хрипатый небрежным жестом перебросил предохранитель и, вскинув автомат, пригрозил:

— Бросай ствол, козёл, а то сейчас башку отстрелю.

Вместо ответа Димка плавно нажал на курок. В данной ситуации выбор был простой: он или они. Короткая, в два патрона очередь отбросила хрипатого обратно в кусты, из которых он вылез. Не ожидавший такого хамского ответа, фуфел испуганно взвыл и, выхватив откуда-то из-под ватника заточку, завизжал:

— Не подходи, сука, порежу!

— Не очень-то и хотелось, — криво усмехнулся Димка, снова нажимая на курок.

Медленно поднявшись, парень внимательно осмотрелся и, убедившись, что нападавших было всего двое, медленно направился к хрипатому. Нужно было убедиться, что дело сделано на совесть, и забрать оружие. Оставлять за спиной то, что может тебе в эту самую спину выстрелить, было глупо. Эту простую истину старательно вбивал им всем инструктор по стрельбе, прошедший все военные кампании, которые только вела страна со времён Афганистана.

Убедившись, что правки не требуется, Димка тщательно обыскал тело и, став обладателем ещё одного автомата и двух рожков с патронами, направился ко второму сидельцу. У этого ничего, кроме заточки, не нашлось. Задумчиво подкинув кусок отточенной стали на ладони, парень одним резким движением отправил его в воду. Внимательно осмотрев старенький АК, Димка ловко разобрал его на составные части и не долго думая отправил следом за заточкой. Таскать на себе лишний ствол ему не хотелось, а бросать было глупо. Парень вполне допускал, что кто-то из подобных гуманоидов вполне мог разжиться патронами и, наткнувшись на исправный автомат, устроить кому-нибудь сложности.

Разобравшись с оружием, парень тяжело вздохнул и, стараясь не смотреть на тела убиённых им индивидов, отправился дальше. Живот давно уже подводило от голода, и первоочередной задачей для него было найти хоть какое-то пропитание. Но избавиться от вида залитых кровью тел никак не удавалось. Как не удавалось и сосредоточиться на дороге. В очередной раз споткнувшись, Димка бросился к ближайшим кустам и попытался выблевать собственный желудок.

Это было впервые, когда ему вдруг пришлось убить человека. Нажимая на курок, он не испытывал эмоций, но теперь, когда опасность отступила и он сумел осознать произошедшее, стало плохо. Сплюнув кислую слюну, Димка утёр рот рукавом и, выпрямившись, тяжело вздохнул. Достав из кармана сигареты, он закурил и, глядя на свои подрагивающие пальцы, тихо проворчал:

— Вот оно и случилось. Хорошо хоть, не простых гражданских класть пришлось. Таких вроде и не жалко. Хотя с виду тоже люди.

О том, что с ним могли бы сделать эти самые люди, Димка старался не думать. Выкурив сигарету почти до самого фильтра, он отбросил окурок в сторону и, в очередной раз вздохнув, попытался взять себя в руки. В конце концов, он сделал то, к чему его так старательно много лет готовили. Кое-как успокоив себя такими мыслями, он собрался с духом и медленно двинулся дальше, пытаясь отвлечься на более насущные проблемы.

Прежде всего требовалось найти еду. Армейский распорядок дня при всей своей упорядоченности имел и весьма солидный недостаток. Организм, привыкший получать пищу в конкретное время, начинал таковой требовать весьма решительно. Что не могло, не создавать трудности всем военнослужащим. Особенно если они находились в такой момент где-то вне территории своей части. Так было и теперь. Давно уже пропустивший обед и ужин, а также завтрак, Димка думать мог только об одном. Где найти еду?

Не важно какую. Главное, чтобы её можно было разжевать и затолкать в желудок, с каждой минутой урчавший всё громче и громче. Не помогали уже ни сигареты, от которых было горько во рту и першило горло, ни затянутый до последнего ремень. Начинала подводить и голова. Сам Димка никак не ожидал от собственного организма подобного предательства. Тело подвело. Оно словно взбунтовалось против сознания, требуя немедленно уделить внимание именно ему, а не всем остальным трудностям.

Испустив очередной тяжёлый вздох, Димка решительно поднялся на вершину холма и, внимательно осмотревшись, взобрался на вросший в землю валун. Кое-как утвердившись на мокром от дождя камне, он старательно всмотрелся в развалины вокруг озера, ища что-то, хоть отдалённо напоминающее продуктовую лавку. Заметив на склоне соседнего холма почти развалившееся деревянное здание, совершенно непохожее на дом, парень спрыгнул с валуна и решительно зашагал в нужную сторону. То, что он увидел, больше всего напоминало обычное сельпо. Как раз то, что сейчас было нужно.

Больше всего Димку настораживало почти полное отсутствие людей. Не считать же людьми два трупа, оставленных им в кустах? В остальном холмы и вся прилегающая округа словно вымерли. Добравшись до увиденных развалин, парень удручённо покачал головой и, в очередной раз вздохнув, решительно полез вовнутрь. Его не остановило даже то, что крыша старого здания держалась только на одной уцелевшей стене и честном слове.

Как оказалось, Димке в очередной раз несказанно повезло. Найденные развалины и вправду оказались бывшим магазином. Найдя банку тушенки, Димка вскрыл её двумя ударами штык-ножа и, сунув в рот самый большой кусок, застонал от удовольствия. Наевшись до сытой одури, он закурил и, откинувшись на стену, с удовольствием выпустил в воздух струю дыма. Теперь нужно было решить, что делать дальше. Понимая, что пешком до города он будет плестись как минимум двое, а то и трое суток, парень нехотя поднялся и, оглядевшись, принялся собираться в дорогу.

В найденный тут же чемодан с колёсиками он сложил консервы, несколько буханок хлеба, запасные батарейки к фонарику, найденному здесь же, мыло, зубную щётку и тому подобные мелочи, нужные в дальней дороге. В том, что дорога будет дальней, он почему-то не сомневался. Проверив содержимое чемодана и убедившись, что собрал всё необходимое, Димка задумчиво покосился на угол, где всё ещё висели плащи, пальто, куртки и другая одежда. Словно в ответ на его мысли, на улице снова полило.

Дождь пошёл сразу, неожиданно, словно кто-то включил садовую поливальную установку. Оглянувшись на потоки воды, низвергавшиеся с небес, парень решительно снял с вешалки синий дождевик и, хозяйственно прибрав его в боковой карман чемодана, устроился отдыхать. Плестись куда-то в такую погоду, Димка посчитал извращением. Дождь с каждым часом всё больше усиливался.

Мрачно разглядывая стену воды, парень после недолгих размышлений пришёл к выводу, что в подобной ситуации торопиться некуда и пара дней ничего не решат. В конце концов, если бы начальству было действительно надо, оно уже давно прислало бы на развалины арсенала доверенных людей. Но ни на дороге, ни в воздухе ему не встретилось ни одной подходящей машины. Получалось, что начальству на пропавший арсенал глубоко наплевать.

Или волноваться некому стало. Такой вариант Димка тоже решил не упускать из виду. Ведь погиб же целый районный центр, а на месте гибели такого количества людей до сих пор нет ни одного представителя власти. Ни гражданского, ни полицейского. Не говоря уже про перестрелку с беглыми бандитами. Стрельба просто не могла не привлечь внимание правоохранителей. А на поверку вышло совсем другое. Точнее, вообще ничего не вышло. Нету их. Просто нету, и всё. Как корова языком слизала. И тут перед парнем вставал очередной вопрос.

А куда, блин горелый, вообще все люди подевались? Деревень по округе хватало, а значит, хоть с кем-то столкнуться он просто должен был. Окончательно запутавшись в собственных размышлениях, Димка поднялся и принялся осторожно обшаривать развалины на предмет чего-нибудь, что можно пустить на растопку. От сырости его начало знобить. Не желая подхватить воспаление лёгких, Димка решил развести костёр и хоть как-то обсушиться.

Парню снова повезло. Как и в любом сельском магазине, в развалинах продавалось всё, от пуговиц до продуктов. С трудом отодвинув несколько кусков стены, Димка наткнулся на маленькую газовую плитку, кучу примусов и ящик жидкости для розжига огня. Заметив в углу перекошенную от разрушения дверь, парень посветил в образовавшуюся щель и, неопределённо хмыкнув, принялся осторожно доламывать полотно. Закончив то, что природа или случайность недоделали, Димка настороженно осмотрел потолок подсобки и медленно пробрался вовнутрь.

Обнаруженный им двадцатилитровый газовый баллон был почти пуст, но обогреться и высушить одежду его должно было хватить. Подсоединив шланг к новенькой плитке, парень чиркнул зажигалкой и, глядя на синеватое пламя, весело усмехнулся:

— Вот теперь жить можно.

Соорудив из найденных вещей подходящую подстилку для ночлега, Димка быстро разделся и, завернувшись в пальто, принялся сушить свою форму. Но, несмотря на столь увлекательное занятие, автомат он из рук не выпускал, то и дело поглядывая в пролом, где всё так же лилась вода. Больше всего Димку мучила неизвестность. Полное отсутствие любой, хоть даже лживой информации. Обычно стоило только случиться чему-то неординарному, и журналисты слетались к месту событий словно мухи. А тут ни одной живой души, как будто всё население страны разом вымерло.

Заступая в караул, он вынужден был сдать свой мобильник и теперь тихо проклинал армейские порядки. Будь под рукой телефон, можно было бы попробовать хоть с кем-то связаться или попытаться подключить радио, но теперь это были только мечты. Телефон пропал вместе со всей частью. Больше всего Димку удивляло то, что огромная территория части провалилась под землю вместе со всем содержимым, а никто даже не почесался.

Вспомнив, что в сельпо могут найтись не только продукты, но и электробытовые приборы, Димка отложил в сторону форму и снова принялся рыться в развалинах. Как оказалось, его догадки оказались правильными. В дальнем углу, куда ему пришлось заползать, изогнувшись самым неимоверным образом, нашлось несколько CD-проигрывателей, которые можно было включить при помощи батареек. Но на этом его удача кончилась. Вожделенные батарейки или отсутствовали в магазине как класс, или оказались завалены. Плюнув, Димка бросил найденную технику и вернулся к одежде.

Устав ломать голову над возникшими загадками, парень надел высушенную форму и, не выключая плитку, устроился ночевать. В любом случае идти куда-то среди ночи в проливной дождь было глупо. А самое главное, спешить, судя по всему, тоже не имело смысла. К такому нехитрому выводу Димка пришёл после того, как вспомнил, что за всю дорогу от части до райцентра не встретил ни одной живой души. В конце концов, он не прячется и не бежит. А уж сколько времени у него займёт дорога, никого не касается.

С этими мыслями он и уснул, продолжая сжимать в руках автомат, который положил себе на живот. Привычная тяжесть оружия вселяла некоторую уверенность в своих силах. Единственное, что он сделал, перед тем как уснуть, это задвинул пролом в стене куском фанеры, найденной тут же. Дождь дождём, а про стычку с уголовниками забывать не стоило. К тому же синеватое пламя горелки в темноте можно было заметить издалека, так что рисковать попусту Димка не собирался.

Утро принесло совсем неожиданные новости. Ещё не открыв глаз, парень услышал всё тот же заунывный шум дождя и, вздохнув, нехотя поднялся со своего ложа. Вылезать под льющуюся воду не было никакого желания. Но идти было нужно. Продрав глаза, Димка покосился в сторону выхода из своего убежища и привычным жестом схватился за автомат. Прямо в проходе, задумчиво глядя на струи дождя, сидел огромный, лохматый пёс. Услышав шевеление в глубине магазина, пес не спеша, с достоинством повернул свою широкую, безухую башку и, выразительно покосившись на парня, едва слышно вздохнул.

Пришедший в себя Димка смог только растерянно охнуть, сообразив, что это за зверь.

— Султаша, ты как меня нашёл, морда безухая?! — радостно спросил Димка, пробираясь к выходу.

Огромный кобель только чуть шевельнул пышным хвостом, не сводя с парня внимательного, настороженного взгляда. Этот пёс был вожаком охранной своры, которую держали при арсенале. Самый большой и лучше всех натасканный на охрану. Говорили, что этот пёс умудрился в одиночку положить пятерых нарушителей, однажды пробравшихся на территорию арсенала. Правда это или досужие слухи, никто не из солдат толком не знал, но Димка склонен был им верить. Султан производил впечатление даже одной своей внешностью.

Ростом по пояс среднему мужчине, с грудью шире бычьей, квадратной, смахивающей на медвежью башкой, и мощными, крепкими лапами, он никогда не лаял и не рвался с цепи. Пёс словно точно знал, когда можно атаковать, а когда нужно просто дождаться подходящего момента. Хотя Димке иногда казалось, что цепь, на которую по ночам сажали пса, не больше чем профанация. Огромному кабелю ничего не стоило просто порвать её. Что и вышло, как выяснилось.

Подойдя к собаке, парень с мрачным удовлетворением рассмотрел обрывок цепи сантиметров тридцати в длину, беспомощно болтавшийся на петле широкого ошейника. Быстро осмотрев собаку, Димка убедился, что с ней всё в порядке, и, сняв обрывок цепи, задумчиво погладил безухую башку.

— Чего нам теперь делать-то, приятель?

Вместо ответа кобель прижался широким лбом к бедру парня и, слегка подтолкнув его, тихо вздохнул, всем своим видом показывая, мол, спишь тут без задних ног, а я тебя сторожить должен. Чуть усмехнувшись, Димка потрепал пса по загривку и, вспомнив, что работников нужно кормить, вернулся обратно в магазин. Позавтракав банкой рыбных консервов и накормив кобеля тушёнкой, Димка ещё раз проверил уложенные в чемодан вещи и, накинув на плечи пластиковый дождевик, решительно взялся за ручку чемодана, шагнув на улицу.

Тяжёлые капли тут же звучно забарабанили по дождевику, заставив его сильнее вслушиваться в окружающую обстановку. Пропустить момент встречи с очередной бандой беглых отморозков ему совсем не хотелось. В данной ситуации, ради того, что у него было с собой, на убийство пойдут даже мирные обыватели. К такому неутешительному выводу он пришёл, когда, выбравшись из своего убежища, расслышал несколько одиночных выстрелов где-то в стороне.

Эти звуки принесли сразу две новости. Как в анекдоте, хорошую и плохую. Хорошая: живые люди ещё остались, и плохая: они старательно друг в друга стреляют. Плюнув на все эти несуразности, Димка выбрался на дорогу и, определив направление, решительно зашагал в сторону города. Сообразив, что чемодан в случае опасности помешает стрелять, парень достал из кармана кусок бечёвки и, привязав ручку чемодана к поясу за спиной скользящим узлом, решительно зашагал дальше. Огромный Султан, моментально насторожившийся при звуках выстрелов, не спеша шлёпал рядом.

Часа через три, уйдя от райцентра, Димка вдруг увидел странно качнувшиеся кусты на обочине дороги и, одним движением сдвинув флажок предохранителя в положение одиночной стрельбы, вскинул автомат. Это вполне могла быть и засада, и просто очередной бедолага, боящийся выйти на дорогу, когда по ней шагает вооружённый незнакомец. Ожидание затянулось, и когда Димка уже готов был окликнуть прятавшегося, из кустов выскочил небольшой рыжий пёс, больше смахивавший на лису.

Мокрый, грязный, хромающий на заднюю правую лапу, пёс испуганно оглянулся на парня и, поджав хвост, исчез в кустах на другой стороне дороги. Медленно опустив автомат, Димка выдохнул воздух сквозь плотно сжатые зубы и, не удержавшись, тихо выругался:

— Сволочь хвостатая. Напугал до икоты.

Оглянувшись на невозмутимого Султана, Димка добавил:

— Мог бы и предупредить, что там просто шавка безобидная.

Но, получив в ответ выразительный взгляд, растерянно поперхнулся. С первого взгляда было понятно, что он хотел сказать. Паникёр и дубина. Раз уж я иду спокойно и молча, то и тебе нечего дёргаться, гласил его взгляд. Неопределённо хмыкнув, Димка поправил автомат и решительно зашагал дальше.

Только теперь он понял, до какой степени у него были натянуты нервы. Всё произошедшее заставило его не просто пересмотреть своё отношение к людям, но и приготовиться к настоящей драке. В которой будут убитые и раненые, а самое главное, не будет никаких правил. Короткая стычка у райцентра объяснила ему это лучше, чем два десятка правил и уставов. Что ни говори, а пролитая своими руками кровь здорово прибавляет ума.

Эту присказку Димка подцепил от старого прапорщика, командовавшего на стрелковом полигоне. А теперь, после стычки с бандитами, он убедился в этом сам. Впрочем, знание это желания воевать ему не прибавило. Больше всего он мечтал добраться до города, избежав встречи с кем бы то ни было вообще. Так было бы спокойнее ему, и не возникло бы новых жертв. Но это были только мечты, а как оно сложится на самом деле, что называется, одному богу известно.

* * *


В тот злополучный день Настя в очередной раз убедилась в справедливости старой поговорки: пришла беда, открывай ворота. А началось всё с того, что заболела маленькая Нюська. Отходив в садик всего-то несчастных три дня, после возвращения из короткого отпуска девчушка умудрилась подцепить сильнейшее ОРЗ и теперь, хлюпая носом и заходясь лающим кашлем, сипло ныла, пытаясь привлечь внимание матери:

— Мам, ну не надо микстуры, она противная. Лучше варенья малинового дай.

— Варенье после, а сейчас микстуру, — решительно прервала её нытьё Настя, аккуратно наливая лекарство в столовую ложку. — Открывай рот и глотай. Или хочешь всю зиму проболеть?

Нюська была совсем не против посидеть дома и забыть про детский садик, где её вместе с десятками других юных мучеников заставляли есть манную кашу с комочками, пить молоко с пенкой и выполнять всякие глупые задания. И это в то время, когда ей больше хотелось поиграть с любимой куклой или порисовать. Глупое расписание, придуманное бестолковыми взрослыми, выводило девочку из себя как беззаконное попрание её личных прав и свобод, но оспорить этот факт она не могла по причине собственного малолетства.

В итоге Нюська возненавидела садик всеми фибрами своей неокрепшей души и откровенно саботировала все команды, отдаваемые нянечками и воспитателями. Сама Настя, отлично зная об отношении дочери к данному дошкольному учреждению, даже не пыталась что-либо изменить, пряча улыбку в уголках губ и сочувственно кивая на жалобы воспитательницы. Маленькая вредина отлично умела включать тумблер блондинки, делая вид, что не понимает, чего от неё хотят. Ей было абсолютно всё равно, что несла эта злобная тётка, прятавшая собственную злобу и жизненную несостоятельность за фальшивой улыбкой.

Единственное, что её по-настоящему интересовало, так это возможность на законном основании оставить дочь и бежать на работу, где Настя удерживалась до сих пор только чудом и собственной работоспособностью. Став менеджером по продажам, она очень быстро научилась заговаривать покупателям зубы до полного их отупения, что в свою очередь приводило к нужному ей выводу. Клиент покупал совершенно ему ненужную вещь, а сама Настя, в очередной раз заработав бонусы и крошечный процент, с облегчением переводила дух.

Она снова оказалась в пятёрке лучших. Только это да ещё явный интерес к ней со стороны заместителя генерального директора спасали её от увольнения. Держать на работе женщину с маленьким ребёнком желающих было мало. Точнее, их вообще не было. Бизнесменам требовались на работу молодые, амбициозные, не обременённые детьми и семейными проблемами люди, которых можно было нещадно эксплуатировать, размахивая перед носом возможностью карьерного роста, как морковкой перед носом осла. Все остальные считались ненужным балластом и отстоем, от которого нужно было попросту избавляться.

И вот теперь, когда Нюська умудрилась так не вовремя заболеть, Настя в очередной раз оказалась под угрозой увольнения. Оказавшись в чужом городе матерью-одиночкой, или как презрительно шипели за спиной соседки, одноночкой, Настя не могла даже попросить кого-то из них посидеть с ребёнком. Оставалось только звонить на работу и, подпустив в голос слезу, просить отгулы, обещая отработать все пропущенные дни. Больничные в её конторе не воспринимались, и любая попытка заболеть заканчивалась просто и без изысков — увольнением.

Так что злая и невыспавшаяся Настя рычала на дочку, отлично понимая, что злится скорее на саму себя, собственный неуживчивый характер и вздорный гонор, толкнувший её на решительный разрыв с отцом девочки. В глубине души Настя понимала, что была несправедлива к нему, требуя уделять больше внимания себе, чем весьма доходной его работе. Бесконечные командировки друга приводили её в бешенство, заставляя ревновать к несуществующим любовницам. Долго так продолжаться не могло, и в итоге он ушёл, даже не подозревая о её беременности.

Ребёнка Настя решила оставить, что называется, назло всем сразу. А когда на свет появилась Нюська, поняла, что гордыня и упрямство до добра не доводят. Кинулась искать отца ребёнка, но, как оказалось, тот уволился из своей конторы и вообще уехал из города. Куда, не знал никто. Сообразив, что решать возникшие проблемы за неё никто не будет, Настя принялась выкручиваться сама.

Когда на улице хлынул проливной дождь, Настя только мысленно перекрестилась, что не нужно идти на работу и вообще выходить на улицу. В такую погоду в магазине делать было нечего. Если кто и забегал в сухое, тёплое помещение, так только затем, чтобы вытряхнуть из ботинок воду и слегка перевести дух. А когда весь дом ощутимо тряхнуло, она впервые по-настоящему испугалась. Зная о землетрясениях только по телевизионным передачам, молодая женщина первым делом решила, что на военном полигоне снова проводят какие-то испытания или учения. Другого объяснения у Насти этому безобразию просто не нашлось.

Затем отключился свет, перестало работать радио, и весь город словно погрузился во мрак. Дальше начался ад. Дом трясло, с полок сыпались книги и обычные бытовые мелочи, рухнула люстра, выпали двери, а оконное стекло вывалилось на улицу вместе с рамой. Не понимая, что происходит, Настя быстро одела дочку и, выскочив на улицу, растерянно замерла. Города больше не существовало. Перед ней лежали руины, медленно размываемые потоками дождевой воды.

Кое-где копошились люди, пытавшиеся отыскать близких или спасти хоть что-то из имущества. До женщины с ребёнком на руках никому не было дела. Понимая, что нужно как-то спасаться, Настя вернулась в разгромленную квартиру и, усадив Нюську в кресло, кинулась собирать всё, что могло понадобиться им в дальней дороге. В городе оставаться было небезопасно. Его больше не существовало. Это Настя поняла сразу, как только увидела мечущихся в панике обывателей и полное отсутствие людей в форме. Не важно в какой.

Уложив документы, невеликие сбережения, детские вещи и все имевшиеся на кухне продукты, которые можно было хранить, Настя подхватила сумку, дочку и, быстро оглядевшись, выскочила на улицу. Но едва они успели отойти от родного дома на полквартала, как перекошенное здание с душераздирающим скрипом и грохотом рухнуло, погребя под обломками сразу несколько человек, пытавшихся найти в соседних руинах живых.

Испуганно вздрогнув, Настя с открытым ртом смотрела на развалины собственного дома, медленно впадая в ступор. Только теперь до неё дошло, чего им с дочкой удалось избежать. Прижав ребёнка к груди, женщина закинула на плечо сумку и, развернувшись, быстро пошла к окраине города, надеясь попроситься на любую попутку. Не важно куда, лишь бы подальше от этих развалин. Туда, где ещё живут нормальные люди и стоят обычные дома.

Что-то лилось по лицу Насти, но она и сама не могла сказать, что это — слёзы или капли дождя. Страх, безысходность, неопределённость сковали её сердце ледяным обручем, заставив сильнее прижимать к себе ребёнка и всё больше ускорять шаг. Выбравшись на трассу, Настя растерянно огляделась, не понимая, что происходит. Серая лента дороги словно вымерла. Нигде, насколько хватало глаз, не было видно ни одной машины. Даже привычные большегрузы не рычали мощными моторами, выбрасывая в воздух клубы сизого дыма. Только группы съёжившихся под дождём людей брели по дороге.

Понимая, что ждать можно до бесконечности, Настя поправила сумку на плече и, тяжело вздохнув, зашагала в сторону от города, при этом стараясь держаться подальше от остальных беженцев. Она и сама не знала, куда именно идёт. Главное, подальше отсюда. Оставаться здесь, среди руин, она просто не могла. На память сразу же пришло всё услышанное и прочтённое о бандах грабителей и мародёров, появляющихся в местах, где случались подобные катастрофы.

Шагая по обочине федеральной трассы, Настя то и дело оборачивалась, надеясь увидеть свет фар догоняющей их машины, но машин так и не было. Это было странно и страшно, но это было. Вскоре, устав нести на себе и ребёнка и сумку, Настя остановилась и, поставив Нюську на асфальт, решительно сказала:

— Значит так, подруга. Дома у нас больше нет. Города, в котором мы жили, тоже нет, и выход у нас с тобой только один. Шагать по этой дороге до тех пор, пока не доберёмся до нормального жилья. Тащить на себе и тебя и вещи я просто не могу, так что придётся тебе прогуляться пешочком. Поняла?

— Ага. Только идти мы так долго будем, — кивнула Нюська, хитро прищурившись.

— Почему это? — не поняла Настя.

— А у меня ноги ещё маленькие. Это ты у нас длинноногая, а я маленькая, так что не кричи и не ругайся. Мне с такими короткими ногами за тобой не успеть, — рассудительно ответила маленькая хитрюга, весьма прозрачно намекая, что нести её Насте всё равно придётся.

— Ничего, нам спешить некуда, — растерянно усмехнулась Настя, беря её за руку.

Шмыгнув носом, Нюська сжала её ладонь тоненькими пальчиками и, вздохнув, не спеша зашлёпала по лужам. Понимая, что срываться на ребёнке по меньшей мере глупо и дочка ни в чём не виновата, Настя удручённо покачала головой и, подстроившись под шаг дочери, медленно пошла дальше. Таким аллюром они двигались часа два. Не выдержав молчания, Нюська в очередной раз трагически вздохнула и, покосившись на мать, спросила:

— Мам, а мы можем отдохнуть?

— Ты же видишь, здесь даже присесть негде, — буркнула в ответ Настя, понимая, что дочка действительно устала.

— Я устала, — захныкала девочка, повиснув на руке матери.

— Анна, не хнычь. Нам надо идти. Вот найдём какой-нибудь целый дом, там и отдохнём, — ответила Настя, сурово сдвинув брови.

Обычно такое официальное обращение к дочери действовало безотказно. Нюська с ходу понимала, что шутки кончились, и покорно делала то, что от неё требовалось. Но в этот раз всё пошло не так. То ли девочка действительно устала, то ли болезнь заставила её настаивать на своём, но Нюська, вместо того чтобы замолчать, решительно дёрнула мать за руку, громко заявив:

— Я не могу больше идти. У меня ножки болят. Я устала, я есть хочу.

Понимая, что это не просто капризы и девочка действительно устала, Настя остановилась и, присев на корточки, заглянула дочери в глаза.

— Нюся, я понесу тебя. Сколько смогу. Но останавливаться нам нельзя. Мы должны найти какое-нибудь жильё, иначе придётся ночевать прямо на дороге, под дождём. И нам нельзя связываться с посторонними людьми. Это может быть опасно. Так что, когда отдохнёшь, снова пойдёшь пешком. Нам даже вернуться некуда, солнышко, — добавила она, ласково целуя дочку в нос.

Вздохнув, Нюська посмотрела на неё своими огромными серыми глазищами и, помолчав, кивнула:

— Ладно, мам. Я потерплю.

Вздохнув в ответ, Настя кивнула и, взяв девочку на руки, пошла дальше. В данной ситуации требовать от неё большего было глупо. Ребёнок и так старательно делал всё, что мог, и не её вина, что они остались без крова. Сосредоточившись на дороге, Настя не заметила, как из придорожных кустов вылезли два мужика и не долго думая направились к ней. Только едва не наткнувшись на заступивших ей дорогу мужиков, Настя остановилась и испуганно вздрогнула.

— Куда шлёпаем, красивая? — спросил жилистый, обросший щетиной индивид, окидывая Настю оценивающим взглядом.

— А вам какое дело? — огрызнулась Настя, бросая быстрые взгляды вокруг.

— А так, ради спортивного интереса спрашиваю. Что в сумке? — жёстко спросил мужик, щёлкая выкидным ножом.

— Вещи детские, документы, — быстро ответила Настя, делая шаг назад.

— Давай сюда, сам посмотрю, — не поверил ей бандит, протягивая руку и нетерпеливо шевеля пальцами.

Сообразив, что убежать с ребёнком на руках не получится, Настя покорно перебросила ему сумку, крепче прижимая к себе дочку. Заглянув в сумку, мужик принялся небрежно выбрасывать вещи прямо на мокрый асфальт, старательно проверяя каждый карман. Добравшись до пакетов с едой, мужик весело хмыкнул и, кивнув напарнику, принялся перебрасывать продукты в подставленный мешок.

— Оставьте хоть что-то для ребёнка, — не удержалась Настя, со злостью глядя на бандитов.

— Сиськой покормишь, — хохотнул в ответ мужик с ножом, продолжая опустошать сумку.

— Сволочи, — выдохнула Настя, оглядываясь назад в надежде увидеть хоть кого-то, кого можно попросить о помощи.

Но как назло, трасса была всё так же пуста. Даже беженцы словно специально куда-то подевались. Судорожно оглядываясь, женщина пыталась найти выход из положения. Бежать или драться с ребёнком на руках она не могла. Здоровые мужики справятся с ней моментально. Тем временем бандиты закончили потрошить её сумку и, небрежно отбросив её в сторону, развернулись к женщине. Сообразив, что дело неладно и просто так они не отцепятся, Настя настороженно попыталась отступить назад, но мужик, державший мешок, резким движением выхватил у неё Нюську и, удерживая девочку под мышкой, прошипел:

— Сволочи, говоришь. Ошибочка вышла. Мы ещё хуже.

— Что вам надо? — всхлипнула Настя, инстинктивно дёрнувшись к ребёнку.

В ту же секунду в горло ей упёрлось лезвие ножа, и левая рука оказалась завёрнутой за спину.

— Раздевайся, красавица. Веселиться пора, — ответил бандит, ещё крепче прижимая лезвие ножа к её шее.

Только теперь до Насти дошло, чего именно они хотят. Понимая, что любое неосторожное движение может стоить ей жизни, женщина медленно кивнула и, взяв себя в руки, тихо ответила:

— Пожалуйста, не при ребёнке. Я всё сделаю, что вы скажете, но только по одному и не при ней.

— Ты мне ещё условия ставить будешь, шалава? — зарычал мужик, выкручивая ей руку ещё сильнее.

— Вас же двое, чего вы боитесь? — моментально нашлась Настя, пытаясь сыграть на их гордости.

— Ладно, пошли. Посмотрим, из чего ты сделана, — прошипел бандит, подталкивая её к ближайшим кустам.

— Нож убери, мне же раздеться надо, — ответила Настя, судорожно ища выход из положения.

— Штаны снимешь, и хватит, — фыркнул мужик, не отпуская её руки.

— Так ведь чтобы снять их, мне обе руки нужны, — продолжала настаивать женщина.

— Хватит вякать. Раздевайся, — зарычал бандит, потеряв терпение и с силой толкая её в спину.

Едва удержавшись на ногах, Настя покорно принялась расстёгивать плащ и рубашку, внимательно следя, куда он уберёт нож. Увидев её обнажённую грудь, мужик судорожно сглотнул и, быстро сунув нож в карман брезентовой куртки, шагнул вперёд, на ходу расстёгивая камуфляжные штаны.

— Джинсы снимай, чего тянешь, — прохрипел он, бестолково дёргая собственный ремень.

— Погоди, куда торопиться, — тихо промурлыкала Настя, пытаясь придать собственному голосу игривые нотки.

Искусно маскируя собственный страх за маской сексуальности, Настя пыталась сделать всё, чтобы усыпить бдительность бандита. Шагнув к нему, она ласково погладила небритую щёку бандита и, не останавливаясь, повела ладонями ещё ниже, по груди и животу. Мозолистые, грубые лапы бандита до боли сжали её грудь, но женщина даже не дрогнула, продолжая ласкать его руками. В тот момент, когда глаза мужика непроизвольно закрылись, она чуть повернулась и, осторожно нащупав карман, достала из него нож.

— Снимай штаны, — прохрипел бандит, продолжая мять ей грудь.

— Ага, сейчас, — рыкнула в ответ Настя и, изо всех сил сжав рукоять ножа, всадила его в горло бандиту.

Захрипев, мужик растерянно покосился на неё и начал медленно оседать на землю, схватившись за глотку двумя руками. Меж судорожно сжатых пальцев толчками выплёскивалась алая кровь, пачкая голую грудь насильника. Отступив в сторону, Настя повернулась к дороге и, собрав в кулак последние остатки смелости, закричала:

— Эй ты, там! На дороге! Твоему другу плохо!

— Чего?! — послышалось в ответ, и кусты затрещали, раздвигаемые быстро шагающим бандитом. — Какого хрена? Чего с ним? — спросил он, увидев осевшего на колени подельника.

— А я откуда знаю? — пожала плечами Настя, даже не делая попытки прикрыться. — Всё нормально было, а когда до дела дошло, он захрипел и оседать начал. Может, с сердцем чего?

— Какое на хрен сердце?! — зарычал в ответ мужик, подходя к упавшему ничком приятелю. — Что с тобой, Михась? — спросил он, наклоняясь нему.

В этот момент Настя ударила. Перехватив нож обратным хватом, она со всей силы всадила его в согнутую спину. Странно хрюкнув, бандит медленно выпрямился и, обернувшись, просипел:

— Да я же тебя, сука тупая…

Что именно он собирался с ней сделать, Настя так и не узнала. Не выдержав напряжения, она испустила дикий вопль и с силой толкнула бандита в грудь. Запнувшись о приятеля, тот рухнул на спину и, застонав, замер. Быстро запахнувшись, Настя бросилась на дорогу, где бандит оставил Нюську и мешок с награбленным добром. Испуганная Нюська смотрела на бегущую к ней мать огромными от слёз глазами, шмыгая носом и тихонько поскуливая, словно потерявшийся щенок.

Подхватив дочку на руки, Настя прижала её к себе и, с трудом справившись с голосом, прошептала:

— Всё, солнышко, всё. Они ушли и больше не придут. Не бойся.

— Я за тебя испугалась, — всхлипнула в ответ Нюська.

Поперхнувшись, Настя растерянно покосилась на дочь и, не удержавшись, вдруг захохотала. Это была настоящая истерика, справиться с которой женщина просто не могла. Переживший стресс организм разряжался самым доступным и привычным способом. Досмеявшись до икоты, Настя крепко поцеловала дочь в щёку и, поставив её на асфальт, принялась собирать разбросанные вещи. Теперь ко всем прочим трудностям прибавилась ещё одна. Нужно было срочно искать место, где можно было бы высушить всё выброшенное из сумки.

От сырой одежды могли испортиться продукты. Вспомнив про бандитский мешок, Настя застегнула сумку и, оглядевшись, спустилась к кустам, где его бросил второй бандит. С натугой вытащив мешок на дорогу, она с интересом заглянула вовнутрь, недоумённо хмыкнув, задумалась. Мешок оказался полон банками разных консервов. В их ситуации это было просто здорово, но как утащить одновременно тяжеленный мешок, сумку с вещами и самое главное — ребёнка?

После минутного размышления Настя решила уносить всё. В конце концов, Нюська вполне может и пешочком топать. Приняв решение, женщина повернулась к дочери, не выпуская из рук мешка, сказала:

— Значит так, Нюта. Тебе придётся идти пешком. Бросать такое количество хороших продуктов мы просто не можем.

— Почему? — тут же задала Нюська свой любимый вопрос.

— Что почему? — на всякий случай уточнила Настя.

Хорошо зная своё чадо, она вполне обоснованно предполагала, что, начав отвечать не на тот вопрос, может нарваться на долгую дискуссию.

— Почему мы не можем бросить продукты? — спросила Нюська.

— Потому что в дороге нам нужно что-то кушать. И я не знаю, как долго нам придётся идти. А ещё потому что у нас почти нет денег. Запомни Нюта, мы беженцы. И как видишь, посторонние люди для нас стали очень опасными. Пойми наконец, нас могут убить.

— А что такое беженцы? — моментально последовал вопрос.

Вздохнув, Настя набралась терпения и, завязывая мешок, принялась отвечать, надеясь таким образом отвлечь ребёнка от собственной усталости. Настя хотела, чтобы девочка, увлёкшись разговором, перестала думать о том, что уже устала, и забыла про испуг. Закинув на плечи багаж, женщина медленно направилась дальше по дороге, то и дело, оглядываясь на ребёнка. Старый, покосившийся сарай они нашли уже в сумерках.

Дождь продолжал лить без перерыва, и Настя, отчаявшись найти нормальное жильё для ночлега, решила остаться на ночь в сарае. По крайней мере, в нём было чуть суше, чем на улице. Выбрав угол, над которым крыша ещё не протекала, она собрала клочки прелой соломы, несколько старых разбитых ящиков и, кое-как сложив поленницу, принялась разводить костёр. Вместо спичек Настя впопыхах схватила на кухне любимую газовую зажигалку, которой пользовалась, чтобы включить газ.

И вот теперь, поднеся её пламя к пучку соломы, она мысленно молилась, чтобы сырая солома загорелась. Слабый язычок огня пробежал по соломинкам, костерок задымился, и вскоре доски ящиков весело затрещали. Облегчённо переведя дух, Настя кухонным ножом вскрыла пару банок консервов и, накормив дочь, принялась сушить вещи. Увлёкшись, она не заметила, как неугомонная Нюська уснула, свернувшись калачиком и подложив под щёку ладошки.

Увидев, что любимое чадо спит, Настя осторожно накрыла её высушенной курткой и, улыбнувшись, вернулась к прерванному занятию. Только мысли женщины всё время возвращались к событиям минувшего дня. Вспомнив, как нож с жутким хрустом пробил горло бандита, Настя всхлипнула и, метнувшись в угол, принялась самозабвенно блевать. Вывалив весь ужин, она кое-как умылась дождевой водой и, переведя дух, вернулась к костру.

До сегодняшнего дня ей не приходилось убивать. Ни разу. Даже животное. И вдруг сразу двоих. Это было очень тяжело пережить, но пережить это было нужно. Если не ради себя, то ради собственной дочери. Взяв себя в руки, Настя досушила вещи и, аккуратно уложив их в сумку, устроилась поудобнее. Нужно было хоть немного поспать. Утром им предстояло продолжить путь в неизвестность. Она и сама не знала, куда идёт, но в их ситуации это было не важно. Главное, поближе к цивилизации и нормальным людям.

Утро не отличалось от вечера погодой. Всё тот же уже осточертевший дождь продолжал лить как из ведра. Сытая и выспавшаяся Нюська, едва продрав глаза, первым делом потребовала завтрак. Не ожидая от дочери такой прыти, Настя растерялась. Обычно накормить маленькую капризулю было большой проблемой, а тут вдруг такой подарок.

Скормив ребёнку полбанки овощных консервов, найденных в бандитском мешке, Настя моментально прикончила остатки и, старательно затоптав остатки костра, принялась грузиться. Сумка и неподъёмный мешок с консервами заставили её охнуть и страдальчески скривиться.

Отвыкшие от физических нагрузок мышцы ныли и возмущались таким зверским с собой отношением. Усилием воли заставив себя выпрямиться, Настя поправила вещи, пытаясь распределить груз поудобнее, и вздохнув, решительно шагнула к выходу.

Заинтересованно наблюдавшая за её камланием Нюська покорно вышла следом за ней и, подняв к небу заспанную мордашку, вздохнула, явно кому-то подражая:

— И когда только эта дрянь кончится?

— Ты это про что, подруга? — излишне бодро поинтересовалась Настя.

— Про дождь. Надоел хуже горькой редьки, — на полном серьёзе выдала Нюська, испуская очередной вздох.

— Ты где таких выражений нахваталась, малявка? — деланно возмутилась Настя.

— В садике твоём, — не осталась в долгу дочь.

— Не моём, а твоём. Что-то я не помню, чтобы там кто-то так говорил, — проворчала в ответ Настя.

Ответ не удивил её. Самой следовало догадаться, что подобные высказывания девочка могла услышать только в одном месте. Но и поощрять такое отношение к серьёзному учреждению тоже не стоило.

— В твоём, мне он не нужен, — решительно огрызнулась Нюська. — Нянька наша так говорила.

— Нянечка, а не нянька, и перестань злиться, когда разговариваешь с матерью, — менторским тоном поправила её Настя.

— Грымза она, а не нянечка, — решительно заявила Нюська. — И вообще я про эту тюрьму разговаривать не хочу.

— Анна, ты где этого набралась? — ахнула женщина.

— А всё там же. В садике твоём, — ехидно пропела маленькая вредина, специально с силой опуская ногу в лужу.

— Выпороть тебя, что ли? — растерянно протянула Настя, одновременно пытаясь на ходу стряхнуть воду с джинсов.

— Детей бить нельзя. Это не метод воспитания, а родительский садизм, — раздалось в ответ, и Настя окончательно растерялась.

Ребёнок отходил в садик год и месяц, а отвечает ей так, словно знает больше собственной мамаши. Не найдя, что ответить собственному чаду, Настя на всякий случай сурово сдвинула брови и, собравшись с мыслями, ответила:

— А я тебя бить и не собираюсь. Я тебя просто выпорю.

— Всё равно нельзя, — упрямо насупилась Нюська. — Это жестоко.

— Это кто ж такое сказал? — не удержалась Настя.

— Воспиталка наша, Маринка Фёдоровна, — шмыгнула носом Нюська.

— Ты чего опять носом шмурыгаешь? — насторожилась Настя.

— Болею, забыла, что ли? — огрызнулась девчушка, демонстративно утерев нос рукавом.

За разговором они выбрались на трассу, и только теперь до Насти дошло, почему за весь день по дороге не прошло ни одной машины. Бесконечная серая лента была просто изрыта трещинами и выбоинами. Судя по всему, землетрясение изуродовало не только город. События прошедшего дня отвлекли её от этого обстоятельства, но теперь, немного успокоившись, Настя поняла, что на такой дороге попутку можно ждать до старости. Вздохнув, она задумчиво посмотрела на дочку и, внимательно осмотревшись, сказала:

— Значит так, Нюра. Дальше нам придётся идти всё так же пешком.

— Почему? — тут же задала свой любимый вопрос девочка.

— Потому что по такой дороге машины не ездят, — ответил Настя, чувствуя, как её настроение стремительно сваливается куда-то за отметку чёрная меланхолия.

Ко всему прочему Нюська, судя по всему, и вправду окончательно рассопливилась. Понимая, что лечить ребёнка нужно, но и оставаться в дырявом сарае они не могут, Настя в очередной раз вздохнула и, машинально переставляя ноги, погрузилась в невесёлые раздумья. Перед ней вставало сразу несколько вопросов, требовавших срочного разрешения. Первый: найти подходящее жильё. Пусть временное, но достаточно комфортное для ребёнка. Второй: срочно начать лечение ребёнка, во избежание осложнений с её здоровьем. И третий: понять, что происходит и что делать дальше? Точнее, как дальше жить?

Так и не найдя ответов на свои вопросы, Настя в очередной, неизвестно который по счёту раз вздохнула и, поправив свою поклажу, решительно зашагала дальше. Подозрительно покосившись на неё, Нюська шмыгнула носом и, поддёрнув курточку, припустила следом за матерью. Услышав за спиной звучные шлепки, Настя опомнилась и, сбавив шаг, бросила через плечо:

— Нюра, по лужам не шлёпай. И так простужена.

— А тут другой дороги нету. Везде лужи, — вполне резонно возразила Нюська и, не дожидаясь ответа, поскакала дальше.

— Не беги, устанешь. Нам ещё далеко идти, — попыталась остановить её Настя.

— Как далеко? — тут же развернулась к ней дочка.

— Очень далеко, — вздохнула Настя.

— Очень-очень? — не унималась Нюська.

— Очень-очень. Так что береги силы. И вообще это не прогулка, это бегство, так что старайся держаться поближе ко мне и не щёлкай клювом.

— Я не ворона. У меня не клюв, а рот. И мне просто скучно, — ответила Нюська и, развернувшись, зашлёпала дальше.

Понимая, что спорить и что-то доказывать в данной ситуации глупо, Настя решила промолчать, в глубине души надеясь, что ей скоро надоест скакать по лужам и, успокоившись, девочка пойдёт рядом. Её надежды оправдались, но не так, как ей бы хотелось. Устав скакать, Нюська пристроилась рядом и, ухватившись за рукав куртки, принялась задавать вопросы. Этот словесный поток выматывал Настю не хуже долгого перехода. Но отвечать она была просто вынуждена. Это помогало отвлечь ребёнка от монотонности дороги, серости погоды и её собственной усталости.

Но и сама Настя уставала от этого допроса не меньше, чем от переноски тяжестей. Заметив сквозь пелену дождя силуэты каких-то строений, Настя насторожилась и, коротко приказав Нюське придержать язык, осторожно двинулась в сторону замеченного поселения. Больше всего Настя боялась снова столкнуться с людьми. В памяти сразу всплыла история с ограблением и счастливым избавлением от бандитов, так что к деревне они подошли изрядно напряжёнными. Собравшись с духом, Настя постучала в двери ближайшей избы и, не услышав ответа, толкнула её.

Дверь открылась с душераздирающим скрипом, словно стараясь всем своим существованием проиллюстрировать сцену к фильму ужасов. Окликая хозяев, Настя осторожно просочилась в сени и, не дождавшись ответа, устало присела на лавку у стены. Пристроившись рядом, Нюська задумчиво огляделась и, вздохнув, тихо спросила:

— Мам, а мы тут останемся?

— Пока не знаю, милая, — вздохнула Настя. — Вот вернутся хозяева, там видно будет.

— А кто тут живёт?

— Понятия не имею. Но, судя по сеням, человек он аккуратный.

— А чего мы ждём? Когда хозяева придут?

— Да. В дом мы входить не будем, чтобы не рассердились. Тут посидим. И в дом не лезем, и не под дождём. Даже если прогонят, хоть обсохнем немного.

— А долго нам ещё ждать? — не унималась Нюська.

— Не знаю, милая. Пока хозяин не придёт.

— А если он совсем не придёт?

— Почему это он не придёт? — не поняла Настя.

— А может, он такой же, как мы. Этот самый, бегленец.

— Беженец, — автоматически поправила Настя. — Ох, не каркай, Нюська. С чего вдруг человек из целого дома убегать будет?

— А если…

— Отстань, Нюська. Сил моих больше нет. Лучше присядь и отдохни, а то кто знает, что тут за хозяин. Возьмёт и выгонит на улицу.

— А зачем ему нас выгонять? Мы же ничего плохого не сделали? — возмутилась девочка.

— Разные люди есть, Нюта. Кто-то пожалеет, а кто-то и прогнать может, — вздохнула Настя, устало откидываясь на стену.

Пробурчав себе под нос что-то неразборчивое, Нюська уселась на лавку и, пристроив голову на колено матери, затихла. Усталость сморила обеих, заставив уснуть там, где присели. Проснулась Настя от жуткой боли в затёкшем теле. Осторожно сняв голову дочери с бедра, женщина со стоном поднялась на ноги и, кое-как разогнувшись, принялась растирать ноющую поясницу. Придя в себя, Настя выглянула в пыльное окошко и, убедившись, что на улице глухая ночь, решилась.

Подойдя к дверям комнаты, она осторожно потянула её на себя, открывая буквально по миллиметру, чтобы не разбудить дочку скрипом несмазанных петель. Пробравшись в комнату, она достала из кармана кухонную зажигалку и принялась рассматривать дом в неровном свете её пламени. Как оказалось, Нюська была права. Судя по слою пыли и почти пустым комнатам, люди отсюда куда-то уехали. Заметив сложенные у печки дрова, Настя решительно распахнула железную дверцу и принялась хозяйничать.

* * *


До городских развалин Димка добрался на четвёртые сутки своего похода. Разглядев сквозь пелену бесконечного дождя мрачные руины, парень растерянно вздохнул и, машинально поправляя автоматный ремень, проворчал, оглядываясь на стоящего рядом кобеля:

— Очень весело. И куда нам теперь идти?

Судя по развернувшейся перед ним картине, от города остались одни воспоминания. Задумчиво рассматривая бренные останки, Димка пытался решить, что делать дальше. Самое неприятное, что в этих развалинах не мелькало ни одно живое существо, словно и жители, и домашние животные, и даже вездесущие крысы с голубями и воронами сбежали отсюда. Но дело есть дело, и Димке нужно было найти военкомат, чтобы определиться с дальнейшей собственной судьбой. Как ни крути, а, будучи на службе, он являлся собственностью государства.

Сняв автомат с предохранителя, Димка решительно шагнул в развалины. Теперь ему предстояло не просто найти нужное учреждение, а ещё и добраться до него живым и желательно невредимым. Все органы чувств парня сразу же обострились, словно он шагал по тонкому льду. Бесконечный шелест дождя убаюкивал и мешал слушать окружающую обстановку, но Димка не сдавался. Голова парня крутилась во все стороны так, словно у него вместо позвонков были шарниры. Шедший рядом с ним Султан, словно уловив его настроение, тоже насторожился.

Но момент появления потенциального противника всё равно был пропущен. Они появились внезапно, словно из-под земли. Трое худых, жилистых, заросших щетиной по самые глаза мужиков и странное существо неопределённого пола, сжимавшее в руках плотницкий топор. Мужики были вооружены ножами и старым охотничьим ружьём. Двое заступили Димке дорогу, а ещё двое выбрались из развалин, пытаясь перекрыть ему дорогу к отступлению. Понимая, что ничего хорошего эта встреча ему не сулит, Димка сработал на опережение.

Одним движением распустив узел, которым к поясу крепилась ручка чемодана, он длинным прыжком отскочил в сторону, уходя от мужика с берданкой, и, опускаясь на колено, срезал его короткой, в два патрона очередью. Не останавливаясь, Димка перевёл ствол на одного из тех, кто пытался отрезать его от окраины, и, выпустив ещё две пули, резко повернулся обратно. Глухо зарычавший Султан тоже не остался в стороне от драки.

Одним мощным прыжком кобель подмял под себя мужика с ножом, и Димка ясно расслышал хруст ломающихся костей, который перекрыл пронзительный вопль боли. Но спустя несколько секунд стих и он. Отбросив безжизненное тело, словно мокрую тряпку, Султан развернулся к последнему бандиту. С оскаленных клыков кобеля капала розовая слюна, а глаза сверкали мрачным, холодным блеском. Не ожидавшие от него такой прыти грабители ещё не успели до конца осознать, что происходит, когда из банды в четыре человека на дороге остался только один. Точнее, одно. То самое существо неопределённого пола с топором в руках.

— Тесало брось, — негромко приказал Димка, держа существо на прицеле.

Растерянно оглядевшись, существо безвольно разжало руки, и топор, лязгнув, упал на асфальт.

— Ты кто такой? — спросил Димка, решив использовать пленника как информатора.

— Светка, — тихо ответило существо.

— Во как?! Ты ещё и баба! — удивлённо присвистнул парень. — Знаешь, где тут военкомат?

— А зачем тебе? — тут же спросила пленница.

— Для дела надо. Так знаешь или нет?

— Ну знаю. Только там нет никого. Ушли все. А от военкомата только обломки остались, — тихо выдохнула Светка.

— Куда ушли? — окончательно растерялся парень.

— Куда глаза глядят. Витька говорил, что по радио сумел передачу поймать, сказали, что по всей земле какие-то тектонические сдвиги происходят. Природный катаклизм, как когда-то, до появления человека были. Вот народ и бросился кто куда.

— Это точно? — угрюмо спросил Димка.

— А я знаю? — пожала плечами женщина. — Может, врал, а может, и вправду передачу слышал.

— А какие-нибудь власти тут есть?

— Какие власти? — не поняла женщина. — Тут и людей-то почти не осталось. Кого не убило, сбежали, а кто остался, друг друга добивают. И доедают, — тихо добавила она, опускаясь прямо на мокрый асфальт.

— Эй, ты чего это? — моментально насторожился Димка.

— Чего мне теперь делать-то? Ты же их всех убил, сволочь. Всех. Кто теперь меня от других прикроет? Гад! Тварь! Ненавижу! — неожиданно завизжала женщина и, подхватив топор, ринулась на Димку.

Понимая, что в состоянии шока эта дура и зарубить может, парень просто перевел ствол автомата на истерично визжащую тётку и коротко коснулся спускового крючка. Автомат рявкнул, и дикий визг моментально сменился тихим шелестом дождя.

— Нельзя мне умирать. На службе я, — тихо произнёс Димка, чувствуя, как внутри его что-то пропало, словно умерло.

Какая-то часть его самого. Что-то, что помогало ему чувствовать себя самим собой. В ту секунду, когда он нажал на курок, вместе с его жертвой перестал существовать крошечный кусочек его души. Запутавшись в собственных мыслях и чувствах, Димка подобрал чемодан и, снова привязав его к поясу, медленно двинулся в сторону дороги. Не верить словам убитой женщины у него не было причин, а значит, ловить ему здесь было нечего. Нужно было идти дальше. Туда, где он сможет доложить о случившемся и продолжить службу. За проведённые в армии годы Димка отвык жить простой, гражданской жизнью. Можно даже сказать, что она немного пугала его.

Выбравшись на дорогу, он снова зашагал. Теперь уже даже не зная куда. Димка просто шёл по дороге туда где ещё не всё было разрушено и люди не убивали друг друга ради еды. Но теперь, после очередного нападения, Димка решил не верить никому до тех пор, пока снова не доберётся до цивилизации. В памяти всё время крутились слова убитой про то, что в развалинах процветает людоедство. Это вполне могло быть враньём, но тогда сразу вставал вопрос: зачем ей было врать?

Решив исходить из того, что Светка сказала ему правду, Димка удвоил осторожность и держал автомат под рукой постоянно, даже не ставя его на предохранитель. Добравшись до старого заброшенного сарая, парень решил устроить привал, но, решительно шагнув под протекающую крышу, настороженно замер. В сарае явно недавно жгли костёр, в воздухе стоял запах залитых углей. Осторожно обойдя едва живое помещение по периметру, Димка нашёл источник запаха и, ковырнув пальцем кострище, удовлетворённо кивнул. Судя по всему, люди отсюда ушли пару дней назад.

Это его устраивало как нельзя больше. Встречаться с людьми сейчас он не хотел. После всего, что ему уже пришлось пережить, желания общаться с себе подобными не возникало. Собрав оставшиеся ящики, парень разложил костёр и, отгородив его от дороги деревянным щитом непонятного предназначения, принялся сушиться. Бесконечный дождь вымачивал буквально всё, что только оказывалось под ним. Мокрыми оказались даже консервы в его чемодане.

Подумав, Димка выложил всё на землю и, выстелив чемодан пластиковым дождевиком, принялся укладывать всё обратно. Сообразив, что в такой сырости хлеб в пакетах моментально заплесневеет, он вытащил из автомата шомпол и принялся сушить над костром сухари. Разобравшись с хлебом, парень хозяйственно прибрал получившиеся сухари в пакет и, прикрыв все свои припасы вторым дождевиком, застегнул чемодан. Теперь припасы не должны были промокать так быстро, хотя от постоянной сырости не помогут даже дождевики.

Быстро перекусив тушёнкой, Димка занялся сушкой одежды. Раздевшись до трусов, парень первым делом повесил на грудь автомат и, натянув штаны на две палки, взялся за дело. Быстро пронося одежду над пламенем, он переворачивал их на другую сторону и повторял процедуру. Вскоре штаны высохли, и он сменил их на китель. Бесконечный дождь и постоянная влажность выводили его из себя. Хотелось сбросить с плеч пудовый от воды плащ и подставить лицо солнышку. Но пока это были только мечты.

Устроившийся у костерка Султан с удовольствием умял предложенную банку тушёнки и теперь сонно щурился, то и дело звучно зевая. Уважительно покосившись на сверкающие в свете пламени клыки, Димка только молча покачал головой. Таким набором не только руку запросто перекусить можно было, а вообще башку откусить.

— Ох и здоровенный же ты, барбос, — улыбнулся он, поглядывая на кобеля. — Чем тебя только раньше кормили?

Словно понимая, о чём он говорит, Султан приоткрыл пасть и вывалил нежно-розовый язык, как будто улыбнулся в ответ.

— Как же ты тех болванов прозевал, сторож? — укоризненно протянул Димка.

Чуть слышно фыркнув, Султан отвернулся, всем своим видом выражая смущение. Во всяком случае, парню очень хотелось верить, что его поза выражала именно это чувство. Усмехнувшись, парень начал устраиваться на ночлег. Улёгшись поудобнее, Димка закурил и, затянувшись, сонно прищурился, глядя на огонь. Теперь, когда затея с военкоматом провалилась, ему предстояло найти очередную цель в своих перемещениях. Самое паршивое, что ни в одном жилом месте, которые он прошёл, не работала связь. Даже плохонького радио не нашлось, чтобы понять, что происходит и куда все бегут. Шарить по развалинам Димка не решился, посчитав это мародёрством. Одно дело — собрать нужное в магазине, и совсем другое, лезть — в чужой дом.

В конце концов, стоимость взятого им армия может возместить владельцу магазина. Успокаивая себя такими мыслями, Димка принялся вспоминать, где находится ближайшая к городу воинская часть. После долгих раздумий оказалось, что до ближайшей части топать как минимум неделю. Искомое место находилось в соседнем городе. От такого открытия Димка даже проснулся. Усевшись, он бросил окурок в костёр и, не удержавшись, мрачно, в голос выругался:

— Твою ж мать! Да что же это такое?! Что мне, всю жизнь по стране под дождём болтаться?!

Облегчив душу, парень поплотнее завернулся в сухое пальто, заменявшее ему спальный мешок, и, достав очередную сигарету, добавил, повернувшись к собаке:

— А может, просто домой рвануть? Надо будет, сами найдут. И плевать, что с поста ушёл. Потому как самого поста больше нет. Пусть докажут сначала, что дезертировал.

Но, несмотря на злость, он и сам отлично понимал, что не сможет отправиться домой. Чувство долга не позволит. Да и разбираться с тем, дезертировал парень с поста или ушёл после того, как весь арсенал провалился под землю, никто не станет. Как всегда в таких случаях, начальству нужен козёл отпущения. Вот из него такого козла и сделают, радостно потирая руки и суча ножонками от оргазма.

Выходит, ему только и остаётся, что шлёпать по этим лужам до тех пор, пока не наткнётся на реально действующую часть. В конце концов, не в Москву же переться ради того, чтобы доложить об уничтожении старого арсенала. Для этого есть высокие начальники с большими звёздами на погонах. А его самого даже на порог никто не пустит, не то чтобы выслушать. Всяк сверчок знай свой шесток. Эту нехитрую народную мудрость Димке старательно вколотили в мозг за время службы.

Обращаться к вышестоящему начальству можно было только по разрешению нижестоящего начальника. Короче говоря, если взводный не разрешил, к ротному лучше не соваться, всё равно запретит. Сидя у костра, Димка так увлёкся размышлениями, что не сразу расслышал голоса, раздававшиеся с дороги. Огромный Султан, моментально поднявшись на лапы, не спеша направился к выходу из сарая. Было удивительно, как такое огромное животное может так тихо двигаться. Насторожившись, парень передвинул автомат под руку и прильнул к щели в стене, выходившей на дорогу. То, что крохотный костерок могут заметить, Димку волновало несильно.

Автомат, нагревшийся от его тела, вселял в парня уверенность. К тому же кострище находилось среди кучи ящиков и снопов прелой соломы, на расчищенном пятачке земляного пола. Всматриваясь в пелену дождя, Димка пытался определить, сколько человек проходит мимо его схрона. Судя по голосам, не меньше пяти человек. Все мужчины. А судя по тону, спорят они уже давно. О чём именно, солдата интересовало меньше всего. Кобель, убедившийся, что выходить на улицу парень не собирается, всё так же бесшумно вернулся обратно к костру и, сев, принялся наблюдать за его действиями.

Но все опасения Димки, что его заметят, не оправдались. Группа прошла мимо, даже не обратив внимания на сарай. Впрочем, удивляться тут было нечему. Такая развалюха вряд ли могла заинтересовать группу из пяти человек. Под остатками крыши и двоим-то было тесно. Дождавшись, когда голоса стихнут, Димка отодвинулся от стены и, поднявшись, принялся осматривать сарай. Перед тем как устраиваться на ночь, нужно было хоть как-то обезопасить себя от случайных прохожих.

Быстро собрав ящики, поддоны и щиты, которые в изобилии валялись вокруг, солдат соорудил из них завал, перебраться через который бесшумно было просто невозможно. Ещё раз осмотрев свой бивак, Димка прислонил к стенам пару щитов и, подкинув в костёр дров, разложил на земле несколько снопов соломы. Накрыв их очередным дождевиком, он расстелил на нём пальто и, улёгшись, укрылся ещё одним пальто. Благо, в магазине этого добра было с избытком.

Привычка иметь при себе всё необходимое и осознание того, что впереди долгая дорога, сделали его куркулём, собравшим в большой чемодан всё, что только можно было собрать в разбитом магазине. Устроившись так, чтобы голова и верхняя часть тела оказались недоступными для потенциального нападающего, Димка намотал автоматный ремень на запястье и, повернувшись на бок, уснул. Монотонный шум капель навевал сон, и парень уснул раньше, чем коснулся головой чемодана, заменявшего ему подушку.

Утро изменений в погоде не принесло. Едва открыв глаза, Димка понял, что дождь всё ещё идёт. Выглянув из-за стены, парень внимательно осмотрелся и, убедившись, что на дороге никого нет, принялся облегчать мочевой пузырь. Вернувшись обратно в сарай, он раздул едва тлевшие угли и, разогрев очередную банку тушёнки, уселся завтракать. Нехотя ковыряя ножом мясо в банке, Димка мрачно покосился на льющуюся с неба воду и, повертев в руках банку, проворчал:

— Похоже, я к концу этого похода от неё совсем озверею. Надо было больше рыбных консервов брать. И крупу с кастрюлькой.

Но, вспомнив, что питьевой воды для каши или супа в дороге можно просто не найти, снова скривился. Из-за непонятного катаклизма, произошедшего в стране, разом перестало работать всё. Отсутствовали электричество, газ, вода и тому подобные блага цивилизации. А самое паршивое, не было связи. Покончив с завтраком, Димка уложил в чемодан пожитки и, затоптав костёр, накинул на плечи дождевик. Пора было отправляться дальше.

Тихо похрапывавший у костра Султан, в два приёма разобравшись с предложенным завтраком, не спеша облизнулся и выжидательно покосился на парня. Привязав ручку чемодана к поясу, он выбрался на дорогу и, привычным жестом сдвинув автомат под локоть, решительно зашагал дальше. Куда? На этот вопрос он и сам не знал точного ответа. Во всяком случае, теперь это было не важно. Главное найти действующую часть. А где она ему попадётся, значения не имело. Успокаивая себя такими мыслями, Димка решительно шагал по изуродованной землетрясением дороге, настороженно всматриваясь в пелену дождя.

Прошедшая мимо его сарая группа не могла уйти далеко, и после второго подряд столкновения ему совсем не хотелось снова ввязываться в какой-нибудь вестерн. Везти до бесконечности просто не может, а значит, однажды кто-нибудь успеет нажать на курок раньше его. Единственное спасение заключалось в собаке. Ни один бандит не захочет связываться с таким зверем, значит, первый выстрел придётся в Султана. Выходит, нужно смотреть в оба глаза и слушать в три уха. Доверять в сложившейся ситуации кому-то у парня не было ни одной причины. Тем более что ушедшие вперёд во время спора не особо заботились соблюдением приличий во время дискуссии.

Бросив взгляд на старые механические часы, доставшиеся ему от отца, Димка краем сознания отметил, что время только-только перевалило за полдень. Значит, до темноты он успеет отмахать ещё с полсотни километров. Главное не наткнуться на ночных пешеходов. К вечеру, сквозь завесу дождя, парень заметил идущих впереди людей и, сбавив шаг, на всякий случай проверил наличие патронов в магазине. Убедившись, что весомых аргументов для решения серьёзного спора в свою пользу у него больше чем достаточно, Димка остановился и, закурив, решил немного подождать, чтобы идущие впереди отошли подальше.

Выждав минут десять, парень поправил автомат, проверил, как привязан к поясу чемодан, и, оглядевшись, зашагал дальше. Теперь он вынужден был подстраиваться под темп движения впереди идущих. Это задерживало парня, но торопиться и нарываться на неприятности он не собирался. Стараясь держаться незаметно и не привлекать к себе внимания, Димка плёлся за группой, мысленно проклиная этих тихоходов и мечтая разом оказаться перед ними.

* * *


В брошенном доме Настя с дочкой провели два дня. Женщина решила подождать, когда девочка поправится и сможет спокойно идти дальше. По большому счёту торопиться ей было некуда. В протопленном доме, в сухой и чистой постели, Нюська и вправду пошла на поправку. Уже на следующий день, едва продрав сонные глазёнки, маленькая вредина с ходу принялась изводить Настю требованием поиграть с ней.

Отговорившись тем, что ей нужно приготовить всё к дальнейшей дороге, Настя подсунула дочке лист бумаги, огрызок карандаша и, попросив нарисовать сказочную лесную поляну с грибами и ягодами, занялась стиркой. После нападения, когда бандиты вывалили все их вещи на мокрый асфальт, перестирать требовалось многое. Практически всё, что у них было с собой. К вечеру следующего дня Настя, изрядно устав от домашних хлопот, подсела к столу и, с улыбкой покосившись на рисунок дочери, спросила:

— Это что у тебя такое?

— Это злые дядьки, которые хотели отнять у нас вещи, — пояснила Нюська, продолжая рисовать, высунув от усердия язык.

— А это что? — настороженно ткнула пальцем Настя в непонятные загогулины.

— А это пришёл богатырь из сказки и убил злых дядек, — не задумываясь ответила девочка, продолжая рисовать.

— Так, подруга. Бросай-ка свои художества и давай ложиться спать.

— Не хочу. Вот сейчас дорисую, как богатырь дядек убьёт, тогда лягу, — упрямо покачала головой Нюська.

— А давай мы с тобой по-другому сделаем, — осторожно предложила Настя, отлично понимая, что таким образом ребёнок пытается избавиться от своих страхов. — Давай возьмём злых дядек и сунем их в печку. Пусть горят. А потом переворошим угли, и они не смогут к нам вернуться.

— Думаешь, если сгорят, не вернутся? — задумчиво спросила Нюська.

— Знаю. Ну сама подумай, как они вернутся, если в огне сгорят? — решительно ответила Настя.

— Тогда давай, — кивнула Нюська, протягивая ей рисунок.

Но добраться до печки Настя не успела. Дверь в сени гулко стукнула, и в сенях тяжело затопали чьи-то тяжёлые сапоги. Испуганно вздрогнув, Настя схватила со стола нож и, выставив его перед собой, второй рукой потащила дочь в глубь комнаты. Дверь в комнату распахнулась, и в дом ввалились сразу пятеро. Не обращая внимания на женщину, словно её вообще не существует, вошедшие сбросили промокшие плащи и не долго думая принялись шарить по кастрюлям и плошкам.

— Вы кто такие?! — не выдержав, выкрикнула Настя.

— Захлопни пасть, тварь, — огрызнулся один из вошедших. — Пожрать тут есть чего?

— Здесь не столовая, — набравшись смелости, огрызнулась Настя. — Мы сами беженцы, так что ешьте, что у самих есть.

— Значит так, сука тупая, или ты сейчас бросишь свой свинорез и по-быстрому хавчик соорудишь, или я твою соплю на шашлык пущу, — зарычал говоривший, и стоявшие за его спиной мужики мрачно заухмылялись.

— Нет у меня ничего. Я же сказала, мы беженцы. Из города еле ноги унесли, — упрямо покачала головой Настя, ещё сильнее сжимая нож.

— А мне по барабану, кто вы такие. Я сказал, что делать и что будет. Шевели задницей, если не хочешь посмотреть, как её ошкуривать будут, — рявкнул в ответ мужик, делая шаг к замершей женщине.

— Не подходи, тварь! — во весь голос завизжала Настя, взмахивая ножом.

Чуть усмехнувшись, мужик одним ловким движением перехватил руку и, резко вывернув её наружу, сжал тонкое запястье. Не выдержав боли, Настя со стоном выпустила рукоятку ножа. Дёрнув её на себя, мужик резко ударил Настю кулаком в живот и, подобрав нож, презрительно фыркнул:

— Я тебе, тварь, в последний раз говорю, шевели задницей, или пожалеешь. Хват, возьми девку и покажи, что с ней будет, если эта мразь не образумится, — добавил он, оборачиваясь к одному из своих людей.

— Ох, не любишь ты баб, Штопор, — усмехнулся окликнутый, хватая Нюську за плечо и одним движением закидывая её себе под мышку.

— Оставьте ребёнка, — простонала Настя, с трудом заставляя себя разогнуться.

— Тебе сказано, шевелись, тварь! — заорал Штопор, с силой всаживая мысок грязного сапога в бок женщине.

Вскрикнув, Настя отлетела к кровати и, скрючившись в позе эмбриона, попыталась справиться с завязавшимися в узел от боли мышцами. Молчавшая до этого момента Нюська вдруг широко открыла рот и, набрав полную грудь воздуха, завизжала так, что уши заложило даже у Насти:

— Не трогай маму, гад!

Потом не долго думая ребёнок изо всех сил вцепился зубами в бок мужику, к которому был прижат. Глухо взвыв, Хват резким движением оторвал от себя девочку и, с силой швырнув её в угол, зарычал:

— Да я тебя сейчас сам зажарю, сучонка!

— Хват, я сказал держать соплю на привязи, — рыкнул Штопор.

— Так ведь кусается, тварь, — развёл руками Хват.

— Я тебя учить должен, как с соплюхой справиться? — презрительно фыркнул Штопор. — Вытащи во двор и привяжи к забору. Пусть висит, пока эта не одумается, — добавил он, кивая на Настю.

— Оставьте её. Она и так простужена, — взмолилась Настя, пытаясь подняться на ноги. — Я всё сделаю.

— Конечно, сделаешь. Куда ты денешься? Вас, тварей, только так дрессировать и можно. Доброго слова ни хрена не понимаете, — зарычал в ответ Штопор, с разворота нанося ей ещё один удар. На этот раз в грудь.

Задохнувшись от острой боли, Настя тихо вскрикнула, опрокинувшись на спину. Получивший чёткие указания Хват ухватил Нюську за рубашку и, не задумываясь, поволок ребёнка на улицу. Не сумев встать, Настя на четвереньках кинулась следом, но внимательно следивший за ней Штопор очередным пинком отбросил женщину назад, злобно прорычав:

— Тебе что сказано было, сука тупая? Живо жрачку готовь.

Тем временем остальные трое бандитов, найдя Настину сумку, принялись увлечённо потрошить её содержимое. Найдя несколько банок консервов, крупу и хлеб, они с весёлым ржанием выложили добычу на стол. Заметив продукты, Штопор мрачно хмыкнул и, оглянувшись на Настю, проворчал:

— Говорил же, что шмарам верить нельзя. Продуктов у неё нет, беженка, — презрительно добавил он, всаживая отобранный у женщины нож в столешницу.

Не зная, что ей делать, Настя кое-как поднялась на ноги и, автоматически переставляя ноги, подошла к плите. Налив в кастрюлю воды, она поставила её на огонь и, взяв со стола пакет с гречкой, вернулась обратно. В голове женщины билась только одна мысль. Нюська в одной рубашке под дождём. Простуженная. Ещё не оправившаяся после болезни. Но как уговорить бандитов вернуть её обратно в дом? Желания драться у неё больше не возникало.

Это было в первый раз, когда Настю били по-настоящему. Жёстко, жестоко. Так, чтобы не просто причинить боль, а лишить воли, желания сопротивляться. И похоже, Штопор своего добился. Насте было не просто страшно. Она боялась до жути, до дрожи в коленях, до заикания. Но даже в таком состоянии, она успела отметить, что унёсшего Нюську Хвата слишком долго нет. Заметили это и бандиты.

Не сводивший с Насти глаз Штопор оглянулся на одного из подручных и, кивнув на дверь, приказал:

— Посмотри там, где Хват застрял.

— Да наверно свежатиной разговляется, — гнусно рассмеявшись, ответил бандит.

— Я сказал, посмотри, — рыкнул в ответ Штопор и, посмотрев на Настю, добавил: — Я ему велел привязать и вернуться. Так и скажи, что глотку порву, если чего другого сотворит.

— Ладно. Щас, — вздохнул бандит и нехотя направился к дверям.

Ему явно не хотелось выходить из тёплого сухого дома под давно уже надоевший дождь. Внутренне сжавшись, Настя молилась про себя, чтобы посыльный успел найти Хвата до того, как он сотворит с Нюськой что-нибудь страшное. Словно услышав её мысли, Штопор чуть усмехнулся и, поднявшись, сказал:

— Правильно боишься. Вздумаешь взбрыкнуть, я твою сучонку на ленточки порежу.

— Она же ребёнок, — то ли простонала, а то ли провыла Настя, медленно оседая на пол.

Ноги перестали её держать.

— А мне по барабану кого, — пожал плечами Штопор. — Вас, тварей, ещё в пелёнках давить надо.

— Что мы вам плохого сделали? — всхлипнула Настя.

— Заткнись, тварь, — рявкнул Штопор, обеспокоенно поглядывая на дверь. — Где эти уроды застряли? Трудно девчонку к забору привязать? Как бабу увидели, совсем мозгов лишились? Пойди проверь, где они там. И аккуратнее. Перо возьми, — приказал он ещё одному бандиту, подобравшись, словно зверь.

Сообразив, что спорить с ним, когда главарь в таком настроении, себе дороже, бандит безропотно вскочил и, выхватив из-за голенища сапога нож, метнулся в сени, едва не снеся от усердия дверь с петель. Впопыхах он зацепился в темноте за что-то, звучно упавшее на пустое ведро. В итоге грохот и дребезжание разнеслись по всему дому. Покачав головой, Штопор презрительно усмехнулся, тихо проворчав:

— Заставь дурака…

Словно в ответ на его слова, хлопнула входная дверь, и очередной грохот. Судя по звуку, бандит поскользнулся на мокрых ступенях и с размаху рухнул на доски крыльца. Взявшись за голову, Штопор покосился на последнего подельника и, вздохнув, устало приказал:

— Выйди, посмотри, чтобы этот придурок совсем не убился. И учти, если он себе ногу сломал, тут и останется, можешь так и сказать. Тащить его на себе никто не будет.

Поднявшись, бандит распахнул дверь в сени и, осмотревшись, осторожно вышел. В отличие от своего предшественника, он явно не горел желанием остаться в брошенном доме в полном одиночестве. Входная дверь хлопнула, и в доме воцарилась почти полная тишина, нарушаемая только треском дров в плите. Настя не решалась даже пошевелиться, старательно вслушиваясь в происходящее на улице. Но со двора не раздавалось ни звука. Даже Нюська перестала кричать.

Вдруг на крыльце раздались шаги, и дверь в дом распахнулась от сильного удара. В комнату ввалился человек с автоматом, в пластиковом дождевике и вместо здравствуйте всадил в грудь Штопору две пули. Не обращая внимания на замершую словно статуя Настю, мужчина подошёл к упавшему главарю и, приложив пальцы к шее убитого, удовлетворённо кивнул головой. Потом, открыв дверь, он за руку ввёл в комнату Нюську и, ухватив труп за шиворот, потащил его на улицу.

Не понимая, что происходит и чего ещё ожидать, Настя подхватила дочку на руки и, забившись в угол, замерла. Снова послышались шаги, и вошедший стрелок, сбросив дождевик, втащил в комнату большой чемодан на колёсиках. Следом за мужиком в дом вошла собака размером с молодого медведя и, остановившись на пороге, старательно встряхнулась. Пол, стены и даже замершая у плиты Настя моментально оказались забрызганными. Оглянувшись на перепуганных девчонок, он аккуратно прислонил автомат к столу и, вздохнув, устало сказал:

— Не бойтесь. Всё закончилось.

— Что закончилось? — настороженно уточнила Настя.

— Всё. Больше вас тут никто не тронет. Во всяком случае, пока я не уйду.

— А вы?

— Что я?

— Чего нам от вас ожидать?

— Ничего. Вон сейчас каши себе сварю, переночую, а утром дальше пойду, — ответил мужик, кивая на кипящую на плите кастрюлю.

— А ночевать вы, конечно, тут собираетесь, — прошипела Настя.

— А что, вам места на лавке жалко? — удивился солдат.

Только теперь Настя разглядела, что на нём военная форма. Напуганная и злая, она смотрела на него как на врага, даже несмотря на то что этот человек несколько минут назад спас её от насилия и вернул дочку. Уже не сознавая до конца, что творит, Настя начала действовать. Поставив Нюську на пол, женщина незаметно проскользнула мимо колдовавшего над кастрюлей парня и, схватив воткнутый в стол нож, решительно заявила:

— Убирайся отсюда.

— Ты чего? Совсем бешеная? — растерялся солдат. — Я тебя не трогаю.

— А мне плевать. Убирайся отсюда, — завизжала Настя, от избытка чувств топнув ногой.

От злости и избытка адреналина в крови Настя даже забыла о собаке. Только когда в комнате раздался громкий, угрожающий рык, Настя поняла, что наделала, но остановиться уже не могла. Совсем непонятно вдруг повёл себя солдат. Ухватив собаку за ошейник, он одним движением подхватил автомат и, одной рукой наведя ствол на женщину, зло сверкнул светло-карими глазами, приказав:

— Брось нож. Брось нож, или плечо тебе прострелю.

Понимая, что бросаться на автомат с ножом верх идиотизма, а присутствие огромной собаки вообще сводит все её попытки к нулю, Настя швырнула кухонный тесак на стол и, с ненавистью глядя на солдата, прошипела:

— Только посмей подойти к нам.

— Очень надо, — фыркнул солдат. — Вот и спасай всяких истеричек после этого, — проворчал он себе под нос, но Настя отлично его услышала.

— А мы не просили нас спасать, — огрызнулась она, успокаиваясь.

— Ага, ещё скажи, что сама их в дом пригласила, — усмехнулся парень, вешая оружие на плечо и привычным движением вскрывая банку тушёнки.

Настя с самого начала отметила, что он воспользовался своими продуктами, при этом насыпав в воду столько крупы, что хватило бы на семерых. Вывалив в кашу всё содержимое банки, парень старательно помешал варево и, заметив на полке плошку с солью, щедро приправил кашу. Попробовав получившееся, он удовлетворённо кивнул и, не обращая внимания на женщину, взял с сушилки чистую тарелку.

Сдвинув кастрюлю с кашей в сторону, чтобы не пригорела, солдат заботливо прикрыл плиту крышкой. Навалив себе и собаке щедрые порции, он достал из чемодана несколько сухарей и, присев к столу, принялся жадно орудовать ложкой. Заметив блестящие от любопытства глазёнки Нюськи, парень чуть улыбнулся и, кивнув на кашу, спросил:

— Хочешь попробовать, что такое солдатская каша?

— Ага, — не задумываясь, кивнула маленькая зануда.

Для удивлённой до заикания Насти это было сродни откровению. Накормить Нюську всегда было большой и нудной проблемой, а тут она просто откровенно напрашивается на угощение. Не понимая, что происходит, Настя на всякий случай подошла поближе к дочери. Заметив её перемещения, парень чуть пожал плечами и, кивая на кастрюлю, предложил:

— Покормите её и сами поешьте. Там на всех хватит и нам в дорогу останется.

— Я не голодна, — фыркнула Настя.

— А я голодна, — словно в пику ей ответила Нюська.

— Короче, разбирайтесь сами, — отмахнулся парень, снова принимаясь за еду.

— Ты вправду собираешься это есть? — повернулась Настя к дочери.

— Конечно. Это же вкусно, — решительно ответила Нюська.

— Тебе-то откуда знать? — растерялась Настя.

— Ну он же ест, — пожала плечами маленькая вредина. — И собака его ест. Значит, вкусно.

— Ладно. Но только попробуй мне тарелку не вылизать, — многообещающе протянула Настя, доставая с полки посуду.

Усадив дочку за стол, она грохнула перед ней тарелку с кашей и, воинственно задрав подбородок, покосилась на солдата. Чуть усмехнувшись, парень заговорщицки подмигнул Нюське и, не обращая на Настю внимания, подтолкнул ей сухарь.

— Грызи сухарик. С ним вкуснее, — сказал он, понизив голос почти до шёпота.

Кивнув, Нюська ухватила угощение и с явным удовольствием принялась им хрустеть, одновременно уписывая кашу за обе щеки. Доев свою порцию, парень легко поднялся и, сунув грязную тарелку в раковину, потянулся за чайником. Прислонившись к стене за стулом дочки, Настя не сводила с него настороженного взгляда. Не обращая на неё внимания, солдат поставил чайник на огонь и, порывшись в чемодане, достал упаковку чайных пакетиков.

Заварив в чашке сразу два пакета, он снова залез в чемодан и, достав пачку сахара, спросил, поворачиваясь к Нюське:

— Ну что, глазастая, чай со мной пить будешь?

— Буду, — решительно кивнула Нюська, не сводя глаз с сахара.

— Ну хватит. Это уже не смешно, — решительно возразила Настя, пытаясь прервать их знакомство.

— А с чего ты взяла, что я вас смешу? — пожал плечами парень.

— Я ничего не брала. В общем так, поел, попил и проваливай. Нечего тебе тут делать, — решительно заявила она, оттаскивая Нюську от стола.

— Свинья ты неблагодарная, — презрительно протянул парень, даже не делая попытки подняться.

— Что-о-о? — угрожающе протянула Настя, всем телом разворачиваясь к столу.

— Заткнись, — резко оборвал её излияния парень, чуть шевельнув плечом.

Опустив глаза, Настя покорно выполнила приказ. Прямо в лоб ей смотрел холодный срез автоматного ствола, а рядом с ним очень убедительно сверкал клыками огромный кобель. Убедившись, что бестолковая тётка всё увидела и всё осознала, солдат отхлебнул чаю и, поставив кружку на стол, задумчиво сказал:

— Я за этой бандой весь день шёл. А когда они на свет в вашем окне свернули, хотел мимо пройти. Думал, на другом конце деревни заночую, а когда её крик услышал, решил вернуться. Но видать, напрасно. Ну да бог тебе судья. Сейчас соберусь и уйду.

С этими словами парень принялся убирать в чемодан всё, что достал из него для приготовления ужина. Настя удивилась, как ловко и хозяйственно он упаковал остатки каши. Взяв два полиэтиленовых пакета, он сунул один в другой и, переложив в него всю кашу, старательно завязал горловину. Потом, прихватив с полки алюминиевую миску, сунул её всё в тот же чемодан и, застегнув крышку, накинул на плечи дождевик.

Дождавшись, когда его шаги стихнут, Настя оглянулась на дочку и, подумав, осторожно спросила:

— Ты чего это, подруга, вдруг с ним есть села? Откуда он вообще взялся?

— Не знаю. Но он хороший, — не задумываясь, ответила Нюська.

— С чего ты вдруг это так решила?

— Тот злой дядька меня начал к забору привязывать, а он его лопатой по башке. Потом меня отвязал и в сарае спрятал. Сказал, что надо подождать, когда остальные выйдут. Сказал, что в доме стрелять опасно.

— Хочешь сказать, что он всех остальных одной лопатой уложил? — не поверила ей Настя.

— Ага. Как даст по башке, а тот брык, и лежит, — с жаром начала рассказывать Нюська.

— А потом? — растерянно спросила Настя, в душе надеясь, что ребёнок не видел, как убивали бандитов.

— А потом я не видела. Он их за сарай утаскивал, а там дырки в стене нету, — призналась несносная девчонка с явным сожалением.

С облегчением переведя дух, Настя про себя отметила, что этот странный солдат и вправду неплохой человек, если постарался избавить ребёнка от кровавых кошмаров.

— Мам, а почему у нас сахару нету? — тут же воспользовалась возникшей паузой Нюська.

— Потому что я не успела его взять, — автоматически ответила Настя, задумчиво поглядывая на дверь.

— А может, нам немножко у того дяди с автоматом попросить? Он не жадный, он поделится, — продолжала канючить Нюська.

— Так, а ну успокойся. Ни у кого мы ничего просить не станем. Ещё чего не хватало, — осадила её нытьё Настя. — Вот доберёмся до нормального жилья, там и будем всё нужное покупать.

— Когда это ещё будет. Ты же сама говорила, что у нас денег нет, — тут же нашлась Нюська.

— Анна, я никого ни о чём просить не буду. И хватит об этом.

— Ага, а мне что, чай без сахара пить?

— Переживёшь. Тем более что он уже давно ушёл. К тому же в дороге мы всё равно чай пить не будем. Нет у нас с собой чаю.

— Вот ты всегда так. Ругаешься на людей, а потом не знаешь, что делать, — услышала Настя в ответ и, не удержавшись, тихо ахнула.

Не найдя что ответить, она решительно отправила дочку в постель и, перемыв всю посуду, устало присела к столу. В том, что из деревни нужно срочно уходить, она уже не сомневалась. Пережитое очередное нападение стоило ей десятка седых волос. К тому же места, куда её бил главарь, всё ещё ныли. Ощупывая рёбра, она попыталась осознать вред, нанесённый её организму. Вспомнив, с какой ненавистью смотрел на неё бандит, Настя вздрогнула и, зябко передёрнувшись, обхватила себя за плечи руками.

Вмешательство солдата оказалось очень своевременным, и то, как обошлась с ним Настя, заставляло её саму краснеть от собственной неблагодарности. Впрочем, после пережитого и её можно было понять. Конечно, по-хорошему следовало бы найти его и извиниться, но бродить среди ночи под дождём по пустой деревне она не собиралась. В конце концов, что это за мужик, если ему указали на дверь, а он покорно уплёлся? Так и не придя к конкретному решению, Настя подпёрла дверь поленом и, не раздеваясь, прилегла на диван.

* * *


Выйдя из протопленного дома, Димка быстро огляделся и, вздохнув, направился к ближайшей избе. В конце концов, он не собирался грабить. Ему просто нужен был ночлег и огонь, чтобы обсушиться. Про выгнавшую его на улицу женщину он старался не вспоминать. Добравшись до дома, который облюбовал перед нападением на женщину, Димка быстро затопил печь и, раздевшись, принялся занавешивать окна.

На женщину наткнулись именно так. Заметив огонёк свечи в темноте. Этот маячок видел и сам Димка, но идти в дом, где уже есть люди, ему совсем не хотелось. Ведь это могли быть и хозяева дома, и беженцы, и всё те же бандиты. В итоге судьба и собственное воспитание всё-таки заставили его сунуться не в своё дело. Точнее, вмешался он после того, как услышал истошный детский крик. Подхватив у стены штыковую лопату, он сдвинул автомат за спину и ринулся на крик, предварительно оставив Султана охранять пожитки. Позвать собаку можно было и так. Начинать стрельбу раньше времени не хотелось.

Услышав выстрелы, бандиты могли выбраться через окно и обойти его или прикрыться теми, на кого напали. В любом случае, разобраться с ними нужно было по одному. Пользуясь тем, что дождь заметно усилился, Димка подкрался к бандиту, старательно привязывавшему к заборному столбу девочку лет четырёх-пяти, и, не раздумывая, врезал ему лопатой по затылку. Утробно икнув, бандюга покачнулся и медленно осел на землю. Прибавив для верности ещё разок, Димка ухватил мужика за шиворот и, оскальзываясь на мокрой земле, поволок его за сарай.

Ребёнком он решил заняться позже. Главное, сначала было покончить с бандитом. Бросив тело, парень поправил ремень автомата и, подумав, перехватил лопату. Оставлять в живых человека, способного оставить под проливным дождём связанного ребёнка, было верхом глупости. Сделав шаг назад, он развернул лопату ребром и, размахнувшись, одним ударом разрубил бандиту голову.

Вернувшись к девочке, он быстро перерезал верёвки и, присев на корточки, тихо сказал:

— Не бойся меня. Я тебе ничего плохого не сделаю. Сейчас тебе нужно будет тихонько посидеть вон в том сарае, пока я с остальными плохими дядьками разберусь. Сумеешь?

— Ага, — тихо прошептал ребёнок.

— Умница. А ты знаешь, кто ещё в доме есть?

— Мама.

— Мама и ещё кто?

— Плохие дядьки.

— Ничего. Я их скоро прогоню, и ты сможешь вернуться к маме. Только сиди тихонько-тихонько, как мышка. Договорились? — спросил Димка, на руках перенося ребёнка в сарай.

— Ага, — решительно кивнула девочка, доверчиво прижимаясь к его плечу.

Спрятав ребёнка, Димка вернулся к крыльцу и, встав под стеной, приготовился ждать. Дождь и темнота сыграли ему на руку. Парень не видел собственной вытянутой руки. Вскоре послышался топот, грохот, и на крыльце появился ещё один бандит. Дождавшись, когда неуклюжий болван доберётся до забора, поминутно окликая приятеля, Димка со всего размаха навернул его лопатой по башке, на этот раз нанося удар сразу ребром.

Дождавшись, когда стихнут конвульсии, он ухватил бандита за руку и потащил за угол дома. Оставлять трупы во дворе, пока в доме ещё есть живые грабители, было глупо. И едва парень успел вернуться на свой пост у стены, как в сенях снова кто-то затопал. С третьим бандитом тоже проблем не возникло. Удар лопатой и перетаскивание тяжестей по грязи. Бросив труп рядом с уже присутствующим, Димка вздохнул и, мрачно покосившись на своё оружие, тихо проворчал:

— Ассенизатор, блин горелый. Только и делаю, что дерьмо разгребаю.

Облегчив душу, он вернулся к крыльцу, но встать к стене не успел. Одновременно с ним из дверей вышел четвёртый бандит. В тусклом свете свечи, освещавшей окно, Димка успел заметить блеск стали в кулаке бандита. Не долго думая, он перехватил лопату и резко ткнул ею в горло противнику. Не ожидавший нападения бандит захрипел и, покачнувшись, едва не упал. Торопясь закрепить достигнутый успех, парень, размахнувшись, рубанул сплеча.

Падая, бандит ударился головой о крыльцо, и Димка насторожился. Хрип и стук падения могли услышать в доме. Бросив лопату, парень перекинул автомат под руку и, сделав глубокий вздох, ринулся в дом. Даже если их там двое, эффект неожиданности должен был сработать. Ворвавшись в комнату, он с ходу всадил две пули в грудь сидевшему за столом мужику и, быстро осмотревшись, попытался успокоить бешено бьющееся сердце.

Кроме сидевшего, в комнате была только женщина. Очевидно, мать девочки. Ухватив убитого бандита за одежду, Димка выволок его на улицу и, забрав из сарая ребёнка, вернулся в дом, прихватив по дороге свой чемодан и собаку. Парень очень рассчитывал, что в благодарность за спасение женщина позволит ему остаться в тёплом доме. Приготовить горячий ужин, обсушиться да просто провести ночь в тепле, в конце концов.

Но всё пошло не так. Напуганная женщина с ходу принялась орать и топать ногами, требуя, чтобы он немедленно ушёл. Плюнув на вежливость, Димка решил хотя бы приготовить себе кашу, чтобы хоть как-то разнообразить собственное меню. Голая тушёнка с сухарями и рыбные консервы уже начали надоедать. К тому же ему до жути хотелось попить горячего чаю. Собирая в магазине продукты в дорогу, он совсем забыл про посуду, в которой можно было бы готовить. А ведь нужно было ещё позаботиться о собаке.

Заставив скандальную тётку бросить нож, он решительно занялся приготовлением ужина. Сварив кашу, Димка щедро приправил её тушёнкой и, посолив, уселся ужинать. К его удивлению, глазастая девчушка с удовольствием присоединилась к трапезе. Заварив чай, парень расщедрился, решив угостить малышку вкусненьким. Сахар оказался в тему. А вот мамаша девчушки, наоборот. Совсем не в тему. Не желая портить себе настроение после роскошного ужина, Димка упаковал остатки каши и, закрыв чемодан, ушёл.

В конце концов, была бы честь предложена. Если человек не понимает, что рядом с вооружённым солдатом безопаснее, чем в одиночку, то так тому и быть. Навязываться Димка никому не собрался. Протопив дом, он убедился, что к утру вся одежда высохнет, и, как следует закрыв дверь, улёгся спать. Проснулся он довольно поздно, но, торопиться ему было некуда, и парень позволил себе несколько минут понежиться в постели.

Потом, нехотя поднявшись, он выпустил во двор кобеля, заварил себе чай и, выглянув в окно, мрачно скривился.

— Можно было и не смотреть; похоже, на небесах точно труба прохудилась, — проворчал Димка, глядя на бесконечные струи воды.

Не спеша позавтракав, парень собрался и, выйдя на улицу, аккуратно закрыл за собой дверь дома. Вполне возможно, что бежавшие от природных катаклизмов люди ещё вернутся обратно. Не хотелось, чтобы они поминали непрошеных гостей дурным словом. Но, едва выбравшись на деревенскую улицу, Димка с ходу наткнулся на бредущих по ней женщину и ребёнка. Задумчиво посмотрев, как скандальная тётка прёт на себе сумку, мешок и ребёнка, Димка не удержался и, ткнув пальцем в направлении дома, в котором они прятались, сказал:

— Там в сарае садовая тачка стояла. Если возьмёте её, проще будет передвигаться.

Резко остановившись, женщина окинула Димку неприязненным взглядом и, оглянувшись на сарай, задумчиво закусила губу. Как ни крути, а совет был толковый. Понимая, что она решает, стоит ли вернуться или лучше продолжить путь, парень добавил:

— Оставьте всё здесь, вместе с дочкой. Я присмотрю. Налегке вы туда за пару минут сбегаете, а я за ней пригляжу.

Нехотя поставив дочку на землю, женщина повесила своё добро на забор и, развернувшись, рысью понеслась к сараю. Вздохнув, Димка покосился на девчушку, которая рассматривала его с нескрываемым интересом, и спросил:

— Не скучно с мамкой по дорогам бродить?

— Не-а. Интересно, — решительно ответил ребёнок, привычным жестом засовывая в рот большой палец левой руки.

— У, такая большая, а палец сосёшь, как грудной младенец, — усмехнулся Димка, скорчив забавную рожу.

— А мне так лучше думать, — моментально нашлась маленькая нахалка, но палец изо рта вынула. — Это ваша собака?

— Да, это сторожевой пёс, и зовут его Султан.

— А он кусается?

— Ещё как. Он же сторожевой, — улыбнулся Димка.

— Большой, — протянула девчушка с непонятной интонацией.

— О, а вот и мамка с новым транспортом несётся, — усмехнулся парень, заметив быстро идущую к ним женщину.

Подкатив к ним лёгкую алюминиевую тачку на толстом дутом колесе, женщина быстро уложила в неё вещи и, усадив сверху ребёнка, решительно взялась за ручки. Понимая, что слов благодарности от неё ждать бесполезно, Димка развернулся и, поправив автомат, зашагал к трассе. Шелест шины и лёгкие шаги женщины послышались за спиной. Не оглядываясь, Димка громко спросил:

— Так удобнее?

— А чего сам её не взял? — вместо ответа спросила она.

— Мне руки свободные нужны, — коротко пояснил парень, чуть шевельнув автоматом.

— Понятно. Тогда иди вперёд, чтобы я тебя видела, — неожиданно приказала тётка.

Такой наглости Димка от неё никак не ожидал. Запнувшись на ровном месте, он удивлённо оглянулся и, пожав плечами, со злостью в голосе ответил:

— Недаром я тебя вчера свиньёй неблагодарной назвал.

Резко прибавив шагу, он быстро выбрался на трассу и, не оглядываясь, отправился дальше. Терпеть подобное отношение к себе на ровном месте он не собирался. Ближе к вечеру, когда начало смеркаться, парень принялся искать место для ночлега. Словно специально, рядом с дорогой не находилось ни деревни, ни даже брошенного сарая. Наконец метрах в ста от дороги он заметил странное сооружение, напоминавшее нечто среднее между навесом и брошенной лесопилкой.

Добравшись до обнаруженного укрытия, Димка осмотрелся и, мысленно благословив русскую безалаберность, принялся обустраиваться. Разломав на дрова несколько найденных тут же ящиков и поддонов, он развёл костёр и, подумав, принялся сооружать загородку, которая укрыла бы его от проходящих по дороге. Сложив из поддонов нечто похожее на топчан, Димка разогрел на костре приготовленную прошлым вечером кашу и, усевшись спиной к стене, принялся за ужин.

Он едва успел доесть и заварить чай, как Султан вскинул огромную башку и тихо рыкнул, оглядываясь на вход. Димка потянулся за оружием, когда рядом с его укрытием раздалось чавканье шагов и под навес вошла всё та же парочка. Тётка с ребёнком. Оставив оружие, солдат вернулся к еде. Едва увидев парня, тётка с ходу ощетинилась, словно дикобраз, и, не скрывая злости, проворчала:

— Нужно было догадаться, что это ты. Ещё и собаку сюда притащил. Не мог на улице её оставить?

— Не нравится, проваливай. Тебя сюда никто не звал, — огрызнулся Димка, которому её хамство уже начало действовать на нервы.

— Это не твоя собственность, — возмутилась баба.

— Кто раньше встал, того и тапочки, — ответил Димка поговоркой и, не обращая на неё внимания, принялся чаёвничать.

Понимая, что лучшее место уже занято, женщина принялась неловко раскладывать костёр. В итоге, после долгих мучений, не выдержав огромного количества дыма и бесконечного нытья девочки, он сказал, не поднимая головы:

— Разведёшь там костёр, привлечёшь всех проходящих по дороге. Переноси её сюда и займись наконец едой. Ребёнок голодный.

Фыркнув что-то себе под нос, женщина покосилась на него красными от дыма глазами и, пересадив девочку через сооружённую им перегородку, перебралась к костру сама.

— Мог бы и раздвинуть свою баррикаду, — буркнула она, присаживаясь к костру.

— Не королева, и так перелезешь, — фыркнул в ответ Димка.

— Зачем она вообще нужна?

— Хочешь, чтобы тебе ночью спящей глотку перерезали? Костёр в темноте далеко видно.

— Ну конечно. Насчёт глоток тебе виднее, — не удержалась от очередной шпильки женщина.

— Вот уж правду говорят: не делай добра, не получишь зла, — пожал плечами парень. — Я тебя и твою дочку от смерти или чего похуже спас, а вместо благодарности одни гадости слышу.

— Может, тебе вместе с благодарностью ещё и ноги раздвинуть? — моментально окрысилась она.

— Не льсти себе, я не зоофил, — фыркнул в ответ Димка, убирая остатки трапезы и принимаясь сушить одежду.

Не обращая внимания на её возмущённые взгляды, он старательно привёл форму в порядок и, повесив берцы так, чтобы за ночь они полностью высохли, принялся устраиваться на ночь. Наблюдая, как он ловко управляется с делами, женщина принялась готовить ужин, одновременно пытаясь повторять его действия. Выбрав две пары досок поуже, она воткнула их рядом с костром и, надев на них обувь, в очередной раз вздохнула. Ей самой такой простой способ сушки и в голову бы не пришёл.

Тем временем солдат устроил себе постель из пары каких-то пальто и, улёгшись, закурил, сонно щурясь на огонь. Кобель, улёгшись прямо под его топчаном, опустил голову на лапы, только изредка поглядывая на незваных гостей и едва заметно шевеля короткими обрубками ушей. Судя по его спокойствию, на дороге всё было тихо. Неугомонная девчонка, лихо расправившись с выданной ей порцией, уже тихо посапывала, уснув прямо там, где её усадила мать. Оглянувшись на дочку, женщина в очередной раз вздохнула и, повернувшись к парню, тихо попросила:

— Дай сигарету.

Не отвечая, Димка перебросил ей пачку. Закурив, женщина вернула ему сигареты и, выпустив дым через ноздри, сказала:

— Вообще-то я не курю. Всегда была за здоровый образ жизни. Но в данной ситуации, думаю, это вообще не имеет значения.

— Теперь вообще ничего не имеет значения, — пожал плечами парень.

— А как получилось, что ты один и с оружием? Неужели из всей части ты один выжил? — осторожно спросила женщина.

— Один. Я на посту стоял. В карауле, когда это вселенское безобразие началось. Арсенал с Султаном охраняли. Когда тряхнуло, все постройки вместе со складами, казармами, штабом и остальной трихомудией под землю ушли. Меня в сторону откинуло так, что думал, костей не соберу, а когда очухался и понял, что один в живых остался, чуть крышей не подвинулся. Ты, кстати, не в курсе, что вообще произошло? Может, известия какие передавали или предупреждение?

— Нет. Когда тряхнуло, я Нюськой занята была. Она как раз приболела, и я на работе отгул взяла. Пока по аптекам бегала, пока её лекарствами пичкала, оно всё и случилось. А когда всё разваливаться начало, я кое-какие вещи собрала, ребёнка схватила и бегом из города. Страшно стало. Так страшно, что и не сказать. Дома рушатся, люди кричат, весь город в руинах… А потом дождь полил. Думала, всё. Конец света.

— Не знаю, чей это конец, но думаю, вам лучше было в городе оставаться. Там хоть какие-то власти должны были остаться.

— Да какие там к чертям собачьим власти?! — отмахнулась женщина. — Живых-то почти не осталось. От города одни руины, а ты говоришь власти. Мы с дочкой едва успели из дома выйти. Рухнул, а под обломками сразу человек десять полегло. Народ-то весь в зданиях находился, когда тряхнуло. Представь, сколько жертв сразу. Мы когда на дорогу выбрались, я много беженцев видела. Все, как тараканы, в разные стороны кинулись.

— Тебя как зовут?

— Настя, а это Нюська.

— Нюська — это от какого имени? — не понял парень.

— Анна, Анюта, Нюта, Нюська, — с лёгкой улыбкой ответила она.

— Димка, — коротко представился парень. — Может, теперь скажешь, с чего ты на меня так окрысилась? Я ж вроде помочь вам хотел.

— Испугалась я. Очень. Меня эти твари избили, а Нюську хотели под дождём к забору привязать. На нас уже второй раз нападают. Сам понимаешь, после такого вообще никому верить не сможешь.

— Про дочку я знаю. На её крики и пришёл, — кивнул Димка, мрачно скривившись.

— Ты чего? — не поняла Настя.

— Не поверишь, за четыре года службы стрелял только по мишеням, а тут, за неделю, уже десяток жмуриков накидал. Думал, до самого конца службы сумею так проходить. Что называется, всухую. Не вышло. И ведь видят, что с автоматом, а всё равно лезут. Правду говорят, что не всех дураков война унесла.

— Ну дураков не сеют, не пашут, они сами рождаются, — усмехнулась она в ответ. — А ты, я смотрю, хозяйственный. Вон как упаковался в дорогу, — добавила Настя, кивая на чемодан.

— Повезло. В посёлке на разрушенный магазин наткнулся. Там и собрался. Пришлось исходить из простой, но жизненной истины: нужное найдётся в самом дальнем углу. Так что готовился к дальней дороге. И, похоже, оказался прав.

— А куда ты вообще идёшь?

— Ищу ближайшую действующую часть, чтобы доложить о случившемся и вернуться в строй. Я, как ни крути, человек государев, можно сказать, госсобственность. Так что в строй вернуться просто обязан, иначе назовут дезертиром и упрячут так, что до второго пришествия не выберусь. Да и Султаша — пёс непростой. На него даже специальное довольствие выписывалось. Так что мы оба, можно сказать, на службе.

— Круто, — покачала головой Настя.

— Законы у нас такие, — вздохнул Димка.

— Неужели и вправду будешь искать часть? Какие тут теперь войска и служба, если вся страна в развалинах? — не поверила она ему.

— А что делать? Сама посуди, когда всё снова наладится, меня объявят пропавшим без вести вместе с остальными, а когда я попробую куда-нибудь на работу сунуться, с ходу выяснится, что я проходил службу и после того, как пришёл в себя, не объявился. Это значит, что я дезертир. А дезертиров сажают. Думаю, сейчас в стране введено особое положение, а для военных это означает: по законам военного времени. Так что могут и к стенке прислонить, другим в назидание.

— Врёшь, — решительно заявила Настя. — У нас смертной казни нет.

— Это в мирное время и для гражданских, а у военных свои законы, — усмехнулся Димка. — Ладно, это только мои проблемы. А куда вы направляетесь?

— Понятия не имею. Бежим куда глаза глядят, лишь бы от того кошмара подальше и к нормальным людям поближе. Хотя после вчерашнего в нормальных людей мне совсем не верится. И откуда только такие берутся?

— Скорее всего, с зоны сбежали. Я тоже на парочку таких отморозков наткнулся. Еле живым ушёл.

— Как это? Ты же с автоматом, — не поняла Настя.

— Так и у них он был. Просто я с ним ловчее обращаться умею, — грустно усмехнулся Димка.

— Ты так говоришь, как будто тебя это не радует, — удивилась Настя.

— С одной стороны, конечно, радует. А с другой — убийство радовать не может. Во всяком случае, нормального человека.

— Может и так, — задумчиво протянула Настя. — Ладно, спать пора. Гаси костёр.

— Зачем? — не понял Димка.

— Как это зачем? Сам же говорил, костёр в темноте далеко видно.

— А зачем я, по-твоему, щитами обложился? Чтобы с дороги видно не было. Я не столько за свою безопасность беспокоюсь, сколько не хочу лишний раз людей провоцировать. От кражи меня Султан сохранит. А без костра мы тут за два часа дуба врежем от сырости и холода, — фыркнул парень и, улёгшись поудобнее, закрыл глаза.

— Ты меня за дуру держишь?! — возмутилась Настя.

— Почему это? — растерялся Димка.

— Сам говорил, костёр с дороги видно. Или это только для того, чтобы нас к себе переманить? — мрачно прищурилась Настя.

— Ты действительно идиотка или так талантливо прикидываешься? — иронично усмехнулся парень. — Оглянись и глаза разуй. Я же специально это место щитами отгородил, а ты с той стороны пристраиваться начала. Разницу улавливаешь? Или у тебя очередной приступ паранойи разыгрался? Только учти, Султан шутить не умеет, глотку с ходу перегрызёт.

— Может, тогда намордник ему наденешь? Не хватало, чтобы эта зверюга нас ночью загрызла, — мрачно протянула Настя, старательно заворачиваясь в свой старый плед.

Чуть усмехнувшись, Димка повернулся на бок и, не отвечая, уснул. Устроившись, Настя покосилась на дочку и, убедившись, что Нюська спит беспробудным сном, снова повернулась к парню. Его спокойствие и уверенность в собственной правоте граничили с равнодушием, а равнодушие было сродни издевательству. Молодой, здоровый мужик даже не делал попытки поближе с ней познакомиться. Это коробило и обижало Настю, но, вспомнив, что она успела ему наговорить, женщина удручённо вздохнула.

За подобные выходки можно было и по морде схлопотать. Но, судя по его реакции, воспитан парень был правильно. Послал подальше и пошёл своей дорогой. Другое дело, что он не был равнодушен к Нюське, то и дело подкармливая её вкусностями и советами облегчая жизнь самой Насте. Впрочем, такое отношение к ребёнку её тоже настораживало. Уж слишком много разных гадостей лилось из всех СМИ до катаклизма. Решив на всякий случай не подпускать его к дочке, Настя прикрыла глаза и моментально уснула.

* * *


Едва продрав глаза, Димка наткнулся взглядом на спящих соседок и, чуть усмехнувшись, осторожно выбрался из своего импровизированного спальника. Раздув угли, он подкинул дров и, быстро приготовив себе завтрак, принялся одеваться. Сухая одежда приятно грела кожу. Плотно позавтракав, парень напился чаю и, собрав свою поклажу, задумчиво покосился на девчонок. Оставлять их без охраны спящими было опасно, а будить жалко. Пригревшись, обе сладко посапывали, раскрасневшись во сне.

Вздохнув, Димка снял с плеча автомат и осторожно толкнул женщину в плечо, стараясь не причинить боли. Сморщившись, она негромко что-то промычала и, повернувшись на спину, нехотя открыла глаза.

— Просыпайся, мне уходить пора, — тихо сказал Димка, заметив осмысленный взгляд женщины.

— Ну так вали. Зачем нас-то будить было? — фыркнула она в ответ.

— Потому что после моего ухода вас прикрыть некому будет, — рыкнул в ответ Димка, окончательно убедившись, что эта женщина и благодарность — понятия несовместимые.

— Раньше без тебя справлялись и дальше не пропадём, — не осталась в долгу тётка, и Димка, плюнув, решительно направился к дороге.

Вступать с ней в очередной спор с утра пораньше Димка не собирался. Выбравшись на дорогу, он огляделся и, закурив, решительно зашагал дальше. У него была цель, и он должен был выполнить то, что требовалось. Рядом с ним, не спеша, трусил кобель, то и дело принюхиваясь к окружающим предметам. На их счастье, дождь временно прекратился, но судя по мрачному, свинцовому небу, ненадолго. Как и следовало ожидать, не успели они пройти и пары километров, как снова полило. Вскинув голову, Димка мрачно оглядел хмурое небо и, не удержавшись, прорычал:

— Да чтоб тебе пусто было. Не начало осени, а какой-то африканский сезон дождей.

Словно в ответ на его слова, вдруг резко похолодало, и вместе с дождём с неба посыпался снег. Изумлённо рассматривая падающие комки снега, парень растерянно присвистнул и, покачав головой, проворчал:

— Ну точно, конец света настал.

Сдвинув автомат под локоть, он привычным жестом проверил положение предохранителя и, коснувшись ладонью ручки чемодана, зашагал дальше. К вечеру он наткнулся на большое село и, остановившись на окраине, принялся осматриваться. Добротные дома за высокими заборами. Крепкие постройки и даже нечто, очень напоминавшее клуб, навели его на мысль, что здесь обязательно должны оставаться люди. Слишком уж крепко здесь жили, чтобы разом всё бросить.

Хотя если внимательно присмотреться, то можно было заметить, что землетрясение и здесь не прошло даром. В стенах виднелись трещины, а несколько крыш провалилось. Напряжённое ожидание парня увенчалось успехом. Над тремя домами взвились тоненькие струйки дыма. Выходит, в трёх домах точно есть живые. Подумав, Димка задвинул автомат за спину, чтобы не пугать обывателей, и, выйдя из своей засады, решительно направился к ближайшему дому, над которым заметил дым.

Специально пройдя по середине улицы, он подошёл к воротам и не долго думая грохнул кулаком в створку. Спустя пару минут в воротах отворилась калитка, ограниченная стальной цепью, и в лицо парню уставился срез ствола охотничьей двустволки.

— Чего надо? — прозвучал мрачный вопрос.

— Добрый вечер, хозяин. Ищу, где переночевать можно, — ровным, спокойным тоном ответил Димка.

— А ты кто такой вообще? — задумчиво спросил обладатель ружья.

— Солдат. До ближайшей действующей части иду, — честно ответил парень.

— А твоя-то часть где? — не понял вопрошавший.

— Под землю ушла. Вся, — коротко пояснил Димка.

— Как это? — не понял мужик.

— А я знаю? Я на посту стоял, в карауле, когда это безобразие началось. А когда понял, что один остался, решил действующую часть искать, чтобы сообщить, что случилось. Так и остались с кобелём на улице. Так что, пустишь на ночлег?

— Вроде и вправду на солдата похож. В форме, с оружием, — принялся рассуждать мужик. — А документы есть?

— Военный билет, как положено, — кивнул Димка и не спеша полез в карман.

Заметив его спокойный, неторопливый жест, мужик убрал ружьё и, дождавшись, когда парень раскроет документ, цепким взглядом уставился на фотографию.

— Вроде похож, — проворчал он после минутного молчания.

— Да я это, я. Оброс просто и похудел, пока по дорогам бродил. Так что, пустишь или мне в другой дом постучаться?

— Ладно, входите, — подумав, кивнул мужик, и принялся снимать цепь.

Шагнув на широкий, ухоженный двор, Димка быстро огляделся и, не удержавшись, одобрительно кивнул. В этом селе жили явно зажиточно. Пройдя следом за хозяином в дом, парень оставил собаку в прихожей, велев ему лежать, а сам аккуратно снял мокрые берцы и, скинув дождевик, устало вздохнул. Настороженно наблюдавший за ним мужик чуть усмехнулся и, помолчав, спросил:

— Давно идёшь-то?

— Третья неделя пошла. Ноги по самые колени уже стоптал. Думал, в городе хоть военкомат действующий найду, а там, кроме бандитов, вообще никого не осталось. Может, хоть вы в курсе, что вообще случилось? Что за беда такая?

— Ничего мы не знаем. Один раз, в самом начале промелькнуло сообщение, мол, неожиданная сейсмическая активность началась и сдвиг тектонических плит и что идти, мол, нужно в сторону Питера. А что, почему, дослушать не успел. Больше никаких сообщений не было. Электричества нет, телевизор не работает, радио молчит, а все, кто мог, сбежали, — вздохнул мужик.

— А куда? — с интересом спросил Димка.

— А бог его знает. На машины погрузились и рванули отсюда.

— А вы?

— А что мы? Мы со старухой моей в этом доме всю жизнь прожили, здесь и помирать будем. Некуда нам бежать. Да и незачем. Тут хоть стены родные, а кому мы там нужны?

— Тоже верно, — задумчиво кивнул Димка. — Не будь я на службе, тоже, наверное, дома бы остался. Лучше уж в родном доме выживать, чем тупо по дорогам болтаться.

— А чего ты в пустые дома не пошёл? — неожиданно спросил хозяин.

— Я солдат, а не мародёр. Мне место для ночлега нужно, а не хозяйство чужое. Да и новости надеялся хоть какие-то узнать.

— Да какие тут к чертям собачьим новости? — вздохнул мужик, опираясь на ружьё и устало потирая шею. — За неделю три раза отстреливаться пришлось. Бродяги совсем озверели. Видят, что с ружьём, и всё равно нахрапом взять норовят. В дома лезут, словно в трамвай средь бела дня. Совсем совесть потеряли.

— Это точно. Видят, что в форме, с табельным оружием, и всё равно ограбить норовят, — в тон ему ответил Димка.

Из комнаты выглянула пожилая женщина и, настороженно оглядев нежданного гостя, вопросительно посмотрела на мужчину. Чуть улыбнувшись, хозяин кивнул и, вздохнув, пояснил:

— Не волнуйся. Солдат действующую часть ищет. На ночлег попросился.

— А чего в пустой дом не пошёл? — всё ещё не доверяя, спросила женщина.

— Я уже мужу вашему говорил, я не бандит, чтобы в чужой дом без спросу ломиться. Заметил у вас дымок над трубой и решил на ночлег честно попроситься. Вы не беспокойтесь, продукты у меня свои есть, так что ничего, кроме крыши над головой, мне не нужно. Обсохну, а утром дальше пойду.

— Да ладно тебе, — отмахнулся мужичок, аккуратно отставляя ружьё к стене. — И так видно, что служивый, а не бандит с большака. Раздевайся и вон туда, к печке проходи. Согреешься, заодно и обсохнешь.

— Спасибо, — кивнул Димка, подхватывая свою поклажу и проходя в указанном направлении.

Пройдя через длинный коридор, парень оказался на кухне, чистой и неожиданно светлой. Сразу становилось понятно, что здесь есть настоящая хозяйка. Поставив чемодан на пол, Димка достал из него банку тушёнки, две банки рыбных консервов и, молча выставив всё это на стол, оглянулся, ища взглядом хозяйку. Заметив вопрос в его глазах, вошедшая следом за ним женщина чуть улыбнулась и, кивнув, вздохнула:

— Хватит, не разбрасывайся. Тебе ещё неизвестно сколько идти.

— Тут у меня ещё сахар есть и чай. В пакетиках правда, но в дороге с ними удобнее, — начал было Димка, но женщина, нахмурившись, ответила:

— Я же сказала, хватит. Мы здесь не гостиницу устроили. Так что за постой денег не берём.

— Так ведь и я вам не родственник. Да и не привык нахлебником быть, — пожал плечами Димка.

— Потому я от консервов и не отказалась. В общем, раздевайся, суши одежду и к деду ступай. А то будешь мне тут под ногами путаться, — строго ответила хозяйка, жестом указывая парню, где он может развесить сырые вещи.

Дождавшись, когда она выйдет, Димка быстро разделся и, развесив вещи, натянул сухое. Это было настоящее удовольствие. С довольным видом, заправив рубашку в тренировочные штаны, он забрал оружие, ремень с боеприпасами и, закинув автомат на плечо, вышел в комнату. Заметив автомат, женщина недовольно поджала губы. Понимая, что должен объяснить ей своё поведение, парень вздохнул и, разведя руками, сказал:

— Вы извините, что я с автоматом, но по-другому нельзя. Находясь с оружием вне территории части, я его из рук выпускать не должен. Так по уставу положено.

— Это верно. Оружие — дело серьёзное. Тем более боевое, — неожиданно поддержал его хозяин.

Махнув рукой, женщина скрылась на кухне. Проводив её взглядом, Димка обернулся к хозяину и, помолчав, сказал:

— Похоже, ей не нравится, что вы меня в дом пустили.

— Напугали её бандиты. Вот теперь шпионы и мерещатся, — отмахнулся мужик. — Не переживай, отойдёт. А пёс тоже служивый?

— Не то слово. Специально натасканный. Вы не беспокойтесь, я с рассветом дальше пойду, — ответил Димка, чувствуя себя очень неловко.

— Да успокойся ты, — отмахнулся хозяин. — Словно не солдат, а девка из института благородных девиц. Лучше расскажи, что по дороге видел? Что там вообще происходит?

— Если честно, то хрен его знает. Сам ничего понять не могу. Только что всё тихо, мирно было, и вдруг, на тебе, подарочек. Так тряхнуло, что думал, костей не соберу. Вся часть разом под землю ушла, словно в преисподнюю провалилась.

— Что, со всеми остальными сразу? — настороженно спросил хозяин.

— Сам поверить не могу, — кивнул Димка. — Меня первым толчком в сторону отбросило. Когда упал, крепко башкой приложился. Наверное, это и спасло. А когда в себя пришёл, начал живых искать. Полдня по каким-то камням и буеракам лазал, сослуживцев звал. А в ответ только тишина и рокот какой-то. Поначалу думал, после удара крыша поехала, оказалось правда. Из всей части я один в живых остался.

— Да уж, повезло тебе, парень. Или не повезло, это, как посмотреть, — задумчиво протянул хозяин.

— В каком смысле? — не понял Димка.

— В том, что для них всё уже кончилось, а для нас непонятно, что будет, — философски протянул мужик.

— Думай, что несёшь, старый, — неожиданно напустилась на него вошедшая в комнату хозяйка. — Живы, здоровы, дом уцелел. Чего ещё надо?

— Это всё верно. Только когда такое было, чтобы в наших местах земля тряслась? — вздохнул хозяин.

— А сегодня дождь со снегом шёл, — задумчиво отозвался Димка.

— Вот и я о том же, — поддержал его старик. — Это сегодня. А завтра что будет? Морозы? И это в середине сентября? Выходит, новый ледниковый период начался?

— Да бог его знает, что там началось, — отмахнулась хозяйка. — Живи, как живёшь. Сколько нам с тобой той жизни осталось?

— Детей жалко, — неожиданно для самого себя вздохнул Димка. — Я по дороге женщину с дочкой нагнал. Смешная такая девчушка, годиков четырёх-пяти. Глазастая. Что теперь с ними-то будет?

— Тебе сколько лет, солдат? — неожиданно спросила женщина.

— Двадцать четыре, — удивлённо ответил Димка.

— Рановато ты о семье задумываться начал, — вдруг улыбнулась хозяйка.

— Почему о семье? — растерялся парень.

— А так о детях отзываются те, кто сам для своей семьи созрел. У тебя родители-то живы?

— Надеюсь. Во всяком случае, за день до этого безобразия с ними разговаривал. Всё в порядке было, — растерянно ответил Димка, судорожно пытаясь сообразить, как долго ему добираться до дома пешком.

— Да уж. Теперь и не позвонишь, чтобы узнать, — вздохнул хозяин. — Связи вообще никакой нету.

— Да у меня вместе с казармой и телефон пропал, — растерянно протянул Димка.

— Толку-то от него, — вздохнула хозяйка. — У нас вон целых три, а включишь — вместо гудка одно шипение.

— У вас где-то дети живут? — осторожно поинтересовался парень.

— Живут, — кивнула хозяйка и пряча глаза вышла.

Сообразив, что хозяева точно так же, как и он сам, ничего не знают о своих близких, Димка попытался мысленно представить себе карту. По всему выходило, что, свернув к родному городу, он через три-четыре недели доберётся до дома. Но ему нужно было найти действующую часть. А в то же время парню просто необходимо было знать, что случилось с матерью. Окончательно запутавшись между долгом и обязанностью, Димка вздохнул и, в голос выругавшись, поднялся.

— Ты куда это? — тут же насторожился хозяин.

— На крыльцо. Покурить, — вздохнул парень.

— А ругаешься чего? — не отставал старик.

— Не могу решить, что делать. То ли часть искать, то ли домой, к матери идти.

— А где родители-то живут?

— Под Москвой. Точнее, между Москвой и Тверью. Есть там городок небольшой, Редкино называется. Там и живут.

— Далековато же тебе топать, — задумчиво покачал головой хозяин.

— В том-то и дело, — растерянно кивнул Димка и, достав сигареты, направился к выходу.

Он едва успел прикурить, когда на крыльцо вышел хозяин дома и, присев на ступеньку, принялся не спеша раскуривать трубку. К удивлению Димки, Султан словно понимал, что находится вне дома, и даже не пытался ограничить хозяев в передвижении, продолжая лежать там, где ему указал парень. Услышав запах настоящего табака, Димка не удержался и, покосившись на трубку, спросил:

— Откуда такая роскошь? Сразу чувствуется, что табак настоящий, не то что эта селитра.

— Сын снабжает. Он по работе часто за границу мотается, вот и привозит, — усмехнулся мужик, окутываясь клубами ароматного дыма.

— Здорово. А мне скоро придётся на листья древесные переходить. Или вообще бросать. Хотя если вспомнить, как я от части шёл, то от голода только куревом и спасался.

— Да уж. В твоём положении ни от чего отказываться нельзя, — кивнул хозяин, продолжая пыхтеть трубкой.

На крыльцо вышла хозяйка дома и, неодобрительно посмотрев на мужчин, проворчала:

— Хватит дымить, паровозы. Ужинать пора.

Мужчины послушно прекратили курить и гуськом проследовали в кухню, где уже был накрыт стол. Жареная картошка с курицей показалась Димке пищей богов. Моментально сметя свою порцию, он отодвинул тарелку и, испустив довольный вздох, сказал:

— Спасибо, хозяюшка. Давно я так вкусно не кушал.

— На здоровье. Может, добавки положить? — ответила женщина заметно подобревшим голосом.

— Нет, спасибо. Лопну. Отвык я много есть, — улыбнулся в ответ Димка. — Вот чаю попью, и на боковую. Завтра снова в дорогу.

— Вот что, парень. У меня там, в сарае велосипед стоит. Старый, но рабочий. Если хочешь, можешь забрать. Всё не пешком шлёпать, — неожиданно предложил хозяин.

— Спасибо. Но я уж лучше пешком, — подумав, покачал головой Димка. — По теперешней дороге пешком надёжнее.

— Ну смотри сам, — кивнул хозяин.

— Вы поймите правильно. Я ведь не носом кручу. Дорога и вправду вся разбита, как будто на неё авианалёт совершён был. В любом случае спасибо.

— Не за что, — махнула рукой хозяйка.

— Есть за что, — тихо ответил Димка. — За три недели вы первые, кто по-человечески ко мне отнёсся. Ни ограбить, ни убить не попытался. Я уж грешным делом решил, что нормальных людей и на свете-то не осталось. Даже женщина, что с девочкой шла, и та огрызалась так, словно я её обидеть хочу. А всего-то пару толковых советов дал. Ладно, чего там теперь обсуждать. Не захотела понять, что с вооружённым человеком безопаснее идти, её проблемы.

— Вот и правильно. Нет мозгов, так пусть сама со своими проблемами и разбирается, — вдруг ответила хозяйка. — А ты домой, к родителям иди. Никуда от тебя твоя служба не денется.

— Я тоже так думаю, — чуть улыбнулся парень, прихлёбывая настоящий чай.

* * *


Огрызнувшись на разбудившего её солдата, Настя перевернулась на другой бок и попыталась продлить удовольствие. Но сладкий утренний сон уже был прерван. Поворочавшись с боку на бок, женщина убедилась, что уснуть уже не удастся, и, улёгшись на спину, прислушалась. Дождавшись, когда его шаги стихнут, женщина нехотя села в своей импровизированной постели и, оглядевшись, мрачно проворчала:

— Вот ведь гад?! Весь кайф сломал.

Понимая, что поспать ещё не получится, она поднялась и, заметив ещё тлеющий костёр, принялась готовить завтрак. Отдых отдыхом, а дочку кормить надо, да и в дорогу пора было отправляться. В воздухе заметно похолодало, так что нужно было срочно искать подходящее место, где можно было бы осесть и попытаться начать новую жизнь. С погодой явно творилось что-то непонятное, а значит, вполне можно было ожидать ранних морозов.

Разбудив ребёнка, Настя на скорую руку умыла заспанную рожицу Нюськи и, усадив её на ящик, сунула в руки миску с разогретой кашей. Вяло ковырнув кашу, Нюська скривилась и, покосившись на мать, спросила:

— Мам, а бутика никакого нет?

— Чего нет? — не поняла Настя, задумавшись о чём-то своём.

— Ну бутерброда. Ты чего такая непонятливая? Не проснулась ещё, что ли? — протянула Нюська, и Настя, к своему ужасу, услышала в её голосе собственные нотки.

— Где я тебе тут бутерброд возьму? — растерянно проворчала Настя, пытаясь взять себя в руки. — Ешь что дают. Нам идти пора.

— Опять идти, — проворчала Нюська, мрачно ковыряя кашу. — А где тот дядя?

— Какой? — Настя сделала вид, что не понимает, о ком речь.

— Ну тот дядя. Солдат. У которого автомат и собака есть, — настырно пояснила Нюська, кивая головой туда, где ночевал парень.

— Не знаю. Ушел, наверное. У него свои дела есть, — нехотя пояснила Настя.

— Плохо, — тем временем вздохнула Нюська.

— Чем?

— Что чем? — не поняла Нюська.

— Чем плохо, что он ушёл? — настороженно пояснила Настя.

— С ним интересно. Весело. И у него сахар есть, — вдруг выдала девочка.

— Так тебя что больше интересует? Дядька или сахар? — не отставала от дочери Настя.

— Не знаю, — неожиданно призналась девочка. — Наверное, дядя.

— Так, давай ешь и пошли, — быстро ответила женщина, чувствуя себя не в своей тарелке.

Её интерес к данному вопросу был не случаен. Ещё в роддоме женщины от скуки регулярно перемывали кости всем своим знакомым, приятелям и в первую очередь мужьям. Женщины постарше, уже имевшие детей, узнав, что Настя собирается воспитывать ребёнка одна, с ходу принялись описывать ей все сложности данного предприятия. Среди всех описанных ужасов был и такой, что в определённом возрасте дети, особенно девочки, начинают тянуться к мужчинам, и присутствие отца в доме, для них очень важно.

Настя так и не поняла, почему это, в чём эта важность заключается. Сама она выросла в полной семье, где отец, выжатый до последнего несколькими работами сразу и бесконечным ворчанием матери, умер, когда самой Насте только-только исполнилось семнадцать. Не выдержало сердце. После его смерти мать окончательно превратилась в сварливую бабку, бесконечно пилившую Настю до тех пор, пока она не сбежала в соседний город учиться.

И вот теперь, столкнувшись с тем, о чём ей рассказывали, Настя панически искала выход из положения. В том, что Нюська будет возвращаться к этой теме снова и снова, она не сомневалась. Упрямства дочке было не занимать. Впрочем, что называется, посмотри в зеркало. Благо, ей есть в кого быть такой. Но как избежать этой темы, Настя не знала. Наконец, устав ждать, когда девочка закончит ковырять кашу, она не выдержала и, отобрав у неё миску, решительно сказала:

— Не хочешь, не ешь. И учти, в следующий раз мы будем есть только вечером. Так что не ной и не клянчи. До вечера ничего не получишь.

— Ну и не надо, — не осталась в долгу Нюська и, соскочив с ящика, решительно направилась к выходу.

— Ты куда это направилась, подруга? — попыталась остановить её Настя.

— Дядю-солдата догонять. Раз я тебе не нужна, с ним пойду. Он добрый и не ругается, — ответила маленькая вредина, выбираясь из сарая.

Не ожидавшая такого ответа Настя охнула и, выронив вещи, заменявшие им спальные мешки, ринулась следом за дочкой. Вылетев на улицу, она подхватила ребёнка на руки и, тряся её, словно пыльную тряпку, заорала в полный голос:

— Не смей больше так говорить! Слышишь?! Не смей!

Прижав дочку к себе так, что та невольно пискнула, Настя вернулась в сарай и, усадив ребёнка перед собой, принялась быстро заканчивать сборы, стараясь не смотреть на Нюську. Впервые в жизни ей стало стыдно перед собственным ребёнком. Надутая Нюська следила за матерью исподлобья, всем своим видом выражая возмущение её реакцией и насилием над её свободой. Не выдержав молчания, Настя тихо сказала:

— Запомни, Нюта. Друзей, родственников может быть много. А мама одна.

— И чего? — удивлённо протянула Нюська.

— Ничего, — проворчала Настя, сообразив, что ей ещё рано постигать подобные понятия. Точнее, она сама не умела правильно это объяснить. Запутавшись в собственных эмоциях, женщина мрачно задумалась.

— А почему у нас папы нету? — неожиданно спросила Нюська.

— Потому что его никогда не было, — фыркнула Настя.

Объяснять пятилетнему ребёнку перипетии совместной жизни с человеком, волею случая, ставшим биологическим отцом ребёнка, она не собиралась. В конце концов, решение, становиться матерью или нет, принимать только самой женщине. Хотя присутствие в доме мужчины сама Настя приветствовала. Во всяком случае, ей так казалось. Вспоминать о том, что она сама выставила своего приятеля за дверь, доведя его придирками до нервного срыва, женщина не хотела.

— Так не бывает, — решительно возразила Нюська. — У всех детей есть папы. А где мой?

— Он уехал очень далеко, ещё когда ты была у меня в животе, и даже не знает, что ты родилась. Так что нет у нас папы и никогда не было, — ответила Настя жёстче, чем это было необходимо.

Собрав вещи, она пересадила дочку в тачку и, ухватившись за ручки, решительно зашагала к дороге. С этим транспортным средством перевозить поклажу и ребёнка стало проще, но к вечеру руки и плечи у Насти просто отваливались. Выбравшись на дорогу, женщина развернула тачку и зашагала дальше, мечтая найти что-нибудь более подходящее, что позволило бы ей не бить ноги. Первое, что приходило ей на ум, машина. Но, глянув на разбитый асфальт, от этой идеи Настя отказалась. К тому же, машину водить она так и не научилась.

Значит, нужно было искать что-то, с чем она могла бы справиться. Велосипед, например. А ещё лучше было бы наткнуться на поселение, где есть власти и люди продолжают жить как люди. Углубившись в свои мечты, Настя не заметила, что Нюська давно уже ведёт беседу сама с собой, при этом усиленно жестикулируя и совершенно не обращая внимания на мать.

— А я говорю, у всех детей есть папа. Значит, и мой папа где-то есть. Он придёт и найдёт меня. Он нас заберёт к себе, и нам будет хорошо…

Не зная, что ответить на подобный монолог, Настя поспешила сделать вид, что не слышит, продолжая упорно толкать тачку. В самом деле, не спорить же с ребёнком о том, чего просто не может случиться. Отбросив эмоции, женщина шла так, словно собиралась побить рекорд по спортивной ходьбе. А тем временем Нюська продолжала бубнить, упрямо делая вид, что не замечает настроения матери:

— Мы будем жить все вместе, он купит мне куклу, много конфет и мороженое.

— Попа не слипнется от такого количества сладкого? — не удержалась Настя.

— Не хочешь, не ешь, — не осталась в долгу Нюська, возвращаясь к своим мечтам.

— Так, подруга, я смотрю, ты у меня совсем от рук отбилась. Забыла, что с матерью разговариваешь? — зарычала в ответ Настя.

— А я не с тобой, я сама с собой разговариваю, — тут же нашлась Нюська.

— Приятно поговорить с умным человеком, в смысле, с самим собой, — проворчала себе под нос Настя, вспомнив подходящую случаю поговорку.

— Чего? — с явным интересом повернулась к ней Нюська.

— Хватит бубнить, говорю, — нашлась Настя, делая вид, что рассматривает что-то впереди.

— Ну вот, даже поговорить нельзя, — вздохнула Нюська, оставляя последнее слово за собой.

Не найдя что ответить, Настя вздохнула и сильнее налегла на ручки тачки. К вечеру, уже в сумерках, они добрались до большой деревни, и женщина, остановившись, принялась всматриваться в тёмные окна домов. Так и не высмотрев ничего интересного, Настя осторожно направилась к ближайшему дому, одновременно пытаясь понять, живёт в нём кто-то или, как и в предыдущей деревне, все сбежали.

С трудом справившись с щеколдой на калитке, она вкатила тачку во двор и, поднявшись на крыльцо, осторожно толкнула входную дверь. Как и следовало ожидать, дверь была заперта. Впрочем, это не помешало ей дёрнуть ручку на себя. Сообразив, что попасть в дом у неё не получится, Настя не удержалась и, пнув её ногой, вдруг разревелась. Это было уже слишком. Стоять на пороге жилья и не иметь возможности попасть вовнутрь, ночевать под открытым небом, когда находишься рядом с нормальным домом, это было выше её сил.

Неожиданно в доме что-то стукнуло, тихо щёлкнул замок, и дверь, в которую Настя упиралась лбом, начала открываться. Не ожидавшая от двери такой выходки, Настя попыталась отступить назад, но, запутавшись в собственных ногах, шлёпнулась на пятую точку, от неожиданности громко ойкнув. Сказать, что она испугалась, значило ничего не сказать. Навалившаяся темнота была пугающей сама по себе, а тут ещё что-то непонятное с дверью. В открывшемся проёме стоял человек с топором в одной руке и зажжённой свечкой в другой.

— Кто здесь? — раздался настороженный вопрос, и Настя не поверила собственным ушам.

— Кирилл? — прохрипела она внезапно севшим голосом.

— Кто ты? — растерянно спросил человек, пытаясь рассмотреть пришельца.

— Это я, Настя.

— Настя? Как ты меня нашла? — не поверил своим ушам мужчина.

— Это случайность. Я просто искала место, где мы могли бы переночевать.

— Мы?

— Я с дочкой.

— С какой дочкой? Откуда? — окончательно растерялся мужчина.

— Странный вопрос, — съехидничала Настя, начиная приходить в себя.

Эта встреча сулила немало выгод, но окончательно додумать свою мысль она не успела. Кирилл отступил в сторону, решительно приказывая:

— Заходите быстро. В доме поговорим.

Подхватив из тачки вещи и ребёнка, Настя быстро втащила всё в дом, поставив на пол, разогнулась, чтобы продолжить разговор.

Но в этот момент из комнаты выглянула крупная, статная женщина и, оглядывая гостей, спросила:

— Кто это, Кирюша?

— Беженцы, Даша. На ночлег попросились, — быстро пояснил мужчина и, повернувшись к Насте, добавил: — Моя жена Дарья. А это Настя. Я рассказывал тебе про неё.

— Ясно. А это что за красавица? — широко улыбнувшись, спросила Даша, рассматривая Нюську.

— Моя дочь Анна, — разом помрачнев, ответила Настя.

Кивнув, Даша развернулась и молча скрылась в комнате.

— Ты женился, — тихо сказала Настя, скорее констатируя факт, чем спрашивая.

— С тех пор многое изменилось, — нейтральным тоном ответил Кирилл. — Так как ты меня нашла?

— Случайно. Точнее, я не тебя, а место для ночлега искала, — вздохнула Настя. Потом, помолчав, добавила: — Но было время, когда и тебя искала.

— Зачем?

— Можно, я сначала её накормлю и спать уложу, а потом поговорим, — собравшись с духом, спросила Настя.

Нюська и вправду едва держалась на ногах, на ходу клюя носом. Словно в ответ на её вопрос из комнаты снова вышла Даша и, улыбнувшись, сказала:

— В кухню ступайте. Я уже на стол накрыла. Сейчас постелю вам, а потом поговорим.

Растерявшись от такого ответа, Настя принялась покорно раздевать дочку. Усадив её за стол, она с трудом дождалась, когда девочка закончит с едой, и, подхватив её на руки, отнесла в выделенную им кровать. Нюська уснула буквально через три минуты, едва коснувшись головой подушки. Вернувшись в кухню, Настя присела к столу и, сжав в ладонях чашку с горячим чаем, задумалась. Теперь ей предстоял тяжёлый разговор.

Заметив её настороженность, Даша не спеша поднялась и, погладив Кирилла по плечу, вышла. Вздохнув, Кирилл достал из пачки сигарету и, разминая её в пальцах, спросил:

— Что с городом случилось?

— Нет его больше. Совсем. Одни развалины остались, — тихо ответила Настя. — Значит, ты женился.

— А что тут удивительного? Я всегда хотел семью иметь. А самое главное, я надеялся, что больше не увижу тебя. Хотел с чистого листа начать. Даша — хорошая, добрая женщина, и мне с ней хорошо. Так что утром тебе нужно будет уйти.

— Вот как?! Что ж я тебе такого плохого сделала? — растерялась Настя.

— Забыла? Тебе вечно всё не нравилось. Ты вечно всем была недовольна. То я мало зарабатываю, то кормлю каких-то несуществующих любовниц, то ударяюсь в загул. Ты и сама не знала, что ещё придумать, чтобы отравить нашу жизнь, — ответил Кирилл с неожиданной яростью.

— Ты так зол на меня? — растерялась Настя.

— Зол? — переспросил Кирилл, заметно сбавляя тон. — Не знаю. Я несколько лет подряд жил спокойной, счастливой жизнью, и вдруг появляешься ты, чтобы всё разрушить. Да ещё и с ребёнком.

— А чем тебе ребёнок-то помешал? — окончательно растерялась Настя.

— Знаешь, я ожидал чего-то подобного. Что однажды ты постучишься в мою дверь и скажешь, что это мой ребёнок. Так часто бывает. Женщина рожает ребёнка непонятно от кого, а потом просто вешает его на шею тому, кому сама решит. Но не в этот раз. Я женат и не собираюсь ничего менять в своей жизни.

— Ты считаешь, что я искала тебя, чтобы потребовать алименты?

— А разве не так? Согласись, таких историй вагон и маленькая тележка. Будь моя воля, то на рождение каждого ребёнка женщина должна была бы просить письменное заявление, заверенное у нотариуса.

— Что, в законном браке? — окончательно растерялась Настя.

— Нет. Брак изначально подразумевает под собой наличие детей, и тут споров быть не может. Только если один из родителей подозревает измену. А вот в гражданском браке будь добра получить письменное согласие. Тогда и глупых споров не будет, — решительно закончил Кирилл. — Пойми наконец. У каждого мужчины есть свои потребности, желания, мечты, и никто не имеет права ломать всё это только потому, что ей захотелось плодиться.

— Ты изменился, — помолчав, ответила Настя. — Жёстче стал. Раньше такого не было.

— Я защищаю свою семью. В ней нет для тебя места. И для твоего ребёнка тоже. Утром вы уйдёте.

Понимая, что спорить с ним бесполезно, Настя поднялась и медленно подошла к двери, проглотив всё то, что собиралась сказать. Ей было больно, обидно, но она понимала, что Кирилл по-своему прав.

— Знаешь, а ведь она и вправду твоя дочь, — не удержавшись, тихо сказала она, оглядываясь на него.

— В это я поверю только после анализа ДНК, — резко ответил Кирилл. — То, что вам природой дано иметь детей, не означает, что вы имеете право портить жизнь другим. Я уже сказал, в моей жизни нет места другим женщинам. Я женат и счастлив.

— Извини. Наша встреча — это действительно случайность. Завтра мы уйдём, — покорно вздохнула Настя и, выйдя из кухни, отправилась к дочери.

Улёгшись рядом с Нюськой, она прикрыла глаза и попыталась расслабиться. Но сон не шёл. Услышанное от Кирилла не укладывалось у неё в голове. Не такого ответа она ожидала, узнав его на крыльце дома. Прошедшие годы действительно не прошли для него даром. Он и вправду стал жёстче, решительнее. Можно сказать, злее. А его слова о том, что она сделала всё, чтобы отравить их совместную жизнь, вообще не лезли ни в какие ворота. Как и то, что Кирилл так легко отмахнулся от их общего ребёнка.

Но, как он сам сказал, доказать его отцовство она может только при помощи анализа, а сделать его в сегодняшней ситуации просто негде. Выходит, им с дочкой действительно придётся снова тащиться непонятно куда. В кухне что-то звякнуло, и Настя навострила уши. Если разговор шёл о них с дочкой, то ей лучше быть в курсе. Бесшумно поднявшись, она подкралась к двери и приложила ухо к щели.

— Даша, я и понятия не имел, где она и что с ней, — прозвучал голос Кирилла.

— Я и не говорю, что ты её искал, — раздался спокойный голос Дарьи.

— Вот и не говори. Утром они уйдут, и всё закончится.

— Теперь уже не закончится. Она знает, где ты живёшь, и будет тебя дёргать до тех пор, пока не добьётся своего.

— Чего своего? Я женат и менять ничего не собираюсь. И хватит об этом.

— Прости, Кирюша. Просто я не хочу, чтобы она начала шантажировать тебя ребёнком, пытаясь вернуть.

— Пусть попробует. Она уже сказала, что девочка от меня, а я заявил, что поверю в это только после анализа ДНК. И всё. Перестань нервничать и нагнетать обстановку. Ничего она не получит. Хватит того, что я ей оставил после ухода.

В голосе Кирилла ясно звякнул металл, и Настя поняла, что и вправду не знает этого человека. Всё услышанное заставило женщину взглянуть на саму себя другими глазами. Первым её ощущением после услышанного была ярость, потом пришла обида, а за ней боль. Было больно слушать про саму себя такие вещи. Ведь сама Настя никогда не считала себя корыстной или излишне требовательной. Но как оказалось, это было только её, частное мнение.

* * *


Ранним утром, сразу после плотного завтрака, Димка тепло попрощался с пожилыми хозяевами дома и, выбравшись на дорогу, с удовольствием вдохнул морозный воздух. Ночью заметно похолодало. На земле тут и там можно было увидеть белёсые пятна изморози. Не спеша шагая к дороге, он прикидывал направление, в котором находился его дом, когда за спиной раздалось странное поскрипывание, разом вырвавшее парня из размышлений.

Оглянувшись и привычным жестом перекидывая автомат под локоть, он с удивлением увидел всё ту же вздорную тётку с ребёнком. Скрип издавало колесо тачки, на которой она везла свои пожитки. Остановившись, Димка дождался, когда она поравняется с ним, и, не здороваясь, сказал:

— Увидите где-нибудь брошенную машину, возьмите немного моторного масла и смажьте колесо. Скрип далеко слышно.

— Слушай, как тебя там. Я тебя о чём-то спрашивала? Нет. Вот и иди своей дорогой, — огрызнулась Настя.

— Да бога ради. Пропади ты пропадом, дура, — зарычал Димка и, развернувшись, стремительно зашагал к дороге.

Его бесила глупая самонадеянность и чёрная неблагодарность этой женщины. Димка ничего не просил, ничего не выторговывал у неё, но каждый раз натыкался на тупую, необоснованную злость и нежелание слушать толковые советы. Сообразив, что он действительно уходит и сделать то, что парень ей только что посоветовал, она сама не сможет, Настя вздохнула и, собравшись с духом, громко сказала:

— Погоди.

Резко остановившись, солдат удивлённо оглянулся.

— Извини. Просто у меня вечером встреча была очень неприятная, вот я и сорвалась, — нехотя извинилась она.

— В твоих трудностях не я виноват, так что нечего на людей бросаться, — буркнул в ответ Димка.

— Вот только жизни меня учить не надо, ладно, — фыркнула Настя.

— Делать мне больше нечего, — усмехнулся парень.

— Объясни, где в машине масло взять надо. Я в моторах ни черта не смыслю.

— Всё просто. Открываешь капот, достаёшь масляный щуп и смазываешь колесо. Лучше конечно твёрдой смазкой воспользоваться, но где её взять? — вздохнул Димка.

— А теперь объясни, как поднять капот и что такое масляный щуп? А главное, как всё это добро выглядит? — вздохнула Настя.

— Понятно. Тогда шагай шире. Найдём машину, я сам сделаю. Это будет быстрее, чем объяснять тебе, как выглядит то, чего ты никогда не видела, — криво усмехнулся Димка.

Понимая, что он полностью прав, Настя испустила очередной вздох и, не удержавшись, велела:

— Тогда иди перед нами. Чтоб я тебя видела.

— Знаешь, даже для сильно напуганной ты всё равно слишком неблагодарная, — огрызнулся парень и, развернувшись, решительно зашагал к дороге.

Не ожидавшая такой отповеди Настя задохнулась от возмущения, но, не найдя что ответить, молча зашагала следом. Нюська, с интересом слушавшая весь их разговор, не удержалась и, развернувшись к матери, тихо спросила:

— Мам, а почему ты неблагодарная?

— Потому что у меня, как и у тебя, язык быстрее мысли работает, — буркнула Настя, сверля широкую спину парня мрачным взглядом.

На их удачу, брошенную машину они нашли уже часа через два. Синий «жигулёнок» лохматого года сиротливо гнил прямо на дороге. То, что машину бросили, Димка понял сразу, едва увидев незапертые дверцы. Очевидно, в машине кончился бензин, и хозяева продолжили путь пешком, бросив технику на произвол судьбы. Обойдя машину по кругу, Димка заглянул в салон и, подумав, направился к багажнику.

Подойдя к заднему бамперу, парень примерился и неожиданно резко ударил по заднему номеру коленом. От такого варварского обращения крышка багажника открылась, и Димка, чуть усмехнувшись, принялся осматривать содержимое. Быстро откладывая в сторону непонятные детали, он старательно заглядывал во все баночки и тюбики. Наконец его упрямство и старательность были вознаграждены. Выпрямившись, он весело усмехнулся, демонстрируя Насте какую-то замызганную банку.

— Порядок. Это солидол. Так и знал, что в таком рыдване твёрдая смазка найдётся.

— А зачем она здесь? — с вялым интересом спросила Настя, не понимая его восторга.

— В этих автомобилях приходилось чуть ли не запасную машину с собой возить. Качество, как говорится, оставляло желать лучшего.

— И что? — не поняла женщина.

— Как что? Сейчас колесо тебе смажем, и дальше легче будет, — пожал плечами Димка, решительно выгружая из тачки поклажу.

Быстро перевернув её, он ловко смазал колесо и, несколько раз провернув его, удовлетворённо кивнул:

— Порядок. Остальное с собой возьми. Видела, как я смазывал? Вот и повторяй процедуру каждую неделю. Сложного ничего нет, зато катиться легче будет и от скрипа избавишься.

— Думаешь, я всю жизнь по дорогам бродить буду? — возмутилась Настя.

— Понятия не имею, но это не значит, что к такому развитию событий не нужно быть готовым, — усмехнулся парень, отдавая ей смазку.

— Тоже верно, — задумчиво кивнула Настя, убирая банку в тачку и загружая в неё вещи.

— Ну что, глазастая, поехали дальше? — подмигнул Димка девчушке.

— Ага, — весело улыбнулась Нюська.

— Не ага, а да, — решительно осадила её веселье Настя. — И вообще я тебе много раз повторяла: нельзя разговаривать с незнакомыми людьми. Особенно с мужчинами.

— А он уже знакомый, — вполне резонно возразила Нюська.

— Девочки, а ничего, что я ещё здесь? — фыркнул парень.

— А тебя никто и не задерживает, — тут же отозвалась Настя.

— Слушай, что я тебе сделал? Чего ты всё время на меня наезжаешь? — возмутился солдат.

— Потому что я тебя не знаю. Не знаю, кто ты, откуда, чем занимаешься, я вообще о тебе ничего не знаю. Может, ты маньяк какой-нибудь или извращенец, — зарычала в ответ Настя.

— Будь я маньяк, давно уже сделал бы с вами то, что хотел. Помешать мне всё равно некому. Так что ты просто дура, которая пытается прикрыть собственную глупость страхом и заботой о ребёнке. Ладно, это твои проблемы. Мне только ребёнка жалко. Вот она точно ни в чём не виновата. Чёрт с тобой, на ближайшем перекрёстке всё равно в сторону Москвы пойду, так что там и расстанемся, — со злостью ответил парень и, быстро привязав к поясу свою поклажу, зашагал дальше, шлёпнув себя ладонью по бедру.

Внимательно следивший за каждым движением Насти пёс громко фыркнул и, развернувшись, потрусил следом. Понимая, что парень полностью и во всём прав, Настя мрачно посмотрела на пышные лохматые штаны и завитый кольцом хвост кобеля, тихо ненавидя саму себя. Солдат действительно был во всём прав. Вместо того чтобы воспользоваться помощью вооружённого человека, способного обеспечить им с дочерью безопасность, она сделала всё, чтобы оттолкнуть его. Переведя взгляд на дочку, с испугом поняла, что её несгибаемая, упрямая как бульдозер Нюська смотрит вслед уходящему солдату полными слёз глазами.

— Нюсь, ты чего? — прохрипела Настя разом пересохшим горлом.

— Он хороший. Он нас защищал, а ты его обидела, — всхлипнула Нюська, даже не пытаясь спрятать слёзы.

— Тебе что, так сахару хочется? — не поняла Настя.

— Я боюсь, — в голос разревелась Нюська. — Я плохих дядек боюсь, а ты хорошего прогнала, — ревела она на всю трассу.

— Да погоди визжать. С чего ты взяла, что он хороший? — продолжала недоумевать Настя.

— Я знаю, — продолжала орать девочка.

— Хватит орать, — попыталась осадить её Настя.

Краем глаза она успела заметить, что уходивший солдат остановился и, обернувшись, удивлённо наблюдает за развернувшейся сценой. Не зная, на ком ещё сорвать злость, Настя резко выпрямилась и, не скрывая раздражения, прокричала:

— Ты приворожил её, что ли?

— Нет, ты действительно ненормальная, — растерянно покачал головой Димка. — Двадцать первый век на дворе, какие привороты?

Понимая, что ради дочери должна удержать его рядом с собой, Настя подхватила тачку и, быстро догнав парня, проворчала:

— А чего тогда она за тобой, как за любимой игрушкой, тянется?

— Так всегда было, — смущённо усмехнулся солдат. — Что дети, что звери. Вечно они на мне, как мартышки на баобабе, виснут. Стоит только куда-нибудь в гости прийти, где дети есть, так они обязательно все у меня на руках будут.

— А звери тут при чём? — не поняла Настя.

— Ко мне любая собака, даже уличная, без опаски подходит. Помню, однажды в кафе с друзьями сидели, а в зал собачонка заходит. Благо, никто из обслуги её не заметил. Так она все столики обошла и рядом со мной уселась. Народ тогда надо мной весь вечер ржал, — улыбнулся Димка добрым воспоминаниям. Потом, помолчав, добавил, кивая на шлёпавшего рядом Султана: — Даже с этим крокодилом только я один и смог общий язык найти. Его даже штатный кинолог побаивался. Здоровущий, чёрт, и не признавал никого. Так, вооружённый нейтралитет с кинологом поддерживал и только. А меня вон за своего признаёт. Иногда даже слушается. Нас специально в одну упряжку ставили, потому, наверное, и выжили оба.

— Хочешь сказать, это как в той примете, что дети и собаки хорошего человека нутром чуют? — насторожилась Настя.

— Ну где-то так, — усмехнулся парень.

— Фигня всё это, — решительно заявила Настя. — Ничего они не чуют.

— Знаешь, спорить с тобой впустую я не стану. Потому как глупо. У таких как ты на всё есть своё собственное мнение, и при этом для тебя не важно, правильное оно или глупое. Главное, чтоб было. Так что можешь думать, как тебе нравится. Я знаю то, что знаю, остальное не важно.

— Хочешь сказать, что моё мнение тебя не интересует? — не поняла женщина.

— Нет. Скажу больше, мне на него плевать. Сейчас меня интересует не то, что ты думаешь, а то, что дальше будет.

— Ты это про что?

— Я решил сначала домой сходить. Узнать, что с родителями. А уж потом буду часть искать. Не война, так что спешить некуда.

— Ты же вроде говорил, что если срочно не объявишься, расстрелять могут.

— Это если я вообще не объявлюсь. А так я часть искал пешком. И пусть докажут, что это не так было. По большому счёту я вообще никого искать не должен. Могу сидеть себе над воронкой, что на месте арсенала осталась, как та Алёнушка над озером, и ждать, пока командиры сами приедут.

— Это ты для себя придумал или мне мозги пудришь? — с интересом спросила Настя.

— А ты-то здесь при чём? — не понял Димка. — Это так, что называется, мысли вслух. Проговариваю, чтобы изъяны в логике найти.

— Ты всегда такой умный или только когда припрёт? — не удержалась от шпильки Настя.

— Как получится, — усмехнулся в ответ Димка. — Зато у тебя, я смотрю, на любую ситуацию одна злость и хамство. Тебя в детстве били?

— С ума сошёл?! — возмутилась Настя.

— Тогда за что ты так людей не любишь?

— А за что их любить? — тут же ответила Настя вопросом на вопрос. — Чего они мне хорошего сделали? Мы вон две недели в дороге, а такого уже навидались, вспомнить страшно.

— А ты им? Я тебе ничего плохого не делал. Наоборот, в трудную минуту выручил, несколько толковых советов дал. А в ответ что? Откуда столько злости?

— Не знаю, — подумав, ответила женщина. — Может, потому что поверить кому-то страшно. А может, потому что не хочу снова разочаровываться. Не знаю.

— Ну первое я ещё могу как-то понять, а вот второе… Какое разочарование ты можешь получить от нашего знакомства, например? Я тебе не муж, не жених и даже не любовник. Просто случайный попутчик.

— Я же сказала, не знаю. Отвяжись, зануда, — чуть не взвыла Настя от избытка чувств.

Ведя этот разговор, она в очередной раз почувствовала себя непроходимой дурой. Случайный знакомый, которого упрямая Нюська готова была принять как родного, небрежно, словно играючи тыкал её носом в собственный идиотизм. Впрочем, ему и стараться особо не нужно было. Она сама своим поведением дала ему возможность высмеивать её.

* * *


Уже отойдя от брошенной машины на добрых полдня дороги, Димка вдруг резко остановился и, с размаху хлопнув себя ладонью по лбу, выругался:

— Идиот тупоголовый! Надо же было такого дурака свалять?!

— Что? Чего? В чём дело? — испуганно спросила Настя.

— Машина.

— Что машина?

— Машина, в которой мы смазку нашли. Там же радио должно было быть. Надо было включить и послушать, может, хоть какие-то известия получили бы.

— А если там этот, как его, аккумулятор севший? — вполне резонно спросила Настя.

— Тоже верно, — вздохнул парень. — Тем более что старики, у которых я ночевал, сказали, что по радио одни шумы идут.

— Какие старики? — не сдержала любопытства Настя.

— Я тут в один дом постучался, а там муж с женой, пожилые уже. Когда тряхнуло, не стали убегать. Остались. У них и узнал. Хорошие люди. Надеюсь, выживут. А вы где ночевали?

— Да так, тоже у одной семьи, — скривилась Настя, вспомнив, как уходила из дома, где жил теперь уже её бывший приятель.

Он даже не вышел проводить их. И ладно бы он не захотел проводить её саму. В чём-то она была согласна с Кириллом. В их разрыве прежде всего была виновата она. Но он не захотел даже взглянуть на собственную дочь. Может быть, в последний раз. Возвращаться сюда она не собиралась, как, впрочем, и сообщать Нюське, кто является её настоящим отцом. Это была только её тайна, с ней она и умрёт. После короткой, но очень яростной тирады Кирилла о том, что он не желает верить на слово кому ни попадя и что поверит в своё отцовство только после анализа, это решение всплыло само собой.

— Случилось чего? — осторожно поинтересовался Димка, заметив её гримасу.

— Да как сказать, — задумчиво протянула Настя. — Просто встретила того, кого совсем не ожидала встретить.

— Надеюсь, без драки? Хозяева живы остались?

— Не, в этом плане всё нормально, — усмехнулась женщина.

— Ну так плюнь и забудь. Вот ещё из-за каждой глупости переживать, — усмехнулся солдат.

Внимательно слушавшая их разговор Нюська с жадным любопытством рассматривала парня, словно пытаясь что-то о нём узнать. Заметив её интерес, Димка чуть улыбнулся и, подмигнув девочке, спросил:

— Что, глазастая, скучно?

— Не-а. А почему ты тупоголовый? — тут же спросила девушка.

— Это называется фигура речи, — начал было Димка, но, сообразив, что говорит с пятилетним ребёнком, осёкся. — Ну понимаешь, люди иногда так говорят, когда хотят сказать, что сделали глупость. Поняла?

— Не знаю, — честно призналась малышка. — А куда ты идёшь?

— Хочу проведать родителей, а потом вернуться на службу, — честно ответил парень.

— А…

— Так, подруга, кончай приставать, — осадила её Настя.

— Да ладно тебе, — улыбнулся Димка. — Она же маленькая, и ей, естественно, скучно. Пусть спрашивает.

— Слушай, чего ты всё время к ребёнку лезешь? Возбуждает, что ли? — резко повернулась к нему женщина, моментально превратившись в фурию.

— Да пошла ты… Тварь тупая, — вызверился Димка.

Резко прибавив шагу, он быстро дошёл до видневшегося впереди перекрёстка и, не задумываясь, свернул направо. К тому моменту, когда Настя добралась до поворота, фигура солдата превратилась в неясную тень. Понимая, что обидела его, и вполне возможно, незаслуженно, Настя надеялась догнать парня на следующей ночёвке, чтобы попробовать извиниться. Ведь он всего лишь пытался развеселить Нюську. Она и сама не понимала, с чего вдруг так напустилась на него. Но уж очень подозрительным ей казалось это внимание к ребёнку со стороны взрослого мужика.

Но с другой стороны, имея в руках оружие, он давно уже мог бы получить желаемое, просто пристрелив её. Уж что-что, а стрелять он умеет. В этом Настя убедилась в первый день их знакомства. В очередной раз запутавшись в собственных мыслях, Настя вздохнула и, покрепче сжав рукояти тачки, прибавила шагу. Притихшая Нюська смотрела на мать не отрываясь, и в её огромных серых глазищах откровенно плескался укор.

Не зная, как разрядить обстановку, Настя улыбнулась дочери одними губами и, сделав вид, что внимательно рассматривает дорогу, отвела взгляд. Но Нюська была не тот товарищ, от которого можно было так просто отмахнуться. Не дождавшись, когда мать снова посмотрит на неё, девочка нарочито вздохнула и, подперев подбородок кулачком, негромко протянула:

— И чего все вечно на тебя обижаются? Ведь сразу понятно было, что ты ещё та штучка.

— Чего?! — охнула Настя, от неожиданности чуть не отпустив рукояти. — Это ещё что за лажа? Ты откуда это взяла?

— А это не я взяла. Это в твоём садике нянька с воспиталкой так про тебя говорили, — невозмутимо ответила Нюська.

— Врёшь, — ахнула Настя, не веря собственным ушам.

— Мам, ну что за выражения, — протянула Нюська менторским тоном, в точности копируя интонации самой Насти.

— Хочешь сказать, что они меня обсуждали прямо при тебе? — растерялась Настя.

— А я куклу брала и рядом играла, — хитро прищурилась Нюська. — Взрослые же такие умные, всегда знают, что дети делают.

— Ты это к чему? Хочешь сказать, что внаглую подслушивала, о чём воспитатели говорили? — не поверила собственным ушам женщина.

— Я не подслушивала, а просто сидела рядом, играла и слушала. Они про мою маму говорили, — вполне резонно добавила девочка.

— И часто они про меня говорили? — не сдержала любопытства Настя.

— Каждый день, когда ты меня в свой сад приводила, — ответила Нюська, упорно называя садик Настиным.

— И что они говорили? — продолжала спрашивать Настя, уже окончательно перестав контролировать себя.

— Что ты штучка, что я несносный ребёнок. И что ничего другого от нагулянной девчонки ожидать не приходится, потому что гены материнские, а мамаша явно моралью не загружена, — ответила Нюська, старательно выговаривая незнакомые слова.

Настя всегда знала, что у её дочери отличная память и что остротой слуха она может поспорить с дюжиной зайцев сразу, но услышать такое из уст собственного ребёнка было для неё слишком. Испустив нервный смешок, она растерянно смотрела на Нюську, не зная, плакать ей или смеяться. В том, что девочка всё это не придумала, она не сомневалась. Пятилетний ребёнок просто не может понимать значения всех этих слов.

— Вот значит, как они обо мне думают? — растерянно протянула женщина, глядя на дочь неверящим взглядом.

— Да ну их, — отмахнулась Нюська. — Дуры пустоголовые.

— Анна!

— Чего Анна? Они сами так говорят, — огрызнулась девочка.

Звучно лязгнув зубами, Настя захлопнула рот и, прокашлявшись, зашагала дальше. Только теперь она поняла, что стоит посреди дороги, сжимая рукояти тачки побелевшими от напряжения руками, с открытым ртом, и таращится на собственную дочь так, словно видит её первый раз в жизни. Тем временем Нюська, всмотревшись в дорогу, мрачно констатировала:

— А дядя-солдат уже совсем ушёл.

— Ну и что? — так же мрачно поинтересовалась Настя.

— Ничего. Просто он хороший, и с ним весело, — вздохнула Нюська, даже не делая попытки скрыть свой интерес к нему.

— Анна, это совершенно чужой нам человек. Забудь о нём. В конце концов, у него есть свои дела и совершенно не обязан защищать нас и развлекать тебя. Просто забудь. Это один из случайных знакомых. Был и ушёл. Всё. И давай не будем возвращаться к этой теме.

— Чего делать? — повернулась к ней Нюська, моментально включая тумблер блондинки.

Она всегда так делала, если считала, что мать не права или пытается просто соскочить с темы. Или если разговор был ей невыгоден. Сообразив, что просто так закрыть тему не получится, Настя мрачно скривилась и, покосившись на дочь, тихо сказала:

— Мы не можем никому верить. Понимаешь, Нюся, никому. Это опасно.

— Мам, у него автомат есть, который стреляет. Он нас не убил. Он нас защищал, а ты говоришь, он опасный. Нет. Он добрый, — упрямо покачала головой Нюська.

— Ну может, ты и права, подруга. В любом случае изменить мы уже ничего не можем. Сама видишь, он ушёл. Так что давай забудем о нём и пойдём дальше, — вздохнула Настя.

— Ага, только ушёл он потому, что ты его обидела, — буркнула Нюська.

Судя по её настрою, девчонка решила использовать появившуюся возможность указать матери на её ошибки по полной программе. Испустив очередной вздох, Настя приготовилась стоически перенести это испытание. При желании Нюська могла стать настоящей занудой и вымотать нервы любому не хуже настоящего следователя, расследующего особо каверзные дела. Упрямства и въедливости ей было не занимать. Эти черты характера дочери Настя заметила недавно, но от этого было не легче.

Любимое чадо уже успело пару раз провести собственное расследование в плане выведения матери на чистую воду, и каждый раз Настя только диву давалась, как ловко маленькая паршивка загоняла её в угол простыми на первый взгляд вопросами. В итоге Настя зареклась вешать дочери явную лапшу. Всё равно поймёт. Что ни говори, а век открытой и легкодоступной информации имеет и свои минусы. Особенно если учесть, что в их детсадовской группе имелась парочка и вовсе уж продвинутых уникумов.

Споткнувшись на какой-то трещине, Настя едва удержалась на ногах, разом позабыв про все разговоры. Продолжавшая что-то бубнить себе под нос Нюська едва не вывалилась из тачки и, повернувшись к матери, возмущённо произнесла:

— Мам, ну не дрова везёшь!

— А пешочком прогуляться не желаешь, чтобы матери работу облегчить? — огрызнулась Настя, пряча улыбку в уголках губ.

Высказывание Нюськи было тем забавнее, что его она подцепила от самой Насти. Так она сама частенько высказывалась, пытаясь удержать дочку от слишком поспешных движений. В итоге нарвалась на собственную фразу, что называется, в самый подходящий момент. Отбросив ненужные мысли, Настя в очередной раз вздохнула и, покосившись на дочь, проворчала:

— Нет, Нюська, я тебя точно выпорю. Несмотря на все твои мудрые высказывания.

— Думаешь, стоит? — задумчиво спросила Нюська совершенно серьёзным тоном.

— Стоит, — уверенно ответила Настя.

— А зачем?

— Для профилактики. Чтобы не забывала, с кем говоришь, — наставительно ответила Настя.

— Глупо. Я и так знаю, что с тобой разговариваю. Здесь ведь всё равно больше никого нет, — вполне резонно возразила Нюська.

Понимая, что возразить на это нечего, Настя прикусила язык. К тому же по большому счёту пороть Нюську и вправду было не за что. За этой высокоинтеллектуальной беседой они обе не заметили, как на дороге появилось несколько тощих, ободранных псов. Поначалу Настя не обратила на стаю внимания. В конце концов, если стало плохо людям, то у них тем более настала настоящая «собачья жизнь». Только когда полдюжины похожих на скелеты зверей растянулись полукругом, заходя им с Нюськой в спину, Настя насторожилась.

На ум сразу пришли рассказы и сообщения в СМИ о нападении собачьих стай на людей в лесах и на окраинах городов. То и дело оглядываясь, женщина прибавила шагу, торопясь добраться хоть до какого-то жилья. Её тревога передалась ребёнку. Ухватившись ручонками за борт тачки, девочка вытянула шею, старательно высматривая преследовавших их собак.

— Мама, а зачем собачки за нами бегут? — осторожно спросила Нюська, с беспокойством поглядывая на мать. Ей явно было страшно, и страх этот подхлестнул Настю, заставляя прибавлять шагу.

— Наверное, есть хотят. Ничего подруга, прорвёмся, — бледно улыбнулась Настя, уже начиная задыхаться.

Между тем к стае прибавилось ещё с десяток особей, и собаки начали целенаправленно стягивать кольцо. Это уже становилось по-настоящему опасно. Уверенно впадая в панику, Настя быстро осмотрелась и только теперь поняла, почему стая не напала раньше. Чахлое редколесье сменилось открытой местностью, где даже жалких кустов не было. Похоже, это было какое-то колхозное поле. Но для беглянок это был настоящий приговор. Настя всё больше впадала в отчаяние, когда вдруг над дорогой раздался громкий мужской голос:

— Шевели поршнями, дура, они сейчас кинутся!

Следом за этим призывом хлёстко ударил выстрел, и один из псов с визгом покатился по жухлой траве. Растерянно оглядевшись, Настя увидела очередной сарай непонятного назначения, на крыше которого с автоматом в руках засел их давний знакомый. Словно в ответ на выстрел, над полем раздался лай, и вся свора понеслась в их сторону, буквально стелясь над землёй. В ответ звучно защёлкали выстрелы. Только теперь Настя смогла по-настоящему оценить умение парня стрелять.

В ответ на каждый его выстрел раздавался жалобный визг, и стая теряла очередного собрата. Но собаки продолжали бежать. Понимая, что их слишком много и всех солдат перестрелять просто не успеет, Настя припустила бегом. Тут, словно в ответ на её молитвы, от сарая отделилась мощная, лохматая тень и с глухим рычанием ринулась в драку. Первый же попавшийся на дороге пёс с воем отлетел в сторону. Султан с ходу ударил его грудью в плечо, просто отшвыривая в сторону. Следующему бродяге не повезло ещё больше. Огромные клыки овчарки сомкнулись на облезлом загривке, и Настя ясно расслышала хруст костей. Короткий визг, и ещё одного пса не стало.

Не останавливаясь, Султан влетел в самую гущу стаи, расшвыривая низкорослых по сравнению с ним самим противников, словно мокрые тряпки. Подбегая к сараю, женщина обрадовалась, надеясь, что стая отвлечётся на нового противника. Но собаки оказались умнее, чем она считала. Над полем снова раздался лай, и остатки своры резко повернули назад. Сама Настя этого не видела. Добежав до сарая, она подхватила ребёнка и сломя голову кинулась к старой, скрипучей приставной лестнице, прислонённой к стене сарая.

Взобравшись на крышу, она прижала дочку к себе и, глядя на продолжавшего выцеливать собак солдата, хрипло спросила:

— Как ты узнал?

— Что как узнал? — не понял Димка, не отрываясь от автоматного прицела.

— Что они кинутся.

— Сам еле ушёл. Вовремя сообразил, что за звери и что затевают. Кинуться не решились, Султана побоялись, так эти твари пытались меня в осаду взять. Хорошо хоть патроны есть. Иначе тут бы и сожрали.

— Они вернутся?

— Понятия не имею. Но ночевать в любом случае придётся здесь. Скоро стемнеет. Как вы тут оказались? Я думал, вы прямо пойдёте.

— Это она, — помолчав, кивнула Настя на дочку. — Такое впечатление, что ты её и вправду приворожил.

— Да иди ты. Нашла о чём говорить, — презрительно фыркнул Димка. — Вот моя ворожба. Единственная и самая для меня подходящая, — добавил он, показывая автомат.

— Да уж, наворожил, — усмехнулась Настя дрожащими губами. — Интересно, где ты так стрелять научился?

— Я вообще-то в армии служу, если ты забыла, — пожал плечами солдат, продолжая всматриваться в сумерки.

— Забудешь тут. Просто, чтобы так стрелять, нужно в какой-нибудь войне поучаствовать, а ты говорил, что склады охранял.

— Ну я всё-таки контрактник. Хоть и караульная рота, но стрелять нам положено как следует. Так что стрелять нам приходилось часто. Что называется, для тренировки. А от войны, как говорится, бог миловал. Не довелось. Но за свою стрельбу чуть было в подразделение снайперов не угодил.

— И что помешало?

— Не успел. Сама видишь, что тут началось. Теперь не до жиру. Живым бы из всего этого выбраться.

— Думаешь, они будут нас преследовать? — насторожилась Настя.

— Не знаю, но такую возможность нельзя сбрасывать со счетов. Собака не волк. Это дикий зверь от человека подальше держится, а эти отлично знают, чего ожидать и как себя вести. Потому и не боятся, — задумчиво ответил парень.

— И что теперь делать? — окончательно растерялась Настя.

— Утром видно будет. А этой ночью придётся обойтись без огня и спальных мест. Не стоит на землю спускаться.

— А спать как?

— Там, под крышей что-то вроде чердака есть, там и устроимся.

— А есть что?

— Консервы. Впрочем, если не хочешь, я не настаиваю. Поступай, как знаешь, — решительно ответил парень, спускаясь со своего насеста.

Не ожидавшая такого ответа Настя смогла только растерянно охнуть. Притихшая от испуга Нюська задумчиво посмотрела ему вслед и, повернувшись к матери, тихо сказала:

— По-моему, тебе нужно извиниться.

— Чего-о?! — в полный голос протянула Настя, от удивления чуть не свалившись с крыши.

— Того. Ты его обидела, тебе и извиняться, — пожала плечами Нюська.

Слушая дочку, Настя никак не могла избавиться от чувства дежавю. Что где-то не так давно она уже слышала эти слова точно с такими же интонациями. Тем временем парень успел перебраться на чердак этого странного сооружения, и вовсю шуршал чем-то, ловко устраивая себе логово. По-другому это Настя назвать не могла. Понимая, что парень кругом прав, она попыталась тоже перебраться на чердак, но с ребёнком на руках это оказалось не просто. Едва не сверзившись на землю, женщина плюнула на гордость и, вцепившись в перекладины лестницы, позвала:

— Слышь, парень. Как там тебя. Помоги нам слезть.

Поднявшись, солдат подошёл к пролому, через который спустился на чердак, и, подняв голову, вопросительно воззрился на Настю.

— Возьми её. А то я отсюда слечу раньше, чем охнуть успею, — буркнула женщина, злясь неизвестно на что.

Вместо ответа парень просто поднял руки и, примерившись, сказал:

— Опусти её в пролом и бросай. Я поймаю.

— Она тяжёлая, — не удержалась Настя от очередного совета.

— Делай, что говорят. Я не собираюсь тут всю ночь торчать.

Не ожидавшая такой отповеди Настя растерялась. Судя по его тону, свой лимит стервозности она исчерпала до донышка. Аккуратно опустив дочку в пролом, она заставила себя разжать руки, с замиранием сердца наблюдая за коротким полётом ребёнка. Но всё обошлось. Парень и вправду оказался силён. Ловко подхватив Нюську, он легко подкинул её ещё раз и, поставив на доски чердака, сказал:

— Вот и порядок. Не испугалась?

— Не-а, — покачала головой Нюська.

— Вот и умница. А теперь постой вот тут, в стороночке и дождись, когда мама спустится, — ответил парень и, развернувшись, отправился на своё место.

Кое-как спустившись с крыши, Настя первым делом подхватила на руки дочку и, повернувшись к солдату, зарычала:

— Трудно было присмотреть за ней пару минут? А если бы она вдруг вниз свалилась? Это же ребёнок.

— Слушай, ты… — вдруг вызверился парень, зарычав не хуже цепного кобеля. — Сама сказала, помоги спуститься. Я помог. Забрал ребёнка и поставил на пол. Чего ещё?

— А ушёл зачем? — не унималась Настя.

— Не хочу педофилом прослыть. Чем дальше от вас, тем лучше, — рявкнул в ответ парень, сжимая кулаки.

Только теперь до Насти дошло, что от очередной оплеухи её отделяет всего ничего. Одно неосторожное слово, и он сорвётся. Но остановиться она уже не могла. Решительно отодвинув Нюську в сторону, женщина шагнула вперёд и набрала полную грудь воздуха, чтобы по привычке начать вопить в полный голос. Но у него был свой взгляд на всё происходящее. Не дожидаясь очередного оскорбления, парень резко, без замаха двинул её кулаком в живот. Не ожидавшая такого хамства с его стороны, Настя рухнула на колени, пытаясь справиться с резкой болью.

Вернувшись на своё место, Димка положил автомат на колени и, достав нож, принялся вскрывать банку консервов. Настороженно следившая за всем этим безобразием Нюська подошла к матери и, погладив её по плечу, тихо сказала:

— Мам, ну почему ты всегда всех обижаешь? Мы же бегленцы, нам нельзя ссориться.

— Беженцы, — сквозь слёзы поправила её Настя.

И тут, не удержавшись, в голос разревелась. Сказалось напряжение последних часов, ссора с отцом ребёнка и обида на весь свет сразу. Она и сама отлично понимала, что обижает парня незаслуженно, но сделать с собой ничего не могла. Сидевший в своём углу парень угрюмо жевал холодную тушёнку, старательно делая вид, что не замечает беспокойных соседок. Понимая, что для примирения время ещё не пришло, Настя, кое-как успокоившись, занялась ребёнком.

* * *


Он проснулся с рассветом. Точнее, его разбудили капли дождя, просочившиеся сквозь дырявую крышу. Как ни пытался Димка устроиться так, чтобы не промокнуть, вода его всё равно нашла. Выглянув в пролом, парень скривился и, вздохнув, принялся собираться в дорогу. Дождь дождём, собаки собаками, а идти всё равно надо. С каждым днём его всё больше снедало беспокойство за родителей. Переночевавший на голой земле, прямо под лестницей Султан, услышав, что Димка проснулся, тоже встал и, потянувшись, звучно зевнул. К удивлению парня, кобель выглядел сытым и вполне довольным жизнью. Причину этого довольства Димка решил не выяснять. Что называется, для собственного душевного спокойствия.

Отлично зная, что от отца помощи в случае чего ждать не приходится, он больше всего волновался за мать. Ведь она ни за что не бросит мужа и останется рядом с ним, даже если их жизням будет угрожать опасность. Именно поэтому он поднимался с первыми лучами солнца и шёл до тех пор, пока мог хоть что-то видеть. Ноги давно уже перестали болеть от долгой ходьбы. Привычка брала своё. Быстро перекусив очередной банкой консервов, Димка уложил пожитки и, шагнув к лестнице, остановился.

Ссоры ссорами, а это были живые люди, и бросить их просто так он не мог. Вздохнув, Димка в очередной раз проклял своё гипертрофированное чувство долга и, осторожно подойдя к женщине, тронул её за плечо.

— Чего тебе? — сонно проворчала она.

— Я ухожу, — коротко проинформировал он, поднимаясь.

— А собаки? — быстро спросила женщина, поднимаясь на локте.

— Пока не видно, а там посмотрим, — пожал Димка плечами.

— А если они вернутся? — не унималась Настя.

— От меня-то ты чего хочешь? — жёстко спросил парень, глядя ей прямо в глаза.

— Подожди нас. Мы быстро, — ответила она, вскакивая на ноги.

Помолчав, Димка нехотя кивнул и вернулся на чердак. Они, безусловно, задерживали его, но бросить беспомощных людей в опасности он просто не мог. Свора и вправду могла вернуться. Как, впрочем, могла появиться и другая стая. И не всегда собачья. Упускать из виду зверей в человеческом обличье было нельзя. Усевшись на чемодан, парень закурил, задумчиво глядя, как женщина будит дочь и собирает вещи. Минут через сорок они наконец собрались, и Димка, облегчённо вздохнув, поднялся.

Быстро спустив вниз вещи, он сделал ещё одну ходку, забрав ребёнка, и, едва дождавшись, когда спустится Настя, быстро зашагал к дороге. Едва поспевая за ним, Настя выкатила тачку на дорогу и, поминутно оглядываясь, прибавила шагу.

— Куда ты так несёшься? — не выдержав, спросила она уже минут через пять.

— Хочу побольше пройти, пока светло, — ответил парень, всматриваясь в придорожные кусты.

— Сбавь скорость, я за тобой не поспеваю, — взмолилась Настя минут через десять.

— Разверни тачку. Тянуть всегда легче, чем толкать. И будет повод почаще оглядываться, — не останавливаясь, посоветовал Димка.

— У меня уже руки до колен отвисли, как у обезьяны, — пожаловалась Настя.

— Ремень к ручкам привяжи и через шею пропусти, — всё так же коротко ответил парень.

— И где его взять? — скептически спросила Настя.

— Нет ремня, возьми верёвку, — всё так же коротко ответил Димка.

— Ты со мной разговаривать не хочешь? — осторожно поинтересовалась Настя.

— Не вижу подходящей темы для разговоров, — фыркнул солдат, продолжая шагать как ни в чём не бывало.

— Ладно, как хочешь, — возмутилась Настя, делая вид, что ей совершенно всё равно.

Даже не взглянув на неё, Димка передвинул автомат под руку и, проверив наличие патронов в магазине, настороженно всмотрелся куда-то вперёд. Равнодушно шлёпавший рядом с ним Султан насторожился и принялся старательно к чему-то принюхиваться. Заметив их настороженность, Настя прибавила шагу и, с трудом поравнявшись с солдатом, тихо спросила:

— Ты что-то заметил?

— В том-то и дело, что что-то.

— Что именно?

— Пока не знаю. Тень какая-то. Вроде как человек вдоль дороги крадётся, — так же тихо ответил Димка, продолжая всматриваться в пелену дождя.

— Господи, ну и погода. Хоть бы солнышко выглянуло, — ни к селу ни к городу вздохнула Настя.

— М-да, солнышко — это хорошо, — протянул парень с таким видом, словно думал о чём-то совершенно другом.

— Ты чего? — снова принялась задавать вопросы Настя.

— Помолчи, — неожиданно огрызнулся парень.

— С чего это? — возмутилась Настя.

— Я сказал, заткнись, слушать мешаешь, — рыкнул в ответ солдат, быстро отходя от неё в сторону.

В этот момент он больше всего напоминал настороженного хищника, вышедшего на охоту. Быстрый, бесшумный и опасный. Сообразив, что это не шутка и солдат вполне мог что-то учуять, женщина замолчала, настороженно наблюдая за каждым его движением. Неожиданно парень сунул руку за спину, под дождевик и, одним движением распустив узел, стремительно разбежался и метнулся в кусты. Такого фокуса Настя не ожидала. Успев только сдавленно охнуть, она ополоумевшими глазами смотрела, как солдат влетел в кусты ногами вперёд. Опасный трюк, если учесть, что он прыгал даже не видя, куда именно придётся приземлиться.

Огромный кобель метнулся следом за ним, даже не рыкнув. Султан просто вломился в кусты, словно живой танк. Послышался глухой удар, тихий вскрик и непонятная возня. Потом раздались ещё пара ударов, и на обочину выпало странное существо. Следом за ним из кустов с треском выломился Димка и, ткнув стволом автомата в грудь существу, прорычал:

— Дёрнешься, устрою свинцовое отравление.

— Не надо, — жалобно проскулило существо, и Настя неожиданно поняла, что это девушка.

— Ты что делаешь? Ей же больно! — возмутилась она, но парень не собирался расслабляться.

— Сейчас ещё больнее будет, если не скажет, сколько их тут и что затевают, — зарычал он, ещё сильнее упирая автомат в пленницу.

— Я одна! Одна! Никого тут нет больше! Я от вас пряталась. Увидела, что с оружием, решила переждать, пока пройдёте, — захлёбываясь слезами, ответила пленница.

— Откуда ты тут взялась? — продолжил допрос Димка.

— Из города сбежала. Там вовсю бывшие зеки орудуют. Людей прямо на улицах, среди белого дня режут. Последнее у всех отбирают. Женщинам ещё хуже. Насилуют, кого захотят, а стоит дёрнуться, с ходу глотки режут.

— Не было печали. А эти-то откуда взялись? — растерялся Димка.

— Не знаю. Слышала только, что из какой-то зоны был массовый побег, когда трясти начало, — всхлипнула девушка.

— Где слышала? От кого? — не унимался Димка, внимательно поглядывая на стоящего рядом Султана. Пёс явно был совершенно спокоен.

— Люди говорили. Связи-то нет никакой, — вздохнула она и помолчав неожиданно спросила: — Ребята, у вас ничего поесть нет? Третий день голодаю.

Не ожидавшая такого вопроса Настя растерянно покосилась на парня. Ей было не жалко консервов, но нужно было думать в первую очередь о ребёнке. Тем более что конец их пути ещё совершенно не ясен. Задумался и Димка. Помолчав, он отступил в сторону и, убрав автомат под локоть, выбрался на дорогу. Присев над чемоданом, он достал из него банку рыбных консервов, пару сухарей и, застегнув молнию, поднялся.

— На, только не торопись, а то живот разболится.

— Спасибо, — едва слышно произнесла девушка, не сводя глаз с еды.

— Это правда мне? — спросила она после недолгой паузы.

— Правда, правда, — чуть усмехнувшись, ответил парень. — Бери, а нам идти надо.

— Погоди, а можно и мне с вами? — быстро спросила она, не сводя взгляда с консервов.

— Куда? — не понял Димка.

— Ну туда, куда вы идёте, — быстро ответила девчонка.

— Если б мы сами знали, куда идём, — фыркнула в ответ Настя.

— Да не важно. Главное, чтобы с нормальными людьми рядом. Надоело бояться. Я жить хочу. Понимаете, жить. Уже от собственной тени шарахаюсь. Не могу так больше, — вдруг разревелась девушка, падая на колени прямо в грязь.

Не ожидавший такого ответа Димка так и замер с продуктами в руках. Совершенно неожиданно себя вдруг повёл Султан. Подойдя к девчонке, он старательно обнюхал её и, оглянувшись на Димку, фыркнул. У Насти сложилось стойкое убеждение, что пёс пытается что-то сказать своему сослуживцу. Растерянно оглянувшись на Настю, парень прокашлялся и, неопределённо пожав плечами, ответил:

— Ну если хочешь, тогда пошли. Только сразу говорю, я иду мать проведать, а потом в ближайшую действующую часть отправлюсь. Так что, если подвернётся по пути что-то тебе подходящее, не стесняйся.

— В каком смысле? — спросила девчонка, разом перестав реветь.

— В смысле, на предмет остаться, — усмехнулся в ответ Димка. — Так ты возьмёшь это или убрать?

Вместо ответа девчонка на четвереньках выбралась на дорогу и, отерев руки об себя, жадно схватила предложенную еду. Сунув банку куда-то в лохмотья, она вцепилась зубами в сухарь. Над дорогой только хруст пошёл. Моментально уничтожив один кусок, она, не задумываясь, впилась во второй.

— По-оли оли? — спросила она с набитым ртом.

— Тебя как зовут, беженка из ада? — усмехнулся в ответ Димка, привязывая чемодан к поясу.

— На-а-ша, — прохрустела в ответ девчонка.

— Вах, такой млэнкий, и ужэ Наташа? — хохотнул парень, вспомнив фразу из анекдота.

— Как же вы меня все достали со своими хохмочками, — пробурчала в ответ девчонка, прожевав сухарь.

— Не обижайся. Просто на ум пришло, — развёл руками Димка. — Ладно, пошли. А то нашумели мы тут.

— А чего ты стрелять не стал? — вдруг спросила Настя.

— Не хотел шуметь лишний раз. Да и боезапас у меня ограничен. Так что приходится беречь для особых случаев. Или ты уже жалеешь, что не выстрелил? — повернулся он к женщине.

— Ещё чего?! Удивилась просто. Зачем было тут из себя Рембо изображать, если проще из автомата пальнуть?

— Я уже сказал, патронов мало. К тому же со мной Султан был, а уж после его приветствия стрелять совсем не обязательно. А самое главное, чтобы стрелять, нужно цель видеть. Да и не хочу я лишней крови на совести иметь. Не моё это.

— С чего вдруг. Ты же солдат, — недоверчиво фыркнула Настя.

— Вот именно, солдат, а не убийца, — огрызнулся парень и, развернувшись, решительно зашагал дальше.

Внимательно слушавшая их разговор Наталья вприпрыжку понеслась следом за ним, продолжая на ходу смачно хрустеть сухарём. Подхватив свою тачку, Настя поспешила следом. Догнав солдата, она скептически покосилась на легко шагающую девушку и, не удержавшись, фыркнула:

— Имей в виду, если решишь её попользовать, предварительно придется как следует постирать. И то не факт, что обойдётся без последствий.

— А тебе-то что за печаль? — усмехнулся в ответ Димка.

— Себя понюхай! Тоже мне, розовый куст, — зашипела в ответ Наташа.

— Ах ты… — начала было Настя, но парень не дал ей закончить.

— А ну заткнитесь обе, — рыкнул он так, что спорить пропала охота у всех, включая Нюську. — Услышу ещё хоть слово, брошу тут обеих.

— Ты чего? — осторожно спросила Настя.

— Шум на всю дорогу подняли. Сказал же, идти тихо надо, чтобы противника услышать, — сварливо отозвался Димка.

Понимая, что тут он прав, женская половина маленького отряда дружно прикусила языки. Самое удивительное, что эта благостная тишина продлилась почти до самого вечера. Только когда начало смеркаться, Настя не удержалась и, подобравшись поближе к солдату, вполголоса напомнила:

— Нужно ночлег искать. Нюська долго без нормальной пищи не выдержит.

— Знаю. Как только подвернётся что-то подходящее, будем устраиваться, — кивнул Димка, продолжая всматриваться в пелену непрекращающегося дождя.

— Хоть бы сарай какой попался, — вздохнула Настя.

— А лучше село или посёлок, — в тон ей усмехнулся парень.

— Зачем? — тут же насторожилась женщина.

— Тогда я мог бы оставить вас там и идти дальше один.

— Мы тебе так мешаем?

— Задерживаете. Один я уже был бы километров на десять дальше, чем сейчас.

— Тогда чего тащишься с нами? — моментально ощетинилась Настя.

— Жалко дуру. И ребёнка жалко. Дважды пытался одних оставить, и каждый раз приходилось из дерьма вытаскивать, — фыркнул Димка, не обращая внимания на её яростные взгляды.

— Ну ты… — задохнулась Настя от возмущения.

— Да-да. Знаю. Гад, подлец, сволочь первостатейная и так далее по списку. Список прилагается, — усмехнулся парень, продолжая шагать, словно робот.

— Такое впечатление, что ты вообще не устаёшь, — помолчав, проворчала Настя.

— С чего это вдруг? — не понял солдат.

— Прёшь по этим лужам, словно танк. Даже после драки с этой, — кивком головы Настя указала на случайную попутчицу.

— Так это и не драка была, — пожал плечами Димка. — Султан её первым же броском с ног сбил. Хорошо хоть не сломал ничего. Так, уронил только. Ну и я малость добавил.

— А чего это ты вдруг так о ней беспокоишься? — не сдержалась Настя.

— Потому что она тоже живой человек. Как и ты, — философски протянул Димка, не поворачиваясь к ней.

— Чего ты там всё высматриваешь? — вступила в разговор Наташа.

— Вероятного противника или возможное место для ночлега.

— Блин, это тебя в армии всей этой фигне научили? — хохотнула девчонка.

— Между прочим, эта, как ты выразилась, фигня нам троим уже несколько раз жизнь спасала. Так что захлопни варежку и шлёпай молча. Тебя это тоже касается, — добавил он, повернувшись к Насте.

— А меня? — влезла в разговор Нюська.

— Ты можешь говорить, но только очень тихо. Шёпотом, — улыбнулся Димка.

— А почему шёпотом? — спросила девочка, заметно понижая голос.

— Потому что, если ты будешь говорить громко, нас могут услышать плохие люди, — терпеливо пояснил парень.

— Ну у тебя же автомат есть. Если они придут, ты их всех убьёшь, — резонно возразила Нюська.

— А если я их не услышу? Ты будешь громко говорить, и я могу не услышать, как они к нам подкрадываются.

— Почему?

— Потому что буду слышать только тебя. Ведь ты будешь говорить громко.

Нюська ненадолго замолчала, обдумывая услышанное. Воспользовавшись паузой, в дело вступила Наташка.

— Ну у тебя и терпение. Я бы уже после третьего вопроса взбесилась.

— Потому дети и находят себе авторитеты на стороне, а не в собственном доме. Наслушаются всякой фигни и считают, что это правда. Особенно что касается интимных тем. Верят кому угодно, кроме собственных родителей. А потом те удивляются, почему это вдруг их детишки и слушать не хотят то, что им говорят, — вполголоса ответил парень.

— Ты чего, педагогический заканчивал? — растерялась Настя.

— Нет. Жизнь научила, — грустно усмехнулся Димка. — Поступить я не успел. В армию забрали. Да и талантов у меня особых нет. Так, всего понемножку.

— Ну не знаю. С ней вон ты лучше родной мамаши управляешься, — улыбнулась Наташка.

— Можно подумать, ты знаешь, как правильно с ребёнком обращаться, или видела чего, — фыркнула Настя.

— Опять начинаете? — зарычал Димка. — Самим не надоело?

— А чего она…

— Молчать. Ещё хоть звук услышу, обе по шее получите, — жёстко оборвал он излияния Насти.

Дружно замолчав, девушки надулись и молча зашагали дальше, бросая друг на друга и на парня мрачные, возмущённые взгляды. Не обращая на них внимания, солдат продолжал всматриваться в окрестности, выискивая место для ночлега. Как показала сама жизнь, в подобной ситуации демократии не место. Скоро должно было стемнеть, а подходящего ночлега всё не находилось. Наконец за поворотом появилось что-то, отдалённо напоминавшее строения. Сдвинув автомат под руку, Димка рукой указал направление и первым свернул с трассы на просёлок.

Раскисшая от дождей дорога давно уже превратилась в подобие болота, по которому они пошли, оскальзываясь и норовя плюхнуться в грязь. Минут через сорок этого мучения они подошли к широкому, огороженному покосившимся забором двору, на котором стояла самая разная техника. Осмотревшись, Димка неопределённо хмыкнул и решительно направился дальше, к приземистому двухэтажному зданию, больше всего напоминавшему административное здание какого-нибудь завода скобяных изделий. Насторожившийся Султан моментально исчез за ближайшим углом, шумно принюхиваясь к мокрой земле.

— Похоже, колхозное МТС, — тихо сказал парень, осторожно толкая дверь в здание.

— А почему именно сюда? — не сдержала любопытства Наташка.

— Потому что всё остальное — это мастерские. Хочешь на станках ночевать?

— Нет. Но тут заперто.

— Нашла проблему, — усмехнулся Димка, подхватывая из-под стены какую-то арматурину.

Сунув её в щель между дверным полотном и косяком, парень нажал, поддёрнул и одним резким рывком распахнул дверь.

— Он ещё и взломщик, — не удержавшись, поддела Настя солдата.

— Не нравится, ночуй в цеху, — не остался в долгу парень, пропуская вперёд Наташу.

— Эй, а вещи что, тут оставим? — возмутилась Настя.

— Разгружай всё в коридор, потом я тачку занесу, — быстро скомандовал Димка.

Послушно втащив свои тюки в коридор, Настя настороженно наблюдала, как парень, подхватив тачку, легко внёс её в холл и, негромко позвав кобеля, прикрыл за собой дверь, заперев её при помощи всё той же арматуры. Пройдя по коридору, он осмотрелся и не долго думая начал подниматься на второй этаж.

— Э, ты куда? — не поняла Настя.

— Начальство обычно обитает выше всего остального плебса. Устроимся в господской приёмной, — усмехнулся парень. — Там и стулья, и диваны должны быть.

— Ты-то откуда знаешь? Был тут, что ли? — не поняла Наташка.

— Логика и кое-какое знание реалий жизни, — рассмеялся Димка.

Как он и предсказывал, приёмная обнаружилась на втором этаже, приблизительно в середине здания. К удивлению путешественников, дверь в приёмную оказалась не заперта. Как Димка и предсказывал, здесь нашлось всё, что нужно для ночлега. Десяток стульев, стоявших вдоль стен, и узкий диван, обитый серым дерматином.

Оставив женщин готовиться к ночлегу, Димка снова вышел в коридор и вскоре вернулся с двумя вёдрами. На дне одного ведра плескалось немного воды, во втором гремело что-то чёрное.

— Что это? — хором спросили девчонки, одновременно пытаясь заглянуть в ведро и чуть не стукаясь при этом лбами.

— Немного древесного угля. Сейчас в туалете в ведре костерок разведём, и можно будет ужин спроворить.

— А почему в туалете? И зачем второе ведро? — тут же последовали вопросы.

— Потому что в туалете вытяжка хорошая, а второе ведро для противопожарной безопасности, — туманно пояснил Димка и, развернувшись, снова вышел, предварительно прихватив из чемодана пару банок тушёнки.

Заинтригованная донельзя Наталья потянулась следом за ним. Войдя в туалет, Димка сунул ведро с углём в ведро с водой и принялся разжигать топливо. Вскоре уголь разгорелся, и девушка по достоинству оценила предусмотрительность солдата. Угар от разгоревшихся углей вытягивался в толстую, жестяную вытяжку, подвешенную под потолком. Вскрыв консервы, Димка быстро разогрел тушёнку и, отдав одну банку Наташке, сказал:

— Пошли обратно в приёмную. Пусть Настя теперь для дочки ужин приготовит. Заодно в шкафах чайник поищем. Или кастрюлю какую, можно будет чаю попить.

— Ну ты даёшь! Прям специалист по выживанию, — восхищённо покачала головой девушка.

— Рождённый делать, давать не может, — весело отозвался Димка. — Просто в юности любил с друзьями на рыбалку ходить. Дня на три-четыре уходили. Вот и научился из топора кашу варить.

Вернувшись в приёмную, они устроились за столом, судя по всему когда-то принадлежавшим секретарше, и, не обращая внимания на Настю, принялись за ужин. Велев Нюське сидеть смирно, Настя, возмущённая таким небрежением к своей персоне до глубины души, решительно подхватила сумку с продуктами и отправилась на импровизированную кухню.

Быстро сварив какое-то подобие каши, попробовать которую сама не рискнула, отлично зная собственные кулинарные способности, она вернулась обратно и, сунув миску дочери, мрачно буркнула:

— Жуй и спать ложись.

— Я чаю хочу, — жалобно протянула дочь.

— Потерпи чуть-чуть, глазастая. Сейчас найдём какую-нибудь миску и чаи погоняем, — улыбнулся ей Димка, на минутку оторвавшись от банки.

Развернувшись к нему, Настя собралась было возмутиться, но Димка снова уткнулся в свою тушёнку. Понимая, что собирается сотрясать воздух впустую, Настя захлопнула рот и развернулась в обратную сторону. К дочке. Нюська нехотя ковыряла кашу, то и дело поглядывая на солдата. Только теперь Настя поняла, чего именно девчонка ждёт. Сахар. Маленькая сладкоежка отлично понимала, что вместе с чаем получит и лакомство.

Тем временем парень прикончил свой ужин и, поднявшись, принялся быстро обыскивать все подряд шкафы и тумбочки. Его поиски увенчались успехом. В тумбочке за столом нашлась самая разнообразная посуда. В том числе и пластмассовый электрочайник. С усмешкой повертев в руках это чудо современной техники, Димка сунул его обратно в тумбочку и, взяв небольшую эмалированную кастрюлю, вышел в коридор.

Подчиняясь его команде, Наташка быстро достала из той тумбочки стаканы, ложки и, расставив всё это добро на столе, задумчиво протянула:

— Интересно, а где он воду брать собирается? Водопровод-то не работает.

— Чёрт его знает, — удивлённо протянула Настя. — Наверняка уже придумал что-нибудь.

Слова её оказались пророческими. Минут черед двадцать Димка вернулся обратно, неся в руках кастрюлю с крутым кипятком. Закинув в нее сразу пять пакетиков чая, он заботливо накрыл её крышкой и принялся копаться в чемодане. Достав сахар, он с улыбкой покосился на Нюську и, вздохнув, негромко сказал:

— Ты ещё долго с кашей возюкаться будешь? Чай остынет.

— А я не люблю горячий, — моментально нашлась маленькая нахалка.

— Э нет. Так дело не пойдёт. Сначала ты доедаешь кашу, а потом все вместе пьём чай. Только так и никак иначе, — непреклонно продиктовал парень.

— Ну почему всегда так?! — возмутилась Нюська. — Не хочу я кашу. Она противная и не вкусная. Я её уже ненавижу.

— Ты хоть соли туда положила? — неожиданно спросил Димка, разворачиваясь к Насте.

— Откуда? В смысле, где я её возьму? — развела руками Настя.

— Понятно, — криво усмехнулся Димка. — Ладно, бог с ней, с кашей. Бросай эту бурду и перебирайся за стол, — добавил он, поворачиваясь к Нюське.

Не долго думая та моментально отпихнула от себя миску вместе со стулом, на котором та стояла, и в два прыжка оказалась за столом. Достав из чемодана сухари, Димка аккуратно налил девочке чаю в стакан и, подтолкнув к ней сухари, сказал:

— Хлебай вон с сухариками. Так вкуснее.

В ответ Нюська аппетитно захрустела угощением. Наблюдая за ней, Настя не смогла сдержать улыбки. Девочка ловко откусывала половину куска сахара, чуть надкусывала сухарь и запивала всё это крошечным глотком чая. Глянув на быстро тающую горку сахара, парень достал из чемодана ещё горсть и, усевшись за стол, улыбнулся:

— Присоединяйтесь, девушки. Спать пора.

— Помыться бы, — мечтательно протянула Наташка.

— Ну это несложно устроить, — пожал плечами Димка. — Вода тут есть.

— Вот кстати, — моментально вскинулась Настя. — Где ты воду для чая взял? Что-то я тут колодца не видела.

— Всё просто, — усмехнулся Димка, хитро прищурившись. — В туалетных бачках та же вода, что и в остальном водопроводе. Сырой её пить не рекомендуется, а кипятком запросто. В каждый бачок входит не меньше шести литров воды, в каждом туалете по пять кабинок, вот и считайте.

— Здорово! Помыться точно хватит, — радостно подскочила Наташка.

— Ну если экономно, то всем достанется, — кивнул парень.

— А не противно из сливного бачка пить? — ехидно поинтересовалась Настя, задумчиво крутя в пальцах гранёный стакан с чаем.

— Во-первых, пьём мы из стаканов, а не из бачка, а во-вторых, как я уже сказал, там такая же вода, как и везде. Я же не из унитаза воду набирал, — пожал плечами Димка. — Впрочем, не хочешь, не пей. Нам больше достанется.

От этих слов Настю просто передёрнуло. Её бесило его равнодушие, но она отлично понимала, откуда ноги растут. К тому же появление Наташки, можно сказать, спутало ей все планы. Будучи женщиной до мозга костей, Настя не считала зазорным использовать всех мужчин подряд, оказавшихся в шаговой доступности от неё. Жизнь научила её пользоваться собственными внешними данными на полную катушку, при этом не переводя отношения в слишком близкие. Но, судя по поведению этого солдата, на этот раз она переиграла саму себя. Точнее, превысила лимит стервозности.

Но кто же мог предположить, что парень окажется таким обидчивым и таким упрямым. Хотя в его упрямстве были и положительные стороны. Выбираясь из этой передряги сам, он как бульдозер вытаскивал за собой всех, кто успел как следует уцепиться за него. Именно это его качество она и решила использовать, чтобы безопасно добраться с дочкой до нормальных мест обитания, а заодно и воспользоваться его запасами, чтобы, сэкономив свои, пережить на новом месте первое время.

И вот теперь нужно было срочно менять планы. Больше всего ей хотелось удавить эту замарашку, чтобы избавиться от конкурентки раз и навсегда. После столкновения на дороге с бандитами она вдруг поняла, что перестала бояться крови. Укладывая Нюську, она откровенно продумывала план по уничтожению бродяжки, когда вдруг поняла, что её кровожадные помыслы так и останутся странными мечтами.

После ужина солдат и бродяжка дружно вышли из приёмной, прихватив свои пожитки. Настя сначала не поняла, куда они отправились, а когда спохватилась, было уже поздно. Бегать по коридору в поисках уединившейся парочки было глупо. Сообразив, что, начав суетиться, выставит себя в дурном свете, Настя подпёрла дверь стулом и, устроившись рядом с дочерью, попыталась уснуть.

* * *


Проснулась она оттого, что рядом в комнате кто-то тихо пел. Только продрав глаза, она сообразила, что поёт Нюська. Подняв голову, женщина первым делом осмотрелась и, найдя взглядом ребёнка, не смогла сдержать улыбку. Нюська была в своём репертуаре. Найдя в столе бумагу и кучу всяких карандашей, девочка увлечённо что-то рисовала, от усердия высунув кончик языка и тихо что-то мыча себе под нос.

Поднявшись, Настя отодвинула от двери стул и, выбравшись в коридор, первым делом решила найти скрывшихся прелюбодеев. Для чего они уединились, ей было понятно без всяких объяснений. Тем более велико было её удивление, когда из туалета, где солдат оборудовал подобие походной кухни, раздался радостный взвизг и весёлый мужской смех. Скрипнув от злости зубами, Настя решительно направилась в ту сторону.

С размаху ударив в дверь ладонью, она ввалилась в помещение и резко остановилась на пороге. Стоя на стуле, парень ковшом лил воду в закрытую кабинку, вытягивая руку на всю длину. Из кабинки раздавались довольное фырканье, плеск воды и сладострастные стоны удовольствия. Само помещение туалета было странным образом нагрето, а на полу, под самой вытяжкой, грелось ведро воды. Присмотревшись к странной конструкции, Настя открыла от удивления рот.

Обычное жестяное ведро, на котором были уложены несколько арматурин, выполнявших роль колосников. На них в свою очередь было установлено ведро с водой. В нижнем ведре весело потрескивали какие-то деревянные обломки. Судя по всему, парень не долго думая пустил на растопку несколько стульев из кабинетов. Сам солдат стоял на стуле босиком, голым по пояс.

В прогретом помещении приятно пахло мылом и чистой водой. Несмотря на щекотливость ситуации, Настя успела оценить мускулистую, поджарую фигуру парня и, не удержавшись, фыркнула:

— Вы чем тут занимаетесь? Визг стоит, как в свинарнике.

— Моемся, — коротко проинформировал Димка, набирая очередной ковш воды.

— Это было так необходимо? Хорошую воду тратить? — деланно возмутилась Настя.

К собственному удивлению, она вдруг ощутила что-то вроде укола ревности.

— Да. Немытое тело пахнет, а человек с хорошим обонянием этот запах за много метров учуять может, — пожал плечами парень, продолжая поливать бродяжку.

Та словно и не замечала появления Насти, продолжая плескаться и эротично постанывать. В этот момент Настя просто ненавидела проклятую девчонку.

— Я решил задержаться здесь на пару дней, — между тем продолжал говорить парень. — Нужно постираться, привести себя в порядок и немного отдохнуть.

— Так и скажи, что решил от души с бабой поразвлекаться, — огрызнулась Настя.

— Ну то, что ты с головой не дружишь, для меня не новость, — пожал плечами Димка. — Будь мы близки, стал бы я её через двери поливать?

— Хочешь сказать, что ты её не…

— Прямо чудеса дедукции, — съязвил парень, спрыгивая со стула и перебрасывая через дверь кабинки кусок какой-то тряпки. Похоже, вместо полотенца.

— А нам воды хватит? — подумав, спросила Настя, переступив через гордыню.

— Ведро кипятка. Лошадь отмыть можно, — усмехнулся Димка. — Мы уже закончили, так что можете плескаться в своё удовольствие.

— Хочешь сказать, что у тебя так много воды? — не поверила ему Настя.

— За ангаром большой бак с водопроводной водой нашёлся. Что-то вроде водонапорной башни. Короче говоря, для хозяйственных нужд воды вполне достаточно.

— А для питья? — сварливо спросила Настя.

— Сырую пить нельзя, а кипяток запросто, — снова пожал плечами парень.

— Даже ребёнку? — не унималась Настя.

— Особенно ребёнку. Так что прокипяти несколько литров и возьми с собой в дорогу, — тут же нашёлся Димка, ловко снимая ведро с импровизированной печки.

— А ведро не прогорит? — продолжала придираться женщина, словно испытывая его терпение на прочность.

— Не хочешь, не мойся. Надоело каждый чих объяснять, — отмахнулся парень и, поставив ведро на пол, вышел в коридор.

Но у Насти уже созрел план дальнейших действий. Выскочив следом за ним, она вихрем влетела в приёмную, где ночевала, и, подхватив на руки дочку, принялась лихорадочно готовить её к помывке. Отмыть маленькую замарашку было той ещё задачей. Нюська особенно не любила мыть голову, постоянно жалуясь, что ей в глаза мыло попадает. Каждый раз банный день превращался для Насти в испытание нервов, сил, воли и хитроумия. Уговорами, угрозами, шантажом и подкупом она уговаривала дочку влезть в ванну, и позволить ей отмыть себя. При этом Нюська умудрялась в садике измазываться так, что мыть её приходилось почти ежедневно.

Но сегодня она не собиралась никого уговаривать. Не обращая внимания на возмущённое нытьё и активное сопротивление Нюськи, она быстро достала из сумки сменную одежду для ребёнка и, сунув девчонку под мышку, решительно зашагала в «баню».

— А я говорю, что не хочу мыться! — продолжала возмущаться Нюська, отчаянно брыкаясь.

— Значит так, подруга, — зарычала Настя, ставя ребёнка на стул. — Ты будешь делать то, что я тебе говорю. Нам надо помыться. Обеим. Это не оговаривается, и твои капризы здесь не помогут. Мы не дома, так что не трепли мне нервы. У меня и так забот хватает. Стой молча.

Найдя ведро с холодной водой, Настя быстро развела кипяток до приемлемой температуры и, окатив дочку, принялась от души намыливать её. В ответ Нюська завизжала так, словно с неё заживо сдирают кожу. В пустом туалете этот визг ударил Настю по ушам не хуже шумовой гранаты, но, отлично зная своего ребёнка, она продолжала делать своё дело. Но визг Нюськи не прошёл незамеченным. Дверь приоткрылась, и в туалет заглянул Димка. Удивлённо посмотрев на происходящее, он неопределённо хмыкнул и, не удержавшись, спросил:

— Эй, глазастая, ты всегда так орёшь, когда тебя моют?

— Мыло противное, глаза щиплет, — прохныкала Нюська, пытаясь оттолкнуть руки Насти.

— А ты запрокинь голову назад, и пусть оно по волосам стекает, — с улыбкой посоветовал парень.

— Анна, хватит орать, — приказала Настя, которой этот разговор не особо нравился. Ей не верилось, что простой солдат может знать о жизни и воспитании детей больше её.

— Ладно, раз у вас всё в порядке, я пошёл, — усмехнулся Димка, разворачиваясь.

— А помочь не хочешь? — моментально развернулась к нему Настя.

— С ребёнком и сама справишься. Не хочу получить очередное обвинение в том, чего нет, — фыркнул в ответ парень, закрывая за собой дверь.

Не удержавшись, Настя в голос выругалась. В очередной раз подвёл её собственный язык. Пользуясь тем, что Нюська отвлеклась на появление солдата, Настя смыла пену с её волос и принялась намыливать тело. Закончив с мытьём дочери, она быстро одела её в чистое и, в очередной раз сунув под мышку, вышла в коридор. Громкий разговор и запах разогретой тушёнки точно указал ей, где устроилась парочка.

Внеся ребёнка в комнату, Настя усадила Нюську на стул и, повернувшись к Наташке, не терпящим возражения тоном потребовала:

— Присмотри за ней, пока я моюсь. А ты помоги мне, — добавила она, повернувшись к парню.

— В чём именно? — спросил Димка, даже не делая попытки подняться.

— Ведро переставить надо. Мне его не поднять, — быстро нашлась женщина.

— Ладно, пошли, — вздохнул Димка, поднимаясь с явной неохотой.

Пройдя следом за ней в туалет, он легко подхватил ведро и, повернувшись, вопросительно посмотрел на Настю.

— На стул поставь и холодной разведи, если нетрудно, — ответила Настя на невысказанный вопрос, мило улыбнувшись.

Во всяком случае, ей самой очень хотелось, чтобы улыбка выглядела именно милой. Дождавшись, когда парень займётся водой, она быстро скинула с себя одежду и, оставшись в чём мать родила, небрежным тоном спросила, танцующим шагом подходя к стулу:

— Польёшь мне? А то самой неудобно.

Отставив ведро, Димка развернулся к ней всем телом и, положив ладони на пояс, окинул женщину долгим, оценивающим взглядом. В ответ Настя одарила его точно таким же взглядом и, не удержавшись, спросила:

— Нравится?

— Что именно? — чуть улыбнулся парень.

— Как это что? То, что видишь, — возмутилась Настя, указывая на себя пальцем.

— Вполне. И не скажешь, что мама уже. Можно сказать, на уровне, — усмехнулся Димка и, сунув ковш в ведро, добавил: — Ну, будешь мыться или будем в гляделки играть?

— Я чего-то не поняла. Ты голубой или и вправду извращенец? — растерялась Настя.

— Ни то, ни другое. Просто я тебе не верю, — ответил парень без тени улыбки.

— Очень интересно. И пуркуа? — не удержалась Настя от лёгкого хамства.

— Потому что я не настолько хорош, чтобы ты вдруг воспылала ко мне чувствами. Тебе нужно добраться до обжитых мест, и ты готова сделать всё, лишь бы удержать меня рядом с собой. Особенно теперь, когда появилась Наташка. Да только ты уже успела сказать всё, что на самом деле обо мне думаешь. Привыкла, что за твоей голой сиськой мужики как псы за течной сукой бегут. Но не в этот раз, — рыкнул он напоследок.

Бросив ковш в ведро, Димка развернулся и стремительно вышел. Глядя на захлопнувшуюся дверь, Настя беззвучно разевала рот, пытаясь произнести хоть один звук, но от возмущения, что называется, в зобу дыханье спёрло. Такого с ней ещё не бывало. Чтобы молодой, здоровый мужик, вот так запросто отмахнулся от её откровенного приглашения?! Это уже слишком! Впрочем, на данном этапе рядом с ним находилась молодая, здоровая девчонка, не обременённая проблемами, детьми и моралью. Так что его реакцию вполне можно было предугадать.

Значит, начинать нужно по порядку. Для начала избавиться от бродяжки. Не важно как, каким способом, но Насте нужно было сделать всё, чтобы Наташка исчезла из их поля зрения.

Всё остальное, в том числе и физическое сближение нужно было оставить на потом. Ведь после устранения помехи нужно было ещё сделать так, чтобы парень перестал видеть в ней врага. Ну или хотя бы согласился принимать её как постоянную спутницу. А пока он видит в ней только человека, стремящегося получше устроиться за его счёт. По большому счёту он был прав, и эта правота не делала его добрее. Особенно по отношению к ней, Насте.

И именно этот факт больше всего бесил женщину. То, что она сама сделала всё, чтобы он относился к ней именно так, Настя старательно отодвигала на задний план. В конце концов, ещё не родился тот мужик, который сумеет устоять перед атакой женщины, задавшейся целью заполучить в собственное безраздельное пользование конкретного мужчину. Успокаивая себя такими мыслями, Настя до скрипа отмылась и, завернувшись в прихваченное с собой полотенце, гордо прошествовала в кабинет, где оставила ребёнка.

Отлично зная все достоинства и недостатки собственной фигуры, она сделала всё, чтобы те самые достоинства были видны с первого взгляда. Любимое махровое полотенце едва закрывало её от подмышек до нижнего края ягодиц. Плавно покачивая бёдрами, Настя вошла в комнату, где вся отмытая троица увлечённо хлебала свежий чай, и, чуть улыбаясь, позвала:

— Доча, пошли к себе. Нам обедать пора.

При этом она старательно делала вид, что Наташки в упор не видит. Но Нюська как всегда была в своём репертуаре. Скривив потешную рожицу, девчонка аккуратно поставила чашку на стол и, повернувшись к матери всем телом, ответила:

— Мам, ну ты что, не видишь, что я чай пью? Закончу и приду. Всё равно у тебя ещё ничего не готово.

— Вот и поможешь мне, — ответила Настя, чувствуя, что вот-вот расхохочется.

Голос, интонации и даже жестикуляция дочери в точности копировали её собственную манеру говорить, когда она пыталась что-то втолковать ребёнку.

Вольготно развалившийся посреди комнаты кобель поднял огромную башку и, покосившись на Настю, испустил тяжёлый вздох, словно пытаясь сказать:

«Вот ведь привязалась, зануда».

Бросив на него быстрый взгляд, Димка чуть улыбнулся и, повернувшись к женщине, сказал:

— И правда, приготовь сначала, а потом уж заберёшь её. Ну куда она отсюда денется? Тем более что нас тут аж трое.

Сообразив, что, начав настаивать на своём, снова выставит себя в глупом свете, Настя одарила дочку мрачным, многообещающим взглядом и, развернувшись, отправилась в приёмную. Очередное фиаско. Это уже начинало бесить её, но злостью здесь ничего не поделаешь. Как говорится, думай, что несёшь. Особенно когда злишься. Войдя в приёмную, где они с дочерью устроили временное жильё, женщина задумчиво покрутила в руках кастрюлю и, вздохнув, вернулась к своим размышлениям.

Точнее, это можно было назвать планами по избавлению от конкурентки. В том, что солдат был ей нужен, Настя уже не сомневалась. Достаточно было вспомнить, как легко он нашёл питьевую воду. Не окажись он рядом, им с Нюськой пришлось бы хлебать дождевую воду из ближайшей лужи. О том, что в туалетных бачках может оказаться вполне чистая и пригодная к употреблению вода, ей и в голову не приходило. Да дело тут, в общем-то, было не в воде. Его умение выживать, вот что было действительно важным. Всё остальное второстепенно.

Она просто обязана была удержать его рядом с собой, ну или на худой конец сама удержаться рядом с ним. Хотя бы ради дочери. И если до конца быть откровенной перед самой собой, ради этого она готова была даже начать жить с ним маленькой «шведской» семьёй. Быть одной из двух наложниц в его гареме, лишь бы заставить его делать то, что ей нужно. Это было унизительно, но это было жизненно необходимо. Хотя если использовать все отпущенные ей природой данные, то от конкурентки можно будет постепенно избавиться. Главное, не спешить и задействовать не только тело, а ещё и мозги.

Отлично зная за собой одну особенность, Настя поставила кастрюлю на стол и попыталась успокоиться. Главная беда женщины заключалась в том, что её эмоции всегда бежали впереди паровоза, в смысле, включались быстрее собственных мыслительных способностей. И вот теперь она пыталась совладать с этими самыми эмоциями, чтобы обрести ясность мысли.

«Итак, что мы имеем в активе? — пронеслось у неё в голове. — Не самое плохое тело, слабое умение готовить и ребёнка. А в пассиве? Его обиду, недоверие и конкурентку. Ко всему прочему, готовить он и сам умеет. И судя по реакции Нюськи, лучше меня самой. Во всяком случае, этот маленький поросёнок трескает всё, чем он её угощает. Впрочем, может, это и неплохо. Свои припасы целее будут», — злорадно подумала Настя, но тут же устыдилась собственных мыслей.

Почувствовав, что начинает замерзать, она достала из сумки чистые вещи и, одевшись, принялась раздумывать, чего бы такого особенного приготовить, чтобы заинтересовалась не только дочка, но и остальные. Но её мучения неожиданно были прерваны странным грохотом, выстрелами и гулким звериным рычанием. Выронив от неожиданности пакет с макаронами, Настя всем телом развернулась к двери и едва успела отскочить в сторону.

От сильного удара дверь в приёмную распахнулась, и в помещение ввалился странный, рычаще-матерящийся клубок. В коридоре звонко хлопнули два выстрела, следом за которыми послышался душераздирающий женский визг. Клубок на полу распался на свои составляющие, и только теперь Настя поняла, что в этой свалке участвовали трое. Султан и двое неизвестных. Один так и остался лежать на полу, судорожно суча ногами и зажимая руками разорванное горло. Второй, откатившись в сторону, выхватил из лохмотьев нож и, резко взмахивая им из стороны в сторону, попытался отогнать от себя собаку.

Но Султан оказался на высоте. Только теперь Настя поняла, что такое настоящая охранная собака. Встряхнувшись, огромный кобель глухо рыкнул и с непостижимой для такой массы скоростью ринулся в бой. Женщина и глазом не успела моргнуть, как рука с оружием оказалась зажатой в пасти, усаженной клыками длиной с её мизинец. Одно могучие усилие, и в комнате раздался тошнотворный хруст дробящихся костей, сменившийся истошным воплем боли.

Тихо звякнул выпавший нож, и в ту же секунду вопль сменился задушенным хрипом. Султан успел выпустить прокушенную руку и вцепиться в горло противнику. Короткое сжатие, резкий рывок, и ещё один труп забился на залитом кровью полу. Выплюнув тело, кобель ещё раз встряхнулся и, бросив на замершую Настю один короткий взгляд, не спеша потрусил в коридор. Испуганно застывшей Насте показалось, что в глазах собаки промелькнуло откровенное презрение. Только теперь до неё дошло, что Нюська осталась там, где только что стреляли.

Громко ахнув, она подхватила с полу нож и ринулась следом за собакой. Вышедший в коридор кобель уверенно свернул к лестнице и скрылся за поворотом. Но уже в следующую минуту на лестнице раздался испуганный вскрик и громовое рычание Султана. Похоже, пёс нашёл очередного противника. Растерянно оглядевшись, Настя покрепче сжала рукоять ножа и решительно двинулась в сторону комнаты, которую облюбовали себе её попутчики. Уже на подходе женщина услышала странную возню и глухие удары. Похоже, в комнате кто-то дрался.

Заглянув в приоткрытую дверь, Настя с ходу уткнулась взглядом в катающуюся по полу кучу тел, старательно мутузившую всё подряд. Не разобравшись, кто кого бьёт, Настя принялась шарить взглядом по комнате, ища дочку. Она заметила их только потому, что в дальнем углу, за дверью, кто-то шевельнулся, испуганно вздохнув. Всмотревшись в щель между дверью и косяком, Настя поняла, что Наталья стоит в углу на стуле, держа на руках перепуганную Нюську.

Убедившись, что с ребёнком всё в порядке, Настя перевела взгляд на продолжавшую кататься по полу кучу, пытаясь разглядеть, где чья спина. Неожиданно куча распалась, и только теперь она поняла, что Димка так и ходил голым по пояс. Но теперь, отмытая до скрипа кожа была изрядно перепачкана красным. Один из нападавших, вскочив на ноги, оказался прямо перед дверью, заслонив её спиной от остальных. Другой подняться не успел. Вскочивший на ноги солдат с ходу пнул его берцем в лицо, опрокинув на спину.

Пользуясь тем, что её не заметили, Настя решительно шагнула в комнату и со всего размаху всадила нож в спину стоящего бандита. Крякнув, мужик медленно развернулся и, ухватив Настю за плечо, прошипел:

— Ты что творишь, сука тупая? Я тебя щас на клочки порву, тва… — Закончить свой монолог он не успел.

Сильный удар сзади бросил его на женщину, и Настя, не удержавшись на ногах, вывалилась в коридор, упав на спину и судорожно пытаясь вывернуться из-под навалившейся на неё туши. Между тем драка в комнате вспыхнула с новой силой. Судя по голосам, Димке приходилось не сладко. Его хриплый баритон то и дело прерывался глухими ударами, тогда как другой голос продолжал исторгать ругательства.

Настя уже почти выбралась из-под убитого бандита, когда огромный клубок шерсти прокатился по ней будто паровой каток, просто отшвырнув женщину в сторону, словно сухой лист. Следом за этим в комнате раздался испуганный вскрик и грохот упавшего тела. Встав на четвереньки, Настя оглушенно потрясла головой, пытаясь разогнать туман перед глазами и понять, что вообще произошло.

Словно в ответ на её мысли, в комнате наступила тишина, сменившаяся тяжёлым, хриплым дыханием человека и собаки.

— Дим, ты живой? — услышала она жалобно прозвучавший вопрос Наташки и, не удержавшись, презрительно фыркнула:

— Вот ведь дура?! Подойди да посмотри.

Словно в ответ на её слова послышались шаги, и голос Нюськи произнёс:

— Дядя, ты живой?

— Не дождётесь, — прохрипел в ответ Димка, после чего послышалось падение очередного тела.

Кое-как сменив четыре точки опоры на две, Настя вошла в комнату и тут же испуганно охнула. Солдат лежал без сознания в луже крови, над ним замерли Султан и сидящая на корточках Нюська. Наташка, похоже, так и не решилась подойти ближе. Понимая, что нужно срочно что-то делать, Настя взяла себя в руки и, подойдя к парню, попыталась нащупать пульс на его шее. Парень был жив и дышал, но нужно было остановить кровь. Только теперь Настя разглядела два ножевых ранения с левой стороны на его животе. К ним наблюдалось ещё несколько порезов, но ни один из них не был глубоким.

— Помоги, — скомандовала Настя, пытаясь переложить парня с пола на диван.

— Я боюсь, — всхлипнула Наташка.

— Чего? Ты же с ним всю ночь провела, — растерялась Настя.

— Я крови боюсь. И покойников, — ответила девчонка, заревев в голос.

— Заткнись, дура. Он жив. Хватит завывать, помогай, нужно кровь остановить, — скомандовала Настя, упорно продолжая тащить парня к дивану.

С трудом уложив его на диван, она погнала девушку за водой и перевязочным материалом, а сама попыталась хоть как-то зажать края ран. Выходило плохо. Точнее, вообще никак не выходило. Единственное, чего она добилась своими манипуляциями, так это очередного стона боли. Но именно боль привела его в чувство. Открыв глаза, Димка несколько секунд удивлённо рассматривал склонившуюся над ним женщину. Потом, сообразив, где находится и что произошло, тихо попросил:

— Принеси из туалета зеркало. Мне надо раны рассмотреть.

Понимая, что со своим телом он разберётся лучше их всех вместе взятых, Настя молча вскочила и бегом понеслась в туалет. Сорвав со стены старое мутное зеркало, она галопом кинулась обратно. Наташка уже вернулась с водой и полосами пущенной на бинты занавески. Взяв зеркало, Димка внимательно рассмотрел раны и, скривившись, проворчал:

— Хреново, но могло быть хуже. Будем надеяться, что кишечник не задет.

— А если задет? — испуганно спросила Настя.

— Тогда воспаление, абсцесс, агония и очередной труп, — равнодушно поведал парень, старательно перечисляя все составляющие такой перспективы.

Не понимая, что тут шутка, а что всерьёз, она на всякий случай промолчала, старательно смывая с него кровь. Рассмотрев себя, Димка вернул ей зеркало и, вздохнув, повернулся к Наташке.

— Там, в приёмной, я в столе катушку ниток и иголку видел. Принеси, — попросил он, окидывая комнату задумчивым взглядом.

— Ты чего ищешь? — не поняла Настя.

— Что-то спиртосодержащее. Всё равно, водка, одеколон, духи, не важно. Надо нитки и иглу продезинфицировать перед тем как зашивать.

— А обезболивающее? — растерялась женщина.

— Где его взять? — бледно усмехнулся солдат.

— Не будешь же ты прямо так, на живую зашивать? — не поверила своим ушам Настя.

— Сам не хочу, но придётся, — вздохнул парень, рассматривая раны. — Не бойся. Там всё равно всё болит, так что переживу.

— У меня аптечка есть, но она почти пустая, — растерянно протянула женщина.

— Тащи, может, чего и пригодится, — улыбнулся парень.

Кивнув, Настя подскочила и стремительно метнулась к своим вещам. Получив всё необходимое, Димка сунул иглу с ниткой в склянку с какими-то старыми духами, найденными в столе секретарши, и, мрачно сморщившись, попросил Настю подержать ему зеркало. То, что началось дальше, заставило её вздрогнуть и отвернуться. Наташка с самого начала даже не пыталась скрыть своё отношение к подобным процедурам. Разом позеленев, она судорожно сглотнула и галопом вынеслась куда-то в коридор.

Крепче всех нервы оказались у Султана и Нюськи. Подойдя к дивану, кобель осторожно лизнул парня в плечо, а девочка сосредоточенно наблюдала за его руками, от напряжения высунув язык.

— Доча, ступай в нашу комнату, — скомандовала Настя.

— Зачем? — моментально последовал вопрос.

— Затем, что тут не на что смотреть, — зарычала Настя.

— А мне интересно, — упёрлась Нюська, старательно насупившись.

Понимая, что вот-вот нарвётся на очередной скандал, Настя вздохнула и, покосившись на рану, которую Димка зашивал, быстро отвела глаза.

— Может, расскажешь, что тут случилось? Пока руки заняты, — спросила она, пытаясь хоть как-то отвлечься от мыслей о боли, которую он испытывает.

— Да хрен его знает. Я и сам не очень понял, кто они такие и как тут оказались. Сидели, болтали, вдруг дверь нараспашку, и эти вваливаются. Я двоих из автомата положить успел, потом врукопашную пришлось. Побоялся девчонок зацепить. В помещении стрелять опасно. Им и рикошета бы хватило. Пока с одним разбирался, другой успел меня пером достать. Хорошо, что Султан за дверью, в комнате спал. Если бы не он, они бы меня тут на ленточки порезали.

— Хорош сторож. В дом залезли, а он и ухом не повёл, — фыркнула Настя.

— Особенности дрессуры. Их на охрану только по ночам выводили, а днём они с чистой совестью отсыпались. Вот накладка и вышла, — вздохнул Димка, закусив от боли губу.

— Больно?

— Терпимо. Там всё равно болит, так что небольшие проколы не особо чувствуются. Больнее, когда края стягиваешь, — пояснил Димка, продолжая латать собственную шкуру.

— Ловко у тебя получается. Словно всю жизнь этим занимался, — удивлённо протянула Настя.

— Жить захочешь, не так раскорячишься, — усмехнулся парень.

— Тебе виднее, — не удержалась Настя.

— Ну и стерва же ты, — покачал Димка головой.

— Любая настоящая женщина должна быть стервой, — со знанием дела ответила она.

— Вообще-то стерва от слова стервятник, а стервятник падалью питается, — ответил Димка, внимательно наблюдая за её реакцией.

От возмущения Настя даже не нашла что ответить. Фыркнув, как запаленная лошадь, она демонстративно отвернулась, всем своим видом выражая оскорблённое достоинство. Кряхтя и матерясь одними губами, Димка закончил шитьё и, мрачно полюбовавшись на полученный результат, вздохнул:

— Ну или он пополам, или она вдребезги.

— Это ты про что и к чему? — не поняла Настя.

— Присказка такая. Дословно воспроизводить не буду, тут ребёнок, но смысл понятен. Короче говоря, или заживёт как на собаке, или тут и сдохну.

— А где автомат твой? — неожиданно насторожилась женщина, вдруг вспомнив, что парень не расстаётся с оружием даже ночью.

— Пришлось под диван закинуть, когда свалка началась. Достань, пожалуйста, если нетрудно.

— Сейчас, — кивнула Настя, опускаясь на колени рядом с парнем.

Именно сейчас она вспомнила, что должна сделать всё, чтобы привлечь его внимание, и постаралась проделать всё как можно грациознее. В итоге оказавшись в пикантной позе, она заглянула под диван, краем глаза продолжая наблюдать за его реакцией. Но то ли ему и вправду было очень плохо, то ли она сделала что-то не так, но вместо того, чтобы протирать взглядом джинсы, обтянувшие её пятую точку, парень закрыл глаза и откинулся на подлокотник дивана. Вытащив автомат за ремень, Настя молча протянула его солдату и, не удержавшись, спросила:

— Ну и какие теперь планы?

— Не сдохнуть, — последовал короткий ответ.

Забрав у неё оружие, Димка привычным движением отсоединил магазин и принялся выщёлкивать из него патроны прямо на одеяло, тихо пересчитывая.

— Зачем это? — с интересом наблюдая за его манипуляциями, спросила Настя.

— Чтобы точно знать количество боеприпасов и контролировать их расход, — проворчал Димка, начиная укладывать патроны обратно.

— Ничего не поняла, но это твоя игрушка, — отмахнулась женщина, задумчиво косясь на тела убитых.

— Чего ты там пытаешься высмотреть? — спросил Димка, проследив направление её взгляда.

— Думаю, что с ними делать.

— Для начала как следует обыскать. В нашем положении любая мелочь пригодится. Нюся, притащи, пожалуйста, со стола сигареты, — добавил он, поворачиваясь к девочке.

— Ты чего, головой стукнулся? — тут же возмутилась Настя.

— Ты чего? — не понял солдат.

— Сигареты ребёнку в руки давать.

— Ей никто их не даёт. Я её попросил их просто принести, — наставительно ответил Димка. — И не надо передёргивать. Просто попросил подать определённую вещь. Не больше.

Между тем Нюська молча принесла парню курево, зажигалку и даже захватила пепельницу.

— Спасибо, солнышко, — кивнул солдат, медленно поднимаясь на ноги.

— Ты куда? — насторожилась Настя, удивлённо рассматривая собственное чадо.

Упросить Нюську принести что-то нужное всегда было проблемой. Девчонка делала только то, что сама считала нужным, или, в крайнем случае, то, что было ей интересно. А тут молча, без оговорок и споров, она принесла требуемое и даже проявила инициативу, захватив нужные аксессуары. Такого авангардизма Настя от дочери никак не ожидала. Растерянно покосившись на дочку, она оглянулась на медленно бредущего к двери парня и, помолчав, спросила:

— Что делать собираешься?

— Перекурю, а дальше по обстановке.

— В каком смысле? — не поняла женщина.

— Если совсем плохо станет, лягу и попробую не помереть, а если нет, рискну жмуриков осмотреть и поискать место, через которое они сюда влезли.

— Зачем?

— Затем, что уйти отсюда сейчас мы не можем. Не получится у меня идти. Хотя вы втроём можете отправляться дальше. Думаю, справитесь.

— Ещё чего?! А охранять нас кто будет? К тому же одного тебя здесь оставлять нельзя. Вдруг плохо станет? — добавила Настя, сообразив, что её первая реакция несколько эгоистична.

— Как видишь, охранник из меня хреновый, — криво усмехнулся парень, указывая пальцем на тела нападавших.

— Ну это как посмотреть. Мы все живы, здоровы, кроме тебя, конечно. Так что не всё так плохо, — улыбнулась женщина, не желая признаваться, что ей страшно снова оказаться одной на пустой дороге.

— Ладно. Вернёмся к этому разговору часа через два, когда адреналин из крови схлынет, — вздохнул Димка, прислоняясь плечом к стене коридора и закуривая.

— Болит? — осторожно поинтересовалась Настя.

— Пока непонятно. Тупо ноет, и ходить тяжело, — ответил парень, улыбнувшись одними губами.

По его скупой улыбке, больше напоминавшей оскал, Настя вдруг поняла, что держится парень только на одном характере. Только теперь она рассмотрела его как следует и поняла, что всё действительно плохо. Бледная до синевы кожа, ввалившиеся глаза, сухие, потрескавшиеся губы. Ему и вправду было плохо. Ко всему прочему на лице у него наливались солидные синяки, а на коротко стриженной голове появилось несколько шишек.

Поднявшись, она принялась обшаривать карманы убитых, не чувствуя при этом ни тени брезгливости или страха. Ей просто нужно было чем-то занять руки и подумать, чтобы решить, что делать дальше. Во всяком случае, уходить от парня дальше чем в соседнюю комнату она не собиралась. Но если уж так сложится, что ей придётся продолжать это путешествие одной, то прежде чем уйти, ей придётся научиться пользоваться автоматом. Другого выхода Настя не видела. Бродить по дорогам с голыми руками она не хотела.

Словно прочтя её мысли, Димка поправил ремень автомата и, посмотрев на лежащий в коридоре труп, сказал:

— Нужно Наташку позвать. Пусть здание обойдёт и посмотрит, откуда они влезли. Думаю, это не последняя банда.

Вместо ответа Нюська неожиданно выскочила в коридор и, набрав полную грудь воздуха, завопила так, что уши заложило даже у оставшейся в комнате Насти.

— Наташка, сюда иди, дело есть! — разнеслось по всему зданию.

В ответ где-то в одной из комнат что-то грохнуло, и в открывшуюся дверь высунулась всклокоченная, заплаканная физиономия девушки. Наташка явно не ожидала вопля такой силы.

— Ты чего орёшь? — испуганно спросила Наташка, растерянно глядя на девочку.

— Сюда иди, дядя Дима сказал, что тебе чего-то сделать надо, — скомандовала маленькая нахалка, гордо подбоченившись.

— Ты сама-то не испугалась, задира? — иронично усмехнулся Димка, глядя на неё.

— В самом начале, чуточку, — подумав, нехотя призналась Нюська, показывая ему крошечное расстояние между большим и указательным пальцами.

— Что, так мало? — изобразил удивление Димка.

— Ага. А зачем больше? Я же знала, что вы их всех убьёте.

— Кто это вы? — не поняла Настя.

— Ну он и Султаша, — ответила Нюська, бесстрашно прижимаясь плечом к мохнатому боку вышедшего в коридор кобеля и начиная теребить шерсть у него на загривке.

В ответ пёс разинул пасть в широком зевке и, продемонстрировав всем внушительный набор зубов и клыков, звучно захлопнул её и облизнулся.

— Доча, ты бы отошла от него, — осторожно посоветовала Настя.

— Зачем? — тут же последовал вопрос.

— Ну он очень большой и может тебя уронить, — проворчала женщина, лихорадочно ища подходящую причину, чтобы оттащить ребёнка от собаки.

— Не, Султаша хороший, — решительно возразила Нюська, ещё крепче прижимаясь к собаке.

— Ну хоть ты ей скажи, — развернулась Настя к парню.

— Что именно? — не понял тот, тяжело опираясь на стену.

— Чтобы она от собаки отлипла. Это же не просто собака, это же крокодил какой-то. Клацнет раз своим компостером, и всё, привет горячий, — торопливо зачастила женщина.

— Какой привет? Кому? Извини, похоже, я сейчас в обморок грохнусь, перед глазами всё плывёт, — прохрипел Димка, медленно оседая на пол.

Охнув от испуга, Настя подскочила к парню и, подхватив его под мышки, потащила в комнату. Следом за ней Димку подхватила Наташка, и женщины, кряхтя, уложили парня на диван. Осторожно накрыв его одеялом и курткой, Наташка переложила автомат и, выпрямившись, удивлённо проворчала:

— Тощий, жилистый, а весит с хорошего кабана. Думала, надорвусь, пока дотащим.

— Кость тяжёлая, — задумчиво кивнула Настя, продолжая что-то обдумывать.

— Ты чего? — насторожилась Наташка.

— Значит так. Ты сейчас пробежишь по всем комнатам на первом этаже и найдёшь место, через которое эти подонки сюда влезли, я пока трупы обыщу. Потом вышвырнем их на улицу и заколотим их лаз. Нам тут ещё неделю сидеть. Так что ко всему готовыми нужно быть, — решительно скомандовала женщина и, развернувшись к дочери, добавила: — Нюська, сиди здесь и внимательно следи, чтобы он с дивана не упал. Ему сейчас очень больно и плохо, так что раненый на тебе. Если что, кричи и зови нас. Поняла?

— Мам, ну как же он может быть на мне, если он на диване лежит? — возмутилась Нюська. — И потом, он такой большой и тяжёлый, он же меня раздавит.

— Чудо моё бестолковое, — рассмеялась Настя. — На тебе, в смысле, что ты должна за ним следить и если что, сразу звать нас. Поняла?

— Ага.

— На ага, а да, — строго поправила её мать.

— Да ага, — послушно кивнула Нюська, как всегда сделав всё по-своему.

Махнув рукой на своё непокорное чадо, Настя решительно подошла к убиенному ею бандиту и, ухватившись за рукоять ножа, решительно потянула. Но, как оказалось, вытащить нож значительно сложнее, чем воткнуть. Встав так, чтобы загородить тело от Нюськи, она взялась за нож двумя руками и, оперевшись на тело коленом, выдернула оружие. В дверях раздался странный всхлип и послышался быстрый топот ног. Оглянувшись, Настя поняла, что её манипуляции для Наташки не прошли даром.

Не выдержав вида крови, девчонка побежала блевать. Вздохнув, женщина мрачно посмотрела ей вслед и, скривившись, тихо проворчала:

— Тоже мне, кисейная барышня.

Отвлёкшаяся на Наташку Нюська, услышав шёпот матери, отреагировала буквально молниеносно.

— Мам, а что такое кисельная барыня?

— Потом объясню, — отмахнулась Настя, быстрым шагом выходя в коридор.

У неё было дело, и она должна была его сделать. Сейчас, когда их единственный защитник валялся в отключке, вся ответственность за их маленький караван ложилась на её плечи. Самое неприятное, что автоматом она пользоваться не умела, а значит, нужно было сделать всё, чтобы исключить повторное нападение. Хотя бы до того момента, когда парень снова сможет встать на ноги.

Тщательно обыскав все тела, которых в общем количестве насчитала аж восемь, Настя сложила всё добытое в пластиковый пакет и, оглядевшись, отправилась искать место их проникновения в здание. Подчиняясь обычной логике обывателя, она первым делом проверила входную дверь. Как и следовало ожидать, в здание нападавшие попали через окно одной из комнат первого этажа, судя по обстановке, диспетчерской. Решётку на окне, едва державшуюся на четырёх гвоздях, бандиты попросту сняли, после чего, аккуратно выдавив стекло, влезли в комнату.

Настя не поняла только одного. Как эти отморозки умудрились провернуть всё так бесшумно? Но после недолгих размышлений пришла к выводу, что для них подобные фокусы не в новинку, а значит, проникнуть в запертое помещение им не составило большого труда. Беженцев спасло только то, что нападавшие влезли в здание в поисках поживы, не зная, что там уже кто-то есть, и не ожидая серьёзного сопротивления. И уж тем более они никак не ожидали встретить такого страшного противника, как Султан.

Специально натасканный именно для таких дел, кобель не разменивался на такие мелочи, как задержание преступника, с ходу начиная уничтожать всё живое, возникшее на охраняемом объекте. Пары движений мощных челюстей было вполне достаточно, чтобы любой агрессор моментально переселился в места вечной охоты. Исключение составляли только люди в форме и с оружием. Справиться с клубком ярости весом без малого в центнер, вооружённым клыками длиной с палец, мог только специально подготовленный человек.

К этому мнению Настя пришла после того, как внимательно рассмотрела раны, оставленные этими самыми клыками. У всех нападавших было разорвано горло. У троих, очевидно имевших оружие, были раздроблены кости предплечий. Только трое из всей банды были убиты человеческим оружием. Двое из автоматов, и один, в чём она точно была уверена, ножом. Как следует рассмотрев раны, женщина в очередной раз вздрогнула и невольно прислушалась к происходящему на втором этаже, где осталась Нюська.

Убедившись, что всё тихо, Настя ещё раз проверила, всё ли собрала, и, подхватив мешок с добычей, поднялась наверх. К её удивлению, среди найденных вещей оказался пистолет. Без кобуры, но с двумя полными обоймами. Задумчиво повертев оружие в руках, она испустила очередной вздох и, положив пистолет на стол, повернулась к бледной до синевы Наташке.

— Хватит сопли распускать. Пошли, поможешь, нужно от трупов избавиться.

— Как это? — не поняла девушка.

— На улицу, за дом вытащим. Нужно ещё полы замыть, а то развели тут грязь, как на бойне, — огрызнулась Настя, пряча за нарочитой грубостью собственную растерянность.

Только теперь, положив на стол такой нужный, но такой бесполезный в её руках пистолет, она вдруг поняла, как напугана. Только теперь она осознала всю глубину собственного страха. Сцепив пальцы в замок, женщина с силой сжала руки, пытаясь унять противную дрожь. Вдвоём с Наташкой они почти весь остаток дня потратили на наведение порядка в здании. Только смыв всю кровь и выбросив окровавленные тряпки, они позволили себе присесть рядом с диваном, на котором всё так же без сознания, лежал Димка.

Прислушавшись к его слабому, но ровному дыханию, Настя осторожно приподняла край одеяла, пытаясь рассмотреть раны. Убедившись, что кровотечение остановилось, она заботливо накрыла парня и, в очередной раз вздохнув, тихо сказала:

— Надеюсь, он просто спит, а не в коме.

— Чего? — растерянно переспросила Наташка.

— Забудь, просто мысли вслух, — отмахнулась Настя, осознав, что ей в очередной раз придётся рассчитывать только на свои силы.

Их случайная попутчица оказалась слабой, ни к чему не приспособленной девчонкой. Обычный продукт городской жизни. Впрочем, сама Настя почти ничем от неё не отличалась. Всего-то опыта — неординарные ситуации, переход в несколько дней и драка с первой парой нападавших. Правда, за те несколько недель, что Насте довелось провести в обществе солдата, кое-чему она успела научиться. Но этого было слишком мало, чтобы продолжать путь в одиночку. Проведя рядом с парнем несколько последних дней, она поняла, что не готова снова остаться одна. Оставалось только одно — ждать, когда он поправится.

Думать о других развитиях сложившейся ситуации она просто не хотела. Очнувшись от мрачных дум, женщина настороженно наблюдала за дочкой, мысленно молясь, чтобы нападение не напугало её. Вид драки, трупов, крови — слишком сильное потрясение для детского сознания. Но как вскоре выяснилось, Нюська умудрилась пережить и это приключение без последствий. Не удержавшись, Настя подозвала к себе дочку и, усадив на колени, тихо спросила, поглаживая по старательно отмытым волосам:

— Нюсь, ты не испугалась?

— Не-а.

— Совсем — совсем? — не унималась Настя.

— Ага. Я когда увидела, как Султаша их грызть начал, сразу поняла, мы их победим, — весело блестя глазенками, улыбнулась девчушка.

— Доча, тут ведь людей убили, и крови так много было, неужели тебе не страшно? — не поверила ей мать.

— Мам, ну ты прям как маленькая, — развела ручонками маленькая нахалка. — Дядя Дима тех плохих дядек тоже убил. Я же знаю. А кровь и у меня текла, когда я с качелей упала.

— Каких тех? — не поняла Настя.

— Ну которые на нас в деревне напали. Ну ещё где меня дядька плохой к забору привязать хотел, — пустилась в пояснения Нюська.

— А я думала, ты уже и забыла про ту историю, — растерянно протянула Настя.

— Мам, ну как я могу забыть? Они же меня привязать хотели, а не тебя, — возмутилась несносная девчонка.

Не найдя что ответить, Настя отпустила дочку и, удивлённо покачав головой, снова занялась солдатом. Судя по симптомам, ему было плохо от боли и потери крови, но воспаления или чего-то подобного пока не наблюдалось. Но если учесть, что в медицине она разбиралась, мягко говоря, не очень, то и на мнение её опираться не стоило. Придя к такому неутешительному выводу, Настя снова вздохнула и, поправив одеяло, уселась обратно на стул. Ей было о чём подумать.

Но впасть в уныние ей не дала Нюська. Не отрываясь от рисования и даже не поднимая головы, девочка громко и категорично заявила:

— Мам, ты долго так сидеть будешь?

— А что? — не поняла Настя, растерявшись от такого напора.

— Мы с Султашей вообще-то есть хотим.

— Я ещё этого крокодила не кормила, — фыркнула Настя, вспомнив величину клыков пса.

— Мам, ну не будь врединой. Он же нас защитил, — ответила Нюська, поворачиваясь к матери всем телом.

— Ты вообще-то с матерью разговариваешь, нахалёнок! — попыталась возмутиться Настя, но в этот момент в комнату не спеша вошёл кобель и, окинув помещение внимательным взглядом, медленно прошествовал в сторону стола, за которым сидела Нюська.

Усевшись спиной к девочке, пёс уставился на женщину и старательно, с повизгиванием зевнул, звучно клацнув огромными зубами. Не зная, как воспринимать этот жест, Настя опасливо отодвинулась назад и, подумав, послушно отправилась готовить ужин. Судя по поведению собаки, лучше было накормить её, чем сидеть и бояться непонятно чего. Что называется, во избежание непредвиденных эксцессов.

Кое-как разведя огонь всё в том же многострадальном ведре, она сварила пшённую кашу и, добавив в неё рыбные консервы, попыталась накормить дочь. Но сегодня явно был не её день. Едва проглотив ложку каши, Нюська скривилась и, укоризненно покосившись на мать, проворчала:

— И когда только ты готовить научишься?

— Чего?! — в полный голос спросила Настя, едва удержавшись от удивления на ногах.

— Того. Это же есть нельзя, — пожала плечами Нюська, ковыряя кашу.

— Ты извини, Настя, но это и вправду стрихнин какой-то, — неожиданно поддержала её Наташка, протягивая женщине свою тарелку.

— Ну так и готовьте тогда сами, — вызверилась Настя, выбивая посуду у неё из рук.

— Чего вы опять воюете? — раздался вопрос, заданный тихим, хриплым голосом.

Забыв про свои разногласия, все присутствующие, включая Султана, дружно повернулись к кровати. Очнувшийся солдат рассматривал женщин с ироничной улыбкой на бледном до синевы лице.

— Так что у вас опять случилось? — перефразировал он вопрос.

— Ничего. Просто им моя стряпня не нравится, — обиженно буркнула Настя, беря себя в руки.

— Ну так пусть сами готовят, — усмехнулся Димка, почти дословно повторяя её слова.

— Дядя Дима, ну как я могу готовить, если я ещё маленькая, — тут же возмутилась Нюська.

— А раз маленькая, тогда ешь, что дают. Хорошо готовить сразу не научишься, — наставительно ответил Димка, осторожно откидывая одеяло.

— Но ведь это невкусно! — последовал моментальный ответ.

— Значит, придётся потерпеть, — улыбнулся ей Димка, пытаясь найти взглядом зеркало.

Сообразив, что именно он ищет, Настя быстро поставила свою тарелку на стол и, протянув ему зеркало, спросила:

— Как ты себя чувствуешь?

— Не поверишь, бывало и лучше, — усмехнулся парень, осторожно отдирая присохшие тряпки, которыми прикрывал раны.

Внимательно рассмотрев швы, он всё так же аккуратно прикрыл их чистыми тряпицами и, откинувшись на подушку, проворчал:

— Что такое не везёт и как с ним бороться.

— Ты про что? — сунулась к нему Наташка.

— Про свои дырки в пузе. Лежи теперь тут, как ворона дохлая, пока хоть немного подживёт. А время идёт, и зима набирает силу. Боюсь, я тут застряну надолго, а вместе со мной и вы.

— Ты это к чему? — насторожилась Настя.

— К тому, что вам нужно дальше идти. К людям. Припасов мало, а взять их здесь негде. Так что думайте куда, и в путь, — решительно ответил Димка.

— Совсем с ума сошёл?! — возмутилась Настя. — Да нас без тебя на первой же стоянке прирежут, и пикнуть не успеем. Никуда мы не пойдём. Ещё чего не хватало, без охраны по дорогам болтаться?!

— А жрать чего будем? — усмехнулся в ответ Димка.

— Соберём всё, что у нас было. Я там несколько мешков нашла от тех, которые на нас напали, посмотрим, что в них. В конце концов, можно просто охотиться.

— На кого и с чем? Автоматные патроны у меня по счёту, их так просто тратить нельзя.

— И ладно. Я вон у этих уродов какой-то пистолет нашла, можно его использовать, — отозвалась Настя, галопом кидаясь к столу.

Протянув парню найденное оружие, она с надеждой уставилась на него, ожидая решения, словно приговора. Выщелкнув обойму, Димка, передёрнув затвор и подобрав выпавший патрон, спустил курок. Баёк исправно щёлкнул, и парень, кивнув, проворчал:

— Вроде рабочий. Но без пристрелки не проверишь.

— Ну так проверь, — потребовала Настя.

— Предлагаешь палить прямо тут, в комнате? А рикошета не боишься?

— Тогда вон в коридор пальни. Всё равно там никого нет, — не унималась женщина.

— Тоже верно, — усмехнулся парень и, зарядив пистолет, ловко передёрнул затвор.

Пользуясь тем, что диван стоял у боковой стены, он вытянул руку в сторону двери и, скомандовав:

— Уши зажмите, — нажал на курок.

Грохнул выстрел, и в комнате кисло запахло порохом. Не ожидавшие, что в помещении выстрел прозвучит так громко, женщины смогли только растерянно потрясти головой, чтобы унять звон в ушах. Глядя на них, Димка чуть усмехнулся и, поставив пистолет на предохранитель, сунул его под подушку. Потом, передвинув автомат, с которым так и не расстался, устало вздохнул:

— Пистолет — это конечно здорово, но охотиться с ним нельзя.

— Это ещё почему? — возмутилась Настя.

— Ствол короткий. Для такого оружия сорок метров, считай, предел, а на такое расстояние ни один зверь тебя не подпустит. Особенно теперь, когда охотятся все кому не лень. Так что, если собираетесь остаться, готовьтесь есть ворон и крыс. Ничего другого мы здесь не добудем.

— Ты говоришь так, словно знаешь это точно, — растерянно протянула Наташка.

— Дурёхи, я вам правду говорю, — вздохнул Димка. — Уходить вам надо, пока снег не повалил и дороги не перемело. Втроём справитесь. Не все же сразу в зверей превратились. И нормальные люди где-то остались.

— Хотелось бы ещё знать, где именно, — тихо вздохнула Наташка.

— Найдёте. Главное, не останавливайтесь нигде, пока не окажетесь среди людей. А ночевать старайтесь в каких-нибудь закрытых помещениях. И ради бога, прячьте огонь. В темноте его очень далеко видно, — быстро ответил Димка.

— Ты говоришь так, словно всё уже решено и мы уходим, — растерянно протянула Настя.

— А чего тут решать? — грустно усмехнулся парень. — Я с такими ранами как минимум две недели проваляюсь, а за это время зима в силу войдёт. Могут и морозы ударить. Так что идти вам придётся, хотите вы того или нет.

— А ты? — тихо спросила Настя.

— А что я? — пожал плечами Димка. — Или отлежусь и дальше пойду, или тут и сдохну. Третьего варианта в данной ситуации вроде как не предвидится. Или — или.

— А если сюда снова кто-нибудь вломится? — не унималась женщина.

— Я вооружён, да и Султан всё равно со мной останется.

— Почему это? — не поняла Наташка.

— Он изначально со мной шёл. Вы для него всего лишь мои попутчики. Он ведь тоже солдат, как и я, — улыбнулся Димка, ласково трепля безухую башку кобеля, больше смахивавшую на медвежью, чем на собачью.

С того момента, как солдат пришёл в себя, пёс ни на шаг не отходил от дивана, усевшись на пышный хвост и привалившись к дивану плечом. Разговаривая с женщинами, парень машинально поглаживал пса, что тот воспринимал с явной благосклонностью. Больше того, его широкий как лопата язык то и дело проходился по ладони парня, отвечая на его ласку.

— Похоже, этот крокодил и вправду тебя любит, — буркнула Настя, рассматривая эту сцену.

— Просто из всех, кого он знал, живым я один остался. Точнее, мы вдвоём, — вздохнул парень. — Ладно. Долгие проводы, лишние слёзы. Собирайтесь, и с рассветом в дорогу.

— Никуда мы не пойдём, — решительно возразила Настя. — Отлежишься, и вместе дальше двинемся.

— Ты чего? — не понял солдат.

— Ничего. Тут хотя бы стены есть и крыша над головой. А там что? Одно поле голое? Нет уж. Такие подвиги не для нас. В общем, будем сидеть и ждать. Во всяком случае, мы с Нюськой, а она пусть сама за себя решает, — решительно ответила Настя, кивая на притихшую Наташку.

Взгляды всех присутствующих дружно сосредоточились на девушке. Зябко передёрнув плечами, Наташка испуганно покосилась на Димку и, улыбнувшись одними губами, ответила:

— Не, ребята, я без вас никуда. Только если прогоните.

— Значит, на том и порешим, — подвела итог разговору Настя, пресекая все попытки парня начать спор по новой.

* * *


К удаче всех участников этого похода, ранение парня оказалось и в самом деле не очень опасным. Уже через две недели он почти бодро ковылял по коридорам здания, ловко управляясь почти со всеми делами. Единственное, что ему ещё было недоступно, это бег и поднятие тяжестей. Наблюдая за парнем, Настя в очередной раз поразилась его познаниям и житейскому опыту. Наконец, не удержавшись, она выбрала подходящий момент и пристала к нему с расспросами. Закурив очередную сигарету из трофейной пачки, парень задумчиво посмотрел на неё и, помолчав, спросил:

— Вот объясни мне, ну какая тебе разница, где и чему я учился?

— Интересно. С одной стороны, вроде простой солдат, лужёная глотка и полторы извилины, а с другой — знаешь и умеешь больше, чем мы все вместе взятые. Как так?

— Понятно. Тут труп, тут разговаривает, — усмехнулся парень, припомнив фразу из старого анекдота. — Отец у меня был пьющий, вот и пришлось с самого детства самому о себе заботиться. Мать-то, считай, сутками на работе пропадала, чтобы меня на ноги поставить.

— А он чего? Не работал? — спросила Настя с жадным любопытством.

— Закрыли у нас завод. Вот он и запил. Так, найдёт работу на пару дней, а потом снова в штопор уходит. На моей памяти он на одном месте больше недели нигде не задерживался, — грустно вздохнул Димка.

— Поэтому ты и в армию ушёл? — продолжала допытываться Настя.

— Да. Хотел на квартиру заработать и маму к себе забрать. Сил не было на неё смотреть. Молодая женщина, а выглядела, словно старуха, от такой жизни. Хорошо хоть, он руки не распускал. Тихий пьяница был.

— Почему был? — осторожно спросила женщина.

— Потому что надейся на лучшее, а готовься к худшему, — криво усмехнулся парень.

— Думаешь, они не выжили?

— Всё может быть. Скорее всего, мама где-нибудь на работе была, когда вся эта катавасия началась. А папаша как всегда дома. Так что если кого и накрыло, так это его. Мать в трёх офисах прибиралась и вечером в кафе посудомойкой работала. Короче, есть шанс, что она жива осталась.

— И ты её найти хочешь? В такой разрухе? — растерялась Настя.

— Должен.

— А служба?

— Подождёт. Пусть докажут, что я не прямиком в часть отправился. В общем, это уже не твои проблемы, — жёстко отрезал Димка.

— Чего ты злишься? Я же не просто так спрашиваю. Думаю, как нам лучше быть, — моментально нашлась женщина, сообразив, что переступила черту.

— Кому это нам? — удивлённо спросил парень. — Я с самого начала говорил, что вам дальше надо идти, к людям. Так что теперь не обижайтесь. Я после такого перерыва прямиком к дому. Ещё бы транспорт какой найти, вообще шикарно было бы.

— По таким дорогам? — фыркнула Настя.

— Ну это смотря какая техника. Есть такая, что можно вообще без дорог.

— Трактор, что ли?

— Можно и трактор. Сорок километров в час, это тебе не пять пешедралом.

— Только не говори мне, что ты трактор водить умеешь, — отмахнулась Настя.

— Умею. И не только трактор. Я на службе от скуки всё, что движется, водить научился. Права только получить не успел. Всё на потом откладывал. А так запросто.

— Врёшь. Ты же сам говорил, что вы там какой-то склад охраняли. Откуда тогда техника? — не поверила она.

— Как откуда? А как, по-твоему, снаряды перевозят, чем снег убирают, чем котлованы под уничтожение старых боеприпасов роют? Руками, что ли? Так на такую кучу работы никаких рук не напасёшься. Да и дорого это. Людям зарплату платить надо. А так технику заправил, трактористу или водителям заплатил, и вперёд. Двадцать первый век на дворе, времена лома и лопаты прошли давно, даже в армии, — рассмеялся парень. — У нас даже специальная машина для разминирования была, на базе танка. Башня снята, а перед гусеницами специальные отвалы приделаны, чтобы мины из земли выворачивать.

— Выходит, если потребуется, ты и на танке ехать сможешь? — удивлённо протянула Настя.

— А чего там сложно. Танк — тот же трактор, — пожал плечами Димка.

— Так может, тогда есть смысл в местных ангарах полазать? Ну не может же здесь вся техника брошенной быть? Должно что-то и рабочее оказаться, — тут же нашлась женщина.

— Да я и сам об этом думал, — кивнул парень. — Только пока брюхо не заживёт, механик из меня аховый. Даже заправить машину не смогу.

— Почему?

— Начну тяжёлое поднимать, швы разойдутся, а это значит, ещё две недели на койке.

— А зачем поднимать? Ты походи, посмотри, а если найдёшь чего подходящее, тогда и будем думать, как заправить и как заводить. Как говорится, было бы что завести, а как, придумаем, — усмехнулась Настя, азартно подмигивая парню.

— Прозвучало двусмысленно, — не удержался от шпильки Димка.

— Ну каждый судит в меру своей испорченности, — не осталась в долгу Настя.

Рассмеявшись, парень привычным жестом поправил ремень автомата и, медленно поднявшись, не спеша направился к выходу из здания, звучно похлопав себя по бедру. Мирно дремавший Султан встрепенулся и, поднявшись на лапы, тяжеловесно затопал следом за ним.

— Эй, ты куда это направился? — растерянно спросила Настя, глядя в широкую спину парня.

— Как куда? Подходящую технику искать, — ответил тот, не оборачиваясь.

— Что, вот так сразу? — удивилась женщина.

— А чего кота за хвост тянуть? Уходить отсюда надо. И чем скорее, тем лучше.

— С чего вдруг такая спешка? — не поняла Настя.

— Время идёт, а погода с каждым днём всё хуже, — пожал Димка плечами и, всё так же не оборачиваясь, скрылся за поворотом.

Чуть подумав, Настя быстрым шагом зашла в свою комнату и, накинув на плечи куртку, побежала следом за ним. Любопытство не раз доставляло ей хлопоты, но справиться с собой она не могла. Парня она нашла у входа в один из ангаров, когда тот ловко вскрывал очередной замок. Судя по всему, ушедшие отсюда люди планировали вернуться. Ворота и двери всех зданий были заперты, а замки развешаны по своим местам. Приоткрыв створку, Димка заглянул вовнутрь и, вздохнув, вышел на улицу.

— Ничего. Здесь только гусеничная техника с плугами и тому подобным оборудованием. На ней далеко не уедешь, — ответил парень на невысказанный вопрос женщины.

— Давай в других сараях посмотрим, — быстро предложила Настя, ощущая уже нешуточный азарт.

— Ну давай, — усмехнулся в ответ парень, направляясь к соседним воротам.

Всё так же ловко вскрыв замок, Димка снова сунул голову в приоткрытый проём и, осмотревшись, протянул:

— А вот это уже интереснее.

— Что там? — спросила Настя, пытаясь заглянуть в ангар через его плечо.

— Колёсный экскаватор «Вольво». Отличная машинка. Теперь главное, чтобы аккумулятор не оказался сдохшим. С толкача его не запустишь, — пояснил парень, протискиваясь в ангар.

Войдя следом за ним, Настя с интересом уставилась на небольшой трактор канареечно-желтого цвета с узким ковшом сзади и широким отвалом впереди. Обойдя машину по кругу, Димка аккуратно открыл дверцу и, осмотрев салон, снова вздохнул:

— Придётся ключи искать. Это тебе не запор, который гвоздём запустить можно.

— Чего? Какой ещё запор? — не поняла Настя.

— Машина такая была, «запорожец» называлась. Простая, как самокат, — усмехнулся парень, продолжая обшаривать салон трактора. — О, так и знал, что найду! — радостно воскликнул он, показывая Насте найденные ключи.

Медленно забравшись в машину, он вставил ключ в замок зажигания и, проворчав:

— Выноси, кривая, — попытался запустить трактор.

Ключ мягко повернулся в замке, послышалось какое-то жужжание, после чего под капотом машины что-то заурчало, чихнуло и трактор, выбросив клуб чёрного дыма, завёлся.

— Есть! Работает! — радостно выкрикнул Димка, потрясая в воздухе сжатыми кулаками.

— И что теперь? — улыбнулась в ответ Настя.

— Нужно найти подходящую тележку или прицеп. В салоне мы все вместе не поместимся. К тому же нам запас топлива с собой нужен будет. Сделаем так. Ты ищи бочки с соляркой, а я пойду искать подходящий прицеп.

— Подходящий — это какой?

— На колёсах и с крышей. Холодно уже, чтобы под открытым небом сидеть.

— А где мне твою солярку искать?

— В бочках. Хотя ладно. Ты ищи прицеп, а я поищу топливо, — вздохнул Димка, окидывая ангар внимательным, цепким взглядом.

— А где прицеп искать? — тут же последовал вопрос.

— Это шутка такая или ты издеваешься? — возмутился парень.

— Я серьёзно, — всплеснула руками Настя, глядя ему в глаза по-детски открытым взглядом. — Ну пойми ты, дурья башка, откуда я знаю, как эти твои прицепы выглядят? Я их в глаза не видела.

— Ну так выйти на улицу и посмотри. Я тебе точно описал, как эта штука выглядит. Домик на колёсах, а впереди у него такая фигня приделана, чтобы к машине цеплять, — пояснил он, сопровождая свои объяснения жестами.

— Ладно, поищу, — нехотя согласилась Настя и, развернувшись, поплелась к выходу.

Заглушив трактор, Димка хозяйственно прибрал ключи в карман и, ещё раз осмотревшись, направился в дальний угол ангара. Но в замеченных им бочках было только масло. Подумав, парень вышел на улицу и не долго думая двинулся в сторону навеса, под которым стоял десяток грузовиков. Забравшись на платформу цистерны на базе «ЗиЛ-157», который уже лет пятьдесят как сняли с производства, он открутил барашек крышки люка и, заглянув вовнутрь, радостно присвистнул:

— Нашёл! Теперь надо найти пару бочек и перелить в них топливо.

Нужная тара нашлась в соседнем ангаре. Выкатив на улицу пять пустых бочек, Димка остановился и задумался. Прежде чем заливать в них топливо, нужно было сначала установить их на транспорте, иначе потом их просто будет не затащить на место. Оставив в покое бочки, парень вышел из-за ангара и не долго думая окликнул отправленную на поиски прицепа женщину. Настя словно ждала его зова, появившись из-за угла, словно чёртик из табакерки.

— Ты чего орёшь? Иди, посмотри, я тут какую-то дребедень нашла, может, подойдёт?

Чуть усмехнувшись, Димка двинулся в указанную сторону. Найденный ею прицеп и вправду можно было назвать только дребеденью. Гнилой, прохудившийся почти насквозь, без колёс, он выглядел более чем убого. Взглянув на Настю, Димка укоризненно покачал головой и, вздохнув, проворчал:

— А головой пользоваться не пробовала? Как ты собираешься в этой развалюхе ребёнка везти? Да ещё и без колёс?

Понимая, что парень со всех сторон прав, Настя неопределённо пожала плечами и, помолчав, ответила:

— Не злись, ладно? Я и правда не понимаю, где эту штуку искать надо.

— Иди ты лучше к дочке. Сам разберусь, — отмахнулся Димка, откровенно свирепея от такой бестолковости.

Из созерцательной задумчивости его вывел яростный лай Султана. Обычно этот пёс не отличался особой шумливостью, предпочитая даже в драке ограничиваться глухим рычанием. Голос он подавал только в том случае, когда нужно было привлечь внимание караульного к объекту, до которого сам кобель не мог дотянуться. Во всех остальных случаях пёс предпочитал разбираться с нарушителями самостоятельно. В том, что лай принадлежал именно Султану, Димка даже не сомневался. Перепутать его хрипло-басовитое, обрывистое «гав» с голосом другой собаки было невозможно.

Перехватив автомат, Димка рысью кинулся в сторону поднявшего шум кобеля. Ориентируясь по звуку, парень двинулся вдоль забора и вскоре оказался на заднем дворе предприятия. Как оказалось, причиной такого необычного поведения собаки стал обычный уличный серый кот. Как они нашли друг друга и почему вдруг всегда спокойный, выдержанный Султан принялся так возмущаться, Димка не понял, да в общем-то и не стремился выяснять.

Важнее было то, что спасался серый разбойник именно на таком прицепе, который и нужен был Димке. Небольшой, на автомобильном шасси, с подходящим дышлом и небольшой площадкой как раз под найденные бочки. Удивлённо покачав головой, Димка окликнул собаку и, ласково поглаживая пса по безухой башке, вполголоса проговорил:

— Ну и чего ты расшумелся? Ну кот и кот. Чего так возмущаться? Угомонись, приятель. Нам делом заняться надо. Пошли, трактор пригоним.

Развернувшись, парень решительно направился в сторону ангара, где нашёл подходящую технику. Распахнув ворота, он вывел трактор на улицу и, подогнав его к прицепу, растерянно замер. Как оказалось, у машины не было фаркопа, за который можно было бы прицепить прицеп. В голос выругавшись, Димка снова отправился на поиски. Теперь ему нужен был кусок троса или толстая верёвка. Подходящий трос он обнаружил в том же ангаре, где нашёл трактор.

Перегнав прицеп к бензовозу, Димка оказался перед очередной проблемой. Машину загнали под навес задом, поставив к самой стене. Выходило, чтобы заправить трактор, ему нужно было вытащить бензовоз на улицу. Понимая, что заправленный под завязку «Зил» весит больше трактора, Димка принялся манипулировать рычагами управления ковшом. Установив трактор на опоры, он ковшом подцепил бензовоз и принялся осторожно вытаскивать его из-под навеса. Бензовоз стоял с включенной передачей, так что, выволочь его на улицу оказалось сложнее, чем казалось сначала. Сообразив, что не вскрывая машины до топлива не доберёшься, парень нашёл в углу навеса ржавый гвоздь и, сунув его в замочную скважину, принялся ковыряться в замке. Не самый мудрёный запор тихо щёлкнул, и солдат, тихо рассмеявшись, поднялся в кабину. Сняв машину с передачи, он вернулся в трактор, даже не пытаясь запустить двигатель бензовоза. Димке пришлось трижды переставлять трактор, прежде чем он добился желаемого результата.

Наконец, убедившись, что сможет перелить топливо из машины в бочку без применения ведра, парень успокоился и, заглушив трактор, отправился за помощниками. Без женщин поднять на прицеп даже пустые бочки он бы не смог. Несмотря на то что перед ними он старался держаться как выздоравливающий, раны его продолжали ныть, а любое резкое движение или излишнее напряжение вызывало острую боль. Дождавшись, когда женщины погрузят пустые бочки на прицеп, он снова завёл трактор и, перегнав его так, чтобы тара оказалась рядом с бензовозом, приступил к следующему этапу.

Но как оказалось, и тут всё было не так просто. Чтобы перекачать солярку из цистерны, нужно было запустить двигатель бензовоза. Самотёком топливо переливаться отказывалось. Как оказалось, сливной патрубок цистерны был ниже подставленных бочек. В сердцах отшвырнув заправочный пистолет, Димка запустил в небо такую фразу, что стоявшие рядом девчонки невольно покраснели, при этом старательно прислушиваясь ко всему сказанному. Дождавшись, когда парень немного успокоится, Наташка осторожно спросила:

— И что теперь делать? Неужели столько усилий и всё напрасно?

— Будем перекачивать вручную. Благо далеко вёдра таскать не надо. Тут наливаем, а там сливаем. Надо только воронку пошире найти, — решительно ответил Димка, не желавший сдаваться так быстро.

— Это сколько же мы тут мудохаться будем? — растерянно охнула Настя.

— Сколько надо будет, столько и будем. Теперь, когда есть транспорт, я пешком не пойду, — огрызнулся Димка, слезая с бензовоза и подбирая подходящую арматурину.

Вскрыв инструментальный ящик бензовоза, парень с ходу наткнулся на то, что искал. Широкая, большая воронка как нельзя лучше подходила для его целей. Сунув воронку в горловину бочки, Димка снял с фаркопа бензовоза ведро, когда Настя неожиданно сказала:

— Погоди, а если заливать их на земле, а потом грузить трактором? Ты же умеешь им управлять.

— Бочки тяжёлые. Вам двоим их не сдвинуть будет, — подумав, пробурчал парень.

— Ну давай хоть попробуем. Всё лучше, чем полночи с вёдрами бегать, — продолжала настаивать Настя.

— Ладно. Скидывай их. Попробуем сделать по-другому, — быстро ответил Димка, забираясь в кабину трактора.

Развернув машину, он опустил отвал на землю и, дождавшись, когда женщины закатят на него бочку, осторожно перегнал трактор к бензовозу. Сунув пистолет в бочку, он нажал на рычаг и с облегчением улыбнулся:

— Пошло дело. Теперь осталось только аккуратно её на прицеп поставить. Плохо, что тут тонкого троса нет. Можно было бы ковшом орудовать.

— А ты не торопись, — тут же подпустила шпильку Настя.

— Я тебе когда-нибудь в глаз дам, — пообещал Димка.

— За что? Я же шучу, — возмутилась Настя. — Вот все вы мужики одинаковые. Чуть что, так сразу в морду лезете. Ума не хватает грамотно ответить?

— А чего это ты так разволновалась? — неожиданно рассмеялся Димка. — За целостность физиономии своей волнуешься?

— Да фиг разберёт, что там у тебя в башке творится, — проворчала женщина, явно смутившись.

Дождавшись, когда бочка наполнится, Димка крепко закрутил крышку и, забравшись в кабину трактора, осторожно тронул рычаг управления отвалом. Убедившись, что бочка стоит достаточно устойчиво, он поднял отвал на уровень платформы прицепа и, плавно подогнав к ней трактор, скомандовал:

— Забирайтесь туда и попытайтесь аккуратно сдвинуть её на прицеп. Только на бок не уроните, потом не поднимем.

Следуя его командам, женщины с огромным трудом переставили бочку на прицеп и, отдуваясь, присели прямо на платформу.

— Знала бы, что она такая тяжёлая, не стала бы предлагать, — проворчала Настя, потирая кулаком поясницу.

— Ничего. Зато быстро, — отозвалась Наташка, задумчиво рассматривая свои ладони. — Рукавицы бы какие-нибудь, а то так все руки испортить можно, — добавила она без всякого перехода.

Пока женщины отдувались и приходили в себя, Димка снова перегнал трактор к машине и, выскочив из кабины, принялся загружать в отвал вторую бочку. Понимая, что без их помощи парню не справиться, Настя спрыгнула на асфальт и, подойдя к нему, принялась помогать, при этом негромко ворча:

— Ну куда, спрашивается, торопишься. Без тебя бы справились. Отойди лучше, а то и вправду ещё швы разойдутся. Чего тогда делать будем?

— Не бубни, — отмахнулся парень. — Нужно всё до темноты закончить, а завтра с утра в дорогу. Нашумели мы тут дальше некуда. Уходить надо.

— Ты чего-то боишься? — насторожилась женщина.

— Не так, — поморщился Димка, быстро оглядываясь через плечо. — Ощущение какое-то странное. Предчувствие, если хочешь, — тихо пояснил он, откручивая пробку бочки.

— И давно?

— Второй день уже.

— Тогда не тяни резину, заливай давай, — скомандовала Настя, настороженно косясь в сторону административного здания.

— Сам знаю, раскомандовалась, — огрызнулся Димка, подбирая шланг.

Последнюю бочку они погрузили на платформу уже в полной темноте. Парень не рискнул включать фары, чтобы не светиться в темноте, словно маяк. Последнее столкновение окончательно убедило Димку в правильности вывода, что в тяжёлой ситуации многие предпочитают придерживаться правила: каждый сам за себя. Убитый, у которого женщина нашла пистолет, был одет в форменные штаны полицейского. К тому же сам пистолет, штатный «макаров», говорил сам за себя.

Ему, как человеку военному, сразу стало понятно, что иметь при себе такое оружие с неспиленным номером и двумя запасными обоймами мог только человек, имевший к нему доступ в мирное время. Конечно, каждая в отдельности, эти приметы ничего не значили. Штаны можно было снять с трупа, а пистолет просто украсть или отобрать у того же владельца штанов. Но всё вместе это означало, что убитый был из силовых структур. Сам Димка решил не сообщать женщинам о своём предположении, чтобы не пугать их лишний раз. И теперь старался не упускать из виду ни одной мелочи.

Ужинали они уже поздно ночью, при этом женщины не упускали момента регулярно пройтись на тему сегодняшней эпопеи. По комнатам они разошлись уже во втором часу ночи, но это не помешало Димке вскочить в шесть утра и, подняв девушек, объявить скорый отъезд. Ему и вправду не терпелось поскорее убраться из этого места, словно оно вот-вот должно было провалиться в преисподнюю.

Не дожидаясь, когда женщины соберутся, он подогнал свой автопоезд к дверям и, закинув чемодан с пожитками в кабину, открыл дверь вагончика, подзывая к себе Султана. Умный пёс, отлично сообразивший, что они уезжают, не спеша поднялся в прицеп и, тщательно обнюхав все углы, вальяжно развалился прямо посредине жилого пространства, заставив тем самым старательно себя обходить. Едва дождавшись, когда все погрузятся, Димка захлопнул дверь и, забравшись в кабину, со вздохом облегчения включил передачу.

Во второй половине дня, когда они проехали по прикидкам парня больше сотни километров, Димке пришлось сделать вынужденную остановку. Этого потребовали женщины, дружно начав кричать ему в открытую дверь прицепа. Убедившись, что без остановки не обойтись, парень нехотя притормозил и, открыв окно, скомандовал:

— Давайте быстрее, нечего впустую время терять.

— Совсем озверел? — возмутилась Настя. — Сказали же, нам в туалет надо.

— Вот я и говорю, быстрее давайте, — рявкнул в ответ Димка, перекладывая автомат на колени.

Буркнув что-то неразборчивое, Настя направилась в сторону придорожных кустов. Следом за ними отправился и пёс. Оросив кусты, он всё так же не спеша вернулся в прицеп. Проводив кобеля задумчивым взглядом, парень качнул головой и, чуть усмехнувшись, внимательно осмотрелся. Несмотря на непрекращающийся моросящий дождь, дорогу и все прилегающие кусты, было видно, так что в случае нападения он вполне успел бы отреагировать. Но как только его пассажиры поднялись на платформу, тронул машину с места.

Разогнать трактор как следует парень не мог, слишком много на дороге было выбоин, трещин и промоин. Но четыре одинаковых колеса и полный привод помогали ему преодолевать эти препятствия без особых опасений. Большее беспокойство у него вызывал прицеп. То и дело оглядываясь назад, Димка мрачно ворчал, уверенно орудуя рулём:

— Только бы колёса на этой халабуде не отвалились.

Но к его удивлению, прицеп проезжал километр за километром, с достоинством выдерживая все испытания. Уже вечером, остановившись, чтобы перекусить и хоть немного поспать, Димка внимательно осмотрел платформу и, с облегчением убедившись, что всё в порядке, отправился отдыхать. Честь караулить транспорт была предоставлена Султану. Привычный к ночным бдениям кобель вальяжно обошёл вверенную ему территорию и, забравшись под прицеп, со вздохом улёгся прямо на асфальт.

— Порядок, объект под охрану принят, — рассмеялся Димка, наблюдавший за собакой.

— И что это значит? — не поняла Наташка.

— А это значит, что если кому ночью приспичит в туалет, устраивайтесь прямо за углом, не отходя от прицепа. Отойдёте, обратно Султан не пустит.

— Это ещё почему? — тут же принялась возмущаться Настя.

— Потому что его так учили, — отрезал Димка, которому давно уже надоело подробно объяснять им каждый свой шаг. — Дрессура такая, и изменить это за одну ночь не получится. Так что делайте, как вам говорят, или будете на улице ночевать. В лучшем случае.

— А в худшем? — насторожилась Наташка.

— Тебе лучше не знать, — буркнул Димка, уже жалея, что распустил язык.

— Хочешь сказать, что если я отсюда вылезу, эта зверюга мне глотку перегрызёт? — не унималась Настя.

— Для тупых и военнослужащих повторяю ещё раз. Вышла из дверей, спустилась на землю, подошла к колесу, села, сделала своё дело и вернулась обратно. Чего непонятного? — зарычал Димка, теряя терпение.

— Дядя Дима, не сердись. Она всегда упрямая была, — неожиданно подала голос Нюська.

— Это я уже понял, — усмехнулся парень, едва сдерживая рвущийся наружу хохот.

Растерянно-обиженная физиономия Насти была достойна кисти живописца. Оглянувшись на сосредоточенно рисующую дочь, женщина возмущённо фыркнула, но от комментариев благоразумно воздержалась. Отлично зная собственного отпрыска, Настя даже не сомневалась, что в ответ на любое своё замечание получит ещё более решительный, а главное меткий ответ. В конце концов, это была её собственная дочь. Как говорится, нечего на зеркало пенять.

Тем временем Димка, убедившись, что его наставления все услышали и осознали, быстро вскрыл банку тушёнки и, уничтожив её не разогревая, устроился спать. Как показалось самому парню, он уснул ещё до того, как успел коснуться головой свёрнутого в рулон пальто. Позволив себе четыре часа полноценного сна, Димка проснулся ещё затемно и, растолкав женщин, велел готовиться к дороге.

— Куда ты несёшься? — недовольно проворчала Настя. — Сам не спишь и другим не даёшь.

— Заткнись и делай, что говорят, — рявкнул в ответ парень. — Оправляйтесь и поехали. Нельзя долго на одном месте стоять. На ходу выспитесь.

— Поспишь тут, — продолжала ворчать женщина, покорно выбираясь на улицу. — Трясёт так, что последние зубы того и гляди вылетят.

— Будешь ещё бубнить, точно вылетят, — огрызнулся Димка.

Запустив в прицеп собаку, он едва дождался, когда пассажирки справят нужду и вернутся в свой передвижной дом. Захлопнув двери, он быстро забрался в кабину и, запустив двигатель, первым делом проверил уровень топлива. На дневной переход должно было хватить. Включив передачу, парень плавно тронул машину с места и, смачно зевнув, тихо проворчал:

— Что за жизнь собачья? То от безделья на посту маешься, а то несёшься непонятно куда быстрее собственного визга.

Но додумать свою мысль он не успел. Где-то в темноте, прямо по курсу движения мелькнула вспышка, потом едва слышный хлопок, и звонкий щелчок с визгом рикошета пули, ударившей в ковш отвала.

— Твою ж мамочку! — выругался Димка, на ходу поднимая отвал повыше, чтобы защитить от пуль двигатель и кабину.

Отлично понимая, что стрелять из кабины, не видя цели, ориентируясь лишь на одиночную вспышку, только впустую патроны переводить, Димка переложил автомат на колени и, сняв его с предохранителя, быстро открыл все окна. Благо, у этих тракторов они открывались со всех сторон. Всматриваясь в темноту до рези в глазах, парень надеялся увидеть противника до того, как прозвучит второй выстрел, но пуля ударила в угол кабины до того, как он что-то увидел.

Сообразив, что так дальше продолжаться не может, Димка перекинул автомат на край окна и не долго думая выпустил в сторону вспышки короткую, в три патрона очередь, удерживая оружие одной рукой. Попасть он не рассчитывал. Главное было удержать нападавшего на расстоянии и желательно мордой в землю. Выстрелов в ответ не прозвучало, и Димка, вдруг вспомнив, что трактор оборудован гидроусилителем рулевого управления, а значит, будет держаться прямолинейного движения, не долго думая сполз на пол, удерживая педаль газа рукой.

Минута проходила за минутой, а ответных действий всё не наступало. Димка уже решил, было, что нападавший, получив отпор, решил не связываться с вооружённым противником, как вдруг сзади, из прицепа, раздались истошные крики женщин. Испугавшись, что не расслышал выстрелы и ответная очередь кого-то из них зацепила, парень резко нажал на тормоз. Выключив передачу, он выскочил из кабины и, поводя стволом автомата из стороны в сторону, одним движением распахнул дверь прицепа.

В ту же секунду Султан одним прыжком вылетел на дорогу, попутно сбив парня с ног. Димка ничего не успел сообразить, как огромный кобель исчез в темноте. Вскочив, солдат заглянул в прицеп и, ничего не понимая, во весь голос заорал:

— Что у вас случилось?

— У нас?! — возмущённо переспросила Настя. — Это у тебя что случилось. Стрельба, звон какой-то. И кобель этот словно взбесился. Думала, двери вынесет, если мы до тебя не докричимся. Куда его вообще понесло?

— Да откуда я знаю?! — огрызнулся в ответ Димка. — Нас обстреляли. Я газу прибавил, чтобы побыстрее отсюда убраться, а тут вы как резаные орёте. Пришлось остановиться.

— Слушай, а может, кобель твой и вправду взбесился? — осторожно предположила Наташка.

— С чего? — удивился Димка. — Нет, скорее всего, привычка своё взяла. Его натаскивали проверять противника после нападения.

— Это как? — не поняла Настя.

— Ну после того как бой закончится, к месту, где сидел противник, отправляют собак. Если кто живой есть, они его контролируют, подавая голос, а если он с оружием, делают так, чтобы оружия не стало.

— А если в них стрелять будут? — растерянно протянула Наташка.

— В Отечественную из собак смертников делали. Танки подрывать. А тут всего-то вооружённого преступника задержать, — грустно улыбнулся солдат.

— Чего-то ты нам тут лапшу на уши вешаешь, — неожиданно отозвалась Настя. — Не бывает такой дрессировки, чтобы собака, услышав выстрелы, неслась противников проверять. Врёшь.

— Дура ты. Этой системе дрессировки больше лет, чем нам вместе взятым. Её ещё в советском НКВД использовали, — ответил Димка, устало вздохнув.

— А это ещё что за зверь? — оживилась Наташка.

— Ты чего, книг в жизни не читала? — растерялся парень, глядя на неё неверящим взглядом.

— Не, я кино люблю, — ответила девчонка, ничуть не смутившись.

— Понятно. Тогда, не вдаваясь в подробности, объясню так, была в союзе такая контора. Надеюсь, объяснять тебе, что такое Советский Союз, не надо? — не удержавшись, сыронизировал парень.

— Я чего по-твоему, совсем тупая? — возмутилась Наташка.

— Нет. Тупизна тут ни при чём. Это скорее неграмотность, — вздохнул Димка, отходя от прицепа.

Его беспокоило долгое отсутствие собаки. На ночёвках Султан был просто незаменим. Выставлять в караул женщин было бесполезно, а караулить их самому у парня не хватит сил. Но не караулить было ещё опаснее. В том, что, наткнувшись на них, бандиты прирежут всех участников похода сразу, Димка даже не сомневался. Впрочем, женщин ожидала ещё более паршивая участь. Стараясь не думать о последствиях исчезновения собаки, Димка отступил от прицепа метров на десять и, всматриваясь в темноту, тихо засвистел.

Ответом ему послужили странный звук волочения и негромкое сопение. Только когда Султан подошёл к нему, парень разглядел, что именно притащил пёс. Кобель тащил за ремень старый, но, похоже, исправный автомат. Забрав у собаки оружие, Димка быстро осмотрел его и, удивлённо качнув головой, тихо спросил, присаживаясь на корточки и заглядывая псу в глаза:

— Где ты его нашёл, приятель? Где он? Покажи мне. Ищи.

Развернувшись, пес не спеша, уверенно двинулся туда, откуда, по прикидкам парня, раздавались выстрелы. Умный кобель вывел своего проводника прямо к тому месту, где медленно остывал труп стрелка. Присев над телом, Димка быстро обшарил его карманы и, забрав пояс с ножом и подсумком, закинул на плечо станковый рюкзак. С добычей он решил разобраться позже. Вернувшись к прицепу, Димка задумчиво покосился на добычу и, закинув всё в кабину трактора, скомандовал отъезд. Но не тут-то было. В него с ходу вцепились умиравшие от любопытства женщины.

— Ты где это взял? Сколько их было? Ты уверен, что от всех избавился? — посыпались вопросы.

— А ну заткнитесь обе. Значит так, нападавший был один. Я стрелял наудачу, но, как оказалось, повезло. Все три пули в грудь дураку всадил. Сам такого не ожидал, но получилось. Что тут и что с ним делать, не знаю. На привале разберёмся. С собой беру, чтобы беды не случилось. Вдруг там граната или ещё чего взрывчатого. А теперь закрыли двери и устроились поудобнее, нам ещё весь день ехать, — закончил Димка свой монолог и, захлопнув дверь, забрался в кабину.

Устроив добычу так, чтобы не мешала управлять трактором, Димка снял машину с ручного тормоза и, включив передачу, на несколько минут включил фары. Убедившись, что непреодолимых препятствий впереди не наблюдается, он опустил отвал и прибавил газу. Ведя машину на пределе возможной в такой ситуации скорости, он пытался наверстать упущенное время. Больше всего его беспокоила жизнь родителей. О возможных проблемах по службе он старался не думать. В конце концов, ни в одном уставе время на перемещение в подобных условиях не предусмотрено. И не его вина, что из всех поселений, попадавшихся ему на пути, военные части были или выведены, или просто исчезли.

Куда и зачем, Димка даже думать не хотел. Главное, что их просто нет, а остальное — дело десятое. Весь следующий день и вечер до темноты прошли без приключений. Только остановившись на ночёвку, Димка позволил себе расслабиться, выпустив на охрану кобеля. Перенеся в прицеп добычу, он попросил Наташку открыть консервы и, подтащив поближе рюкзак, принялся развязывать клапан. Смена белья, туалетные принадлежности и продукты, вот и все немудрящие пожитки. Больше парня порадовал подсумок с рожками к автомату и охотничьим ножом и найденный в рюкзаке блок паршивых сигарет.

В трёх полных магазинах нашлось достаточно боеприпасов, чтобы выдержать настоящий бой. В общей сложности у него собралось двести семьдесят патронов. Четыре рожка, с которыми он заступил на пост, два, найденные в первую стычку, и теперь ещё три полных. В четвёртом, пристёгнутом к автомату, нашлось ещё полтора десятка. Заполнив все рожки, чтобы иметь под рукой полностью готовые к бою магазины, Димка задумчиво покрутил в руках трофейный автомат.

Оружие, хоть и было в рабочем состоянии, выглядело плачевно. Треснувший приклад, цевьё в выщерблинах, исцарапанная и кое-где даже чуть смятая крышка затвора. Создавалось такое впечатление, что этим автоматом пользовались совершенно не по назначению. Ну например, гвозди заколачивали. Понимая, что бросать его на дороге глупо, парень сунул автомат под какие-то тряпки в углу и, перекурив, устроился отдыхать. Но стоило только парню закрыть глаза, как рядом нарисовалась Настя.

— Погоди дрыхнуть. Дело есть, — непререкаемым тоном заявила она.

— Что ещё? — мрачно спросил Димка, даже не делая вид, что ему интересно.

— Нам нужно где-то горячую пищу приготовить. Нюська долго на сухомятке не протянет. Да и мы тоже.

— Ясно. Проснусь, будем думать. А теперь отвали, я спать хочу, — буркнул Димка, закрывая глаза.

— Да погоди ты спать, — не отставала Настя. — Лучше скажи, как нам-то быть?

— В каком смысле? — не понял Димка.

— Да мы уже воем тут от скуки. Я все бока отлежала, и задница вся в синяках от твоих колдобин, — продолжала возмущаться женщина. — Нужно что-то сделать, чтобы не так тяжело ехать было и нескучно.

— Ты вообще в своём уме? — растерянно протянул парень, глядя на неё квадратными от удивления глазами. — Я без малого сутки за рулём, глаза болят. Мне отдохнуть надо, а ты хочешь, чтобы я вас тут ещё развлекал?

— Ну хоть поговори с нами пару минут. Объясни, куда едем и что делать там будем? — заметно смутилась Настя.

— Значит так. Сейчас вы все сядете на свои места и будете молчать до тех пор, пока я не проснусь. Услышу от вас хоть один звук, выброшу на улицу. Совсем уже обалдели, — фыркнул парень, устраиваясь поудобнее.

— Эй, ты чего, озверел, что ли? — испугалась женщина.

— Озвереешь с вами, — сонно огрызнулся Димка. — Я ещё клоуном тут не служил. Отвали.

* * *


Едва продрав глаза, он с ходу попал прямо в эпицентр скандала. Как оказалось, выспавшиеся за время дороги девицы принялись от скуки шептаться и в итоге, плавно съехав на личности, уже готовы были вцепиться друг другу в космы. Благо, ругались они шёпотом, боясь и вправду оказаться на улице в случае несанкционированного пробуждения их охранника, водителя и спасателя в одном лице. Его обещание обе восприняли достаточно серьёзно, поэтому, сидя в разных углах, тихо шипели друг на друга, сверкая разъярёнными взглядами, словно пара озверелых кошек.

Выйдя на улицу, Димка быстро оправился и, осмотрев трактор, отправился завтракать. Но поесть спокойно ему так и не дали. Стоило только парню появиться на пороге будки, установленной на платформе, как женщины дружно кинулись к нему жаловаться друг на друга. Ещё не до конца проснувшись, парень понял, что ничего не понимает, и не долго думая предложил им обеим просто заткнуться. Вскрыв банку тушёнки, он вяло ковырнул мясо и, покосившись на женщин, угрюмо пробурчал:

— Как же вы мне надоели со своими разборками. Неужели даже в беде не можете без всей этой чуши обойтись? Она сказала, она посмотрела. Да наплевать мне, кто на кого и как смотрит и кто кому чего сказал. Или вы отвянете от меня с этой дребеденью, или точно обеим морды набью.

— А чего сразу обеим-то? — не смогла промолчать Настя.

— А чтоб никому обидно не было, — пожал плечами Димка.

Обещая им подобные репрессии, парень преследовал одну, но вполне понятную и простую цель. Отвлечь женщин от их мелких дрязг, дав им новую мишень для нападок. А против кого женщины объединяются с особым удовольствием? Все верно, против мужчины. Так что, пообещав начистить обеим физиономии, он просто перевёл все стрелки на себя, разом заставив их забыть о своих разногласиях. Но, судя по всему, в данной ситуации он не учёл обстановки, в которой всё происходило.

Возмущённо фыркнув, женщины дружно замолчали, при этом продолжая буравить парня возмущёнными взглядами. Очевидно, что обещание солдата они восприняли более чем серьёзно, и теперь, опасаясь за целостность своих мордашек, вынуждены были молчать, просто физически источая яд. Если бы взглядом можно было убивать, от Димки давно уже не осталось бы даже мокрого места. Делая вид, что не замечает их взглядов, парень кое-как справился со своей тушёнкой и, глотнув из бутылки кипяченой воды, выбрался на улицу.

Султан, очевидно посчитавший, что с появлением Димки его смена закончена, по-хозяйски расположился прямо посреди фургона и, растянувшись во весь рост, громко захрапел. Мрачно покосившись на собаку, Настя не удержалась и, поднявшись, громко проворчала:

— Разлёгся, блин, матрац лохматый. Обходи его теперь.

— Только пнуть не вздумай, — предупредил её парень, собираясь закрыть дверь. — Ахнуть не успеешь, как без копыта останешься.

— Так он же спит, — не поверила ему женщина.

— Не надейся. У него реакция волчья. Глаза спят, а уши всё слышат. В общем, я предупредил, а дальше сама думай, — равнодушно пожав плечами, ответил Димка, закрывая дверь.

Вспомнив, как хрустели на собачьих клыках кости здоровых мужиков, Настя зябко передёрнула плечами и, устроившись поудобнее, приготовилась к долгой дороге. Трактор затарахтел, прицеп дёрнулся, и автопоезд снова тронулся в путь. Но сидеть просто так женщинам было скучно. То и дело, сквозь зубы проклиная дорогу, транспорт и водителя, они пытались хоть как-то удержаться на своих местах, когда трактор преодолевал очередную трещину или промоину.

Только Нюська, словно не замечая всех неудобств, прильнула к пыльному окошку, с откровенным интересом наблюдая за проплывающим мимо пейзажем.

— Ну чего ты там высматриваешь? — не удержалась Настя, удивлённо поглядывая на дочь.

— На дорогу смотрю, на деревья, — нехотя отозвалась девочка, даже не оглянувшись.

— Слезай, будем буквы учить, — скомандовала Настя, решив хоть чем-то занять себя.

— Не хочу, — тут же фыркнула маленькая упрямица.

— Что значит не хочу? А кто тебя спрашивал? — попыталась возмутиться Настя. — Будешь делать то, что я тебе говорю. Мы не дома, так что капризы свои оставь при себе.

— А я говорю, не хочу, — насупилась Нюська. — Ты опять орать и ругаться на меня будешь.

— Даже если я на тебя и ругаюсь, то я твоя мама и имею право тебя ругать, — попыталась выкрутиться женщина.

— Что, всё время? — иронично усмехнулась Нюська.

— Значит, заслужила.

— Отстань. Ты и сама не хочешь, — вдруг выдала маленькая нахалка, отворачиваясь к окну.

— Анна, я тебя сейчас точно выпорю, — ответила Настя, растерянно охнув.

— Вот только попробуй. Я Султашу разбужу, — многообещающе протянула Нюська.

— И что? — не поняла женщина.

— А я за него спрячусь, и как только ты замахнёшься, он тебя укусит, — ехидно произнесла девчонка, настороженно поглядывая на спящего пса.

— С чего это он тебя вдруг защищать станет? — окончательно растерялась Настя.

— С того, что я спрячусь за ним, а он же не знает, что это ты меня ударить хочешь, потому и укусит, — вполне резонно отозвалась Нюська.

Сообразив, что маленькая вредина вполне способна провернуть такой трюк, Настя задумалась. В том, что ей и самой не хотелось заниматься азбукой, Нюська была абсолютно права, но и отступать перед угрозой маленькой шантажистки означало окончательно загубить свой родительский авторитет. Наконец решившись, она быстро поднялась на ноги, и в ту же минуту Нюська, сорвавшись со своего места, в два прыжка оказалась рядом с собакой.

— Султаша, проснись, — позвала она, решительно дёргая пса за пышную шерсть на шее.

Одним движением усевшись, Султан опёрся на широко расставленные передние лапы и, обернувшись к Насте, шумно втянул воздух широким носом, словно пытаясь понять, что происходит. Наблюдая, как несносная девчонка бесстрашно обнимает огромного кобеля за шею, Настя первый раз в жизни поняла, что ей нечего сказать. Нечего, и всё тут. Собравшись с духом, Настя огляделась и, заметив торчащий из-под тряпок приклад трофейного автомата, решительно потянулась за ним. Ей было всё равно, есть там патроны или это бесполезный кусок железа. Главное было показать Нюське, что она готова добиться своего любой ценой.

Но натасканный кобель, которому до психологических и родительских переживаний Насти не было никакого дела, решил по-своему. Стоило только ей ухватиться пальцами за приклад, как тесное пространство фургона огласилось громовым рычанием пса. Одним прыжком вскочив на лапы, Султан стряхнул с себя Нюську и, развернувшись к женщине всем телом, рычал так, что заглушил даже работающий трактор. Вздыбленная шерсть делала и без того огромного пса настоящим гигантом.

Испуганно ойкнув, Наташка сжалась в комок и, глядя на Настю огромными от страха глазищами, пискнула:

— Брось автомат, дура. Иначе эта зверюга нас всех тут сожрёт и не подавится.

— Заткнись, — огрызнулась Настя, которой упрямство уже застило мозг.

— Я не собираюсь тут из-за тебя подыхать. Брось ствол. Там всё равно патронов нет, — продолжала пищать Наташка, у которой от страха перехватило горло.

Понимая, что девчонка совершенно права, Настя усилием воли заставила себя выпустить приклад и медленно выпрямиться.

— Ты об этом пожалеешь, Анна, — пообещала она, не сводя с дочери мрачного взгляда. — Ночью он всё равно на улице будет, так что, ремня ты сегодня точно получишь.

— Ночью здесь дядя Дима будет, — пожала плечами Нюська и, подойдя к Султану, снова обняла его за шею.

— Ты чего, взбесилась, что ли? — возмущённо прохрипела Наташка. — А если бы он кинулся?

— Заткнись, — рявкнула в ответ Настя.

— Сама заткнись, истеричка, — не осталась в долгу Наташка.

Этого Настя вынести уже не могла. Взвыв от злости, она бросилась в драку. Но Наташка, очевидно ожидавшая чего-то подобного, успела перехватить её запястья, и женщины с визгом и пыхтением покатились по полу. Свидетели этой сцены Султан и Нюська, озадаченно переглянувшись, на всякий случай отодвинулись подальше и, устроившись у стены, принялись с интересом наблюдать за поединком. Само собой, ни одна из женщин толком драться не умела, но отсутствие опыта с лихвой компенсировалось энтузиазмом. Но долго так продолжаться не могло. Устав наблюдать за этим безобразием, Нюська поднялась и, встав над катающимися женщинами, громко спросила:

— Тётеньки, вы долго ещё безобразие нарушать будете?

Вопрос ребёнка послужил ведром воды, выплеснутым на головы разошедшихся женщин. Откатившись друг от друга, они растерянно переглянулись, после чего Настя, задыхаясь, удивлённо переспросила:

— Чего делать?

— Безобразие нарушать. Взрослые женщины, а ведёте себя как маленькие. Смотреть противно, — фыркнула маленькая вредина и, развернувшись, прошествовала на своё место.

— Нюська, ты совсем нюх потеряла, — проворчала Настя, окончательно растерявшись.

— Нет. Это ты всего боишься. Я просто устала, — вздохнула девочка и, устроившись на полу, под боком у собаки, закрыла глаза.

Настя никак не могла принять того факта, что её любимое чадо вот так запросто устраивается рядом со зверем, только что напугавшим её самоё до мокрых трусов. Но, наблюдая, как огромный кобель, старательно обнюхав девочку, лизнул её в висок и, опустив лохматую башку на передние лапы, замер, вдруг поняла, этот пёс действительно будет защищать Нюську от любого врага. Даже от неё самой. Удивлённая и напуганная таким открытием, Настя медленно поднялась и, вздохнув, принялась приводить себя в порядок.

Тем временем солдат продолжал гнать трактор по разбитой дороге, то и дело прибавляя скорость. Прицеп основательно потряхивало на выбоинах и трещинах, но Димка и не думал сбавлять газ, словно забыв, что в прицепе едут пассажиры. Теперь, когда у него появилась возможность добраться до дома быстро, а значит, выиграть время, он использовал технику на полную катушку, сжигая и мотор, и себя самого. К вечеру парень сумел рассмотреть вдалеке силуэты уцелевших высоток родного города. Не задумываясь, Димка погнал трактор в сторону родного дома.

Сидевшие в прицепе женщины поняли, что оказались на месте, только после того, как трактор неожиданно остановился и в распахнутых дверях показался сам Димка.

— Так, бабоньки. Я приехал. Хотите сидите здесь, хотите отправляйтесь дальше, а я пошёл свои дела решать. Султан, охраняй, — закончил он отрывистой командой, выпуская на улицу пса. Не обращая внимания на растерявшихся женщин, бегом кинулся в сторону дома, на ходу перекидывая автомат на грудь.

Растерянные и напуганные его стремительным уходом женщины молча переглянулись и, проводив взглядами пушистый хвост кобеля, дружно кинулись закрывать двери. За прошедшие пару суток этот грязный, прокопчённый прицеп стал для них родным домом, покидать который совсем не хотелось. Вернувшись на своё место, Настя осторожно выглянула в грязное окошко и, вздохнув, тихо проворчала:

— Ещё чего не хватало, без охраны по дорогам болтаться. Да ещё с ребёнком.

Пригревшаяся под боком у Султана Нюська сонно вздохнула и, повернувшись на другой бок, тихо проворчала:

— Отстань, мам, я спать хочу.

— Да спи ты, болячка моя, — фыркнула Настя в ответ и, достав из сумки куртку, накрыла дочь.

Они не знали, сколько времени прошло с момента их приезда, но вскоре дверь снова распахнулась, и Димка, впустив в прицеп собаку, поднялся сам. Присев на скрипучую скамейку, парень задумчиво оглядел женщин и, помолчав, вздохнул:

— Значит так, народ. Новости следующие. По всей планете произошёл сдвиг тектонических земляных пластов. От этого и землетрясения были. Связи, электричества, газа и других благ цивилизации больше нет. Единственное место, которое не сильно подверглось разрушению, Северо-Запад, Питер и его окрестности. Как оказалось, он на какой-то гранитной плите стоит, вот и уцелел. В общем, всех выживших собирают там. Там же все оставшиеся власти, войска и другие полиции. Короче говоря, нужно туда пробиваться. Что называется, к последнему морю.

— А родители твои? — осторожно спросила Наташка.

— Туда же подались. Мама мне записку оставила, оттуда и новости. В общем, решайте. Едем или тут останетесь?

— С ума сошёл?! — возмутилась Настя. — Едем, конечно. Чего тут делать-то?

— Ну тогда заправляемся, и в дорогу, — подвёл итог разговору Димка, тяжело поднимаясь.

— Ты чего? — моментально насторожилась Настя.

— Что чего? — не понял Димка.

— Встал так, словно вот-вот свалишься, — осторожно пояснила женщина.

— Устал. Думал, до дому доеду, передохну, а тут снова в дорогу.

— Ну так ложись да поспи. Куда спешить-то? — ответила Наташка.

— Сейчас машину заправлю и масло проверю. В общем, к дороге приготовлю, а там видно будет, — подумав, кивнул парень.

Окликнув собаку, он выбрался на улицу и, отцепив трактор от прицепа, принялся заправлять технику. Забравшись под капот, он что-то проверил, что-то долил и, снова прицепив дышло к трактору, забрался в прицеп. Тяжело опустившись на скамейку, парень закурил, выпуская дым в открытую дверь. Выбросив окурок и оглядев притихших женщин, он улёгся на расстеленные пальто и, вздохнув, тихо сказал:

— Вы как хотите, а меня до утра просто нет. Собаку не зовите, не подойдёт. Услышите крики и рычание, будите. Значит, Султан кого-то съесть решил, так что сами не встревайте. Во всех остальных случаях даже не подходите, — и, повернувшись на бок, моментально уснул.

Удивлённо выслушав его монолог, Настя не удержалась и, пожав плечами, возмущённо фыркнула:

— Нет, ну это уже просто наглость. Он, видишь ли, спит, а мы тут со скуки и от страха помирай.

— Хватит ныть, — осадила её Наташка. — Сама же знаешь, он от ранения ещё не оправился. Пусть отдохнёт. Тяжело это, часами за баранкой сидеть.

— А что делать, если сюда ломиться начнут? — вяло огрызнулась Настя.

— Там Султан, так что, прежде чем сюда ломиться, им ещё придётся мимо него пройти, — усмехнулась в ответ девушка.

— Пуля и не такого монстра угомонит, — проворчала Настя уже больше из чистого упрямства, чем из опасения.

— Не каркай, — рыкнула в ответ Наташка, осторожно выглядывая в окно.

Понимая, что и вправду несёт какую-то ахинею, Настя замолчала и принялась расхаживать по прицепу, пытаясь найти себе хоть какое-то применение.

— Сядь, а то болтаешься, как хризантема в проруби, — буркнула Наташка, когда женщина, в очередной раз перешагивая через её ногу, запнулась и чуть было не упала на спящего парня.

— Да у меня уже вся задница в мозолях от сидения, — проворчала Настя в ответ.

— Ну тогда ложись спать, — пожала плечами девушка. — Только прекрати туда-сюда болтаться, а то от твоего брожения у меня уже морская болезнь начинается.

Понимая, что Наташка права, Настя с тяжёлым вздохом улеглась на оставшиеся куртки и, подложив ладони под щёку, прикрыла глаза. Словно специально, на улице снова зарядил мелкий, моросящий дождь, и под этот шорох женщина мирно уснула. Выехав из посёлка, где был найден трактор, они пересекли несколько границ погодных аномалий. В самом посёлке было холодно, и шёл снег, после они пересекли полосу сплошного дождя, потом снова попав в снегопад. И вот теперь снова оказались под дождём.

Из объятий сна Настю вырвали заполошные крики, вопли боли и яростное рычание Султана. Очевидно, кобель добрался до очередного грабителя. Рядом с прицепом хлопнул выстрел, тут же сменившийся очередным воплем боли. Султан своё дело знал крепко. Моментально сорвавшийся с места Димка кубарем вылетел в двери, на ходу передёргивая затвор автомата и высматривая противника ещё не до конца проснувшимися глазами. Щёлкнули два выстрела, после чего крики сменились напряжённой тишиной. Закинув в прицеп два рюкзака и автомат, Димка подозвал к себе пса и, внимательно осмотрев его, удовлетворённо кивнул.

Кобель провёл очередную схватку, не получив ни единой царапины. Уже темнело, но привычный ко всему парень сумел рассмотреть, что кровь на собаке чужая. Оставив кобеля сторожить прицеп, Димка поднялся в будку и, привычным жестом выщелкнув рожок из трофейного автомата, радостно улыбнулся, едва не облизываясь при виде полного магазина. Хозяйственно прибрав боеприпасы, он быстро развязал горловину рюкзаков и не долго думая вывалил содержимое прямо на пол.

Консервы, сухари, туалетные принадлежности и прочие походные мелочи приятно порадовали путешественников. Димка поднялся и, повернувшись к Наташке, бодро скомандовал:

— Прибери это добро. Нам в дороге всё пригодится.

— Сейчас, только передохну, — тихо прошептала девушка, чуть слышно подкашливая.

— Наташ, ты чего? — мгновенно насторожившись, спросил парень, шагнув к ней.

— Не знаю. Спину только жжёт, — прошептала девушка в ответ, и Настя с испугом разглядела тоненькую струйку крови, показавшуюся из уголка её губ.

— Господи, только не это, — охнул Димка, опускаясь рядом с девушкой на колени и осторожно укладывая её на живот.

С первого взгляда всё стало ясно. Пуля от случайного выстрела, сделанного нападавшим, пробила тонкую стенку прицепа и смертельно ранила девушку, войдя под лопатку справа. Выходное отверстие находилось чуть ниже левой ключицы. Димке сразу стало понятно, что пробиты оба лёгких, а сердце не задето только чудом. Именно из-за ранения Наташка не смогла вскрикнуть. Резкий удар разом выбил весь воздух из груди, заставив её быстро дышать верхней частью лёгких. Но это уже была агония.

Сжав тонкими пальцами ладонь солдата, девушка чуть вздрогнула и, судорожно дёрнув вытянутыми ногами, затихла.

— Сволочи, — тихо прохрипел Димка, продолжая сжимать в ладони пальцы девушки.

— Что? Чего с ней? — испуганно спросила Настя, не веря собственным глазам.

— Убили. Случайный выстрел. Просто так, ни за что, — всё так же тихо ответил парень, даже не оглянувшись. — Случайная пуля. Случай, судьба, провидение, не знаю, как это назвать. Дикая, нелепая случайность.

— Господи! — ахнула Настя и, не удержавшись, тихо заплакала. — Что теперь делать-то? — спросила она сквозь слёзы.

— Похоронить её надо, — прохрипел Димка и, поднявшись, вышел на улицу.

Вскоре рядом с прицепом застучала лопата. Взяв себя в руки, Настя осторожно подобралась к дочери и, стараясь не разбудить её, прислушалась к дыханию ребёнка. Несмотря на стрельбу, вопли и суматоху, Нюська спала как убитая. Настя давно уже заметила за своим чадом такую особенность. Уложить её спать было сложно, но если девочка действительно хотела спать, то спала так, что рядом можно было из пушки палить. Ей было совершенно фиолетово, что творится рядом. Она продолжала спать как ни в чём не бывало.

Примерно через час в прицеп вернулся Димка, и, быстро разобрав трофейные вещи, принялся заворачивать тело в отобранные плащи. Перевязав полученный тюк верёвкой, он попытался взвалить труп на плечо, но едва зажившая рана заставила его тихо застонать и согнуться пополам.

— Я помогу, — сказала Настя, подхватывая тело за ноги.

С грехом пополам вытащив труп на улицу, они дотащили его до вырытой на газоне ямы и, опустив в неё тело, замерли. Настя никак не могла поверить, что совсем недавно спорила и даже дралась с этой девчонкой. О чём думал парень, она не знала, да и не пыталась понять, настороженно глядя на окаменевшие на лице скулы. Наконец, вздохнув, Димка взял лопату и принялся закидывать могилу. Утрамбовав землю и придав ей форму могилы, солдат выпрямился и, тяжело вздохнув, сказал:

— Пошли в кунг. С рассветом уезжаем.

Молча кивнув, Настя развернулась, но не успела сделать ни шагу. Шелест дождя разорвал выстрел, и Димка, моментально упав на землю, одним толчком под колени отправил Настю на мокрую пожухлую траву. Одним движением сместив автомат со спины на грудь, одновременно переключая предохранитель в положение одиночной стрельбы, Димка устроился за свежей могилой как за бруствером и, всмотревшись в глубину сквера, выстрелил.

В ответ раздались три выстрела подряд, но не очередью, а также одиночных. Димка ответил ещё одним выстрелом, и между стрелками завязалась дуэль. Вжимаясь в мокрую землю, Настя мечтала только об одном, чтобы ни одна пуля не попала в прицеп, где спала Нюська. Запертая дверь прицепа то и дело сотрясалась от толчков. Султан явно рвался принять участие в драке. Между тем Димка, быстро сместившись к дальнему краю могилы, замер, словно камень. Настя уже хотела спросить, долго ли он собирается так отлёживаться, когда парень выстрелил, и сквер огласился криком боли и ярости.

Снайперская подготовка солдата не подвела и на этот раз. Одним движением вскочив на ноги, Димка метнулся к ближайшему дереву, а от него к следующему. Настя не успела ничего понять, когда парень просто исчез в надвигающихся сумерках. Приподнявшись на локтях, она до рези в глазах всматривалась в темноту, пытаясь понять, что происходит. Хлопнувший выстрел заставил её вздрогнуть и зябко передёрнуться. Ей стало по-настоящему страшно, ведь защитить их с дочерью, кроме солдата, было некому.

Димка вынырнул возле могилы бесшумно, словно привидение, неся в руках ещё один автомат и какой-то мешок с ремнями. Устало вздохнув, парень мрачно посмотрел на женщину и, качнув головой, сказал:

— Захвати лопату, а то у меня руки заняты.

Молча прихватив инструмент, Настя чуть не бегом припустила к прицепу. Не дожидаясь, когда парень закинет вовнутрь трофеи, она на четвереньках забралась в кунг и, подобравшись к дочери, с облегчением вздохнула. Девочка спала, словно ничего и не было. Поднявшись следом за ней, парень осторожно положил всё добытое на пол и, прикрыв дверь, уселся прямо на пол, устало оперевшись на стену. Только теперь Настя поняла, что минувший день дался ему очень тяжело. Не решаясь задавать вопросы, она задумчиво толкнула принесённый мешок ногой.

Чуть кивнув, Димка снял с него ремни и, подтянув к себе трофейный автомат, сказал:

— Вытряхни его. Посмотрим, чего добыли.

Не долго думая Настя развязала горловину вещмешка и, перевернув его, вытряхнула всё содержимое. К удивлению беженцев, в мешке оказался целый арсенал. Два пистолета с четырьмя запасными обоймами, три гранаты, пять полных магазинов к автомату и укороченный складной автомат, которым пользовались полицейские.

— АК-74-2У, — прокомментировал Димка, с интересом вертя автомат в руках. — Ствол, предназначенный для уличных боёв. Был взят на вооружение в милицию, а потом и в полицию. Интересно. Судя по набору, эти сволочи умудрились полицейский арсенал бомбануть.

— С чего ты взял? — не поняла Настя.

— Сама посмотри. Автомат укороченный, пистолеты. Если бы были армейские склады, то автомат был бы обычный, а пистолетов вообще бы не было. Это офицерское оружие, и в армии его намного меньше, чем автоматов. Да и с патронами к автомату на армейских арсеналах проще. К пистолетам их ещё искать надо, а у полиции всё наоборот. Автоматных патронов меньше, — задумчиво пояснил парень.

— Ну тебе виднее, — покорно вздохнула Настя. — Что дальше делать будем?

— Переночуем, а с рассветом дальше поедем. К Питеру. Только я дорогу плохо знаю. Нет, на трассу выберусь, а вот в окрестностях города и заплутать могу. Ну да ладно. Раз там власти есть, значит, подскажут, куда ехать.

— Я поверить не могу, что мы сюда-то добрались, — неожиданно призналась женщина.

— Было бы желание, — усмехнулся в ответ Димка. — Ладно, давай поспим. Устал я сегодня что-то, — добавил он, собирая найденное оружие и укладываясь на своё место.

— Может, ты один пистолет мне дашь? — задумчиво спросила Настя.

— Чтоб ты сдуру меня пристрелила или сама застрелилась? — иронично отозвался Димка. — Нет, подруга. Оружие и ты — вещи несовместимые. Всё, спокойной ночи.

Настя открыла было рот, чтобы начать возмущаться, но, прислушавшись к ровному дыханию парня, поняла, что это бесполезно. Солдат уже спал. Проверив крючок на двери, женщина улеглась рядом с дочерью, и вскоре в прицепе воцарилась тишина, нарушаемая только дыханием спящих.

* * *


Проснулась она оттого, что прицеп крепко тряхнуло на очередной выбоине. С трудом продрав глаза, Настя обвела сонным взглядом кунг и, вспомнив, что произошло ночью, мрачно поджала губы. Нюська, судя по выражению мордахи которой было понятно, что проснулась она давно, пристроилась за узким столом и старательно что-то рисовала. Заметив проснувшуюся мать, девочка улыбнулась и, на минуту оторвавшись от любимого занятия, сказала:

— Мам, уже и поесть пора бы.

— Сейчас что-нибудь придумаем, — кивнула Настя, стараясь делать всё, чтобы Нюська как можно дольше не вспоминала про Наташку.

Вскочив на ноги, она излишне бодро принялась греметь плошками и банками консервов, лихорадочно пытаясь придумать ответ, если дочка всё-таки вспомнит про девушку. Но как оказалось, Нюська уже всё знала. Получив тарелку уже изрядно надоевшей каши, девочка задумчиво посмотрела в угол, где ещё вчера лежали вещи Наташки, и, вздохнув, тихо сказала:

— Жалко, что Наташки больше нету, скучно без неё будет.

— Кто тебе сказал? — растерянно ахнула Настя.

— Дядя Дима.

— И что он сказал?

— Что Наташку случайной пулей убило и теперь она на небе. Ей там хорошо.

— А почему на небе-то? — окончательно растерялась Настя.

— Потому что она добрая была и чистая. В ней злости не было. А ещё потому, что в её жизни много боли было, и за это она сразу на небо ушла, — ответила девчушка, старательно копируя слова и интонации солдата.

— Ладно, ешь. Потом поговорим, — буркнула Настя, про себя отложив к парню ещё одну претензию.

— Вот только религиозной муры мне и не хватало, — не удержавшись, проворчала она себе под нос.

Одновременно злясь на Димку и жалея о гибели девушки, Настя не могла не признать, что Димка нашёл простой и, пожалуй, самый доступный способ объяснить ребёнку, куда и почему исчезла их попутчица.

Кое-как взяв себя в руки, она принялась наводить в кунге порядок. Разложив по немногочисленным полкам вещи, она соорудила из старой кофты и обломка палки подобие швабры и принялась сметать нанесённую за ночь грязь. За работой она пыталась отвлечься от грустных раздумий, но мысли её то и дело возвращались к погибшей Наташке.

Наконец, не выдержав, Настя отставила свою швабру в угол и попыталась вытряхнуть все спальники, но до места, где спал солдат, так и не добралась. На аккуратно застеленном матрасе, собранном из нескольких пальто, свернувшись клубком, спал Султан. Глядя на этот чуть похрапывающий огромный комок шерсти, Настя вдруг поняла, что согнать кобеля с нагретого места не рискнёт. Слишком свежи ещё были в памяти свирепый оскал и глухое рычание, от которого кровь холодела в жилах.

К тому же, насколько она помнила, именно там, под этим импровизированным матрасом солдат хранил весь добытый в дороге арсенал, а значит, охранять это место пёс будет точно так же, как охранял самого парня. Достаточно было вспомнить его реакцию, когда она попыталась достать автомат. Вздохнув, Настя отступила от запретной территории и, подойдя к столу, тихо спросила:

— Наелась или добавки положить?

— Не, надоела каша, — мотнула головой Нюська. — Я бы чаю попила, с сахаром.

— Сладкоежка. Нет у меня чаю, а кипятить не в чем. Так что придётся до вечера терпеть, когда дядя Дима огонь разведёт, — грустно улыбнулась Настя.

— А почему он не хочет печку тут сделать? Он же может, я знаю, — неожиданно заявила дочь.

— Вот сама у него вечером и спросишь, — пожала плечами женщина, не зная, что ответить.

— Ладно, — легко согласилась девочка, возвращаясь к своему рисованию.

Задумчиво перебирая рисунки дочери, Настя вдруг поняла, что с момента их ухода из родного дома девочка стала рисовать значительно лучше, а в расцветке начали доминировать светлые, радостные тона.

— Что это? — спросила Настя, показывая дочке выбранный рисунок.

— Поле с цветами. Мы мимо такого шли, — ответила Нюська, бросив на рисунок беглый взгляд.

— Но мы проходили мимо пустых полей, а у тебя тут цветы, — насторожилась Настя.

— А я их придумала. Просто закрыла глаза и увидела, — не отрываясь, ответила девочка.

— Ты сама это придумала?

— Не-а, дядя Дима сказал.

— А что ещё он тебе сказал?

— Что если очень хочется, то можно придумать всё, что угодно. Нужно просто закрыть глаза и подумать о том, чего очень хочется, и тогда это можно будет увидеть. А ещё он сказал, что каждый рисунок нужно обязательно подписывать. Ну чтобы другим было понятно, что там нарисовано.

— А почему ты не подписала? — быстро спросила Настя, сообразив, что это хороший шанс заставить девочку вернуться к изучению алфавита.

— А я ещё не все буквы знаю, — равнодушно отозвалась Нюська.

— Значит, надо выучить буквы и подписывать рисунки.

— Зачем?

— А вот я смотрю на него и не понимаю, что это такое. А так я бы прочла надпись и не стала тебе мешать, — моментально нашлась женщина.

— Но ведь чтобы выучить буквы, мне надо перестать рисовать, а я не хочу переставать, — чуть подумав, отозвалась Нюська.

— А давай с тобой поиграем в такую игру. Ты называешь букву, потом вспоминаешь слово, которое с неё начинается, и рисуешь что-то, что тоже начинается с этой буквы. Так ты сможешь и рисовать, и учить буквы, — осторожно предложила Настя, вспомнив, как выглядел букварь в её не таком далёком детстве.

— Ну не знаю, — с сомнением протянула девочка.

— Чего ты не знаешь? — не поняла Настя.

— Сначала букву говорить, потом слово вспоминать, потом ещё вещь, которая на эту букву начинается. Долго.

— Ты споришь дольше, — лукаво усмехнулась Настя.

— А мы разве спорим? Я просто думаю, — не растерялась маленькая вредина.

— Вместо того чтобы просто так время тянуть и раздумывать, лучше бы попробовала. Какая первая буква в алфавите?

— А.

— И какая вещь с этой буквы начинается?

— Автомат, — не задумываясь, ответила девочка.

— Ну автомат нарисовать сложно, — поперхнувшись, ответила Настя. — Придумай что-нибудь попроще.

— Аист, — помолчав, задумчиво протянула Нюська.

— А где ты аистов-то увидела? — растерялась Настя.

— Помнишь деревню, где на нас собаки напали? — очень серьёзно ответила девочка. — Там, рядом, на старом дереве гнездо было, а в нём два аиста.

— С чего ты взяла, что это были аисты, а не вороны, например?

— Мне дядя Дима рассказал, что это аисты, и что увидеть их — хорошая примета.

— Вот только бабкиных суеверий нам и не хватало, — пробурчала Настя, злясь непонятно на что.

— Мам, ты чего злишься?

— А надоело мне это всё. Дядя Дима то, дядя Дима сё. Тоже мне авторитет нашёлся, — зарычала в ответ Настя.

— Чего нашёлся? — не поняла Нюська.

— Ни чего, а кто, — машинально поправила её женщина.

— Мам, а по-моему, ты просто ревнуешь, — неожиданно ответила Нюська, склонив головку к плечу и с интересом рассматривая мать.

— Чего?! Это от кого ты такое услышала? — рассерженной коброй зашипела Настя.

— Наташка так говорила. Что ты не умеешь сама делать всё правильно и злишься, когда кто-то делает что-то лучше тебя. Особенно когда это касается ребёнка. В смысле, меня.

— Это она тебе такое говорила? — продолжала шипеть женщина.

— Не-а. Дяде Диме. Он на тебя за что-то рассердился и сказал, что ещё немного и точно этой дурной бабе в репу закатает, а Наташка ему сказала, что ты просто ревнуешь. Мам, а почему ты дурная баба?

— Наверное, потому, что до сих пор рядом с ним еду, — буркнула в ответ Настя, задохнувшись от возмущения.

— А куда нам деваться-то? — не по-детски рассудительно отозвалась Нюська.

— Тоже верно, — вздохнула в ответ Настя.

Усевшись на скамейку рядом с дочерью, женщина задумалась. Тем временем, воспользовавшись тем, что мать от неё отстала, Нюська вернулась к рисованию. Но на этот раз не стала брать уже почти законченный рисунок, а, взяв очередной чистый лист, принялась рисовать гнездо аистов.

— Мам, а что на букву «В» начинается? — услышала она и, вздрогнув, удивлённо покосилась на дочь.

— А сама как думаешь?

— Выстрел, ветер, — подумав, ответила девочка.

— А разве можно нарисовать ветер? — удивилась Настя.

— Конечно. Это же так просто, — вскинулась Нюська, словно удивляясь материнской непонятливости. — Вот, смотри, — добавила девочка, принимаясь быстро что-то чиркать на листе.

Заинтересовавшись, Настя заглянула через плечо дочери и с удивлением поняла, что видит. Из-под карандаша ребёнка уже начало проглядывать тёмное облако, в котором можно было разглядеть человеческие черты лица. Казалось, что обращённый к смотрящему в профиль человек сердито раздувает щёки, сложив в трубочку пухлые губы. Чуть ниже девочка пририсовала дерево, склонившееся под напором ветра.

— Здорово, — не удержалась Настя.

— Я же говорила, можно все, что хочешь, увидеть, — весело отозвалась Нюська.

— Тогда продолжай, у тебя здорово получается, — быстро ответила Настя, втайне радуясь, что смогла увлечь дочку полезным занятием.

За всеми этими спорами и разговорами они не заметили, что на улице уже начало темнеть. Очнулась Настя, только когда прицеп перестало трясти и на улице стих ставший уже таким привычным шум мотора. Одновременно с остановкой проснулся и Султан. Поднявшись, огромный пёс потянулся, вытянув вперёд передние лапы, и длинно, с повизгиванием зевнул, звучно клацнув напоследок клыками. Потом, подойдя к двери, кобель не спеша уселся, не сводя взгляда с крючка и чуть помахивая пышным хвостом.

Понимая, что собаке нужно на улицу, Настя никак не могла заставить себя подойти к собаке. Это была маленькая, подленькая, но месть ему за испуг, который она пережила прошлым утром. Совсем по-другому повела себя Нюська. Бросив на мать задумчивый взгляд, девочка слезла со скамейки и, протиснувшись мимо собаки, отбросила крючок. В ту же минуту на улице послышались шаги, и дверь распахнулась.

Увидев пса, Димка чуть улыбнулся и, ласково огладив лохматую башку, проворчал:

— Иди, проветрись. А то совсем тут засиделся.

Чуть слышно фыркнув в ответ, Султан не спеша спустился на землю и моментально исчез в ближайших кустах. Тяжело забравшись в прицеп, парень с одобрением кивнул, заметив наведённый Настей порядок, и, присев к столу, устало сказал:

— Ну что, боевые подруги, чем занимались?

— Я рисовала, а мама тут пыль гоняла, — с радостной улыбкой отозвалась Нюська, протягивая ему свои рисунки. — Вот, посмотри.

Взяв листы, Димка с интересом заглянул в них и вдруг присвистнул от удивления.

— Вот это да?! Да тебе, подруга, учиться надо. У тебя настоящий талант, — сказал парень, поворачиваясь к Насте.

— Где теперь учиться? — вздохнула в ответ Настя.

— Было бы желание, а учителя найти можно, — ответил парень, продолжая рассматривать рисунки.

— Тебе и правда нравится? — спросила Нюська с неожиданной робостью.

— Очень. Это и правда здорово, — искренне улыбнулся Димка.

— А можно, я тогда тебя нарисую? — тут же спросила Нюська.

— Ну сидеть и ждать, пока ты меня нарисуешь, я не могу. У меня дел много. А вот если сможешь нарисовать так, как вспомнишь, будет здорово. А ещё можешь Султана нарисовать. Когда он спит. Тоже хорошо получиться должно, — осторожно ответил парень, стараясь не обидеть ребёнка резким отказом.

— Ладно, попробую, — вздохнула в ответ Нюська, забирая у него рисунки.

Внимательно слушая их диалог, Настя собралась было отчитать парня за то, что он влезает в процесс воспитания чужого ребёнка, но, сообразив, что в данной ситуации сама не смогла бы толком объяснить дочери, куда девалась Наталья, промолчала, в очередной раз обиженно надувшись. Заметив её настроение, Димка удивлённо выгнул бровь и, помолчав, тихо спросил, медленно поднимаясь и доставая свой чемодан:

— Что опять не так?

— Перестань ей рассказывать сказки про небеса и аистов, — прошипела в ответ Настя.

— А подумать о том, что она ещё очень маленькая, чтобы правильно всё понять, ума не хватает? — огрызнулся в ответ солдат. — И не надо забывать, что у ребёнка обязательно должна быть вера в хорошее будущее, иначе начнётся настоящая депрессия.

— Ты что, психиатр? — иронично усмехнулась женщина.

— Книжки читать надо, а не сериалы слюнявые смотреть, — не остался в долгу Димка.

Возмущённо фыркнув, Настя беззвучно шлёпнула пару раз губами и, не найдя, что ответить, просто захлопнула рот. Соорудив себе немудрящий ужин, парень не спеша сжевал тушёнку и, запив всё несколькими глотками воды, улёгся на своё место.

— Хоть бы вытряхнул подстилку свою. На ней, между прочим, кобель твой спал, так что скоро будете оба блох вычёсывать, — ехидно протянула Настя.

— Ничего, как-нибудь справимся. Вот воду найдём, и оба помоемся. А ты без нас так и будешь чесаться, — снова отбрил её Димка, устраиваясь поудобнее.

— Ну ты и гад?! — возмущённо выдохнула Настя.

— Не одной же тебе сволочью быть, — проворчал парень, закрывая глаза.

Чувствуя, что ещё немного, и просто бросится на него с кулаками, Настя отошла в свой угол и, присев на кое-как обустроенную постель, замолчала. В том, что он прав, она почти не сомневалась, но от этого легче не становилось. Наоборот. Очень хотелось схватить в руки что-нибудь тяжёлое и от всей души врезать по его заумной башке. Но, понимая, что добром для неё это не кончится, Настя решила воздержаться от подобных экспериментов. К тому же совсем рядом, за тонкой стенкой, болтался огромный кобель, способный одним движением челюстей в буквальном смысле слова откусить ей голову.

Она сидела так до тех пор, пока вдруг не поняла, что в прицепе стало совсем темно. Поднявшись, Настя с грехом пополам оторвала дочку от рисования и, накормив, уложила спать. Самой женщине не спалось. Убедившись, что ребёнок спит, Настя медленно поднялась и, пройдясь по кунгу, выглянула в окно. Чернильная темнота, в которой иногда отсвечивали лужи и струи всё ещё шедшего дождя. Вот и всё, что она смогла рассмотреть. Неожиданно тишину ночи нарушил тихий, едва слышный стон. Испуганно оглянувшись, Настя посмотрела на дочку, но Нюська, уютно свернувшись калачиком и подложив под щёку ладошку, мирно спала.

Стон повторился, и женщина поняла, что стонал парень. Осторожно присев рядом с его постелью, Настя увидела, что спящий солдат сквозь сон невольно прикрывает ладонью правой руки то место, куда пришёлся удар ножа. Только теперь до неё дошло, что едва зажившая рана всё ещё продолжает болеть и он терпит эту боль, делая при этом всё, что только мог делать. Неловко повернувшись, Димка застонал чуть громче, и женщина, не удержавшись, осторожно провела ладонью по взмокшему лбу. Этого оказалось достаточно, чтобы парень разом проснулся, с ходу схватившись за пистолет.

— Тихо, тихо. Это я, — быстро прошептала Настя, испуганно отшатнувшись.

— Что случилось? — спросил Димка, поднимаясь на локоть и оглядываясь.

— Ничего, просто ты стонал во сне, и я решила тебя разбудить. Рана болит?

— Ага. Ноет, зараза, — нехотя признался парень.

— Дай посмотрю, — решительно потребовала Настя, пытаясь задрать на нём рубашку.

— Погоди, сначала свечку зажги. Только окна занавесь, чтобы в темноте не заметили, — ответил Димка, расстёгивая одежду.

Быстро выполнив полученные указания, Настя присела на край постели и, приподняв свечу, всмотрелась в бинты, охватывавшие торс парня. За прошедшие два дня, в связи с бурными событиями и отсутствием необходимого количества перевязочного материала, Димка не менял повязки. И вот теперь она, чуть слышно охнув, вынуждена была прикусить губу, чтобы не заорать в полный голос. Повязки, пропитанные высохшей и свежей кровью, заскорузли и ощутимо воняли.

— Всё так плохо? — с кривой усмешкой спросил Димка, пытаясь рассмотреть бинты.

— Было гораздо хуже, — ответила Настя, собрав всю волю в кулак и принимаясь разматывать бинты.

— Посмотри в аптечке стрептоцид или пенициллин. Только не разводи ничем. Засыпь в раны прямо так.

— Щипать же будет.

— Ничего, зато подсохнет и воспаления не будет.

Вздохнув, Настя неопределённо пожала плечами и, поднявшись, принялась рыться в аптечке. Найдя пару флаконов пенициллина, она вернулась обратно и, неловко вскрыв флаконы, принялась осторожно присыпать раны. Швы почти зажили, но напряжение последних дней заставило их разойтись, что и вызвало кровотечение. Дождавшись, когда Настя закончит перевязку, Димка тяжело откинулся на постель и, вздохнув, проворчал:

— Скорее бы да Питера добраться. Может, там хоть какая медицина есть.

— Это точно, — кивнула в ответ Настя, зябко обхватывая себя руками за плечи.

— Ты чего? — не понял парень.

— Устала я. От дороги, от страха, от неопределённости. За дочку страшно. А тут ещё Наташка. Ни за что, просто так погибла. Знаешь, я ведь только сейчас поняла, что и меня так же могут… Случайно. Одной пулей. Просто так, ни за что. Случайно, — повторила Настя, словно заворожённая.

— Потерпи, скоро всё закончится, — тихо ответил Димка.

— Больше всего я за Нюську боюсь, — продолжала шептать женщина, словно не слыша его слов. — Она же такая маленькая. За что ей всё это?

С каждым словом Настю трясло всё сильнее. Заметив это, Димка осторожно коснулся плеча женщины и, чуть улыбнувшись, позвал:

— Ложись рядом. Просто прижмись и лежи. Только глаза закрой, чтобы от мыслей плохих избавиться.

Судорожно вздохнув, Настя покорно опустилась рядом с парнем и, прижавшись к нему всем телом, несмело перекинула руку ему через грудь.

— Не тяжело?

— Всё хорошо. А теперь просто закрой глаза и постарайся забыть про все проблемы. Отключись от них. Просто отдыхай, — прошептал парень, подкладывая руку ей под голову и обнимая за плечи.

— Замёрзнешь, — чуть улыбнувшись, ответила Настя.

— Не волнуйся, — улыбнулся в ответ парень, одной рукой накрывая её и себя толстым пальто, которое использовал вместо одеяла.

Уже через пять минут Настя поняла, что солдат снова оказался прав. Его расслабленное тело просто излучало тепло, которое она ощущала даже через собственную одежду. Очень скоро ощущения тепла, уюта и защищённости отогнали мрачные раздумья и принесли с собой фривольные мысли. Впервые за много недель Настя вдруг ощутила самое настоящее желание. Ей вдруг до боли, до дрожи во всём теле захотелось почувствовать его в себе. Его руки, губы, запах кожи.

Вздрогнув от собственных мыслей, она проснулась и, приподняв голову, всмотрелась в лицо тихо лежащего парня. Оказалось, разбудить его было проще простого. Словно в ответ на её движение, солдат открыл глаза и, чуть повернув голову, спросил:

— Что-то не так?

— Всё в порядке, просто… — Настя запнулась, не зная, как описать ему свои ощущения.

— Что просто? — не понял Димка.

— Просто пригрелась и вдруг поняла, что у меня уже полгода мужика не было, — решившись, ответила Настя.

— Приблизительно аналогично, — подумав, кивнул парень. — Только любовник из меня сейчас, как из тёплого дерьма пуля. Брюхо ноет.

— Я понимаю, — вздохнула Настя, и в голосе её прозвучало явное разочарование.

Чуть кивнув в ответ, парень вздохнул и, слегка подвинувшись на своём ложе, тихо ответил:

— Но как говорится, если очень хочется, то выход всегда найдётся. Если готова, то устраивайся сверху.

— Ты и вправду хочешь? — смутившись, спросила Настя.

— Нет, блин, анекдоты я тут рассказываю, — весело огрызнулся Димка, приподнимая её голову локтем, на котором она так уютно устроилась.

— Тогда закрой глаза, — успела попросить Настя, прежде чем их губы слились.

— Дурёха, тут и так как в могиле, — рассмеялся Димка, прижимая её к себе.

Забыв обо всём на свете, Настя впилась в него так, словно пыталась раствориться в любовнике полностью. Они забыли и о том, что давно не мылись, и о том, что недавно похоронили попутчицу. В этот момент в прицепе были только он и она. Вскоре кунг огласился её хриплым полукриком-полустоном, после которого женщина просто упала парню на грудь, не имея сил даже пошевелиться. Глубоко вздохнув, Димка настороженно покосился в сторону, где спала девочка.

— Не бойся. Её сейчас из пушки не разбудишь, — хрипло прошептала Настя, заметив его взгляд.

Голос женщины сел после всех изданных воплей и стонов.

— Уверена? — повернулся к ней парень.

— Знаю.

— Тогда поехали дальше, — усмехнулся Димка, осторожно шевельнув бёдрами.

В ответ Настя издала тихое, грудное урчание и, приподнявшись, снова начала двигаться. Уснули они уже перед самым рассветом. Это было первое утро, в которое Димка не вскочил с первыми лучами солнца. Поднявшись раньше его, Настя убедилась, что дочка продолжает спать и их ночное приключение осталось незамеченным, и, быстро собрав немудрящий завтрак, осторожно присела рядом с парнем.

— Вставай, соня, — тихо позвала она, ласково убирая с его лба прядь волос.

— Угу, — сонно протянул парень, открывая глаза и первым делом бросая взгляд в окно. — Ого, похоже, я проспал.

— Зато отдохнул. Ешь, потом я повязки проверю, — улыбнулась в ответ Настя.

— Только не говори мне, что ты за одну ночь вдруг готовить научилась, — рассмеялся Димка, медленно поднимаясь. И тут же, схватившись за бок, тихо охнул. Ночные упражнения не прошли даром.

— Нахал! Вот и делай им добро после этого, — деланно возмутилась женщина и, не удержавшись, рассмеялась в ответ.

— Я не нахал, я за справедливость, — менторским тоном отозвался солдат, выставив перед собой указательный палец.

Эта фраза вызвала очередной приступ весёлого, радостного смеха.

— Вы что ржёте, как пони на конюшне? — послышался из противоположного угла сонный детский голос, и взрослые залились ещё громче.

— Нюська, ты где это выражение подцепила? — спросила Настя, справившись с очередным приступом веселья.

— В садике твоём, конечно. Дома же мы так не говорим, — очень серьёзно отозвалась девчушка и, от души потянувшись, спросила: — Дядя Дима, а мы чай пить будем?

— Будем, — улыбнулся в ответ Димка.

— С сахаром?

— А это как вести себя будешь, — вклинилась Настя.

— А чего я сделала-то? — тут же надулась Нюська.

— Сначала каши поешь, — поставила условие женщина.

— Мам, ну не могу я каждый день эту кашу есть. Надоело, — заныла Нюська, собираясь от души зареветь.

— Тоже верно. Ладно, сегодня без каши обойдёмся, — решительно остановил её хныканье Димка.

— Так, ты опять поперёк батьки лезешь? — возмутилась Настя, поворачиваясь к нему.

— Да ладно тебе. Давай лучше маленький праздник себе устроим, — улыбнулся в ответ солдат.

— Это как? — насторожилась женщина.

— Сейчас соорудим костерок, чаю заварим и малость сладких сухарей сляпаем.

— Дядя Дима, а они правда сладкие будут? — быстро спросила Нюська, моментально забыв про скандал, который собиралась устроить.

— Честное слово, — решительно кивнул парень, не спеша одеваясь.

В следующие полчаса Настя получила очередной урок умения создавать что-то из ничего. Вскипятив на собранном костре чайник, парень разогрел в сковородке несколько сухарей и, чуть смазав их подсолнечным маслом, окунул в сахарный песок. Не ожидавшая от него такой ловкости Настя следила за руками парня так, словно ей показывали не кулинарные хитрости, а самое настоящее чудо.

— Ты где так готовить научился? — не удержавшись, спросила она, когда парень закончил колдовать и загасил костёр.

— Я же говорил, мать на трёх работах корячилась, а отец пил сильно. Вот мне и пришлось научиться, чтобы хоть как-то и ей жизнь облегчить, и самому с голоду ноги не протянуть. На отца-то надежды особой не было. Он однажды чуть всю квартиру не спалил. Собрался чайник ставить, газ открыл, а зажечь забыл по пьяни. Хорошо, что я дома был. Вышел посмотреть, чем он там гремит, и успел газ перекрыть и окно открыть, чтобы проветрить. Только с подоконника слез, и батя входит с сигаретой. Помню, я тогда чуть не поседел от страха.

— А сколько тебе лет-то было? — неверящим голосом спросила Настя.

— Двенадцать. Вот тогда я и понял, что если хочу жить в собственном доме, а не на улице, и не впроголодь, а сытым, нужно всё самому делать. Так и научился.

— Странно, — задумчиво протянула женщина.

— Что именно?

— Другой на твоём месте на улицу бы ушёл, из дома сбежал. А ты наоборот.

— Был и такой период, — грустно улыбнулся Димка. — Да только отец ведь не всегда пьяницей был. Лет до десяти всё нормально было. И в доме всё как у всех, и семья хорошая, можно сказать дружная. А потом, когда он работу потерял, покатилось. Он слесарем-инструментальщиком был. Специалист, каких поискать. А когда завод развалили, так устроиться и не смог. Не умел он торговать. Да и нечем было. Вот и сломался. Десятые доли миллиметра на глазок улавливал, любую заусеницу пальцами чувствовал, а оказалось, никому не нужен. Грузчиком в магазин устроился, там пить и начал.

— А что с твоим побегом было? — не удержалась Настя.

— С каким побегом?

— Ну ты сказал, что из дома уходил.

— А, ты про это. Да нет, не из дома. Просто надоело всё. Пацаны на улице в футбол играют, с девчонками гуляют, а я как проклятый, со школы к плите, от плиты к столу, уроки делать, потом за матерью, помочь ей котомки до дому донести и приглядеть, чтобы не ограбили и продукты не отняли. Вот так и крутился. А в какой-то момент меня словно переклинило. Чуть школу не бросил. Подумалось вдруг: а что у меня впереди?

— И что?

— А вот сама подумай. В институт? Только за бабки, которых нет? В путягу? А кому все эти специалисты липовые нужны? Работы-то всё равно нет. Если помнишь, в те времена вообще ничего не работало, кроме магазинов, бутиков и тому подобных супермаркетов.

— Поэтому ты решил в армию идти?

— Ну меня-то особо никто и не спрашивал. Школу закончил, и забрили. Это уже потом, когда осмотрелся, прижился, понял, что к чему, решение и пришло. Для таких, как я, это выход. Не самый лучший, конечно, но в моей части жить можно было. Тихо, спокойно. Знай себе ходи через день на ремень, склады сторожить. От горячих точек бог миловал, и ладно. Обмундирование, паёк, деньги платят. Не большие, конечно, и не всегда регулярно, но жили. А теперь вот очередная напасть.

— Так ты из дома-то ушёл или нет? — не выдержала Настя его лирических отступлений.

— Нет. Загулял просто. По три-четыре дня домой не приходил. А однажды явился под утро, смотрю, а в нашем окне свет горит. Думал, отец опять выключить забыл, а оказалось, мать не спит, меня ждёт. Я ввалился, полупьяный, злой, а она вышла, посмотрел на меня молча и тихо так заплакала. Без крика, без воя, только слёзы покатились. Во мне тогда словно что-то перевернулось, аж протрезвел разом. Это ведь я не отца, я её наказываю. А за что, спрашивается? С тех пор все мои загулы как отмолило. Вот тогда у меня мечта и появилась.

— А какая, если не секрет? — не сдержала женщина любопытства.

— Квартиру купить и мать к себе забрать. От отца подальше. Он не буйный, но сам остановиться уже не сможет. Так и будет пить, пока окончательно не сопьётся, — грустно вздохнул парень.

— А дома их обоих не было?

— Да. Мама у меня аккуратистка. Вещи и её, и его были собраны, значит, оба живы и ушли. Да ещё та записка от неё. Написана относительно спокойно, по существу. Значит, прежде чем уйти, всё обдумали и взвесили. Я успел квартиру осмотреть. Похоже, там тоже трясло, но не так сильно, как у нас. В общем, приедем в Питер, буду искать.

— А служба?

— Что-нибудь придумаю, — пожал плечами солдат.

За разговором он успел наготовить солидную стопку сладких сухарей, заварить чай и, затушив костёр, осторожно направился к прицепу, в дверях которого уже давно приплясывала от нетерпения Нюська. Султан, которого парень так и не отпустил с поста, давно уже устроился под прицепом, при этом чутко принюхиваясь к витающим над импровизированной кухней ароматам. Широкие ноздри кобеля раздувались, улавливая запах горячих сухарей. Заметив его внимание к своей стряпне, Димка рассмеялся и, взяв из миски верхний, уже остывший сухарь, протянул его псу.

— А рожа у него от таких деликатесов не треснет? — сварливо поинтересовалась женщина. — Тут самим есть всего нечего, а он крокодила угощает. Ему же этот сухарь на один зуб. Только аппетит раздразнить.

— Отвянь. Если бы не он, нас бы давно уже просто прирезали, — весело огрызнулся Димка. — И вообще, научись ладить со всеми, с кем тебя жизнь сводит.

— Это в смысле, если тебя насиловать собрались, расслабься и получи удовольствие? — тут же ощетинилась Настя.

— Дура ты. Я тебе про Ивана, а ты про болвана. Я же не про нынешнюю обстановку говорю, а вообще про жизнь. Ты мне вон всю дорогу хамила. А за что? Я ведь тебе ничего плохого не делал. Наоборот, советом помочь пытался. Так зачем было грубить, ругаться? Я, конечно, понимаю, страх и всё такое, но если человек тебе не угрожает, так зачем грубить? Неужели непонятно, что таким образом ты сама на грубость нарываешься.

— Ну если забыть, что меня регулярно обманывали, то ты, наверное, прав, — пожала плечами Настя.

— А кого в этой жизни не обманывали? — вздохнул Димка. — Помню, года три назад я в отпуск приехал, а маму аж трясёт. Месяц отработала, а её уволили и ни копейки не заплатили. Пришлось сходить к этому бизнесмену.

— И как? Получилось деньги вернуть? — с интересом спросила Настя.

— С трудом. Показал ему свой военный, сообщил, что два дня как из горячей точки, и пообещал спалить вместе с его кабаком, если денег не вернёт. А если не поможет, то сказал, что выслежу и из армейского винтаря всю семью положу, начиная с детишек. Мол, его самого напоследок оставлю. Соврал, конечно, но главное, подействовало.

— Сурово.

— А что делать было? Утереться и смолчать? Я человек не злой, но если мне кто-то пытается в рожу плевать, плевательницу вместе с башкой откручу.

— Вот в это я поверить готова, — быстро кивнула женщина. — Ладно, хватит разговоров. Пошли завтракать.

* * *


В дорогу они отправились ближе к полудню, когда все участники похода от души наелись и напились свежего, хоть и не очень душистого чая. Ещё через три дня маленький караван вкатился в Ленинградскую область. По незнанию местности, Димка так бы и гнал трактор до самого города, но в районе Колпино они наткнулись на блокпост. Подъехав к шлагбауму, Димка остановил трактор и, выбравшись из кабины, повесил автомат на плечо. Начальник караула, молодой лейтенант, явно уставший от творящегося вокруг бардака, с интересом осмотрел Димкино транспортное средство и, покосившись на автомат, спросил:

— Не боишься со стволом перед вооружёнными часовыми размахивать?

— Так ведь перед часовыми, а не перед дураками, — в тон ему ответил Димка и, приняв подобие стойки «смирно», доложил: — Рядовой караульной роты Веселов. Объект охраны провалился под землю, в живых остались только я и сторожевой пёс по кличке Султан, породы кавказская овчарка. Ищу действующую часть для дальнейшего прохождения службы.

— Документы есть? — удивлённо спросил лейтенант.

— Конечно, — кивнул Димка, доставая из кармана свой военный билет.

Внимательно пролистав страницы документа, лейтенант задумчиво почесал переносицу и, покосившись на прицеп, спросил:

— Собака там?

— Так точно.

— Ещё кто есть?

— Беженцы, женщина с ребёнком.

— И всё? — удивился офицер.

— Была ещё одна девушка, но её убили во время нападения. Случайная пуля.

— Понятно. Совсем народ озверел, — качнул головой лейтенант. — Ладно, разворачивай свой драндулет и поехали. Провожу тебя до комендатуры. Только автомат отдай.

— Не могу, товарищ лейтенант. Я вроде как с поста не сменялся, — извиняющимся тоном ответил Димка.

— Тоже верно. Тогда за спину его повесь, а то напрягает, — мрачно вздохнул офицер.

— Нападают? — удивлённо спросил Димка, внимательно оглядывая блокпост.

— Регулярно и с удовольствием. Комендантские роты пытаются в городе и окрестностях порядок поддерживать, но людей не хватает. Так что ты со своим кобелём в самый раз появился.

— Из меня сейчас патрульный плохой, — вздохнул Димка. — Да и Султан на охрану территории и объекта натаскан, а не на патрулирование.

— А что с тобой такое? Болеешь? — моментально насторожился лейтенант.

— Ранение. Ножом в пузо, два раза. Еле заживает. Медикаментов-то почти никаких. А то, что нашли, просроченное.

— И как ты выжить умудрился? — растерялся лейтенант.

— Чудом, наверное, — пожал Димка плечами.

— Шутишь что ли?

— В гробу я видал такие шутки, — вяло огрызнулся парень. — Вот в комендатуру приедем, я рубашку задеру, сам посмотришь.

— Не надо. Я за последний месяц столько ран повидал, что аж с души воротит, — быстро ответил лейтенант, забираясь следом за Димкой в кабину трактора. — Словно не природная аномалия, а настоящая война идёт.

Проехав под поднявшимся шлагбаумом, солдат, подчиняясь указаниям офицера, свернул в первый же переулок и повёл машину по городку, с интересом оглядываясь по сторонам. Ещё минут через сорок они подкатили к приземистому квадратному зданию, от которого за версту веяло опасностью и запахом армейских порядков. Подогнав трактор к самой стене, Димка заглушил мотор и, выбравшись на улицу, старательно запер кабину.

Пройдя следом за лейтенантом тёмными коридорами, Димка оказался перед столом сутулого однорукого майора. Спокойно выдержав настороженный взгляд холодных, серых глаз, Димка приступил к делу. Представившись, солдат коротко поведал ему о своих приключениях, предварительно вручив свой военный билет и один из жетонов. Разрядив оружие, он осторожно положил автомат на стол.

— Раненый, говоришь? — задумчиво протянул майор, ловко щёлкая клавишами старенького компьютера одной рукой. — И чего ж мне с тобой теперь делать? С раненым?

— Ну вам конечно виднее, но в паре с Султаном мы много чего можем. Если есть закрытая территория, то мы можем взять её на себя. Арсенал или автопарк нам, конечно, не потянуть, а небольшой периметр запросто.

— Трактор у тебя на ходу или последний деньки доживает?

— В отличном состоянии, — удивлённо ответил Димка.

— Тогда перетаскивай свой прицеп в наш двор и считай, что с этой минуты он находится под твоей ответственностью. У меня людей не хватает, а теперь я двоих с ночной смены могу снять. Ты с кобелём их и заменишь. Служба простая. Ночью на территории внутреннего двора не должно быть ни одной живой души. Учти, у нас тут и изолятор свой есть, так что ушки на макушке, и в случае чего стрелять сразу на поражение. Без всяких окриков и предупредительных. По законам военного времени. Вопросы?

— Только один. А как же проверка?

— Какая проверка? — не понял майор.

— Ну меня разве проверять не будут? — окончательно растерялся Димка.

— Нет необходимости. По нашим данным, твой арсенал и вправду провалился куда-то в тартарары. Воздушная разведка тот район полностью прочесала. Так что твой рассказ соответствует действительности. Да и раны у тебя на животе явно не бритвой нанесены. Так что лечись и служи дальше. Только учти, на твой трактор уже местные гражданские власти глаз положили. Только что звонили, спрашивали, откуда машина и почему к комендатуре подъехала. Им такая техника, как манна небесная. Беженцев много, жильё строить нужно.

— Я понимаю. Только как я прицеп без него перемещать буду, — протянул Димка, которому совсем не хотелось расставаться с хорошей техникой.

— Тут другая закавыка. Такая техника нам самим нужна. Вот я и думаю, как бы и гражданских не обидеть, и самим внакладе не остаться, — усмехнулся в ответ майор.

— А чего тут думать? Технику военный пригнал, значит, и имущество это теперь военное. Хотят использовать, значит, только вместе с хозяином, так сказать, в аренду. Или по бартеру, — усмехнулся в ответ парень.

— А ты чего, пользоваться им умеешь? — вскинулся майор.

— А как же я тогда на нём сюда через полстраны доехал? — вопросом на вопрос ответил солдат. — И водить, и работать приходилось. Только документы получить не успел. А так запросто.

— Да и хрен с ними, с бумагами, — отмахнулся майор.

— И ладно тогда, — кивнул Димка, думая о своём.

— Ты чего насупился, солдат? — спросил майор, чутко отреагировав на смену его настроения.

— Да у меня всё из головы не идёт, что без серьёзной проверки обойдётся. Не пионерский лагерь ведь. Армия.

— Всё просто, сынок, — устало вздохнул майор. — В базе номер твоего военного есть, вместе со всеми исходными данными. Номер и фотография соответствуют, рассказ тоже не самый заковыристый, так что я тебе верю. Да и не похож ты на шпиона. Молод слишком. Особенно если учесть, что за границей везде такая же катавасия, как у нас. Сдвиг земных пластов прошёл по всей земле. Отчего, почему, толком никто не знает. Да по большому счёту это и неинтересно. Главное, чтобы всё это дерьмо больше не повторилось. К тому же ничего особенного ты тут не выяснишь, окажись ты вдруг шпионом. Да и смысла нет огород городить, чтобы на окраине остановиться. А ты в город не рвёшься. Или я ошибаюсь?

— Никак нет. Не ошибаетесь. До цивилизации добрался и слава богу. Теперь осталось только родителей найти. Тогда совсем хорошо будет.

— Живы? — удивлённо спросил майор.

— Должны быть. Из дому оба ушли. Надеюсь, добрались.

— Давно ушли?

— Около месяца назад. Пешком. Так что, думаю, в недавней партии беженцев должны быть, — быстро ответил Димка, внутренне напрягшись.

— Тут я тебе не помощник. Составлением списков беженцев муниципалы занимаются. На нас только охрана порядка и защита жизненно важных объектов.

— Ну раз муниципалы хотят моим трактором пользоваться, значит, будут сотрудничать, — решительно отозвался парень.

— А вот это идея, — усмехнулся майор. — Тогда катись в строевой отдел и оформляй удостоверение.

— Какое?

— Как это какое? Ты теперь рядовой комендантской роты. Вместе со своим кобелём, кстати. Нужно же тебя на довольствие поставить и псу пару косточек выделить.

— Да уж, вот ему точно лучше выделить, а то он с голодухи может и заплутавшими жителями воспользоваться, — рассмеялся Димка.

— А что там за баба с тобой? — неожиданно спросил майор.

— Беженка с дочкой.

— Не жена?

— А что?

— Так ведь на жён военнослужащих тоже паёк положен.

— Не жена. Хотя я бы не отказался, — неожиданно для себя самого признался парень.

— Не спеши с этим делом. Значит так, отправляй их в центр сбора беженцев, а сам загоняй технику во двор и оформляй документы. Учти, жить в своём прицепе и будешь. С жильём у нас проблемы. Или там, или в бараке на другом конце города, или в одной из пустых камер в изоляторе. Больше предложить нечего. Разруха, сам понимаешь, и народу тут в три раза больше допустимого.

— Прицепом обойдусь. Обустроюсь. Электричество тут водится?

— Днём подстанция работает, а ночью генератор гоняем, — вздохнул майор.

— И то слава богу. Разрешите идти?

— Ступай сынок. Ступай, — устало вздохнул майор, с силой утирая лицо ладонью.

Выйдя из кабинета коменданта города, парень растерянно перевёл дух и, повесив автомат на плечо, отправился искать строевой отдел. Сидевшие в нём женщины-сержанты с интересом косились на заросшего, бледного до синевы солдата, но все нужные бумаги оформили удивительно быстро. Покончив с официальной частью, Димка выбрался на улицу и, подойдя к прицепу, задумался. Теперь ему предстояла самая неприятная часть дела. Сообщить женщине, что с этой минуты она должна будет заботиться о себе и ребёнке сама.

Забравшись в прицеп, он обвёл своих попутчиц долгим, задумчивым взглядом и, вздохнув, негромко сказал:

— Вот и всё, девчонки. Я снова на службе. Видите, даже автомат вернули, — с грустной улыбкой добавил он, тряхнув оружием.

— А мы? — спросила Настя, и в голосе девушки прозвучал явный испуг.

— А вам пора отправляться в пункт сбора беженцев.

— Зачем? — насторожилась женщина.

— Вам нужно зарегистрироваться, выяснить, где тут можно поселиться, и узнать, можно ли найти работу, — старательно перечислил Димка, пытаясь аргументировать свой ответ.

— Ну зарегистрироваться, это понятно. А почему мы не можем здесь жить? И куда мне работать? У меня ребёнок маленький, — не унималась Настя. — Кто за ней присматривать будет?

— Для работающих предусмотрен больший паёк. А жить в этом прицепе вы больше не можете. Я получил приказ переставить его во внутренний двор комендатуры, а туда посторонним вход воспрещён, — нехотя признался Димка.

— Значит, мы больше не увидимся? — тихо всхлипнула женщина.

— Да нет же! Я буду служить здесь, и вы всегда можете прийти сюда во второй половине дня, — решительно возразил солдат.

— И что ты тут будешь делать? — продолжала допрашивать его Настя.

— Днём по стройкам, на тракторе, а ночью внутренний периметр комендатуры охранять.

— Один?!

— С Султаном. Он ведь тоже на службе, — улыбнулся парень.

— Ещё скажи, что на него и паёк выделяют, — не поверила женщина.

— Выделяют, — с серьёзным видом кивнул солдат. — Его ведь не покорми, он примется ночными прохожими питаться.

— Это шутка такая? — растерялась Настя.

— Какие тут на фиг шутки. Это зверь. Хищник. И шутить с ним не стоит, — вздохнул солдат, задумчиво глядя на мирно спящего пса.

— И ты не боишься оставаться с ним один на один?

— А чего тут бояться? Охотиться он начнёт, если совсем оголодает. А пока у меня пайка есть, и он поест. Одному мне кусок в глотку не полезет, если рядом кто-то голодный.

— Ясно. И куда нам идти? — грустно вздохнула Настя.

— Подождите меня тут. Я трактор переставлю и отведу вас. Заодно попробую узнать что-нибудь про родителей, — решительно ответил парень, выбираясь на улицу.

Дождавшись, когда попутчицы покинут прицеп, он запустил двигатель и, подъехав к железным воротам с приваренными к ним железными звёздами, громко посигналил. Вышедший из неприметной двери солдат окинул трактор долгим, цепким взглядом и, кивнув, снова исчез в проходной. Раздался гул мотора, и ворота медленно разъехались в разные стороны. Парень осторожно поддал газу, и трактор медленно вкатился во двор. Глядя, как ворота сомкнулись, Настя вдруг испуганно подумала, что они просто отсекли их с Нюськой от всего доброго, что было с ними во время бегства.

Но вскоре дверь проходной открылась, и на улицу вышел Димка, привычно поправляя на плече ремень автомата. Облегчённо вздохнув, Настя радостно улыбнулась и, шагнув к парню, проворчала:

— Я уж думала, тебя оттуда не выпустят.

— С чего вдруг меня не должны выпускать? — не понял Димка. — Я теперь солдат комендантской роты. Так что всё в порядке.

— Куда идти? — спросила Настя, решительно беря его под руку.

— К центру города. В администрацию города, — ответил Димка, оглядываясь и вспоминая полученные от дежурных по КПП указания.

Минут через сорок они подошли к некогда помпезному, а теперь изрядно потрескавшемуся зданию. Задумчиво оглядев мрачную толпу людей, ждавших непонятно чего, Димка неопределённо хмыкнул и решительно направился прямо к дверям. Стоявший у входа полицейский, пожилой, почти совсем седой дядька, увидев вооружённого солдата в сопровождении женщины и ребёнка, чуть посторонился, пропуская их в здание, и, положив руку на кобуру с табельным пистолетом, тихо спросил:

— Кто такие? Зачем?

— Беженцы. На регистрацию. Приехали вместе с выжившим солдатом. Комендант приказал проводить и помочь устроиться. Как-никак, армия спасла, — моментально нашёлся Димка.

— Второй этаж, кабинет двести десять. Только напрасно всё это. Жилья всё равно нет, — вздохнул полицейский, отступая в сторону.

— А пайки?

— Ну с этим пока порядок. И работу найти можно.

— Всех прибывших там регистрируют?

— Ищешь кого? — ответил дежурный вопросом на вопрос.

— Родителей.

— В каком месяце прибыли?

— Не знаю, прошлом, может в начале этого.

— Тогда в архив. Но там ничего просто так не сделают, — вздохнул полицейский.

— Ну это мы ещё посмотрим, — хищно усмехнулся Димка, направляясь на второй этаж.

— Ты всегда так лихо врёшь? — тихо спросила Настя, лукаво улыбнувшись.

— Только когда очень надо, — так же тихо ответил Димка, продолжая тащить её по лестнице.

Найдя нужную дверь, Димка не долго думая толкнул её и, ввалившись в кабинет, не терпящим возражения тоном скомандовал:

— Так, кто тут старший? Эту женщину срочно зарегистрировать, выдать документы на получение пайка и обеспечить жильём.

— Разбежались, — презрительно фыркнула дебелая тётка с ярко накрашенными губами. — Кто она такая, чтобы мы тут всё бросили и начали её в пожарном порядке регистрировать?

— Вот сейчас прикладом по морде получишь и сразу перестанешь идиотские вопросы задавать, — зарычал в ответ солдат, привычным жестом переводя автомат в положение — на грудь.

— Ты чего, солдатик, новенький что ли? — тоном ниже спросила тётка, подаваясь назад вместе со стулом и заметно сбледнув с лица.

— Новенький, но от этого тебе не легче, — снова зарычал Димка.

— Понятно. То-то я смотрю, физиономия незнакомая. И порядков наших не знаешь, — протянула тётка, заметно повеселев.

— Что ещё за порядки? — насторожился Димка.

— А ты не догадываешься? — хитро прищурилась баба. — Уважение к людям иметь надо, а не вламываться в серьёзное учреждение, словно в кабак. Ты к нам по-хорошему, мы тебя уважим.

— Понятно, — мрачно кивнул Димка. — Только беда вся в том, что она пустая.

— Ну это уж не наши проблемы, — нагло отозвалась чиновница, заметно повеселев.

— Зато я на тракторе работаю. Экскаватор и погрузчик. Смекаешь? — продолжал говорить парень.

— Не поняла. А зачем мне трактор? — пожала плечами тётка.

— А затем, что ваша администрация уже просит его для своих нужд. Как думаешь, что с тобой будет, когда я скажу, что не буду работать, потому что ты её регистрировать отказалась?

— Ну ты и сволочь?! — восхищённо протянула чиновница.

— Короче. Сегодня по нулям. Делай дело, и расходимся краями. Ну а если нет, дальше ты знаешь, — продолжал гнуть своё солдат.

— Ладно. Сделаю, — мрачно насупившись, кивнула чиновница, доставая из стола бланк.

Ещё через час Димка вежливо беседовал с архивариусом администрации, прося её поднять документы и поискать фамилии его родителей. Но тут всё оказалось намного сложнее. Упрямая тётка напрочь отказывалась что-либо делать, ссылаясь на сильную занятость. Понимая, что просто угрозами тут не справиться, Димка кивнул и, развернувшись, зашагал к выходу. Молча стоявшая рядом с ним Настя поспешила следом, одной рукой сжимая руку дочери, а другой прижимая к груди спрятанные в кармане документы.

Но на этом их приключения не закончились. Едва подойдя к дому, указанному в документах, Димка резко остановился и в голос выругался. Хитрая тётка всё-таки обманула его, вписав в документы адрес, по которому находились едва живые развалины. Но как оказалось, и это убожество кишело людьми, словно муравейник. Новеньких приняли неприязненно, можно сказать зло, с ходу видя в них конкурентов. Понимая, что в таких условиях девчонки просто не выживут, парень подхватил ребёнка на руки и, развернувшись, решительно приказал Насте:

— Иди за мной.

— Куда мы? — испуганно всхлипнула женщина.

— Обратно. В прицеп. В этой клоаке ребёнку не место.

— Но ведь ты сам сказал, что находиться на территории комендатуры запрещено.

— Тогда пусть предоставят вам нормальное жильё. Ваш дом — прицеп, и жить вы будете в нём, — отрубил Димка, продолжая шагать.

— Поставь её, сама дойдёт. У тебя швы снова разойдутся, — пролепетала Настя, едва поспевая за ним.

— Ничего, своя ноша не тянет, — не подумав, ответил Димка.

После этой фразы женщина надолго замолчала. Добравшись до комендатуры, Димка провёл попутчиц через КПП и, закрыв их в прицепе, отправился к коменданту. Однорукого майора он нашёл в коридоре грозно распекающим двух перепуганных до икоты солдат. Увидев Димку, майор замолчал и, насторожившись, спросил:

— Ты же вроде должен сейчас в администрации быть. Попутчиц своих устраивать.

— Был я там. Без взятки ни одна гадина жопой не пошевелит. А там, куда их определили на постой, взрослый не выживет, не то что ребёнок. Тварь там белобрысая всем заправляет, так она откровенно взятку потребовала. Разрешите их в прицепе оставить. Под мою ответственность, — решительно ответил Димка.

— Ясно. Опять Алка за своё взялась. Вот ведь тварь. Кому война, а кому мать родна. Жирует на чужой беде, гадина, — с ненавистью прошипел майор.

— Может, настучать на неё? — тихо поинтересовался солдат.

— Не стоит. Посадить не посадят, а подлостей она наделать может немало. У этой твари половина городской администрации в кумовьях ходит, — вздохнул комендант.

— Ну тогда просто шлёпнуть в тёмном переулке, — не удержался Димка.

— Руки не пачкай. Потом ведь жить с этим. Ладно, пусть живут. Только учти, во двор днем чтобы не высовывались. Окна изолятора туда выходят, а нам только бунта арестованных не хватало.

— Много их?

— Хватает. Сейчас это единственная тюрьма, из которой сбежать ещё никому не удавалось. Все остальные либо разрушены, либо отданы под жильё. Да и ещё. Завтра тебе с утра на стройку рулить придётся. Гражданские уже копытом землю роют. Глава администрации только что сам в трубку не влез, машину твою требуя.

— Пусть роют. Они помогать не хотят, так что и от нас помощи не много будет, — жёстко усмехнулся солдат.

— Только не перестарайся. А то начнут на нас телеги катать. Мне тут только проверяющих не хватало, — мрачно хохотнул майор.

— По уставу использовать военнослужащих на строительных работах, не имеющих отношения к военному ведомству, запрещено. Трактор — моя собственность. Я его нашёл, починил и использую. Так что пусть проверяют. Начнут наседать, просто сожгу его к чёртовой матери.

— Не буянь. Про проверяющих это я так, к слову, — отмахнулся майор, с интересом рассматривая солдата.

Кивнув, Димка коротко откозырял и, развернувшись, отправился во двор, к своему новому дому. Коротко рассказав Насте обо всех трудностях и ограничениях, парень окинул кунг долгим, задумчивым взглядом и, помолчав, сказал:

— Придётся эту будку как следует обустроить.

— В каком смысле? — насторожилась женщина.

— В прямом. Кровати нужны, печка, умывальник где-то пристроить надо.

— Зачем? — снова не поняла Настя.

— Ты издеваешься? Как это зачем? Холодает уже. Скоро морозы ударят, а мы всё ещё на полу спим.

— Думаешь, получится? — спросила Настя с потаённой надеждой.

— Уверен, — решительно ответил парень, доставая из мешка банку консервов.

— Проголодался?

— Скоро в караул заступать. На посту есть запрещено.

— Даже теперь, когда от страны одни развалины остались? — иронично усмехнулась Настя.

— Особенно теперь, — ответил парень, не принимая шутки. — Разогрей, пожалуйста, пока я собаку выгуляю. Не хочется утром двор убирать.

— Всё равно он все углы обольёт, — рассмеялась женщина.

— Моча — это одно. Так он свою территорию помечает. Это инстинкт, и с этим ничего не поделаешь. А вот фекалии — это совсем другое дело, — пожал плечами парень.

— Дядя Дима, а что такое феклалаи? — тут же вклинилась в разговор Нюська.

— Фекалии, — поправил её Димка. — Это продукты жизнедеятельности всех живых существ. Думаю, в садике у вас это называлось какашками.

— Не, там все говорили просто, говно, — заявила девочка, теряя интерес к разговору.

— Ну ты даёшь?! — с растерянной усмешкой проворчала Настя. — Продукт жизнедеятельности живых существ. Думаешь, она хоть слово из всего этого поняла? Она ещё маленькая.

— Ну не такая она уже и маленькая. К тому же с ребёнком нужно разговаривать именно так. Серьёзными, литературными словами, попутно объясняя, что они означают. В этом возрасте дети впитывают знания как губка, и подобный способ общения хорошо увеличивает их словарный запас. Только пояснять им непонятные слова нужно обязательно.

— Дим, я не Нюська, и со мной таким способом общаться не обязательно, — ответила Настя, удивлённо хлопая глазами.

— Извини, увлёкся, — улыбнулся парень, подзывая к себе Султана коротким шлепком ладони по бедру.

Выведя собаку за территорию комендатуры, Димка остановился на пороге проходной и, скомандовав Султану:

— Гуляй, — вскинул голову, разглядывая серое, пасмурное небо.

Его созерцательную задумчивость прервал тихий, словно надтреснутый голос:

— Солдат, повеселиться не хочешь?

Удивлённо оглянувшись, Димка увидел у ворот невысокую фигурку девушки, почти девочки, глядевшей на него огромными голубыми глазами. Определить возраст этого чуда парень не взялся бы за все деньги мира. Под слоем грязи скрывалось всё. Запах от девчонки тоже шёл соответствующий. Даже Димка со своим прокуренным носом поморщился. Создавалось впечатление, что она специально делает всё, чтобы от неё отворачивались.

— Помойся сначала, — не удержался парень, невольно передёрнувшись.

— Чистенький, да? Испачкаться боишься? — вдруг завизжала девчонка.

В ту же минуту из кустов выбрались два индивида не самого добропорядочного облика и с суровым видом направились прямо к парню.

— Ты чего это девушку обижаешь?

— Думаешь, если военный, то всё можно? — прохрипел второй, сунув руку в карман потрёпанной куртки неопределённого цвета.

— Шли бы вы, ребята, отсюда. Подобру-поздорову, — огрызнулся в ответ Димка, одним движением передёргивая затвор автомата.

Наглость этих ребят ему сразу не понравилась. Нападать на вооружённого солдата, отлично видя, что он вооружён, да ещё и на пороге комендатуры, верх идиотизма. Если только они не хотели спровоцировать солдата на силовую акцию. Или если в кустах не засел стрелок. Тогда они запросто могут завладеть боевым оружием, покончив с его прежним хозяином одним метким выстрелом. Все эти мысли промелькнули в голове парня прежде, чем нападающие успели пройти половину расстояния от кустов до проходной.

Быстро оглядевшись, Димка прикинул, где может засесть стрелок, и сделал два быстрых шага в сторону, пытаясь прикрыться наступающей парочкой. Осклабившись, хрипатый злорадно протянул:

— Что, обделался? Уже удрать пытаешься? Нет, солдатик, не выйдет. Ты девочку обидел, значит, придётся заплатить.

— А рожа не треснет? Дёргайте отсюда, пока при памяти, а то схлопочете по маслине по законам военного времени, — зарычал в ответ солдат, смещая ствол автомата. Одновременно с этим Димка заметил мелькнувший в кустах пышный хвост и не долго думая крикнул:

— Султан, взять!

— Ты чего, щенок, совсем нюх потерял? Бросай трещотку, выворачивай карманы, тогда может и уцелеешь. Ну?! Быстро! — рявкнул в ответ молчавший до этого бандит, выхватывая из кармана нож.

В ту же минуту где-то в кустах раздался пронзительный вопль боли и глухой, полный злости рык. Не долго думая Димка всадил пулю в колено вооружённому ножом бандиту и, моментально взяв на прицел второго, скомандовал:

— На землю, руки за голову! Быстро!

Со злостью глядя на катающегося по асфальту приятеля, бандит медленно опустился на землю, с ненавистью проворчав:

— Ничего, ещё свидимся. Земля, она круглая.

— Ошибочка. Это для хороших людей она круглая, а для вас сырая, — зло усмехнулся Димка, стреляя ему в ногу.

Делать это не было необходимости, но солдат решил избежать даже малейшей оплошности. От этих уличных крыс можно было ожидать чего угодно, а ему рисковать было нельзя. Во всяком случае до тех пор, пока он не найдёт родителей. Из дверей проходной выскочила группа быстрого реагирования, моментально блокировав всех участников этого действа, включая перепуганную девчонку.

Вздёрнув охромевшую парочку на ноги, командир группы с мрачным удовлетворением всмотрелся в лица бандитов и, усмехнувшись, сказал:

— Я ведь тебя, Шептун, предупреждал, нарвёшься. Вот и нарвался.

— Я на этого гадёныша жалобу подам. Он без причины стрелять начал, — прошипел хрипатый бандит. — На одни нары сядем. А там он у меня на всю зону кукарекать будет.

— Подавай, — кивнул Димка.

— А ведь он может, — повернулся к нему капитан.

— Могу и подам, — злорадно усмехнулся бандит.

— Подавай. Только сначала объясни, откуда в тех кустах стрелок взялся, — усмехнулся в ответ Димка, кивая в сторону, где раздался крик.

— С чего ты взял, что там стрелок? — удивился капитан.

— Его Султан положил. Пёс мой. Он специально так натаскан, чтобы класть по команде любого с оружием, кто не в военной форме.

Словно в ответ на его слова, из кустов выбрался Султан, таща за ремень старенький, но ухоженный автомат. Увидев огромного кобеля, вся группа дружно сделала шаг назад, заодно оттащив и пленников. Заметив их реакцию, Димка усмехнулся и, погладив кобеля, сказал:

— Так что, будешь жалобу подавать?

— Ничего я про стрелка не знаю. Не наш он, — быстро ответил бандит, отлично понимая, чем ему грозит такое развитие событий.

Нападение на военнослужащего с целью захвата оружия по законам военного времени каралось просто и незатейливо, смертной казнью. По знаку капитана двое солдат опасливо обошли собаку и быстро скрылись в кустах. Вскоре оттуда послышался треск ветвей и отборный мат. Солдаты за руки вытащили на асфальт труп и, перевернув его на спину, оглянулись на командира.

— А вот и Танцор. Значит, не из ваших он, говоришь? — спросил капитан, поворачиваясь к бандиту. — Что, Шептун, жизнь надоела? Так мы это сейчас исправим. Этих расстрелять. Эту тоже, — приказал он, разом ожесточившись лицом.

Димка даже не пытался встревать, чтобы вступиться за испуганно икавшую девчонку. Война есть война, и её законы придуманы не им. Позволив однажды бандитам нападать на солдат, войска могли очень скоро потерять всё оружие, а самое главное — контроль над ситуацией. Так что такой расклад был изначально предсказуем. Тем временем, пока он предавался размышлениям, солдаты отвели всю троицу в сторону, за кусты, и без долгих разговоров расстреляли. Услышав короткий треск автоматных очередей, Димка невольно вздрогнул, но тут же взял себя в руки.

Настороженно наблюдавший за ним капитан одобрительно кивнул и, вздохнув, устало проворчал:

— Похоже, в твоём случае без соплей обойдётся.

— А при чём тут сопли? — не понял Димка.

— Многие попервости пытаются тупой гуманизм проявлять, за осуждённых вступаться или блевать кидаются. Некоторые сломались. Совсем. Так что из комендантской роты в подсобники списать пришлось. Это в смысле подай, принеси. Там, где без оружия. Народу-то не хватает. А ты ничего, крепкий, — вздохнул капитан.

— Я своё уже отблевал. Пока сюда добирался, — насупился Димка, невольно вспоминая своё первое столкновение с преступниками. — Одного только понять не могу, — добавил он неожиданно для самого себя.

— Чего именно? — с интересом спросил капитан.

— За всю дорогу нормальных людей, которые мне встретились, по пальцам одной руки пересчитать можно. Все остальные просто звери двуногие. Что с народом случается, когда такие проблемы возникают?

— А ничего не случается, — грустно улыбнулся в ответ капитан. — Ты ведь до человеческого жилья небось недели через две после того, как всё случилось, добрался, верно?

— Да.

— А к тому времени те, кто выжил, уже в эту сторону подались. В смысле, нормальные, обычные люди. Можно сказать, обыватели, в хорошем смысле этого слова. А в брошенных поселениях остались только мародёры и бежавшие из колоний бандиты, грабители, ну и прочее отребье. Этим же всё равно, что вокруг творится, главное, чтобы им хорошо было. Жратвы от пуза, водки до белой горячки, дури до синих чертей и баб, на всё согласных, чтоб с души воротило. А остальные пусть хоть под землю провалятся. Что, в общем-то, и случилось. Логика у них простая и незатейливая. Хрен его знает, чего там дальше будет, а мне главное сегодня мошну набить. И желательно за чужой счёт. А то, что мошну свою они за счёт нормальных, хороших людей набивать будут, плевать. И то, что, набивая её, они этих самых людей бить, унижать и даже убивать будут, тоже наплевать. Так что, встретился ты, солдат, не с людьми, а с самыми настоящими тварями, которых как бешеных зверей уничтожать надо, — яростно закончил капитан, рубанув воздух ладонью.

— Кто-то из ваших от них пострадал? — осторожно спросил Димка, внезапно озарённый каким-то наитием.

— Да. Семью зарезали, пока я в городе порядок наводил, — коротко ответил офицер, сжимая зубы.

— Извините.

— Ничего. Почти отболело уже. Зато теперь ты меня понимаешь, — помолчав, кивнул капитан.

— Понимаю. Девчонок моих, ну которые со мной приехали, тоже чуть не зарезали, — сам не зная зачем, ответил Димка.

— Вот и выходит, что нам с тобой всю эту мразь уничтожать надо. Пока они от нас в самый глухой угол не забьются и не будут бояться на улицу носа выказать. Согласен? — спросил капитан, глядя на Димку странным, напряжённым взглядом.

— Только тут надо быть точно уверенным, что это мразь, а не тот, кто с голодухи хлеба кусок украл, — осторожно ответил парень.

— А почему я тогда так долго с этими уродами разговоры разговаривал? — вдруг спросил офицер, кивая в сторону кустов, где была проведена казнь. — Нет, приятель. В этом деле я промашки дать права не имею. Всё делаю так, чтобы комар носа не подточил. Оружие, пострадавшие, свидетели. Как по закону положено. Один только нюанс, я время не тяну. Опомниться им не даю. Попались, к стенке, и дело с концом. Мне за моих отомстить надо. Так, чтобы вся эта погань моё имя на всю жизнь запомнила, — прошипел он с такой ненавистью, что внимательно слушавший его солдат невольно шарахнулся в сторону.

— А моя-то роль в чём? — поинтересовался Димка, не понимая, куда тот клонит.

— Тебе же поручили внутренний двор охранять, так?

— Так точно, пока после ранения не оправлюсь.

— Вот и отлично. От тебя требуется только одно. В случае тревоги не караульный взвод вызывать, а нашу группу. Остальное наши заботы. Ну а потом, когда поправишься, в группу ко мне пойдёшь. Нам крепкие ребята во как нужны. Да и крокодилу твоему работа найдётся. Как, согласен?

— Загадывать не буду, группу вашу вызвать запросто, — подумав, кивнул Димка.

— Добро, — помолчав, ответил капитан, протягивая ему руку.

Только теперь Димка понял, что среди военных появился своего рода тайный орден, состоящий из людей, опалённых этой неправильной войной и готовых на всё, лишь бы не сидеть сложа руки. И он, Димка, только что получил приглашение стать одним из этих людей. Больше всего парня радовали слова капитана о том, что группа делает всё по закону. Становиться простым ликвидатором Димка совсем не хотел.

Убедившись, что больше он здесь не нужен, солдат окликнул собаку и, закинув автомат на плечо, решительно направился к проходной. Но стоило только ему перешагнуть порог прицепа, как на него накинулась с расспросами Настя. Вопросы сыпались из неё как горох из прорванного мешка. Дождавшись, когда этот словесный поток иссякнет, Димка чуть усмехнулся и, покачав головой, сказал:

— Ничего страшного не произошло. Просто три дурака решили, что они самые крутые, и решили напасть на вооружённого солдата. Всё в порядке, солдат жив, а тех уже расстреляли.

— Как расстреляли? За что? — растерялась Настя.

— За нападение на солдата. По законам военного времени. Всё. Хватит об этом. Я есть хочу. И мне ещё на пост заступать, если помнишь.

— Я уже два раза твою тушёнку разогревала. Почти весь газ извела, — сварливо ответила Настя, быстро разжигая плитку, которую Димка так и тащил с собой.

Быстро перекусив, Димка провёл своим девчонкам быстрый инструктаж по поведению на территории комендатуры и, выбравшись во двор, плотно закрыл за собой дверь.

* * *


Спустя две недели, так и не найдя способа заставить работников администрации помочь ему в поисках, Димка в очередной раз вынужден был по просьбе коменданта выехать на тракторе на очередной объект. На этот раз требовалось расчистить развалины от обломков для постройки очередного временного барака. Увидев груду битого кирпича и торчащие из земли куски арматуры, парень остановил машину и, выбравшись из кабины, принялся осматриваться.

Словно специально, к развалинам подкатил кортеж из четырёх автомобилей. Из роскошных иномарок, казавшихся в этом бедламе чем-то нереальным, выбралась группа вальяжных мужчин, принявшихся с видом наполеонов рассматривать место будущей постройки. Заметив трактор, один из прихвостней галопом кинулся к парню, яростно размахивая руками.

— Чего стоишь? Быстро расчищай давай, и чтобы к вечеру всё было готово, — завопил халдей, наливаясь дурной кровью.

— А не пошёл бы ты, козёл, куда подальше. Я военнослужащий, а не твой прихвостень. На этом пепелище я себе все колёса изорву. Тут гусеничная техника нужна, — со знанием дела ответил Димка, даже не повернувшись в сторону халдея.

— Какая ещё гусеничная техника? Ты чего несёшь? Тебе сказали, работай давай, значит, лезь в свой трактор и начинай работать, — не сообразив, что его только что послали, снова заорал мужик.

— Отвали, — коротко ответил парень, снова принимаясь бродить по развалинам.

Заметив, что у халдея что-то идёт не так, приехавшие дружно направились в сторону трактора. Один из мужчин, судя по отличному с иголочки костюму, глава местной администрации, бросив заинтересованный взгляд на трактор, повернулся к Димке и, одарив его слащавой улыбкой, спросил:

— Вас что-то не устраивает, товарищ солдат? По-моему, с вашим руководством всё согласовано? Или что-то не так?

— Не так. Я вашему козлику уже говорил, на этой арматуре я себе все колёса порву. А новые взять негде. Так что тут я вам помочь ничем не могу. Тут вам гусеничная техника нужна.

— Не можете или не хотите? — всё так же улыбаясь, спросил мужчина.

— И не могу, и не хочу. Ваши работники мне помогать не хотят, с чего у меня должно быть другое отношение к вам? — нахально ответил Димка, демонстративно засовывая руки в карманы.

— Вот как? И в чём же они не захотели вам помочь? — моментально преобразился мужик.

— Я в вашем архиве пытался выяснить, здесь мои родители или нет, а они даже разговаривать не захотели. Так что как аукнется, так и откликнется. Ищите гусеничный трактор, — добавил парень, забираясь в кабину своей машины.

— Погодите. Давайте сделаем так. Прямо сейчас подъезжайте к администрации, мой помощник подъедет в архив и поможет вам узнать про ваших родителей. А завтра вы прямо с утра начнёте расчищать эти развалины. Договорились? — быстро предложил мужчина, подойдя к трактору.

— Ну если так, то можно будет попробовать, — помолчав, согласился парень.

Бросив подчинённым взгляд а-ля вот как надо с плебеями разговаривать, мужчина барственным жестом подозвал к себе одного из своих халдеев и, отдав ему несколько коротких указаний, не спеша направился к машине. Запустив мотор, Димка проводил взглядом роскошный кортеж и, не удержавшись, негромко пропел:

— Только по-прежнему слуги народные лучше хозяев живут.

Включив передачу, он уверенно погнал трактор к зданию администрации, про себя тихо молясь, чтобы родители добрались именно сюда. Главное для него было не необходимость их найти, а то, что они сюда дошли. Это означало бы, что они живы, а значит, он может начать поиски среди толп беженцев. В архиве, едва увидев настырного парня, дама-архивариус с ходу попыталась его отшить, но появившийся тут же помощник главы, моментально всё уладил.

Быстро прошептав ей на ухо что-то с самым серьёзным видом, он многозначительно ткнул пальцем в потолок, и тётка, мрачно скривившись, отправилась куда-то в недра своего царства. Притащив три здоровенных гроссбуха, она шлёпнула их на стол и, раскрыв верхний, принялась быстро водить пальцем по строчкам. Удивлённо покосившийся на неё помощник не удержался и, наклонившись к ней, спросил:

— Вы разве знаете, что искать?

— Конечно, знаю. Этот сопляк сюда три недели подряд как на работу ходил. Поневоле наизусть выучишь, кого он ищет, — зло огрызнулась тётка.

Не выдержав напряжения, Димка выхватил трофейный пистолет, с которым теперь не расставался даже в постели, и, звонко щёлкнув предохранителем, зарычал, беря её на прицел:

— Ещё раз посмеешь меня оскорбить, сука старая, я тебя прямо тут пристрелю!

Испуганно охнув, помощник заполошно шарахнулся в сторону, пытаясь оказаться как можно дальше от линии огня. Тётка-архивариус, заглянув в воронёный срез ствола, моментально из румяной превратилась в бледно-зелёную и, утробно икнув, принялась кивать головой, как китайский болванчик, уронив при этом очки.

— Ищи давай, тварь! — продолжал бушевать Димка, окончательно взбеленившись.

Икнув ещё раз, тётка послушно уткнулась в свой гроссбух. Спустя сорок минут она с восторженным видом разогнулась и, подхватив журнал, рысью потащила его к дверям, где с пистолетом в руке стоял солдат.

— Вот. Веселовы, муж и жена, пришли из Московской области. Поселены в квартале девять. Это они? — с нескрываемой надеждой спросила она.

Проверив фамилию и инициалы, Димка убедился, что всё сходится, и, кивнув, молча уставился на план города, где были обозначены кварталы и зоны расселения беженцев. Убедившись, что всё запомнил, парень развернулся и, ни слова не говоря, вышел из архива. Шагая словно автомат, он выбрался из здания администрации и, не оглядываясь, зашагал в направлении девятого квартала.

Очнулся парень только возле здания, на углу которого серой краской был намалёван нужный ему номер. Толкнув дверь углового подъезда, Димка вошёл в барак и, мрачно оглядев длинный коридор, постучал в первую же дверь. Распахнувший створку мужик, в дырявой, засаленной майке и с трёхдневной щетиной на щеках, подслеповато прищурился и, окинув Димку настороженным взглядом, спросил:

— Чего тебе?

— Не знаете, где тут Веселовы живут? — спросил Димка не здороваясь.

— Понятия не имею. Вали отсюда, пока цел. Совсем уже обнаглели, справочное нашли, — забрюзжал мужик, нехорошо оскалившись.

— Рот закрой, — коротко приказал солдат, качнувшись к мужику.

— Ты чего, солдат? Совсем обнаглел? — возмутился мужик, пытаясь ухватить Димку за грудки.

— Заткнись, мразь, — прошипел Димка.

Одновременно с этим он автоматически вскинул руки, чтобы сбить захват, и тут с мужиком произошла странная метаморфоза. С него в один миг слетели вся злость и агрессия к военным, сменившись откровенным испугом. Димке вдруг показалось, что даже запах немытого тела и вонь изо рта стали меньше. Сам мужик, испуганно съёжившись, поспешно отступил назад, словно опасаясь удара. Только теперь до Димки дошло, что он так и шёл всю дорогу, сжимая в руке пистолет.

Удивлённо покрутив оружие, Димка сунул его под куртку, в кобуру и, пожав плечами, проворчал:

— Я родителей ищу. Их в этот барак поселили.

— А-а, — понятливо протянул перепуганный до заикания мужик. — Так бы сразу и сказал, а то начал стволом размахивать. Не знаю я их. Правда. Нас сюда неделю назад заселили.

— Ясно. А кто тут дольше всех живёт? Или может, какой старший есть? — осторожно поинтересовался парень.

— Нет тут старших. Каждый сам за себя, — вздохнул мужик.

— Ладно. Ну тогда извини, мужик. С пистолетом это случайно вышло, — смущённо развёл руками Димка и, не дожидаясь ответа, зашагал дальше по коридору.

Пройдя мимо нескольких дверей, Димка задумчиво покосился на следующую и уже поднял руку, чтобы постучать, когда дверь распахнулась и на пороге появилась молодая женщина с ребёнком на руках. Ещё чуть-чуть, и парень постучал бы ей по лбу. Сообразив, что пугать беженцев глупо, Димка тут же выдавил из себя улыбку и как можно более вежливо задал свой вопрос. Удивлённо посмотрев на него, женщина ненадолго задумалась, а потом, покачав головой, ответила:

— Не помню таких. Вы лучше за дом зайдите, там сейчас женщины наши стирают. Вот у них и спросите. Там в основном те, кто больше месяца здесь. Они должны знать.

— Спасибо, — кивнул парень, широким шагом направляясь к выходу.

Быстро обойдя дом, он с ходу увидел десяток женщин самых разных возрастов, шумно стиравших бельё руками. Смачные шлепки, запах мыла, и пронзительные голоса ясно сказали ему, что работа в самом разгаре. Подойдя к прачкам, Димка уже хотел было обратиться к ближайшей женщине, когда одна из прачек, тяжело разогнувшись, устало потёрла мокрыми кулаками поясницу и оглянулась.

— Мама, — только и смог выдавить из себя солдат, шагнув к женщине.

— Димочка, сыночек, — охнула женщина, медленно оседая на землю.

Одним прыжком подскочив к матери, Димка подхватил её на руки и, крепко прижимая к себе, глухо повторял, уткнувшись носом в седую макушку:

— Мамка. Родная. Мамка.

Женщины дружно побросали стирку и смотрели на это зрелище во все глаза, пытаясь понять, что происходит.

— Мы уж отчаялись, — тихо всхлипнула мать. — Ни звонка, ни весточки, и правды от властей не добиться.

— Ничего, мама. Забудь. Теперь всё в порядке будет, — прохрипел Димка внезапно севшим голосом. — А батя где?

— В доме. Мебель ладит. Жить-то как-то надо. Поселили в пустые комнаты, так мы первое время на полу прямо в одежде спали. Вот он и взялся мебель всякую мастерить. Благо, что руки золотые. Да только чего там одним ножом да топором наделаешь? — быстро заговорила женщина, продолжая сжимать сына в объятиях, словно боясь, что он сейчас исчезнет. — Да что я о нас да о нас. Ты-то как?

— Нормально, мам. Всё в порядке. Как видишь, живой, здоровый. Сюда добрался. Я теперь в местной комендатуре служу, в караульной роте. Так что всё в порядке, — ответил Димка. — Пойдём домой, мам. Там и поговорим, — добавил он, заметив жадный интерес окруживших их прачек.

Не отпуская её, он медленно повёл мать к дому, глубокими вдохами пытаясь унять бешено бьющееся сердце. Оказалось, что жили Веселовы в третьем подъезде, на втором этаже. Войдя в комнату, Димка с интересом оглядел крошечную комнату со скудной обстановкой и, посмотрев на отца, чуть улыбнулся. Это был первый за долгие годы раз, когда он увидел собственного отца трезвым как стёклышко.

— Привет, пап, — сказал он, дождавшись, когда тот отложит нож и оглянется на шаги вошедших.

— Димка! — ахнул отец, неуклюже вскакивая на ноги и роняя заготовки.

Обняв его, Димка вдруг поразился, как некогда большой, сильный мужчина неожиданно стал таким невысоким и сухощавым. Только руки у него остались прежними. Сильные, проворные пальцы избавились от алкогольной дрожи и теперь чутко улавливали малейшую неровность на поверхности заготовок для мебели. Присев на единственный табурет, Димка огляделся и, понимая, что должен что-то сказать, спросил:

— Как вы тут?

— Живы, — пожал плечами отец. — Лучше расскажи, как сам оттуда выбрался.

Понимая, что без детального рассказа о своих приключениях не обойтись, Димка откашлялся и, подумав, начал рассказывать. Родители слушали его, не перебивая. Наконец, дослушав всё до конца, отец задумчиво покрутил в руке нож и, криво усмехнувшись, ответил:

— Ты, Димка, никогда врать не умел. Даже мне ясно, что ты нам и половины не рассказал. Ну да ладно. Может, оно и правильно.

— Да что ты к нему прицепился, отец? Лучше скажи, что это за Настя? Сколько лет, чем занимается? — вмешалась мать, отмахнувшись от отца.

Только теперь Димка понял, что основательно влип. Ведь он ничего толком не знал о своей попутчице. Понимая, что, начав выкручиваться, только ещё больше запутается, Димка неопределённо пожал плечами и, глядя, матери в глаза, откровенно ответил:

— Не знаю. Да и какая теперь разница? Всё равно все делают совсем не то, чему учились.

— Тоже верно, — вздохнула мать и, спохватившись, вскочила. — Да ты, наверное, голодный, а я тебя тут разговорами кормлю, дура старая.

— Оставь, мам. Я сытый. Лучше скажи, как у вас с продуктами?

— Хреново, — вместо неё ответил отец.

— Не гневи бога, отец. С голоду не помираем и ладно, — деланно возмутилась мать.

Кивнув, Димка посмотрел на отца и твёрдо ответил:

— Не переживайте. Теперь всё изменится. У меня паёк усиленный, так что на всех хватит. Да ещё и на тракторе подрабатываю. В общем, проживём.

— Когда ты на тракторе-то работать научился? — с интересом спросил отец.

— На службе, где ж ещё, — пожал плечами Димка.

Наконец наговорившись и убедившись, что у стариков относительно всё в порядке, Димка поднялся. Пора было возвращаться на службу. Поцеловав мать и обняв отца, он вышел на улицу и, закурив, огляделся. Чего-то явно не хватало. Чего-то, про что он совершенно забыл, узнав, что родители живы.

— Ох ты ж твою в маковку! — охнул парень, вспомнив, что бросил трактор у здания администрации. Оставить машину прямо у порога противника, отлично зная, что её мечтают отобрать, верх идиотизма.

Отбросив сигарету, он рысью понёсся туда. К счастью, трактор оказался на месте. Несмотря на все перипетии, подсознание сработало отлично. Он на автомате запер кабину и сунул ключи в левый карман форменных брюк. Запустив двигатель, Димка дал ему немного прогреться и, включив передачу, покатил к комендатуре.

Услышав новости, Настя вдруг насторожилась. Не понимая её реакции, Димка обнял женщину за плечи, тихо спросив:

— Ты чего напряглась?

— Ты собираешься их сюда перевезти?

— Зачем? Тут и так не развернуться. Да и комендант не одобрит. Он вас-то разрешил оставить только потому, что с тобой ребёнок маленький, — ответил парень, не понимая сути её вопроса.

— Уже легче, — вздохнула Настя.

— Может, объяснишься? — насупился Димка, всё ещё недоумевая.

— А чего тут объяснять? — ответил женщина, бессильно уронив руки. — Ты их нашёл и теперь будешь заботиться только о них. А на нас у тебя времени не будет. Да и желания тоже.

— Ты правда дура или так талантливо прикидываешься? — иронично усмехнулся Димка. — Родители — это родители, а вы — это вы. У них комната в бараке нормальная. С продуктами я им помогу, так что мы можем жить, как жили.

— А что они про меня скажут? — не унималась Настя.

— Ничего. Это уже я решать буду, — отрезал Димка.

— Что именно? — уточнила женщина.

— Быть нам вместе или нет.

— А моё мнение тебя не интересует?

— Откровенно говоря, не очень. Ты из категории упёртых, которые назло маме готовы уши отморозить. Так что твоё мнение только твои проблемы. Будешь делать, что говорю. Или так, или вообще никак. Демократии не будет. Не нравится, отправляйся туда, куда вас поселили, и живи своим умом, — жёстко ответил парень, глядя ей прямо в глаза.

— Может, так оно и правильно, — тихо всхлипнула Настя, всем телом прижимаясь к нему. — Решай всё сам. А я просто жить буду.

— Договорились. И не смей больше со мной спорить или гадости про моих родителей говорить. Башку отшибу, — пообещал Димка, прижимая её к себе.

Следующие три месяца пролетели для парня в хлопотах и заботах как один день. Благодаря усилиям врача комендатуры раны его почти зажили, а умение управлять трактором вошло в местные легенды. Отлично чувствуя габариты машины, Димка умудрялся влезать на нём в места, куда не рисковали соваться гражданские трактористы. Пользуясь своим положением, парень не стеснялся требовать от работников администрации всё нужное его семье.

Глядя на лоснящиеся морды, роскошные машины и костюмы, он не чувствовал ни малейших угрызений совести. Умеют жировать, пусть с народом делятся, говорил он, когда Настя начинала выговаривать ему за ненужный риск и откровенное нахальство. Комендант, которому чиновники пытались жаловаться на парня, только пожимал плечами и, пряча усмешку в уголках губ, отвечал:

— А у меня нет на него рычагов давления. Он у меня по штату рядовым солдатом значится. А трактор этот — его собственность. Начнём напирать, так он его просто спалит, и все ваши планы так планами и останутся.

Понимая, что переспорить упрямого майора не удастся, чиновники, скрипя зубами, отступались и уступали требованиям солдата. Впрочем, ничего особенного Димка не требовал. Отлично зная, что на отдельных складах для особ, облечённых властью, есть всё, что душе угодно, он просто заказывал у них очередные пару банок консервированных фруктов для Нюськи или джем. Всё добытое он честно делил пополам, относя половину добытого родителям. К его собственному удивлению, старики приняли Настю очень тепло, разом привязавшись к неугомонной девчушке.

Ещё через месяц Настя нашла работу в какой-то канцелярии, и теперь Нюська почти все дни проводила у них. Благотворное влияние бабушки и дедушки проявилось уже через неделю. Ребёнок перестал использовать жаргонные выражения, стал аккуратным, вежливым и здорово продвинулся в изучении азбуки. Вскоре все рисунки девочки были подписаны. Глядя на листы с её картинами, Настя не могла поверить собственным глазам. То, что у неё не получалось в течение года, старики сумели сделать за несколько недель.

Ещё через месяц у Димки попытались отнять его трактор. Это было первое столкновение парня с полицией со времён его ухода в армию. Не говоря уже о случившемся катаклизме, когда за всю дорогу он не встретил ни одного представителя власти. Из-за внезапно случившихся разрушений многие полицейские просто погибли, погребённые под руинами собственных домов. Те же, кто выжил, были озабочены больше спасением собственных семей, чем защитой гражданского населения. Отбросив эмоции, Димка вынужден был признать, что в деле наведения общественного порядка основная нагрузка ложилась на плечи армии. Как выяснилось, больше всего выжило военных из числа рядового состава. Офицеров не хватало, и на не особо ответственные участки назначали командовать сержантов.

В тот день Димка выполнял очередную просьбу администрации города и уже почти закончил работу, когда к трактору вдруг подошли четверо полицейских и, не обращая внимания на его форму, потребовали документы. Не понимая, что происходит, солдат демонстративно переложил автомат на колени и заблокировал дверь, приоткрыв окно.

— Мужики, вы глаза разуйте, — ответил он, убедившись, что не ослышался.

— Форма ещё ничего не значит. Документы, — решительно потребовал полицейский.

— Значит так, господа жандармы. Все вопросы в администрацию города или комендатуру. Я вас не знаю и подчиняться не буду. К тому же дела военнослужащих вас не касаются. Хотите посмотреть на мои документы, зовите сюда военный патруль, — жёстко отрезал парень, на всякий случай снимая автомат с предохранителя.

— А ну вылезай оттуда! Быстро! Вышел на землю и руки за голову! — заорал один из полицейских, пытаясь взять парня на мушку.

Не долго думая Димка дёрнул рычаг управления, стрелой экскаватора сбивая стрелка на землю ковшом. Матерясь и судорожно сдёргивая автоматы, полицейские разбежались в стороны. На месте остался только сбитый парнем стрелок. Удар ковша пришёлся ему в бок, отбросив болвана в сторону и, очевидно, сломав ему рёбра. Понимая, что добром дело не кончится, Димка двумя руками хлопнул по кнопкам убирания опор, локтем продолжая двигать ковш из стороны в сторону.

Не ожидавшие такого фокуса полицейские пытались взять его на прицел, но было уже поздно. Задрав отвал и включив передачу, Димка развернул трактор едва ли не на одном месте и направил машину прямо на них. Вырвавшись из окружения, он включил повышенную передачу и втопил педаль газа в пол. По трактору застучали пули, и Димка пригнулся. Он уже вписывался в поворот, когда раздалась ещё одна длинная очередь, и парень невольно охнул от боли, качнувшись в кресле. Пуля ударила его в правое плечо, и рука моментально онемела. Потом накатила боль.

Понимая, что, остановившись, погибнет, Димка продолжал гнать машину к комендатуре. Сигналить он начал едва не за квартал от ворот и вкатился во двор, едва не снеся их с петель. Резко ударив по тормозам, парень заглушил двигатель и попросту выпал из кабины. Впустившие его караульные, заметив окровавленную куртку парня, схватились за оружие, но воевать уже было не с кем. Стрелявшие в него полицейские не рискнули лезть к комендатуре. Ведь сделанное ими являлось преступлением.

Попытка арестовать военнослужащего, имеющего при себе оружие и не сделавшего ничего противозаконного, по законам военного времени было преступлением. Не говоря уже о том, чтобы стрелять в него. Но спускать это дело на тормозах Димка тоже не собирался. Едва только военврач вытащил из его плеча пулю и наложил повязку, парень прямым ходом отправился к коменданту и настрочил рапорт о происшествии.

Внимательно ознакомившийся с документом майор отложил бумагу и, скривившись, спросил:

— Глухое дело. Ты хоть рожи-то их запомнил?

— На всю жизнь. Нельзя этого так оставлять, товарищ майор. Если это полиция, нужно показать, кто в доме хозяин, а если бандиты — тем более.

— Бабу свою поучи щи варить, — вяло огрызнулся комендант. — И как ты себе это представляешь?

— Просто. Поднимаем по тревоге весь личный состав и строим этих жандармов на плацу. Рожи я их запомнил, так что ошибки не будет. А если их там не окажется, значит, нужно искать бандитов. Этим и мотивируем. В любом случае, кроме нас, их искать никто не будет. Жандармы только своими шкурными вопросами заняты. Только представьте, чего эти сволочи натворить могут, имея форму и оружие?

— Это верно. Но ты представляешь, какой из этого скандал получится? — задумчиво протянул майор.

— А если солдат на улицах среди белого дня убивать начнут, это не скандал? На нас же первых и укажут, что не сумели порядок в поселении навести, — не смог промолчать Димка.

— Так, солдат, ступай-ка ты отдыхать. Мне подумать надо, — приказал майор, отмахиваясь от парня как от мухи.

Скрипнув зубами, Димка молча поднялся и вышел из кабинета. Настя уже знала о случившемся и с порога принялась ругаться на чём свет стоит. Благо Нюська находилась у Димкиных стариков, и можно было не стесняться. Плюнув на все приказы и указания, Димка молча завалился на кровать и, прикрыв глаза, попытался расслабиться. Плечо ныло, настроение было хуже некуда, а тяжелее всего, что теперь придётся ещё и объясняться с матерью.

Больше всего он не хотел заставлять её волноваться. С того момента, как она, такая маленькая и седая, прижалась к его груди, сжимая своими сухими руками и тихо повторяя только одно его имя, парень старался делать всё, чтобы избавить её от проблем и тяжёлой работы. И вот теперь снова придётся делать вид, что никакого ранения нет, а бинты прятать под одеждой. Хуже всего было то, что рука повисла плетью и почти не слушалась. Выходит, несколько дней он не сможет приходить к родителям.

С другой стороны, в маленьком городке, переполненном людьми, подобное происшествие спрятать просто невозможно. Уже завтра весь посёлок будет старательно обсуждать каждый выстрел, а самое главное, каждый пересказ будет обрастать всё новыми подробностями. Так что самый простой способ как можно меньше волновать мать, это рассказать ей всё самому, явившись в дом к родителям живым и здоровым.

Но додумать свою мысль Димка не успел. Дверь прицепа распахнулась, и в кунг тяжело поднялся комендант гарнизона города. Кивком поздоровавшись с Настей, он мрачно посмотрел на лежащего солдата и, криво усмехнувшись, спросил:

— Ты как, ходить можешь?

— Конечно. Меня же в руку ранили, а не в ногу, — ответил Димка, недоумевая и наконец-то соизволив подняться.

— Тогда собирайся и поехали.

— Куда? — спросил Димка, окончательно растерявшись.

— Полицию трясти, — хищно усмехнулся майор.

— Нищему собраться, только подпоясаться, — ответил Димка старой поговоркой, снимая с гвоздя автомат и закидывая его на левое плечо.

— Думаешь, получится одной рукой стрелять? — с сомнением спросил майор, кивая на оружие.

— Я с любой руки стрелять умею, — пожал плечами парень.

— Интересно, где ты этому научился? — с интересом спросил комендант.

— На службе. Меня инструктор собирался на курсы снайперской подготовки отправить. Говорил, что у меня к стрельбе талант. Он и научил, как одной рукой с автоматом управляться.

— Хочешь сказать, что в случае заварухи в стороне не останешься? — продолжал допытываться майор.

— Эти гады вообще-то в меня стреляли, — огрызнулся Димка, решительно выходя из прицепа.

Растерянная Настя так и осталась стоять посреди кунга с открытым ртом. Потом, плюхнувшись на кровать, женщина возмущённо всплеснула руками, в полный голос произнеся:

— Ну и как это понимать? Я чего, пустое место? Пришёл, ушёл и даже не сказал, куда направляется.

Потом, немного одумавшись, Настя испустила очередной страдальческий вздох и, помолчав, добавила:

— А может, так оно и правильно. На то он и мужик.

* * *


Как оказалось, комендант города умел принимать жёсткие решения. По его команде был поднят в ружьё весь личный состав гарнизона, включая даже больных и раненых. Одним из таких инвалидов был и сам Димка. Солдаты уже грузились в четыре открытых «Урала». Колонну возглавлял видавший виды «уазик», в который и уселся однорукий майор, жестом указав парню его место в кабине второго грузовика.

Захлопнув за собой дверцу кабины, Димка повернулся и с ходу наткнулся взглядом на внимательный взгляд капитана, командира группы быстрого реагирования. Усмехнувшись одними уголками губ, капитан подбородком указал на раненое плечо парня и, помолчав, тихо сказал:

— Не ожидал, что так нарвёшься?

— Не ожидал, — ответил Димка, постаравшись не дрогнуть ни одним лицевым мускулом.

— А надо было. Твой трактор у администрации как кость в горле.

— С чего это вдруг? — откровенно удивился Димка.

— Ну ты дураком-то не прикидывайся. Сам их регулярно доишь. А теперь представь, какой куш они смогут при помощи твоей техники сорвать.

— И какой же? — продолжал недоумевать Димка.

— Всё просто, солдат. Вот смотри, беженцев в городе в три раза больше, чем проживало тут до катаклизма. Всех этих людей нужно где-то селить, чем-то кормить, во что-то одевать. Двух последних пунктов мы касаться не будем, а вот первый, пожалуй, самый жирный. Впрочем, стройка всегда была дойной коровой для чинуш.

— Всё равно не понимаю, — покачал головой парень.

— Объясню. Люди приходят в администрацию и говорят, что им негде жить. А те им отвечают: у нас техники не хватает. Ждите.

— И чего?

— А того. На выходе из здания один простой, но приближённый к верхам человечек объясняет, мол, дело можно сдвинуть с мёртвой точки, если подмазать нужного человека. А человек этот в данной ситуации самый главный. Тракторист, у которого техника сломалась. Где купить запчасть, он знает, но на это деньги нужны. А так как с финансированием сейчас туго, вопрос нужно решать на месте. Так что, если хотите увидеть, как строится нужное вам жильё, раскошеливайтесь. А нет, сидите и ждите.

— А что потом? — с интересом спросил парень.

— А потом всё просто. Тракторист получает деньги и приносит их в администрацию.

— Как-то это всё слишком сложно, — задумчиво протянул Димка.

— Это только на первый взгляд. На самом деле всё просто. Тракторист — свой человек, знающий, кому нужно отнести полученные деньги. А уж о том, чтобы ему эти деньги принесли, позаботятся другие.

— Всё равно не понимаю, — упрямо мотнул головой Димка. — Им же из бюджета бабки на такие работы выделяются. Неужели мало?

— Мало. Им всегда мало, — тихо ответил капитан, сжимая зубы до хруста. — Да кто им тут сейчас чего выделяет? В стране разруха дикая, никто не может сказать точно, повторится это снова или всё кончилось. А эти, — тут он неопределённо мотнул головой, — делают всё, чтобы простому народу стало ещё хуже.

— Согласен. Я только одного не пойму. К чему вы всё это рассказываете?

— К тому, что нападение на тебя было спланировано. Твой трактор каждая собака знает, не говоря уже о полиции. Так что устраивать цирк с проверкой документов необходимости не было никакой. Так, дымовая завеса, чтобы тебя отвлечь и заставить из кабины вылезти. Хорошо, что ты не повёлся. Я даже догадываюсь, кто это был.

— Вот сейчас и проверим, — хищно усмехнулся Димка, кивая на здание городской полиции.

Грузовики с ходу блокировали ворота и выход из здания, а солдаты тихо, без суеты выскакивали из кузовов, окружая околоток и беря на прицел окна. Майор, жестом подозвав к себе командира группы быстрого реагирования, достал из кобуры пистолет и неловким движением передёрнул затвор, прижав затворную планку культей. Капитан дёрнул железную дверь, но она оказалась на замке.

Двое солдат, быстро размотав трос, зацепили один конец за железную ручку, а второй — за машину, и мощный «Урал» одним рывком вынес неожиданное препятствие. Группа стремительно ворвалась в здание, и оттуда послышались грозные команды и смачные удары. Военные старательно отрывались на полицейских за все унижения, которым подвергались члены их семей. Отдавая всё свободное время службе, они просто физически не могли обеспечить защиту своим близким. В итоге родственники военнослужащих оказывались под таким же давлением, как все остальные беженцы.

Понимая, что боец из него в данный момент паршивый, Димка дождался, когда в здании всё стихло, и не спеша вошёл вовнутрь в сопровождении пятерых бойцов, также носивших повязки. Как выяснилось, майор приказал собрать всех полицейских во дворе участка, поставив их на колени под дулами автоматов. Едва увидев Димку, он жестом указал на арестованных, коротко приказав:

— Начинай искать, пока ребята остальных соберут.

Медленно проходя вдоль ряда стоящих на коленях людей, Димка каждого брал за подбородок и внимательно вглядывался в лица. Вскоре двое из четверых были найдены. Заметив, как уверенно парень опознал нападавших, остальные арестованные мрачно переглянулись и понурились. Теперь, когда военные получили в руки такое весомое доказательство преступления, им грозила очередная серьёзная чистка. И закончиться это могло не только увольнением.

Третьего приятеля привели чуть позже. Он прятался в своём кабинете, заперевшись на ключ, а четвёртого пришлось забирать из дома. Начавший было возмущаться начальник отдела, приехавший к шапочному разбору, моментально сник, когда майор в нескольких словах обрисовал ему положение дел. Прикрывать людей, осмелившихся напасть на военнослужащего в военное время, верх глупости. А погоны подполковнику явно не жали. Бросив на виновных злой взгляд, подполковник не удержался и, подойдя к ним вплотную, тихо прошипел:

— Козлы тупые, одного тракториста вчетвером пришить не смогли. Лучше бы сами застрелились. Уроды.

Стоявший рядом с арестованными Димка ясно расслышал каждое слово, но обвинять старшего по званию, не имея доказательств, не рискнул. Как бы там ни было, но подполковник и в полиции подполковник, а рядовой есть рядовой. В любом случае, в том, что действовали жандармы так нахально не просто так, парень не сомневался. К тому же майор только что сам рассказал ему обо всех обстоятельствах этого дела. Забрав арестованных, солдаты снова погрузились в машины и отправились за четвёртым бандитом в погонах.

Вытащив его из постели, они швырнули бывшего полицейского в кузов, и майор вдруг приказал двигаться к зданию администрации. Такого, судя по реакции, никто не ожидал. Но по пути майор вдруг передумал, и колонна, развернувшись, покатила к комендатуре. Не понимая смысла этих манёвров, Димка не удержался и, повернувшись к капитану, спросил:

— Чего мы катаемся?

— Поздно уже. Показательную порку надо при нужных свидетелях проводить, — загадочно усмехнулся капитан.

Не понимая, о чём идёт речь, парень недоумённо пожал плечами и, переложив автомат, попытался устроиться поудобнее.

— Болит? — участливо спросил капитан.

— Да уж, не чешется, — грустно усмехнулся Димка.

— Ничего, придёт время, зачешется, — усмехнулся в ответ капитан. — Радуйся, что только в плечо. В голову было бы куда хуже.

— Это точно, — вздохнул Димка, продолжая ёрзать.

— Потерпи, скоро приедем, — вздохнул капитан, заметив его мучения.

— Потерплю, конечно, куда ж я денусь, — проворчал парень, едва не уронив автомат. — Чёрт, как же неудобно левой рукой.

— Привыкай, ты теперь долго левшой будешь. А зачем ты его вообще брал? Ты же раненый. Да и бойцов тут столько, что на маленькую войну хватит. Все ж с оружием.

— Да я с любой руки стрелять умею. Вот носить на левом плече никак не привыкну, — вздохнул Димка.

— Ты это серьёзно? — удивился капитан.

— Конечно. Меня даже на снайперскую подготовку отправить хотели, — с наивной гордостью ответил парень.

— Снайпер, это хорошо. Это даже здорово, — задумчиво протянул капитан, думая о чём-то своём. — А из снайперки стрелять приходилось?

— На стрельбище.

— Значит, обращаться умеешь?

— С СВДшкой. Другого оружия у нас не было.

— И этого хватит, — всё так же задумчиво ответил капитан.

Так и не сообразив, к чему он клонит, Димка решил не морочить себе голову проблемами начальства и сосредоточился на оружии. Кое-как уложив автомат, он выглянул в окно и, убедившись, что до комендатуры осталось совсем чуть-чуть, вздохнул с облегчением. Едва дождавшись, когда машины вкатятся на территорию комендатуры, Димка спрыгнул на асфальт и, повернувшись, вопросительно посмотрел на капитана.

— До утра отдыхай. Но учти, утром ты должен быть на ногах.

— А караул? — растерялся Димка. — Двор-то кто будет охранять?

— Без тебя справимся. Только крокодила своего пристрой как-нибудь, чтобы сменщика твоего не порвал и службу нёс.

— Не надо. Я Султана выпущу. Если что, он или сам справится, или меня разбудит. Не примет он постороннего вот так сразу. А привязать его не на что. Чтобы этого зверя на цепь посадить, хороший трос нужен. Вроде того, что для сноса дверей использовали. Другой его не удержит.

— Это ты так пошутить пытаешься? — недоверчиво фыркнул капитан.

— Какие тут на фиг шутки. Центнер живого веса, и не просто веса, а мышц, костей и клыков. Прибавьте к этому его силу и усилие при рывке. Чтобы стало понятнее, скажу так. Султан человеку запросто руку отрывает.

— Ни хрена себе собачка?! — охнул капитан, сообразив, что парень не шутит. — А ты сам-то этого зверя не боишься? Проголодается, и привет.

— Не боюсь, — улыбнулся в ответ Димка. — Мы с ним с самого начала умудрились как-то подружиться. А по поводу проголодается, так мы пока шли, не особо жировали. И как видите, оба живы.

Словно в ответ на его слова, из прицепа, притулившегося в углу двора, выбрался Султан и, по-хозяйски оглядевшись, не спеша направился прямо к солдату. К удивлению всерьёз напуганного капитана, пёс совершенно не обращал внимания на творившуюся вокруг суету. Подойдя к парню, кобель старательно обнюхал его и, неожиданно прижавшись медвежьей башкой к бедру, глухо заурчал. Улыбнувшись, Димка потрепал его по загривку и, присев на корточки, заглянул прямо в грустные собачьи глаза.

— Соскучился или жалуешься, что посторонних на твоей территории много? — тихо спросил он у собаки.

В ответ кобель лизнул его широким языком в нос. Глядя на эту картину, капитан смог только растерянно покачать головой и испуганно проворчать:

— Зрелище не для слабонервных. Называется смертельный номер, только один раз и только сейчас.

— Да ладно вам причитать, товарищ капитан, — рассмеялся парень. — Нормальный, здоровый пёс. Вон даже на это светопреставление внимания не обращает. А я для него единственный хорошо знакомый человек. Привязка к привычной работе. Так что всё в порядке будет.

Помолчав, капитан неопределённо пожал плечами и, махнув рукой, ответил:

— Ладно, глотка твоя, так что тебе решать.

Их многомудрую беседу прервал комендант, громко окликнув Димку. Взяв на всякий случай пса за ошейник, парень быстро подошёл к майору и, не доходя положенных трёх шагов, остановился. Настороженно покосившись на собаку, майор кивком головы указал на арестованных, негромко сказав:

— Значит так. Завтра, с утра, будь готов к выезду. Эти сегодня в камере переночуют, а завтра в расход их отправим. Всё. Больше никаких церемоний и дипломатии. Если уж на солдат бросаться начали, то скоро и до офицеров доберутся. Вопросы есть?

— А я-то вам зачем?

— Как это зачем? Они вообще-то в тебя стреляли. Всё по закону должно быть сделано. В общем, это не обсуждается. Твоё присутствие необходимо, — решительно отрезал майор и, развернувшись, зашагал к проходной.

Вздохнув, Димка машинально погладил стоящего рядом пса по шее и, не удержавшись, в голос выругался.

— Ты чего материшься? — послышался вопрос, и парень, развернувшись, увидел стоящего рядом незнакомого солдата.

— Да вот майор требует, чтобы я завтра на экзекуции присутствовал, а мне эти сцены серпом по горлу, — нехотя признался Димка.

— Ты чего, ещё сухой, что ли? — удивился солдат.

— В каком смысле? — не понял парень.

— Ну в смысле, что своего кладбища ещё нет. Не замочил никого, — доходчиво пояснил новый знакомый.

— Нет, с этим всё в порядке. За дюжину уже перевалило, — скривился Димка. — Всё равно не нравится мне это. С души воротит.

— А ты не думай, что это люди. Считай, что монстров, ну или мутантов каких отстреливаешь. Как в компьютерной игре, например. Так проще будет. Сам понимаешь, без этого у нас не получится. Да и ни у кого не получится. Этим тварям только дай волю, такое устроят, что всем чертям тошно станет. В общем, или мы их, или они нас.

— Знаю. Всё знаю. Можно сказать, своими глазами видел и на собственной шкуре испытал, — ответил Димка, указывая на свою руку. — Но всё равно не могу. Противно. Тошно. Называй, как хочешь.

— Странно. А капитан тебя собирается к себе в группу забрать. Ликвидатором.

— Чего?! Каким ещё ликвидатором? Это палачом, что ли? — чуть не в полный голос возмутился Димка.

— Да не палачом, дурило. Снайпером. Разницу улавливаешь?

— Пока не очень.

— Поясняю для тупых и военнослужащих. Ликвидатор — это стрелок, уничтожающий указанную цель из снайперской винтовки. Во время ликвидации банды, ну или если уроды в каких развалинах окопаются. Понял теперь?

— Ясно. Я уж подумал, что они из меня штатного палача сделать решили, — вздохнул Димка с заметным облегчением.

— Ну если по большому счёту брать, то мы все тут палачи, — подумав, тихо ответил солдат.

— Тоже верно, — кивнул Димка и, не прощаясь, побрёл к прицепу.

Едва дождавшаяся его появления Настя с ходу принялась тарахтеть, вываливая на него кучу всяких незначительных новостей. Понимая, что женщине нужно просто выговориться, Димка стоически терпел до тех пор, пока Настя не потребовала от него ответа. Задумавшись, парень пропустил все её слова мимо ушей и теперь лихорадочно соображал, что ей ответить. Так и не найдя подходящих слов, парень устало вздохнул и не долго думая признался:

— Прости, Настя, я прослушал.

— Ты чего, Дим? — насторожилась женщина.

— Устал я чего-то. Ещё и плечо болит, — в очередной раз вздохнул парень. — Сделай чаю. А потом я посплю немного.

— Конечно, устал. Столько всего случилось за день, — сварливо отозвалась женщина, быстро ставя на печку чайник.

— Слишком много для одного дня, — кивнул Димка, откидываясь на стену кунга.

Чай он пил, едва не засыпая. Заметив его мучения, Настя молча отобрала у него кружку и, стащив с парня сапоги, заботливо накрыла старым солдатским одеялом, полученным на складе. Проснулся Димка, оттого что Настя безжалостно трясла его за здоровое плечо, а рядом с прицепом яростно лаял Султан. Моментально сообразив, что голос кобель подал не просто так, парень сорвал со стены автомат и, неловко передёрнув затвор, выскочил на улицу.

Но едва хлопнула дверь прицепа, как над головой парня защёлкали пули, с визгом отлетая от стены. Упав на землю, Димка ужом проскользнул за колесо прицепа и, перекинув ремень автомата через плечо, попытался рассмотреть, где засел нападавший. Как оказалось, стрелок находился на стене, а продолжавший лаять Султан очень предусмотрительно встал прямо под ней. Умный пёс, услышав возню на стене и понимая, что сам до противника добраться не может, попросту встал там, куда и должен был смотреть проводник в первую очередь. Таким образом, он обозначил место, вызвавшее у него опасение. И именно это спасло ему жизнь.

Стрелять в собаку, находящуюся прямо под ним, стрелку было очень неудобно. Для этого ему нужно было по пояс высунуться из-за стены. Появление солдата явно спутало нападавшему карты, и он, от злости или от отчаяния, решил убрать хотя бы караульного. Рассмотрев на фоне светлеющего неба силуэт противника, Димка перехватил автомат и, не спеша прицелившись, плавно нажал на курок.

Привычно дёрнувшись, автомат выплюнул две пули, и противник исчез за гребнем стены. Димка совсем не был уверен, что попал, и послышавшаяся из-за стены ругань подтвердила его догадку. В ответ на пальбу из проходной выскочили двое солдат, и Димка, опасаясь, что они попадут под шальную пулю, крикнул:

— Обойдите с той стороны. Я его здесь прижму.

Сообразив, о чём он говорит, бойцы дружно ринулись обратно. Словно в ответ на его слова, по только что закрывшейся двери застучали пули. Не долго думая Димка ответил ещё одной короткой очередью, с удовольствием услышав сдавленный вопль боли. На этот раз он не промахнулся. Но вылезать из-под прикрытия было рано. Ведь он не знал самого главного. Сколько человек входило в состав нападавшей группы.

Но спустя пять минут одиночные выстрелы и громкие команды ясно сказали парню, что группа захвата своё дело сделала. Не сдержав любопытства, Димка выбрался из-под прицепа и, поставив автомат на предохранитель, направился к проходной. Бойцы втащили в узкий коридор двух окровавленных мужчин и, поставив их к стене, тщательно обыскали. Стоя в стороне, Димка старательно высматривал последствия своей стрельбы. Как оказалось, второго нападавшего ему действительно удалось подстрелить.

Тот, в кого он стрелял в первый раз, здорово пострадал от мелких камней и осколков, выбитых пулей солдата. Один осколок рассёк мужчине щёку, зацепив правый глаз. Именно это и стало причиной огромного количества мата, услышанного парнем. Впрочем, тут было отчего взбеситься. Такое ранение разом сделало его инвалидом. К тому же нападавшие явно были не готовы к тому, что во дворе окажется настоящий сторожевой пёс.

Подойдя к дежурному офицеру, Димка осторожно тронул его за локоть и тихо спросил, кивком головы указывая на пленных:

— И чего теперь с ними будет?

— Как это чего? Они попытались на территорию комендатуры пробраться, да ещё и с оружием. Проникновение на охраняемую территорию, вооружённое нападение на караульного, стрельба. Короче говоря, вышка. А что?

— Да так, мысль одна возникла, — задумчиво протянул парень.

— Озвучь, — моментально насторожившись, потребовал офицер.

— Вопрос простой, как колун. Какого хрена они сюда полезли, отлично зная, что территория охраняется? — всё так же задумчиво ответил парень.

— И зачем?

— А вот это у них спросить надо. Не верю я, что они не знали, куда шли. Поток беженцев давно уже стал маленьким. Так что на территорию города они попали уже давно. К тому же новичков с оружием сразу бы или арестовали, или просто бы обезоружили.

— Так, погоди, парень. Что-то я совсем замотался. Хочешь сказать, что они шли сюда с какой-то конкретной целью? — переспросил офицер, устало тряхнув головой.

— Думаю, да, — помолчав, решительно ответил Димка.

— А ведь ты прав, солдат, — подумав, согласился лейтенант.

— Выходит, прежде чем к стенке ставить, их допросить надо, — пожал плечами Димка.

— А то я не понял, — усмехнулся лейтенант. — Ладно, иди, отдыхай. Это нам теперь всю ночь отписываться придётся. Да ещё и коменданта будить надо.

— А его-то зачем? — не понял Димка.

— Как это зачем. Команду на допрос, прокурора, бумаги оформить. До утра успеть надо.

— А почему до утра?

— Много вопросов, солдат. Теперь это уже не твоя забота, — осадил Димку офицер.

Но вышедший из дежурки капитан, командир группы быстрого реагирования, решил по-своему. Хлопнув лейтенанта по плечу, он кивком головы указал ему на пленных, коротко приказав:

— Этих по одному в допросную, а тут я сам разберусь, — развернулся к Димке.

— Тут и такие комнатки есть? — не удержался парень, с интересом наблюдая, как пленных уводят куда-то в подвал.

— Тут много чего есть. Здание сразу после войны строилось, так что не удивляйся, — усмехнулся в ответ капитан.

— Ну когда оно строилось, я почти сразу понял. Достаточно было на толщину стен посмотреть, — усмехнулся в ответ Димка. — Но, учитывая смену событий и властей, я подумал, что от подобных изысков цивилизации тут уже избавились.

— Не умничай. Ты и так уже дел наворотил столько, что и за месяц не разобраться, — ехидно отозвался капитан.

— Я?! — возмутился Димка.

— Ну не я же. Это ты у нас стреляный-раненый. Ладно, шутки в сторону. Ты вот спросил, почему до утра всё выяснить надо. Так тут всё просто. Ты прав.

— В чём? — не понял Димка.

— В своих предположениях. Эти двое сюда не просто так влезть пытались. И я даже догадываюсь зачем. Как догадался и о том, кто именно на тебя напал. Всё сходится.

— Что именно? — спросил Димка, всё ещё недоумевая.

— Эти двое из той же компании, что и твои крестники. Граждане, особо приближённые к власти предержащей. Мы их для краткости называем ВП. С учётом того, что их преступление уже зафиксировано, самый простой вариант избавиться от долгих разбирательств — уничтожить свидетелей и исполнителей. Как говорится, нет человека, нет проблемы. Так вот, вся эта шестёрка — слуги для особых поручений. Так что, можно сказать, тебе сильно повезло, причём дважды.

— В чём это?

— В том, что ты от них живым ушёл и что эта парочка лопухнулась, решив влезть к нам через стену, пытаясь до тебя добраться. Ты же в этом деле главный фигурант, которого либо убрать, либо заставить молчать надо. Про собаку твою они не знали, вот и полезли. На том и погорели. Вот уж не думал, что твой крокодил способен такой шум поднять.

— Не поверите, я и сам впервые за всю службу услышал, как он лает. Обычно только рычит или взлаивает, но негромко. А тут разорался так, словно конец света настал, — чуть улыбнувшись, ответил Димка.

— А в драке что? Неужели не лает? — удивился капитан.

— Только рычит. Но обычно этого хватает, — улыбнулся парень.

— Не сомневаюсь, — кивнул капитан, зябко передёрнув плечами. — Вот уж какой смерти я себе никогда бы не пожелал, так это от клыков такого монстра.

— Султан не монстр, а хороший служебный пёс, и воспитали его так именно люди. Точнее, военные, — возмутился Димка, решительно вступаясь за собаку.

— Тоже верно, — рассмеялся капитан.

— Ладно, ступай к себе. У меня теперь дел по гланды будет.

— А можно мне в допросе поучаствовать? — спросил парень неожиданно для самого себя.

— Зачем тебе это? — тихо спросил капитан, моментально став совершенно другим человеком.

Глядя на него, Димка вдруг понял, что и понятия не имеет, что собой представляет командир самой боеспособной группы в комендатуре. В одно мгновение капитан стал жёстким, недоверчивым, смертельно опасным. Понимая, что не может потерять доверия этого человека, Димка осторожно ответил:

— Ну как-никак вся эта история меня вплотную касается. Хотелось бы понять, чем я им всем так не угодил, что аж до стрельбы дошло.

— Ладно. Пошли, — подумав, кивнул капитан. — Только учти, допрос в военное время — дело не для слабонервных.

— Переживу, — решительно кивнул Димка, направляясь следом за ним, в подвал.

Парня уже загрызло собственное любопытство. Но, отлично зная, что в случае особо неприятной сцены во время допроса может не выдержать и влезть, заступаясь за пленного, он постарался встать так, чтобы иметь возможность в любой момент выйти из камеры. Арестованных уже приковали за запястья к свисавшим с потолка цепям, заставив подняться на цыпочки, и лишили всей одежды. Мрачно рассматривая совершенно обнажённых мужчин, Димка автоматически отметил, что оба бандита явно не бедствовали.

Гладкая, чистая кожа, хорошо выбритая на щеках. Заметный слой подкожного жира. Эта парочка не знала, что такое голод. Тем временем, пока он рассматривал пленных, капитан сделал одному из своих солдат незаметный знак, и тот выкатил в середину камеры столик на колёсиках, покрытый куском ослепительно-белой ткани. На столике что-то мелодично позвякивало, и, когда солдат отбросил край материи, Димка с удивлением рассмотрел набор обычных стоматологических инструментов.

— Зачем изобретать велосипед, если всё необходимое давно уже придумано? — усмехнулся капитан, небрежным жестом беря со столика неприятного вида щипцы. — Достаточно просто посетить ближайший стоматологический кабинет. Ну что, граждане уроды. Будете колоться или начнём жилы тянуть?

— Вы права не имеете! — визгливо завопил раненный в плечо. — Я ранен! Мне нужна медицинская помощь! Я требую прокурора и адвоката!

— А зачем обоих сразу-то? — откровенно удивился капитан.

— Прокурор зафиксирует ваши действия, а адвокат будет защищать мои права, — продолжал визжать пленник.

— Во дурак-то?! — не удержался от реплики солдат, подкативший столик.

— Присоединяюсь к предыдущему оратору, — усмехнулся капитан. — Ты, уродец, про военное положение слышал?

— Слышал, — нехотя признался тот.

— Так вот, по закону военного времени, в случае особой опасности для личного состава, допустимо применение допроса третьей степени. Особенно если это происходит в полевых условиях.

— Так мы в комендатуре, — радостно осклабился говорун.

— От этого не легче. Вам тем более.

— Это как понимать?

— Просто. Кто сказал, что мы допрашивали вас в подвале, а не там, где вас взяли? Срочное потрошение пленного очень часто даёт положительные результаты, — всё так же улыбаясь, ответил капитан. — Итак. Теперь, когда мы разрешили все недоразумения, думаю, мы можем приступать.

— К чему приступать? Ты чего делать собрался, садист? — завопил пленный, увидев, как капитан начал перебирать инструменты.

— Я же сказал, или колитесь, или будем жилы тянуть. Думал, это шутка такая? Нет, малыш. Это правда жизни. Ты вот меня садистом назвал. А знаешь, кто меня таким сделал? Вы. Вы, суки поганые, мою семью погубили. Вы, твари, маленьких детей не пощадили. А теперь ты мне тут про права свои вякаешь? Так вот запомни, мразь. У вас тут есть только одно право — сдохнуть быстро. И будет это только в одном случае, если ты, паскуда, мне сейчас всё, что мне нужно знать, выложишь. А если нет, я всё равно это узнаю, но подыхать ты будешь очень медленно. Так медленно, что напарник твой блевать будет ещё до того, как я за него возьмусь, — прошипел офицер так, что вздрогнул даже стоявший в дверях Димка.

Самое страшное, что капитан ни на секунду не изменился в лице. Он говорил это так, словно рассказывал очередную байку или отдавал не особо важную команду. Спокойно, ровно, даже не выпустив из рук щипцов.

— А какие гарантии? — прохрипел бандит с выбитым глазом.

— А гарантия только одна. Моё слово.

— Не густо.

— Чем богаты. Так что, будем беседовать или я начну? — спросил капитан, заметно успокаиваясь.

— Ладно, спрашивай. Всё равно ведь выбьешь, — вздохнул одноглазый.

— Вот это верно, — кивнул капитан, жестом приказывая солдатам снять его с цепи.

Арестованного отстегнули и, выкрутив руки за спину, вывели из камеры. Следом за ним вышел и капитан. Димка быстро посторонился, пропуская процессию, и уже собирался отправиться следом, когда оставшийся в камере мужчина негромко сказал:

— Жаль, что я до тебя добраться не успел. Не повезло.

— А мы знакомы? — растерялся парень.

— Не важно. Главное, что кое-кому тут твой скальп нужен. Ну да ничего, придёт время, добудут, — криво усмехнулся пленный.

— И кому он так потребовался? — требовательно спросил Димка, шагнув в камеру.

— Есть человек, — попытался уклониться мужчина от ответа.

— Лучше скажи сейчас, а то доложу капитану, что ты информацию утаиваешь, — пригрозил ему солдат.

— Докладывай. Заказчика я всё равно не знаю. Я только исполнитель. Денег заплатили, фигуранта показали, и всё.

— А кто знает?

— Диспетчер.

— Где его взять?

— В смысле, где взять? — не понял арестованный.

— Где найти? — перефразировал свой вопрос Димка.

— Договорись с капитаном, чтобы он меня за периметр города вывел, тогда скажу, — тихо предложил арестованный.

— Нет уж. И так всё скажешь, — вызверился Димка, круто развернувшись и направляясь к дверям.

— Лучше язык себе откушу, — пригрозил мужчина.

— Начинай, а я сейчас капитана приведу, — фыркнул парень, открывая дверь.

Но звать никого не пришлось. В камеру шагнул командир группы быстрого реагирования и, быстро подойдя к арестованному, резко ударил его в живот. Задохнувшись, мужчина принялся судорожно хватать ртом воздух. Пользуясь паузой, капитан схватил со стола какое-то приспособление и ловким движением вставил его в рот пленному. Зафиксировав челюсти в открытом состоянии, он удовлетворённо кивнул и, повернувшись к Димке, сказал:

— Эти уроды решили, что обмануть меня могут. Ничего. Сейчас мы ему зубы выбьем, чтобы и вправду язык себе не откусил, а потом говорить начнём.

С этими словами он взял со стола самые обычные зубило и молоток, снова повернулся к пленному. В этот момент в камеру втащили второго арестанта. Отвлёкшись на него, Димка услышал стук инструментов и пронзительный вопль боли. Капитан приступил к допросу. Не выдержав, Димка вышел из камеры и, плотно прикрыв за собой дверь, закурил. Это было нарушением всех возможных правил и норм, но это было именно то, что ему сейчас требовалось.

Ему нужно было обдумать услышанное. Выкурив первую сигарету до того момента, когда она уже начала обжигать пальцы, Димка прикурил от окурка вторую и, немного успокоившись, вздохнул. Положение было, что называется, аховым. Кроме него самого, рядом с ним были его близкие, а, став объектом охоты, он автоматически подставлял и их. Но додумать свою мысль до конца парень не успел.

Из камеры вышел капитан и, достав из кармана портсигар, тоже закурил. Глядя, как он привычно чиркает зажигалкой, Димка неожиданно заметил, что пальцы офицера заметно подрагивают. По всему выходило, допрос капитан проводил так жёстко по необходимости, а не злобности характера. Заметив настороженный взгляд парня, капитан глубоко затянулся и, покачав головой, сказал:

— Нервы ни к чёрту. Устал.

— Про детей это правда? — тихо спросил солдат.

— Правда. Думаешь, почему я вдруг всю эту сволочь так возненавидел? Или ты и вправду решил, что я законченный садист?

— Ничего я не решил, — возмутился Димка. — Да и какой из меня судья? У самого рыло в пуху. Да так, что за всю жизнь не отмолить.

— Верующий, что ли?

— Да нет, это я так, к слову.

— Знаешь уже, что они за твоей головой пришли?

— Слышал. Только одного не понимаю. Кому я так насолить успел, что на меня охоту объявить решили?

— Разозлил ты их. Решился доить тех, кто сам привык дояром работать. А они этого не прощают. А самое главное, что ты точно знаешь, что у них на складах есть. Вот тут они большую ошибку сделали. Расслабились. А когда поняли, что ты в любой момент рот открыть можешь, убрать решили. Ты пойми, парень, там ведь не только компоты да варенья лежат. Там и медикаменты, и техника нужная, и много ещё чего есть. Да только всё это им самим нужнее. Вот и решили от ненужного свидетеля избавиться. Ты им теперь как кость в горле. Сам подумай. Человек не из их стаи, знающий о том, что где-то есть полные склады. И это при том, что народ едва от голода не загибается. Пайки строго нормированные, медикаментов почти нет, а те, что есть, бешеных денег стоят. Так что им гораздо проще от тебя избавиться, чем всё это просто так отдать.

— Зачем они тогда вообще начали мне что-то давать? — помолчав, задал Димка вполне логичный вопрос. — Не проще было сразу отказать?

— Привычка сработала. У них же вся жизнь на этом построена.

— На чём на этом? — не понял солдат.

— Ты мне, я тебе. И ладно бы только в мирное время. Плевать, пусть с ними жандармы разбираются. Так они и теперь, когда вся страна в руинах, продолжают по тем же принципам жить.

— А откуда вообще всё это взялось?

— Хранение. НЗ, слышал такое?

— Это в смысле на случай войны?

— Ага.

— А разве этими запасами не военные распоряжаются?

— Ещё чего?! Это для мирного населения заложено. У нас свои склады есть. Да только там всё по-другому. Ну с учётом нашей специфики. А гражданские склады после Второй мировой стали под землёй делать, и место их расположения тщательно скрывать.

— Это ещё зачем?

— На случай диверсии или предательства. Знаешь, почему в той войне в Ленинграде такой голод страшный был?

— Нет.

— И чему вас только в школе учат? В склады, где все запасы продовольствия были, авиационная бомба попала. Начался пожар. Что-то успели спасти, но так мало, что и говорить не стоило. А потом блокада началась. Вот и гибли люди пачками. Так что с тех пор эти склады стали строить с учётом всех допущенных ошибок.

— Ясно, — кивнул парень. А потом помолчав, добавил: — А мне-то что теперь делать?

— Как это что? Служить?

— У меня же здесь семья, родители…

— Не шуми. Знаю. Решим вопрос. Не бойся. Комендант придёт, сам ему обо всём доложу. Переселим их на охраняемую территорию. Не доберутся.

— Да уж, не доберутся. Это мне сегодня повезло, что Султан во дворе был. А так… — Димка расстроено махнул рукой.

— Я же сказал, решим. Не ной, солдат. С тех пор как я своих похоронил, у меня ничего, кроме службы, не осталось. Слово тебе даю, никто твоих стариков не тронет. Во всяком случае, на новом месте. Что уж там за периметром будет, сам понимаешь, никто гарантий не даст. А тут не посмеют, — жёстко отрезал капитан.

— Хотелось бы ещё знать, откуда такая уверенность, — мрачно проворчал парень, понимая, что откровенно нарывается на грубость.

— Есть причина. Я тебе уже говорил сегодня. Мы всю их группу боевиков взяли. Осталась только мелочёвка. Шестёрки из приблатнённых.

— Эти опаснее всего. Отморозки, — ещё больше мрачнея, отозвался Димка.

— Ничего. Этих взяли и тех возьмём. Да с ними ещё и проще будет. В рожи эту мразь знаем. Ты, главное, не забывай, что на тебя охота объявлена. Тебе теперь, как дикому зверю, всё время настороже быть надо. Главное, помни, что без тебя твои близкие пропадут. Ты за них в ответе. Только ты. Если будешь это помнить, тогда и жить тебе станет легче. И совесть мучить не будет. Я вот сам себя простить не могу. Даже спать толком не получается. Потому и рву этих тварей на части. Это война.

— Понимаю, — кивнул парень. — Вы сказали, что с отребьем проще. Как это проще?

— А вот так. Эти, в погонах, ходили. Можно сказать, из касты. А те просто отребье. Если потребуется, можно будет и пачку патронов в карман подкинуть.

— Это в смысле, как раньше менты пакетик с дурью?

— Ага.

— Ну и методы у вас.

— С волками жить… Это ведь не я эту невидимую войну придумал. Это они её затеяли, — вздохнул капитан. — Ладно, пойду дело доделывать. А ты к себе ступай. Нечего на всё эту мерзость любоваться.

Покорно кивнув, парень медленно поплёлся во двор. Первым, кто его встретил на пороге проходной, был всё тот же Султан. Пружинисто подбежав к парню, кобель старательно обнюхал его брюки и, громко фыркнув, лизнул в протянутую ладонь. Чуть улыбнувшись, Димка ласково потрепал пса по жилистой шее и, негромко приказав:

— Охраняй, — отправился в свой прицеп.

Но едва поднявшись в кунг, парень замер на пороге, растерянно глядя на самозабвенно рыдающую Настю.

— Ты чего ревёшь? — хрипло спросил Димка, медленно присаживаясь рядом с подругой.

— Ушёл… бросил… даже не спросил… а я тут… одна, — прохлюпала Настя, по новой заливаясь слезами.

— Я вообще-то на службе, — пожал плечами Димка.

— А я для тебя что? Развлечение, да? — вызверилась женщина.

— Да не мог я рядом с тобой сидеть, когда тут такое началось, — вяло огрызнулся парень.

— Началось? А когда закончилось? Ты даже не заглянул узнать, что со мной.

— А что с тобой могло случиться? — не понял Димка. — Ты же на улицу не высовывалась.

— Что? Глаза разуй, дуболом, — завопила Настя, тыча пальцем в стену.

Тяжело поднявшись, Димка всмотрелся в стену и, не удержавшись, в голос выругался. Четыре круглых отверстия отметили места попадания пуль в верхнюю часть стены, под самым потолком. Автоматная очередь прошила тонкую стену, словно бумагу.

— Вот именно, — фыркнула Настя, заметно успокоившись. — Забыл уже, что с твоей подружкой стало?

— Если ты про Наташку, то она никогда мне подружкой не была. Я тебе это уже говорил, — огрызнулся Димка, мысленно ругая себя за тупоумие.

— Не злись. Это я так, от испуга, — примирительно ответила женщина, подходя к нему.

— Я не злюсь. Я просто устал как собака.

— Ну по твоей собаке не скажешь, что она устаёт. Рожа скоро в двери не пролезет, — усмехнулась в ответ Настя. — И вообще, долго он ещё будет в одном с нами помещении жить? Тут и так не развернуться.

— Знаю. Собирался ему вольер сделать, а тут сама видишь, какие дела.

— Да уж, устроили вестерн, — вздохнула женщина. — Думала, с перепугу заикой стану.

— Извини.

— Ты-то с чего извиняешься? — не поняла Настя.

— За то, что не пришёл проверить, как ты тут.

— Да ладно. Не развлекаться ведь убежал, — вздохнула она, осторожно прижимаясь к нему всем телом.

— Я посплю немного, а то уже просто с ног валюсь, — тяжело вздохнув, сказал парень, медленно опускаясь на кровать.

— Конечно, спи. А я пока завтрак придумаю. Всё равно теперь не усну, — улыбнулась Настя, ставя на печку чайник и подкидывая в топку полено.

* * *


Разбудил Димку посыльный по штабу. Точнее, он честно попытался это сделать, но войти в прицеп так и не решился. Открывшая ему дверь Настя охнула и попыталась удержать кобеля за ошейник, когда Султан, увидев на пороге постороннего, с глухим рычанием двинулся к дверям. Чем бы это закончилось, неизвестно, но моментально проснувшийся Димка одной командой успокоил пса. Едва успев проглотить чашку чая, Димка выскочил на улицу и, подчиняясь команде, кинулся в кабинет к коменданту гарнизона. Только он имел право отправить за солдатом посыльного.

Войдя в кабинет, парень не успел, как положено, доложить о своём прибытии, как майор, нетерпеливо отмахнувшись, спросил:

— Знаешь, что на тебя охоту открыли?

— Знаю.

— Где старики твои живут?

— В девятом квартале.

— Бери мою машину и отделение караула. Перевозите их сюда. Дело слишком паскудное, чтобы их без присмотра оставлять. Всего тебе рассказать не могу, сам ещё толком не всё знаю, но, судя по всему, ниточки уж больно высоко тянутся. Похоже, ты, сам того не зная, такое гнездо разворошил, что без стакана не разберёшься. Местные власти — это так, мелочевка. Тут, похоже, дело не районного, а федерального масштаба будет. Так что дуй за стариками. Только быстро. Мне машина потребуется.

— Так может, лучше один грузовик взять? И вещи все поместятся, и ребятам тесно не будет, — осторожно предложил Димка.

— Тоже верно. Чёрт, третьи сутки нормально поспать не могу. Совсем мозги плывут, — неожиданно пожаловался майор.

— Так я скажу ребятам, что на «Урале» едем? — переспросил Димка.

— К начальнику караула ступай. Он всё сделает. Команду я уже отдал, — кивнул майор, жестом отпуская солдата.

Выйдя из кабинета, Димка прямым ходом отправился в караулку и, представившись начальнику караула, молодому лейтенанту, сообщил об изменениях плана. Кивнув, лейтенант вызвал отделение бойцов с оружием и, ничего не объясняя, коротко сказал:

— Так, мужики. Вы всё знаете, так что повторяться не буду. Постарайтесь только сделать всё быстро. Пока те не опомнились.

Димка не стал уточнять, кого именно он имеет в виду. И так всё ясно было. Командир отделения, сержант, по возрасту ровесник самого Димки, кивнул и, не вдаваясь в подробности, вывел подчинённых во двор. Внимательно наблюдавший за ним Димка поправил ремень автомата и негромко спросил:

— Давно лямку тянешь?

— Пятый год. Не дрейфь, вытащим твоих стариков. Комендант все нужные команды уже отдал.

— Не опоздать бы, — вздохнул Димка.

— Успеем. Мы тебя давно уже ждём, так что всё должно быть нормально, — со странной уверенностью ответил сержант.

Так ничего и не поняв, Димка забрался в кабину грузовика, и водитель, ни слова не говоря, включил передачу. Тяжёлая машина выкатилась на улицу, и водитель уверенно свернул в нужную сторону. Удивлённый парень даже не пытался показывать ему дорогу. Только когда «Урал» остановился у нужного барака, парень не выдержал и, покрутив головой, спросил:

— Ты давно знаешь, куда ехать надо было?

— Ещё ночью сказали. Местный я, так что все закоулки наизусть, — усмехнулся водитель.

Кивнув, Димка выбрался из кабины и, не дожидаясь солдат, быстро вошёл в нужный подъезд. Поднявшись на этаж, он тихонько, чтобы не напугать стариков и не будить соседей, постучался в родительскую дверь. Услышав голос отца, он так же тихо ответил:

— Я, батя. Открой, дело есть.

Дверь распахнулась, и Димка с удивлением увидел в руке старика как следует наточенный топор. Одобрительно кивнув, парень вошёл в комнату и, не вдаваясь в подробности, сказал:

— Собирайтесь. Вы переезжаете в комендатуру. Не бог весть что, зато все рядом будем. И вам уютнее, и мне спокойнее.

— С чего это вдруг? — моментально насторожилась мать, аккуратно накрывая одеялом спящую Нюську. — Мы уже и тут уютно устроились. Что случилось?

— Прости, мам. Всего я тебе сказать не могу, но вопрос с переездом обсуждению не подлежит, — твёрдо ответил Димка, глядя матери прямо в глаза.

— А вещи? Мебель? Столько труда, и бросить всё? — растерянно спросил отец.

— Ничего бросать не надо. Со мной ребята приехали, сейчас всё в машину погрузят, и поедем.

— Вот, значит, как. Всё сам решил, а родителей спрашивать и не стоит, — угрюмо проворчал старик.

— Значит так, батя. Я уже сказал, этот вопрос не обсуждается. Есть вещи, о которых вам знать нельзя. Просто сделайте, как я говорю. В конце концов, я вас не на улицу выселяю, а прошу переехать. Что тут такого? Я же не грузчиком на складе работаю.

— Ладно, отец. Давай собираться, — грустно вздохнула мать. — Что ж тут поделаешь, если ему это так нужно. Раз уж с машиной и с друзьями приехал, значит, и правда так надо.

Завернув так и не проснувшуюся девочку в одеяло, она взяла её на руки и медленно направилась к дверям. Растерянно оглядевшийся отец махнул рукой и, достав из-под кровати пару чемоданов, принялся собирать то немногое, что им удалось принести с собой. Вскоре немудрящая обстановка крошечной комнаты была погружена в кузов машины, и огромный «Урал» медленно выкатился со двора. Вскоре они въехали во двор комендатуры, и только тут Димка позволил себе облегчённо перевести дух. Всю дорогу до базы он сидел как на иголках.

Как оказалось, комендант приказал освободить под жильё один из кабинетов комендатуры на третьем этаже здания. По сравнению с клетушкой в бараке, это были настоящие хоромы. Ко всему прочему тут стоял огромный шкаф из настоящего дерева, выносить который не решился никто. С интересом осмотрев это монструозное сооружение, отец испустил довольный вздох, громко произнеся:

— Умели раньше вещи делать. Сколько лет стоит, а всё как новый. Чистое дерево.

— А чего ему тут сделается? — удивился Димка. — Стоит и стоит себе. Тут даже муравьёв нет. Сыровато, правда, но это дело поправимое. Печку поставим, и будет Африка.

— Дурень ты, хоть и вырос, — усмехнулся в ответ отец. — Ведь этому шкафу лет сто, если не больше.

— Больше. Его ещё до революции делали, — послышался голос, и в комнату вошёл комендант. — Как вам помещение? Надеюсь, подойдёт. В любом случае, ничего лучше на данный момент у нас нет. Вот начнём свои дома строить, тогда уж полегче станет. Вы уж извините, что пришлось вас в пожарном порядке переселять, но ситуация так сложилась. В общем, обживайтесь.

— Спасибо, товарищ майор, — с чувством поблагодарил Димка.

— Не стоит. Вы кто по профессии? — повернулся майор к отцу, отмахнувшись от парня.

— Слесарь-инструментальщик.

— А с оружием дело имели?

— А как же? У нас на заводе не только инструменты делали. Ещё и стрелковую технику на доводку привозили. Был у нас там один закрытый цех, специально для таких дел предусмотренный, — с гордостью ответил старик.

— А вот это просто здорово. Нам толковый оружейник во как нужен, — улыбнулся майор, проведя ребром ладони по горлу.

— Батя, что-то я не помню, чтобы ты про оружие говорил, — удивлённо протянул Димка.

— Не положено было, вот и не говорил, — отрезал отец.

— А когда я сказал, что переезд не просто моя прихоть, так начал в позу становиться, — не удержался парень от шпильки.

— Да не привык я, чтобы мальчишка мне команды отдавал, — смутился старик, поглядывая на жену.

В коридоре послышались шаги, и солдаты внесли весь привезённый скарб. Оставив родителей обустраивать быт, Димка забрал у матери ребёнка и следом за майором вышел в коридор.

— Товарищ майор, команды какие мне будут? — спросил он, поравнявшись с офицером.

— Да тише ты, малышку разбудишь, — шикнул на него майор, с нежностью поглядывая на спящую девчушку.

— Её и пушкой не разбудишь, — усмехнулся Димка, неловко поправляя одеяло, в которое была укутана девочка.

— Занимайся пока семьёй. Толку с тебя сейчас мало. Ещё один однорукий, — усмехнулся в ответ майор.

— Так может, вы мне пистолет выдадите? Я и из него хорошо стреляю, — продолжал настаивать Димка.

— Хочешь сказать, два одноруких одного полноценного стрелка заменят? — рассмеялся офицер. — Не надо. Акция сегодня только одна, а тебя мы пока в стороне от дел подержим. На всякий случай. Так что лечись, отдыхай. С остальным сами справимся. Ты мне скоро не как стрелок, а как тракторист понадобишься. Есть распоряжение для семей личного состава отдельное жильё строить. А у меня единственный тракторист работать не может.

— Под такое дело я и одной рукой справлюсь, — решительно ответил Димка.

— Вот начнём, тогда и будешь справляться. А пока лечись, — отрезал майор, ставя в разговоре точку.

Настаивать Димка не стал, хотя весь этот разговор завёл для того, чтобы официально получить пистолет. Показывать кому-то, что пара таких стволов у него в заначке спрятаны, парень не хотел. Такое оружие он обязан был сдать, но без оружия парень чувствовал себя словно голым. В общем, самому пригодятся.

Принеся Нюську в прицеп и уложив на кровать, он с улыбкой понаблюдал за сладко спящей девочкой и, раздевшись, улёгся на свою кровать, коротко сообщив Насте:

— Родителей на третьем этаже устроили. Меня лечиться отпустили. Так что дай выспаться.

Понимая, что парень вымотался со всеми этими боями и приключениями до предела, женщина заботливо укрыла его одеялом и, тихонько ступая, выбралась из прицепа. Ей очень хотелось с кем-нибудь поделиться собственными переживаниями, а единственная знакомая женщина была мать Димки.

Следующие полтора месяца Димка занимался только охраной внутреннего двора и профилактикой своего трактора. Конечно, если быть точным, то двор охранял Султан, но раз в ночь парень одевался и, взяв автомат, выбирался на улицу, чтобы убедиться, что всё в порядке. Профилактические же работы на технике сводились к тому, что он регулярно проверял количество жидкостей, залитых в трактор, и заводил мотор, чтобы зарядить аккумулятор.

От уже знакомого сержанта Димка узнал, что всех арестованных после нападения на него расстреляли тем же утром, когда он перевёз в комендатуру родителей. Их привезли к зданию администрации города, где и привели в исполнение приговор. Сделано это было специально, чтобы показать чиновникам, что власть их небесконечна. С этого момента дела в поселении пошли на лад. Но, по словам командира группы быстрого реагирования, расслабляться было рано.

Запутавшийся в хитросплетениях местной политики, Димка не стал уточнять, чего ещё он ожидает от гражданских чинуш, решив принять его мнение как руководство к действию. Достаточно было вспомнить, что где-то на воле ещё бродили их шестёрки из приблатнённых. В итоге каждый раз, покидая территорию комендатуры, помимо личного оружия, парень носил за поясом трофейный пистолет, откровенно наплевав на все указания и правила. Впрочем, как оказалось, такого же мнения придерживались почти все военнослужащие, обеспечивавшие порядок на данной территории.

Практически у всех, начиная от офицеров и заканчивая последним солдатом, были трофейные стволы, сдавать которые никто из них не спешил. Слишком уж частыми и яростными были нападения всякого отребья на границы мирного поселения. Как оказалось, далеко не все рвались вернуться к обычной мирной жизни. Многие выжившие после катаклизма преступные элементы и просто подонки пытались сделать всё, чтобы сложная обстановка продлилась как можно дольше.

Их не преследовали, не требовали исполнять законы государства, и в некоторых поселениях, откуда не успели или не захотели уйти жители, они чувствовали себя настоящими королями. Единственное, чего им не хватало, так это оружие, боеприпасы и медикаменты. Если продукты, воду, одежду они могли найти в разрушенных магазинах и домах, то за боеприпасами им приходилось лезть на рожон. Но атаки эти военные научились успешно отбивать, и бандиты, неся серьёзные потери, старались проникать на территорию посёлков скрытно.

Несколько раз в таких боях принимал участие и Димка, которому командир группы быстрого реагирования перед строем вручил снайперскую винтовку. С этой минуты в его задачу входило в случае боестолкновения выбивать самых активных стрелков противника, прикрывая товарищей на расстоянии. Понимая, что после такой демонстрации отказаться уже не сможет, Димка покорно принял новое назначение, отведя душу в своём прицепе. Будучи солдатом далеко не первого года службы, он отлично понимал, что работа снайпера это прежде всего умение быстро и эффективно прикрывать товарищей по оружию. И чем лучше он будет стрелять, тем больше живых и здоровых солдат будет рядом с ним.

Узнав, с чего вдруг он так бурно выражает свои эмоции, Настя вынесла свой вердикт.

— Ну и хорошо, что на расстоянии будешь. Зато в тебя стрелять не смогут.

— Ты совсем ума лишилась? — возмутился Димка. — Не хочу я людей убивать.

— Не хочешь, увольняйся из армии. А вообще, я тебе так скажу. Те, с оружием, это не люди. Это хуже зверей. Дикари. Так что убивать их надо, — решительно отрезала женщина, от полноты чувств притопнув ногой.

— Совсем озверела тётка, — растерянно проворчал парень, удивлённо крутя головой.

— Я не озверела. Я просто хорошо помню, как сюда шла и сколько нас было, — не осталась в долгу Настя.

— Ладно. В конце концов, знал, куда работать иду, — махнул рукой Димка, смиряясь с решением командиров.

* * *


Это произошло летом, когда давно уже надоевший всем дождь неожиданно закончился и наконец выглянуло солнышко. Всё население городка дружно высыпало на улицы, радуясь ласковому теплу. Отправилось гулять и семейство Веселовых в полном составе. Счастливая Нюська носилась по дороге, оглашая окрестности довольным, заразительным смехом. На площади, у здания администрации был поставлен парк аттракционов. Жалкое подобие того, что было до катаклизма, но и это было настоящим чудом. Едва завидев карусель, Нюська повисла на шее у Димки, умоляя его позволить ей покататься.

Парень никогда не мог ей отказать и давно бы избаловал девчонку, не будь рядом матери и бабушки. Дождавшись своей очереди, они прошли за огородку, и Димка, усадив Нюську на сиденье карусели, наставительно сказал:

— Держись крепко и не вертись. Свалишься, придётся идти домой, лечить тебя.

— Я буду очень крепко держаться, — истово пообещала Нюська, кивая так, что Димка испугался, как бы у неё головёнка не отвалилась.

Дождавшись, когда родители покинут территорию карусели, оператор включил мотор. Надтреснуто звякнув, карусель завыла изношенным мотором и медленно начала раскручиваться.

Сидевшие в креслах дети издали дружный пронзительный визг восторга. Глядя на счастливую моську и блестящие от удовольствия глаза ребёнка, Димка не мог сдержать улыбки. Прижавшаяся к его плечу Настя дёрнула парня за рукав и тихо, так чтобы не слышали стоявшие рядом родители, прошептала:

— А что ты будешь делать, если у нас ещё один спиногрыз появится?

— Как это что? Растить, воспитывать, что ещё-то?

— Я имею в виду, как ты тогда к Нюське относиться будешь?

— Дурацкий вопрос. Как можно относиться к ребенку, которого давно воспитываешь? — пожал Димка плечами. — А с чего вдруг ты об этом заговорила?

— А ты не догадываешься? — лукаво улыбнулась Настя.

— О чём?

— Подумай.

— Издеваешься? Откуда мне знать, что у тебя на уме?

— Не на уме, а в животе, — продолжала улыбаться женщина.

— Не понял! Хочешь сказать, что ты?.. — не договорив, Димка пальцем указал на её живот.

— Ага. Судя по всему, третий месяц пошёл, — кивнул Настя, настороженно глядя ему в глаза. — Так что скажешь?

— Чёрт! А что тут можно сказать. Это же здорово! — в полный голос ответил Димка, подхватывая её на руки.

Стоявшие рядом родители удивлённо переглянулись. Поставив Настю на землю, Димка обнял её за плечи и решительно направился к ним, собираясь сообщить радостную новость. Но те полдюжины шагов они дойти не успели. В одно мгновение Димку вдруг окатило холодом, словно он с головой окунулся в ледяную купель. В голове моментально всплыли угрозы несостоявшегося киллера о том, что рано или поздно до его скальпа всё равно доберутся. Несмотря на все усилия коменданта, серьёзного разбора того нападения так и не произошло. Видимо, однорукий майор оказался прав, и ниточки этого дела тянулись слишком высоко. Так что Димка старался не забывать про возможную опасность. Не понимая, что происходит, парень споткнулся на ровном месте и, замерев на полушаге, настороженно огляделся.

— Дим, ты чего? — вскинулась Настя, которой передалась его настороженность.

— Не знаю, что-то не так, — прохрипел Димка внезапно севшим голосом.

Испугавшись, Настя двумя руками вцепилась в его локоть, словно утопающий за спасательный круг. Выпрямившись во весь рост, парень попытался высмотреть что-то в толпе, но как ни пытался, так ничего и не увидел. Ощущение холода всё нарастало. Парня уже начало ощутимо потряхивать, и в этот момент где-то сзади раздался чей-то испуганный вскрик. Разворачиваясь, Димка попытался одновременно выхватить пистолет и пригнуть Настю, с силой нажимая ей на затылок.

Но она вцепилась в него мёртвой хваткой, и именно это стало тем самым пресловутым камнем преткновения. Он не успел сделать ни того, ни другого. Но тут, к изумлению гулявшей семьи, в дело вступил отец парня. С каким-то невообразимым воплем он кинулся между судорожно копошащейся парой и странным, обросшим субъектом, в руках которого Димка краем глаза успел заметить пистолет. С неожиданной силой растолкав испуганную толпу, он ринулся на вооружённого противника. Дальше послышались резкие хлопки, и отец, схватившись за грудь, тяжело осел на землю.

Резким движением стряхнув с себя женщину, парень выхватил пистолет и, увидев, как воронёный ствол в руках противника смещается в его сторону, прыгнул, пытаясь уйти с линии выстрела. Одновременно с прыжком он по-кошачьи изогнулся в воздухе, выцеливая противника. Два выстрела грянули одновременно. Пуля ударила Димку в многострадальное правое плечо, заставив его развернуться в воздухе, но и пуля парня не прошла мимо. Голова стрелявшего словно взорвалась, выплеснув красный фонтан, обдавший всех, находившихся рядом.

Уже нажав на курок, Димка краем сознания успел подумать, что за противником могут оказаться простые люди, пришедшие на праздник, но выхода не было. Тот, кто собирался убить его, стрелял не куда-нибудь, а именно в него, а значит, ему, Димке, нужно сделать всё, чтобы остаться в живых. Ведь теперь, получив такую приятную новость, он отвечает не только за себя, но и за свою семью. За своего, родного ребёнка. Дальше парню стало не до размышлений.

Оседая, мужик успел ещё раз нажать на курок. Судорожное сжатие пальцев, получивших приказ от уже погибшего мозга. Рухнувший на асфальт Димка со всего размаху приложился головой о бордюр и потерял сознание. Очнулся он в больнице. Рядом с его кроватью сидела мать, сжимая ладонь сына в сухих, морщинистых руках. Рядом с ней, прижимаясь к плечу женщины, стояла напуганная, притихшая Нюська, смотревшая на него широко распахнутыми глазами.

Увидев, что парень открыл глаза, девочка робко шагнула к кровати и, коснувшись кончиками пальцев его плеча, спросила:

— Дядя Дима, тебе больно?

— Ничего, солнышко, терпимо, — прохрипел Димка. — Что случилось?

— А ты разве не помнишь? — осторожно спросила мать.

— В нас стреляли, — медленно проговорил Димка, вспоминая случившиеся события. — Что с отцом?

— Плох он, сынок. Пуля в грудь попала. Врач говорит, ранение тяжёлое, — тихо вздохнула мать, опуская голову.

Димка успел заметить слёзы, закипевшие на её глазах.

— Где он?

— В соседней палате.

— А тот мужик, что стрелял?

— Ты его… — Женщина всхлипнула, не в силах больше сдерживать эмоции.

— И то ладно, — прокряхтел Димка, медленно поднимаясь.

— Куда ты? — всполошилась мать.

— К отцу.

— К нему не пускают. Говорят, без сознания. Ты же сам раненый, лежал бы, — пыталась удержать его женщина, но парень умел настоять на своём.

Осторожно отведя руки матери, он медленно поднялся и, утвердившись на ватных ногах, сказал:

— Раз без сознания, значит, тем более нужно быть рядом с ним.

— Так ведь доктор не пустит, — всплеснула руками мать.

— Пусть попробует, — огрызнулся Димка, снимая со стула ремень с кобурой и куртку.

Выбравшись в коридор, парень с ходу наткнулся на давно уже знакомого врача и, не давая ему открыть рот, спросил:

— Что с отцом?

Сняв очки, доктор устало потёр переносицу и, отведя парня в сторону, тихо сказал:

— Плохо. Задето лёгкое, большая кровопотеря, а самое неприятное, что пулю нам так вытащить и не удалось. Засела у самого позвоночника.

— Выходит, он теперь инвалид? — охнул Димка.

— Боюсь, до этого он не доживёт. Возраст, организм сильно изношен, а тут ещё это. Так что… — Врач растерянно развёл руками. — Я сделал всё, что мог.

— Я понимаю. Спасибо, доктор, — опустив голову, с трудом выдавил Димка.

Подойдя к замершей посреди коридора матери, он молча прижал её к себе и, глубоко вздохнув, прошептал:

— Прости, мама.

— Это ещё не всё, сынок, — всхлипнула женщина. — Настя твоя. Она… Её… Нет её больше.

— Что? Как? Как нет? Куда она делась? Уехала что ли? — растерянно зачастил парень.

— Убили. Случайная пуля, — прошептала женщина так тихо, что Димка едва расслышал её слова.

— Где? Кто? — только и смог произнести парень.

— После того, как ты его… Он успел выстрелить. Там патруль был, в стороне, они всё видели, но подбежать вовремя не успели. Толпа смяла, когда бежать кинулась. Видели только, как всё случилось, — всё так же еле слышно проговорила мать. — Они и вызвали машину, чтобы вас в санчасть отвезти.

— Мама. Этого быть не может. Я же… Она… Она беременная была. Выходит, они ребёнка моего убили, — прохрипел Димка, опускаясь на колени и хватаясь за голову.

— Господи! Да за что же нам это всё?! — всхлипнула женщина, осторожно гладя сына по голове.

Справившись с нахлынувшими эмоциями, Димка утёр набежавшие слёзы, выпрямился и, развернувшись, направился в палату, где лежал отец. Стараясь не шуметь, он осторожно придвинул к койке табурет и, присев, всмотрелся в с детства знакомые черты. Осунувшееся, морщинистое лицо отца казалось восковой маской на фоне серой от многочисленных стирок наволочки. Взяв старика за руку, он осторожно погладил мозолистую ладонь и до хруста сжал зубы.

— Не плачьте, — прошелестел в воцарившейся тишине едва слышный голос. — Я хорошую жизнь прожил. Знаю, что не всегда правильно, глупо жил. Но хорошую. Ты прости меня, мать. За всё. Если можешь, конечно. Я тебя всегда любил. И ты, сынок, тоже прости. Не держи зла.

— Забудь, батя. Что было, то прошло. Быльём поросло. И не разговаривай, тебе силы беречь надо, — быстро ответил Димка, сжимая руку отца.

— Нет, сынок. Это всё. Лучше помолчи и послушай. Сказать многое надо, а говорить трудно, — прохрипел старик. — Если домой попадёшь, под кроватью нашей, у стены, половицу подними. Деньги там, для тебя. Хотел тебе подарок на двадцать пять сделать. Машину купить. Да не вышло. А когда затрясло, не до того стало. Так что, считай, это мой посмертный подарок. Я хоть и пил, как кляча последняя, а про тебя никогда не забывал. Да и пил-то больше от обиды. А деньги — это те, что я успел до увольнения скопить и вовремя на зелёные поменять. Твоё всё. И прости меня, если сможешь. А теперь дай с матерью попрощаться, — добавил он, с трудом протягивая руку жене.

Быстро встав, Димка уступил место матери и, отойдя в сторону, машинально погладил по головке прижавшуюся к бедру Нюську.

— Ты прости меня, любушка моя. Не такой тебе муж нужен был, да видать, судьба тебе такая выпала, всю жизнь со мной мучиться. Прости. А я тебя там ждать буду.

Голос его звучал всё тише и под конец пропал. Рука старика обмякла и безвольно свесилась с кровати. Упав на грудь мужа, женщина тихо заплакала. Только теперь Димка вдруг понял, что его родители не просто прожили всю жизнь вместе. Они любили друг друга. И только теперь до него дошло, как несправедлив он был, пытаясь их разлучить. Тяжёлые, горькие слёзы обиды медленно потекли по его старательно выбритым щекам. Ведь за время своей юности, до того как уйти в армию, он так и не сумел понять человека, которого всегда считал родным отцом.

Доверчиво прижавшаяся к его бедру девочка шевельнулась, пряча лицо у его ладони. Понимая, что ребёнка надо успокоить и укрыть от зрелища мёртвого тела, он взял ребёнка за руку и тихо вышел из палаты. Выведя Нюську в коридор, он прислонился к стене и, глядя на ребёнка, попытался придумать, как правильно объяснить девочке, что её мамы больше нет, машинально поглаживая её по головке. Но сомнения его разрешила сама Нюська, тихо спросив:

— Дядя Дима, а мама тоже на небо ушла, как Наташка?

— Да, солнышко. Как Наташка.

— И дедушка?

— И дедушка, — ответил Димка дрогнувшим голосом.

— А как же теперь я?

— Что ты? — не понял парень.

— Что теперь со мной будет? Ты меня отдашь?

— Куда? Кому? — растерялся Димка. — Никому я тебя не отдам. Ты моя дочь. Так всем и отвечай, кто спрашивать станет, — решительно ответил он, опускаясь перед ней на колени.

Вышедшая из палаты мать услышала его слова и, подойдя к сыну, решительно сказала:

— Правильно, сынок. Наша она. И воспитывать мы её сами будем. Справимся. Поднимем. Господь отца забрал, зато дочку дал. Не бойся, Аннушка, никому тебя не отдадим. Наша ты. Анна Веселова. Так и отвечай. А документы потом переделаем, когда время будет.

С этими словами женщина одним движением взяла девочку на руки, и Нюська, доверчиво прижавшись к ней, крепко обняла названую бабушку за шею.

* * *


С тех пор прошло много лет. Правительство сумело взять ситуацию под контроль. Города снова отстроили, наладили производства и инфраструктуру. Начали работать школы, вузы и различные академии искусств. В картинной галерее Санкт-Петербурга состоялась первая выставка молодой, но очень талантливой художницы. Первая со времён катаклизма.

Приглашённые гости и ценители прекрасного медленно фланировали вдоль выставленных картин, тихо обмениваясь впечатлениями. Наконец, когда все сумели как следует рассмотреть выставку, организатор попросил гостей собраться в центре и под громкие аплодисменты представил автора. Молодая девушка в строгом вечернем платье смущённо улыбалась, кивая и быстро повторяя одно и то же слово:

— Спасибо, спасибо за понимание.

Стоявший рядом с ней организатор вскинул руки, прося тишины, и с широкой улыбкой сказал:

— Анна. Теперь я прошу вас сказать несколько слов нашим гостям.

— Спасибо, — снова улыбнулась девушка. — Я хочу поблагодарить всех пришедших на эту выставку. Так сложилось, что это первая выставка с тех страшных времён, когда случилась катастрофа. Но этого события не произошло бы, если б рядом со мной всё это время не было моих близких. К сожалению, в прошлом году мы похоронили бабушку, и теперь я могу сказать это только отцу: папа, спасибо тебе. Я тебя люблю.

Все присутствующие дружно обернулись, с интересом разглядывая стройного, жилистого мужчину с седым ёжиком коротко стриженных волос и военной выправкой. Смущённо улыбнувшись, мужчина вздохнул и неожиданно громко ответил:

— Я тоже тебя люблю, солнышко.