Огенная Лисица и Чёрный дракон
Елена Лирмант








Огненную Лисицу прислали в мир, чтобы найти источник зла. От нее ждут подвигов. Ее предопределили двум Владыкам, но она должна выбрать только одного. А ее мечта — быть предоставленной самой себе, чтобы можно было никого не бояться, и ни с кем не сражаться…






Елена Лирмант

Огненная Лисица и Чёрный Дракон


Посвящается Русе — моей опоре и поддержке.






Пролог


— Пришло время вернуть Огненную Лисицу в мир, — сказала зелено-бело-коричневая, Дух Земли. — Тяжко мне. Больно. Горен совсем обнаглел, леса, поля, луга — все гибнет.

— Так в чем дело? — пробасил желто-красный, Дух Огня — вернем.

— Хитрый он, — вздохнула зелёно-бело-коричневая, — живого огня мало, надо вложить в нее живую воду.

— Ну, ты, мать, даешь! Не было еще такого, чтобы в живое существо вкладывали суть живой воды.

— А тебе жалко? — проурчала зелено-синяя, Дух Воды — Тебе мало, что он извел почти всех твоих духов огня? Меня совсем измучил, мои водоемы мертвые стоят.

— Только с условием, охранять ее будут драконы, — согласно кивнул желто-красный.

— Ну, нет, я не согласен, — сказал бело-голубой, Дух Неба, и откинул со лба белые волосы, — почему драконы? Огненные Лисицы всегда у нас жили. Ветры лучшие стражники.

— Ну, да, лучшие стражники, а предыдущую лисицу, Лиссель, кто проморгал? Чокнутый ее слопал и не поперхнулся, а ветры ручки сложили, и ждут незнамо чего! Твой Ал совсем мир забросил, как у него жену похитили и мать потерял.

— Твой Крас не лучше, алкоголем душу успокаивает! Весь ваш замок разорили, город почти пустой, а ему хоть бы хны.

— Дар, все восстановит, он славный мальчик.

— Энлиль, посильнее твоего потомка будет! Ему предназначим лисицу.

— Я не согласен! Дару она должна быть посвящена. Иначе живой воды не дам!

— Раз твое такое слово, живого огня не дам.

— Опять сцепились, как Дар с Энлилем. Они живые, а вы Верховные! Перестаньте ссориться. Пока вы бранитесь, меня совсем изведут, воду отравят, кому тогда и вы нужны будете? — устало проговорила зелено-бело-коричневая. Без воды — ветрам свежими не быть. Без живой земли — огонь сам мертвым станет.

— Ну, так я не против этого. Я сам хочу вернуть в мир лисицу, только пусть драконам ее предопределят, — низким голосом проворчал Дух Огня.

— Нет, ветрам, — звонко вскрикнул зелено-голубой.

— Надоели вы мне оба, — вздохнула зелёно-синяя. — Пусть она сама выберет, с кем быть. Только, чур, не приваживать к вашим потомкам. Пусть сами разбираются. Вы Всевышние все-таки, вы должны быть выше людских страстей.

— Согласен, — звонко засмеялся Дух Ветра. — Все равно Энлилю она достанется.

— Посмотрим, — нахмурился Дух Огня…




Часть 1





Глава I


— Ну, все всё поняли? Маячки не снимать. — Чат стоял перед нами и строго вглядывался в лицо каждого, — Дорогу запоминать. Кто в себе не уверен, воспользуйтесь магическими нитками. В норах вне времени вне пространства можно легко заблудиться. Ваша задача — найти свой артефакт и вернуться. Время там идет по своим законам, вам может показаться, что прошло много часов, а на самом деле всего несколько минут, и наоборот. Мы с Ракыем пойдем вас искать через шесть часов. Вопросы есть?

— А если, кто найдет чужой артефакт, — спросил Соловей, — что делать?

— Оставить на месте и искать свой. Вы маги, а не шерши. Вы должны чувствовать свой камень, который вы создали сами, как источник вашей энергии. Поэтому его сила должна звать вас. Прислушайтесь, будьте внимательны. Еще вопросы?

Тогда идите! И помните, от того как быстро вы найдете свой артефакт зависит цвет камня на вашем головном обруче. Думаю, никому не хочется выйти из лицея магов с желтым камнем. Я верю в вас.

И мы гурьбой вступили в белый туннель, где и пол, и потолки, и стены были как живые, они вибрировали, и, казалось, дышали вместе с тобой. Ребята шли осторожно, конечно их можно было понять, они здесь всего третий раз. А я столько нор перевидала, что не перечесть. Кроме того, мой отец, один из сильнейших магов нашего мира, научил меня не только заставлять тоннели двигаться в нужную мне сторону, но открывать новые, и еще захлопывать их. Но этого никто из моих приятелей здесь не знал. Я изо всех сил старалась сохранить своё инкогнито. И пока мне это удавалось. Еще бы, в отличие от них, которые и прожили-то на своем веку не больше восемнадцати лет, потому что были обыкновенными людьми, только и умеющими, что менять свою ипостась. Я — рождена от самых настоящих рожденных магов земли и воды. И, следовательно, сама являюсь рожденным магом. А потому, старше их ровно в четыре раза, хотя выгляжу значительно моложе. Рожденные маги вообще живут намного дольше всех остальных разумных представителей этого мира.

Еще в прошлый раз, когда мы пришли в туннели вне времени и вне пространства, я почувствовала что-то странное, но пойти посмотреть, не осмелилась. А теперь самое время. Нырнув в ответвление туннеля, сменила ипостась, быстро нашла свой камень, спрятала его и стала принюхиваться. Запах боли и отчаяния шел откуда-то сверху, пробиваясь сквозь стены. Медленно пошла вдоль вздрагивающей поверхности стены, пытаясь найти источник, и скоро в нос ударил резкий запах муки и безнадежности. Осторожно, как учил отец, проделала небольшую дыру и пролезла.

Перед глазами предстала огромная глыба льда, в которой застыл живой человек, вернее, красивый парень с белокурыми вьющимися волосами и тонкими точеными чертами лица. Он был жив. Его глаза моргали. И в них была тоска. Подойдя ближе, потрогала лапой лёд, магический, но растопить его — пара пустяков. Только тут возникает вопрос, куда потом девать бедолагу. Вести в Лицей — выдать себя. Нельзя! Надо найти выход из тоннеля. Красавец, увидел меня и его губы зашевелились. В своей второй ипостаси, я слишком маленькая, поэтому пришлось подняться на задние лапы и приложить мордочку к холодной поверхности, чтобы понять, о чем он говорит.

— Помоги, помоги! — услышала я хриплый шёпот.

Кивнув ему, я обежала глыбу и побежала вперед, и чуть не вывалилась.

— Ничего себе, — подумала я, — вот злыдни, это же надо повесить человека между небом и землей, перед открытым проходом, в который был виден берег моря, красивый белый замок, и люди, занимающиеся своими делами, в основном рыбаки. Интересно, сколько лет он тут торчит? Видит жизнь и не может к ней присоединиться.

Я оглянулась, парень умоляюще смотрел на меня. Ну, что ж. Надо помочь человеку, раз это совсем не составляет труда. И я, выпустив когти, бросилась на стену, потом на потолок, снова на стену, и на пол, за мной змеился столб огня, соединив его в круг, я стала носиться по нему, увеличивая огненную поверхность до тех пор, пока глыбу не окружила огненная сфера. Лёд начал быстро таять. Спрыгнув на пол, отделилась от огненного шара и толкнула его по норе, он легко покатился и вывалился в проход.

Я выглянула. Парень упал воду и замер на поверхности воды, раскинув руки и ноги. Он неплохо держался на воде. Солнце светило ему в лицо, и он блаженно улыбался, полежав так немного, повернулся и поплыл к берегу.

Можно было возвращаться. Но тут мне пришло в голову, что, тот, кто его сюда запихнул, вернется, чтобы проверить, как страдает его жертва. Да, и этот заключенный во льду может вернуться, чтобы узнать, кто его спас. А, значит, может почувствовать мою магию, вот этого совсем было бы некстати. У каждой магии — свой запах, свой цвет и вкус. Настоящему магу не составит труда найти того, кто здесь побывал. И хотя я старалась нигде не оставлять следов, осторожность превыше всего. Этот тоннель надо схлопнуть, уничтожить следы моего пребывания здесь. А для этого я должна знать его длину. Поэтому я быстро побежала назад.

Мне показалось, что туннель слишком длинный. Бежала я довольно долго. Но когда мне в нос ударила волна гнева, боли и ненависти. Я сначала даже остановилась: — Что здесь твориться?

Прислушалась — странные звуки. Осторожно, припав брюхом к полу, и прижав ушки, поползла вперед, и заглянула за угол.

На стене был распят еще один парень, только волосы у него были темные, висели сосульками. Руки привязаны к стене магическими веревками, ноги тоже. Рубашка разодрана, и на груди висели черные пиявки, которые присосались к нему и пили кровь. В глаза были вставлены золотые пластинки, так что, он был слеп, а губы прошиты опять-таки магическими нитками. Его тело, казалось, билось в конвульсиях, а из сжатых губ вырывались стоны. На полу стояла чаша, наполовину полная темной жидкостью, вокруг которой валялись перерезанные надвое выжитые пиявки.

Приняв человеческий облик, бросилась к парню и начала отдирать пиявок и давить их каблуками. Парень застыл, прислушиваясь. Отодрав все до одной, вытащила свой кинжал и перерезала верёвки. Парень упал на пол. И стал ощупывать пространство вокруг себя. Нашёл руками чашу, поднял ее, и поднёс к лицу, и вдруг со всей силой бросил вперед себя, чуть не залив меня.

— Ты что делаешь? — проворчала я. — Ты в норе вне времени и вне пространства.

Он замычал и попробовал встать на ноги. Его руки поднялись к лицу и ощупали рот, на кончиках длинных пальцев загорелись язычки пламени.

— Не смей, — зло прикрикнула я на него. — Никакой магии. А то сейчас твои мучители толпой нагрянут. Тебя опять повесят. А меня прибьют. Потерпи. Сначала выберемся отсюда.

Подошла к нему, положила его руку себе на плечо и осторожно повела его вперед. Ведь должен же быть здесь выход. Нора, изогнулась и уперлась в сама в себя.

— Посиди здесь, — прошептала я. — сейчас найду выход и вернусь.

Он кивнул, и лег на пол, тяжело дыша, и потирая грудь.

— Дай слово, что не будешь применять магию, мне совсем не светит, здесь с тобой пропадать, — попросила я. Он снова кивнул.

Эти норы — уникальное создание нашего мира. Если точно знать, где находишься, и куда тебе нужно попасть. Можно приблизить такое пространство, сжать его, и получиться неплохой портал, каким пользовались маги. Но я не знала, где нахожусь. Поэтому просто искала, хоть что-то, что даст мне возможность сделать дыру и выбраться наружу. И скоро я почувствовала запах кислоты, и затхлости, так обычно пахли подвалы. Проделав проход, очутилась и правда, в подвале, наверху были слышны громкие голоса и смех. Осторожно выбралась наружу, и даже присвистнула от удивления.

Это был сарай шершей в нашем городе Лагула, где я училась. Сарай — огромное дощатое помещение, где шерши выуживали деньги у доверчивых горожан. Делали они это так весело и так ненавязчиво, что даже мы их враги — лицеисты, иногда приходили сюда, чтобы повеселиться, и отдать свои с трудом заработанные сбережения. На этот раз они устроили конкурс невиданных зверей. Первая премия была довольно большой — 100 медных монет. Но чтобы участвовать в конкурсе, нужно было заплатить около 20 монет, чтобы их маг накинул на участника мираж какого-нибудь невиданного зверя. Выигрывает тот, кто дольше всех продержит смех в зале.

Причём, как правило, выигрывал всегда кто-нибудь из шершей.

Только накануне, к нам пришла молодая бабенка, из близлежащего селения, со своим женихом, и пообещала нам из выигрыша выделить 20 монет, если мы сотворим из нее и ее жениха, что-то непотребное. Нам эта идея пришлась по вкусу. И мы придумали такого зверя, какого еще, действительно никто не видел. А чтобы у нас была возможность выиграть, мы подговорили юных магов из младших курсов, заступиться за наше искусство наведения чар, пообещав им, целый ворох конфет.

В сарае стоял гвалт. Юные маги собрали тут всех своих приятелей из горожан, и освистывали каждого, кто появлялся из-за занавески мага шершей. Моей молодухи еще не было. Этим я и решила воспользоваться. Главное выйти отсюда незамеченной, потом вернуться, схлопнуть нору, и никто никогда не узнает о моих проделках. Идея мне понравилась.

Вернувшись за парнем, я повела его к норе. Очутившись в подвале, он только принюхивался и мычал.

— Слушай меня внимательно, — сказала я., - сейчас мы пойдем через зал, где много народа. Чтобы я не орала, не обращай внимание.

Я принялась за работу, накинула на парня новый облик, — тело морского льва на лосиных ногах, с хвостом от свиньи, к морде приделала пятачок, а голову украсила кокетливыми жабьими бородавками. Себя обратила в паука с мордой акулы. Получилось довольно забавно. Мы выползли из подвала, и шагнули в зал.

— Посторонись, — заорала я, — кикуша с макушей идут.

Вид у нас был, наверное, очаровательный. Зал грохнул от смеха. Парень и на своих двоих плохо передвигался, а тут целых четыре ноги, которые разъезжались в стороны. Я же поддерживала его двумя из десяти своих лап. И, качаясь из стороны в сторону, наступая всем, кто попадался нам на пути на ноги, мы шли по проходу образованному зрителями. Юные маги развеселились, и стали запускать в нас огненные шары.

— Охальники, почём портите произведение искусства, я за него монетами заплатила, — орала я, отмахиваясь от огненных шаров, еще двумя лапами. Идти на шести было неудобно. Парню, кажется, стало совсем нехорошо, и он растянулся на полу, растопырив ноги во все стороны. Я стала его поднимать, но тут кто-то из юнцов, набросил мне на ноги веревки, и я, запутавшись, грохнулась на своего макушу. Он замычал. Рассердившись, я постаралась сделать морду, как можно страшнее, зацокала рядами острых зубов:

— Проглочу, стервецов.

Все кинулись врассыпную, содрогаясь от хохота. Даже шерши, устроители конкурса, валялись на полу, держась за животы.

Идти оставалось нам совсем немного. Вот и драконья арка, которая стояла у двери. На ней были изображены белые мраморные драконы, стоящие на задних лапах с задранными головами и пускающими вверх огонь, который соединялся друг с другом. Арка была великолепна. Молва ходила, что ее притащили, аж, из самого дворца драконов.

Я крутила головой и рычала, а парень только мычал, да так злобно, что вызывал еще больший смех. Скоро я уже устала тащить его, а он шёл все медленней и медленней. Вслед нами летели огненные шары, они пролетали над нашей головой, ударяясь в арку, и рассыпались разноцветными искрами.

И вдруг нас потащило куда-то, все заискрилось, нас обвила радуга, вырвавшаяся из пасти драконов, помещение озарилось ярким белым огнем, а потом все стихло.

— Охальники, малолетние, да я вас, да… я вам…

Не переставая кричать, продолжала тянуть нас двоих к двери. Наконец, мы вывалились на улицу. Да так удачно! За низким каменным забором, я увидела молодуху, в образе паука, которая тащила на веревке своего дружка, неумело переставлявшего свои лосиные ноги. Я тут же скинула мираж, прижала парня к стене, будто мы милуемся, и подождала, пока она пройдет мимо нас и войдет в сарай. Их встретил искрометный смех и шквал оваций.

— Пожалуйста, соберись с силами, двигай ногами, а то мне тяжело тебя тащить, — попросила я парня. — Здесь недалеко!

Он постарался выпрямиться и расправить плечи. Я повела его в сад за сараем, в самый заброшенный угол, заросший кустами жасмина. Уложила на землю. Положила его голову себе на колени, и тихо стала вытаскивать из губ нитки. Ему было больно, я чувствовала, как он напрягается, но к его чести, не проронил ни звука.

— Сейчас еще больней будет, — предупредила я его, и, подняв сначала одно веко, потом второе, вынула золотые пластинки. Он застонал.

— Все, все! — я успокоила его. Сбегала к колодцу, взяла какой-то старый черпак, принесла ему воды и зарядила ее энергией. — На выпей, тебе легче станет. Он осторожно сделал пару глотков.

— Ну, хватит. Пока больше не пей. Черпак положу вот здесь. Зрение к тебе вернется через час. Лежи. Я накину на тебя невидимость. Вечером приду, — сказала я, и хотела встать, чтобы уйти. Но его сильные пальцы вдруг больно сжали мне руку: — Кто ты? Как тебя зовут? — прохрипел он.

— Ну, вот и голос прорезался. Зовут как? Да, кто как! В основном девкой кличут. Отпусти, мне пора!

— Где я смогу найти тебя? Я не привык в долгу оставаться! — булькал он звуками, и еще крепче сжимал мою руку.

Вот ведь, приставучий какой! Мне обратно в нору надо, а то время уходит.

— Отпусти руку, тогда скажу! Мне больно! — я постаралась придать своему голосу нотки обиды. Пальцы тут же разжались. Отползла подальше от него. Парень изо всех сил моргал глазами, водя перед лицом ладонью.

— А он маг, — подумала я. — Сам себя вылечит не за час, а гораздо быстрее. Ну, и ладно! Я свое дело сделала.

Хотела подняться на ноги. — Ты обещала, скажи, — не унимался он.

— Хорошо, скажу! Слушай внимательно! Выйдешь в поле, закроешь глаза, повернешься вокруг себя 9 раз, и пойдешь с закрытыми глазами вперед, как лбом стукнешься о дерево, только надо посильнее удариться, чтобы искр было много, так и меня увидишь, из искр сотворюсь. Понял? Прощай!

И не слушая, что он там булькал, я бросилась назад. Прошмыгнула в сарай, обратившись в одного из парней с младшего курса. Возле драконьей арки стояли кикуша с макушей, и им вручали премию. А несколько шершей, суетились между зрителями, расспрашивая, кто видел, отчего драконы рыгнули радугу. На меня никто не обратил внимание.

Я пролезла обратно в нору. Переменила ипостась, чтобы быстрее найти ту дыру, которую проделала из лицеистской норы. Отыскала быстро. И, действительно, время и пространство здесь странное. Пока бежала ко второму парню, казалось, прошло много времени, а сейчас добралась моментально. Приняла человеческий облик. Встала за дырой и начала тихонько сворачивать чужую нору, в которой было столько боли. Я сжимала ее не спеша, и когда в моих ладонях остался только маленький белесый шарик, быстро соединила их. Получился хлопок. Но тут, что-то случилось, пространство, будто, встало на дыбы, меня подняло, и понесло куда-то. А потом что-то болезненно обвилось вокруг моего тела.

Я осмотрелась, кругом было чужое сероватое марево, которое сплошь прорезали магические нити-ловушки. В них я и попала. Тут я испугалась всерьез. Меня-то никто не придет спасать. А как из них выбраться. Попробовала кричать, но звук поглощался туманом. Слёзы сами выступили на глаза, умирать такой молодой мне не хотелось. И кто, интересно, поставил эти ловушки здесь? Зачем?

Но надо было что-то придумать. Начала раскачиваться. В голову пришла спасительная мысль, кто их поставил, обязательно придет, должен отреагировать на их движение. Потом подумала, вот заявится и увидит меня здесь…

В это время почувствовала, что магические нити начинают все сильнее стягиваться, где они дотрагивались до обнаженной кожи, появились трещины, и закапала кровь.

— Мэриша, Мэриша! — вдруг услышала я глухой, идущий издалека голос Чата.

— Чат, я здесь! Помоги! Чат! — я старалась кричать, как можно громче.

И вот за пеленой показались силуэты мага и учителя Ракыя.

— Мэриша, не шевелись, не дергайся, — Чат, видимо, остановился, увидев нити. — Кто это сделал? Как ты сюда попала?

Я дала волю слезам: — Не знаю, нашла камень, возвращалась назад, и вдруг все вздыбилось, меня подняло и я здесь! Вытащи меня отсюда! Мне страшно!

— Тише девочка, тише. Сейчас! — он стал осторожно приближаться ко мне.

— Ух, ты, как нити врезались. Сколько крови накапало. Это плохо. Живая субстанция в норе вне времени и вне пространства, ведет к нарушению баланса. Может быть взрыв. Ну, ничего, сейчас все поправим. Он вытащил большой кинжал, и осторожно стал перерезать нити, шепча что-то, как я поняла, снимал с них магические заклинания. — Ракый помоги, — обратился он к учителю, собери все нити и принеси мне. Я должен их изучить. Эта магия кажется мне знакомой. Я уже сталкивался с ней. Узнаю, кто это сделал — в таракана превращу…

Вскоре, он освободил меня и на руках понес из норы. Я блаженно вздохнула, прижавшись щекой к его груди. Чат был добрый и сильный. От него веяло покоем и мощью. Вот, если бы всю жизнь можно было провести у него на руках. Кто бы знал, как мне надоело прятаться. Скрывать свое настоящее имя. И время от времени видеть, как гибнут другие люди, которых принимают за меня. Это было невыносимо тяжело. А главное — обидно! Ведь я никому не сделала ничего плохого. Но с самого рождения, моя жизнь висела на волоске.




Маг отнес меня в мою комнату и занялся ранами. Он мазал царапины какой-то мазью, и объяснял свои действия:

— Нити были ядовитые. Видишь, царапины тут же воспалились, и плоть начала чернеть. Чтобы обезвредить яд, мажем противоядием, потом осторожно снимаем его, и только затем начинаем затягивать края раны.

— Чат, а как можно магические нити сделать ядовитыми? — не удержалась от вопроса, морщась от боли и вытирая слезы.

— Это сначала нити делают ядовитыми. А потом уже магическими, — спокойно объяснял Чат.

— А что случилось в норе? Почему меня так подняло и понесло куда-то? — продолжала расспрашивать мага.

— Кто-то захлопнул соседнюю нору, — сказал Ракый, входя в комнату.

— А как это захлопнул? А нас научат их захлопывать?

— Нет, это под силу только рожденным магам. Мы магию приобретаем, получаем ее посредством знаний, и не чувствуем потоков тонкой энергии, без которой нельзя манипулировать норой, Мэриша. — учитель старался во всем походить на Чата, даже то как он мне объяснял, чувствовалось влияние старшего мага.

— Даже, если очень постараться, и выучить все заклинания?

— Даже это не поможет, — улыбнулся Чат, — ты задала хороший вопрос, надо будет поднять эту тему на следующем занятии. Но для тебя отвечу сейчас. Например, возьмем такой орган чувств, как слух. Если человек будет много тренироваться, он сможет слышать лучше других людей. Но никогда не достигнет уровня слуха летучей мыши. А почему? Подумай, и ответь мне сама.

— Ну, наверное, потому, что у них орган слуха устроен совсем не так, как у человека.

— Правильно! Вот ты и ответила на свой вопрос. Мы берем энергию из создаваемых нами артефактов, которые нужно подзаряжать и добавляем энергию мысли. А рожденные маги, имеют магическую суть уже сами в себе. Так драконы — огонь, люди неба — воздух и. т. д. Нам же дано, лишь чувствовать норы вне времени и вне пространства, мы можем найти вход, войти в них. И чем сильнее маг, чем сильнее его сила мысли, тем больше у него шансов сжать нору, и создать портал. И это все на что мы способны. Вот Ракый один из таких магов. Он почувствовал ее, мы нашли вход. И смогли познакомить вас с этой таинственной территорией.

Я сделала круглые глаза и с уважением посмотрела на учителя, мол, вот ведь человек! Но он стоял с недовольным лицом и углубленный в свои мысли, и ни как не отреагировал на мой восхищенный взгляд.

— А когда нору схлопывают, она всегда так взрывается? А кто это сделал? — то, что мне объясняли сейчас учителя, я давно знала сама. Для меня существовала на данный момент одна задача — узнать, почему нора взорвалась, и кто там был хозяином. И лучший способ получить ответ, задавать глупые вопросы, что бы не вызвать подозрение.

— Ракый, как ты думаешь, почему она взорвалась, — обратился к учителю Чат.

Тот вздрогнул, и посмотрел на нас затравленным взглядом: — Боюсь, там была какая-то субстанция, не принадлежащая норе. Кто-то очень спешил, и не удосужился убрать ее.

Я вспомнила чашу, веревки, пиявок и жидкость, которую парень разлил. Теперь все стало понятно. Но надо было удостовериться.

— Это что-то вроде моей крови? А как вы ее убрали?

Ракый улыбнулся и полез в карман и вынул твердый темный шарик: — Вот твоя кровь!

При этом он как-то нехорошо улыбнулся. Я сжалась. Сказать, что я не любила Ракыя, было бы неправильно. Он относился ко мне хорошо, слишком хорошо. Я не слышала от него ни одного упрека, или окрика, когда мы с ребятами забывались и начинали веселиться на его уроках. Он только качал головой, и приговаривал: — Мэриша, ты отвлеклась, девочка! Сосредоточься.

И внимательно смотрел на меня. И этот его взгляд, и весь вид этого молодого учителя — длинный, угловатый, прыщавый — вызывал во мне недоверие. Что-то внутри меня при виде его восставало, сжималось, будто говорило: — Опасность!

Но Чат, не был бы Чатом, если бы не понял меня, пусть по-своему. Он протянул руку к Ракыю, забрал шарик и отдал мне:

— Вот твоя кровь. И запомни, никогда никому не отдавай ее. Ею могут воспользоваться тебе во вред.

Я благодарно прижалась к нему. Если бы он знал, как был прав. Ведь если сравнить кровь Огненной Лисицы с кровью обыкновенного человека, или даже мага… Мне страшно было думать об этом. А лицо Ракыя приобрело кислый вид, что еще больше насторожило меня. Запихнув шарик в рот, я проглотила его.

Маг положил мою голову на подушку: — А теперь спи! Завтра не приходи на занятия. Тебе надо поправиться. Он погладил меня по голове, и я провалилась в сон.




Проснулась я от того, что кто-то брызгал в лицо холодной водой. Я вскочила как ошпаренная:

— Вы что опухли совсем? — заорала я на своих друзей. Соловей и Волк стояли около моей кровати и хохотали. — Вас кто сюда звал!

— Так ты вторые сутки спишь! — примирительно хмыкнул Волк. — Всё самое интересное проспала. А потом завтрак пропустишь!

— Как вторые сутки? — я даже испугалась. Вспомнился парень, которого я оставила в зарослях за сараем.

— А вот так! — Соловей попытался сесть на краешек моей кровати, но получил пинок и свалился на пол.

— Смотри, Волк, — смеясь, проговорил он с пола, — она еще не выздоровела, яд ей в голову ударил. Злая!

— Пошли прочь, дайте одеться, в столовой встретимся, — прикрикнула я на ребят. И те, посмеиваясь, вышли из комнаты.

Быстро сбегав в ванную, осмотрела себя, на теле не было ни одной царапины. Только на пальце обнаружила странное кольцо — маленький золотой ободок в форме дракончика схватившего себя за хвост. Я не помнила, чтобы надевала его. Но оно было не мое, это точно. И стянув его с пальца, сунула в карман своих любимых широких штанов, которые натянула на себя. Потом надела короткую рубашку, затянула ремень на талии, и побежала в столовую. К сараю решила не спешить. Парень — маг — давно уже ушёл. Но проверить, конечно, не мешало бы, но не теперь Ребята уже ждали меня, взяв мой стакан молока и кусок пирога — наш традиционный лицеистский завтрак.

— Ну, и что я пропустила, — спросила я, приступив к завтраку.

— Пока ты прохлаждалась, вися в ловушке, — запел Соловей, — наши кикуша с макушей получили свою премию. Правда, когда они подошли к арке драконов, из пастей этих чудовищ вырвалась радуга, окутала их, а за ней было видно что-то огромное и темное, а потом все пропало. Их выбросило на улицу, когда же они вернулись, ничего не помнили. Но премию взяли. Долю свою мы с Волком получили, малышне конфеты купили. Правда, шерши злятся, что деньги уплыли из их рук. Ну, ничего, зато это наша маленькая победа!

— Отлично! — я потерла руки. — Ребят, а что я одна пострадала в этой норе?

— Нет, — замотал головой Волк, — других просто выкинуло наружу, меня в том числе, кстати, камень я все-таки нашёл. А тебя часов девять не было. Чат перепугался. Ракый так трясся весь.

— Девять часов, — изумилась я, — а мне показалось, что всего полчаса прошло, не больше.

— Ага, полчаса, — насупился Волк, — ты бы себя видела, когда Чат нас к тебе пустил. Все руки перерезаны, на шее вот такая царапина, — он сделал жест рукой вдоль своей шеи. Говорил, что на ноги и смотреть страшно.

— А вы пробовали посмотреть? — усмехнулась я.

— Размечталась, — захихикал Соловей. — Чат твою комнату опечатал. Только сегодня разрешил разбудить. А ты на нас так налетела.

— Ладно, не сердитесь, — примирительно улыбнулась я. — Какие на сегодня планы?

— Так практика же, — вспыхнул Волк, — мы идем к стражникам, учиться боевому мастерству.

— Я с вами, — вскрикнула я.

Но тут к нам прибежала девчушка с младшего курса:

— Мэриша, тебя директор вызывает, — скороговоркой сказала она, и исчезла.

— Ну, вот, — я по-настоящему расстроилась, — наверное, опять какое-нибудь задание даст. А мне так хотелось с вами пойти.

— Не распускай нюни, — похлопал меня по плечу Соловей, — ты городской маг, а не боевой, а потом зачем девчонке уметь мечом махать. Твое дело научиться крепко парней обнимать.

— Может тебя обнять еще раз? — спросила я, начиная сердиться.

— Ну, уж нет, я твоих объятий долго еще помнить буду, на ком-нибудь другом тренируйся, вот на Волке, например.

Волк покраснел и засопел: — Ты у меня поговоришь, сейчас, — тяжело вставая из-за стола и приближаясь к другу с кулаками, просипел он.

— Да, ну вас, — я махнула рукой и пошла от них прочь. Соловей всегда задирал Волка, доброго, сильного и не слишком разговорчивого парня, которому было восемнадцать лет, он был рослый и широкий в кости. Я ему сильно нравилась, это я знала наверняка, женщины всегда чувствуют это, да и Соловей был ко мне неравнодушен. Только вот у меня их отношение ко мне вызывало недоумение. Мне нужна была только их дружба, теплое отношение ко мне, понимание, пусть и ограниченное моей скрытностью. Но не больше. Думаю, сказывалось то, что я была старше их, и успела много перевидать на своем веку. Несмотря на свой юный вид, мне порой казалось, что я прожила на свете ни одно столетие.

Припомнилось, как только что Соловей важно заявил: — Зачем девчонке мечом махать! — Я даже улыбнулась про себя. Если бы ты знал, мой милый друг, что я владею мечом лучше ваших стражников. Сам Красный Тигр, один из лучших воинов нашего мира, был моим учителем, и под коротким рукавом моей рубашки, около плеча я с гордостью ношу выданный им знак десятника. Золотой браслет с одним завитком. У сотника три завитка, а у тысячника — пять. И в любом бою, тысячник, он же главнокомандующий армией, который подчиняется только Владыке, поставит меня во главе десятка, таких как вы с Волком бойцов…




Чат, он же директор Лицея, сидел у себя в кабинете вместе с какой-то молодой женщиной, лицо у нее было заплаканное. Она теребила в руках платок и горько всхлипывала.

— Мэриша, выпускница нашего лицея, — представил он меня, — специальность городской маг. Думаю, это то, что вам надо! И плату возьмет соответственно невысокую, и поможет. — А тебе, — обратился он ко мне, — первое практическое задание, помоги Айне. Справишься, а я уверен, что справишься, это войдет тебе в зачёт. Коня возьмешь на конюшне. Идите, — и уткнулся в свои бумаги.

Женщина встала и вышла из кабинета.

— Чат, так кто расставил ловушки? — спросила я.

— Не знаю, — маг тяжело вздохнул, — клубок ниток выкрали из моего кабинета. Даже не знаю на кого думать, — он покачал головой. — Не нравиться мне это! Но не волнуйся, все равно узнаем!

— А как это выкрали?

— Ракый отнес их ко мне в кабинет, когда вышел от тебя, а я задержался — лечил твои раны. Когда пришёл, дверь кабинета открыта, окно распахнуто, а ниток нет. Ракый говорит, что на стол положил.

Мы посмотрели друг другу в глаза, зрачки мага вертикально сузились:

— Сколько раз я спрашивал себя, кто ты Мэриша? — усмехнулся он, — я чувствую в тебе недюжинную силу, но маг ты посредственный, задаешь наивные вопросы, а взгляд умный и цепкий, плачешь как ребенок от боли, но готова сломя голову бросаться на выручку других. А главное — почему прячешь глаза за очками? Только не говори, что у тебя плохое зрение, я вчера специально осмотрел их, на них магия, сильная магия, а стекла обычные.

Я молчала, не отводя взгляда.

— Раз не можешь сказать, то и не надо! — он опять вздохнул, — а по поводу Ракыя, не торопи события. Без доказательств обвинять нельзя. Но я подумал о том же, о чем и ты. Только тут возникает вопрос: зачем ему это было нужно?




Я попрощалась и вышла. Тот же самый вопрос я задавала и себе, только в несколько другом аспекте. Зачем нужны были ловушки, я представляла, чтобы не пустить постороннего к тому парню с пиявками. Но вот для чего ему была нужна кровь того парня, и ну, и заодно, кто это был, и тот другой? О втором, вернее, о первом мной спасенном из ледяной глыбы, я вспоминала с удовольствием. Он мне понравился, в мыслях все чаще и чаще я возвращалась к нему.

Но надо было спешить. Я попросила Айну подождать меня около городских ворот. А сама сбегала в заросли за сараем. Там, конечно же, никого не было! Вот и хорошо! Пускай гуляет и радуется жизни! Может быть, и меня когда-нибудь вспомнит добрым словом. Встречаться с ним, я совсем не хотела, он был сгустком ненависти, и стремлением к мести. От таких людей лучше держаться подальше. Забежав на конюшню, и взяв свою любимую лошадь Искру, я нашла Айну, которая сидела на арбе около ворот. Привязав к ее повозке Искру, и расположившись на тюках, я попросила рассказать о своей проблеме.

— Больно молоденькая ты, — печально проговорила молодая женщина, оглядывая меня.

— Молодость, это не самый большой недостаток, — усмехнулась я, — по существу давай.

Арба ехала медленно по проселочной дороге. Небольшая лошадка тяжеловоз тянула ее нехотя. Было жарко. Солнце раскалило землю, и кругом было прозрачное марево духоты. Рассказ Айны был печальный. Обычная история. Шерши.

В своей второй ипостаси она была белкой. Хозяйственная, молодая и одинокая. И встретился ей шерш, очаровал словами, о том, как она хороша, и как он влюбился в нее с первого взгляда. Белка поверила ему. Вышла за него замуж, и привела к себе в дом. Через несколько дней в доме появилась женщина с двумя ребятишками. И Белка к своему ужасу поняла, что это его первая жена.

Нужно сказать, что шерши были превосходными семьянинами. Женились рано. Плодились быстро. Детей у них было много. Но вот кормить их, если у них не было своего дела, им было трудно. Вот и искали они таких дурех. Пристроятся и живут за их счет. У срединных был закон, дал слово, держи его. Иначе нельзя. Вот так и остался мужик в ее доме. Она, разумеется, обиделась на него, к себе не подпускает, а он все равно лезет, правда, втихомолку от жены. Дарит ей всякие безделушки, уже целый сундучок надарил. И с каждым подарком становится все требовательней и требовательней. И, кроме того, его жена обращается с ней, как со служанкой.

Белка рассказывала, а сама вытирала глаза рукавом: — И что, ты девчушка сможешь сделать. Я же слово дала при всем честном народе, быть с ним и в радости и в горе, делить хлеб и кров. — Она всхлипнула.

Мне пришла в голову мысль: — Белка, — спросила я ее, — а твой муженек ревнивый?

— Еще какой! — вскрикнула она, — за свою первую жену готов удавить любого, кто только бросит на нее взгляд, ко мне относится по-другому. Я для него так, что-то вроде купленной рубашки, которую надо надеть, раз купил.

— Ну, вот и отлично! — усмехнулась я. — Мое задание, какое? Убрать из твоего дома муженька с его семьей, да так, чтобы сам ушёл. Я правильно поняла твою просьбу.

— Ну, да! — она вытерла нос рукавом, — мне так и сказали, кроме как маг, никто помочь не сможет. Хитрые вы, что твои шерши.

— Ну, предположим шерши не мои. Но одна идея есть. Разбуди меня, когда к твоему селению подъезжать будем, но смотри, чтобы меня никто не видел.

И закрыв глаза, я сладко потянулась, и погрузилась в сон. Не успела я насладиться, как она растолкала меня.

— Вон за тем поворотом, наше селение.

Я накинула на себя облик Соловья. Перед Белкой предстала белокурым красавцем с живыми и веселыми глазами.

— Значит так, покажешь свой дом, а сама пойдешь по соседям, скажешь, что нового помощника привезла. Да так рассказывай, чтобы твои соседушки захотели бы меня посмотреть. И веди их в дом.

— Ой, а ты что будешь делать?

— Ну, это мое дело!

Мы въехали в аккуратное селение срединных, с каменными домиками, палисадниками за низкими каменными заборами, горбатым каменным мостиком через небольшую речку. Белка махнула рукой и показала, мне свой дом, а сама спрыгнула с арбы и побежала в соседний. Я не спеша приблизилась к дому Белки, слезла с арбы, распахнула низенькие ворота и во весь голос закричала:

— Эй, хозяин, товары принимай!

Из дома выскочил шерш, и прямиком к арбе. Уж, что — что, а разбирать товары, они любили больше всего, особенно, если знали, что это принадлежит им.

И тут же из дома вышла молодая черноволосая женщина, с большими черными глазами. Я бочком приблизилась к ней, и запела соловьем:

— Да, где же ты была красавица, почему не встретил тебя раньше! И личиком бела, и очами-то весела!

— Ты кто будешь? — спросила женщина, потупившись и зардевшись как маков цвет.

— Да, вот Белка наняла меня, на недельку, я и в делах хорош, в знахарстве сведущ. Говорит, спит плохо! Вот я и приехал, словами усыплю, настойками опою, успокою. А ты красавица, как спишь?

— Не жалуюсь, — она сверкнула на меня своими глазами, — только вот грудь немного саднит.

— Ну, это мы быстро поправим, я тебе слово заветное скажу, и все пройдет.

Пойдем в дом, чаровница. В горницу.

— Мне с чужим мужчиной нельзя уединяться, — она опять вспыхнула.

— Да, что ты, у хорошей жены и мужу нет цены, разве он будет ревновать к какому-то слуге! Да, я и руками к тебе не притронусь, только словами лечить буду.

Я смотрела ей в глаза, взглядом Соловья, пронзительным и зазывающим. Ни одна девчонка не могла устоять перед ним. Я это не раз видела. Красавица, видимо, была обделена лаской, клюнула. И, бросив взгляд на суетившегося около арбы мужа, пропустила меня вперед. Я прошлась по дому, заглянула в комнаты. В одной из них, чистой спаленке, я догадалась, что тут обитала Белка, увидела на столе сундучок, вошла и открыла его. Вынув незамысловатый браслетик, сунула в карман.

— Сюда нельзя заходить, здесь моя помощница спит.

— Если у хозяйки, помощница в таких апартаментах живет, она просто золото, — я опять посмотрела ей в глаза.

Женщина уже открыто улыбалась, я ей нравился, и она спешила спрятать меня от глаз мужа. Мы вошли в маленькую комнатку при кухне, я закрыла дверь, чтобы ее нельзя было открыть с другой стороны, и села на стул.

— А теперь, свет глаз моих, прекраснейшая из женщин, сядь напротив меня, и делай все, что я тебе скажу. Обещаю, что не прикоснусь к тебе, хотя для меня это пытка.

Для начала ты должна подышать тяжело, как будто долго бежала, а я буду из твоего легкого дыхания, который туманит мой разум, вытягивать болезнь. Ты сама увидишь, как это будет.

Женщина задышала, и я создала тонкую, тёмную струю, вырывающуюся из ее рта, и стала накручивать ее как моток ниток в клубок.

— Ой, неужели все так плохо? — в глазах женщины, мелькнула тревога.

— Ничего страшного, — успокоила я ее, — просто, может быть, твои белые как сахар ножки, прошли по холодному полу, и хворь не могла не коснуться их. Они такие сладкие. Вот, надень этот браслетик, это подарок от меня, не бойся, я всем такие дарю, это оберег от всех болезней. И продолжим, моя радость! Теперь последнее, тебе надо стонать, чтобы легче я смог всю черноту, которая завелась у тебя в груди, вытащить.

И женщина застонала, да, так сладко, что даже мне стало как — то неловко. Но я с умным видом продолжала наматывать тонкую струйку, якобы болезни, в клубок. В дверь поскреблись, попытались открыть не смогли, застучали.

— Только не прекращай, благоухающая роза моя, еще немного осталось, ну, еще раз, еще, прекрасно! Ты восхитительна, обворожительна…

За дверью раздался яростный крик, еще какие-то голоса, я тихонько сняла заклятие, створки распахнулись и разъяренный шерш влетел в комнату с топором в руке и кинулся к жене. Я встала между ней и им. Заметив, что и жена, и лекарь вполне одеты, он хотел остановиться, но не успел, я наклонила голову, и проговорила маленькое хитрое заклятие. По моему лицу поползла кровь, и я упала к ногам красавицы.

— Ты, что одурел, — заорала она, — он же лечил меня. Он даже не прикоснулся ко мне!

— Ты убил моего помощника, — закричала Белка в ужасе! — Соседушки, смотрите, что натворил этот негодяй. Судить его! К старейшине! — И бросилась ко мне. Соседки тоже окружили меня.

Шерш затравлено смотрел на топор, на котором не было ни капли крови, потом перевел взгляд на меня посиневшую с проломанной головой, побледнел, схватил жену за руку, не обращая внимания на ее упреки, потащил к двери. Вскоре послышались крики, женщина звала своих детей.

Я приоткрыла один глаз, и села, вытирая «кровь» платком: — Айна, иди, посмотри, он убежал? Только смотри, не улыбайся, не сломай мне мою игру.

Молодая женщина поняла меня, и, продолжая выть и причитать, пошла во двор, откуда скоро раздался ее визг: — Куда же ты, негодяй! А кто за смертоубийство отвечать будет?

Войдя обратно в комнатку, она заливалась смехом: — Ой, соседушки, как припустились! Только пятки сверкали! Ну, спасибо, дивчинка! Ой, спасибо!

Я приняла свой облик, женщины захохотали:

— Ой, рассказать кому, не поверят! Шерш бабу к бабе приревновал. А как разъярился! Мы входим, а он ухо к двери приложил, красный весь, так и кипит! Что тут с его женой делала?

— Лечила, — засмеялась я.

И мы гурьбой отправились к старейшине. Это был высокий статный мужчина с красивыми усами и острой бородкой. Женщины, захлебываясь от смеха, рассказали ему о происшествии. Он выслушал без улыбки, и обратился к Белке:

— Говорил же тебе, дуреха, не связывайся с шершем. Теперь ты свободная женщина! Шерш тебе не муж, раз поднял руку с топором на человека. Но впредь будь осмотрительна. Кстати, дорогуши, надо бы предупредить, другие селения, об этом проходимце. В них еще и наивнее нашей Белки бабы живут.

— Это мигом, — вскричала востроносенькая девчонка, и, обернувшись сорокой, вылетела в окно.

Я получила свои двадцать монет, две полные корзины провизии для Лицея, водрузила их на Искру, и, взлетев в седло, пришпорила кобылку. Шерша с женой и с детьми я не встретила, наверное, они прятались в кустах.




В Лагулу вернулась на закате. Отнесла корзины на кухню. И пошла к Чату, он ждал моего отчёта. Сидя в кабинете за столом, он смотрел невидящим взором куда-то вдаль, постукивая пушистой частью пера по губам. Это была его привычка в минуты раздумий. Услышав скрип двери, повернул голову:

— А, Мэриша, вернулась! Ну, как справилась?

— Справилась, — как можно равнодушнее, ответила я, — обещанные две корзины с овощами уже на кухне.

— Садись, рассказывай!

И я рассказала, стараясь не вдаваться в подробности. Он выслушал меня внимательно, его узкие вертикальные зрачки несколько раз расширялись и становились почти, круглыми, по лицеистским приметам, это означало, что он доволен.

— Молодец, Мэриша, а где ты научилась так ловко комплименты женщинам рассыпать?

— Все навыки от Соловья. Мы с ним как в приют «Поросенок с кружкой» придем, так он и начинает жене хозяина слова красивые говорить, в глаза ей смотрит, долгим взглядом. Она и сбавляет нам цену за ужин, почти вдвое. Как говорит Соловей, это взаимовыгодный обмен, и женщине приятно, и мужчине с друзьями хорошо.

— Интересно, что можно сказать этой неопрятной и жадной толстухе Хиве? Глазки маленькие, вся жиром так и заплыла.

— Это с какой стороны посмотреть, а вот Соловей на словах уверен, что она розовенькая, мягонькая, и похожая на полный бурдючок с нектаром. Так бы и пил, вот только мужа боится.

Учитель удивленно покачал головой, и рассмеялся:

— Такое мне бы и в голову не пришло! Ну, а браслет, зачем подарила? Сам шерш его же и покупал?

— Верно! Только покупал он его для Белки. Его жена теперь не снимет безделушку с руки, по моим словам, это оберег от всех болезней, а ему напоминание о его проступке…

— Отличная работа, — повторил он с улыбкой, — Иди, отдыхай. С практикой ты справилась хорошо. Завтра последний ваш урок. Мне будет не хватать вашей банды, — добавил он, и снова застучал перышком по губам. Я была ему больше не нужна.




Ребят я нашла в приюте «Поросенок с кружкой», они сидели за столом и о чём-то оживленно разговаривали. Плюхнувшись на свободный стул, я выложила свои двадцать монет перед Волком: — Теперь на меч должно хватить, — гордо заявила я.

Волк засопел: — Мэриша, это уже твой второй вклад, в мою проблему. И мне неловко брать их у тебя, получается, я злоупотребляю. Ты работаешь, а деньги мне отдаешь. Что я шерш какой?

— Отлично сказано, — согласилась я, — а ты их отработай!

— Как? — тут же встрял Соловей, — твое белье постирать?

— Нет, постирать мое белье — невыполнимая работа для такого силача, как Волк, — я старалась быть серьезной, — это работа требует осторожности и умения владеть руками, то есть способность регулировать движения по силе нажима.

— Уважаю, — одобрительно посмотрел на меня Соловушка, — хорошо загнула, где только слов таких нахваталась.

— Точно такой же вопрос только что задал мне Чат, и я ответила, что все мое умение от моего лучшего друга Соловья. Он так умеет закрутить мысль, что сам подчас не поймет, что сказал.

Волк прыснул, и подавился пивом. Похлопав его по спине, я обратилась к друзьям.

— Вы знаете, что у Чата магические нитки украли?

Волк тут же напрягся, и его глаза блеснули огнем: — Слышал. Только вот не пойму, как такое могло случиться, чтобы у мага высшей квалификации что-то смогли взять из кабинета. Он же такую защиту ставит, что ее обычному студиозу не сломать.

— Вот и я так думаю, — бросила я взгляд на пиво.

— Хочешь? — перехватив мой взгляд, тут же спросил Соловушка.

— Не а, ты же знаешь, не люблю пиво. Вот если бы кваса холодненького.

— А поесть чего-нибудь?

— Нет, я у Белки поела, она меня накормила так, что до сих пор в животе тяжело.

— Так, подожди, не рассказывай, я тебе квас принесу, потом расскажешь про задание, и кто такая Белка. Потом решим, как нитки искать, — быстро проговорил Соловушка и направился к стойке. Уж, что он там говорил Хиве, для меня так и останется тайной. Она бросала на меня ревнивые взгляды и поджав и без того узкие губы, отрицательно качала головой на все увещевания парня. Но тот не отходил, вдруг наклонился к ней и что-то прошептал на ушко. Она покраснела, шлепнула его по руке, и вышла. Через несколько минут вернулась, неся запотевший кувшин. Соловушка послал ей воздушный поцелуй и вернулся к нам.

— Она сегодня не в духе, — стал оправдываться он. — Скверная баба!

— Знаешь, — сказала я приятелю, — не могу привыкнуть к твоим выходкам, в глаза женщину умасливаешь, а за глаза поносишь. Интересно, со мной ты так же поступаешь?

— Не дури, — огрызнулся Соловей, — ты маг, а она шерш, а с ними только по-шершски надо себя вести. Как они, так и мы!

Мне стало стыдно, за свои слова: — Прости, не хотела тебя обидеть! Ведь я сегодня сама точно так же поступила.

И рассказала про Белку и ее шерша. Ребята расхохотались. Хива сгорая от любопытства, над чем это мы так смеемся, подошла к нам, и с притворной ласковостью спросила: — Вам еще что-нибудь принести ребятки? Может, пивка? У вас так весело! Не рассердитесь, если я с вами посижу?

— Ну, что ты, благоухающая роза моя, — передразнил меня Соловей, — садись с нами, мы здесь к экзаменам готовимся, вот хотим кого-нибудь из нас в свинью превратить, чтобы как на вывеске с кружкой была. Никак решить не можем кого же!

— А, ну, сидите, сидите, я за стойку, а то народ так и прёт, так и прёт. Муж еще увидит меня с вами, ругаться будет. Я уж в другой раз посижу. — И быстро ретировалась, колыхая своими телесами.

Мы переглянулись и опять прыснули смехом.

— Все, — первым пришёл в себя Волк, — посмеялись и хватит. Ну, Мэриша, что еще надумала?

— Моя мысль проста! Нитки у Ракыя. Он их и не приносил. Вошёл в кабинет, открыл окна, не закрыл дверь, ведь он же учитель, а охранные заклинания созданы с учетом возможности прохождения сквозь них только учителей.

— Вопрос, можно? — Соловей стал серьезным.

— Давай! — разрешила я.

— На кой ему это нужно?

— Вот! Этот вопрос и меня мучает! Зачем? Ведь, если бы я не попала в эти ловушки. Все было бы по-прежнему! А что он там прячет?

— Прятал, — поправил меня Волк. — После того, как Чат увидел ловушки и тебя в них, убежден, он обследовал все норы.

— Я тоже так думаю, — согласился Соловей.

— Ребята, я с вами согласна. Он не донес нитки, чтобы Чат не мог узнать, кто создал ловушки. Найдем нитки, узнаем ответ на этот вопрос. Потом можем идти дальше.

— А ты думаешь, это Ракый сделал? — поинтересовался Соловей.

— Уверенности нет, но думаю, что он.

— И за что ты его так не любишь? Ты же его любимица!

— Именно потому и не люблю! Я — не шерш, Соловушка! Как ты сказал, я — маг! А потому знаю, если мужчина льстит женщине, он что-то хочет от нее. Уж кто-кто, а ты мне это каждый день доказываешь! Вот только не пойму, что он хочет от меня?

— А ты не догадываешься? — Соловей зашипел как змея.

Я почесала затылок: — Ты думаешь, ему может понравиться такой худосочный очкарик, как я? Да, у нас на курсе такие девушки!

— Они тебе в подметки не годятся, — брякнул Волк.

Я обняла Волка и поцеловала его в щёку: — Спасибо, за добрые слова! Ты — самый хороший друг! Только учти, я по утрам смотрю на себя в зеркало. И вижу то, что вижу.

— А меня поцеловать? — подставил щёку Соловушка, — хочешь, я тебе скажу, чем ты лучше их?

— Ребята, перестаньте, я с вами серьезно говорю! Мой план такой: вы его отвлекаете, а я проберусь в его дом. Уверена, нитки он прячет там!

— А почему не в кабинете, в Лицее? — спросил Волк.

— Там уже Чат побывал, помнишь, мы его видели выходящим оттуда, — напомнил Соловей, и тут же предложил: — Давайте, одним ударом убьем двух зайцев, узнаем, что ему надо от Мэриши, и отвлечём его. Я прикинусь тобой, — обратился он ко мне, — и пройдусь по его улице. Он все время ищет случая остаться с тобой наедине. А ты его избегаешь. Так предоставим ему такую возможность. И пока мы с Волком будем его раскручивать, ты обшаришь его дом.

Идея нам понравилась. И мы встали, чтобы уйти, но тут полупьяный шерш, сидящий за соседним столиком, грубо схватил Соловья за рукав.

— Эй, парень, а кто будет из Хивы свинью с кружкой делать? — прогрохотал он на всю трапезную приюта. Хозяйка охнула и залилась краской. И многие, кто находился здесь, заржали. Мне Хива не нравилась, но я просто начинала беситься, когда кто-то считал себя вправе издеваться над человеком, неважно кто он. А мужик тем временем продолжал:

— Смотри, монету даю! Вам нищим студиозам, она пригодиться купить себе краюшку хлеба. Давай парень, покажи, чему вас учат в вашем Лицее.

— Нам запрещено околдовывать горожан, — стараясь быть вежливым, ответил Соловей.

— А мы разрешаем, никому не скажем, — он встал на стул и обратился сидящим вокруг него людям, — Братцы голосуем за потеху? Не выдадим студиозов?

И дружное? — Не выдадим, — с гоготом покатилось до стойки, где бледная и несчастная Хива, была готова провалиться сквозь землю, и умоляюще смотрела на Соловья.

Я пожала плечами, раз они так хотят увидеть свинью, пусть смотрят. Мужик сел на стул, поднял кружку с элем, призывая всех к вниманию, но тут его пальцы вдруг срослись и превратились в копытце, которое застряло в ручке кружки, тело немного вытянулось, ноги уменьшились, лицо превратилось в морду, а нос приплюснулся как у хряка. А из его клыкастой пасти вырвалось: — Давай свинью!

Люди покатились со смеху, и громче всех смеялась пришедшая в себя Хива. Удержаться на стуле такому огромному хряку было не под силу, и он с грохотом упал на пол, поднялся на четыре копыта, разбил кружку, и, не понимая, что с ним происходит, прохрипел: — Что-то не хорошо мне, мужики, ноги не держат…

И тут я быстро сняла с него облик животного. Мужик так и стоял на четвереньках, тупо глядя в пол. Потом медленно поднялся на ноги, оглядел гогочущую публику. По тому, как краснело его лицо, а глаза наливались кровью, было видно, что до него дошло, что с ним произошло. Он насупился и пошёл на нас. Волк закрыл меня собой. Но тут к моему удивлению перед нами встала Хива, одной рукой упираясь в бедро, в другой держа огромную сковородку:

— Идите, ребятки, идите, я сама его успокою. Спасибо тебе Соловушка. Вы приходите завтра, я вас бесплатно ужином покормлю, — обратилась она к нам, загораживая своим огромным телом от мужика. А потом, повернувшись к нему, прорычала: — Иди ко мне, свиная морда, иди, мне как раз свиные отбивные заказали.

Под веселое улюлюканье, несчастный бросился к окну, перевалился через подоконник и пустился наутек. А мы спокойно вышли в дверь.

— Донесут? — спросил Волк.

— Вообще-то, не должны! — подумав, ответил Соловей, — но на всякий случай, я беру на себя.

— Нет, — хмыкнул Волк, — мне как-то надо мэришкины деньги отрабатывать.

— Ребят, ну что вы, в самом деле, я вполне могу и сама ответить за свои поступки, — вклинилась я., - сколько вы можете меня прикрывать!

— Молчи, женщина! — хохотнул Соловей, — когда мужчины дипломатией занимаются.

— Тоже мне нашли дипломатию!

— А как же, расшаркиваясь перед тобой, только и думаем, как на тебя лапу наложить, чем не дипломатия?

— Да, ну тебя! Тоже мне умник нашёлся.

— Сподобилась, красавица, оценила мои высокие умственные способности…

Но обменяться любезностями мы не успели. Впереди в синем свете луны замаячила фигура Ракыя.

Он жил на окраине городе в маленьком домике, около яблоневого сада Медведя. Одно время, он часто звал меня к себе в гости под разными предлогами, то книгу интересную показать, то факультативно позаниматься магией. Я никогда не отказывалась, но всегда приходила в сопровождении Волка и Соловья, которые уверяли его, что учителю не подобает уделять внимание только одной ученице, они тоже нуждаются во внимании. Ракый улыбался, соглашался, и был с нами очень любезен. А потом прекратил свои попытки затащить меня к себе домой.

Быстро накинув на Соловья мой облик, оглядела себя со стороны. Конечно, не красавица, Хитрый Лис постарался, но вполне симпатичная девчонка, худенькая, с конским хвостом на голове и небольших очках на вздернутом носе.

— Ребята, — сказала тоненьким голосом Мэриша-Соловей, — вы задами бегите в яблоневый сад Медведя. Помните дерево с одной сломанной веткой, это как раз недалеко от дома Ракыя. Вот, забирайтесь туда и сидите. Я приведу его прямиком под яблоньку.

Мы с Волком свернули в переулок и понеслись, что есть мочи. И вскоре сидели на дереве, хрустя сладкими спелыми плодами. Ждать пришлось не очень долго. Из-за поворота показалась парочка. Ракый, который постоянно оглядывался, и Мэриша-Соловей, твердившая как заклинание:

— Простите, я не могу. Мне с друзьями надо встретиться.

— Ну, на минутку, — тянул за руку «девушку» учитель, когда они подошли к его низенькой калитке.

— Нет! — Мэриша-Соловей гордо вздернула голову, слегка повернув лицо в нашу сторону, и волосы, завязанные в конский хвост, ударили Ракыя по лицу.

— У тебя волосы как шёлк, — учитель погладил щеку.

— Ошибаетесь, — проворчала «гордячка», — Соловей уверяет, что они как пакля, — и не останавливаясь, направилась к нам.

— Твой друг ничего не понимает в женщинах, — не дойдя до нас и трех шагов, Ракый схватил Мэришу — Соловья за руки и притянул к себе: — Пойдем ко мне, я из тебя настоящую женщину сделаю.

— Что??? — Соловей был так ошарашен, что забыл изменить голос, и его вопрос был произнесен мужским хриплым голосом.

Но Ракый не обратил на это внимание, он применил заклинание левитации, и Мэриша-Соловей дергая ногами и руками, перелетела через заборчик и приземлилась прямо под яблоней, а учитель, перепрыгнув, навалился на нее.

Я замерла. Такого мне еще не приходилось видеть. Слышать слышала, но чтобы вот так на моих глазах пытались изнасиловать меня саму. Это было впервые.

Волк, спрыгнув с яблони, оттащил Ракыя от Соловья и ударил своим кулачищем в челюсть. Соловей принял свой облик, и, сжав кулаки, тоже пошёл на учителя:

— Ах, ты сволочь!

Осознав свою промашку, учитель залепетал, отступая назад:

— Ребятки, это была шутка. Я же сразу понял, что ты — Соловей — не Мэриша. Я же пошутил.

Но ребята были злы, и не собирались отступать, и тогда Ракый бросил огненную молнию в Волка, тот увернулся, и ответил тем же. Соловей создал огненную плеть, и обвил ею ноги учителя, тот упал на землю и заголосил.

— Ребята, давайте договоримся! Я вам заплачу…

Дальше мне смотреть совсем не хотелось, и я тихонько слезла с дерева, последнее, что я увидела, это, получив на свое заявление очередной удар в лицо, он сотворил щит ветра и отбросил ребят от себя. Завязалась настоящая борьба, учитель против учеников. Причем лучших. Практика в действии.

Но я была спокойна, у моих друзей был численный перевес, и еще они были лучшими боевыми магами нашего выпуска. А Ракый преподавал только городскую магию, то есть умение менять облик у себя и других, лечить, и творить на потеху публики разные фокусы.

Я вошла в его дом и тут же сменила ипостась. Как человек, я бы долго искала нитки, а времени у меня было мало, там Соловей и Волк, и сколько они продержаться, не знала, но как Огненная Лисица, запах той магии, которая причинила мне столько боли, запомнился на всю жизнь. И я тут же увидела их. Они лежали на его письменном столе, на самом видном месте, на грязной тарелке, им придали образ откусанного, почерневшего яблока. От ниток и от обстановки в доме пахло одинаково. Это была магия Ракыя.

— Вот, мразь, — выругалась, я про себя, — все рассчитал, даже если Чат придет к нему в гости, как и все драконы, он отличался большой чистоплотностью, и брезгливо относился к объедкам, никогда не притронется к грязной тарелке или чашке. А отыскать магию там, где ею дышит каждая вещь трудно.

Снова стала человеком, вытащила свой нож, отрезала от клубка длинную нить, завернула ее около пальца, стащила — получился маленький моток, и сунула в карман.

Надо было уходить. Но тут осталась моя магия. И он мог ее почувствовать. Удачная мысль оформилась, когда в открытую форточку влетел огненный шар, запущенный кем-то из дерущихся, и, оставив обгоревший круглый след на стене, потух. Я прыснула огнем на штору, потом на старое кресло, они загорелись, а я им помогла. И вышла из дома. Отошла на безопасное расстояние и заорала:

— Соловей, Волк, вы где? — переждав немного, и придала голосу испуг: — Пожар! Дом учителя горит!

На мой крик из соседних домов, стали выскакивать люди. Появился Ракый, в изодранной одежде с огромными синяками на лице, и бросился тушить пожар. Но он немного опоздал. Где побывала Огненная Лисица, как правило, остаются только каменные стены, которые не горят. Струя магической воды, выпущенная им, не причинила огню никакого вреда, он заплясал еще больше, деревянные перекрытия рухнули, и черепичная крыша обвалилась, придавив огонь, который обиделся и потух.

Около меня, как солдаты на страже появились и встали по обе стороны Соловей и Волк. Вид у них был не лучше, чем у Ракыя. Поэтому схватив их за руки, я потащила обоих друзей в сад Медведя, где быстро убрала все ссадины и синяки. А потом, мы отправились в общежитие. Они разошлись по своим комнатам, чтобы не пугать Чата своим порванным платьем. А я отправилась в кабинет директора. Он все также сидел за столом, и стучал перышком по губам. Я вошла, положила моток ниток к нему на стол:

— Вот! И еще, Ракый — плохой человек.

— Что случилось? — учитель подался вперед, не сводя с меня глаз.

— Ничего! — я пожала плечами и вышла.

Мы с ребятами договорились ничего не рассказывать директору. Все-таки мы нарушили сегодня с десяток запретов для студиозов Лицея. А нам были нужны наши обручи с красными камнями, надеваемые на лоб, знак профессионального мага. Без них боевых магов не примут в армию, а городским не дадут работу в городе. То, что Ракый будет молчать, в этом сомневаться не приходилось. Ну, не враг же он сам себе? А про хряка в приюте! Может и пронесет! У Чата было железное правило, которое он никогда не нарушал. Если человек, не хочет, что-то рассказывать, он никогда не настаивал. Хотя, правду все равно выяснял, но уже своими, только ему ведомыми путями. Нам же осталось всего несколько дней до получения знака! Может, успеем?




На следующее утро я проснулась сама с первыми лучами солнца. Проснулась от собственного крика. Мне снилось, что я снова попала в магическую ловушку. На этот раз это была сеть. И чем больше я билась в ней, тем больше она вонзалась в меня. Я долго лежала с открытыми глазами, и думала о том, чтобы это значило. Вообще-то мне редко снятся сны. Пророческого дара я в себе не замечала. Успокоив себя тем, что сон — это отражение моих вчерашних приключений. Встала и пошла в ванну. И тут я снова обнаружила у себя на пальце это странное кольцо. Оно, как ни в чем не бывало, сидело на безымянном пальце. И когда я успела его надеть? Вполне возможно, что вчера, когда засунула руки в карман. Просто не заметила. Опять внимательно рассмотрела его — золотое, тяжелое, и дракончик такой симпатичный! Но оно было не мое. И что с ним делать? И тут мне пришла в голову великолепная мысль. Волку нужна была амуниция и конь. Денег у него было мало. Мы с Соловьем, как могли, помогали ему собрать необходимую сумму. На меч и одежду набрали. Но какой воин без коня. А ведь за это кольцо, можно выручить около трехсот монет, как раз на четвероногого друга.

Быстро привела себя в порядок, и побежала в правое крыло, где располагались комнаты для мальчиков. Постучала условным стуком в их двери и помчалась на наше тайное место, которое было за конюшнями в овраге, где среди зарослей черемухи бежал небольшой ручеек, звонкий и веселый. Волк притащил туда огромное полое бревно, в нем мы и вели свои секретные разговоры.

Вскоре пришли и ребята, потягиваясь и зевая. Соловей передернул плечами от утреннего свежего воздуха, влез ко мне, и спросил:

— Что еще случилось?

— Если продать вот это кольцо, можно выручить для Волка хорошие деньги, — и я протянула к нему ладонь, на котором лежало кольцо.

— Откуда оно у тебя? — тут же поинтересовался Волк, устроившись с другой стороны от меня.

— Ребят, честное слово не знаю. Нашла у себя в кармане. Оно не мое. А кто положил, не знаю. Вот это меня и смущает, как с моральной точки зрения, имею я право продать то, что принадлежит не мне?

— Давай рассуждать, — тут же начал Соловушка, взяв у меня кольцо и внимательно разглядывая его. — Судя по внешнему виду, оно принадлежит драконам. Ты к ним имеешь какое-нибудь отношение?

— Ты же знаешь, что нет!

— Есть вероятность, что его дал тебе Чат? — продолжал допрос он.

— Зачем? И почему не сказал? На него не похоже!

— Правильно, и я так думаю! Но вопрос как оно могло попасть к тебе в карман?

— Не знаю, я же говорила!

— Волк, — обратился он к другу, — ну-ка обнюхай его, на предмет магии.

Силач осторожно взял кольцо в руки, положил на одну ладонь, а второй накрыл его, не притрагиваясь к маленькому дракончику. Долго так сидел, потом поднес к носу и вздохнул протяжно. — Я не чувствую никакой магии, — вынес он свое решение. Вот только у меня возникла одна мысль, Мэришка, это похоже на обручальное кольцо. Ты, случаем ни с кем не обручена?

— Ты совсем офанарел, — возмутилась я, — как это может статья, что меня обручили с драконом, а с каким я не знаю, а потом когда? Я всегда в Лицее.

— Логично, — согласился Волк. — Тогда второй вопрос: где ты его нашла?

Мне почему-то расхотелось говорить, что оно оба раза оно сидело у меня на пальце, и я искренне соврала: — Повторяю для глухих, в кармане.

— Не нравится мне оно, — проворчал Волк и вернул мне кольцо.

— И мне тоже! — сказала я, — поэтому предлагаю: продать!

— Мэришечка, ты скоро станешь настоящим шершем, — ласково проговорил Соловей, — чуть что, продать!

— Не хотите — не надо. Тогда я его выброшу, и можете идти досыпать! — рассердилась я, и толкнула Соловья в бок, — выпусти меня!

— Нет! — решительно заявил Соловей, и взял из моих рук кольцо. — Выкидывать золото, плохая примета. Ты права, мы его продадим!

— Тогда на рынок! — вскрикнула я.

— Не нравится мне это! — вздохнул Волк, — а если хозяин найдется?

— И нашу Мэришу обвинят в воровстве? — огрызнулся Соловей.

— Я не подумал об этом. Согласен! Надо быстрее от него избавиться.

— И как сказала Мэришка, с выгодой для нас, — улыбнулся Соловушка.

— Ребята, а вы возьмете меня, когда будете коня покупать? — поинтересовалась я.

— Не волнуйся раньше времени, женщина! Сначала надо деньги получить, — важно сказал мой приятель, и почесал себя за ухом. — Идем на рынок, мы с Волком зайдем к одному нашему знакомому ювелиру. Ты, Мэриша, с нами не пойдешь! В случае чего, мы с Волком нашли кольцо! Поняла?

— Угу.

И мы вылезли на белый свет, и поспешили на рынок. Там уже во всю силу шла торговля. Мой нос меня повел в сдобные ряды, где горячие пирожки с пылу и жару лежали на полотенцах и просили: — Съешь меня!

Ребята дали мне несколько монет, сделали заказ на пироги, и исчезли, а я с удовольствием, стала торговаться с торговкой:

— Вот эти с чем пироги?

— С мясом, красавица!

— А с каким мясом?

— А ты, с каким хочешь?

— Ясно, значит, с курицей!

— Зачем обижаешь, девонька, у меня и с зайчатиной есть!

— И где они!

— Понимаешь, пока пекла, знала, а как стала раскладывать, запуталась. Ты купи штук десять. Один обязательно с зайчатиной попадется.

— И сколько просишь?

— Две медные монеты.

— За десяток пирогов с курицей всегда одну брали!

— Так-то с курицей, а ты можешь взять все пироги с зайчатиной, они же, как близнецы. Но ты красавица, удачливая! Тебе они обязательно попадутся.

Торговка врала, не было у нее пирогов с зайчатиной! Но как красиво она все обставляла.

— Эх, — вздохнула я, — твои пирожки самые румяные, самые вкусные, я их у тебя всегда беру, только вот таких денег у меня нет. Вот видишь, всего одна монета. Я же студиоз, и покупаю не только для себя, но и для своих друзей! Придется голодными остаться, — и сделала самое несчастное лицо, на какое была способна.

Торговка разжалобилась, и, конечно, уступила мне, и дала не десять, а двенадцать пирогов. Чтобы нам, троим, хватило поровну.

Ребята вернулись на удивление быстро. Их лица сияли. Значит, все вышло хорошо!

— Представляешь, Мэришка, — начал рассказ Соловей, — только мы показали кольцо ювелиру, он так и затрясся весь. Даже не спросил, откуда у нас оно. Сразу стал торговаться. Мы естественно запросили тысячу серебряных монет. И, знаешь, он готов был отдать, до того оно ему понравилось, только тут его жадность душить стала. Короче, сошлись ровно на половине.

— Пятьсот серебряных монет, — ахнула я.

Соловей, вытащил из-за пазухи тяжелый кошелек, и подкинул на ладони!

— Волк, милый, — я повисла на его шее, — это же так здорово! Теперь вы с Соловьем снарядитесь по всем правилам.

— Та-а-а-ак! — наигранно возмутился Соловушка, — я торговался, а благодарность тому, кто молчал?

— Ну, что ты! Ты же среди нас самый смышленый, и ловкий, и — я громко чмокнула его в щёку.

Утро удалось на славу. Мы накупили себе еще разных сладостей, топленого молока, и сытые, и, довольные, отправились на последний урок в нашем Лицее, сговорившись на следующее утро, отправиться на конный рынок.




Уроки Чата мы все любили. Он умудрялся делать их в форме дискуссий. И после них как-то самые трудные и неразрешенные вопросы казались смешными и детскими. И я долго потом удивлялась, как такое простое решение не пришло мне в голову раньше.

В его кабинет ввалились со всем курсом. Стулья полукругом — для нас и напротив кресло — для мага. Он уже сидел и ждал нас. Мы все расселись.

— Сегодня наш последний урок, — возвестил Чат. — Могу сказать, что я доволен вашим курсом. Вы все получаете — красные камни.

— Ура!!!!!!!!!!!!! — заорали мы в один голос.

— А вот интересно, хоть кто-нибудь получал в этих стенах жёлтый камень, — вдруг спросил Соловей.

— Могу с гордостью сказать, что при мне нет! А это значит, что обучение в Лицее профессиональное, — улыбаясь, ответил Чат.

— А зачем нас пугали, что мы, можем, получить жёлтый камень, — спросил кто-то сзади меня.

— Ради стимула, — честно признался учитель, — но отвлекаться не будем. Я вами доволен. Но есть одна вещь, которая тревожит меня. Это ваше отношение к шершам.

— А какое оно? — вопрос сбоку.

— Негативное, — учитель повернул голову к спросившему, — а поэтому предлагаю, наш последний урок посвятить истории.

— Да, но мы ее сдавали еще на первом курсе, — крик слева.

— Конечно, вот и вспомним. А потом и поговорим.

— Мэриша, что ты крутишь головой, как сорока в ожидании публики. Вот и начинай.

И я начала: — За небесной сферой, вне времени и вне пространства живет огромный дракон Кос, который творит миры. Один другого краше. И однажды он сотворил наш мир, подарив ему четырех Верховных духов — Земли, Воды, Огня, Воздуха. Украшали духи свой мир, как могли. Были в нем и леса, и луга, и озера и реки, были и некоторые животные. Красивым был мир. Сотворили, и задумались: — а что дальше? Вроде бы все есть, а чего — то не хватает. И спросили они у Коса, в чем их ошибка. И обратил свой взор Кос на детей:

— Вы забыли, зачем я создал вас. Вы должны понять себя, и рассказать мне, что вы есть такое? В вас есть свет, и есть тьма, есть план действий: — слово закона, творчество и любовь, которая есть жизнь. Я создал вас для того, чтобы понять, как одно влияет на другое, и можно ли прожить без одного из составляющих. Так, что думайте, и творите, а иначе растворитесь во мне как звездная пыль.

И собрались духи вместе, соединили свои силы, окропив их живой водой и окольцевав живым огнем, и создали человека. Огонь и владыка гор дал ему основу, земля сформировала тело, вода побежала кровью по его жилам, воздух воспарил дыханием. Понравилось им их творение. И размножили они его, создав при этом и мужчин и женщин. Ибо в нашем мире в слиянии двух начал мужского и женского рождается новая жизнь. И наделили людей, которых разделили между собой, своими качествами. Так появились хранители стихий. Самые первые и самые сильные стали Владыками огня, воды, земли и воздуха. Но одному трудно управится в огромном доме, поэтому Владыки создали себе помощников, которым поручили охранять конкретные уделы. Так появились рожденные маги: ундины, хранители пресных водоемов, нереиды, хранители океана, лесовики — хранители лесов, луговики — хранители лугов, сельфы — духи воздуха, ну и так далее. У каждого вновь рожденного была буйная фантазия, была возможность творить, и земля украсилась еще больше.

— Хватит, Мэриша. У меня вопрос, из того что, рассказала Мэриша, вы должны были понять, для чего создан наш мир? Кто ответит?

— Для того чтобы мир был красивым и в нем все жили счастливо, — голос сзади.

— Нет! — замотал головой Чат. — Кто еще?

— Чтобы Верховные духи поняли, что они есть? — неуверенно спросил Волк.

— Отлично! Ты схватил самую суть. И продолжай дальше:

Волк тяжело вздохнул, он не любил публичные выступления:

— Ну, рожденные маги всегда были любвеобильными. И они женились не только на себе подобных, но и на магах других стихий. От этих браков рождались иногда дети, которые не имели силы своих родителей. Они могли только менять свои ипостаси, чтобы быть более приспособленными в собирательстве или в поисках пищи. Они не стремились понять мир, и обустроить землю в целом, им было достаточно то, что они имеют свой дом, семью, кусочек земли, профессию. Их становилось все больше и больше. И имя им дали срединные. И жили по законам, которые установили для них Владыки.

А уж от них появились и шерши. Эти не умели менять ипостась. Они считали себя свободными от законов Владык, не хотели подчиняться никому, кроме своих желаний. Лестью, хитростью и обманом, они стремились заполучить чужое, не приложив труда.

Жить среди срединных, подчиняясь закону, они не хотели, поэтому они ушли в далекие земли, и создали свое царство, которое назвали Страной шершей, и свой город Шершеград. Но, чтобы жить в городе, нужны мастера, и среди них их не было. И пока они обманом привлекали к строительству срединных, город потихоньку строился. Но долго на этом не прожить. И срединные стали возвращаться по домам. Ну, а за ними и шерщи, которые не смогли устроиться в Шершеграде, стали расползаться опять по стране, приспосабливаясь к жизни срединных, но, не принимая ее. Вот выгнать бы их опять к себе в Шершеград, мы и без них прекрасно обошлись бы, — закончил в ярости Волк!

— Дорогой мой, ты только что сам сказал, что замысел Коса был в том, чтобы понять, что такое его творение. Именно поэтому и появились шерши. Среди них есть неплохие ребята. Они обладают уникальным качеством, которого нет, у срединных, магов, хранителей, и владык. Они прекрасные купцы, путешественники, изобретатели машин. Они не умеют плавать, появились лодки, у них слабые ноги, и слабые руки, появились повозки-арбы. Они изобрели деньги, как мне кажется, самое плохое их изобретение, потому что появилась страсть у многих даже срединных к серебру и золоту. Но срединные приняли это изобретение. Учти, сами приняли. Я хочу, чтобы вы поняли, они не плохие, и не хорошие. Они одни из нас, они то, что есть — не умеющие творить жизнь, но умеющие подручными средствами облегчать себе ее. Да, среди них есть разбойники, но и среди срединных тоже они есть.

Кругом зашумели:

— Ну, и пусть убираются к себе, и облегчают жизнь. Мы, почему должны страдать?

— Почему владыки не соберутся и не выгонят их всех?

— Они совсем обнаглели? Разве город Лагула не должен принадлежать драконам? Почему в нём хозяйничают шерши!

— А почему даже маги должна им подчиняться?

— Пока владыки с ними возятся, они Лицей закроют.

— За что они нас не любят?

— И что теперь получается, раз они одни из нас, им позволительно убивать магов?

— Тихо! — прикрикнул Чат, — я не могу ответить на все вопросы сразу. Давайте, по очереди. Ответ на первый вопрос: а кто заставляет срединных страдать от шершей? Их наивность и доверчивость. Срединные должны научиться давать отпор. И помогать им в этом, призваны вы — маги!

Ответ на второй вопрос: владыки не могут выгнать людей просто так. Некоторые шерши вполне работящие люди! И почему они должны страдать из-за тех, кто сидит в лесах, в болотах и занимается разбоем! Вот их и должны обезвредить вы — маги вместе с дружиной владык!

Третий вопрос — самый сложный. Вы правы, не только наша Лагула, но и другие города драконов заняли шерши. Хотя не имеют на то никакого права! Но тут я должен вам объяснить одну вещь! Как вы знаете, я сам дракон. И еще, как я вам уже рассказывал, но повторюсь, драконы — повелители огня, единственные духи, у которых нет женской половины. Они могут жениться на ком угодно, у них будут дети, и только один ребенок в семье — мальчик — будет драконом. Это объясняется тем, что, во-первых, они самые большие долгожители. Во-вторых, сами понимаете, их размеры впечатляют, и если бы драконов было много, места для остальных жителей мира просто не хватило бы, и, в-третьих, огонь самая таинственная субстанция — солнечный и дневной свет, огонь в очаге, в кузнеце, молнии, тяжелый огонь подземелья, да разве все перечислишь! Без него нет жизни. Но, если его будет слишком много, то жизни тоже не будет. Вот почему владыка огня — чёрный дракон, кстати, кто вспомнит, почему владыки огня — чёрные?

— Темнота рождает свет? — вопрос сзади.

— Можно сказать и так. Белый свет, распадаясь, дает нам радугу. Но чтобы появился этот белый свет, нужен живительный огонь Коса, которым и наделен Владыка, а у этого огня или силы нет цвета. А то, что не имеет цвета, мы называем — просто тьмой. А тьма — черная.

И задача владыки держать все проявления огня в гармонии. Поэтому у драконов есть врожденная установка. Слово Черного дракона — закон, который никогда не подвергается сомнению. И вот, как я уже говорил больше шестидесяти лет назад, когда вас еще и на свете не было, нынешний Черный Дракон — Дар, и его друг повелитель ветров Энлиль пропали. Где они — не знает никто. Но что они живы — мы знаем точно! Как? Это трудно объяснить. Просто знаем. И шерши воспользовались этим. Уж как им это удалось! Но всем князьям Драконовского царства, и нашему князю, правителю Лагулы, они представили письма, в котором рукой Дара было написано, что он передает правление городами в руки шершей.

— Да как же он мог такое сделать?

— Он что совсем от огня угорел?

— Тихо, — холодный окрик Чата, — не забывайте, я тоже дракон. Дар, наш Владыка, не мог такого написать. Это подделка! И мы драконы это знаем!

— Так что же вы терпите?

— Вы забыли, что я сказал, слово дракона — закон, который никогда не подвергается сомнению. Вот вернется Дар, и все вернется на свои места.

— А если не вернется?

— Вернется! И уже скоро.

— Да, но тогда получается, что вы драконы совсем не уважаете сами себя, зная, что это подделка, вы готовы терпеть издевательства шершей, только потому, что у вас нет подтверждения вашей правоты? — вырвалось у меня.

— Да, Мэриша, к сожалению. Это так! Этот случай представил нашу несостоятельность в этом вопросе.

— А сколько лет этим, ну, Дару и Энлилю, — с опаской спросила я, вспомнив молодых парней в норе.

— Они ровесники. Больше шестисот будет, — ответил Чат.

— Не похоже, чтобы это были те узники, — подумала я про себя. И тут же кто-то толкнул меня в спину: — А зачем тебе это нужно? Ты что к ним в невесты хочешь напроситься?

Волк повернулся и показал нахалу кулак. Я же ответила:

— Я подумала, а что, если они не вернуться. Ведь у них должны быть наследники, новые Владыки. А если обратиться к ним?

— Увы. Они не успели обзавестись семьями. У них нет детей. И новых владык у нас нет.

— А если они погибнут?

— Мы драконы почувствуем это, точно так же как почувствуют сельфы. И тогда свершиться инициация. И один из драконов приобретет черный цвет. А один из духов ветров — получит силу и имя Энлиля. Но они живы!

— А вы знаете, что арка драконов пропала из сарая шершей? — спросил кто-то сзади.

— Да, я слышал об этом, кивнул Чат, — что еще раз подтверждает мою мысль, что Дар скоро вернется. Арку привезли сюда шерши из замка Черного Дракона. Но то, что принадлежит драконам, по первому их слову возвращается назад.

— То есть, как пропала? — спросил кто-то слева.

— А вот так, стояла, и нет. Унести никто не мог. Она не подъёмная! Правда, шерши обвиняют в этом нас — студиозов.

— Да, — улыбнулся Чат, — от Нипа приходили с обыском вчера днём. Весь лицей обшарили, ничего не нашли. Так что беспокоится не о чем.

— Я слышала, как кричал сегодня нынешний князь Нип, — вскрикнул девичий голос слева, — он был так испуган! Я мимо его сада шла, слышала, как он визжал, что исчезновение арки — плохая примета! А тут еще появление хряка в приюте «Поросенок с кружкой», и пожар в доме учителя Ракыя.

— А что за хряк? Расскажи, — раздались голоса.

— Это могу рассказать я, — сказал Чат и посмотрел на меня и ребят, не знаю, что было на лице у меня, но у них были выражения невинных младенцев, которые тоже хотят услышать сказку:

— Сегодня рано утром, к Нипу пришёл его осведомитель, и заявил, что вчера вечером несколько студиозов из Лицея учинили непотребное волшебство над гостем приюта, превратив его в хряка. Как вы знаете, это строжайше запрещено, и за нарушение запрета студиозам пришлось бы целый год бесплатно работать на Нипа. Он тут же послал стражу в приют «Поросенок с кружкой» для выяснения обстоятельств дела. Но там ему сказали, что ничего подобного не было. Правда, один гость напился, и представлял свинью. И всё. Опросили всех, кто присутствовал там, все говорят одно и то же. Даже пострадавший твердил, хряком себя не видел.

— Учитель, ну, вы же могли сходить туда, и узнать, кто это делал? — спросил кто-то справа.

— Зачем? — искренне удивился Чат. — Раз шерши говорят, что ничего не было, значит, не было. Но, если предположить, что инцидент был, то это еще раз подтверждает, мои слова, они не плохие ребята. Вы не согласны со мной?

— А что, правда, что дом учителя Ракыя сгорел?

— Да, учитель Ракый, сказал, что уже давно работает над новым заклинанием, которое позволит создавать огненные цветы. Но, немного не рассчитал. Вывод: запомните на всю жизнь, с заклинаниями дома работать нельзя, если в них не уверен.

— Учитель, Ракый обманул вас, крикнул кто-то из задних рядов!

— Вот как? — Чат удивленно посмотрел поверх наших голов. Мы одновременно повернули головы.

— Я сегодня к тетке забежал, она на той же улице живет, что и учитель Ракый. Так вот она мне рассказала, что сначала в саду Медведя маги устроили поединок, огненные шары так и летали по саду. А кто, она не разобрала. А потом загорелся дом учителя. А потом прибежал он сам. Весь в синяках и ссадинах.

— Я знаю, твою тетку, — улыбнулся Чат, — ты ей больше верь. Она мастерица небылицы рассказывать. Если бы поединок был, Нип уже давно бы расследование затеял. Сегодня утром на учителе Ракые я не заметил ни ссадин, ни синяков.

— Так он же городской маг! — крикнул кто-то.

— Верно, но мне бы не хотелось, чтобы на горе человека, вы строили необоснованные предположения. Если бы что случилось, уверяю вас всех, учитель Ракый мне бы рассказал.

Я старательно стряхивала с колен пылинки, которые имели наглость опуститься на мои штаны, только бы не глядеть на Чата. Волк с Соловьем о чем-то шептались.

— Учитель, а правда говорят, что когда шерши пришли в замок и город Чёрного дракона со своей бумагой, и стали его разорять, драконы не вмешивались, и разрешали забирать все. И только их жены со сковородками и ухватами гоняли шершей по городу?

— Правда, — покраснел Чат, — но, повторяю, когда вернется Дар, тем, кто позволил себе разорить его замок и город мало не покажется! Ярость драконов не имеет предела. Но мы отвлеклись от темы нашего урока. Весь этот разговор я затеял ради того, чтобы еще раз показать вам, маг — это та сила, которая создана охранять здоровье и жизнь людей, и не важно, шерш это или срединный. Я повторюсь еще раз. Это не вина шершей, а беда их, что они родились оторванными от живительной силы Верховных духов. Они думают, что свободны — только потому, что не знают что такое свобода. Наоборот они оторвались от свободы, и стали рабами своих желаний. А это страшно. И это заразно. И ваша миссия не дать этой заразе распространиться на других людей… Что там за шум?

На улице кто-то что-то кричал. Мы все толпой бросились к окнам.

— Что случилось? — крикнул Соловей, пробегавшей мимо девчонке.

— У реки белый конь с крыльями, — крикнула она, и, не останавливаясь, припустила дальше.

— Что? В нашем городе пелас? — выдохнул Чат, — ребята, это надо увидеть. Предупреждаю, пеласы не любят людей, особенно женщин. Близко не подходить! Затопчет. Но увидеть его, большая удача! Идём, посмотрим!




И мы выскочили из его кабинета и побежали к реке, которая огибала город с востока. Ее пологий песчаный берег был любимым местом нашего летнего купания. А от города в метрах шестистах от реки пляж загораживали драконьи кусты, на которых к осени созревали ярко алые терпкие ягоды, из них делали, знаменитое на все царства, вино под названием «Оплеуха дракона». Так вот за этими кустами со стороны города толпились люди. Они толкали друг друга, пытаясь посмотреть, что твориться на берегу реки. Я шмыгнула у кого-то под ногами, легла на живот и выглянула. На берегу был прекрасный белый конь, с большими крыльями, которые он время от времени расправлял. Он ходил вдоль реки, поднимая длинными белыми ногами гору брызг, все время мотал головой, и его белоснежная длинная грива искрилась капельками радуг. Он был великолепен!

Мне так захотелось подойти и посмотреть его поближе! Ведь такая удача может выпасть только раз в жизни. Пеласы обитают высоко в горах, и не подпускают к себе никого. Очень редко, неизвестно почему, можно встретить такого красавца близ человеческого жилья. И это приносит большую удачу, как говорил Чат. И я подумала, что ничего страшного не будет, если посмотрю его поближе. Конечно, в человеческой ипостаси, это было бы безумием, а вот в образе Огненной Лисицы. А почему бы и нет! Я незаметно выползла из-за кустов, сбегала в близлежащий огород, и вырвала три морковки, положила вместо них на грядку одну медную монету. Отбежала подальше от драконьих кустов, сменила ипостась. Но для маленькой Огненной Лисицы, тащить такие морковины, было слишком тяжело. Я было, уже подумывала, а не бросить ли мне их, как вдруг на меня пахнуло горячим дыханием. Лошадиная морда оттолкнула меня от морковок, и белоснежные зубы ловко подцепили их, и подбросили вверх, тут же перехватили и стали жевать. Снизу пелас казался огромным. Я заворожено смотрела на него. Он сжевал морковки, и уставился на меня своими черными глазами. Я раздумывала, стоит ли с ним заговорить. Потом решила — не стоит. А вдруг поймет, что я женщина и взбесится. А только села перед ним на задние лапы и начала умываться как кошка, делая вид, что он мне совсем не интересен. Он вдруг повернулся ко мне боком, встал на колени передними ногами, и расправил крыло, которое коснулось меня. И замер. Все-таки оценил подарок. Вот удача. Влезть на пеласа, еще ни кому не удавалось. Я буду первая! И осторожно я прошлась по крылу, забралась на спину, погуляла по хребту, на глаз измерила длину его гривы, и только хотела слезть, как он взмахнул крыльями и взмыл в небо, а снизу раздались удивленные голоса.




Глава II


Девчонка убежала. Вот нахалка. Да, и ладно! Все равно рано или поздно найду ее. Запах ее магии, я запомнил хорошо. Вот только зрение ко мне не совсем вернулось, и ее лицо я видел смутно. Только два больших синих странных глаза. А, пусть погуляет!

Я растянулся на траве, полной грудью вбирая в себя свежий воздух. Интересно, где я? Где-то недалеко был слышен шум, голоса. Мой слух, за время пока глаза были слепы, обострился. Я различал характерные для шершей гортанные звуки. Их было много. Откуда их так много взялось? Нет, сейчас самое главное восстановить силы. Отпил из черпака. Сила, которой это девчонка зарядила воду, была светлая, сильная. Я даже ощутил, как по моим жилам прошлась волна энергии. Солнце пошло к зениту, но еще светило ярко. Я притягивал к себе его лучи, впитывал их, и лежа на спине, всматривался в зеленоватые тени над собой. Но вот они стало приобретать более четкие формы. Это были листья жасмина. Я огляделся кругом. Защиту девчонка поставила неплохую! Значит, она маг! И это запомним. Я ее усилил, снова лёг, и уснул.

Проснулся уже далеко за полночь. Девчонка так и не пришла. Все бабы лгуньи. И эта такая же! Но, все равно надо будет ее найти. Я должен знать, откуда она меня вытащила. Голова разболелась. Надо скорее домой. Встал и вышел на открытое пространство. Прямо передо мной стояла невообразимо страшное и уродливое деревянное сооружение, прямоугольное, без окон с одной дверью, которая была закрыта. Подошёл ближе, и около одной из стенок почувствовал магию этой лгуньи. Припомнилось, как она прислонила меня к стене, и прижалась ко мне. А мимо кто-то шёл. Прятала. Спасибо, но нужно слушаться старших. И если ей говорят: останься и расскажи. Надо подчиняться. И что я к ней привязался? Бабы они и есть бабы!

Вышел за ограду. Я был в Лагуле. Город моей юности, когда-то мы с Энлилем здесь учились! Но что-то в нем было странное. Не мог понять что! Запах! Совсем не было магии драконов. А ведь князь Бель, или белый дракон, больше всего на свете любил заниматься магией. Город дышал ею. Это была его идея создать Лицей магов. Он и строил его. Да, и сам преподавал первое время. Только потом отошёл в сторону. Как и все драконы, он горяч и несдержан. А не рожденные магами студиозы, иногда с трудом понимали, что от них хотят. И после того, как он одного из таких чуть ли не сжег своим дыханием, испугался и отказался от преподавательской работы. Правда нас с Энлилем, вызывал к себе два раза в неделю, и гонял, как пастух телят.

Нахлынувшие воспоминания оборвались, навстречу мне шёл шерш, по-хозяйски, что-то насвистывая. Странно! Бель никогда не любил шершей. Что-то случилось, пока меня не было. Надо во всем разобраться. Скорее домой! Вышел за околицу, прошелся до реки, пляж все тот же. На противоположном крутом берегу уступ. Он-то мне и нужен. Легко переплыл небольшую речушку. Забрался на скалу, и взлетел. Ночь была темная. Луна спряталась за облаками, то, что нужно.

Но вскоре стал замечать, что сил не хватит. И тогда я зарычал. Мой рык прокатился громом по небу. И тут же мне ответил подобный рык издали. Меня услышали. Я изо всех сил бил крыльями по воздуху, но они слушались плохо! Да, что это со мной! Совсем летать разучился? Я почувствовал, что начинаю падать. Но, появившийся красный дракон, подлетел ко мне снизу, я еле успел сменить ипостась, и упал ему на спину.

— Крас! — как ты старина? — спросил я его!

— Молчи, — прорычал красный дракон — я чувствую, в тебе совсем нет силы. Прибудем, домой поговорим.




Вот и мой замок! Что это с ним? Почему разбиты ступени? Где фигуры драконов у входа? На лестницу вышли князья, и Бель среди них. Я удивленно посмотрел на своих сородичей. Спрашивать, что они делают в моем замке, когда я их не звал, не стал. Пока меня не было, что-то сильно изменилось в этом мире. Все равно узнаю.

Я спустился со спины Краса, Бель подошёл и предложил помощь, я принял ее. Когда вошли в библиотеку, мое любимое обиталище, и уложили меня как больного на кушетку, я только и спросил: — Неужели так плохо выгляжу?

Князья ничего не ответили, что означает, хуже некуда.

— Все разговоры завтра, — тихо сказал Крас.

— Владыка, у тебя нет силы, позволь предложить свою? — выступил синий дракон.

— Спасибо, друг, — Крас обнял Синя за плечи, — свершилось. Дар вернулся! И силы понадобятся всем вам. Я дам ему силу. Не беспокойся.

Они ушли. Крас подошёл ко мне и приложил руку к глазам. Я тут же уснул.




Утром я проснулся, когда лучи солнца коснулись моего лица, так было всегда. Моя библиотека, полки книг, маленький столик, на котором стоят бокалы и лежат книги. Все как всегда! Будто и не было того кошмара, что пришлось пережить. А может мне это приснилось? Чтобы не потерять это ощущение покоя, сходил в ванну, долго мылся, оделся во все чистое. И блаженно разрешил себе подойти к окну. Аж, дух захватило. Кто-то пытался разбить стены замка. Дело бесполезное, но синяя лазуритовая облицовка потрескалась. Скульптуры валяются. Фонтаны выворочены из земли. Деревья сожжены. Сжал зубы, и вышел в коридор. Дверь в обитель Линеллы была открыта. Она сидела перед зеркалом, и расчесывала свои прекрасные волосы.

— Здравствуй, дорогой, — сказала она, поднимаясь, и обнимая меня! — Вот возьми, сделай два глотка. Это придаст тебе силы.

— Что случилось? — спросил я, отводя ее руку с протянутым мне бокалом.

— Не скажу, пока не выпьешь, — она снова протянула мне бокал. Ее не переспоришь. Уж, что вбила себе в голову, добьется. Как ни как Хозяйка Южных гор, и жена Краса, которые не разговаривают друг с другом, сколько себя помню. Но ко мне всегда была добра, в горе заменила мне мать. Сделал пару глотков. Больше ее воду пить невозможно. Ощущение — кол льда в горле. Правда, потом, ощущаешь в себе такую силу, что, кажется, весь замок можешь поднять на руках.

— Ну?

— Как ты думаешь, сколько тебя не было?

— Недели две, не больше, — прикинул я в голове.

— Тебя не было больше шестидесяти лет.

— Это шутка?

— Такими вещами не шутят. Где ты был? Мы нигде не могли вас найти с Энлилем.

Я вспомнил слова девчонки, которая запрещала мне пользоваться магией:

— В норе вне времени и вне пространства.

— Ясно. Поэтому мы не могли найти вас. Мы обследовали все уголки мира.

А теперь расскажи, что произошло. Причем с самого начала.

— Мне бы не хотелось вспоминать, давай в следующий раз. Лучше расскажи, что тут без меня произошло.

— Стыдишься? Значит, опять женщина! Когда вы с Энлилем только угомонитесь?

— Линелла, дорогая, оставь свои наставления на потом, объясни толком.

— Да, рассказывать, в общем-то, нечего. Поле того, как вы с Энлилем пропали. К князьям-драконам заявились шерши с бумагой, якобы от твоего имени и за твоей подписью, что ты приказываешь им передать замки в правление подателей приказов, а самим отправляться к тебе в замок. Твоя воля была исполнена.

— Я не давал таких приказов, я не подписывал таких бумаг, — от ярости я даже язык себе прикусил.

— Дар, мы все это знаем. Но Закон драконов!

— Дальше!

— В твоих княжествах теперь правят шерши, срединные плачут. Больше всего досталось Лагуле. Новый князь, некий Нип, мечтает избавиться от Лицея. Даже выпустил приказ, запрещающий заниматься магией. Правда, что-то там произошло, и он Лицей оставил. Единственное княжество, которое они не тронули, это Раград, и его Город Радуг побоялись, что если уйдет дракон, исчезнут и радуги, ведь они их сами делать не умеют. Вот и все!

— А Даалад?

— Им понравилось, с какой легкостью удалось заполучить княжества. Наслышанные о твоих сокровищах, они пришли и сюда, стали совать бумагу, в которой ты требуешь выдать все, что у тебя есть подателям приказа. Но, у них тут вышла заминка. Драконы не имеют никакого отношения к твоим драгоценностям. Послали их к Филе. Ну, а у того с утра уши заложило, ты же его знаешь, как что-то слышать не хочет, так у него и глухота наступает. Они ему бумагу суют, а тот ворчит, извините, мол, шерши треклятые, читать не умею. Они пытаются объяснить, что ты послал их за сокровищами, а он как заорёт на весь дворец и пустился наутёк: — Шерши кровищу хотят, кровищу хотят…

Не добившись ничего, ушли. Потом снова с бумагой приходят, мол, город теперь принадлежит шершам. Твои князья и городские драконы как один в ряд выстроились, переглядывались, наверное, думали куда пойти, перед кем голову склонить, чтобы пустили жить. Но тут их жены, которые не подчиняются законам истинных драконов, подняли гам. И начали обхаживать шершей, тем, что первое под руку попалось. Ну, а Пантера и Волчица, просто зубами цокали. Вылетели охотники за дармовыми драгоценностями из города, как куры из курятника, когда туда лисица заглянула.

Долго их не было. Мы обрадовались, что на этом кончилось все, так нет. Опять прибыли, с бумагой за твоей подписью, что ты огорчен, как твои подданные приняли твоих друзей, и приказываешь, всем горожанам и князьям отдать шершам то, что они попросят. Драконы упросили своих женщин подчиниться, обещали разобраться, как только ты вернешься. А эти проходимцы замок обошли. Искали Филю. Не нашли. Тот как раз очередной болезнью маялся, пятка у него чесалась. Пришлось им довольствоваться тем, что на виду лежало. Что смогли взять — унесли. Даже Арку Обряда и ту увезли. А что не смогли унести, старались разбить, сломать, сжечь. Результат ты видишь?

— Почему Даалад все это терпел?

— А кто его знает! Думаю, задумал он что-то. Он их по пяти комнатам и водил целый день. А те все удивлялись, в каком маленьком замке ты живешь. Учти, его строили еще первые Владыки, они в него свою душу вложили. И не погасни у меня живой огонь, замок им бы показал, как переступать порог, без ведома хозяина. Но сам, знаешь, болен он. Смотри, как скукожился. Но он злопамятен, накажет тех, кто посмел его осквернить… Дар, подожди, ты куда!

— Прости, Линелла, хочу побыть один…

Я вышел на парадную лестницу замка, и уселся на ступени. Голова от ярости раскалывалась. Во мне все клокотало от гнева. Захотелось, подняться в небо, полететь в мои княжества и сжечь все дома шершей. Но клятва данная мной, когда вступал во Владычество, запрещала убивать в ярости, в гневе, в ненависти. Наказание — да! Только на холодную и ясную голову. В этот момент она горела огнем.

— Нагулялся Владыка? — спокойный голосок Фили, заставил вздрогнуть.

— Филя, мне не до тебя! — стараясь быть спокойным, сказал я.

— Ну, это мы слышали не раз! Тебе никогда до нас дела нет! Мы тут ему кристаллы выращиваем, солнечный цвет, в золото перерабатываем, лунный в серебро, мы на него работаем день и ночь, хоть бы слово хорошее сказал. Сколько лет не было! И что же? Мне не до тебя, — передразнил он меня.

— Что тебе надо? — я еле сдерживался.

— Ась? У меня с утра в ухе стреляет. Бам-бум! Да, совсем больной стал. Голова что-то вот! Забывчивый какой-то! Ну, я пошёл…

— Иди, — отпустил я его.

Ган исчез. Славный этот народец ганы, небольшого росточка, худенькие, большеглазые, кудрявые, с остренькими ушками. Причем цвет их волос варьирует от совсем белого до иссиня-черного. Их создали предки Линеллы, дети гор, как своих помощников. Они тогда были самыми могущественными магами земли. Да зазнались. Решили, что им должны подчиняться все. Правда, потом первая Огненная Лисица лишила их магии. И только редко, очень редко рождаются среди них маги, такие как Линелла. Они живут в подземном городке, который построил им, мой дальний предок, взамен на то, что они будут нам помогать. Женщин среди них нет, так как они бессмертны. И пока существуют Южные горы, ганы будут всегда. Они охраняют то, что внутри гор. Камни — вот их сущность. Я думаю, они и есть духи камней, недаром только они могут разговаривать с булыжниками, и слышать то, что те рассказывают. Удивительно трудолюбивые и опрятные создания. Для них не существует ничего, кроме их кристаллов, и металла. Обрабатывать они их не любят, так как считают, что нет ничего прекраснее, чем натуральный камень. Но приходят в восторг от работы ювелиров и кузнецов — драконов. Выбирают себе такого в товарищи, и таскают им камни, которые по их словам совсем обнаглели, и не хотят расти в земле, или открывают штольни, чтобы драконы взяли руду и сделали из нее, что-нибудь. А то она, по их словам, «топорщиться», и только портит внутреннюю красоту земли.

Филя мне понравился, и я назначил его стражем своих драгоценностей. С тех пор, он ходит по замку, как по своей вотчине. Вот только один недостаток у них, они своевольны и обидчивы, и не хотят подчиняться кому-либо. Это объясняется тем, что слишком долго живут, на их памяти поменялось уже большое количество Владык. Они позволяют себе спорить, настаивать на своем, а еще поучать. Исключение — Линелла, которая нашла с ними общий язык. Даже я властитель Южных гор, иногда с трудом добиваюсь того, что мне нужно от них…

— Дар, ну, сколько можно тебя звать. Я же Филю послал, он тебя, что не нашёл? — Крас стоял в дверях.

— Нашёл, только запамятовал зачем, — ответил я.

— Тебя ждут!

Я встал. И мы пошли по длинным коридорам и приемную, где сидели драконы, в ожидании Владыки. Вошёл. Они встали. Сел в свое кресло, они разместились в креслах напротив.

— Это все драконы? Нас стало так мало? — я пересчитал собравшихся, вместе со мной нас было всего 18.

— Шерши отлавливают драконов и держат в подземельях, — сказал Бель.

— Как они в человеке узнают дракона?

— Очень просто. Следят. И если видят, что тот может спокойно взять из огня что-то и не обжечься…

— Понятно! Город почти пуст!

— Нас окружает мертвая земля. Трудно стало жить. Сам видишь, голые скалы. Ничего не растет. В основном драконы перебрались к Расту. Он поддерживает их. Да и тех, кто остался, и нас в том числе, снабжает продовольствием.

— Пока меня не было, не разгадали тайну мёртвой земли?

— Нет! Мы думали вы с Энлилем… Ходили слухи, что вы пошли к Верховным духам, чтобы узнать, в чем ее секрет…

— Мы были не у Верховных духов, — ответил зло я.

— Владыка, что с тобой случилось? — драконы подались вперед.

— Меня подвесили между небом и землей. Там и висел. Что с Энлилем не знаю.

В приемной температура поднялась на несколько градусов. Драконы пылали гневом.

— И как же тебе удалось вырваться?

— Нашлась одна добрая душа, помогла… Но об этом после.

— Что нужно сделать, Владыка? Раст обещает свою дружину в помощь. Если понадобится.

— Не понадобится. Мы драконы. Со мной поедут только князья. Просьба узнать все, что делается в княжествах, кто, с кем, сколько и так далее.

Эти… бумаги…

— Вот они, — и мне протянули пергаменты. — Хорошая работа, — сквозь зубы процедил я, рассматривая их. — И подпись, как моя, и печать как моя. Ну, ничего! Они еще пожалеют, что решили сыграть в эту игру! Мы тоже умеем играть, но будем играть по своим правилам. Все свободны.




Мы с Красом остались одни.

— Я так рад, что ты все-таки вернулся, — дракон обнял меня за плечи, — пойдем, позавтракаем.

Мы вошли в столовую. Когда сели за стол, в дверях показался Жин-Жин, наш повар: — Владыка, — только и смог сказать он, и в его глазах выступили слёзы. Поднялся, и обнял своего старого друга: — Все в порядке, Жин-Жин. Я дома.

— Я тут тебе твое любимое лакомство на завтрак приготовил. Мне вчера сказали, что ты вернулся… На обед, сделать твою похлебку?

— Давай, я более шестидесяти лет ничего не ел. Мне кажется, съем все, даже то, что никогда не ел…

— Владыка, — Жин-Жин вздохнул, — похудел — то как…

Повернулся и пошёл прочь. И вскоре нам принесли завтрак, правда, как я голоден не был, съесть смог пару кусков. По словам красного дракона, это естественно, желудок привык обходиться без пищи.

После завтрака мы вернулись в библиотеку.

— Ну, мой мальчик, а теперь давай рассказывай, что с тобой случилось, — Крас откинулся на кресло, пристально разглядывая меня с головы до ног. Он был по внешнему виду всего лет на десять старше меня, хотя на самом деле ему перевалило за полторы тысячи. Он был моим учителем, нет, скорее старшим братом, другом, самым родным мне человеком, после Линеллы и Энлиля. В одежде всегда намеренно небрежен, расстегнутая шнуровка на рубашке — его фирменный знак. Он хорошо сложён, несколько высокомерен, немногословен, хотя если выпьет лишнего, становится философом. И никогда не подумаешь, глядя на этого развалившегося в кресле красавчика, что он — Великий маг огня.

Вспоминать не хотелось. То время пока я висел в этой норе, минуту за минутой восстанавливал в памяти то, что предшествовало моему пленению. И чувствовал себя полным идиотом. Я — Черный Дракон позволил обвести себя вокруг пальца, как мальчишка. Но отступать нельзя.

— Меня пригласил к себе Зелен. К границам княжества Зеленого дракона приближалась мертвая земля. Мы прикидывали, чем это может грозить княжеству. И вот как-то вечером, мне доложили, что меня хочет видеть девушка из рода шершей. И я естественно решил ее принять. Черноволосая, черноглазая, стройная с высокой грудью, она была прелестна. А ее просьба была так необычна, что я заинтересовался ею. Она попросила немного тяжелого огня. Звали ее Форитта. На мой вопрос зачем? Она просто ответила, что создает камень жизни, который может превращать металлы в золото, излечивать все болезни. Меня это так развеселило и заинтриговало, что я напросился к ней в гости. На окраине города, стоял небольшой домик. Кухня была превращена в лабораторию. На длинном столе стояли ступки с пестиками, разных размеров реторты, дистилляторы. Все кипело, булькало и, скверно пахло. Но она с таким проворством, что-то взвешивала, отсыпала, заливала в колбы, что я даже залюбовался ею. Правда, одно уже тогда насторожило меня. На мой вопрос, что конкретно она делает, она не ответила. Только пожала плечами, мол, а тебе, зачем это знать. В печке, где она приготовила реторту с какой-то темно-желтой жидкостью, я дал, как она и просила, огоньку, так под полторы тысячи градусов. Естественно, емкость лопнула, смердящий дым заполнил все пространство. Она пожала плечами, это ее движение, открыла окно. И попросила у меня прощение, за доставленное неудобство. Уходить я не спешил. Она была мила, приветлива, и бросала призывные взгляды. Мы долго разговаривали, она угостила меня вином…

— И ты оказался в ее постели?

— Да. Ночью, меня опять насторожила одна особенность. Он притворялась горячей и страстной, а сама была холодна как лёд, и слишком профессиональна. Ты же знаешь, драконы всегда чувствуют фальшь. Но мне стало интересно, зачем нужен весь этот маскарад. И вот, когда она думала, что я расслабился, вдруг попросила меня, чтобы я посодействовал ей, попасть в избранное общество, чтобы быть вхожей в замок Зелена. Я смеялся от души. Такая наивная и грубая работа! Я поцеловал свою ночную бабочку и сказал, что такие вопросы в постели не решаются. А если она хочет стать, приближенной к дракону, ей надо получить свой камень жизни и принести его князю. Он приближает к себе тех, кто способствует расцвету его земель. Она обиделась, надула губки, а я ушёл домой.

И, честно говоря, уже на следующий день забыл о ней. Как неожиданно ко мне вваливается Энлиль, и с порога кричит: «Зачем звал?» Я объяснил ему, что и не думал его звать. А он мне показывает записку, где моей рукой написано: «Приезжай, есть дело! Дар».

Мы долго с ним размышляли, что бы это значило. Я вспомнил и рассказал ему про Форитту. И мы оба решили, что она и эта записка как-то связаны друг с другом. И Энлиль решил втереться к ней в доверие…

— То есть тоже затащить в постель?

— Отстань, а то рассказывать не буду, и так мерзко….

— Прости, вы оба вели себя как последние малолетние школяры. Я начинаю догадываться, что было дальше. Рассказать?

— Попробуй.

— Вы обменялись кольцами, чтобы, если будет какая-то опасность, почувствовать. И наш ветреник отправился в дом Форитты. Ты сидел и ждал. И вдруг почувствовал, что Энлиль в опасности, и помчался на выручку… Что ты увидел там?

— Посредине кухни огромная глыба льда, в которой был упакован Энлиль с безумными глазами, я бросился к нему, хотел растопить лёд… И все. Очнулся привязанным к стене, ни как не мог понять, где нахожусь, в глаза вставлены пластины, они там, на столике, лежат…

— Я их взял, вот они, — и Крас протянул мне ладонь, где лежали два тонких золотых прямоугольника. — Золото Северных гор. Что дальше?

— Губы мне зашили, кричать не мог. На груди постоянно что-то висело и сосало мою кровь. Ощущение мерзкое! Несколько раз кто-то приходил, и яростно бил меня под дых, я ощущал его ненависть ко мне и злобу. Что-то срывал с груди, а потом снова насаживал на кожу, очень саднило и чесалось. Я думал, сойду с ума. По моим подсчетам, пробыл там от силы недели две, не больше. Учти, я же ничего не ел и не пил.

И вдруг в какой-то момент ощущаю новое лицо, кожей ощущаю. Оно появляется откуда-то снизу, кидается ко мне, срывает то, что пьет мою кровь, перерезает веревки, которыми я был распят, и тащит куда-то. Помню, я подумал, что это девчонка — плечи узкие и пахнет весной. Она запрещала мне пользоваться магией, говорила, что мы в норе вне времени и вне пространства. Она нашла выход, но он оказался где-то в очень людном месте. Накинула на меня и на себя какой-то мираж. Я помню плохо. Мне было тяжело идти, и даже я упал. Вокруг слышался смех и вопли! Вдруг нас куда-то потянуло, в нос ударил запах родных гор, стало легко, будто парю в небе, потом все пропало. Нас просто швырнуло в дверь, и мы оказались на улице. Она затащила меня в кусты, сняла нитки, вынула пластинки, дала воды, которую зарядила своей магией, накинула полог невидимости и исчезла. Отлежался до вечера. Вышел, и увидел, что я в Лагуле. Ну, а потом… я дома.

— Чует мое сердце, что это проделки Горена. Слишком хитро и ловко все провернул. Знать бы кто эта скотина! Надо ту девчонку найти, расспросить …

— Я не видел ее.

— Зато успел обручиться с ней, — Крас захохотал, потом вдруг стал серьезным, — шустрый ты у меня Дар. Я на тебя тут надежды возлагал, а ты… Ну, да, ладно!

— Что я сделал?

— Посмотри на свою руку…

— Откуда у меня это кольцо? Это же… обручальное кольцо!

— Точно! Когда вас «потянуло куда-то», это вы приблизились к Арке Обряда. Она почувствовала хозяина, оценила его спутницу, и пришла к выводу, что вы подходите друг другу! Оп! И на следующее утро у вас обоих на среднем пальце появились кольца.

— Значит, мы можем ее найти по кольцу?

— Нет, это очень долгий способ. Найдем ее скорее. Иди, свяжись с Энлилем, узнай, он появился дома? А я верну арку и мы своими глазами увидим, как шло обручение.

— А зачем ты позволил ее унести?

— После того, как ты пропал, и я не мог тебя нигде отыскать, совсем впал в депрессию. Начал целыми днями смотреть в Арку, как мы с Линеллой обручались, а потом заливал ярость вином. Вскоре понял, так дело не пойдет. А тут шерши пришли твои сокровища забирать. Ну, я и надоумил, забрать Арку, и ей разрешил покинуть свое место. Как видишь, это принесло нам удачу! Вот так всегда, не думаешь, не гадаешь, ткнешь пальцем и угадаешь. Встречаемся через полчаса в зале.

Он лениво поднялся, и не спеша ушёл. А я долго смотрел на кольцо. Это надо же такому случиться! Вот действительно, удача судьбы! Крас прав, ведь Арка мне и силы дала, а то, в то мгновение мне впрямь плохо было. Сознание туманилось.




Я взобрался на Круглую башню. Сел в свое кресло вытянул ноги и вдохнул воздух Южных гор! Свобода! Действительно, сладкое слово! Минуту подумал, кому писать. Я не знал, где сейчас Энлиль, поэтому чиркнул пару строк Алу, и вложил в огненный шарик, а его отправил на Север. И стал ждать ответа! И вскоре в ручку моего кресла впилась белоснежная стрела Энлиля! Вокруг нее был намотан пергамент.

«Дар, скотина! Я же кричал тебе, чтобы оглянулся! Куда же ты полез! Я дома! Меня освободила Огненная Лисица. А тебя?»

Я написал: «Не знаю, кто освободил меня. Был слеп. Это случилось вчера, скорее всего, днем. А ты? Что было сзади меня, в доме этой….»

«В доме этой… был, скорее всего, Горен. Лица не видел. Облако темной субстанции. Он ждал тебя. Я получил свободу тоже вчера, в полдень! Кстати, мы с тобой становимся соперниками за обладание Огненной Лисицей. Она предназначена нам обоим. Только выберет одного! Спорим, что в этот раз выиграю я?»

«Да, пошёл ты со своим спором. Мне надо разобраться с этой…»

«Эта… стала княгиней в княжестве Зелена. Все еще молода и красива. Вышла замуж. Драконов уничтожает, на срединных вымещает злобу».

«Мне пора… увидимся».

«Непременно!»




С записками Энлиля я спустился к Красу, и отдал их ему. Он внимательно все перечитал:

— Значит, все-таки Горен! Самое подлое в этом то, что чувствую, он один из нас! Один из обладающих врожденной магией. Слишком хорошо знает всех нас, вас с Энлилем приманил, как котят ниткой с бантиком. Но не убил! Хотя здесь есть объяснение. Убей он вас, произойдет инициация и появятся новый Черный Дракон и новый Энлиль. А к ним надо присмотреться, изучить — это время. А так он рассылает вместо тебя бумаги, и драконы подчиняются им! А все-таки, что ему надо? Понимаешь, никак не пойму, что надо этому Горену? Оставить в этом мире только шершей? Так они же скучные, ему, зачем это?

— Послушай, а что это за Огненная Лисица появилась в нашем мире? — прервал я его.

— А! Это! Верховные духи прислали Огненную Лисицу в наш мир, как первый луч солнца в мир ночи, чтобы осветить его, найти Горена, выдать его нам, и восстановить гармонию.

— Поэт! Мы тут столетиями ищем этого поддонка, а лисица пришла, увидела, хвостиком махнула: «Вот он!» Мы его убиваем. И все? А раньше нельзя было ее прислать?

— Этот вопрос не ко мне. А по поводу «пришла и увидела», это удар на удар. Горен уничтожил одну Огненную Лисицу, и вот появляется вторая, которая должна уничтожить его.

— А она сможет?

— Этого никто не знает. Как судьба сложится. Их в нашем мире было всего три, эта четвертая. Они рождаются, при возникновении нового мира, раз в 5 тысяч лет. Помогают ему появиться. Я же говорил тебе. Забыл? Может быть, они сами не понимают, как это у них получается, впутываются во всякие истории, суют свой любопытный нос и, сами того не желая, раскрывают тайны. А в жизни это милые женщины. Лиссель, предыдущая Огненная Лисица, мать Ала, была ужасной хохотушкой. И как все мы, она может жить долго, а может уйти за тем, кого любит. С уходом лисицы, мир как бы замирает и живет сам по себе, но стоит гармонии распасться, и вот снова в мир приходит Огненная Лисица. Три первые пришли в свое время. А вот нынешнюю послали раньше срока, и в недобрый час. Нашему миру грозит катастрофа.

— А причем тут я и Энлиль?

— Дар, она женщина. Обыкновенная женщина! И ей нужна защита. Обычно защитниками Огненной Лисицы были сельфы, но на этот раз ей нужно выбрать из сельфа и дракона. И я хотел бы, чтобы это был ты?

— А почему именно я?

— Она приносит удачу. В последнее время драконов просто оболгали. Мы и людей жрём, девиц таскаем, младенцев потрошим, а уж что мы только со скотом не делаем… Пора положить этому конец. Огненная Лисица может жить только в чистой среде, это знают все, и останься она у нас…

Подожди, но, если Энлиля освободила Огненная Лисица, значит и тебя тоже! Так, значит, еще не все потеряно. Я как раз и хотел, чтобы именно на ней ты женился. Вот удача! Так это или не так, сейчас посмотрим!

Он повернулся к Арке Обряда, которая стояла на своем месте, будто и не исчезала отсюда, и пустил тонкую нить силы. Пространство между двумя драконами затуманилось, потом посветлело, и мы увидели за ней зал полный людей. Публика была разношерстная, и срединные, и шерши, и студиозы, в основном мальчишки. И вдруг толпа качнулась, и образовался проход, в конце его шли два невообразимо отталкивающих существа. Одно из них, представляло собой морского льва на лосиных ногах, от голени до копыт заросших медвежьим мехом, получились меховые сапоги на каблуках. На морде нос кабана и вся голова в шишках. Второе существо паук с головой акулы, которая нелепо смотрелась, но яростно щелкала зубами. Они шли, качаясь во все стороны. Особенно морской лев. Его ноги заплетались.

— А мне нравится, — засмеялся Крас, — Дар, как я понимаю, это ты?

— По ощущениям, что испытывал тогда, кажется, это точно я. Ноги не слушаются, разъезжаются, и кто-то меня поддерживает. Ну, и монстр!

— Зря ты так, носопырки у тебя, ну что заячьи норы. Это же надо придумать! А вот ты и упал. Нет, ты посмотри, поганцы, они же ей ноги веревкой запутали. Так, вот началось!

Эти два существа еще не дошли до арки, как из пасти драконов вырвалось радужное сияние, подхватило обоих, всосало в себя, подняло над землей, облики монстров исчезли, и появился образ огромного черного дракона и прижатого к нему странного существа. Тело небольшое, более похожее на тело соболя, только лапки чуть подлиннее, мордочка тоже на соболиную смахивает, только более широкая, шерсть густая, белые бровки, белые щечки, внутри маленьких округлых ушек белая шерсть, глаза синие, большие, носик черненький, маленький, а сама вся огненно-красная.

— Крас, Этот зверёныш не похож на лисицу, — удивился я.

— Это Огненная Лисица. Такой была Лиссель. Только побольше, и еще у нее вокруг носа тоже была белая шерсть. Но это она!

— Но почему их называют лисицами?

— В траве, в огне, в воде, ее красная шерсть делает ее похожей на обыкновенную лисицу. Да и повадки некоторые — любопытство, хитрость. Таких зверей в мире нет, Дар.

А в это время радужная лента, взявшаяся из неоткуда, обвилась вокруг дракона и странного зверька, сделала вокруг них восьмерку, заключив каждого в свой круг, изменила цвет на золотой, и превратилась в образ дракона, который держит собственный хвост в зубах… И все пропало. И опять два монстра, которые валились вперед, и вдруг исчезли, а за аркой минутная тишина удивления, а потом взрыв крика, оваций, хохота и визга.

— Они видели то, что видим мы сейчас? — спросил я.

— Нет, они видели яркий свет, и радужных змей.

— Но почему мы с ней не в человеческом обличии? — все еще не веря своим глазам, спросил я.

— Не знаю. Но, думаю, потому что вы вошли в нее в чуждых вам ипостасях, а она показала вашу истинную суть.

— Но как мы найдем ее? Даже не знаем, как она выглядит.

— Дар, Огненная Лисица — это Мэриэлла, дочь Белого Тигра, твоего друга Раста.

— У Раста дочь?

— Ты забываешь, что тебя не было более шестидесяти лет. Вскоре после твоего исчезновения она и родилась!

— И сколько ей лет?

— В этом году ей исполнится 64, и она должна пройти инициацию.

— Но она же еще ребенок!

— Ну, не такой уж и ребенок. По человеческим меркам лет семнадцать — восемнадцать будет.

— Прости, но с младенцами никогда не имел никаких отношений.

— Раньше надо было думать, вы обручены, ты ее жених, — Крас опять весело рассмеялся и с удовольствием потер руки. — Это удача! Ты должен срочно жениться на ней, чтобы она не досталась Энлилю.

— Жениться? Но у меня сейчас совсем нет настроения, жениться.

— Ну, и не надо! Ты привезешь ее к нам в замок, а уж я с неё глаз не спущу, а ты будешь свои права восстанавливать!

— А если потом, как кончу со всем этим делом?

— Дар, мне надо свое доброе имя вернуть. По нашему миру ходит слух, что именно я съел Лиссель! Бред! Но я нигде не могу появиться, я заперт в Дааладе! И вот мне предоставляется возможность, доказать, что я не ел Огненную Лисицу, что драконы — ее защитники! Честь, Дар! Честь рода драконов! А вдруг пока ты будешь шершей гонять, Энлиль подкатит к ней. И тогда мы во веки веков не отмоемся!

— Согласен! Ты прав! Раз она мне предопределена, пусть будет! Но Энлилю ее не отдам. Он у меня и так четырех девчонок увел!

— Говорят, ты у него трех, — улыбнулся красный дракон.

— Но, пока он впереди, — огрызнулся я.




Остаток этого дня я провел в обследовании своего города. Он, действительно, полупустой. Только рожденные от драконов остались в нем. Срединные ушли. Зелени мало! А ведь это был самый красивый город, так мне казалось, окутанный зеленой вуалью прекрасных деревьев и цветов. Шумный, мастеровитый, деловой и очень веселый. И как все изменилось. Оставшиеся горожане, меня приветствовали с радостью, в их глазах, я читал надежду, вот Владыка вернулся, теперь он все восстановит. Только вот интересно как? Как убрать эту мёртвую землю? И где найти эту мразь, которая так хитро все сплела, выставила драконов этакими лопоухими олухами, это ж надо самим отдать город на разграбление. Но закон драконов! Не я его придумывал! Он рождается вместе с нами, он в нас, как знак дракона на шее.

Вечером за ужином собрались все драконы. Докладывали обстановку. Положение было тяжелое. За те годы, что нас с Энлилем не было, шерши расползлись по миру, как плесень. В селениях и городах, где их численность начинала превышать больше половины, они тут же вводили закон о запрещении магии. Мотивировали тем, что маги наводят порчу на членов их семей и скот. Стоило заболеть какому-нибудь шершу, и тут же искали виновного мага. Срединные понимали, что это не так, маги целители, и ни как не могут навредить. Это противоречит их магическому кодексу. Но доказать, ничего не могли. И со слезами на глазах наблюдали, как изгоняют из их города или селения магов, которые спокойно уходили к Расту. Поднять голос в защиту опасались, у тех, кто защищал магов, забирал имущество. А этого срединные боялись больше всего. Дело доходило до абсурда, когда не оставалось ни одного целителя, а какой-нибудь шерш начинал чувствовать себя плохо, его родственники гнали лошадь в Лагулу за магом.

Особенно распоясались те, кто совсем не хотел работать. Они вели вольный образ жизни, становились разбойниками. Грабили своих и срединных, потом ехали в город гуляли, веселились, а когда деньги кончались, снова выходили на «промысел». Причем в их ряды стали вливаться и кое-кто из срединных, что было еще более опасно, их звериная суть брала вверх над человеческой.

Ну, а более всего поразило меня то, что в мире появились машины, откуда неизвестно. Они могут плеваться огнем как драконы, они могут помещать людей в лёд, причем сами шерши, попавшие в глыбу льда, тут же погибали от переохлаждения. Или хитрая машина, которая одновременно может выпускать до двадцати пяти стрел одновременно.

Крас поморщился: — Опять Горен! — проворчал он.

И на этом фоне шерши развернули настоящую войну против хранителей и Владык. Пропадает девушка, дракон — утащил, утонул человек, ундины виноваты. В лесу заблудился, лесовик специально заплутал, будто бы хозяину леса, есть время дурака по чащобам вводить! Несколько раз находили остатки скота, естественно обвинили драконов, мол, утащили и сожрали. А то, что кости нашли около кострищ, вокруг которого целая куча кувшинов из-под вина, и кричали о вине драконов сытые, наглые скотокрады, никого не смущало.

Я слушал внимательно. И снова во мне начинала кипеть кровь, а голова начинала раскалываться от гнева.

— Может, налетим и сожжем всех, к мышкиной матери, — озвучил мою мысль князь Бель.

— Нет! — я закусил губы, — о нас и так дурная слава ходит. Как я понял нами уже и детей пугают, «прилетит дракончик, утащит в пещерку, откусит головку».

— А что ты предлагаешь? — спросили все в один голос.

— Мы не захватчики, мы хозяева, и приедем в свои города, спокойно и с достоинством. А там, уже видно будет. Вы заметили, шерши боятся магии! Вот мы и будем их магией выживать! Обещаю, всех выживу!

— Не давай громких обещаний, — вклинился Крас, — среди них нормальные ребята есть.

— Нормальные?!?! — не знаю почему, но я сорвался на крик. Взял себя в руки, извинился, и решил сменить тему разговора.

— Кстати, родной мой, — обратился я к своему замку, имя которого было Даалад, да и город драконов в честь его назвали, он был стар и упрям, — объясни нам, почему ты позволил войти сюда шершам, и унести вещи, принадлежащие драконам.

Что-то в углу ухнуло, а потом раздался трескучий старческий голос:

— Ну, прибил бы я десяток грабителей! Так разве моя душа успокоилась бы? Осмелиться придти сюда! Они же, как крысы, чем больше бьешь, тем больше размножаются. Вот я и придумал свою месть. Вынул из сокровищницы три камня — жёлтый алмаз, рубин, изумруд. И схоронил так, чтобы сразу бросилось в глаза. Взяли голубчики! У них же мозги крысиные: хитрые, когда надо что-то украсть, и тупые, когда видят сало в крысиной ловушке. Увезли камни, как миленькие. А теперь из-за жёлтого алмаза, погибло уже восемнадцать шершей, из-за рубина — двадцать пять, но лучше всего изумруд работает, сорок! Ой, подожди! Ага, еще два трупа. Ай, молодца! Ну, а что взяли, ты одним щелчком вернешь! Только камни оставь в их мире!

Мы все засмеялись.

— Спасибо тебе Даалад! — поблагодарил я его.

— Всегда, пожалуйста, мой мальчик! И ты прав, не должно вам уподобляться самим шершам. Вы домой возвращаетесь и помните девиз всех Владык огня: «Гордость без гнева, настойчивость без спора, вежливость без надмения».

И он замолчал.

— Когда выступаем? — спросил Бель.

— Скоро, — ответил я. — Только вот одно дело сделаю, и сразу выступим. А пока собирайте информацию. Мы должны знать, где, какая засада нас будет ждать. И заранее приготовиться.




На следующее утро я отправился к Расту. Не скрываясь, я летел на фоне голубого неба, и слышал, как внизу раздавались крики. На меня показывали пальцами, все кто видел. Возгласы были радостными. Это было приятно. До Ророга долетел быстро.

В отличие от Даалада, город Белого Тигра не изменился. Я всегда восхищался этим городом, и не раз задумывался о том, как удивительно характер Владык сказывается на внешнем облике его жилища. Так, мой Даалад располагался на горном плато, окруженным горами. Улицы широкие, дома высокие, чтобы было, где развернуться драконам. Город Энлиля Атель, примостился в Северных горах на огромной белой скале. Он был многоэтажным, крыши нижних домов, являлись тротуарами верхних. А лабиринт узких зигзагообразных улочек, никогда не имевших тупика, в котором можно было легко запутаться непосвященному человеку, был по душе быстрым и легким ветрам.

Город Раста раскинулся на берегу огромного синего озера, из которого вытекала река Ролла, несущая свои воды через весь мир Владыки земли и впадающая в океан. Домики маленькие, аккуратненькие, обязательно отгороженные низким каменным забором, а в палисадниках буйство цветов. Вдоль каждой улицы прорыт канал, и множество горбатых мостиков.

Кстати, когда люди земли приходили жить в мои княжества, они приносили с собой и этот архитектурный стиль. Так, например, Лагула, город Беля, был разделен на две части, старый город, где стояли огромные дома драконов, их кузницы и мастерские, без всяких заборчиков. И новый город, окруживший кольцом старый. И все равно смотрелось, очень даже мило.

Жилище Раста, только носило название замка. А на самом деле был просто огромный домина, окруженный садом, и опять — таки низеньким маленьким заборчиком. Правда, дом был весь какой-то резной, такую иллюзию придавали ему многочисленные балконы с ажурными перилами.

Я опустился на балкон около кабинета Раста, принял свой облик и вошел. Мне навстречу поднялся улыбающийся мужчина. Как же он постарел! Когда-то чуть тронутые сединой волосы были белыми, как пух тополя во время цветения. Между бровями пролегли три глубокие морщины. Хотя фигура воина не изменилась, все те же отточенные движения, сильные руки, и всё та же открытая улыбка.

— Я слышал твой рев, — сказал он, крепко обнимая меня, — но, знаешь, боялся пойти и узнать, правда ли это!

— Здравствуй, друг, — ответил на его объятия. — У меня к тебе серьезный разговор.

— Здесь разговаривать нельзя, в моем доме много лишних ушей, — и он весело рассмеялся, — пойдем ко мне в Убежище.

И взяв меня за руку, тут же создал портал, и мы вышли в тайное место Белого Тигра. Среди огромных исполинских деревьев, все тот же маленький домик, окруженный каменным низким кольцом, внутри которого колодец журавль, и его любимые яблони. Внутри домика, чисто мужская обстановка, по стенам развешано оружие, на столе, будто бы хозяина ждали нехитрый обед, и кувшин вина.

— Ну, а теперь рассказывай, — сказал он, наполняя мою кружку своей любимой яблоневой настойкой.

Опустив свои приключения с Фориттой, сказав только, что попался на том, что поспешил на выручку Энлиля, пересказал, как висел, не знаю где, и как какая-то девчонка спасла меня. Сказал, что это было в Лагуле. Раст весь напрягся, но ничего мне не ответил.

Выслушав меня до конца, он только спросил: — И ты знаешь, что это за девочка?

— Да, — улыбнулся я, — это твоя дочь Мариэлла.

— Вот ведь непоседа! Предупреждал ее, чтобы не лезла, куда не надо! — вдруг прохрипел он.

— Ты злишься, что она спасла меня?

— Перестань нести чушь, ты не понимаешь! За ней идет охота. На ее жизнь покушались уже раз тридцать! Она рисковала и твоей и своей жизнью, — немного помолчал: — И вы обручены?

Я показал ему кольцо.

— И что ты хочешь?

— Оформить наши отношения. Ты отдаешь мне ее в жёны, и теперь охранять ее будут драконы!

Раст отрицательно покачал головой: — Дар, не спеши! В тебе сейчас столько ненависти и злобы, что лучше не лезть к девочке. Испугаешь ее только!

Мне стало обидно: — Неужели, я столь отталкивающе выгляжу?

— Не в том дело! Выглядишь ты нормально, но ты зол!

— А что, я, по-твоему, должен быть добрым как агнец! Ты видел, что с Дааладом сделали?

— Видел, — вздохнул Раст, — но прошу тебя, откажись пока от этой затеи с женитьбой.

— Может, уже Энлиль приходил свататься, и ты ему ее обещал? — не знаю почему, я стал сердиться.

— Нет, Энлиль не приходил, зато Ал, пожаловал собственной персоной, еще вчера, и тоже спрашивал про Мэриэллу.

— И????

— Я ему сказал, то, что говорю тебе сейчас. Пусть Владыки решат свои дела, а потом и сватаются.

— Раст, мы с ней обручены! И она принадлежит мне! Поэтому отказа я не приму.

Белый Тигр откинулся на спинку кресла, сощурил свои тигриные глаза и тихо заговорил:

— Дар, вы с Энлилем видели ее только в обличии Огненной Лисицы, а весь мир знает, что в детстве с моей девочкой случилось несчастье. И теперь она толстая, одноглазая, и одна нога короче другой. Короче, внешностью, она не вышла! Ты молод и красив! Потом будешь локти кусать, и ругать себя за поспешность решения. Оставь пока так, как все есть. Через два месяца у нее инициация, может, Верховные духи и вернут ей ее настоящий облик. Тогда и будешь женихаться!

От таких слов я поперхнулся. Вино пошло не в то горло и я закашлялся. Раст похлопал меня по спине, и продолжил:

— Я знаю, что ее предопределили тебе и Энлилю. Выбор за ней. И как она решит, так и будет! Но, не забывай, она пришла в этот мир, чтобы сразиться с Гореном. Но она еще слишком юна, поэтому я ей ничего не говорил, ни про вас, ни про эту тварь. Оставь девочку в покое до инициации, а после я ей все расскажу. Она познакомиться с вами обоими.

Я вспомнил свое ощущение: когда она меня тащила, она не хромала, я бы чувствовал это, синие странные глаза в расплывающемся мареве, которые увидел только что открытыми глазами, худобу плеч! Про внешность он врал. И этот ребенок должен сразиться с Гореном? Да, он издевается надо мной!

— Раст, да ты — монстр! Хочешь отпустить девочку сразиться с Гореном? Да, где твои отцовские чувства? Мы Владыки уже несколько столетий не можем найти его, а ты отдаешь решение этой проблемы ребенку! Да, какой ты после этого отец! — рассвирепел я.

— Замолчи! — ответил мне рыком Белый Тигр! — замолчи, или мы подеремся!

— Ну, уж, нет! Какой бы уродиной она не была, я все равно возьму ее в жены. Даалад ее схоронит, а когда Горен за ней явится, мы его тут и поймаем!

— Дар, ты не знаешь ее, она не согласиться, вот так с бухты-барахты выходить замуж, — каким-то странным уговаривающим тоном произнес Раст.

— А кто ее спрашивать будет? Зачем нам ее согласие. Все уже решено выше! Так получилось, что обручился с ней я. И защищать ее буду я. Вопрос решен!

— Решен!?! — закричал Белый Тигр. — Ну, хорошо, я дам согласие на этот брак, при одном условии. Завтра у меня прием, шерши требуют показать им Огненную Лисицу. Обычно я делаю это в день ее рождения. Но почему-то в этот раз они спешат. Опять какую-то каверзу задумали. Так вот, привези ее завтра до захода солнца в Рарог, домой. Привезешь — отдам! А уж, если не привезешь, не видать тебе моего согласия, как своих ушей! Я все сказал. А теперь уходи!

У меня за спиной образовался портал. Я встал и вышел. Очутился снова в кабинете Раста. И тут только до меня дошло! А как я ее привезу, если не знаю, как выглядит эта Огненная Лисица! Но отступать было некуда. Взмахнул крыльями и полетел домой!




Пересказал Красу свой разговор с Белым Тигром. Он только почесал затылок!

— Лучше бы я сам пошёл тебя сватать, — вздохнул он. — Ну, что ты поднялся на дыбы? Ты бы расспросил Раста о его дочери! Наверняка, у него была причина ответить тебе так, как он ответил!

— Он мне врал, она не толстая и не одноглазая! — ответил я.

— А ты видел?

— Крас, я не пойму тебя, то кричишь, что надо срочно жениться, а то теперь упрекаешь…

— Не сердись, мальчик, я просто немного старше тебя, да и Раст тоже. Он хотел тебе сказать, что-то очень важное! А ты его оскорбил! Ударил по отцовским чувствам!

— Врать не надо!

— А вдруг он не врал? Владыки не врут, Дар!

— Я не могу теперь отказаться, сам знаешь!

— Знаю. Поэтому помогу тебе! Огненные Лисицы, как я уже говорил тебе, очень любопытны. Вот на этом мы и сыграем. Помню, Лиссель очень любила пеласов. Эти животные подпускают к себе только Огненных Лисиц. Почему, никто не знает. А может, знали, да забыли! Искать ее по кольцу бесполезно! Она его вполне может снять! А так, она сама к тебе придёт!




На следующее утро в образе пеласа, я опустился на пляж около Лагулы, где мы когда-то с Энлилем купались до посинения. Вскоре все прибрежные кусты были заполнены людьми. Я слышал их восхищенные возгласы. Но, чтобы не разуверить их в том, что к пеласу лучше не подходить, время от времени вставал на дыбы, расправлял крылья, и злобно лязгал зубами. Вскоре это мне стало надоедать. Мариэллы не было. Все утро, весь полдень, я купался, брызгался, и начал уже было сердиться, на эту дурацкую выходку Краса. Солнце неуклонно ползло к закату. Я даже перестал топтаться на месте и застыл, раздумывая, что делать дальше, как вдруг услышал какое-то пыхтение впереди себя, в высокой траве. Я пошёл на звук, и замер от удивления. Держа в зубах стебли трех морковин, пятясь назад по направлению ко мне, ползла Огненная Лисица. Я оттолкнул ее и съел морковки. Все-таки добрая душа! Я тут с самого утра из себя пеласа корчу, и есть хотелось, но травой питаться желания не было. Она села передо мной на задние лапки, и стала умываться как кошка. — Какая же это лисица, — подумал я, — это же лисенок, маленькая совсем.

И чтобы удивить и заинтриговать ее, я встал на колени, и раскрыл перед ней крыло. Она легко взобралась мне на спину, пробежалась по хребту пару раз туда и обратно. И тут я взмахнул крыльями и взлетел в небо, у меня было еще несколько часов до захода солнца. Я успевал!




Глава III


— А ну, поворачивай, — закричала я, вцепившись в гриву пеласа, всеми коготками. — Слышишь, что тебе говорят, спускайся вниз.

Но пелас махал крыльями и мчался вперед. Я осторожно стала по его гриве сползать на край спины и заглянула вниз. Мы пролетали над Роллой. — Если сейчас свалиться, то можно упасть в воду, — подумала я, и, оттолкнувшись от спины крылатого коня, полетела вниз. Но тут что-то черное стало надвигаться сверху, когтистые лапы схватили меня у самой воды.

— Совсем голову потеряла? Разбиться могла! — вдруг сказал голос откуда-то сверху.

— Отпусти, мне больно! — отчаянно завизжала я.

— Лжешь, — спокойно произнес голос. — Однажды поверил, отпустил, а ты сбежала!

— Ты кто? — более миролюбиво спросила я.

— Сейчас к отцу принесу тебя, и там представлюсь.

Голос был усталый и раздраженный. На пеласа уже это чудовище не походило. Из его когтистой лапы я видела только большое чёрное брюхо. Он меня держал так неудобно, что я даже не могла повернуть голову, чтобы посмотреть, что там сзади. Но тут показался мой дом. Значит, не обманул. Мы стали снижаться. И вскоре на балкон перед кабинетом отца опустился парень, тот, второй с пиявками на груди, он держал меня в руках, крепко сжав поперек тела. Быстрыми шагами он вошёл в комнату. Отец сидел за столом, и что-то читал.

— Папа, — закричала я, укусила наглеца, и перескочила в протянутые отцовские руки. Он прижал меня к себе.

— Детка! Да, как же тебя угораздило к нему в лапы попасть? — удивленно воскликнул он, — вот уж не ожидал от тебя такой неосмотрительности.

— Он пеласом обернулся! — обиженно проговорила я. — Мы как раз недавно их проходили, и вдруг собственной персоной. Я только хотела поближе на него посмотреть! Я ему даже морковку притащила, а он морковку съел, а меня утащил… Вот тебе и благодарность. Пап, а кто это?

На руках у отца я всегда чувствовал себя защищенной, и очень смелой.

Молодой человек в черном костюме, в белоснежной рубашке, на этот раз причесанный, с бледным измученным и раздраженным лицом, склонил передо мной голову:

— Разрешите представиться, юная леди, — насмешливо сказал он, — Дар, Черный Дракон, Повелитель драконов, Властитель Южных гор, Владыка огня, и твой муж.

Я икнула: — Кто мой?

— Муж, — охотно разъяснил он, — твой отец был против нашего брака, он поставил мне условие, что если до захода солнца я привезу ему тебя, он даст согласие, не привезу — не даст! Как видишь, я выполнил его просьбу!

— Ой, мамочка, — только и ахнула я. И зачем полезла смотреть этого пеласа. Сидела бы сейчас в комнате в общежитии. А как же завтра? Волк с Соловьем без меня коня покупать будут! Я прижалась к отцу сильнее. Он нежно держал меня на руках, и гладил между ушей.

— Доченька, — отец посмотрел на меня грустными глазами, — у тебя кольцо на пальце было, такое в форме дракона, держащего себя за хвост?

— Было, — я со страхом посмотрела на отца, — но сейчас его у меня нет. Мы его продали!

— Что вы сделали? — Дар, уставился на меня так, будто бы меня застали на месте страшного преступления.

Наверное, когда он висел в норе, он стал плохо слышать, поэтому я прибавила силы и почти крикнула: — Про-да-ли! Мы за него выручили 500 серебряных монет!

— Да как ты смела! — воскликнул Владыка огня.

— Но, я никак не могла понять, откуда оно взялось. Подумала, что чужое, а Волку денег на коня не хватало, — охотно объяснила я.

— Ладно! Оно все равно завтра с утра у тебя на пальце окажется, — махнул рукой Черный Дракон, — только впредь девочка, никогда таких вещей больше не делай! И еще, сейчас Раст объявит о нашей помолвке, и ты пойдешь со мной! Будешь жить в замке Даалад.

— Не буду! — я бросила пробный камень.

— Мэриэлла, я очень устал. Давай не будем здесь устраивать капризы. Если старшие говорят, надо слушаться.

Не вышло. Камень не попал в цель. Решила подойти с другого бока:

— Дар, я спасла тебе жизнь, — ты помнишь это?

— Конечно, девочка!

— Перестань называть меня девочкой, — огрызнулась я, — мне это неприятно! И еще, ты обещал отблагодарить меня. И вот моя просьба: я не хочу помолвки, не хочу за тебя замуж.

— Мариэлла, дело в том, что это не тебе решать, ты предопределена двум Владыкам. И должна была выбрать или меня, или Энлиля. Ты выбрала меня. И все… хватит разговоров.

— Это тот первый в глыбе льда, и есть Энлиль? — мечтательно спросила я. — Дар, я спасла его первым! Папа, давай меня с ним обручат?

— Перестань паясничать, — рявкнул Черный Дракон, — это не смешно!

— Дар, держи себя в руках, не смей кричать на мою дочь! — Белый Тигр нахмурился. — Я предупреждал тебя.

— Все! — сказал Дар, и сжал губы, будто бы боялся сказать еще что-то резкое и обидное, — я пойду, посмотрю на твоих гостей, Раст. А ты, Мэриэлла, прими свой человеческий облик и давай без истерик! Это воля Верховных духов. И не нам ее менять!

— Нет, — крикнула я, чувствуя, как шерсть на загривке встает дыбом! — Слушай меня Дар, Черный Дракон, Повелитель драконов, Властитель Южных гор, Владыка огня. Я Огненная Лисица заявляю тебе, что не хочу, а, значит, и не буду твоей женой никогда. И все Верховные духи вместе взятые, мне не указ. Дело в том, что ты мне не нравишься! И если ты, не отменишь эту дурацкую помолвку, я буду знать, что в тебе нет ни грамма благодарности той, которая спасла тебе жизнь! И объявлю тебе войну!

— Мэриэлла перестань, — вскричал отец, — вы оба погорячились. Дар хороший мальчик, на его долю много свалилось горя, ты должна понять его!

— Я не нуждаюсь в чьей-либо защите, — зарычал Черный Дракон, — войну, говоришь! А давай! Только учти, в войне все методы хороши!

И вышел, хлопнув дверью.




Я опять прижалась к отцу: — Пап, пусть он отстанет от меня. Что ему надо от меня?

— Ему нужна ты, — тяжело вздохнул отец, — у них в Дааладе полный разгром.

— И он думает, я приду к нему в замок, и буду его отстраивать? Размечтался!

— Нет, малыш, — отец поцеловал меня в нос, — Огненная Лисица это символ удачи!

— А я согласна быть символом, только не женой…

— Боюсь, я подставил тебя. Но мне и в голову не пришло, что ты можешь выдать себя! Ты обычно так осторожна!

— Ты тут не причем, — вздохнула я, — сама виновата… Только учти, пап, я сбегу от него!

— Конечно, сбежишь, — услышала я знакомый ворчливый голос, — а я тебе помогу!

— Хитрый Лис, — завизжала я и прыгнула ему на грудь, и стала лизать его дряблые щеки, — как я рада тебя видеть!

— Ну, ну, ребъёнок, перестань. Лучше посиди на руках у отца, и давайте обсудим создавшееся положение, — с этими словами Хитрый Лис, отдал меня обратно папе. И тот с нежностью вновь прижал меня к себе. — Для начала расскажи, что произошло.

Ну, я и рассказала и про Энлиля, и про Дара, и про ловушки, и про Ракыя, и упрекнула Хитрого Лиса, что он обещал сделать меня незаметной девушкой. При рассказе о Ракые, я почувствовала, как руки отца затряслись, он поставил меня на письменный стол, и отошёл к окну. Долго молчал, а потом произнес:

— Дочка, а может быть, тебе и правда, пока пожить где-нибудь в безопасности? Ну, например в Дааладе?

— Если она останется там, ее просто уничтожат, — нахмурился Хитрый Лис. — Да, пойми ты, пока она среди людей. Она как иголка в стоге сена. А там, у всех на виду. Ты уверен, что, выйдя из замка, она не окажется под прицелом какого-нибудь психа?

— Да, ты прав! — но что же делать?

— Играть! Как всегда играть! Мэриэлла, ребъёнок, а что касается тебя, прости, ты уже входишь в возраст. Огненные Лисицы всегда отличались красотой, не той что так нравятся срединным и шершам, миловидное лицо, пухлые губы, оттопыренный зад, и большая грудь. Твоя сила в том, что одним взглядом ты можешь зажечь мужчину, обдать льдом, унизить, возвысить. Это редкий дар. И он мне не подвластен. Ты взрослеешь. И как только пройдешь инициацию, будь осторожна. Мужчин будет тянуть к тебе, как пчел на мёд. Вот почему Огненным Лисицам и нужен страж. А пока, для тебя есть единственный выход держать их от себя на расстоянии, будь холодна сама. Не давай воли эмоциям. Волк с Соловьем тоже в тебя влюблены? — быстро сменил он тему разговора.

— Угу, — улыбнулась я.

— Вот о чем я и говорил! Они к тебе не приставали?

— Волк нет, он только защищает меня. А Соловей попробовал, но получил пару оплеух и с тех пор больше не пытался!

— Хорошо, ребъёнок! Ну, а теперь вернемся к нашим сегодняшним делам. Тебя хотят видеть шерши. Придется показать. Облик я тебе сделаю такой, что они, да и Дар, придут в ужас. Ты попугай их. Шерши хотят видеть тебя, и очень боятся. Про тебя пустили слух, что ты питаешься их печенью.

— Чем? — я высунула язык, от отвращения.

— Это грустно, ребъёнок, — погладил меня Хитрый Лис, — за тебя назначена цена 1000 золотых монет. Думаю, они пришли посмотреть на тебя, и оценить, возможность твоего уничтожения. Или еще что-нибудь задумали! Мы должны выяснить! А потом, как увидишь, что эти лисоненавистники достаточно напуганы, беги в башню, оттуда через портал в Лагулу, и сиди тихо как мышь. С Даром я сам поговорю.

— Раст, — обратился Хитрый Лис, к Владыке земли, — иди к гостям. И будь настороже! Запомни, Мэриэллу хотят убить!

— Нечего это твердить, как попугай, и так сердце кровью обливается! — ответил отец, поцеловал меня еще раз в лоб, и ушёл.




Что со мной сделал Хитрый Лис, не знаю, но фантазия у него большая. Когда он вывез меня на специальной тележке, где под балдахином была мягкая подушечка, ушитая вся речным голубым редким жемчугом, на которой покоилось мое, ставшее каким-то неудобным тело, в огромном зале приемов, наполненной гостями, большая часть которых была шерши, прокатился возглас изумления. Дар, сидевший около отца, весь поддался вперед и побледнел, на его лице появилось выражение брезгливого отвращения, будто он вляпался в кучу дерьма.

— Ее высочество Мэриэлла, Огненная Лисица, дочь Владыки земли Белого Тигра собственной персоной, — важно объявил Хитрый Лис.

Я лежала, свернувшись клубком, при этих словах советника и хранителя Замка отца, попыталась встать на все четыре лапы, но забыла, что задняя левая короче, чем правая, и я чуть не упала. Рука Хитрого Лиса нежно поддержала меня. Тогда усевшись на задних лапах, я оглядела всех присутствующих:

— Ну, что опять пришли меня убивать, — каким-то гнусавым голосом провозгласила я. — Вам все мало! Ну, в глаза смотреть! — рявкнула я тому, кто был ближе всего ко мне. — Нет, у тебя кишка тонка. А вот, кто это за тобой стоит? Дрожит весь! Молоденький какой, свеженький, — я плотоядно облизнулась, — что это у тебя под рубашечкой?

Молодой шерш, сделал два шага назад, и попытался спрятаться за спину впереди стоящего. — Стоять! Куда пятишься! Сколько тебе заплатили за мою шкуру? Ну??? — Потом обратилась к Хитрому Лису, стараясь говорить громким шёпотом, — я хочу этому молодому человеку устроить аудиенцию. Потом проводи его ко мне! Только не разрешай пить вина, а то печень у него будет невкусная. И пусть вынет ножичек. Не люблю острых мужиков!

Лис кивнул. Двое стражников встали сзади несчастного парня. Он от перепуга, бросился на колени, вытащил из-за пазухи нож:

— Прости, госпожа, — залепетал он. — Бес попутал… Отпусти меня!

— Бес, говоришь! — я попыталась придать своему голосу нотки сарказма, но получилось злое кваканье. — Значит так, стража, двери закрыть! А всем мужчинам снять камзолы! Хочу посмотреть, кто еще по мою душу пришёл. И всех ко мне в башню, по одному.

Гости замерли. Стража, привыкшая к моим выходкам. Спокойно закрыла двери. И встала около них вытащив мечи.

— Дипломатическая неприкосновенность, — попытался возразить какой-то шерш, обращаясь к Белому Тигру.

Отец только улыбнулся: — Я предупреждал вас, что Мэриэлла не любит, когда ее беспокоят! Но вы настаивали на своем праве увидеть мою дочь, знаменитую Огненную Лисицу. Я пошёл вам навстречу. Вот только не пойму, зачем придя в гости, вы за пазухой держите оружие?

— Но обнажать тело в присутственных местах не есть хорошо, — продолжал гнуть свою линию знакомый с дипломатией пожилой шерш.

Мое чутье зверя было обострено до предела, я чувствовала опасность. Она исходила от каждого третьего здесь шерша. В человеческом обличии я бы не смогла почувствовать этот запах страха и ненависти. Но нюх лисицы был острее в тысячу раз. И вдруг я напряглась. Из-за занавеса, который отделял балкон от зала, я увидела появившуюся стрелу, направленную сторону Дара и отца.

— Папа! — взвизгнула я и, собрав все силы, прыгнула на занавеску. Отец вздрогнул, и стрела пронеслась мимо его щеки и вонзилась в спинку кресла. И в этот момент раздался дикий вопль. Это я вцепилась кому-то в физиономию через занавес. Стража тут же схватила стрелка. Крик послужил сигналом к панике. Гости метались по зале. Орали и стучали в дверь. На пол летели оброненные короткие мечи и ножи, их бросали те, кто боялся попасться с ними. Немногочисленные дамы, подобрав свои роскошные платья, вспрыгнули на стулья и верещали благим матом. Я ковыляла по полу между гостями с возгласом: «Кто хочет еще моей шкуры?» Стража спокойно вышагивала между беснующихся людей, вылавливала тех, кто имел при себе оружие, и уводили к стене.

Оглянулась, и бросила взгляд на Хитрого Лиса, он понял меня, и кивнул. Стража отступила, и двери распахнулись. Люди кинулись к выходу, но дорогу им преградило чёрная пантера с безумными глазами.

Огромной лапой она подхватила первого, кто попался ей, перекусила шею, и откинула труп, гости ринулись обратно в комнату с визгом ужаса. Хитрый Лис, сотворил огненный шар, и ударил в нее, но вокруг животного был поставлен магический щит, шар ударился в него и погас. А она продолжала входить в комнату, осторожно переступая лапами и водя носом.

— Я чувствую, щит только спереди, — закричала я, — обойти надо и ударить сзади!

— Дар, — закричал папа, — бери Мэриэллу и уноси ее отсюда, скорее.

И тут что-то черное, огромное оттолкнуло меня лапой, подошло к пантере и хлопнуло по ней сверху, послышался хлопок, запахло мертвой магией, и на полу лежало несчастное раздавленное животное.

— Что ты наделал! — в отчаянии закричала я, — она не виновата, что ее сделали безумной! Это же Пара!

— Веселая помолвка, — сказал Черный Дракон, принимая свой человеческий облик.

— Убийца, — взвизгнула я и бросилась к двери, но она передо мной захлопнулась. Я оглянулась. На меня смотрел Дар и улыбался недоброй насмешливой улыбкой! Я прикинула, расстояние до балкона, отсюда не допрыгну, а вот с прически полной дамы вполне, и, сотворив мираж, раздвоившись, я одну себя пустила по полу к открытой двери, ведущей в кабинет отца, а сама прыгнула на башню, которая венчала голову толстой перепуганной до смерти шершихи. Но тут мне не повезло. В башне не было, как обычно стального каркаса, это были только начесанные волосы, они не выдержали моего веса. И я плюхнулась ей за корсаж.

Ее визг, мог перекрыть шум самого сильного водопада. Чья-то рука влезла к ней за пазуху, выудила меня между двух огромных грудей. Это был Дар. Взяв меня под мышку, он объявил:

— Дорогие гости! Как я вижу, вы все повеселились от души! И напоследок, я делаю заявление: Я — Дар, Черный Дракон, Повелитель драконов, Властитель Южных гор, Владыка огня, беру в жены Мэриэллу, Огненную Лисицу, дочь Белого Тигра, Владыки земли.

Я посмотрела на папу и Хитрого Лиса, они были растеряны, и стояли понурые. Мне захотелось их немного ободрить, и я подмигнула им.

Дар тем временем, запихнул меня за пазуху. Вышел на балкон и взлетел черным драконом в воздух. Сжавшись в комок, я сидела и думала о том, что больше всего на свете ненавижу этого парня! И сделаю все возможное, чтобы убежать от него, а для этого нужна светлая и холодная голова. Надо успокоиться. Я начала делать дыхательные упражнения. Помогло. Чего не любят драконы? Вот когда скажешь спасибо Чату, за его стремление, чтобы все маги знали слабые стороны любого народа. Так что там о них написано? Драконы очень вспыльчивы, и если вывести их из себя, они могут или проглотить тебя, чего еще пока не было в истории нашего мира, либо вышвырнуть вон. А вот это мне подходило! Они не любят, когда сомневаются в их доблести, терпеть не могут сюсюканья, и отличаются большой чистоплотностью.

Вскоре мы приземлились, Черный Дракон вошёл в какое-то помещение, я хотела высунуть нос и посмотреть, но не смогла. Его камзол был застегнут на все пуговицы, и не было ни одной щёлочки. Я попробовала его поцарапать, мол, выпусти… Ноль внимание. Но вот мы вошли туда, где раздавались голоса. И меня выудили на белый свет, отодвинули со стола тарелки, и водрузили около большого кувшина с вином. За длинным столом сидели драконы. Чат говорил, что драконы красивы какой-то странной красотой. И в этот момент я поняла, что он имел в виду. Сидевшие мужчины, имели величавый, спокойный, и гордый вид.

Наверное, Хитрый Лис создал из меня что-то невообразимо ужасное, потому что, увидев меня, разговор замолк, и брови мужчин поползли вверх.

— Добрый вечер, — вежливо поздоровалась я, и начала встряхиваться. От меня во все стороны полетела шерсть, и ровным слоем легла, на стоявшие, на столе продукты. Драконы отодвинулись от стола.

— Могла бы быть поаккуратнее, — сказал Дар, поморщившись, и обратился к сидевшим за столом мужчинам: — прошу любить и жаловать, Мэриэлла, Огненная Лисица, моя жена.

— Дар, а ты уверен. Что это она? — спросил красивый светловолосый дракон в расшнурованной на груди рубашке.

— Она, Крас! Собственной персоной. Помолвка у нас вышла очаровательная. Гости — вооруженные до зубов шерши. Мэриэлла их немного попугала, обещала у каждого, кто с ножом пришёл, печень съесть. Погоняла их по залу, и хотела уже от меня сбежать, но тут ей помешала бешеная пантера, окруженная магическим щитом, которая успела-таки, пока я ее не прибил, загрызть двух шершей.

— Дар, а ты уверен, что она женщина … Что-то вид у нее… — изумленно глядел на меня другой дракон с белыми волосами.

— Дарушка, воробушек мой черненький, не слушай этих… Что они в женщинах понимают? — зевнула я.

— Замолчи, девчонка, не смей так меня называть! — процедил сквозь зубы Черный Дракон.

— Ой, надулся, птенчик! — пискнула я, — а ты не их слушай, а меня! Я же удачу приношу, тебе же все равно кто с тобой в постель ляжет, девица, аль свинья облезлая. Ты же ради флага меня сюда приволок! Своими силами драконы не могут постоять за себя…

Наверное, это было сказано зря. Я произносила свой монолог, сидя около молочного поросенка, аппетитно лежащего среди листьев салата, и не успела я произнести последние слова, как стулья резко отодвинулись, драконы вскочили на ноги, и шесть мечей резанули по бедной свинине, разделив ее на равные части. Правда, меня не тронули! Я охнула, но быстро пришла в себя. Схватила кусок побольше и стала, чавкая, поглощать мясо, усилив слюноотделение. Слюни так и потекли на скатерть.

— Перестать хамить, девочка, — вдруг зло сказал тот, кого Дар назвал Красом.

— А ты мне рот не затыкай, — я с вызовом посмотрела на него, — во-первых, каждый имеет право высказывать свои мысли вслух, а во-вторых, я жена черненького дракончика, и твоя будущая хозяйка, так что будь повежливее. Не то попрошу освободить мой замок…

— Это твоя идея, — сквозь зубы процедил Дар, обращаясь к красавцу.

— А тебе цыпленочек надо свои мозги иметь, чтобы потом не жалеть о свершившимся…

В комнате стало очень жарко. Дар с белым, как мел лицом, подошёл ко мне, схватил за шкирку и потащил куда-то. Я, молча, висела у него в руке. Честно говоря, мне было стыдно! Я росла среди воинов, и с детства меня учили уважать и почитать старших. И вполне возможно, что драконам, которым я только что нахамила, было много веков. Но я была зла! И глухое отчаяние било меня внутренней дрожью. Да, я была не права! Но война, есть война!

Дар притащил меня в какую-то странную комнату, скорее всего спальню. Все стены были увешены гобеленами, на которых огромный чёрный дракон дарил цветы какой-то уродливо изображенной женщине с распущенными волосами. Посредине стояла кровать под балдахином. Четыре столба символизировали драконов, поддерживающих своими головами, крышу, на которой тоже разместился дракон. Не знаю, как кому, но мне эта комната показалась безвкусной и вычурной, в ней было холодно и пахло плесенью.

Закрыв за собой дверь, Дар швырнул меня на кровать. И не смотря на то, что она была мягкая, я умудрилась подвернуть лапу, которая тут же начала ныть. Осмотревшись кругом, я на всякий случай залезла по ткани на раму над кроватью и замерла там. Владыка, сидя на каком-то кривоногом столе, зло смотрел на мои телодвижения.

— Послушай меня, девочка, — наконец, холодно, еле сдерживая ярость, произнес он. — Вот мое слово, ты сейчас слезешь, примешь свой человеческий облик, пойдешь со мной, извинишься перед драконами, и будешь вести себя тихо и воспитано.

— Нет, Дар, — я тоже старалась говорить холодно и спокойно, но у меня не получалось, голос срывался, — вот мое слово, ты вернешь меня к папе, и тогда я извинюсь перед твоими драконами.

— Это твое последнее слово?

— Да! — я гордо вскинула голову, сдаваться не собиралась.

— Вы проходили в Лицее, кто может возвращать человеческий облик, тому, кто сменил ипостась, — вдруг, ни с того, ни с сего, спросил он.

— Да! Рожденные маги, и маги высшей квалификации, — словно на уроке ответила я.

— А теперь, девочка, вспомни, что перед тобой стоит Черный Дракон, и твой законный муж, и мне не составит труда, вернуть тебе твой облик и заставить сделать то, что надо мне.

И с этими словами, он вытянул руку вперед, меня подняло, и плавно опустило опять на кровать, я не могла шевельнуться, мое тело пронзила боль. Дар возвращал мне человеческий облик насильно. Он приближался ко мне со злым перекошенным лицом. Я испугалась. Он был прав, в человеческом облике, я с ним не справлюсь. У меня даже меча нет. А он выше меня, и сильнее. Но пока я — Огненная Лисица… Собрав всю свою оставшуюся силу, я с трудом скинула придавившее меня заклятие и с криком: «Мамочка!» бросилась вверх по балдахину, перепрыгнула на гобелены, висевшие на стене, пробежалась по ним, а за мной полз огненный хвост. Старые тряпки быстро вспыхнули, кровать загорелась ярким факелом, комнату затянуло черным, мерзко пахнущим дымом. А я металась по комнате с криком: «Пожар! Убивают! Насилуют!»

Дверь распахнулась, и в комнату влетели ошарашенные драконы с мечами наготове. Дым пополз куда-то и вот он уже скручен в чёрный шарик в руке Краса. Комната представляла собой жалкое зрелище, кроме стен и обгорелого остова кровати ничего не осталось. Дар стоял испачканный в саже, сжимая кулаки, и крепко сжав губы, еще мгновение, и он взорвется, и, вполне может быть, его огонь будет посильнее моего!

— Что здесь произошло? — строго спросил Крас.

— Ничего особенного, — ответила я, вися на клочке оставшегося гобелена, рассчитывая, сколько мне понадобиться сил и времени, чтобы прошмыгнуть между ног драконов. — Просто увидев мой истинный облик, мой муженек воспылал ко мне такой страстью, что полыхнул огнем… А это результат…

— Убью мерзавку! — заорал Дар и бросился в мою сторону, но его перехватил Крас. Черный Дракон вырывался с такой яростью, что я испугалась, если у этого Краса не хватит сил его удержать, и тогда мне конец!

И я упала на пол и заковыляла к двери. Кто-то хотел схватить меня за шкуру, но я так цапнула удерживающую меня руку, что он резко дернулся, и ударил нечаянно стоявшего рядом дракона, произошла минутная заминка. И это дало мне фору. Я неслась, прихрамывая вперед и вперед, пока не влетела в огромное помещение, это была библиотека. Ух, сколько полок с книгами, огромный глобус, сияющий синим огнем. И вот лестница, а под ней можно будет спрятаться. Я прижалась в угол, накинув на себя купол невидимости. Хотя понимала, что это бесполезно. Дар знает мою магию, везде найдет. Но тут подо мной образовалась дыра, и я полетела вниз.




— Тихо, тихо, успокойся, девочка, я не сделаю тебе ничего плохого, — говорила красивая молодая девушка, гладя меня вдоль спины. — И кто ж тебя так задрапировал? Хотя узнаю руку Хитрого Лиса!

Я спрыгнула с ее рук, и отошла подальше от нее:

— Ты кто? — не особо вежливо спросила я, все еще не переставая дрожать от страха.

— Я Линелла, — хозяйка Южных гор, жена Краса.

— И ты вернешь меня к ним?

— Нет! Я отправлю тебя домой!

— За что такая благосклонность ко мне? Тебе что-то от меня надо?

— Верно! Я давно тебя жду.

— Зачем?

— Вот, что! Я не могу с тобой разговаривать, когда ты напугана до полусмерти. Вот сделай пару глотков, не бойся, это обыкновенная вода!

Ее голос был мягким, и сама она спокойная. От нее не пахло ни злостью, ни обидой на меня. Пахло чем-то странным, и прекрасным, то ли дождем, то ли растаявшей снежинкой. Я подошла к маленькой мисочке, что она поставила на пол, понюхала. Ядом не пахло, магией тоже. И вылакала все до дна. Вода была холодная, упав мне в желудок, она отозвалась неизвестной мне силой, согрела изнутри и успокоила.

— Ты выпила все? — Линелла была удивлена.

— Жалко?

— Нет, просто это живая вода, ее больше двух глотков не выпить!

— А ты уверена, что это живая вода? Может быть, обыкновенная? — мне нужно было обезопасить себя. Все выделяющееся и непонятное в моем поведении, могло навредить. Я старалась быть средней и не выделяться. Хотя силу воды почувствовала.

— Может быть, мисочки перепутала! Подождешь, я за живой водой схожу?

— Нет, не уходи! Мне страшно! А вдруг сюда Дар войдет!

— Не войдет. Без моего разрешения, сюда никто не войдет! А потом ему сейчас не до тебя! Я слышала, как Крас его в сон погрузил.

— Твой муж тоже зол на меня!

— На тебя все драконы злы. Ты оскорбила их…

— Значит мало, я думала, если вывести их из себя, они меня вышвырнут вон из замка.

— Кто тебе такую ерунду сказал? — она весело рассмеялась.

— Ну, так в книгах написано. Сама читала!

— Аа-а-а! Тогда понятно, книжная ты душа! Вывести из себя дракона очень сложно, но, знаешь, если кому удалось это сделать, то тот будет связан с драконом всю оставшуюся жизнь дружбой. А тебе удалось.

— Ага, дружбой! Меня Дар убить хотел!

— Хотел! Если бы его Крас не остановил — убил бы, — Линелла кивнула. — Они очень горячи, что с них взять, драконы! Но ты, первая кто довела Дара до такого состояния. Лично мне не удавалось!

— А ты пробовала?

— Много раз!

— А ты ему кто?

— Можно сказать, что вторая мать! А настоящая его мама ушла за мужем к Верховным духам, когда Дар совсем юным был. Очень плакал.

— Но, если Черному дракону больше чем шестьсот лет. То сколько тебе? — я вытаращила на нее глаза.

— Почти тысяча, — она улыбалась, — хорошо выгляжу?

— И ты спрашиваешь! Да тебе по человеческим меркам больше двадцати не дашь.

— И не давай. Я должна выглядеть хорошо. Я жена!

— А кто такой Крас?

— Великий маг огня!

— Ой, мамочка, а я ему сказала…

— Я слышала, что ты ему сказала, — она опять весело засмеялась. — Не переживай ты так, ну подуются на тебя, успокоятся. Они сами виноваты! Взрослые мужики же, должны были понимать, с кем дело имеют…

— Линелла, а если Дар меня найдет, как ты думаешь, убьет?

— Знаешь, девочка, не попадайся — ка ты ему пока на глаза. Он тебя в человеческом обличии не видел. Поэтому может пройти мимо и не заметить. Ты только сама себя не выдай. А время пройдет! Он успокоится, вот увидишь, друзьями станете.

— Никогда! — вскричала я, — ни за что! Скорее камень заплачет! Он… — я хотела сказать что-нибудь гадкое и обидное, но посмотрела в грустные глаза Линеллы и замолчала.

— А что тебе от меня надо? — сменила я тему разговора.

— Живой огонь!

— Но у меня его нет.

— Знаю. Только Огненная Лисица может принести его сюда. Он тебе ничего не сделает. Даже хранители живого огня, не могут его в руки взять. Только ты.

— А зачем он тебе нужнее?

— Не мне. Замку — Дааладу. Ему без него плохо. Он болеет.

— А где он находится?

— В замке Энлиля, в городе Атель.

— А, правда, что я предназначена в жены или Дару, или Энлилю?

— Правда!

— А Энлиль хороший?

Линелла рассмеялась звонко, как девчонка.

— Они оба хороши. Только твое сердце выберет одного из них. И мне, кажется, это будет Дар. Слишком много дров вы с ним уже успели наломать. Долго еще сжигать придется, пока все дрова обиды не сгорят. А это требует совместных усилий!

— Я их сжигать не собираюсь! Пускай кучей лежат, меня от него загораживают!

— Отставим этот разговор, ты сейчас очень напугана. Обещаешь принести мне живой огонь?

— Обещаю. Только как я тебе его доставлю, я не хочу с драконами встречаться.

— Очень просто. Южные горы огромные, подойти к какому-нибудь камню, приложи ладонь, и скажи: «С огнем пришла!». Я услышу и опять тебя принесу сюда, как и в этот раз.

— И все?

— А тебе этого мало? Ты еще до Ателя должна дойти! И смотри, будь осторожна, тебя ищут.

— Знаю, — я тяжело вздохнула, вспомнив свою помолвку с Даром.

— Ну, и куда тебя доставить? К отцу?

— Нет, в Лагулу. У меня послезавтра. Хотя, наверное, уже завтра, выпускной вечер. А я еще платье себе не купила.

— Здорово! — чему-то обрадовалась Линелла, — хочешь я тебе одно из своих дам?

Я посмотрела на ее богатое парчовое платье, и отрицательно покачала головой:

— Нет! Оно слишком шикарное. Я в Лицее, как селянка живу, у селян таких платьев не бывает.

Линелла задумалась, и вдруг всплеснула руками: — У меня есть одно. Правда я его уже одевала. Оно удачу приносит, от сглаза охраняет. Мне его бабушка сшила, хочешь, покажу?

— Давай, если оно не слишком богатое.

Линелла быстро вышла, и скоро вернулась. На руке у нее висело какая-то холстина. Но когда она ее развернула, я чуть не вскрикнула от удивления. Это было прелестное платье из грубой льняной холстины, расшитое по подолу большими синими цветами, увитыми длинными зелеными стеблями с небольшими листочками. Стебли по косой поднимались к лифу, а несколько доползали и до коротких рукавов. Грудь открыта.

— Нравится? — спросила Линелла.

— Очень! Спасибо! Только он мне великовато будет, но это ничего я его магией под свою фигуру подгоню.

— Не делай с ним ничего, оно само будет сидеть на тебе так, как нужно в данный момент. Если тебе будет угрожать опасность, оно превратиться в страшный серый балахон, если выйдешь с ним танцевать, будешь, самой привлекательной.

— Хитрый Лис не разрешает мне быть привлекательной — засомневалась я.

— В этом можно! Бери! — и с этими словами, она его свернула и завязала в носовой платок. — Ну, готова?

— Линелла, а ты можешь задержать Дара, чтобы он не бросился меня искать в Лагуле. Дня на два. А потом после выпускного бала я уйду.

— Трудно будет. Подожди! Даалад, поможешь мне Дара удержать!

— Помогу, — тут же раздался скрипучий голос откуда-то сверху. — Она эту проклятую спальню сожгла. Сколько веков мучился, стены чесались, от этих тряпок. Теперь мне хорошо! И если принесет живой огонь….

— Ой, — я сжалась в комок, — это кто?

— Это душа замка, — ответила Линелла.

— Как Хитрый Лис?

— Хитрый Лис себе тело выпросил, и живет теперь в свое удовольствие, — проворчал Даалад. — а я вот даже двинуться не могу.

— Бедненький, — пожалела я его, — а тебе не больно, когда по тебе ходят всякие драконы?

Даалад засмеялся: — Не больно, я даже и не чувствую вас, только вижу ваши сущности! Вы как шарики катаетесь внутри меня.

— А у меня какая сущность? — тут же поинтересовалась я.

— Любопытная сущность. Шарик огня, а в нем еще один — воды, правда, совсем крошечный.

— Чего? — в один голос спросили мы с Линеллой.

— Чего, чего? Глухие стали? — снова заворчал Даалад. — Ты, девочка, поспеши! Тебя уже драконы по всему замку ищут, скоро меня вызовут.

— И, правда! До скорой встречи, Мэриэлла, — сказала Линелла.

И меня подхватило ветром и потащило по какой-то темной норе, и не успела я испугаться, как следует, как вывалилась на пляж около Лагулы, откуда несколько часов назад меня утащил Дар.




Ночь была в самом разгаре. На пляже было тихо. Летняя темнота была свежей и теплой. Жужжали комары! Я приняла человеческий облик, осмотрела себя. Да! Вид еще тот. Штаны на коленях разорваны, рукав у рубашки порван. Правда, ни одной царапины нет. Ну, и то хорошо! А это и зашить можно! В шею вцепился кровосос! Я ударила его рукой и прибила! И тут же подумала, что Дар весь замок перевернет, увидит, что меня нет, и прилетит сюда. Я представила его огромную черную тушу, которая идет по улице, и убивает всех шершей, попадающих ему на пути своей когтистой лапой, а потом видит меня, и бац! Как он Пару раздавил! Бедная пантера, мы с ней были друзьями, она не любила принимать человеческий облик, говорила, что две ноги бегать мешают…

И тут снова накатил на меня страх. Вечный мой спутник. Как себя помню, он всегда был со мной! В такие моменты, мне хочется превратиться в обычную лисицу, залезть в нору и сидеть там безвылазно. Но Хитрый Лис твердит, что со страхом надо бороться, и если чего боишься, надо смело кидаться навстречу опасности, что я в принципе и делаю. Поэтому оглядевшись кругом, сделав несколько глубоких вдохов и выдохов. Я поспешила к общежитию.

Вот уж не думала, что Соловей и Волк будут меня ждать:

— Мэришка, — вскричал Волк, — что случилось? Тебя обидели?

— Мэриша, где ты была? — гаркнул Соловей.

Увидев родные лица друзей, я не выдержала и разревелась. Уткнувшись в грудь Волку. Он гладил меня по голове, приговаривая:

— Только не молчи! Скажи! Мы же ему всю рожу свернем.

Наревевшись вдоволь, я посмотрела на друзей и, всхлипывая, попросила:

— Ребята, я не могу вам сказать, где я была! Просто не могу! Простите! Теперь уже все в порядке, я сбежала. Но, прошу вас, никогда не спрашивайте меня о сегодняшнем вечере. И … А, впрочем, это не важно! Я хочу домой! Хочу спать!

И оттолкнув приятелей, бегом бросилась к себе в комнату.




На следующее утро я проснулась, и в памяти тут же всплыл вчерашний вечер. Посмотрела на свою руку. Дар оказался прав, кольцо, как ни в чем не бывало, сидело на руке. Сорвав его со злостью с пальца, я запихнула его под подушку. Потом передумала, встала и засунула в старую туфлю. Сбегала в ванну, быстро оделась, и вышла. Около моей двери с двух сторон, сидя на полу, спали Соловей и Волк.

— Ребята, — я растолкала их, — вы, что, совсем одурели! Вас могли увидеть!

— Сколько времени? — спросил Волк.

— Много, солнце встало! Рынок открылся! Пойдем, тебе коня покупать!

— Соловей, вы с Мэришей в столовую, я — приведу себя в порядок, потом поменяемся.

— Есть, господин сотник, — Соловушка вытянулся по стойке смирно.

— Ой, Мэриша, а что это мужчины около твоей комнаты делают, — высунула из-за своей двери нос Цапа, моя однокурсница.

— Стережем невинность девушек Лицея, — тут же съехидничал Соловей, — осмотр комнат делаем. У Мэриши пусто, к тебе можно?

— Вот еще, — вспыхнула Цапа и захлопнула перед Соловьем дверь.

В столовой ребята не сводили с меня глаз. Я сидела, как на иголках. При стуке открывающейся и закрывающей двери, постоянно вздрагивала и оглядывалась.

— Не могу больше, — наконец, не выдержала я. — пойдемте отсюда!

— Можешь, расскажешь? — первым не выдержал Соловей.

Я замотала головой: — Ребят, я просила вас. Это не моя тайна! Вернее моя, но не совсем… Просто мне надо скорее уйти из Лагулы. Меня будут искать!

— И ты думаешь, мы не сможем тебя защитить? — надулся Волк.

— От них нет! — я угрюмо смотрела на свои туфли, а потом подняла на них полные слёз глаза, — и так тошно, а вы еще бередите вчерашнюю рану.

— Все! Пойдем на рынок! — Соловей взял меня за руку. Волк поплёлся сзади.

Но покупка коня, не доставила мне радости. Их морды напоминали мне пеласа. И я все время торгов простояла в сторонке, боясь даже подойти к ним. Понимая, всю глупость своего поведения, ничего не могла с собой поделать. Мы отвели коня в конюшню.

А потом отправились в кузницу, выбирать мечи для Соловья и Волка. Вот тут я вдруг поняла, что успокоит меня. Меч. Мне надо купить оружие. С ним я всегда буду чувствовать себя спокойнее. Я смотрела, как мастерски ребята выбирали себе мечи, прикидывали вес по руке, рубили воздух. А я тем временем обходила кузницу, где по стенам были развешены прекрасные образцы холодного оружия, и присматривала себе товарища для дальнейшего путешествия. У меня даже настроение поднялось. Вот только надо от ребят на некоторое время избавиться. Но не тут — то было. Они как привязанные ходили за мной.

Появившиеся после продажи кольца драконов деньги мы тратили на самые разные изысканные яства, и праздничную одежду для Соловья и Волка, чтобы они красиво выглядели на завтрашнем Выпускном вечере. (Интересно, что подумал ювелир, не обнаружив у себя этого сокровища?) В толпе, мне было вольготно! Уж, где-где, а среди людей я была в безопасности.

Когда нагруженные кульками мы вернулись в общежитие, я сказала друзьям, что остаток вечера проведу у себя в комнате, буду подшивать платье, которое купила, и показала им платье Линеллы. Они его одобрили. И в один голос заявили мне, что я в нем буду просто самой привлекательной девушкой курса. Врали, конечно! Но все равно мне было приятно! Я понимала, что они хотят успокоить меня, чтобы я не боялась. Им самим не терпелось устроить в нашем овраге пробу своих мечей. И уходя, они поставили на дверь моей комнаты защиту! Проводив их взглядом из окна, я влезла на подоконник, прыгнула на ветку огромного дуба, который рос недалеко от стены нашего общежития, и отправилась обратно в кузницу, прихватив свои деньги, которые время от времени брала у отца, но боялась тратить, чтобы у друзей не возникло подозрения: откуда у обычной селянки, столько серебряных монет.

Солнце уже стояло у горизонта. Но народу на улицах было еще много. Все были спокойны. Новость о том, что Черный Дракон вернулся, не докатилась до Лагулы. Я подошла к двери кузницы и постучала. Мне не ответили.

— Странно, — подумала я, почему он так рано закрывается. Может, не слышит?

И постучала еще раз, уже громче. И тут раздался испуганный голос Зыхры, самого знаменитого кузнечных дел мастер в нашем городе, рожденного от дракона. Везет все-таки мне на драконов.

— Уходите, сейчас же уходите! Утром приходите!

В голосе был страх. Уж что-то, а я его чувствовала кожей. Это было так странно, что я не утерпела, и стала обходить дом, заглядывая в окна. Одно окно было не плотно занавешено шторкой, я заглянула, и чуть не вскрикнула от изумления. Перед Зыхрой стояли два маленьких беса, и что-то говорили ему. Кузнец сидел на стуле, сжав свои огромные кулаки, и затравлено смотрел на маленьких сереньких, пушистых негодников. Пропустить такое представление, я не могла. Оглядевшись кругом, сменила ипостась, придав себе облик обычной лисицы, залезла на яблоню, что росла около дома, влезла в открытое окно чердака, и по лестнице спустилась вниз.

— Ну, что сегодня будем с ним делать? — спросил один бесенок другого.

— Давай, опять щекоткой помучаем? — отозвался второй.

— Два раза подряд? Не дело!

— Давай, мозги подожжем? Он так славно головной болью мучается!

— Скучно!

— Привет! — сказала я, и вышла из-за засады.

— Ты кто? — спросил бесенок.

— А что не видишь сам? — я прошлась мимо него, вильнула кокетливо хвостиком.

— За что это вы его мучаете? — поинтересовалась я.

— Он вон его, бесенок кивнул на своего приятеля, хворостиной отодрал, когда поймал в своем погребе. Ну, мы его подловили, он спорить любит, ну и проспорил нам свою душу. И теперь мы каждый вечер приходим, наказывать его. Будет в следующий раз знать, как бесов обижать?

— А если я выкуплю его душу? — поинтересовалась я?

— У тебя денег не хватит!

Я вынула свой кошелек и бросила его под ноги бесятам. Они подняли мешок, пересчитали деньги. 100 серебряных монет. Задумались.

— Маловато будет, — сказал один из бесят, крепко держа в лапке монеты, и с любопытством поглядывая на меня, в его глазах читалось. «А вдруг у нее еще есть?». Бесы уважали деньги!

— Ну, что ж, — я призвала деньги обратно в кошелек, приманила его к себе и спрятала, — не хотите. Как хотите! Мое дело предложить! Ну, я пошла!

— Постой! — бесята перегородили мне дорогу. — Зачем спешишь! Сама знаешь, как душу взяли, так ее и отдать нужно. Он ее проспорил. Давай спорить. Выиграешь, твоя душа, проиграешь, наши деньги!

— Не а, — стала ломаться я, — вы хитрые, одно слово бесы… Я боюсь с вами спорить.

— А мы на что-нибудь простенькое! — засуетились спорщики.

— Ну, например? — я сделал вид, что заинтересовалась.

— Давай, в догонялки! — предложил один.

— Точно, — подхватил другой! — Вы лисы хорошо бегаете, и мы неплохо.

— Не на дурочку напали, — огрызнулась я, — вас двое, а я одна, вы друг друга силой будете питать, а кто мне силы даст! Нет! Вы меня сразу поймаете!

— Вот, дуреха, — продолжали уговаривать они меня, — мы же тебе не маги, силу передавать. — А хочешь, мы к душе этого кузница еще свои души предложим! Смотри три души взамен 100 серебряных монет!

— А что я с вашими душами делать буду, если выиграю?

— Мы тебе служить будем!

— Не бывало такого, чтобы бесы людям служили.

— Значит, будет, — и в один голос расхохотались.

— Нет, не хочу! Зачем мне! С деньгами я спокойнее себя чувствую, а вы еще обманете! Бесы ведь! — и я покачала головой.

— Ты что боишься? — бесята вошли в раж, теперь уже было их личной доблестью уговорить меня поспорить с ними.

— Боюсь, — честно призналась я, — детскую загадку помните: кто бегает быстрее ветра? Ответ: бес и должник.

— А мы вполсилы побежим, слово даем, честное бесовское! — они переглянулись, их мордашки хитро засветились.

— Не делай этого, — подал голос кузнец! — они обманут тебя! Забирай свои деньги и уходи.

— А ты молчи, — рассердился бесенок, и, приложив руку к груди кузнеца, стал сжимать кулачок, кузнец побледнел и застонал. Я поняла, что он сжимает сердце Захры. И сделав испуганный вид, попятилась к двери.

— Я пойду, ребята, — сказала я, вложив в свой голос, как можно больше страха. — Вы его сейчас убьете, а на меня потом спишут.

Почувствовав мою слабину, бесы обрадовались.

— Вот-вот! Поиграй с нами в догонялки! А то удавим его, а на тебя свалим, мол, пришла лисица, он испугался и ногами дёрнул!

— Но, это не честно! — захныкала я.

— А зачем пришла тогда. Зачем мешаешь нам? — резонно парировал один бесенок.

— Я человека хотела спасти.

— Вот и спасай! Или спасешь, или он умрет от сердечно приступа, а мы сделаем так, что обвинят тебя.

— Хорошо, — нехотя согласилась я, — и как побежим?

— Ты беги, а мы тебя догоним, — обрадовались бесята.

— Где бегать будем?

— А вокруг дома. Сейчас я туман напущу, чтобы любопытных не было. Пойдем.

— Бесенок распахнул дверь, вышел, дунул в воздух, и вокруг кузницы повис белесый туман.

Они встали оба в дверях и пропустили меня вперед: — Ну, беги, считаем до трех и за тобой!

Я оглянулась, бедный Зыхра сидел, прижав руку к груди, и смотрел на меня несчастными глазами. Подмигнув ему, я бросилась из двери, забежала за угол, раздвоилась, пустила своего двойника вдоль стен кузницы, а сама забралась на крышу, и оттуда смотрела, как бесята носятся за миражом, который то и дело мелькал у них перед глазами своим хвостом из-за угла. Они меняли тактику бега. Пытались зажать лисицу в угол, но она кидалась от них в сторону и пропадала между трав и цветов, лишь изредка подскакивая и показывая свою красную шерсть. Так продолжалось больше двух часов. Вконец обессилившие, бесята упали в изнеможении, а я спустилась с крыши села на пороге и спокойно спросила: «Устали? Или еще побегаем?»

Они посмотрели на меня с ужасом:

— Ты кто? — спросил меня один бесенок, еле переводя дыхание.

— Будто сам не видишь, — я передернула ушками, — лисица я. Значит так, друзья мои, я победила. Душа кузнеца и ваши две, принадлежат теперь мне.

— Постой, пойдем к Старшому, нужно бумагу подписать! — ловя ртом воздух, воскликнул второй бесенок.

— Это ты шершам про бумагу рассказывай, — я от души засмеялась, — а мне не надо! Вы сами предложили, сами уговаривали, это посильнее любой подписи будет.

— Пощади! — бесенок вдруг всхлипнул, и по его лохматой мордочке поползла слеза. — Стыд, какой! Бесы должны лисице служить! Нас обсмеют!

— Да, не нужны мне ваши души! Берите их и будьте свободны! Только кузнеца больше не трогайте!

— Повтори еще раз!

— Вы свободны! Забираю душу кузнеца, а ваши — оставляю вам!

Бесята взвизгнули и пропали, будто их не было. А я вернулась в комнату к Зыхре.

— Ну, все кузнец, теперь ты свободен. Больше никто не придет по твою душу!

— Как мне отблагодарить тебя? — только и смог выдавить Зыхра.

Но ответить я не успела, опять появились бесята, мордочки несчастные, виноватые, у каждого одно ухо красное и увеличенное в три раза.

— Тебя Старшой хочет видеть, — поклонились они мне.

— Зачем? — удивилась я.

— Он просил передать тебе, что это большая честь для него, принять у себя…. Лисицу. Просил не отказать! Пойдем. Пожалуйста, а то нам и так влетело за тебя.

— Пойдем, — вздохнула я, а сама подумала, что опять вляпалась куда-то.

Бесы жили в мире теней, вечного сумрака. Отец дружил со Старшим, и не раз рассказывал мне о нем. По словам Белого Тигра, все Владыки подозревали, что к появлению шершей, приложили свои лапки бесы, уж больно некоторые черты характера были у них похожи, а именно — самозабвенная лень, хитрость, мелкое коварство, стремление получить чужое, любвеобильность. Разница была только в том, что бесы беспрекословно подчинялись законам Верховных духов. И умели вовремя остановиться.

Оказавшись в небольшом селении, состоявшем из покосившихся домов, отдаленно, напоминающих дома людей земли, только запущенных, я тут же приняла человеческий облик. Осмотрелась. Небо серое, трава серая, ни цветов, ни плодовых деревьев. Бесихи сидели на каменных, низких, кое-где развалившихся заборчиках и, лузгая семечки, переругивались. Но увидев меня, вдруг подобрались как-то и окружили нас.

— Зачем, женщину привели? — ревниво спросил они у моих провожатых.

— Старшой велел, — огрызнулись они. Нас тут же окружила толпа бесенят.

— Уродина, уродина, — кричали они, дергая меня за штаны, — ни копыт, ни хвостика! Уродина!

Я с ними не спорила, для них я, действительно, выглядела странно! Но вот мы подошли к самому большому дому, который стоял на площади, и вошли внутрь. Мне навстречу поднялся пожилой седой бес, голова его обвязана полотенцем.

— Ну, здравствуй, Мэриэлла, дочь Белого Тигра! Обдурила моих внуков!

— И ты здравствуй, Старшой, — приветствовала я его, и тут же предложила, — давай помогу. Головную боль сниму.

— Будь ласка! — кивнул он. — С утра маюсь. Устал от крика этих бесенят, расплодились на мою голову.

— А кто постарался?

— Ух, злыдня, вся в отца пошла!

Я подошла к нему, приложила руки к его голове, вытянула боль через виски, бросила ее на пол. Она съежилась, закрутилась червяком и пропала.

— Легче?

— Благодарствую, дивчина, — сказал Старшой, и предложил мне сесть.

— Зачем звал? — я тут же перешла к делу, — мне спешить надо. Сам знаешь, никто не должен знать, кто я такая. Потому должна вести себя тихо и незаметно.

— Ага, незаметно, — заржал он, — наш мир уж слухами полниться, Дара с Энлилем из плена выпустила, вчера шершей до обморочного состояния довела, они из дома твоего отца на четвереньках выползали. Вот только не пойму, тебя же Дар в жёны взял и к себе в Даалад унес. Как ты здесь оказалась?

— Сбежала, — честно призналась я.

— От Дара? От Черного Дракона? Ну, дивчина, ну удивила!!!!

— А все-таки, Старшой, что тебе нужно от меня?

— Да, вот хотел посмотреть на тебя своими собственными глазами, на ту, какая ты есть на самом деле, и должок вернуть.

— Да, ты мне ничего не должен!

— Нет, Мэриэлла, ты моих паскудников пожалела, в честном споре вокруг пальца обвела, чужую душу вернула, а себе ничего не взяла. Сама знаешь, доброе дело обязывает к благодарности.

— Старшой, давай не будем об этом! Вон Дара спасла, а он вместо благодарности, меня к себе в замок потащил против моей воли! Боюсь я благодарности. Ничего мне не надо! — с горечью ответила я.

— Вон, оно что?! — старый бес почесал затылок, — теперь понимаю, зачем к кузнецу пришла — меч получить. Хочешь к амазонкам поддаться. У тебя же опыт воина большой? От Дара хочешь спрятаться? Так вот помогу тебе дивчина! Помогу так спрятаться, что никогда он тебя не найдет, коли сумеешь сидеть тихо как мышка, и ни в какие передряги не вмешиваться.

— Старшой, я буду век тебе благодарна, помоги! — вскричала я.

— А!!! Сама вон как заговорила. Долг — платежом красен! Дивчина! Так что слушай сюда.

Вернешься к кузнецу, скажи правду, что меч ищешь. Он поведет тебя к себе в кузницу. Встань и проговори заветные слова: «Ищу друга по руке и характеру». Меч сам к тебе и придет. Правда, не для тебя его ковали, для другой женщины, но она оказалась стервой, и меч отказался ей служить, в кузницу вернулся, где из огня родился. Но знаю, это — твоя судьба.

Кроме того, дам тебе вот эту беретку, — он вынул из кармана, и протянул мне старый, выцветший красный берет с нелепым петушиным пером, — оденешь его, мальчиком будешь выглядеть, родной отец не узнает, пока в глаза твои не заглянет.

Я взяла в руки берет, а в ней оказалась маленькая берестяная коробочка. Открыв ее, увидела темно-коричневую мазь. Понюхала, чем-то знакомым пахло. — Я удивленно посмотрела на Беса: — Что это?

— Это твоя защита. Мазь из сока цветов огнепляски. Там же должны быть и кисточка, а вот она. Наложишь веснушки по всему лицу и шее. Магии никакой, и внешность менять не надо! Никто на тебя не взглянет! Поняла?

А в придачу вот эти ножны. Видишь, старые они, бесовской магией заговорены. Ни один маг ее не почувствует. Меч вложишь в них, и никто не позарится на твое сокровище, потому что смотреться он будет в них, как старый ржавый клинок. И еще, кольцо обручальное, прицепи к ручке меча. Оно и перестанет на пальце у тебя образовываться, и при тебе будет, и никто его не увидит.

Ну, и последнее, не ходи к амазонкам. Именно там тебя искать и станут. Ты пойди туда, где меньше всего тебя ожидать будут. Есть у меня на примете, одна танцовщица, Занья, из рода ветров, жадная, лживая, скверная бабенка, но мастер танца. Ее еще твой Дар, когда она только начинала, обхаживал…

— Не мой он, — поправила я Старшого…

— Не придирайся, дивчина, к словам, ну вырвалось! Так вот, она сейчас стоит со своими танцорами около города Нитум, это в трех днях пути от Лагулы, приди к ней, а уж я постараюсь, чтобы она тебя приняла. С ней и пойдешь по земле. И защита, какая-никакая, и от недобрых глаз в сторонке.

— Старшой, а ты можешь сделать, чтобы Дар забыл обо мне?

— Нет, дивчина, это даже мне не под силу. Только вот что скажу тебе, если год пересидишь, не узнает он тебя, кольцо само исчезнет, и будешь ты свободна!

— Старшой, миленький, — я бросилась ему на шею, расцеловала его щеки, расправила морщины руками, и завела пальцем прядь волос около левого рога. — Ты самый лучший бес на свете! Самый красивый! И самый умный!

Он рассмеялся: — Хитрюга, уйди от греха подальше! В тебе же сила, какая! Мужик я все-таки! Давненько я не чувствовал себя таким молодым!

Я отпрянула от него.

— Иди, Мэриэлла, иди, возвращайся!

Я схватила старые ножны, беретку и выскочила на улицу. В дверях показался Старшой:

— Эй, вы, длинноухие, проводите обратно лисицу, и заприте за собой проход, — обратился он к бесятам, которые привели меня сюда, а потом повернулся к бесихам: — Бабаньки, а не устроить ли нам маленький шабаш? Сзывайте всех!

Послышался визг радости. А меня подхватило, и я вновь очутилась в виде обычной лисицы в комнате у Зыхры. Он ходил от стены к стене, и что-то бормотал про себя. Увидев меня, так обрадовался, будто не видел меня тысячу лет.

— Лисичка, родная моя, а я так переживал, и куда тебя эти бесы потащили! Ты же мне душу спасла, от мучений меня избавила. А они тебя утащили…

Я почесала задней лапкой за ухом: — Все в порядке, Зыхра! Я вернулась!

Вообще-то я к тебе по делу пришла. Мне меч нужен.

— Тебе меч? Да зачем? Ты же чувствую, молодая девка, тебе ли мечом махать? — Удивился кузнец.

— Ну, прости, — устало усмехнулась я. Мне уже так все надоело! И почему люди считают, что они лучше самого человека знают, что нужно делать! Их не спросили! Вот как легче в этом плане с рожденными магами — понимают с полуслова. И свое мнение никогда не навязывают. Потом вздохнула и сказала: — Тогда прощай, я к другому кузнецу пойду.

— Да, ты, что! Как ты можешь подумать, что я откажу тебе! Да, я просто как лучше хотел, пойдем. Пойдем. Только обернись девкой, в образе лисицы меч нельзя выбрать. Его же и попробовать на вес нужно, как в руку ляжет…

— За меня не беспокойся, пошли…

Мы вошли в кузницу, Зыхра зажёг факелы, и оружие заулыбалось мастеру, отражая свет в своих стальных телах.

— Выбирай, — кузнец сделал широкий жест рукой.

— Ищу друга по руке и характеру, — крикнула я.

Кузнец ахнул, и если бы не уперся рукой в наковальню, то упал бы — точно! Он смотрел на меня такими вытаращенными глазами, будто бы увидел, как мышка съела кошку. Я ждала. И тут около моих лап, появился меч, я даже вскрикнула от восхищения. Сталь тёмная, по клинку руны, ручка — два дракона переплетенными телами. Опять драконы! Ну, да ладно! Красота, зато какая. Я притронулся к нему, и он исчез, повиснув маленькой иголкой у меня под шкуркой.

— Сколько я должна тебе за этот меч? — спросила я кузнеца.

— Нисколько, — ответил он.

— Ты мне его даришь?

— Я не могу дарить то, что не мне принадлежит. Не я его делал.

— Тогда возьми деньги и отдай тому, кто его делал, и скажи, что лисица просила передать «большое спасибо»!

— Но я не знаю, сколько хозяин за него попросит.

— И как же мне быть?

— Вот, что мне его хозяин кое-что должен, я и попрошу этот меч, получится благодарность от благодарности. Бери его! И пусть он тебе будет настоящим другом!

— Спасибо, Зыхра, — поблагодарила я ошеломленного кузнеца и выскочила в ночной сад, где быстро приняла человеческий облик и поспешила назад в общежитие.




Я влезла в окно своей комнаты, и тут же почувствовала, что здесь кто-то есть. Выхватив меч, встала в боевую стойку: — Кто здесь?

— Тише, Мэришка, не кричи, — послышался щелчок пальцами, и загорелись свечи на столе. На моей кровати, сидел Волк.

— Что ты здесь делаешь? — изумилась я.

— Тебя жду. Мы вернулись, решил посмотреть, все ли у тебя в порядке, постучал, ты не ответила. Вошёл, тебя нет! Вот и сижу голову ломаю, куда бежать, искать тебя? А тут и ты в окно лезешь, — спокойно ответил он. Потом посмотрел на мой меч: — Откуда у тебя это?

— Это мой новый Друг, — ответила я и положила меч на кровать. Волк протянул руку, чтобы взять его, но вдруг отдернул, по ладони текла кровь.

— Не дотрагивайся до него, — вскричала я, но было уже поздно. Взяв руку приятеля, я заговорила рану, и порез исчез. Я прикрыла оружие углом покрывала.

— Мэриша, — Волк был встревожен, — что ты задумала? Позволь мне быть рядом с тобой.

— Нельзя, — я накрыла ладонью его руку и погладила. — Мне нужно исчезнуть. А вы очень приметные. Все знают, что я была с вами. Вот увидишь, вас будут расспрашивать обо мне!

— Пусть только попробуют, — пробурчал Волк, — ни слова не скажу.

Я чмокнула его в щеку: — Спасибо! А теперь иди, я очень устала, и мне хочется спать!

Волк внимательно поглядел на меня и вышел. А я вытащила кольцо и поднесла его к ручке меча, головы драконов отодвинулись друг от друга, в образовавшуюся щель, я просунула кольцо, и драконы сомкнулись. Кольцо осталось в ручке. Я сунула меч в ножны, и передо мной в старом, дырявом, кожаном футляре с отлетевшими кое-где медными заклепками, виднелся ржавый клинок с обычной деревянной ручкой. Я мысленно поблагодарила Старшого. И стала собираться в дорогу. Закончила только к рассвету, не раздеваясь, завалилась на постель, тут же уснула.




Разбудил меня крик: — Чёрный Дракон вернулся!!!

Как ошпаренная, я вскочила с кровати. Схватила свой мешок и бросилась к двери, в коридоре стояли студиозы: — Мэришка, — закричала Цапа, — ты слышала? Говорят, Чёрный Дракон вернулся!

— Куда? — невпопад спросила я.

Все кругом рассмеялись, а Цапа громче всех: — К себе в замок, куда еще! Сегодня с утра это новость весь город облетела. Шерши потянулись из города, не веришь? Сама иди, посмотри? А куда это ты с мешком собралась?

— Постирать хотела, — тут же соврала я.

— Завтра разъедемся, настираешься вдоволь, побежали лучше смотреть, как шерши трясутся!

В конце коридора показались Волк и Соловей. Я кинула мешок на кровать, и мы всей толпой побежали в город. Город бурлил. Срединные и драконы весело смеялись, обнимались и пританцовывали. Шерши стояли понурые и испуганные. По улице проехала арба, груженная пожитками, на которых сидела шершиха и ее четверо детей, а шерш, погонял коня кнутом.

— Эй, — закричала Цапля, — куда собрались, думаете, сумеете сбежать от Чёрного Дракона?

— Заткнись, гнида, — проворчал шерш.

— Что ты сказал? — вдруг накинулся на него Медведь? — А ну извинись перед женщиной.

Шерш поднял хлыст и замахнулся, но Медведь ловко поймал кнутовище, дернул на себя, и шерш свалился с арбы. Дети завизжали, несчастная шершиха заплакала, а шерш вскочил на ноги и потянул коня под уздцы, и вприпрыжку бросился бежать к городским воротам. Ему вслед неслись оскорбления.

— Отчего вы стали такими смелыми, только сейчас, когда узнали, что Чёрный Дракон вернулся, — подумала я. — Неужели, вся ваша смелость проявляется только тогда, когда сзади вас стоит могущественный маг? А сами вы не на что не годитесь?

Но тут мое внимание привлек Ракый. Он стоял в сторонке, весь серый с трясущимися губами. Я дернула ребят за рукава, и показала на него.

— Странно, — проговорил Волк, — ему-то что бояться. Он же из семейства кошачьих будет.

— Знает кошка, чьё мясо съела, вот и хвост поджала, — усмехнулся Соловей.




На Выпускной вечер мы все опоздали. Так как большую часть дня все студиозы провели в городе. Я слушала разговоры людей, и удивлялась, все в один голос восхищались Чёрным Драконом. Говорили, какой он справедливый, какой внимательный правитель. И что теперь, когда он вернулся, в городе опять будет весело и спокойно! Лично мне, этот злой, пылающий ненавистью парень совсем не казался, ни хорошим, ни справедливым. Правда, это мое личное мнение, и делиться им ни с кем я не собиралась.

Линелла оказалась права, платье сидело на мне, будто сшитое на меня. Я распустила волосы, подколола их заколкой. И сама себе понравилась. В свое собственное понятие красивой девушки, я не укладывалась. Вот хозяйка Южных гор другое дело.

Влетела в зал вместе с Цапой. Там уже шла процедура вручения знака мага. Некоторые из ребят, получившие свои обручи, красовались перед остальными. Настроение у всех было радостное. Я тоже поддалась общему веселью, особенно тогда, когда Чат одел мне на голову золотой ободок с рубином. Я столько лет ждала этого дня. Жалко, что папа меня не видит! Он бы порадовался!

А потом начался пир. Чат расстарался, и достал-таки столько продуктов, что столы ломились от изобилия. И, конечно же, разговоры все сводились к одной теме — возвращению Чёрного Дракона. Вначале я слушала внимательно, но потом, после двух бокалов вина, которые я позволила себе выпить на радостях, Владыка огня, меня совсем перестал волновать.

Заиграла музыка, начались танцы. Меня приглашали, и не только Соловей. Волк вообще не умел, и не хотел танцевать. А я кружилась с ребятами со своего курса, язвила, хохотала как ненормальная, и была в ударе.

Ведь, может быть, что это последний праздник в моей жизни, как гвоздь сидела в голове мысль. И лучше умереть, смеясь, чем в слезах.

Время было уже далеко за полночь. Уставшие, сытые и веселые студиозы стали собираться в группки, давая отдых ногам и желудкам. Я подбежала к Волку, который сидел вместе с Соловьем, и о чем-то шептался!

— Волк, ну пойдем, потанцуем, ну, это медленный танец. Пожалуйста! — тянула я его за руку, — ведь это мой последний с вами вечер!

— Мэриша, разрешите мне пригласить вас на танец, — послышался голос Ракыя. Я вздрогнула и резко повернулась к нему. Учитель был в доску пьяный. Он еле стоял на ногах. А его красные, воспаленные глаза были полны ужаса. Ребята встали около меня и сжали кулаки.

— Ты, знаешь, девочка, — вдруг расхохотался он, — а твои друзья мне лицо разбили, тебя защищали! А сами только и думают, как бы тебя в постель затащить! Ты думаешь, ты мне нужна или им? Да, посмотри на себя, ты — страхолюдина! К тебе прикасаться-то противно, того гляди сломаешься пополам. Вот только сила в тебе не понятная мне! Горячая сила, я чувствую это! Все понять хотел, что это в тебе! Вот приласкал бы тебя, понял бы…

Но досказать он не успел. Чат развернул его к себе и кулаком ударил в лицо. Ракый охнул и отлетел от нас в сторону. Директор Лицея подошёл к нему:

— Ну, зачем же так пить? — проворковал он, — вон и ноги не держат, давай, я отведу тебя к себе в кабинет, настойки дам… — с этими словами, он легко поднял Ракыя с пола и увел из зала. Студиозы развеселились, посыпались шутки.

А я отрезвела как-то. Настроение испортилось. И ни слова не говоря, я отправилась к себе в комнату. Быстро переоделась. Запихнула платье в мешок, и оглянулась. В дверях стояли друзья. Их вид говорил о том, что они меня никуда не пустят.

— Ребят, подождите меня здесь, я сейчас схожу к Чату. И мы поговорим, ладно?

— С дорожным мешком к нему пойдешь? — спросил Соловей, строго глядя на меня.

— Да, — я кивнула головой. — Мне кое-что ему показать надо.

— Мы с тобой пойдем, — в один голос заявили они.

— Ладно, только вы в кабинет не входите, это личное. От того, что он мне ответит, зависит многое в моей жизни. А потом, я все расскажу вам… — я старалась сделать честные глаза. И мне удалось. Когда я чего-то хочу, мне всегда удается. Мысленно, я попросила у ребят прощение. И мы все втроем отправились в кабинет к Чату.

Директор Лицея стоял около окна и потирал кулак. Вид у него был растерянный.

— Мэриша, увидев меня, он кинулся ко мне, и обнял за плечи! — Ты не должна обращать внимание на слова этого… — он не договорил, выругаться ему было недозволительно по чину, а просто назвать его по имени не поворачивался язык.

— Чат, дай слово, что если у тебя будут спрашивать обо мне, ты ни слова не скажешь! Даже если это будет тот, кого ты очень-очень уважаешь! — прервала я его.

— Мэриша, что случилось?

— Я не могу тебе сказать. Мне нужно срочно уйти. Там ребята, я обманула их. Извинись за меня. Пусть поймут. Я не могла поступить иначе! И еще раз прошу, если будут спрашивать, не рассказывай обо мне ничего!

С этими словами, я распахнула окно, вскочила на подоконник, и прыгнула вниз. Темнота накрыла меня и спрятала. Без всяких приключений я выбралась из города, переоделась в мужской костюм, надела беретку, и пошла по дороге в направлении города Нитум.




Часть 2





Глава IV


Утро не задалось. Голова раскалывалась на куски. Настроение было паршивое. Вчерашний день вспоминал с отвращением. Злость на Мэриэллу не проходила. Конечно, я вчера несколько вспылил, даже самому показалось, что если доберусь до нее, придушу собственными руками. Хотя теперь несколько неловко, она же еще ребенок, просто невоспитанный ребенок. Я искал себе оправдание своего поведения.

Ну, во-первых, провел большую часть под палящим солнцем в образе пеласа, был голоден. Но выстоял, и все-таки притащил девчонку к отцу. Там она мне нахамила! Что я ей селянин какой-то! Все-таки Владыка, Чёрный Дракон, да, любая женщина только помани ее пальцем, с радостью согласится стать моей женой. А эта нос начала воротить. Ведь сказано, она предопределена мне или Энлилю! Но обручилась со мной! О чем еще вести разговор? Нет же! И я вспылил. Перед Растом неудобно!

Во-вторых, когда ждал ее среди гостей, был уверен, что сейчас откроется дверь и появиться девчонка. Но то, что въехало в зал на подставке с балдахином, у меня вызвало тошноту. Это же надо так изуродовать животное. Хитрый Лис придал Мэриэлле образ обыкновенной лисицы, только толстой как сарделька, один глаз заплыл, шерсть в проплешинах, на коже лишаи, хвост облезлый, почти крысиный. В первый момент, думал, это просто насмешка надо мной. Захотелось послать их всех куда подальше. Но, сдержался. Потом уже понял, что это представление не столько для меня, сколько для шершей.

Провела она театральное выступление безукоризненно, шерши были напуганы. Бросали ножи и короткие мечи на пол, с лицами полными ужаса носились по зале. Да, и меня с Растом спасла. Ведь, если бы не закричала тогда, стрела, точно попала в какого-нибудь из нас.

Хитрый Лис, был сдержан, как всегда, по его взгляду, стражники хватали, тех шершей, на которых он указывал, и прижимали к стене. Уж, он выудит у них информацию. В этом я не сомневался. Но потом, появилась эта безумная пантера. Я понял, что это магия Горена. От нее пахло смертью. Оживить бедное животное было нельзя. Но девчонка с безалаберной храбростью попыталась ее обойти, на что она надеялась? Непонятно! А когда я убил пантеру, спас животное, да и ее саму, обозвала меня убийцей!

Что я тогда почувствовал к этой Огненной Лисице? Отвращение и гадливость! Все бабы глупы от природы!

В-третьих, по взгляду, который она бросила на меня, понял, хочет сбежать. Я помешал ей, захлопнул перед ее носом дверь. И тут, чуть не дал маху. Точно видел, как она бросилась по полу в сторону кабинета. Раста, но снова вовремя успел закрыть перед ней дверь, она ударилась лбом о створки и лопнула. Это был мираж. Но вопль толстой шершихи, ее нелепые подскакивания и колыхание огромных грудей, подсказали, где умудрилась спрятаться Мэриэлла. Это же надо придумать! Я уже был на взводе. Взял ее под мышку, объявил о помолвке, и покинул столь негостеприимный дом.

Вот здесь я совершил непростительную ошибку. Во время нашего пути в Даалад, она сидела тихо-тихо, я даже чувствовал, как бьется ее сердечко. Во мне шевельнулась жалость. И я не стал возвращать ей человеческий облик, все-таки насильственная магия болезненна! А потом хотел похвастаться перед драконами ее уродством. Похвастался! Мало того, что она испортила весь ужин, так еще наговорила дерзостей, оскорбила всех нас. Даже Крас закипел.

А в спальне, куда я ее притащил, и совсем что-то случилось со мной. Образ Форитты и Мэриэллы объединился в один. Эта ненормальная паршивая лисица, стала символом всех моих бед, унижений, горя для моего народа. И я хотел одного, вернуть ей человеческий облик насильно, а потом так ее скрутить, чтобы она кричала, плакала и просила пощады. Но и тут, она умудрилась сбежать, выставив меня, что уж скрывать, просто дураком.

А не послать ли мне ее куда подальше! Если ей так хочется, пусть за Энлиля замуж выходит. Я себе любую другую женщину найду. Опыт есть! Хотя нет, не бывало еще такого, чтобы Чёрный Дракон перед какой-то пигалицей отступал. Надо ее найти, закрыть в какой-нибудь комнате, и подержать на голодном пайке. Одумается. Прощение попросит, вот тогда и поговорим.

— Даалад, — позвал я.

— Что Повелитель? — тут же ответил замок.

— Где эта лисица бегает?

— Какая лисица? — поинтересовался замок, и я вспомнил, что он не видит ничего и никого, кроме сущностей своих обитателей, которые представляются ему в истинном образе. Так меня он видит только как сгусток энергии, который заключает в себе все виды огня, от солнечного света, до тяжелой подземной огненной стихии.

— Ну, что-то странное, незнакомое ты ощущаешь?

— Да, бегает что-то легкое такое, почти нереальное, — ответил Даалад.

— Где оно сейчас?

— Около кухни.

Я задумался. Не пристало мне Владыке бегать за лисицей, и на четвереньках заглядывать по углам. Лучше сделаем так, дадим ей возможность побегать, все равно она из замка не выберется. Есть захочет, прибежит на кухню, там мы ее и схватим.

В библиотеку вошёл Крас. Он был хмурый.

— Ну, и что нам теперь делать? — спросил он.

— Поймаем. Запрем. Ну, а ты с ней потом поговоришь! Наставишь на путь истинный. Поверь, видеть мне ее не хочется.

— Я не об этом. Да, не кажется ли тебе, что мы что-то вчера не учли?

— Что ты имеешь в виду? Ей, кто-нибудь хоть одно обидное слово сказал? Это она только и делала, что дерзила, — я снова стал закипать.

— Ты прав! Только вот не дает мне покоя одна вещь, я всю ночь лежал и думал, чего она боялась? Я страх чувствовал!

— Бред! Ей нечего бояться драконов. Мы бы ее пальцем не тронули.

— А кто вчера, чуть ее не убил? Тебе меня мало! Красный Дракон — Лиссель проглотил, Черный Дракон Мэриэллу чуть не придушил.

— Она сама довела меня! А потом ты же остановил мою руку.

— Вот и я об этом. Ты не ищи ее. Займись восстановлением замка, я сам постараюсь ее найти и успокоить.

Я согласился. Время меня поджимало. Драконы рвались восстанавливать свои права. Пришлось им объяснить, в чем дело. И князья решили мне помочь.

Мы ремонтировали замок, где магией, где просто руками, и заодно рассказывали друг другу всякие смешные истории, пытаясь заинтересовать девчонку. Когда видели ее красную шерсть, начинали выпускать птичек, или мышек, оставляли на видном месте сладости. Но Лисица была хитра. И носа не показывала. Крас тот вообще, собрал разрушенный фонтан, сделав из него Радугу, определенный день недели имел свой цвет, и все время работы звал Мэриэллу посмотреть. Она не отзывалась. Кроме того, по указке Даалада, который говорил, где видел это нереальное существо, шёл в то место создавал и пускал по полу игрушки, маленькие куколки, лошадки, которые прыгали и просили: — Поиграй с нами!

Так прошло три дня. Не знаю, как остальные, но я сам себе казался, каким-то шутом. Кому рассказать — не поверят, высокородные драконы три дня бродят по замку в поисках маленькой девчонки! А она умудряется просто напросто водить нас всех за нос. И тут вдруг на меня снизошла мысль? А не мираж ли это опять? За три дня Огненная Лисица так ни разу и не пришла на кухню и не попыталась поесть. Сладости наши она не трогала! Уйти из замка она не смогла бы! Даалад ее не выпустит. Если только…

Я направился к Линелле, и постучал. Дверь распахнулась, и я увидел смеющееся лицо жены Краса.

— Так это твоя работа? — сдерживая ярость, спросил я.

— Моя, — она кивнула. — Я Мэриэллу в тот же день отправила домой, пока ты еще Дааладу не приказал ее не выпускать. А уж мираж сама создала. Ну, и повеселилась я!

— И зачем тебе надо было выставлять всех нас на посмешище?

— Я не выставляла, вы сами себя выставили!

— Линелла, ты понимаешь, что ты наделала?

— Дар, прекрати строить из себя обиженного…

— Что ты хочешь сказать этим?

— А то, что ты взрослый мужик, так и не понял, с кем имеешь дело. Мэриэлла не пятилетний ребенок, которого можно взять за ручку привести в дом, дать игрушки — поиграй девочка! Она девушка, вполне созревшая девушка, да еще с характером! — Хозяйка Южных гор весело рассмеялась, — Крас — то хорош, ей куколок и лошадок пытался всучить! Ой, никогда не думала, что вы настолько наивные с ним…

— Ты знаешь, что случилось на нашей помолвке? Ее пытались убить, каждый трети шерш пришёл с оружием… — шипел я.

— Слышала, все слышала. А почему ты не задумался над тем, что делала Мэриэлла в Лагуле? Как там она оказалась? Что хотят Раст и Хитрый Лис? Почему они пустили слух, что она сидит в башне толстая, кривая, и сумасшедшая? А тем временем вполне нормальная Огненная Лисица спокойно учится в Лицее? Что молчишь? Сказать нечего? Сейчас же поезжай к Расту и поговори с ним. Выясни все! А потом уже и принимай решение.

— Ты отняла у меня время, Линелла, — голос сел от бешенства.

— Нет, Дар, — она покачала головой, — я дала тебе время собраться с мыслями. Успокоиться. И начать разумно думать. Я думала, тебе для этого понадобиться меньше времени. А ты только на третий день сообразил, что к чему. А теперь иди! Я устала! Успокой драконов!

— И что я им скажу?

— Правду! — и она отвернулась от меня, давая понять, что разговор окончен, и больше хозяйка Южных гор не произнесет ни слова.

Я вернулся к себе в библиотеку, вызвал князей, и сказал, что завтра выступаем. Говорить правду мне им не хотелось.

— А как же Огненная Лисица? — спросил Бель.

— Ее Крас будет ловить, — усмехнулся недобро я.

Они восприняли мое заявление с воодушевлением, и ушли готовиться к походу, а я пересказал Красу разговор с Линеллой. Я ожидал от него гнева, или хотя бы раздражения от поведения своей жены, но он только тяжело вздохнул:

— Она права, Дар! Сделай, как она говорит! — и вышел, оставив меня одного.




Лететь к Расту не хотелось. Но если Линелла сказала, что отправила ее домой, значит, она у отца. И я полетел, с полной уверенностью, что заберу ее и привезу обратно. Приземлился на знакомом балконе. В кабинете Белый Тигр и Хитрый Лис рассматривали что-то на карте.

Увидев меня, они заулыбались, а хранитель замка прошептал:

— Молодец, ребъёнок, все-таки сбежала…

Я хотел ответить, но Хитрый Лис приложил палец к губам: — Тихо, Дар, пойдем ко мне в башню, поговорим.

И мы отправились. Когда понимались по узкой кривой лестнице, я чувствовал силу магии, которая была в каждой ступеньке, в каждом камне. Выйдя на площадку, Хитрый Лис открыл низкую дверь:

— Посмотри сюда, Дар, и запомни хорошенько все, что ты увидел.

Комната была полна охотничьего снаряжения, сети, ловушки, луки, мечи, силки.

— Запомнил, — пробормотал я, не понимая, что он хотел сказать этим.

Мы вошли в другую дверь, и очутились в небольшой комнате, в ней жил холостяк. Разбросанные вещи, книги, реторты, не заправленная постель. Хранитель замка при помощи магии привел все в порядок, освободил стол, и постучал по какой-то трубе. И тут же к нам поднялся столик, на котором стояла еда и кувшин с вином.

— Здесь можно говорить, — сказал Хитрый Лис. — Раст, ты пока помолчи, если что-то недоговорю, поправишь.

Дар, шестьдесят четыре года назад, правда без одного месяца, у Раста и его жены родилась дочка. Ты знаешь, у них долго не было детей, и они очень переживали по этому поводу. Сколько же радости было. Пока она была маленькая, мы все гадали, в кого она пошла, в мать, которая, как ты помнишь, была ундина, хранительница Большого озера, или в отца Белого Тигра. И представь наш ужас, когда однажды она обернулась Огненной Лисицей, причем у всех на глазах. И с тех пор мы не знали покоя. Уже через месяц, в нашем лесу, шерши устроили настоящее истребление лис. Конечно, Раст уничтожал всех, кого удавалось поймать, но они шли и шли. А тут еще одна беда случилась. К Большому озеру стала подступать мертвая земля. И водоем стал гибнуть. Мать Мэриэллы, его хранительница, делала все что могла, чтобы спасти своих обитателей. Но, видимо, сама была затронута мертвой энергией и вскоре умерла. И в день ее похорон, какая-то «добрая женщина» выманила маленькую Мэриэллу в сад, где ее ждали три шерша с сетью. Но они чем-то напугали ребъёнка, и она, почувствовав опасность, обернулась Огненной Лисицей, и с криком бросилась наутек. Я вовремя услышал. Мы влетели с Растом в сад, но ее уже поймали и пытались грубо запихнуть в коробку. Белый Тигр разорвал убийц, но девочка была покалечена. Ей сломали ножку, одно ребро, и поцарапали веко над глазиком. Веко распухло. Вот в таком виде мы ее и доставили в дом. Наложили гипс, обмотали тряпками, пропитанными настоями. Она плакала. Ей было-то всего по человеческим меркам четыре года. Слуги видели ее в последний раз, именно в таком состоянии. И тут мне и пришла в голову мысль, спрятать ребъёнка в башне, и так, чтобы все запомнили ее такую, какой она была в тот момент. И я на глазах у всех стал строить это убежище, и потом Раст при народе унёс дочку в башню.

Но перед этим, мы устроили ей страшное испытание, я тебе рассказываю это для того, чтобы ты понял характер моей девочки. Я принес маленькую белую крысу в замок, и мы с Растом заставили слуг поймать ее и убить. У нас в основном в замке живут люди из рода кошачьих, им нравиться жить в большом доме при Владыке, нравиться быть значимыми. И они очень старались поймать эту крысу. А Мэриэлла смотрела, ее трясло от страха, и она горько плакала, и все повторяла: — Папа, не надо, ей страшно! Папа, они сделают ей больно!

Но я объяснил маленькой девочке, что если она будет обращаться в Огненную Лисицу, за ней будут гоняться точно также плохие дяденьки и тетеньки. Она хорошо усвоила этот урок. Жестоко? Да, согласен! Но у нас не было другого выхода, Дар!

А теперь подумай, как можно удержать живого ребъёнка в четырех стенах, это раз. А во-вторых, ей выпала грустная доля, она должна сразиться и победить Горена, так сказали Верховные духи. А что может сделать девочка? И мы с ее отцом решили, не прятать ее, а воспитать в ней бойца, чтобы она смогла постоять за себя. И ночью, Раст отнес ее к Красному Тигру, ты знаешь его. Самый опытный воин нашего мира. Детей у него не было, и он принял девочку с радостью. Она осталась жить там. А мы с Владыкой земли играли роль упавших духом взрослых, у которых ребъёнок не удался. Играли неплохо. Ни у кого не возникло даже малейшего подозрения, что в башне кроме меня никто не живет. И нужно тебе сказать, что даже сюда были попытки пробраться, когда пойдешь вниз, посмотри, в начале лестницы на стенах остались тени тех, кто осмелился открыть дверь в башню.

Шли годы. Мэриэлла росла у Красного Тигра. Она участвовала в боях, как оруженосец. В некоторых сражениях она проявила такую доблесть, что единогласно была назначена десятником, у нее на левой руке, около плеча, знак. Правда, по своему характеру, убивать она не может, но наносить увечье врагу у нее получается хорошо.

Когда она стала взрослеть, отец вернул ее в замок, как дальнюю родственницу знакомого ему князя. Она должна была изучить дворцовый церемониал. Как ни как она дочь Владыки. И мы сделали из нее болванчика. И ты сам вырос при дворе, и знаешь, что такое это должность. На болванчиках учатся, они заменяют, если надо кавалера, если надо даму, если надо гостя, если надо хозяина. И знаешь, мы нарадоваться не могли. Она схватывала все быстрее всех, в танцах была лучшей, умела вести разговор…

Но тут, опять случилась неприятность. Понимаешь, Раст все-таки отец, и как бы он не следил за своим поведением, то посмотрит на нее дольше, чем надо, то улыбнется, ее высказыванию, хотя учителя были недовольны резким ответом, ну, и конечно то, что смотрел сквозь пальцы на ее выходки. Она ребъёнок живой, веселый, шумный. Выросшая с воинами, она легче всего находила общий язык с мальчишками, ну и устраивали они здесь целые представления. Особенно им нравилось шершей пугать. А по городу поползли слухи, что Раст выращивает себе жену, что положил он на нее глаз, и как только она войдет в возраст, станет женой Белого Тигра.

И нам снова пришлось с ней расстаться.

А теперь самое главное — пока все думали, что Огненная Лисица сидит под моим присмотром в башне, Мэриэлле ничего не угрожало, Дар! Теперь ты понимаешь, почему мы были против твоего обручения! Ты подставил нашу девочку! Беда в том, что ты прилетел злой и не слушал, что тебе говорят! Да, и Раст думал, что тебе ни за что не найти нашего ребъёнка. Твой Даалад, может охранять ее только, если она внутри. А если выйдет на улицу? Ты видел, сколько луков мы сняли с убитых нами охотников? И каждая стрела была предназначена для неё. Пока она среди людей, ее никто не найдет.

— А если найдут? — я был просто подавлен всем что услышал. Образ девочки-девушки в моем воображении вырисовывался как маленькая амазонка. Смелая, отчаянная. Теперь только я понял, каким был тупицей.

— Как? — засмеялся Хитрый Лис. — По ее внешнему виду никогда не скажешь, что она Огненная Лисица, а жизнь приучила ее к осторожности. Ты нарушил все наши планы, и теперь надо решить, что делать дальше?

— Ну, хорошо, — не унимался я — а если отправить ее к Уитуну, Владыке морей, на его остров ни один шерш не доберется?

— Пробовали, — улыбнулся Белый Тигр. — Она там всего месяц и пробыла, Уитун отправил ее домой, она и там успела отличиться.

— Как?

— Понимаешь, — начал он рассказ, — мы отправили ее к нему после того, поползли эти нелепые слухи. Тем более что там был Фин, младший сын Владыки Вод, и его наследник. Они быстро подружились. Тритоны, его старшие сыновья, охраняли воды вокруг города Уитуна, Скрытеня. И не было им покоя от отца, который боится, что мертвая земля, дойдет вместе с шершами и до него. Ну, и конечно, дети, которые вечно увивались за ними, были им в тягость. И нередко они запирали их в замке. Мэриэлла была возмущена таким поведением взрослых, она очень своевольная и своенравная девочка, подговорила Фина, и около северной земли, в подводном гроте, создали они потайной дом. Уж, как им это удалось, не знаю! Заманили туда тритонов и заперли там. Сам понимаешь, что может детская магия! Но взрослым мужикам так понравился этот дом, что они сначала для порядка поругались, а потом попросили хотя бы какой-нибудь еды, чтобы не умереть в гроте от голода. Ну, и эти двое сорванцов натащили им туда еды, вина, и довольные собой отправились домой. А тритоны позвали нереид, и устроили себе отпуск.

Два дня Владыка вод метался по океану в поисках своих сыновей. Буря разыгралась не на шутку. Волны даже заливали Атель, город Владыки ветров. Ну, а потом, кто-то ему и нашептал про то, что моя дочь и его сын, куда-то таскали еду целыми корзинами. Он пришёл к ним. А они и не думали отпираться, и честно сказали, что заперли их в гроте. Уитун потребовал отвести его туда. Ну, а там пир горой, песни и танцы. Кончилось тем, что Фин был обращен в дельфина и отправлен изучать морскую науку на практике вместе со стаей дельфинов, Мэриэллу отослали домой, а тритоны вернулись на свою службу в пограничных водах. Но до сих пор с теплотой вспоминают мою девочку! Все-таки два дня отпуска!

Теперь ты понимаешь, что за человечек моя Мэриэлла? Ее нельзя запереть, все равно ускользнет. Ты на себе это понял.

— Я ухожу в поход, вернуть свои земли, — сказал я. — Все видели, что я забрал Мэриэллу. Пусть думают, что она Дааладе.

— Боюсь, ты не знаешь, шершей. Они не понятными мне путями способны получать информацию. Рано или поздно они узнают, что ее нет в твоем замке, — грустно сказал Раст.

— Но пока узнают, она будет в безопасности, — попробовал оправдаться я.

— Да. Ты прав. У нас нет другого выхода! Только большая просьба не ищи ее. За тобой будут следить.

— Раст, но если она встретиться с Гореном? Ей нужна защита! — я не мог успокоиться, я совершил оплошность, и теперь чувствовал свою ответственность за судьбу этой девочки.

— Дар, скажи честно, вы расстались по-хорошему? Она при встрече с тобой сможет тебе доверять? — спросил Хитрый Лис.

Я покраснел, впервые в жизни, и опустил голову.

— Ясно! — вздохнул Раст, — тогда вот тебе мой совет, не ищи ее. Но если вдруг, случайно, вы встретитесь, и она поверит тебе, будь с ней рядом.

— Но я не знаю, как она выглядит? — попытался получить хоть какую-то информацию о внешности Мэриэллы.

— Ее портретов у нас нет, — засмеялся Хитрый Лис, — сам понимаешь, мы не можем рисковать. А для нас с Растом, она самая прелестная девочка, какая только рождалась на земле. Но наше мнение — чисто субъективное. Она нам родная. Да, в этот раз мы и не видели ее в человеческом облике, ты же утащил ее.

— Но хоть какая-то примета, чтобы я узнал ее, есть? — не отступал я.

Раст с Хитрым Лисом переглянулись, и я понял, что больше ничего от них не добьюсь.

— Прости, Дар, но я ничем не могу тебе помочь, — вздохнул Белый Тигр. — Иди, восстанавливай свои права, и будь, что будет!




Я вернулся домой в подавленном состоянии. На душе было скверно. Рассказал все Красу. Он выслушал меня, молча, не перебивая.

— Дар, это моя вина! В данном случае, я думал только о себе, и совсем не думал об этой девочке. Прошу тебя, найди ее. Будь с ней рядом. Даже, если она теперь и не выберет тебя! А за мираж не беспокойся, попросим Линеллу, пусть он бегает по замку.

— Но как я найду? Есть хоть какая-то примета, отличающая Огненную Лисицу от обыкновенной женщины.

— Есть! У нее глаза меняют свой цвет в зависимости от настроения. Помню, когда Лиссель чего-то боялась, ее глаза становились темно-карими, когда была в ярости — они приобретали стальной оттенок, когда была в напряжении, или чем-то обеспокоена — темно-синими, но стоило им стать зелеными, — верный признак, что она что-то задумала. Вела она себя в эти минуты очень покладисто, во всем соглашалась, и только ты расслаблялся, и чувствовал, что вот уговорил ее, перетянул на свою сторону, как она выкидывала какой-нибудь фортель.

— Но у Мэриэллы глаза всегда были темно-синими, даже когда она была со мной там, — я кивнул в сторону сожженной спальни.

— Не забывай, Хитрый Лис, сделал все возможное, чтобы обезопасить свою воспитанницу. Наверняка, это магия!

— Что ж мне теперь всем женщинам, встреченным мной в глаза заглядывать?

— Бесполезно, в этот момент, у нее будут глаза определенного цвета, ты даже и не заподозришь ничего!

— Вопрос остался без ответа, как мне узнать ее?

— Не знаю Дар, но прошу тебя, найди ее! Что мы о ней знаем? — и обратился в сторону стены: — Линелла, помоги нам. Ты оказалась права, мы вели себя как последние глупцы. Но, ты же слышала рассказ Дара!

Голос хозяйки Южных гор был грустный: — я отправила ее в Лагулу, Дар! Она спешила на выпускной вечер! Начинай искать с Лицея. Хотя, это и бесполезно, она уже покинула его. Но кое-что ты же можешь узнать! Там директор — Чат. А за мираж не беспокойся, она будет мелькать перед домочадцами…

На том и порешили.




Наутро наш маленький отряд из тринадцати драконов выехал из Даалада. Мы ехали не спеша. По дороге нас встречали срединные и рожденные от драконов, зазывали к себе в селение, и мы направляли своих коней туда. Прибыв на место, я собирал всех жителей и предлагал им самим выбрать, кого из шершей они оставят жить у себя, а кого не хотят видеть, пусть те уезжают. В нескольких селениях, где шерши сами себя выбрали старейшинами, они пытались отстоять свои права, бились в истерике, говорили, что живут здесь уже несколько десятилетий, обзавелись хозяйством, и никуда не уедут. Их можно было понять. Они прибывали в мою страну со своим видением мира, главной отличительной чертой которого, было умение приспособиться, заставить других работать на себя. Мой народ, живший по законам Верховных духов, не мог и не хотел навязывать свои традиции, они ждали ответного хода от шершей, которым предоставили землю. Но те и не думали отвечать добром на добро, они хитростью, ловили их на чём-нибудь и подчиняли себе. Им было вольготно жить все эти года. И вот пришёл я. И от меня требовалось восстановить справедливость. А в данный момент она была одна — дать моим людям жить как раньше. Мне было жаль шершей. Ведь и у них были дети, которые смотрели на меня со страхом и ужасом, понимая, что случилось что-то страшное для их родителей, и стоя около мама и пап, они плакали. А те, кидались к своим домам, цеплялись за двери и кричали, что их грабят и лишают куска хлеба. Тогда кто-то из драконов входил в калитку, молча, выводил всю семью на улицу, и одним дыханием сжигал дом, и прилегающие к нему постройки. Шерши пытались взывать к состраданию своих соседей. Но срединные хранили молчание. И им ничего не оставалась делать, как уйти. Странные они все-таки люди! Сами не хотят жить в мире! Обижают срединных, самый незлобивый народ, а потом еще и сердятся на них, когда находится сила, способная выгнать их с насиженного места! Ведь, могут, если захотят жить по законам, недаром нескольким семьям в трех деревнях, соседи разрешили остаться.

Молва о нас покатилась со скоростью ветра. И вскоре, мы уже сами встречали шершей на дороге, которые сидели семьями на арбах, груженных пожитками. Женщины горько плакали, и, увидев нас, посылали нам в спины проклятия.

В Лагулу мы прибыли только на третий день. Весь город вышел нас встречать. Бель, как князь, ехал впереди всех, как бы указывая нам дорогу. Мы проехали через весь город и приблизились к замку, где во дворе стояли арбы, груженные доверху, накрытые коврами и перевязанные. На лестнице нас встретил Нип, тощий длинный человек и сбегающими от страха глазами. Он пытался быть важным, но коленки у него тряслись, и это было очень заметно.

— Приветствую тебя Дар, Чёрный Дракон, — поклонился он мне. — Я занимаю должность князя, по-твоему распоряжению, вот бумага, и он протянул мне пергамент!

— Я не подписывал этого документа, — холодно ответил я.

— Но тут твоя подпись и печать, — кричал он, потрясая пергаментом.

— Я не подписывал этого документа, — повторил я. — Я сам прибыл к тебе, чтобы сказать это. Поэтому убирайся вон из Лагулы. Город принадлежал, и будет принадлежать белым драконам. Такое мое слово!

— Я буду жаловаться, — вдруг взвизгнул он.

— Кому? — удивился я. — Хозяин здесь я. Не серди меня Нип! И чем быстрее и тише ты уберешься отсюда, тем будет лучше для тебя.

— Ладно, ладно! Раз такое твое слово, я подчиняюсь насилию, — зашептал он, и вдруг рявкнул: — Садись, трогаемся.

И вприпрыжку сбежал со ступенек и стал забираться на близстоящую арбу. Мы переглянулись с Белем. И оба щелкнули пальцами, призывая вещи драконов вернуться на свои места. Арбы разом опустели. Некоторые шерши, которые сидели на самом верху тюков, не удержались и упали на землю. Послышалась ругань! Бледный, с трясущимися губами, Нип бросился под ноги моего коня:

— Отдай, мое добро! — орал он, я его своим потом и кровью заработал.

Повернувшись к князьям, я поинтересовался у них: — Разве я что-то взял у этого человека?

Те сделали удивленный вид: — Нет, Владыка, ты и с коня не сходил.

— Вы непонятный народ, шерши, — усмехнулся я. — Нип, посмотри, разве в моих руках есть хоть одна вещь, которая принадлежит тебе.

— Но тут, они были тут, — он уже чуть не плакал и показывал на пустые арбы.

— Не знаю, — пожал я плечами и спрыгнул с коня: — Бель проводи нас к себе в дом.

Но не успели князья спешиться, как во двор стали вбегать другие шерши, с криком, что у них пропало их добро, за которое они заплатили бывшему князю деньгами!

— Разбирайтесь сами с Нипом, — я от отвращения передернул плечами.

Они бросились на него с кулаками, семья и слуги Нипа заступились за своего хозяина. Началась потасовка.

А мы спокойно вошли в замок Беля. Но тут меня догнал странный старичок:

— Владыка, — закричал он, — прими жалобу от Сороки.

— Ну, что еще? — спросил я, терпеть не могу жалобщиков.

— Допроси моих домашних, узнай, кто украл кольцо в виде дракона!

— А почему ты думаешь, что его украли твои домашние? — заинтересовался я.

— А больше некому! Мне его принесли студиозы Волк и Соловей, сказали, что нашли! Я всю жизнь по ювелирному делу, разбираюсь в золоте. Заплатил 500 серебряных монет. Спрятал, как и полается: в коробочку, коробочку в сундучок, сундучок в потайное место. Утром смотрю, все замки целы. Кольца нет! Кто еще мог это сделать, кроме них?

— Если это кольцо дракона, оно по желанию хозяина может вернуться к нему в любой момент, ты же знал об этом?

— Ну, знал, так они его нашли! Значит, дракон его потерял! Правильно? Я заплатил! Пусть тот, кто взял мое кольцо вернет мне мои деньги!

— Хорошо, приведи мне Волка и Соловья, я спрошу у них, где они нашли кольцо, может быть, и смогу помочь тебе!

— Они уехали, я утром видел, как они покинули город!

— Тогда прости, Сорока, не могу тебе ничем помочь. В следующий раз будь осторожным, не бери вещи, принадлежащие драконам, рано или поздно, они все равно вернуться к хозяину. А домашние твои тут не причем. Не брали они кольца!

Старый ювелир, опустил плечи и поплелся домой.

Мы вошли в дом Беля. Он ходил по комнатам и возвращал им прежний вид, ворча, что все комнаты шерши испоганили своими тряпками. У шершей была дурная привычка, они очень любили ковры, гобелены, скатерти, и всякие салфеточки. В их домах, все было накрыто, прикрыто, застелено. Драконы терпеть не могли лишнее в своих домах. Один из моих предков был женат на женщине из рода шершей. Женщина она была неплохая, но свою спальню украсила гобеленами, ее муж был так влюблен в нее, что разрешил делать, что ей заблагорассудиться. Но шерши живут очень мало по сравнению с драконами. И когда она умирала, просила у мужа, чтобы он не убирал ковры. Он не подумав, дал обещание. С тех пор, спальня драконов, стала нежилым помещением. Мы ненавидели, эти тряпки, но дракон дал слово. И мы его держали. Спасибо Огненной Лисице, что она привела в порядок эту комнату. Хотя при обстоятельствах, о которых мне не хотелось сейчас вспоминать.

— Друзья, — обратился я к князьям, вы располагайтесь. Бель созывай своих домочадцев. А я прогуляюсь по городу…

— Дар, может быть, тебя проводить, — поинтересовался Бель, — неспокойно мне как-то.

— Не волнуйся, — успокоил друга, — я не чувствую опасности…

Я направился в Лицей. Во дворе все еще дрались шерши. Одни срывали с арбы, оставшиеся ковры, и рылись в поисках наживы, другие защищали добро. Кони волновались, около их копыт уже лежало несколько трупов. Жадность шершей все-таки не знала границ!




Чат меня встретил с радостью. Мы обнялись. Он усадил меня в свое кресло, сам пристроился на стуле рядом.

— Дар, как я рад, что ты вернулся, — заговорил он. — Ведь были моменты, когда я думал, что все… Ты пропал! Наш Лицей чуть не закрыли! Шерши осмелились обвинить нас во всех грехах, которые только может придумать изощренный человеческий ум.

— А как же вы выкрутились?

— Ты не поверишь, сам не знаю. Правда, есть у меня одно подозрение, но ни подтвердить его не опровергнуть не могу.

— Выкладывай! Просто интересно!

— Это случилось семь лет назад. В селениях начался падеж скота. И обвинили студиозов. Нип пришёл с бумагой, о том, что магия вредна для жителей Лагулы. Маги не имеют права лечить, так как только наносят вред здоровью. И все маги должны в 24 часа покинуть город. Как я не уговаривал его, ничего не мог сделать. Сам понимаешь, он был князем. А слово князя закон. Ну, и стали мы собираться. А тут входит ко мне девчушка, Мэриша. И просит, чтобы я ее принял в Лицей. Объясняю, что это невозможно! Нас закрывают. И она уходит. А вечером Нипа укусила оса, а у него аллергия на осиный укус. Бедолагу раздуло как бочку. Вызывает меня. Просит помочь! Ну, я, естественно, отнекиваюсь, говорю, что по его же собственной бумаге, я не имею права лечить! И знаешь, что он сделал, на моих глазах, сжег свою бумаженцию. Подхожу к нему, и чувствую незнакомую магию. Оса была магическая. Так мы и остались. А эта Мэриша потом приходит ко мне на следующее утро, смотрит веселыми глазами и спрашивает: — А теперь примите?

А глазенки честные, честные. Вот так мы и остались. Только стали жить на самоокупаемости. Студиозы, да и мы учителя работали на жителей Лагулы за продукты, чтобы было чем кормиться.

— А почему ты думаешь, что это сотворила девочка, разве из учителей никто не мог?

— Объяснить не могу. Просто уверен! Да, и вообще Мэриша странная девушка.

— Чем же?

— Они тут втроем, Волк, Соловей и она, вытворяли такое, что и рассказывать и смешно и грустно одновременно. Ну, вот посуди сам. Понравился одному шершу сад Медведя, он у нас отличный садовод. За его яблоками и грушами из других городов приезжают. Так, уж как шерш Медведя обдурил, никто не знает, а он гордый — никому не расскажет. Выгнали его. Въехал шерш в дом Медведя, а там за ним стала змея гоняться, и все в любви ему объясняется. Повиснет над его головой и шипит: — Крас-с-с-с-ыивый ш-ш-шер-ш-шик!

Вызывают меня, изведи, мол, змею. Обхожу весь дом, нет ее. Только за дверь, а она тут и опять появляется: — Зз-з-зачем мага з-з-звал? Нам маг-г-г не нуж-ж-ж-ен! Мы с-с-с-с тобой так-к-кая пар-р-р-а!

Не выдержал шерш, и сбежал. Медведь в дом вернулся. С тех пор для Лицея не было нужды во фруктах. А змею я отыскал — шланг садовый. А на нем магия этих троих.

— Да, весело у вас тут, — усмехнулся я, и собирался спросить про Мэришу.

— Нет, ты подожди, — опередил меня Чат, — я сам хотел к тебе идти, тут у нас странная история произошла. Отправил я ребят в нору вне времени и вне пространства, свои магические кристаллы искать. Прошло несколько часов, как вдруг со стороны входа в нору раздается взрыв, с десяток ребят выбросило наружу. А Мэриши нет. Знаешь, я даже испугался, мы нору вдоль и поперек прошли. Хорошо, я на них, на всякий случай, маячки ставил, по ним и нашли ее. Слышу, кто-то плачет. Мы с учителем Ракыем бежим туда, и что же, часть норы опутана магическими нитками, пропитанными ядом, а в них Мэриша. Нитки уже в тело врезались, крови накапало. Ну, вытащил я ее оттуда, она два дня пролежала, пока в себя пришла. И знаешь, кто оказался стервецом сотворившим ловушку. Этот самый Ракый. И зачем ему это надо было? Мэриша мне сразу на него указала, но я не поверил, пока она нитки не принесла, а на них его магия. Правда, при этом дом Ракыя сгорел дотла, а Волк с Соловьем избили его. Да, и я потом руку приложил. Представляешь учителю в челюсть заехал!

— Покажи нитки, — попросил я.

Чат полез в свой стол и вытащил маленький моток ниток. Мне даже не надо было притрагиваться к ним. Эту магию я чувствовал все время, пока висел там, и этот человек время от времени приходил и бил меня.

— Дар, что с тобой, — вдруг заволновался Чат, — ты весь посерел как-то. Ты что-то знаешь?

— Где этот Ракый? — мой голос стал хриплым.

— Исчез. Сразу после выпускного вечера, я его притащил в кабинет, вышел на минутку, прихожу — его нет. С тех пор и не видел.

— Что он за человек? Откуда он?

— Да, что с тобой? На тебе лица нет! Откуда? Пришел из княжества Зелина. Сразу после твоего исчезновения. Из рода кошачьих и ундин. Маг воды. Учитель вроде неплохой. Преподавал городскую магию. Никогда не подумаешь, что таким негодяем окажется.

— Как он выглядит?

— Ты пугаешь меня, Дар! Такое ощущение, что он твой кровный враг!

Я засмеялся, вышло нехорошо. Чат вздрогнул, и с опаской посмотрел на меня:

— Выглядит обыкновенно. Как все из рода ундин длинный, угловатый, лицо, правда, почему-то прыщавое. Он очень переживал по этому поводу. Но даже я, не мог это исправить. С кровью, что-то у него. Но изучить мне свою кровь не дал. Сказал, что лучше с прыщами останется…

Ты скажи, зачем учителю надо было ловушки такие опасные создавать? Чего он так боялся? И почему только девочка попала в расставленные силки? Может, я что-то не понимаю!

Я встал и отошёл к окну. Теперь мне было понятно, почему Мэриэлла не пришла ко мне вечером. Просто не смогла! Вот непоседа! Я чувствовал никогда не испытанный мной стыд. Вспомнилось, как она напомнила мне про то, что спасла меня. И голос тогда был обиженный, как будто хотела сказать: — Я из-за тебя пострадала. Отблагодари меня.

И я отблагодарил. Схватил против ее воли и потащил в Даалад! Не мудрено, что обиделась!

— Пойдем, покажешь мне, то место! Там и разберемся!

Мы вышли из его кабинета, прошли в библиотеку, и он осторожно открыл вход в нору вне времени и вне пространства. Вошли. Я закрыл глаза, чтобы лучше чувствовать магию Огненной Лисицы. Сначала было пусто, никакого запаха, но вот она свернула в сторону, и появился слабый аромат весны, я пошёл за ним. Он пропал около стены, где, когда-то была дыра, след еще остался. Девочка схлопнула нору. А там осталась моя кровь. Я вспомнил, как бросил какую-то чашку в ярости, когда понял, что в ней.

— Где была ловушка? — спросил я.

— Чуть левее, — ответил Чат, и мы пошли в ту сторону.

Тупиковый отрезок норы был пуст, но в нем витал запах магии Ракыя, сам не знаю почему, но мои зубы заскрипели.

— Ты что-то знаешь, Дар?! — вопрос был задан в утвердительной форме.

— Могу тебе сказать только одно, кто-то схлопнул нору, которая шла параллельно этой, но там был живая субстанция. Произошёл взрыв. Девочка была где-то здесь неподалеку, ударной волной ее и отнесло прямо в ловушку.

— Интересно, что она здесь делала? — сам себя спросил Чат. — Ее камень я спрятал совсем в другом месте. Странная все-таки она, Дар. Представляешь, по внешнему виду, обычная девочка, но зачем-то очки носит с простыми стеклами, заряженными такой сильной магией, что даже я не смог ее разгадать. Хотя крутил ее очки в руке, больше часа.

— Очки? — Мне вспомнился странный блеск ее глаз, когда зрение только-только стало ко мне возвращаться. Теперь я понял. Это был отблеск солнца в стеклах очков. Так вот, значит как, Хитрый Лис обезопасил Мэриэллу, чтобы никто не видел меняющегося цвета ее глаз:

— Чат, ты должен мне рассказать об этой девочке все.

Но дракон вдруг вздрогнул, странно посмотрел на меня и покачал головой.

— Что? — не понял я, — мне очень нужно знать все об этой девочке.

— Не могу, Дар! — он опустил голову, как будто, мысль, которая пришла ему только что в голову, неприятно поразила его.

— Что, значит, не могу? Я твой Владыка!

— Я ей слово дал, что никому ничего о ней не буду рассказывать, если кто спросит, даже тому, кого очень уважаю. Она тебя имела в виду, Дар?

Я чуть не выругался! Вот, действительно, осторожная лисица. Все предусмотрела. Настаивать не имело смысла! Слово дракона никогда не нарушалась ими. Обманывать друга, не имело смысла! Он все равно почувствует фальшь.

— Меня, — пришлось сознаться. — Но послушай, Чат, этой девочке угрожает смертельная опасность, и если вдруг, она появиться, постарайся спрятать ее, и вызови меня. Я обещал ее отцу, что по возможности, буду охранять ее. Но как видишь, задержался в пути.

— Я чувствовал это, она постоянно чего-то боялась! — прикрыл рукой рот директор Лицея.

— Ты не знаешь, куда отправились Волк и Соловей, — поинтересовался я.

Чат улыбнулся, и облегченно вздохнул: — Ты на правильном пути, Дар! Они поехали к Белому Тигру, наниматься в его дружину. Они боевые маги! И с гордостью могу сказать, отличные маги! Выехали сегодня утром. Ты сможешь догнать их. Только учти, Мэриша, наверняка и их просила ничего не рассказывать о ней.

— Я понял! Постараюсь не сделать такой же ошибки как с тобой, ведь пока я не спросил тебя о ней, ты сам мне рассказывал…

— Моя совесть чиста, — хитро усмехнулся Чат, — как только спросил, я и закрылся. А, так, не мог не поделиться своими мыслями, тем более что они все время крутятся около этой девочки. Скажи мне только одно, ловушки были специально для нее расставлены?

— Не думаю, — я покачал головой. — Она попала, скорее всего, под ударную волну. Но вот вопрос: что она делала здесь?

— Не знаю, — вздохнул Чат.

— Хорошо, давай вылезать отсюда. Мне нужно успеть найти ребят, о них ты мне можешь рассказать? Как выглядят?

— О них могу. Соловей — высокий, светловолосый с вьющимися волосами, веселыми глазами. Волк — чуть ниже друга, широкий в кости, темноволосый, с несколько суровым лицом, но добрейший души человек!

— Спасибо!




Как заставить ребят разговориться, я придумал по пути из норы. Распрощавшись с Чатом, отправился искать приют. Он оказался совсем рядом со смешным названием «Поросенок с кружкой» За стойкой толстая неряшливая женщина с заплаканными глазами, обслуживала клиентов.

— Что случилось, хозяюшка, — спросил я, — из-за чего глаза на мокром месте?

— Ухажёр, от нее сбежал, — ответил мне мужик, сидящий неподалеку, — Соловей улетел, — и заржал.

— Угомонись, орясина, — огрызнулась толстуха, — что ты понимаешь, единственный кто ко мне по-человечески относился. Если бы не эта щепка-вертихвостка…

— Так она моложе тебя раза в четыре, — не унимался мужик, — да и холостая при этом. А твой Соловей только песни петь мастак, а как твоего муженька увидит, так сразу паинькой прикидывался…

— Не обращайте на него внимания, господин хороший, — вздохнула владелица приюта, — врёт он всё. Соловушка просто хороший мальчик … Вам что нужно?

— В дорогу продуктов. Колбасы немного, овощей, да вина покрепче, — я не стал продолжать разговор. Хотя Соловей меня заинтриговал.

— Подожди минуту, пойду, соберу, с тебя три серебряных монеты.

Я бросил на прилавок деньги. Она шустро сгребла их в карман фартука и исчезла. Вернулась довольно скоро. И взяв корзинку, я вышел из приюта. Дошёл до окраины города, сменил ипостась и полетел в сторону, куда по моим расчетам должны были пойти парни. Увидел их совсем недалеко. Они шли по дороге, ведя коней в поводу, и о чем-то яростно спорили. Я отлетел от них на небольшое расстояние вперед, разжег костер, и стал жарить колбаски, а запах погнал им навстречу. Ведомые запахом еды, они появились около моего костра.

— Добрый вечер, путник, — приветствовал меня светловолосый.

— И вам добрый, молодцы, — ответил я, прикидываясь немного захмелевшим.

— До города далеко?

— Да нет, полдня пути — ответил темноволосый.

— Ребят, присоединяйтесь ко мне, раз город близко, давайте, всю провизию уничтожим. Посидите со мной! Выпьем. А то я тут один! А на душе кошки скребут! Поговорить не с кем! Ночь длинная! А спать не хочется!

— Случилось что? — Соловей тут же пристроился рядом. Я придвинул ему корзину, вытащил стаканы и налил вина. Мы выпили.

— Случилось! Девчонка от меня отказалась! — состроил грустную физиономию, — вроде я и не такой страшный, и дом есть, и руки дело знают, а она нос воротит. Обидно!

— Все они такие, — вдруг яростно поддержал меня Соловей, — к ним со всей душой, а они…

— Прекрати, — зарычал Волк, — может у нее причина была так поступить! Ты же видел, как она тряслась последние дни! Видел, как дрожала! Ее что-то испугало!

Я понял, что они продолжают начатый в дороге спор. Подливая им вина в стаканы, я наложил незаметно магию искренности. Охмелевшие ребята ничего не почувствовали, и быстро разоткровенничались.

— Нет, вот ты послушай, мил человек, мы с ней семь лет бок о бок прожили. А она взяла и сбежала от нас.

— От вас двоих? — хмыкнул я, — удержать не могли? Не поверю!

— Ты не знаешь ее, — горячился Соловей, — знаешь она какая!

И он стал рассказывать о Мэрише. В тот день я много узнал о своей сбежавшей жене. И том, как они жили в Лицее, о том, как она помогала им в науке, и о том, как обманула шерша, и спасла Белку, как работала не покладая рук, чтобы собрать деньги на амуницию Волку, даже о том, что это была ее идея в создании образа кикуши с макушей. Меня насторожил рассказ о том, что после посещения Лагулы пеласом, она исчезла и вернулась в общежитие глубокой ночью, горько плакала на груди у Волка! А потом на выпускном вечере была необыкновенно хороша, все парни оценили ее. Все хотели с ней танцевать, а она веселилась, но как-то нервно, будто в последний раз.

— И все было хорошо, мы были уверены, что она пойдет с нами к Белому Тигру, мы поступим в армию, а она бы стала городским магом. И что говорить, думали, что вот выберет она кого-нибудь одного из нас двоих! А тут случилось с ней что-то, — продолжал свой рассказ Соловей, в то время как Волк, только слушал, пил вино, и становился все более сумрачным. — Лично я считаю, что тут не обошлось без одного подлеца, Ракыем его зовут. Представляешь, он ее сначала изнасиловать пытался, а потом на выпускном вечере, такое сказал, что даже наш директор Лицея ему по роже дал. И она вся как-то съежилась и убежала. Мы три дня ее искали по всему городу, нет нигде! А сама то-то маленькая, хрупкая, ее каждый так и норовит обидеть!

При упоминании о Ракые, по спине поползли мурашки, я так сжал стакан в руке, что он треснул, вино вылилось, а в руке остался осколок. Волк медленно протянул ко мне руку, вынул осколок и заговорил рану, а потом неожиданно сказал:

— Зря ты так о ней, Соловей, вот я думаю, совсем мы не знали Мэришу! Вот посуди сам. В ту ночь, когда мы с тобой свои новые мечи пробовали, я ведь не пошёл спать, решил проверить, как она. Вхожу в комнату, а там нет никого. Сижу, жду. И вдруг лезет она по дереву, прыг в окно, почувствовала, что в комнате кто-то чужой, выхватила меч и встала в боевую стойку. А при нас никогда в руки меча не брала!

— Ну, уж в боевую стойку? — засмеялся Соловей, — так от страха, бывает, и ребенок рубануть может.

— Может, — согласно кивнул Волк, — только меня не проведешь, это была стойка бойца. А потом, знаешь, какой она меч принесла с собой? Нашим, не чета. Клинок почти черный, а вдоль него руны, ручка — два дракона переплетных телами. Я только его в руки взял, так он тут же мне рану нанес.

— Заливаешь, Волк, сознайся, что только что это придумал? — негодовал Соловей.

— Нет, правду говорю, вот с тех пор и думаю, а знали ли мы Мэришку? — он тяжело вздохнул, — чует мое сердце, беда с ней случилась! Может, вернемся, поищем еще?

— Где? В городе ее нет! Куда пойдем? Где искать будем?

— Эх, Мэриша, дурная голова, мы же могли охранять ее! И какая сволочь, так ее испугала?

Обо мне ребята совсем забыли. Да, и я особенно не лез со своими расспросами, только слушал. Когда Волк сказал о мече, у меня перехватило дыхание. Этот меч моя работа. Я его ковал. Из одного куска уникальной стали, что вытащили мне ганы, из самых недр земли. Себе и одной амазонке, которой был увлечен, выковал два клинка. Правда, моя воительница изменила мне с Энлилем, и подняла на меня мною же выкованный меч. Ох, и удивилась она тогда, когда неожиданно он ударил ее плашмя по голове, вырубил, и исчез. Где его искать, я знал, он вернулся туда, где был рожден. Мэриэлла была у Зыхры. Так еще одна ниточка появилась. Надо его навестить.

Волк и Соловей совсем охмелели, их языки стали заплетаться. Я погрузил их в сон. Больше ничего интересного они мне рассказать не могли. Все что знали, и так выложили. Хорошие ребята. Мне понравились! Честные искренние. Из них хорошие воины получатся. Только вот где-то внутри, вдруг зашевелилась что-то скверное. И я понял, что это ревность! Даже сам удивился. Еще несколько дней назад, я ненавидел Огненную Лисицу, она вызывала во мне отвращение, а теперь любопытство, да, вот еще, надо же и ревность! Что другие парни были рядом с ней. Сколько у меня было женщин, никогда не ревновал, даже когда изменяли мне, я только смеялся! Сам соблазнял чужих невест. А тут какая-то неизвестная мне девчонка, правда, она мне почти жена. Мы с ней обручены. А, значит, она принадлежит мне! А драконы собственники, свое — никому никогда не отдадут. Поразмыслив таким образом — успокоился! Это чувство собственника!

Притушил огонь. Накрыл парней и их стреноженных коней куполом невидимости, а то шерши увидят, ограбят. И полетел обратно в Лагулу. К Зыхре.




Зыхру нашел в его доме. Там праздновали. Когда я появился в дверях, кузнец вскочил на ноги и бросился ко мне. Мы обнялись.

— Дар, я все гадал, зайдешь ли ты ко мне, к старому другу. Понимаю, дел у тебя много. Но все-таки друзья.

— Прости, — я похлопал его по плечу, — честно говоря, думал потом зайти, когда со своими делами разобрался бы. Но меня дело привело! Безотлагательное.

— Дар, разреши мне пойти с тобой?

— Не могу Зыхра, это дело князей. Но обещаю, когда понадобится твоя помощь, позову. Кстати, я по делу пришёл, — напомнил ему.

— Пойдем в кузницу. Там поговорим. Дорогу не забыл? — он улыбался счастливой улыбкой.

Придя в кузницу, я осмотрелся. Ничего, практически, не изменилось. Разве только по стенам висело оружие, которого я не видел.

— Ну, и какое дело? — улыбаясь, спросил он.

— За мечом пришёл, — ответил я, не сводя с него глаз.

Зыхра побледнел, опустил глаза: — Дар, прости, но нет у меня меча. Он сам нашёл себе хозяина, вернее хозяйку. Я тут не причем. Никому заветных слов не говорил. Лисица их выкрикнула.

— Кто? — не поверил я своим ушам. Неужели Мэриэлла совсем страх потеряла, и так рисковала? Этого не может быть! Все что я о ней узнал, характеризовало ее как осторожную девочку.

— Вот послушай, как все было! — и Зыхра рассказал о бесах и обыкновенной лисице. Сказал, что просила поблагодарить, деньги давала, но он их не взял. — Помнишь, ты мне сказал, что за мою помощь, обещаешь отблагодарить, тем, что попрошу. Вот я и вспомнил твои слова. Прошу, отдай меч мне, а я отдам его лисице. Вернее уже отдал.

— Конечно, Зыхра, ты все сделал правильно, тем более что она твою душу тебе вернула! — с облегчением вздохнул я.

Нет, девочка все-таки молодец, это же надо самих бесят провести. Но если они ее к Старшому водили, значит, он и надоумил ее. Надо к бесам заглянуть.

— Иди к гостям Зыхра. Мы еще встретимся. Прости, что оторвал!

— Да, что ты, Дар. Мы же по поводу твоего возвращения собрались. И, знаешь, я собираюсь в Даалад вернуться. Вот только одну девушку, подговорю, и унесу ее с собой. Жениться мне пора! Ты еще не раздумал с холостой жизнью порвать? А то посиди с нами! Девчат много!

— В другой раз, — сам того не ожидая, я тяжело вздохнул. Вспомнилась Мэриэлла и моя неудавшаяся попытка жениться.

Зыхра понял меня по-своему: — Да, тебе сейчас не до девушек! Но, когда вернешься, заходи! Я буду ждать. Не застанешь меня здесь, в Дааладе встретимся.

Пообещав другу, что непременно мы с ним еще увидимся, я вышел из кузницы, подождал, пока его фигура исчезнет в проеме дверей дома, и отправился к бесам.

Старшой был дома. Я открыл дверь и вошёл в его дом. Он встал мне навстречу и склонил голову:

— Приветствую тебя, Владыка. Знал, что придёшь. Огненную Лисицу ищешь?

— Ищу, — согласился я с ним. — Отдать ей мой меч, твоя идея?

— Моя! Я должен был отблагодарить ее за моих внуков. Она же их от стыда спасла. От их душ отказалась! Такое, Дар, не забывается.

— Знаю, Зыхра рассказал.

— А рассказал твой друг, почему мы его мучили? Рассказал, как моего мальчика хворостиной по заднице отхлестал?

— Все рассказал! Успокойся! Ни в чем тебя не виню!

— А что хочешь, Владыка?

— Мне Огненная Лисица нужна! Помоги найти!

— Посмотри на меня, Дар, видишь, помолодел как! Ее работа! Сила в ней просыпается, одним прикосновением старого больного на ноги подняла. Многим обязан ей. Ты ее обидел! Я ей помогаю. Двум хозяевам служить не могу. Твоим законам подчиняюсь, твоему слову послушный, но сердце мое на ее стороне. И не проси!

— Жаловалась?

— Кто? Мэриэлла? Да, ты совсем не знаешь девочку! Как можешь такое сказать о ней! Ни слова не сказала. Сам догадался! Только спросил ее, как она в Лагуле очутилась, когда ты ее замуж взял, в Даалад отнес. Она и призналась, что сбежала! И все! Разве бесу еще что-то надо объяснять! А зачем она, на ночь, глядя, к кузнецу пошла? Оружие купить! Зачем Огненной Лисице оружие? Боится кого-то! Еще объяснять?

— Не надо! Понял все! У тебя есть какие-то просьбы ко мне?

— Есть! Когда Горена убьете, отдай его душу мне!

— Тебе мало тяжелых душ шершей?

— Да, нет! С этим все в порядке. Скоро их у меня много будет. Так я на ремонт своего города настраиваюсь. На земле не хотели работать, у меня как миленькие вкалывать будут. Мне эта гадина нужна! Она про тебя и меня такие слухи по миру пустила, что давно руки чешутся отыграться.

— Не выяснил, кто такой?

— Нет! Одно могу сказать! Это не шерш!

— Мы об этом и сами догадываемся!

— А тогда что спрашиваешь? Я чувствую и слышу только подлые, черные, тяжелые и простые мысли шершей. Их могу поймать, обдурить, да еще срединных, которые много о себе возомнили, руки распускают! А мысли и чувства хранителей, рожденных магов, Владык мне неподвластны! Они не по земле расстилаются, к Верховным духам устремляются.

— Хорошо, Старшой! Обещаю!

— Спасибо, Дар! Нравишься ты мне! Легко мне с тобой! Все понимаешь! Никогда своей властью не упиваешься! Настоящий Владыка. Ведешь к ладу народ свой!

— Перестань, Старшой, не люблю, когда ты сладко петь начинаешь! Поговорили и хватит. Некогда мне.

— Гордый! Слушай что скажу, не ищи ту, у которой кольцо твое, сама к тебе придет! Кольцо к кольцу тянется! От тебя побежит, к тебе и вернется. Сумей разглядеть, Дар! Сумей! И запомни, что бес говорит! Она — судьба твоя! А уж сладкая или горькая — от тебя зависит! А теперь иди! Верни лад миру драконов!




Странные эти существа бесы. Несмотря на то, что по идее они подчиняются Владыке огня, дракону, как огненные сущности, драконы их побаиваются. Их даже нельзя назвать злыми. Сами к тебе ни за что не придут. Но оступишься раз, и они тут как тут, как испытания будут около тебя вертеться. То льстить начинают, то деньгами подразнят, то власть пообещают, то на спор вызовут, и не удержишься, подпадешь под их влияние — связь с Верховными прерывается, и ты в их власти. Душу твою в сумеречный мир притащат, и начинают от обратного мучить. Разбойником был, людей убивал, заставят исцелять, трудиться не любил, так завалят тебя работой, что не продохнуть. И все это без злобы, даже с сочувствием. Не раз мы с Энлилем приходили в гости к Старшому, и все пытались выяснить, зачем они нужны нашему миру. Вели долгие споры, и Старшой, отвечал вроде искренне, но так, что не поймешь, шутит он, или говорит правду.

— Дятлы нужны лесу, — говорил он нам, — бьют своим носом по дереву, лечат больное дерево, съедают паразитов, так и мы бесы стучим по людям, по их порокам, учим уму разуму. Бил? Испытай боль сам! Воровал? Побудь обворованным! Обижал? Будь обиженным. Зачем? Не скажу! Сам не знаю! Но думается мне, Всемогущий Кос создал человеческую душу, как высшее проявление космического разума. Но вложил в нее столько, что сам запутался. А мы бесы — расхлёбывай. Очищай зерна от плевел.

Вот вы Владыки Огня и Неба — хорошие ребята, только больно до баб охочи. Так вот найдется девка, которая скрутит вас в бараний рог. И вы сами испытаете то, что испытывают брошенные вами женщины! И заметьте, испытания дам вам не я, а сами Верховные! Так получается, что они тоже делают работу бесов!

А в чём наша разница? Вы творите, создаете прекрасное, а мы только очищаем гниль, сжигаем пороки, и пытаемся вернуть свет из тьмы. Иногда получается, и очищенная и разумная душа возвращается в мир, чтобы снова жить. Иногда не получается! Тогда уничтожается душа, будто и не было ее, как ненужный, не получившийся клинок расплавляется, чтобы когда-нибудь вновь появиться в новом обличии. И вот ответьте мне, чья работа важнее? Из света свет создать, или из тьмы возродить свет?

Его речь всегда многословна и туманна. Хотя, может быть, только сейчас я начинаю понимать его слова. И то не совсем. Придет время, вернусь, и мы посидим с ним за бокалом вина! А сейчас нужно идти! Про Мэриэллу все равно ничего не скажет, но и врать мне не будет! Но в одном он прав, кольцо тянется к кольцу. Только вот как из сотни воробьев найти одного воробушка, умеющего менять цвет глаз? Вот в чем проблема!




Я вернулся в дом Беля, далеко за полночь. Но там не спали. Его домочадцы сновали по дому, приводя его в порядок под себя. Заправляла всем Баушк, как она сама себя называла, маленькая седая старушка, которая жила с ним, как домоправительница. Она отличалась удивительным гостеприимством, все, кто находился в доме, были ее детьми, и она со всей страстью ухаживала за ними как за своими птенцами. Следила, чтобы все были сыты и обихожены. Она ковыляла по дому, ворчливо покрикивая, как ей казалось на нерадивых домочадцев:

— Куда ставишь, голова садовая. Это не здесь стояло! Почему у тебя на штанах дырка, а ну снимай, сейчас зашьем. А ты, куда тащишь эту вазу? Она же огромная! Надорвешься! Попроси Беля, он поможет. Кто еще не ужинал? Я яичек сварила! Кто хочет?

Увидела меня, всплеснула своими ручками: — Дар, мальчик! Да, ты худенький какой! Бледненький! Сметанки хочешь? Блинчиков испечь?

— Спасибо, Баушк! Ничего не хочу. Где Бель?

— В кабинете заперлись! Государственные думы думают! Ты пойди, посмотри на них, не устали? Скоро ночь кончиться, а они еще не спали! Ваши дела никуда от вас не уйдут! С утра и начнете!

Драконы, и, правда, были в кабинете. Бель сидел за своим письменным столом, и сиял от удовольствия! Остальные с пониманием поглядывали на него, и сидя кто где, потягивали вино!

— Нет, я не согласен, — говорил Бель, — все вместе вышли, все вместе и пойдем дальше. Если каждый останется в своем княжестве, что получиться? До замка Зелена только двое дойдут? Дар и Зелен? А там шершей больше всего. Говорят, уже ждут нас. Свои машины устанавливают.

— Но город надо в порядок привести. На это много времени уйдет! — сказал Синь, и мы дадим шершам время подготовиться к нашей встрече. Мы не должны задерживаться в пути.

Все посмотрели на меня! Я сел на подоконник:

— Предлагаю, задержаться здесь на один день. Что требует срочного исправления — поправим. А потом, после возвращения, Бель и сам справиться! Синь, один день — роли не сыграет! Но Бель прав, мы должны идти все вместе.




На следующий день драконы разбрелись по городу. Я с удовольствием сжег сарай, откуда мы с Мэриэллой выбрались. Это уродливое здание вызывало во мне раздражение. Потом с Белем отправились в Лицей, и кое-что восстановили с помощью магии. А на то, что требовало простого косметического ремонта, пригласили срединных. Они с удовольствием ходили по учебному заведению, и сами говорили Чату: — Вот здесь нужно подкрасить, лестницу подправить, вот на ступеньке, видишь, доска лопнула. Счастливый директор Лицея, только покрякивал, со всем соглашаясь. Прощаясь с ним, я еще раз просил его, если увидит Мэришу спрятать ее и вызвать меня! Он обещал.

К вечеру, город стал таким, каким я его помнил, когда в последний раз был здесь! Шерши исчезли сами собой. Будто их и не было никогда. Горожане устроили праздник. Расставили столы вдоль улиц, и пировали всю ночь. Нам пришлось участвовать в застолье. Хотя, честно сказать, настроения не было!

На следующий день, отправились в Нитум. Город Синя. Но чем мы дальше отъезжали от Лагулы, тем сумрачнее становились драконы. В селениях, куда мы заезжали, сначала на нас смотрели с опаской. Молоденькие девушки не выходили из домов, а поглядывали на нас из-за занавесок. И везде первый вопрос был: — Вы за девками приехали?

Сначала нас это забавляло, но вскоре стало раздражать! Каждый раз приходилось снова и снова объяснять, что нам их дочери не нужны! Мы приехали напомнить селянам, что они живут в княжестве драконов, и должны подчиняться их законам и не верить глупым слухам. Изгоняли шершей, и восстанавливали старейшин, как правило, рожденных от драконов.

В одном из селений, произошёл и совсем неприятный инцидент. К нам выбежал срединный, и закричал:

— На каком основании вы моим овцам горло перерезали?

— Почему ты уверен, отец, что именно драконы это сделали?

— Вас вон он видел, и показал рукой на шерша.

Я поманил того пальцем, и, заглянув в глаза, спросил: — Расскажи всем, что ты видел.

Мужичонка маленького роста, нервный с испуганными глазами, хотел убежать. Но сами селяне — не дали. И поставили его передо мной. Все знали, что драконам лгать бессмысленно. А уж мне и тем более! Я мысленно приказал сказать правду.

— Он долгое время стоял передо мной мялся, то открывал, то закрывал рот, наконец, не выдержал и, запинаясь, проговорил: — Я это!

— Что ты? — я уже начал догадываться, что к чему.

— Хозяйство у меня, — затараторил он, — сколько сил, сколько трудов, а вы придете и все отберете! Где справедливость?

— А что чужим овцам горло резал, а не своим?

— Так жалко же!

— А моих не жалко? — закричал пострадавший. — Люди добрые, сам говорил, что драконы прилетали, а оказывается, вон он убивец! Владыка, да как же это?

— Возьми у него столько овец, сколько он у тебя попортил!

— Не отдам! — закричал шерш. — Мои они.

— Не отдашь, заберу всех, — отрезал я.

— А-а-а-а! — завизжал он, выхватил из-за пазухи нож и попытался доскочить до меня. Но огненная молния, брошенная в него Белем, отбросил шерша в сторону, и он упал замертво.

— Драконы проклятые, — закричала женщина, видимо его жена! — Да, будьте вы прокляты! Честных людей изводите! Кормильца моего убили! А куда мне теперь с четырьмя ребятишками? Кто сирот накормит?

— Если селяне согласятся, оставайся и живи здесь, — предложил я.

— Вон ее, — закричал пострадавший селянин, — не нужна она нам здесь! И выродков своих забери!

— Да, куда же я пойду? Люди добрые! Соседушки заступитесь! Мы же не ссорились, жили в мире и согласии!

— Чтобы опять на тебя работать? — крикнула какая-то женщина, — не хочу больше! Уходи!

— А вот не уйду! — вдруг закричала шершиха и бросилась к дому, захлопнула за собой дверь. И перед тем как закрыть окно, высунулась и прокричала: — Умрем здесь, с голода опухнем, если надо, но не покину своего дома.

— Сжечь ее, — раздались голоса.

— А ну, молчать! — закричал я. — Никакого самосуда! Где старейшина?

— Ну, я! — передо мной стоял важный толстый шерш. Он с достоинством посмотрел на меня, а потом добавил: — Меня всем миром в старейшины выбрали. По всем законам!

— Хорошо! Раз так! Что делать предлагаешь?

— Раз люди предлагают сжечь ее вместе с детьми, так и сжечь, чтобы другим неповадно было!

Но тут из окна высунулась несчастная женщина: — Ах, ты тварь! А кто моего олуха подговаривал горло овцам перерезать? Кто обещал заступиться в случае чего?

— Врешь женщина! — старейшина посерел, — не было такого! Не слушайте ее Владыка, дурная семейка!

В доме послышался детский крик, и из окна повалил дым. Князья бросились к дому, выломали дверь. Потушили огонь. И вывели четверых испуганных ребятишек. А Синь вынес мертвую шершиху.

И тут камень, брошенный кем-то из селян, попал в голову старейшины, и он упал замертво!

— Прекратить! — снова крикнул я. — опомнитесь, вы же срединные, а не шерши!

Селяне стояли, понурив головы.

— Отец, — обратился я к пострадавшему селянину, — у тебя дети есть?

— Есть двое, — сказал он.

— Где жена твоя?

— Здесь я, — вышла женщина с добрыми глазами, я облегченно вздохнул.

— Ты мать, сама понимаешь, кому нужны сироты? Возьми их себе, воспитай вместе со своими ребятишками, а чтобы легче вам было, пусть твой муж всех овец шерша возьмет.

Она посмотрела на плачущих детей, подошла и обняла их: — Ну, тихо, тихо! Пойдем домой!

— Я к маме хочу, — заплакала маленькая девочка.

— Уехала твоя мама, с папой уехала! Вы пока у меня поживете!

— А они скоро приедут?

— А кто их знает, как дела сложатся. Пойдем, медку дам, — и, взяв их за руки, увела вниз по улице.

— Значит так, — я обвел всех взглядом, — кто бросил камень выяснять не буду. У старейшины, наверняка, тоже остались жена и дети, и если не захотят они уезжать, пусть остаются. Сами понимаете, куда им без главы семьи идти. А тот, кто камень бросил, будет им помогать! А на счет остальных шершей, собирайтесь в круг и решайте, кто останется с вами, а кто нет. Заодно и нового старейшину выберете. А он после того, как свои дела решите, пусть отправится к князю и все доложит.




К Нитуму подъехали на закате, город расположенный каскадом на берегу огромного озера, сверкал красными крышами в лучах заходящего солнца. До него осталось совсем ничего. Только проехать опушкой леса, и по берегу озера. Синь, потянул носом воздух:

— Чувствуете, озерными цветами пахнет, — проговорил он.

— Эй, драконы, — вдруг раздался звонкий мальчишеский голос, — на вас засада!

Мы оглянулись, из-за деревьев на маленькой рыжей лошади к нам скакал мальчик, в нелепой беретке с петушиным пером: — Слева человек десять, а прямо четырнадцать, — на скаку кричал он.

И тут же в подтверждении его слов, в нашу сторону полетели стрелы. Одна из них попала в коня одного из князей, и он рухнул, придавив дракона. Спешились. Вытащили беднягу. Мы еще находились среди деревьев, и менять ипостась не имело смысла. Наши драконьи тела не уместились бы между ними. Пришлось группироваться. Мы выставили магический щит, и стрелы ударившись о твердую воздушную стену, полетели вниз. Разделившись на две группы, мы бросились в атаку. Я побежал вперед, ведя свой отряд, и мальчишка, соскочив с лошади, кинулся за нами.

— Уходи, — крикнул я, — тебя могут задеть!

— Вот еще! — откликнулся он, и ловко увернувшись от нависшего над ним меча, рубанул своим небольшим клинком по ногам нападавшего. Тот ойкнул и упал. Синь и Бель предпочитали драться магическим оружием, и их огненные молнии, один за другим летели в шершей. Те старались увернуться от них, и попадали на острие наших мечей. Но тут стрела пролетела прямо около моего уха, мальчишка выпрыгнул откуда-то снизу, встал за моей спиной и с ловкостью артиста откидывал стрелы, крутя свой клинок перед собой. Ему на помощь пришел Бель, и в лучника ударил огненный шар.

Схватка была короткой. Но когда я оглянулся, чтобы поблагодарить мальчика, то он уже мчался от нас на своей лошади по направлению к городу.

— Мы даже не успели его поблагодарить, — сказал Бель, потирая ладони. — Парнишка спас нас!

— Ничего, — успокоил я его, — найдем его в Нитуме.




Но на этом наши приключения не кончились. Когда въезжали в город, то увидели, что перед входом на главную улицу земля накрыта досками.

— Они что совсем одурели, — проговорил Синь, — здесь же брусчатка лежала, — зачем убрали?

— Берегись, — опять тот же мальчишеский голос. И по улице вниз катилась арба без лошади, а ее оглобли подняв вверх веревкой, держал все тот же мальчишка в красной беретке. Вдруг он прыгнул с арбы вбок и припал к земле. Громыхая и тормозя жердями, арба неслась на нас, все кто был у нее на пути, кидались в стороны, но вот арба въехала на доски и провалилась вниз. Мы заглянули в образовавшуюся яму. Там вкопанными в землю стояли железные заостренные прутья, они пробили арбу насквозь.

— Хороший прием! — улыбнулся я. — Синь, как еще проехать к твоему замку?

— Дар, — меня тронул за рукав Бель, — ты видел, это тот же мальчик.

— Видел, надо его найти, — кивнул я.

— Берём вправо, — крикнул Синь. Его конь поднялся на дыбы, потом развернулся и они поскакали вдоль набережной. Но тут под ноги лошадей бросилась женщина, мы еле успели остановиться:

— Владыка, — закричала она, — детей спаси, они детей в заложники взяли.

— Когда? — спросил я.

— Как только слух прошёл, что ты вернулся! — ее лицо было заплаканным.

— Не плачь, мать, — сказал Синь! — Скорее! — и он пришпорил коня.

Мы влетели на площадь перед замком. Там толпился народ. На крыше стоял шерш, бывший здесь князем.

— Синь, — закричал он, — пусть Владыка оставит меня здесь князем, если он этого не сделает, я спрыгну, и тогда все дети срединных погибнут.

Мы переглянулись.

— Где дети? — спросил я у рядом стоявшего мужчины.

— В левом крыле замка, — ответил тот.

— Синь, отвлеки его, — попросил я, сотворил мираж, который остался сидеть на коне, а сам побежал по лестнице в замок.

— Подожди, я поговорю с Владыкой, — услышал я голос синего дракона.

Все левое крыло было пропитано магией Ракыя. Она колыхалась перед дверьми, и тонкая нить ее шла через стены наверх. Я быстро перерезал нить, открыл окно, выпрыгнул в сад, вонзил свой меч в землю, и через него стал оттягивать магию от двери. Клинок раскалился добела, но вот стал потихоньку остывать. Я впрыгнул опять в окно и распахнул двери. Прошёлся по комнатам. Там было пусто. На всякий случай я обошёл и правое крыло замка. Тот же результат.

Я вернулся на площадь. Князья окружили мой мираж, и делали вид, что ссорятся, и никак не могут придти к какому-то решению. Я подозвал мужчину, который сказал мне про детей:

— Ты уверен, что дети в замке? — спросил я его.

— А как же, мы только днем слышали, их плачь, — ответил он.

— Я только что оттуда, там никого нет.

— Не может быть? — вскрикнул он и бросился в замок.

Я подошёл к драконам и объяснил ситуацию. А потом снова залез на коня, и крикнул шершу:

— Я отказываю тебе! Нитум принадлежал синим драконам. И будет принадлежать только им.

— Детей в замке нет! — закричал мужчина, выбежав на лестницу, — их там нет! — повторил он в отчаянии.

— Как это нет? — испуганно прокричал шерш с крыши, — а где же они?

Толпа на площади заволновалась. Послышались всхлипы и крики женщин.

— А вот ты спускайся, и расскажи нам! — зло проорал Синь! — если не скажешь, где дети, тебе и прыгать не придется, я сам поднимусь к тебе и сожгу.

— Нет, не надо! — шерш соскочил с парапета. — Я уйду. Владыка отпусти меня! Это не я! Я не хотел! Меня заставили!

— Спускайся, — приказал я.

Но тут над площадью закружилась маленькая птичка с красной грудкой и запела: — Дети в заливе, дети в заливе, дети в заливе.

Когда она подлетела ко мне, я почувствовал магию Мэриэллы.

— Синь, друзья — крикнул я, — снимите это «князя» и допросите его. Только не убейте раньше времени. Нам нужна информация. Я за детьми.

И повернув своего коня, погнал его вниз по улице. Я должен успеть, поймать эту девчонку. За мной побежала толпа горожан. Я примчался в залив первым. Дети прыгали по берегу, радостно визжа, между ними скакали миражи зайчиков. Ребята постарше разглядывали необычайный цветок, который листьями поправлял лепестки, и капризно приговаривал: — Ах, какой ветер, совсем меня растрепал. Не трогай меня, а то причёску испортишь!

Взрослого среди них не было. Я дотронулся до плеча мальчика, которому на вид было лет тринадцать, и он был самый старший среди малолеток.

— Кто вас из замка вывел? — спросил я его.

— Парень, — ответил он, и посмотрел на меня, — а ты дракон?

— Дракон, А где этот парень?

— Так, он давно уже ушел. Привел нас сюда, и ушел. Это еще днем было. Сказал, что за нами придут.

— А как он выглядит?

— Высокий, светловолосый, кучерявый… Обыкновенный!

Но тут послышались голоса родителей, и дети бросились к ним. Зайчики и цветок исчез, и только запах свежести и весны висел над заливом, дразня меня.

— Соловей! — понял я, — она приняла образ Соловья. Бес оказался прав! Вот мы и встретились. Только вот как мне узнать тебя, девочка!




Вернувшись в город, я узнал неприятно удивившую меня вещь, бывший князь не успел сойти с башни, что-то сильно напугало его, и он с криком: — Спасите! Не надо! — спрыгнул вниз и разбился о камни. Князья уверяли, что там была чья-то магия, от которой пахло мертвечиной. Побывав на башне, пришлось согласиться. Опять магия Горена. Это настораживало, что он делает в Нитуме? Ищет Мэриэллу? Неужели уже пронюхал, что ее нет в Дааладе? Или просто совпадение?

На всякий случай, мы обошли почти все дома в городе, разговаривали с горожанами, но, к сожалению, никто ничего не видел. Больше магии Горена мы не встретили нигде. Попутно я расспрашивал о новых людях, побывавших в Нитуме. Кроме табора танцоров, который ушел накануне нашего прибытия, новых людей не было. Даже мальчика в беретке, никто не знал. Многие видели его на улице, когда он вскочил в пустую арбу, и покатил ее вниз, но и только! Одну единственную ниточку нашёл Бель. Он увидел рыжего жеребчика, на котором скакал мальчишка. Только вот проблема была в том, что продал его какой-то пожилой мужчина с гривой седых волос. Он не был горожанином.

Так и пришлось нам покинуть город, ничего не узнав.




Глава V


До Нитума я добралась без происшествий. Даже половину пути ехала на арбе шершей, заплатив им несколько монет. Ну, и наслушалась я от них гадостей про Чёрного Дракона. Все в один голос утверждали, что он и его князья въезжают в селение, собирают круг, и объявляют, что если селяне кого хотят оставить в селении, того пусть оставляют, а кого не хотят видеть, пусть уезжают. И, конечно, по мнению шершей, селяне — эти неблагодарные люди, отправляли их восвояси. И теперь едут они, сами не зная куда! В Шершеграде жить негде. Никто дом построить не может! И негде им бедным голову приклонить! А все Чёрный Дракон виноват! Сидел бы себе там, где сидел! А вон нет, вылез из своего убежища!

Я благоразумно помалкивала. Но поведение Дара и его князей одобряла. Все-таки не такие уж они плохие! Просто не вовремя я с ними встретилась! И ещё остался в душе стыд, за мое поведение у них в замке. Представляла, как они теперь плохо думают обо мне! Особенно Дар! Теперь, когда страх прошёл, мне даже было жалко его. Висел более 60 лет в норе, потом вернулся в замок, узнал, что женат, пришёл забрать свою жену. А она — нахамила ему, а потом сожгла его спальню и сбежала! Ну, я же не виновата, что он мне совсем не понравился! Вот Энлиль, тот совсем другой! Я мечтательно закрывала глаза, и представляла, как встречусь с этим красавцем, как он заглянет в мои глаза, узнает меня, возьмет за руку. И уйдет из моей жизни страх! И буду я как все, просто жить и радоваться солнцу!

В Нитум приехали рано утром. Еще издалека увидела шатры табора танцоров. Слезла с арбы, поблагодарила шершей, спряталась за куст, сняла мужскую одежду, надела платье Линеллы, которое тут же обернулось на мне какой-то грязной хламидой. Срединные не чувствовали магии, поэтому напитав ею кисточку, приказала поставить веснушки, что она и сделала. В ближайшем водоеме посмотрела на себя, и даже вскрикнула от удивления. Старшой был прав, и папа не узнал бы меня. Все лицо и шея, были покрыты маленькими пигментными пятнышками. Я совсем не была похожа сама на себя. Накинув на плечи мешок, направила свои ноги в табор. Около костра сидели худощавая женщина со следами былой красоты, и мужчина лет пятидесяти с огромной седой шевелюрой. Я поздоровалась и попросила посидеть у костра. Мне разрешили. Я села, протянула руки к огню и задумалась, как начать разговор.

— Ты откуда такая будешь? — спросила меня женщина.

— Оттуда, — я нехотя махнула рукой в сторону Лагулы.

— А куда идешь?

— Сама не знаю… — так получалось, что я говорила правду.

— А не боишься?

— Боюсь.

— А что одна? Провожатых не нашлось?

Я промолчала. Врать не хотелось.

— Танцевать умеешь?

— Умею!

— Что?

Я перечислила танцы, которые обычно танцуют в селениях.

— А ну, покажи!

— Прямо сейчас? Зачем?

— Мне нужна танцовщица. Худенькая, фигура, чтобы как у подростка! То, что у тебя. Понравиться, возьму к себе. Хочешь?

— А кормить будете?

— Кормить буду, и если хорошо работать будешь, даже и платить буду.

— Монетами? — я старалась быть наивной, и в то же время девкой себе на уме.

— Монетами! Но только в том случае, если будешь работать так, чтобы мне нравилось!

Я поняла, что не видать мне монет, как своих ушей. Она будет придираться ко мне, и каждый раз деньги будут уплывать из — под носа! Но быть с нею все время, я не собиралась, а так, немного походить с танцорами, было интересно! И я осталась. Звали женщину, как и говорил Старшой, Занья, а мужчина — это ее муж, Лев.

Два дня Занья заставляла репетировать танцы, давая на передышку всего минут десять. А на третий, я уже с сольным номером выступала перед горожанами. Как мне кажется, успех у меня был, потому что после моего выступления на землю полетели монеты, которые Занья быстро подобрала, спрятала за пазуху, но мне заявила: — Неважно ты танцуешь Мэриетта.

Мэриетта, это стало моим новым именем, которое я придумала еще по пути в Нитум.

Но уже на следующий день, она начала меня учить танцу драконов. Это был удивительный танец. Каждое движение в нем было выражением чувств. Я никогда не думала, что есть такие танцы. Партнеры не должны были касаться друг друга руками. Партнер, мужчина, которым, по ее приказу, была я, должен был держать руки за спиной, а женщина обеими руками держала подол платья, которое участвовало в танце наравне с отбиванием каблуками. И вся интрига была в том, чтобы заставить женщину оказаться перед тобой лицом к лицу, со склоненной головой, если удастся, ты выиграл. Но Занья, как змея выскальзывала, и все время стояла ко мне, то боком, то спиной, и насмешливо глядела на меня. И весь танец, это издевательство мудрой, опытной женщины над несмышленым мальчишкой, который осмелился посмотреть на нее. Когда мы выступили с этим танцем, овации не утихали долго. Нас вызывали на бис несколько раз. Но и после него, Занья скривила нос: — Неважно Мэриетта, мало чувств. Ты должна делать вид, что хочешь меня! А ты смотришь испуганными глазами — это плохо! Завтра постарайся, и тогда я заплачу тебе.

Этот разговор, слышали другие танцоры, и моя ровесница пухленькая Эмира, подошла ко мне и положила руку на плечо:

— Мэриетта, будешь ты стараться, или не будешь, она все равно не заплатит тебе, — печально сказала она. — Мы с ней уже два года, и за все это время получили всего несколько монет. Нам просто некуда идти, а она хотя бы кормит нас. Если у тебя есть куда сбежать, беги от нее.

— Мне тоже некуда идти, Эмира, — вздохнула я.

— Понятно, — девушка похлопала меня по спине и отошла.




На следующий день, по городу как шквальный ветер пронесся слух, что Чёрный дракон со своими князьями направляется в Нитум. И здешний князь, которого мы не видели и не слышали, так как он сидел в своем замке и, не показывал носа, вдруг начал вести бурную деятельность. С улиц, шерши, его охрана, забрали всех, попавшихся им под руку детей, и заперли в левом крыле замка. А весь табор Заньи и мужчин, и женщин заставили перед въездом на главную улицу, ведущую к дому синего дракона, выворачивать камни, и рыть огромную яму, чтобы установить там железные острые прутья. Но когда я увидела, кто руководит этим процессом, мне совсем стало плохо. Это был Ракый. От него за версту пахло страхом и злостью. Он кричал на нас, и даже проехался плёткой по спине Льва. Когда яма была закончена, нас отпустили. И Занья решила увести свой табор, от города подальше.

Я вылечила спину Льва, сказав, что была служанкой в доме одного городского мага, и немного помогала ему. Мне поверили. Мы собрались и спрятались на другом берегу озера. Решив передохнуть, и отправиться в сторону княжеств Владыки ветров Энлиля. Занья сама была из рода ветров, и считала, что там будет безопаснее. Я, конечно, согласилась с ней, мне все равно надо было в Атель, и еще очень хотелось вновь увидеть Энлиля. Но уйти вот так, оставив в беде ребятишек, да еще и эта яма не давала мне покоя.

Я лежала в шатре, Заньи за тряпичной перегородкой, и никак не могла уснуть. И вдруг услышала голоса:

— Совсем сдурел, на старости лет, никуда тебя не пущу! — голос Заньи.

— Нельзя так уходить, предупредить надо! — голос Льва.

— Без тебя смельчаки найдутся! Мало тебя огрели сегодня? Мэриетте скажи, спасибо, что быстро твою рану вылечила, а то валялся бы сейчас, стеная.

— Сказал! Хорошая она девочка! Зря ты к ней придираешься, талантливая она.

— Тебя не спросили! Дай тебе волю, все деньги бы отдал? А мы на что на старости лет жить будем? Вот накопим на домик! И тогда…

— Надоела ты мне со своим домиком! Сказал, что предупредить надо, без этого с места не тронусь! А ты иди, уводи всех.

— Не зли меня, Лев! Ты меня знаешь, сейчас пойду к шершам и донесу на тебя! Пусть поддержат в темнице, пока все не решиться само собой.

— А и иди! От тебя всего можно ожидать, — и тяжелые шаги затихли за шатром.

Я слезла с кровати, подняла полог шатра, прошмыгнула под ним и догнала Льва.

— Я помогу тебе, — сказала я, схватив его за руку.

Он остановился, и посмотрел на меня из-под нахмуренных бровей:

— Как?

— Уговори Занью остаться здесь на несколько дней, пока драконы не прибудут, и раздобудь мне коня. Занья за тобой следить будет, обо мне и не подумает. А мы устроим наблюдательный пункт за дорогой. Как только Чёрный дракон со свитой появятся, я и предупрежу их. Меня никто не знает! Я мальчиком оденусь. А ты в случае чего, меня прикроешь!

— Спасибо, Мэриетта. Золотой, ты человечек! Согласен! Завтра схожу в город на разведку. А пока возвращайся, чтобы это змея, не увидела, что тебя нет.

Так мы с Львом стали сообщниками. При всех вели себя как всегда, не обращая друг на друга никого внимания. Зато ночью мы встречались, где-нибудь в укромном месте, и он делился со мной всеми сплетнями, что успевал собрать в городе. Особенно он сокрушался по поводу детей, говорил, что их матери на коленях стоят на площади перед замком князя, плачут, рвут на себе волосы, а князь и его новый советник даже ни разу и не вышли к ним. Сказал, что яму закрыли тонкими, треснувшими досками. Это ловушка для драконов. Они, ничего не подозревая, ступят на доски и провалятся. И еще ему удалось выяснить, что на дороге будет засада. Мы решили следить за дорогой, как только там появятся шерши, которые будут прятаться за кустами, так значит, драконы близко.

И вот утром, мы увидели, как к лесной дороге выступил отряд шершей. Мы со Львом забрались на высокое дерево, и оттуда наблюдали, как они хоронились.

— Видишь, со стороны озера никого нет. Отсюда и поскачешь, — сказал он.

— Коня достал?

— Да, хороший, молодой, рыженький жеребец, я его вон в том ельнике спрятал.

— Как ты думаешь, драконы скоро появятся?

— Ближе к вечеру, смотри, шерши слишком открыто себя ведут, ямы роют, ветки рубят. Еду им вон в корзинах принесли. Значит, на целый день, они здесь!

— Слезаем! Меня Занья в город посылает за продуктами, я постараюсь быстро вернуться, а ты пока у нее перед глазами покрутись.

— Головастая ты, Мэриетта, — хмыкнул Лев.




В город я просто неслась из-за всех сил. Рынок работает до полудня. А мне нужно было что-то придумать и вытащить детей. Ракый что-то задумал, и больно он был испуганный, как крыса, которую загнали в угол. В такие моменты, эти звери очень опасны. Прыгают, обезумев от страха, и могут вцепиться в лицо, а то еще хуже успеть откусить нос.

Замок этот я помнила хорошо. Именно перед ним, я танцевала в свой первый выход. Он тогда меня поразил своей красотой и воздушностью, несмотря на то, что имел огромные размеры. А еще, я почувствовала около него нору вне времени и вне пространства. Это странное ощущение, когда вдруг понимаешь, что-то угнетает тебя, спину будто иголочками начинает колоть, ты оглядываешься в поисках тревоги и ничего не видишь. А она где-то совсем рядом. Вот мне и надо было ее найти, и повернуть к замку.

Только бы Ракыя не встретить! Ох, и испугал он меня тогда на выпускном вечере! Хорошо, что ребята, да и Чат ничего не поняли. А он чуть ли прямо сказал, что чувствует во мне силу, которую понять не может! Хитрый Лис говорил, что рано или поздно проснется во мне энергия живого огня, которой нет ни у кого в этом мире, кроме меня. И угораздило же родиться именно мне с этой силой! Я потом долго думала, почему именно он почувствовал ее. И мне пришло на ум только одно объяснение, он из рода ундин, и я тоже. Водные стихии самые восприимчивые к любой магии, чувствуют любую силу, только вот объяснить свое ощущение порой не могут, так как это у них на подсознательном уровне происходит.

Нитум мне нравился, очень красивый город. Ступенями спускался к большому озеру. Правда, я так не удосужилась выяснить, его название. Домики из белого камня, крыши синие, а наличники и двери голубые. Улицы широкие, и весь в зелени. Больше всего на свете я любила зелень, деревья. Выросшая в селении Красного Дракона, который умел разговаривать с деревьями и меня научил этому, я твердо запомнила его наставления — зелень дает силу любому живому существу. И города в зелени — всегда счастливые и миролюбивые, как и мой родной Рарог.

Лев оказался прав. На площади было много людей. Отлично, значит, мне можно легко затеряться среди толпы. Женщина плакали, рвались в замок. Но их не пускали. Я настроилась на магию Ракыя, уж теперь я ее никогда не забуду. Он был в замке. В центральном здании. Я бочком отошла ближе к левому крылу, и почувствовала покалывание спины. И как учил меня отец, начала медленно притягивать к себе нору. Она оказалась совсем рядом, висела около двух плодовых деревьев. Я оглянулась, на меня никто не смотрел. Быстро влезла в нее, и направила в закрытое наглухо окно в левом крыле замка. Выглянула, на полу сидели маленькие ребятишки и горько плакали. Перед ними стояли тарелки с кусками хлеба, и кувшины с водой. Так, первая половина дела сделана. Теперь вторая. Я прошла по норе, она была небольшая, и второй ее выход плавал над озером. Я спустила его на берег залива. Укрепила магическим заклинанием. Потом приняла облик Соловья и вышла к детям.

— Эй, — весело сказала я им, — что плачем? Хотите выйти отсюда?

— Да!!!! — Хором ответили они мне.

Я даже испугалась, а вдруг услышат: — Тише! Не кричите так, а то придут шерши! Сидите тихо, а как скажу, идите за мной!

И начала сближать концы норы, вскоре передо мной, уже расстилалась безбрежная синь озера, горящая в лучах солнца. Портал получился славный.

— Ну, всем встать, и вперед, — приказала я, — старшие помогают младшим, и тихо! Чтобы нас не заметили шерши. Кстати, здесь все? Никого в комнатах больше нет?

— Нет, — ответил мне паренек лет двенадцати, самый старший среди детей, — нас всех в одну комнату заперли.

— Вот и хорошо! Ну, поднялись на ножки, и пошли со мной!

Дети встали и гурьбой вышли на берег залива. Я внимательно осмотрелась. В комнате было пусто. Вышла с другой стороны, сжала нору до состояния маленького шарика и хлопнула в ладоши. Вот и все! Теперь уже никто ничего не узнает.

Ребятишки сгрудились вокруг меня, всем хотелось быть рядом. Но я не могла остаться с ними. Поэтому решила рискнуть. Моей магии никто не знает! Я создала миражи зайчиков, которые стали прыгать среди детей, приказала им, держать ребят подальше от воды. А потом, мне захотелось создать цветок, который бы напоминал Цапу. И мне удалось! Дети отвлеклись!

Крикнув им, что за ними придут родители, бегом кинулась на рынок. Успела. Накупила по списку всего, что заказывала Занья и вернулась в табор. Около шатра встретилась взглядом со Львом.

— Ну, как? — молча, спросила я его.

— Пока ничего! Но будь готова, — так же одними глазами ответил он.

— Мэриетта, репетировать, иди, переоденься, штаны одень! — вдруг раздался голос Заньи.

— Но, я устала, я только что из города пришла, — захныкала я.

— Ничего, во время танца отдохнешь, — отрезала наша хозяйка, как она любила себя называть.

Пришлось подчиниться. Я старалась показать, как я устала, плохо отстукивала каблуками такт, ноги заплетались, путала позиции. Занья бранилась, наконец, устав от моей тупости отпустила отдыхать. Я сделала вид, что хочу искупаться, поэтому взяла полотенце и пошла к озеру.

Лев ждал меня на дереве:

— Залегли, притихли! Запомни, слева от дороги человек десять, может больше не успел сосчитать. А прямо за опушкой четырнадцать, — прокомментировал он позицию шершей. — Жеребец тебя ждет. Иди к нему. Как подам знак, скачи.

Не успела я подойти к лошади, как Лев шепотом крикнул:

— Едут!

Я вскочила на жеребца, водрузила на голову беретку, и мы понеслись навстречу драконам. Они ехали медленно, чинно, были все в шлемах, закрывающими лицо. Почему-то именно это придало мне храбрость, раз я не знаю, кто из них кто, мне легче будет с ними общаться. А потом, может быть, я своим поступком искуплю вину, которая так угнетает меня. Я махала им рукой, но ни один из них не посмотрел в мою сторону, и тогда что есть мочи, я закричала. Но услышали меня не только драконы, но и шерши. Осознав, что засада раскрыта, они стали выскакивать, стрелы полетели в драконов и в меня. Я соскочила с лошади. Убегать не имело смысла. Стрела в спину была бы мне обеспечена. Оставалось одно, кинуться в бой, и попытаться остаться в живых самой и помочь товарищам. Драконы дрались великолепно. Особенно, тот, кто попытался отправить меня обратно. И когда я увидела, как ему в спину целиться из лука шерш, разъярилась, и как учил меня Красный Тигр, прикрыла его спину своей спиной и стала отбивать стрелы клинком. На помощь мне пришёл другой дракон, который огненной молнией уложил шерша. Схватка подходила к концу, мне можно было исчезать, вернулась к жеребцу, и мы помчались в город.

Я ругала себя, на чем свет стоит, ну, почему просто не рассказать, о той яме, что ждет их в городе! Испугалась! А вдруг среди них Чёрный Дракон, он знает мой голос. Конечно, Старшой обещал, что в этой беретке меня и папа не узнает. Но все-таки я опасалась! Линелла и та, просила пока держаться от Дара в стороне.

Поэтому я не поехала на главную улицу, а свернула на набережную, промчалась по переулкам, остановилась, спрыгнула с жеребца, и побежала по направлению к замку. Еще утром я заметила недалеко от дома синего дракона, у начала главной улицы стояли арбы, на которые шерши, на всякий случай грузили свое добро! Вот мне и пришло в голову воспользоваться одной из них. Ту, которая была мне нужна, я увидела быстро. Она стояла, уперев жерди в землю, совсем пустая и без лошади. Какой-то шерш, укрывал ее дно ковром. Я замерла. Вот он подогнул все концы и отправился в дом. Я прыгнула на нее, подняла жерди веревкой, которая валялась тут же, и что было сил, толкнула ее под уклон. Она поехала сначала медленно, но потом начала набирать скорость. Я даже сама испугалась, успею ли соскочить. В глазах все мелькало! Люди от меня в ужасе шарахались. И только когда я увидела, как перед самыми досками, увидев меня на арбе, драконы остановили коней, опустила веревки и прыгнула в сторону. Приземлилась удачно…

Когда я вернулась в табор, было тихо. Танцоры сидели вокруг костров. Я пробралась к себе в шатер, и нырнула в постель. А Лев, повел жеребца, который был в пене от нашей с ним гонки, к озеру, чтобы успокоить, остудить, вымыть! И тут я вспомнила о детях. Вылезать было лень, и я просто создала мираж красногрудки, и отправила ее на площадь, чтобы оповестить родителей.

Закрыла глаза, и стала мечтать, как завтра наш табор соберется и отправиться в страну Владыки ветра, Энлиля. Только одно волновало меня, чтобы Занья не прознала, что вернулись драконы, и не осталась, она стремилась участвовать во всех праздниках. Ей было все равно, кто господствует в городе. Главное — собрать больше денег. Но все обошлось. Утром мы поднялись, водрузили свои шатры на арбы и отправились в путь.

Я лежала на тюках, смотрела в небо, и была счастлива. Все-таки хорошо вот так путешествовать по миру. Встречаешь новых людей, осматриваешь окрестности, и нет никакой опасности, что тебя найдут и прибьют. Кому нужна худосочная вся в веснушках девчонка, тем более что ведет она себя странно: людей сторониться, молчалива, и смотрит на мир сквозь свои «уродливые» очки.

И вдруг голос Заньи: — Сворачивай вон к тому озеру.

— Зачем? Мы проехали совсем ничего, — спросил Лев.

— Отдохнем! — решительно заявила хозяйка.

Наш караван свернул с дороги и прямиком направился к ослепительному озеру, берега которого были обрамлены плакучими ивами. А вдали виделись островки, с небольшими домиками. Там жили ундины. Я даже села, чтобы легче было рассматривать это ослепительное великолепие. Когда приблизились к берегу, остановились и собрали шатры. К нам тут же на маленькой круглой лодке подплыл ундин. Я видела их впервые. Тонкий, высокий, с зеленоватыми волосами и синими, как омут глазами, он радушно приветствовал нас, и спросил, не нуждаемся ли мы в чем-нибудь?

Занья, когда было нужно, умела вести разговор, и быть вежливой. Она с благодарностью отказалась от предлагаемой помощи, лишь попросила разрешения остаться на берегу на одну ночь. И ей было разрешено! Этот день, был особенно чудесный! Ни криков, ни репетиций. Все наши танцоры и не только расслабились и позволили себе отдохнуть. Почему я говорю, и не только? Дело в том, что наблюдая за жизнью табора, я заметила странную особенность. Здесь было всего несколько танцоров. Сама Занья, Я, Эмира, и ее родители. Лев был аккомпаниатором, он великолепно играл на гитаре. Остальные были торговцами. Под прикрытием того, что наш табор — танцоры, нас всегда пропускали в любое селение, в любой город. Даже туда, куда шерши не пускали никаких купцов, боясь конкуренции. А эти приезжали и потихоньку начинали торговать. Как сказал мне Лев, это было взаимовыгодно, как для них, так и для нас. Ему одному было бы трудно охранять своих женщин. А торговцы всегда носили при себе оружие, и умели драться не хуже воинов самого Белого Тигра. Они же защищали свое добро!

И я в этот день просто радовалась тому, что могу вот так просто поваляться на берегу, понаблюдать за тем, как на островах то и дело мелькали ундины. И вспоминала маму. Интересно, какой она была? Наверное, такой же прекрасной, как вон та девушка с распущенными волосами, что грациозно склонилась надо водой. И вдруг исчезла в синеве воды, даже не потревожив ее.

Вечером, нас всех так разморило, что спать отправились с закатом солнца. Но не успела, я насладиться вечерним покоем, как услышала тихий голос, который звал меня: — Мэриэлла! Мэриэлла!

В первое мгновение, я испугалась, что меня кто-то вычислил. Но любопытство взяло вверх, и я осторожно вышла из шатра. На берегу стояла ослепительной красоты молодая женщина, и протягивала ко мне руки:

— Девочка, иди ко мне! Как я рада тебя видеть!

В последнее время, шерши стали распускать слухи, что ундины топят людей, которые по неосторожности гуляют вдоль их водоемов. Отец всегда злился, когда кто-нибудь при нем начинал упрекать их в этом. Он говорил, что топить людей бессмысленно и вредно для водоемов. Вода живая субстанция, и смерть в ее водах всегда плохо сказывается на ее качестве. Ундины наоборот всегда спасали людей! Правда они не любят шум и гам. Поэтому всегда живут обособленно!

На всякий случай, я не стала спешить приближаться к женщине, а остановилась от нее в нескольких шагах.

— Ты не узнаешь меня? — продолжала говорить женщина.

— Нет, — призналась я.

— Правда, ты была совсем маленькой, когда я держала тебя на руках. Я — Элосана, родная сестра твоей матери Реславы.

— Вы — моя тётя?

Она улыбнулась: — Да, я хранительница этого озера. С днем рождения Мэриэлла! Сегодня твоя инициация. Я специально зазвала твою хозяйку к себе! Пойдем! Тебе пора! Не бойся, люди спят! Они будут крепко спать до утра! Никто тебя не хватиться. До полуночи у нас еще есть время. Я хотела бы, чтобы ты погостила у меня.

С этими словами, она приблизилась ко мне, сняла мои очки, положила их мне в руки, и заглянула в глаза: — Отец говорил тебе, что у тебя глаза мамы?

— Нет!

— Он осторожный. Его можно понять! Когда Реслава узнала, что ты — Огненная Лисица, она горько плакала, прижимая тебя к груди! Ты похожа на маму! Ну, пойдем!

И взяв меня за руку, она ступила на гладь озера, и я вместе с ней. Но не провалилась в воду. А заскользила вместе с Элосаной по ее поверхности. Когда мы приблизились к острову, который не был виден с берега, я даже вскрикнула от изумления. Как было красиво. Низкие маленькие домики, около которых горели светильники из светлячков. Толпа ундин, мужчины и женщина в нарядных одеждах, встретили меня как свою. Они окружили меня плотным кольцом. Одна из женщин, распустила мои волосы, и провела рукой перед лицом.

— Смотрите, вылитая Реслава, без этих веснушек, — сказала она и засмеялась.

— Не убирайте веснушки, — попросила я, закрыв лицо руками.

— Не бойся, Мэриэлла, — тихо прошептала она, — завтра они снова будут у тебя на лице. А сегодня ты будешь такой, какая есть! С днем рождения, девочка, — и она крепко обняла меня.

— Я хочу сделать тебе подарок, — голос Элосаны стал грустным, ты танцовщица. Мы ундины больше всего на свете любим танцевать. И я хочу показать тебе танец, который танцевала твоя мама, перед Белым Тигром, тогда еще холостым и черноволосым. Садись вот сюда, — и показала мне на кресло, которое стояло невдалеке. Все расселись. Молодой ундин, встал около меня и заиграл на флейте. Полилась тихая журчащая мелодия, и Элосана заскользила по земле. Это был танец воды, плавный и светлый. Ее руки переплетались над головой как всплеск воды, потом опускались, как волны потревоженного ветром озера, и медленно затихали, чтобы вновь вырваться брызгами радости и печали одновременно.




Я смотрела во все глаза, и вспоминала каждое движение. Танец будто просыпался в моем сознании, и, не вытерпев, я присоединилась к ней. Мы обе кружились, под полной луной в свете светлячковых светильников, под хрустальный звук флейты. Но вот мы остановились. Все кто были на площади, бросились ко мне:

— Ты очень красива, — сказал молодой ундин, и прикоснулся прохладными губами к моей руке.

— У меня было ощущение, что это Реслава и Элосана снова с нами, — вскрикнула какая-то женщина.

— Да, будет твоя жизнь светла и прозрачна, как воды нашего озера, — проговорил пожилой ундин, и поцеловал меня в лоб.

— Береги себя, девочка, — Элосана прижала мою голову к груди. — Друзья, а теперь праздник, — обратилась она к ундинам. — У моей Мэриэллы сегодня день рождения!

Это был первый мой день рождения, который вот так открыто праздновался. Вообще-то он проходил, как правило, скучно и печально. Папа вызывал меня домой. Показывал шершам в образе уродливой лисицы. И после этого мы с ним и с Хитрым Лисом уходили в башню, и мне давали есть всякие сладости. Но чтобы вот так, с танцами, под открытым небом, с угощениями, которыми обносились все присутствующие, с бокалами, поднятыми вверх в честь меня — никогда! И как же мне стало грустно, когда Элосана посмотрела на луну и сказала:

— Пора! Тебе пора Мэриэлла. Тебя ждут!

Она повела меня по озерной глади на маленький остров, где кроме большого камня не было ничего. Даже деревья здесь не росли. Поставила меня на валун, подняла тонкие руки к небу:

— Мэриэлла здесь! Она готова! — громко произнесла она.

Вокруг все потеряло цвет, и я оказалась в темноте, под ногами была пустота, но я не падала, а висела в пространстве. А вокруг меня стояли четыре фигуры.

— Здравствуй, Мэриэлла, — сказала зелено-бело-коричневая фигура! — вот и пришло твое время. Ты готова?

— К чему? — с опаской спросила я.

— Мы вызвали тебя в мир, чтобы ты помогла нам справиться с Гореном, — ответила мне зелено-бело-коричневая фигура.

— Я??? — мне стало страшно. — А я смогу?

— Ты должна, — прошептала зелено-синяя фигура. — Ты — Огненная Лисица. Одна, Лиссель, погибла, и ты должна отомстить за нее, должна привести к нему Владык, чтобы они остановили расползающуюся смерть.

— Неужели ты боишься? — улыбнулась зелено-голубая фигура.

— Боюсь, — откровенно сказала я, — а если у меня не получится?

— Должно получиться, — снова подала голос зелено-бело-коричневая. — мы наделили тебя силой живого огня и силой живой воды, правда, последняя только начинает зарождаться в тебе. Но это самая мощная сила, которая была где-либо! Ты рождена, чтобы помогать, спасать и приносить удачу. Другого тебе не дано. И запомни, ты должна победить его!

— А если я погибну, как та, Огненная Лисица, Лиссель?

— Тогда мы пришлем в мир еще одну Огненную Лисицу, но это потребует много времени, а его мертвая земля и так уже изуродовала наш мир, — с горечью сказала зелено-синяя фигура, — так что постарайся обхитрить его. Он неживой, и как всё неживое — наивное и хитрое одновременно!

— Я постараюсь, — сглотнула я страх.

— Да, уж, постарайся, девочка! — пробасила желто-красная фигура, — и хватит разговоров. Время поджимает. Начали.

Он вытянул ладонь вперед, и меня охватил огонь, потом к нему присоединился сильный ветер, потом вода, и наконец, светлый и теплый огонь земли. Было такое ощущение, что сначала меня раздирали на мелкие кусочки, а потом выкручивали, а под конец опалили огнем и залили водой. Я уже не стояла, лежала в темном пространстве, не имея возможности не вдохнуть, не выдохнуть, глаза были полны слез, а в груди застрял крик боли, сознание затуманилось…

Очнулась я, лежа на камне. Элосана подозвала ундина. Он поднял меня на руки, и понес к шатру. Уложил на мой тюфяк. Тетя дала мне выпить настойки:

— Мы все проходили через это! — прошептала она. — Завтра еще ты будешь слаба, а потом в тебе начнет проявляться сила! Потерпи немного, Мэриэлла! А теперь закрой глаза и усни. Береги себя, девочка! — это были последние слова, что я услышала от нее.




Утром я не смогла встать. Тело болело, у меня поднялась температура. Я чувствовала, как внутри меня будто ломается лёд, открывая новую неведомую мне силу. Вот только как понять какую? Эх, была сейчас в родном Рароге. Хитрый Лис мне все бы растолковал. А так придется самой разбираться. А как это сделать? Я же не могу раскрыть себя.

Занья, забеспокоилась, увидев меня в таком состоянии, подняла всех на ноги, и приказала всем срочно уезжать от этого озера. Она была уверена, что в моем недомогании виновата озерная прохлада. Меня завернули в одеяло, уложили опять на тюки, и мы поехали в сторону царства Владыки ветров. Но уже на следующий день, как обещала Элосана, мне стало лучше. А через два дня я была совсем здорова.

Мы ехали медленно, заезжая в селения и давая представления. И с каждым разом, когда я выходила в круг, мой танец становился более профессиональным. Не желая того, я зажигала людей. На землю монеты лились рекой. Вот только семья Эмиры все чаще стала сердиться на меня, потому что хозяйка, предпочитала выпускать меня, а не их. Они приносили мало прибыли. Я ничего не могла поделать, но твердо решила при удобном случае исчезнуть, чтобы не мешать хорошим людям.

Постепенно дорога углубилась в горы. Когда мы стали подъезжать к городу ветров Фаиру, нам стали попадаться вырубленные делянки у подножия страх скал. Причем так грубо и неаккуратно, что сразу стало понятно работа шершей.

— Странно, — проговорила Занья, она сидела около меня, — у нас дома из камня, зачем же деревья рубить?

И только когда показался Фаир, мы поняли, в чем дело. Сам розовый город расположился на плоской скале, к нему вели серпантинные дороги между камней, покрытых мхом. А перед ним, были построены странные сооружения из бревен, похожие на сарай шершей, только вот в нем были проделаны узкие щели. Даже наши арбы не могли бы протиснуться между ними. Да, и нас не пустили.

— Убирайтесь прочь, — закричал один из стражников шершей.

Но тут вышел второй стражник: — Располагайтесь за городом, — крикнул он, завтра у нас будет праздник. А сейчас проваливайте!

Мы со Львом переглянулись, и поняли друг друга.

— Вы идите вон в ту расщелину, — сказал он Занье, а я похожу по городу и узнаю, в чем дело.

— Я с тобой, — крикнул один из торгашей.

И они оба соскочив каждый со своей арбы, исчезли в городе.

— Куда тебя бес понес? — закричала в отчаянии Занья, — и что тебе больше всех надо? Лучше давайте проедем мимо.

Но тут к ней подошёл один из сопровождавших нас торговцев и положил в руку несколько серебряных монет.

— Но только на несколько дней, — кивнула хозяйка и спрятала монеты за пазуху.

Наш табор расположился в расщелине. Занья ворчала и ругалась. Ее все раздражало. И чтобы не попадаться ей под горячую руку, танцоры разбежались кто куда, ну, а я решила посмотреть, что это за странные сооружения, и зачем они нужны. Переодевшись за камнем в мальчика, и, надев, берет, я направилась к ним. Заглянула внутрь. Там было пусто, только перед щелями в бревнах были построены настилы, к которым вели лестницы. И кучей лежали стрелы.

И тут раздался крик: — Приближаются!

Я выскочила из этого странного сарая, и спряталась за камнем. С противоположной стороны, летело белое воинство. Сначала в небе появились белые точки, но вот они увеличились, и стали видны мужчины, парившие в воздухе, а перед ними завывал ветер. Шерши попрятались в сарай, и из щелей вылезли острия стрел, как щетина у Волка, когда он не успевал побриться.

Ветер был сильный. Но для сделанных из тяжелых бревен укрытий, он был не опасен. А в стражей-ветров полетели стрелы, и они ответили своими. Но многие их стрелы попадали и застревали в дереве. Сверху к шершам нельзя было подобраться, но стоило, кому то из ветров спуститься на уровень щелей, как раненный он тут же падал на землю.

Один из них упал, около меня. Я бросилась к нему, выдернула стрелу из его плеча, и заговорила рану. Потом — еще один, второй третий, и я ползала под стрелами, тем более что шерши, находившиеся в своем укрытии, не могли видеть меня. Голову было поднять некогда, а мне так хотелось еще раз посмотреть на Повелителя ветров. И тут снова сзади меня кто-то застонал. Я оглянулась. Это был мужчина лет сорока в белой рубашке с короткими рукавами, и на плече у него был знак тысячника. Из его груди хлестала кровь. И оперение шершинской стрелы колыхалось на ветру.

— Потерпи немного, сейчас будет больно, — попросила я его, и рывком вынула древко. Произнесла магическое заклинание, остановила кровь, соединила концы раны, и убрала рубец.

— Спасибо, мальчик, — поблагодарил он меня.

— У вас огонь есть? — поинтересовалась я. — Деревья, между прочим, горят…

— Спасибо еще раз, — крикнул он, и взлетел в воздух, легко и естественно.

И только тут подняла голову и увидела Энлиля.

— Какой он красивый, — подумала я, — и лицо не такое суровое как у Дара.

Он отдавал команды своим соратникам, но из-за шума ветра не было слышно слов. Все поднялись на несколько метров от сараев. В их руках показались стрелы, на концах которых играли язычки пламени. И тут же огненный град застучал по бревнам. А я тихонько стала раздувать огонь. Сараи вспыхнули, несмотря на то, что деревья еще были влажные. Шерши выскакивали из горящих убежищ, и попадали под обстрел стражей ветров.




Дым от влажной древесины был густым, многие из шершей под его прикрытием побежали в сторону скал. Но два человека не спешили уходить. Я поняла, что это маги! Мне стало не по себе! Как они могли изменить клятве, которую мы даем при вступлении в Лицей? Они были слишком заняты, и не обращали внимания на меня. Я встала сзади них.

Один сплел огненный хлыст, и замахнулся им, целясь в Энлиля. Пламенная змея обвила его вокруг талии и рванула к земле. Повелитель ветров упал на камни. А второй замахнулся мечом. Но тут я сама соорудила огненную плетку и захватила ею поднявшийся в воздух клинок и дернула на себя. Маг не удержался и упал на спину. И в ту же секунду из дыма вылетели стражи ветров и разрубили магов на две половины.

Спасенный мной тысячник, подлетел ко мне: — Ты наш спаситель, мальчик! — проговорил он. — Владыка, этот юноша помог нашим воинам и мне встать в строй, и спас твою жизнь, — обратился он к Энлилю.

Владыка неба бросил на меня взгляд, и поморщился: — Эвр, дай ему десять монет, пускай сходит в баню — он грязный, а потом…

Никогда еще я не получала такой пощёчины, как в эту минуту.

— Никогда не ждите благодарности за благое дело, сделанное вами, — говорил Красный Тигр, — но сами не забывайте отблагодарить, только знающий благодарность может считаться человеком.

Во мне все загорелось огнем обиды, я не дала Энлилю закончить его царственную речь: — Кто бы мог подумать, что жизнь Владыки неба оценивается в десять монет? — огрызнулась я, и обратилась к Эвру, — а вам лучше закончить бой, тысячник, у Владыки на локте грязное пятнышко, надо бы постирать…

Резко повернулась и юркнула между камней, подальше от этого парня и его стражей. Тем более что бой затихал, шерши бежали.




Но слова Повелителя ветров как заноза сидели в памяти. Спустилась к реке, и осмотрела себя. Руки в крови, на лице кровавые разводы, костюм весь в земле. Интересно, как можно ползать между камней и остаться чистым? А потом, мне не нужно было, чтобы он кинулся обнимать, достаточно одного слова: «Спасибо!» До чего же мне не везет! Вот и встреча со вторым, моим, суженным прошла не так как предполагала!

Оглянулась кругом. Никого не было. Стянула одежду, вошла в воду, вымылась сама и постирала костюм. А потом разложила вещи на горячих камнях и легла передохнуть! Но тут над самым ухом, раздался голос Заньи:

— Я с ног сбилась! Почти все обежала! А она прохлаждается! А ну быстро собирайся! Пора выступать!

— Я костюм постирала! — показала я на лежавшие мокрые вещи.

— Перед Энлилем танцевать танец драконов не будем! Вот возьми плащ, накинь. А потом наденешь платье! Да, поживее! Нас уже ждут!

Пришлось подчиниться. В шатре внимательно еще раз осмотрела себя. Веснушки были на месте, я их только вчера поставила. Нужно сказать, что как только я натягивала берет, они пропадали. Я еще раз мысленно поблагодарила Старшого за такую нужную вещь. И только хотела надеть платье Линеллы, как за занавеску вошла Занья, и кинула мне ворох своих юбок.

— Нечего в хламиде выступать, вот надень! — приказала она. — Не перед селянами, перед самим Владыкой неба танцевать будешь!

Я передернула плечами: — Подумаешь Владыка! Грубиян и сноб! — подумала я про себя, — перед селянами и то лучше выступать, они хоть радуются по-человечески. А этот наверняка, будет сидеть с кислым лицом!

Но спорить не стала. Надела все юбки! Получилась смешная фигура, как колокольчик на длинной ручке. Широкие юбки, и маленькая кофточка, закрывающая только грудь, живот открыт. Хотя тоже неплохо! Ладно! Потанцуем! Мне все равно, в чем выходить, и в мешковине можно!

Всю дорогу по городу, Занья ворчала. Лев так и не появился. На вопрос Эмиры, кто же будет нам аккомпанировать, хозяйка в раздражении сказала, что у Владыки свои музыканты есть. Мы шли широкими проспектами, прямыми мостами, пологими лестницами. Меня поразило — город был пуст. Ни тебе прохожих, ни детей. Все это было странно, и настораживало. Перед домом князя горожан тоже не было, только воины-ветры. Нас провели внутрь. В большом зале, буквой «п» был накрыт длинный стол, за которым сидели мужчины — ветры, и несколько мужчин горожан, их выдавала одежда, и ни одной женщины.

Я ошиблась. Лицо Энлиля не было кислым. Он сидел, развалившись, на стуле и смотрел на нас оценивающим взглядом, так, если бы на рынке выбирал овощи! Занья подошла к его столу, низко поклонилась и сказала, что куда-то запропастился ее гитарист. Повелитель ветров повернул голову и кому-то кивнул. И тут же вышли два музыканта, у одного в руках была гитара, у другого флейта. Хозяйка подошла к ним, что-то прошептала, видимо, репертуар. А потом приблизилась к нам, ее глаза горели, послала выступать сначала Эмиру, потом ее родителей, снова Эмиру, сама станцевала несколько танцев. И напоследок выпустила меня. Я дала себе слово танцевать без выражения эмоций. И несколько танцев мне удавалось выезжать только на отточенности и четкости исполнения движений, но потом увлеклась! Сама не знаю, как это вышло! Просто танец захватил меня, и я закружилась обуреваемая непостижимой для себя самой бурей чувств. Мне захотелось раззадорить Владыку неба. Показать, что нельзя с таким пренебрежением относиться к людям, которые стоят ниже тебя по положению. Юбки полоскались в моих руках, как паруса на ветру, ноги отбивали каблуками ритм, и голова кружилась от волнения и охватившего азарта.

Остановилась и низко поклонилась, как и подобает танцовщице. Мне аплодировали, стоя! В глазах мужчин видела восхищение. Было приятно! Будто сорвала запретный плод, надкусила его и почувствовала опьяняющую сладость. В глазах Владыки неба — удивление и любопытство.

— Ну, что, съел? — подумала про себя. — Будешь знать, как брезговать людьми!

И тут до моего слуха, долетели слова, сказанные Энлилем шёпотом молодому человеку, который стоял сзади него:

— Танцовщицу ко мне! Вот на ней и покажу, как усмирять женщин!

Насторожилась! Услышанное, взбесило! Занья подошла опять к столу Владыки и получила от него тяжелый мешок с деньгами! Низко поклонилась, и мы пошли прочь из зала. Уже на лестнице нас догнал тот парень, к которому обратился Энлиль, и я спряталась за хозяйку, а он посмотрел на троих танцоров в возрасте, и пригласил Эмиру с собой. Она вся зарделась, но пошла за ним!

— Странно, — задумчиво пробормотала Занья, — не думала, что Владыке понравиться Эмира. Более того, была уверена, что это будешь ты — Мэриетта!

— Ты думаешь, моя дочь не может понравиться Владыке? — обиделась мать девушки.

— Не в том дело! — начала оправдываться хозяйка, — Эмира прелестная девушка, сама знаешь, но насколько я знаю Энлиля, ему больше по душе те, к которым не знаешь, на какой кобыле подъехать, вроде нашей Мэриетты. — и обратилась ко мне: — последним танцем довольна! Но первые — из рук вон плохо! Поэтому денег сегодня не получишь.

Я сделала вид, что обиделась! И побежала домой в табор! Я буду не я, если не узнаю, что задумал Повелитель ветров. Поэтому вернувшись в шатер, быстро переоделась, нахлобучила берет, и вернулась в дом князя. Пролезла и села между горожанами и воинами повелителя Ветров, чтобы одни думали, что я из города, а другие, что состою в войске Владыки. Они вели начатый до моего прихода разговор:

— А все-таки я не понимаю, почему горожане отказались придти и приветствовать нас, — говорил воин, обращаясь к сидевшему около меня мужчине.

— Ну, мы просто устали! — как-то вяло оправдывался тот, — вот завтра… — и он покраснел и замолчал.

— Это просто неприлично! — горячился воин, — мы рисковали своими жизнями, а ни одна женщина не поднесла нам цветы, ни один из вас не поблагодарил нас.

— Простите, — бормотал горожанин, и в его голосе я вдруг почувствовала страх.

— А куда Владыка ушёл? — прервала я разговор, уплетая за обе щеки выставленные на столе яства.

— За танцовщицей отправился, думаю той в конопушках. Горячая девчонка! Сейчас мы увидим, как он будет обхаживать ее, — охотно ответил мне воин-ветер.

— Зачем? — удивилась я.

— Ребята пожаловались, что не могут подобрать ключи к девчонкам. А он у нас большой специалист в этом вопросе!

— Но разве ухаживание за девушкой — это театральное представление?

— Сколько тебе лет пацан?

— Скоро пятнадцать будет, — соврала я.

— Ну, вот и видно, что зелен еще! Мы ветры — актеры по жизни! А потом увидишь, девчонка сама растает. Он не столько нам устроит спектакль, сколько ей. Знаешь, чем ветры, например, отличаются от драконов?

— Нет! — разговор заинтересовал меня, а воин, встретив благодарного слушателя, стал играть роль профессора, специализирующегося в обольщении женщин.

— Возьмем Дара, Чёрного Дракона, друга Энлиля, тот еще бабник, у него путь к сердцу понравившейся ему девушки прост — подарит какую-нибудь безделушку, попросит разрешения одеть ее самому, и как только прикоснется к ручке или шейке, зажжет в ней огонь желаний. А с женщинами у него и того проще, посмотрит на нее долгим взглядом. И если она не отвернется, протягивает руку в знак того, что он проведет ночь с ней. Сколько раз я наблюдал за ним! А вот наш Владыка, действует по-другому. Он не зажигает огонь, он поднимает женщину к небу, словно на крыльях, дает ей понять, что она уникальная и единственная, и без слов раскрывает ее сердце. Понятно?

— А потом? — у меня захватило дыхание.

— Что потом? — не понял меня воин.

— Ну, как сердце раскрыл, и девушка голову потеряла, от нахлынувших чувств к Владыке? Он жениться на ней?

— Зачем? — удивился воин.

— Как зачем? Ведь происходит… ну… это…

Вокруг меня засмеялись ветра, которые прислушивались к нашему разговору.

— Сближение с женщиной — это искусство, это поиск новых путей, это привлекательный, но труд, — сказал мой сосед по столу, молодой ветер, — это единение возвышенного чувства и плотской страсти, так, причем здесь женитьба?

— Ну, да, — ввернул свое слово горожанин, — это умение так возвысить женщину, что через девять месяцев она приносит ребенка, только вот не от мужа. У нас говорят о таких возвышенных вами: «ветер надул».

— Бывает и такое! — утвердительно кивнул первый воин, начавший весь этот разговор, — но мы же не виноваты, что даем женщине то, что она не получает от своих мужей. И они тянутся к нам! Вы срединные скучны, у вас потребительское отношение к ним — накорми, обслужи, иди работать!

— А у вас — нет? — вскрикнул горожанин, — да вы возвысите, а потом улетаете! А кто кормит и поит ваше дитя? Мы — скучные! Я бы понял вас, если бы вы возвысили, а потом создавали семьи!

— Вот здесь ты не прав! Мы создаем семьи! И у нас детей воздуха, они самые крепкие, потому что мы находим женщину, которая будет удовлетворять нас по всем параметрам. Но чтобы узнать, кто она — единственная, — мы должны изучить многих!

— А разве это правильно? — вырвалось у меня, — а те, от которых вы улетели, они же страдают? Разве не так?

— Частенько страдают, — согласился мой сосед, — но, и нас нужно понять, мы их поднимаем на крыльях, а они стремятся сесть на шею! А нам это не нравится!

— А какая должна быть ваша женщина? — поинтересовалась я.

— Запомни мальчик, женщина — это подарок, созданный специально для мужчины, и она должна быть исполнительницей всех его желаний!

— А что же вы даете взамен?

— Себя, — сказал он гордо!

— Да, кому вы нужны! — обиделся горожанин, — поэтому вы в основном и не женаты!

— Придет время, и женимся! — ответил сосед, и вдруг зашипел…. — Тише, Энлиль! Да, у него не с конопушками, а первая танцовщица! Так, у нее такие глаза, что она в любого вцепиться, кто подойдет к ней с добрым словом!

И, правда, появился Энлиль, ведя за руку Эмиру. Она была в прелестном богатом платье, на ее шее и в ушах сверкали драгоценности. Ее лицо сияло от счастья, что придавало ей сказочную прелесть. Все воины — ветры, сидевшие за столом, и те, которые находились около меня, встали и приветствовали ее, как высокородную даму. Щеки танцовщицы залил румянец.

— Но они же играют, — с ужасом подумала я. — Как же можно, вот так играть чувствами девушки!

Повелитель ветров посадим Эмиру около себя. В отличие от Соловья, он не стремился забросать девушку комплиментами. Он с царственным величием ухаживал за ней, смешил, задавал вопросы, внимательно выслушивал, не перебивая, только брови его, то поднимались, то хмурились, и лишь время от времени, как бы совсем невзначай, говорил что-то приятное. Эмира цвела, стала раскованной и болтливой, да так вошла во вкус, что стала говорить громко. Разговор за столом затих, все стали прислушиваться к тому, о чем вела речь красавица. А она ругала меня, в ее голосе появились нотки обиды, мол, хозяйка в последнее время выпускает танцевать только Мэриетту, хотя по ее мнению, она Эмира, ничем не хуже.

— Ты удивительное создание, — проникновенно сказал Энлиль, — Эта Мэриетта выпячивает свои таланты, а ты их так глубоко прячешь, что видеть их может только заинтересованный в этом мужчина. — И подняв ее руку, поцеловал.

Эмира ничего не поняла из сказанного. Она покраснела еще больше, хотя щеки ее и так пылали, как цвет мака. Мужчины — ветры, сидевшие возле меня, наклонив головы, прятали улыбку. Горожане с неодобрением качали головами. Во мне все перевернулось! Он так открыто издевался над бедной девушкой, вся вина которой была только в том, что она не привыкла к витиеватым выражениям мыслей высокородных особ, которых учили этому с детства. Уж, кто-кто, а я это знала! Привлекательность Энлиля для меня померкла. Я представила, что, если бы он стал разговаривать со мной в таком тоне, то, наверняка, получил бы отпор! Но тут же мысль, что именно я подставила свою товарку по табору, испортила окончательно мое настроение. Я вылезла из-за стола и вышла на улицу.

Около табора меня перехватил Лев. Он был встревожен.

— Надо предупредить Энлиля, — быстро заговорил он.

— Что случилось? — не на шутку испугалась я, таким Льва я еще не видела.

— Мэриетта, это ловушка! Там в скалах в пещерах, они собрали половину города! Смастерили огромные клетки, Горожане уверены, что они хотят посадить в эти клетки их близких и под их прикрытием, выкатить свои машины, которые стреляют льдом, и уничтожить все войско Энлиля. А горожанам сказали, что, если кто-то из них донесет Владыке ветров, их родные будут уничтожены, первыми при опробовании этих машин. Все в ужасе. По их словам, там, в пещерах шершей несколько тысяч, словно летучих мышей! А эти сидят и веселятся! Неужели их не удивило то, что город пустой?

— Я была там. Мы танцевали. Среди воинов Владыки несколько горожан, которые уверяли их, что все просто устали, но вот завтра они выйдут им навстречу!

— Ну, да запертые в клетках! — ругнулся Лев. — Что делать будем?

— Прикрой меня, в таборе! Я пойду, поговорю с Владыкой!

— Удачи, Мэриетта!




Но я не пошла в дом князя. Решила рискнуть, обернулась обыкновенной лисицей и побежала к скалам. Лев был прав! Небольшая пещера открыла свой черный рот, и оттуда доносился невнятный гул. Пробежав несколько подземных залов, я увидела огромное подземелье. Оно было полным-полно шершей. Их было в десятки раз больше, чем воинов Владыки ветров. Часть из них сидела вокруг костров, а часть копошилась около странных огромных машин, которые по бокам, сзади и сверху были обнесены клетками, с маленькими дверцами. На машинах стояли большие деревянные колеса. Устойчивости не было, пол был неравный, и шерши катали их взад и вперед, стараясь придать им устойчивости.

— Интересно, и как мы установим их перед выходом, — кричал кто-то. — Там же тоже сплошные камни, и пол покатый в сторону этой пещеры. Эти махины раздавят нас. А если за решеткой еще будут люди, то мы их вообще с места не сдвинем.

— Надо взять мужиков, пусть раскидают камни, вывезем эти бандуры сейчас, и установим. А потом уже и людей запихаем! — ответил второй голос.

Я принюхалась, страх, боль и отчаяние потоком шли из проема в задней стене пещеры. Я пробралась туда. Там связанные по ногам и рукам сидели мужчины, женщины, старики и дети. Слышался ропот и тихий плачь.

Выскользнув незаметно из этого страшного места, я ринулась в дом князя. К Энлилю я обращаться не хотела. Мне нужен был Эвр. Я заглянула в комнату, где пировали воины — ветры. Охмелевшая и разомлевшая Эмира склонила головку на плечо Владыки ветров, а он отвернул от нее свое красивое лицо, и скорчил рожу, будто его тошнит.

Меня он не заметил. Я спросила у сидевшего на углу воина, где Эвр, и он сказал, что осматривает посты. Тысячника нашла за углом дома.

— Эвр, — крикнула я.

— Мальчик! — Он поспешил ко мне. — Я прошу прощение за Владыку, ты не так понял его…

— Пустое, — отмахнулась я, и рассказала о том, что видела в пещере. — Вам одним не справиться, вызывайте драконов и Белого Тигра.

Эвр был настоящим воином, выслушав меня, он тут же оценил ситуацию, задал вопросы, уточняющие расположение шершей, их машин и пленников. — Как ты попал туда? — закономерный вопрос, только вот отвечать я на него не собиралась.

— Эвр, я не могу тебе сказать, это секрет. Сейчас самое главное, чтобы ты поверил мне, и вызвал подмогу.

— Я верю тебе! Ты доказал в бою, что не подведешь! Здесь вопрос, как вызвать Белого Тигра. Поверит ли он нам? Мы его плохо знаем. Драконы — ответят сразу. А вот он?

— Когда пошлешь ему письмо, напиши, что Лучик зовет! Он поймет!

— Лучик — это ты?

— Я!

— Ты его разведчик?

— Можно и так сказать!

— Я не знаю, как благодарить тебя, мальчик, — он хотел схватить мою руку, но я отшатнулась.

— Ты сердишься на слова Энлиля?

— Эвр, обиды потом, у нас мало времени!

И я шагнула в сторону, чтобы раствориться в темноте. Сердце бешено колотилось! Сейчас тут окажется папа! Я увижу его! Лучик — это мое детское прозвище. Папа говорил, что так называла меня мама. И он должен понять! Я залезла на близлежащее дерево, припала к ветке и замерла.

Вот показался на лестнице Повелитель ветров, он вел расстроенную Эмиру, передал ее в руки своему воину, который повел девушку вниз по улице к табору. Она плакала, и все время поворачивала голову, чтобы увидеть Энлиля. А тот расправил плечи, весь как-то подобрался, и передо Эвром стоял настоящий Владыка холодный и сосредоточенный. Не скажешь, что только несколько минут назад он как мальчишка строил рожи. Ему принесли огромный лук, он достал одну записку, обмотал вокруг древка стрелы и выпустил ее в черное небо, потом точно так же отправил другую. Они вернулись в дом.




Время тянулась медленно. А папы все не было! Я начала беспокоиться, а вдруг он не понял? Вдруг не придет?

Но тут что-то зашумело в вышине, я выглянула и сквозь листву увидела, как над домом князя кругами снижаются драконы. И вот один за другим они спрыгнули на землю. Они опять были в шлемах. Интересно, Дар здесь? На лестницу вышел Энлиль, и обнял дракона, который шёл первым:

— Дар, дружище! Ну, вот и свиделись! Проходите, друзья!

— Он сейчас тоже роль играет? — подумала я, — а когда-нибудь он бывает естественным? Или даже оставаясь сам с собой, он кого-то изображает?

Запахло папиной магией. Я сжалась. Вот образовался портал. Первым вышел папа, а за ним его дружина, они шли строем по шесть человек, и вскоре даже площади перед домом стало мало! На лестнице показались Энлиль и Дар. Я узнала его сразу. Он был без шлема. Лицо спокойное и величественное. Отсюда с безопасного места, он был совсем даже не страшен. Надо же! Вот этот и мой муж? Ну, уж нет! Дутки! Размечтался! Я хорошо помнила его ярость, и была уверена, что узнай он, что я, это я, тут же свернет мне шею.

Папа поднялся по ступеням, остановился и оглянулся. Я тут же обернулась Огненной Лисицей, и мои зрачки заблестели в темноте. Наши с папой глаза встретились. Он кивнул, как бы отвечая на приветствие, и ушёл в дом.

Эвр, принимал пополнение. Среди вновь прибывших, я увидела Соловья и Волка. — Ребята, — чуть не закричала я. — родные вы мои, — прошептала беззвучно. И долго провожала их взглядом.

Папа вышел из дома только через час. Он постоял немного, как бы дыша свежим воздухом, спустился по лестнице на площадь, и, прогуливаясь, направился в мою сторону. Я слезла с дерева, и застыла. Он наклонился около меня, будто что-то поправляя, и я тут же прыгнула ему на грудь, забралась за не застегнутый на пуговицы камзол и прижалась к нему. Он небрежно накинул плащ на грудь, и вернулся в дом!

— Друзья, прошу простить меня, я очень устал. Энлиль, можно попросить проводить меня в мою комнату. Кстати, а где хозяин замка?

— Его убили, — голос Энлиля.

— Сочувствую, — ответил папа.

— Раст, а, все-таки, кто такой Лучик? — опять голос Энлиля.

— Он же сказал тебе, мои глаза и уши, все еще сердишься на него?

— Нет, просто неудобно вышло! Мальчик столько сделал для нас! Он не понял меня!

— Хорошо, Энлиль, если он придет ко мне, я извинюсь за тебя.

— Нет, Раст, я сделаю это сам! Попроси его только, чтобы он подошёл ко мне.

— Как скажешь! Где я могу отдохнуть? Дар, твоя идея с магнитом мне понравилась. Поторопись. До утра осталось совсем ничего.

— Не беспокойся, Раст, к утру магнит будет здесь!

— Владыка, разрешите, я провожу вас, — незнакомый голос.

Потом мы шли. Остановились. Звук хлопнувшей двери. Сильный запах магии Белого Тигра.

— Ну, Мэриэлла, вылезай! Ты в безопасности! — и сильные руки отца вытащили меня из-за пазухи. Прижали к груди, и стали гладить по голове и спине. — Рассказывай!




И я рассказала, все с самого начала, как Дар утащил меня в Даалад, как я нахамила драконам, как сожгла какую-то спальню, и Чёрный дракон чуть не убил меня, и только благодаря Красу, я осталась в живых, о Линелле, о бесах, о своей хозяйке и т. д. Папа слушал меня молча. И только когда я начала рассказывать об инициации, и о том, что сказали мне четыре фигуры, он на мгновение перестал меня гладить, и из его уст раздался стон. Закончив рассказ, я посмотрела на него:

— Пап, как во мне будет просыпаться сила? Что я буду чувствовать?

— Ничего не будешь чувствовать, сила просыпается незаметно для тебя. То, что давалась с трудом, будет происходить в один момент. Помнишь, ты рассказывала, для того, чтобы создать огненную сферу, тебе нужна была опора. С этого момента она будет появляться по твоему желанию. Менять внешний вид, ты будешь так же легко, как надевать новое платье. А главное — в тебе сущность не только живого огня, но и живой воды, поэтому лечить будешь без магических заклинаний, одним прикосновением. Учти, это будет очень заметно. Так что пока не забывай шептать заклинания, пусть думают, что ты обыкновенный маг.

— Пап, драконы простят меня?

— Обо всех — сказать не могу. Ты, действительно вела себя скверно! Но это моя вина. Я мало тебе рассказывал о драконах, а то ты бы знала, что их ни в коем случае нельзя злить! Я думал, вы поговорите с Даром! И он поймет и отпустит тебя сам! Даже и предположить не мог, что все так обернется. Чёрный Дракон приходил ко мне, и мне показалось, он сожалеет о случившемся!

— Все равно, он мне не нравится!

— Но тебе нужна защита!

— Пока я сама себя хорошо защищаю!

— Может быть, вернешься домой?

— Ты же знаешь, что нельзя! Теперь уже нельзя! Мне надо найти Горена! Кстати, а как я дам вам знать, что нашла его?

— Хитрый Лис уже давно придумал и создал вот этот артефакт, — и папа вынул из кармана и протянул мне маленький серый камушек на тонкой цепочке. Тебе только надо бросить его на землю. А все остальное он сделает сам.

— Папочка, пообещай мне, что когда все кончиться здесь, ты придешь и посмотришь, как я танцую! У меня есть для тебя подарок!

— И не вздумай! Не забывай, что никто не должен знать…

— Ты не так понял меня, просто приди, ты там все увидишь!

— Хорошо, обещаю. Тебе не пора уже в табор?

— Нет, я не пойду туда, мне надо в пещеру, там люди! Моя миссия — помогать, спасать и приносить удачу, — и я тяжело вздохнула, — Хотя, знаешь пап, мне бывает иногда очень страшно! Но, если я буду там, есть надежда, что с ними ничего не случиться. Ведь я удачливая!

— Тогда пойдем вместе! Я разведаю обстановку.

— Папа, это опасно! Не надо я сама…

— Ну, уж нет, Мэриэлла, я волнуюсь за тебя не меньше, чем ты за меня. А потом, ты же удачливая! — и он поцеловал меня в лоб.

Накинув на себя невидимость, папа вышел из дома. Я указывала ему путь. Около пещеры, он опустил меня с рук, обернулся летучей мышью, а я обыкновенной лисицей, и так прошли в пещеру. Около входа, только под неяркими лунными лучами копошились шерши, стараясь установить свои машины. Я пробежала через первый зал, прячась в тени за камнями, и проникла туда, где сидели горожане. Приняла облик Волка. Шершей здесь не было. Поэтому сразу взялась за дело, освобождала людей от веревок, и тихо говорила о том, чтобы они не волновались. Пришла подмога. Владыки уже в городе. Но тут какой-то старичок, попросил пить! И его просьбу подхватили другие. Я отошла к стене, протянула руку и стала прислушиваться к своим ощущениям. Только в дальнем углу ладонь натолкнулась на ауру воды. Притянула воду к себе, и из стены побежал маленький ручеек. Все заволновались.

— Тихо! — прикрикнула я на них, — по очереди, чтобы шерши не услышали.

Странно, но люди послушались меня, как вожака, как Владыку. Вот, что значит внушительный вид Волка. Ходила между ними, помогала, чем могла, кого лечила, кому подносила воды. Многие подзывали к себе с одной единственной просьбой, чтобы повторила еще раз, что пришла помощь. Несколько раз поднимала глаза к потолку, где гроздьями висели летучие мыши, но был ли среди них папа, не разобрала.

Но вот в первом зале послышались крики. Там забегали, что-то беспокоило их. Несколько шершей показались у входа в нашу пещеру.

— Всем к стене, — приказала я. Не выходить отсюда, пока за вами не придут. И снова люди послушные моему слову поднялись на ноги и столпились около задней стены, поближе к ручью с водой.

— А ты, кто такой? — спросил меня один из шершей.

— Прохожий, — ответила я, — шел мимо, вижу люди. Все связаны. Думаю: непорядок! А вам что тут надо ребята?

— Ты что тут командуешь? Связать его!

В мою сторону побежало три шерша. «Трое — самый раз!» — говорил Красный Тигр. Выхватила меч и кинулась в бой. Одного, самого наглого, быстро вывела из строя, саданув по руке. Он охнул и пустился наутек. Но на его место пришло еще трое. Это уже был перебор. Стало немного труднее. Еще одного ударила по ноге, другому поранила бок. Главное не показать им спину. Пока они перед глазами, я смогу защитить себя. В первой пещере шум становился все сильнее. И вот уже передо мной было столько шершей, что я не успевала сосчитать. Увертываться и нападать становилось все сложнее. И тут кто-то бросил на меня сетку. И я испугалась. Поняла, что конец. Меня потащили в первую пещеру, я брыкалась и пыталась перерезать веревки, но рука как-то неловко вывернулась, и стало больно! Пропадать так с музыкой, решила я и обернулась Огненной Лисицей, вокруг меня уже бушевала огненная сфера. Сетка тут же сгорела, а я увеличивала сферу, и катала ее по пещере. Шерши с криком бросились к выходу. А я не спешила, обошла пещеру по периметру, выискивая, хоронившихся за камнями, шершей, и выбрасывала языки пламени в их сторону. Одежда на них вспыхивала! И они с воплями бежали вон из пещеры. И я поплыла за ними.

Солнце только поднималось. Утро было ясным. Шерши метались между входом в пещеру и плотным полукругом, состоявшим из дружины Белого Тигра и драконами, а с воздуха в них летели стрелы воинов Повелителя ветров. Но мое появление произвело фурор. Мечи опустились, стрелы застыли на тетиве, огненные шары в ладонях. От страха, что меня видят столько людей, я качнулась в сторону, сфера пропала, а я бросилась бежать между камнями. Остановилась на минуту и оглянулась, за мной летел Энлиль. Он протягивал ко мне руки, будто хотел подхватить и поднять в воздух. Этого допустить не могла. Спрятавшись под камнем, пустила три миража Огненной Лисицы в разные стороны. Энлиль полетел за одним из них. А я кинулась к табору. Пролезла в шатер. Сменила ипостась, разделась, залезла в постель. Всё!

Что уж совсем не ожидала от себя, но уснула быстро, только голова коснулась подушки. Разбудила Занья!

— Вставай, соня! Пока ты спишь, в городе такое произошло!

— Занья, дай поспать! Мне все равно, что там произошло!

— А ну, быстро! А не то холодной водой окочу!

— Ладно!

Вылезла из теплой постели, надела платье Линеллы, и вышла на улицу.

Первым кого встретила, был Лев. Он сделал вид, что проходит мимо меня по направлению к шатру, но успел пожать руку и прошептать: — Молодец. Мэриетта!

Весь табор собрался у костра, и один из торговцев, рассказывал, что ночью в город появились драконы и Белый Тигр со своей дружиной! Что они направились к скалам, чтобы спасти горожан, которых шерши взяли в заложники. Но когда пришли туда, то увидели: горы мертвых шершей, и у всех вспороты животы. И над последним трупом сидит Огненная Лисица, и поедает печень несчастного, который плачет и требует свою печень обратно, а у этой твари — морда в крови, когти в крови, язык как у змеи, длинный и раздваивается на конце.

— Я не понял, — спросил Лев, — так она ела печень у живого шерша, или у трупа?

— Ну, сначала он был живой, а как печень вынула, сразу стал трупом, — ответил торговец.

— А кто плакал? — съехидничал Лев.

— Не в этом дело! Поймите же вы, Огненная Лисица вышла на охоту на шершей! Теперь им несдобровать! Они драконов не так бояться как ее! С теми еще можно договориться, а эта просто нападает и выедает печень!

— Но нам же нечего бояться, — пожала плечами мать Эмиры. — Мы же не шерши. Нас она не тронет!

— Предлагаю поскорее убраться отсюда!

— Ну, уж, нет! — провозгласила Занья, — сегодня будет праздник, и мы будем выступать. Победа — это наше время.

— Ну, да, — процедил сквозь зубы Лев, — кому победа — радость со слезами на глазах, кому — время собирать урожай монет!

— Ты поговори у меня, — цыкнула хозяйка, — девочки, — тут же обратилась к нам, — завтракать и репетировать! Скоро выступление.

У меня испортилось опять настроение. Услышать о себе такое, было неприятно. Хотя удивляться не приходилось. Наши представления с Хитрым Лисом не могли пройти незамеченными. Но, чтобы вызывать страх и у срединных! Этого я не ожидала.

Мы репетировали целый день! И только к вечеру, за нами пришли из замка.

Эмира вертелась около зеркала и прихорашивалась. А я сидела, обняв колени, и размышляла над своей такой нелепой судьбой! Наконец, нарядная Занья, повела нас к князю. На этот раз своих юбок, она мне не дала. Я шла в платье Линеллы. Но оно не смотрелось на мне хламидой. А легло по фигуре, только вот вышитых цветов не было видно. По дороге, я спросила Льва, знает ли он мелодии ундин. Он наиграл одну из них. Это была не та, что я танцевала с Элосаной. Я напела мелодию. И Лев быстро ухватил ритм.

— Что это ты задумала, — тут же встряла Занья.

— Я один танец вспомнила, — нехотя промямлила я, — хочу станцевать!

— Только смотри, — согласилась хозяйка, если он денег не принесет, от меня ни монеты не получишь.

— Да, я пока и так ни одной монеты не получила, — возмутилась я.

— Прибыли от тебя мало, — тут же отрезала Занья, — а я вас кормлю, пою, налоги плачу. Мне самой ничего не остается! Вот постараешься, получишь много денег, и тебе перепадет.

Лев хмурился, но молчал.




Когда мы пришли, я к своей радости узнала, что драконов нет. Дружина папы тоже была отправлена домой. На площади полукругом были расставлены столы, за которым сидели воины Повелителя ветров и горожане. Рядом с Энлилем был папа. Не смотря, на мои веснушки, он узнал меня сразу, его глаза под нахмуренными бровями, заулыбались, но лицо оставалось невозмутимым.

Первой вышла Эмира. Как она старалась в этот раз. Она бросала на Энлиля такие взгляды, что, кажется, лёд мог бы растаять. Но Владыка Неба был хладнокровным, и делал вид, что видит девушку впервые в жизни. После второго танца, на глазах у бедной танцовщицы уже были слёзы, она еле сдерживала рыдания. Занья быстро поняла, в чем дело, и выпустила меня. Я кивнула Льву, и он заиграл. Его длинные тонкие пальцы, умели вызвать у гитары такие музыкальные чувства, что нельзя было понять, то ты плачешь, или гитара.

Я танцевала для одного человека на этой площади, я хотела ему рассказать о том, что пережила на своем дне рождении у Элосаны, о том, что я знаю, как мама привлекла отца, и что этот подарок ему, самому любимому папе на свете.

Но по мере того, как я танцевала, я ощущала, что вокруг стало совсем тихо, где-то сбоку заплакала навзрыд женщина, воздух над площадью стал густым и вязким от наполнивших его человеческих эмоций.

Музыка затихла с последним моим движением. И я наклонилась в глубоком поклоне, и только после этого посмотрела на папу. Он сидел, поддавшись вперед, и сквозь слезы с обожанием смотрел на меня. Я улыбнулась.

Энлиль наклонился к папе и тихо сказал:

— Раст, а ты, пользуешься успехом у этой девочки, хочешь, я тебе посодействую.

— Идиот, — разгорячился Белый Тигр, — ты знаешь, что она танцевала? Это же танец ундин. Танец моей жены Реславы! Ты, мальчишка, осмелился…

Но тут полную тишину взорвали овации и крик «Браво!» А у меня загорелось лицо, мне захотелось плакать! И я побежала назад к танцорам. Занья носилась около столов, собирая деньги. Ее глаза горели. Овации не прекращались. Меня вызывали второй раз.

— Иди, — толкнула меня хозяйка, вернувшись к нам — видишь какой успех!

— Не пойду, — заупрямилась я, — перед этим Энлилем больше танцевать не буду!

— Что??? — она начинала злиться, — Иди, тебе говорят. Люди ждут!

— Не пойду, — процедила сквозь зубы, — сказала же.

— Не пойдешь?

— Нет!

Ее рука замахнулась у меня перед лицом, и звонкая пощечина отозвалась болью. Никто никогда меня не бил. А здесь перед столькими людьми! Такого позора я еще не испытывала никогда. Я отшатнулась, и закрыла лицо руками. И в ту же секунду рядом встал папа!

— Да, ты….. — он грязно выругался, — как смела, поднять руку на девочку, да я тебя, — и его рука легла на эфес меча.

Около нас появился Энлиль: — Раст, успокойся, нельзя так, на тебя люди смотрят.

— А ты девочка, — папа смотрел на меня, — уходи от этой женщины! Слышишь меня, уходи!

Повелитель ветров удерживал руку Белого Тигра, не давая ему вынуть меч. Поняв, что не справиться, вдруг заорал на Занью.

— Вон отсюда! Чтобы ноги твоей в городе не было, — а потом обратился ко мне, — ты можешь остаться!

Но Занья схватила меня за руку и потащила к табору. Я в последний раз обернулась на папу, он рвался ко мне, а Владыка Неба крепко держал его.

Через час мы уже катили по дороге из Фаира.




Глава VI


Мы передвигались медленно, от селения к селению, от одного города до другого и выдавливали шершей, как гной из раны. Один раз мы опоздали, приехав в селение, нашли сожженные дома, и трупы срединных. Разъяренные шерши, желая отомстить, (только вот непонятно кому?) убили всех жителей и подожгли дома. Непонятно, на что они рассчитывали? На то, что нам станет страшно, и мы попросим их вернуться? Это была бессмысленная жестокость, которая им самим несла смерть. Несколько драконов во главе с князем земли поднялись в воздух, и сожгли всех, кого встретили в пути. Не пожалели даже детей.

Я был против такой мести, но остановить драконов не имел право. Князь обязательно спросил бы меня:

— Ты жалеешь детей шершей, а в чем виноваты ребятишки срединных?

И у меня не нашлось бы слов, чтобы ответить ему. Я не раз задавал себе вопрос, а если бы погибли два родных человека — Крас и Линелла, — смог бы я не поднять руку на убийц? И сам себе отвечал: нет!

Мы приближались к княжеству серебряного дракона. Он уже был в нетерпении. Князья, вернувшие, свои земли, были более спокойными, чем те, у которых все было впереди. Остановившись на привал, мы все сидели у костра, и думали о своем, когда стрела с белым оперением Энлиля вонзилась в землю около моей ноги. Я развернул послание и передал его по кругу.

«Мы в затруднительном положении, помоги. Направление — Фаир. Я тот, кто выиграл у тебя пари в Лагуле». И все! Тоже мне конспиратор! А впрочем, он был прав! Такую записку мог написать только один человек.

— Это Энлиль, — ответил я на вопрос, застывший в глазах драконов.

— На конях неделю пути, — высказался Бель.

— Полетим, — предложил я, — прошу вас всех присоединиться ко мне. Повелитель ветров не стал бы звать на помощь, если бы смог справиться сам. Обещаю, как только поможем, тут же вернемся.

— Нам бы только один день, — вздохнул Серебряный.

— Не волнуйся, город будет наш, — успокоил я его.

— Они могут подготовиться, — все еще настаивал на своем Серебряный.

— Мы тоже.

— Тогда чего сидим, — встал Синь.

Мы наложили на лужайку защиту, маленький ручеек и сочная трава, это все, что нужно было коням. Пусть пасутся. Их никто не потревожит. И по одному взлетели в небо.




Около замка нас встретил Энлиль. Вошли в кабинет, нам принесли поесть. И пока мы с жадностью глотали горячую, приготовленную на кухне еду, по которой соскучились, Эвр докладывал обстановку. Он уже успел слетать к пещерам, и видел, как в темноте шерши что-то ворочали прямо у входа. Но тут запахло магией Белого Тигра!

— Я вызвал его, — кивнул мне Энлиль. — Сам понимаешь, вас тринадцать, нас всего сотня, а по данным, которые мы получили, их численность в десятки раз превышает нашу. Да, еще машины.

Мы вышли навстречу Расту. Он кивнул нам рассеяно, был задумчив.

От еды отказался. И снова Эвр, повторил свой рассказ.

— Можно доверять тому, кто тебе это рассказал? — спросил Раст.

— Вот ты нам и ответишь, — улыбнулся Эвр, — это был твой Лучик.

— Лучик? — встревоженный вопрос Раста.

— Кто такой Лучик? — тут же поинтересовался я.

— Скверный мальчишка, — тут же ответил Энлиль, — да что с него взять селянин какой-то. Слушать не умеет! Грубит. А потом считает себя обиженным, и пришёл с таким сообщением не ко мне, а к Эвру.

— Да, чем же он тебя так рассердил? — мой друг так горячился, что я сразу понял, мальчишка задел его сильно.

— Нет, друзья вы только представьте себе, эти башковитые шерши построили укрытия, сараи, и в стенах только узкие бойницы. Ну, естественно сверху нам их не достать. А только чуть ниже спустишься, получаешь стрелу в грудь. Ну, а этот мальчик, в дурацкой красной беретке с петушиным пером, ползает по земле, и лечит раненых. Его из бойниц не видно! Всех поднял в воздух, и Эвра тоже. Я сердитый, что у нас ничего не получается, дую, вою, ору. Результатов нет! А он вдруг предлагает моему тысячнику сжечь эти сараи. А каково! Такая простая идея и не моя! Конечно, я обиделся. Кто тут Владыка — я или этот с петушиным пером? Но мы его послушались. И началась потеха! Шерши выбегают с круглыми глазами, и под наши стрелы. Я так увлекся, что не заметил, как какой-то маг кинул в меня огненную плеть, обвил ею мой стройный стан, и брякнул о землю. Хотя мог бы и поаккуратнее, между прочим. А другой уже стоит с поднятым мечом. Ну, я естественно попрощался со всеми своими воинами мысленно, с тобой Дар, с тобой Раст! И хотел, уже было покаяться перед Алом, что утянул у него на той неделе его любимую книгу, как мальчишка не растерялся, создал плеть и перехватил меч мага, который уже собирался мягко опустить его мне на грудь. Да так неловко, что бедный маг упал, и ударился, тем, что чуть ниже спины. Ну, а тут мои ребята, спешившие на помощь, разделили каждого на две равные половины, чтобы они спокойно полежали, и не марали звание мага. Смотрю на мальчишку, а у него руки по локоть в крови, лицо в крови, весь в земле. — Ну, я естественно и предложил Эвру дать ему десять монет, чтобы его вымыли в бане, а потом привели ко мне. Я хотел взять его к себе, мне хорошие целители, нужны. А этот сорванец недослушал меня, задрал нос кверху и заявляет, что и представить себе не мог, что жизнь Владыки Неба стоит всего десять монет. Но и этого ему показалось мало, предложил Эвру, прекратить бой, а то у меня пятнышко на штанах…

— На рукаве, — поправил Эвр.

— Да, какая разница! Да, я сморозил глупость! Но твой Лучик каков? Раст, ты слышишь меня?

— Опять этот мальчик, — встрепенулся Бель, — он же два раза от смерти спас, нас всех! Эта его смешная беретка с петушиным пером только запомнилась. Вот, и сейчас лица не помню, глаз не помню, а беретка перед глазами.

— Где это было? — хмуро спросил Раст.

— В Нитуме, — ответил белый дракон.

Я всегда завидовал Энлилю, он никогда по-настоящему не обижался, о своих неудачах рассказывал со смешком, подтрунивал сам над собой! Это его качество делало его легким в общении. И на первый взгляд могло показаться, что он легкомысленный человек. Но это не так! Умный и быстрый по натуре, он схватывает все целиком, не вдаваясь в подробности, это не раз нам с ним помогало, щедрый, отчаянно смелый, в случае опасности был готов идти напролом, забывая о своей безопасности. Но слова мальчика, видно, больно задели его. Недаром он так нетерпелив, в попытке оправдаться скорее перед собой, чем перед нами всеми.

— А ты пробовал его найти? — спросил я.

— Сейчас нет времени, потом, когда кончиться все, обязательно найду!

— Ты, хорошо сказал, — произнес Раст, — давайте лучше подумаем, что будем делать?

— У меня идея есть, клетки — это железо. Я принесу сюда магнит, и мы эти машины выудим из пещеры. Вот только хорошо бы сделать так, чтобы там людей не было, — предложил я.

— Мальчик сказал, что они будут их сначала устанавливать без людей. Машины большие, и им нужна устойчивость.

— А если землю немного тряхнуть? — спросил Синь.

Предложения посыпались со всех сторон. Раст вдруг встал, расстегнул пуговицы на камзоле:

— Я пойду, подышу свежим воздухом, — сказал он и вышел.

— Уверен, сейчас пойдет с этим Лучиком встречаться, — сжал губы Энлиль и подошел к открытому окну. — Нет, ему действительно жарко стало, или какие-то мысли в голову пришли, лицо хмурое, — прокомментировал он.

Раст вскоре вернулся, но не остался с нами, а отправился в отведенную ему комнату. А мы продолжали вырабатывать позицию своего завтрашнего боя. Я отправил сообщение Красу с просьбой принести магнит. Решили, не дожидаясь утра, попытаться убрать с дороги машины. Можно было сжечь шершей огнем в их пещере, но там были ни в чем не повинные горожане, которыми они, наверняка, попытаются прикрыться. Эта их новая тактика брать людей в заложники бесила больше всего. Я никак не мог понять, зачем им это было нужно? Ушли бы по-хорошему, и остались бы живы. А теперь воины Владык будут убивать их беспощадно.

— Нет, все-таки у нас мало информации, — злился Энлиль, — а вдруг там второй выход есть? Времени мало осталось, вон уже небо сереет. Горожане отказываются с нами общаться. Бояться за своих близких.

— Второго выхода нет, — вдруг раздался голос. В окно влетела летучая мышь и обернулась Растом. — Я только что был там. И он рассказал диспозицию шершей.

— Почему не предупредил, — обиделся Повелитель ветров, — зачем сам рисковал, мог бы кого-нибудь из своих людей послать.

— Не привык рисковать чужими жизнями, — с какой-то отчаянной горечью ответил Владыка земли, и обратился ко мне: — Дар, где магнит?

— Здесь, вон на площади стоит? — в дверях стоял Крас.

Энлиль бросился к магу огня и крепко обнял его: — Крас, дружище, как я рад тебя видеть. И ты как всегда вовремя!

— Я тоже рад тебя видеть, — проговорил Раст, прижимая красного дракона к груди, — тебя введут в курс дела, а я поведу своих людей к пещере. Наша главная задача — избавиться от машин, и попытаться выманить шершей из пещеры. У меня два десятка магов, обернемся летучими мышами и зайдем с тыла. Отрежем их от горожан, ну, а вы пойдете в лоб. Проход узкий, так что драконам лучше ипостась не менять.

Он ушел. А мы все вышли на улицу. Крас обернулся драконом и, подхватив огромный камень, обернутый в воловьи шкуры, исчез вместе с Эвром.




Мне нравилось наблюдать за Растом во время боя. Он отдавал короткие команды, и его дружина беспрекословно подчинялась ему. На близлежащих скалах встали воины Повелителя ветров и подняли луки. Дружина Раста полукругом встала в отдалении от пещеры, драконы между ними. Перед самым входом стояли странные огромные машины, с трех сторон их укрывали клетки, пока пустые, а спереди в нашу сторону были направлены воронки.

Увидев столь внушительное воинство, шерши засуетились, послышались крики:

— Включай, махину, огнем на срединных, льдом на ветров.

— Прикрытия нет!

— Давай без них, пока запихнем, нас раздавят!

Я и Серебряный обернулись драконами и ударили хвостами по земле, все кто стоял на скале подпрыгнули, машины покачнулись и накренились. Крас стал медленно спускаться вниз перед пещерой, держа в лапах большой камень, и огромные сооружения вдруг медленно поехали к нему, он взял влево к обрыву и повис над ним, машины подъезжали к краю и с грохотом падали вниз.

Откуда-то сзади появились летучие мыши и полетели к черному провалу, но ударившись о невидимую преграду, упали.

— Магия, — выругался Синь.

— Надо убрать, — в облике дракона стал подходить к пещере, в меня полетели стрелы, я стал извергать огонь, сжигая их на лету. Но огонь только лизал черный провал, и не проходил внутрь. И сильно пахло мертвой магией Горина.

Я отступил.

— Почему? — спросил Раст, подойдя ко мне.

— Горин поставил защиту, — ответил я.

Он вдруг застонал, и попытался броситься вперед, но я удержал его.

— Подожди, сейчас что-нибудь придумаем!

Там в темноте каменного мешка шла возня, раздавались крики, слышалась ругань. Из отдельных обрывков фраз, которые долетал до нас, мы поняли, что они сейчас пустят впереди горожан.

Раст приказал своей дружине встать в шахматном порядке по всей площади перед пещерой и образовать узкий проход. Горожан вытолкнут первыми, можно их пропустить и отрезать от шершей. Они сами себя загнали в ловушку. Выбраться из пещеры им все равно не удастся.

Но тут что-то случилось. Неожиданно, как вода, прорвав плотину, из пещеры стали выбегать шерши с обезумевшими глазами, и криками о помощи! Их было так много, что наши ряды чуть не дрогнули. Хорошо Энлиль со своим стрелками помогал сверху. Вскоре нам уже негде было стоять, мы дрались, наступая на трупы, покрывшую площадь. А они все бежали и бежали. Вот их поток стал ослабевать, и последние вообще выскакивали в горящей одежде?

— Что происходит? — прокричал Энлиль сверху.

— Не знаю… — но докончить я не успел. Нутро пещеры осветилось ярким желтым светом, и показалась огненная сфера, в которой металась Огненная Лисица, выбрасывая протуберанцы пламени. Шар огня покатился по павшим шершам, и они загорались. Бой прекратился. Мы все замерли. Вдруг глаза маленького рыженького зверька широко открылись, она обвела взглядом побоище, вскрикнула: — Мамочка!

Рванулась в сторону города, сфера лопнула и исчезла, а красная шерсть мелькнула между камней. За ней полетел Энлиль.

Мы переглянулись с Растом. Он обернулся к стоящему невдалеке Красу:

— Что это значит? — спросил он, — почему она здесь?

— Полагаю, сбежала, — ответил он, смутившись. — Вот только не пойму, как она могла так быстро оказаться тут?

Это была игра, рассчитанная на Горена. Если он находился где-то поблизости, то должен был услышать этот разговор. Белый Тигр нахмурился и обратился к своей дружине: — Раненные есть?

— Есть, — ответил Соловей.

— Оказать помощь! — громко сказал он, и шепотом мне и Красу: — Найдите Горена!

Тут вернулся Энлиль.

— Я не смог ее поймать, она исчезла, — разочаровано протянул он. — Быстро бегает, а говорили, она хромая.

Раст бросил на него уничтожающий взгляд, и произнес, обращаясь к своей дружине: — ты, ты, ты в пещеру. За горожанами.

— Подождите, я защиту сниму, — как бы, между прочим, сказал Крас и медленно направился к пещере. Встал около нее и протянул ладонь. И вдруг резко повернулся и кинул огненную молнию в сторону выступающей над скалой площадки, осветив темную фигуру. Раст и я ударили по ней магическим заклинанием, но что-то хлопнуло и сильно запахло магией Горена.

— Исчез! — в отчаянии крикнул Белый Тигр.

— Он находился в норе вне времени и вне пространства, — поморщился Крас. — Осторожный, мерзавец. И опять лица не разглядел.

Раст тяжело вздохнул и крикнул:

— Десятники отчитайтесь перед сотниками, все наши нам месте? Погибшие есть?

— Нет, — отозвались сотники.

— Энлиль. Дар, пожалуйста, уберите эту падаль, — обратился Белый Тигр к нам.

Энлиль протянул руки, сильный ветер закружил по площади перед пещерой, убитые шерши поднимались в воздух и складывались в кучу.

Я и князья окружили ее со всех сторон и полыхнули огнем, когда черный дым рассеялся, кроме обгорелых камней ничего не было.

И тут из пещеры стали выходить дружинники и испуганно-счастливые горожане. Одна женщина вдруг вскрикнула и бросилась к Волку на грудь. Бедный парень пошатнулся:

— Вы, что, зачем? — с ужасом пролепетал он.

— Спасибо, спасибо…. - повторяла горожанка. К ней присоединились и другие. Я понял, в чем дело. Мэриэлла была с ними в образе Волка, и тогда становился понятным страх Раста, когда я сказал про Горена. Он знал, что там его дочь. У меня по спине пробежали мурашки! Отчаянная девчонка!

— Все! Хватит! — рявкнул Раст, обращаясь к горожанам. — Волк — воин и делал свое дело! Благодарность он принимает. Но прошу быть более сдержанными. Идите домой! Вас ждут близкие.

Те отступили от Волка, и направились к городу. Парень приблизился к Белому Тигру: — Владыка, я не понимаю, что произошло, за что они меня благодарят?

Раст положил руку на его плечо: — Я не могу тебе сказать сейчас всю правду, но придет время, и ты сам все поймешь! Прости меня! Но могу сказать тебе одно, это случилось потому, что ты — настоящий мужчина! И я тебе тоже благодарен за то, что ты — это ты!

Меня за рукав дернул Энлиль: — Дар, ты понимаешь, что здесь происходит?

Я промолчал.

— Ну, ну! — обиделся мой друг, и отошел от меня.

Мы вернулись в город. Раст отправил свою дружину домой, объяснив нам, что поднял всех с постели, и что их близкие, наверняка, беспокоятся о них. Энлиль попросил остаться Белого Тигра и немного погостить, обещав показать каких-то танцоров. Он согласился. А мы отказались, как не уговаривал нас Повелитель ветров. Мне тоже не имело смысла оставаться, Раст и близко не подпустит меня к своей дочери.

— Друзья, — обратился к нам Энлиль, — я благодарен вам за вашу помощь. Одни мы бы не справились. Если только вам понадобиться услуги ветров, пришлите весть, и наши стрелы будут в вашем распоряжении.

Князья склонили головы в знак согласия. И мы поднялись в воздух. Я оглянулся, за нами летел Крас, держа в каждой лапе по скомканной машине, без клеток. Интересно, и когда он успел их распотрошить?

— Интересные штучки, — крикнул он мне, — повожусь с ними на досуге. Найди ее, Дар!




Мы опустились на поляну, с которой взлетели накануне. Вокруг нее ходили люди:

— Слышите, кони фыркают, — говорил один.

— Но я ничего не вижу, — отвечал другой.

— Давайте, позовем еще раз, — предложил третий, — Князь, князь! Серебряный, ты где?

Мы сняли защиту. И они удивленно уставились на нас, вроде никого не было, а тут стоят все драконы и молча, взирают на них.

Один из горожан, кинулся к Серебряному:

— Князь, в городе чисто, шерши все ушли!

— Ну, вот, а ты волновался, — усмехнулся Бель, обращаясь к Серебряному.

— Так кто знал, что так получиться, — сконфузился он.

И мы въехали в Ларус, столицу княжества как победители, хотя не произвели ни одного выстрела. Нас встречали с цветами и радостными криками. Подъехали к замку. Там творилось что-то невообразимое. Все раскидано и перевёрнуто вверх дном.

— Прости князь, — сказал горожанин. — Но они очень спешили. И старались вывезти все, что смогли поднять.

— Ничего, — усмехнулся серебряный дракон, и щелкнул пальцами, призывая назад свои вещи. — Ларус, обратился он к замку, расставь все на свои места, а все чужое выкини.

— С удовольствием, — прогрохотал замок. — Я начал волноваться, тебя так долго не было, а эти негодяи такие неприятные. Лучше бы ты взял меня с собой, чем оставлять на растерзание этим шершам.

— Как это взять с собой? — засмеялся я.

— Ты же Владыка, мог бы, и посодействовать! — провозгласил замок.

— Ну, все! Хватит слов! Я дома, и больше никуда не уйду, — успокоил свое жилище серебряный дракон. Мы входим!

— Сейчас, сейчас! Все входите… Эй, где мои обитатели, а ну, возвращайтесь! Князей кормить надо!




После сытного обеда, расположившись в библиотеке, мы позволили себе расслабиться.

— Поход подходит к концу! — сказал неожиданно Синь. — Остался один город, где, думаю, нас не встретят с распростертыми объятиями, как здесь.

— Дар, надо бы выслать лазутчиков, не думаю, что к нам опять выскочит Лучик в смешной беретке и предупредит об опасности, — задумчиво произнес Бель.

— А мы его так и не нашли, так и не поблагодарили, — откликнулся Серебряный.

Слова белого дракона, вернули мои мысли к мальчику в беретке с петушиным пером. Настораживало то, что там, где был он, была и Мэриэлла. Если это так, то Белый Тигр послал его охранять свою дочь. Именно этим можно объяснить то, что он не стремился раскрыться, и все время исчезал из поля зрения. Если Старшой прав, то нам все равно суждена встреча с Огненной Лисицей, только вот нужно не упустить мальчика, который сможет привести меня к ней.

— Бель, ты у нас мастак на всякие выдумки, если вдруг мы встретим этого Лучика, можно будет как-то проследить за ним, не вызывая подозрений. Он, если верить, Энлилю обладает магией, и сможет почувствовать наших следопытов, — спросил я у белого дракона.

— Я уже сам об этом думал, — кивнул Бель, — он не идет на контакт, меня это удивляет. Но нужно отдать ему должное, всегда стремиться помочь. А что, если попробовать какую-нибудь птицу. Ночью, например, филина, днем лесную пичужку?

— Дар, — отозвался Зелен, — а ты уверен, что он нам опять встретиться?

— Нет, не уверен! Но обратите внимание на то, что он появляется там, где происходит что-то важное. Твой город — последний оплот шершей. И я просто допускаю, что он будет там!

— Мне бы очень хотелось, чтобы он был там, — склонил голову зеленый дракон. — Вы заметили, он приносит удачу!

От этих слов я вздрогнул. Но тут же отбросил мысли, которые тут же возникли — мальчик и есть Мэриэлла. Я дракон. И отличить девочку от мальчика сумел бы с одного взгляда. Нет, удачу приносил не мальчик, а Мэриэлла. Вот только интересно, как она умудряется объявиться там, где должно произойти важное событие? И как она так спокойно ходит, одна, девочка, что само собой уже странно. Женщины вообще редко ходят в одиночку по дорогам нашего мира! Но сколько я не думал, найти объяснение не смог.

— Дар, — позвал Зелен, — о чем ты думаешь?

— Думаю, надо сделать так, чтобы наши замки могли бы общаться друг с другом, это облегчило бы нам жизнь, в случае вот такой непредвиденной ситуации.

— Давно пора, — громыхнул Ларус, — а то стоишь и варишься сам в себе. А так и пообщаться можно будет, да и о хозяевах посплетничать.

— Это что это за мысли! — рассердился Серебряный.

— Шутка такая, — раздухарился замок. — Сам обещал остаться, а собираешься в Кантин.

— Ему тоже помочь надо, — попытался я успокоить Ларуса, — как только выкинем оттуда шершей, Серебряный и вернется.

— А хозяйка где? Дети где? Я что снова один останусь?

— С ними все в порядке, они в Дааладе. Они совсем взрослые уже, — увещевал я, а потом спросил: — А ты предлагаешь, чтобы мы продолжили путь без Серебряного?

— Ишь, чего захотели, — обиделся замок, — мой хозяин самый лучший воин среди драконов. Это я так, шучу, предупредил же…




До Кантина добирались почти неделю. Приходилось расчищать леса от банд, которые засели в чащах. Селяне встречали нас с радостью, и тут же просили избавить от грабителей. Как могли, показывали направление. Но порой приходилось полдня бродить по лесу, прежде чем в нос ударит запах страха и злости. Вот тоже никогда не понимал, как можно жить в таком состоянии? Неужели то, что ты награбишь, а потом пропьешь и забудешься, давало силы вести образ жизни затравленного зверя? Почему нельзя жить спокойно? С достоинством?

Но как говорил мне Крас, на то они и люди, что нет ни одной похожей друг на друга души, и самые слабые получив подножку от судьбы, порой трескаются, разбиваются, как яйцо, упавшее на пол. И если нет рядом того, кто смог бы собрать и оживить, расползаются злостью, погребая под собой все хорошее, что было в них.

О шершах тут и разговора нет. Они сами себя воспитывают в традициях, хорошо то, что можно взять без труда и не попасться. Но срединные, их было жалко. А они попадались нам все чаще и чаще. Один из таких, принявший свою второю ипостась черного облезлого ворона даже пытался мне выклевать глаза. При этом он сам был окутан ужасом! Раздавив его, как когда-то пантеру на нашей помолвке с Мэриэллой, испытал неприятное чувство! Хотя, по отзывам селян, он был самым жестоким бандитом!




До Кантина оставалось совсем нечего. Вот два поворота дороги и перед нами раскроется великолепное зрелище. Меж старых гор, на огромном озере возвышаются семь холмов, на которых расположен город Зелена Кантин. Холмы соединялись друг с другом тремя мостами, расположенными на разной высоте и в разных направлениях. Общее впечатление филигранное кружевное чудо, выплывающее из озерных вод. Да и сами дома имели при себе обязательно башенки, как в Дааладе, резную чугунную окантовку по всему периметру крыш, и в отличие от Рарога ни одной ограды. Замок Зелина не в центре, а на самом крайнем холме, и был весь устремленный в небо. Издалека город походил на белого лебедя, который плывет по синей глади.

Я любил этот город. И не раз мы с Энлилем задерживались в нем, тут были самые красивые женщины, самые уютные и доброжелательные приюты. Город, в котором жили в основном рожденные от драконов и дети воздуха — ветры. Первые были ювелирами, вторые артистами. Веселый и многолюдный, он привлекал, завлекал и не давал скучать…




— Эй, драконы, — голос мальчишки отвлек меня от воспоминаний, — вам нельзя туда.

— Опять ты? — воскликнул Бель. — Что случилось?

Мальчик сидел на ветке дерева, растущего у дороги, и сверху смотрел на нас тревоженными глазами.

— Весь город окутан невидимой магической сетью. Если попробуете въехать, первые окажутся в западне.

— Откуда ты знаешь, что эта сеть, раз она невидима? — спросил Серебряный.

— Я видел ее в действии, а потом видел мага, который ее устанавливал.

— А замок? — спросил Зелен.

— Над ним тоже сеть, но какая-то странная! Я был там, и она видна над крышами в лучах солнца. Я думаю, княгиня и ее приближенные опасаются, что вы можете спуститься сверху.

— Мы можем убрать ее, — сказал Синь.

— Близлежащие дома напичканы странными приспособлениями, которые за один раз кидают по двадцать пять стрел. Вы не успеете! Сеть пропитана ядом, — сказал мальчик, и мне показалось, что голос его дрогнул.

— Глупо! — пожал плечами Серебряный, — ни один яд не страшен драконам.

— Я этого не знал, — мальчик покачал головой. — Просто на моих глазах два торговца попали в сеть и погибли.

— Что делается в городе? — спросил Зелен.

— Ждут и боятся вас. Всего в городе где-то около двухсот шершей и маг, который помогает им. А еще около замка в двухэтажном доме они держат более тридцати драконов, собирают у них кровь, делают мазь и продают, говорят, она омолаживает! Сегодня ночью их убьют.

— Они что совсем разум потеряли? — вскрикнул Зелен, затем удивленно посмотрел на меня, — да, но в городе никогда не было столько драконов.

— Я передаю то, что слышал. Подробностей не знаю! — мальчик скосил глаза на меня.

— Лучик, а Белый Тигр знает, где ты сейчас? — спросил Бель.

Мальчишка вздрогнул и поджал ноги, будто бы боялся, что драконы начнут снизу хватать его за пятки.

— Мне пора, я сказал вам все! Будьте осторожны! — не ответив на вопрос, он дотронулся до беретки, поправил ее, и пополз по ветке над нашими головами.

— Подожди, Лучик! Мы все обязаны тебе жизнью. Ты третий раз спасаешь нас. И я не возьму на себя много, если от имени всех нас поблагодарю тебя, — пытался остановить его белый дракон. — Скажи, что бы ты хотел, может быть, мы сможем удовлетворить твое самое заветное желание, пока мы все вместе. Неизвестно, что ждет нас впереди.

Паренек свесил голову с ветки и посмотрел на нас:

— У меня одно желание есть. Оно относится к вам. Простите меня!

— В каком смысле? — не понял Бель.

— Я плохо думал о вас. Мне стыдно. Простите меня.

— Но это не твоя вина, о драконах в последнее время ходит много несправедливых слухов. Но, если это так важно для тебя, я прощаю тебя!

— Я прощаю тебя, — сказали мы в один голос.

Мальчик улыбнулся, его глаза заблестели, они были глубокого синего цвета, и его лицо озарилось.

— Спасибо! — закричал он, переполз по ветке на другую сторону дороги, спрыгнул вниз, и вприпрыжку помчался по лесу в сторону города.

— Бель, ты помнишь, что обещал? Проследи за ним, мы все-таки должны его отблагодарить, когда все кончиться, — попросил я.

Белый дракон соскочил с коня, обернулся пичужкой и исчез между деревьев.

— Зелен, твоя мечта сбылась! Удача с нами! — я повернулся к зеленому дракону. — Ехать по дороге нельзя, садиться сверху тоже, остается подземный ход.

— Да, — согласился зеленый дракон.

— Куда мы выйдем в замке?

— В библиотеку.

— Это здание, о котором сказал мальчик, это твои мастерские?

— Да. Другого двухэтажного здания там нет.

— Первым делом, надо освободить драконов, а потом пойдем, познакомимся с княгиней, — процедил я сквозь зубы. А сам подумал: — Вот мы и встретимся Форитта!

В это время вернулся Бель:

— Я проследил за ним до опушки, — сказал он, — дальше не имело смысла. Он постоянно оглядывался, чувствовал магию. Пробежал через луг, а там его ждал мужчина с гривой седых волос, наверное, тот, кто жеребца в Нитуме продавал. И они оба направились в сторону табора танцоров, что расположился на этой стороне озера.

Вот оно что! Уже третий раз я слышу упоминание о таборе танцоров, и в первый раз, когда они якобы ушли раньше, чем мы приехали, Энлиль говорил о танцорах, и здесь снова — танцоры. Надо запомнить, но пока главное — Форитта.

— Хорошо, разберемся с ним потом. А пока, Зелен, веди нас. Надеюсь, Кантин не спит? Пропустит своего хозяина?

— Не спит! — улыбнулся зеленый дракон.

Мы вернулись немного назад, съехали с дороги, прошли зачарованным местом, куда не ступала нога ни одного человека, и вышли к нагромождению огромных валунов. Зелен подошёл к одному из них, положил руку на камень, и тихо позвал:

— Кантин!

— Ну, наконец-то, — проворчал замок. Валун отъехал в сторону, и мы вошли в подземный ход, который резко шел вниз.

— Шершей много? — спросил Зелен.

— Достаточно. Все в столовой, сидят, вас «ждут»! Вчера танцоров пригласили…

— В библиотеке кто-нибудь сейчас есть? — прервал его зеленый дракон.

— Есть, маг Ракый твои книги листает. Как прибыл сюда, так и поселился в библиотеке.

— Выгони его оттуда, отправь куда-нибудь…

— Может на кухню?

— Куда хочешь…

— Вы в столовую пойдете?

— Нет. В мастерские, там драконы…

— Там всего два дракона Хив и Нобыль, остальные рожденные от драконов. Эти шерши глупцы, разницы не понимают.

— Ты можешь сказать, там сейчас охрана есть?

— Могу. Охрана есть. Пять шершей. В карты играют.

— Спасибо!

— А поздороваться, хозяин?

— Да будут твои годы долгими, Кантин! Прости, что забыл, больно не терпится мне всех шершей выгнать!

— Да, будут годы долгими с тобой, Зелен, — ответил на приветствие замок, — я понимаю твои чувства, хозяин, но в любых ситуациях нельзя забывать традиции. Сам мне говорил. Ракый ушёл. Путь свободный.

Услышав о Ракые, я весь напрягся. Два моих самых ненавистных существа, Форитта и Ракый, под одной крышей. Вот удача, так удача!




Мы вышли в библиотеке из-за камина. Зелен повел нас, путем, который создал только для себя, прямо в мастерские. И мы вошли в комнату, где по стенам висели мужчины, с распростертыми руками, привязанные веревками к большим ржавым крюкам, на груди у них висели пиявки. Я еле сдерживал ярость. А Бель не выдержал, и от злости полыхнул огнем. Зажглись какие-то тряпки. Пришлось останавливать пламя. Мужчины подняли головы, и на их измученных лицах появились злорадные улыбки. Пришла помощь. И теперь они смогут отомстить своим обидчикам. Мне уже нельзя было вмешиваться. Но я подошёл к Зелену и сказал:

— Княгиня Форитта, и маг Ракый мои.

Зеленый дракон посмотрел на меня и кивнул.

Мы развязали веревки, и стали вливать силу в ослабшие тела. И вскоре они уже вытягивали руки, водили плечами, и сжимали кулаки.

— Я не вижу Хива и Нобеля, — просипел Зелен. — Где они?

Один из рожденных от драконов показал на дверь. За ней так же распятые, но уже магическими заклинаниями висели два дракона.

— Я говорил тебе, — обратился Нобель к Хиву, — что князь идет! А ты мне не верил.

— Я так долго его ждал, что вера исчезла — попытался оправдаться Хив.

Драконов освободили. Вернули им силу. Нобель повернулся ко мне:

— Владыка, дай мне немного тяжелого огня, хочу подарить его тем, кто брал мою кровь.

Я протянул ему ладонь, и между нашими руками прошла пламенная дуга.




Когда мы вернулись в комнату, где ждали нас рожденные от драконов, у меня дух захватило от отвращения. Пять мертвых шерша висели распятые на крюках, и их тела представляли собой сплошной ожог. Злость порождает злость, поднявши меч, будь готов, что другой опуститься тебе на голову. Я тоже был зол. И на этот раз не чувствовал ни малейшей жалости к этим извергам.

— Убрать трупы, — приказал я.

Вернулись в замок тем же путем, которым пришли сюда. Наш отряд выглядел, мягко говоря, оригинально. Тринадцать одетых по-походному драконов, в шлемах, и тридцать три голых человека, только в одних набедренных повязках, которые стыдливо надели на них шерши.

В просторной столовой было шумно, но в воздухе носилась напряженность и страх. А когда двери раскрылись, и вся наша компания появилась в дверях, повисла тишина. Шерши стали бочком вылезать из-за стола, и попытались выскользнуть в противоположную дверь, но Кантин закрыл ее намертво. Они и дергали дверь, пытались открыть, чем попало, даже вилками. Все было напрасно. И только княгиня, в которой я без труда узнал Форитту, такая же молодая и красивая, как в тот день, когда она пришла ко мне, и ее молодой муж, шерш, остались сидеть. Их сковал страх. Наслаждаясь произведенным эффектом, наша компания расселась за столом, принялась за еду. Будто в зале кроме нас никого не было.

— Здравствуй, Форитта, — улыбнулся я княгине. — Ты прекрасно выглядишь! Как тебе это удалось? Ведь со дня нашей с тобой последней встречи прошло больше шестидесяти лет. Тебе сейчас должно быть больше восьмидесяти?

Ее муж открыл рот, потом закрыл, и его серое лицо, приобрело еще и зеленоватый оттенок.

— Владыка, я знаю, в чем секрет, — отозвался Зелен, — представь себе, они собирали кровь драконов и готовили из них омолаживающую мазь!

— Да, ну? — я сделал удивленное лицо, — и что им совсем себя не жалко?

— Я думаю, они не знали, на что шли, — злорадствовал зеленый дракон, — они не знают, что кровь дракона действительно дает мгновенный омолаживающий эффект, но если дракон жив. А после его смерти, его кровь сгноит того, кто посмел до нее дотронуться, заживо. И кроме того, если дракон захочет, он может вызвать этот эффект и сам.

— Я не думаю, что бы Форитта пошла на самоубийство, она вроде неглупая женщина, — разглядывая серую княгиню, усмехнулся я.

— Если ты мне не веришь, давай попробуем, — предложил зеленый дракон.

Нобель и Хив, с удовольствием поглощали еду, и, развалившись на стуле, высматривали своих мучителей, но услышав слова Зелена, переглянулись:

— И как мне не пришло это в голову самому раньше, — удивился Хив.

— Так кто же знал, что они будут делать из нее мазь? — ответил Нобель.

— Владыка, а что нужно сделать? — поинтересовался Хив.

— Прикажите своей крови наказать тех, кто смел, до нее дотронуться, — вспомнил я наставление Краса.

Драконы напряглись, и тут же в толпе шершей раздался разноголосый вопль. Мы все от неожиданности вздрогнули. То, что предстало нашим глазам, было отвратительно-ужасным. О действии крови драконов мы все знали только теоретически. Шерши, толпившиеся у стены вдруг покрылись язвами, кожа стала падать с их лица клочьями, от места, где они стояли, к нам долетел запах тления. Они падали как подкошенные, бились в конвульсиях и затихали.

— Они все действительно использовали кровь дракона — не верил своим глазам Синь. — Я думал, это неправда, ложный слух.

Мы все посмотрели на Форитту и ее мужа, они дрожали, но их внешний вид не изменился.

— Ты был прав, Владыка, — ошеломленно произнес Зелен, — Форитта и ее муж одни не принимали кровь дракона. Но это значит, что они знали, о ее свойствах?

— Пощади, Дар! — Форитта сползла со стула и на коленях поползла ко мне, — я не хотела. Я просто хотела быть молодой, как драконы. Не надо Дар! Я хочу жить! Это Ракый! Это он мне давал твою кровь!

— Что????? — драконы вскочили, отбросив стулья.

Я ничего не успел сказать, пламя двенадцать драконов охватило Форитту и ее мужа, испепелив их в одно мгновение.

— А эту гниль? — раздался голос Кантина, — они же смердят. Уберите их. Нобель, Хив, вы самые горячие среди всех драконов, в вас огонь так и мечется, вдарьте разок.

И они не заставили себя просить дважды. Вскоре в столовой не осталось никого кроме нас. — Интересно, и кто их надоумил? — не переставал удивляться Синь?

— Интересно другое, — подал голос Бель, — если они продавали эту мазь, то, Зелен, половина твоих горожан сейчас тоже мертва!

Все застыли, а потом рожденные от драконов бросились к дверям.

— Стойте, — приказал я, — на улице магическая сеть, — выйдите, погибните.

Кантин, подскажи, где еще есть шерши, их надо убрать. К Ракыю направь Зелена и Беля, он — маг. Друзья, он нам нужен живым. Он многое знает. А я сниму сеть с города.

Я вышел на лестницу перед замком. Настроился на магию Ракыя. Мальчик был прав. Сеть была. Протянул к ней руку. Но не почувствовал ее. Вытащил меч, и ударил по веревкам, висевшим перед моим лицом, и все исчезло. Мираж. Вот уж чего не ожидал! Подошел к краю площадки, с которой просматривался весь город, который, как и обычно, носил имя замка Кантин. Перед входом на главные улицы трех холмов висели настоящие магические сети.

Вернулся в замок: — Кантин, мне нужны свободные драконы, пришли их мне.

Вскоре вышли Серебряный, Синь, Нобель и Хив.

— Друзья, посмотрите туда! Там настоящие магические сети. Мне нужно их убрать. Но в домах шерши с какими-то приспособлениями, которые стреляют за один раз двадцатью пятью стрелами. Задача — подходим, вы меняете ипостась и, если шерши не выйдут на наш приказ, немного потрясете землю. Пока я буду избавляться от этой напасти. Вопросы есть? Нет! Отлично!

Мы спустились на первый остров. Город был пуст. Все горожане сидели по домам. Мы подошли к сетям.

— Я — Дар, Чёрный Дракон, приказываю всем шершам, которые находятся в домах, выйти. Не выполнение приказа — означает вашу смерть, — крикнул в пустоту улицы. И тут же в близстоящих домах распахнулись окна, и в противоположную сторону полетели стрелы. Эти приспособления были направлены туда, откуда мы должны были придти. Драконы, вошедшие в азарт, стали тихонько бить хвостами землю, началось местное землетрясение. Горожане радостно выскакивали из своих домов и с криками: — Ура! Посуда скачет, драконы вернулись!

— Владыка, там наши мужчины, — закричала какая-то женщина, показывая на замок.

— Ваши мужчины живы и здоровы, они там шершей гоняют, — ответил я.

— Вот как! — обрадовалась женщина. — Вам надо из этих домов гадов выдавить? Так мы сейчас. Бабоньки, за мной!

— Стойте, — закричал я, — там смерть.

Они столпились за моей спиной. Я вытянул руки и стал выпускать магический огонь темного синего огня. Он достигал веревок, рассеивая смертельную опасность. Когда все было кончено, обернулся.

— За мной, — снова прокричала женщина, и махнула рукой, и толпа женщин ринулась к домам, забирались в окна, и оттуда неслись такие крики шершей — мужчин, что у меня по спине пробежал холодок.

— Это тебе за мужа, это за меня, это за дочь, это за сына! — доносилось из открытых окон.

— Пощадите, — хрипы мужчин.

Я впервые видел ярость женщин. — Да, что это делается, — вырвалось у меня, и я хотел кинуться в ближний дом.

— Владыка, не надо, — остановил меня Хив, — они слишком много выстрадали из-за шершей. Им приходилось молчать, и терпеть, так как их мужья были в заложниках. Не останавливай их.

— Они женщины, Хив, их руки не должны быть в крови!

— А где ты раньше был, Черный Дракон, когда они насиловали и убивали их? — подал голос Нобель.

— Там же где и ты, — вырвалось у меня.

— Тогда ты должен понять их, — хмурился Нобель.

— Не могу! Защищать и убивать, мужское дело, Нобель, понимаешь, мужское! Им детей рожать! Кого они нам с тобой смогут родить, после того, как их души омоются кровью?

— Ладно, я понял!

— Остановитесь! — опять заорал я, вложив в свой голос как можно больше силы. В домах, затихло. А на мой рык прилетели другие драконы:

— Что у вас тут происходит?

По улице вниз бежали рожденные от драконов, кто-то из женщин радостно прокричал имя мужа, и, женщины бросив избивать своих обидчиков, бросались в объятия своих мужчин.

Мы вошли в первый дом, четыре шерша лежали на полу все в крови и стонали.

— Живы? — усмехнулся Хив, и заскрипел зубами, — это хорошо, что живы, а теперь посмотрите на меня, вы были сильными, а я связанный. Теперь мы поменяемся местами!

— Хив, будь драконом, а не шершем, — только и смог сказать я.

— Буду, Владыка буду! Я помогу им, избавлю от боли! — И бросил в них огнем.

Мы пошли на второй остров. Город заполнялся людьми. Наш отряд уже не был маленьким. Рядом со мной шли восемь драконов, а за нами тянулся шлейф из горожан. Подойдя к сетке, только хотел выкрикнуть предупреждение, как увидел мальчишку в беретке, который полз по земле, и сетка чуть ли не касалась его головы, под окном одного из домов он приподнялся, посмотрел на меня, и, крикнув: — Стрелы, — резко захлопнул створки окна.

— Ложись, — заревел я. И все кто был со мной, и драконы, и горожане, упали на землю, и тут же над нашей головой пролетела туча стрел, и раздался звон разбитого стекла.

— Дар, скорее убирай сетку, — закричал мальчик, — им нужно время, чтобы перезарядиться.

По мере того, как я убирал магическую ловушку, рожденные от драконов, все еще обнаженные медленно приближались к домам, следуя за моим огнем, в их руках уже были мечи.

Я работал, и в то же время следил за мальчиком, который отползал от дома, пятясь задом. Неожиданно руки, появившегося за деревом шерша, схватили его, подняли над землей, прижали за шею одной рукой, а в другой блеснул нож. Мальчик взвизгнул, я ударил молнией по руке с кинжалом. Шерш вскрикнул. Мальчишка укусил вторую руку, вырвался, и исчез среди травы.

Когда пространство около домов стало свободным, в домах, куда ринулись полуголые мужчины, прозвучало всего несколько воплей. В отличие от своих жен, они сработали быстро, по-военному.

Уже почти с половиной города мы шли к третьему острову, когда оттуда раздался душераздирающий крик. Все побежали, и когда ступили на мост, мне показалось, что он не выдержит такого скопления народа, и рухнет. Выдержал. Влетели, на мостовую и застыли. Спрятавшиеся в домах на этой улице, шерши слышали радостные крики горожан о том, что вернулись драконы, княгиня и все ее приближенные убиты, и очищаются улицы от оставшихся негодяев. И от страха, они попытались сбежать. Двадцать шершей застряли, как мухи в силках паука, поднятые над землей магическими верёвками, они кричали от боли и бились, стараясь вырваться. Но, чем больше они метались, тем сильнее, стягивалась вокруг них невидимая простому глазу смертоносная паутина…




Я вернулся в замок. И к своему удивлению обнаружил там Шейни. Бель и Зелен были злы, а этот несчастный князь, заливался слезами как женщина.

— В чем дело? — спросил я.

— Шейни от страха убил Ракыя, — ответил Зелен.

— Что??? Зачем ты это сделал? — не выдержал я. Второй раз, важный свидетель уходит у меня из-под носа.

— Тебе легко говорить, Дар! — хныкал Шейни. — ты молодой, сильный. Посмотри на меня, немощного старика. Он вызвал меня сюда, для переговоров, а сам накинул сеть. Если бы не твои драконы, он убил бы меня. Я испугался!

— Что он от тебя хотел? — спросил я.

— А кто его знает, я так ничего не понял, — шмыгнул носом, бывший срединный князь.

— Он требовал от него назвать, кто является Горином, — ответил мне Бель. Когда мы вошли, он закручивал около его горла сеть и ревел: «Ты, скажешь, кто такой Горен!». Увидев нас, почему-то закричал: «Берегитесь!». Мы оглянулись, но за нами ничего не было, а когда повернули головы обратно, Ракый сползал на пол. Шейни умудрился освободить руку, и ударил исподтишка его ножом.

— Почему он требовал от тебя назвать Горена? — поинтересовался я.

— Не знаю, честное слово не знаю. Наверное, потому что у меня живут шерши. Но они безвредные. Мои шерши никогда своих домов не покидают.

Он врал. Я это чувствовал.

— Дар, мне с тобой нужно перекинуться парой слов по секрету, — он схватил меня холодной рукой, еле сдержался, чтобы не выдернуть ее.

Зелен и Бель отошли в сторону.

— Что тебе?

— Дар, — Шейни зашептал мне в ухо, — я слышал, ты женился на этой уродине Мэриэлле. Она страшная и злобная девка. Отдай ее мне. Я одинок, может быть, мы с ней найдем общий язык, и она останется жить у меня. Я сирота. Никого рядом нет. Вы все избегаете меня. А в чем я виноват? Я первый, кто пострадал от Горена. А ты молодой, ты себе красивую и добрую девушку найдешь.

Меня всего передернуло, я высвободился из ледяных рук Шейни:

— Ты забыл, что драконы никогда не отдают того, что принадлежит им. Это не обсуждается.

— Да, да! Ты прав! Я хотел тебе помочь! Но раз такое твое решение. Я отступаю. Ну, я пошёл. Мне домой надо.

И он тяжело заковылял прочь, с трудом переставляя ноги.

— Как ты домой доберешься? — крикнул Зелен.

— На арбе, князь, на арбе! Ты же знаешь, мне магия не подвластна. Моя лошадка в твоей конюшне стоит. Уж, не обессудь, я поеду, нехорошо мне, такое пережить! Дорога она лечит.

Он опять врал. Мы переглянулись с князьями.

— Зачем он врёт? — спросил Зелен.

— Здесь другое, в чём он врёт? — поправил друга Бель.

— Где Ракый? — спросил я.

— Пойдем!

Мы пришли в комнату, где на полу лежал молодой человек, к которому в последнее время я так стремился. И опять он умер не от моей руки. Злило это меня? Нет! Говорю, честно! Я устал от крови! Устал от смерти! Я просто хотел у него узнать, кто такой Горен! Стоп! Но, если он требовал ответа от Шейни, значит, он сам не знал. Но почему от этого несчастного князя? Что я знаю о нем?

Первым от мертвой земли пострадал он, Шайни, единственный князь Владыки земли, который жил на самом краю земель Белого Тигра. Когда-то давно, еще его предки выпросили себе территорию недалеко от Южных гор, и титул князя за свои заслуги. Какие, я не помню. И тогдашний Владыка удовлетворил их просьбу вопреки закону, который гласил, что у него не может быть князей. И вот в один день в княжестве пропали все деревья, и все животные, даже люди, которые жили там. Будто их не было. Казалось, сама Земля всасывала их в свои недра, оставляя на поверхности одни камни.

Все Рожденные маги бросились на помощь князю. Но так и не смогли понять, сути происходящего. Даже Раст, чуть не погиб, вступив на эту мертвую землю. Хорошо, что он был в своем обличии белого тигра. Иначе бы ему пришлось плохо. И только шерши могли спокойно ступать по этой земле, тёмная сила не задевала их. С горя князь Шайни, не желающий оставлять земли своих предков, отказался от силы Рожденного мага, и стал шершем, чтобы дожить, как говорил, там, где родился и вырос. На глазах у всех сотворил инициацию и разорвал связь с силой и светом Верховных духов.

Но нельзя убить огонь творчества, когда горит он в душе с самого рождения. И построил в своем княжестве Шайни дома из камня, что видом своим напоминали бы белоснежные ледяные замки князей северных холодных ветров. Только вышли они серые и скучные. Все срединные, кто остался в живых в его княжестве, ушли в земли Белого Тигра. А к нему пришли шерши. Он охал, ахал, но принял их, ведь он был добрый, строил дома, в которых должны были жить хоть кто-то. А шерши не умели строить, но любили получать все даром. Но и на них плохо действовала эта земля, кто жил в городе Шайна стали какими-то странными. Не стремились, как их сородичи, к наживе, и обогащению. Они просто сидели на пороге своих домов и блаженно улыбались. Шайни плакал, звал к себе Рожденных магов, просил помочь ему, но те, только пожимали плечами. Они были бессильны. Они попросили время, чтобы найти решение этого трудного вопроса. И Шайни согласился. Заперся в своем сером замке.

Но изредка появлялся у Владык, плача и прося помощи. Его везде встречали с теплом, и сочувствием. Это единственно, чем могли помочь Рожденные маги несчастному князю. И самым приветливым для Шейни был Уитун, который принимал его чаще других в своем городе Скрытень. И говорят, поддерживал в нем жизнь своими магическими заклинаниями, потому что жалел и сочувствовал многострадальному бывшему срединному князю.

А темная сила расползалась по земле. Убивая все на своем пути. Исчезали целые леса, пересыхали озера. Люди, увидев голую землю, бежали из этих мест прочь…

— Дар, — прервал мои размышления Зелен, — что тебя смущает? Я же вижу!

— Все, — я не отрывал глаз от Ракыя, а потом попросил мою кровь отомстить тому, кто смел на нее посягнуть. И то, что я увидел, уже не удивило меня, я знал, что это должно было случиться. Ракый стал разлагаться, пришлось его сжечь.

Князья ждали ответа.

— Во-первых, невидимая обычному глазу сеть была только на трех островах, при въезде в город, остальное мираж. Мы спокойно могли бы спуститься сверху. Во-вторых, сама сеть! Помните, мальчик сказал, первые попадут в ловушку. И он был прав! Нас остановило только то, что там были эти машины, стреляющие пучками стрел. И я не хотел потерять ни одного из вас. А теперь представьте, что если бы мы не встретили Лучика. Нас тринадцать, погибли бы несколько князей, но остальные проложили бы себе дорогу в любом случае! Эти сети — неудачное предупреждение нам! А это магия Ракыя.

Он тот, кто первым попробовал кровь дракона. И это была моя кровь. Я был слеп, не видел его, но запах страха и отчаяния чувствовал всегда, когда он приходил убрать напившихся пиявок, и посадить новых, и время от времени пинал меня ногами. Я думаю, как маг, он сразу понял, что с нашей кровью не все так хорошо, как ему говорили. Но поделать он уже ничего не мог. И как обычно бывает в таких случаях, всю свою злость от сделанной им ошибки срывал на мне.

Потом, как мне сказали, он очень испугался, когда узнал, что я на свободе! И думаю, искал решение, как обезопасить себя! И лучший выход — найти Горена, чтобы спасти свою жизнь. Вот тут и возникает вопрос, почему он обратился именно к Шейни? Дыма без огня не бывает! А потом Шейни нам врал, это первая его ошибка. Вторая, он попросил меня отдать ему Мэриэллу, хотя живет уже не одно столетие, и должен знать драконов!

— И что ты предлагаешь? — спросил Зелен.

— Пока ничего, надо последить за Шейни, вполне может быть, что свои стенания и просьбы он нес не только рожденным магам, но и Горену. Только вот боится его. Именно Горену нужна Огненная Лисица. А Шейни уверяет меня, что ищет того, кто будет ухаживать за ним! Это же бред! Прекрасно знает, что на его мертвой земле могут жить только шерши!

— За ним трудно проследить. Он живет в своем уродливом замке и никуда не выезжает, — с сомнением сказал Бель.

— Надо будет посоветоваться с Красом, может быть, он сможет что-то подсказать. Но об этом потом. А сейчас, думаю пора собрать всех князей. Поход окончен! Мы вернули все, что принадлежит нам.




Князья уже собрались в столовой. Стол был накрыт заново. Но сесть нам за него не удалось. В зале собрался почти весь город. Люди радовались! Каждый горожанин считал своим долгом поблагодарить и потрогать дракона. Сами собой, то там, то здесь вспыхивали танцы, кое-где, теперь уже смелые горожане, не стесняясь, пародировали бывшую княгиню и ее мужа, так люди выдавливали из себя последние капли страха. Разошлись далеко за полночь.

Зелен предложил князьям отдохнуть, комнаты были уже приготовлены, но они все в один голос отказались. Спешили домой, в свои города. Их можно было понять. Я же решил остаться. Драконы просили меня отыскать Лучика, и поблагодарить еще раз за всех, и сказать, что каждый князь встретит его в своем замке, как друга!

Утром, я шёл по замку, и у меня было ощущение, что вчерашний кошмар мне только приснился. Все было как всегда, домочадцы Зелена бегали по замку, занятые своими делами, сам хозяин встретил меня в привычном домашнем одеянии, и с привычным вопросом: — Как спал, Дар?

Но это ощущение прошло, после того, как Зелен сообщил мне, что Бель оказался прав. Много женщин в его городе погибло, они пользовались мазями, которые купили у княгини. И даже, ему сообщили о смерти двоих мужчин и женщины из табора танцоров.

— Вообще-то я не хотел устраивать праздник, говорил, что это будет неприятно для тех семей, которые потеряли своих женщин. Но горожане очень просили, — посетовал Зелен. — И я был в таборе, — продолжил свой рассказ зеленый дракон, — но ничего уже нельзя было поделать. Но сами танцоры не пострадали, и я пригласил их сегодня вечером. Знаешь, я внимательно осмотрел всех, кто был в таборе. Мужчину с гривой седых волос видел, это Лев, аккомпаниатор, мальчика нет!

— Пусть придут, а там мы посмотрим, — кивнул я. — В крайнем случае, расспросим Льва.

Целый день, мы с Зеленом ходили по городу, и инспектировали его, смотрели, не пострадал ли он от рук шершей. Надо отдать должное бывшей княгине, в отличие от других городов, здесь не был тронут ни один дом, не было построено ни одного уродливого сооружения. Они пользовались тем, что было. Правда, отобрали у ювелиров большую часть их изделий, мы вернули.

Как-то незаметно наступил вечер. Перед замком Зелена стал собираться народ. Собственные танцоры-горожане, устроили представление — веселые танцы ветров, где главной идеей был вихрь радости. Чтобы не бросаться в глаза, я встал в стороне среди толпы. И только Зелен, как князь, восседал на своем стуле на лестнице замка.

И вот я увидел, как в круг вошёл высокий мужчина с гривой седых волос, в руках он держал гитару. Ему подали стул. Он сел. Длинные пальцы пробежались по струнам, и я с удивлением услышал до боли знакомую мелодию танца драконов. Толпа шелохнулась, и в круг вышла Занья, правда, уже несколько побитая жизнью, увядающая, но еще привлекательная. Встала в позу и замерла. И тут я увидел его. Это был тот мальчик. Только не в беретке, а в широкополой шляпе. Он отбивал каблуками ритм, и несколько раз обошёл круг, как бы, не замечая, Занью. Но вот он повернул голову, их глаза встретились, и парнишка направился к ней, подергивая плечами и оценивая ее глазами. Занья сделал вид, что возмущена таким поведением, и ее каблуки, плечи, юбки попытались обдать наглого мальчишку холодом и презрением. Но не тут — то было. Мальчишка лишь еще быстрее застучал ритм, его руки за спиной ни разу не разомкнулись (что, кстати, очень трудно, когда входишь в образ) и только наглая улыбка и движения вокруг неприступной красавицы, становились все напористей. Занья попыталась увернуться от него, но не рассчитала свои движения и повернулась к нему лицом, потом поняла свою ошибку, резко развернулась в другую сторону, но мальчик был уже перед ней, гордо закинув голову. Отчаявшаяся женщина, взмахнув у него перед носом своими юбками, проскользнула в центр круга, надеясь так увернуться от нахала, но было поздно. Мальчишка следовал за ней по пятам, оказываясь, каждый раз перед ней. Он выиграл! Я видел, как скривилось лицо Заньи! Она тяжело дышала! Ее глаза сверкали ненавистью. Но поняв, что больше она ничего не сможет сделать, она остановилась и склонила голову. Мальчик отчеканил вокруг нее несколько кругов почета, встал и неожиданно отвернулся. Будто и не нужна ему была эта старая кукла.

Площадь взорвалась аплодисментами. На землю полетели монеты. Мальчик скрылся в толпе, а Занья бросилась собирать деньги. Когда она приблизилась ко мне, я вышел и тронул ее за руку:

— Здравствуй, Занья!

— Дар, разве ты не улетел с другими драконами? Я так рада тебя видеть!

— Я смотрю, ты не забыла мои уроки танца. Но твой партнер сегодня более удачливый!

— Да, я этой девчонке все уши оторву, — яростно вскрикнула она, — ведь просила по-человечески, уступи сегодня мне. Нет же!

— Девчонке? Разве это девочка?

— А кто же? Это моя идея была нарядить Мэриетту парнем! Думала, силы у меня больше, опыта тоже, всегда буду в дураках оставлять! Вот ведь научила на свою голову. Слушай, Дар, ты же самый лучший танцор, станцуй с ней! Пусть не строит из себя профессионала! Ты же ее за пять минут ее перетанцуешь.

— А что, давай!

— Ты только не уходи! Я сейчас приведу ее. Главное — уговорить. Она в последнее время такая своевольная стала. Что не захочет, не заставишь ее сделать.

И исчезла среди толпы. Я поднялся к Зелену.

— Ты видел?

— Дар, это он! Точно он!

— Не знаю! Я только что разговаривал с его партнершей, это — Занья, моя старая знакомая, я сам учил ее этому танцу. Так вот она уверяет, что это не мальчик, это девочка.

— Не может быть! — Зелен был поражен. — Мы не могли ошибаться.

— Она обещала привести ее, я сам с ней станцую.

— А ты уверен, что сможешь понять, он это, или не он?

— Уверенности нет! Но в любом случае, мы не выпустим ее, пока не поговорим. Может быть, у нее есть брат?

— Не беспокойся, я поставлю защиту, из города никто не уйдет без моего ведома.

— Отлично! Ставь!

Ждать пришлось довольно долго. Ветры пока танцевали свои танцы. Зелен вернулся и сел в свое кресло, кивнув мне, мол, все в порядке, защита стоит.

Наконец, раздался какой-то болезненный, прерывающийся голос Заньи:

— Друзья, еще один танец драконов.

В круге показалась тоненькая фигурка, в простом льняном платье. Светлые длинные волосы, зачесанные с одной стороны, волнами падали на другую сторону лица. Все ее лицо было в веснушках, так же в веснушках была ее тонкая длинная шея и открытая грудь. Как я мог так ошибаться! Ну, конечно, это не мог быть Лучик. Я точно помню, что его лицо было без пигментных пятен, чистым. Наверное, из-за широкополой шляпы я не заметил этих веснушек у того, кто танцевал с Заньей.

Заиграла музыка, а я все смотрел на нее, не веря своим глазам, как же я мог признать мальчика в этой девчонке. Но делать было нечего. Раз взялся танцевать, так танцуй. Я был уверен, что смогу быстро заставит эту девушку склонить передо мной голову, поэтому не стал, делать круги в поисках партнерши, а сразу направился к ней. Она стояла, немного наклонив голову вперед, посматривая на меня насмешливым взглядом. Но стоило мне приблизиться, как она змеей скользнула в сторону и встала у меня за спиной. Ее глаза смеялись, они манили меня. Хорошо! Пусть будет так. Глаза в глаза, это еще лучше, я смогу контролировать ее. Но чем дальше мы танцевали, тем больше я терял голову, утопая в этой синеве, которая заманивала своим блеском и насмешкой. Я чувствовал, что начинаю заводиться. Я хотел ее. Я уже не просто отстукивал ритм, я гонялся за ней как хищник за дичью, и не мог поймать! Она ускользала, и в то же время заманивала, разжигая желание. Кругом было так тихо. И для меня не существовало ничего на свете кроме этих синих глаз. Во мне начинал загораться огонь, все тело горело, и я стремился к ней, как к единственному источнику, способному утолить жажду. И вдруг в ее глазах появился страх, потом ужас, но мне было все равно, я не останавливался, я знал, еще немного и она будет моей…

— Хватит! — голос Зелена, как ведро холодной воды, опрокинутое мне на голову, привел меня в чувство. Я остановился. Оглянулся. Кругом в полной тишине стояли люди, в их глазах… горел огонь желания.

Зелен бросил с лестницы кошель с монетами, и крикнул хриплым голосом: — Я призываю!

Из толпы вышла женщина и пошла за ним. Мужчины, бросив монеты на землю, хватали своих жен и спешили домой, холостяки высматривали вдов, и, получив их согласие, также уводили вниз по улице, вскоре около меня остались несколько мужиков, плотоядно бросающих взгляды на Занью, которая бегала как молоденькая и собирала деньги. Кто-то из оставшихся мужчин подошёл к ней и тронул за рукав:

— Еще чего! — закричала она, — я замужняя женщина! По себе пару ищи!

Девчонки не было, она исчезла. Моим первым желанием было найти ее, и зарыться лицом в светлые волосы. Но я вспомнил страх в ее глазах. Нет, нельзя! Что я насильник что ли? Она совсем ребенок! Переиграла! А потом сама испугалась. Но я горел. Мне нужно было остыть. Земля под ногами плясала, я был как пьяный. Я пошёл вниз к воде, холодные воды озера могут помочь, говорил я сам себе. Но дойдя до берега, почувствовал защитную стену Зелена. Я разорвал ее с яростью, как услышал сзади себя голос женщины:

— Владыка, я вдова уже пятый год. Твой танец всколыхнул во мне давно забытые чувства. Помоги. Успокой меня.

Я повернулся, молодая женщина, рожденная от дракона, смотрела на меня виновато, и в то же время призывно. Я протянул ей руку…




Пришёл в себя, когда женщина, склонившись надо мной, убрала с моего потного лба прядь волос и прикоснулась горячими искусанными губами к моим губам.

— Владыка, а у меня может быть от тебя ребенок?

— Нет! — ответил я, мой голос был хриплым и грубым.

— Я так бы хотела родить дракона! Только вот ни за что не отдала бы его тебе, — печально улыбнулась она.

— Наверное, поэтому у нас никогда не рождаются дети от случайных связей, — продолжал злиться я.

Она грустно засмеялась: — Не сердись на себя, тебе это тоже было нужно! А так ты сделал благое дело, помог женщине. Спасибо! Мне никогда не было так хорошо.

С этими словами, она встала, отряхнула юбки, и ушла. А я еще долго лежал без движений, и вспоминал синие глаза конопатой девчонки.

— Надо встать и найти ее, — приказал я сам себе, но перед этим с разбега бросился в воду и долго плавал, давая остыть телу, и приводя рассудок в нормальное состояние.

Выйдя на берег, я вслух сказал: — Ну, что Мэриетта, давай, познакомимся!

И тут же застыл. Мэриша. Мэриетта, Мэриэлла, эти имена были похожи. Может быть, просто случайное совпадение. И чтобы развеять его я направился в табор танцоров. Было темно, и только в одном шатре горел свет. Я вошёл туда. Сидя на ковре, плакала Занья.

— Что случилось? — спросил я, хотя уже начал догадываться.

— Сбежала противная девчонка! Ушла, бросила меня! — и вдруг посмотрев на меня злым взглядом, будто я был виноват в том, что Мэриетта покинула ее, прошипела: — как же я ненавижу вас высокородных! Вы только с виду простые и доступные, а загляни поглубже, там огонь, и попробуй, тронь, обожжешься.

— Перестань, — попытался я успокоить ее. — Она такая же высокородная, как и ты!

— Я? — она кипела негодованием, — у меня никогда бы не хватило смелости сказать кому либо: «Если ты еще раз тронешь меня, женщина, я сделаю тебе больно». А глаза при этом стальные, холодные, будто льдом колит. А за что? Ну, обманула ее, сказала, что мне плохо! Дело семейное, нормальное! Нет же, подбородок подняла: — Ты сказала неправду! Я больше не хочу быть с тобой.

— И на этом ты строишь предположение, что она высокородная, у нее вид обыкновенной селянки? — попытался улыбнуться, но улыбка не получилась.

Занья вскочила, кинулась к куче белья и вынула какой-то треугольник и кинула мне:

— А вот это ты видел? Где ты видел селянку в таком белье?

Я подхватил треугольник, действительно, это было нижнее белье, которое могли позволить себе только высокородные леди, это белье плели себе из морской паутины ундины. Они никогда не продавали его, могли только дать в дар. А, если учесть, что они общались только с рожденными магами, то получить его простой селянке было просто невозможно. А вот мать Мэриэллы сама была ундина.

Но я не сдавался: — Перестань, ну, взяла у кого-нибудь! Чего только в жизни не бывает. Или какая-нибудь высокородная дама отдала вместо денег. У нее же конопушки, а, как тебе известно, веснушки — отличительная особенность селянок Белого…

Но договорить мне она не дала. Ее резкий нервный смех прервал меня на полуслове. Она снова вскочила и бросилась за занавеску, вынесла берестяную коробочку и тонкую кисть:

— Вот ее конопушки, Дар! А я — то все думала, отчего каждые три дня, веснушки ее становятся светлыми, а потом снова темнеют.

— Что это? — спросил я.

— Ты маг, вот и ответь мне, что это?

Я открыл коробочку. Понюхал. Огнепляска. Взял кисточку, зачерпнул немного темно-коричневой мази и поставил точку на тыльную сторону ладони. Веснушка расползлась пятнышком…

Мысли понеслись как стая птиц, которых вспугнул прохожий:

— Этого не может быть! Неужели Мэриэлла? Нет, не спеши! Надо быть уверенным.

— Отдай, — Занья выдернула у меня из рук коробочку и треугольник нижнего белья, — не твое, нечего лапать!

Тут в шатер вошёл Лев, хмурый, глаза красные, воспаленные, лицо осунувшееся. Я встал и подошёл к нему:

— Мы драконы хотим поблагодарить вас, и сказать, что мы в неоплатном долгу перед вами. Если тебе, Лев, что-то надо, только скажи!

— Да, что я, Владыка, это все Мэриетта, я только новости собирал, а уж она своей жизнью рисковала. Её благодарить надо! — ответил он и тяжело вздохнул: — Кстати, а где мы прокололись? Вроде вы никак не могли нас вычислить?

— Ты в Нитуме жеребца продал.

— Да, не подумал!

— Что это значит? — закричала Занья, — ты за моей спиной с Мэриеттой сошёлся? Ах ты, греховодник старый!

— Замолчи, Занья! Что ты несешь? Она ребенок! Она просто золотой человечек, всегда мне помогала!

— А вот я сейчас всем расскажу, что это за золотой…

— Послушай меня Занья, — прервал я ее, — ты меня знаешь, в порошок сотру, если хоть слово о Мэриетте скажешь кому-либо! Ты ее не видела, и никакой девочки с тобой не было. Запомни, я теперь с тебя глаз не спущу, даже когда рядом меня нет, все равно я все слышу и все вижу.

— Дар, не надо на меня так смотреть, зачем… Я все поняла. Не буду!

И вдруг завыла пуще прежнего: — Она такая талантливая, я с ней могла бы столько денег заработать! А теперь чувствую, ушла моя удача!

— Да, ты с ней столько денег собрала, что можешь замок купить, — вдруг рявкнул Лев.

— Мне еще надо! — не унималась Занья.

— Все, хватит! Надоела ты мне! До сих пор никак не могу понять и чего я за тобой столько лет хвостом хожу. Ухожу. Домой пойду. В Рарог.

— Нет! Лёвушка, милый, не бросай меня! — танцовщица бросилась в ноги Льву, — хочешь, все брошу с тобой пойду? Куда ты, туда и я. Не нужны мне деньги! Ты мне нужен! Все возьми! Только не бросай! Я плохая! Знаю! Я исправлюсь! Дай мне еще один шанс! Прошу тебя! Я же умру без тебя!

— Ну, что с бабой сделаешь? — вздохнул Лев.

— Лев, проследи, чтобы о Мэриетте нигде не было сказано ни одного слова.

Кстати, ты не знаешь, куда она пошла? Одна ведь!

— Нет, не знаю! Только до конца улицы проводил. Говорил ей, давай коня куплю? Куда ты пешком? Отказалась. Деньги давал — не взяла. Только и есть несколько монет, что Занья ей заплатила. Ей медь, себе серебро! Да, вот смотри, даже обиды не держит на мою… Говорю тебе, золотой человечек!




Я вернулся к себе в комнату в замке, но долго не мог уснуть. Старшой был прав, опять подумал я. Вот я и нашёл тебя Мэриэлла. Теперь я точно знал, что она моя судьба. Вот только опять напугал ее, как и в первый раз! Перед моим взором вставали полные ужаса глаза. Ничего, завтра я найду тебя, и мы просто поговорим. Только найдись! Уговаривал я ее.

А потом в голову пришло как-то само собой, что я давно догадывался, кто этот Лучик. Достаточно вспомнить поведение Раста, когда речь заходила о мальчике. А как он просил прощение у драконов? Неужели я был просто слеп? Нет, здесь что-то не то. Она выглядела мальчиком — движения, голос, беретка! Подожди, остановил я сам себя. Беретка! Как говорил Бель: — лица не помню, глаз не помню, только беретка перед глазами. Нет, я бы почувствовал магию, если бы она была! Беретка тут не причем. Хотя, кто его знает! Скорей бы утро!

Утро пришло, потом день, потом вечер, потом еще два дня! Мы с Зеленым обошли все дома. Разговаривали со всеми. Мэриэлла, Мэриетта как сквозь землю провалилась. Уйти из города не могла, нигде защита не была повреждена, кроме как мной. Если только в эту дыру. Какой же я болван! Магии девочки я нигде не почувствовал. Я злился на себя, опять Огненная Лисица ускользнула от меня. Хотя теперь я знаю, как она выглядит. Только вот куда теперь идти?

Искать больше не было смысла. Около города собралось уже много селян, которые прослышав, что шерши ушли, поспешили с товарами на рынок. Защиту пришлось убрать. И они заполонили Кантин, и принесли новые слухи. Один из таких слухов привлек мое внимание. У амазонок появилась новая товарка. Если учесть, что Мэриетта исчезла всего несколько дней назад, она никак не могла так быстро попасть в отряд девушек, да еще так, чтобы слух о ней вернулся обратно. Но другого пути у меня не было. Мы с ней должны были встретиться. Она опять убежала от меня, значит, нам суждено снова встретиться. И попрощавшись с Зеленым, я отправился к амазонкам.




Часть 3





Глава VII


Мы ехали, молча, Эмира заливалась слезами. Мне было до боли жалко девушку, тем более что я чувствовала вину перед ней. Поэтому я пересела к ней на арбу, и попыталась успокоить. Но она только отдернулась и зло сказала:

— Это все из-за тебя! Из-за твоих танцев, он на меня больше не смотрел.

— Из-за меня? Ну, да, я ему так понравилась, что он тут же предложил меня Белому Тигру, — криво усмехнулась я.

— Врёшь? — встрепенулась Эмира.

— А почему ты думаешь, я отказалась танцевать опять?

— Все равно, он хороший! И щедрый какой!

Я стала гладить Эмиру по спине, успокаивая огонь обиды, который метался в ее душе. Мне это удалось. Она перестала плакать, и только время от времени всхлипывала. Потом повернулась ко мне:

— Прости меня Мэриетта, ладно?

— Конечно, — я улыбнулась, — что не бывает!

— И от меня прими благодарность, девочка, — обратилась ко мне мать Эмиры, — добрая у тебя душа. Обычно сверстницы злорадствуют над неудачей подруг, а ты, наоборот, сочувствуешь. Хочешь поехать с нами?

— Куда? — удивилась я, — Вы хотите уйти от Заньи?

— Да, хотим, — мать Эмиры счастливо улыбалась, — ведь нам выпала такая удача, что Повелитель ветров пригласил тогда Эмиру. Знаешь, он ей такое платье дал и такие драгоценности подарил, что продав их, на много лет нам денег хватит. Обидно, конечно, что он только поиграл с ней! Но с другой стороны, вот приедем домой, в наше селение, она у меня самой красивой девушкой будет, а своими танцами всех селянских девушек за пояс заткнет.

— Нет! — я покачала головой, — я хочу в городе какого-нибудь мага найти и остаться у него. Мне скучно в селении.

— Ну, как знаешь! Только уходи от Заньи, жадная она! — погладила меня по голове мать Эмиры, — а то, что ее Белый Тигр чуть не убил, и Повелитель Ветров прогнал, она тебе никогда не простит. Вот и развилка, отец, бери вправо. Прощай, девочка!

Мы обнялись с Эмирой, и я соскочила с арбы. Мать Эмиры приподнялась и крикнула: — Прощай, Занья, здесь наши пути расходятся.

— Вы куда? — взвизгнула хозяйка, — вы же хотели денег заработать!

— С тобой за два года мы только на лошадь и собрали, но теперь у нас есть деньги, прощай…

— Мэриетта, а ну, залезай на арбу, — хозяйка помогла мне забраться, потом отвернулась от меня и всю дорогу до привала ворчала, какая неблагодарная семейка, она столько вложила в них, так с ними мучилась, а они при первом удобном случае бросили ее. Мы переглядывались со Львом и улыбались.

— Занья. А куда мы едем? — спросил я, желая прервать ее сетования.

— В Кантин, — вздохнула жена Льва.

— Но ты же обещала в Атель.

— Нет, туда не поеду! Там и без нас танцоров много, получше, чем ты будут.

— А драконы освободили Кантин от шершей?

— Таких новостей пока у меня нет. У наших провожатых там дело, а нам все равно перед кем выступать, перед драконами, перед шершами, перед селянами. Ты у меня одна осталась, теперь в два раза больше работы будет.

— А платить будешь тоже в два раза больше?

— Будешь хорошо работать, буду хорошо платить, — привычно ответила хозяйка.

— Нет, Занья, если будешь платить как раньше, я тоже от тебя уйду, вот приедем в город, найду мага и вернусь на привычную работу!

— Да, ты что, девка, у тебя же талант! Ты же своими танцами людей заводишь!

— А мне это как раз и не нравится! Не хочу больше!

— Вот дуреха, давай я тебе за каждый танец пять медных монет платить буду. Это же большие деньги!

— На них только пирожок купить можно, — подал голос Лев.

— Замолчи, злыдень, не порть девчонку. А ты Мэриетта запомни, не в деньгах счастье. Зачем они тебе? Вот встретишь какого-нибудь парня, он и обеспечит тебя всем. Это мне приходиться за двоих работать, за себя и за Льва. У него деньги в руках совсем не держатся, все отдаст! А нам уже много лет. Скоро на покой. Согласна?

— Пока да! А там видно будет! — ответила я, хотя знала, что наше путешествие с Заньей подходит к концу. В Кантине расстанемся. Мне нужно было в Атель. Но легендарный город увидеть хотелось. Мне папа о нем много рассказывал.




Но ехали мы до него долго. Опять останавливались в каждом селении, и я танцевала и танцевала. Правда, стараясь не вкладывать душу в танец, боялась зажечь людей, и выдать себя. Занья сердилась, но исправно платила мне по пять медных монет. Хотя на землю летели серебряные, наверное, специально ходила и меняла.

Когда подъехали к Кантину, у меня перехватило дыхание. За время своего путешествия я видела много городов, но этот поразил меня. Такой красоты я еще не видела. На огромной синей озерной глади расположились невысокие холмы, застроенные белыми домами с темными крышами. Между собой они соединялись мостиками. Узкие, длинные окна домов и стальные начищенные до блеска ограды мостов отражали солнце, весь город будто горел, сиял, пламенел. И мне показалось, что передо мной город, в котором живет солнце.

Но чем ближе мы подъезжали к городу, тем больше он настораживал меня. На улицах опять не было ни души. И легкий ветерок донес до меня запах магии Ракыя. Я приподнялась и стала внимательно всматриваться вперед. Что-то тревожило меня, но я никак не могла понять что. И вдруг деревья под дуновением ветра зашевелили листьями, и я обратила внимание, что они странно шевелятся, будто им что-то мешает, словно тонкая сеть наброшена на них.

— Стойте, — закричала я мужчинам на первой арбе, — стойте, туда нельзя!

— Ты, что совсем очумела! — одернула меня Занья, — что кричишь.

Но они меня не послушались. Оглянулись на мой крик, соскочили и, ведя лошадей в поводу, ступили на булыжную мостовую острова, где располагался замок. Из окон близлежащего дома высунулись шерши, и то же заорали: — Назад! Куда прешь!

— Дело у нас, — ответили мужчины, взмахнули руками и повисли над мостовой. Они дергались и выли от ужаса. Но вскоре затихли.

— Что это с ними? — шёпотом спросил меня Лев.

Ответить я не смогла. По улице вниз спускался Ракый. Он шёл и махал руками, будто отгонял мух. Подойдя, к двоим несчастным торговцам, висевшим в воздухе, сделал округлый жест, и они упали на землю. Подошёл к арбе, к которой прижались остальные, что-то весело сказал им, показал рукой на берег озера, и неторопливо отправился назад. Мы с Заньей бросились к торговцам.

— Кто это? Что он сказал? — спросила Занья у одного из них.

— Сказал, чтобы похоронили сами, чтобы расположились на берегу, а сегодня вечером, нас приглашают в замок. За нами придут. Вы будете танцевать перед княгиней и ее мужем, а нам дадут аудиенцию, — растеряно ответил тот.

— А с этими что случилось? — сыпала вопросами хозяйка.

— Сказал, что без спросу в город никто въезжать не смеет. Льгот нет ни у кого. Надо было подождать, пока к нам выйдут.

— Так откуда мы знали?

— Мы ему так и ответили.

— А он?

— А он смеется: — Не знали, теперь знаете. И все.

— Может, уедем? — предложила я.

— Поздно! Он так же сказал, что если захотим уехать, с нами будет то же самое.

Моим первым порывом было уверить их, что не будет то же самого. Сети здесь нет! Но любопытство, что здесь делает Ракый, и что все это значит — остановили.

Мы поставили шатры. Поели. Я постаралась уверить Занью, что лучше всего нам с ней танцевать танец дракона. Мне было просто необходимо оставаться в беретке. Занья и Лев привыкли к ней, и как-то не замечали столь видимой разницы между мной, когда я была в ней, и когда ее на голове не было. Может быть, потому что в танце особо на лицо не смотришь, видишь только глаза партнера, поэтому не обращали внимания на то, как исчезают с моего лица веснушки.

И только мы начали с Заньей репетировать, как за нами пришёл сам Ракый. Было странно видеть моего учителя здесь. Все такой же приветливый, все такой прыщавый, все такой же внешне нерешительный.

Хорошо, что я уже была одета для танца, только надела прямо на беретку широкополую шляпу. Он обвел меня глазами:

— Совсем юный дракон, — улыбнулся он Занье, — разве может он справиться с такой цветущей красавицей!

— Иногда может, — проворчала хозяйка и показала мне кулак, мол, в этот раз уступи.

Я кивнула. Мне было не до выяснения отношений с ней в танце. Меня занимало другое — замок и Ракый.




Мы шли гуськом. Ракый поднимал сеть. Меня удивило, что сразу после начала улицы сеть стала видна невооруженным глазом. Она была другая. Но прощупать ее мне не удавалось. По приказу мага, она поднималась высоко над головой. И вот пришли. В столовой сидело много людей, в основном шерши. На их лицах было уныние и тоска. Но увидев нас, они несколько повеселели. Мы танцевали с хозяйкой танец дракона несколько раз. Она, почувствовав, что я в этот раз не буду с ней соревноваться, оттянулась на мне по полной программе — выставляя никчемным и дурашливым мальчишкой.

— Хватит, спасибо, — лениво махнула рукой княгиня. Она была красива: молодая, стройная, с правильными чертами лица. Только вот глаза были пустые.

— Подойди ко мне мальчик, — поманила она меня пальцем.

Я подошла. Княгиня провела рукой по моей щеке: — Молоденький какой! Еще совсем неоперившийся!

— На детей потянуло? — зло проговорил ее муж.

— Да, ладно тебе, ты все равно старше, — и обратилась ко мне: — Ты что хочешь?

— Поесть, — ответила я.

— Садись со мной рядом. Что тебе положить?

— Вон того хочу.

— Тебя как звать?

— По-разному, кто как назовет, так и называюсь.

— Мне это нравится, будешь Зайчиком.

— Как скажешь, высокородная леди.

— Когда ехали к нам, драконов не видели?

— Нет, не видели? А что вы их в гости ждете?

— Ждем!

— А они страшные? Правда говорят, что они огромные с дом, и огнем плюются?

— Правда, а еще молоденьких мальчиков таскают и пожирают у себя в пещерах.

— А почему вы их не боитесь?

— Мы хотим им подарок сделать, если удастся его получить. И тогда они нас не тронут.

— А можно мы останемся с вами? Вы же защитите меня?

— Ну, это как ты себя поведешь, будешь послушным, тогда и защиту получишь.

— Форитта, хоть бы меня постеснялась, — прервал наш разговор муж княгини.

— Я тебе не мешаю горожанок щипать, и ты мне не мешай, — огрызнулась женщина.

— А что я должен сделать? — спросила я.

— Ничего. Ничего пока. Сиди, ешь! Хочешь пирожное?

— Хочу!

— Славный мальчик! Ну, что еще? — княгиня обернулась к подошедшему шершу.

— Торговцы там. Мазь просят. Готовы, золотом заплатить!

— Иди, — кивнула она мужу, узнай, сколько им нужно.

— Ты совсем страх потеряла, драконы приближаются, если они узнают, что мы драконьей кровью торгуем, нас сожгут. Прошу тебя, давай прекратим, откажи торговцам.

— А кто им скажет? Ты? Я? Ракый? Или вот этот, она шлепнула шерша по щеке, и тот согнулся в три погибели. Нет, дружок, мы все молчать будем.

— Рядом с тобой ребенок сидит, у него уши есть.

— У тебя уши есть, мальчик?

— Есть, — попыталась смутиться.

— И что они слышали?

— Когда?

— Сейчас.

— Хозяйка, сказала, что она мне все волосы повыдергивает, потому что опять я около господ кручусь.

— А ты ее боишься?

— Злая она!

— А мы ей тебя не отдадим. Как можно такого славного мальчика отдать!

— Я тогда пойду, скажу ей, что здесь останусь!

— Иди, скажи!

— Он маленький и глупенький, а ты боялся, — засмеялась Форитта. — Ну, пойдем сама поговорю.

Они вышли втроем из столовой, а хозяйка позвала опять меня танцевать! Вот пристала.

— Занья, мне по делу надо, — я переступила с ноги на ногу.

— Говорила же, облегчись, перед выступлением.

— Я не могу больше терпеть.

— Иди, потихоньку, вон в ту дверь, там спросишь у домочадцев. Лев, давай нашу, я сама пойду в круг. А ты скорей.

Выскользнув из зала, я оглянулась, куда идти? И тут настроилась на Ракыя, где он? Меня потянуло по коридору влево. Накинула невидимость и пошла. Ракый разговаривал с княгиней.

— Ну, что? Скоро? Он придет? — спрашивала Форитта.

— Жду.

— Если не успеем нам всем головы не сносить. Драконы здесь завтра будут.

— Знаю. Прошу тебя, давай, всех драконов уничтожим, чтобы следов нашей деятельности не осталось. Если они узнают! Нам несдобровать.

— Завтра ночью и уничтожишь. Нам еще мазь нужна. Коробочек пятнадцать. Дают три кошелька золотом. Один твой. Я им на пробу одну коробочку дала, так они глаза вытаращили, увидев эффект!

— Жадная ты, Форитта!

— Не жадная, азартная, играть так по-крупному!

— Хорошо, пойду, посмотрю, что можно сделать. Послушай, тебе не кажется, здесь чем-то запахло? Свежестью какой-то?

— Нравиться? Это мои новые духи. Сама создала аромат. Давай помажу, — она, вынув из кармана пузырек, брызнула им на Ракыя.

— Ты что делаешь, чутье мне испортишь, нет запах не такой. А впрочем, показалось, наверное.

— Форитта, из-за угла вышел ее муж, — я узнал, что нас тут всего двести человек осталось. Охрана разбежалась.

— Конечно, разбежалась, пока я сеть не поставил, они, словно крысы, бежали, как только донесся слух о том, что произошло в Фароире, — ответил за княгиню Ракый.

— Может мы тоже, того… уйдем… пока драконы не пришли, — промямлил князь.

— Трус! И куда ты побежишь? Подождем нашего князя, вытрясем из него его тайну, и все достанется нам, драконы за такую информацию отдадут все, что захотим.

— А Огненная Лисица? Если она сюда заявится?

— Не заявится. Перестань трястись! Ракый такую защиту поставил, что ни то, что лисица, мышь не пройдет. Иди, дорогой, — княгиня поцеловала Ракыя, — приготовь еще мази из крови дракона. Обещаю, это последняя партия, как ты и хотел.

Схватив мужа за руку, княгиня направилась обратно в столовую, а я за Ракыем. Он вышел на улицу, и, приподняв сетку, пошёл к двухэтажному зданию, что стояло невдалеке. Идти за ним, я не осмелилась. Он и так почувствовал мою магию. А потом я ощутила, как из этого дома вырывались волны боли, отчаяния, гнева, и злости. Все, что мне нужно было, я узнала.

Вернулась в столовую, Форитта опять поманила меня пальцем.

— Лев, княгиню на мальчиков потянуло. Она предлагает мне остаться у нее, — прошептала я.

Лев нахмурился. Под его пальцами лопнула струна. Занья остановилась.

— Простите, господа, — Лев поклонился княгине, — если, не возражаете, завтра мы снова придем. Инструмент сломался.

— Я бы хотела, чтобы мальчик остался у меня, — проворковала Форитта.

— Конечно, высокородная леди, завтра он и придет. Он только один и может мне инструмент починить, без него никак нельзя.

— Ну, ладно! Завтра не приходите, у нас много дел будет, а вот послезавтра, ждем! У нас будет весело. Драконов в гости ждем! — весело засмеялась она.

Ракый, вернувшийся в столовую, о чем-то сказал княгине, а потом вывел нас из города.

Занья ворчала, что у этой княгини, она сегодня ни одной монеты не получила. Все шерши, только смотрели, и никто не заплатил.

— Вот и не пойдем больше, — заявил Лев, — бесплатно мы не работаем.

— Ишь, как запел, — удивилась Занья, но согласилась с ним. Вернувшись в табор, я глазами показала Льву, что у меня есть, что ему сказать. Ночью, когда все легли спать, мы встретились, и я рассказала все что услышала.

— Хорошо Мэриетта, — он потер руки, завтра с утра я отвлеку Занью, а ты беги на дорогу, она тут одна, и жди там драконов. Расскажи, что узнала ты, и еще то, что услышал я — в домах, что стоят в начале улиц, ведущих к замку, шерши установили машины, которые пускают сразу двадцать пять стрел с убойной силой. В этих машинах, есть один недостаток, они очень громоздки, неповоротливы, и требуют много времени, пока установишь все стрелы.

Я только успела позавтракать, как Занья отправила меня собирать дрова в лес, они опять ругались со Львом. Вот странные люди, грызутся как кошка с собакой, а разойтись не могут. Я бы давно убежала от такой хозяйки, но Лев только головой мотал, когда я сказала ему об этом: — Тебе трудно понять, девочка! — вздыхал он, — присох я к ней. Все понимаю, и характер скверный, и жадная. Но как выйдет в круг, как закружиться в танце, все ей прощаю. Почему не знаю!

Сидеть на дереве над дорогой было удобно первые два часа, потом захотелось слезть, было жестко, и ноги затекли. И только я решила размяться, побегать по земле, как услышала конский топот. Впереди ехал незнакомый дракон, а вот за ним Дар. Теперь я узнала его сразу, несмотря на то, что он был в шлеме.

Я окликнула их. Они меня приветствовали как старого знакомого. Говорили со мной драконы спокойно и доброжелательно, моим словам поверили сразу. Это радовало. Я старалась не смотреть на Дара, но чувствовала его взгляд на себе постоянно. И вдруг один из драконов, назвал меня Лучиком. Я испугалась, откуда они знают? Потом вспомнила, что Энлиль все пытался выяснить у папы, кто такой Лучик. Неужели он рассказал о нашей с ним встрече? Да, но почему они связали это со мной? Там мог быть и другой мальчик? Если только берет. Я поправила его на голове, и решила, что это будет последняя встреча моя с драконами. Больше рисковать нельзя. И тут тот дракон, который назвал мое детское имя, вдруг спросил меня, что я хочу, чем они могут отблагодарить меня? И мне пришла шальная мысль, которую я тут же воплотила. Я попросила у них прощение. И о чудо, они в один голос сказали, что прощают меня. И Дар тоже! На сердце сразу стало легко. Теперь, если мой муженек, захочет меня придушить, я напомню о сегодняшней встрече. Драконы умеют держать слово! Я спасла свою шею! И радостная я побежала назад в табор. Правда, какое-то время мне казалось, что кто-то наблюдает за мной, несколько раз останавливалась, осматривалась, принюхивалась. Запахов много, и никак не могла понять, какой из них тревожит. И только, когда выбежала из леса, чувство опасности исчезло.

Лев встретил меня около табора:

— Ну, что?

— Предупредила.

— И что они?

— Не знаю, я убежала, а они остались.

— Ты иди домой, а я пойду, посмотрю, что там происходит.

— Я с тобой!

— Не рискуй зря.

— А я в кустах посижу.

— Ладно, пойдем.

Мы залегли в кустах напротив въезда на главную улицу, ведущую к замку, и стали ждать. Ничего не происходило. Все было тихо. Драконы вообще не появились. Солнце уже клонилось к закату.

— Лев, а почему драконов нет? — спросила я.

— Их нет, потому что ты предупредила, наверняка, окольным путем пошли.

— Они что, по воде поплывут?

— Вряд ли. В каждом замке подземный ход есть!

И как это мне самой в голову не пришло. Ведь в моем родном Рароге, был прекрасный подземный ход, где мы с мальчишками играли. Я стала всматриваться в окна замка. Там было тихо. Ни полыхающего огня, ни шума!

— Ну, я пойду, — сказал Лев, — а то Занья шум поднимет, еще сюда прибежит. Ты со мной?

— Нет, я подожду еще немножко, интересно, чем дело кончиться.

— Только особо не высовывайся.

Я обещала, уселась поудобнее, облокотилась на ствол куста и пыталась рассмотреть сеть. Щурила глаза, открывала их как можно шире. Ничего не видно. Обернулась Огненной Лисицей, и вот она, висит между домами густая и почти прозрачная. Послышался шум, я сменила ипостась. По улице шёл Дар, еще два князя вполне одетых и два обнаженных мужчины, на них только и были что набедренные повязки. Дар подошёл к сетям и крикнул, что если шерши не выйдут, их ждет смерть. И в ту же минуту в мою сторону полетели стрелы, одна из них пролетела у меня над головой, пронзила берет, раздвоила ствол и упала за спиной. Вот это удар! Выглянула из-за кустов и охнула. Рядом с Даром стояли четыре настоящих дракона. Я видела их только на картинках, но тут они предстали воочию, такие огромные, и красивые: один серебряный, второй синий, третий серый, а четвертый малиновый с белыми пятнами. Я высунулась из-за кустов, но тут они ударили хвостами по земле, и я вылетела из своего убежища. С перепугу, что меня могут увидеть, пустилась наутек. Добежала до начала улицы следующего острова, и только тут перевела дух. Прижалась к дереву, давая себе возможность перевести дыхание.

— Переворачивай стрелопускатели, — закричал кто-то из-за дерева. Я бросилась на землю. — Драконы со стороны улицы идут.

Я приподняла голову и заглянула за ствол огромного дерева, с обратной от меня стороны слезал шерщ. Он был испуган:

— Скорее, они сейчас к вам придут, с ними горожане. Я пойду других предупрежу.

И он бросился бежать к третьему острову. Я представила себе, как эти машины выпускают стрелы с огромной силой, а там Дар, драконы, да еще люди. Надо предупредить! Но как? Закричать? Подставить себя! Где один шерш сидел на дереве, там и второй может притаиться. И тут я вспомнила, что когда обернулась Огненной Лисицей, обратила внимание на то, что сеть не до самой земли доходит, а отстает от нее, где-то на метр. И если проползти, и дать знак. Вот только какой! Окно! Рамы закрываются наружу, если их захлопнуть, меня услышат, и можно будет предупредить. И еще раз, осмотревшись кругом, я поползла под сеткой. Видеть ее не видела, но запах магии Ракыя бил в нос. Ползти было трудно, все время натыкалась на камни, которые царапали коленки. Впереди уже слышались голоса, к домам шли люди, а из дома, к которому я приближалась, доносилось:

— Чтоб тебя дракон сожрал, осторожнее вставляй, зацепишь, вообще не полетят. Последняя осталась, как рукой махну, опускай рычаг.

Драконы приближались все ближе и ближе, сделав последний рывок, привстала и оглянулась на драконов. Дар смотрел на меня.

— Стрелы, — крикнула я, и со всей силой захлопнула окно, хотя этого уже и не надо было! Черный Дракон, понял меня и так, раздался приказ: — Ложись!

Я сжалась в комок, над головой пролетела туча стрел. Теперь можно было убираться восвояси. И я стала пятиться от дома, стараясь как можно быстрее исчезнуть. Из ладоней Дара вырывался темно-синий огонь, сжигавший сеть. Услышала тихие шаги, кто-то крался от дома. Приподняла голову, оглянулась и снова встретилась глазами с Даром. И тут во мне вспыхнуло: — Опасность!

Не успела понять, что случилось, кто-то схватил меня, поднял с земли, сжал горло, перед лицом нож. Дышать стало трудно. Я задыхалась. Но тут — яркая вспышка, хватка ослабла, укусила державшую меня руку, упала, и на четвереньках припустилась под сеткой к озеру.

Около табора меня встретил взволнованный Лев:

— Из города доносится такой шум, что я уже стал волноваться о тебе. Все в порядке?

— Я видела настоящий драконов, — похвасталась я.

— Ну, как они тебе?

— Красивые.

— Ты права, они очень красивые, — подтвердил Лев. — А теперь иди спать.




Утром меня разбудил дикий крик. Успела только накинуть платье, и выбежала на улицу. Около одного из шатров толпились люди. Бросилась туда и увидела страшную картину. Двое мужчин и одна женщина, семья — торговцев, лежали на полу, они были мертвы. Их тела были покрыты страшными язвами.

— Они намазались мазью из крови дракона, — раздался тихий, но властный голос. Мы все вздрогнули. Около нас стоял дракон из свиты Дара. — Если кто купил эту мазь, лучше не пользоваться ею, — сказал он, а потом поинтересовался: — Где я могу найти танцоров?

— А что? — тут же вынырнула из-за чьей-то спины Занья.

— У нас сегодня праздник, хочу пригласить выступить.

— С кем имею честь, разговаривать, — состроила глазки хозяйка.

— Зелен, князь Кантина, — представился дракон.

Все присутствующие склонили головы. — Здесь все ваши люди? — спросил дракон: — Надо предупредить всех, чтобы не пользовались мазью.

— Все, князь, — окинула взглядом нас Занья.

— Я жду вас, — повернулся и медленно пошёл прочь.

— Князь спрашивал о вас, — обратился один из торговцев к Занье, — кто вы и откуда? Кто танцует! Я все рассказал и показал ему вас всех.

— И как ты думаешь, зачем мы ему понадобились? — встрепенулась хозяйка.

— Не знаю, но учти, просто так драконы ни одного вопроса не зададут. Вы его чем-то заинтересовали.

Занья кивнула и обратилась ко Льву: — Иди, разузнай настроение в городе. Я должна знать будет праздник или поминки. От этого зависит наш репертуар.

Весь день мы с ней репетировали. А вечером, когда шли в город, она пристала ко мне, чтобы я опять ей уступила.

— Нет, Занья, — усмехнулась я, — хочу сегодня потанцевать с тобой на равных, кто кого?

— Уступишь, серебряную монету дам, — льстилась ко мне хозяйка.

Я только поправила беретку на голове, и на нее водрузила широкополую шляпу. Так мне было танцевать сподручней. Без беретки, образ мальчика получался плохо.

Занья сжала губы: — Лучше уступи, а то я найду способ отомстить.

— Идет! — засмеялась я, — вся твоя месть — лишишь меня денег. Да, я их и так от тебя редко вижу, твои медные монеты не в счет.

— Много на себя берешь, Мэриетта, — проворчала Занья.

И я выиграла. Я танцевала с удовольствием, за все обиды, которые мне нанесла хозяйка, расплатилась с ней полностью. Уже не я, а она выглядела нелепой старой кокеткой, когда я заставила ее склонить голову передо мной. Наш танец так понравился, что на землю как град посыпались монеты.

— Вон отсюда, паршивка, — сквозь зубы прохрипела она.

Я пожала плечами, и решила вернуться к себе. И только разделась, сняла костюм мальчика, как занавеска отдернулась и Занья, держась за сердце, предстала передо мной:

— Ты куда ушла? Всего один танец и станцевала.

— Ты сама меня прогнала.

— Мало ли, что я в сердцах сказала, никогда такого не было, чтобы мы одним танцем ограничивались. Мы артисты, Мэриетта. Нельзя ронять нашу честь! Нехорошо получилось, нас вызывали второй раз.

— Ты хочешь повторить этот танец? — я удивилась.

— Да, только мне стало нехорошо, я так разволновалась, что грудь сдавило. Дракон предложил станцевать с тобой! Вот и почувствуешь свою силу, узнаешь, сможешь ли перетанцевать того, для кого этот танец — сама жизнь.

— А кто будет со мной танцевать? — поинтересовалась я.

— Думаю, Зелен, князь Кантина, — и она опустила взгляд, тяжело задышала и села на мой тюфяк.

— Давай, я посмотрю тебя, — предложила я, — ты же знаешь, я могу немного лечить.

— Нет, Мариетта, у нас нет времени, нас ждут. Одевайся, пожалуйста, и скорей возвращайся. А я полежу, передохну. Деньги сама соберешь, я тебе верю.

Ее поведение вызывало у меня настороженность, такой вежливой она была только, когда хотела получить выгоду. И в то же время я вспомнила фигуру Зелена. Он был несколько тучным человеком, по нему не скажешь, чтобы он увлекался танцами. Что-то во всем этом было подозрительное.

— Занья, ты сейчас мне правду сказала? — спросила я ее.

— Конечно, как ты могла подумать, что я буду тебя обманывать? Даже обидно! Дай воды! Мне плохо, — и она закатила глаза.

Я принесла ей воды, она с жадностью ее выпила: — Ну, иди, одевайся, Мэриетта.

Я вернулась к себе за занавеску. Надела платье Линеллы. И посмотрела на себя в зеркало. Веснушки стали блеклыми. Надо было их подправить. И скрестив ноги, я села и начала наносить кляксы себе на лицо.

— Зачем ты это делаешь? — из-за занавески, выглянула Занья, — я все гадаю, и почему веснушки твои, то бледнеют, то становятся ярче. Зачем уродуешь лицо?

— Мне так надо, Занья, — ответила я резко.

А сама подумала, что пришла пора с ней расстаться. Она слишком много уже знает. Вот станцую с драконом, и уйду. А сразиться с профессионалом мне хотелось. Занья ведь не была рожденной от дракона, она была дочерью ветра. Меня охватил азарт. Смогу ли? Сумею ли перетанцевать? Вот и узнаю, достаточно ли я поняла смысл этого танца, чтобы встать в пару с самим драконом.

Окончив свой макияж, я повернулась к ней: — Ну, я пошла!

— Мне уже немного легче стало, я провожу тебя и объявлю танец, — задыхаясь, проговорила хозяйка.

Мы вернулись, и я встала в круг. Лев ударил по струнам, и тут передо мной предстал … Дар.

В первое мгновение мне захотелось исчезнуть, растаять. Но он смотрел на меня так удивленно, будто видел что-то несуразное и непонятное перед собой. Я рассердилась. — И ты тоже муженек, считаешь, что я ни на что не гожусь? — подумала я, и осталась стоять на месте. Нет, я станцую с тобой, я посмотрю, кто кого заставит бежать на этот раз. И мне очень хотелось, чтобы это был Дар, Чёрный дракон.

Он пошёл на меня, отбивая такт, и в его глазах отобразилась скука. Лениво он приблизился ко мне, и я тут же сделала шаг в сторону и очутилась за его спиной. Он удивился, и сделал еще одну попытку. Мне стало весело.

— Ну, же, давай, ты, что как мокрая курица, топчешься на месте, — подначивала его мысленно. И не отводила глаз от его лица. Я давно поняла, что танец драконов — это соперничество между мужчиной и женщиной, это бой за право быть первым, ярость и напор движений — попытка в танце решить вековечный спор, кто кого. А как учил Красный Тигр, в бою нельзя опускать глаза, надо смотреть смерти в лицо, чтобы видеть малейшие отображения её чувств, чтобы понять их, и использовать себе во благо.

Пока он был несколько ошарашен тем, что не смог сразу меня заставить опустить голову, мне было легко обходить его, но вот он напружинился. Он принял бой! И тут мне стало, как-то не по себе. Его движения стали отточенными и непредсказуемыми. Я несколько раз, чуть не пропустила его попытку встать передо мной. Его глаза странно загорелись. На меня повеяло чем-то горячим, ненасытным и безжалостным. Мы крутились, отбивая такт каблуками, с такой обоюдной агрессией, будто хотели затанцевать друг друга насмерть. И я испугалась. Я поняла, что мне не под силу не перетанцевать его, не остановить. Он шел напролом, как воин, который увидел своего злейшего врага, он загонял меня в ловушку, еще одно движение, и моя шея в его руках хрустнет…

— Хватит, — раздался крик дракона, который сидел на лестнице в кресле, это был князь, Зелен. Он встал, тяжело дыша, вынул кошель и бросил мне под ноги. Я обвела взглядом стоящих людей, на их лицах было безумное выражение.

— Мамочка, — только и вскрикнула я про себя, и рванула со всех ног в табор.

Влетев в шатер, начала лихорадочно собирать вещи. Кто-то вошел. Выглянула из-за занавески. Лев. Лицо напряженно-удивленное:

— Что ты сделала с людьми, Мэриетта? — спросил хрипло он и сел у входа.

— А что я с ними сделала? — удивилась я.

— Ты завела их, — прохрипел он.

— Как это? — я не понимала. Что он хочет сказать этим? Никого я не заводила.

— Тебе нельзя больше танцевать, в тебе есть сила способная зажигать людей. Это опасно для тебя самой.

— Это я уже поняла, — я кивнула, — что-то со всеми произошло, и мне стало страшно, Лев. Я ухожу.

— Куда?

— Пока спрячусь где-нибудь, а потом уйду.

— Девушке опасно ходить одной.

— Я мальчиком оденусь, у меня хорошо получается, никто так и не догадался, что это была я.

— Давай, я тебе лошадь отдам?

— Нет! Вы без своего Буранка, пропадете, где еще такого умного коня найдете?

— Тогда куплю!

— Опять нет, — улыбнулась я, — мне сейчас спрятаться нужно. Утра ждать не могу.

Влетела счастливая Занья, и высыпала перед Львом целую гору монет. Я искала свои очки, и никак не могла их найти.

— Занья, ты мои очки не видела?

— Зачем они тебе, спать в них собралась, — она весело засмеялась.

— Я ухожу от тебя.

— Да, ты, что, девка, белены объелась? Никуда не пойдешь!

— Уйду, мне пора!

— А я говорю, никуда не пойдешь!

Она встала передо мной и расставила руки. Я пожала плечами и продолжала искать пропажу.

— И куда тебя на ночь глядя, понесло? Ты еще маленькая, я за тебя ответственность несу. Не пущу.

— Человек, который обманывает, не может нести ответственность за другого, Занья, а ты меня обманула. Ты знала, что со мной Чёрный Дракон будет танцевать! И ты нарочно притворилась больной. Ты сказала неправду! Я больше не хочу быть с тобой.

— Ну, и что? Подумаешь! Смотри, зато какая удача!

— Я все сказала.

— Я тебе пять серебряных монет дам!

— Оставь их себе, они мне не нужны.

— Да, как ты смеешь так со мной разговаривать, дрянь!

Хозяйка пошла на меня.

— Занья, прекрати, не смей трогать Мэриетту, — вскочил на ноги Лев.

— Не пущу! Если уйдешь, всем расскажу, что ты не та, за кого себя выдаешь! Ты — высокородная леди, ты от кого-то сбежала, и прячешься среди нас, теперь я это точно знаю! — кричала она, сжимая кулаки.

Я начала злиться. Смерила взглядом ее с головы до ног и тихо сказала: — Если ты тронешь меня, я сделаю тебе очень больно. И поверь мне, чтобы придти в себя, тебе понадобиться ни один день.

Хозяйка отшатнулась от меня, будто я и вправду хотела ее ударить, но таких мыслей у меня не возникало. Занья сунула руку в карман, вытащила мои очки и бросила их на землю, как назло, они ударились о камень, и стекла разбились.

— Забирай свои очки, и выкатывайся, только далеко не уйдешь. По городу голодные мужики ходят.

Я подобрала очки. Эх, теперь мне без них трудно будет. Ну, да, ладно! Что-нибудь придумаю. Завернула их в платок. Сунула в вещевой мешок, накинула его за плечи, и вышла. За мной Лев.

— Тебе не надо за мной идти!

— Я провожу тебя.

— Не стоит.

— Ты не сердись на Занью, ладно? Она неплохая женщина…

— Да, что ты, как я могу на нее сердиться, она многому меня научила. Только вот подвинулась на деньгах.

— Она не была раньше такой. Вот возьми, — и он протянул мне кошель с деньгами.

— Не надо. Мы же с тобой друзья. А денег мне хватит. Можно я поцелую тебя? И мы здесь расстанемся.

— Нет, — он отпрянул, — иди, и пусть Верховные духи защитят тебя.

— Ты меня боишься? — я была удивлена.

— Не тебя, себя боюсь, иди же…

Лев вдруг сел на землю и сжал ладонями виски. А я пошла от него прочь. Отойдя на безопасное расстояние, накинула на себя невидимость, и оглянулась, он сидел все в той же позе и раскачивался, как кукла неваляшка.

Дошла до конца улицы и уткнулась в невидимую стену. Защита! Я пошла вдоль нее, она огибала город. Мне не выйти. Вот ведь попала! Спрятаться у кого-нибудь в доме, бессмысленно. Дар найдет меня! И чем на этот раз я рассердила его? Взгляд его отличался от того, когда он приближался ко мне в Дааладе. Но все равно был угрожающий. Я это поняла потому, как во мне зашевелился страх, и желание сбежать! Убить бы не убил, но … Дальше думать не хотела. Ненавижу его! Мужлан! Ему все равно с кем, за любую юбку лишь бы зацепиться, похлеще Энлиля будет. При живой жене, на танцовщицу кидаться. Все мужики, такие. А папа? А папа не мужик! Он папа.

Остановись, Мэриэлла. Соберись с мыслями. Задача — спрятаться. Вопрос где? Поздно. Никто не откроет. Надо найти место, куда никто не пойдет сейчас. И это место есть. Тот дом, где держали драконов. Дня два он будет стоять пустой. А мне много и не надо, только одну ночь переночевать, а там, смотришь, и решение придет само, как выбраться из Кантина. И я направилась обратно к замку. Но не успела я сделать и пару шагов, как услышала, что в кустах, кто-то всхлипывает. Скинула магию невидимости, и раздвинула ветки. Крик ужаса. На меня смотрели огромные синие глаза испуганной девушки.

— Не кричи, — прошептала я. — Ты, что здесь делаешь?

— Как ты меня напугала! Из-за тебя тут сижу.

— Из-за меня?

— Я комнату снимала у одной женщины, сегодня к ней муж вернулся, и она попросила меня уйти. Я видела, как ты танцевала. Всех горожан с ума свела. Мужики за женщинами гоняются. Вот я и спряталась. Мне идти некуда.

— Мне тоже. Пойдем со мной. Я знаю, где нам спрятаться. Тебя как зовут?

— Снежка. А тебя?

— Мэриетта.

— А ты что, сбежала от своей хозяйки?

— Можно сказать и так. Ну, что пойдешь? Или здесь будешь сидеть?

— Пойду.

Прячась под тенью домов, мы тихо подошли к двухэтажному зданию. Двери были открыты. Вошли. В нос ударил застоявшийся запах боли. Прошли несколько комнат, они были пустыми, но в них было неуютно. И тут за одной дверью, мы нашли библиотеку, где стояло несколько кушеток.

— Вот тут и переночуем, а завтра, думаю, все успокоится, — сказала я. — Ложись.

— А ты?

— Пойду, осмотрюсь.

— Я с тобой, боюсь одна оставаться.

Хотела отшить ее, а потом передумала. Действительно, лучше вдвоем. Я не могла сказать ей, что именно здесь, до меня донесся запах боли, слабый, как бывает у уже умирающего человека. И мы пошли в ту сторону. Распахнули дверь, и Снежка закричала от ужаса. На стене висел распятый молодой парень, совсем голый. Все его тело было в ранах, его пытали. Жизнь уходила из него. Я выхватила меч, подошла к нему и перерезала веревки с одной руки.

— Поддержи его, — попросила Снежку.

— Он голый, — испуганно проговорила она, не отводя глаз от его тела.

— Так не смотри на то, что тебя смущает, — рассердилась я, — он умирает, помоги!

Она подбежала ко мне, и подставила парню плечо. Я перерезала верёвки с другой стороны, но он упал на пол.

— Я не хотела, — чуть не плакала Снежка, — он не держится.

— Принеси воды, — приказала я, укладывая его на спину. Снежка исчезла, а я начала вливать в него силу. Девушка скоро вернулась, с плошкой воды. Намочив носовой платок, стала обтирать его. Жизнь к нему возвращалась. Он открыл глаза:

— Кто вы?

— Встать сможешь? — спросила я, — пол холодный. Там, — я махнула рукой в сторону библиотеки, — кушетка. Но ты тяжелый, мы вряд ли тебя донесем.

Парень посмотрел на себя:

— Мне бы что-нибудь накинуть.

Я сняла плащ, и он намотал его как юбку. Поддерживаемый с двух сторон, еле переставляя ноги, он шёл с нами и тяжело дышал. Что-то это мне напоминало. Вот так же я тащила Дара, правда, одна! И как же мне везет на распятых! Интересно, у шершей, это любимое занятие, вот так издеваться над людьми. Теперь уже не узнаю. Драконы всех уничтожили. Хотя почему шерши? А Ракый? Он же маг, учитель. Что им было нужно в этой жизни? Какую цель они преследовали? Наверное, я никогда не смогу их понять. Для меня счастье, это возможность жить, ничего не боятся, делать свое дело — помогать людям, и отвечать на приветствие: — Добрый день, Мэриэлла!

А для них? Вот взять бы Форитту. У нее было все, княгиня! Так нет же, она мучила драконов, как пиявка высасывала у них кровь, торговала смертоносными мазями и совращала мальчиков. Зачем? Чего ей не хватало? Почему ее желания были такими уродливыми? Но на все эти вопросы, ответа у меня не было.

Даже папа не мог дать мне вразумительный ответ. На все мои приставания к нему: — Почему шерши такие ядовитые? Он только вздыхал: — Это не их вина, это их беда, детка, они потерли связь с Верховными духами, и стали рабами своего вожделения. У нас единый для всех закон: мысль, воля, творчество. И каждое составляющее — это свобода, это бескрайнее поле, где можно гулять вечно, и никогда не увидишь конца. А у них вместо мысли — жажда, вместо воли — алчность, вместо творчества — похоть. Но все это ежеминутно и ограничено. Потому и приедается. Постоянно хочется чего-то нового, и чем страшнее, тем лучше! Это щекочет нервы, дает хоть временную, но передышку от всевозрастающей жажды. Понимаешь?

Нет! Не понимаю. Наверное, я еще не доросла до понимания этого…

— Мэриетта, он умирает? — от моих мыслей меня оторвала Снежка.

— Нет! Он заснул, — ответила я.




Спала я плохо. Часто просыпалась. Подходила к парню и потихоньку вливала в него энергию. Его молодое тело принимало силу охотно, раны быстро затягивались, и его собственная сила восстанавливалась, окружала его прохладой воздуха. Он был ветром.

— Ну, вот, и способ вырваться отсюда, — с облегчением подумала я. — Он нам и поможет.

Утром, когда я подошла к нему в очередной раз, от моего прикосновения, он проснулся:

— Ты кто?

— Мэриетта, а она Снежка.

— Вы спасли меня! Но как? Где шерши?

— Их больше нет. Драконы вернулись и всех уничтожили.

— А что вы делаете здесь?

— Прячемся.

— От кого?

— На радостях все мужчины в городе проголодались, и стали искать себе пару.

Я не стала уточнять, кто в этом виноват. Потому что не понимала, причем тут я. Как можно из-за какого-то танца так возбудиться. Хотя Хитрый Лис, помниться, предупреждал меня. Но у меня же не было никого желания. На всякий случай, надо быть холодной как лёд, и с этим парнем тоже.

— А уйти из города не пробовали?

— Драконы защиту поставили.

— Найдите мне одежду, и я вас отсюда вытащу, — твердо сказал он.

Я растолкала Снежку. При свете дня, я увидела ее впервые. У меня даже дух захватило. Какая же она красивая. Волосы черные, вьющиеся большими локонами, глаза голубые, лицо точенное, а уж о фигуре и говорить не приходиться, одна грудь чего стоит! Да, с моей не сравнить! Одно слово — дриада! Жительница Светлого леса. Она сладко потянулась, бросила взгляд на парня, и оба покраснели.

— Снежка, надо найти какие-нибудь штаны и рубаху для… Кстати, а тебя как звать?

— Эол, — ответил парень, не сводя восхищенного взгляда от Снежки.

— А где их взять? — спросила девушка, кокетливо потупив глазки.

— Пойди, и купи…

— У меня десять медных монет, этого хватит?

— Нет!

Я залезла к себе в мешок и вытащила пять серебряных кругляшек, протянула ей и зашептала: — Вот этого хватит. Смотри, будь осторожна! И, пожалуйста, не говори ему, — я кивнула на Эола, — ничего обо мне. Тебя вряд ли тронут. А меня сейчас, наверняка, ищут. И скорей возвращайся.




Она вернулась довольно скоро. Принесла штаны и рубаху, отдала Эолу и кинулась ко мне:

— Мэриетта. В городе такое твориться! Князь вместе с Чёрным Драконом ходит, и тебя ищет. В дома заходят. Просят, если кто тебя увидит, к ним привести. Владыка огня сердитый! Говорит, что ты не могла сквозь землю провалиться.

— А ты мне не все рассказала, Мэритетта, — к нам подошёл Эол. Штаны у него были короткие, а рубашка длинная, но он все равно смотрелся привлекательно: — Значит, ты не от похотливых мужиков здесь прячешься? А от самого Владыки неба? Может, расскажешь мне? — он смотрел на меня с усмешкой. — Ты в чем-то провинилась перед ними? Хочешь использовать меня втёмную?

— Как ты мог такое подумать, — вскричала Снежка, и не успела я ей закрыть рот, как она всё выложила парню о моем танце с Даром.

— А ты опасный человек, — Эол засмеялся, бросив на меня любопытный взгляд, а я раздраженно посмотрела на девушку, вот ведь связалась с болтушкой. Но она вдруг побледнела, пошатнулась и попятилась от меня, будто увидела мертвую землю.

— Ты что? — испугалась я, — с тобой все в порядке?

— Ты???? — только и смогла сказать она.

— Я! — согласилась с ней. — Снежка, тебе ничего не угрожает, можешь остаться здесь, а мне надо исчезнуть. Эол, поможешь?

— Конечно! Идем, — и он протянул мне руку.

— Нет, — девушка схватила меня за локоть, — я с тобой. Тебе без меня нельзя.

— Не говори глупости, — я начала сердиться. — Это тебе со мной нельзя.

— Прошу тебя, — в ее глазах показались слезы, — очень прошу.

— Чего ты просишь? Я не понимаю тебя.

— Пойдем со мной, я тебе все объясню. Только пойдем. Здесь недалеко. Я в Светлом лесу живу.

— Снежка, мне некогда, у меня дела есть. Прости, как-нибудь в другой раз!

— Мэриетта, ты не понимаешь. Я умоляю…

Тут послышались голоса. Эол приложил палец к губам. Мы тихо вылезли в окно и побежали за дом, где росли густые кусты сирени.

— Я вас двоих не подниму, — сказал Эол, обаятельно улыбаясь.

— Давай по очереди, — согласилась я, — только, чур, я первая.

— Мэриетта, — Снежка опять вцепилась мне в руку, — только не уходи, подожди меня. Дай слово.

Я боялась, что сейчас нас найдут, и была готова на все:

— Хорошо!

Эол обнял меня за талию, и мы поднялись в воздух. Да, лететь с ветром, это не то, что на пеласе. Там чувствуешь под ногами опору. А тут, словно, подхваченная воздушным потоком, несешься по небу. Дух захватывает. Страшно и приятно одновременно. Неудивительно, что вот так раз взлетев, можно потерять голову, особенно, когда тебя держат такие крепкие, мужские руки.

— Эй, Мэриэлла, осторожно! Тебе что, Дара с Энлилем мало? — Остановила я сама себя.

Мы поднялись высоко над городом: — Высокая защита князя, — засмеялся Эол. — Только для ветров нет никакой преграды! Разве я не прав?

— Поставишь меня на землю с другой стороны озера, тогда отвечу, — хмыкнула я.

— Нравится? — спросил снова парень.

— Не очень, — ответила я, — слишком в ушах шумит.

— Холодная ты, — снова засмеялся он, — и как могла, если слова Снежки верны, целый город своей страстью обжечь?

— Обжигают не только огнем, как ты знаешь, но и холодом тоже, — вывернулась я.

— Ну, вот и земля!

— Спасибо, — я облегченно вздохнула.

— Уйдешь? Или Снежку будешь ждать?

— Я слово дала!

— Ты не скоро нас жди. Может быть, ей понравиться, и мы полетаем немного с ней, а смотришь, она со мной совсем улетит? — улыбался Эол.

— Когда ты спишь, ты более привлекателен, — огрызнулась я.

— Это почему?

— Твое лицо становится серьезным и умным.

— Злыдня!

— Улыбчивый, ты мой.

— Ладно, не сердись! Мы скоро.

И он исчез в воздушной синеве. Я разлеглась в траве под деревьями на краю озера, раскинула руки и блаженно расслабилась. Кажется, и на этот раз мне повезло. Пусть Чёрный дракон меня ищет на земле и под землей, ему и в голову не придет, что я улетела. Кстати, а чего он меня ищет? Что ему горожанок мало? Или задела мужское самолюбие? Раззадорила, а сама исчезла? Вот ведь вопрос, я же не стремилась к этому? Почему так случилось? И что стало со Снежкой? Зачем я ей нужна?

Тут листва зашумела, и со мной рядом опустился Эол, держа пунцовую девушку. Румянец украсил ее еще больше. Парень нехотя выпустил Снежку из объятий:

— Смотрю на вас и никак не могу решить, кто из вас двоих краше, — еле сдерживая улыбку, произнес он.

— А ты слетай в город, еще пару красавиц прихвати, будет, с кем сравнивать, — лениво ответила я.

— Нет, ты Мэриетта слишком языкастая, ехидная, я Снежку выбираю.

— Снежка, будь с ним осторожна! Он ветер. Прежде чем полететь с ним еще раз, потребуй от него клятвы, что жениться на тебе. Вот увидишь, он тут же вспомнит, что у него дело есть к Повелителю ветров!

— У меня действительно неотложное дело к Энлилю, — засмеялся Эол, — но если вы меня подождете, я вернусь, и даже, может быть, дам такую клятву!

— Даже ради такого чуда, лично я, не буду тебя ждать! — потянулась я, — по мне ты очень ветреный, мне бы что-нибудь более весомое.

— Могу Чёрного Дракона позвать! — он сощурил глаза.

— Ну, не до такой же степени! Вот, если бы вас двоих взять сложить, потом разделить — вот тогда я бы посмотрела, — мечтательно закатила глаза.

— Тогда Энлиль получится, — он забавлялся не меньше, чем я.

— Да? — сделала задумчивое лицо, — согласна, тащи своего Повелителя, я посмотрю на него. Только проследи, чтобы его костюм был не такой экстравагантный, как у тебя, а то меня твои голые ноги смущают. А я девушка стеснительная.

Эол расхохотался: — Мэриетта, ты — злыдня. Снежка, ты — прелесть! Я вас найду. Обязательно найду. — И поднявшись в воздух, исчез.

Я повернулась к девушке: — Ну, и что тебе от меня надо?

— Убить, — просто ответила она.

— Вот так и убить? А ты уверена, что именно меня?

— Теперь да.

— Что значит теперь?

— С меня взяли клятву, что я убью девушку, у которой глаза меняют свой цвет.

Вот ведь, когда аукнулись разбитые очки. Я даже и забыла, что от моего внутреннего состояния цвет радужной оболочки меняется. Так привыкла, что на носу очки, которые при любых неожиданных ситуациях оставляли глаза синими. Снова легла на спину, положила руки под голову. Опасности не чувствовала. Если бы она действительно намеревалась меня уничтожить, не открылась бы.

— Ты чего молчишь? — дрогнувшим голосом спросила Снежка.

— Жду, когда станешь убивать, — зевнула.

— Ты — ненормальная. Я не хочу тебя убивать, понимаешь, не хочу и не хотела. Думала не встречу тебя. Таких же глаз не бывает. А тут ты…

— Не кричи, — меня охватило полное равнодушие, вот ведь как судьба повернулась, — расскажи подробно, кто и зачем хочет моей смерти.

— Это случилось неделю назад, — начала свой рассказ дриада, я с мамой и младшим братишкой сидели около лесного озера, когда неожиданно, кто-то оттолкнул меня. Я упала на спину. Темная, странная фигура, без лица и рук обвила вокруг мамы и братишки черный обруч, и стала сжимать. Братишка закричал от боли, а мама застонала. Я бросилась к ним, но какая-то сила снова толкнула меня в грудь. — Дай клятву, что убьешь девчонку, у которой глаза меняют свой цвет, — сказал этот неизвестный, — и тогда я отпущу твоих родных.

— Не смей, — закричала мама, — мы дриады никогда не пачкаем руки в крови.

— Отпусти их, — плакала я, — лучше меня убей.

— Надо будет, и тебя убью, — ответил неизвестный, — а пока посмотри, как они страдать будут.

Братишка сильно кричал и бился. Мама вырывалась, хотела помочь ему и никак не могла. Мне стало страшно.

— Хорошо, — закричала я, — я сделаю, как ты хочешь, только с одним условием, если я ее найду, и пока мы будем вместе, ты нас не тронешь.

— Зачем тебе это? — удивилась черная фигура.

— Я никогда никого не убивала, я не знаю, как это делать, единственное, что могу — дать яд. Но чтобы не вызвать подозрений, я должна буду с ней подружиться.

— Молодец, девчонка, умная голова, клянись, и посмотри, что будет у тебя на руке.

Вот, смотри, видишь?




Снежка закатала рукав платья, и около локтевого сгиба, был виден знак клятвы. По ее лицу текли слезы.




— Я с этого гада тоже взяла клятву, хотя сначала и не хотел говорить, но я настояла, и у него должен быть такой же знак. Только вот где, рук его я не видела, — продолжала девушка. — Потом он сказал, что эта девчонка, которую я должна убить, очень плохая. Она из шершей, и на ее счету много смертей. И я просто спасу мир срединных, если уничтожу ее. Я сразу не поверила ему. Если бы это было так, то достаточно было сказать Белому Тигру, и он убил бы негодяйку, которая повинна в гибели срединных. А, еще он сказал, что она обязательно придет в Кантин. Он хвастался, что через любовь ее отца к ней, связал судьбу этой девчонки с городом, который она захочет увидеть. И я должна ждать ее. А мне было все равно, я хотела, чтобы он отпустил маму и братишку. И он сдержал свое слово, отпустил их. Только пригрозил, что если клятву не исполню, они умрут. Когда его не стало. Мы с мамой пошли к нашей Хранительнице, и все рассказали ей. И она сказала, что я должна частично выполнить просьбу этого злодея. Найти тебя и привести к ней. Я не думала, что это ты! Просто у тебя всегда глаза были синими, а потом, когда там ты посмотрела на меня, они стали серыми, стальными. Мэриетта, ты же пойдешь со мной, к нашей Хранительнице? Она скажет, что мне делать дальше! Я не хочу, чтобы мама и братишка погибли.

— Пойду, — я обняла ее, — не плачь. Мы с тобой обязательно, что-нибудь придумаем, и выкрутимся. И твои будут жить, и мы постараемся остаться в живых.

И мы пошли в сторону Светлого леса. Шли молча. Я думала о том, что, скорее всего, Горен увидел меня в Фаире. Он понял, что я уже не сижу в Дааладе, потому и сотворил это магическое заклинание. Я им сама несколько раз пользовалась. Когда ко мне приходила мать, и жаловалась, что ее сын или дочь долго к ней не приезжают, я связывала судьбу через материнскую любовь. Но чтобы вот так, во вред. Помню, мы как-то с папой разговаривали на эту тему, я заявила, что надо запретить тёмную магию. А папа смеялся. Он тогда сказал, что магия не бывает ни тёмной, ни светлой. Магия это просто орудие, как нож, которым можно отрезать кусок хлеба, а можно убить человека…

— Мэриетта, — Снежка дотронулась до меня, — о чем ты думаешь?

— Думаю, за что мне такая судьба? Я не убила в своей жизни ни одного человека, а меня хотят убить, только за то, что мои глаза меняют цвет. Станцевала с Чёрным Драконом, горожане рассудка лишились. Родным одни хлопоты и огорчения. Что бы я ни сделала, все получается вкривь и вкось. Может, мне и правда, лучше не жить? А?

— Я не узнаю тебя, ты ли это?

— В каком смысле? Опять во мне что-то изменилось?

— Вчера и сегодня утром, ты была для меня как стена, за которой можно спрятаться. Сильная, находчивая! На голого мужика смотрела, как на зелень на кухонном столе. А теперь?

— И дался тебе голый Эол. Просто я среди воинов выросла, в лагере. А они никогда не стеснялись маленькой девочки. Насмотрелась.

— А когда выросла?

— Когда выросла, меня отправили в другое место, чтобы не смущать их.

— Тогда тем более не понятно, отчего ты так расклеилась.

— Снежка, тебе бывает страшно?

— Конечно, вон когда того страшного мужика без лица и без рук увидела, знаешь, как испугалась.

— Вот и мне бывает страшно. Сейчас мне страшно. Просто со мной ты, и я могу бояться. А когда угрожает опасность, бояться некогда.

— Мэриетта, ты — удивительное создание. Вчера, я шла за тобой как ребенок за взрослым, а теперь мне хочется прижать тебя к груди и погладить по голове, как маленькую обиженную девочку.

— И что тебе мешает? — усмехнулась я.

— Твой ржавый меч.




Дриады жили в дуплах. Вокруг огромных деревьев как змеи извивались лесенки. Навесные настилы соединяли неохватные стволы между собой. Они весело приветствовали Снежку, и с любопытством смотрели на меня:

— Снежка, где ты была? — к ней подбежала светловолосая красавица с зелеными глазами. — Ты, случайно замуж не вышла?

— Не вышла! А мама где?

— Снежка! — к нам бежала красивая женщина, приблизившись, она обняла дочь, и со страхом посмотрела на меня: — Это она?

— Да, мама! Она все-таки существует. Это Мэриетта.

— Идем, — женщина схватила меня за руку, и потащила вверх по лесенке. — Ты подожди здесь, — крикнула она дочери.

У самой вершины, там, где сучья дерева расходились в разные стороны, был построен домик из белого дерева. Мы поднялись к нему, и снежкина мама втолкнула меня внутрь: — Хранительница, Снежка привела ее. Вот она.

Сидевшая за столом женщина в белом, с белыми волосами, с лицом без возраста, выглядела легкой, почти невесомой. Она перебирала семена, подняла голову, кивнула, отпустив мою провожатую, и подбородком показала мне на скамеечку возле себя: — Садись Мэриэлла. Я сейчас закончу. Ты есть хочешь?

— Хочу.

— У меня молоко есть и пирог с лесными ягодами, будешь?

— Буду.

— Ну, вот и все. Скоро высаживать их, — она с нежностью провела ладонью над семенами, — разбирала, некоторые больны были, их мертвая земля затронула. Тебе Снежка рассказала о своей клятве?

— Рассказала, она знает, почему ей приказали меня убить?

— Не знает. Я ничего ей не говорила. Кроме меня никто не знает, кто ты, а я сразу догадалась. Мы были очень дружны с Лиссель. Но ни в этом дело. Тебя хотят видеть.

— Кто?

— Дух Земли и Дух Воды.

— Когда?

— Думаю, сегодня ночью и встретишься с ними. Они уже несколько раз спрашивали о тебе.

— Хранительница, а что делать Снежке? Если она меня не уничтожит, ее родным грозит смерть?

— Все не так просто, Мэриэлла. Дело в том, что теперь Горену не нужна твоя смерть, ему нужна ты живая.

— Зачем?

— Я не знаю, духи тебе расскажут. Не пойму до сих пор, зачем он это затеял, на что рассчитывал? Разве не знал, что дриады никого убить просто не могут. Оттого и сами всегда страдают. Ему теперь не тебя убить надо, а Снежку, она видела его. Потому я и согласилась, и отправила ее в Кантин. Раз он сюда нашёл дорогу, то смог бы в любой момент вернуться, почуять ее, и избавиться от лишнего свидетеля. Нас мало. А так, пойди, найди ее в городской толпе. Ее родным ничего не угрожает, все норы вне времени и вне пространства, которые нашла, уничтожила. Мать Снежки и ее братика передала другим деревьям. Горен тогда был без лица, знаешь, как прячутся в норе, закрываясь щитом недоступности. Снаружи только фигура темная, но и сам плохо видит — только сущность рожденного мага. Вот я и поменяла им сущность. Со Снежкой сложнее, знак клятвы у них обоих на руках, они теперь друг с другом связаны, чувствуют друг друга. Моя девочка, молодец, не растерялась, согласиться, согласилась, да срок не обговорила, да еще с него взяла клятву, что пока вы вместе, он ни тебя, ни ее не тронет. Сам себя в ловушку загнал. Наверняка потом понял, что Снежка провела его. Теперь определенно захочет ее убрать, а раз так, сам клятву и нарушит. А нарушение клятвы, по нему и ударит.

— И вы хотите, отдать ему Снежку? Пусть попытается ее убить? А если убьет?

— Ну, что, ты, Мэриэлла. Она моя девочка, разве могу подвергать ее опасности? Потому и тебя ждала. Ты удачу приносишь. Вот и хочу тебя попросить, проводить ее к Алу, Великому магу воздуха. Около него ей ничего угрожать не будет. Он сейчас в городе Радуг. Можно было отправить ее в Даалад, к Красу. Но он маг огня, а мы дриады, уважаем драконов, но стараемся держаться подальше. Больно горячи они. Поможешь?

— Помогу. Я сама направляюсь к Алу.

— У тебя к нему дело?

— Да, должна долг вернуть одному рожденному магу, для этого мне нужно попасть в Атель.

— Надо же, как все удачно сложилось! И хорошо, что ты такая, какая есть! Совсем на Лиссель не похожа. По твоему внешнему виду и не скажешь, что Огненная Лисица. Да и Белый Тигр о тебе такие слухи распустил, что мимо тебя пройдешь, и не заметишь.

— А какая она была, Лиссель?

— Выше тебя, волосы красного золота, движения резкие, в глазах пламя бесстрашия, она всегда будто бы горела. А ты тихая, как водная гладь, под которой огонь бьется. Страшно мне за тебя, как ты с этим Гореном справишься?

— Сама не знаю.

— Не будем о грустном. Давай, я тебя накормлю, и ложись — ка ты спать. Ночью не до сна будет. А то совсем осунулась, дрожишь. А бояться тебе по статусу не полагается. Ты должна быть смелой.

— Тебе легко говорить, Хранительница, не тебе с Гореном сражаться, а я боюсь.

— Вот в этом ты ошибаешься. Мне как раз понятно твое состояние. Знаешь, я всю жизнь боялась. Мне уже много лет, и много пришлось пережить. Под страхом жила. А с возрастом, как-то сам собой прошёл страх за саму себя, нет его и все. А вот за близких боюсь больше всего на свете. Могла бы, знак клятвы лучше бы себе на руку поставила, сама бы пряталась от Горена, чем мою девочку подвергать опасности. Если бы могла, вместо тебя пошла бы, с ним сражаться. Просто я перестала бояться смерти. Но хорошо помню страхи моей юности. Одиноким всегда страшно. А потому, пойдем, я тебе кое-что подарю.

Она встала, легко пошла вперед, мы шли через анфиладу комнат, и я удивлялась. Домик маленький, а мы шли и шли, пока не достигли небольшой кухни, сияющей чистотой и белизной. Пока я наслаждалась молоком и вкуснейшим пирогом, Хранительница Светлого леса сидела напротив меня и о чем-то думала, глядя поверх моей головы. Потом вдруг, будто услышала что-то, встрепенулась:

— Пора, идем!

Она взяла меня за руку, и мы очутились на поляне, вокруг которой росли вековые старые деревья. Она распустила мне волосы, сняла с пояса меч, подняла руки и проникновенно заговорила:

— Вы проснулись, братья мои. Я привела к вам юную девушку, Огненную Лисицу, которой суждено сразиться за нас всех. Прошу вас разбудите ее женскую суть, дайте ей уверенности в себе, в своих силах. Она долгие годы жила в подполье своего страха. Освободите ее, дайте свободу ее духу.

И ко мне потянулись длинные ветви, листья щекотали лицо, меня обдало неведомой теплой мягкой энергией, словно легкий летний ветер ударил в грудь и заиграл моими волосами. А потом ветви поднялись вверх, листья зашуршали: — Танцуй, Мэриэлла, танцуй.

И откуда-то сверху сквозь шелест раздалась тихая еле различимая музыка, и я закружилась, подталкиваемая сучьями. Что-то прорвалось во мне и я, языком движений, используя элементы всех танцев, какие знала, начала рассказать им о том, что мне страшно, грустно и одиноко. О том, что мне некому поплакаться. Единственным близким людям папе и Хитрому Лису не имела права, они и так переживали за меня. Я делала все, что мне было предназначено, помогала, спасала, приносила удачу, но мне холодно и страшно в этом мире. Я хочу одного — покоя.

И в какой-то миг, я увидела, что вокруг меня не деревья, а исполины, стоящие кольцом вокруг поляны, и следившие за мной. Они протягивали ко мне руки, а в их ладонях горели бесцветные факелы, и невидимый свет от них образовывал круг, в котором кружилась, жалуясь, я. Грудь разрывалась от жалости к самой себе, и я, не выдержав, упала на землю и расплакалась.

Лёгкое прикосновение к лицу, заставило открыть глаза. Я лежала на мягком мху, под деревом в лесу. Сквозь листву пробивались лучи заходящего солнца. Той поляны, где я танцевала, не было.

— Хорошо поспала? — спросила меня Хранительница Светлого леса.

— А что со мной было? Это был сон? Деревья, танец?

— Нет, не сон! Смотри, какой тебе подарок сделали мои братья, — и она протянула мне деревянный кинжал из железного дерева. — Возьми его, и носи при себе, он еще пригодиться тебе. В нем сила леса. Она не такая явная как сила огня, но не менее мощная. Это сила стремления к жизни. Она способна, подчас оживить неживое.

Машинально взяла его: — Надо попросить прощения у них, я не имела права жаловаться незнакомым рожденным магам, это неприлично, я не знаю, что со мной произошло. Мне стыдно!

— Успокойся. Все было как надо! Они сами заставили тебя раскрыться, чтобы помочь тебе.

— В чём?

— Это трудно объяснить словами, но, поверь мне, тебя в жизни ждут хорошие изменения, и вполне возможно, что скоро ты не будешь чувствовать себя одинокой.

— Если останусь в живых, — проворчала я.

— А ты постарайся, — грустно улыбнулась она.

Потом мы сидели в белой кухне, я помогала делать ужин. Поели, и Хранительница Светлого леса, рассказывала мне, как половина ее леса, заняла мертвая земля, и если она продолжит распространяться дальше, погибнут все дриады. Она говорила просто, как о наболевшем, а я воспринимала ее слова, как призыв к действию. Но что я могла поделать? Где найти этого Горена? Открыться, и пойти по миру с криком: — Я Огненная Лисица, иду, свищу, Горена ищу, сразиться хочу!

Но, если честно, мне совсем не хотелось! Что эти исполины со мной там сделали — не знаю, но страх не прошёл. Поэтому я слушала, кивала и молчала.




После полуночи мы отправились к Верховным духам. Шли по ночному лесу, я вертела головой. Мне казалось, что за каждым кустом скрыта опасность. Держалась за меч, как за спасительную соломинку. Но никто не выскочил и не напал. Вышли к лесному озеру.

— Я тебя здесь подожду, — сказала Хранительница Светлого леса, села около воды, и незаметно обернулась серебристой плакучей ивой. Я осталась одна. Потрогала воду. Она была теплая, подумала, что успею искупаться. Но тут меня окружил тёмный густой туман. А когда он рассеялся, я стояла на маленьком островке, и передо мной — две фигуры, которые я уже однажды видела: зелено-бело-коричневая и зелено-синяя.

— Здравствуй, Мэриэлла, — сказала первая.

— И вам здравствовать, — ответила я, и решила действовать решительно: — Мне пора вступить в бой с Гореном?

— А ты знаешь, кто он?

— Пока нет. Вот думаю, может мне раскрыться, крикнуть всему миру: — Вот она я?

— Рано пока, — покачала головой зелено-синяя. — Мы и вызвали тебя для того, чтобы предупредить. Не спеши! Не делай глупости.

— А когда будет можно?

— Когда в тебе суть живой воды сформируется, она только-только начала появляться.

— А это имеет какое-то значение?

— Большое.

— А вы знаете, кто этот Горен?

— Знаем.

— А можете сказать?

— Нет, мы не имеем права! Всемогущий Кос может открыть эту тайну, тому, кому поверит.

— А где искать Горена, подскажете?

— Нет, мы сами не знаем.

— Может быть, мне к Всемогущему Косу пойти?

— Нельзя, к нему дороги нет. Он сам появится, если сочтет нужным.

— Но время идет. Вот и Светлый лес гибнет.

— Знаю, — сказала зелено-бело-коричневая, — душит меня эта мертвая земля. Но чтобы победить того, кто ее по земле как паутину раскинул, ты должна быть готовой. Не спеши. Уже недолго осталось, он сам тебя по всей земле ищет. Скоро найдет. Это будет первое твое испытание.

— Убить хочет?

— Нет, ему ты живая нужна.

— Зачем?

— В тебе живой огонь. А для него он как эликсир жизни.

— А в случае опасности, я могу скинуть живой огонь, чтобы ему не достался?

— Ай, да, девочка, в корень смотрит! — улыбнулась зелено-синяя, — можешь, передай живое мертвому.

— А как это?

— Сама пойми, больше сказать не могу.

— А я тебе вот чего скажу, — подала голос зелено-бело-коричневая, — не бойся его, только не бойся. И как учил тебя Хитрый Лис — играй, девочка, играй.

— Но кого?

— Время придет, сама догадаешься.

— Я постараюсь.

— Боишься?

— Боюсь.

— Прости, Мэриэлла, что слишком рано все это на тебя навалилось. Но у нас не было другого выбора. Молода ты еще. У меня одна надежда, что этот твой недостаток, может обернуться достоинством. Он ждет воительницу, а увидит ребенка, — вздохнула зелено-бело-коричневая.

— Поможешь, благодарность за нами, — сказала зелено-синяя.

— Да, мне ничего не нужно. Только бы сил хватило справиться с ним.

— Силой его не возьмешь. Лиссель попыталась и проиграла. Хитростью девочка, хитростью. Ты поняла меня?

— Да. Я сделаю все, что смогу.

— Мы верим тебе, Мэриэлла, ты у нас единственная надежда. До свидания, — зелено-синяя посмотрела на меня и пропала.

— До свидания, — эхом повторила зелено-бело-коричневая.

Остров исчез, а я снова на берегу. Села на песок, обняла, по привычке колени, и уставилась на воду.

— Давно вернулась? Что же не окликнула? — около меня появилась Хранительница Светлого леса.

— Задумалась, — ответила я.

— Тяжелый разговор был?

— Да, не особенно. Уже несколько раз мысленно повторяю его, боюсь, что-то упустить, не понять.

— Не мучайся напрасно. Когда придет срок, слова Верховных духов сами всплывут в памяти. Пойдем домой. Уже скоро утро. Тебе еще поспать нужно. Завтра вам со Снежкой в путь отправляться, в Город Радуг.




Глава VIII


Я мчался во весь опор. В ушах только ветер шумел. И одна мысль свербела душу: только бы успеть. Хотя понимал, что это бесполезно. Не могла Мэриэлла так быстро попасть к амазонкам. Летать она не умела, а по земле пешком, без лошади далеко не уйдешь. Но меня влекло в ту сторону, и я скакал, подгоняя жеребца. Быстрая езда несколько успокоила. Но конь начал покрываться пеной. Пришлось остановиться. Распряг своего друга и лег на траву.

И снова и снова пытался вспомнить, как выглядела Мэриэлла. Смущало то, что запомнилась в ночном сумраке, под трепыхающимся светом факелов, только стройная фигура и синие, насмешливые глаза на конопатом лице. В моем воображении она вырастала до воительницы, с пламенным взором амазонок, смелая, отчаянная и бесстрашная. Все, что узнал о ней, говорило об этом. Только вот странно, как она могла с таким воинственным характером быть обыкновенной танцовщицей?

Но углубиться в мысли мне не дал стук копыт. Я оглянулся, по лесной дороге галопом скакали два всадника, из срединных — селян. Увидев меня, они направились ко мне.

— Владыка, — закричал один из них, — выслушай нас.

Я поднялся на ноги: — Что случилось?

— Помоги, Верховными духами заклинаем. Останови амазонок. Житья от них не стало. Совсем замучили. Хуже шершей стали.

— Мне трудно слушать вас, когда ваши лошади гарцуют под вами. Слезайте, и присядьте рядом. Разговор, думаю, длинный будет.

Они спешились. Сели, один из них сказал:

— Да, что тут говорить, Владыка. Ты знаешь, амазонки всегда срединных защищали. Но в последнее время, что-то случилось с ними. Будто подменили их. Стали охранниками шершей. Любую просьбу их выполняют. Вчера наших мужиков плетьми отхлестали, когда те, отказались работать бесплатно на хозяина. А уж, как наши запасы отбирают, все подчистую выметают. Мы уже к князю делегацию собрали, прослышав, что он вернулся в Кантин, да, тут мужики тебя увидели, Помоги, Владыка.

— Как давно они изменились? — спросил я.

— Трудно сказать, — покачал головой второй селянин, — на моем веку об их благородстве и доброте только сказки сказывают. Старожилы уверяют, что как ты исчез, вот вскоре и стали они безобразничать. А в последнее время совсем распоясались.

— Хорошо, я разберусь, — успокоил их. — Мне до них еще долго ехать?

— Если поторопишься, к вечеру доберешься.

— Нет, коню надо отдохнуть, — покачал я головой, но как только сможем, поедем.

— Может, тебе подмога нужна? Ты только скажи, мы всех мужиков соберем. Уж больно хочется их наказать.

— Спасибо, один справлюсь!

— Владыка, — замялся первый селянин, — прошу, только не говори им, что мы тебе жаловались. Вдруг, что у тебя пойдет не так, они же нас своими мечами на мелкие кусочки порубают.

— Даже до этого дело дошло? — начал сердиться.

— Так мы же говорим тебе, совсем от них житься нет. Ты не хмурься. От кого нам помощи ждать, как не от тебя?

— Договорились! Идите по домам.

— А если ты опять пропадешь, не вернешься? Что нам делать?

— Раньше времени не оплакивайте меня, — усмехнулся я.

— Ну, а случись что? — не унимались селяне.

— К князю пойдете, все расскажете. Он поможет.

Мужики заулыбались, они получили то, что хотели. И вскочив на коней, крикнули на прощание: — Удачи тебе, Владыка.

Я остался один. На душе стало скверно, как никогда. Амазонки, женщины-воины, в основном рожденные от драконов. Потому и кровь в них горячая, ярая. Не могут они по домам сидеть, их тянет на приключения, опасность — для них радость. Когда-то мы с Энлилем вместе с ними пропадали в походах. Их девиз: «Честь и помощь».

К лагерю амазонок подъехал уже к вечеру, как и говорили селяне. И сразу почувствовал, что изменился лагерь. Обычно здесь царили смех, веселье, шутки, как бывает всегда, когда женщины собираются на девичник. Сейчас же все было по-военному, тихо и сумрачно. На границе меня окликнули. Когда представился, молодая девица, увешенная оружием, причем я вспомнил ее лицо, но не имя, приветствовала настороженно. И тут же вопрос:

— Зачем, приехал, Дар, Чёрный Дракон?

— В гости, — ответил я, — давно не виделись. Аль забыла меня красавица?

Она покраснела: — Имя мое помнишь Владыка? Не ожидала.

— Ну, что ты, Али, — ее слова заставили всплыть в памяти ее имя, — разве такую как ты забудешь?

— А ты все такой же!

— А что мне меняться? Ну, как вы тут? Расскажи!

— Что я! — проговорила девушка, — вот Фела тебе расскажет все.

— Она еще с вами? — удивился я.

— Она старшая у нас, — как-то странно замялась девушка, — Пойдем, провожу.

Лагерь представлял собой шатры, расположенные вокруг огромной поляны, в центре которого горел костер. Мы спешились, и Али повела меня в самый богатый и самый огромный шатер. Навстречу мне поднялась Фела, все такая же красивая и молодая. Та, из-за которой когда-то я потерял голову, и которую у меня увел Энлиль. Правда, ненадолго. Вскоре он улетел от нее.

— Мне она никогда не нравилась, — смеялся он мне при встрече, — больно жесткая. Не люблю таких женщин. Да, и тебе хотел показать, что с тобой она только потому, что хочет женой твоей стать. Так что, не сердись, а поблагодари лучше за спасение.

Я тогда чуть не убил его. Хотя, истину, в его словах почувствовал сразу. Да, и потом, она подтвердилась, когда Фела заявилась ко мне в Даалад, стала просить прощение, уверяя в искренности своих чувств ко мне, при этом от нее несло ложью за версту. А после того, как попросил ее покинуть мой замок, бросилась на меня с мечом, правда, от него и получила по голове.

— Дар, — она бросилась ко мне с радостными объятиями. — Неужели не забыл свою Фелу? Как я рада тебя видеть?

Она лгала. Наша встреча не принесла ей радости, наоборот она напряглась, встревожилась, испугалась. Но ее глаза смотрели все также смело, и призывно, как много лет назад. А вот это интересно! Прошло много десятилетий, а она все такая же. И Али тоже. Конечно, рожденные от драконов живут долго, но не настолько, чтобы остаться юными, больше чем через полстолетия. Даже морщинки ни одной нет. Форитта тоже выглядела также молодо. Неужели, мои бывшие соратницы пользовались кремом?

— Предлагаю устроить сегодня праздник! Помнишь, как в бытность? Потанцуешь со мной? — продолжала амазонка.

На улице послышался шум.

— Подожди меня здесь, — приказным тоном сказала мне амазонка.

— Нет, я с тобой, хочу и других подружек увидеть, — ответил я, и вышел за ней.

Около костра связанные по рукам стояли три молоденькие незнакомые мне девушки, на их лицах была обреченность.

— Фела, мы догнали их, вот они — отчеканила черноволосая амазонка, — что с ними сделать? В Яму? Подвесить? Ремни из их кожи нарезать?

Я внимательно осмотрел всех собравшихся вокруг связанных девушек. Это были наши с Энлилем подружки, правда, их было меньше, всего 15 человек, и все как одна молодые, будто я приехал к ним через три дня после последней встречи.

— И как это понимать? — Обратилась Фела к бедным девушкам, — вы клятву давали, когда вступали в наш отряд.

— Лучше пусть я буду клятвопреступницей, чем останусь с вами, — выкрикнула одна из связанных девушек.

— Ну, что ж, ты это сказала — прошипела Фела.

— И что тут у вас происходит? — я вышел к костру и подошел к пленницам. На их лицах появилась надежда.

— Дар! — закричали все в один голос, но без обычного восторга. — Ты у нас? Когда приехал?

— Только что? Думал, вспомнить старые дни, повеселиться. А у вас тут казнь намечается? Это что-то новое. И чем же эти красавицы провинились?

— Они хотели уйти от нас, — зло проговорила Фела.

— Раньше, вас это не смущало, — укоризненно сказал я.

— Время изменилось, Владыка, — старшая амазонка бросила на меня недобрый взгляд.

— Странно, время изменилось, а вот вы все нет. Какими были блистательными такими и остались. Это самое настоящее чудо! Не разочаровывайте меня, не надо стараться выглядеть жестокими, вам всем это не идет, — я развязал девушек. Но они не тронулись с места. Так и стояли в окружении амазонок. — Я рад приветствовать новых дев-воительниц, — обратился я к ним. — Чем же не угодили вы моей Феле?

Девушки опустили головы и молчали.

— Ладно, пускай уходят, — махнула рукой Фела. И обратилась к Али, — проводи их.

Пленницы затравленно посмотрели на меня. Али подошла и толкнула их в спину, — Ну, идите, идите!

Девушки, пошли в сторону леса, но проходя мимо шатров, оглянулись, они просили помощи.

— Фела, где я могу отдохнуть? Я слишком торопился к вам. А вы пока приготовите ужин, как в старые добрые времена, — лениво сказал я.

— Вот, в шатре Али, — облегченно вздохнула старшая амазонка, и сама провела меня в шатер.

— Ты, же знаешь, мне не нравится, когда мне мешают, так что попроси, меня не тревожить, — сказал я и опустил полог. Быстро сотворил мираж, уложил его на мягкие перины. Любопытно, и когда-то они стали их использовать? Раньше было для них доблестью спать на земле. А сам, приподняв край шатра, накинув невидимость, шагнул в сторону леса. Девушек, догнал быстро. Они шли в связке, обмотанные веревками, под конвоем Али, которая держала меч в руке, и постоянно оглядывалась.

Али была охотница, из рода леопардов. Для нее не было ничего более приятного, чем выслеживать дичь или врага. В этом она не имела равных. И я воспользовался ее слабостью. Обернулся оленем, и выскочил им навстречу. Увидев их, развернулся и бросился в чащу. Али выдала свой привычный гортанный звук, означающий, что она видит цель, и готова к преследованию. Я же отбежал, спрятался за деревьями, вместо себя пустил мираж оленя, и вернулся туда, где оставил девушек. Али всех троих привязала к дереву, и помчалась в сторону, куда побежал олень.

Я вышел, развязал пленниц.

— Она скоро вернется, — предупредил я, — так что быстро говорите, за что они вас хотят убить.

— Мы видели, как они убили Огненную Лисицу, — прошептала одна.

— Что???? — у меня вырвался хрип.

— Она была хорошая девушка, — быстро заговорила другая, — она полстраны прошла, чтобы стать амазонкой. Ей и так по жизни не повезло. А они ее изрешетили своими стрелами, после того, как к ним пришёл Ракый.

— Когда это было?

— Пять дней назад.

У меня отлегло от сердца. Значит, это не Мэриэлла.

— Почему вы ее зовете Огненной Лисицей?

— Так ее все называли. Говорили, что она на нее похожа.

— Быстрее говорите, за что они ее убили?

— В том-то дело ни за что! Просто маг пришёл, посмотрел на нее и приказал убить.

— Как она выглядела?

— Кто? — спросила одна из девушек.

— Огненная Лисица, — я злился на их непонятливость.

— Высокая, плотная, она немного хромала. У нее одна нога короче другой. Но сильная такая. Она у нас была вместо кузнеца.

— Ясно, — кивнул я, — а теперь быстро за мной. — Я повел их в противоположную сторону, завел в небольшую ложбинку. Усадил, и погрузил в сон, обратил в камень и накрыл пологом невидимости. Они застыли, как мраморные фигурки. Я знал, что Али вернувшись ни с чем, и увидев, что девушки исчезли, первым делом заляжет где-нибудь в кустах и будет прислушиваться к каждому шороху. В ночном лесу далеко не уйдешь. Будешь ходить по кругу. А так, они были в безопасности. Я приведу их в чувство, но это потом, когда разберусь, со своими красавицами. А как я уже знал.

Вернулся в шатер, убрал мираж и разлегся на перинах. За шатром кого-то тащили, раздался визг забиваемой свиньи, смех, и шутки по поводу ее брюха. По спине поползли мурашки. Раньше девушки собирали ягода, грибы, брали у селян овощи, и мы с Энлилем с удовольствием присоединялись к их вегетарианской трапезе. А теперь, в них появилось что-то отталкивающе жестокое. Несколько раз ко мне заглядывали. И короткий по-военному отчет: — Спит! — ни шуток, ни толкотни у входа. Раздался приказной тон старшей амазонки, слов не разобрал. Стук у входа:

— Дар, просыпайся! Тебя Фела зовет.

Потянулся и вышел из шатра. На костре, на вертеле — туша. Спокойные сосредоточенные движения девушек. Все вооружены до зубов. Косые взгляды на меня.

Фела лежала на огромной кровати, на нескольких перинах, и стыдливо прикрывала нагую грудь покрывалом.

— Дар, подойди ко мне. Помнишь, как раньше ты приходил ко мне по ночам?

— Конечно, помню, — ответил я, сел на кровать и рукой, как бы невзначай залез под подушку. Там был меч.

— Может, вспомним былое? — она кокетливо смутилась, и ее голова склонилась ко мне на колени. Получилось неубедительно.

— Время изменилось, — напомнил я ей ее слова, — раньше ты не держала клинки под подушкой, не спала на перинах, не ела мясо, не убивала девушек.

— Разве тебя это пугает? — она смотрела с вызовом.

— Настораживает, — усмехнулся я.

Я вытащил из-под подушки клинок, отбросил его в сторону, при этом, не очень вежливо скинул голову амазонки с колен.

— Ты стал груб! — она поднялась, села, уже без стеснения демонстрировала свое молодое тело.

— Скажи-ка мне Фела, — я провел пальцем по ее щеке, шее и груди, — зачем надо было убивать Огненную Лисицу?

Она зашипела разъяренной кошкой, отскочила от меня в дальний угол кровати, и в ее руках блеснул нож.

— А тебе не приходило в голову, что я могу ревновать? — закричала она, — пронесся слух, что ты взял ее в жены.

— Лжешь, подружка, ты забыла, драконам лгать бесполезно. Хочешь, я тебе расскажу? Не хочешь? — она трясла головой, — а я все-таки расскажу. Ты связалась с Фориттой, она предложила тебе — бессмертие! И ты клюнула. Те, кто поддержал тебя, остались с тобой, остальных вы уничтожили. В лагере пахнет смертью. А потом, она уже командовала вами, как хотела. Вы были у нее на крючке. Слишком приятно жить долго и оставаться вечно молодыми? Разве не так?

— Ненавижу, — прохрипела Фела и кинулась на меня с ножом. Я отодвинулся, и она упала на живот. Я схватил ее за волосы и вытащил из шатра, бросив среди ее товарок.

— Убить его. Он все знает, — закричала Фела, и выдернула у близстоящей амазонки меч. Поднялась на ноги. Она была бы привлекательной — высокая грудь, крутые бедра, — если бы не перекошенное злобой лицо.

— Драконы никогда не дерутся с женщинами, — она улыбалась одними губами. — А нас тут много, Дар!

— Я не собираюсь с вами драться, вы и так мертвы. Эта мазь — кровь дракона, Фела.

Я стоял, не шелохнувшись, даже меч не вытащил. А их группа ощетинилась клинками, как дикобраз, но тоже не двигалась с места.

— Девчонки, что же вы наделали? — вырвалось у меня, — вы потеряли не только свою жизнь, но и души.

— Дар, — обратилась ко мне одна из амазонок, опустив меч, — не трогай нас, во имя старой дружбы.

— Это уже от меня не зависит, — пожал я плечами. — Вы сами сделали свой выбор.

— Ну, что ж, — вскрикнула Фела и пошла на меня, — я согласна умереть, только и ты со мной пойдешь Дар, жаль, что Энлиля мне не удалось заполучить!

— Извини, дорогуша, нам не по пути. Ты уж сама иди, одна, — и я, молча, приказал крови дракона наказать тех, кто смел к ней, притронуться.

Первой взвизгнула Фела, наверное, она использовала мою кровь. И та откликнулась сразу. Амазонки отпрянули от Фелы, с ужасом глядя за ее превращением. Мне это видеть было неприятно, я отвернулся и пошёл прочь от них.

— Дар, помоги, — кричала мне вслед Фела, — все, что хочешь, сделаю для тебя.

Но я даже не оглянулся. Мне было больно на душе, будто бы моя собственная юность предала меня. Все они были моими друзьями, сколько ночей провели мы около костров, сколько боев приняли, защищая срединных от шершей. И маленькая слабость — желание быть вечно молодым, толкнула их на путь гибели. Я понимал их, конечно, зная, что драконы и рожденные маги могут жить долго, по желанию, никогда не стареть, им тоже хотелось получить такую же, по их мнению, благодать. Но это не было благодатью, это было тяжелым камнем, который нам приходилось нести. Если мы влюблялись в срединных, мы видели смерть любимых. И нам оставалось одно, или, стиснув зубы, жить, или идти за ними, но не с ними, когда все теряло смысл, но это в случае существования наследника, а если нет, продолжать пребывать в полном одиночестве, охраняя их же срединных, и гармонию мира. Они возвращались в этот мир снова и снова, они бесконечное число раз могли любить и жить. Это было наградой Всемогущего Коса, за их короткую, но яркую жизнь, задача которой понять самих себя. Они как дерево, которое умирает каждую осень, но оживает весной. Мы же уходили навсегда. И когда уйдет последний рожденный маг — мир погибнет, потому что некому будет его защищать от самих срединных и шершей. Духи воды, земли, огня и воздуха давали им все, что нужно для жизни, не требуя ничего взамен. А награда им — зависть и злость, желание уничтожить.

Мысли вернулись к Феле, она, ничего не сказав мне конкретного, сказала очень многое. Она не отвергла мои предположения, а испугавшись, подтвердила их. Нить потихоньку распутывалась: Горен — Ракый — Форитта — Фела. Кто следующий?

Прислушался. Визг и стоны стихли. Вернулся на поляну. Зрелище было отталкивающее. И обратившись в дракона. Я сжег все, что находилось там. Сжег прошлое. Сжег свою юность.

Возвратился туда, где оставил окаменевших пленниц. Около дерева лежала груда гниющего мяса в одежде Али. Это заставило меня подумать о том, что неплохо было бы знать, на каком расстоянии действует приказ дракона, обращенного к своей крови. Там, в Кантине, погибли горожанки и несколько человек из табора Заньи. Но вот амазонки остались живы. Надо будет обдумать это на досуге.

Сжег все, что осталось от подруги юности. И привел в чувство пленниц. Они боязливо оглядывались по сторонам.

— Амазонок больше нет, — сказал я, чувствуя, что устал так, как не уставал никогда. Было холодное и пустое равнодушие в груди.

— Ты нас отпустишь? — испуганной вопрос одной из них.

— Я никогда не дерусь с женщинами, — вспомнил я напоминание Фелы, — а потом, они сами себя сожгли. Так что идите по домам. Кстати, там лошади. Возьмите своих, а остальных я раздам срединным.

Девушки встали, и тут же растворились в ночной мгле. Пошли посмотреть, что в лагере, понял я. Потом возьмут своих коней, и, отойдя на небольшое расстояние, усядутся решать, что делать дальше. Я лег на траву. И, сам не ожидая от себя этого, крепко уснул. Разбудил меня шорох, и чей-то шепот:

— Как ты думаешь, он спит? Что-то больно тихо? Может, помер уже?

Открыл глаза, мои вчерашние селяне, стояли невдалеке.

— Владыка, ты жив! А где эти? — он подбородком кивнул в сторону лагеря амазонок.

— Их нет! Совсем нет! — ответил я. — Вам больше нечего бояться.

— И ты один? Их всех?

— Зачем пришли? Соскучились? — прервал я их словесный поток.

— Нет, Владыка. Тебя князь Города Радуг ищет, Полин, — ответил один из селян.

— Где он?

— Да, как мы ему рассказали, куда ты пошёл он тут же обратился в дракона и полетел в лагерь. Ну, а мы, за ним, на лошадях. Едем, смотрим, ты лежишь, думали — помер!

— Поживу еще, — я встал на ноги. — Повелитель призывает, — позвал дракона. Мой голос поднялся над лесом и полетел в сторону радужного дракона. Через мгновенье все над нами осветилось разноцветьем. И передо мной предстал Полин.

— Дар! Всю ночь кружу над лесом, ничего не вижу и не слышу. Не знал куда бросаться. Лес большой.

Мы обнялись: — Случилось что? — спросил я.

— Случилось, — он кивнул, — мне твоя помощь нужна. Зелен хотел со мной лететь. Но я убедил его не делать этого. Может быть, все, что происходит в Городе Радуг, — мое больное воображение. Только ты можешь развеять мои сомнения.

— Срочно?

— Срочно! А у тебя дела, еще есть здесь?

— Нет. Просто коня, придется оставить здесь.

— Владыка, ты не боись. Мы твоего коня, если надо сами в Город Радуг доставим, — подал голос селянин.

— Спасибо. Я сам хотел попросить вас об этом. Там около поляны еще лошади есть. Возьмите их, раздайте тем, кто в них нуждается.

— Это твари амазонок? Нет уж. Злые они.

— Тогда продайте, а деньги нуждающимся. Только, смотрите, моего Татра никому не отдавайте.

— Не беспокойся, Владыка, я твоего коня по морде узнаю, у него полоса белая от носа идет.

— Спасибо! Жду вас в Городе Радуг.

И мы с Полином поднялись в воздух. Пока летели, Полин рассказал мне свои опасения. По его словам с месяц назад стали пропадать горожане. Ночью. Как выйдет кто за ворота города, так и пропадет. Он запретил покидать город ночью и стал закрывать ворота с вечера. Тогда к нему начали приходить селяне, с жалобами, что у них пропадают люди. И кто-то сказал, что это мертвяки балуются. Он не поверил. Сам несколько раз со своей дружиной делал вылазки. Все безрезультатно. А позавчера ночью позвали его на стены города. И он своими глазами видел их. Они около города ходят, с пустыми глазницами полуразложившиеся, а некоторые вообще одни скелеты. И пытались ворота открыть. Полин их сжег. А потом, накинув невидимость, полетел осматривать свои владения, хотел выяснить, откуда они вылезают. И нашел небольшую пещеру на самом краю долины, около зачарованного леса. И собственными глазами видел, как они на четвереньках вылезают оттуда. Но больше всего, его насторожило то, что он слышал, как из пещеры доносились голоса шершей. Как человек, он побоялся войти внутрь, был слишком уязвим, как дракон не пролез бы. Превращаться в других животных не умел.

— Понимаешь, Дар, кого из мертвяков обнаружил, всех сжег. Только вот не дают мне покоя эти голоса, и то, что не знаю, сколько этих мертвяков. Пока за одними гонялся, в ближайшем селении, один мужик, со сна дверь своего дома открыл на стук, наутро вся семья была растерзана, — кончил свой рассказ Полин, когда мы подлетали к Городу Радуг.

— Разберемся, — ответил я, хотя услышанное, не вызывало оптимизма. То, что кто-то поднял мертвых из земли, было плохой новостью, и опять просматривалась рука Горена.

Город Радуг расположился на окраине огромной долины, которую с трех сторон обступали высоченные горы, и с них с шумом падали семь водопадов. Семь горных рек с шумом проносились по долине, соединялись в одну около города, которая огибала его, и спешила к океану, через земли Повелителя Ветров. Город Радуг находился в месте, где пересекаются границы трех царств — драконов, Владыки Земли и Повелителя Ветров. Это был город торговли и обмена. Сюда со всех городов спешили люди, чтобы продать то, чего много у них, и купить то, чего у них не было. И в солнечную погоду, а тут солнца было всегда много, над долиной изгибали свои спины радуги. И даже бытовала примета, что если над долиной встанут семь радуг, то целое десятилетие будет мир и покой. Но я не помню, на своем веку, чтобы над долиной вставало семь радуг, от силы пять. А еще, это был единственный город нашего мира, который окружали высоченные стены, построенные Полином. Он первый почувствовал на себе злобу шершей. И чтобы обезопасить себя оградил город. И надо сказать, что эта его выдумка, не раз защищала его и горожан от врагов.

— Накидывай невидимость. Не хочу, чтобы тебя видели, — попросил Полин, а потом спросил: — Домой заскочим, или сразу в пещеру?

— В пещеру, — решил я.

Мы долетели до края долины, превратив себя и Полина в обыкновенных мышей, пробрались в темную нору. Вскарабкались на камни стены, чтобы лучше было видно. Около костра сидело шестнадцать срединных, и тридцать шершей. Среди срединных было три мага. — Ну, подожди, — подумал я, покончу с мертвяками, и вас троих живьем сожгу. Изменить клятве, самое большое предательство.

— Я больше не могу их контролировать, — говорил один из магов. — Как ночь, они как летучие мыши вылетают на волю. Полин уже сжег четверых.

— Но у нас их пока мало, нам бы еще штук пятьдесят оживить, — откликнулся шерш.

— Все! Пора их в дело пускать, и этих ста пятидесяти двух хватит.

— Маловато будет!

— Дар, уже Кантин захватил. Если он со своими князьями сюда заявится, мало не покажется. А потом, этих вполне хватит, чтобы город уничтожить.

Они сами с восходом солнца будут прятаться, а ночью вылезать из укрытий и горожан истреблять. Нам надо до его прихода всех истребить.

— А ты уверен, что когда горожан не останется, дракон не попытается восстановить свой город.

— Ракый говорил, что драконы очень чистоплотные, никогда не живут там, где смерть пировала. Вот увидишь, он покинет город. И он будет наш. Ну, а мы потом этих мертвяков обратно в могилы отправим.

— А сам Дар, не может отправить мертвяков в их ямы?

— Нет. Драконы их уничтожают. Они не могут пользоваться не магией света. А эта совсем другая магия. Даже мне она тяжела. Чувствую, как все силы забирает. Я на глазах в старика превращаюсь. Знал бы, ни за что с Ракыем не связался.

— Хорошо, сегодня, так, сегодня!

— Ты послал людей в город?

— Да, они уже три дня там сидят. Знака ждут.

— Вот и хорошо, нам бы только ворота открыть. А остальное наши скелетосы все сделают сами.

— Кстати, лазутчики сказали, что сегодня с утра Полин куда-то полетел.

— А он всегда летает! Не переживай, пока он не будет уверен, что его городу угрожает опасность, никогда подмогу не позовет. Драконы — гордые очень и самостоятельные. А что он знает? Ну, появились мертвяки. Вот он их и гоняет. Пускай гоняет.

В пещеру вошел еще один шерш.

— Ну, что там? — спросил его маг.

— Тихо!

— Выяснил, куда Полин полетел?

— А как же! Его домочадцы сказали, что третий водопад, что-то очень грохочет. Он его чистить отправился.

— Ну, вот, — маг обратился к шершу, с которым начал разговор, — а ты переживал. Из пещеры не ногой. Сидеть как мышки, — приказал он. — А вечером вместе со мной ты, ты, ты, и ты погоним их в город. А ты знак подашь, — обратился он к сидевшему рядом с ним магу…

Мы с Полином выбрались наружу, отбежали подальше, и, вернул облик драконов, и невидимые полетели в город.




В замке было тихо. Полин ходил по кабинету, нервничал, и все повторял:

— Что делать, Дар? Что делать?

Я стоял около окна, которое находилось высоко над городом, и смотрел на торговую площадь, которая раскинулась прямо около ворот. Народу было много, но не так как всегда.

— Сделаем так, — сказал я, — сейчас утро. Ближе к вечеру, попросишь Шарафа, это дух замка Полина, открыть подземный ход. Всех жителей города, слышишь, всех, до единого, отправишь туда. И стражников тоже. Надо перестраховаться. Перед воротами сделаем яму, эта идея мне пришла в голову, когда я вспомнил свое прибытие в Нитум. Надо будет залить ее водой, и заморозить. Мертвяки могут хорошо прятаться в земле, но бессильны перед льдом. Заманим их всех туда, и сожжем. Ну, а потом, и за наших пещерных жителей примемся.

— Отличная идея, — обрадовался Полин! — Я знал, знал, что ты мне поможешь! Может кого-нибудь попросить на обратной стороне ямы постоять, кого-нибудь молодого, с горячей кровью, вместо приманки.

— И у тебя есть кто-нибудь на примете? В ком ты будешь уверен, что он не лазутчик шершей?

— Пока нет! Но я что-нибудь придумаю… А теперь пойдем, позавтракаем. Княгиня будет рада тебя видеть. И еще. У меня в гостях Эол, с двумя хорошенькими девушками.

— Брат Энлиля? А что он здесь делает?

— Они пришли к Алу. Он у меня тут несколько дней был. Да, опоздали. Он уж улетел.

— А ты с Алом не советовался по поводу мертвяков?

— А как же, советовался! Мы вместе с ним облетели мои владения, ничего не обнаружили. И он отмахнулся. Говорил, что страхи срединных. Это уже без него я пещеру обнаружил…




И мы спустились в столовую. Там нас встретила молодая княгиня, вторая жена Полина. Вообще-то по традиции драконы женятся всего один раз, но Полин был нашим счастливым исключением. И миловидная ярко рыжая девица.

— Разреши представить, Дар, это моя невестка Нагна, — представил ее Полин, и при этом как-то смешно сморщил нос.

Я со всей галантностью, на которую был способен, поцеловал руку девушки, и тут же понял, что это маленькая скверная бабенка из срединных, скорее всего, из рода лисьих. И тут же вспомнил Мэриэллу. Наша с ней встреча отодвигалась.

— Ба, кого мы видим? Дар! — раздался сзади знакомый голос. Я повернулся. Это был Эол. Он кинулся ко мне и заключил в объятия. — Как я рад тебя видеть живым и невредимым!

— Взаимно, — улыбнулся я.

— Дар, разреши мне представить тебе моих спутниц. Это Снежка, дриада, и моя тайная мечта. А это Мэриетта, ее подруга, и удивительно ехидное существо. Кстати, я давно хотел вас представить друг другу, уж ты, сможешь ответить на ее колкости, — при этом он многозначительно поглядел на меня и добавил: — Но учти, они находятся под моей защитой, и никому, даже тебе я не позволю обидеть их.

Девушка, на которую указал мне Эол, была удивительно юным созданием, до странности привлекательным, с большими не по-детски грустными синими глазами. Ее пышные пепельно-русые волосы были заплетены в небольшую косу, лежащую на груди, а тонкие пальцы лихорадочно перебирали концы волос. Она смотрела на меня с испугом. Вдруг ее ноги подкосились, и если бы не вторая черноволосая красавица, подхватившая ее за локоть, упала бы.

— Я смотрю, Владыка, ты производишь сногсшибательное впечатление на девушек, — раздался насмешливый голос Нагны.

— Мне не хотелось бы производить такое впечатление, — ответил я и сделал шаг к Мэриетте, но она отступила и, посмотрев на княгиню, сказала:

— Госпожа, прошу извинить меня, мне что-то сегодня нездоровится, вы не будете против, если я пропущу завтрак?

— Да, Мэриетта, иди. Ты устала. Я понимаю.

И это видение исчезло. Мое сердце колотилось. Но опять я не мог себе представить, что вот этот ребенок и есть моя Мэриэлла. В ней не было ничего от амазонки. Нежное личико, слишком нежное для той, которая так яростно защищала мою спину в Нитуме, неслась на арбе, выдавливала шершей из пещеры в Фаире, и ползла под сеткой в Кантине. Весь ее облик — и хрупкая фигурка, и глаза, полные страха, — сильно отличался от той, что зажгла горожан Кантина своим танцем. Я удивленно посмотрел на Эола, а он, улыбался, как будто хотел сказать: — Ну, что узнал?

Неловкую паузу нарушил Полин: — Ну, ладно! Прошу всех за стол.

Мы заняли свои места. Есть мне совсем расхотелось. И на все навязчивые ухаживания Нагны, я отвечал вежливым отказом, с нетерпением, ожидая, конца завтрака, когда смогу расспросить Эола. А трапеза тянулась, как заунывные жалобы попрошаек. Но вот, наконец, все встали из-за стола. И я, подхватив Эола за локоть, потащил в сад.

— Ну, рассказывай, — не выдержал я.

— Откуда прикажешь начинать, Владыка? — ветер согнулся в три погибели.

— Ты меня знаешь, я не Энлиль, мне легче раз ударить, чем вить словесную чушь.

— Ладно, не сердись. Давай хоть сядем. А то после еды ноги не держат.

Мы уселись прямо на траву.

— Ну, слушай, мою печальную повесть. Энлиль с дружиной отправился очищать свои земли от шершей. Меня оставил за главного в Атель. Несу вахту, стараюсь изо всех сил.

— Не тяни, убью, — проворчал я.

— Торопыга ты наш, как сказала бы Мэриетта. Продолжаю сказывать. И вот как-то сижу, пью кофе. Летит шар. А в нем записка: «Энлиль, срочно нужна твоя помощь в Кантине. Зелен». Энлиля нет. Но есть я. Поднимаюсь, надеваю свой лучший костюм, помнишь, тот серый?

— Еще одно слово не по делу….

— Не торопи, я только самое главное. И лечу в Кантин. Там меня встречают, берут под белые ручки, я и понять ничего не успел, как снимают мой лучший костюм, оставляют, в чем мать родила, привязывают к стене магическими верёвками. Появляется красивая амазонка, смотрит на меня и рычит: — Это кто? Мне Энлиль нужен!

Тут появляется вторая красавица, и начинает ворковать, мол, прости, мы же не знали Энлиля в лицо. Потом вторая уходит, а первая, стерва, ну, я найду ее, хватает со стола нож и начинает им в меня тыкать. Причем не глубоко, а так, чтобы только мое красивое, благородное тело изуродовать. При этом все шептала:

— Вот тебе за красавицу, вот тебе за полеты, вот тебе за надежду, вот тебе за обман, вот тебе за все, я тебе твое мужское достоинство отрежу.

Начинаю понимать, что это брошенная моим братцем девица. Но обидно, что на стене мое тело, а не его, и если она приведет свою угрозу в исполнение, то я, а не он, всю оставшуюся жизнь буду плакать горькими слезами. При этом она пытается выяснить, где может быть Энлиль. Ну, а у меня, от этого злодейства, память отшибло. Кажется, потерял сознание. Очнулся, ее нет. Мое достоинство при мне. Я обрадовался. Но вырваться не мог. Обо мне просто забыли. И как я понял, оставили умирать. Сколько висел, не скажу. И тут, что-то прохладное, легкое и прекрасное дотрагивается до меня. Открываю глаза, Мэриетта, а потом вижу Снежку. Выясняю, они прячутся, от тебя, оказывается, Мэриетта так станцевала с тобой, что все жители города потеряли рассудок. Снежку чуть не утащили в кусты. Они просят помощи. И я предоставляю им ее. Ваша защита с Зеленым не удержит ветер. Разве не так? Переправляю их на другой берег озера, прошу подождать, а сам несусь к Энлилю. Все рассказал. Он только посмеялся. Сказал, что знает эту стервозную амазонку, и как только освободиться, мы с ним вместе ее навестим. Меня одели в приличное платье. Отпросился у брата и поспешил назад. Моих красавиц нет. Ох, и испугался я тогда. Весь прибрежный лес прочесал. Исчезли. Вернулся обратно. И уже через день вижу Снежку. Энлиль кинулся к ней, как голодный тигр, правда, как только прикоснулся губами к ее руке, остыл. Странно, я от одного прикосновения к моей лесной нимфе загораюсь огнем. После него к Снежке подошёл я. Она обрадовалась. Честное слово! Мне кажется, я ей нравлюсь. Выясняю, что идут в Город Радуг к Алу. Набиваюсь к ним в спутники. И вот мы здесь! Ала нет. Но Мэриетта помогает княгине лечить горожан. У них ни одного городского мага нет. Собираемся в Атель. Конец!

Чего молчишь? Там среди деревьев Мэриетты нет. И предупреждаю, не тронь ее. Смотри, как побледнел. Жалеешь, что не смог уложить ее на мягкую травку?

— Заткнись!

— Не рычи. Я серьезно тебе говорю. Сам видел, как она помертвела, увидев тебя…

— Ты кому-нибудь здесь рассказывал обо всем?

— За кого ты меня держишь! Во-первых, это дело касается Владыки Огня, моего друга. Поэтому никто ничего не узнает! Только брату рассказал. Он заинтересовался. Хочет видеть Мэриетту у себя…

— Не уходите пока. Там за городскими стенами неспокойно. У нас сегодня будет встреча с мертвяками. Ты будешь мне нужен.

— Так, значит, это правда?

— Да!

— Дар, я в твоем распоряжении. Надо девочек спрятать!

— Вот этим и займись. Кстати, ту амазонку можешь не искать, ее больше нет!

— Вот как? Твоя работа?

— Да.

— Жаль, а то бы я ее тоже ножичком пощекотал.

— Ну, извини, я не знал. Если бы пришёл ко мне тогда в Кантине, рассказал все — она была бы твоей.

— Вот так всегда, и опять я виноват! Вы с Энлилем мастера все переворачивать с ног на голову.

— Мне пора. Будь наготове…

Я встал и пошёл в замок. Голова раскалилась от мыслей. С одной стороны, я был уверен, что нашёл, наконец, Мэриэллу. Но с другой, боялся ошибиться. А вдруг не она. Вдруг Мэриетта, это Мэриетта! Я как охотник несся за своей добычей, и в самый последний момент, она вдруг раздвоилась. Это создание, представшее передо мной в столовой, ну, никак не укладывалась в образ, который вставал перед моими глазами, когда я думал о дочери Раста. Разрешить свои сомнения можно было одним путем, посмотреть ее личные вещи. Конечно, кольца я могу не обнаружить, если она носит его в кармане… Но на ней было платье. А в платье нет карманов. Хотя у женщин есть место, где можно спрятать столь маленькую вещь. На груди. Но меч. Мой меч. Он может быть только у Мэриэллы. Только Огненная Лисица была у Старшого, именно ей он сказал заветные слова.

Пришел в замок и, остановив очаровательную юную девушку, спросил ее, где комната Эола, а сам приказал ей мысленно, сказать, где спальня Мэриетты. Она повела меня по коридорам и лестницам, и показала на дверь:

— Вот комната Эола, слева Снежки, а та, крайняя, справа Мэриетты. Но их никого нет, — тут же сказала она. — Мэриетта со Снежкой вместе с княгиней в лечебнице. А Эола я не видела.

— Вот ведь непутевая голова, — я улыбнулся девушке, — надо было тебя спросить, раньше, где он! А то отвлек от работы!

— Это ничего, — покраснела она и убежала. А я вошёл в комнату Мэриетты. Маленькая комната. Кровать, застеленная покрывалом, на стуле около нее вещевой мешок. Открыл и стал вынимать вещи, раскладывая на постели. Узелок с нижним бельем, все белье от ундин. Узелок с одеждой мальчика, в нем же потертый красный берет с петушиным пером и странный деревянный кинжал из железного дерева. Еще один узелок, в нем одежда селянок, живущих в лесу, широкие штаны, как юбка, и короткая кофта, здесь же льняное платье, в котором она танцевала. Я взял его в руки, и с удивлением почувствовал в нем энергию Линеллы. — Раз, — сказал я сам себе. Потом небольшая плоская коробка. Открыл. Обруч с красным камнем. Знак профессионального мага, окончившего Лицей в Лагуле. — Два. На самом дне лежал кошелек, в котором было несколько серебряных и медных монет. И что-то завернутое в носовой платок. Развернул. Разбитые очки, от которых веяло силой Хитрого Лиса. — Три.

Встал и поднял подушки, куда женщины обычно прячут самое ценное. Но там был только ржавый меч с деревянной ручкой, который просматривался через потертые дырявые кожаные ножны. Хотел положить подушку обратно, но мой меч вдруг завибрировал, и потянулся к клинку Мэриетты. Я взял в руки ножны и вынул наполовину из него меч. В моих руках оказался клинок, который я когда-то ковал, а в ручке обручальное кольцо. — Четыре, пять, — сказал я вслух. — Здравствуй, Мэриэлла!




Я хотел найти Мэриетту, и еще раз взглянуть на нее, на свою жену, на девушку, которая столько раз спасала мою жизнь, и которая так ловко ускользала от меня до сих пор. Только вот сейчас она уже не исчезнет. Я не позволю. Но меня встретил Полин и потащил в подземный ход. Мы внимательно обследовали его. Попросили Шарафа расшириться до размеров огромной пещеры. А потом вместе со слугами таскали бочки с водой. Ведь горожанам придется, провести здесь целую ночь. Кончили только к обеду.

За столом Мэриетты не было. И я, стараясь быть равнодушным, спросил, где она, и как себя чувствует.

— А ведь она была права, — вдруг рассмеялась Нагна. — Дар, а мы поспорили с Мэриеттой на две серебряные монеты, что она сумеет окрутить тебя, она сказала, что специально сделала так, будто бы ей плохо. Мужчины всегда клюют на это. И сначала ты спросишь, где она? А потом пойдешь и попробуешь доказать, что ты не такой уж и страшный. А даже наоборот.

— Вот как? — буркнул я, а сам подумал: — И что этот лисенок еще задумал?

И поймал себя на том, что я назвал ее лисенком. Ей так подходило это прозвище, хотя она в облике Огненной Лисицы совсем не была похожа на этого зверя. Наверное, у меня на лице, промелькнула улыбка, потому что Нагна тут же сказала:

— Зря ты улыбаешься, Мэриетта — коварная особа, ты должен опасаться ее, Владыка.

— Нагна, прекрати нести чушь, — вскрикнула княгиня, — Мэриетта хорошая девушка. Она сейчас в лечебнице. У нас с ней много работы, и она пообедает там.

— Это не чушь, — надула губы Нагна, — не верите мне, у Снежки спросите, она присутствовала при нашем споре, и даже руки разбивала.

Пунцовая Снежка сидела, низко наклонив голову, ковыряя что-то в тарелке.

— Дура, — прошептал Полин, сидевший, рядом со мной.

— Я понял тебя, Нагна, — ответил я.




— У нас в запасе есть несколько часов, я пойду, прогуляюсь по торговой площади, — сказал я Полину. А ты убеди своих женщин и девушек тоже, чтобы они провели ночь под землей.

Радужный дракон кивнул и ушел, а я направился в ту часть замка, которая окнами выходила в маленький дворик, который молодая княгиня превратила в свою лечебницу. Я хотел еще раз увидеть Мэриетту. Встав за створками открытого окна, я осторожно выглянул наружу. Она стояла на коленях перед взрослым мужчиной, у которого была разворочена коленная чашечка: — Сейчас еще больней будет, — сказала она, как в первый день нашей встречи, когда освобождала мои глаза от золотых пластин.

— Ничего, красавица, я потерплю, только помоги ноге.

Огненная Лисица оглянулась, и, увидев, что никого рядом нет, начала нести какую-то чепуху: — Брахты, барахты, якши, нагаши… А сама просто схватила коленку мужика в ладони и крепко сжала. Мужик застонал. Я видел, как под ее пальцами потекла энергия, и кость сошлась, а потом и края кожи соединились, оставив шрам.

— Ну, вот и все… — улыбнулась Мэриетта, — а шрам прости, не могу убрать, я не маг.

— Да, что ты, девонька, да я так тебе благодарен, а что это ты говорила?

— Это заклинание, без него никак нельзя. Это только княгиня может. А я еще нет!

— Ишь, ты, ахты, ахты и все… Вот бы мне научиться!

— Если у тебя есть задатки, иди в Лагулу, в Лицей! Там учат.

— А ты там училась?

— Нет, я помогала магу, у него в услужении была. Но научилась кое — чему немного. Вот соберу денег, и пойду в Лагулу учиться.

— Нет, мне учиться поздно! А у тебя хорошо получается. Обязательно иди. А потом к нам возвращайся. Я тебя со своим сыном познакомлю…

— Размечтался, — почему-то начал сердиться я, глядя, как улыбалась ему Мэриетта. На них смотрели и другие больные. Взгляды женщин, устремленные на целительницу, были нежными и благодарными, а вот мужики смотрели восхищенно и с любопытством.

— Эй, красавица, — оскалился какой-то парень, играя бицепсами голой груди, одна рука висела на перевязи, — зачем тебе учиться? Лучше выходи за меня замуж. Ты и так хорошо лечишь. Будешь целительницей в доме кузнеца.

Мэриетта повернула голову в сторону парня: — Прежде чем замуж звать, силы восстанови, а то не то, что молот поднять, жену обнять не сможешь.

— Так, ты меня и поднимешь, поставишь на ноги… — продолжал скалиться нахал.

— Да, ты что милок, — махнула рукой юная целительница, — разве я такого детину подниму? Я поищу того, кто меня сам на руках носить будет.




Все кругом засмеялись, а мне захотелось поджарить этого наглеца.




— Мэриетта, — в дверях показалась Снежка, она подбежала к подруге, схватила ее за руку и подвела к моему окну.

— Что случилось?

— Я видела Эола, он все рассказал Чёрному Дракону.

— Что все?

— Ну, как мы встретились в Кантине, как сбежали от него.

— И что Дар?

— Эол говорит, что был сердит.

— Ну, и ладно, пусть сердится. Только бы меня оставил в покое.

— Но, это еще не все. За столом Нагна рассказала всем и Повелителю драконов, в том числе, о вашем с ней споре. И что теперь будет?

— А вот это хорошая новость. Так я и рассчитывала на это! Представь себе, до тебя дошли слухи, что на тебя кто-то поспорил. Что ты почувствуешь?

— Злость!

— Правильно. Дар, дракон, он очень гордый. Теперь обидится на меня и на выстрел стрелы и близко не подойдет! А мне только того и надо.

— Но ты проиграешь две серебряные монеты.

— За все надо платить. За покой никаких денег не жалко, — и Мэриетта весело рассмеялась.

— Слушай, мне кажется, что тебе не надо его бояться, он вполне нормальный.

— Это он притворяется, а сам только и смотрит, как какую красавицу ночью цапнуть, — Мэриетта растопырила пальцы и вцепилась ими в горло Снежки, — утащить в пещеру, и там съесть.

— Эол говорит, что это все выдумки шершей, — Снежка сбросила руки подруги с шеи, — драконы никого не едят, кроме того, многие из них вегетарианцы.

— Конечно, не едят, — вздохнула Огненная Лисица, — только вот Дар, Чёрный Дракон очень сердит на меня. Я просто боюсь, что он свернет мне шею.

— За что?

— За все хорошее, что я сделала ему.

— И ты думаешь, он тебе никогда не простит того, что ты сотворила с ним в Кантине?

— А ты бы простила?

— Я? Нет! — после нескольких минут раздумий, ответил Снежка. — Я видела его лицо тогда. Оно было страшным, будто ему грудь пронзили стрелой. Я еще подумала, что если бы со мной такое сделали, убила бы девчонку, ну, то есть тебя.

— Спасибо! Вот ты и ответила на свой вопрос …

— Девочки, — к ним спешила княгиня, — у меня к вам большая просьба, надо пойти на рынок, пока он еще работает, и купить продукты. Полин не хочет выпускать из замка никого из домочадцев, говорит, их будут расспрашивать, и они могут сознаться, что у нас в гостях Владыка огня. А вас никто не знает. Вот список, вот деньги, здесь 120 серебряных монет.

— Зачем так много? — удивилась Мэриетта.

— Сколько надо, столько возьми, мне некогда было считать.

— Только спешите, скоро лавки закроются.

— Мы мигом, — и обе подружки, под вздохи больных, скрылись в противоположной от меня стороне, выскользнув в дверь.

— Так, у вас, что у всех сильные боли? — строго спросила княгиня. — Вас Мэриетта не осмотрела?

— Осмотрела, — сказал мужик с вправленной коленной чашечкой, — всех подняла. Просто уходить от нее не хочется. Рядом с ней и дышится как-то легче. Улыбнется, на сердце светло. А лечит так здорово, бормочет что-то… и раз уже не болит.

— Да, у нее слабенькая сила, — кивнула княгиня. — Ей учиться надо! Хорошим целителем станет. Одним прикосновением вылечить сможет.

— Она говорит, что денег соберет, и в Лагулу поедет, в Лицей, — проговорил мужик.

— Вот как? Зачем же собирать? Ну, да, ладно, если у кого какие жалобы…




Я не стал слушать дальше и поспешил на рыночную площадь. Я не мог успокоиться. Мэриетта — удивительное создание. Как менялось ее лицо во время разговора со Снежкой. То становилось веселым и озорным, как тогда в Кантине, когда смотрела на меня в танце, то опять грустным. Теперь я понял, что имел в виду Хитрый Лис, когда сказал, что «по ее внешнему виду никогда не скажешь, что она Огненная Лисица». И ведь был прав, если бы я не знал, кто она на самом деле, прошёл бы мимо. Не смотря на то, что ее сущность была огонь, она совсем не горела. Вернее так, горела, но как-то осторожно, не пламенем костра, но светом светлячка, который при необходимости вырастал до всёпожирающего огня.

Но тут я натолкнулся на Эола.

— Дар, ты девчонок не видел? — спросил он, — никак не могу найти их.

— У княгини спроси, как я понял, они всегда с ней.

— Ее тоже не могу найти, спрашиваю, никто не знает.

— Эол, ты как маленький, честное слово, она целительница, где может находиться целительница?

— А ты не знаешь, случайно, где тут лечебница?

— Случайно знаю. Я не раз гостил у Полина.

— Проводи, пожалуйста, другом будешь.

— А если не провожу, не буду?

— Ну, пожалуйста!!!!

Пришлось проводить. Он подошёл к княгине, и скоро вернулся.

— Говорит, отправила их по делу. И просила, чтобы не выходил из замка. Видишь ли, я привлекаю к себе внимание, все в городе знают, что я Эол, кузен Энлиля, а ей надо, чтобы никто не догадался, откуда пришли девочки. И что ей во мне не нравится?

— Ты на себя посмотри, твой внешний вид, будто ты на праздник собрался.

— И что? Чем плох мой костюм?

— Заметный.

— Но я волнуюсь за них. Они там одни.

— Хорошо, я прослежу за ними.

— Только не подходи к ним близко. Ты тоже заметный, Чёрный Дракон, Повелитель огня.

— Ошибаешься, могу весь рынок обойти, меня никто не заметит.

— Да, ну тебя! Как ты думаешь, это не будет неучтиво попросить Полина, какую-нибудь более подходящую одежду для сегодняшнего вечера? А то действительно, своим костюмом могу мертвяков напугать.

— Думаю, не будет. Он сам бы тебе предложил. Да, тоже боится показаться неучтивым.

— Хорошо, давай за девчонками, а я к Полину…




Ну, конечно, девушек не догнал. На рынке они растворились среди толпы. Я обошёл все ряды, где продавали овощи, но их там не было. И вдруг я услышал знакомый голос, звонкий и насмешливый, так кричала Мэриэлла, когда выкрикивала, что идут кикуша с макушей. На этот раз она призывала наказать нахала. Потом рык мужчины, смех и возгласы женщин. Я бросился в ту сторону, и чуть не натолкнулся на них, хорошо вовремя успел спрятаться за прилавок увешенный тканями. Они бежали мне навстречу, и остановились около меня.

— Ну, и что ты наделала? — вскричала Снежка. — Ты же деньги княгини потратила. И что мы скажем. Что двоих медведей купили?

— Как говорил мне один очень хороший воин, нет ничего дороже жизни любого живого существа, Снежка, — ответила Мэриетта. — Не волнуйся, сейчас деньги будут. Ты найди мне ювелирную лавку.

— Они сзади тебя, любую выбирай.

— Вон в ту пойду, где дракон нарисован. Говорят, они самые честные ювелиры.

— А ты что хочешь продать? У тебя же нет украшений.

— Воинскую честь.

— А разве она продается?

— Вообще-то, нет, но ее символ — да. Но как, говорил все тот же воин: «не держитесь за символ, держитесь за честь»…

— Ты перестанешь загадками говорить? И что у тебя за привычка дурная — тень на плетень наводить?

— Не сердись! Есть у меня одна вещь. Просто она мне очень дорога. И я ее прятала ото всех. Это память. Подожди здесь, я сейчас…

Я выглянул из-за укрывавшей меня ткани. Мэриетта забежала в лавку, над которой был нарисован дракон, держащий в лапах огромный изумруд. Снежка проводила подругу взглядом, подошла к тканям и стала их перебирать. Я остался стоять на месте.

— Ну, что ты долго? — голос Снежки.

— Уговаривала взять в залог. Не хотела продавать! Думала потом смогу выкупить. Да, только дракон дрянной попался, ну как шерш! Зато вот 120 монет. Пошли, а то смотри, торговцы начинают товары убирать, — расстроенный срывающийся голос Мэриетты.

— А все-таки, что ты продала?

— А список где? Ты его не потеряла?

— Ой!!! Ух, напугала, вот он!

— Что там?

Голоса стихли. Я направился в ювелирную лавку. Открыл дверь. За прилавком восседал худощавый мужчина, рожденный от дракона, и крутил в руках знак десятника, увидев меня, он побледнел:

— Повелитель?

— И сколько ты заплатил за этот знак? — спросил я

— 120 монет, — его голос дрожал.

Я взял у него золотой завиток, он была пропитан энергией Огненной Лисицы. Золото было высшей пробы, золото моих гор.

— Он стоит дороже. Почему обманул?

— Но его принесла девица. Откуда у нее он может быть? Наверняка, украла где-то или взяла без спроса?

— Это ответ шерша. Я жду ответ от тебя, рожденного от дракона.

— В последнее время трудно стало. У меня семья, дети. Вот-вот разорюсь. Золота хорошего не купить. А здесь… Повелитель, ты пойми, у меня семья…

— Ты уронил честь драконов. Мы в любых ситуациях никогда не опускались до обмана. Ты будешь наказан.

— Повелитель, пощади!

— Нет! Отныне, все к чему ты прикоснешься, будет тускнеть, и терять свои качества.

— У меня семья, повелитель…

— Кто еще живет с тобой?

— Брат, но он еще молод…

Дверь, ведущая в заднюю часть дома, распахнулась, и к нам вышел молодой парень, в руках он держал прекрасной работы браслет. Я увидел знак дракона.

— Что здесь происходит? Приветствую тебя Повелитель, — сказал он.

— Я наказал твоего брата, камни и драгоценные металлы в его руках будут умирать — сказал я. — Отныне судьба его семьи в твоих руках.

— За что?

— Он обманул девушку, вот за этот знак десятника дал 120 монет, хотя она просила только оставить его в залог. Она попала в беду. Ей были нужны деньги.

— Прости, Повелитель, могу я исправить его оплошность?

— Нет, я это сделаю сам. Ты прошел инициацию?

— Прошёл.

— Летать можешь?

— Плохо. Я не практиковался, боялся выдать себя. Драконов вылавливают.

— Знаю. Чем полыхаешь огнем или холодом?

— И тем и другим.

— Отлично. Ты мне сегодня будешь нужен. Еще в городе драконы есть, которые скрываются?

— Да, двое.

— Инициацию прошли?

— Да.

— Зови их.

— Не пущу, — завопил ювелир, — если с ним что случиться, кто мою семью прокормит?

Я удивленно посмотрел на ювелира. Он был точно рожденным от дракона, но думал, и говорил как шерш.

— Раз, так, держи своего брата при себе. Вот тебе 120 монет. Знак десятника, я забираю. И еще, я хочу купить у тебя этот браслет, сколько стоит? — обратился я к дракону.

— Нисколько, это мой подарок тебе, — ответил тот.

— Твой брат разориться, если будешь такие дорогие подарки дарить. А потом я не принимаю подарки, от тех, кто забыл свою честь.

— Не сердись на него Повелитель, он болен. У него кроме меня никого нет. Всю семью вырезали в дороге, когда из Кантина бежали. Лавка моя. Мой брат ничего уже делать не может. Руки дрожат. Выходил я. Не слышал, как к нам кто-то заходил. Никогда бы не позволил обмануть девушку. Моя вина, меня наказывай.

— Обманул не ты, а он. Я не изменю своего решения. Мне очень жаль, что все так получилось. Сколько возьмешь за браслет?

— Не хочешь, в подарок, тогда 10 монет, прошу. Если возьмешь, я тройную выгоду получу.

— Это как?

— Расскажу, что ко мне сам Повелитель заходил, браслет купил. Толпа повалит из любопытства. Прибыль будет.

— Ну, раз так… Бери. Нравится мне твоя работа. Упакуй! — И я положил на стол деньги. Брат дракона схватил их в руки и стал пересчитывать:

— Ох, мало, совсем мало. Как я семью кормить буду?

— Иди домой, — сказал дракон нежно своему брату, — отдохни. Устал ты сегодня.

— А меня Повелитель наказал, — радостно сообщил больной, не обращая на меня никакого внимания — а я все равно у девчонки золото купил по дешевке. Она еще продавать не хотела. А я хитрый. Я обманул ее.

— Просил же тебя, не заходить в лавку, — укоризненно пожурил его дракон.

— Я помогать тебе должен. У меня семья, дети…

— Я помню. Иди домой.

— Не хочу. Там никого нет. Холодно.

— Ладно, посиди здесь, вот деньги посчитай. А я скоро приду, — сказал дракон и печально посмотрел на меня.




Мы вышли и натолкнулись на Полина.

— Как ты меня нашёл? — удивился я.

— Добрые люди помогли, — засмеялся князь, — приметный ты. По рынку ходишь, к прилавкам не подходишь, ничего не покупаешь! За тобой тысяча глаз наблюдала! Дракон? У меня в городе? — удивился князь, глядя на ювелира. — Почему не знаю? Почему ко мне не пришёл?

— Недавно мы тут. С год всего. Мы не могли к тебе подойти, — смутился дракон, — за тобой и за замком трое шершей постоянно наблюдают, а мы за ними. Пока ничего интересного не увидели. Ждали, когда ты сам в городе появишься, думали предупредить. Своей головой рисковать не хотелось, да и тебя подставлять не было надобности. Но, если бы было нужно. Пришли бы.

— Мы?

— Нас трое.

— Ты тех шершей узнать сможешь?

— Да.

— Сейчас они здесь?

— Да, один спрятался за тканями, наблюдает за нами.

— Дар, ловить будем? — обратился ко мне радужный дракон.

— Нет, лишнее внимание привлечем. А так просто я зашёл в ювелирную лавку, и ты за мной. Город еще открыт, — ответил я.

— Хорошо, потом покажешь, — князь повернулся к ювелиру, — А сейчас нам с Повелителем ваша помощь понадобиться. Мертвяков не боишься? Их сегодня в город шерши пригонят.

— Двоих на той неделе сжег. И еще могу сжечь.

— Дар, куда мы их определим? — поинтересовался Полин.

Я задумался: — Мы сейчас ворота в город закроем и всех жителей попросим спрятаться в замке. В городе лазутчики шершей. Они постараются вырваться. Так что, бери ребят, и забирайтесь на городские стены, и любого, кто постарается через них перелезть, или знак какой подать — уничтожить.

— Сделаем. Можете на нас положиться, — ювелир потер ладони, и быстрым шагом отправился вверх по улице.

А я вытащил коробочку с браслетом и показал Полину, он поднял его и долго рассматривал, восхищенно приговаривал: — Хорошая работа! Какое мастерство! И это в моем городе!




Мы пошли к воротам. Там уже стояла стража, ожидая приказ князя. Он кивнул, и большие ворота закрылись. Толпа горожан заволновалась.

Я вскочил на какой-то прилавок и крикнул:

— Прошу внимания! Горожане и гости города, сегодня ночью сюда придут мертвяки. Поэтому убирайте ваши товары, сдвигайте прилавки вон к той стене. А сами идите в замок, где проведете ночь, там вы будете в безопасности, подождете, пока мы от них избавимся.

Пока я вещал, обводил взглядом испуганные лица толпившихся людей. И мой взгляд остановился на яростно зеленых глазах Мэриетты. Она смутилась. Опустила голову. Подтолкнула Снежку в спину, и обе поспешили к замку, таща тяжелые корзины с продовольствием. Это был удобный случай, приблизиться к ней, подойти и помочь. Вот когда пожалеешь, что ты не простой парень, а Повелитель, и не имеешь права покидать испуганных горожан, которые завопили, затолкались, и бестолково засуетились.

Мы с князем и стражниками помогали очищать площадь от прилавков, успокаивали, как могли взволнованных новостью людей. Ко мне бросился какой-то шерш:

— Повелитель, выпусти меня на пять минут. У меня там лошадь. У стен пасется. Ведь, если мертвяки придут, разорвут. А как я без нее. Денег стоит. А меня жена, детки…

— Ты знаешь, с кем разговариваешь? — разозлился я.

— Да, Владыка огня, знаю, ты — Дар, Чёрный дракон. Но, там кормилица моя…

— Драконам нельзя врать, — напомнил я ему. — А ты врешь, нет там никакой лошади?

— Смотри мне в глаза и говори, зачем тебе надо выйти?

— Я… Мне… — залепетал он и, развернувшись, нырнул под прилавок.

Я переглянулся с Полином, он понял меня, отошел к стражникам, и что-то тихо сказал им на ухо. Те кивнули. К замку шли люди, неся подушки, одеяла, ведя детей. Женщины плакали.

— Да, что вы, в самом деле, — сердился на них сотник, — зачем воду льете. Ну, посидите в подвале, пока мы вас защищать будем.

— Страшно, — выли женщины, прижимаясь к своим мужьям. Те отводили взгляд. Некоторые из них выходили и предлагали свою помощь. Я понимал, что им стыдно прятаться вместе с женщинами. Но ничего не мог поделать. Драконов мертвяки не чувствуют, просто не видят. Они могут пройти мимо нас, и даже не заметить. Тогда как рожденных от земли, чувствовали за версту, и их злоба, как правило, была направлена только на них. А вот почему? Я не знал. Может быть потому, что земное тянется к земному? Рассуждать на эту тему было некогда. Солнце садилось.




Ну, и последние запоздалые горожане, подталкиваемые стражниками, скрылись за дверями замка. Стражники радужного дракона уже выставили на площади огромные бочки с водой. Я позвал драконов, охранявших стены. Тот час ко мне приблизились три человека, ювелир, дракон в одеянии кузнеца, и совсем юный мальчик.

Стражники бросились к ним с криками: — А вы что тут делаете?

Но застыли в изумлении, когда вместо них увидели настоящих драконов.

— Кузнец, — вскричал сотник, — мы же были приятелями. И ни разу ты не признался, кто ты есть на самом деле.

Зеленоватый дракон только мотнул головой: — Прости дружище, кто себя бережет, того и судьба охраняет. Не сердись. Повелитель, что дальше делать?

— Нарушители были?

— Один. Больше его нет.

— Хорошо. Стражники — в замок. А вы приготовьтесь. Наша с вами задача. Сделать ловушку для мертвяков.

С этими словами, я ударил хвостом по земле, и тут же она расступилась, образовав большую яму. Полин заглянул в нее: — Давай еще раз. Учти, их будет много.

Я ударил опять, но уже не так сильно. Расщелина в земле заняла все пространство от самых ворот до середины торговой площади. Полин приняв облик дракона, стал легко хватать огромные бочки и выливать их в яму, мы с драконами полыхали холодом, и вода превращалась в лед. Мальчик тоже попытался полыхнуть, но у него не получалось. Он тужился изо всех сил. Мне стало его жалко.

— Малыш, лети на стену и смотри, когда появятся мертвяки, — сказал ему.

— Я не малыш, — обиделся он, — мне уже сто лет.

— Прости, не хотел тебя обидеть, я не спросил твоего имени.

— Тан. Меня так зовут.

— Иди сынок, выполняй поручение Повелителя, он прав, у тебя самые острые глаза, — и кузнец драконьей головой прижался к его шее.

Тан взлетел на ворота. А мы продолжали свою работу. За ней и застала нас ночь. Она навалилась духотой, темнотой и тишиной. Только цикады нарушали ее тишину. И вдруг раздался вой волка, пронзительный и угрожающий.

— Полин, у вас разве есть волки? — спросил радужного князя.

— Нет, повелитель. Около Города Радуг только Очарованный лес, а он молчалив, как ты знаешь, — и улыбнулся мне, вспомнив, как мы с Энлилем провели в нем целый месяц, пока выбрались. Тогда все князья драконов и ветров ждали нас в Городе Радуг, опасаясь, что мы не выдержим испытания, которые выпадут на нашу долю. Но мы вышли.

— Будем надеяться, что это сигнал. Значит скоро придут. Давайте скорее …

И мы принялись за дело с удвоенной силой. Но вот яма, покрытая льдом, была готова. Я зажег огненный шар и осветил ее чрево, чтобы проверить, нет ли где трещины, в которую вполне может проникнуть мертвяк. Она была идеальным ледяным котлованом.

— Идут, — Тан слетел к нам. — Их много. За ними пятеро людей на конях.

— Так. Начинаем. Полин, ты нашёл приманку для них?

— Да.

— Давай ее на самый край со стороны замка. А я посмотрю, что там.

Взлетев на ворота, я увидел, как по дороге идет толпа мертвяков, с трех сторон окруженная магическим щитом. Они пытались вырваться за щит и не могли, а он гнал их только вперед. Злые, не понимающие, почему они не в состоянии идти куда хотят, они рвались к воротам. Надо признаться, что идея была хорошая. Если бы они вот такие вошли в город, то тут же разбежались бы, выплескивая свой неумеренный гнев, на любого, кто попадется им под руку. И вот первые мертвяки подошли к воротам и заскреблись. Начали вставать друг другу на плечи, подпрыгивали, при этом так смешно стучали костяшками, что мне стало весело.

— Тан, Полин, открывайте, — крикнул я, обернувшись к драконам, и тут же вздрогнул от неожиданности. Около дальней от ворот стены ямы, на большом радужном шаре стояла Мэриетта. — Ну, почему опять ты? — вырвалось у меня.

И я слетел и встал около нее. Огненная Лисица даже не заметила меня, широко открыв глаза, она смотрела, как открываются створки ворот. Но тут на ее лице мелькнул страх. И было от чего. Полуразложившиеся трупы, которых окружала мертвая сила, бросились к ней, протягивая свои руки. Они летели в яму. Скользя и падая по льду, шли, ползли, отталкивая друга к радужной сфере. Пытались достать испуганную девочку, и все это в мертвой тишине.

— Беги, — закричал Полин, обращаясь к Мэриетте, — беги по шару.

И она, вжав голову в плечи, развернулась лицом к замку, чтобы не видеть этих чудовищ, и побежала. На ней были широкие штаны и маленькая кофта, закрывающая грудь. Мертвяки не видели ее, а только чувствовали тепло и жизнь. Для их существования они были нужны как еда. Убивая, они втягивали жизнь в смерть, и чем больше было на их счету жертв, тем сильнее они становились. И тут один из мертвяков, который залез на плечи другого, прыгнул и схватился за ее штанину. Мэриетта со страхом вскрикнула: «Мамочка!», остановилась, нагнулась вперед, и трясла ногой, изо всех сил стараясь избавиться от цепких лап. Эол, стоявший перед ней, решил ее спасти, и дунул ветром, но не рассчитал, и порыв ударил ей в лицо. Она выгнулась назад. Эти секунды мне показались длинными как часы. Время растянулось. Я старался действовать быстро, но мне казалось, что я как во сне все делаю с трудом и медленно. Сменил ипостась, выхватил меч и рубанул по конечности. Потом вспрыгнул на шар, взял ее горячую ладонь в свою и приказал: — Давай вместе! И ничего не бойся.

Ее пальцы сжали мне руку, и мы вместе побежали по радужной сфере. Сзади послышалось испуганное ржание коней, крик Полина: — Тан толкай их к мертвякам.

Предсмертный крик людей и хрип коней, как один звук. А потом все стихло, только шебуршание. Обняв Мэриетту за талию, спрыгнул с шара вместе с ней, и крикнул Эолу: — В замок ее, быстро. Ей не надо смотреть на это.

Ветер подхватил ее и исчез. А я обернулся. Яма была полна мертвяками, которые теперь дрались за останки людей и коней, что упали в нее.

— Я поднимаю их по одному, а вы сжигайте, старайтесь не растопить лёд. А то они исчезнут в земле, — крикнул драконам и стал поднимать мертвяков по одному над копошащимся провалом.

— Я помогу, — рядом со мной встал Эол.

— Где Мэриетта?

— В замке.

Через полчаса яма была пуста.

— Эол, собери пепел, и сбрось его в яму, — попросил я.

Маленький вихрь пронесся над площадью, втянул в себя все, что было можно, даже несколько прилавков, и затих на дне ямы. Я бросил несколько молний в яму, пламя поднялось над ее краями и тут же погасло. Лед растаял, но вода почему-то не уходила в землю. На всякий случай, снова заморозил ее. И вернул площади первозданный вид. Будто бы ничего и не было!

Из дверей замка выбежали стражники. Они кричали: — Ура!

И обнимали драконов. Ко мне почему-то никто не подошёл. Только сотник, почтительно приблизившись, басовито прошептал: — Спасибо, Повелитель.

Наверное, самому надо было вести себя несколько расковано, тогда бы и мне досталось немного радостных объятий. Но почему-то не хотелось.

— Дар, — обратился ко мне Полин, — ты не обидишься, если мы сами тех, которые в пещере, без тебя…

— Ты князь. Тебе решать, — пожал плечами.

— Подожди, нас, мы быстро, — а потом обратился к своим стражникам: — Ребята, залезайте на меня, и на других драконов. Быстро домчим. Надо последнее гнездо гадов уничтожить! Эол полетел с ними.




А я вернулся в замок. Мне надо было найти Мэриетту. Хотел с ней поговорить. Ход беседы я представлял таким образом: подойду к ней, протяну знак десятника, и скажу: «Мэриэлла, это твое, не правда ли?». Она смутится. Может быть, даже испугается, захочет убежать, ведь только несколько часов назад, она говорила своей подруге, что боится меня, и что я хочу ей свернуть шею. А я просто возьму ее за руку, и скажу: «Нам надо поговорить!» Что будет дальше, не загадывал. Был уверен, что дело сладится. Самое главное — быть доброжелательным, чтобы ее страх передо мной исчез.

Прошёл по залам и коридорам, заглянул в ее комнату — пусто. И хотел уже поворачивать назад, как на подоконнике открытого окна в торце коридора увидел ее. Она сидела, обняв колени, положив на них голову, и смотрела на улицу. В стеклянной раме, которая была напротив нее, я мог видеть выражение лица. Оно менялось, то было грустным, то испуганным, то просто задумчивым, то по губам пробегала улыбка.

Сделал шаг, вышёл на свет, падающий от зажженных светильников. Она увидела меня, напряглась. Но не сдвинулась с места, только опустила ноги и уперлась руками в подоконник.

— Повелитель, кого-нибудь ищет? — спросила тихо.

— Уже нашёл, — улыбнулся я, — хотел кое-что тебе подарить. — Засунул руку в карман, и, вытащив круглый предмет, протянул ей, не сводя с нее глаз. Она опустила взгляд…

На ее лице отразилась сначала обида, потом гнев, и стальной свет глаз обдал меня таким холодом негодования, что я опешил. В моей руке лежал браслет, который я купил у ювелира-дракона.

— Мэри…

— Благодарю Повелителя за оказанную честь, — прервала она меня ледяным тоном, — но я не нуждаюсь в побрякушках. Тебе лучше отдать эту вещь той, которая оценит твое внимание к ней, и сделает все, что ты от нее захочешь…

И соскочив с подоконника, быстрым шагом пошла от меня прочь. Я сделал попытку пойти за ней. Сказать, что она не так меня поняла, что я…

Но натолкнулся на девушку, которая показывала мне комнату Эола, браслет упал, она быстро подобрала его, и с радостным возгласом: — Ах, какой красивый! Ты уронил, — протянула его мне.

— Оставь себе, — из груди вырвался хрип.

— Повелитель хочет, чтобы я провела с ним ночь? — удивленно вскрикнула она.

Мэриетта резко остановилась, повернула ко мне голову, ее глаза сузились, и в них я прочел такое омерзение к себе, что застыл как вкопанный. А она исчезла за поворотом.

— Повелитель, слышит меня? — рука девушки коснулась моего локтя, — Только скажи…

От ее прикосновения по телу пробежала волна злобы. Да, как могла Мэриетта, эта дрянная девчонка, разговаривать со мной в таком тоне и смотреть на меня таким взглядом? Сравнить меня, Чёрного Дракона, с каким-то ловеласом, который покупает ночь побрякушками? Неслыханно! Это, за какого мерзавца она меня держит? И снова чье-то прикосновение ко мне:

— Тебе чего? — повернулся я к девушке. Она взглянула на меня, побледнела и, прижимая злосчастный браслет к груди, бросилась от меня со всех ног.

Я вошёл к себе в комнату, лег на кровать. Во мне все горело. Оправдываться я не собирался. Чтобы я Владыка неба, Повелитель драконов, унижался перед девчонкой? Не дождется!

Лежать было неудобно. Встал. Подошёл к окну, и вспомнил лицо Мэриетты, когда она сидела на подоконнике. Оно было таким юным, грустным, по-детски наивным. И тут же в памяти всплыло оно же минутой позже — надменное, гордое и неприступное. И это все в одном существе! За что она меня так оскорбила? И как ей могло придти такое в голову? Ответ напрашивался один. Кто-то постарался очернить меня в ее глазах. Найти бы того негодяя!

Стоять было невмоготу. Хотелось что-то сделать, чтобы одним махом разрешить это дурацкое недоразумение. Только вот как, не знал. Вернулся на кровать. Снова лег. Но тут же вскочил. А в принципе, что случилось? Я перепутал то, что хотел ей отдать. Полез в карман. Знак десятника лежал в упаковочной красивой коробке. Сам же его туда положил. Надо завтра пойти к ней и просто отдать золотой завиток. Молча. Ничего не говоря.

А если исчезнет? От нее всего можно ожидать! Нет, сегодня, сейчас, в конце концов, она моя жена. И я имею полное право, войти в ее комнату. Я же не хочу от нее ничего? Просто поговорить. Эта идея показалась вполне разумной…

Но тут распахнулась дверь, и вошёл Полин:

— Дар, мы вернулись. Пошли, я пригласил всех к себе в кабинет. Женщин в замке нет. И мы по-мужски отметим нашу маленькую победу. Ждут только тебя.

Раскрывать Мэриетту не имел право. Никто не должен знать, что мы с ней связаны. Поэтому решил отложить разговор, и пропустить пару бокалов. Душа горела, надо было ее остудить. Все равно, она никуда не денется. На дворе ночь. А завтра…




В кабинете Полина собралась мужская компания, драконы, стражники, Эол и я. На столе закуска, в кувшинах вино. Я сел за стол. Полин начал рассказывать, как они подлетели к пещере, как вошли в нее. И кто-то из шершей, еще не видя в темноте вошедших людей, спросил:

— Когда можно дом выбирать?

И тут из темноты появился Тан в образе дракона, и гордо крикнул:- Никогда!

И полыхнул огнём. От врагов одни головёшки остались.

— Они мою маму убили, — стал оправдываться мальчик.

— Драконом чувство мести противопоказано, — напомнил я ему.

— А я не мстил, — усмехнулся мальчишка, — я стражников защищал.

Все засмеялись. — А хорошо быть драконом, — встрял один из стражников. — Ты скачешь, мечом размахиваешь. А дракон раз, плюнул пламенем, и все…

— За это нас и ненавидят, — вздохнул я, — это притом, что нас мало.

— Мало, но один дракон целого войска стоит, — пробасил сотник, — а силища, в вас какая! Вон мы, когда вышли на воздух из той пещеры, четыре дракона хвостами стукнули по земле легонько — и нет больше ее, одни камни. Даже, если кто остался внутри, никогда не выберется. Да, что мы все болтаем, пора и выпить.

Подняли бокалы:

— За самую удивительную девушку, за Мэриетту, — провозгласил стражник, — лечит она нежно и быстро, не испугалась стать приманкой, хотя мы видели, ей было страшно, а потом когда ветер вдруг стал дуть ей в лицо…

— Ну, я так и знал, что вспомните, — с обидой вскричал Эол, — я так испугался, хотел сдуть мертвяка…

— И чуть ее не сдул, — вставил другой стражник.

— Это было так страшно, — ни к кому не обращаясь, проговорил Тан, он снова переживал все случившееся, — мертвяки такие уродливые и злые. Вот только коней жалко. Им за что такое досталось?

— Верно, — кивнул сотник, — бедные животные, они к нам со всей душой, а мы их на смерть ведем, когда в бой идем, когда вот так скачем на погибель…

— Так, предлагаю, выпить сначала за Мэриетту, а потом за лучших четвероногих друзей, помянем их и попросим прощение… — возвестил радужный дракон.

И мы выпили. Потом еще и еще. Разговор катился как шар, по которому бежала Огненная лисица, сначала о мертвяках и шершах, потом за жизнь, и, конечно, о женщинах. Напряжение прошедшей ночи проходило. Радость победы и превосходное вино дурманили головы, и мы уже смеялись, неизвестно чему, братались и думали о будущем. И я не был исключением. Иногда так надоедает быть первым, потому что все смотрят на тебя и ждут твоего решения, как единственно правильного. И никому не придет в голову, что ты сам порой сомневаешься в том, что собираешься сделать. И малейшая твоя ошибка — будет рассматриваться всеми, и любая неудача — приговор только тебе. А на дружеской попойке, после третьего бокала ты становишься своим парнем в доску. Мне стало легко на душе! Будущее казалось таким простым, а моя неудачная попытка поговорить с Мэриеттой, незначительной оплошностью.

Когда небо посерело, единственными, кто не сломался, были я и Полин. Все остальные спали, одни, уронив голову на стол, другие прикорнули на кушетках, третьи прямо на полу, Эол уснул в кресле за письменным столом, откинув голову на спинку.

— Вот, что значит, драконы по крови… Ик, — икнул Полин, — мы с тобой дойдем до постели.

— Трудновато будет, — я встал на ноги, меня качало.

Князь тоже попытался встать, и схватился за меня, ноги не держали его.

— Нет, мы дойдем, — проворчал Полин, — ты держи меня, а я тебя. За-пе-вай!

И мы, обнявшись, пошли по коридору, горланя непристойные частушки. Дойдя до моей двери, князь отцепился от меня: — Знаешь, я, наверное, не дойду до своей спальни. Я тут рядом с тобой в гостевой…

И держась по стенке, дошел до другой двери, попытался ее открыть, не смог, и сполз по ней на пол. Пришлось мне его втащить в комнату и уложить на кровать. И вернулся к себе в комнату. Шторы были задернуты, я повалился на постель, и почувствовал, что в ней кто-то лежит. Когда я пьян, меня всегда тянет на подвиги с женщинами. А тут лежало что-то теплое, и пахло духами. Моя рука коснулась обнаженного плеча, оно было худым:

— Все-таки ты пришла, девочка, — обрадовался я. Мэриетта со мной, и мир стал прекрасным…




Утром я проснулся от сильной головной боли, меня тошнило, что-то мешало дышать. С трудом открыл глаза. На моей груди лежала голова Нагны, я узнал ее по цвету волос. В первое мгновение подумал что сплю, зажмурился и снова открыл глаза. Нет! Нагна — это реальность. Как она тут оказалась? Попытался вспомнить, что было вчера. Не смог. Выбрался из ее объятий. Она не проснулась. Спала с блаженной улыбкой. Протрезвел сразу. Оглянулся. Мои вещи раскиданы по всей комнате. Собрал их и бросился в ванну, долго обливался холодной водой, чтобы хоть как-то освежить память. Постепенно припомнилось — мертвяки, Мэриетта, браслет, служанка, пьянка, но не Нагна.

Кто-то вошёл в мою комнату. Одетый, вышел навстречу. В дверях с широко раскрытыми глазами, стоял Полин и смотрел на свою невестку.

— Влип, — пронеслось в голове.

Но Полин повел себя странно. Схватил меня за руку, вывел за дверь и смущенно пробормотал:

— Дар, прости меня, не углядел. Но я и подумать не мог, что она останется в замке. Лично, вместе с княгиней отправил ее в подземелье. Она дурная девка. Мой сын на ней на спор женился. А потом его убили. Хотя он не был драконом. А я вот с ней мучаюсь. Вбила себе в голову, что должна стать княгиней. Ко всем князьям, которые ко мне в гости приезжают, норовит в постель залезть. Бывало, за волосы выуживал. А тут…

У меня отлегло от сердца. Сегодня все-таки мой день!

— Да, не вини себя. Сам виноват. Но, хоть убей, ничего не помню!

— И не мудрено, мы так славно посидели! Я тоже проснулся, и никак не мог взять в толк, где нахожусь. Пойдем, я всем отрезвин дам. Сам сделал. Один глоток, и как ветер в голове пронесется, всю тяжесть уберет.

И тут мой взгляд упал на мою руку, обручального кольца на ней не было:

— Хорошо, только давай вернемся, я кольцо потерял, найти надо.

Мы вернулись в комнату. Кольцо лежало около постели на полу. Поднял его и надел на палец, оно увеличилось в размере, и стало мне велико. Мысленно выругался про себя. Нет, день сегодня не мой! Еще одно подобное происшествие, и Мэриэлла будет свободна. Кольца исчезнут. Только бы она ничего не узнала. А я попробую все наладить.

И пошёл за радужным драконом. В кабинете слышался стон, вздохи и хриплый бас сотника:

— … у князя отрезвин есть, сейчас поправимся.

Когда мы вошли, нашему взору предстала печальная картина. Бледные мужики с осоловевшими глазами, держались за головы. Кто-то заглядывал в кувшины. Но они были пусты.

— Князь, — басовитым шёпотом прохрипел сотник, — полечиться надо. Плохо!

— А! Вот когда и мое лекарство понадобилось, — засмеялся Полин, — не один целитель не может так быстро лечить похмелье, как я.

И он полез куда-то под стол и выудил бутыль с темной жидкостью:

— Предупреждаю тех, кто не знает, первое ощущение — неприятное. Зато последствия — великолепные.

С этими словами, он налил в стакан жидкость и протянул сотнику. Тот сделал глоток, покраснел, побледнел, схватился рукой за горло, потом крякнул, и его взгляд стал ясным и чистым.

Тут же потянулись к стакану и другие руки.

— Драконы, лицом к открытому окну, — провозгласил радужный дракон, и протянул стакан Тану. Мальчик пригубил, глотнул, сделался красным как вареный рак, и так полыхнул огнем, что столб пламени долетел до городской стены через всю торговую площадь. — Вот это, да!!! — вырвалось у него, когда немного пришёл в себя.

Я с опаской взял стакан и поднес к губам. На меня смотрели все, кто был в комнате. Понимая, что мне не престало показывать слабость, сжался в комок, и отпил. В первое мгновение показалось, что пью огонь. Ощущение, что глаза полезли на лоб, дыхание перехватило, стало нечем дышать. Захотелось выплюнуть метущееся внутри пламя. Но сдержался. Вскоре все прошло. Головная боль утихла, тяжесть исчезла.

— Сильная вещь, — прошептал я.

— Вот, что значит опыт! — захохотал Полин. — А я думал, что не выдержишь как Тан, и мне полгорода спалишь!

— Дай теперь мне, — протянул руку к бокалу Эол, — я покажу, как ветры принимают удар.

Он отпил, вскрикнул и упал на пол, потеряв сознание.

— Ничего, ничего, — успокоил нас радужный дракон, — ветры всегда так. Ал и тот после одного глотка на полу оказался.

Вскоре ветер пришёл в себя, и смущенно поглядел на нас.

— Ничего, Эол, — басовито хохотнул сотник, — в ученье всегда тяжело. Второй раз, просто в окно вылетишь.

Кузнец и ювелир все-таки полыхнули огнем, не выдержав бушующей в них силы, зато стражники, срединные, только крякали. Я подозреваю, что просто у них был большой опыт в употреблении этого напитка.

Довольные и трезвые мы толпой вывалились из кабинета, и разошлись каждый по своим делам. Полин, Эол, сотник и я отправились выпускать горожан, которые, не смотря на то, что двери были открыты, толпились около них, боясь выйти. Пришлось мне дать слово, что город чист, и им ничего не угрожает. И только после этого они чинно стали покидать подземелье.

Последней вышла княгиня, и, бросив взгляд на мужа и на нас, улыбаясь, покачала головой: — Отрезвин принимали?

— Ну, вот, откуда женщины все знают? — смущенно пробормотал Полин.

— После него у вас у всех глаза как у младенцев, удивленные и счастливые, — засмеялась она, — и еще голодные. Вас надо срочно покормить. Предлагаю, отправиться в столовую, сейчас что-нибудь принесу.

И мы все закивали головами, потому что есть хотелось страшно.




Мы направились в столовую, и из-за двери услышали голоса, первый — Нагны:

— … ты проиграла две серебряные монеты, и должна мне их отдать. Пока ты строила из себя испуганную невинность, я провела ночь с Даром. И он теперь мой. И прекрати так смотреть на меня, не испугаюсь. Да, кто ты такая, чтобы так на меня смотреть? Обыкновенная селянка, танцовщица, ты мне в подметки не годишься, и Дару тоже. Он на тебя даже и не взглянул ни разу, а знаешь, какие мне слова говорил…

— Меня не интересует, какие слова он тебе говорил, — звонкий ледяной голос Мэриетты, — да, я селянка, и не знаю, как у вас высокородных, а у нас, не принято хвастаться такими вещами. У нас на селе, за такие слова, тебе просто бы плюнули в лицо. Мы срединные! Мы в подметки не годимся, ты права! Потому что никогда подметками, в отличие от тебя, не были…

— Да, как ты смеешь, да, я тебя…

— Только попробуй, подойди! Я не посмотрю, что ты избранница Повелителя драконов, и смогу научить тебя разговаривать вежливо с селянками.

— Да, ты просто завидуешь!

— Чему? — резкий холодный смех, — выбор Чёрного дракона показал его «изысканный» вкус! Вот только теперь Дар стал мне неприятен, и он мне и задаром не нужен…

В комнате стояли Снежка, Нагна и Мэриетта. Снежка съежилась, Нагна с испуганным вызовом смотрела на Огненную лисицу, а та, с гордо поднятой головой презрительно — на княжну. Я с такой силой хлопнул дверью, что все вздрогнули. От грохота двери девушки повернули к нам головы. Мэриетта с отвращением посмотрела на меня, вежливо поздоровалась с Полином и Эолом, сказала, что не голодна, поблагодарила радужного дракона за приют, и сказала, что ей пора уезжать. И чеканя каблучками шаг, прошла мимо нас, обдав таким холодом, что мы застыли как ледяные скульптуры.

Нагна бросилась ко мне: — Дар, научи эту нахалку, как надо разговаривать с высокородными особами. Представляешь, она так глупа, что хотела обидеть меня, но сделала комплимент. Она сказала, что то… что ты выбрал меня — показывает твой хороший вкус.

Я смотрел на эту тупую бабу, и меня сжигало одно желание придушить ее. Но, только постарался улыбнуться, отчего она попятилась.

— Дар, ведь нам было хорошо, правда? — мямлила она.

— За все «хорошее» нужно платить, Нагна, — отозвался я, снял с мизинца кольцо и протянул ей, — это тебе подарок от меня.

— Но… я… не за это… я не какая-то там срединная свободная женщина, у меня чувства… — она взяла кольцо, побледнела, и ее глаза заблестели слезами.

— Срединным свободным женщинам я плачу монетами, а ты у нас высокородная особа, тебе плачу кольцом, — и, повернувшись к пылающему от стыда Полину, сказал: — Прости, князь!




Вышел из столовой. Пошёл в свою комнату, но когда открыл дверь и увидел не заправленную постель, в которой провел ночь с этой глупой противной бабенкой, меня затошнило. Надо было уйти, туда, где меня никто не найдет, надо успокоиться. И единственно, что мне пришло в голову, окно лечебницы. Встав за ним, прижался спиной к стене. У меня создалось впечатление, что все было направлено против меня. И зачем я поддался своей слабости и купил этот браслет? Дело в том, что у нас с Энлилем было хобби, мы собирали изысканно-красивые ювелирные украшения. Не для того, чтобы раздаривать, а для коллекции. А потом показывали их друг другу, и, беря в руки любую драгоценность, должны были назвать мастера, который её создал. В нашем мире, не было ни одного талантливого ювелира, о котором бы мы не знали. И когда увидел, браслет в руках молодого дракона, понял, что появился еще один, нам не известный. Его работа была уникальна. И не смог устоять. Купил! Я — Черный Дракон, забыл абсолютную аксиому, никогда не бери вещь у мастера, если он в плохом настроении. Она отомстит. А я наказал его брата. Конечно, как истинный дракон, ювелир и вида не подал, что раздосадован, но его вещь, впитала скрытую боль. И это мне аукнулось. Я слишком поздно это понял — только когда Мэриетта, хлестнула меня взглядом. Тогда у меня хватило мозгов больше не притрагиваться к нему, потому и отдал девчонке. Кстати, надо бы у нее его отобрать. Он принесет ей только несчастье. Но как это сделать?




— Не волнуйся, все будет в порядке, просто я должна быть с ним один на один, — раздался с улицы голос Мэриетты.

Я припал к окну. Огненная лисица подвела к скамейке, наказанного мной ювелира и посадила, а сама села около него. Взяла его руки в свои ладони, и так держала какое-то время. Потом прижалась губами к его лбу. Ювелир сидел не шелохнувшись. Это продолжалось довольно долго. Наконец, целительница отпустила его. Ювелир посмотрел на Мэриетту.

— Я узнал тебя, — сказал он, — это тебя я обманул?

— Меня!

— Прости, я не должен был этого делать.

— Ты был болен. Я должна была догадаться об этом. Ты никому не отдал знак десятника?

— Отдал. За те же 120 монет! Мне стыдно. Что ты сделала со мной?

— Вернула тебе сознание.

— Верни обратно меня в тоже состояние.

— Зачем? Ты же был болен.

— Но мне не было так больно, как сейчас. Мои воспоминания не терзали мою память, я был доволен. Мне страшно, девочка. Как я смогу жить, когда в глазах так и стоят растерзанные тела моей жены и двух сыновей. Почему брат вернулся тогда так быстро. Они убили бы и меня! Я не хочу жить!

Мэриетта обвила руками его шею, и прижалась к нему телом:

— Не говори так! Ты рожденный от дракона! Ты должен быть сильным.

— Тебе легко говорить. Побывала бы ты на моем месте…

— Я на своем месте иногда думаю точно так же как и ты… Мне тоже страшно… И тоже не хочется жить порой…

— А что же тебя удерживает на земле?

— Долг. Только долг, который я должна выполнить.

— Но у меня нет долга.

— А брат? Он совсем один останется. Ты знаешь, что такое быть одиноким. Не разбивай ему сердце.

— Он дракон. Он сильный. Он справиться.

— Я тебе секрет открою. Сильные люди — самые уязвимые. Они просто это не показывают. Но страдают больше, сильнее, мучительнее слабых. Помоги ему.

— Но я не смогу работать. Металл и камни будут гаснуть в моих руках, зачем я тогда нужен?

— Я плохо понимаю в этом. Но знаю одно, у тебя все будет хорошо. И ты будешь самым хорошим мастером. Поверь мне. А теперь закрой глаза. И ничего не бойся. Ты забудешь наш разговор и меня.

С этими словами, она начала гладить его седые волосы, и целовать глаза. Потом встала и отошла в сторону, спрятавшись за дерево. Ювелир открыл глаза, с удивлением осмотрелся, он был один. Встал и пошел к двери, которая распахнулась, и в проеме ее показался его брат.

— Ну, что? Как ты?

— Нормально. А что со мной было?

— Девочка где?

— Какая девочка?

— Целительница.

— Здесь не было никакой девочки. Я один.

— Значит ушла. Пошли домой.

— Пошли…

И они скрылись. Огненная Лисица вышла из-за дерева и снова села на скамейку, подняв ноги и обняв коленки руками. Наверное, это была ее любимая поза. По ее лицу катились слёзы, она утирала их рукой и жалобно всхлипывала.

Я не мог двинуться с места. Вообще не переношу женских слёз. Они меня только злят. Но сейчас, я испытывал стыд перед этой девочкой, жалость к ней, и в тоже время понимал невозможность подойти, и успокоить ее.




— Мэриетта, — к ней бежала Снежка, — я уже весь замок обыскала в поисках тебя. Ты плачешь?

— Так немножко! Давай собираться. Не хочу здесь больше оставаться.

— Ой, что было! Ты знаешь, Дар унизил эту Нагну, он ей заплатил за ночь, проведенную с ней своим кольцом!

— При князе? Но это же оскорбление князю!

— Полин в ярости! Он приказал Нагне убираться из замка, она бьется в истерике! И все это из-за тебя!

— Из-за меня? А я тут причем?

— Девчонки, Мэриетта! — к ним спустился Эол, — наконец-то, нашёл. Все облетел. Ну, танцовщица, не верил, что можешь зажечь людей. Теперь сам удостоверился. Как ты самому Дару и Полину оплеух надавала. Я был не причем. Но чувствовал такой стыд, будто сам в постели с княжной ночь кувыркался.

— Эол! — вскрикнула Снежка и покраснела.

— Прости, моя радость! Но с ней был не я, а Дар! Но так унизить князей!

— Перестань! Зачем ты наговариваешь на меня? Я никого не унижала! — навзрыд заплакала Мэриетта, — это меня унизили, меня назвали подметкой!

— Ну, да! А кто спорит? Но как ты ее отмахнула, как на место поставила! А как прошла мимо нас? Как командующий перед своей дружиной! Уверен, не только я, но и драконы чувствовали себя виноватыми…

— А вот вы где? — в дверях показалась княгиня. — Мэриетта, не надо плакать! Ну, что с дурной девки, взять! Не сердись на нее. Мне Полин сказал, что вы уезжаете. Ты хочешь поступить в Лицей в Лагуле. Я готова заплатить за твое обучение. Ты очень талантливый целитель. Ну, ну! Перестань! К чему эти слёзы!

— Я уже опоздала. Скоро осень. Занятия начнутся. Я в следующем году… — Всхлипнула Огненная Лисица.

— Ну, уж нет! Давай я сама с тобой в Лагулу поеду. Сама с директором поговорю.

— Нет, — отчаянно вскрикнула Мэриетта, — я не готова. Не надо…

— Ты сердишься на Нагну, — покачала головой княгиня, — потому и мне отказываешь, но вспомни, кто первый начал? Кто этот дурацкий спор затеял? Ты! А знаешь, какой стыд испытал мой муж, когда Повелитель драконов, пусть не прямо, но вполне ясно дал понять, что жена его погибшего сына, ни кто иной, как свободная, продажная женщина…

— Да, я виновата, во всем виновата. Я затеяла этот спор. Я заставила Черного Дракона переспать с Нагной. Я заставила княжну хвастаться при всех своим любовником. Я заставила Дара унизить твою невестку… Я…Я…Я… Что еще я сделала? Не нравлюсь? Ну, и пожалуйста! Могу уйти…

И Мэриетта бросилась вон, за ней кинулись все остальные. Я снова прижался спиной к стене и запрокинул голову. В горле стоял комок. Мэриэлла, девочка моя, что же мы с тобой наделали? Ведь как объяснить этим людям, не открыв правды, кто ты есть на самом деле, почему твои сильные эмоции так заражают других людей? Никак. А потом, тебе скрывающей свое имя приходится таиться. Но качества, заложенные с детства, ведь не спрячешь. Ты вела себя, не как селянка, а как дочь Владыки Земли. И для окружающих — это просто непонятно, необъяснимо! А я? Если бы только мог открыто сказать, кто ты, и что для меня значишь, ведь не случилось бы того, что случилось? И тут же поймал себя на том, что только что, уподобился княгине. Обвинил эту девочку в своих неприятностях. Мол, если бы мог сказать, а вот не мог, и так все получилось! Нет! Я сам виноват. Только я!

Что-то сдавило мне безымянный палец. На нем как влитое сидело обручальное кольцо. — Хоть ты меня понимаешь, — сказал я ему мысленно, — вот если бы ты еще помогло выпутаться из сложившейся ситуации.




И тут до меня донесся тихий и жалобный плач. Подумал, что Мэриетта, может смогу успокоить, и бросился на звуки. Оказалась девушка-служанка.

— Ты чего плачешь? — спросил ее.

— Нагна твой браслет забрала, а он такой красивый.

— Вот и отлично! Я как раз хотел тебе сказать, чтобы ты от него избавилась. Вот возьми деньги и купи себе то, что захочешь у ювелира.

— А сережки можно?

— Все, что хочешь, я же сказал!

— Спасибо!

— Послушай, а с чего ты взяла, что хочу провести с тобой ночь, когда я отдал тебе браслет?

— Так Нагна нам рассказывала, что все драконы так себя ведут, — она покраснела и смущенно посмотрела на меня.

— Кому это вам?

— Мне, Снежке и Мэриетте. А это не так?

— Не так! — сказал я и погладил ее по голове.




Я вошёл в кабинет Полина, чтобы проститься. Он сидел расстроенный и злой. Говорить не хотелось, и я встал у окна.

— Я прогнал ее, — сказал радужный дракон. — Сил моих нет, терпеть ее в замке. Дом ей выделил. Пусть там живет!

Мы помолчали. — Знаешь, что самое удивительное в ней? — вдруг спросил меня Полин.

— В ком?

— В Нагне. Непроходимая глупость. Ведь она так и не поняла, за что ты на нее рассердился.

— А ты бы объяснил.

— Бесполезно. Все равно не поймет. Дар, а тебе не кажется, что Мэриетта не та, за кого себя выдает?

— С чего ты взял?

— Носом чую. Сила в ней мне незнакомая, мощная.

— Полин, не прошу, приказываю. О своих догадках молчи. И никому не одного слова.

— Ты знаешь, кто она?

— Да.

— Сказать можешь?

Но я молчал. Смотрел, как через площадь к воротам ехала небольшая арба, запряженная серым пятнистым жеребцом, которым управляла Мэриетта, Снежка сидела в арбе, вытянув ноги. А за ними гарцевал Эол. Вот они скрылись. Они направлялись в Атель. Дорога туда одна. Надо что-то придумать, чтобы присоединиться к ним. Хотя после всего того, что случилось здесь, она, более чем вероятно, не захочет меня видеть. Сбежит. Спрячется. Но я не имел права отпускать ее от себя. Во-первых, я все еще ее муж, во-вторых, я дал слово и Красу, и Расту, что, если найду ее, буду рядом, в — третьих, я должен поговорить с ней, но самое главное — я хочу быть рядом с ней.

Над городом летали три дракона, как в старые добрые времена. Это кузнец ставил на крыло своего сына и ювелира, учил их чувствовать поток воздуха, планировать, пикировать. Мне вспомнилось, как когда-то вот так же и меня Крас гонял по поднебесью. Я следил за их движениями: нервными, неуверенными молодых драконов, плавными, красивыми взрослого дракона, а сам лихорадочно искал решение, но ничего придумать не мог…




Глава IX


Мы вышли со Снежкой рано утром. Дриады не любят покидать свой лес, общаются с другими представителями мира неохотно, поэтому лошадей у них не водится. Зато Хранительница Светлого леса дала нам денег, вполне достаточно, чтобы купить коней.

Мама Снежки, провожая нас, горько плакала, целовала свою дочь, и просила меня охранять ее. Девушка краснела, отнекивалась: — Ну, мам, ну, не надо. Все будет хорошо!

А мне было немножко горько. Я не помнила свою маму. И думала, что, если бы меня вот так провожала мама, ни за что не стало бы так себя вести. Прижалась бы к ней, и долго-долго стояла, чтобы только почувствовать ее запах, теплоту ее рук, обнимающих меня, нежность губ, прикасающихся к лицу.

Чтобы не смущать ни Снежку, ни ее мать, потихоньку пошла в сторону дороги. Скоро меня догнала Снежка.

— Как пойдем? — спросила она меня.

— Не знаю, Хранительница сказала, что дорогу знаешь ты.

— Здесь две дороги. Одна короткая — через Кантин, вторая чуть длиннее — через земли ветров.

— Через земли ветров, — решила я, — мне совсем не хочется встречаться с Чёрным Драконом.

— Тогда идем до развилки, а там берем влево.

— Как скажешь.

До селения дошли уже к полудню. Селяне в землях Энлиля были в основном скотоводами, а уж, каких коней они разводили, самых красивых во всем нашем мире. Даже папа предпочитал всем коням, только их длинноногих, пышногривых, смелых и быстрых жеребцов и кобыл. Вот там мы и купили себе небольшую арбу, и пятнистого жеребца, которого я тут же окрестила Ветерком. Конечно, лучше бы ехать верхом, но Снежка не умела, и боялась коней. Торговец, предупредил нас, чтобы мы не ездили одни, потому что леса еще полны разбойников. Селяне ждали Энлиля, который со своей дружиной гонялся за ними.

— Эти дуралеи думают спрятаться в чащах, — смеялся коневод, — да, разве от ветра, где спрячешься? Вы бы лучше переждали пару дней, — предложил он нам. — Ну, куда вы красавицы одни, опасно же.

— Ничего, — засмеялась Снежка, — мы не боимся!

Когда покинули селение, я ее спросила:

— А ты, действительно, не боишься?

— Нет, — она гордо задрала голову, — в случае опасности, я превращусь в березу, смотри, сколько тут берез, среди них меня никто не найдет.

— Но, я-то не умею обращаться в березу, — напомнила ей.

Она смутилась, покраснела и опустила глаза:

— Прости, я совсем не подумала об этом. И что нам теперь делать? Вернемся?

— Нет, возвращаться не будем. Может быть, и обойдется.

Ехали молча. Снежка переживала свою оплошность, а я думала о том, как себя вести в случае опасности. Потом, бросила это скучное занятие, но на всякий случай надела берет. Меч при мне, магия при мне. Выкрутимся. Но на сердце было неспокойно. Вот когда пожалеешь, что рядом с тобой нет, мужчин, которые могли бы постоять за тебя. До сих пор я никогда не оставалась один на один с опасностью. То рядом со мной был Красный Тигр, то Уитун и его тритоны, потом Лицей, с его добрым и сильным директором Чатом, а потом Лев. А теперь? — Ничего, — успокаивала я себя, — с Гореном ты тоже должна встретиться один на один. Так что пора учиться постоять за себя самой.

Полдня проехали без происшествий. Я уже начала думать, что все обошлось. Так как лесная дорога незаметно перешла в проезжую, а, значит, и селение близко, где мы сможем переночевать. Но неожиданно, я почувствовала опасность.

— Снежка, — сказала я тихо, спрыгивай с арбы и быстро беги к деревьям, превращайся в березу.

— А ты? — испуганно залепетала подруга.

— Слушай, что тебе говорят! За меня не бойся. И стой, пока не приду за тобой. С места не двигайся. Быстро же…

Я придержала Ветерка, Снежка соскочила и бросилась в сторону, березовой рощицы, вот только ее коричневое платье мелькало между стволами, и тут же исчезло. А я пустила жеребца шагом. Из-за ствола большого корявого дерева вышел мужик, с перевязанным глазом.

— А, ну, стой, пацан! — крикнул он.

— Стою, — ответила я.

— Где деваха, что была рядом с тобой?

— В лесок побежала, а что?

— Далеко путь держите?

— Отсюда не видно.

— Отвечай по-хорошему, когда у тебя спрашивают.

— Мне папа сказал, чтобы с незнакомыми людьми в лесу не разговаривал, тут разбойники водятся.

— Послушный какой, — сказал мужик с перебинтованной головой, появившийся у меня за спиной.

Я оглянулась. Меня окружало человек десять. Растрепанных, неухоженных, испуганных, а потому и злых. Они не были воинами. Значит, смогу, вывести их строя.

— Папа говорит, осторожный человек, дольше живет, — посмотрела на раненного мужика.

— Правильно говорит твой папа. Пацан, ты нам не нужен, нам нужна твоя спутница. Ты можешь ехать.

Это было странно. Вообще-то, как я слышала, разбойники первым делом наваливались на вещи, обирая своих жертв подчистую. Им в лесу было не очень сладко жить, и любая, даже сломанная утварь или рваная одежда пригодились бы. В моем мешке ничего особенного не было кроме золотого ободка с рубином, который я получила в Лицее. И потерять его мне совсем не хотелось. Поэтому незаметно создала купол невидимости и набросила его на наши со Снежкой вещевые мешки.

— Не а, как же я без нее? Мне без нее никак нельзя!

— Нет ее, — из березовой рощицы вышли еще двое. — Как сквозь землю провалилась.

— Говорил, надо было подпустить ближе, — проворчал одноглазый.

— А зачем она вам? — поинтересовалась я, — может, и я на что сгожусь?

Мужики захохотали.

— Нет, пацан, мы не по этой части. Нам бы деваху твою, больно хороша!

— А-а-а-а! По бабам соскучились? — протянула я.

— Догадливый!

— Так селение близко. Осень наступает. Сейчас праздники начнутся! Что ж проще.

— Нас не очень жалуют в селении, — протянул один из разбойников, и нехорошо посмотрел на меня, — мужики мочи нет, может, этого пацаненка возьмем?

— Ведь ты срединный? — спросил меня одноглазый.

— Ну! — насторожилась.

— Какая твоя ипостась?

— Кот, — ответила я, начиная догадываться, что сейчас будет. И поняла, что меч мне не понадобиться. Я этих тварей и так сумею одолеть.

— Котёнок, значит. Это хорошо! Слезай с арбы. Дай руку. — И одноглазый мужик схватил меня за рукав, и потянул к себе. Я тут же обернулась в Пару, создала пять миражей пантер, и, оскалившись, мы бросились на них. Крик ужаса, они попытались разбежаться, но я не давала им сделать это. Мои двойники вставали перед ними и скалились, изо рта у них шла пена. И тогда разбойники припустились бежать по дороге, а мы за ними. Я гнала их вперед. Вскоре показалось селение, около которого я увидела Эвра и его дружину. Остановилась. Щелкнула пальцами и мои миражи стали видимыми только для испуганных мужиков. Сама спряталась в высокой траве и поползла за ними. А мои пантеры гнали разбойников прямо на дружину. Подбежав к воинам, они упали на колени и завыли, прося помощи.

— От кого бежите? — удивленно спросил Эвр.

— Там… там… пантеры, — мужики показывали пальцем на дорогу, где уже ничего не было.

— Князь, — заголосил селянин, — это они и есть, те самые. Вся их разбойничья шайка.

— Вот удача! Впервые разбойники сами из леса к нам вышли. Связать их и в овин. По одному допрашивать буду…

А я вернулась назад. Вошла в рощу и крикнула:

— Снежка, можешь выходить.

Впереди меня, одна из берез качнулась, и предстала девушкой.

— Кто это был? — спросила она меня со страхом.

— Разбойники.

— А где они сейчас? Мне ничего видно не было. Я так перепугалась!

— Ушли. Я поговорила с ними, и они ушли.

— Врёшь. Я слышала, как они кричали.

— Ну, я им слова сказала, и Пару показала, — усмехнулась я.

— Пару чего? — не поняла меня Снежка, — пару приемов, пару поз танца?

— Всего понемножку. Пойдем, а то Ветерок уже волнуется. Видишь солнце село.

— Как ты думаешь, нам далеко ехать?

— Нет совсем близко. Только знаешь что, мы с тобой сделаем маленький крюк. Так надо!

— Как скажешь Мэриетта. Ты едешь, а я только за тобой следую.




Встречаться с Энлилем лицом к лицу мне не хотелось. Поэтому мы объехали селение. Оно было большое. И остановились у самой околицы. — Посиди здесь, — сказала я, — сейчас ночлег найдем.

Я подошла к крайнему дому, сняла берет, положила косу на грудь и повела носом. Было тихо и спокойно. А вот из дома напротив, шла волна сильных грустных эмоций. Я постучала в дверь. Мне открыла дородная хозяйка, около которой тут же образовалась толпа детишек, разных возрастов. Я попросилась на ночлег, но она только покачала головой.

— Прости, девонька, — сказала она, — не до гостей мне. У меня муж болен.

— Так я могу помочь, — ответила я, — какое-то время в услужение у мага была. Кое-чему научилась.

— Ой, удача, какая! Проходи, помоги, пожалуйста, знахарка есть у нас, но она только руками развела, говорит, не может ничего сделать.

Я вошла в чистую комнату, пять пар любопытных глазенок уставились на меня.

— Ты зачем штаны надела, — спросил меня мальчик лет семи, самый старший из детей, — девки в штанах не ходят.

— А я не девка, — улыбнулась я ему, — я маг!

— Настоящий?

— Ну, не совсем… только учусь.

— А папу выздоровеешь?

— Папа твой сам выздоровеет, а я помогу.

— Уйдите, пострелята, — прикрикнула на них хозяйка, — пойдем, родная, пойдем.

Мы вошли во вторую комнату, где на большой кровати, на перинах лежал мужчина, и тяжело дышал. Я откинула одеяло. Приложила руку к его груди. Двухстороннее воспаление легких.

— Где это он умудрился так застудиться, — удивилась я. — Тепло же еще.

— Его шерши в колодец скинули, — плача ответила мне хозяйка. — За меня заступился. Ну, подумаешь, ударил меня зверь проклятый. Я бы стерпела. А он, как лев кинулся. А сам, посмотри, не воин же!

— Зато он у тебя настоящий мужчина, — рассердилась я, — за честь жены заступился. Не ругай его. Гордись!

— Горжусь, еще как горжусь, поднимешь его на ноги?

— Мне горячее молоко надо. Сможешь подогреть? И там, на околице моя арба стоит, и в ней девушка, она темноты боится, тебе не трудно привести ее сюда.

— Ой, девонька, да, ты что. Сейчас все сделаю, ты только помоги.

Она скрылась, а я положила руки на грудь мужчины, и стала убирать воспаление. Пришлось повозиться. Но когда хозяйка вернулась с кружкой горячего молока, ее муж уже лежал на подушках вполне здоровый, и улыбался.

Хозяйка ойкнула, сунула кружку мне в руки и бросилась в слезах мужу на грудь. Я поставила молоко на стул, на котором сидела, и вышла в первую комнату, где в окружении детей сидела Снежка.




Утром меня разбудил детский крик. Я встала. Ребята носились по дому. Хозяйка крутилась около печи.

— А хозяин где? — спросила, — как он себя чувствует?

— Спасительница, ты моя, — она кинулась ко мне и крепко прижала к своей груди. От нее вкусно пахло свежим хлебом. — Здоров, здоров хозяин. В селение побежал. К нам вчера Повелитель наш с дружиной пришёл, чтобы разбойников из леса убрать, так, представляешь, они сами к нему выбежали. Говорят, на них пантеры в лесу накинулись. Скажи, пожалуйста! Да, какие в нашем лесу пантеры? Врут ведь!

— Может быть, — кивнула я.

— Девонька, я смотрю, вы налегке едете, вещей в вашей арбе нет. Не пристало девке в мужском платье ходить. У тебя что? Другой одежки нет?

— Нет, — согласилась с ней, — мой хозяин только это платье мне и давал. Ему нравилось, когда я мальчиком выгляжу.

— Маги, вообще народ странный. Я тебе свое платье дам. Не ширь глаза. Это я сейчас подобрела. А когда девкой была, такая же худющая как ты бегала. Вон на лавке лежит. Возьми, надень.

Я не стала с ней спорить, взяла платье, и вернулась к себе в комнату. Мне пришла в голову шальная мысль. Захотелось еще раз увидеть Энлиля. А в платье селянки, без конопушек, он меня вряд ли узнает. Одежда пришлась впору. Вышла к хозяйке и покрутилось перед ней.

— Ай, красавица, — всплеснула она руками. — И сразу похорошела как. Давай, поедим.

Тут к нам вышла Снежка. Увидев меня, сделала круглые глаза, но я прижала палец к губам, мол, молчи. Она кивнула. Мы сели за стол вместе с ребятами. Позавтракали пирогом и вкуснейшим парным молоком. Как я соскучилась, по этой нехитрой трапезе. Сразу вспомнился Лицей, и ребята.

— Как вы теперь поживаете, Волк и Соловей, — подумала я, — помните ли обо мне? Сердитесь ли на меня?

— Ну, а теперь, пойдем на нашего Повелителя посмотрим, — проговорила хозяйка, — если ты ему приглянешься, он тебя озолотит.

— Как? — удивилась я, — за что?

— А просто так, — засмеялась она, — он щедрый у нас, вон соседка рассказывает, подошла к нему её дочь и попросила колечко с его мизинца, говорит на память. И что ты думаешь, он засмеялся и дал. И ты попроси. Как вы без денег, без вещей путешествуете. Не дело это. Я тебе ничего дать не могу. Нет у меня. Вот только продуктами и могу отблагодарить.

— Мне ничего не надо, — обиделась я, — ты нам больше чем деньги дала, крышу над головой предоставила.

— Верно, верно, но путь дальний у вас. Вон мне Снежка рассказала, что в Город Радуг едете. А как больше никто вам просто так дверь не откроет? Страх в людях появился. Боятся. А с деньгами, ты сам себе хозяин. В любом селении приют есть. Заплатишь и спи спокойно. Не сердись, благо тебе хочу…

Мы вышли из дома, и направились по широкой улице в центр селения. Там уже толпился народ. На площади селяне поставили столы буквой «П». За главным столом сидели Энлиль, Эвр, Эол и другие князья ветры, а по бокам дружина. Вперемешку с селянами. Около одного из дружинников восседал муж моей хозяйки. Она толкнула меня в бок:

— Посмотри, на этого негодника. Уже пролез. Будто дома его не кормят. — А сама улыбалась счастливая и гордая. Остальные селяне, толпились вокруг. Неподалеку от стола Энлиля собрались девушки, хихикая, и строя ему глазки, они перешептывались, и кокетничали. Я пробралась к ним, встала в толпе, поближе к Повелителю ветров. Вокруг шла воркотня:

— Красивый какой!

— Платье смотри золотом расшито.

— А на руках перстней сколько.

— Волосы, как золото.

— Улыбается.

— Осмелишься подойти? Как твоя подруга?

— Нет, не пойду.

— Трусиха.

— Сама иди.

— А тот, рядом с ним, тоже красивый…

Я тихонько пробралась поближе к столу, чтобы лучше рассмотреть Энлиля. И, правда, красивый. И лицо не такое жестко-строгое как у Дара, эмоции на его лице переливаются, от веселой улыбки, до хмурых складок у рта. Не знаю, почему, но мне вдруг захотелось, подойти к нему поближе. Может быть, шепоток девушек так на меня подействовал, но я готова была простить ему все, и высказывание по поводу меня в Фаире, и Эмиру, и то, как он предложил меня моему собственному папе. Просто сейчас он был другой, такой привлекательный. Он разговаривал с Эолом. Накинув невидимость, я подошла на довольно близкое расстояние, чтобы слышать его разговор, и встала так, чтобы он не почувствовал запаха моей магии.

— Нет, Эол, — тихо говорил Энлиль, — ты не полетишь с нами. Ты будешь искать Мэриетту. Мне нужна эта девчонка. Я видел, как она танцует, и раз она весь город на уши поставила, и Дара из себя вывела, она должна принадлежать мне.

— Но у тебя уже есть суженная, разве не так? Огненная Лисица, — усмехнулся Эол.

— Это правда. Но о ней рассказывают такие страшные вещи, и если она, в самом деле, так страшна и уродлива, я с удовольствием уступлю ее Дару.

— А если она окажется красавицей?

— Вот когда придет ко мне в Атель, тогда я и погляжу на нее. Я через любовь ее отца связал ее судьбу со своим замком. Она обязательно придет ко мне. Почему я и спешу, поскорее очистить свои земли. Буду ждать ее.

— Ты же не знаешь, как выглядит Огненная Лисица, как ты ее узнаешь?

— Я ее магию почувствую. Зря, что ли за ней гнался. Она мираж пустила. Сплоховал я, не сразу понял это. Но зато теперь стоит мне к ней прикоснуться… и я пойму, что это она. Одно знаю, глаза у нее синие как наш океан…

— Так кого ты хочешь сильнее увидеть, Огненную Лисицу или Мэриетту?

— Мэриетту, она во сне уже мне снится. Никак не могу забыть ее. И так досадно, она, как назло, постоянно выскальзывает из моих рук. Посылаю за ней, приводят какую-то дуру, приказываю ей остаться, она исчезает вместе со своим табором. Было бы у меня время, сам полетел на поиски. Но не могу. Видишь, говорят, еще одна банда в лесу скрывается. Уж мы ее без тебя развеем. А ты найди мне эту девчонку.

— А как же та, стервозная амазонка, которая чуть не лишила меня моего мужского достоинства?

— Никогда ей не прощу того, что она с тобой сделала. Это дело моей чести. Никуда она не уйдет. Я знаю, где ее найти. Только без меня не суйся. А то, опять влипнешь в какую-нибудь историю…

Дальше слушать я не стала. Во мне все словно оборвалось. Будто внутри полоснули по сердцу ножом, стало холодно и противно. Когда вот так слышишь, как о тебе говорит твой суженный, хочется дать ему пощечину. За что мне все это? Что я ему плохого сделала? Говорит обо мне как о какой-то драгоценной безделушке, «она должна принадлежать мне»! А ты спросил меня, хочу ли я этого? Так вот — не хочу. И вообще мне никто не нужен!

Я вернулась в толпу девушек, и уже не слушала их пустую болтовню, а просто смотрела на Энлиля, как двигаются его красивые губы, как порхают на его лице брови, но кроме отвращения — это ничего во мне не вызывало.

Но вот он поднялся, изыскано поблагодарил селян, спросил, не нужно ли кому чего и вышел из-за стола. Вся его дружина тоже поднялась. Их окружила толпа. Эола позвал Эвр, и стал что-то говорить.

— Ты видела, здесь Эол, — прошептала мне на ухо Снежка.

— Видела, — сердито ответила я.

Но тут кто-то схватил меня за руку и потащил. Это была хозяйка.

— Что случилось? — испугалась я.

— Куда? — вскрикнула Снежка.

— Иди, попроси у него денег, — горячо прошептала мне в ухо хозяйка и вытолкнула меня из круга. Я за что-то зацепилась и упала. Снежка вскрикнула. Энлиль повернулся к нам, увидел синие бездонные глаза Снежки, и быстрым шагом направился к ней. Он бросил на меня быстрый взгляд: — Поднимите девушку, — приказал он, — кто посмел ее толкнуть? Обошёл меня и припал губами к руке моей подруги. Я не стала ждать, когда меня поднимут, вскочила на ноги и побежала от них по соседней улице. Кто-то засмеялся мне вслед, кто-то крикнул, что надо крепче держаться на ногах. Мне было все равно. Выбежала за селения, и бежала до тех пор, пока меня не остановил берег реки. Забралась в кусты и разрыдалась.

Наплакавшись вдоволь, я успокоилась и подумала, как хорошо получилось, что я слышала разговор Энлиля о себе. И почему мужчины женщинам говорят одно, а думают совсем другое. Интересно, а есть на свете хоть один, который так не делает? Наверно, нет. Представила, как он станет ухаживать за танцовщицей, когда приду к нему в Атель. Первым делом даст мне новое платье, потом, кучу драгоценностей, и с улыбкой будет ждать благодарности. Только тут он ошибается. Я дочь Белого Тигра, и нарядов и побрякушек у меня достаточно. Правда, я не люблю наряжаться.

Встала и начала кидать камни в воду, стараясь как можно больше «испечь блинчиков», но больше десяти не получалось никак.

— Вот ты где! — услышала голос мальчишки, старшего сына нашей хозяйки, — тебя мама ищет, и твоя Снежка тоже. Иди домой. А то мама возьмет хворостину и отдерет тебя.

Во мне как-то все съежилось: — Она что бьет тебя? — испугалась я.

— Не а! — засмеялся мальчик, только пугает. — Правда на той неделе полотенцем по спине ударила.

— И было за что?

— Было, — смутившись, ответил он, — младшему братишке на голову горшок надел.

— Тогда правильно сделала, — согласилась я, — ну, пойдем.

Когда мы пришли в дом, то увидела, как Эол запрягает моего Ветерка.

— А, вот и наша обиженная красавица! Куда рванула? Сама хотела с Повелителем ветров познакомиться, а увидав его, — лицом в землю ткнулась. А потом деру дала! — засмеялся он.

— Так я не виновата, что он у вас такой тупой, — рассердилась я, — это девичья хитрость была, приглашала за собой, а он не пошёл.

— Вот как? Действительно, он не подумал об этом. Обязательно ему скажу, — захохотал он.

— Скажи. А при случае и совет дай, как с девушками общаться, и что когда кто упадет, надо руку подать! — не унималась я.

— Это мне дать совет ему? — он еле сдерживал смех. — Ну, нет, мне у него учиться и учиться. Он старше меня на полтысячелетия.

— А ты ему кто?

— Кузен, брат, по-вашему, двоюродный.

— И что, у вас в роду все такие невоспитанные?

— Злыдня, ты, Мэриетта, — он перестал смеяться, и уже серьезно произнес, — я с вами поеду.

— Я тебя не приглашала, — отрезала я.

— Ты — нет! А вот Снежка пригласила. Боится она. Тут на вас говорит, разбойники напали.

— Она перепутала, не разбойники на нас, а мы на них, вон, моя хозяйка уверяет, что они сами в руки вашему Повелителю влетели. И это после того, как нас увидели.

— И чем же вы их так напугали? — он внимательно смотрел на меня.

Я забралась на арбу, схватила свой «ржавый» меч в ножнах, сделала как можно более страшное лицо:

— Потанцевать пригласила.

Эол облегченно засмеялся: — И что было дальше?

Я пожала плечами, спрыгнула с арбы: — Понятия не имею, сначала я думала, они меня испугались, а потом поняла, что нет, там какие-то тени из-за кустов выскочили, они от них и пустились наутек.

— Ясно. Вот ведь удача! Хорошо, что так все кончилось. Но я вас провожу, я слово дал, что буду с вами.

— Кому?

— Энлилю. Он очень хочет познакомиться с тобой. Ты от него все время ускользаешь. Эх, он слишком рано улетел, а то бы обрадовал его. Я сразу понял, что ты где-то здесь, когда Снежку увидел.

— Так я у него в ногах лежала, что же руки не подал, раз так стремиться познакомиться со мной?

— А где твои веснушки? — насмешливо спросил он.

— Хозяйка Светлого леса свела, — на ходу придумала я.

— Ну, вот видишь, а он только твои веснушки и помнил.

— Ну, так без веснушек я ему неинтересна буду.

— Нет, Мэриетта, он строптивых девушек любит.

— Зато, я невоспитанных ухажёров не люблю.

— Все замолкаю, мне тебя не переговорить, — тряхнул он головой.




— Мэриетта, детка, прости, я не хотела, чтобы так вышло, — из дома вышли Снежка и хозяйка, которая подошла ко мне и обняла. — Я же, как лучше, хотела. Но что не делается, все к лучшему! Смотри, как складно получилось, удача с вами! Охранника нашли. Теперь вы не одни будете. И мне спокойнее. Вот это вам в дорогу.

С этими словами, она погрузила на арбу большую корзину с провизией, и помогла подруге залезть. Спорить не было смысла. Меня загнали в угол. Если буду отнекиваться, буду выглядеть странно. В нашем мире девушки одни по дорогам не ездят. Поэтому только кивнула головой. Попрощалась с хозяйкой, ее ребятишками. Мужа так и не увидела. Наверное, опять куда-нибудь побежал. И выехала со двора. За нами — на огненном жеребце Эол.




Оставшиеся два дня до города Радуг доехали без происшествий. Только во мне что-то перевернулось. Я не понимала, что со мной твориться. Эол так галантно ухаживал за Снежкой, что поймала себя на том, что мне завидно. Никогда у меня не возникало подобных чувств. Я нравилась парням, взять хотя бы Волка и Соловья, но воспринимала их ухаживания, как само собой разумеющиеся. Их знаки внимания не волновали меня так, как сейчас заставляли съеживаться сердце, когда я смотрела, как Эол при каждом удобном случае норовит дотронуться до моей подруги. Лучший кусок ей, лучшая комната в приюте ей, внимание ей. А мне просто обычное дружеское похлопывание по плечу и насмешливое замечание. Снежка светилась от счастья. И мне хотелось того же. Неужели я не достойна этого? Двое Владык, которым предназначила меня судьба, вели себя со мной более чем плохо. Один чуть не придушил, а второй так вообще переступил через меня, как через грязную лужу. Хотелось плакать от отчаяния и обиды. И я надутая и обиженная на весь белый свет, так и въехала в Город Радуг.

Он был прекрасен. Когда мы обогнули скалу, и перед нами открылась большая изумрудная долина, которую окружали розовые горы с белыми снежными шапками и семь водопадов разных по цвету от белого до почти темного. И над всем этим великолепием три радуги. Я застыла от восхищения. Отсюда сверху Город Радуг казался совсем небольшим, и, что сразу бросалось в глаза, все его дома, и сам замок имели круглую форму, и очень острые высокие крыши. Но когда мы приблизились к нему, он удивил меня своими огромными размерами, а особенно высоченной толстой стеной, который кольцом окружал весь город. Такого я еще не видела. Но там нас ждало разочарование. Ал улетел, еще вчера. Эол и Снежка хотели ехать немедленно в Атель, но я заупрямилась и сказала, что устала. Полин, радужный дракон, (интересно, он действительно радужный?), пригласил нас остаться в замке и отдохнуть, а его молодая жена, узнав, что я могу немного лечить, убедила моих спутников остаться на пару дней. Ей нужна была помощь. И тут же потащила в свою лечебницу, маленький внутренний двор в замке, где ее ждали больные. Их было много. Город большой, и не было дня, чтобы кто-нибудь не заболел, не поранился, не сломал или не вывихнул конечности. Я с удовольствием стала ей помогать.

Вечером за ужином князь был хмурый, и чем-то сильно расстроенный. За столом кроме князя и княгини, и нас сидела еще ярко рыжая девица, которая неодобрительно поглядывала на Снежку. Перед едой нас представили друг другу. Это была вдова погибшего сына Полина. Мне она не понравилась сразу. Меня задело то, как она посмотрела на меня, и обвила взглядом мое платье, ее нос сморщился, а губы скривились. — Селянка, — только и сказала она. И села напротив меня с таким выражением лица, будто ей приходиться сидеть рядом с чем-то непристойным.

— Мне нужно посмотреть третий водопад, — обратился Полин к жене. — Ты не жди меня. С вечера полечу туда и послушаю, как он себя ведет. Завтра утром вернусь.

— Хорошо, — кивнула она, — только будь осторожен.

Что-то в их разговоре насторожило меня. Они говорили одно, а подразумевали другое. Но подумав, что это их личное дело, решила не обращать внимание. Меня ждала мягкая постель, горячая ванна, и полное одиночество. Можно было посидеть в своей комнате, закрыть глаза и представить себе, что находишься в Рароге. И что вот заскрипит лестница, ведущая в башню, откроется дверь и войдет папа. А с ним всегда спокойно, и ничего не страшно.




Утро выдалось прекрасное. Я выглянула в окно, над городом стояло четыре радуги, воздух свеж, сочно зеленая листва красивых садовых деревьев искрилась капельками влаги. Красота и покой. Вот бы пожить здесь хотя бы месяц. Но, увы, мне надо идти! Надо доставить Снежку в Атель, попросить у Ала живого огня, и отнести его Линелле. А потом? Куда потом? Вот что, вернусь в Рарог, и проведу там зиму… Совсем не хотелось, встречаться и сражаться с Гореном.

Перед завтраком сбегала в лечебницу, и мы с княгиней осмотрели больных, которые с самого утра уже сидели и ждали нас.

— У тебя талант, — положила мне на плечо руку княгиня, — кто был твоим хозяином?

— Маг Фрогг, — тут же придумала я.

— А где вы жили? — разговор заходил в опасную для меня зону, надо было крутиться.

— В Рароге, — ответила я, после небольшой заминки. Сначала хотела назвать какой-нибудь другой город, но боялась, что вдруг она окажется родом оттуда. И мне придется трудно, объяснить, почему не знаю того, или другого, что есть там.

— Красивый город?

— Очень, — вырвалось у меня.

— А я кроме Города Радуг нигде не была, — вздохнула молодая женщина, моя мама была городским магом. Она хотела отправить меня учиться в Лагулу в Лицей, но прошёлся слух, что там плохо. Шерши магов выгоняют…

— Да, я тоже слышала об этом, — осторожно поддакнула я.

— Тебе учиться надо.

— Надо, — опять согласилась я.

— Красивая ты, — вдруг ни с того ни с сего сказала она и убрала прядь волос с моего лба. — Мне так хочется иметь девочку. А у нас с Полином не получается.

— А его сын, который погиб?

— Это сын от первого брака. Ты удивлена?

— Немножко.

— Все удивляются. Драконы женятся только раз.

— Исключения, только подтверждают правила, — не подумав, брякнула я.

— У своего мага научилась?

— Угу.

И тут, что-то случилось со мной, вдруг перед глазами встала картина, она, княгиня, держит на руках маленькую белокурую девочку, и показывает ей, как в небе летает маленький дракон.

— Что с тобой? Тебе плохо? — молодая женщина потрясла меня за плечо.

— Нет, просто я увидела сейчас, что у тебя будет сын-дракон и дочка. Со мной такого никогда не было, я никогда не была ясновидицей, — испугалась я.

Княгиня вздрогнула, обняла меня и поцеловала: — Не пугайся. Это, может быть, просто твое доброе сердце нарисовало радужную картину. В Городе Радуг случаются необъяснимые чудесные вещи. Так, например, одна из них, что мы с Полином нашли друг друга. Спасибо, родная. О, солнце уже высоко. Пора завтракать. Я пойду, все-таки хозяйка. И ты не задерживайся.

И она ушла. Я еще посидела немного, вздыхая радость дня, и пошла за Эолом и Снежкой. Их нашла в саду, они сидели под яблоней и ворковали. Мне опять стало немного завидно. Когда подходили к столовой услышали из-за двери голоса, и тут Эол вдруг обогнал нас и влетел с радостным возгласом в столовую: — Ба, кого мы видим? Дар!

У меня перехватило дыхание, но по инерции я вошла в зал. Ветер обнимал Чёрного Дракона, потом повернулся и стал представлять нас со Снежкой, и, конечно, балабол окаянный не преминул проехаться по мне. Дар взглянул на меня, и его глаза широко раскрылись, как тогда в Кантине, когда он смотрел на меня в кругу, готовую к танцам. Во мне все съежилось. Нахлынул тот ужас, который я испытала в конце танца драконов, в глазах потемнело и стало нехорошо, ноги мои подкосились. Если бы не Снежка, подхватившая меня за руку, точно бы со страху упала. Такого со мной еще не было. Обычно, когда мне грозит опасность, во мне все напрягается как перед прыжком, появляется азарт боя. А тут было одно желание — сбежать, спрятаться.

Рыжеволосая княжна проехалась по мне, мол, вид Дара действует на девушек сногсшибательно, и мне тут же вспомнилось, как я лежала у ног Энлиля. Повелитель драконов что-то ответил ей, и сделал шаг мне навстречу. Опасность, исходившая от этого парня, и злость на себя заставила встряхнуться. Резко отошла в сторону, повернулась к княгине, извинилась перед ней, сказала, что неважно себя чувствую, и еле сдерживаясь, чтобы не припуститься со всех ног, медленно отправилась к себе в комнату. Там перевела дыхание. Надо что-то придумать. Мое поведение более чем странное. Испугаться Чёрного Дракона, на это нужна причина. Но открываться не собиралась. Сидела на кровати и размышляла, когда дверь распахнулась, и вошли княжна, Снежка и юная служанка Агла. Нагна насмешливо спросила, как себя чувствую.

— Спасибо, хорошо, — стараясь быть вежливой, ответила я. Княжна долго дула на стул, который стоял около моей кровати, прежде чем сесть. — Она совсем ненормальная, — пронеслось у меня в голове, этим она показывает, что в ее замке грязные комнаты.

— Ты поставила Дара в неловкое положение, селянка, — высокомерно сказала она, презрительно окинув меня взглядом.

— А, может быть, я этого и добивалась, — пошла в наступление.

— Зачем???

— А мне он понравился, хотела произвести впечатление. И по твоим словам произвела.

— Ты совсем глупая, или только притворяешься?

— Спорим, что за обедом, Чёрный Дракон поинтересуется моим самочувствием. Мужикам всегда приятно, когда при виде их девушки краснеют, бледнеют, а уж если в обморок упадут — бальзам на их самолюбие.

— А ты не так проста, как кажешься! — княжна внимательно посмотрела на меня. — И ты думаешь, что после этого он подойдет к тебе и предложит какую-нибудь драгоценность?

— Это зачем? — не поняла я.

— Драконы всегда так поступают, когда хотят затащить нас в постель.

— По своему опыту знаешь? — не удержалась, чтобы не съехидничать, но она не поняла мою подковырку, а приняла мои слова всерьез. И тут я вспомнила разговор ветров в Фаире.

— Не забывай, я была замужем, за сыном князя.

— Но он не был драконом, он только рожденный от дракона.

— Это не имеет значение, их так воспитывают. Это я тебе как старшая говорю.

— Дарят, хоть стоящие вещи?

— Ну, знаешь, — княжна встала, — я принимаю твой вызов, спорю на то, что он не подойдет к тебе, и ничего не подарит. Ты — не его поля ягода. Он будет моим.

Я хотела расхохотаться. Но сдержалась: — Снежка, разбей наши руки, ставлю две серебряные монеты, — и протянула Нагне ладонь, она взяла ее двумя пальцами, а Снежка со всей силой ударила ей по руке. Княжна потрясла кистью, загадочно улыбнулась.

— Вы еще пожалеете, — прошептала она и выплыла из комнаты.

— Ой, зачем ты так с ней разговаривала, — затараторила Агла, — ты ее не знаешь, она победит! А потом еще и тебя так подставит, что сама будешь не рада. Она злопамятная.

— А что мне ее бояться? Сегодня я здесь, а завтра меня уже не будет. Пусть беситься…

— Мэриетта, — в комнату вошла княгиня, — ну, как ты?

— Ничего, — я опустила глаза.

— Я понимаю, сейчас о драконах говорят, страшны вещи. Ничему не верь. Они самые благородные, честные и добрые. Вот увидишь, вы еще подружитесь.

Я покраснела до корней волос, ответить ей не смогла, ведь моей целью было так построить ситуацию, чтобы Дар, и близко ко мне не подошел.

— Ну, не красней, — продолжала княгиня, — он, был обескуражен твоим поведением, и кажется, расстроился. Драконы очень самолюбивы, и им обидно, когда люди верят страшилкам о них. Хочешь, я с ним поговорю?

— Нет, — замотала головой, — я потом сама извинюсь.

— Вот и славно, пойдем, я тебя покормлю, а то уже пора лечить больных!

Целое утро я провела в лечебнице, стараясь изо всех сил показать, какая я неумеха. И, к моей чести, у меня неплохо получалось. Я перевирала заклинания, когда накладывала руки на больное место, и княгиня подходила ко мне и ласково поправляла. Я повторяла за ней, а тем временем, лечила одним прикосновением. Но она так гордилась своими знаниями и своим опытом, а мне было приятно поддерживать в ней ее чувства. Правда, когда открывалась дверь лечебницы, во мне невольно все съеживалось, я боялась, что сейчас сюда войдет Дар. Интересно, и что его постоянно так удивляет во мне? А-а-а-а, догадалась я, мои веснушки. Они исчезли. Эх, жаль, что я оставила свою берестяную коробочку у Заньи. Она, наверняка, ее выбросила. Прости, Старшой, не уберегла я твой подарок.

Когда пришло время обедать, я отказалась, сославшись на то, что много работы, и я пообедаю вместе с больными. Княгиня, была доброй души человек, когда она уходила трапезничать, сюда выносились всякие яства с ее стола, больные быстро смекнули, и к завтраку, обеду и ужину, их было больше обычного.

После обеда прибежала Снежка, и рассказала, что Эол, болтун несчастный, выложил всё Дару о нашем побеге из Кантина. Сначала, я расстроилась, но когда она сказала, что Нагна рассказала о нашем споре, мне стало весело. Моя хитрость сработала, теперь уж Чёрный Дракон ко мне ни за что не подойдет. Недаром их основные черты — гордость и самолюбие, об этом не раз говорил нам Чат на своих лекциях. А узнать, что какая-то танцовщица имела наглость поспорить на него, думаю, для Повелителя драконов было более чем неприятно. Нас прервала княгиня, попросив сходить на рынок и купить продукты. Мне давно хотелось выйти из замка и посмотреть рынок Города Радуг, и я с радостью согласилась.

Базарная площадь была в несколько раз больше, чем в Рароге или в Лагуле. Рядов было много. Здесь были все представители нашего мира. Видела даже несколько ундин-мужчин, которые продавали речной жемчуг. Я крутила головой, и сердце радостно замирало. Эх, сюда бы Волка с Соловьем, вот бы мы повеселились. Соловей умел отлично торговаться, строил глазки торговкам, говорил комплименты, и нам отдавали то, что нм было нужно за полцены. И тут вдруг увидела мужика, который тащил двух медведей, на их шеях шипами внутрь были огромные ошейники. Один был матерый, другой совсем юный. И глаза у них были человеческие.

— Ну, кто купит? — орал он, — за полцены отдам.

— Сколько просишь, — кинулась к нему.

— За каждого 60 серебряных монет, — весело посмотрел на меня торговец. Нас начали окружать люди.

— Да, зачем они нужны в хозяйстве? — спросил кто-то.

— А шкура, смотри, какая целехонькая! Шерстинка к шерстинке. Снимешь, шубу сошьешь к зиме, — расхваливал он свой товар.

— А ты уверен, что это не человек, сменивши ипостась!

— Был бы человеком, давно бы обратно обратился. Зверь, он и есть зверь.

— А ты кто сам-то будешь, за что животное мучаешь? — спросила я.

— Ворон. Мы высоко летаем, тех, кто по земле ходит, не уважаем.

— Тебя самого бы в клетку посадить, посмотрела бы, как запел, — рассердилась я.

— А ты попробуй, красавица, — он улыбнулся, и сделал губы куриной гузкой и звонко чмокнул.

— Покупаю, — я вытащила кошелек и высыпала на ближайший прилавок деньги. Он стал пересчитывать. А сама тут же перерезала веревки, и шлепнула матерого медведя по бедру: — Ну, беги, и больше не попадайся.

Косолапые встали на задние лапы, зарычали, и припустились бежать. Люди пропускали их, и кричали в след кто что. Одни, чтобы остерегались пернатых, а другие, что еще раз попадутся, шкуру спустят, чтобы гнезда не разоряли.

— Вот ты и попалась мне, девка, — заржал торговец медведями. — Я же тебе только зверей продал, а за ошейники денег не взял. А они мне в сорок серебряных монет обошлись.

— У меня больше нет денег, — смутилась я.

— Ну, денег нет, так другим расплатись, десять поцелуев за каждого зверя.

— А не многовато будет? Может, так разойдемся? — я напряглась, чувствуя, что сейчас что-то будет.

— Ну, уж нет! Я вас так доброхотов только и ловлю, деньги мне сами в карман так и сыплются, а еще и удовольствие получаю. Торговля есть торговля. Я продал, ты купила.

— Люди, добрые, — крикнула я, — кто видел на медведях ошейники? Лично я не видела.

— Не видели, — кричали одни.

— Мы видели, — кричали другие. Толпа разрасталась. Все ожидали представления.

— Как спор решить? — спросила я.

— Давай на плетях сражаться, — усмехнулся Ворон.

— Давай, — согласилась я.

— Ой, девонька, он же мастер по этому делу, — крикнула какая-то женщина, — на лету птицу плетью поймать может. Не соглашайся. Он же охальник! Вчера вот волка какому-то срединному продал, а потом с покупателя порты снял, когда плетью обвил.

Во мне проснулся азарт. — Ну, погоди, — подумала я. — Я тоже умею плетью работать, меня этому сам Красный Тигр учил, а сама ответила женщине: — У меня другого выхода нет. Кошелек мой, все равно, пустой.

— Разойдись, — крикнул Ворон, — простор нужен. — И обратился ко мне: — нравишься ты мне, деваха, люблю зеленоглазых, потому не двадцать, а все сорок поцелуев с тебя получу, так что не обессудь!

— Поймай, сначала, — ласково улыбнулась я.

— По одному разу бьем, — предложил он. Отошёл от меня в противоположную сторону круга, и приказал: — дайте ей плеть.

Чьи-то сердобольные руки протянули мне плеть. Сжала ручку. Оглянулась, и встала так, чтобы сзади меня была опора прилавка. Прикинула на глаз рост торговца медведями, длину его руки, обслюнявила палец, и убедилась, что легкий ветерок дует в мою сторону. Я была готова. Встала в расслабленную стойку.

— Беги, девка, — крикнул кто. Я не шевелилась и смотрела на Ворона. Его глаза алчно блестели.

— Раз, два, три, — он взмахнул плетью, я упала на землю, ее хвост прошелестел над моей головой и обвил подпорку прилавка. Тут же вскочила, и прыгнула на кнутовище, плеть выпала из рук Ворона, а сама накинула свой хлыст на него, прижав его руки к бокам.

Толпа тихо ахнула. Ворон пытался вырваться.

— А ну, кто что должен Ворону, можете вернуть долг! — крикнула я. — Накажем нахала!

Мужик крутился как уж, но мой захват, просто так не снять. Маленькая толпа, видимо, обиженных им людей, состоящая в основном из женщин, стала сжиматься вокруг него. Я оглянулась, нашла Снежку, стоящую с радостно-удивленным лицом, схватила ее за руку и мы побежали оттуда.

Снежка сразу начала на меня кричать, зачем чужие деньги потратила. Но во мне все смеялось и пело. Ненавижу, когда люди своей силой хвастаются. Теперь пусть Ворон сам попробует, то, чем других кормил.

Возвращаться в замок не было смысла. В моем кошельке всего было несколько монет. Но, был знак десятника, который все время я носила на руке. Вот его и решила заложить. Когда мне его вручили, Красный Тигр сказал, что это не только символ воинской чести, и знак командира, но еще и золотая безделушка, которая сама по себе вполне может спасти человека. И, если ей распорядится правильно, она вернется к тебе. Поэтому я выбрала ювелирную лавку, где был нарисован дракон, и отправилась в нее. Драконы, как говорил Чат, самые хорошие и честные ювелиры. Но мне не повезло.

Худощавый мужчина со странным блеском в глазах суетливый и нервный, что совсем не походило на поведение драконов, скупых не только на слова, но и на движения, выхватил мой знак десятника у меня из рук.

— Продаешь?

— Нет, в залог хочу отдать.

— Сколько просишь?

— 120 серебряных монет.

— Деньги дам, но только за саму вещь, покупаю.

— Она не продается.

— Откуда взяла? Пойдем к твоим родителям и спросим, у кого украла.

— Он мой.

— Врёшь, у девчонки не может быть такого знака. Без спроса взяла? Деньги нужны? Вот мое слово. Деньги дам. И молчать буду.

— Но, так не честно…

— Что значит честно, не честно, я тебя прикрою, никому не скажу… Но, если хочешь, чтобы честно, пойдем к твоему отцу…

— Не надо. Хорошо. Давай деньги.

— Ой, у меня всего сто серебряных монет.

— Тогда отдай обратно.

— Не отдам. Вот нашёл. Бери. Разорительница. Свои кровные отдаю. Для тебя ничего не пожалел, а у меня жена, дети. Их кормить надо. А вы так и норовите обмануть.

— Это кто кого обманывает?

— Иди, иди.

Я вышла. Обида жгла сердце. Нет, это был не дракон, они не обманывают никогда. А этот ненормальный какой-то. Да, тут еще Снежка пристала, все выспрашивала, что продала. Еле сдержалась, чтобы не разреветься. Но вспомнив, слова Красного Тигра, немного успокоилась, я же две жизни спасла. Разве какой-то кусок золота, хотя и очень дорогой мне, не по цене, а по своему значению, может быть дороже свободы двух замечательных косолапых мишек? Конечно, нет.

Вернулись в продуктовые ряды и быстро купили, все по списку. И тут я услышала голос Дара. Он стоял на пустом прилавке, и громко говорил, чтобы все шли в замок, в город сегодня ночью должны придти мертвяки. Только сейчас я увидела его со стороны при свете солнца величественного и сосредоточенного. Он был красив. Не так как Энлиль, облик, которого был изящным, с утонченными чертами лица, глаза светились то нежностью, то весельем, то становились холодными и колючими. Чёрный дракон бросался в глаза своим гордым мужественным спокойствием. О мертвяках говорил так, словно над городом должен пронестись ветер с градом — неприятность, конечно, но если подготовиться ничего страшного не случиться. Люди заволновались, а я решила, во что бы ни стало, посмотреть на незваных гостей. Чат много рассказывал о них. Они стали появляться совсем недавно. Чья-то злая сила поднимала бедных покойников из земли. И как не убеждали рожденные маги, что нельзя хоронить в земле, что лучше сжигать умерших, потому что не только уничтожается ненужная теперь земная оболочка, но в огне очищается от темных эмоций душа, и легко взлетает в прекрасные сады Старшого. Но под влиянием шершей, внушающих легковерным срединным, что наступит день, придет самый сильный маг и вернет всех к жизни, они закапывали их в могилы, нарушая тем самым закон Верховных духов — прах в землю, душа к Свету. Пока останки срединных не исчезнут совсем, их души будут в плену у бесов. А иногда попадались неплохие люди, и лучше бы они обрели покой, чем служили детям и внукам Старшого. Хотя, нужно сказать, да и папа говорил, хороший человек и у бесов не будет сильно страдать. Я и сама убедилась, они совсем не страшные…

И тут я встретилась взглядом с Даром. Он смотрел на меня внимательно и строго. Сердце сжалось. И я поспешила исчезнуть с площади. В замке был переполох. Княгиня с Элом встретили нас у входа. Забрали корзины. И попросили помочь распределить людей, которые валом валили в двери в подземелье. Женщины были испуганы, прижимали к себе детей. Мужчины злы. Мы с Эолом, соревнуясь в острословии, пытались успокоить их. У нас получилось. Скоро уже спокойные, они разместились на полу, и раззадоренные нами, принялись рассказывать самые смешные и нелепые случаи из своей жизни. Тут же я встретила продавца медведями, он находился в злом отчаянии, и все время прятал глаза. Мне стало любопытно, что сделали с ним женщины, но спросить у него было неловко, а больше я никого не знала.

Когда в очередной раз я бегала на кухню, по просьбе какой-то женщины, принести молоко ее ребенку, я услышала, как Полин в коридоре уговаривал Аглу помочь ему, быть приманкой для мертвяков. Девушка трясла головой и испуганно твердила, что ей страшно.

— Ну, ладно, раз не хочешь, иди, — отпустил ее радужный дракон. И я тут же подошла к нему с предложением помочь. Он обрадовался. Схватил меня за руку и потащил на базарную площадь. Поставил среди наваленных в кучу прилавков. И приказал стоять. Пока не позовет. И я стояла. Наблюдая за Даром. Он был настоящим Повелителем. Одного его слова, сказанного вполголоса, было достаточно, чтобы все сразу бросались его выполнять. А потом я увидела, как на площади осталось всего пять драконов. Какие же это красивые и благородные животные. В них не было ничего страшного, разве только могли испугать большими размерами. Но их тела были пропорциональными, движения грациозными, а светящиеся глаза с вертикальными зрачками, излучали удивительное горделивое спокойствие. Дар легко стукнул по земле хвостом, земля дрогнула, и я вместе с прилавками подпрыгнула. Вжала голову в плечи, испугавшись, что сейчас что-нибудь свалиться мне на голову. Но все торговые сооружения были сложены так аккуратно, что только удобнее легли один на другой. В образовавшийся большой проем, который не доходил до меня всего несколько метров, Полин стал лить воду из огромных бочек. Было смешно наблюдать, как он ковылял на задних лапах. Держа емкость для воды в передних. А Дар и еще два дракона полыхали белым огнем. Потом я уже поняла, что это был холод, когда до меня дошло его ледяное дыхание. Один из драконов, небольшого размера, так смешно тужился, стараясь дыхнуть холодом, что я чуть не рассмеялась. Он пыжился, крутил головой, надувался как бочонок, но вместо белого огня, из пасти вырывалась, тонкая струйка дыма. Чёрный дракон с удивительной для Владыки мягкостью и тактом предложил ему взлететь на стену и посмотреть, не идут ли мертвяки. Так тот обиделся, я даже видела, как его чешуйки поднялись дыбом, что говорило о его смущении, по словам Чата. Но все-таки взлетел на ворота. А драконы продолжали делать ледяную ловушку для мертвяков.

Возглас: — Идут!

И ко мне направился Полин:

— Мэриетта, главное — ничего не бойся. Твоя задача бежать по сфере, которую я создам. И все. Около тебя драконы. Мы не дадим тебя в обиду.

Он подвел меня к краю ледяной ямы, создал радужную сферу, и помог забраться на нее.

— Запомни, с тобой драконы, — еще раз напомнил он.

А я замерла. Два дракона передними лапами открыли ворота так, что перед входом зиял провал, обойти его было нельзя. И тут появились они… Картинки — картинками, рассказы — рассказами, но вот так увидеть их воочию! Никогда я не пугалась так, как сейчас. Это были не люди, нет, не правильно, я говорю, они же мертвяки. На меня шло черное неживое месиво из костей и смерти. Они странно поворачивали головы то влево, то вправо, будто ища что-то, а потом их безглазые черепа уставились на меня, и руки поднялись…

— Беги, — закричал радужный дракон.

И я, развернувшись к ним спиной, побежала. Слышала, как в тишине кто-то падал, что-то стучало, двигалось по льду. И вдруг кто-то схватил за штанину. Я дергала ногой изо всех сил, но повернуться лицом к тому, кто держал меня, не могла, страх не позволял. И тут сильный порыв ветра ударил в лицо, оторвал мои руки от радужного шара и потащил в яму. Но испугаться не успела. Свист клинка. Меня отпустили. И рядом со мной встал кто-то, схватил мою руку и тихо, но властно сказал: — Давай вместе! И ничего не бойся.

Я боялась поднять глаза и посмотреть, на того, кто был рядом. Хотя догадалась, это был Дар. Страх стразу прошел. Рядом с ним было безопасно, я это чувствовала всем телом. Но когда за спиной раздался вопль людей и хрип коней, меня словно окатило водой, на лбу появилась испарина, и мелкая дрожь побежала по телу. И тут же сильные руки обняли меня за талию, спустили с шара. И окрик: — В замок ее, быстро. Ей не надо смотреть на это.

Эол подхватил меня, и в себя пришла, сидя на подоконнике, куда посадил ветер.

Двинуться с места не могла. Всем своим существом я была там, на рыночной площади, и снова перед глазами вставали открывающиеся ворота и темная масса мертвяков, припомнился мой бег по радужной сфере, и сильные руки Дара. Само собой вспомнились все эпизоды, когда видела его: в норе вне времени и вне пространства, с невидящими глазами, злобного, раздраженного, но послушного мне, когда объявил, что берет меня в жёны, уставшего и недовольного, в той, дурацкой комнате, которую сожгла, остервенелого и грозного, в Кантине пылающего, и вот теперешнего — спокойного и властного. А говорят, что они совсем не эмоциональны! Но как мягко, почти ласково он разговаривал с этим маленьким драконом. Правда, которому стукнуло уже сто лет!

И тут я услышала чьи-то шаги. Ко мне шёл Дар, собственной персоной. Он смотрел на меня с нежностью, может быть, и показалось это. Сердце опять съежилось. Захотелось, чтобы он сказал что-то, нейтральное, например, спросил бы: — Очень испугалась?

А потом мы бы посидели, и просто поговорили, ну, как Эол со Снежкой. Но Чёрный Дракон протянул мне браслет. В первое мгновение, не поняла, но когда вспомнила слова Нагны, волна обиды захлестнула. За кого он меня принимает? Вместо ласковых слов — побрякушка, и пошли в постель! Бабник, несчастный! Это при живой жене, тащить в кровать какую-то танцовщицу! Да кто он после этого! Уже не помню дословно, что я ему сказала, но постаралась вложить в свои слова как можно больше ярости. Мол, ищи себе другую…. А меня не тронь! И еле сдерживаясь, чтобы не заплакать пошла от него. И тут услышала голос Аглы, который спрашивал Дара, действительно ли, он хочет, чтобы она провела с ним ночь. Оглянулась, он стоял растерянный и смотрел на меня, а рядом с ним, заглядывая ему в лицо Агла, готовая на все…

— Бабник, — крикнула я ему про себя. И поспешила убраться восвояси. В своей комнате снова проплакала полночи. И окончательно решив, что никакие Владыки мне не нужны, и ни за одного из них я не выйду замуж, лучше останусь старой девой во веки веков, уснула.

Утром меня разбудила Снежка. Она взахлеб рассказала, как провела ночь в подземелье, посетовала, что меня там не нашла, и не забыла поинтересоваться, где был Эол. Пришлось ей сказать, что он доблестно воевал с мертвяками, а я ему помогала. Снежка ревниво окинула меня взглядом:

— Как помогала?

— Приманкой служила, — неохотно призналась я.

— Ну, и как?

— Страшно было, если ты об этом.

— Но рядом с тобой же был Эол, — удивилась она.

— Все равно было страшно, — разозлилась я.

— Ну, ладно, не сердись. Лучше снова ляг.

— Зачем?

— Злая ты, а ты ляг и встань с правой ноги, чтобы злость прошла, — и она засмеялась.

Мне стало неловко, и, правда, что накинулась на подругу. Она же не виновата в том, что случилось ночью.

— Снежка, пора в Атель ехать! — сказала я.

— Давно пара, — согласилась она, — предлагаю, позавтракать, и сразу отправиться в путь.

— Идет! — облегченно вздохнула.

Быстро умылась, оделась, и мы со Снежкой отправились в столовую. Там никого не было.

— Может, на кухне поедим? — предложила я.

— Ну, вот еще, Эол будет здесь есть, не хочу, чтобы Нагна строила ему глазки.

И тут, будто подслушав наш разговор, в дверях появилась рыжая княжна. Она лоснилась от удовольствия.

— Девочки, — сказала она, — я прошу вас покинуть мой замок.

— С большим удовольствием, — ответила я, — вот только поблагодарим хозяина и хозяйку за гостеприимство и уедем.

— Я сама могу передать им вашу благодарность, — Нагна говорила со мной так высокомерно, что я начала злиться.

— Мы не привыкли перекладывать свои дела на чужие плечи, — попыталась утихомирить ее.

— Ты не нравишься мне Мэриетта, ты слишком много на себя берешь!

— Беру ровно столько, сколько могу нести, — отрезала я.

— Вот как? — она вдруг победно заулыбалась, — ты все-таки проиграла мне две серебряные монеты. Пока ты строила из себя испуганную невинность, я провела ночь с Даром. И он теперь мой…

Ее слова эхом несколько раз пронзили сознание. Дар и эта женщина? Ему что Аглы мало? Да, выбор, надо сказать, многое говорит о Повелителе драконов! Хотя, в принципе, женщина как женщина, все при ней, и лицо миловидное, и то, что ниже, тоже в норме. Вот только в голове пусто! Так разве мужчинам ночью в кровати может понадобиться знание поэзии или заклинания по расширению или уменьшению пространства?

Но тут Нагна заголосила, что я плохо на нее гляжу, и попыталась унизить меня тем, что я селянка. Такой дуры, я еще не встречала! А сама она кто? Срединная из рода лис. Это же у нее на лице написано. Неужели, стоило ей выйти замуж за сына князя, как она тут же забыла, кто ей дал жизнь? Чувство брезгливости от вида этой новоиспеченной княжны подкатывало к горлу. Я смотрела на нее, и еле сдерживалась, чтобы не заехать по ее привлекательной физиономии. Но Нагну несло дальше, глядя на меня с каким-то испуганным вызовом, она взвизгнула, что я ей и Дару в подмётки не гожусь, и что Чёрный дракон даже не обратил на меня внимание. Как я сдержалась, чтобы не выпалить ей, что я его жена, не знаю, у меня все-таки хватило сил просто поставить ее на место. И тут кто-то грохнул дверью. В дверях стояли Дар, Эол и Полин. Лицо Повелителя было приблизительно таким же, как он смотрел на меня в той комнате с гобеленами в Дааладе. Но во мне уже не было страха. Было только омерзение к нему. Поблагодарив Полина за гостеприимство, и отказавшись опять от завтрака, я вышла из столовой, кипя гневом и чувствуя отвращение ко всем мужикам на свете.

Но стоило мне оказаться за дверью, как гнев пропал, и мне захотелось расплакаться. Что-то в последнее время я много плачу, решила я. И со всей силой стала запихивать слезы подальше. Мне навстречу шел один из драконов, которых я видела вчера на площади. Он подошёл и попросил посмотреть его брата:

— Он болен, — сказал он.

— Что с ним? — скорее по инерции спросила я, в принципе было безразлично кто, чем болен.

— Он ушёл в себя, живет в выдуманном им мире, не хочет воспринимать действительность, какая она есть. У него на глазах шерши убили жену и детей.

— Хорошо, — согласилась я. Надо было отвлечься, занять мозги чем-нибудь.

— Он здесь около замка, я пойду, приведу его, — сказал дракон и ушёл.

А я направилась в лечебницу. Напряжение оставляло меня, и вместо него медленно, но верно наваливалось холодное отчаяние. Когда же увидела, как дракон ведет ко мне вчерашнего ювелира, который купил у меня знак десятника, немного опешила. Как я могла не догадаться вчера, что он болен! — Да, какой ты после этого городской маг, — ругала сама себя. Но появилась возможность вернуть, свой заветный золотой завиток.

Надежда не оправдалась. Ювелир продал мой знак. Я даже не стала спрашивать кому? Какая разница. Чувствовала еще немного и расплачусь. Что я теперь скажу Красному Тигру? Было больно и стыдно. Решила поплакать в тишине, но для осторожности стерла из памяти ювелира сегодняшнюю с ним встречу. Не хотелось, чтобы его брат дракон, сообщил кому-то о моем знаке. Никто кроме очень узкого круга людей не знает, что он принадлежит мне по праву, и выяснений, откуда взяла, опасалась. Ювелир ушел.

И я села на скамейку и начала жалеть себя. За что Верховные духи так несправедливы ко мне? Что я сделала им плохого? И почему угораздило меня родиться Огненной Лисицей?

Но насладиться самоедством мне не дали. Сначала прибежала Снежка и заявила, что Дар унизил Нагну в присутствии Полина, заплатив ей за ночь, проведенную с ним у всех на глазах. И обвинила в этом меня. Но и этого судьбе показалось мало, с неба спустился Эол, и с раздражающей меня радостью, принялся разглагольствовать, как я своим вызывающим поведением унизила и Повелителя, и князя. Выдержка мне изменила, и я расплакалась. Ну, а когда пришла княгиня и стала звать меня ехать в Лагулу, поступать в Лицей, мне совсем поплохело. Я только представила себе лицо Чата, когда мы с княгиней заявимся к нему, и тут же стала отнекиваться. Вот когда пожалеешь, что вынуждена лгать. Рано или поздно сама попадешь в ловушку, расставленную враньем. Княгиня обиделась на мой отказ, и обвинила меня в том, что все, что произошло в столовой — моя вина. И у меня началась истерика.

Я выскочила из лечебницы и бросилась к себе в комнату, но наткнулась на радужного дракона, уткнувшись на бегу ему в грудь.

— Почему ты плачешь? — грозно спросил он, — кто посмел тебя обидеть?

Сзади меня остановились Эол, Снежка и княгиня. Я тут же успокоилась, надо было выкручиваться. И как всегда для этого требовалось напряжение всех сил и сообразительность.

— Денег жалко, — всхлипнув, ответила я, — придется Нагне последние две серебряные монеты отдать.

Сзади раздался возглас изумления.

— Вот и пойми, женщин, — шепот Эола.

— Тебе не надо отдавать деньги Нагне, — ответил Полин, — наоборот это она тебе должна две монеты.

— Да? — я даже опешила от такого ответа.

— Слово дракона, — кивнул князь.

— Мне не нужны ее деньги. Пусть оставит себе. Нам надо спешить, прости, — крикнула я, и поспешила к себе в комнату.

— Эол, отвечаешь головой за Мэриетту, — услышала сзади голос радужного дракона.




И через полчаса мы выехали из города. Дара я не видела, да и не хотела видеть. А с князем и княгиней расстались тепло, почти по-родственному. Я пустила Ветерка рысью, а сама опустила поводья и задумалась. Я ехала в Атель, и там, наверняка, встречусь с Энлилем. Как мне с ним себя вести? Хорошо бы, просто встретиться с Алом и попросить у него живого огня. Но тогда он догадается кто я. Ведь держать в руках его может только Огненная Лисица. Но он рожденный маг, должен понять, что живой огонь необходим Линелле. А потом, не встречаясь с Повелителем ветров, вернуться назад, к Южным горам. Кстати, если вспомнить географию, то вот эти горы являются продолжением горной системы Южных гор. Так что и ходить далеко не надо…

— Мэриетта, — вскрикнула Снежка, — смотри, земляника! Это же чудо! На дворе последний месяц лета, а у них тут сезон земляники.

— Где? — удивилась я.

— Вон же! — Снежка показывала рукой на поляну, которая просматривалась между небольшими кустами у опушки леса.

— Давай соберем? — предложила я, — так вкусного хочется.

— Эол, — крикнула подруга, махнув рукой нашему спутнику, — подожди нас здесь, мы сейчас.

Я остановила Ветерка и мы, спрыгнув с арбы, побежали на поляну. И тут что-то пророкотало сверху: — Куда? Назад! Вернитесь!

Мы задрали головы, на нас пикировал огромный дракон. — Это Дар, бежим, — закричала Снежка, и мы нырнули в кусты.

— Девчонки, — заорал Эол, — я с вами.

Мы продрались сквозь кусты и остановились в изумлении, вокруг нас вплотную друг к другу стояли огромные прямые деревья, ветви которых далеко над головой сплелись так, что солнечный луч не мог проникнуть сюда. Ощущение, что мы оказались в деревянном доме.

— Это плохой лес, — запаниковала Снежка. — Он лесом не пахнет.

— А куда идти? — спросил Эол с тревогой.

Мы оглянулись, кустов не было. Только стволы деревьев.

— И чтобы это значило? — спросила я.

— Не знаю, — признался ветер.

— Мэриетта, а вдруг это он… Горен, нас сюда заманил, — в глазах подруги заблестели слезы.

Я оглядела себя, была в одежде мальчика, на плечах плащ, при мне меч и кинжал, за ремнем берет с петушиным пером. Значит, есть чем защищаться.

— Ни паниковать, — сказала я весело, — Эол, теперь тебе представится случай показать какой ты боец!

Ветер расправил плечи: — Девочки, ничего не надо бояться, я с вами!

И он напрягся, и даже подпрыгнул.

— Ты чего, — спросила удивленная Снежка.

Ветер побледнел: — Я не могу взлететь.

Снежка заплакала. Эол обнял ее.

— А может быть, это только здесь, ты не можешь взлететь, — предположила я. — а на поляну выйдем, и ты полетишь.

— Точно, пойдем вон туда, там просвет.

И мы направились в сторону, где между стволами падал солнечный свет. За стволами была поляна, абсолютно круглая. Эол снова напрягся и подпрыгнул. Ничего не получилось.

— Снежка, — поговори с деревьями, — попросила я, — пусть скажут, где мы, и как отсюда выбраться.

Подруга подошла к дереву и положила руку на ствол, долго гладила, что-то шептала:

— Он молчит, — призналась, наконец, она.

— Тогда идем вперед, а там видно будет, — предложила я.

— Я впереди, а вы за мной, — приказал Эол. И первым рванул через чащу. Прямые стволы больше нам не встречались, мы оказались в густом непроходимом лесу, состоящим в основном из странных огромных неохватных деревьях.

— Я таких деревьев не видела, — шептала мне Снежка. — Они странные, вроде живые, но не таки как у нас в Светлом лесу.

Мы обходили их как небольшие холмы, пробирались через буреломы.

— Там свет, — крикнула Снежка и устремилась вперед.

— Вот незадача, — услышала голос Эола, оглянулась, его плащ зацепился за ветку и он яростно его рвал на себя.

И тут раздался испуганный крик подруги, я хотела броситься к ней, но почувствовала, что мои ноги уходят под воду, и что-то затягивает меня вниз. И она, и я — оказались в болоте. Вокруг не было ни одного кустика, за который можно было схватиться. Снежка звала на помощь. Эол растерянно бегал по берегу.

— Снежку спасай, — закричала я, и подумала, что это даже лучше, что вот сейчас утону. Больше хлопот не будет никаких.

Но что-то тяжелое упало сзади меня, вода окатила голову, сильные руки вытянули из болота. На бревне стоял Дар, вытащив меня, бегом вернулся на берег, поставил на землю, подбежал к тонкому дереву, что стояло неподалеку, и согнул его. Верхушка коснулась лица Снежки.

— Хватайся, — приказал он.

Подруга с трудом вытянула руки из воды и схватилась за дерево. Дар отпустил его, и оно поднялось, вытащив Снежку. Она взвизгнула и отпустила руки, упала прямо в объятия Эола.

Сели на твердой земле, и какое-то время молчали. Приходя в себя.

— Спасибо, — наконец, проговорил Эол, — но как ты здесь оказался.

— За вами помчался, — ответил Чёрный Дракон, неодобрительно глядя на нас, — вам же кричали, чтобы не ходили в лес.

— Мы землянику увидели, — всхлипнула Снежка, дрожа всем телом. Эол встал и накинул на нее свой плащ.

— А почему нам не надо было входить сюда? — лязгая зубами, спросила я.

— Потому что это Очарованный лес, — ответил Дар, встал и укрыл меня своим плащом.

— Что?!? — ужас подруги.

— Что?!? — отчаянный крик ветра.

— Вот это да! — вырвалось у меня.

— Мы здесь погибнем! — вскрикнула Снежка.

— Необязательно, — твердо сказал Дар, — мы с Энлилем, правда, тут целый месяц бродили. Но вышли. Очарованный лес не стремится уничтожить человека, он проводит его через череду испытаний, запутанные отношения — распутает, а распутанные — запутает. Он испытывает всех попавших сюда на прочность.

— И как нам себя вести? — спросил Эол.

— Спокойно, держаться вместе, помогать друг другу и все…

— А когда он нас выпустит? — поинтересовалась Снежка.

— Когда поймет, что мы выстояли, сам выплюнет, вроде только что был в темном лесу, шаг шагнул — и ты в нашем мире.

— Вот почему я не смог взлететь, — протянул ветер.

— Здесь любая магия не работает, ты в этом лесу как ребенок, то, что есть в тебе, тем и должен защищаться, а главное — не стоять, все время идти. Люди погибают, когда останавливаются, сдаются, и ждут неизвестно чего, — сказал Дар, — поэтому у нас один выход — вперед. Нас две пары. Я буду помогать Снежке, а ты, Эол, Мэриетте.

— Нет, — вскрикнула Снежка и смутилась, — Эол будет помогать мне.

— Но Мэриетте я неприятен, — пожал плечами Дар, — она, наверняка, откажется от моей помощи.

— Когда на кону твоя собственная жизнь — я потерплю, — сказала я.

— Ну, и отлично! — он равнодушно кивнул.

— Может быть, мы со Снежкой сначала высушим свое платье, — поежилась я — Идти в мокром неудобно.

— Ты права! — кивнул Дар. — Вон там видны камни под лучами солнца, идите туда. Только дальше не уходите, если что кричите.

Мы отправились туда, спрятались за камнями, разделись и раскинули мокрое платье на камнях. Солнце припекало сильно. И скоро от нашей одежды запахло болотом. Мне очень хотелось подслушать, что там говорят Дар и Эол, и когда согретая ласковыми теплыми лучами Снежка заснула, я тихонько встала, надела мокрую рубашку, решив, что ничего страшного не будет, если она высохнет на мне, и поползла к спутникам, которые лежали под деревьями. Дар держал во рту травинку, лежал на спине и глядел вверх. Эол сидел около него. Я нашла хорошее местечко, с которого мне было все слышно и видно, только одно было плохо, я стояла в воде.

— … вам с Энлилем легко, — говорил Эол, — вы специалисты в этом деле, а у меня это впервые. Как мне узнать, она — та единственная, или нет.

— Перестань дурью маяться, — резко ответил Дар, — в этом вопросе советчиков нет, и быть не может.

— Нет, ты, послушай. Вот Снежка, мое сердце рвется к ней, она — моя радость. Она понятна, она своя. Но стоит Мэриетте взглянуть на меня своими зелеными глазами, как я теряюсь, и все мое существо тянется к ней. Но она холодна как лед. И меня отбрасывает снова к моей дриаде. И как это понимать?

Дар поднялся, сел, и посмотрел на друга:

— Еще раз повторяю тебе, свои сомнения ты должен решить сам. Без чьего-либо вмешательства.

— Дар, а правда, что Мэриетта завела своим танцем всех горожан Кантина.

— Правда, — нехотя ответил Чёрный дракон.

— А тебе Мэриетта нравится?

— Это никого не касается, а тебя тем более.

— Скрытные вы — драконы. Я бы помог, если что!

— Обойдусь, без твоей помощи, ты лучше помоги себе сам, реши, кто тебе дороже Снежка или Мэриетта.

— Как там девчонки? Может пойти посмотреть?

— Сиди на месте. Когда надо будет, сами выйдут…

На всякий случай поползла обратно. Подруга спала, и я, стянув уже почти сухую рубашку, примостилась рядом. Ничего особенного из этого разговора не узнала. Но теперь мы с Даром в одной связке. Бабник! Пусть только попробует ко мне подойти, я покажу, на что способны обыкновенные танцовщицы…

Разбудила меня Снежка:

— Вставай соня, ты дрожишь, одевайся.

Когда мы вышли к нашим спутникам, они располагались так же, как я их видела в последний раз. Дар лежал, покусывая травинку, Эол сидел около него.

— Ну, наконец-то, — вскричал ветер, — солнце уже к закату поползло, а вы все сохнете.

— Есть хочется, — потупила глаза подруга.

— Убивать зверей в этом лесу нельзя, — Дар поднялся на ноги, — но ягоды и грибы тут будут попадаться на каждом шагу. По пути соберем что-нибудь.

И мы пошли. Эол со Снежкой впереди, а мы с Даром сзади. Идти почему-то мне становилось все труднее, и труднее. Меня бил озноб, хотелось лечь и уснуть. И как назло, то поваленные деревья преграждали дорогу, то глыбы камней, поросших мхом, или ручей в овраге. Дар каждый раз протягивал мне руку, чтобы помочь, но я упрямо, лезла сама. Первое время было легко прыгать, лазать, цепляться, но потом все труднее. Наконец, я поняла, что больше не смогу. Повернулась и пошла к кустам, которые увидела сбоку.

— Ты куда? — окрик Дара.

— Мне в кустики надо, — ответила я. Забралась в кусты, завернулась в плащ, свернулась калачиком, и закрыла глаза. В голове гудело. И было очень холодно. И вдруг такой резкий крик, будто над самым ухом ударили по наковальне:

— Дар, Эол, сюда!

Открыть глаза не было сил. Меня кто-то поднял на руки и понес, прижимая к себе. Стало теплее…




Проснулась я оттого, что лучи солнца пытались открыть мне глаза, попробовала поднять, и не сразу смогла, была завернута в три плаща. Когда же выбралась, увидела костер, сидевших в обнимку Эола и Снежку, а рядом с ними корзинку, из которой аппетитно выглядывала краюшка хлеба, и кольцо колбасы. Почувствовала голод:

— Это, на каком дереве такие корзины растут? — спросила я, подходя к ним.

— Жена хранителя леса, Дару, за его услугу подкинула, — охотно отозвалась подруга. — Ну, ты как?

— Вроде нормально? А что со мной было?

— Жар у тебя был, — покачала головой дриада.

— Странно, — пожала плечами. Я не была домашним ребенком, и с дружиной Красного Тигра не раз ночевала в лесу, да и с Заньей, мы сколько ходили. А тут вдруг слегла. — Здесь есть, где умыться?

— Вот там, — Снежка махнула рукой в сторону трех ив, склоненных над землей, — между ними ручей.

Умылась, кое-как причесалась и вернулась к костру. Дар лежал в стороне, спиной к нам.

— Вы уже завтракали? — спросила скорее из вежливости, чем из интереса, протягивая руку к хлебу.

— Нет, ждали Дара, — охладил мой пыл Эол, отодвинулась от корзины.

— А чего он так долго спит? Может, тоже заболел?

— Он два дня от тебя не отходил, — Снежка подмигнула, — заставлял меня травы собирать, а сам настои варил и тебя отпаивал.

Словно услышав наш разговор, Дар встал, и направился к ручью, когда подошёл к нам, вид у него был осунувшийся, под глазами темные круги.

— Спасибо, — поблагодарила я его, — но незачем было так волноваться. Мой организм и сам бы справился с болезнью.

— Допускаю, — сухо ответил Чёрный дракон, — но нам нельзя долго задерживаться на одном месте.

Завтракали молча. Когда все было съедено, залили костер, оставили пустую корзину около костровища. И двинулись в путь. На этот раз я принимала от него помощь. Не принять помощь — обидеть человека, который протягивает руку, для этого нужна веская причина. А зная, что он лечил меня, быть неблагодарной не хотела. И каждый раз, когда он легко втаскивал меня на какой-нибудь камень, или бревно, ждала, что вот попытается обнять. Ничего такого не было.

Он вообще сторонился нас. На привале ляжет, где-нибудь в сторонке и, знай, грызет свою травинку. А на меня совсем не смотрит. Сначала это меня удивило. Но подумав хорошенько, поняла, что его реакция на меня вполне объяснима. Взять хотя бы то, как я заявила Нагне, что Дар мне неприятен, и задаром не нужен. А правда, нужен ли он мне? Попыталась разобраться с этим вопросом. Получалась неразбериха какая-то. Да, я его жена, но не жена! Меня предназначили ему, но и Энлилю тоже. Каждая наша встрече с ним, заканчивалась, мягко говоря, не совсем дружественно, и моим бегством. И вот теперь он рядом. Бежать отсюда нельзя и некуда. Я для него кто? Танцовщица из Кантина, селянка. Попытался затащить меня в постель, получил отказ. Он дракон, и второй попытки уже не сделает. Гордый! Так что боятся его нечего! Это успокаивало! Но в глубине меня, завелся маленький противный червячок, который шептал мне на ухо: — Смотри, а он вполне нормальный парень! И что ты его так боялась! Красивый! И немного похож на твоего папу, такой же малоразговорчивый, сильный, спокойный, рядом с ним не страшно. И чем не муж?

Но я решила не слушать червя. Мало какие тайные мысли копошатся у тебя внутри. Мы с Даром в походе, а, значит, должны быть приятелями. Могла же дружить с Волком и с Соловьем, и с ним смогу. Пока он не знает, что я его жена, буду держаться просто, а там видно будет. Он же Владыка огня, и наверняка у него есть чего рассказать интересного. А я всегда отличалась большим любопытством.

И надо сказать, что после такого решения, мне стало легче с ним общаться. Правда, у меня не получалось болтать с ним, как со старым добрым приятелем, но на мои вечные «где?» «зачем?» и «почему» всегда отвечал обстоятельно, держался отстранено и в тоже время рядом. На мой вопрос, какие испытания им выпали здесь с Энлилем, он рассказал, историю, которая и удивила и заставила задуматься.




Началась эта история, с того момента, когда два самых сильных рожденных мага, два неразлучных друга красный дракон Крас и сын Огненной Лисицы, Лиссель Ал решили жениться. Целое тысячелетие они были холостыми, занимались только изучением магии и созданием новых красот своего мира. Но однажды Огненная Лисица послала Краса обследовать самые дальние пределы Южных гор, а своего сына на самый край Северных гор, чтобы нашли они то, что зажжет огонь в их сердцах.

— Вы оба горячи, но сердца ваши холодные, — сказала она им, — и все что вы создаете слишком красиво, слишком изыскано, но там не селится жизнь.

— А что я должен найти? — удивился Крас.

— Не знаю, — пожала плечами Лиссель. — когда найдешь, сам поймешь.

— А существует ли это вообще в природе? — спросил Ал.

— Да, — ответила Огненная Лисица.

Маги любознательны по природе, и они отправились в поисках того, чего не знали, как выглядит. И в Южных горах Крас встретил деву гор прекрасную Линеллу. Она из рода людей гор, которые живут обособленно, и не стремятся общаться с нашим миром. Они как орлы любят свободу и тишину. А Ал встретил на севере очаровательную Танеллу, тоже деву гор. И оба потеряли головы. В сердцах их зажегся огонь. Горячий Крас не стал ждать своего друга, и тут же женился на своей избраннице. А когда полетел, пригласить его в Даалад, вдруг напала на него непонятная ярость, и накинулся он на Ала. Говорят, страшное сражение тогда произошло между ними. Небо почернело, молнии пронзали небо, яростный ветер гнул вековые деревья до самой земли. А когда мать Ала остановила драчунов, вернулись они каждый в свой замок и затаили друг на друга обиду. Причина до сих пор не известна. Но пока шел бой, из замка Атель пропала Танелла. Будто ее и не было. В горе отправился Ал искать свою суженную, всю землю прошел, под водой искал, нигде не нашёл.

А когда вернулся, узнал, что пропала и его мать. И шерши говорили, что своими глазами видели, как съел ее Красный дракон. Хотя драконы в один голос, и Крас в том числе уверяли, что он не глотал Огненной Лисицы. Между двумя народами драконами и сельфами, их в народе называют ветры, чуть не вспыхнула война. Но тогдашние Владыки Огня, Чёрный дракон, и Неба, Энлиль, не дали разрастись вражде. Они объединили свои силы для поиска истины того, что случилось. Они бродили по земле, задавая вопросы, приближаясь к разгадке страшной трагедии. Но однажды их обоих нашли мертвыми. Так и осталось тайной, кто посмел поднять руку на Владык, в момент, когда они наиболее уязвимы. Ясно было одно, это сделал тот, кому они доверяли. Ведь в своем истинном обличии дракона и феникса, в котором они встречали врага, ничто не могло повредить им.

Но перед тем как отправиться на поиски они попросили своих сподвижников, если с ними что случится (будто предвидели смерть), чтобы их наследники — Дар, и младший Энлиль — росли вместе. Полгода в Дааладе, и полгода в Атель. Это было исполнено, в тот момент оба были еще только подростками. А когда выросли, и прошли инициацию, их матери в один день ушли за мужьями к Верховным духам. Горе еще больше сблизило двух юных владык.

Но потом пришла пора горячей юности, когда хочется доказать, что ты сильнее, умнее, ловчее. Друзья превратились в соперников. Вот тогда и попали они в Очарованный лес. И стоило одному крикнуть, что он сильнее, как на него упало дерево, и если бы не поддержка друга, оно бы раздавило хвастуна. Второй же похвастался своей ловкостью, и запутался в лианах, и снова только помощь спасла ему жизнь. Так целый месяц блуждали они в лесу, отбиваясь от хищников, вставали спина к спине, когда ловили рыбу, страховали друг друга, при поиске выхода из леса — учились слушать друг друга. А однажды, просто шагнули, и вышли в свой мир.




Дар рассказывал мне свою историю сидя у костра, Снежка и Эол, опять ушли от нас, их воркование раздавалось из-за кустов. Во мне все сжалось от услышанной грустной повести. Захотелось что-то сказать дракону теплое, хорошее, успокоить, но в голову ничего не приходило. И я просто накрыла ладонью его руку. Он не выдернул ее, но как-то весь напрягся. Долгое время сидели молча.

— Иди спать, Мэриетта, — вдруг произнес он тихо. Встал и скрылся за деревьями.

Мне стало обидно. И почему он так сух со мной? Неужели я ему совсем, нисколечко не нравлюсь? В душе шевельнулась обида на себя, что распустила язык перед этой высокомерной княжной. А потом подумала, а вдруг, он скучает по ней? И жалеет, что обидел, а теперь сердится на меня. Ну и пусть! Бабник. А мне все равно!




На следующее утро, собираясь в дорогу, мы разошлись, мужчины отправились умываться к ручью, а мы со Снежкой, уже успевшие принять утренний туалет, собирали ягоды на завтрак. Последние два дня наша трапеза состояла из лесных ягод на завтрак, грибов на обед, и ягод и грибов на ужин. И все это запивалось чистой водой из ручья. Я привыкшая к походной жизни воспринимала еду спокойно, а вот Снежка и Эол, все время капризничали, но ели. На этот раз мы решили поискать озеро, о котором говорил Дар. По его словам, там водилась рыба. Правда, куда идти не знали, но Чёрный дракон уверил, если идти вперед, обязательно выйдем.

Земляники было много, только стой на коленях, и, знай, собирай ягоды. Как вдруг спиной, я почувствовала опасность.

— Снежка, — прошептала я, — превращайся в березу.

Подруга вскочила на ноги: — У меня не получается, — вскрикнула она.

Я огляделась, недалеко от меня росло большое старое дерево.

— Быстро забирайся на дерево, — приказала я.

— Я платье порву, — заупрямилась она.

— Тогда тебя вместе с платьем порвут, — рассердилась я, встала и вытащила меч.

После моих слов, она как белка, взобралась на дерево и притихла. А я приготовилась к бою. Они вышли с трех сторон. Три существа, похожих на огромных худых облезлых волков. Их глаза горели странным синим огнем. Пасти были приоткрыты и языки висели, как красные тряпки.

Только одна мысли пронеслась у меня:

— Только бы четвертый не вышел сзади.

Они подходили ко мне, медленно, осторожно ступая лапами, но вот остановились и уперлись в меня взглядом. Тот, что был передо мной, вдруг приподнял голову и посмотрел выше моей головы. Мне показалось, что в его глазах, я увидела, еще одну морду зверя.

— Значит, четвертый, — вздохнула я про себя, — эти трое были от меня на одинаковом расстоянии, будем, надеется, что и четвертый тоже. Подпустить поближе, подождать, когда прыгнут, упасть на землю, и откатиться в сторону. Опасно, но надо попробовать!

Отчаянный визг Снежки послужил им сигналом, трое зверей, которые находились перед глазами, бросились на меня.

— Сзади! — закричали подруга.

Мне удался мой маневр, я откатилась в сторону, а они прыгнули одновременно, и столкнулись. Вскочив на ноги, рубанула по спине ближайшего ко мне зверя, он лопнул.

— Мираж, — поняла я, — миражи не опасны, съесть они не могут, только напугать. Но среди них мог быть и настоящий зверь, только почему они не исчезли при столкновении?

Рассуждать было некогда, отпрыгнула в сторону, перевернулась в воздухе, и оказалась сзади второго зверя, ударила клинком, и он тоже лопнул. И тут рядом со мной оказался Дар, который быстро и красиво убрал двух оставшихся неправильных волков.

Я перевела дух:

— Это миражи, — сказала я.

— Но опасные, — кивнул Чёрный дракон, — убить не смогут, но ранят болезненно.

К нам подошёл Эол, глаза его были широко раскрыты:

— Мэриетта, кто ты? — наступал он на меня, — ты воин?

Я поскорее убрала меч в ножны, и пожала плечами: — Ну, есть немножко. А тебя что это пугает? Лучше бы радовался, есть, кому защитить вас в случае опасности.

— Ты обманывала нас, ты не танцовщица, — не унимался ветер.

— Не кричи, — рассердилась я, — у меня нет привычки, врать. Просто ты же не спрашивал, а я не говорила. Но я танцовщица, не веришь, спроси у Снежки.

— Она выросла в лагере воинов, — встряла подруга, спрыгнув с дерева, и подходя к нам, — с детства была среди них, — и, не подумав, ляпнула, — они ее совсем не стеснялись, бегали голышом, она сама мне сказала.

И дались ей голые мужики. Все успокоиться не может. Но разговор заходил в опасное русло.

— Но, значит, ты не селянка, — сощурил глаза Эол, — селяне не отправляют своих дочерей в военные лагеря. Кто твой отец? Мы должны знать!

— Нет, не должны, — отрезала я, — не зачем тебе знать имя моего отца. Но могу сказать одно, он не хотел, чтобы я жила в его доме. Потому и отправил меня к своему другу в лагерь.

— Дар, она говорит правду? — Эол резко повернулся к Чёрному Дракону.

— Да! — тут же ответил он.

Ветер неожиданно для меня смутился: — Прости, Мэриетта, я все понял. И сохраню твою тайну.

Меня словно обожгло огнем, я съежилась и покраснела.

— А в чем дело? — тут же полюбопытствовала Снежка, — я тоже должна знать, даю слово, никому ничего не скажу.

— Мэриетта, Снежка имеет право быть в курсе, — Эол сурово посмотрел на меня, и обратился к девушке, — она внебрачная дочь. Ее мать согрешила с ветром. Отцы — селяне иногда принимают таких детей, но чаще отдают их на воспитание в другие семьи, — потом посмотрел укоризненно на меня, — Но лучше бы ты нашла своего отца, мы ветры никогда не отказываемся от своих детей.

— Только иногда забываете назвать свое имя девушке, которую поднимаете над землей, и кружите голову, — облегченно вздохнула я.

— Бывает и такое, — нахмурился ветер, — только я считаю, что это непорядочно.

— Хорошо сказано! — я засмеялась, — только учти, если бросишь Снежку, уж тебя-то я из-под земли достану.

— Мэритетта, — вскрикнула Снежка, — я теперь поняла, зачем Горин взял с меня клятву убить тебя, ты — дочь Энлиля. Дриады говорили, что он, наверняка, бесился, когда Огненная Лисица вызволила Дара и Повелителя ветров из западни, куда он их заманил! Вот он и решил расправиться с Повелителем ветров, убив его дочь!

— Снежка, опомнись, — прошипела я, — подумай сначала, а потом говори! Энлиля не было в этом мире боле шестидесяти лет, а как ты думаешь, сколько мне стукнуло?

— Да, не получается, — согласилась подруга.

— Ты связалась с Гореном? — вскрикнул Эол, глядя на Снежку, которая побледнела и отступила, — да, ты знаешь, кто ты после этого?

Краем глаза я увидела, как рука Дара легла на эфес меча. Резко развернулась, закрыла подругу спиной и сама схватила рукоять клинка. Мужчины шли на нас, со злыми лицами.

— А, ну не тронь! — яростно закричала я, — только попробуйте, прикоснуться к ней, будете иметь дело со мной!

Они остановились, удивленно глядя на меня.

— Мэриетта, она дала клятву убить тебя, — прошептал Эол. — Ты, что не понимаешь этого? От нее надо избавиться!

— Я скорее от тебя избавлюсь, — крикнула я. Дар стоял молча. Рука опустилась. Но взгляд был холодный и злой.

— Снежка, расскажи им свою историю, а то они сейчас, действительно, зарежут тебя. Всем сесть! И пожалуйста, отойдите от нас. Я — особа нервная, невзначай, могу и поранить кого-нибудь из вас.

Мужчины послушались, отошли и уселись на землю, невдалеке от нас. Я усадила подругу, и встала рядом. По лицу дриады катились слёзы. Она с ужасом смотрела на своего Эола, который только вчера пел ей дифирамбы, а вот уже сегодня, был в состоянии — убить собственными руками. И, всхлипывая, запинаясь и дрожа от страха, она рассказала о Горене, о своей семье, о хранительнице Светлого леса. Рассказала о нашей с ней встрече, о том, как она догадалась, что я — та, которую надо убить, и о просьбе старшей дриады ко мне, проводить ее, Снежку, к Алу, который сможет защитить, спрятать ее. Она замолчала. Ветер и Чёрный Дракон долго сверлили ее глазами, наконец, Эол обратился ко мне:

— Вот почему, ты никогда не смотришь в глаза, все опускаешь их или стремишься отвернуться, — выдавил он. — Но тогда возникает вопрос, кто ты такая? Почему Горен хочет убить тебя?

— Эол, спроси что-нибудь попроще, — вздохнула я.

— Дар, — опять обратился ветер к дракону, — они говорят правду?

— Да, — как-то слишком резко ответил Дар, встал и пошёл от нас прочь.

Снежка, ожидавшая от Эола извинений, и не получившая их, тоже вскочила на ноги и бросилась от нас, рыдая в полный голос.

Я направилась к ней, и попробовала успокоить подругу.

— Уйди, — закричала она, — это все из-за тебя. Он хотел меня убить!

И разрыдалась еще больше. Ей нужна была не я, а ветер. Вздохнув, я пошла на поляну и снова стала собирать землянику, правда, уже без той радости, что прежде.

— Мэриетта, — надо мной встал Эол, — я знаю кто твой отец.

— Отстань от меня, — зло проворчала я, — ты бы лучше Снежку успокоил. Твоя выходка обидела ее.

— Подожди, выслушай меня, — ветер сел рядом со мной и стал рвать ягоды, кладя их в мою беретку.

— Твой отец Ал, он сын Огненной Лисицы, и его глаза меняют цвет от синего, до стального. В последнее время, они стальные всегда, но мне говорили, что раньше они были синие, как утреннее небо. И твои глаза тоже, то синие, то стальные.

— И что из этого?

— Я знаю, как относятся к таким как ты в мире срединных. Вас не любят. Выходи за меня замуж.

— Ты что совсем офанарел, — вскрикнула я и вскочила на ноги.

— Ты не думай, я сделаю все от меня зависящее, чтобы ты была счастлива.

— Эол, кто раз предал, предаст и второй раз. А меня это не устраивает. И вообще, мне никто не нужен!

— Ты считаешь, что мое предложение, предательство по отношению к Снежке? Но это не так. Она мне очень дорога, но с тобой поступили нехорошо. За тобой сейчас гоняется самый опасный враг нашего мира, только потому, что ты дочь Ала, самого могущественного мага! И я считаю своим долгом, помочь тебе. Дриада должна понять меня!

В первое мгновение, захотелось накричать на него, обозвать «идиотом», но потом подумала, что это шанс выкрутиться. Пусть все думают, что это так и есть. Поэтому потупила глаза:

— Эол, я благодарна тебе за предложение, но не могу принять его. От защиты не откажусь, она мне действительно нужна, но только как от друга. Иначе как суженного Снежки не могу тебя воспринимать.

— Но даже Дар, после того как услышал, кто ты есть, не остался с нами, ушёл! Он не захочет охранять тебя.

— Это он тебе сам сказал?

— Нет, я так думаю.

— Давай, сделаем так, ты поговори с Даром, расскажи свои мысли, и пусть он сам тебе скажет, будет он со мной в паре, или нет. Если откажется, что ж, я буду с тобой, но только с разрешения подруги. Это мое последнее слово.

— Спасибо, Мэриетта. Ты самый настоящий друг. Я уверен, Снежка поймет меня. Ведь это только до Атель. А там, я передам тебя в руки отца.

— Хорошо, Эол! — согласилась я. В словах ветра была правда, Чёрный Дракон ушёл, не остался с нами. Выглядел он раздраженным и злым. Он и Энлиль — враги номер один у Горена. И его отношение к бедной дриаде, говорило о том, что он теперь будет презирать ее. Хотя девушка не виновата, что так получилось. И она совсем не собиралась убивать меня. А еще меня волновало то, что Дар может догадаться, кто я есть на самом деле. Правда, только в том случае, если он знает про эту особенность Огненной Лисицы, менять цвет глаз по обстоятельствам. Эх, и почему я не могу контролировать свои глаза!

Послышались шаги, я оглянулась, ко мне шли Дар и Эол. Ветер сиял, как начищенный клинок.

— Мэриетта, — подбежал он ко мне, — Я виноват, я плохо подумал о своем друге. Только у меня к тебе большая просьба, скажи ему сама, что ты согласна принять его дружбу, а то он уверен, что неприятен тебе.

Меня загнали в угол. Если бы я просто была танцовщицей Мэриеттой, не раздумывая, дала свою руку, но я жена этого наглеца. И мне его любовница объясняла, как ей было хорошо в постели с ним. И если соглашусь быть другом, значит, прощу его.

— Дар, зачем тебе моя дружба? Неужели тебе так важно, как я отношусь к тебе? — спросила я, — ведь ты с нами только потому, что чувствуешь ответственность за нас всех, что мы попали в эту западню. Скажи честно, тебя интересует мнение Снежки о тебе?

— Нет, — драконы не умеют врать.

— Так что же тебе во мне? Я не лучше, но и не хуже ее.

— Знаю, — спокойно ответил Чёрный Дракон, — но ты права, я ответственен за вас всех, и, встав с тобой в пару, должен быть, уверен, что ты всегда примешь от меня помощь, как от друга.

— Дело только в этом?

— Нет, — Дар смотрел на меня внимательно, будто хотел прочитать мои мысли, — еще то, что ты нравишься мне, и твое мнение для меня не безразлично.

Я почувствовала, как вспыхнула, к лицу прилила кровь, захотелось крикнуть, так нравлюсь, что спишь с другой, когда рядом твоя собственная жена? Но вовремя остановилась, кто я для него, Мэриетта. А ей должно быть все равно, как ведет себя Владыка огня. А Мэриэлла? А Мэриэллы здесь нет. Есть только танцовщица. Она примет протянутую руку дружбы, а Огненной Лисице никто никогда не будет нужен. Она будет одна, во веки веков! Я так решила. Поэтому протянула свою ладонь Дару:

— Я, Мэриетта, прошу тебя, Повелитель драконов, помоги мне пройти этот лес.

— Я, Дар, обещаю, что всегда буду охранять ТЕБЯ, — неожиданно сказал Чёрный дракон и взял мою ладонь.

— Но я имела в виду только здесь, а там я бы могла сама…

— Я все сказал, — Дар выпустил мою руку.

— Ребята, вы так помогли мне, огромное вам спасибо, — Эол обнял нас с драконом, и поспешил туда, где громко и отчаянно плакала Снежка. А Дар резко развернулся и пошёл к костру, крикнув через плечо:

— Солнце высоко, пора собираться.

Мое сердце бешено колотилось, три слова, сказанные этим парнем, заставили его взволноваться: — Ты нравишься мне.

Что это со мной? Неужели и мне не безразлично, как относится ко мне Владыка Огня? Пришлось согласиться, что не безразлично. Но ведь это еще ничего не значит, уговаривала я сама себя. Подумаешь, я многим нравлюсь. Вот и Волку, и Соловью тоже нравилась. Просто теперь мы будем друзьями. И все. И ничего больше. Убедив себя в этом, тряхнула головой, и стала лихорадочно добирать землянику, чтобы хватило всем.

В этот день ничего больше не случилось. Дар продолжал избегать меня, и это несмотря на его признание. Я ничего не понимала. Снежка с Элом помирились, и теперь опять ворковали впереди нас. А мы с Чёрным драконом шли, молча, не разговаривая.

Но на следующий день мы вышли к озеру. Мое настроение сразу же поднялось. Озеро было огромное, синее, с песчаным берегом, и сияло на солнце как зеркало, рамой которому служил зеленый густой лес. Рыбы было столько, что руками лови. Мужчины занялись рыболовством, а я и Снежка отправились за кусты, чтобы постирать свою одежду и вымыться. Запах болота, преследовал меня до сих пор. Накупавшись, и поплавав всласть, я разлеглась на берегу. Меня злило поведение Дара. Равнодушие Чёрного дракона задевало мое самолюбие. И тут мне пришла в голову мысль, а что, если немного подтолкнуть его, но так, чтобы это не было заметно со стороны. Я танцовщица, мне хорошо, и никому не придет в голову, заподозрить меня, в чем либо, если я станцую. Немного эмоций поможет зажечь этого сухаря. Если он позволит себе что-то лишнее, я всегда смогу поставить его на место. Эта идея мне очень понравилась. Правда, на мне был костюм мальчика, но если накинуть плащ, то он вполне может сойти за платье.

Когда солнце стало клониться к закату, мы со Снежкой вышли к мужчинам свежие как водные лилии. От костра вкусно пахло. Эол тут же вскочил и бросился к своей дриаде, шепча ей на ухо что-то приятное, она покраснела и кокетливо повела плечиком. Дар лежал на спине и грыз свою травинку. При виде нас, он поднялся и обвел всех равнодушным взглядом.

— Долго полоскались, — проворчал он, — мы уже успели проголодаться.

— Так не будем терять время, — Снежка присела около ветра, — я такая голодная.

— Вот попробуй, — тут же вскинулся ветер, и, вытащив из углей большой лист, свернутый треугольником, развернул его, и протянул своей подруге. Там лежала запеченная рыба.

Дар безучастный ко всему, сидел и глядел в огонь. Мне пришлось самой ухаживать за собой, что задело еще больше.

— Хорошо-то как! — начала я воплощать свою идею в жизнь, — спокойно и красиво. Такое чувство, что мы на пикнике. Ребята, хотите, я станцую вам? Мне хочется танцевать, хочется кружиться от такого очарования.

— Хотим, — тут же согласился Эол, — я столько слышал о твоем таланте, что хочу увидеть все своими глазами.

— Давай, — захлопала в ладоши Снежка. Дар пожал плечами.

Я скинула туфли и осталась босиком. Накинула плащ. Отошла от них на берег озера, и остановилась. Я с самого начала знала, что станцую танец Элосаны. Он нежный, плавный, и совсем не возбуждающий. Его танцевала мама молодому тогда Владыке Земли — Расту. Я думаю, она просто хотела привлечь его внимание к себе. Я тоже хотела совсем немного растормошить Дара. Вспомнила мелодию, и о чудо! Лес будто услышал меня, травы совсем тихо зазвучали как флейты, а молодой месяц забренчал на гитаре.

И я закружилась. Мои руки поднимались и опускались как легкий бриз озера. Мое тело стало легким, словно я, это не я, это поднявшееся из воды мое отражение, скользящее по водной глади. Оно манило в прохладные воды, обещала блаженство и негу, призывала Чёрного Дракона, посмотреть, как свет луны отражается в воде, как беззвучно поют рыбы, как покойно и счастливо живут все обитатели озера, где нет ненависти, зависти, обид и горя. Мне стало так хорошо, что уже забыла обо всем на свете, и о своих спутниках, и о долге. Под ногами был песок, вокруг влажный озерный воздух, над головой молодой месяц в окружении звезд, и музыка леса, тихая, печальная, и в то же время светлая. Она вела меня куда-то вдаль, в безграничную тишину. Но вот смолкли последние аккорды. Я остановилась. Снежка и Эол смотрели на меня с восхищением, Дара около костра не было. У меня подкосились ноги, я упала на колени, голова опустилась на грудь. Всё зря! Он ушёл. Влюбленная парочка подбежала ко мне с возгласами восторга. А мне захотелось разреветься. Впервые мой танец, оставил равнодушным человека, значит, я плохая танцовщица. И мой талант — один пустой звук.

Устало встала. Поблагодарила, и, сказав, что хочу освежиться, скинула плащ и пошла за кусты, где мы со Снежкой загорали. С яростью сорвала с себя одежду и бросилась в воду, чтобы немножко остыть от обиды. Подумаешь, Чёрный Дракон, если он ничего не понимает в танцах, это не значит, что я плохая танцовщица. Владыка Огня, властитель Южных гор, лишенный эмоций, каменный истукан.

От мамы мне в наследство досталось умение хорошо плавать и долго находится под водой, поэтому нырнула поглубже, зацепилась за камень, и стала смотреть, как около меня медленно колыхаются водоросли, освещенные бледным фонарем молодого месяца. Вдруг что-то большое и темное дотронулось в меня. С испугу поплыла вверх, вынырнула из воды, рядом появилась голова Дара.

— Ты что тут делаешь? — сурово спросил он.

— Не видишь, книжку читаю, — ответила я.

— Здесь свет слабый, около костра светлее будет, — отпарировал Чёрный Дракон, и, загребая воду руками, припустился от меня вглубь озера.

А я поплыла обратно. В душе разлилась горечь. Ничего страшного не случилось, стала успокаивать я себя, ты сама его отталкивала от себя, вот и оттолкнула. А потом, зачем тебе Дар, если ты решила остаться старой девой? Он тебе совсем не нужен. По лицу покатились горячие слезы, это было особенно ощутимо в прохладной воде.

Все, перестань хныкать! Ты должна быть сильной. Тебе еще с Гореном сражаться. И тут же мысль, а что если он меня проглотит как Лиссель, а я еще ни с кем даже ни разу не поцеловалась. Ну, вот и отлично, ответила сама себе, умру невинной, в расцвете лет, и никто кроме папы и Хитрого Лиса обо мне не пожалеет.

Подплыв к берегу, увидела лодку, наполовину вытащенную из воды, совсем рядом от места, где я разделась. Интересно, зачем она здесь, мелькнула мысль, но потом, я выкинула ее из головы, оделась и отправилась к костру, около которого никого не было. Снежка и Эол, опять спрятались, но их целующиеся фигуры были хорошо видны из-за негустого кустарника. А я завернулась в плащ, который принесли мои друзья и аккуратно положили около огня, и постаралась уснуть.

Но мне не спалось. Видела, как вернулись друзья, как нежно укутывал в плащ Снежку Эол, как поцеловал ее и пожелал, спокойной ночи, видела, как вернулся Дар с мокрыми волосами, отошёл от костра на приличное расстояние, лег на землю к нам спиной, положив руку под голову. Огонь догорел, только угли еще краснели в темноте, а в небе роились звезды.

Мне никак не удавалось уснуть. Я долго вертелась, наконец, не выдержала и, встав, пошла к озеру. И тут увидела его…. Остров — прямо посередине озера. Его там не было, это точно. А на нем росло всего одно дерево. Толстый ствол, широко распахнутые ветви, а на них свечи из цветов. Оно стояло, не шелохнувшись, и было таким красивым, под бледно-голубым светом месяца, что у меня захватило дыхание. Я должна была посмотреть его. Вернулась к костру и хотела разбудить Снежку, но она не проснулась, Эол что-то пробурчал и поглубже укрылся плащом. Оставался Дар. Попробую разбудить, решила я, если не проснется, поеду одна.

Подошла к нему, и положила руку на плечо, он тут же поднялся:

— Что случилось?

— Там, — я показала рукой на остров, — смотри, какая красота, давай, посмотрим поближе.

— Поплывем?

— Да, только на лодке.

— Где ты тут видела лодку?

— Вон в тех кустах, я из воды вылезала, и увидела, еще подумала, как она тут оказалась?

И мы пошли. Забрались в лодку, и он легко переправил нас к острову, вытащил ее на берег, помог мне выбраться. Подошёл к дереву и положил руку на ствол:

— Это Спящее дерево, — шёпотом сказал он.

— То есть как спящее? — также тихо спросила я.

— Неужели, ты о них ничего не слышала?

— Нет.

— Это самые таинственные деревья нашего мира. Весной они просыпаются и зацветают, но под лучами летнего солнца засыпают. С первыми ночными заморозками, скидывают и листву и цветы. Но если его разбудить, оно успеет дать силу плодам. И они разлетятся с ветром в разные стороны, и где-нибудь прорастет еще одно дерево. Но это случается очень редко. Поэтому дерево, бывает благодарно тем, кто его разбудит и исполнит любое желание. Только надо успеть загадать, и еще одно условие, — надо танцевать. Иначе ничего не будет.

— Давай, его разбудим, — предложила я.

— Можно рискнуть, — согласился он.

Я приблизилась к дереву.

— Эй, друг, просыпайся, скоро осень, — проговорил Чёрный дракон и похлопал рукой по стволу. Никакого эффекта.

— Проснись, — попросила я, и погладила ствол.

И тут же ветви вздрогнули и тихо зашелестели листьями. Пирамидальные свечи соцветий заколыхались, и вокруг нас в воздух поднялось облако маленьких желтых лепестков, они как снежинки кружились вокруг нас и бесшумно ложились на землю. Послышалась тягучая мелодия, издаваемая ветвями дерева, Дар положил мои руки себе на плечи, а сам взял меня за талию. Это был танец ветров, догадалась я. Он вел меня в танце уверенно, держал крепко, у меня закружилась голова от тонкого, еле различимого запаха его тела. Его сила, казалось, обволакивает меня, и я растворялась в ней. Мы были с ним одно единое целое. — Вот так бы всю жизнь, — подумала я, — чтобы тишина, покой, и этот мужчина рядом.

Но тут же разозлилась на себя за такие мысли, и мы остановились. Музыка утихла, лепестки ровным ковром лежали по всему острову. Передо мной была ветка, на которой только что были цветы, и вот их нет, на их месте образовались сначала темные шарики, которые быстро стали обрастать пухом. Неожиданно ветка качнулась, неизвестно откуда налетел ветер, и белое пуховое облако улетело на запад. И дерево замерло.

— Все, — прошептал Дар, — оно опять уснуло.

— Ты успел загадать желание? — спросила я.

— Нет. А ты?

— Я тоже не успела! Времени было слишком мало.

— Мне тоже так показалось, — кивнул он, — пора возвращаться.

Мы сели в лодку и поплыли назад, когда я оглянулась, острова не было.

— Дар, дерево пропало, — удивилась я.

— Вижу. Это Очарованный лес нам очередное испытание устроил.

— Какое же это испытание? Мне было так спокойно, ни чудовищ, ни врагов?

— Бывают испытания удовольствием…

— Я согласна участвовать в таких испытаниях всю жизнь, — категорично заявила я.

— А по мне лучше вообще ни в каких испытаниях не участвовать. Я устал от них, — вдруг признался он, с грустью глядя на меня.

Я не знала, что ответить. Поэтому промолчала, и только опустила руку в теплую, как парное молоко, воду. Так мы доплыли до берега, вылезли, и не успел Дар вытащить лодку, как она исчезла, будто ее и не было.

— Думаю, на этом испытания не закончились, — проговорил Чёрный Дракон. И как бы в ответ на его слова, небо вдруг заволокло тучами, пошёл мелкий дождь, завыл ветер, и озерная вода стала заливать землю. Утром, мы расположились на пологом пляже, но когда прибежали к костру, то увидели, что нашу стоянку окружают с трех сторон высокие гладкие скалы.

— Эол, Снежка, проснитесь, — закричала я.

Вода прибывала, вот она залила костер, и, пенясь, наступала на нас. И тут мы увидели два небольших бугорка, на котором мог устоять только один человек. Дар подхватил меня на руки, прижал к себе и прыгнул на один из бугорков.

— Не трепыхайся, пожалуйста, — попросил он. — Иначе мне трудно будет стоять.

Я обвила его шею руками, уткнулась в нее носом, а он закрыл меня плащом. Было тепло и уютно…




Проснулась. Солнце уже встало. Мы все лежали вокруг погасшего костра. Огляделась кругом. Не было ни отвесных скал, ни острова посреди озера. Только пляж с мелким белым песком. Подумала, что все, что случилось ночью, приснилось. Будить никого не хотела. Отправилась к озеру и долго плавала. Выйдя на берег, легла и стала сохнуть. Послышались шаги. Ко мне приближалась Снежка.

— Ну, ты даешь, подруга, — с восхищением сказала она.

— А что случилось?

— Да, ты вчера уснула на руках у Повелителя драконов. Мы с Эолом никак не могли устоять на этом несчастном бугорке, оба так и бултыхались в воде, падая по очереди, то он, то я. А ты спокойно спала в объятиях самого Владыки.

— Не может быть!

— Еще как может, — весело рассмеялась дриада. — Когда, наконец, Эол взял меня на руки как тебя Дар, все пропало, и скалы, и вода. Даже мы были сухие, а угли в костре еще горячие. А когда Чёрный дракон опустил тебя на землю, ты даже не проснулась.

— Ой, мамочка! Стыд-то, какой, — вырвалось у меня.

— Не переживай так, скажи лучше как тебе в объятиях мужчины спалось?

— Снежка, перестань, издеваться. Пожалуйста, — попросила я, — тебе хорошо говорить, вы с Эолом, как голубки воркуете. А Дар, сама видишь, все время недовольный какой-то, молчаливый, а тут вот тебе раз! Я и уснула.

— Да, не повезло тебе со спутником, — согласилась Снежка. — Я сама его немного боюсь. Не знаю, как себя с ним вести. А себя не ругай, просто ты устала вчера, и все! Делай вид, что ничего не было. Поняла?

Я согласно кивнула головой, хотя внутри меня все было неспокойно. Сделать вид, что ничего не было, легко. Но ведь было. И Спящее дерево было, и танец ветров был, и тепло Дара. Но это будет моей тайной. И она скорее умрет вместе со мной, чем я открою ее кому-то.

Подруга умылась, и мы отправились обратно к костру. Там нам предстало устрашающее зрелище. Над поляной кружилась серебристая паутина. Дар и Эол стояли обмотанные ею, они оба старались ее скинуть, и чем больше дергались, тем крепче она обвивала их.

— Замрите, — крикнула я, — не шевелитесь.

Дар тут же застыл, а Эол продолжал дергаться.

— Эол, — рассердилась я, — не шевелись, или ты сам себя задушишь, Снежка идет к тебе на помощь.

Он попытался повернуться на мой голос, но паутина сдавила ему горло, он покраснел.

— Иди, помоги распутать. — Подтолкнула я подругу. А сама стала приподнимать тонкие сети. Под моими руками они расходились, мне даже не приходилось их рвать. Я приблизилась к Дару, и легко сняла с него паутину, и тут увидела на его шее дракона. Как раньше я не видела его? Небольшой такой, с раскрытыми крыльями, с правой стороны. Когда Дар глотал, казалось, что дракон приподнимает головку, а потом снова опускает. Мои пальцы непроизвольно потянулись к знаку, чтобы потрогать его, но недовольный голос Эола остановил меня:

— И что это значит? Кто так глупо шутит?

— Это не шутка, — незнакомый голос раздался сзади Дара, я выглянула из-за его плеча. На опушке перед пляжем стояли два медведя, те, которых я выкупила на рынке Города Радуг.

— Мишки, — вырвалось у меня, и я шагнула к ним. Но Чёрный Дракон схватил меня за плечи, поставил за собой, закрыл спиной, его рука легла на эфес меча:

— С кем имею честь говорить?

— Не волнуйся Повелитель драконов, — огромный медведь вдруг обернулся мужчиной, а тот, что поменьше молодым парнем. На шее у обоих были надеты ошейники зубьями к телу. — Я Хранитель Очарованного леса, а это мой сын. Вас надо было бы еще пару недель поводить по лесу, но Верховный дух земли сказал, что одному из вас надо срочно возвращаться в мир.

Эол и Снежка посмотрели на Дара. А я крепко зажмурилась.

— Хочу поблагодарить тебя девушка, за то, что дала нам с сыном свободу, только закончи свое благое дело, сними с нас эти треклятые ошейники, — обратился Хранитель ко мне.

Я обошла Дара, приблизилась к ним, легко расстегнула ремни, и протянула их медведю. Он со злостью кинул их на землю, которые тут же превратились в двух змей. Парень с удивительной ловкостью, орудуя дубиной, прибил их.

— А почему вы сами не могли их снять? — спросила я.

— Магические они, только хозяин и может их снять. А ты нас купила, как помнишь, — улыбнулся медведь.

— Но, ты же сам маг, мог бы, и нейтрализовать чужую магию.

— Я маг только в лесу, а там в вашем мире, моя магия бессильна, как ваша здесь. Потому и не мог обернуться в человека в Городе Радуг, а тут ошейники не снимались, — потом обернулся к Дару, — я и тебе благодарен Владыка Огня, за спасение моей семьи, вот хозяйка прислала вам подарок, можете отдохнуть сегодня, а завтра идите в мир, да помогут вам Верховные духи!

С этими словами он протянул нам две корзины полные снеди, от них вкусно пахло только что испеченным хлебом.

— А все-таки, зачем нужна была паутина? — спросил рассерженный Эол.

— А чтобы вы сами поняли, умеете ли доверять друг другу, вот Дар со своей спутницей, верят друг другу, она вчера на его руках уснула, ему вверилась, и самому помогла выстоять в непогоду. Под паутиной дракон замер, знал, что ему помогут. А ты, ветер, и ты, дриада, не доверяете друг другу, пока пришли к какому-то согласию, сколько раз вчера в воде очутились? А сегодня? Если бы не окрик спутницы Чёрного дракона, ты ветер задохнулся бы, паутина задушила бы тебя. А почему? Не поверил, что к тебе идет помощь. Разве не так? — усмехнулся Медведь.

Эол со Снежкой переглянулись и покраснели.

— Ну, да ладно, чего стоим, милости просим к столу. Располагайтесь, и празднуйте, свое освобождение. А ты, девица, — он протянул ко мне руку, — пошли со мной. Мне несколько слов нужно шепнуть тебе и отблагодарить за спасение себя и сына. Не волнуйся Дар, верну тебе твою спутницу в полной сохранности.

С этими словами, он взял меня за руку. И мы очутились в лесной глуши. Из-под корней огромного, неохватного дерева бил кипящий ручей.

— Выпей, Мэриэлла, — приказал Медведь. — Тебе сила скоро понадобиться. Близок срок, Горен уже напал на твой след.

— А как он меня вычислил, — спросила я.

— Чего не знаю, того не скажу, — вздохнул Хранитель Очарованного леса. — Мне Дух земли сказала, что твое время приближается.

Я припала к ручью губами. Это был тот же вкус, что от воды Линеллы, и также она сначала стала колом в горле, а потом стала разливаться по всему телу. Я долго пила, казалось, будто мое тело, как сухая сморщенная губка, впитывает влагу и расширяется.

Напившись, подняла голову.

— Да, — протянул медведь. — А ведь больше двух глотков, никто сделать не сможет, даже хранитель живой воды Дар.

— А я, почему могу?

— Так в тебе не только сущность Живого огня, но и сущность Живой воды. Только первый в тебе от самого рождения, а второй только начинает зарождаться. А мы помогли этому процессу.

— А это что-то значит?

— Не могу сказать, только знаю одно, никогда еще в нашем мире такого не было. Ну, ты чего загорюнилась?

— Мне, кажется, я не готова еще встретиться с Гореном.

— Бедная, ты моя, — Медведь обнял меня за плечи и поцеловал в лоб, — разве к беде кто-то бывает готов? Она всегда приходит неожиданно. Тут, главное, как встретить ее. Будь всегда наготове. Добрая у тебя душа. Мне будет жаль, узнать, что ты пропала, как Лиссель.

— А ты знал ее?

— А как же, Мы с ней большими друзьями были. Не раз приходила ко мне в лес отдохнуть. Помогала, деревья лечила. Мы ее до сих пор вспоминаем. Яростная была, смелая. Да, вот как получилось! А ты — совсем ребенок. Вот что скажу тебе, держись своего Дара! Он не даст тебя в обиду! Вижу, приглянулась ты ему. Хорошим стражем тебе будет. Ну, что краснеешь! Ты меня не смущайся. Я много веков на земле этой живу. Всего повидал. Мало что у вас случилось раньше, ты вперед смотри. Ишь, нервничает как Повелитель! Пошли! А то лес ему магию вернул, того и гляди, подпалит его…

Не успела я и слово сказать, как мы снова стояли на пляже, Дар со злым лицом ходил по краю опушки. Увидев нас, остановился, внимательно поглядел на меня и, резко развернувшись, пошёл к костру, где на белой скатерти стоял кувшин с молоком, лежали пироги, яблоки, овощи, и круги колбасы. Снежка и Эол, облизываясь, сидели рядом. Я оглянулась. Была одна. Хранитель Очарованного леса исчез.

— Мэриетта, — крикнула подруга, — давай сюда, есть хочется. Смотри, сколько здесь всего.

Я подошла и села с ней рядом, но есть, совсем не хотелось. Мне опять стало страшно. Ну, почему именно я? И какой он этот Горен? И что ему от меня надо?

— Ну, что вы молчите, как на похоронах? — весело сказал Эол, обращаясь к нам с Даром, — Мы свободны! Да здравствует свобода! Завтра будем уже в Атель!

Дар ничего не ответил, а я боялась поднять глаза. Боялась, что кто-то поймет мое состояние. Тогда, влюбленная парочка, вдруг схватив со скатерти колбасу, хлеб и пару яблок, исчезла за кустами, и оттуда послышался смех, и восклицания Снежки.

— Мэритетта, — позвал меня Дар, — хочешь, я тебе покажу, как можно лепить из огня фигуры?

— Из огня? — не поверила я.

— Смотри, — он повернулся к пылающему костру, и сунул в огонь руки, и стал двигать пальцами, и вот уже языки пламени стали походить на оленя, потом запрыгали как зайцы, которые вдруг превратились в бабочек и взлетели вверх.

— Попробуй, — вдруг сказал он, — может у тебя тоже получиться?

Я подняла руки, протянула к костру, и вдруг вспомнила, что я Мэриетта, срединная, и не могу держать огонь в руках, и, сделав вид, что обожглась, отдернула их. Дар смотрел на меня, сдерживая улыбку. Злясь на себя, что чуть не совершила оплошность, молча, уставилась в огонь. Чёрный дракон тоже задумался.

— Дар, — позвала я его, — а что ты сделаешь с человеком, который сначала тебя очень сильно обидит, а потом попытается уничтожить то, что тебе дорого?

— Раздавлю, — прорычал Чёрный дракон.

Я вскочила на ноги. И поспешила от него прочь! Подумаешь, тряпки пожалел! Вот и скажи ему, что я и есть Мэриэлла. Убьет же! За что мне все это?




Часть 4





Глава X


Неожиданно большой дракон начал пикировать в сторону леса, но, не долетев, резко повернулся и направился к нам. Я видел, как он опустился перед замком и крикнул: — Где Повелитель?

И через несколько минут вбежал к нам:

— Повелитель! Мэриетту и ее спутников поглотил Очарованный лес, — крикнул он.

— Я же предупредил их! — охнул Полин.

— Я кричал им, чтобы они вернулись, но у меня сложилось впечатление, что они испугались меня, и бросились через кусты, — оправдывался кузнец.

Я распахнул окно, прыгнул и взлетел. Серого в яблоках и рыжего жеребцов увидел около опушки. Приземлился. Хлопнув их по крупу, приказал возвращаться в город, а сам полез через кусты. Меня окружали знакомые мне высокие деревья, как нам потом сказали с Энлилем, это те, кто погиб в этом лесу. Они превращаются в стражей, и никогда уже никого не выпустят из леса. Прислушался. Тихо. И тут слабый женский крик, откуда-то сбоку. Побежал в ту сторону. На небольшой поляне, на тонком дереве, которое сгибалось под тяжестью двух тел, висели двое мальчишек, а по земле, и по стволу к ним ползли отвратительные многоножки, щелкая челюстью. Молодая женщина, вооруженная веткой лупила по земле, отгоняя их от себя, и по стволу деревца, чтобы они не могли долезть до ее детей. Выхватил меч и начал рубить многоножек как капусту, но чем больше рубил, тем больше их становилось. Заметил, что вылезают они из круглого отверстия в земле. Хотел зажечь огонь, не получилось. Вспомнил, что нахожусь в Очарованном лесу, где магия не действует. И крикнул женщине:

— Зажги ветку.

Она поняла меня, и ветвь в ее руках вспыхнула огнем, я сунул ее в нору. Тут же образовалась другая нора. Женщина поняла мои действия, схватила другую ветку, зажгла и запихнула в образовавшуюся дыру. А я продолжал рубить многоножек. Только после пятой или шестой дыры, эти твари перестали появляться.

— Мама, — мальчики спрыгнули и прижались к матери. — Я так испугался! — в один голос сказали они.

— Говорила же, не отходите далеко от дома, — она легонько шлепнула обоих по спине.

— Спасибо, Повелитель, — проговорила она, — когда мир болен, и в Очарованном лесу вот такая мразь выползает. Обычно Хранитель с ней справляется. Да, вот сейчас занят он. Зачем пожаловал?

— Ищу девушку, и ее спутников, помоги найти их.

— Ты имеешь в виду дочь Белого Тигра? — она улыбнулась. — Вот значит как? Та сам за ней пришел сюда, не побоялся?

— Ты знаешь ее?

— Конечно. Я же сама из Рарога, племянница Красного Тигра, слышал о таком?

— Я его ученик.

— Как же мне отблагодарить тебя?

— Помоги найти Мэриэллу.

— Не смогу, сама не знаю, где они. Только мой муж, Хранитель Очарованного леса знает, но он где-то около них ходит, следит, как они испытания пройдут, приготовленные для них лесом. Да, ты и сам услышишь их голоса. Туда и беги. А я вот тебе что скажу. Вижу, горит тебе огонь, зажженный девочкой. Вот только одно — не пугай ее.

— У меня нет привычки, пугать женщин, — не сдержался, и резко ответил я.

— Ты не так меня понял, — она покачала головой, — вот попробуй поймать!

И у меня перед лицом появилась белая пушинка, которая плавно планировала в воздухе. Я протянул руку, но она была столь легка, что подчиняясь потоку воздуха, который образовался от движения руки, тут же отлетела от меня в сторону.

— А теперь, подставь ладонь и не двигайся, — приказала женщина. И новая пушинка плавно и медленно опустилась мне в руку.

— Запомни, Мэриэлла — подранок. Всю жизнь живет в страхе. Около нее много людей, но она таится, скрывается, а от этого очень одинока и недоверчива. Подожди, пока сама не придет к тебе, а вот потом уж и не отпускай от себя. Если сможешь быть просто рядом с ней, не подходя близко, — твоей будет, сорвешься, попробуешь быстро завладеть ею, улетит, как эта пушинка. Слышишь? Беги…




Отчаянный женский вопль раздавался совсем рядом, через кусты бросился в ту сторону. На краю болота бегал Эол, стараясь взлететь. Снежка била руками по воде и кричала, Мэриетта, молча, тянулась к ветке, которая была высоко над ней. На берегу валялось бревно, схватил его и бросил рядом с Огненной Лисицей, по нему добежал до нее, вытащил из воды. И поставил на землю. На берегу росло тонкое дерево, его длина, как раз подходила для того, чтобы помочь Снежке. Согнул его.

— Хватайся, — крикнул ей. Она схватилась за него руками, и я отпустил тонкий ствол. Он выпрямился, и девушка упала в объятия Эола, который стоял бледный и трясущийся.

Я был зол на Эола, если бы не я, девчонки погибли бы. Надо быть таким никчемным. Ветер это понял, и, потупив глаза, смотрел в землю, а потом, поблагодарив меня за спасение, попытался сменить тему разговора, поинтересовавшись, как я здесь очутился.

Пришлось сказать правду, что помчался за ними, когда узнал, что их поглотил Очарованный лес. Снежка и Эол вскрикнули от ужаса, а Мэриэлла распахнула глаза от восторга. Вот же любопытное создание. Ведь сама потом испугается, как вчера мертвяков, но все равно упрямо лезет, куда ее не просят. Рассказал немного про Очарованный лес, сказал, как надо себя вести, и предложил разбиться на пары, я со Снежкой, а Эол с Мэриеттой, хотя заранее знал, что между дриадой и ветром завязался роман, и ревнивая Снежка не отдаст своего Эола. Вышло, по-моему. Мэриэлле некуда было деваться, и она дала согласие быть со мной, но всем своим видом показывая, что ей все равно с кем.

Потом они пошли сушить мокрую одежду за камни, а мы остались с ветром. Он долго пыхтел, пытался оправдаться передо мной, что не смог помочь девушкам. Я остановил его словесный водопад, сказав, что ему как князю ветров, пора оставить теплый Атель, и пойти послужить к Расту, как его брат Энлиль. Тогда в подобных ситуациях, будет знать, что делать. Он надулся, но ненадолго. Ветры вообще не умеют долго обижаться. И заговорил о том, что он увлечен Снежкой, но и Мэриетта ему нравится. Хотел отшить его, сказав, чтобы не смел, и глаз поднять на Мэриэллу, но потом передумал. Открываться перед этим болтуном было опасно. А потом, как успел заметить, она с нежность относилась к своей подруге, и сама не захочет принять его ухаживания. Но про себя подумал, что надо последить за этим ловеласом.

Только ближе к вечеру девушки вышли к нам из-за камней. Мэриэлла была бледна. Глаза нехорошо блестели. Отправились в путь. Она шла медленно. Но на все мои попытки помочь ей, встряхивала головой, и делала вид, что не замечает протянутой руки. Вдруг повернулась и, сказав, что ей надо в кустики, скрылась. Я позвал ребят. Мы сели ее подождать. Время шло, но она не выходила. Я стал беспокоиться, и попросил Снежку посмотреть, что там случилось. Ее крик напугал меня. Когда подбежал к кустам, Мэриэлла лежала на земле, завернутая в плащ. Дотронулся до лба — он пылал. Поднял на руки, и понес, прижимая к себе. Она была легкая, как та пушинка, которая легла на мою ладонь, почти невесомая. Только в отличие от той, была горячая, даже через плащ и камзол, я чувствовал жар ее тела. Наконец, нашли вполне приличную полянку, где невдалеке бил ручей, развели костер. Попросил Снежку найти нужные жаропонижающие травы, она охотно согласилась. И тут же стала собирать их, не отходя далеко от поляны. Нужно сказать, что Очарованный лес в случае необходимости, предоставляет все необходимое. Но нам еще повезло и тем, что под кустом Эол нашел корзину, с провизией, и маленький котелок с кружками.

— Спасибо, хозяйка, — поблагодарил я вслух.

— Кому это ты? — спросил Эол.

Пришлось рассказать про встречу с женой Хранителя леса.

Я сварил травы, и стал отпаивать Мэриетту. Она все не приходила в сознание, металась и что-то бормотала. Дриада и ветер, скоро уснули, расположившись с другой стороны костра. А я продолжал сидеть около Огненной Лисицы, время от времени, уходя к ручью, чтобы смочить холодной водой носовой платок и положить его на лоб Огненной Лисицы.

Вдруг она открыла мутные глаза:

— Папа, — вскрикнула она, — папочка!

— Тише, — я поцеловал ее в лоб, и оглянулся — влюбленные посапывали во сне.

— Мне страшно, — продолжала шептать Мэриэлла, — я не хочу больше жить. Мне не справиться с этим Гореном. Он Лиссель проглотил и меня проглотит. Я устала. Отпусти меня к маме.

— Не смей, так говорить, — я нагнулся к ней, и стал гладить по голове. Она схватила мою руку и прижала ее к щеке. — Все будет хорошо! Ты обязательно справишься. А потом ты не одна.

— Ты про Дара и Энлиля, — она хрипло засмеялась, и закашляла — папа, они — плохие. Я не хочу за них замуж. Пусть меня кому-то другому предопределят.

— Нельзя, — ответил я, чувствуя, как наполняюсь обидой, — это не нам решать…

— Ты говоришь, как Дар, — она оттолкнула мою руку, — он просто тебе нравится. А мне нет. Я не хочу, — и слёзы покатились по ее лицу, — ты не знаешь, а он при мне себе любовницу завел.

— Мэриэлла, девочка моя, — шептал я, — это недоразумение, ты не должна обращать на это внимание.

— Почему?

— Ну, в жизни бывают всякие непредвиденные ситуации, не зависящие от нас.

— Папочка, я не понимаю, что ты хочешь сказать, но мне страшно. Отпусти меня, пожалуйста! Забери себе своего Дара, раз он тебе так нравится, а я хочу только покоя, мне надоело скрываться, надоело лгать! Я устала!

Речь ее стала невнятной и сбивчивой, больше ничего уже не понимал. Она металась, вскрикивала и плакала. Так прошла ночь. Только к утру, кризис прошёл, и она уснула. И проспала еще целые сутки. Я не отходил от нее, чем чрезвычайно радовал влюбленную парочку, которая отдав на мое попечение Мэриетту, скрывалась за кустами, и оттуда слышался тихие разговоры. Они никак не могли наговориться.

А я за эти сутки много передумал. Только сейчас я понял душевное состояние этой девочки. Вспомнился разговор ее с ювелиром, ему тогда она тоже сказала, что живет только для того, чтобы выполнить свой долг, и слова жены Хранителя Очарованного леса. В принципе, она была одиноким, испуганным ребенком, который изо всех силенок старается спрятать свой страх. Каким же я был идиотом, нет, чтобы послушаться Раста. Просто встретиться с ней, поговорить. Уверен, что смог бы расположить к себе. А так схватил как куклу и потащил к себе в замок. Немудрено, что она вела себя подобным образом. Я стал для нее врагом. А потом в спальне, я же ненавидел ее, хотел сделать больно, а Огненные Лисицы так чувствительны ко всем эмоциям, она поняла, почувствовала это, и как результат — огонь и бегство. Хотя, оправдывал я себя, мне не приходилось иметь дело с такими юными созданиями. В моей жизни были всегда взрослые женщины, уверенные в себе, знающие чего хотят и как. С ними было просто. Да и тогда, я подумал, что беру ребенка, которому еще надо будет дать время вырасти. А этот ребенок оказался с душой взрослой измученной женщины, рано повзрослевшая, она все-таки осталась по-детски наивной и доверчивой. И эти два взаимоисключающих состояния уживались в одном хрупком теле. Как, теперь, не испугав ее, убедить, что я не враг. Столько всего натворил. Но видят Верховные духи, это вышло без злого умысла, просто по глупости. Что говорила жена Хранителя, быть рядом, но не трогать ее. Дать привыкнуть к себе? А потом? Мы же идем в Атель. А там Энлиль. Второй суженный. А вдруг он понравиться ей. Он изысканный, как говорили о нем женщины. Ну, взяли бы его себе. А мне никто не нужен, кроме вот этой испуганной девочки, которая спит, укрывшись тремя плащами, и которая стала для меня единственной женщиной на свете.




Проснулась Мэриетта только на следующие сутки. И я с удовлетворением отметил, что она не помнит, того разговора в бреду. Опасался, что догадавшись о том, что я знаю, кто она, умчится одна в лес. Это в ее характере. А стоит только разойтись тут, и уже никогда не сойдешься вновь. Лес умеет скрывать и хранить тайны. Отношение Мэриетты ко мне переменилось. Она спокойно принимала мою помощь, но всегда была в ожидании чего-то, как ежик, который только приспустил свои колючки, но только дотронься, и они тут же вопьются иголками в пальцы. Я же старался, держаться в стороне. Лишний раз не подходил, но если звала, или задавала вопросы, был в ее распоряжении. Однажды, не знаю, что на меня нашло, рассказал ей историю своей жизни и о том, как мы с Энлилем попали в этот лес. Она выслушала, молча, не перебивая, не охая и не причитая: — Бедненький! А только глядя на меня широко открытыми глазами. Я впервые видел ее радужную оболочку глаз в спокойном состоянии — они были сиреневые — удивительный и притягательный цвет. Выслушав мой рассказ, она положила мне ладонь на руку, и от нее повеяло таким женским спокойным пониманием, и сочувствием ко мне, что я чуть не встал перед ней на колени и не прижал к себе. С большим усилием воли, поднялся и пошёл в лес, чтобы успокоиться.

Никогда не знаешь, какие испытания приготовил тебе Очарованный лес, что хочет доказать тебе самому. Так и случилось в тот день. Началось всё с того, что мой меч вдруг потянул меня к костру, когда мы с Эолом умывались. Я поспешил к девушкам, и мы увидели, что Снежка сидит на дереве, а Огненная Лисица, держа наготове меч, стоит в окружении четырех огромных худых волков. Увидев нас дриада, завизжала. Звери бросились на Мэриетту, но та, упав на землю, покатилась у них под лапами, вскочила на ноги и рубанула одного из них по спине, он пропал. Я бросился к ней. Вскоре все звери пропали. Это были миражи. Я хорошо их помнил, по тому, когда мы были в этом лесу с Энлилем. Они не походили на наши магические миражи, их можно было убрать, только ранив. А сами они были вполне физическими, и своими когтями могли разодрать грудь, или зубами, перегрызть горло. Помню, мне тогда просто повезло, что вовремя вернулся обиженный на меня Повелитель ветров. Он уничтожил звериные миражи. Но рана, нанесенная когтями волка, болела до тех пор, пока мы не вышли из леса, и Крас не залечил ее.

Эол, так и не успел показать свое военное мастерство, стрела застыла в его руках, только потому, что увидев Мэриетту в деле, застыл как вкопанный. Мне кажется, что осознав свою оплошность, он решил выкрутиться тем, что обиделся, что танцовщица скрыла от него, что владеет военным искусством. И потому привязался к ней, как банный лист, выспрашивая, кто она есть на самом деле, и кто ее отец. Я впервые видел, как трудно приходится девушке выкручиваться, несколько раз хотел вставить слово, прервать пугавший ее разговор, и каждый раз не успевал. Она ловко выворачивалась, причем не врала, а говорила полуправду. Эол, даже обратился ко мне, чтобы подтвердил истину ее слов. Я охотно подтвердил. Хотя в тот момент, думаю, смог бы и соврать, чтобы спасти Мэриетту.

Но тут неожиданно Снежка призналась, что она дала клятву Горену убить Мэритетту. У меня потемнело в глазах. Если бы не Огненная Лисица, которая закрыла дриаду спиной, и яростно блестя глазами, закричала на нас, чтобы не смели подходить, убил бы. Даже благородный Эол отшатнулся от своей возлюбленной, и сам предложил уничтожить ее.

По просьбе Мэриэллы, Снежка рассказала нам о своей клятве, что предшествовало ей, и как она поняла, что танцовщица и есть, та девушка, которую ей приказали убрать. И что теперь они идут в Атель, чтобы Ал спрятал ее от Горена, потому что он, как считала Хранительница Светлого леса, попробует избавиться от нее.

И опять масса вопросов закружилась в голове. Я встал и ушёл от них, чтобы подумать. Эол, что раздражало больше всего, не верил сам себе, ему нужно было обязательно мое подтверждение, что девушка говорит правду. Будто сам не видел, что бедная дриада просто не в состоянии лгать.

Отошел за деревья и сел на высунувшиеся из земли корни, чтобы связать через чью-то любовь судьбу близкого человека, надо находиться рядом с ним. Получается, что Горен вхож в дом Раста. Но Белый Тигр опытный воин, Великий маг земли. Он бы почувствовал опасность. А если не чувствовал, то это тот, кому он доверяет. Надо будет поговорить с ним.

Второе, что удивило меня, это то, что Горен поручил такое важное задание дриаде. Он что не знал, что этот народ вообще никого не в состоянии убить, это все равно, что попросить цыпленка зарезать лисицу. И Хранительница Светлого леса это поняла. И что это значит? Либо он совсем глуп, а на него это не похоже, либо он перепутал. Ведь достаточно, было найти кого-нибудь из срединных, например, из рода хищников, и те, за своих родных перегрызут горло, кому хочешь. Он прятался за щитом недоступности, и мог видеть не самого человека, а только его сущность. Озеро. Светлый лес. Там на краю его целое селение срединных, волков. Сущность любого волка зависит от цвета его глаз, а они могут быть желтыми, зелеными или красно-оранжевыми. Сущность дриад, зависит от цвета ствола дерева, с которым они связаны, значит желтая, зеленоватая, белая, коричневая. Но сущность это не только цвет, но его насыщенность, в конце концов, форма. Но, если он перепутал, значит, он слабый маг. А вот это уже кое-что! Тогда сюда хорошо укладывается его стремление создать машины, которые заменяют магию. Но мертвая земля? А что если это не магия?

— Дар, мне нужно поговорить с тобой, — раздался над ухом голос Эола.

Я даже вздрогнул от неожиданности.

— Я слушаю тебя, — нехотя повернулся к нему.

— Я знаю, кто отец Мэриетты, — проговорил он и замолчал. Я напрягся. Неужели он догадался? Нужно срочно переправить Мэриэллу в Даалад. Это становиться опасным. Эол не умеет держать язык за зубами. Только скажи ему, что танцовщица — это Огненная Лисица, как тут будет всем хвастаться, многозначительно закатив глаза к небу, что знает страшную тайну.

— Тебе не интересно, кто это? — после минутного молчания спросил он.

— Интересно. Жду, когда соблаговолишь назвать это имя.

— Ал, — ветер был горд своей догадливостью.

— С чего ты взял?

— Мэриетта меняет цвет глаз, я видел, но просто не обращал на это внимание. То они синие, то стальные, как тогда в столовой, помнишь?

Я передернул плечами, мне ли не помнить, но промолчал, а лишь кивнул.

— А Ал сын Огненной Лисицы, он, говорят у нас в Атель, мог менять цвет глаз, от синих до серых Я, понимаю, вы драконы, и срединные не любите детей ветров, вы их считаете греховными и избегаете…

— Эол, ты говори, да не заговаривайся! — отрезал я, — не надо всех под одну гребенку расчесывать.

— Но ты же ушёл, когда узнал, что она дочь ветра, тебе стало неприятно. Я был вынужден предложить Мэриетте жениться на себе, чтобы обезопасить ее…

— Что??? — я встал и схватил его за камзол, — да как ты смел?

— Вот так и смел, — он ударил меня по рукам, и отодвинулся. — Кроме меня ее некому защитить, ты же ушёл. Но она отказалась. Понимаешь, она видит во мне только суженного своей подруги. Да я и сам, за это время к Снежке прикипел. Я понял, она не виновата, что дала клятву Горену, кроме того, она так хитро его провела. Но здесь в лесу, я же не могу быть рядом сразу с двумя девушками. Да, и Мэриетта сказала, если ты согласишься, после того, как узнаешь, что она внебрачная дочь ветра, ее сопровождать, она готова предложить тебе руку дружбы…

— Она сама это сказала?

— Ну, не совсем, она просто согласна быть с тобой в паре.

— Эол, мне все равно, чья она дочь, и если она сама скажет, что готова принять от меня помощь, я с удовольствием заменю тебя рядом с ней. Но я хорошо помню, ее слова, что я неприятен ей.…

— Дар, ты — настоящий друг!!!!! Как это хорошо! А знал, что не надо о тебе плохо думать! Это само как-то получилось. Пойдем к ней. А то слышишь, Снежка так жалобно плачет, мне нужно ее успокоить!

— Только дай мне слово, что никогда не расскажешь о том, что узнал сегодня никому!

— Ты обижаешь меня, я умею хранить тайны. Ты же знаешь!

Да, я слишком хорошо знал брата Энлиля, и не особо поверил в его обещания. Он был из тех людей, которые верят в данный момент тому, что говорят, но пройдет немного времени, и слова, сказанные когда-то, забудутся, и с чистой совестью они выложат все, о чем их просили молчать. Стереть память, не имел морального права. Людей надо принимать такими, какие они есть. Оставалось одно — не спускать с него глаз.

Мы отправились к Мэриетте, которая, стоя на коленках, собирала в беретку ягоды. Эол радостный подбежал к ней, помог встать на ноги, и затараторил, что плохо думал обо мне, но я оказался хороший, и попросил ее, самой сказать, что она принимает руку дружбы Повелителя драконов.

Мэриэлла вспыхнула, ее глаза зло сверкнули стальным цветом, а потом на лице промелькнула растерянность. Она постаралась всем своим видом показать удивление, мол, какая дружба может быть между Владыкой и обыкновенной селянкой. Но мне нужно было застолбить право находиться около нее, а для этого я должен быть заставить ее попросить у меня помощь. Поэтому сказал ей, что мне необходимо быть уверенным, что она примет от меня поддержку в случае необходимости. И тут как-то само пришлось к слову, я признался, что она мне очень нравится. Она потупила взгляд, сжала губы, а ее щеки залились румянцем. Она мне не верила. Но неожиданно Огненная Лисица вскинула на меня зеленые лукавые глаза, легкая улыбка коснулась ее губ, и она протянула мне руку:

— Я, МЭРИЭТТА, прошу тебя, Повелитель драконов, помоги мне пройти этот лес.

Вот, я и поймал тебя, лисенок, улыбнулся про себя. Теперь, ты уже не отвертишься. И взяв ее ладошку, произнес:

— Я, Дар, обещаю, что ВСЕГДА буду охранять ТЕБЯ.

Она побледнела, осознав, что произошло то, чего она не ожидала, и попыталась что-то сказать, но я не стал слушать, и быстро отошел. Давая понять, что больше мне от нее ничего не нужно.




До озера шли молча. К слову сказать, Очарованный лес, всегда исполнял желания, которые мог исполнить. Захочешь выйти к озеру, только иди, и выйдешь. Захочешь ягод, и вот на следующей полянке перед твоими глазами раскинуться кустики обсыпанные плодами. Вот только выйти из него нельзя, пока сам не отпустит или не погубит. Мэриетта дулась на меня, наверное, впервые ее маленькая хитрость не сработала. А она была самолюбива. Но когда вышли к озеру, она просто расцвела. Ее глаза блестели, лицо сияло. Она стала необыкновенно хороша. Пока мы ловили рыбу с Эолом, видел, как он не спускает глаз с плавающей девушки.

— Дар, а Мэриетта красивая, — неожиданно сказал он.

— Ну, и что?

— Может быть, я поспешил? Снежка, конечно, тоже хороша, но Мэриетта…

— Ты, что забыл, ее ответ на твое предложение жениться на ней?

— Нет, не забыл! Только вот сейчас меня больше к ней тянет.

— Насколько я успел узнать ее, ты лучше и не подходи, получишь еще один отказ.

— Знаю, вот и думаю, может быть, поспешил, когда за Снежкой стал ухаживать?

— В жизни Эол, обратного пути не бывает, это как ушел и портал захлопнул. Будут новые порталы, а того, уже не найдешь.

— Ты прав, Снежка, все равно лучше…

— Слова настоящего мужчины, — усмехнулся я.

Никогда не думал, что буду так ревновать. Когда Энлиль уводил у меня женщин, я злился от обиды, но не на бывших подруг, что с них взять, изменили, значит, пора бросать, а на друга, на его большую ловкость в любовных делах. Хотя и мне приходилось оставлять его с носом. Но сейчас у меня было ощущение, что этот мальчишка кидает взгляд на самое сокровенное, что принадлежит мне, так если бы он захотел украсть мое сердце. И зная, что это больно, и грозит мне смертью, был готов свернуть ему его тонкую шейку, но только улыбался и читал ему нотации. Он был слишком юн, и я был уверен, что всегда смогу поставить его на место. А вот как будет с Энлилем? Эта мысль все чаще и чаше посещала меня.

Вечером, когда я испек рыбу в листьях, наше фирменное блюдо с Повелителем ветров, девчонки вышли к нам, они целый день стирались, мылись и сушились. И вот свежие и ослепительно красивые, они появились на пляже. Эол тут же бросился к своей дриаде и стал навязчиво и вычурно ухаживать за ней, как будто хотел загладить вину, что смел, подумать о другой девушке. Мэриетта бросала на них косые взгляды. Ее глаза изумрудного цвета, и внутреннее напряжение говорили о том, что она что-то задумала. Я насторожился. Больше всего опасался, как бы Эол не поглядел на нее, и не заметил этого цвета глаз. Но тот был занят только своей возлюбленной. И тут вдруг Огненная Лисица спросила:

— Ребята, хотите я вам станцую?

Парочка радостно согласилась. А мне стало не по себе. Слишком живо еще было воспоминание о нашем с ней танце в Кантине. Я боялся за себя.

Мэриетта отошла от нас на пляж, и будто на сцене, закружилась. У меня захватило дыхание. Я узнал этот танец.

Это было так давно. Еще был жив мой отец, и мне было по человеческим меркам лет тринадцать, мы гостили у Хранителя Белого озера.

— Сегодня вечером, вы будете свидетелем волшебства, — сказал он нам и таинственно улыбнулся, — моя дочь влюбилась, и сегодня она расскажет о своих чувствах в танце, и мы узнаем, наконец, кто тот наглец, который покорил ее сердце.

И когда на озеро легла ночная тень, все вышли к озеру, и молоденькая девушка, кружилась и рассказывала о любви, вот также, стараясь выразить все, что у нее твориться в душе движениями. И когда стихли последние звуки музыки, красивый парень, вышел и, по традиции, встал перед ней на одно колено и протянул ей руку. Глядя на ту девушку, во мне впервые проснулась тяга к женщинам, и я потом долго сожалел, что не мне предназначался тот танец.

Чтобы не выдать себя, отошёл от костра, спрятался под сенью леса, крепко схватился руками за какую — то ветвь. Оторвать глаз от Мэриэллы не мог. Думаю, она не знала назначения этого танца, но как талантливая танцовщица поняла и ухватила самую суть. Она звала, вполне допускаю, что не меня и не Энлиля, а того единственного, о ком грезила, и кого не боялась.

— Мне грустно и одиноко, — говорили ее движения, — приходи, я жду тебя.

А потом остановилась, и, как подкошенная упала, на колени в песок, ее голова обреченно поникла, словно человек сбросивший сладкое наваждение оглядывается кругом и видит страшную и грубую реальность, в которой ему предстоит жить долгие годы.

Я сам не ожидал от себя, но стон вырвался из моих губ, вскрикнула испуганная птица. И я бросился к озеру, чтобы заглушить боль от того, что ничем не могу помочь этому дорогому для меня существу. И как всегда бывает, вода успокаивала, заливала огонь, притупляла эмоции. И уже собираясь вылезать, решил нырнуть последний раз, чтобы рукой достать дно, оставив там всю боль, что рвалась наружу, как учил меня отец. Но в темноте мои руки коснулись чего-то горячего и нежного, от неожиданности вынырнул… Мэриэлла. Я так растерялся, что не нашёл ничего более умного, чем спросить у нее, что она здесь делает. Ее глаза полоснули меня металлическим холодом.

— Не видишь, книжку читаю, — отрезала она.

Я растерялся еще больше, но злость на свою дурость, на то, что я Владыка и Повелитель расклеился, как юный неоперившийся птенец, заставила собраться, и чтобы больше не подвергать себя соблазну видеть эту девчонку, развернулся и поплыл от нее.




Когда вернулся к костру, Эол и Снежка спали, а Мэриетта лежала тихо, слишком тихо и напряженно. Ей не спалось. Лег в сторонке. И стал смотреть в лес. Было спокойно! Но как обманчива тишина в Очарованном лесу. Здесь ни на минуту нельзя расслабляться. Услышал, как она встала, под ее ногами заскрипел песок. Пошла к озеру, но быстро вернулась. Подошла к подруге:

— Снежка, Снежка, проснись, пожалуйста, я что-то тебе покажу.

— Отстань, — проговорила сонная девушка, — утром покажешь.

— Эол, — позвала ветра.

— Мэриетта, сегодня очередь Дара дежурить, дай поспать, — недовольный голос ветра.

Шаги по направлению ко мне, не дойдя, остановилась, вернулась к костру, зашипели потревоженные угли и дым повалил в мою сторону. Несколько минут тишины. Опять шаги, и легкая рука легла на плечо.

Я оглянулся. Она смущенно показывала на озеро, где в лучах молодого месяца, раскинуло ветви Спящее дерево. Удивился. Всего можно было ожидать от Очарованного леса: чудовищ, наводнения, деревьев, которые не с того ни с сего валяться тебе на голову, но, чтобы это уникальное в нашем мире творение Духа Земли?

— Давай, посмотрим поближе, — предложила она. И я охотно согласился. Мне самому стало интересно, что еще придумал лес. Она вспомнила, что в кустах стоит лодка, и мы без труда перебрались на остров. Об этом чуде она не знала. Рассказал. И, естественно, Мэриетта захотела разбудить дерево, даже не испугалась того, что нам придется вместе танцевать, чтобы успеть загадать желание. Первым попробовал разбудить я, оно даже не шелохнулось, но когда пальцы огненной лисицы погладили его кору, увидел, как от них пробежала искра по шероховатой поверхности, и оно зашевелилось. Ветви задвигались, вздрогнули, и лепестки стали быстро осыпаться, поднимаясь вверх, и кружась как снег в горах. Раздался протяжный скрип, напоминающий музыку. Тут же схватил ее за талию, и мы закружились в танце ветров. Она была так близко, ее волосы касались моих губ.

Половину своей сознательной жизни я провел в Атель. Сельфы большое внимание уделяли всегда танцам. И я многому научился у них. Танцевал в залах, в приютах, на площадях, и даже в лесу вместе с амазонками, но никогда не чувствовал себя так, как сейчас. Необъяснимая радость охватила меня, в моих руках было сокровище, и обладал им только я. — Вот бы растянуть время, и кружиться вот так всю жизнь, не выпуская из рук это упрямое, своевольное создание, — подумал я.

И будто услышав мои мысли, Мэриетта остановилась, сердито посмотрела на меня, над ней кружился последний лепесток и плавно упал на волосы.

— Ты успел загадать желание, — спросила она меня.

Я покачал головой: — Нет, а ты?

Она грустно вздохнула: — Я тоже не успела, времени было слишком мало!

Пришлось с ней согласиться, вот скверное дерево, не любит выполнять желание, придумало же, танцевать около него, а разве можно в танце, о чем-либо думать?




И только мы отъехали от острова, как он исчез. Мэриетта не поняла, что произошло, пришлось ей объяснить, что это очередное испытание Очарованного леса. Она была крайне удивлена:

— Я согласна участвовать в таких испытаниях всю жизнь, — с вызовом сказала она.

Это же, как надо бояться жизни, чтобы призрачный мираж спокойствия и красоты, которое дарит на мгновение Спящее древо, принять с таким восторгом. А я не хочу миражей, хочу просто быть, хочу, чтобы на моей земле не было больше горя и боли, хочу, чтобы покой и радость были у всех, а ты, девочка, со мной.

Но вслух только сказал: — А по мне лучше вообще ни в каких испытаниях не участвовать. Я устал от них.

Она растеряно посмотрела на меня сиреневыми глазами, смутилась и, наклонив голову на плечо, опустила руку в воду. Я не чувствовал в ней напряжения, и у меня возникло желание, пока она вот так безмятежна, попробовать поговорить с ней. И уже было, совсем, собрался, позвать ее настоящим именем, как лодка уткнулась в землю, и мои худшие опасения оправдались. Небо заволокло тучами, пошёл дождь, и вода, пенясь, стала наступать на землю. Мы с Мэритеттой прибежали к костру, разбудили Эола и Снежку. Те спросонья никак не могли понять, где находятся. Вместо леса пляж окружали крутые гладкие скалы. Из-под воды выросли два каменных бугра. Я прыгнул на один из них, схватил Мэриетту на руки, и попросил не шевелиться. Она послушалась, и как маленький ребенок обняла мою шею руками, уткнулась в нее носом и затихла. Накинув на голову капюшон, и закрыв нас с ней плащом, встал как памятник самому себе. Снежка же категорически отказывалась, чтобы Эол взял ее на руки. Она решила, что сможет, забравшись ему на плечи, залезть на скалы. Но они выросли. И она только царапала ногтями камень.

— Давай вон к тому камню, — крикнул ветер, бултыхаясь в воде, — мне трудно держаться за уступ, я уже землю под ногами не чувствую.

— Я плавать не умею, — закапризничала она.

— Я помогу.

— Боюсь, ой… — и дриада очутилась в воде.

Схватив ее за талию, Эол поплыл ко второму бугру, но, тот был слишком острый, и устоять на нем мог только один человек. Снежка забралась на него и, дрожа, стала оглядываться.

— Дай мне взобраться, — попросил ветер.

— А я?

И тут волна захлестнула Эола, Снежка взвизгнула, нагнулась, и схватила его за ворот камзола, но не удержалась и упала вместе с ним в воду. Они схватились руками за камень, а волны одна выше другой обрушивались на их головы.

— Снежка, — я старался перекричать грохот воды, — успокойся, твою девичью честь Эол не тронет, он просто сам выстоит, и тебе поможет.

Дриада обиженно посмотрела на меня, потом на Эола.

— Он мужчина, он сам должен за себя постоять… — крикнула она, и волна, с грохотом ударившись о скалы, пошла обратно, подхватила дриаду и потащила ее к озеру. Она от страха завизжала. Эол поймал ее за волосы, притянул к себе и помог опять взобраться на камень. А сам скрылся под очередной волной.

Руки Мэриетты расслабились. Сердце, которое билось учащенно, успокоилось, дыхание замедлилось. И я понял, что она уснула. Ни мои крики, ни визг Снежки не могли разбудить ее. А я держал свое сокровище, и, глядя, как эти двое барахтаются в воде, думал о том, срединные от того и гибнут, что стремятся доказать, всегда и во всем, что они чего-то стоят сами по себе, вместо того, чтобы держаться вместе, и тем самым спастись самим. Помочь этим двоим было не в моих силах. Тем временем Эол вынырнул и, задыхаясь, закричал на девушку:

— Ты же слышала, что Дар сказал, ничего я с тобой не сделаю…

— Мне что опять в воду прыгать? — испуганно вскрикнула Снежка, — а если меня снова унесет волна.

— Держись крепче за камень, — попросил ветер.

Дриада скользнула в набегавшую волну, Эол забрался на каменный бугор, выхватил ее из воды и прижал к себе. И тут же словно и не было ничего. Мы стояли с ним на сухом песке, костер кое-где краснел горячими углями, вокруг нас шелестел листьями лес, словно насмехаясь, и чистое звездное небо сонно нависло над нами.

Снежка выбралась из объятий Эола:

— И как это понимать? — спросила она, ощупывая свое сухое платье.

— Сама подумай, — я опустил Мэриетту на землю, она не проснулась.

— Спит? — удивилась дриада, глядя на подругу, — мы тут тонем, а она спит!

— А ты хотела, чтобы вы вместе с ней тонули?

— Но могла бы помочь!

— Чем?

Дриада задумалась, и то, хорошо! Может, это испытание ее чему-нибудь научит?

Усталость навалилась и накрыла, меня как теплое одеяло, и я тут же уснул…




Что-то легкое, почти невесомое коснулось моего лица. Открыл глаза, надо мной висела серебристая паутина. Вскочил на ноги, и она тут же обвила мое тело, крепко прижав руки к груди. Двигаться не мог. Я пытался скинуть ее, не получалось. Вот когда пожалеешь, что лишен магии. Что творилось с Эолом, можно было только догадываться по его ругательствам доносившимся сзади меня.

— Замрите, — раздался голос Мэриетты, — не шевелитесь. И я застыл. Странное спокойствие наполнило меня, хотя только минуту назад все во мне кипело от негодования и желания скинуть с себя сжимающуюся серебристую сеть. Скрип песка, и тонкие руки легко скинули с меня ненавистную паутину, повернулся к Огненной Лисице, широко раскрыв глаза, она смотрела на мою шею, и палец тянулся к ней. Очень захотелось ощутить это прикосновение…




Но возглас Эола и чей-то чужой голос, заставил девушку вздрогнуть, и она опустила руку. Впервые увидел Хранителя Очарованного леса, глаза глубокие, умные и грустные, будто ему нужно было сообщить какую-то печальную весть. Мэриетту по имени не называл, только «спутницей Чёрного дракона и девушкой», из чего выходило, что он прекрасно знает, кто она такая. Его сын, крепкий лопоухий парень, не сводил глаз с моей жены. А она, не видя ничего и никого, как всегда забросала его вопросами. Из их разговора узнал, что она умудрилась выкупить двоих медведей, которые и оказались Хранителем и его сыном. Уж не тогда ли ей понадобилось продать знак десятника, чтобы вернуть деньги княгини?

На меня Медведь старался не смотреть, но когда я хотел подойти к нему, чтобы задать несколько вопросов, схватил Мэриэллу за руку и со словами, что вернет мне ее, исчез вместе с ней.

Эол со Снежкой стали выставлять продукты, которые как подарок он принес нам, и громко радовались, что смогут хорошо поесть. А на меня накатила опять злость непонимания. Верховный дух земли просила освободить одного из нас, и, конечно, это Мэриэлла. Им не терпелось свести ее с Гореном. Они, что не понимают, она ребенок и боится этой встречи? А потом, что она может сделать? Два самых могущественных мага, Ал и Крас, трое владык я, Энлиль и Раст уже несколько столетий пытались разгадать тайну мертвой земли. И что же? Вот эта девочка придет, увидит и все поймет? Нереально! Они там совсем разума лишились.




— Дар, я могу летать, — надо мной висел Эол, — мы — свободны!

— Можете лететь, куда хотите, — огрызнулся я, — а без Мэриетты с места не сдвинусь. Я за нее отвечаю.

— Зачем ты так, — обиделся ветер, — я не предлагаю сейчас уходить, мы ее обязательно дождемся. Может, пока поедим? Хранитель, наверняка, ее покормит.

— Мне не хочется, ешьте сами.

— Дар, ты мог бы быть с нами помягче, — кокетливо посмотрела на меня Снежка, — твой угрюмый вид пугает женщин.

— Что-то я не заметил, чтобы ты меня боялась.

— Я не о себе говорю, а вообще…

— Об вообще любят рассуждать скудоумные мудрецы, которые видят только то, что хотят видеть. А тебе, радость Эола, нужно учиться отвечать только за себя и свои поступки.

— Не пойму, и чем ты нравишься женщинам? Ты же зануда, который только и делает, что нотации читает.

— Ну, что ты, я еще нотации и не начинал читать. Если попросишь, прочитаю пару лекций, особенно у меня хорошо получается наедине и ночью. И сразу оценишь меня.

— Нет, не надо, — оскорбилась Снежка и надулась, а ветер тут же зашептал ей что-то в ухо. Она покраснела и захихикала.

Я вышагивал по опушки. Мэриетты долго не было.

— Ну, только появись Хранитель, от меня не уйдешь, я сумею вытрясти из тебя все, что мне нужно, — думал я.

Но учить других всегда легче, чем самому осознать свою тупость. Такое «прекрасное» открытие пришло мне в голову, когда на опушке показалась Мэриэлла, но одна. В ее глазах стояли слёзы, она опустила голову и медленно, нехотя подошла к расстеленной скатерти, на которой были расставлены продукты. Даже есть не могла, ее руки дрожали. Как испуганный птенец, она съежилась, у меня возникло ощущение, что еще немного, и она расплачется. Парочка видя, что мы оба с ней не в настроении, схватили продукты и скрылись за кустами. А я попробовал развеселить Мэриетту, показал, как можно из огня делать разные фигуры. Она, совсем по-детски забыв страх и обиду, раскрылась новым впечатлениям. Решил сыграть на этом, и попросил попробовать саму что-нибудь сделать. Ведь ей Огненной Лисице огонь вообще не страшен, кроме того, в пламени она чувствует себя так же вольготно, как и в воде. Думал, поймаю! И тогда появится повод для разговора. Не удалось. Она протянула руки, дотронулась до огня, но спохватившись, отдернула их, стала дуть, будто обожглась, бросив на меня, косой взгляд. А потом обняла свои колени и задумалась. Я смотрел на нее и думал о Горене, об этом монстре. Я не имел права пускать девочку к нему одну. Он хитер. Это надо заманить нас с Энлилем в ловушку, да так хитро. Мы с ним как два недоумка больше полвека провели неизвестно где. А теперь отдать на съедение этого лисенка? Не дождется…

— Дар, — Мэриетта позвала меня, — а что ты сделаешь с человеком, который сначала тебя очень сильно обидит, а потом попытается уничтожить то, что тебе дорого?

— Раздавлю, — ответил я, представляя, как размажу Горена по земле.

Она отпрянула от меня, как от чудовища, вскочила на ноги и бросилась бежать. Я смотрел на нее с удивлением. Что это с ней? Чего она так испугалась? И вдруг до меня дошло, она спрашивала о себе. Она имела в виду ту спальню, которую сожгла. Так разве она была мне когда-то дорога? Мы же все ненавидели эти тряпки, и только слово, данное когда-то драконом своей жене, мирило нас с ними. Надо остановить ее! И я поспешил за ней.




За кустами, где спряталась влюбленная парочка, неожиданно появились кусты малины, усыпанные ягодами. Снежка и Эол набивали ими рот. Мэритетта, увидев огромную со сливу ягоду, тянулась к ней.

— Не тронь, — закричал я.

— Почему? — она опустила руку.

— Не слушай его, ему завидно, — пискнула Снежка и сама потянулась к ягоде, которая в тот же миг исчезла.

— Это зачарованная ягода, стоит ее съесть, и тут же забудешь все. И станешь женой Хранителя леса. Думаю, там за кустами наш молодой медведь притаился, — более спокойно сказал я.

Мэриетта раздвинула кусты, и точно, там смущенный и красный стоял лопоухий парень: — Это правда? — поинтересовалась у него Огненная Лисица, — ты хочешь, оставить меня здесь?

— Ты спасла нам с отцом жизнь, ты мне нравишься, ты должна остаться в лесу, — проворчал он, не сводя с нее глаз.

— А ты спросил меня, хочу ли я остаться здесь? — обиженно повысила голос Мэриетта.

— Зачем? — удивился парень, — мне это не к чему…

Он протянул руку и попытался схватить ее, но она ловко увернулась и отпрыгнула от него, спрятавшись за мою спину.

— Отойди Повелитель, — на меня наступал молодой медведь в образе зверя, — она моя…

Но я тут же обратился в дракона и так полыхнул огнем, что медведь встал на задние лапы, заревел и бросился бежать. Но далеко убежать ему не дал отец. Он схватил наглеца зубами за шиворот и тряхнул. Оба превратились в людей.

— Сколько раз тебе говорить, не трогай чужую самку, — проревел он.

— Я не самка, — обиженно вскрикнула Огненная Лисица.

— Прости, красавица моего сына, и ты Повелитель, прости его, молодой еще, кровь кипит, а ума не нажил. Не взыщите, но лучше вам всем в ваш мир вернуться…

С этими словами, он дал сыну подзатыльник, и, толкая его в спину, они исчезли за деревьями. А мы оказались на опушке леса. Впереди нас вставали Северные горы, к которым вела, огибая лес, широкая проезжая дорога.

— Свобода! — крикнул Эол и поднялся в воздух, и тут же стрела пронзила ему плечо, а вторая ударила в грудь Снежки. Девушка упала.

К нам бежали человек двадцать шершей.

— Черноволосой голову долой, — кричал один из бежавших. — За нее золотом платят.

— Дар, прикрой, — послышался голос Мэриетты. Я обратился в дракона и полыхнул огнем в толпу шершей.

— Разбегаемся, — послышалась команда, и они рассыпались по опушке, — в глаза стреляй дракону, это у них слабое место.

— Паршивцы, знают ведь, — Я встал на крыло и направился к ним, поджаривая наглецов с воздуха. Мэриетта склонившись над раненными, манипулировала руками.

Но они ползли по высокой траве, и пару наглецов я не заметил. Когда же повернулся к своим спутникам, Мэриэлла в беретке с петушиным пером, ловко ранила двоих, которые хотели подойти к Снежке. Она отчаянно защищала свою подругу. И тут раздался свист, его нельзя было услышать, но потому как согнулись деревья, как легла трава, и поднялась пыль на дороге, понял, ветер зовет подмогу.

— Ах ты, щенок, — закричал шерш, идя на Огненную Лисицу с мечом. Она, загораживая спиной, лежащих на земле Эола и Снежку, стояла в расслабленной позе, и улыбалась. Полететь к ней не мог, я поджигал траву, в которой прятались другие шерши. Трава вспыхнула, но ветер дул в нашу сторону. Опушку заволокло дымом. В мою грудь ударилось несколько стрел, но натолкнувшись на бронированную чешую, упали. Надо было спасать Мэриетту. Потому нырнул в дым и приземлился. Шерш лежал с раненной рукой и стонал. Откинул ногой меч, и мы встали с Мэриеттой спина к спине, отражая нападения выползающих из дыма бандитов. Вдруг раздался свист белых стрел, и один из шершей, прыгающий около меня упал, за ним второй и третий. Резкий ветер прогнал дым, над нами летало воинство Энлиля. Вскоре все стихло.

— Дар, погаси огонь, — окрик друга. Пришлось послушаться, не то пламя сожгло бы долину. Полыхнул холодом, и только черная земля на опушке и вокруг нее, да несколько обгоревших кустов говорили о только что произошедшем бое.

— Эол, братик, ну, куда тебя опять понесло, — Энлиль стоял перед ветром на коленях.

— У меня все хорошо, ты вовремя успел — проговорил Эол и потерял сознание.

— Девушку и брата к Алу, — Энлиль был в своей стихии. Несколько ветров подхватили бесчувственную дриаду и Эола и поднялись к облакам.

Повелитель ветров обернулся ко мне: — Здесь все шерши, или еще есть?

— Понятия не имею, но думаю, все.

— Прочесать вдоль леса, — приказал он своим воинам, и они полетели вдоль опушки.

— Что им от вас было нужно? — продолжал свой допрос Владыка неба.

— Голову девушки, которую унесли твои ребята, за нее им обещали заплатить золотом.

— Лучик? Вот и встретились! — восклицание Эвра, одного из князей ветров.

Энлиль резко обернулся и бросил взгляд на Мэриетту, ее руки были в крови, на щеке и лбу бурые пятна.

— Опять ты? — сурово спросил Энлиль, и протянул ей руку, — брата спас. Спасибо!

— У меня руки грязные, — ответила Огненная Лисица, и спрятала ладошки за спину. Ты подожди меня тут, я пойду, найду ручеек и вымою их.

Она сделала движение, чтобы обойти Эвра.

— Стой, — гаркнул Повелитель ветров, — на этот раз ты от меня не уйдешь! Я и так себя полным кретином чувствовал в Фаире, когда ты убежал, не дослушав, что я хотел сказать!

— Говорить быстрее надо, — отпарировала Мэриетта, зло, глядя на моего друга.

— Ты отдаешь себе отчет, с кем говоришь мальчик?

— Энлиль, смени тон, — напрягся я.

— Дар, это же тот мальчишка, помнишь, я рассказывал!

— Помню, потому и прошу…

— Хорошо, прости, — он повернулся к Мэриетте, — я погорячился. Я благодарен тебе за брата, и своих воинов, — с этими словами он положил руку ей на плечо, резко отдернул, и широко раскрыв глаза, замер.

— Я принимаю твою благодарность, — Огненная Лисица кивнула, — а теперь прости, мне надо идти.

Повелитель ветров медленно поднял руку, и стянул с нее берет, коса упала на спину. Глаза вспыхнули гневом.

— Повелитель совсем стыд потерял, — отчеканила она, — да как ты смеешь снимать с головы женщины ее головной убор? Где тебя манерам учили? У шершей?

— Танцовщица! — вскричал удивленный Эвр, — Мэриетта!

— Мэриетта? — возглас ветров, — а где твои веснушки?

— В Атель ее! — вскрикнул Энлиль, — там поговорим.

— Отпустите, или укушу, — взвизгнула Мэриэлла. Хотел оттащить ее от ветра, но не успел, Эвр подхватил мою жену, и поднялся в воздух. Я полетел за ними. В небе за ветром не угнаться, но старался не отставать. Вот показалась полоска океана, потом бело-голубой город ветров, и отвесная скала, на которой возвышался Атель, замок Энлиля. Почти одновременно опустились на площадь перед крутой лестницей.

— Я чрезвычайно рад, принять у себя настоящий талант, — Энлиль склонил голову перед Мэриеттой, — буду благодарен, если ты погостишь у меня в замке.

— В гости приглашают, — передернула она плечами, — а не тащат.

— Но ты, имеешь удивительную способность исчезать, — Повелитель ветров был само растерянное благодушие, — я боялся опять тебя потерять.

— Что не находил, то не потеряешь, — ответила она, и обратилась к Эвру, — Пожалуйста, не сердись на меня, я не привыкла, когда меня несут неизвестно куда. А в замке есть комната для водных процедур?

— Конечно, есть! — князь ветров тер укушенную руку.

— Проводи меня, а я тебе рану залечу. Только руки вымою. А со скольких метров ты можешь попасть своей стрелой в монету?

Она взяла Эвра под руку, и они стали подниматься по лестнице.

— Да… Повелитель, — протянул один из воинов, — впервые вижу, чтобы тебя уложили на обе лопатки с такой грацией.

— Вечером в замке праздник! Прошу всех ко мне, — не обращая внимания, на произнесенные слова, — проговорил Энлиль.

Ветры улыбнулись, и улетели.

— Дар, тебя твои князья ищут! Панику подняли, когда стало известно, что ты отправился в Очарованный лес. — Владыка посмотрел на меня хмуро, — К тому же тебя в Дааладе ждут. Теперь можешь не переживать за танцовщицу, она в безопасности.

— Сомневаюсь, — усмехнулся я, — именно теперь ей грозит самая большая опасность. Так что я останусь здесь.

— Кто ей может угрожать в Атель?

— Ты…

— Ревнуешь?

— Моя комната готова?

— Как всегда. Проводить?

— Сам дорогу знаю.

— Встретимся у тебя…

Энлиль взлетел, я проводил его взглядом, он направлялся в башню к Алу. Сейчас начнет расспрашивать Эола, догадался я.

Настроение было плохое. Я так и не успел поговорить с Мэриэллой. Да, и здесь вряд ли мне Энлиль даст даже приблизиться к ней. И только одно успокаивало, она на него сердилась, а он вел себя, как привык общаться с женщинами — настырно и учтиво. Чего Огненная Лисица не принимала. Интересно, а за что она на него сердиться? Надо бы поговорить со Снежкой, может быть, дриада в курсе?

Моя комната была приветлива как всегда. В отличие от Даалада, в Атель не было оконных рам. Когда замок строился, Повелитель ветров воздвиг его на пути тёплого потока воздуха, который шёл с юга на север. Поэтому здесь никогда не было зимы, только лето. И от улицы комнаты защищали легкие, колышущие шторы.

Здесь прошла половина моей сознательной жизни. Дух замка, вечно юный Атель, следил за чистотой и порядком с такой страстью, что никогда нигде не встретишь, даже случайно оброненной вещи. В Дааладе, где драконы все делают сами, мы с Энлилем умудрялись, так захламить наши спальни, что потом по два, а то три дня по приказу Краса все раскладывали по местам. У Повелителя ветров это всегда вызывало ярость. Он не любил убираться. За него все делал дух его замка.

Отправив огненные шары Красу и князьям, что вышёл из Очарованного леса, и нахожусь в замке Энлиля, с удовольствием встал под горячей водопад в ванной и долго наслаждался обжигающей тело струей. Я сам настраивал воду. Появился юный Атель, сгреб в охапку мой костюм:

— Чистое платье в шкафу, если еще не забыл, — привычно проворчал он.

— Спасибо Атель. Кстати, ты не знаешь, где разместили Мэриетту?

— Мог бы и сам догадаться, — ухмыльнулся маленький наглец, — конечно, в комнате для ДОРОГИХ гостей.

Непроизвольно заскрипел зубами. В замке было всего два балкона, один являлся продолжением зала приемов, другой соединял комнату Повелителя и гостевую, куда Энлиль всегда поселял приглянувшихся ему женщин. Первым порывом было предупредить Мэриетту, но потом раздумал. Энлиль был Повелителем, обидеть ее не посмеет. А она должна выбрать из нас двоих.

Вышел из ванной оделся, и тут же появился Энлиль.

— Ну, как ты?

— Нормально!

— Предупредил своих, где ты?

— Да, сразу же.

— Ты надолго ко мне?

— Уже выгоняешь?

— Нет, что ты! Я рад тебя видеть!

— И что за мероприятие вечером?

— Праздник! Хочу поразить нашу гостью. Ты не против?

— А если против, послушаешься?

Энлиль задорно захохотал: — Как в старые добрые времена! Я и ты, соревнование начинается, победителю награда — жена! Что молчишь?

— Энлиль, это очень жестокое соревнование, тому, кто проиграет, достанется боль, — шутить мне не хотелось.

— Но ты же дракон! Повелитель! Владыка! Ты вытерпишь! — так же серьезно ответил друг.

— А если это будешь ты?

— Ну-ну! Не будем раньше времени ссориться. Еще успеем! Ты готов?

— Да!

— Будем вместе! Как всегда! Прошу, — и он, открыв дверь, жестом пригласил меня пройти вперед.

Выйдя в коридор, он постучал в дверь гостевой комнаты:

— Ой, кто там? — раздался девичий голосок. Мы вошли. Энлиль остолбенел. На кровати сидела Снежка, в белоснежном халате из гагачьего пуха, который предназначался для женщин Владыки неба, он был пропитан его чарами.

— Повелитель, — Снежка вскочила на ноги, и присела в легком поклоне, — ты так добр ко мне. Я не заслужила такого внимания с твоей стороны! Когда Мэриетта сказала, что ты лично распорядился перевести меня из больничного отсека сюда, я была поражена.

— Что за разговоры? — раздался голос Эола сзади нас. Он по-хозяйски прошёл в комнату, и поцеловал руку дриаде. — Я его брат, и как мою невесту, он не мог поселить тебя в любой другой комнате.

— Повелитель, слишком добр ко мне! — повторила Снежка и покраснела. Я еле сдерживал улыбку. Мэриэлла была в своем репертуаре. Энлилю ничего не оставалось, как согласиться с мнением своего кузена, и чтобы не показать разочарования, он улыбнулся:

— Как ты себя чувствуешь, Снежка? Надеюсь, ты украсишь своим присутствием наш праздник, который мы затеяли ради вас с Мэриеттой? Кстати, а где она?

— С удовольствием, только мне нечего одеть! Какой-то мальчик забрал мое платье, и сказал, что отдаст его в стирку, — потупилась дриада.

— О, об этом не беспокойся! Эол проводи нашу прекрасную гостью в гардеробную, — и вышел из комнаты. Я за ним.

Мы прошли по коридору, и Энлиль рявкнул:

— Атель! Где ты скверный мальчишка?

— Сколько раз мне говорить тебе Повелитель, чтобы ты не смел, так называть меня. Это ты мальчишка по сравнению со мной! — около нас появился дух замка.

— Прости. Где Мэриетта?

— В комнате Снежки, в другом крыле. Она сказала, что чувствует себя неважно, и проведет эту ночь в больничном отсеке, — ответил он и исчез.

Мы направились туда, и услышали крик Ателя:

— Ты что делаешь, ненормальная!

Мы бросились на голос и распахнули дверь. На подоконнике в легком платье стояла Огненная Лисица, в руке она что-то держала и, нагнувшись, смотрела вниз.

— Мэриетта, слезь сейчас же, — закричал Энлиль. — Упадешь!

— Если Повелитель, будет без стука врываться в комнату девушки с криком, то точно упаду, — спокойно ответила она.

— И что ты делаешь там? — спросил я.

— Ставлю эксперимент, — косо посмотрела на меня Огненная Лисица.

— Можно, посмотреть? — мне стало любопытно.

— Можно даже поучаствовать, — она лукаво блеснула зелеными глазами, — смотри, это камень, в нем приблизительно один килограмм, мы его бросаем вниз, — с этими словами она разжала ладонь, и булыжник полетел вниз, — прислушиваемся, засекаем время. Оп! Слышал? Упал! Теперь вопрос: сколько здесь приблизительно метров до земли?

Я расхохотался: — Пятьсот шестьдесят один метр, десять сантиметров.

— Ответ неправильный. Вес булыжника приблизительный, время приблизительное. Значит и расстояние должно быть приблизительным, — задумчиво сказала она.

— Высота скалы, на которой стоит замок, везде одинаковая, — вставил свое слово Повелитель ветров, — а именно та, что назвал Дар!

— Высоко, — сказала сама себе Мэриетта и соскочила с подоконника, и обвела нас взглядом: — И чем обязана, такой чести? Два высокородных Владыки в покоях селянки?

Я молчал, предоставив Энлилю самому выпутываться из этой ситуации.

— Я вижу, ты уже хорошо себя чувствуешь, раз прыгаешь по подоконникам — произнес мой друг, — и по традиции хочу проводить тебя в комнату для гостей…

— А куда выходят окна моей будущей комнаты? — спросила Мэриетта, — а то здесь ущелье, и облака, и больше ничего не видно.

— В сад, — усмехнулся Повелитель ветров.

— На такой высоте и сад? Удивительно! — Огненная Лисица делала вид, что не поняла насмешки Энлиля.

— Да, в сад, а этот сад окружен гладкими, как стекло скалами, подняться по ним невозможно.

— Поразительно! Мне нравится!

— А пока, я пришёл пригласить тебя на праздник, который в твою честь устраивается в замке.

Мэриетта приложила тыльную сторону ладони ко лбу и закатила глаза:

— Прости Повелитель, но я так устала, столько волнений: медведи, шерши, ты! Извинись перед ветрами, скажи, что я как-нибудь в другой раз выйду к ним. Я хочу отдохнуть.

— Извинения не принимаются. Нас уже ждут!

— Так я вас и не держу. Можете идти! Меня Атель проводит в мою комнату.

— Я же сказал, нас ждут, то есть тебя — ты у нас стала героиней вечера!

— Но героине нужен покой! У меня голова что-то разболелась.

— Я могу помочь, позволишь?

— Ну, что ты Повелитель, зачем же самому утруждаться…

— Мэриетта, ты обидишь князей!

— Но, мне нечего одеть, или у вас тут принято появляться на приемах в домашних платьях?

— Пойдем со мной, в твоем распоряжении будет целый гардероб платьев, можешь, выбрать любое.

Глаза Огненной Лисицы вспыхнули стальным огнем, она сжала губы. Что-то разозлило ее. Но что, я понять не мог. Она опустила взгляд, и когда подняла его, они полыхали изумрудным цветом. Выражение её лица стало покорным, и она вздохнула: — Как скажешь, Повелитель, если ты приказываешь?

— Приказываю!

Она обернулась к духу замка:

— Атель, а сад это тоже ты?

— Я, — гордо раздвинул плечи мальчик.

— Проводи меня в мою комнату. А какие у тебя сорта яблок?

— У нас мало времени, Мэриетта, — напомнил Энлиль, — тебе пора одеваться.

— Женщин, которых заставляют выходить к гостям, не нужно ограничивать временными рамками для приведения себя в порядок. Иначе она будет плохо выглядеть. Вы Владыки можете идти к гостям, а мне еще умыться надо! — сквозь зубы сказала Мэриетта.

— Если ты заметила, у меня в замке нет служанок, поэтому по традиции одеться своим гостьям помогаю я.

— Так-то, высокородным особам, повелитель, а я селянка. Прости меня, но я как-нибудь сама оденусь.

— Если не ошибаюсь, у селян есть правило: своими привычками, в чужом доме не хвастаются.

— Ты прав, Повелитель, — танцовщица присела в легком поклоне, — но у селян так же есть правило, мужчины не одевают чужих женщин, это может быть дурно истолковано.

— Ты в МОЕМ замке, и правила устанавливаю я, — не сдержался Энлиль и повысил голос.

— Странные вы, высокородные, но раз так нужно, я подчиняюсь! Но сначала хочу посмотреть свою комнату. Атель проводи меня. Владыкам нужно идти к гостям, — напомнила Мэриетта.

— Мы выйдем вместе. Таковы правила! — Энлиль начинал злиться.

— Хорошо, — согласно кивнула Огненная Лисица, и пошла по коридору, осыпая духа замка вопросами о его саде. Тот только был рад, и в ответ сыпал названиями сортов, а она восхищенно ахала.

Мы же шли за ними. Да, это нужно было видеть, два Владыки идут за девушкой, как обыкновенные телохранители. Я еле сдерживал смех. А мой друг хмурился, я понимал его, с ним такое произошло впервые. Он не смог побороть упрямство женщины, которая ловко умудрилась настоять на своем, и не подчиниться ему — Владыке неба.

Энлиль ей выделил комнату рядом с моей спальней. Хотя этого можно было ожидать. Других комнат на этом этаже не было. Мэриетта вошла, и первым делом подошла к окну, отодвинув шторы. Атель стоя, около нее начал показывать свои плодовые деревья, рассказывая, откуда ему ветры принесли то или другое.

— Мэриетта, нас ждут, — голос Энлиля немного хрипел.

— Ой, прости, Повелитель! Я так увлеклась, у Ателя в саду есть даже лимоны, представляешь? — глазки Огненной Лисицы широко распахнулись, выражая удивление, но внутри них прыгали огоньки насмешки. — Я сейчас, я быстро! — И она скрылась в ванной.

Под суровым жестким взглядом Владыки неба Атель растворился в воздухе.

— И как ты с ней справляешься? — спросил меня шёпотом Энлиль.

Я не ответил. Обсуждать Мэриэллу не хотел. Но, уже немного изучив ее характер, был уверен, что это только начало, большого представления, которое она может устроить. Я это помнил по Дааладу. Радовало еще то, что она очень зла на моего друга, значит, все его попытки очаровать ее, заранее обречены на неудачу. Злорадствовать плохо. И я старался сдерживать свои эмоции. Но приготовился насладиться зрелищем.

Она не спешила выйти из ванны, но когда вышла, ее волосы были распущены по плечам, что придавало ей удивительную прелесть, в руках она держала что-то завернутое в полотенце. Я чуть не расхохотался, чтобы распустить и причесать волосы нужно от силы минут десять, ее не было больше получаса.

— Я готова, — сказала она, потупив глаза.

— Разреши, предложить тебе руку? — Энлиль галантно протянул ей ладонь.

— Прости, Повелитель, но у меня руки заняты, я взяла с собой все духи, которые нашла в ванной. Я не знаю, какое платье мне понравится, а от его цвета, должен зависеть и аромат. — Она держала в охапке флаконы духов, один из них упал, она стала поднимать, но тут упал второй.

— Позволь, я помогу тебе, — с готовностью предложил помощь Энлиль. Вот это он сделал зря. Мэриетта тут же вручила ему часть стеклянных пузырьков, и у него тоже стали заняты руки. Теперь он уже не мог, как того требовал церемониал, предложить ей опереться на него. Поняв, что произошло, он опешил. А она подошла к двери, открыла ее ногой:

— Повелитель, нас ждут! — лукаво улыбнулась она.

Я не стал предлагать помощь, опасаясь, что и меня нагрузят пузырьками. Так мы и вошли в гардеробную, Энлиль с флаконами духов впереди, за ним Мэриетта, и я.

Снежка ходила между развешенных платьев с обалдевшими от восхищения глазами, и не мудрено, ей никогда не приходилось видеть столь богато украшенной одежды. Дриады вообще одевались очень скромно. Но женщина, есть женщина!

— Повелитель, а какое платье мне можно взять? — с придыханием спросила она.

— Любое. Ни одно из них не достойно тебя, все равно! — вошёл в роль Энлиль. Он выложил перед Мэриеттой флаконы, и она, встав на колени, стала их расставлять на полу, изредка бросая взгляды на свою подругу и Владыку неба.

— У меня глаза разбегаются, — бормотала Снежка.

— Тогда позволь предложить тебе вот это — цвета слоновой кости с золотой вышивкой, оно оттенит твои черные волосы, и подчеркнёт очарование коралловых губ.

— Бери, — сказал Эол, отдавая платье своей дриаде. — Энлиль специалист в этом вопросе. Иди вон туда за ширму.

— Давай я тебе помогу его надеть, — Мэриетта вскочила на ноги.

— Нет, не надо, по правилам, шнуровку затягивает Повелитель. Я права? — Снежка вскинула на Энлиля свои синие глаза. Владыка улыбнулся:

— Это большая честь для меня. Если Эол не будет против?

— Конечно, не буду! Такие здесь правила. А потом я же здесь, — с юношеской непосредственностью ответил молодой ветер. Огненная Лисица хмыкнула, опустила голову и стала ходить вдоль нарядов, мои губы предательски растянулись в усмешке, Энлиль смутился. Сам того не желая молодой ветер дал понять, что кузен его на многое способен по отношению к женщинам, но при таком охраннике своей девушки, каким является он, ему ничего не страшно.

— Мэриетта, а для тебя вот это, — с этими словами Энлиль отдернул ткань, свисавшую с вешалки, и перед нами засияло красное с золотом платье, оно было восхитительно, — Мне кажется…

— Оно мне не нравится, — прервала его Огненная Лисица, — а других у вас нет?

— Да, но мне…

— Я сказала, мне оно не нравится. — И позвала: — Атель, можно тебя на минутку.

Дух замка тут же материализовался, за все время разговора, он, видимо, находился где-то поблизости.

— Ты говорил, что у тебя в замке есть наряды всех народов нашего мира. Принеси мне, пожалуйста, платье ундин. Желательно сине-зеленое. И без шнуровки.

— Один момент, — проговорил Атель и исчез.

— Повелитель, не сердись на меня. Но все наряды здесь слишком приталенные, а я не люблю этот фасон. Мне очень хочется произвести на тебя впечатление, а для этого я должна чувствовать себя в платье уютно! Я видела ундин, и мне очень понравилось, как они выглядят. Думаю, ты оценишь, мое старание!

— Да, но я… — растерялся Энлиль, не зная как отнестись к таким словам.

— Какое красивое! — вскрикнула Снежка. Она вышла из-за ширмы, и во все глаза смотрела на красное платье.

— Нравиться? — спросила Мэриетта.

— Очень!

— Бери, Повелитель, будет в восторге! Давай, я все-таки тебе помогу его надеть. А то, Энлиль так растерялся, увидев твою ослепительную красоту, что забыл свои прямые обязанности помочь тебе одеться. А нас уже ждут!

И Огненная Лисица сняла платье с вешалки, поднесла его к лицу, и ее глаза засветились смехом. Она была маг, и почувствовала магию Владыки неба, которой он начинял одежду, предоставляемую своим избранницам. Девушки исчезли за ширмой. Энлиль растерянно смотрел им вслед. Такого поворота он не ожидал.

Появился Атель и, подойдя к ширме, протянул руку с легким куском материи цвета морской волны.

Послышался смех, шёпот, восклицания. И наши девушки, наконец, предстали перед нами. Снежка в богатом платье, которых никогда не носила, поэтому несколько стесненная и неловкая в движениях, и Мэриетта, уверенная в себе, прелестная, от нее трудно было оторвать взгляд:

— Ну, вот! Осталось последние штрихи, и мы готовы! Энлиль, что там у тебя за драгоценности?

Повелитель подошел к маленькому столику и открыл небольшой сундучок, заполненный женскими украшениями: — Выбирайте, что понравиться — ваше! И обратился к дриаде: — Снежка, вот смотри, как тебе это?

— Мне все нравится, — растерялась девушка.

— Я немного разбираюсь в них, ты позволишь, мне выбрать для тебя что-нибудь из этих безделушек?

— Я буду признательна, — и она залилась краской.

— Смотри, это должно пойти к твоему наряду, — и он стал застегивать на ней ожерелье.

— Эол, — засмеялась Огненная Лисица, — будь осторожен. Повелитель, кажется, очаровал твою невесту.

— Мэриетта, ты не у себя в селении, — рассердилась на подругу Снежка, — здесь не принято так шутить.

— Ах, простите меня, высокородные господа, но что взять с необразованной селянки? Мы по-простому, что видим, то и говорим.

Эол насупился, а Энлиль щелкнув пальцами, убрал энергию притяжения к себе, которой было пропитано платье.

— Не все что видится, истинно! — выкрутился он, — это просто учтивость Владыки к избраннице своего брата.

— А!!!! Ну, теперь понятно! — зеленела глазами Мэриэлла, и снова обратилась к Ателю: — А тебя в замке есть…

— Уже принес, — дух замка протянул ей футляр. Я чуть не выругался от изумления.

Атель был равнодушен к драгоценностям, которые мы с Энлилем собирали ради их красоты. Но те, что лежали в коробке, только что отданной Мэриетте, он хранил как зеницу ока. В замке хранилась семейная легенда, как много тысяч лет назад, Атель пристал к магу ветров с просьбой дать ему возможность, почувствовать себя человеком, хоть на одно мгновение. Ему было интересно узнать, что значит чувствовать привязанность к кому-либо. Ведь он был духом, и ко всем своим обитателям относился одинаково спокойно, они приходили в этот мир и уходили. А он оставался юным и вечным. Маг сначала отнекивался, уговаривая мальчика не стремиться к этому, ведь тогда он узнает страдания, которые могут навсегда оставить неизгладимый след в его бессмертной душе. Но Атель был настырен. И тогда маг протянул ему этот футляр, в котором лежали женские украшения со словами:

— Та, которой понравятся эти украшения, и которая оденет их, даст тебе то, к чему ты так стремишься.

И бедный мальчишка целых полвека пугал всех женщин, появляющихся в замке, предлагая им свое сокровище, но ни одной из них они не понравились. Потом стал предлагать выборочно, надеясь, что, кто-то все же оценит его подарок. Никто не оценил. И он убрал его, и больше никогда не доставал. Ветры посмеивались про себя, считая, что маг просто обманул духа замка, чтобы не травмировать его. Но он, видимо, верил, и ждал. И вот сейчас, Мэриетта раскрыла футляр:

— Какая красота! — восторженно прошептала она. — Атель, откуда это у тебя?

— Это старинная вещь. Ей много-много лет! Тебе, правда, нравится?

— Правда!

— Но, они такие простенькие, — ей через плечо заглянула Снежка, — у Владыки украшения более красивые.

— Самое сложное в мире — это простота, как говорил мой учитель, — задумчиво проговорила Огненная Лисица и надела на голову незатейливый золотой обруч с тремя маленькими листочками, середину его венчал небольшой цветок из бирюзы, на шею ожерелье повторяющее обод, только с девятью листочками, и восемнадцать простых тонких золотых браслетов на руки.

— Атель, ну как тебе? Они мне идут?

— Очень, — мальчишка сиял от счастья. Мы с Энлилем переглянулись, не знаю, какое было мое лицо, но его вытянулось, глаза полезли из орбит, а рот приоткрылся.

— Тогда мы готовы! Атель, ты позволишь опереться на твою руку?

— Да, моя госпожа, вот она!

— Мэриетта, подожди, а духи! Какие лучше взять? Их столько много! — позвала ее Снежка.

— Тебе подойдут вон в том серебряном флаконе с янтарной крышкой. А мне они не нужны. Догоняй нас. Владыки, устали? У вас у обоих странный вид. Я предупреждала, что наблюдать, как одеваются женщины скучное занятие и долгое. За это время, вы могли бы облететь свои владения, и посмотреть, все ли у вас в порядке. Куда идти?




Ветры скучали в зале приемов. Поэтому когда мы с Энлилем вошли, они вскочили, но их лица тут же приобрели растерянное выражение:

— А где Мэриетта? — послышался возглас.

Мы прошли к своим местам за столом, но не сели, а продолжали стоять, как того требовала традиция. Вошли Снежка с Эолом. Девушка смущенная, немного растерянная, вцепилась в руку своего спутника, которую он держал на весу. Было видно, что она идет с трудом, ее колени подкашивались от страха, но это придавало ей особую прелесть. И ветры, оценив красавицу, встретили ее возгласом восхищения. За ними появились Атель и Мэриетта. Они шли, весело смеясь, и держались за руки как дети. Войдя, танцовщица слегка присела в поклоне, обращенном ко всем в зале. Ее встретило гробовое молчание. Глаза князей ветров были устремлены на нее. Назвать ее красивой, это ничего не сказать. Так можно назвать то, что обладает плотью, красивый цветок, красивое платье, красивая Снежка. А перед нами стояло что-то нереальное, ее тонкая прямая фигура с распущенными волосами в свободном платье цвета морской волны в лучах светильников выглядела легкой и призрачной. Казалось, что вот сейчас порыв ветра долетит до нее и рассеет это чудо!

— Я прошу прощение за вторжение, — звонкий голос Огненной Лисицы привел нас в чувство, — но если я не вовремя, то зайду в другой раз!

Ветры соскочили со своих мест и окружили ее, приветствуя. Она же обращалась с ними так просто и естественно, будто знала их не один год.

— Прошу всех к столу! — призвал к порядку Энлиль, — Мэриетта, ты можешь сесть вот здесь, и он показал рукой на стул около себя.

— Спасибо за честь, — Огненная Лисица потупила глазки, показывая свое смущение, — но я простая танцовщица и буду чувствовать себя неуверенно около Владык, позвольте мне быть рядом с воинами?

— Повелитель, это праздник в честь Мэриетты, и ее желание — закон, — крикнул молодой князь ветров, и усадил ее около себя.

После первых пышных тостов, напряжение первых минут застолья плавно перекатилось в обычную беседу. На дальнем конце стола, где сидела Мэриетта, ветры наперебой рассказывали ей о своих подвигах. Она, распахнув глаза, восхищенно внимала им. У нас внимание к себе привлек Эол, рассказывая о своих злоключениях в Очарованном лесу. Энлиль сидел надувшийся и злой, не спуская глаз с Огненной Лисицы.

Улучив момент, я накрыл ладонью руку Снежки, призывая к откровенности, и завел разговор о ее жизни в Светлом лесу. Она с радостью откликнулась, и начала рассказ. Так я узнал о ее путешествии с Мэриеттой, о том, как на них напали разбойники, как она спряталась среди берез и ничего не видела. А потом ей рассказала хозяйка, что эти мужики с безумными глазами сами бросились к стражам ветров, прося защитить их от пантер. Хотя, в том лесу они, отродясь, не водились, по словам хозяйки. Рассказала и о том, как благодарная женщина, решив отблагодарить Мэриетту за то, что она спасла ее мужа от смерти, толкнула ее к Владыке неба, чтобы та попросила у него денег на дорогу, и что подруга упала, а Повелитель обошел ее и припал к руке Снежки. А Мэриетта обиделась и убежала. Что ее искали полдня, а когда нашли, ее глаза были красными от слез.

— И еще, — прибавила Снежка, — она странная, Дар! Вот сейчас, смотри, смелая и общительная! А как останется одна, обнимет свои коленки руками, и грустит, а в последнее время часто плачет. И тогда я чувствую себя намного старше ее, так и хочется подойти, и погладить по голове. Только она не позволяет. Она мне нравится, но с ней трудно.

Я внимательно слушал Снежку, поддакивая и успокаивая, но еще и прислушивался к рассказу Эола, который так вошёл в раж, что уже забыл все, что обещал мне.

— А еще, я по секрету могу сказать вам, кто отец Мэриетты, вы не поверите… — напыжился болтун.

— Энлиль, заткни своего братца, иначе он наделает бед, — толкнул я друга.

Владыка неба ударил кулаком по столу: — Хватит!

Все вздрогнули. Разговоры затихли, повисла тишина. Поняв, что он несколько переборщил с эмоциями, Энлиль, стараясь быть веселым, громко произнес: — Думаю, хватит пустых разговоров. Пришло время танцев! Атель убирай столы. Мэриетта, ты не очень устала? Можно тебя попросить станцевать нам. Порадуй своим искусством.

Глаза Огненной Лисицы горели зеленым цветом:

— С удовольствием, — ответила она, — вы все только и говорите о том, как мы танцевали с Даром в Кантине. И если Повелитель драконов соизволит встать со мной в пару, я с удовольствием повторю этот танец.

— Что она задумала? Мне только этого не хватало, — пронеслось у меня в голове, но отступать было нельзя. Я согласился.

Все встали из-за стола, и он тут же исчез. Огромный зал приемов, находился в башне, и вдоль всего периметра стояли скамьи, на них и расположились ветры. Энлиль сел в свое кресло, он был мрачнее тучи. Думаю, он никак не ожидал такого ответа от Мэриетты, напротив, надеялся, что она откажется, сославшись на усталость и головную боль. И тогда бы он, как сердобольный хозяин, усадил бы ее рядом с собой, и попросил своих танцоров станцевать для нее, чтобы иметь возможность завладеть ее вниманием.

На подиум вышли музыканты. Мэриетта встала посреди зала, гордо подняв голову. Заиграла музыка. Я пошёл по кругу. Встретившись с манящими глазами девчонки, только улыбнулся. — Не выйдет, дорогая, — решил я. На этот раз я держал себя в руках, и не позволю себе расслабиться. И не пройдя круг полностью, направился к ней. Она скользнула мне за спину, резко обернулся, но, ожидая этого, она сама встала ко мне спиной. Отбивая такт каблуками, мы кружились с ней как воины на плацу. Ее холодный и обиженный взгляд, встретившись с моим, отскакивал звуками удара клинка о клинок, а может быть, это звенели ее браслеты. Несколько раз я применил не танцевальный прием, а военный, когда нужно было обезоружить противника, наступающего на тебя с мечом. Но, она была равным противником, и отвечала мне тем же. И опять, как тогда в Кантине странная тишина. Будто не было здесь никого кроме нас. А она завлекала с каким-то отчаянием, и в тоже время внутренним страхом. Будто решившись на опасный эксперимент, который может лишить ее жизни, она все равно воплощала его в жизнь. Я не понимал, что она задумала, но твердо был уверен в том, что главное — не поддаться ей. Выстоять, чтобы это мне не стоило.

И тут я вспомнил, как Крас мне говорил, что мужчина может уступить в танце женщине, но так, чтобы она опешила, растерялась. Именно так поступил мой отец, когда добивался любви моей матери, рожденной от дракона. И именно в тот момент, когда он склонил перед ней голову, она согласилась стать его женой. Но это нужно сделать в тот момент, когда накал страсти танца доходит до самого пика. И я выпустил на волю только маленькую часть своих эмоций, я застучал каблуками чаще, и стал наступать, как будто почувствовал, что еще немного и победа будет за мной. А потом резко сделал шаг назад, остановился, разжал руки, сцепленные за спиной, и опустил голову. Но и она сделала тоже. Ее юбка вспорхнула вверх, браслеты звякнули, она отступила и уронила голову на грудь. Мы оба признали свое поражение. Каждый из нас не победил, но и не проиграл. Такого в истории танца дракона еще не было. Я и в этот раз не смог настоять на своем. Огненная Лисица опять вывернулась.




Мы стояли, друг против друга, тяжело дыша. В зале стояла такая тишина, что был слышен прибой океана.

— Мэриетта, — раздался шёпот. Я оглянулся. Голодные глаза молодого ветра были направлены на партнершу. Он встал, а за ним встали и все ветры, на их лицах было одно — восхищение и желание. Я понял, что сейчас мне придется драться со всеми этими обезумевшими людьми. Но вдруг ледяной ветер пронесся по залу, отбросил наступающих воинов назад, и в их глазах появилось осмысленное выражение.

— Спасибо, Энлиль, — только и смог выговорить я. А Мэриетта тряхнула головой, отошла к скамейке, где никого не было и села на нее, глядя в пол.

Чтобы не показать своего крайнего раздражения, в котором находился, прямиком направился к своему креслу, которое стояло рядом с креслом Энлиля, плюхнулся в него, глядя, как танцовщицу окружили сельфы во главе с их Повелителем, и расточали свои поздравления. Она же отвечала рассеяно, была сосредоточенной и погруженной в себя. Вот Энлиль, что-то сказал, и попытался взять ее за руку, но она встала, отдернула руку, и что-то ответила. Ветры удивленно отступили назад. А около нее появился Атель, в парадном бело-голубом костюме. Я никогда не видел мальчишку в таком одеянии. Обычно взлохмаченный, он был причесан, и не удивлюсь, если вылил на себя полфлакона духов.

— Музыканты, прошу! — крикнул он, взмахнув рукой.

Ветры разошлись по своим местам. Занял подобающее ему место и Повелитель.

— Я убью эту девчонку, — услышал я его шепот, и лишь улыбнулся про себя. Мне было это знакомо.

И заиграла музыка Очарованного леса, только теперь она была не скрипучей, а ясной и прозрачной. Они закружились по залу. Руки Мэриетты лежали на плечах Ателя, а он держал ее за талию, и светился как его хрустальные фужеры на столе в солнечный день. Это была удивительная, легкая пара, казалось, что они парят в воздухе. И Атель не был бы Ателем, если бы не начал выделывать свои выкрутасы. Вот около них выросли белые березы, а пол покрылся свежей весенней травой. Потом, они скользили по водной глади озера между прекрасных белых лебедей, которые вытягивали свои шеи и хлопали крыльями в такт музыке. И под конец, танцевали по облакам, сначала белым и пушистым освещенным ярким солнцем, а потом голубым под темным небом, освещенным луной, и падающие звезды приветствовали их своим молчаливым криком.

Я опять ревновал. Понимая, всю дурость своего состояния, ничего не мог с собой поделать. Атель — дух. Он даже не мужчина! Но уже то, что он прикасался к Мэриэлле, вызывало злость.

Но вот звуки музыки, наконец, затихли. Они остановились посредине зала. Мэриетта опустила руки, но вдруг бросилась на шею Ателю, крепко обняла его и поцеловала в щеку: — Спасибо! — пронесся по залу ее громкий шепот. Мы с Энлилем оба вскочили на ноги. Атель смутился и исчез. А Огненная Лисица оглянулась, ища, куда можно сесть. Повелитель бросился к ней.

— Прости, — услышал я ее грустный голос, — но я очень устала. Можно я пойду к себе?

— Наша гостья устала. Она подарила нам незабываемые минуты! — Энлиль расправил плечи, — теперь предлагаю отдохнуть от танцев и послушать певцов. Друзья, мы должны отплатить несравненному таланту, поэтому прошу, постарайтесь! Чтобы ты хотела услышать?

Мэриетта посмотрела на меня такими ярыми зелеными глазами, в которых бушевал огонь, что мне стоило большого труда выдержать этот взгляд.

— Я слышала, что у вас есть красивая баллада о любви ветра и звезды, но никогда не слышала ее, — мягко сказала она.

— Отличный выбор! — расцвел Энлиль.

— Прошу, сюда, — и он подвел ее к скамье, рядом с его креслом. Она присела на краешек. Положила руки на колени, как послушная девочка, и, опустив глаза, приготовилась слушать. Она была слишком покладиста, что вызывало у меня подозрение. Но предугадать дальнейшее ее поведение не мог.

Музыканты настроили инструменты, а молодой ветер, которого я только что не убил, за его настырные взгляды, сел на высокий табурет, проиграл на гитаре аккорды, и запел. Его голос был красивым и чувственным, он вкладывал всю душу в песню, и на какое-то мгновение я заслушался его. Это была любимая наша с Энлилем баллада. И я тоже не раз пел ее у костра амазонкам. Воспоминание о своих бывших подружках, всколыхнулась болью. И тут до меня донесся запах свежести и весны, я вздрогнул, поддался вперед. Мэриетты на месте не было. Энлиль удивленно посмотрел на меня: — Ты чего? — спросил его взгляд.

Я кивнул в сторону скамьи, он оглянулся и побледнел. Мы с ним одновременно поняли, какую шутку сыграла с нами Огненная Лисица. Эта баллада была огромная, ее пели почти час. Наверняка, она знала об этом, потому и попросила ее исполнить. А, все это время, мы как Владыки, будем вынуждены сидеть и слушать, чтобы не обидеть музыкантов. Она же спокойно ушла, выскользнув на балкон, предварительно навеяв на нас магию внимания. А там Атель! Энлиль заскрипел зубами. А меня разобрал нервный смех: — Ну, лисенок!

Я возненавидел эту балладу. И очень хотел, чтобы певец закашлял, и мы воспользовались бы случаем, остановить его. Но он пел, закатив глаза к потолку, и кашлять не думал. Применить магию было нельзя. Тут находились князья — ветры, которые тут же почувствовали бы ее. И обида была бы на всю жизнь. Сидеть было невмоготу. Я елозил по креслу, и, со злорадством, замечал, как Энлиль тоже не мог устроиться на сидении, то привстанет, то снова сядет. Это тянулось целую вечность! Зная слова, я вел отчет времени, в обратном порядке, согласуясь со сказанными фразами. И, вот, наконец, последний куплет. Все зааплодировали. И мы тоже! Певец, повернулся к нам:

— А где, Мэриетта? — спросил он, — ей, что не понравилось?

— Ну, что ты, — откуда не возьмись, появился Атель, — она была в восторге, и так расчувствовалась, что у нее потекли слезы! Сам видел, как она бежала к себе в комнату. Она сказала, что ты был великолепен!

— Правда? — молодой ветер не верил, и правильно делал. Но разуверять мы его не стали.

— А то! — откликнулся хитрый дух замка.

— Ну, раз такое дело, думаю праздник надо завершить. Благодарю всех, что пришли, — нетерпеливо сказал Энлиль.

Ветры поклонились, и стали улетать. Атель, тоже собрался исчезнуть, но Энлиль крепко схватил его за руку.

— Где она? — тихо спросил он.

— Кто? — маленький наглец сделал удивленные глаза.

— Мэриетта где? — повторил вопрос.

— А Мэриетта! Так бы и сказали, а то спрашиваете, а я никак не могу понять о чем! В вопросе главное — четкость…

— Сейчас полыхну огнем, и весь зал покрою копотью, — предупредил я его. Он боялся этого больше всего на свете. Когда мы были еще подростками, как-то поссорившись и подравшись с Энлилем, я, обернулся драконом, и так полыхнул огнем, что сжег часть кабинета верховного мага сельфов, где он заставлял грызть нас гранит науки. Конечно, от Ала нам влетело, и мы втроем, я, Повелитель ветров и Атель, отскребали сажу почти неделю. Ее никакая магия взять не могла, ведь и огонь Чёрного дракона, тоже магический. С тех пор дух замка, а мы с ним были всегда приятелями, и он относился ко мне даже с больше теплотой, чем к Владыке Неба, при одном упоминании о копоти, становился послушным.

— В океане купается, — ответил он.

— Что?????? — в один голос вскрикнули мы.

— Что слышали! В океане купается.

— Да, ты понимаешь, что ты наделал, — заорал на него Энлиль, — она же сбежит!

— Не сбежит. Она слово дала вернуться!

— Она одна? — поинтересовался я.

— Нет, с ней Остр, я его как охранника с ней послал.

— Где они?

— У Орлиной скалы.

— Я тебе все уши оборву, — рыкнул Повелитель ветров.

— Только попробуй, из замка вышвырну, как мышь, — разозлился Атель, — тоже мне Владыки, что вам надо от девчонки? Просит же оставит ее в покое, что вы как привязанные, за ней ходите. Дайте человеку придти в себя!

— Не твое дело! — ярился Энлиль.

— Мое! — крикнул обиженно Атель и растаял.




А мы выбежали на балкон и прыгнули вниз. До Орлиной скалы было недалеко, мы приземлились в ее тени и застыли, остолбеневшие от увиденного зрелища. По водной глади верхом на дельфине, мчалась Мэриетта, а за ней летел юный ветер с криком: — Так нечестно!

— Это ты мне говоришь о честности, — в ответ закричала она, и погрузилась в воду. Стражник метался над водой. Но в черной пучине ничего не мог увидеть, а она вынырнула вдали от него и помахала рукой:

— Я здесь!

Он полетел к ней, но она опять нырнула. Остр поднялся над волнами, стараясь предугадать, где она появиться вновь, но не смог, глянцевитая спина дельфина, украшенная тонкой фигуркой, выпрыгнула из воды далеко у горизонта.

— А ну, ко мне, — заорал Энлиль. Услышав зов Повелителя, ветер прилетел и, опустив виновато голову, встал перед ним.

— Остр! — раздался крик Огненной Лисицы, — ты где? Что случилось?

Он оглянулся, на большой скорости, разрезая воду, Мэриетта неслась к берегу. Потом соскользнув со спины дельфина, помахала ему рукой, крикнув: — Спасибо, Фин, еще встретимся! — и поплыла к нам. А потом она вышла из воды, прекрасная и обнаженная. Все ее тело было покрыто капельками воды, в которых играл лунный свет, устремленный на нас взгляд изумрудных глаз, и мокрые искрящиеся волосы, спадающие на спину, делали ее просто ослепительно прекрасной. Увидев нас с Энлилем, и понурившегося юного ветра, она нахмурилась:

— Повелитель, не должен сердиться на Остра, — раздался ее вкрадчивый голос, — ты же сам говорил, что я в гостях, и он, как хороший друг тебе, сделал все, чтобы развеселить меня. Мне было грустно.

Энлиль молчал, заворожено глядя на нее.

— Ух, ты! — вдруг вырвалось у юного стражника.

— Вон, — гаркнул Энлиль, обращаясь к юнцу, — чтобы духу твоего здесь не было.

Мальчишка взмыл в воздух. Мэриетта вздрогнула и повела плечами. Я заметил невдалеке полотенце, обошел их, поднял его с песка, отряхнул и протянул ей: — Холодно, накинь!

— Спасибо, — сказала она, и обернулось в него. — Энлиль, мне не нравится у тебя. Ты следишь за каждым моим шагом, мне кажется, что я не в гостях, а в неволе. Прошу тебя, если ты не хочешь, чтобы мы расстались холодно, перестань преследовать меня.

— Ты не должна так говорить, — хриплый голос Повелителя ветров выдавал его волнение, — я боялся за тебя.

— И что мне может угрожать в твоем замке?

— В замке ничего, но здесь! А если бы тут появились шерши?

— О тебе говорят, как о великом Владыке, который одним своим видом распугивает шершей. Атель город, где совсем нет шершей. Разве не так?

— Так, но…

— Я устала, Повелитель! Позволь мне, покинуть тебя! Остр! Отнеси меня в замок!

И тут же юный ветер, налетев откуда-то сбоку, подхватил Мэриетту, и понес ее к замку.

— Дар, — прохрипел Энлиль, — эта девчонка сведет меня с ума! — и полетел следом.

А я долго еще сидел на берегу. В моей голове роились мысли одна хуже другой. Этот день был длинный и насыщенный событиями. В лесу, не желая того, я опять испугал Мэриэллу. Она злилась на меня. Что значил ее танец драконов, и что она хотела доказать? Почему она отступила? В чем причина ее поведения с Энлилем? Конечно, он унизил ее. Женщины никогда не прощают, подобного неуважения к себе. Но в замке он всеми силами хотел загладить свой проступок. Но она не только не принимала его ухаживания, но всем своим видом давала понять, что они ей неприятны. Не понимал я и того, что произошло между ней и Ателем. Ее порыв, был порывом отчаяния. Поцеловать его у всех на глазах! Выделить из всех присутствующих дух замка, не человека, но с какой детской непосредственностью и чистотой это было сделано! Ни у кого даже не возникло обиды на нее.

А то, что случилось только что, вызывало невыразимую муку. Она же не знала, что белье, которое предлагает Повелитель своим женщинам обладает уникальным качеством, в воде становиться прозрачным. Мы с ним не раз приводили в смущение, приглашенных женщин, предлагая им искупаться, а потом сидели на берегу и смотрели, как они вылезают. Поняв, что сними что-то не так, они смущались, краснели, и отказывались выходить из воды. А мы два великовозрастных оболтуса, находили в этом повод для веселья. Мне было сейчас стыдно за себя, за Энлиля.

Невольно восхищался Огненной Лисицей. «Необразованная селянка», вспомнились мне ее слова. Да уже то, с каким изысканным мастерством, она обходила все ловушки, расставляемые для нее Повелителем ветров, показывало ее высокородное происхождение, знание дворцовых церемониалов. Такое не скроешь. Ладно бы, Энлиль и я, знаем, кто она есть на самом деле. А вот как бы князья не догадались. Полин сразу почувствовал. Но за него мог поручиться, он сдержит слово и будет молчать. А вот ветра. Один Эол чего стоит! Надо предупредить Ала!

Ладно, хватит пустых размышлений. Прервал я сам себя и полетел к замку.




В моей комнате, меня ждал испуганный Атель:

— Дар, она плачет, горько-горько! Что там случилось? Она Энлиля прогнала и меня.

— Ничего особенного. Только у меня к тебе просьба, проследи за Остром, а то у вас, ветров, язык очень длинный.

— Но все-таки, я должен знать!

— Она была в вашем фирменном белье, которое в воде… — я не договорил, Атель вспыхнул, как человек, которого взял за горло стыд.

— Как же я забыл! — он схватился руками за голову.

— Надеюсь, у тебя хватит такта, не смеяться над ней?

— Как ты мог подумать такое! Я же должен был ее предупредить! Это я во всем виноват!

— Нет, дружок, если поглубже посмотреть, это не ты, а мы с Энлилем довели ее…

— Та-а-ак, друга нет, и все можно валить на него, — раздался голос Повелителя ветров.

— Перестань, и так на душе скверно! — я оглянулся, в проеме окна стояли Энлиль и Ал.

— Хорошие слова, Дар, — проговорил Великий маг сельфов. Прошелся по комнате и сел в кресло. — Довели лисицу до слёз?

— Никто ее не доводил, — обиженно проговорил Энлиль, — это она меня целый вечер дураком выставляла.

— Ты что, ждешь от меня сочувствия, Владыка Неба? — усмехнулся маг.

— От тебя дождешься!

— Правильно мыслишь, не дождешься! Сядь, Энлиль, не маячь перед глазами. Поговорить надо! Дар, поставь защиту от любопытных ушей. Молодец! Сила в тебе с каждым годом прибавляется! Ну, а теперь расскажи, все с самого начала. Как она тебя спасла? Почему ты женился на ней, хотя она предназначена вам двоим, и должна была сделать выбор сама! Как потерял ее? Где нашел? И тогда решим, что нам теперь с ней делать.

Ал и Крас были наши учителя и наставники с Энлилем. Хотя они ненавидели друг друга лютой ненавистью, каждый из них нас любил, как родных детей. Разница была в том, что Крас был более человечным, что ли по отношению к нам. Он мог нас обнять, поцеловать и хлопнуть по плечу. Он воспринимал нас как равных, и с ним было легче общаться. Ал же отстраненный и холодный, никогда не позволял себе ни единого выражения чувств. Он держал нас на расстоянии, и как учитель с трибуны на своих учеников, смотрел на нас. Но оба удивительно дополняли друг друга, и были нашими лучшими друзьями и советчиками.

И я рассказал, конечно, не все, многое опустил. Про свадьбу сказал, что раз мы с ней случайно обручились, решил спрятать ее в Дааладе и ждать пока придет за ней Горен, чтобы схватить и уничтожить. Но она сбежала. Рассказал, как она спасала нас в образе мальчика, а потом я увидел ее в Кантине, ну, а в Городе радуг, проверив ее личные вещи, удостоверился, что это она. Вспомнив, про Шейни поделился своими опасениями и сомнениями. Рассказал и про амазонок. И закончил, своими мыслями, которые пришли мне в голову, когда узнал, что Снежка дала клятву Горену убить Мэриетту.

— Да, Владыки, — после долгого молчания произнес Ал, — Горен начал суетиться и делать ошибки. Ты прав, Дар, что-то не стыкуется. Про Шейни, хорошая мысль, надо будет проследить за ним. Энлиль, поручи своим молодым стражам.

Я сегодня посетил Хранительницу Светлого леса днем, мы с ней долго говорили. Дух земли, сказала ей, что после инициации, Мэриелла нужна Горену живая. Вы должны знать об этом. Верховные духи сердятся на нас, что мы не смогли за столько лет разгадать тайну Горена и мертвой земли. Они послали нам эту девочку, как приманку, на которую эта мразь должна клюнуть, чтобы помочь нам ее вытащить на белый свет и уничтожить.

— Ал, я боюсь за нее, она совсем юная, — вырвалось у меня.

— Я не позволю, отдать ее на съедение этой твари, — вторил мне Энлиль.

— Энлиль, твои соображения по создавшейся ситуации, — потребовал маг.

— Я согласен с Даром, если он плохой маг, то легко объяснить машины, которые он создает. Я повторяю еще и еще раз, но где-то он их создает? Мы должны знать где! И еще меня смущает, как мы, сельфы, не можем проследить, передвижение этих огромных машин по земле? Если только не магия? И еще, как объяснить тот факт, что он умудрился, находясь рядом с Растом, одним из сильнейших магов, не выдав себя, связать Кантин с ее судьбой? Объяснение только одно, он не один, их двое! Один создает машины, второй маг перемещает их.

— Я тоже все чаще об этом думаю, — кивнул Ал.

— Если это так, то сюда хорошо ложатся мертвяки Города Радуг. Нужна большая магия, чтобы поднять их, и еще большая, чтобы наградить ею, среднего мага из срединных, который будет способен управлять ими, — сказал я.

— Да, Дар, никогда не прощу себе, что так легкомысленно отнесся к просьбе Полина, — вздохнул Ал. — Но знаешь, я ничего не почувствовал, даже намека на какую-то магию. А она была у меня под носом.

— Послушайте, а может, мы не там ищем? Мы думаем, что Горен, как и его мертвая земля приходит к нам из-под земли, а что если он живет среди нас? Мы просто не чувствуем его магию, — Энлиль встал и заходил по комнате.

— Я тоже об этом подумал, когда понял, что берет Мэриэллы, в котором она становится мальчиком, подарок Старшого. Его магию мы не чувствуем.

— Ты что хочешь сказать, что Старшой как-то связан с Гореном?

— Нет, я за него могу поручиться! Я хочу сказать, что эта магия такого же характера, как и его — другая.

— Но запах его мертвой магии, который мы ощущаем?

— Не знаю. Ал, что скажешь ты?

Маг скрестил руки на животе: — Мне страшно, мальчики.

Если Ал называет нас так, тогда, действительно, происходит что-то из ряда вон выходящее.

— До сих пор все для нас было ясным как дневной свет, достаточно найти место, откуда идет мертвая земля, и мы найдем Горена. Мы искали, Раст, вы и я. Но только теперь понял, как мы все ошибались. Нас послали по ложному следу, и мы пошли!

— Что ты хочешь этим сказать? — не понял я.

— Ты прав, Дар, не в мертвой земле дело. В последнее время я много думал, о том, что случилось, хочу поделиться своими мыслями с вами. Чья-то злая сила направлена против двух народов, сельфов и драконов. Посмотрите, что получается, вы исчезаете, мы с тем (он имел в виду Краса, но никогда не называл его имени) обшариваем все уголки земли, горы и океан, вас нигде нет. Но вы живы! Вас не уничтожают как ваших отцов, вас изолируют. Спрашивается зачем? Смотрим, что происходит в мире, пока вас нет. У драконов забирают их замки, остальных вылавливают и уничтожают. Князья собрались в Дааладе. Только его не могут забрать шерши, потому, что он не подвластен никому кроме своего хозяина — Чёрного дракона. Но вокруг Даалада сужается кольцо мертвой земли. Сколько вас осталось драконов? Видишь, даже ты не знаешь, но больше двухсот, думаю, не наберется. У нас другая проблема, большинство замков у князей сельфов забрать нельзя. Они слишком высоко и недоступны для шершей. Но можно окружить их опять-таки мертвой землей и отрезать от остального мира. Вокруг них нет сел, нет жизни. Замки пустеют. В Фаире, сами знаете, князя убили. Кроме того, простых ветров шерши тоже отлавливают, но не убивают, а и заставляют служить себе: крутить колеса мельниц, надувать паруса их лодок. А вы прекрасно понимаете, что без простора ветры не могут жить. Они погибают. Дар, у нас такая же проблема, ветров осталось мало. И князья ветры со своей дружиной собираются в Атель. Вам это ничего не говорит? Разрозненных князей трудно уничтожить, собравшихся вместе — легко. Вас держат взаперти, чтобы в какой-то момент, как мне кажется, вы и мы с тем, остались одни. Вот только вопрос, кому мы перешли дорогу? Ответа пока у меня нет!

Верховные духи, не хотят допустить этого. И как только вы исчезаете, в мир приходит Огненная Лисица. И даже не пройдя еще инициации, она спасает вас обоих. Она не могла, Дар, не сердись на нее, находиться в твоем замке. Я понимаю, ты хотел как лучше, уверен, что случись обручение с Энлилем. Он поступил точно также. Она сбежала, чтобы быть рядом с вами. Так ей судьбой предназначено. Она помогает вам! Она спасает вас! И мне пришла сейчас в голову очень страшная мысль, что Верховные духи послали ее, как жертвенного агнца, чтобы защитить вас и мир, и погибнуть. Может быть, Дар, она и прекрасный воин! Но моя мать, Лиссель, была опытным воином, сильнейшим магом, но она погибла. А это ребенок совсем, хотя обладает колоссальной силой. Правда, не воинской, а эмоциональной. Если бы я после твоего с ней танца не привел всех вас в чувство, то драка была бы обеспечена.

— Так это ты? А я думал Энлиль! — тупо удивился я.

— Энлиль шёл на тебя как зубр на соперника, — усмехнулся маг.

— Я не знаю, что со мной случилось, просто глаза заволокло, и одна мысль — разорвать! До сих пор стыдно! А ты еще благодарить меня вздумал! — хмыкнул Повелитель ветров, а потом обернулся к Алу, — Но мы освободили свои земли от шершей, загнали их опять в берлогу. Мы живы, и теперь сумеем защитить ее.

— Не знаю, Владыки, не знаю! Ей предстоит встретиться с ним один на один, так сказали Верховные духи!

— Я не допущу этого!!!! — в один голос вскричали мы с Энлилем.

— Тогда вот моя просьба, охраняйте ее, вы двое! Мне будет жаль потерять эту девочку, уж больно она хороша! И не забывайте, путь к Горену, лежит через ее судьбу.

— Тебе Эол говорил свою версию? — спросил я.

— Что я отец Мэриетты? Сказал. Я не стал его переубеждать в обратном. Пускай думает. Лучше пусть никто не знает, кто, такая Мэриетта.

— Я хотел предупредить, он не сможет долго хранить это в тайне, сегодня за столом чуть не проговорился. Хорошо Энлиль его остановил.

— Я займусь этим. И кстати, никаких больше праздников. Не забывайте, она в замке ветров, и о женщине умеющей менять цвет глаз, еще свежо воспоминание. Удивительно, как Атель, ее не узнал? Ну, а пока спать! У тебя Дар, был сегодня трудный день! Спокойной ночи, — Ал растворился в воздухе.

— Они все погибли? — спросил Энлиль, я понял, он имел в виду амазонок.

— Все!

— Жалко девчонок! С ними было так весело! А Али тоже?

— Я же сказал, все. И Али тоже! Только ты бы их не узнал, Энлиль, они совсем другие стали. В них очарование пропало!

— Допускаю, если старшей Фелу сделали. Она же всегда стервой была! Жаль, что она мне в руки не попала! Дар, тебе не кажется, что пока нас не было, мир как-то совсем изменился?

— Кажется! Что-то ушло из него! Только вот не пойму, что.

— Спокойной ночи, — Энлиль вылетел в окно.

— Спокойной ночи, — не раздеваясь, лег на кровать.

Из дверей ванны появился растерянный Атель.

— Подслушивал? — вздохнул я.

— Да!

— Ну, и ладно! Молчать ты умеешь!

— А не узнал ее, потому, что у нее всегда глаза были зеленые, и горели. Я сам буду ее защищать!

— Атель, она — Огненная Лисица, уж, кто-кто, а ты знаешь, что это значит!

— Она не похожа на них!

— Ты уверен?

— Да!

Он вышел из комнаты, хлопнув дверью.




Разбудил меня стук в двери Энлиля, кто-то из стражей, колотил в нее со всей силой:

— Повелитель, беда!!! Повелитель!

— Что случилось? — мы одновременно вылетели из комнат.

— Остр в соляной столб превратился!

— Что???

Поспешили в ту часть замка, где жили князья и их дружина. В одной из комнат, ошалевшие воины взирали на, заставшего с открытым ртом, юного стража, белоснежного и искрящегося в лучах утреннего солнца.

— Как это случилось? — спросил удивленный Энлиль, он дотронулся до Остра. И на его губах заиграла улыбка. Я тоже прикоснулся к соленому юноше — магия духа замка.

— Он рассказывал, как вчера Атель попросил его сопроводить твою гостью к океану, как она плавала, а потом, хотел что-то рассказать потрясающее и… застыл.

— Понятно! — с этими словами Повелитель ветров провел около лица воина ладонью, и его тело приобрело естественность. — Ну, что Остр, осознал?

— Да, повелитель! — паренек смущенно улыбнулся.

— И знай, так будет всегда! И в другой раз не верну тебя в прежнее состояние, так и останешься солью. А нам не надо будет за ней летать. Мы тебя растащим по солонкам.

— Да, но что случилось-то? — стали дергать товарища успокоившиеся ветры.

Юноша сделал страшные глаза, предварительно скосив их на нас, и тихим голосом произнес: — Вы не поверите, но Мэриетта верхом на этом дельфине летала над водой.

— То есть, как летала? Дельфины прыгают, но не летают, — сомневающиеся голоса.

— Не верите, у Владык спросите. Летала!

На нас устремились два десятка удивленных глаз.

— Подтверждаю, летала! — улыбнулся Энлиль. Я молчал.

— Повелитель, а может быть, она из рода ветров? Эол намекал на это! А потом князья говорили, мы слышали, что она так танцевала, что у них с мозгами, что-то случилось. Они все в город поддались, до сих пор их нет! Головы лечить, наверное! Но лучшие танцоры — ветры, — сделал предположение один из воинов. — Чёрный дракон, как ты думаешь?

— Ничего не могу сказать. Ундины тоже хорошие танцоры, — ответил я.

— Да и дриады неплохо танцуют! — поддакнул мне Энлиль.

— Нет, она из срединных, мы же видели, как она танцевала в Фаире, — задумчиво произнес ветер постарше, — правда, танец тогда захватил меня, она великолепно вела музыку. Уж в этом я разбираюсь. А я лучший танцор у нас в замке.

— А что говорил Эол? Помнишь? — настаивал первый стражник.

— Эол болтун, — вынес приговор второй.

Мы не стали слушать дальше, и направились в столовую на завтрак. Там уже сидела Снежка, в первом платье, что предложил ей Повелитель ветров, вся сияющая и веселая, рядом с ней Эол, который что-то шептал ей на ухо. Огненной Лисицы не было.

— Где Мэриетта? — спросил Энлиль, — еще не встала?

— Давно встала, — ответил Снежка, — меня на рассвете разбудила, непоседа.

— Атель, — позвал духа замка Повелитель, который тут же появился около нас. Он был весел, чувствовалось, что только что смеялся. — Где Мэриетта?

— В саду, учит садовника и поваренка яблоки «воровать».

От неожиданности я рассмеялся, Энлиль улыбнулся и покачал головой, Снежка покраснела.

— Зачем она так? — прошептала она, — она же не у себя в селении…

— А ты не мог бы попросить ее придти сюда, позавтракать с нами, — обратился Повелитель ветров к духу замка.

— Она просила передать, чтобы вы не ждали ее, она уже позавтракала на кухне, — ответил тот и исчез.

— Я пойду, посмотрю, как проходит обучение, может быть, сам возьму несколько уроков, — я встал из-за стола, — Прошу простить меня, но мне что-то совсем не хочется есть.

Энлиль встал за мной:

— Мне как Владыке надо знать, что вытворяют мои домочадцы, прошу извинить меня. Эол, будь за хозяина.

Мы поспешили в сад. Звонкий голос Огненной Лисицы услышали сразу:

— Смелее, смелее! Коленками двигай, и руку тяни.

— Это нелепо. Легче зависнуть в воздухе и сорвать это дурацкое яблоко! — ответил ей другой голос.

— Конечно, легче! Но ты хочешь научиться владеть мечом, а для этого должен не только бегать ногами, но и лазать по деревьям, горам и искусно обходить препятствия.

— Но у меня рука не достает…

— А голова тебе зачем?

— Причем тут голова? Головой я тем более его не сорву…

Мэриетта сидела на нижней ветке большой старой яблони и махала ногами, в своем костюме мальчика, рядом с ней примостился Атель, они весело смеялись. Мы подошли ближе. Среди ветвей, на толстом корявом суку лежал на животе садовник, и тянул руку к красивому красному яблоку, которое висело на тонкой веточке между двумя толстыми сучьями. На нижней толстой ветке молоденький поваренок, подпрыгивая, пытался дотянуться до плода. Ни у того и ни у другого не хватало длины руки.

— Это невозможно сделать? — крикнул садовник.

— Возможно, — смеялась Мэриетта.

— Давай Повелителя позовем. Он скажет, что невозможно! — простонал поваренок.

— Слезай, я сама тебе покажу, — она легко вскочила на сук.

— Подтверждаю, что возможно, — засмеялась Энлиль.

— Ой, — садовник не удержался и полетел вниз, задев Мэриетту, сам завис, а она упала прямо мне в руки. Поставил ее на землю. Она обиженно посмотрела на меня:

— Спасибо!

— Всегда рад помочь, — старался быть ласковым.

Энлиль в это время ловко залез на дерево, на сук, где только что лежал садовник, сел на него, сжал коленками и опрокинулся назад, сорвал яблоко и бросил Огненной Лисице: — Лови!

Она поймала, и тут же вгрызлась в него зубами. Ветры только охнули от восторга!

— Вот здорово! — воскликнули оба.

У сельфов был милый обычай, влюбленные все плоды, всегда разрезают надвое и едят вместе. Мэриетта не знала об этом, и я решил воспользоваться создавшейся ситуацией.

— Вкусное? — спросил я, — угости меня, пожалуйста!

Она вытащила из — за пояса кинжал из железного дерева. Разрезала яблоко и половину отдала мне. Я взял его, и стал есть.

— Мэриетта и Повелитель драконов, жених и невеста, тили-тили тесто, — вскрикнул поваренок.

— Это еще почему? — обиделась Огненная Лисица.

— Ты же ему половину своего яблока отдала, значит вам теперь все по жизни половинить, — смеялся мальчишка.

Энлиль спрыгнул с дерева и раздраженно посмотрел на меня, я опередил его. Он сам собирался попросить половину яблока.

— Глупо! — рассердилась Мэриэлла, — у нас такого обычая нет, я всегда делилась с мальчишками, что теперь все они мои женихи?

— Там где ты жила, — улыбался садовник, — может, и нет такого обычая, там это не считается, а в городе ветров ты попалась!

— Ну, хватит зубоскалить, — остановил парней Энлиль, — объясните, что вы делаете здесь? Мэриетта, тебе что, захотелось яблок? Могла бы просто попросить.

— Нет, Повелитель, я хотела отблагодарить тебя за гостеприимство, и самой испечь яблочный пирог, который у меня получается лучше всего. А для этого нужны определенные яблоки, — ответила Огненная Лисица, но в глазах ее прыгали смешинки.

Мой друг снова растерялся. Ее ответы ставили его в тупик. Вроде она старается ему понравиться, но при этом всегда стремиться выскользнуть из поля его зрения.

— Мне приятно это слышать, но на завтрак печь уже поздно, а до обеда еще далеко. Может быть, ты уделишь нам с Даром немного внимания? — нашелся он.

— К сожалению, никак не могу, — ее лицо выражало крайнее смущение, — я обещала твоему повару собрать моллюсков в океане, чтобы он смог приготовить для тебя твой любимый суп. Но, который ты редко ешь, потому что ветра хорошо плавают, но не умеют нырять. А у меня хорошо получается. А мне очень хочется услужить тебе, за твое внимание, чтобы ты помнил меня…

— В этом ты можешь не сомневаться, — проворчал Энлиль, — но под водой опасно!

— За меня можешь не беспокоиться, Повелитель, я — опытный водолаз.

— А я тебе помогу, моллюсков из океана доставал ему всегда я, — меня разбирал смех.

— Дар, я вполне справлюсь сама, да и мальчики мне помогут, они обещали, — Мэриетта злилась.

— Мальчики будут заниматься своими делами, а я как твой жених, должен быть около тебя, не правда ли Энлиль?

— Я тебе это припомню, — прошептал мне на ухо мой друг, а вслух сказал: — Дар прав! Мы с ним будем сопровождать тебя в океане. У меня тоже неплохо получается нырять. Ты моя гостья, и за твою безопасность отвечаю я.

— Как скажешь, Повелитель, — она стрельнула в нас зеленым холодным обиженным взглядом. Ее планы рушились.

Подхватив Мэриетту, Энлиль взмыл в небо. Я полетел за ними. На берегу океана, она не стала раздеваться, а завернула штанины до колен, и войдя в воду, нырнула. Мы последовали за ней. Вода была прозрачной, солнце освещало дно. Она скользнула к камню, подняла раковину и показала нам, я сделал знак рукой, что это не то, и указал на коричневого, колючего моллюска, похожего по форме на огурец. Оглянувшись кругом, она стала прочесывать дно, собирая в подол рубашки морские огурцы. Мой друг не мог долго находиться под водой, поэтому с сожалением, поднялся из воды, и завис над нами, наблюдая через толщу воды. Вдруг Мэриетта замерла, опустила руку, в которой держала подол рубашки, и моллюски плавно упали на дно, и тут же зарылись в песок, а она поплыла вперед, извиваясь всем телом. Я за ней. Обогнули скалу, огромный осьминог поймал щупальцем маленького дельфина и тянул его в рот. Огненная Лисица, вынув свой нож из железного дерева, подплыв к чудовищу, ударила по щупальцу, малыш вырвался на свободу, и тут же дал деру. Зато две другие конечности схватили Мэриетту за руку, нож выпал. Я подхватил его, ударил по щупальцам. Тут же около меня появился Энлиль. А через несколько минут и его стражи, которые принесли с собой веревки со стальными крючьями. Они ловко подцепили осьминога и вытащили эту огромную тушу из воды. Мэриетта слишком медленно стала подниматься на поверхность, ее рука, висела неподвижно. Мы вынырнули одновременно.

— Энлиль, — крикнул я, — у нее что-то с рукой, к Алу ее, срочно!

Повелитель поднял огненную лисицу, и понес к замку, вслед за ним ветры с радостными криками, тащили по воздуху осьминога. Для них это была большая удача. Мясо осьминога — деликатес. Но поймать осторожного морского животного очень трудно, почти невозможно для них, плохо ныряющих. Лишь изредка, они позволяли купить его мясо у шершей, но делали это неохотно. А тут, вот он целый, огромный …




Взлететь с воды я не мог, пришлось плыть к берегу. В комнате Мэриетты я появился вместе с Алом. Она лежала на кровати над ней навис Энлиль.

— Дай, я помогу тебе, — просил он.

— Не трогай, мне больно, — взахлеб плакала Огненная Лисица.

Ал направился к ней, оттолкнул Повелителя и приказал:

— Снимай рубашку.

Но Мэриетта здоровой рукой вцепилась в ворот и отчаянно затрясла головой. Маг повернулся к нам: — Выйдите отсюда оба! — потом к Огненной Лисице, — я целитель! Не дашь снять — разорву.

Мы вышли. И разошлись по своим комнатам. Переодевшись, встретились у ее двери. Вышел Ал:

— Я вправил руку, боль снял, пусть немного отдохнет, — и уже более мягко, — сорванец какой, упрямая, что баран! Настоящая Огненная Лисица, так похожа на мою мать. Пристала ко мне, чтобы дал ей немного живого огня, он, мол, нужен для одного человека. Отказал, надулась! Сказал ей, что в ближайшее время, она отсюда не уйдет, и будет под вашим присмотром, и что за это время должна выбрать одного из вас. Дар, она очень испугалась, кажется, что ты узнаешь, кто она есть на самом деле. Но обманывать больше не стоит! Встретимся за обедом. Эола отправил в город. Снежке дал задание. Будем вчетвером. За столом поговорим…

И исчез. А мы с Энлилем, не сговариваясь, направились в столовую, и уселись около шкафчика, где находились лучшие вина нашего мира. И впервые за все годы нашей с ним дружбы сидели молча. Каждый думал о своем.

Так прошёл час. При каждом появлении Ателя, мы его по очереди спрашивали:

— Как Мэриетта?

И получали один ответ: — Спит!

Энлиль предложил отложить обед еще на час. Вошедший Ал согласился, и это время просидел около нас. Так в полной тишине, втроем, мы и ждали обеда с бокалами вина.

Наконец, Энлиль поднялся: — Пора! Атель, разбуди Мэриетту, скажи, что ее ждут!

Дух замка исчез, но через несколько минут появился перед нами с полными ужаса глазами:

— Ее нет в замке! Она пропала!




Глава XI


Когда мы поднялись с Эвром по лестнице и вошли в роскошный холл, у меня перехватило дыхание. Он был весь продуваемый, то там, то здесь вместо стен были проемы, в которых просматривался великолепный вид, то на горы, то на океан. Теплый ветер свободно гулял по помещению. Навстречу нам шел паренек, лет шестнадцати с взлохмаченными волосами:

— Спасибо, Эвр, — сказал он, — я сам провожу нашу гостью.

— Мэриетта, разреши тебе представить, это Атель — дух замка, — князь ветров ласково смотрел на парня, — он тут настоящий хозяин, и от него зависит, чтобы гостям было удобно, не рекомендую с ним ссориться, и тем более кусать!

Я хотела протянуть духу замка руку, он вспомнила, что она грязная.

— Прости, — покраснела я, — руки грязные, ты не обидишься, если я поприветствую тебя чуть позже?

— Не обижусь! Я слышал, что ты спасла Эола и какую-то девушку. А ты за что укусила Эвра? У него рука в крови.

— Я не хотела сюда лететь, а меня принесли!

— Так Повелитель приказал, а потом, ты же должна погостить у нас, — вклинился князь.

— Между прочим, — Атель с любопытством посмотрел на меня, — не каждому человеку выпадает честь посетить мой замок!

— Вот и я говорю, что еще не заслужила эту честь. А мне не верят! Я обычная селянка, танцовщица, мне по рангу не положено быть здесь.

— А еще ты воин и лекарь! Что-то много у тебя талантов для селянки, — усмехнулся Эвр.

— Я была в услужении у одного мага, он меня всему и научил, а потом он исчез, а я пошла в ученицы к Занье, — повторила я свою легенду.

— Теперь понятно! Пришли! Вот твоя комната, — в его глазах блестел насмешливый огонь, — это комната для дорогих гостей, — выделил он голосом слово «дорогих». Я напряглась.

— А рядом, чья комната? — поинтересовалась я.

— Энлиля, а вот эта напротив Дара, — ответил за князя дух замка.

— Атель, Владыка неба всех своих гостей в этой комнате устраивает?

— Нет, только избранных, и обычно женщин!

— Я в восхищении, — процедила сквозь зубы, — Эвр, подожди минуту, сейчас я выйду.

— Не нужно Мэриетта, я попрошу Ала, он твои зубки и уберет.

— Боишься? Что еще раз укушу?

— Боюсь, больно глаза у тебя злые, — посмеиваясь, он поднялся над полом, и улетел в один из проемов в стене.

— Атель, а сельфы по земле ходить умеют? Или только летают?

— А срединные всегда в шкурах животных ходят?

— Прости, я не хотела тебя обидеть!

— Меня нельзя обидеть, мне много тысяч лет, и я привык к подобным вопросам.

— Сочувствую!

— Мне? — он весело засмеялся, — в чем?

— Когда долго живешь, мир становится скучным, — вспомнила я слова Хитрого Лиса.

— Откуда ты это знаешь? — паренек уставился на меня с изумлением.

— Ну, что мы стоим около двери, покажи комнату, где я буду жить!

— Проходи, и он распахнул передо мной дверь.

Комната была великолепной, розово-голубой. Стены мягкого розового цвета из мрамора, просторная, в ней могли уместиться с десяток комнатушек студиозов из Лагулы. Огромная кровать посредине, накрытая голубым покрывалом, множество голубых шкафчиков, стульев, зеркала в голубых рамах, и в противоположной стене узкие длинные оконные проемы без рам, и только легкие голубые шторы колыхались под дуновением теплого ветра. Я подошла к ним, легко перешагнула через подоконник и вышла на балкон. Он был большой. Прошлась по нему, посмотрела вниз, до земли было далеко. Внизу город на берегу океана. Хотела войти обратно, но попала в другую спальню, она была похожа на мою, только еще больших размеров, и сияла белизной. Комната Энлиля. Такое соседство мне было не по вкусу. Вернулась.

— Здесь ванна, — показал мне Атель на голубую дверь.

— А где Снежка?

— Кто это?

— Девушка, которую принесли ветры.

— В другом крыле, в больничном.

— Проводи меня, пожалуйста, я хочу навестить ее.

— Хорошо, только не хочешь сначала умыться?

— Ты прав! С удовольствием.

— Можешь снять свое грязное платье, его постирают, а ты пока возьми вот этот халат.

Он показал на белоснежный пушистый халат, висевший в ванной комнате. Взяла его в руки, и уткнулась лицом в пух, чары пропитали всю ткань, они были еле заметные и сладковато-приторные.

— Атель, он теплый, нельзя ли чего-нибудь полегче?

— Странная ты, все женщины, которые были здесь, кидались на него с жадностью!

— Так — то, наверное, высокородные особы, они к роскоши привыкшие. А мне даже страшно прикасаться к этому чуду! А что у тебя в замке нет другой одежды?

— У меня в замке коллекция платьев всех народов нашего мира! — гордо сказал дух замка.

— А зачем тебе?

— К нам разные гости приезжают, и я всегда могу предложить переодеться. Это мое хобби.

— Ну, прямо-таки всех? — я сделал удивленное лицо, — ну, а например летнее домашнее платье срединных из города Рарога. Оно открытое, и талия завышена…

Паренек улыбнулся многозначительно и исчез. А я вошла в ванну, скинула с себя все, и залезла под горячий водопад.

То, что Энлиль узнал меня, не вызывало сомнений. Он же предупреждал Эола, что стоит ему прикоснуться к Огненной Лисице, как тут же узнает ее, почувствовав магию. Убежать от него не удалось. Все случилось так быстро, и неожиданно.

Эол только с радостным криком, что свободен, поднялся в воздух, на опушке Очарованного леса, как стрела пронзила его плечо, вторая вошла в грудь Снежки. Вытащить наконечники, остановить кровь и затянуть края, было нетрудно. Дар защищал нас, не подпуская к нам никого. Удивительно, но мне тогда показалось, что он защищает меня, и только меня! Хотя нет, этого не может быть. Он Владыка и его обязанность охранять всех своих людей. Но ведь, он не стал кружить над нами, сжигая шершей, он встал спиной к моей спине. А в этом не было необходимости, я сама могла справиться. Впрочем, он поступил, как учил нас Красный Тигр, всегда защищать спину рядом стоящего бойца. В первую нашу с ним встречу я сама вот так же встала у него за спиной, хотя не знала, что это он.

Но потом, когда появились сельфы, он стоял в стороне и молчал. Будто сделал свое дело, вывел нас из Очарованного леса, и больше его не ничего не касалось. И именно это меня и подвело. Надо было сразу нырнуть куда-нибудь, скрыться, нет же, я стояла и ждала, что он скажет! Дождалась! Эвр меня узнал, как Лучика, а потом как танцовщицу. И Энлиль — как Огненную Лисицу. Но почему-то никому не сказал ничего. И здесь уже в замке вел себя так, будто перед ним обыкновенная селянка. Я в этом видела только одно, он не хочет говорить об этом Дару. Они соперники за мою руку. Бред какой-то! Да, Дару наплевать на меня! Он с удовольствием уступит меня этому противному Владыке Неба, который более чем уверен в себе. Ненавижу!

Вошел бочком Атель, сгреб в охапку мое платье и повесил рядом с халатом, который Энлиль пропитал своей магией, домашнее платье срединных. А вот этот мальчик может мне помочь. Надо разговорить его. Он и покажет мне дорогу из этого замка.

— А белье? — спросила я.

— В шкафу, выбирай, что тебе приглянется.

Он исчез. Я быстро вымылась, и, завернувшись в полотенце, начала рыскать на полках. Нашла более или менее приличное белье. Тонкое и красивое. К нижнему белью у меня слабость. Правда, я предпочитала белье ундин, но здесь такового не наблюдалось. Ладно, и это подойдет. Вот эта нижняя рубашка до колен, как раз по моей фигуре. Надела платье, и повертелась около зеркала. Ничего сойдет! Тощая, большеглазая, не то, что Снежка, вот кто красавица! Мне никогда такой не стать. Я в маму, а она была ундина. Папа рассказывал, что, когда они познакомились, она была такой худенькой и стройной, что могла спрятаться за березу. Мама, как мне тебя не хватает!

— Атель, — позвала я. И паренек тут же появился, — проводи меня к Снежке. Как говорил мне Хитрый Лис, если хочешь понравиться человеку, нужно говорить с ним о том, что его интересует. Эвр — воин, и с ним мы обсудили все приемы стрельбы из лука и владения мечом. Атель — дух замка, и говорить с ним нужно о его владениях. И я тут же засыпала его вопросами: где, как и зачем. По тому, с каким воодушевлением и охотой он стал рассказывать и объяснять, поняла, что с ним мало, кто разговаривает. К нему относятся как к мебели, стоит и хорошо. А мне было интересно, что он чувствует, как видит своих обитателей. Мне было с чем сравнить. Так я узнала, что он совсем ничего не ест и не пьет. Хотя дух замка — Рарог, Хитрый Лис, очень даже любил покушать. Атель не видит сущности, как Даалад. Зато он умеет разговаривать с камнями своего замка. Через какое-то время, мы уже были друзьями, почувствовав, расположение друг к другу. Когда же он мимоходом заметил, что у него есть своя комната, я тут же напросилась в гости. Его удивление и радость от моего внимания, делали его таким счастливым, что где-то в душе, у меня зародилась вина. Ведь, все, что я делала, имело один смысл, узнать, как сбежать отсюда.

— Только закрой глаза, ты не должна знать, как пройти ко мне. Моя комната в самом сердце замка, — сказал он.

Я старательно зажмурилась, в ушах пронесся ветер, и мы очутились в большой комнате, без окон и дверей. Потолок был не очень высокий. И вместо стен — шкафы. И все.

— А где же ты спишь? — я была удивлена, ведь только что он признался, что он не может обходиться без сна. Но когда он закрывает глаза, стены его замка открывают свои, невидимые никому кроме него, глазищи, и сами наблюдают за порядком.

— Раз, два, три… смотри! — он провел рукой над головой, и я увидела, что завеса, которую я приняла за потолок, исчезла, и в высоте, висит большая кровать.

— Ничего себе, — вырвалось у меня, — а почему там? На полу плохо спиться?

— Не-е-ет, — протянул он, — когда Дар и Энлиль были маленькими, они нашли сюда дорогу, и с утра приходили меня будить. Мне это надоело. И я спрятался. Ох, и злились они, когда искали меня. А я лежал и сверху смотрел на них. Было весело! — он поскучнел, — когда в замке дети, всегда весело, а потом они вырастают, и начинают относиться ко мне, как к мальчишке. Обидно! Тем более что я старше их!

— Подними меня на кровать, пожалуйста, — попросила я, — хочу посмотреть, как там!

Он посадил меня на край, я прилегла на подушку, но лежать было неудобно, от сознания того, что под тобой пустота, и не было видно, на чем кровать держится.

— Нет, мне не нравится, страшно! Снимай.

— Не сниму, — он завис передо мной, смеясь.

— Отлично, буду здесь жить! — И я забралась с ногами. И устроилась поудобней, — но учти, тебе придется спать в комнате для дорогих гостей.

— Вот еще! — хохоча, он подхватил меня и поставил на пол.

Не удалось! А жаль. Вот было бы здорово, если бы Энлиль пришёл в комнату, а там этот паренек. Постой! Он тут же догадается, где я. А дорогу сюда, по словам духа замка, он знает. Зато у меня есть Снежка! Это идея!

— Атель, пора, отнеси меня к Снежке.




Мою подругу разместили в небольшой комнатке, всего с одним узким окном. Да, и кровать была обычной. Здесь мне понравилось больше. Дриада и Эол сидели на подоконнике, взявшись за руки, при виде меня, они оба вспыхнули румянцем.

— Привет! — поздоровалась я с ними, хотя мы уже сегодня виделись. Но их смущенный вид, смутил и меня.

Снежка соскочила и, бросившись ко мне, обняла:

— Спасибо, ты нам с Эолом жизнь спасла, — зашептала она мне в ухо. — Ал сказал, что ты все сделал великолепно, я могла потерять много крови. И Эол тоже.

— Мэриетта, я у тебя в неоплатном долгу, — ветер встал передо мной на одно колено, приложил руку к груди и склонил голову.

— И что? — испугалась я.

— Моя жизнь отныне принадлежит тебе, — высокопарно заявил он.

— Фу, напугал! Не нужна мне твоя жизнь, лучше отдай ее Снежке.

— Уже отдал, — радостно вскрикнула дриада, — он сделал мне предложение. Мы скоро поженимся.

— Ребята! Какие вы молодцы! — мне стало радостно за них. Но в душе приподнялась обида. Везет же Снежке. Все так легко и просто, встретились, приглянулись друг другу, и сладили. А у меня? Все не так как надо! Ну, и пожалуйста!

— Эол ты сказал об этом Энлилю? — я била наугад.

— Да, — он выпятил грудь.

— Тогда понятно. Снежка, Повелитель ветров просит тебя, если ты чувствуешь себя хорошо, разместится в комнате для дорогих гостей!

— Да, ну? С чего бы это? — ветер был удивлен.

— Как с чего! Она твоя невеста, и ей по статусу положены хорошие апартаменты.

— И то, правда! А ты?

— Я пока здесь переночую, что-то мне нехорошо, голова кружится, тело ломит.

— Может Ала позвать?

— Пока не надо. Если станет хуже, позовешь!

— Мэриетта, а ты знаешь, что Нагна нас обманула? — вдруг спросила меня Снежка.

— Как обманула?

— Мне сейчас Эол рассказал, они же в тот вечер, когда с мертвяками сражались, напились до поросячьего визга. Он говорит, что Дар на ногах стоять не мог, все время за своих драконов хватался. Он не мог быть с Нагной близок.

— И что, когда мужчина напьется, он… — я покраснела и не знала, как закончить свою фразу.

— Какая же ты еще маленькая! — засмеялся Эол, — чего смущаться, это же все естественно. Конечно, он ни на что не годен! Я по себе сужу.

— Но она так говорила… — мне хотелось верить, что у Дара с Нагной ничего не было.

— Она блефовала, — категорично заявил Эол, — ты посуди сама, если бы у них что-то было, поступил бы он с ней так, как поступил. Оскорбить при князе! Все-таки он Владыка! А их манерам с детства учат. И первое правило, никогда не оскорбляй и не кричи на женщин!

Мне вспомнилось, как Дар орал на меня, что убьет мерзавку! Стало не по себе!

— Что-то не получается, — я пожала плечами, — но он же ее оскорбил…

— Так потому, что она первая начала лгать. А драконам врать нельзя, они это сразу чувствуют. Полин не стал заступаться за нее! Это о многом говорит!

— И зачем это ей нужно было? — я все еще не могла поверить.

— Как зачем? Деньги с тебя содрать, и выставить тебя полной дурой!

— Кажется, ей это удалось! Я ей поверила, — выдохнула я.

— Ну, не совсем! Ты хорошо ее отшила! Хотя вид у тебя был еще тот! Вся кипела! Скажи честно, тебе Дар нравится?

— Я боюсь его, — сказала честно.

— Ну, и отлично! Он тебе не пара. Скажу по секрету, тобой мой братец заинтересовался!

— Твой братец невежа! — вспыхнула я.

— Он сумеет тебя переубедить, — засмеялся Эол, — он мастак в отношениях с женщинами. И ты скоро забудешь, как он переступил через тебя! Сама бросишься ему на шею.

— У твоего братца, кажется, невеста есть, Огненная Лисица, — попыталась съязвить я.

— Ну, сказала! Зачем ему эта страхолюдина! Толстая, кривая, хромая и сумасшедшая. На ней, кстати, Дар женился! Вот пусть с ней и милуется. А ты будешь с нами. Это здорово — я и Снежка, ты и Энлиль!

— А может быть, она и не такая страшная, как о ней говорят, — мне стало обидно за себя.

— Брось, ее все видели! Уродка и ненормальная!

— Я поняла, почему Дар такой злой, — прошептала Снежка, — он жалеет, что женился на ней! Мэриетта, мне, кажется, что ты ему немножко нравишься. А ухаживать за тобой он не может! Женат!

— Спасибо, что предупредила, — рассердилась я, — и что вы ко мне пристали. Мне никто не нужен! Я сама по себе!

— Глупенькая ты, — дриада хотела меня обнять, но я вывернулась:

— Какая есть!

Вскоре они ушли. А я осталась одна. Ух, как ненавидела я и Дара, и Энлиля. Тоже мне женишки нашлись! Ну, погодите, устрою я вам праздник. Огненная Лисица вам не нравится! Уродка, говорите? Вы еще оба пожалеете, что так к ней относитесь! Подожди, остановила я сама себя. Но ведь Повелитель ветров знает, кто ты. Но тогда получается, что он нарочно ничего не говорит Дару, и будет ухаживать за мной, желая, получить мое расположение. А Дар будет уверен, что у него жена — толстая, хромая, кривая и сумасшедшая! Вот наглец! Я буду не я, если не посажу Владыку Неба на место! Или я не Огненная Лисица!

Выглянула в окно, оно выходило в ущелье, дна не было видно, только под самым окном пушились облака. Посмотрела на постельное белье, если его разорвать и сделать веревки? Только надо знать, сколько метров до земли. Вышла из комнаты и вошла в комнату напротив, окна выходили в сад. Не подходит! Прошла по коридору до конца. С крыльца раскрывался прекрасный вид. Гладкие скалы закрывали с трех сторон большой красивый сад, в котором рядами росли ухоженные деревья.

— Попалась! — кто-то подхватил меня и поднял в воздух.

— Ой, — только и смогла пискнуть, это был Эвр.

— Хочешь полетать?

— Хочу!

— Кусаться не будешь?

— Не буду. А что ты тут делаешь? — спросила его, успокоившись.

— Молодняк гоняю, вместо того, чтобы службу нести, в салочки играют, — улыбнулся он. Над садом, над моей головой, выстроившись в ряд, двенадцать юных ветров старались держать строй. Но у них плохо получалось. То один, то другой вылезали.

— На сегодня хватит, — крикнул князь, держа меня за талию.

И воины разлетелись кто куда.

— Как красиво сверху выглядит замок! — восхитилась я, — а если еще выше, сможешь?

— Не испугаешься?

— А я за тебя держаться буду!

— Поднимаемся!

И мы поднялись над горами. Отсюда замок выглядел совсем маленьким, почти игрушечным. Северные горы уходили от него за горизонт. Совсем близко от замка я увидела расщелину, в которую падал водопад, а внизу на зеленой траве, словно кто-то рассыпал белую фасоль.

— Эвр, а там что? — спросила я, показывая на ущелье.

— Пеласы, — ответил он.

— Настоящие?

— Конечно! А разве бывают ненастоящие пеласы?

Бывают, подумала я, вспомнив Дара в образе пеласа, еще как бывают!

— Давай спустимся, посмотрим?

— Нельзя, если спуститься до верхушек скал, которые обступают их территорию. Они тут же поднимутся всем табуном. А ты — женщина, они могут тебя на куски разорвать. Даже мне с ними трудно будет справиться.

— А почему они женщин не любят? Что мы им плохого сделали?

— Не знаю.

— А вон, туда, давай слетаем, видишь гора, а шапка снега похожа на голову птицы.

— Нет, хватит. В следующий раз. Сегодня праздник в честь тебя устраивают, мне еще переодеться надо! Мэриетта, ты станцуешь нам?

— Не знаю! Я так переволновалась!

— Хитришь, девочка!

— Ну, если только чуть-чуть.

Мы оба весело рассмеялись, и он поставил меня опять на крыльцо.

— Я буду надеяться! — крикнул он и улетел.

Я вернулась в комнату Снежки и позвала Ателя. Он тут же появился. И я ему похвасталась, что летала с Эвром над замком, и видела пеласов, вот только разглядеть не успела. И просила рассказать его о них. Уж кто, а он должен был знать об этих животных все.

Дух замка, взял с меня клятву, что никому не расскажу то, что узнаю от него. Он доверял мне, это радовало.

— Раньше табуны пеласов обитали во всех землях нашего мира, — начал рассказ мой новый друг, — но люди заметили, что их мясо обладает уникальным качеством, лечит от всех болезней, уродливое исправляет и делает красивым, дает силу и ловкость, а связанные из их грив вещи в жару охлаждают, а в холод согревают, никаких шуб не надо. Ну, и сама понимаешь, их начали вылавливать. Особенно в них нуждались некрасивые женщины. Некоторые из них стали сбиваться в отряды. Так появились амазонки. Только теперь уже никто не помнит об этом. И когда пеласов стало совсем мало, Огненная Лисица, которая жила в то время, собрала всех оставшихся и спрятала здесь. А сама многие годы ходила по земле, уничтожая в головах срединных знания о пеласах. Теперь люди только и помнят, что есть такие животные, что они приносят удачу, только вот какую не знают, и не любят женщин. Что является истинной. Они готовы затоптать любую, кроме Огненной Лисицы. Ей они готовы служить!

— Жаль, что мне не удастся на них посмотреть, — вздохнула притворно, чувствуя, что нашла выход из этого замка. — Атель, а они красивые?

— Очень!

— А ты их видел?

— Живьем нет, я не могу покидать стены замка, но Дар умеет в них превращаться.

— А как же он смог это сделать, не видя их, если они к себе никого не подпускают?

— Ну, ты Дара с Энлилем плохо знаешь. Вот здесь под окнами, есть небольшой уступ, творение Чёрного дракона, он упирается в еле заметную тропинку, ведущую к скалам пеласов. Там они сделали наблюдательный пункт и часами пролёживали, разглядывая их. Только я уверен, пеласы знали об этом, но они доверяют Владыкам, и не боятся их. А то бы давно расправились с повелителями.

— А зачем ему уступ? Он же долететь может.

— Может, только он большой, и шум его крыльев, за километр слышен. А так, по уступу тихо доходил до скал, откуда и следил за ними.

Удача была со мной! Вот что значит уметь расположить к себе людей. Я так и знала, что дух замка мне поможет. Только как сделать, чтобы он забыл этот разговор, чтобы пеласы отошли на задний план. Думай, Мэриэлла, скорей думай.

— Атель, а почему у вас в замке нет женщин?

— Ты заметила?

— Это трудно не заметить!

— Понимаешь, это случилось после того, как у Ала пропала его молодая жена Танелла, погибла его мать, Лиссель, Огненная Лисица, и умерла мать Энлиля. Они остались вдвоем, вернее втроем, маг, и два юных повелителя. А так как ни одной женщины в замке больше не было, служанки стали не нужны. Так и повелось. Со всем справляюсь я. Они не прихотливы. Мне не трудно.

— Ты удивительный, Атель!

— Я дух, Мэриетта! Только дух!

— Хочешь. Я буду тебе другом, дух замка, Атель! Если, конечно, это не оскорбит тебя, ведь я обычная селянка.

Мне нравился этот мальчик. Очень нравился. Я говорила чистосердечно, но не совсем. И от этого было немного стыдно.

— Ты это серьезно? — глаза Ателя расширились.

— Абсолютно.

— И ты не откажешься станцевать со мной, ведь я не человек!

— Первый танец, если я буду танцевать, отдаю тебе, — сейчас я была искренна, как никогда. Ведь он показал мне путь. И я была благодарна ему всем сердцем.

— Не забудь, что ты сказала, — крикнул он и исчез. А я полезла на подоконник, и стала высматривать уступ. Что-то выступало, но никак не могла сказать, уступ это или нет. Поэтому сбегала в сад, взяла пару камней, не очень тяжелых, опять забралась на подоконник и бросила один из них на то, что принимала за уступ. Камень упал, и остался лежать.

От радости я подняла руки над головой, и закричала про себя солнцу: — Свобода!!!!!!!!!!

— Ты что делаешь, ненормальная! — крик за спиной, это появился снова дух замка.

— Мне хочется летать, Атель! Смотри, вот сейчас только шагну и полечу, — я поддалась вперед…

— Мэриетта, слезь сейчас же! Упадешь! — в дверях стояли Дар и Энлиль. Принесла нелегкая, рассердилась я. В руке у меня был зажат камень! Надо было что-то придумать, чтобы избавиться от него и не выдать себя. И я на ходу придумала эксперимент. Сделала вид, что хочу рассчитать расстояние от окна до земли. И пригласила участвовать в нем Дара. Я бросила камень вниз, попросила его засечь время, и дать ответ, сколько метров он пролетел. Дар засмеялся. До этого я его видела, злым, раздраженным, усталым, сердитым, но никогда вот таким. Смех у него был красивый, открытый и задорный. Правильно мне говорил Красный Тигр, что характер человека можно узнать по тому, как он смеется. Открытый смех — открытый характер. Смех у Дара был открытый, но вот характер…

Но тут вперед выступил Повелитель ветров, и с важной учтивостью, попытался произвести на меня впечатление тем, что сначала предложил другую комнату, а потом и целый гардероб, где я могу выбрать себе любое платье, а он мне поможет его надеть. Начинается! Я вспомнила разговор ветров за столом в Фаире, Эмиру, белый пушистый халат, пропитанный его чарами. Во мне закипала злость. Но ссориться с ним сейчас не могла. Да, и увести их отсюда надо было. Вдруг вспомнят о своей детской проказе. Поэтому сжала губы, и решила быть послушной, до определенного предела. Еще отметила про себя, что Энлиль, принял мой эксперимент, как желание сбежать. Надо его утвердить в этом подозрении.

— Играй, ребъенок, играй, — говорил часто мне Хитрый Лис. И я начала игру.

Сначала все шло по плану, наспех намеченному мною. Придя в комнату, которую определил мне Повелитель ветров, первым делом посмотрела в окно, мол, можно ли сбежать или нет. Потом делала вид, что умываюсь, а сама, увидев на полке массу флаконов с духами, вспомнила, как Соловей показывал нам номер, по привлечению к себе девчонок с курса, методом «Помоги ближнему». Привлекать Энлиля не хотела, но этот прием даст возможность, избежать ведения меня за руку по всему замку, как принято у Владык. Может быть, на других женщин это и производило впечатление. Но только не на меня. Здесь главное уложить флаконы так, чтобы упал один, а когда нагнешься, чтобы его поднять, упали еще парочка. Я делала это впервые, но у меня получилось! Повелитель ветров клюнул как голодная рыба, проглотив наживку. Улыбаясь, предложил помощь, чтобы собрать флаконы, но я же селянка, поэтому с деревенской непосредственностью вложила ему в руки часть своих флаконов. Отказаться он не мог. Вытаращил на меня глаза, но смолчал. Дар, и не подумал, предлагать помощь. И только улыбался. Улыбка у него тоже была красивая. Она мне нравилась! Вернее, нет, раздражала. Да, как он смеет идти и улыбаться! Хотя мне все равно!

В гардеробной на вешалках висели, действительно, прелестные платья, было видно, что их подбирали со вкусом. Там уже находились Эол и Снежка, которая раскисла, как вареная лапша, вытаращила глаза, и только ходила между рядами с одеждой и благоговейно прикасалась к ней пальцами. У меня сложилось впечатление, что она готова все платья надеть на себя разом. Энлиль встрепенулся как петух, увидев своих наседок. Отдал мне все флаконы, и стал лилейным голосом предлагать Снежке, наверняка, заранее выбранное платье. Моя подруга подпала под его очарование, краснела, мямлила, и соглашалась с ним во всем. Даже не поняла моего намека, когда я предложила, помочь ей одеться. Покраснела и пролепетала, мол, таковы правила, что шнуровку затягивает Повелитель! Спасибо Эолу, который привык сначала говорить, а потом думать. Он согласился, предоставить право затянуть шнуровку на спине своей невесты, Владыке неба, но только под его присмотром. Щеки Энлиля покрыл легкий румянец. Неужели, у него остались какие-то чувства, кроме самомнения?

Я ждала, когда настанет моя очередь. И дождалась. Придав голосу снова вежливую учтивость, он предложил мне красное платье с золотом. Ну, Мэриэлла, твой выход! Главное обезоружить его словами о том, что хочу ему понравиться. Я же селянка, а потому, не зная всех тонкостей поведения высокородных особ, могу вести себя с непринужденной наглостью. Что я и сделала. Раскудахталась как курица, мол, хочу выглядеть красивой, чтобы очаровать его, Повелителя, а этот фасон мне не подходит, и попросила Ателя, который тут же появился около меня, принести платье ундин, зная, что у них нет шнуровки. Получилось и на этот раз. Тут мне подыграла Снежка, выйдя в своем светлом платье, она увидела красное, и вскрикнула от изумления. Я тут же предложила ей его надеть! Предварительно удостоверившись, что и оно пропитано магией. Повелитель ветров удивленно посмотрел на меня, отрыл, потом закрыл рот. И ничего не сказал. И второй раунд я выиграла.

Посмотрела на Дара! Он стоял, опершись на дверной косяк, сложив руки на груди, и смотрел на нас, как смотрят на театральное представление. На его лице играла все понимающая улыбка. Я рассердилась. Весело? Да? Над твоей женой тут издеваются, а ему хоть бы хны! Ненавижу!

Ушла за ширму. Помогла одеться Снежке. Атель мне принес платье цвета морской волны, платье ундин. Примерно такое же было на Элосане. Я с удовольствием его надела. Когда мы вышли, мужчины посмотрели на нас с восхищением. Дар, внимательно осмотрел мою подругу. Вот нахал! Ему Нагны мало, так теперь и сюда еще взоры кидает. Я чувствовала, что начинаю закипать. Со Снежкой мне не сравниться. Она по-настоящему красавица! Но вида не подала. Играть, так играть! Попросила украшения, зная, что Энлиль не упустит случая опять показать себя радушным и добрым хозяином. И не упустил. Выбрал для дриады прелестные украшения, которые очень подходили к ее наряду. Боясь, что он мне предложит, что-нибудь свое, опередила его и попросила Ателя принести украшения. И он принес. Я никогда не видела ничего подобного. Оно было изысканно простым. Чувствовалась рука настоящего мастера. Я одела их на себя, и мне показалось, что они согрели меня, наполнили каким-то спокойствием, а восемнадцать простых золотых тонких браслетов, зазвенели лесными колокольчиками. Не знаю, как так получилось, но неожиданно я перестала сравнивать себя со Снежкой, почувствовала себя уверенной и вполне симпатичной. Нет, я не шучу! Непонятное спокойствие охватило меня, мучившие сомнения в своей силе обаяния отступили.

Чтобы не идти вместе с хозяином замка, первая попросила разрешения опереться на руку Ателя. Просьба женщины — закон. И теперь Энлиль был не вправе предлагать мне руку. Я посмотрела на Владык. Их лица были странные. Будто они обнаружили, что стоят перед гостями босиком. Ну, и ладно! Счет пока вела я. Три ноль в мою пользу.

Энлиль и Дар обогнали нас, и ушли вперед, за ними спешили Эол и Снежка. А мы с Ателем шли по коридорам и хохотали. Он очень достоверно, показывал, как Энлиль обалдел от моей просьбы, принести мне платье ундин. Вошли в зал. Шепнув мне, что он исчезает, так как за стол сесть не может, но будет поблизости, дух замка растаял. И я осталась одна в дверях. Присела в поклоне, как и полагается в таких случаях. В ответ тишина. Я даже обрадовалась, может быть, мне не рады, и я смогу исчезнуть? На всякий случай, чтобы потом меня не упрекали в невежливости, спросила:

— Я прошу прощение за вторжение, но если я не вовремя, то зайду в другой раз!

И тут же меня окружили князья ветры. Пришлось сдерживать раздражение. Они наперебой вспоминали Фаир, мои танцы, восхищались ими, и обсыпали меня комплиментами, как конфетти. Но я уже хорошо знала, что стоят их слова. Тот разговор за столом в городе ветров, глубоко врезался в мою память.

Энлиль попросил всех к столу, и пригласил меня сесть рядом с ним. Нет, Повелитель! Ты не говоришь, кто я такая, хочешь, чтобы все думали, что я селянка. Вот я и воспользуюсь своим правом сидеть рядом с воинами, а не с Владыками. И, князья поддержали меня. Усадив рядом с собой. Я старалась изо всех сил, быть вежливой, потому и спрашивала об их военных подвигах. Дай, мужчине поговорить о себе, и ты будешь самой хорошим собеседником для них. Только молчи и слушай. Что я и делала.

А потом я увидела как Дар, положил ладонь на руку Снежки, и, заглядывая ей в глаза, что-то спросил. Она зарделась, и стала говорить. А он не сводил с нее глаз. Бабник! А она тоже хороша! Еще подруга называется. Мало ей Эола, она за Дара взялась. Хотя, какое мне дело! Ну, и пусть! Мне же все равно! Ненавижу! А что, если отомстить! Как? Танцы! А если станцевать, как тогда в Кантине! Зажечь всех этих мужиков, и сбежать! А первого Дара! Снежка говорила, что тогда у него лицо было страшное! Будто стрела ему в грудь попала. Вот и пусть еще раз почувствует боль!

И будто услышав, мои мысли, Энлиль вдруг стукнул кулаком по столу, и рявкнул: — Хватит!

Я даже вздрогнула, и не я одна. Но его голос изменился, и он почти ласково спросил, как я себя чувствую, и не соизволю ли порадовать их своим искусством. — С удовольствием, — ответила я, и предложила Дару станцевать со мной. Я знала, гордость не позволит ему отказаться. А я была готова так закружить его, чтобы он снова потерял голову, чтобы мне еще раз увидеть тот огонь в его глазах, и на этот раз была уверена, что победа будет за мной. Почему? Не знаю. Просто была уверена.

Столы исчезли, все расселись по скамьям вдоль зала, а я встала в круг. Ну, же, Повелитель, смелее! Бабник несчастный! Заиграла музыка. Он, отбивая такт каблуками, пошёл по кругу, но неожиданно повернул голову и посмотрел на меня. Сердце съежилось. Он холодно и насмешливо улыбался, как будто говорил: — На этот раз не выйдет, Мэриетта!

— Посмотрим, — ответила я движением плеча, и браслеты на моих руках зазвенели, соглашаясь со мной. Мы кружились с ним как листья, поднятые ураганным ветром, не приближаясь, и не удаляясь друг от друга. Ну, давай же, звала я, что ты как каменный столб, в тебе, что совсем огня нет! Не было. Только холодная, насмешливая улыбка! Вспомнив, что говорил мне Хитрый Лис, о том, что я могу своими эмоциями зажечь любого мужчину, я постаралась вложить в свой танец столько чувств, что хватило бы зажечь ими весь океан! И я зажгла. Когда поворачивалась к зрителям, видела, что они поддались вперед, ловят каждое мое движение, глаза горят. А этот бесчувственный дракон был холоден как Северные горы.

Сдаваться я не собиралась. Нет, я должна растормошить его. И у меня вдруг получилось. Он встряхнулся. В глазах появился огонь! Я обрадовалась, и посмотрела на князей ветров и Энлиля. И тут испугалась! В их глазах прочла желание убить Дара, соперника! Я не думала, что так все получиться! А он, не чувствуя опасности, начал наступать, с еще большим азартом. Их много, а он один. Он будет драться! В этом не сомневалась. Но это не равный бой. Энлиль уже поднялся с места и тихо направлялся к нам. Его рука лежала на эфесе меча. — Нет, не надо, не хочу, — и я отступила, и склонила голову. Пусть я проиграю, только бы они его не трогали. Но он сделал то же самое. Мы так и встали с ним, как вкопанные, друг против друга.

— Мэриетта, — послышался шепот сбоку. На нас шёл князь, не сводя с меня глаз, это с ним я сидела рядом за столом. Дар напрягся, он приготовился к битве. Из-за его плеча, видела, как к нам подходит все ближе безумный Энлиль. Лихорадочно начала рассчитывать, как выбить у него меч, прежде чем он нанесет удар Чёрному дракону. И тут, легкая штора поднялась, и я увидела на балконе мужчину с аккуратно подстриженной бородой, он протянул руку, и по залу пронесся ледяной ветер, который подхватил князей и отбросил назад к скамьям, а Энлиля посадил в кресло. Их лица стали осмысленными.

Дар обернулся, тяжело вздохнул: — Спасибо. Энлиль — сказал он.

У меня дрожали колени. Найдя глазами свободную скамью, поспешила к ней, чтобы никто не видел, как мне страшно! Только сейчас я поняла, что наделала! Ведь, если бы не тот мужчина, была бы драка. Не думаю, чтобы Дар отступил, да и Энлиль тоже. Сельфов много, дракон один. Они бы убили его. И все из-за меня! Что со мной? Как я могла позволить себе так распоясаться? Хитрый Лис предупреждал меня! А я? К горлу подступил комок, глаза заволокли слезы. Нет, я плохая Огненная Лисица! Я должна защищать, мирить, стремиться сохранить гармонию в отношениях между людьми. А я сама собственными усилиями, чуть не вызвала взаимную ненависть у этих мужчин.

А они, ветры, даже Эвр, придя в себя, подошли ко мне с восхищенными возгласами, и пели такие дифирамбы, что, по их словам выходило, что я чуть ли не вернула им молодость и жизнь. Совсем заврались! А Энлиль, попытался взять меня за руку:

— Мэриетта, прошу тебя, удостой меня чести, станцевать с тобой!

— Прошу извинить меня, Повелитель, — ответила я, — но свой первый танец, я обещала Ателю.

— Ателю? Но он не человек! Он дух замка, — голос Владыки неба был обиженным.

— Он мой друг! — я вскочила на ноги, и посмотрела на Энлиля, во мне кипел гнев негодования, и позвала: — Атель, ты готов!

Он появился около меня благоухающий, в новом костюме, и сияющий счастьем.

— Да, моя госпожа!

Ветры отступили, с недоумением глядя на меня, а дух замка крикнул:

— Музыканты, прошу!

Я положила руки ему на плечи, и мы закружились под такую знакомую музыку. Музыку Очарованного леса. Я вспомнила Спящее дерево. Свой танец с Даром. И то, что только что чуть не стала причиной его гибели. Меня охватила дрожь.

— Ты чего дрожишь? — спросил дух замка.

— Ты видел, как ветры шли на нас с Даром! У меня возникло ощущение, что они нас хотят убить.

— Не вас, а Дара. Видел! Это был странный танец. Сначала все было нормально, ты танцевала, завораживая своими движениями, а потом, когда Повелитель драконов стал кружить около тебя, как ястреб над курятником, захотелось его убить, чтобы не смел, причинить тебе вред.

— Атель, я не хотела этого. Мне страшно!

— Не бойся! Я же с тобой! Я не дам тебя в обиду! Где бы ты сейчас хотела очутиться.

— В лесу.

— Пожалуйста!

Под ногами образовалась трава. Вокруг нас возвышались белые стволы, а над головой шелестели листья. Запах леса и щебет птиц успокоили. Волнение улеглось. Ничего же не случилось? Так стоит ли переживать?

— Хочу на озеро, — мне стало весело.

— Пожалуйста!

И под ногами я увидела поверхность воды, под которой плавали пестрые рыбки, плавно колыхались водоросли. Белые лебеди окружили нас полукругом, и закричали.

— Они что, ругаются? — засмеялась я.

— Нет, приветствуют тебя.

— А теперь хочу под облака, высоко-высоко!

— Пожалуйста!

И вот мы уже танцевали по облакам, а над нами было ослепительно яркое солнце. Я ощущала под ногами что-то мягкое, будто двигалась по упругому матрасу.

— Атель, таких облаков не бывает!

— Но, это мои облака, я сам их придумал! Тебе не нравится?

— Нравится!

— А вот это мой подарок! Каждая падающая звезда, принесет тебе удачу. Смотри!

Солнце закатилось, небо потемнело и стало похожим на темный синий бархат, на котором горели бриллиантовые звезды, светящиеся в лучах полной луны. А потом они начали падать, вокруг нас, их было много, очень много…

Музыка, к сожалению, остановилась. Мы тоже. Мираж пропал. Снова зал приемов. Напряженная тишина. И передо мной — доброе, участливое лицо духа замка, озаренное улыбкой.

— Тебе понравилось? — тихо спросил он.

— Очень, — ответила я, и вдруг мне захотелось отблагодарить Ателя, за все, что он сделал для меня. Он подарил мне целый мир! Он вернул меня самой себе. И я обняла его, и крепко поцеловала в щеку: — Спасибо!

Он смутился и растаял в воздухе. Я почувствовала себя неловко! Вот так и целуй парней, они исчезают, а ты как чучело среди поля пшеницы, и на тебя направлены взоры всех мужчин в зале.

Не успела подойти к свободной скамье, как около меня образовался Энлиль и опять пригласил на танец. Но я устала, действительно, устала. Поэтому отказать ему было не трудно. Я попросила отпустить меня, но он вдруг обрадовался чему-то, и вместо того, чтобы разрешить мне удалиться, потащил послушать песни ветров. Вспомнила, как папа мне рассказал смешной случай, что произошел с ним в этом замке. После сытного обеда и хорошего возлияния, они с Владыками слушали длиннющую песню о любви ветра и звезды. И он уснул на середине. Хорошо, что Ал, его разбудил. Прикрыв собой. А то был бы скандал. Сельфы обидчивые.

И я попросила, чтобы мне исполнили именно эту песню. Энлиль радовался, словно, наконец, загнал незадачливого зайца. Дар сидел в своем кресле Владыки, положив ногу на ногу, и исподлобья смотрел на меня, каменное лицо, и холодные ничего не выражающие глаза. Ух, как я ненавижу его! Посмотрим, кто кого! Все равно сбегу! Отыскала глазами Снежку, она в окружении юных ветров, что-то весело щебетала. Черный Дракон на нее не смотрел. Поиграл и бросил? Бабник!

Повелитель ветров усадил меня рядом с собой. Он был таким галантным и внимательным, что хотелось оцарапать его красивую физиономию. Неужели ему не надоело играть? Всегда и во всем? Хочешь, играй! Только меня оставь в покое! Заиграла музыка. Певцом, оказался опять мой сосед по столу. Он несколько раз бросил в мою сторону взгляд, как бы говоря, что эта баллада исполняется в мою честь! Я надела на лицо благодарную улыбку. Хотя на самом деле не верила никому в этом зале! Разве только полному равнодушию ко мне Чёрного дракона. Он один не играл.

Первые аккорда разлились под потолком, и накрыли всех печальной и пленительной музыкой. Ветры слушали. Владыки внимали. Осторожно послала им несколько заклинаний на внимание. Встала и выскользнула на балкон.

Рядом со мной тут же появился Атель.

— Что с тобой?

— Отнеси меня куда-нибудь отсюда, где тихо и нет Владык, — попросила я.

— А что они тебя обижают?

— Нет, что ты, им по положению не дозволительно. Только, кто я для них — танцовщица! Я устала, хочу отдохнуть, а они просят, а потом приказывают, чтобы я подчинялась им. А я не хочу.

— Ты обидишь певца! Он исполняет эту балладу для тебя!

— Ты думаешь? Когда гости в комнате устроят кавардак, который ты так не любишь, а потом предложат исполнить в твою честь гимн, тебе понравиться?

— Нет, я и слушать не буду.

— Дай руку, друг! Ты понял меня. Куда полетим?

— А куда ты хочешь?

— Я хочу вон туда, в океан! Хочу нырнуть глубоко-глубоко, а потом полежать на спине, глядя в небо! Оно, правда, не такое красивое, как твое! Но меня не пустят.

— Ты хочешь сбежать отсюда!

— Очень!

— К тебе тут хорошо относятся, почему?

— Не знаю. Может быть потому, что я привыкла все решать за себя сама. Если хочу пить, иду к роднику, хочу есть, направлюсь в приют или на рынок, хочу гулять, бегу на площадь, где в полном разгаре праздник. А здесь, это нельзя, то нельзя. Даже, чтобы одеться, надо наизнанку вывернуться, чтобы на своем настоять.

— У тебя в роду не было ветров?

— Среди ближайших предков не наблюдалось, а там, кто его знает!

— Если дашь слово, что не убежишь, будет тебе океан!

— Атель, ты рискуешь! Повелитель может рассердиться! Я не хочу тебя подставлять!

— За меня не бойся! Ну, что даешь слово вернуться!

— Конечно! Я только искупнусь, и обратно! Никто даже не заметит моего отсутствия. А певцу скажи, что я просто в восторге от его песни. Она мне понравилась. Грустная, плакать хочется.

— Смотри, ты слово дала!

— Я умею держать слово!

— Верю!

Он подхватил меня, и мы облетели замок, и опустились на крышу.

— Посиди здесь, я сейчас, — сказал Атель и исчез.

Он вернулся не один, рядом с ним был молодой парень.

— Остр, — представил он его, — а это Мэриетта, наша гостья.

— Ух, ты, — на меня смотрели вытаращенные глаза. — Князья много говорили о тебе. Многих спасла тогда в Фаире. А почему ты не на празднике?

— Сбежала. Хочу в океане искупаться, поможешь долететь?

— Конечно! Только кто ночью купается? Там хищники.

— В океане хищники и днем водятся. Только учти, если попадемся, нам влетит.

— И ты не боишься?

— Я — нет! А ты?

— А мне всегда попадает. Не люблю, когда мне указывают, что нужно делать!

— А зачем тогда в стражи пошёл? Там дисциплина — первое правило.

— Хотел за брата отомстить. Теперь уйду!

— Тогда полетели?

— Подождите, вы нетерпеливые, а полотенца взять?

Атель исчез, и через несколько минут появился, держа в руках полотняные простыни. Протянул их Остру: — Долго не задерживайся, на луну смотри, как носа созвездия лебедя она коснется, домой возвращайтесь.




Я скинула платье. Мне нечего было стесняться. На мне была рубашка до колен. Остр остался в подштанниках. И мы с радостными воплями побежали в воду. Океан был спокойный, ласковый, вода как парное молоко.

— Давай, наперегонки, — предложила я.

— Догоняй, — крикнул он и припустился брасом.

Но я быстро догнала его, и скоро он уже плелся далеко в хвосте. Вернулась:

— Ты чего?

— Ногу свело, — ответил он, признаваться, что проиграл, не хотел.

— Тебе помочь, до берега доплыть?

— Не надо! Уже отпустило. Давай еще раз! Кто быстрее вон до той скалы доберется!

— Ты уверен?

— Уверен, — в его глазах прыгали смешинки.

— Давай, — и я поплыла, но он поднялся над водой и полетел впереди меня.

— Так нечестно, — крикнула я, — мы должны плыть!

— У нас был уговор, кто быстрее доберется, а как не обговаривали, — он, смеясь, долетел до груды камней врезавшихся в воду, встал на них и замахал рукой! — Давай, руками загребай, черепаха! Ой, что там? — он показывал куда-то вдаль. Оглянулась. Вдалеке под луной показалась стая дельфинов, они выпрыгивали из воды. Конечно, шансов было мало, но я крикнула: — Фин!!!!

И вдруг один дельфин отделился от стаи и поплыл ко мне.

— Фин! — Я обняла его, — как ты?

— Знаешь, неплохо! — его морда кивала мне, — мне даже нравится. Столько увидел.

— А ты как? Домой вернулась?

— Нет, меня отправили учиться в Лагулу.

— Тоже неплохо!

— Эй, кто это? — над нами повис Остр.

— Я гроза океана, смерть всем живым, обитающим в воде и в воздухе, я — чернобрюхая акула! — Просвистел мой друг, выпрыгнул из воды, и стукнул носом Остра в бок. Тот вскрикнул, и полетел прочь. Я расхохоталась.

— Что это за чудо? — спросил меня Фин.

— Сельф, мой охранник, меня выпустили на часок покупаться, и чтобы хищники не съели, приставили его!

— Этого? Ну, старушка, не узнаю! И когда ты стала нуждаться в охране?

— Когда Владыка Неба меня притащил погостить к себе в замок.

— Слышал, слышал! — и пробасил голосом отца, Уитуна, — Давно пора эту негодницу замуж отдать, чтобы муженек ее в замке запер!

— Тебе смешно!

— Мэриэлла, так что грустить, садись мне на спину. Увезу тебя от твоего жениха в далекие края, на остров, где только океан, пальмы и небо! Вот жизнь будет. Мы с тобой сможем таких дел наделать. Мне отец разрешил принимать человеческий облик днем, ночью вот опять дельфином ныряю.

— Не могу. Я слово дала вернуться!

— Жаль! Но, если выберешься, я тут еще недельку буду, только позови. Твой стражник летит. Смелый какой! Булыжник в руке несет.

— Остр, нее смей! — закричала я, — брось камень!

— Он съест тебя! Плыви к берегу, прикрою, — засопел мой телохранитель.

— Не съест, я его приручила…

— Чернобрюхих акул нельзя приручить, — пыхтел Остр.

— Это дельфин! — засмеялась я.

— Дельфин? А зачем врет, что акула.

— Попугать хотел, — свистнул Фин.

— Фин, покатай меня, пусть теперь Остр меня поймает, он с воздуха, а мы в воде, и кто быстрее.

— Конечно я, — заважничал ветер, — мы самые быстрые.

— Вот, как! — Фин выпрыгнул из воды, нырнул под меня, я уцепилась за его плавник, и мы поплыли.

Ветер быстро нагнал нас: — Ну, что съели! Я говорил, что я быстрее.

Фин нырнул под воду, развернулся и поплыл в обратную сторону. Когда мы вынырнули, увидели, что Остр завис над тем местом, где мы погрузились в воду.

— Эй, — крикнула я, — мы здесь!

Он полетел к нам, а мы снова нырнули. Азарт захватил меня. Было весело. В очередной раз, поднявшись в воздух, я закричала: — Да, здравствует свобода!

Но тут, поднялся ветер, и Остр полетел к берегу.

— Что это с ним? — спросила я у Фина, — ты видишь?

— Там два мужика стоят, на нас смотрят.

— Шерши?

— Нет, не похоже! Темно, плохо видно!

— Остр! Ты где? Что случилось? — закричала я, и попросила — Фин, Давай за ним, а то ему влетит, я без спроса Повелителя ветров пошла купаться!

— Свободу Мэриэлле! — защелкал дельфин, и мы направились к берегу, потом я соскользнула со спины своего друга, еще раз обняла его гладкую мокрую голову, — мы еще встретимся, Фин, — крикнула я, и поплыла, туда, где перед Энлилем стоял понурый Остр, поглядывая в мою сторону, видимо, ожидая, что я его выручу. Вышла из воды и, стараясь быть вежливой, заступилась за молодого стражника. Но Энлиль мне не ответил, он смотрел на меня странным взглядом, Остр тоже вытаращил на меня глаза и облизывал кончиком языка губы, лицо Дара перекосилось.

— Ух, ты, — вдруг вырвалось у Остра, и его взгляд спустился с моего лица на грудь и живот.

— Вон отсюда! — зарычал Энлиль, обращаясь к Остру. Тот взлетел вверх, но не улетел, а завис над скалой. Дар обошел нас, а потом протянул мне полотенце: — Холодно, накинь!

Я завернулась в него, и взгляд Энлиля изменился, на лице появилось выражение, будто от него скрыли, то, что услаждало его взгляд. Ничего не понимала. Но разозлилась. И попросила Остра отнести меня в замок. Страж налетел, подхватил, и мы помчались, только свист в ушах, рядом, как приклеенный летел Энлиль.

Оказавшись в своей комнате, я первым делом подошла к зеркалу, чтобы понять, что там увидели эти трое. Ничего особенного. Лицо как лицо, мокрые волосы сосульками свисали по спине, но когда развернула полотенце, мне стало плохо. Я была абсолютно голая. Нижней рубашки будто бы не было, она прилипла к телу, и была прозрачная. Я представила, как стояла перед мужчинами, в чем мать родила. Что подумает обо мне Дар! Слёзы сами подкатили к глазам, и я разревелась. Было одно желание, сию минуту, встать, одеться и убежать! Только вот ничего из одежды не было, кроме ночной рубашки! Не идти же в ней по замку.

В дверь постучали: — Мэриетта, можно к тебе? — голос Энлиля. Он что еще издевается? Как я буду ему в глаза смотреть! Стыд-то, какой.

— Нет! — закричала я, и голос мой сорвался до визга, — оставьте меня в покое!

— Мэриетта, что с тобой? Почему ты плачешь? — в углу показался Атель, я схватила первое, что попало мне под руку, и бросила в него: — Вон, как ты смеешь появляться в комнате женщины!

Он увернулся и растворился в воздухе! Не хватало, чтобы еще Дар пришел!

Я рыдала. Мне было так жалко себя. Ну, почему, со мной происходит все не так как у нормальных людей. Это белье в воде становится прозрачным. Мне про него говорил Соловей. А ему еще кто-то! Я должна была знать, что в этом замке, нельзя верить никому и ничему. Ну, почему, не подумала, а полезла в воду. А тут еще этот мальчишка! Вспомнился его взгляд, скользящий по моему телу. Срам! То-то у Дара перекосилось лицо, будто все зубы заболели разом! За что мне этот позор! Как хочется исчезнуть…




Я даже не заметила, как уснула. А утром, проснувшись, подумала, что ничего страшного не случилось. За свои шестьсот с лишним лет Владыки столько голых женщин перевидали, что ничего нового во мне они увидеть не могли. А мальчишка? Я встала перед зеркалом и внимательно осмотрела себя. В конце концов, во мне изъянов нет. Пускай! Будет что вспомнить этому Остру! Главное делать вид, что ничего не случилось, что я не поняла, поведения мужчин, а еще постараться не попадаться на глаза обоим владыкам, и сегодня же сбежать из замка.

Первое, надо придумать, как не садиться за стол вместе со всеми. Для этого нужно сходить на кухню и поесть там. А если спросят, скажу, что хотела перекусить. Заставить они меня не посмеют. А как селянка, я встаю рано. Второе, надо изловчиться остаться одной. Хоть на час. Думаю, мне вполне хватит, чтобы добраться до больничного отсека, и выпрыгнуть в окно. В третьих… надо выяснить, о чем говорили Дар и Снежка. Конечно, мне это не интересно, просто любопытно. Я имею право знать, как ни как, а Дар пока еще мой муж.

И приводить план в действие, я начала с последнего пункта. Завернулась в одеяло и прошмыгнула в комнату Снежки. Она спала. Я забралась к ней на кровать и разбудила ее.

— Дай, поспать, — сонно потянулась она.

— Успеешь, лучше расскажи, как тебе вчерашний праздник? Понравился? Ты была такой красивой! Я видела, как все мужчины смотрели на тебя.

Снежка не была лишена тщеславия. Мои слова ее порадовали, и она проснулась:

— Ну, не все… На тебя тоже многие смотрели… Но праздник был великолепен. Со мной еще никогда такого не было! Как хорошо жить в замке! Внимание ветров так своеобразно и красиво. Я чувствовала себя как береза среди орешника. Такое впечатление, что они смотрели на меня снизу вверх.

— Мой тебе совет, не верь их комплиментам, они большие хитрецы…

— За меня не бойся! Я все-таки постарше тебя, и знаю, как общаться с мужчинами.

— Вот как? И что я сделала не так?

— Ты при всех поцеловала Атель. А он — дух замка, он — не человек!

— Ну, и что? Он мой друг! Ты же видела, какой он мне подарок устроил?

— Видела, но нужно сдерживать свои эмоции, ты не у себя в селении.

— Ой, кто бы говорил! А как ты с Даром разговаривала? Чёрный дракон взял тебя за руку, и ты стала пунцовой. Хотя рядом с тобой сидел твой жених.

— Это было дружеская беседа…

Я схватилась за живот и замахала ногами в воздухе: — Держите меня, Верховные духи. Вот мы с Ателем друзья! И я при нем не краснею, и не смущаюсь, как ты перед Владыкой Огня.

— Ну, ладно тебе! Может быть, я и, правда, смутилась. Он был неожиданно так ласков со мной! Он попросил рассказать о Светлом лесе, о моей семье. Я начала рассказывать, но, странно, разговор, перешел на тебя, и потом мы говорили только о тебе.

— Обо мне? — я не верила своим ушам. — Зачем?

— Не знаю, так получилось! Я рассказала, как мы с тобой встретились, наше путешествие, твою встречу с Энлилем. Ну, и все!

— Тебе обязательно было говорить обо мне, что других тем для разговора не было?

— Вечером, перед тем, как уснуть, тоже об этом подумала. Мне кажется, что Дара интересовала только ты? Мэриетта, я уже говорила тебе, ты ему нравишься, это точно!

— Если бы я ему нравилась, он не вел бы себя со мной так, как сейчас. Вот ты нравишься Эолу, и он этого не скрывает! А Дар, смотрит на меня, как повар на петуха, из которого собирается сварить суп.

— Я не подумала об этом! Хотя нет, он просто не имеет права, ухаживать за тобой открыто, он же связал себя клятвой!

— С кем? — испугалась, забыв, что со мной.

— Ты что забыла? С Огненной Лисицей! С этой уродиной!

— Ах, да! Тогда не понятно, его внимание!

— Я тебе скажу! Мне Эол по секрету рассказал. Дар и Энлиль — вечные соперники. И каждый из них пытался увести у друга понравившуюся девушку. Об этом все ветры знают. Так вот. Ты понравилась Энлилю. И Чёрный дракон теперь сделает все, чтобы вскружить тебе голову, чтобы ты не досталась его другу. А потом бросит тебя. Жена-то у него уже есть!

— Ты думаешь?

— Уверена! Будь с ним осторожна! Он красив и умеет быть обаятельным. Я это почувствовала вчера на себе. Знаешь, когда он взял меня за руку, мое сердце в пятки ушло. Если бы я раньше не потеряла голову из-за Эола, честное слово, в тот момент, я отдала бы все, чтобы быть девушкой дракона. Не забывай — его стихия огонь! Зажечь он умеет!

— Это точно, — подумала я, — одних зажигает, а других норовит раздавить! — Но вслух сказала: — Спасибо, учту.

Снежка обняла меня: — Ты нас с Эолом слушай! Вот увидишь, ты еще станешь женой Энлиля.

— Не хочу я быть ничьей женой, — вывернулась из ее объятий.

— Глупенькая, — весело рассмеялась дриада, — просто ты еще очень молода, время придет — захочешь!

В дверь осторожно постучали. Мы переглянулись и забрались под одеяло.

Снежка испуганно смотрела на меня: — Это кто? Зачем? Пускать?

— Сейчас увидим, — сказала я, и крикнула: — Входите!

Вошел Атель, он принес Снежке ее платье, в котором она была в лесу.

— Вот, получи!

Я посмотрела на Снежку, ее лицо стало несчастным. Ей так понравилось красное богатое платье, и совсем не хотелось облачаться опять в простенькое платье дриады.

Атель, увидев нас обеих в одной постели, закатил глаза, и сделал вид, что смутился:

— Я не вовремя? — смущенно-наглая улыбка.

— С каких это пор ты стал таким вежливым? — ехидно спросила я, — обычно вваливаешься без стука и без спроса.

— Так я к дорогой гостье, — ответил маленький наглец, — а все остальные мне друзья.

— Подслушивать нехорошо, — возмутилась.

— Я никогда не подслушиваю, сама Повелителю сказала об этом вчера, — подмигнул он мне, а глаза при этом насмешливые и озорные.

— Скажи, а что праздники в честь нас уже кончились?

— Нет! Они только начинаются, уж будьте уверены!

— А можешь сделать дорогой гостье подарок?

— Все что она попросит.

— За нее прошу я. Принеси ей, то платье цвета слоновой кости, пусть Снежка будет ослепительно красивая. А это она потом оденет.

— Как скажете, дамы! А тебе какое принести?

— Мне мой костюм, в котором я прибыла сюда.

— Он в твоей комнате. Но я не могу выделять одну гостью, не услужив также и другой.

— Мне это нравится. Хочу такой костюм как у тебя. Мы одного роста. Вот и принеси один из своих.

— Ты серьезно? — лицо вытянулось, — зачем тебе мужская одежда? Лучше платье.

— Жалко? — я скорчила обиженное лицо, — может, у меня никогда не было таких туфель с пряжками, такого камзола.

— Ты что-то задумала? — в голосе настороженность.

— С чего ты взял?

— Так, показалось! — дух замка растерялся. Это было подозрительным. Он слишком внимательно смотрел на меня. А вдруг он тоже понял, кто я такая. Ведь он знал всех трех Огненных Лисиц, вспомнила я.

— Я хочу быть уверенной, что платье будет от друга, и в нем не будет сюрпризов твоего Повелителя, — снова била наугад. Если поймет, что имею в виду, значит, он уже знает, о вчерашнем происшествии. И это немного собьет его с толку. Понял. Покраснел.

— Прости, я должен был предупредить. Но не бойся! Мой костюм не в воде, ни в огне не исчезает.

— Именно на это я и надеюсь.

— Мы что купаться будем, — ужаснулась Снежка.

— Все, что пожелают наши гостьи, — Атель растаял.

— Зачем тебе его одежда? — дриада смотрела на меня удивленно.

— Мы с тобой находимся в замке ветров, кроме сельфов здесь никто не бывает. Знаешь, сколько здесь башен, потайных лестниц, и тайных комнат, я хочу всех их увидеть. Как ты думаешь, в этих платьях можно забраться на самую крышу?

— Сумасшедшая…

— Нет, я просто любопытная, мне все интересно, везде хочу сунуть свой нос.

— И ты думаешь, Повелитель будет таскать тебя по тайным коридорам?

— Надеюсь, что нет! Зато у меня есть друг, Атель.

— Но Энлиль, будет недоволен…

— Снежка, милая, ты же старше меня, у тебя опыт большой общения с мужчинами, возьми Владыку Неба на себя, да и Владыку Огня тоже. С ними скучно! — Я льстила ей напропалую, хотя понимала всю абсурдность моих слов. Дриада не та девушка, которая сможет заинтересовать этих двух парней. Вот бы сюда Элосану. Она бы смогла. Но в данный момент, нужно отвести внимание Снежки от моей затеи с еще одним костюмом, и я продолжала: — А вот дух замка…

Договорить я не успела, Атель появился, держа в руках чудо портняжного мастерства.

— Только скажи, я в твоем распоряжении, — прошептал он, проходя мимо меня к стулу, куда аккуратно повесил наряд. Слышал, догадалась я. И как он умудряется быть в двух местах одновременно? И платье притащить из гардеробной, куда мы шли по коридорам с Даром и Энлилем, почти пятнадцать минут, и здесь подслушивать! Хотя удивляться нечему. Он дух замка. Он все может.

— Атель, а теперь исчезни, пожалуйста, я к себе в комнату вернусь, а потом, если тебе не трудно, помоги Снежке одеться.

— А ты?

— Спасибо, я привыкла одеваться сама.

— Но ты без меня…

— Если надо позову…

— Дай слово, что без меня…

— Атель, что с тобой? Ты и ванну со мной теперь ходить будешь?

— Нет, но…

— Ну, знаешь!

— Не сердись!

— Исчезни.

— Уже!

— О чем это вы? — спросила Снежка, когда Атель растаял в очередной раз в воздухе.

— Да, так поругались немного, — ответила я, и, накрывшись с головой одеялом, юркнула к себе в комнату.

Мой костюм и белье лежали на стуле. С радостью схватила их и отправилась в ванну. Облачившись в родное, почувствовала себя уверенно. Ну, теперь я готова к побегу. Только вот поведение Ателя настораживало. И что ему надо от меня? Что-то уж больно заботливый стал.

— Без паники, Мэриэлла, — сказала сама себе, — по ходу дела разберемся! Тебе все-таки удалось заполучить еще один комплект одежды. И в случае чего, можно будет накинуть на себя облик Ателя. А уж в его костюме, для этого понадобиться минимум магии.

Вернувшись в комнату, обнаружила на стуле одежду духа замка. Отлично! Я взяла ее в руки, приблизила к лицу. Магии нет.

И вдруг мне пришла в голову мысль, а может прямо сейчас сбежать? Пока все спят? А что? Можно попробовать!

Но выйдя за дверь, увидела, стоящего около стены Ателя, он что-то внимательно рассматривал на потолке.

— Караулишь? — рассердилась.

— Да. А ты чего злишься?

— Я же говорила, что не люблю, когда за мной следят.

— Больно надо следить за тобой! Ты же в моем замке, где ты мне камни скажут. Просто мне хотелось побыть с тобой. Показать замок.

— Дай слово, что ты не по поручению своего Повелителя около меня крутишься?

— Ну, в этом можешь не сомневаться, если Энлиль узнает, что ты со мной, будет в ярости.

— Тогда, вот моя рука. И мы сейчас идем на кухню.

— Куда?

— На кухню. Я хочу есть.




Люблю кухни. Там вкусно пахнет. И всегда есть чем поживиться. Мое появление произвело маленький фурор. Повара уже наслышанные о юной танцовщице, которая заставила потерять головы князьям, окружили меня и с любопытством разглядывали, как иноземную диковинку. Я старалась быть естественной селянкой. Заявила, что по привычке встаю рано, и мне захотелось перекусить. Попросила молока и кусок пирога. Мне тут же дали целую кружку вкуснейшего топленого молока и пирог с капустой. Разговор зашел о выпечке, и я тут же похвасталась, что умею готовить знаменитые пироги с яблоками города Рарога. Повар обрадовался. И попросил меня сказать рецепт, посетовав, что пробовал их, пытался приготовить, но у него ничего не получилось. И как полагается, я ему на ушко продиктовала рецепт, и открыла некоторые хитрости его приготовления. Он тут же все записал в свою маленькую записную книжку.

— Что-то я сомневаюсь, что нужно использовать зеленые яблоки, — вдруг сказал он, почесав затылок.

— Так в этом весь фокус, — с уверенностью ответила я. В чем-чем, а в это я была уверена, я сама пекла их у папы на кухне вместе с его поварами. — Кроме того, могу предложить, хотите, я их сама соберу? Все-таки хочется отблагодарить вашего Повелителя за его гостеприимство. Он был так внимателен ко мне, к обычной селянке.

— Для нас ветров не имеет значения, кто ты по рождению, — важно ответил повар, — для нас важен талант человека. Я слышал, что ты хорошо плаваешь?

Кровь бросилась мне в лицо. Вот противный Остр, уже всем сообщил о том, что было вчера на пляже.

— Да, ты не смущайся, замок у нас небольшой, и все новости разлетаются моментально. Остр сам рассказывал, как без разрешения Повелителя отнес тебя к океану. Ему сильно влетело. И вот что мне пришло в голову. Пока все спят, слетайте к океану, соберите моллюсков, и я сварю любимый суп Энлиля. Он после него всегда добрым становится. Может и простит мальчишку? Он хороший, только все время попадает в какие-то неприятности.

— Да, но вдруг Повелитель рассердится на вас? Ему почему-то не понравилось, что я отправилась купаться.

— Так это ночью, а днем, ничего страшного нет. А за меня не бойся, мы с ним друзья.

Мысль о том, чтобы воспользоваться случаем, позвать Фина и смыться возникла, и тут же была перечеркнута, как ненужная. Подводить хороших людей не хотелось. Но пользу из этого предложения, можно будет получить.

— Я с удовольствием, исполню вашу просьбу, только и вы разрешите мне испечь самой пирог с яблоками для вашего Повелителя. Прикройте меня, ничего не говорите, где я. Пусть это будет для него сюрпризом.

— Хорошо. Атель, обещай ничего не говорить своему Энлилю, — расцвел повар.

— Не выйдет, — вздохнул дух замка. — Как только он позовет меня, я не смогу молчать. Не хочу, а все равно скажу.

— Жаль, — притворно вздохнула я.

— Подожди расстраиваться, — Атель улыбнулся, — можно сделать так, ты сама скажешь ему, что порадуешь его выпечкой, я уверен, что он отпустит тебя. Он любит сладкое.

— Да, но это не будет неожиданностью.

— Еще как будет. Его твои слова с ног собьют. А мы тебя угостим мороженым.

— Настоящим?

— Конечно, настоящим. Я приглашаю тебя в царство мороженого. Такого ты еще никогда не видела. У меня есть погреб, где все сорта этой сладости, устроим пир. Хочешь?

— Хочу! Только одной скучно его есть. Давайте все вместе?!

Все, кто был на кухне, с удивлением и радостью приняли предложение духа замка. Он редко и неохотно открывал свои погреба. А уж этот заветный, только по большим праздникам.

— Ну, я тогда побежала за яблоками, а потом к океану. А кстати, кто понесет меня? Я летать не умею.

— Яко, ты где? Вот этот! Будешь помогать Мэриетте.

— Но я нырять не буду, — сконфузился паренек, — плавать не умею.

— Ты меня на берегу подождешь, я быстро! — успокоила его.

И мы втроем побежали к саду. На ходу я составила план побега. Сейчас соберем яблоки, потом быстро слетаем к океану, испеку пирог, на который уйдет максимум тридцать минут, затем пойдем в погреб, оттуда улизну незаметно и свобода! А пока я добилась главного — теперь у меня есть повод находиться подальше от этих Владык.




В саду юный садовник, голый по пояс, держа меч, как палку для выбивания ковров прыгал вокруг врытого в землю столба.

— Что вам? — недовольно спросил он, увидев нас.

— Ты не так меч держишь, — я вложила в свой голос как можно больше доверия.

— А ты кто такая, что бы учить? — обиделся парень.

— Да, ты что? Это же Мэриетта танцовщица, она в гостях у Повелителя, — почти шепотом «открыл» секрет Яко.

— Да, ну? Это ты у Очарованного леса с шершами дралась?

— Я

— А где научилась?

— Я была в услужении у одного мага, он на мне новые приемы отрабатывал.

— Здорово! Хочешь, я тебе прием покажу? Меня Эвр научил.

— Давай!

— Возьми что-нибудь в руки.

Я оглянулась, и подобрала небольшой кривоватый сук, он был несколько тяжеловат для моей руки, но для этого парня сойдет. И встала перед ним, опустив сук. Садовник отошел от меня на несколько шагов и вдруг запрыгал ко мне как заяц, держа меч, словно древко флага.

— Защищайся, — крикнул он.

Я подпустила его как можно ближе, выбила палкой меч, отступила назад, дав ему возможность прыгать дальше.

— Здорово! — крякнул он остановившись. — Научи, я хочу не только стрелять, но и мечом владеть, как князья.

— Для этого ты должен расслабиться. Ты напряжен. И меч должен быть продолжением твоей руки. Меня так учили.

— Ты говоришь, как Эвр. Я делаю так!

— Смотри, — я показала, — а еще научись «воровать» яблоки.

— Зачем? Я и так их охраняю, могу нарвать, сколько хочешь.

— Нет, — я засмеялась, — это такое выражение. Твое тело должно быть гибким и послушным тебе. Представь, что ты должен под покровом ночи пробраться в сад, а там свирепый садовник и злые псы. Тебе надо забраться на дерево, перепрыгнуть с ветки на ветку до нужного дерева, сорвать яблоки и вернуться назад. А внизу собаки. Их будить нельзя.

— Я могу бесшумно пролететь через забор и сорвать, — садовник пожал плечами.

— Конечно, можешь! Но тогда ты никогда не будешь владеть мечом. У тебя и ноги слабые и руки.

— Откуда ты знаешь?

— Посмотри сам, как держишь клинок, тебе же тяжело!

— Покажи.

Я прошла мимо плодовых деревьев, нашла зеленоватые яблоки, вскарабкалась по стволу дерева, стоящего рядом с ним, перепрыгнула с него на то, которое было нужно мне, и стала их срывать.

— Лови, — крикнула я и бросила одно. Оно упало около ног садовника.

— Зачем? — спросил он.

— Отрабатываем реакцию, ты тот, кто помогает «воровать» яблоки. Они не должны упасть на землю, а то будет шум, собаки проснуться. Давай, еще раз!

— Я тоже хочу, — попросил Яко.

— Лови!

Я бросила им в руки яблоки. Оба кинулись к одном плоду, столкнулись лбами. Обозлились, и начали драться.

— Эй, петухи, — закричал Атель, — а ну перестаньте!

— Да, не переживайте, вы так, — попыталась я успокоить ребят, — это сложное задание. Пока я сама научилась ловить яблоки, у меня по всему телу синяки были.

Пыхтящие ребята остановились.

— Сама попробуй! — сердился садовник.

— Летите сюда, рвите и кидайте мне.

Оба паренька поднялись в воздух, и стали кидать в меня зеленые плоды. Я легко ловила их и перекидывала в корзину. Если бы они знали, как гонял меня Красный Тигр, и шишки, которые летели в меня, бросали не двое, а четверо воинов.

— Да, — садовник вытер нос рукавом, — понятно. Покажи, как лазать по деревьям надо.

На соседнем дереве были красные сочные яблоки. Я залезла на него и сорвала одно и тут же его съела. Вкусное, сладкое. — А теперь вы оба. И не старайтесь сразу рвать, попробуйте для начала по ветке пролезть. Если упадете, не страшно, вы не разобьетесь. А вот я пока научилась, с деревьев на землю тысячу раз падала.

Они полезли. Мы с Ателем сидели на нижней ветке и хохотали. Ребята тоже развеселились. И тут появились оба владыки. Вот ведь нелегкая их снова принесла. Веселье пропало. Бедный садовник так перепугался, услышав голос своего Повелителя, что полетел вниз, сбив меня. Хорошо, что Дар подхватил мое бренное тело, а то, шмякнулась бы на землю. Дух замка тут же исчез. Наверное, действительно, опасался гнева Энлиля, который тут же продемонстрировал свой талант лазить по деревьям, а потом, как занудливый учитель, прочитал мне нотацию, на тему: «Зачем лазать за яблоками самой, можно попросить!» Конечно можно, но когда рвешь плоды сама, они же вкуснее в несколько раз. Да, разве он что-то может понять!

Я попыталась привести в исполнение свой план, отнекиваясь от их общества. Не помогло. Особенно отличился Дар, приклеился, как банный лист. Я попыталась понять, что он думает о вчерашнем происшествии на пляже. Его лицо было каким-то до странности ласковым, как и голос. И было заметно, что он подтрунивает над Энлилем. Неужели Снежка права? Не замечал, не замечал, и вдруг на тебе. Не только заметил, но даже решил в женихи набиться. Это случилось после того, как я неосмотрительно поделилась с ним яблоком. А у сельфов оказывается, есть дурацкий обычай, девушка может поделиться плодом с парнем, только в том случае, если они жених и невеста. Вот опростоволосилась. А Чёрный дракон, так и заходился смехом!

— Теперь я жених, и должен быть рядом!

Это где это видано, чтобы мужья в женихи набивались? Нет, не так! Это при живой жене, в женихи к другой девушке! Вот бабник! Ненавижу!

И Энлиль тоже хорош! Подхватил меня и полетел к океану:

— Мэриетта, я виноват перед тобой за тот случай, когда не подал руки. Неужели ты так злопамятна, что никогда не простишь меня?

— Ой, Повелитель, — пропищала я, — так это был ты? А я тебя не узнала?

— Издеваешься?

— Да, как я могу! Кто я? И кто ты?

— Хочешь, я перед тобой на колени встану?

— Штаны испачкаешь! Женщин у вас нет, а мне потом стирать? Нет, уж увольте!

— Послушай, я не люблю, когда со мной в таком тоне разговаривают…

— Тогда отпусти меня домой, и ни моего тона больше не услышишь, ни меня саму, больше не увидишь!

— Не дождешься, ты останешься в моем замке.

— А если я не хочу?

— Я постараюсь сделать так, чтобы ты захотела!

— Тогда поспеши, а то, как тогда в Фаире сбегу, так и не дождавшись твоих действий!

— Из Ателя нельзя сбежать тому, кто летать не умеет.

— Ну, это не проблема, Повелитель, главное найти того, кто летать может! Остр, например!

— Ты его больше не увидишь!

— Ну, если так пойдет, ты в полном одиночестве в замке останешься.

— Не совсем. Рядом со мной ты будешь!

— И пойдет по земле о тебе слава, что воинов на бабу променял.

— Вот возьму и брошу тебя…

— Я тебе спасибо скажу.

— Неужели у тебя ко мне нет ни капли сочувствия? Я целую ночь не спал, о тебе думал!

— Это проблема легко решается, я тебе снотворное сварю. Хочешь?

— Нет!

Он поставил меня на берег.

— Наш разговор еще не кончен, — он сурово посмотрел на меня.

— Жаль, — я пожала плечами, — не люблю пустой болтовни.

— А что ты любишь?

— Свободу!

— Даже, если она может принести тебе смерть?

Меня словно хлыстом по сердцу ударили:

— Да, Повелитель, — только и могла сказать я.




Энлиль меня раздражал. Хотелось нырнуть в воду, почувствовать прохладу и смыть с себя ощущение липкого и бессмысленного разговора с Владыкой Неба. Здорово он меня поддел. Тоже мне защитник нашелся. В замке меня запрет! Да, я и так время теряю. Надоело жить в страхе. Скорее бы с этим Гореном встретиться. А там поглядим, победителем или закуской окажусь. Бояться я боялась. Назовите человека, которого бы сами Верховные духи назначили быть исполнителем их воли, сами предупредили, что опасно и может все кончиться гибелью. И после всего он бы был радостным и смелым? Мне кажется, такого не найдешь. Знать, что впереди тебя ждет — плохо! Когда не знаешь — спокоен. А Повелитель ветров проблему озвучил, да еще с таким видом, будто облагодетельствовал.

Я не стала раздеваться. Хватит, вчера уже сделала такую глупость. Просто закатала штанины и нырнула в воду. Вода была такой прозрачной, что вокруг можно было видеть все, как на суше. Моллюски, предназначенные для супа, оказались смешными морскими огурцами. Мы с Фином, ими кидались друг в друга, под водой, когда я гостила в его замке. Только надо этот огурец немножко прижать пальцами, чтобы дать ускорение, он начинает извергать из себя воду и летит, как мяч, брошенный в воздухе. Причем так же может больно ударить, наткнувшись на тебя. А в спокойном состоянии он лежит себе на песке, время от времени перекатываясь на новое место, поднимая при этом тучу песка, которая оседает и прячет его под собой.

Я набрала в подол рубашки уже много огурцов, когда почувствовала волну боли и страха. Бросила свое занятие и поплыла туда, откуда она шла. Огромный осьминог, тащил маленького дельфиненка к себе в пасть. Меча у меня не было, поэтому выхватила кинжал из железного дерева, и ударила по щупальцу. Но отскочить не смогла. В воде движения замедленные. Эх, сюда бы Фина. Вот он умеет двигаться в воде, или его братья тритоны. Сколько я ни старалась научиться, не смогла. И осьминог схватил меня за руку, да с такой силой, что я слышала, как что-то хрустнуло в плече. Мелькнула мысль, что вот и все кончилось. Энлиль был прав, свобода привела меня в желудок этой мерзопакостной твари.

Но сзади плыл, оказывается, Дар. Он подхватил мой кинжал, который выпал из раненной руки, и бросился им на осьминога. Животное, не ожидавшее такого яростного сопротивления, выпустил меня, и стал пятиться от Чёрного Дракона, в дыру, из которой выполз. Но тут кто-то прорезал воду сверху, это был Повелитель ветров. Орудуя стрелой, как копьем, он стал тыкать в мешковатую тушу осьминога, стараясь попасть в глаз. А потом появились и другие князья. А я стала подниматься вверх. Рукой двигать не могла. Боль была невыносимая. Когда вынырнула, услышала крик Дара:

— Энлиль, у нее что-то с рукой, к Алу ее, срочно!

Второй раз, он вот так приказывает меня куда-то нести. Сам что ли не может? Хотела крикнуть, что сама доберусь, но потом подумала: — И как ты это сделаешь Мэриэлла? Ал? Так это тот, кто мне нужен! Что не делается, все хорошо!

Энлиль снова подхватил меня за талию:

— Кто-то говорил, что он хороший водолаз? — не преминул он укусить меня.

Я не ответила. Мне было больно! Он не понес меня к магу. А притащил в мою спальню. Положил на кровать, и стал предлагать свою помощь. Мол, он тоже хорошо умеет лечить! Я брыкалась и плакала, посылала его куда подальше. Но он упрямо хотел стянуть мою рубашку, несколько раз дотрагивался до меня. Воспоминания о вчерашнем вечере, вызывало во мне такую волну негодования, что я верещала, как испуганный подсвинок. Дверь открылась, и в дверях показались Дар и тот мужчина с балкона с подстриженной бородкой, который подошёл ко мне, оттолкнул Энлиля и приказал обоим Владыкам выметаться из комнаты. Они послушно удалились.

Я не могла даже шевельнуть рукой. И Ал разорвал рукав моей рубашки. Его горячие пальцы пробежались по моему плечу, боль отступила. Он заставил меня раздеться, предварительно отвернувшись к окну, и уложил в постель. И сел на стул рядом с кроватью:

— Здравствуй, Мэриэлла.

— Здравствуй. Тебе Энлиль сказал, кто я?

— Сам догадался, когда Эол заявил, что я твой отец.

— А ты против?

— Да, нет! Только странно, иметь сразу такую взрослую дочь.

— Ал, я вообще-то к тебе шла.

— Вот как? А я думал, ты Снежку ко мне вела.

— Это само собой. Мне нужен живой огонь.

— Зачем?

— Для одного очень хорошего человека.

— Для кого? Просто так живой огонь никому не дам.

— Для Даалада.

— Да, слышал. Он ему действительно нужен. Только вот в чем проблема. Он без него полтысячелетия простоял, и еще простоит. А ты из замка никуда не уйдешь.

— Это почему?

— Я так решил.

— Вообще-то не мешало и мое мнение спросить?

— Мэриэлла, ты слишком юна и неопытна. Тебе нужен защитник. Здесь оба владыки. Выберешь одного из них. Мне кажется, тебе больше подойдет Энлиль. И вместе пойдете на Горена.

— Верховные духи сказали, что я должны привести к нему всех владык, и папу тоже.

— Правильно. Но тебе нельзя быть одной.

— Но до сих пор я хорошо справлялась одна!

— Удивляюсь Расту. Он должен был тебя прятать, держать под замком, вместо того, чтобы одну отправлять в мир. Я не сделаю такой ошибки.

— Ты мне не отец. И распоряжаться мной не имеешь права!

— Еще как имею. Я сын Лиссель, Огненной Лисицы, которая погибла в пасти Горена, и без моей помощи тебе не обойтись. Я несу за тебя ответственность. И контролировать твои поступки теперь буду я.

— А папа говорил, что человек сам ведет свою судьбу.

— Раст обезумел.

— Не смей говорить так о моем папе.

— Он мой друг, и если делает ошибку, то поправить его, моя обязанность!

— А тебе не приходило в голову, что это ты делаешь ошибку?

— Девочка, я Великий маг сельфов. Тебе о чем-то это говорит?

— А папа не только Великий маг срединных, он еще и Владыка земли.

— Хватит пререканий. Будет, по-моему. Сейчас ты отдохнешь, поспишь пару часов, чтобы боль в руке совсем успокоилась. Потом встанешь, и я представлю тебя обоим Повелителям. И ты будешь вести с ними соответственно, не прячась за маску селянки.

— Ты хочешь сказать Дару, кто я такая?

— Ты боишься его?

— Я никого не боюсь.

— Ну, вот и отлично! Снежку я спрятал в своей башне. Она нам не помешает. Будут только четверо. Я, ты, Энлиль и Дар. Ты в замке Владыки Неба, и никто не посмеет тебя тронуть. И перестань зеленеть глазами. Ничего у тебя не выйдет.

— О чем это ты?

— Не забывай, Огненная Лисица была моей матерью, и я знаю, в каких случаях твои глаза становятся зелеными. Ты что-то задумала! И сердишься на меня.

— Ты прав. Я сержусь на тебя. И очень хочу сбежать отсюда. Только вот еще не придумала как. Но обязательно сбегу. И ты меня не удержишь…

— Ошибаешься девочка, отсюда не убежишь. Будет по — моему слову.

— И не называй меня девочкой. Я уже взрослая!

— Взрослая, взрослая. Спи…

Он протянул руку, и мне захотелось спать. Я зевнула, он поправил под моей головой подушки, и, улыбаясь, вышел за дверь. Он сказал пару часов. Ну, что ж, пора, Мэриэлла, сказала я себе. И какая ты молодец, что предусмотрительно попросила одежду у Ателя. Вот только бы он не появился. Сбросила магию сна. Вовремя я поняла, что Ал захочет погрузить меня в сон. Была готова.

— Атель, — позвала я.

Дух замка тут же соткался из воздуха у кровати.

— Ты говорила, что я твой друг, и обманула меня, — обиженно проговорил он.

— Прости, я никому не верю. За мной идет охота, я привыкла скрываться.

— Но я твой друг? Я защищу тебя здесь!

— Конечно. Я знаю это. Мне очень хочется пить, принеси что-нибудь.

— Уже, — он вытащил из кармана маленькую фляжку.

— Что это?

— Моя настойка, она лечит и приводит в чувство.

Отвинтила крышку, и сделала вид, что выпила.

— Спасибо. А теперь оставь меня в покое. Мне плохо. Потом поговорим. Ладно?

— Мэриэлла, я видел трех Огненных Лисиц, и ни одна не была похожа на тебя.

— Это плохо?

— Не знаю. Но ты мне нравишься, больше чем они.

— А какими они были?

— Воинственными амазонками. Так и чувствовалось, как огонь в них пылает. А ты другая.

— А говорил, что не видишь сущность людей?

— Не вижу. Я сужу по внешнему виду.

— Атель, внешний вид обманчив. Ты юн, а старше всех.

— Ты права. Но ты все равно другая.

Я снова зевнула и закрыла глаза.

— Спи, — ласково сказал дух замка, — мы теперь долго будем вместе…

— Проследи, чтобы меня не тревожили. Мне надо поспать. У меня сегодня трудный день, — я сделала вид, что говорю с трудом.

— Спи спокойно, никто к тебе не придет. Я прослежу.

Дух замка исчез. Я тут же соскочила с кровати. Надела костюм Ателя. Прицепила меч, за пояс запихнула берет. Эх, кинжала из железного дерева не было, он остался у Дара. Ну, и ладно! Обойдусь без него. Сотворила мираж, уложила его в постель. Накинула на себя невидимость. Хорошо, что Дух замка не видит сущности как Даалад. Вот его я бы не смогла провести так легко. Для него, что видимый человек, что не видимый. Сущность — то всегда одна. И бесшумно босиком выскочила за дверь, прижимая к груди свои туфли. Добралась до больничного отсека. Приняла ипостась Огненной Лисицы, потом создала полсотни похожих на меня двойников. Каждую накрыла невидимостью и отправила путешествовать по всему замку. Приказав им разбежаться по комнатам и растаять там, чтобы моя магия была везде, при этом строго настрого наказав не попадаться на глаза владыкам и Алу. Теперь они не смогут понять, как я сбежала. А еще три миража отправила в сад, чтобы побегали, а потом спрятались в какие-нибудь расщелины.

— Пусть за вами погоняются ветры, думая, что я одна из вас, — наставила их. Вскочила на подоконник и прыгнула вниз на уступ. Он был узкий, но для меня вполне приемлемый. Обежала по нему стены замка, уткнулась в узкую тропинку, проходившую между скал, добралась до груды камней, пролезла в лаз, и моему взору открылась долина, на которой паслись пиласы. Скатилась по камням вниз и остановилась перед какой-то задумчивой лошадиной мордой, которая уставилась на меня.

— Привет! — поздоровалась я с ней. — У меня просьба, помогите мне.

— Вожак, здесь какой-то зверь, — спокойное удивление.

— Прогони, это наша земля, — ответ издали.

Времени было мало. И я приняла человеческий облик и встала перед ними.

Пеласы заволновались, насупились, и стали меня окружать.

— Не трогать! Это Огненная Лисица, — слова исходили от красивого белоснежного коня с самой длинной гривой, который медленно подошёл ко мне и ткнулся в мою грудь мордой, — чего тебе надо? Давно у нас не была.

— Я вообще у вас не была. Прежняя Огненная Лисица погибла. Я новая, — погладила его по гриве. Он фыркнул.

— Проверял. Правду сказала. Я чувствую ложь.

— Как драконы?

— Как драконы, — кивнул он, обнюхивая мое лицо, стало щекотно, и я засмеялась, — так что тебе нужно?

— Я хочу улететь из владений ветров, а летать не умею.

— Странно, это твой дом.

— Не мой, мой дом далеко отсюда.

— Где?

— Рарог.

— Так далеко не полечу.

— Но до границ владений, пожалуйста, а там я сама дойду.

— Можно. Вот что, раз ты пришла сама, это хорошо! Я давно хотел найти тебя и поговорить. Нам тоже нужна помощь.

— Какая?

— Тесно. Табун разросся. Скоро еды на всех не будет хватать. Нам нужна новая долина. И лучше всего в Южных горах. Поможешь?

— Так сразу обещать не могу. Но у меня есть возможность передать твою просьбу хозяйке Южных гор — Линелле.

— Твое обещание не нужно. Раз ты услышала нашу просьбу — выполнишь! Мы подождем. Ну, залезай, только обратись снова в лисицу, не люблю людей.

Пелас встал на колени и расправил крыло, как Дар, когда-то. Я вбежала ему на хребет, и спряталась в гриве. Мы поднялись в небо. Высунув нос, посмотрела на замок Энлиля. Он был как игрушечный, а в саду между деревьев бегали три ярко-красные точки. Одна из них даже прыгала по веткам деревьев.

— Отлично, дорогие, отлично, — похвалила я их, а потом крикнула, — Свобода!




Пелас спустился около реки. Я сбежала на землю, и приняла человеческий облик:

— Спасибо, — поблагодарила его.

— Пустяки, — ответил он, — ты на территории Черного дракона. Река граница владений драконов и сельфов. Пойдешь вдоль реки, вон до тех гор, видишь, шапки жёлтые, там дорога влево, сворачивай на нее, и ты — дома. До Рарога за недели две доберешься. А мы будем ждать. Будь осторожна, ветры вскоре начнут тебя искать. Если ты сбежала от них без их разрешения, под каждый камешек заглянут, пока тебя не найдут. Не любят, когда что-то не по их желанию случается.

— Интересно, а кто любит?

— Ты права, никто не любит. Но ты знаешь, что делаешь. На то ты и Огненная Лисица.

Белый конь расправил свои большие крылья и взмыл в небо. Я осталась одна. Здесь он ошибался, я не знала. Просто захотелось сбежать, и сбежала. А теперь что? Куда идти? Вернуться к папе? Первым делом Энлиль и Дар направятся к нему. Если бы я была на их месте, так бы и сделала. Можно было бы отправиться к Линелле, но без живого огня, — не имело смысла. Надо дойти до первого города и раствориться в нем. Можно принять чей-нибудь облик. Только вот какой? В последнее время крутилась в обществе драконов и ветров. А они друг друга знают. А вот Айну — Белку, никто не знает! Так, но города надо дойти. Женщины одни по дорогам не ходят. А вот мальчишки встречаются. У папы был один пастушок, вихрастый парень. Накинула на себя облик пастуха. Посмотрела в воду. Ничего сойдет. Надо только нос измазать. И буду говорить, что иду в Рарог, наниматься к Расту. Многие мальчишки стремятся, поступить в войско папы. Главное — не прятаться. Кто бежит, того догоняют, кто идет, внимание не привлекает. Так говорил мне Хитрый Лис. Только бы Дара или Энлиля не встретить, они меня по запаху моей магии сразу вычислят. Но я же удачливая! Надеюсь, пронесет.

И тут я почувствовала, что очень устала. И сильно хотелось спать. Все-таки магия Ала сильная, вот и взяла свое. Рано я радовалась. Хотя, нет ничего страшного. Можно здесь лечь и поспать. А потом и в путь. Заблудить трудно — идти вдоль реки и ночью можно. Еще раз посмотрела на себя в воду, мальчишка, как мальчишка. Отошла подальше, улеглась под куст и уснула.




Но поспать мне не дали. Разбудил меня сильный шум. Вскочила на ноги. Огромная водная змея поднялась над рекой, и Чёрный дракон как маленький воробей бился у нее в коротких лохматых лапах. Бросилась к берегу:

— А ну отпусти, — закричала я, — если что-нибудь сделаешь с Даром, пожалеешь.

Змея повернулась ко мне, положила Чёрного дракона на землю и уставилась на меня:

— А ты кто такой, чтобы угрожать мне?

— Маг, — ответила я, и подбежала к телу дракона. Он лежал неподвижно. Глаза закрыты. Я просунулась между его лап, и приложила ухо к груди. Сердце сильно колотилось. — Жив, — успокоилась я.

— Зачем ты напал на него, он — Владыка этих земель, — поинтересовалась я.

— Мне все равно, чей он владыка, я сам по себе, — ответил дух реки.

— И что он тебе сделал? За что ты накинулся на него?

— Ничего не сделал. Мне скучно, поиграть хотел.

— Чтобы игра была интересной надо быть в равных весовых категориях, а ты? Ты больше его? Это неправильная игра.

— Кто больше его? Ты посмотри на меня.

Огромная змея вдруг стала уменьшаться в размерах, и превратилась в маленькое существо с мордой сома. Только вот один ус был короче, чем другой: — Так это он чуть не раздавил меня, — и громко забулькал, смеясь. Мне было не до смеха: — А ну, приведи его в чувство.

— Не хочу, сам оживи, ты же маг!

— Приведешь, ус отращу.

Он вылупил на меня рыбьи глаза: — А ты сможешь? Никто не мог.

— Смогу, только уговор, я спрячусь, а ты приведи его в чувство. И ничего не говори обо мне. Хорошо?

— Ты сначала ус, отрасти, а там видно будет. Тоже мне, условия ставит! Обмануть хочешь?

— Я тебе слово даю.

— Не верю я словам, они для вас, срединных, как капли дождя всегда новые.

— Хорошо, — я подошла к духу реки и вытянула короткий ус до нужных размеров. — Так сойдет?

Его лапки пробежали по усу, и пасть растянулась в улыбке: — Сойдет, маленький лгун, ты не просто маг, ты другой…

— А какая тебе разница, кто я?

— Большая, ты хитришь, и я схитрю, — и с этими словами он вылил на Дара поток воды. Чёрный дракон стал трансформироваться, принял человеческий облик, сел и потряс головой. Потом поднял на меня глаза: — Мэриэлла!

Я развернулась и бросилась бежать. Но далеко уйти не удалось. Крепкие руки схватили меня за плечи и прижали к себе. Нега охватила меня, ноги стали подкашиваться.

— Не трепыхайся, — приказал он, как тогда в Очарованном лесу, — мне только поговорить с тобой надо.

Но я вырвалась, отбежала на безопасное расстояние и закричала:

— Знаю, я твой разговор, раздавить «мерзавку» хочешь!

— Не хочу, — сердито ответил Дар, и попросил: — Давай сядем, мне трудно стоять.

— Садись, а я постою, — злилась на него.

— Согласен, давай стоять, — кивнул он, его лицо было бледным и напряженно растерянным. Может быть, и правда, ему еще плохо? Я сунула руки в карман и вытащила фляжку Ателя: — На выпей!

— Что это?

— Атель мне дал, сказал, что это настойка, которая быстро может поставить на ноги, он сам ее сделал.

Дар взял фляжку, понюхал и с тревогой спросил: — Ты-то сама пила?

— Нет!

— Ну, и правильно, — с этими словами он вылил содержимое на землю.

— Зачем? — вырвалось у меня, — Что там было?

— Любовный напиток.

— Что?!?

— Атель мастак создавать такие настойки для Энлиля.

— Да, как он смел!

— Может, сядем?

Мне и самой хотелось, чтобы Дар никуда не уходил. Мы никогда не были с ним вдвоем. И честно говоря, я была рада, что вот он появился. И в то же время, боялась, чего сама не знала. Просто внутри все как-то съежилось. И двойственное чувство терзало меня: пуститься наутек и остаться с ним. Второе взяло вверх и я села. Он опустился на землю в стороне от меня.

— Не сердись на Ателя, ему очень хочется, чтобы ты осталась с ним.

— Мог бы и словами сказать.

— А ты бы послушалась?

— Нет.

— Наверное, он тоже понял это.

— И что ты хочешь мне сказать?

— Не сказать, а напомнить, ты сама попросила у меня помощи? Я дал слово. Поэтому прошу, не бегай от меня, как испуганный заяц.

— Я похожа на зайца?

— Не ты, а твои поступки… очень.

— Но ты дал слово Мэриетте. А я…

— Нет. Я дал слово ТЕБЕ, и мне все равно какое имя ты носишь в данный момент Мэриша, Мэриетта. Мэриэлла.

И тут я узнала, что он еще в Кантине понял, кто я такая. Совсем растерялась. Он вернул мне кинжал из железного дерева, и мой знак десятника. Ничего не понимала. Мне хотелось, спросить его про Нагну. Но что-то мешало сделать это. Значит все время, и в Очарованном лесу и в замке Повелителя ветров он знал, кто я? Тогда почему не сказал? Почему молчал?

— И ты так спокойно наблюдал, как за твоей женой ухаживает твой друг? — вырвалось у меня.

— А что мне оставалось делать? — пожал он плечами. — Ты довольно прямо заявила мне в Рароге, что не нравлюсь тебе, а потом в Городе Радуг подтвердила свои слова еще раз. Ты предопределена нам двоим. И если выберешь Энлиля, значит, так и должно быть, — мне показалось, голос его дрогнул.

— Тогда зачем ты хочешь быть со мной? Предоставь меня Энлилю…

— Нет, — вскрикнул он, потом помолчал, успокоился и спокойным тоном сказал:

— Ты еще не выбрала его, а я надеюсь, что свое обручальное кольцо ты снимешь с ручки меча, и наденешь на палец. Я бы очень этого хотел.

— Ты и это знаешь? И ты говоришь мне это, после всего, что я тебе сделала?

— Что ты сделала, — повторил он, пристально глядя на меня, — вот именно, ты стала для меня самым дорогим существом в мире, единственной женщиной, которую я хочу видеть своей женой, человеком, которого я боюсь потерять больше всего на свете.

Я почувствовала, как краска бросилась мне в лицо, у меня перехватило дыхание, пересохли губы, сердце провалилось вниз живота. Опустила глаза и застыла. Никогда не думала, что можно быть такой счастливой от нескольких слов, а еще захотела очутиться около него, прижаться к его груди, уткнуться в шею, как тогда в Очарованном лесу. Посмотрела на Дара, он сидел весь напряженный, словно, что-то ждал от меня. Я растерялась, и что я должна сделать? Что вообще делают люди в эти минуты? Лично мне не хотелось двигаться. Не хотелось сбрасывать с себя это удивительное состояние блаженства, а вдруг я двину плечом, и все исчезнет! И не будет ничего, кроме страха. А лицо Черного Дракона туманилось, будто на него наваливалась беда. Он сглотнул, и головка дракона на его шее приподнялась и снова опустилась.

— Дар, можно тебя спросить? — неуверенно спросила я, — если это будет тебе неприятно, ты можешь не отвечать. Мне покоя не дает этот вопрос вот уже несколько дней.

Дар смотрел на меня со странным обреченным видом:

— Можно.

— У тебя на шее. Что это?

— А что там? Грязно? Где? — он вынул платок из-за рукава и стал вытирать им шею.

— Нет, это убрать нельзя. Это дракон, небольшой, черный. Когда ты глотаешь, или смеешься, он приподнимает голову. Понимаешь, его не было в норе вне времени и пространства, я бы заметила. Твоя рубашка была порвана. Не было, когда ты пришёл брать меня в жены, я тогда смотрела на тебя во все глаза. Даже в Очарованном лесу сначала его не было. А потом, помнишь, паутину? Я сняла ее и увидела. И теперь всегда вижу. Что это?

Брови Дара поползли вверх. Глаза широко раскрылись, хмурое выражение лица сменилось на удивленное.

— Это знак дракона. Его могут видеть только драконы, остальным людям он не виден. Цвет его, это цвет чешуи. Так мы узнаем друг друга, — голос его был до странности сиплым.

— Но я же не дракон…

— В жизни каждого дракона только две женщины видят этот знак, одна — мать, вторая… — он умолк.

Я не была ему матерью, следовательно, я была та вторая, а он молчал, и ничего не говорил, не сводя с меня пристального взгляда.

— Ну, — поторопила его, — а вторая кто?

— Любящая женщина, — прохрипел он.

Я вскочила на ноги, страх и стыд, что он узнал мою тайну, гнали меня от него, и в тоже время ноги не слушались, я только пятилась назад, чувствуя, как глаза почему-то застилали слезы. Он медленно поднялся на ноги и направился ко мне…

И вдруг его лицо передернулось, в ладони вспыхнул боевой огонь.

— Мэриэлла ко мне, беги ко мне, — закричал он, и бросился в мою сторону, Я хотела оглянуться, но не успела, что-то схватило меня за горло, в глазах потемнело. Хлопок сзади, и издалека крик Дара: — Нет!




Руки, державшие меня, ослабли, я вывернулась, отбежала на безопасное расстояние и оглянулась. Передо мной стоял невысокий плотный мужчина со щетиной, блеклыми грустными глазами.

— Ты кто?

— Князь Шейни, — проговорил он и хотел подойти ко мне. Его колени не сгибались, и шел он странно, как на ходулях. Я отступила еще дальше.

— Что тебе нужно от меня?

— Живой огонь, — сказал он печально.

— Ты — Горен?

— Да, меня так называют, — он выпятил горделиво грудь. — Меня все боятся.

— Слышала, — кивнула я. Но сама страха не испытывала. Он был каким-то болезненно убогим. — А еще ты злой.

— Меня называют злым! — обиделся он, — а я не злой. Я — гений! Я рожден от князя оленя и дриады, но лишенным способности менять ипостась. Признаться в этом не мог, иначе у меня отняли бы мое княжество. Такая несправедливость и толкнула меня на поиски выхода из создавшегося положения. И это все законы ваших Верховных духов. В моем распоряжении были только воля и мое стремление к познанию. И я долго вбирал в себя знания. Пока не понял, все, что окружает меня хаотично. Мир духов — это нагромождение разнообразных форм и какофония звуков. И все вы — и рожденные маги, и срединные — только часть этого вечно живого колеса беспорядка. Вы, кричите, шумите, машете крыльями, ругаетесь и миритесь, а главное — страдаете!

Я задумал создать свой мир, прекрасный мир, где не дуют ветры, и не идёт дождь, где не кусаются насекомые, и нет паразитов и животных. Выгляни в окно, разве то, что создал плохо? Каменные правильной формы дома, каменные тротуары. В моем городе всегда тепло, всегда тихо. В глазах моих людей нет желаний, они счастливы. Простота и порядок. Вот идеальный мир!

В моем мире будет существовать одно живое существо — человек, шерш, который от рождения оторван от своих предков, от Верховных духов. Конечно не все и не совсем, в некоторых еще теплиться маленькая тонкая нитка силы, но я ее перережу. Они будут считать себя по-настоящему свободными от ваших законов, а, значит, обретут покой и счастье. И этот венец природы, который начали создавать Высшие Духи, усовершенствовал я. У них нет мыслей, а, значит, нет сомнений и тревоги, в их душах покой. А потому все рожденные маги, да и вообще маги должны уйти из этого мира, что бы ни смущать идеальных людей, желаниями, и стремлениями к чему-то и к кому-то.

И я создал свой мир, я заставил поверить в то, что отказываюсь от своей сущности оленя, которой никогда не обладал. Мой гений помог мне. Смотри, сколько лет, я живу в этом мире, и никто так и не понял, что Горен — это я. Где твои Рожденные маги? Я — обыкновенный человек, обхитрил их. Я оказался сильнее.

И только одно огорчало меня. Я смертен! Мой гениальный ум должен потухнуть. Мои идеи могут быть не воплощены. И тогда я задался вопросом: почему драконы живут тысячи лет, пока сами не захотят уйти к Духам? А мы должны умирать? Я долго думал, и нашёл выход. Мёртвая вода, я нашел ее, я своей магической силой переработал ее! Видишь. Я живу уже тысячу лет. Она не дает мне умереть. Но она делает мое тело несгибаемым. И мне нужен живой огонь. Огонь, который есть у Огненной Лисицы. Я позвал ее и она пришла. Я объяснил ей все, как теперь тебе. Но она разъярилась. Она отказалась. Она кричала, что мой мир, мир мёртвый, как и я сам. И мне пришлось ее проглотить. Я не хотел. Она была красивая. Не так как ты. Ты — слишком молода. И в тебе и нет той силы огня как в ней. Она была зрелой женщиной, прекрасной женщиной. И пока не было тебя, ее огонь был во мне. Я мог двигаться как мальчишка, мое тело было гибким и легким. Но потом появилась ты. И в день, твоей инициации ее огонь во мне погас. И мне все труднее и труднее передвигаться.

У тебя нет выхода. Ты теперь отсюда никуда не выйдешь. Я имею власть над всеми духами. Мой гений помог мне создать машины, которые получше вашей магии будут. Дара могу убрать с дороги водой, Энлиля могу заморозить. Ветров перебить стреляющими стрелами, а драконов ослепить дымом. Мариэлла, останься со мной. И я завершу начатое. Я весь мир сделаю прекрасным, спокойным и однообразным и положу его к твоим ногам. Конечно, придется расстаться с Рожденными магами, но ты их не жалей. Они лишние, разноцветные и шумные. Ведь ты пришла в жизнь с миссией — сделать людей счастливыми. И я, только я могу помочь тебе выполнить, порученное тебе. Мне совсем не хочется глотать тебя. Мне порой бывает одиноко и грустно! Ведь там внизу мои люди счастливы, и им нет никакого дела до меня. Им безразлично есть я или нет!

Ну, что ты молчишь! Хоть бы закричала на меня!

Он говорил, а я сидела на стуле, покусывая большой палец, и смотрела на этого странного смешного толстенького человека, который спешил излить мне свою душу. Он смотрел на меня бледно-голубыми глазами, и сильно моргал. В нем не было ничего страшного. И в тоже время, это и есть само зло. Сколько вреда он принес моему миру, лишь только потому, что хочет приспособить мир под себя. Предыдущая Огненная Лисица была права, он просто оторвался от света, и силы. Только неживому свойственно стремление к покою. Но с какой исступленностью и злобой он тянется к этому покою. Он похож на огромный мертвый валун, который сорвался с вершины гор, и катиться вниз, стремясь к неподвижности, но при этом давя все на своем пути. И как же мне остановить этот валун. Что могу сделать я?

— Перестань молчать, — взвизгнул он. — Говори! Кричи, сопротивляйся.

— А что мне говорить, — я передернула плечами от холода, — мне скучно! А ты хочешь напугать меня, съесть!

— Я не страшный, я добрый, я ничего тебе не сделаю, если ты сама останешься со мной!

— Горен, это только слова, а ты докажи, что твой мир лучше моего!

— Хорошая, девочка, — вскрикнул он, — мой мир прекрасный. Посмотри, — он с трудом доковылял до окна и распахнул его.

— Э-э-э, нет! Отойди, я сама посмотрю, а то ты проглотишь меня, и я ничего не увижу.

Шейни отошел и упал в кресло, его кости скрипнули, как старое мертвое дерево: — И не вздумай выпрыгнуть, там мертвая земля, для тебя — смерть.

Я села на подоконник и выглянула наружу. Горен был прав, удивительное место. В городе совсем не было зелени. Только серые мощенные камнем улицы, абсолютно одинаковые серые дома, перед каждым скамейка, а на них сидят люди с тупым и бессмысленным выражением лица, и устремленным в никуда взглядом. И все.

— А дети где? — спросила я.

— Зачем дети? Они шумные. Дети не нужны, — ответил он.

— Но твои горожане ведь недолго живут?

— К сожалению да. Только вот не пойму почему. Я привожу сюда здоровых сильных шершей, убираю в них все желания и стремления, а они через три, от силы пять лет умирают. А что если им дать немного твоего живого огня?

— Не выйдет! Мой огонь живой, и только он прикоснется к ним, они оживут, то есть будут чего-то хотеть.

— Ты права, но я что-нибудь придумаю. Тебе понравилось?

— Пока нет! Скучно! Меня у папы веселил Хитрый Лис, и ты развесели меня.

— Дай, прикоснуться к тебе, взять силы, все тело ломит.

— Не дам. Я должна быть уверенна, что ты меня не слопаешь, как предыдущую Огненную Лисицу.

— Мое слово — порукой!

— Шершам не верим. А главному шершу, то есть тебе, и подавно, ваши слова, как капли дождя — всегда разные, — вспомнила я присказку речного духа.

В это время вдали что-то зашумело. Из-за домов повалил чёрный дым.

— Что это? — поинтересовалась я.

— Закрой окно, — закричал он.

— Пожалуйста, и нечего кричать! Я хорошо слышу, — нагнулась, чтобы схватится за створку окна, сорвала с груди подвеску Хитрого Лиса, которую дал мне папа, и выбросила ее вниз. А сама закрыла окно.

— А все-таки, что там за чёрный дым!

— Мое оружие, — прокряхтел Горен.

— Но ты сказал, что никто не знает, кто ты?

— Мне трудно двигаться, я стал медлительным, боюсь, Дар видел меня, когда я украл тебя из-под его носа.

— Ты хочешь сказать, что Дар сейчас прилетит сюда и заберет меня, — я вложила в голос нотки страха.

— Боишься его?

— Нет, просто надоело! — я заходила по комнате, однако, не выпуская Горена из поля зрения, — В Рароге меня держали взаперти, потом Дар хотел меня запереть в Дааладе, Энлиль в Атель. Не хочу.

— У меня ты будешь свободна!

— Эта комната — моя свобода? — я засмеялась, — ты шутишь? Это клетка, такая же, как в Рароге.

— Нет, у меня прекрасные пещеры, в них тихо красиво и холодно!

— В пещерах еще не была. Стоит подумать! А откуда идет мёртвая земля?

— Ты как Лиссель, та тоже первым делом о мертвой земле спросила.

— Шейни, я — Огненная Лисица, любопытная как тысячи бесят.

— Но, если покажу, ты уже никогда отсюда не выйдешь.

— А если не покажешь, выйду?

— Нет!

— Тогда показывай!

Шейни смотрел на меня прищуренным недобрым взглядом, я же делала вид, что ничего не замечаю, и единственно, что хочу, успокоить свое любопытство. Я вошла в роль, которую взяла на себя — недалекой скучающей капризной девчонки, которая хочет одного — развлекаться. Шейни мне не доверял. Мне надо было его убедить в обратном.

Потрескивая костями, он поднялся, и вдруг обратился в странное существо, похожее на высокого в метра три оранжевого страуса с длинными тонкими ногами, с небольшими крыльями, оканчивающимися когтями, с клювом полным зубов и облезлым хохолком на голове.

— Аа-а-а, — закричала я, — а говорил, что не умеешь менять ипостась. Врун несчастный. Ты хочешь меня проглотить? — Я вскочила на подоконник, распахнула окно и заорала: — Папа!

— Это не моя ипостась — прокряхтел он, — один маг дал мне возможность превращаться в дракона, когда совсем невмоготу ходить.

— Ты не дракон, драконы красивые, а ты страшный, ты хочешь съесть меня! Я лучше в город спрыгну, там люди, попрошу их поиграть со мной.

Где-то вдали шумело и сквозь черный дым были видны всполохи пламени. Над головой носились темные огромные тени. Неужели Хитрый Лис ошибся, и мой талисман не сработал?




— Не шуми, — прокудахтал он, — мне просто так удобнее ходить. Те люди не будут с тобой играть. А я хочу, давай, в салочки?

А сам с открытой пастью ковылял ко мне.




— Так бы и сказал, — засмеялась я, — догоняй. Обернувшись Огненной Лисицей, стала метаться по комнате. Сжигая на своем пути все, что мне попадалось. Дым заволок комнату.

— Дура, зачем огонь пустила, убери. Я задохнусь, — прокричал Шейни.

— Сам дурак, а ты гаси его, как Хитрый Лис. Это же весело!

— Ты в своей башне совсем ненормальная стала.

— Будешь ругаться, огня живого не дам!

Но тут земля под ногами задрожала. Лапы Шейни-страуса стали разъезжаться. Я прыгнула на люстру и свесила мордочку. Светильник качался как маятник:

— Шейни, ты молодец! Как здорово. А еще сильнее можешь?

— Здесь нет, пойдем к мертвой земле, там веселее будет? — прохрипел он.

— Куда идти?

— Сюда, — держась за пол крыльями-когтями, и еле переставляя ноги, он подошел к стене, нажал кнопку, стена отъехала в сторону, и показалась лестница ведущая вниз. Я спрыгнула на пол, и побежала по лестнице.

— Может это последняя моя игра, — подумала я, — но тайну мертвой земли, узнаю, не будь я Огненной Лисицей.

Влетела в большой зал, он был пустой, стены сложены из странных камней. Притронулась к ним лапами. От них веяло смертью. В углу большой валун, около него какие-то трубки. Комнату освещали странные факелы, в которых не было огня, только стеклянный колпак, а внутри яркая светящаяся нить.

Шейни вошел в зал, и закрыл за собой дверь.

— Здесь нас никто не достанет, — выдохнул он.

— А почему? — тут же поинтересовалась я.

— Знаешь, из чего эти стены?

— Нет. Они странные. Это не камень. Что это?

— Это мертвая вода.

Я даже присела от неожиданности: — как мертвая?

— А вот так, я нашел ее, я переработал ее, я сумел сгустить ее, и построить этот зал. Никакая магия, не в состоянии разрушить эти стены.

— Ух, ты! — «восхитилась» я, — да ты и, правда, умный, как Хитрый Лис.

— Я умнее твоего Хитрого Лиса, — оскалился страус.

— И ты этот зал показал Лиссель?

— А как же, хотел похвастаться. А она зачем-то стала бегать в облике лисицы по ним, выбрасывая при этом ворох искр.

Он смотрел на меня нехорошим взглядом. Я сидела перед ним, старательно вылизывая коготки на левой лапе. Камни из мертвой воды. Огненная Лисица бегает по ним. Ворох искр. Да, она отдавала свой живой огонь. Она хотела оживить мертвую субстанцию. Спасибо тебе Шейни, что сказал, хотя думаю, ты и сумел ее проглотить именно в этот момент, когда она была занята оживлением мертвой воды и потеряла бдительность. Ладно. Будем осторожнее.

— Да, ну а где твоя мертвая земля?

— Здесь ее нет.

— Но ты же обещал? Обманываешь? Не дам тебе живого огня!

— Подожди, голосить! Нет никакой мертвой земли, — он захлопал крыльями.

— Как это нет. Хитрый Лис говорил, она везде, она расползается как плесень.

— Твой Хитрый Лис, простофиля. Суть мертвой земли в том, что в теле земли есть пустоты, заполненные странной субстанцией, которую я назвал «Ничто». И я гениально придумал — я заполняю пустоты всем живым, втягивая туда, Ничто тем самым выпихивается наружу, образовывая безжизненное пространство. Только сложность в том, что Ничто стремиться опять в пустоту, и если мне не удержать ее, то все вернется обратно. А для этого мне нужна сила. Сила живого огня. Ничто ищет путь обратно, оно ползет по земле, убивая все живое, а я только электромагнитным полем даю ей направление.

— Каким полем?

— Долго объяснять. Вот этот валун и есть мая машина по выдавливанию Ничто в мир. И он тоже из мертвой воды, только в несколько раз гуще, чем стены.

— А если по нему побегать искры будут?

— Нет, не будут.

— Тогда он мне не нужен. Давай, я тебе звездопад устрою. Буду бегать по стенам, а ты искры лови! Если поймаешь тысячу звезд. Дам тебе живого огня.

— Беги, Мэриэла, беги, — страус расставил ноги, для устойчивости, и вытянул крылья.

— Раз поймал Огненную Лисицу, таким образом, думаешь, и меня можешь? — подумала я, — не выйдет, да и ты, наверное, в тот раз не таким деревянным был.

И я выпустила коготки и легко взобралась на стену. Отдавая мертвой воде силу, я искрила, как вспыхнувшая еловая ветка в костре.

— Лови же. Шейни, лови! Смотри как здорово! Как красиво! — кричала я, носясь по потолку, и не спускаясь к нему. Он стал подпрыгивать, неуклюже и смешно. Пол опять заходил ходуном. Страус упал, что-то снаружи рухнуло, и весь зал озарился приглушенным солнечным светом, который проходил сквозь стены. Что творилось снаружи, я не видела, и не слышала. Только различала тени, и огненные языки пламени, которые змеились на стенах с улицы.

— Шейни, ты молодец! Здорово придумал! Так весело! — злорадно «восхищалась» я.

И вдруг я услышала странный голос: — Убей же ее, идиот, она издевается над тобой!

— Кто это? — крикнула я.

— Убей ее, а то поздно будет, — проговорил тот же голос.

А Шейни вдруг изменился в лице, оно стало таким же безумным и ничего не выражающим, как у его людей. Он скрипуче поднялся, запрыгал, пытаясь меня сбить, наконец, выставил свои крылья: — Теперь прыгай. Я тебя покачаю! — не своим голосом прогнусавил он.

— Женщин качать нельзя на руках, — смеялась я, — Хитрый Лис говорит у них плохой вестибулярный аппарат. Их рвать начинает. А ты еще ни одной искры не поймал! Не поймаешь, не дам тебе живого огня.

— Дашь, он в тебе! А ты со мной! — рыкнул он. И тут же упал, так как стены странно накренились, а пол вздыбился. Шейни на страусиной заднице уехал в угол. Упираясь крыльями, лапами и головой он снова поднялся, и свирепо глядя на меня, защелкал зубастым клювом.

Силы стали у меня убывать. Движения стали тяжелыми. Я теряла легкость. Тем более что зал ходил ходуном, будто кто-то раскачивал его снаружи. Наверное, так и Лиссель погибла. Но пока еще у меня есть немного силы, надо что-то придумать с этим валуном. И тут я вспомнила слова Хранительницы Светлого леса, когда давала мне кинжал из железного дерева: — В нем сила леса. Она не такая явная как сила огня, но не менее мощная. Это сила стремления к жизни. Она способна, подчас оживить неживое.

И я поняла, что мне нужно сделать, передавать стенам свою силу огня, наверное, бессмысленно. Лисель отдавала, я отдавала, а они только впитывают и все. Но обратно загнать Нечто в свою бездну, это я еще смогу. И изловчившись, я спрыгнула на пол, пробежала между ног страуса, который смешно повел свою голову за мной вниз, и уткнулся в свой собственный живот. Прыгнула на валун, вонзила в него кинжал, и всю свою силу, которая еще оставалась во мне, начала отдавать ему. Дерево под моими лапками стало теплым, потом горячим. А у меня закружилась голова, и внутри стало пусто-пусто, лапы ослабли. Когти Шейни схватили меня и поднесли к пасти. В ней было много зубов. Очень много. А горло маленькое. И как я пролезу? Мысли были вялыми. Когти сжимали мою шею все сильнее и сильнее, дышать уже не могла, сознание туманилось. Умирать не хотелось. А сил не было. Только внутри, еще что-то рвалось наружу. И я, собрав последние силы, выплюнула это что-то. Из моей пасти вылетел голубой искрящийся шарик. Шейни — страус ударил по нему клювом, и он улетел… Это было последнее, что я помнила.




Часть 5





Глава XII


Мы выскочили из столовой. Весь коридор был пропитан магией Мэриэллы. В комнате ее не было. Испуганный Атель, стоял около кровати:

— Я будил, она не просыпалась, потом дотронулся, а она исчезла.

— Негодная девчонка, — рассердился Ал.

— Мираж, — кивнул Энлиль, — она где-то здесь, она не могла улететь. Атель, расспроси камни, они ее видели?

Дух замка подошел к стене, приложил к ней руку и что-то зашептал. Потом прислушался:

— Нет! Они ничего не видели. Говорят, в саду три красных звереныша бегали.

Выбежали из спальни, Ал, по ходу открывал двери комнат, и везде витал запах магии Огненной Лисицы.

— Вот хитрая бестия, ее магией пропитан весь замок, нам даже не удастся понять, где она была в последний раз, — ворчал Великий маг сельфов.

В саду было тихо, никого не было, и только воздух благоухал весной и свежестью.

— Она там, камни сказали, — крикнул Атель, и полетел в конец сада. Мы за ним. В стене была узкая расщелина, Ал произнес заклинание, и из нее стали вылетать камешки, песок, дохлая крыса, и муравьи, Огненной Лисицы не было.

— Опять мираж, — вскрикнул Энлиль., - Мэриэлла выходи, — закричал он, оглядывая сад.

К нам присоединился Эвр:

— Что случилось?

— Ты тут никого не видел? — спросил Ал.

— Видел, три лисицы носились по саду, одна прыгала по деревьям, ребята хотели поймать, хоть одну, не удалось. Спрятались.

— Когда это было?

— Да вот только что, перед обедом, мы еще и первое не успели съесть. А что случилось?

— Мэриетта сбежала, — сквозь зубы процедил Энлиль, — твои ребята не могли ее спустить?

— Повелитель, я всех предупредил, что голову оторвешь тому, кто попробует. Остра, как ты и просил, отправил в город.

— Поднять всех, прочесать замок, расспросить всех. Не могла она спуститься. Она где-то здесь прячется. Атель, найди ее! — приказал Повелитель ветров.

— Может послать стражников окрестности осмотреть? — предложил я.

— Не ерунди, Дар! Как она могла спуститься? Крыльев у нее нет. В замке все предупреждены, чтобы и близко к ней не подходили. Здесь она. Спряталась и выжидает, когда можно улизнуть. Ничего проголодается и выйдет!

— Не выйдет, Энлиль! Ты сейчас совершаешь мою ошибку. Я три дня ее по всему замку искал, а она в Лагуле все это время была.

— Дар, вы о ком говорите? О Мэриетте, или…

— Или… Эвр!

— Не может быть! Она не похожа!

— Только молчи, пожалуйста, сам понимаешь…

— Так вот почему вы двое Владык все около нее крутились, а князья понять не могли…

— Эвр, не до князей сейчас, нужно найти ее… — прохрипел мой друг.

— Если она в замке, мы найдем ее, — кивнул князь.

— Стойте, — возмутился я, — Энлиль опомнись, что Эвр князьям скажет, что надо найти Огненную лисицу?

— Дар прав, — закусил нижнюю губу Ал, — нас тут пятеро, посвященных в тайну. Поэтому сделаем так, Эвр, ты иди, поговори со стражами, только осторожно. Дар, ты осмотри окрестности, поговори с людьми, ты ее лучше нас знаешь, все-таки несколько дней в Очарованном лесу с ней был. А мы втроем перевернем весь замок.

Вернулся к себе в комнату. На туалетном столике лежал кинжал из железного дерева. Вспомнил Мэриетту, осьминога, вспомнил, как она лежала в своей комнате вся в слезах, и одной рукой держала ворот своей рубашки, а Ал пригрозил, что разорвет. Встал и пошёл в ее спальню. Рваная рубашка валялась около кровати. Здесь же валялись ее штаны, в которых она была в океане. Туфель не было. Они остались на берегу.

— Атель, — позвал духа замка. Он тут же появился и.

— Ты ей, сегодня еще какое-нибудь платье приносил?

— Свой костюм, — угрюмо прошептал он, — она сказала, что не хочет, чтобы одежда принесла ей еще какой-нибудь сюрприз от Повелителя. Дар, она с самого начала знала, что убежит?

— Да, Атель! Ты постарайся вспомнить, она спрашивала у тебя о подземных ходах, или еще о чем-то, что помогло бы ей покинуть замок?

— Нет, ничего такого не было.

— Хорошо, иди!

Я вернулся к себе, и взял меч и стал застегивать пряжку.

— Где же она может быть? Куда лететь? Как она могла сбежать? Ведь Энлиль прав, летать она не умела. — вопросы один за другим возникали, но оставались без ответа. И вдруг мой меч опять завибрировал и потянулся к окну.

— Как же я забыл о тебе? Ты два раза помогал мне, друг, помоги и третий, — попросил его. И он поднялся над полом и потащил меня к оконному проему. Я встал и прыгнул. Меч вел меня дальше и дальше от владений Энлиля. Навстречу мне попался пелас, вожак. Я его сразу узнал по длинной развивающейся гриве. Вспомнил, как утащил Мэриетту из Лагулы. А что, если и на этот раз ей помог этот летающий конь. Повернул голову и внимательно осмотрел его спину. Нет! Там никого не было. Но зачем-то он покинул свою долину? А что если, он уже возвращается? Если не найду, этого лисенка. Вернусь и поговорю с пеласом, решил я.

Меч потянул вниз к реке. Я приземлился, и оглянулся. Невдалеке под кустом спал черноволосый мальчишка в одежде пастушонка, с грязным носом. Положив руку под щеку, он улыбался во сне, обнимая второй рукой как игрушку клинок в ржавых ножнах.

— Ну, вот я и нашёл тебя, — улыбнулся про себя. Но передо мной встала другая проблема. Как сделать так, чтобы не испугать ее на этот раз. Я боялся, что увидев меня, она опять постарается сбежать. А тут на земле, ей будет сделать это легко. Пустит миражи, и могу ошибиться погнаться за пустышкой, а она, между тем, спрячется под какой-нибудь корягой. И мне уже ее не найти. Меч тянул меня к пареньку. Я положил руку на эфес: — Спасибо, друг! Я вижу, — прошептал ему.

Подошел к реке, и сел так, чтобы мог видеть Мэриетту. Из воды показалась голова духа реки:

— Привет, Владыка огня! — приветствовал он меня.

— И тебе здравствовать, — кивнул я. Мы были приятелями. Когда-то я помог ему. Это было несколько столетий назад. Он попросил меня углубить дно его реки. Я так старался, что не заметил, как несколько валунов упали и придавили его. Заметил не сразу. А когда понял, что рядом никого нет, нырнул в воду и увидел бедного духа, извивающегося под огромными камнями. Я вытащил его. Правда, с одним усом, с его гордостью ему пришлось расстаться. Пока он не мог двинуться с места, какой-то подводный житель откусил ему ус и утащил к себе в нору.

— Что тих? Случилось что? — спросил он.

— Нашёл пропажу, — я кивнул на паренька, — только вот не знаю, как разбудить, чтобы не дал дёру.

— Ты про девчонку?

— Про нее.

— Она тщательно меняла внешность. Я из воды видел.

— Ее пилас принес?

— Он, я увидел его, даже испугался, подумал, случилось что? Сколь зим прошло с тех пор, когда они гуляли по этим берегам. И вдруг на тебе прилетел. Тут и девчонку увидел. Растерянная.

Мы помолчали. Он сидел на воде, как на полу, меня всегда удивляла это его способность. До сих пор никак не могу взять толк, как он может находиться на одном месте, когда течение здесь сильное, все тянет к океану.

— Помогу, — вдруг сказал он, — только, чур, слушаться меня.

— Она очень испуганная, — предупредил его.

— Ха! Дар, может быть, она и испуганная, но она Огненная Лисица, так ее пелас назвал, а они никогда не бросят человека в беде. Вот этим и воспользуемся. Принимай облик дракона и нападай на меня.

Его идея оказалась удачной. Паренек открыл глаза и бросился меня защищать. Голос Мэриетты я бы узнал из миллиона голосов.

— Лежи и не шевелись, — прошептал дух реки, и опустил меня на землю. Я лежал неподвижно, делая вид, что без сознания, слушая, как они пререкаются. Она просила его привести меня в чувство, обещая отрасти ему ус, но при условии, что она сначала спрячется. Она, наверное, была сильно встревожена, потому и не чувствовала, что он играет с ней. Он не только заставил ее вернуть ему его гордость, но и тут же «привел» меня в чувство.

Я назвал ее истинным именем, магия имени и ее страх, рассеяли чужой облик, она рванула от меня со всех ног. Но я успел схватить ее за худенькие плечи, и попросил дать возможность переговорить с ней. Она вывернулась. И со злостью закричала:

— Знаю, я твой разговор, раздавить «мерзавку» хочешь!

Я попытался ее успокоить, заявив, что у меня и в мыслях ничего подобного нет. Но она мне не верила. Ее глаза горели. Я чувствовал, что не знаю, что говорить дальше. Как-то все слова потеряли смысл. И единственно, что мне пришло в голову, попросить ее сесть, сославшись на то, что мне трудно стоять. Это было правдой. Ее лицо приобрело тревожное, сопереживающее выражение. Она сунула в карман руку и протянула мне фляжку Ателя, в которой был любовный напиток, и подала мне, уверяя, что это настойка, которая поможет мне придти в себя. Когда же я сказал ей об истинном содержании фляжки, на ее глазах показались слезы. Она нахмурилась и надулась, как маленький ребенок. Чувствовал, что теряюсь окончательно. Разговаривать с детьми, у меня всегда получалось плохо. Сюсюкаться я не умел. Я к ним относился, как к маленьким взрослым. Иногда это имело результат, и меня принимали, а иногда вызывало непонимание.

Напомнил Мэриэлле, что она сама просила помогать ей.

— Но ты дал слово Мэриетте. А я… — попыталась выкрутиться она.

— Нет. Я дал слово ТЕБЕ, и мне все равно какое имя ты носишь в данный момент Мэриша, Мэриетта. Мэриэлла.

Она распахнула глаза:

— Ты знаешь про Мэришу?

— Я знаю о тебе почти все, что с тобой случилось, с того момента как сбежала из Даалада.

— Откуда? Тебе Чат сказал?

— Скажем так, не совсем. Он рассказал мне про свою ученицу, которая попала в магическую ловушку, и просил помочь объяснить, как она могла попасть в расставленные силки. О тебе я догадался сам.

Мэриэлла потупилась:

— Я не могла к тебе придти вечером, хоть и должна была.

— Я понял это. Хотя и поздно. В тот день я был зол на тебя…

— А когда ты понял, что я — это я?

— В Кантине.

— В Кантине? И когда ты танцевал со мной, ты уже знал, кто я?

— Нет, не знал! Но после того как наш танец прервали, и я увидел реакцию людей, вот тогда впервые и подумал о тебе. Только Огненная Лисица может воспламенять своими эмоциями. А потом я виделся со Заньей.

— Но тогда в Городе Радуг…

— Да, я хотел поговорить с тобой, и отдать тебе вот это, — я полез в карман и вытащил коробочку со знаком десятника, — но я ошибся и вытащил тот браслет. А твоя реакция, честно говоря, так удивила меня, что я не знал, что подумать…

Мэриэлла подошла ко мне и взяла золотой завиток, прижала его к сердцу, улыбнулась и тут же надела его на руку: — Так это ты купил его у того ювелира?

— Я. Кстати, вот твой кинжал.

— Спасибо, — она забрала и его, а потом, немного постояв около меня, отошла еще дальше и снова села, изредка поглядывая в мою сторону.

Я кожей чувствовал, что ей хотелось спросить, правда ли, что тогда Нагна сказала в столовой? Врать не мог. И приготовился сказать правду. Но она задала совсем другой вопрос, который, может быть, был еще более болезненным:

— И ты так спокойно наблюдал, как за твоей женой ухаживает твой друг?

Мне хотелось сказать ей, что, если бы она выбрала меня, ничего бы этого в Ателе и не было бы. Я отнес бы ее в Даалад. Но тут же припомнился ее крик в Рароге, что не нравлюсь ей, ее холодные слова, в Городе Радуг. И потом я не был уверен, что она опять бы не сбежала от меня. Поэтому только озвучил свои мысли. Я не понимал, что она хочет от меня. Зачем задает такие жестокие вопросы. Я все больше терялся, чувствуя, как захожу в тупик. Ходить вокруг да около больше не мог, поэтому прямо сказал ей, что она стала для меня самым дорогим существом в мире, единственной женщиной, которую я хочу видеть своей женой, человеком, которого я боюсь потерять больше всего на свете.

Она покраснела, потупила глаза и молчала. Это молчание было слишком длительным. Для меня оно означало одно — она удивлена и только. Из меня будто уходила жизнь, подкатывало раздражение на весь мир, который стал терять свои краски и запахи. Никогда не думал, что быть отвергнутым так мучительно больно.

— Дар, можно тебя спросить? — прервала она молчание, — если это будет тебе неприятно, ты можешь не отвечать. Мне покоя не дает этот вопрос вот уже несколько дней.

— Ну, вот и до Нагны добрались, — подумал я, и приготовился положить камень на могиле своих чувств к этой девчонке.

— Что у тебя на шее? — вдруг спросила она, — дракон, небольшой, черный. Когда ты глотаешь, или смеешься, он приподнимает голову. Понимаешь, его не было в норе вне времени и пространства, я бы заметила. Твоя рубашка была порвана. Не было, когда ты пришёл брать меня в жены, я тогда смотрела на тебя во все глаза. Даже в Очарованном лесу сначала его не было. А потом, помнишь, паутину? Я сняла ее и увидела. И теперь всегда вижу. Что это?

Меня словно ударили под дых. Стало тяжело дышать. — Не может быть, — думал я, — Мэриетта, лисенок, неужели это правда?

Вслух же ответил: — Это знак дракона. Его могут видеть только драконы, остальным людям он не виден. Цвет его, это цвет чешуи. Так мы узнаем друг друга.

— Но я же не дракон? — ее голубые, как весеннее небо, глаза удивленно смотрели на меня.

— В жизни каждого дракона только две женщины видят этот знак, одна — мать, вторая… — слова застряли в горле. Я не мог продолжить, не верил сам себе, что такое может случиться, хотя больше всего хотел именно этого.

А ее как всегда распирало любопытство: — Ну, а вторая кто?

Я сглотнул: — Любящая женщина, — мой голос предательски захрипел.

Она вскочила на ноги, схватилась рукой за ворот рубашки и крепко сжала его, будто испугалась, что я могу увидеть что-то не предназначенное для моих глаз. И попятилась от меня. Я боялся шевельнуться, понимал, что сейчас она постарается убежать. Но отпустить не мог. Сама не желая того, она открыла свою тайну, которая вернула мне смысл жизни. Теперь только одно ее слово, и она станет моей женой, не по названию, а по праву. Я поднялся с земли, готовый кинуться за ней и поймать этого испуганного лисенка.

Но тут за ее спиной стал сгущаться воздух. В моей руке вспыхнул боевой огонь, но бросить его не мог, на пути стояла Огненная Лисица:

— Мэриэлла ко мне, беги ко мне, — закричал я, кидаясь к ней. Она остановилась. Воронка поглотила ее и пропала.

— Нет! — как ненормальный заорал я, добежав до того места, где только что стояла моя жена, и где пахло мертвой магией Горена, от только что захлопнувшегося портала.




И куда теперь? Где искать эту мразь? Как спасти Мэриетту? Она не успела взять свой меч, он лежал на земле. Кто же мне поможет? У кого спросить? Я не имел права стоять, надо было действовать. И тут я вспомнил про Шейни. Вот кто мне поможет. Я выверну этого князя наизнанку. И я взлетел в воздух. Княжество Шейни было недалеко. Я хорошо помнил его. Не раз пролетал над ним, когда спешил в Атель к Энлилю. Оно располагалось на самом краю земель Белого Тигра, и было окружено моими Южными горами. Когда-то это был цветущий край, но потом его первым изуродовала мертвая земля. Деревья пропали, вместе с ними и животные и птицы — только серая безжизненная земля, и его небольшой замок и домики, которые он строил для шершей. Однажды, еще до того, как нас заманили с Энлилем в ловушку, он пригласил меня к себе. На землю опускаться нельзя. Но на крыше у него была хорошая площадка, куда я и приземлился. От той встречи осталось неприятное ощущение. Он постоянно плакал, и жаловался на свою жизнь. Лжи в его словах не было. Он, действительно, чувствовал себя одиноким и обделенным судьбой. Я же ничем не мог ему помочь. А его бабьи слезы и нытье отбили охоту еще раз заглянуть к нему на огонек.

Вот показалась и его земля, зажатая со всех сторон старыми горами, к его дому, это сооружение и замком — то назвать было нельзя, оно походило на башмак, вело узкое ущелье. Я пролетал как раз над ним, когда в меня ударила сильная струя воды, от неожиданности, потерял высоту и стал падать вниз. Перевернулся, и попробовал взлететь вверх, но снизу около меня стал подниматься черный дым, который тут же начал разъедать глаза. Рванул ввысь с закрытыми глазами, в вышине очистил их заклинанием и осмотрел княжество Шейни. Из узких незаметных расщелин валил тяжелый ядовитый дым, а глаза дракона увидели незаметную магическую сеть, нависшую над всей долиной. Чтобы ее убрать, надо было к ней приблизиться. Но мешало черное облако. Подлетел к вершине горы, схватил булыжник и бросил вниз. Он упал на сеть, и остался лежать, и в него тут же полетели стрелы, а потом выскочили какие — то металлические змеи, обвили его, стараясь сжать в своих кольцах.

И тут над домом князя возник образ Хитрого Лиса, который кричал:

— Горен здесь! Горен здесь!

Я зарычал, призывая драконов, а потом отправил огненную весть к Энлилю, а сам завис над домом Шейни, изрыгая пламя, но его языки только скользило по камням, не оставляя даже следов. Магическая сеть так же не поддалась моему огню.

Первым прилетел Энлиль со своим воинством, и Великим магом сельфов. Затем в небе стали появляться драконы. Отметил про себя, что на мой зов, откликнулись не только князья, но все кто мог держаться в воздухе, тут был и Чат, и Зыхра, и кузнец с сыном, ювелир, и мои горожане, и многие, которых я даже не узнавал. Последним прилетел Крас.

Это была странная битва. Мы не могли даже приблизиться к земле, на сельфов были направлены замораживающие струи холода, и тучи стрел, а нам мешал чёрный дым.

— Дар, — крикнул мне Крас, — собирай всех вон на той лысой горе.

Я полетел туда и призвал драконов. Они приземлились и приняли человеческий облик, к нам присоединились и сельфы.

— Я разобрал несколько машин, — сказал верховный маг огня, обращаясь ко всем, но стараясь не смотреть на Ала. — Штуки хороши, но у них есть недостаток, они не устойчивые. Драконы, надо окружить долину, и по команде устроить землетрясение.

— А что делать нам? — из образовавшегося портала вышли Раст и его магическая дружина.

— Пока ничего. Мы не можем спуститься на землю. Сельфы, как только скалы обрушаться, крепеж будет сломан, унесите сеть куда-нибудь. И еще, попробуйте развеять дым.

— К действию, — крикнул я. И Драконы разлетелись и уселись на вершинах гор. Я поближе к дому Шейни. Крас завис над нами. — Давай!

И мы ударили, один раз, потом, второй, третий. Земля дрогнула. Горы стали осыпаться. Холодный ветер разметал чёрный туман. И тут мы увидели, как из расщелин стали выкарабкиваться странные паукообразные железные машины, и, выпуская огненные языки, поползли на лысую гору, где стояли срединные.

— Забрать срединных, — крикнул я и подлетел к Расту, который тут же залез мне на спину. Моему примеру последовали и другие. Огонь — стихия драконов. И они зря попытались использовать его против нас. Я приказал огню, изменить направление, не вырываться наружу, а разорвать то, что его сдерживает. И паукообразные машины, стали взрываться. Из них посыпались как горох — шерши. Тут за дело взялись сельфы и срединные, сидевшие на наших спинах. Их стрелы и огненные молнии настигали каждого, кто оказывался открытым.

Ал в это время поднял сеть и утащил ее куда-то. Я приблизился к дому Шейни, все окна были закрыты. Опуститься на крышу не мог. Весь пол был утыкан железными острыми пиками.

— Энлиль, — крикнул я, — сейчас попробую разрушить это здание, проследи, чтобы камни не падали внутрь. Отлетел на гору, и ударил несколько раз хвостом, приказав камням осыпаться.

— Мэриэлла! — крик Раста у меня на спине заставил вздрогнуть. Я поднялся над этим уродливым сооружением. Камни осыпались, и нашему взору предстало здание сложенное, из странных прозрачных прямоугольников. В высокой части, располагались мастерские, где шла работа по сооружению железных пауков, а в низкой, продолговатой я увидел Огненную Лисицу, которая бегала по потолку, выпуская ворох искр. От ее лапок по стенам извивались синие нити. А на полу стояла странная птица, похожая на страуса, оранжевая, с большим зубастым клювом, с когтистыми крыльями. Она подпрыгивала, стараясь сбить ее. Над ними висел Крас, поливая сооружение огнем. Но оно только впитывало в себя огонь, оставаясь невредимым.

— И эту курицу, вы приняли за Красного дракона? — услышал я его рык.

— Крас, сделай что-нибудь, — отчаянный крик Белого Тигра.

— Не получается, не пойму, что это за материал.

Крас попытался снизиться, чтобы притронуться к прозрачной крыше, под которой носилась Мэриетта. Дотронувшись до нее, он вдруг упал на нее, не в состоянии подняться сам. Я спикировал, поднял своего учителя и друга и отнес на лысую гору. Бель и Синь поделились с ним своей силой.

— Это мертвая вода! — сказал он нам с тревогой.

Я полетел обратно. Ал и Энлиль старательно раскачивали стены, не давая страусу схватить, Мэриетту, которая из огненно-красной стала желтой, и бегала уже не так быстро. Мы все зависли над этим домом, не зная, что делать, глядя за происходящим внизу. Огненная Лисица носилась по потолку, но не беспорядочно, она делала круги над головой странной птицы, потом спрыгнула на пол, прошмыгнула у нее под ногами, и, добежав до какого-то валуна, который опоясывали стальные трубки, вонзила в него кинжал из железного дерева. Она откинула головку назад, и от ее лап побежали сине-желтые змейки и обвили рукоять кинжала. А сама она становилась светлее и светлее, пока не стала совсем белой. И тут она упала на валун.

Ветры раскачивали здание. Драконы полыхали огнем. В высокой башне все падало, катились по полу куски железа, столы, недоконченные пауки, давя находившихся там шершей. Страус, упираясь ногами и крыльями в пол, ходивший ходуном, подполз к Огненной Лисице, и взял ее за шею, и потянула к пасти. Всеобщий крик ужаса. Из приоткрытой пасти маленького зверька выплыл серебристо-голубой шарик. Клюв странной птицы ударил по нему, он отлетел и ударился о стену. Стены вспыхнули зеленым, и опали водным потоком. Я спикировал на это чудовище и схватил его поперек тела, Энлиль подлетел снизу, ударил ногой между его лап, он охнул, когти разжались и белоснежный зверек упал в руки Повелителя ветров.

— В живой огонь ее, — закричал Ал. — Скорее.

Энлиль поднялся, и его не стало. А я отлетел на лысую гору и выпустил страуса из лап. Он упал, неуклюже поднялся на ноги, и оглянулся. Плотным кольцом его окружали драконы, ветры, и срединные. Я стал возвращать истинный облик этому чудовищу, он завопил от боли. Перед нами предстал Шейни.

— Зачем вы все пришли? — закричал он, — еще рано. Я не готов. Мои машины еще не собраны.

— А если бы были собраны, тогда что? Попытался всех нас уничтожить? — спросил Ал.

— Да, поймите вы, странные люди! Ваше время прошло. Вы не нужны этому миру. Драконы и сельфы, только вы удерживаете магию. А она бессмысленна. Она не дает покой и радость людям. А я дал. Я, лишенный сути, сделал то, что не смогли сделать вы.

— Поэтому ты проглотил Лиссель? — верховный маг сельфов сжал кулаки.

— Глупый ты, Ал, ее огонь послужил доброму делу, как и положено Огненной Лисице. Она дала мне силу жить и творить! Мой гениальный ум работает, создает новый мир! И это нельзя остановить! Верните мне Мэриэллу. Она хотела остаться со мной. Я ей понравился. Раст, твоя дочь милое создание, но она свихнулась на играх у себя в башне. Но я сумею ее перевоспитать. Она еще слишком юна, потому и игрива… Ни ветры, ни драконы не достойны ее…

Это было последнее, что прокричал ненормальный князь. Я прихлопнул его своей лапой, а потом так полыхнул огнем, что от него ничего не осталось.

— Ты поторопился, Дар, — устало вздохнул Ал, — мы так и не узнали, как избавиться от мертвой земли.

— Мертвая земля исчезает! — раздался сверху крик Тана, молодого дракона, сына кузнеца.

Мы поднялись в воздух. Сверху было хорошо видно, как темные полосы безжизненной земли стремительно несутся к месту, где был валун, вместо которого зияла огромная яма. На ее краю, расставив корни, как паучьи лапки, зеленело молодое железное дерево. Его ствол вытянулся кверху, крепкие сучья раскинулись, серебристые листья шевелились, отражая солнечный свет. Свет и тьма, жизнь и смерть сошлись в одном месте. И смерть отступала, она падала в яму как водопад, унося с собой все, что стояло на ней. А это были дома и их обитатели, шерши, странные, счастливые люди князя Шейни, которые с любопытством смотрели себе под ноги, чувствуя, что двигаются сами по себе. Они были слишком спокойны, и безмятежны, чтобы почувствовать опасность и смерть. А может быть, они просто не понимали, что с ними происходит.

— Дар, — крикнул мне Крас, — помнишь скалу у Синего каньона, похожую на наконечник стрелы, тащи ее сюда, нужно будет заткнуть дыру, когда вся мертвая земля уйдет. Скорее.

Я приказал скале оторваться и прилететь сюда. Мне понадобилось минут двадцать, чтобы она зависла около меня, я взял ее в лапы. Сельфы и драконы поднялись выше меня на несколько метров и смотрели как черная паутина, уродующая наш мир, исчезала в темном провале. Наконец, Бель крикнул мне:- На раз, два три, кидай.

— Переверни ее острием вниз, — заорал Крас.

— Раз. Два. Три, — всеобщий хор. — Давай!

Я подлетел к яме и аккуратно опустил в нее кусок скалы, чтобы не потревожить железное дерево. Она легла впритык, а корни дерева зашевелились, сделали несколько шагов, обвили глыбу, вдавили под самую макушку и спрятались в земле. Я смог осмотреться. Когда-то мертвая долина Шейни была покрыта зеленым лесом, и ничего больше не напоминало в ней о смерти.

Мы все спустились на лысую гору. Радости не было предела. Все обнимались, целовались, смеялись. Только я и Раст стояли, молча, не участвуя в всеобщем веселье. Белый Тигр подошел ко мне:

— Отнеси меня в Атель, — попросил он. Я обернулся драконом, он залез мне на спину, и мы поднялись в воздух. Рядом с нами летел Ал.

Я приземлился около лестницы. Великий маг сельфов встал передо мной.

— Дар, я очень прошу тебя, дай возможность Энлилю побыть с Мэриэллой наедине. У вас должны быть равные возможности. Ты был с ней в Очарованном лесу. Теперь его очередь.

Мне захотелось закричать, что она видит мой знак дракона. Но не закричал. Она сама должна сделать выбор. Последнее слово за ней, и у меня больше шансов, что оно будет сказано в мою пользу. Я жалел только об одном, что там, на берегу реки, она молчала, не призналась мне, что выбрала меня. И теперь я вынужден отойти в сторону. Хотя имею право на нее, как никто другой. Вспомнились ее слова:- И ты так спокойно наблюдал, как за твоей женой ухаживает твой друг? И вот теперь все повторяется, я должен отступить и снова со стороны наблюдать. Мне не хватило всего несколько минут. Но почему она испугалась? Что удержало ее от признания? Что я сделал не так?

— Прошу тебя, — между тем продолжал Ал, — не прилетай к нам. Дай Энлилю шанс.

Я посмотрел на Раста, он был растерян:

— Ал, это не по правилам, они должны быть вместе, — покачал он головой.

— Но судьба сложилась так, что Дар был с ней больше времени, чем Энлиль, — упрямо повторил мой учитель.

Я ничего не ответил, развернулся и полетел домой. Но не долетел. Крылья сами опустили меня на берег, где всего несколько часов назад я увидел спящего чумазого пастушонка. Я сел на песок у воды, и около меня снова показался дух реки. На этот раз он не говорил. Да, и я молчал. Сколько так мы просидели, не знаю. Но луна прошла четверть своего пути. Я попытался привести свои мысли в порядок, успокоится. Пришёл к решению, что может быть, Ал и прав, Энлиль не посмеет обидеть Мэриэллу, но поможет подняться ей на ноги. Она видела мой знак. Значит, она придет ко мне. Только надо ждать!

— Спасибо, — поблагодарил я духа реки.

— Не за что, — вздохнул он, — тебе не стало легче. Может, еще посидишь?

— Не стало, — согласился я. — но мне надо возвращаться в Даалад.

— Как знаешь, — и он опустился под воду.




Переступив порог своего замка, я тут же наткнулся на сердитого Филю.

— Владыка, где тебя носит? Драконы уже несколько часов тебя ждут.

Его зеленые глаза смотрели на меня с обидой и вызовом, они напомнили мне другие глаза, я нагнулся к нему, взял на руки, и поцеловал в щеку:

— Здравствуй, Филя!

Ган вытаращил меня свои огромные глаза, схватился рукой за щёку, по его бледному лицу потекли две большие слезы. Он вывернулся из моих рук, спрыгнул на пол и пустился бежать. Ну, совсем как Мэриэлла.

Драконы ждали в библиотеке, тихо, переговариваясь. При моем появлении наступила тишина. Все встали. Я сел в свое кресло и оглядел присутствующих, и кивком головы разрешая всем сесть. Мне совсем не хотелось говорить сейчас об Огненной Лисице, но именно за этим драконы пришли сюда. Я собирался с духом, в полной тишине. Если буду молчать, они будут сидеть вот так всю ночь, пока не получат ответы на свои вопросы. Сжал до посинения рук подлокотники кресла:

— Спрашивайте, — наконец, выдавил я из себя, голос не дрожал, был спокойным.

— Как Огненная Лисица? Она жива? — спросил Крас.

— Думаю, что Ал и Энлиль помогут ей. Я не видел ее. Меня попросили вернуться домой. Там остался Раст, он обещал сообщить о ее здоровье.

— На каком основании, они сделали такое заявление? — голос Краса зазвенел негодованием.

— На том, что я был с ней несколько дней без Энлиля.

— А что ему мешало кинуться за ней в Очарованный лес?

— Наверное, то, что он не знал о том, что она попала туда.

Брови Полина изогнулись дугой.

— Не может быть, — прошептал он. Но было так тихо, что его шёпот разнесся по комнате. Взоры всех устремились на него, а он встал и растерянно смотрел на меня: — Дар, ты хочешь сказать, что эта девочка…

— Да, — слишком резко прервал я его. И разозлился на себя: — Меньше эмоций. Ты не плаксивый сельф, держи себя в руках, — приказал сам себе. Драконы молчали, они ждали от меня объяснений.

— Чтобы вы поняли удивление Полина, хочу сказать, некоторые из вас довольно хорошо знали Мэриэллу, Огненную Лисицу, правда, под другим именем: князья, как Лучика, Зыхра, как лисицу, которая помогла ему в трудную минуту, некоторые, как танцовщицу Мэриэтту, Чат, как Мэришу.

По мере того как я говорил, драконы поднимались со своих мест с тихим возгласом: — Не может быть!

Громче всех и отчаяннее получилось у Чата, он сделал по направлению ко мне несколько шагов:

— Дар, почему она не открылась мне?

— Не могла Чат. Пока все думали, что она сидит взаперти в башне своего отца. Она была в безопасности. И могла спокойно учиться в Лицее. Никто, даже ты, не должен был знать о том, кто такая Мэриша.

— Сейчас я думаю, что должен быть догадаться… Бедная девочка!

Я молчал, пальцы сводило от боли, весь этот разговор был невмоготу. С трудом заставлял себя не опустить голову, и не послать всех драконов по домам.

— Еще вопросы есть? — голос все-таки предательски захрипел.

— Уже поздно, мы все устали, — помог мне Бель. — Дар, если Мэриэлле будет нужна моя сила, только скажи. Я многим обязан этой девочке.

С этими словам он поклонился всем, и вышел. Его примеру последовали все драконы, которые находились в библиотеке. Все как один предлагали свою силу.

Если бы дело было в силе, я сам бы отдал всю, что у меня есть. Но она там одна. Одна без меня. С Энлилем!!! Да, она видит мой знак. Но сможет ли устоять перед чарами и обаянием Повелителя ветров. Будет ли он придерживаться правила, что только она сама должна сделать свой выбор? Без применения магии? Хотя она сама маг, должна почувствовать? Хватит, — остановил я сам себя, с трудом разжал затекшие пальцы. — Надо взять себя в руки. Все будет хорошо. Главное — чтобы с ней ничего не случилось. А там увидим…

Я направился к себе, долго стоял под горячим водопадом, лег, стараясь уснуть. Но мне не спалось. Встал и направился на Круглую башню. Что я ждал, не знаю. Просто ходил взад и вперед. Так прошла ночь. Небо посерело. Потом взошло солнце. Отсюда мне открылся вид на мой город. Мертвая земля ушла, и вместо нее вокруг города зеленели снова леса. Улицы заполнялись людьми. Горожане были на удивление празднично одеты, видя друг друга, кидались обниматься. Но у меня это не вызвало ни радости, ни умиления. Только раздражение. Перед глазами стоял образ маленького беленького зверька, в лапах Шейни, который тянул его к своей зубастой пасти…

Раст появился только во второй половине дня. Я за это время успел вытоптать дорожку на пушистом ковре в своей библиотеке, где заперся, не желая никого видеть. Несколько раз в двери стучался Крас, я не открыл, появился Филя, и, глядя большими тревожными зелеными глазами, сказал, что меня хочет видеть Линелла. Попросил передать ей, что приду позже. Ни на завтрак, ни на обед не пошёл. Есть совсем не хотелось. И только, когда, наконец, голос Даалада возвестил, что в замке появился Раст, выпустил себя из заточения. Белый Тигр, был пасмурный.

— У меня две новости для тебя Дар, — увидев меня, проговорил он, — одна хорошая. Вторая — очень плохая.

— Может, пообедаешь со мной, — попытался оттянуть время, чувствуя, что новости, которые он принес, мне не сулят ничего хорошего.

— Нет, я спешу домой. Мне нужно переговорить с Хитрым Лисом. Я по пути к тебе зашёл. Так вот, хорошая новость — Мэриэлла жива и здорова, живой огонь вернулся к ней. Ее жизни ничего не угрожает. Через несколько дней, по словам Ала, она придет в себя. Вторая новость — Энлиль пожертвовал собой, чтобы спасти мою дочь. По непонятным причинам, она не хотела принимать живой огонь, будто хотела умереть. Энлиль держал ее в огне до тех пор, пока она не передумала, и не вернулась. Он изуродовал себя. Лицо шея, грудь и руки сожжены. Правда, его жизни ничего не угрожает, он будет жить. Мне жаль, Дар!

Раст резко повернулся, и исчез в своем портале, оставив меня одного. От первых фраз во мне все осветилось. И только вторая половина его речи упала в сознание маленьким черным комочком. Я растеряно оглянулся, сзади меня стоял Крас.

— Я потерял ее, — вырвалось у меня, черный маленький комочек стал разрастаться черной тучей, застилая все краски солнечного дня. Я слишком хорошо узнал эту девочку, чтобы не понять, что, даже видя мой знак, она останется с тем, кто больше всего нуждается в ее помощи. А Энлиль потерял все, что было для него так важно, свою красоту. И она не уйдет от него. Она будет поддерживать его. Она останется с ним.

— Дар, — Крас протянул ко мне руку, но я отшатнулся от него. Мне не нужна была ничья помощь. Мне никто уже не может помочь. И я быстрым шагом вышел из замка, взмахнул крыльями и взлетел в воздух. Я мчался над горами, сам не зная куда. Но потом силы оставили меня. Я опустился между гор, и стал бить изо всех сил хвостом по земле. Вокруг меня дыбилась земля, вырастали острые как боль скалы. А я рычал, стараясь выбить из себя огонь, который горел в душе. Но чем больше полыхал огнем, тем больше его становилось. Я ненавидел этот мир, который лишил меня Мэриэллы. Я ненавидел себя, что не смог вовремя поговорить с ней, уберечь, спрятать. Я ненавидел Энлиля, который смог сделать то, что не получилось у меня, принести себя в жертву. Я ненавидел всех…

Красный дракон приземлился передо мной, и языки пламени, выпущенные нами друг в друга, переплелись, поднялись в воздух, и окрасили в черный цвет нависшие над нами скалы. Сильная боль пронзила меня, это Крас возвращал мне насильно человеческий облик.

— Опомнись, полоумный, — зарычал он. — Люди испуганы. Ты устроил такое землетрясение, что посуда падает с полок, животные воют… Возьми себя в руки. Ты Владыка, а не шерш…

— Крас, я не только Владыка, я человек, между прочим. Я только что потерял любимую женщину… — слова помимо моей воли вылетали с губ.

— Вижу, но ты не имеешь права давать волю чувствам! Ты дал клятву Верховному духу огня, сначала безопасность твоих людей, потом уже твои собственные переживания.

— Уйди, как друга прошу, уйди!

— Нет, — Крас подошёл ко мне, и так сильно ударил меня по лицу, что мне показалось, что челюсть отскочила в сторону, — приди в себя, Дар!

Я упал. А Красный дракон навис надо мной, схватил меня когтистой лапой и отнес в Даалад. Только на Круглой башне он выпустил меня. Больше всего в тот момент мне хотелось наброситься на него с кулаками, и избить до полусмерти. Но холодный взгляд его серых глаз несколько отрезвил. Я только развернулся и ушел к себе в библиотеку. Но и там мне было тесно, весь мир казался тесным, скукожившимся до размера этой комнаты.

Не знаю почему, но меня потянуло в сожженную Мэриэллой спальню. Я открыл дверь и встал в проеме. Она выглядела так, как и несколько месяцев назад, когда Огненная Лисица прошмыгнула между ног драконов и исчезла в коридоре. Черные закопченные стены, сожженный остов кровати. Вспомнил, как она забиралась на навес этой самой кровати. Одна ее лапка была короче других, и она двигалась с трудом, цепляясь коготками трех лап, а больная скользила по пологу. А я злой равнодушно следил за ее движениями. Вспомнил ее крик: — Мамочка! — и огненный хвост, пожирающий безвкусные гобелены. Вспомнил ее насмешливый ответ Красу, на вопрос: что случилось: — увидев мой истинный облик, мой муженек воспылал ко мне такой страстью, что полыхнул огнем… А это результат…

Во рту пересохло. Захотелось пить. Я направился в винный погреб. Вынул одну из бутылок с полки, и, выбив пробку, выпил из горлышка все содержимое. Жажда не прошла. Выпил еще одну, начал третью. Но вдруг увидел, что среди бочек стоит Мэриэлла. Кинулся к ней, но она пропала, вместо нее стояла бочка с вином. Пнув ее ногой, повернулся в сторону двери. Огненная Лисица была в дверях.

— Мэриэтта, — позвал я, — остановись, давай поговорим.

Но она исчезла за дверью. Выбежал из погреба, земля предательски колыхалась под ногами. Огненно-рыжий зверек сидел в дальнем конце коридора, и смотрел на меня синими глазами: — Подожди же, Мэриэтта!

Держась за стенку, пошёл к ней. Звереныш махнул пушистым хвостом и пустился от меня наутек. Заплетаясь ногами, побежал за ней. Навстречу мне попался Филя: — Владыка, что с тобой?

— Филя, помоги поймать, вон видишь красный маленький зверек!

— Где?

— Вон под тем столиком, лови его, только осторожно! Он очень хрупкий.

— Дар, там никого нет!

— Ты, кроме того, что слух потерял, так еще и ослеп совсем! Лови, тебе говорят!

— Дар, ты пьян!

— Кто пьян? Да, как ты смеешь говорить мне такое? Да, знаешь, что я с тобой сделаю, маленький нахал?

Я начинал сердиться, и захотел схватить его за острое ухо, чтобы наказать наглеца. Но не успел. Передо мной снова возник Крас:

— Ты еще не угомонился? — взревел он.

— Не мешай! — не остался я в долгу, — сам пьешь, а другим нельзя! Может мне тоже выпить захотелось!

— Дар, я не Владыка, мне позволительны маленькие слабости. Уйди к себе, домочадцы тебя могут увидеть в таком виде!

— Вон! Я Владыка! Здесь я хозяин! Хочу и пью! Крас, вон она, лови ее! Мэриэтта, подожди…

Отчаянный крик гана: — Линелла!

И меня подхватила и куда-то потянула воздушная струя, и я предстал перед хозяйкой Южных гор.

— Дар, выпей, — она протянула мне плошку с живой водой.

— Линелла, уйди, мне не до тебя, мне Мэриэтту поймать нужно. Я хочу с ней поговорить. Отпусти меня.

— Нет, пока не выпьешь, не отпущу! Не будь я хозяйкой Южных гор.

— Да, кто ты такая, чтобы командовать мной? Это я тебя сделал хозяйкой Южных гор. Но Я Властитель этих самых гор. Могу и отобрать у тебя это звание. И магию отберу. Мне никто не указ!

— Еще одно слово, и я свяжу тебя, и насильно напою. Ты меня знаешь, Дар! Лучше не зли меня!

— Я не дерусь с женщинами, Линелла, но, если меня рассердить и стукнуть могу.

— Можешь! — сказала она, — А еще можешь захотеть убить! Как когда-то Огненную Лисицу?

Во мне что-то оборвалось. Я сник. Она протянула мне плошку. Взял ее, руки тряслись, с трудом поднес к губам и отпил несколько глотков. Зубы свело от холода, ледяной штырь пронзил грудь, и, развернувшись как веер, обвил холодом все, что было внутри меня. Огонь утих, словно его засыпал равнодушный снег, и только глубокая пустота образовалась в душе.

Руки Линеллы обняли меня:

— Дар, мальчик мой, ты слишком устал, на тебя столько всего навалилось в последние дни. Иди, поспи!

— Линелла, я потерял ее, — я ткнулся в ее плечо, как в детстве, когда мне было страшно!

— Не торопи события, Дар! Еще ничего не известно! От Огненной Лисицы можно ожидать любых сюрпризов! Но учись принимать удары судьбы! На тебя смотрят все драконы!

— Мне больно, — прохрипел я.

— Знаю. Дар! Знаю. Живая вода поможет. А теперь пойдем, — она взяла меня за руку, как маленького, и отвела в библиотеку, в мою берлогу, уложила на кушетку. Поцеловала в лоб: — Спи, родной! Спи, тебе нужна сила.




Я проспал два дня. Проснувшись, со стыдом вспоминал все, что со мной произошло. Никогда не думал, что смогу вести себя подобным образом. Так распуститься! Заткнул поглубже все воспоминания, связанные с Мэриэттой. Окунулся с головой в обычные будни, наполненные проблемами горожан Даалада, и бесчисленными неурядицами, которые, то там, то тут вспыхивали в княжествах драконов. Кроме того, я хотел обезопасить себя на будущее, и мы с Красом ломали голову над вопросом, как сделать так, чтобы в случае моего исчезновение, ну не только моего, а любого Повелителя драконов, ни один шерш не мог предъявить глупую бумагу, с подписью и печатью Владыки. А еще, мне не давала покоя идея, соединить все замки драконов, чтобы они могли общаться друг с другом, и передавать в случае опасности новости незамедлительно. Так в хлопотах прошло еще несколько дней.




Мы сидели за завтраком, когда к нам в столовую вошёл Раст. Ни слова не говоря сел за стол. Жин-Жин, стоящий поодаль, тут же поставил перед ним тарелку. Белый Тигр кивнул, и принялся, молча, есть. Я старался не показать свое волнение.

— Дар, прекрати, этот звук действует мне на нервы, — вдруг вскрикнул Раст. Только тут я увидел, что старательно режу ножом фарфор. Положил столовые приборы на стол.

— Ну? — не вытерпел я.

— Что ну? — огрызнулся Белый Тигр, — я сойду с ума с этой девчонкой. Ты знаешь, что она удумала? Не успела придти в себя, как направилась к Энлилю, и вернула ему его красоту в полной мере, может быть, даже еще привлекательнее сделала. При этом потеряв всю силу, что у нее была. Если бы не Атель, который позвал Ала, а тот не остановил бы ее. Она отдала бы Повелителю ветров жизнь, и умерла бы! Теперь снова без сознания. Погружать в живой огонь часто нельзя, сам знаешь! Даже она может сгореть! Я был там. Опять бледная, совсем прозрачная, в этой огромной кровати. Мечется, что-то бормочет! Дай живой воды!

Я поднялся с места, быстро дошел до Линеллы. Она все слышала как всегда, и уже в дверях протягивала мне кувшин с живой водой. Взял его, вернулся обратно, и поставил перед Растом.

Он попросил принести ему, что-нибудь выпить. У меня как раз была его любимая яблочная настойка. Он выпил одним махом, вытер губы.

— Дар… — Он посмотрел на меня, но больше ничего не сказал, встал и ушёл. А я подошёл к окну и зашептал: — Мэриэлла, пожалуйста, не уходи! Не надо!

Внутри, затеплился огонек надежды. Еще не все потеряно, Мэриэтта вернула Энлилю его жертву, не приняла ее. Только бы с ней ничего не случилось.




И чтобы забыть тревогу, снова погрузился в заботы. Я договорился с Дааладом, что если покажется Раст, а меня не будет в замке, он пришлет мне весточку. И, где бы я ни был, время от времени поднимал голову и смотрел, не летит ли огненный шар. Его не было. Самому идти к Расту не смел. Надоедать своим присутствием и переживаниями не имел права. Был твердо уверен, что когда будет нужно, Белый Тигр придет и все сообщит сам.

Тем временем, я решил переделать сожженную спальню. На мое удивление, Филя, выслушав мою просьбу, о необходимых мне камнях, которыми я решил отделать эту комнату, даже не возразил мне, как делал обычно: — Тебе, Владыка, только бы все выгрести из земли. — А кинув на меня косой взгляд, сказал: — Сделаем! Не волнуйся! Присылай мастеров.




Беда прилетела огненным шаром, только не от Раста, а от Зелена. «Дар, у нас неприятности, срочно прилетай. Зелен».

Еще не долетев до Кантина, увидел зеленого дракона. Он летел ко мне.

— Что случилось?

— В Светлом лесу беда, дриаду убили.

— Кто?

— Не знаю, на ее руке знак клятвы на смерть.

Внутри меня все сжалось. Мы опустились на поляну перед селением дриад. В окружении лесных жителей на траве лежало тело, закрытое простыней. Обняв его, плакала красивая женщина, маленький мальчик, стоя около нее, вытирал слезы рукой, дергая мать за подол платья: — Мам, не надо, мам!

Невдалеке, привалившись к дереву, в голос рыдал Эол. Мне навстречу шла Хранительница Светлого леса.

— Когда это случилось? — спросил ее.

— Несколько часов назад!

— Увидите мать, — попросил я.

Она кивнула, несколько мужчин с трудом оторвали бедную женщину от тела дочери, и увели. Я подошел к нему и откинул ткань. Снежка лежала бледная и прекрасная. Будто только легла на минуту и уснула. Смерть еще не совсем вошла в свои права, и на ее щеках медленно угасал румянец, и коралловые губы, еще не потеряли свой яркий и жаркий цвет. Я поднял рукав платья, около сгиба локтя знак клятвы на смерть был фиолетовым и четким, что говорило о том, клятву привели в исполнение по праву. На платье на груди напротив сердца было небольшое темное пятно. Удар магической молнией. Смерть мгновенная. Девушка даже не поняла, что с ней случилось. Около меня появился Ал и тоже склонился над дриадой. Мы с ним встретились взглядом. Великий маг сельфов подошел к Эолу, и схватил его за шиворот:

— Ей запретили покидать Атель! Зачем ты унес ее?

— Горен мертв! А мы хотели скорее пожениться! Снежка спешила домой! Получить разрешение мамы, — всхлипывал ветер.

— Как это случилось?

— Не знаю, — выл Эол, — мы бегали по лесу, а потом я звал, звал, а она лежит…

— Знаешь, что с тобой нужно сделать? — зло проговорил Ал.

— Не трогай мальчика, — голос Хранительницы Светлого леса был грустным, и в тоже время отстраненным. — Это не его вина. Они спешили жить! Но судьбу не обманешь! И ты знаешь это!

— Им запретили покидать Атель, — повторил Ал.

— Но ты же не сказал им, что, если знак не пропал, значит, тот, кто взял клятву, жив.

— Я не хотел пугать Снежку.

— Ты не хотел пугать Снежку, я тоже не хотела расстраивать ее, и закрывать в доме, думала, что если это не Горен, так сама сумею защитить. Видишь, сколько нашей с тобой вины. А мальчику и так плохо! Не трогай его, не надо перекладывать свою вину на ребенка, — и обратилась к стоящим людям: — Приготовьте костер. Дар, ты знал ее, — не спросила, а утвердительно сказала она, — тебе зажигать огонь, — снова повернулась к дриадам: — Сестры, оденьте Снежку, ей идти в дальний путь.

С плачем и воем, который так всегда раздражал меня, драконы никогда не кричат над покойником, дриады окружили Снежку. Мужчина поднял ее на руки и понес куда-то.

— Идемте ко мне, — тихо сказала Хранительница Светлого леса, и мы втроем поднялись по лестнице в ее белый домик. Сели за стол. Она опустила голову, помолчала, потом сказала: — Мои братья деревья видели, как ее убили. Это была магия. Они сказали странная магия, темная и первозданная. Вы понимаете, что это значит?

— Мы догадывались, что Шейни, только пешка. За ним стоит маг, — кивнул Ал.

— Прошу вас, найдите этого убийцу, я не хочу потерять своих людей! Мы самые беззащитные среди всех народов нашего мира.

— Моя защита вам обеспечена, — сказал Зелен.

— Спасибо князь, я так рада, что ты вернулся. С тобой я буду более спокойной. Но не забывайте о Снежке, и ее убийце. Как Мэриэлла?

Я вздрогнул.

— Плохо, — опустил глаза Ал, — Это она послала меня к тебе. Она почувствовала беду. Хотя еще и не может встать с кровати. Она винит себя в смерти Снежки. Только-только стала приходить в себя, и тут снова такой удар для нее. Я боюсь за ее рассудок.

— Помоги ей, — она схватила Ала за руку, — если Мэриэлла погибнет, всему миру — конец! Она одна держит удачу в руках, и защищает ею нас.

— Я сделаю, все, что в моих силах, — твердо сказал верховный маг ветров.

— Я верю тебе, — Хранительница тяжело вздохнула. — Пора! Надо проводить мою девочку в дальний путь. Дар, будь рядом!




Мы спустились. Прошли на поляну, где был уже сложен большой костер. Все жители Светлого леса вместе с детьми стояли полукругом. На глазах слезы. Хранительница вышла перед ними, и встала спиной к костру.

— Мы отправляем Снежку в дальний путь, — сказала она, — но мы гордимся ею. Она была смелой девушкой, защищая семью, взяла на себя не выполнимое обязательство. Мне не удалось защитить ее. И в этом моя вина. Прошу простить, но я не рассчитала свои силы. Мне очень хочется верить, что со смертью Горена больше никто не посягнет на нас. Защита князя Зелена с нами. Отпустим мою девочку. Пусть дорога ее будет легкой!

Дар, твоя очередь!

Я вышел к костру:

— Я знал Снежку! Она была храброй и прекрасной дриадой. Вы все вправе гордиться ею. Она навсегда останется в моем сердце.

Я протянул руку, костер вспыхнул. Эол снова завыл и забился в руках Ала. Дриады сели, и затянули печальную прощальную песню, прося огонь, чтобы он хорошо горел, и освещал последний путь Снежки, не давая ей заблудиться во тьме.




Я подошел к Алу:

— Тебе нужна моя помощь? — спросил я. Мне очень хотелось, чтобы он сказал «Да!». Но он отрицательно покачал головой:

— Пока нет! Надеюсь, что нам удастся помочь Мэриэлле.

— Тогда у меня к тебе просьба, отправь Эола к Красному Тигру. Он поможет ему пережить боль.

— Хорошая идея, Дар! Ты становишься мудрым, не по годам!




Я только пожал плечами, и мы вместе с Зеленым отправились в Кантин.

Князь привел меня в кабинет.

— Повелитель, я первым попал на место убийства Снежки. И я смог не только почувствовать, но и собрать немного запаха магии, этого убийцы. Хранительница Светлого леса права, это первозданная магия.

Я поднес к лицу, небольшой пузырек. На меня повеяло древним первозданным огнем.

— Плохо дело, Зелен! Неужели еще не конец этому кошмару?

— Уверен, что нет, Дар! Только вот какая мне пришла мысль: не кажется ли тебе, что смерть Снежки — нам первая подсказка. Не думаю, чтобы этот кто-то, так старательно прятавшийся за спину Шейни, хотел выдать себя. Но клятва дана, и чтобы обезопасить себя, он привел ее в исполнение.

— В твоих словах, что-то есть! Будь внимателен, смотри и слушай. Удар, в принципе, направлен на драконов и сельфов. Ты помнишь это? Если что, — дай мне знать. Я возьму этот пузырек.

— Конечно!




Вернувшись в Даалад, я обо всем рассказал Красу. Он заволновался. Долго вздыхал запах чужой магии.

— Дар, я понял, почему магия Шейни пахла мертвечиной. Он был мертв по сути своей. Существование продлевала ему мертвая вода, и эта магия, передаваемая тому, кто не был магом, просто выявляла его суть. А что это значит? Значит, наш враг тот, кто стоит на одной ступени с Верховными духами.

— И как мне найти его?

— Не знаю, будем думать! А пока необходимо подготовиться. Твоя идея связать замки драконов — первоочередная на данный момент.

На следующий день мы с Красом полетели в Лагулу, он был ближе всего к нам, и начали воплощать свою задумку в жизнь, что требовало большого напряжения. Связать два замка энергетической силой по воздуху было опасно. Мы решили проложить ее под землей. В изнуряющей работе прошло несколько дней. Мы не спали ночами, боясь потерять только наметившуюся связь. Но когда, наконец, в Лагуле, я услышал хриплый голос Даалада, я впервые за последние недели смог улыбнуться. У нас получилось.

— Дар, — прохрипел мой замок, — тебя ждет Раст. Я послал тебе огненный шар. Ты что не получил его?

— Прости, я под землей сейчас, еще не был наверху. Не отпускай его. Я уже лечу.




Белый Тигр ходил по кабинету, по вытоптанной мной проплешине на ковре.

— Дар, помоги! Она пропадает, — прохрипел он. — Она не хочет жить, винит себя в смерти дриады, Снежки, Энлиль говорит, ты знал ее. Ал хотел погрузить ее в сон. Но во сне она начинает кричать от ужаса. Ей сняться кошмары. Я не могу ничего сделать! Она губит себя. Даже Хитрый Лис не знает, как помочь! Все снадобья, что мы с ним варим, не действуют на нее. Она отталкивает их действие не желанием жить! Ал — в ужасе! Я боялся этого больше всего. Слишком рано и слишком много ей пришлось пережить…

— Тихо! Успокойся! — я взял Раста за плечи. — Отведи ее к Старшому. Он один сможет успокоить ее. Когда я потерял мать, я тоже сходил с ума от горя. Мне именно он помог.

— Как же мне самому не пришла эта мысль в голову, — вскричал Раст, и кинулся вон из библиотеки.




Я поспешил к Старшому. Он сидел у себя дома с замотанной полотенцем головой, и смотрел в окно.

— Зачем пришёл? — ворчливо проговорил он. — Отчет получить, что с Гореном делаю.

— Нет, Мэриэлле плохо. Снежку — дриаду убили. Она винит себя в ее смерти. Помоги ей.

— Помогу. А ты хочешь остаться и присутствовать при разговоре?

— Да.

— Иди вон в тот угол, видишь скамейка? Сядь и не шевелись. Ни одного слова, чтобы от тебя не слышал. Будто и нет тебя здесь.

— Спасибо, Старшой!

— Не для тебя стараюсь, для девчонки. Нравится мне она. С тобой осторожнее буду.

— Тронешь. Убью.

— Вот. Это мне и надо! Тихо… Идут.

В дверь осторожно постучали. Заскрипели ржавые петли, и в комнату вошла Мэриэлла. Раст был прав, она была бледна, на лице только и остались, что глаза, полные невыразимой печали.

— Здравствуй, Старшой! — голос был тих и глух, — за помощью пришла. Поможешь?

— Смотря в чем! Не послушалась меня, совала свой нос куда — не надо, и беретка не помогла. Дар тебя все равно нашёл. А меч как?

— Не в этом дело, — он подошла к Старшому, и, не сводя с него глаз, стала разматывать полотенце. Бес замер и засопел. А она обняла его голову руками, потом сделал несколько пасов ладошками, и вскоре из виска беса показалась темная нить, которую она старательно накручивала на палец. Вытащив всю, бросила на пол. — Опять бесята? — спросила она.

— Нет! Работы много. Драконы и Сельфы столько скверных тупых душ мне тут накидали, что мы с ног сбились.

— Еще одну душу примешь?

— Смотря какую? Мне бы что-нибудь веселое. Какую предлагаешь?

— Мою. Я лечить тебя буду.

— Хм. А взамен что?

— Отпусти Снежку. Она замуж собралась. Такая счастливая была. А ее убили. Я теперь никому не нужна. Горена больше нет.

— Ты уверена в этом?

— Мне Эол сказал, жених Снежки.

— И ты веришь этому пустобреху?

Мэриэлла ничего не ответила, встала на колени, на скамейке около Старшого и стала гладить его щеки, лоб, подбородок. Он зажмурился и не шевелился. Под ее пальцами его кожа разглаживалась, он становился моложе, крючковатый нос, который висел над губой как клюв клеста, сжался и подтянулся. И вот вместо старого и больного старика, на лавке восседал молодой, привлекательный мужчина.

— Ну, вот, ты опять молодой стал. Поможешь?

— Нет! — Старшой встал, подошел к зеркалу, подбоченился, и, улыбаясь, с удовольствием разглядывал свое лицо.

— Но я же вернула тебе красоту!

— А я просил? Ты сама по своей воле все сделала.

— Это нечестно.

— Конечно, нечестно! Но я же бес. Воспользоваться слабостью, для нас — первое дело.

— Жаль! Но я все равно к тебе приду, я чувствую это! — с этими словами Мэриэлла поднялась и направилась к двери.

— Не придешь, — все еще вертясь перед зеркалом, промурлыкал бес.

— Ты не понимаешь, во мне все пусто, — она остановилась посреди комнаты, — Сегодня мне приснился сон, что стою на пороге, и знаю: мне только переступить его и закрыть дверь, и будет покой!

Старшой резко повернулся к ней и посмотрел на нее своими иссиня чёрными глазами.

— А ты хочешь покоя?

— Не знаю. Я устала. Понимаешь, у меня такое чувство, что я изо всех сил бежала к цели, врала, скрывалась, хитрила. И вот она достигнута. Впереди ничего нет, кроме пустоты. А сзади меня трупы, трупы и трупы. Вот и Снежку не уберегла. А мне доверила ее жизнь Хранительница Светлого леса.

— Ну, про Снежку ты мне не говори. Человек, который подписал клятву на смерть, уже наполовину мертв. Ее удача была в том, что рядом была ты. Ты продлила ей жизнь, ты дала ей возможность узнать привязанность к мужчине, ты сделала ее счастливой. И как только она оторвалась от тебя, она и направилась прямиком к смерти. А как же иначе? Иначе никак нельзя!

— Но ты сам только что сказал, будь я рядом с ней, она бы осталась жива.

— А я и не отрицаю. Только для этого тебе пришлось бы жить рядом с ней, не отпускать от себя ни на шаг, стать ее тенью. Скажи честно, смогла бы?

— Нет! — после довольно долгого раздумья сказала Огненная Лисица.

— Правильно, потому что каждый должен прожить свою жизнь! Снежку она пожалела! Да, твоя Снежка вернется в эту жизнь, ну не дриадой, может быть, ундиной. И снова встретит своего Эола. Раз ей предписано быть его женой — будет. Души срединных, как семена, возвращаются вновь и вновь. Она дала страшную клятву под нажимом, насилием. Это все равно, что получила удар ножа в спину. Душа-то чистая! И она сейчас вон в саду бегает. Обо всех забыла. И о тебе и о своем Эоле. Но прерванная жизнь — незаконченное испытание, которое ей все равно надо будет закончить. Поэтому скоро придет. Вы еще встретитесь, только вот вряд ли узнаете друг друга.

— А я вернусь сюда после смерти?

— Ты — нет! Тебе здесь не место. Ты часть духа земли, пойдешь к ней, только как капля воды, которая падает в океан, растворишься. Не будет тебя такой, какая ты есть сейчас. Ты будешь частью чего-то.

— А папа? А Дар?

— Раст тоже раствориться в Духе земли, а вот Дар в Духе огня. Там, за чертой жизни вам не встретиться никогда. Но вам дано долго жить здесь, сейчас. Кстати, если ты все-таки решишь перейти порог и закрыть дверь, знай, ты убьешь Раста, своего отца. У него нет наследника, которого должна родить ему ты. И у Белого Тигра нет князей, как у драконов и сельфов, которые в случае смерти своего повелителя, могут после инициации по воле Верховных духов огня и ветра стать Владыками. Он один держит на своих плечах мир срединных. Если с ним что-то случиться, в его царстве наступит хаос.

— А почему у него нет князей?

— Ему не положено.

— А почему?

— Вот любопытное создание. Не мне раскрывать тебе тайну мироздания. Это дело духов. У них спрашивай.

— Значит, я должна теперь жить ради папы?

— Нет, ты должна жить ради себя! Ты пришла в этот мир, чтобы пройти свой путь до конца. Понимаешь, свой, ни отца, а свой. Но идя с кем-то рядом по этому пути, ты даешь ему силу. Это закон нашего мира. А Расту нужна твоя сила, без нее ему не выжить. Ты встретила Дара? Ты его больше не боишься?

— Нет! Он хороший. Только вот я ему не нужна такая.

— Почему ты так думаешь?

— Это не важно. Думаю и все!

— Тоже верно! Не мое это дело. Ты одна пришла?

— Нет с папой и с Энлилем. Они там, за дверью остались.

— Позови их, давно не виделись, хоть поздаровкаемся! А ты иди, погуляй с бесятами. Можешь побегать, как тогда, помнишь?

— Помню, только не хочу, Старшой! Хочу забраться в норку поглубже, укрыться хвостом и замереть, на всю оставшуюся жизнь, чтобы никому не приносить неприятности, чтобы никто из-за меня не страдал.

— Ну, давай, давай! Забирайся и сиди! Жизни испугалась? Забыла, кто ты есть? Тебя, зачем сюда прислали? Помогать! Защищать! Приносить удачу! А для этого ты должна жить с полной отдачей, как человек! Чтобы понимать их чаяния и беды. А ты в кусты, в норку! Уходи! Не люблю слабаков!

— Старшой, не кричи на меня, мне больно, — прошептала она, ее глаза заволокло слезами.

— И не разводи здесь слякоть, страсть как не люблю мокроты. Иди…

Опустив голову, Огненная Лисица вышла за дверь, и через мгновение появились Раст и Энлиль. Старшой пропустил их в комнату, выглянул за дверь, плотно прикрыл ее и зарычал:

— Вы, что с девчонкой сделали? Я вас самих к духам раньше времени отправлю!

— Что я делаю не так? — вскричал Раст.

— Ты кого воспитывал? Воина! А сам сейчас с ней как с младенцем носишься! На себя посмотри, глаза как у раненного зверя. Она же думает, что ты из-за нее такой! Что она неудачница! Тебя подвела! Страдаешь ты из-за нее! Деваха и так из последних сил за жизнь цепляется, смысл ищет! А ты ее в смерть толкаешь, — потом повернулся к Энлилю, — а тебе Владыка, вот что скажу, или разведи в ее сердце костер, или отпусти к Дару.

— Никогда! Ветры всегда защитниками Огненных Лисиц были, — вскричал Энлиль.

— Верно, но среди них не было таких как Мэриэлла.

— Она слишком юна, была бы постарше, я бы скорее с ней общий язык нашел.

— Ошибаешься, Энлиль, девочка душой старше тебя, сознанием ребенок. Помоги ей! А теперь оба уходите!

И он отвернулся от них, сел к ним спиной. Двое Владык, понурившиеся, вышли вон. После долгого молчания Старшой обратился ко мне:

— Впервые, Дар, не знаю, правильно ли поступаю. Знаешь, что я сейчас сделал? Кинул ее, как кутенка, в воду. Выплывет — выживет! Не выплывет — погибнет!

— Что нужно сделать, чтобы помочь ей выплыть?

— Не имею представления. Она жила ради смерти Горена.

— Но он еще жив! Снежка тому пример.

— Знаю. Увидев Шейни, сам догадался. Он же ненормальный, убогий, мальчишка, для которого его машины — игрушки. Он даже не сознавал, что творит. Кто-то хорошо над ним поработал. Да так ловко, что он даже не знает об этом. Но говорить об этом Мэриэлле не стал. А знаешь почему?

— Скажи.

— Смотри, что она со мной сделал? Сила в ней какая! Сила жизни! И опять направлять ее на смерть — не хотел! Она должна проснуться для жизни, понимаешь?

— Я могу выкрасть ее из Ателя!

— А толку? Утащишь в Даалад. Сменишь одну тюрьму для нее на другую. И что дальше? Прости, Дар, но у тебя, как и у Энлиля одна мысль, заполучить ту, которая свела тебя с ума. А она сама должна захотеть придти к тебе. Заметил, она не про Энлиля спросила, про отца и тебя? О тебе говорить не захотела, потому что не допускает мысли, что может быть счастливой, на костях других.

— Предлагаешь ждать?

— Нельзя! У Повелителя ветров в глазах одно — любыми способами получить ее расположение. Не нравится мне это.

— Энлиль не посмеет обидеть ее!

— Страсть для людей, тот тонкий лёд, на который они в стремлении удовлетворить свои желания, вбегают, и прямиком проваливаются ко мне. В вас с Энлилем слишком много человеческого.

— Он — Повелитель ветров, он — Владыка Неба. Он сумеет себя сдержать.

— Ты так думаешь? Пусть будет так, но обезопасить девочку, нам надо все равно! Найди того, кто может встряхнуть ее. Ни Раст, ни ты не подходите. Вы слишком заинтересованы в ней. Такого же, как она, только полного жизни. Иди, Владыка, спеши! Не оставляй ее одну надолго с Энлилем.




Вернувшись к себе, опять заходил по кабинету. Легко сказать, найди. Кого? Кто был с ней близок? Волк и Соловей! Вспомнил ребят. Хорошие, честные и добрые! Но вряд ли они смогут пробраться в Атель. Энлиль их и на порог не пустит, если узнает, что они были ее друзьями. Его манеру ухаживать, я знал хорошо: заполнить пространство вокруг выбранной женщины собой. Любого, кто стремился приблизиться к его избраннице в этот момент, он грубо отшивал. По этому поводу мы с ним не редко сходились в рукопашной…

Поздно вечером пришёл Раст:

— Мы были у Старшого, — глухо проговорил он.

— И что?

— После разговора со Старшим, она перестала плакать, но как-то съежилась вся.

— Тебе нужна моя помощь?

— Нет! Я пришёл предупредить, я оставил ее там одну с Энлилем, сказал, чтобы присмотрелась к суженному.

— Тебя что-то волнует? Что-то не так?

— Да. В Замке кроме Ала и Энлиля никого нет. Он пустой.

— Совсем пустой? А князья?

— Никого. Я ему неделю дал, вторая неделя твоя.

— Не переживай, он не посмеет обидеть Мэриэллу.

— Надеюсь, — проворчал Белый Тигр, выходя из библиотеки. Я смотрел ему в след, и вдруг вспомнил его рассказ о Фине, вспомнил океан и тонкую фигуру Мэриэллы на спине дельфина, и ее крик, когда она прощалась с ним. — Вот кто мне поможет, — решил я, и полетел к океану. Не долетев до Скрытня, города Уитуна, увидел стаю дельфинов, резвящихся в воде.

— Фин. — закричал я, — мне нужен Фин!

Один из дельфинов выпрыгнул из воды: — Ну, я Фин! Что нужно от меня дракону?

— Помощь. Где мы можем поговорить?

— Лети за мной, — крикнул он и поплыл. Я за ним. Вот показалась гряда небольших скал, выступающих из воды. Я приземлился, принял свой облик. Из воды выскочил мальчишка и быстро залез ко мне:

— Ты — Чёрный дракон! Я узнал тебя.

— Ты еще маленький был, когда я гостил у твоего отца, как ты можешь меня помнить?

— Твой клинок, что ты подарил мне тогда, до сих пор в моей комнате лежит. Ну, в чем проблема? Слушаю.

— Мэриэлле плохо. Помоги ей, — и я рассказал о Снежке, и передал ему слова Белого Тигра о своей дочери.

— У твоего Владыки Неба, совсем мозгов нет, — зло проговорил мальчишка, — запереть Мэриэллу! Ну, я ему покажу, как раки спят. Я вытащу ее из замка.

— У меня к тебе просьба, не говори ничего обо мне Энлилю. Мы с ним как ни как соперники. Одно упоминание ему моего имени, и он тебя на порог не пустит.

— Договорились. Ему не зачем знать, откуда новости получил.




Я вернулся к себе. Настроение было ужасным. Разговор со Старшим оставил в душе какой-то нехороший осадок. Да. Энлиль самолюбив. Он постарается всеми силами очаровать Мэриетту. Но она видела мой знак. Она сердиться на него. Она не должна принять его ухаживания. И в то же время она слишком юна и неопытна. Устоит ли? Она по праву принадлежит мне. Но я сам дал согласие, чтобы она погостила у Владыки Неба…

Почувствовал, что начинаю заводиться. Попытался думать о другом: мне не давал покоя маг, который стоял за спиной Шейни. Крас сказал, что он стоит на одной ступени с Верховными духами. В его словах было что-то, но в тоже время, выше них только Кос. Я не думаю, чтобы тому, кто создает миры, нужна была смерть драконов и сельфов. Он сам нас создал. Но кому тогда? Чувствовал, что знаю ответ, он вертелся где-то в подсознании, только вот ухватить его за хвост и вытащить никак не мог…




Дни потянулись. Мы с Красом устанавливали энергетические связи между замками драконов. Кроме того, создавали порталы, чтобы в случае необходимости, князья могли без промедления появиться у меня в Дааладе, пряча их от любопытных глаз. И в то же время я считал дни, когда кончится неделя. Но не успела она закончиться, как меня вызвал Даалад, Я шагнул в только что созданный портал, и тут же очутился дома. На лестнице, не осмеливаясь войти в дверь, меня ждал Эвр.

Я пригласил его войти, но он отрицательно замотал головой.

— Что случилось? — спросил я.

— Мэриэлла опять сбежала, — сердито ответил он, — у тебя ее нет?

— Нет.

— Дар, если она появиться у тебя, обещай вернуть ее в Атель.

— Нет!

— У Энлиля еще несколько дней осталось, до конца недели, которые ему выделил Белый Тигр.

— Эвр, Мэриэлла не драгоценный камень, который можно передавать из рук в руки, она живой человек. Не забывай это.

— Повелитель в плохом состоянии, Дар! Ты — его друг!

— Я и так сделал для него больше, чем было нужно. Прости, Эвр!

Ветер поднялся, и исчез в синеве неба. А у меня от радости бешено колотилось сердце. Мэриэлла опять сбежала! Удивительное создание. Никакая сила не может ее удержать. Только вот куда теперь она пойдет? Где мне ее искать? И первым делом направился к Расту. Он встретил меня, смеясь и потирая руки:

— Уже сообщили? Ну, что я тебе говорил! Самое своенравное и своевольное создание нашего мира!

— Как ты думаешь, где ее искать?

— Искать? Нет, Дар! Это бесполезно! Она привыкла скрываться. Раствориться среди людей, и никто ее не найдет. Но она объявиться, обязательно объявиться, или в Дааладе, или в Рароге. Будем ждать!

— Почему ты так уверен в этом?

— Потому что так Хитрый Лис сказал, а он ясновидец, ты же знаешь.

— Если она появиться у тебя…

— Дар, я соскучился по ней, никому не отдам.

— Не прошу отдать, прошу предупредить…

— Договорились…




Вернувшись, домой, не мог усидеть на месте. Самым ближним городом к владению Энлиля был Город Радуг, там еще не была установлена связь. Поэтому я просто полетел к Полину. Воинство сельфов было поднято на ноги. По всей земле метались ветры, травы распластались по земле, деревья качались и склоняли головы, песок и пыль поднимались в воздух. Люди прятались по домам, но ветры искали любые лазейки, чтобы проникнуть в дома. Я летел сквозь строй сельфов, которые пытались поднять даже мою чешую. Пришлось рыкнуть на них, чтобы немного успокоились.

Полин выглядел удивленным:

— Дар, что случилось?

— Мэриэлла сбежала из Ателя. Ее ищут.

— Это скорее похоже на охоту, — проворчал он.

— Если узнаешь ее, поможешь?

— Не сомневайся. Надо предупредить всех князей.

И мы разлетелись в разные стороны, сопровождаемые любопытными сельфами. Я полетел в Лагулу, это был повод проверить наше с Красом творение. Все получилось просто отлично. Только замок позвал князей, как они тут же появились в библиотеке Беля. Сообщив им о побеге Огненной Лисицы, и о том, что сельфы устроили на нее настоящую охоту, попросил в случае необходимости помочь ей. После чего вернулся в Даалад. И стал ждать.

Только через неделю понял, какую совершил ошибку, но поделать уже ничего не мог. В середине осени Даалад-город принимал гостей со всех концов нашего мира. Люди приезжали на три дня, покупать, продавать, менять и просто узнать последние новости. Приезжие ворчали, что и ветры, и драконы, устраивали настоящий обыск, проверяли все арбы, перетряхивали вещи, заглядывали в глаза каждому человеку.

— И чего ищут? — удивлялись они, — что всполошились? Ни к добру это! Зима, наверное, будет снежная и холодная, раз, рожденные маги, потеряв стыд, на нас набросились.

Время медленно, но неуклонно ползло вперед. Мэриэлла, как в воду канула. Дни проходили за днями, недели за неделями. Ее не было. Сельфы немного успокоились, но поиски не прекратили. Мне пришлось выгнать их всех из Даалада, так как на третий день, после исчезновения Огненной Лисицы, они заполонили весь город, и плотным кольцом окружили замок. Раст только потирал руки и смеялся:

— Молодец, девочка! Раз прячется, значит, снова хочет жить! Придет, Дар! Я чувствую, что она все ближе и ближе к нам.

У нас с ним уже вошло в привычку. По утрам он приходил ко мне, молча, завтракал, и уходил. Я отправлялся к нему вечером ужинать.




Настал день осеннего солнцестояния. Праздник Урожая. Город кипел. В это утро, как обычно, ко мне пришёл Раст, но не один. С ним был шерш, как он сам себя назвал, повелитель шершей, избранный Князь, безвкусно и вычурно одетый, руки в лайковых перчатках, которые даже не подумал снять, находясь в чужом доме. Он прибыл в Рарог с дипломатической миссией, получить разрешение на торговлю между нашими царствами. А мы с Белым Тигром подумывали о том, чтобы заполучить Змеиное ущелье, которое соединяло территорию шершей с нашими владениями. Одна часть ущелья принадлежала Расту, вторая драконам. Князь повел разговор в обычном для них ключе — они бедные, несчастные, их земли не плодородные — на них ничего не растет. Мы все должны жить в дружбе, помогать друг другу, поэтому он просит обеспечить их продовольствием и разрешить торговлю. На наш вопрос: «Чем они собираются торговать?»

Мы получили довольно нахальный ответ: — Дайте разрешение, а чем, мы найдем!

Переглянувшись с Растом. Мы вступили в игру под названием: «У кого хуже!». Подстраиваясь под шерша, мы по очереди рассказывали, какие разрушения нанесли нам шерши. Князь кивал, соглашался с нами, но потом возражал, это были другие, плохие шерши, а у него, хорошие. Разговор заходил в тупик. Не помогло даже и присутствие Краса, который вскоре присоединился к нам. Князь шершей или, действительно, был глуп или притворялся, понять не мог, потому что твердил одно: — Вы должны нам помочь, вы маги, а мы нет, ваши земли богатые, наши бедные, надо делиться…

— Повелитель, к нам гости, — раздался голос Даалада.

— Кто там? Я занят, — ответил я.

— Повелитель, я повторяю, к нам гости, — настаивал на своем замок.

— Прошу меня простить, я скоро вернусь, — вышел из комнаты. — Что за гости?

— Огненная Лисица, — тихо проговорил он.

— Где?

— Сидит около фонтана, разговаривает с Филей. Дар, с ней не все в порядке. Но это она.




Глава XIII


Кто-то шептался около меня. Открыла глаза. Эол и Снежка сидели на одном стуле, прижавшись друг к другу:

— Ну, еще разик, — просил ветер, вытягивая к дриаде губы.

— Хватит, — смеялась она, — сейчас нацелуемся, а что после свадьбы делать будем?

— Могу рассказать. Вечером мы отправимся в спальню…

— Подробности можешь опустить, — проворчала я.

— Мэриетта! Очнулась! — вскричала подруга и прыгнула ко мне на кровать. Пришлось подвинуться. — И как тебе не стыдно? Почему ты скрывала от меня, кто ты есть на самом деле?

— А ты спрашивала? — попыталась отшутиться я.

— Могла бы и так сказать, — она надула губы.

— Как я оказалась здесь? — спросила я.

— Тебя Энлиль принес, — Эол устроился рядом с дриадой, — мы победили. Мэриетта! Горена больше нет! Битва надо, тебе сказать, была потрясающая. Мы ветры сражались с огромными железными пауками. Решающий удар был наш.

— Жертвы есть?

— Ни одной!

— А Шейни?

— Его Дар раздавил. Лапой ка-а-а-к стукнет — только мокрое место и осталось.

— А папа был?

— Кто?

— Белый Тигр.

— Ах, да! Был! Но ему и его дружине, в принципе, нечего было делать. Все сделали мы!

— Подожди, — прервала Эола Снежка, — Мэриетта, ты знаешь, Энлиль из-за тебя сгорел!

— Как сгорел? — удивилась я.

— Он тебя в живом огне держал, — тут же стал рассказывать ветер, — а ты не хотела его принимать…

— Кого не хотела принимать? — не поняла я.

— Огонь…

— Почему?

— А кто тебя знает! Ты всегда такая упрямая… А он держал, а теперь, он стал уродом…

— Как уродом?

— У него лица нет…

Я вскочила с кровати, меня повело в сторону.

— Мэриетта, ты в ночной рубашке! Эол отвернись! — вскрикнула Снежка.

Эол повернулся ко мне спиной, а Снежка протянула мне белый пушистый халат, от которого все еще пахло чарами Владыки неба.

— Подбрось его вверх, — попросила я подругу.

— Зачем?

— Брось!

— Пожалуйста.

Халат взлетел вверх, я окутала его магическим огнем, ткань заискрилась, и быстро погасла, и запахло дождем. Эол резко повернул голову и с удивлением уставился на халат. Его лицо затуманилось. Он все понял. И с укоризной посмотрел на меня, мол, не могла раньше сказать. А я подхватила, ставшее безвредным пушистое чудо, надела на себя и запахнулась.

— Что ты сделала с халатом? — удивилась Снежка.

— Подогнала по своей фигуре, — посмотрела на ветра, он криво улыбнулся и благодарно кивнул головой, — Пойдем. Где Повелитель?

— Не пойду, — затрясла головой подруга, — не могу его видеть в таком состоянии. Он страшный.

— Он у себя в спальне, — рука Эола показала мне на балкон.

— Ждите здесь, я скоро.

Энлиль лежал на своей кровати, вид у него был действительно устрашающий. Лицо, шея, грудь, и руки до локтя — сплошное красно-белое месиво, Ал наложил против ожоговую мазь. Он метался по подушке. Я подошла к нему. Больше всего на свете, я боялась, что из-за меня кто-то может погибнуть. Вспомнила ужас, охватывающий меня, когда к папе приносили лисиц со свернутыми шеями, мою истерику, при виде убитой срединной девочки — лисицы. Тогда Хитрый Лис просил, увести меня, чтобы не видела покойницу. А я подсмотрела. И теперь, глядя на Энлиля, думала о том, что не позволю этому парню, на всю жизнь из-за меня быть таким страшным. Я закрыла глаза, протянула над ним руки, и стала представлять, как моя сила переходит к нему, и залечивает раны, как к нему возвращается его красота. Вскоре руки стали трястись, налились свинцовой тяжестью, но я не позволяла им опуститься.

— Мэриэлла, остановись! — голос Ателя.

— Нет, — подумала я, — еще немножко, еще капельку. — Хотела открыть глаза, но не смогла, кружилась голова, начала падать, меня подняло, и я поплыла на чёрных волнах. Это уже было! Я плавала так совсем недавно. Это было приятно. Словно лежишь на водной глади океана, и под тобой и над тобой темнота, покой и тишина. И ничего больше нет. И ничего больше не нужно. Где-то вдали, за горизонтом, слышались далекие крики, меня звали. Плыть туда не хотелось. Там, я буду маленькой белой крысой, за которой гоняются взрослые люди со злыми глазами. И там мне страшно. А здесь хорошо. И вдруг услышала шёпот: — Мэриэлла, пожалуйста, не уходи! Не надо! Приподняла голову, никого. Но все мое существо потянулось к этим словам…




— Ну, что? Как она? — голос Энлиля.

— К ней возвращается жизнь, — голос папы.

Открыла глаза. Папа сидел рядом со мной и держал мою руку:

— Ну, и в какую сторону уши будем отворачивать? Выбирай, вправо или влево?

Это была его любимая присказка. Когда в очередной раз я попадала в детстве в переделки дома, в Рароге, он приходил ко мне, садился на кровать и вот так спрашивал, хмуря брови. Знала, что ничего не будет, но все равно, всегда закрывалась с головой одеялом:

— Меня нет! — шептала оттуда.

— Жаль — говорил папа, — а у меня так руки чешутся, уши надрать.

— А уши гулять ушли, — вещала из своего укрытия.

— Повезло, — начинал смеяться папа. — В следующий раз, обязательно до них доберусь.

Но в этот раз, я не спряталась под одеяло, а просто прикрыла папиной рукой свои глаза: — Меня нет, — сказала тихо.

— Ну, и хорошо! — его губы коснулись моего лба.

— А почему ты здесь? Что-нибудь случилось?

— Случилось. Ты опять сунула свой нос, куда не надо.

— Я просто хотела помочь Энлилю.

— Ты помогла ему. Но могла бы и не спешить. Ты же только-только пришла в себя.

— Но сейчас все хорошо?

— Хорошо. Спи.

— Не уходи! Побудь со мной.

— Не могу. Мне нужно идти. Завтра вечером, обязательно приду. Спи.

Папа встал, и надо мной склонился Энлиль:

— Мэриэлла, спасибо тебе. Ты опять спасла меня! Я в долгу у тебя.

— Хорошие слова, Повелитель, только не забудь их. А то у Владык короткая память, сначала обещают отблагодарить, а потом запирают в своих замках.

— Ну, раз начала ехидничать, значит, скоро встанешь на ноги, — засмеялся папа. Владыка неба смутился, и ничего мне не ответил.

— Запрет, — поняла я.




Утром я проснулась рано. Попыталась встать, не получилось. Пол уходил из-под ног, и никак не хотел лежать прямо, его скособочило, и мои ноги подгибались. Кто-то тихонько постучал в дверь:

— К тебе можно? — в приоткрытую дверь пролезла голова Снежки.

— Заходи, а ты чего спрашиваешь? Тебе всегда можно.

— Мне запретили к тебе приходить.

— Кто?

— Ал с Энлилем.

— Почему?

— Говорят, от меня у тебя одни неприятности.

— Кто бы говорил. Это от них у меня неприятности. Иди ко мне, не стой в дверях. А то услышат, как мы разговариваем. Ты лучше расскажи, что случилось со мной.

— Ой, было так страшно. Представляешь, ты подошла к Энлилю, подняла руки, закрыла глаза, и от твоих ладоней на Повелителя полился свет. Его лицо стало разглаживаться и приобретать нормальный вид. А потом ты побледнела, свет стал слабым. Появился Атель, и как закричит: — Мэриэлла, остановись! А ты стоишь, и не шевелишься. Потом он исчез, и появился с Алом. Тот подскочил к тебе, схватил твои руки. А ты стала падать навзничь. Он подхватил тебя и унес опять на кровать. А потом стал нас с Эолом допрашивать. Мы ему все рассказали. Если бы ты слышала, как он кричал на нас! Сказал, чтобы близко к тебе не подходили!

— А вы в чем виноваты? Это же мое решение.

— Он сказал, если бы не наше вмешательство, все могло бы быть по-другому.

— Это как?

— Не знаю! Я его не поняла! Он так странно говорит. Вроде речь нормальная, слова знакомые, а я не могу взять в толк, что он хочет сказать.

— Не обращай внимание. Мне бы только на ноги подняться! Мне никто не указ! Ты моя подруга.

— Я что пришла! Мы хотим с Эолом слетать в Светлый лес. Я его маме и Хранительнице представлю, чтобы свадьбу скорее сыграть.

— Хорошая идея. Жаль, что Эол не может сразу двух девиц поднять, я бы с вами полетела. А в чем проблема?

— Попроси у Ателя для меня платье, то, красное!

— А почему сама не попросишь?

— Он со мной не хочет разговаривать.

— Почему?

— Не знаю!

— Атель, — позвала я, — ты же здесь. Выходи!

Дух замка появился около моей кровати:

— Объясни, что здесь происходит? Что случилось?

— Ничего. Просто Ал не хочет, чтобы она покидала тебя.

— Поэтому он запретил ей приходить ко мне?

— А я тут причем? У него и спрашивай!

— Принеси, пожалуйста, Снежке платье.

— Не принесу, мне запретили!

— Ясно! — Обратилась к подруге, — видишь и мне не удалось. Если Ателю запретили, он не может нарушить запрет. Даже, если очень захочет, всё равно не сможет. Но ты не расстраивайся, ты и в этом платье хороша. Надень те драгоценности, которые тебе Повелитель подарил. Они очень идут тебе. Когда вы собираетесь?

Снежка бросила взгляд на Ателя: — Не знаю пока. На днях. Ну, я пошла! Атель, не выдавай меня Алу. Ладно?

Дух замка посмотрел на меня, потом неохотно кивнул. Снежка выбежала из комнаты.

— Ну, а теперь скажи, что все это значит? — попросила я его.

— Не могу, — сказал Атель, — мне запретили. Тебе нельзя волноваться.

— Глупо! — обиделась я.

Атель растворился в воздухе. Что же происходит? Мозги совсем отказываются работать. Мысли вялые и тягучие. Почему Снежке запрещают приходить ко мне? Чем она может меня расстроить? Своим счастьем? Непонятно!




Пришёл Ал. Заставил выпить какую-то гадость. И долго расспрашивал, как себя чувствую.

— Ал, мне скучно лежать одной, позови Снежку. Хоть будет с кем поболтать, — попросила я.

— Она пока не может, Мэриэлла, — не моргнув, ответил маг, — она занята. Я ей одно задание дал.

— Какое? Давай, я помогать ей буду.

— Нет, пока ты слаба. Она собирается покинуть нас. Я ее к Эвру хочу отправить, в саду деревья лечить. Там четыре яблони сохнуть стали.

— Но на минутку. Между прочим, я ее подруга, могла бы придти и проведать, — я сделал вид, что обиделась.

— Не расстраивайся, дриады такие забывчивые, что их не касается. Она сейчас вся в мыслях о предстоящей свадьбе. И ей не до тебя.

— А когда свадьба?

— Энлиль предлагает будущей весной ее устроить.

— А почему так не скоро?

— Эол слишком юн. Он у нас самый молодой князь. И хотя его замок недалеко отсюда, но отправлять одного туда рано. Нужно немного подготовить его. Сама понимаешь, быть правителем трудно и опасно!

— Ал, ты говоришь мне правду?

— Мэриэлла, а что тебя смущает? Ты тоже молода, и может быть, тебе не понятно еще, что быть князем — это большая ответственность…

— Я не про Эола, я про Снежку…

— А что Снежка? Снежка как Снежка! И не вздумай расстраиваться по пустякам. Скучать тебе не придется. К тебе Энлиль рвется. Он сумеет тебя развеселить.

— Не хочу Энлиля!

— Перестань капризничать. В конце концов, это не порядочно, он жизнью рисковал, тебя спасал, а ты…

— Я его тоже спасала, мы в расчете…

— Ты начинаешь переходить все границы, девочка!

— Может быть, Ал! Но я хорошо знаю свою подругу. И чувствую, что ты обманываешь меня. Это настораживает. Оставь меня одну!

— Мэриэлла, тебе нельзя волноваться!

— А что есть в Снежке такое, что может меня расстроить?

— С тобой невозможно разговаривать!

— Ну, и не надо!

Ал встал и вышел. Он был встревожен. А я была зла. Поэтому поставила такую защиту на свою комнату, что ни только Энлиль с Алом, даже Атель не сможет проникнуть ко мне.

Что же со Снежкой не так? Этот вопрос мучил меня. Я вертелась в кровати, как на раскаленном песке. Потом снова попыталась встать, и упала. На четвереньках поползла в ванную комнату, и долго сидела под водопадом. В двери стучали. Но я решила не открывать. Видеть никого не хотела. Немного успокоившись, уже на своих двоих, правда, шатаясь, дошла до кровати и упала. Этот поход в ванну, был равносилен марш-броску на учениях Красного Тигра. Припомнилось мое житие-бытие у старого воина. Как он совсем маленькую меня сажал себе за спину, привязав куском ткани, и со своими учениками отправлялся в лес. Садился где-нибудь под деревом, и заставлял ребят, не имея никаких подручных средств, развести костер, поймать дичь, и накормить себя и ребенка. В лесу было так здорово. Так спокойно!

Наверное, я задремала, потому что увидела себя в березовой роще. Осень вступала в свои права. Желтые листья белоствольных красавиц уже трепетали от предчувствия конца. Но трава еще зеленела. То там, то здесь цвели последние осенние цветы. Около дерева целовались Эол и Снежка. Вот она вырвалась из его объятий и, смеясь, бросилась бежать. Встала и обернулась березой, только листья у нее были зеленые, сочные, весенние. Но ветер пробежал мимо. Он не поднял голову, не посмотрел вверх, не понял, что прошёл мимо своей возлюбленной. Он звал ее. А она приняла свой облик самой красивой и счастливой девушки на свете и хотела пойти за ним, но тут перед ней стал сжиматься воздух, в образовавшей воронке появилась темная фигура, огненная молния, выброшенная ею в дриаду, ударила в самое сердце. А она даже не успела испугаться, она смеялась и падала. Широкий рукав платья приподнялся, и я увидела знак клятвы на смерть. Он был четким и фиолетовым.

— Не-е-е-ет! — закричала я. Вскочила с кровати, но ноги подкосились, и я упала. Появился Атель. Потом магический удар двух мужчин со стороны окна разбил мою защиту, в комнату влетели Ал и Энлиль. Они двигались медленно, как во сне, что-то говорили, но слов не было слышно. Ал тряс меня за плечи: — Ее убили, — прошептала я, глядя в тревожные глаза мага. Он опять что-то говорил, но я не понимала.

— Ее убили, — повторила я, — убили. Знак на смерть… он у нее на руке. Значит все напрасно?

Ал замер: — Ты уверена?

— Лети в Светлый лес, посмотри на нее… Ты знал?

— Я запретил им покидать Атель, — яростно закричал он.

— Ты знал! Потому и не хотел, чтобы я встречалась с ней.

— Мэриэлла, успокойся, прошу тебя…

— Я спокойна, Ал, совершенно спокойна…

Я, действительно была спокойна. У меня даже не было слез. Просто все потеряло всякий смысл. Я лежала и смотрела в синее небо. Синее как глаза Снежки. А потом оно стало темнеть. Ко мне вбежал папа. Он обнял меня крепко-крепко, и стал говорить, что нужно все забыть, что я начну новую жизнь. Я удивилась:

— Папа, зачем ты так говоришь, я не смогу начать новую жизнь на трупах людей, которые погибли из-за меня.

— Это война, девочка, она полна жертв, но ты тут не причем.

— Папа, ее убили из-за меня, опять из-за меня. Она была такой красивой, такой счастливой. Горен жив? Все было зря?

— Мэриэлла, девочка, я спрячу тебя, мы спрячем тебя, он не найдет тебя, я не позволю больше тебе рисковать своей жизнью. Не бойся!

— Ты больше не веришь мне, папа?

— О чем ты говоришь, маленькая моя!

— В Фаире ты верил мне, ты не побоялся отпустить меня в пещеру к шершам. А сейчас ты не веришь мне… Уйди, я хочу побыть одна.




Но папа не уходил. Он исчезал на несколько минут, потом возвращался, приносил какое-то питье, заставлял меня пить, но меня начинало рвать. И оно все выходило наружу. День и ночь стали совсем неразличимы, время остановилось. И весь этот мир уходил из меня, он отстранился, и существовал вне меня. А я как бы висела в норе вне времени и вне пространства, где не было ничего, кроме стен, потолка и пола, да еще синего куска неба, синего как глаза дриады.

Спать я боялась. Стоило мне погрузиться в сон, как я видела себя огромным уродливым животным, который бегал и убивал маленьких белых крыс, а они плакали и кричали: — Не надо, не надо, мне больно! Я просыпалась с криком, и мне хотелось только одного вернуться туда на черные воды черного океана, где было покойно, тихо и темно. И не было этого синего неба бездонного и прекрасного, как глаза моей единственной подруги, которую подарила мне судьба, и отняла судьба.




— Мэриэлла, вставай, — сказал папа, — оденься, мы пойдем к Старшому.

— К Старшому? — я приподнялась на подушках.

— Да.

— Прямо сейчас?

— Да.

— А ты позволишь мне с ним поговорить наедине?

— Да.

— Нет, — из-за плеча папы вышел Энлиль.

— Да! — повторил папа.




Разговор со Старшим был для меня страшным. Он будто вывернул мою душу наизнанку. Он выгнал меня, как нашкодившую девчонку. Он не хотел слушать моих объяснений, и сетований. Он не захотел принять мою душу взамен на Снежкину жизнь. Он разбил мою последнюю надежду. Он презирал меня за мою слабость. Он заставил меня съежиться от страха, рассказав мне, что ждет меня там, куда я так стремилась уйти. И только одно он дал мне, он напомнил мне о цели моего существования здесь на земле, сухо и жестко:

— Забыла, кто ты есть? Тебя, зачем сюда прислали? Помогать! Защищать! Приносить удачу! А для этого ты должна жить с полной отдачей, как человек! Чтобы понимать их чаяния и беды… — сказал он мне на прощание.

И мне стало стыдно. Я стояла перед домом Старшого, пока он разговаривал с папой и с Энлилем, и перед глазами встали мои ребята из Лицея, Волк, Соловей, Чат, Айна, Лев, Занья, Эмира — все с кем сводила меня судьба, а ближе всех стояли папа и Дар. Они ничего мне не говорили, просто с укоризной смотрели на меня.

— Я ответственна за них всех, — подумала я — За всех. И чтобы с ними не случилось то, что случилось со Снежкой, я должна жить, защищать и помогать!

Мы вернулись в Атель. На папу было страшно смотреть, бледный и осунувшийся, он выглядел так, будто потерял всех своих соратников в бою:

— Мэриэлла, — он обнял меня за плечи, и прижал к груди, — ты должна простить меня за мою слабость. Ты — единственный, родной мне человек. И я боюсь за тебя. Но ты — Огненная Лисица, и твоя битва только началась. Смерть Снежки большая потеря, и мы с тобой должны сделать так, чтобы она была последней.

Папа озвучил то, о чем я думала сама. Он опять мне верил. И я расплакалась у него на груди, как маленькая девочка, в далекие годы, в прошлой жизни в нашем доме в Рароге. Устав плакать, я попросила, чтобы он забрал меня домой.

— Нет, детка, — ответил папа, — ты теперь не маленькая девочка, которую я должен был защищать. Ты прошла инициацию. Ты взрослый человек. Духи хотят, чтобы ты нашла себе защитника. Погости у Энлиля неделю, а потом у Дара. И скажешь свое слово. Я буду ждать.

— А если я сейчас скажу свое слово?

— Говори, ты выбрала? Ну, что ты молчишь?

— Нет, я никого не хочу.

— Жаль, — вздохнул папа, — значит, мне придется оставить тебя здесь.




Этот вечер был самым хорошим за последнее время. Мы провели его вдвоем с папой. Мы говорили и говорили. Я рассказала ему все, что со мной случилось без него. Вот только о Чёрном драконе промолчала. А когда он ушёл, и я осталась одна попыталась понять, почему я это сделала, почему не сказала, что хочу к Дару?

— Потому, что не уверена, хочешь ли, — ответила сама себе. И это была правда. Во мне было два разноречивых чувства, одно — я, действительно, хотела увидеть Чёрного Дракона, второе — я боялась этого. Отчего, не знаю. Припомнила наше с ним последнее свидание на берегу реки, он тогда сказала, что я — единственная, кого он хочет видеть свой женой. И что знак дракона видит только любящая женщина. Но так ли это? Он был всегда так холоден и равнодушен. Он просто был рядом. Вот Эол со Снежкой, у них всё было как надо. Шепот в укромном уголке, глаза устремленные друг на друга, счастливые лица. А у него? Только ледяной ничего не выражающий взгляд.

Снежка! А ведь благодаря ей, я встретилась с Даром. Глядя на нее и ветра, на их счастье, мне захотелось испытать подобное. Я сама старалась привлечь внимание Чёрного дракона. А если бы вместо него был Энлиль? Что же получается? Это из зависти к радости подруги? Мне было безразлично, кто рядом? Просто, чтобы мужчина? И это я разбудила в Даре чувства к себе, да, и сама позволила увлечься. Но разве так бывает? Нет, это неправильно! Не может человек сначала ненавидеть, бояться другого человека, а потом по собственному желанию, между прочим, разжечь в своем сердце огонь к нему. Но драконы не врут! А он и не врал. Это был мираж, только мираж. Вот сейчас мне плохо, страшно, одиноко, а его нет! Значит, я не нужна ему. Мираж лопнул. И он забыл обо мне.

Я была одна. Ночь была тихая и теплая. Легкий ветерок шевелил шторы. Никто не увидит моей слабости. И я позволила себе пожалеть саму себя, поплакать над своей горькой, несчастной судьбой, оплакать Снежку, ту, которую я знала, и порадоваться тому, что она вернется, пусть другая, но вернется, и снова будет с Эолом. Что еще предстоит борьба, что надо найти того, кто убил мою подругу, и наказать его. Что опять появился страх! Что хочешь, не хочешь, а надо жить! И что Дар меня бросил, сказал заветные слова, осветил лучом восторга, и ушёл, оставив одну. Ну, и пожалуйста! Я останусь одна, и буду жить ради папы, нет, не ради него, а с ним, охранять, защищать и приносить ему удачу…




Открыла глаза и потянулась. Ого! Где это я? Огромная розово-голубая комната, я лежу на большой кровати. Вскочила на ноги. Окон нет, только проемы, закрытые голубыми шторами, вышла на балкон. Посмотрела вниз, я находилась на скале, внизу — бело-голубой город, и океан. Вернулась, и попыталась вспомнить, как я здесь оказалась. Своих вещей не нашла. Даже очков нигде не было видно. А сегодня же один из последних уроков у Чата. Он обещал нам свободное путешествие по норе вне времени и вне пространства в поисках своих кристаллов. Что же получается? Я пропущу его? А мне так не терпелось побывать там. В прошлый раз, что-то меня насторожило. Я почувствовала какую-то волну боли. Хотела посмотреть. Больше всего злило то, что я не помнила, как очутилась здесь. В дверь постучали. Залезла в постель и укрылась одеялом.

— Войдите!

Появился взлохмаченный мальчишка, лет шестнадцати, с красивым, но каким-то тревожным лицом, он нес ворох платьев.

— Доброе утро! Какое пожелаешь, госпожа! — спросил он.

— Ты кто?

— Атель, дух замка.

— Ты хочешь сказать, что я нахожусь в Ателе, в замке Владыки Неба?

— Да, госпожа!

— Перестань так называть меня, я — Мэриша.

— Нет, госпожа, ты — Мэриэлла, дочь Раста, Владыки земли.

По спине пробежал холодок. Я поежилась. Я тут нахожусь под собственным именем. А папа знает, где я?

— И что я тут делаю?

— Где? В спальне? Я так понимаю, ты спала…

Мальчишка мне нравился все больше и больше. Я засмеялась:

— В данном случае я спросила о том, что я делаю в твоем замке.

— Гостишь у Владыки Неба, Повелителя ветров, Энлиля…

— И давно я тут нахожусь?

— Я не уполномочен, тебе рассказывать, спросишь сама у Повелителя.

— Что, значит, не уполномочен? Разве ты не дух замка, который знает все, обо всех.

— Мне запретили говорить, ты должна понять.

Он был прав, духи замка подчиняются своим повелителям. Но я хотела раззадорить мальчишку и вытянуть у него нужную мне информацию. Поэтому я начала хитрить.

— Понять могу, принять нет. Хитрый Лис в Рароге самый главный, и никому не подчиняется. И даже Белый Тигр спрашивает у него совета.

— Хитрый Лис старый и мудрый, а я, как видишь, выгляжу совсем молодым.

— Хитрый Лис, между прочим, говорит, что не важно, как выглядишь, важно, что можешь дать. А ты один из самых старых духов в нашем мире. Первые замки — это Атель и Даалад.

— И все-то ты знаешь!

— Не все. Но со временем постараюсь узнать больше. Просто я учусь в Лагуле, это история нашего мира.

— Училась…

— Что ты хочешь сказать?

— Так какое платье ты наденешь?

— А где мой костюм студиоза?

— На тебе его не было.

— Вот как? Тогда вот это, что самое первое, домашнее платье. Остальные можешь унести.

— Но оно слишком простое. Может быть, вот это? Платье ундин?

— Может быть, ты еще будешь меня учить, как правильно зубы чистить?

— Не буду. Ты все равно не послушаешь.

— Ты меня так хорошо знаешь?

— Прости, мне надо идти… Тебя уже ждут. Время завтрака.

— Но я не знаю, куда идти.

— За тобой скоро зайдут…

И мальчишка исчез, растаял в воздухе. Ну, уж нет! Ждать пока за мной придут, не собиралась. Надо все разузнать самой. Поэтому быстро сбегала в ванну, умылась, оделась. Туфли, вполне приличные, стояли около кровати, и выскользнула в коридор. Замок был прекрасным, светлым, и воздушным. В нем гулял теплый ветер. Прошлась до конца, повернула в боковой холл, еще прошла — ни одного человека. Добежала до какой-то двери, распахнула ее — сад. Огромный, красивый сад. Прошлась по нему — ни одного человека. Странный замок! А где домочадцы? Что-то здесь не так!

— Мэриша, опасность! — сказала я сама себе.

— Ты что тут делаешь? Опять сбежать собралась? — рядом со мной появился Атель.

— Так я уже сбегала отсюда? Когда?

— Мэриэлла, — кто-то позвал меня. Оглянулась. Ко мне шли двое мужчин. Один светловолосый, молодой, изысканно одетый и очень красивый. Второй чуть старше, с аккуратно подстриженной бородой, и тоже красивый, только другой мужской красотой, немного грубоватой, но от этого не менее, а может быть, и более привлекательный. Этот второй быстро подошёл ко мне и хотел взять меня за руку:

— Как ты себя чувствуешь?

Отдернула руку:

— Если я правильно понимаю, ты и есть Владыка неба?

Он удивленно посмотрел на меня:

— Нет. Я верховный маг сельфов, Ал. А Владыка вот он.

Светловолосый парень, мягко улыбаясь, приблизился ко мне:

— Доброе утро, Мэриэлла. Как спала?

— Спала хорошо, проснулась плохо.

— Тебя кто-то потревожил?

— Ал, — я не ответила Энлилю, в нем было слишком много учтивости, меня это пугало, — ты друг Белого Тигра, не так ли?

— Да.

— Тогда ответь мне, что я тут делаю? Сколько времени нахожусь здесь? И почему я тут? Мне надо в Лагулу. У меня скоро выпускной.

По мере того, как я говорила, брови Ала, ползли вверх.

— Ты ничего не помнишь? — спросил он.

— Почему помню. Все помню, только вот как здесь очутилась, не могу взять в толк?

— Какое сегодня число?

Я назвала. Маг покачал головой: — Дай руку.

Дала, он долго держал ее, потом заглянул мне в глаза:

— Странно, физическое состояние твое в норме. А вот с сознанием, что-то случилось. Мэриэлла, сейчас уже конец лета, скоро осень. В замке ты находишься около двух недель. Ты сильно болела.

— Чем?

— У тебя был нервный срыв.

— Отчего?

— Так, подожди! Не надо сыпать вопросами. Дай, мне подумать! Я не понимаю, как ты могла потерять память.

— Папа знает, где я?

— Конечно! Вы только вчера вечером расстались, и ты была в норме.

— Почему я этого не помню?

— Вот это и я хочу понять.

— Если можно, скорее, пожалуйста, мне не нравиться, что я ничего не помню.

— Этот вопрос очень сложный. Будем, надеется, что это результат твоего нервного срыва. И ты сама скоро все вспомнишь. А пока, пойдем, позавтракаем.

Энлиль мне предложил руку. Пришлось принять ее. Он повел меня обратно в замок.

— Мэриэлла. Я так беспокоился о тебе. Ночами не спал, все прислушивался, как ты плачешь и стонешь.

— А почему Белый Тигр не забрал меня домой?

— Я уговорил его, оставить тебя у меня, погостить немного, надеялся, что смогу тебя развеселить.

— А почему я плакала? Что случилось?

— Давай, не будем сегодня об этом! Бывают минуты, когда прошлое надо забыть, и смотреть только в будущее. Мне кажется, что это даже хорошо, что ты не помнишь, того ужаса, что выпал на твою долю. Ты так страдала! А я ничем не мог тебе помочь, это было ужасно! У меня даже появились морщины около глаз.

— Не волнуйся, морщины можно разгладить, — успокоила я его.

— Опять?

— Что опять?

— Ты жестокосердечная девчонка, у тебя нет совсем жалости к людям. Тебе что совсем безразлично, что рядом с тобой человек, который сходил с ума, видя как тебе плохо?

— Прости, я не хотела тебя обидеть! Я же ничего не помню. Я благодарна тебе за твою заботу.

— Ну, что, ты! Я готов для тебя сделать все, что захочешь! Просто ты забрала мое сердце. Вся моя жизнь в твоих руках.

— Давно?

— Что давно?

— Твоя жизнь в моих руках?

— С первой минуты, как увидел тебя. Ты удивительное создание. Непредсказуемое и прекрасное! Ты — самая большая драгоценность…

— У меня нет колбасы.

— Не понял!

— Я говорю, у меня нет колбасы.

— Причем тут колбаса?

— Когда Соловей начинает петь Хиве. Хозяйке приюта, о том, что она самая удивительная женщина в мире, у него одна цель — получить от нее круг колбасы, буханку хлеба и два бокала пива.

— Это жестоко.

— Прости, еще раз, если обидела. Но у меня к тебе просьба, не расточай мне комплименты. Я им не верю.

— Мэриэлла, так нельзя! Комплименты — это искры души, которые мужчины предлагают женщинам, чтобы они увидели, поняли, почувствовали глубину их чувств.

— А еще пустоты желудков и обширные просторы скуки…

— Откуда в тебе столько цинизма?

— Это не цинизм, а опыт общения с мальчишками. Я всю свою жизнь дружу только с мальчишками, подруг у меня никогда не было.

— Хорошо, оставим этот разговор.

— Согласна. Расскажи мне, как мы с тобой познакомились! Где это было? Когда?

— Вот мы и пришли. Садись вот тут, рядом со мной. Что ты хочешь?

Повелитель ветров так мне и не ответил. Весь завтрак, он ухаживал за мной, как внимательный хозяин. Был любезен и мил. Я же посматривала на Ала. Он старался не смотреть на нас, а когда изредка поднимал голову, кидал сердитый взгляд на Энлиля и смущенный на меня.

— Энлиль, а почему в замке нет домочадцев? — спросила я

—. Война, сама понимаешь, сельфов мало осталось.

— А кто тебе в замке помогает?

— Атель, дух замка!

— И готовит он?

— А что?

— Ничего, просто вкусно! Хотела поблагодарить. Так, кому спасибо сказать?

— Мне, как хозяину.

— Спасибо!

— Всегда рад угодить тебе, Мэриэлла.

— Я не шерш, Повелитель, мне угождать не надо!

— Ты всегда такая ершистая?

— Только когда чувствую неискренность.

— И в чем же я обманул тебя?

— Внизу город, я видела с балкона, там много людей.

— Не каждый человек достоин стать домочадцем Правителя.

— И какие качества ты ценишь?

— Преданность, умение и желание работать.

— И среди горожан ни одного не нашлось с такими качествами?

— Есть. Я работаю как раз над этим. Вот увидишь, скоро в замке будет полно народу, как в мирное, обычное время. Это временно неудобство. Надеюсь, оно не затронет тебя.

Все что происходило со мной, казалось каким-то сном. Что-то во всем этом было неестественное. Поняла одно — им что-то надо от меня. А вот что, понять не могла. Повелитель хитрил, маг был удручен и недоволен. И оба молчали. Атель не мог приготовить еду. Хитрый Лис говорил, что духи замков — это сжатая до физического состояния магическая энергия. К чему бы они ни прикасались, все носило в себе их магию. А еда была простая, сделанная человеческими руками. Значит, люди были. Только их от меня прячут. Зачем? Что было со мной, тоже говорить не хотят. А ведь из памяти ушли несколько месяцев моей жизни. Окончила ли я Лицей, получила ли свой обруч? И где сейчас Волк и Соловей? Они же всегда были рядом! С ними было так спокойно. Что же все-таки произошло? Надо быть настороже.

После завтрака попросила Ала еще раз, осмотреть меня, и постараться вернуть мне память. Он согласился и пригласил к себе в башню. От увиденного, захватило дух. Лаборатория Хитрого Лиса была по сравнению с этой просто маленьким закутком. Сколько здесь было всего странного, интересного. Я тут же закидала его вопросами: что, зачем нужно, что будет в результате? Маг сельфов стал рассказывать, было так интересно и занимательно, что я слушала с открытым ртом. Но тут вошёл Энлиль, и увел меня, под предлогом того, что ему надо со мной поговорить. Но весь разговор свелся к тому, что он рассказывал о себе, о том, как ему трудно быть Владыкой, какие опасности подстерегают сельфов, и как ему приходиться не щадя живота своего защищать князей. Его монолог раздражал, мне хотелось к Алу, в его башню.

— Ты не слушаешь меня? — вдруг прервал он свой рассказ.

— Прости, я задумалась. Все о чем ты говоришь, я хорошо знаю и понимаю. Мой отец Владыка земли. Но здесь ничего поделать нельзя. Ты тот, кто ты есть. Ты рожден для того, чтобы защищать своих князей.

— Я не спорю, но, если бы ты знала, как я одинок, и как мне трудно.

— Папа говорит, что Владыки всегда одиноки, потому что они первые и единственные, как последний камень в пирамиде.

— Если бы было так, но Владыки не камни, они еще и люди и им нужна поддержка.

— Ты защищаешь тех, кто внизу тебя, но они же и поддерживают тебя, разве не так?

— Так, но я не об этом говорю. А о том, что каждому мужчине нужна женщина рядом. Мэриэлла, я хочу, чтобы этой женщиной была ты. Я сумею сделать тебя счастливой.

— Ты что, хочешь, чтобы я стала твоей женой?

— Да, это самое заветное мое желание.

— Ну, так бы сразу и сказал, а то Владыка, опасность, риск, князья, одиночество…

— Мэриэлла, такими вещами не шутят. И что ты мне ответишь?

— Я буду с тобой откровенна. Быть женой Владыки не только большая честь, но и большая ответственность. А у меня с головкой не все в порядке. Память дырявая. И я не могу подвергать риску твоих будущих детей. Представляешь, если родиться у тебя сын от меня, а у него в голове дырка, как у мамы. Давай, подождем, пока ко мне вернется память. А потом со мной же случилось что-то страшное, отчего у тебя морщины появились? И пока я не вспомню, и не пойму, что это не бросит тень на имя твое, к этому разговору больше возвращаться не будем. Договорились?

— Это не ответ! Ты опять увиливаешь? Раньше ты говорила, что я тебе нравлюсь.

— А я и сейчас это могу подтвердить, ты мне нравишься, ты красивый — это факт!

— И два дня назад, ты была согласна сказать «да», только просила несколько дней, чтобы обдумать. Время прошло.

— Энлиль, это не честно с твоей стороны. Я не помню, что было два дня назад. Если я сказала, значит, так оно и есть, вот вспомню все, и дам тебе ответ. Помоги мне вспомнить.

— Нет.

— Почему? Ты не хочешь, чтобы ко мне возвращалась память?

— Вернее, я просто не могу. Уж, если у Ала не получается… Я в этом вопросе не специалист.

— Я знаю одного специалиста — Хитрый Лис. Позови папу.

— Нет! Я постараюсь сам!

— Но ты же говорил, что не можешь.

— Для тебя я готов сделать невозможное!

Во мне что-то шевельнулось. Он озвучил то, что было мне так знакомо, одиночество. Только во мне еще жил и страх. И мне было с одной стороны жалко Энлиля, я понимала его, но с другой, веры его словам не было. Хитрый Лис предупреждал меня, чтобы не верила красивым словам, за ними часто стоят черные помыслы, и что я самая заурядная девушка во всем нашем мире, и никто не должен обратить на меня внимание. А Повелитель ветров пел мне дифирамбы, и смотрел на меня с восхищением. Хотя Соловей тоже всегда так смотрел на Хиву.

— Такой взгляд создать очень легко, — говорил он, — представь себе, что вместо ее лица, ты видишь обжаренную с хрустящей корочкой свиную ножку и кружку темного пива…




Вошёл Атель и сказал, что Повелителя хотят видеть. Энлиль нахмурился и вышел. А мы остались с духом замка вдвоем. Уставились друг на друга и молчали. Первой не выдержала я:

— Тебе запретили рассказывать мне, что со мной было?

Атель кивнул головой.

— Это, действительно, было что-то страшное? — продолжала я допрос.

Он снова кивнул.

— Что может быть для меня страшным? — размышляла я вслух. — Чего я боюсь? Меня всегда хотели убить. Я к этому уже привыкла. Подожди, Соловей и Волк живы?

— А это кто?

— Мои друзья.

— О них ничего не знаю…

— Значит не они, и то хорошо…

— А кто они?

— Банда, как называет нас Чат.

— Расскажи…

Но рассказать не успела. Появился Энлиль.

— Мэриэлла, хочешь полетать?

— Хочу.

Он подхватил меня за талию, и мы вылетели в окно. Нас обволокла магия Повелителя ветров.

— Вы летаете благодаря магии? — удивилась я.

— Нет, — ответил Энлиль, — просто я сделал нас невидимыми.

— Зачем?

— Так надо!

— Ты прячешь меня?

— Да! За тобой идет охота, как ты знаешь. Шерши могут увидеть.

— Спасибо! Красота, какая!

Мы поднялись в воздух. Папа говорил, что на высоте холодно, но мне было тепло. Мы летели над землей. Внизу были горы, покрытые снегом, он искрился под лучами солнца. Захватывало дух. Среди скал показался прекрасный белый замок.

— Энлиль, а давай спустимся!

— Нет, не сегодня, в другой раз.

— А чей это замок?

— Князя ветров.

— А ему там не холодно?

— Нет! У него самый теплый замок и самый красивый в нашем мире сад.

— Но я его не вижу.

— Сейчас, подлетим с другой стороны…

Мы обогнули замок, и за ним под абсолютной прозрачной магической сферой был виден чудный сад. Маленькими муравьями в нем сновали люди. На клумбах цвели цветы, на некоторых деревьях, среди листвы висели плоды. Потом мы полетели в Хрустальные пещеры. Это было тоже что-то потрясающее. Ледяной потолок поддерживали толстые как бочонки ледяные столбы. Тишина и красота…

Только к вечеру мы вернулись обратно. Меня переполняла радость. Столько всего увидела. Все-таки, какой красивый наш мир. Мне кажется, что лучше просто быть не может. А поздно вечером, ко мне в спальню пришёл Атель, и я с восторгом рассказывала ему, о том, что видела. Он улыбался:

— Я так рад видеть тебя счастливой, — сказал он.

— Завтра Энлиль обещает мне показать застывшие водопады и снежный лес, без деревьев. Правда, здорово?

— Здорово! Жаль, что я не могу быть с вами.

— Очень жаль, это нужно видеть!

— Я вижу все твоими глазами.

— Нет, мои слова не способны передать всего того, что видели мои глаза.

— Спорим? Смотри…

И моя спальня вдруг исчезла. Мы сидели на кровати с Ателем и смотрели вниз. А под нами были Северные горы, белый замок, сад, а потом все засверкало и мы очутились в Хрустальных пещерах.

— Атель, ты самый могущественный маг!

— Знаю.

— Я сейчас подумала, как жаль, что я сама не умею летать. Наверное, мой родной Рарог, с высоты птичьего полета тоже красивый.

— Ты же сама маг, попробуй превратиться в птицу.

— Я?

— А что?

Представила себе красногрудку, и накинула на себя ее облик, мое тело сжалось, я замахала руками-крыльями, поднялась на несколько метров над кроватью. И тут же упала. Руки быстро устали.

Атель хохотал: — Получилось! Немного тренировки, и у тебя получиться, честное слово получиться. Только учти, эта птичка очень маленькая, и очень вкусная, налетит ястреб, и съест.

— А кем же мне стать?

— Давай орлицей.

Но я плохо себе представляла эту птицу, потому, когда попыталась стать ею, Атель зашёлся смехом, уверяя меня, что я похожа на крокодила с крыльями. Обидевшись на него, я снова стала красногрудкой, и смогла сделать круг под потолком. Он был прав, если потренироваться, смогу летать!




Утро выдалось прекрасным. Мы сидели в столовой за завтраком. И я снова, захлебываясь от восторга, рассказывала уже Алу о том, что видела, не забывая спросить, как и что? И он мне разъяснял, как Князь при помощи теплых источников и магии создал уникальную экосистему, и что Хрустальные пещеры дело рук их дальнего предка, Владыки Неба, который создал их для отдыха от шума и гама домочадцев…

Но тут вдруг в воздухе разлился терпкий соленый запах океана. Я выскочила из-за стола и бросилась к двери:

— Фин, Фин, где ты? — закричала я.

Из-за угла вышел Фин, сын Уитуна. Я повисла у него на шее.

— Привет, Старушка, — усмехнулся он, — я вижу тебе лучше? Ты уже встала? А мне говорили, что ты еще не можешь встать с кровати.

— Ерунда, какая! Кто тебе такое мог сказать. Я уже летаю! Ал, Энлиль — это Фин!

Я хотела представить им своего друга, но осеклась. Маг и Повелитель стояли в дверях. Лицо Энлиля было злым, а маг стоял красный и смущенный.

— Как ты попал сюда? — резко спросил Энлиль.

— С водой Повелитель ветров, с водой, — расхохотался Фин, — защита твоя хорошая, только наследника Владыки воды такая защита не остановит, если есть хоть маленький источник влаги.

— Что это значит? — удивилась я. — Защита от тебя? Зачем? Энлиль, зачем?

— Фин, мне нужно с тобой поговорить, — Повелитель ветров схватил моего друга за руку и утащил.

Я оглянулась на Ала:

— Что это все значит? — повторила я свой вопрос.

— Он приходил вчера звать на праздник, который в твою честь устраивает Уитун. Но мы с Энлилем думаем, что тебе еще рано выходить. Ты еще слаба.

— И вы обманули его?

— Ну, не совсем…

— Ал, я теряю доверие к людям, которые врут…

— Мэриэлла, так нельзя… ты, действительно, еще не оправилась.

— Как таскать меня по небу, я вполне здорова, а как дать увидеться с другом, оказываюсь совсем больной. Ты что-то не договариваешь, Ал. И это мне не нравится.

И я направилась в сторону, куда Энлиль увел Фина. Их я увидела сидящими на подоконнике. Повелитель жестикулировал руками, и в чем-то пытался убедить моего друга, а тот смотрел на него насмешливо и с недоверием, и повторял: — Нет, нет и нет.

При моем появлении, разговор прекратился.

— Фин, я так рада тебя видеть!

— Взаимно, старушка! Только вот не возьму в толк, чем это ты так больна? Вроде ножками перебираешь довольно резво.

— Фин, я же объяснил тебе, — рассержено сказал Энлиль.

— Хочу услышать от Мэриэллы, что она скажет, больно ты хитер Владыка неба.

— Да, странное со мной происшествие, — я пожала плечами, — в моей голове дыра образовалась, и я совсем не помню, что произошло со мной за последние несколько месяцев. Последнее что помню, что собиралась на урок в Лицее. А потом, оп, и я здесь. Почему? Отчего? Не помню. Ал, говорит, что у меня нервный срыв. Память обязательно восстановиться, но постепенно.

— И ты не помнишь, как мы резвились с тобой ночью здесь в океане?

— Нет. А когда? Это ты меня нашёл? Тебя Уитун простил? Больше не сердится? Папа говорил, он тебя дельфином обратил. Я так волновалась! А как тритоны? Ты, правда, пришёл позвать нас с Энлилем на праздник?

— Ну, затараторила… Не все сразу. А вот насчет праздника — правда! — и он повернулся к Энлилю, — Ну, что Владыка неба, принимаешь приглашение?

— Принимаю, только мы с Мэриэллой придем позже. Вы начинайте без нас.

— Ну, уж нет! — возмутилась я, — Энлиль, ты не понимаешь, Уитун обидится. Или мы приходим к началу, или совсем не приходим. Фин, когда начало?

— Через час.

— Энлиль, давай полетим! — попросила я.

— У меня есть неотложное дело, Мэриэлла. Вот я его закончу, постараюсь побыстрее, и тогда… — насупился Повелитель.

— Старушка, а знаешь, что ты у нас герой? Твое имя у всех на устах, — хитро посмотрел на меня мой друг.

— В каком смысле? — насторожилась я.

— Фин, прекрати, — закричал Энлиль, — хорошо, Мэриэлла, летим сейчас. Но тебе надо переодеться. Ты не можешь лететь в домашнем платье.

— Могу, — ответила я, — в Скрытне у меня целый шкаф платьев. Там по традиции, все женщины должны предстать пред очами Владыки Вод в наряде нереид. Там и переоденусь. Я же жила там.

— Как знаешь, а я должен переодеться. Пожалуйста, пройди в свою комнату и подожди меня. Фин, а ты возвращайся. Мы скоро будем. Тебя спустить?

Фин посмотрел на меня, и незаметно подмигнул, потом согласно кивнул Энлилю: — Да, будь добр, спусти меня со своей скалы.

— Мэриэлла, ты поняла меня? Иди к себе в комнату, — еще раз попросил Энлиль, и позвал: — Атель, проследи, пожалуйста!

Первой моей реакцией было нагрубить Повелителю. Что я пленница? Мало того, что отправляют в спальню, так еще и под надзором. Но быстро успокоилась. Я поняла, что хотел сказать Фин. Но показать, что обиделась — не преминула. Очутившись у себя в комнате, направилась в ванну, предварительно поинтересовавшись у Ателя, который понурив голову, следовал за мной, будет ли он сопровождать меня и туда. Он смутился и сказал «нет». Я была зла и вежлива. Фин уже ждал меня сидя на бортике около водопада:

— Готова?

— Как всегда, — и мы нырнули в воду.




И как бывает в таких случаях, все перед глазами поплыло, воронка тянула нас куда-то, мы неслись в темном, почти черном пространстве, миг — и мы в океане. Рядом со мной кивал головой дельфин. Я забралась ему на спину и мы, разрезая рябь, полетели вперед, к солнцу. Вылезли из воды на ступеньках перед дворцом. Нас тут же окружили нереиды.

— Да, угомонитесь вы, балаболки, — прикрикнул на них Фин, — помогите одеться Мэриэлле. Скоро выход.

Девчонки потащили меня в мою комнату, но по пути успев рассказать мне такое, что мои несчастные уши завернулись в трубочку, отказываясь принимать в себя новости, которые обрушились со всех сторон. Оказывается, я была предназначена двум Владыкам Энлилю и Чёрному дракону, который поймал меня первый, и сделал своей женой. Посадил в башню, в своем замке, а сам отправился освобождать свои земли от шершей. Я от него сбежала. В пути меня покалечили и изуродовали шерши так, что я сошла с ума. В каком-то городе, съела целое войско шершей. В одной деревне завела мужика в болото, а сама убежала, думая, что он шерш. Бедолага еле вылез. Но клялся, что видел мой хвост. В другом месте, ночью в лесу, увела и сгрызла лошадь у шершей. Они сами уцелели только потому, что залезли на дерево и два дня сидели там, пока я обгладывала кости внизу. А потом направилась к князю Шейни, и попыталась съесть его, но он оказался Гореном, и сам захотел меня съесть. Тут появились Энлиль и Чёрный дракон, уничтожили целое войско железных пауков. Убили князя и убрали мертвую землю! Шершей не было — их я уже проглотила. Потом Владыки неба и огня устроили поединок, выясняя, кому я достанусь. Победил Повелитель ветров, поломав Повелителю драконов все крылья. Он теперь не может летать. Поэтому сидит злой в своих Южных горах и устраивает землетрясения.

— Девочки, а вы уверены, что это обо мне?

Они заливались смехом: — А кто тебя знает, ты можешь все. Мы просто пересказали тебе сплетни, которые доходят до нас с большим опозданием. Поверь, на берегу, о тебе ужасы рассказывают, твоим именем детей пугают.

Пока они помогали мне одеваться, и расчесаться, прилаживали ракушки на голову, я думала, что если в этих сплетнях есть хоть доля истины, то не мудрено, что у меня отшибло память. Чтобы я ела кого-то?

Но тут ударил гонг. Мы выстроились. Уитум был любителем этикета. У него в замке было все по правилам, даже своим родным сыновьям, которых у него было двенадцать — одиннадцать тритонов и Фин, он не позволял пренебрегать заведенными порядками. Хотя, честно говоря, мы с Фином, пока я жила здесь, частенько их нарушали, чем приводили в веселую ярость Владыку Вод. Первыми в зал, где он сидел в своем кресле, входили нижние по чину и гости. Они низко кланялись и вставали около стены. Потом нереиды, их поклон был менее низким, и они вставали перед первыми, и так далее, пока не входили высокородные, которые оказывались прямо перед Уитуном, и делали совсем легкий поклон. Входили одновременно женская шеренга справа, мужская слева. Когда настала моя очередь, мы с Фином, он был наследником, предстали перед Владыкой воды, то я увидела, что рядом с ним, в кресле, поставленном для гостей, сидит Энлиль и укоризненно глядит на меня.

— Я рад тебя видеть, Мэриэлла, дочь Раста, Белого Тигра, Владыки земли, — пробасил Уитун. — Надеюсь, ты здорова?

— Владыка Вод, я бесконечно тронута твоим вниманием, и горда тем, что ты пригласил меня к себе в Скрытень. Чем я заслужила такую благосклонность с твоей стороны?

— Ну… — замялся он, — сначала я хотел… Но потом, когда ко мне прилетел Энлиль, и сказал, что ты его невеста, решил отпраздновать именно это событие.

— К сожалению, это невозможно, — я постаралась выразить на лице, как можно больше растерянности.

— Почему?

— Мне сообщили в твоем замке, что я еще и жена Чёрного дракона.

Энлиль побледнел и закусил губу, а Уитун ехидно заулыбался:

— Не много ли для одной? Двое Владык, один жених, второй муж?

— Многовато будет, — согласилась я, — может у меня от этого и дырка в голове образовалась?

Уитун захохотал: — Вполне возможно, детка!

— А правда, что я съела целое войско шершей? — вырвалось у меня.

— И это сообщили балаболки? Вот в этом я сомневаюсь, раньше никогда не замечал в тебе тяги к сырому мясу. Ладно! Будет вечер, будет и рыбка! Прошу к столу дорогие гости! У нас сегодня праздник! К нам прибыли Владыка неба, Энлиль и дочь моего друга Белого Тигра Мэриэлла. Так порадуемся, что они с нами. А мы с ними.

За столом, я сидела рядом с Энлилем. Мне было не по себе. Поэтому есть не хотелось. Энлиль положил свою ладонь мне на руку и прошептал:

— Именно поэтому я не хотел, Мэриэлла, чтобы ты выходила пока к людям. Видишь, ты опять расстроена.

— А это правда, что я хотела съесть Горена?

— Нет, это он хотел съесть тебя.

— Зачем?

— Потому что ты — Огненная Лисица.

— А, правда, что я жена Чёрного дракона?

— Только по названию.

— А как это?

— Он объявил тебя женой, но ты не стала еще его женой.

— А это так важно?

— Очень.

— Почему?

— Я тебе дома объясню. Встанем из-за стола, и отправимся в Атель.

— Но я хочу еще здесь побыть.

— Это не разумно! Ты больна!

— Я вполне здорова!

— Мне виднее.

Я подняла голову и встретилась взглядом с Фином, который сидел напротив меня, прислушиваясь к нашему разговору. Он покачал головой, как бы говоря, не вздумай, мне надо с тобой поговорить.




Но вот обед кончился. Мы все поднялись со своих мест, и отправились в зал приемов.

— Уитун, — грустным голосом начал Энлиль, — мне очень жаль, но Мэрилла еще слаба, и ей надо отдохнуть, мы должны покинуть праздник.

— Ну, вот еще! — рассердился Владыка Вод, — я ждал тебя. Ты должен рассказать все, что произошло у Шейни. Ты же знаешь, я считал его своим другом. Вы все отказывались принимать его у себя, и он большую часть времени проводил у меня. Представь себе весь ужас, когда я узнал, что именно он и является Гореном. Ничего с твоей Мэриэллой не случиться, — и обратился ко мне, — иди, детка, потанцуй с Фином. А мы с Владыкой неба поговорим о государственных делах.

Я сделал реверанс, как того требовал этикет, опустив голову, чтобы не встретиться взглядом с Энилем, и опрометью полетела к Фину:

— Ты чего мне хотел сказать? — тут же поинтересовалась я, когда мы с ним встали в пару, и закружились по залу, в толпе нереид.

— Слушай меня внимательно, старушка, сейчас я возьму у отца его посох, а ты спрячешь так, чтобы он его не нашел. Напряги все свои дырявые мозги, иначе твой женишок снова запрет тебя в замке. А потом мы с тобой отправимся в одно уединенное местечко, где спокойно все обговорим. Поняла меня?

— Ты что-то задумал?

— А как же! Думаю, это будет весело!

— Нам влетит?

— Конечно, еще как! Ну, что ты со мной?

— Да!

— Выскользни за дверь и жди меня.

Что я и сделала. Надо сказать, что у Уитуна была любимая забава. Около его кресла стоял стол, куда он клал разные вещи, начиная от бутылок вина, и кончая драгоценностями. И просил гостей незаметно взять и спрятать одну из них в замке или у себя. И если он не найдет этой вещи, выполнит любое желание победителя. Но никогда еще не было такого случая, чтобы он не нашёл. Мы с Фином подозревали, что он их предварительно напитывает магией. Только вот определить, какой, никак не могли. Идея моего друга была в том, что взять вещь со стола, а спрятать посох его отца, с которым он никогда не расставался. Вот и сейчас он стоял около его кресла, правда, может быть, от неосторожного движения самого Владыки, может быть, это подстроил его младший сын, посох упирался не в кресло, а в стол. Я выглядывала из-за двери. Уитун расспрашивал Владыку неба, тот с кислым лицом отвечал. Фина нигде не было. Но вот посох сам по себе дернулся, и наклонился и поплыл по стенке прямо ко мне. Владыка был слишком занят разговором.

— На, — раздался шёпот совсем рядом, и посох прыгнул мне в руку, — накинь невидимость.

— Фин, посох виден.

— А ну покажи? Да! Неувязка! Так, иди по стене, и кого встретишь, застывай на месте, а эту палку прячь за спину и прикрывай собой.

— Поняла. Где встречаемся?

— У главной лестницы. Между коней. Быстро!

Легко сказать, спрячь. А где? Послышались голоса. Я прижалась спиной к стене, старательно держа посох сзади себя. Двое нереид мужчин, которые обслуживали стол, прошли мимо.

— Ты двери в винный погреб закрыл? — спросил один.

— Нет, а что их закрывать, все равно, нас будут каждые десять минут посылать за вином.

— Правильно.

— Слушай, а верно говорят, что наша Мэриэлла сошла с ума?

Мне стало интересно, что ответит второй, поэтому последовала за ними.

— Думаю, да! Ты видел, какая она смирная сидела за столом. Никогда такого не было. Они с наследником обычно крутились как мальки.

— Ну, что? Она же с женихом пришла.

— Когда девушка приходит с женихом, она сияет, ну, что твои золотые бляхи на груди под солнцем. А она сидела пасмурная. Неспроста это.

— Жалко девчушку, такая забавная была. Помнишь, как она перевернула весь замок?

— Да, веселое было время. Ну, вот, и пришли, возьми вон оттуда, три бутылки, а я вот отсюда.

Забрав вино, они развернулись и ушли. А я осталась в винном погребе. Вдоль стен стояли стеллажи, в которых виднелись разноцветные горлышки. А посреди этого огромного туннеля, стояли две огромные бочки. Это был неприкосновенный магический нектар, который несколько тысячелетий назад, сделал Владыка воды. Но сказал, что открыть их можно будет, только в случае острой необходимости. Пока такой не было. И вот старые бочки стояли памятником веселым виноделам. По бокам виднелись лесенки. Это Уитун сделал их, и время от времени, залезал, вытаскивал пробку, и вдыхал аромат зелья. Мы провели с Фином здесь два дня, чтобы увидеть такое зрелище. Шальная мысль появилась у меня в голове, и я, забравшись на бочку, вынула пробку и засунула, не без труда, туда посох. Затем вставила ее обратно и поспешила к главной лестнице, по бокам которой стояли прекрасные скульптурные композиции вставших на дыбы коней. Вот между ними и было наше с Фином тайное место встреч.

Он уже ждал меня, держа в руках корзину, прикрытую белой скатертью.

— Что ты так долго?

— Думаешь, легко спрятать такую длинную палку?

— Спрятала?

— Угу.

— Куда?

— В бочку с неприкосновенным нектаром.

— Ты с ума сошла!

— А что он мне сделает? Ну, выгонит в очередной раз! Зато, даю голову на отгрыз, не найдет!

— Верно! Скорей, в путь! Сейчас твой женишок панику поднимет!

— А ты откуда знаешь!

— Он уже несколько раз спрашивал отца, где его Мэриэлла, что-то невидно ее среди танцующих.

— Ну, и чего ты стоишь?

— Жду! Вон он! Видишь Тяпу? На нем поплывем, я обещал ему дать порезвиться, если отвезет нас в мое тайное убежище. Готова?

— Как всегда!

Фин взял меня за руку, и мы прыгнули на спину огромного морского коня, одного из любимцев его отца. Они были разумными животными, очень привязчивыми к своим хозяевам, но иногда проявляли упрямство и своеволие, чем мы с Фином и пользовались. Скоро мы уже неслись навстречу заходящему солнцу, визжа и смеясь от восторга. Плыли мы довольно долго. Солнце село. И мы были одни в океане. У меня всегда захватывало дух. Становилось и страшно и весело одновременно. Бояться, я не боялась, ведь со мной был рядом Фин, который может и волны остановить, поднятые его отцом, и знает каждый участок океана как свои пять пальцев. Он определял, где мы находимся по вкусу воды. Сколько я не пробовала, мне она казалась всегда одинаковой, соленой. Но вот впереди показалась земля, на которой росли пальмы. И больше ничего. Мы спрыгнули в воду, и вышли на белый мягкий песок.

— Тяпа, — свобода! — крикнул Фин коню, и тот громко заржав, нырнул, и больше не показывался.

— Уф, наконец-то, выбрались. Я боялся, что Владыка неба, утащит тебя к себе в замок, — проговорил мой друг и улегся на песок.

— Нас тут не найдут?

— Нет! Остров слишком далеко от замка отца. Ему и в голову не придет искать нас здесь. Он во-первых, будет искать свой посох, а когда не найдет, будет искать нас в замке. Правда, может поплыть в наш тайный грот.

— Тогда рассказывай! Как ты?

И Фин стал рассказывать, что он видел, и что пережил, плавая со стаей дельфинов. Конечно, не соврешь, не расскажешь. Но, уверена, половина его рассказа, была правдой. Чтобы его слова были более убедительными, он прыгал вокруг меня, размахивая руками, и строя страшные рожи. Я хохотала как сумасшедшая, слушая, как он боролся с чернобрюхими акулами, выгнал из подводной норы глубоководное чудище, спас пару прелестных нереид, которые тут же открыли ему свои чувства, и так своей смелостью очаровал отца, что тот снял с него заклятие и разрешил быть человеком.

Потом настала моя очередь, и я поведала, как боролась с шершами в Лагуле вместе с Соловьем и Волком.

— Что-то вокруг тебя, старушка, постоянно парни кружатся, — выслушав меня, проворчал он.

— Кто бы говорил, — не удержалась и съехидничала я, — а кто пару нереид спас, кто им головы задурил?

— Сравнила, я все-таки старше тебя на десять лет!

— А женщины раньше взрослеют. Так, что мы с тобой ровесники.

— Ладно, давай вернемся к тебе.

— Давай! Расскажи мне, что ты знаешь? Что я еще натворила? Кроме того, что слопала целое войско шершей.

— Честно говоря, мало. Все новости мы получаем, подслушивая разговоры срединных, которые находятся около воды. А они иногда говорят странные вещи, которым нет веры. Я не думаю, чтобы ты кого-нибудь съела. Но вот что хочу тебе сказать. К тебе меня послал Чёрный дракон.

— Зачем?

— Чтобы помочь тебе. У тебя было большое горе, и ты сдалась.

И Фин рассказал мне про Снежку, которую я должны была защищать по просьбе Хранительницы Светлого леса, и делала это хорошо. Но после встречи с Гореном, который чуть не убил меня, надолго слегла в постель. А она вернулась в свой лес, где ее и убили. У меня сжалось сердце, то ли что-то вспомнила, то ли его слова задели больно. Не знаю. Мы помолчали.

— Фин, а что от меня нужно Энлилю?

— Жениться на тебе.

— Зачем?

— Огненные Лисицы всегда жили среди сельфов. Это престиж, если хочешь. Он хочет заставить тебя сказать «да». Потому и людей всех прогнал из замка, чтобы тебе никто не напомнил о Чёрном драконе.

— Но если Огненные Лисицы всегда жили среди сельфов, зачем тогда дракон? А, кстати, как он тебе, понравился?

— Он мне всегда нравился, помнишь, клинок, что лежит у меня в комнате, это его подарок. А что касается тебя, Верховные духи предназначили тебя, им двоим. Ты должна выбрать.

— Зачем им это нужно было?

— Мы Владыки, Мэриэлла, это срединным достаточно одной жизни, чтобы решить какой-то один очень важный вопрос, а потом они приходят опять, чтобы решить другой. А мы живем только раз, долго, но один. И мы отвечаем за них за всех. И должны быть мудрыми, так говорит отец. И нам приходится учиться всю жизнь, проходя испытания, которые нам выпадают на долю. Ты — испытание для двух Владык.

— А обо мне они подумали?

— А чем ты недовольна? Никто силком тебя не заставит выйти замуж. Твое слово, главное. Вот только не нравится мне, что Владыка неба стер твою память.

— А ты думаешь, это он?

— Уверен, я же тебя протащил через источник живой воды, когда мы уходили из замка Энлиля, если бы это была болезнь, ты бы все вспомнила. Нет, это магия огня! Живого огня, а мне она не подвластна.

Настроение испортилось. Я легла на спину, и уставилась в звездное небо. Такое бесконечно черное, с большими яркими пятнышками, похожими на огоньки светлячков.

— Вот, если бы они стали падать, — подумала я, — как было бы красиво!

— Я так и знал, что расстроишься, — прервал молчание Фин. — Поэтому и приготовился. Сейчас мы будем ставить эксперимент.

— Какой, — я приподнялась на локте, и посмотрела на своего друга.

— Смотри, что я принес! — с этими словами, он вытащил из корзины темную бутылку.

— Что это?

— «Бездонная пропасть»

— Вот это да! И как ты сумел взять?

— Давно взял, вот только не было случая попробовать! Я уже прошёл инициацию, и ты тоже. Мы уже взрослые, поэтому имеем права узнать, нашу настоящую сущность.

— Ты помнишь, что Уитун говорил, что надо пить глотками. Это сильное зелье, оно убирает все препоны мага, которые есть.

— Не бойся! Я все помню. Сделаем так, сначала я пью, и ты смотришь на меня. Потом ты пьешь, я слежу за тобой. Потом поделимся впечатлениями. Согласна?

— Давай!

Фин отпил глоток.

— Ну, что ты чувствуешь?

— Ничего, в животе тепло и все. Я еще один глоточек сделаю.

— А может не надо?

— Не бойся, старушка! Это фикция! Обыкновенное вино!

И он опрокинул бутылку и выпил половину. Глаза его стали странными, ничего не выражающими. Он встал, шатаясь, и вдруг проворчал:

— Ну, я вам покажу, кто тут мальчишка! Вы у меня узнаете!

Океан вздыбился, забурлил, и вода стала отходить от берега, поднимаясь все выше и выше, пока не закрыла полнеба, а потом побежала к горизонту. Но Фин не успокоился и создал вторую, а потом третью волну. Я смотрела на него зачарованно. Вот бы мне так научиться. Но вдруг Фин закачался и упал.

Я бросилась к нему. Положив руку под щеку, мой друг сладко посапывал. С опаской взяла бутылку и сделала глоток. В моем животе стало тепло, а мне весело. Голова была ясная. Еще глоток. Реакции никакой. Только зрение и слух обострились. Я услышала, как шелестят пальмы надо мной, услышала, как скрипит песок под тяжестью волн. Фин спит. В таком состоянии он беззащитен. Надо его защищать. Его легко обидеть. И тут увидела, как по направлению к нам по волнам кто-то мчится. Я напряглась и приготовилась драться.

— Вот они! — кто-то закричал. И на песок выскочило с десяток человек, они почему-то все расплывались. Магия, решила я. Ну, что ж! Я тоже могу магией. Расставила ноги, и вытянула руку вперед:

— Не подходи, — закричала я. — Если притронетесь к нему, вам плохо будет.

— Да, вы знаете, что вы натворили? — закричал тот, кто бежал к нам первым!

— Не подходи, — еще раз предупредила я. Но он не останавливался, и тогда я обернулась Огненной Лисицей, и покатила свою сферу прямо на них. Крик. Ругань. Они повернулись, и попытались вернуться обратно в воду, чтобы уплыть. Я не должна этого допустить! Могут позвать подмогу. И я преградила им путь к океану. Я гоняла их по песку, поджаривая пятки и сбивая в кучу. Они страшно ругались. Сталкивались друг с другом, падали, и все что-то кричали. Но я не слушала. Но вдруг довольно резво полезли на пальмы. Я остановилась. Решая, что делать дальше.

— Что тут происходит? — странный бас, окутанный эхом, как бывает в пещерах.

— Отец, успокой ее, она ненормальная, — голоса сверху.

Я повернулась. Ко мне шли еще двое. Один высокий, в развивающемся плаще, второй тонкий и стройный.

— Не подходите к Фину, — закричала я. — Не позволю.

— Ты что, девка, ядовитой тараколлы объелась? — басил в плаще, расплываясь перед глазами в ночном воздухе, и становясь каким-то непонятным животным.

— Не трогай Фина, предупреждаю в последний раз, — крикнула я, и снова обернулась Огненной Лисицей. Тонкий взлетел в воздух. В плаще остановился и попятился. Я поплыла к нему, выкидывая языки пламени. Он резко развернулся и, подпрыгивая, пустился бежать к воде, и исчез в ней. Перевела дыхание. Приняла свой облик, подошла к Фину. Он сладко спал. Я села около него, защищая его сон. Но веки потяжелели, я зевнула…




Проснулась от сильной головной боли в своей комнате в Скрытне. Вспомнила вчерашний вечер. Фин! С ним все в порядке? Соскочила с кровати. Меня тошнило! Еле оделась. В комнату заглянула нереида.

— Ты встала? — спросила она.

— Будто сама не видишь.

— Тогда иди перед очи Уитуна, сейчас из тебя каракатицу делать будут!

— За что?

Она захохотала и исчезла за дверью. Кое-как причесавшись, вышла. Меня ждал один из тритонов, еле сдерживая улыбку.

— Что я еще натворила? Будь другом скажи, — попросила я его.

Он заржал как Тяпа, почувствовав свободу: — Ну, нет! Это будет моя маленькая месть за то, что я как обезьяна висел на дереве.

— А я тут причем? — удивилась. — Это же ты висел.

— Иди, Мэриэлла! Ты — прелесть! Главное — ничего не бойся!

Мне навстречу шел бледный Фин с красными глазами, сзади него как стражники два его брата тритона. Они поравнялись со мной.

— Что случилось? — тихо спросил меня Фин.

— Понятия не имею, — шепотом ответила я. А тритоны посмеивались.

Мы понурые вошли в зал заседаний, где в своем кресле сидел сердитый Уитун, рядом с ним улыбающийся Энлиль, и остальные тритоны. Разговор ожидался семейный. Мне стало холодно, и я передернула плечами. Фин потер нос. Мы с моим другом подошли к креслу Владыки воды, и поклонились, как того требовал этикет.

— Это что такое? — грозно прорычал Уитун и, подняв с пола, показал нам бутылку.

— «Бездонная пропасть» — смущенно ответил наследник.

— И что вы с ней делали?

— Пили, — ответила я, — мы ставили эксперимент. Мы уже взрослые, прошли инициацию, и имели права знать, как она на нас подействует.

Все, кто были в комнате, засмеялись, и сильнее всех Энлиль.

— А что случилось? — поинтересовалась я.

— Что случилось? — рык Владыки прокатился по залу, как камнепад. Я и Фин закрыли руками уши.

— Уитун, пожалуйста, не кричи так, у меня голова болит, — попросила я.

— Да, ты знаешь, что я с тобой сделаю, — сердился Владыка.

— Знаю, — кивнула я, — в каракатицу превратишь. Меня предупредили об этом. Только не понимаю, за что?

— Не знаешь? Так я тебе расскажу. Сначала пришли три волны, и вымели всех гостей из дворца в океан. Это было слишком неожиданно, я не успел остановить волны. Нам пришлось вылавливать, не умеющих плавать людей. Потом я, Владыка неба и тритоны, отправились по следу магии выяснить, чьи это проделки. Нашли вас. Ты загнала тритонов на пальмы, и чуть меня не подожгла. Только когда ты уснула, мы смогли приблизиться к вам, вы были пьяны, рядом лежала бутылка от «Бездонной пропасти». И что ты можешь сказать в свое оправдание?

— Я думала, что пришли шерши и хотят обидеть Фина. В глазах все плыло куда-то. И что это значит? Какая моя истинная сущность?

Тритоны и Энлиль смеялись. Уитун заулыбался и махнул рукой:

— Мэриэлла, каждое твое посещение моего замка кончается неразберихой! И когда только ты выйдешь замуж и поумнеешь?

— Но ты не ответил мне!

— Защищать! Ты так защищала этого наглеца, что готова была подпалить даже меня.

— А у Фина?

— В нем проснулась сила воды. Волны были великолепные, ничего не разрушили, только очистили замок от людей. Таков был твой помысел, сын?

Фин кивнул и улыбнулся.

— И нечего улыбаться, я тебя опять в дельфина обращу, еще лет двадцать в океане поживешь, мне хоть спокойнее будет.

— Не надо, — попросила я. — Это была моя идея.

— Твоя? А посох мой где? Это тоже ваша проделка?

— Моя, — согласилась я, выгораживая друга, — ты его не нашёл?

— Нет! Куда ты его спрятала?

— Скажу, если простишь нас с Фином. Ты же обещал выполнить любое желание, если не найдешь, то что от тебя спрятали.

— Поймала негодница! Ладно, прощаю вас. Хотя следовало бы наказать. Но, надеюсь, Энлиль тебя в Ателе закроет, чтобы ты больше не могла нигде набедокурить.

— Обещаю, — смеясь, заявил Владыка неба.

Посмотрела на него, и сжала губы. Не выйдет! Я буду не я, если не сбегу!

— Ну, и где он?

— В бочке с неприкосновенным нектаром, — набрав побольше воздуха, выпалила я.

— Что?????????????

Лицо Уитуна перекосилось, и тритоны и Энлиль схватились за животы, давясь смехом.

— Ты что наделала, негодница?

— Пап, она создала острую необходимость, — вставил свое слово Фин, — теперь, чтобы его вытащить, надо отпить из бочки.

— Только все вместе, — поддакнула я, — там много надо выпить, почти треть!




Уитун сердился не долго. Я думаю, что мысль о том, что, наконец, можно будет попробовать нектар, смягчила его возмущения по поводу моего проступка. Бочку вкатили в зал, и поставили около его кресла. Тритоны сняли крышку, цветочный аромат ударил в нос.

Комната наполнялась гостями. Вдоль стен появились столы, заставленные фруктами, сырами и сладостями. На одном из них стояла армия фужеров. Уитун сам забрался по лесенке и маленьким золотым черпаком стал разливать нектар. И, конечно же, первым отпил из своего бокала. Он чмокал, закрыв глаза, и выражал всем своим видом блаженство.

Воспользовавшись благодушным настроением Владыки воды, Энлиль попросил разрешение покинуть праздник. Но не тут-то было! Уитун сказал, что пока не увидит посоха. Мэриэллу никуда не отпустит. Потому что от этой негодницы можно ожидать всего!

— Фин, — я дернула друга за рукав, — я не хочу улетать от вас.

— Спокойно, старушка, — усмехнулся мой друг, — обещаю, сегодня ты останешься здесь. Я приготовил твоему жениху испытание на верность.

— Это как?

— Потом… Он сзади…

И, правда, ко мне подошел Энлиль:

— Мэриэлла, как ты себя чувствуешь?

— Честно?

— Могу сам сказать, у тебя болит голова и в животе бушуют грязевые вулканы.

— Точно, — вздохнула я. — как опытный выпивоха неопытному, подскажи, что нужно сделать, чтобы вулкан упокоился, и перестала болеть голова.

— Сбежать со мной в Атель, там я тебе помогу.

— Нет, Энлиль, нельзя! Пока Уитун не найдет своего посоха, я не могу уйти. Знаешь, я все думаю, а вдруг я перепутала, и засунула его не в эту бочку, а в другую?

Он усмехнулся: — Мэриэлла. Ты — удивительное существо! И ты — мне очень нравишься.

И с учтивой галантностью он взял мою руку и поцеловал. Было приятно! Тем более что на нас смотрели во все глаза нереиды. Тут заиграла музыка, и Владыка неба пригласил меня танцевать. Но он или забыл, или не знал, что в Скрытне мужчина может пригласить женщину только на два танца, поэтому, когда мы с ним окончили второй танец, и его оттеснил один из тритонов, он обиженно надулся. Но в эту минуту, к нему подскочила одна из прелестных нереид, и, положив его руки себе на талию, закружила в пляске. Она что-то шептала ему, и его лицо приобретало довольное выражение.

— Ревнуешь? — спросил меня мой партнер.

— Нет, просто хочется знать, что нужно говорить мужчине, чтобы он так засиял.

— Девочка, неужели в тебе просыпается, наконец, женщина?

— Перестань, я серьезно!

— Ладно, слушай бывалого ловеласа. Это одна из женских хитростей. Заглядываешь в глаза своему партнеру по танцам, и начинаешь ворковать, мол, ты так давно мечтала увидеть самого Владыку неба. Ты восхищена! Никогда не думала, что он такой, какой есть! При этом делаешь смущенное лицо, и краснеешь как девица. Давай, попробуй на мне.

— Ах, — я постаралась выглядеть смущенной, — ты выглядишь таким сильным, а в тоже время так нежно держишь меня за талию, что во мне что-то просыпается.

Тритон заржал, и поднял меня на руках к потолку: — Молодец! Так держать!

— Эй, поставь на место! — около нас остановился Энлиль.

— Владыка, не обижай свою даму невниманием, а уж твою невесту, я слово дал, буду охранять, как замок от шершей. — И под мелодичные звуки закружил меня в другой конец зала.

Праздник разгорался, нектар и музыка кружили головы. Нам с Фином тоже перепало от тритонов попробовать этот напиток. Ничего особенного я не почувствовала, только голова перестала болеть, и непонятная легкость и радость появились внутри. На это мой друг заявил, что давать мне пить вино, только добро переводить, ибо я в этом полный профан, если чудный нектар воспринимаю как лекарство от похмелья. Уитуну надоело сидеть на бочке, как петуху на жёрдочке, и он спустился вниз, в свое кресло. Его место занял виночерпий. Порции увеличились, музыка заиграла громче, пары закружились быстрее.

— Мэриэлла, — дернул меня за рукав Фин, — придумай что-нибудь. Рассерди отца. Пусть он тебя запрет, а то твой женишок уже собирается с тобой улететь.

— Что-то мне ничего в голову не лезет, — растерялась я.

Тритон, стоящий со мной в паре, я уже сбилась со счета, который из одиннадцати, они были все на одно лицо, и их с трудом различал даже отец, предложил: — Давай, как в прошлый раз?

— Чтобы мне голову свернули?

— Мы прикроем, скажем, что ты опять напилась.

— Но тогда получилось само собой…

— В этом весь и фокус, и сейчас сделай так, чтобы выглядело как в прошлый раз естественно и непроизвольно. Фин согласен?

— А что можно попробовать! Что не сделаешь для друга? — радостно откликнулся наследник Владыки воды.

Я оглянулась, и заметила, что тритоны и нереиды поглядывают на меня в ожидании потехи, видя как мы, стоя друг перед другом с Фином шепотом ругаемся.

— Я не шут, — зашептала рассержено.

— Трусиха! — обиделся Фин, — я для тебя стараюсь. Ты же сама хочешь остаться здесь.

— Хочу, но быть посмешищем не желаю.

— Тогда сама придумай, что-нибудь! Малявка!

— Кто малявка? Опять? Я запретила тебе так себя называть!

— А кто ты после того, как показала свою несостоятельность! Испугалась, что отшлепают по попке, в угол поставят?

— Я не наказания боюсь, — шипела я как змея, — ты посмотри, все смотрят на нас и ждут, что мы опять с тобой поругаемся!

— Дура, в этом-то и дело! Где твоя хваленная воинская хитрость? Противник ожидает от тебя удара в живот, а ты ему в челюсть.

— Ладно. Я вызываю тебя на дуэль!

— Ты? Да, что ты можешь? Ты совсем свихнулась?

— Боишься? Трус!

— К барьеру.

— Эй, вы, что — тритон уже был не рад, что так неосмотрительно напомнил нам с Фином о том давнем проступке.

Я только несколько дней по просьбе отца пробыла в Скрытне, когда появился Фин. Он тогда мне ужасно не понравился, так как обозвал сразу малявкой. И в отместку, я обозвала его моллюском, не зная, что в Скрытне это считается самым страшным оскорблением. Дело кончилось тем, что мы устроили забег по всему замку, так переполошив всех домочадцев, что двое из них три дня лежали с нервами в постели. Сам Владыка долго держался за грудь, у него разболелось сердце. Нас заперли в разных комнатах. Но после этого мы стали друзьями, а Фин стал звать меня «старушкой», на что я милостиво согласилась.

Мы вышли, сопровождаемые тритоном на берег океана. Разошлись на тридцать шагов, драться решили магией. Первым ударил он, волна поднялась из океана и полетела в мою сторону, но на ее пути встали деревья и приняли удар на себя. Водяная плеть поднялась над головой Фина, но я ударила огненной плетью. Все покрылось паром. Вода заливала берег, я взобралась на дерево и оттуда прицельным огнем стала сбрасывать орехи на Фина. Он красиво увиливал от их ударов. Когда вода поднялась ему до пояса, из нее сложилась большая рука, и стала выдергивать мои деревья с корнем. Но я была уже готова к этому, поэтому перепрыгнула на лестницу и встала около вздыбившихся коней. У меня за спиной слышались голоса, это перепуганные гости выбежали посмотреть, что там за шум?

— Что опять случилось? — закричал Уитун.

— Фин, Мэриэллу малявкой обозвал, она его на дуэль вызвала — громко ответил тритон, а потом закричал, — сто к одному — за Мэриэллу.

Народ тут же стал делать ставки. Краем уха я слышала, что домочадцы во главе с Уитуном были на стороне Фина, за меня только тритоны, голос Энлиля не прозвучал. Моя задача была сделать так, чтобы бой выглядел натуральным, и положить наследника на обе лопатки. Уитун обожавший своих сыновей, тут же запрет меня в своей комнате на четыре дня. Это была его любимая цифра. И не подпустит ко мне никого. Но Фин, нашел лазейку, и в первый мой приезд сюда мы с ним спокойно гуляли, пока довольный Владыка Вод, думал, что я размышляю над своим непристойным поведением.

Я стояла на лестнице, Фин на берегу, он махнул рукой и из океана вылетели медузы, но я нырнула между коней, и студенистые существа врезались в толпу смотрящих. Раздался вопль и крики.

— Плетью ее, — закричал Уитун.

— Уже была. Она ее огненной плетью отбила, — прокомментировал тритон.

Следующий удар был мой, и я приготовилась, из сада поползли на берег плети винограда, и пока наследник высматривал меня, обвили его, и упаковали как куколку.

— Ура! — заголосили тритоны!

— Ну, негодница, теперь со мной сразись, я тебе покажу, как моего сына обижать, — взвыл Уитун, ему в голову ударил нектар.

— Отец, не надо! — закричал Фин.

Владыка Вод подошел к коням, выискивая меня среди них. Я выскочила из своего убежища, обежала их, и, прячась, за спинами наблюдателей, сделала полукруг, и встала около другой скульптурной композиции. Он не заметил этого, и ударил водной струей между чугунных торсов этих прекрасных животных. Они полетели вниз, и у одного из них отлетела голова. Все притихли. Владыка удивленно смотрел туда, где только что стояли его любимые морские кони. Мне показалось, что он сразу протрезвел. А я вскочила сзади ему на плечи, и обняла за шею.

— Сдаешься? — крикнула я. Домочадцы дружно ахнули. Одна из нереид от страха потеряла сознание.

— Да я тебя, — зарычал Уитун, и попытался стянуть меня со своих плеч, но я спрыгнула вниз, нырнула между толпы зевак и бросилась бежать в замок. Мой смелый побег с поля боя, привел всех в восторг. Особенно веселились тритоны, которые выиграли пари.




На всякий случай, чтобы не попасть под горячую руку Владыки Вод, я спряталась в комнате Фина. Скоро ко мне пришли все двенадцать сыновей Уитуна. И сказали, что он в ярости, и выгнал их всех с праздника. Энлиль сидит рядом с хозяином Скрытня, и вид у него такой будто он взял в рот живую каракатицу. Поздравив меня с победой, и посмеявшись над моим внешним видом (одежда нереид представляла собой узкие серебристые штаны, и из такого же материала длинное платье с разрезом с двух сторон, от самого бедра, а чтобы мне было легче сражаться, я оторвала оба подола) они торжественно переименовали меня в океаническую змею. А потом мы все вместе направились в тайный грот, прихватив корзины с провизией, кувшины с нектаром и подружек тритонов. Этот вечер был великолепен. Давно я не чувствовала себя такой спокойной и счастливой. Не надо было скрываться, не надо было притворяться. Я была я.

В замок мы вернулись далеко за полночь. Идти по коридорам было опасно, мы не знали каково настроение Владыки Вод, и встречаться с ним не хотели, и Фин предложил влезть в окно, как в давние годы. Моя комната была на втором этаже. Легко забравшись по лепнине, я пошла вдоль стены к своему окну по карнизу. Проходя, мимо одного из освещенных окон застыла от увиденной картины, на пастели лежала обнаженная парочка. На груди Энлиля покоилась голова прелестной нереиды, и что-то тихо рассказывала. Владыка неба смотрел в окно, устремив глаза куда-то вверх, и поглаживал девушку по голове.

— Ты чего застыла? — прошептал снизу Фин, — что-то случилось? Тебе помочь.

— Нет, — ответила я и встретилась взглядом со своим женихом. Он скинул нереиду и прикрыл ее простыней. Опустив глаза, я поспешила к себе. Не успела влезть, как раздался стук в дверь.

— Мэриэлла, Мэриэлла, открой, нам надо поговорить! — стучал Энлиль.

— Отстань, — тихо проговорила я.

— Энлиль, ты чего рвешься к Мэриэлле! Уже ночь, она спит, наверное! — голос Уитуна.

— Мне надо поговорить, — умолял Повелитель ветров.

— Завтра поговоришь! Мэриэлла, ты спишь?

— Сплю, — зевнув, проговорила я, и поставила такую защиту, что никто не сможет войти в мою комнату. А потом долго лежала в кровати, и размышляла. Меня удивило то, что я даже не возмутилась, этой пикантной ситуацией. Будто ждала ее. И вдруг вспомнила слова моего друга о том, что он приготовил испытание моему жениху на верность. Я засмеялась: — Не выдержал! — И уснула.




Отправляясь на завтрак, была уверена, что сердитый Уитун, прикажет мне просидеть четыре дня в своей комнате, и подумать над своим поведением. Я вошла последней, и все мужчины: сам Владыка Вод, Владыка Неба, тритоны и Фин встали при моем появлении… Я села и подвинула к себе тарелку.

— Мэриэлла, — голос Уитуна был спокойным и немного насмешливым, — ты — удивительное создание. За два дня, что ты здесь провела, опять всколыхнула нашу размеренную жизнь. Но сердиться на тебя, не могу. Потому что, очень рад, что так все произошло. Наследник показал свою силу, ты бесстрашное сердце. Ты позволила мне, наконец, попробовать магический нектар. Кстати, посох был там, вот он, смотри, проведя в бочке с нектаром несколько часов, он обновился, и приобрел еще большую силу. Ну, и напоследок, ты единственная женщина, которая умудрилась оседлать Властителя океана. Одно, за что можно тебя пожурить, так это то, что ты прибыла сюда с Энлилем, но оставила его в полном одиночестве. Так не поступают. Хотя тебя можно понять, ты соскучилась по моим мальчикам.

— Предлагаю запереть ее в спальне, и пусть подумает над своим поведением четыре дня, — тут же влез Фин.

— Нет, сынок, в данной ситуации, это не правильно! Мэриэлла должна попросить у Владыки неба прощения, и отправиться с ним домой. Он сам поговорит с ней.

— Отец, но ты же старше, ты друг Белого Тигра, и только ты можешь научить молодежь правильному поведению, — не отступал мой друг.

— Послушай, мальчик, — в голосе Владыки неба звенели металлические нотки, — ты много берешь на себя.

— Ну, ну, Энлиль не сердись. Они дети, друзья, уверяю тебя, с твоей невестой все в порядке. Фин, я сам был молодой, и знаю, что такое ревность.

Мэриэлла, ты выросла среди мальчишек, но теперь, когда ты становишься взрослой, должна понять, женщины себя так не ведут. Это не прилично!

Раздав всем наставления, он дал знак начать завтрак. Я расстроилась. Ничего не вышло! А я так надеялась, что еще дня четыре проведу здесь. Вышли из-за стола. Энлиль крепко держал меня за руку, будто боялся, что я исчезну. Нас провожали все домочадцы замка Скрытень. Они вытирали слезы и просили, чтобы я скорее возвращалась!

— Это я получила удар в солнечное сплетение, — проворчала я, целуя Фина в щеку.

— Прости, старушка, я сам не ожидал этого, — озадачено ответил мой друг.

— Ну, хватит, пора, — Энлиль обнял меня за талию, и мы поднялись в воздух, — Фин, чтобы твоей ноги не было в моем замке, — крикнул он вниз.

— Обещаю, — ответил ему Властитель океана.




— Мэриэлла, то, что ты видела в моей комнате, для наших отношений не имеет никакого значения, — попытался объясниться Владыка неба.

— Отстань, — пробубнила я. Как объяснить ему, что мне было грустно от того, что меня лишили праздника.

— Ты злишься? Я понимаю тебя! Конечно, видеть это для тебя было неприятно, но…

Договорить он не успел, я оттолкнула его, вырвалась и полетела камнем вниз. Но упасть не успела, так же как не успела испугаться, он снова обхватил мою талию и сжал еще крепче. Остальной путь проделали в полном молчании.

В Ателе я прошла в свою комнату, поставила защиту, и начала учиться летать. Руки быстро уставали: — Рожденный бегать, летать не может, — вспомнила я поговорку Хитрого Лиса. Но тут же оборвала себя: — если нужно — полетит.

В дверь стучали, сначала Энлиль, потом Ал, ну, и напоследок, Атель. Я не открывала, только просила, чтобы меня оставили в покое. А сама махала руками-крыльями до одурения. Устав, уснула. Утром меня разбудил стук:

— Мэриэлла, — раздался голос Владыки неба, — прекрати вести себя как маленький ребенок, ты уже взрослая женщина, веди себя соответственно.

— Не хочу.

— Это ответ капризного младенца. У тебя час. Не сочти за труд, выйди к завтраку.

— Я не хочу есть.

— Тогда мне придется сломать твою защиту, а я это сделаю, и насильно вытащу из комнаты. Не думаю, чтобы это тебе понравилось.

— И что ты ко мне привязался? Прошу же, как человека, отстань!

— Дай мне возможность поговорить с тобой.

— Я не хочу за тебя замуж.

— Это не обсуждается.

— Значит, мое мнение никого не интересует?

— Интересует, но в другой плоскости.

— В какой?

— Вот выйдешь, скажу.

Удаляющиеся шаги, и тишина. Огляделась. Где мое платье нереид? Его не было. Сбегала в ванну, нет.

— Атель, — позвала я.

Дух замка материализовался, и это не смотря на поставленные мной препоны!

— Где мое платье?

— Повелитель приказал его выкинуть.

— И ты сделал это? — В ответ — молчание, — знаешь ты кто? Ты — цепной пес, хозяин скажет: «Фас» и ты разорвешь любого, даже меня.

— Я подчиняюсь ему.

— Ты — дух замка, как Хитрый Лис, ты — никому не подчиняешься. Хоть это запомни. Ну, и что мне приказано, напялить на себя?

К моим ногам упало красивое зеленоватое платье. Я надела его. Удивило то, что шнуровка была на спине.

— Дурацкий фасон, — проворчала я. — И кому пришло в голову делать застёжку сзади?

— У нас так положено, — смутился дух замка.

— Завяжешь?

— Да, моя госпожа!

В дверь опять постучали. Я сняла защиту. Появился Энлиль, по-хозяйски переступил порог комнаты.

— К женщине в спальню мужчинам входить нельзя, Владыка, — остановила его.

— Но я уже здесь был и не раз, — он улыбался.

— Это не делает тебе чести! И, и лишь одно может быть оправданием, что это было вызвано необходимостью.

— Ты был больна, — растерялся он.

— Да, я помню, ты говорил уже мне об этом, но сейчас я здорова.

— Я хотел помочь тебе одеться.

— Владыка! — я разъярилась, — ты забываешься! Я Мэриэлла, дочь Владыки земли, Белого Тигра! И ни один мужчина не смеет прикоснуться ко мне!

— Да, но Атель…

— Атель — не мужчина. Он дух замка, это раз. А во-вторых, у тебя здесь нет ни одной женщины, что вызывает недоумение. Прошу тебя, подожди за дверью! Я сейчас выйду.

Энлиль послушно вышёл и закрыл за собой дверь!

— Не могу понять, какая же ты настоящая? — удивленно проговорил Атель, затягивая мне платье.

— Что ты имеешь в виду?

— Никто не смеет разговаривать с Владыкой в таком тоне, — зашептал он.

— Атель, поверь, для меня, что ты, что Владыка неба, что мои друзья Волк и Соловей, — разницы никакой.

— Теперь верю, — насмешливо кивнул он. — Все! А оно тебе идет!

Я посмотрела на себя в зеркало. Платье, действительно, было изысканное, сделанное с большим вкусом.

— В таком наряде и корова будет красавицей, — махнула рукой.




В коридоре меня ждал Энлиль, и предложил руку. Я приняла ее. И мы пошли в столовую.

— Мэриэлла, прошу, не сердись на меня, — тут же заговорил он.

— Я не сержусь, — пожала плечами.

— Я же вижу…

— Владыка, ты слишком самоуверен, берясь приписывать мне то, чего нет на самом деле.

— Я виноват, но это случилось по твоей милости, мы прибыли вместе, но ты оставила меня одного. Все два дня ты провела в обществе Фина.

— Начнем с того, что я прибыла в Скрытень не с тобой, а с Фином. Ты отказался лететь туда. А потом, он мой друг. Я давно с ним не виделась. И мне кажется, тебе с Уитуном было о чем говорить, о делах государственной важности. Разве не так?

— Так! Но…

— Думаю, нам надо оставить эту тему. Как у тебя продвигаются дела по набору домочадцев?

Энлиль мне не ответил. Но дальнейший путь мы проделали в молчании, что меня вполне устаивало.

За столом я подняла волнующую меня тему:

— Владыка, — я старалась говорить спокойно, и доброжелательно, — мне скучно в твоем замке, я бы хотела попросить у тебя разрешения покинуть его, и отправиться к папе.

Энлиль смотрел мне в глаза, я не отвела своих.

— Нет, — сухо ответил он, — Белый Тигр попросил тебя побыть здесь неделю, и ты дала согласие, прошло всего четыре дня. У меня есть еще несколько дней. Ты толком и не видела мой замок.

Вот когда пожалеешь, что ничего не помнишь. И как я могла? Почему согласилась?

— Мэриэлла, — в наш разговор вклинился Ал, — мне неловко говорить об этом в присутствии Повелителя ветров, но ты, забыла, что он спас тебе жизнь, рискуя своей!

— Вот как? Но я, и, правда, не помню! И как это случилось?

— Это не важно! — отмахнулся Владыка неба.

Вот почему я осталась здесь — в знак благодарности! Да, тогда некрасиво получается. Человек сделал для меня доброе дело, а я мало того, что сбежала от него в Скрытень, хотя, к слову сказать, нас пригласили туда вместе, он сам всем своим видом показывал, что не хочет туда лететь, так еще и пряталась от него. Ладно, останусь до конца недели!

— Согласна побыть здесь еще немного, — кивнула я. — Только, пожалуйста, Энлиль, позволь мне походить по замку в обществе Ателя. Он дух замка, и думаю, знает больше тебя.

— Я не могу отказать тебе в твоей просьбе, хотя мне больно слышать, что ты предпочитаешь меня Ателю. Надеюсь, что ты уделишь мне время, хотя бы вечером?

— Если ты обещаешь, не быть скучным!

— Я постараюсь… — он был галантно злым.

— Надеюсь, — улыбнулась я.




После завтрака, Мы с Ателем отправились в путешествие по замку. Замок был великолепен. В нем было много тайных коридоров, милых тупичков, и невидимых комнат. Он походил на старинную шкатулку с секретными отделениями. Стоит нажать незаметную пружину, как открывается потайной ящичек. А здесь, идешь по коридору прямо, потом дойдя до невидимой черты, делаешь два шага назад, и сбоку — другой коридор, который ты прошла и не увидела. Мой дом в Рароге был простым, и ясным. Единственно магическим помещением была башня Хитрого Лиса, где он, закрыв глаза, прислушивался к тому, что делается в его вотчине. Слух у него был уникальный, даже писк мыши в подвалах с провизией был ему доступен. Я рассказала об этом Ателю. На что он в ответ объяснил мне, как следит за порядком в своем замке. Оказывается, у стен есть глаза, только видит их он один. И стены рассказывают ему все, что происходит. Единственные комнаты не подвластные ему — это личные апартаменты владык и верховного мага сальфов.

— А как ты смог пройти мою защиту? — тут же поинтересовалась я.

Он засмеялся: — Твоя защита только стены. А потолок и пол ты не трогала.

— Хорошо, что предупредил…

— Ты все-таки хочешь сбежать? — насупился он.

— Зачем? Еще несколько дней, и я смогу уйти спокойно!

— Повелитель не отпустит тебя.

— Вот тогда сбегу, — пообещала я.

— Тебе здесь плохо?

— Не то, что плохо, просто неуютно. Я чувствую себя пленницей!

— Согласись стать женой Повелителя, и все это будет твоим! Любая женщина, была бы рада остаться здесь.

— Верю, только учти, у меня есть свой замок. Пусть он не такой большой и таинственный, зато в нем много людей, и я чувствую себя там вольготно. Я могу делать, что хочу, бежать, куда хочу, гулять, где хочу! Согласись, это же лучше, чем постоянная опека твоя и Владыки неба.

— Но рано или поздно, ты должна будешь выбрать между двумя замками, где будешь жить, моим или Дааладом.

— Да, я знаю.

— Ты вспомнила?

— Нет, мне Фин сказал, что я предназначена двум Владыкам неба и огня. Атель, а какой он, этот Чёрный дракон?

— Обыкновенный.

— Объяснил, — развеселилась я, — и все сразу стало ясно.

— Мэриэлла, — дух замка дотронулся до моей руки, — я очень хочу, чтобы ты осталась здесь! Я для тебя буду делать все, что ты захочешь!

— Атель, не давай пустых обещаний. Ты зависишь от своего Повелителя. Прости, но я не верю тебе.

— Просто мы хотим с ним одно и того же.

— Может быть, но ваши желания оставляют меня равнодушной. Я хочу домой.

Атель надулся и пропал. Я стояла в маленьком холе, где с одной стороны были огромные оконные проемы, вдали белели снежными шапками Северные горы, три коридора веером разбегались в разные стороны. Я решила проделать маленький эксперимент, накинула на себя невидимость и пошла, куда глаза глядят. Прошла несколько комнат, поднялась по какой-то лестнице, свернула в узкий коридорчик, из которого вниз шла лестница, и из глубины пахло чем-то вкусным. Поняла, что внизу кухня. Хотела идти обратно, как услышала голоса.

— Ну, что ты молчишь? Объясни, что у вас случилось в Скрытне? Я же вижу ты сам не свой, — голос Ала.

— Ничего, кроме того, что она избегает меня. Я готов разбиться ради нее в лепешку, а она норовит улизнуть с мальчишками: в Скрытне с Фином, здесь с Ателем. Может, запретить ему пока с ней видеться? Как ты думаешь?

— Глупо! Это еще больше настроит ее против тебя.

— Что же мне делать?

— Владыка, ты не маленький мальчик, чтобы задавать мне такие вопросы, ты взрослый мужчина, у которого огромный опыт общения с женщинами, ты должен сам все сделать. В этом вопросе я тебе не помощник.

— Ал, если бы она была женщиной, все было бы просто. Я бы знал, как к ней подойти, а она…

— Ты ошибаешься, она за столом вела себя как истинная дочь Владыки, и искушенная в разговоре женщина.

— Это только дворцовый трёп, и ты это знаешь! Она холодна как лёд.

— А что ты хотел? Ей стерли память, вернули в то состояние, когда она еще не прошла инициацию, когда Верховные духи еще не отрезали нить, соединявшую ее с матерью, пусть и погибшей. Она рожденный маг, Энлиль, и инициация, это переход во взрослое состояние. Сейчас в ней спит ее женская суть. Верни ей память, и попытайся сначала.

— Нет!

— Почему? Ты все еще боишься Дара? Но они и двух слов не сказали друг другу. Эол рассказывал, что он сторонился ее.

— Ты забыл две вещи. Она уснула у него на руках во время ненастья, и тот танец драконов. Ты же видел, это был не просто танец, а что-то большее.

— Но она боялась его! Я чувствовал это.

— Но именно он нашёл ее!

— И что ты предлагаешь?

— Укутаю ее чарами, напою любовным напитком.

— Только не забывай, она маг! И еще раз предупреждаю, не смей обижать ее.

— Такую обидишь, она сама кого хочешь, одним взглядом с грязью смешает.

— На то, она и Огненная Лисица!

— Со мной еще никогда такого не было, никогда я так не терял головы от женщины. Она притягивает как магнит, и в тоже время не подпускает к себе близко.

— Напряги свое мужское обаяние, Владыка, очаруй, зажги. Она должна остаться у нас. Мы сельфы. И Огненные Лисицы всегда были с нами.

— Тебе легко говорить, она же, как ежик, свернутый в клубок, только колючки во все стороны, попробуй, подойди.

— Между прочим, у ежиков нежное брюшко и лисицы знают, как заставить колючие комки раскрыться.

— Но для этого его нужно бросить в воду.

— Ну, так и найди, то, что заставит ее раскрыться тебе навстречу. Мужик ты или ой!




Дальше слушать я не стала. Повернулась и пошла обратно. В груди все клокотало. Вспомнились слова Фина. Что обладание мной — престиж. И стало так скверно на душе. И почему меня угораздило родиться Огненной Лисицей? Вот Цапа, никто не будет ей чарами дурманить мозги, никто не будет ее поить любовным напитком, ведь это все равно временно. Можно затуманить разум. Но сердце — никогда! Хмель пройдет, и что тогда? Ссоры и драки. Сколько я таких видела пар. Потому никогда не бралась варить это зелье. А потом встретит она парня и раскроется навстречу ему сама. Просто потому, что он ей понравится. А на меня охоту организовали. Противно и гадко! Не хочу так! Мое слово решающее. И оно будет «нет!»

И что такое этот Чёрный дракон? Он послал Фина ко мне, он нашёл меня первым, я спала у него на руках. А может это тоже вранье? Чтобы я, так забылась, что позволила себе уснуть у парня на руках? Да, такого быть не может! А потом, что значит танец дракона? Я о таком и не слышала. Да, много всего произошло со мной, за эти несколько месяцев. И память мне стер Энлиль! Не прощу ему это никогда.

Я шла, сама не зная куда, и уткнулась в тупик, кончавшийся оконным проемом. Села на подоконник, и обняла колени. Так мне всегда легче думается. Моя магия колыхалась вокруг меня, и я убрала ее. Играть с Ателем больше не хотела. И он тут же появился около меня.

— Ты где была?

— Здесь, ходила по замку. Я спряталась от тебя и твоих камней. Стала невидимой и все.

— Ты испугала меня.

— А ты не чувствуешь запах магии?

— Нет, у меня отсутствуют чувства обоняния, осязания, и вкусовые качества. Я же не ем никогда. Говорил же тебе.

— В последнее время нет, наверное, сказал тогда, когда я еще все помнила.

— С тобой что-то случилось?

— Случилось. Пока ходила, подслушала, как Энлиль с Алом разговаривают. И выяснила, что я не потеряла память. У меня ее твой Повелитель стер. Чтобы женить на себе. Это же престиж, иметь в своем замке Огненную Лисицу. Пускай у него бегает. А что она чувствует, никого не касается. Зачем? Она же маленькая еще. Поумнеет потом. А если не поумнеет? А если она не хочет?

— Не говори так. Это не Энлиль стер твою память, а я.

— Ты? Зачем?

— Ты так плакала. Была такой несчастной. А потом помнишь, была веселой и радостной!

— Пожалел, значит! Прекрасно! У нас в Лагуле такой случай был, один шерш, деда своего убил, у того зуб разболелся. А когда спросили зачем, он так и сказал, чтобы не мучился. Ты в следующий раз лучше убей меня. И плакать не буду. Я стану тихая, тихая!

— Замолчи! Как ты можешь!

— Могу Атель! Ты предал меня. Знаешь, что говорил нам всегда Красный Тигр? Не тот друг, кто в горе, учит как его пережить, а тот, кто его с тобой делит. А ты еще хуже!

— Мэриэлла, прошу тебя не надо!

— Уйди, оставь меня одну!

— Ты всегда так, как что-то у тебя случается, всех гонишь! И Белого Тигра прогоняла!

— Не правда!

— Правда!

— Верни мне память, я хочу вспомнить!

— Не могу, я слово дал, Энлилю.

— Я презираю вас обоих. Уходи!

— Но, если к тебе вернется память, ты ведь опять убежишь?

— А я и так убегу.

— Я скажу Повелителю, что ты красногрудкой оборачиваешься, и летать учишься.

— Странно, что еще не сказал. Иди, скажи. Пусть запрут меня. Пусть, а я или сбегу, или умру! Но больше ни твоего Повелителя, ни тебя видеть не хочу.

— Мэриэлла, прошу тебя, не надо! Не говори так! Прости меня!

Я молчала, и смотрела в окно на снежные шапки Северных гор, а потом вскочила и хотела шагнуть в пропасть, но уткнулась в невидимую защитную стену. Снова села и расплакалась.

— Прекрати, — закричал дух замка, — не надо! Ты — Огненная Лисица, в тебе суть живого огня, заклятие на живом огне, найди его и сними… сама…

Он пропал. А я закрыла глаза и сосредоточилась. Вокруг меня бушевал океан запахов, звуков и магической силы Повелителя ветров. Усилием воли стала смирять океан, постепенно отстраняя от себя не нужные мне субстанции. И вот когда наступила тишина и пустота, то сквозь нее ко мне протянулась странная, знакомая с детства сила. Я встала и пошла по направлению к ней. Шла по длиннющим коридорам, спускалась и поднималась по лестницам. С каждым шагом ощущая, как это что-то приобретает большую насыщенность. И вот я около стены. Прикоснулась к ней ладонью. Ничего. Тогда протянула к себе ту субстанцию, что была за стеной, сотворила мост через преграду и спокойно прошла по нему. Огромное помещение с белыми искрящимися стенами, и посредине столб бесцветного огня, который поднимался далеко вверх, и упирался в небо и, как зонтик, раскинулся по нему. Он звал меня. И я шагнула прямо внутрь. Тепло окутало словно покрывало. Блаженство. Я висела в нем, не касаясь ногами пола. Мне это не понравилась, и я сотворила плеть винограда, и, перескакивая с ветки на ветку начала подниматься вверх. Становилось теплее.

— Хочу вспомнить все, — прошептала я.

Передо мной появилась кисть винограда, оторвала ягоду и проглотила. Ничего. А потом вспомнила.

— Это же живой огонь. Его надо отнести Линелле, — обратилась к огню. — Дай немножко для Даалада.

Протянула руку и в ладони запрыгал искрящийся трилистник. — А как я его понесу? — спросила.

Моя рука сама согнулась в локте и прижалась к груди, трилистник пропал, но в груди стало горячо так, что чуть не задохнулась.

— Мэриэлла! — отчаянный крик Атель, — хватит, выходи! Ты можешь сгореть!

— Нет, не сгорю, — засмеялась я, чувствуя, что еще немного могу побыть здесь.

Но дух замка вдруг полетел ко мне, вытянув руки с отчаянно решимостью выхватить меня из огня. Испугавшись за него, сама выскочила, и загородила ему путь: — Ну, все, Атель, я уже здесь.

— Теперь тебе легче? — испуганные глаза уставились мне в лицо.

— Не знаю. Отнеси меня на крышу. Помнишь, туда, где мы ждали Остра!

Миг. И мы сидим на крыше. Я вдыхаю свежий воздух. Но голова еще слабо кружиться от того неслыханного наслаждения, в котором только что пребывала.

— Ну, как ты? Плакать не будешь? — рука духа замка коснулась моего плеча.

— Не буду, — ответила я, — спасибо тебе, Атель.

— Какая же ты красивая, — вдруг воскликнул он, глядя на меня во все глаза, — ты всегда была красивая, но сейчас…

— У Повелителя научился? — усмехнулась я, — не надо. Мне это неприятно!

— И теперь ты сбежишь?

— Обязательно.

— И куда пойдешь? В Даалад?

— Нет, — вздохнула я, — к папе пойду в Рарог. Хочу побыть одна, подумать. Отправлюсь в лес, найду озеро, которое ты подарил мне на празднике. Там будут плавать лебеди, и приветствовать меня. А я буду сидеть, и смотреть на них. Кругом тишина и покой. И главное — никого не будет рядом. Только я и лебеди. А потом я тихо позову тебя, и скажу: — Атель, спасибо! Ты настоящий друг!

— Я буду скучать по тебе.

Я обняла мальчика, его голова легла мне на плечо. И тут я вдруг ощутила всю глубину его одиночества, тоски по теплу, неприкаянности его бессмертной души.

— Бедный, ты мой, — прошептала я, и поцеловала его в лоб.

— Мэриэлла, что ты тут делаешь? Как ты можешь!

От неожиданности, я чуть не свалилась с крыши. Около нас завис Энлиль.

— Владыка, нельзя же так пугать, — рассердилась я.

Он был в бешенстве, подлетев к нам, оттолкнул Ателя, схватил меня и понесся вниз, так, что в ушах засвистел ветер. Опустился только у себя в спальне.

— Ты стыд потеряла! — закричал он на меня.

— А что я такого сделала? — я растерялась, и стала оправдываться.

— Атель — дух замка! Ты дочь Владыки земли, Белого Тигра унижаешь себя тем, что целуешься с духом.

— Не твое дело, с кем я целуюсь, — вскрикнула в ответ.

— Мое! Ты — моя невеста, и скоро будешь моей женой.

— Размечтался! Не буду! У тебя уже есть нереида. Вот на ней и женись.

— Я же сказал, это не считается! Мне нужна только ты.

— А вот ты мне не нужен.

— Мэриэлла, девочка моя, угомонись, иди ко мне, как ты хороша, я, кажется, схожу с ума.

— Тебя водичкой побрызгать, чтобы пришел в себя…

Но тут Энлиль вдруг подскочил ко мне, схватил в объятия и прижался губами к моим губам. Я попыталась вырваться, но не тут-то было! Его железная хватка была мне не под силу. Он поднялся над полом, и мы поплыли к кровати. Я перестала сопротивляться, выжидая удобного случая, чтобы нанести удар. Мы плавно опустились на постель, он ослабил руки, стараясь обнять меня удобнее для себя, вот тут я и ударила коленкой. Соскочила и выскочила на балкон. Энлиль с безумными глазами бросился за мной.

— Моя! — заорал он.

— Отстань, — попросила я, еле сдерживая дыхание.

— Никому не отдам. Моя! — он приближался ко мне.

Мой силовой удар откинул его обратно в спальню. И тут смерч окружил меня, я крутилась и никак не могла выбраться. Тогда обратилась в Огненную Лисицу, и моя сфера стала расширять воронку, я приказала ей лопнуть, и крутящийся столб разорвался с грохотом, искры попали на шторы, и они загорелись. Воздушная плеть просвистела над головой, я еле успела увернуться.

— Не смей! — голос Ателя раздался сзади меня. Чья-то рука отодвинула меня, и передо мной встало странное существо, состоящее из сгустка энергии и ветра. — Мэриэлла, прячься, — крикнул он. И два ветра ударились друг о друга. Засверкали молнии.

Я рассыпалась пол сотней маленьких красногрудок, которые неумело махали крыльями, они полетали над балконом, а потом направились вглубь замка. А я сама накинула невидимость, и что есть силы стала подниматься вверх. Я хорошо помнила, слова Ателя, что защита, это только стены, но не потолок. Нас со Снежкой, так и Эол вынес из Кантина. Лететь было трудно. Руки устали. Зацепилась за крышу башни. Вырастила себе когти и поползла по ней на самый шпиль. Внизу громыхало, Языки пламени поднимались и сюда. Порыв ветра оторвал меня и понес вперед. Я вспомнила, как парят ястребы в небесах, увеличила крылья, но стала клониться в бок. Никак не могла выпрямиться. Впереди была видна долина пеласов. Крылья не слушались, поднимать их было тяжело, я падала. Но мне повезло и на этот раз. Ветры просто с ума сошли, дули в разные стороны, меня перевернуло, и потащило вперед. Потом они неожиданно затихли, и я плюхнулась в воду.

— Вожак, здесь птица странная, — раздался голос.

— Не трогай, я сам посмотрю, — и морда вожака наклонилась надо мной. Я обернулась Огненной Лисицей, вылезла из воды и отряхнулась.

— Помоги, — попросила я.

— Опять?

— Ты же знаешь, что случилось! Я не успела дойти до Даалада.

— Это ты такой шум наделала в замке?

— Я.

— Не порядок.

— Для вас старалась.

— Это как?

— Живой огонь взяла без спросу, чтобы отнести в Даалад к Хозяйке Южный гор.

— Порядок. Помогу. На крыло, — заржал он, обращаясь к табуну. Пеласы поднялись в воздух, и полетели. Приземлились мы в небольшой долине. Вожак вошел в грот.

— Слезай, — приказал он.

Я сбежала по его крылу и села перед ним.

— Зачем всех поднял? — удивилась я.

— Энлиль смерч организовал, все, что в районе его города и замка пройдет через сито. Мы уже это проходили. Правда, давно это было. Мне это не нравится. Да, и некоторым моим кобылам, которые жеребят ждут незачем подвергаться этому испытанию.

— Вожак, а куда мне теперь бежать?

— Пока никуда. Сейчас Владыка неба поднимет всех своих князей, будет тебя искать. Ты должна где-то схорониться.

Я дрожала. Так было со мной всегда, никогда не боялась боя, зато после него мне было страшно.

— Перестань дрожать, — заржал вожак, — иди ко мне и спрячься под крыло.

Что я и сделала. Стало тепло и спокойно. Мы помолчали. Я успокоилась, выглянула из-под крыла пеласа, и посмотрела на улицу. Между белоснежных крылатых коней ходили ветры и заглядывали каждому в глаза.

— Что это они делают?

— Тебя ищут.

— А зачем в глаза смотрят?

— Если ты превратилась в пеласа, тебя можно будет найти только по глазам, они у нас разноцветные — один синий, второй карий. Сделать такое ни одному магу не под силу.

— А сюда они не войдут? — я снова задрожала.

— Нет. Сюда не войдут. Они не видят вход в грот, видят только каменную стену.

— Ты — маг?

— Нет! Но кое-что тоже умею.

— А кто это рядом с ними, такой сердитый. И очень похожий на тебя?

— Сын! Правда, хорош?

— Да.

— Вот разделю табун, сам в Южные горы подамся, а он здесь останется. Ему пора уже стать вожаком.

— А у вас пеласов, одна жена или несколько?

— Одна. Я не могу позволить родиться более чем одному вожаку.

— А как ты за ней ухаживаешь?

— Не понял?

— Как ты своей жене даешь понять, что она тебе нравиться, какие слова говоришь?

— Слова? Зачем слова? Никаких слов не надо.

— Но как же она понимает, что ты выбрал именно ее. Ты такой красивый, что любая кобылица, думаю, будет рада, быть с тобой.

— А, ты в этом смысле! Твоя правда, любая будет рада! Но мне нужна только одна. Помню, увидел ее утром. Хороша была! По всем параметрам мне подходила, и статью, и молодостью, и красотой. Подошел к ней и положил голову на ее шею. И все…

— Здорово!

— Смешная ты. Тихо. Сын говорит, что они весь табун будут сопровождать домой. Стань девкой.

— Зачем?

— Не спрашивай, когда старший говорит, а слушайся.

Я обернулась человеком. Вожак поднялся и осмотрел меня, ткнул носом в грудь.

— Огонь чувствую. Сильный огонь, хороший. Закрой глаза.

Я послушно зажмурилась. Что-то легкое, обвило меня с ног до головы. Это был шерстной плащ с капюшоном, завязки сами завязались в бантик под шеей.

— Это тебе лишняя защита. Знаю, сама можешь спрятаться, но плащ не помещает. Если примешь в нем какой облик, он будет его держать, тебе не надо будет следить за собой. А еще он теплый, ночи холодные становятся, осень надвигается. Заболеешь еще, и не отдашь огонь.

— Во мне же огонь!

— Так в тебе же, а не около. Твое тело без шерсти, холод чувствовать будешь. Теперь слушай меня внимательно, сейчас табун поднимется. Минут пять висеть на месте будет, собирая всех. Ветры по бокам сгруппировались. Так ты беги под нами прямо и прямо. В конце долины небольшое ущелье, дальше лес. В лесу ты сможешь спрятаться. Только учти, ветры каждый камень поднимать будут, деревья сгибать, травы прочесывать. Ну, удачи! Мне пора!

Табун заволновался и захлопал крыльями. Вожак важно вышел из грота, я за ним, обернувшись лисицей. Накинула невидимость. Он заржал и пеласы поднялись в воздух, и застыли, вытягивая шеи, и призывая маленьких жеребят.

А я рванула вперед, бежала, что есть силы. Вот показался лес. Но тут поднялся такой ветер, что меня просто подняло над землей. Коготками уцепилась за какой-то куст. Меня швыряло в разные стороны, а над головой висел Эвр и смотрел, что поднимается в воздух. Кто-то окликнул его, он оглянулся, и ветер немного утих, я сиганула в лес, забралась в дупло и замерла. Мое дерево скрипело от возмущения, когда его верхушку гнули к земле. А я только посмеивалась. В дупле было тихо и безопасно. А еще здесь лежали орехи, это была кладовая белки.




В дупле провела три дня. Отдыхая и анализируя над тем, что случилось. К какому-то решению придти не могла. Энлиль свихнулся. Это факт. Подумаешь. Ателя поцеловала. На празднике, который устроили в нашу честь со Снежкой в его замке, я тоже чмокнула его в щеку. Ничего такого не было. И куда мне теперь. В Даалад? Не пойду. Там Дар. А он меня бросил. Правда, он послал ко мне Фина. А почему сам не пришёл? Значит, не захотел. Как можно говорить женщине, что она стала для него самым дорогим для него существом, а потом спокойно оставить меня у своего соперника? Это же предательство? Предательство, ответила сама себе. Но как же отдать огонь Ленелле? Она что-то говорила, надо подойти к Южным горам и что-то сказать. Вот что не помнила. Эх, не дал мне Атель до конца вспомнить все. И чего испугался? Я же Огненная Лисица, сама бы поняла, когда можно выскочить из огня. Выход напрашивался один, вернуться в Рарог, а там Хитрый Лис поможет. Он все может!

Когда непогода немного успокоилась, выбралась из дупла, размяла ноги, и побежала искать селение. Мне бы только людей найти, а там я и путь узнаю.

Только на следующий день добралась до человеческого жилья. Мне опять сопутствовала удача. Это было селение людей-лис. Так, что собаки не заволновались, почувствовав мой запах. Только подняли головы, сморщили морды, а потом снова легли. Я притаилась за кустом перед несколькими крайними домиками. Осматривая обстановку.

На крыльцо вышла девушка, за ней, видимо, мать.

— Зайди к Абе, — попросила мать, — выслушай и выполни ее просьбу.

— Мам, ну, ты чего? И как я это сделаю? Подойду к Владыке огня и попрошу, чтобы приказал дракону отдать нам Лину. Дракон ее в жены взял. У них это в обычае. Схватит и утащит в Даалад.

— Ты не понимаешь, Аба с горя умрет! Так нельзя! Иди, говорю! А то не отпущу тебя в Рарог.

— Меня жених ждет.

— Ничего с твоим женихом не случиться, лишнюю недельку подождет. В последний раз говорю…

— Ладно.

Девушка неохотно сошла по ступеням, и направилась в самый крайний дом, открыла калитку и замешкалась. Тут из дома послышался плачь ребенка, мать поспешила уйти, а девушка, закрыла тихо калитку со стороны улицы, юркнула в кусты и исчезла. Прошло довольно долго времени, и мимо меня проехали три арбы. На одной из них сидела девушка и улыбалась. Мать выскочила на крыльцо, держа маленького мальчика на руках.

— Удачи тебе! И счастья! Приезжайте, свадьбу сыграем! — крикнула она, — и про Абу не забудь.

— Хорошо мама, — ответила девушка и помахала ей рукой.

— Филин, вы все-таки решили ехать через Кантин, — рядом с женщиной появился мужчина. — Успеете ли?

— Успеем, — ответил мужчина, который сидел на первой арбе. — До праздника урожая еще целый месяц.

— Лось завтра поедет?

— Завтра. Не пойму что он спешит!

— Говорят ветры и драконы кого-то ищут!

— Да, эту сумасшедшую Огненную Лисицу. Нам — то что?!

— Счастливого пути!

— Спасибо.

Арбы укатили. Улица опустела. Я обернулась девушкой, которая уехала, вошла в калитку крайнего дома, и постучала. Мне открыла дряхлая старуха, с красными, заплаканными глазами:

— Ну, что тебе?

— Я еду, — сказала я, вошла в дом и села на скамью. — Что передать?

— Спасибо, детка, только я сама поеду. Испугаешься еще! Говорят Владыка огня грозный, в последнее время вообще как зверь смотрит на всех.

— А я вежливо попрошу!

— Нет вежливо нельзя! Здесь ругаться надо! Обычай у них такой девок красть! А обо мне кто подумал? У меня мужа, двух сыновей, дочь и зятя убили, и все потому, что лисы. Одна внучка осталась, и ту утащил крылатый поганец. Столько лис погубить! Да, вот и Лось меня брать не хочет! Говорит, помру в дороге! И чем мы Владыку земли прогневили, за что напасть такая?

У меня сжалось сердце. Уж, кто-кто, а я знала, за что напасть такая.

— Матушка, не надо тебе ехать, я сама все сделаю, обещаю, вернется Лина.

Я все сделаю как надо. Поверь мне.

— Странная ты какая, — закачала головой Аба.

— Почему?

— Вроде, знаю тебя с пеленок, а вот смотрю и глазам не верю, хороша — то как, аппетитна!

— Зачем вы так, матушка? — обиделась я. — Я к вам от всего сердца, а вы…

— Прости старую, слаба глазами стала, вот и мерещится все. Будто сияешь вся. Ладно, сходи в Даалад, приди к Чёрному дракону и скажи, мол, Аба прислала. Я не против дракона, муж, так муж. Но надо по правилам. Свадьбу сыграть, чтобы все видели, моя внучка не за кого-то шерша замуж пошла, а за самого дракона. Поняла?

— Да, матушка! Назови правильно имя дракона.

— Скиллом, кличут. Запомни, Скилл! И что попросишь у меня в дорогу? Денег не дам, мне самой мало, если вернется Лина, мне свадьбу собрать надо.

— Дай, косу лука. Смотрю, хорош он у тебя.

— Углядела, глазастая. Дам. Не одну, а две косы дам. Одну продать можешь. У меня лук ядреный. В нем сила и здоровье! Бери, родная, бери! И Белый Тигр с тобой!

Я вышла из дома, тепло, попрощавшись с Абой. В руках у меня были две связки лука. Вот теперь я доеду. Конечно, я не собиралась ехать в Даалад. Но до развилки доползем на арбе спокойно. А там пешком полдня и я в Рароге. Папа напишет письмо Чёрному дракону, и расскажет про Абу. Дар не посмеет отказать, он поможет, я была уверена в этом.




Ночь я провела под кустом, в образе лисицы. Утром, накинув на себя облик Абы, опустила седые патлы на глаза, и, подвязавшись по-старушечьи платком, чтобы совсем скрыть глаза, взяв в руки узловатую палку, и повесив на шею две связки лука, вышла на дорогу перед селением и пошла медленно вперед. Уже через час меня нагнали две арбы.

— Аба, ты все-таки решилась идти в Даалад? — спросил меня мужчина, сидевший на первой арбе. Знать, Лось. Это о нем вчера говорил Филин.

— А тебе чего, Лось? Ты езжай, езжай, я пешком пойду. А если помру в дороге, так никто и не увидит!

— Зачем ты так! Ну, ладно, залезай вон на вторую арбу. Мы там тюки с льном везем. Мягко тебе сидеть будет.

— Спасибо, сынок! — улыбнулась я беззубым ртом. И охая, влезла на арбу. Устроившись поудобней. Я чуть не замурлыкала от удовольствия. Ну, теперь пусть меня поищут!

Но не успели мы проехать и трех часов. Как с неба спустился князь ветров, тот молодой, который сидел со мной рядом за столом в замке Энлиля, имени его я не помнила, и его дружина.

— А ну стой, — закричал он, глядя на нас с брезгливостью. — Осмотреть арбы надо.

— Зачем? — удивился Лось.

— Мало ли какой зверь к вам забраться мог. Вы в Даалад едите? На праздник Урожая?

— Туда — неохотно кивнул Лось.

Мы остановились, и дружина стала перетряхивать тюки. Я слезла с арбы. Села на травку и принялась грызть лук.

— Ты бы мать подальше отошла, — проворчал князь и передернул плечами. Он выглядел важным и неприступным, с гордо поднятым подбородком и гримасой отвращения на молодом красивом лице, — от тебя луком разит на версту.

Лук была моя защита от князей и драконов. Запах лука, резкий и едкий был для магов неприемлем. Он бил в нос и заглушал все остальные запахи. Так я хотела отбить у них возможность почувствовать запах моей магии. Как-никак, а я приняла чуждый для себя вид.

— Ты поговори еще, поганец, — заворчала я, и погрозила ему клюкой, — мал еще, мне советы давать.

— Да, я постарше тебя буду, — зло усмехнулся князь ветров.

— Э, нет милок. Жить дольше не значит быть старше. Ты мальчишка по сравнению со мной! Я бы никогда не позволила себе обидеть старую женщину! Это только такие как вы, зеленые юнцы пыжитесь и думаете, что умные и хитрые, а на самом деле, дурачье, оно и среди ветров дурачье.

— Ты чего, мать, — обиделся один из стражей, — мы тебя не трогаем. И ты нас не трогай.

— Не трогаете? А кто меня с арбы согнал?

— Так это на минуту.

— Твоя минута вторым часом пошла. Насмотрелись? Эй, ты, кучерявый. А ну завяжи тюк, как положено! Развязал, завяжи. Смотри, пожалуюсь твоему Владыке неба.

— Так он и будет тебя слушать!

— Еще как будет! Говорят, он у вас самый справедливый.

Ветры с опаской, глядя на меня, сложили тюки, как они лежали, и взмыли вверх.

— Ну, Аба, — засмеялся Лось, — а еще не хотел брать тебя. Да, ты золото!

— То-то, — проворчала я.

Но на следующий день, только мы тронулись в путь, опять прилетел тот же князь и его дружина. Но не успел князь открыть рот, как я закричала:

— Так, что это делается? Опять вы? Опять тюки переворачивать! Не дам. Пошли вон! Доеду до города, пошлю весточку Белому Тигру, что добрых людей ветры обижают, обоз разворачивают.

— Послушай, мать, — ко мне направился князь ветров, но, не дойдя и двадцати шагов, остановился, и прикрыл нос платком. Я сидела на арбе и грызла лук, — ты пойми, приказ у нас. Мы кое-кого ищем.

— Скажи кого? Если видела, скажу. Зачем зря останавливать? Зачем надо тюки ворочать?

— А если пока вы спали, к вам зверь, какой забрался на арбу, и сидит там?

— Ко мне арбу зверь? Да, ты что, милок, совсем рехнулся? А я на что здесь сижу? Меня же, как пса около конуры, посадили здесь на тюки, не то, что тебя, мышь не пущу!

— Так она тебя слушать будет. Она маленькая проскочит, и не заметишь!

— А ну, пойди сюда, бедовая твоя голова, — позвала я его. Заткнув нос, он приблизился ко мне, я вытащила из-под тюка веточку мышиной смерти. Это колючие растение, которого мыши очень боятся. — Ну, понял?

— Понял! — он поспешил уйти, лицо позеленело, его тошнило. — Если какого-то зверя странного увидите, скажете нам? — просипел он.

— Смотря какого? Ты толком скажи. А то вот ты! Для меня зверь странный, летаешь по воздуху, а не птица, нос платком затыкаешь! Запах лука тебя смущает. А это здоровый запах! А ну говори. Ты кто?

— Я князь ветров. Шунэль, — величественно представился он. — Запах лука не люблю. Каюсь.

— А я ветер не люблю, — проворчала я, — надует поясницу, потом уснуть не могу. Не летай больше к нам.

— У меня приказ!

— Значит, так, пошли ко мне своего Владыку, я сама с ним поговорю. Ишь, у него приказ! А у нас время! Сколько времени вы у нас отнимаете! А сам не моги к нам, и приближаться, — и я погрозила ему клюкой.

Князь махнул рукой, и вместе со своей дружиной поднялся в небо и исчез в синеве. Лось потирал руки. В пути к нам присоединились еще три арбы. Обоз разрастался. Я стала символом удачи. Срединные, по непонятным мне причинам, тянулись ко мне. Ухаживали как за родной матерью. Я трясла космами, ругалась, ворчала, но принимала их внимание. Ветры, увидев меня, не осмеливались приблизиться.

Радовалась я зря. Через неделю около нас опустились на землю дружина ветров, а с ними Шунэль, Эвр и Энлиль, его лицо было таким пасмурным, будто он три недели не спал, ни ел, а гонялся за миражом.

— Кто тут хотел меня видеть? — зло проговорил он, обращаясь к срединным, которые соскочили с арб, и стояли, дрожа от страха.

Я оторвала от связки луковицу, очистила ее, и стала есть:

— А ты кто такой, чтобы мы хотели тебя видеть? — спросила я.

— Владыка неба, Повелитель ветров, Властитель Южных гор.

— А!!! Вот ты мне и впрямь нужен. Значит так, прикажи своим архаровцам, не тревожить наш обоз. Ишь, чего задумали, через каждые несколько часов, останавливают и роются, роются, а чего роются?

— У них приказ. Они ищут!

— Да, скажи, чего ищите-то?

— Лисицу ищем, — проворчал Энлиль.

— Что???? — Я постаралась вложить больше ярости в свой голос, — Лисицу? Да, я тебя? А ну, пойди сюда, я покажу, тебе лисицу! Негодяй, Убивец! Так вот кто всех лис перебил!

Энлиль ошарашено посмотрел на меня и попятился. Я же брызгала луковой слюной, орала, будто меня режут, и махала своей клюкой. К Энлилю подошел Лось и стал что-то говорить ему на ухо, к его словам прислушивались Эвр и Шунэль.

— Прости, матушка, ты не так нас поняла, — ко мне сделал пару шагов Эвр, остановился и сморщил нос, — мы не убиваем лис, мы ищем только одну.

Странная волна жара накатила на меня, я задохнулась, прикрыла глаза, и схватилась на груди за плащ, который не снимала с себя все это время.

— А зачем она вам тогда понадобилась? — прохрипела я, удивляясь сама, с чего это мне так стало плохо.

— Да, проказница сбежала, и прихватила с собой то, что принадлежит Повелителю. А для него это нужная вещь. Мы ничего ей плохого не сделаем.

Жар не проходил: — Лось, дай воды, — попросила я. Тот быстро протянул мне фляжку. Отпила. Стало легче.

— Клянись честью, что не убиваете лис, — все еще хриплым голосом проворчала я.

— Клянусь честью, мы не убиваем лис, мы ищем только одну, чтобы поймать и представить ее перед Повелителем, клянусь честью, что ни один волосок не упадет с нее.

— Тогда прости меня Владыка, я подумала, что это по твоей вине… — и замолчала.

— Матушка, раз ты лисица, скажи, как бы ты пряталась от ветра, — Эвр был умным. Хорошо повернул.

— А что тут думать, — вздохнула я, — я бы ни за что днем не бежала. Только ночью. Днем ветры глазастые, а ночью дуют, сами не зная куда. И людей бы сторонилась. Человек, человеку не враг, но недруг. Узнает что, и сболтнет лишнее. Вот вдоль дороги и неслась бы. Никто бы меня не поймал.

— И что нет ни одной хитрости, чтобы поймать ее?

— Дурная твоя голова, милок, хитрость всегда есть. Вот помню, мой благоверный, как поймал меня. Молодые были, только поженились, поссорились мы с ним. И я рванула домой, к маме. Так, что паскудник придумал, знал ведь, что буду осторожна, ночами побегу, тенью по земле распластаюсь, днем прятаться от него буду. Забежал вперед разложил костер. И оставил около него курицу. А я голодная, ну, что твой зверь, увидела, обомлела, людей нет, одна курица лежит. Ну, и кинулась к ней. Тут-то он меня и поймал. Четверых детей ему родила…

— Спасибо, матушка, — Эвр улыбался.

— Э, нет касатик, постой! Владыка, прости дуру старую, что накричала на тебя, не со зла ведь. Просьбы к тебе у меня есть! Почто нас останавливать каждый раз. Дай нам своего князя, вот хотя бы этого, как там тебя, милок, кличут, опять запамятовала, — обратилась я к Шунэлю, тот удивленно посмотрел на меня, — да, не боись.

— Зачем? — поинтересовался Владыка неба.

— Так заместо пропуска у нас будет. Пусть с нами и едет. А что увидит, весть тебе подаст. А то каждый раз роются и роются.

Энлиль устало улыбнулся: — Спасибо, матушка! Хорошо сказала, будь, по-твоему.

— Только скажи ему, пусть свой наряд снимет. Больно яркий он! От него не то, что лисица, лошади шарахаться будут, весь так и сияет своими камнями.

— Большое спасибо, тебе, матушка! — печально поблагодарил Повелитель ветров.

Странно, вот сейчас глядя на него, я не чувствовал к нему ни ненависти, ни страха. Передо мной стоял усталый, добрый Владыка, с умными и грустными глазами. Но тут же оборвала себя, он играет. Опять играет! Хотя нет, разве можно играя, держать в глазах такую тоску и боль. Он походил на измученного недугом человека. Во мне шевельнулась жалость к нему. Прости. Энлиль! Может быть, ты и хороший, а это я плохая! Но мне сейчас хорошо, и менять свободу на твой замок не хочу.

— Удачи, милок, — кивнула я ему, — да поможет тебе Белый Тигр!

— Увы, матушка, Белый Тигр, мне не поможет! — с этими словами, он поднялся над землей, за ним и все остальные.




Шунэль прилетел к нам вечером в одеянии селянина. Мы ехали медленно, так как наш обоз уже насчитывал более десяти арб, зато без остановок. Как только прилетали ветры, он выходил им навстречу, о чем-то с ними говорил, и они поднимались, и улетали. Когда же мы проезжали через город дракона, князь, увидев его, только кивал ему головой и уходил. Я грызла свой лук, от которого меня уже тошнило, и только улыбалась про себя. Мне было бы хорошо, если бы не накаты этого странного жара, которые с удивительной периодичностью душили меня. Лось в эти минуты смотрел в мою сторону со страхом, а я только просила пить, и смеялась:

— Подожди, милок, хоронить старую лисицу, она еще всех вас переживет.

Меня никто не трогал. Я могла спокойно ехать на своих тюках, и думать, думать, и думать. Мысли были не особо радостные. Что же теперь? Как мне найти Горена? А главное где? Сколько еще будет жертв?

И только одно развлекало меня, это Шунэль. Он оказался отличным парнем. Он первым предупреждал о дожде, и мы останавливались, и все вещи с арбы перекладывали под нее. Когда после очередного осеннего ливня дороги размывало, он, стоя по колено в грязи, помогал срединным вытаскивать застрявшую арбу. Величие, с которым он держался, и которое так раздражало меня, он снял вместе со своим костюмом князя. И я подумала, что плохо знаю людей, и нельзя вот так судить их, только по одной встрече. Ветры оказались гораздо интереснее, и намного лучше, чем я о них думала. У них был один недостаток, они любили в разговоре показать себя. Но легко забывали сказанное, для них слова не имели того веса, как для срединных и драконов. Поэтому тот разговор в Фаире, за столом, уже не представлялся мне таким циничным, как раньше. Шунэль уважительно относился ко мне, но близко подходить не решался. Если же хотел поговорить, садился от меня подальше, так, чтобы ветер уносил от него запах моего лука.

И вот мы въехали в Лагулу. Как у меня застучало сердце. Я смотрела по сторонам, вдыхая запах города, он изменился, был пропитан магией. Остановились недалеко от торговой площади, куда мы с Волком и Соловьем бегали не раз. Я видела студиозов, снующих между прилавками. Даже узнала пару из них, они были с младшего курса.

Мы поставили свои арбы в задней части торговой площади. Селяне тут же разбрелись по рынку, присматриваясь, торгуясь, меняясь. Я слезла со своих тюков и, кряхтя и охая, забралась под арбу. Невдалеке сел Шунэль.

— Что торчишь здесь? — проворчала я, мне хотелось остаться одной, чтобы незаметно улизнуть, походить и насладиться до боли знакомым местом.

— Сам не знаю, — вздохнул князь, — тянет к тебе. Около тебя покойно, и светло, как дома.

— Поговори еще, зачем брешешь? Со старой каргой сидеть! Разные мы! Ты вон он какой! А я вот такая! Иди лучше к девкам. Посмотри, вон та, так и зыркает на тебя, и фигурка ладная, и личиком милая! Наври с три короба, да подними над землей. Вы — мастера на это!

Шунэль повернул голову, кинул взгляд и на двух девчонок, которые стояли в сторонке, весело переговариваясь, громко смеясь, чтобы привлечь к себе внимание:

— Не хочу! У меня перед глазами другая стоит.

— Никак, кто твое сердце зажег? Это хорошо, ты парень видный, князь, партия достойная. Так что кручинишься?

— Никогда моей не будет, — тяжело вздохнул он.

— Вау, брось! Или ты не ветер! Подлети, забросай ласковыми словами, девки охочи до них. И кто она?

— Лисица.

— Да, что ж это такое! Да, на что вам всем лисы сдались! Других нет?

— Нет. Если бы ты видела ее, танцовщица она, танцем своим всех с ума сводит. Я ее два раза видел, и один раз за столом с ней сидел рядом. И с тех пор все успокоиться не могу. Знаю, что никогда моей не будет, она уже предопределена, а все равно только о ней и думаю? Матушка, посоветуй, что делать?

— Ой, дурная голова! Так танцовщицы — вольные птицы. Вот слышала, дочери воздуха, самые прекрасные танцовщицы нашего мира, редко замуж выходят. Таких в четырех стенах не запрешь. Им простор нужен. Окрутит, сожжет твою душу и улетит. Брось думать! Лучше пойди вон к тем девицам, поговори с ними, аппетит во время еды приходит.

— Я думал, ты поможешь. Совет дашь!

— Так, разве я не советую? Не заглядывай в чужой двор на чужую курицу, свою заведи! Не то беды не оберешься. Я тебе как сыну говорю! Молод ты еще, зачем судьбу калечить?

Шунэль неохотно встал и направился в противоположную от девчонок сторону. Но те бросились к нему, что — то спросили. Он удивленно посмотрел на них, и пожал плечами. Но глазастенькая, бойкая девчонка, та, на которую я указала князю, задорно смеясь, взяла его за руку и подвела к крупу лошади.

— Нет, ты же селянин, должен знать, как по хвосту коня выбирать, — услышала я ее веселый насмешливый голос.

— Я ветер, — ответил князь, — нам лошади не нужны! Я в них мало разбираюсь.

— Ну, вот! — весело рассмеялась она и обратилась к своей подруге, — что я и говорила. Он такой же селянин, как ты — Огненная Лисица.

Лошади эти слова не понравились, она взбрыкнула задними ногами, и князь отлетел на несколько метров, ударился головой о камни мостовой и замер. Девчонки заголосили. Мужики, что были невдалеке, бросились на помощь, ругая девчонок: — Охламонки несчастные! Зачем его к заду лошади подвели! Совсем безмозглые дурехи! Куда теперь его? Где тут городской маг!

— Вон там есть? — заливаясь слезами, ответила бойкая.

Шунэля взяли на руки и понесли. Я поковыляла за ними. Пройдя торговую площадь, увидели маленький домик, около калитки, которого стоял знак лекаря. Князя внесли внутрь, и я чуть не вскрикнула от изумления, городским магом оказалась Цапа. Лечить она умела, только у нее был один большой недостаток, как только она видела молодых парней, она начинала суетиться, и становилось бестолковой. Случилось то, чего я и боялась. Увидев молодого красавца, она забегала по комнате, сильно стараясь выглядеть опытным лекарем, но производила обратный эффект. Показывая, куда нести находящегося в бессознательном состоянии князя, она уронила и разлила несколько флаконов со снадобьями, пошла реакция, комната наполнилась неприятным кислым запахом. Смутившись, она всплеснула руками, задела связки трав, и сорвала их. Вошедшие мужики растеряно переглядывались.

— Может, мы другого поищем? — предложил один.

— Нет, нет! Я сейчас, я быстро! — затараторила она, поднимая рубашку Шунэля, и побледнев, отшатнулась. От удара копытом у князя были сломаны ребра, но они не прорвали кожу, а острыми бугорками поднялись на темно-синей, багровой груди.

— Угомонись, девка, — я подошла к ней. — Говори, что надо делать?

Цапа начала наизусть цитировать учебник костоправа. Память у нее всегда была хорошая.

— Ну, вот и делай, — гаркнула я, — раз надо накладывать руки, накладывай, надо говорить заклятие, говори.

— У меня руки трясутся, — шепотом сказала она мне.

— Глаза закрой, — предложила я, и повторила про себя магические слова, повиновения.

— Цапа послушно закрыла глаза и протянула руки. Я стояла спиной к мужикам, загораживая собой больного. Они ничего не могли видеть. Руки моей бывшей сокурсницы вибрировали, я мысленно подняла их повыше, а сама приложила к груди Шунэля ладони и быстро срастила кости и убрала внутреннее кровотечение. Он тяжело вздохнул.

— Молодец, девка, — похвалила я ее и бочком поспешила выйти, чтобы не никто не видел моей улыбки. Цапа удивленно смотрела на «дело своих рук».

Выйдя за калитку, я, согнувшись в три погибели, пошла по улице, к Лицею. Мне хотелось хоть одним глазком увидеть дом, где я счастливо прожила целых семь лет, пока не решилась поближе посмотреть на пеласа.

Но неожиданно завыл ветер. Где-то сбоку над домами завис поднятый на ноги князь. И через несколько минут над городом уже кружили ветры во главе с Энлилем.

— Она здесь! — кричал Шунэль. — Здесь! Я почувствовал ее.

Но сесть им не дали. Шесть драконов поднялись в воздух, преграждая им путь. Над городом завис защитный купол. Отсюда снизу не было слышно, о чем они говорили, только была видна яростная, злая жестикуляция Повелителя ветров, только натянутые жилы луков, ощетинившихся стрелами. И драконы, которые встали у них на пути. Особенно мне понравился Белый, огромный дракон и еще один с зеленой спиной и с желтым брюхом. Когда кто-то из ветров не выдержал напряженного противостояния, и стрела была пущена в грудь белого дракона, он только тряхнул головой, и невидимая сила отбросила ветров довольно далеко. Но они снова приблизились…

Я поняла, что в том, что случилось, была моя вина. Только вот, какая, никак не могла взять в толк. Но испугавшись, повернула к рыночной площади, залезла под арбу и притихла, и на всякий случай начала грызть лук, поглядывая на горожан, и прислушиваясь к их говору.

Люди стояли с задранными головами и комментировали:

— И что рвутся? Бель их все равно не пустит.

— Желтобрюхий, это кто? Что-то я его не видела?

— Так это Чат, Директор Лицея…

— То-то он когтем грозит. Что лекцию ветрам читает?

— А где Владыка неба? Это тот серьезный?

— Нет, вон, молодой, что руками машет.

— Тоже мне Владыка, молодой больно!

— Ой, он на Чата налетел!

— Как налетел, так и отлетел…

— Смотри, спускаются!

— Тише, сейчас объяснят все…

На площадь спустились драконы, приняв человеческий облик, остановились, и стали шептаться. Потом Бель, я его узнала сразу, это был тот, который разговаривал со мной на дороге в Кантин. Вышел вперед и громко сказал:

— Прошу не беспокоиться. Угрозы никакой. Ветры ищут девушку, которую зовут Мэриша. Они уверены, что она в Лагуле. Если кто ее увидит, скажите ей, чтобы пришла ко мне.

— А как она выглядит-то? Кому говорить?

— Как она выглядит — не знаю! Я ее никогда не видел. Если она меня слышит, пусть не боится. Ей желают только добра!

— А зачем ее ищут? Что она натворила?

— Так она у Повелителя что-то стащила, — подал голос один из мужчин нашего обоза. — Он нам сам говорил об этом.

— Князь, так надо отдать им ее, пусть воровке руку отрубят.

— Сначала найти ее надо?

— Здесь две молодые девахи крутились, это они ветра чуть не убили. Одна бойкая такая, может это они?

— А где они?

— Недавно тут крутились.

— Кто видел, в какую сторону они пошли? — голос Чата.

— Я их у городского мага видел, что вон около рыночной площади. А потом как сквозь землю провалились.

— Увидите, приведите ко мне, — приказал Бель. — И не сметь обижать!

— Так воровка же! — женский голос.

— Не пойман — не вор! А может она ничего и не брала у него? Ветры они соврут, и монеты не возьмут, — мужской голос.

— Помогите, найти — голос Беля, — в долгу не останусь.

Люди разошлись. А я сидела, ни жива, ни мертва, снова чувствовала себя маленькой белой крысой, за которой идет охота! Идти к князю драконов не собиралась. Вот еще! Я же не знаю, о чем он договорился с Энлилем. Вот если, к Чату. Но нет! Для него слово князя закон! Опустит глаза, попросит прощение и передаст из рук в руки. Не бывать этому. Тут меня снова окатил жар, стало плохо. Вылезла из-под арбы и пошла, искать фонтан с водой. Когда вернулась, уже драконы переворачивали наши тюки. А Лось с обреченной покорностью стоял рядом. Мою арбу уже перевернули. И снова уложили тюки. Я, охая, залезла на них, и закрыла глаза, будто мне плохо. Мне и в самом деле было нехорошо, жар не прошёл. Уже и вода не могла его погасить. Но главное, передо мной была ветка дерева, верхушка которого выходила за защитный купол. Если обернуться лисицей, накинуть невидимость, можно будет залезть на самую вершину, и, обратившись красногрудкой, пролететь метров пять, а там съехать по куполу с обратной стороны, и скрыться в кустах.

— И чего торопитесь, у вас еще четыре дня есть, — говорил Бель Лосю.

— С вами и за месяц не доедешь, на каждой развилке все переворачивают, то вы, то ветры, — отвечал тот.

— Ну, всех осмотрели? Можно ехать?

— А это кто? — спросил Чат, указывая на меня.

— Не трогай ее дракон. Это Аба, она к Владыке огня едет, за дочь просить. Из нашего селения. Я ее хорошо знаю.

— Луком от нее разит…

— Она уверяет, что в нем ее жизненная сила.

— Сила в нем есть, но и вонь, какая, — проворчал, морща нос, Чат и махнул рукой, — в добрый путь!

— Спасибо дракон! Так ей с вами не целоваться, лишь бы доехала живая.




В себя я пришла только тогда, когда обоз остановился на ночлег, и, усыпив всех, я кинулась в воды своей родной Роллы, которая протекала по границе владений Чёрного дракона и Белого Тигра. Огонь не пропал, только притих, давая возможность с трудом, но дышать. У меня в груди что-то хлюпало и хрюкало, как у старой бабки. И самое смешное, я не знала что со мной. И это я — городской дипломированный маг.

Выбравшись из воды, и надев на себя платье, я так похудела за время своего путешествия, что могла снять и надеть, его не расшнуровывая, вышла на дорогу. Передо мной в метрах десяти была развилка. Левая дорога вела к мосту и в Рарог, правая плавно поднималась в горы к Дааладу. Это был конец моего пути. Но я только постояла, посмотрела в сторону моего родного города и вернулась к арбе. Нет, не поеду в Рарог, решила я, мне же надо отдать огонь Ленелле, и попросить за Абу, уговаривала себя. Ничего потерплю еще немного этот жар. И, между прочим, узнаю, как там поживает Дар. Сама разведаю, не хочу получать новости из вторых рук. Только одним глазком погляжу. Мужчины говорят одно, а делают другое. Там на берегу, он мне хорошие слова сказал, но были еще и Нагна и Снежка, которой он заглядывал в глаза. Я вспомнила дриаду и погрустнела, она думала, что он ухаживал за ней, чтобы разговорить, и узнать обо мне. Но это ее мысли. Вот бы знать, что думает Дар. Но это невозможно. Он дракон, а у них такие холодные и непроницаемые лица, что по внешнему виду никогда ничего понять нельзя. Всегда спокойные и нарочито равнодушные. Взять хотя бы Чата, как мы с Волком и Соловьем не пытались его вывести из себя, ничего не получилось. Я просто посмотрю что там и как, отдам огонь, Линелла отправит меня к папе. А там уже думать буду!




Через три дня без происшествий мы доехали до Даалада. Город поразил меня. За все время путешествия я видела много городов, красивых, и даже великолепных. Но то, что предстало перед моими глазами, было выше всякого восхищения. Улицы широченные. Если взять тридцать, а то и сорок арб, и поставить их в ряд, то они все уместятся, да еще и место останется для прохожих. Дома — маленькие замки, внушительные, многоэтажные, с башенками. Они стояли довольно близко друг к другу, и отделялись только узкими садиками, в которых росли посаженные в два ряда деревья. Вдоль улиц тоже росли деревья, высокие и стройные и мохнатые. Не было ни суеты, ни беготни людей, птиц и свиней, как в Рароге. Мощенные мостовые и неторопливо идущие прохожие, которые увидев нас, приветствовали взмахом руки, и спрашивали: — Откуда? Что привезли?

Лось охотно отвечал, а потом спрашивал: — Куда ехать, где можно встать?

— Прямо и прямо, — говорили ему. — Там увидите. Места всем хватит.

И вот мы добрались. Огромная площадь, в середине, которой возвышалось железное дерево, такое огромнее, что двадцать человек не могли бы обхватить его, взявшись за руки. По кругу прилавки, а за ними качели, площадки для игр. К нам в Рарог тоже приезжали на праздник урожая, мой самый любимый день! Когда можно веселиться, носиться по рынку, играть, и качаться. Но наша торговая площадь не такая большая, и было тесно. Здесь же могли уместиться четыре наших торговых площади.

Лось поставил свои арбы, и повел меня, еле волочащую ноги к приюту, внушительному замку, с пятью башенками. Оставил меня в комнате, обещав, наведаться завтра и помочь, добраться до Владыки огня, вернулся к своим тюкам, предварительно дав мне несколько монет, чтобы я могла заказать себе ужин. Но есть не собиралась. Меня душил жар. Надо было найти где-то воду. Хозяйка приюта сказала, что у них есть общая ванная для гостей. Меня это не устраивало.

— Красивый город, — просипела я.

— Конечно, — улыбнулась хозяйка, — у нас, матушка, самый красивый город и самый лучший Владыка.

— Ну, нет, Белый Тигр — лучше!

— Для вас, срединных, может быть, а для нас, лучше Чёрного дракона нет.

— А где его замок, я что-то не видела, пока ехала сюда.

— Вот выйдешь отсюда. Перейдешь площадь, и иди по улице. Она как раз упрется в лестницу, ведущую к его замку.

— Я слышала, женился он, и как вам она?

— Любопытство, матушка, большой порок.

— Подумаешь, спросить нельзя. Я же не просто так. Я по делу сюда приехала. Слово у меня к Владыке огня есть. Вот только боюсь его. Думаю, может к его жене обратиться, женщина женщину всегда лучше поймет.

И я ей пересказала беду Абы. Хозяйка приюта присела на кровать и задумалась:

— Нет, с таким вопросом тебе лучше к нашему Повелителю обратиться. Его жена тебе не поможет.

— А где он сейчас? Может, пока силы есть прямо и пойти?

— Нет. Его нет в замке. Улетел он. Сама видела.

— А когда прилетит? Как бы мне не умереть, ожидаючи его.

— Чего не знаю, того не знаю. Давай, сделаем так. Ты отдыхай, поспи, устала с дороги. А завтра, я скажу тебе, как он будет дома. Моя сестра у него в домочадцах. Сама и провожу тебя.

— Спасибо, милая, — кивнула я. Она ушла. А устало села на ее место на кровать. Вот и прилетела. Увидеть захотела. А пока тебя не было, и женой уже обзавелся. Правда, говорить о ней хозяйка не захотела, знать, не нравится она ей. Лучше бы я к папе сразу пошла. Ну, да ладно! Это даже хорошо, что его нет. Завтра дойду до Линеллы, а там…

Закрыв дверь на щеколду, обернулась лисицей, прыгнула на ветку ближнего дерева, и чуть не сорвалась. Странно, все-таки, что со мной происходит? Спустилась вниз, накинула невидимость и поспешила вдоль улицы, на запах воды, который почувствовала сразу, как только сменила ипостась. Бежать пришлось долго. Сначала вдоль улица, потом забиралась по горе вверх, еле перепрыгнула какую-то расщелину, и когда уже думала, сил совсем не хватит, наконец, увидела небольшой водопад. Укрыла его куполом невидимости, приняла свой облик, и встала под ледяную воду. На этот раз жар быстро прошёл. И я, скинув с себя все, принялась стирать и вымывать из одежды и себя запах лука. Теперь мне нечего бояться. Линелла и так меня узнает. Вылезла, развесила мокрую одежду по кустам, удивилась тому, что выстиранный плащ, стоило его стряхнуть, оказался совсем сухим. Завернулась в него и уснула.

Проснулась от сердитых голосов:

— Он где-то здесь! Вот и расщелина, ее надо перешагнуть и мы должны его увидеть!

— А может быть, он снова пропал? Ведь не было его до сих пор?

— Он не может пропасть! Раз появился, значит, всегда будет! А потом водопад Разбитого сердца, это создание самого Владыки. Помнишь землетрясение, это из-за этой нахальной девки, что обманула его.

— Интересно знать, она хоть красивая?

— Домочадцы говорили, что страхолюдина. И что в ней Чёрный дракон нашел? Ни рожи, ни кожи.

— Но в последнее время, он вроде бы успокоился.

— Ну, и правильно! Зачем она ему? А потом, сколько наших девчонок у него в замке. Смотришь, и приглянется ему какая. Моя сестра говорит, что он уже и улыбаться стал.

— Кому-нибудь, или про себя?

— Кто же про себя улыбается? Улыбаются, когда глаз радуется. Сестренке улыбался. Давай, вон там посмотрим, наверное, не туда свернули.

Голоса стихли. Ничего не понимаю. Так женат он или нет? Может он, просто, сердечной зазнобой обзавелся? Да, наверное, это так! Жениться он не может, пока я еще являюсь его женой. Вот хозяйка и постыдилась признаться, что жена-то и не жена вовсе. Улыбаешься, Дар! Ну, ну! Улыбайся! Лгун! Бабник! Думаешь, ты мне нужен? Мне никто не нужен!

Во мне клокотала злоба. Хорошо, что его нет в замке. Вот и пойду прямо к Линелле.

Одевшись, и накинув на себя облик Абы, чтобы никто меня не запомнил в моем настоящем обличии, отправилась в замок, уверенная, в том, что больше никогда не приду в Даалад. Мой Рарог лучше. Убрала купол невидимости и внимательно осмотрела водопад. И правда, прямо в скале была выбита половина сердца, и по ее разорванному краю текла струя холодной воды, под которой я купалась. Получилось, что я мылась в слезах самого Владыки огня. И кто эта девица, которой удалось его обмануть? Драконов, в принципе, нельзя обмануть. Они все чувствуют. А я поверила ему! Нет, это был мираж! Увы, только мираж. На глаза навернулись слезы, но стиснула зубы. Мне никто не нужен! Повторила про себя!

Первую половину пути прошла довольно скоро, но потом жар снова накатил. Замок Владыки огня, в отличие от домиков замков в городе, был приземистым, но внушительным. Казалось, из него выпустили воздух, и он осел. До лестницы дошла с трудом, а уж по широким ступеням ползла как улитка, останавливаясь на каждой. Идти было тяжело. Ноги подкашивались, дышать было трудно. Только очутившись в саду, перевела дух. Там бил красивый водопад, вода которого зеленела под теплыми лучами осеннего солнца. Села на бортик и принялась жадно пить.

— Здравствуй, матушка, по делу пришла, или любопытство привело?

Около меня стоял маленький человечек, с кучерявой головой и с большими зелеными глазами.

— По делу, милок, по делу, — задыхаясь, проговорила я, — а ты кто будешь?

— Ган! Зовут Филя!

— Не может быть! — вырвалось у меня, — ганы никогда срединным не показываются.

— Так, то обычные ганы. А я избранный, — он поднес ладошку к щеке и прикоснулся к ней, будто там был знак, удостоверяющий его высокое положение. Внимательно рассмотрела щеку. На ней ничего не было. Но, вполне возможно, что я просто не вижу его. — По какому делу?

— Не торопи, дай отдышаться. Видишь, чуть живая. Высоко тут у вас. Пока забралась весь дух вон вышел.

— А ты к кому пришла? К Повелителю?

— А может к тебе? — решила пошутить.

— Нет, не ко мне! Я тебя не знаю, значит, ты ко мне никак не могла придти! Говори, к кому пришла?

— Ну, к Хозяйке …

Договорить я не успела, Филя отшатнулся от меня, закрыл лицо руками, потом отпустил их и закричал:

— Нет, у нас хозяйки, и пусть услышат меня Верховные духи, чтобы ноги ее не было в Дааладе. Она чуть Чёрного дракона не убила…

Час от часу не легче. Чтобы Линелла чуть не убила Дара?

— В каком смысле чуть не убила? — прохрипела я.

— А в таком, обманула его, бросила. Вот увижу ее и скажу: «Ты самая скверная женщина на свете!» Правда, если успею сказать, пока Дар голову мне не свернет. Он не любит когда о ней плохо говорят. Кричать начинает. Но поверь, она самая плохая…

— Да, вроде она ему мать заменила, — растерялась я, — как же она могла желать ему смерти?

— Ты о ком говоришь, — напрягся Филя.

— О Линелле.

— О ком? Откуда ты ее знаешь?

— Знаю, раз говорю, а что тебя удивляет?

— О ней знают Владыка, верховный маг и мы ганы. И все! Откуда ты ее знаешь? Кто тебе сказал про нее? Что тебе от нее надо? Кто ты?

— Не ори, милок, и так голова раскалывается! Знаю, и все тут. Ты лучше проводи меня к ней.

— Никогда! Лучше смерть приму!

— Да, кому ты нужен, бестолковый! Ладно, пойди к ней и скажи, что ее ждет та, которую она за огнем посылала.

— За каким огнем?

— Не скажу! — усмехнулась я, — лучше смерть приму.

— Ну, если обманываешь меня, я все Повелителю скажу.

— Сначала сходи, и скажи, а потом и угрожать будешь.

Филя превратился в тонкую струйку и рассыпался песком на бортик. Я потрогала место, где стоял ган. Ничего. Даже магии не почувствовала.

Жар начинал душить все сильнее, наклонилась и, зачерпнув зеленой воды, умылась. Голова кружилась. Положила голову на руки, державшие клюку, и задумалась. Что странное все-таки твориться в замке.

— Добрый день, матушка, — раздался надо мной голос Дара, — могу ли я тебе чем-то помочь?

Сердце от страха ушло в пятки, боялась поднять на него глаза.

— Нет, милок, ничем не можешь! Иди своей дорогой, куда шёл. Вот посижу, и пойду потихоньку.

— Не могу уйти, — голос был настырный, — я хозяин этого замка. Ты пришла сюда, думаю, не просто так. У тебя дело какое-то?

— Дело, милок, дело! Но ни к тебе. Так, кое-кого из твоих домочадцев хотела увидеть. Да, вот не дождалась! Прости каргу старую, что не приветствовала тебя, здравствовать тебе Владыка огня. И оставь меня, почто время теряешь со старухой.

Дар протянул руку: — И тебе здоровья желаю, матушка. Давай провожу тебя.

— Еще чего?!? — испугалась я, только бы он не дотронулся до меня, тот час узнает, и как назло запаха лука нет. Интересно чувствует он мою магию? Пилас говорил, что плащ сам будет держать накинутый мной облик.

— Не можно Владыке с селянкой возиться. У тебя своих домочадцев хватает! Я как-нибудь сама. А потом, вот клюка-то, надежнее твоей руки будет. Она во время пути, столько раз спасала меня. Ей я как-то больше верю.

Попыталась встать. Жар накатил с новой силой. Сжала зубы, и все еще не глядя на Дара, пошаркала от фонтана в сторону лестницы. Только бы ган не пришёл. Пойду я лучше домой. А там разберемся.

— Ты куда? — раздался голос Фили, — не обманула, матушка! Линелла ждет тебя. Как услышала, твои слова так и просияла вся.

Я боялась посмотреть на Дара. Он, наверняка все понял. Кто еще может знать о Линелле, кроме их тесной компании? Только та, которой она помогла выбраться из Далаада в прошлый раз. И почему он молчит? Захотелось посмотреть на него. Но для этого надо было выпрямить спину. Было страшно. Рискну, решила я и повернулась к гану:

— Ну, веди! Только не беги. Я и так еле иду!

— Может ты, матушка, все-таки обопрешься на мою руку? — настороженный голос Чёрного дракона.

— Владыка, будь человеком, не трогай меня, и так еле на ногах стою, а от твоего внимания меня от страха всю трясет.

— Как скажешь матушка, — серьезно ответил Дар и отошел в сторону. Но не ушёл, сопровождал меня, пока я еле передвигая ноги, брела по длинным коридорам замка, останавливаясь и переводя дыхания. В глазах все начинало плыть, я трясла головой, и в какой-то момент, поняла, что не дойду.

— Линелла, помоги, — голос Дара. Меня подхватила знакомая мне сила и потянула вперед. И вскоре я уже сидела в кресле посреди знакомой мне комнаты.

— Мэриэлла, — удивленный голос Линеллы! — Второй раз вижу тебя, и второй раз ты в таком странном виде. Что с тобой? Тебе плохо?

— Пить, — прошептала я, чувствуя, что еще мгновение и потеряю сознание.

— Дар, сними с нее этот плащ, его завязки душат ее.

Чёрный дракон, встал передо мной на одно колено, и осторожно развязал завязки и снял с меня плащ и облик Абы.

— Ну, ничего себе! — воскликнул Филя.

— Ты с ума сошла, — воскликнула Линелла, протягивая мне плошку с водой, я попыталась ее взять, руки дрожали, — ты почти полтора месяца несла огонь на себе. Он мог сжечь тебя. Говорила же, скажи «с огнем пришла», и ты была бы здесь. Я все время прислушиваюсь к камням.

— Прости, — я выпила все, — дай еще! Я болела. У меня с головой что-то случилось. Я ничего не помнила. Потом вспомнила, но слова, которые ты просила сказать, никак не приходили на ум.

— Это чудо, что ты осталась жива! Ты жизнью рисковала…

— Знаешь, а я все думала, и с чем связан этот жар? А на живой огонь даже и не подумала…

— На. — Линелла протянула вторую плошку. Я выпила. Стало немного легче. — Ну, идем скорей, надо тебе от него избавиться.

Я попыталась встать, но меня снова закачало. Краем глаза видела, как Дар хотел мне помочь и протянул руку, чтобы подхватить меня под локоть.

— Дар, не прикасайся к ней, — вдруг вскрикнула Линелла. — Пойдем, девочка, я сама помогу тебе.

Она подошла ко мне, помогла встать, обняла за талию, и нас опять все та же сила потянула вперед. Мы очутились в голубой пещере, по бокам валялись какие-то голубые продолговатые камни, было плохо видно, а в середине ее, синело и переливалось голубое искрящееся озеро. Рядом с ним на постаменте возвышалась большая голубая чаша.

— Вот сюда, — сказала Линелла, показывая на чашу.

Я вынула из груди маленький трилистник и положила на дно. Он покрутился вокруг своей оси, угнездился, и вдруг вырос, и его лепестки поднялись к самому потолку и осветили все кругом. Пещера засияла. Голубые глыбы оказались колоннами, которые легли по кругу друг на друга. Сияние было таким ослепительным, что стало больно глазам, я зажмурилась.

— Спасибо, Мэриэлла, — голос Даалада, — я верил, что ты поможешь мне. Как хорошо, снова чувствовать тепло. Уф.

И потолок стал подниматься вверх, колонны потянулись за ним, некоторые встали, некоторые остались в наклонном состоянии.

— Филя, зови ганов, пусть помогут, — попросила Линелла, и подошла к одной колонне, притронулась к ней, и она встала вертикально.

Филя стоял около меня, и пыжился, набрав воздух в грудь, вдруг тихо сказал: «Ты самая скверная…».

— Филя, заткнись, — резкий окрик Дара.

— Ну, что я тебе говорил, — печально посмотрел на меня ган, — но ты же знаешь, что я хотел тебе сказать, правда?

— Знаю, — кивнула рассеяно, меня звала вода. Не глядя ни на кого, подошла к озеру, встала на колени, опустила в него лицо и начала жадно пить. Жар затухал, голова перестала кружиться. Встала, и тут только позволила себе поднять глаза на Чёрного дракона. Лицо осунувшиеся, виски тронула легкая седина. Он смотрел на меня так, будто не верил своим собственным глазам, что перед ним человек, а не какой-то монстр.

— Дар, каждый раз как мы встречаемся с тобой, ты смотришь на меня, как на невиданного зверя, — сказала я, чувствуя, что заливаюсь краской.

— Каждый раз, как я вижу тебя, ты в новом обличье, — ответил он.

Пожав плечами, я обернулась и увидела рядом с собой наклонившуюся колонну, около других крутились ганы, поднимая и устанавливая их. Я подошла к ней и легко прикоснулась рукой, она дрогнула и встала на свое место. Мне понравилось, я подошла к еще одной, потом второй, третьей, под моими пальцами, они легко вытягивались в струнку, образуя вокруг озера целый лес из колонн. Только вот четвертая, никак не хотела вставать, она наклонилась, и так застыла. Я нажимала на нее, но она не двигалась. Чьи-то руки легли на мои ладони, я подняла голову и увидела Дара, который помогал мне, и снова жар окатил меня, только уже другой, но все равно колени задрожали, и перехватило дыхание.

— Мэриэлла, Дар — прекратите, вы все испортите, — закричала Линелла. Я посмотрела вверх, колонна уже встала на свое место, а мы ее выталкивали в другую сторону. — Идите, идите! Мэриэлла, не покидай Даалад, пока мы не поговорим, — крикнула она мне и исчезла между колонн.

— Пойдем, — позвал Дар, — без нас справятся.

Руки не предложил. Удивления от моего появления не высказал. Все такой же спокойный и непроницаемый. Пока шли, не сказал ни одного слова. А шли мы долго, обратный путь оказался длинным. Я шла рядом с Даром и злилась на него! Хоть бы обрадовался! Неужели те слова, которые он говорил мне на берегу, все-таки мираж?

Мы вышли в коридор, но не успели сделать и несколько шагов, как под ногами пол заходил ходуном, стены задрожали, прокатился гул, от страха я прижалась к Чёрному дракону и зажмурилась. Он обнял меня и крепко сжал. Как хорошо находиться в этих руках, вот бы он никогда их не расцеплял. Все стихло. Расцепил. Я оглянулась, коридор расширился, потолок ушел далеко вверх. Даалад снова набрал воздуха в свои комнаты, и вытянулся к небу. Чёрный дракон выпустил меня из объятий, и отошел на шаг. Обидно. Значит, все правда, у него есть зазноба!

— Дар, где ты? — голос папы, — что происходит?

— Папа! — закричала я, и побежала на родной голос.




Часть 6





Глава XIV


Сам не знаю, как очутился возле фонтана. Ко мне спиной сидела дряхлая старуха. Положив голову на руки, держащие клюку, согнувшись в три погибели, в старом ветхом плаще, с седыми волосами, падающими на лицо, она задумчиво смотрела вдаль, но при этом ее губы шевелились. Протянул руку над ее головой, магии Мэриэллы не почувствовал. Может быть, Даалад ошибся? Поздоровался. Она вздрогнула. Голова ушла в плечи. Ответила хриплым голосом, вежливо послав куда — подальше. Это было в стиле Огненной Лисицы. Решил не отступать, и предложил помощь. Насторожившись, отказалась, с чистосердечной селянской непосредственностью, заявив, что клюка для нее надежнее руки Владыки. Встала, ну, совсем как очень старая женщина, которую ноги не держат, и тяжело дыша, шаркая ногами, пошла к лестнице. Растерялся. Можно и сыграть старость, но только не передо мной. Ей действительно было трудно двигаться, да и задыхалась она натурально. Решил подождать, пока покачнется, и помочь ей, поддержать за локоть, мне бы только прикоснуться к ней, а там и пойму, она или не она. Но воплотить свою хитрость не успел, появился Филя, и позвал ее к Линелле. Она остановилась, сжалась вся, будто ожидая удара, но потом тяжело вздохнула, и медленно по-старушечьи повернулась к нам. Глаз ее под набухшими веками и закрытыми седыми волосами разглядеть не удалось. Но теперь я был точно уверен, что это Мэриэлла. Кроме нас с Красом и ганов, которые никогда не говорят о своей хозяйке, о Линелле никто не знал. Только Огненная Лисица была у нее в тот первый визит в Даалад.

— Ну, веди! Только не беги. Я и так еле иду! — прошамкала она, и снова отказалась от моей протянутой руки. Ну, это мы проходили в Очарованном лесу. Огненная Лисица снова злилась на меня.

Мне очень хотелось остановить ее, повернуть за плечи, посмотреть в глаза и сказать: — Мэриэлла, здравствуй! Что с тобой? Зачем весь этот маскарад? Ты же ко мне пришла, не правда ли?

Но не смог. Она шла впереди меня, еле передвигая ногами, часто останавливаясь, запрокидывая голову вверх и ловя ртом воздух. Было видно, что каждый шаг дается ей с трудом. И вот ее колени подкосились, она обеими руками оперлась на клюку.

— Линелла, помоги, — крикнул я, боясь, что упадет.

Сила Хозяйки Южных гор потянула нас к себе, кресло приняло в свои объятия старую женщину. Она облегченно вздохнула, перевела дыхание и прошептала:

— Пить.

Дальше притворяться, будто думаю, что передо мной старуха, не было смысла. Нужно снять с нее плащ, туго завязанные тесемки сжимали ей горло. Я осторожно развязал их, и с удивлением увидел, как вместе с плащом снимаю облик старой женщины. Такой магии я еще не видел, и такую Мэриэллу тоже. Я опешил. Она светилась. Казалось передо мной сидит ледяная девушка, внутри которой горит огонь. Я не мог оторвать от нее глаз.

Линелла поила ее живой водой, которую она пила, как обычную, и упрекала в том, что она рисковала жизнью, неся в себе живой огонь. Не знаю, как мне удалось сдержаться, чтобы не накричать на Хозяйку Южных гор. Только теперь я понял, почему в тот первый визит Огненной Лисицы в замок, она помогла ей бежать. Она послала ее за живым огнем для Даалада, который сама когда-то очень давно в ярости и потушила. Как она могла! Это же опасно для жизни. Полтора месяца Мэриэлла держала его в себе! Верховные духи, да будьте благословенны, что помогли остаться этой девочке в живых. Но как это могло случиться? Это невероятно!

Но тут Линелла позвала Огненную Лисицу в Запретную пещеру, не подпустив меня к ней, сама повела ее. Я закипел. Как она смеет к ней прикасаться? Да, кто она такая? И тут же остановил себя. Что это со мной? Откуда такая злость? Надо взять себя в руки. Сжал до боли пальцы за спиной и последовал за ними.

В Запретной пещере Мэриэлла прикоснулась к груди, и огонь, горящий в ней, погас, зато на ладони запрыгал маленький яркий светящийся трилистник, который она опустила в сердце Даалада. Тот аж замурлыкал от удовольствия, его вечно скрипучий голос стал звучным и ласковым. Значит, он тоже участвовал в побеге Мэриэллы! Вот никогда бы не подумал, что мой замок, может пойти против меня! Да, я разнесу его по кускам! Хотелось заорать на него. Я так бы и сделал, если бы не Мэриэлла! Пугать ее не хотел.

А она, рассеяно оглянувшись, подошла к озеру с Живой водой. Наклонилась и начала пить. Когда она поднялась и посмотрела на меня, по спине побежали мурашки. Передо мной снова стояла совершенно новая Мэриэлла. Она похудела с того дня, когда я видел ее в последний раз, еще больше. Огромные синие глаза были сурово обижены. И кроме того ее кожа продолжала светиться сама по себе. Слишком долго она держала огонь внутри себя, и он пропитал ее всю. Она была похожа на горящую былинку.

Меня тянуло к ней с такой силой, что я просто зажурился, стараясь заглушить непреодолимое желание обнять ее. Когда же открыл глаза, она стояла около одной из колонн, упавших в тот момент, когда Даалад сник, и старалась придать ей вертикальное положение. Я приблизился и положил руки ей на ладошки, и надавил. Меня обдало таким огнем, что просто задохнулся. А когда она подняла глаза и посмотрела на меня, я почувствовал, что почва уходит из-под моих ног. Окрик Линеллы привел меня в чувство. Я отошел. А Хозяйка Южных гор попросила нас удалиться.

Весь обратный путь мы поделали молча. Эта девочка шла впереди меня с таким независимым видом, будто меня тут совсем нет. Я так ждал ее, считал дни, когда она появиться. И вот мечта сбылась! Но ее отрешенность удивляла и настораживала. Неужели, она, действительно, пришла не ко мне, а к Линелле? Просто выполнила данное ею обещание. И все? А как же знак дракона, который она видит? Отчего она так недоступна? Вот пойми ее. Чувствовал, что опять теряюсь. Я не знал, как мне с ней себя вести.

Выйдя из обители Хозяйки Южных гор, она приостановилась в коридоре и посмотрела на меня своими синими глазами, молча, спрашивая, куда идти дальше. Но тут, вспыхнувшее вновь сердце Даалада, стало возвращать замку его первозданный вид. Потолок потянулся вверх, стены стали разъезжаться в стороны, пол вытягивался. Вдох замка, походил на угрожающий шум шторма в океане. Мэриэлла прижалась ко мне, и я почувствовал хрупкость ее существа. Это напомнило мне, как несколько дней назад, меня вызвал горожанин и положил в руки своего новорожденного сына, дракона, в знак принадлежности к нашему общему роду. Обычно я брал в руки запеленатый сверток, а тут голенький, маленький, кричащий комочек, сучивший ручками и ножками. Он был так нежен и хрупок, во мне всколыхнул страх, что могу ему навредить. И вот точно такое же ощущение возникло сейчас, когда держал в объятиях Мэриэллу. Она дрожала от страха. Испугался, что невзначай могу раздавить ее. Потому как только все стихло, выпустил из рук, и отошел на несколько шагов. Весь вид Огненной Лисицы показывал недовольство и обиду!

И тут раздался крик Раста: — Дар, где ты? Что происходит?

— Папа, — закричала Мэриэлла и бросилась бежать по коридору. В дверях показался Белый Тигр, схватил дочь в объятия и прижал к себе: — Мэриэлла, девочка! Ну, наконец-то! Ты где была? Я уже с ума сходил? Мы с Хитрым Лисом не знали, что и подумать! Как ты похудела! Ты как себя чувствуешь?

— У меня все хорошо! Только есть хочу! Я с утра ничего не ела.

— Ну, и отлично! Сейчас отправим одного шерша восвояси, и позавтракаем. А потом, ты мне все расскажешь. Пойдем.

Он схватил ее за руку и повел в кабинет.

— Крас, — радостно воскликнул он, — разреши представить тебе мою дочь, Мэриэллу.

Крас внимательно посмотрел на нее, удивленно поднял глаза и взглянул на меня.

— Мы уже знакомы, пап, — покраснела Огненная Лисица, — Крас, я прошу прощение за тот инцидент в столовой.

— Мэриэлла, я давно перестал сердиться на тебя, и в свою очередь, прошу простить и меня, за то, что так нелепо вел себя с тобой в тот вечер! — с этими словами он наклонился к ее руке, и прижался к ней губами. Поцелуй был слишком долгим. Мне составило большого труда, чтобы не накричать на него. Сдержался.

— Ну, и отлично! — засмеялся Раст. — Думаю, нужно отложить нашу встречу, — обратился он к Князю шершев. — Мы не можем найти решение, которое удовлетворило бы нас троих. В таких случаях, необходимо время, чтобы все обдумать! Вы согласны со мной?

— Вы не представили меня своей дочери, Владыка земли — князь сделал шаг к Мэриэлле и низко поклонился ей в пояс, — тогда я сам сделаю это. Госпожа, я — Повелитель шершей, избранный Князь, я счастлив, что увидел вас! Я поражен! Восхищен! Не нахожу слов, чтобы выразить как ослеплен вашей красотой.

— Раз нет слов, тогда лучше молчать, — странным нервным голосом произнесла Мэриэлла.

— Я не могу молчать, — воскликнул он, — ибо хочу вам предложить стать моей женой!

— Что???? — я, Крас и Раст обомлели от изумления.

— О, — продолжал нахальный шерш, — я знаю о вас все. Знаю, что вы предназначены вашими Верховными духами Владыкам огня и неба. Но вы сбежали от Чёрного дракона, чем дали понять всему нашему миру, что отвергли его предложение, а сейчас вы сбежали от Энлиля. Вы — свободны! И вот моя рука!

Я хотел обойти Мэриэллу и дать наглецу в морду, но она вся напряглась, и жестом остановила меня.

— Ты умеешь хранить тайну, Князь, — вдруг спросила она. Мы замерли.

— Конечно!

— Тогда я открою тебе то, что знают только несколько высокорожденных. Дело в том, что мой побег был игрой. Нам нужно было выманить Горена из своего убежища. И мы разработали этот план! Если ты так хорошо знаешь, мой путь, то должен подтвердить, где бы я ни появлялась, там были и Чёрный дракон и Энлиль. Ты согласен?

— Да, но если это так, это обман, это нехорошо, вы ввели в заблуждение всех. Это не по правилам.

— А разве по правилам, вылавливать драконов, забирать у них кровь и делать мазь? Что ты молчишь, Князь?

Шерш побледнел как полотно и шарахнулся в сторону от Огненной Лисицы, и с затравленным видом посмотрел на меня.

— О чем ты говоришь, госпожа? — потеряв от страха голос, просипел он.

— О том, что ты был тем, кто продавал мазь, которую поставляла тебе Форитта. А еще ты был тем, кто пытался перерезать мне горло. Почему ты в перчатках? Боишься, что Владыка огня, увидев твою обожженную руку, вспомнит Кантин?

— Ложь, — прохрипел Князь, — в Кантине не было тебя, там был только скверный мальчишка…

Договорить он не успел, Белый Тигр сделал к нему несколько шагов, его глаза горели яростным оранжевым огнем, в моих руках появилась огненная молния.

— Дипломатическая неприкосновенность, — закричал Повелитель шершей и спрятался под стол.

— Папа, хватит смерти! Я не хочу! Пожалуйста! Дар! Прошу тебя не надо! — встала перед нами Мэриэлла. Мы остановились. Шерш высунул голову:

— Благодарю тебя, госпожа, — он попытался улыбнуться, — твое женское сердце благородно!

— Я не только женщина, — сердито произнесла Мэриэлла, — я — Огненная Лисица, Князь, и запах крови, особенно если я прокусила руку врагу, запоминаю на всю жизнь! Так что лучше не предлагай мне руки, если не хочешь, совсем ее лишиться.

Шерш вылез из-под стола, и заискивающе глядя на меня, проговорил: — Если Владыки мне позволят, я могу предложить выгодную им сделку, я отдаю вам Змеиное ущелье, а вы отпускаете меня, и дадите слово, что через год мы снова встретимся, и поговорим о пошлинах на торговлю между нашими народами…

Раст оскалился в улыбке: — Я согласен, Повелитель шершей. Владыка огня, а что скажешь ты? Думаю, надо подписать документ, заверить его по всем правилам. И я САМ провожу гостя.

Я кивнул, сжав зубы.

— Папа! — Мэриэлла прижалась к отцу!

— Все будет в порядке, родная, с твоего протеже ни один волосок не упадет. У него дипломатическая неприкосновенность, — со злой улыбкой сказал он. — Крас, проводи Мэриэллу в столовую, мы скоро присоединимся к вам…

Красный дракон предложил руку Огненной Лисице, и она вышла с ним из кабинета. Шерш смотрел на меня и трясся как заяц. Он подписал все нужные бумаги, даже не читая их.

— Прошу со мной Князь, — почти ласково проговорил Раст, — я провожу тебя в Рарог, а уж оттуда ты пойдешь сам.

— Конечно, конечно… — Повелитель шершей выскочил за дверь, будто за ним гнались.

Я имел полное право наказать его. Но уступил Расту. Не потому что пожалел, просто не хотел! Уже идя в столовую, я подумал о том, что, впервые в жизни, нарушил правило драконов: «Никогда не оставлять преступление против нас безнаказанным». Конечно, можно найти себе оправдание, мол, Белый Тигр должен отомстить за свою дочь. Но Князь шершей был связан с Фориттой, причастной к истязанию моих сородичей! А я не хотел также как и Мэриэлла крови! Устал от нее. Уже не в первый раз передо мной вставала дилемма между «надо» и «хочу»!

— Все, что касается благополучия твоего народа, опирается на «надо», — вдалбливал мне Ал, — все, что касается лично тебя, может опереться на «хочу».

Вот только, где грань между первым и вторым, когда вся моя жизнь — это служение драконам? Все мои действия были направлены на одно — оберегать покой тех, кто мне подвластен. Власть — это ответственность за каждого. А они все такие разные, со своими характерами, мыслями, уверенные в том, что правы только они. Сколько раз я наступал на свое «не хочу», под нажимом «надо». И только сегодня, мое личное желание взяло надо мной вверх…

В столовую мы вошли вместе с Владыкой земли, который довольно улыбался.

— Папа! — Мэриэлла бросилась к нему, — ты с ним ничего не сделал?

— Ну, что ты, девочка, я же обещал! — обнял он дочь, — Просто наградил его таким страхом, что он не то, что через год, вообще, пока жив, сюда не посмеет и носа сунуть. Всю оставшуюся жизнь будет бояться своей тени.

— Это жестоко! Ты не смел, этого делать! Он и так напуган.

— Срединные жили под постоянным страхом, Мэриэлла! Пусть сам на своей шкуре испытает, что это такое.

— Но разве это справедливо, что один человек, будет нести наказание за всех?

— Запомни, детка, он теперь Повелитель шершей, значит, он взял на себя ответственность за всех. С него и спрос больше. Кстати, твоя «тайна» мне пришлась по вкусу. Хитрый Лис сделает так, чтобы она достигла ушей каждого человека нашего мира. Ну, а теперь за стол.




Раст вел себя по-хозяйски. Он усадил Мэриэллу рядом с собой, и стал ухаживать за ней. Она накинулась на еду, как голодный волчонок.

— Пожалуйста, не смотрите на меня, а то мне и кусок в горло не лезет, — попросила она нас, — впервые за полтора месяца, могу есть нормальную еду.

— А чем же ненормальным ты питалась? — спросил Раст.

— Репчатым луком, — ответила она.

— Репчатым луком??? Зачем??? — сморщил нос Белый Тигр.

— Аа-а-а-а! — усмехнулась Огненная Лисица, — вот так и сельфы, и драконы от меня шарахались! Он же запах моей магии перебивал!

— Хорошо придумала! — покачал головой Владыка земли, — а живот не болел?

— Ну, папа! — покраснела его дочь.

— Прости, детка!

— Мэриэлла, мне не дает покоя вопрос, — обратился к ней Крас, — объясни мне, пожалуйста, свое поведение в первый твой визит в Даалад! Чем мы заслужили его?

Она смутилась и взглянула на Белого Тигра.

— Придется сказать, — сощурился он, — есть вопрос, должен быть ответ!

— Ну, я рассердилась на Дара, что он без моего согласия потащил меня к себе в замок. И захотела, чтобы вы меня сами выгнали. А в книге «Повадки драконов» я прочла, что они очень вспыльчивы, не любят сюсюканья, закипают, когда сомневаются в их доблести, и отличаются большой аккуратностью. Поэтому я и старалась разозлить вас.

Крас засмеялся:

— И знаешь, ты талантливо все сделала, И если бы ты прибыла сюда просто гостьей, а не женой Дара, то вышло бы, по-твоему.

И стал рассказывать, как драконы ее искали, и как он, считая, что она еще маленькая девочка, создавал ей куколок и лошадок. Мэриэлла смеялась, не забывая, есть. Наконец, она положила столовые приборы на тарелку и потянулась к бокалу вина.

— Надеюсь, это не «Бездонная пропасть»? — спросила она отца, лукаво поглядывая на него.

— С чего ты взяла? Тебе еще рано пить этот нектар, — проворчал он.

— А я пила, — с гордостью ответила она.

— Что? Кто посмел тебе его предложить?

— Никто! Мы сами с Фином его взяли. Без разрешения.

— С Фином? Ты была в Скрытне?

— Угу. А еще я дралась с Уитуном на дуэли.

— Мэриэлла. Ты пугаешь меня. Замок на месте?

— На месте! Победила я!

— Так! Дар, — обратился ко мне Раст, — где мы можем поговорить с Мэриэллой?

— Где хочешь! — пожал я плечами.

— Можно в твоей библиотеке?

— Конечно!

Раст встал из-за стола, обнял дочь за плечи и повел ее в библиотеку. Мы с Красом пошли за ним. Белый Тигр повернул мое кресло к окну и сел. Мэриэлла обернулась Огненной Лисицей и забралась к нему на колени. Он стал привычно гладить ее по спине:

— Рассказывай!

— С чего начать?

— Начни опять с Шейни. В прошлый раз ты была слишком взволнована. В твоем повествовании был момент, который меня очень интересует. Повтори, пожалуйста!

Нас он не заметил, по всем правилам мы с Красом должны были дать понять, что присутствуем здесь. Но почему-то оба, не сговариваясь, не сделали этого.

Мэриэлла начала рассказывать. Раст не перебивал дочь. Только изредка, его рука прекращала гладить спину огненного зверька, и тогда он поднимал глаза на Белого Тигра, и спрашивал: — Я не должна была так поступать, папа?

Владыка земли ничего не отвечал, и снова начинал ее гладить, рассказ продолжался.

Я слушал, и начинал закипать от злости. Как мог Энлиль так поступить? Как он смел, стереть ей память? Был уверен, что Атель не по своей воле это сделал. Мальчик влюблен в мою жену. И ему саму эта мысль вряд ли бы пришла в голову. Рука Краса легла на мое плечо, заставив, немного успокоится. Мысленно поблагодарил наследника Уитуна за его смекалку. И невольно улыбнулся, представив, как эти двое сорванцов перебаламутили неподвижную размеренную жизнь Скрытня. И снова чуть не зарычал от ярости, когда Мэриэлла рассказывала о драке с Энлилем! И вновь Крас заставил сдержать меня эмоции. Остальной рассказ о ее встрече с пеласом и путешествии в Даалад в образе старой Абы, воспринял более спокойно, но удивился, почему Бель ничего не сообщил мне о происшествии в Лагуле.

— Ну, вот и все… И в чем я опять была не права? — спросила Огненная Лисица, заглядывая в глаза отца.

— Во-первых, — голос Раста был суровым, — ты не имела права пить «Бездонную пропасть». Я, кажется, предупреждал, что придет время, и сам дам попробовать тебе этот нектар.

— Но, я уже прошла инициацию, разве не так?

— Мэриэлла, ты могла сжечь кого-нибудь из тритонов, и самого Уитуна, что недопустимо. Ты не понимала, что делаешь. А еще моя дочь, позволила видеть себя пьяной! Ты помнишь, кто тебя вернул в замок Уитуна?

— Нет… Я проснулась в своей кровати…

— Мне стыдно за тебя!

— Ну, папа…

— Во-вторых, как ты смела, взять без спроса Живой огонь?

— Я обещала Линелле принести его.

— Думаю, она не имела в виду, что ты его своруешь, как последняя воровка!

— Ну, папа, ведь Дааладу нужен был огонь…

— Нужен. Ты могла попросить. Тебе бы никто не отказал.

— Ал, отказал мне, когда я просила…

— Потому что, он был заинтересован в том, чтобы ты подольше побыла в Атель. А потом бы разрешил. Даалад несколько веков жил без огня, мог бы и несколько недель еще потерпеть.

— Я хотела…

— Ты поступила неосмотрительно, и тем самым навлекла на себя еще большие неприятности.

— В чем?

— Мэриэлла, все наши миры во вселенной созданы двумя силами, силой огня и силой звука. От интенсивности и длины их волн, зависит разнообразие того, что они создают. В нашем мире созидающий свет — Живая вода, которую охраняет Чёрный дракон, созидающий звук — Живой огонь, хранителем которого является Повелитель неба. Давным-давно, в начале рождения нашего мира, эти две субстанции хранились в одном замке Дааладе, и жизнь образовывалась только вокруг него. Именно тогда Верховные духи решили разделить свет и звук по разным сторонам нашего материка, чтобы жизнь равномерно распределялась по земле. Но Даалад уже был построен. И сердце его — живой огонь.

— А почему огонь отдали сельфам, а не драконам, они же маги огня?

— Чтобы сбалансировать силу. Огонь к огню, вода к воздуху. И каждый будет видеть себя сильнее, чем другой. А так, огонь к воздуху, и вода к огню, сила приглушается, нет яростного противостояния, есть возможность спокойного развития жизни.

— А почему он погас в Дааладе?

— После смерти Огненной Лисицы, Лисель, что-то произошло, мне не дано, это знать, но Линелла в ярости залила Живой огонь водой. Результат ты видела. И чтобы поддержать Даалад и не дать ему разрушиться, она заточила себя в его недрах, и все эти годы поддерживала его своей жизненной силой. И помочь могла ей только новая Огненная Лисица. И ты появилась. Но ты поступила не так, как было нужно! Ты взяла его без спроса, не сознавая того, на что себя обрекаешь. Живой огонь, это сила жизни в ее первозданном виде. К нему тянется все живое. И не думай, что и Лось и его спутники были внимательные к тебе, только потому, что ты — хорошая и добрая. Они чувствовали силу, и их влекло к ней. Князь ветров, Шунэль, не отходил от тебя не потому что, ты ему нравилась, а потому что он потенциальный хранитель Живого огня, он чувствует его, как Чернобрюхая акула кровь, которая пролилась в океане далеко от нее. Только запах лука останавливал его. Но он поднял крик в Лагуле, узнав зов огня, когда ты прикоснулась к нему, залечивая его раны. Это ты виновата в том, что случилось с Энлилем. Он притронулся к тебе, носительнице его огня. И в этот момент, ты, действительно, принадлежала ему и только ему. Это ты можешь понять?

— Папа…

— Подожди! Это еще не все! Посмотри на себя! Ты держала его при себе больше месяца. Он впитался в тебя, как вода в губку, ты светишься им, и это будет до конца твоих дней! А знаешь, чем это грозит тебе? Ты никогда больше не сможешь жить среди людей, как обычная девушка, ты будешь для них объектом вожделения, как драгоценности для шершей…

— Папа!!!

— Ну, и последнее, Энлиль заявил мне, что если я не отдам ему тебя, когда ты вернешься в Рарог, он объявит мне войну? Я не мог понять, какая муха его укусила. А теперь понял!

— Папа, я вернусь к нему! Я попрошу, чтобы он одумался! Я соглашусь на все, даже стать его женой, только не надо войны…

— Нет!!! — крикнули мы одновременно с Растом.

Белый Тигр резко повернулся и недобро поглядел на нас с Красом:

— Это личный разговор, — прорычал он, вставая — что вы тут делаете? Давно вы здесь? Мэриэлла, — обратился он к дочери, нежно опуская ее на сидение кресла — выйди, пожалуйста!

Огненная Лисица приняла свой человеческий облик, и, понурив голову, вышла за дверь. Раст поставил защиту от прослушивания.

— Как много вы слышали? — заскрипел он зубами.

— Все, — ответил за меня Крас, — прости, мы сами хотели расспросить ее обо всем, поэтому не стали выдавать своего присутствия.

— Мальчишество! Ладно, Дар, он совсем мальчик, но ты Крас? Ты понимаешь, что многое из того, что прозвучало в этих стенах не для ваших ушей?

— Ты знаешь драконов, Раст, — ответил верховный маг огня, — мы молчаливы.

— Нет! Дайте мне слово, что никогда не упрекнете Энлиля в его неблаговидном поступке, он не виноват…

— Он испугал Мэриэллу, он забыл, кто он есть, — вскрикнул я.

— Дар, ты тоже обидел Мэриэлу, хотел убить ее! Или ты забыл это? — слова Белого Тигра больно ударили. — Не спеши осуждать! Погляди на себя!

То, что случилось с моей дочерью — беда! Теперь не только я, но и ее муж, должен будет охранять ее не только от Горена, но и от людей! Вы прячете живую силу глубоко под землей, чтобы никто не прикоснулся к ней. Любой срединный, кто почувствовал ее, будет стремиться к ней всю жизнь, а, дотронувшись, сгорит. А теперь вот она, ходит в образе девушки. Вы оба понимаете, что это значит? Она самое непоседливое и своевольное существо на свете, запереть в четырех стенах нельзя, она тянется к людям, а они могут спокойно ее убить, не понимая почему, лишь чувствуя то, что она должна принадлежать им, и только им.

— Может, попытаться искупать ее в Живой воде? Вода потушит огонь, — предложил Крас.

— Ты в своем уме? Ты Верховный маг огня! Подумай, что говоришь! Не хватало, чтобы и вторая сила пропитала ее. В ней, кроме сути Живого огня, еще и суть Живой воды! И кем она станет?

— Надо найти выход, — вздохнул Крас.

— Поищем, я переговорю с Хитрым Лисом, — кивнул Раст. — А теперь слушайте меня вы, оба! Я оставлю Мэриэллу у вас. Она побыла в Ателе, теперь погостит в Дааладе. Все по правилам. Сам попробую переговорить с Энлилем, объясню, что с ним происходит, попробую привести в чувство. Предупреждаю, если она захочет домой. Дар, ты ее сам, лично, приведешь ко мне. Вы оба отвечаете за нее. И если с ее головы упадет хоть один….

— Раст, — прервал Белого Тигра Даалад, — Хитрый Лис говорит, что Энлиль уже несколько часов мечется по Рарогу в ожидании тебя, он уверен, что ты нашел дочь.

— Началось, — выдохнул Владыка земли, — скажи Хитрому Лису, что я иду, ты слышал наш разговор в библиотеке?

— Да! Я не хотел, чтобы девочка пострадала…

— Никто не хотел, Даалад. Так складываются обстоятельства. Скажи о Живом огне Хитрому Лису, пусть подумает, как лучше говорить с Повелителем ветров.

И он направился из библиотеки к своему порталу. Мэриэлла сидела соседнем зале на подоконнике, прижав колени к груди.

— Папа, я с тобой, — кинулась она к нему на грудь.

— Нет, детка, ты останешься в Дааладе. Погостила у Энлиля, погости у Дара, Белый Тигр обнял дочь и поцеловал в лоб. — Если станет плохо, скажи Дару, и он приведет тебя домой. Но будь готова, что я тебя спрячу там, где нет людей. Так пока надо!

— А как же Энлиль?

— Я с ним сам разберусь…

— Но это же из-за меня, я во всем виновата…

— Твою вину с тебя никто не снимает, но и его вина есть…

— Папа! Я не хочу войны.

— Её не будет, детка! Я обещаю. Мне пора! Завтра вечером навещу тебя. Ты позволишь, Дар? — обратился ко мне Раст, сузив свои тигриные глаза.

— Да, в любое время, — а что еще я мог сказать?

Белый Тигр ушёл, вместе с ним Крас. И мы остались с Мэриэллой вдвоем. Она отошла и снова села на подоконник, прижав колени к груди, и прижавшись спиной к стене, и стала смотреть в окно. Я уселся напротив. Что сказать, не знал. Как-то все обрушилось сразу. Понимал, как ей плохо сейчас. И даже то, что я слышал ее рассказ, ей было неприятно. Мы долго молчали.

Теперь я понимал, почему она так себя вела. Если она забыла, какие слова нужно сказать, чтобы Линелла призвала ее к себе, она вполне могла забыть, и тот разговор на берегу реки. А спросить ее видит ли она мой знак дракона, боялся. А вдруг не видит? Расшнуровал рубашку на груди, как делал Крас, вдруг заметит. Но она сидела, насупившись, и устремив взор на сад.

— Мэриэлла, — позвал я.

— Подслушивать нехорошо, — раздраженно сказала она.

— Согласен, но ты же тоже хотела подслушать, о чем мы говорили с Растом.

— Хотела, — согласилась она, — но папа защиту поставил, ничего не было слышно.

— Ну, вот, сама видишь, любопытство у нас у всех в крови.

— Да, но там речь шла обо мне, а я должна знать, о чем папа говорил вам.

— А когда ты разговаривала с отцом, я хотел знать все, что касается тебя.

— Зачем?

— Для меня это важно.

— Я не верю тебе, Дар.

— Знаю.

Она удивленно посмотрела на меня: — Знаешь?

Облокотившись на косяк окна, я смотрел на фонтан, где утром сидела старая Аба:

— А что тебя удивляет?

— И ты так спокойно говоришь об этом?

— А что я должен биться головой о стенку? Думаю, ты все равно бы мне не поверила.

— Не поверила.

— Тогда к чему это?

— Ни к чему! — со злостью сказала она, — ну, и где ты меня запрешь?

— Я не собираюсь тебя запирать. Ты свободна! Просто побудь немного в Дааладе для своей безопасности, а потом можешь возвращаться к отцу.

— И ты хочешь, чтобы я поскорее ушла из твоего замка? Чтобы не мешала тебе?

— Глупости. Я совсем не хочу, чтобы ты уходила. Но насильно держать не буду. А чем ты можешь помешать мне?

— Не хочу вклиниваться в твою личную жизнь.

— Это интересно, и какая моя личная жизнь, куда ты не хочешь вклиниться?

— В городе говорят, у тебя новая жена появилась…

— А я, почему, этого не знаю?

— Чего?

— Что у меня новая жена. До сих пор кроме тебя у меня никакой жены не было.

— Да, но ведь была девица, которая обманула тебя, и ты из-за нее землетрясение устроил, и создал водопад Разбитого сердца.

— Не было.

— Чего не было, землетрясения?

— Землетрясение было. Девицы не было. Никто меня не обманывал. Меня вообще трудно обмануть.

— Но в городе говорят…

— А еще в городе говорят, что Огненная Лисица съела целое войско шершей…

— Ты же знаешь, я никого не ела…

— Знаю. Я сам всех убитых шершей сжёг. Просто не верь тому, что говорят в городе…

— Значит, у тебя никого нет?

— Почему, есть! У меня ты есть.

Мы снова замолчали. Сидели и смотрели в окно. Внизу в городе начинался праздник. Слышалась музыка, и шум толпы.

— Сегодня в Дааладе Праздник Урожая, хочешь, сходим? — предложил я.

— Хочу. Очень хочу! А можно? — встрепенулась Мэриэлла.

— Опасно, но можно рискнуть. У меня только к тебе просьба, постарайся ни до кого не дотрагиваться, и будь рядом со мной.

— А до тебя мне можно дотрагиваться?

— До меня можно.

Огненная Лисица спрыгнула с подоконника и протянула мне руку:

— Я готова, идём.

Я с удовольствием сжал в руке маленькую ладонь.

— Ты рискуешь, Дар, — проговорил Даалад, — в городе у меня ограниченные силы.

— С Мэриэллой рядом буду я, — попытался успокоить замок.

— Её ищут, — напомнил он мне.

— Знаю, — ответил я. И потянул Огненную Лисицу к выходу.

Не успели мы спуститься по лестнице на улицу, как нам навстречу бросился седой мужчина, молодая женщина и смущенный дракон.

— Дар, это Лось, — прошептала Мэриэлла и спряталась за мою спину.

— Владыка, выслушай меня! Беда! Женщина пропала. Аба. Комната закрыта, ее нет. Прекрасная женщина! Бабушка вот этой лисицы, Линой зовут, жены дракона Скилла. Надо найти. Больна она! — торопливо говорил Лось, приближаясь ко мне.

— Аба не пропала, — сказал я, и дотронулся рукой до плеча мужчины, — утром ко мне приходила женщина и назвалась этим именем. И действительно, она чувствовала себя неважно. Но теперь с ней все хорошо. Аба дома. Не надо волноваться.

— Она меня ругала? — спросил молодой дракон.

— Нет, Скилл! Только просила, чтобы вы приехали и сыграли свадьбу по традиции срединных.

— Повелитель, не люблю я эти сборища, — угрюмо проговорил дракон.

— Понимаю, но прошу, пересиль себя. Жене приятное сделаешь, и старую женщину уважишь. Много ей в жизни горя видеть пришлось. Не расстраивай еще и ты, — и, как бы невзначай, прикоснулся рукой до его локтя. Потом наклонился и поцеловал руку Лины: — Это большая удача — сказал я, — что такая милая женщина будет жить в моем городе.

Юная лисица покраснела и прижалась к мужу. А я взял руку Мэриэллы, обошел их и направился вдоль улицы к рыночной площади.

— Дар, а что ты с ними сделал? — спросила Огненная Лисица.

— Память затушевал. Чтобы забыли про Абу. Лось будет помнить, что вез какую-то женщину, а какую, не вспомнит. Лина и Скилл, забудут, что искали ее тут. Подумают, что сами захотели поехать к бабушке.

— А это правильно? Стирать память запрещено.

— Я не стирал, просто подкорректировал. Представь, что будет, если они приедут домой и станут уверять Абу, что она ездила в Даалад.

— А другие люди, что видели меня?

— Если спросят, подчищу память, нет, значит им не до Абы.

— А, может быть, не все так страшно, как говорит папа?

— Они не дотрагивались до тебя. Их просто тянуло к тебе.

— А я, правда, излучаю свет?

— Правда.

— А почему они его не видят? — Мэриэлла мотнула головой назад, где за нами шли растерянные Лось, Лина и Скилл.

— Его видят только рожденные маги.

— А мне он идёт?

— Очень. Мне нравится.

— Я серьезно.

— Я тоже.




Первое, куда потащила меня Мэриэлла, была сходка продавцов льна, на которой выбирали лучший. Она так яростно хвалила то, что привез Лось, что он получил право продавать его по самой высокой цене. Лось сиял как начищенная монета. И долго благодарил ее.

— Не меня хвали, себя, — пожала плечами Огненная Лисица, — ты же его вырастил, а я только выбрала то, что мне понравилось…

Селянин засопел от удовольствия. А эта хитрованка, сделав равнодушное лицо, и сдерживая улыбку, отправилась в другие торговые ряды. Я за ней. На меня она не обращала никакого внимания, будто и не было никого рядом. Сама же лавировала между людьми, как рыбка между подводными водорослями. Я только и успевал следить за ней, ориентируясь на мягкий голубой свет, который был хорошо виден в наступающих сумерках. Неожиданно она пропала. Я испугался. Стоял и крутил головой, начиная жалеть, что затеял эту авантюру. И тут кто-то дернул меня за рукав:

— Дар, у тебя есть пять монет?

— Есть.

— Дай, пожалуйста, я потом верну, у папы возьму…

— Вообще-то я твой муж, — напомнил ей и протянул деньги.

Схватив их, она нырнула в толпу. Я не успел последовать за ней. Но вскоре она появилась около меня, держа в тряпице два яйца испеченных в золе.

— Смотри, что я купила. Хочешь?

— Ты голодна?

— Нет. Просто, вкусного захотелось. Мы с Волком и Соловьем, когда появлялись деньги, всегда их покупали. Вот только соли надо где-то раздобыть.

— Я знаю где, пойдем.

Я взял ее за руку и повел к Приюту у железного дерева. Там были танцы. Хотел пройти мимо. Но она вдруг вырвала ладонь, и ворвалась в толпу танцующих людей. Это был танец селян-срединных, где женщины отбивая такт каблуками туфель, крутились в окружении мужчин, которые показывали свою ловкость, приседая и подпрыгивая. Мэриэлла закружилась, с грацией и азартом настоящей танцовщицы. Поглядывая призывно на меня. И вскоре все, кто был около приюта, присоединились к ней. Только я, как остолоп стоял, еле сдерживая себя, мои колени дрожали, так и хотелось пуститься в пляс. Но боялся, что не смогу наблюдать за обстановкой. Несколько раз над площадью пролетали сельфы, но тонкие огненные нити Даалада, вспыхивая над головами ничего не замечающих людей, отпугивали их. Но я знал, что увидев ее, они найдут лазейку и скоро придут на площадь. Когда музыка затихла, один из парней обратился к Мэриэлле:

— Ну, молодца, девка! Давай станцуем танец драконов? Ты победишь, я тебе бусы куплю, я моя победа, замуж тебя возьму.

— Не хочу, — повела плечом танцовщица.

— Да, ладно выпендриваться-то! Ты мне по вкусу пришлась…

— А что! — зашумели кругом, — давай, станцуй с ним, девочка! Славно у тебя получается.

— Она больше не будет танцевать, — злясь на этого парня, резко сказал я.

Узнав меня, толпа шарахнулась, оставив нас с Мэриэллой одних посреди толпившихся кругом людей, с любопытством разглядывающих нас.

— Просил же не выдавай себя, — обратился к ней, — над нами ветры летают.

— Ну и пусть летают, — обиделась она, — я хотела с тобой потанцевать! А ты как каменный истукан, никакая сила тебя не берет.

Хотел возразить, что еще как берет, только вот страх за нее сильнее. Но ничего не ответил. А только подтолкнул в спину, и, опустив голову, она пошла сквозь строй расступающихся горожан, которые провожали нас взглядом и шушукались за спиной. В приюте было многолюдно, увидев меня, хозяйка пошла навстречу:

— Повелитель, у меня постоялица пропала из закрытой комнаты, — смущенно сказала она, — Абой зовут, все про тебя спрашивала. Странная такая.

— Не волнуйся, была она у меня, — успокоил ее.

— Да как же она выбралась? Мимо меня не проходила, я здесь все время, увидела бы. Да, и дверь закрыта была, нам ее ломать пришлось.

— Старые люди как тени ходят. Вот и не заметила. А щеколда сама могла защелкнуться, — дотронулся до нее.

— Твоя правда, — кивнула хозяйка, — а чего зашёл? Ищешь кого?

— Соли надо, до замка дальше, чем до тебя. Дашь щепотку?

— О чём разговор! — улыбнулась хозяйка. Мэриэлла пряталась у меня за спиной. Получив от нее, соль, мы вышли на улицу.

— Вот не думала, что обо мне так волноваться будут, — проворчала Мэриэлла. — Ну, нет и нет! И чего панику поднимать?

— В Дааладе всегда так, входишь дом, и хозяин уже несет ответственность за тебя, — объяснил я.

— В следующий раз ни за что в приют не зайду.

— Правильно. В следующий раз прямо в замок иди!

Огненная Лисица ничего не ответила, только полоснула по мне темно-синими глазами и отвернулась.

— И где мы будем есть? — спросил я. — Может быть, в замок вернемся?

— Не хочу в замок. Здесь так хорошо. Давай на дерево заберемся.

— Куда? — я посмотрел на железное дерево, — а что в этом что-то есть. Давай, только не привлекай к себе внимание.

— Я тихо. Меня никто не увидит, — уверила она, обернулась Огненной Лисицей, и исчезла. Во мне опять шевельнулся страх. Она накинула невидимость. Захочет сбежать, не поймаю. Подошёл к дереву и поднял голову. Она уже сидела на ветке, свесив ноги, и рукой звала меня. Оглянулся. Никто на меня не смотрел, и быстро забрался по стволу и сел рядом с ней. Отсюда был великолепный вид. Было видно далеко. Народ веселился. Около приюта продолжались танцы. За прилавками селяне праздновали, распивая и закусывая. Где-то качались на качелях, на площадке для игр мерились силой. Мы поужинали.

— Дар, смотри, — Мэриэлла показала пальцем вверх. Над танцующими зависли сельфы. Я узнал Энлиля. Он всматривался в людей. Его лицо было страшным.

— Это из-за меня он такой? — спросила она.

Я ей ничего не ответил. Смотрел на друга, и не понимал, что происходит со мной. Во мне закипала злость на него, того кто был со мной с самого моего рождения. Мы росли вместе, взрослели вместе, всегда были одним целым. Но сейчас над моим городом завис враг, который не только обидел мою женщину, но и меня. Я всегда шёл ему навстречу, даже в отношениях с Мэриэллой, не стремился настоять на своем, давая возможность ей самой сделать выбор. А он не только стер ей память, чтобы вычеркнуть меня из ее сознания, но сейчас был готов выкрасть ее. В моих ладонях появился огненный шар.

— Нет, — зашептала Огненная Лисица, схватив меня за руку, — не надо! Прошу тебя, Дар! Это я виновата, он тут не причем…

— Ты не понимаешь, — я выдернул руку, но шар убрал — он мужчина, и не имеет права так себя вести.

От злости встал и залез на ветку повыше, чтобы лучше разглядеть, что задумал Повелитель ветров. Но он заскользил по воздуху дальше от железного дерева, видимо, высматривая нас среди толпы.

Мэриэлла залезла ко мне, и села напротив:

— Дар, поухаживай за мной, пожалуйста, — вдруг попросила она.

От такой неожиданной просьбы, я остолбенел. Интересно, а чем я все это время занимаюсь? Я Владыка огня, взрослый мужик, хожу за ней, как пришитый, не осмеливаясь прикоснуться. Ловлю ее взгляд, вечно сердитый, полный обиды на меня, стараюсь развеселить, иду во всем навстречу. И что ей нужно еще?

— Ну, что ты молчишь? — надулась она.

— Думаю, с чего начать, — вывернулся, так как не знал, что ей ответить.

— Все говорят, что у тебя большой опыт в этих делах, — она придвинулась поближе, и посмотрела на меня своими зелеными лукавыми глазами. Протянул руку и положил ей на плечо, она вздрогнула и отодвинулась от меня. Вот так и ухаживай за девчонками, чуть дело дойдет, до нужного момента, они пугаются, того и гляди скажет: «Не надо, пожалуйста!»

— Не говори так, — я не убрал руку, а только сжал ее худенькое плечо, глядя в испуганное личико, — в этих делах не может быть опыта. Каждый раз все внове. Как на экзамене, никогда не вытащишь билет, который знаешь.

— Но я слышала…

— Я, тоже слышал о Волке и Соловье, но я же не спрашиваю тебя, как они ухаживали за тобой.

Она смутилась, скинула с плеча руку и обняла свои колени:

— Они мои друзья, — прошептала она, при этом покраснела, наверняка, вспомнила что-то в их не совсем дружеском поведении.

— Вот и у меня были подруги, — ответил я, чувствуя, что сам заливаюсь краской, припомнив Форитту, женщину из Кантина и Нагну, дальше заглядывать не хотел, и этих хватит. Со мной еще никогда такого не было, чтобы стеснялся и сожалел о своих связях. Ну, были, и что же? Но вот в данный момент почему-то стало стыдно за них. А еще больше за себя. Веду себя как учитель на лекции.

Как разбудить в этой девчонке интерес ко мне? Как сказать ей, что больше всего хочу обнять это светящееся тело и поцеловать эти надутые губы? Сколько не старался всколыхнуть ее чувства, зажечь своим огнем, сжимая ладонь этой упрямицы, ничего не получалось. Вот и сейчас сидит сердитая, отрешенная, погруженная в себя, что просто теряюсь. И зачем мне это мука? А, впрочем, нет! Другой мне не надо. Она заслонила всех. Может быть, спросить, видит ли мой знак дракона? А, если нет? Должна увидеть! Как говорила хозяйка Очарованного леса, быть рядом с ней, и ждать, когда сама опустится как пушинка. Хватит ли моей жизни дождаться этого? А, впрочем, я готов, отдать ей мою жизнь без остатка, без нее она не имеет смысла.

Что же мне с тобой делать, лисенок? Вот и опять загрустила. В глазах слезы. Я как медведь в посудной лавке, что не сделаю, все не так. Ну, улыбнись! Ведь праздник! Вот оно что! Она мечтает о празднике. Когда рассказывала отцу, о том, что Энлиль потащил ее из Скрытня к себе в замок, обмолвилась о том, что рассердилась на него, потому что он лишил ее развлечения. Она же еще в принципе ребенок, а для детей главное — новые впечатления, смех и свобода действия.

Решение пришло само собой. Встал, поднял голову, и приблизил к себе нору вне времени и вне пространства. Она приблизилась. Это была моя первая нора, которую я призвал и спрятал в ветвях железного дерева еще в бытность мою студиозом Лицея в Лагуле. Мы тогда с Энлилем, частенько пользовались ею, чтобы вернуться в Даалад, когда нам надоедала опека Беля.

Протянул ей руку: — Пойдем.

— Куда? — недоумение.

— В Лагулу.

— Зачем?

— Я начинаю ухаживать за тобой.

— А что там мы будем делать?

— Увидишь. Ну! Что же ты? Боишься?

— Нет…

Я влез в нору, и втащил ее, через минуту мы спрыгнули возле Лицея на землю. Над городом все еще висел защитный купол. Мэриэлла кинулась к зданию, где училась. Пробежав вдоль стены, заглянула в распахнутое окно, за столом сидел Чат, и покусывал перо.

— В платье так неудобно, — прошептала она, — подсади.

Я прыгнул на подоконник, и помог ей забраться.

— Так, это что за безобразие! — Чат смотрел на нас со счастливой улыбкой, — никакого уважения к профессору. Для чего двери сделаны? Не хотите войти в дверь можете создать портал. Дар, ну-ка расскажи про трансфигурацию пространства.

Я вытянулся перед ним и перечислил основные действия, как студиоз на уроке.

— Неплохо! Мэриша, у тебя в последнее время появилась привычка пользоваться окном вместо двери, что опасно для костей ног. Подойди к экспонату и назови, какие кости могут сломаться в первую очередь, если сделать неправильный прыжок.

Огненная Лисица растерялась: — Название не помню, я просто чувствую трещины, и могу срастить их просто так.

— Ты — дипломированный городской маг?! Подойди к экспонату, там маленькими буквами написано и прочитай вслух.

— Чат, я так хотела тебя увидеть, а ты… — она повернулась к окну, намереваясь снова выскочить.

— Мэриша, я жду тебя тут уже три дня! Не сердись на старика, подойди ко мне. — Он прижал Огненную Лисицу к себе, — с тобой все в порядке? Ты такая горячая! У тебя нет жара? Где же ты была? Дар, как ты смог пройти через защитный купол?

— Долго рассказывать, — усмехнулся я, — и все три дня купол висит над городом?

— Мы ищем, вот ее, — он кивнул на Мэриэллу, — ветры крик подняли, что она в Лагуле, целый день над нами летали. Мы поставили защиту с Белем. Кто спешил на праздник в Даалад или в Рарог всех проверили, и отпустили, а сами вот ждем эту непоседу. Он в засаде сидит у Медведя.

— Где? — изумилась Огненная Лисица.

— Если денег нет, куда бы ты побежала, чтобы перекусить? Конечно, к Медведю! Ваша банда в его саду практически жила. Разве не так?

— Так, — она кивнула.

— Дар, где же ты ее нашёл?

— В Дааладе. Она сама пришла.

— Но как?

Я молчал. Мэриэлла потупилась:

— Помнишь, старую женщину, пропахшую луком? — спросила она.

— Это была ты???? — удивлению Чата не было предела, — ну, хитрюга! Ладно, пошли, обрадуем Беля.

Мы вышли из кабинета, но не сделали и двух шагов, как прокатился шёпот: — Мэришу поймали!

И тут же на нас с Чатом накинулись мальчишки. Они повисли у нас на спине, кто-то пытался заломить мне руки.

— Мэришка, беги, — закричали несколько голосов, — мы их держим.

Разбросав сорванцов по коридору, я рыкнул:

— А ну, прекратить!

— Они не поймали меня, они защищают, — отчаянный крик Огненной Лисицы, пытающейся оттащить очередного спасителя от Чата.

— Грубая работа, — крякнул директор Лицея, освобождаясь от детских рук, — сколько раз говорил, прежде чем нападать, думайте! Перед вами Чёрный дракон, он бы вас в один момент сжёг!

— Мэришка, куда они тебя ведут? — спросил один из пацанов.

— Мы идем к Медведю, там, в засаде сидит князь драконов, надо его спасти, а то, с голоду умрет, — усмехнулась их недавняя однокашница.

— А как он выглядит? — раздалось несколько голосов, — мы с вами пойдем. Найдем, спасем.

— Он вас первый увидит, — улыбнулся Чат, — предлагаю, накинуть невидимость, вот вам и практическое задание — обнаружить. Кто первый сделает это, тому балл зачту.

— Чёрного дракона не пускать! — крикнул кто-то сбоку, — он его предупредит. Может, запереть его?

Я посмотрел на наглеца, и тот сжал голову в плечи, но не отступал: — Дай слово, что слова не скажешь! Мы его сами найдем.

— Не скажу, — согласился я, — ищите.

— А у меня еще не получается невидимость накидывать, — прошептал какой-то совсем юный студиоз.

— Ты со мной пойдешь, будешь судьей, — успокоил его учитель. Чат в своем репертуаре, даже из самого дурацкого положения стремился сделать урок своим ученикам. — И предупреждаю, не говорите ни одного слова, ваш шёпот он услышит. Молчание — вот путь к победе. Ну, все за мной.

Мы вышли на улицу, и тут же ребята пропали, и с ними Мэриэлла. Она тоже решила сыграть в эту игру. Я особо не волновался, все равно найду способ предупредить Беля. Мы — Чат, я и малыш, шли по улице одни. И только испуганное шараханье горожан, попадающих нам в пути, говорило о том, что ребята здесь. Вот и сад Медведя. Беля я узнал сразу, среди ветвей яблони сидел филин и смотрел на нас жёлтыми глазами. Я кивнул ему. Он ответил тем же, и голова его задвигалась в напряженном внимании. Послышался шёпот:

— Чего толкаешься?

— Да, тише ты!

— Кого искать?

— Понятия не имею!

— Нашёл! Вот князь драконов! — мальчишечий крик, и к нам с забора соскочил паренек, держа в руках перепуганного щенка, который поскуливал. И тут же в сад вбежала собака, его мать, и со злобным лаем бросилась гонять студиозов. Поднялся крик. Филин довольно ухал. Как вдруг испуганно крикнул и поднялся в воздух, его крылья были прижаты к телу, будто кто-то держал его в руках. Студиозы перепрыгивали через невысокую ограду и хоронились за своим учителем. Щенка бросили на землю, его мать подбежала к нему облизала, и легла рядом, подняла морду и зарычала. Из дома выскочил Медведь:

— Что тут происходит? Чат? Что случилось? Нашли Мэришу? Где князь? Слада, свои, не трогать, — прикрикнул он на собаку.

— Я тут, — филин спикировал вниз и встал перед нами Белем.

Студиозы понуро смотрели на него.

— Плохо, очень плохо, — разглагольствовал директор Лицея, — по — первых, шёпот, этим выдали себя. Во-вторых, прежде чем хватать, разведайте обстановку! Сладу и ее сына испугали. Бель, была возможность у них вычислить, тебя?

— У них нет, но кого-то я пропустил. Кто поймал меня? Выходи! Не трону. Магия знакомая, где-то уже я имел с ней дело.

Рядом с ним появилась Мэриэлла.

— Мэриша, — Медведь раскрыл объятия, и пошёл к ней навстречу. Но я преградил ему путь. Он обиженно засопел, дернул плечом, развернулся, позвал собаку и скрылся в саду.

— Ага! Вот и пропажа! Хорошо подкралась, не слышно! Вот только вопрос, как могло случиться, что я тебя ловил, а ты меня поймала? — бросил на меня удивленный взгляд Бель.

— Хорошо Мэриша. — улыбнулся Чат, — а теперь скажи, по каким признакам, ты поняла, что филин — князь?

— Настоящий филин шума не переносит, давно бы улетел, а этот смотрел и довольно ухал, — тихо ответила она, и виновато проводила взглядом Медведя.

— Отличная работа! Повторяю, умение смотреть и делать выводы, вот задача мага, все остальное — приложение. Но за смелость — хвалю! Попытаться свалить меня и Чёрного дракона, чтобы освободить свою однокашницу — поступок! Молодцы! Всем, кто здесь есть зачту баллы. А теперь домой. За Мэришу не бойтесь, мы ее сельфам не выдадим.

— Ну, раз такой праздник, зову всех к себе в замок, на ужин, — пригласил Бель.

— Мэриша, — какой-то парень схватил ее за руку, она испуганно отдернула, но он снова схватил, — ты так изменилась! Такая красивая стала! Не уходи с ними…

Я обнял парня за плечи: — Она никуда не уходит, она вместе со всеми идет к князю… А тебе не хочется идти, правда? Голова болит. И ты очень хочешь спать.

Он кивнул, зевнул и быстро пошёл в сторону Лицея. Чат и Бель ничего не сказали, лишь бросили на меня осторожный взгляд. Растерянная, с полными слез глазами, Мэриэлла выглядела загнанным зверьком. Мальчишки обступили ее, Бель тут же предложил: — Кто первым добежит до замка, и предупредит Баушк о нашем приходе, разрешу запускать вместе со мной фейерверк. Ребят как ветром сдуло.

— Мэриэлла, что с тобой? — спросил Бель.

Она молчала, опустив голову.

— Она полтора месяца несла Живой огонь в себе для Даалада, — объяснил я.

Чат и Белый дракон вздрогнули.

— Мы с Медведем друзья, — прошептала она.

— Обещаю, он не будет на тебя сердиться, — сказал Бель, — он будет помнить, как вы обнялись.

— Спасибо, — она устало улыбнулась. Наверное, только сейчас она поняла, что с ней случилось. Слова отца, это одно. А вот увидеть все собственными глазами, почувствовать — другое дело. Настроение у нее испортилось.

Я взял ее ладонь в руку: — Не переживай. Мы обязательно что-нибудь придумаем!

— Если бы я знала… — всхлипнула она.

— Мэриэллла, — Бель встал перед ней, — посмотри на меня, я самый старый дракон в нашем мире, и я говорю тебе, мы найдем выход. Ты должна мне поверить.

На ступенях замка, нас встретила Баушк.

— Что случилось, Бель? Зачем ребят вперед себя прислал? — Увидев Мэриэллу, всплеснула руками: — Мэриша, ну, наконец-то! И что ты с собой опять сделала? Вот неугомонная. Пошли со мной! А вы идите к парням.

Она обняла ее за плечи и увела с собой. А мы вошли в столовую, где сидели, развалившись, студиозы, успевшие смести все, что было выставлено перед ними на тарелках.

— С Мэришкой всегда так, — говорил один из них, — потому с ней и Соловей с Волком возились. Вроде как нашкодит, а все с рук сходит. Ей везет почему-то. Не думал, что после того, как мы чуть Чёрного дракона не пришибли, нас к князю Белю на ужин пригласят. Рассказать кому — не поверят.

— Мне кажется, — вмешался Чат, усаживаясь за стол, — тут дело не в Мэрише, а в вас самих. Вы проявили себя с лучшей стороны. Драконы любят благородные поступки.

— А где Мэриша? — спросили сразу несколько голосов.

— Ее Баушк увела, думаю, руки, пошла, мыть, — улыбнулся Бель, — перед едой всегда нужно мыть руки, вы же сделали это?

— Да!!!!! — дружный ответ, и тут же все как один стали вытирать руки о штаны.

— Чат, неужели ты не сказал своим ученикам, что драконам врать нет смысла? — усмехнулся Бель. — Сейчас, как я и обещал, мы пойдем запускать фейерверк, руки у всех должны быть чистыми. Поэтому, встали из-за стола, и марш в ванную комнату. Потом на площадь. Я скоро подойду.

Ребята засопели, но дружно задвигали стульями и гуськом вышли из столовой. Мы остались сидеть за столом. К еде никто не притронулся, только наполнили кубки вином. Ждать пришлось долго. Но вот открылась дверь и появилась Баушк и Огненная Лисица. Она больше не светилась. Она опять стала другой. Теперь она походила на былинку, опушенную инеем.

— Что ты с ней сделала? — удивленно спросил Бель.

— Убрала огонь. Зачем девке светиться, как свече, и мотыльков к себе привлекать. Кому надо и так огонь почувствует.

— А все-таки? Я вот все время думаю, как помочь, а ты взяла — сделала, — настаивал Чат.

— Да, вам мужикам ловкости в бытовых делах всегда не хватает. Вот скажите, что вы сделаете с вполне хорошим камзолом, если он потерял свой цвет?

Мы подумали и пожали плечами.

— Вот и я о том же! А дело нехитрое — перелицевать. Перевернуть на другую сторону. Что я и сделала. Огонь никуда не делся, в ней как был, так и остался, только я его вглубь спрятала. Холодом прикрыла. Теперь пока сама не раскроется, никто в ней огонь не почувствует. — Бауш толкнула Огненную Лисицу на стул, что стоял рядом со мной. — Ну, а теперь поешьте! И нечего вино хлестать на голодный желудок. Голову туманить! Вам еще людей огнями развлекать надо!

И она засуетилась возле нас.

— Дар, — Мэриэлла дернула меня за рукав, — она же дух замка? Ее имя Лагулла?

Я приложил палец к губам: — Да. Только никому не говори! Представляешь, дух замка и женщина? Остальные замки узнают, разобидятся. Ведь по правилам они только мужского пола, да еще не имеют человеческого тела. Все драконы знают об этом, но молчат, делают вид, что даже и не догадываются.

— А как же так получилось?

— У первого белого дракона была любимая домоправительница, и когда пришло ей время умирать, в то время замки только создавались, он и сделал ее духом.

— Она удивительная, правда?

— Правда! Ты как себя чувствуешь?

— Хорошо, я теперь ледяная? Да?

— Дай руку. Нет, нормальная рука, прохладно-теплая, как у обычного человека.

— Давай, потом к Медведю сходим, он обиделся на меня.

— Хорошо, сходим.

Баушк не выпустила нас из-за стола, пока мы не поели. Только после этого удалилась, ворча себе под нос, что взрослые драконы как дети малые, за ними только глаз и глаз нужен. Мы вышли вслед за ней…




Ребята стояли на торговой площади, около созданных Белем петард, и восторженно трогали их пальцами, рассуждая, как же их можно запустить? Около них толпился народ в ожидании представления. Парни были горды тем, что будут участвовать в создании волшебства. Потому вели себя чинно, свысока поглядывая на остальных. Чат, белый дракон и я, встали в ряд, попросив ребят подавать нам по очереди петарды наполненные магией. Убрав защитный купол, мы стали выпускать их вверх. У Беля в небе распустился огненный цветок, летали странные разноцветные птицы и бабочки. Чат выпустил драконов, которые устроили состязание по пилотажу. Я развернул перед удивленными зрителями морское дно, маленькие рыбки и глянцевитые дельфины сражались с осьминогом. Краем глаза видел восхищенный взгляд, с которым смотрела на меня Мэриэлла. Это придавало мне сил и воображения. Бель решил переплюнуть меня, и вот над городом закружились пеласы…

— Повелитель, — кто-то тронул меня за плечо. Повернулся. Дракон: — Сельфы в городе, пока вы забавляете людей, они окружили замок.

— Чат, — позвал я директора Лицея. — Сегодня праздник, никаких боевых действий. Сельфы — гости. Я оставлю мираж себя и Мэриэллы. Пускай ловят. Прикрой меня.

— Я слышу тебя, Дар, — кивнул Бель, — но как же ты попадешь в замок, чтобы вернуться?

— Мы уйдем, так же как и пришли.

Мэриэлла испуганно смотрела на меня. Я подмигнул ей: — Ничего не бойся, накидывай невидимость, и бегом к норе.

И, держась за руки, мы продрались сквозь толпу зевак, и со всех ног побежали обратно к Лицею. Очутившись на железном дереве, я схлопнул нору. Энлиль наверняка догадается, как я оказался в Лагулле. Но ему нужно будет время, чтобы добраться сюда.

Даалад тоже расцвел фейерверками, только тут его запускали сами драконы. Они не были волшебными картинками, как в Лагулле, зато в небе, можно было прочесть столько насмешливых пожеланий друг другу и гостям, что радости от увиденного было не меньше, а может быть даже и больше. Среди зрителей, были видны изысканно одетые сельфы, бросавшиеся в глаза белоснежными искрящимися костюмами. Если бы не праздник, я имел бы полное право выставить их всех вон. Но в этот день каждый город принимал любого, кто приехал или прилетел к нему.

— Нам надо возвращаться, — сказал я Огненной Лисице. — Пешком опасно, нас выслеживают, а устраивать потасовку нельзя. Сегодня праздник. Ты не будешь против, если отнесу тебя в замок?

— Нет, это так здорово!

Я обернулся драконом, хотел взять ее в лапу, но она с юркостью мышки забралась мне на спину:

— Нет, — потерял голос и прохрипел!

— Я, что, тяжелая для тебя? — удивилась она.

Объяснять ей ситуацию было некогда, и я темной молнией, благо здесь было близко, очутился в замке. Она спрыгнула, а я, попросив ее подождать в библиотеке, отправился в ванную, чтобы успокоиться и придти в себя.




Когда я вернулся, она сидела на библиотечной лестнице и листала книгу.

— Хорошая библиотека, — похвалила она, — только у папы она больше.

— Это только первая комната, вон, видишь дверь, там еще один зал, он гораздо больше.

— Подумаешь! Ты так говоришь, что можно подумать, что ты прочитал все эти книги!

— Во втором зале не все, а здесь — все, тут собраны самые необходимые. Крас заставлял их, не просто, читать, а большинство заучивать наизусть.

— Он — садист?

— Нет, мой учитель.

— Дар, я хотела попросить у тебя прощение, за то, что сожгла твою спальню…

— Это не моя спальня, — пришлось рассказать ей историю этой комнаты, — она была для нас с Энлилем местом наказания. Когда мы слишком «распоясывались», по словам мага огня, он запирал нас в ней. Думаю, он надеялся, что обидевшись, я сожгу ее. Но мне такое и в голову не приходило. Я и потащил тебя туда, как мне сейчас кажется, именно потому, видел в ней темницу острастки.

— А я и, правда, испугалась!

— Помню!

— А ты мог бы меня тогда убить?

— Мог. Я был зол.

— А почему, ты хотел запустить в Энлиля огнем, а сельфов приказал не трогать?

— Они выполняют волю своего Владыки.

— А откуда ты знал о норе в железном дереве?

— Я сам ее призвал, и спрятал там, правда, это было давно. Я и забыл о ней. А сегодня вспомнил, когда очутился там.

— Ты чем-то расстроен? Хочешь остаться один? Ты устал от меня?

— С чего ты взяла?

— Ты отвечаешь на мои вопросы, как от мух отмахиваешься…

— Просто я думаю о другом.

— О чем?

— О личном.

— Ты не можешь мне сказать?

— Нет. Разве только ты мне сначала скажешь, о чем ты думаешь, задавая свои вопросы…

— Можно, я обману тебя?

— Лучше не надо, я почувствую ложь.

— Тогда еще один вопрос, и я пойду спать.

— Давай.

— Там в Очарованном лесу, помнишь, я спросила тебя, что ты сделаешь с человеком, который сначала обидит тебя, а потом попытается уничтожить то, что тебе дорого. Ты тогда сказал, что раздавишь его. Но, если тебе эта комната была не дорога, кого ты имел в виду?

— Я думал о тебе и о Горене. И я выполнил обещание — раздавил его.

— Ты знаешь, что Шейни — не Горен?

— Знаю.

— А есть что-нибудь, чего ты не знаешь?

— Есть.

— И что это?

— Ты.

— Я серьезно.

— Я тоже.

— Проводи меня в мою комнату, я хочу спать!

— Ты не хочешь спать, но я провожу тебя, идем… Кстати, эта та комната, которую ты сожгла.

— Это будет твоя месть мне — спать на обгоревшей кровати?

— Можно теперь я задам тебе вопрос?

— Если он мне не понравиться, я на него отвечать не буду…

— Но, как говориться, есть вопрос, должен быть ответ…

— А еще говориться, если не хочешь лишиться последнего рассудка, не стремись узнать, о чем думает женщина.

— А я все-таки задам. Почему ты приписываешь мне какие-то нелепые грехи?

— Не знаю…

— Знаешь.

— Хорошо, знаю, но не буду отвечать, не хочу…

— Вот теперь ты сказала правду.

Я довел ее до комнаты и распахнул дверь:

— Входи.

— Какая красота! — воскликнула она и восхищенно посмотрела на меня.

— Я рад, что тебе понравилось. Вот здесь ванная комната.

— А куда вещи класть? Где же шкафы?

Я подошел к стене и отодвинул панель в сторону: — Здесь…

И тут мы услышали глухой стук, я резко обернулся к распахнутым настежь окнам, в метрах трех от них словно на стекле бабочка, распластался Энлиль, ударившись о защиту Даалада. Потом защита прогнулась и оттолкнула Повелителя ветров, с такой силой, что он кувырком полетел в сторону города. Я сжал зубы. Это переходило всякие границы!

— Дар, пожалуйста, не злись на него, — Мэриэлла схватила меня за руку.

Я выдернул руку. Это так оставлять нельзя. Надо поговорить с ним по-мужски. Я что должен в собственном замке оглядываться, не стоит ли он где-либо за углом? Я, чтоб он к Старшому провалился, не летал у него над Ателем, не заглядывал в окна…

— Дар, что ты хочешь сделать? — вцепилась в меня Огненная Лисица.

Я повернулся к ней, чтобы сказать: — Беспокоиться не о чем, ты под защитой Даалада.

И вдруг до меня дошло, что она в платье из гардероба Энлиля, шнуровка на спине. Он все-таки настоял на своем, и его руки касались ее. В глазах помутилось. Я подошел к ней, резким движением рванул на груди платье, разорвал, вытряхнул из него Мэриэллу, щелкнул пальцами, зажег в камине огонь и бросил наряд Энлиля туда. Оно вспыхнуло как крыло бабочки, и его не стало. Перевел дыхание. Стало легче. Обернулся, Мэриэллы не было. Только около стены сидел огненный зверек и смотрел на меня карими глазами, в которых застыл ужас.

— Мэриэлла! — осознав, что натворил, крикнул я.

Она бросилась к двери. Успел ее закрыть прямо перед ее носом. Она кинулась к окнам, тут же поставил защиту. Огненная Лисица стукнулась лбом, ойкнула, и со всех ног бросилась в ванну. Щеколда закрылась.

В груди перехватило дыхание, сжал до боли виски. Да, что же это такое? Что со мной происходит? Своими руками только что, оттолкнул ее. Я же сейчас был не лучше чем Энлиль, чтоб он летать разучился. Подошел к двери в ванну и постучал: — Мэриэлла, прости меня! Я не хотел тебя напугать! Не сердись!

В ответ тишина, только слышен шум водопада. Ну, уж нет, пока не поговорю с ней, никуда не уйду. Она должна понять! Если надо всю ночь просижу здесь. Оглянулся, подошёл к подоконнику, сел, створку окна придвинул к себе, чтобы мог видеть в ней дверь в ванну и стал ждать. Время текло медленно. Мое сердце билось как сумасшедшее. Ругал себя, на чем свет стоит. И когда я научусь сдерживать свои эмоции? Я же на Энлиля разозлился, а злость кинул на платье, в котором находилась это хрупкая, такая желанная девчонка. Может быть, эта комната опять вспомнила и воссоздала мою злость? Ну, уж нет! Опять хочешь свалить на кого-то? Виноват я, и только я!

— Лисенок, выходи, прости меня, — мысленно звал ее. И тут тихо щелкнула щеколда. Я замер. Прошло немного времени, дверь приоткрылась. Тихо. Потом просунулось в нее личико Мэриэллы. И снова спряталось. Снова показалось, посмотрела на меня. На цыпочках вышла, завернутая в полотенце. Подошла к двери, ведущей в коридор, попробовала открыть. Не получилось. Посмотрела на меня. Подошла к ближнему к ней окну, поскреблась. Надулась и села на подоконник, обняв колени. Сидела долго, изредка кидая на меня сердитые взгляды. Я закрыл глаза, делая вид, что задремал, наблюдая за ней сквозь приоткрытые ресницы. Встала, подошла к моему подоконнику и села напротив. И вдруг ее рука потянулась к моей шее, и дотронулась до знака дракона. От ее прикосновения, по телу пробежала дрожь, открыл глаза, и посмотрел на нее:

— Прости! Я не хотел тебя напугать!

— Ты сжег мое платье, — сердито сказала она.

— Завтра закажу тебе у портных новые наряды.

— Ты не понимаешь, в твоем замке нет моей одежды! И пока мне сошьют платье, я, что должна сидеть в этой спальне взаперти? Или разгуливать по замку в полотенце?

— В полотенце нельзя! Тебя не поймут!

— И что мне делать? Может быть, попросить у Линеллы или у кого-нибудь из домочадцев?

— Не надо! Не проси, я сам что-нибудь придумаю. Пойду и куплю готовое у срединных. Но только пусть, это будет от меня!

— За что ты на меня рассердился?

— Не на тебя, на Энлиля. Это он тебе платье шнуровал?

— Нет, Атель, а что?

— Ничего! Прости еще раз. Спокойной ночи.

— Ты уже уходишь?

Я кивнул. Хотя уходить не собирался. Искал повод остаться. Только вот боялся испугать ее. Теперь твердо знал, она видит мой знак дракона. И этот вопрос, говорил, что сама не хочет, чтобы уходил. И в то же время, боится, если останусь. Она как человек в жаркий полдень на берегу реки, и хочется в воду войти, и страшно. Больно холодной кажется она для разогретого тела. Вот и топчется на месте. Толкнуть нельзя. Только уговорить.

— Я и так уже долго задержался в твоей спальне, сама понимаешь, нельзя! Этикет!

— Но я же считаюсь твоей женой?

— Считаться, не быть, Мэриэлла. Ты сегодня всем показала, что пришла не ко мне, а к Линелле.

— Линелла!? Это только повод.

— Что???? — я не верил своим ушам. Это девчонка, кого хочешь, уморит. — Повод? Придти ко мне, нужен повод? Но, почему?

Широко раскрытые темно-синие глаза непонимающе смотрели на меня, словно она удивлялась, что я не могу понять очевидную истину:

— Представляешь, пришла бы к тебе, и сказала: «Дар, здравствуй, вот и я!» А из-за спины выходит какая-нибудь девица и начинает кричать на меня: «Ты кто такая?» А я буду, как дура стоять и хлопать глазами?

— Да, как ты посмела так думать обо мне?

— Дар, но ты же бабник, — сказала она шёпотом, будто открыла мне страшную тайну.

— И я дал тебе повод? — не подумав, спросил я. И только после этих слов вспомнил Нагну. Да, что за наказание, маленькая ошибка тянет за собой целый ворох проблем. Ну, как объяснить ей, что это случайность! Я сам не помнил, ничего! Постой, получается, она ревнует? Лисенок, милый, да ты ревнуешь!

— Конечно, дал! Вспомни, как ты Снежку охмурял?

— Кого??? — час от часу не легче. Все мог предположить, только не это. Снежка-то тут причем?

— Знаешь, что она мне утром сказала, что если бы не потеряла голову от Эола, отдала бы все, чтобы стать твоей девушкой. Сама видела, как ты ей руку жал и в глаза заглядывал. Скажешь, не было?

— Было, — согласился с ней, — мне надо было разговорить ее так, чтобы князья и Эол не почувствовали ничего. Поэтому применил контактную магию… Подожди, и ты в отместку пригласила меня на танец дракона?

— Ну, да! Я уже знала, как сбегу, мне только и нужен был час без присмотра, думала, заведу всех вас, и пока вы будете разбираться — исчезну.

— А почему решила проиграть мне?

— Так, они хотели тебя убить. Я почувствовала это. Готовилась к бою.

Я растерялся. После таких слов, самое время протянуть руки, притянуть к себе, и прижать к груди. Но она сидит передо мной напряженная, надутая и отстраненная. Всем своим видом говоря мне: — Не вздумай дотрагиваться до меня! Ты — бабник!

Ее голые шея, плечи, грудь над полотенцем освещались луной. Она была так близко, запах весны и свежести кружил голову. Но тут же перед глазами всплывали ее полные ужаса глаза. Бороться с собой больше не было сил. Не надо спешить, уговаривал сам себя. И чтобы не поддаться искушению, решил уйти, чтобы не видеть то, что так к себе тянет. Встал с подоконника и направился к двери спальни:

— Дар, — позвала меня Мэриэлла. Остановился, оглянулся. Она сидела все в той позе, сжав колени руками, только голову повернула ко мне: — Ты боишься меня?

— Нет! Я обидеть тебя боюсь.

Она медленно встала, подошла, уткнулась мне в грудь лицом: — Не бойся, — прошептала она.

Я обнял ее: — Лисенок, мой лисенок, вот я и поймал тебя, — вырвалось у меня.

Она вдруг оттолкнула меня и отскочила в сторону, обиженно, крикнув:

— Это кто кого поймал? Это я тебя целый вечер привораживаю, привораживаю, а ты не привораживаешься!

Меня разобрал смех:

— Ты привораживаешь меня, я привораживаю тебя, и оба сердимся, что другой не поддается…

Она стояла в боевой позиции, обманного удара, еле заметное движение влево, противник покупается, кидается навстречу, а она обходит справа. Поэтому, как только она поддалась влево, я сделал рывок вправо, и она попала мне снова в объятия. На этот раз отпускать ее не собирался…




Просыпаясь, чувствовал себя самым счастливым человеком на свете, не открывая глаз, протянул руку, чтобы обнять лисенка, но пальцы дотронулись до пустоты. Резко сел на кровати, Мэриэллы не было. Бросился в ванну — никого. Дверь в спальню была прикрыта, магия захлопывания двери не стойкая, и со временем ослабевает. Она ушла…

Из груди вырвался не то рык, не то стон. Да, что же это такое? Что еще я сделал не так? Чем на этот раз напугал ее. Давно ушла? В чем? Оглянулся, полотенце, в котором она вчера была завернута, аккуратно висело на спинке кровати. Куда могла пойти? А может Энлиль уже побывал здесь? Ерунда. Даалад не пустит. Поискал глазами свои вещи, они были сложены стопкой на прикроватной тумбочке. Надел штаны. Распахнул дверь и выбежал в коридор:

— Даалад, — заорал я, — Даалад!

— Что случилось? — отозвался замок.

— Где Мэриэлла?

— По центральному коридору бежит в твоем направлении.

Я поспешил туда, и наткнулся на группу домочадцев, бежавших на мой крик. Увидев меня, они остановились, остолбенев. Да, еще такого не было, чтобы Повелитель дракон в одних штанах по замку ходил.

— Что нужно? — спросил я, оглядывая их, — что уставились? — И тут увидел среди них Мэриэллу, в костюме дракона-подростка, поднял на руки и скрылся в спальне. Как только захлопнул дверь за собой дверь, поставил ее на ноги, взял за плечи и посмотрел в недоумевающие синие глаза:

— Давай, договоримся раз и навсегда! Ты никогда не уходишь вот так, молча. Если надо уйти, разбуди меня. Предупреди! Для меня очень важно, чтобы я засыпал и видел тебя рядом, просыпался и видел твое лицо. Договорились?

— Но ты так сладко спал. Я не хотела тебя будить!

— Прошу тебя.

— Ладно, обещаю. Смотри, что у меня есть.

— Что это?

— Слеза Даалада.

Взял из ее ладошки прозрачный кристалл на тонкой золотой цепочке, который испускал мощный поток живой энергии.

— Интересно, и кто же его до слез довел?

— Он сказал, что я. Линелла мне его дала. Я у нее была. А Филя его на цепочку посадил. А, правда, что я теперь могу вырастить, все, что хочу?

— Правда. А почему ты нарушила данное тобой слово?

— Когда?

— Откуда у тебя этот костюм?

— От тебя.

— От меня?

Она вывернулась из моих рук, добежала до панели шкафа, отодвинула ее в сторону, и, там, в углу я увидел другой шкаф, деревянный, чудом не сгоревший в пожаре. Она открыла дверцу, на полках лежали детские вещи, на самой верхней — распашонки, ниже детские штанишки и рубашечки, еще ниже подростковые камзолы, а в самом низу ряд детской обуви, от пинеток до сапог. Вот не думал, что мои детские вещи притащат и спрячут здесь!

— Ты знаешь, — Мэриэлла потерлась о мое плечо носом, — я всю жизнь мечтала о ботфортах. Но папа говорит, что женщине их носить нельзя. А пока ты мне платье не сошьешь, я очень привередливая, буду ходить так. Мне идет?

— Тебе все идет.

— Я серьезно.

— Я тоже.

— А у меня есть сюрприз для тебя.

— Может быть, хватит на сегодня сюрпризов?

— Смотри, — она протянула руку, на пальце у нее было обручальное кольцо, — оно само опять появилось. Правда!

— А как же иначе, теперь ты моя жена…

От ее близости у меня снова перехватило дыхание.

— Драконы не так шнуруют рубашки, — сказал я.

— А как?

Я выдернул шнурок совсем…




Когда мы с ней вошли в столовую, сердитый Крас сидел, развалившись на стуле, и смотрел в окно. Не поворачивая головы, проворчал: — Ты что-то рано пришёл, до обеда еще несколько часов.

— Мог и без нас позавтракать, — в тон ему ответил я.

— Ты знаешь, я не люблю, есть один.

— Крас, с нами за столом будет сидеть еще одна особа, — вдруг весело вскрикнула Мэриэлла, и побежала к стене, взяла стул и потащила его к магу огня.

— Мэриэлла, — красный дракон повернул к ней голову, и зло проговорил, — я еще смогу вытерпеть за столом тебя, но ни одна женщина никогда не сядет рядом со мной.

Стул вырвался из ее рук, и зашаг к стене.

— Крас, ты не понимаешь, она… — Огненная Лисица растерялась.

— Я все сказал, и очень прошу тебя… — но договорить не успел.

— Мэриэлла, — двери распахнулись, и вошла Линелла, — мы, кажется, хотели позавтракать вместе, но уже время к обеду идет. И долго я буду ждать? У нас мало времени. Ты уже говорила с драконами?

— Нет, еще не успела. У нас тут маленькое недоразумение. Прости, пожалуйста, ты не обидишься, если будешь сидеть около меня?

— Нет, девочка, мое место рядом с Красом.

Стул, не дойдя до стены, развернулся и вприпрыжку поскакал и встал около красного дракона, который вскочил на ноги и во все глаза смотрел на жену. Его можно было понять почти пять столетий, он не видел ее, хотя она всегда находилась рядом. Уж, если я был удивлен этим появлением, что уж говорить о Красе.

— Доброе утро, всем! Что Жин-Жин нам приготовил? — потерла руки Линелла и села за стол. — Дар, что же ты стоишь? Садись! Я поздравляю тебя!

— С чем? — прохрипел маг огня.

Его жена ничего не ответила, сделав вид, что не слышит вопроса:

— Ну, Мэриэлла, и что тебе ответил твой муж?

— У меня не было времени с ним поговорить, — потупилась Огненная Лисица.

Красный дракон посмотрел на меня, и я кивнул. Он закашлял.

— Хочешь, я постучу тебя по спине, — предложила Мэриэлла.

— Сиди, — я сжал ее ладонь в руке.

Линелла налила в кубок вина, и протянула Красу, который взял его дрожащей рукой: — Пей маленькими глотками, — сказала она.

Чтобы разрядить обстановку, я спросил у Мэриэллы, о чем она хотела с нами поговорить.

— Я обещала пеласу найти для его табуна удобное место, — охотно начала рассказывать она, — Линелла вспомнила, что недалеко отсюда есть долина, окруженная горами, там же есть и озеро. Все — что для них нужно. Мы с ней решили пойти посмотреть. Вот я хотела попросить вас сопровождать нас. Ну, так, на всякий случай. Но если вы не можете, ничего страшного! Я сумею нас защитить…

— Это опасно, — раздался голос Даалада, — Энлиль всю ночь летал надо мной.

— Мэриэлла, может, и правда, отложим поиск, — задумчиво произнесла Хозяйка Южных гор.

— Ну, уж нет, — рассердился я, — почему мы должны его бояться? Мэриэлла сделала свой выбор. Надо поставить его в известность. Мы полетим.

— Я согласен с Даром, — не отводя глаз от жены, прохрипел красный дракон.

— Дар, ты уверен, что Энлиль в состоянии будет понять тебя? — неуверенно посмотрела на меня Линелла.

— Он должен понять, — отрезал я, уверенный, что никто не может отобрать у меня то, что является моим.




Долину мы нашли быстро. Она действительно была хороша. Только вот в ней было мало травы. Жухлая, по-осеннему желтая, низкая, она росла вокруг валунов. Крас, который давно мечтал, чтобы в наших горах жили пеласы, расстроился.

— Может, другую долину поищем, — предложил он.

— Нет, — сухо отрезала Линелла, — у нас есть слеза Даалада. Мэриэлла, вы с Даром облетите вокруг нее, и рассыпьте вот эти семена, — с этими словами она дала моей жене, как вкусно звучат теперь эти слова, мешочек с семенами. Она всегда была предусмотрительной, рассчитывая свои действия на несколько шагов вперед.

— Зачем?

— А как же травы вырастут? Можно, конечно, и мираж накинуть, но им пеласы, вряд ли, будут сыты.

— Понятно!

Огненная Лисица забралась мне на спину, и я взлетел. Скоро вокруг меня закружились семена. Я чихнул. Мэриэлла обняла меня за шею, и подула между пластинами чешуи.

— Перестань, — попросил я, — ты рискуешь!

— Я всегда рискую, — засмеялась она, и с новой силой начала дуть. Поднялся еще выше, выискивая укромный уголок, где бы могли с ней уединиться, но тут голос Краса вернул меня в действительность:

— Эй вы, молодожены, успеете. Сначала работа…

Он стоял рядом с Линеллой, и счастливо улыбался. Давно я не видел на его лице такого выражения. Все-таки, действительно, Огненная Лисица приносит удачу. Сколько лет он ждал этого момента, просил, умолял свою жену выйти к нему, но Линелла была непреклонна, и не хотела покидать подземелья, в котором сама себя заточила. А с появлением Мэриэллы …

Такой знакомый мне ветерок защекотал ноздри. Я резко спикировал.

— Что случилось, Дар? — прокричала Огненная Лисица.

Приземлился: — Слезай, — приказал я. Она спрыгнула. Встал перед ней, загораживая собой. Энлиль летел ко мне в своем втором образе, который ветры редко накидывают на себя, в отличие от нас, драконов. Алый красавец Феникс подлетел и сел невдалеке от меня.

— Ой, какой красивый! — вскрикнула Мэриэлла. И встала рядом.

Мы с Повелителем ветров сверлили друг друга глазами и молчали.

Вперед выступил красный дракон:

— Энлиль, тебе лучше улететь отсюда, — нежно сказал он. — Ты должен смириться. Огненная Лисица сделала свой выбор. Она останется с драконами.

Владыка неба принял свой человеческий облик. Он был страшен, безумные глаза, растрепанные волосы, неопрятный костюм, на щеке кровоточащий шрам. Его качало. Он притворялся раненным.

— Энлиль, что с тобой? — Мэриэлла бросилась к нему. — Ты ранен?

— Отойди от него, — попросил я жену.

Но она только махнула рукой: — Дар, ему плохо! — Подбежав, стала руками делать пасы, залечивая рану. Он не шевелился и только тяжело дышал. Вдруг покачнулся и стал падать. Она подхватила его: — Помоги, — попросила она меня.

— Я, кажется, сказал, отойди, — попросил еще раз, чувствуя, что начинаю, закипать. Подошел к ним, Мэриэлла обняла, лежащего неподвижно, Энлиля, отдавая ему свою силу. Он принимал ее, а сам незаметно старался окутать ее магией привлечения к себе. Больше я терпеть не мог. Оторвал от него жену, поднял его за грудки, и прошептал:

— Улетай по-хорошему. Она моя жена, ты не смеешь прикасаться к ней. Она сделала свой выбор.

Мой друг побледнел, посмотрел на растерянную Огненную Лисицу, и зашептал мне в ответ: — Это не считается, ты взял ее силой! Мне все равно! Она будет принадлежать мне.

Я с такой силой заехал по его «красивой» физиономии, что он отлетел на несколько метров и упал.

— Дар, — закричала Мэриэлла и встала передо мной, — ты не смеешь! Так нельзя! Он твой друг!

— Дар, Энлиль, опомнитесь — рядом с ней встал красный дракон. — Вы Владыки. Вспомните, вы должны быть едины.

Но Энлиль сзади них вскочил на ноги, и мне в грудь ударила сильная воздушная стрела, я не устоял на ногах, и перевернулся через голову. Но не упал, поднялся, в моих руках сверкнула молния, и я кинул ее в него. Но на пути пламенной стрелы встал щит, созданный Мэриэллой, огненная сфера поглотила ее, и красный зверек покатил свой шар в мою сторону:

— Прекрати, Дар, я прошу тебя. Не надо! — кричал он.

— Не мешай, уйди в сторону.

— Нет, ты не причинишь ему вред.

У меня помутилось в голове, она защищает Энлиля? Защищает того, кто так скверно с ней обошёлся. Защищает с такой яростью, будто он, а не я ее муж! Да, как она смеет! За кого держит?

— Уйди, в последний раз прошу…

— Нет!!!

— Ты защищаешь его? Может, ты уже жалеешь, что выбрала меня? Теперь тебе захотелось стать женой Энлиля? Ты ведешь себя как срединная свободная женщина! — вырвалось у меня.

— Дар!! — крик Линеллы.

— Дар! — возглас Краса.

— Дар, — выдох Мэриэллы. Сфера лопнула, красный зверек, мелькнул между камнями. Я замер, сам не понимая, как такие слова могли сорваться с моих губ. Феникс полетел за ней, но с десяток Огненных Лисиц разбежались по всей долине…




Глава XV


Я сидела на берегу лесного озера. Водная гладь была неподвижна, в ней как в зеркале отражались ослепительно синее небо, белые облака, зелено-желто-красные кустарники, серые кристаллические скалы и исполинские деревья. Невдалеке плавали лебеди, занятые своим лебединым делом. Пение птиц было не так громогласно, как летом. Вот, наконец, я получило то, к чему так стремилась. Покой, одиночество и безопасность. Только вот не радовало ничего. Проплакав вчера весь день, и устав от слёз, сегодня сижу на берегу, тупо уставившись на воду, и никак не могу решить, как мне жить дальше.

Когда папа привел меня сюда, он сказал:

— Здесь тебя никто не найдет. Это мной созданный мир! Побудь здесь, успокойся. Приди в себя. Попытайся понять, что ты хочешь. Приду. И тогда поговорим.

Он исчез. А я осталась одна сама с собой. И никогда не думала, что это так страшно. Всю жизнь я жила среди людей, пусть под чужим именем, но какая разница! Они же воспринимали меня такой, какая я есть, и мне редко удавалось побыть одной. И только в детских мечтах, я видела себя где-нибудь на берегу красивого водоема. Где мне не нужно никого бояться, где я буду гулять, купаться, рвать цветы и петь песни. И если захочу приму облик Огненной Лисицы и буду бегать по лесу. Мечта сбылась. А мне хочется выть волком. Можно, конечно, вернуться в тот мир, но над ним висит и закрывает его весь Дар, а я не желаю его видеть. А здесь душно, и тесно. И пусть от озера веет прохладой, воздух пропитан запахами осени, и мне предоставлена полная свобода, я чувствую себя запертой около этого маленького лесного озерца, в котором, глядя в воду, нельзя понять, где явь, а где отражение ее.

Папа сказал, понять себя, это, как я понимаю, нужно проанализировать всю свою жизнь. А у меня в голове только один день, который вместил в себя все — страх, боль, злость, обиду, блаженство, счастье и катастрофу. За что он так оскорбил меня? Что я сделала неправильно? Я защищала его. Он не имел права, причинить вреда Владыке неба, иначе война. А ее нельзя допустить. Нельзя, чтобы люди гибли и страдали. И что мне теперь делать?

Вспомнился мой разговор с Линеллой. Я на следующее утро побежала к ней. Мне в то утро не спалось, и нужно было с кем-то поговорить.

Когда утром Дар уснул, крепко обняв меня, я долго лежала, боясь шевельнуться. Потом выскользнула из его объятий. Его лицо было таким по-мальчишечьи юным, и прекрасным. Лучше этого мужчины не было никого во всем мире. И он теперь принадлежал мне. Это было новое для меня чувство, такое странное, от которого перехватывало дух, и внутри все начинало гореть. Я побежала в ванну. Мне хотелось рассмотреть себя. Понять, что изменилось во мне. Ведь теперь я жена Чёрного дракона, женщина. Но ничего необычного не увидела, кроме того, что посмотрев на себя в зеркало, и вспомнив ночное безумие, покраснела не лицом, а всем телом. Стало так неловко и стыдно, что скорее влезла под водопад и сидела там, стараясь успокоиться. Вернулась. Сна ни в одном глазу. Хотелось смеяться, кружиться, петь, но понимала, что нарушить утреннюю дремоту окружающего мира, не позволительно. Ведь ОН спал. Вот тогда мне и пришла в голову мысль, сходить к Линелле. Она сама просила придти к ней. Хотела со мной поговорить. Только вот проблема, в чем идти?

Накануне Дар сжег мое платье, и единственно, что осталось на мне, это нижнее белье и короткая рубашка. В таком виде из спальни выходить неловко! Ох, и испугалась я тогда. Это случилось после того, как в защиту ударился Энлиль. Замок отшвырнул его. Лицо Чёрного дракона стало таким же холодно-злым, когда он впервые притащил меня в эту спальню полгода назад.

Я поняла, что у папы разговор с Повелителем ветров не получился, когда увидела его летающим над танцующими людьми на празднике в Дааладе. И чувствуя свою вину в том, что с ним происходит, всеми силами старалась предотвратить стычку между Даром и Энлилем. Там на железном дереве, куда мы забрались, чтобы поесть печёные яйца, которые я купила. То яйцо, что отдала Дару, было пропитано моей магией привлечения. Мне так хотелось, чтобы он обратил на меня внимание, просто как на девушку, женщину, а не на Огненную Лисицу, что поручили ему охранять. Сам же говорил, что я для него много значу. И что? Съел и не поперхнулся даже, а потом еще больше отстранился от меня, будто боялся даже прикоснуться. А тут еще Повелитель ветров, одна мысль о котором вызывала у меня неприятные ощущения. И чтобы отвлечь Дара, я, не подумав, попросила его поухаживать за мной. Это было так глупо! Никогда ни одна девушка во всем нашем мире, думаю, не произносила таких безумных слов. Даже то, что хотела перевести в шутку, не помогло. Вытаращенные на меня глаза Дара, и его холодный ответ, и то, как больно он сжал мне плечо, заставило в тот момент подумать о том, что я полная дура, и мне никогда не стать его женой. Как это было давно! И каким смешным кажется сейчас.

А потом снова Энлиль уже в замке, и снова ярость Дара, которая обрушилась на мое бедное платье. Взгляд его в тот момент был страшным, он разорвал лиф платья, вытряхнул меня как овощ из мешка, и бросил мой наряд, который был, кстати, даже очень неплох, в огонь. Единственным моим желанием было сбежать к папе. Но дверь передо мной закрылась, и на окна была поставлена защита. Я спряталась в ванной. Залезла в водопад, готовая к тому, что подниму снова крик, а если он попытается сломать дверь, оболью водой. Может тогда успокоиться. Но он только тихонько постучал в дверь и попросил прощения. Ни смотря на то, что вода была теплая, я успела замерзнуть. Дверь никто не ломал. Даже стало обидно! Неужели ушёл? Нет! Он сидел на подоконнике и дремал. Появляться перед ним в абсолютно прозрачном белье, которое любезно мне предоставил Энлиль, и которое в воде становилось просто невидимым, а залезла в воду даже в туфлях, не хотелось. Хватит и Ателя, где я предстала перед обоими повелителями голой! И я, обмотавшись полотенцем, вышла, готовая к резкому разговору. Но увидев Дара, мне опять захотелось, почувствовать себя в его объятиях, как тогда, когда Даалад возвращал себе свой первоначальный облик. Села к нему на подоконник. Он дремал. И только его дракон на шее, время от времени приподнимал голову. Смотрела на него и думала, как заставить этого каменного холодного истукана, ну, хотя бы поцеловать меня. Я тут перед ним в неглиже, только протяни руку. Неужели со мной что-то не так? Но я же все-таки его жена! Он сам говорил мне это. Так вот она я. Ну, же! Ноль внимания. Я дотронулась до его знака на шее. Открыл глаза, и снова попросил прощения. Да, простила я тебя, простила. А он собрался уходить! И тут мне вспомнился пелас, который говорил, что они никогда не говорят слов, а просто подходят и кладут голову на шею своей избраннице. Хотя папа и называл меня в шутку «длинношеее», но положить на плечо Чёрного дракона свою голову не смогла бы, он выше меня. И тогда я просто подошла к нему и уткнулась лицом в грудь.

— Лисенок, мой лисенок, вот я и поймал тебя, — сказал он, крепко обняв меня.

Вырвалась, у меня от возмущения перехватило дыхание, я тут из кожи лезу, чтобы очаровать его, а он все мои достижения приписывает себе. В первое мгновение, решила все-таки сбежать, но оказавшись во второй раз в его объятиях, поняла, что нет никакой разницы, кто кого соблазнил, потому что я была счастлива.

Ну, вот опять. Мысли все время возвращаются к той ночи! Лучше бы я тогда не соблазняла его. Не было бы того, что произошло потом. Линелла, что говорила она? Она тоже не спала. Когда я вышла в коридор и позвала ее, тут же притянула меня к себе. Она сидела грустная, на глазах слёзы.

— Ты чего не спишь? — спросила она.

— Не хочу. А ты?

— Мне теперь будет совсем не до сна.

— Почему?

— Потому что в Дааладе появилась ты?

— Ты хочешь, чтобы я ушла?

— Нет и да!!! — вскрикнула она, потом встала со своего стула, подошла ко мне, прижала мою голову к груди, — Прости, не обижайся. Понимаешь, Крас мужчина, сколько столетий он сидел здесь в замке, и ни одной женщины, которая могла бы его заинтересовать, не было. И я была спокойна. А теперь здесь ты. Удивительное и странное существо!

— Причем тут твой Крас, я жена Дара, — вырвалось у меня, при этом я почувствовала, что краснею.

— Вот как? — Линелла внимательно посмотрела на меня, и улыбнулась:

— Помнишь, как ты кричала здесь, что скорее камень заплачет, чем ты с Даром подружишься. А вот смотри и женой стала. И камень заплакал.

— Камни не плачут. Но тогда, я говорила искренне, если бы мне сказали в тот момент, что смогу потерять голову от Чёрного дракона, ни за что не поверила бы.

— Плачут, еще как плачут. Вот смотри, она подошла к маленькому столику, взяла что-то и протянула мне, это был маленький кристалл, от которого шла сила. Даалад заплакал вчера. Я даже испугалась.

— А почему он плакал?

— Никогда не думал, что найдется существо, которое рискуя жизнью, будет нести для меня Живой огонь, — раздался голос замка. — Ты пострадала из-за меня. А я ничем не могу помочь.

— Ну, зачем ты, — смутилась я, и хотела рассказать про Баушк, старую женщину, домоправительницу Беля, которая оказалась духом замка. Но вовремя сдержалась. Раскрывать ее тайну нельзя, дала слово Дару, — мне помогли, в Лагулле, в замке белого дракона. Теперь я уже не горю как свечка, — вспомнила слова Баушк, — этот огонь убрали внутрь меня.

— Это правда? Линелла, скажи, она говорит правду? Я не вижу ее, как она есть, только ее суть, а огонь в ней светится до сих пор.

— Она говорит правду, Даалад.

— Какая удача! А я так переживал из-за тебя.

— И ты теперь обратно заберешь свою слезу?

— Нет. Оставь себе. В ней сила и Живого огня и Живой воды, как и в тебе, он пригодится, сможешь с ним новый мир создать.

— Это как?

— Моя слеза даст тебе возможность вырастить все, что захочешь, любые цветы, деревья, создать любое животное. Только подумай, создай мираж, и прикоснись камнем, и оно обретет плоть и жизнь.

— А Верховные духи не обидятся?

— Смешная ты, как же они могут обидеться? Они будут только рады. Прости Линелла, что вклинился в ваш разговор. Я ухожу.

— Куда? — спросила я.

— Это раньше замок зависел от меня. Я ему свою силу давала, и была частью его. Я могла слышать все, что твориться в нем. А теперь ты вернула ему огонь. И я ему больше не нужна. А разговаривать он может только тогда, когда его спрашивают.

— Но если ты ему больше не нужна, ты же можешь выйти отсюда! Можешь быть с Красом.

— Могу и не могу.

— Почему?

— Он оскорбил меня.

— А может он не нарочно?

— Конечно, не нарочно! Он был ослеплен ревностью.

— Но раз ты понимаешь это, надо простить!

— Нет, такое не прощают. Он должен сам понять, что был неправ. И попросить у меня прощения. Я тут же его прощу.

— Зачем так сложно? Ну, погорячился. С кем не бывает! Вон Дар меня вообще убить хотел!

— Здесь другое, Мэриэлла! Тебе не понять! Женщина должна быть гордой, как драконы. Простишь один раз его несправедливые слова, и они будут повторяться вновь и вновь.

— А ты скажи ему, что он не прав!

— Оправдываться, значит признаться в виновности. Он должен сам понять, сам!

— А если не поймет, ты так и будешь всю жизнь сидеть в сердце Даалада?

— Буду.

— Это глупо!

— Чего не понимаешь, не говори. Я защищаю то, что есть у нас с ним.

— Но защищать почти полтысячелетия гордым молчанием себя, от каких-то в ярости сказанных слов, не слишком ли высокая плата? А если ты состаришься? А если он встретит другую женщину? Что тогда?

— Тогда я умру.

— Безумие!!!!

— Знаешь, чем отличаются обычные люди от рожденных магов?

— Ну, они живут недолго. А потом приходят в этот мир снова. А мы не можем.

— Это физическое отличие. А духовное в том, что они живут мгновением. А мы вечностью.

— По мне лучше жить мгновением, и получить все сразу и сейчас, чем страдать века, и думать о том, что придет время, и, может быть, он соизволит меня простить!

— Что лучше, в знойной пустыне упавшему и умирающему от жажды человеку, получить чашку с водой, а потом умереть от отсутствия влаги, или через силу дойти до водоема?

— Это неправильная постановка вопроса! Он должен спастись, и чтобы дошел, дать ему выпить воды.

— Закон жизни един для всех, девочка, и растений, и насекомых, и птиц, и зверей, и людей. Жизнь — есть твое собственное движение. Пока идешь — живешь. Упал — умер.

— Но ты сидишь тут, и никуда не идешь!

— Ход времени не видим, дерево не двигается, камни неподвижны. Но жизнь идет, и все меняется.

— И ты хочешь сказать, что за это время Крас изменился?

— Да.

— Ой, и угораздило меня стать женой дракона! Линелла, я не смогла бы сидеть века в подземелье и ждать, пока Дар меня простит.

— Ну, думаю, до этого не дойдет. Он Владыка, и очень выдержанный. Он никогда не посмеет обидеть тебя.

— Ты думаешь?

— Да.

— Ну, хорошо, сердись на своего мужа, сколько тебе влезет, но выйди отсюда, живи на воле, но не разговаривай с ним.

— Это было бы возможно, если бы я не видела его слезы. Запомни, тебе это надо знать, драконы не прощают тех, кто видел их слёзы. Если я выйду, и буду с Красом, он может подумать, что пожалела его, потому что видела, как он плакал. И тогда мне никогда не быть счастливой.

— Но почему?

— Они очень горды. И самолюбивы! Они никогда не прощают тех, кто видел их слабость. Пока я делаю вид, что сержусь на него, он спокоен. Понимаешь?

— Нет!

— Ну, и ладно!

— Расскажи.

— Не могу, это личное, и очень болезненное.

— А что я должна знать еще, как жена дракона?

— Еще? Ты должна теперь принять на себя еще пять ипостасей. Это касается не только драконов, но и всех жен высокорожденных. Запоминай: друг, соратник, хозяйка, любовница и мать его детей.

— И все я одна? Но как же это возможно? А что-нибудь упустить нельзя?

— Увы.

— Да, но ты сама только что призналась, что Крас не простит тебе свою слабость. А друзья всегда прощают друг друга, поддерживают в беде.

— Женщина особый друг для мужчины. Он должен чувствовать себя сильным около нее. Для них их слабость — падение в ее глазах, унижение.

— И ты, чтобы он не почувствовал свою слабость заперла себя на столетия здесь? Линелла — ты уникальная! Я не смогу так!

— Если Дар тебе дорог — сможешь.

— Никогда! Я не выдержу и двух дней! Ну, хорошо, ты не можешь выйти просто так, но по делу, которое не касается Краса, сможешь?

— А кто мне его предложит? Обо мне никто в замке не знает. Все думают, что я исчезла.

— Я смогу, — и рассказала про пиласа.

Как она обрадовалась! Она целовала меня и радовалась, как девчонка, хотя ей уже целая тысяча лет. А потом, когда она вошла в столовую, где мы находились с Даром и Красом, я замерла от восторга. Как она была хороша, настоящая красавица. И как держала себя со своим мужем. С таким достоинством. Непринужденно и в то же время холодно — отстранено. И я тут же решила, что буду стремиться быть как она.

Кстати, я тогда здорово опростоволосилась. Когда я рассказала драконам, что нам с Линеллой нужно найти долину для пиласов, и попросила сопровождать нас, они тут же согласились. И чтобы, выручить Хозяйку Южных гор от необходимости, быть слишком близко от ее мужа, предложила полететь ей на Даре, а сама выбрала Краса. Крик «нет!», который вырвался у обоих драконов, был таким оглушительным, что я от страха вжала голову в плечи. А Линелла, смеясь, объяснила мне, что драконы никогда не возят на себе женщин, предпочитая таскать их в лапах, а на спину сажают только жён, потому что сильно возбуждаются. Я сначала не поняла, что она имеет в виду, и спросила: — Это как?

И только по смущению Повелителя драконов и Великого мага огня, до меня дошло. Я вспомнила странную реакцию Дара, когда вчера залезла ему на спину, и как, приземлившись, он оставил меня и скрылся в замке…

И тогда в столовой мне показалось, что лучше бы я провалилась под землю! Было так стыдно! И почему в книге «Повадки драконов» об этом ничего не было написано?




Опять! Мистика какая-то! Ведь дала себе слово не думать об этом! Я должна понять, как жить дальше. Так что там говорила мне Линелла? Я должна быть гордой. И что мне теперь сидеть здесь столетия и ждать, пока Дар прилетит и попросит прощения? А если не прилетит? А что, если он так обиделся на меня, что решит бросить? И как же я буду жить? По щекам снова потекли слезы. Верховные духи, хоть вы мне объясните, что я сделала не так? В чем была моя вина? Чем я довела Чёрного дракона? Обозвать меня! А сам? По себе людей судит! Если он бабник, так считает, что все ведут себя ему под стать?

Нет, сидеть здесь не буду. Остаться один на один с собой, оказывается еще страшнее, чем оказаться перед лицом врага, потому что в тот момент страха нет. Он подступает потом, когда бой позади. А сейчас, вот страх передо мной, в облике меня самой. Да, и думать у меня не получается. Надо действовать, чтобы не сойти с ума. Как сказали Верховные духи, моя миссия — найти Горена. Вот и пойду его искать. Вопрос: куда идти? Ответ: неизвестно! Решение: идти вперед, как в Очарованном лесу. Надо оставить папе записку, чтобы не волновался! И подумать, как пройти по миру, чтобы никто меня не узнал. Человеческий облик — отпадает. Узнают, а мне надо раствориться, слушать, искать! Красногрудкой? Долго не выдержу, руки устанут, да и Атель прав, налетит какой-нибудь ястреб, и хрусть…

Атель! Как же я забыла о нем. Он же помог мне. Что я ему обещала? Что не пойду в Даалад, а пойду к папе, и найду озеро, и побуду одна. Как в воду смотрела. Стоп. А что если плыть в воде? Плаваю хорошо. Могу находиться под водой довольно долго. Отдыхать на берегу той же ящеркой.

И опять вспомнилось, как бежала от Дара Огненной Лисицей, как Энлиль в образе Феникса понесся за мной. От злости на него, только лежал почти бездыханный, а теперь летит довольно бодро, соорудила двенадцать своих миражей и пустила по долине. Пока бежала, спугнула ящерицу, и тут же превратилась в такую же ящерку. Неслась как сумасшедшая, главное убежать. Спрятаться. И тут раздался такой шум, что от страха забралась под камень. Рев висел в воздухе, как плотный туман. Когда мы прощались накануне в Дааладе папа, целуя меня в лоб, прошептал:

— Если будет плохо, позови.

И я позвала его. И тут же почувствовала его магию. Высунула нос, маленький белый клочок тумана, стал разрастаться, и из него вышел огромный белый тигр. Он тряс головой и рычал. Я забралась ему на спину, и он принес меня сюда. Сказал, что у ящериц чуткий слух, и, принимая ее образ, я приняла на себя часть ее физических качеств. Но не пояснил, что же за шум я слышала, быстро исчез.

Вот уже второй день, а его нет. Что там могло случиться? Может с ним беда? А я тут сижу и прохлаждаюсь! Решено. Не смотря на то, что отсюда без папы мне не выбраться, это им созданный мир, и только он может забрать меня отсюда. Я знаю выход — тут есть озеро. А Фин научил меня, как, плыть по подземным рекам к поверхности. Правда, он всегда был рядом, а теперь надо будет самой попробовать раствориться. Но, когда-нибудь надо начинать!

Вот только надо выполнить обещание Ателю, у моих ног лежало несколько мокрых белых перьев. Взяла одно, высушила. Создала красногрудку, и послала ее в замок Повелителя ветров, строго настрого приказав отдать перышко взлохмаченному мальчишке, и сказать только: — «Спасибо Атель», и тут же раствориться, чтобы никто не знал, откуда она прилетела. Одно дело сделала. Второе — папа. Собрала мелкие камешки и сложила на берегу:

«Папа, я пошла, искать Горена. Не беспокойся обо мне! Мэриэлла».

Нырнула в воду, дала возможность своему телу раствориться в воде, и меня понесло куда-то. Положилась на течение и блажено расслабилась. Я неслась куда-то под землей, понимала это по темноте, окружавшей меня. Но вот сквозь закрытые веки ударил свет. Подводный ключ вытолкнул меня. Получилось! Открыла глаза и поднялась на поверхность. Услышала возмущенные голоса. Обернулась Огненной Лисицей. Вылезла из воды. Отряхнулась и побежала на шум. Залезла на дерево. Меня никто не видел. Перед неглубоким оврагом стояли разъяренные люди, один берег оврага принадлежал одному селению, второй — другому. А вот ручей, который пробегал по дну, они никак не могли разделить. Совсем свихнулись. Жили мирно, и на тебе, разругаться по такому ничтожному поводу. Страсти накалялись. Мужчины были вооружены, кто вилами, кто оглоблей. По тому, что постоянно вспоминали Владыку земли, поняла, что это земли папы. Спрыгнула с дерева. Накинула облик Белого Тигра и вышла к ним, рыча и показывая клыки. Селяне притихли.

— Владыка, — ко мне вышел один из здоровенных мужиков, — скажи этим, что ручей всегда был наш!

— Ну, уж нет! — сказал низенький и толстенький с другого берега, — мы брали, и будем брать воду отсюда.

— Давно лаетесь? — спросила я, как можно более низким голосом.

— Уж второй день! — хором ответили эти двое.

— Так, до сих пор, каждое селение брало воду из ручья, и друг другу не мешало. А теперь мешаете? Я правильно вас понял?

— Да, когда кто-нибудь из них, — огромный мужик показал кулаком на маленького, — берет воду, он ее мутит.

— Так и вы делаете тоже, — крикнул маленький.

— Молчать! — рявкнула я, — хотите, чтобы разделил ручей?

— А разве можно?

— Можно. Только вы сначала разделите небо, что над вами, а то вдруг кто-то из селения берет чужой воздух. Как поделите, так я и ручей разделю.

— А как его делить-то?

— А что у вас в руках? Вилы, да оглобли, вот ими и делите. — Я зевнула и легла, положив голову на передние лапы.

— А, если у нас не получиться?

— Засыплю ручей совсем, чтобы не раздражал вас, и не был камнем преткновения.

— Ой, — ойкнул маленький, — у меня корова вот-вот должна отелиться, я пойду, посмотрю. — И скрылся за кустами, за ним и другие мужики. Те, что остались на берегу, возглавляемые богатырем, почесали затылки, виновато посмотрели на меня: — Владыка, может, перекусить хочешь? Ты приходи. Мы сейчас. Женщины приготовят.

И обойдя меня, гуськом отправились восвояси. Вернулась к реке, и, Огненной Лисицей бросилась в воду, поплыла дальше. За поворотом еще одно селение. Там тоже творилось что-то невообразимое. Накинула облик пастушонка и побежала к толпе. Мужчины с факелами в руках, подначиваемые женщинами окружили какой-то дом. На крыльце раскинув руки, преграждая им путь, плакала женщина.

— Что же вы делаете, окаянные?

— Ты рожденная от дракона, твои сородичи вчера дрались с ветрами. Наши дома подожгли. Вот мы и твой сожжем, чтобы неповадно было!

— Так я же не поджигала, сама пострадала, смотрите, крышу подпалило, — всхлипывала селянка.

Отошла от толпы, обернулась желтобрюхим драконом, и, подойдя ближе к людям, дыхнула на факелы холодом. Они погасли, мужики бросили ненужные теперь палки на землю, и испуганно уставились на меня.

— Прошу простить нас, — сказала голосом Чата, — мы не хотели причинить вам вред. Мы вас защищали. В бою, всякое бывает! Меня Белый Тигр прислал. Говорит, кто пострадал, пусть ко мне придет, денег дам, на восстановление. Заветные слова скажет: «Лучик прислал!»

— А что случилось? За что ветры на нас налетели? — спросила какая-то женщина.

— Да, все ищут кого-то. Совсем голову потеряли, обозы переворачивают, — ворчала я. — Так простите нас?

— О чем речь! — сказал мужчина, который ругался с селянкой. — Вот пришли, по-человечески поговорили. И хорошо! А то напугали нас.

— Спасибо, тебе родной! — рожденная от дракона приблизилась ко мне и обняла за шею. — Спас меня.

— За что? — я постаралась удивиться искренно, — разве здесь не разумные люди живут, разве кто-то посмел бы обидеть тебя, только за то, что твой отец дракон? Не наговаривай зря на хороших людей! Или посмели бы? — Я обвела всех собравшихся взглядом. Они смутились. Женщина поняла мой манёвр.

— Что ты, что ты! В нашем селении никто не посмеет обидеть меня. Много лет живу здесь, и всегда дружно. Я имела в виду то, что успокоил меня, я боялась, как бы драконы не причинили вред всем нам. Уж больно вы злые были.

— Согласен, нехорошо вышло! Да, больно обидели нас ветры. Но вас мы никогда не тронем! Особенно, если в селении живет одна из нас! Вы под нашей защитой.

С этими словами я дыхнула в воздух, огонь разлетелся красными бабочками, и пока люди смотрели вверх, обернулась опять Огненной Лисицей, и кинулась к реке. Надо было подумать, что делать дальше.

Интересно, из-за чего сельфы могли налететь на драконов, или наоборот? Что не поделили? Ничего путного в голову не шло. Я неплохо знала князей-ветров, и они не были злыми. Что могло их так рассердить? У кого спросить? У папы? Нет, нельзя! Я и так сбежала без его разрешения, будет сердит. Элосана! Вот кто мне поможет!

Так как говорил Фин, надо сосредоточиться, и держать в голове направление. Все водоемы земли связаны между собой подводными реками. Вода сама выведет меня туда, куда нужно. Только дать ей понять тебя. Погрузилась в воду, расслабилась, растаяла, и вспоминала озеро Элосаны. Меня опять потащило куда-то, темнота, долгая темнота, начала беспокоиться, что заблужусь в этих водных лабиринтах. Только не поддаваться страху. Озеро, голубое, красивое, кувшинки с одной стороны и лилии с другой, я хочу туда. Мне нужно туда. И резкий свет, теплая вода. Вынырнула. Я попала туда куда нужно. Но что это?

На берегу, в сетях бился молодой ундин. Я видела его на празднике. Селяне были злы, и тащили его по песку, пиная ногами:

— Ты ответишь, за то, что наши сети порвал. Совсем распоясались.

— Вы не имеете права, ловить в нашем озере рыбу, — кричал пленник.

— Вас не спросили! Где хотим, там и ловим. В вашем озере рыбы полно, а в нашем мало!

И тут из воды, не шелохнув ее, вышли десять молодых парней — ундин. У них в руках были луки, стрелы направлены на селян.

— Отпустите его, или начнем стрелять, — крикнул один из них.

— Ах, так! — закричал какой-то селянин, — мужики, бей их! Изведем нелюдь! Нечего ей в нашем озере гнездиться.

Подплыла ближе к берегу, накинула на себя образ Уитуна, внушительный и строгий. Грива черных с проседью волнистых волос, горящие глаза, и развивающиеся одежды, должны были уж, если не напугать, то, хотя бы остановить селян.

— Отпустите! — приказала я, придав своему голосу глухой, отдающий эхом тон.

Замерли все. Селянин, который призывал извести ундин, напыжился, как-то боком наклонился к земле и поднял камень. Под моим взглядом камень стал горячим. Мужик бросил его на землю.

— Нам нужно это озеро, — зло проговорил он.

— Любопытно, — кивнула я, — вам нужно озеро! До сих пор все было поделено между народами мира. Но раз вы первыми нарушили уговор. То заявляю, нам нужны ваши земли. Озеру тесно в его границах. Оно должно их расширить.

— А где мы будем жить? — раздались голоса.

— Мне все равно! Земля большая, вам где-нибудь место найдется, — и с этими словами я повернулась к ундинам и подмигнула им. И воды озера заходили волнами, и медленно стали заливать берег, на котором стояли мужчины. Пленник разрезал сеть ножом, стряхнул ее с себя и подошёл к своим, внимательно поглядывая на меня.

— Ты кто? — спросил меня мужик, дуя на обожженную ладонь.

— Это Уитун, Владыка вод, Властитель океана, — ответил освобожденный ундин.

— Ну, и сидел бы в океане, — проворчал мужик. Волна поднялась над его головой, обрушилась со всей силой на него и потащила в озеро.

— У кого-то еще есть вопросы? — спросила я, поглядывая на собравшихся в кучу селян.

— Нет, — ответил один из них, — мы поняли. Только не трогай наши земли. И верни моего друга.

— Он вернется к вам, только сначала, научиться рыб разводить. Будет у ундин на посылках. Поумнеет, вернется. Нет! Останется у них навсегда. Таково мое слово! А теперь идите домой. И не смейте приходить сюда! Вы первыми нарушили уговор, и я с радостью воспользуюсь этим в другой раз, чтобы дать озеру простор.

Мужики пятясь, скрылись за кустарником, а потом послышался шум бегущим ног.

Я скинула образ Уитуна. Бывший пленник улыбнулся, подошёл ко мне:

— Приветствую тебя, Мэриэлла! Ты молодец! Только на будущее, у Владыки вод, все-таки бас, а не баритон!

— Сам бы попробовал, — рассердилась я.

— Знаешь, просто не сообразил! Так растерялся. Это хорошо, что ты пришла. Помоги нам. Элосана пропала.

— Как пропала?

— Стояла на берегу. И вдруг пропала, как сквозь землю провалилась. Сама понимаешь, без Хранителя, озеро не может быть. Сразу вот такие, жадные до чужого, появляются.

— Когда пропала?

— Сегодня утром.

— Где это случилось?

— Пошли, покажу.

Он обнял меня за талию, как Энлиль, когда поднимал в воздух, и заскользил по воде. За ним и другие ундины. На противоположном берегу озера, на небольшом песчаном пляже, меня отпустили.

Я обернулась Огненной Лисицей и обежала пляж. Магии не чувствовала.

Приняла снова свой человеческий облик:

— Вы видели, как это случилось?

— Да. Я же говорил тебе. Мы стояли вот тут. Бобры опять запруду сделали. Оглядываюсь, ее нет.

— Я не чувствую магии. А если спросить у Верховного духа воды?

— Мы спросили.

— И что?

Ундин протянул мне гладкий камешек, с дырочкой посередине.

— И что это значит?

— У нас будет новый Хранитель.

— То есть как? Ну, почему?

— Потому что, может быть, она погибла.

— Но вы же не видели ее тела?

— Нет, но это знак.

— Скажите, что происходит в мире?

— Не знаем! До нас дошли слухи, что ветры и драконы в состоянии войны.

— Но почему?

— Мы не знаем, — раздались голоса ундин.

— Кто мне может сказать?

— Верховные духи. Сходи к ним. Никто из нас не может. Только Хранитель имеет возможность разговаривать с ними. И ты — Огненная Лисица, — тяжело вздохнул бывший пленник.

— Хорошо. Проводи меня.

— Идем. — И ундин снова обнял меня за талию. И мы оказались на уже знакомом мне маленьком острове, где не было ничего кроме огромного валуна. Вспомнилось, что тогда, я пришла сюда ночью. Если надо, буду ждать, решила я. Мой провожатый ушел по воде. И я осталась одна. Решила рискнуть и попробовать напроситься на разговор прямо сейчас. Залезла на валун и протянула руки к небу, как когда-то сделала Элосана.

— Мне нужно поговорить с вами, — сказала я, глядя в синеву. И вдруг она стала меркнуть. Свет пропал. И вот я снова в темноте. Вокруг меня четыре фигуры. Но стояли они полукругом, а впереди что-то неясное, два огромных солнца, и что-то черное, непонятное, но живое.

— Ты готова? — прошептало это что-то, но так, что уши заложило.

— К чему? — не поняла я.

— К смерти.

— Нет.

— Тогда зачем пришла?

— Узнать, что твориться в мире? Почему драконы и сельфы в состоянии войны. Что случилось с людьми. Откуда взялась в них такая злость? Что нужно сделать, чтобы опять был мир. И куда делась Элосана.

— Ты хочешь знать правду?

— Да!

— Хорошо. Слушай. Две стихии свет и звук — начало начал. В вашем мире — это огонь и вода, женское и мужское начала. Их гармония — гарантия мира. Гармонию охраняют четыре столпа, два мага и владыки огня и неба. Много лет назад два мага не поделили двух женщин, рассорились и нарушили гармонию. Владыки ничего не могли сделать, но удерживали хрупкий мир своим братским отношением друг к другу. Они погибли. Но сделали все, чтобы сыновья — продолжили жить в дружбе. Но ты встала между ними. И дружбе конец. Война.

— Поняла?

— Нет!

— Когда родители начинают ссориться, страдают в первую очередь дети. Срединные — дети. Их злость ответ на вражду двух владык.

— А зачем нужно было предопределять меня двум владыкам. Ведь вы же знали, что именно этим может кончиться?

— Конечно! Ты испытание для них. И они его не прошли.

— Это жестоко, и не справедливо! Это все равно, что подставить подножку бегущему.

— Для сохранения мира, все пути хороши. Владыки и маги давали клятву служить своему народу, охранять его, создавать миры. А вместо этого одни заперлись в своих замках, не поделив двух женщин, и бросив все на произвол судьбы, другие гоняются в поисках девчонки, с одной лишь целью владеть ею. Они не достойны жизни.

— Неправда, — в ужасе закричала я, ты не можешь так говорить, потому что не знаешь, что такое боль утраты. Ты терял кого-нибудь?

— Да, мои миры гибнут из-за таких вот Владык и магов. На их место придут другие Владыки и маги, и они, получив жесткий урок, будут более благоразумны.

— Если придут другие, кто не знает, что такое боль утраты, они будут бесчувственными истуканами, они не смогут воспринимать мир, таким как он есть, с его не только сильными, но и слабыми сторонами. Дай им шанс, и ты увидишь, они самые лучшие Владыки и маги.

— И это говоришь ты? Кого они направили на верную гибель, оставив одну?

— Неправда, я сама от них сбежала.

— Девочка, они — Владыки!

— Вот и я говорю об этом, они хорошие! Надо поговорить с ними, объяснить!

— Поздно! Удар нанесен! Обратного пути нет. Сельфы и драконы в состоянии войны.

— А почему сельфы пошли против драконов, если я — личное дело только Энлиля и Дара?

— Они потенциальные Владыки, и владение тобой для них — повышение авторитета.

— А как же я?

— Что ты?

— Я хотела сказать… Это из-за меня…

— Да, ты тот камень, который был брошен в хранителей Живого огня и Живой воды, но они не смогли правильно оценить ситуацию, началась драка. Они так и не поняли одной простой мысли, что теперь не только ветры, но и драконы должны были охранять тебя. А все началось с их Повелителей. Отсюда следует, что оба Владыки и их маги, которые так и не смогли научить их быть властителями, — никчемные, им не место в этом мире.

— Я не согласна! Они хорошие! Просто я кому-то сделала больно!

— Поздно! Удар нанесен! Обратного пути нет.

— Я не согласна!

— Твоего согласия никто не спрашивает.

— А не мешало бы спросить!

— Зачем?

— Я согласна умереть, но что бы они все были живы.

— Этому миру не нужны маги, которые ценили тебя только как личную выгоду, и не нужны Владыки, которые стремились к тебе как к предмету своего вожделения.

— Неправда! Они не виноваты. Ал и Крас — хорошие, они помогали мне. И это я взяла без спроса Живой огонь. Энлиль просто дотронулся до меня, и зов огня помутил его рассудок. А Дар вообще не обращал на меня внимания, я сама соблазнила его!

Стало очень тихо. И тишина длилась целую вечность.

— И ты уверена в том, что твои слова есть правда?

— Конечно!

— И ты готова умереть за свои слова?

— Честно говоря, я боюсь умирать, но если так случиться, пусть будет так! Только, если можно, чтобы не больно.

— Не могу тебе обещать. Но если ты хочешь, чтобы эти четверо остались в этом мире, иди, найди Горена. И останься в живых. Твоя жизнь — жизнь этих четверых.

— А кто такой Горен?

— Любой мир — живой организм. Пока существует гармония в нем, он здоров. Дисгармония — появление болезни. Горен — раковая опухоль вашего мира, он появился тогда, когда два мага забыли, кто они есть. Горен — антипод Верховных духов, их тёмные мысли, страхи, не умение жить вместе. Горены существуют уже при рождении каждого мира, но пока существует баланс, они не опасны. Рожденные маги своим существованием охраняют мир от их влияния. Но, когда это зло появляется, оно делает все, чтобы уничтожить их. Для него не приемлема магия, а значит, вечная цикличная жизнь. Оно заменяет все техникой, тем самым разрушая духов и мир, в конечном итоге — пожирает самого себя, и гибнет, как любой организм пораженный раковой опухолью.

— Но, если вы все знаете, почему Верховные духи его не уничтожат сами?

— Они не знают где он. Он пока еще только начал свою деятельность. И прячется. Но влияние его на твой мир, ты видела. Найди, вытащи на белый свет эту гадость, убить его ты не в состоянии. Это сделают духи. Пока еще есть время и возможность.

— А где мне его искать?

— Не знаю. Это не моя проблема, а ваша. Вам ее и решать.

— А ты кто?

— Кос.

— Кос, значит, красивый?

— Я то, что есть, и мне все равно, как меня называют. Творя миры, познаю суть живого и мысли. Победа Горенов, а она случается часто, не дает ни того, ни другого. Механизмы мертвы, по сути. Мысли мельчают до желания иметь. Скучно! Потому и говорю с тобой. Ты мне нравишься, девочка! И твой мир мне по душе.

— Я постараюсь.

— Верю.

— Можно задать последний вопрос?

— Задавай.

— Где Элосана?

— У Горена. Он собрал у себя всех женщин, предназначенных магам и Владыкам огня и неба — Танеллу, Линеллу и Элосану. Они ему нужны, чтобы найти тебя.

— А зачем ему я?

— Ты то, чего боятся Горены. В разных мирах, у тебя разные имена и облики. Ты — то, что летит ему навстречу, и, рискуя жизнью, высвечивает, как пылающая комета тьму, его самого. А за тобой шлейфом тянутся маги и духи.

— Я поняла. Я готова к смерти.

— Удачи тебе, Мэриэлла!

Это чёрное вдруг исчезло. Нет, чернота осталась, но она была наполнена теперь светом мелких, светящихся точек. Оглянулась. Четыре фигуры стояли сзади меня. Зелено-синяя фигура струилась как бегущая вода.

— Ты — Дух воды?

— Да.

— Элосаны нет, и ундины должны выбрать нового Хранителя?

— Да!

— А если она вернется?

— Она рожденный маг. Она и без озера может прожить. А озеро без Хранителя — нет.

— Но она же вернется, правда?

— Это зависит от тебя. Ты готова?

— Подожди, — попросила я и обернулась к зелено-бело-коричневой фигуре, от которой пахло землей и травой, — если со мной что-то случиться, ты поможешь папе?

— Раст бессмертен, пока у него не будет наследника.

— Тогда пусть он будет не скоро. Я хочу, чтобы папа жил долго-долго.

— Наследника ему должна родить ты.

— Но разве я могу сделать это, когда уйду к тебе.

— Ты должна сделать это здесь.

— Но если…

— Никаких если. Не забывай слов Всемогущего Коса, Мэриэлла.

— Я постараюсь.

— Удачи тебе.

— Я готова, — сказала Духу воды, и мы очутились на острове. Я стояла на валуне, а рядом с ним зелено-синяя фигура.

— Но, неужели никто мне даже не намекнет, где его искать? — спросила я ее, — ну, хоть немножко. В ответ молчание. Неожиданно около нас появилась Дух земли.

— Слушай меня девочка, — быстро заговорила она. — Найди ганов Северных гор. Все началось с них. И вот это тебе поможет, — с этими словами, она протянула мне маленького черного смешного зверька, которого я спрятала за пазуху:

— Это подземный хорь, — опередила она мой вопрос. — Как только войдешь в лабиринт их туннелей, выпусти его, он и приведет тебя к ним. Они живут с ними. Я взяла его у ганов Южных гор.

— А почему ты сама не можешь?

— Моя сила только на земле, под землей, я беспомощна как ребенок. До скорой встречи! Не задерживайся в пути, Лилелла и Элосана в опасности. И, еще, запомни, не трогай Горена, это опасно для жизни.

И обе фигуры исчезли. Я села на камень и обняла колени руками. И куда мне сейчас? Северные горы большие. Вспомнила, как летала над ними вместе с Энлилем. Мы сотой части не облетели. И где мне там найти ганов? Я могу годами мотаться по горам, так и ничего не найду? Дух земли сказала, что все началось с них. Почему? Что они сделали? Может отправиться к Хитрому Лису? Он живет долго и все знает. Нет, опасно! Он вряд ли отпустит меня одну! Будет настаивать, чтобы взяла с собой Дара. Перед глазами всплыло лицо Чёрного дракона, когда он говорил мне те обидные слова. Оно было жестким и злым, в тот момент он ненавидел меня. Тряхнула головой, чтобы воспоминания исчезли. Ну, и пожалуйста, ну и не надо! Ты мне тоже не нужен, Дар! Я и без тебя обойдусь! Вот назло тебе, помогу духам убить Горена, а потом спрячусь в потаенном месте, куда отправил меня папа, и буду там сидеть тысячу лет, как Линелла. И только ночами, буду появляться в Дааладе из водопада и следить, чтобы ни одна девица к тебе и близко не подошла. А если какая-то и осмелится, подпалю ей пятки, посмотрю тебе в глаза и спрошу: «Ну, а ты кто после этого?» Вот тогда узнаешь! И никогда тебе меня не найти. Тогда ночью ты сказал, что все это время искал меня. И тебе самому странно, как ты сразу не догадался, что мальчишка в беретке…Старшой! Вот кто мне поможет. Он вечный. Он должен помочь.

Дотронулась до зверька, который свернулся калачиком у меня на груди. Погрузила его в сон, чтобы не испугался, нырнула в воду, растворилась и помчалась в Лагулу. Вылезла на берег. Приняла вид пастушка с грязным носом и поспешила к дому Зыхры. Я помнила, что там был портал, откуда выпрыгивали маленькие бесы, и куда меня они втянули. Город поразил меня какой-то напряженной пустотой, обгоревшими домами, и деревьями. Даже студиозов нигде не встретила. Расспросить, что случилось, было не у кого. Подошла к дому кузнеца. Он закрыт. Тем же путем, как весной, забралась в дом. Хозяева уехали. Это было видно по пустоте комнат и толстому слою пыли. Тем лучше. Портал закрыт. Я его активизировала и очутилась на знакомой мне улице. Бесы гуляли. Они прыгали и орали, размахивая кубками вина. Скабрезно шутили, и сами смеялись над своими насмешками. Старшой, находился в самой гуще толпы, и разливал всем из кувшина вино: — Поработали! Отдыхайте! — кричал он. Я накинула невидимость, чтобы не привлекать к себе внимание. Вдруг Старшой повернул ко мне голову, передал кувшин маленькому бесенку и прямиком направился ко мне: — Мэриэлла! — удивился он, — что случилось?

— Старшой, миленький, помоги мне, скажи, где найти ганов Северных гор?

— Ганов? А кто их знает, как пропали много столетий назад, так и не дают о себе знать. А зачем тебе?

— Как к ним попасть?

— Почти невозможно. Этот народец строит пещерные лабиринты, которые ведут к их городу, и только они сами знают, как по ним пройти. Я раз попробовал и заблудился.

— Где вход в эти лабиринты?

— Ну… Я тогда был у Громыхающего водопада, так вот за ним, под толщей воды пещера, за ней другая. Подожди, что ты задумала?

— Прости мне некогда. Надо спешить!

— Да, ты знаешь, что из-за тебя драконы с сельфами сцепились?

— Знаю, — вздохнула я, — вот поэтому мне и надо идти. Старшой, обними меня крепко и поцелуй, как папа. А то мне немножко страшно!

Бес повернул меня к себе, долго всматривался в мое лицо, потом прижал к своей груди и поцеловал в голову: — Да, как же ты одна-то? — спросил он.

— Так получилось!

— Удачи тебе, девонька! Только портал за собой закрыть не забудь, чтобы мои сорванцы туда невзначай не выскочили.

— Спасибо! — крикнула я, и вернулась в дом. Только там, я опешила, как же меня Старшой видел? Ведь я была невидима! Но возвращаться, и спрашивать его было некогда. Спешила к Громыхающему водопаду.

Подивилась тому, как быстро и легко стала перемещаться по подземным водам. Стоило только очутиться в воде и тело само будто исчезало, оставалось только сознание. Интересно, как это выглядит со стороны. Надо бы попросить Фина, провести эксперимент. А еще любопытно, как вода понимает мои мысли. Сказала Лагула, и я около города, сказала Громыхающий водопад, и вот меня уже выбросило из тьмы на закат, и я очутилась у его подножия. Поднялась по камням, к потокам воды, за ними — огромная пещера. Разбудила звереныша, и опустила на пол, сама на всякий случай обернулась Огненной Лисицей. В таком облике мои глаза хорошо приспособлены видеть в темноте, а за этим юрким зверьком в человеческом обличии не поспеешь. Зверек повел носом и бросился бежать, я за ним. Вскоре вокруг нас уже была сплошная ночь. Но я хорошо видела этого маленького проводника, и старалась от него не отставать. Он мчался как угорелый — я за ним. И только через какое-то время, поняла, что он бежит, как раз от меня, видя во мне хищного зверя. Но выпустить из поля своего зрения, тоже боялась. Как я потом найду выход из лабиринта? Так мы с ним и бежали, постоянно заворачивая куда-то, пролезая узкими проходами. Однажды, я чуть не застряла между камней, хорошо, что все-таки смогла выбраться и продолжить свой бег.

Но вот мы вылетели на свет, и я тут же потеряла его из вида. Я скинула облик лисицы и оглянулась кругом. Очень большая пещера, в середине горит большой костер, хотя дров не видно. Слева и справа серпантинные выступы-дорожки, вдоль которых небольшие углубления в скалах, освещенные огнем, горящим в каминах. В каждом таком углублении — кровать и столик. А вокруг большого костра скамеечки. И тишина. Никого.

— Эй, — позвала я, — есть кто-нибудь?

— Уть — уть, — отозвалось эхо.

Стала обходить огненный столб, и тут увидела небольшие льдины, а в них маленьких человечков. Они висели, опустив головки. Глаза их были закрыты.

— Подошла к ближайшей ледяной темнице и постучала пальцем. Ган, не пошевелился. В горле запершило, и захотелось заплакать. Но тут вспомнила, что ганы живут, пока стоят их горы. А Северные горы возвышаются над нашим миром, и умирать не собираются. Растопить этот лед, было легко, я уже спасала из такого плена Повелителя ветров. Но тут была та проблема, что мне нужна была сила. И если я на каждого потрачу хотя бы немножко, во мне ничего не останется. Ганов, как я помнила из лекции Чата, ровно сто одиннадцать. Поэтому решила собрать их всех вместе. Сначала работа спорилась, льдины не казались тяжелыми, но потом каждая становилась все тяжелее и тяжелее. Несколько раз садилась на скамейку и отдыхала, собирая их, приходилось идти вглубь пещеры. Постепенно, я поняла, что здесь случилось много веков назад, ганы собрались в этом месте, чтобы защититься от кого-то, но не успели. Когда последняя ледяная темница была перетащена и сложена рядом с остальными, пересчитала их, получилось сто десять. Не хватало одного. Обошла пещеру, больше никого не было. Вернулась, и тут встретилась глазами с ганом, который сурово смотрел на меня.

Я улыбнулась: — Значит, живы, — сказала я вслух. И тут же моя огненная сфера окружила льдины. Я металась внутри, постепенно увеличивая тепло, и лед таял. Ганы падали на пол и оставались лежать неподвижно. И тогда я выпустила вторую силу, которую чувствовала в себе, огненная сфера сначала стала светлеть, потом побелела, и сделалась голубой. И ганы поднимались и с удивлением оглядывались вокруг себя. Вот и последний встал. Вернулась в человеческий облик. Меня окружили маленькие человечки, похожие на Филю, и, не говоря ни слова, неприязненно уставились на меня. Я почувствовала себя очень уставшей. Все-таки день сегодня был длинный и насыщенный событиями. И там, наверху, наверняка наступила ночь. Поэтому я тоже не стала с ними разговаривать, не хотите, не надо, а подошла к скамейке, села на нее, положила голову на спинку и тут же уснула…

Мне показалось, что и пяти минут не прошло, как я закрыла глаза, кто-то тихонько тряс меня за плечо. Открыла глаза, и в первое мгновение никак не могла взять в толк, где нахожусь. Только потом, сознание услужливо наполнило мою голову воспоминаниями о вчерашнем дне. Передо мной стояло несколько ганов, тот, который смотрел на меня из льдины, очень похожий на Филю, только с карими глазами, и его носик был не такой острый, а раздвоенный на конце ложбинкой.

— Вставай, — сказал он, — будем говорить.

— Будем, — зевнула.

— Меня зовут Фулай, сурово начал ган, — Мы хотим знать, кто ты такая? Как сюда попала? И зачем пришла?

Нас окружили маленькие человечки, сели передо мной на низких скамеечках, сложили ручки на коленях и приготовились слушать. Это очень походило на наши лекции у Чата. Наверное, он чувствовал тоже, когда на него были направлены любопытные глаза студиозов, легкое волнение, что тебя не поймут. Но мне надо было спешить:

— Я Мэриэлла, дочь Раста, Белого Тигра, Огненная Лисица. Меня Верховные духи послали найти Горена. Дух земли сказала, чтобы нашла вас, потому, что как она выразилась, «все началось с ганов Северных гор». Что она имела в виду, я не поняла. Была у Старшого, он сказал, что за Громыхающим водопадом начинаются ваши лабиринты. У меня был зверек, подземный хорь, он и привел меня сюда.

— Второй вопрос, зачем ты спасла нас?

— Мне не нравится, когда кого-то заключают в лед. Это неправильно.

— Третий вопрос: что ты хочешь за наше спасение?

— Если сможете, помогите найти Горена.

— Неправильный ответ. Если люди, что-то делают для ганов. Они хотят наших сокровищ.

— Мне не нужны ваши сокровища. У меня есть все, что нужно. Кроме того, что я дочь Раста, я жена Чёрного дракона.

— И ты от нас ничего не потребуешь?

— Это четвертый вопрос?

— Да, прости, сбился.

— Потребую — помощи!

— Пятый вопрос: а если мы не дадим тебе того, что ты хочешь? Что ты сделаешь?

— Честно говоря, не знаю! Мне нужно найти его. У него в плену дорогие мне люди.

— Ты не ответила.

— Обижусь на вас, и все!

— Нам нравятся твои ответы. Расскажи, что знаешь о том, что произошло за время, пока зародыши кристаллов выросли до больших размеров.

— То есть с того времени, как вас поместили в лед?

— Да, Даж сказал, что прошло много времени.

— Это тот сто одиннадцатый, которого я не нашла? Я искала его. Думала, будет обидно, ели не помогу ему.

— Он один, сумел спрятаться. Скажи, где Лиссель?

И я как на уроке, прочла им лекцию из истории нашего мира, прибавив еще рассказ о Шейни. Они сидели, вытаращив на меня свои огромные глаза, и только время от времени качали головками.

— Посиди тут, — приказал мне Фулай, — мы пойдем, посоветуемся, можем ли тебе доверять, и будем ли тебе помогать.

— А в чем проблема? Почему так сурово?

— Мы свободный народ, и никому не подчиняемся. Мы ни с кем не хотим связываться.

— Но Филя…

— Ганы южных гор спелись с драконами, и мы отреклись от них… — вскрикнул Фулай.

— Понятно, но вот, если бы беда случилась с ганами Южных гор, драконы бы забили тревогу, и им не пришлось бы сидеть в ледяном плену столько столетий, — рассердилась я.

— Ты жалеешь, что помогла нам?

— Нет! Для меня не важно, кто вы, для меня важно, чтобы вы были свободны!

— Раз так, уходи от нас. Ты сделала свое дело, освободила нас.

— Хорошо, я пойду, только у меня к вам просьба, выведите меня из подземелья, сама я вряд ли смогу сделать это. И еще, хоть намекните, где искать этого убийцу. Я сама найду его.

Встала, с полной решимостью покинуть этих негостеприимных ганов.

— Подожди, мы проверяли тебя, — остановил меня Фулай. — Ты сказала нам правду. Мы поможем тебе, потому что сами заинтересованы в том, чтобы Горен покинул наши горы.

— Он здесь?

— Да. Это он окатил нас водой!

— Но почему вы не послали за подмогой? Даж, мог обратиться к Филе!

— Не мог, — на ноги поднялся ган с грустными глазами, — мы все делаем сообща. И мне никто не давал разрешение на это. Фулай молчал в своей льдине и ничего не говорил.

— Но бывают случаи, когда нужно действовать самому, а если бы я не пришла? Твои братья могли погибнуть?

— Я бы тоже умер, — вздохнул Даж.

— И ты ничего не пытался сделать?

— Пытался, все это время, я следил за ним, прислушивался к его бормотанью, все надеялся, что он скажет, как освободить моих братьев. Но он ничего такого не говорил. Правда, однажды кричал, на Шейни, что тот совсем мозгов лишился, когда приблизил нору, где были спрятаны Чёрный дракон и Повелитель ветров к Лицею. И все удивлялся, как могла, эта ненормальная девчонка попасть туда, и растопить лед, в котором был спрятан Владыка неба. Я внимательно слушал, думал, он назовет имя, и я пойду ее искать. Это ты?

— Я.

— Я помогу тебе. Только скажи как?

— Расскажи все, что ты узнал о нем.

— Можно я расскажу? — обратился он к ганам.

— Можно, — сказали в один голос маленькие человечки, — мы верим ей.

— Горен занял Ущелье птиц. И всё его покрыл мертвой водой. Он в нём как в пещере живет. Сверху она покрыта снегом, поэтому никто его не видит. Он хочет убить тебя. Он говорил, что ты хитрее Лиссель, та все делала одна, и с ней легко было справиться, а ты всегда тянешь за собой магов. Он испугался, когда узнал, что разрушили башню Шейни, и убрали мертвую землю, бегал по пещере и сокрушался, что этот дурной князь вместо того, чтобы убить тебя, решил оставить у себя. И ты обманула его. Он очень зол, потому что выследил тебя, навел на след, Надо было только тихо забрать и убить. А князь схватил тебя на глазах у Чёрного дракона, который узнал его и полетел выручать. А потом вызвал всех магов. Горен уверен, что огонь магов оживил воду.

— Ты не знаешь, как он узнал, где я нахожусь?

— Знаю. У него сидит девушка, жена мага воздуха Танелла, он использует ее стремление вернуться к мужу, затуманил ее голову, и она рассказывает все, что твориться, и о чем говорят в замке Атель. Он и Линеллу, ее сестру, притащил к себе, чтобы она стала рассказывать о том, что происходит в Дааладе, а другую, Элосану, — в Рароге. Но они пока сопротивляются, и не хотят с ним иметь дело.

— Как он их выманил?

— Это не он, а Танелла. Вчера она сказала, что чувствует, что Линелла вышла из Даалада. И он попросил ее «пригласить» сестру в гости к нему. Она это сделала. А потом, попросил «пригласить» и Элосану.

— А почему она раньше не могла «пригласить» сестру?

— Та сидела в сердце Даалада, и оттуда ее нельзя было достать.

— Он называл имя Снежка?

— Называл. Он через любовь отца какой-то девчонки связал ее с городом Кантин, и попросил Шейни найти убийцу для нее. А тот что-то перепутал, я не понял что, и связался с этой Снежкой. Горен был в ярости, ругал князя, что тот олух и кретин. А Шейни хныкал, чтобы Горен забрал знак клятвы, ну он и взял. А потом, совсем недавно, ходил и говорил, что с удовольствием убил эту девку, что она так нагло смеялась…

— Хватит, — прервала я Дажа, слышать эти слова было неприятно.

— И что ты собираешься делать? — спросил меня Фулай, вздрогнув от моего крика.

— Пробраться к Горену, разведать обстановку.

— Тебе нельзя туда идти, — покачал головой Даж, — там везде мертвая вода. Ступишь на нее, она все силы начнет из тебя вытягивать. Я еле вырвался тогда, когда впервые вступил на нее.

— А сейчас? Что ты сделал? Ты же часто там бываешь?

— А я ее песком засыпал. Там все красное. И песок красный. Он не заметил.

— Даж, — встала и положила руки на плечи маленького человечка, — ты самый смелый ган! Твои братья должны гордиться тобой.

— Нет, Огненная Лисица, я — трус. Я иду туда и дрожу. И там дрожу. Мне страшно!

— Мы с тобой друзья по несчастью, я тоже боюсь, но все равно мне надо идти к Горену.

— Когда со мной братья, мне не страшно. Что нужно сделать?

— Можешь засыпать песком пол в пещере, так, чтобы Горен не заметил?

— Мы сделаем, — гордо сказал Фулай.

— Спасибо. Но вы все должны спрятаться так, чтобы он вас не нашел. Надо придумать что-то, чтобы если он придет к вам, то не удивился, что вас нет. Иначе он насторожится.

— И что ты предлагаешь?

— Вы можете сделать опять такие льдины?

— И что будет?

— Я в них заключу ваши миражи.

Ганы как один соскочили со своих скамеечек, и вот уже передо мной лежало сто одиннадцать ледяных глыб. Потом они подходили ко мне по одному, и я в каждую заключила мираж. Они с грустью смотрели на то, что у меня получилось.

— Как нехорошо мы смотрелись, — прошептал кто-то из них.

— Огненная Лисица, здесь пахнут твоей магией, — Даж посмотрел на меня несчастными глазами.

— Ерунда, — сморщил нос Фулай. — и тут же по пещере прошёлся ветер, и улетел в лабиринт. — Я вышвырнул запах в Грохочущий водопад, и закрыл проход. Теперь сюда никто оттуда не придет.

— Отлично, Фулай, а теперь пора идти в гости к Горену. Кто со мной?

— Я — ответили все ганы.

— Опасно.

— Теперь за нас не бойся, это наши горы, — сказали они.

Я обернулась Огненной Лисицей и побежала за Дажем. Мы прошли несколько пещер и очутились в узком проходе. Около пола была небольшая дыра, откуда шел красный свет. Я просунулась между камней и оказалась в просторной красной пещере. Все было красным, стены, камни, свет. В разных ее сторонах на столбах стояли две деревянные клетки, в которых сидели Элосана и Линелла. А у третьей стены на помосте деревянное возвышение, где стоял длинная скамья, на котором сидела тоже Линелла. Я затрясла головой, стараясь скинуть наваждение.

— Они сестры, двойняшки, — объяснил шепотом ган, поняв мое состояние. — Я сам сначала подумал, что сошёл с ума. Но потом, понял, что к чему, когда Горен стал обращаться к новой пленнице, как к Линелле, а та, что сидит — это Танелла.

— А Горен где? — я старалась говорить как можно тише.

— Что-то не видно, может быть там, за камнями? Камни настоящие, по ним можешь бегать. По полу не бегай.

— Хорошо. А ты спрячься, и постарайтесь накрыть пол песком, — кивнула я и вспрыгнула на ближайший камень. И тут я увидела его. И тут же узнала. Это был тот пожилой шерш, который был знаком с дипломатией, и возмущался моим приказом гостям снять камзолы, в день моей помолвки с Даром. Он стоял около красной мраморной глыбы, похожей на стол, и что-то делал. Прыгнув на второй камень, я прижалась к нему. Камень красный, я красная. Должно сработать. Как не старалась я не шуметь, но в полной тишине, мой прыжок не остался незамеченным. Горен обернулся, обвел взглядом все пространство сзади себя, и снова повернулся ко мне спиной.

— Не нравится мне это, — ворчал он, — и куда эта лисица могла деться. И что ей в Ателе не сиделось?

Он вздохнул, подошел к Танелле и положил руку ей на плечо: — Ну, давай, скажи мне еще раз, что происходит в замке у Ала.

— Ала, — повторила девушка, замогильным голосом, — Нет его в замке. Там один дух замка.

— Что он делает?

— Белое перо к груди прижимает.

— Никогда не поймешь, этих магов. И куда Повелитель ветров подевался?

Тяжело ступая, он направился в сторону клетки, где сидела Линелла.

— Ну, как ты? Пить или есть хочешь? Только скажи.

— Пошел прочь, — ослабшим голосом проговорила Хозяйка Южных гор.

— Не выдержишь, все равно моей станешь. Душа твоя к мужу тянется. Отказаться от него не сможешь, как и твоя сестра не смогла отказаться от мага воздуха. Я подожду. Я умею ждать. А пока самому надо сходить, посмотреть, что там твориться. Эх, будь проклята эта рыжая бестия, погубила Шейни. Моими глазами и ушами был, дурная его голова. Плохо мне без него. Но ничего, другого найду. Выращу, взлелею, ни одного, многих. Князей у драконов и ветров — одиннадцать. Вот и мне надо одиннадцать помощников. Вас уже трое. Осталось на земле кого-нибудь найти.

Он отошел от клетки и подошел к моему камню. Я вжалась как можно сильнее, даже дышать перестала, и хвостом закрыла мордочку, чтобы не были видны мои белые полоски. Было тихо. Открыла один глаз, и выглянула из-под хвоста. Перед камнем стоял молодой белый барс, потом он превратился в белого зайца, и вдруг обернулся красногрудкой: — Вот так лучше, — прощебетал он, — поднялся в воздух, и полетел вглубь пещеры. Пролежав еще какое-то время, я тихо сползла с камня, и тут же увидела, как от моих лап по полу побежали искры. Мертвая вода вбирала в себя мой огонь. Побежала к лазу.

— Ой, как я испугался, — прошептал Даж. — Хорошо, что ты красная, тебя не было заметно, а то ведь прямо напротив тебя стоял.

— Дажь, скорее беги к братьям, мне нужна вода и еда.

Время, казалось, тянулось медленно. А вдруг я не успею, как птица в клетке билась мысль. Чтобы успокоиться, я попробовала считать, но дойдя до одиннадцати, сбивалась и начинала снова. Но вот, наконец, и ганы. Они притащили небольшие кувшинчики, и какие-то плоды. Хотела наворчать на них, что могли бы принести и хлеба, но вовремя вспомнила, что за века, у них наверняка все запасы испортились. Но как же все перетащить. В лапах лисицы неудобно. Тогда просунув кувшины в щель между камнями, пролезла сама, вернула себе человеческий облик и побежала сначала к Линелле, она была ближе. Просунула между прутьями кувшин и два плода.

— Мэриэлла, — вскрикнула жена Краса, — что ты здесь делаешь?

— Пей и ешь скорей, времени мало, — шепотом сказала я и помчалась к Элосане, которая сидела не шевелясь. Ее голова упала на грудь, а дыхание было прерывистым и тяжелым. Мертвая вода, как зыбучие пески, втягивала мои ступни в себя. Не знаю почему, но в этот момент мне стало страшно. Боялась, что следующий шаг станет для меня последним. Но обошлось!

Я поставила кувшин на деревянный пол, вновь обернулась лисицей, юркнула между прутьев, приняла человеческий облик и стала поить ундину. Почувствовав на губах воду, она встрепенулась, открыла глаза и удивленно посмотрела на меня. Я прижала палец к губам. И пока она пила, обняла ее, отдавая часть силы живой воды. Когда Элосана немного пришла в себя, я проделала все превращения в обратном порядке, добежала до Линеллы забрала кувшин и бросилась к расщелине. Ух, успела!

— А что теперь? — спросил Даж.

— Пока ничего. Вы не вылезайте, а мне надо обратно, — с этими словами в образе Огненной Лисицы побежала в сторону Танеллы.

— Мэриэлла, — не подходи к ней, — вдруг закричала Линелла. Я остановилась.

— Почему?

— Тише, не кричи, — раздался голос Элосаны.

— Иди ко мне, — замахала руками жена Краса.

Я забралась к ней в клетку.

— Как ты здесь оказалась? — спросила Линелла, прижав к себе.

— Пришла вас спасать. Расскажи, что тут происходит? Почему нельзя подходить к Танелле? Она твоя сестра?

— Да. Мы двойняшки. Видишь вокруг возвышения, где она сидит тонкие серебристые нити. Я не знаю, что это такое, но Горен говорил, я слышала, что это ловушка. Стоит кому-то наступить на них, и человек или зверь умрет. Он приготовил ее на случай, если здесь окажется Ал.

— Но Ал, ветер, он может летать.

— Отсюда не улетишь, кругом мертвая зона, как говорит этот негодяй. Их магия через час иссякнет.

— Но как мне ее разбудить?

— Не знаю.

— Почему ты не сбежишь?

— Не могу, я уже потеряла магию. Элосана тоже. Но без сестры не уйду.

— Это я поняла. Надо придумать, что-нибудь…

— Мэриэлла, опасность! — голос Дажа. Я спрыгнула с колен Линеллы и успела спрятаться за камень, когда под потолком пещеры закружилась красногрудка. Вскоре разминая ладони, веселый Горен оказался около Танеллы.

— Ну, маленькая бестия! Хорошо сработала! Началось! Сельфы против драконов! Война, моя дорогая, война! — он погладил неподвижную девушку по спине, — Теперь они мои! Всех перебью поодиночке! Но с другой стороны, слишком просто! Ведь можно было ожидать этого, раз одна баба двум мужикам дана. Радоваться рано! Если бы только знать, что задумали, эти духи. Ну-ка, давай, дорогуша, скажи, что делается в Атель? Где твой ненаглядный Ал?

— Ал, — замогильным голосом, проговорила Танелла, — его нет! В замке никого нет, кроме духа. Замок пустой.

— Да, что происходит? Где они шляются? Ладно! Подождем. Посмотрим, что будет завтра. А пока надо подготовиться. Только вот на ком? Ни одного животного в окрестности не видно! Как чуют стервецы. Постой! А ганы? Вот и их пора пришла. Что им без дела в холоде сидеть. Пусть мне послужат!

С этими словами он быстрым шагом направился куда-то вбок пещеры. Я рванула к лазу: — Даж, ты слышал? Спасайтесь!

— Не беспокойся, — улыбнулся ган, — их нет там. Они все здесь, песок вон раскидывают. Я обернулась, и точно, волна красного песка медленно катилась, покрывая все пространство от лаза до моего камня.

— Фулай, уходите, — попросила я песок.

— Вот еще, — откуда-то снизу раздался еле различимый писк, — мы хотим все видеть своими глазами.

— Пожалуйста, будьте, осторожны, — попросила я.

— За нас не бойся, это наши горы…

— Через час ваша магия исчезнет, — предупредила их.

— То-то я чувствую, что мне все тяжелее и тяжелее идти. Ребята, бросай работу! Уходим. Даж, потом нам все расскажешь.

Я прыгнула на камень и замерла, укрывшись хвостом, ко мне залез уменьшившийся в размере Даж, и, зарылся в мой мех. Интересно, почему я не чувствую, что сила уходит из меня? По моим подсчетам, провела в пещере, ни один час. Жаль, спросить не у кого.

Горен вернулся довольно скоро, и принес ледяную глыбу, в которой был «замурован» Фулай. Поставил ее на стол. Накрыл стеклянным колпаком. Лед стал таять. Но как только ледяная корка растаяла, исчез и ган. Горен выругался, и стал искать его на столе:

— Вот скотина, и куда подевался? Зря я это затеял, спрятался паршивец! Но ничего, далеко не уйдешь! Все равно сдохнешь! Тут нет твоего любимого камня. Здесь мертвая зона! Так. Но на ком же проверить?

Он оглянулся и посмотрел на клетки, в которых сидели Линелла и Элосана:

— Нет, вы мне еще пригодитесь! Придется так, чисто теоретически.

И тут перед ним появились миражи Дара и Энлиля. У меня съежилось сердце. Чёрный дракон был суровым и холодным, стоял, высоко подняв голову, и смотрел на Горена со спокойным любопытством. Повелитель ветров был весь напряжен, и его взгляд выражал злобу и презрение. Он накрыл их прозрачными колпаками.

— Дадим самую высокую защиту десять единиц. Сначала попробуем — пять единиц силы.

В руках у него появился черный шарик, и он бросил его в Дара. Тот ударился о колпак и отскочил:

— Мало, — проворчал Горен, — попробуем семь единиц.

Второй шарик ударился о колпак, но не отскочил, а прилип к нему, и стал впитывать в себя мираж. Вскоре в колпаке никого не было.

— Медленно! Увеличим еще на одну единицу.

Третий шарик прилип к колпаку Владыки неба, и тот уже через минуту исчез в утробе черной материи.

— Отлично! Семь — восемь единиц. Многовато будет. Но, ничего! Хорошо бы на живом организме проверить. Но за неимением оного, придется удовлетвориться пока этим. Думаю, на князей хватит. И кто сказал, что драконы и фениксы неуязвимы? Смекалка и неожиданность — детское личико страха — и вот они уже люди. А тут и я. Сдохнут, как миленькие! Отцов нынешних владык извел, и этих изведу. Не будет магии — будет чистый разум, который покорит природу, и станет хозяином планеты! Духи, творят жизнь во всем разнообразии. А я создам универсальную, однотипную систему, которая сама себя создает, сама живет, сама уничтожается. Не будет радужной размазни, только один цвет, и его тени! Порядок и тишина! Ни боли, ни страха, ни страданий, ни смеха, ни чувств, ни ненужных творений ума. Зачем они? Только чистота холодного разума. Кос создает миры. И я создам. Я — стану ему подобен! Я выше этих духов жизни! Их создания муравьи, головастики, червячки — мелкие и пакостные. А у меня башни до неба, да гладкое, как стекло, пространство, без травы и деревьев. Реки — под землю, горы срежу под корень и утоплю в океане.

Вот истинная красота! Только бы не появилась эта рыжая бестия и не испортила мне мою мечту! А ведь совсем рядом была. Сидела на тележке под балдахином. Только руку протяни, и сожми ее уродливую шею. Испугался, как Шейни затрясся от страха. Там были и Раст, и Дар, кроме того я был внутри Хитрого Лиса. А этот меня бы не пощадил. А до чего уродлива была! И я так и не понял, как она, сидя в замке у отца, могла попасть в Лагулу? Если бы они тогда не представили ее, можно было бы подумать, что она прячется среди людей в городе Белого дракона. Нет, вывезли. Но как она могла оказаться одновременно в двух местах? Девочки, у меня только на вас надежда! С вашей помощью, я выслежу ее. А все-таки интересно, что в этом чудовище такого, что привлекло к ней сразу двух Владык, которые не поделили ее и передрались! Но в любом случае, это мне на руку. Дай-ка, Танелла, я отдохну на твоих коленях. Слаб я еще. Думаю, еще немного протянешь, сила твоя на исходе, зато вон каких доноров ты мне припасла. А там и за своим Алом пойдешь…

— Ала, — глухо прошептала жена мага ветров, — его нет в замке, там пусто…

— Слышал, вот это меня и настораживает! — с этими словами он лег на скамью, голову положил на колени молодой женщины. Их окутала серая дымка.

Я сползла с камня, Даж уселся на мою шею. И так мы с ним пролезли в расщелину. Опустив голову, пошла по узкой норе, настроение было плохое. Что я могу сделать? Моя задача вытащить Горена на белый свет, убить я его не смогу, это сделают Духи. Но как вытащить его? Верховные духи и не видят его, потому что он — часть их. Нужно, чтобы он проявился, воспалился, как рана. Он не Шейни, провести я его не смогу, а потом, там были все рожденные маги. Что говорил мне Эол, была битва ветров, драконов и дружины Белого Тигра. И Кос, сказал, что я та, за которой тянется «шлейфом тянутся маги и духи». Хорошо, я вызову их сюда. Но они не спасут ни Элосану, ни Линеллу, ни Танеллу. А мне троих не вытащить. А что, если сюда позвать Ала и Краса? Ганы их проведут. А Элосана? Надо звать Энлиля. Нет, Повелители драконов и сельфов, одно целое. Они должны быть вместе. Но это значит рисковать жизнью Дара? Пройти сюда, они пройдут, а как выйдут? Времени у них всего час. И тут само собой вспомнились мои встречи с Духами, которые несколько раз говорили, что наделили меня силой живого огня и живой воды. А папа рассказал, когда мы с ним разговаривали в Ателе, что я выпустила в Шейни свою силу живой воды, и она разбила стены башни. Но они были пропитаны живым огнем Лиссель и моим. И что говорил Даж, Горен уверен, что мертвую воду оживили маги. Вот оно! Я знаю, что нужно делать!

— Даж, — позвала я, — мне нужна твоя помощь.

Ган спрыгнул с меня, и встал передо мной: — Что я должен сделать?

— Сейчас я создам двух птиц, и пошлю их с вестью, ты должен выпустить их так, чтобы никто не видел, откуда они вылетели. И еще надо провести сюда четырех магов. Только тихо, чтобы Горен ничего не заподозрил. Будем действовать как он — смекалкой и неожиданностью.

— Первое сделать легко, но как я узнаю, что те, кто придет, не враги нам.

— Вот видишь это кольцо? Точно такое же будет у одного из них. Это Чёрный дракон, Владыка огня, с ним придут Владыка неба, и их Великие маги. Вместе с ними мы справимся с этим убийцей. Скажи, куда лучше попросить их придти.

— А что они потребуют у нас взамен, если победят Горена?

— Ничего. Даж, у них есть все. Хочешь я тебе слово дам?

— Не надо. Я верю тебе. Путь подходят к Грохочущему водопаду, и скажут: «Огненная Лисица звала».

— Спасибо, Даж!

Я создала двух красногрудок, мне некогда было менять облик своих вестников, хотя, то, что и Горен обращался в красногрудку, мне было неприятно. Потом, если останусь в живых, поменяю посланников. Сказала им все, что хотела. Окутала их сферой живого огня, и ган покатил ее по норе.

А я вернулась в пещеру. Подходить к Линелле не рискнула, она была слишком близко к Горену и сестре. Поэтому побежала к Элосане.

— Ты рискуешь, Мэриэлла! — прошептала она, когда я забралась к ней в клетку.

Эти слова напомнили, Дара. — Я всегда рискую, — вздохнула я. — Ну, как ты? Тебе лучше?

— Да. Ты, случайно, не знаешь, зачем меня сюда притащил этот тип?

— Случайно, знаю. Это Горен. Ему ты нужна как связь с Рарогом. Как только ты ослабнешь настолько, что не сможешь ему сопротивляться, он свяжет тебя с замком папы. Посадит вместе с Танеллой, и будет спать у тебя на коленях, забирая при этом твою силу. Когда всю высосет, убьет.

— И откуда ты все знаешь?

— Я тут целый день кручусь, подслушиваю. А потом я разговаривала с ганами, они много чего сообщили.

— Мэриэлла, убегай отсюда, спасайся! Он же убьет тебя.

— Может. Но меня вызвали в этот мир, чтобы найти его. Я и нашла. Это моя миссия Элосана.

— Позови Энлиля, он поможет.

— Энлиля? А почему его?

— Он самый лучший воин! И твой будущий муж и Хранитель!

— С чего ты взяла? Мой муж Чёрный дракон. Я сделала выбор.

— Чёрный дракон? Ты шутишь? Он же неприступный и холодный как каменный утес в Северных горах. Ты не могла этого сделать. Энлиль — лучше!

Я вспомнила свою безумную ночь в Дааладе, задорный смех Повелителя драконов, его лицо, когда он спал: — Элосана, да ты без ума от Повелителя ветров!

— Вот еще, скажешь тоже, — моя юная тетя смутилась и покраснела.

— Скажу, еще как скажу, только недавно, я сама говорила, что Дар — самый лучший мужчина.

— И все-таки я не понимаю твой выбор!

— А не нужно понимать. Принимай как факт. Кстати, я вызвала их сюда. Скоро Энлиль будет здесь.

Элосана поправила волосы, отдернула платье: — Как я выгляжу?

— Ты удивительное создание, — усмехнулась я, — мы с тобой стоим на краю пропасти, куда в любой момент нас может сбросить Горен. А ты думаешь о том, как ты выглядишь.

Ундина закусила губу: — Да, наверное, это глупо звучит.

— Расскажи, как ты с ним встретилась? Когда? Как он сумел вскружить тебе голову.

— Зачем?

— Надо время скоротать, и спать нельзя.

— Это было очень давно. Еще до твоего рождения. Мне тогда по человеческим меркам пятнадцать лет было. Я гостила в Рароге у Реславы. Она и Белый Тигр окружали меня такой любовью и заботой, что эти дни я вспоминаю, как самые счастливые в своей жизни. И вот в Праздник Урожая к нам прилетели Дар и Энлиль. Помню, Чёрный дракон был вежливым и галантным. Поцеловал мне руку, и сказал Реславе: — Твоя сестра будет настоящей красавицей, когда вырастет. Ты спрячь ее получше, и близко не подпускай к ней сельфов, особенно Повелителя ветров.

А потом обратился ко мне: — А ты малышка, посмотри внимательно на этого красавца, и запомни, верить ему нельзя.

Раст всегда говорил мне, что драконы никогда не врут. И когда Энлиль пригласил меня танцевать, я испугалась. Но он был таким забавным и милым, что скоро страх исчез. А потом мы летали с ним над ночным Рарогом, я учила его плавать, мы гуляли по лугу, и он ничего мне не обещал, ничего у меня не просил. И когда прощались, он сказал: — Элосана, спасибо за твое внимание ко мне. Не знаю, как ты, а я был счастлив. Ты веришь мне?

И я сказала, что верю. Ундины не драконы, но тоже умеют чувствовать ложь, ты же знаешь. И в тот момент он не врал, он держал мои ладони в своих руках, и не сводил с меня глаз: — Вырастай скорей, мы обязательно встретимся.

Вот и все.

— И все эти годы ты ждала его?

— Нет, я ждала, пока не было тебя. А потом появилась ты, и мне Реслава сказала, что ты предназначена двум Владыкам. И я запретила себе ждать. Больше того, я хотела, чтобы ты выбрала его. Потому что, он — самый лучший. Только Раст мне не верил. Реслава, когда умирала, просила Белого Тигра отдать тебя мне на воспитание, но он не отдал. Он боялся, что я смогу обидеть тебя, как соперницу. Мне до сих пор обидно! А правда, почему ты не выбрала его?

Я молчала. А действительно, почему? В первую нашу встречу, он мне понравился больше, чем Дар. Мои встречи с обоими Владыками заканчивались, как правило, моим бегством, и обидой на них. Можно было вспомнить Энлилю Эмиру и нереиду. Но и Дар не лучше — одна Нагна, чего стоит. Отношение ко мне Повелителя ветров в его замке, сейчас, когда прошло время, вспоминается как вполне достойное. Только вот оно почему-то меня раздражало. А почему — не знаю.

— Ну, что ты молчишь?

— Просто не знаю. Ты права, Энлиль, наверное, замечательный. Но меня тянуло к Дару…

— Ну, все-таки… Я хотела бы понять…

— Я тоже, — ответила я словами Дара. И подумала, что зря теряю время. Ждать пока Горен куда-то уйдет, чтобы рассмотреть подходы к Танелле, глупо. А если он не уйдет? Вот пока он спит, и можно все сделать. Я не могла больше ждать! Не хотела! Воспоминания о Чёрном драконе снова наполняли меня обидой, захотелось бежать и бежать. Только не сидеть на месте, и не думать о нем. Я вскочила на ноги.

— Ты куда? — испугалась Элосана.

— Мне пора. Надо еще много чего сделать. Но мне хочется сказать тебе, спасибо за мой День рождения. Он был таким прекрасным! И главное, ничего не бойся. Скоро здесь будут Драконы и сельфы. Надеюсь, мне удастся вас вытащить отсюда.

И с этими словами я спрыгнула и побежала к Линелле. Она стояла на коленях, схватив руками прутья клетки, и смотрела в мою сторону:

— Что ты задумала? — шепотом спросила она меня, когда я прыгнула ей на колени.

— Я вызвала сюда Краса, Ала, Дара и Энлиля. Думаю, если с моими вестниками ничего не случиться, они скоро будут здесь.

— Ты с ума сошла. Зачем? Это ловушка, нам отсюда не выбраться.

— У меня есть одна идея. Правда, шанс маленький, но все-таки.

— Я не хочу, чтобы с Красом и Даром что-то случилось!

— Скажи, о чем бы ты думала, если бы узнала, что Горен похитил твоего мужа?

— Ты права. Говори, что нужно делать.

— Мне нужно разбудить Танеллу. Ты не знаешь, как это сделать?

— Я сама думаю об этом. Слеза Даалада с тобой?

— Да, на шее висит.

— Он и твоя сила огня, должны привести ее в чувство. Она на последнем издыхании. Он ее лишил почти всей силы, я чувствую это. Только вот как тебе до нее добраться?

— Как к ней сам Горен подходит? Ты же должна была видеть.

— Да, только со спины.

— Там есть серебристые нити?

— Есть, но он их перешагивает, их там намного меньше.

— Отлично. Я попросила драконов и сельфов, отвлечь внимание Горена. И прошу тебя, если они забудут, скажи им, что они должны держаться вместе. Только вместе, тогда я смогу помочь им.

— Как?

— Понимаешь…

Договорить я не успела, серая дымка начала таять, и я выскользнула из клетки, отбежала и спряталась за камень.




Горен встал со скамьи, потянулся: — Пора от тебя избавляться Танелла, — посмотрел он на нее. — Мало в тебе силы.

И подошел к клетке Ланеллы: — Ну, что моя хорошая? Как ты себя чувствуешь? Пить не хочешь?

Линелла оперлась спиной на прутья, вытянула ноги, закрыла глаза, молчала.

— Иди ко мне, моя хорошая, — ласково приговаривая, он протянул к ней свою руку между прутьев, она стала вытягиваться и схватила пленницу за лодыжку.

— Пошёл вон, — огрызнулась жена Краса, и ногой отбросила его руку.

— Сколько в тебе ненависти, сколько злобы ко мне, то, что нужно. Ничего рано или поздно сломаешься. Твоя сестра тоже долго сопротивлялась. Но, моя славная, я умею ждать.

— Ошибаешься Горен, — крикнула Линелла, — я скорее уйду к духам, чем позволю тебе прикоснуться ко мне.

— Слышали! Слышали! — усмехнулся он, — вы так похожи! Но смотри, вон она моя вкусненькая. Сидит, миленькая, и служит мне, и кормит меня. И ты будешь такой же. От меня просто так не избавишься… — И он схватил ее ступню.

Линелла ударила его еще раз и вскочила на ноги: — Отойди, пакость!

— Ах, хорошо! Сколько эмоций! На сегодня хватит. Пора узнать, что творится в мире. А ты сиди тихо, не стоит звать Танеллу, она все равно не услышит. И не надо стараться опрокинуть свой домик — не выйдет.

И Горен обернувшись красногрудкой, вылетел из пещеры. Я кинулась к столу, и со стола прыгнула на скамью, где сидела жена Ала. Сняла с себя цепочку со слезой Даалада и надела ей на шею. Прижалась к ее груди. Она была похожа на пустой сосуд. Только где-то в самой глубине, еще тихо и медленно билось сердце, в окружении легкой, невесомой энергии. Стала наполнять ее, но получалось медленно. Очень медленно. И чем больше я боялась не успеть, тем тише переходила к ней моя сила.

— Надо успокоиться. Мне нечего бояться, — сказала сама себе. — Дар от меня отказался, а без него жить не смогу, но хоть ее спасу.

И вдруг крик: — Танелла, Танелла, услышь меня! Очнись! Этот мерзавец летит.

Я подняла голову и посмотрела на Линеллу, она трясла прутья, и смотрела на меня.

— Опасность! — я прыгнула с колен девушки, которая по-прежнему сидела, положив руки на колени, и смотрела вперед, невидящими глазами. Мои задние лапы задели серебристые нити, мне показалось, что их оторвало. Передвигаясь только на передних лапах и подтягивая задние, я добралась до камня, улеглась на красный песок и закрылась хвостом, стараясь не кричать от страха.

— Ган, проклятый, — закричал Горен, вернув себе свой облик, и побежал к столу, откинул столешницу. Что там было внутри, не видела. С радостью почувствовала, как мои лапы начинают болеть. Значит, целы. Надо вылечить их, перекинуть к ним целебную силу. Так, получается. Боль проходит. Дернула одной лапой, потом другой. В порядке. Теперь надо посмотреть, что случилось. Залезла на камень. Но земля задрожала, и я свалилась. Хорошо, что Горен был занят и не видел, как я на спине дергаю лапами. По потолку змеились огненные молнии.

— Началось, — чуть не крикнула я от радости, — Значит папа здесь! Когда рядом папа, мне не страшно!

Горен подбежал к клетке Линеллы, и открыл дверь: — Выходи, будешь моим прикрытием!

— Нет! — крикнула жена Краса, и закрыла перед его носом дверь. Они тянули каждый на себя.

— Не трогай ее, — закричала Элосана, — Ты мразь, мертвяк, пустышка…

— Заткнись, — прохрипел он, — и твоя пора придет, если Раст сюда пожалует. Пока драконы налетели, — и снова обратился к Хозяйке Южных гор, — И откуда в тебе сила такая, ведь умирала…

— А ну отойди, — прогромыхал голос Краса. Он налетел на Горена, схватил его за шкирку и, подняв в воздух, со всего размаха бросил о стену. По пещере летали еще Чёрный дракон и два феникса — один красный, другой золотой. Дар подлетел к клетке Линеллы, ударил по ней хвостом и снес крышу, схватил ее в лапы, и тут же передал Красу. Маг огня взял ее в когтистые лапы, и она исчезла, а он одной лапой притронулся к груди. Я вспомнила, как сидела за шкиркой у Дара. Вот бы снова туда залезть. Но нельзя.

Смотреть, что было наверху, было некогда. Пещера ходила ходуном, как когда-то башня Шейни, потолок посветлел, и через блоки мертвой воды светило желтое солнце, как глаз Коса. Надо мной свистели черные шары, и я боялась, как бы один из них не попал в меня. Ставить защиту не могла. Горен бы увидел, а мне еще надо было разбудить Танеллу. Прошмыгнула к столу, но залезть на него не было возможности. Столешница была открыта, а угодить внутрь не хотела. Тогда просто проползла до серебряных ниток, напряглась и легко перепрыгнула их. Влезла на скамью. И тут увидела, как черный шар попал в грудь Дара, а он в лапах держал Элосану. Его отбросило к стене, и он стал падать.

— Танелла, — закричал Горен, — дракон хочет убить твоего Ала, в камень его, вниз…

Танелла повернула голову и посмотрела на Дара, и под ним образовалось расщелина: — Нет, — закричала я, и схватила ее за руку, — Не надо!

Расщелина была слишком узкой, а его тянуло вниз. Если не остановить дочь гор, он поломает крылья. Я прыгнула ей на грудь, и прижалась всем телом, отдавая силу, и захлебываясь от слез, зашептала: — Не надо, не делай этого, он друг Ала.

Наверное, она меня услышала. Потому что я почувствовала, как от нее пошла сила. И тут же голос Горена: — Ты дурак, Энлиль, если бы Чёрный дракон погиб, то Мэриэлла была бы твоей.

Чьи-то руки подняли меня, удивленное лицо Танеллы встало перед моими глазами: — Лиссель, что ты тут делаешь? Где мы?

— Отпусти меня, — попросила я. Она опустила меня на скамью.

— Ал, — хотела крикнуть я, но получился визг, — забери ее, скорей!

Золотой феникс, расставив лапы, налетел откуда-то сверху, одной схватил Танеллу, а второй, видимо, хотел взять меня, но промахнулся, и только его когти оставили глубокий след на деревянной поверхности. Я спрыгнула со скамьи и спряталась под ней. У меня было чувство, что я нахожусь в центре смерча. Все было в движении — пол, потолок, стены, черные шары, и стоял невыносимый гул от криков, ругани, шума крыльев.

— Ага, — радостный вопль Горена, — вот вам и конец! Я хотел оставить вас на закуску, но раз вы все вместе здесь, начну с вас…

— Значит пора, — решила я, и снова прыгнула на скамью. Темное облако придавило драконов и фениксов к мертвой земле. Они выглядели так, будто попали в вязкий густой кисель, двигались медленно, и задыхались. Красный феникс обнимал крыльями Элосану. К ним по земле катилась волна красного песка, но они его не видели.

— На песок, встаньте на песок, — закричала я им.

Головы драконов, фениксов и Горена обернулись в мою сторону.

— Так это ты, рыжая бестия, а я думал ган! — прохрипел Горен, и стал медленно поднимать правую руку. Прикинув на глаз возможную траекторию полета нацеленного на меня черного шара, я сделала обманный выпад, и, собрав все силы, перепрыгнула серебряные нити, подбежала к пленникам, и окутала их своей сферой, она у меня вышла на этот раз странная, сине желтая. Я питала их энергией, стараясь не смотреть на Дара. Драконы и фениксы снова поднялись в воздух:

— Мэриэлла, давай, ты долго не выдержишь, — закричал Дар, и все четверо поставили между мной и Гореном щит, который тут же облепили сгустки темной материи.

Дар был прав, силы у меня было немного. Надо было действовать.

— Надеюсь, что у папы все получилось, — подумала я, и бросила в потолок сгусток силы живой воды. Он ударился о потолок, и тот зазеленел, и рухнул потоком воды, обрушивая камни и обломки гор.

Лапа Дара схватила меня, и мы поднялись в воздух. Над ущельем птиц летали драконы и фениксы, а по краям ее стояли боевые маги Белого Тигра, и он сам. Но за нами, поднималась снизу огромная красно-черная фигура без лица, она вырастала с такой быстротой, что вскоре, ее голова уже доставала облаков, и от нее во все стороны летели черные шары.

— Дар, подержи Элосану, — крикнул Энлиль, передал испуганную ундину, Чёрному дракону, и закричал, обращаясь к сельфам. — Связать шары смерчем.

Сильные потоки воздуха закружились перед нами, собирая сгустки темной материи вместе, не давая им разлетаться. Из этого черного водоворота вдруг вытянулась рука и схватила Дара. Элосана закричала. А я прыгнула на эту отвратительную руку, похожую на клешню рака, и вцепилась в нее зубами. Она выпустила Черного дракона, дернулась и я полетела…




Глава XVI


— Ты что наделал? — закричала Линелла.

— Ты совсем ума лишился, — ревел Крас.

А я стоял и смотрел в небо, где кружил феникс. Но вот он стал пикировать вниз, я оттолкнул обступивших меня родных мне людей и взлетел в воздух. Чёрная и красная молнии ударились друг о друга, все задрожало, мы сошлись грудью. Я был готов удавить этого мерзавца, его взгляд говорил мне, чтобы готовился к смерти. Но тут показалось, что между нами что-то взорвалось. И я был отброшен в одну сторону, Энлиль в другую.

— Вы, два олуха! Остановитесь! Вы Владыки! Вы держите мир! Одумайтесь!

— Кра-а-а-ас! — отчаянный крик его жены снизу.

Под ней образовалась воронка, она упала туда, и земля над ней сошлась. Мы понеслись к земле. Магии не почувствовали.

— Линелла! — закричал Крас. И стал бить хвостом о землю, и полыхать огнем.

— Дар, — подлетел ко мне Энлиль, — найди Мэриэллу, а вдруг с ней тоже самое…

Я поднялся в воздух. Сухая трава горела в ущелье, с вершин неслись к земле камни. По ущелью бегали огненно красные зверьки, но какой из них Мэриэлла? Один из них был ближе всех к месту, которое вот-вот накроет камнепад. Бросился к нему, но… это был мираж. Второго зверька не успел схватить, его ударило камнем, и он лопнул. Я метался над ущельем, все было безрезультатно! Это были миражи! Но где она? Я стал звать ее. В ответ тишина. Я понимал одно, единственное место, куда она может побежать, это Рарог. Только бы с ней ничего не случилось. И что на меня нашло? Как я мог? Оскорбить единственную и самую дорогую мне женщину.

Спустился к своим. Крас сидел в образе человека и тупо смотрел вперед. Около него на коленях Энлиль:

— Очнись, — тряс он мага огня за плечи, — ты же сам учил нас уметь сдерживать свои эмоции.

Приземлился, принял свой настоящий образ, и положил руку на плечо красного дракона:

— Крас…

— Это ты виноват! — вдруг закричал он и схватил меня за шиворот камзола, — ты… Я только нашел ее… А ты…

— Перестань, — крикнул Энлиль, встав между нами, — Дар тут не причем. Если хочешь кого-то убить, меня убей! Мне все равно жизнь не в радость теперь!

— Замолчите, вы оба! — еле сдерживая ярость, сказал я, — Успеете уйти к духам. Крас, неужели ты не понимаешь? Это был Горен! Мы не чувствуем его магию. Соберись! Надо найти его, и спасти Линеллу.

Сознание стало возвращаться к магу огня. Он посмотрел на нас осмысленным взглядом:

— Он под землей! Вот почему мы не можем его найти. Ты нашёл Мэриэллу?

— Нет! Вы летите в Даалад, а я поищу.

Я поднялся в воздух, долетел до гор, где по моим подсчетам должна она пробираться, лег на землю и прислонился ухом к земле. Молчаливые горы ожили. Слышал топот горных козлов, слышал, как садились в свои гнезда орлы, задевая крыльями камни, бегали мелкие животные, но вот тихих осторожных шагов бегущей лисицы, не слышал. Пропускал через себя все шорохи, но это был шум обычной жизни моих гор. Сколько пролежал не знаю. Просто в какой-то момент почувствовал, что ее нет в моих горах. Значит, она добралась до Рарога? Но как? Поднялся и полетел к Белому Тигру. Но не успел, я приземлиться на балкон, как мне навстречу выбежал Хитрый Лис.

— Дар, где тебя носит? Драконы с сельфами сцепились. Война!

— Где Мэриэлла?

— За нее не беспокойся! Она в безопасном месте! Лети! Останови бойню! Расту одному не справиться. Вызови Энлиля!

Выпустив в Даалад огненный шар, я помчался туда, откуда доносился рык моих сородичей. Над Лагулой летали Бель, Чат и еще несколько драконов, изрыгая огонь, в них летели острые как иглы перья двух серебристых фениксов и дружина ветров, пускающая стрелы. Город горел.

— Остановитесь! — рыкнул я.

— Вот ваш повелитель! Вор! Он украл и силой завладел нашей Огненной Лисицей, — пророкотал один из фениксов, и острое перо, вонзилось мне в переносицу.

— Оглянитесь, что вы наделали! — заорал я, — люди тут причем?

Все посмотрели вниз. По улицам бегали испуганные горожане, стараясь залить горящие дома. Они поднимали головы вверх и кричали. Крыша замка полыхала, как факел.

Дыхнул холодом, и огонь погас. Город выглядел черным и страшным. Люди падали на колени и плакали, потрясая кулаками, и грозя нам.

— Вы хуже шершей! Даже они не довели город и его обитателей до такого состояния! Чат! Как ты мог! Что подумают твои студиозы?

Желтобрюхий дракон молчал.

— Мы восстановим все, — донесся до меня голос второго феникса, — только отдай нам Огненную Лисицу.

— Она сделала свой выбор, — зло ответил я, — я ее муж!

— Врёшь!

— Драконы не врут, — зарычал Бель.

— Докажи, что это ее собственный выбор, что ты не околдовал ее.

— По себе судите? — рассердился я…

— Дар, помоги… — заухал филин голосом Раста, появившийся неизвестно откуда, — останови драконов…

— За мной, — приказал я и поспешил за серой птицей.

Лететь пришлось недалеко. Еще издали мы увидели, как над рекой в лучах заходящего солнца шел бой между сельфами и драконами. Внизу бегал белый тигр и призывно рычал, а вытянувшиеся до невозможной величины деревья, пытались схватить своими ветками кого-нибудь из дерущихся. Но они поднимались только выше. Драконы обдавали деревья огнем, когда те цеплялись за них своими ветками, а сельфы ломали их ветром. Но рядом с гибнущими исполинами, поднимались другие.

Берега реки были охвачены огнем. Где-то кричали люди, блеял скот, и ржали кони.

— Прекратить! — прогромыхал я, — драконы на левый берег, сельфы на правый. Огонь потушить.

— Бей Чёрного дракона, — закричал какой-то серебряный феникс, один из тех, что дрался здесь, — он украл у нас Огненную Лисицу!

— Прикуси язык, Шунэль, — раздался окрик Энлиля. — Да, что с вами? В конце концов, это наше личное дело с Даром.

— Нет, повелитель, — один из фениксов обернулся Эвром, — Огненные Лисицы всегда с ветрами жили. И Мэриэлла должна быть с нами, а не с драконами.

— А, может быть, вы у нее спросите, с кем она хочет быть? — раздался снизу рык Белого Тигра…

— Повелитель… — я услышал слабый зов Полина.

— Энлиль, в город Радуг, что-то случилось с радужным драконом. Отправь воинов князей по домам, а сами князья пусть ждут здесь, нам надо поговорить всем вместе. Раст не дай им снова сойтись, мы скоро…




В городе радуг на торговой площади, среди разбитых торговых палаток и дымящихся домов, в свете нескольких оставшихся целыми факелов, лежал связанный Полин, и мои недавние друзья, кузнец с сыном и ювелир. Вокруг них ходили воины-ветры. Когда мы с Повелителем ветров оказались около них, один из князей вышел мне навстречу:

— Владыка огня, меняем твоих драконов на Огненную Лисицу, — важно сказал он.

Я задохнулся от ярости: — Что??? Да, я тебя…

— Дар, — крикнул на меня Энлиль, — угомонись, — а потом обратился к князю, — развяжи драконов и извинись перед ними…

— Повелитель, — склонил голову князь, — я не понимаю тебя. Они украли у тебя Мэриэллу…

— Я что сказал, — тихим и ледяным тоном ответил Повелитель ветров.

Тем временем, я разрезал путы и освободил своих сородичей, они встали, кипя гневом, и готовые снова броситься в бой.

— Всем успокоиться, — приказал я. — Полин, ты полетишь со мной, а вы, обратился я к кузнецу и ювелиру, идите по домам.

— Полин!!! — к нам бежала княгиня. Она обняла длинную драконью шею своего мужа, и вдруг стала падать. Энлиль подхватил ее и уложил на землю.

— Что с ней? — прорычал радужный дракон.

— Сознание потеряла, — ответил я, беря ее за руку. — Не волнуйся, сейчас она придет в себя.

И, действительно, княгиня открыла глаза: — Повелитель, что происходит? Ветры всегда были нашими друзьями? За что? Они хуже шершей! Налетели… — дальше говорить она не могла, ее душили рыдания.

— Это недоразумение, — я помог ей подняться на ноги.

— Недоразумение? — повторила она, и запричитала — оглянись кругом, полгорода сожгли…

— Жертвы среди горожан есть? — поинтересовался я.

— А ты как думаешь? Конечно, есть! Скольких людей огонь в домах застал? А сколько торговцев пострадало, когда на них обрушился шквальный ветер, посмотри под ноги, ты в луже крови стоишь…

— Обещаю, этого больше не повториться, — заверил я ее. — А больным мы сейчас поможем…

Но выполнить свое обещание не успел, к нам примчался юный стражник ветров: — Повелитель, — закричал он, обращаясь к Энлилю, — в Кантите моего князя полонили…

— Князья за мной, — крикнул Владыка неба, поднимаясь в воздух — остальные по домам, и сидеть тихо.

Я полетел за ними, вскоре к нам присоединился и Полин. В Кантине, в отличие от остальных городов, пожара не было. Город выглядел мирным и веселым. Только в замке горели все окна. Мы вбежали в двери зала, где в своем кресле сидел Зелен, а перед ним стояли неподвижные юный Эол и его дружина.

— … повторяю еще раз, — назидательно говорил зеленый дракон, — вас это не должно касаться, это дело двух Владык. А, вот и они. Энлиль, ты бы предупредил своего князя, что без приглашения ко мне приходить не рекомендуется. Я нервный, ты же знаешь, и не люблю незваных гостей, — с этими словами, он щелкнул пальцами и снял со своих пленников «столбняк»…




Всю ночь мы летали от города к городу драконов, восстанавливая порядок, и собирая князей. Видя те, разрушения, что происходили там, где шел бой, князья ветров притихли, и выглядели виноватыми. На берег реки мы прилетели, когда солнце было довольно высоко. Я сначала и не узнал того места. И с одной и с другой стороны возвышались рощи деревьев, с наружной стороны, оплетенные гибкими лианами. На берегу сидел белый тигр. Мы опустились рядом с ним.

— Все князья здесь? — прорычал он.

— Все, — кивнули мы с Энлилем.

Я заглянул между лианами, это была зеленая тюрьма. Драконы спали, положив головы на лапы.

— Везет же некоторым, — проворчал Серебряный, — поспать успели.

Деревья исчезли, и яркое солнце ударило спящим в глаза, они проснулись. С другого берега к нам прилетели князья-ветры.

— Слушайте меня, — зевнул тигр, — вы летите в Рарог и ждите меня. Я приведу Мэриэллу, и она сама скажет вам всем, какой выбор сделала, чтобы не было больше недопонимания. А потом, вам всем вместе надо объединиться, чтобы восстановить то, что разрушили. И особенно в Срединных землях. Все-таки это была ваша битва, а пострадали мои селяне.

Он встал, потянулся, прыгнул и исчез. А мы отправились в Рарог.

В доме Раста нас встретил сумрачный Хитрый Лис недовольным ворчанием:

— Вы что о себе возомнили? Вы — хранители, ведете себя как разрушители. Есть хотите?

— Да, — сказал Бель, — я бы поел.

— Путь в столовую найдете сами, думаю, не забыли. А потом приходите в кабинет. Раст туда приведет Мэриэллу. Портал у него там.

Есть я, не пошёл, не хотел. Мне хотелось побыть одному. Как отреагирует Мэриэлла, на слова отца, что ей надо будет объявить всем, что она выбрала Чёрного дракона. И это после того, как я оскорбил ее, и она снова сбежала. Зная ее гордый и своенравный характер, предполагал, что она вполне может вообще отказаться и от меня и от Энлиля. Заявить, что ей никто не нужен, и она будет сама по себе, вполне в ее характере. Чувствовал себя гадко. Если бы я только мог, пойти вместе с Растом, и попросить у нее прощение. Но это будет выглядеть подозрительно для сельфов, они могут подумать, что я околдовал ее. Если бы они знали, что эту девчонку ни одно колдовство не берет. Оставался один выход. При всех просить у нее прощение. Энлиль меня поймет, он слышал, что я сказал. Еще не было такого случая, чтобы дракон прилюдно просил прощение. Значит, будет.

Из столовой стали приходить князья, драконы устраивались недалеко от меня, ветры собирались вокруг Энлиля. Все молчали. Время текло и текло, а Раста все не было. Я не выдержал и заходил по комнате.

— Дар, не мельтешись перед глазами, — проворчал Энлиль.

— С ней что-то случилось, — вырвалось у меня против моей воли. Взгляды всех устремились на меня, даже Хитрый Лис посмотрел в мою сторону из-под нахмуренных бровей.

Я вышел на балкон. Тревога все больше охватывала меня. Не знаю, почему, но я уже знал, что Белый Тигр не найдет свою дочь там, где он ее оставил. Это непоседливое существо опять сбежало. Солнце перевалило за полдень, когда вдруг неожиданно появился Раст, вид у него был удрученный.

— Она пошла, искать Горена, — с мукой в голосе произнес он.

— Как пошла, искать Горена? — испугано закричал Хитрый Лис, — без Хранителя? Она пропадет!

— Не пойму, как она смогла ускользнуть, — недоумевал Раст, — я же сам создал это потаенное место. Без меня туда никто войти и выйти не может.

— Ты все посмотрел? Она не могла спрятаться?

— Нет. Она из камешков мне послание сложила «Папа, я пошла, искать Горена. Не беспокойся обо мне! Мэриэлла».

— Ну, что за неугомонная девчонка! — вскрикнул Хитрый Лис и схватился руками за голову…

Вокруг меня вдруг все потемнело. Двигаться я не мог, хотел спросить, что случилось, не получилось, голос пропал. Скосил глаза, я стоял в ряду своих князей. Под ногами была пустота, мы висели, в красноватом пространстве. Впереди проявилась бело-голубая фигура Верховного духа неба. У него в груди, я рассмотрел удивленного Энлиля и его князей, которые неподвижно висели в ряд, так же как мы, и смотрели на нас. И тут слева я увидел Мэриэллу, она испуганно крутила головой.

— Ты готова? — раздался нечеловеческий голос.

— К чему? — вздрогнула Огненная Лисица.

— К смерти, — равнодушный ответ.

Легка заминка, она вжала голову в плечи: — Нет.

— Тогда зачем пришла?

— Узнать, что твориться в мире? Почему драконы и сельфы в состоянии войны. Что случилось с людьми. Откуда взялась в них такая злость? Что нужно сделать, чтобы опять был мир. И куда делась Элосана, — быстро выговорила она, и испугано оглянулась на зелёно-бело-коричневую фигуру Верховного духа Земли.

Дальнейший разговор, это резкие болезненные пощечины мне. Я смотрел на эту девочку, которая вся съежилась от резких слов, обхватив себя руками, и растеряно смотрела вперед себя. Я не мог повернуть голову, чтобы увидеть того, кто с ней разговаривал, но знал, это Всемогущий Кос. Его голос был холодным и равнодушным, он вывернул всех нас наизнанку и показал ей с самой худшей стороны. Но она вдруг выпрямилась, опустила руки, и почти гневно стала защищать нас с Энлилем. Кроме того, за все, что случилось, она брала вину на себя. Это было непостижимо. Ни один мужчина не выдержит вида красавицы, которая скинет свою одежду и предстанет перед ним в облике старухи, отвратительной и грязной. А она не только не захотела видеть то, что ей только что показал Кос, так еще и пыталась объяснить, что неправильное поведение Владык спровоцировала она сама. А когда говорила обо мне, голос ее дрогнул, но с детской отчаянной уверенностью заявила, что это именно она соблазнила меня. Меня шестисотлетнего Владыку, который покорял женщин с той же легкость, что и выбивал мечи у противников. Этот Лисенок был готов ценой своей жизни спасти нас, взрослых мужиков, даже не предложивших пойти с ней, чтобы выполнить миссию, ради которой она была прислана в этот мир, а стремившихся затащить ее в постель. И я в этом преуспел…

От ее слов Всемогущий Кос пришёл в продолжительную задумчивость. Мэриэлла снова обхватила себя руками, как будто ей было холодно, и испуганно посмотрела сначала на нас, а потом на Духа Неба.

Я испытывал мучительный стыд. Все прожитые годы предстали передо мной как легкая прогулка в окружении друзей, женщин, и хмельных побед над шершами. А вот этот ребенок жил только для одного — выжить, чтобы пойти на смертный поединок с Гореном. И откуда у нее столько сил, мужества, столько доброты? И мне припомнился разговор Мэриэллы с ее отцом, в тот день, когда она пришла в Даалад. Ведь это Раст обвинил ее в том, что она свела с ума Энлиля. Ведь это он, старый, мудрый Белый Тигр, пытался изо всех сил, сохранить мир между нами тремя. Это он не позволил мне, обидится в благородном гневе на недостойное поведение Повелителя ветров, напомнив мне, что я сам не лучше. Он один понял, что ей одной не справится, и пытался достучаться до нас с Энлилем, не говоря прямо, обиняками намекал, что мы оба должны быть рядом с ней. Его дочь вняла словам отца, а вот мы — Владыки — нет…

Когда Всемогущий Кос заговорил снова, у меня перехватило дыхание. Он давал ей шанс. Он прямо заявил ей, что если она хочет, чтобы мы Повелители и маги не ушли к Верховным духам, она должны выжить в схватке с Гореном. Он связал наши жизни в один узел. И она приняла вызов. Она согласилась. И отправилась искать Горена…




Тьма стала рассеиваться, и мы оказались опять в кабинете Раста. Я оглянулся, и ветры и драконы стояли подавленные и растерянные. И, кроме того, среди них оказались Ал и Крас, впервые оказавшиеся в одном помещении за многие столетия. Они не смотрели друг на друга, но и не спешили уходить. Последним проявился Раст, бледный с трясущимися губами.

— Где вы были? Что случилось, — спросил Хитрый Лис, — вы все вдруг исчезли. Ал, Крас, как вы здесь оказались?

В ответ тишина. И вдруг Белый Тигр посмотрел на нас с Энлилем:

— Если она погибнет, я первый раздавлю вас обоих, — зарычал он. — Вы не Владыки, вы обыкновенные кобели…

— Раст, возьми себя в руки, — одернул я его. — Она не погибнет. Потому что мы найдем ее до того, как она найдет Горена. Она где-то в мире, и не в ее характере скрываться и таиться. Она обязательно проявит себя.

— Что ты предлагаешь? — спросил Ал.

— Разделиться и начать поиски. Она тоже не знает с чего начать. Что мы знаем о Горене?

— Он обитает под землей, — сказал Крас.

— Тогда почему мы не знаем, где? — спросил, не глядя на мага огня, Ал, — Владыки гор чувствуют свои горы, они бы сумели распознать нечто инородное. Раст ощутил бы враждебную субстанцию в своих землях…

— Вспомните Шейни, он был у нас под носом, а мы столько лет искали его и не видели, — встрял я.

— Я вот что подумал, — взял слово Бель, — мы искали везде, а почему он не может быть в океане. Это единственная стихия, которая не подвластна ни ветрам, ни драконам. Шейни был вхож в Скрытень…

— А я подумал о Шершеграде, — сказал Эвр. Мне кажется, это прекрасное для него убежище. Он может манипулировать людьми, вспомните, того же Шейни, и даже магов, которые начинают служить ему. Сидит там, и оттуда пакостит.

— Я согласен с Эвром, — кивнул Полин, — только вот вопрос, как он умудряется сидя в Шершеграде дурманить головы магам? Ни один житель нашего мира не стремиться попасть в город шершей…

Предложения сыпались один за другим. Хитрый Лис слушал внимательно, и только хмурил брови. Когда же идеи иссякли, все посмотрели на меня, даже Раст.

— Мне кажется, надо действовать так, — сказал я, — Не будем привлекать внимание, ни каких облав. Как показала практика, это ни к чему не приведет, Мэриэлла что-нибудь придумает, и проскользнет незамеченной. Ни каких стражей. Только мы. Я не думаю, что Духи отправили ее в никуда, наверняка, они дали какую-то подсказку. Мы должны узнать ее путь. И кроме того самим постараться найти логово Горена. Раст, тебе в твоих землях подвластно все, постарайся узнать, не было ли чего необычного. Мэриэлла, не будет в своем обличии, она предстанет в образе знакомых ей людей. Тоже относится и ко всем князьям, не ищите девушку, ищите то, что выбивается из привычной жизни. Крас — твои Южные горы, прослушай их. Ал возьми на себя Северные горы. Энлиль ты лучший из разведчиков, возьми, кого найдешь нужным из своих князей и драконов, отправляйтесь в Шершеград, растворитесь и попытайтесь узнать, что там твориться. И не там ли Горен. Я полечу в Скрытень, и попрошу тритонов, осмотреть океан. Всю информацию, сливайте Хитрому Лису. Он наш аналитик. Ему и решать. У кого еще есть предложения? Нет? Тогда в путь! Времени у нас мало…

И не оглядываясь, я вышел на балкон, и взмыл в небо. Холодный воздух, как и вода, успокаивал, и отрезвлял голову. Что я испытывал тогда, не описать никакими словами. Боль вкупе со стыдом и отчаянием. Надо было срочно отыскать Мэриэллу. Это единственный выход. Смерти я не боялся, я уже точно знал, что если, с моим Лисенком что-то случиться — мне не жить! Просто очень хотелось, что бы это своенравное и упрямое существо находилось в этом мире долго-долго, и желательно со мной!

— Чёрный дракон, — услышал я слабый крик, пролетая над океаном, и из воды выпрыгнул дельфин. Я снизился:

— Фин, найди тритонов и приходите к отцу, есть разговор, — мой голос удивил даже меня самого, до того он был хриплым.

В зале приемов восседал Уитун, держа в руках бокал вина, и разговаривая со старой черепахой, которую все, кто впервые попадали в Скрытень, принимали за замшелый камень около кресла Владыки вод, на самом деле это был дух его замка. Увидев меня, он поднялся с кресла и поспешил ко мне:

— Дар, что происходит? Правда, что говорят, между сельфами и драконами началась война!

— Нет. Просто мы столкнулись, не поделив Мэриэллу, — зло проговорил я.

— Ты Владыка — Дар, — назидательно начал Властитель океана, — ты должен был понять, Огненные Лисицы всегда жили…

— Уитун, она выбрала меня, — прервал я его.

Он удивленно посмотрел на меня, и предложил мне бокал вина:

— Хочешь выпить?

— Нет, у меня к тебе дело, вернее к твоим сыновьям…

— Нет, Дар, моих мальчиков не трогай, это ваша проблема, и вы ее решайте сами… — нахмурился Владыка.

Но тут двери распахнулись и влетели тритоны, а впереди них Фин:

— Рассказывай, — прокричал с порога он.

— Повторяю для вас, войны между сельфами и драконами нет. Мэриэлла выбрала меня. Я ее муж. Ветры не поверили. И то, что случилось на земле — результат этого. Но у нас беда. Верховные духи послали ее искать Горена. Она согласилась, и отправилась на поиски, одна, без Хранителя. Мы, повторяю, мы, ветры и драконы, не можем этого допустить. Мы хотим быть рядом с ней. Поэтому хотим еще раз все обследовать, и постараться раньше времени найти Горена. Есть мнение, что он может устроить свое логово в океане. Поэтому мы не можем его найти…

— На каком основании, вы сделали такое дурацкое предположение? — вскричал Уитун.

— Ты единственный, кто водил дружбу с Шейни.

— И ты упрекаешь меня в том, что привечал бедного…

— Нет, я не упрекаю тебя ни в чем, я сам помогал Шейни, когда он просил о помощи! А что, если он здесь встречался с Гореном? Просто вы этого не видели? Ты добр Уиутн! Ты давал ему возможность жить у себя в Скрытне. Ты не следил за ним. И повторяю, это только предположение, и оно может быть ошибочным…

— Да, как же она могла? Одна! Она же совсем ребенок? — взмахнул руками Уитун.

— Ты же ее знаешь, пап, — угрюмо сказал Фин.

— С чего начнем? — спросил один из тритонов.

— Не знаю, — пожал плечами. — Это ваша стихия. Только нужно помнить одно, Шейни воздвиг себе дом из мертвой воды, она не имела магии, даже больше, поглощала ее. Мне кажется, этому его научил Горен. Как вы думаете, где бы он мог скрыться от вас, если бы захотел?

— Если бы еще знать, кто такой Горен, — проворчал Уитун. И я пересказал в общих чертах то, что услышал от Коса.

— Если он Дух, — прошептала черепаха, высунув голову из панциря, — то, скорее всего, в подводных расщелинах. Мы не особенно любим туда спускаться, холодно, темно и там все еще шевелится первозданная жесткая энергия.

— Покажите мне их, и я сам спущусь в них, — предложил я.

— Не сможешь, не выдержишь, тебя раздавит, — шептал дух замка Скрытень.

— Мы можем попробовать, — воскликнули тритоны.

— Я смогу, — расправил плечи Фин.

— Вот еще, — замотала головой черепаха, — конечно, риск — благородное дело, но только тогда, когда есть шанс — выжить. Ни у кого из вас такого шанса нет, первозданная энергия затягивает каждого, кто прикоснется к ней.

— Очень похоже на мертвую воду, — изумился я.

— Это она и есть. Откуда он ее брал? Именно оттуда.

— Ну и что делать? — спросил наследник Владыки вод.

— Головой думать, — черепаха, вытащила свои ноги и, шаркая по полу когтями, пошла в направлении окна, посмотрела вдаль. — Найдите, Темных линей, эти животные подпитываются темной энергией, но очень пугливы. В свое время, помниться, у них лежбище было в холодных водах у Северных гор, на Голом острове. Поговорите с ними, если что-то в расщелинах появилось, они, наверняка, почувствовали. Фин, это твоя работа. Чёрный дракон пусть поднимется в небо как можно выше и посмотрит на океан, если увидит впадину, значит там, что-то не так. Но не думаю, чтобы ты что-то увидел, я бы почувствовал. Но перестраховаться стоит. А потом лети за тритонами. Мальчики седлайте коней. Осмотрите обратную сторону Северных гор выступающих в океан. Не дает мне покоя мертвая вода. Здесь вытаскивать он ее не мог, мы бы увидели. А вот там, где холодно и пустынно, вполне может быть. Если он брал тёмную энергию и перетаскивал ее, должен остаться след — каменистое дно без признаков жизни…

— А мне что делать? — спросил Уитун.

— Ждать, отчета, что ты еще можешь сделать? Говорил тебе, начни поиски, мертвая вода, твоя стихия, ты должен знать, откуда она появилась. Все откладывал. Вот и получил. Если с Мэриэллой, что-то случиться…

— Перестань! Я же не думал, что все так далеко зайдет!

— Ты в последнее время, вообще отстранился от жизни! Смотри, Верховные духи, не прощают пассивности своих Владык…

— Завел свою старую песню…

— Я самый старый в этом мире, Уитун… — напомнила черепаха, и спряталась в панцирь…




Я поднимался все выше и выше. Раздулся как шар, но старался сохранить тепло внутри себя. Мой организм, сам скажет, что подъем опасен. Вот и опасная зона. Спине стало больно от холода, и дышать почти нечем. Отсюда океаническая гладь, выглядела ровной и выпуклой. Впадин нигде не заметил. Снизил температуру тела и медленно поплыл в сторону обратной стороны Северных гор. И тут же моему взору предстала темная полоса, которая поднималась из глубины океана. И пропадала в горных складках. Когда смог принять свой обычный вид дракона, позвал тритонов, они в это время на своих морских конях прочесывали океан, только приближаясь к этой странной темной полосе. Я нырнул в воду. Ни растительности, ни рыб. Подводные обитатели плавали около, не приближаясь к каменистой черной подводной земле. Оказавшись над ней, почувствовал, что мое тело скрутило, я упал на дно, и не мог подняться. Был момент, когда подумал, что это конец. Но тритоны выдернули меня, и перенесли за ее границу, где ко мне вновь вернулась сила.

— Вот это да! — сказал один из тритонов, потрепав гриву своего коня, — и это под нашим носом. Хороши сторожа!

— Да, уж! — поддакнул другой.

— Ребята, этот путь был проделан давно, — крикнул третий, выныривая из воды, — раньше он был больше, смотрите, здесь земля ни такая черная, и на ней начинает расти морской мох.

— Куда теперь? — спросил четвертый.

— Домой! Мы знаем, откуда он брал мертвую воду. Но самого его здесь нет, — ответил я.




Мы вернулись в Скрытень и рассказали об увиденном Уитуну, черепаха высунула голову и тоже внимательно нас выслушала. Влетел Фин:

— Тёмные лини больше не ныряют в расщелины, говорят там опасно, они берут темную энергию около Северных гор, по их словам, там целая земля пропитана ею.

— Мы видели, ее — пробурчал тритон.

Черепаха стала задавать мне вопросы, какого цвета океан, где какие пятна видны на поверхности, потом немного помолчала и сказала:

— Вот что, Чёрный дракон, спасибо, что ты прилетел. Ты показал несостоятельность Властителя океана. Пусть тебе будет стыдно, Владыка вод, ты сам должен был начать расследование…

— Ты бы прекратил ворчать при мальчиках, — сморщил нос Уитун.

— Вот еще, пусть мальчики учатся на твоих ошибках. А вывод такой, Дар, не ищи Горена в океане. Раз он таскал первозданную энергию в Северные горы, там его лежбище.

— Спасибо, я понял, — кивнул я и хотел уйти.

— Подожди, — Фин схватил меня за руку, — дай слово, если найдешь Горена, ты позовешь меня. Только скажи, где он, а путь я найду сам…

— Путь мы найдем сами, — поправил брата один из тритонов, — мы все придем! Нам дорога эта девочка!

— Хорошо, — пообещал я, и покинул Скрытень.




Но прежде чем полететь к Расту, я все-таки завернул в Даалад, у меня была маленькая надежда, что вдруг Мэриэлла вернулась и ждет меня. Но вместе Огненной Лисицы меня ждал Старшой.

— Где тебя носит, Повелитель, — проворчал он. — Полдня уже сижу здесь.

— Случилось что? — спросил я его.

— Да, случилось! У меня была Мэриэлла.

— Когда?

— Несколько часов назад, отпустил ее, а потом подумал, что неправильно это. Как она одна? Она ищет Горена.

— Что она хотела?

— Она спрашивала о ганах Северных гор.

— А разве они существуют, что-то не слышал о них?

— В том-то и дело, Повелитель, что они пропали много столетий назад, как раз перед тем, как стала появляться мертвая земля. Неспроста она спрашивала.

— И что ты сказал?

— Я рассказал ей про Грохочущий водопад. Я в свое время хотел найти их и кое о чем попросить. Но не смог. Хитрые и скрытные эти ганы. Туда и отправил Мэриэллу. Как ты мог отпустить ее одну?

— Не отпускал я ее, мы поссорились…

— Повелитель, если с ней что-то случиться…

— Перестань, сам знаю, потому и ищу ее и Горена.

— Удачи тебе! Поговори со своими ганами…

И Старшой исчез.

— Филя, — позвал я.

Ган появился около меня:

— Звал, Повелитель?

— Да, мне нужно с тобой поговорить.

— Я весь внимание.

— Что ты знаешь о ганах Северных гор?

— Ничего не знаю, — надулся он.

— Филя, прошу тебя это очень важно.

— Повелитель не спрашивай о них у меня. Они отреклись от нас. Они не хотят разговаривать с нами уже много столетий. Я просил их ответить. Они молчат.

— Филя, как друга прошу, помоги их найти, как к ним пройти? Они могут знать, где Линелла.

— Не обольщайся, ничего они тебе не скажут. Они сами по себе. Ни с кем разговаривать не хотят.

— Прошу тебя…

— Ась? Что-то в ухо стреляет, я пойду Повелитель…

— Филя!!! — заорал я, но он уже завертелся песчаным вихрем, и растворился на каменном полу. Если ган не захочет, от него ничего нельзя добиться. Сначала хотел полететь к Грохочущему водопаду, но я плохо знал Северные горы, а все водопады грохотали. Поэтому направился к Расту.




В его кабинете на полу лежала карта — хобби Хитрого Лиса, — свернутая, обыкновенный пергамент, но стоило его размотать, и перед вами весь наш мир в объеме. Отчитывался Энлиль:

— В Шершеграде Горена нет! Хорошо, что сейчас тепло, все окна дома их Князя были открыты, мы прошлись по всем комнатам, заглянули во все углы, кроме грязи ничего не нашли.

— А вот и Дар, — кивнул Хитрый Лис, увидев меня.

— Смотрите, что получается, сначала она появилась здесь, — он ткнул пером в берег реки, — она предстала перед селянами в образе Белого Тигра, но Раст, не мог быть там, он искал ее в потаенном месте. Потом вот здесь, она выглядела как желтобрюхий дракон…

— Я слетал в Лагулу. Чат был на лекции, и никуда не вылетал, — сказал Бель.

— Затем она появилась вот тут, на Озере бобров во владениях Элосаны, как Уитун, отсюда по просьбе ундин отправилась к Верховным духам, потом, по словам того же ундина, он следил за ней, она долго сидела на камне Вознесения, и вдруг неожиданно нырнула в воду. Он подумал, что она поплывет к нему, но в озере ее не нашёл. Она растворилась…

— Интересно, как можно раствориться в озере? — спросил Эвр.

— Точно так же, как вы растворяетесь в воздухе, когда обращаетесь в ветер. Именно так она и покинула потаенное место Белого Тигра. Ее этому научил в свое время Фин, именно так она сбежала из Ателя в Скрытень, не так ли Энлиль? — насмешливо спросил Хитрый Лис Повелителя ветров.

— Да, именно так, — насупился тот.

— И тут ее след теряется…

— Нет, она направилась сначала к Старшому, и спросила у него про ганов Северных гор, и он отправил ее к Грохочущему водопаду. Горен в Северных горах, — сказал я.

— Этого не может быть, — вскричал Ал, — я прослушал все горы. Ничего странного не обнаружил.

Пришлось рассказать о нашем с тритонами открытии, и словах старой черепахи, духа замка Скрытень.

— Я не верю, тебе, — со злостью сказал Энлиль, — В наших горах нет ганов.

— Есть, Повелитель, — вздохнул Ал, — но они пропали много веков назад. Вернее так, перестали надоедать нам своими жалобами, что их горы мы разворовываем. Это упрямый и своенравный народец, и мы с ними не особенно ладили.

Я показал на карте место, где пролегал след мертвой земли.

— Летите туда и убедитесь сами, и загляните к Грохочущему водопаду, что там? И возвращайтесь. Мы ждем вас, — сказал я, — а мы пока подумаем, что делать дальше.

Все сельфы вылетели вместе со своим Повелителем.

— Я слетаю в Даалад и поговорю с Филей, — Крас направился к балкону.

— Бесполезно, — остановил я его, — он со мной не стал говорить. Сказал только, что ганы Северных гор от них отреклись, и перестали с ними разговаривать, и чтобы помощи от них мы не ждали, с нами говорить не захотят.

— Ваш ган прав, — кивнул Хитрый Лис, — У сельфов с ганами Северных гор отношения не заладились. И они были возмущены, когда ганы Южных гор добровольно стали служить драконам…

— Они не служат, у нас обоюдовыгодный обмен, мы их кормим… — поправил я Хитрого Лиса.

— Для северных братьев ганов это не суть важно, они думают по-другому…

— Мы теряем время, — заходил по комнате Великий маг огня.

— Успокойся Крас, — попытался успокоить его Раст, — и запускай свои магические мозги, чем скорее мы поймем, где Горен может быть, тем скорее примемся за дело. Ответьте мне, почему эта мразь выбрала именно Северные горы, а не Южные?

Мы стали выдавать одну идею за другой, но Хитрый Лис все их отвергал. За этим занятием и застали нас вернувшиеся сельфы.

— Дар, прав, — резко сказал Энлиль, — мертвая земля упирается в горы и пропадает. А что если, эти ганы теперь служат Горену?

— Неверное предположение, — замотал головой дух замка Рарог, — как правильно поправил меня Чёрный дракон, ганы никогда никому не служат, они могут только дружить с выгодой для себя…

— Но Горен мог их чем-нибудь заинтересовать? Мертвая земля упирается в горы и пропадает, как она могла попасть внутрь без разрешения ганов?

— Разумное дополнение, надо подумать!

— Что с водопадом? — спросил я.

— Нормально, — сказал Эвр, — грохочет, как и грохотал.

— Магии Мэриэллы не почувствовали? — повернулся к нему Хитрый лис.

— Нет, мы осмотрели всю прилегающую к водопаду территорию, — ответил Энлиль. — Правда, уже темно, и плохо видно. Но мы прошерстили там все, каждый камешек поднимали. Огненной Лисицы там нет. В пещерах тоже ее нет! Правда, вглубь нас Ал не пустил, говорит, мы до окончания своих дней можем ходить по ним, и ничего не найдем. Может быть, Мэриэлла до них еще не добралась?

— Не думаю, если она двигается с водой, то, наверняка, была там. Мне надо подумать. Уже поздно, у меня такое предложение, всем спать, у вас и так была бессонная ночь. А завтра с утра решим, что будем делать дальше.

— Я не могу спать, — сказал я, — а что если я покараулю у водопада, а вдруг она придет?

— Дар, успокойся, если Горен — Дух, он может почувствовать тебя, и примет меры. Ты уверен, что Мэриэллы у него нет? Но ты твердо знаешь, что Элосана, Линелла и Танелла у него в лапах, — он это сказал таким тоном, что сразу стало ясно, Раст также присутствовал при разговоре Мэриэллы и Коса и все рассказал своему советнику: — Поэтому возьми себя в руки и иди спать. Это касается и Ала с Красом. Сейчас вы очень возбуждены, и можете наделать непоправимых ошибок. С утра после завтрака жду всех здесь!

— Мы теряем время, — снова повторил Крас.

— Я согласен с магом огня, — тихо сказал Ал.

— Не прошло и полтысячелетия и вы снова вместе? Тогда конкретно скажите, где нам искать Горена? Северные горы огромные. Пещера за водопадом только начало пути, пойдете и пропадете там, без ганов нам не справиться, — разозлился Раст.

Оба промолчали.

— Тогда идите и думайте, думайте, это всех касается, — погрозил пальцем Хитрый Лис. — Если кто, из князей, хочет, может слетать домой.




Все отказались, и разошлись по приготовленным комнатам. Я думал, что не смогу уснуть! Но ошибся, лишь голова дотронулась до подушки, я провалился в тяжелый сон. Я видел Мэриэллу, она стояла на земле, и, смеясь, махала мне рукой. Вдруг под ней образовалась пропасть, и она полетела туда, она звала меня, а я застыл в воздухе, махал крыльями, пытался ринуться ей на помощь и не мог. Что-то удерживало меня наверху, и не давало двинуться с места. Я кричал, да так громко, что проснулся от собственного голоса.

Небо посерело, но солнца еще не было. Лежать в кровати не мог. Встал и решил слетать к Грохочущему водопаду. Правда, я плохо представлял, где он находится, потому что не любил холодные Северные горы, и почти не летал над ними. Поэтому решил зайти в кабинет к Расту, и посмотреть на карту Хитрого Лиса. В комнате кроме хозяина и духа замка Рарог, уже находились Энлиль, Крас и Ал.

— Есть какие-нибудь идеи? — спросил я у всех сразу.

— Нет, — покачал головой Хитрый Лис. — У нас одна единственная зацепка, водопад, — он ткнул перышком в середину Северных гор, — но это ничего не даст. Если ганы нам не помогут, мы ничего не сможем сделать.

— Надо вернуться в Даалад и поговорить с Филей, — сказал Крас.

— Боюсь, это бесполезно, — вздохнул я.

— Я сам полечу, — крикнул Ал, — я заставлю ему помочь нам.

— Успокойся, Ал, мы с Красом сами слетаем. Но предупреждаю, шансов получить от него помощь мало.




В Дааладе было тихо, домочадцы еще спали. Мы с красным драконом спустились перед замком.

— Филя, — позвал Крас, — Филя, прошу тебя, помоги нам. Там же Линелла, ей угрожает опасность, она же твой друг.

В ответ тишина.

— Филя, — я повысил голос, — ты меня знаешь, сделаю, для тебя что хочешь, только помоги.

Ган появился около нас, его глаза были красные и заплаканные:

— Не просите, — шмыгнул он носом, — не могу. Даже, если бы захотел не смог. Они отреклись от нас. Они закрыли нам путь.

— Хорошо, — я постарался говорить миролюбиво и ласково, — мы просим только одного, скажи, как нам отыскать ганов Северных гор.

— Никак, Повелитель, они спрятались. Их уже много столетий не видно и не слышно! Они глубоко под землей, и к ним нет пути.

— Но ты можешь с ними связаться, попросить помощи, обещай что хочешь!

— Повелитель, ты, что не знаешь ганов? Им ничего не нужно! Я несколько лет пытался связаться с ними, объясниться. Они молчат!

— А ты сам, не можешь пойти с нами, поискать Линеллу? — в отчаянии закричал Крас.

— Нет, несколько столетий назад, я пытался пройти к северным братьям, но горы не пустили меня.

— Подожди. Филя, выслушай меня. В Северных горах прячется Горен, у него Линелла, как ты думаешь, мог он заставить служить себе твоих братьев?

— Исключено! Слово даю!

— Что же нам делать? Как найти Горена в Северных горах?

Филя стоял перед нами с опущенной головой, по его лицу текли слезы, губы тряслись:

— Не знаю, — прошептал он, повернулся и громко всхлипывая, пустился от нас бежать.




Пришлось вернуться ни с чем. В библиотеке уже собралась большая часть князей. На нас смотрели с надеждой. Мне было больно и обидно, но что я мог сделать? Только развести руками…

— Ты не Владыка, ты тряпка, не мог заставить какого-то гана быть послушным, — прорычал Ал.

Драконы напряглись, и в комнате стало жарко.

— Замолчи! — крикнул Белый Тигр. — Это твои горы, вместо того, чтобы в Атель сидеть, мог бы сам начать поиски!

Тут уже и сельфы схватились за свои луки. Еще немного и у нас бы снова случилась потасовка.

— Ал, ты сам учил меня выдержке, — обратился к нему, — я понимаю тебя как никто. Но сейчас не время и не место для оскорблений. У нас мало времени. Должен быть выход! Давайте вместе…

За дверью раздались голоса:

— Пропусти, кому говорю, нам нужен Белый Тигр!

— Нельзя, он занят, у него драконы и сельфы…

— Пропусти, или в комара превращу…

— Нельзя, у меня приказ…

Хитрый Лис встал и распахнул дверь, в комнату влетели Волк и Соловей, у них на пути стоял я. Увидев меня, они замерли и побледнели:

— Ты?!?!? — удивился Соловей.

— Я, — согласился с ним, — что вам надо?

— Да, ты кто такой?

— Чёрный дракон, — сурово ответил за меня Раст, — мальчики, нам некогда, я выслушаю вас в другой раз.

— Нет, пусть в комнате останутся те, кому ты доверяешь, и поставь защиту, чтобы никто не слышал, о чем мы будем говорить.

— Волк, Соловей, давайте в другой…

В комнате стало гулко, как в подземелье, Хитрый Лис поставил защиту, и прервал Владыку земли:

— Здесь только те, кому мы доверяем, сюда никто не войдет, что вы хотите сообщить?

Соловей и Волк посмотрели на меня, обошли с двух сторон, и приблизились к Расту:

— У нас сообщение от Мэриши, — сказали они.

— Что?!? Давай!!! Скорее!! — Белый Тигр подался вперед.

— Она прислала нам красногрудок, я попытался остановить их самоуничтожение, не знаю, насколько у меня получилось, — вздохнул Волк, но то, что они не скажут, мы дополним…

Оба мага протянули руки, и в их ладонях сидели понурые, взлохмаченные птички. Хитрый Лис подошел к ним, и провел рукой над их головками, они встрепенулись и защебетали голосом Мэриэллы:

— Соловушка, Волк, у меня только на вас надежда, помогите! Надо срочно пойти к Белому Тигру, и сказать ему, что я у Горена. Мне одной не справиться. Горен находится на дне Ущелья птиц в Северных горах. У него в клетках сидят Линелла и Элосана. Танелле он затуманил разум, она в его власти. Он использует ее привязанность к Алу, и она рассказывает все, что происходит в Атель. Поэтому пусть он скажет Повелителю ветров и магу ветра, чтобы они там ничего не говорили. Он будет знать. Таким же образом он хочет использовать Линеллу, чтобы узнавать, что происходит в Дааладе, и Элосану, для связи с Рарогом. Но пока они сопротивляются. Сколько они выдержат, не знаю, но пусть Владыка земли будет осторожен. Что еще? Да, убежище Горена, это мертвая зона, состоящая из мертвой воды, которая везде. Любая магия через час будет вытянута из мага. И Элосана и Линелла свою потеряли. Моя, почему-то, держится. Вот на этом я и хочу сыграть. Мне нужно разбудить Танеллу, но Горен с нее глаз не спускает. А, если я попытаюсь вытащить Элосану и Линеллу, Танеллу он убьет. Пусть Белый Тигр попросит Повелителей драконов и ветров, а также Великих магов огня и ветра, чтобы они пришли ко мне, сразились с Гореном и спасли пленниц, пока я буду возвращать к жизни Танеллу. У них всего час. Оружие Горена — шары темной материи, по его словам семь, восемь единиц силы. Действие почти мгновенное. Они не убивают, а прилипают к магу и высасывают всю силу, если я правильно поняла, как и магическую, так и физическую. Человек становиться беспомощным, и с ним можно делать что угодно. Помощников у него нет, он один. Если все удастся, я верну им силу. Но чтобы вырваться их этой ловушки, надо чтобы как у князя Шейни все маги, которые есть, собрались и наполнили потолок его убежища из мертвой воды, который натянут над ущельем, живой силой огня. Я слышала, как он ворчал, что именно действие всех магов, оживило воду. А я постараюсь помочь силой Живой воды. Но это надо сделать быстро. Этот план безумный, я понимаю, но другого выхода не вижу. Да…

Птички лопнули. И повисла тишина.

— Что она хотела еще сказать, — спросил я, обращаясь к Волку.

— Дальше она сказала, чтобы Ал не смел, приближаться к Танелле, около нее расставлена ловушка. На случай, если ее муж придет ее выручать. Повелители драконов и ветров, а также Великие маги огня и ветра и мы с Соловьем…

— Не надо врать, Волк, — проговорил Бель, — о вас разговора не было…

— Но Мэриша наш друг, — вскричал Соловей…

— Не отвлекайся, мальчик, — Ал дотронулся до локтя Волка, — говори, как мы должны пройти…

— Вы должны подойти к Грохочущему водопаду и сказать: «Огненная Лисица звала», выйдет ган, его зовут Даж, и Чёрный дракон должен показать ему кольцо, дракон, держащий себя за хвост, только после этого он проведет их к Горену. Кажется все.

— Нет, она еще просила передать, чтобы вы спешили, — подсказал Соловей.

— Скорее, летим, — закричал Ал.

— Летим, — повторил Крас.

— Стойте, вы безумные! — остановил их Хитрый Лис, — умереть всегда успеете, и обратился ко мне: — Дар, нам нужна живая вода. Нужно напоить ею всех магов, тогда сила огня станет сильнее. Энлиль, князья созывайте своих воинов, Раст зови дружину, и создай портал в Ущелье птиц. Дар нам нужны все драконы. А пока я сделаю портал в Даалад, все присутствующие здесь, встаньте цепочкой, и кувшины с водой сюда… быстро. Я снимаю защиту. Ни одного слова!




Двери распахнулись и к нам влетели князья, которые опоздали, кто-то из сельфов спросил, что здесь происходит. Но Энлиль, подошёл к нему, и прижал палец к его губам. Вопросов больше не последовало. Я ринулся в образовавшийся портал, позвав своих князей. Портал имел выход в мой кабинет, но до запретной пещеры от нее было далеко. Я посмотрел на Краса, и он понял меня, вскоре к нам присоединились ветры. Мои домочадцы были перепуганы до смерти, когда по замку пролетела толпа князей, влетела на кухню, и сгребла все кувшины, которые находились там. А потом, я черпал воду из озера Живой воды, и носил к двери, и кувшины по цепочке передавались, и исчезали в портале. Когда последний кувшин был наполнен, мы вернулись в кабинет Белого Тигра, который расширился до огромных размеров, там уже собралась его дружина воинов-магов. Я вышел на балкон, и позвал драконов. И тут вспомнил о Фине и тритонах, подошел к Расту и передал им их просьбу. Он кивнул:

— Лети, Дар, тебе пора. Мы тут сами разберемся. Я позову сыновей Уитуна.




Я направился было к балкону, но Крас схватил меня за руку, где около образовавшегося портала стояли уже Ал и Энлиль, мы шагнули туда, и оказались в небольшом ущелье, около совсем маленького водопада. Но там видимо было уникальное эхо, которое увеличивало звук в несколько десятков раз. Приблизившись к водопаду, мы с удивлением увидели, что за ним, никакой пещеры нет. Только каменная стена.

— Огненная Лисица звала, — изо всех сил закричал я.

И тут же около моих ног показался маленький человечек, с большими и грустными как у Фили глазами.

— Кольцо покажи, — приказал он.

Я протянул руку.

— Я верю вам, потому что верю Огненной Лисице. Только вы большие. Сделайтесь маленькими, или нам быстро не пройти. А она там одна.

Не долго думая, я превратил всех в летучих мышей. Маленький ган подошел к скале, и около падающей воды образовалась небольшая дыра. Мы протиснулись в нее и оказались в пещере. Нас подхватил поток воздуха, и мы помчались по пещерным туннелям пища, и растопырив свои уши, чтобы невзначай не врезаться в стену. Вскоре мы оказались в большой светлой пещере, посреди которой из пола бил светлый огонь. Мы облетели его, и тут я увидел то, что заставило меня скинуть образ летучей мыши и принять человеческий облик. На полу в живописном порядке лежали огромные глыбы льда, в которых застыли в странных позах маленькие человечки.

— И давно они заключены в лёд, — спросил я гана.

— Не обращай внимания, Чёрный дракон, — улыбнулся Даж, — Огненная Лисица вчера всех моих братьев спасла, это миражи. Чтобы Горен не догадался. Он сегодня хотел Фулая растопить и что-то с ним сделать. Растопил, и оп-па-на, пусто! Он так сердился. Скорее… пошли.

Я последовал за ним. У меня на плечах примостились три зверька. Мы прошли еще несколько темных длинных пещер, проход сузился до узкой норы, и тут же кто-то из магов, превратил нас всех в обыкновенных серых мышей. Мы пробежали по узкому проходу, и уткнулись в стену, около пола была дыра, из нее бил красный свет.

Пещера была огромная, красно-серая, около нашего тайного входа громоздились камни.

И тут я услышал крик Линеллы — Нет!

А потом второй незнакомый голос: — Не трогай ее! Ты мразь, мертвяк, пустышка…

Крас обернулся драконом и взлетел вверх, я за ним. Линелла стояла в деревянной клетке и держала дверь, в которую рвался шерш, знакомый с дипломатией, его я видел в день обручения с Мэриэллой у ее отца в Рароге. Теперь стало ясно, как он мог связать Огненную Лисицу с Кантином. Я хорошо его запомнил, потому что меня поразили его руки. Пальцы были длинными, слишком длинными для человека. Правда, я не придал тогда этому значения. Был занят. Разглядывал уродливую лисицу, важно ехавшую на тележке под балдахином.

Тем временем Крас схватил Горена за его камзол и бросил о стену. Над нами по потолку вились огненные языки пламени. Маги начали оживлять мертвую воду. Огненной Лисицы нигде не было видно. Подлетел к клетке Линеллы и ударил хвостом по прутьям. Она вскрикнула и присела. Обхватив голову руками. Крыша слетела в сторону, и я схватил ее и передал к подлетевшему Красу. Ал и Энлиль поставили между нами и Гореном магический щит.

— Спасибо тебе Лисенок, — мысленно поблагодарил я ее, — теперь мы знаем, как ему противостоять.

И пока вылетевшие из какого-то ящика черные шары облепили щит, и высасывали из него магию, я рванул к другой клетке, в которой как мне показалась, была Мэриэлла. Но подлетев поближе, понял свою ошибку, нет, это была ундина, наверное, Элосана. Я разбил ее темницу хвостом, схватил в лапы, но щит между нами, уже исчез, и черный шар ударил меня в грудь. Ощущение странное, будто не могу дышать. Меня потащило и ударило о стену. Прилип спиной к ней, и стал медленно сползать. И тут подо мной образовалась расщелина, и какая-то сила стала тянуть меня вниз. Энлиль подлетев ко мне, взял из моих лап, потерявшую сознание девушку. Ал и Крас держали щит, не давая черным шарам еще раз ударить в меня. Мое тело было слишком большим, лапы затягивало в пропасть, крылья, которыми я держался за землю, вот-вот сломаются. Было очень больно. Тогда я вернул себе человеческий облик и повис на руках, стараясь подтянуться и выскочить из пропасти. Но не мог. Тело становилось все тяжелее и тяжелее, и было ощущение, что кто-то тянет меня за ноги. Оглянулся и с ужасом увидел, как стороны расщелины стали сближаться. Подумал, что всё, пришёл мой конец. Меня раздавит. Но тут ко мне подлетел Энлиль, и прежде чем земля сошлась, успел выдернуть меня. Но сам получил удар черным шаром, в крыло. И стал падать. Я обернулся драконом, и подставил спину. Он опустился мне на шею.

— Дар, я не могу больше летать, сил нет, — сказал он.

— Бей с моей спины, — рыкнул я, — Где Элосана?

— У Краса.

Поднял голову. Крас, держа в одной лапе девушку, другой создавал теперь маленькие огненные волчки, которые носились по пещере, увлекая за собой темную материю, Ал в отдалении от нас пытался сдуть шары в другой конец пещеры. И тут я, наконец, услышал голос Мэриэллы, она пронзительно закричала:

— Ал, забери ее!

Успел заметить, что Золотой феникс спикировал вниз. Потом он поднялся в воздух, сильный ветер пронесся по пещере, шары закружились в вихре. И пропали, но над нами образовалось какое-то серое облако, которое стало прижимать нас к земле.

— Ко мне, — закричал я, — мы должны быть вместе.

Но из-за рева ветра, грохота и шума снаружи, криков Горена, меня не слышали. Пришлось изрыгнуть клич драконов и призвать Краса, который, уже не мог летать, полыхая огнем, пешком все дальше и дальше уходил вглубь пещеры за черными шарами. Услышал. Повернулся, и просто пополз ко мне на трех лапах. Ал подлетел к нему, взял Элосану, но черный шар ударил ему в шею, Голова его свесилась вниз, будто к ней привязали камень, но он все-таки долетел до нас. Энлиль принял у него безжизненное тело ундины. Серое облако опустилось на нас, и мы почувствовали, что двигаться стало трудно, дышать нечем. Я из последних сил притянул к себе, уже неподвижного Краса.

— Ага, — Горен стоял перед нами и скалился, — вот вам и конец! Я хотел оставить вас на закуску, но раз вы все вместе здесь, начну с вас…

— Встаньте на песок, — вдруг раздался крик Огненной Лисицы. Я повернул голову и увидел, как на скамье подняв высоко хвост, выгнув спину дугой, ощетинившись, стоял огненно красный маленький зверек, глядя на Горена холодным стальным взглядом.

Горен вздрогнул, лицо его перекосилось: — Так это ты, рыжая бестия привела сюда всех. А я на гана подумал — прохрипел он, — не удалось мне тебя прибить в младенчестве, так сейчас сдохнешь, отсюда не выберешься, Владык и магов за собой поведешь…

Горен стал медленно поднимать руку. Я знал, Мэриэлла хорошо владела обманным рывком. Но все равно на какой-то миг стал страшно, а вдруг не сможет, вдруг не рассчитает. От внутреннего напряжения поддался вперед, и почувствовал, что встал на песок. Мне стало легче. До меня дошло, чего хотела от нас Мэриэлла. Помог Красу подняться, и волна песка проползла ему под брюхо. Он вздохнул и поднялся на лапы. Ал посмотрел на меня, и просто перешагнул с одного места на другое. И тут вокруг нас образовалась огненная сфера, которая вернула нам силу. Мы поднялись в воздух и поставили перед собой магический щит.

Горен взвыл и стал превращаться в столб темной материи. Шансов вырваться отсюда становилось все меньше. Если потолок сейчас не выпустит нас, Эта черная фигура просто-напросто вберет нас в себя. Да, и Огненная Лисица стала двигаться медленно. Крикнул ей, чтобы скорее выпускала силу Живой воды. Не видел, что она сделала, но небольшой синий переливающийся шарик вдруг взлетел вверх и ударился о потолок. И он рухнул, обдав нас водой. Отметил про себя, нам повезло, что мы были почти в центре пещеры, потому что вместе с водой на землю полетели камни. Видимо драконы старались разорвать потолок, разрушая Ущелье птиц. Почувствовав свежий воздух, я взмыл вверх, успев схватить в лапу маленького огненного зверька. Он дышал часто-часто, и сердце его учащенного билось. Но радоваться было рано. Горен поднимался темной огромной фигурой быстрее нас. Его черные шары полетели в разные стороны, и я видел, как упали пораженные ими несколько тритонов, магов Раста, и сельфов.

— Дар, возьми Элосану, — крикнул мне Энлиль, и передал мне девушку, которая уже пришла в себя, и крикнул: — Связать шары смерчем.

И тут же поднялся вихрь, и закружился вокруг темной фигуры, увлекая за собой и шары темной материи. И все маги ударили в него огнем. Я тоже выпустил пламенную струю тяжелого горящего эфира.

Ундина пришла в себя, обняла верх лапы, усевшись на скрюченные пальцы, и прижалась ко мне всем телом. От нее шел страх, вполне объяснимый в данной ситуации. Зато в другой лапе маленький огненный зверек, просунув нос между моих когтей, был спокоен и напряжен. Мне это совсем не понравилось. Если бы она боялась, было бы лучше…

Как не старался отлететь в сторону, но что-то темное выскочило из вихря и обхватило меня, задев лапу с Элосаной. Ундина закричала от боли, а я почувствовал, как меня сжимает сила, похожая на каменные объятия. Не желая того, мои лапы стали расслабляться, и огненный зверек прыгнул, на эту темную субстанцию и вцепился в нее зубами. Меня отпустило…

И тут наступила такая тишина, что я слышал биение своего сердца. Вокруг вихря появились четыре огромные фигуры. Ростом с Горена, и медленно стали уменьшаться в размере вместе с ним. Смотреть, что там происходило, не хотел. Подо мной на краю ущелья стояли тритоны и Фин, я спустился к ним, отдал им Элосану, и, поднявшись, стал высматривать ярко красного зверька, но его нигде не было.

— Дар, — услышал крик Энлиля. Он мчался к скале, где не было ничего красного, а только черное пятно. Подхватил его, и вдруг руки его дернулись, и черный комочек полетел вниз. Я успел схватить его. Это была Мэриэлла. Только шерсть ее почернела. Она была горячей как уголек. Потому Повелитель ветров и не смог удержать Огненную Лисицу. Мои лапы ощутили теплую липкую субстанцию — кровь…

Я стал отдавать ей силу. Она ее не принимала. Опустился на землю, принял человеческий облик, так было сподручней почувствовать ее раны. Они были ужасны. И тут тишина прорвалась отчаянным криком Раста: — Перенесите же меня к Дару, что с моей девочкой?

— Дар, что с Мэриэллой? — около меня опустился красный дракон.

— Уйдите, — тихий голос, и невысокая фигура в зеленом плаще подошла ко мне, забрала у меня тельце раненного зверька: — В Даалад, нужна Живая вода, скорей, а то будет поздно…

Вокруг все потеряло свои очертания, и вот я уже у себя в Запретной пещере. Зеленая фигура встала на колени и опустила черного зверька в воду. Изменения ипостаси всегда проходили мгновенно, а тут я воочию видел, как стало вытягиваться тело, исчезала шерсть. И вот уже передо мной на водной поверхности лежала Мэриэлла. Разбитая коленка, глубокие царапины на лбу, на носу, разорванная на груди рубаха, через которую просматривалась кровоточащая рана, вывернутая неестественно рука. По воде заскользила фигура в синем, подошла и загородила от меня Огненную Лисицу. Когда же она повернулась ко мне, у нее в руках я увидел свою жену. Ран не было, но глаза закрыты. Грудь покойна, дыхания не было.

— Она прикасалась к Горену? — резкий голос фигуры в зеленом, голос Верховного Духа земли.

— Да, — просипел я, — она спасала меня и Элосану, она укусила его.

— Это конец, она впустила в себя темную энергии, это ее убьет… — прошептала фигура в синем, голосом Верховного духа вод.

— Нет, есть шанс, мне нужны женщины-маги, быстро!

По пещере прошелся ветерок, и передо мной стояли две Линеллы и Элосана.

— А где Лиссель? Кто это? — спросила одна из Линелл.

— Танелла, тебя не было очень долго, Лиссель давно ушла к Верховным духам. Это Мэриэлла, новая Огненная Лисица. Что с ней? — сказала вторая Линелла, и посмотрела на фигуру в зеленом.

— Она умирает. Нужна еще одна инициация, — ответила та, — раздевайте ее.

— Да, но еще рано! Она не выдержит. Ей еще не исполнилось… — вскрикнула Элосана.

— Это единственный шанс, — прервала ее Дух земли, и обернулась ко мне, — Дар, выйди вон, тебе не надо это видеть…

— Она моя жена, я никуда не…

Но сила подхватила меня и вытолкнула в коридор. Прислонился лбом к холодной стене, меня била внутренняя дрожь. Что они хотят с ней сделать? Удастся ли вернуть ее к жизни?

— Повелитель, тебя в библиотеке ждут, — раздался голос Даалада.

Идти не хотелось. И почему они не улетят. И без них тошно. Что я им скажу? Но не идти, не имел права. И за что это мне такое наказание, и почему родился именно Владыкой. И никому в голову не придет, что Владыки, между прочим, тоже люди, и у них могут быть свои слабости, свои желания, вот как, например, у меня в данную минуту — послать всех куда подальше, то есть по домам, и остаться одному…

В кабинете было шумно, там находились не только драконы. При моем появлении все замолчали. Прошел к своему креслу и сел. Князья и сыновья Уитуна, впитавшие в себя этикет с молоком матери, безмолвствовали. Зато Волк и Соловей подошли ко мне:

— Что с Мэришей? — спросили в один голом ее друзья.

— Плохо, — врать не имел права, — она укусила Горена, спасая меня и Элосану, тем самым впустила в себя темную энергию. Для Огненной Лисицы — это смерть!

— И нет шансов?

— Есть один. Верховный Дух Земли, Элосана, Линелла и Танелла должны провести еще одну инициацию…

— Она прошла уже, — из тени книжного шкафа выступил Белый Тигр.

— Знаю, потому и не пойму, что это такое? Надо ждать! Если кто спешит, можете лететь домой, я сообщу потом о результатах.

Никто не двинулся с места. В комнате повисла гнетущая тишина. Лица людей, находившихся в комнате, были понурые. Я понимал их. Все происходящее было неправильным. Во все века, мужчины защищали женщин. А эта девочка за последние полгода только и делала, что спасала нас, драконов и сельфов, нас, воинов и магов, которые были старше и сильнее ее. И вот уже второй раз, она приняла на себя основной удар, рискуя своей жизнью. И было стыдно, что не сумели, не смогли отвести от нее смертельный удар. Время тянулась медленно. Я не мог поднять глаза, боялся встретиться взглядом с Энлилем, Красом и Алом, увидеть укор, ведь это я держал ее в руках, это я упустил ее. На пол около моего кресла из окна падал лунный луч, и я следил, как он медленно двигался по мозаике. Вдруг что-то загородило его. Князья пришли в странное возбуждение, перед нами стояла женщина в темном плаще.

— Мама, — раздался удивленный хор голосов, а потом повисла тишина. Перед нами стояла Верховный дух земли, и каждый видел в ней свою мать.

— Мэриэлла будет жить, — произнесла она тихим усталым голосом, — я не хочу забирать ее. Но для этого мне пришлось провести этого ребенка через еще одну инициацию, она выдержала. Хотя был момент, когда я подумала, что ее организм не справится с болью. Я дала ей силу земли, чтобы она могла справиться с темной материей, которой наполнилась, укусив Горена. Теперь кроме силы Живого огня и живой воды в ней бьется и моя сила. Вам всем не надо объяснять, что это значит. Она будет излучать невидимый свет, и притягивать к себе людей. Чистые сердцем около нее наполнятся радостью и покоем, грязные… Мне даже страшно подумать, что могут с ней сделать. Поэтому теперь ваша очередь послужить ей, отплатить за все добро, что она сделала для вас. Охраняйте ее. Огненная Лисица непоседливое и свободолюбивое существо, она не позволит, чтобы около нее постоянно кто-то находился. Сбежит. И может опять впутаться в какую-нибудь историю. Пока она пряталась от Горена, была осторожна. Теперь же, когда основной враг обезврежен, свобода может вскружить ей голову, и никакие доводы о том, что не нужно доверять всем людям без разбора, не подействуют на нее. Вы сами могли в этом убедиться.

— Но Чёрный дракон может запереть Мэриэллу в замке, — подал голос Эвр.

— Если запрет, потеряет ее, — усмехнулась Дух земли, — Владыка неба уже попробовал.

— Но разве можно удержать в руках солнечного зайчика? — спросил Крас.

— Удержать нельзя, но не дать ему остаться без солнца можно. И перестаньте задавать глупые вопросы, вы — рожденные маги, или неразумные дети? Я и так слишком много вам сказала. А и вы здесь, — обратилась она к Соловью и Волку, — я вас приставила к Мэриэлле, почему бросили ее?

— Не сердись на них, — заступился я за ребят, — они все равно ничего не смогли бы сделать, она обманула их и сбежала.

— Знаю, только я надеялась на них. Ну, да ладно! Все что я сказала князьям и к вам относится, не подведите, меня на этот раз… — послышался шелест, и Дух земли исчезла.

— Повелитель, — ко мне приблизился Бель, — я сделаю, все, что в моих силах, чтобы обезопасить Мэриэллу, слишком многим я обязан ей.

— Спасибо, — кивнул я.

— И мое слово прими, — сделал шаг ко мне Эвр. Я поблагодарил его. За ними все князья, драконы и сельфы подходили ко мне и брали на себя обязательства по защите Огненной Лисицы. Как и подобает Владыке, я принимал их заверения, отказать не имел права. Хотя больше всего на свете, хотел, чтобы поскорее они все разошлись. И потом, с ней же буду я, неужели не смогу уберечь свою собственную жену?

Наконец, князья покинули библиотеку. Я оглянулся, ко мне направлялся. Фин, за ним тритоны:

— Чёрный дракон… — начал наследник Владыки вод.

— Вам не зачем уверять меня в своей помощи, вы же ее друзья, — резко прервал я его.

— Я не собирался тебя ни в чем уверять, — насупился Фин, — просто ты должен знать, Реслава, — дочь Уитуна, моего отца. Мэриэлла его внучка и единственная женщина в нашем роду. И мы несем за нее такую же ответственность как Раст и ты.

— А Элосана? — удивился я.

— Элосана дочь ундина, они сводные сестры. Хотя отец, опекает ее, она похожа на свою мать, к которой отец был очень привязан. Это является тайной для всех, и особенно для Огненной Лисицы. Властитель океана не хочет бросать тень на свою дочь. Ты понял меня?

— Я понял тебя, Фин.

— Я рад, что Мэриэлла стала твоей женой. Ты мне нравился всегда! До встречи, — наследник склонил голову и направился к двери. Тритоны посмотрели ему в след.

— Дар, — сказал один из них, — не сердись на Фина, он еще слишком юн, а потому горяч.

— Я не хотел его обидеть…

— Знаю, но он впервые принимал участие в настоящей битве, и ждал от тебя похвалы…

— Послушайте, я…

— Все в порядке. Со временем он все поймет, а если что, мы объясним ему. В юности всегда кажется, что собственные переживания самые значимые… — и он положил руку мне на плечо, легонько сжал его. А потом все вышли, тихо прикрыв за собой дверь.

— Чёрный дракон, если ты ждешь от меня благодарность, за то, что защитил нас с Соловьем… — раздался голос рядом со мной. Передо мной стоял Волк и смотрел на меня. Он был возбужден, в нем как языки пламени метались ненависть ко мне, как к мужчине, который посмел увести у него девушку, благодарность за спасение ее жизни, и почтение как к Владыке, старшему и более профессиональному магу.

— Ты ошибаешься, Волк, я не жду от тебя благодарности, — наши взгляды скрестились, как мечи. Но мальчик был слишком молод, и он не выдержал — опустил глаза, и ничего больше не сказав, резко повернулся и направился к Белому Тигру:

— Владыка, как нам вернуться в Рарог? — спросил он у него.

— Да, да! Нам пора! Дар, я еще приду, — тяжело вздохнул Раст, провел рукой по волосам и ушёл, уводя с собой своих магов. Я оглянулся в разных концах комнаты, не глядя друг на друга, сидели Ал, Крас и Энлиль, погруженные в свои мысли. Хорошо, хоть эти молчат.

Но тут распахнулась дверь, и вошли две Линеллы. Одна из них бросилась на шею Ала, и прижалась к нему. С лица Верховного мага ветра будто сошла маска холодной отчужденности. Он крепко обнял жену, потом отстранил ее, с нежностью вглядываясь в ее лицо. Она засмеялась, поднялась на цыпочки, поцеловала его.

— Ал, я так и не успела познакомить тебя со своей сестрой, это Линелла! Ой, — вдруг вскрикнула она, увидев Краса, — ты опять здесь, сумасшедший? Что тебе надо от моего мужа?

— Танелла, этот сумасшедший, мой муж, Верховный маг огня, красный дракон, я говорила тебе, — улыбнулась Линелла, подошла к Красу, и взяла его под руку. Тот стоял смущенный, и, действительно, был красный.

— Твой муж???

— Представь себе.

— Так в тот день, увидев меня и Ала, ты подумал… — с негодованием обратилась Танелла к Красу, — да, как ты мог! Перепутать меня со своей женой! У меня волосы темнее!

— Простите меня, — прошептал Крас, и обернулся к Линелле, — ты простишь меня?

Она кивнула головой.

— И ты прости меня Крас, — сказал Ал, переводя взгляд с одной сестры на другую. — Мы с тобой и, правда, два остолопа, которые не смогли поделить двух женщин. И знаешь, ты оказался лучше меня, если бы я увидел тебя с Линеллой, то не стал бы требовать объяснений, а просто уничтожил…

— Дорогой, о чем ты говоришь? — испуганно вскрикнула его жена.

— Ну, хватит! Все позади! Я так есть хочу, пойдем к Жин-Жину, у него на кухне что-нибудь, наверняка найдем, — весело проговорила Линелла. — а вот и Элосана. Как Мэриэлла? — в дверях показалась ундина.

— Спит.

— Хочешь есть? Пойдем с нами?

— Нет, — она покачала головой, — мне надо домой, на озеро.

— Там уже, наверное, новый Хранитель, — сказал Крас.

— Я знаю, иначе и быть не может. Озеро нельзя оставлять без Хранителя. Но все равно, мне надо домой. Дар, побудь с Мэриэллой, и спасибо тебе, что спас меня.

Ундина приблизилась ко мне, и ее темно-синие глаза с любопытством уставились на меня. Я не мог сказать ни одного слова, в горле стоял ком. Дотронулась до моей груди и покачала головой:

— Иди, она зовет тебя.

Я не двинулся с места. Ундина снова покачала головой и отступила от меня.

— Элосана, здравствуй, — рядом с ней оказался Повелитель ветров.

Девушка смутилась: — Здравствуй, Энлиль.

— Можно я отнесу тебя домой?

— Да, я могу сама…

— Пожалуйста.

— Ну, если нам по пути…

— Нам по пути!

Он взял ее за талию, и они вылетели в открытое окно.

— Да! — усмехнулся Крас, проводив их взглядом.

— А то! — хмыкнул Ал.

— Красивая пара, — улыбнулась Линелла.

— Не могу поверить, что это тот маленький мальчик, что вечно мешался у нас под ногами, — прошептала Танелла.




За ними закрылась дверь. А я продолжал стоять. Не понимая, что со мной происходит, я оставался недвижим. Сознание требовало, чтобы шел. Но ноги не двигались. У меня впервые появился страх. Я боялся идти в спальню и увидеть Мэриэллу. И тут меня стала охватывать злость. Да, что же это такое? Расклеился как мальчишка! И с трудом передвигая негнущиеся ноги, направился в спальню. Но чем ближе я подходил, тем легче становился шаг, и скорость увеличивалась. Влетев в комнату, замер… Кровать была пуста…

Подбежал, зачем-то поднял подушку, будто она могла спрятаться там. Колени сами собой подкосились, и я упал на пол, ударив руками по постели:

— Нет!

Но тут в горящем камине, я услышал грохот, шипение, и тихое «Ой!», подскочил как ужаленный, сунул руку в огонь и вытащил маленького огненного зверька, который со страхом, смотрел на меня.

— Отпусти сейчас же, — закричал он.

Рядом стоял стул, я осторожно поставил его на сидение, он соскочил на пол, и передо мной предстала Огненная Лисица в ночной рубашке, бледная, с огромными глазами полными ужаса.

— Ты самый противный, наглый и скверный, — с дрожью в голосе закричала она, — не смей ко мне подходить, я не хочу тебя видеть, ты плохой…

— Лисенок, подожди…

— Я ничего не буду ждать, уходи, ты мне совсем не нужен, я и без тебя проживу, — по ее щекам текли слезы.

— Ты вправе так говорить, но пойми, я сам не знаю, как могли вырваться эти слова…

— Какие слова? — она перестала плакать, брови ее нахмурились, она пыталась вспомнить. — Ах, да, слова! Ты назвал меня свободной срединной женщиной, а что я такого сделала? За что?

— Ты должна понять, драконы очень ревнивы…

— Но Энлилю, было плохо, он твой друг…

— Поверь, мне стыдно…

— Стыдно? Тебе ничего не стыдно! Ты обманул меня! Ты лгун! Я не хочу тебя видеть! Я объявляю тебе ультинматум.

— Ультиматум, — машинально поправил ее.

— Да? А я что сказала?

— Это не важно. Объясни же, в конце концов, в чем я тебя обманул?

— И ты еще спрашиваешь?

— Да, я спрашиваю…

— Ты всегда бросаешь меня одну! В замке Атель, я ждала тебя, а тебя не было! В папином потаенном месте я ждала тебя вечность, целый день, а ты не пришёл! И сейчас, мне холодно, очень холодно! Ты говорил, что когда я буду просыпаться, ты будешь рядом, а тебя нет… Этого что мало? Ты обманщик!

— И что ты от меня требуешь?

— Я? Ничего…

— Нет, ты должна выдвинуть мне условия, которые я обязан безоговорочно выполнить.

— Условия? — Мэриэлла сжала виски руками, и вдруг застонала и стала падать, я подхватил ее на руки. И вдруг она выгнулась и закричала: — Дар, осторожней! Танелла, не надо, он друг Ала! Дар!

Я уложил ее в постель, она продолжала метаться по подушке и вскрикивать, снова переживая бой у Горена. Обнял ее, отдавая энергию и тепло. Но она не принимала их, сама излучая силу, которой пыталась наполнить кого-то в своем воображении. И тогда я сжал ее в объятиях как можно сильнее, и на ухо громко сказал, пробиваясь в ее сон:

— Мэриэлла, дай руку и ничего не бойся.

Правая рука ее дернулась, я крепко сжал ее ладонь, она успокоилась и впала в забытье…

И тут кто-то постучал в дверь, выругался про себя и решил не открывать. Но стук становился все настырней. Пришлось встать. За дверью стоял ошалевший Филя и еще какой-то ган, который отодвинул меня и быстрыми шагами направился к постели.

— Что вам надо? — спросил я их.

— Это Фулай… — пробормотал Филя, — ган Северных гор. Я говорил ему, что нельзя, а он все равно пошёл…

— Я видел тебя Чёрный дракон, — сказал Фулай, не сводя глаз с Мэриэллы, — и Огненная Лисица была права, вы ничего не потребовали от нас, но мы не привыкли оставаться в долгу…

— Фулай, мне ничего от вас не нужно! Огненной Лисице плохо. Пожалуйста, приходите в другой раз…

— Нет! Я должен это сделать сейчас. Меня братья прислали. Они не поймут. Дай руку.

— Зачем?

— Увидишь.

Ганы, еще те упрямые существа, им легче подчиниться, чем объяснить, что возвращение их долга никому не нужно. Протянул руку Его маленькие пальцы пробежали по обручальному кольцу.

— Ну, вот и все… Теперь ты будешь всегда знать, где находится Огненная Лисица. Ты же ее страж. Прощай.

И они исчезли. Я осмотрел кольцо, по хребту дракона пролегла еле заметная полоска, будто тонкий волос припаяли. Вернулся к Мэриэлле, она лежала неподвижно.

И тут снова легкий стук, и в комнате появился Раст. Его камзол на груди топорщился. Подойдя к постели, он погладил дочь по голове и поцеловал ее в лоб. Потом протянул мне флакон:

— Хитрый Лис прислал. Будете давать по несколько капель. Это снимет боль.

Я взял стеклянный пузырек.

— Пойдем вон к окну, посидим, выпьем, я яблочной настойки принес.

— Может в другой раз?

— Нет, Дар! Именно сейчас! Я должен тебе сказать! Радость у нас с тобой! Большая радость! Пойдем, не будем ей мешать…

Мы разместились на подоконнике. Раст вытащил из-за пазухи кувшин, и два яблока.

— Ты знаешь, — зашептал он, — Хитрый Лис может видеть будущее. Это он мне сказал, что именно ты станешь мужем Мэриэллы, и еще сказал, что как только это случиться у нее больше не будет будущего. За ее спиной была темнота. И я не хотел, чтобы это случилось! Но это произошло! Я боялся, очень боялся. А сегодня он сказал, что темнота пропала, и у вас будет двое сыновей, два наследника. Твой и мой! Понимаешь, что это значит? Она будет с нами… Давай выпьем за ее, твое и мое будущее, за наследников… Я так счастлив! И еще, вы уж поторопитесь… И постарайтесь первым — Тигра мне подарить… Ну, рванули, как в походе, из горла…

И мы выпили. Настойка была ядреная. Она ударила в голову. И я поверил, что у меня будет будущее, и в этом будущем со мной будет мой Лисенок.




Часть 7





Глава XVII


Самое противное было то, что промежутки между снами были очень короткие. Я открывала глаза и видела перед собой то, Линеллу, то Танеллу, которые сидели около моей кровати, и постоянно поили меня какой-то гадостью. Различать я их стала быстро. У жены Ала были карие глаза с серыми вкраплениями, а у жены Краса зелено-карего цвета. На все мои просьбы оставить меня в покое, и дать возможность самой придти в себя получала категоричный отказ, и ложку с очередной порцией лекарства, после которого снова сразу засыпала. Все мои попытки схитрить и не пить, оказывались безрезультативными. Тогда я решила не просыпаться, вернее, сделать вид, что сплю. Сработало. По голосу со мной сидела Хозяйка Южных гор. Скрипнула дверь, кто-то вошел. Приоткрыла один глаз. Крас обнимал свою жену и целовал ее в шею. Она зажмурилась от удовольствия. Снова скрипнула дверь, какое-то шевеление, голос Дара:

— Ну, как она?

— Все в порядке, спит! Трансформация еще не завершилась, — ответила Линелла.

— А долго еще?

— Она слишком слаба, Дар! Надо подождать! Ты же помнишь, свои собственные болевые ощущения? А здесь вторая инициация, сразу после первой!

Тяжелый вдох.

— Меня не ждите к ужину. Я в Городе Радуг заночую.

— Работы много?

— Очень!

— Крас, ты тоже останешься в Городе Радуг?

— Да, хочется быстрее все сделать! — голос Краса.

— Вы хоть успели позавтракать?

— Нет, мы у Полина поедим.

— Ну, вот еще. Пойдемте, я вас покормлю. Только быстрее, малышка должна вот-вот проснуться, нужно успеть ее напоить снотворным. В последнее время, она становиться капризной. Отказывается от лекарства.

— А может быть, и не мучить ее? — это сказал Дар.

— Что ты! Ал приказал еще несколько дней держать в сонном состоянии. Пока не придет в себя.

Шаги. Легкий хлопок дверного замка. И тишина. Открыла глаза. Я была одна. Дар собирается в Город Радуг. Да, еще и ночевать будет! А там Нагна!

Ну, уж нет! Я не могу отпустить его одного! Как меня обзывать, так можно, а как самому лететь туда, где эта княжна, так, пожалуйста. А еще этот сон, хотя, скорее всего не сон. Слишком все реально было. Было холодно, очень холодно. И я решила залезть в огонь, согреться. Я всегда так делала, когда слишком замерзала зимними ночами в своей комнате в Лагуле. Все-таки привыкла к теплым одеялам дома, а там давали тоненькое, которое совсем не грело. Вот и спасалась от холода в огне. Но стоило мне залезть в камин, как в спальню влетел Дар, упал около кровати, застучал по ней кулаками, и по его лицу потекли слезы. Я испугалась. Что же мне теперь сидеть тысячу лет взаперти, как Линелле? Драконы не прощают того, кто видел, как они плачут. Я захотела спрятаться поглубже в пламени, да задела поленья, и они рассыпались, он вытащил меня на белый свет. И я от страха, начала его ругать. Сейчас уже не помню, что именно говорила, но помниться, что старалась побольнее ударить словом, только бы он ни о чем не догадался. Помню его удивленное лицо… Что произошло дальше покрыто мраком. И что же получается, я его оскорбила, он отправится к Полину, а там эта «добрая» Нагна. Остановить его, нельзя. Меня тут же напоят лекарством, и я снова усну. Выход один — самой отправится в Город Радуг.

Если спросит, что я тут делаю? Врать нельзя. Почувствует. Скажу правду: Дар, я по тебе соскучилась! Имею право соскучиться? Все-таки жена!

Встала. Ноги как ватные. Но двигаются. В шкафу висели мои платья. Почти все. Наверное, Дар их из Рарога принес, надела первое попавшееся. Сунула ноги в туфли. И тут же чуть не свернула ногу. Отвыкла ходить на каблуках. Ладно. Понесу их в руках. Отправилась в ванну. Обернулась Огненной Лисицей, и прыгнула в водопад. Растворилась и понеслась вперед и вперед. Было приятно лететь, как во сне, кругом ночь и шум воды. Подожди, а куда я лечу. Ой, мамочки! Тихо, не паниковать! Город Радуг. Там я не видела ни одного водоема. Только водопады в ванных комнатах. Но такие водопады есть в каждом городе во всех замках, и в домах селян. И куда меня вынесет? Что-то я не рассчитала. И лечу уже давно. Мне стало снова плохо. Надо скорее выбираться. Может вернуться обратно? Опять вопрос как найти мою собственную спальню. Мысли стали двигаться вяло, их заглушало чёрное журчание. Не давать себе впасть в беспамятство. Необходимо дать направление своему движению — водоем, озеро. Вспомнилась синяя гладь, розовые лилии по краям, и деревья, нависшие над песочным пляжем. Меня развернуло, и понесло в другую сторону, и вот глаза увидели свет, ловя ртом воздух, вынырнула из воды. И с трудом выбралась на берег. И тут же вспомнила это место. Именно здесь я лежала и смотрела на небо сквозь листья. Правда, тогда они были зеленые, а теперь красно-оранжевые. Уже осень. А тогда рядом со мной сидела Снежка. Значит это Кантин! Ну, и занесло меня! Отсюда до замка Полина почти неделя пути. Боюсь не дойду. Да и сил нет, даже встать трудно! Полежу немножко, а там видно будет. Можно дойти до Хранительницы Светлого леса. Да, что толку, Дар все равно эту ночь проведет в Городе Радуг. От своего бессилия заплакала, зажмурившись от боли. Тело свела судорога. И тут надо мной потемнело. Зашумел ветер. Значит, будет дождь! Надо встать, надо идти…

— Ну, и куда тебя понесло? — чей — то знакомый и хриплый голос.

— В Город Радуг, — ответила я, стараясь открыть глаза, не получалось.

— Зачем?

— Там Дар.

— Лисенок, может, ты перестанешь действовать по принципу: «Я сама».

— Дар! Как ты меня нашел? Я же сама потерялась. Можно я с тобой к Полину полечу? А у меня глаза не открываются. Ты не знаешь, почему?

— Ты еще слишком слаба. К Полину не полетим. В Даладе переполох. Тебя ищут. У Линеллы истерика. Мы вернемся домой.

Когтистые лапы подняли меня. Значит он в облике дракона. А потом стало тепло. Я захотела спать:

— Дар, пожалуйста, не оставайся ночевать в Городе Радуг.

— Хорошо. Только и ты, пожалуйста, дай слово, что пока не поправишься, не покинешь Даалад…

Но отвечать мне не хотелось. И я, прижавшись к груди Чёрного дракона, уснула.




Открыла глаза. Около меня сидела Танелла.

— Я не буду пить больше снотворное, — сказала я, натягивая одеяло на лицо.

— А тебе и никто его давать не собирается, — усмехнулась она. — Теперь можно обойтись и без него.

— И мне можно встать?

— Можно.

— А где Дар?

— Они селения Белого Тигра восстанавливают.

— А Город Радуг?

— Там уже давно привели все в порядок.

— Как давно?

— Дня четыре назад.

— Странно, мы же с ним только что прилетели из Кантина.

— После твоего побега прошла почти неделя. Ну, и напугала ты всех. И зачем ты отправилась туда? Можешь сказать?

— А что Дар сказал?

— Ничего. Драконы вообще молчаливы, не знаю, как вы с Линеллой с ними общаетесь?

— Твой Ал тоже немногословный, — огрызнулась я, — если нотации не читает.

— Ну, вот и обменялись любезностями. Вставай потихоньку. Тебе надо скорее придти в себя. У нас мало времени.

— А что случилось?

— Свадьба Энлиля и Элосаны.

— Вот здорово! А когда?

— Через три дня! И не вздумай опять сбежать.

— Да, я пока об этом и не думаю.

— Ну, вот и отлично!

— А когда Дар вернется?

— Не знаю, — Танелла тяжело вздохнула. — Белый Тигр сказал, что свадьбы не будет до тех пор, пока хоть один дом останется разрушенным. Вот они все и стараются, спешат. Я сама Ала не видела целую вечность.

— А Элосана где?

— У Раста.

— Я хочу ее видеть.

— Увидишь, она сама почти каждый день приходит сюда. Снадобья от Хитрого Лиса приносит.

— Так это его настойки?

— Его!

— То-то они такие горькие.

— Глупышка, зато они помогли тебе перетерпеть боль.

— Так я почти ее и не чувствовала.

— Вот за это и скажи ему спасибо! Мы тут с тобой как с наседки с цыпленком носимся, а ты сбежала.

— Мне надо было!

— Надо было, — передразнила меня Танелла. — Давай руку, и постарайся встать.

Она помогла мне встать и одеться. И придерживая за руку, мы пошли в столовую, где нас встретили и Линелла и Элосана. Как было приятно, что они все живы. Улыбающиеся и счастливые, они окружили меня и тискали как тряпичную куклу. А потом появился папа, и, сказав, что он обо всем договорился с Даром, и что пока он занят, я могу провести время дома, забрал меня в Рарог.




Дома все было вначале непривычно. Мне не надо было делать вид, что не имею никакого отношения к Владыке земли. Папа называл меня «деткой» при всех, а домочадцы только вздрагивали, таращили на меня глаза и переглядывались между собой. Представляю, что они почувствовали, когда в «болванчике», чью роль я играла, вдруг увидели дочь Белого Тигра, их лица были смущенными и сконфуженными. Особенно растерялся один из молодых магов, который, когда-то не вытерпев моей насмешки, пытался дать мне подзатыльник, и пообещал, что поймает и надерет уши. И я не преминула ему напомнить его угрозу. Бедный парень оторопел и покраснел как вареный рак, и я тут же его простила, и протянула руку, в знак дружбы. Хитрый Лис затащил меня в нашу с ним бывшую башню, расспрашивал обо всем, что со мной случилось, и отпаивал меня своими настойками. И вскоре я уже забыла, что с утра еле передвигала ноги. День прошел весело. Но когда наступил вечер, а Дара все не было, я расстроилась. И спросила папу, почему нет Чёрного дракона.

— Я попросил его не показываться здесь до свадьбы Элосаны, — сказал он.

— Но почему?

— Потому что это будет и свадьба Мэриэллы, — резко ответил папа, будто разговаривал не со мной, а с кем-то еще.

— Папа, какая свадьба? Я и так жена Владыки огня — мои глаза полезли вверх за бровями.

— Знаю, — отрезал Белый Тигр, — но я не хочу допустить повторение стычки между драконами и сельфами. Ты наполовину ундина, и по законам их племени должна будешь рассказать танцем, что именно Дар твой избранник. И пусть это увидят все. А то некоторые до сих пор уверенны, что он околдовал тебя.

— Даже, если он околдовал меня, это никого не касается, — рассердилась я, — это мой выбор. И никому ничего доказывать не собираюсь. Просто хочу видеть своего мужа. Пап, могу я быть просто обыкновенным человеком, без всяких ваших дипломатических выкрутасов?

— Нет, детка. Тебе не повезло, ты родилась дочерью Владыки земли, а, значит, и для тебя, как и для меня, спокойствие нашего народа превыше всего. А потом, потерпишь всего три дня, потом станцуешь, я верю, у тебя должно получиться убедительно, и все… А пока все должны знать, что Дар не приближался к тебе, и не мог снова околдовать тебя… Кстати, и Энлилю сюда вход пока закрыт. Вы с Элосаной — невесты, вот и собирайтесь…

— А как Дар отнесся к этой идее?

— Чуть не сжег мой кабинет. Кричал, что он дракон, а у них никаких гульбищ не бывает. Для них достаточно обоюдного согласия мужчины и женщины. Пришлось припугнуть его, что, если не согласиться, не увидит тебя как своих ушей…

— И ты бы сделал это, пап?

— Да, детка, сделал бы… Он сам Владыка. Понял. Так что не жди его. Потерпи совсем немного…

— А еще кто-нибудь знает о твоей затее?

— Нет, Я, Хитрый Лис, Дар и ты… Для всех остальных, это будет неожиданностью. А Чёрный дракон сейчас у всех на виду, восстанавливает вместе с Энлилем дома моих селян. Сумели напортачить, так вот пусть и убирают за собой…

— Но для свадьбы, нужно какое-то специальное платье? Как ты думаешь, портные его сумеют сшить, если сейчас заказать?

— Заказывать не будем, у портных языки как у брадобреев, длинные и болтливые. Я тебе дам свадебное платье твоей матери. Знаешь, она почему-то все говорила, что я увижу в нем и тебя…




Три дня прошли как один день. За это время, осмотрела весь дом, в нем ничего не изменилось, пробежалась по Рарогу, потолкалась на рынке, накупила себе сладостей, и сидя на низком каменном заборчике, уминая пирожные, вертела головой. Как долго я не была здесь. И незнакомых людей было много. А те, кто меня помнили, не зная, еще кто я есть на самом деле, весело приветствовали меня:

— Мэриша, сколько лет, сколько зим! Где ты была? У нас тут все изменилось! Да, и твои приятели разбрелись кто куда! С кем теперь бедокурить будешь?

— Новых найду, — смеялась я.

— А у нас новость! Наша уродина, Мэриэлла, вернулась, говорят, похорошела!

— Да, ну! Прямо вот так и похорошела? — искренне удивлялась я.

— Вот тебе, да, ну! Говорят, это ее Чёрный дракон в нормальный вид привел, кому хочется иметь жену страхолюдину! Да, только так увлекся, что выкрал у Владыки ветра сердце и скормил ей, чтобы была легкой и умной, как его друг. Князья-ветры не смогли простить такого кощунства, и напали на драконов, все драконьи земли пожгли, никого не осталось. Разве, ты об этом ничего не слышала?

— Нет!

— Так, где ты была?

— Далеко, меня отправили в Северные горы, там было все относительно тихо.

— Это понятно! Все главное происходит у нас. Ну, всего хорошего тебе, еще увидимся!

Дар, прав, слухи в городе приобретают самый невероятный вид. Если бы речь шла не обо мне, наверное, я поверила бы тому, что услышала. Так все логично. У шершей я печень съедала, у Владыки неба, сердце проглотила. Только вот неувязочка, что он тогда Элосане отдал? Когда я разговаривала с ней, она призналась, что Повелитель ветров, проводив ее, домой, вернулся на следующий день, и они его провели вместе, и уже вечером, он предложил ей руку и сердце. Моя юная тетя такая счастливая, ее отношения с Энлилем так легки и безоблачны, что мне снова стало грустно. Ну, почему у нас с Даром все так сложно? Когда я осмелилась спросить об этом ундину, она ласково улыбнулась, и поцеловала меня в лоб:

— Понимаешь, Мэриэлла, — сказала она, — драконы сами по себе сложные и многогранные личности. С одной стороны, они огромные и неприступные, как их Южные горы, с другой, в их сердцах бьется горячий огонь, а с третьей стороны, они несут в себе вечно меняющуюся, не имеющую формы, вечно несущуюся куда-то вдаль суть воды. Поэтому они так разборчивы в выборе спутницы жизни. Она должна быть постоянной и мягкой по характеру, чтобы принимать его таким, какой он есть. А ты — своенравное и своевольное существо, которое никогда никому не подчиняется. Ты — сама по себе. А драконы этого не любят. Ты должна перебороть себя, измениться. И тогда вам будет легко друг с другом. Например, ты знаешь, что в семье драконов — муж всегда занимает главенствующее положение?

— А у сельфов?

— У сельфов более легкий характер. Но и они вспыльчивы, и если обидятся, ведут себя как ураган на земле, ломая и круша все подряд. Они тоже любят главенствовать, но чисто номинально. Но мы ундины, с легкостью можем подстраиваться под любой характер, как вода, заполняя сосуд любой формы, принимает на себя его вид, но стоит сосуду разбиться, мы снова становимся тем, кем мы есть. И я делаю все, что хочет от меня Энлиль, я чувствую это и подстраиваюсь, правда, не изменяя самой себе. Поэтому нам с ним легко.

— И ты согласишься делать то, что он будет тебе указывать? Сюда ходить можно, сюда нельзя, с тем разговаривать можно, с тем нельзя?

— Легко. Главное, чтобы он был со мной!

— Мне это не подходит!

— Тогда не жди легких отношений с Даром.

— А есть какой-нибудь способ, сделать так, чтобы муж-дракон, понял, что я не хочу ему подчиняться во всем.

— Есть один. Ты наполовину ундина. А у нас существует традиция, правда, сразу после свадьбы, молодожены устраивают испытания друг другу. Если муж не пройдет испытание, значит, он не сможет быть главным в семье. Бывает, что и муж и жена не прошли, или, наоборот, прошли — тогда они на равных. Драконы уважительно относятся к чужим традициям, и подчиняются им.

— А ты уже придумала испытание для Энлиля.

— Да.

— И какое?

— Я попрошу его без стакана принести мне воды.

— Но он же ветер, он тебе столько дождя принесет…

— Вот именно. Не сердись на то, что я скажу тебе, не знаю всех ваших с ним взаимоотношений, и не стремлюсь узнать. Но ты измучила его. Ему надо опять почувствовать свою исключительность. И я помогу ему в этом!

— Я не сержусь. Даже наоборот, рада за вас, меня мучает вина перед ним.

— Ну, вот и отлично! Ты сняла с моей души камень! И вот тебе мой совет, смирись, вспомни, что ты ундина наполовину, склони перед Даром голову, он Владыка огня, как, никак.

— Вот еще! Ни перед кем не склоняла головы, и никогда не склоню! Или я не Огненная Лисица!

— Ты жена, Мэриэлла, не забывай это!




Уж что-что, а то, что я жена Чёрного дракона помню всегда. Просто разговор с Элосаной меня несколько озадачил. Представила себе свою жизнь в Дааладе, а ведь и правда, Дар может запереть меня в замке. И что я буду делать? Ходить по комнатам? Учиться вести хозяйство? Я хочу быть рядом с ним. Но совсем не хочу, сидеть взаперти. А почему меня нужно запирать? Горена нет! Мне никто не угрожает? Но отпустит ли он меня в другой город, например? Или это будет выглядеть так: — Мэриэлла, мне сейчас некогда, — скажет Чёрный дракон, — вот когда освобожусь, провожу тебя туда, куда ты захочешь. Одну не пущу. Не забывай, я твой Хранитель.

А зачем мне Хранитель? Кого бояться? Да, я сама кого хочешь, защитить могу. Решено. Раз будет моя свадьба, так я устрою ему испытание, чтобы он понял, никто, никогда, не смеет мне указывать что, куда и как…




Настал долгожданный день. Элосана с самого рассвета подняла всех на ноги. И не отходила от зеркала до последнего момента, прихорашиваясь и наряжаясь. Она меняла три раза прическу, прежде чем остановиться на сетке с речным жемчугом, в которую убрала свои великолепные волосы. А я сидела около и смотрела во все глаза. Как она была хороша! И хотя папа говорит, что мама была красивее, мне не верилось, моя юная тетя была просто великолепна.

— Мэриэлла, — в комнату заглянул папа, — ты еще не готова?

— Ой, сейчас, бегу! Элосана, ты самая прекрасная женщина на свете, — я поцеловала ее.

— Нужно, чтобы Энлиль это понял, — засмеялась она, — но все равно спасибо. Иди, нам скоро выходить, а ты действительно не одета. Кстати, а что ты наденешь? Как я эгоистична, все это время занималась только собой! И даже не поинтересовалась, есть ли у тебя праздничное платье?

— Нету. Но мне папа обещал дать платье мамы!

Элосана вздрогнула:

— Реслава была самая красивая среди нас. А ты так похожа на нее. А вдруг у Энлиля снова дрогнет сердце от тебя?

— Не дрогнет, уж ты мне поверь! — я обняла ундину, — у него на меня аллергия. А потом там Дар! Вот лично я боюсь, что увидев тебя, он забудет все на свете и меня в том числе…

— Да, ну, тебя… Ты вечно шутишь…

— Стараюсь!

Я вернулась к себе в комнату, где на кровати лежало бледно-голубое почти невесомое платье с вышивкой речным жемчугом. Я взяла его и поднесла к лицу, пытаясь ощутить запах мамы. Но ничего не почувствовала.

— Прошло слишком много лет, — раздался голос папы, который стоял в дверях.

— Папа, а какое испытание устроила тебе мама, после свадьбы?

— Она попросила отнести ее от Большого Озера до Рарога на руках.

— И все?

— Как ты знаешь — это не ближний путь.

— А ты ей?

— Накормить меня ягодами. А что ты спрашиваешь?

— Да, так, просто интересно!

— Вот, забыл тебе отдать! Это Атель, дух замка, мне прислал, пока ты болела, просил передать, и сказать, что это твое по праву.

И Белый Тигр протянул мне коробку, в которой лежали украшения, которые когда-то Атель дал мне в замке Энлиля. Я открыла ее.

— Тонкая работа, — сказал папа, заглянув в нее.

— Вот их и надену, — решила я.

— Тебе видней, — папа закрыл за собой дверь.

В отличие от Элосаны я не стала убирать волосы под сетку, мне предстояло танцевать, и могла разлохматиться. Поэтому я просто распустила их, надела на голову обруч Ателя, который придерживал пряди у висков, и, подмигнув себе, мол, твой выход, старушка, вышла из комнаты. Меня встретил Уитун, которому папа доверил проводить меня на праздник. Сам он, как самый ближайший родственник ундины, был обязан сопровождать ее до Бобрового озера, и представить как невесту Владыки неба. Портал был сделан заранее.

Увидев меня, лицо Элосаны омрачилось, и на глазах появились слезы: — Как ты похожа на Реславу, — прошептала она.

— Ну, не совсем, — попыталась отшутиться я, — у меня нос папин и уши.

— А еще характер вредный, — поддержал меня Владыка Вод.

— Элосана, девочка, отдерни покрывало прошлого, у тебя свадьба, — сказал папа, и взял ее руку, и они переступили через порог портала.




Первыми вошли Белый Тигр и бывшая Хранительница Бобрового озера. Мы с Уитуном остановились перед порталом, и я сунула туда нос, чтобы рассмотреть, что там происходит. На центральной площади селения ундин, где, когда-то праздновали мой День рождения, было празднично и полно народа. Солнце уже село на водную гладь озера. Ундины все праздники праздновали ночью, чтобы их покровительница Луна, тоже могла радоваться вместе с ними. Празднично одетые селяне вместе с князьями ветров и драконов, а также тритонами, ходили около накрытых столов. Довольный Энлиль в белоснежном костюме и сумрачный Дар, по привычке во всем черном, кроме белой рубашки, стояли в стороне от них и о чем-то разговаривали. Появление Элосаны было встречено радостными возгласами. Я не видела ее лица, но то, как она плыла рядом с папой, поражало. Ее походка была легкой, почти незаметной. Она словно парила над землей. Энлиль выпятил грудь, и заулыбался. Давно я не видела его таким радостным. Хоть это хорошо. Чёрный Дракон, бросив равнодушный взгляд на ослепительно красивую невесту, устремил взор в сторону портала. У меня забилось сердце.

Тем временем, папа довел Элосану до незнакомого мне ундина, склонил перед ним голову, и повернулся к гостям:

— Я приветствую всех, собравшихся здесь, — размеренным тоном начал он свою речь, — Элосана открыла мне свою тайну, что Владыка неба, Энлиль, предложил ей стать его женой. И я дам согласие, если моя девочка сумеет доказать нам всем, что именно Повелитель ветров, тот, кто украл ее сердце.

Смех, крики, овации. Но Белый Тигр поднял руку, прося тишины:

— Кроме того, я вижу, здесь присутствует и Владыка огня, Чёрный Дракон. Он и моя дочь, Мэриэлла, тоже хотят быть мужем и женой, так вот, я прошу и ее доказать нам, что ее выбор не случаен.

Оваций не последовало. Полная тишина, удивленные взгляды, устремившиеся на Дара. Уитун взял меня за руку, и мы шагнули в портал. И опять, как когда-то в Атель, нас встретили плотным молчанием. Сотни глаз были устремлены на меня, и в них я видела такое удивление, будто пред ними предстал сам Верховный дух земли. Покосилась на Дара, его лицо непроницаемо спокойное, взгляд холодный и недовольный, как тогда в замке Повелителя ветров. Ноги подкосились. Уитун поддержал меня за локоть.

— Со мной все в порядке? — спросила я Владыку вод.

— Спокойно, Мэриэлла, с тобой все в порядке, просто ты ни кто-нибудь, а Огненная Лисица… — он не договорил и замолчал. Подвел меня к папе, и я встала около Элосаны. Она была бледна.

— Дай слово, что ты не будешь звать моего Энлиля? — вдруг тихо и зло проговорила она, что было на нее совсем не похоже.

— Я уже говорила тебе, что мне твой Владыка неба не нужен, — проворчала я, только вот посмей приблизиться к Дару…

— Будь спокойна, — облегченно выдохнула она, — но я станцую первая…

— Пожалуйста, только перестань на меня злиться. Мне и так страшно…

— Я не злюсь Мэриэлла, я ревную, и ревную страшно! Только сейчас я поняла, что это такое. А почему твой Дар выглядит таким недовольным?

— Не знаю, — чуть не всхлипнула я.

— Прошу, — папа повел рукой, приглашая одну из нас в середину круга, — ну, кто первый?

Элосана выплыла в круг и затанцевала. Нужно сказать, что только ундины умели вести музыку за танцем, а не наоборот, как делали все музыканты в нашем мире. Она была на высоте. Движения плавные, стройная фигура легкая, воздушная, руки гибкие, и музыка ей под стать спокойная, немного печальная, но возвышенная.

— Ты помнишь нашу встречу, — говорили ее движения, — уже тогда ты забрал мое сердце. И все эти годы я ждала тебя, только тебя. Проходили дни за днями, зима сменяла лето, а я ждала, я застыла как вода подо льдом, потому что тебя не было рядом. Но вот солнечный луч осветил дно холодного озера, где я спрятала себя, это ты вернулся. Ты принес радость моему сердцу, ты растопил лед моей души, ты самый удивительный, самый лучший мужчина на свете. И я хочу быть только с тобой.

Она остановилась. И Энлиль вышел в круг, встал перед ней на одно колено и протянул руку, в которую она вложила свою ладонь. Над собравшимися гостями пронесся рокот одобрения.

— Энлиль, Повелитель ветров, Владыка неба, я согласен отдать тебе в жены Элосану, я верю ее чувствам, — провозгласил папа, подошел к ним, и соединил их ладони. А потом обратился ко мне: — Ну, а теперь ты, Мэриэлла!

Танец Элосаны привел меня в чувство, я перестала бояться, а только рассердилась на Дара, поэтому вышла в круг, и закружилась в танце огня, мои каблуки стучали о землю, подол платья метался как язык пламени в костре, музыка яростными аккордами разорвала тишину ночи.

— Ты, которому я отдала свое сердце, где ты был? Я думала о тебе, я хотела тебя видеть, я ждала тебя! Я поругалась с солнцем, потому что оно приходило без тебя, я обиделась на луну, что она не смогла привести тебя ко мне. И тогда я забыла гордость, сама пришла к тебе и заглянула в твои глаза, но они полны холода. И я говорю тебе, мне нужен только ты. Но умолять и просить от тебя чувств не буду…

Дар сделал шаг в мою сторону, но тут все мужчины, которые находились на площади, тоже сделали шаг ко мне. Элосана вцепилась в руку Энлиля. Папа остановил Уитуна, схватив его за плечо, князья драконы, как по команде выстроились впереди толпы, перекрыв ей путь ко мне. А я не могла остановиться, мне казалось, что весь огонь, который я прятала в себе, вдруг вышел наружу, и осветил темноту, перебив свет светлячковых ламп.

Чёрный дракон подошел совсем близко. Опустился на колено и протянул мне ладонь:

— Не сердись, Лисенок, — сказал он тихо, — просто мне не нравится, когда то, что касается лично меня, должно быть обнародовано.

— И ты не злишься?

— Нет, я соскучился по тебе.

И я отдала ему свою руку. Он крепко сжал ее, и встал рядом со мной.

— Ну, Мэриэлла, — пробасил Уитун, — конечно я наслышался о твоем таланте танцовщицы, но видеть его мне пришлось впервые. Мне казалось, что ты разговариваешь со мной, зовешь меня. И если бы твой отец не остановил, то я, как мальчишка встал перед тобой на колено.

— Но я звала Дара, и только его, — тихо сказала я, но мой голос в этой полной тишине прозвучал как отчаянный крик.

— Дар, Чёрный дракон, Повелитель драконов, Владыка огня, я отдаю тебе в жёны Мэриэллу, Огненную Лисицу, я верю ее чувствам, — улыбнулся папа, и накрыл наши ладони своей ручищей. — Ну, вот, теперь я могу спать спокойно, уже никто не усомниться, что это выбор Мэриэллы. Не дуйся Дар, так было надо! — прошептал он нам.




Толпа вздохнула и зашевелилась. Раздались крики: — Браво, Мэриэлла!

Дар недовольно поморщился. Нас окружили князья, и я была представлена им всем.

— Ты опасный человек, Мэриэлла, Мэриэтта, — целуя мне руку, весело сказал Зелен, — второй раз ты чуть не свела меня самого с ума, твой танец с Даром в Кантине, до сих пор помнят все горожане, кстати, я ожидаю, что население в моем городе через полгода увеличиться вдвое.

— Пропустите, — около нас появился Энлиль с Элосаной, — Дар, Мэриэлла, я поздравляю вас, и желаю вам счастья, — сказал он.

Мы ответили ему тем же, а я поцеловала его в щеку, как-никак он теперь мой родственник. А когда обнимала свою юную тётю, прошептала ей в ухо:

— А ты боялась! Теперь крепко держи своего мужа, а уж я своего никому не отдам.

— Верю. Но ты красива, Мэриэлла, будь осторожна! — странно ответила она.

— Ну, что ты, — хихикнула я, — мне до тебя никогда не дотянуться.

Потом к нам подошли тритоны и Фин. Дар крепко обнял наследника Владыки Вод, и благодарил его за что-то. Тот расцвел в улыбке, и тут же сообщил мне, что мой танец, просто ужасный. И если бы он был на месте Чёрного дракона, то запер меня в спальне, за неподобающее поведение с самим Владыкой огня на четыре дня. Если бы ни Дар и Уитун, которые растащили нас, мы наверняка бы с ним подрались. А потом уже кто подходил к нам, не помню. Были танцы, звучали песни, и каждый раз поднимались бокалы за Владыку неба и Владыку огня, им желали счастья (это было несправедливо, мы с Элосаной их выбрали, а все почести мужчинам, заслуга которых только в том, что они родились Владыками). Они благодарили, принимали поздравления, пока Дар не прошептал мне, что пора бы и домой отправиться.

— Пожалуйста, останься здесь один минут на тридцать, мне надо одной отправиться в Даалад, — попросила я.

— Зачем? — удивился Чёрный дракон.

— Потом скажу.

— Мне тут делать нечего, — пожал он плечами.

— Ну, Дар, это очень важно. Кстати, ты сделал портал в Даалад?

— Нет. Крас так прилетел.

— Может попросить его, чтобы он отвез меня домой?

— Нет, мы полетим вместе. — Он обернулся драконом, — залезай на спину, — попросил он.

— Вообще-то для чистоты эксперимента. У тебя должна быть трезвая голова.

— Вот как? — его драконьи глаза сузились и внимательно посмотрели на меня, — что ты задумала?

— Потом, — махнула я рукой, и забралась ему на спину. В конце концов, это даже лучше, если он не сможет хладнокровно отнестись к испытанию, это плюс для меня. Мы поднялись в воздух, и снизу нам махали руками. Энлиля с Элосаной видно не было, наверное, уже улетели в Атель.

В Дааладе, я побежала в спальню, попросив Дара, задержаться на некоторое время. Стены в ней были отделаны малахитом, так что понадобилось совсем немного магии, чтобы вместо комнаты сделать поляну в лесу, а лазуритовый пол, наполнить миражом воды. Я даже соорудила розовые лилии, и пустила плавать лебедей. Кровать стояла около противоположной стены от двери, и выглядела маленьким островком, и, забравшись на нее с ногами, я с удовольствием осмотрела свое творение. Получилось неплохо. Тут дверь раскрылась, и появился Дар.

— Что это? — спросил он.

— Испытание для мужа, — радостно сообщила ему. — Я наполовину ундина, а у них такой обычай. Если ты его не пройдешь, главой семьи буду я.

Он рассмеялся: — Этому не бывать, Лисенок.

— А давай попробуем, или ты боишься проиграть?

— И что я должен сделать?

— Дойти до меня, не замочив ног. Причем именно дойти. Лететь нельзя. Мост строить нельзя. Плыть на чем — либо нельзя. Прыгать нельзя.

Я была довольна своей выдумкой, считая, что решить эту задачу просто невозможно.

— Больше никаких запретов? — спросил, улыбаясь, Чёрный дракон.

Я задумала, как еще можно дойти до меня, но никаких решений не увидела:

— Больше никаких, и этих хватит.

Он протянул руку, вода между дверью и кроватью стала закипать, и сквозь нее проступили большие сине-серые валуны. Я вызвала волнение на моем озере, большие волны заходили по водной глади. Но Дар не обратил на это внимание, встал на руки, и спокойно прошёлся по валунам, и только отфыркивался от попадавших на него брызг. Скоро он сел рядом со мной.

— Теперь, кажется, моя очередь? — насмешливо спросил он.

— Твоя, — вздохнула я, — я бы хотела, чтобы оно было не очень трудным, я согласна быть равной с тобой.

Дар опять не сдержал смех: — Хитришь, Лисенок. В семье драконов главный — муж. Так заведено. Ну, да ладно! Вот тебе мое задание. Мы станцуем танец дракона, можно применять любую хитрость, для того, чтобы партнер склонил голову. Идет?

Я воодушевилась. Уж что-то, а в танце, я не уступлю ему. Но что придумать, чтобы он опустил голову? И я решила применить все свои чары, так завести его, чтобы он забыл обо всем на свете, потом раздвоиться, и пока он будет решать за какой Мэриэллой идти, встать перед ним лицом к лицу.

— Идет! — дала согласие.

Мои миражи тут же пропали, и наша спальня расширилась раза в три. Я спрыгнула с постели и встала в отдалении от кровати. Где-то под потолком заиграла музыка. Дар не стал делать круг, а сразу направился ко мне. Он не сдерживал свои эмоции, а я тут же выпустила на волю свой огонь. Две огненные стихии столкнулись друг с другом, мы кружились, не сводя друг с друга глаз, во мне вспыхнуло такое пламя, что я сама испугалась, на какое-то мгновение. Но потом азарт боя охватил все мое существо, передо мной был соперник, и мне надо было победить его…

Но тут я почувствовала, что Дар прижал меня к кровати, и я с легкостью вспрыгнула на нее, чтобы спрыгнуть с другой стороны. Под моими ногами что-то хрустнуло. Я испугалась, и посмотрела под ноги. Там лежало большое блюдо, которое я раздавила. Когда подняла голову, мой муж стоял передо мной и улыбался…

— Ты проиграла, Лисенок, — прошептал он.

— Но это не честно! — вскрикнула я.

Дар упал на кровать, лег на подушку, заложил за голову руки:

— Все было честно, — сказал он, — я предупредил, что можно применить любую хитрость. По всем правилам — глава семьи я, и ты обязана меня слушаться.

— Предупреждаю, — рассердилась я, — если мне не понравится, то, что ты будешь от меня требовать, сделаю все наоборот.

— Вот как? Хорошо, я запрещаю тебе оставаться в этой комнате и провести со мной эту ночь.

— Что? Да, больно нужно!

Я спрыгнула с кровати и направилась к двери.

— Да, убоится жена мужа своего, и будет послушна любому слову его, — в спину крикнул мне Дар.

Выскочила из комнаты. Одна створка двери осталась открытой, я прислонилась спиной ко второй, закрытой, и задумалась. Если я уйду, получиться, что послушалась его. Но ведь он и хочет, чтобы я сделала все наоборот, как не верти, а я подчинюсь ему в любом случае. И тут мне пришла в голову мысль, вернуться, и победить его силой и хитростью. Моей магией пропитана вся комната, значит, не почувствует меня. И я накинула невидимость и вошла обратно. Дар уже не лежал на кровати, а сидел и напряженно всматривался в раскрытую дверь. Я подошла ближе. Он еще немного подождал и встал, намереваясь пойти за мной. Я сделал подсечку, он упал спиной на кровать. Я сбросила невидимость, наступила коленкой ему на грудь:

— Признайся, что ты побежден Огненной Лисицей, и как проигравший честный бой, будешь обязан подчиниться воле победителя.

— Признаю, давно побежден Огненной Лисицей, — захохотал Дар, — только бой я еще не проиграл. Он дернулся, и я упала рядом с ним, а он наклонился надо мной, крепко прижимая меня к постели. Вырваться не удалось. Но я не привыкла, чтобы последнее слово было не за мной:

— Но ты должен согласиться, я крепко держу тебя сейчас.

Ответом мне был смех Чёрного дракона…




Так началась моя жизнь в новой для меня роли — хозяйки Даалада. Но фактически была я ей только один день. Уже на следующее утро, домочадцы, которым было сообщено, что я — жена Чёрного дракона, стали приставать ко мне с дурацкими вопросами: где, что лежит, куда поставить, что делать и чем кормить. Я честно попыталась вникнуть, и на вопрос, куда поставить какой-то сервиз, спросила, а где вообще они стоят. Мне показали комнату, где на полках стояла посуда.

— И что думать, сюда и ставь, — ответила я девчушке моего возраста, по имени Сатти.

— Здесь места нет, — заупрямилась она. — Близко ставить нельзя, мне сказали, что можно его разбить.

— Но вон верхняя полка свободна.

— А как туда залезть?

Я оглянулась и увидела под полками лестницу. Мы с Сатти вытащили ее, поставили и раздвинули ножки.

— Лезь, — попросила я, — буду подавать тарелки.

— Я высоты боюсь, — затрясла она головой.

— Ладно, держи лестницу, полезу я.

Но не успела пройти и до половины полок, как ножки стали разъезжаться. Сатти закричала и отскочила от лестницы, я попыталась ухватиться за полку, чтобы не упасть, она накренилась, и я рухнула на пол, увлекая за собой все посудное великолепие. К нам влетели Ленелла и Крас, хорошо, что Дара не было, он улетел к какому-то князю, который вызвал его.

— Что вы здесь натворили? — рассердилась Хозяйка Южных гор.

— Ничего особенного, — пожала я плечами, — посуду разбили. Может ее магией склеить.

— Можно, — засмеялся Крас, — только она все равно протекать будет. В принципе вся посуда старая, давно надо было обновить, — он потер мочку уха.

— Крас, если тебе надо сжечь комнату, побить посуду, ты скажи мне сразу…

Он рассмеялся сильнее: — Нет, Мэриэлла, ты подходишь с таким стараниям ко всему, что нужно уничтожить, что я опасаюсь, весь замок по камешкам разнесешь.

— Так что же делать? — дрожащим голосом спросила Сатти.

— Нам совсем не на чем есть? — поинтересовалась я.

— Вот только миски глиняные остались, — чуть не плача ответила она.

— А чем они плохи?

— Они некрасивые. Повелитель не любит их.

— Надо было их поставить повыше, тогда бы мы их грохнули, и никто бы не расстроился, — высказала я запоздалое предложение, — странные они какие.

— Это мои неудачные подделки, — сказал Красный дракон, — я хотел создать новый фарфор, да, потом как-то стало недосуг…

— Крас, это же здорово. Давай создадим, и назовем его драконовский фарфор.

— Можно попробовать, — кивнул огненный маг.

— Сатти, ты не волнуйся, с Повелителем я переговорю сама, я же все это сотворила. Линелла, ты пока не заменишь меня в роли хозяйки? А я Красу помогу.

Она согласилась, а мы отправились с Красом в его лабораторию. Он вытащил из-под стола какие-то ящики с глиной. И завертелось. Уговорили гончаров помогать нам. Мы с Филей ползали по горам, выискивая нужную глину. Крас химичил, потом лепил сосуды, мы тащили их гончарам на обжиг, прибавляя или убавляя огонь. Первая печь взорвалась уже на следующий день, испугав жителей Даалада. Но я успокоила их, объяснив, что мы с Красом хотим создать такую посуду, которой еще не было в нашем мире. Горожане загорелись моей идеей. Печь стали восстанавливать печники, а мы перешли к другому гончару, двор которого стал местом встречи любопытных. На нас поспорили, что и эта печь взорвется. И она взорвалась, к радости выигравших горожан. Дар то хмурился, то улыбался, и ничего не говорил. Что дало мне повод считать, что хоть он и не очень доволен всем, что происходит, но запрета не последует. И только недели через две, нам удалось создать что-то уникальное. Кувшины были тонкими, темно-синими, звенели как стекло и просвечивали на солнце. Крас вылепил несколько небольших горшков, и после обжига, мы отдали их горожанкам, чтобы они оценили их качество. Отзывы были самые хорошие. Молоко в них не кисло, все, что было холодным, оставалось холодным, горячее, — горячим. Заказы посыпались на гончаров, и они довольные внезапным своим возвышением в глазах своих соседей, радостно принялись за работу, причем, стали их расписывать драконами, что придавало всей посуде оригинальный и необычный вид. Драконовский фарфор стал популярен во всех землях.

А мне пришла идея, подарить эту посуду и ганам. Дело в том, что они были дружные, кроме тех моментов, когда надо было мыть тарелки после трапезы. Их посуда была золотая, и мыть ее в холодной воде, никому не хотелось, дежурные отлынивали от этой работы, уверяя своих братьев, что они все вымыли, а это кто-то опять испачкал, а второй раз они мыть не будут. И у них часто возникали «семейные скандалы». И каждый раз вызывали Линеллу или меня, и нам приходилось их успокаивать. Мне это скоро надоело. Вот я и придумала. Заказала сто одиннадцать комплектов посуды, и на каждой написали имя гана. И когда все было готово, мы с Линеллой пригласили Филю, и показали наши подарки, в благодарность за помощь. Как же он обрадовался, его братья тоже пришли в восторг. Скандалы тут же прекратились, так как каждый так дорожил своей именной посудой, что мыл ее сам. Я вспомнила о ганах Северных гор, и мы сделали им такой же подарок. Фулай, как всегда, сначала осторожничал, и попытался выяснить, что от него попросят, но когда я сказала, что если ему не нравиться, я все разобью, схватил свою посуду и исчез. Через несколько минут, появились и все ганы Северных гор, они выискивали тарелки со своим именем, и, визжа от счастья, хватали их, прижимали к груди и проваливались сквозь землю.

Но тут же появились вновь, и пристали ко мне, чтобы я попросила у них что-нибудь. Иначе они не смогут спокойно жить, не отблагодарив меня за такой подарок. Мне от них ничего не нужно было.

Накануне Линелла посетовала, что как жаль, что в Дааладе нет парка. Она так устала от камней, что мечтает о маленьком лесе. Но замок стоит среди скал, и деревьев мало. Я тогда вспомнила, как мы летали с Энлилем над Северными горами, и видели замок с большим садом, который уходил в ущелье. И вот, чтобы они отстали от меня, я и сказала, что моя мечта, чтобы сзади Даалада появилось место, где можно было бы посадить сад, и сделать маленький парк. Но для этого надо сдвинуть горы. А это не возможно.

— А ты просила об этом Филю? — спросил меня Фулай.

— Нет, я же понимаю, что это бредовая идея.

— Значит, ты просишь у нас?

Что-то в этом вопросе было подозрительное. И я решила отступить:

— Я не смею просить о том, чего нельзя исполнить.

Но ганы Северных гор переглянулись и исчезли. А потом задрожала земля, раздался грохот. Домочадцы выскакивали из замка с криком ужаса, в городе началась паника. Я побежала на задний двор. Скалы отъезжали от замка, как детские кубики, которые передвигали по полу. И вот уже передо мной огромное ровное пространство.

— Что тут происходит? — раздался голос Дара надо мной.

— Ганы Северных гор освобождают место для парка и сада, — призналась я.

— Вообще-то не мешало спросить у меня, — все еще хмурился Чёрный Дракон.

— Не мешало, — согласилась я, — но понимаешь, я пошутила, я они взяли и сдвинули горы. Ущипни меня, пожалуйста, может, я сплю?

— Если спишь, то вместе со мной, — сказал Дар, а потом, засмеялся и потер руки. — А вообще-то это отличная идея. Ну, теперь мы с Красом развернемся.

Но тут рядом со мной образовался обиженный Филя:

— Как ты могла? — закричал он. — Это наши горы, уж кому их двигать то, только нам.

— Филя, милый, не сердись, — попыталась я успокоить его, — Фулай пристал ко мне, что я хочу в благодарность за посуду, ну, я и ляпнула: «сдвинуть горы». Думала, что они почешут затылки и уйдут. У меня же есть ты…

— Никогда не шути с ганами о горах, — успокоился Филя. — Ну и чего ты с этим будешь делать?

— Мы сделаем парк, и сад, в котором будем выращивать фрукты, те, что ты любишь. Ты какие плоды любишь больше всего?

— Желтые, сладкие, — он имел в виду абрикосы.

— Отлично! Будут тебе жёлтые и сладкие.

— Филя можешь все это пространство наполнить землей, — тут же спросил Дар.

— Какой? Черной, красной или серой, — кивнул маленький ган, который был готов выполнить любую просьбу, если она могла быть полезной ему, и не имела отношений к его драгоценностям.

— Чёрной, — ответил Чёрный Дракон.




И уже через полтора месяца, за замком раскинулся великолепный парк с гротами, сделанными Повелителем драконов, и фонтанами, сооруженными Красом. Рядом с ним через дорогу, уложенную красивыми мраморными плитами, расположился сад. Мы вызвали Медведя, и он помог нам посадить все фруктовые деревья, встречающиеся в нашем мире, и приносившими небывалые урожаи, уж об этом позаботилась я.

Глядя на нас, свои земли стали украшать и князья. А Энлиль специально для Элосаны в Атель сделал небольшое озеро, ему помогали ганы Северных гор. И как смеялся папа, началось поветрие в создании земных красот, в котором участвовали и селяне. Но мне больше всего понравился затея папы. Невдалеке от Рарога, там, где когда-то проходила мертвая земля, он устроил цветочный календарь на небольшом участке редкого леса. Когда снег сходил, появлялись маленькие белые цветы, потом они исчезали и на их месте появлялись голубые, потом розовые, желтые, и так далее. А поздней осенью вырастали цветы, их в народе называли лисьи хвосты, их соцветия были маленькие, зато они имели длинные оранжевые частые усики, более темные внизу и совсем белые на верхушке. И издали казалось, что на тонкой ножке качаются под легким ветерком многочисленные хвосты лисиц. Но после первых заморозков, они белели, и застывали, будто опушенные инеем. Красота — неописуемая. Со всех концов земли, приезжали посмотреть на это чудо. А в Рароге, летнее время теперь делили на время подснежников, время колокольчиков…

Мои опасения не оправдались, Дар и не думал меня запирать. Были дни, когда мы с ним и не виделись. Он пропадал у князей, решая возникающие проблемы. А я или помогала в затеях по благоустройству земель, или лечила жителей Рарога и Даалада, которые считали, что если к ним приду я, то в семье поселиться удача. Вот так и получилось, что хозяйством занималась Линелла, ради справедливости надо сказать, она была превосходной хозяйкой. Она вникала во все тонкости, до которых мне докапываться было некогда. Одна долина для пеласов в Южных горах чего стоит. Она заставила меня вырастить не только все те травы, которые так любят эти удивительные создания, но и уложила около озера камни из минералов полезные для их организма. Старый вожак привел часть табуна из Северных гор. И вскоре, уже многочисленные маленькие пеласы летали над горами, приводя в восторг жителей Даалада, уверенных в том, что летающие кони принесли им на своих крыльях покой и благоденствие.

И все было бы прекрасно, если бы не пара происшествий неприятно омрачивших безоблачное существование. Один из них произошел в землях Эвра, которые находились около Змеиного ущелья. Он прислал мне стрелу, с просьбой приехать и помочь в лечении маленького мальчика. Из его письма следовало, что городской маг, не понимает, что случилось с ребенком. Я тут же направилась к нему, по порталу, созданным Даром. Он связал все замки князей и драконов, и сельфов, сделав возможность быстро перемещаться между ними. Отвечали за порталы духи замков. Они теперь могли переговариваться между собой, и делились новостями, чтобы быть в курсе событий, происходящих в мире.

Сообщив Дааладу, что я отправляюсь к Эвру, перешагнула портал и очутилась в замке князя ветров. Меня немного удивило, что никто не вышел мне навстречу. Обычно Эвр встречал меня с веселыми восклицаниями, а тут никого. Пришлось позвать духа замка. Он появился, и удивленно посмотрел на меня, мол, чего ты тут делаешь? Я показала ему записку.

— Странно, сказал дух замка, я не видел, чтобы князь писал.

— Ну, может ты был занят, — предположила я, — ты знаешь, где эта семья живет?

— Конечно, у нас город небольшой, я всех знаю, — ответил дух замка.

— Тогда покажи, где это, я сама схожу.

Он повел меня к окну, и показал на самый крайний дом, который находился у самой нижней ступени. Надо сказать, что город Эвра спускался с горы ступенями. И его как бы обнимали две скалы и слева и справа.

— Спасибо, — поблагодарила я, и выбежала из замка. До дома добралась быстро. Но войдя в него, сразу почувствовала, что в нем полно страха, который плотным туманом висел в комнате. За столом в столовой сидели три огромных шерша, и хмуро приветствовали меня. Хозяйку била дрожь, а глаза были заплаканными.

— Что случилось? — спросила я ее, после приветствий.

Она рукой показала на открытую дверь, где на большой кровати лежал маленький мальчуган с полными ужаса глазами. Я присела на кровать, так, чтобы эти три мужлана были в поле моего зрения. И взяла руку мальчишки, она была влажная, но не от температуры, а от страха.

— Ты чего дрожишь, — поинтересовалась я.

Мальчик ничего не ответил, и лишь нервно закрутил головой. Один из шершей встал, кивнул своим товарищам и хотел пойти в мою сторону, но тут открылась дверь, и вошёл Дар.

— Ты кто такой? Зачем пришёл? — обратился шерш к Чёрному Дракону.

— Да, вот зашёл! А что нельзя?

— Ты его знаешь? — обратился мужик к хозяйке.

Она вжала голову в плечи, глаза наполнились слезами:

— Нет! — еле ворочая языком, прошептала она.

— А ну, иди своей дорогой, тебе здесь не рады! — исподлобья посмотрел на Повелителя драконов шерш.

— А повежливей нельзя? — я вышла из комнаты. Но Дар кивнул мне, чтобы ушла назад.

— А ты рот не разевай, тебя, зачем пригласили? Ребенка лечить! Вот и лечи! — огрызнулся шерш. Двое его товарищей зашевелились и стали вылезать из-за стола, но замерли, не в силах двинуться с места.

— Эй ты, маг недоделанный, а ну убери свою волшбу, — раздался рев шерша.

Но тут распахнулась дверь, и в комнату влетел Эвр.

— Заткнись, — резко сказал он. Окинув взглядом меня, Дара, он перевел глаза на шершей. Женщина кинулась к князю, с радостным возгласом, и прижалась к нему. Князь ветров похлопал ее по спине, сказал, что все будет хорошо, а потом подошел ко мне: — Мэриэлла, помоги пока мальчику, мы тут сами управимся. И ты хозяюшка иди к сыну.

Он проводил нас в комнату и закрыл дверь. Женщина кинулась к кровати и, встав на колени, что-то стала тащить. Я нагнулась. Под кроватью лежал связанный, избитый мужчина с кляпом во рту. Вместе мы вытащили его. Развязали и помогли лечь на кровать. Вошёл Дар, подошёл ближе. Я убрала все ссадины у хозяина, и немного привела его в чувство.

— Спасибо тебе, — прохрипел он. — Они ушли?

— Да, — спокойно сказал Чёрный Дракон, — больше они вас не потревожат. Мэриэлла нам пора домой, кстати, дай записку, которую тебе прислал Эвр.

Я передала ему пергамент, он взял его и вышел из комнаты.

— А меня лечить? — закричал мальчуган.

— Ты здоров, — улыбнулась я.

— Но мне обещали, что ты покажешь чудо!

Я сотворила маленьких пушистых зайчиков, которые запрыгали по кровати. Один из них уселся на груди хозяина. Приблизился к его лицу и лапкой потрогал нос. Отец мальчика чихнул, и зайчонок с перепугу забрался под подушку, только его хвостик, подрагивая, торчал оттуда. Ребенок засмеялся, а мать, расплакалась в голос.

— Все хорошо, — я обняла ее за плечи, — не надо плакать.

— Я так испугалась. А этот кто?

— Повелитель драконов.

— Хвала Верховным духам, — прошептал хозяин.

— Мэриэлла, — опять позвал меня Дар. Я вышла. В комнате уже никого не было. — Пора.

— А где Эвр?

— Он занят, и не сможет нас принять.

— Что они хотели?

— Тебя.

— Зачем?

— Князь шершей обещал тому, кто приведет тебя к нему 1000 монет.

— Опять?

— Увы.

— Но я думала, что все кончилось…

— Всё плохое позади, но ты — символ удачи, и многим хочется завладеть тобой. Полетели домой?

— А как ты тут оказался?

— Тебя искал, соскучился…




Это происшествие испортило мне настроение на несколько дней. Неужели все началось опять? Маленькая белая крыса, за которой гонятся огромные злые коты, зашевелилась страхом внутри меня. Я никак не могла взять в толк, почему я и символ удачи. Если вспомнить, все что со мной происходит, то от меня одни неприятности, как любит говорить Уитун. Неужели нельзя оставить меня в покое? И хорошо, что Дар появился во время. Конечно, я не позволила бы схватить себя, но, наверняка, испугала бы ребенка. Ведь я приготовила шершам сюрприз — трех свирепых тигров, каким бывает папа, когда его кто-нибудь разозлит.

Но потом жизнь покатилась по своему обычному руслу, и я стала забывать об этом неприятном случае. И тут случилось второе мое столкновение с шершами. В тот день я отправилась к Красному Тигру, с одной стороны я давно хотела навестить своего любимого учителя, с которым прошло все мое детство, с другой встретиться с Волком и Соловьем. Прошло довольно много времени, после того памятного сражения с Гореном, в котором они так помогли мне, но навестить меня им почему-то было недосуг. А я часто о них думала.

И вот я около небольшого каменного дома стоящего на верхушке плоской скалы, внизу вокруг большой поляны, окаймленной густым лесом, небольшие домики для учеников. Учитель встретил меня как родную. Схватил в объятия и долго держал. Поцеловав в щеку, тут же стал командовать:

— На площадку, Риэлла (он так называл меня), посмотрим, как ты держишь форму. Заодно и познакомлю тебя со своими учениками.

Тут я увидела Эола, Волка. Соловья, и еще троих незнакомых мне срединных магов. Меня представили. Эол подошел ко мне первый:

— Привет, Мэриетта, или Мэриэлла, как тебя называть?

— Все равно, как тебе удобнее! Меня по-всякому кличут.

— Она еще Мэришей звалась, — сказал Соловей.

— Рад тебя видеть. Ты Снежку не забыла? — не обращая внимания на моего друга, спросил ветер.

— Нет, — вздохнула я, — до конца своих дней буду помнить, ведь не уберегла ее.

— Ты тут не причем, моя вина. Только, пожалуйста, помни ее, — горестно проговорил он и отошел.

— Волк, Соловей, вы совсем мне не рады? А я хотела поблагодарить вас, вы так помогли мне, тогда…

— Вот что, Мэришка, — сурово произнес Волк, — ты обманула нас и сбежала. Тем самым дав понять, что нам не доверяешь, вот мы и не лезли к тебе. Ты оказывается птица высокого полета…

— Волк, перестань нести ахинею, — прервала я его. — Сбежала, потому что вас защищала. Я опасным тогда спутником была. А вы мне очень дороги. И потерять вас не хотела. Слышали про Снежку?

— Эол рассказывал.

— Тогда, пожалуйста, не надо обид! А про птицу высокого полета, поверь мне, Соловей выше летает, а ты — быстрее бегаешь. Мир?

— Ты не подумала о том, что и мы должны были защищать тебя. Но, раз так все вышло, забудем. Мир, — подал руку Волк.

— И не смотря на то, что ты отвергла нас, женщина, я великодушный, и тоже прощаю тебя. Мир — улыбнулся Соловушка.

— Ну, пошептались? — раздался голос Красного Тигра. — Соловей, Волк, Эол в круг — задача выбить меч и Рэллы.

Первым на меня напал Эол, но он был слабый противник. И после второго моего выпада его меч, отлетел в сторону. Волк и Соловей напали вместе. Они дрались лучше, но вскоре и их мечи вонзились в землю.

— Плохо, очень плохо, Риэлла, — проворчал учитель, — ты открылась пять раз. И если бы не уважение твоих друзей к тебе, ты давно бы была повержена. (Может, он и был прав, вот только мои друзья не заметили, как я открылась) Теперь смотри на меня. Кстати, у тебя превосходный клинок…

С этими словами он сделал выпад. Я так разомлела от легкой победы, была так счастлива вниманию учителя, что чуть не забыла его главное правило — быть начеку. И не слушать слова, которые как веревки могут опутать тебя, сделав слабой и беззащитной. Вовремя спохватилась, и успела отскочить. С учителем я продержалась почти час. Хотя несколько раз его клинок чуть не коснулся сначала моей груди, потом шеи. Но вскоре руки стали уставать, и вот мой меч выбит и летит в сторону.

— Ты расстроила меня, Риэлла, — спокойно сказал он, его дыхание было ровным, а я дышала как меха в кузнеце, когда их качают, — надо будет сказать Дару, чтобы погонял тебя.

— Она все-таки женщина, — заступился Соловей. — Ей незачем махать мечом.

— Что ты сказал? Махать мечом? Это ты машешь! Ты до сих пор не понял, что меч — не жезл мага. А что касается Риэллы, она не женщина, она десятник.

С этими словами. Красный Тигр подошел ко мне, и поднял рукав моей рубашки. Возглас удивления прошелся среди ребят. Мне стало неловко, и я покраснела.

— А теперь еще одно задание на сегодня, — продолжал учитель, погладив меня по плечу. — Расстояние от поляны три моих прыжка в лес в образе тигра, не дальше. Риэлла прячется, вы должны найти ее. Повторяю не столько ходить, сколько слушать. И не топать как стадо буйволов. Магия моментальная. Не уверен, что справишься, лучше не начинай. Найти и поймать. Вот тут не забыть, что она женщина, вежливо, пожалуйста. Давай, дочка, покажи, как надо прятаться.

Я отошла за деревья, превратилась в красногрудку, взлетела на соседнее дерево и, угнездившись между ветками, прикрыв спину, затихла, наблюдая за ребятами. Они распределились вокруг поляны. Закрыли глаза и стали прислушиваться и принюхиваться, пытаясь ощутить запах моей магии. Но тут мое внимание привлекло какое-то движение. Я высунула голову и оглянулась. Шерш, муж Айны, Белки, которого я когда-то выгнала из ее дома, целился из лука в грудь Соловья. Его лицо было искажено гневом. Слетев с дерева, и на ходу вернув себе человеческий облик, с криком: «Соловей, берегись», я прыгнула ему на спину. Но стрела слетела с тетивы, и ударила моего друга в плечо (он дернулся и повернулся на мой крик). Шерш скинул меня, и хотел ударить, я отпрыгнула и встала в стойку, но тут что-то обвилось вокруг моей шеи. Схватилась руками за кнутовище, стараясь оттянуть. Шум веток, рывок. Хватка ослабла. За моей спиной стоял Дар. Он перерубил кожаный ремень. А впереди него Ворон, любитель поиграть кнутом, который снова замахнулся огрызком своего верткого оружия. А потом, рык тигра и волка одновременно, шерш с разодранной шеей, Ворон стоящий на коленях с завязанными сзади руками, и еще два полубезумных от страха шерша, которых выгнали из-за деревьев Эол и белый барс.

— Эол, Мэриэллу в дом, — резкий приказ Чёрного дракона.




Меня била нервная дрожь. Я никак не могла успокоиться. И когда все мужчины вошли в дом, я бросилась к Соловью:

— Соловушка, прости меня, это из-за меня, он хотел тебя убить.

— Мэриэлла, успокойся, сядь. — Дар усадил меня в кресло около горящего камина и укрыл каким-то плащом. Красный Тигр дал мне кружку с вином.

— Кто это был? — спросил учитель.

Мне пришлось рассказать историю Айны, а потом историю с Вороном. Мужчины выслушали меня молча.

— Учитель, зачем он пришёл сюда, у него же такая милая жена и двое мальчишек? Он же на смерть шёл.

— Я поговорил с шершами, они сказали, что им нечем кормить свои семьи, — покачал головой Красный Тигр. — За тебя дают хорошие деньги. Вот и пошли. Да, только, наверное, как увидел бывший муж Белки Соловья, живого и здорового, из-за которого упустил столь тёплое местечко, так и не сдержался.

— А Ворон? Он же первый начал.

— Мужчины никогда не прощают унижения, Мэриэлла, а ты его победила, и отдала на растерзание женщинам. Они с него порты сняли и голышом по всему городу гоняли. От стыда он смерти искал. Мне Полин рассказал, — ответил за Красного Тигра Дар.

— Значит, опять из-за меня люди гибнут?

— Мэриэтта, — Эол взял мою руку в ладони, — теперь тебе нечего бояться, они нашли то, зачем пришли — смерть.

Кружка выпала у меня из рук, в глазах потемнело, и меня куда-то понесло, и откуда-то издалека рев учителя:

— Недоумок, ты понимаешь, что наделал…




Очнулась дома, в нашей спальне. Рядом был Дар. В руках тряпка пропитанная настойками, которую он укладывал мне на лоб.

— И долго я валяюсь? — спросила его.

— С точки зрения вечности — мгновение, а вообще-то второй день.

— Перед ребятами стыдно, я оказалась слабаком.

— Лисёнок, в женской слабости заключается большая сила.

— Дар, я серьезно, а ты…

— Я тоже серьезно.

— Да, ну тебя. А как ты там оказался?

— Я говорил тебе, драконы ревнивые, а там были Волк и Соловей, решил проследить за своей женой, чтобы чего не натворила.

— Ну, и что ты там увидел?

— Бой видел. Моя жена своих друзей за пять минут разделала. Успокоился.

— Неужели ты мне не веришь?

— Верю.

— А тогда почему?

— Потому что ревнивые…

— Ну, Дар!

Если не захочет, больше ничего не скажет, одним словом — дракон. О том, что произошло у Красного Тигра, ни с кем говорить не хотела. Долго все переваривала в себе. Получается странная вещь, один твой неосмотрительный поступок через какое-то время может отозваться так, что мало не покажется. И что же мне теперь дома сидеть? Ручки на коленях сложить? С людьми не встречаться, не создавать непредсказуемых ситуаций и тогда смогу избежать последствий? Но тогда зачем же дана жизнь? Но ни на один вопрос ответа не находила.

С самого утра я уходила в горы, лазала по камням, сидела на краю пропасти, и думала, думала, думала. Несколько раз мне чудилось, что где-то рядом Чёрный дракон. Оглядывалась, принюхивалась в облике Огненной Лисицы, — никого. Показалось, что схожу с ума. Потом подумала, что просто соскучилась по нему, ведь дома Дара не было уже несколько дней, как говорил мне Даалад, он был у Энлиля в Атель. Будто специально давал мне возможность побыть одной. Наконец, устав от самой себя, от поисков смысла, которого я так не увидела, отправилась домой в Рарог к Хитрому Лису и выложила ему все свои сомнения.

— Ребьенок, — он погладил меня как в детстве по щеке, — люди сами кидают под ноги камни своих неблаговидных поступков, а потом, споткнувшись о них, и разбившись в кровь, начинают винить их в этом. Ты виновата только в том, что оказалась тем камнем, о который и Ворон, и муж Айны споткнулись. И им не хватило ума, а главное души, подняться и подумать, почему они упали. Они сделали самый быстрый, и самый безумный поступок, обиделись на булыжник и бросили его куда подальше, а он отскочил от скалы и убил их. Так часто поступают люди, и не только эти двое. Если ты запрешь себя в замке, ты поступишь точно так же, как они. Ты погибнешь, зачахнешь, а от твоей жизни, поверь мне, зависит жизнь многих близких тебе людей.

— Но как же жить, когда чувство вины, давит и не дает дышать? Помнишь, ту девочку, лисичку, которую убили вместо меня? А Снежка?

— Помню. Вот и отомсти за них — дари жизнь. За одну погибшую жизнь — подари две. А за них не бойся. Они вернуться в мир. И будут счастливы.

— А за мной опять шерши гоняются, пожаловалась я.

— Знаю. Будь осторожна. И держись Дара. Он твой страж. Он защитит тебя. Он всегда рядом с тобой.

— Рядом. Его уже несколько дней дома не было.

Хитрый Лис засмеялся:

— Дар, молодец! Его нет, потому что ты не потерпишь рядом с собой няньку, но он всегда рядом, уж ты мне поверь.

Я задумалась, вспомнила свои ощущения в горах, когда чувствовала его присутствие, вспомнила оба случая, угрожавшие моей жизни (хотя, думаю, и сама бы справилась) и решила проверить. Попрощавшись, вернулась в Даалад, а потом отправилась в замок Энлиля. Портал выходил прямо в библиотеку. Там было пусто. Позвала Ателя, и мы обнялись.

— Что-нибудь случилось? — спросил дух замка.

— Дара потеряла.

— Да, я же говорил Дааладу, что он здесь.

— И никуда не отлучался?

— Почему, они с Энлилем постоянно отлучались, к князьям летали.

— А один? Не улетал.

— Мэриэлла, не узнаю, неужели ревнуешь?

— А если так!

— Успокойся, Владыкам сейчас не до забав.

— А что случилось?

— Дай слово, что не выдашь меня.

— Даю.

— Повелитель своих князей к шершам на разведку посылал. Там армию собирают. На нас хотят идти.

— Зачем?

— Наши земли вернуть. У них людей кормить нечем. Вот их Князь и решил, сократить мужское население.

— А землю вспахать, они не думали?

— Для них эта низкая и грязная работа.

— Атель, тебе не кажется, что Князь шершей просто сумасшедший?

— Нет, не кажется, я уверен в этом. О, слышишь, Дар с Энлилем прилетели.

— Не говори, что я здесь была. Пока. Еще увидимся…

— Мэриэлла! Я рад приветствовать тебя, — дверь распахнулась, и вошли Энлиль и Дар.

— А я к Элосане, пришла, мне она по делу нужна, — сказала я, смело глядя в глаза Повелителю ветров.

— К сожалению, Элосаны нет, она на Бобровом озере, с бобрами разбирается, — ответил мне Энлиль.

— Жаль, — я закусила губу и задумчиво покачала головой, — ну, да ладно! Скажи ей, что она мне нужна!

— Хорошо, но ты можешь подождать ее. Вместе и пообедаем, — предложил Владыка неба.

— Не могу, мне домой надо. Дар, тебя ждать к ужину? — посмотрела я как можно равнодушнее на мужа.

— Мы вместе вернемся! Энлиль, пока ничего не предпринимай. До встречи! Прошу, — и он подал мне руку.

Мы вместе шагнули в портал:

— Лисенок, а врать нехорошо. Ты зачем приходила в Атель? — спросил меня Чёрный дракон.

— Огненные лисицы ревнивые, хотела посмотреть и удостовериться, правда ли ты в Ателе, — не моргнув глазом, выдала я полуправду.

— И как удостоверилась?

— А как же! Ты все время был там, а если улетал то, только с Энлилем к князьям.

Дар повернул меня к себе, и внимательно посмотрел мне в глаза, и тут я смутилась, но твердо решила про себя, правду ему не говорить ни за что.

— Пусть будет так, — неожиданно для меня сказал он.

Я обиделась: — Ты что мне не веришь, что ревную?

— Верю, в это верю, — улыбнулся Дар.

В этот раз мне не удалось понять, было ли его появление случайным, или нет. В другой раз, забравшись высоко в скалы, я заверещала, будто бы за мной гнались. Дар не появился. Потом как-то неудачно спрыгнула с камня в горах и подвернула ногу, и так стонала, что перепугала всех кузнечиков. Чёрный дракон снова не встал рядом со мной. Пришлось самой себе лечить лодыжку. Так и не поняла, рядом он со мной или нет.

За это время, первой из нас четверых дочку родила Танелла. Верховные духи наделили ее, как и Ала, магией воздуха, и предопределили ее в жены самому старому нашему дракону Белю, который твердит, что ни одна женщина на свете не сможет вскружить ему голову. Ал пожимал плечами, и говорил, что ноги его дочери не будет в Лагуле, ибо он всему научит ее сам. А я потирала руки от удовольствия, ведь, наверняка, это выльется в интересную историю.

Потом дочь родила Элосана, духи дали ей имя Мэриэтта, и предсказали судьбу известной танцовщицы и жены Фина. Об этом предсказании знали только четыре человека. Энлиль, Элосана и мы с Даром. Как об этом узнал наследник Владыки вод, неизвестно. Но однажды он заявился в Атель, важно вошел в комнату, где возился с дочерью Владыка неба, посмотрел в колыбель и заявил, что, если Повелитель ветров хочет, чтобы он женился на этой лысой обезьянке, он должен воспитать в ней, хотя бы половину качеств Огненной Лисицы. Как рассказывала, смеясь Элосана, только благодаря вмешательству духа замка и Ала, удалось предотвратить убийство Фина, за которым Энлиль гонялся с мечом, в полной решимости разрезать его на мелкие куски. А потом кричал, что никогда, его Мэриэтта не выйдет замуж за этого нахала. На что Фин, вынырнув из озера, крикнул в ответ, что, если она ему понравиться, он и из-под носа самого Владыки ее уведет. Правда, после этого, она перестала смеяться и вздохнула:

— И все-таки я беспокоюсь за свою девочку, — сказала она мне, — быть талантливой — трудно. Талант, это когда говоришь от себя, а многие воспринимают твои слова, обращенными к себе. Я это поняла, глядя, как ты танцуешь. Если и моя Мэриэтта, будет танцевать также, не закружиться ли у нее голова от самомнения.

— У меня же не кружиться, — пожала плечами.

— У тебя сильный иммунитет к этому. А ее, чувствую. Энлиль разбалует, он в ней души не чает.

— Не волнуйся, — успокоила я ее, — не забывай, она предназначена Фину, а он самые сильные самомнения в человеке разобьет. Уж ты мне поверь…

Жизнь становилась все интересней.

И в один прекрасный день, меня утром поймала Сатти, и заявила, что теперь я снова хозяйка, и должна решить, что делать на обед, и какую посуду выставлять? От возмущения, я чуть не задохнулась:

— А у Линеллы нельзя было спросить, я занята, меня в Рароге ждут больные.

— Нельзя, — сказала Сатти, — Крас сказал, что ее теперь долго не будет, она к родным уехала.

— То есть, как уехала? — опешила я.

— Как, как? — передразнила меня девушка, — известно как, в лапах красного дракона.

Я хотела поинтересоваться: — А почему я не знаю об этом?

Но вовремя спохватилась, что на этот вопрос вряд ли получу ответ.

— Сатти, чем занимаются домочадцы в замках? — вместо этого спросила я.

— Учатся вести хозяйство, — бодро ответила девушка.

— Ты сколько уже в замке живешь?

— Почти три года. А что?

— Неужели за это время ты не выучила свои обязанности? Вернешься домой, и будешь всякий раз к хозяйке замка прибегать и спрашивать: Что тебе делать? Ты у нас самая умная и сообразительная. Поэтому сегодня я тебя назначаю главной по замку. И, посмотрю, как ты справишься.

Девушка распахнула глаза, потом радостно зарделась от важности порученного ей дела, и побежала на кухню. Один вопрос решила. Теперь, второй: узнать, где Линелла.

— Даалад, куда Линелла пропала?

— В парке у грота сидит.

— Как в парке? В нашем?

— А в каком же еще?

Пошла в парк, и точно, у грота, в беседке за столом сидела Линелла, и что-то делала с маленькими горшочками, как я поняла потом, она высаживала для ганов зародыши кристаллов, которые они потом прятали глубоко горных породах, где выращивали драгоценные камни.

— И как это понимать?! — удивилась я.

— Ты о чем?

— Сатти заявила мне, что ты уехала к родным, а ты тут.

— Это, наверное, ей Крас сказал, — кивнула Хозяйка Южных гор.

— Ну, да!

— Тогда понятно. Я теперь почти год ни с кем кроме Краса, тебя и Дара общаться не буду.

— Это почему?

— Во мне огонь новой жизни зародился. Представляешь, я сама еще не почувствовала, а Даалад уже увидел и сказал. Крас так обрадовался! Мэриэлла, я самая счастливая на свете!

Я кинулась ей на шею, и обняла: — Линелла, поздравляю! Но зачем же запирать себя?

— Таков закон драконов. Мужчины-драконы считают, что их женщины должны уединиться, пока вынашивают их ребенка, чтобы ничто не могло нарушить их покой.

— Ты шутишь?

— Нет.

— Помилуй, в срединном мире беременные женщины до последнего ходят по гостям, работают и ведут, прости за банальность, активный образ жизни.

— Наверное, поэтому у них так много нервных и неуравновешенных детей. Даже, если мир будет рушиться, дракон утащит свою беременную жену в пещеру, спрячет и будет твердить ей, что все хорошо.

— Не может быть!

— Еще как может! А зачем, как ты думаешь, Крас с Даром этот парк сооружали? Да, так, чтобы никто из домочадцев сюда не ходил. Смотри, они бегают по дороге около сада, а сюда даже не посмотрят?

— Ты хочешь сказать, что они делали для нас, чтобы спрятать здесь?

— Именно это я и хочу сказать. И ты должна быть готовой к этому. Поверь мне, я Дара знаю, как только Даалад скажет, что в тебе загорелась искра новой жизни, сядешь около меня и будешь сидеть как миленькая.

— И угораздило меня стать женой дракона! А может быть, для меня сделают исключение?

— И не мечтай! Таков закон драконов. Дар, и так тебе во всем идет навстречу, отпускает одну, куда тебе заблагорассудиться, за что они с Красом частенько ругаются. Но в этом вопросе, он будет тверд! Уж ты мне поверь! Он глава семьи, и его слово — для тебя должно быть законом!

— Ну, это мы еще посмотрим!

— Мэриэлла, не все же быть, по-твоему, в чем-то ты должна уступить мужу.

— Я готова уступить мужу в чем угодно, только не сидеть взаперти. Я не могу Линелла! Мне становиться душно! Я хочу простор!

— Но это же ненадолго, всего чуть меньше года.

— Да, за это время я с ума сойду!

— Не сойдешь! Ты жена дракона, это твой выбор! И должны будешь подчиниться, иначе нельзя, девочка!




Так я узнала то, что не было написано в книге «Повадки драконов». Интересно, какой идиот эту книгу писал? Хотя, если бы я и прочитала об этом, разве я смогла бы выбрать Энлиля? Нет! Он мне совсем не нравится. Зато сейчас мне стало понятно, почему Огненные Лисицы всегда жили с ветрами. Те не прятали своих жен. Вон и Танелла и Элосана ходили пузатые и гордые, разъезжали по гостям, общались не только с друзьями и родными. Сначала я хотела пойти к Дару и потребовать обещание, не запирать меня. Но что-то удержало от столь бессмысленного поступка, наверное, то, что где-то внутри себя понимала, что это бесполезно. Чёрный дракон бывает и добр, и уступчив, но, если дело касается, чего-то важного для него, он все равно настоит на своем, взять хотя бы, мое неудавшееся испытание, когда я захотела стать главой семьи. Поэтому хорошенько подумав обо всем, решила не торопить события. Вот настанет день, будет и молоко с куском пирога, как говорит мой друг Соловей.

И еще полгода прожила как обычно. Домочадцы хозяйничали. А я, позавтракав с сияющим Красом, и Даром, бежала к Линелле. А потом, если меня никуда не приглашали, чтобы что-то создать, и не вызывали к больным, или занималась с Чёрным драконом фехтованием, или отправлялась в горы за травами, а потом к пеласам, с которыми подружилась, или в гости к ганам, помогать им украшать пещеры. Но раз в неделю, как истинная хозяйка, оставалась в замке, чтобы с домочадцами участвовать в генеральной уборке, которую я терпеть не могла. Но Линелла сказала, что я должна воспитывать их примером. Не знаю, кто кого воспитывал, я их, или они меня, но для них этот день был праздником, а для меня мучением.

Чтобы облегчить себе работу, я частенько прибегала к магии (зря, что ли училась на городского мага), но в Дааладе моя магия действовала непредсказуемо. Так однажды, решив оттереть желтые пятна на белоснежных драконах, которые стояли по обеим сторонам лестницы, я долго терла их тряпкой, не получилось. Надо было попробовать это сделать какой-нибудь кислотой, которая стояла в кабинете у Краса, только вот какая подействует, не знала. А таскать тяжелые бутылки по очереди не хотела. И я решила, оживить драконов, и отвести их в кабинет, и там уже на месте попробовать их очистить. Оживить я их оживила, только вот отвести не смогла. Очнувшись, они начали бегать по замку. Мы с красным драконом потом долго за ними гонялись, чтобы поймать и поставить обратно, под радостные вопли домочадцев.

В другой раз мне выпало мыть полы (чтобы не было обидно никому, всю грязную и неинтересную работу мы разыгрывали по жребию), коридоры в Дааладе длиннющие, широкие. Через час у меня уже болели руки от тяжелой огромной швабры. В Лагуле, когда нам выпадало дежурить, мы просто произносили заклинания, и наши швабры сами мыли полы. Вот я и подумала, а почему бы и здесь не сделать это потихоньку, пока никто не видит. Ну, и произнесла заклинание. Только я не учла того, что Крас в воспитательных целях поставил защиту на эту палку, чтобы все работали по-честному. И она, вместо того, чтобы начать мыть полы, кинулась на меня, и больно ударила ниже спины. От неожиданности, я бросилась бежать, но она неслась быстрее, я обернулась лисицей, и пустилась вдоль коридора, на ходу было трудно произнести обратное заклинание. Поэтому искала, что-нибудь узкое, куда я могла бы спрятаться от нее и спокойно остановить эту бесноватую швабру. Но по ходу моего движения ничего не было, кроме кухни, я туда и нырнула, забилась в угол, и пока эта ненормальная лупила всех, кто попадался ей на пути, сумела успокоиться и остановить ее. Когда же я вылезла из угла, чтобы подобрать с пола валявшуюся спокойно швабру, картина, которую увидела, несколько озадачила. В кухне висел смог из муки, бедный Жин-Жин танцевал на горячей плите, несколько поварят висели на перекладине вместо сковородок, а один хотел спрятаться в бочонок, сел на него задом, а встать уже не смог — застрял и выл от боли. Ко всему прочему Дар в это время был дома. И когда он вместе со всеми домочадцами, привлеченный шумом прибежал на кухню, я думала, ему станет плохо от смеха. Хотя нам с поварами было совсем не смешно. К чести Жин-Жина, он совсем не обиделся на меня, даже был рад. Так как Крас и Дар огородили кухню от любого вмешательства магии, кроме одной — магии приготовления еды. О чем он давно мечтал. Кроме того полы теперь мыли одни швабры, чем облегчили труд домочадцев.

Да, и вообще, если в замке происходило, что-то необычное всегда это приписывали мне, хотя я была невинна, как младенец. Взять хотя бы тот случай, когда я, как обычно поле завтрака забежала к Линелле. Мы сидели с ней в беседке и шептались о всяких женских делах. Вдруг из грота вышли три шерша. Ребята были славные, я имею в виду то, что лица у них были приятные, открытые и честные. Руки в мозолях, и одежда и волосы в земле. Мы с Линеллой так удивились, что даже не испугались. А они вышли и во все глаза смотрели кругом. Наверное, я уже привыкла к тому, что окружало меня, а вот на свежий глаз место, где они оказались, было просто сказочным. Красивый фонтан, огромные деревья, разнообразные цветы и замысловатая беседка. А потом они уставились на нас:

— Красота, какая! — сказал один из них, — и девки — загляденье. Где это мы?

— Ребята, что вас сюда занесло, — вскочила я, — убирайтесь скорее восвояси, или вам будет плохо!

— Это почему? — пождал плечами разговорчивый шерш, — а что мы такого сделали? Рубили шахту, вдруг свет — вышли и вот вы. А ты живая? Светишься вся. Можно потрогать?

— Нет! — отрезала я, — быстро обратно в шахту, и забыть сюда дорогу.

Но парень упрямо тянул руку, но наткнулся на невидимую стену. Поводил по ней рукой.

— Нет, не живая, а нарисованная. А тогда почему двигаешься?

Но тут на поляне появился разъяренный красный дракон. Он издал грозный рык и бросился на ребят.

— Линелла, закричала я, — убери же их, он их разорвет.

Хозяйка Южных гор протянула руку, и парней утащило обратно в грот, и тут стена за ними опустилась, будто бы ничего не было. Крас был в гневе, он переступал с одной лапы на другую, смотрел на меня злыми глазами:

— Твои проделки? — зарычал он.

— Нет, — честно призналась я, — сама была удивлена.

— Ты понимаешь, что никто не должен видеть мою жену? Никто!

— Конечно, знаю! А почему чуть что случается, так я виновата? Подумай, зачем мне тащить сюда шершей, и как бы я это сделала?

— Филя, — раздался холодный и злой голос Дара, который появился вскоре после Краса. Ган тут же образовался и встал около меня. — Зачем ты привел сюда шершей?

— А что они роют и роют. Хотел напугать их. Думаю, получилось. Крас был великолепен.

Красный дракон издал еще один громоподобный рык и так стукнул хвостом по земле, что мы все подпрыгнули:

— Да, я раздавлю тебя, негодяй, — зарычал он и направился к Филе, который спрятался за меня.

— Филя исчезни, — прошептала я, — а то будет плохо, — ган тут же послушался моего совета.

— Крас, дорогой, не надо так сердиться, — нежно сказала Линелла, и подошла к дракону, который тут же прикрыл ее крылом, — ты же знаешь, мне нельзя волноваться. Но сейчас я волнуюсь за тебя. Ты такой возбужденный. А эти шерши ничего нам не сделали. Просто постояли, поглазели и ушли.

— Линелла, ты только не волнуйся, все хорошо, — тут же сменил тон красный дракон. — Обещаю, я сделаю так, что больше никто не появиться здесь.

— Лучше бы ты позволил своей жене быть около тебя в твоей лаборатории, и она под твоим присмотром была бы.

— Там пыльно, — насупился Крас.

— Хочешь, я уберусь у тебя?

— Нет, — взвыл Крас, — только не это, я сам.

Это он вспомнил, как я прибиралась в библиотеке. Желая порадовать его и Дара, хотела расположить книги не только по теме, как стояли раньше, но и по алфавиту. Скинув книги с полок, мы с Сатти, и еще тремя домочадцами, честно поставили несколько книг на полку, а потом обнаружили огромную старую потрепанную с картинками «Историю». И тут же улеглись на книги и стали ее рассматривать, а я рассказывала им о том, что там было нарисовано. Войдя к нам, Крас сначала потерял дар речи, а потом закричал так, будто я на его глазах уничтожила его любимый реактив.

— Мэриэлла никогда не трогай книги, они лежат здесь тысячи лет, и пусть лежат так, как лежат.

С этими словами, он взмахнул рукой, и все книги поднялись в воздух, но встать на свои места им мешала моя магия, которой я вытащила их.

— Убери свою магию, — попросил он.

Я охотно подчинилась, но заодно убрала и его. Просто два заклинания соединились в одном и удерживали теперь книги на весу. Ну, и что следовало ожидать, они снова посыпались вниз, нам на головы…

А Крас тем временем принял свой человеческий облик, и все еще сердитый ушёл. Линелла кинулась меня обнимать:

— Мэриэлла, как же я рада, что ты у меня есть! Я просила его, умоляла позволить быть с ним, не разрешал, а теперь сам согласился. Каждый раз ты спасешь меня!

— Ну, да! А твой муж на меня сердиться.

— Глупенькая, я же говорила тебе, если рассердить дракона, он к тебе будет относиться с таким чувством, будто ты ему самая родная. Да, он просто без ума от тебя.

И поцеловав меня, быстрым шагом направилась в замок. Я проводила глазами ее немного пополневшую талию, и подумала, что выглядит это не совсем красиво. И я буду когда-нибудь такая же. А вдруг разонравлюсь Дару? Он стоял, не шелохнувшись, внимательно рассматривая меня. Его лицо было хмурым. Не знаю, о чем он думал на самом деле, но я прочла в его глазах следующие размышления: — И что же мне с ней делать? Она всегда влипает в истории. Может, действительно, запереть ее в какой-нибудь башне, чтобы ни один шерш не мог до нее добраться?

Естественно, мне подобные мысли не понравились. И чтобы отвлечь Чёрного дракона от них, решила его разозлить, чтобы он относился ко мне как к самой и самой родной. Поэтому сцепила руки за спиной, прошлась мимо него несколько раз с задумчивым видом, остановилась, посмотрела, словно нашла какое-то решение и, вложив в свой голос металл, сказала:

— Знаешь, я все-таки заберу свой меч, пусть будет при мне. Теперь защищать вас всех от шершей буду я. А то они ходят здесь как у себя дома.

— Что? — побледнел Дар (я покусилась на его обязанности Владыки).

— Дар, ты только не волнуйся, все хорошо, — повторила я слова Краса, обращенные к жене, и, обернувшись Огненной Лисицей, кинулась от него со всех ног в кабинет, где висел на стене мой меч в ржавых ножнах. Успела его выхватить, когда в дверях появился злой Дар.

— А ну, положи обратно, — прохрипел он.

— Ни за что! — крикнула я, — если только выбьешь его.

Наши мечи скрестились. Это был настоящий бой. Дар был взбешен. И пытался выбить из моих рук оружие, а я отходила в сторону спальни, ловко увертываясь от его ударов. Оказавшись в нашей комнате, бросила меч на пол, и сделал вид, что разрываю на себе рубашку:

— Бей, господин, прямо в сердце бей, ты имеешь право! И пусть я умру, по твоему желанию, но даже после смерти буду защищать тебя, потому что ты лучший и единственный дракон на свете.

Дар уже успокоился, и был весел:

— А можно по-настоящему разорвать рубаху, чтобы я видел куда бить? — усмехнулся он.

— Нельзя, ты и папа не хотите шить мне новые, потому что считаете, что женщине не престало ходить в одежде мужчины, а твоих детских всего пара осталась, и они мне дороги.

— Мэриэлла, у печника колики, его жена ждет тебя около фонтана, — раздался голос Даалада.

— Ты неисправима, Лисенок, — засмеялся Чёрный дракон, и протянул ко мне руки, — Иди ко мне.

— Я всегда подчиняюсь своему мужу, его слово для меня закон, но только после того…. как вылечу печника, — и, послав воздушный поцелуй, вылетела в окно красногрудкой.

Когда через несколько часов вернулась домой, застала странную картину. Все домочадцы, во главе с Жин-Жином собрались перед опешившими Даром и Красом, и обвиняли их в моем убийстве. Дело в том, что все слышали злобный рык красного дракона, потом все видели, как я билась на мечах с Даром, и он загнал меня в спальню, а потом вышел, неся два меча и улыбаясь. Когда же Сатти заглянула в спальню, меня там не было. Решив, что меня зарезали и сожгли, она оповестила всех домочадцев, и они пришли требовать объяснений у Повелителя и его мага. Мое появление произвело шок на домочадцев и вызвало хохот у драконов…




И вот настал время, когда случилось то, что случается с замужними женщинами, но что совсем не радовало меня. Когда третий день подряд утром меня начала душить дурнота, я произвела в голове подсчет, которым частенько занимаются особы слабого пола, и к своему ужасу поняла — день настал. Вот только как теперь добиться «молока и куска пирога»? Понурая, отправилась в библиотеку и пролистала «Женскую физиологию». Вошёл Дар, заглянул через плечо:

— Повторение, мать учения? — выдал он. Накануне, я лечила женщину, рожденную от дракона, от бесплодия. Любопытно, откуда он знает? Подошел к полке, взял карту, и направился к себе в кабинет. Я проводила его взглядом, ненавижу когда, что-то мне не понятно. Он вдруг остановился и оглянулся, тут же опустила глаза в книгу, и даже зашевелила губами, мол, читаю, вникаю, запоминаю. Ничего для себя нового не нашла. Беременность не видно только у очень полных женщин. Вспомнила Хиву. Вот она бы до последнего дня была свободна. А я худая, как щепка. Значит, надо найти, что-то другое. Поставила «Физиологию» на место, чтобы Крас не сердился, и вытащила «Повадки драконов». Вряд ли найду, то, чего не знаю, но вдруг? И мне повезло! Нашла! В самом конце книги, было написано, что драконы своеобразно реагируют на запах белого озерного цветка, который растет только в одном месте, около Шершеграда. Его аромат дурманит им сознание, и они становятся послушными, и если сунуть им в нос этот цветок, то можно заставить их принести тебе сокровища. Ну, сокровища мне не нужны, а вот заставить его дать слово, не запирать в замке — это то, что нужно. Хотя, в этой книге, написано не все, и не всегда правильно, но попробовать же можно?

Но тут опять раскрылась дверь, и вошли Дар с Энлилем. Увидев меня, Повелитель ветров остановился, и его лицо вытянулось:

— Неужели наша малышка Мэриэлла может быть тихой, спокойно сидеть и читать книгу? — произнес он.

— Между прочим, я самая покладистая жена в мире, не веришь, спроси Дара, — огрызнулась я. Чёрный дракон многозначительно промолчал.

— Приходиться верить, мои глаза не врут, — усмехнулся Повелитель ветров.

— Наконец-то ты понял, какое я сокровище, — и чтобы им не мешать, вышла из библиотеки. Около двери оглянулась, Дар убирал мою книгу на полку, тоже мне любитель порядка. Но любопытство заставило меня остановиться около двери, чтобы поправить ботфорт. Несколько минут молчания, а потом:

— Если бы не тот идиотский случай, когда Мэриэлла меня застала в постели с нереидой, она была бы моей, Дар! — обиженный шёпот Энлиля (неужели он думает, что это сыграло хоть какую-то роль в наших с ним отношениях?)

— Ты до сих пор не можешь ее забыть? — спокойный голос Чёрного дракона.

— Прости Дар, это минутный порыв! — взволнованно и быстро проговорил Владыка неба, — я обожаю своих девочек, и жену и дочь. Элосана — та, что мне нужно, мне с ней легко и спокойно, в отличие от…

— Ты не ответил мне, — все-тот же холодный и бесстрастный голос моего мужа.

— Да, не могу! — сердитый хрип Энлиля, — но ты не должен бояться, она моя родственница теперь, и с моей стороны никогда…

— Перестань, знаю, — оборвал его Повелитель драконов, — такая, как она, пройдет по судьбе и выжжет душу дотла. Но я хочу, чтобы ты знал, ты единственный, к кому я все еще ревную Мэриэллу.

— Ты должен верить мне!

— Я верю, хватит об этом. Вот то, о чем я говорил…

Ну, знаешь, Дар! Ревновать меня к Энлилю! Глупо! А потом, что значит, выжгла душу дотла? Можно подумать, что я твою сожгла. Мне стало обидно. Уж, кому-кому, а тебе, Чёрный дракон, просто стыдно говорить такие слова. Единственно, что я уничтожила огнем, это только ту, противную спальню, куда ты меня потащил в день нашего обручения. И за все время, что мы вместе, разве я хоть раз обидела тебя? Неужели, ты жалеешь о том, что ты — мой выбор? Нет, этого не может быть! Ты же сам говорил мне… Тогда что, значат эти его слова? Спросить? Ну, уж нет! Это выдать себя, показать, что подслушивала. Вот действительно, опасно подслушивать — ухо слышит, разум кипит, а руки связаны. А еще, если я сообщу ему, что беременна, он меня запрет здесь, а сам будет свободен? А таких как Нагна, в каждом замке по десять штук найдется! Ну, уж нет! В Шершеград!

И я направилась в горы. Норы вне времени и пространства были не везде, а только в местах Силы. И одно такое я нашла, когда бродила по скалам в поисках трав. Туда добралась быстро. И стала призывать норы. Первые три были большие и длинные, с ними вечность буду возиться. Пока такую сожмешь, может пройти несколько лет. А мне надо было сделать все быстро. Пока Дар занят с Энлилем. Зато четвертая, совсем молодая и небольшая была той, которая мне нужна. Направила ее на озеро, где росли белые озерные цветы, заглянула, и, действительно, вот озеро, и вот цветы. Сжала ее, образовался портал. И я, приняв облик Огненной Лисицы, так на всякий случай, залезла в нее и вылезла около озера. Тут до моего слуха донеслись голоса, и слова «Огненная Лисица». Ну, как не узнать, что о тебе говорят шерши. Подкралась и спряталась за камень в траве. Невдалеке от озера сидели рыбаки, один пожилой, почти старик, и три молоденьких паренька, варили уху. Старый рыбак говорил:

— … Это истинная правда. Вон горняки недавно рассказывали, прокладывали шахту в горах, и вдруг видят свет в темноте. Пошли туда. Выходят, а там чудо, чудное. Лес из деревьев, у которых стволы серебряные, а листья золотые (недоумки, это просто сины серебристые, у них стволы серые, а листья первыми желтеют, причем же тут золото и серебро?), цветы алмазами украшены (ага, алмазами, брызги от фонтана под солнцем сверкали). И сидит там девица, красоты неписанной, стройная, что березка молодая, светиться вся, и горько плачет, а вместо слез жемчуг из глаз падает (надо Линелле сказать, что-то я не видела, чтобы она жемчугом плакала, да и стройность она в настоящее время потеряла). Горняки и спрашивают: «Что плачешь красавица?» А она им в ответ: «Плохо мне тут у драконов! На волю хочу!» (Вот врут!) И только хотели наши ребята взять ее за руку и вывести, как налетел дракон, страшный, огромный, огнем пышет. Девица вскочила, загородила их, упала на колени и закричала: «Не трогай!». Наши ребята схватили свои мечи (ага, те двое в штаны от страха наложили, да, и мечей у них не было) и стали биться с драконом. А он огнем пышет, холодом дует. Целый день битва продолжалась. Но тут еще один дракон прилетел самый главный у них — Чёрный. И тогда красавица, спрятала наших смельчаков, обратно в пещеру их отправила, чтобы эти твари их не убили (они совсем от страха мозги потеряли, ничего подобного не было, кстати, а почему обо мне ни одного слова?) Вот это и была Огненная Лисица! (Да, Линеллу увидели, а меня нет, а я, между прочим, с ними разговаривала).

— А что она у драконов делает? — спросил один из парней.

— Так они ее в полон взяли, взаперти держат, чтобы кроме них никому не принадлежала.

— Вот изверги, — вздохнул другой парень.

— И я о том же! — кивнул старик, — вот найдется смельчак, освободит Огненную Лисицу, приведет к нам, и будет у нас счастье (ага, так она к вам и побежала). Работать не надо будет, она все сделает (размечтался, что же, по-твоему, я за вас должна всю работу делать?)

— А как?

— Так, она же волшебница, пальцем щелкнет, и все будет (совсем рехнулись!) Наши купцы к ним ездили, говорят их земли в цвету, все растет само по себе, а чудес и не счесть (так селяне сами все делают, своими руками).

— А, правда, говорят, что наш Князь ее видел?

— Врать не буду. Но слух ходит. Говорят, он потому и странный такой, мечтает освободить ее, чтобы нас счастливыми сделать (что-то не похоже, этот Князь дурно пахнет, злобой и жадностью).

— А что же не пойдет на драконов войной?

— Как же собирается. Войско готовит! Вон моих сынов уже забрал (а это уже интересно).

— Дед, смотри, какой зверь странный…

Я неудачно высунула нос из-за камня, и меня увидел один из парней. Старик посмотрел на меня:

— Спокойно, не спугните. Надо поймать его и отнести к живодеру, денег получим. Он любит необычных зверей. Чучело сделает. Сидим смирно. А ты тихо встань и обойди стороной. Сзади зайди…

— А ну, не тронь! — раздался голос Дара.

Шершей ветром сдуло. Мой камень загородили крылья Чёрного дракона, и сердитый голос:

— И скажи, пожалуйста, зачем тебя сюда понесло?

— Дар, как ты здесь оказался?

— Тебя искал. И все-таки, что ты тут делаешь?

Он был зол, и значит врать и хитрить не имело смысла, надо сказать правду так, чтобы он ничего не понял:

— За цветочком пришла, вон за тем, что в озере растет.

— Тебе цветов мало в замке?

— Такого нет, а он мне очень нужен.

— Зачем?

— А можно, я не отвечу на этот вопрос? Это личное.

— Мэриэлла!

— Ну, хорошо. Только не сердись. Этот цветок нужен мне, чтобы одурманить тебя. Только не спрашивай опять: зачем…

Дар смотрел на меня своими узкими драконьими глазами, и молчал, а потом вдруг зарычал, но не сердито, а радостно. Схватил меня когтистой лапой, запихнул за пазуху, и вытащил только в нашей спальне:

— Даалад, не выпускай ее отсюда, — крикнул он, и снова вылетел в окно.

— Что ты еще натворила? — спросил меня дух замка, — откуда он тебя принес?

— От шершей, — вздохнула я.

— Ну, все! Пропала ты! — пробасил Даалад.

Я обошла спальню. Открыла дверь в ванну. И водопад тут же исчез. Даалад перестраховывался. Но тут в окно влетел Чёрный дракон, и у него в лапах была куча белых озерных цветов, он принял человеческий облик, осыпал меня этими цветами, схватил на руки и закружил по комнате:

— Значит, к лету у меня будет наследник? — спросил он.

— Дар, но ты же не запрешь меня?

— Запру, еще как запру, Лисенок, из замка никуда! Сам прослежу.

— Тебе Даалад сказал?

— Нет, ты….

— Неправда, я молчала…

— Слишком молчала, — засмеялся он. Вот и пойми, что он имел в виду.




Наутро меня никто не потревожил. Значит, домочадцам сказали, что я уехала, как Линелла. Ну, и хорошо. В этом есть и свой плюс — убираться не надо будет. Сказать, что я не думала, чем заниматься, когда меня запрут, было бы не совсем верно. Думала. И еще тогда решила, что займусь изучением замка. Он был большой. И весь его с одного дня не обойти. А теперь времени у меня хоть отбавляй. Сказала об этом Дару, он разрешил. И уединился в библиотеке. К слову сказать, мне очень хотелось знать, что они с Энлилем задумали, против шершей. Спросила его, но увернулся от ответа, сказав, то, что я и сама знала: они не спускают глаз с Шершеграда, и в курсе всего, что там происходит. Попросилась сначала посидеть вместе с ним в кабинете, чтобы что-нибудь самой понять, но он нежно выпроводил меня вон.

И вот я открыла дверь и пошла по коридорам, по которым никто не ходил. И скоро увидела, стены, выложенные из огромных валунов. Даалад, тут же рассказал, что это первый замок. Он был маленький, неудобный и холодный. Но драконы ко всему относятся очень бережно, поэтому разрушать его не стали, а просто строили вокруг него другие комнаты. Так и появился, замок в замке. Я ходила по узким коридорам, заглядывала в маленькие комнаты, где царил порядок и чистота. Неожиданно мое внимание привлек луч света, который бил из щели между камнями. Обернувшись красногрудкой, пролезла в нее и очутилась в старинном кабинете. Луч, который привлек мое внимание, был свет солнца отраженный в большом зеркале. Массивные стулья, канделябры с оплавившимися свечами, огромный стол, на котором что-то лежало, вдоль стен на полках странные кувшины, и скрученные в трубочки пергаменты. И около окна скульптура какого-то мужчины, сидящего в кресле. Вид у него был суровый, резко очерченный подбородок, нахмуренные брови, и сжатые в кулаки руки на коленях. Приняла свой обычный вид и подошла к столу. На нем раскрытый пергамент. Прочитала и даже присвистнула. Заклинание, которое придавало духу замка облик человека.

— Даалад, где я?

— В кабинете первых Владык огня.

— Ты знаешь, что лежит на столе?

— Откуда?

— Магическое заклинание, чтобы придать тебе вид дракона.

— Да, помню, я очень просил об этом, и десятый Чёрный дракон, обещал исполнить мою просьбу, но погиб.

— Хочешь, я сделаю это?

— А ты сможешь?

— Так тут поэтапно все расписано, и даже на полу остались магические руны. Подожди, сейчас я их освежу, а ты пока подумай, какой вид ты примешь.

— Вот на этом мы и остановились, все облики, что мне предлагал тогда Владыка огня мне не нравились.

— Почему?

— Потому.

— Отличный ответ, а главное все объясняющий. А кто это в кресле сидит?

— Не знаю. Подожди, я слышал, что там была поставлена скульптура седьмого Чёрного дракона. Того кто этот замок построил. Могущественный маг был.

— Давай, я тебе его облик придам.

— Седьмого Чёрного дракона? А откуда ты знаешь, как он выглядит.

— Так я же тебе говорю, тут его скульптура стоит. Вот, делаем с нее мираж, придадим ей живой вид, немного изменим лицо…

— Зачем?

— Больно сердитый. И ты будешь сердитый, тебя бояться будут.

— Вот и хорошо пусть боятся.

— Нельзя, тебе встречать князей и гостей, должен выглядеть достойно.

— Ладно, только не перестарайся.

— Я немножко. Вот так…

— Ты чего притихла?

— Руны обвожу мелом.

— Если у тебя получиться, я выполню любое твое желание.

— Отлично! Смотри, ты слово дал! Так, вот кажется и все. А теперь подожди, я прочитаю про себя, чтобы не сбиться. Здесь сказано, что ты должен повторять за мной каждое слово. Говорить заклинание нужно без запинки.

— Ты скоро?

— Подожди. Запомнила. Начали.

И я стала громко читать заклинания, Даалад вторил мне. Замок задрожал, и по стенам побежали магические молнии, направляясь в центр круга, где на стуле сидел мираж Седьмого Чёрного дракона. Только вот эти молнии проходили и через меня. Я чувствовала, как с каждым словом, они шли интенсивней, и боль становилась сильней. — Что же я наделала? — подумала я, опасаясь, что не выдержу и закричу. Но тут разбилось вдребезги окно, и влетел Дар, он встал за мной и накрыл крыльями, стало легче. Потому что сила теперь шла по его телу. Я продолжала читать. Он неожиданно закрыл мне лапой рот и продолжил сам, плотнее укрыв меня. Его огромное тело то и дело вздрагивало, но слова он произносил спокойно и чётко. Когда же все стихло, я выглянула наружу. В кресле сидел живой мужчина, и пристально смотрел на нас. Дар принял человеческий облик.

— Даалад, — неожиданно для меня рыкнул он, — я тебя по камешкам разберу, ты что делаешь?

— Ты — Дар, Чёрный дракон, — улыбнулся мужчина и встал с кресла.

— А ты — бочка с грязью, вместо мозгов, — выругался Владыка огня, — ты, что себе позволяешь? Мэриэлла в положении…

— Что?!? — мужчина побледнел, и уставился на меня, а потом его лицо перекосилось от злобы: — Ты почему мне ничего не сказала, ты понимаешь, что ты рисковала жизнью, не только своей, но и ребенка, — заорал он.

— Не кричи на меня, — криком на крик ответила я, — а ты, что сам не видел? А потом ты меня не спрашивал.

— В тебе три огня горит, и искра новой жизни только зажглась, если бы Повелитель не сказал, я бы и не заметил!

— Вот тебе и благодарность, за то, что исполнила твою заветную мечту, — рассердилась я, — мог бы и спасибо сказать!

— Спасибо?!? Да, я нарушил закон драконов, — не унимался Даалад.

— Замолчите, оба! — перекричал нас Дар. — Мэриэлла, — обратился он ко мне, — пора бы и повзрослеть! Ты носишь под сердцем моего ребенка, и не имеешь права вести себя, как бестолковая девчонка! Даалад, отправь ее в спальню…




И я очутилась в спальне. Бросилась к двери — закрыта, на окнах защита — не пробьешь, водопад не работает. Вот и попалась! А потом куда я пойду? К папе? Он узнает, и скажет, что Дар прав! Подумаешь беременна! Ну, и что? Можно подумать, что ему ребенок, который во мне зарождался, дороже меня. «Бестолковая девчонка!». Да, кто он после этого? Уйду, сбегу! Что мне теперь и дышать нельзя? От злости разрыдалась, и бросилась на кровать. И что теперь мне делать? Просить прощения? Никогда! А потом, что я сделала? Ну, не подумала, и начала читать заклинания, а они чуть меня не сожгли. Откуда я знала, что они такие опасные? Можно было и спокойно сказать! Кричать вздумал! Все равно сбегу отсюда! Я не позволю, чтобы на меня так орали! Я ему не кто-нибудь, а Огненная Лисица! Закрыть меня вздумал? Ну, что ж! Только и ты сюда не войдешь! Вот умру с голода. Будешь знать! И я поставила свою защиту.

Через какое-то время дверь попытались открыть, не смогли. Кто-то хотел пройти сквозь стены, но моя защита не позволила. Потом вздулся потолок — и снова выпрямился. Я лежала на кровати и злорадствовала. Моя магическая сила не уступала магии Владыки огня. Все стихло, попытки пройти в спальню прекратились. А мне захотелось есть. И как-то совсем расхотелось умирать от голода. Сотворила мираж яблока, попробовала откусить, но он лопнул в моих руках. И тут в дверь постучали, а мой нос учуял запах съестного.

— Мэриэлла, открой, это я, — раздался голос Линеллы. Открыла. Она вошла, в руках поднос с едой.

— Я не буду, есть, — тут же сказала я, не сводя глаз с подноса.

— Хорошо, — согласилась Хозяйка Южных гор, — я отнесу его обратно.

— Не надо, поставь на стол, не хватало еще, чтобы тебя домочадцы увидели.

— Крас накинул на меня невидимость.

— Так на тебя, а не на поднос. Представляешь, что подумают домочадцы, когда мимо них проплывет по воздуху еда.

— Будут уверены, что это твоя работа.

— Вот именно. Ты пришла поговорить со мной?

— Как ты догадалась?

— Я умная!

— Не спорю! У меня просьба помирись с Даром.

— Я с ним не ссорилась, это он на меня орал.

— Ты должна понять его, он так мечтает о наследнике…

— Ага, наследника пожалел, а меня, значит, нет? Это он тебя прислал?

— Конечно, нет! Как ты могла подумать! Просто не могу видеть, как он ходит по кабинету взад и вперед, злой и голодный.

— Так чего же еду ко мне принесла, а не к нему?

— Вы оба с утра ничего не ели. А сейчас к Чёрному Дракону лучше не подходить, он в ярости, я же говорила.

— Ко мне тоже! Я раздраженная, могу и вспылить.

— Мэриэлла, успокойся. Я хочу объяснить тебе, почему драконы прячут своих жен.

— Разве есть причина?

— Есть.

— Интересно, какая?

— Их огромный рост и магия, с которой они рождаются. Ребенок забирает у матери, в отличие ото всех других представителей нашего мира, столько сил и здоровья, что раньше женщины часто погибали еще до родов. Но потом драконы заметили, что если беременную женщину огородить от влияния внешнего мира, она спокойно может выносить дитя. Сама знаешь, как бы ты не старалась, общение, даже мимолетное, забирает часть твоей силы. А тут только ты, ребенок и муж, да, еще родные люди, которые сделают все, чтобы не расстроить, следовательно, не отнять у тебя силу, которая так нужна растущему организму.

— Я поняла, Линелла! Обещаю, больше к тебе не подойду!

— Глупышка, — засмеялась жена Краса, — ты-то мне даешь столько силы, что я могу не одного, а целых двух драконов выносить. А вот ты, еще слаба!

— Неправда, прошло несколько лет, после встречи с Гореном.

— Несколько лет, для обыкновенных людей, а ты рожденный маг, для тебя всего несколько месяцев. И Дар боится за вас обоих! Ты могла погибнуть, заклинание — на тяжелом огне.

— Если бы боялся, не кричал бы на меня.

— Так от страха и кричал. Ну, пойду! Не хочу, чтобы Дар меня тут увидел! Еще подумает, что пришла вас мирить, а он ненавидит, когда кто-то вмешивается в его личную жизнь.

— Тогда и еду забери, а то догадается.

— Возьми что-нибудь, а все остальное отнесу назад.

Схватила кусок пирога и яблоко, с тоской провожая наполненной вкусной едой поднос в руках Линеллы. За ней закрылась дверь. Ну, и как с ним помирится? Сказать: прости, больше не буду? Но и так не буду. Даалад один дух замка, второго нет! Пойти, постучаться в кабинет, и встать перед ним с опущенной головой, чтобы видел, как я виновата? Нет, не хочу! Покажи мужчине свою слабость, и он будет ею пользоваться, при каждом удобном случае. Сила женщины, в ее умении разжечь страсть. Размякнет, и сам меня простит. Выработала три плана «А», «Б», и «В». И приступила к их исполнению.

Сначала план «А». Залезла в шкаф, закрыла панель, оставив маленькую щелочку, и приготовилась ждать. Ожидание было долгим. Да, и мой желудок практически пустой начал недовольно урчать. Наконец, появился Чёрный дракон. В руках огромный поднос с едой. Ух, ты сколько всего! Сообразительный! Пожалел бедную, несчастную, голодную жену! Он поставил поднос на стол, и оглянулся, и тут же к нему за пазуху упал мой паучок! Дар боялся щекотки.

— Мэриэлла, перестань! — крикнул он. Неужели подумал, что это я? Камзол полетел в одну сторону, рубашка в другую. Но когда мой маленький мираж, попытался залезть к нему за ремень, он ловко его схватил пальцами, и вытащил, паучок не лопнул (я становлюсь сильным магом). Чёрный дракон с отвращением выкинул его на пол, и прямиком направился к шкафу и открыл его (странно, и как он догадался, что я здесь?).

— Что ты тут делаешь? — выражение лица сердитое. Не получилось развеселить. Приступаю к плану «Б».

— Моль караулю. Думаю, сегодня уже не прилетит, — сказала я, выбралась из шкафа, и, смерив его с ног до головы взглядом, задержавшись глазами на его обнаженном торсе, мол, ничего выглядишь, прямиком направилась в ванную комнату. Водопад заработал. Долго стояла под водой, а потом так же долго вытиралась полотенцем, дверь осталась приоткрытой. Лицом к нему не поворачивалась, но в водном отражении видела, что он продолжает стоять и смотреть на меня. Накинув ночную рубашку, и расчесав волосы, вышла. Каменная неподвижность. Ну, знаешь! Или будет, по-моему, или я не Огненная Лисица. Придала лицу обиженное и несчастное выражение, и начала осуществлять план «В». Вот будет неловко, если и он окажется безрезультатным! Но отступать нельзя. Подошла кровати, взяла свою подушку и направилась к двери.

— И можно узнать, куда ты направилась? — очнулся Дар.

— В библиотеку, на твоей кушетке посплю.

— Во-первых, кушетки нет, я ее отдал Дааладу, он будет на ней спать в своем кабинете в старом замке, теперь это будет его комната. Во-вторых, а чем тебе эта спальня не устраивает? Или кто-то тебе мешает, например, я?

— Не волнуйся, я в какой-нибудь гостевой комнате переночую. Как жена дракона, я должна следить, чтобы усталый муж мог спокойно и вольготно отдохнуть, и чтобы ничего не нарушало его покой. А я являюсь твоим раздражителем. Поэтому удаляюсь. Спокойно ночи!

— Мэриэлла!

— Дар, не мешай мне быть хорошей женой!

Дверь перед моим носом захлопнулась. Пока все идет по плану.

— Тогда я сам уйду, — резкий ответ Дара.

Так, и этот план провалился. Да, старушка, ты плохая жена, и совсем неинтересная женщина. Обиделась.

— Ну, что ты, как можно хозяина замка выгнать из собственной спальни.

— Для меня важно, чтобы ты и мой ребенок чувствовали себя хорошо.

— Красивые и пустые слова, господин, — я присела в глубоком реверансе, — поэтому, ты накричал на меня? Моя подушка совсем мокрая от слез.

— Мэриэлла, давай поговорим спокойно.

— К чему слова, Владыка? И так все ясно! Зачем тебе «бестолковая» жена? Ты мужчина хоть куда, новую, хорошую, толковую жену найдешь! А за меня не беспокойся, я справлюсь и сама.

— Не говори глупостей!

— Не могу не говорить глупостей, я же бестолковая, разве, ты забыл?

— Так, хорошо! И что я должен сделать, встать перед тобой на колени? Просить прощения? Бить себя в грудь и умолять?

— Эти мелодраматические действия прибереги для срединных девиц. Мне они неприятны.

— А что же ты хочешь от меня?

— Выполни мой приказ.

— Приказ?!? Мне?!?

— Слабо?

— Выполню любой твой приказ, кроме одного, из замка не выпущу.

— Это в приказ не входит.

— Слушаю.

— Дар, Чёрный Дракон, Повелитель драконов, Владыка огня, Властитель Южных гор приказываю тебе … марш в постель, нет, на постель, нет, на кровать, короче, вон туда, и согрей меня. Мне холодно!

— … Лисенок, ты кого хочешь с ума сведешь…

— Мне нужно только тебя с ума свести, чтобы перестал на меня злиться…




Может быть, это случай подействовал на меня, или Линелла была права, и я была слишком слаба, но в последующие дни чувствовала себя скверно. Дурнота душила, не могла ничего есть, кружилась голова, тело было чужим. Мне становилось легче, только когда пробиралась в парк и прислонялась к дереву. Казалось, что оно обволакивает меня своей силой, дышать становилось легче. Дар был радостно-внимательным. Теперь он был уверен, что никуда не сбегу. В этом он был прав, сил у меня не было совсем, постоянно хотелось спать. Не выдержав таких мучений, даже побывала в Рароге, но Хитрый Лис, поглядев на меня, покачал головой:

— Ребънок, ты женщина, терпи. Так вам на роду написано.

Успокоил. А папа так совсем голову потерял от страха, когда увидел меня, предложил тут же уложить в постель, и не разрешать подниматься. Он даже пообещал Дару, что, если я останусь у него, он сам будет сиделкой около меня. К моему облегчению Чёрный дракон не согласился, и унес меня в Даалад. Там все-таки было проще. И только все чаще, когда совсем было невмоготу, плакала, чтоб никто не видел. Ну, за что мне такая мука? Чем я провинила Верховных духов? Вот Линелла, здоровая и счастливая ходит, будто ничего нет. А у самой живот уже на нос лезет. А я вымотана до предела.

И вот лежала у себя в спальне, свернувшись калачиком, жалея себя бедную и несчастную, когда около кровати что-то зашуршало. Оглянулась. Передо мной стоял бледный Даж.

— Фулая убивают, — крикнул он, — спаси его!

— Даж, мне плохо, давай Чёрного дракона позовем.

— Никого нет, ни твоего Чёрного дракона, ни Повелителя ветров, ни Белого Тигра. Все в Змеином ущелье. Ты Огненная Лисица, или кто? Спаси Фулая и Филю! Или ты хочешь, чтобы их убили?

— Где они? — я встала с кровати.

— На том конце Южных гор в долине двух рек, мы пошли с Филей шершей смотреть, нас поймали. Меня отправили за сокровищами. Сказали, через пять минут не принесу, их убьют.

— Ты можешь меня туда перенести?

— Конечно, пойдем…

— Подожди, отвернись, я оденусь.

Полезла в шкаф, одежды драконов, которую я носила, там не оказалось. Дар постарался, и штаны и рубахи, которые мне подходили по размеру — все убрал. Надела штаны, которые были мне коротки, да ладно в ботфортах не видно. Рубашка тоже была коротковата. Ничего. Не на праздник иду.

— Даж, сейчас мы пойдем в кабинет Повелителя драконов, Даалад, сделает все, чтобы меня не выпустить, как только скажу: «пора», исчезаем.

— Понял, а зачем нам туда идти? Надо спешить.

— Мне меч свой взять нужно.

— Скорее! Их убьют.

Я выскочила из спальни, Даж бежал за мной. По непонятным мне причинам, я почувствовала себя лучше. А может быть, мне потому и плохо, что валяюсь на постели? Надо будет подумать над этим. Но потом! Добежала до кабинета, сняла со стены меч, влезла в стол к Дару, где лежала моя беретка и надела ее. Так будет лучше, не хочу, чтобы шерши поняли, кто я такая.

— Ты куда собралась? — в кабинете появился дух замка.

— Даалад, слушай меня внимательно. Я иду на ту сторону Южных гор, в долину двух рек, там шерши поймали Филю и Фулая. Владык нет, магов нет. Никого нет. Свяжись с ними.

— Я не могу с ними связаться. А тебя никуда не пущу, — нахмурился Даалад.

— Да, кто ты такой, — взвизгнул Даж, — там Фулай и Филя, их убьют. А она Огненная Лисица. Она должна спасать.

— Не пущу, — оскалился дух замка.

— Пора, — сказала я. Даж схватил меня за руку и мы с ним растворились. Это было очень похоже на то, как я растворяюсь в воде, с одной разницей, не было знакомого журчания, а только тихое шуршание. Мы вышли на поверхность в низине гор между деревьями. Перед нами горел костер, и сидели четыре шерша, на ветке дерева, замотанные веревками по самые подбородки, как кокон гусеницы, висели Филя и Фулай. В нос мне ударил странный запах тупости, жестокости, жадности, и какой-то детскости, который шёл от шершей. Дурнота с новой силой подкатила к горлу. Старалась не обращать на нее внимание. Один из мужчин повернул ко мне голову:

— Тебе что, пацан? — спросил он.

Ответить ему не могла. Боялась, что меня вырвет. Поэтому молча, прошла мимо них, и одним ударом меча, перерезала веревки, на которых висели ганы. Они упали, и тут же растворились в земле, только мотки бечевки остались лежать на траве. Мужики вскочили на ноги, но я набросила на них недвижимость.

— Мэриэлла, пошли домой, — закричал Филя, — нас Чёрный дракон на куски разорвет.

Я хотела пойти к нему, но тут услышала детский крик: — Дяденька, не надо! Дяденька!

И для меня перестало существовать все, кроме этого отчаянного детского крика о помощи. Я бросилась на него. За кустами была вторая, огромная поляна, на которой находилось большое количество шершей. В середине, небольшое стало овец. Трое мужиков повалили на спину барана, и приготовились его резать. И в стороне, вырываясь и крича, сдерживаемые мужчинами трое детей. Девочка лет двенадцати, и совсем маленькие мальчики. Они не были шершами. Их облик говорил о том, что они дети гор, как Линелла, или Танелла. Я сделала сальто, чтобы отвлечь мужчин, обошла сзади и резанула клинком по ногам, тех, кто держал детей. Они страшно заорали. Баран вырвался из рук мужиков, и бросился бежать на шершей, опустив свою лобастую голову, мужики от неожиданности расступились, но потом снова стали ловить барана, который увеличил скорость, и забегал по кругу, ведя за собой стадо блеющих овец.

— Лови, паршивца, — закричал кто-то. Накинула невидимость, толкая шершей, и подставляя им подножки, пробежалась вместе с овцами. Создавая панику и толкотню. Потом схватила детей за руки, и потащила в лес. Посадила под дерево. Накинула невидимость на них:

— Не шевелитесь, — прошептала я, — чтобы не случилось, не шевелитесь. Вас не видно, если выйдете из круга, вас увидят, и убьют. Смирно!

— Бягу, Бягу надо спасти, — заплакала девочка, вертя головой, в поисках меня, — пожалуйста, спаси его, он лучший баран. Папа ругать будет!

Вернулась на поляну. И тут мое сердце сжалось от ужаса. Шерши все еще метались по поляне, но двое из них выволокли избитого парня моего возраста, в полуобморочном состоянии, к его шее был приставлены два ножа:

— Эй, маг, покажись! И не вздумай подойти к нам, парня зарежем! Вместо барана зарежем!

Сняла невидимость. И встала в стойку. Эх, спину прикрыть некому, подумала я. Дар, ну, где же ты! И будто он меня услышал. С шумом, ломая верхушки деревьев, на поляну опустился Чёрный дракон, а из-за дерева выпрыгнул огромный белый тигр. От страха у одного из мужчин, что держал парня, дрогнула рука, и по шее пленника, пролегла красная полоса, из которой фонтаном хлынула кровь. — Не сметь! — заорала я, оттолкнула Дара, который, хотел закрыть меня крылом, и бросилась к парню. Эти двое уже просто прикрывались им. Во мне не было ничего кроме ярости, я была готова разорвать их. Наверное, они что-то поняли, потому что толкнули мне парня навстречу, и бросились бежать. Подхватила безжизненное тело, опустила на землю, и быстро затянула рану. Успела. Будет жить. Оглянулась кругом. Поляна была почти пуста, а за деревьями шел бой. Увидела Краса, Ала, Беля. Ко мне спиной сражался с двумя шершами Дар. Для него это пара пустяков. Надо было идти к детям. Встала, и тут на меня накатила с новой силой дурнота. Запах шершей, который в пылу сражения я не чувствовала, вдруг ударил в нос. Закрыла нос рукой, и пошла к ребятам, они сидели, обнявшись около дерева, куда я их посадила. Сняла с них невидимость.

— Бяга жив, — прохрипела я, — только вот убежал он. Там бой идет.

— Это ничего, — засмеялась девочка, — я позову, и он придет.

— Вот и хорошо. Ничего не бойтесь… — но говорить больше не было сил, отскочила от них, спряталась за кусты, и меня стало выворачивать наизнанку. Сняла беретку, и прикрыла ею лицо, чтобы перебить душащий меня запах шершей. Не помогло. Встала на ноги, колени дрожали, еле дошла до ели, и обняла колючий ствол. Дышать стало легче, но внутри начались спазмы, я застонала, и стала сползать на землю.

— Дяденька, дяденька, тут тетеньке плохо! — закричала девочка.

Я подняла голову, ко мне бежал Дар, лица его не видела, оно странно расплывалось. И я подумала, он опять рассердиться на меня, будет кричать. На меня напал дикий страх, и я отключилась.




Первое, что почувствовала, свежий запах леса. Что-то часто стала падать в обмороки. Стыдно. Бой кончился? И где папа, Дар? Открыла глаза. Я в незнакомой горнице. Лежу на кровати. На стуле чужое домашнее платье. Вскочила, оделась и вышла в большую комнату. У печи стояла женщина. Она оглянулась на шум открываемой двери.

— Дайна! — вскрикнула я, и бросилась ей на шею.

Дайна — племянница Красного Тигра, все мое детство, она была около меня. Она заменила мне мать. Потом, когда я выросла, и чтобы не смущать молодых воинов, была отправлена опять к папе в Рарог, она вернулась домой, но потом исчезла. И где она, никто не знал. Я помню, плакала, и хотела идти ее искать. Хитрый Лис остановил меня тогда, сказав, что моя идея плохая, потому что Дайна жива, здорова и счастлива. Просто ее забрал к себе какой-то Хранитель. А уж они своих жен никому никогда не показывают. Совсем как драконы.

— Здравствуй, Риэлла! — обняла она меня.

— Где я?

— Ты в Очарованном лесу.

— Где?!?

— В Очарованном лесу, теперь ты будешь здесь жить, до того, как родишь.

— А ты… — я недоговорила, не могла поверить в очевидное.

— Правильно, я жена Хранителя Очарованного леса, жена Медведя, которого ты спасла.

— А Дар знает?

— Так он тебя и принес. Ему давно Хитрый Лис говорил, что нужно отправить тебя сюда, а он все не хотел с тобой расстаться. Да, после того, как ты убежала ганов из беды выручать, понял, иначе тебя не спрячешь. Многие считают, что ты обязана их спасать. Забывая, что ты не только Огненная Лисица, но еще и просто человек, женщина.

— Но я должна спасть! Я рождена для этого.

— Да, кроме тех случаев, когда ты не можешь. А сейчас ты не можешь, а главное — не должна! А потом Владыки на что? Это их прямая обязанность свой народ защищать.

— Дайна, а почему никто не хочет принять во внимание мое мнение, хочу я быть здесь, или не хочу? Так вот я не хочу!

— Риэлла, ты сама скоро станешь матерью, и вспомнишь мои слова. Юные особы иногда слишком много на себя берут, а потом понимают, да бывает поздно. Вспомни маленькую девочку, которая жила у Красного Тигра, и решила, что она вполне может быть на равнее с воинами, и на ночь, глядя, отправилась в лес. Она тоже кричала: «Я хочу! Я могу!». А потом плакала от страха, заблудившись в лесу.

— Я тогда была маленькая. А сейчас взрослая.

— Да, уж взрослая. Кстати, сейчас к тебе Дар прилетит. Только учти. Очарованный лес просто так ничего не делает, твой муж может быть здесь только в облике чёрного дракона, до того дня как появиться на свет наследник.

— Но почему именно здесь?

— Потому что здесь тебя никто не найдет. Здесь ты вольна как ветер, иди куда хочешь. Здесь твои стихии, лес и озера, которые подпитают тебя и помогут выносить ребенка.

— Но Очарованный лес просто так ничего не делает, не так ли? А что взамен?

— Ты полечишь его. Ему тоже помощь нужна. А самое главное, кому как не мне принимать у тебя роды! Я тебе мать заменила, детка.

— И Дар согласился оставить меня здесь?

— Конечно! А что ему оставалось делать? Как еще утихомирить такую непоседу как ты?

— Хорошо, я останусь у тебя, помогу лечить лес, но не хочу видеть Дара. Так и скажи ему, когда прилетит. Я без него обойдусь.

— Мэриэлла, так нельзя, — раздался сзади голос. В дверях стоял Медведь, Хранитель Очарованного леса, я рядом с ним двое конопатых рыжих мальчишек.

— Можно, — тряхнула я головой.

— Ты куда? — спросила Дайна, когда я направилась к двери.

— В лес.

— Надень теплый плащ и иди, — улыбнулась Дайна, и, подойдя ко мне, накинула на плечи меховой плащ, — осень, ночи холодные.

— Спасибо. К ужину не ждите, я не хочу, есть, — сказала я, и вышла из дома.

— Да, как же ты отпустила ее, на дворе темень, какая! — попытался возразить Медведь.

— Сейчас ты ее не остановишь. Пусть идет. В нашем лесу ей нечего бояться. А они сами с Даром разберутся. Вот увидишь! — спокойный голос Дайны.

Да, она всегда была такой. Никогда мне ничего не запрещала делать. Только улыбаясь, предупреждала о последствиях. Даже когда я совсем маленькая захотела колоть дрова, только предупредила, что могу сделать себе больно, тогда я чуть не оттяпала себе палец. В другой раз захотела залезть на дерево, она, смеясь, сказала, что влезть легко, вот слезть будет трудно. Но я не послушалась, и залезла. Она ушла в дом, а я почти полдня просидела на той березе, осознав, что Дайна была права, поднималась вверх легко, а когда глянула вниз, никак не могла понять, как же я сюда попала. Позвать ее было стыдно. Но когда страх доконал меня, я закричала. Она также спокойно вышла из дома, взмахнула крыльями, вторая ипостась у нее — орлица, сняла меня, поцеловала в голову, и пообещала научить лазать по деревьям.

Я шла в лес, ища как можно более глухое место, где бы Дар меня никогда не нашёл. Он устал от моих выходок. И решил сбагрить, куда подальше. Теперь он будет свободен. Конечно, проследить, я за ним не смогу. Ну и не надо! Подумаешь! Да, у меня скверный характер! Да, я не могу быть послушной! Но я не хотела идти с Дажем. А что говорил Хитрый Лис, я должна дарить жизнь! А сам прислал меня сюда, в наказание. Разве я могла допустить, чтобы Филя и Фулай погибли? И тот мальчик? Согласна, я плохая жена! Я нарушила приказ Дара — не покидать Даалад. Но я не могу быть другой! Я стараюсь. У меня не получается. Хорошо, останусь здесь навсегда! Я мечтала жить в лесу. Вот и буду. И никто мне не нужен. Рожу себе сына, и будем мы с ним вдвоем. А потом он вырастит, и когда-нибудь встретит Дара. Чёрный Дракон его спросит:

— Ты кто? Почему я не знаю, тебя?

И мой сын даже не улыбнется, только нахмурит брови, как делает это Владыка огня, и ответит: — Потому что Я не хочу тебя знать!

Может быть, тогда Дар поймет, как больно, когда тебя не хотят знать, и оставляют одну в Очарованном лесу. А если будет дочь? Еще лучше! Мы с ней вдвоем пойдем по миру, я научу ее танцевать, и когда-нибудь, она станцует так, что Дар вспомнит обо мне, и его сердце екнет. А если не екнет?

Мысли одна чернее другой крутились в голове, я шла, не разбирая дороги. Устала. Нашла ложбину, покрытую густым кустарником. Забралась в самую чащу, укуталась в плащ, легла на спину и долго смотрела на Луну сквозь листья, стараясь больше не думать о Чёрном Драконе, а думать о том, как я буду жить одна, и что мне делать? Жаль, что все князья и ветры, и драконы знают меня в лицо, жить в их городах брошенной — стыдно. И я решила пойти к детям гор! А что? Я маг! Может быть им нужны целители? Незаметно для себя уснула. И сначала мне снилось, что я очутилась в Северных горах, я была одна, дул сильный ветер и мне было холодно. А я брела по глубокому снегу, сама не зная куда. А потом с шумом разверзлись небеса, и выглянуло солнце. Стало тепло. Я даже на миг проснулась, вытянула ноги и потянулась. И снова уснула.

Разбудили меня удары колокола: «Бум, Бум». Открыла глаза. Я лежала в лапе Чёрного дракона, а его крыло распахнулось как полог над головой. А эти «Бум, бум» были ударами его сердца.

— Дар! — я прижалась к нему. — Знаешь, я долго думала. Конечно, я плохая жена, я выжгла тебе всю душу, я заставляю тебя ревновать себя к Энлилю, хотя это неправильно, я приношу тебе много неприятностей. И я готова уйти от тебя. Я дам тебе свободу, если хочешь.

Говоря это, я верила и не верила в свои слова. С одной стороны, я не могу жить без Дара, но с другой стороны, мучить его не хочу. И думала, что как бы мне трудно не было, я смогу перебороть себя.

— Не хочу, — пробормотал Чёрный Дракон.

— Почему?

— Потому что ты нужна мне.

— Если бы была нужна, ты бы не бросил меня в Очарованном лесу одну, ты подумал, как я буду без тебя?

— Мне разрешено быть с тобой только ночью, и в образе дракона. И я буду около тебя каждую ночь.

— Но, если тебе это в тягость…

— Нет…

— Ты все еще сердишься на меня?

— Лисенок, я говорил тебе, что больше всего на свете боюсь потерять тебя. Здесь ты будешь в безопасности. И Хитрый Лис сказал, что лес даст тебе силы. И для меня это был последний аргумент. Я не могу видеть, как ты мучаешься.

— Но я боюсь, оставить тебя одного.

— Почему?

— Но если твоя душа сожжена, и пуста. В ней кто-то может поселиться, когда меня не будет рядом.

— Подслушивать нехорошо.

— Кто бы говорил…

— Да, ты права, я и сейчас могу повторить, ты сожгла мою душу, все, что было до тебя, сгорело дотла, осталась только ты.

— И все? Больше никого?

— Мэриэлла, долго ты еще будешь вспоминать Город Радуг?

— А что я такого сказала? Я даже не назвала его.

— Но ты подумала.

— Подумала. А ты не слушай мысли женщины, они как дым от костра, попадется какая-то гадость огню, он и начинает дурно пахнуть.

— Скорей бы эта гадость сгорела, а то тлеет и тлеет… Солнце высоко, мне пора…

— Дар, — я поцеловала дракона, — пожалуйста, не сердись на меня, ладно?

— Я не сержусь, просто я буду очень скучать по тебе Лисенок, быть рядом, и не сметь обнять тебя, поверь, это мука для меня!

И Чёрный Дракон, отошёл чуть в сторону, взмахнул крыльями и исчез. А все-таки странно получается, вчера я злилась на него, была готова разорвать, а сегодня простила. Неужели я такая слабая? И у меня не хватает силы воли, довести дело до конца? До какого конца? Да, я растерзаю любого, кто к нему приблизится? Получается, мне не хватает смелости растерзать саму себя! Старушка, обратилась я к себе, ты свихнулась! Хотя ничего удивительного, беременные женщины иногда ведут себя очень странно. Но наблюдать завихрение мыслей в себе, это как-то неприятно.




Я сделала несколько шагов и очутилась возле дома Дайны. А я-то была уверена вчера, что ушла довольно далеко. Хотя, что удивляться, Я же в Очарованном лесу. Дайна меня встретила, как всегда сдержанно и тепло, поцеловала в щеку, отправила умываться. А потом познакомила со своими сыновьями. Мином и Маном. Два славных озорных медвежонка, мне очень понравились, и мы тут же подружились. Мы сидели за столом и завтракали, когда вошел Хранитель Очарованного леса.

— Ну, что Мэриэлла, как ты себя чувствуешь?

— Нормально!

Я и правду была вполне здорова. Дурноты не было. И мне казалось, что все происходящее со мной в Дааладе было просто тяжелым сном.

— Тогда собирайся и пойдем. Работы много.

— Папа, и мы с вами…

— Возьмем пострелят? — спросил, улыбаясь, Медведь.

— Без них никак нельзя, — засмеялась я, — если их не будет рядом, у меня ничего не получиться.

— Ну, раз Огненная Лисица разрешила, значит, так тому и быть, — хохотнул Хранитель.

— Дайна, а у тебя нет, что-нибудь кроме платья. В нем неудобно по лесу ходить.

— Ту одежду, в которой тебя принес Дар, я сожгла, — нахмурилась жена Медведя. — Во-первых, она тебе не по росту, во-вторых, она была вся в крови. Возьми порты и рубаху Лараша у себя в комнате, это была его горница.

— А это кто?

— Забыла, кто тебя ягодой одурманенной хотел накормить? — сощурил глаза Медведь.

— Нет! А где он?

— В мир пошёл, — вздохнула Дайна. — Скучно ему стало, решил посмотреть, что и как там за границей Очарованного леса.

— Не волнуйся, мать! Найдет девку пригожую, жену для себя, вот увидишь, и вернется. Медведь без леса жить не может!

— Молодой он, вспыльчивый! Один раз сходил. Так, если бы не Риэлла, так и сидели бы оба на цепи.

— Ну, вспомнила, бабочка, как гусеницей была! Это когда было?

Мне было неловко присутствовать при перебранке мужа и жены, у нас в Рароге при посторонних никогда не выясняли отношения, это считалось неприличным, и я быстренько удалилась в комнату, где спала. И из сундука, что стоял недалеко от кровати, вытащила мужскую одежду. Надела, и сама себе понравилась, несмотря на то, что она была мне велика. Но штаны, заправленные в ботфорты, выглядели, отлично, а рубаху я подпоясала красной веревкой. Если еще волосы отрезать, то чем не первый парень на деревне?




Наша маленькая компания, состоящая из Медведя, меня и двух медвежат, семимильными шагами ходила по лесу. Шаг, и ты в одном месте, второй шаг, в другом, третий, вообще неизвестно где. И везде нам встречались иногда абсолютно круглые, иногда овальные поляны, на которых не росли деревья, кустарники, цветы. Только жухлая полегшая больная трава. Это были раны леса. Он был, как и любой живой организм подвержен болезням, и наличие вот таких проплешин говорило о том, что ему плохо. Здоровый лес, иногда сам справлялся, всеми силами стараясь затянуть плеши, но иногда у него не хватало сил. И наша четверка, взявшись за руки, начинала медленно от краев к центру обходить поляну, я наговаривала заклинания, и все мне вторили, когда же мы подходили к середине, вытаскивала слезу Даалада, и прикасалась к центру, самой болезненной точке. Лес вздыхал, и трава тут же поднималась. А мы шли дальше. Устали и присели, отдохнуть.

— Мэриэлла, — услышала над собой тихий шёпот. Даже вздрогнула от неожиданности.

— Кто это? — спросила Медведя.

— Это лес с тобой разговаривает, — удивился Хранитель. — Сколько лет живу. Ни с кем, кроме меня он еще не говорил.

— А почему я не слышу? — спросил Ман.

— И я ничего не слышу, — надулся Мин.

— Я слышу тебя, — сказала я, глядя вверх.

— Порадуй старика, сотвори мне пиласа, — попросил он.

— Пиласа? Зачем?

— Нравятся они мне. Хочу, чтобы и у меня были. Ты можешь!

— Могу, но им у тебя будет плохо, неудобно.

— Почему, — обиженно зашелестели листья.

— Смотри!

Я взмахнула руками, и перед ошалевшими ребятами, встал мираж красавца вожака пиласов, как я его помнила. Он встал на дыбы, попытался расправить крылья, но не смог, они упирались в стволы деревьев.

— Видишь? У них крылья большие. Они их расправить здесь не смогут. Кроны деревьев им не дадут взлететь.

— А если крылья убрать? — спросил меня Мин.

— Можно, тогда это будет обыкновенный конь. Смотри.

Крылья у миража исчезли, и перед нами стоял великолепный стройный белоснежный красавец.

— А что, мне нравится, твори, — прошелестели деревья надо мной.

— Лошади в степях, на открытых пространствах живут. Их защита от хищников — скорость бега и крепкие зубы. В лесу они будут легкой добычей.

— А если им рога прирастить? — спросил Ман, не желавший отставать от брата.

Я вырастила на голове у коня оленьи рога. Получился гривастый олень.

— Нет, мне не нравится, — удрученно шептал лес.

— А зачем ему защита, — спросил Медведь. — Он у меня будет жить. Я его никому в обиду не дам.

— Не хочу. Хочу, чтобы моим был, — шуршали травы.

— А что, если его научить ходить на задних ногах и мечом защищаться, — предложил Мин.

— Не хочу, — зашебуршал раздраженно лес.

— А это идея, — вскрикнула я, и вырастила на лбу коня меч, превратила его в острый рог, потом посмотрела и немного закрутила. Получилось славно. — Ну, как тебе?

— Нравиться — скрипнула ветка дерева.

— А вот и нет, — закричал Ман, — грива длинная, репейники в ней будут застревать?

— Хорошо, сделаем гриву шелковой, чтобы репейники не могли удержаться и сами спадали.

— Но тогда и хвост надо зашелковить, — крикнул Мин, — ты чего смеешься, обернулся он ко мне.

— Такого слова нет «зашелковить», но оно мне нравится, пусть будет. И слово будет, и хвост шелковый будет.

— Прибавь ему немного стати, — попросил Медведь.

И вот перед нами стоит невиданный красоты конь с рогом на лбу. Ветка дерева потянулась к нему, и прошлась по спине. — Твори, скорей твори, — торопил шум листьев.

— Подожди, ему подруга нужна.

— И друг нужен, — крикнул Мин.

— А другу подруга тоже нужна, — не отставал Ман.

И вот стояли два коня и две кобылицы, которых я сделала ростом поменьше, а их рога длиннее.

— Почему рог у кобылиц длиннее? — спросил Ман.

— Так они жеребят должны защищать, — ответила я.

— Надо уменьшить, — прошипел лес, — У жеребцов пусть длинные рога, а у кобыл короткие.

— Но почему?

— Я их придумал, и сделай, как я хочу. Так надо.




И вот перед нами уже стояли удивленные однороги, они поводили ушами, трясли своей длинной шелковистой гривой и фыркали.

— Мои! — заскрипел вдруг лес всеми своими деревьями, что стояли вокруг нас.

Я вздрогнула от страха. И бросилась бежать. Сама не знаю куда! Потом остановилась. Что это со мной? Чего я испугалась? Безумие. Надо успокоиться. Со мной же Дар! Он не даст меня в обиду. Но как же он будет рядом? В дом его огромное драконье тело не влезет. Значит, он будет на дворе все это время? Не хочу! Я хочу быть с ним…

— Я испугал тебя? — миролюбиво прошелестел лес.

— Немного, сама не знаю почему, — поежилась я от холода.

— Что ты хочешь в награду за своих однорогов?

— Лесную комнату, где могла бы жить с Даром.

— Ты не должна бояться, здесь тебя никто не тронет.

— Знаю, но хочу быть с Даром.

— Возвращайся, она уже готова.

Я повернулась, и побежала вперед. И вот уже за деревьями дом Дайны. Я оглянулась:

— Где? — спросила я.

— Ты рядом с ней стоишь, — шушукал мне в ухо лес.

Я посмотрела назад, и тут увидела ровные стволы деревьев, которые росли впритык друг другу, и только в одном месте, они не сходились, но между деревьями висел пушистый длинный серо-белый лишайник. Я подошла к нему и отодвинула в сторону. Внутри круглая полянка, огромный пень — стол, рядом пень поменьше — стул. И чуть в стороне — дерево, ствол которого искривился, и сначала шел над землей, а потом резко вертикально поднимался вверх. На этой горизонтальной части дерева, можно было спокойно устроить кровать.

— Что это? — раздался сзади меня голос Медведя.

— Моя комната. Я здесь буду жить с Чёрным драконом!

— Тебе с нами плохо? — удивленные голоса Мина и Мана.

— Нет, хорошо! Только… — я не знала что ответить, чтобы не обидеть ребят.

— Дело в том, что у нас будет ночевать Чёрный дракон, в доме он не поместится — выручила меня подошедшая Дайна, — и Риэлле нужно быть с ним. А ну-ка, помогите мне принести сюда постель. И быстро мойте руки, пора обедать!

Всю вторую половину дня я обустраивалась, развешивая светлячковые лампы, и вместе с медвежатами помогала жене медведя по хозяйству. Вечером, притащила к себе в комнату еду, расставила на пне, и принялась ждать. Как же это трудно. Время течет медленно. А нетерпение с каждой минутой возрастает. И я решила залезть на дерево, благо они были огромные, и посмотреть, не летит ли над лесом какой-нибудь дракон. Но я не успела доползти и до половины ствола, как на поляну опустился Чёрный Дракон. Ман и Мин, выскочили из дома, и стали прыгать около него, и что-то щебетать, а потом пальцем показали в мою сторону. Дракон выслушал их, опустил крыло, и они влезли к нему на спину, пробежались по хребту, и съехали на попках по хвосту с радостным визгом.

— А, ну домой, — позвала сыновей, вышедшая на крыльцо Дайна, — Повелитель ты устал, с моими мальчишками потом повозишься, иди домой, а то ужин простынет.

Дар развернулся и направился ко мне, отодвинул головой лишайники, вошёл и задрал голову.

— Лови, — крикнула я и спрыгнула с дерева. Он поймал меня в свои когтистые лапы, и осторожно поставил на траву.

— Нравится? — я обвела рукой комнату.

— Нравится, — ответил Дар, — И как это понимать?

— Это наш с тобой дом. Я не могу позволить, чтобы ты спал под открытым небом. Простудишься, заболеешь.

— Драконы не болеют.

— Это вообще. А вдруг ты будешь первым?

— Мэриэлла, Очарованный лес запретил мне и близко подходить к дому Хранителя, с тобой разрешил встречаться только на поляне под присмотром Хранителя.

— Ну, так и в чем проблема? Мы на поляне. А к дому Медведя и не подходи. А потом никто не имеет права, подсматривать за мужем и женой.

— Что случилось? Почему он изменил свои условия?

— Я попросила. Я сказала, что хочу быть с тобой. А беременной женщине отказывать ни в чем нельзя, правда, после того, как создала рогатого коня. Очарованный лес хотел пиласа, но крылатые кони не могут жить в чаще. Вот я вместе с Медведем и его мальчишками создали ему лесных коней, убрали крылья, и вырастили на лбу рог. Получился однорог.

— Посмотри на меня, — попросил он. Я уставилась в его узкие драконьи зрачки, которые вдруг расширились и стали человеческими. Он приблизил свою голову ко мне, и уткнулся в шею:

— Лисенок, я не устаю, удивляться тобой, — прошептал он.

— Это хорошо. Давай поужинаем, и ты мне расскажешь, что твориться на воле…




Так и потекли мои дни в Очарованном лесу. С утра мы Медведем шли лечить лес, во второй половине дня я возилась с мальчишками, чем доставляла большую радость Дайне, а вечером, прилетал Дар, ужинал. Я укладывалась к нему в лапу, и он начинал рассказывать о том, что твориться за Очарованным лесом. Как он мне признался, теперь он мог говорить спокойно, потому что был уверен, что я не побегу помогать или спасать. От него я и узнала, что он и папа решили из Змеиного ущелья, сделать Очарованное место, чтобы по нему не могли пройти шерши в наши земли. Для этого была нужна сильная магия всех рожденных магов ветров, драконов, хранителей. Они очень спешили, так как знали о намерении Князя шершей отправить войско, потому почти месяц ветры не летали на разведку в Шершеград, и не узнали о намерении Князя послать большой отряд в обход, через Южные горы. Но тут помог счастливый, вернее просто нелепый случай, обнаружить их. Большой отряд шершей уже долгое время шел по горам, когда разведчики донесли, что невдалеке дети пасут стадо овец. Легкая пожива привлекла их. Вот они и сделали привал, чтобы поесть в свое удовольствие мяса.

И в это же время Филя, Фулай и Даж рылись в Южных горах, отыскивая, какой-то ингредиент для того, чтобы придать очередному кристаллу какой-то уникальный цвет. Услышали голоса, вышли наружу и попали в руки шершей, которые знали о ганах одно, что они могут достать столько камней самоцветных, сколько захочешь, главное их напугать. Двух ганов связали и третьему приказали принести сокровища. Даж вызвал меня. Я помогла бежать Филе и Фулаю, но потом кинулась спасать детей. Испуганный Филя вернулся в Даалад, и, увидев разъяренного моим бегством духа замка, ринулся в Змеиное ущелье. Выпрыгнул из земли, и, подпрыгивая, понесся к Дару, вопя, что есть мочи: «Мэриэллу шерши убивают». За ним выскакивали из земли и другие ганы, с криком, что если не поспешим, Огненную Лисицу зарежут. Хватали магов за руки и в мгновение ока отправляли в долину двух рек. Отряд шершей разбили полностью.

Меня удивило то, что, по словам Чёрного дракона, он даже не рассердился на меня, потому что понимал, что иначе я поступить не могла. Только в одном укорял сам себя, что всегда чувствовал, когда мне может угрожать опасность. Но в последнее время мое самочувствие было таким, что я была порой даже не в состоянии выйти из спальни. Поэтому и он даже не обратил внимания на то, что в Змеином ущелье, ясно вдруг осознал, его жене угрожает опасность, подумав, что это очередной приступ дурноты.

Он со смехом рассказывал о том, как в Дааладе домочадцы с удовольствием выполняют данные им поручения, стараясь из всех сил. Дело в том, что, когда я придавала Дааладу человеческий облик, я как-то не подумала, что надо бы поставить мираж на ноги, а оставила сидеть в кресле. Магия оживила и кресло, но своеобразно. Оно не могло говорить, но все видело и слышало, и ходило за духом замка, как собака, подчиняясь его приказам. Но иногда начинало играть с домочадцами, стараясь ударить ножкой, или, подкараулив, подходило сзади, било под коленкой и, поймав на сидение падающего и орущего бедолагу, начинало прыгать по коридорам, под дикие вопли несчастного, который боялся упасть. Мне тогда было так плохо, и резкие звуки действовали с такой силой на нервы, что я каждый раз вздрагивала, и чуть не плакала. Поэтому и предложила Дааладу, чтобы тот дал своему креслу задание следить за тем, кто как работает. А потом вести на себя лучшего работника. И это креслообразное существо с воодушевлением принялось выполнять свои обязанности. Но ему не хватало ума, понять, что его приближение выдавало характерный цокот ножек по полу. Домочадцы тут же начинали бурную деятельность. И растроганное кресло, подгибало свои передние ножки, как бы вставало на колени, приглашая сесть, а потом с важным видом неспешно несло счастливчика к Дааладу, чтобы тот его похвалил. Это вызывало всеобщее веселье, и усердие в работе.

Линелла родила Красу наследника, дракона. Имя ему дали Фиол, и будет он фиолетовым драконом, и могущественным магом огня, как его отец.

Позже я узнала, что мое вмешательство в устоявшееся тысячелетиями существование драконьих замков, обернулось головной болью для Дара. Узнав, что Даалад принял облик человека, все они в один голос заявили, что тоже хотят ходить и участвовать в жизни своих хозяев. Первой потребовала это Лагула. И вот как-то Бель пригласил Дара к себе, он долго разговаривал с ним о Лицее, о том, как лучше починить водопровод, и стоит ли шершам, приходящим жить в город, строить дома.

Забыла сказать, войско шершей все-таки отправилось в поход через Змеиное ущелье. Но на его пути, вдруг, откуда не возьмись, возник сундук полный сокровищ. И они передрались между собой за его обладание, и перебили друг друга. Почти из тысячи человек, только двое, что-то поняли, и, не взяв ни одного драгоценного камня, которые раскидали в пылу драки шерши, ушли. Змеиное ущелье их выпустило. А все остальные остались стоять каменными глыбами, вечными стражами. А через несколько дней в нем появились женщины, ведя за руки своих детей. Они спокойно прошли, через него, пришли в город, и попросили разрешение остаться здесь навсегда. Одной из них была бывшая хозяйка Белки, что меня крайне порадовало. Им разрешали, но с условием, что они будут подчиняться законам Верховных духов, которые гласили: жить и работать самим, и давать жить и работать другим. Они согласились. И князья, пока не могли обвинить их ни в чем. Большинство из них, были те, кто уже жил среди срединных. Исход из Шершеграда приобретал все более массовый характер. И Дар надеялся, что, если так пойдет дальше, шерши растворяться в нашем мире, и их серый, пышущий злобой мир, исчезнет как рана. Но лично я в этом сомневалась. Почему, конкретно, сказать не могу, но мне казалось, что шерши будут всегда, так как и среди них, и среди срединных будут появляться те, кто хочет иметь все, быстро и по волшебству, не прилагая никаких усилий. Так на деревьях, всегда найдется больной лист. А уж у людей, с их метущимися мыслями, предрасположением к равнодушию и лени, к радости Старшого, будет всегда возникать желание переделать мир под себя, а не себя под мир.

Ну, так вернемся к Белю. Короче, Чёрный дракон погостил в Лагуле, а по возвращению услышал, от разъяренного Даалада, что никогда еще в мире драконов не было, чтобы дух замка выбрал себе облик старой женщины. Так Баушк получила то, что давно имела. Но перестала скрываться.

Ну, и пошло… Дару приходилось посещать замки, и давать их духам тело, каждый раз, подвергаясь не очень приятной процедуре, когда по нему неслась волна сильной магии тяжелого огня. И в эти моменты он вспоминал обо мне…

Вечерние разговоры, стали для меня чем-то необходимым, без чего просто нельзя быть. Раньше у нас не было времени поговорить. Ночью нам было не для словесных излияний, а днем каждый был занят своим делом. Зато сейчас, у нас появилось время. Мы говорили, и говорили, спорили и спорили, и если мне удавалось убедить в чем-то Чёрного дракона, и он, посмотрев на меня, говорил: — В этом что-то есть!

Я была счастлива до одурения. Никогда не думала, что можно быть счастливой только потому, что к твоему мнению прислушивались.

И все было просто прекрасно, но чем ближе приближалось время родов, и чем больше становился мой живот, тем явственней во мне просыпался страх перед ожидающей меня болью, которую я боялась всегда. Меня стало все раздражать, несколько раз я просила Дара не прилетать, дать мне возможность побыть одной. Но он упрямо следовал данному им слову. И вот настал день, вернее вечер, когда я поняла, началось! Чтобы не испугать Чёрного дракона, я все-таки применила магию, и погрузила его в сон. А сама, поддерживая живот одной рукой, и держась за поясницу, которая тянула дикой болью, направилась в дом к Дайне. Увидев меня, она спокойно улыбнулась: — Хозяин, — крикнула она, — готовь лохань.

Потом была боль, хруст раздвигающихся костей, но на предложения Дайны покричать, чтобы мне было легче, только мотала головой. Я не хотела, чтобы услышал Дар, чтобы он видел меня взъерошенную, в слезах, мокрую как курицу. И я только стонала. И вот последний миг, и детский крик. Дайна показала мне что-то красное, кричащее:

— У тебя сын, — сказала она, и понесла его куда-то. А я, провожая взглядом орущего человечка, вдруг подумала, что не смогу любить его, ведь он принес мне столько страданий. И еще, что ни за что, ни за какие коврижки, больше этого не повториться. И вообще запрещу Дару даже прикасаться ко мне, так как повторение этого ужаса больше не выдержу.

Дайна унесла меня на кровать, и, откинувшись на подушку, я дала волю слезам. И что я теперь буду делать с этим человечком? Зачем он мне? Я была свободной как птица, а теперь должна буду все время быть с ним. Разве это справедливо?

Дверь открылась, и вошла жена Медведя, неся на руках завернутый в рубаху Дара сверток. Подойдя ко мне, она, улыбаясь, спросила:

— Хочешь, скажу, о чем ты сейчас думаешь?

Я даже вздрогнула, этого только не хватало, чтобы она знала мои мысли, но Дайна продолжала: — По первому разу, мы все думаем об одном, что никогда этого не повториться, и что больше муж ко мне не подойдет.

Меня будто ошпарили кипятком. А она засмеялась: — Смотри, сейчас будет чудо! Возьми сына и поднеси к груди.

Она помогла мне уложить сверток, и подтолкнула его рот к моей груди, он так вцепился, что я даже вскрикнула от боли:

— Мамочка!

— Теперь ты сама, мамочка, — усмехнулась она.

А я осторожно отодвинула, от шеи ребенка рубаху Чёрного Дракона, (чтобы оградить ребенка от всяких болезней, мальчиков заворачивали в ношенные рубашки отцов, а девочек в нижние рубашки матерей, считалось, что эти вещи пропитаны силой родителей, и являются оберегом) и меня прошиб пот. На его шее не было знака дракона. На его шее, под нежной розовой кожей темные жилки образовали голову тигра. Все! Теперь Дар бросит меня, это точно. Он так хотел наследника. А я ему родила тигренка. Мелкая дрожь пробежалась по телу, страх сдавил горло, и мальчик вдруг заплакал, отодвинувшись от меня. Он был такой хрупкий, такой беззащитный, и его карие глазенки, как у его отца, заволокло слезами, что я прижала его к себе.

— Ну, ну, — прошептала я, — не надо плакать. Кем бы ты ни был, я тебя в обиду не дам.

— Ну, вот, а боялась, что любить не будешь, — похлопала меня по плечу Дайна! — Все мы такие, — вздохнула она. — Дурехи молодые! Сама такой была. Ну, хватит, все равно у тебя пока молока нет, — сказала она, и взяла сына, но он закричал еще сильнее.

— Ишь, какой, только на свет появился, а уже требует своего. Ладно, дай ему вторую грудь.

— Ой, — вскрикнула я, когда он опять вцепился в меня.

— Что с Мэриэллой? Где она? — дверь с шумом распахнулась, и влетел испуганный Чёрный дракон. Остановился.

— Дар, он кусается, — чуть не плача пожаловалась я.

— У тебя сын, Владыка, — сказала Дайна.

Дар подошёл ко мне, посмотрел на ребенка, и отодвинул свою рубашку от его шеи. Во мне все сжалось. Я опять испугалась. И снова сынишка откинул голову и заорал.

— Это не дракон, — убедился Дар.

— Это тигренок, — пролепетала я.

— Конечно, тигрёнок. Иначе и быть не могло, — улыбнулся он и поцеловал меня в голову, — долгожданный наследник Раста, шумный, как его дед!

— Но я думала, что тебе будет обидно, что это не твой наследник.

— Мой наследник должен родиться в одно время с наследником Энлиля, так было всегда. Но ты не волнуйся. Мы это не будем откладывать в долгий ящик, не правда ли?

И вместо того, чтобы заорать: ни за что, никогда! Я промолчала. Вот тебе еще одно подтверждение, что у меня нет твердости, и мои мысли меняют свое направление, как флюгер.




Через три дня, как и полагается по закону, Дар взял ребенка на руки и отправился к Верховным духам, узнать его судьбу. Когда он вернулся, сиял, как новенькая золотая монета.

— Имя ему Радомир, — торжественно объявил он мне, — он будет великим Владыкой, чье имя останется в людской памяти как самого справедливого и сильного повелителя, который принесёт радость Срединному миру.

— Дар, а наши с тобой имена останутся в людской памяти?

— А как же! О тебе будут говорить, что ты ела заживо шершей, а я губил их невинных детей, воровал молодых девиц и пожирал в глубоких пещерах.

— Я серьезно!

— Я тоже, Лисенок!




Я уже было начала радоваться, что все худшее позади, когда через неделю, мне снова стало плохо. У меня поднялась температура, исчезло молоко, кости скрипели, как несмазанные колеса арбы, а тело болело так, будто меня выкручивали, как мокрое белье. У меня даже не было сил плакать. Вот тут я и узнала, что мое состояние — реакция организма на вторую инициацию. Ее женщины, рожденные маги, проходят через 125 обычных лет, когда вступали в пору своей зрелости. Инициация — это программа, которая закладывалась на долгую жизнь без старости. А я прошла ее сразу после первой. Это было необходимо, чтобы включился процесс, заложенный с рождения, на высвобождения силы способной вернуть меня к жизни. И теперь мой организм, который после родов стал развиваться, как положено в Срединном мире, включил программу на обратное действие. Дайна успокаивала меня, что быть вечно юной, даже очень хорошо, а я просто выла от боли и обиды. За что мне это? Ну, почему у меня все ни как у людей. Я хочу быть обыкновенной, как все! Я не хочу так мучиться! Но что значат твои желания, против закона, заложенного во мне самой. Ничего. Я могу, сколько хочешь орать, и ругаться, но изменить что-то не в моих силах.

Радомира кормили молоком кобылиц однорогов, которые к тому времени ожеребились. Дар, приходил ко мне в горницу, садился около кровати, и молчал. Я была за это ему очень благодарна, если бы он начал меня успокаивать, и что-то говорить, наверняка, разозлилась и прогнала вон. Мне не нужна была жалость. Я ненавидела ее. Просто мне было спокойно, что он рядом. И я сжимала зубы до боли, прекращала стонать, и затихала, чтобы он не видел мою слабость.

И только через полтора месяца, я смогла встать, и пройтись босиком по теплым доскам, о чем давно уже мечтала. Дайна дала Дару три дня, чтобы он приготовил все к нашему с Радомиром возвращению домой. А я за это время заново знакомилась с сынишкой, который так привык к жене Хранителя Очарованного леса, что первое время, пыхтел и начинал плакать, когда я брала его на руки.

— Риэлла, — позвала меня Дайна, когда я кормила ранним утром из бутылочки тигрёнка. Я подняла голову, она присела на краешек стула около меня. — Хочу предупредить тебя, рождение наследника Владыки земли, это только половина того, что тебе придется вытерпеть, когда будешь рожать дракона.

По спине побежали мурашки, я посмотрела на сына, и кивнула.

— Поэтому прошу тебя, как только поймешь, что в тебе зажглась новая жизнь, не жди, когда твой муж принесет тебя сюда в глубоком обмороке. Приходи сама.

Я посмотрела на Дайну, и прижалась к ее плечу:

— Ну, ну, — улыбнулась она, целуя меня, — не расстраивайся так, пусть тебя успокаивает мысль, что все твои мучения окупятся тем, что ты подаришь миру — двух наследников. А такого, по словам Медведя, еще не было в нашем мире.

— Дайна, меня всегда мучает вопрос: ну, почему именно я?

— Ты не поверишь, но этот вопрос задает себе почти каждый человек, когда с ним случаются неприятности.

— И как же ответить на него?

— Лично я себе говорю, потому, что никто кроме меня.

— И тебе помогает?

— Иногда. Кстати, хочу дать тебе еще один совет, чтобы с тобой не случилось, всегда выгляди хорошо. А то, что за напасть, твой муж принес тебя просто в непотребном виде. Короткие штаны, короткая рубашка. Даже навстречу смерти, должна идти как на первое свидание, хотя к ней мы и идем на первое и последнее свидание в нашей жизни.

— Дар убрал всю мужскую одежду, которая подходит мне по росту. А драться в платье неудобно.

— Я так и подумала, поэтому сшила тебе порты из змеиной кожи. Не пугайся, ее сбрасывают удавы, а я отмачиваю ее в специальных настоях, сносу им нет. Да, и смотрятся хорошо. И рубашку — это будет подарок от меня.

— Спасибо.

— Дай мне Радомира, напоследок подержу на руках, я привязалась к нему. Буду скучать. А ты иди, одевайся. Твой муж скоро прилетит за тобой. Он не выдержит трёх дней. И так весь измучился.

Вернулась к себе в горницу, на кровати лежали великолепные золотисто-коричневые штаны, и ярко красная рубашка со шнуровкой на груди как у драконов.

— Ну, что? Не испугалась? Придешь ко мне еще раз? — прошелестели листья кустарника, заглядывавшие в окно.

— Приду, — сказала я, но мой голос был не очень твердым, тело еще помнило боль.

— Верю, придешь! — затрепетали листья.

— Лес, а зачем тебе надо было заставлять Дара быть здесь в образе дракона?

— А ты сама не догадалась?

— Честно говоря, нет.

— Страсть дело приятное, не спорю, но умение слышать друг друга — самое главное в отношениях. Запомни.

— Запомню.

— Ну, до скорой встречи. Летит твой Чёрный Дракон.

Я кинулась к двери, и столкнулась с Даром. У меня от удивления, даже дух перехватило:

— Что на тебе надето? — опешила я. На моем муже, вместо привычной белой рубашки под чёрным камзолом, виднелась голубая, расшитая драгоценными камнями.

— Сатти, спасибо скажи, ее проделки, — проворчал Дар.

— Что? — опешила я. И тут же самые черные мысли застучали по темечку. Сатти, теперь уже и гардероб моего мужа решила обновить? Ну, знаешь, погоди, вот вернусь…

— Все крутилась около нашей спальни. Вроде все в тайне делал, никто не должен был видеть колыбель. Утром открываю шкаф, ни одной моей рубашки нет. Глазам не поверил. А тут кто-то стучит в дверь, открываю, кресло Даалада, а на нем стопка детских вещей: распашонки, чепчики, штанишки, и все из моих рубах. Ладно, думаю, старались все-таки. Решил отправиться в Атель, у меня и там мои вещи есть. Не тут-то было. Танелла с Элосаной, их тоже все на детские вещи порезали. Вот и пришлось брать рубашку у Энлиля. И как он в ней ходит? Я себя попугаем чувствую.

— Зря ты так, тебе очень идет! — мне стало стыдно за свои мысли.

— Я серьезно…

— Я тоже.

— Ну, ты как? Готова? Пора домой.

— Еще трех дней не прошло.

— А чего ждать? Все давно готово к твоему появлению.

— Я сейчас, только переоденусь.

Когда я вышла на крыльцо, держа на руках сына, Чёрный дракон стоял во дворе, и по нему, как с горки катались Ман и Мин. Увидев меня, он замер, и его узкие драконьи глаза вдруг расширись, и в них вспыхнул такой огонь, что я смутилась, а сердце бешено заколотилось. Он расправил крыло, предлагая мне залезть к нему на спину.

— Может, лучше за пазуху меня сунешь? — чувствуя, что краснею, прошептала я.

— Нет, садись, пожалуйста, — попросил он.

— Ты рискуешь, — смутилась еще больше.

— Я всегда рискую, — хохотнул он.

Попрощавшись с Хранителем Очарованного леса, с Дайной, и медвежатами, мы взмыли в небо. Я старалась не шевелиться, и только думала о том, что начинается совсем новая полоса в моей жизни. И как это будет? Легко? Трудно?




Мы влетели в окно нашей спальни. Около нашей кровати стояла резная колыбель из железного дерева, и на ней, уже звенели и махали крыльями очаровательные дракончики-погремушки. И тут с грохотом распахнулась дверь, и в комнату вбежал папа, и прямиком направился ко мне. Я думала, он крепко обнимет меня, как было всегда, но вместо этого, он только осторожно поцеловал меня в лоб, посмотрел мне в лицо, покачал головой.

— Совсем худенькая стала, — сказал он, и, нагнувшись над Радомиром, отвернул от его шеи пеленку. И вдруг развернулся, схватил Дара в объятия и закружил по комнате:

— Ну, спасибо! Ну, удружил! Ты смотри, какого наследника мне сотворил! Тигр, настоящий тигр, Чёрный Тигр.

— Это почему Чёрный? — не поняла я.

— Детка, а какого же тигра могли родить Чёрный Дракон и Огненная Лисица? Ну, Дар, знал, что не подведешь! — продолжал трясти за плечи моего мужа папа, — две тысячи лет ждал, и вот дождался, и все благодаря тебе…

Я не села, почти упала на кровать, прижимая сына к себе. Да, как же это понимать? Вся благодарность Дару! А я что? Совсем не причем?




Эпилог


Кос недовольно смотрел на планету, которую окружал темный почти черный ореол негативной энергии. На ней он видел расцвеченные электрическими огнями дороги, искрящиеся разноцветьем города. Почти все было искусственным. В этом мире почти не осталось уголков дикой, естественной природа. И как раковая опухоль в нем расползалась война. Мир был болен, и вылечить его уже не было никакой возможности. Вообще-то ему не нравилось уничтожать живые планеты, но эта была поражена злобой, тупостью, страданием, и бесцельностью жизни большей массы человечества. Мысли и желания их были до странности скучные, одни хотели иметь, а большая часть населения опустилась в бездонную пропасть своей ненужности и глухого беспросветного отчаяния. Но даже и не это волновало Коса, а то, что они изобрели ракеты, и уже стали вылетать за пределы своего мира, а это значит, что принесут в другие миры Горенов.

Он моргнул, и по поверхности планеты стали вырастать огромные энергетические грибы, а потом она развалилась на куски. И вот перед ними встали четыре маленьких, сморщенных фигурки, с опущенными головами.

— Плохо, — вздохнул он.

— Мы старались, но Горена нельзя победить, — сказал Дух Земли, погибшей планеты.

— Можно.

— Если бы ты помог.

— Нет. Я только рождаю миры, а они живут по своим законам. В их развитие и жизнь я не вмешиваюсь. В ваш же не вмешивался.

— Покажи, хоть один мир, где Горен был повержен.

— Смотрите, — и он нырнул сам в себя, и поднялся над собой. Маленькие духи посмотрели его глазами, и увидели много ослепительно белых точек, излучающих свет. Но и не меньшее число, темных разной интенсивности.

— В борьбе добра и зла, красоты и уродства проявляются самые лучшие и худшие качества разума, это моя пища, смысл моего существования. Победа над Гореном, победа творческой мысли — источник энергии для рождения новых миров, где вновь и вновь появляется и бьется с самим собой разум в разных ситуациях и в разных обстоятельствах.

— Почему ты не сказал нам об этом раньше, когда мы только создавали наш мир, — спросил Дух Земли, погибшей планеты.

— Это ни к чему. Все духи разные, значит, и миры будут разнообразными. И всегда, они начинают с чистого листа. Вам будет дана вторая, последняя возможность создать мир. И все, что вы услышали сейчас, уйдет из верхнего сознания в нижнее. Для меня важно, чтобы вы создали то, что еще не было.

— И где наш мир?

Кос развернулся, и духи увидели огненный шар, кружащийся и полыхающий силой первородного огня.

— Мы готовы, — воскликнули Духи, погибшей планеты.

— Нет, вы не готовы, — остановил их Кос, — творчество — это радость самоотдачи. А вам нечего отдать, кроме пустоты. Ваш мир вместе с Гореном высосал вас. Вы должны ожить вновь…

Кос вывернулся и вот они уже смотрели на зелено-голубой мир. Он был, аккуратный, красивый, разноцветный. В облаках летали драконы и люди-ветры.

— Ну, чего стоите? Пейте силу, она поможет вам возродиться.




Маленькая планета излучала светлую и легкую энергию, и духи припали к ее оболочке, впитывая живительный эфир. Они стали расти, увеличились в размере, и осветились изнутри.

— А вы говорите, не могут победить Горена. Если бы это было так, и меня бы не было. Вот та сила, которая оплодотворяет вас, и дает возможность воспроизводить живую жизнь. Перед вами мир, который совсем недавно избавился от Горена, он вновь творит себя, поэтому и излучает силу, которая, думаю, вам пригодиться в будущем.

— В моем мире драконы были злобные и кровожадные твари, — сказала Дух Земли погибшей планеты.

— Ну, в этом их тоже одно время не жаловали, Горены везде одинаковы. Для них главное — черное сделать белым, а белое черным. У зла закон один! — ответил Кос.

— А кто у них Жар-птица, Хранительница гармонии? — спросил Дух огня.

— В этом мире — это Огненная Лисица.

— Покажи.

Планета стала приближаться. И вот уже духи увидели огромный прекрасный замок, распахнутое окно, совсем юную девушку, играющую с маленьким мальчиком. Оба возились на ковре, смеясь от восторга.

— Вот эта? Какой же она воин? — поинтересовался Дух Неба.

— Неплохой воин. Но не в этом ее сила, а в уме и хитрости, — ответил Кос.

— Хранительница должна защищать.

— Так что же ваша не защитила ваш мир?

— Горен убивал их сразу после рождения.

— Так кто виноват?

— Мы не имели права вмешиваться. Мы не можем идти против твоего слова.

— Надо вмешиваться не вмешиваясь.

— Это как?

— А вот так. Посмотрите, на эту девчонку, она пошла против моего решения, и победила, правда, я подозреваю, что не без помощи Духа Земли.

— Разве это возможно?

— Судите сами. Когда мертвая земля Горена опутала эту планету, ее духи решили вызвать в мир Огненную Лисицу. Дух Земли, самая сообразительная среди них, первая поняла, что такое мертвая земля и предложила кроме сути живого огня, вложить в Хранительницу гармонии и суть живой воды. Хранители первозданной материи согласились, но поспорили, с кем она останется с драконами или с ветрами. Но потом пришли к согласию, решив, что она сама должна выбрать себе Стража и мужа. Дух Ветра, тот еще пройдоха, позвал меня и попросил, чтобы первое благоприятное впечатление, как вы знаете, оно самое важное в развитии отношений, произвел на девчонку Владыка Неба. Я хотел отказать ему, но увидел, что нас подслушивает Дух Земли. Мне стало интересно, чем это все может кончиться, и пообещал выполнить его просьбу и выполнил. Но девчонка выбрала Владыку Огня. Учтите, я внимательно следил за Духами, они держали свое слово, никто не вмешивался в жизнь Огненной Лисицы. Вопрос, почему она выбрала дракона? И я до сих пор не найду ответа. Но уверен, Дух Земли приложила к этому руку. И лишь однажды, с согласия всех духов, Дух Земли подсказала, где найти Горена, только намекнула, дала направление. А все остальное, эта девочка сделала сама.

— Но может быть, у Владыки огня была более благоприятная ситуация? — спросил Дух Неба погибшей планеты.

— Нет. Как было и задумано, ее отношения с обоими Владыками шли параллельно друг другу, у одного сожгла спальню и у другого, от одного сбежала, и от другого, если один оказывался в объятиях женщины при ней, то и другой тоже, оба имели возможность побыть с ней наедине. Но выбрала она Владыку огня. Хотя, все Огненные Лисицы жили у Повелителя ветров. Огонь влек их и свобода!

— Но было ли что-нибудь, на чем настоял Дух Земли?

— Было. Но ее аргументы были железными. Она умна, поэтому и предложила, чтобы Огненная Лисица родилась у Белого Тигра. Тем самым, говорила она, мы объединим все четыре стихии в ней. Владыка Земли — отец, Владыка Вод — дед, один из оставшихся Владык станет ее мужем, второму, отвергнутому, была предопределена самая красивая ундина этот мира, родная сестра матери Огненной Лисицы, то есть он становился ее родственником. И как следствие — мир и покой!

— Хорошо придумано, надо запомнить, — отозвался Дух Огня, погибшей планеты.

— Но почему она выбрала Владыку Огня, — волновался Дух Неба, погибшей планеты. — Я не понимаю. Это же противоречит всем правилам.

— Согласен, но тем и интересен мне этот мир.

Вдруг Кос просунул голову в самого себя и уставился своими горящими глазами на Духа Земли, погибшей планеты:

— И ты знаешь ответ? — спросил он.

— Ты тоже его знаешь, — улыбнулась она.

— Думаю, да! Но не могу его вытащить в сознание.

— Тогда ответь на вопрос: кто из Владык огня и неба по складу характера похож на отца Огненной Лисицы.

— Скорее всего, Чёрный дракон, он такой же скрытный, немногословный, в какие-то моменты — жесткий и вспыльчивый. Ай, да, хитрованка! Ай, да, разумница! И как все провернула. У всех на глазах! Меня обвила вокруг пальца!

— Причем тут отец? — удивились Дух огня и Дух неба, погибшей планеты.




— Что ты задумал? — перед ними встали четыре огромных фигуры, и загородили зелено-голубую планету.

— Кос, может, хватит? — вскрикнула зелено-бело-коричневая фигура, — дай нам передохнуть.

— Зачем тебе Уитун? — раздраженно спросила зелено-синяя фигура.

— Он никак не проявил себя в битве с Гореном, спрятался на своем острове. Он должен пройти испытание, достоин ли быть Владыкой Вод, или нет!

— Но твое испытание слишком суровое. Мало того, что эта шершиха опоила его зельем, заперла от его имени в подвале тритонов и наследника, так она еще взяла с него слово, что ни ветры, ни драконы, ни Белый Тигр со своими хранителями и дружиной не посмеют выгнать шершей из Скрытня. Многих нереид убила. Так теперь собирается заманить к себе и Чёрного Дракона, и Энлиля! Ее мечта отдать Срединный мир шершам, — яростно закричала зелено-синия фигура.

— Не понимаю, что кричишь без толку. У вас есть Огненная Лисица, она поправит все.

— Она только недавно стала матерью, ей несладко пришлось, ты же знаешь, — сурово проговорила зелено-бело-коричневая фигура.

— Знаю. Но кому много дано, с того много и спрашивается. Зря вы ее, что ли, в мир вызвали. Пусть и работает. Такое мое слово.

И с этими словами Кос нырнул в себя.

— И что будет? — спросила Дух Земли, погибшей планеты.

— Будем ждать! Я такую неразрешимую задачу им задал, что когда эта девчонка и все рожденные маги начнут искать решение и воплощать его в жизнь, они выплеснут такую энергию, которая позволит появиться ни одному миру…