Звезда в подарок, или История жизни Франка Доусана Егор Соснин Вы верите в случай, способный в одно мгновение изменить всю жизнь? Может, именно случай заставил Вас выбрать эту книгу из множества других? А Вы не задумывались, что, возможно, не Вы выбираете книги, а они выбирают Вас, и сейчас не по случайности, а по воле судьбы Вы читаете эти строки? Строки, написанные на обратной стороне книги, хранящей необычную историю, про самого, что ни на есть, обыкновенного человека, а, значит, эта история могла произойти с каждым, в чьей груди способно биться сердце. Рассказ об одиночестве, воспоминаниях, про счастье давно минувших дней, про человека, посвятившего жизнь одной единственной, лишь потому, что любовь к ней была на свете всего сильней. Так получилось, что его любовь бессмертна, соединяет сердца других. Главное, в это хоть немножечко верить. Так сбываются все мечты! Егор Cоснин Звезда в подарок, или история жизни Франка Доусана Вы верите в случай, способный в одно мгновение изменить всю жизнь? Может, именно случай заставил Вас выбрать эту книгу из множества других? А Вы не задумывались, что, возможно, не Вы выбираете книги, а они выбирают Вас, и сейчас не по случайности, а по воле судьбы Вы читаете эти строки? Строки, написанные на обратной стороне книги, хранящей необычную историю, про самого, что ни на есть, обыкновенного человека, а, значит, эта история могла произойти с каждым, в чьей груди способно биться сердце. Рассказ об одиночестве, воспоминаниях, про счастье давно минувших дней, про человека, посвятившего жизнь одной единственной, лишь потому, что любовь к ней была на свете всего сильней. Так получилось, что его любовь бессмертна, соединяет сердца других. Главное, в это хоть немножечко верить. Так сбываются все мечты! Однажды я сказал, что не смогу достать звезды с неба. Как приятно было узнать, что я ошибался. Пролог Позвольте для начала преставиться и немного рассказать о себе. Я Жером Хендрикс, писатель, родился во Франции, в провинциальном городе Санлис. Окончив школу, переехал в Париж, поступил на экономический факультет университета Пантеон Сорбонна и, ещё учась в университете, решил, что проживу всю свою жизнь в Париже. Я без сожаления отдал свое сердце романтичной душе Парижа, растворившейся в воздухе его узких, переплетающихся улочек и старинных площадей, с величием убранства, достойного самого короля. В доме, построенном в средневековье, на одной из парижских улиц, на втором этаже, в небольшой комнатке, из окна которой виднелась вершина Эйфелевой башни, была написана мной первая книга, ставшая немаловажной частью моей жизни и, я надеюсь, частицей истории Парижа. Сегодня, в этот прекрасный день, я хочу пригласить тебя на прогулку по улицам Парижа, радующимся первым лучам весеннего солнца. Пока мы будем идти, любуясь красотами города, хочу рассказать тебе одну историю про моего старого знакомого – месье Доусана. Ему я посвятил свою первую книгу, назвав её «Звезда в подарок», и эта история приобрела немаловажное значение в моей жизни, но об этом я расскажу немного позже. Перед тем, как начать повествование, хочу признаться, что мой рассказ – всего лишь точное описание биографии Франка Доусана, без капли вымысла. Рассказал мне эту историю сам старик Доусан, когда я ещё был совсем юнцом. Можно спросить: «Почему мой выбор пал на месье Доусана?». Ведь он не был принцем на белом коне с выдающейся внешностью и даже не обладал сверхъестественными способностями, он был обычным человеком, живущим недалеко от меня – в конце улицы Скуэр де Тьер, на окраине города Санлис. Я даже уверен, что, если бы эту историю решил написать другой писатель, он бы без сожаления лишил Доусана главной роли, стерев его образ примерно на двадцатой странице романа. Но только месье Доусан не был вымыслом, это был настоящий, живой человек. Тут и возникает вопрос: куда деться второстепенному герою в настоящей жизни, а не в вымышленном сценарии? Когда роль закончилась, но жизнь ещё продолжалась, с неумолимым движением времени наступает второй, третий, четвёртый день и продолжаешь чувствовать: жить, любить, творить и, в конце концов, существовать? Наверно, каждый человек – герой своего романа, и у каждого свой ответ на вопросы: «Был ли Франк Доусан главным героем? И для чего прожил жизнь месье Доусан?». За беседой всегда быстро бежит время. Мы не заметили, как вышли на бульвар Сен-Жермен. Далее по бульвару, сквозь множество магазинчиков, сувенирных лавочек и уютных ресторанов, свернём на улицу Мазарен, затем по набережной Конти пройдем до моста Нёфт, перейдём через Сенну, и, если идти не сворачивая, окажемся на площади перед собором святого Евстахия. Но конечную цель нашего пути, пожалуй, я сохраню в секрете до конца нашей прогулки. А сейчас, если позволите, я начну свой рассказ. Знакомство с людоедом Около двенадцати лет назад в городке Санлис я был на дне рождения у соседа и своего школьного друга Фила. Когда праздник приближался к концу, мы с ребятами закрылись в чулане, рассказывая душещипательные истории при свете карманного фонарика. Тогда из страшилки Фила я впервые узнало месье Франке Доусане: – Знаете ли вы ужасную тайну про старика Доусана, живущего в конце нашей улицы? – начал историю Фил. – Нет, не знаем. Расскажи, – мы все замерли в ожидании начала истории. – Мало кто знает, но раньше у Доусана была возлюбленная, звали ее Мариэль, она была настолько красива, что все ему завидовали. Они жили в том самом доме, где и сейчас живет старик Доусан. Они настолько любили друг друга, что считались самой лучшей парой нашего города. Но однажды в город заехал художник, Жак – проходимец, очаровательной внешности, живущий вольной жизнью. Зарабатывал на жизнь тем, что писал портреты прохожих на площади возле рынка. Он не мог не заприметить Мариэль. Она каждый день проходила мимо него, идя на рынок за продуктами. Вдохновленный ее красотой, Жак целую неделю по памяти писал ее портрет, вложив в него весь свой талант. Получившийся портрет был лучшей работой всей его жизни. В один прекрасный день он решился познакомиться с ней поближе, незаметно подошел к Мариэль, стоявшей возле прилавка, выбирая клубнику: – Это вам, – произнёс он и протянул ей портрет. Мариэль от неожиданности вздрогнула, но, узнав себя на портрете, улыбнулась. Улыбка была неповторимая, почти детская: – О, это чудесно, мне очень нравится, но вы явно льстите, изобразив меня столь красивой, – она потянулась к сумке за кошельком. – Я его куплю. Сколько я вам должна? – Никакой портрет не сравнится с вашей красотой, он не отражает даже капли вашей красоты. Такой прекрасной девушке, я подарю его. – Спасибо вам большое, портрет, правда, очень красивый. – Это я вас должен благодарить. Не увидев вас, я никогда бы его не написал. – Разрешите отблагодарить вас хотя бы чашечкой кофе? – предложила Мариэль. – С удовольствием, от кофе я не откажусь. Они долго беседовали в летнем кафе. На лице Мариэль сияла улыбка, а Жак не уставал делать комплименты, рассказывая о романтичной жизни художника-скитальца и, конечно же, о поэзии искусства. Так завязалось их знакомство. Жак, как любой художник, был необыкновенным романтиком и через некоторое время их тайных встреч он покорил сердце Мариэль. Влюбленная, она решила сбежать с Жаком в Париж. Второпях она собирала вещи, намереваясь успеть на последний поезд. Она пыталась поговорить с Доусаном, объяснить, что больше не любит его. Но Доусан не проронил ни слова. Пока Мариэль паковала чемоданы, он сходил за топором и… хладнокровно убил её, измельчив прекрасное тело на мелкие кусочки. А чтобы она навсегда осталась с ним, съел ее. – Сам съел? Всю?! – раздался чей-то испуганный голос. – Нет, не всю. Часть он скормил своему жирному коту. С тех пор старик совсем обезумел. Говорят, он ловит детей, потрошит их в подвале своего мрачного дома и съедает на обед. Поэтому сегодня вечером мы отомстим людоеду. Когда стемнеет, мы пойдём к нему и разобьём все окна в его доме. Пусть знает: мы можем постоять за себя. Ну, кто со мной? Конечно, согласились все. Только стемнело, а мы уже пробирались к дому месье Доусана через двор, заросший кустарником. В темноте дом и вправду был жутковат: старая белая краска почти полностью исчезла со стен; крыша, да и весь дом покосились; из крыльца торчали прогнившие доски; окна были заколочены досками, кроме одного, через стекло которого, сквозь плотные шторы, пробивался тусклый свет свечи. – Ну, кто кинет камень? – шёпотом спросил Фил, указывая на окно. – Я брошу! – вызвался я, нащупывая камень под ногами. Хотелось казаться смелым в глазах своих товарищей. Размахнувшись, я запустил камень. Послышался оглушительный звон разлетающегося стекла. Через минуту на крыльцо выскочил худощавый старик, размахивающий клюкой: – Я вам задам, маленькие негодники! Вот я вас поймаю! – вопил старик Доусан надрывистым голосом. Испугавшись, мы с визгом разбежались в разные стороны, подальше от этого дома. Знакомство с месье Доусаном Но вечером следующего дня мне суждено было познакомиться с месье Доусаном поближе. Филу родители подарили на день рождения его давнюю мечту – самолётик с радиоуправлением. Такой самолет – мечта любого мальчишки: большие красные лакированные крылья с синими полосами переливались на солнце, в кабине виднелась маленькая фигурка лётчика в военной форме. Филу не терпелось испробовать самолет в деле, да и мне тоже. Мы отправились на пустырь, расположенный недалеко от нашей улицы. Первым – по праву хозяина – самолёт запустил Фил. Маленький моторчик зажужжал от лёгкого нажатия на рычажок на пульте. Набрав скорость, самолётик взмыл вверх, вырисовывая виражи, крутился из стороны в сторону, то взлетая вверх, то резко пикируя вниз. – Дай мне попробовать, пожалуйста! – мне не терпелось полетать, и я буквально умолял Фила. Только через час мои просьбы увенчались успехом. Фил протянул мне пульт. Я аккуратно нажал на рычажок, и самолётик сразу взмыл вверх. На зависть Филу мой пилотаж был великолепен, я уже собирался совершить посадку, как внезапно подул сильный ветер, подхвативший самолёт. – Жером, разворачивай его. Что ты делаешь? Сажай его! – Фил кричал что есть силы. Но как я ни пытался, самолёт был неуправляем. Подхваченный ветром, он нёсся в сторону домов и вскоре скрылся из виду. – Ну вот… Что ты наделал?! – раздосадовано сказал Фил. – Я… я не виноват, ветер… – заикаясь, пытался оправдаться я. – Пойдём, хоть посмотрим, где он, – предложил Фил. И мы отправились искать самолётик. Следуя в направлении улетевшего самолётика, мы наткнулись на ветхий забор, огораживающий задний двор дома месье Доусана. – Наверное, он там. Зацепился за какую-нибудь рухлядь… – предположил Фил. Вглядываясь сквозь щели в заборе, мы пытались отыскать самолёт, но в зарослях травы, кроме старого, ржавого хлама мне ничего не было видно. – Гляди! – вскрикнул Фил, указывая на крышу дома. – Ура! Мы нашли его! Самолётик зацепился крылом за торчащую на крыше проволоку и болтался на ветру из стороны в сторону, издавая скрежет. – И что же делать? – спросил я. – Сейчас что-нибудь придумаем. Видишь: около дома старая лестница, по ней ты залезешь на крышу и достанешь самолет, – настойчиво предложил Фил. – Но… почему я? – Из-за тебя он оказался там, тебе и идти. – Но может лучше постучаться в дверь к месье Доусану и попросить его отдать нам самолёт. – Ты с ума сошёл, Жером! Хочешь, чтобы он нами поужинал? Давай лезь! – настаивал Фил, уже оторвав доску от забора. Ничего не поделаешь, я полез. Пробираясь сквозь колючие заросли, я добрался до лестницы. Потихоньку залез на крышу и пополз к самолётику. Старая черепица от каждого моего движения трещала, периодически осыпаясь на землю. Когда самолётик уже был в полуметре от меня, оставалось только протянуть руку, старая крыша затрещала. Вместе с кусками досок и черепицы я провалился в дом месье Доусана, сильно ударившись спиной. Я был напуган, попытался встать, но из-за сильной боли не смог. Вдогонку мне наголову упал большой обломок кирпича. В глазах потемнело. Последнее, что я помню, перед тем как потерять сознание, – это старика Доусана, размахивающего клюкой передо мной, и удаляющийся крик убегающего Фила. Очнулся я через пару часов в маленькой комнате, лёжа на старом диване. Комнату освещал тусклый свет свечи, стоявшей на резном дубовом столе. Тишину в комнате нарушали лишь старинные часы, громко тикающие, висевшие напротив дивана, и потрескивание горящей свечи. В тусклом свете я осмотрелся: на стульях, шкафу и даже на полу валялись диковинные старинные вещи. На столе, заваленном стопками бумаги, стояла фотография, вставленная в резную рамку, тут же красовалась модель незаконченного большого парусного корабля. Старинные парусники были развешаны по всей комнате, в основном, на стенах, но некоторые были подвешены на лесках к потолку, раскачиваясь из стороны в стороны, словно плывя в воздухе. Каждая модель была отточена до мельчайших деталей, даже маленькие фигурки матросов виднелись на палубах. Тем временем подушка на одном из стульев зашевелилась. Из неё на меня уставились сверкающие зелёные глаза. Это была вовсе не подушка, а тот самый кот-людоед из рассказа Фила. Он лениво спрыгнул со стула, подошел к дивану. Один прыжок… и кот уже у меня на груди. Уставился на меня большими зелёными глазами. Я замер в испуге, ожидая продолжения. Но кот вдруг замурлыкал, зафырчал и начал тереться головой о моё лицо. – Капитан Флинт, как невежливо! Отойди от мальчика, он наш гость. Флинт, где твои изысканные манеры? Совсем Флинт от старости из ума выжил! – начал ворчать внезапно появившийся в комнате старик Доусан, прогнав кота с дивана. – Ты очнулся, мой мальчик. Как ты себя чувствуешь? – спросил он меня, мило улыбаясь. Я испугался, увидев старика: в памяти всё ещё была свежа история Фила о кровожадности Доусана. Да и внешность худощавого, ссутулившегося старика, с непричёсанными волосами и седой щетиной, одетого в потрёпанную выцветшую одежду и огромные запылившиеся ботинки, не внушала мне доверия. – Месье Доусан, вы же не собираетесь меня съесть?! – испуганно спросил я. – Тебя съесть? Нет, что ты! Людей я давно не ем, вставная челюсть не позволяет, – старик рассмеялся. – Ну… или скормить своему коту? – продолжал я. – Кому? Флинту? – старик ещё громче захохотал. – Да он даже мыши за свою жизнь не обидел. Я уверен, тыне в его вкусе. По хохоту старика я понял глупость своих вопросов, отчего мои щёки покрылись румянцем. Старик, увидев моё смущение, забегал по комнате из стороны в строну, не находя себе места: – Да что же я, старый, сразу не сообразил! Наверное, ты голоден, вот и говоришь всё о еде. Извини, у старика редко бывают гости, совсем забыл приличные манеры, – вприпрыжку, опираясь на тросточку, Доусан побежал на кухню. Флинт снова неторопливо залез на диван, фырча, улёгся рядом со мной. Через пять минут Доусан принёс мне на подносе горячий шоколад с печеньем: – Попробуй! Это овсяное печенье, я его сам готовлю. Это мой шедевр. Рецепт, отточенный годами. Я не любил овсяное печенье, вернее сказать, терпеть не мог, но старик уставился на меня, ожидая, когда я откушу кусочек. Отказаться я не мог. Откусив кусочек и не успев прожевать его, я откусил ещё раз, заглотив почти все печенье целиком. Через пару минут я опустошил всю тарелку. Печенье на удивление оказалось вкусным. Запив горячим шоколадом, я, наконец, произнёс слова благодарности: – Очень вкусно! Спасибо, месье Доусан! Старик расплылся в улыбке. Всё время, пока я уплетал печенье, он сидел рядом на стуле, глядя на меня, ожидая именно этих слов. – Вот и славно, а сейчас скажи свой номер телефона, я позвоню твоим родителям, чтобы они забрали тебя. И, кстати, как тебя зовут? – Жером меня зовут. – Очень приятно, Жером. – Месье Доусан, я хочу извиниться за сломанную крышу. Я полез на неё, чтобы достать самолётик, а она возьми да провались. – Не переживай, Жером, главное ты – остался цел, а крыша и так уже давно нуждалась в ремонте, будет хоть повод ее починить. Доусан позвонил ко мне домой, к телефону подошла мама: – Здравствуйте, Сюзанн Хендрикс. Вас Франк Доусан беспокоит, – начал старик телефонный разговор. – Здравствуйте месье Доусан. Что-то случилось? – обеспокоенно спросила мама. – Нет. Ничего страшного, не волнуйтесь. Жером пытался достать застрявший на моей крыше самолётик, крыша не выдержала его веса, и он провалился. Но с Жеромом все в порядке, я его накормил, и мы ждем вас. Когда вы сможете его забрать? – Месье Доусан, простите за беспокойство, доставленное этим сорванцом. Мы немедленно идём к вам. – Не переживайте, он не доставил мне никаких хлопот. Жду вас. Сразу после звонка мама сообщила о случившемся папе, досматривающему по телевизору первый тайм чемпионата по футболу. – Представляешь? К нам только что позвонил старик Доусан. – Что он от нас хотел? – Говорит, что Жером провалился к нему сквозь крышу и сейчас сидит у него. Он попросил его забрать. – Опять этот сорванец ползает где попало! Умудрился же провалиться к самому Доусану. Странно, что старик не съел его? – пошутил папа, оторвав взгляд от телевизора. – Прекрати, это не смешно. Доусан – старый, несчастный человек, и шутки над ним совсем не смешны. Лучше собирайся, пошли за сыном. Через двадцать минут мои родители стояли на пороге дома месье Доусана: – Я прошу прощения за хлопоты, которые доставил вам наш олух. Не переживайте, ремонт вашей крыши мы возьмем на себя. А Жерому крепко влетит дома, – отец погрозил мне кулаком. – Не стоит его наказывать, он хороший молодой человек, и мне было приятно с ним пообщаться, – пытался оправдать меня старик Доусан. – И всё равно, мы очень перед вами виноваты, – подхватила разговор мама. – Спасибо, что позаботились о малыше Жероме. Жером, поблагодари месье Доусана и пойдем домой. – Спасибо вам, месье Доусан. Ваше печенье просто великолепно. – Я знал, что тебе понравится моя стряпня. Заходи в гости в любое время, буду рад тебя видеть, – старик еще некоторое время стоял на крыльце, глядя нам вслед, потом взял на руки выбежавшего на улицу Флинта и зашел в дом. Как ни странно, но дома никакого серьёзного наказания не было, наверное, благодаря чемпионату по футболу. Отец отчитал меня и в наказание отправил спать раньше обычного, а сам уселся снова около телевизора. В этот вечер я долго не мог уснуть, вспоминая знакомство со стариком Доусаном. Он оказался ничуть не злобным и уж тем более не людоедом, а вполне милым, добрым, но очень одиноким пожилым человеком. Если бы я проломил крышу у себя дома, отец бы как минимум надрал мне уши, а старик угостил вкусным шоколадом и печеньем. Мне было очень стыдно за доставленные старику неудобства, особенно за то, что испугался его и назвал людоедом. А ещё мне было ужасно жалко месье Доусана, живущего в одиночестве в этом всеми забытом доме. И я во что бы то ни стало решил на следующий день навестить его и еще раз извиниться за разрушенную крышу. Утром, позавтракав, я сразу направился к Доусану. Пробравшись по узкой заросшей тропинке, оказался около крыльца его дома. Я позвонил в звонок. Через минуту дверь открыл месье Доусан, из-под его ног навстречу мне выскочил капитан Флинт. Мурлыча, он стал кружить вокруг моих ног. – Здравствуй, Жером. Я знал, что ты придёшь. Да и капитан Флинт, как ты видишь, тоже рад тебя видеть. – Здравствуйте, месье Доусан. Откуда вы знали, что я приду? – Уж поверь мне, за годы прожитой жизни я немного научился разбираться в людях. Как видишь, я в тебе не ошибся. Чего же мы стоим, заходи в дом. Я зашел в ту самую комнату, в которой был вчера вечером. Но сейчас она была заполнена утренним светом. Теперь я мог рассмотреть все диковинные вещи в комнате, но в основном меня опять привлекли корабли: в дневном свете они были необычайно красивы, точно настоящие. – Что, понравились мои корабли? – поинтересовался Доусан. – Это моё хобби, переросшее в небольшой доход. Я продаю их в местную сувенирную лавочку. Доход небольшой, но я не жалуюсь. О, я же совсем забыл, – он подскочил к столу, на котором ещё вчера лежал незаконченный парусник, а сегодня – самолетик Фила с оторванным крылом. – У него серьёзно пострадало крыло, но ты не переживай – я его отремонтирую. Я думаю, это будет проще, чем собрать корабль, – Доусан попытался меня успокоить. – Если хочешь, присоединяйся, и мы отремонтируем его вместе. – Конечно, месье Доусан, я с радостью помогу вам. Месье Доусан пододвинул второй стул к столу, направил свет настольной лампы на самолётик, и мы занялись ремонтом. Сначала вырезали из дерева новые детали взамен сломанных. Вооружившись пинцетами, принялись их склеивать. На столе, за которым мы сидели, было много диковинных инструментов, предназначенных для постройки кораблей, коробочки с различными мелкими деталями, но мой взгляд привлекла фотография, вставленная в рамочку, стоявшая на краю стола. На фотографии была запечатлена молодая белокурая девушка. Белые кудрявые волосы немного прикрывали её плечи. Изящное лицо, украшенное несколькими маленькими веснушками, придававшими ей какой-то шарм, кукольные губки, застывшие в непринужденной улыбке, притягивали к себе. Особо выразительны на фотографии были её большие серо-голубые глаза, это были волшебные глаза, очаровавшие своей красотой. В волосах был небольшой цветок одуванчика. Она была чудесна. Вспомнив рассказ Фила, я предположил, что это Мариэль, я не мог сдержать любопытства, чтобы не спросить у месье Доусана: – Месье Доусан, можно вас спросить? – Да, мой юный друг, спрашивай. – Месье Доусан, девушка на этой фотографии – это ваша возлюбленная, Мариэль? Месье Доусан перевёл взгляд на фотографию и глубоко вздохнул: – Да, моя возлюбленная, но ее зовут Элизабет, а не Мариэль. – Люди болтают, что вы убили её топором… Это правда? Почти шёпотам спросил я. Месье Доусан засмеялся: – Нет, что ты! Она жива. И, я надеюсь, в полном здравии. – Где тогда она? И почему вы не вместе? Месье Доусан очередной раз глубоко вздохнул и отложил в сторону пинцет: – Я сам себе задавал этот вопрос много раз, но так и не смог найти ответа. Это долгая история из моей жизни. – Расскажите мне эту историю, месье Доусан, ведь мы никуда не торопимся. – Тебе палец в рот не клади, как я погляжу. Но почему бы и нет! Я расскажу, но только как другу. Историю, которую мне рассказал старик Доусан, я запомнил на всю жизнь и хочу рассказать её тебе. Ну вот, за прекрасной беседой мы уже дошли до института Франции в конце улицы Мазарен. Мы ненадолго остановимся у этого института, учрежденного когда-то самим кардиналом Решелье. Именно около храма науки я считаю нужным начать историю месье Доусана. Друг Франка Около шестидесяти лет назад месье Доусана все звали просто Франком. Тогда он еще был двадцатилетним невысоким юнцом, со смазливой физиономией и аккуратно зачёсанными набок пепельными волосами. Уже два года он учился на филологическом факультете в одном из престижных университетов Франции, из стен которого вышло немало именитых политиков и знаменитых философов, повлиявших на историю Франции, да и само здание университета было памятником средневекового искусства Франции, выполненного в стиле барокко. Франк был довольно прилежным учеником, придавая большое значение учёбе, в отличие от своего, на то время лучшего, друга Смита, с которым он познакомился ещё на первом курсе. Смит был одним из первых раздолбаев университета. Рослого, худощавого юнца весёлая студенческая жизнь прельщала больше, чем занятия в университете. Но каким-то образом Смит умудрялся сдавать все экзамены и зачёты, притом довольно неплохо. Ну что греха таить, Смит был в жизни Франка человеком, который придавал ей немного разнообразия и веселья, не давая умереть ему от скуки, закопавшись в горах учебников. – Эй, Франк, открой мне дверь. Открывай, зануда. Я знаю, что ты меня слышишь. Открывай! – кричал Смит, стоя под окном квартиры Франка. В отличие от Смита Франк жил не в общежитии для студентов, а по настоянию родителей снимал небольшую однокомнатную квартирку на краю города. Родители Франка убедили сына, чтобы он жил отдельно от студентов, дабы оградить его от дурного влияния подростков. Но денег, выделенных родителями, хватило лишь на съём скромного жилища – на последний этаж старого двухэтажного дома. Франк жил в маленькой комнатке, в которой, кроме стола, заваленного книгами, одного стула и кровати, ничего не было. Эта квартира приглянулась юноше прекрасным видом из большого панорамного окна, выходящего на старый городской парк с аккуратно подстриженными деревьями. Почти каждый вечер под этим окном стоял Смит, напрашиваясь в гости или уговаривая Франка пойти на очередную студенческую вечеринку. Франк открыл окно: – Сейчас подожди, открою дверь, – Франк подошёл к входной двери и нажал на кнопку домофона, и уже через минуту на пороге квартиры появился Смит. – Здорово, дружище. Я как погляжу, ты всё зубришь. У тебя так скоро мозги закипят, – не снимая обуви, Смит прошёл в комнату, плюхнулся на кровать, достал из принесённого пакета бутылку пива и кинул её Франку. – Расслабься, дружище. Кстати, пока не забыл. У нас в общежитии тараканов травят, так что я с ночевкой, и я сплю на кровати, а ты на полу. – Ну, как обычно. Ладно, оставайся, – Франк махнул рукой в сторону Смита, открыл бутылку с пивом и уселся на единственный в комнате стул. – Франк, помнишь Татьяну с нашего курса? – Ну, вроде…? – Франк пожал плечами. – Я тебе её завтра на лекциях покажу. Представляешь? Она пришла ко мне, в общежитие. – Пришла к тебе? Одна? – Ну не совсем одна, с ней ещё пять подружек. Сказали, просто зашли в гости. Я-то знаю, зачем они пришли: все ради Тани, я явно ей приглянулся. Мы, конечно, посидели, поболтали, я их весь вечер веселил. Как она на меня смотрела! Франк, ты бы видел, взгляда от меня не отводила. Дыру на мне прожгла. Не веришь? Хочешь, покажу дыру? – Нет, не хочу. А ты что? – Ну, я подмигивал ей, конечно, – Смит с увлечённостью продолжал свой рассказ. На то время Смит и Франк были похожи на двух одиноких самцов, рыскающих в поисках девушек, поэтому тема о покорении женского пола становилась частой, откровенной беседой двух товарищей. Впервые увидел Чаще всего они обсуждали девчонок со своего курса, сидя на предпоследних рядах римской аудитории, ожидая начала лекций, рассматривая однокурсниц, рассаживающихся по местам. – Эй! Франк, смотри, – Смит указал на девушку в чёрном свитере, с завязанными в хвостик тёмными волосами и довольно большой грудью. Она усаживалась на третий ряд. – Да, она довольно красивая, – ответил Франк. – Это Татьяна, – гордо сказал Смит. – А вон и её подруги, – в аудитории появилось несколько хохочущих девчонок. – Смотри, вон та блондинка, это Элизабет, тоже вполне красивая, не настолько, правда, как Таня, но тоже ничего. Тогда Франк впервые увидел Элизабет. Старик Доусан описал мне её, как будто это было вчера, а не много лет назад. Он рассказывал о Элизабет настолько подробно, что я узнал в ней ту самую девушку с фотографии, стоявшую на столе, напротив меня. Только когда её впервые увидел Доусан, она была в чёрном свитере, с красными маленькими крапинками, и джинсовых бриджах. Элизабет прошла мимо Франка своей неповторимой, выразительной походкой. Всегда с гордо поднятой головой и расправленными плечами, она словно плыла над всем окружающим, хотя была невысокого роста. – Её необыкновенную походку я помню до сих пор, даже спустя столько лет в толпе прохожих среди тысячи людей я смогу безошибочно узнать её, – на этой фразе Доусан закончил свой рассказ про Элизабет. Она прошла с подругами мимо Франка на противоположный ряд аудитории. Франк долго смотрел ей вслед, провожая взглядом, пока не почувствовал толчок от Смита локтем в бок. В аудиторию вошёл профессор, и занятие началось. Франк сосредоточенно принялся записывать лекцию за профессором. Нет, Франк в этот день не влюбился в Элизабет с первого взгляда. Совсем нет, Франка тогда привлекали многие девушки на курсе, но то, что Элизабет очень понравилась ему, было абсолютно точно! Первое свидание Хотя Франк и был зубрилкой, но классическим ботаником, которого сторонились все девушки, он не был. У него даже был небольшой круг поклонниц, не сказать, что они были в него безумно влюблены, но женским вниманием он обделён не был, периодически получая на лекциях анонимные записки с выражением симпатий. С Франком даже случилась неожиданная история. Был последний день учёбы перед зимними каникулами. Франк, как часто бывало, засиделся в библиотеке и уже шёл по улице в сторону дома, когда его окликнула Рафаэль. Это была худощавая, белокурая девушка с их курса, довольно внушительного роста. Хоть Франк и не был близко с ней знаком, он остановился: – Привет, Рафаэль! – Привет, Франк! Я тебя тут случайно увидела. Знаешь, Франк, я давно хотела пригласить тебя на свидание. Может, встретимся как-нибудь? Франк никак не ожидал такого поворота событий и сильно смутился. Рафаэль не была в его вкусе, но такого напора он просто не мог ожидать: – Хорошо, Рафаэль! – Если можно, я приду к тебе в гости? – продолжила она. – Можно, но я живу на краю городу, меня сложно найти, – попытался отговорить её Франк. – Ничего страшного, ты напиши мне свой адрес, и я к тебе завтра приеду, – настойчиво продолжала Рафаэль. Франку ничего не оставалось делать, как написать свой адрес на клочке бумаги. На следующий день Франк начал готовиться к свиданию, он даже впервые за год прибрался в своей квартире. Примерно в середине дня раздался звонок. Открыв дверь, Франк был ошеломлён: на пороге стояла рослая Рафаэль и рядом с ней её лучшая подруга – Сюзанна. Увидав эту парочку, Франк сразу понял, что свидание не задастся. Франк не ошибся, это было самое ужасное свидание в его жизни. Он никогда не принимал девушку у себя дома, а что делать с двумя – он вообще не представлял. Он посадил их на только что заправленную кровать, а сам разместился на стуле. В его комнате ничего не было, кроме учебников. Франк совершенно не знал, чем их занять, да и о чем можно поговорить с ними. У Франка был большой вопрос, в голове не было никаких идей. – Ну, как у вас дела? – начал Франк, чтобы разбавить неловкую паузу. – Нормально, только погода на улице не очень, – пыталась поддержать разговор Рафаэль. – Да, сегодня холодно, а вот вчера… – Да, вчера было тепло… Разговор явно не клеился и больше напоминал диалог двух маленьких детей, периодически прерывающийся длительными паузами. Нет-нет, Франк не был молчаливым, застенчивым юнцом, он свободно общался с девушками, но тут его словно парализовало. Да ещё и наблюдающая за всем происходящим Сьюзен лишь усложняла ситуацию. Так и просидели они несколько часов, смущаясь, глядя друг на друга, пытаясь завязать разговор. Потом Франк проводил их до остановки и посадил в автобус. После этого свидания желания встретиться ни у того, и ни у другого не возникало. Волшебное слово Франка Смит считал себя нереализованным профессионалом в соблазнении женского пола и часто хвастался умением знакомиться с девушками. Как всякий профессионал подкатов, он на ходу сочинял кучу фраз для соблазнения, но самой козырной была фраза: «Девушка, Вы не видели случайно, тут мой белый конь не пробегал?». Или ещё его любимая: «Девушка, я секретный агент. Не Вы, случайно, моя связная? Я срочно должен передать Вам секретные данные». Франк не мог признаться Смиту, но фразы казались ему глупыми, и, как видно было из практики, девушки были солидарны в этом с Франком. Кроме пары полученных оплеух, Смит пока не мог похвастаться успехом. Тогда Франк решил провести маленький эксперимент: придумать свою, лучшую, фразу для подкатов и опробовать её на девушках, как ни странно, он нашел ту самую действующую фразу, а вернее – просто одно слово. Месье Доусан, конечно же, открыл мне, двенадцатилетнему юноше, секрет того волшебного слова. После, когда мне было около двадцати лет, я сам пользовался волшебным словом месье Доусана в знакомстве с девушками, и, как ни странно, оно всегда работало. Я вижу, вам уже не терпится узнать секрет того слова. Весь секрет скрывается в простоте и одном волшебном слове «Привет». Если говорить при знакомстве длинные замороченные фразы, придуманные Смитом, то девушки начинали думать о тебе, как о заносчивом недоумке, а если она была ещё и в окружении подруг, то все становились солидарными во мнении и, кроме их насмешек, ничего достичь не удавалось. Если просто сказать «Привет», появляется шанс продолжить беседу, мало ли, может, незнакомый ей человек обознался или это старый знакомый, которого она не узнала, да и просто отшить поздоровавшегося человека, по крайней мере, не вежливо. Так и возникают первые секунды знакомства. После проверки Франком на практике своего волшебного слова с ним здоровались все девушки университета и даже Элизабет была в их числе. Он доказал действенность своей теории, но дольше слова «привет» уйти так и не смог. А действенность волшебного слова Франка Доусана можете испытать сами, стоит только подойти к кому-нибудь, сказав обыкновенное «Привет», и, я уверен, что вас заметят. Практика В конце четвертого курса началась скучная практика перед летними каникулами. Франку и Смиту досталось составление каталога древней литературы в библиотеке университета. Это был сизифов труд. Библиотека занимала весь подвал университета. Длинные извитые проходы между стеллажами книг походили на лабиринт. В одном из закоулков этого лабиринта, завалив маленький столик кучей книг, разместились Франк и Смит. Франк лазил по полкам, отыскивая нужные книги, тем временем Смит спал на стуле, взгромоздив ноги на стопку книг и закрыв лицо газетой. В один из очередных скучных дней практики неожиданно из-за полки с книгами в Смита прилетел скомканный клочок бумаги, шлёпнувший его по макушке, отчего Смит испуганно соскочил со стула. Смит поднял клочок с полу и развернул. «Хватит дрыхнуть» было написано в записке крупными буквами. После чего из-за стеллажа послышалось женское хихиканье. – Кто там? – возмущенно крикнул Смит. Две девушки вышли, это была Элизабет с рыжеволосой подругой. – Хватит спать, Смит, от твоего храпа полки с книгами дрожат, того и гляди рухнут, – сказали девчонки хором, продолжая хихикать. Смит смутился и даже немного раскраснелся: – Это не смешно, меня чуть инфаркт не хватил и всё из-за ваших шуток. Волей судьбы заданием на практику у девушек было составление каталога литературы в соседнем закутке от Смита и Франка. Заприметив спящим своего соседа по общежитию, девушки решили немного подшутить над Смитом. – Помнится, Смит, ты хвастался, что самый смелый и ничего не боишься, а тут клочка бумаги испугался, – высказалась Элизабет. – Да, я смелый, но тут совсем другое дело, – пытался оправдаться Смит. – Просто Смит – трус и болтун. Мы всем об этом расскажем, даже Татьяне, – девушки уже откровенно дразнили Смита. – Что вы хотите взамен вашего молчания? – Помоги нам перетащить книги. Ты же не откажешь двум хрупким девушкам? – Могли бы просто попросить, я бы не отказался. – Ну да, лентяй Смит согласился бы просто так таскать книги. – Ну, хватит меня обзывать! Показывайте, что и куда нужно тащить, – Смит удалился вместе с девушками. За дни практики Элизабет с подругой ещё несколько раз приходили навестить Смита, и каждый раз их беседа была похожа на обмен шуточками в адрес друг друга. Доусан был рад, в очередной раз увидев Элизабет, он садился на ступеньку стремянки, с которой рыскал по книжным полкам, и не мог оторвать взгляда от Элизабет. Она всегда была в очаровательном жёлтом платье. Её белые, мелкие кудряшки, её грация, её особенный обаятельный смех…Отныне Франк был навсегда покорен её красотой. Смит больше не одинок После летних каникул начался новый учебный год. Франк со Смитом, как и раньше, посещали занятия и весело проводили студенческие будни. Но однажды, сидя в аудитории, ожидая начала лекции, Франк заметил, что со Смитом что-то не то: всегда болтавший без умолку, Смит сидел с растянувшейся до ушей улыбкой, не проронив ни слова. – Смит, что случилось? – озабоченно поинтересовался Франк, толкнув Смита в бок. – Нет, нет, я ничего тебе не могу сказать, – ответил Смит. – Ну и ладно, – раздосадовался Франк и уткнулся в учебник. – Ну ладно, я тебе расскажу, но как другу, мы с Татьяной встречаемся. – Ты встречаешься с Татьяной? – переспросил Франк не поверив. – Да. Позавчера ко мне пришли её подруги. Мы, конечно, сидели, болтали, и они, как бы невзначай рассказали, что Танечка лежит в больнице, и намекнули, что ей так одиноко и некому навестить. Вчера я её навестил. Представляешь, я даже купил ей цветы. – Как прошла встреча с ней? – Лучше не придумаешь, она чуть в обморок не упала от неожиданности, увидев меня. Вначале мы мило болтали с ней о всякой всячине. Даже случился маленький конфуз. Представляешь, я сделал ей комплимент по поводу её необычной новой причёски. Её волосы были сплетены в какие-то маленькие косички. Но оказалось, что в больнице негде помыться и её волосы свернулись в сосульки от грязи. Вот я попал с комплиментом? Она даже раскраснелась, но это никак не повлияло на наши дальнейшие отношения. В конце мы поцеловались. Теперь она моя девушка! – с большой гордостью закончил Смит. Смит каждый вечер бегал в больницу навещать Таню, через месяц она выздоровела, и Смит посвятил Франка уже в другую тайну: – Франк, представляешь, вчера выписали Татьяну, и мы сидели у меня в комнате в общежитии. – Ну и? – Что ну и? У нас все было. – Что всё было? – Да секс, что же ещё, Франк. Теперь мы будем жить вместе. – А вы не торопитесь? – спросил Франк. – Ну что ты, мы же современная молодёжь, зачем терять время на предрассудки. Смит, окрылённый успехом в сердечных делах, рассказал эту историю не только Франку. К концу дня о ней знала половина университета. Начало перемен История самого Франка началась немного позже. Шёл второй месяц учёбы. Франк ждал начала лекции совершенно один. Смит последний месяц вообще не ходил на занятия, сбегая на свидания к Татьяне. Франк как обычно читал книгу, когда к нему неожиданно подошла Виолетта, девушка рослая, крупного телосложения, но не толстая. Хотя она была одного возраста с Франком, из-за её внешности он считал, что она намного старше его. – Франк, я бы хотела с тобой поговорить, разреши тебя позвать на пару слов наедине? – начала Виолетта. – Да, конечно, – согласился Франк, не понимая, что происходит, и направился за Виолеттой. Они отошли в небольшой закуток в коридоре, где остались наедине. – Можно поинтересоваться? Тебе нравится Элизабет? – напрямую спросила Виолетта. От данного вопроса Франк сильно смутился и покрылся румянцем. – Ну да. – Тебе бы стоило познакомиться с ней поближе, пригласить её куда-нибудь. – Думаешь, у неё никого нет? И я смог бы ей понравиться? – Я не думаю, я знаю. Я её лучшая подруга, ещё со школы. Это было для Франка полной неожиданностью. Он даже не подозревал, что Виолетта может быть лучшей подругой Элизабет. Кто-кто, но только не Виолетта, ведь он никогда не видел их вместе. – Я попробую её пригласить, надеюсь, что она согласится, – ответил Франк. – Пригласи ее, у тебя все получится, – подбодрила Франка Виолетта. Потом они вернулись в аудиторию как раз к началу лекции. Даже спустя столько лет старик Доусан смог описать мне, двенадцатилетнему юнцу, с любопытством слушающему его рассказ, всё до секунды, что творилось у него на душе во время той лекции. Глядя на старика Доусана, поглощённого рассказом, нервно перебирающего детали самолета на столе, я понимал, что он снова и снова переживает все те чувства двадцатилетнего Франка, сидящего тогда в аудитории, готовящегося изменить свою судьбу. Франк, ни разу не шелохнувшись, просидел всё занятие. Он решил, что должен во что бы то ни стало пригласить Элизабет на свидание. Франк чувствовал, что прямо в этот момент меняется его судьба, и не будет больше беззаботного старого Франка, полагающего, что мир примет любого, стоит только протянуть к нему руки. Именно в тот миг всё в жизни Доусана менялось. Каждый подросток мечтает найти свою единственную половинку, смотрящую только на него своими большими влюбленными глазами, отдаваясь целиком общей любви, так возникает маленький союз – «Мир на двоих». Но с первыми шагами в настоящей любви понимаешь, что до этого были мечты, прекрасные, но не земные, всего лишь мечты, уходящие навсегда, оставляя в душе след пустоты: так умирают мечты, разделяя жизнь на до и после. Франк это чувствовал, оттого в его груди сперло дыхание и сердце колотилось с такой силой, что было готово выскочить из груди. Преподавателя, читавшего лекцию, он вообще не замечал, в тот миг, кроме Элизабет, для него никого не существовало. Как только занятие закончилось, Франк выскочил раньше всех из аудитории, чтобы не упустить Элизабет. Он быстро оделся, ожидая её у выхода университета. Элизабет появилась в холле в окружении подруг. Франк дождался, когда она оденется и тихонько подошел к ней. – Привет, Элизабет, – набравшись мужества, начал Франк. – Привет, – изумлённо ответила она. Голос Франка дрожал: – Можно познакомиться с тобой поближе и пригласить немного прогуляться вдвоём? – Можно. Пойдём, – скромно согласилась Элизабет. Они вышли на улицу и отправились в противоположную сторону ото всех. На улице было довольно прохладно, моросил прохладный осенний дождик. Она была одета в красный пуховичок с изящным белым беретом на голове, а Франк тащил неуклюжий, большой пакет с учебниками, то и дело мешавшийся под ногами. – О чем-то хотел со мной поговорить, что-то случилось? – начала Элизабет. – Нет, не переживай, ничего не случилось. Просто ты мне нравишься, и я хотел познакомиться с тобой поближе, – наивно и просто объяснился Франк. – Давно я тебе нравлюсь? Сердце Франка бешено колотилось: – Давно, – признался Франк. – А почему раньше не подошел? – этим вопросом Элизабет загнала Франка в тупик, он не знал, что ответить, пожав лишь плечами. Далее разговор Франка с Элизабет, если честно, не очень складывался. Они периодически то молчали, то начинали болтать о всякой ерунде. Но Франка это мало заботило, он любовался Элизабет, ведь она теперь была так рядом, даже не верилось, что это возможно. Они дошли до автобусной остановки, доехали до её общежития и попрощались с условием встретиться ещё. Франк был окрылён, он словно порхал, идя к себе домой. В этот же вечер в комнате он откопал старенький компьютер, подаренный Франку родителями ещё в начале учёбы. Но Франк считал его совершенно ненужной вещью, и поэтому техника пылилась в углу. Теперь во что бы то ни стало ему было нужно наладить компьютер и подключить интернет. В те годы только появилась электронная почта, и Франк знал, что этой удобной и дешёвой связью пользовались многие студенты, не исключением был даже Смит. Смит каждый раз в гостях у Франка пытался наладить пылившийся компьютер, но Франк не разрешал, считая это лишней тратой времени, отвлекающей от учебы. Но сейчас он непременно хотел связаться с Элизабет. Он включил его, скрестив пальцы, и (о чудо!) старая рухлядь заработала. Осталось только подключить к интернету, Франк не знал, как это сделать, но очень надеялся на помощь Смита. На следующий день он встретился в университете со Смитом. – Смит, слушай. Ты не мог бы мне помочь подключить компьютер к интернету? – Ты не шутишь? Я тебя уже год хочу заставить хотя бы включить компьютер в розетку, а ты вдруг просишь меня помочь подключиться к интернету? А компьютер вообще работает? Ты включал? – Да. Он работает. Я вчера познакомился с Элизабет и хочу поддерживать с ней связь. Ты мне поможешь? – как бы невзначай обмолвился Франк. – Ты не шутишь, Франк? У меня сейчас челюсть отпадёт. – Нет, не шучу. – Ну, ты даёшь, дружище. От кого, но от тебя не ожидал. Отхватить такую девчонку. В этот момент в аудиторию вошла Элизабет, как всегда в сопровождении подруг, расположившись на первых рядах. Увидев её, Франк, уже не обращая внимания на Смита, вприпрыжку побежал к Элизабет. – Привет, Элизабет! Она обрадовалась встрече с Франком: – Привет, Франк. Как у тебя дела? – Хорошо. Элизабет, ты не могла бы мне дать адрес своей электронной почты. Я бы смог тебе писать, – Франк торопился, до начала лекции оставалось лишь несколько минут. Она написала Франку на клочке листочка адрес. Франк, обмолвившись с ней ещё парой слов, отправился на своё место. За всем этим действом наблюдал Смит: – Ну ты даёшь, дружище. Мы с тобой точно отхватили самых классных девчонок. Надо нам всем вместе куда-нибудь сходить, устроить свидание на четверых. Смит продолжал болтать, но Франк уже его не слышал, в голове его летали совсем другие мысли. Вечером, после занятий, Смит зашёл к Франку и помог подключить компьютер к интернету. Франк долго потом не мог выдворить Смита из квартиры, но сразу, как он ушёл, Франк написал свое первое письмо Элизабет. Старик Франк Доусан не смог вспомнить, о чём было то письмо, скорее всего обычное «привет» или «как дела», но то, что на него Элизабет ответила спустя всего лишь пару секунд, старик помнил точно. Но важно было следующее письмо, возможно, Франк торопил события, но он решился: «Элизабет, могу ли я считать тебя своей девушкой?». Дальнейшие две минуты ожидания ответа разрывали его сердце. Но вот прозвучал сигнал, на экране компьютера замигало новое письмо от Элизабет, в ответе было всего лишь одно маленькое, но очень ценное слово: «Да». Позже в этот вечер последовало ещё много писем. Так началась переписка Франка с Элизабет. В тот момент Франк чувствовал себя самым счастливым человеком на свете, в нем зарождались первые ростки любви. Первое свидание с Элизабет На следующий день Элизабет первая скромно подошла к Франку: – Привет, Франк, очень рада тебя видеть. – Привет, Элизабет. Я тоже очень рад. – Сегодня вечером моя подруга играет в студенческом спектакле «Пигмалион», мы с Виолеттой пойдем ее поддержать, ты не хотел бы составить нам компанию? – Элизабет смотрела на Франка, ожидая положительного ответа. – Я с радостью пойду с вами, – согласился Франк. – Тогда встретимся в холле университета ровно в шесть. Вечером он пришёл в университет ровно в шесть, до начала концерта оставалось полчаса. В холле его дожидалась Элизабет. «Пойдем», – позвала она Франка. Они поднялись на второй этаж в небольшую комнатку, заставленную стопками учебных книг. Здесь их ждала Виолетта. В этой комнате располагалось хранилище древних книг кафедры греческой литературы, а Виолетта подрабатывала на кафедре лаборантом. Элизабет и Виолетта придались девичьим разговорам, а Франк, чтобы не подслушивать, принялся рассматривать древние рукописи, написанные на папирусах, и обветшавшие книги, разложенные на полках. Внимание Франка привлекла толстая черная книга. Франк с усилием вытащил ее. На обшарпанной обложке он с трудом смог разобрать только одно слово «Геракл». Франк пролистал книгу, разглядывая иллюстрации, запечатлевшие каждый подвиг Геракла, лишь в конце книги его внимание привлек последний абзац: «Принял Геракл подарок жены и захотел примерить одежды, пропитанные кровью кентавра Несса. Не успел он надеть их, как всё тело охватил жар. Хотел Геракл скинуть с себя одежды, но они словно вросли в его кожу. Герой, побеждавший грозных чудовищ и даже богов, упал на землю в слезах, отравленный любящей женой». «Какая ужасная смерть», – подумал Франк, вернув книгу на полку. До концерта оставалось совсем немного времени, и Франк с девушками отправился в зал. Студенческий концерт шёл около двух часов, актёры периодически забывали текст и путали фразы, оттого концерт получился скучным, но не для Франка. Всё время концерта Франк с Элизабет сидели, прижавшись друг к другу плечами. Элизабет, наверное, хотела, чтобы он приобнял её, но в тот вечер Франк не решился. После концерта они отправили Виолетту в общежитие, а сами решили немного прогуляться по вечерним тихим улочкам. Рука Франка потянулось к руке Элизабет. – Как тебе спектакль? Понравился? – поинтересовалась Элизабет. – Да, интересно было. А тебе? – переспросил Франк. – А мне, если честно, не очень. – Если честно, мне тоже не очень. Боялся, что ты расстроишься из-за подруги, – они рассмеялись, глядя друг на друга. – Нет, что ты! Я знаю, что моя подруга – актриса не очень, мне ещё весь вечер придется восхвалять ее актерские способности. Только ей не говори, что тебе не понравилось, она уж точно обидится. – Я возьму тебя за руку? – скромно спросил Франк. – Да, конечно. Франк нежно обхватил её маленькую замёрзшую руку, согревая своим теплом. С этого момента, когда они были рядом, они всегда держались за руки, даже на занятиях. Франк не отпускал её руки, хотя записывать лекцию в таком положении было не очень удобно. Важно ли было для Элизабет держать Франка за руку? Для Франка ощущать её рядом, прикасаться к ней было также необходимо, как дышать. Теперь они иногда убегали с занятий, чтобы побыть немного вдвоем, из-за чего у отличника Франка начались небольшие неприятности с успеваемостью в университете. Они часто ходили в кино. На их первый фильм Франк умудрился перепутать билеты, купив вместо популярного в то время ужастика билеты на скучную комедию. Первые пятнадцать минут просмотра он с Элизабет надеялся, что это просто реклама какой-то комедии, а долгожданный фильм вот-вот начнётся. Но нет, Франк опростоволосился, купив билеты не на тот сеанс. Но вечер это вовсе не испортило, Франк впервые обнял Элизабет, уткнувшись в ее кудрявые волосы носом, ощущая божественный аромат её духов, а она нежно обхватила его руку. Конечно же, они не могли пропустить открывшуюся на пару дней выставку яиц Фаберже. Изящные вещицы Фаберже, украшенные золотом, бриллиантами и самоцветами, с диковинными механизмами, завораживали людей, мало интересовали Франка, рядом с ним был идеал красоты – его Элизабет, и в зеркалах витрин он искал её отражение, не уставая любоваться ее красотой, ценя каждый миг, проведённый с ней. Говорят: «Идеальных людей не бывает», но Франк даже специально пытался отыскать в Элизабет изъяны, но не мог найти ни одного, для него она была само совершенство. После каждой встречи Франк провожал Элизабет до её общежития, и около входа они могли часами стоять, прижавшись друг к другу. Франк нежно обнимал её, любуясь её бездонными, серо-голубыми глазами, безвозвратно утопая в их глубине. Возвращаясь вечером домой, он тут же включал компьютер, чтобы написать ей очередное письмо и ни на минуту не расставаться с ней. Письма, или полёт мечтаний, чувств, желаний Они написали друг другу много писем. Без Элизабет Франк скучал, объятый бурей эмоций, он пытался передать в письмах свои чувства, но, к сожалению, провода интернета передать их не могли. Из-за этого иногда Элизабет не могла понять до конца смысл написанного, из-за чего между ними случалось недопонимание. Одно из таких случилось, когда Франку приснился первый странный сон, старик Доусан, конечно же, рассказал мне его, но тебе этот сон я расскажу позже. Этот сон заставил задуматься Франка, что их с Элизабет ждет в будущем. Он уже торопил события и уже мечтало жизни вместе с Элизабет, мечтал о детях, состариться с ней, прожив всю жизнь вместе. Ему не терпелось спросить об этом Элизабет, хочет ли она того же, но как спросить её об этом, Франк не знал. Поэтому написал письмо, которое потом ему самому показалось большой глупостью: «Что дальше ждет нас? Какие будут наши отношения?». Элизабет, к сожалению, поняла всё наоборот, решив, что он сомневается в ней и не хочет больше встречаться, отчего впервые обиделась. Франк весь следующий день просил у неё прощения. Он понял, что поторопил события, и поэтому истинную суть своего сообщения рассказать ей тоже не мог. Но были и прекрасные письма, и самое яркое из них сохранилось у старика Доусана, записанное на клочке бумаги. Доусан достал клочок из выдвижного шкафчика, чтобы прочитать мне. На этом клочке был стих, который он написал специально для Элизабет и отправил на её электронный адрес: Две песчинки во вселенной, Они нужны друг другу очень. Стоят, обнявшись, согревая друг друга, В своём собственном маленьком мире. Его руки её руки греют, Её сердце бьётся в его груди. Две половинки как одно целое, Две части одной души. Они друг без друга жить не могут, Она как звезда в его ночи. Если одного из них ранят больно, То у другого сердце болит. Их губы слились навек воедино, Их уже не разлучить. Всё это в целом любовью зовётся, Я точно знаю, что это не миф. Ещё была в этой переписке странная особенность, непонятная даже Франку. Он часто ловил себя на мысли, что его внезапно, без всякой причины, начинало притягивать к компьютеру. На душе появлялось странное волнительное чувство, он, стоя рядом с компьютером, не понимал, что происходит, но всегда через пару минут приходило письмо от Элизабет. Эта странная связь с Элизабет сохранилась у Доусана на всю жизнь. Званый обед Осенним вечером Франк с Элизабет стояли как обычно около общежития, прижавшись друг к другу. Хотя еще светили последние, вечерние лучики заходящего солнца, на улице все же было холодно, из за промозглого ветерка, пронизывающего насквозь, поэтому Элизабет попросила Франка согреть ее замерзшие крохотные ручки. Франк обхватил их ладонями и прижал к себе. – Франк, приходи завтра ко мне в гости, в перерыве между занятиями, я тебя чем-нибудь вкусненьким накормлю. – Я с радостью приду! – согласился Франк. На следующий день после окончания первой пары к Франку подошёл Смит: – Франк, ну что идём в столовую, – предложил он. – Нет, аппетит не хочу портить. Меня Элизабет пригласила в гости на обед, а столовскую бяку ешь сам, – хвастался Франк. – Ой, смотрите, как заговорил. Смотри, останешься голодным, – Смит изобразил саркастическую улыбку. – Да что я с тобой болтаю?! Мне же уже пора к Элизабет, – Франк схватил куртку и быстрым шагом направился к выходу. По пути он купил цветы, пять небольших, но очень красивых роз. Через пять минут он стоял в общежитии, около двери комнаты Элизабет. К удивлению Франка, дверь ему открыла Виолетта. – А где Элизабет? – изумлённо спросил Франк. – Она задерживается, но скоро будет, ты проходи, – предложила войти Виолетта. Франк зашел в комнату, аккуратно повесив пальто на крючок около двери и сел за стол, стоящий посреди комнаты. Франк огляделся: это была типичная девичья комната. В комнате был абсолютный порядок. Розовые занавески украшали окно. Кровати аккуратно застелены и накрыты покрывалами, сшитыми вручную из кусочков ткани. На тумбочке с большим зеркалом были аккуратно разложены расчёски и косметика. Стол, за которым сидел Франк, был накрыт белоснежной скатертью. Осматриваясь, Франк пытался отыскать хоть какой-то намёк на предстоящее пиршество, но в комнате едой даже не пахло. – Хочешь, посмотрим фотоальбом Элизабет? – поинтересовалась Виолетта, чтобы хоть чем-то занять Франка. – Хочу, – согласился, Франк. Виолетта достала довольно толстый альбом. Предварительно убрав некоторые фотографии, она положила альбом на стол перед Франком. Он подолгу рассматривал каждую фотографию, выслушивая к ним комментарии Виолетты. В основном в альбоме были фотографии из университета. Франку запомнилась лишь одна фотография: Элизабет в полуобнажённом виде, застигнутая врасплох фотографирующими подругами. Когда Франк закончил рассматривать фотоальбом, в комнату вошла Элизабет. Франк подскочил к ней с букетом цветов, получив от Элизабет в благодарность маленький поцелуй и милую улыбку. Усевшись за стол, Франк был весь в предвкушении сытного обеда. Какое же было разочарование, когда на столе появился лишь чай и печенье. Франк пережил разочарование, а его желудок объявил бунт, издавая урчания, ясно давал понять, что печеньем он сыт не будет. Но ничего не поделаешь, и Франк принялся уминать печенье, жадно запивая чаем, из-за чего вдобавок ко всему ошпарил язык. Отобедав чаем, он с Элизабет отправился на вторую пару занятий. Вы бы видели тогда сытую рожу Смита. Он ржал всю лекцию над Франком и его урчащим животом. Зайчата, мышата, медвежата Прошёл уже месяц с момента начала их отношений. Это был самый счастливый месяц в жизни Франка Доусана. В подарок для Элизабет Франк купил симпатичного плюшевого мышонка, который почему-то немного был похож на зайчонка. – Ой, что это?! – изумилась Элизабет. – Тебе нравится? – Да, очень. А чем этот зайчонок так изумительно пахнет? – спросила Элизабет. – Это мои духи, я его специально надушил, чтобы он напоминал тебе только меня, – ответил Франк. – Спасибо тебе, мой зайчонок, теперь я тоже буду называть тебя зайчонком. Ты не против? – предложила Элизабет. Франку эта идея не очень понравилась: – Хорошо, а я тебя тогда буду называть медвежонком, – в голову пришла идея называть ее медвежонком. «Какая девчонка захочет быть медвежонком? Она откажется, а я откажусь от прозвища Зайчонок», – думал он. Но Франк, видимо, недооценил Элизабет и её упрямство. – Хорошо, Франк. Называй меня медвежонком, – согласилась она. Вот так и получилась нелепая пара: Она – медвежонок, а он – зайчонок. Но этим же вечером Франк был уже не против называться Зайчонком, когда пришло на электронную почту от Элизабет письмо, которое Франк с удовольствием перечитывал ещё много раз: «Я уже ложусь спать и беру с собой своего плюшевого зайчонка, он будет согревать меня так же, как ты, но я хочу, чтобы со мной был другой мой зайчонок». Франк незамедлительно ответил на письмо: «Я тоже хочу сейчас оказаться рядом со своим медвежонком». Переписка продлилась всю ночь. На вокзале Шли дни, недели. В разлуке их переписка не останавливалась ни на час. Когда же встречались, то не могли насладиться друг другом. Каждую пятницу Элизабет с Татьяной уезжала домой, а вечером в воскресенье Франк со Смитом встречали девушек на вокзале, возвращающихся в университет. Как ни странно, Татьяна с Элизабет были родом из одного провинциального городка и возвращались на одном поезде, что позволило Франку со Смитом встречать их вместе. В минуты ожидания девушек на площади вокзала Франк со Смитом могли немного поболтать наедине, как в старые времена. Но теперь были уже совсем другие разговоры: – Мы, наверное, поспешили с Татьяной жить вместе, – начал Смит. – Почему? – Мы ссоримся всё время. Татьяна уже не хочет жить со мной. Если она уйдёт, это будет совсем не хорошо. – А мне Элизабет написала, что хочет взять меня в кроватку вместо плюшевого зайчика, – похвастался Франк. – Ой, Франк, они все так говорят. Это просто болтовня. – Ну не знаю. Главной их темой стало обсуждение отношений с девушками, всё так же открывая друг другу свои сокровенные тайны, о чем позже Франк сильно пожалел. Но сейчас Смит воскликнул: – Вон, смотри, наши девчонки! Франк разглядел вдали два женских силуэта. Когда силуэты приблизились, он разглядел свою прекрасную Элизабет. Юноша подбежал, обняв ее очень крепко, сердце в груди готово было выскочить. Дальше, хотя они со Смитом встречали девушек вместе, назад пары возвращались порознь. Франку с Элизабет не терпелось остаться наедине. Признание Цветок любви набирал силы, расцветая с каждым днем, поглощая безвозвратно Франка. Он не мог больше сдерживать чувства, и вот однажды вечером в очередном письме он признался Элизабет в любви. Наверное, не самым оригинальным способом он сделал это, но чувства говорили в нем, он написал простые, но значимые три слова: «Я тебя люблю». Около пятнадцати минут, которые показались ему вечностью, он ждал ответа от Элизабет, но, к сожалению, в ответном письме Элизабет не было взаимности: «Франк, я не готова ответить тебе взаимностью, возможно, прошло ещё мало времени, чтобы я чувствовала к тебе те же чувства. Я очень надеюсь, что ты не обидишься и согласишься подождать». Волей судьбы Франк Доусан так никогда и не узнает, любила ли когда-нибудь его Элизабет. Но в тот момент Франк согласился подождать. Любовь поглотила его полностью, в его мыслях была только Элизабет. Ослеплённый любовью, он никого не замечал вокруг себя. Он был похож на мотылька, летящего на пламя свечи, невидящего опасности в пламени яркого света. Камень В один из вечеров около входа в общежитие Элизабет поцеловала Франка в губы. Это был маленький, короткий поцелуй, но пронзивший Франка, навсегда оставшийся в его сердце. С того момента Франк принадлежал Элизабет, считая её частью себя и своего мира. Теперь у него не было от неё никаких тайн, юноша считал, что искренность должна стать фундаментом их отношений. Но быть искренним не заставишь. Что и стало первым камнем раздора: – На первом и втором курсе я жила недалеко от твоего дома, – обмолвилась Франку как то случайно Элизабет. – Это очень опасный район. Я сам там иногда боюсь ходить. Как ты там оказалась? – спросил Франк. – Я не могу тебе сказать, Франк. – Почему не можешь? Что в этом такого? – возмутился Франк. – Франк, не приставай. Не могу и всё. Зачем тебе знать? – Но почему? Я не понимаю! Ты не доверяешь мне? На этот, как казалось Франку, несложный вопрос Элизабет так и не ответила. Что за тайна за этим скрывалась, для Франка навсегда осталось секретом. Элизабет не заметила, но не получивший ответа Франк обиделся. Он не мог понять, что может быть за тайна, которую не смогла доверить ему Элизабет. Вечером того же дня, в знак выражения своей обиды Франк отправил Элизабет письмо: «Элизабет, почему ты не доверяешь и не веришь мне? Ты доверяешь мне меньше, чем голодный пёс доверит другой собаке сторожить миску с едой». Ответа от Элизабет не было. В эту ночь он долго не мог уснуть, ворочаясь в холодном поту. Именно этой ночью приснился ему второй странный сон, явившийся ему как наяву. Франк стоял в холле университета совершенно один. Появилась Элизабет, Франк попытался окликнуть её, но невидимые силы сковали его, он не мог даже пошевелиться. На лице Элизабет сияла улыбка, она пробежала мимо, не заметив Франка. У входа её встречал молодой человек, одетый в коричневую куртку. Он любезно подал ей её красный пуховичок, помогая одеться, и после чего они, взявшись за руки, исчезли, а Франк так и остался стоять как вкопанный. Проснулся Франк в плохом настроении, чувствуя недомогание. В городе бушевала эпидемия гриппа, настигшая и Франка. Всё тело ломило и трясло. Но не встретиться с Элизабет он не мог, выпив чашку чая и собравшись с силами, Франк отправился в университет. Он встретил в аудитории Элизабет, она, к его недоумению, проигнорировала его, пройдя мимо и усевшись вместе с подругами и Виолеттой. Франк подсел к ним. Как он ни пытался, он не смог поговорить с Элизабет. Она лишь делала вид, что не замечает его, мило беседуя с подругами. Франк не знал, что делать, ещё грипп добивал его, не оставляя сил. После занятий Элизабет убежала с подругами, даже не попрощавшись. – В чём дело? Что происходит? – спросил Смит. – Она на меня обиделась, похоже мы с ней расстаёмся, – отчаянно ответил Франк. – Но почему, Франк? – Наверное, мы слишком разные и между нами недопонимание. Они поболтали ещё несколько минут, и Франк отправился домой. К удивлению Франка, в его компьютере ждало сообщение от Элизабет: «Франк, извини. Я погорячилась. Как только представила, что тебя рядом не будет, на сердце стало очень пусто. Давай попробуем забыть тот случай». Франк настолько обрадовался, что позабыл про грипп и тут же начав писать ответное письмо: «Прости меня, Элизабет, я написал всякую глупость, не подумав и не желая этого, обидел тебя. Прости». Потом они как ни в чём не бывало продолжили свою обычную милую переписку. Как вдруг Элизабет перестала отвечать на письма. Франк начал волноваться. Он отправил ещё около десятка сообщений и не получил ни одного ответа, не понимая, что происходит. Подумав, что опять обидел её предыдущим сообщением, перечитал их все и не нашёл в них ничего обидного. «Что с ней происходит?» – не покидала его мысль. Подождав ещё пару часов, он решил ехать к ней. Поймав на улице такси, он мигом домчался до общежития, купив по дороге её любимые цветы – букет разноцветных тюльпанов. Он постучался в дверь её комнаты, никто не открыл, он постучался ещё раз. Дверь открыла заспанная, незнакомая ему девушка. – Привет, а можно позвать Элизабет? – Нет, её нет, она уже час как ушла с другом в кафе. – Как ушла? С каким другом? – возмутился Франк. – Я не знаю. Она мне не докладывает. Что делать дальше, Франк не знал: – Можешь передать ей цветы? – Франк протянул букет тюльпанов девушке. – Конечно, – забрав букет, соседка захлопнула дверь. Франк, разбитый, измождённый, пешком шел домой, по темным улицам, вымокший под холодным моросящим дождем. Вернувшись домой, он обнаружил, что в компьютере его ждало сообщение от Элизабет: «Франк, спасибо за цветы. Франк, зачем ты всё о нас рассказывал Смиту. Он всё рассказывал Татьяне, а что знает Татьяна, то знают все. Франк, как ты мог? Татьяна вечером пришла успокаивать меня. Оказывается, ты сказал Смиту, что решил расстаться со мной, и я узнаю это от Татьяны. Если ты решил порвать со мной, ты должен был сказать это мне, а не делать это через Смита и Таню. Нам, правда, лучше расстаться». Франк был в шоке, он только помирился с Элизабет и опять раздор. Чувство, что их отношения проваливаются в бездну, убивало Франка. «Смит, как он мог? Он рассказал тайны, которые я доверял ему, – данная мысль не выходила из головы Франка. – Почему Смит с Татьяной поступили так жестоко со мной. Смит же не плохой человек, но почему он, как положено настоящему другу, не постарался помирить меня с Элизабет, а, наоборот, решил поставить жирную точку в чужих отношениях, и всё это руками Татьяны». Франк написал ответное письмо Элизабет: «Прости меня, в очередной раз прости меня. Смит не так меня понял, и я не то имел в виду. Я больше ничего не буду рассказывать Смиту, я вообще больше не буду с ним общаться». Не дождавшись ответа, Франк рухнул на кровать. Все тело ломило и трясло от озноба, грипп забирал последние силы. Он лежал на кровати, не способный даже пошевелиться, но из-за произошедших с ним событий уснуть он тоже не мог. Одна только мысль, что Элизабет не будет с ним рядом, пугала его. Так и пролежал всю ночь, не шелохнувшись, с открытыми глазами. На утро он сделал большие усилия, чтобы встать с кровати: от высокой температуры бросало в дрожь и сильно болела голова. Но отлёживаться в кровати он не мог. Заварив чай, он сделал усилия, чтобы заставить себя сделать пару глотков. Аппетита не было и кусок не лез в горло. Франк очень хотел объяснить все Элизабет, ждать он не мог, решил встретить её в общежитии. В холле он прождал около часа. Когда появилась Элизабет в сопровождении одной из своих подруг, Франк попросил подругу оставить их вдвоём, предложив Элизабет прогуляться. Он не понимал, что происходит. Элизабет была совершенно другой, она не желала даже слушать Франка. – Извини меня, Элизабет. Я очень сожалею, что так получилось. Я очень хочу, чтобы мы были вместе. Давай попробуем начать всё сначала, – произнёс Франк, превозмогая боль и страх потерять любимую Элизабет. – Франк, ты всё время извиняешься, не нужно больше. Я поняла, что мы очень разные и не можем быть вместе. Я решила, что нам лучше расстаться. Я постараюсь никогда не пожалеть о своём решении. Всё далее, что ни говорил Франк и как только ни умолял её, Элизабет слушать не желала: она была неприступна и тверда в своём решении. Сказывался её упрямый характер. Такой её Франк никогда не видел. Разговор не получился. – Франк, я пойду домой. Не нужно меня провожать, – с этими словами Элизабет решительно пошла вперёд. – Но, я хочу…, – Франк попытался остановить её. – Нет, Франк, не нужно за мной идти. Мы больше не будем встречаться как раньше. Повернувшись к Франку спиной, она направилась прочь. Франк, проводив её взглядом, отправился домой. Что-то делать, учиться, читать книги, как раньше, у Франка не было никакого желания и сил. Он просто лежал на кровати в холодном поту, не понимая, как всё это могло случиться, как между ними в один миг, из-за каких-то пустяков, рухнул их, как ему казалось, несокрушимый мири выросла непреодолимая стена. Эти мысли мучали Франка, не давая ни на минуту покоя. Последний шанс Настал вечер пятницы, Элизабет как обычно уезжала на выходные домой. Все выходные Франк продолжал ей писать, но ответа не было. Он решил испытать последний свой шанс. Встретить её с поезда в воскресенье, когда она будет возвращаться после выходных в университет. Он купил плюшевую игрушку, которую давно хотел подарить Элизабет. Это были две маленькие обнявшиеся собачки, сидевшие на огромном красном сердце. Франку это очень напоминало их бывшие отношения, и он надеялся, что игрушка понравится Элизабет. На улице уже смеркалось, он стоял на привокзальной площади, где всегда встречал Элизабет. В громкоговоритель объявили прибытие её поезда, и через пару минут на площади стали появляться прибывшие пассажиры. Элизабет среди них не было. Лишь образ, похожий на неё, в сопровождении какого-то молодого человека промелькнул вдали. Франк не знал, показалось ли ему это, или там, правда, была она, он продолжал ждать, вглядываясь в проходящих мимо людей. Вскоре все прошли, и на площади вокзала стало опять безлюдно, лишь дворник маячил перед глазами, убирая с площади мусор. Франк в надежде подождал ещё пару минут и с игрушкой в руках отправился домой. Франк никогда не узнает, Элизабет ли была там, на привокзальной площади, или он так ждал её, что она ему померещилась. Будни На следующий день Франк встретил Элизабет в университете, она прошла мимо, холодно поздоровавшись. Шли дни, но в их отношениях ничего не менялось, Элизабет больше не замечала Франка, ограничиваясь лишь только скупым «привет». Франк еще несколько раз пытался поговорить с ней, но она уходила от разговоров. Франк принял решение отпустить Элизабет, считая, что если любишь, то сможешь отпустить, несмотря на боль, остающуюся в сердце. С того момента Франк старался посещать в университете только практические занятия, где занимались маленькими группами, не ходил на лекции, чтобы как можно реже встречаться с Элизабет. Один Бог знает, что творилась в сердце у Франка. Видя Элизабет, ему было очень тяжело сдерживать всю страсть и любовь, копившуюся в нём и пытающуюся вырваться на свободу, ограничиваясь при встречах лишь кратким «привет». Бессонными ночами, в одиночестве, Франк пытался заглушить свои чувства, но его любовь к Элизабет, как Феникс, возрождалась из пепла, становясь только сильнее. Через месяцы разлуки, Элизабет, как ни странно, начала писать дружеские письма и поздравления с праздниками Франку, но позже Франк попросил её не делать этого, слишком болезненны были воспоминания. Со Смитом Франк больше не общался, стараясь держаться от него подальше, ничего не объясняя ему. Как Смит ни пытался выяснить, что же случилось, Франк не шёл на контакт. Ещё полгода Франк не мог есть, пить, спать. Элизабет продолжала жить в его сердце, находясь уже так далеко. В том, что произошло, Франк никого не винил, он просто не мог понять, что он сделал не так, ведь он был верен и искренен в своих чувствах и следовал зову своего сердца. Даже моля Бога, он так и не смог найти ответ. Сны сбываются Через два месяца после расставания с Элизабет один из странных снов Франка сбылся. Франк после занятий раньше всех вышел в холл университета и, пока надевал куртку, увидел картину, как из его сна: около входа юноша в коричневой куртке, к нему подбежала Элизабет, промчавшись мимо Франка, и, как во сне, юноша помог ей надеть пуховичок, и они удалились, а Франк так и остался стоять в холле не в состоянии даже шелохнуться. Без Элизабет …Прошло семь лет. Несмотря на то, что Франк почти не посещал занятия, он сумел окончить университет с отличием. Последний раз Франк видел Элизабет в красивом розовом платье на концерте, посвящённом окончанию университета. Вопреки истине «время лечит», Франк не смог забыть Элизабет. Не проходило и дня, чтобы он не вспоминал её. Он неосознанно искал её, вглядываясь на улицах в лица прохожих, хотя не видел её уже семь лет. После окончания университета Франк устроился на работу преподавателем истории в престижный университет и часто выезжал на раскопки древних городов, объехав многие страны. Шли годы. Франк на свои небольшие доходы купил дом в Санлис, где и прожил всю свою жизнь. Он пытался устроить свою личную жизнь, но во всех девушках искал лишь Элизабет, а её никто не смог затмить. Так и проходили годы жизни Франка Доусана в одиночестве, но как-то раз, прогуливаясь по Парижу, он случайно узнал Элизабет. Да, это была её неповторимая походка, она шла по противоположной стороне улицы. Это была она, точно она! Подойти к ней? Сказать… Что сказать? Франк не мог и не знал. Заметила ли она его – наверное, нет. Но ровно через месяц Франк почувствовал это странное волнение, как много лет назад, когда он ждал письма от Элизабет. Он подошел к телефону, как много лет назад подходил к компьютеру в ожидании писем от своей Элизабет. Минут пять Франк Доусан стоял около телефона и ждал. Телефон зазвонил, Франк продолжал стоять, он знал, что это она. Наконец, он взял трубку, сердце билось часто, дыхание перехватывало. Да, это была Элизабет. О чем же они говорили? – Привет. – Привет, Элизабет. – Как у тебя дела, Франк? – Хорошо. А у тебя как? – Тоже неплохо – Они говорили обо всем, кроме того, что хотели сказать. Франк даже местами был груб, так и закончили разговор, сказав много слов, но не сказав ни одного по сути. Франк позже видел Элизабет ещё пару раз на улице, проезжая на автомобиле, он все также безошибочно узнавал её из тысячи прохожих. В отношениях с Элизабет у Франка до конца жизни осталось больше вопросов, чем ответов. Любила ли его Элизабет? Кем был для неё он: увлечением, которое она с легкостью сменила на другое, или любимым человеком, которого навсегда сохранила в своём сердце? Что значил тот телефонный звонок спустя столько лет? Любопытством узнать, как дела, или желанием начать всё заново даже спустя столько лет? Ведь для чего-то она отыскала его номер телефона? И мог бы Франк изменить свою судьбу, позвав Элизабет на свидание в том самом телефонном разговоре? Франк об этом никогда не узнает. Во многом, что произошло, Франк Доусан виноват сам, но он всего лишь обычный человек, пылающий любовью, а человеку свойственно совершать ошибки, даже роковые. Так получилось, что Франк Доусан посвятил свою жизнь любви к Элизабет, понимая заранее её обречённость. Не то чтобы он силой воли решил так жить, нет, просто любовь, жившая в нем, была бессмертна и гораздо сильнее самого Франка. То, чему предначертано было стать великим союзом, стало для Доусана войною с самим собой. Сон, которому суждено было быть вещим В жизни Доусана был не только сон, где он увидел Элизабет с другим. Пришло время рассказать первый странный сон Доусана, приснившийся ему, когда он написал в сообщении Элизабет «что нас ждёт дальше». В ту ночь ему приснилось семейное фото, на котором Франк обнимал за талию Элизабет, а второй рукой придерживал за плечо, стоящего передним сына, а Элизабет нежно обнимала младшую дочку. Сон был настолько четкий, что Франк запомнил даже, во что каждый из них был одет, но этой фотографии не суждено было сбыться. После расставания с Элизабет фотография снилась Франку ещё много раз. Но теперь фотография загоралась, и пламя постепенно уничтожало их лица, лица их детей, переходило на тела и всегда затухало, оставляя лишь клочок от снимка. Наверное, этот клочок был символом тлеющей надежды Доусана, не дававшей сгореть всему дотла. А самолёт летал Старик Доусан закончил рассказ истории как раз тогда, когда мы закончили ремонт самолётика. Хотя я был ещё юнцом, я до сих пор помню фотографию с Элизабет на столе Доусана. Вы спросите, летал ли самолётик после ремонта? Ещё как летал! Мы весь вечер пускали его с Доусаном на заднем дворе его дома, тогда я видел на состарившемся лице Доусана улыбку того самого двадцатилетнего юного Франка. Спросите меня, чем же закончилась история Франка, встретился ли он с Элизабет и провели ли они старость вместе? Нет, жизнь написала Доусану другой сценарий. Франк Доусан умер через год после нашего с ним знакомства, так больше не увидев Элизабет. Он умер в полном одиночестве. На похоронах был только я и мои родители, которых я уговорил пойти. Тогда я не мог понять, как человек, отдавший свою жизнь любви, уходит, не оставляя после себя и следа. Неужели он прожил свою жизнь напрасно? Сейчас я готов ответить на этот вопрос. Нет, не напрасно. Хотя бы потому, что я своей любовью обязан месье Доусану. Но об этом немного позже. На правах писателя А сейчас, стоя на мосту Нёфт, вдыхая прохладный воздух Сены, я хочу на правах писателя, а значит и творца, дописать историю месье Доусана. После смерти Франка Доусана, с последним его вздохом, когда закрылись его глаза, он опять стал двадцатилетним юнцом. Франк идет неторопливо по золотистому пшеничному полю, колышущемуся, словно волны, от дуновений тёплого, летнего ветра. На ясном голубом небе маленькие облачка плывут, словно белые барашки, нежась в лучах летнего солнца. Франк аккуратно проводит рукой по верхушкам колосьев, на его лице снова сияет беззаботная улыбка. Там, впереди него, на небольшом холмике, в тени одинокого, столетнего, раскинувшегося дуба, на клетчатом одеяле с разложенными в корзине фруктами и вином Франка ждет Элизабет. Да, та самая, любящая только его, маленькая, белокурая Элизабет. Франк прилёг рядом с ней на одеяло. Элизабет беззаботно хохочет, Франк шутит, стараясь развеселить ее. В этом мире не было между ними ни ссоры, ни многолетнего расставания. Здесь Франк Доусан с Элизабет навсегда будут вместе. На этом рассказ жизни месье Доусан а я, пожалуй, закончу. Но позволь спросить тебя, мой любимый читатель, напрасно ли прожил жизнь месье Доусан? И если бы его жизнь была твоей, смог бы ты что-то изменить?.. У тебя будет немного времени подумать, пока я расскажу тебе часть моей жизни. История моей любви Про себя я как раз успею рассказать за время нашего пути до собора святого Евстахия. Когда я был в возрасте примерно как в студенческие годы месье Доусан, у меня была тогда ещё просто возлюбленная – Дженни. Прекрасная девушка и, как мне потом казалось, очень похожая на Элизабет. Конечно же, я был без ума влюблён в Дженни. История моя была очень похожа на историю Доусана. Поэтому, незачем вдаваться в подробности. Нет, конечно, у нас с Дженни были совсем другие встречи, другие письма, другие счастливые моменты. Но закончилось всё также: ссора уже на четыре года разлучила нас. Были всё те же бессонные ночи и отчаянные попытки вернуть её…Но нет, моя жизнь стала похожа на жизнь Франка Доусана. Уже четыре года я не знаю, где она и что с ней, но никак не могу её забыть. Может, она уже вышла замуж или влюблена в другого, а может, ждет меня все эти годы? Вопросы ценою в жизнь, на которые так просто не найти ответы. Однажды, бессонной ночью, я вышел на балкон, чтобы вдохнуть глоток свежего воздуха. На улице было абсолютно темно, лишь фонари освещали пустынные улицы, с изредка проносящимися машинами. Я поднял голову, и перед моим взором предстало волшебное ночное небо с яркими звёздами, мерцавшими вдали, словно исполняющими таинственный танец, но ярче всех светила луна. Я тогда подумал: «Наверное, все безнадёжно влюблённые смотрят на луну, может, она для того и создана?». И в этот миг одна из маленьких звезд сорвалась и полетела вниз, оставляя за собой ослепительный длинный след, ещё один миг и она исчезла, словно её никогда и не было. «Хочу, чтобы Дженни всегда была со мной!» – второпях я загадал желание. А если бы не успел загадать желание? Для чего тогда падала та звезда, проживая короткую, но столь яркую жизнь, едва ли кто-то ещё стоит сейчас на балконе посередь ночи и загадывает желания, смотря на звёзды? Да, никому и дела нет до этих звёзд! И до Франка Доусана никому не было дела. Его жизнь, как полёт той звезды, лишь на мгновение, озарив небо светом, исчезая навсегда. Но, постойте! Ведь я успел загадать желание, а значит, поймал ту звезду, и я подарю её той, которую сильно люблю! Я вспомнил всю историю, которую рассказал мне в юности старик Доусан. Я сел за компьютер, писал всю неделю, писал днём и ночью. В конце недели я закончил рукопись, назвав ее «Звезда в подарок». Я решил во чтобы то ни стало подарить рукопись Дженни. Это был последний шанс постучаться в её сердце. Я знал, что она очень часто заходит в одно небольшое кафе. Придя в кафе рано утром, заняв небольшой столик возле окна, я полдня прождал Дженни. Но, к моему счастью, она пришла. О Дженни: она ничуть не изменилась, и была всё так же прекрасна. Увидев меня, она села за мой столик. Я, как и Франк при телефонном разговоре, не смог сказать ничего внятного, но смог сделать самое главное – отдать свою рукопись. – А что за папка у тебя в руках? – спросила она уже конце нашего разговора. – Да так, ничего особенного, написал небольшую историю. – Я не знала, что ты пишешь. Можно посмотреть? – Да, я сам не знал. Там ничего особенного. Я дарю её тебе. Я отдал ей папку, туго набитую листками бумаги, положив в неё силу слова и искорки своей надежды. Я подарил звезду! Через неделю Дженни позвонила: – Привет, Жером. – Привет. Возникла пауза. В трубку я слышал её дыхание: – Мне ещё никогда не дарили звёзды! Я бы сказала «ДА» месье Доусану, он может изменить свою судьбу! Эпилог Наконец, мы дошли до собора святого Евстахия, и наша прогулка подходит к концу. Пришло время открыть мою маленькую тайну конечной цели нашего пути. Там, возле входа в собор, ждет меня белокурая девушка, зовут её Дженни Хендрикс. Да-да, вы не ослышались, моя жена Дженни Хендрикс. Я точно знаю, что, просыпаясь, каждое утро рядом с ней, я обязан Франку Доусану. На прощание дарю тебе эту книгу, в ней история любви Франка Доусана. Возможно, эта история кому-нибудь еще, а может, и тебе поможет вернуть любимого человека или хотя бы получить ответы на мучительные вопросы. Просто подари книгу человеку, избранному твоим сердцем. Ответ не всегда будет «Да», но он будет. Вот ради чего прожил жизнь мистер Доусан… И не забывайте загадать желание, пока с небес падают звёзды!