2012. Лава и пепел
Дэн Грин


2012 год.

Сбылись самые страшные пророчества о конце света. Чудовищное извержение Йеллоустонского супервулкана, равное по мощи миллиардам Везувиев и миллиону Хиросим, поставило человечество на грань полного уничтожения. Пол-Америки залито лавой, полмира засыпано ядовитым пеплом, солнечному свету не пробиться сквозь дым пожарищ и пепельные тучи, на Землю опускается вечная ночь и многолетняя зима. Тем, кому повезло спастись от испепеляющего огня с небес, грозит еще более мучительная смерть от голода и холода…

«2012» + LAVA Online + «Лава и пепел»

Самая громкая кинопремьера года! Самая культовая компьютерная игра! Самый крутой фантастический боевик о грядущей катастрофе! «Сталкер» и «Метро 2033» отдыхают!


Дэн Грин

2012. ЛАВА И ПЕПЕЛ


ГЛАВА 1

Специальный агент


Июнь 2012 года

— О господи, Марти! Ну кто тебя учил делать стейк?! Да тебя даже в «Макдоналдс» котлеты жарить не возьмут!

Барни О’Брайен с легкостью гимнаста выпростал из плетеного кресла свое упитанное тело весом за центнер, отложил запотевшую бутылку «Будвайзера» и мячиком подскочил к решетке барбекю.

— Ты убийца стейков, Марти! — вскричал он. — Я для того искал настоящее австралийское мясо — не какую-нибудь аргентинскую корову! — чтобы ты сжег его на погребальном костре? Угли должны пылать, но ни одного язычка пламени не должно коснуться этого роскошного мраморного мяса! Ни одного! Смотри, как надо!

Барни завладел лопаткой для переворачивания стейков и оттолкнул незадачливого повара. Марти сконфуженно отошел в сторону, украдкой посмотрев на жену. Джейн хохотала во весь голос, запрокинув голову назад. Марти привычно залюбовался ее роскошными каштановыми волосами и тоже улыбнулся. На Барни невозможно было обижаться. Несмотря на свою фигуру, он был очень легким человеком. Легким и искренним.

— Марти, ты точно англосакс? В твоем роду евреев не было?

— Нет, а что? — напрягся Марти. С Барни всегда приходилось держать ухо востро.

— Жизненное наблюдение. Евреи умеют делать деньги. Но ни один из них не умеет делать стейк.

Кроме всего прочего, Барни был еще и шокирующе неполиткорректен. Он, не задумываясь, в лицо называл гомосексуалиста педиком, афроамериканца — черным, а то и негром. Для него не было скользких тем, он всегда был прямолинеен. И то, за что другого давно уже затаскали бы по судам или пристрелили в темном переулке, ему сходило с рук. Наверное, не только Марти не мог на него обижаться.

— Джейн, тебе с кровью? — долетел голос Барни откуда-то из клубов ароматного дыма.

— Ты же знаешь, мне медиум. Среднепрожаренный, — ответила Джейн.

— А что предпочитает Черная Пантера?

— А мне — с кровью! — со смехом прорычала Шерри, новая подруга Барни, статная девушка с темно-оливковой кожей. Как большинство невысоких пузанов, Барни увлекался рослыми женщинами. При этом их расовая принадлежность его не волновала ни в малейшей степени.

— Барни, — позвала Джейн, — Марти говорил, что ты купил самого лучшего мяса, какое только бывает. Премиум-класса. Это правда?

— Чойс, девочка, чойс, — помрачнел ирландец. — Премиум мне пока не по карману. Австралийское мраморное мясо премиум-класса тебе Марти купит, когда выбьется в специальные агенты. — Барни противно хихикнул. — Но я одно тебе скажу — чойс из Австралии сто очков вперед даст мясу премиум из Аргентины. А, не сочтите меня непатриотичным, американской говядине и вовсе нечего делать рядом с этим мраморным великолепием. Эту корову кормили не травой, пусть даже самой сочной. Она откормлена отборным зерном! Она провела прекрасное время, нежась под ласковым австралийским солнцем. Пастухи были с ней вежливы и предупредительны. Пастушьи собаки не смели на нее лаять. Она пила из родников и кристально чистых ручьев. А когда ее повели…

— Барни! — предостерегающе поднял руку Марти.

— А как звали эту коровку? — четырехлетняя Мэгги, дочка Марти и Джейн, белокурый ангел, подергала Барни за шорты.

Джейн сделала страшные глаза, предостерегая друга семьи от необдуманных слов, на которые он был мастак, но тот не обратил на знаки ни малейшего внимания.

— Не знаю, Мэг, — ухмыльнулся он. — Но поверь, я никогда бы не стал есть животное, имя которого знал при его жизни.

Джейн закашлялась, поперхнувшись красным калифорнийским вином, которое, естественно, тоже принес Барни.

— Я бы тоже не стала есть нашего щенка Микки, — деловито согласилась Мэгги. — Я же знаю, как его зовут.

Барни оторвался от барбекю и победоносно посмотрел на ошарашенных родителей.

— Ваша дочка больше готова к реальной жизни, чем вы! — провозгласил он.

— Рыжая ирландская скотина, — покачал головой Марти.

— Но-но! Специальный агент Хайсмит! Я на вас в суд подам! — заржал О’Брайен. — Скотину я вам прощаю. Но недостатки моей внешности — это вмешательство в личную жизнь!

Джейн не выдержала и фыркнула. А Шерри давно уже смеялась во весь голос. Марти ничего не оставалось, как присоединиться к ним.

— Специальный агент Хайсмит! — командным голосом позвал О’Брайен. Марти поморщился, но ничего не сказал. — Стейк для женщин готов. Это самая ответственная часть дела. Вам поручается приготовить стейк для мужчин. Они — неприхотливые животные, могут съесть что угодно. Но все же постарайтесь мясо не испортить.

Марти козырнул, принял у товарища лопатку для переворачивания мяса, веер для раздувания углей, сифон для заливания открытого огня и сменил его у гриля. Барни подхватил готовые куски мяса и с удовольствием вернулся к женскому обществу.

Над задним двориком небольшого, но уютного коттеджа, который арендовали Марти и Джейн, клубился ароматный дымок. Щедрое солнце штата Колорадо лишь слегка перевалило за полдень, начав свой путь к снежным вершинам Скалистых гор, которые драконовыми зубами возвышались на западе. Барни развлекал дам, как обычно, всякими загадочными историями — это был его конек. Откуда-то словно издалека доносилось его басовитое неразборчивое «бу-бу-бу». Временами слова Барни прерывались звонким, как капель в горах, смехом Джейн или низким сексуальным голосом Шерри. Рядом бегала по траве со своим щенком Мэгги.

Марти даже прикрыл глаза от удовольствия, но тут же спохватился и вернулся к стейку. Если он испортит хотя бы один, чертов ирландец его со свету сживет. С острого, как чилийский перец, языка Барни еще никто не соскакивал.

— …ну вы сами подумайте! Если снежного человека нет, то откуда у него столько имен? Сасквач, бигфут у нас, йети в Гималаях, они в Японии, леший у русских, яху в Австралии, алмасты на Кавказе… Только в Антарктиде нет своего гоминоида. Не могут разные народы на разных континентах придумать себе одну и ту же сказку по отдельности! Не бывает так! В преданиях всех народов есть легенда о Великом потопе. И наукой доказано — он действительно был! Значит, и снежный человек есть!..

Марти усмехнулся и вернулся к стейку. Сделать корочку, как говорил Барни, это полдела. Теперь надо довести до готовности сердцевину куска. А тут уже на глаз не получится, надо будет как-то угадать, когда мясо достигнет нужной кондиции. Алхимия настоящая…

— …а куда делись двигатели самолета, который якобы врезался в Пентагон? Черт с ним, с корпусом здоровенного авиалайнера! Он алюминиевый. Поверить в это труднее, чем в переселение душ, но ладно, допустим, что он мог расплавиться бесследно. Но двигатели реактивного самолета — это огромные механизмы из жаропрочной стали! Куда они делись?

Девушки слушали Барни с раскрытыми ртами. Даже обычно снисходительно-циничная Шерри смотрела на него, как избиратель на Джона Кеннеди. Сейчас он мог заявить им, что Джордж Буш-младший — агент КГБ, и они бы безоговорочно ему поверили. Когда Барни несло, он сам себе начинал верить.

Кажется, готово. Марти внутренне перекрестился, переложил куски мяса, покрытые аппетитной корочкой, на блюдо и с некоторой опаской поднес его к столику.

— Ого! — вскричал Барни, попробовав стейк. — Наш малыш делает успехи! До рыжей ирландской скотины тебе, конечно, еще далеко. Но конкурс в «Макдоналдс» ты выдержишь. Я бы даже посоветовал тебе не мелочиться, а сразу баллотироваться в рабочие кухни «Тако белл». В мировом масштабе бренд послабее. Зато среди ценителей мексиканской кухни рейтинги значительно выше.

— Ты несносен, Барни, — засмеялся Марти.

— Эй, чако! Принеси еще пива на этот столик!

— Когда-нибудь я пристрелю тебя, — пообещал Марти.

— Ну да, когда станешь специальным агентом. Чтобы самому взять расследование в свои руки.

Марти зашел в коттедж с заднего хода. В доме работал кондиционер. Было прохладно. А на улице действительно крепко печет. Марти с беспокойством подумал о жене и дочери — как бы не получили тепловой удар. Они светлокожие, таким всегда от солнца достается сильнее. С другой стороны, год назад во время отпуска в Каире именно Марти с О’Брайеном обгорели, как головешки, а у Джейн только нос облупился и веснушки стали ярче.

Хорошее было время. И тут Барни постарался. Вытащил их в Египет, пирамиды посмотреть, на верблюдах покататься. А то бы, как обычно, поехали во Флориду, мексиканские каналы по телевидению смотреть да толкаться на переполненных пляжах. Что ни говори, а О’Брайен — отличный парень. Хотя расслабляться не дает. Чуть зазевался — и ты в центре мишени его острот.

Марти достал из холодильника четыре бутылки «Будвайзера» — любимого сорта Барни. Как в него лезет? Самому Марти двух бутылок было достаточно, чтобы в голове зашумело. А Барни пил пиво, как кока-колу, не хмелея. Только трепаться начинал еще больше, чем обычно, хотя это, казалось бы, уже невозможно. При этом был он хоть и грузноват, но вовсе не похож на жирный пивной бочонок.

Барни уже сменил тему. Он успел удивить женщин, повеселить их. А теперь, похоже, взялся пугать.

— …супервулкан, леди, это серьезно. Торнадо, ураганы, землетрясения, даже цунами — это все детские шалости. Матушка-земля просто почесывается спросонья. А супервулкан означает, что она всерьез рассердилась и врезала по столу кулаком из всей силы! О! Марти! Что ты знаешь про вулканы?

— Вулканы? — пожал плечами Марти. — В Южной Европе они есть, на островах Тихого океана. Да! Фудзияма — это тоже вулкан!

— Тебе что-нибудь говорит название Везувий?

— Конечно! Он уничтожил Помпеи и завалил пеплом и камнями Геркуланум, два крупных города того времени.

— Верно! — похвалил Барни и снова обернулся к женщинам. — А теперь, леди, представьте, что Везувий — это рождественская петарда. А супервулкан, который находится у нас под самым боком, — это бомба, сброшенная на Хиросиму! Вот такое у них соотношение.

— Под самым боком? — поежилась Джейн. — Где? У нас нет вулканов поблизости. Только потухшие. Я как раз позавчера смотрела передачу по «Дискавери». Нет в Америке вулканов, Барни! Ты специально нас пугаешь!

— Вулканов нет. Есть супервулкан. Он не похож на обычный. Это не гора со срезанной верхушкой, из которой идет дым. Он представляет собой кальдеру — впадину диаметром несколько десятков километров. Там магма очень близко подходит к земной коре и постоянно ищет выход. Она толкает землю изнутри, пробует ее на разрыв, как ребенок, пинающийся в животе матери. Уже много тысяч лет она пробивает себе путь наверх. И, кажется, час ее освобождения близок. Земная кора истончилась. Она уже не в силах сопротивляться чудовищному давлению. Она растягивается, выпирает наружу, трескается. Там горячие грязевые болота и рвущиеся вверх гейзеры…

— Я знаю! — воскликнула Шерри. — Ты говоришь о Йеллоустоне! Но он совсем не под боком.

Барни криво усмехнулся:

— Для супервулкана даже Флорида — под боком. Когда земная кора уже не сможет сдерживать давление, магма пробьет ее по всему периметру кальдеры. Миллионы тонн земной тверди рухнут в огненную преисподнюю. И тогда…

В наступившей тишине Барни взял резиновый мяч Мэгги, покрутил его в ладони и неожиданно с силой бросил сверху вниз в ведерко с водой, стоявшее рядом со столиком. С громким хлопком вода рванулась наружу, вытесненная мячом. Брызги разлетелись на пару метров. Шерри и Джейн завизжали от неожиданности и холодного душа, но через секунду рассмеялись. Правда, в их внешне беспечном смехе Марти почувствовал нервные нотки.

Ему и самому не нравился рассказ Барни. Обычно он развлекал своими байками. Но сейчас глаза ирландца смотрели серьезно и испытующе. На какой-то короткий миг Марти даже показалось, что Барни не шутит. Что это действительно серьезная опасность.

— Произойдет взрыв, — глухо сказал О’Брайен. — Невиданный взрыв. Когда случился последний такой взрыв — на Суматре семьдесят четыре тысячи лет назад, — на Земле наступил ледниковый период. Люди видели этот взрыв. Но они не могли о нем рассказать. Это были кроманьонцы. Их конкуренты неандертальцы после взрыва вовсе исчезли. А людей, наших предков, на всей Земле осталось не больше десяти тысяч. Три городка размером с наш Рокфилд. На всей Земле.

Барни достал из кармана рубашки пачку сигарет и закурил. Вопреки обыкновению, ни Шерри, ни Джейн не стали протестовать. Джейн выглядела подавленной.

— Ты нас пугаешь, Барни, — недовольно сказала Шерри.

Снова подбежала Мэгги, за ней, смешно тявкая, скакал щенок Микки неизвестной породы — Мэгги нашла его на улице. Девочка схватила со стола свой стакан с апельсиновым соком, жадно его выпила и поинтересовалась:

— А правда, что парк взорвется? Надо тогда съездить и посмотреть его, пока он еще целый!

Обстановка разрядилась, как ружье, неожиданно бахнувшее холостым. Через секунду все уже смеялись во весь голос.

— Кстати! — потребовала внимания Джейн. — А почему бы нам действительно не съездить в Йеллоустон в следующий уик-энд? Я туда последний раз ездила, когда была чуть старше Мэгги. Ну, Марти! Ну, пожалуйста! — взмолилась она, увидев сомнения на лице мужа. — Мы так давно никуда не выбирались!

— Но я же должен быть на службе, — неуверенно начал Марти.

— Да к черту твою службу! — взревел Барни. — Агент Хайсмит! Ваша служба никуда от вас не денется.

— Это же несчастных пятьсот миль! — умоляла Джейн.

— Но отчет… — все еще не решался Марти.

— Папочка! — присоединилась Мэгги. — Несчастных пятьсот миль! А я хочу посмотреть, как взорвется парк!

— Уговорили! — Марти поднял руки в знак того, что сдается. — Следующий уик-энд посвящается семье и ее любознательности. Но, Барни, если парк не взорвется, тебе придется отвечать не перед большой комиссией. И даже не передо мной. Тебе придется отвечать перед ней! — он указал пальцем на Мэгги. — Обмануть ребенка — преступление страшнее холокоста.

— Ты обещаешь? — уточнила Джейн. Она знала, что свое слово Марти держит железно.

— Обещаю.

— Слово специального агента? — серьезно спросил ирландец.

Марти медленно вдохнул и выдохнул и только после этого сказал:

— Барни, я уже говорил, что когда-нибудь я тебя пристрелю?

— Да, и неоднократно.

— Так вот. Я тебя обманул. Я не пристрелю тебя. Я тебя растворю в серной кислоте. Живьем! А потом спущу в унитаз…

— …в туалете полицейского участка нашего городка, — закончила Шерри. — Я помогу тебе перенести жидкого Барни в бутылочках из-под детского питания. Праздник должен быть не у тебя одного.


Шерри увезла изрядно набравшегося Барни, когда солнце уже клонилось к закату. Джейн тоже немного перебрала с вином и чувствовала себя неважно. Она забрала Мэгги и увела ее укладывать спать.

Марти прибрал во дворике последствия пикника, спрятал в гараж гриль, отходы сложил в большой пластиковый пакет и отнес его ближе к воротам, чтобы утром выставить на улицу для мусорщиков.

Вечер принес прохладу. Легкий ветерок вяло трепал флюгер на соседской крыше. Марти сел в пластмассовое кресло и вытянул ноги. Солнце завалилось за Скалистые горы, четко вычертив резкие изломы хребтов золотыми зигзагами. Снежные вершины светились нежно-розовым светом. Над гребнем гор поблескивал разноцветными огнями самолет. Отсюда казалось, что он стоит на месте.

Неожиданно Марти поймал себя на мысли, что думает о Йеллоустонском вулкане, о котором рассказывал Барни. Он чертыхнулся, отбрасывая эту глупую мысль. Было бы из-за чего тревожиться. До парка больше пятисот миль. Между ними две трети штата Колорадо и целый штат Вайоминг. Стеной стоят Скалистые горы, Передовой хребет и хребет Парк. И, в конце концов, о взрыве супервулкана стоит беспокоиться не больше, чем о падении гигантского астероида, эпидемии марсианской лихорадки или атаке русских ракет.

Марти взял со стола пачку сигарет, забытую другом, достал одну и повертел в пальцах. Он бросил курить еще в колледже, восемь лет назад. Но сейчас почему-то страшно захотелось чиркнуть спичкой и втянуть в себя терпкий табачный дым. Марти осмотрелся, но ни спичек, ни зажигалки рядом не оказалось. Он усмехнулся и сунул сигарету обратно в пачку. Искушение не состоялось.

— Мэгги заснула.

Джейн неслышно подошла сзади и положила руки на плечи мужу, заставив его вздрогнуть от неожиданности.

— Как она?

— Устала. Набегалась за день. Щенок спит у нее в ногах и даже рычит, когда проходишь мимо.

— Хороший сторож растет, — улыбнулся Марти.

Джейн обошла стол и села Марти на колени. От нее пахло безумно сексуально — необычная смесь тонких духов, дымка и легкого вина. Марти зарылся носом в ее вьющиеся волосы и шумно втянул этот дурманящий запах.

— Я по тебе скучаю, Марти, — прошептала Джейн. — Я начинаю скучать сразу, как только ты утром уходишь на работу. Твою машину еще видно на дороге, а я уже скучаю. Ты так много времени проводишь на службе…

— Ты же знаешь, милая, что мне нужно получить повышение. Я хочу этот чертов значок специального агента ФБР. Или я так и проторчу всю жизнь никчемным сотрудником аналитического отдела в захолустном городке в Колорадо. Но для этого мне нужно получить направление на учебу. А для этого, в свою очередь, мне нужно доказать свои способности этому чертову Харрису! Иначе он не даст мне направление.

— Я тебя очень люблю, Марти. Но из-за этой работы ты почти не бываешь дома. Я тебя почти не вижу. И Мэгги растет, можно сказать, без тебя. Это плохо.

— Я знаю, — помрачнел Марти. — Но я должен что-то сделать, иначе мы никогда не вырвемся из этого захолустья.

— А мне здесь нравится, — пожала плечами Джейн. — Здесь очень тихо и очень красиво. Смотри, какие горы! Какое небо! Какая тишина! Такого ты никогда не увидишь в большом городе.

Марти снова невесело усмехнулся:

— Я парень из Нью-Йорка, Джейн. Мне тоже нравится здесь. Но я тут живу, как в воде. Здесь ничего не происходит. Здесь все ходят медленно и медленно ездят. Неторопливо принимают решения и не спешат их выполнять. Мне кажется, у людей здесь слишком густая кровь. Она мешает им двигаться. И здесь все всегда на одном месте. Как эти горы. Здесь нет перспектив. Я хочу стать специальным агентом, Джейн, и увезти вас с Мэгги в Нью-Йорк или Вашингтон. Да черт с ним, пусть будет Чикаго, Хьюстон, Детройт. Да хоть Денвер. Лишь бы вокруг были люди. Много людей. Я люблю, когда вокруг люди. Я среди них себя чувствую живым человеком, а не функцией за компьютером.

— Ну, так стань агентом, — тихонько засмеялась Джейн. — У тебя это получится. Поговори с этим своим Харрисом. И езжай учиться. У тебя будет замечательная карьера. Ты будешь жить там, где захочешь. А нам с Мэгги везде хорошо, где рядом будешь ты. Прямо завтра же и поговори.

— Поговорю, — решительно кивнул Марти. — Обязательно. Я уже полтора года торчу в этой дыре без движения. Пора идти вперед!

— Пора идти в спальню, — перебила его Джейн.

Она вскочила с колен мужа и потянула его за собой. Два раза звать Марти было не нужно.


Когда Джейн заснула, Марти поднялся с постели. Сон не шел. Он по опыту уже знал, что бесполезно пытаться обмануть себя счетом овечек и прочими детскими уловками.

Джейн смешно сопела, уткнувшись носом в подушку. Марти заботливо натянул одеяло на ее плечи. Хотя днем было жарко, ночи тут были прохладными, как везде в степи, да еще недалеко от гор.

Марти аккуратно, чтобы не разбудить жену, достал из потаенного ящика пистолет, сунул его за пояс, снова вышел на задний двор и уселся на еще теплые ступени низкого крылечка. Это было его любимое место. Как ни хвалил он свой Нью-Йорк, нельзя было не признать, что в этих краях с пространством было гораздо проще. В Нью-Йорке, даже если ты не жил в клетушках многоквартирных домов, твой задний двор был не больше чем десять на десять, огороженный либо металлической сеткой, либо вовсе унылыми кирпичными стенами. В Рокфилде даже в таком непритязательном коттедже, как тот, что снимал Марти, во дворах можно было развернуться от души.

С неба глазели крупные любопытные звезды. В ночной тишине было слышно, как где-то в прерии погавкивает койот. На юге по сто шестидесятому шоссе прогрохотал одиночный грузовик.

Казалось бы, идиллия. Но на душе было неспокойно. То ли от рассказа Барни, то ли от предстоящего разговора с Харрисом.

Марти достал из-за пояса пистолет и потер холодный ствол рукой. Пистолет он купил с месяц назад — в Колорадо с этим нет особых проблем. Если не считать, конечно, Денвера. Джейн была против, но Марти убедил ее, что смешно бояться оружия, если муж собирается стать специальным агентом ФБР. Кроме пистолета, Марти приобрел бронежилет скрытого ношения, который можно надевать даже под белую офисную рубашку. Продавец божился, что он спасет от любой пистолетной пули и даже от выстрела из дробовика. Правда, добавил продавец, после ружейного выстрела внутренности все равно превратятся в отбивную, хотя дробь до тела и не достанет. Так что будешь лежать, как живой.

С оружием в руке Марти почувствовал себя более уверенным. Он никогда и никому не даст в обиду своих девочек. Будь это кубинские террористы, обширявшиеся ниггеры из уличных банд или какой-то там супервулкан.

Пока Марти рядом, с ними ничего не случится. Это было главным условием его жизни.


В офис Марти прибыл первым. Отключил сигнализацию, запустил компьютер и сел в кресло. Барни, по своему обыкновению, опаздывал. Харрис должен был прибыть к обеду, поскольку улетел по каким-то делам в Вашингтон. А приписанные к отделению специальные агенты Сандерс и Мейвезер появлялись в офисе, только когда этого требовали обстоятельства и шеф Харрис.

Кроме них пятерых, отделение ФБР в Рокфилде представляла уборщица Сильвия — неопрятная пуэрториканка лет пятидесяти, ленивая и склочная, зато имевшая достаточный доступ, чтобы мыть полы для самих господ фэбээровцев. Марти всегда подозревал, что доступ она получила не за свою благонадежность, а за тупость и равнодушие. Она, во-первых, ничего не поняла бы в секретных документах, если бы они оказались в их конторе. А во-вторых, они ей были попросту неинтересны.

Шеф Харрис появился в городке за три месяца до того, как сюда приехал Марти. Собственно, он и открывал представительство Бюро в этом богом и прогрессом забытом месте. Вроде бы он раньше работал в самом центральном офисе ФБР. За какие грехи его сюда сослали, оставалось только гадать.

Барни и Марти изображали из себя отделы информации и аналитики. Попросту просиживали штаны до дыр за компьютерами, отсеивая информацию во Всемирной паутине и закрытых каналах Бюро, готовили отчеты разной степени скучности. В общем, работали на Америку в меру своих сил. Марти изнемогал под тяжестью этой рутины.

Зато Барни положение вещей устраивало на все сто процентов. Ему платили деньги за то, что он в рабочее время шарился в Интернете. К нему никто не приставал. У него была масса свободного времени. Периодические взбучки от Харриса он переносил стоически, относясь к ним как к непогоде — ничего не поделаешь, нужен зонтик. А на карьеру Барни было плевать с вершины горы Лонгс-Пик.

Пыль на столе красноречиво говорила, что Сильвия во время уик-энда не почтила своим вниманием рабочее место. Через дорогу, у крыльца полицейского участка, вяло переругивались два столетних копа с седыми ковбойскими усами до подбородка. На весь город полицейских было целых три.

В пыльное окно долбилась здоровая навозная муха, невесть как проникшая в опечатанную комнату. На Марти ватной махиной начала наваливаться тоска. Об этом ли он думал, когда шел работать в ФБР?

Нет, нужно брать Харриса за горло. Пусть выписывает направление на курсы специальных агентов. Марти этого достоин, как никто другой. Спортивен — каждый день пять миль бега вдоль шоссе в любую погоду, которая, впрочем, в Колорадо почти не меняется. Умен — колледж с отличием, «ай-кью» как у академика. Опыт есть — уже четыре года в бюро. Все в его пользу.

Против только Харрис. Даже не против. Ему просто плевать на Марти. И на всех остальных. Холодные светло-серые глаза шефа Харриса ввергали Марти в прострацию. Он терялся под этим равнодушным взглядом. Но сегодня он поставит вопрос ребром.

Больше так продолжаться не может. Без движения в этом городишке можно просто сгнить. Отвратительное место. Здесь никогда ничего не происходит. Какого черта тут понадобилось открывать офис Бюро расследований — Марти не понимал. Здесь даже полицейским делать было нечего. Только тормозить «гонщиков» на шоссе, чтобы совсем уж не зарывались. Пара драк за год — четвертого июля да когда в местной школе выпускной бал. Семейные ссоры, вождение в нетрезвом виде. Последнее убийство здесь случилось в девяносто восьмом, четырнадцать лет назад — старый Фрэнк Ламар на охоте сослепу вместо оленя застрелил своего соседа. Одно слово — тоска.

Хоть какой-то интерес вызывал местный фармацевтический завод неподалеку, на котором работало большинство сознательного и работоспособного населения города. Он выпускал не слишком большой ассортимент лекарств, но из разряда тех, без которых американец не представляет себе жизни. Больше в округе не было решительно ничего. Чем занимались специальные агенты Сандерс и Мейвезер в этом болоте, можно было только догадываться. Разве что, как Барни, прожиганием жизни и использованием служебного времени в личных целях. Только пыль в глаза они пускали более умело. Барни даже и не думал маскировать свое «отбывание номера».

Полчаса рабочего времени минуло. Никто пока не появился. Изнывая от скуки, Марти полез в Интернет. И так же от нечего делать набрал в поисковике «супервулкан» и «Йеллоустон».

Еще через полчаса на пороге кабинета появился Барни. Но Марти Хайсмит его даже не заметил. Он увлеченно рылся во Всемирной паутине, перескакивая со страницы на страницу. Поиск в Интернете был его коньком. Он умел выловить в тоннах мусора микроскопическую жемчужину. Алгоритмы отсева шлака, были для него так же просты, как азбука для учащегося колледжа.

Барни постоял у него за спиной, присматриваясь к тому, что делает его товарищ. Удовлетворенно улыбнулся и прошествовал на свое место, за стол напротив, заваленный бумагами и прочим хламом.

— Увлекательное занятие, правда?

Марти чуть не выпал из кресла.

— Черт тебя подери, Барни! Я мог схлопотать разрыв сердца! Нельзя ходить так тихо!

— Да брось, за твоей спиной могло пройти стадо бизонов, и ты бы не обратил на него никакого внимания. Что это тебя так увлекло?

Хайсмит помедлил с ответом. Ему не хотелось выглядеть глупо, попавшись на розыгрыш Барни. Но и держать информацию в себе он тоже был не в силах.

— Скажи, Барни, вчера, когда ты рассказывал про Йеллоустонский супервулкан, — насколько ты был серьезен?

Барни тоже ответил не сразу. Несколько секунд он внимательно смотрел на Марти.

— Разве я похож на безответственного балабола?

— Вообще-то похож, — ухмыльнулся Марти.

— Спасибо за откровенность. Но я был очень серьезен. Ты что-то раскопал?

— Я пока не могу делать выводы, — засомневался Марти, — но вокруг этого дела очень много странного. Я пока пробежался по самой поверхности и уже вижу кучу нестыковок. Копнуть глубже я даже боюсь.

— Чего ты боишься? Что теневое правительство пришлет по твою душу черный вертолет без опознавательных знаков?

— Я боюсь, что стану таким же болтуном и параноиком, как ты, — рассмеялся Марти.

— А между тем ничего смешного в этом нет, — не поддержал тон Барни. — По самым приблизительным расчетам, сделанным пять лет назад, Йеллоустон должен рвануть в 2074 году. Но со времен того доклада многое изменилось, и тот прогноз выглядит излишне оптимистичным. Ты можешь смеяться, Марти, но до взрыва осталось совсем немного. Супервулкан может проснуться через год, через месяц или даже завтра. Да он уже проснулся, вопрос только в том, когда он взорвется.

— И что ты предлагаешь? Посыпать голову пеплом и ждать конца света в местной церкви?

— Пепла хватит на всех, не переживай. Надо готовить пути отхода, дружище. И не откладывать это в долгий ящик. Как известно, людям всегда не хватает для спасения последнего цента, последнего дюйма, последней секунды. Выживет тот, кто будет готов заранее.

Марти подошел к кофейному автомату, чтобы сделать чашку кофе. Нажал кнопку, но автомат заявил, что нужно разгрузить от отходов поддон. Марти чертыхнулся, в очередной раз помянул недобрым словом нерадивую Сильвию и понес поддон к мусорному пакету. Вернул его на место, снова попытался запустить аппарат. На этот раз пустым оказался резервуар для воды. Марти терпеливо набрал воду из кулера. Но и с третьей попытки ничего не вышло — кончились зерна кофе в мельнице. Марти с чувством выругался, доставая из шкафчика пакет с кофе.

— Ты же видишь, Барни, не с моим счастьем пытаться выжить.

— А те, кто заранее поднимет лапки вверх, — сдохнут первыми, — жестко заявил Барни. — И на их сгнивших костях победители вырастят первый урожай новой цивилизации.

— Мне не нравится твой тон, — недовольно пробурчал Марти.

— А мне — твой, — отрезал Барни. — Ты можешь сдаваться сколько угодно, пока ты отвечаешь только за свою никчемную шкурку. Но кто тогда позаботится о Джейн и Мэгги?

— Это запрещенный прием, — вскинулся Марти.

— Иногда, чтобы заставить человека шевелиться, нужно крепко вдарить ему по яйцам.

Марти плюхнулся в кресло с чашкой кофе.

— И все же что ты предлагаешь? До Йеллоустона чуть меньше семисот миль по прямой. А не пятьсот, как вы вчера меня уверяли. Да, я посчитал! — огрызнулся Марти, увидев довольную ухмылку Барни. — Я вообще люблю точность. Судя по выкладкам с сайта, посвященного супервулкану, мы на самой границе зоны распространения пирокластических потоков. И это еще не учитывая того, что между нами Скалистые горы. Я думаю, эти потоки упрутся в горы, и основная часть шарахнет по Западному побережью. От Сиэтла до Калифорнии.

— Точно! — обрадовался Барни. — Обломки скальных пород сюда, скорее всего, не долетят. И пирокластические потоки уйдут на запад. Но через день облако вулканического пепла достигнет этих мест. Смерть от лавы — легкая смерть. Человек просто сгорает, как спичка. Смерть от отравления сероводородом куда более мучительная. Да и пепел вовсе не безобиден. По моим прикидкам, в наших краях его слой будет составлять до полуметра. Те, кто не задохнется, — будут завидовать умершим. И так будет почти на всей территории Штатов. Запад сгорит в огне и будет завален вулканическими бомбами. Центр и Восток возьмет на себя вулканический пепел. Прибрежные города Восточного побережья будут снесены цунами. Но и это мелочи. Вулканический пепел будет выброшен на высоту в несколько десятков километров и через месяц закроет все небо на Земле. Но он все же имеет массу и будет выпадать, очищая небо. Но даже когда он весь свалится на наши головы через несколько месяцев — лучше не станет.

— Почему?

— Сера. Аэрозоль серной кислоты будет выброшен в стратосферу. И это тысячи тонн! Там нет облаков водяного пара. Ее ничто не будет связывать. Сплошной кокон из серной кислоты повиснет над нами. Он перекроет людям солнце на долгих четыре года. Снег покроет большую часть планеты. Та сера, что опустится ниже, выпадет на головы уцелевших кислотным дождем. Когда снова из-за туч пепла и серных облаков выглянет солнце, его увидит не больше четверти людей, видевших солнечный свет до этого.

Барни замолчал и закурил, наплевав на строжайший запрет Харриса курить в офисе. Марти был подавлен. Даже не столько перспективами, сколько тоном Барни.

— Печальную картину ты нарисовал. Так что же, у нас нет никаких шансов?

— У тех, кто останется ждать исхода, — шансов нет. Через полгода после извержения тут почти не останется выживших. А те, кто не умер, будут бродить по снежным полям, как привидения, отыскивая не разграбленные во время паники склады и магазины в поисках пропитания.

— А у кого есть шансы?

— У тех, кто знает, где можно спрятаться.

— И где же?

— Температура на Земле понизится в среднем на пятнадцать — двадцать градусов. То есть там, где сейчас холодно, будет мертвый мороз. В теплых местах станет холодно. А там, где сейчас неимоверно жарко, — будет просто прохладно.

— Центральная Америка, Австралия, Ближний Восток, Индокитай и Африка? — понимающе прищурился Марти.

— Ты мыслишь в верном направлении. Но есть несколько нюансов. Австралия — может быть. Но она очень далеко и, в общем-то, близко к Антарктиде. Пригодной будет только ее северная часть. Но ресурсов там мало. Центральная Америка из-за близости вулкана тоже будет сильно разрушена. В Индокитае своих людей миллиарды. Этот регион наиболее зависим от сельского хозяйства. То есть неизбежный голод ударит по нему сильнее всего. Ближний Восток, скорее всего, утонет в огне войны. Там люди только и ждут возможности спустить курок.

— Остается Африка.

— Остается Африка, — эхом отозвался Барни.


Харрис появился в офисе далеко за полдень, когда осоловевшие от жары и безделья аналитики уже устали даже разговаривать на отвлеченные темы. Он проследовал в свой маленький кабинет, отгороженный от общей комнаты фанерной перегородкой, не удостоив сотрудников не то что приветствием, но даже взглядом. Шейн Харрис относился к Барни и Марти как к бесполезным предметам мебели. Ну, разве что чуть полезней стула. Скорее — уровня телефона или ксерокса, — все же им можно было поручить найти что-то в документах или отправить что-то адресату.

Вслед за шефом пробежал специальный агент Сандерс, чернявый невысокий парень, похожий одновременно на еврея, мексиканца и индейца. Его широкоскулое индейское лицо заканчивалось узким латинским подбородком, а венчалось густыми семитскими кудрями. Они скрылись в кабинете шефа. Из-за тонкой перегородки доносились их неразборчивые приглушенные голоса.

— Ты вроде бы собирался поговорить с Харрисом о направлении на курсы специальных агентов? — подначил Барни.

Марти потер лоб. Нельзя всю жизнь хотеть поговорить с начальством, но так и не попытаться сделать это на самом деле. Но в присутствии Харриса Марти сразу терялся. Вся его решительность куда-то улетучивалась. И начинало казаться, что он не требует того, что ему полагается, а занимается мелким попрошайничеством. Он жалобно посмотрел на друга, но веснушчатая ирландская физиономия была непроницаемой.

— Если ты думаешь, что руководители курсов сами узнают о твоем существовании и пришлют вызов, то ты наивней, чем я думал, — проворчал Барни из-за своего монитора.

Марти шумно выдохнул, решительно встал с кресла, подошел к двери Харриса. Но вместо того чтобы войти в нее, он нажал кнопку на кофейном аппарате и сделал себе еще одну чашку напитка. С ней он прошествовал обратно к своему столу и мрачно уселся перед компьютером. Барни глубокомысленно хмыкнул, но ничего не сказал.

За две минуты Марти выдул свой кофе, обжигая губы и язык и чувствуя, как внутри начинает пузыриться злость на несправедливый мир, на Харриса и на самого себя. И когда злость эта достигла необходимой ему консистенции, вскочил и рванулся в кабинет шефа, надеясь, что приступ трусости не застигнет его на полдороги.

Сандерс сидел верхом на стуле за спиной шефа и что-то показывал ему на мониторе компьютера. Они оба уставились на Марти, когда он влетел в кабинет, будто увидели на пороге кенгуру в хоккейном шлеме. Шейн Харрис, крепкий мужик лет пятидесяти с редкими волосами и холодными глазами, требовательно качнул головой:

— Что у вас, Хайсмит? Русские объявили нам войну?

— Я хотел поговорить с вами, сэр.

— Это срочно?

Марти неуверенно кивнул.

— Излагайте.

Сандерс с усмешкой смотрел на аналитика. Марти сглотнул комок в горле.

— Мне бы хотелось получить направление на курсы специальных агентов, сэр.

— А мне бы хотелось получить направление на курсы президентов США, — ухмыльнулся Сандерс.

— Думаю, у вас равные шансы, — без малейшего проблеска эмоций заметил Харрис.

Марти машинально отер о брюки вспотевшие ладони.

— Сэр, я шел на работу в Федеральное бюро расследований не для того, чтобы просиживать задницу в кресле. Думаю, у меня есть все данные, чтобы стать специальным агентом.

В глазах Харриса мелькнуло что-то, похожее на легкий интерес.

— С чего вы взяли, что способны проводить расследования? Извините, Хайсмит, но я не вижу ни препятствий для вашей учебы, ни, к сожалению, поводов вас на нее отправлять. Вы хорошо выполняете свою работу, но для того, чтобы стать агентом, этого мало.

— Что для этого нужно? — обескураженно спросил Марти.

— Хоть что-то, — пожал плечами Харрис. — Вы же собираетесь стать агентом, а не я. Пока что вы обычный клерк, каких тысячи даже в Бюро. Сделайте что-нибудь, чтобы я мог выделить вас из толпы. Тогда и вернемся к разговору. А пока, извините, у меня есть другие дела. Вы позволите нам с агентом Сандерсом продолжить?

— Да, продолжайте, конечно, — брякнул Марти и поспешил выскочить из кабинета, провожаемый гомерическим хохотом Сандерса.

С пылающими щеками и ушами Марти грохнулся на свое кресло и стал с остервенением щелкать мышкой, перескакивая вслепую с сайта на сайт, не успевая даже понять, на какой из них он в данный момент смотрит. Он был очень благодарен Барни, что тот хотя и пыхтит сочувственно, но благоразумно помалкивает. В этот момент ему не нужна была даже дружеская поддержка, не то что подначки.

Самое обидное, что Харрис на сто процентов прав. Ничего из себя Марти не представляет. Усердный кабинетный работник, не более того. Но просто так отказываться от своей мечты он не собирался. Заветное удостоверение, служебный пистолет и блестящие перспективы — он уже давно считал, что это все должно принадлежать ему по праву. И одна неудачная беседа с начальником ничего не изменит. В конце концов — специальный агент Хайсмит! Это даже звучит гармонично. Значит, оно и будет звучать. Нужно просто немного времени и немного старания, чтобы себя зарекомендовать не просто как добросовестного работника, но и как инициативного и способного на самостоятельные расследования. Аналитика, которой он занимается, — это как раз то поле, на котором растут самые толковые спецагенты.

Внезапно рука дрогнула и перестала теребить мышь. Марти сам не понял, что случилось. Он убрал руки от манипулятора и несколько секунд сидел неподвижно, пытаясь сообразить, что такое важное мелькнуло на самой границе его сознания. Звук? Запах? Мысль?

Нет, что-то другое. Что-то конкретное, но на что он не успел среагировать. Марти подозрительно посмотрел на О’Брайена, но тот сосредоточенно рылся в своем компьютере. Наверняка путешествовал по своим любимым сайтам с «секретными материалами».

Марти посмотрел на свой монитор. Очередная страничка сайта, посвященного супервулкану. На ней фотокопия некоего якобы официального секретного документа, который неизвестными путями попал в руки содержателей сайта. Таких «секретных документов» в Сети больше, чем сурков в прериях. Даже шапка и гриф на документе были изготовлены человеком, явно ни разу не видевшим настоящие документы специальных служб.

Не может быть, чтобы на нем остановился взгляд Марти. А если отмотать назад? Марти щелкнул по зеленой стрелочке, открывая предыдущую просмотренную страницу. Фотография пейзажа Йеллоустонского парка, сделанная довольно мощным телевиком с приличного расстояния. Подпись гласила, что сотрудники национального парка увольняются в массовом порядке. А на их место берутся люди по направлению новоиспеченного Научного совета при президенте США и почему-то Пентагона. Никакой связи между картинкой и подписью не прослеживалось — обычный прием желтой прессы.

Еще один клик назад. Снова документ. Но на этот раз выполненный более правдоподобно. Шапка, гриф, реквизиты, стиль документа — все было как в настоящих аналитических докладах сотрудников ФБР. Подпись агента… Черт возьми!

— Барни! Подойди сюда! Да быстрее!

— Что такое? Нашел бесплатный порносайт? — недовольно пробурчал О’Брайен, выбираясь из-за стола.

— Тебе это ничего не напоминает? — прищурился Марти, ткнув пальцем в экран.

— Напоминает тысячу докладных записок и отчетов, которые я держал в своих руках за последний месяц, — пожал плечами Барни.

— А подпись?

— Что подпись?

Марти досадливо зарычал и полез в кучу папок, сложенных на столе. Быстро пролистал несколько документов и вытащил официальный доклад Харриса, который Марти по его указанию отправлял в офис ФБР в Денвере.

— Ну?

— Похоже, — с сомнением сказал Барни. — Ну и что? У нас Харрис. А тут доклад специального агента Херши. Фамилии похожи, потому и подписи похожи.

— Барни! Черт тебя подери! — всплеснул руками Марти. — Ты в ФБР прямо из школы для детей с нарушением развития попал, что ли? Что такое графология, ты вообще не слышал? Два разных человека не могут одинаково расписываться. Подпись даже подделать стопроцентно невозможно! Смотри — вот здесь нажим, здесь тонкая линия, здесь характерный завиток, двойной вертикальный штрих… Барни, это подпись одного и того же человека! Голову даю на отсечение!

— Да? — Барни почесал лысеющую голову. — И о чем же это говорит? Что Харрис на самом деле Херши? Он что, агент Китая?

— Это о многом говорит, — усмехнулся Марти. — Например, о том, что создатели сайта на самом деле, кроме тонн мусора, имеют реальные каналы слива информации из ФБР. А это очень серьезно. Это говорит о том, что ФБР действительно интересуется супервулканом в Йеллоустоне. А значит, это тоже может быть не просто сказочкой для слабонервных. Это говорит о том, что Харрис или Херши, как его там на самом деле, в Рокфилде не просто ерундой занимается. Что он кое-что знает о супервулкане! И что Рокфилд каким-то образом связан с этим чертовым вулканом! А если хорошенько подумать, то это еще очень о многом может сказать! Надо только покопаться.

Возбужденный Марти посмотрел на товарища и вдруг наткнулся на его взгляд. Странный такой взгляд. Долгий. Изучающий. И в то же время одобрительный. Марти стало немного не по себе.

— Что такое, Барни? Ты как будто Элвиса увидел.

Ответить Барни не успел. Открылась дверь кабинета начальника, и оттуда вышли Харрис с Сандерсом. Марти едва успел опустить голову. Он был уверен, что Харрис по глазам вычислит в один момент, что Марти что-то скрывает.

— На сегодня дел нет, — уведомил Харрис. — О’Брайен, доделайте сводку о движении железнодорожных составов через Рокфилд за последнюю неделю и можете быть свободны. А вы, Хайсмит, можете идти прямо сейчас.

— Спасибо, но у меня есть кое-какие дела, — Марти не сумел скрыть торжествующей нотки в голосе. — Нужно кое-что проанализировать.

Харрис удивленно приподнял бровь, пожал плечами и вышел вслед за Сандерсом.


Сразу после ухода начальства у руководителей аналитического отдела и отдела информации почему-то резко упала работоспособность.

— Да плевать на эту железнодорожную сводку! — уверял Барни. — Тем более что мне завтра должны из Денвера прислать кое-какую интересную справочку. Как раз по железнодорожным вопросам. Вот тогда и сводка лучше получится.

— Что за справка?

— Да есть тут у меня одна зацепочка. Не буду трепаться, это может оказаться полной пустышкой. Подождем до завтра. А сейчас пойдем, оттянемся в баре.

— Нет, Барни, у меня есть мысль получше.

— Не бывает мысли лучше, чем оттянуться в баре, — отмахнулся Барни.

— Хочу в тир сходить, к Рэнди Коэну.

— Зачем? — не понял Барни.

Марти замялся:

— Да я пистолет купил, хочу опробовать.

— Пистолет — это опасно! — озаботился О’Брайен. — Ты можешь пораниться!

— Иди к черту, Барни! — огрызнулся Марти. — Пойдешь со мной?

— Если ты обещаешь не стрелять в меня, — ухмыльнулся ирландец.


Тир Рэнди Коэна находился в трех сотнях метров от последних домов на восток от Рокфилда. Работал он всего пару часов в день, потому что избытка клиентов не наблюдалось — жители Рокфилда предпочитали тратить патроны не в тире, а в прериях, охотясь на кроликов. Соответственно, и сам тир выглядел так, будто на дворе девятнадцатый век. Это был обычный деревянный навес с барьерами и пулеулавливающим валом в двухстах метрах впереди. Зарабатывал Рэнди содержанием небольшой скобяной лавки. Зачем ему тир, он и сам не знал. Его открыл еще его прадед, и от семейного бизнеса жалко было отказываться, хотя дохода от него не было совершенно.

Заплатив по десять баксов за аренду, Марти и Барни заняли свои места за барьером. Рэнди — потертый жизнью сухой мужик лет шестидесяти — предложил им пива, но они отказались, и он равнодушно ушел в свою каморку.

— Ну, показывай свой арсенал, — подмигнул О’Брайен.

Марти достал из портфеля пистолет и протянул его Барни стволом вперед.

— Черт тебя подери, Марти! — оттолкнул ствол ирландец. — Что ты делаешь?

— Что не так?

— Достав пистолет, ты должен вынуть магазин, передернуть затвор, чтобы проверить патронник, и протянуть его мне рукояткой вперед. Это же азбука!

— Извини, — сконфузился Марти и сделал так, как сказал Барни.

— Так лучше, — успокоился тот.

Он повертел пистолет в руках, слегка иронично улыбаясь. Марти напрягся, ожидая обычных шуточек друга.

— «Таурус»! — почтительно сказал Барни. — Чудо бразильской техники! Говорят, что итальянцы собирались закрыть заводы «Беретта», когда узнали, что их пистолеты так похожи на продукцию «Тауруса», только бразильские пистолеты вдвое дешевле! А почему ты выбрал модель «945»?

— Сорок пятый калибр, — чуть напыжившись, сказал Марти.

— Зато всего восемь патронов в магазине. И отдача, как у реактивного гранатомета.

— Сорок пятый — самый американский калибр! — не сдавался Марти.

— Это сказки дедушек с Дикого Запада, — отмахнулся Барни. — Останавливающее действие и все такое. Но две девятимиллиметровые пули остановят гарантированно и попадут точнее. А вот второй раз из сорок пятого прицельно сразу не стрельнешь. Тут бы пистолет в руках удержать, не то что прицелиться. Ну да ладно, это все споры о вкусе, — быстренько свернул тему Барни, увидев, как помрачнел Хайсмит. — Покажи, как ты это делаешь.

Марти забрал пистолет, зарядил его, взял двумя руками, как видел в кино, поднял над головой, медленно опустил и нажал на спуск. «Таурус» рявкнул и действительно едва не вылетел из рук. Мишень осталась девственно чистой. Барни отвернулся и начал что-то насвистывать — дескать, я ничего не видел, просто рядом стою.

— Ну да, я первый раз стреляю из пистолета! — рассвирепел Марти. — А ты что, лучше?

Барни снисходительно посмотрел на друга, вздохнул, подошел к барьеру. Неожиданно его рука метнулась под полу пиджака и через мгновение вылетела обратно уже с пистолетом. Два выстрела слились в один.

Марти подавился словами, даже закашлялся.

— От… откуда у тебя пистолет?

— Он у меня всегда был, — пожал плечами О’Брайен.

— А почему ты его не показывал?

— А зачем его показывать? Обычный «Зиг-Зауэр 226». Девять миллиметров, девятьсот граммов, пятнадцать патронов в магазине.

Марти не нашелся, что ответить. Он посмотрел на мишень — два пулевых отверстия были в районе центра, рядом друг с другом. Так, что можно было обе дырки накрыть ладонью.

— Хочешь, я скажу тебе, что ты делаешь неправильно?

Марти кивнул.

— Все, — усмехнулся Барни. — Ты слишком крепко его держишь, от этого трясется рука. Он неправильно сидит у тебя в руке — от этого ствол смотрит в сторону. Ты опускаешь его сверху вниз — поэтому он проваливается мимо мишени. А надо поднимать снизу вверх. Только в кино носят пистолет стволом вверх. Ты слишком резко дергаешь спуск — от этого пистолет, даже правильно наведенный, уходит в сторону. Ты неправильно смотришь — одним глазом. А надо обоими.

— Хоть дышу-то я правильно? — обиженно спросил Марти.

— Нет, дышишь ты тоже неправильно, — безжалостно отрубил Барни. Посмотрел на опустившего руки товарища, вздохнул: — Сколько у тебя патронов?

— Две пачки.

— Мало. Ну да ладно. Семь осталось в магазине. Два по двадцать пять в пачках. Плюс у меня два магазина по пятнадцать… На первый урок хватит, а завтра ты еще купишь. Плату за уроки я возьму с тебя пивом. Прямо сегодня. Ну, приступим…

Занятие получилось хоть и не слишком долгим, но увлекательным. В какой-то момент Марти даже перестал удивляться тому, что его мирный друг оказался великолепным стрелком. Первым делом Барни разбил вдребезги все стрелковые мифы, которые Марти впитал с книгами и кинофильмами. Воспетая детективами героическая стойка Уивера в полуприседе лицом к мишени и с пистолетом в двух руках была предана остракизму. Оказалось, что для точного выстрела нет ничего лучше, чем классическая спортивная стойка — правым боком к мишени, пистолет в правой вытянутой руке, левая заведена за спину. А для боевой стрельбы совсем другие правила — опять же боком к противнику, но уже левым, левая согнутая рука поддерживает вытянутую вдоль тела правую, выстрелы почти не прицельные, сдвойкой. Наведение производится «тычком» ствола в сторону мишени. И масса других нюансов.

Занятие оказалось еще и азартным и увлекательным. Если бы не закончились патроны, Марти стрелял бы до самой ночи. У него даже начало уже получаться, что, покряхтев, признал и Барни.

— Слушай, ты стреляешь, как Билли Кид! — возбужденно восхищался Марти, следуя к машине. — Тебя хоть сейчас отправляй в прошлое. Ты был бы лучшим стрелком Дикого Запада.

— Стрелки Дикого Запада — это тоже миф, — поморщился Барни. — Если изучать историю не по вестернам, а по судебным книгам и полицейским отчетам, то выяснится много интересного. Большинство громких убийств того времени без разницы, кого убили — шерифа, ковбоя, бандита или политика — были совершены выстрелом в спину. А основным оружием того времени был вовсе не «кольт», и даже не «винчестер», а дробовик. Суровое и простое оружие простого и сурового времени. Стреляет недалеко, целиться не обязательно, шансов после выстрела с трех метров не оставляет.

— И все же, — не сдавался Марти, — где ты так выучился стрелять?

— На курсах выживания Рональда Гросса.

— А кто это такой — Рональд Гросс?

Барни остановился, посмотрел на Марти. Снова странно посмотрел, словно принимая какое-то решение.

— Рональд Гросс — бывший специальный агент ФБР. Консультант Бюро по вопросам психологии коллектива и социальному моделированию. Он ушел из ФБР два года назад. Говорят, что ушел не просто так. Он узнал что-то такое, что не сходилось с его представлениями о том, чем должны заниматься государственные органы. После этого он организовал курсы по выживанию. Я занимался на них. И сейчас иногда бываю, чтобы освежить навыки. Гросс поперек горла много кому из Бюро. Он слишком много знает. И слишком со многим не согласен. Поэтому с полгода назад он уехал из страны, чтобы продолжить свое дело, а тут оставил своих заместителей.

— Он уехал в Африку? — неожиданно спросил Марти.

Барни поперхнулся, посмотрел на молодого друга, словно впервые его увидел, и покачал головой.

— А ты опасный человек, Хайсмит. По-моему, Харрис делает большую ошибку, что не отправляет тебя на курсы агентов. Лучше бы иметь тебя на стороне Бюро, чем на противоположной.

— Что узнал Гросс? Ты же знаешь, Барни!

— Я не могу об этом говорить, — вздохнул ирландец. — Не сейчас. Всему свое время. Его очень мало, но оно еще есть.


Пакет с документами из офиса ФБР в Денвере привез специальный курьер. Он долго и нудно ныл, что его гоняют по всему штату в собачьи дыры, чтобы развозить никому не нужные бумажки, получил подпись Барни в получении и уехал на своем раздолбанном пикапе.

— Немудрено, что он такой зануда, — усмехнулся Барни. — Гонять летом по Колорадо в консервной банке без кондиционера — мать Тереза стала бы богохульницей.

Марти не ответил. Он сегодня с самого утра забрался в Интернет и начал работу над проблемой супервулкана уже более серьезно, чем накануне. Выкопать ценную информацию из-под мегатонн сетевой шелухи было непросто, но привычно для него. И чем дальше и глубже он забирался, тем озадаченнее становилось его лицо. Благо ни Харриса, ни Сандерса сегодня опять не было.

Часов в десять пришел второй спецагент — Рассел Мейвезер. Здоровенный иссиня-черный парень с красными белками глаз. Он был даже на вид страшнее вожака стада горилл, поэтому никто даже не пытался при нем пошутить на тему его родственных отношений с прославленным в свое время боксером Флойдом Мейвезером. Посидев с полчасика в своей каморке, изображавшей личный кабинет, Мейвезер ушел, не сказав ни слова. Барни и Марти были для него существами-невидимками.

Документы в денверском пакете оказались более чем любопытные. Барни даже достал из ящика стола очки и нацепил их на нос, что случалось с ним только тогда, когда он увлекался чем-то так, что слегка терял над собой контроль.

— Взгляни-ка, — позвал О’Брайен друга.

Марти с досадой встал из-за компьютера — его собственное «расследование» увлекло его не на шутку.

— Что у тебя?

Барни разложил на столе бумаги, для чего ему пришлось радикально сгрести остальной хлам на край.

— Помнишь, я тебе пару недель назад говорил, что вокруг фармацевтического завода у нас творится что-то неладное?

— Ну.

— Я получил подтверждение. Смотри. По бумагам фактически девяносто с лишним процентов продукции завода уже полтора года отгружается одной и той же фирме из Хьюстона. Это само по себе ненормально. У нас, конечно, не цеха «Байера», но все равно — сбыт всей продукции в одни руки попахивает монополистским сговором.

— Ты тоже решил податься в специальные агенты? — ухмыльнулся Марти.

— Не перебивайте, юноша. Так вот, сегодня мне принесли ответ на мой запрос в налоговую службу. Такой фирмы в Хьюстоне не числится. И не только в Хьюстоне. Этой фирмы вообще нет на территории Соединенных Штатов.

— Подставная фирма? — с сомнением спросил Марти. — Зачем? Наш завод не имеет дела с наркосодержащими препаратами. Обычные лекарства.

— Обычные, да не совсем. Это так называемые стратегические позиции. Очень простые и эффективные препараты. Предельно дешевые. Такие обычно закупает армия. Болеутоляющие, антивирусные, противовоспалительные и тому подобное. Это тебе не виагра или прозак. Лекарства не для толстосумов и сбрендивших дамочек. Лекарства для всех. На складах министерства обороны на случай войны хранятся именно такие.

— Зачем Пентагону делать это через подставную фирму? — снова не понял Марти.

Барни тяжело вздохнул и посмотрел на Марти поверх очков.

— Вы расстраиваете меня, мистер Хайсмит. Кажется, вчера я вам высказал слишком много комплиментов.

Марти покраснел и протянул руку.

— Дай сюда свои бумаги.

— Зачем?

— Дай, говорю! Я тебе сейчас покажу, что можно выжать из обычного компьютера и правильно работающей головы.

Следующий час Марти, не отрываясь, тащил информацию из Интернета и из закрытых баз Федерального бюро расследований, насколько позволял его довольно невысокий уровень доступа. Барни заскучал и через полчаса под благовидным предлогом сбежал на часик. Стопы свои он направил в кафе неподалеку, чтобы предаться чревоугодию в виде зажаренной бараньей ножки и пары кружек пива.

Кафе стояло на Мэйн-стрит — центральной улице города, которая представляла собой «городской» участок шоссе, пронизывающего город насквозь с юга на север. Шоссе было не из оживленных. Впрочем, и населенных пунктов по пути было раз-два и обчелся. Так что кафе жило за счет транзитчиков. Готовили тут соответственно. Сами жители Рокфилда сюда не заходили — разве что на проезжих девок посмотреть.

Но для Барни хозяйка — сорокалетняя дородная жгучая мексиканка Долорес — делала исключение. Его обед был абсолютно «домашним». И растягивался как минимум часа на полтора. Платил Барни не звонкой монетой, а фривольными разговорами с множеством многообещающих намеков. Которые, впрочем, ни во что серьезное не выливались. Да и не могли вылиться. Муж Долорес — Йере Йоукохайнен — хоть и был по крови финном, но по вспыльчивости давал сто очков вперед любому итальянцу. Учитывая его два метра роста и сто двадцать кило чистых мышц без грамма благополучного жирка, флиртовать с его женушкой уже было смертельным трюком. А уж о чем-то большем и помыслить мог только камикадзе. Но рыжему ирландцу и тут все сходило с рук.

Зная это, Марти смог расслабиться после ухода товарища. Часа полтора у него теперь точно было.

Вскоре Марти уперся лбом в порог уровня доступа. А за ним как раз и начиналось самое интересное. Размышлял и сомневался он недолго. В конце концов, ребенку известно, что провести хорошее расследование, оставаясь строго в рамках закона, невозможно.

Хайсмит выглянул на улицу, помахал рукой все тем же двум немолодым полисменам, которые сидели в плетеных креслах в тени под навесом возле своего участка, и юркнул обратно.

Запер дверь. Подошел к кабинету Мейвезера, посмотрел в щель между дверью и косяком. Удовлетворенно кивнул. Взял у себя из стола металлическую линейку, просунул ее в щель двери, нащупал скос язычка замка и с силой надавил.

Щелк! Дверь открылась. Марти презрительно ухмыльнулся. И это специальные агенты! Любой лох в Нью-Йорке знает, что закрывать дверь на один оборот — все равно что оставлять ее вовсе открытой.

Взломщик зашел в святая святых агента Мейвезера и по-хозяйски осмотрелся. То, что ему нужно, должно быть где-то рядом с компьютером. Или он ничего не понимает в людях. Для начала посмотрел на пробковую доску для заметок. Нет. Это было бы слишком просто. Даже для Рассела. Под клавиатурой? Нет. Он потер нос, Не может агент Мейвезер спрятать это слишком далеко.

Марти поднял коврик для мышки и довольно осклабился. Квадратный листочек бумаги с двенадцатью цифрами и буквами, набранными в разном регистре, лежал на месте.

Специально обученные профессионалы вырабатывали алгоритм генерации паролей, на взлом которых потребовалось бы несколько лет работы суперкомпьютера. На это были угроханы миллионы бюджетных баксов. Но большинство агентов, лучше знавших пистолет, чем компьютер, все равно записывали свои секретные данные на бумажку и прятали поближе к машине, чтобы не потерять и не забыть.

Марти переписал пароль на другую бумажку, вернул дверь в прежнее состояние и снова погрузился в работу. Когда появился Барни, Марти сидел в кресле, развалившись по-королевски, и едва сдерживал торжество во взгляде.

— Ты светишься, словно сорвал джекпот на «Колесе фортуны», — настороженно сказал Барни. — Не забыл, что с выигрыша надо платить налоги?

— Ирландцы никогда не славились чувством юмора, — ухмыльнулся Марти. — Так что не стоит тебе браться не за свое дело.

— Ну, давай уже, не томи, выкладывай, — проворчал Барни. Пара пива и хороший обед сделали его слегка ленивым, пикироваться желания не было.

Напыщенность в момент слетела с Хайсмита, лицо мгновенно приобрело озабоченный вид.

— А нарыл я, Барни, такое, что сам, честно говоря, не очень рад. Пробить фирму-получателя, как я и предполагал, не удалось. Такой фирмы не существует в природе. Но мы, к счастью, живем в бюрократическом мире. Здесь все пронизано отчетностью. И даже если отрубить одну ниточку, всегда найдется пара-тройка других.

— И ты их нашел?

— Без проблем. Если нет покупателя, то всегда есть получатель груза. В Соединенных Штатах груз не может исчезнуть. Его должен кто-то забрать. Вагоны с нашего завода действительно шли в Хьюстон. Там помещались на склады на доверенное хранение. Причем на федеральный терминал! И за это никто не платил! Во всяком случае, я не нашел ни одного финансового документа на этот счет.

— Забавно, — пробормотал Барни.

— Не то слово. Но дальше еще интересней. Поскольку фирмы нашей не существует, платить за ее грузы некому. И ровно через день, без единого сбоя, груз медикаментов оформлялся как неполученный и отправлялся на ответственное хранение в Новый Орлеан. Судя по документам, на реализацию с перечислением средств в федеральный фонд в зачет задолженности несуществующей фирмы за аренду терминала. Как ты думаешь, сколько дней груз лежал на ответственном хранении?

— Сутки.

— Точно! Ровно сутки! Ты ясновидящий, Барни! Давай проверим твой третий глаз еще разок. Кто покупал эти медикаменты? И почему именно в Новом Орлеане?

Барни почесал затылок и развел руками. Марти засмеялся, возбужденно потирая ладони.

— Покупателем выступает каждый раз одна и так же общественная организация! По документам, она занимается поставками гуманитарной помощи в страны третьего мира. И, похоже, единственная страна, которая интересует этих гуманистов, — Либерия. Во всяком случае, больше нигде она не замечена. Только Либерия. И только лекарства с нашего завода. Такая вот узконаправленная гуманитарная организация.

— А почему Новый Орлеан? — напомнил Барни.

Марти снисходительно улыбнулся:

— Либерия далеко. Грузы туда надо как-то доставлять. А что у нас в Орлеане есть?

Барни пожал плечами:

— Там много чего есть.

— Главное, там есть военно-морская база!

Марти откинулся в кресле, заложив руки за голову и наслаждаясь эффектом.

— База ВМФ? — не понял Барни. — А она тут при чем?

— Вот-вот. Самое странное в этой и без того смешной истории, что после переоформления медикаментов на «гуманоидов» груз в тот же день перевозился на склады военно-морской базы. И уходил в Либерию с их причалов. Причем гражданские сухогрузы оплачивались либо принимающей стороной, либо правительством США. Как тебе такой расклад?

Барни молча прошел на свое место, не обращая внимания на Марти, весь вид которого говорил; «Ну! Восхищайся мной! Кто еще может так?» — достал из кармана смятую пачку сигарет, щелчком выбил одну и закурил, выпуская запрещенный Харрисом дым в потолок.

— Чего-то такого я и ожидал, — неожиданно заявил Барни.

Лицо Марти вытянулось:

— Что значит — ожидал?

О’Брайен махнул рукой:

— Не обращай внимания, парень. Так, мысли вслух. Если честно, я заказывал документы, чтобы найти нечто подобное. Но, если еще честнее, я планировал разобраться с этим за недельку-другую. Похоже, тебя всерьез зацепило, если ты так рьяно взялся за дело и сделал мою двухнедельную работу за два часа. Ты действительно достоин носить звание специального агента ФБР. И достоин этого больше, чем оба наших лоботряса — Сандерс и Мейвезер.

— Вот только не надо лить мне бальзам на раны, — скривился Марти. — Я слишком себя уважаю, чтобы купиться на такую дешевую лесть.

Марти сел за свой компьютер и начал раздраженно щелкать клавишами. Триумф обернулся пшиком.

— Не обижайся, старина, — примирительно сказал Барни. — Ты слишком многого хочешь сразу. Я занимаюсь этой ерундой уже несколько лет. Если я сразу открою тебе карты, ты просто вызовешь бригаду психиатров из Колорадо-Спрингс. И я бы на твоем месте поступил так же. И еще… Я знаю, что выгляжу параноиком, но это знание, Марти, оно опасное.

Марти не ответил. О’Брайен тяжело вздохнул, не зная, как утешить друга.

— Слушай, дружище. У меня к тебе предложение. У нас есть некоторое время. В пятницу мы поедем на машине в Йеллоустон. Мы можем поговорить по дороге. Если, конечно, наши дамы не выкинут нас на обочину за такие разговоры. Можем поговорить там. Это будет даже лучше. Когда ты увидишь это все своими глазами — ты скорее поверишь. Не заставляй меня выглядеть сейчас перед тобой сумасшедшим. Пожалуйста!

Марти снова ничего не ответил. Но молчал он всего секунд двадцать — дольше сердиться на Барни было невозможно. Хайсмит покачал головой:

— Рыжая…

— …ирландская скотина, — закончил Барни и заржал первым.


Чертов вулкан не выходил из головы Марти. Даже не столько сам вулкан, сколько нечто странное, творящееся вокруг всей этой истории. Эта странность была пока нечеткой, несформулированной. Она была на уровне ощущений, даже не догадок еще, а неясного томления ума. Марти казалось, что он ухватил самый кончик веревки, уходящей за угол. И почему-то было страшно дернуть эту веревку. На другом ее конце мог оказаться тигр.

Но и противиться любопытству Марти уже был не в силах. Он подошел к компьютеру, который стоял в его домашнем кабинете, оборудованном в маленькой клетушке, раньше явно выполнявшей функцию кладовки. Несколько секунд он буравил взглядом выключенный монитор. Джейн была, мягко говоря, не в восторге, когда он занимался работой дома. Но ведь это не работа! Это чистое любопытство.

Марти прислушался. Внизу на кухне хозяйничала Джейн, стараясь сделать пирог. Мэгги и ее щенок активно участвовали в процессе. При их всемерной поддержке приготовление ужина могло растянуться на пару часов. Модем призывно помаргивал светодиодами. Палец сам потянулся к кнопке и включил питание компьютера.

Использовать выход на базы ФБР из дома было бы чистым безумием. Поэтому Марти решил начать с уже известного сайта, посвященного супервулкану. Он его излазил уже вдоль и поперек, не исследованными были только ссылки на другие ресурсы, которыми были утыканы страницы проекта. Часто именно они представляли собой наибольшую информационную ценность. Тем более, он имел уже возможность убедиться, что весьма правдоподобные документы на сайте «вулканологов» мирно соседствовали со стопроцентной развесистой клюквой.

Пробуя ссылки наудачу, Марти неожиданно попал на портал какой-то сетевой игры, посвященной именно миру после взрыва супервулкана. Мир Лавы. Лава-онлайн.

Ничего себе! Марти озадаченно уставился на монитор. Он считал, что проблема вулкана — тайна, известная лишь узкому кругу посвященных да еще более узкому кругу любопытных. А тут целый мир после апокалипсиса! Да еще детально проработанный. Похоже, это было тайной только для тех, кто не хотел ничего знать!

Судя по материалам сайта, в эту игру резались уже несколько десятков тысяч геймеров по всему миру. И играли они в нее уже лет пять! Как такое могло быть? Как это не вылезло на поверхность?

Он был уверен, что впустую теряет время, но все же прошел нехитрый процесс регистрации и забрался внутрь игры.

Над миром после извержения неизвестные ему люди поработали основательно. Действие происходило в Северной Африке. Совсем как говорил Барни. Уж не из этой ли игры чертов ирландец вытянул свою теорию? С него станется разыграть товарища таким образом. Но нет, Барни был как-то уж слишком серьезен. И слишком много совпадений.

Марти быстренько прошел первый квест, дающий общие понятия того, как действует и чем живет эта виртуальная реальность. И, черт возьми, этот игрушечный мир был слишком реалистичен. И он чертовски пугал Марти. Он очень не хотел бы жить в мире, где приходится рассчитывать только на себя и свой автомат. Где все решают не ум и знания, а реакция, сила кулака, точность выстрела и умение найти союзников и договариваться с врагами.

Впрочем, судя по многим признакам, ум и знания тут тоже не будут лишними. Но чтобы начать их применять, надо было банально выжить.

Марти почувствовал, что игра начинает его затягивать, и немедленно вышел из нее. Он слишком хорошо помнил, как несколько лет назад ночи напролет резался в сетевые игры, и это едва не привело к исключению из колледжа. Сейчас у него не было времени на подобные развлечения.

Но этот ресурс был не бесполезен. Обычно производители любых игр снабжают свои детища некоей информационной базой, чтобы они выглядели поправдоподобнее. А такой детально проработанный мир, как мир Лавы, обязан был быть снабжен очень большим количеством информации. На пустом месте, используя одну только фантазию, придумать такое невозможно.

Большое количество разнообразной информации по Африке, по самому вулкану находилось на соответствующих страницах сайта. Но это все было не то. Марти сам пока не знал, что он ищет, но чутье подсказывало ему, что нужно копать дальше.

Он забрался на форум игры, где бывалые игроки делились опытом с новичками и обсуждали друг с другом перипетии сражений и операций. Вскоре он наткнулся на одно имя — Говард Хаксли. Опытные геймеры произносили это имя с благоговением. Похоже, именно с подачи этого человека родился этот мир. Ну, или, во всяком случае, он имел к этому непосредственное отношение.

Но вот что странно — ни в одном из документов игры он не обнаружил этого имени. Просто человек-невидимка какой-то!

Поиск в Интернете не нашел ни одного Говарда Хаксли. Редчайший случай, когда в мире не нашлось ни одного человека с таким именем и фамилией. Большинство ссылок на фамилию Хаксли вели на биографию известного журналиста Каледона Хаксли. Марти освежил в памяти эту информацию и почувствовал, как возбужденно зачесались ладони. Это было не тепло, это было опаляющее горячо!

Каледон Хаксли неоднократно выступал с громкими заявлениями о том, что США слишком много внимания уделяют африканским проблемам. Чтобы доказать какие-то свои выкладки, он поехал в Африку. В Либерию. И там погиб от взрыва бомбы, заложенной в автомобиль атташе США в Либерии Говарда Кирби. Говард Кирби был однокашником Хаксли, именно к нему Каледон обратился за помощью. Следствие решило, что целью террористов был именно атташе, а Хаксли оказался случайной жертвой.

Говард Кирби. Каледон Хаксли. Говард Хаксли. Очень простой логический ряд. Марти ухмыльнулся. Надо копать дальше в этом направлении.

В форуме несколько раз прозвучало упоминание некоего «блога Говарда Хаксли», к которому старые геймеры относились чуть ли не как к своей Библии. Но следов этого блога Марти с ходу также отыскать не удалось.

Марти рассерженно почесал подбородок. Такие «затыки» действовали на него как сильнейший стимулятор. Если этого нет на поверхности, значит, надо рыть вглубь. А рыть он умел.

Напрасно люди думают, что, удалив сайт или даже просто информацию с какого-то сайта, они стирают это из информационного пространства. Существование «черных ящиков Интернета» особо не скрывается, но и не афишируется. Те, кому это нужно, прекрасно осведомлены о таких «амбарах», где хранится ВСЕ, что когда-либо обнародовалось на просторах Всемирной паутины. Здесь можно найти информацию со стертых десять лет назад сайтов. Ни одно слово из Интернета не исчезает. Конечно, здесь нет графики, красивых заставок. Но главное в информационном поле — слово и цифра, а не картинка.

Уже через десять минут он с удовлетворением читал «пропавший» блог Хаксли.

Сетевой дневник Говарда не был очень уж наполнен информацией. Но скудость ассортимента с лихвой компенсировалась его качеством. Автор сайта ставил такие вопросы и сопровождал их такими аргументами, что у Марти в груди пробежал холодок. Но Барни и Джейн не зря называли его «агентом Хайсмитом». Недоверчивость Марти в деле анализа информации была предельной. Он запрезирал бы себя как специалиста, если бы поверил кому-то на слово, пусть даже слово это выглядело очень убедительным.

Марти бросился проверять полученные данные через открытые источники. Все подтверждалось! Черт возьми! Все было так просто! Все было на поверхности! Просто никто не удосужился связать воедино, казалось бы, абсолютно разрозненные нити, не имевшие друг к другу никакого отношения. И автор сайта не связывал их. Он просто верно ставил вопросы. А делать выводы позволял читателю. И то, что открывалось взору, было грандиозно. И это было страшно.

Джейн неслышно подошла сзади и тяжело вздохнула, увидев, чем занимается муж.

— Ты же обещал не включать компьютер дома без особой необходимости, — упрекнула она.

Марти даже вздрогнул от неожиданности. Первым его движением было прикрыть чем-нибудь экран, будто по одной открытой страничке его жена могла понять все, что уже понял он.

— Это особая необходимость, милая. Поверь мне. Мне нужен еще час. Прости!

— И что же ты такое нашел, что было бы важнее жены и дочери? — невесело усмехнулась Джейн.

Марти открыл рот и снова закрыл его. Теперь он понимал, что имел в виду Барни. Если он расскажет то, что узнал, даже любимая жена сочтет его сбрендившим. А если она поверит, это будет еще хуже. Потому что открывающаяся картина его самого пугала до чертиков. Перекладывать это на хрупкие женские плечи было бы подлостью.

— Я расскажу тебе это в Йеллоустоне, — сказал он. — Это нужно увидеть своими глазами.

— Я принесу тебе кофе, — вздохнула она и пошла вниз.

Марти с острой жалостью посмотрел ей вслед. Каждый раз, когда он расстраивал свою жену, он чувствовал себя мерзавцем, преступником.

— Джейн, — позвал он.

Она обернулась.

— Вы с Мэгги — это все, что у меня есть. Вы — все, чем я живу. То, что я сейчас делаю, — это и для вас тоже. Даже в большей степени для вас.

Джейн мягко улыбнулась и повторила:

— Я принесу тебе кофе.


Стемнело. Горячее солнце штата Колорадо, как сбитый самолет, рухнуло за пики Скалистых гор, вырезав на золотистом крае неба жгучую серебряную нить хребтов. Марти ничего этого не видел. Он не видел, как Джейн трижды меняла ему кружку с кофе, причем последняя так и осталась остывать нетронутой. Не видел, как, заглянув в кабинет, жена покачала головой и ушла спать одна в большую кровать, предназначенную для двоих любящих друг друга людей.

Сеть засосала его. Пальцы нервно теребили компьютерную мышь. По лицу скакали тени и отсверки от монитора. Глаза лихорадочно блестели, в них светилось отражение экрана. А внутри уже разбухал огнем уголек страха. Страха понимания.

Он еще не все сложил в стройную картину, но то, что он увидел, было красноречивей любых официальных документов. Десятки, сотни разрозненных событий, которые сами по себе не значили ровным счетом ничего либо значили очень мало, вместе складывались в чудовищный по своей циничности и невероятности чертеж.

Марти не был «классическим американцем». Он не питался в фастфуде, не смотрел футбол и бейсбол, не задирал ноги на стол, не смеялся и не разговаривал громко в общественных местах. Он не ходил на выборы, не поднимал на День независимости флаг на лужайке перед домом и при исполнении гимна вставал только тогда, когда вставали все остальные, — дома перед телевизором он гимн игнорировал. Он не считал Америку безгрешной. Когда вводили войска в Ирак, когда осадили, но так и не посмели тронуть мятежный Иран, зато в отместку за это разбомбили Северную Корею — он не считал, что Америка несет в эти страны свет демократии. Он считал, что там зарабатывают деньги. Он весьма скептически относился к идее неподкупности правительства и президента и их радения за народ Америки.

Но даже он не мог себе представить масштабов того чудовищного предательства, которое сейчас все четче и четче смотрело на него с экрана компьютера. Это было похоже на ту самую кальдеру Йеллоустонского супервулкана. Можно всю жизнь прожить в ней и не знать, что ты в центре самого страшного на Земле сооружения, придуманного матушкой-природой. Нужно было подняться над землей на пару-тройку десятков километров, а лучше глянуть из космоса, чтобы это заметить. Чтобы это осознать.

Так и тут, чтобы увидеть суть происходящего, нужно было просто абстрагироваться, отбросить вопросы типа «верю — не верю» или «это невероятно» и взглянуть на все под другим углом. Под каким смотрят на муравьев люди. Под каким смотрят на людей те, кто считает их муравьями. Все дело в масштабе.

Кровавая рана человечества — Ближний Восток — приковывал внимание людей. Там шла непрекращающаяся война. Десятки конфликтов меньшей интенсивности где тлели, где вспыхивали по всему земному шару. На фоне этого пожара никто не заметил или не обратил внимания, как вдруг сам по себе взял да и потух один маленький, но жгучий уголек.

Кто знает про такую страну Либерию? Ну, разве что какой яйцеголовый умник из серьезного колледжа выкопает в закромах своей памяти, что эта страна обладает самым крупным в мире торговым флотом, при том что своих кораблей там практически нет. Что там 15 лет идет гражданская война на уничтожение. Стоп-стоп! ШЛА!

Чудесным образом эта война была прекращена чуть ли не одним мановением руки, когда к власти в Либерии пришла Элен Джонсон-Серлиф. Первая на континенте женщина-президент это уже нонсенс. Но самое странное — она не принадлежала ни к одному из причастных к власти этнических кланов. Даже в США клановость значит многое. В Африке — это значит все.

Еще в начале семидесятых годов прошлого века эта чернокожая выпускница Гарварда была помощником министра финансов. И была обвинена в краже трех миллионов долларов. Что не помешало ей в скором времени самой занять пост министра финансов. С конца девяностых Элен ринулась в политику. И везде ее сопровождали американские деньги. Со второй попытки в 2006-м она таки стала президентом страны. При этом, что удивительно, оставшись на руководящих постах сразу в четырех банках, два из которых были, как минимум, с мировой известностью. Это не считая пары инвестиционных и нескольких других коммерческих компаний.

И вот тут началось самое интересное. В затурканную, никому не нужную страну хлынули инвестиции. Уровень жизни аборигенов попер вверх. Джонсон-Серлиф перекрыла кран помощи обезумевшей от крови соседней Сьерра-Леоне, которую оказывало предыдущее правительство.

Правда, помощь эта была невелика. И это было большей частью вовсе не оружие, а продовольственные грузы. В общем, воюющие стороны в Леоне на это «эмбарго» плевать хотели. Зато этого хватило для того, чтобы ООН сняло с Либерии санкции на экспорт алмазов.

Вскоре в Либерию прибыл контингент войск США. До этого там была только охрана посольства. Десяток вертолетов с авианосцев перебросил в аэропорт Монровии полторы сотни морпехов. Несчастный неполный батальон. Это было последнее официальное сообщение о направлении в Либерию американских солдат.

Неофициальных было больше. Намного. Но их приходилось вылавливать из Интернета сачком с мелкой ячейкой. И вообще, складывалось ощущение, что после победы Джонсон-Серлиф на выборах Либерия исчезла с карты интересов американских журналистов. Какие-то данные Марти выловил из иностранных средств массовой информации, из блогов обычных интернет-жителей.

Гражданская война в Либерии закончилась, как футбольный матч, по свистку. Но в этом регионе и у соседей было неспокойно. Так вот и там конфликты резко снизили интенсивность. Причем лидеры некоторых особо отмороженных вооруженных формирований были банально и немудряще устранены. Устранены четким точечным ударом. Без шума и пыли. Не в африканском стиле. Рука США прослеживалась невооруженным глазом. Но если раньше в случае вмешательства Америки в чьи-то внутренние конфликты Госдеп незамедлительно информировал об этом общественность, давал обоснование этим действиям и всячески бил себя в грудь, то на этот раз не было сказано ни слова. Ни единого. Никто даже не сказал: «Мы ни при чем».

В беспокойном и бесконтрольном уголке Земли воцарилось спокойствие. И потянулись в Либерию караваны торговых судов. Большая их часть имела порт приписки Монровия, но грузы шли в основном из США. Что так озаботило американские власти в этом регионе, что объем грузов превысил экспорт США во все остальные африканские страны, вместе взятые? Казалось, американцы решили выстроить тут отдельно взятый рай. Вот только сообщений о таком гуманизме в печати не было. Что было более чем странно, учитывая то, что Госдеп не упускал ни малейшего повода, чтобы пропиарить свою человечность. А тут — как ножом обрезало. А для вящей надежности в районе западного побережья Африки неусыпно дежурили корабли военно-морского флота США во главе с АУТ — Авианосной ударной группировкой.

Порт Монровии под контролем американских специалистов стремительно и глубоко модернизировался. Возводились новые причалы, доки, грузовые терминалы. В аэропорту ударными темпами была построена новая взлетно-посадочная полоса, которая, что странно, не имела сообщения с основным комплексом аэропорта и могла принимать военно-транспортные самолеты. От столицы государства в глубь континента, на север, потянулись новые шоссе великолепного качества. И несколько железнодорожных веток, теряющихся в дебрях джунглей Центральной Африки.

Несколько меньшие по масштабу, но не по своей невероятности, стройки велись и в двух других портах страны — Бьюкенен и Харпер. Новые транспортные артерии вели в центральную часть Либерии — в окрестности города Гбанга.

Спутниковые карты Гугла, на которых можно разглядеть модели машин на улицах Нью-Йорка, в этом регионе не обновлялись с 2003 года. А новые версии программ демонстрировали в здешних краях размазанные цветные пятна. И смех и грех. Помешанные на секретности русские, наконец-то запустившие в строй в 2010 году свою обновленную спутниковую группировку, выложили на всеобщее обозрение подробные снимки всех регионов мира, кроме собственно России. И все эти мегалитические стройки в Либерии на их фотографиях были видны в подробностях. Одна беда — никто не знал, что их тут нужно искать. Русские тоже почему-то молчали. Или помалкивали?

Окрестности Гбанги были раздетализованы даже на русских снимках. Но недостаточно раздетализованы. Сквозь размытие и пикселизацию было видно, что природный ландшафт здесь претерпел изменения. Рукотворные. Причем такого масштаба, что египетские пирамиды на их фоне казались куличиками в детской песочнице. Там строилось что-то настолько потрясающее воображение, что люди не должны были это видеть.

Новый мир. Там строился новый мир. И билет в этот мир достанется не всем. Марти в число обладателей этого билета явно не входил. Ну и плевать. Но в это число не входили и Джейн, и Мэгги. А это было уже серьезней.

Ему доводилось в своей жизни испытывать злость и даже ненависть. Но это новое чувство было ему незнакомо. Гнев. Чистый и незамутненный. Гнев человека, которого подло обманули. Эти мерзавцы готовили себе убежище. Они знали. Знали давно. Они передавали это знание от президента к президенту, как эстафетную палочку. Они убаюкивали своих сограждан, тех, кто их выбрал. Убаюкивали, чтобы они ничего не заподозрили. Они развязывали войны, они убивали неповинных и непричастных людей в разных уголках Земли. Заставляли убивать и умирать собственных мальчишек в военной форме. Обрушивали финансовые рынки, разбивая в пыль чьи-то мечты и надежды. Врали, лицемерили, улыбались с экранов. Они перекраивали политические карты мира, сбрасывали неугодные правительства маленьких стран, как мусор со стола, и ставили на их место тех, кто будет делать то, что они скажут. И все это для того, чтобы суметь улизнуть от катастрофы. Суметь выжить, когда будут умирать те, кто им позволил собой управлять. Кто им поверил.

Но нет! Не просто сбежать и выжить! Это мелкая подлость. На такое способны почти все люди, когда припрет. Они готовились не просто сбежать. Они готовились сойти с трона и величаво проследовать на другой приготовленный для них трон.

Марти трясло от этого открытия. Это было настолько невероятно, невозможно, непостижимо, что он поверил в это сразу и бесповоротно. Это не было заговором. Заговор делается против кого-то, с целью что-то изменить. Здесь же целью было сохранить. Себя.

Это было грандиозное предательство. Эти люди уже много лет, может быть, даже десятки лет, готовили его. И они предавали не государство. Не страну. Они предавали своих людей.

Держать такое открытие в себе было Марти не под силу. Он потянулся к телефону. С кем поделиться? Конечно же, с Барни! С кем еще? Он набрал номер, не потрудившись даже выяснить, сколько сейчас времени. Домашний телефон О’Брайена не отвечал. Тогда Марти набрал номер сотового. Долгих семь гудков никто не отвечал. Но, наконец, в трубке раздался недовольный голос друга:

— Какого черта, Марти?

Слышимость была отвратительной, звук то и дело пропадал.

— Барни! Ты не поверишь, что я раскопал! — возбужденно воскликнул Марти. — Это настоящий заговор!

— Что? О чем ты говоришь? Я ничего не слышу!

— Барни! Я не сошел с ума! Правительство Соединенных Штатов готовит для себя запасной аэродром в Африке!

— Какой аэродром? Ты куда-то летишь?

— Черт! Я не лечу! Это президент собирается лететь! Помнишь, ты говорил про Научный совет при президенте? Так вот — я уверен, что они знают про Йеллоустон больше, чем рассказывают! Они просто скрывают от людей то, что вулкан готов взорваться. А на самом деле они готовят пути отступления, но только для избранных!

— Йеллоустон? Да помню я, мы едем туда вечером в пятницу.

Марти застонал от бессилия — Барни не слышал, что он ему говорил.

— Барни! Где ты находишься? Мне нужно срочно тебе все это рассказать.

— Я в двадцати милях от города, в районе Кошачьего каньона. Мы с Шерри выехали на пикничок. Пьем вино и жарим мясо.

Неожиданно слышимость улучшилась. Марти заторопился, пока она снова не пропала.

— Барни! Я кое-что узнал про Йеллоустонский вулкан и планы правительства в его отношении!

— Марти! — голос Барни стал тревожным. — Не лезь в это дело! Дождись меня! Ты слышишь? Не лезь никуда. Это гораздо серьезней, чем ты думаешь.

— Я знаю! Именно поэтому я тебе и звоню.

— Послушай меня, Марти! Я завтра…

Трубка замолчала. Ни гудков, ни голоса. Марти попробовал снова связаться с Барни, но все попытки были тщетными. Кошачий каньон надежно блокировал радиоволны. Марти с досадой выключил свой аппарат.

Он вышел из кабинета и только теперь понял, что уже далеко за полночь. Его девчонки давно спят, а он разорался тут на весь дом. В спальне было темно, только холодный синеватый свет луны падал через незанавешенное окно. Джейн спала на боку, по-детски положив ладошку под щеку. Марти долго смотрел на нее, почти задыхаясь от любви и нежности.

Никогда он не позволит негодяям отнять у его любимой шанс на спасение. Им не сойдет с рук их предательство! Чтобы выжить в грядущей катастрофе, стране понадобятся все силы и средства. Обезглавить Америку перед лицом суперизвержения — значит цинично обречь миллионы людей на ужасную гибель.


При солнечном свете все выглядит совсем не так, как ночью. Проблемы кажутся надуманными, а страхи — смешными.

Марти уплетал завтрак, не поднимая глаз на Джейн, которая хлопотала вокруг стола. Господи! Как же он умудрился так себя накрутить! Яичница с беконом не лезла в горло. Чувствовать себя ослом — не самое приятное самоощущение. Ночь, недосып, стресс из-за неприятного разговора с Харрисом… Наверное, все это наложилось друг на друга и вызвало полугипнотическое состояние. Да еще этот чертов Барни! Уши бы ему оборвать с его «секретными материалами»! Или лучше язык. Вместе с головой. После полуночи нельзя ничего делать. В это время мозг работает как-то по-особому, видит то, чего нет, подвержен самовнушению, а то, что очевидно, — не замечает.

Джейн молчала. Марти чувствовал себя неловко, будто совершил какой-то неблаговидный поступок и теперь не знал, как загладить вину. Он поймал жену за руку и смущенно заглянул ей в глаза.

— Милая, прости меня!

Джейн удивленно посмотрела на него:

— За что? Ты же ничего не сделал!

Но ее голос был не слишком искренним.

— Вот за это и прости. Я в последнее время веду себя как идиот. Я слишком мало внимания уделяю вам с Мэгги. Я вас люблю, Джейн! Я обещаю исправиться.

— Когда? — строго спросила Джейн, но в глазах уже заблестели искорки смеха.

— Сегодня. Я ухожу на службу. А вы собирайте вещи. Вечером мы выезжаем в Вайоминг, на вулкан посмотреть… — И добавил с улыбкой: — Пока он не взорвался.

— Смотри, не обмани! — так же строго предупредила Мэгги, ковыряясь в своей тарелке. Она «незаметно» выковыривала из яичницы куски бекона и сплавляла их Микки, который под столом повизгивал от нетерпения в ожидании лакомства. Родители делали вид, что не замечают этого нарушения порядка.


Автомобиль создал Америку. От дома, где жила чета Хайсмит, до офиса ФБР было не больше полумили, но Марти обычно преодолевал это расстояние на своей машине. Сегодня он оставил ее дома, чтобы Джейн могла загрузить багажник вещами, необходимыми в поездке. Когда машина была занята, Барни подвозил друга на своем джипе. Но до него Марти дозвониться так и не смог. Так что пришлось идти пешком.

Хайсмит прогулочным шагом топал по узенькой десятой авеню в сторону центральной артерии городка — Мэйн-стрит. Здесь все было «как у взрослых» — улицы, идущие с юга на север, носили собственные названия, а поперечные, как в крупных городах, именовались авеню с порядковым номером.

Было еще довольно рано, но солнце ощутимо подпекало. День обещал быть жарким. Как, впрочем, большинство летних дней в Колорадо. Синее по весне небо уже начинало выгорать, становилось белесым. В вышине тянул свою серебристую нить на север самолет. Впереди по Мэйн-стрит время от времени проезжали тяжелые траки, идущие на пятидесятое шоссе, к Пуэбло и дальше на Денвер.

Марти снова попробовал вызвонить О’Брайена, но его телефон по-прежнему не отвечал. Загулял, похоже, Барни. Вольница Рокфилда разлагающе действовала на обслуживающий персонал мини-офиса ФБР, Марти вышел на Мэйн-стрит и повернул на север, в сторону своей конторы. У отделения Первого национального банка — большого одноэтажного здания из дикого камня с плоской крышей, больше похожего на крытую хоккейную площадку, — возле флагштоков с флагами США и Колорадо стоял инкассаторский броневичок. Водители траков оставляют свои мятые доллары в придорожных заведениях, которых много в таких городках. Их владельцы сдают наличность в банк. И два раза в неделю броневики охранной компании курсируют вдоль шоссе и забирают излишек наличных.

Вся центральная часть Рокфилда была одноэтажной, словно прижатой к земле ветрами штата Колорадо. Даже там, где здания имели второй этаж, они выглядели приземистыми и тяжелыми. Стиль Дикого Запада — широкие улицы, низкие дома. Здесь предпочитали расти вширь, благо места в избытке. Марти с тоской подумал о родном Нью-Йорке, где дома рвутся ввысь, толкаясь стенами, будто им не хватает воздуха и света.

Марти подошел к офису. Поприветствовал седовласых копов. Они дежурили в своих креслах на крыльце полицейского участка, будто и не уходили оттуда. Те так же привычно приподняли свои «стетсоны» в ответ. Марти поспешно отвернулся, чтобы они не увидели, как у него свело скулы от оскомины, которую набил этот ежедневный ритуал. Он открыл дверь, отключил сигнализацию и позвонил в участок дежурному, назвав кодовое слово. Так было положено, хотя в свое окошко дежурный прекрасно видел, как Марти отпирал замок. Но порядок нарушать было нельзя. Тут все жило традициями.

Он снова был первым в офисе. Все так же машинально включил компьютер, кондиционер, кофеварку. Пока все эти приборы приходили в себя после ночной спячки, перебил сонных мух. Выпил чашку кофе, поглядывая на монитор. Сейчас он чувствовал почти очеловеченную неприязнь к компьютеру. Ему откровенно нечего было делать, но если он снова полезет в эти вулканические дебри, то приступ сумасшествия может вернуться. Как назвать это состояние? Когда человек навязчиво боится, что вернется навязчивая идея. Шизофреническая паранойя?

Хлопнула входная дверь, и в офис вошел Харрис. Он был, как обычно, в сером костюме, несмотря на жару. Наверное, в ФБР приклеивают эти костюмы своим сотрудникам вместо второй кожи. Так же традиционно он едва удостоил Марти кивка головы, пройдя в свой кабинет. В дверях он обернулся:

— Где ваш напарник, Хайсмит?

— Он пошел в налоговое управление, взять какие-то справки, — соврал Марти и густо покраснел.

Шейн Харрис скептически хмыкнул и закрыл дверь. Марти с досадой стукнул кружкой по крышке стола. Этот лысеющий потный боров относился к нему, как к таракану, не снисходя даже до взбучки. Это было унизительно. Надо поставить его на место. Показать, что Марти не пустое место.

Несколько минут Марти нагонял себя, а потом порывисто вскочил и, не давая себе времени на раздумья, вошел в кабинет Харриса без стука. Тот что-то изучал в своем компьютере, прищурившись. Он перевел на Марти взгляд синих холодных глаз, странно выглядевших на багровом от загара и высокого давления лице. Тщетно прождав секунд пятнадцать, когда Харрис спросит его о цели визита, Марти пожал плечами и несколько «сдулся».

— Во время последнего нашего разговора вы сказали, что я должен проявить инициативу и показать, что достоин учиться на специального агента, — выпалил Марти.

— Да, — кивнул Харрис. — И что же?

— Я нашел кое-что интересное. И необычное.

— Выкладывайте, Хайсмит, — разрешил Харрис, но сам повернулся к экрану компьютера, явно просматривая почту и всем видом показывая, что к докладу «агента Хайсмита» относится несерьезно и время на него тратить не намерен.

Марти почувствовал приступ раздражения. Нельзя быть таким снобом, даже если тебе действительно не интересно. Это просто свинство!

— Я думаю, вам могло бы быть интересно узнать, что фактически вся продукция нашего фармацевтического завода уходит на имя несуществующей фирмы, — заявил Марти, ожидая реакции.

— Да, мне было бы интересно это узнать, — согласился Харрис, не отрываясь от компьютера. — У вас есть какие-то доказательства?

— Доказательства? — пожал плечами Марти. — Пока только косвенные. У меня же нет доступа серьезного уровня к файлам Бюро. Но для подобных выводов понимающему человеку бывает достаточно и открытой информации. Нужно просто уметь анализировать.

В запале Марти не подумал, что использует информацию, которую раскопал и получил Барни. Впрочем, он был уверен — друг не будет в обиде, что он присвоил себе некоторую часть его лавров. В конце концов, Барни только указал направление поиска, а сами результаты получил Марти собственноручно. Да и к славе Барни был абсолютно равнодушен, как и к карьере.

— По моим данным, — продолжил Марти, — к этому причастны военные. Во всяком случае, именно на их склады в Новом Орлеане в итоге приходят грузы. Причем не только с нашего завода. Более того, способы оплаты груза, а вернее — отсутствие оплаты — должны весьма заинтересовать министерство финансов и налоговую службу. А комиссия Конгресса будет рада узнать, что так заинтересовало военных в Либерии.

При этих словах Харрис, наконец, оторвался от компьютера и с интересом взглянул на Марти.

— Либерия, говорите, — задумчиво сказал он. — Вы уверены?

— Если вы дадите мне более серьезный уровень доступа, то я смогу сказать это с большей уверенностью, — воодушевился Марти. — Но пока все мои данные говорят в пользу этой страны.

— Забавно, — сказал Харрис, снова глядя в свой монитор.

— Забавно, — согласился Марти. — Гораздо забавнее, чем какой-то вулкан, правда?

Он пристально смотрел на Харриса, надеясь увидеть удивление на его лице. Если бы он прокололся и спросил: «Какой еще вулкан?» — то выдал бы себя с головой. Но тот оставался абсолютно бесстрастным. Хотя… Марти мог поклясться, что в его глазах что-то мелькнуло. На долю секунды они перестали быть равнодушными. Но через миг в них уже ничего нельзя было прочитать. Марти решил, что это ему показалось.

Харрис еще несколько секунд разглядывал свой экран, а потом повернулся к Марти:

— Знаете, Хайсмит, я всегда готов признавать свои ошибки. Так вот, в отношении вас я, кажется, был не прав. Ваш аналитический ум может пригодиться в Бюро. Ступайте на рабочее место. У меня, по всей видимости, будет для вас работенка. Не слишком сложная, но ответственная.

Окрыленный Марти выскочил из кабинета и сжал кулак:

— Йес!

Шейн Харрис проводил его долгим взглядом, а потом перевел его на монитор. Из офиса в Денвере, через который шли все запросы по закрытым каналам, ему поступала ежедневная сводка запросов и входов в сеть ФБР. Из нее следовало, что вчера в базу данных Бюро входил специальный агент Мейвезер по своему личному коду. Из этого также следовало, что Рассел Мейвезер обладал способностью раздваиваться. Потому что как раз в это время они с Харрисом сидели в кафе на другом конце городка.

— Вот прохиндей, — усмехнулся Харрис.

Он взял в руки ярлычок с росписью О’Брайена в получении документов по отпуску продукции с фармацевтического завода. Покачал головой:

— Еще какой прохиндей. Агент, мать твою, Хайсмит!


Харрис не стал утомлять Марти ожиданием. Уже минут через пять он вышел с торжественным видом и подошел к столу аналитика. Марти никогда его не видел в таком воодушевлении. Он даже не предполагал, что Шейн Харрис может быть таким.

— Мистер Мартин Хайсмит! — голосом оратора начал Харрис. — Я не могу своей волей принять вас в братство специальных агентов Федерального бюро расследований. Но я имею честь заявить, что вы в должной мере обладаете всеми необходимыми агенту качествами. Открою вам секрет — именно для раскрытия аферы с поставкой фармацевтических средств здесь был открыт наш филиал. И вы за один день смогли сделать столько же, сколько мы за прошедшие два года. Было бы преувеличением сказать, что вы узнали все. Очень многое осталось для вас неизвестным. Это очень серьезное дело, мистер Хайсмит. Дело международной важности. Несмотря на то что вы пока не находитесь в числе агентов и не давали соответствующих обязательств, я очень прошу вас не распространяться на эту тему.

Марти встал из-за стола, всем видом показывая, что ему обидно даже предположение о том, что он может быть болтливым.

— Я все понимаю, мистер Харрис, — произнес он.

Харрис кивнул, дескать, ничего другого он и не ожидал.

— Я принял решение рекомендовать вас на курсы специальных агентов. Занятия начинаются через месяц. Вы можете пройти экспресс-курс и уже в скором времени вернуться к нам, чтобы закончить это дело. Все это время ваша семья будет получать содержание и не будет ни в чем нуждаться. Также вы можете после окончания курсов продолжить обучение по углубленной программе. В этом случае вы можете перевезти семью с собой. Не скрою, первый вариант меня устроил бы больше. Разбрасываться такими сотрудниками было бы недальновидно. К какому решению вы склоняетесь, Хайсмит?

Марти булькнул горлом, откашлялся.

— Простите, мистер Харрис, все так неожиданно… Я могу взять тайм-аут на раздумья? Не скрою, мне бы хотелось отучиться по полной программе, чтобы принести как можно больше пользы. Но и к Рокфилду я привязался. Да и не в моих правилах бросать незаконченные дела. Могу ли я, например, пройти экспресс-курс, вернуться к вам, а потом, когда мы покончим с этим делом, пройти углубленную подготовку?

— Несомненно! — обрадованно воскликнул Харрис. — Более того, если наше расследование увенчается успехом, вы получите на этих курсах всяческие преференции и мои самые лестные характеристики. По рукам?

— По рукам! — улыбнулся польщенный Марти.

— А сейчас у меня к вам, Хайсмит, есть дело, — перешел на деловой тон Харрис. Марти тоже посерьезнел. — У меня подготовлен отчет о ходе расследования по фармацевтическому делу. Он должен сегодня быть в штаб-квартире ФБР в Денвере. Доверить его электронной почте я не могу. Во-первых, это небезопасно, даже при использовании закрытых каналов Бюро. А во-вторых, к нему приложены оригиналы некоторых документов. А оригиналы, как известно, по проводам не передаются.

— Я понимаю, — кивнул Марти.

— Если вызывать курьера из Денвера — отчет попадет туда не раньше завтра. А это уже суббота. ФБР работает круглосуточно и без выходных. Но отдельные специалисты все же имеют право на отдых. Поэтому в выходные нужного человека может не оказаться на месте. И тогда документы попадут в работу только в понедельник. Пока их рассмотрят… А дело не терпит отлагательств. Вы понимаете, Хайсмит?

— Да, — снова кивнул Марти.

— Обычно в таких случаях я посылаю Сандерса или Мейвезера. Но именно сегодня они оба на задании. Я решил поручить это несложное, но очень ответственное дело вам, Хайсмит. Вы не возражаете? Я вижу на вашем лице сомнение. Есть какие-то проблемы?

— Нет никаких проблем, сэр, — отчеканил Марти. — Я готов.

— До Денвера ехать не обязательно, — продолжил Харрис. — Доедете до Колорадо-Спрингс. Там есть наш человек. Я предупрежу его. Сейчас девять часов утра. Через час вы подъедете на машине сюда, и я передам вам пакет. Расходы на бензин и командировочные будут оплачены.

Марти замотал было головой, дескать, это не проблема, но Харрис отрезвил его:

— Хайсмит, мы работаем на государство. И оно нам за это платит. Государство в состоянии сделать так, чтобы мы не спонсировали его ничем, кроме налогов.

— С которых оно нам и платит, — усмехнулся Марти.

— Точно. Это меньше трехсот миль. Не позже шестнадцати часов вы будете на месте. Время даю с запасом. В Колорадо-Спрингс вы приедете в аэропорт. Заедете на долгосрочную парковку. Встанете в юго-восточном углу. Это дальний от въезда угол. В нем всегда свободно. В семнадцать тридцать к вам подойдет наш человек и заберет пакет. После этого вы свободны.

— Как я узнаю его?

— Он вас узнает, — усмехнулся Харрис. — Это моя забота.

— Но как я узнаю, что это именно тот человек? — не сдавался Марти.

— Он предъявит удостоверение агента ФБР, — успокоил его Харрис. — Ваша машина в порядке?

— Да, я как раз приготовил ее к дальнему рейсу. Не беспокойтесь, ровно через час я буду здесь!


Домой Марти бежал вприпрыжку, как школьник, сбежавший с уроков. Но чем ближе он подходил, тем больше менялось настроение. Долгожданный прорыв в карьере, кажется, принял уже вполне отчетливые очертания. Но вот как быть с запланированной поездкой в Йеллоустон?

Машина — непатриотичная «Тойота Камри» — уже стояла возле парадного крыльца. Но, судя по тому, что багажник был закрыт, Джейн еще не начала процесс погрузки вещей. Хотя бы выгружать не придется, это уже легче.

— Папа пришел! — закричала дочка, увидев его в окно.

Она бросилась ему навстречу. Микки бело-рыжим клубком скатился за ней с крыльца и заплясал возле Марти, весело повизгивая. Марти подхватил Мэгги на руки и прижал к себе.

— Ты так рано? — обрадовалась Джейн, спускаясь по ступенькам. — Отпросился со службы?

Марти поставил дочь на землю и смущенно посмотрел на жену. Джейн умела чувствовать без слов, и скрывать что-то от нее было абсолютно бесполезно. Вот и сейчас она сразу же уловила настроение мужа.

— Что-то случилось? — встревоженно спросила она.

— Меня направляют на курсы специальных агентов, — улыбнулся Марти.

— Ура! — воскликнула Джейн, бросаясь ему на шею. — Я знала, что у тебя все получится! Ты молодец, Марти!

Она расцеловала мужа, но вскоре почувствовала недоговоренность.

— Марти, мне кажется, что ты не очень рад этому, — Джейн отстранилась, внимательно глядя в глаза. — Не скрывай ничего, рассказывай. Я твоя жена.

Марти вздохнул и выложил все начистоту:

— Мне нужно сейчас уехать в Колорадо-Спрингс. Это задание от Харриса. Что-то вроде испытания.

— Но мы же едем в национальный парк, — не поняла Джейн. — Мы готовились к этому целую неделю!

— Я не мог отказаться, — потупил взор Марти.

— Ты ДОЛЖЕН был отказаться, — в голосе Джейн зазвенели нервные нотки. — Ты обещал это своей семье!

— Мы обязательно поедем… — начал было Марти.

— Через неделю, — горько усмехнулась Джейн. — Всегда через неделю. Помнишь, что ты говорил мне, когда мы познакомились?

— Что? — не понял Марти.

— Что в женщине главное — верность. А в мужчине — надежность. Ты становишься ненадежным, Марти. Ты не держишь своего слова.

Щеки Марти вспыхнули, будто он схлопотал крепкую оплеуху. Он не нашелся, что ответить. Да и что тут ответишь? Джейн была абсолютно права.

— Как ты объяснишь это Мэгги?

Дочка носилась со своим любимцем по лужайке, стараясь отнять у него каучуковый мячик. Она была так счастлива, что только последний мерзавец мог сейчас лишить ее этого счастья.

— Я не буду ничего объяснять, — твердо сказал Марти. — Мы поедем в Йеллоустон сегодня. До Колорадо-Спрингс недалеко, а время еще раннее. Мне нужно только доставить туда пакет и вернуться. Четыре часа туда, четыре обратно. Когда я вернусь, вещи должны быть уже собраны, а О’Брайен должен быть готов к выезду. Дадите мне перекусить сандвичем — и сразу в путь. К утру будем в Йеллоустоне. По-моему, хороший план.

Джейн улыбнулась уже мягче.

— Нет, мистер Хайсмит, это не очень хороший план. Ты проведешь восемь часов за рулем — и сразу в новую дорогу? Это слишком рискованно.

Марти прикусил губу, раздумывая. Джейн опять была права.

— У меня есть другое предложение. Ведь Колорадо-Спрингс как раз по дороге в сторону Вайоминга?

— Да, — прищурился Марти. Он начал понимать, куда клонит Джейн.

— Ты отдашь там свой пакет и поедешь в Йеллоустон один. А нас довезет Барни. Встретимся возле парка. А обратно поедем уже все вместе.

— Отличная идея! — обрадовался Марти.

— Договорились, — улыбнулась Джейн, целуя его в щеку. — Но все равно ты должен был отказаться!

Марти состроил страшную гримасу и побежал в дом, чтобы переодеться. Он натянул мягкие льняные брюки, в которых удобно вести машину. Под светлую рубашку он надел свой новенький бронежилет скрытого ношения. Под рубашкой его было абсолютно не заметно. Плечевая кобура тоже сидела как влитая. Поверх всего такой же мягкий льняной пиджак. И как последняя деталь — темные очки.

Он подошел к большому настенному зеркалу, подбоченился и остался доволен увиденным.

— Я агент Хайсмит, Федеральное бюро расследований! — внушительно заявил он своему отражению.

Снизу послышались шаги Джейн. Марти быстро отскочил от зеркала, чтобы она не увидела его за этим мальчишеским занятием. А уж если бы Джейн увидела, что он надел бронежилет и взял пистолет, было бы вообще нехорошо. Он и сам не очень понимал, зачем ему оружие. Просто нужно было соответствовать. И пусть в этом был элемент детской игры, не важно. Если он действительно хочет стать — и станет! — специальным агентом Федерального бюро расследований, надо будет научиться всерьез воспринимать такие игры. И так же всерьез самому в них играть.

— Я дозвонилась до Барни, — сообщила Джейн. — Они с Шерри застряли где-то возле Кошачьего каньона.

— Застряли? — удивился Марти.

— Там же камни. Он сказал, что пробил сразу два колеса. Он смог дозвониться до полиции. Они выслали туда машину технической помощи.

— Черт! — выругался Марти. — Опять он ломает все планы.

— Ничего он не ломает, — отмахнулась Джейн. — Я сказала ему о нашем плане. Он полностью с ним согласен. А Шерри и вовсе обрадовалась. Похоже, Барни надоел ей за эту ночь своей болтовней, и теперь она счастлива, что попутчики возьмут удар его красноречия на себя.

— Это уж точно, скучать вам не придется. Он по дороге вам столько расскажет про этот вулкан, что вы смотреть на него не захотите, — засмеялся Марти.

— Ты уже собрался? Подожди полчаса, я приготовлю тебе бутерброды и еще какой-нибудь еды в дорогу.

— Нет, Джейн, не нужно. Я перекушу в придорожном кафе. Я хочу выехать пораньше, чтобы быстрее разделаться с делами.

— Марти, — неуверенно сказала Джейн, — Барни почему-то был не слишком доволен тем, что тебе дали это задание. Он сказал, чтобы ты был как можно осторожней. Марти, признайся, это что, опасное задание?

— Черт бы побрал этого ирландца с его длинным языком! — рассердился Марти. — Ни о какой опасности и речи не идет. Это на самом деле и не задание никакое. Просто нужно доставить пакет с документами в Колорадо-Спрингс, там его заберет курьер и переправит куда нужно. Я выполню роль простого почтальона. ФБР не может отправлять пакеты обычной почтой, а ближайший курьер в Денвере.

— Ну, хорошо, если так, — недоверчиво сказала Джейн. — Но ты все равно будь осторожней. Я очень за тебя волнуюсь.

— Я тоже за тебя волнуюсь, — заявила неслышно подобравшаяся дочка. — Будь осторожней, не проезжай на красный свет и не знакомься с чужими людьми!

— Обязательно, милая, я выполню все твои указания, — счастливо засмеялся Марти.

Он расцеловал жену и дочь, сбежал с крыльца и сел в машину. Выруливая со двора, он просигналил и помахал рукой. Джейн и Мэгги стояли на крыльце и махали ему вслед. Почему-то у Марти перехватило дыхание, и он поспешно отвернулся. Микки побежал было за машиной, заливисто лая, но быстро отстал.

— Чертов Барни, всегда придумает проблему, — беззлобно буркнул Марти и нажал на газ.


Негромко шуршали шины по зернистому асфальту, ветер из открытого окна трепал волосы новоиспеченного «агента». Музыку Марти не включал — он слышал, что на задании не положено отвлекаться на магнитофон или радио, чтобы не пропустить вызов. Кондиционер тоже был выключен — Марти любил свежий воздух из открытого окошка. Счетчик наматывал на себя мили.

До Ламара из Рокфилда вела узкая, но ровная дорога. Машин на ней почти не было, и дорожный патруль тоже не посещал эти глухие места. Так что Марти дал себе волю и довольно серьезно превысил допустимую скорость. Лишь перед самым Ламаром он едва не слетел с трассы, наехав колесом на кучку нанесенного ветром песка. Это разом отрезвило его и заставило сбросить скорость до разрешенной. Тем более что на пятидесятой дороге, куда он свернул, не было недостатка ни в автомобилях, ни в дорожной полиции.

Теперь солнце светило в спину и не напрягало глаз. Удаляясь от поворота на пятидесятое шоссе, Марти посмотрел в зеркало заднего вида. Вслед за ним с триста восемьдесят пятой трассы на пятидесятую вывалился еще какой-то автомобиль. До него было уже далеко, и марку Марти разобрать не смог. Видно было только, что он черного цвета. Хотя и в этом поручиться было трудно.

— За нами хвост, — доложил Марти, прижав ладонью наушник «блютуса». И тут же ответил сам себе: — Не паникуйте, агент Хайсмит. Этим развалюхам не тягаться с ракетами Федерального бюро! Следите лучше за «посылкой»!

Он скосил глаза на соседнее сиденье, где лежал заклеенный пластиковый конверт коричневого цвета. Не слишком-то удачно он тут валяется! Эдак любой мотоциклист может на светофоре разбить стекло, схватить конверт — и был таков. Марти взял конверт, наклонился и попытался засунуть его под пассажирское кресло. Как назло, он там зацепился за элемент крепления, и пришлось повозиться пару секунд.

Оглушительный гудок ударил прямо по мозгу. Завозившись с конвертом, Марти выехал на встречную полосу и едва не закончил свой жизненный путь под колесами огромного трака. В самый последний момент он успел крутануть руль и, вихляя по асфальту, вернуться в свою полосу. Протяжный гудок грузовика уже в спину красноречиво сказал все, что водитель-дальнобойщик о нем думает.

— Черт, Хайсмит! — выругался Марти, стирая со лба холодный пот. — Хватит заниматься ерундой! Просто довези этот чертов пакет, отдай его — и все! Хватит игр!

Пару минут он ехал с бешено колотящимся сердцем. Даже подумал остановиться и отдышаться на обочине. Но надо было спешить.

Он бросил взгляд в зеркало, ища «преследователя». Но вместо него там оказался серебристый «Ягуар», который через несколько секунд обогнал его со свистом. Похоже, владелец плевать хотел на «хайвей-патруль».

Дальше стало откровенно скучно. Однообразная дорога, безрадостный пейзаж. Пожухлая трава на красной земле. Да еще солнце поднялось уже высоко и жарило не хуже гриля. Пришлось закрыть окно и включить кондиционер. Мили уже не летели под колеса, а вяло наматывались на ось и, казалось, еще сильнее тормозили машину. Поддать бы газку! Но нельзя. Харрис сразу предупредил: одно из главных условий работы агента ФБР — не иметь дела с полицией. Это только в кино спецагент козыряет своим удостоверением и копы разочарованно уходят искать другую добычу. На деле — если ты показал удостоверение не по долгу службы, значит, ты профнепригоден.

Чтобы как-то развеять скуку, Марти попытался отыскать сзади себя того парня, что выехал вслед за ним с дороги, ведущей на Рокфилд. Но не смог. Его уже несколько раз обгоняли другие машины. Одна из них черная. Так что идентифицировать даже на пустом шоссе какие-то точки на горизонте, да еще против солнца, не представлялось возможным.

Отроги Скалистых гор приближались так медленно, что казалось, они вовсе стоят на месте. Но вот, наконец, и Пуэбло. Марти не стал заезжать внутрь города, а двинул по объездной дороге. Ему, коренному ньюйоркцу, было смешно слышать о пробках в Пуэбло или Колорадо-Спрингс, на которые жаловались реднеки из Рокфилда. Но сейчас даже пять лишних минут на светофоре терять не хотелось.

Обойдя Пуэбло по внешнему сектору, Марти подъехал к федеральному шоссе номер двадцать пять и свернул направо, на север. До цели оставалось несчастных восемьдесят миль. Час, от силы — полтора.

Марти бросил взгляд на часы. Он крепко опережал график. И выехал раньше, и гнал быстро, и дорога оказалась абсолютно свободной. Не было никакого смысла приезжать в Спрингс так рано и толкаться на вокзале в ожидании курьера. Пора было позаботиться и о себе — желудок давно уже подавал свой возмущенный голос. Три мили он сомневался, стоит ли останавливаться. Но тут заметил справа какую-то придорожную забегаловку и, мгновенно решившись, зарулил туда, подняв клубы пыли.

Заведение было из простецких — стойка со скудным баром, узкий зал, четыре столика вдоль окон, древний музыкальный автомат, не менее древний телевизор над стойкой. Ленивый толстый бородатый бармен едва взглянул на посетителя. Ленивая официантка лет восемнадцати медленно двинулась в его сторону. Ленивый вентилятор слегка колыхал застоялый воздух. Ленивые мухи лениво долбились в забранное жалюзи окно. То, что нужно.

Хайсмит сел за дальний от входа столик, так, чтобы видеть дверь, и закрыл жалюзи. В его углу образовался полумрак. Официантка наконец дошагала до него и бросила на стол пластиковый лист меню:

— Что будете?

— Чего-нибудь легкого. Яичницу.

— Есть стейк, — небрежно ответила девица, глядя в сторону. — Рафаэль делает хороший стейк. Яичницу он делает плохо.

— Хорошо, давайте стейк, — вздохнул Марти. — И холодный вишневый сок.

— Могу предложить теплый. Или ждите, пока охладится.

Пришлось согласиться и на это. Марти уже жалел, что завернул сюда. С другой стороны, тут было тихо и безлюдно. Только за одним из столов пожирал стейк еще один бородатый толстяк. Он держал мясо двумя руками и жадно откусывал кусок за куском, запивая их пивом.

Через пару минут принесли заказ. Судя по скорости — стейк не готовили, а разогревали. Может, даже в микроволновке. Ну а судя по виду мяса, стейк этот жарился в масле на сковороде. Марти в очередной раз тяжело вздохнул и принялся за еду. На удивление, стейк был довольно вкусным.

За окном по шоссе проехала машина, притормозила и поехала дальше. Видимо, экипаж эта забегаловка не прельстила. Что за машина — Марти не разглядел через плотные жалюзи. Раздвинув пластины, он заметил удаляющийся зад черного внедорожника.

Чувство насыщения пришло довольно быстро. Марти расслабился, откинулся на спинку кожаного диванчика и налил себе в стакан сок из кувшина. За решеткой жалюзи мелькнули какие-то тени. Через секунду входная дверь с треском распахнулась от пинка, и в кафе влетели два человека.

— Всем стоять! Ни с места!

Марти от неожиданности захлебнулся соком и выплеснул полстакана на себя.

— Не двигаться, мать вашу! Всех положу!

Один из грабителей бросился к стойке и от души врезал бармену прикладом дробовика по голове, но не углом, а плашмя. Так что бармен только вскрикнул и отшатнулся. Зато завизжала официантка, да так, что уши заложило.

— Заткнись, сука! Или я тебе башку отстрелю! — выкрикнул бандит.

Второй, внушительных габаритов, детина молчал, озираясь по сторонам. Здоровенная «Беретта-92» в его лапище казалась дамским «браунингом». На обоих налетчиках были маски из лыжных шапочек. Но ближний, тот, что с пистолетом, забыл надеть перчатки. Его кисти были черными. Ничего удивительного в этом не было — чернокожих в Колорадо не больше десяти процентов, а вот насильственных преступлений они совершают до семидесяти процентов от общего числа.

Эта неуместная статистика пролетела в мозгу Марти. Верзила ему очень не нравился. Его товарищ орал, бесновался, размахивал ружьем. А этот спокойно сканировал обстановку, переводя пистолет с одного человека на другого.

— Деньги давай! — грабитель подскочил к бармену и снова размахнулся прикладом. Бармен вскрикнул неожиданно тонким голосом. — Не ори, открывай кассу!

Официантка наконец заткнулась и только тихо поскуливала, забившись в угол. Толстяк застыл за столом, даже забыв вынуть кусок мяса изо рта.

— А вы чего? — рявкнул налетчик. — Быстро бумажники на стол.

Марти не стал искушать судьбу, поднялся с дивана и сунул было руку во внутренний карман, где лежало портмоне. Это было ошибкой. Черный грабитель резко развернулся в его сторону. Марти понял, что сейчас произойдет, но сделать уже ничего не успевал.

Выстрела он не услышал. Что-то со страшной силой ударило его в грудь. Он перевалился через спинку дивана и грохнулся на пол головой вниз. Сквозь сгущающуюся пелену он едва расслышал оправдывающийся голос:

— Он потянулся в карман, может, там у него пистолет?!

А потом на Земле выключили свет.


Вначале он услышал голоса. Они шли откуда-то издалека, с эхом. То ли он был в горах, то ли в огромном пустом помещении вроде ангара. Слов разобрать было невозможно. Сознание возвращалось толчками, будто пульсируя.

— Ну, что, Фрэнки? Готов? — наконец дошел до Марти смысл.

— Не пойму. Вроде готов.

Марти задыхался. Воздуха не хватало, но вздохнуть он не мог. Он раскрыл рот и попытался втянуть хоть глоток кислорода. В груди мгновенно взбух огненный шар, и Марти застонал от боли.

— Гляди-ка, живой! — удивился кто-то совсем рядом.

Хайсмит открыл глаза, пытаясь настроить резкость. Сначала все расплывалось. Но через несколько секунд он сумел узнать толстого бармена и посетителя. Они были похожи как две капли воды. Позади них маячила девчонка-официантка.

— Вы братья? — прохрипел Марти.

— Точно, живой! — засмеялся бармен, зажимая разбитый лоб носовым платком. — Ага, братья, работаем тут по очереди. Это наше кафе.

— А ты живучий, — удивился второй. — Две пули в грудь — это тебе не пинок под задницу. Но ничего, ты лежи, мы уже вызвали из Пуэбло полицию и «Скорую». Минут через пять будут. Выкарабкаешься!

Полиция? В голове пролетели картинки сегодняшнего дня. Харрис, Джейн, пакет, дорога, кафе, налетчики… Пакет!

Марти резко привстал и тут же заорал от боли в груди. Но ему сразу стало легче — пакет лежал на диване, где он его и положил.

— Не дергайся, парень! — предостерег брат бармена. — Это дело серьезное. Я в Заливе видел парню пуля попала в грудь, но не убила. Он начал шевелиться — и она порвала артерию возле сердца. Две минуты — и он готов. Так что лучше лежи смирно.

Но Марти покачал головой и с натугой поднялся с пола. Его качало и тошнило.

— Не надо полицию, — промычал он. — Не говорите ничего полиции.

Он достал из внутреннего кармана бумажник и протянул бармену полсотни.

— Не надо, — отшатнулся бармен, круглыми глазами глядя на Марти. Он проследил его взгляд — под мышкой распахнувшегося пиджака был виден пистолет.

Марти вымученно улыбнулся.

— Не бойтесь, я из ФБР. Мне нельзя встречаться с полицией.

Он положил пятьдесят долларов на стол, подобрал пакет и, медленно, покачиваясь, вышел из кафе. С трудом спустился по ступенькам, подошел к своей «Тойоте», забрался в машину. Нестерпимо болели голова и грудь, было трудно дышать, в глазах мельтешили то темные, то светлые круги. Вести машину в таком состоянии было самоубийством. Но другого выхода не было. Полиция в этом деле абсолютно лишняя.

Марти завел мотор и помахал рукой владельцам кафе, которые выглядывали из двери. Те не ответили, провожая его ошалелыми взглядами.

— Ну и черт с вами, — буркнул Марти, выезжая на трассу.


Однажды, еще в детстве, Марти читал книгу про Вторую мировую войну, про летчиков. Один из героев книги получил несколько пуль в воздушном бою, но сумел довести самолет до своего аэродрома, посадить. И только тогда умер.

Сейчас Марти чувствовал себя таким пилотом. Он выжимал не больше пятидесяти миль в час, но скорость казалась ему огромной. Дорожное полотно сливалось в нескончаемую ленту, желтые полосы разметки начинали сплетаться паутиной, солнце, отражаясь в стеклах кабин встречных траков, било в глаза, как пушки вражеских истребителей.

Правый глаз почти не видел. Марти прикоснулся к нему рукой и с изумлением посмотрел на пальцы. Они были в чем-то красном и липком, будто в концентрированном ягодном соке. Только через несколько секунд он догадался, что это кровь.

Еще через пару минут он понял, что в таком виде не может выйти из машины — его задержит первый же полицейский. Странно, человек обычно не понимает, как он мыслит. Не фиксирует момента появления мысли. Это только в кино закадровый голос объясняет соображения главного героя словами. Реальные мысли не состоят из букв, слов, предложений. Они просто возникают из ниоткуда. А сейчас все было иначе. Мысли появлялись, как отчетливые команды. «Это кровь», — сказал кто-то в голове Марти. «Ты не можешь выйти из машины, тебя остановит полицейский». — «Нужно умыться». — «Бензоколонка. Тут должен быть туалет с умывальником».

Реакция тоже запаздывала. Марти едва не проскочил поворот на заправку, пришлось с силой бить по тормозам. Голову при этом мотануло, и Марти опять чуть не потерял сознание.

Он медленно проехал по площадке мимо двух раздаточных колонок. Заправщик, а может быть, и владелец — сухой старик в безрукавке и захватанном «стетсоне» — сидел в теньке в плетеном кресле. Он проводил гостя взглядом, но даже не сделал попытки встать.

Туалет обнаружился за углом маленького здания заправки. Марти подогнал машину прямо к дверям, с трудом выбрался из-за руля и вошел внутрь.

Первым делом его вырвало непереваренным стейком. Хорошо хоть, успел добежать до унитаза, а не изгваздать пол.

Марти подошел к умывальнику и глянул в зеркало над ним. Немудрено, что обитатели придорожной закусочной смотрели на него как на восставшего из ада! Правая половина лица была залита подсыхающей уже кровью. По левой стороне светлой рубашки растеклось большое красное пятно, в центре которого красовались две аккуратные дырки. Прямо в районе сердца.

Опять словно кадр из старого фильма. «Терминатор», кажется? Когда пули не берут. Правда, из того, кажется, не текла кровь. Впрочем, и тут вместо крови был вишневый сок, который Марти так удачно выплеснул на себя.

По шоссе пролетела полицейская машина. Наверняка по его душу. Но патруль не заметил его «Тойоту» за углом заправки. Надо как-то сменить номер, что ли? Патруль проедет с десяток миль и вернется. Не ждать же его тут, в туалете.

Марти снова посмотрел на пулевые отверстия, и его передернуло. Если бы не бронежилет, сейчас бы его уже везли в труповозке в морг Пуэбло. Он накрыл ладонью сразу обе дырки. Кучно легли. Подозрительно кучно для обычного ниггер-гая, грабящего закусочные на трассе.

Смотреть на следы от пуль на собственной груди было неприятно. Марти застегнул пиджак. Так их не было видно, и от алого пятна сока виднелся только самый краешек. Но рубашку все равно нужно было сменить.

Он тщательно умылся. Под самыми волосами на правой стороне лба красовалось рассечение. Видимо, разбил голову при падении. В туалете, к удивлению Марти, нашелся шкафчик с аптечкой. Он намазал рану коллоидным кремом, а сверху заклеил пластырем. На первое время сойдет, решил он и вышел наружу.

Яркое солнце снова ударило по глазам. После умывания ему стало полегче, и мысли посвежели, хотя чувствовал он себя по-прежнему отвратительно. Особенно донимала боль в груди. При любом неосторожном движении его пронзала резкая боль. Даже дышать приходилось аккуратно, не в полную силу.

Он сел в машину, завел мотор. Черт! А пакет!

Паника захлестнула его с головой. На сиденье машины пакета не было. Он остался в закусочной! Долгих десять секунд Марти сидел, заледенев, полностью парализованный ужасом, пока не заметил уголок пакета, выглядывающий из-под пассажирского кресла. Когда он положил туда конверт, Марти понятия не имел.

— А крепко тебя приложило головой, агент Хайсмит, — покачал головой Марти. Все симптомы серьезного сотрясения мозга были налицо. При гораздо меньших причинах Джейн загоняла его в постель и вызывала врача. Оказывается, у работы специального агента есть и оборотные стороны, не слишком приятные.

На шоссе показалась колонна из трех дальнобойных грузовиков. Они двигались в сторону Колорадо-Спрингс. Это было очень кстати. Хайсмит завел машину и дал газу. Старик-заправщик посмотрел вслед, но не пошевелился в своем кресле. Впрочем, Марти был готов поспорить, что номер его он запомнил.

— Чертов старый скаут, — усмехнулся он.

Марти быстро, чтобы не опоздать, вырулил с заправки и вклинился между двумя тягачами, чуть подрезав задний. Тот дал возмущенный гудок, но Марти в качестве извинения мигнул аварийным сигналом и, превозмогая боль в груди, помахал ему из окна рукой.

Это было идеальным прикрытием. Траки уверенно держали свою крейсерскую скорость — шестьдесят миль в час. Встречный полицейский автомобиль проскочил бы мимо них, не успев даже заметить легковушку в середине колонны, не то что разглядеть ее номер.

А вот и он! По встречной полосе промелькнул «луноход» с включенной «люстрой». Теперь можно было расслабиться. Наверняка полицейские решат, что он свернул с трассы, и теперь ищут его на проселках. Если вообще ищут.

Монотонная езда утомляла. Снова подступала тошнота и головокружение. Не помогали даже Скалистые горы. Они не приближались, а словно вырастали из-под земли, становясь все выше и выше, нависая над головой исполинской грудой.

До Колорадо-Спрингс оставалось десять миль. Пора было сменить гардероб. Марти включил поворотник. Грузовик чуть замедлился, выпуская его на обочину. На прощание Марти посигналил своим попутчикам. Трак коротко и басовито гуднул и исчез из его жизни.

В ближайшем городке Марти присмотрел небольшой магазинчик из разряда «все по двадцать долларов». Остановился возле него, посидел немного. Через десять минут он убедился, что покупателей в магазине нет, и выбрался из машины. Пиджак он тщательно застегнул. Лучше, вызвать недоумение застегнутым в жару пиджаком, чем интерес к продырявленной пулями рубашке.

В магазине было прохладно, работал кондиционер. Продавца не было видно. Марти пришлось стучать по прилавку, чтобы откуда-то из укромного уголка выползла девушка в джинсовых шортах, короткой маечке и вся утыканная пирсингом, как полинезийский шаман. Она с недовольным видом подошла к Марти и молча стала его рассматривать. Неудивительно, что они тут, в глубинке, живут бедно. С таким отношением к работе денег не сколотишь.

— Мне нужна рубашка, — сказал Марти. — Обычная белая или светло-голубая рубашка с длинным рукавом.

Девушка молча ушла в пыльные глубины своей пещеры Аладдина и вернулась с запаянной в пластик рубашкой «Лакост» за восемьдесят баксов. Объяснять, что ему нужна рубашка китайского пошива за десятку не было сил. Марти так же молча ушел в примерочную.

Раздеться оказалось задачей нетривиальной. При любом движении руками в груди вспыхивал огонь Хиросимы, и Марти едва сдерживал крик. Расстегнув «репейник» бронежилета, Марти обнаружил под ним огромное багровое пятно, которое в скором времени обещало превратиться в лучший в своем роде синяк на просторах Колорадо. Морщась от боли, он ощупал пальцами ребра. Видимых повреждений вроде бы не было. Хотя диагност из него никакой. Но трещины в ребрах были наверняка, и не маленькие.

Слегка сплющенные пули он выковырял из слоев кевлара перочинным ножом и спрятал в карман — на память. Свою старую рубашку спрятал в пакет. Расплатился кредиткой. Девица так и не произнесла ни одного слова.

Следующим по плану делом было посещение аэропорта города Колорадо-Спрингс.


В аэропорт Марти приехал за час до назначенного срока. В голове крутилась какая-то бесполезная информация, что реконструкция аэропорта Колорадо-Спрингс была признана одним из лучших пиар-проектов в мировой практике. Как и почему это получилось — Марти не помнил. Для города с населением чуть больше трехсот тысяч жителей аэропорт и вправду был роскошен.

На первый взгляд громадная парковка была забита автомобилями под завязку. Но, немного покатавшись по ней, Марти был вынужден признать правоту Харриса. Действительно, плотно забиты были ряды вдоль центрального проезда, дальний ряд вдоль ограждения паркинга и левая сторона, где был выход. А вот правое, восточное, крыло парковки оставалось абсолютно пустынным.

Сначала Марти встал там и честно просидел в машине минут пятнадцать, борясь с приступами тошноты. Но здесь он ощущал себя как заяц в поле перед шеренгой стрелков. Единственный автомобиль в этом углу, как одинокая сосна в степи.

Немного посомневавшись, он все же отогнал машину и встал ярдах в двухстах от назначенного места, в ряду других автомобилей. Отсюда он хорошо видел нужный угол и сразу бы заметил кого-то, кто явно искал его.

Прошло еще четверть часа. По пустому паркингу медленно ехал черный «Шевроле Блейзер». Сердце Марти учащенно забилось, а на лбу выступил обильный пот. Черная машина ехала за ним из Рокфилда. Когда он сидел в кафе, рядом притормозил и уехал черный внедорожник. Если, конечно, уехал. И здесь, на месте встречи, снова черный джип. Слишком много совпадений.

Со своего места он хорошо все видел, а его «Тойота» была прикрыта другими машинами. Марти медленно сполз под руль, затаив дыхание и следя за машиной только краем глаза. Джип медленно сделал круг по парковке и уехал. Но Марти выбрался из-под руля только через несколько минут. Он не хотел признаваться самому себе, но его обуял панический, неодолимый животный страх.

Постепенно он пришел в себя. И даже посмеялся. Опять накрутил себя, как прошлой ночью. С другой стороны, это и не удивительно. Психологический шок после того, как в тебя стреляли, — это дело серьезное. Осознание того, что тебя не просто могли, а ХОТЕЛИ убить, часто сокрушает и более подготовленные мозги. Многие военные и полицейские уходят со службы после первой же перестрелки, не выдерживая груза нового опыта. Так что он еще неплохо держится!

Марти посмотрел на часы. Без четверти шесть. Беспокойство кольнуло его. Что-то тут не так. Может, он проморгал курьера? Или в том черном джипе и был курьер? Еще пятнадцать минут Марти ерзал на сиденье, поглядывая на пакет. Он отказывался верить в бред, который пришел ему в голову несколько минут назад. Но брешь в барьере была уже пробита, и паранойя тягучей мутной струей вползала в его сознание. Настал момент, когда он больше не мог сдерживаться.

Марти взял пакет, помедлил еще несколько секунд. Если он ошибся, это будет самая жестокая ошибка в его жизни. Обратной дороги уже не будет. Конверт был чист и не подписан. Никаких пометок, адресов. Тот, кто получит пакет, сам знает, кому его отдать. Так сказал Харрис. Марти сдавленно застонал, решаясь, и разорвал пакет. Он с ужасом смотрел на то, что выпало из него, словно это была бомба, отсчитывающая последние секунды перед взрывом.

В пакете была пачка чистых листов бумаги.


Несмотря на работу в очень серьезном ведомстве, Марти, по сути, никогда не попадал в экстремальные ситуации. Его жизнь была спокойной и размеренной. Даже детство и юность в таком центре зла и человеческих страстей, как Нью-Йорк, прошли у него в приличном квартале. Он даже толком не дрался никогда. Поэтому чувство, которое его охватило, на какое-то время полностью парализовало волю.

Это была паника. Всесокрушающая паника, от которой немеют мышцы и студнем застывает мысль. Нечто подобное, наверное, испытывает заяц в свете фар, когда видит несущийся на него грузовик.

Минут пять Марти тупо сидел в своей машине, не в силах пошевелиться. Наконец способность соображать вернулась к нему. И тут словно прорвало плотину. Мысли, беспорядочные и отчаянные, потоком хлынули в голову. И все же Марти сумел справиться с этой лавиной. Это была его работа. Он загнал бурлящую реку в бетонные берега логики.

Его подставили. Жестко и безжалостно. И эта черная машина — не плод его расшатанного воображения. «Грабители» оказались в том кафе вовсе не случайно. И профессиональная стрельба «налетчика» теперь вполне объяснима. Идеально подстроено — случайная жертва банального ограбления. А сюда они приезжали исключительно для очистки совести. А может, это были уже другие люди. Выходит, он уже дважды сегодня чудом избежал смерти. Не надень он бронежилет, не смени место стоянки — и все!

Но кто и зачем мог хотеть его смерти? Кто знал, куда он отправляется? Кто его, черт возьми, послал сюда? Кто дал чистый конверт с чистой бумагой? Харрис!

Но зачем? Значит, Марти слишком глубоко залез в чьи-то дела. Узнал больше, чем ему было положено и дозволено. О чем? Об этих странных поставках медпрепаратов через подставную фирму и военных в Либерию? Или… Или про вулкан? Ведь либерийский канал и супервулкан тесно связаны. И в обоих случаях фигурирует Шейн Харрис. Марти сам подписал себе приговор, когда намекнул, что все знает. И Харрис решил обрубить концы. После гибели любопытного аналитика уже никто не будет знать…

Марти похолодел. Об этом знает Барни О’Брайен! Следующим кандидатом на устранение будет именно он. И, судя по скорости вынесения приговора Марти, Шейн Харрис и с ирландцем не станет затягивать. Какой же я идиот!

От досады Марти стукнул себя кулаком по лбу и чуть не заорал от боли — даже от такого легкого удара в голове взорвался маленький ядерный фугас.

Надо срочно предупредить Барни. Лишь бы не было поздно! Марти достал из кармана пиджака сотовый телефон и едва снова не врезал себе по голове. Вместо трубки он извлек только груду запчастей. Видимо, при падении он упал именно на нее и раздавил аппарат ко всем чертям.

Марти выбрался из машины, отбежал от нее шагов на десять, вернулся, открыл дверь, захлопнул ее. Что делать? Что делать?! ЧТО ДЕЛАТЬ?!!

Он побежал в сторону здания аэровокзала, но быстро выдохся — сразу покрылся липким холодным потом. Пошел медленнее. Он дошел до выхода с парковки, обернулся и увидел, как по паркингу медленно едет полицейский «Форд». Возле его машины «Форд» притормозил и поехал дальше. Обратной дороги не было. Полицейские Колорадо-Спрингс уже знали о стрельбе в закусочной. Скорее всего, и Шейн Харрис уже знал, что Марти жив.

Изо всех сил стараясь быть неприметным, Марти вошел в здание аэровокзала. Огромный порт для небольшого города. Здесь было много стекла, света, ярких табло, сервис-центров. И очень немного народу. Сейчас Марти предпочел бы, чтобы тут бурлила толпа.

Первым делом нужно было позвонить и предупредить друга о грозящей ему опасности. Марти огляделся, заметил в углу зала таксофон и направился к нему. Таксофоны давно считались пережитком прошлого, но консервативная Америка не могла расстаться с этими неудобными, но такими привычными окаменелостями. Сейчас Марти был этому безумно рад. Он достал свою кредитку и задумался. Если его ищет Харрис, задействовав ресурсы ФБР, то использовать кредитку — все равно что крикнуть: «Я здесь!» Но сомневался он недолго. Барни уязвим, потому что не ожидает ничего. А Марти уже во всеоружии и имеет возможность маневрировать.

Он вставил карточку в щель приемника, занес руку над кнопками… И снова застонал от злости на себя. Он не мог вспомнить номера Барни! Чертовы мобильники! Однажды забитый в память трубки номер телефона оставался в нем в виде контакта «Барни». Это делало лишним запоминание цифр.

Так, спокойно… Ничего страшного не произошло. Есть другие способы связаться. Например, домашний номер. Его Марти помнил, потому что звонил на него со своего домашнего. Джейн не могла или не хотела разбираться с умными аппаратами, поэтому дома у них стоял обычный кнопочный телефон с минимальными функциями и автоответчиком. Она даже сотовый никогда с собой не брала. Марти лихорадочно набрал нужные цифры.

— Бери трубку, Барни! Бери трубку! — умолял он.

Тщетно. Что дальше? Номера Шерри он тем более не знал. Позвонить Джейн? И впутать ее в это дело? Ни за что. Но другого выхода не было. Медленно, словно разряжая бомбу с часовым механизмом, Марти набрал свой собственный домашний номер.

Гудок. Второй. Третий.

В трубке что-то пикнуло, щелкнуло, и раздался веселый голос Джейн:

— Привет! Это Джейн Хайсмит. Нас нет дома. Мы поехали отдохнуть в Йеллоустон. Если вы хотите нам что-то сказать, сделайте это после звукового сигнала. А если это ты, Мартин Хайсмит, то знай, что ты негодный мальчишка! Я звонила тебе уже раз десять, а ты не берешь трубку. Я волнуюсь! Немедленно позвони Барни! Я буду в его машине. Мы выехали в шесть вечера и к утру будем на месте. Надеюсь, ты тоже будешь там. Бай!

— Джейн! — с мукой в голосе прошептал Марти. — Джейн! Если ты еще там — подними трубку! Я тебя умоляю!

Но телефон молчал. Марти посмотрел на часы. Четверть седьмого. Они выехали всего пятнадцать минут назад! Если бы он не потратил бездарно время на панику, сидя в своей машине!

— Господи! — воскликнул Марти, уронив трубку. — За что? Что я тебе сделал? Только не дай никому их обидеть!

Если его семья ехала в одной машине с Барни, они подвергались той же опасности, что и ирландец. Думать об этом было невыносимо. Марти заплетающейся походкой дошел до кресел в зоне отдыха и бессильно упал в одно из них. Он ничего не мог сделать! Ничего! Все, что случится или не случится, — произойдет без его участия. Он ни на что больше не мог повлиять. От бессилия хотелось выть и громить все вокруг. Но Марти сдерживал себя. Дать волю чувствам — значит привлечь к себе внимание полиции.

На колонне неподалеку что-то показывал большой плазменный телевизор. Новости какие-то. Его бормотание раздражало Марти. Он со злостью посмотрел на экран и подскочил как ужаленный. Это был репортаж из Йеллоустонского национального парка. Марти подбежал поближе и стал вслушиваться.

— …концентрация сероводорода повысилась в двадцать раз! — с возбужденным лицом вещал солидный мужчина с седой шкиперской бородкой, одетый в шорты и футболку, как малолетний скаут. — На территории парка отмечены многочисленные случаи гибели животных от отравления этим газом. Ежедневно происходят многочисленные землетрясения небольшой мощности. А сегодня тряхнуло как следует. В районе потухших вулканов «Три сестры» зафиксировано рекордное поднятие почвы — до трех метров! Складывается впечатление, что национальному парку приходит конец. Но его территория закрыта для посещений, и периметр надежно охраняется военными. Что скрывают они за колючей проволокой?

Предчувствие неминуемой беды коснулось Марти. Он ощутил его всем телом, как зверь. И тугим пульсом стучала в висках единственная мысль: нужно попасть туда. Немедленно. Он еще не исчерпал лимит везения. Пока он рядом с семьей, с ними ничего не может случиться.

Марти подошел к стойке дежурного быстро, почти подбежал. За компьютером сидела молодая чернокожая девушка. Она тотчас расцвела в профессиональной улыбке.

— Чем я могу вам помочь, сэр?

— Мне срочно нужно попасть в Йеллоустон, — изо всех сил стараясь не выдать своих чувств, сказал Марти.

— Я сожалею, сэр, но это невозможно, — снова улыбнулась девушка. — Из нашего аэропорта нет регулярных рейсов в том направлении. И в районе национального парка нет аэродромов, способных принимать пассажирские самолеты.

— Хорошо, — сквозь зубы сказал Марти. — Мне нужно долететь до ближайшего к Йеллоустону аэропорта, способного принимать пассажирские самолеты.

— Прошу прощения, сэр, — терпеливо ответила девушка. — Из Колорадо-Спрингс не летают самолеты в ту сторону. Ближайший город, куда летают наши рейсы, — Солт-Лейк-Сити.

Марти посмотрел на бейджик на груди сотрудницы аэропорта и ровным, очень ровным голосом произнес:

— Сандра, вы не понимаете… Мне ОЧЕНЬ нужно попасть туда сегодня. СРОЧНО!

— Боюсь, что ничем не могу вам помочь, сэр, — покачала головой Сандра. — Вы можете заказать частный самолет, но это весьма дорого, и готов он будет не раньше чем завтра утром.

— Там моя жена… — прошептал Марти. — И моя дочь. Я должен быть с ними.

— Извините, сэр, — развела руками девушка, продолжая бесстрастно и равнодушно улыбаться во все тридцать два зуба.

На миг Марти так отчаянно захотелось кулаком выбить эти великолепные зубы, что он сам испугался своего желания. Все равно это ничего бы не изменило. Ей плевать на него и на всех остальных. Она просто выполняет свою работу.

Он отвернулся от стойки и медленно пошел прочь. Шанс с треском растаял в воздухе. Нужно было прорываться в Йеллоустон на автомобиле. На своей машине его не выпустят из штата. Нужно арендовать машину и ехать на ней. Ночью, через горы… Но другого выхода не было.

— Мистер, — кто-то тронул его за плечо.

Это была Сандра. Марти недоуменно посмотрел на нее.

— С вашими родными что-то случилось? — участливо спросила девушка.

— Нет, — вздохнул Марти. — Надеюсь, что нет. Но может случиться. Поэтому я должен быть там. С ними.

Девушка раздумывала, словно не решаясь что-то сказать или сделать. Наконец она упрямо встряхнула головой.

— Я не должна это вам говорить… Это против всех правил… Я сама не знаю, зачем я это делаю…

— Что? — едва выдохнул Марти.

— Сейчас к вылету готовится частный самолет… Это частный самолет, — повторила Сандра. — Мы не продаем на него билеты. Но он летит пустой. Его перегоняют куда-то в Канаду. Продали и теперь перегоняют, — зачем-то объяснила она. — Промежуточная посадка в Биллингсе. Это около двухсот миль от Йеллоустона. Там есть вертолетная станция, откуда в парк можно арендовать вертолет. Там даже регулярные рейсы есть. Что-то вроде воздушного такси. Я там бывала.

Марти смотрел на нее, как на волшебницу.

— Вы можете попробовать поговорить с пилотом. Его зовут Питер Симмонс, — смутилась Сандра под его взглядом. — Шанс невелик, это нарушение всех инструкций. Но, может быть, вам удастся его убедить. Меня же вы убедили.

Она кивнула в сторону зоны отдыха, где человек в форменной одежде о чем-то оживленно беседовал с коротко стриженной девушкой.

— Сандра, — сглотнул комок Марти, — вы не представляете, как я вам благодарен. Даже если у меня ничего не получится…

— Не нужно, — остановила его девушка. — Лучше доберитесь до своих родных и сделайте так, чтобы ничего с ними не случилось.

Она улыбнулась и вернулась за свою стойку. У нее была очень обаятельная и искренняя улыбка.


У Марти была очень хорошая память на лица. Однажды увидев человека, он навсегда запоминал его внешность и мог безошибочно сказать, что уже встречался с ним, даже если после встречи прошло несколько лет. Но у этой особенности была и оборотная сторона. Марти стопроцентно мог сказать, что уже видел человека, но не мог вспомнить, где именно и при каких обстоятельствах.

Сейчас, подходя к пилоту, Марти был уверен, что видит его не в первый раз. Это сбивало все планы. Ведь и пилот мог его знать. В этом случае легенда должна быть убедительной, с учетом того, что пилот мог что-то про него знать. А что он про него знает? Марти сбился с шага, просчитывая варианты поведения. Кто он? Где я мог его видеть?

Широкоплечий черноволосый парень лет двадцати восьми сидел расслабленно. Крупный подбородок, тонкие избалованные брови, взгляд с самоуверенным прищуром. И говорил он громко, не стесняясь, и жесты были раскованными и размашистыми. Такого человека надо было «брать сразу». Если он решит тебя взять с собой, то легко наплюет на все инструкции. Но если откажет, то уговорить его уже не удастся ни логикой, ни давлением на чувства. На чувства, кстати, лучше совсем не рассчитывать. Такие парни обычно не дают воли состраданию.

Марти лихорадочно подбирал варианты поведения, но пилот неожиданно сам помог ему.

— Питер Симмонс? — официальным тоном поинтересовался Марти, подойдя вплотную.

— Я знаю тебя, парень! — прищурился Питер. — Ты из Рокфилда! Кажется, моей персоной заинтересовалось ФБР. Зачем я понадобился государству?

— Вы родом из Рокфилда? — уточнил Марти.

— Не совсем. Я из Аризоны. Но в Рокфилде работал последние лет пять. Был смотрителем местного муниципального аэропорта.

Питер хохотнул. Марти вспомнил его. Действительно, в Рокфилде был свой аэропорт. Он представлял из себя грунтовую взлетно-посадочную полосу и дощатый сарай, в котором стояла четырехместная «Сессна». На ней возили в Колорадо-Спрингс или Денвер больных, нуждающихся в срочной и сложной операции.

— Полгода назад я нашел работенку тут, в Спрингс, — добавил Питер. — Гоняю частные самолеты. Это лучше, чем вертеть хвосты собакам в Рокфилде. Думаю Линду уже перевозить сюда. Ей в местной лечебнице тоже несладко. А тут все же город.

Линда улыбнулась, глядя на своего возлюбленного. Ее улыбка была хищной. И смотрела она на Питера с плотоядным вожделением. Похоже, она в любой момент могла запустить руку в штаны Симмонса. И тот не был бы против. Марти встречал подобных типов, когда жил в Нью-Йорке. Там было немало этаких деревенских штучек, которые приезжали брать город за горло и не останавливались ни перед чем. Парни вроде Симмонса считали себя, и не без оснований, хозяевами мира. Они шли по жизни решительно и беззаботно, и все валилось к их ногам. Почти всегда их сопровождали акулы вроде Линды. Безжалостные и циничные ведомые, которые часто управляли своими лидерами. В другое время Марти обошел бы эту парочку за километр, но сейчас у него не было выбора.

— Меня зовут Мартин Хайсмит, я из ФБР, — строгим голосом представился Марти.

— Да я знаю, — благодушно улыбнулся Питер. — Я видел тебя в Рокфилде. Так что за дело у Бюро к простому пилоту? С этим самолетом все в порядке. Документы чистые. Да, в общем-то, я и не имею никакого отношения к его продаже в Канаду. Я просто «челленджер». Перегонщик.

— К вам нет никаких претензий, — успокоил его Марти. Кажется, все шло как надо. — Мне сообщили, что вы направляетесь в Канаду через Биллингс. Так?

— Точно, — кивнул Питер. — Там дозаправка и небольшой отдых. Самолетик-то маленький, «Хоукер». У него дальность полета чуть больше тысячи миль.

— Мне все равно, — отмахнулся Марти. — Мне нужно срочно попасть в Биллингс, а куда вы дальше полетите — не мое дело.

— В Биллингс? — задумался Питер. — А у вас есть какое-нибудь предписание? Или еще какой-нибудь документ? А то это запрещено инструкциями. Да и расход топлива повысится.

— К сожалению, служебная необходимость возникла неожиданно, — не моргнув глазом соврал Марти. — Если вам потребуется для отчета, то требование ФБР я смогу вам представить, когда вы вернетесь.

— С каких пор тебя стали интересовать бумажки? — лениво поинтересовалась Линда.

— Да плевать мне на бумажки, — легко согласился Питер. — Если только Фред не настучит. Это штурман, — пояснил он.

— И на Фреда плевать, — беззаботно махнула рукой Линда. — Ты же ничего не сказал, когда он в прошлый рейс контрабандой привез из Канады несколько лисьих шкур на шубу жене.

Линда с изучающим вызовом посмотрела на Марти — как он отреагирует на сообщение о правонарушении. Марти смутился.

— Да, она такая, — засмеялся Питер. — Не нужно провоцировать агента ФБР при исполнении обязанностей, — погрозил он девушке. — Ладно, теперь мы вроде как повязаны. Так что добро пожаловать на борт.

Марти не слишком понравилось то, что его зачислили в сообщники, но возражать он не стал.

— Слушайте, мистер, — что-то вспомнив, сказал Симмонс. — Вы вооружены?

— Да, у меня есть пистолет.

— Тогда вам придется либо сдать его тут полиции, либо отдать мне. Вот тут я вам ничем помочь не могу. Это правило никто не может отменить. Для перевозки оружия с собой нужно специальное разрешение департамента штата. Я так понимаю, у вас его тоже нет?

Марти покачал головой и полез за пистолетом.

— Ну не здесь же! — остановил его Питер. — Сейчас сюда все полицейские аэропорта сбегутся. Отдадите мне, когда пойдем к самолету. Ступайте к служебному терминалу, а мне еще нужно на прощание потолковать с моей женушкой.


Через полчаса они уже шли к самолету. Это был небольшой «Хоукер» бизнес-класса, ладный самолетик, который используют серьезные коммерсанты для деловых поездок или дельцы рангом пониже, чтобы пустить пыль в глаза.

Штурман Фред оказался мелкорослым коренастым мужичком с обширной лысиной на макушке. Он неодобрительно поглядывал на нежданного пассажира, но вопросов не задавал. А когда Питер сказал, что Марти из ФБР, он и вовсе ушел в себя.

Бетон взлетки был разогрет солнцем, которое сейчас заваливалось за хребты Скалистых гор. В горах темнеет быстро. Марти знал, что через сорок минут на землю навалится ночь. Только он не думал, что она продлится гораздо дольше, чем он мог себе представить.

Убранство салона претендовало на роскошь. Огромные кожаные кресла, больше похожие на диваны, стояли не рядами, как в обычных самолетах, а вдоль стен. Салон был рассчитан на шесть-восемь человек. Стены были отделаны деревом. Из красного же дерева или его умелой имитации — Марти не разобрался — были сделаны и два рабочих стола. Мониторы компьютеров, экран плазменной панели, трубка спутниковой связи на стене.

Марти взял ее, чтобы еще раз попробовать дозвониться до Барни, но трубка молчала.

— Не работает, — буркнул Фред, проходя мимо. — Самолет на перегоне, лишнее оборудование отключено.

Пилот и штурман заняли свои места в кабине. Дверь в салон они закрывать не стали. Марти развалился в кресле и только сейчас понял, как он устал. День выдался действительно насыщенным. И физически, и морально Марти был вымотан до предела.

Заработали турбины самолета, но совсем негромко, даже когда Питер включил предвзлетный форсаж. Звукоизоляция «Хоукера» была отличной. В кабине пилот и штурман негромко переговаривались между собой и с диспетчером. Ровно дрожал корпус. Кожа кресла мягко и нежно обволакивала побитое тело Марти. Последние лучи теплого солнца ласкали его глаза сквозь закрытые веки. Он провалился в сон раньше, чем самолет выехал на стартовую площадку.


ГЛАВА 2

Последние дни


Барни бежал медленно. Слишком медленно. Два охотника на черном «Шевроле Блейзер» нагоняли его неспешно, развлекаясь. В чистом поле ему некуда было деваться. Марти сидел на заднем сиденье «шеви» и молча грыз кулаки. Он не смог вовремя предупредить друга об опасности. И сейчас помочь ему тоже не мог, потому что в бок ему упирался ствол пистолета. Человек с пистолетом был в вязаной шапке-маске, но Марти знал, что его кожа черного цвета.

— Да задави ты эту рыжую ирландскую скотину! — сказал тот, что был на пассажирском месте.

Второй послушно газанул и ударил Барни бампером прямо в его широкую задницу. Барни кубарем полетел на землю. Загонщики вышли из машины, и у Марти заколотилось сердце. Они не знали, что Барни — отличный стрелок. Сейчас у него появился шанс.

О’Брайен поднялся на колено, выхватил пистолет и высадил в нападавших всю обойму. Те даже не попытались увернуться. Все пятнадцать пуль пришлись им грудь. Но в ответ раздался только глумливый смех.

— Бронежилет, толстяк!

— Я же говорил тебе, что нужно брать сорок пятый калибр! — заорал в отчаянии Марти.

Его сосед в маске захохотал и вытащил Марти из машины за шкирку, как нагадившего щенка. Теперь он тоже стоял на коленях, как и Барни. Человек стянул с себя маску. Марти попятился. С черного лица на него смотрели холодные серые глаза Шейна Харриса.

— А ты как думал? — подмигнул Харрис. — Подставил друга, а сам остался чистеньким? Да, О’Брайен, он тебя подставил. И убил.

— Я не убивал! — завизжал Марти.

— Убил, Хайсмит, убил, — покачал головой Харрис. — Ты захотел повышения и подставил своего друга. Ты влез в дело, которое тебя не касалось. Ты украл результаты его труда. А потом даже не стал предупреждать об опасности. Ты его убил. Посмотри на свою руку.

Марти взглянул на свою руку и обомлел. В ней был пистолет с дымящимся стволом.

— Я же сказал — ты его убил, захохотал Харрис.

— Нет! — заорал Марти, отбрасывая пистолет в сторону, но Барни уже схватился рукой за окровавленную грудь, пробитую в двух местах, так, что обе раны можно было накрыть ладонью.

— Что это? — неожиданно тонким голосом воскликнул Барни. — Что это? Что происходит? Я ничего не понимаю! Что происходит?!.


…Марти с воплем вскочил с самолетного кресла и несколько секунд тупо таращился по сторонам. Кошмар был таким отчетливым, осязаемым, что он до сих пор ощущал в руке тяжесть пистолета. Поняв, что это был лишь сон, Марти тяжело опустился обратно в кресло.

Что-то было не так. Турбины шелестели ровно, без сбоев. Свет в салоне был потушен — видимо, выключили, чтобы не мешал ему спать. Через открытую дверь в кабину были видны огоньки многочисленных приборов и неяркий багровый отсвет. Дежурная лампа?

Нет, этот тревожный свет шел снаружи воздушного судна. Марти чуть наклонился, чтобы было лучше видно, уже привычно охнув от боли в ребрах. И тут же услышал вопль Фреда, который, похоже, его и разбудил:

— Что это такое, Пит? Что происходит?!

Его крик не был похож на крик просто испуганного человека, у которого что-то вышло из-под контроля. В нем звучали истерические нотки животного ужаса, от которых у самого Марти заныло что-то под треснутыми ребрами. Ему почему-то страшно не хотелось узнавать, что так напугало плешивого контрабандиста. Справа, по его борту, было темно. Но слева через занавески на иллюминаторах уже пробивался такой неприятный отсвет, суливший еще одну беду. Марти вздохнул, поднялся и прошел в кабину пилотов.

От того, что он увидел, в висках застучало глухо и тяжело, как паровой молот, обмотанный ватой.

— Что это? — выдавил из себя Марти.

— Я уже полчаса только об этом спрашиваю! — взвизгнул Фред.

— Заткнись, — коротко приказал Питер.

Вот его голос был абсолютно спокоен. В нем даже слышалось некоторое любопытство. Он тоже не понимал, что происходит, и ему это было интересно. А Марти уже понял. И ему не было интересно. Ему было страшно. Страшно так, как никогда еще не бывало в жизни. Он потер глаза и снова открыл их. Нет, ничего не изменилось. Два сна подряд, два кошмара — так не бывает.

Впереди и левее по курсу черное ночное небо было озарено темно-красными сполохами. Они пока занимали лишь десятую часть видимой линии горизонта, но Марти знал, что скоро зарево зальет все небо. Спросонья это можно было принять за закат, но свет этот был живой, переменчивый, как от гигантского костра.

В какой-то момент ему стало легче. Он знал, что там происходит, а Питер с Фредом — нет. Но что теперь делать с этим знанием?

— Что там? — спросил Марти, ткнув пальцем в направлении зарева.

— Ты дурак? — нервно оскалился Фред. — Я же только что сам об этом спрашивал!

— Я спрашиваю, что находится там, где происходит эта хрень! — повысил голос Марти.

— Там? — захихикал штурман. Похоже, он находился на грани истерики. Глаза у него были безумными. — Там Айдахо!

— А мы где находимся? — Марти обратился уже к Питеру Симмонсу. Разговаривать с Фредом было бесполезно, он себя не контролировал.

— Только что прошли Каспер, — хладнокровно доложил пилот. — Сейчас доворачиваем, чтобы пройти над долиной Шошон, между хребтами Абсарока и Бигхорн. На выходе — Биллингс. Лету минут сорок.

Марти на секунду зажмурился, и в его мозгу сама собой всплыла карта, которую он изучал на компьютере в максимальном разрешении вдоль и поперек.

— Отставить, — скомандовал Марти и сам удивился, как это у него получилось. — Ни в коем случае не проходи над долиной.

— Ты чего, парень! — засмеялся Питер. — На машине, что ли? Куда хочу, туда и рулю? У нас четкие воздушные коридоры. Это только кажется, что самолет свободен, как птица. Тут такие тоннели, что не свернешь. На Биллингс можно зайти только таким маршрутом.

Марти посмотрел на него и негромко сказал:

— Забудь про Биллингс. И про Канаду забудь. Надо разворачиваться. Докуда мы можем дотянуть и где можно сесть?

— Сесть можно где угодно, — вкрадчиво сказал Питер и неожиданно рявкнул: — Можешь сесть на диван в салоне, можешь тут на кресло бортмеханика. Главное, чтобы ты заткнулся и не лез не в свое дело. Агент хренов! Иди вон на перекрестке движение регулируй! А будешь мельтешить перед глазами, выкину к черту без парашюта, и дотянешь ты тогда точно до земли, не промахнешься. Один черт, ты ни в каких документах у меня не записан, так что концы в воду. Понял меня, командир?!

— Я-то понял! — огрызнулся Марти, понимая, что упускает единственный шанс, но послушно сел в кресло второго пилота, рядом с Питером, и так же машинально пристегнул привязные ремни. — А вот ты ни черта не понимаешь!

— Он что-то знает, Пит! — воскликнул штурман, стоя сзади и вцепившись побелевшими пальцами в подголовник кресла Питера. — Он что-то знает! Что это, легавый? Что вы тут натворили?

Симмонс, прищурившись, посмотрел на Марти.

— Ну-ка, выкладывай.

— Там — Йеллоустон? — спросил Марти.

Питер глянул на Фреда, и тот быстро и мелко закивал головой.

— Сдается мне, парень, что ты неспроста летел в Биллингс, — хмыкнул Питер. — Только, похоже, опоздал. Да? Так что там натворило правительство? Какой-нибудь эксперимент проводили? Или секретные склады с ядерными боеголовками от русских и китайцев прятали? Что там рвануло?

— Это вулкан, — просто ответил Марти.

Питер посмотрел на него и разочарованно отвернулся. Марти застонал от отчаяния. Рассказать в двух словах все, на что он потратил несколько дней углубленного поиска и анализа, да так, чтобы тебя не сочли сумасшедшим, было невозможно. Но вулкан сам пришел к нему на помощь.

— Смотри! Смотри! — заверещал Фред.

На самом горизонте, на пределе видимости, вдруг полыхнуло, будто действительно рванула ядерная бомба, и к небу устремился сгусток пламени, Он довольно быстро потух, но этой короткой вспышки было достаточно, чтобы последние волоски на плеши Фреда вздыбились от ужаса.

Черный, невообразимо огромный клубящийся столб то ли дыма, то ли пыли могучими толчками стремился ввысь и исчезал за пределами света. Словно из исполинского шприца выдавливали чернила в воду. Эта вспышка — образование второго кратера, понял Марти. Первый летчики не рассмотрели из-за расстояния.

— Срань господня, — прошептал Питер, остекленевшим взглядом уставившись на безумие стихии.

— Теперь видишь? — крикнул Марти. — Сколько отсюда до Йеллоустона?

— Полторы сотни миль.

— О, господи! — задохнулся Марти. — Так близко! Мы же прямо на пути распространения пирокластической волны!

— Какой еще волны? — не понял Питер.

Он реагировал на все молниеносно. Еще даже не получив от Марти ответа, Питер уже уводил самолет с опасного курса. Он пока не получил достаточных доказательств, чтобы отказаться от полета на Биллингс, но достаточно увидел, чтобы предпочесть прикрыться хребтом Бигхорн.

— Когда магма пробивает себе путь наружу, — затараторил Марти, — она вышибает вверх огромное количество вулканической породы, пепла, пыли, камней, огня. Как поршень. Но в какой-то момент давление немного ослабевает, и часть этой массы рушится вниз и растекается по земле и над ней.

— Растекается?

— Да. Со скоростью семьсот миль в час. Твой самолет выдает меньше. Эта волна сметает все на своем пути. Ее температура достигает пятисот градусов по Цельсию. Те, кого волна не размажет по земле тонким слоем, сгорят заживо!

Питер внимательно посмотрел на Марти. Фред был в полуобморочном состоянии.

— Ты говоришь — мы на пути распространения волны?

— Да, если Йеллоустон рванет в полную силу, то пирокластические потоки выжгут все в радиусе двухсот, а то и трехсот миль.

— Значит, Биллингс…

— Я же сказал, забудь про Биллингс, — мрачно ответил Марти. — Ему конец. Живых там не будет. Но пока, кажется, пробило только два кратера.

— Три, — затравленно хихикнул Фред.

Марти обернулся. Действительно, гораздо севернее первых двух очагов извержения к небу устремился третий столб огня. И тут же, прямо на глазах ошеломленного Мартина, вспухли еще два нарыва — на юге, там, где, по его прикидкам, должно находиться озеро Джексона. Там происходило то, чего так боялся Барни.

— Кальдера рушится…

Питер снова бросил на него короткий холодный взгляд и принял решение. Этот фэбээровец был странным, но не похожим на сумасшедшего. В таких ситуациях нечего ломать голову над правилами. Он потянул штурвал, чтобы развернуть самолет обратно. До Колорадо, конечно, топлива уже не хватит. Пока они трепали языками, под крылом уже светилось огнями Баффало. Развернуться назад? До Каспера дотянуть не проблема, а то и до Шайенна. Но о чем тут трепался этот легавый? Двести-триста миль? Тогда и Касперу мало не покажется, да и Шайенн не за каменной стеной. Полетная карта, которую он всегда хранил в собственной голове, говорила, что как раз в том направлении нет никаких гор, которые могли бы погасить удар. Впрочем, на восток тоже больше нет никаких гор…

…Магматический пузырь в несколько тысяч кубических километров, сотни тысяч лет пробивавший себе дорогу наружу, нашел несколько отдушин. Уже пять дыр в земной коре извергали под чудовищным давлением высоко в небо — на десятки километров! — тысячи и тысячи тонн того дерьма, что накопила в себе планета за долгие века. Но этого было ничтожно мало для того, чтобы «спустить пар». Кипящий паровозный котел не заглушить, проткнув его стенку в пяти местах иголкой. Шкура Земли не выдержала и пошла трещинами. Они мгновенно разрастались, превращаясь в разломы. Один из них прошел через озеро Йеллоустон. В считаные секунды величественный водоем исчез в Преисподней. Миллионы тонн воды рухнули в расплавленное чрево планеты, мгновенно превратились в кубические километры пара и вызвали взрыв колоссальной мощности…

…Самолет уже начинал закладывать вираж, уходя вправо. Марти в последний раз бросил взгляд в сторону Йеллоустона. Острые пики хребта Абсарока еще стояли на пути извержения. Они казались иззубренными краями старого прогнившего чана, внутри которого клокотало и бурлило адское варево. Сверкнула еще одна вспышка. И становившийся все ярче отсвет вырвавшейся из недр земли магмы замутился, побледнел. Что-то почти невидимое метнулось с той стороны с невероятной скоростью. Марти не успел понять, что это.

Ударная волна шарахнула в беззащитное брюхо разворачивающегося самолета, как нога уличного хулигана со всей дури бьет в мягкий живот зазевавшегося кота. Маленький «Хоукер» снесло, как пушинку, и осенним листом закрутило в воздушных потоках. Уши заложило от невероятного грохота, но Марти успел услышать короткий крик Фреда, который тут же оборвался. Верх и низ перестали существовать. Привязные ремни рванули грудь, и Марти на несколько секунд потерял сознание.

Когда он пришел в себя, самолет еще крепко мотало из стороны в сторону, громко и забористо матерился пилот, но он уже совершенно осознанно старался выровнять машину. И у него это, кажется, получалось. Позади, в проходе за креслами, гремела по полу выпавшая со своих мест посуда и прочая утварь. И тяжело перекатывалось что-то тяжелое и мягкое. Марти постарался не думать, что это такое могло бы быть.

— Жив, федерал?

Марти глянул на Симмонса и поразился. Его глаза горели безумным упоением, он скалился в дикой улыбке. Он почти смеялся в голос. Черт возьми! Он получал от этого удовольствие!

— Не очкуй, легавый! — успокоил его Питер, только еще больше напугав. — Все будет о’кей! Чтобы какой-то сраный вулкан убил Питера Симмонса? Жерлом не вышел!

— Куда мы летим? — негромко, чтобы не беспокоить свою грудную клетку, спросил Марти.

— А черт его знает! — засмеялся летчик. — Всю электронику вышибло к гребаной матери! Судя по тому, что полыхает справа, — мы летим на юг, в сторону Каспера.

— Дотянем?

— Не-а, — беспечно заявил Питер. — Горючего навалом. А вот движкам, кажется, конец.

Марти прислушался. Он плохо разбирался в механизмах, но даже его слуха было достаточно, чтобы понять — левая турбина замолкла, а правая время от времени взвизгивает, как недорезанная свинья.

— Что будем делать? — растерянно спросил Марти. Впервые в жизни он понял, что имел в виду его дед, бывший морской летчик, когда говорил: «Лучше быть на земле и сожалеть, что ты не в небе, чем быть в небе и жалеть, что ты не на земле».

— Садиться, — пожал плечами Питер.

— Куда?

— Туда, — засмеялся пилот, показывая пальцем вниз, на землю.

— Разобьемся!

— Вполне возможно. У тебя есть другие варианты?

— А парашют?

— Ты не в ВВС, парень, — обломал Питер. — Гражданским летчикам парашюты не полагаются. Чтобы не было соблазна махнуть вниз, бросив пассажиров. Да что ты так играешь очком? С тобой лучший пилот Колорадо!

Самолет ощутимо снижался. Марти действительно поплохело. И Питер сжалился.

— Там, внизу, вдоль восточного склона Бигхорна, дорога между Баффало и Кейси. Ее горный участок мы уже миновали. Сейчас хоть и не совсем равнина, но более или менее ровно. Будем падать туда.

Марти облегченно выдохнул, но Питер не дал ему расслабиться:

— Есть только три загвоздки.

— Какие?

— Хорошо бы попасть именно на двадцать пятую федеральную трассу — она широкая, с разделенными потоками. Но рядом идет «Олд хайвэй». Он для нас совсем не подходящий — узкий и извилистый. Но это полбеды.

— Что еще?

— У нас топлива до черта. Садиться с ним опасно — взорвемся. Надо сбросить перед посадкой.

— Так в чем проблема?

— Если сбросим, надо будет сразу садиться, обратно не взлетим.

— И?

— А дороги-то не видно! — захохотал Симмонс. — Это не взлетная полоса, сигнальных огней не предусмотрено. Есть еще и четвертая проблема.

Марти махнул рукой, мол, выкладывай, а то у меня уже слов нет.

— Садиться надо быстро по двум причинам. Во-первых, турбина может накрыться в любой момент, и тогда мы камушком вниз рухнем — планирует «Хоукер» дерьмово. А вторая причина — мы вот-вот выйдем из-под прикрытия хребта Бигхорн. Это худо-бедно семь с половиной тысяч футов. От волны твоей защитит. Минут через семь мы из его тени выйдем. Там-то нас и накроет. Точно, агент?

— Так садись! — заорал Марти.

Симмонс издевательски захохотал и отжал штурвал от себя, опуская нос «Хоукера» к невидимой в темноте земле.

— Знаешь, как меня в летной школе звали? — Симмонс сказал это совсем другим, деловитым тоном, напряженно высматривая что-то внизу.

— Как?

— Лаки-Питер. Питер Счастливчик. У меня на первом курсе у самолета движок отказал. И я его посадил на подъездную дорогу к аэродрому, прямо на глазах директора. Это стрекоза такая двухместная была, ее можно было на крыльцо училища посадить! — Питер засмеялся. — У нашего инструктора такая идиотская шутка была — в одном из первых полетов незаметно отключить двигатель в воздухе, чтобы проверить курсанта на стрессоустойчивость. Риска никакого — включить его проще, чем легковушку завести. Все об этом знали, и никто не боялся. Я тоже знал и не боялся. Только я не знал, что на этот раз двигатель действительно отказал. Еще все думал, чего это Мул — так мы инструктора звали — так долго с включением тянет. Что случилось, понял, только когда сели и из кабины Мул с мокрыми штанами вывалился. Обоссался, волк воздушный! Тогда и прозвали. И прозвище свое я потом не раз подтверждал. Так что тебе повезло, парень. Со мной сядем даже без крыльев, не то что без турбины. Вот она!

Питер воскликнул так громко и неожиданно, что Марти подскочил в кресле. Он посмотрел туда, куда указывал Питер. Там, внизу, в непроглядной черноте ночи, ползли два желтых огонька, на приличном расстоянии друг от друга.

— Что это? — не понял Марти.

— Дорога! Это машины, они едут в сторону Баффало в миле друг от друга и в трех милях от нас. Они будут у нас вместо посадочных огней. Идеальные огни! Прямо аэропорт Кеннеди!

Питер рванул какой-то рычаг, сбрасывая топливо из баков, и направил самолет вниз по крутой глиссаде.

— Ты садишься прямо на них?! — крикнул Марти. — Ты же сказал, что там две разделенные полосы! Давай на другую!

— Другой я не вижу в темноте, — засмеялся Питер.

— Но мы же врежемся!

— Пройдем над первой, а вторая нас увидит и затормозит. Да и расстояние до нее приличное.

— О, господи! — выдохнул Марти, откидываясь обратно в кресло.

Самолетик задрожал, попав в восходящие потоки. Турбина взвизгнула совсем уж истерично. Что-то начало стучать по ноге Марти. Он опустил взгляд и отпрянул. Он выпрыгнул бы из кресла, если бы не был пристегнут. По ноге его колотила голова Фреда. Расколотая, как спелый арбуз, она сочилась чем-то темным — то ли кровью, то ли вытекающим мозгом.

— Все, парень, заткнись! — распорядился Питер. — Орать потом будешь. Идем на посадку.

Марти вцепился в подлокотники, зажмурился и тут же снова открыл глаза. Так было еще страшнее.

Сквозь дрожь корпуса он ощутил толчок выпущенных шасси. Огни встречной машины стремительно приближались спереди и снизу — странное ощущение, будто в перевернутом мире со смещенной системой координат. Ближе. Ближе! Ближе!!!

Фары мелькнули и исчезли под брюхом самолета, как показалось Марти, в считаных сантиметрах. В тот же миг Питер включил носовой прожектор — он тянул с этим до последнего, чтобы не ослепить и без того перепуганного водителя встречной машины.

В ярком луче вспыхнула желтая разметка шоссе, и асфальт будто бросился в лицо, как хищник из темноты. Четкое движение штурвала. Самолет мягко коснулся дороги, как при посадке лайнера международных авиалиний.

— Реверс! — сам себе скомандовал Питер, двигая неведомые Мартину рычаги, щелкая такими же непонятными тумблерами и нажимая неизвестные кнопки.

Турбина взревела, выдавая обратную тягу. «Хоукер» послушно вздыбился, как хорошо обученный конь, сбавляя ход. Но тут турбина не выдержала, издала предсмертный визг и отрубилась.

— Тормоз! — заорал Питер.

Повинуясь команде, сработал тормоз, колеса шасси заклинило. С жутким воем «Хоукер» потащило по асфальту — скорость была еще недостаточно погашена реверсом двигателя. Громкий хлопок. Самолет перекосило на левый борт. Тут же еще один — нос клюнул вниз. Это лопнули шины. Душераздирающий скрежет колесных дисков по асфальту выворачивал душу.

— Да стой же ты!

Левое крыло самолета со всего маху врезалось в растущее на обочине тщедушное деревце. «Хоукер» от удара развернуло и протащило боком еще футов пятьдесят.

— Ну, вот и все, — ухмыльнулся Симмонс. — Добро пожаловать на землю, сынок!

Он бодро встал, небрежно перешагнул через тело Фреда и открыл аварийный люк.

— Извини, парень, трапа не захватили. Но это не «Боинг», можно и без него обойтись. Ноги не сломаешь.

Марти выпрыгнул вслед за ним. Его трясло и мотало. Он отошел чуть в сторону и сел на обочине. Спустя несколько секунд он понял, что его бьет не нервная дрожь. Это дрожала и вибрировала земля. Зловещий гул и рокот слышался с запада. Питер Симмонс стоял посередине дороги, уперев руки в бока, и смотрел на багровое зарево, разгорающееся над хребтом Бигхорн. Марти встал рядом.

Высоко над горами, там, куда почти не доставал отсвет вулканического огня, клубились черные облака. Они были похожи на грозовые тучи, но только живые, постоянно меняющие свою форму. Они двигались на восток.

— У вас в самолете есть противогазы? — спросил Марти. — Или какие-нибудь кислородные маски, которые можно носить с собой?

— Зачем тебе? — не понял Питер.

— Долго объяснять. Но очень скоро это станет едва ли не самым главным предметом в экипировке.

Питер посмотрел на него долгим внимательным взглядом, кивнул и полез обратно в самолет. Пока он рылся в своем хозяйстве, к самолету подъехал автомобиль. Из пикапа выбрался пожилой мужчина в застиранном комбинезоне и поношенной шляпе «Стетсон». Классический фермер. Он с любопытством подошел к самолету и сдвинул шляпу на затылок.

— Ну, дела… — протянул фермер.

Похоже, что самолеты на шоссе садились тут еженедельно. Во всяком случае, отнесся он к этому как к явлению хоть и необычному, но не из ряда вон выходящему. Пожилой джентльмен по-хозяйски обошел самолет, постучал ногой по уцелевшему колесу, подергал за крыло.

— Сломалось? — поинтересовался он у Марти.

— Вроде того, — нехотя буркнул Хайсмит. Адреналин потихоньку начал рассасываться в крови, и сознание уже кольнула мысль о жене и дочери. Как они? Где они сейчас?

— Принимай, федерал! — крикнул Питер.

Он аккуратно спустил в аварийный люк несколько кислородных масок и баллонов.

— Повезло, — сказал он, спрыгивая на асфальт. — На «Хоукере» стоят портативные установки с баллонами. На других типах кислород поступает по бортовой системе, его бы мы не выкорчевали за пять минут. А зачем он нам? Может, просветишь?

Марти молча показал на небо.

— И что?

— Это пепел. Когда он начнет выпадать на землю, здесь станет нечем дышать.

— Да брось ты! — не поверил Питер.

Марти устало посмотрел на него. На него вдруг начала наваливаться апатия. Видимо, сказывалась усталость от перенасыщенного стрессом дня.

— Это не пепел от костра, Питер, — сообщил он. — Это мельчайшая пыль, состоящая из абразива. Толченая пемза. Она мельче, чем цемент. При дыхании она будет забивать легкие и образует там вязкую субстанцию, вроде бетона. Много ты надышишь бетонными легкими?

Питер неуверенно кашлянул.

— А самое страшное, Пит, что этого пепла будет много. Очень много. Сейчас в воздух выбрасываются сотни и тысячи тонн этой дряни. Пепел вместе с пылью и дымом выброшен на десятки километров вверх, выше любых авиационных линий. Но скоро он начнет падать. Он завалит все вокруг, как снегом.

— Эй, парни, за сколько вы продадите пару таких вот масок-дышалок?

— Твою мать! — подпрыгнул на месте Питер, который до сего момента не видел фермера. — Ты откуда взялся?

— Живу тут неподалеку, — хмыкнул фермер. — Джо меня звать. Так продайте маску? Мне бетонные легкие тоже ни к чему.

Питер посмотрел на Джо, прищурив один глаз.

— Договорились. Мы тебе одну маску и баллон, а ты нас отвезешь до Каспера.

— Далеко, — засомневался фермер. — Дорогая маска получится.

В этот момент за горами что-то особенно громко прогремело. Питер кивнул в ту сторону:

— Лечить бетонные легкие будет дороже.

Фермер почесал затылок, соображая. У него было поразительное чутье на неприятности, и что-то ему подсказывало, что неприятности грядут серьезные.

— А что это там, за хребтом? — спросил он, оттягивая время решения.

— Вулкан, — коротко ответил Марти.

— Вулка-а-ан? — недоверчиво протянул тот. — А я думал, лес горит в горах.

— Можешь считать, что лес, — отмахнулся Марти. — Только я тебе говорю — это вулкан. И леса на той стороне гор, наверное, уже нет.

— Пирокластическая волна! — авторитетно заявил Питер.

— Черт с вами, поехали, — вздохнул Джо. — Только по дороге расскажете мне, что там да как. А то — вулкан! Откуда тут вулкан возьмется?

— Да, Марти, — вкрадчиво сказал Питер, — я бы тоже очень хотел узнать обо всем поподробнее.

От тона, каким это было сказано, у Марти мурашки пробежали по спине. Питер был откровенно опасным человеком. Его угрозы — а это была именно угроза — стоило принимать всерьез.

— С машиной вашей надо что-нибудь сделать, — озабоченно сказал фермер, глядя на самолет. — Не дело на дороге оставлять. Кто-нибудь врезаться может.

— Ну, нажми плечом, столкни, — усмехнулся Питер. — Поехали, старик, нечего рассиживаться тут. Доедем до Кейси, сообщим властям, пусть технику высылают. Сами ничего сделать не сможем.

Джо покряхтел, махнул рукой и полез в машину. Тридцать миль до Кейси — маленького городка с населением меньше тысячи жителей рядом с трассой — промелькнули быстро. Машин фактически не было, по пустынному шоссе пикап фермера летел быстро. Джо рассказал, что у него ферма к востоку от городка, предложил заехать туда, но Питер отказался. Он всю дорогу зловеще молчал, поглядывая искоса на Марти.

Атмосфера в кабине сгущалась. Марти не находил себе места.

— Сколько времени было, когда вы увидели первое зарево? — спросил он.

— Около одиннадцати, — нехотя ответил Питер.

Если Барни и Джейн выехали в шесть, то к этому времени они ехали уже пять часов. Барни не был любителем быстрой езды, так что к этому времени они, в лучшем случае, добрались до Денвера, а то и Колорадо-Спрингс еще не миновали. Из-под прикрытия Передового хребта они никак не могли выехать к моменту начала извержения.

Наверняка уже по всем каналам передали сообщение. Барни всегда в пути слушал радио, а не магнитофон. Марти успокаивал себя как мог, но сердце все равно колотилось мерзкими короткими быстрыми толчками, и руки противно холодели от страха за близких.

— У тебя есть радио в машине, Джо?

— Нет, — махнул рукой фермер. — Не люблю я это. От дороги отвлекает. А вот и Кейси!

Слева от шоссе стоял городок еще меньше Рокфилда. Туда вела специальная отворотка от федеральной трассы. Сейчас на ней стояло с десяток машин с включенными фарами. Возле них толпился народ. Люди смотрели на запад, где уже вовсю полыхало зарево Йеллоустона.

— Любопытные, — засмеялся Джо. — Тут у нас скучно. Так хоть на вулкан посмотреть.

Из Кейси выехали две машины, повернули на юг и с большой скоростью рванули в сторону Каспера.

— Куда это они, на ночь глядя? — не понял Джо.

— Думаю, объявили эвакуацию, — ни к кому не обращаясь, заметил Марти.

— Какую эвакуацию?

— Я же говорю — вулкан взорвался! — заорал Марти, взбешенный непонятливостью этой деревенщины. — Гони за ними!

— А остальные как же? — не понял фермер. — Они чего же остались?

— Самые умные потому что! Думают дома пересидеть!

Джо действительно наддал газу. Но красные огни уходящих машин продолжали удаляться — там тоже не жалели бензина и мощности моторов. Вскоре они ушли уже мили на три вперед.

— Сколько до Каспера? — спросил Питер.

— Миль шестьдесят будет.

Чем ближе была южная оконечность хребта Бигхорн, тем больше нервничал Марти. Пока горы прикрывали их, но что будет, когда они выедут на открытое пространство? Каменистая спина хребта возвышалась справа, постепенно становясь все ниже и ниже. Еще миль десять — и все, начнется равнина. Марти с тревогой смотрел на запад.

— Черт!!! — Джо изо всей силы ткнул педаль тормоза, и пикап остановился, будто в стену врезался. Марти едва успел вытянуть вперед руки, чтобы не разбить в очередной раз голову о лобовое стекло машины.

— Ты чего? — крикнул Питер и тут же замолк, потрясенный.

Прямо по курсу словно грозовая туча рухнула на землю и стремительным потоком понеслась вперед, в сторону Каспера. В багровых отсветах подземного пламени черные клубы пирокластической волны с невероятной скоростью затапливали долину. Небольшая часть потока перевалила через южную оконечность хребта и погребла под собой шедшие впереди машины.

Бигхорн сработал как гигантская направляющая, отразив основной удар туда, на юго-восток, где беззащитными стояли города штата Вайоминг. Волна уже успела выжечь дотла и уничтожить города между двумя горными массивами — Коди, Пауэлл, Шошони — и сюда добралась порядком ослабленной. Но до Каспера ее больше ничто не сдерживало.

— Спаси, господи, их души, — перекрестился Питер.

Он открыл дверь и вышел наружу. Мощной воздушной волной его едва не сбило с ног. Он удержался, вцепившись рукой в зеркало пикапа. Лицо было безумным. Он… хохотал!

Зрелище действительно было завораживающе красивым, как любое проявление стихии. Пирокластический поток, как обезумевшая горная река, нес свои убийственные волны, клубился, взлетал под облака и рушился вниз, рычал, грохотал, ревел. Он был великолепен в своей смертоносной силе и равнодушен к этой красоте. Он был НАД тем, что мог осмыслить человек. Его первобытная мощь и разрушительная сила просто не замечали ничего на своем пути.

— Каспер… — прошептал Джо.

— Что? — не понял Марти.

— Каспер… Дочка у меня там…

Марти опустил взгляд. Ему нечего было сказать фермеру. До Каспера оставалось около сорока миль, волна могла и расплескать свою силу на просторах равнины. Но то, что он сейчас видел перед собой, подавляло воображение. Неужели что-то, кроме горных хребтов, могло остановить испепеляющее дыхание супервулкана Йеллоустон?

— Как думаешь, — просящим голосом сказал Джо, — они выжили там, в Каспере?

Марти сглотнул комок и отрицательно покачал головой.

— Я тоже думаю, что нет, — после паузы согласился фермер. — За что же их так?

— А вот это он нам сейчас объяснит, — заявил Питер и вытащил Марти из машины. — Ну, федерал, теперь рассказывай, какого черта тебе надо было в Биллингсе?

— Что ты от меня хочешь? — затравленно выкрикнул Марти, когда Питер припечатал его спиной к высокому борту машины.

— Что! Ты! Забыл! В Биллингсе! — раздельно повторил Симмонс.

— Я хотел опередить жену!

— Чего? — не понял Питер. — Что ты мне тут лепечешь? Какая еще, к черту, жена?

— Моя жена! — сказал Марти и неожиданно заплакал. — Она с дочерью и с моим другом выехали на машине в Йеллоустон. Мы должны были встретиться там. В Колорадо-Спрингс, в аэропорту, я услышал по телевизору про извержение. И…

— И тут я подвернулся со своим рейсом…

Марти кивнул, глотая слезы. Питер смущенно отпустил лацканы его пиджака.

— А задание ФБР?

— Нет никакого задания.

— Ловко ты меня, — одобрительно хмыкнул Питер. — Но ты же из Бюро, я сам тебя в Рокфилде видел!

— Да, но я не агент, я аналитиком работаю.

Питер снова с подозрением посмотрел на него.

— Что-то не вяжется, парень! Уж больно много ты знаешь про этот чертов вулкан. И уж больно вовремя ты туда собрался.

— Да я же тебе говорю — я туда сорвался, потому что услышал про извержение! А информацией про сам вулкан весь Интернет забит, только глаза открой. Я там все нашел. Только до последнего дня всерьез не воспринимал.

— Интернет, говоришь, — усмехнулся Питер. — В Сети у меня Линда зависает. А я редко заглядываю, игрушки это все.

— Игрушки, — согласился Марти, неожиданно вспомнив про «лаву-онлайн». — Для тебя игрушки. А для меня это работа. А кое-кто и вовсе только в Сети живет.

Марти благоразумно решил не рассказывать Питеру о своих подозрениях насчет действий правительства и ФБР. Питер был парнем импульсивным и агрессивным, такая информация могла его сподвигнуть на самые неожиданные действия. Да и какой толк от этих откровений?

Симмонс посмотрел на юг. Смертоносный поток унесся далеко, только клубы пыли витали в воздухе, колыхались над убитой равниной призрачным туманом.

— Ну что, поехали? Как думаешь, сможем добраться до Каспера?

Марти пожал плечами и полез в машину. Джо с безжизненным лицом сидел за рулем, крепко вцепившись своими крестьянскими руками в баранку.

— Двигай, старик, — приказал Питер, и тот послушно нажал на газ.

Когда они въехали в пылевую тучу, видимость резко ухудшилась. Фары на дальнем свете пытались пробить этот туман, но застревали в нем. Казалось, что прямо перед ними натянули огромный киноэкран. Джо ехал медленно, на ощупь. Под колесами похрустывала щебенка, принесенная потоком. Ориентироваться помогал только металлический отбойник, отделяющий встречную полосу трассы. Он был весь изогнут и закручен.

— Стой! — скомандовал вдруг Питер.

Пикап послушно остановился. Слева отбойник был порван, и на него, как жук на булавку коллекционера, была наколота темная туша автомобиля.

— Надо проверить, может, кто жив, — без особой уверенности предположил Джо.

— Ага, — согласился Питер. — Давай маски.

— Не нужно, — остановил Марти. — Это еще не пепел, баллоны лучше поберечь, достаточно просто замотать лицо тряпкой.

Они выбрались наружу и пошли к перевернутой машине. Воздух был горячим, как жарким днем, и очень сухим.

— Это машина Ральфа Виккерса, — глухо из-под тряпичной маски сказал Джо. — Он учитель в нашей школе в Кейси.

Питер подошел ближе, дотронулся до двери машины и с проклятием отдернул руку.

— Горячая! — пожаловался он. — Джо, посвети-ка!

Фермер направил луч фонаря внутрь салона автомобиля, и все трое дружно отпрянули.

Живых там не было. И быть не могло. В машине было то ли два, то ли три искалеченных, искореженных тела, переплетенных между собой, опаленных до неузнаваемости. Клочья одежды покрывали распухшую и потрескавшуюся кожу, будто под нее накачали воздух или жидкость.

— Первый раз такое вижу, — сказал Питер. — Мне доводилось видеть сгоревших людей. Они выглядят совсем не так. Они черные, как головешки, и высохшие. А тут…

— Они не сгорели, — пояснил Марти. — Огня ведь не было. Они испеклись, как в печи с конвекцией.

Марти мутило. Он завидовал своим спутникам, их нервной системе. Загрубевшая от крестьянского труда душа Джо вид печеных человеческих тел воспринимала спокойно. А Питеру, похоже, вообще на все было плевать.

Порыв ветра с запада выгнул полог пылевой завесы. Сквозь уже ставший привычным рокот со стороны Йеллоустона донесся незнакомый звук. Непонятный фырчащий шелест возник сразу с разных сторон и сверху. Он имел не один, а несколько источников.

Питер вскочил и напрягся.

— Что это за хрень, федерал?

Ответ пришел сам собой. Где-то в глубине тумана мелькнула неясная стремительная тень, и раздался мощный удар, отдавшийся по ногам, будто невидимый гигант с грохотом ударил по земле исполинской дубиной. Туман колыхнулся от этого удара и закрутился в свете фар в бесовской пляске причудливыми танцующими тенями.

Удары посыпались один за другим. Что-то невидимое с огромной скоростью проносилось мимо и било, било по земле.

— Бомбы! — заорал, догадавшись, Марти.

— В машину! — так же истошно скомандовал Питер.

Но Джо вместо этого вдруг бросился на землю и прикрыл голову руками. Марти в доли секунды оказался возле пикапа и влетел в спасительную кабину. Питер вместо этого схватил старика за шиворот и почти силком запихал внутрь, а сам уселся за руль.

Мотор машины взревел, запустив вскачь сразу весь табун лошадей, таившихся под капотом, и пикап рванулся вперед. Звуки глухих ударов слышались со всех сторон, и невозможно было ни определить, куда ударит следующий камень с небес, ни увернуться от него. Марти ощутил очередной приступ панического ужаса и чувства бессилия. От него снова ничего не зависело! Вулкан издевался над ним, как тигр над мышонком. Все его каверзы настолько превосходили любые попытки им противостоять, что хотелось вопить и богохульствовать.

Пикап несся вслепую, повинуясь единственной логичной мысли — в движущуюся цель труднее попасть. Питер гнал на полной скорости, не давая себе труда подумать, что это касается случаев, когда человек бьет по человеку. Тут же помочь могла только удача. Можешь стоять в чистом поле с непокрытой головой, можешь гнать по шоссе в машине, можешь попытаться спрятаться — если вулкан захочет, он пришибет тебя легче, чем человек давит таракана. Но пассивно ожидать своей участи было не в его духе. Спасется только тот, кто пытается спастись.

— Черт!

Прямо перед машиной возникло бревно, снесенное потоком с гор. Питер не успевал отвернуть и рванул руль на себя, как на самолете, рефлекторно набирая высоту. От удара пикап подбросило вверх, едва не вывернув оси и рычаги, но крепкая машина фермера выдержала.

Могучим порывом воздуха, будто вздохом вулкана, пылевое облако отнесло в сторону, и это спасло беглецов. Завал из выкорчеванных с корнем сосен, еще недавно росших на спине хребта Бигхорн, оказался в какой-то сотне футов впереди.

Питер не раздумывая вывернул руль влево, пробил разделительный барьер, пронесся по газону между полосами, вышиб бампером второй барьер. И только выскочил было на встречную полосу, как прямо перед ними огромный валун размером с два пикапа с невероятным грохотом вздыбил асфальт шоссе и разбросал его по сторонам.

— Ого! — радостно крикнул Питер, работая рулем, как гонщик-каскадер. — Ничего себе камушек! В тумане мне казалось, что они поменьше! Ха-ха-ха!

Еще пять минут безумной гонки показались Марти вечностью. Но вскоре бомбардировка прекратилась, и Питер сбавил газ. Тем более что пылевое облако снова опустилось на дорогу. Оно хоть и было не таким густым, как там, на южной оконечности Бигхорна, но зато теперь на дороге стало попадаться много камней, сброшенных с небес.

— Что это было, федерал? — с детской непосредственностью спросил Питер, когда напряжение отпустило.

— Взрывом супервулкана большие массы камней и грунта были выброшены на пару десятков километров вверх. Сейчас они падают обратно.

— Но черт возьми! Мы уже в двух сотнях миль от парка!

— Поэтому мы и живы, — пожал плечами Марти. — Тем, кто внутри двухсотмильной зоны, думаю, повезло меньше. Там и камушки покрупнее, и выпали они гуще.

Некоторое время ехали молча. Но потом Питер все-таки задал вопрос, который его волновал.

— А те, кто еще ближе?

— В радиусе ста миль от вулкана живых не осталось, — буднично сказал Марти. — От ста до двухсот: смертность в первые часы извержения — до семидесяти процентов. А дальше — как повезет.

— Что значит «как повезет»?

— А ты думаешь, все уже кончилось? — скривился Марти. — Все только начинается. И перестань называть меня федералом.

Около получаса они ехали молча. Питер напряженно вглядывался в дорогу, лавируя между камнями и бревнами. Джо ушел в себя, ни на что не реагируя. А Марти пытался собрать разбросанные мысли и решить, что делать дальше. Где искать Мэгги и Джейн? Что происходит вокруг? Что предпринимает правительство? Полное отсутствие информации удручало аналитика, привыкшего с ней работать.

— Останови-ка машину, парень, — раздался скрипучий голос Джо.

Питер нажал тормоз. Они выехали на пригорок и остановились. Впереди расстилалась темная равнина, окутанная все тем же нескончаемым пылевым облаком.

— Что случилось?

— Здесь должен был быть Каспер, — сухо ответил Джо.

Они долго вглядывались во тьму, но ни одного огня, который бы указывал на наличие живых людей, не было видно. Питер молча посмотрел на Марти, словно спрашивая совета, но тот только пожал плечами.

— Нужно подъехать поближе, — решил Симмонс. — Может быть, мы из-за пыли ничего не видим? Не могло же целый город сровнять с землей?

Он загнал в глубь сознания мысль о том, что да, может, легко может. Та разрушительная стена раскаленной массы, которая побрила хребет Бигхорн и затопила долину, — она могла уничтожить не только небольшой Каспер. Встань на ее пути Денвер — и ему бы мало не показалось.

По мере спуска к городу мусора на дороге становилось все больше. На дороге валялись битые кирпичи, обломки строительных конструкций, расщепленные доски, какие-то трубы и спутанные провода.

— Пригородные поселки, — пояснил Джо бесцветным голосом.

— Смотри! — воскликнул Марти, протягивая руку вперед.

Мрачной темной громадой из пыльного облака поднималась гора Каспер, давшая название городу. А под ней, в клубящейся мгле, проступали пятна света. Но Марти и сам быстро понял, что никакой надежды этот свет не давал. Это не был ровный свет электрических фонарей. И даже не живой блеск рекламы. Пятна света в пыли мельтешили, качались, то разрастались, то угасали. Это был отсвет пожаров.

Каспер горел. То, что оставил недораздавленным пирокластический поток, сейчас дожирал огонь. Порванные нитки газопроводов, тысячи вырванных с корнем газовых плит, бензоколонки — стали запалом. Неотключенная электроэнергия послужила искрой-воспламенителем. Ну а топлива кругом было навалом — волна наломала дров с запасом.

Пикап медленно ехал по окраинной улице, куда направил их Джо, пробираясь между обломками домов. Улица представляла собой странное и страшное месиво дерева, стекла, железобетона. Скрученные клубки проводов кое-где еще даже искрили. Пожаров было немного, их рыжие языки еще только начинали выползать из-под груд мусора, которые когда-то были домами.

Раненых не было. Улица была мертва. Ни стонов, ни криков о помощи. Эта часть города, сразу за рекой Норт-Платт, состоящая из легких коттеджей, была просто стерта с лица земли.

— Останови машину, — почти шепотом попросил Джо.

Питер послушно тормознул. Фермер вышел и каменным изваянием застыл возле одной из куч мусора, в которой с трудом угадывались руины дома. Опустился на колени и взял в горсть пыль с этой кучи. Он долго глядел на нее, будто мог что-то там высмотреть. Потом встал и пошел куда-то в глубь квартала, незряче шатаясь.

— Стой, старик! Куда ты! — крикнул Питер, подкрепив слова сигналом клаксона.

Но Джо не отреагировал, через пару секунд скрывшись в пыльной мгле.

— Чертов старик! — выругался Питер.

— Надо ехать, — глухо сказал Марти. — Мы никогда не найдем его здесь.

Питер посмотрел на него дикими глазами, выскочил из машины и исчез вслед за фермером. Марти остался один. В другое время он бы перепугался, но сейчас усталость наваливалась на него ватной горой. Мысли вяло копошились в голове, но неожиданно начали выстраиваться в одну ошеломляющую в своей мерзости мысль.

Каспер был обречен. С самого начала. С того момента, как началось извержение вулкана, прошло уже часов шесть. И даже с того времени, когда извержение вышло из-под контроля и переросло в настоящую суперкатастрофу, — тоже прошло достаточно. Но жителей Каспера никто не предупредил. Не было эвакуации. Их просто бросили на погибель. Даже если те две машины, что сорвались из Кейси и были снесены пирокластической волной перед ними, получили предупреждение об опасности — это было слишком поздно. Масштабы бедствия, о которых наверняка были осведомлены власти страны, должны были заставить дать сигнал намного раньше. Если это так, то и выводы, которые сделал Марти вчера, безумной ночью, были верны.

— Принимай беглеца, — Питер открыл дверь пикапа и втолкнул в салон вялого, как кукла, Джо. — От Питера Симмонса еще никто не уходил!

Белая форменная рубашка Питера была перепачкана копотью, на лице пятна сажи, но глаза смотрели весело. Марти решил пока не делиться с ним своими соображениями.

— Ну что, теперь-то куда?

Марти с надеждой посмотрел на него.

— Нам нужно в Рокфилд.

— Зачем? — не понял Питер.

— Линда, — напомнил Марти.

— Действительно, — засмеялся Питер. — Веский аргумент. А другие есть? Только не говори про свою жену, это не моя проблема.

— Представляешь карту? — быстро спросил Марти.

— Лучше, чем ты.

— Тогда тебе легче будет сообразить. Нам удалось счастливо избежать и лавы, и пирокластического потока, и ударной волны, и бомбардировки камнями. Это первые, самые разрушительные на первый взгляд, последствия. Но на самом деле, как я уже сказал, пепел гораздо опаснее. Он уже очень скоро начнет выпадать. И нужно быть от него как можно дальше. Западная часть страны для нас закрыта — она сейчас во власти вулкана. Чтобы удаляться от него, нам нужно двигаться либо на восток, либо на юг. Но на востоке открытое пространство. К тому же, смотри, облака пепла движутся именно на восток. А юг прикрыт Передовым хребтом и Скалистыми горами. Ну и к тому же там наши жены. Как бонус… — подмигнул Марти Питеру.

Тот хмыкнул:

— Складно говоришь. Прямо как вчера, в аэропорту. Ну да ладно. Зато логично. Люблю, когда логично. Понимаешь, что тебя разводят, но хотя бы не как дурака, а как уважаемого человека. Рокфилд так Рокфилд. Осталось только придумать, как мы туда попадем.

— Они все погибли, — глухо сказал вдруг Джо.

— Да, они все погибли, — согласился Питер.

— Это из-за меня. Это за мои грехи!

— Ты спятил, старик?

— Это за мои грехи! — повысил голос Джо. — Я летал на бомбардировщике во Вьетнаме в конце шестидесятых.

— Пилот? — обрадовался Питер.

— Нет. Я сбрасывал бомбы. Я смотрел в прицел, как под нами проплывает чужая земля, и нажимал на рычаг сброса. Мне было весело смотреть, как там, внизу, в зеленых пятнах джунглей, расплываются огненные шары и пыль взрывов. Это было красиво. Я бомбил их города. Я сровнял с землей несколько их деревень. Они были беспомощны. Я давил их, как муравьев ботинком. Я смеялся, когда бросал бомбы. Сейчас бог смотрит на меня и тоже смеется.

Он закрыл лицо руками и затрясся в беззвучном плаче.

— Ты вот что, старик, — жестко одернул его Питер. — Слишком много ты о себе возомнил. Может, ты и много народу убил. Но ради тебя одного бог вот ЭТОГО делать бы не стал. Не такая уж ты и важная фигура. Самое большее — он ТЕБЯ убивать не стал, чтобы ты помучался. Так что хочешь грехи искупить — живи и мучайся. А заодно другим помогай выжить. Понял?

Джо не убрал руки от лица и ничего не ответил, но несколько раз кивнул головой.

— Так лучше. А теперь надо придумать, куда двинуть. Тут в Каспере аэродром есть. Вот только сомнения меня берут — уцелело ли там чего?

— В любом случае, даже если там что-то уцелело, рейсы наверняка все отменены, — вздохнул Марти.

Питер ничего не ответил, только задышал часто-часто. Лишь секунд через десять Марти понял, что он истерично смеется.

— Ну ты даешь, федерал! — выдохнул Питер, когда к нему вернулся дар речи. — Рейсы! Какие, к черту, рейсы? Нам не рейсы нужны, а самолет! Ну, или вертолет. Ладно, попробуем посмотреть. А вдруг что-то уцелело?


Надежды не оправдались. Удивительно, но район аэропорта действительно сохранился гораздо лучше, хотя находился ближе к Йеллоустону. Здесь дома стояли с сорванными крышами, но уцелевшими стенами.

По улицам даже бродили люди. Но лучше бы их не было. Обезображенные, искалеченные, обожженные, они либо без толку слонялись по дороге, явно потерявшие разум, либо бросались под колеса машины с мольбами спасти их или хотя бы избавить от боли. Это напоминало фильмы про зомби. Так Марти и постановил для себя считать, чтобы самому не свихнуться, глядя на этот ужас.

— Почему здесь так чисто? — с неестественно бодрым любопытством поинтересовался Питер. — Там, в городе, по улице не то что проехать — пройти трудно. А тут асфальт видно. Странно.

— Гора виновата, — коротко ответил Джо.

— Чего? — не понял Питер.

— Точно! Гора! — подхватил Марти, пораженный догадкой. — Волна уже теряла силу, когда шла сюда. Она сметала, как струя из брандспойта. А гора Каспер оказалась на ее пути. И вся сила потока спрессовалась об нее. Образовалась зона страшного давления. В ней все оказалось разрушено и уничтожено.

— Значит, за горой Каспер все нормально?

— Будем надеяться, — вздохнул Марти.

До аэропорта оставалось не больше пары миль, когда Питер остановил машину.

— Думаю, нет смысла туда ехать.

Марти и сам уже это понимал. Над зданием аэропорта и на летном поле, как свирепые джинны пустыни, раскачивались огромные столбы пламени.

— Что это могло бы быть? — спросил Марти.

— Горючее, — пояснил Питер. — Видимо, несколько самолетов стояли заправленные и приготовленные к вылету. Волной их опрокинуло. Топливо разлилось. Одна искра — и весь авиапарк в огне. Самолет на земле — чертовски хрупкая конструкция.

— Значит, едем на машине?

— Да. Только надо бы заправиться и запастись кое-чем полезным.

— Магазины вряд ли работают, — посетовал Марти, чем вызвал очередной приступ смеха Питера.

— Слушай, федерал, — сказал он, когда просмеялся, — ты действительно такой тупой или очень удачно прикидываешься? Джо, ты местный. Не знаешь, где тут какой-нибудь магазин, где есть мужские товары — для охоты, рыбалки и прочих развлечений?

Джо встрепенулся, выходя из прострации, в которой пребывал все это время. Прямо на глазах Марти крепкий крестьянин в годах превратился в разбитого жизнью старика.

— Знаю такое место. Нужно вернуться чуть назад, пару кварталов.

Выводя «на объект», Джо немного пришел в себя. К самому магазину подъехать не удалось. Отдельно стоящий бетонный куб почти не пострадал, только отсутствовали витрины, но и они были зарешечены. А футов за сто до него прямо поперек дороги лежал телеграфный столб с космами оборванных проводов.

— Стойте здесь, я на разведку, — сказал Питер и побежал вперед.

— Что он задумал? — нервно спросил Марти, разглядывая покореженную вывеску «Спорт&Аммо».

— Наверное, хочет одолжить что-нибудь полезное, — пожал плечами Джо.

— Но это же… Это же чужое! Это противозаконно.

— Во-первых, все застраховано, — рассудительно ответил фермер. — Во-вторых, это нужно, чтобы выжить. Человеческая жизнь в деньгах не измеряется. А в-третьих, если останемся в живых — мы все вернем.

Пораженный логикой, Марти заткнулся, переваривая сказанное. Ему, сотруднику ФБР, без пяти минут специальному агенту, было дико все это слышать. Для него собственность была неприкосновенна при любых обстоятельствах.

— Так, я все разведал! — Питер подошел неслышно. — Посмотрел через окна с фонариком. Очень полезный магазинчик, Джо! Если выберемся из этой задницы — с меня причитается. К нему можно подъехать, если обогнуть квартал. Но есть проблема. Там тоже решетки.

— Лебедка, — коротко сказал Джо.

— Ты очень сообразительный парень для фермера, — засмеялся Питер и хлопнул Джо по плечу.

— Я не всегда был фермером, — наконец-то улыбнулся и сам Джо.

— О’кей. Сейчас мы с тобой идем к магазину. А ты, Марти, объедешь его с другой стороны. Мы пока прикинем, какую решетку лучше сдернуть, чтобы сразу попасть в пещеру Аладдина.

— Нет! — воскликнул Марти.

— Что — нет? — не понял Питер.

— Я не буду участвовать в ограблении магазина и вам не позволю.

Несколько секунд Питер просто разглядывал его изумленным взглядом, но постепенно изумление его сменилось злостью.

— Слушай, ты, мистер ФБР! — Питер схватил Марти за лацканы пиджака и подтянул его лицо прямо к своему носу. — Мне плевать, что ты там и кто ты. Мне плевать, что у тебя и где было раньше. Сейчас мы в одной лодке, и лодка вот-вот затонет. Я бы с удовольствием вышвырнул тебя к чертовой матери за борт. Но мне мешают две причины. Первая — ты что-то знаешь, чего не знаю я, а мне тоже нужно это знать. Вторая — я глупый человек. Я слишком добрый. Я не могу просто так оставить человека умирать. А ты ведь сдохнешь, федерал, если останешься один. Так что делай, что тебе говорят, и не испытывай судьбу и мое терпение. Понял?

Он встряхнул Марти и оттолкнул от себя.

— За руль!

Марти послушно пересел.

— А теперь объедешь квартал вокруг и подъедешь с тыльной стороны здания.

Марти кивнул, ощущая в груди странную и непривычную смесь страха, злости, растерянности и облегчения. Когда решения принимают за тебя, особенно такие, противозаконные, это всегда приносит облегчение. Ведь получается, что это не ты придумал, тебя заставили.

Джо выбрался из машины и поковылял вслед за Питером. Он шел тяжело, совсем не так, как несколько часов назад. Марти двинулся вперед. Пикап был с механической коробкой передач, Марти давно отвык от таких. Он дважды заглушил мотор, прежде чем смог стронуться с места. Слава богу, у этого деревенского монстра был хотя бы гидроусилитель руля.

Он уже выехал на параллельную дорогу, когда сзади послышался чей-то вопль. Марти оглянулся, но никого не увидел. В разорванном на клочки городе в эту ночь было кому кричать от боли и страха.

Его взгляд упал на пространство за сиденьями. Это был «полуторный» пикап — трехместное сиденье спереди, два стульчика за ними и приличных размеров кузов. Сзади, где были стульчики, на кронштейнах висело ружье, и на полу лежали кислородные баллоны и маски. Очень скоро они станут главным предметом в экипировке.

На миг мелькнуло желание развернуться и дать по газам. Ему не нужен был командир вроде Питера. Он был скорее опасен, чем полезен. Но в это короткое мгновение, когда он был уже почти готов совершить подлость, в ушах прогремело: «Я не могу просто так оставить человека умирать. А ты ведь сдохнешь, федерал, если останешься один». В глазах мелькнула картина — трещит огонь пожара, вверх, в темное небо, летят искры, и в мешанину дыма и пыли уходит фигура в белой пилотской рубашке. Уходит, чтобы найти обезумевшего старика, который никому больше не нужен.

Эти мысли не дали Марти сбежать. Пока он раздумывал, пикап подкатил к магазину с тыльной стороны.

— Давай сюда! — Джо размахивал руками, подзывая Марти. Он, кажется, окончательно пришел в себя.

Марти подъехал ближе, но из-за обломков и строительного мусора не смог подобраться вплотную. До стен здания все равно оставалось футов пятнадцать.

— Ничего, — махнул рукой Джо. — Лебедки хватит.

Он открыл дверь, взял из кармашка рабочие перчатки и протянул вторую пару Марти. Тот сунул их в карман, вместо того чтобы надеть, и тут же проткнул палец оборванной нитью стального троса лебедки.

— Извини, парень, — развел руками Джо. — У меня рабочая машина, и лебедка не детская.

Марти хотел подтащить крюк лебедки сразу к решетке, но Джо сделал по-другому. Он пропустил трос через какую-то торчащую из Земли загнутую арматурину, второй изгиб сделал через гидрант рядом с окном и только тогда зацепил за решетку.

— Это вместо блоков, — пояснил он. — Если цеплять напрямую, то не ты решетку выдернешь, а тебя к ней подтащит, если крепление хорошее.

— Начинайте! — скомандовал Питер.

Джо поставил машину на ручной тормоз, вырубил мотор, воткнул передачу, а под колеса еще бросил несколько кирпичей. И только тогда включил лебедку. Предосторожности оказались излишними. Решетка вылетела на удивление легко. Все-таки это не Нью-Йорк, и даже не Денвер. Тут охране магазинов не придавали такого значения, как в больших городах.

Питер махнул рукой и исчез в темном проеме окна. Джо, покряхтывая, полез за ним. Марти остался у машины. Он не мог пересилить себя. Как ни крути, а это была кража. Сердце бешено колотилось. Глупо было думать, что в этом аду кто-то может заинтересоваться, чем они тут занимаются, но он ничего не мог с собой поделать. Когда он вскрывал кабинет Мейвезера и крал его пароль — это было игрой. Сейчас все было по-настоящему.

Вскоре в окне показалась голова Джо в его потрепанном «стетсоне». Он помахал рукой, подзывая Марти.

— Пит хочет, чтобы ты к нам присоединился, — сообщил Джо.

— Зачем? — напрягся Марти.

— Он говорит, что ты умный и от тебя будет польза, — вздохнул фермер, как бы с горечью признавая, что раз Марти умный и полезный, то Джо — глупый и бесполезный.

Марти беспомощно оглянулся на машину, дескать — а кто ее будет охранять?

— Давай, федерал, не тяни! — позвал Джо.

Марти вспылил:

— Я же сказал, не называйте меня федералом!

Он подпрыгнул, забираясь на подоконник, охнул от внезапной боли в груди, которая, казалось бы, уже улеглась, и спустился внутрь. Джо пожал плечами и двинулся следом.

В магазине было темно, только где-то в глубине метался по стенам луч фонаря в руках Питера. Марти сделал пару шагов и тут же ударился ногой о какие-то невидимые конструкции.

— Ну, где вы там? — раздался голос Питера.

— Я не вижу ничего.

Питер подошел к ним и протянул еще пару фонарей, видимо добытых уже тут, в магазине.

— Джентльмены, — важно обратился он, явно играя роль матерого гангстера. — Работаем быстро и тихо. Берем только самое нужное. Особая просьба к вам, мистер Хайсмит. Мне кажется, вы знаете о происходящем больше остальных, поэтому надеюсь на ваши консультации по поводу полезности или бесполезности тех или иных вещей. Начнем?

Торговый зал магазина был хоть и большим, но тесно заставленным стеллажами и полками с товаром. Большинство из них лежали на полу, вещи валялись грудами, к тому же щедро засыпанные пылью и битым стеклом. Найти что-то в этом бедламе было непросто. Помогало то, что в целом стеллажи располагались упорядоченно, и груды шмотья валялись на полу не просто вперемешку, а «по интересам».

Оружием серьезно разжиться не удалось. Видимо, у магазина была лицензия только первой категории, поэтому добычей стали только три полуавтоматических дробовика и ящик патронов. Ни пистолетов, ни карабинов, ни тем более чего-то более серьезного здесь не было.

Первым делом они расчистили свободное место на выходе из торгового зала, стащили сюда несколько здоровенных брезентовых армейских сумок и рюкзаков, в которые и начали складывать награбленное.

По три пары крепких ботинок, включая утепленные. Несколько комплектов туристической одежды и одежды армейского образца. Причем Марти убедил, что нужно брать не только те модели, что могут наглухо застегиваться, но и утепленные образцы. Питер только покрутил пальцем у виска, имея в виду стоящую на улице жару, но возражать не стал.

…Термосы, котелки, кружки, ложки-вилки, газовые и бензиновые горелки, куча ножей, тросы, крюки, палатки, спальные мешки, резиновая лодка с небольшим мотором, наколенники, налокотники, армейские штурмовые перчатки с кевларовой нитью…

Марти так увлекся грабежом, что совершенно перестал переживать на этот счет. Это было чем-то похоже на детские мечты как-нибудь оказаться одному в магазине игрушек и набрать себе все, что только душа пожелает.

…Фонари — большие аккумуляторные, средние и маленькие. Бинокли с лазерным дальномером и без. Приборы ночного видения. Радиостанции гражданского диапазона — пара базовых автомобильных и несколько портативных «уоки-токи»…

— А это что? — позвал Питер.

Марти заглянул под прилавок, где тот возился.

— Похоже, хозяин магазина развлекался в свободное время прослушиванием полицейских частот и частот спасателей.

— Пригодится, — обрадовался Питер, выкурочивая радиостанцию из-под прилавка.

Марти вернулся в отдел электроники, пострадавший меньше остальных, потому что стеллажи крепились к стенам и были закрыты стеклом. Мультидиапазонный приемник, пяток навигаторов GPS — от широкоформатного планшетного до маленького наладонника. Полсумки батареек — все это добро нужно было как-то питать. Впрочем, вскоре он высыпал часть батареек на пол — наткнулся на залежи аккумуляторов и, главное, нашел портативный генератор, который мог бы заряжать их, даже если в розетках пропадет электричество. В том, что это случится довольно скоро, Марти не сомневался. Пара десятков компактных спасательных радиомаяков дополнила картину.

Для борьбы с пеплом Питер притащил целый ворох противогазов и респираторов. Марти покачал головой.

— Противогазы бесполезны. Это же не газ, это пыль. Она быстро забьет фильтры. Лучше респираторов побольше. Толку от них столько же, зато они легче и компактней, можно использовать как одноразовые.

— У меня есть предложение получше! — воскликнул Питер. — Пойдем-ка!

Они прошли в отдел «Все для дайвинга».

— А что, хорошая идея! — пробормотал Марти, разглядывая баллоны для сжатого воздуха. — В условиях сильной запыленности очень даже сгодится. И маски тут не только глаза, но и нос закрывают.

— А вот и насос! — обрадовался Питер, доставая из завалов портативный компрессор для заправки аквалангов. — Может, ласты тоже пригодятся?

— Ласты? — задумался Марти. — Ласты, пожалуй, нет. Но мысль верная.

Он сбегал в «зимний» отдел и вернулся оттуда с широкими охотничьими лыжами и связкой снегоступов.

— Ты точно рехнулся, — заявил Питер.

— Посмотрим, что ты скажешь через пару дней, — хмыкнул Марти. — Пора перетаскивать барахло в машину. Времени терять нельзя. Пепел может начать падать в любой момент.

— Приступайте, — согласился Питер. — Мне нужно кое-что еще тут посмотреть.

Джо выбрался наружу, Марти начал таскать ему багаж, а Питер скрылся где-то в подсобных помещениях.

Сумки и рюкзаки получились тяжеленными, грудь снова начинала болеть, а красные сполохи, мечущиеся по стенам, отвлекали внимание. Среди них просверкивали синие вспышки, но Марти не обратил на них внимания. Наверное, искры электричества с замкнувших проводов. Марти с трудом дотащил очередной мешок, поднял его на подоконник.

— Хватай, Джо! Чего ты застыл? — крикнул Марти.

Джо стоял чуть в стороне. Под полями его шляпы не видно было лица, но его поза не понравилась Марти. Она была какая-то растерянная, несобранная. Понять, что это значит, Марти не успел.

— Выбирайся сюда, сынок, — раздался прямо над ухом сиплый голос.

Марти обернулся и увидел мужчину в полицейской форме. Он держал в руке здоровенный револьвер 45-го калибра, модный среди копов сельских и горных штатов, и целился в Марти.

Сердце екнуло. Неужели все-таки достали? Нет, это было слишком невероятно. Даже если кто-то сумел бы узнать, на каком самолете он вылетел, никто бы не смог предугадать, где он совершит вынужденную посадку и куда они отправятся после этого.

Аккуратно, чтобы не нервировать копа, Марти перебрался через подоконник и спрыгнул наружу. Только тут он заметил, что синие сполохи среди красных, которые он видел, — это отсвет мигалки на помятом полицейском «Форде». Не был бы он так вымотан последними сутками, понял бы это сразу и не попался так глупо.

Полицейский не переставал целиться в него. Он выглядел серьезно потрепанным, на правой стороне лица виднелась большая ссадина, рубашка порвана, и весь он был перепачкан пылью и копотью, но смотрел уверенно и сурово, если не сказать — злобно.

— Мародерствуете, ублюдки? — хрипло сказал полицейский с угрозой в голосе.

Марти издал какой-то горловой звук, будто пытался что-то вымолвить, но слова застряли в горле.

— Ненавижу вас, крысы, — сплюнул коп. — Вокруг лежат тысячи трупов, умирают люди. Но всегда найдется мразь, которая даже в крови найдет себе золотую монетку. Трупоеды, падальщики, стервятники!

Полицейский нагонял себя, накручивал. Марти испугался. Он догадался, зачем ему это было нужно. У полицейского не хватило бы сил задержать обоих, и некуда было их потом деть в разрушенном городе. Но просто пристрелить их он тоже был не готов, хоть и застал на месте преступления во время чрезвычайной ситуации и имел на это полное право. Ему нужно было разжечь в себе ненависть, чтобы найти силы спустить курок.

Марти медленно отступал от полицейского вдоль стены, тот двигался за ним, покачиваясь. Марти вдруг понял, что полицейский либо смертельно устал, либо крепко травмирован.

Питер прыгнул на него прямо из окна, когда полицейский поравнялся с вырванным оконным проемом. Он сбил копа с ног и несколько раз ударил по голове, пока тот не затих.

— Хватайте остатки груза, чего смотрите! — заорал Питер, подгоняя товарищей.

В считаные секунды погрузка была окончена. Каждый раз, пробегая с рюкзаком мимо поверженного копа, Марти ощущал комок в горле. Он лежал неподвижно, как мертвый. «Мы убили его», — птицей колотилась в голове мысль. «Мы убили полицейского».

Когда пикап взревел мотором, пробираясь сквозь завалы, Марти посмотрел назад. Полицейский сидел, прислонившись к стене, и держался руками за голову.

— Знаешь дорогу на Шайенн? — спросил Питер, выруливая на улицу.

Джо кивнул.

— Лучше, думаю, поехать через восточный склон горы Каспер. По западному, наверное, сильнее всего ударило, — неожиданно рассудительно сказал фермер.

Каспер они объехали по северной объездной дороге. В глубь центральных кварталов соваться было бесполезно. Завалы на улицах, затянутых дымом пожаров, были видны даже невооруженным глазом. Картина подавляла.

Мрачные отсветы далекого извержения плясали на склонах горы. Дым не поднимался вверх, а стелился по земле, словно старался задушить тех, кто выжил после удара волны и не погиб под завалами и в огне. Пожары в этом густом дыму не сверкали языками пламени, а казались мутными пятнами в густой пелене. Река Норт-Платт катила мутные волны мимо города и несла в себе доски, обломки мебели, непонятное тряпье. И трупы. Прямо на их глазах женщина с обожженным лицом, без волос, в обгоревшей ночной рубашке, неверной походкой подошла к мосту и, не раздумывая ни секунды, бросилась с него вниз. Джо закрыл глаза рукой, чтобы не видеть.

А сверху, на невероятной высоте, темные тучи клубящегося пепла и дыма продолжали растекаться на восток.

Питер гнал изо всех сил, но они никак не могли вырваться из пригородов мертвого Каспера. Казалось, город держал их за задний бампер, не желая отпускать ускользнувшую добычу.

— Я — вор, — неожиданно для всех застонал Марти, зажмурив глаза.

— Чего это с тобой? — не понял Питер.

— Я вор! — закричал Марти, блестя глазами. — Я работаю в ФБР. И я — украл!

— Ну, пойди теперь, застрелись, — усмехнулся Питер. — Или в полицию сдайся, как только приедем в какой-нибудь город, где осталась полиция. Ты, придурок! — неожиданно разозлился он. — Ты готов сдохнуть, но не брать чужого? Даже если и хозяина-то нет в живых?

— Это чужая собственность! — воскликнул Марти. — Чужая собственность неприкосновенна! Ни при каких обстоятельствах! Это закон Америки. Собственность — священна!

Питер рассмеялся издевательским смехом:

— Марти, у тебя мозги отказали? Или тебе их так в твоем гребаном ФБР промыли? Священной в Америке является только одна вещь. Жизнь! Право человека жить! А это право не смотрит ни на чью собственность. Америку открыли и построили грабители и убийцы. Те из них, кто оказался сильнее и удачливей, придумали закон, охраняющий ИХ собственность. Но даже тогда священной и неприкосновенной была собственность только того, кто мог отстоять ее силой оружия.

— Но…

— Заткнись и послушай меня! Собственность — ничто рядом с человеческой жизнью. Если ты в своем Бюро заикнешься, что ради чужой собственности готов умереть, — тебя оттуда уволят и отправят в психушку. Потому что ради собственности можно убить. Но не умереть! Потому что чужая жизнь — ничто. А своя — все. Если ты готов поставить свою жизнь за какие-то шмотки, значит, у тебя нет чувства самосохранения. Значит, ты бракованный экземпляр человека. Мы взяли этот магазин не для обогащения, а для выживания. Это все меняет. Главная ценность американского общества — жизнь человека. Понял ты, чистоплюй?

— Но тот полицейский — для него закон оставался важнее! — возразил Марти. — Он рискнул жизнью, чтобы нас остановить! Он тоже — бракованный?

Питер снова тихонько рассмеялся, как над ребенком, брякнувшим глупость.

— Марти, он не собирался умирать из-за барахла в разрушенном магазине. Он собирался ВАС прикончить. И кто его знает, с какой целью? Может быть, мы его просто опередили? Или это магазин его родственника?

Марти не знал, что еще возразить. Он был не согласен с Питером. Но тот наповал бил его своей железобетонной логикой.

Спор помог им вырваться из смертоносных объятий Каспера. Они перестали обращать внимание на окружающее, и словно чары спали.

Питер остановил машину на вершине гребня, за которым дорога начинала свой путь в сторону столицы штата Вайоминг — Шайенна. Позади внизу пылал Каспер.

К уже ставшему привычным далекому рокоту вулкана примешался необычный шорох. Глядя на горящий город, Марти никак не мог понять природу этого звука.

— Смотрите, снег, — с удивлением сказал Джо. — Я такого летом не видел даже в наших горах.

В свете фар мельтешили мелкие снежинки, пока еще довольно редкие. Они зерном стучали в стекло автомобиля, отскакивали от его капота.

— Это не снег, — мрачно сказал Марти. — Это пепел.


…Зажатая между хребтами Абсарока и Бигхорн, пирокластическая волна выстрелила на восток и уничтожила Каспер. Теряя силы, она вырвалась на простор плоскогорий Вайоминга и там окончательно выдохлась. Столица штата, Шайенн, прикрытая Передовым хребтом, от первого удара стихии не пострадала. Жертвы в Каспере и других городках Вайоминга, оказавшихся на пути потока, были ужасны. Они могли бы быть и больше, но Вайоминг — самый высокогорный и самый малонаселенный американский штат, если не считать Аляски. Жаждавшему человеческой крови вулкану здесь просто не нашлось пищи.

Гораздо хуже пришлось городам к югу и западу от Йеллоустона. Здесь гористая местность сыграла с людьми злую шутку, выступив не барьером на пути смертоносной лавины, а ее проводником. Зажатая горными хребтами, пирокластическая волна только усилила свой напор. Словно вода в узких трубах под давлением, она пронеслась по ущельям и долинам, снося с лица земли лежащие там города, превращая их в изуродованное кладбище, месиво из битого кирпича, расщепленного дерева и крови.

Здесь раскаленный поток выбрался далеко за пределы трехсотмильной зоны, вдоволь разгулявшись по штатам Айдахо и Монтана. В засыпанные пылью руины превратились Айдахо-Фолс, Бойсе, Бозмен, Биллингс, Грейт-Фолс. Досталось даже северу Юты. Ослабленный, но все еще смертоносный удар приняли на себя Огден и Солт-Лейк-Сити. Большое Соленое озеро теперь напоминало жидковатый бульон. На его мутных, насыщенных пылью и грязью волнах качались обломки снесенных пирокластическим потоком городов.

Вскоре на головы выживших в этом кошмаре просыпался каменный дождь.

Ни в одном городе службы оповещения не успели никого предупредить об опасности. Впрочем, они сами узнали о ней вместе со всеми.

В гигантское облако пыли, газа и пепла попали полтора десятка самолетов. Три из них рухнули почти сразу из-за отказа двигателей. Четвертый, маневрируя, врезался в гору. Приводные радиомаяки Каспера, Биллингса, Грейт-Фолса и Солт-Лейк-Сити были уничтожены. Из-за этого самолеты сбились с курса. Они пытались уходить на Шайенн, Рапид-Сити и Гласгоу. В небе над городами началась настоящая толчея из выработавших топливо самолетов. Из-за неразберихи и ошибки диспетчера над Рапид-Сити столкнулись еще два авиалайнера, а в Шайенне один самолет с пустыми баками не дотянул до аэродрома, расположенного чуть ли не в центре города, и рухнул на жилые дома.

Общее число жертв перевалило за двести тысяч человек. И это было только начало.

Федеральные власти хранили молчание, словно впав в оцепенение…


Прежде чем тронуться в путь, Джо выскочил из машины. Он быстро натянул над кузовом пикапа брезентовый тент, чтобы уберечь груз. Потом вытащил из задней части кабины за сиденьями картонную коробку, разорвал ее, открыл капот и приспособил картон перед радиатором.

— Зачем это? — спросил Питер, когда Джо, чихая, вернулся в кабину.

— Когда вы, парни, еще даже не были в планах у ваших родителей, я уже колесил по горам, — сообщил фермер. — Антифриз в те времена был не очень распространен в сельской местности. Обходились водой. В особо суровые зимы в горах вода могла замерзнуть от ледяного ветра навстречу прямо на ходу. Мы ставили перед радиатором такую вот картонку.

— Грамотно, — согласился Питер, трогаясь с места. — Без этой картонки пепел быстро забил бы ячейки радиатора. И тогда мотору конец. Молодец, старик! Только в следующий раз все-таки надевай хотя бы респиратор.

Джо кивнул и снова впал в оцепенение. Его состояние беспокоило Марти. Гибель Каспера и дочери потрясла фермера. Он словно перешел в «мигающий» режим. В некоторые моменты он включался и совершал четкие действия, а потом снова уходил в себя, не реагируя на внешние раздражители.

Питер давил на педаль газа изо всех сил. Пикап ревел мотором, но все же это была не гоночная машина. Стрелка спидометра с трудом добралась до девяноста миль в час. С каждой минутой все ближе становился Рокфилд, но и видимость стремительно ухудшалась.

Наконец-то показались первые признаки человеческого жилья. По левую сторону шоссе горели электрические огни Дагласа. Похоже, тут уже кое-что знали, потому что из города через развязку на двадцать пятую дорогу один за другим выезжали автомобили и направлялись на юг, к Шайенну. Но их было мало. Большинство жителей оставались в городе.

— Самоубийцы, — прошептал Марти. — Какого черта они сидят по домам?

— А ты бы хотел, чтобы беженцы заполнили шоссе? — хмыкнул Питер. — Радуйся. Так нам будет проще доехать.

Пеплопад делался все гуще и гуще. В свете фар частицы пепла казались огненными стрелами, которые неслись в лобовое стекло, с тихим треском отскакивая от него. Этот треск от столкновения с тысячами песчинок сливался в непрекращающийся шум, который не заглушал даже рев работающего на пределе мотора.

Лучи фар взрезали пелену пеплопада, но уже в ста футах натыкались на его сплошную стену. Эта стена слепила глаза. Марти посмотрел в сторону. Огни Дагласа были видны довольно далеко. Он мог различить даже контуры домов в тысяче футов.

— Выключи фары! — сказал он.

Питер с удивлением посмотрел на него, но послушался, И видимость сразу улучшилась. В темноте падающий с небес пепел казался серой дымкой, но не слепил. В этой дымке даже различались красные задние фонари автомобилей впереди. Только расстояние до них было очень обманчивым.

— Гроза, — монотонно заявил Джо и снова замолчал.

Марти посмотрел в небо. Действительно, там сверкали молнии. Но они простегивали небо на такой неимоверной высоте, где никогда не бывало гроз. Во всяком случае, Марти такого никогда не видел. Оттуда даже звук грома не долетал. В облаке газа и пепла, выброшенного вулканом, происходили какие-то непонятные процессы.

Часы на приборной доске показывали, что сейчас десять утра, но снаружи было темно, как ночью. Лишь на востоке, в той стороне, куда ветер нес вулканические тучи, над горизонтом небо было немного светлее. Но Марти знал, что и это временно. Эта земля еще долго не увидит солнца.

Шум «зубастых» внедорожных шин по асфальту понемногу менял свой тон. Пепел ровным слоем покрывал всю землю, не делая исключения для дорожного полотна. Шорох шин стал тише, машина пошла мягче, как по песку.

За окном продолжали мелькать городки. По мере приближения к Шайенну движение становилось все плотнее и плотнее. Да и пепел валил гуще. Скорость упала сначала до шестидесяти миль в час, потом до сорока, а потом и до тридцати. Питер нервничал. Он не переваривал низких скоростей.

В молчании они ехали около часа. Марти чувствовал полное отупение. Уже больше суток он не спал. Если не считать тот час или полтора, на которые он отключился в самолете Симмонса. Но и это был не сон, а скорее кома.

— Эй, федерал! — позвал Питер. — Ты умеешь обращаться с GPS-приемником?

— Что? — встрепенулся Марти. — А, да. Умею.

— Тогда достань его из коробки за сиденьями. Я что-то совсем сбился с пути. В этой чертовой каменной метели ничего нельзя разобрать!

— До Шайенна миль тридцать осталось, — подал голос Джо. И снова выключился.

Марти достал коробку с планшетным приемником и быстро ее распотрошил. Это была отличная модель навигатора. Величиной с маленький ноутбук, она подключалась к гнезду прикуривателя. За десять минут Марти разобрался с управлением. В навигатор уже были загружены подробные карты США, включая самые свежие спутниковые снимки. Он опасался, что плотный слой облаков пепла помешает работе прибора. Но навигатор уверенно нашел шесть спутников и просигнализировал, что готов к работе.

— Все в порядке, мы по-прежнему на двадцать пятом шоссе, — сыронизировал Марти. — С пути не сбились.

Сбиться было бы проблематично, гористая местность Вайоминга не позволяла просто так съехать с широкой дороги.

Движение вовсе остановилось. Стоп-сигналы передних автомобилей горели в белесой мгле, как глаза огромной стаи хищников. Из тьмы долетали нетерпеливые гудки. По пустой встречной полосе пролетел небольшой кортеж из нескольких полицейских автомобилей и пары карет «Скорой помощи». Это были первые встреченные ими машины, направлявшиеся в сторону пострадавших районов.

— Знаешь, что я думаю, Марти… — задумчиво сказал Питер.

— Что?

— Дальше будет только хуже. Чем ближе к большим городам, тем больше будет беженцев на автомобилях. До Шайенна еще не близко, а мы уже стоим. Думаю, перед городом дорогу перегородят, чтобы не допустить транспортного коллапса. И будут пропускать в час по чайной ложке. Там, конечно, цивилизация, люди, помощь. Но это мышеловка, Марти. Город — это большой капкан. А ведь Шайенн — городок небольшой. А у нас по пути еще Денвер, Колорадо-Спрингс, Пуэбло…

— Что предлагаешь?

— Думаю, надо сворачивать и выбираться из этой трубы. Федеральные трассы сейчас притягивают к себе всех, как дерьмо притягивает мух.

Марти посмотрел на навигатор.

— Через пару миль есть дорога на восток. Но я не знаю, какое у нее качество. Это дорога окружного подчинения. Даже не штата. Наверняка какая-нибудь щебенчатая тропка, ведущая мимо ферм. Мы можем на ней застрять.

— Мы и так застряли, — хмыкнул Питер. — Это еще что за черт?

Над дорогой и железным стадом, сгрудившимся на ней, мелькали огни. Как через ватный тампон, сквозь пеплопад пробивался свист вертолетных винтов.

— Полиция штата Вайоминг просит вас соблюдать спокойствие! — раздался с небес усиленный динамиками голос. Самого вертолета не было видно в серой метели. — Движение затруднено из-за нескольких аварий впереди. Дорожные службы устраняют последствия аварий. В скором времени движение будет восстановлено. Просьба не покидать автомобили! Это может быть опасно для вашей жизни!

— Эх! — завистливо воскликнул Питер. — Нам бы сейчас вертолет! Не знаю, за каким чертом мы пробиваемся в этот гребаный Рокфилд, но мы бы там были уже через два часа с небольшим! Лишь бы в темноте мимо этой деревни не промахнуться!

Именно в этот момент голос там, наверху, замолчал, будто пробкой заткнули. А звук винтов вдруг изменился, стал прерывистым. Через несколько секунд темная тень вертолета пронеслась в считаных метрах над головами и исчезла в пелене. Оттуда, из мглы, донесся глухой удар, а потом яркая вспышка и грохот взрыва.

— Ну, вот и ответ, — сглотнул Питер. — В такую погоду летать противопоказано.

Он вывернул руль и надавил на педаль газа. Здесь встречные полосы разделялись только газоном, сейчас покрытым солидным слоем пепла. Металлического отбойника не было. Пикап перемахнул газон и полетел на юг по встречке. Марти обернулся и увидел, как машины с их полосы одна за другой следуют за ними.

— Бараны, — пренебрежительно бросил Питер.

— Те, кто остался?

— Нет, те, кто поехал за нами. Те, кто стоит, — они люди. Тупые законопослушные граждане. Они не умеют нарушать правила. На встречную полосу — нельзя. И они никогда на нее не поедут. А эти… — он мотнул головой, — они бараны. Они всегда готовы нарушить, но боятся. Им нужен вожак. Нужен кто-то, кто первый им покажет, что так тоже можно. Животные. Ненавижу таких.

— Значит, ты вожак баранов, — улыбнулся Марти.

Питер покосился на него, скривил рот в ухмылке:

— Не, федерал, Я кто угодно, только не баран. Я сам решаю, когда и что нарушать. Знаешь, чем ты мне нравишься? Тем, что ты тоже не баран. Ты, может быть, глупый теленок, но ты тоже решаешь сам. Ты решаешь, когда подчиниться обстоятельствам и пойти против своих же правил. Я это заметил там, в Каспере. Ты не мне подчинился, когда я на тебя рявкнул. Ты подчинился себе. Продумал что-то в своей хитрой башке, прикинул шансы и варианты — и только тогда подчинился. Если честно, в данный момент я предпочел бы иметь под рукой беспрекословного исполнителя, который делал бы то, что ему скажут, и не выпендривался. Но карты уже сданы, приходится играть тем, что получил на руки.

Пока Марти раздумывал, комплимент ему сейчас сказали или обругали, впереди показались мигающие желтые огни.

— Перекрыли дорогу, — возбужденно засмеялся Питер.

Марти уже научился пугаться такого его веселья. Оно всегда означало, что сейчас будет что-то опасное. Причем избегать этой опасности Питер не намерен.

Огни приближались. Питер еще сильнее надавил на педаль газа. Пикап взревел, рванувшись вперед, как бизон, которому в задницу попала индейская стрела.

— Где твоя чертова дорога, Марти? — крикнул Питер.

— Еще полмили на юг, — неожиданно тоненьким голоском пискнул Марти.

Прямо под колеса метнулась какая-то тень, размахивающая руками. Питер коротким рывком руля смог ее объехать. Из пелены пеплопада проступили очертания полосатого барьера и полицейского автомобиля с включенной «люстрой» на крыше.

— Держись! — рявкнул Питер, но Марти и Джо и без его просьбы уже вцепились во все, что могли.

Мощный пикап легко снес ограждение и протаранил полицейскую машину, сбросив ее с дороги.

— Нас же арестуют! — выкрикнул Марти, но Питер только расхохотался:

— Смотри назад, федерал!

А сзади, по их следам, неслось стадо «баранов», растаптывая все, что попадалось на пути.

Вот и долгожданный поворот. Питер чуть притормозил, вывернул руль и снова надавил на газ. Машину занесло на слое пепла, но он справился с ней, уверенно дозируя подачу топлива. «Бараны» пронеслись мимо, в сторону Шайенна.

— Вот и вырвались, — выдохнул Питер. — Теперь надо молиться, чтобы мы смогли проехать по этой дороге и не застрять.

Опасение не было излишним. На федеральном шоссе автомобили не давали слежаться выпавшему с неба дерьму. А эта дорога, и в нормальное-то время редко посещаемая, была покрыта нетронутым слоем раскрошенной пемзы уже сантиметров двадцать глубиной.

Пикап пока что уверенно пробивал себе колею, но сердце Марти сжалось от нехорошего предчувствия.

В серой мгле падающего пепла ни черта не было видно, но Питер каким-то звериным чутьем ощущал дорогу. Пока она шла не по насыпи, а, наоборот, в углублении, это было не слишком сложно. Но когда дорога выбралась на возвышенность, опасность стала слишком велика, и Марти заставил Питера снизить скорость. Тот нехотя подчинился.

По сторонам дороги было пусто. Ни жилья, ни хозяйственных строений. Самый малонаселенный штат Америки оправдывал свою репутацию. Хотя, даже если бы там что-то было, беглецы не увидели бы ничего, что находилось дальше пятидесяти ярдов от дороги.

Удача благоволила им на протяжении добрых тридцати миль. Но вскоре и она исчерпала свой лимит. Пепла навалило уже столько, что Питер вел машину практически наугад. В какой-то момент чутье подвело его, и пикап сорвался задними колесами в скрытую под толщей серой гадости придорожную канаву. Питер отчаянно надавил на газ, пытаясь вытащить машину ходом, но только глубже засадил ее.

— Черт! — выругался он. — Вылезайте, нужно подтолкнуть.

Джо и Марти натянули водолазные маски и респираторы и выбрались наружу. В первое мгновение Марти показалось, что он сходит с ума, но он быстро понял причину этого легкого приступа шизофрении. Хотя пепел и не был белым, но он внешне очень походил на снег. Пеплопад здорово смахивал на метель, а его слой на земле напоминал сугробы. И при этом за бортом машины оказалось жарко и душно. Сочетание зимнего пейзажа и изнуряющей духоты царапало мозг своей неестественностью.

Джо прошел вперед, чтобы поискать дерево или валун, за который можно было бы зацепить лебедку, и тут же скрылся за стеной пепла. Питеру пришлось сигналить, чтобы он нашел дорогу обратно. Ничего подходящего он не отыскал. Вытолкать из ямы тяжелый пикап, да еще сильно нагруженный, своими силами тоже не удалось.

К счастью, Джо вспомнил, что у него в кузове валяется хай-джек — устройство для самовытаскивания машины, напоминающее здоровенный домкрат. Пришлось доставать его из-под горы трофеев, добытых в спортивном магазине. Нащупав твердую поверхность дороги, они подставили хай-джек под задний бампер автомобиля, рукояткой подняли его на приличную высоту, а потом просто столкнули на дорогу.

Но пока они возились, пепел продолжал падать. Потерявший инерцию пикап рычал двигателем, скреб колесами, но едва-едва полз. Питер сдал назад, чтобы взять разгон, снова бросил машину вперед. Пикап грудью навалился на каменный сугроб и пополз вперед. Но всем было ясно, что это его последний подвиг. Через триста ярдов этого мучения машина снова сорвалась передними колесами в кювет.

Питер молча сидел, вцепившись в руль и мрачно глядя в лобовое стекло, которое быстро покрывалось толченой пемзой. Джо был безучастен. Марти — испуган. Оказаться одним в этой бескрайней серой мгле было страшно. Он уговаривал себя, что это не снежный буран и им не грозит опасность ни замерзнуть, ни стать добычей волков, но все равно не мог отделаться от подступающей паники.

Чтобы как-то справиться с ней, он снова прогнал карту на навигаторе. Укрупнил ее до максимума и радостно воскликнул:

— Тут рядом ферма! Или что-то вроде того.

— О чем ты? — переспросил Питер.

— Смотри. Это спутниковый снимок. Судя по нему, ярдах в трехстах отсюда с правой стороны дороги какие-то строения. По снимку непонятно, что именно это. Но, похоже, вот это жилой дом, это сараи и еще какие-то сооружения. Нужно добраться туда. В машине оставаться бесполезно.

— Да, пока не растает этот чертов каменный снег, — сплюнул Питер. — Ну, что ж, надо выбираться.

Что это за строения, кто там живет, как их встретят — было неизвестно. Не было даже полной уверенности в том, что эти здания существуют. Судя по дате выпуска программы, спутниковым снимкам на навигаторе не меньше года. За это время горы с места не сдвинулись, но вот с человеческими сооружениями много чего могло случиться. На всякий случай решили снарядиться посерьезней. Прогулка могла оказаться не из простых.

Первым делом Питер приспособил под приборной доской машины спасательный радиомаячок, какие берут с собой альпинисты, путешественники и исследователи. Он не просто передавал в эфир радиосигналы, которые нужно пеленговать с помощью специального оборудования, имеющегося только у спасателей и военных. Маячки той модели, что они набрали, были из разряда дорогих и отправляли импульсы на спутник. То есть обнаружить источник сигнала можно было через тот же прибор GPS. Теперь они в любой момент могли вернуться к своей машине. Если, конечно, китайцы или русские не собьют все спутники американской системы глобального позиционирования.

Под непрекращающимся пеплопадом, да еще при свете фонарей, копошиться в кузове было неудобно. Помогло то, что Джо, по своей хозяйственной фермерской привычке, уложил трофеи более или менее упорядоченно, а не в одну кучу, и к тому же помнил, в какой мешок что положил. В итоге собрались довольно быстро, забросили за спины акваланги и пустились в путь. Рюкзаки пришлось повесить на грудь.

После первых же шагов Питер был вынужден признать, что снегоступы оказались совсем не лишними. Без них идти было очень трудно. Мельчайшая пыль проваливалась под ногами сильнее, чем песок в пустыне.

Через сто ярдов Марти обернулся. Силуэт машины едва проступал сквозь серую круговерть. Еще несколько шагов — и пикап скроется из виду. Марти ощутил очередной приступ паники. Ему показалось, что если они потеряют машину, то никогда уже к ней не вернутся. Буран из каменного крошева готовился проглотить их, как легкую добычу.

Он постоял несколько секунд, борясь со страхом. За это время фигуры его спутников тоже едва не пропали за сплошной стеной пепла.

— Питер! Джо! — в ужасе закричал Марти. — Подождите!

Он бросился их догонять, а когда снова посмотрел назад, то, кроме белесой пелены, ничего не увидел. Эта завеса стояла со всех сторон, и впереди, и сзади, и даже сверху и снизу. Ничего вокруг, кроме этой проклятой мельтешащей перед глазами гадости. Словно они одни в целом мире. Да что там одни в мире — сам мир исчез, растворился в светло-сером безмолвии, гасящем любые звуки. Только шумное дыхание через редуктор акваланга отдавалось в ушах.

Чтобы не паниковать, Марти занял себя работой. Он сориентировался по навигатору и указал направление. Надо было охватить побольше пространства, пришлось разойтись широкой цепью. Широкой настолько, насколько позволяла видимость. Питер с прибором ночного видения шел немного впереди, Джо и Марти образовывали крылья этой цепи. Правда, прибор помогал мало. Он работал в инфракрасном диапазоне и реагировал на тепло. Но вокруг стояла жара, и все предметы плыли в окуляре горячими пятнами.

— Тихо! — крикнул Питер, подняв руку.

Они замерли, стараясь не дышать. Марти снял загубник акваланга и прислушался. Теперь и он услышал. Впереди и чуть левее, как раз с его стороны, из мглы донесся приглушенный собачий лай.

— Туда! — скомандовал Питер и сам, быстро перебирая снегоступами, побежал в том направлении.

Вскоре из пепельного тумана проступили темные пятна каких-то строений.

— Ранчо, — сообщил Джо, хотя все и так это уже видели.

Огни в окнах не горели. Ранчо казалось заброшенным. Но перед домом стоял большой пес непонятной масти — его шкура была засыпана пеплом — и сипло лаял на пришельцев. Питер шагнул было в его сторону, но пес свирепо оскалился, сделал рывок и тут же вернулся на место. Он предупреждал незваных гостей, чтобы они не подходили близко к вверенному ему объекту.

— Вот идиот лохматый, — покачал головой Питер и снова взял в рот загубник. Дышать каменной крошкой, похожей на очень мелкий цемент, ему совершенно не хотелось.

Возникло короткое замешательство.

— Бросили тебя тут, — вздохнул Джо, подходя к собаке.

Здоровый свирепый пес угрюмо заворчал, но не огрызнулся на Джо.

— Бедолага, — посочувствовал старик. — Не можешь оставить свой пост. Я тебя понимаю.

Он присел рядом с псом, смело протянул руку и почесал его запорошенный пеплом лоб. Пес тяжело, с хрипами дышал. Его бока ходили ходуном, а в груди что-то хлюпало.

— Не жилец, — мрачно сказал Питер, подходя поближе.

Джо с горечью кивнул. Бесстрашный верный охранник был обречен на гибель своими хозяевами. Пес устало лег возле ног фермера. Похоже, облаивая их, он истратил последние свои силы.

— Ах ты, глупый честный пес, — приговаривал Джо, гладя спутанную шерсть собаки. — Отдохни. Ты устал. Я знаю, тебе было страшно одному. Теперь все кончилось.

Пес посмотрел на человека, лизнул руку и снова уронил голову. Легкими фонтанчиками пепел поднимался от его ноздрей, уткнувшихся в землю.

Питер поднял ружье. Джо согласно кивнул и отошел на шаг. Марти бессильно смотрел на их приготовления, но ничего не мог поделать. Пес действительно умирал, и никто не мог спасти его, очистить от липкой каменной смерти его легкие. Оставалось только прервать его мучения. Но это было так несправедливо! Чем провинился этот пес? Почему он должен был умереть? В этот момент Марти даже не вспоминал о тысячах людей, сгоревших в «палящей туче», погибших под руинами домов, задохнувшихся пеплом, и о тех, кому еще предстояло умереть. Вся несправедливость, бесчестность случившегося сейчас была сконцентрирована в этой несчастной собаке.

Пес приподнял голову и посмотрел на Питера. Он, без сомнения, понимал, что такое ружье и почему оно направлено на него. Но у него не было ни сил, ни желания сопротивляться.

— Не могу, — Питер сглотнул комок, опустил ружье и отошел в сторону.

Джо молча обошел пса и выстрелил ему в голову сзади. Пес даже не взвизгнул, чего так боялся Марти.

— Пойдем в дом, — буркнул Джо и направился к крыльцу. Шланг акваланга с загубником болтался у него на груди.

Дверь Питер, не церемонясь, выбил ногой. Возиться с замком не было никакого желания. Внутри было темно. Питер нашел выключатель, потеребил его, но безуспешно. Джо подошел к делу более профессионально — нашел в небольшом чуланчике у входа пакетный рубильник и поднял рычаг. Свет резанул по глазам. Они уже отвыкли от него.

Вторжение в запертое чужое жилище, по шкале преступлений Мартина Хайсмита, было гораздо страшнее разграбления разрушенного магазина. Но усталость и осознание смертельной опасности притупили чувство вины. Он просто наказал себе строго ничего в этом доме не трогать руками.

Прежде всего нужно было набрать воды. Все это время, что они ехали, им пришлось пользоваться только водой из литровой пластиковой бутылки, что валялась в кабине пикапа. И сейчас все трое изнемогали от жажды.

Джо быстро разобрался с системой водоснабжения дома. У него была почти такая же.

— Тут погружной насос, — уведомил он. — Управляется прямо отсюда, с кухни. Остается молиться, чтобы он был запущен в скважину, а не в открытый колодец. В открытом колодце сейчас, наверное, такое месиво, что никакой фильтр не поможет.

Он щелкнул выключателем. Ничего не произошло. Вообще ничего!

— Черт! — выругался Питер. — Подохнуть от жажды в горах Вайоминга — это нужно обладать особым везением. Все равно что утонуть в пустыне.

Но через несколько секунд из крана потекла струйка воды. Сначала тоненькая, но вскоре она набрала силу. Джо набрал воду в прозрачный бокал и придирчиво рассмотрел ее на просвет, попробовал на язык.

— Чистая. Тащите всю посуду, что найдете, — распорядился он.

Марти пришлось отказаться от своей идеи ничего не трогать. Товарищи по несчастью его бы просто не поняли. За десять минут они отыскали в доме всего две десятилитровые пластиковые канистры. Видимо, остальная подходящая посуда была в подсобных строениях. Но никто не изъявил желания сходить и там покопаться. Впрочем, спешить было некуда.

Зато Питер отыскал в кладовке коробку пива и притащил ее в гостиную, где они разгрузили свой скарб.

— Теплое, — поморщился он, открыв банку. — Сейчас бы съесть еще чего-нибудь!

— Хорошая мысль, — согласился Джо, направившись на кухню, которая примыкала к гостиной.

Он порылся в холодильнике. Свежих продуктов там не нашлось. Да и сам холодильник был теплым, видимо, хозяева уехали уже несколько дней назад, оставив погибшего пса охранять дом. Они вовсе не бросили его на верную смерть, как сначала подумал Марти. Но, странное дело, первоначальная неприязнь к этим людям так и не пропала. Ему по-прежнему было неприятно тут находиться.

— Как думаешь, если мы возьмем это с собой — это будет серьезным грехом? — спросил Джо, разглядывая консервные банки.

— Напиши расписку, — хмыкнул Питер, открывая второе пиво. — Когда все закончится, мы им заплатим.

— А ужин я вам все-таки сделаю, — пообещал Джо.

Он нашел кусок копченого мяса, банку с ветчиной и решил все это дело обжарить. Не сказать, что деликатес, но они уже так изголодались, что готовы были съесть это даже и вовсе не разогретым.

Пока Джо строгал мелкими кусками продукты на сковороду, Питер с Марти решили переодеться в трофейное обмундирование. Стаскивая рубашку, Марти непроизвольно застонал.

— А ну-ка, дружище, подожди. Что это у тебя? — подозрительно спросил Питер, подходя поближе.

Он с интересом потрогал пальцем дырки в бронежилете, оставленные пулями убийц, и заставил снять его. Багровый синячище на груди Марти уже наливался фиолетовым пламенем с желтыми прожилками.

— Не агент, говоришь… — задумчиво пробормотал Питер. — Аналитик, говоришь? Ну-ну.

Он неожиданно толкнул Марти, усаживая в кресло, и навис над ним:

— Давай, федерал, колись! Чего ты тут темнишь?

— О чем ты? — не понял Марти.

— Что тут происходит? Какое ты к этому имеешь отношение?

— Ты уже достал, Питер, — возмутился Марти. — Я не собираюсь в пятый раз тебе рассказывать одну и ту же историю.

— Вот и не гоняй по одному месту! Рассказывай, что есть на самом деле.

— Да пошел ты! — Марти вскочил и оттолкнул от себя навязчивого пилота. — Ты кто такой, чтобы я перед тобой отчитывался?

— Эй, парни! — остановил их Джо, колдуя над сковородкой. — Прекратите эту ерунду! Еще не хватало перессориться и передраться. Нас и так всего трое.

Марти сердито надел бронежилет обратно, поверх него натянул камуфлированную футболку и остальную одежду. Брюки с плотными манжетами он выпустил поверх «дышащих» ботинок из гортекса с высокими берцами и вшивным язычком, чтобы пыль и пепел не попадали внутрь. Одевшись, он уселся на диван. Рядом Питер раздраженно зашнуровывал ботинки.

— Я не знаю ничего, что я бы тебе уже не рассказал, — вздохнул Марти.

Питер дернул головой:

— Я тебе не верю.

— Твое дело, — пожал плечами Марти. Если этому психопату хочется думать, что Марти специальный агент ФБР, то не стоит его переубеждать. — Но это правда. У меня есть кое-какие сомнения, подозрения и предположения. Но ты ведь хочешь знать, что происходит на самом деле, а не что я думаю по этому поводу, правда? Так что я пока попридержу свои мысли при себе. А то ты их неверно истолкуешь, а потом меня же самого и обвинишь в том, что твои толкования не сбылись.

Тем временем подоспел обед. Джо разложил поджаренное копченое мясо с ветчиной по тарелкам и принес в гостиную. На гарнир была консервированная кукуруза из банок.

Изголодавшиеся путешественники покончили с едой в считаные минуты. После обеда наступило умиротворение. Как обожравшиеся коты, они отвалились на спинки кресел с банками пива в руках.

— Что, интересно, происходит вокруг? — вяло поинтересовался Марти.

— Черт его знает, — пожал плечами Питер. — Здесь, похоже, жили какие-то мормоны или еще какие сектанты. Ни радио, ни телевизора. Не удивлюсь, если у них и почтового ящика нет, а почтальона они травили собаками.

— А сколько сейчас времени?

— Пять.

— Утра или вечера?

Питер почесал затылок, соображая. Аварию они потерпели в ночь на тринадцатое. С тех пор они столько испытали и столько проехали, что он не мог с твердостью сказать — пятнадцать часов прошло с того момента или двадцать семь. В отсутствие солнца определение времени оказалось не такой простой задачей, особенно если у тебя обычные часы со стрелками, а не хронометр.

— Наверное, все же сейчас вечер, — с сомнением сказал он.

— Хорошо, — ответил Марти, не пояснив, что в этом хорошего.

Сытость, мягкое кресло, а главное — относительная безопасность расслабили его. Глаза закрывались сами собой. В ушах появился мягкий приятный шум. С тихим шорохом сыпал в окно пепел. Старый дом поскрипывал и вздыхал. Сон ватной подушкой сжал затылок.

Марти проснулся от того, что кто-то провел по его лицу чем-то теплым и мягким. Он приоткрыл глаза. Рядом никого не было. Странно. Ощущение прикосновения было очень отчетливым. Что ж, во сне и не такое еще бывает. Он прислушался.

Джо с Питером сидели чуть поодаль, тихо разговаривая, чтобы не мешать Марти спать.

— Нет, Пит, это все ерунда, — смеялся Джо. — Задняя лапа у них не для того поднимается, чтобы на лапу себе не нассать. Кобели по малолетству тоже писают сидя. Если начал лапу задирать, значит — парень созрел. Они же не просто испражняются. Они записки так друг другу пишут. И эти записки очень много информации в себе содержат. В них собаки пишут, кто тут главный.

— Точно! У моей бывшей была сука. Здоровенная псина. Альфа-самка. Всех кобелей в округе рвет. Так она тоже лапу пытается задирать! Ходит, ищет, где местные кобели свои записки оставляют, а потом «переписывает» их заново. Я еще никак не мог понять, зачем это она делает?

— А затем, что чем выше собачья записка, тем, значит, крупнее кобель, который ее оставил. Поэтому всем нужно его бояться. Я однажды видел, как маленький карликовый пудель ссал на стену дома, стоя на передних лапах. Записка получилась на уровне здоровенной овчарки. Пудель ушел крайне удовлетворенный. Главное, чтобы конкуренты не увидели, как он это делает. А то сожрут на месте и бантика с ошейника не оставят.

Марти улыбался, слушая их треп. Вдруг снова что-то коснулось его щеки. Марти резко открыл глаза, провел рукой по лицу. Рука была в пыли. Он задумался, что бы это могло означать. Сверху послышалось отчетливое потрескивание.

Какая-то мысль завертелась в его голове, и он никак не мог ее ухватить. Хотя отчетливо понимал, что это жизненно важно. Он перевел глаза на потолок, напряженно всматриваясь. Снова раздался треск, и из щели между потолочными досками проскользнула струйка пыли и просыпалась ему прямо на лицо. Он едва успел зажмуриться, чтобы пыль не попала ему в глаза. Все сразу встало на свои места.

— А ну-ка, быстро сваливаем отсюда! — воскликнул он, вскакивая с кресла.

Джо с Питером уставились на него, не понимая, что случилось.

— Тебе что-то приснилось, Марти? — с неискренним сочувствием спросил Питер. — Ты не бойся, мы тут, рядом. Мы тебя защитим.

— Пепел! — раздраженно крикнул Марти, собирая барахло в сумки.

— Что — пепел?

— Я же тебе говорил — «палящая туча» не самый опасный фактор извержения! Пепел гораздо опаснее. И не только потому, что он душит. Он только выглядит как снег. А на самом деле он тяжелый. Наши крыши не приспособлены для выдерживания такой тяжести. Разве что где-нибудь на севере, в Канаде. Там снегу много. Да пошевеливайтесь вы! Мне что вас потом — из-под руин вытаскивать?

В этот момент раздался особенно громкий треск, и на чердаке дома что-то упало. Джо и Питер подскочили на месте и рванулись к сумкам, едва не отталкивая друг друга.

Марти проснулся очень вовремя. Они выбрасывали на улицу последние рюкзаки, когда крыша дома не выдержала груза толченого камня и рухнула, Питер едва успел выскочить из-под обвала, схлопотав напоследок доской по спине. Все канистры с водой, кроме одной, остались под руинами.

— Недолго прожили мы в цивилизованных условиях, — пожаловался Питер, потирая ушиб. — Куда теперь?

— Здесь должно быть овощехранилище, — сказал Джо. — Переночевать нужно под крышей, выспаться. А завтра уже придумаем, что делать.

— Под крышей? — с сомнением протянул Питер. — Ты видел, что стало с этой крышей? Думаешь, сарай будет крепче дома?

— Это Вайоминг, сынок, — усмехнулся фермер. — Здесь зимой холодно. В сараях овощи не держат, иначе они бы померзли. Здесь овощехранилища делают под землей. Если это нормальная ферма, оно должно быть где-то тут, недалеко. Ищите либо насыпной холм, либо, наоборот, — спуск вниз, если он вырыт в грунте.

Овощехранилище нашел Марти. Оно было всего ярдах в пятидесяти от дома. Бетонные перекрытия делали его похожим на бомбоубежище и неподвластным коварству пепла. Массивная дверь открывалась внутрь, поэтому можно было не опасаться, что за ночь их завалит и они не смогут выбраться из ловушки.

После духоты снаружи в овощехранилище было прохладно и сыро. Было бы даже приятно, если бы не затхлый запах. Джо нашел старую керосиновую лампу и зажег ее, чтобы экономить батарейки в фонарях. Он не стал переодеваться в добытое в магазине барахло. Надел только ботинки, выпустив поверх них штанины своего комбинезона и затянув их у щиколоток завязками.

Разговаривать перехотелось. Надо было выспаться и отдохнуть. День завтра обещал быть тяжелым. Питер беспечно развалился на деревянном поддоне и уже через пару минут спал сном праведника. Джо устроился сидя. Его старые кости не очень-то располагали к отдыху на твердой поверхности. Он то и дело кашлял. Похоже, надышался пеплом, пока разговаривал с собакой.

Марти не мог заснуть, несмотря на дикую усталость. Он прислушивался к ставшему ненавистным шороху падающего пепла за дверью и смотрел на спокойные лица своих товарищей по несчастью. Странное дело, если бы не катастрофа, он никогда бы не узнал их. У них не было никаких шансов пересечься. Они были людьми абсолютно не его круга. Питер — бессовестный авантюрист, но у него в некоторые моменты вдруг проскальзывало что-то человечное, что он глубоко прятал под своей якобы толстой шкурой. Джо — спокойный, рассудительный, неторопливый и надежный. Меньше суток они вместе, но уже столько пережили, что казалось, они знакомы всю свою жизнь.

Еще более странным было то, что среди них пока не выделился явный лидер. Марти считал, что это в мужских компаниях происходит буквально в первые минуты знакомства. Но тут правило дало сбой. Он не питал иллюзий. Сам он не был никаким лидером и не мог бы претендовать на эту роль. Казалось бы, главный кандидат на эту должность — Питер. Но это был бы слишком опрометчивый вывод. Питер был двигателем, он постоянно что-то делал, держался уверенно и независимо. Но эта уверенность базировалась на основательном фундаменте Джо. А инстинктивное движение подпитывалось топливом знания Марти. Делая шаг, Питер оглядывался на них. Они очень удачно дополняли друг друга. И то, что они оказались в одно время в одном месте, ничем иным, как божьим провидением, нельзя было объяснить.


— Прекрасное утро! — саркастически сказал Питер.

Марти открыл глаза. Ему показалось, что он только на секунду их прикрыл.

Питер стоял в открытых дверях овощехранилища. На улице было по-прежнему темно. Марти глянул на часы. Половина восьмого. Утра или вечера? Сколько они спали? Час или двенадцать?

— Добро пожаловать в четырнадцатое июня, — сказал Питер, заметив, что он проснулся.

— Мы так долго спали?

— Немудрено, после вчерашнего-то дня. Зато сил теперь хоть отбавляй. Можно пойти на медведя, можно по девочкам или в местный бар подраться с реднеками.

— Я тоже красношеий, — усмехнулся Джо, услышав городское прозвище деревенских парней.

— Ты — старый красношеий, — засмеялся Питер. — С тобой драться неинтересно.

— Ну да, кому интересно уходить из бара со сломанными ребрами, — не остался в долгу Джо.

Марти подошел к ним сзади и выглянул наружу. Утро действительно было прекрасным. Пепел все еще падал с неба, но стал редким, как снегопад в теплую ночь. Пожалуй, акваланги уже сослужили свою службу, и компрессор оказался лишним.

Перед ними расстилалась серая равнина, накрытая черным небом. На севере холмились отроги Медвежьей горы. И больше никаких красок — только черная и серая. Облако пыли и пепла закрывало солнце, но, видимо, какие-то лучи все же пробивались сквозь его толщу, потому что кое-что можно было рассмотреть. Они разглядели даже занесенный пеплом пикап. Он оказался совсем близко.

— Сегодня не так жарко, — сказал Питер. — Будет легче, чем вчера.

Действительно, той изнуряющей духоты уже не было. Неприятная мысль кольнула Марти. Это был очень нехороший признак. Радоваться тут было нечему. В первые день-два пылевой покров работал как одеяло, удерживая тепло прогретой земли под собой. Но понемногу тепло просачивалось через облако вверх, в атмосферу. А вот солнечные лучи пыль задерживала надежно. И теперь с каждым днем будет становиться все прохладнее. Марти решил пока не делиться своими опасениями с товарищами. И без того было забот предостаточно.

— Нам нужно как-то отсюда выбираться, — сказал он.

— Ага. Сейчас наденем твои лыжи и поедем, — невесело хмыкнул Питер.

— Давайте-ка посмотрим в тех сараях, — предложил Джо. — Крыша вроде бы цела. По-моему, они больше похожи на гаражи, чем на коровники.

Через пять минут Питер уже с восторгом выкатывал из гаража снегоход.

— Вот то, что нам надо! Груза на них, конечно, много не увезешь. Зато полная мобильность! Мы больше не будем зависеть от дорог!

Питер дал газу, вылетая на «заснеженный» двор. Но снегоход отчего-то отказывался лететь, он ревел движком, но ехал медленно.

— Переключи скорость! — посоветовал Марти.

Но Питер заглушил мотор, слез со снегохода и начал что-то в нем разглядывать.

— Ничего не получится, — со вздохом сожаления уведомил он.

— Что такое? — Марти подошел поближе.

— Смотри сам.

Передняя лыжа снегохода была стерта, будто по ней прошлись грубым напильником. Марти взял в руку горстку пепла и потер ее пальцами.

— Да, — согласился он. — Это не снег. Это мелкий абразив. Скользить по нему не получится. Думаю, меньше чем через милю от этой лыжи просто ничего не останется. Надо искать другой вид транспорта.

— Бросьте вы свои санки, мальчишки! — крикнул из дверей второго сарая Джо. — Я нашел кое-что получше.

Его находка действительно была гораздо полезнее. Это был великолепный вездеход «Уайлдкет» на широких резиновых гусеницах. Просторная кабина, тентованный кузов, два больших бака для дизельного топлива. Это была отличная машина, предназначенная для езды по снегу или песку. Хозяин ранчо, разумеется, при покупке имел в виду именно снежные поля Вайоминга — зимой тут этого добра хватало. Но сейчас эта машина оказалась как нельзя кстати.

Марти с сомнением смотрел на «Уайлдкет».

— Думаешь, писать ли хозяевам расписку? — хохотнул Питер, похлопывая «Кота» по красному, как у пожарной машины, боку.

— Нет, — отмахнулся Марти. Он уже начал свыкаться с мыслью о том, что он банальный мародер. — Абразив. Я боюсь, что он будет жрать эти резиновые гусеницы.

— У него за кабиной есть две запасные, — успокоил его Джо. — Миль на триста-четыреста хватит.

— Как раз до Рокфилда, — улыбнулся Питер, заметив, как Марти пытается сделать в уме какие-то вычисления.

Перегрузить поклажу в кузов «Кота» было делом плевым. Не так уж и много они «награбили» в Каспере. Причем Питер отстранил от работ Марти, когда заметил, что тот морщится от боли, таская груз. Его отправили перекачивать дизельное топливо, хранившееся в пристройке к гаражу, из нескольких бочек в десяток канистр. Канистры закрепили за кабиной. В кузов уложили еще по мешку картофеля и кукурузы и немного лука и моркови. На этом настоял Джо. К десяти утра погрузка была закончена.

Джо вздохнул, в последний раз погладив капот своего верного пикапа, и забрался в кабину «Кота».

— Поедем по дороге? — спросил Марти.

— Давай лучше попробуем напрямую. Мы сейчас немного севернее Шайенна. Если рвануть напрямую, миль через двадцать мы уже будем в Колорадо.

Колорадо! Это слово — как луч солнца сквозь черные тучи пепла! С того момента, как они решили возвращаться в Рокфилд, Марти ни на секунду не позволял себе усомниться в том, что Джейн и Мэгги ждут его там, дома. Он тщательно запрятал в дальние уголки сознания любые мысли о том, что катастрофа могла застать их в дороге и не позволить вернуться. Они дома. Точка. Весь мир съежился для него в один маленький городок на юге Колорадо. Кроме Рокфилда, на Земле больше не существовало ничего.

— Вряд ли это удастся, — с сомнением сказал Джо. — Это не Техас, где можно в любой момент свернуть в поле и ехать по нему сотню миль, не касаясь руля. Здесь в горах много дорог и тропинок, но сейчас они под слоем пепла. Мы их просто не разгладим.

— Но попробовать нужно, — отмахнулся Питер.

Джо вздохнул, но сел за рычаги «Кота» — Питер и Марти никогда не управляли транспортным средством, у которого бы не было руля или хотя бы штурвала.

Вездеход легко катил по каменному снегу. Фары включать не было необходимости. Вокруг не было так темно, как вчера. Скорее, было похоже на поздние сумерки. Равнина, на которую они выехали, направившись сразу на юг от ранчо, была усеяна небольшими холмиками.

— Нерадивый фермер хозяйничал в этих краях, — усмехнулся Питер. — Все поле валунами засыпано.

Подъехав к одному из бугорков, Джо остановил вездеход и выпрыгнул из кабины. Он подошел к бугорку, осмотрел его, покопавшись в пепле.

— Это не валуны, — мрачно сообщил он, забравшись обратно и трогаясь с места. — Это коровы.

— Теперь этот парень банкрот, — присвистнул Питер.

Сотни коров нашли свой конец на этом пастбище. И скоро они начнут разлагаться. К потокам лавы, пирокластической волне, вулканическим бомбам, пепельному удушью и разрушенным домам добавлялась еще одна смертельная угроза. Угроза эпидемии.

Выбранный путь оказался не из легких. Марти не раз подумывал, что двинуть по дороге было бы более удачной мыслью. Местность была холмистой, к тому же изрезанной вдоль и поперек глубокими лощинами, на дне которых текли ручьи и небольшие речушки. Для езды по крутым склонам, да еще и заваленным сыпучим мелким пеплом, гусеницы помогали мало. Они хорошо держали на поверхности «сугробов», но грунтозацепов на них не было. Приходилось кружить, отыскивая проходы между холмами, места, где можно переправиться через ручьи.

Казалось, что прошла уже целая вечность, но часы показывали, что с момента начала поездки прошло всего два часа. А навигатор бесстрастно уведомлял, что они продвинулись всего на семь миль к югу, тогда как по одометру «Кота» получалось, что намотали они на гусеницы уже миль двадцать.

— Надо было ехать по дороге! — в сердцах воскликнул Марти, когда они начали штурм очередного склона.

— Вот что, мистер ФБР! — огрызнулся Питер. — Заруби на своем распрекрасном носу, что обсуждения предстоящих действий происходят ДО их начала. А когда решение принято, все молча его выполняют. Понял ты меня? Не уподобляйся моей жене, которая всегда все лучше знает, но уже ПОСЛЕ того, как все случилось. Я не приказывал ехать сюда. Я предложил. Никто не возражал. Так что это общее решение. Понял?

Марти мрачно кивнул, вынужденный снова признать правоту Симмонса. Они с Джо сомневались в правильности решения, но не отстаивали свою точку зрения. Так что винить было некого.

Чтобы отвлечься, он включил радиоприемник, встроенный в приборную панель вездехода. Это была дешевая модель, работающая только на коротких волнах. Гористая местность мешала приему, но вскоре Марти наткнулся на городскую радиостанцию Шайенна.

— Правительство штата Вайоминг обращается к своим избирателям, — вещал усталый голос диктора. — В связи с чрезвычайной ситуацией правительство настоятельно советует всем жителям штата и прилегающих территорий не покидать свои дома. Закройте окна и двери. Пепел опасен при попадании в легкие. Если вам необходимо выйти на улицу — защитите дыхательные пути маской и наденьте лыжные очки. На дорогах сохраняется крайне сложная обстановка. Многокилометровые пробки на всех основных трассах. Не выезжайте из дому на автомобиле. Это опасно. Закрыт въезд в столицу штата — Шайенн. Правительство штата Вайоминг и его губернатор предпринимают все необходимые меры. Помощь придет. Мы не бросаем своих граждан в беде. Оставайтесь дома. Повторяю. Правительство штата Вайоминг обращается к своим избирателям…

— Черт побери, — Марти не мог поверить своим ушам. — Что они творят? Что значит — оставайтесь дома? Они что, не знают, что пепел своим весом продавливает крышу? Они же приказывают людям дожидаться смерти в мышеловке и не пытаться выбраться наружу! Какая, к черту, помощь? Нужна немедленная эвакуация всех жителей!

— А ведь с момента извержения прошло уже двое суток, — намекнул Питер.

— А они до сих пор не провели эвакуацию и даже не додумались ее начать! — воскликнул Марти. — Они просто не знают, что делать!

— Ты быстро схватываешь, — иронично заметил Питер. — Хочешь, я подкину тебе еще одну мысль? Диктор говорит от имени правительства Вайоминга. А что слышно про федеральные власти? Такие масштабы катастрофы — это их работа.

Марти промолчал. Если его подозрения верны, то федеральные власти сейчас заняты совсем другими задачами — спасением собственной шкуры. Он сильно сомневался, что даже губернатор Вайоминга сейчас на своем рабочем месте. В Америке всего полсотни губернаторов. Скорее всего, у них уже куплены билеты до Либерии. Друзьям он решил пока ничего не говорить. Подобные заявления требуют серьезного разговора и другой обстановки.

«Кот» под управлением Джо все-таки сумел перевалить через гребень и бодро катился вниз. Сразу за ним расстилалась равнина. Судя по карте навигатора, она представляла собой фермерские поля. Но сейчас они были покрыты серой субстанцией, убившей любые надежды на урожай.

— А вот и железная дорога, — сказал Джо, пересекая длинный прямой холмик, прорезающий равнину с востока на запад. — Это насыпь. И, судя по всему, поезда тут больше не ходят.

Пепел на железнодорожной линии был нетронут, его даже не пытались расчищать. Этот вид транспорта перестал существовать. Во всяком случае, в этой части страны.

До границы штата Колорадо оставалось около десяти миль.

Пересечь таким же образом восьмидесятую федеральную дорогу оказалось сложнее.

Издали она была похожа на аллею в каком-нибудь парке. Длинная цепочка неподвижных огней уходила на запад, к Шайенну, до которого было чуть больше двадцати миль. Слева, на востоке, она светилась желтыми и белыми огнями фар, а на запад уходили красные огни задних фонарей. Сотни автомобилей стремились в этот город, бессмысленно и самоубийственно, как ночные бабочки стремятся к сжигающему их костру.

Обе полосы шоссе по направлению к Шайенну стояли. Машины скучились так, что не могли теперь проехать ни вперед, ни назад. Зато встречная полоса была абсолютно свободной. Но это объяснялось не законопослушностью водителей. Снегоуборочная техника сгребала пепел на разделительный газон, и сейчас полосы разделял пепельный «сугроб» глубиной в три-четыре фута. Ни один обычный автомобиль, даже полноприводный внедорожник, не смог бы преодолеть эту преграду.

Джо остановил вездеход в сотне ярдов от дороги. Надо было решить, как преодолеть это неожиданное препятствие.

— Думаю, надо двинуть на восток вдоль шоссе. Когда-нибудь эти машины кончатся, — предложил Питер.

Джо с сомнением посмотрел вдоль трассы. Видимость была посредственной, не больше полумили. Но, насколько хватало взгляда, ряды фар уходили во мглу.

— Надо объяснить этим несчастным, что в Шайенне им делать нечего, — сказал Марти. — Они ищут спасения там, где была цивилизация. Но сейчас город — огромная мышеловка. Нужно бежать из города, а не в него! Пусть лучше едут на восток. Там слой выпавшего пепла будет намного ниже.

— Лет десять-двадцать назад так бы и было, — с горечью сказал Джо. — Тогда американцы сами боролись за свою жизнь и рассчитывали только на себя. При любом кризисе города пустели. Но народ избаловали социальными подачками. Теперь люди не карабкаются сами, а требуют от правительства и прочих чиновников, чтобы их спасали другие люди. Теперь они бегут в город, где есть полиция, социальная служба, больницы, страховые компании, адвокаты и психоаналитики.

— Что же делать? — беспомощно сказал Марти.

— Где твое удостоверение? — неожиданно спросил Питер.

— Зачем тебе? — подозрительно посмотрел на него Марти.

— Ты же представитель власти! — воскликнул Питер. — И ты знаешь, что происходит. Так сделай свое дело! Помоги этим несчастным выбрать правильное направление!


— Въезд в Шайенн закрыт! Дорога на запад заблокирована, движение невозможно! Я из ФБР, я представляю правительство Соединенных Штатов! Разворачивайтесь и езжайте на восток так далеко, как только сможете!

Марти стоял на крыше кабины «Кота» и кричал в микрофон громкоговорителя, который вывели ему наружу из кабины. Джо и Питер подсвечивали его мощными фонарями, и Марти ощущал себя рок-идолом на сцене. В распахнутой армейской куртке он действительно выглядел солидно. Он не надел ни респиратора, ни даже маски.

Вездеход стоял в десяти ярдах от дороги. Множество людей выбрались из машин и сейчас со страхом и надеждой внимали ему. Много часов они провели, запертые в своих железных коробках, ставших вдруг ловушками. Паника пожирала их, и сейчас любой человек, говоривший от имени властей, да еще указывавший путь к спасению, казался им мессией.

— Что происходит? — раздался женский голос, близкий к истерике. — Почему нас не пускают в Шайенн?

— В национальном парке Йеллоустон взорвался супервулкан, — ответил Марти. — Вулкан огромной мощи. Погибло много людей. Облако пыли и токсичного пепла накрыло огромные территории. Поэтому вам нужно держаться как можно дальше от этих мест. Надо уезжать на восток. А вы, наоборот, едете в ту сторону, где все еще хуже! Шайенн переполнен беженцами. Власти не справляются с потоком людей. Вы не найдете там помощи. Помощь можно получить только на юге или востоке, где последствия катастрофы гораздо менее ужасны. Разворачивайтесь и езжайте туда.

— У нас нет вертолетов, — донесся злой мужской голос.

— А руки и лопаты у вас есть? — теперь разозлился и Марти. Быть в пяти ярдах от спасения и ничего не предпринять, дожидаясь помощи от властей, — это было выше его понимания.

Он спрыгнул с крыши и пошел к стаду машин. Питер схватил дробовик и поспешил вслед за ним, прикрывать. Джо забрался в кабину, чтобы в любой момент быть готовым ехать.

— Почему нет спасателей? — заглядывая ему в глаза, спрашивала немолодая женщина, прижимая к груди маленькую собачку. — Почему нас все бросили?

— Мэм, это не авария на шоссе и даже не взрыв на фабрике. Это катастрофа планетарного масштаба, — терпеливо объяснял ей Марти, пробираясь к разделительной полосе. — Число жертв огромно. Наши спасательные службы просто не рассчитаны на катастрофы такого масштаба. Поверьте, они делают все, что в их силах, и даже более того. Но они не могут сделать больше, чем могут физически.

Марти сам не был уверен в том, что он говорит. Более того, он был уверен в обратном. Но не мог сказать этого перепуганной женщине, нуждавшейся хоть в какой-то поддержке.

— Говорят, Западному побережью крышка, — с нервной ухмылкой перебил его полный вспотевший мужчина. Он был заметно пьян и перепуган, пожалуй, даже больше, чем владелица собаки.

Марти не успел ничего ответить, за него это сделал Питер.

— Попридержи-ка язык, приятель, — презрительно бросил он. — В стране объявлено чрезвычайное положение. Мы имеем право пристрелить паникеров на месте. Ты понял, что это означает, не правда ли?

Он пристально посмотрел в глаза мужчине. Тот сник и исчез за спинами других людей, но прошипел что-то злое вполголоса.

— Я все слышал, — плотоядно ухмыльнулся Питер. — Ты в черном списке, приятель. Лучше бы тебе сменить внешность, когда все кончится, чтобы я тебя не нашел. Займись, для смеха, фитнесом, это тебе точно не повредит.

Осмотр разделительного «газона» показал, что ни одна из присутствующих на шоссе машин его преодолеть не сможет.

— Какого черта они это сделали?! — выругался Питер. — Не могли сваливать на обочину?

Встречная полоса была издевательски расчищенной и пустынной.

— Часто ездит снегоочиститель? — спросил Марти.

— Каждый час, — с готовностью сообщил один из мужчин, столпившихся за его спиной. — Последний был минут пятнадцать назад.

— Черт! — снова выругался Марти.

— Я думаю, есть выход, — заявил Питер и тут же громогласно скомандовал: — Очистить дорогу! Прижимайтесь машинами друг к другу. Делайте что хотите, но подготовьте коридор, по которому сможет проехать наш вездеход. Тебя назначаю старшим и ответственным за работу, — он ткнул пальцем в первого попавшегося.

Марти удостоверился, что команда не пропущена мимо ушей и люди начали сдвигать машины, по дюйму выбирая все зазоры, и побежал догонять Питера. Догнал он его уже в кабине вездехода.

— Что ты задумал? — потребовал Марти.

— Да все просто, — криво усмехнулся Питер. — Они расчистят нам коридор, и мы спокойно его перемахнем.

— А дальше?

— А дальше едем в Рокфилд.

Марти секунд двадцать молчал, унимая вдруг участившееся дыхание.

— Питер, — спокойно сказал он, — ты подонок.

Симмонс поднял на него взгляд, словно изучая насекомое.

— Кто это говорит? Это говорит наш мистер «что-случилось»? Мистер «скажите-что-дальше-делать»? Или это прорезался голосок у мистера «я-представляю-правительство»?

— Я, наверное, плохо приспособлен к жизни среди крутых парней, — сдерживая ярость, сказал Марти. — Но я никогда не был и не буду мерзавцем и подлецом! Обмануть людей, которые тебе доверились на последней черте, — это подлость. Можешь ехать дальше без меня, я остаюсь.

— Вот что, Пит, — устало вздохнул Джо. — Ты, конечно, хороший парень. Но в этот раз Марти прав. Ты предложил подлость. Чтобы выжить, годятся любые трюки. Но нужно хотя бы попытаться остаться человеком.

— Да пошли вы! — Питер откинулся на кресле, наблюдая, как на дороге народ увлеченно двигает машины, размахивая руками и бестолково командуя.

— Видишь, они уже поверили, что спасутся, — примирительно сказал Джо. — Десять минут назад это были жертвы, а сейчас уже — люди. Не обманывай их. Грех это.

Питер сердито попыхтел, но не смог долго держать в себе обиду.

— Ну а что делать-то? Лопатами эту дрянь растаскивать?

— Я, кажется, придумал, — сказал Марти.


Вездеход перескочил отвал, разделяющий встречные полосы шоссе номер восемьдесят, легко и непринужденно. Широкие гусеницы распределяли давление на большую площадь, и машина почти не проваливалась даже в такую тонкую и сыпучую субстанцию, как вулканический пепел.

Они остановились поперек полосы. Джо быстро отыскал недалеко от обочины здоровенный валун и закрепил на нем петлей переднюю лебедку. Питер и Марти вдвоем размотали заднюю лебедку вездехода и протянули ее на полосу, забитую машинами. Задняя лебедка в конце раздваивалась, каждое из ответвлений заканчивалось крюком. Видимо, это было сделано, чтобы удобней было вытаскивать бревна в лесу, но сейчас приспособление оказалось как нельзя кстати.

Жертвой выбрали пожилой джип «Чероки», выпуска восьмидесятых годов прошлого века. Крепкий, как кирпич, надежный, как топор, и неприхотливый, как истинный индеец. Хозяин «Чероки» горестно посмотрел на своего любимца, но дал согласие.

Машину зацепили крюками за задний и передний фаркоп.

— Давай, — скомандовал Питер в рацию.

Джо включил лебедку. «Чероки» медленно пополз бортом к пепельному отвалу. Сейчас он выступал в роли импровизированного ножа-снегоочистителя. По левому борту джипа тут же вырос бруствер серой пыли, заскрипело железо под натиском пепла. С противоположного борта с десяток мужчин повисло на дверях, чтобы джип не перевернуло тросом. Он медленно полз вперед, оставляя за собой очищенную от вулканического порошка полосу. За ним оставался слой пепла в десять дюймов, который тут же раскидывался лопатами в стороны.

Тросы обеих лебедок натянулись, как тетива индейского лука. Всех любопытных отогнали подальше, чтобы не убило тросом, если он порвется. Последнее усилие, и «Чероки» вывалился на расчищенную дорогу. Хозяин стремглав бросился к нему, оглаживая помятые борта любимца, как вспотевшие бока боевого коня. Он забрался в кабину, не дождавшись, когда снимут крюки лебедок, и через секунду донесся его восторженный вопль:

— Работает!

Мотор пожилого четырехколесного работяги продолжал тарахтеть, несмотря ни на что.

В образовавшийся проход один за другим начали заезжать автомобили. Мужчины сообща выталкивали те из них, которые застревали в сыпучей толченой пемзе. Марти руководил процессом. Теперь, когда после отчаянного многочасового ожидания у людей появилась цель, они воспрянули духом.

— А вот и власти, — хмуро уведомил Питер, сидевший на гусенице вездехода.

Марти обернулся. Действительно, со стороны Шайенна приближался полицейский автомобиль с включенной «люстрой». Машина копов остановилась рядом с вездеходом. Из нее выбрались здоровый чернокожий парень в форме и немолодой мужчина в штатском. Оба выглядели измученными и потрепанными.

— Что тут? — коротко спросил белый, подойдя поближе.

— Разворачиваем колонну на восток, — ответил Марти, настороженно глядя на полицейских. Он понимал, что их акция в Каспере не могла стать известна здесь, но сердце все равно предательски колотилось.

— А вы кто такие? Есть какие-то документы?

— Мартин Хайсмит, Федеральное бюро расследований, — представился Марти, показав удостоверение. — Остальные со мной, выполняют правительственное задание.

На провинциальных копов упоминание ФБР всегда действовало безотказно. В девяти случаях из десяти это вызывало ревнивую неприязнь и одновременно полное исчезновение интереса. И в очень редких случаях — подобострастное преклонение и готовность выполнить любое указание. Хоть перебрать вручную архив за последние пятьдесят лет, хоть за кофе сбегать.

Этот коп оказался невосприимчив к красивым бумажкам.

— Аналитик, — хмыкнул он, умудрившись в темноте при свете фар прочитать должность Марти, напечатанную мелким шрифтом. — С каких пор аналитики ФБР стали разводить колонны и выполнять правительственные задания?

Пока Марти придумывал достойный ответ, коп сам избавил его от этой необходимости.

— Да ладно, — закашлявшись, сказал он, — мне плевать, кто вы такие и какого черта тут делаете. Хорошо, что вы развернули эту толпу. Город закрыт, и сюда не могут выехать даже машины с продовольствием и предметами первой необходимости. В Шайенне стало горячо. Я бывал в Нью-Йорке. Там, по-моему, народу меньше. И все едут в Шайенн с востока. Идиоты. Закупорили все трассы. Надо перенаправлять поток на юг, но на подступах к Денверу тоже все забито.

— А с севера? — спросил Марти.

— А с севера почти никого нет, — сокрушенно вздохнул полицейский. — Кажется, там дело худо.

— Вы отправляли кого-нибудь туда?

— Эй, парень, я коп. Я никого никуда не отправляю. Это меня отправляют. Но даже я знаю, что за Дагласом живых нет.

Со стороны Небраски показался снегоочиститель. Он непрерывно сигналил, предупреждая несущиеся прямо на него автомобили.

— Какого черта он тут мотается? — зло спросил Питер. — Для кого он чистит дорогу? Почему ему никто не сказал, что изолировать полосы нельзя, что нужно пробить перемычки для разворота?

— Ты не очень-то наезжай на меня, парень, — недовольно буркнул полицейский. Его чернокожий напарник вернулся в машину и, кажется, тут же заснул. — Он сам не додумается что-то сделать, а распоряжения ему давать некому. С начальством у нас проблемы возникли.

— Ну, так вы скажите ему, чтобы пробил каналы через каждую милю!

— Хорошая мысль. Морган, хватит дрыхнуть! Иди сюда!

Напарник выбрался из машины, получил инструктаж и пошел тормозить снегоочиститель. Похоже, что он делал это, не приходя в сознание.

— А что федеральные власти? — спросил Марти.

Коп ухмыльнулся, глядя на него:

— Знаешь, парень, ты первый представитель федеральных властей, которого я вижу за последние два дня. И у меня хреновое предчувствие, что я их еще долго не увижу.

Он развернулся и двинулся к машине.

— Офицер, хочу дать вам совет! — крикнул вслед Питер.

— Что еще?

— Когда пробьете места для разворота, не отъезжайте от них, пока не убедитесь, что их используют именно для разворота, а не для того, чтобы рвануть в Шайенн по пустому шоссе. С них станется.

Полицейский кивнул и нетвердой походкой ушел к машине.

— Машины с продовольствием, говоришь, не могут пробиться? — криво усмехнулся Питер, глядя на пустынную встречную полосу, ведущую в столицу штата. — От недосыпу и усталости даже соврать толком не может. Никто и не думал посылать сюда помощь.


Сразу после шоссе начиналась равнина, и «Кот» смог развить приличную для него скорость в тридцать миль в час. В кабине царило приподнятое настроение. Питер балагурил, словно стычки и не было. Джо сдержанно улыбался, работая рычагами. Марти тоже ощущал прилив сил. То, что они сделали на шоссе, окрыляло его, и, похоже, не его одного. Из бегущих, словно мыши от потопа, беспомощных людишек они в одночасье превратились в людей, способных если и не противостоять стихии, то, во всяком случае, организовать из толпы что-то упорядоченное, направить людей к спасению. Они больше не ощущали себя бесполезными щепками в водовороте.

— Мы в Колорадо! — возвестил Питер, сверившись с навигатором.

Марти встрепенулся и выглянул в окно. Он ждал этого момента. Ему казалось, что в Колорадо все будет совсем по-другому. Но вокруг, насколько хватало глаз, была все та же картина — серая засыпанная пеплом равнина и такие же серые, словно поседевшие, холмы с обеих сторон. «Красный штат», получивший свое название из-за своей рыжей земли, изменил свой цвет.

Разочарование было слишком велико, чтобы Марти смог его скрыть. Питер заметил его вытянувшееся лицо и рассмеялся:

— А ты думал, что здесь сады цветут? Ну, ничего, зато до Рокфилда осталось двести пятьдесят миль по прямой. Чуть больше, чем мы уже сделали. Если ничто нам не помешает, то завтра к обеду будем дома.

Марти не слишком искренне улыбнулся.

— А что там этот недоумок говорил про Западное побережье? — напомнил Питер. — Может, попробуешь радио поймать? Только не чертову радиостанцию Шайенна. Ненавижу этих лицемеров.

Здесь, на равнине, изрезанной невысокими взгорьями и небольшими каньонами, волны распространялись лучше, и Марти сумел поймать несколько радиостанций. От услышанного волосы вставали дыбом. В это было трудно поверить, но после того, что они уже видели собственными глазами, приходилось верить во все, что угодно.

…Из-за мощнейших толчков, сопровождавших извержение супервулкана, произошли сдвиги тектонических пластов. На восток от Йеллоустона они не очень ощущались, потому что основной удар подземной стихии пришелся именно на Западное побережье. Трясло по всему протяжению Кордильер. Но особенно чувствительно вздрогнули Береговой хребет и Сьерра-Невада. Пострадали и Сан-Франциско, и Портленд, и даже Сиэтл. Но хуже всего обстояли дела в гиперполисе Сан-Анджелес. Так в последнее время все чаще называли фактически непрерывную цепь прибрежных городов от Сан-Диего до Санта-Моники, включающую в себя и Лос-Анджелес. Очень густо населенный район давно привык к землетрясениям. Но никто там не рассчитывал на толчки в десять баллов. К тому же они сопровождались оползнями невиданных масштабов. Таким оползнем была фактически стерта с лица земли уютная и беспечная Санта-Барбара. Разрушения были огромны, жертвы исчислялись десятками тысяч.

Запад не слишком пострадал от пепла. Он засыпал большей частью безжизненные пустыни Невады, прерии Аризоны и восточные районы штатов Орегон и Вашингтон. Но и без него разрушений хватило. Все благополучное Западное побережье было объявлено зоной стихийного бедствия.

Те, кто уцелел к западу от Йеллоустона, попали в гигантскую ловушку. На севере продолжал бушевать супервулкан. На западе пылали разрушенные землетрясением прибрежные города. На востоке непреодолимым барьером стояли и в обычное время негостеприимные Скалистые горы. А за ними лежали заваленные пеплом центральные штаты.

С юга, из Мексики, доходили страшные слухи. Говорили о сотнях тысяч погибших в Мехико и Гвадалахаре — перенаселенных мегаполисах, лежащих высоко в горах. Точно известно было только о том, что в результате гигантских оползней в Калифорнийском заливе возникла волна, схожая с цунами, которая опустошила прибрежные города и поселки.

Но самые странные сообщения поступали с востока страны. Под предлогом предотвращения гуманитарной катастрофы власти центральных штатов — Техаса, Канзаса, Небраски и обеих Дакот — в срочном порядке перекрывали все дороги, ведущие из пострадавших районов на восток, в уцелевшие штаты. Для того чтобы остановить колонны беженцев, были задействованы и полиция, и Национальная гвардия, и добровольная милиция. По неподтвержденным сведениям, подтягивались армейские части. Хотя законы США прямо запрещают использование вооруженных сил внутри страны. Но до законов ли, когда рушится мир? На помощь техасцам, едва справляющимся с потоком беженцев, перебрасывались дополнительные силы из восточных штатов.

Мышеловка стремительно захлопывалась. Тем, кто остался с западной стороны барьера, строго предписывалось вернуться в свои дома и дожидаться помощи. Вот только распоряжения эти исходили от руководства отдельных штатов. Тех штатов, что поставили на пути спасения преграду. Кто им мог поверить? Федеральные власти — правительство, ФБР, Агентство национальной безопасности, Агентство по чрезвычайным ситуациям — все хранили полное молчание…

— Какого хрена творят эти сукины дети? — возмутился Питер, когда до него дошел смысл услышанного.

— Спасают свои шкуры, — равнодушно пожал плечами Марти. До сих пор он не верил, не мог поверить в масштабы предательства, но подсознательно был почти готов к тому, что это должно было произойти. — Выставляют заслон, чтобы обеспечить себе отход. Кажется, так это называется у военных.

— Эти свиньи с востока надеются отсидеться за кордонами, пока тут люди дохнут! — продолжал бушевать Питер, пропустивший мимо ушей фразу Марти про отход.

— Не переживай, — успокоил его Марти. — Им тоже мало не покажется. Для этого им нужно возвести барьер высотой до стратосферы, а лучше до Луны. Они еще будут завидовать тем, кто сдох по эту сторону кордонов.

— В любом случае, стоит держаться подальше от дорог и населенных пунктов, — сказал Питер. — Вот только надо где-то раздобыть провизии.

— Ограбим магазин, — хмыкнул Марти. Он уже начал свыкаться с мыслью, что закон на территории Соединенных Штатов стал вещью необязательной.

— Я смотрю, ты вошел во вкус, — рассмеялся Питер.

Джо не принимал участия в их беседе. Он молча гнал вездеход по серым полям Колорадо, пристально вглядываясь в темноту. Только на щеках, заросших седой щетиной, вспухали желваки.

— Знаете что, парни, — вздохнул он, — все это очень плохо. Я никогда не верил этим грязным свиньям из правительства. Америку построили люди, которые рассчитывали только на себя. А нынешние — только и ждут подачки да помощи.

— Завел шарманку, — хмыкнул Питер. — Тебе бы на пару сотен лет раньше родиться, Дикий Запад осваивать, с команчами драться и бизонов стрелять.

— Тогда были настоящие люди, — не принял легкого тона Джо. — Они ни от кого милости не ждали. Сейчас такие остались только среди фермеров и ковбоев. Вот увидите, первыми вымрут города. И когда там припечет, когда трупы умерших от голода будут валяться на улице, а полицейские с оружием будут отбирать хлеб у тех, кого нанимались защищать, — крысы рванутся обратно, в деревню. Но они не умеют ничего делать. Они умеют только обманывать, торговать и трактовать не ими написанные законы. Все эти адвокаты, биржевые маклеры, торговцы недвижимостью, врачи, которые не лечат, а заставляют людей болтать и открывать свой кошелек. Они умеют только пользоваться, но не умеют создавать.

— Вот они и передохнут, — вставил Питер.

— Не скажи, — покачал головой Джо. — Крысы очень хорошо умеют приспосабливаться. Разорившийся работяга может помереть с голоду. Ему в голову не придет, что можно украсть или есть с помойки. А эти легко перейдут через любую грань. Слабые быстро умрут. Но среди крыс немало сильных. Они начнут отнимать, грабить, убивать. Крысы умеют сбиваться в стаи. А стае бешеных крыс уступает дорогу даже бизон. Нас ждут тяжелые времена, парни.

Марти слушал эти речи со смущением. Ему не хотелось признаваться самому себе, но в этих «крысах» он узнавал самого себя. Ведь он тоже ничего не умел создавать, а только пользоваться. Да, он зарабатывал своей головой. Но ничего материального его голова не производила. И действительно, хотя его «я» сопротивлялось, но он легко перешел ту грань, о которой за несколько часов до этого даже подумать не мог. Он мародерствовал, взламывал магазин и чужой дом. А если настанет необходимость отнять, ограбить, убить? Так ли крепки его моральные принципы, чтобы сейчас твердо сказать самому себе: «Этого не будет никогда»?

Он был уже не слишком уверен в этом. Марти пошарил под сиденьем, чтобы попить. Такие мрачные мысли вызвали у него жажду.

— А вода-то кончилась, — удивленно сказал он, покачав в руке пустую пластиковую бутылку. Во время инцидента на шоссе никто из них не додумался пополнить запас воды. Впрочем, вряд ли кто-нибудь с ними поделился. Вода становилась дорогим ресурсом.

— Смотрите, огонь! — воскликнул Питер.

Они посмотрели в строну, куда указывал Симмонс. На серой бесцветной равнине одиноко светился огонек. Он был желтым и немигающим, видимо, электрическим. Приглядевшись, они разглядели рядом с ним несколько темных пятен.

— Это ферма или ранчо, — уверенно сказал Джо. — Поедем туда. Может быть, людям нужна помощь.

— Нам самим бы кто помог, — сварливо сказал Питер.

— Заодно воды попросим, — успокоил его старик. — Все равно без воды нам никуда.


Это действительно оказалась ферма. Она была больше и богаче той, где они ночевали. Крепкий надежный дом. Довольно много больших строений, сараев, коровников, гаражей. Своя водокачка, собственный дизельный генератор, который негромко тарахтел под навесом. Крыши всех сооружений были покрыты совсем тонким слоем пепла — его тщательно убирали, как снег зимой. Между ними были расчищены дорожки. В окнах было темно. Единственный свет исходил из небольшого окошка, видимо, в туалете. Если бы не это, они бы просто не заметили присыпанное пеплом ранчо и проехали бы мимо.

Джо остановил вездеход в полусотне ярдов от дома и заглушил мотор. Питер спрыгнул на землю, тут же направившись к дверям. Марти задержался, удивленно глядя под ноги. Пепла здесь было значительно меньше, не больше десяти дюймов. Хотя и этого хватало, чтобы ноги утопали в нем по середину икр. Но снегоступы здесь были бы уже лишними.

Расхлябанной походкой, чтобы размять затекшие в кабине мышцы, Питер подошел к двери и уже собирался постучать в нее, как она сама открылась. Питер отпрянул назад. Из темного дверного проема на него смотрело дуло винтовки.

— Стой, где стоишь, и скажи своим приятелям, чтобы тоже не шевелились, — произнес чей-то низкий голос.

— Эй, дружище, аккуратней с этой штукой, — нервно усмехнулся Питер. — Ты можешь споткнуться и сделать мне в животе лишнюю дырку. А я такой услуги не заказывал.

— Ты меня слышал?

В тишине отчетливо щелкнул предохранитель, и Питер поспешил крикнуть:

— Парни, тут, похоже, занято! Хозяин просит вас не шевелиться.

Марти замер и потянулся было за оставленным в кабине ружьем, но невидимый хозяин рявкнул:

— Эй, ты, возле машины! Тебе сказано — не шевелиться! Я прикончу и твоего дружка, и тебя самого раньше, чем ты поймешь, что происходит. Подними руки!

Марти был вынужден подчиниться.

— А сейчас быстро сели в свою развалюху — и валите отсюда, пока целы. Мы не принимаем гостей!

Джо сбросил куртку на землю и, показывая пустые руки, двинулся к дому.

— А ты куда прешься? — крикнул хозяин.

— Мистер, — спокойно сказал Джо, — мы не просимся в гости, хотя не отказались бы от кружки кофе и бутерброда. Нам просто нужна вода. Не могли бы вы налить нам пару канистр? У нас все есть, и нам ничего от вас не нужно.

— Я ничего не продаю! — упрямо выкрикнул хозяин.

— А я ничего и не собираюсь у вас покупать, — уже рассерженно заявил Джо, продолжая идти к дому.

— Стой на месте!

Джо будто и не слышал этих слов.

— Я фермер из Вайоминга, — сказал Джо. — У нас принято помогать тем, кто в этом нуждается. И уж точно не жалеть бесплатной воды из колодца. Наверное, у вас, в Колорадо, все по-другому, и среди честных фермеров завелись жлобы?

— Кого ты назвал жлобом?!

— Тебя, трусливый идиот! Думаешь, я не понимаю, что ты не пускаешь нас, потому что боишься до икоты?

Несколько секунд из дверного проема не было слышно ничего, кроме рассерженного пыхтения. Все это время Питер гадал, кого невидимка пристрелит первым — его, потому что ближе стоит, или некстати развязавшего свой язык Джо?

— Черт с вами, — решил хозяин. — Берите свою канистру и идите сюда. Оружие оставьте в машине. Если увижу у кого-нибудь в руках ружье или пистолет — пристрелю тут же. Я же трусливый, со страху чего угодно могу сделать.

Джо ухмыльнулся и крикнул Марти, чтобы тот захватил емкости для воды.

Натыкаясь друг на друга, они вошли в темноту дома. Хозяин пропустил их вперед, закрыл дверь и только тогда щелкнул выключателем. Обстановка была простецкой, но добротной. Массивная деревянная мебель знала, наверное, еще деда негостеприимного хозяина.

Это был широкоплечий мужчина чуть за тридцать, с плохо расчесанными черными волосами и рыжей бородой. Его небольшие, глубоко посаженные глаза смотрели настороженно, но без особого страха. В руках он держал ремингтоновскую винтовку двадцать второго калибра.

— Ты с этой пукалкой на кроликов охотишься? — пренебрежительно усмехнулся Джо.

— Придержи язык, старик, — буркнул хозяин. — На ваши тушки и двадцать второго хватит. Не тратить же на всяких бродяг медвежьи патроны.

— Здравствуйте, мисс, — поздоровался Джо.

Марти обернулся и увидел молодую женщину, выглядывающую из двери, которая вела дальше, в дом. На ней было простое клетчатое платье из хлопка. Большие глаза из-под копны ярко-рыжих волос смотрели чуть испуганно и с надеждой.

— Хейзел! — рявкнул хозяин. — Я сказал тебе не выходить!

— Это гости, Тэд. Это же гости!

— Они зашли набрать воды и уже уходят!

— Но ты же не отпустишь их, не покормив? — удивилась Хейзел, переводя взгляд с одного незнакомца на другого, словно выбирая, с кем иметь дело. — Наш дом всегда был гостеприимным.

Тэд побагровел, но ничего не ответил. Похоже, хрупкая женщина знала, как управлять этим буйволом.

— Мы вас не стесним, — улыбнулся Джо. — Мы даже не будем проситься на ночлег. Видите ли, нам самим нужно спешить. Но от кофе и куска мяса мы бы не отказались. Уже третьи сутки на консервах. Ты ведь угостишь нас, Тэд?

Фермер молча прошел в дом, всем видом показывая свое неодобрение. На пороге он обернулся.

— Как вы узнали, что здесь мое ранчо? — спросил он. — Дороги занесло, вы не могли добраться по следам.

— Свет увидели, — пожал плечами Питер.

— Свет? — недобро прищурился Тэд.

Марти осмотрелся и понял, что имел в виду хозяин. Все окна были забраны плотными ставнями изнутри. Свет через них бы не просочился.

— Маленькое такое окошко, — сказал Питер. — Как в туалете.

Тэд уничтожающе посмотрел на свою супругу, которая съежилась под этим взглядом. А когда муж отвернулся, показала ему язык.


Обед был простым, без изысков. Жареное мясо, сыр, кукурузные лепешки и бутылка виски. Тэд сосредоточенно орудовал вилкой. Он прислушивался к разговору, но сам в него почти не вступал. За него это делала жена.

— Вы издалека? — наседала она на Джо, решив, что старшинство в этой компании принадлежит ему, и не только по возрасту. — А куда вы едете?

— Я из Вайоминга. Я там фермер. А едем мы в Рокфилд, штат Колорадо. У этих джентльменов там семьи, и они спешат к своим родным, — с достоинством ответил Джо, не отрываясь от трапезы.

— Вы не знаете, что это вдруг случилось? По радио говорят какую-то чушь, я ничего в ней не понимаю.

— В Вайоминге рванул вулкан, мэм.

— Откуда в Вайоминге вулканы? — легкомысленно отмахнулась Хейзел. — Там нет вулканов!

— Мы тоже так думали, — вздохнул Джо. — Оказывается, мы ошибались.

— Я думаю, это русские. Или китайцы, — уверенно заявила женщина.

— К сожалению, нет, мэм. Это именно вулкан. Я видел начало извержения собственными глазами. Как и эти два джентльмена. Мы находились в сотне миль оттуда и лишь чудом остались живы.

— А почему вы сказали «к сожалению»? — прищурилась Хейзел. — Думаете, лучше бы это были китайцы?

— Да, думаю, что так, — степенно кивнул Джо. — Русские и китайцы — обычные люди. Если постараться, с ними можно справиться. Или договориться. Со стихией справиться невозможно. Люди научились угадывать погоду, предсказывать землетрясения. Но еще никому не удалось это землетрясение предотвратить или остановить торнадо. Да что там торнадо! Никто не может вызвать или прекратить даже обычный дождь. Говорят, индейские шаманы умели. Но белые их перебили раньше, чем они успели с ними поделиться секретами.

Для старого фермера это была очень длинная речь, и он полностью выдохся, пока ее произносил.

— Если вы хотите узнать что-то про вулкан, вам лучше спросить об этом моего друга Марти, — поспешно вставил он, когда увидел, что девушка хочет еще что-то у него спросить.

Хейзел тут же повернулась к новой жертве. Но Марти было не до нее. Все его внимание поглотило очаровательное белокурое создание лет четырех, сидевшее за столом напротив него.

Дочка фермеров вяло ковыряла в тарелке разваренную фасоль. При этом по выражению ее лица можно было предположить, что эту фасоль уже как минимум один раз ели.

Она была не то чтобы очень уж похожа на дочь Марти — не больше, чем другие четырехлетние малыши. Но то ли из-за плохого освещения, то ли из-за стоящих в глазах Марти слез ему казалось, что перед ним сама Мэгги.

Марти не отрывал от нее взгляда. Казалось невероятным, неестественным присутствие такого ангела в обычной гостиной отдаленной фермы среди занесенных пеплом просторов Колорадо. Трудно было поверить, что у рыжей Хейзел и ее черноволосого мужа могла родиться такая безукоризненная блондинка.

— Похоже, нашему гостю нравятся маленькие девочки, — неприязненно заметил Тэд, наливая себе в стакан немного виски.

— Что? — не понял Марти и тут же нахмурился: — У меня дочка. Она такая же, как ваша. Такая же маленькая, и такая же красивая.

Он не удержался, и крупная слеза выскользнула из глаз и пробежала по щеке.

— Почему ты плачешь? — спросила девочка, удивленно посмотрев на него.

— Я не плачу, — хлюпнул носом Марти. — Просто я по ней очень соскучился.

— Ты давно ее не видел?

— Давно, — Марти улыбнулся сквозь слезы. — Уже три дня.

— Меня зовут Филлис. А как зовут твою дочку? Она хорошая?

— Ее зовут Мэгги. Если бы вы увиделись, вы бы стали лучшими подругами. У нее есть щенок. Его зовут Микки.

— У меня тоже был щенок, — вздохнула Филлис. — Но он убежал гулять, а потом пошел каменный снег, и он не вернулся. Наверное, он умер.

Легкая тень скользнула по ее лицу, но тут же исчезла. Она еще не умела по-настоящему горевать, не понимала истинной цены безвозвратной потери.

— Что вы собираетесь делать дальше? — спросил Питер у Тэда.

Тот нахмурился, упрямо сдвинув брови. Его жена с надеждой посмотрела на него, но тот насупился только сильнее. Видимо, они уже имели разговор на эту тему. И, скорее всего, не один.

— Мы будем делать то, что делали и раньше, — твердо заявил Тэд. — Мы будем жить и работать.

Марти отвлекся от разговора с девочкой, в изумлении уставившись на фермера.

— Но вы же видите, что происходит вокруг! — ошарашенно сказал он. — Вы же видите!

— И что это меняет? — упрямо хмыкнул Тэд. — Плохие времена случались и раньше. Они всегда рано или поздно заканчиваются.

— Тэд! — Марти вскочил из-за стола. — Но ты же видишь! Это не может кончиться! Это не просто снег! Это каменный снег! Он не растает! Ты не можешь сидеть просто так и ждать, когда все пройдет само собой!

— Все в руках всевышнего, — пожал плечами фермер. — Ничто не длится вечно. И нам не придется сидеть и ждать. У нас слишком много работы.

— Но как вы собираетесь выживать?! Никто не может выжить в одиночку. Люди могут выжить только сообща!

— Это вы там, в городе, не можете выжить, — презрительно хмыкнул Тэд, сразу становясь похожим на Джо. — Мы тут всегда жили сами по себе и ни на кого не надеялись. Так все фермеры живут. А я хороший фермер.

— Даже самый лучший фермер не сможет прожить один. Вам нужно будет что-то покупать у людей…

— Да плевать я хотел на людей! — в сердцах выкрикнул Тэд. — У нас все есть! У меня крепкий дом. У меня десятки голов крупного рогатого скота, а сколько у меня баранов — даже я сам не знаю. У меня огромные сараи с сеном с прошлого года. Я накосил его, чтобы продать соседям, но они разорились и уехали. Поэтому все осталось мне. Его хватит на несколько лет. У меня много зерна, овощей, картофеля, кукурузы. У меня есть скважина и электричество. У меня есть оружие. У меня есть транспорт. У меня закопано две цистерны с горючим. Мне ничего не нужно от людей! Если заткнется телевизор в гостиной — неужели вы думаете, что я буду об этом сожалеть?

— Но…

— Это наш дом! — рявкнул Тэд. — Эту ферму основал дед моего прадеда! Он погиб в схватке с индейцами. Наша семья всегда жила здесь. Мы не отдали землю, когда на нее положили глаз толстосумы. Мы не бросили ее во время Великой депрессии, когда все бежали в города. Мы не оставили ее во время нефтяного кризиса. Это наша земля! И уж точно никакой сраный вулкан не заставит меня уйти отсюда!

Хейзел обреченно опустила голову. Надежда на то, что ее несговорчивого мужа убедят приезжие, не оправдалась. Марти посмотрел на нее и заткнулся. Он хотел рассказать, что ждет Америку, когда земля начнет остывать, но понял, что это бесполезно. Переубедить Тэда никто не смог бы, и его рассказ только напугал бы Хейзел.

— Ты уверен, что справишься с хозяйством один? — спросил Джо.

— У меня есть работники, — сказал Тэд, выпустив пар. — Брат Хейзел, Хью, уехал в Денвер как раз перед тем, как все началось. Я послал его за патронами и запчастями к трактору. И работники — Билл и Эндрю — тоже поехали туда на выходные. Вот-вот должны вернуться.

— А ты уверен, что они вернутся? На дорогах ужас что творится.

— Куда они денутся, — пожал плечами Тэд. Но, кажется, он не был так уж уверен в своих работниках.

— Мне кажется, лучше бы Хью не возвращался, — заявила Хейзел. — От него с его дружками все равно никакого толку, одни неприятности.

— Дорогая, иди, уложи спать Филлис, — нахмурился Тэд.

Хейзел пожала плечами и увела дочку в спальню.

— Ее брат сидел за кражу и разбой, — пояснил Тэд. — И Билл с Эндрю тоже не паиньки. Но они — крепкие мужчины. Их помощь мне нужна.

— Действительно, помощь тебе потребуется, — вставил молчавший до сих пор Питер. — Ты хорошо спрятался. Далеко от больших дорог. А маленькие дороги сейчас под слоем пепла. Но это все временно.

— Что ты имеешь в виду?

— Власти не смогут долго удерживать порядок. Скоро начнутся погромы и грабежи. В городах большие запасы продовольствия. Но людей там тоже очень много. И на всех не хватит. Вскоре из городов начнут растекаться искатели еды. Сначала просто голодные бродяги. Потом организованные отряды «реквизиторов». Как ты думаешь, через сколько времени они найдут тебя?

— Здесь нет дорог, — не слишком уверенно ответил Тэд.

— Есть, — хмыкнул Питер. — Твоя ферма есть и на картах, и на спутниковых снимках. Когда за дело возьмутся всерьез, мимо тебя не пройдут, не надейся.

Тэд внимательно посмотрел на Питера.

— Если ты намекаешь на то, что мог бы здесь остаться, то напрасно. Я не нанимаю тех, кто приходит просить работу. Я сам выбираю работников.

— Поэтому и выбрал трех уголовников, — жестко улыбнулся Питер. — Нет, я не ищу работу. Тем более, не нанимаюсь к тем, в чьем будущем не уверен. Я даже тебя с нами не зову. Я просто рисую тебе перспективы, чтобы ты был готов к неприятностям. Ты же знаешь, что бывает, когда банда захватывает ферму. Такое в нашей стране уже случалось. Они не просто отнимают то, что им нужно. И даже не убивают хозяев. Эти ублюдки издеваются над мужчинами и насилуют женщин. Делают это долго, с явным удовольствием. Полиция на ограбленных фермах всегда находит истерзанные тела жертв. Правда, Марти? Марти знает, он работает в ФБР.

Марти был вынужден согласно кивнуть. Это было действительно так. На быструю смерть можно рассчитывать, когда тебя грабят на улице. Если же грабитель ворвался в квартиру, жертва принимает страшные муки. А когда это происходит на отдаленной ферме или ранчо, где нет соседей и не появляется полиция, мучения растягиваются иногда на несколько дней.

Тэд долго сосредоточенно разглядывал пальцы своих крепких рук, лежащих на столешнице. Это были сильные руки сильного человека, умеющего работать. Такие люди не умеют гнуться. Поэтому под шквалом они обречены.

— Вот что, джентльмены, — сказал Тэд, поднимаясь. — Я дам вам несколько фунтов мяса, хлеба и другой провизии. Наберите воды, сколько вам нужно. И уезжайте отсюда как можно быстрее.

Он подхватил винтовку и вышел из дому.

— Зря ты так, — покачал головой Джо. — Не стоило так резко.

— А зачем щадить чувства самоубийцы? — раздраженно ответил Питер. — Сам-то ладно, но с ним остаются жена и дочь, между прочим. «Моя земля»! — передразнил он. — Из-за своего ослиного упрямства он их обрекает на смерть.

Джо снова покачал головой, вздохнул и вышел вслед за Тэдом. Нужно было осмотреть вездеход. Тэд как раз ходил возле «Кота» туда-сюда, нервно смоля сигарету. Джо молча подошел, включил фонарь и начал осматривать гусеницу. Увиденное не слишком его порадовало. Последние несколько миль его напрягало неприятное подергивание левой гусеницы. Теперь он понял, почему это происходило.

Мелкий абразив, из которого и состоял вулканический пепел, разъедал резину гусениц, как наждачная бумага. Кое-где резина стерлась аж до металла, соединяющего траки, и «пальцы» начали гулять в своих гнездах.

— Хреново дело, — сказал Тэд, подошедший сзади. — Много вы на ней намотали?

— Чуть больше сотни миль, — ответил Джо.

— Ничего себе, — поразился Тэд. — Я думал, с тысячу, не меньше.

— Эта чертова дрянь жрет и резину, и металл, — Джо с досадой стукнул кулаком по коленке. — Надо менять гусеницу. Даже не знаю, дотянем ли мы до Рокфилда, если дело и дальше будет идти так же.

— Я помогу, — сам предложил Тэд. И усмехнулся: — И не только для того, чтобы вы быстрее отсюда убрались. На самом деле твои друзья все верно говорят. Но они говорят верно для себя. Меня они не знают. Я отсюда никуда не уйду. Если бог решил, что пришло время нам умирать, — мы умрем на своей земле, а не бродягами на чужбине.

— Мы можем тебе чем-нибудь помочь? — спросил Джо.

Тэд засмеялся:

— Джо, у тебя маленький вездеход с небольшим кузовом, а у меня огромная ферма, на которой жили семь поколений моих предков! Что у тебя есть такого, чего нет у меня? Хотя… — Тэд задумался. — Если честно, я не думаю, что Хью вернется. У вас нет, случайно, пары лишних пачек патронов для дробовика? Для винтовки у меня их много. Но и дробовик бывает нужен.

— Договорились, — улыбнулся Джо и крикнул в сторону дома, так и стоящего с темными окнами: — Питер! Иди сюда. Нам нужна помощь!

Заменить гусеницу — дело не самое простое. Радовало только то, что у вездехода она была резиновой с тонким металлическим каркасом. Менять тракторные гусеницы из легированной стали было бы гораздо труднее.

С помощью щипцов и молотка они извлекли соединительный «палец» — штырь, скрепляющий между собой два соседних трака, — в районе переднего направляющего катка. Часть гусеницы, не лежащая на поддерживающих роликах, упала на землю. Прямо перед ней, как продолжение, расстелили по земле новую гусеницу.

— Питер, запоминай, как это делается. Я не вечен, всякое может случиться в такое время, — сказал Джо, запрыгивая в кабину.

«Кот» медленно двинулся сначала назад, чтобы сбросить с верхних поддерживающих катков старую гусеницу, а потом вперед по резиновой дорожке. Как только он миновал место, где начиналась уже новая гусеница, Тэд остановил его жестом. Вместе с Питером они нацепили хвост гусеницы на зубья ведущего заднего катка. Еще немного вперед, чтобы лента легла на поддерживающие катки. В свободное отверстие для «пальца» загнали монтировку и опять двинулись вперед, не давая гусенице провалиться между катками. После этого на зубья переднего направляющего катка нацепили оставшуюся перед вездеходом часть гусеницы и немного сдали назад. Оба конца оказались рядом, сверху колес. Осталось соединить их «пальцем» и отрегулировать натяжение гусеницы специальным механизмом.

Питер отер вспотевший лоб.

— Черт возьми, лучше заменить десяток колес на машине, чем одну гусеницу!

— Мы проделываем это за пять минут вдвоем с моей скво, — снисходительно усмехнулся Тэд. — Нечего отдыхать, нас ждет вторая гусеница. Она выглядит получше, но пусть будут обе новые. А старые бросим за кабину, как запас на самый крайний случай.

Марти наблюдал за тем, как мужчины возятся с вездеходом, с крыльца дома. Его, как травмированного, освободили от тяжелого физического труда.

— Мистер, — услышал он шепот сзади.

Это была Хейзел. Она манила его, одновременно прижимая палец к губам. Марти не понравился ее голос, но он поднялся и шагнул за ней в темноту дома. Хейзел тут же прижалась к нему всем телом и начала целовать в губы. Марти ошарашенно попятился, но она вцепилась в его плечи. Даже сквозь рубашку он почувствовал, как холодны ее пальцы.

— Что вы делаете, мисс, — испуганно пробормотал он.

— Мистер, не бойтесь меня, — горячо шептала Хейзел. Ее руки, как две змеи, скользили по всему телу Марти. — Я отдам вам все, что у меня есть. Я сделаю все, что вы скажете! Только помогите мне!

— Как я могу вам помочь? — Марти вяло пытался отбиваться от ее натиска.

— Вы сами сказали, что на ранчо нельзя оставаться.

— Но ваш муж считает иначе.

— Мой муж — сумасшедший фермер.

— Вы хотите, чтобы мы взяли вас с собой? — начал понимать Марти.

— Нет. Если я сяду в вашу машину — Тэд убьет и вас, и меня.

— Но что же…

— Заберите Филлис!

— Что? — не понял Марти.

— Заберите Филлис. Я же видела, как вы на нее смотрели, мистер. Вы сказали, что у вас есть дочь. Ради своей дочери — заберите Филлис! Она не должна здесь оставаться.

— Но, мэм, это невозможно! Как я могу забрать вашу дочь без согласия отца? Это противозаконно!

— Плевать на законы! Спасите ее!

— Я не могу, мэм! Это чужой ребенок!

— Это МОЙ ребенок! И я отдаю ее вам!

— Но мы сами не знаем, что с нами будет через час.

— Зато вы знаете, что будет с нами. Я слышала, как ваш товарищ растолковывал это моему твердолобому мужу. Прошу вас, мистер! Она сейчас спит. Когда Тэд зайдет в дом, я перенесу ее в вашу машину. Он узнает об этом только через много часов, когда будет уже поздно.

— Но я… Нет, мэм, я не могу…

В этот момент на крыльце послышались чьи-то тяжелые шаги. Хейзел отпрянула от Марти, и он, воспользовавшись моментом, выскочил наружу. Тэд внимательно посмотрел на него, но ничего не сказал.

— Что это с тобой? — спросил Питер, когда Марти подбежал к вездеходу. — Ты выскочил из дому, словно пастор из кабинета гинеколога.

— Она… — в смятении сказал Марти. — Она сошла с ума!

— Приставала к тебе? — плотоядно ухмыльнулся Питер.

— Хуже. Она хотела, чтобы мы тайно увезли отсюда ее дочь.

— И что ты сказал? — настороженно спросил Джо.

— А что я мог сказать? — в отчаянии воскликнул Марти. — Естественно — нет. Как мы можем забрать чужого ребенка?

Он посмотрел в лицо Джо, в очередной раз малодушно пытаясь переложить ответственность за решение на другого. Малышка действительно была обречена на этом затерянном ранчо. И взять ее — означало спасти. Но это не вписывалось в рамки повседневной жизни, в которых он родился и вырос. По обычным законам это было бы самым настоящим преступлением. Но Джо не оправдал его надежд.

— Правильно, — кивнул он. — Мать готова на все, чтобы спасти свое дитя. Но ответственность за все лежит на мужчине. Тэд принял решение. И отвечает за него. Нельзя, чтобы за мужчину решала женщина, да еще и вопреки его воле.

Подошел Тэд, принес мешок с провизией и вручил Джо охотничью винтовку и пару коробок с патронами для нее.

— Держите, — сказал он. — Пригодится. У меня с десяток винтовок, а стрелять здесь могу только я. Так что от одной в моем хозяйстве не убавится. Удачи вам. Если будете еще в этих краях — заезжайте. Буду рад.

Питер полез за рычаги, чтобы попрактиковаться в вождении. Хейзел, стоявшая на крыльце и смотревшая с отчаянной надеждой, поняла, что ее предложение отвергнуто. Она закрыла лицо руками и бросилась в дом. Тэд увидел это, криво усмехнулся и, махнув на прощание рукой, пошел за ней.

— Мне, конечно, плевать, — пожал плечами Питер, когда они отъехали от фермы. — Но если мужчина решил сдохнуть — это его право. А есть ли у него право решать так за свою жену? Может, у нее другие планы на этот счет?

— Такое право у него есть, — отрезал Джо. — Здесь, на земле, все решает мужчина. Это у вас в городе все по-другому. У вас там мужчины подчиняются новым правилам, а решают за них бабы, ниггеры и пидоры. А у нас все по старинке.

— Хо-хо, старик! — засмеялся Питер. — Так ты, оказывается, расист и гомофоб!

— Я не разделяю людей по цвету кожи, — ответил Джо. — Я разделяю их по тому, что они умеют делать. А у вас в городе вы отдаете работу не белому, а негру только потому, что он негр. Вот это и есть настоящий расизм. Так что не вали с больной головы на здоровую. А что такое гомофоб?

— Ну, фобия — это вроде как по-латыни «страх». А гомофоб, значит, тот, кто боится геев.

— Кого?

— Ну, пидоров, — ухмыльнулся Питер.

— Да какой же я гомофоб? — даже обиделся Джо. — Ты что, думаешь, я их боюсь?!

Марти не принимал участия в разговоре. Он молча смотрел в лобовое стекло, как на него надвигается мрачная серая равнина с редкими темными клыками торчащих из пепла выветренных скал. В груди все задеревенело. Сердце словно покрылось занозами. Лицо белокурой Филлис стояло перед ним, но оно расплывалось, текло горячим воском, превращаясь в лицо его Мэгги, И ему казалось, что это своей дочери он отказал в спасении, оставив на произвол равнодушной судьбы.

Джо поступил в соответствии со своими принципами, Питеру было плевать на чужих людей. А он… Он просто в очередной раз не смог принять решение.

— Да не грусти ты так, парень, — ткнул его локтем в плечо Джо. — Думаешь, мне все равно, что будет с этой девочкой? У меня тоже сердце на куски рвется. Но каждый должен решать за себя. Нельзя принимать решения за других мужчин, тем более если они в состоянии решать сами. Да и, в конце концов, кто сказал, что ей с нами было бы безопасней? Они еще могут пережить нас на много лет.

Джо, как всегда, был прав.


Судя по показаниям навигатора, они отмотали уже больше двадцати миль с момента отъезда с ранчо. И сейчас находились даже южнее Денвера по широте — где-то как раз посередине между ним и Колорадо-Спрингс. Джо прикорнул, откинув голову на подголовник кресла, и смешно похрапывал, замолкая на несколько секунд, когда гусеница «Кота» попадала на невидимый под пеплом камень.

Питер сосредоточенно вел вездеход по обманчивой колорадской равнине. Здесь в любой момент на, казалось бы, совершенно ровной поверхности можно было угодить в промоину, овраг величиной с небольшой каньон, глубокий, но узкий ручей. Или напороться на проволоку, щедро натянутую по всему штату пастухами-ковбоями.

Марти тоже был вымотан этим путешествием до предела, но заснуть не мог. Воспаленными глазами он всматривался в окружавшую его тьму. Серое поле было похоже на заснеженное, но не отражало света. Да и не было света, который оно могло бы отразить. И цвета пропали из мира. Только пыльная серость внизу, испещренная черными пятнами непонятно чего, и черное небо. Пеплопад почти прекратился, лишь редкими яркими росчерками пролетали в свете фар пылинки с неба. Где-то далеко на западе скорее угадывались, чем были видны, громады Скалистых гор, подступавших вплотную к Денверу и Колорадо-Спрингс. А может быть, это просто казалось. Ведь если видны горы, которые отсюда в сорока милях, то должны были быть видны и огни городов, плотно нанизанных на двадцать пятое шоссе, которое ведет с юга на север, через все Соединенные Штаты, от Эль-Пасо на границе с Мексикой и почти до самой Канады.

Огни? Марти встрепенулся.

— Пит, ты видел?

— Что?

— Там блеснул огонь.

— Где?

— Да вон там, справа!

— Ну и что?

— Возможно, там нужна помощь!

— Достал ты уже со своей помощью! — рассердился Питер. — На кой черт я с тобой связался? Ты сам потянул меня в Рокфилд и сам не даешь туда доехать! Так и будем останавливаться каждые пять миль?

— Марти прав, — вступился Джо, вглядываясь в темноту. — Точно! Смотри! Это фары! Они нас заметили и сигналят. Давай к ним!

— Не нравится мне это, — пробурчал Питер, но послушно двинул рычагами, доворачивая вездеход по направлению к блеснувшим в темноте вспышкам.

Это был небольшой фордовский пикап, какими часто пользуются фермеры и охотники. В городах такие не в моде — слишком простецкий и малокомфортный. Было понятно, как он оказался здесь, в стороне от городов и больших дорог. Наверное, кто-то возвращался домой или, наоборот, прорывался со своей фермы к цивилизации и стал пленником пеплопада.

Когда до машины оставалось около полутора сотен ярдов, из нее выбрался человек и побежал им навстречу, смешно прыгая по сухим пепельным сугробам.

— Помогите! Нам нужна помощь! — еще издали начал орать человек.

— Что случилось, приятель? — спросил Джо, открыв окно.

— Мы слетели с дороги, а пока выбирались — все вокруг занесло, и мы застряли, — задыхаясь, пояснил человек. Это был худой долговязый мужчина в клетчатой рубашке, джинсах и ковбойских сапогах с высокими скошенными каблуками. Из-за впалых щек, покрытых густой щетиной, и выпуклых глаз он казался больным и изможденным.

— Совсем как мы, — вздохнул Джо. — Но вам, похоже, повезло меньше.

— Мы уже второй день здесь торчим, — сказал мужчина и закашлялся.

Этот хриплый кашель с хлюпаньем в груди ясно говорил о диагнозе. «Бетонные легкие». Сколько таких теперь по всей Америке? И сколько они еще протянут без квалифицированной медицинской помощи? А ведь этих несчастных нужно было всего-навсего предупредить, чтобы они защитили свои органы дыхания хотя бы мокрыми тряпками!

— Давайте посмотрим, что мы можем для вас сделать, — без размышлений предложил Джо.

Вездеход приблизился к пикапу. Мужчина рысцой подбежал следом, не додумавшись запрыгнуть на подножку «Кота».

Джо выпрыгнул наружу и начал, покряхтывая, разминать свои старые кости, уставшие находиться в одном положении. Марти выбрался за ним. В последний момент, повинуясь безотчетному импульсу, он вытянул из-под сиденья дробовик. Но тут же смутился, что его поймут неправильно, и забросил его за спину стволом вниз.

Пикап стоял на ровном месте, судя по всему, на занесенном пеплом полотне дороги. Вот только самой дороги не было видно. Слой пепла тут достигал десяти дюймов. В принципе, пикап хоть и с трудом, но мог бы двигаться. Но для этого ему нужно было взять разгон и не свалиться с дороги в кювет.

Дверь пикапа открылась, и оттуда выбрался здоровый парень, заросший черной бородой. Из салона ударил тяжелый запах перегара.

— Да, парни, вашему положению не позавидуешь, — поскреб подбородок Джо, не обращая внимания на бородатого парня, который покачивался рядом с ним.

— Это точно, дед, — заржал бородатый. — Завидовать тут нечему. Это вам можно позавидовать.

— Сейчас никому не приходится завидовать, — отмахнулся Джо. — Что вы думаете делать? Мы можем вас выдернуть, но вы все равно через сотню-другую ярдов засядете.

В салоне пикапа вспыхнул огонь, тут же погас. Кто-то там закурил сигарету от спички и даже не соизволил выйти навстречу спасителям. Обстановка все меньше нравилась Марти. Он ощущал непонятную тревогу и угрозу, исходящую от этих людей.

— Засядем, старикан, засядем, — тихонько засмеялся бородатый. — Как пить дать, засядем. Придется вашей помощью воспользоваться. Правда, Хью? Глянь-ка, что там у них…

Тощий тоже хихикнул, подбежал к вездеходу и заглянул в кабину:

— Хорошая машина, Билли! Их нам сам бог послал.

— Видите, — поднял палец Билли, пригибаясь к Джо. — Хью сказал, что вас к нам послал бог. Значит, он хотел нас спасти. Поэтому прислал вас. Правильно?

— Я не понимаю, о чем ты тут говоришь, — холодно сказал Джо, — но есть только один способ вам помочь. До семидесятого шоссе отсюда миль десять. Мы можем взять вас на буксир и проехать туда напрямую. Но машине вашей придется туго.

— Да черт с ней, с машиной, — снова засмеялся Билл.

Смех у него был странный, тонкий и дребезжащий. Он совсем не вязался с его громадной фигурой. И голос у него был неподходящий. Не бас, как должно было быть, а чуть гнусавый и тянущийся в конце слов выговор южанина.

— Понимаешь, старик, — Билл покровительственно чуть приобнял Джо, — нам не нужно на семидесятую дорогу. Мы вообще не очень знаем, куда нам теперь нужно. Мы хотели бы это обдумать и решить попозже.

— Хорошая машина, Билл! — возбужденно повторил Хью, подбегая поближе. — Хорошая машина!

Марти нервно оглянулся. В кабине «Кота» никого не было, Питер куда-то исчез. Марти медленно, чтобы не привлекать внимания, перетянул ружье из-за спины так, чтобы оно было под рукой.

— Вот что, парень, — Джо сбросил со своего плеча руку Билла. Его глаза налились гневом. — Мне некогда слушать твои бредни. Вы попросили помочь. Мы можем это сделать. Но планов своих менять из-за вас не собираемся. Или вы идете к нам на буксир, или ждите, когда подъедет кто-нибудь посговорчивее.

— Нет-нет, старик, что ты, — притворно испугался Билл. — Нам не нужны те, кто посговорчивее. Вы нам вполне подходите! Вы же поможете нам? Нам действительно нужна ваша помощь!

— Поможем, — смягчился Джо. — Цепляйте трос, мы дотащим вашу машину до шоссе. А там уже решайте, куда вам двигать.

Билл и Хью посмотрели друг на друга. Хью развел руками.

— Да давайте уже! — рявкнул третий голос из салона машины.

В следующее мгновение в руке бородатого Билла оказался нож, которым он ткнул Джо куда-то под подбородок.

— Не дергайся, старик! — скомандовал Билл.

Марти схватил дробовик, но не знал, на кого его направить. Ствол плясал в его руках, перескакивая с Билла на Хью.

— Ну что ты дергаешься, стрелок, — презрительно сказал Хью. — Брось лучше ствол на землю, пока твоему папаше не сделали лишнюю дырку на шее.

— Не бросай! — крикнул Джо. — Они сами боятся! Пристрели этого заморыша!

Марти перевел ствол на Хью, и на миг в глазах тощего мелькнул страх, но быстро исчез. Потому что Марти не мог себя заставить выстрелить. Палец, казалось, пристыл к спусковому крючку.

— Ну что же ты? — почти ласково поинтересовался Билл. — Не знаешь, как работает ружье? — И тут же рявкнул во весь голос: — Так какого черта ты его схватил, недоносок?!

Марти вздрогнул и отшатнулся назад. Он запаниковал. Происходило что-то, с чем он не мог справиться. Он растерянно таращился по сторонам, не в силах сконцентрироваться.

— Бах! — громко крикнул Билл.

Марти чуть не выронил ружье от неожиданности.

— Отпусти его! — крикнул он. — Немедленно отпусти. Или я…

— И что ты сделаешь? — издевательски прищурился Билл.

Он чуть отвел нож от горла Джо, и тот мгновенно воспользовался моментом. От сильного удара в челюсть Билл отлетел на метр. Был бы на его месте кто-нибудь другой, не такой громадный, он бы лишился чувств.

— Ах ты! — взревел громила.

— Марти, стреляй! Прикончи мерзавца! — крикнул Джо.

Марти вскинул ружье, надавил на спуск, но палец словно одеревенел, не в силах стронуть крючок с места.

В машине что-то хлопнуло, будто лопнула пластиковая бутылка. Марти перевел ствол на машину, потом снова на Билла, надвигающегося уже на него.

— Стойте на месте! — фальцетом закричал он. — Я буду стрелять!

Грохот выстрела оглушил его. Показалось, будто кто-то от всей души влепил ему по уху молотком, обернутым войлоком. Билл дико заорал, схватившись за живот, согнулся пополам. Хью мгновенно развернулся и пустился наутек, но следующий выстрел ударил его в спину, сбив с ног. Еще два выстрела разнесли стекла пикапа вдребезги. Кто-то там, внутри кабины, закричал от боли.

Питер пробежал мимо остолбеневшего Марти к пикапу и уже прицельно, в упор, выстрелил внутрь. Вопли оттуда сразу смолкли. Питер обернулся к стоящему на коленях Биллу, прижал ствол дробовика к его затылку и нажал на спуск. Сухо щелкнул курок, но выстрела не последовало — в магазине кончились патроны. Питер, не задумываясь, перехватил ружье за ствол, как дубину, и с размаху врезал прикладом по голове ревущему, как медведь, громиле. Тот рухнул лицом в пыль, а Питер с воплем отбросил ружье — ствол обжег ему руки.

Все это произошло за считаные секунды, Марти даже не успел толком ничего понять.

— Пит… — начал было он, но Симмонс отшвырнул его с дороги, как щенка.

Марти обернулся, и кровь застыла у него в венах. В суматохе он совсем забыл про Джо. А фермер лежал на земле, раскинув руки, неловко подмяв под себя ногу. Пит подбежал к нему, с размаху упал на колени рядом и взял голову Джо в руки.

— Эй, старик, ты чего тут вздумал? Ты только не вздумай мне помереть!

Марти робко подошел поближе и присел рядом. В груди Джо виднелась маленькая дырочка, и крови вокруг нее совсем не было. Он тихо хрипел, будто пытаясь что-то сказать.

— Джо, мать твою! — ругался Питер с отчаянием на лице. — А ну перестань! Брось эту ерунду!

— Все правильно, — едва слышно выдохнул Джо. — Все так и должно… Дочку… не уберег… Теперь туда… Незачем мне больше…

— Эй, ты чего! — закричал Питер. — Не молчи, старик! Перестань!

Но Джо больше не отвечал. Его глаза смотрели в черное небо, и легкий, пока еще теплый ветерок шевелил седые волосы. Питер бережно опустил голову Джо, уселся прямо на землю и обхватил виски руками. Несколько секунд он раскачивался, как шаман, что-то невнятно мыча. Громко застонал пришедший в себя Билл.

Питер вскочил, яростно сверкая глазами. Выхватил ружье у Марти и двинулся к раненому.

— Пит, не надо! — воскликнул Марти.

— Не надо? — развернулся Питер к нему. — Почему не надо? Потому что ты, трусливый ублюдок, боишься? Почему ты ничего не сделал, когда убивали Джо? А?

Питер плюнул в сторону Марти, подошел к Биллу и ударом ноги перевернул его на спину.

— Что, мразь? Машина вам понадобилась, да? Сдохни, сволочь!

Он с яростью вбил ствол ружья в ощеренный рот бородатого и нажал на спуск. Марти закрыл глаза рукой, чтобы не видеть, как разлетелась на куски человеческая голова.

Питер стремительно подошел к пикапу, выволок наружу того, кто там сидел и, нечленораздельно заорав, несколько раз пнул тело ногой.

— Сдох, сука! Сдох! Куда ты так поспешил?

Не найдя удовлетворения в избиении трупа, он побежал к Хью. Тот лежал, как мертвый, но, увидев, что Питер приближается, неожиданно вскочил и бросился бежать.

— Стой, гребаный урод! — крикнул Питер и выпалил в сторону бегущего.

Заряд дроби хлестнул Хью по ногам, и он снова рухнул на землю, крича от боли.

— Не убивайте меня, мистер! Не убивайте! — вопил он, когда Питер подошел вплотную.

— Почему? — едва сдерживая ненависть, спросил Питер. — Назови хоть одну причину.

— Пит, не нужно! — крикнул Марти. — Он все равно сдохнет сам! Не бери грех на душу.

Питер обернулся к нему, мрачно глядя исподлобья. Он оценивал совет. Хью, сам не понимая, что остаться раненным за много миль от ближайшего жилья для него гораздо страшнее, с надеждой смотрел на Питера.

— Да к черту вас, — отмахнулся Питер. — Я хочу сам это видеть.

Он поднял ружье и выстрелил Хью в лицо.

С полчаса Питер молча сидел возле тела Джо, выпрямив его ноги и сложив руки на груди. Он будто выпал из действительности, полностью уйдя в себя. Потом он встал, сходил к вездеходу за лопатой и, игнорируя присутствие Марти, начал копать могилу. Он яростно отбрасывал в сторону сыпучий пепел, пока не добрался до каменистой почвы. С таким же остервенением он рубил неподатливую землю Колорадо. Несколько раз Марти пытался помочь ему, но Питер продолжал работать, словно был один на многие сотни миль.

Через два часа узкая щель, больше похожая на окоп, чем на могилу, была готова. Питер выбрался наружу, отхаркивая серую слюну.

— Бери за ноги, — распорядился он.

Марти с содроганием выполнил его указание. Мертвый Джо оказался неимоверно тяжелым. Марти не покидало чувство, что они совершают что-то страшное, противозаконное. Более противозаконное, чем убийство трех человек, которое произошло только что. Питер принес из вездехода кусок брезента, бережно укрыл тело и тут же взялся за лопату. Он чувствовал, что должен завершить эти импровизированные похороны как можно быстрее, иначе потом не сможет заставить себя сделать это.

— Ты был классным парнем, старик, — дрогнувшим голосом сказал он, когда над могилой вырос холмик. — Упокой господь твою душу.

Оставить могилу так, без единого знака, было неправильно. Марти огляделся. Через пару минут он притащил обтесанный столбик от проволочной изгороди, какими пастухи перегородили весь штат. Сбил с пикапа номерной знак и прикрутил его к столбу чистой стороной наружу.

Питер молча кивнул, сходил к вездеходу и принес обычный маркер. Задумался на несколько секунд и вывел на доске: «Джо из Вайоминга». Больше они ничего не знали про этого человека.

Закончив, Питер подхватил лопату, ружье и, не оглядываясь, пошел к вездеходу.

— Питер! — неуверенно позвал Марти.

Тот обернулся и молча посмотрел на Мартина.

— А как с ними? — показал Марти на разбросанные вокруг трупы.

— А мне какое дело? — сухо бросил Питер. — Пусть сгниют. Хоть какая-то польза. Будут основой будущего плодородия.

Он скривился в подобии улыбки.

— Пит, их звали Хью и Билл.

— Ну и что?

— Похоже, это те самые работники с фермы Тэда.

— Что ты хочешь, Марти? — едва сдерживая злость, спросил Питер.

— Но это значит — Тэд зря ждет, что они приедут.

— И что ты хочешь от меня? — рассвирепел Питер. — Чтобы я поехал и сообщил, что пристрелил этих трех псов? Вся их ферма и вся гребаная семья не стоят жизни Джо! И ты тоже не стоишь! Он хотел помочь людям, а они его убили. И ты хотел — но не сделал ни-че-го! Ни для них, ни для Джо. Ты можешь только хотеть, но ничего не можешь сделать! И для Тэда ты тоже ничего не сделаешь. Ты хочешь, чтобы это сделал я. А я тебе отвечаю — да пусть они там сдохнут все! Плевать я хотел и на Тэда, и на его жену с дочкой. Понятно тебе?

Марти опустил глаза, не зная, что ответить. Питер резко отвернулся, подошел к вездеходу и запрыгнул в кабину. Мотор «Кота» взревел, выбросив сизый клуб дыма. На какое-то мгновение Марти испугался, что Питер сейчас уедет, оставив его одного среди мертвых тел. Но тот, поиграв педалью газа, ждал. Марти облегченно вздохнул и дробной трусцой побежал к вездеходу.

До Рокфилда оставалось чуть больше сотни миль.


ГЛАВА 3

Бегство


В Рокфилд они прибыли к исходу четвертого дня. Хотя определять время суток становилось все труднее. Плотное пылевое облако надежно перекрывало путь солнечным лучам, и на земле теперь царил постоянный мрак, похожий на поздние сумерки.

Гибель Джо потрясла обоих. Они почти не разговаривали все это время. Питер сосредоточенно гнал «Кота», все более уверенно работая непривычными рычагами гусеничной машины. Марти был за штурмана, корректируя путь с помощью GPS-навигатора. Подробные спутниковые снимки немало помогали ему заранее обходить каньоны, овраги, скальные массивы, реки и ручьи, во множестве разбросанные по просторам Колорадо.

Они старались держаться в стороне от дорог и только ближе к Ламару выбрались на пятидесятую дорогу, чтобы свернуть на триста восемьдесят пятую, ведущую от Ламара к Рокфилду. Другим способом форсировать реку Арканзас на «Коте» было невозможно, плавать вездеход не умел.

Трасса перед мостом на северной оконечности Ламара была запружена автомобилями и залита светом нескольких мощных прожекторов. Не раздумывая, Питер свернул на разделительный газон и попер к городу, минуя очередь. Вслед ему неслись возмущенные гудки и проклятия. Пепла здесь выпало гораздо меньше, не больше четырех-пяти дюймов. Но и на разделительном газоне, и на обочинах дороги сугроб, собранный очистительной техникой, не позволял проехать обычному транспорту.

Через полмили показался мост. Въезд на него перегораживали два тяжелых тягача, поставленные поперек дороги. Перед ними стояли полицейские машины с включенными «люстрами».

— Ого, нас встречают с почетным караулом! — криво ухмыльнулся Питер.

От полицейских машин тут же отделились три фигуры и бросились к ним навстречу, на ходу вскидывая помповые дробовики.

— Пит, по-моему, нам стоит притормозить, — опасливо посоветовал Марти.

Симмонс остановил «Кота» в десяти ярдах от агрессивно настроенных полицейских, открыл окно и показал пустые руки.

— Не стреляйте, парни!

— Ты куда прешь, идиот! — рявкнул на него старший из копов, лицо которого, как и всех остальных, было скрыто под матерчатой маской. — Для тебя особенные правила, что ли, установлены? Проезд закрыт!

Он подошел поближе, поигрывая ружьем, остальные двое страховали его, не сводя калиброванных зрачков помповиков с Питера.

— Парни, нам просто нужно проехать. Чего вы тут баррикад понастроили?

— Да ты что, с Луны свалился? — обалдел полицейский. — Просто проехать! Тут все хотят просто проехать! Тебе человеческим языком говорят мост закрыт. Проезда нет!

— Да вы охренели! — очень правдоподобно рассвирепел Питер. — Какого черта вы меня не пускаете?!

— Ты новости не слушаешь, что ли? — с неискренним сочувствием спросил коп. — Распоряжение губернатора штата и временного правительства Колорадо — всем вернуться в свои дома и прекратить панику и бесконтрольное перемещение по стране! Ламар закрыт для транзита!

— Да плевать я хотел на ваш Ламар! Вы как раз и мешаете мне выполнить распоряжение губернатора!

— Ты бредишь, парень?

— Нет. Я еду домой, в Рокфилд! Понимаешь? Я хочу выполнить распоряжение этого, как его, временного правительства, а вы мне не позволяете это сделать!

Полицейский опустил ружье и озадаченно почесал затылок:

— В Рокфилд, говоришь? А документы у тебя есть?

Питер с готовностью достал из кармана права и карточку пилота и протянул их копу.

— Я Питер Симмонс. Живу в Рокфилде. Работаю пилотом в Колорадо-Спрингс и сейчас как раз пробираюсь домой.

— А это кто с тобой?

Марти достал свои права и фэбээровское удостоверение.

— Мартин Хайсмит, сотрудник офиса ФБР в Рокфилде.

— Ого, в этой дыре есть свой офис Бюро? — присвистнул один из помощников.

Полицейский надолго задумался, соображая, как поступить в этой нестандартной ситуации. Уже второй день, сразу после получения распоряжения губернатора и начальника полиции штата, они сдерживали поток рвущихся на юг беженцев. Ему было непонятно, зачем они это делают, но обсуждать решения начальства он не привык. Пока все обходилось довольно спокойно, если не считать нескольких незначительных инцидентов и десятка женских истерик. Кое-кто даже развернулся и уехал обратно, решив, что на восток будет прорваться проще, чем на юг. Но ситуация постепенно накалялась, и в воздухе явственно попахивало грозой.

— Тут такое дело, парни, — уже более миролюбиво сказал коп. — Боюсь, если я двину с места эти тягачи, все сразу ломанутся на прорыв, и мне не удастся их удержать. Даже не знаю, что с вами и делать.

— А не нужно их убирать с дороги, — посоветовал Питер. — Вы их сдвиньте буквально на пару футов, чтобы я смог проскочить между ними по разделительной. У меня же вездеход.

— Не похоже, чтобы это был твой вездеход, парень, — нахмурился полицейский.

— Правильно, — не моргнув глазом соврал Питер. — Это аэродромная техника. Мне ее выдал начальник аэропорта. На другой сейчас не везде можно проехать.

— Ну-ну, — с сомнением сказал коп, но не стал углубляться в размышления. В конце концов, сейчас были задачи и поважнее.

Он уже обернулся, чтобы дать команду своим помощникам, но тут возле вездехода появился еще один человек. Широкоплечий мужчина лет пятидесяти, в «стетсоне» и джинсах, заправленных в ковбойские сапоги, пробрался через отвалы пепла. На его лице застыла гримаса гнева.

— По какому праву вы задерживаете движение? — спросил он.

Было заметно, что этот мужчина привык давать распоряжения и не привык, чтобы ему перечили.

— Сэр, вернитесь в машину, — холодно ответил полицейский.

— Кто вы такой, чтобы мне указывать? Я Брайан Уэллс, окружной прокурор. Я представляю закон! Немедленно освободите проезд гражданам Соединенных Штатов! — он расправил плечи, высокомерно глядя сверху вниз на полицейского, и упер руки в бока. Его легкая куртка задралась, и стал виден пистолет на бедре.

Но вряд ли он ожидал того, что случилось дальше. Полицейский одним движением подскочил к прокурору и сильным ударом приклада в грудь сбил его с ног. Оба его помощника через мгновение были рядом и распластали возмутителя спокойствия на земле, ткнув лицом в пепел.

— А ну назад! — заорал один из них, увидев, что от машин на помощь прокурору бросились было несколько человек.

Чтобы подкрепить слова, он выстрелил из ружья в воздух. Люди остановились, но не попрятались тут же за свои машины, а мрачно стояли поодаль.

— Черт, еще немного, и они могут попытаться прорваться, — сплюнул полицейский. — А вы, сэр, — презрительно сказал он прокурору, — лучше меня должны знать, что распоряжения губернатора и властей штата во время чрезвычайной ситуации обязательны для исполнения всеми гражданами. И прокурор должен бы стоять на страже интересов государства, а не спасать свою шкуру впереди толпы паникеров. Ступайте в машину, сэр.

Он отобрал пистолет у прокурора, который, весь вывалянный в серой пыли, являл собой жалкое зрелище, но не забывал злобно посматривать на полицейских.

— Вы ответите за это, — прошипел он.

— Вне всякого сомнения, — хмыкнул коп. — Но уж точно не перед вами.

Он потерял всякий интерес к прокурору и повернулся к Питеру и Марти.

— Видите, что творится, парни, — сокрушенно вздохнул он. — Не знаю, сколько еще это продлится. Если вы доберетесь до Рокфилда, скажите местному начальнику полиции и шерифу, что всякое может случиться. Если они прорвут наш заслон, то следующим на их пути будет Рокфилд.

Полицейский с тоской посмотрел назад, на свою «баррикаду».

— Людей у нас мало. Только полиция. Добровольцев мэр привлекать не разрешил. Боится беспорядков. А сюда бы Национальную гвардию нужно.

Марти оглянулся на огромную колонну автомобилей перед мостом в Ламар. Огни многочисленных фар сливались в сплошную огненную реку, уходя к горизонту. Вдоль машин ходили люди, собираясь группами, и что-то обсуждали. Но никто не разворачивался назад. Они собирались двигаться дальше. Вопрос был только в том, когда они поймут, что им противостоит небольшой отряд полицейских, и достаточно организуются, чтобы прорвать эту хлипкую преграду.


Въезд в Рокфилд тоже был перегорожен. Дорога здесь шла по высокой насыпи, в сторону с которой не съедешь. С автомобильной свалки, расположенной на окраине города, притащили несколько остовов грузовиков и выставили их на дорожном полотне в шахматном порядке.

— Держу пари, это идея Марка Штайна, — усмехнулся Питер. — Он из Ирака много таких штучек привез, противопартизанских.

— Кто такой Штайн?

— Помощник шерифа.

Вездеход приблизился к первой преграде. На вышке автосвалки зажегся яркий прожектор и ударил в лобовое стекло, ослепив Питера.

— Вот черт! — выругался он, нажимая на тормоз.

— Выйдите из машины, положите руки на капот, — раздался усиленный мегафоном голос.

— Эй, Марк, здесь нет капота! — крикнул в ответ Питер, выпрыгивая на землю.

На несколько секунд воцарилась тишина, а потом из-за баррикады вышел парень в полицейской форме и с автоматом «КАР-15» в руке.

— О! Кого я вижу! Сам Питер Счастливчик! Ты поставил свой самолет на гусеничный ход?

— Здорово, Марк. А чего это ты вырядился копом?

Марти раньше встречал этого парня, но не догадывался, что он полицейский.

— Времена нехорошие, Пит, — поморщился Марк Штайн. — Раньше мне не нужно было светить свою звезду. Местные и так меня знали. А дальнобойщиков и прочую заезжую шелупонь формой лучше не дразнить. Они же все крутые, только дай повод покрасоваться перед полицейским. Теперь другое дело.

— Чем же оно другое? — встрял Марти.

Марк сел на подножку одного из искалеченных автомонстров и закурил, не спеша с ответом.

— Люди напуганы, парни. Очень напуганы. И они боятся даже не того, что уже случилось, а того, что может случиться дальше. Установленный порядок рушится. А люди привыкли к порядку. Нас, полицейских, в Рокфилде мало. Ваши друзья, — он кивнул Марти, — свалили из города в первый же день. Поэтому я надел форму. Люди должны видеть, что закон и порядок в Рокфилде никуда не делись.

Штайн щелчком выбросил сигарету. Она описала полукруг и упала в сугроб, но не зашипела и не потухла, как в снегу, а осталась лежать рубиновым угольком.

— Хреново дело, Марк? — спросил Питер, глядя в сторону.

— Хреново, — кивнул Штайн. — Иногда я думаю, что надо бы заправить свой «Рэнглер» под завязку, забросить в багажник пяток канистр с бензином, еду и патроны, сбросить форму и рвануть на юг, пока еще не поздно…

Марти молча посмотрел на него, и Марк хмыкнул, пожав плечами.

— Старому быку Бассету это будет не по нраву. У него всего трое подчиненных. Если хоть один сбежит, ему не справиться.

— А с тобой справиться? — скептически спросил Питер.

— И со мной не справиться, — сплюнул Марк. — Но это не имеет никакого значения. Ладно, парни, заезжайте. Добро пожаловать в Рокфилд!

Марти запрыгнул в кабину вездехода. Марк махнул им рукой и скрылся за своей импровизированной баррикадой. Перед глазами Марти стояла огромная колонна автомобилей на второстепенном шоссе, ведущем на юг, через Ламар и Рокфилд. Что же тогда творилось на федеральных трассах?

Он вспомнил мрачные и решительные лица мужчин в той колонне и отчаяние полицейского, которому было поручено сдержать этот поток. Сколько еще они продержатся? Если беженцы сметут заслон, они нарушат закон, поднимут руку на полицию, на власть. Сломав этот запрет, возведенный цивилизацией, они освободятся от оков закона. Они хлынут вперед, как бурная река в паводок, снесшая плотину. И первым на их пути окажется маленький Рокфилд, его шериф и трое полицейских.

Улицы Рокфилда были тщательно очищены от пепла. Даже с газонов люди постарались смести эту чудовищную субстанцию. Благо здесь ее выпало совсем не так много, как в тех краях, откуда они прибыли. Маленький городок на Диком Западе, среди пыльных равнин и выветренных красных скал, всегда гордился тем, что выглядит ухоженным, как пасхальное яичко. И какой-то там вулкан не в силах изменить ход вещей.

Гусеницы шлепали по асфальту, вездеход отчетливо вибрировал. Мельчайший абразив истер не только саму резину лент, но и катки, и приводящие зубцы, и «пальцы», связывающие траки.

— Недолго «Коту» осталось, — с сожалением заметил Питер. — Надо подыскать другой транспорт.

— Ты собираешься двигать дальше? — удивленно спросил Марти.

— А ты собираешься оставаться здесь? — еще больше удивился Питер.

Марти неожиданно понял, что совершенно не продумал дальнейшие действия. Рокфилд был для него пока что конечной целью. Найти Джейн и Мэгги — а там трава не расти. Он и сейчас ничего не мог решить. Голова пылала от ожидания встречи, сердце отчаянно молотилось в груди.

Вездеход ехал слишком медленно. Марти хотелось выскочить из кабины и припуститься бегом. В домах горел свет, но улицы были пусты. Редкие «снежинки» горячими прочерками в свете фар неслись к земле.

Но вот, наконец, они на месте. Марти выпрыгнул из кабины, не коснувшись ногой подножки и едва не забыв попрощаться с Питером.

— Эй, приятель!

Марти обернулся и смущенно вернулся.

— Пит, спасибо тебе, — пробормотал он, подрагивая от нетерпения.

— Не за что, парень, — вздохнул Симмонс.

Марти пожал его руку и бросился к дому. Питер не спешил уезжать. Он смотрел ему вслед. На одинокую цепочку следов, тянущуюся за ним по занесенной пеплом дорожке. И на темные окна дома.

Но Марти не замечал этих страшных примет. В его голове, в его сердце ни на миг не возникла даже мысль, даже отдаленная тень сомнения в том, что он застанет свою семью дома. И то, что дверь в дом открылась с трудом из-за слоя пепла на крыльце, его не насторожило.

— Джейн! Мэгги! Я вернулся! — крикнул он в темноту гостиной.

Его крик метнулся среди стен и вернулся слабым отголоском эха.

— Джейн! — снова крикнул он, чувствуя, как неприятный жучок начал пробовать на зуб его сердце, приноравливаясь, с какого места лучше начать его грызть.

Он уже понимал, что случилась катастрофа, но мозг отказывался в это верить.

— Джейн!!!

Тишина в ответ. Тишина пустого дома. Если в доме кто-то есть, если этот кто-то спит или не хочет отзываться — все равно тишина бывает другой. Это живая тишина. Она дышит. Она молча отвечает зовущему. Она наполняет пространство невидимой субстанцией присутствия живого. Даже если в доме одна только кошка — тишина другая.

Сейчас Марти встретила мертвая тишина. Она не принимала его голоса, отталкивала его, возвращала обратно.

— Джейн, — в последний раз, почти беззвучно, позвал Марти.

Все было бесполезно. Все. Все, что он делал. Противостоял стихии. Выживал наперекор всему. Наперекор судьбе. Падал в обреченном самолете, несся сквозь камнепад, пробивался сквозь мертвые равнины и погибшие города, мародерствовал, предавал доверившихся, хоронил друзей. Все зря.

Он сделал шаг в темноте, споткнулся о край дивана и без сил рухнул на него. Приподнялся на ослабевших руках, сел и закрыл лицо руками, хотя в кромешной темноте пустой гостиной он и так ничего не видел.

Холодное отчаяние затопило его. Оно остудило руки, ледяной змеей заползло в грудь, покрыло инеем сердце, выморозило мысли. Он сам не знал, сколько времени он так просидел, молча, бездумно, омертвевшими глазами глядя в темноту.

— Как ты? — на плечо легла чья-то рука.

Марти вздрогнул, выходя из паралича.

— Их нет, — деревянным голосом ответил он. — Их нет.

— Найдешь, — без тени сомнения сказал Питер. — Ты вот что… Ты оставайся дома. Приходи в себя пока. У меня есть дела. Мне тоже надо кое-кого найти. А потом я к тебе заеду. Вездеход пока загоню к тебе во двор, а то он в любой момент посреди дороги может концы отдать. Ты не против?

Марти равнодушно покачал головой, ничуть не заботясь, что в темноте Питер не видит этого жеста. Но Питер понял. Догадался.

— Ладно, не паникуй раньше времени.

Питер постоял еще несколько секунд. Он подумал, не вернуть ли Марти отобранный раньше пистолет — мало ли что, времена наступили сложные. Но решил, что в данный момент пистолет опаснее для самого Марти, чем для гипотетических врагом. В таком состоянии он что угодно мог с собой сделать. Питер еще раз потрепал Марти по плечу и вышел.

Только через полчаса Марти встал с дивана. На ослабевших ногах он бродил по пустому дому, натыкался на мебель и сам не знал, что он ищет. Он включил свет, и от этого стало еще больнее. Взгляд натыкался на вещи и резал сердце. Свитер Джейн, небрежно брошенный на спинку кресла. Разбросанные игрушки Мэгги. Даже пустая миска щенка кричала ему, что он потерял их. Он потерял не просто свою семью. Он потерял часть себя, часть души. Он не знал, что теперь делать и, главное, зачем?!

Он начал собирать игрушки — и бросил это занятие. Зачем? Кому теперь нужен порядок в доме? Да и есть ли теперь у него дом? Ведь дом — это не четыре стены, где ты ночуешь. Дом — это место, где ты живешь. А если в нем нет твоей семьи, то и ты не живешь вовсе.

Марти бессмысленно открывал двери шкафов, закрывал их, перемещался из комнаты в комнату. Наткнулся на бутылку виски, вывернул пробку, бросил ее прямо на пол, чего никогда не делал, и сделал несколько больших глотков. Этого он тоже никогда не делал. Виски обжег горло, и Марти закашлялся, забрызгав скатерть на столе в гостиной. Плевать. Кому это теперь нужно?

Вскоре мозг начал чуть оттаивать, и он смог сделать какие-то наблюдения и выводы. Дорожных сумок и рюкзаков не было. Значит, Джейн все же уехала в Йеллоустон и не вернулась из поездки. Они с Барни не могли добраться туда до извержения и сейчас могли быть где угодно. В забитом до отказа Денвере. На каком-нибудь богом забытом ранчо. Среди мертвых равнин, засыпанных пеплом. На блокированном шоссе, среди сотен таких же беженцев.

В спальне вещи валялись на кровати и креслах в беспорядке. Странно. Джейн была аккуратисткой и не оставляла за собой бардака, даже уезжая куда-то. Наверное, спешила очень. Спешила к нему.

На кухне Марти нашел сотовый телефон жены, лежащий на столе. Он нажал кнопку. Телефон отозвался прощальной мелодией и тут же вырубился — села батарейка. Это был последний удар.

— Почему?! — заорал Марти. — Ну почему ты его не взяла?!!

Он размахнулся и уже хотел влепить мобильником в стену, раскрошить его на сотни деталей, в куски, в молекулы… Но в последний миг остановился. Это телефон Джейн! Марти в бешенстве колотил рукой по столу, пока из костяшек не брызнула кровь. Тогда он упал на колени и нечленораздельно заревел, хрипло и тоскливо.

Обессилев, он с трудом поднялся, глотнул еще виски. Заглянул в холодильник. Он работал и был полон продуктов. Издевка судьбы.

Покачиваясь от ударившего в голову хмеля, Марти вернулся в гостиную. На комоде стоял древний телефон с автоответчиком. Марти машинально нажал кнопку прослушивания сообщений и двинулся дальше.

— Марти! Джейн! Это Шерри!

Его словно ударили в спину, Марти застыл посреди комнаты, вслушиваясь в голос из ниоткуда.

— Ребята! Простите! Этот чертов ирландец умудрился засадить свою машину в грязь там, где не было связи. Мы все утро из нее выбирались. Плюс он что-то там поломал и сейчас поехал в мастерскую к Уилсону, чинить. Но поклялся, что через два часа будет готов. Так что вы собирайтесь, выедем с небольшим запозданием. Да, Марти! Чуть не забыла! Барни велел сказать, что очень за тебя беспокоится. И чтобы ты без него ничего никому на работе не говорил. Я не понимаю, что это значит, но он так велел передать. Все, ребята! Через два часа мы за вами заедем. Бай!

Марти с горечью покачал головой.

Ты опоздала, Шерри. Ты опоздала позвонить. А потом поторопилась уехать.

Пикнул автоответчик, вызывая следующее сообщение. Марти почувствовал, как шерсть на загривке у него начала топорщиться.

— Хайсмит! Это Шейн Харрис. Кажется, что-то у нас пошло не так. Мне позвонил наш сотрудник в Колорадо-Спрингс. Он получил срочное задание и не имел возможности встретить вас в аэропорту. Но дозвониться до вас, Хайсмит, я не смог. Это досадное недоразумение. Как только появитесь в Рокфилде, тут же выйдите на связь со мной и верните пакет с документами. Доставим их в Денвер обычным способом.

Пакет с документами? Ах ты лживый сукин сын! Пакет с чистой бумагой ты имел в виду?

Марти зло оскалился. У него уже не оставалось сомнений, что Харрис хотел его убить. А сейчас ему и вовсе казалось, что Шейн чуть ли не собственноручно взорвал этот вулкан и погрузил всю Америку в хаос катастрофы. Сейчас Харрис олицетворял для него все зло мира.

Бип.

— Джейн! Джейн! Если ты еще там — подними трубку! Я тебя умоляю!

Свой собственный голос Марти едва узнал. Это он сейчас звонил домой из аэропорта в Колорадо-Спрингс. Как давно это было! Целую жизнь назад!

— Марти! Это Барни О’Брайен!

Марти застыл, его сердце перестало биться.

— Я знаю, что ты сейчас меня слышишь. Ты не можешь не вернуться домой. Я слишком хорошо тебя знаю. И Джейн со мной согласна. Ты живучий сукин сын. Ты обязательно доберешься до дому. И если ты сейчас меня слышишь, значит, мы в тебе не ошиблись. А сейчас слушай меня внимательно, Марти. Слушай внимательно и все запоминай. Это случилось. Ты знаешь, о чем я говорю. Я мерзавец, Марти. Я знал об этом давно, но рассказал тебе слишком поздно. И я рассказал тебе слишком мало. Но ты сам пойми — если бы я вывалил на тебя все, что знаю, ты бы сдал меня в психушку. Я бы на твоем месте сделал то же самое. Но не буду отвлекаться, времени слишком мало. Помнишь, я рассказывал тебе об одном человеке? Так вот, Марти, на самом деле я его очень хорошо знаю. И я работаю на него. Мое положение позволяет мне не только спасти свою ирландскую задницу, но и взять с собой близких друзей. Со мной едут Джейн, Мэгги и Шерри. Ты знаешь, куда мы едем. Самолет вылетает через тридцать минут. Мы едва успели на него. Я не могу тебе сказать, куда именно мы летим. Этот человек по-прежнему слишком опасен для тех, кто хочет сохранить власть ценой чужих жизней. Они ни перед чем не остановятся, чтобы устранить его. Поэтому я вынужден говорить намеками. Но ты найдешь нас. Я знаю, что ты это сделаешь. Джейн знает, что ты ее найдешь. Тебе придется отправиться за нами. Я не знаю, как ты это сделаешь, но ты сможешь. Каждую среду в течение года тебя будут ждать в нашем месте. Ты помнишь это место. Там тебя сильно тошнило. И там ты сказал свою фразу, что животные делятся на тех, кого надо есть, и тех, кто помогает человеку, и что нельзя есть тех, кто человеку помогает. Все, Марти, нам пора. Джейн хочет сказать тебе пару слов.

— Марти! Любимый! — голос Джейн дрожал от слез. — Я тебя так люблю! Я буду ждать тебя! Я…

Марти не сразу понял, что пленка в автоответчике кончилась в самый неподходящий момент. И только сейчас он почувствовал, что задыхается — все это время, пока говорил Барни, он боялся вздохнуть. По его щекам текли слезы. Но лед в груди растаял. Предстоящее было почти невозможным. Это была фантастическая по своей невыполнимости задача. Но это была ЗАДАЧА, которую надо было решать. Это было уже конкретное дело.

Совершеннейшим чудом было то, что он одолел несколько сотен миль от Вайоминга до Колорадо. Теперь ему предстояло придумать, как преодолеть несколько тысяч миль до Каира. Да, именно о небольшом ресторанчике на окраине столицы Египта говорил Барни. Год назад они лакомились там нежнейшим кебабом, и Марти спросил у хозяина, из чего он сделан. Пожилой, сморщенный от годов и солнца египтянин показал рукой на стоящего в тени верблюда. И Марти вытошнило. Он не мог поверить, что из этого великолепного и гордого животного можно делать еду. Тогда он и произнес свою фразу. Нельзя есть друзей и помощников. Нельзя есть собак, верблюдов, лошадей. В пищу можно употреблять только тех животных, которые именно для этой цели и разводятся.

Барни с хозяином ресторана посмеялись над ним, но не стали переубеждать. Каждый имеет право на собственное мнение.

Переход от бессильной апатии к безудержной жажде деятельности был стремительным. Уже через пару секунд Марти метался по дому, не зная, за что схватиться. Надо было остановиться, проанализировать ситуацию, наметить план, но он не мог с собой справиться. Ему хотелось сделать что-то тут же, немедленно. Броситься в Африку пешком! Угнать самолет или яхту! Да хоть что-нибудь!

Стук в дверь вернул его в реальность. И не просто вернул, а швырнул со всего размаху прямо об дно. На мгновение он замер, застигнутый стуком посреди комнаты. Кто это? Ему почудилось, что это Харрис с подручными пришел по его душу. Оружие оставалось в вездеходе, и он был беззащитен. Но стоять истуканом было глупо, и Марти открыл дверь. Это был шериф Рокфилда, «старый бык» Энди Бассет, седоусый мужчина лет шестидесяти, с крепким ковбойским подбородком и внимательными глазами.

— Мистер Хайсмит, если не ошибаюсь? — сказал шериф вместо приветствия.

— Да, сэр, — официально ответил Марти, пытаясь прийти в себя после мимолетного приступа страха.

Бассет потоптался на крыльце и, не дождавшись, пока Марти сообразит, что к чему, сам предложил:

— Может, войдем в дом и выпьем по стаканчику?

— Да, конечно, — смутился Марти. — Простите, что-то у меня голова сегодня плохо варит.

— Не удивительно, — вздохнул Бассет, входя в дом. — Сейчас она мало у кого варит нормально.

Он уселся на диван, неодобрительно покосился на пробку, валяющуюся на полу, но ничего не сказал. Марти налил два стакана виски.

— Содовую? — предложил он.

— Нет, я предпочитаю не разбавлять, — ответил шериф.

Они выпили по паре глотков, причем Марти больше делал вид, что пьет. Он и так одолел чуть не треть бутылки. Не стоило напиваться, да еще в компании шерифа.

— Вы давно вернулись? — спросил Бассет, нарушая неловкое молчание.

— Пару часов назад, — ответил Марти, хотя был уверен, что старый коп знает это не хуже его самого.

— Трудный был путь?

— Не то слово, — помрачнел Марти. — Творится что-то ужасное.

Бассет пригубил виски и замолчал, разглядывая комнату. Марти терпеть не мог эту полицейскую привычку. Каким-то образом, даже ничего не говоря, копы умудрялись сделать так, что ты всегда чувствовал себя с ними подозреваемым или даже в чем-то виноватым.

— Вы приехали со стороны Ламара? — нарушил, наконец, молчание шериф.

— Да, оттуда.

— Как там обстановка?

— У вас разве нет связи с вашими коллегами в Ламаре? — удивился Марти.

— Есть, конечно, — пожал плечами Бассет. — Но всегда лучше порасспросить того, кто видел что-то собственными глазами.

— Там очень плохая обстановка, — не стал сластить пилюлю Марти.

— Вот как?

— На границе с городом, перед мостом, скопилось несколько сотен автомобилей беженцев. И они настроены очень решительно.

— Их не удержат?

— Нет, — однозначно ответил Марти. — Если они пойдут на прорыв, полиции не совладать с ними. Полицейских слишком мало. И мне трудно поверить, что они будут стрелять на поражение по гражданам США.

— А горожане?

— Коп сказал, что начальник полиции и мэр запретили организовывать отряды добровольцев. Боятся, что от них проблем будет больше, чем пользы.

— Наш мэр больше доверяет своим людям, — негромко сказал Бассет.

Он встал и прошелся по комнате со стаканом виски в руке.

— А что вы думаете по этому поводу? — спросил он, повернувшись к Марти.

Тот задумался, подбирая слова.

— Я думаю, что они прорвут заслон в ближайшее время. А через час-другой после этого будут в Рокфилде.

— И мы их не остановим?

— Нет. Количество беженцев сопоставимо со всем населением Рокфилда, включая женщин и детей. А если к ним присоединятся жители Ламара — их будет еще больше.

— Значит, городу конец?

— Не думаю. Это же беженцы, а не армия захватчиков. Им не нужен Рокфилд. Им нужно проехать дальше. Единственное, чего можно опасаться, — это спонтанных грабежей. Они, видимо, давно стоят под Ламаром. Наверняка у них на исходе горючее и продовольствие. Если их не пропустят через Ламар и им придется прорываться с боем, они будут разгорячены. И могут попытаться пополнить запасы силой.

Шериф снова надолго замолчал, глядя в темное окно, словно решаясь на что-то.

— Не буду ходить вокруг да около, — наконец сказал он. — Я тоже считаю, что нам не удержать город. Да и ни к чему это — вы правильно сказали, что это беженцы, а не армия захватчиков. И я тоже опасаюсь мародеров. Но я — не шериф Ламара. Я доверяю своим людям. И мне нужны решительные мужчины, готовые постоять за свой город. Затевать войну с беженцами глупо. Но удержать горячие головы от бесчинств можно только решимостью и силой оружия.

Марти потупил взгляд, поняв, куда клонит Бассет.

— Сэр, а почему бы вам не попросить помощи у федеральных властей? Это же их идея — закрыть дороги. Они могли бы прислать части Национальной гвардии.

— Похоже, вы давно не смотрели телевизор, — горько улыбнулся Бассет. — Посмотрите на досуге. Он еще работает. Вас многое удивит. Итак, что вы скажете?

— Простите, сэр, — смущенно ответил Марти, — но у меня другие планы.

Бассет поджал губы, глядя на Марти, который стоял перед ним, опустив голову, как провинившийся мальчишка.

— Я понимаю, — сухо сказал шериф. — В конце концов, это не ваш город. Вы приезжий.

— Нет, не понимаете! — рассердился Марти. — Я готов защищать свой дом, где бы он ни был. Но дом — это там, где твоя семья. А моей семьи тут, как вы видите, нет. И мне необходимо ее найти!

— Да, согласен с вами, — смягчился шериф. — Мужчина должен заботиться о своей семье. Я бы, наверное, на вашем месте поступил так же. Не могу вас осуждать.

— Кстати, сэр, а вы, случайно, не знаете, что с моей семьей?

— В этом городе я знаю все, — самодовольно ухмыльнулся Бассет. — Правда, тут довольно темная история. Ваша жена с дочерью куда-то собирались уехать с вашим другом. О’Брайен, кажется? На центральной улице у него спустила шина. Он начал менять колесо, и тут его едва не сбил автомобиль. Причем свидетели утверждают, что этот автомобиль вильнул на дороге так, будто он специально хотел сбить вашего друга. Но реакция О’Брайена оказалась на высоте. После этого он развернулся, на спущенном колесе добрался до мастерской Гаса Уилсона. Там Гас поменял ему колесо, починил пробитую покрышку. И они уехали на юг.

— На юг? — удивился Марти. — Но они собирались в Йеллоустон, а это на севере.

— Нужно быть большим идиотом, чтобы в этот вечер собираться на север, — хмыкнул Бассет. — А ваш друг на идиота не очень похож. Телевизор целый день только и трещал об этом извержении.

— Спасибо вам, сэр, — от души поблагодарил Марти.

— Не за что, — отмахнулся Бассет, направляясь к двери. — Кстати, еще одна странная деталь. Гас Уилсон сказал мне, что в пробитой покрышке вашего друга он нашел пулю.


«…а также под давлением чрезвычайных обстоятельств и сохраняя полномочия лишь в округе Колумбия, правительство и президент Соединенных Штатов Америки объявляют о временном приостановлении своей деятельности на территории страны. В соответствии с волей президента, правительственные чиновники, равно как и представители Вооруженных Сил, поступают в распоряжение губернаторов штатов либо иных продолжающих действовать институтов местной власти. Да поможет бог народу Америки…»

Марти нажал кнопку на пульте, выключая телевизор. Это сообщение передавалось на всех каналах каждый час. Зачитывали обращение дикторы каналов.

Это было похоже на неожиданный удар по голове на финишной ленте марафонского забега. Ты бежал из последних сил, выкладывался до предела. Радостный, ты приходишь к финишу — а оказывается, что ты спешил к началу боксерского поединка, и тебя первым же ударом отправляют в глубокий нокаут.

Нельзя сказать, что Марти был абсолютно не готов к этой новости. Когда он раскапывал информацию по вулкану, его уже посещали эти страшные и шокирующие своей отвратительностью догадки, И то, что творилось на территориях, подвергшихся удару стихии, то, что делалось, а вернее, не делалось для спасения людей — тоже не давало повода для оптимизма. Но одно дело — фантазировать. Другое — знать, что тебя предали, что от тебя и от всей твоей страны просто отмахнулись, как от торговца старьем на улице. Отмахнулись те, кто должен был все свои силы положить на то, чтобы ты был в безопасности. Тебя обманывали много лет, а ты был глуп и слеп, как и весь твой народ.

Безоглядная вера в политиков никогда не была присуща Марти. Он считал себя человеком трезвомыслящим и даже скептически настроенным. Но человек, представляющий его страну, был для него если не безгрешным, то, во всяком случае, не таким безоговорочно лицемерным и меркантильным, как большинство остальных политиков. Все-таки это был ПРЕЗИДЕНТ.

И вот даже этот столп, на котором держалась Америка, рухнул, обратился в пыль. От этого было горько, обидно и даже почему-то стыдно.

Марти не сомневался, что самого президента на территории Штатов давно уже нет. И ему настолько плевать на все правила приличия, что он даже не удосужился записать личное обращение, чтобы транслировать его своим избирателям. Правительство страны хладнокровно списало свой народ в расход.

Ну что ж, надо брать свое спасение в собственные руки. Надеяться на кого-то в этой обреченной стране уже не приходилось.

Да и не только в Штатах. Программы новостей уже не пугали. Усталый мозг отказывался воспринимать их реально. Происходящее в мире казалось чем-то далеким, как фильм-катастрофа на экране телевизора…


…Мир стремительно погружался в хаос. Исчезновение с лица цивилизации такого мощного игрока, как США, мгновенно обрушило все биржи и рынки. В одно мгновение растворилась в небытии вся мировая финансовая система. Вслед за ней в тартарары провалилась политическая.

Западная Европа, подтачиваемая клубком загнанных внутрь противоречий, занималась удушливым дымом междоусобиц, грозивших перерасти в полноценный пожар.

Зато Ближний Восток полыхнул сразу, как бочка с нефтью. Самоуверенные евреи, державшиеся во вражеском окружении во многом благодаря сдерживающей роли Соединенных Штатов, не стали дожидаться, пока арабы договорятся между собой и сотрут их с лица земли, и ударили первыми. Война Израиля против всех длилась уже третий день, арабы несли страшные потери, но решить проблему кардинальным образом у евреев просто не хватало сил.

Пакистан, недолго раздумывая, схватился с Индией за спорные штаты. Противники пока только угрожали друг другу ядерными дубинами, но мало кто сомневался, что горячие азиатские парни в ближайшее время перейдут от слов к делу.

На границе Таиланда и Камбоджи участились перестрелки. Затяжной конфликт за приграничные территории грозил в ближайшее время перерасти в открытое столкновение.

Дальневосточный Дракон — Китай — поигрывал мускулами и стягивал кольца вокруг Тайваня. Китайцы не спешили. Лишившись главного союзника — Америки, — Тайвань должен был сам упасть им в руки, как спелый плод. Зато с уйгурами и тибетцами церемониться никто не собирался. Напряжение выросло и на границе с Казахстаном.

Но казахский лидер быстро сориентировался и обратился за отеческой защитой к русским. Россию два раза просить было не нужно. Десантники уже на следующий день высадились на военных аэродромах Казахстана, а с Урала уже двигались колонны танков. Китай благоразумно отказался от идей прибрать себе казахские земли — связываться с ядерной державой было себе дороже. Русские танки и десантники на самом деле были плевой преградой для китайцев. Но никто и не собирался драться штыками. Просто десятка ядерных ракет по плотинам и гипернаселенным восточным районам Китая хватило бы, чтобы вбить Дракона в каменный век и уменьшить его население на несколько десятков миллионов человек за один день. А ракет этих у русских было значительно больше, чем десяток.

Сама Россия пока не делала резких шагов. Русские традиционно не любят поспешных и несогласованных решений. Как там у них говорят — долго запрягают, но быстро ездят. Поэтому весь мир, не занятый собственной войной, напряженно следил, что предпримет ленивый и медлительный, но могучий русский медведь — начнет решать свои кавказские проблемы или попытается вернуть себе контроль над Украиной. Страны Восточной Европы сидели ниже травы тише воды, боясь, чтобы русские не вспомнили про них и их постоянные мелкие укусы. Они, как обычно, слишком переоценивали свою значимость — в такое время не до обид и мести, сейчас шла жестокая дележка ресурсов. А вот с ними у бывших друзей России, а потом ее непримиримых врагов как раз были проблемы.

В общем, в мире происходили стремительные и грандиозные перемены. Во что это могло вылиться и как будет выглядеть карта мира через пару месяцев, не смог бы предсказать ни политолог, ни астролог. Казавшийся таким устойчивым и отшлифованным, мировой порядок рассыпался в пыль за считаные дни. Люди с энтузиазмом принялись истреблять друг друга, не задумываясь, что перед выжившими в этой схватке встанут гораздо более серьезные проблемы…


Во всем этом была одна странность. Все материки либо уже полыхали, либо начинали тлеть. И только об Африке ни в одной программе не было ни слова. Будто Черный континент исчез с физической и политической карты. Марти не верил в случайности. Он подозревал, что ситуация на самом деле противоположная. Это остальные континенты скоро будут стерты с карты. А Африку ждет новая роль. Роль родины нового человечества. Когда-то из темных и душных тропических лесов Черного континента уже вышли люди, расселились по всей Земле и стали ее хозяевами. Сейчас история повторялась.


Рассчитывать на вездеход не приходилось. Его катки, ролики и ленивцы были до предела изъедены дисперсным абразивом. К тому же широкие резиновые гусеницы были хороши на снегу, песке или толстом слое пепла. На каменистых равнинах, лишь слегка присыпанных толченой вулканической пемзой, нужен другой транспорт.

Но прежде всего надо было составить план. И с этим имелись проблемы. Добраться до Африки можно только двумя путями — по воздуху или морем. Марти уже имел печальный опыт полетов в экстремальных условиях. Повторять его не хотелось. Значит, нужно пробиваться либо на Восточное побережье, либо к берегам Мексиканского залива. Но перекрытые дороги и толпы беженцев делали эту задачу очень сложной, да еще и для одного человека. Во времена хаоса и паники больше шансов у организованной группы.

Друзей в Рокфилде у Марти не было, кроме Барни. И еще Питера! Счастливчик — именно тот человек, что ему нужен! Циничный, хладнокровный, деятельный, не слишком щепетильный и принципиальный, решительный. К тому же он умеет управлять самолетом. Вот только нужен ли сам Марти Симмонсу? Но они вместе прошли уже через многое! С другой стороны, в этих испытаниях Марти проявил себя отнюдь не бесстрашным бойцом. Да, черт возьми, надо быть честным хотя бы перед самим собой — он реально был скорее балластом, чем подмогой.

Невеселые, однако, мысли. Но у Питера, при всех его минусах, есть свои принципы. Марти вспомнил, как Симмонс бросился в дым пожарищ Каспера, чтобы найти и вернуть Джо. К тому же у Марти есть серьезный козырь. Он действительно ЗНАЕТ, что происходит и как спастись. Осталось найти Питера и как-то убедить его, что нужно отправляться в Африку.


Искать Питера не пришлось. Словно услышав мысли Марти, он сам приехал к его дому. Симмонс чувствовал себя ответственным за этого малахольного федерала. Все-таки несколько дней на границе жизни и смерти связывают людей, даже таких непохожих друг на друга, невидимыми, но очень прочными нитями. К тому же Марти был потрясен потерей семьи. Потрясен даже больше, чем Джо — гибелью своей дочери. А у Питера как раз все вышло как нельзя удачней, и он по этой причине чувствовал некую даже вину перед Марти. Это чувство было ему плохо знакомо, и от этого он испытывал еще и раздражение.

Линда его мотивов не разделяла. Ей было совершенно непонятно, зачем им нужен какой-то неизвестный ей человек. Она сидела на пассажирском сиденье и дула губы. Впрочем, делала она это чисто по привычке. На Питера такие фокусы не действовали. Ему было глубоко плевать, обижается там на него кто-то, злится или одобряет. Его волновало только то, что он сам думает по этому поводу.

Подъехав к дому Хайсмита, Питер несколько раз нажал на клаксон и выбрался из машины. Он ожидал увидеть убитого горем человека, но Марти выглядел возбужденным и едва ли не радостным.

— Пит! Здорово, что ты приехал! Я уже сам собирался тебя искать. Вот только не знал — где. Кстати, неплохая машина. Где ты ее взял?

Симмонс похлопал по капоту бронированного внедорожника со здоровенными колесами.

— Как раз по этому поводу я и хотел с тобой поговорить, — хмуро сказал он.

Вид сияющего, как серебряный доллар, Марти не вязался с тем, как должен выглядеть человек, потерявший семью. Может быть, он ошибался в нем?

— Ну, так говори, — потребовал Марти.

— Это не моя машина.

Питер внимательно посмотрел в глаза Марти, ожидая его реакции.

— Угнал? — просто спросил Марти.

— Ага.

— Неплохая машина, — повторил Марти. — Как раз то, что нам нужно.

Питер крякнул от неожиданности. Он не был готов к тому, что Марти так изменится за какие-то два часа.

— Ты себя хорошо чувствуешь? — с сомнением поинтересовался Питер. — Я тебя не узнаю.

— Кое-что изменилось, Пит. Мне пришлось как следует подумать своей головой. В общем, Пит, в эти дни я вел себя как идиот. Но ты пойми, у меня было слишком мало информации.

— А теперь ее много?

— С избытком. Ты телевизор смотрел?

— Да как-то не до просмотра телепрограмм было, — хмыкнул Питер, глядя на свой новый джип.

Марти в двух словах описал Симмонсу все, что узнал из новостей. В том числе высказал предположение, переходящее в уверенность, что вся федеральная верхушка властей в полном составе попросту смылась из страны, бросив свой народ на произвол судьбы. Питер отнесся к сообщению без удивления, будто так и должно быть.

— Никогда не доверял этим парням, что лезут к власти, — сплюнул он. — Если человек хочет кем-то управлять, значит, плевать он хотел на людей.

— Согласен, — кивнул Марти. — Но что ты дальше собираешься делать?

— Тебя послушать, — хмыкнул Питер. — Что-то мне подсказывает, что ты что-то задумал и знаешь кое-что, чего не знаю я.

— Надо двигать в Африку, — без обиняков заявил Марти. Питер был слишком проницательным, чтобы играть с ним втемную.

— А почему не в Австралию? — хохотнул Симмонс.

— Во-первых, далеко, — не принял легкого тона Марти. — Во-вторых, там нет моей семьи. В-третьих, у меня есть все основания предполагать, что именно в Африку закачаны огромные ресурсы, которые правительство подготовило в ожидании этого извержения. И, значит, новая цивилизация будет развиваться там. Мы хотим в цивилизацию или с бумерангом охотиться на кенгуру?

— Ну, что ж, Африка так Африка, — беспечно пожал плечами Питер. — В любом случае, из этой страны надо сваливать. Похоже, ей приходит конец.

— Ты даже не представляешь, насколько ты прав, — кивнул Марти.

— Но прежде чем свалить из страны, нужно свалить из Рокфилда. И как можно быстрее.

— К чему такая спешка?

Питер снова кивнул на машину:

— Ты знаешь, что это за тачка?

— Ну, внедорожник какой-то.

— Это броневик инкассаторов, — спокойно заявил Питер.

Марти закашлялся. Несколько секунд он размышлял над превратностями судьбы и прикидывал дальнейшие шаги. Одно дело — угнать машину. Ограбление инкассаторов — совсем другое.

— Надеюсь, вы никого не убили? — осторожно поинтересовался он.

— Не беспокойся. Все живы и здоровы. И даже еще не знают, что машина пропала. Поэтому нужно делать отсюда ноги поскорее. Инкассаторов Бассет мобилизовал на охрану города. У одного из них от этого разболелся живот. Я нашел свою девочку в клинике как раз в тот момент, когда она ставила бедолаге клизму. Она у меня девчонка толковая. Иногда мне даже кажется, что толковее меня. В общем, она умыкнула у засранца ключи от машины и вкатила ему приличную дозу снотворного.

— Тогда не будем терять времени, — решился Марти. — Раз уж наш президент и правительство бросили свою страну, то какой смысл переживать из-за угнанной машины? Законы в этой стране остались в прошлом.

— Знаешь, сколько денег в этой машине?

— Сколько?

— Не знаю, — одними губами улыбнулся Питер. — Но на первый взгляд миллионов пятнадцать будет.

Марти не нашелся, что ответить. Земля под ним заходила ходуном. Такая кража — преступление федерального уровня. Он уже постарался отринуть от себя устаревшие понятия о законе, но выучка слишком глубоко сидела в нем, чтобы избавиться от нее одним махом.

— Что-то многовато для деревенских инкассаторов, — хрипло произнес он.

— Похоже, выручка с фармацевтического комбината. Только непонятно, откуда там столько наличных. Ну да какая нам разница. В любом случае, денежки эти лишними не будут. А все Линда. Правда, молодец у меня девчонка? Линда, это мистер Марти Хайсмит. Он тоже тобой восхищен. Правда, Марти?

Линда кисло улыбнулась и помахала ручкой, не выходя из машины. В ее больших серых глазах зажегся холодный интерес. Если уж нельзя избавиться от лишнего попутчика, то надо присмотреться к нему и прицениться. Марти стало немного не по себе от этого взгляда. Его рассматривали сейчас, как вещь на распродаже.

Перегрузить вещи из вездехода в броневик заняло не больше десяти минут. Багажный отсек у джипа был большой. Там, где у обычных машин второй ряд сидений, у броневика располагалась лавка вдоль борта, столик и небольшая пирамида для оружия. В бортах и корме имелись бойницы со сдвижными заглушками. Машина была снабжена фильтровентиляционной установкой, предохраняющей экипаж от газовой атаки или задымления. Одним словом, замечательное приобретение.

Когда с погрузкой было закончено, Марти и Питер сходили в дом и забрали все продукты и напитки из холодильника и кладовой. Пит выгребал все, не церемонясь, как грабитель в кино. Марти было это неприятно, но он ничего не сказал. Заботиться о порядке в навсегда покидаемом доме глупо.

В джипе была установлена рация, но она работала в гражданском диапазоне. Поэтому Марти захватил с собой в салон радиосканер, добытый в Каспере, и воткнул его в бортовую сеть. Пока Питер справлял нужду прямо на изгородь, Марти успел просканировать каналы полиции.

— Питер! — заорал он, высовываясь из двери. — Прячь свой поросячий хвостик в штаны и быстро уматываем!

— Что такое? — Симмонс сразу поверил в серьезность момента и расспросы начал, уже выруливая на дорогу.

— Полицейские из Ламара сообщили, что беженцы прорвали кордон и на всех парах движутся в нашу сторону. Мне почему-то совсем не хочется ни становиться на их пути, ни вливаться в их армию.

Вместо ответа Питер вдавил педаль газа в пол.

На центральную улицу, ведущую к южной окраине города, Питер благоразумно выезжать не стал. И у горожан, и у полиции, и у мобилизованных инкассаторов сейчас были дела поважнее, но нарываться не стоило. Боковыми полутемными улочками они добрались почти до выезда и только тогда выехали на Мэйн-стрит.

С этой стороны город почти не охранялся. Желающих ехать на север, поближе к месту катастрофы, не находилось. Возле шлагбаума дежурил одинокий старый коп, коллега шерифа Бассета. Он медленно подошел к машине беглецов, держа свой карабин «КАР-15» на ремне за спиной, стволом вниз, как охотник.

— Добрый вечер, мистер Бойзман, — поприветствовал его Питер, опустив стекло.

— Издеваешься, — хмыкнул старик. — Добрых вечеров уже давно не было. Машину сменил, Симмонс? Интересная машина. Необычная.

— В самый раз для новых времен.

— Это точно.

Коп медленно прошелся вдоль джипа, разглядывая его. Марти в грузовом отсеке вспотел, сжимая ружье. Рука Питера спокойно лежала в сантиметре от рукоятки снятого с предохранителя пистолета, раньше принадлежавшего Марти.

Старик Бойзман не выглядел маразматиком, да и не был им. Что за автомобиль перед ним, он прекрасно понимал. И как он попал в чужие руки — тоже догадывался. Не менее четко он понимал, что сейчас на прицеле. И скорее всего — не на одном. Он достаточно пожил и ничего не боялся. Но рисковать он привык, когда был уверен в исходе дела. А главное, в его полезности. Был ли смысл рисковать жизнью, задерживая грабителей, когда весь мир рухнул в ад? Был ли смысл бороться за исчезнувший закон? Был ли смысл тратить силы и патроны, когда с севера приближалась огромная колонна людей — отчаявшихся, озлобленных, готовых на все?

— Сматываешь удочки, Счастливчик? — поинтересовался старик.

— Типа того, — согласился Питер.

— Я слышал, все мужчины города собираются у здания мэрии, чтобы защитить город.

— Мне нет дела до вашего города, — скривил губы в улыбке Питер. — Я не местный.

Он бросил заинтересованный взгляд на автомат, висевший на плече Бойзмана. Тот заметил это, передвинул оружие на грудь и положил палец на спусковой крючок.

— Так я и не в претензии, — пожал плечами коп. — Я ж говорю — МУЖЧИНЫ пошли к мэрии.

Питер проглотил оскорбление.

— Шеф, а зачем вам автоматическая винтовка? — с деланым весельем поинтересовался он. — Может, продадите мне? Я хорошо заплачу. Очень хорошо. У вас в участке наверняка еще есть.

Бойзман посмотрел в глаза Питеру, отвернулся и сплюнул:

— Тебе, Симмонс, винтовка тоже ни к чему. Оружие нужно тому, кто собирается отбиваться. Тому, кто бежит, нужна быстрая машина, попутный ветер и хороший пинок в задницу.

Седовласый коп подошел к шлагбауму, поднял его и добавил:

— Хорошо, что тебя не будет в нашем городе, Счастливчик. Твое счастье распространяется только на тебя самого. А нам в городе нужны мужчины.

— Старый козел! — зло выругался Питер, отъехав с полмили.

Он остановил машину, вышел из нее, сделал несколько кругов вокруг, пару раз от души пнул колесо.

— Что ты так разволновался? — лениво усмехнулась Линда. — У этого старика ковбойское кино в заднице играет.

— Он сказал, что я — не мужчина! — выкрикнул Питер.

— Ну и что? А ты сказал, что он козел, — пожала плечами девушка.

— Вся разница в том, что он прав, — хмуро ответил Питер, забираясь в кабину. — Прощай, любимый город. Скучать я по тебе не буду!

Он включил передачу и дал по газам. Со стороны Рокфилда ему в ответ донеслись несколько одиночных выстрелов и длинная автоматная очередь.


Помощник шерифа Марк Штайн был парнем не робкого десятка. Три года назад он вернулся из Ирака, где служил в составе морской пехоты и прошел все круги ада. Это были самые горячие денечки иракской войны, если не считать первого этапа боевых действий. Америка выводила свои войска. Газеты трубили о славной победе, о торжестве демократии на древней земле Вавилона, о наступившем мире. Но действительность была другой. США не сумели вернуть эту страну в лоно цивилизации. Наоборот, пучина средневекового мракобесия засасывала ее все сильнее.

Армия, повинуясь приказам политиков с Капитолийского холма, спешно собирала манатки. Почуяв слабину, повстанцы всех мастей начали наносить удар за ударом. Активизировались террористы-смертники. Обычно они обращали свое оружие на сторонников другой ветви ислама и на иракцев, сотрудничающих с оккупантами. Но чем ближе был вывод войск, тем чаще атакам подвергались солдаты Соединенных Штатов. Мятежники словно изо всех сил старались сделать так, чтобы армия США осталась. Мир на этой земле был не нужен никому.

И морпехи готовы были остаться. В какой-то момент, когда на твоих глазах погибает друг, война перестает быть политикой. Она становится очень личным делом. И тогда солдатами движет уже не долг, не присяга, не интересы государства, а обычная древняя месть.

Но политикам всегда было плевать на чувства солдат, и вывод продолжался полным ходом. А тем временем гремели взрывы на блокпостах, снайперы стреляли в зазевавшихся янки, колонны подвергались гранатометному обстрелу, а патрули попадали в засады.

Однажды Марк со своими сослуживцами на армейском «Хаммере» проводил разведку трассы, по которой через несколько часов должна была пройти колонна техники. Они попали в засаду.

Мятежники явно ждали колонну. В последний год они отошли от привычной схемы — подрыва радиоуправляемого фугаса. ЦРУ склонялось к мысли, что среди повстанцев появились инструкторы, прошедшие школу во время заварухи в Чечне. Методы те же, дерзкие и жестокие. А главное, в отличие от методов «Аль-Каиды», ставка делалась на военные действия, а не на терроризм. На смену смертникам пришли обученные и беспощадные воины. Их целью было не посеять страх, а убить побольше американцев. Нападения на колонны для этого подходили лучше всего. До масштабного вывода войск авиация не позволяла делать это безнаказанно. Это не горы, в пустыне особо не укроешься. Но ситуация изменилась. Самолеты остались только на авианосцах в Персидском заливе, и успевали они только к шапочному разбору. А с вертолетами мятежники расправлялись с помощью невесть откуда нахлынувших в Ирак ПЗРК. Так что вертолетчики очень неохотно шли на помощь попавшей под обстрел колонне.

На этот раз партизанам не повезло. Но еще больше не повезло морпехам. Водитель «Хаммера» решил обогнуть выбоины на асфальте, и колесо машины съехало на пыльную обочину. Прямо на активированную мину.

Взрыв перевернул «Хаммер» и оторвал ноги сидевшему рядом с водителем командиру группы. Оглушенные морпехи быстро заняли круговую оборону. Но у них не было ни единого шанса. На лакомую добычу в виде колонны моджахедам можно было уже не рассчитывать. И они решили сорвать зло на тех, кто испортил им вечеринку. На позиции морпехов обрушился шквал огня из всех видов оружия — автоматов, пулеметов, гранатометов. С разведчиками было покончено за считаные секунды. Их просто смело и разорвало в клочья свинцовым ливнем.

Марк лежал возле горящей машины, среди истерзанных тел своих товарищей, сжимал автомат и тоскливо смотрел на приближающихся партизан. Жить оставалось всего ничего, и можно было только надеяться, что смерть будет быстрой. Многим, попавшим в плен, это казалось большой удачей.

Но ему повезло. В этот раз вслед за наземным патрулем командование выслало воздушную разведку. Они заметили взрыв «Хаммера». Еще повезло в том, что в готовности оказалось звено вертолетов. И что в этом звене был не только «Черный Ястреб», но и могучие и почти неуязвимые «Апачи». Ну и как верх везения — в экипажах оказались смелые парни, которые не побоялись ввязаться в бой за несколько дней до вывода, когда больше всего солдат начинает ценить именно свою жизнь.

Кода два черных силуэта «Апачей» возникли над дорогой, моджахеды бросились врассыпную. Они не любили связываться с этими монстрами, харкающими огнем и убивающими из-за пределов досягаемости. А Марк сидел на залитом кровью асфальте и плакал.

Он навсегда запомнил эту тоску и чувство бессилия, когда тебя идут убивать, а ты НИЧЕГО не можешь с этим сделать.


Сейчас он испытывал почти то же самое. Марк сидел на крыше старого грузовика со свалки, по-индейски скрестив ноги, и смотрел на дорогу. С севера, со стороны Ламара, приближались огни. Их было много. Очень много. Такой колонны Рокфилд не видел никогда. Словно белая исполинская змея ползла к городу, пряча свой хвост далеко за горизонтом. С той стороны накатывал, наваливался глухой рокот. Это звук сотен моторов сливался в один.

Марку Штайну было тоскливо. Он не мог ничего поделать с этой мощью, что приближалась к его городу. Но и оставить свой пост он тоже не мог.

— Ну, что там? — крикнул снизу Гас Уилсон, автомеханик.

— Едут, — коротко ответил Марк.

— Много их? Удержим?

— Нет, не удержим, — не стал обманывать Марк. Все равно через пять минут все они будут здесь, и Уилсон увидит эту армаду собственными глазами.

— Бассет там парней собирает. Сейчас приведет сюда, — с надеждой сказал Гас.

— Знаю, — Марк спрыгнул со своего наблюдательного пункта на асфальт. — Ты вот что, Гас. Дуй на вышку и садись за пулемет. Стрелять только по моему сигналу.

— По какому?

— Я выстрелю в воздух. А ты дашь очередь по земле перед ними. Только меня не зацепи рикошетом.

— А почему по земле? Я лучше сразу по машинам врежу.

Марк посмотрел на него долгим задумчивым взглядом.

— Гас, — вздохнул он, — какое дерьмо у тебя вместо мозгов? Там, в машинах, американцы! Женщины, дети, старики. Ты по ним собрался стрелять?

— А что делать-то? — смутился Уилсон.

— Не знаю, — пожал плечами Марк, окончательно сбив механика с толку. — Только при мне по людям стрелять даже не думай — я тебя сам потом за это пристрелю. Вот если они меня грохнут — тогда ты свободен, делай, что хочешь. Только сам думай, что они с тобой сделают, когда возьмут. По-моему, их больше, чем у тебя патронов.

«Воодушевленный» Уилсон потрусил к вышке за забором автосвалки, где был установлен пулемет «М60», единственное тяжелое оружие в городе. Но особо на него рассчитывать не приходилось — к нему имелось всего две снаряженные ленты. К тому же Марк сильно сомневался, что, случись заварушка, Гас сумеет его перезарядить в горячке.

Марк Штайн передернул затвор карабина и вышел на дорогу, встав прямо посередине. Чувство беспомощности ушло. Он хмуро смотрел на приближающиеся огни колонны, сжимая в руках оружие. Сейчас Марк ощущал себя шерифом времен Фронтира. Один против всех. За его спиной лежал притихший город. Этот город доверился ему. И он был готов умереть, но не пропустить никого.

Земля дрожала под ногами от поступи огромного стада железных зверей. Эта дрожь отдавалась в сердце. И руки подрагивали на цевье карабина. Совсем чуть-чуть, но подрагивали.

Гул нарастал. Марк скорее почувствовал, чем услышал, что кто-то подошел к нему. Рядом встал «старый бык» Бассет и улыбнулся в усы.

— Ты же не думал, парень, что я оставлю тебя тут одного?

Марк пожал ему руку. На сердце чуть потеплело.

— Я привел десяток человек. Остальные занимают позиции в городе. Но, надеюсь, до стрельбы не дойдет.

Штайн обернулся. Справа во фланг колонне смотрел пулемет Уилсона. Слева по серому, припорошенному пеплом полю рассыпалась редкая цепь стрелков, охватывая дорогу. Их было мало. Горожане присаживались на колени, неловко целясь в приближающиеся машины. Это были мирные граждане, решившие с оружием в руках защищать свой дом.

— Надеюсь, у них не дрогнут нервы и они не начнут стрелять первыми, — сказал Марк.

— Я тоже на это надеюсь, — ответил Бассет, перехватывая поудобнее свою винтовку.

Первыми бок о бок шли два магистральных тягача. Их монстрообразные туши надвигались быстро, словно они собирались таранить заграждение с ходу. Вряд ли они стали бы это делать, но даже в этом случае ничего бы у них не вышло. Марк знал свое дело, и при таране первые грузовики, выполняющие роль барьера, уткнулись бы в стоящие поперек автобусы, заблокировав дорогу наглухо. Объехать баррикаду по полю из-за высокой насыпи и протекающего под ней ручья было невозможно.

До тягачей оставалось чуть больше сотни ярдов, когда Марк выстрелил поверх их кабин. Тут же справа прогрохотала очередь из пулемета. Пули хлестнули по асфальту, высекая брызги искр.

Предупреждение дошло до адресата. Тягачи остановились, скрипя тормозами. За ними сгрудились многочисленные легковушки. Хвост колонны терялся где-то вдалеке.

С минуту длилось тягостное ожидание. Противники играли друг у друга на нервах.

Между тягачами показалась чья-то фигура. Свет фар бил Марку и Бассету в глаза, и они не могли разглядеть лица этого человека. Он медленно, с осознанием своего превосходства приблизился к баррикаде.

— Я — окружной прокурор Брайан Уэллс, — заявил он, уперев руки в бока. — Я представляю закон Соединенных Штатов. Немедленно уберите заграждение.

За его спиной маячили фигуры еще нескольких человек. Но это не произвело на полицейских Рокфилда никакого впечатления.

— Я — шериф Рокфилда Бассет, — равнодушно ответил «старый бык». — И закон здесь представляю я. Распоряжением президента все права в стране передаются местным властям, способным контролировать ситуации. Я и есть местная власть. Так что оставьте свой тон более впечатлительным особам.

— Вы слышали меня? — рявкнул прокурор. — Немедленно освободите дорогу!

— Если вы будете так орать, нам никогда не договориться, — усмехнулся Бассет.

— Я требую… — начал было Уэллс, но договорить ему не дали. На плечо прокурора легла рука.

— Обождите со своими требованиями, сэр, — неприязненно сказал человек в форме и со значком полиции Ламара на груди.

Он отодвинул опешившего прокурора в сторону и подошел поближе.

— Здравствуй, старина Бассет. Привет, Марк!

— Берт? — узнал шериф. — Как ты тут оказался?

— Я охранял мост. Когда понял, что парни в таком отчаянии, что готовы идти на штурм, я приказал убрать грузовики с дороги и пропустить колонну. Плевать мне на приказ губернатора. Если он хочет, чтобы полицейские стреляли в своих сограждан, он должен это показать на собственном примере, а не писать бумажки в своем кабинете.

— И ты решил присоединиться к ним?

— Вроде того. У меня тоже есть семья, и я вижу, что ничего хорошего нас тут не ждет. Вам я тоже советую ехать с нами.

— Это мой город, Берт, — вздохнул Бассет. — Я тут родился и прожил всю жизнь. Думаю, что и помирать мне придется тут. Так что извини.

— А ты, Марк?

— Город платит мне за то, чтобы я его защищал, — лаконично ответил Штайн. — Ничего не имею против твоего выбора, Берт. Но мне он не подходит.

— Ну, ваше дело, — развел руками Берт. — Так что будем решать?

— Для начала скажите, чего именно вы хотите.

— Мы хотим проехать через ваш город и двинуться дальше на юг, к мексиканской границе.

— Ты уверен, что это хорошее решение? Я слышал — в Техасе власти приказали открывать огонь по беженцам, если они попытаются входить в города.

— На востоке уже стреляют, — пожал плечами Берт. — Но оставаться на месте еще хуже. Надо хотя бы попытаться прорваться.

— О чем вы там болтаете? — не выдержал Уэллс. — Я требую…

— Да заткни ты свою вонючую пасть! — с яростью выкрикнул Берт. — Или я сделаю дырку в твоем медном прокурорском лбу!

Уэллс ошеломленно замолчал, а Берт снова повернулся к защитникам города:

— Что будем делать, джентльмены? Люди в колонне настроены очень решительно. Им просто ничего больше не остается делать.

Марк с Бассетом переглянулись.

— Будет много крови, — тусклым голосом сообщил Штайн. — У вас много людей, но плохая позиция. У нас пулеметы и город за спиной.

— Это Дикий Запад, Берт, — добавил Бассет. — Здесь у каждого есть оружие, и стрелять умеют даже школьницы младших классов и священники.

Он блефовал. Оружия в городе, конечно, навалом. Вот только толковых стрелков можно было пересчитать по пальцам.

— За нашей спиной наши жены и дети. Парни будут биться насмерть. Вы можете задавить нас силой, но эту равнину затопит кровью.

— За нашей спиной тоже наши семьи, — угрюмо ответил Берт. — И нам тоже нечего терять.

Они посмотрели друг другу в глаза.

— Неужели американцы будут стрелять в американцев?

Бассет опустил голову, раздумывая. Марк и Берт с надеждой смотрели на седоусого шерифа.

— Мы пропустим вас через город, — принял он наконец решение. — Ты сможешь контролировать всех этих людей?

Берту очень хотелось бы ответить утвердительно, но он не был в этом уверен. Безголовые придурки вроде Брайана Уэллса запросто могли выкинуть какой-нибудь фокус. Этот недоумок, похоже, всерьез считал себя предводителем общества и так же всерьез требовал повиновения. Он отдавал идиотские приказы не терпящим возражений тоном, словно полководец на поле боя. Берта подмывало прострелить его глупую голову, пока он не накликал на них неприятности. Но он пока не был готов это сделать. Он не только не решался переступить закон в открытую — он даже полицейскую форму еще не снял.

Теперь пришел черед задуматься Берту. Пока он размышлял, снова появился Уэллс.

— Итак, вы согласны убрать заграждение?

— Да, — буркнул Бассет.

— Вы правильно решили, — снисходительно похвалил Уэллс. — Теперь условия. Вы дадите нам продовольствие…

— Нет, — не раздумывая, ответил Бассет.

— Нам нужно продовольствие, оружие, горючее…

— Нет, — повторил Бассет.

— Но… — растерялся прокурор.

— Я сказал — нет, — четко произнес шериф. — И это я вам ставлю условия. Мы снимаем заграждение, и вы медленно едете через город. Никто не останавливается и не выходит из машины. Любой, кто нарушит это условие, — будет убит. Неважно, будет ли это женщина или ребенок. Никаких исключений.

— Но нам нужна еда! — сорвался на крик Уэллс.

— Это ваши проблемы, — отмахнулся Бассет. — Рокфилд — маленький город. Я отвечаю за него. У нас нет излишков продовольствия. Тем более что никаких поставок в ближайшее время не предвидится. Так что вам придется достать пропитание где-нибудь в другом месте.

— Я дам своих людей, — решил Берт. — Ваши люди встанут на крышах, в окнах, в дверях. Мои люди расположатся вдоль дороги, спиной к твоим парням, лицом к проезжающим машинам. Они будут отвечать за то, чтобы никто не вышел из машины. Таким образом, получится двойной кордон.

— Хорошая идея, — согласился Бассет.

Он послал человека, чтобы сделать распоряжение защитникам города. Через пятнадцать минут у заграждения собралось человек тридцать мужчин из колонны. Большинство из них не были вооружены. Весь Рокфилд с севера на юг был не больше мили, поэтому и такого числа добровольцев должно было хватить. Специальный гонец бежал вдоль колонны и передавал приказ: «В черте города не останавливаться, из машины не выходить, горожане сразу будут стрелять».

Наконец трактора сдвинули загораживающие проезд остовы грузовиков, не сбрасывая их с дороги. Колонна двинулась.

Это было впечатляющее зрелище. Никогда в истории провинциального Рокфилда через него не проезжало столько автомобилей за раз. По освещенным улицам медленно ползли легковушки, внедорожники, микроавтобусы, кемпинги на колесах, грузовики. Вдоль улиц стояли мужчины из колонны. На крышах, в дверях и окнах застыли стрелки.

Люди понимали, что в машинах сидят измученные беженцы. Обычные женщины и дети. Но огромная колонна пугала их, и они готовы были открыть огонь не из-за своей жестокости, а именно от страха.

— Дайте нам поесть! — закричала из одного автомобиля женщина с обезумевшим лицом. — Ради всего святого, дайте нам еды! Мой ребенок не ел уже сутки!

Хозяйка магазина, стоявшая рядом со своим мужем в дверях, метнулась внутрь и выскочила с сумкой, в которую набила какой-то снеди. Она бросилась было к машине, но мужчина из колонны довольно грубо преградил ей путь.

— Не подходите сюда, мэм!

— Я просто хочу дать ей…

— Нет, мэм! — подошел заметивший нарушение порядка Берт. — Есть хотят все. Если вы дадите кому-то одному, сразу же начнется хаос. И тогда ваши люди начнут стрелять. Вернитесь в свой магазин и не выходите оттуда. Это опасно.

Женщина последовала его совету и продолжала смотреть на процессию из окна. Она истово крестилась, по ее щекам текли слезы. Издалека продолжали доноситься крики: «Дайте нам поесть!»

Проход колонны через город затянулся почти на час. За последними машинами пешком вышли люди Берта, контролировавшие процесс.

— Повезло, — сказал Бассет, глядя вслед удаляющимся машинам. В голосе его не было облегчения.

— Выставить посты на юге? — спросил Марк. — Они могут вернуться.

— Эти не вернутся, — покачал головой Бассет. — Но пост выставь, дело хорошее.

— Вас что-то гнетет, шеф?

Бассет вздохнул:

— Хаос только начинается, Марк. Эти люди еще живут по закону, хотя и преступили его. Они еще не привыкли к мысли, что закона больше нет. Те, кто придет за ними, будут совсем другими. Нас ждут тяжелые времена, Марк. Так что вытаскивайте грузовики обратно на дорогу. И получше оборудуйте позицию для пулемета.


Дорога в двадцать пять миль от Рокфилда до границы с Оклахомой по пустынной трассе заняла каких-то двадцать минут. Питер гнал машину сосредоточенно, остервенело. Кожа на его лице натянулась в злой гримасе. Марти не решался лезть к нему с расспросами, хотя они до сих пор не решили главного — куда конкретно они направляются и каковы будут их дальнейшие действия.

Линда тоже помалкивала, но по другой причине. По всей видимости, ей было глубоко плевать, что будет дальше. Вопросы планирования и стратегии она оставляла своему дружку, сама же интересовалась исключительно сиюминутными вещами. Только один раз она ошеломленно воскликнула, вытянув руку в сторону поля с ветряными электростанциями.

Зрелище действительно было впечатляющее. Несколько десятков огромных ветряков на тонких ногах-опорах невозмутимо и величественно рассекали воздух своими гигантскими лопастями. Сейчас, под черным непроницаемым небом, в темно-серых сумерках конца света, освещенные только фарами автомобиля и брошенные своими хозяевами, они казались осколками чужого разума, случайно заброшенными на погибающую Землю.

Линда смотрела на эту картину восторженно. Но на Марти она подействовало удручающе. Бренность существования их якобы великой цивилизации воплотилась в этих ветряках, изящных, могучих и никому не нужных. Сколько еще лет они будут вот так бесполезно и настойчиво рубить воздух над вымершей степью, пока износ механизмов не остановит сам собой их бессмысленное вращение?

Благополучно миновав каньоны вокруг русла реки, они вырвались на просторы прерий Оклахомы. Где-то далеко справа, невидимые в темноте, высились хребты Сан-Хуан и Сангре-де-Кристо. Горы были смертельной ловушкой, от них следовало держаться подальше. Великие Равнины, по которым сейчас они катили, — вот это то, что нужно. Масса ответвлений, проселков и грунтовок давали простор для маневра. А в случае чего можно и вовсе свернуть прямо в прерии, чтобы объехать препятствие.

Впереди блеснули огни города. Это был Бойсе, городок даже поменьше Рокфилда. Но он стоял на важном перекрестке в северо-западном «аппендиксе» Оклахомы. Отсюда можно было двинуть в любую сторону — на запад в Нью-Мексико, двумя путями на юг, в Техас. А можно на восток, в Канзас или Оклахому. Пришла пора выбирать.

— Питер! — позвал Марти. — Куда мы направимся после Бойсе?

— Что? — оторвался от дороги и от самобичевания Симмонс.

— Куда мы поедем после Бойсе?

Питер пожал плечами:

— С какого вокзала отправляются поезда в Африку? Ты хочешь в Африку, котик? — спросил он Линду.

Та неопределенно пожала плечами.

— Я хочу в Индию. Или в Таиланд.

— В Индии слишком людно, — засмеялся Питер. — И там люди пьют из реки, в которой топят трупы своих предков. Там тебе не понравится.

— Фи, — сморщилась Линда. — Тогда поедем в Африку. Кто там живет?

— Негры.

— Ну, прямо как у нас.

— Я думаю, надо пробираться к портовым городам, — предложил Марти. — Новый Орлеан, например. Пасадена, Фрипорт…

— Через весь Техас? — скептически хмыкнул Питер. — Ты же сам говорил, что власти Техаса перекрыли все въезды в штат. А там парни горячие, палить начинают раньше, чем спросят, кто идет.

— Ну, все-то въезды перекрыть невозможно, — не слишком уверенно сказал Марти. — Второстепенные дороги и грунтовки никакой полиции не хватит перекрыть. Хотя если все техасцы этим займутся, да Национальная гвардия с армией…

— Вот именно. Есть другой вариант. У меня имеются знакомые в Сьюдад-Хуаресе. Только не спрашивай, что это за знакомые, — усмехнулся Питер. — Мы с ними имели как-то дело. У них есть несколько самолетов. В основном, конечно, мелочь, для близких перелетов через границу. Но есть и пара птичек поприличней. Если навесить дополнительные баки, можно попробовать и через океан махнуть.

— Хуарес! — в ужасе воскликнул Марти. — Это с мексиканской стороны границы у Эль-Пасо?! Там без малого два миллиона жителей, да в Эль-Пасо миллион. И наверняка все беженцы сейчас пытаются прорваться туда. Ты представляешь, что там сейчас творится?

— Зато это Нью-Мексико. Там границы не перекрывали.

— Но это сплошные горы!

— Ты предпочитаешь пулю от техасского рейнджера?

— А может, полетим на самолете? — встряла Линда.

— Что? — повернулись к ней сразу оба спорщика.

— Ну, вот же и аэропорт!

Слева от дороги действительно стояло приземистое одноэтажное здание с вывеской «Муниципальный аэропорт Бойсе-Сити». Питер резко вывернул руль, поворачивая на асфальтовую площадку перед аэровокзалом.

Задерживаться перед темным зданием «аэропорта» он не стал, сразу объехав его, и выехал на грунтовую взлетно-посадочную полосу. Самолет стоял ярдах в трехстах впереди. Одна стойка шасси была подломлена. Самолет упирался крылом в землю и напоминал подбитую охотником птицу.

То, что полет не состоится, они поняли сразу, как подъехали к самолету. И не потому, что самолет был двухместным. Он был весь изрешечен пулями и картечью, а из приоткрытой дверцы свешивалась чья-то безжизненная рука. Его винт был безнадежно погнут.

— Что здесь произошло? — удивился Марти.

— Думаю, кто-то пытался угнать самолет, а его за это расстреляли, — предположил Питер. — Ни себе, ни людям.

— Ну что, едем дальше? — разочарованно спросил Марти.

— Подожди, у меня есть одна идея.

Питер посмотрел на стрелку уровня топлива, которая показывала половину бака.

— На этом мы до Эль-Пасо не доедем. А на заправки я бы не рассчитывал.

Он подъехал к хозяйственным постройкам на краю летного поля. В одном из сараев, как он и предполагал, нашлось несколько бочек чистейшего авиационного топлива и десяток пустых канистр.

— Ты хочешь залить это в бак? — с сомнением спросил Марти. — Но я слышал, что самолеты летают на керосине, а не на бензине.

— Реактивные, — пояснил Питер. — А такие стрекозочки кушают вполне подходящее горючее.

Он откупорил бочку, с помощью шланга «подсосал» бензин и наполнил все канистры.

— Воняет, — пожаловалась Линда, когда он загрузил их в салон.

— Ничего, притерпимся, — отмахнулся Питер. — Сейчас нужно очень сильно ценить топливо и продукты. На магазины нет никакой надежды. Боюсь, их разграбили в первые же дни катастрофы. Народ очень быстро дичает. Я бы всю бочку забрал, да не влезет в машину.

— А на крышу привязать? — пошутил Марти.

Но Питер шутки не понял, а серьезно задумался, прикидывая, можно ли это сделать. В итоге он решил, что это слишком опасно, и отказался от затеи.

В самом здании аэропорта ничем поживиться не удалось. Похоже, там уже побывали желающие помародерствовать. Даже автомат для продажи шоколадок был раскурочен и вычищен. Ничего не оставалось, как продолжить свой путь.

— Так куда двинем? — снова пристал с расспросами Марти, когда машина приблизилась к окраине Бойсе.

Ответить Питер не успел. Из-за ближайших строений слева от дороги хлестко, как удар бича, хлобыстнул сдвоенный выстрел. По борту машины словно изо всей силы врезали здоровенным молотом.

Питер машинально дернул рулем вправо, машина слетела с асфальтированного шоссе в кукурузное поле. У него хватило хладнокровия не тормозить, иначе они тут же зарылись бы в мягкий грунт и стали идеальной мишенью. Вместо этого Симмонс вдавил педаль газа до упора. Джип взревел, выбрасывая из-под колес комья земли, и бизоном рванулся по полю, давя обреченные всходы. Вслед грохнул еще один выстрел. По задней двери снова ударило.

— Во дают! — заорал восхищенный Питер, с бешеной скоростью вращая рулем. — Метко бьют, ублюдки!

Линда пропищала что-то неразборчивое, стараясь не врезаться носом в лобовое стекло. Марти вовсе было не до разговоров. Питер с Линдой сидели пристегнутыми в своих креслах, а его мотыляло по всему грузовому отсеку, как горошину в трехлитровой банке.

Кукурузное поле неожиданно кончилось, и они вылетели на темный неосвещенный проселок вдоль околицы Бойсе. До ближайших домов было ярдов сто, но желания попасть в негостеприимный городок у них не возникло. Тем более что от строений снова загрохотали выстрелы. И по боковому стеклу дробно, как град, сыпанул заряд картечи, оставляя белые отметины.

Питер снова был вынужден изменить направление движения, чтобы выйти из зоны обстрела. Здесь грунтовки пересекали поля под прямыми углами, деля их на ровные квадраты. По одной из дорог они ушли в восточном направлении, все больше удаляясь от города, а потом свернули на юг, чтобы выбраться на трассу.

— Веселый народ живет в Бойсе, — немного нервно засмеялся Питер, когда огни города остались далеко позади. — Не знаю, как Бассет справится с колонной беженцев в Рокфилде. Но тут их встретят без оркестра.

— Хорошо, что ты нашел этот броневик, — заметил Марти, растирая ушибы на локтях и здоровенную шишку на голове.

— Зато сам собой отпал вопрос, куда ехать, — хмыкнул Питер. — Возвращаться в Бойсе мне что-то совсем не хочется. А в Техасе живет народ еще круче. Поэтому едем в Нью-Мексико.

— Как думаешь, сколько это займет времени?

Питер пожал плечами.

— До Эль-Пасо миль шестьсот. В обычное время мы бы еще сегодня туда добрались. Но, поскольку на основные трассы соваться сейчас не стоит, то путь несколько увеличится. Думаю, через два дня будем на месте. А там — здравствуй, Африка!


Они не оказались в Эль-Пасо ни через два дня, ни через три. Спустя неделю после обстрела в Бойсе их броневик вместе с огромным количеством других машин беженцев стоял в огромной пробке в двух с лишним сотнях миль от цели путешествия, в окрестностях города Розуэлл. За последние два дня они продвинулись едва ли на пять миль.

Дорога проходила в низине. Слева местность поднималась полого, а справа гораздо круче — там были южные отроги все тех же Скалистых гор.

Марти казалось, что они навечно к нему привязались. Он едва не разбился в этих горах на самолете вблизи канадской границы. И вот сейчас был близок к мексиканской — а рядом все те же проклятые Скалистые горы.

У них еще оставались съестные припасы — и те, что они забрали на брошенной ферме в Вайоминге, и те, что взяли у Марти дома. Но они катастрофически подходили к концу. Так что Питер ввел ограничение на пищу. Он не приказывал, не делал распоряжений. Он просто сообщил, что теперь есть все будут поровну, в одно время, и столько, сколько он выделит. Линда приняла это равнодушно, как и все, что происходило вокруг. Марти решение не слишком понравилось, но он прекрасно осознавал, что оно вынужденное и, более того, совершенно правильное.

Внутренний протест был вызван совсем другим обстоятельством. Он все больше и больше чувствовал себя балластом. Он не приносил никакой пользы. Все решения принимал Питер. И делал все тоже он. Марти даже за рулем его подменял всего пару раз. Впрочем, Линда тоже два раза садилась за руль, так что и это он не мог поставить себе в заслугу. Сколько еще может продлиться такое положение? Когда эта шизанутая парочка решит, что он лишний, и просто выбросит его из машины? И главное — как он тогда сможет осуществить свои планы?

Постоянные сомнения и нервозность подтачивали его изнутри. А двое суток вынужденного бездействия и вовсе выводили из себя. Его просто трясло от бессилия и беспомощности.

Он с ненавистью смотрел на бесконечную вереницу автомобилей, уходящую вперед и назад, насколько хватало глаз. Их красные задние фонари казались зловещими глазами несметной стаи злобных зверей, глядящих на свою добычу из мрака ночи.

Еще большую ненависть вызывали те, из-за кого они тут и стояли. На самом деле близость гор не могла бы им помешать свернуть с трассы, на которой они застряли, как в тоннеле. Местность была не слишком изрезана оврагами и возвышенностями. А на востоке, со стороны Техаса, и вовсе была плоской, как гигантское футбольное поле. Но параллельно широкой асфальтированной дороге с обеих сторон шла наезженная грунтовка-дублер. И по ней постоянно сновали патрули Национальной гвардии.

На бронемашинах, армейских «Хаммерах», на обычных пикапах с пулеметом в кузове, на грузовиках, на мотоциклах, пешком. Но это патрулирование было постоянным. Именно части гвардейцев удерживали многотысячное скопление беженцев в «трубе» шоссе и не давали им расползтись по всему штату.

Очередной бронетранспортер «Бредли» пропылил по грунтовке слева от дороги. Его крупнокалиберный пулемет был недвусмысленно развернут в сторону колонны.

— Временная администрация города Розуэлл в лице полковника Чепмена, уполномоченная губернатором штата Нью-Мексико на время чрезвычайного положения, предупреждает, — прогремел из усилителя металлический голос. — Соблюдайте порядок. Не покидайте своих автомобилей. Не пытайтесь съехать с шоссе. При попытках нарушить установленный порядок войскам отдан приказ открывать огонь на поражение. Соблюдайте спокойствие. В двенадцать часов вам будет доставлено продовольствие и вода.

Гвардейцы не шутили. О серьезности их слов красноречиво говорили несколько изрешеченных пулями остовов автомобилей в стороне от дороги. Прорваться сквозь кордон никому еще не удалось. Раздача пайков тоже не была пустым трепом — вояки держали свое слово. Но и возиться с беженцами они тоже не собирались. Два раза в день в устроенные через каждую милю пункты выдачи подъезжал грузовик, с которого на землю сбрасывалось несколько ящиков с консервами и несколько пластиковых емкостей с водой. Дальше распределение переходило в руки самих беженцев. И выливалось это в безобразные схватки, почище, чем у волков над убитым оленем. Естественно, пища и вода доставались не тем, кому было тяжелее всего, а как раз наоборот — тому, кто сохранил достаточно сил, чтобы отбить свою добычу.

Пока была возможность держаться на собственных запасах, лучше было не соваться в эту драку. В прошлый раз на ближайшем пункте раздачи даже случилась стрельба. Это было в полумиле, поэтому самого происшествия они не видели, но мужчина из машины, что стояла сзади, сказал, что там кого-то застрелили. А потом гвардейцы пришили того, кто стрелял. При этом сделали это скорее из развлечения, чем в качестве наказания, потому что с самого начала наблюдали за процессом, но даже не попытались вмешаться.

Неподалеку виднелись стены бывшего придорожного кафе, разрисованного зелеными человечками. Окна и двери были выбиты. Поначалу женщины из колонны использовали его в качестве туалета. Но потом гвардейцы схватили там двух девушек, изнасиловали их и убили. Крики несчастных были слышны далеко, но никто даже не подумал за них вступиться. С того момента все, даже женщины, справляли нужду прямо рядом с машинами, пересиливая стыд. Линда делала это с самого начала — ее никакие условности совершенно не беспокоили. Над застывшей колонной витал смрадный дух испражнений. Обочина все больше напоминала свалку. Она была завалена отходами, бутылками, бумагами. По ней скакали серые вороны, выискивающие там остатки пищи. Все это уже начинало гнить. Гвардейцев это, похоже, не беспокоило. Во всяком случае, вывозить мусор никто не собирался.

Питер, хранивший невозмутимое выражение лица, уже несколько раз созванивался с человеком по имени Хосе, каждый раз выходя из машины, когда тот отвечал. Мобильная связь работала, на удивление, почти без перебоев. В остальное время он сидел молча, с закрытыми глазами, находясь в полудреме, чем еще больше выводил из себя Марти.

В очередной раз проснувшись, Питер вытащил из прикуривателя шнур телефонного зарядника и нажал кнопку вызова.

— Хосе? — спросил он и вышел из машины.

Марти не выдержал и выругался.

— Бог не любит сквернословия, — лениво заявила Линда. — Те, кто ругается, все попадут в ад, где им на языки будут лить раскаленное масло.

— Тебе ли говорить о боге? — разозлился Марти.

— А почему нет? — усмехнулась девушка. — Бог всех любит. Значит, и меня тоже. Я даже слышала, что грешников он любит больше, чем праведников. Выходит, у меня шансы даже повыше среднего.

Против такой логики Марти ничего не мог сказать и лишь снова выругался.

— Слушай, агент, — с пренебрежением в голосе сказала Линда. — Чего ты все психуешь? Суетишься, дергаешься, ноешь постоянно. Что тебе, например, сейчас не нравится?

— Что за Хосе? — нервно спросил Марти. — Кто это такой? О чем они говорят? Почему Питер каждый раз выходит, когда с ним разговаривает? Он мне не доверяет?

— А с какой стати тебе доверять? — хмыкнула Линда. — Кто ты такой, чтобы тебе доверять?

«Вот оно. Начинается!» — подумал Марти.

— Все равно ты ничего не поймешь и ничем не поможешь. А он — мужчина. Он нас отсюда вытащит, — продолжила девушка. — И как раз об этом он и договаривается.

— Для начала — он нас сюда затащил! — разъярился Марти. — Я говорил, что нужно двигать к Мексиканскому заливу через Техас! Нет, ему нужно было переться сюда! А я ведь предупреждал, что тут горы и что мы здесь застрянем, потому что все будут ломиться в Мексику, и мы попадем в самую толпу!

— Ну, да, — скривилась Линда. — Ты всегда говоришь, всегда предупреждаешь. Но никогда ничего не делаешь и не настаиваешь ни на одном решении. Поэтому решает он. И за тебя, и за меня. Ну, за меня — понятно. Я жена. А ты ему кто? Мужиков он вроде бы не любит.

— Ах ты сучка… — задохнулся Марти.

— Попридержи язык, ковбой, — осадила его Линда. — Мужчина в этой машине один, и он мой муж. Так что за меня есть кому заступиться.

Она отвернулась, вытянула ноги и забросила руки за голову. Некоторое время она сидела неподвижно. Потом одна рука опустилась вниз, расстегнула пуговицу и замок на джинсах и скользнула внутрь. Линда работала пальцами сначала медленно, потом все быстрее и быстрее. Ее дыхание участилось, В темном лобовом стекле Марти видел ее отражение — закрытые глаза, полуоткрытый рот.

Бессильная злость охватила его. Эта сучка мастурбировала в открытую, обращая на него внимания не больше, чем на соседского пса. А самое ужасное, что он сам почувствовал постыдное и неуместное возбуждение, и это бесило его еще больше. Кровь билась у него в висках в ритм с подергиваниями пальцев в трусиках Линды.

В самый разгар процесса в машину ввалился Питер. Он посмотрел на то, чем занималась его жена, но только хмыкнул и ничего не сказал. Линда отвернулась и закончила начатое. Марти выругался, глядя на эту семейную идиллию, и пробкой выскочил из машины. Уши его горели, грудь распирала взрывоопасная смесь злости, стыда и досады.

На свежем воздухе его злость быстро прошла, сменившись потаенным страхом. Черное небо давило. Вялый ветерок шевелил мусор на обочинах. Колонна машин казалась живым существом. Она дышала, бормотала, жила. По ее металлическому телу перекатывались звуки, запахи. Воздух был заряжен безотчетной тревогой, от которой теснило в груди. Что-то должно было случиться.

Марти настороженно осмотрелся. Машины на четырехполосной трассе стояли тесно, в шесть рядов. Их броневик находился с краю. Внутри колонны было безопасней, зато так оставалась хоть какая-то возможность маневра. Так решил Питер. Опять этот чертов Питер. Марти уже был не рад, что связался с ним, хотя в глубине души понимал, что без Симмонса его шансы были еще меньше.

Прожекторы освещали обочину и грунтовки-дублеры, но сразу за полосой света стояла тьма. И в этой тьме он не столько видел, сколько ощущал какое-то движение. Неясные тени сновали во мраке. Или это был плод воспаленного воображения?

От резкого звука Марти вздрогнул и едва не вскрикнул. Впавшая в оцепенение колонна была тиха, даже разговоры велись вполголоса. А тут водитель одной из машин, видимо потерявший терпение, начал жать на клаксон. Резкий одинокий звук ракетой взлетал над железным стадом и бил по нервам, как электрический разряд. Раз, другой, третий…

— Уймите кто-нибудь этого идиота! — раздался женский крик на грани истерики.

И тут же, как по команде, захлопали двери автомобилей. Несколько человек ринулись к надрывающейся клаксоном машине. У некоторых в руках было оружие. Люди в колонне были на пределе, любая искра могла привести к взрыву.

Быстрее всех оказался крупный мужчина в клетчатой ковбойке и красной бейсболке. Он, не церемонясь, распахнул дверь машины, выволок оттуда небольшого человечка в очках и с размаху влепил ему оплеуху.

— Какого черта ты разгуделся? — без особой злости спросил он.

— Какое твое дело? — заверещал мелкий, пытаясь ударить противника. — Мы все тут сдохнем!

— А ну заткнись! — рявкнул парень в ковбойке и влепил мелкому профессиональный удар кулаком в живот.

Тот захрипел и сложился пополам, как перочинный нож.

— Не трогайте его! — завопила женщина, сидевшая в той же машине, по-видимому жена.

Она выскочила и бросилась на обидчика ее спутника, целя ногтями в лицо. Но тот уже вошел в раж и встретил ее прямым в лицо. Женщина рухнула как подкошенная, а мелкий снова бросился в драку. К схватке подоспели еще два или три человека, остальные остановились в стороне, наблюдая за происходящим. Через секунду нервный мужчина лежал на асфальте, а остальные деловито и сосредоточенно били его ногами, выплескивая скопившееся раздражение и злость.

— Не бейте! Не бейте! — со слезами умоляла жена, встав на колени. По ее лицу струилась кровь из сломанного носа, но она не делала попыток ее остановить.

— Хватит! — скомандовал мужчина в ковбойке. — Хватит, я сказал! — повысил он голос, но один из добровольных блюстителей порядка не смог отказать себе в удовольствии еще разок врезать лежащему ногой в живот.

И участники драки, и наблюдатели быстро разошлись. На их лицах не было радости победы или удовлетворения. Они старались не смотреть друг на друга, а «ковбой» выглядел смущенным и прятал глаза.

Женщина, подвывая, приподняла своего мужа и посадила его у машины, оперев спиной о двери. Тот постепенно приходил в себя. Он не слишком пострадал, его жена с разбитым лицом выглядела хуже. Все-таки бившие его старались пнуть в живот, а не по голове, в противном случае его просто забили бы насмерть. Мужчина тихо плакал от бессилия, сотрясаясь всем своим тщедушным телом, а женщина пыталась его утешить, гладя по голове и не обращая внимания на свою кровь, которая заливала ее лицо и стекала на блузку.

Все это происходило в каких-то трех-четырех машинах от Марти, и он почувствовал возбуждение и прилив адреналина, словно сам участвовал в этой драке, больше похожей на обычное избиение.

— Говорят, в Эль-Пасо беспорядки, — раздался совсем рядом за спиной чей-то негромкий голос.

— Что? — резко обернулся Марти.

Это был мужчина лет пятидесяти, в очках в тонкой золотой оправе, в дорогой одежде, но весь помятый и небритый. Марти непроизвольно почесал свой заросший подбородок. За неделю у него отросла приличная черная щетина, грозившая в скором времени превратиться в полноценную бороду. Мужчина неуверенно улыбнулся, будто извиняясь за что-то.

— Говорят, в Эль-Пасо беспорядки, — повторил он. — Огромное количество беженцев. Поэтому перекрыты все дороги, ведущие туда. Говорят, мексиканцы закрыли свою границу и подтянули туда не только полицию, но и войска.

— Откуда вы это знаете? — недоверчиво спросил Марти.

— У меня хороший приемник в машине, — пожал плечами собеседник. — Меня зовут Том. Том Круз, как актера.

— Вас назвали в его честь? — улыбнулся Марти.

— Нет, — серьезно ответил тот. — Я старше на пять лет.

— Извините, — смутился Марти. — Наверное, вам уже надоело слышать шутки по этому поводу.

— Ничего, я уже давно привык.

Марти так вымотался за последние дни, и физически, и морально, что давно уже не слушал свой приемник. Он совсем упустил ход событий.

— А что еще говорят? — поинтересовался он.

— Что федеральные власти во главе с президентом и большинство сенаторов исчезли из страны. Что большинство государственных компаний, учреждений и министерств по той же причине остались без руководства и основных специалистов. То же касается и крупных частных фирм. Из-за этого в стране полный бардак и неразбериха. Что войска блокировали все морские порты, и там полным ходом идет погрузка океанских судов и их отправка в неизвестном направлении.

Марти знал, в каком направлении следуют эти суда.

— А что слышно про вулкан?

— Извержение продолжается, — вздохнул Том. — Оно снизило интенсивность, но заканчиваться вроде бы пока не собирается.

— Спасибо, — сказал Марти, отворачиваясь. Ему почему-то было неловко смотреть на Тома, на его растерянную улыбку и на то, как он пытается заглянуть Марти в глаза. Испуганный маленький человек, который недавно был уверенным в себе и обеспеченным, а сейчас полностью деморализован и ищет хоть какой-то поддержки и общения. — Я должен возвращаться к своим друзьям.

— Понимаю, — с готовностью кивнул Том. — Я с семьей в машине сразу за вами. Заходите в гости, если захотите поговорить.

— Обязательно, — заверил его Марти и нырнул в спасительную скорлупу броневика, отгородившись от внешнего мира его стенами.

В салоне свет не горел, только лучи прожекторов били через стекло, отбрасывая резкие тени. Кажется, в его отсутствие тут состоялся серьезный разговор, потому что Линда сидела, отвернувшись к окну, и обиженно надувала и без того полные губы. При появлении Марти она тут же выскочила наружу и куда-то направилась вдоль череды стоящих машин.

— Как дела? — безразлично спросил Питер. — Что нового во внешнем мире?

— Все то же, — отмахнулся Марти. — Вулкан снизил активность, но извержение продолжается.

— Снизил? — заинтересовался Питер. — А если он потухнет совсем? Может, еще все…

— Не надейся, — оборвал его Марти, испытывая мстительное удовлетворение, разбивая его надежды. — Плевать уже на вулкан. В атмосфере тысячи тонн пыли. Они закроют солнце на всей Земле. Но даже это ерунда — пыль рано или поздно выпадет на поверхность. Есть кое-что похуже.

— Что?

— Сера.

— Сера? — не понял Симмонс.

— Да, обычная сера. Вернее, ее аэрозоль. Вулкан выбросил на большую высоту огромное количество аэрозоля серы, выше пылевого облака, в стратосферу. Там нет влаги, которая могла бы ее связать и с кислотными дождями выпасть на землю. Там почти космический мороз. Плотный слой аэрозоля серы на долгие годы закроет Землю от солнечных лучей.

— Что-то вроде ядерной зимы? — догадался Питер.

— Точно. Три-четыре года. Температура понизится на всей планете в среднем на двадцать — двадцать пять градусов. Таким образом, на территории США она несколько лет не будет подниматься выше ноля по Цельсию. Конец сельскому хозяйству, конец животному и растительному миру. Конец цивилизации. Конец Америки. Уже через несколько месяцев начнется массовый голод и эпидемии от миллионов разлагающихся трупов людей и животных. А через год тут останутся только единицы выживших, которые найдут какой-нибудь склад продуктов. И за эти склады будет идти война на уничтожение. Пока и этот источник пищи не иссякнет. А нового не появится. Даже когда через четыре года снова выглянет солнце.

— Почему?

— Ты видел землю? Она отравлена токсичным вулканическим пеплом. А кое-где и засыпана им по колено. Это не снег, он не растает весной. На нем ничего не будет расти еще долгие-долгие годы и десятилетия. А то и века. Тут я не загадываю. Животных после этой зимы тоже не останется. Только мертвая, засыпанная пеплом пустыня и руины городов.

— Получается, альтернативы Африке нет?

— Получается — нет.

— И что ты думаешь насчет наших дальнейших действий?

— Тебя интересует мое мнение? — резко спросил Марти.

— Конечно. Меня всегда оно интересовало, — не обиделся Питер. — Мы вместе выбираемся из этой чертовой задницы и вместе должны принимать решения.

— Пока что ты делаешь это в одиночку.

— Потому что ты не хочешь этого делать.

— Я предлагал ехать к Мексиканскому заливу! — вспыхнул было Марти, но тут же потух, вспомнив слова Тома, что войска блокировали все порты. Его идея была такой же бесполезной, как их стояние на подступах к Розуэллу в результате решения Симмонса ехать к Эль-Пасо. А теперь и этот город для них закрыт. Ситуация складывалась крайне неприятная.

Марти замолчал, обдумывая их незавидное положение.

— Не напрягайся, старик, — сжалился Питер. — Я же не зря тут с телефоном бегаю. Нам больше не нужно в Эль-Пасо. В Мексику там не прорваться. Толпы народу и куча войск и полиции с обеих сторон. Того и гляди до стрельбы дойдет. А моему знакомому, к которому мы и ехали, вся эта шумиха совсем ни к чему. Хосе — парень, с которым я говорил, — сказал, что Бен перебрался на запасной аэродром. В общем, нам нужно туда. Я договорился — Бен нас ждет.

— А где этот запасной аэродром?

— В окрестностях Делл-Сити, за Оленьим хребтом.

— Мне эти слова ни о чем не говорят.

— Недалеко от южной границы Нью-Мексико и Техаса. Хорошее местечко. Я там бывал, когда имел дело с Беном. Частный аэродром возле подножия гор, а чуть дальше, в лощине между гор, еще одна взлетно-посадочная полоса, о которой лишние люди не знают. Очень удобно.

— Контрабанда?

— Ну, вроде того, — уклончиво ответил Питер.

На самом деле он занимался частным извозом.

Эдакое воздушное такси для людей, у которых не было желания проезжать через контрольные пункты на границе или идти через таможенные барьеры в международных аэропортах. Официально компания Бена организовывала чартерные рейсы, а попутно имела и такой вот деликатный бизнес. Среди их клиентов случались и нелегальные мигранты, но их процент был невелик. Им проще пробраться через дырявую границу пешком или на автобусе, чем нанимать самолет. Большей частью их услугами пользовались люди посолидней, но имевшие некоторые разногласия с законом или властями.

— Это все здорово, — с досадой заметил Марти. — Но какой смысл в этих идеях, если мы намертво застряли в этой чертовой пробке? Нам не выехать из нее ни вперед, ни назад, ни вбок.

Питер задумался, покусывая ноготь большого пальца.

— Погоняй-ка свой навигатор, — попросил он. — Нам нужно для начала прикинуть маршрут. Есть ли здесь поблизости съезды в сторону?

Марти поколдовал с планшетником GPS. Спутники ловились отлично, потому что местность была ровная, а Марти к тому же подсоединил навигатор к внешней антенне броневика, закрепленной на крыше. Плотная завеса вулканической пыли в небе не была помехой для мощного прибора.

— Через полмили есть дорога налево, которая срезает угол между двести восемьдесят пятым шоссе, на котором мы застряли, и семидесятым. Семидесятое ведет на северо-восток.

— Нормальный вариант, — кивнул Питер. — Нам важно вырваться из этой толпы. А там уже разберемся, как ехать.

Марти загорелся идеей. Его измученное ожиданием сознание снова начало обретать уверенность и надежду на благополучный исход отчаянного мероприятия.

— Когда рванем? — с горящими глазами спросил он Питера. — Давай сразу, как патруль проедет.

— Ты с ума сошел? — удивился Питер. — Нас же изрешетят, как рыбацкую сеть!

— Но ведь у нас броневик!

— Марти, — тоном учителя, растолковывающего первоклашке азбучные истины, терпеливо, но строго сказал Симмонс. — У нас не танк и не бронетранспортер. Это инкассаторская машина. Ее броня выдержит заряд картечи, пистолетную пулю в упор. Но у гвардейцев пулеметы! Они наделают в нас дыр, как в голландском сыре.

— Что же делать? — помрачнел Марти.

— Ждать, — отрезал Питер. — Ловить момент. И быть всегда наготове. Как только выпадет малейший шанс, мы обязаны тут же его использовать без промедления.

На темные прерии Нью-Мексико опускалась ночь. Под плотным покровом вулканической пыли смена дня и ночи почти не ощущалась, лишь густые сумерки превращались в абсолютно непроглядный мрак. За дни катастрофы многие потеряли чувство времени. Но биологические часы, настроенные за многие годы жизни на определенный ритм, продолжали двигать свои невидимые стрелки, и люди ощущали потребность во сне в привычное для себя время.

Несмотря на возбуждение, Марти начал клевать носом. Он вздрогнул, когда открылась дверь и в машину вернулась Линда.

— Там что-то происходит, — нервно сообщила она, забираясь на сиденье.

— Что? — спросил Питер.

— Не знаю, но вряд ли что-то хорошее. Какие-то люди снуют вдоль колонны с оружием.

Сон в один миг слетел с Марти. Он судорожно схватился за ружье.

— Кто это может быть? — спросил он.

— Не знаю я! — огрызнулась Линда. — Выйди и сам спроси!

Марти перебрался к заднему окну, растолкав ногами мешки с деньгами и снаряжением. Выходить наружу желания не было.

Прожекторы светили вдоль дороги, освещая обочины и грунтовки, а сама колонна находилась в полутени. И в этих сумерках между машинами сновали какие-то неясные фигуры. Сновали целенаправленно, что-то высматривая и выискивая.

— Разведчики, — уверенно сказал Питер.

— Что?

— Это разведка мародеров, — пояснил Питер. — Выбирают себе жертву. В колонне беженцев наверняка есть много полезного. Ведь люди берут с собой самое ценное, бросая свои дома. Сейчас разведчики определяют, кого из них можно выпотрошить без лишних проблем. Ищут слабое звено.

Колонна словно присела и затаилась. Не слышно было хлопанья дверей, разговоров и сотен других звуков, характерных для большого скопления людей. Все оцепенели от страха. В каждой машине молились, чтобы выбор мародеров и на этот раз миновал их. По колонне уже ходили легенды о жестокости и беспощадности ночных хищников. Некоторые из остовов автомобилей на обочине были делом рук не патрулей, а мародеров. Но на этом участке колонны они еще не появлялись. И вот теперь это случилось.

— Они тебя видели? — встревоженно спросил Питер у Линды.

— Не знаю. Скорее всего, да.

— Черт! — выругался Симмонс.

— Думаешь, я самое ценное, что есть в нашей машине? — хмыкнула девушка.

— Зато точно самое доступное, — не удержался Марти.

— Что ты себе позволяешь? — вскинулась было Линда.

Но Питер тут же осадил обоих:

— Тихо! Никаких звуков! Сидите, как мыши, и помалкивайте!

С черного неба, как морозные снежинки, падали редкие частички пепла, сверкая в лучах прожекторов. Сзади к броневику приближался разведчик мародеров. Это был высокий, но сутулый чернокожий парень в пятнистых армейских брюках, высоких ботинках и яркой полосатой майке. Он шел расслабленной вихляющей походкой гарлемского гангста-ниггера, абсолютно уверенный в собственных силах и безнаказанности. На шее у него болталась штурмовая винтовка «М16». Марти напряженно наблюдал за ним в заднее окно.

Разведчик подошел к машине Тома Круза, нагнулся к боковому стеклу и стал рассматривать в нем себя, как в зеркале. Поправил цветастую растаманскую шапочку на голове, поковырял пальцем прыщик и постучал согнутыми пальцами в стекло.

— Не открывай, — прошептал Марти.

Но Том сразу опустил стекло, будто к нему подошел не бандит, а полицейский офицер. Марти не слышал, о чем они говорили. Разведчик забрался в открытое окно чуть не по пояс. Потом выбрался обратно, легонько ударил внутрь рукой — то ли пощечина, то ли оплеуха. Засмеялся, похлопал рукой по крыше и пошел дальше. К их броневику.

— Он подходит, — негромко предупредил Марти.

— О’кей, — сказал Питер. — Сидите спокойно. Я с ним поговорю.

Стекла броневика были начерно затонированы, и мародер не мог видеть, что находится и происходит внутри машины. Он с интересом осмотрел броневик, потыкал пальцем в выбоины от картечи, полученные под Бойсе, удивленно покачал головой и, наконец, подошел к передней двери. Марти замер, лихорадочно вспоминая, есть ли патрон в патроннике его ружья или потребуется досыл.

Питер опустил стекло, не дожидаясь, пока разведчик в него постучит. Тот сразу засунул внутрь свой любопытный нос.

— Привет, брат, — спокойно сказал Питер.

— Привет, снежок, — осклабился чернокожий.

Он крутил головой, быстро и профессионально осматривая потенциальный объект ограбления. Его широкие губы растянулись в сальной ухмылке, когда он увидел Линду.

— Хорошая машина, — заключил он.

— Хорошая, — согласился Питер.

— Хорошая телка.

— И в этом ты прав.

— Они мне нравятся. И машина, и телка.

— Мне тоже, — не моргнув глазом, ответил Питер.

— Но принадлежать нам обоим они ведь не могут, чувак?

— Нет, не могут.

— Как будем делить?

— По-честному.

— Тебе телка, мне машина?

— Нет. Мне машина.

— А телка мне?

— Нет, телка тоже мне.

— Ты неправильный чувак, — констатировал разведчик. — Мы так не договоримся.

— Договоримся, — хмыкнул Питер. — Ты знаешь, что это за машина?

— Нет. Расскажи.

— Это полицейский броневик.

— Полицейский? Так ты коп, что ли? — обрадовался разведчик.

— Нет, брат. Я грохнул копа, чтобы забрать эту машину. У нее есть интересная особенность.

— Какая?

— В дверях у нее есть специальные задвижки, которые закрывают бойницы, через которые можно стрелять, не выходя наружу.

— Здорово!

— Ты стоишь прямо напротив одной из них. И в данный момент ствол моего пистолета смотрит прямо на твои черные яйца. А палец мой пляшет на спусковом крючке. Если мы с тобой не договоримся или если ты попробуешь сбежать, мне нужно только шевельнуть им. Трудно жить без яиц, правда?

— Не знаю, я пока не пробовал, — заржал разведчик. Происходящее, казалось, его совсем не пугало и даже не напрягало.

— Ты мне нравишься, чувак, — усмехнулся Питер. — Люблю смелых людей. Но больше люблю умных. Поговорим?

— Поговорим, — легко согласился тот.

— Как тебя зовут?

— Флойд.

— Вот что, Флойд. Взять меня, пока я в машине, у вас не получится. Если только пушку не подтянете. Но ты парень умный, поэтому понимаешь, что глупо затевать третью мировую, когда вокруг тысячи сладких и простых вариантов.

— Ты прав, чувак. Я не буду трогать твою тачку. И телку твою не трону, пока она с тобой.

— Погоди. Мне не просто хочется, чтобы вы оставили меня в покое. Нет. Я хочу заключить с вами сделку.

— Да? — заинтересовался разведчик.

— Кроме машины и телки у меня мало что есть. Но мне нужно свалить из этой колонны.

— Ты не проедешь через Розуэлл, — покачал головой Флойд. — Там армейцы. Они пропускают только в порядке очереди, когда им дают разрешение. Вам до контрольного пункта еще неделю ехать.

— Мне не надо в Розуэлл. Я передумал. И в Эль-Пасо я больше не хочу. Я хочу просто выбраться из этой чертовой очереди и уехать в другую сторону.

Флойд задумался, прикидывая варианты.

— Я могу это организовать. Но это будет стоить денег.

— Я заплачу.

— Сто тысяч.

— И мою бессмертную душу, — хмыкнул Питер. — У меня есть десять. Три я оставлю себе, семь отдам тебе. Ты скажешь своим, что договорился на пять. Две я отдам тебе прямо сейчас. Ты видишь, я тебе доверяю, Флойд!

— Это несерьезно.

— Серьезно. Вам ничего не нужно делать. Я же не прошу пропустить меня без очереди через КПП. Я уеду в обратную сторону. Если хотите — под вашим конвоем.

— Три сейчас. Пять — когда я за тобой приеду, — решился Флойд.

Питер со вздохом убрал пистолет от бойницы в двери, открыл перчаточный ящик, бесцеремонно отодвинув коленки Линды, и достал оттуда ворох смятых купюр. Отсчитал три тысячи долларов.

— Засунь мне за пазуху, чувак, — сказал Флойд, забираясь в окно по пояс.

Питер сунул деньги ему за ворот майки.

— Ты правильный чувак, чувак! — заявил Флойд, отходя от машины. — Оставайся с краю колонны, я приду.

— Он не придет, — выдохнул Марти, с трудом разжимая вспотевшие ладони, стиснутые на цевье ружья. — Почему ты не дал ему больше? У нас же полно денег. Из-за пяти тысяч они могут и не взяться.

— Если дать ему больше, он решит, что у нас много денег, — спокойно пояснил Питер. — И тогда они действительно подтянут пушку и расфигачат нас, как охотник — фазана. Долей-ка бензина в бак. Возможно, в скором времени нам придется быстро и долго ехать.

Марти выбрался наружу, прихватив с собой две двадцатилитровые канистры. Без прикрытия брони он чувствовал себя голым и беззащитным. Скрутив из плотного картона подобие воронки, он вставил ее в горловину бензобака и стал наливать горючее. Несмотря на все ухищрения, с литр, а то и больше он расплескал, потому что от нервного напряжения подрагивали руки.

Том Круз помахал ему рукой из окна своей машины. Он выглядел растерянным и несчастным. Марти улыбнулся в ответ и поспешил спрятаться в своем броневике.

Какое-то время ничего не происходило. Но ближе к полуночи началось движение. По грунтовкам на большой скорости проносились мотоциклы и раздолбанные легковушки со снятыми глушителями, явно с каких-то автосвалок. Они ревели моторами и поднимали клубы пыли. Седоки орали что-то неразборчивое, улюлюкали и время от времени палили в воздух из пистолетов и автоматов. Все это действие очень напоминало дикие скачки индейцев перед нападением на обоз из старых вестернов.

— На нервы давят, ублюдки, — зло сказал Питер. — Запугивают.

По самой обочине дороги пронесся по пояс голый мотоциклист с маской на лице. Он держал в руках бейсбольную биту и молотил ею по крышам автомобилей, как по длинному ряду жестяных барабанов. Никто даже носу не высунул из машины. А чтобы закрепить послушание, с открытой машины с пулеметом на крыше дали длинную очередь над колонной. Марти непроизвольно пригнулся — так низко прошли пули.

Как загнанные зверьки, люди молча сидели в железных коробках, затаив дыхание, и с трепетом ждали своей участи. И мародеры не заставили себя ждать. Вдоволь покуражившись и насладившись деморализацией жертв, они приступили к делу. Несколько групп кинулись к заранее намеченным целям, как волки кидаются на стадо бизонов, чтобы выхватить оттуда самого слабого.

Выстрелы загрохотали у самого броневика. Марти подскочил как укушенный и бросился к заднему борту. Несколько мародеров подбежали к машине Тома Круза, на ходу открыв огонь из автоматов поверх машины. Так при штурме всегда поступают спецподразделения антитеррора — огнем и грохотом подавляют волю противника.

Прикладами они вышибли боковые стекла, вытащили наружу упирающегося Тома и начали избивать его ногами. Истошно завизжала женщина в машине — видимо, жена. Марти схватил ружье и ринулся к двери.

— Стоять! — рявкнул Питер.

— Но там…

— Стоять, я сказал! — в руках Симмонса появился пистолет, направленный на Марти.

Марти беспомощно посмотрел назад, где его нового знакомого размазывали по асфальту. Том не сопротивлялся, только пытался руками прикрыть голову.

Двое налетчиков оставили Тома, распахнули двери машины и начали выбрасывать оттуда вещи. К ним вскоре присоединились остальные. Только один бандит остался у распластанного на земле Тома и удерживал его, наступив ногой на горло. Награбленное споро забрасывали в кузов подогнанного пикапа.

Нападавшие глумливо хохотали, а из салона раздавались женские вопли, бившие Марти по ушам. Марти не мог разобрать, что происходит внутри машины, но он прекрасно видел, как один из мародеров, чернокожий громила, стянул наполовину штаны и забрался на заднее сиденье, оставив снаружи только свою задницу. И эта задница начала двигаться ритмично, словно раскачивая поршень.

С другой стороны вытащили растрепанную девушку, совсем молоденькую, лет семнадцати, наверное, дочь Тома. Повалили ее в пыль на обочине. Мародеры отвлеклись от грабежа, найдя занятие поинтереснее. Они собрались возле жертвы толпой, раздвинули ей ноги, и один из них приготовился над ней надругаться. Девушка кричала изо всех сил, отчаянно зовя на помощь. Том вертелся ужом на асфальте, но ничего не мог поделать — в лицо ему смотрел ствол винтовки.

Марти зажал уши ладонями, но вопли несчастной все равно были слышны и резали его душу. Из соседней машины, не выдержав, выбрался мужчина с ружьем.

— Оставьте их в покое, гребаные мерзавцы! — крикнул он.

Но защитник даже не успел поднять ружье. Один из насильников вытянул в его сторону руку с пистолетом. Сухо щелкнул выстрел, и мужчина завалился на спину, ударившись головой о свою машину. Убийство произошло так просто и буднично, что Марти не сразу понял, что произошло.

Воспользовавшись секундным замешательством насильников, девушка выскользнула из их рук, вскочила и бросилась бежать. Убийца, не задумываясь и даже не опуская пистолет, перевел его на новую цель и дважды нажал на спуск. Девушку словно ломом ударили в спину. Она со всего размаху упала на землю и осталась там лежать, разбросав руки, лицом вниз.

Том завыл зверем, извернулся и укусил за ногу того, кто его держал. Убийца досадливо покачал головой, подошел и хладнокровно выстрелил Тому в голову. Нога Тома мелко-мелко забилась в судорогах. Через несколько секунд все было кончено. Марти оцепенело смотрел на происходящее. Ему было страшно это видеть, но какая-то неодолимая сила приковывала его взгляд.

— Сволочи! Траханные в жопу ублюдки! — сквозь зубы процедила Линда. Обычное равнодушие и безразличие оставили ее.

Марти резко повернулся к Питеру, но тот поднял руку в предостерегающем жесте.

— Ни слова! Или я разобью тебе голову.

Марти смирился. Из него будто вытащили некий стержень. Он весь обмяк и сгорбился, обхватив голову руками. Только лютая злоба и ненависть бушевали в его сердце. Десятки разных видений, вариантов развития ситуации теснились в его голове, сталкиваясь и налезая один на другой. Он мог помочь, спасти Тома и его семью. Он должен был! Вот он выскакивает из машины с ружьем и… И все эти варианты заканчивались тем, что кто-то из мародеров загоняет ему пулю в лоб. Шансов не было. Ни единого. И чертов Питер снова, снова был прав! Он не спас бы Тома, но поставил бы под удар своих спутников. Умом он понимал это, но сердце не могло смириться с тем, что на его глазах спокойно и беспрепятственно пристрелили трех человек и надругались над четвертым.

Он поднял голову и слезящимися глазами снова посмотрел туда, где была растерзана семья Круза. Том и его дочь кучами тряпья валялись в пыли на обочине. Насильник еще гонял свой поршень и никак не мог закончить свое дело, пока его приятели расталкивали пожитки по кузову своей машины. Вот лоснящаяся черная задница дернулась еще несколько раз, и мерзавец наконец слез со своей жертвы, застегивая свои штаны.

— Флойд, — с ненавистью прошептал Марти, узнав разведчика. — Чтоб ты сдох, ублюдок! Лучше бы твоя мать родила дикобраза против шерсти!

Автомобиль с мародерами рванул с места, проехав перед самым носом бронемашины гвардейского патруля. Те даже ухом не повели.

— Почему Национальная гвардия ничего не делает?! — в бешенстве воскликнул Марти.

Питер посмотрел на него с сочувствием:

— Марти, ты что, ничего не понял? Это и есть гвардейцы. Самая крупная, самая вооруженная и организованная банда в этих краях. Сильнее их только армия, и они выполняют ее распоряжения.

— А ты? Ты?!

Питер отвернулся, вцепившись в руль, и угрюмо ответил:

— Я ничего не мог сделать. И ты ничего не мог. У нас есть цель. И мы должны ее достигнуть во что бы то ни стало. Все остальное — не имеет значения.

— Смотрите, — тихо сказала Линда.

У Тома была красивая жена. Высокая, с хорошей фигурой, которую годы почти не затронули. Она кое-как выбралась из машины. Блузка была разорвана на груди, безумные глаза блуждали, не останавливаясь ни на чем. На одной ноге болтались сорванные трусики. Она равнодушно скользнула взглядом по телам мужа и дочери, отошла в сторону и села на землю на обочине, обхватив себя руками. Она начала раскачиваться и что-то подвывать под нос, как индейский шаман. Марти передернуло. Он понял, что эта картина до конца его дней будет приходить к нему во снах.

Неожиданно воздух вокруг наполнился звуками. Не сразу они поняли, что это один за другим начали заводиться моторы автомобилей в колонне.

— Поехали! — воскликнул Питер, тут же переключившись от жуткого происшествия на новую задачу.

Видимо, на КПП дали команду пропустить некоторое количество автомобилей. Колонна ожила и двинулась вперед. Медленно, но все-таки вперед. Сзади отчаянно начали сигналить те, кому мешала проехать стоящая на пути машина Тома. Жена Круза никак не отреагировала на сигналы, продолжая раскачиваться в своем безумном трансе. Несколько человек подбежали и руками оттолкали автомобиль на обочину, едва не переехав колесами тело Тома.

В измученных, перепуганных и затравленных душах беженцев вспыхнула надежда вырваться из этого бесконечного кошмара. Но ей не суждено было оправдаться. Колонна продвинулась не более чем на пятьсот ярдов и снова замерла. До контрольного пункта на окраине Розуэлла оставалось еще не меньше двух миль.

Колонна взорвалась возмущенными криками и ревом клаксонов.

— Сколько до той дороги? — быстро спросил Питер.

— Двести ярдов, — ответил Марти, сверившись с навигатором. — Она сразу вон за теми машинами. Видишь там шлагбаум? Он перегораживает выезд с грунтовки на шоссе, а на самом перекрестке стоит бронетранспортер.

— О’кей, — кивнул Питер. — Всем приготовиться.

Никто не переспрашивал, что он задумал. Это было и так очевидно. Такими темпами они доберутся до КПП только через неделю. За это время у всех кончатся и припасы, и терпение. Что тогда произойдет — не предскажет никто. На Флойда надежды было мало. Да и дела с ним после произошедшего иметь не хотелось. Марти не был уверен в себе и боялся, что размозжит пулей голову этого ублюдка, как только он появится поблизости.

Линда пристегнулась ремнем безопасности. Марти вцепился в ружье и присмотрел себе разные петли и рукоятки, за которые можно было бы держаться при тряске.

Психоз в колонне нарастал лавинообразно. Машины патруля и пешие гвардейцы бросились к колонне со всех сторон, как овчарки к взбесившемуся стаду. В ответ прозвучали первые выстрелы. Разъяренные беженцы били на поражение, и среди гвардейцев несколько человек упали, схлопотав пули в грудь. Гвардейцы не ожидали отпора и на мгновение замешкались. Это послужило сигналом остальным беженцам. Едва ли не из каждой второй машины по обнаглевшим от безнаказанности солдатам был открыт огонь. Палили из ружей, винтовок, пистолетов и даже автоматов. Деморализованные шквалом огня, гвардейцы отхлынули назад, оставляя в пыли трупы и раненых.

— Пора! — крикнул Питер и вдавил педаль газа в пол.

Тяжелый броневик, подстегнутый могучим мотором, взревел, как бизон, и рванулся вперед, на обочину. Питер понимал, что шансы у них минимальны. Полминуты, может — минута, и гвардейцы придут в себя. А против тяжелых пулеметов и бронемашин у колонны нет никаких шансов. В эти короткие мгновения нужно успеть проскочить освещенную полосу и уйти в прерии, а потом уже выбраться на шоссе, уводящее на восток. Участвовать в самоубийственной перестрелке с частями Национальной гвардии он не собирался.

Броневик подскочил, переехав труп гвардейца. Марти ударился локтем обо что-то железное и заорал, цепляясь за что только можно. Машина слишком медленно набирала скорость. Она была слишком тяжелой для гонок, несмотря на мощный двигатель. Но какой-то мотоциклист, улепетывающий из-под обстрела, все равно не смог от них увернуться. Питер с наслаждением долбанул его защитной решеткой-кенгурятником, отправив в свободный полет.

Прорезать освещенный участок поперек не удалось, потому что сразу за линией света оказалось несколько бронетранспортеров. Реакция летчика помогла Питеру увернуться сразу от трех струй пулеметных трассеров, метнувшихся ему навстречу. Он вывернул руль и погнал вдоль колонны по грунтовке.

Броневик был отличной мишенью. Но их спасло то, что гвардейцы сосредоточили огонь на стреляющих в них беженцах. Они быстро пришли в себя, и пулеметы обрушили свою мощь на беззащитные автомобили, которые даже не могли маневрировать. Пули вырывали из обшивки куски жести, кромсали тела тех, кто был внутри, бриллиантовым дождем искрились в лучах прожекторов осколки стекла. Надсадно кричали раненые и умирающие, гремели выстрелы. Колонну методично и хладнокровно уничтожали с безопасного расстояния. Каждый по отдельности мужчины были, может, и хорошими бойцами, но им сейчас противостояла гораздо лучше вооруженная и, главное, организованная сила. В ближайшее время проблема беженцев на этом участке перестанет существовать.

Столбики пыли возникли прямо по курсу броневика.

— Мы под огнем! — выкрикнул Питер, выкручивая руль. — За нами хвост!

Марти обернулся, цепляясь за поручни, чтобы не разбиться в этой болтанке. Их преследовал облегченный автомобиль типа багги, с пулеметом, закрепленным на металлической дуге над кузовом.

Очередь стеганула чуть левее, Питер снова бросил машину в вираж.

— Берегись!

Броневик снес опору вышки, на которой был закреплен прожектор и пулемет. Медленно, как в кино, вышка завалилась набок. Из «гнезда» с отчаянным воплем вылетел пулеметчик и расшибся о землю. Фейерверком искр разлетелся прожектор, погрузив свой участок во тьму.

Снова газ в пол. Питер залился таким знакомым восторженным хохотом, вращая рулем со скоростью пропеллера. Часовой на шлагбауме дал неприцельную очередь и отскочил, едва вывернувшись из-под колес джипа. С треском разлетелся на щепки шлагбаум.

Питер попытался рвануть по шоссе, но багги преследователей тут же выскочил на дорогу вслед за ним. На прямой ровной дороге слишком легко стать беззащитной мишенью, и Питер снова вывернул в поле.

Треск пулеметной очереди — опять мимо. Багги легче броневика, его сильнее колбасило на кочках, но и скорость у него больше. Лучи фар, как обезумевшие, метались по темной прерии. Основной бой остался далеко позади, лишь настырный загонщик не желал отцепиться от своей цели.

Багги настигал. Питер дергал джип в разные стороны, жал педали газа и тормоза в непредсказуемом ритме. Пули ложились все гуще, все ближе. Багги зашел слева. Питер резко рванул руль вправо, одновременно дав по тормозам и тут же на газ. Очередь взрезала землю в считаных сантиметрах от них, одна пуля вскользь ударила по капоту и с визгом срикошетила в небо.

Марти громко матерился, летая в кузове от борта к борту. Лишь чудом он еще не разбил себе голову. Свет фар преследователей ослепил его через заднее окно. Они были в считаных шагах. Сейчас грянет очередь — и конец их приключению.

— Осторожно! — выкрикнул Марти.

Питер услышал. Он бросил джип в сумасшедший вираж, и багги, не успев притормозить, пролетел мимо. Питер перебросил рычаг передач на пару ступеней вниз и выжал газ до упора, вытягивая из машины все, на что она способна. Оскорбленный таким обращением, броневик надсадно взвыл и ринулся вперед, в атаку.

Багги мародеров-гвардейцев тоже начал было разворачиваться, встав на два колеса и подставив броневику борт. Водитель слишком поздно сообразил, что из загонщика превратился в жертву. Ствол пулемета в этот момент смотрел в небо и ничем не мог помочь.

— Держись!!!

Тяжеленный броневик с хрустом врезался в ажурную обвеску багги, опрокинув его на бок и искорежив корпус. Питер выскочил из кабины с пистолетом в руке и бросился к поверженным врагам. Марти с ружьем побежал за ним.

В свете чудом уцелевших фар броневика со свистом вертелось задранное вверх колесо. Водитель багги был мертв. Его так скрутило и изломало, что никаких сомнений в этом быть не могло. Второй, пулеметчик, копошился, пытаясь выбраться из обломков багги.

— Пулемет нам очень пригодится, — удовлетворенно сказал Питер, откручивая с турели армейский «М60» с ленточным питанием. — Поищи патроны.

Марти быстро нашел две коробки с запасными пулеметными лентами.

— Ты смотри, Марти, кого нам бог послал, — рассмеялся Питер.

Но в смехе его не было веселья. От него кровь в жилах стыла.

— Старина Флойд, — удивился Марти. — Это награда за наши страдания.

— У нас договор, — заверещал Флойд, стоя на коленях. — Вы не можете! Вы мне должны!

От его самоуверенности не осталось и следа.

Лицо Питера одеревенело.

— Я прощаю тебе то, что ты пытался нас убить, — промолвил он бесцветным голосом. — Но зря ты тронул этих женщин.

Он посмотрел на Марти. В груди Хайсмита бушевал ледяной огонь, вымораживая душу. Марти медленно поднял дробовик.

— Не стреляйте! — взвыл Флойд.

— Я разрываю контракт, — уведомил Питер. — Деньги оставь себе, как неустойку.

Два выстрела грохнули одновременно. Пистолетная пуля пробила голову мародера и насильника, заряд картечи разворотил его грудную клетку.

К трупу, еще дрыгающему ногой, подошла Линда и от души пнула его в промежность.

— Брось эту собаку, — поморщился Питер. — Он этого не достоин. Ну что, едем?

Дорога была открыта.


Попасть в Техас оказалось не так сложно, как это казалось на первый взгляд. Наученные горьким опытом, они тщательно избегали больших дорог и крупных населенных пунктов. Впрочем, в тех местах, куда они направлялись, их было немного. Только однажды, почти у самой границы штата, они нарвались на патруль.

Три джипа выросли на их пути словно из ниоткуда. Они встали в ряд, перегородив им дорогу. Три пары фар светили прямо в лицо, заливая дорогу желтым светом.

— Я договорюсь, — решительно заявил Питер, выбираясь наружу.

Он поднял пистолет, демонстративно положил его на капот броневика и пошел навстречу джипам с поднятыми руками. Патрульные выбрались из машин, но остались в тени. Питер смог их разглядеть, только когда подошел вплотную.

Пятеро мужчин в джинсах и традиционных для Техаса «стетсонах». У каждого в руках автоматическая винтовка. А на груди звезды техасских рейнджеров. Они молча смотрели на Питера, и в их молчании не было ничего хорошего. Суровые лица, холодные глаза. С такими трудно договориться.

— Добрый день, джентльмены, — улыбнулся Питер. — Простите, что мы вторглись на вашу территорию. Но нам нужно просто проехать. Заверяю вас, что мы не собираемся оставаться в Техасе и как-то вам досаждать. Мы проедем на юг, и вы забудете о нас раньше, чем мы скроемся из виду.

Один из рейнджеров сплюнул на землю и посмотрел на своих товарищей. Те переглянулись с удивившей Питера неуверенностью.

— Вы не должны останавливаться ни в одном из ближайших городов, — хрипло сказал мужчина постарше, похоже, главный. — Садитесь в машину и езжайте без остановки не меньше пятидесяти миль. Что будет дальше — нас не интересует. Если вы остановитесь, пеняйте на себя.

— О’кей, джентльмены, — легко согласился Питер. — Приятно иметь дело с умными людьми.

Он вернулся в машину, чувствуя на своей спине недобрые взгляды, и перевел дух, только когда проехал мимо давших ему дорогу джипов.

— Кто говорил, что с техасцами нельзя иметь дело? — нервно рассмеялся он, когда опасность миновала.

Линда захихикала.

— Что это с тобой? — не понял Питер.

— С техасцами можно иметь дело, — все еще смеясь, сказала она. — Когда за тобой есть какая-то сила.

— Со мной была сила убеждения!

Тут Линда рассмеялась уже в голос:

— За тобой возле машины во время всего разговора стоял Марти с пулеметом наперевес!

— Правда? — с сомнением спросил Питер.

Марти кивнул, подтверждая слова Линды.

— Ну надо же, — расхохотался Питер. — Вы меня уели.


Делл-Сити представлял собой маленький городок возле подножия гор, почти на самой границе Техаса и Нью-Мексико. Его расположение в стороне от больших путей, диковатая гористая местность и близость мексиканской границы наложили свой отпечаток. И в обычные времена он притягивал к себе контрабандистов, нелегальных мигрантов и много разных людей с темным прошлым. Нравы тут всегда были простые и суровые.

При новых обстоятельствах здесь почти ничего не изменилось. Только на окраинах города появились палаточные городки беженцев. Они не задерживались тут, пытаясь прорваться в Мексику. Да и оставаться в Делл-Сити было себе дороже. Почти все здесь ходили при оружии, даже не пытаясь его прятать. Полицейское управление города и два рейнджера по поручению постоянных местных обитателей осуществляли надзор за порядком в самом городке. Что творилось за его пределами, их не интересовало. На каждого чужака здесь смотрели настороженно и с подозрением, но не пытались им воспрепятствовать — городок во многом жил за счет именно пришлых и не собирался быстро меняться под влиянием какого-то там катаклизма.

Питер не стал задерживаться на южной окраине, через которую они прибыли в город, и уверенно проехал всю центральную часть в его северную оконечность.

— Приехали, — сообщил он, притормозив возле бара с нечитаемым мексиканским названием.

Эти простые слова подействовали на Марти неожиданно. Конец пути вызвал бурный приступ надежды и одновременно страх.

— Все? — дрожащим голосом спросил он.

— Ну, не совсем все, — согласился Питер. — Пока мы только добрались до места. Но нам ведь нужно немного дальше, правда? Для начала пойдем, подкрепимся в баре. Пулемет прикрой чем-нибудь. Не нужно, чтобы его увидели раньше времени.

Многодневное путешествие в автомобиле сказывалось. Линда даже застонала от удовольствия, разминая затекшее тело. Марти удержался от стонов, но его спина и ноги отозвались резкой болью. Зато о сломанных ребрах он уже не вспоминал. В таких экстремальных обстоятельствах все болячки заживают удивительно быстро.

В баре было не очень светло и порядком нагажено, но после недели на колесах и на подножном корме это казалось островком цивилизации. Все, кто сидел в баре у стойки или за столиками, сразу посмотрели на вошедших. Но не резко, с вызовом, а украдкой. В этих краях не принято было делать резких движений без лишнего повода, это часто заканчивалось пулей в живот.

Народу было немного. За стойкой сидела пара престарелых ковбоев, явно местных старожилов. Несколько угрюмых заросших бородами мужчин целенаправленно нарезались бурбоном в углу. Байкерского вида парень в кожанке и с длинными волосами гонял шары на бильярде в паре с размалеванной девицей. Да еще за одним столом сидела живописная пара — одноглазый мексиканец с пересекавшим все лицо шрамом и молодой парень в форме пограничной стражи. На спинках стульев у обоих висело по автомату.

Питер подошел к стойке и взгромоздился на вращающийся стул в сторонке от пожилых джентльменов.

— Виски, виски и… — он замолчал, посмотрев на Линду.

— И виски, — добавила она.

Бармен, мексиканец лет пятидесяти с хитрым взглядом все повидавшего на своем веку человека, подошел неспешно, не прекращая свое извечное барменское занятие — протирать бокалы.

— Чем платите? — невозмутимо поинтересовался он.

— А что принимают в вашем ресторане?

Бармен пожал плечами:

— Все принимают. Баксы, песо, патроны, шмотки. Только курс разный.

— Начнем с привычных баксов, — сказал Питер. — Пока они не кончились, побережем тряпье и боеприпасы.

— Сотня за стакан, — сообщил бармен.

— Однако, — ошеломленно присвистнул Питер. — Ну да черт с ним, с дороги нужно оттянуться.

— Баксов много, — равнодушно пояснил бармен, разливая виски. — А спиртного мало.

Прибывшие опрокинули по стаканчику и повторили заказ.

— Мне нужно найти одного человека, — негромко сказал Питер.

Бармен воздел очи в потолок, всем видом показывая свое возмущение тем, что бармена всегда используют как справочное бюро.

— Столько новых людей в последнее время в городе появилось, — со вздохом сказал он. — Разве упомнишь всех.

— Это мексиканец. Его зовут Бен Родригес. Бенисио Родригес, если быть точным.

— Половина мексиканцев носят фамилию Родригес, — печально сказал бармен.

— С ним еще один мексиканец. Его зовут Хосе Домингес.

— Вторая половина мексиканцев носит фамилию Домингес. И всех их зовут Хосе. Десять тысяч.

— А как тебя зовут?

— Меня зовут так, как третью половину мексиканцев. Мигель Санчес.

— В одном целом всего две половины, — встрял Марти, которому два стаканчика виски на уставший и отвыкший организм упали как целая бутылка. — Не бывает трех половин.

Бармен посмотрел на него сочувствующим взглядом.

— У тебя очень умный друг, — вздохнул он. — Трудно жить умным. Двадцать тысяч.

Питер замолчал, делая вид, что приценивается.

— Понимаешь, Мигель. Мне даже не нужно знать, где они. Я это знаю. Мне нужно только две вещи. Узнать, тут ли они в данный момент. И нужно, чтобы кто-то сообщил им, что я приехал и хочу подвалить к ним, поболтать об одном деле. Ты же знаешь их. Если приехать без предупреждения, могут случиться неприятности.

— А с чего ты взял, что у меня есть связь с ними?

— Я жил в этом городе пару лет назад, — намекнул Питер. — Я дам десять тысяч и бинокль.

— Подари бинокль своей бабушке, — рассмеялся Мигель. — Сейчас это самое бесполезное изобретение человечества. Светосилы недостаточно, чтобы в него смотреть в темноте.

Питер раскрыл рот, пораженный тем, что мексиканский бармен знает, что такое светосила.

— Пять. И ночной бинокль, — предложил он, когда смог вернуть челюсть на место.

— Годится, — вздохнул бармен, делая вид, что его только что ограбили. — Тащи свой ночник, и положите свои задницы куда-нибудь в уголок. Мне понадобится время, а я вроде как еще и работаю.

Они перебрались за стол возле окна, заказали по стейку, который оказался совсем дешевым по сравнению с виски, лишь чуть дороже докризисного времени. Видимо, говядина тут была пока не в дефиците. Горячее жареное мясо после долгого питания всухомятку подействовало расслабляюще.

— Как думаешь, у нас все получится? — возбужденно спросил Марти.

Близость цели доводила его до помешательства, глаза сверкали, подрагивали руки, и речь стала неразборчивой.

Питер ответил не сразу:

— Всякое может случиться. Я имел с ними дело. Они мне многим обязаны, но ничего не должны. И это очень жесткие люди. Им чуждо сострадание. Они знают только выгоду. За былые заслуги они нам помогать не станут. Будем надеяться, что мы сумеем их заинтересовать.

Разговор прервал рев моторов. На площадку перед баром въехали сразу несколько внедорожников. Это были серьезные машины, не городские паркетники. Лебедки, мощные кенгурятники, дополнительные фары поверху, сетки на лобовом стекле, большие багажники на крыше, заваленные грузом. Машины были хорошо подготовлены для путешествий по бездорожью. И въехали они на стоянку четко, будто в строю. Питер с неудовольствием смотрел, как из машин выгружаются вооруженные люди.

Бармен тоже сморщился, как от зубной боли. Похоже, эту компанию он уже знал.

Первым в бар ввалился здоровенный мужик с густой бородой и конским хвостом на затылке. Из-за бороды его возраст трудно было определить. Он был одет в армейские штаны и ботинки и военную куртку времен Вьетнама. Она была расшита на спине, как у ветеранов той войны. Только вряд ли он мог там побывать по возрасту, несмотря на бороду. На плече у него болталась «М16А2» — армейская штурмовая винтовка, обвешанная всем, чем только можно, включая ночной прицел и подствольный гранатомет. Следом за ним появилась и вся шайка не менее живописных типов.

— Привет, Стэн, — первым поздоровался бармен. — Как поездка? Удалось найти дорогу?

— Черта с два, — выругался бородатый. — Проводника, которого ты мне посоветовал, еще позавчера пришили техасские рейнджеры.

— Жаль, хороший был парень, — погрустнел бармен.

Но непонятно было, чего ему больше жаль — погибшего проводника или того, что он не избавился от всей банды.

— Давай виски, — распорядился Стэн. — И не ной, я же всегда плачу по счетам.

— По счетам платишь, — согласился Мигель. — Только твои парни народ распугивают.

— А я разве виноват, что к тебе ходят одни засранцы, которые боятся моих парней? — загоготал Стэн, оглядывая бар вызывающим взглядом.

Марти хотелось побыстрее уйти отсюда, не дожидаясь неприятностей, но им приходилось остаться, пока Мигель не выполнит свое обещание.

У байкера тут же отобрали кий и прогнали из-за стола. Он было покачал права, но на него уже просто не обращали внимания. Это было настолько унизительно, что тому ничего не оставалось делать, кроме как незаметно исчезнуть. Ни к старикам, ни к пограничнику с мексиканцем никто не вязался.

— Кто это? — спросил Питер, когда Мигель принес им новую порцию выпивки.

— Дикий Пес Стэн, — безо всякого пиетета сообщил бармен.

— Дикий Пес? — хмыкнул Питер.

— Ага, — презрительно усмехнулся Мигель. — Наверное, сам сочинил себе прозвище пострашнее и поглупее. Нормальные люди такого не придумают.

— А кто он?

— Да дикий пес его знает! Он нездешний. Появился тут за два дня до вас, со всей своей братией. Хотят перейти границу в Мексику, но не знают дороги. А идти к ним проводником мало кто хочет.

— Его ребята неплохо вооружены. И машины у них подходящие.

— Если я правильно понял, — пояснил Мигель, — он откуда-то с севера. То ли из Вайоминга, то ли из Монтаны. Они были в Скалистых горах, когда все началось. Говорит, что охотились. Но я не верю. По-моему, у них какая-то военизированная организация, типа милиции. Посмотри на них. На первый взгляд обычная банда. Но на самом деле ни в одной банде не бывает такой четкой структуры — они разбиты по звеньям, у каждого звена свой командир, все беспрекословно подчиняются Стэну, четкая иерархия и распределение задач. Отсюда у них и оружие. А уж где они добыли армейские образцы — не моего ума дело.

Бармен вернулся за стойку, позвав за собой Питера. Линда тоже встала и ушла в туалет. Марти прицелился было хлопнуть еще стаканчик виски, как кто-то подергал его за рукав.

— Привет, Марти!

Он посмотрел, кто его позвал, и чуть не проглотил виски вместе со стаканом.

— Филлис?! Как ты здесь оказалась?

Марти потряс головой, надеясь сбросить наваждение. Но белокурая девчушка с ранчо в Вайоминге никуда не делась, так и стояла, улыбаясь.

— А мы с мамой и дядей Стэном сюда приехали, — сказала девочка. — Только дядя Стэн не разрешает никуда от него отходить. Ругается очень.

Марти кивнул головой, не найдя слов.

— А вы нашли свою дочку?

— Нет, — выдавил Марти. — Но скоро найду. Мне обещали помочь.

— Вы ей привет от меня передайте.

— А где твой папа?

Филлис грустно пожала плечами:

— Он не поехал с нами. Когда приехал дядя Стэн со своими друзьями, папа обиделся и куда-то ушел. Даже попрощаться не вышел. Ладно, я пойду, а то дядя Стэн будет сердиться.

Марти проводил ее глазами и наткнулся на взгляд Хейзел. Она сидела за столом со Стэном и пристально глядела на Марти. Сейчас на ней были обтягивающие джинсы и кожаная куртка, рыжие волосы собраны в хвост. Решительная женщина с поджатыми губами и жестким взглядом мало чем напоминала ту домохозяйку, которую он видел на ранчо. У Марти не было сомнений в судьбе Тэда. Было жаль этого фермера. Наверняка лежит сейчас где-нибудь на своей ферме, подготовленной ко всем невзгодам, с пулей в груди. С подачи Хейзел это случилось или вопреки ее воле — но она переступила через решение мужа и выбрала себе судьбу сама.

— Пойдем, через сорок минут нас ждут.

Питер похлопал Марти по плечу. Тот с готовностью вскочил, чтобы взгляд Хейзел не жег его.


Аэродром располагался в пяти милях к северу от города, в направлении гор. Поле было огорожено сеткой, по верху которой шла колючая проволока и какие-то провода. Из чего Марти сделал вывод, что это либо сигнализация, либо вовсе по сетке пущен ток, хотя это и запрещалось. В пользу сигнализации говорило то, что как только они подъехали к железным сдвижным воротам, сразу же включились прожектора. Но и ток исключать было нельзя, потому что патрульная машина охраны каталась по периметру с довольно большим интервалом. Вряд ли так хорошо охраняемый объект был вверен всего одному наряду.

— Пошли, — позвал Питер. — Хочу, чтобы вы присутствовали при разговоре и никаких недоговоренностей между нами не было.

Навстречу им вышел плотно сложенный мексиканец лет сорока пяти, на широком лице которого выделялись седые усы, хотя волосы при этом были абсолютно черными.

— Здравствуй, Бен, — поприветствовал Питер.

Линда и Марти остановились в шаге позади.

— О, Счастливчик! Сколько лет, сколько зим! Давно не виделись.

Радостные слова мексиканца контрастировали с абсолютно равнодушным тоном его речи и маленькими острыми глазками, которыми он первым делом ощупал собеседников.

— Два года, точно.

— Хорошее было время.

— Ну, по крайней мере, не было скучно.

Питер засмеялся, но было видно, что он напряжен.

— У меня к тебе есть дело, Бен.

— Я догадался. Без дела к Бену никто никогда не приходит, — сокрушенно развел тот руками.

— Хосе, наверное, уже сказал тебе о нем. Я говорил с ним по телефону.

— Что-то такое говорил, — пожал плечами Родригес. — Но я не доверяю разговорам через третьи руки. Всегда лучше услышать предложение от того, кто предлагает. Иногда при этом предлагающий сам понимает, что его предложение не имеет смысла.

— Мое имеет.

— Тогда говори.

— Мне нужен самолет.

Родригес только рассмеялся, будто услышал ужасно смешную шутку.

— И самолет мне нужен серьезный, для дальнего полета, — не обратил внимания на смех Питер.

— Я понял твою просьбу, — оборвал смех мексиканец. — У меня есть такой самолет. Я пока только не понял, почему я должен его тебе дать.

— Потому что я хочу его у тебя купить.

— Да? — не удивился Бен. — И сколько ты готов за него заплатить?

— Десять миллионов тебя устроят?

— Долларов?

— Ну, не песо же.

Бен пнул ногой камушек, посмотрел, куда он улетит, и скучающим голосом сказал:

— Счастливчик, ты, наверное, немного не понимаешь, что происходит. Я верю, что в твоей машине лежат десять миллионов баксов. Но они теперь никому не нужны. По стране стоят десятки банков, оставшихся без охраны и без владельцев. Сотни магазинов. Деньги лежат под ногами. Их никто не берет. Ваши доллары — очень плохая валюта. Они плохо горят. Ими даже костер не разожжешь. Мне жаль, Питер, но мне не нужны твои доллары.

— А что тебе нужно?

— Мне? — пожал плечами Бен. — Да ничего. У меня все есть. На моем поле стоят два заправленных «Хоукера» с подвесными дополнительными баками. Завтра я улетаю. Я могу взять тебя с собой. Одного. Ты меня знаешь, я не люблю обманывать, Я возьму тебя не потому, что мы с тобой когда-то работали вместе. А потому, что ты хороший пилот и можешь мне пригодиться. А твоя жена и твой друг мне не нужны. У тебя есть время подумать. До завтра.

— А куда ты летишь?

— В Рио. Топлива как раз на пять с половиной тысяч миль. Махнем без посадки. Подумай. Я скажу охране, чтобы тебя пропустили, если ты приедешь один.

Бен развернулся и пошел к воротам, ясно дав понять, что разговор закончен.

Марти в ярости сжимал кулаки. Исполнение желаний ускользало прямо из-под носа. К тому же он был взбешен тем, что о нем говорили при нем же как при неодушевленном предмете.

— Вот ублюдок, — прохрипел он, пытаясь совладать с чувствами.

— Я предупреждал, — вздохнул Питер. — Договориться с ними будет непросто. Обидно, что Бен отказался от денег. Это сильно усложняет задачу. Но кое-какие мысли у меня есть.


Вместо того чтобы вернуться в Делл-Сити, Питер направил машину в горы. По узкой разбитой дороге он поднялся вверх по хребту, обходящему аэродром справа.

— Прежде чем предпринимать какие-то действия, нужно провести разведку, — пояснил он свои маневры. — Я тут бывал, места знаю.

Забравшись повыше, он загнал броневик в расщелину у дороги и привалил кустами. Линда осталась в машине, охранять ее. Питер с Марти вооружились биноклями и приборами ночного видения и пошли на разведку. Сначала Марти натянул ПНВ на лоб, но чуть не убился и не разбил драгоценный прибор. Среди нагромождения давно остывших камней толку от него было мало. Ежеминутно рискуя расшибить лоб, сломать ногу, а то и вовсе сверзиться с верхотуры, они пробирались в темноте с четверть часа, пока внизу не засверкали огни аэродрома.

Питер спрятался за камень, разглядывая местность.

— Смотри, — вытянул он руку вперед. — Видишь, на полосе стоят четыре «Сессны»? Это местная авиация ближнего радиуса. А вон полоса, которая идет поперек основной и уходит в горную лощину. На ней, почти у самых склонов, стоят два «Хоукера». Отлично.

Питер, по сути, разговаривал сам с собой, складывая у себя в голове наметки будущей операции.

— Это «Хоукеры» тысячной модели, — продолжал Питер, вглядевшись в самолеты. — Не самые свежие, но вполне еще рабочие машины. С подвесными баками и без полной загрузки до Африки должно хватить. Лишь бы приборы работали нормально. Но у Бена с этим обычно полный порядок. Так… Пускачи рядом стоят, это очень хорошо. Патрульная машина только одна. Часовых вижу возле главных ворот. А вот запасные ворота, похоже, только на сигнализации. Ох, расслабился ты, Бен! Ну что, поехали обратно в город, обдумаем, как нам дальше быть.


Линда попыталась было настоять на том, что сначала нужно поспать, но Питер наотрез отказал ей в такой малости.

— Либо мы свалим из этой дыры прямо сегодня, либо останемся тут навсегда, — заявил он и этим пресек все возражения. Оставаться тут никому не хотелось.

Они снова вернулись в бар Мигеля Санчеса и заняли прежнее место в углу. Линда тут же привалилась к стене и бессовестно засопела. Банда Дикого Пса Стэна полностью оккупировала бар. Даже старики и пограничник с одноглазым мексиканцем покинули заведение. Мигель с кислым лицом подносил заказы, изнемогая от желания достать из-под стойки свой дробовик и перестрелять чужаков к чертовой матери.

— Итак, что мы имеем… — задумался Питер. — Продать самолет нам не хотят, пустить на борт — тоже. Остается одно — забрать «Хоукер» самостоятельно. Теоретически, можно попробовать спуститься со склонов горы и попытаться его угнать. Но это из разряда фантастики. Линда нипочем не сможет там спуститься, да и мы с тобой, скорее всего, сломаем шеи. Не зря с той стороны аэродром даже не охраняется. Это задача для подразделения «Дельта», а не для лохов вроде нас с тобой. Но даже если мы там спустимся, как только мы начнем запускать двигатели, сразу примчится охрана. И даже если случится чудо и ты с пулеметом отобьешь их атаку, они просто перегородят взлетную полосу, и все — полет закончен. Вот такая безрадостная картина. Нам нужно найти выход.

— Слушай, Питер, — перебил вдруг Марти. — Бен звал тебя одного. Почему ты не согласился?

Симмонс вытаращился на него, как на человека, издавшего неприличный звук в опере.

— Мы вместе проехали полстраны, мы в боях участвовав. Как я могу просто плюнуть на все это? А Линда — она же моя жена!

Для Питера эти объяснения были исчерпывающими и полностью достаточными.

— А зачем я тебе нужен? Я ведь уже все тебе рассказал, что знал. Зачем ты меня за собой тащишь?

Питер задумался на мгновение, а потом серьезно ответил:

— Я это делаю для себя, а не для тебя. Понимаешь, человек не может выжить один. Если он ни за что и ни за кого не отвечает, у него нет силы. Одиночки быстро становятся животными, которые могут укусить, но, скорее всего, просто сбегут. Они слабые. А когда за твоей спиной кто-то есть, кто-то, кого ты тянешь, кого защищаешь, за кого ты в ответе, — это придает тебе сил. Предать такого человека — это все равно что предать самого себя. Даже хуже. Я довезу тебя до Африки и там с большим удовольствием брошу, — засмеялся Питер. — Ты хороший парень, но ты, черт тебя подери, довольно тяжелый груз.

— А Бен?

— Что Бен?

— Он же тоже тебе доверился. А ты хочешь украсть у него самолет. Украсть спасение.

— Да к черту Бена, — махнул рукой Питер. — Я ему ничего не должен. Ты же слышал, как он сказал — я нужен ему как хороший пилот. И только. Если я буду ему мешать, он с легкостью и без малейшего сожаления перережет мне глотку. Он одиночка. Он не умеет ни за что отвечать. Он отвечает только за себя, и ради себя он предаст, убьет кого угодно. Понимаешь, он убьет меня, если узнает, что я задумал. Но если я угоню у него самолет, он не станет на меня злиться. Для него это слишком серьезное чувство. На самом деле эмоций в нем не больше, чем в гремучей змее. Если мы когда-нибудь снова встретимся, он будет опять иметь со мной дело, если это будет выгодно. А если не будет — пристрелит. Такие уж люди, Марти. И нам нужно у такого человека отнять то, что он отдавать совершенно не хочет.

— У меня есть мысли на этот счет.

— Какие?

— Дикий Пес Стэн.

Питер долгим взглядом посмотрел на Марти.

— А что, в этом есть рациональное зерно. Это такая сумасшедшая идея, что из нее может что-нибудь получиться.

Когда Питер принимал решение, он уже не сомневался и приступал к его реализации немедленно. Не успел Марти ничего сказать, как Питер встал, подошел к столу, где целенаправленно накачивался пивом Стэн, и уселся на свободное место.

Бородач медленно опустил кружку, обтер ладонью бороду и тяжелым взглядом уставился на наглеца.

— Привет, Пес, — сказал Симмонс. — Меня зовут Пит Счастливчик. Я здесь, чтобы помочь тебе. А ты за это поможешь мне.

— Выкладывай, — сказал Стэн. — И лучше бы твое предложение было толковым. Потому что у меня очень хреновое настроение. И если ты мне его ухудшишь, тебе конец.

Питер покачал головой, показывая Марти, что сам справится.

— Я слышал, вы хотите покинуть землю США? Но вы выбрали неправильную цель путешествия. У меня есть правильная цель, и я знаю, как туда добраться. Единственное, чего мне не хватает, это крепких парней с автоматами, которые знают свое дело.

Стэн отодвинул кружку с пивом.

— Ты меня заинтересовал. Поговорим.


Пока Питер толковал с Диким Псом, Марти отошел к стойке бара, пропустить кружечку пива. Не прошло и пары минут, как рядом с ним присела Хейзел, Она жестом заказала виски и сидела рядом, не произнося ни слова.

— Неожиданная встреча, — не выдержал Марти.

Хейзел промолчала, нервно покручивая стакан на стойке.

— Надеюсь, Тэд умер легко? — жестко ударил Марти.

Девушка вздрогнула, будто ее ткнули раскаленной спицей. Непонятно, чего она хотела достичь своим молчанием, но достигла прямо противоположного. Она уставилась на Марти злыми глазами, превратившимися в щелочки. Огненный румянец полыхнул на ее щеках.

— Что ты понимаешь? — прошипела она. — Это из-за тебя его убили!

— Да ну? — обалдел Марти от такого поворота.

— Если бы ты забрал тогда Филлис, ничего бы этого не случилось! Мне нужно было увезти ее оттуда любой ценой, а Тэд никогда бы на это не согласился.

Марти вспомнил схватку под Розуэллом и разозлился. Любой ценой? При этом цену должен был заплатить кто-то другой!

— Если бы мы взяли ее с собой, у нее уже трижды был бы шанс погибнуть! — процедил Марти. — От пули твоего сумасшедшего братца, при нападении мародеров и во время боя с частями Национальной гвардии. Не слишком велика цена для твоего спокойствия? Кстати, кто прикончил Тэда? Твой новый бородатый муж?

Если бы взгляд мог убивать, Марти не хватило бы и девяти кошачьих жизней — столько ненависти было в глазах Хейзел.

— Чтоб ты сдох, ублюдок! — выдохнула она, когда смогла говорить.

— Ну, с этим проблем не будет. Сейчас у всех равные шансы, — усмехнулся Марти.

Грудь Хейзел вздымалась, пока она унимала сердцебиение и злость.

— У тебя шансов больше, — наконец сказала она, опустив глаза. — Я не знаю почему, но я это чувствую. У тебя больше шансов выжить. Возьми ее с собой!

— Да ты совсем сошла с ума, сучка, — брезгливо отстранился Марти. — Пытаешься навязать дочку первому встречному, обрекаешь мужа на смерть, лишь бы сбежать из его дома, пристраиваешься в подстилки грязному бандиту, снова стараешься избавиться от дочери… Ты змея, а не человек.

Хейзел медленно поднялась, окатила Марти волной ярости и вышла из бара.

— Дочку ее уложили спать у меня на втором этаже, — Мигель подошел тихо, поставив перед Марти новую порцию пива. — Хорошая девочка. Сущий ангел. Страшно видеть, что она попала в этот вертеп зверья.

Марти хмыкнул, оценивая мысль мексиканца. В его баре, похоже, и до банды Дикого Пса Стэна с интеллигентной публикой было неважно. Уж если даже он счел пришлых зверьем, то это чего-то да значило.

— Слышал, что в Эль-Пасо произошло? — понизил голос до заговорщического шепота Мигель.

— Нет.

— Говорят, беженцы решили прорваться через контрольные пункты на границе с Мексикой. Мексиканцы в ответ открыли огонь из пулеметов. Была мясорубка, больше сотни погибших. Американцы подтянули танки. Похоже, назревает война.

— Чертовы идиоты! — выругался Марти. — Мир рушится, а людям больше нечем заняться, кроме как убивать друг друга! А что говорят про Розуэлл?

— А что про него должны говорить? Слышал, что там были какие-то беспорядки, но Национальная гвардия их ликвидировала.

Марти горько усмехнулся, раздумывая, рассказать ли бармену о том, что там произошло на самом деле. Но его прервал Питер:

— Выходим. Через два часа встречаемся на северной окраине города.


План операции был прост. Проще просто некуда. Бойцы Стэна должны атаковать главные ворота аэропорта, отвлекая на себя всю охрану. Даже если им удастся с ходу прорвать оборону, они не должны углубляться на территорию аэродрома. В их задачу входило поднять максимальный шум и, по возможности, ликвидировать побольше охранников.

Питер со своим экипажем и еще два бойца Стэна в это время должны пройти запасные ворота, стремительно проскочить к заправленным «Хоукерам», приготовить их к запуску. Как только все будет готово, они должны дать сигнал, по которому нападающие приступают к решительному штурму, уже не скрывая своих сил. Самолеты к тому времени запущены и движутся по взлетной полосе навстречу атакующим. Там остановка, все запрыгивают в самолеты и взлетают.

План выглядел сумасшедшим по своей простоте, но именно это Питер разрекламировал как залог удачи. Чем проще, тем лучше. Среди парней Стэна оказались двое с правами пилотов малой авиации. Питер убедил их, что «Хоукер» управляется точно так же, с поправкой на скорость и размер. То есть это то же самое, как водить машину. Если ты справляешься с легковушкой, то и грузовиком сможешь управлять, если, конечно, будешь делать это аккуратно.

Броневик и джип медленно катили по дорожке среди зарослей невысоких колючих кустов. Они двигались с выключенными фарами и почти на холостом ходу, чтобы звук моторов был не слышен. Вот и последний поворот перед запасными воротами.

Команда спешилась, только Линда осталась в машине. Ничто не нарушало тишину. Даже привычные для этих мест цикады пропали.

— Что-то похолодало, — поежился Кайл, один из летчиков Стэна.

Температура действительно стремительно падала и соответствовала скорее ноябрьской для этих мест. То ли еще ждет впереди тех, кто останется!

У Марти явственно дрожали руки и даже клацали зубы. Он думал, что ему холодно, но на самом деле его бил предбоевой мандраж. Еще ни разу в жизни он не готовился к бою сознательно. До сих пор все схватки происходили неожиданно.

Летное поле было погружено во тьму, только периметр ограды освещался прожектором. Открытый джип патрульных протарахтел мимо, и все снова стало тихо. До главных ворот было больше полумили.

— Приготовьтесь, — прошептал Питер.

Марти и Кайл взяли в руки концы лебедок с крюками и начали растягивать трос.

— Стэн! — вполголоса сказал в рацию Рони, второй летчик. — Ты готов?

— Готов, — прохрипел динамик.

— Начинай.

Несколько долгих секунд ничего не происходило. И вдруг тишину прорезали автоматные очереди, и почти тут же в ответ гулко ударил пулемет охраны. Раздалось несколько взрывов — это пошли в ход гранаты. Заревела сирена сигнализации. Высоко в небо метнулись яркие черточки трассеров.

— Пора!

Марти с Кайлом подбежали к воротам, уже не беспокоясь за сигнализацию — она и без них орала так, что слышно было, наверное, в Мексике. Крюки зацепились за верхнюю перекладину ворот с первого раза. Тут же взревели моторы, машины дали задний ход, и ворота слетели с направляющих. Марти с Кайлом едва успели отпрыгнуть в стороны, чтобы их не прибило.

Теперь быстро сдернуть крюки и забросить их на капот и крышу — сматывать лебедки не было времени.

Машины незамеченными проскочили освещенное пространство и рванулись к взлетной полосе у подножия, где стояли «Хоукеры». У главных ворот разгорался бой. Стэн выполнял свою часть уговора, обстреливая КПП, домик охраны и здание диспетчерской со всех стволов, пока не переходя в наступление. Отраженное горами эхо пальбы металось над аэродромом.

Тысяча ярдов взлетной полосы тянулась, как трансконтинентальное шоссе. Но вот, наконец, и долгожданные самолеты. Они стояли рядом, как машины на парковке. Рядом с каждым был пускач — аэродромный агрегат, похожий на бытовой дизель, от которого запитываются энергосистемы самолета перед его запуском. Двери возле кабины пилотов, служащие трапами, были откинуты.

Питер с визгом и дымом из-под колес притормозил, выпрыгнул из машины и влетел в салон одного из самолетов.

— Все отлично! — крикнул он, выскакивая обратно.

Он откинул какой-то лючок на фюзеляже «Хоукера», присоединил к нему кабель пускача. Кайл, наблюдавший за ним, бросился ко второму самолету и продублировал действие.

С негромким визгом открылся задний багажный люк. Питер вернулся в кабину, подготавливая самолет к запуску. Линда забралась внутрь, принимать грузы, а Марти начал лихорадочно перекидывать вещи из броневика в самолет. Перед этим он настаивал, чтобы деньги оставить на земле, но Питер категорически отказался с ними расставаться.

Засвистели турбины второго «Хоукера» — парни Стэна не стали дожидаться, пока Питер со своей командой закончит приготовления.

— Черт! — выругался Симмонс в приоткрытое пилотское окошко. — Они все испортят! Жми, Марти!

Марти забросил очередной мешок поклажи, подскочил к пускачу, осветил его своим фонарем, нашел нужные тумблеры и кнопки, о которых ему сказал Питер, и нажал их, молясь про себя, чтобы не перепутать последовательность. При звуке заработавших турбин у него отлегло от сердца, но лишь на мгновение.

— Нас заметили! — крикнула Линда из дверей, вытянув руку в направлении боя.

Марти обернулся и похолодел. Прямо на них неслась машина. Ее фары быстро приближались.

— Не успеваю выйти на рабочий режим! — отчаянно закричал Питер и тут же заорал в рацию: — Стэн, давай в полную силу! Прорывайся! Самолеты запущены!

Со стороны машины раздалась пулеметная очередь. Издалека, на ходу, в темноте стрельба велась не прицельно, скорее на психологическое подавление. Марти инстинктивно присел.

— Если они повредят обшивку — нам конец, мы не долетим на низкой высоте!

Марти отчаянно посмотрел на самолет, на призывно отброшенный трап. Вздохнул, подошел к нему, отсоединил кабель, закрыл лючок «розетки», забросил в багажный отсек последнюю сумку. Повернулся к приближающейся машине охраны, за которой вспухали огненными шарами разрывы, сносящие к черту главные ворота. Разочарованно усмехнулся и поднял пулемет. Питер тащил его через всю страну. Пришла пора платить по счетам.

Первая очередь с руки, в стиле Рэмбо, ушла куда-то то ли в горы, то ли в Мексику и едва не вырвала «М60» из его рук. Марти сердито фыркнул. Лег на пыльный бетон взлетки, прижал приклад второй рукой, как полагается по наставлению. Тщательно прицелился.

— Ну, давай, родной.

До цели было ярдов двести пятьдесят — триста. Марти выдохнул воздух и нажал на спуск. Длинная очередь с трассерами через каждые два патрона ровной строчкой потянулась к ярким огням фар, потушив и раскрошив их в фейерверк огненных брызг. Разом наступила темнота, только где-то взревел в последний раз невидимый мотор и раздался скрежет металла по бетону.

Несколько секунд Марти просто лежал, не в состоянии поверить, что у него получилось. Из обалдевшего состояния его выдернул яркий свет. Врубив посадочные огни, мимо ехал самолет. У Марти перехватило дыхание, и сердце дало сбой. Трап был поднят. Его бросили!

— Марти! Бегом!

Он обернулся, и у него чуть не подкосились ноги от облегчения. Мимо ехал самолет под управлением парней Стэна. А их «Хоукер» дожидался его, и Линда свирепо орала на него, стоя у трапа, как стюардесса. Марти подхватил выручивший его пулемет и резво поднялся в салон.

— Занять места! — скомандовал через открытую дверь пилотской кабины Питер.

Марти прыгнул в кресло второго пилота, опередив Линду. Питер хлопнул его по колену.

— Отличная работа, старина! А ты говоришь — зачем я тебя тащу за собой! Кстати, парни, похоже, решили кинуть Стэна. Они убрали трап и закрыли двери.

«Хоукер» Кайла и Рони резво набирал скорость.

— Идиоты, полоса коротка для такого взлета, — презрительно заметил Питер. — Они думают, что на двухместной «Сессне»?

Очередная вспышка перестрелки у ворот закончилась победой атакующих. Три мощных джипа снесли ограждение и вылетели на бетон взлетной полосы. Одновременно с этим загорелись прожектора, освещающие ВПП, и джипы оказались как на ладони. Под перекрестным огнем нескольких пулеметов два из них остановились, тупо, как два бизона в брачной схватке, уткнувшись друг в друга.

— Что, Кайл! Решил сбежать от меня?! — крикнул в рацию Стэн, сидевший в уцелевшем джипе. — А ну, пошла вон отсюда, и забери свою соплячку!

С этими словами он вышвырнул из салона Хейзел с ее дочкой. Стэн был мерзавцем из мерзавцев, но какой смысл был тащить за собой в могилу еще и этих девок?

— Вот черт! — выругался Питер, увидев, как тяжелый внедорожник летит наперерез набирающему ход самолету Кайла. — Вот черт!

Он почти услышал, как дико хохочет Дикий Пес Стэн, срезая своей машиной боковую стойку шасси самолета. «Хоукер», будто споткнувшись, завалился набок. Крыло, в котором скрывался топливный бак, лопнуло, ударившись о бетон. Несколько тонн чистого керосина воспламенилось от искр. Через мгновение на месте самолета вспух нестерпимо яркий шар, в котором утонул и «Хоукер», и Стэн со своим джипом.

— Чтоб меня! — выдохнул Марти.

— Да чтоб их всех! — выкрикнул Питер. — Нам не хватит полосы!

Пожар бушевал как раз на стыке основной взлетно-посадочной полосы аэродрома и той, что вела к горам и на которой, в самой середине, они сейчас находились.

Питер принял решение, как обычно, мгновенно. Он свернул с ровного бетона ВПП и направил самолет к главной полосе напрямик, через каменистое поле. «Хоукер» подскакивал на неровностях, и оставалось только надеяться на удачу, чтобы он не подломил шасси на одном из многочисленных камней.

Ни жив ни мертв, Марти сидел в кресле, вцепившись в него обеими руками. Наконец самолет выбрался на асфальт взлетки. Пожар, бушевавший в считаных метрах позади, прикрывал их от пулеметов, установленных в двухэтажном домике диспетчерской.

— Коротка полоса, — с досадой сказал Питер.

— Что делать? — не своим, тоненьким голосом спросил Марти.

— Что делать? — усмехнулся Питер. — Взлетать. Больше ничего не остается. Взлет будет экстремальным. Зато, если не получится, никаких мучений. Раненых не будет! — Он захохотал над своей черной шуткой, не обращая внимания на безумные глаза Марти.

— Взлетай, сукин сын! — заорал Марти. — Взлетай! Я слишком много вытерпел, чтобы ты расшиб меня в самом конце!

— Желание пассажира — закон! — снова засмеялся Питер.

Он поставил самолет на тормоз и постепенно начал добавлять тягу. Гул турбин перешел на рев, а потом начал делаться все тоньше и пронзительней. Мощные тормоза удерживали «Хоукер» на месте, но он начал ерзать по асфальту, как горячий конь или ягуар перед прыжком.

— Смотри! — крикнул Марти.

Навстречу им в сторону взлетной полосы по полю несся автомобиль.

— Это Бен! — обрадовался Питер. — Молитесь! Молитесь!!!

Он рывком отпустил тормоза и вывел тягу на максимум. «Хоукер» рванулся вперед, будто кот, за которым гонится свора собак. Разметка взлетки сливалась перед глазами, но еще быстрее приближалась машина Бена. Вот она уже вылетела на асфальт ВПП и устремилась вперед.

— Молитесь!

«Благочестивая» Линда вспоминала известные ей молитвы, сцепив руки перед лицом. Убежденный атеист Марти лихорадочно крестился.

Двести ярдов… Сто… Пятьдесят…

— Я — Счастливчик! — выкрикнул Питер и рванул тонкий штурвал «Хоукера» на себя.

Самолет, еще не набравший достаточной скорости, с трудом оторвался от асфальта и едва не проломил колесами крышу автомобиля. Бен в ярости выскочил из машины и начал палить из пистолета вслед.

— Я — Счастливчик!

Прочертив колесами по кустам и низким деревьям за оградой аэродрома, самолет на малой высоте, в любой миг готовый свалиться на толком еще не покинутую землю, тянул в сторону Делл-Сити.

— Я!!! Счастливчик!!!

И «Хоукер» уступил. По всему его корпусу прошла мелкая дрожь, как по телу мустанга, сдавшегося объездчику, и он медленно начал набирать высоту.

Они кричали каждый что-то свое, не слушая друг друга. Они целовались и обнимались, мешая Питеру поднимать «Хоукер». Марти с Линдой обхватили друг друга и исполнили что-то вроде пьяной джиги. Питер хохотал во весь голос и орал, что он счастливчик и, пока он в самолете, весь мир может катиться к черту.

«Хоукер» забирался все выше и выше. Где-то внизу чернела испоганенная пеплом и преданная людьми земля Соединенных Штатов Америки. Далеко-далеко на горизонте бриллиантовой россыпью светились огни Эль-Пасо и его огромного мексиканского «спутника» — Сьюдад-Хуареса. Среди этих далеких огней что-то посверкивало, как рождественский салют. Это танки армии США расчищали дорогу своим беженцам, снося посты мексиканцев, наматывая на гусеницы кишки солдат и распыляя в атомы их огневые точки своими дальнобойными и совершенными орудиями. А мексиканские бойцы поджаривали «Абрамсы» один за другим из гранатометов и ПТУРов, заодно поливая толпы беженцев из пулеметов. Люди увлеченно и самозабвенно убивали друг друга. Как всегда. Как во все времена.

Но Марти, Питеру и Линде было плевать на то, что происходит где-то там, в недосягаемом далеке от них.

«Хоукер» сделал разворот — и взял курс на Африку.