Вендетта по лас-вегасски Дон Пендлтон Палач #09 Лас-Вегас, штат Невада... Мак Болан проводит очередной боевой рейд против мафии, в результате которого похищает четверть миллиона долларов и освобождает полуживого полицейского, сообщающего ему о готовящейся синдикатом операции по переводу колосссальных средств в страны Карибского бассейна с целью расширения своего преступного бизнеса... Боссы Организации принимают решение навсегда избавиться от угрозы, исходящей от Мака Болана-Палача. Город наводнили сотни профессиональных убийц. Дон Пендлтон Вендетта по лас-вегасски Глава 1 Задача казалась одновременно и простой, и сложной. Предстояло остановить две большие машины, сорвать контратаку двух десятков хорошо вооруженных мафиози, сопровождающих груз, и захватить кассу — дневную выручку лас-вегасских казино, которые контролировались мафией. Он заранее предполагал, что самым сложным окажется второй этап операции: отрыв от противника после неизбежной атаки «солдат» из опорного пункта — хорошо укрепленной и охраняемой виллы, расположенной выше по склону горы. На все отводилось пятьдесят секунд. Высокого человека в черном комбинезоне, сидевшего под огромным валуном среди каменистой осыпи, звали Мак Болан. Но в мафиозных кругах его чаще называли Мак-подонок, Черный Блиц, Палач и совсем просто — «эта сука Болан». Прижавшись спиной к гладкому боку огромного валуна, вросшего в землю на склоне горы, поднявшейся среди пустыни на полпути между Лас-Вегасом и озером Мид, Мак поглядывал на отдаленные огни знаменитого города — столицы игорного бизнеса, — освещавшие горизонт западнее того места, которое Болан выбрал для засады. Висевшая высоко в небе луна, похожая на матовый светильник в общественном туалете — такая же пыльная и залапанная, — подслеповато щурилась на хаотичный каменистый пейзаж и простиравшуюся во все стороны пустыню. Сам Болан сливался с пейзажем. Едва заметная черная тень, он растворялся в ночи, оставаясь, тем не менее, грозным посланцем смерти, хаоса, войны на уничтожение. В трехстах метрах от его укрытия, вверх по склону, располагался настоящий военный лагерь — один из опорных пунктов мафии, укромный уголок на случай тяжелых времен, своего рода «форт Нокс», куда стекались деньги из казино и всевозможных притонов, где процветал нелегальный игорный бизнес. Специальные команды проезжали по всем злачным местам и собирали выручку прежде, чем появлялись инкассаторы в сопровождении полиции. Суммы, собранные таким образом, назывались «сливками». Глубокая рекогносцировка позволила Болану обнаружить в парке вокруг виллы шесть охранников, вооруженных «томпсонами». Полдюжины других следили за безопасностью обоих этажей крепости. Пока Болан вел наблюдение за логовом мафии, прилетел вертолет и опустился за оградой на территории виллы. По расчетам Мака, он доставил группу кассиров и охрану для перевозки снятых «сливок». При атаке придется учитывать присутствие этой машины: она может доставить ему серьезные неприятности. Недалеко от ворот ограды стоял джип, готовый рвануть с места при малейшей тревоге. Кроме того, на песке за виллой Мак заметил следы вездехода. Атаку нужно провести очень аккуратно, каждая ее фаза должна быть рассчитана с точностью до секунды. «Вполне вероятно, что пятидесяти секунд окажется достаточно», — подумал Болан. Черная лента шоссе, протянувшаяся от самого Лас-Вегаса, поднималась в гору, огибала ее и сбегала вниз к зоне отдыха озера Мид. Частная дорога, которая вела к форту мафии, резко ответвлялась от шоссе и круто взбиралась в гору, метров тридцать шла почти горизонтально и затем снова карабкалась вверх. Болан решил устроить засаду именно здесь, перед вторым подъемом. Он расположился чуть выше дороги и получил возможность наблюдать за местностью, в том числе и за развилкой дорог. Выходя из крутого поворота на ровное место, машины со «сливками» добавят газу, чтобы набрать скорость перед вторым, более крутым подъемом. Скорее всего, водители попытаются взять его на полном ходу. Насколько Болан разбирался в привычках работающих на Организацию шоферов, он не сомневался, что обе машины вихрем промчатся отрезок в тридцать метров. И вот тут-то, перед подъемом, ему придется остановить их. Иначе при обстреле они свалятся в пропасть и тогда он навсегда потеряет столь нужные ему деньги. В конце концов, он явился сюда не для того, чтобы безвозвратно похоронить четверть миллиона долларов, а чтобы экспроприировать их для нужд своего дела. А раз так, встречать их он будет здесь, а не в другом месте, хотя крепость мафиози находится всего лишь в трехстах метрах отсюда. С другой стороны, с позиции Болана открывался превосходный обзор всей местности, его машина в полной готовности стояла у обочины федеральной дороги, и сверху ее не было видно. После нападения он сможет вихрем унестись с опасного места. Болан повесил на шею «стоунер» — пистолет-пулемет, который он по достоинству оценил еще во Вьетнаме. Снабженный дисковым магазином под патроны калибра 5.56, он обладал прекрасной скорострельностью: тысяча выстрелов в минуту. Диск вмещал сто пятьдесят патронов, и Мак считал, что для предстоящей операции этого ему хватит с лихвой. Кроме того, на всякий случай у него на поясе висел безотказный «кольт 45». Но его главным козырем являлась безобидная на первый взгляд труба из стекловолокна, лежавшая рядом. Это была легкая пусковая установка для стрельбы ПТУРСом — нечто вроде базуки с дальностью стрельбы до четырехсот метров. Однако Болан собирался стрелять в свою цель почти в упор. Палач основательно подготовился к схватке, которая, по его расчетам, продлится не более пятидесяти секунд. Если все пойдет, как задумано, то он уложится даже раньше. В противном случае... Болан предпочитал не думать о последствиях. Близился час "Ч". Долетевший до ушей Болана рокот двух мощных двигателей говорил о том, что полученная им информация оказалась точной, и машины со «сливками» не запаздывали. Мак выдернул предохранительную чеку из спускового механизма, установил прицел и положил трубу ПТУРСа на плечо. Глядя в окуляр прицела, он увидел два здоровенных «кадиллака», на глянцевых крышах которых играли отблески лунного света. Приближаясь к крутому повороту и подъему, который предшествовал прямому участку дороги, обе машины притормозили. Они двигались с интервалом примерно в десять метров, освещая дорогу перед собой ярким светом мощных фар. Болан плотнее приник к окуляру прицела и навел трубу ПТУРСа на головную машину. На щеке у него задергалась крохотная мышца. Мак сделал выдох и, затаив дыхание, нажал на пусковую скобу... ПТУPC рванулся к цели, оставляя за собой пронизанный искрами хвост дыма. Передний «кадиллак» приподнялся на огненном столбе, тяжело перевернулся на бок, как раненое животное, и весело запылал, разгоняя ночную тьму высоко взметнувшимися языками яркого пламени. Реакцию пассажиров второй машины долго ждать не пришлось. Лимузин резко со скрипом затормозил, едва не ткнувшись капотом в разгоравшийся костер, в который превратилась головная машина. Заскрежетала коробка передач, и «кадиллак» дал задний ход. Одновременно с обеих сторон распахнулись дверцы, и два «томпсона» начали поливать свинцом груду валунов, из-за которых прилетела ракета. Но Болана там уже не было. Держа «стоунер» наизготове, он неслышно пробирался к дороге, стараясь держаться в тени. Не останавливаясь, он полоснул очередью по ветровому стеклу сдающей назад машины. «Кадиллак» резко развернуло поперек дороги, и он остановился, упершись задним бампером в крутой откос. Из машины выскочил стрелок и опустился на колено рядом с открытой дверцей. Он вскинул автомат, целясь в черный силуэт, появившийся на дороге, но выстрелить не успел. Очередь из «стоунера» смела мафиози с дороги и, словно тряпичную куклу, отбросила на обочину, к самой скале. Изнутри машины гулко загремел другой «томпсон», но второй ПТУРС прошил «кадиллак» на уровне стекол, и дуэль закончилась грохотом взрыва, сопровождаемого ослепительным огненным шаром, вспыхнувшим в салоне машины. Болан негромко считал — нет, не трупы, а секунды, — и когда дошел до двадцати, в крепости наконец подняли тревогу. Пока все шло точно по расписанию. С командой второй машины было покончено: два трупа лежали на дороге, еще два — на передних сиденьях, а сзади стонал раненый, прижимая к себе чемоданчик с деньгами. Болан забрал у него чемодан и револьвер, а взамен вложил ему в окровавленную руку значок снайпера. — Ложись на дорогу лицом вниз и не вздумай поднимать голову, — холодно посоветовал он раненому мафиози. Гангстер моментально исполнил приказ, а Болан побежал к пылающей впереди машине. К его удивлению, на дорогу из нее выбрался человек в горящей одежде. Болан шагнул вперед и, скривившись от отвращения, дал короткую очередь по живому факелу, избавляя несчастного от страданий. Тот умер мгновенно. На дорогу упал уже горящий труп. Но на этом сюрпризы не кончились. Из перевернутого и охваченного огнем «кадиллака» вывалился еще один человек и начал кататься по дороге, пытаясь сбить пламя, охватившее штанины его брюк. Голова человека была в крови, его руки крепко стягивала за спиной веревка, конец которой обкручивался вокруг его ноги и уже начинал тлеть. Болан подбежал к человеку и, надрезав ножом ткань брюк чуть ниже колен, оторвал загоревшиеся снизу штанины. Не теряя больше времени, он шагнул к взорванной машине и заглянул внутрь ее. От двух мафиози, сидевших спереди, мало что осталось. У одного не было головы и плеча, другого взрывом разорвало пополам на уровне груди. Еще два скрюченных трупа лежали сзади. Кошмарные останки уже начал пожирать огонь. От полуобгоревшего остова машины несло нестерпимым жаром. Прикрывая ладонью лицо, Болан выхватил из костра дымящийся порыжевший чемоданчик и тут же отбежал подальше от машины, опасаясь взрыва бензобака. Человек со связанными руками жалобно застонал, пытаясь на коленях отползти в безопасное место. Прошло тридцать секунд — пока все шло как нельзя лучше. Но сверху уже доносились тревожные крики и нетерпеливое стрекотание стартера — заводили джип. Болан подхватил под мышки связанного человека и оттащил его к обочине дороги. Он ушел вовремя — бензобак «кадиллака» с оглушительным грохотом взорвался, выбросив во все стороны длинные протуберанцы огня. Незнакомец пробормотал, стиснув зубы: — Дьявольщина! Не знаю, смогу ли... Болан оставил его на обочине и побежал за вторым чемоданом со «сливками». Прошло сорок секунд. Шум мотора джипа быстро приближался — водитель, похоже, даже не притормаживал на крутом спуске. Но дело было сделано, и Маку оставалось только исчезнуть. Место засады освещалось двумя чадящими кострами. С каждой секундой огонь набирал силу и рвался ввысь к бездонному звездному небу. Хозяйским взором Болан окинул поле боя, и в последний момент его глаза остановились на фигуре человека, стоящего на коленях на обочине дороги. Даже сквозь кровь, заливавшую его лицо, нельзя было не заметить умоляющего взгляда. Болан колебался всего лишь долю секунды, потом спросил: — Идешь со мной? — Да, иначе они закопают меня здесь живым, — ответил раненый сдавленным голосом. Он был не в лучшей форме, к тому же Болан вовсе не рассчитывал, что ему придется уносить ноги с таким грузом. Он мельком глянул на поворот дороги, потом снова на раненого. Считать он уже перестал: пятьдесят секунд истекли, все его планы пошли прахом. Мак поставил рядом с незнакомцем оба чемоданчика и медленно пошел вверх по дороге. Джип вот-вот должен был выскочить из-за поворота. Постучав по магазину «стоунера», Мак отметил, что в диске почти не осталось патронов. На пистолет-пулемет рассчитывать не приходилось. Вытащив из кобуры армейский «кольт 45», Болан поднял его и прицелился в то место, где должен был появиться джип. И он появился, притормаживая и едва вписываясь в крутой поворот дороги. В машине находились четверо мафиози. Двое из них держали в руках «томпсоны» и цеплялись за борта джипа, чтобы удержаться на месте. Наметанный глаз Болана уловил все эти детали в тот самый момент, когда его палец опустился на курок пистолета. Дальше все происходило словно при замедленной съемке: пули прошивали ветровое стекло и впивались в тела людей, сидящих за ним. Болан видел, как водитель выпустил из рук руль, и тот бешено закрутился в обратную сторону. Передние колеса джипа выскочили за обочину и повисли над пустотой. В следующий миг машина сорвалась в пропасть и, медленно переворачиваясь в воздухе, полетела вниз вместе со своими пассажирами. Болан не видел, как джип разбился о скалы, он только слышал, как тот катился вниз, подскакивая на неровностях крутого склона горы. Мак сунул в кобуру свой «кольт» и вернулся к раненому. Резким ударом ножа он перерезал веревку, впившуюся ему в запястья, и коротко бросил: — Нужно идти. — Боюсь, что не смогу, — простонал незнакомец. — У тебя перелом? — Нет, но я больше не могу... нет сил. — Придется идти, а не то отдашь здесь концы, солдат, — заметил Болан. Он подобрал оба чемодана и начал спускаться по склону вниз, туда, куда минутой раньше скатился джип. — Идти придется все время вниз, так что не переживай, — добавил Болан, оборачиваясь к ковылявшему следом за ним типу. Тот шел медленно, спотыкаясь и постоянно останавливаясь. Болан скорчил страдальческую гримасу, запустил один из чемоданчиков вниз по склону, затем подошел к своему нежданному попутчику и обнял его за талию. — Держись за мою шею, — сказал Болан, — и шевели ногами. Оставаться здесь опасно. На лице раненого появилось подобие улыбки. — Наконец-то, — произнес он, задыхаясь, — мы сматываемся вместе. — Незнакомец всем телом повис на Болане. — Вы меня еще не узнали? — Ты покойник, — проворчал Болан. — Что вы сказали? — Что ты покойник и я тоже, солдат, если мы вовремя не унесем отсюда ноги. Ты лучше не болтай и побереги силы. — Какой же я покойник, — простонал человек. — Меня зовут Лайонс. Карл Лайонс, Болан. Эти слова отняли у раненого последние силы, и он потерял сознание, повиснув на руках у Болана. Мак удивленно присвистнул, бросил второй чемодан с деньгами и взвалил потерявшего сознание полицейского на плечо. Ну разве не ирония судьбы? Он устроил здесь засаду, чтобы пополнить свою изрядно опустевшую кассу — война с мафией стоила больших денег. И он прекрасно справился со своей задачей, но потом внезапно потерял всякий интерес к чемоданам со «сливками». Он уходил ни с чем, если не считать полуживого фараона, повисшего у него на плече. Но Палач не сожалел о потерянных деньгах. Как бы то ни было, он прожил пятьдесят незабываемых секунд. Глава 2 Джо Станно по кличке «Чудовище» на протяжении двадцати лет создавал себе имидж необузданного, свирепого громилы. Собственно говоря, он и скроен-то был как раз для этой роли. Коротконогий, с непомерно развитым торсом, он походил на гориллу, а вечно озлобленное выражение его лица лишь подчеркивало ощущение гнетущей угрозы, которая постоянно исходила от этой горы мышц. Редкостный ублюдок и убийца-маньяк, Джо «Чудовище», тем не менее, занимал в Организации довольно высокое положение. В молодости Станно был подручным у ростовщиков и синдикалистов Бруклина, а чуть позже в Кливленде он попробовал себя в новом качестве — наемного убийцы, телохранителя и надсмотрщика. В начале 60-х годов суд присяжных штата Огайо при заслушивании свидетелей получил доказательства участия Станно в шестнадцати убийствах, двадцати трех заговорах с целью убийства и бесчисленном множестве случаев разбоя и шантажа. Тогда присяжные не приняли никакого решения, и Станно внезапно исчез. Спустя некоторое время Джо «Чудовище» всплыл в Лас-Вегасе в качестве начальника службы безопасности «Голд Дастера» — одного из новых отелей, которые росли в городе, как грибы. По данным некоторых федеральных агентов, Станно выполнял роль посредника между семьями и необходимые полномочия для этого получил непосредственно от «Коммиссионе» — высшего совета капо. Всем было хорошо известно, что Организация считала Лас-Вегас открытым городом, его территорию не контролировала ни одна семья. Таким образом, Джо «Чудовище» занимал важное положение: ему приходилось сдерживать соперничество между семьями в разумных пределах и следить за тем, чтобы оно не превратилось в кровавые разборки в стиле 20 — 30-х годов. Короче, совет капо назначил его ответственным за соблюдение внутренней дисциплины Организации на всей территории штата Невада. Несомненно, Джо Станно идеально подходил для подобной работы. Одного его присутствия на любом бурном собрании хватало, чтобы охладить разгоряченные головы и утихомирить воинственные настроения. Когда между спорящими сторонами возникали разногласия, грозившие перерасти в потасовку или перестрелку, всегда находился миротворец, который призывал соперников к порядку, напоминая им про Джо: «Успокойтесь или я позову Джо „Чудовище“, чтобы он утихомирил вас». Но в этой шутке была своя доля истины. Одного взгляда Станно, как правило, хватало, чтобы охладить пыл самых воинственных, даже тех, кто занимал высокие посты в рамках различных семей. В настоящий момент Джо «Чудовище» стоял посреди карабкающейся в гору дороги и, бешено сверкая глазами, разглядывал то, что осталось от некогда элегантных машин. В свете нескольких пар автомобильных фар группа «солдат», вооруженных «томпсонами» и винчестерами, осматривала поле боя. Мафиози подсчитывали трупы и пытались понять, что произошло на узкой неприметной дороге. Начальник команды отошел от груды обгоревшего и покореженного металла и обратился к «Чудовищу». — Классическая засада с целью грабежа, Джо. Денег нигде нет. Чемоданы не могли сгореть: они сделаны из несгораемого материала, но их нет на месте. — А куда же они так быстро исчезли? — буркнул Станно. — Не знаю, Джо. Но честно скажу: мне еще никогда не доводилось видеть такой бойни. Кто-то тут хорошо поработал... — Дайте мне полный отчет! — взревел взбешенный Станно. — Я хочу знать, где находился каждый, кто был осведомлен о перевозке денег! Им крупно повезет, если у них есть алиби! — Уж не думаешь ли ты, что наши ребята могли... — Пусть тебя не волнует то, о чем я думаю! — отрезал Станно. — Это не твое дело! Где Джорджи Палаццо со своей командой, а? Мне не нравится, что они исчезли среди ночи в разгар налета. Я хочу знать... — Здесь, вижу! — вдруг заорал кто-то за спиной Станно. — Это джип Джорджи, точнее, то, что от него осталось! «Чудовище» обернулся, ткнул пальцем в кричавшего и приказал начальнику команды: — Сходите и посмотрите! Вместе с двумя «солдатами» тот стал осторожно спускаться вниз. К Станно подошел один из его помощников. — Очень жаль, Джо. Тикетс только что умер. — Ты из него ничего не вытянул? Мафиози покачал головой. — Он ничего не сказал, но в кулаке сжимал вот это. Он протянул Станно небольшой металлический предмет и почтительно отступил назад. Держа поданную ему штуковину на своей здоровенной лапе, Джо внимательно осмотрел ее в ярком свете фар. — Это еще что? — недовольно проворчал он. — Значок снайпера, — ответил «солдат». — Это почерк Болана, Джо. — Болана? — взорвался Станно. «Солдат» смутился и отступил еще на шаг. — Э-э... Да, Джо. Эти значки — его визитные карточки. Он их всегда оставляет. Я был в Майами, когда... — Ну ладно, ладно! — рявкнул Станно. Он бросился вперед, грубо оттолкнул испуганного мафиози и сам пошел осматривать обгоревшие остовы машин. «Солдаты» предусмотрительно держались в сторонке, пока Джо «Чудовище» рылся в искореженных пламенем обломках «кадиллаков», перевозивших «сливки». Один из гангстеров вполголоса произнес, обращаясь к приятелям: — Осторожно, ребята, Джо в плохом настроении... Начальник команды со своими людьми снова появился на дороге, отряхивая брюки от песка и пыли. С горестной миной он сообщил Станно неутешительные известия. Джо выслушал его, поигрывая под пиджаком литыми плечами, потом запрокинул голову, как горилла в джунглях, и заревел: — Всем подняться наверх в дом! Быстрым шагом он решительно пошел к своей машине, не скрывая душившей его ярости. — С металлоломом не церемоньтесь! Столкните это железо со скалы, а трупы поднимите в дом. Он резко обернулся и ткнул пальцем в начальника команды: — Вызови по рации вертолет. Одно из двух: либо этот парень уже далеко, либо он где-то поблизости и собирается снова накрутить нам хвост. Будем укрепляться! «Укрепляться» на его языке означало окопаться в обороне. Джо «Чудовище» не пережил бы двадцать долгих лет преступной деятельности, если бы был просто свирепым неандертальцем. Жизнь научила его при необходимости окапываться. Стоя в темноте на обочине каменистой горной дороги, Станно на короткий миг явил «солдатам» свое истинное лицо, которое никогда не видели его люди, — лицо испуганное и взволнованное. Никто, даже сам Джо Станно, не горел желанием бродить ночью в горах, зная, что Мак Болан снова ступил на тропу войны. Кроме того, братья Талиферо — непосредственные начальники Джо из «Коммиссионе» — приказали немедленно сообщать о появлении Болана. Нужно было докладывать о любом контакте с ним. Станно добросовестно исполнял их приказы. * * * Карл Лайонс познакомился с Боланом, когда тот громил в Лос-Анджелесе семейство Диджордже. Тогда молодой сержант входил в состав полицейской бригады, проводившей операцию по нейтрализации Болана под названием «Тяжелый случай». Впервые они сошлись лицом к лицу в разгар ожесточенной перестрелки и в течение нескольких коротких секунд смотрели друг другу в глаза поверх стволов своих пистолетов. За несколько часов до той памятной встречи, при отступлении из Лос-Анджелеса и в ходе отчаянной погони, Болан больно задел самолюбие молодого полицейского, и тот поклялся во что бы то ни стало найти неуловимого человека в черном. Чуть позже, получив возможность взять Болана, честолюбивый молодой полицейский не поверил своим глазам, когда Мак сунул пистолет в кобуру, повернулся к нему спиной и неторопливо ушел, на прощание бросив через плечо лишь одну фразу: — Я не считаю вас своим врагом. Но самое страшное, с точки зрения полицейского, заключалось в том, что он дал уйти Болану — человеку, за которым охотилась вся полиция Лос-Анджелеса. Впоследствии они встречались еще не раз, и между ними возникла странная дружба, которая способствовала победе Болана над семейством мафии из южной Калифорнии. Именно благодаря Лайонсу Болан смог выйти из той переделки живым, а Мак Болан принадлежал к породе людей, которые никогда не забывали своих долгов. Он осторожно опустил свою ношу на импровизированную лежанку, устроенную им в салоне своей боевой машины — «форда-эконолайн», купленного и переоборудованного в Нью-Йорке, — которую Мак замаскировал в тени узкого каньона, тянущегося вдоль федеральной дороги. Лайонс начал приходить в себя в тот момент, когда Болан укладывал его на лежанку. Не соображая, где и с кем он находится, сержант отбивался от Болана, пока тому это не надоело. — А ну, кончай выпендриваться, сержант! — Что... что происходит? — спросил полицейский, откидываясь на спину. — Это вы, Болан? — А кто же еще? В салоне маленького фургона царила полная темнота. Болан осторожно ощупывал тело полицейского в поисках ран. — Что у вас болит? — спросил он непривычно мягким тоном. — Все тело с головы до пят, — чуть слышно ответил Лайонс. — Они меня обрабатывали весь день без перерывов на обед. — С вами обращались вполне обходительно, — заметил Болан. — По крайней мере, вы состоите из одного куска. — Так-то оно так, но, думаю, они мне повредили что-то внутри... Я... Если я не выкарабкаюсь, Болан... — Вы чувствуете себя так плохо? — Отвратительно. Болан осмотрел рану на голове Лайонса. Она была поверхностной и не вызывала тревогу. — Вы, должно быть, залиты чужой кровью, — заключил Болан. — Эта рана просто не может так кровоточить. — Она хлынула на меня со всех сторон, — проворчал Лайонс. — Черт! Вот это был удар! Он снова застонал и скорчился от боли. — Послушайте, — процедил он, стиснув зубы. — Я работал под именем Отри... Джеймс Отри. Временно я сотрудничал с властями штата Невада. Вы должны во что бы то ни стало сохранить это прикрытие. Понимаете? Не позволяйте им... — Не беспокойтесь, — ворчливо заверил его Болан. — Вы выкарабкаетесь. Вы в состоянии держать в руках оружие? — Думаю, да. А где мы? — Меньше чем в двух километрах от форта гангстеров, — ответил Мак. — Сейчас будем тихонько уносить ноги. Все будет в порядке, если они не поднимут на поиски вертолет. — Послушайте, Болан, если со мной что-то случится... найдите Пита О'Брайена в Карсон-Сити. Скажите ему, что я выстоял и с моей стороны прикрытие не засвечено. Передайте это ему, Болан. — Хорошо, хорошо, я все передам. Вы думаете, у вас внутреннее кровотечение? — Скорее всего. И вот еще что: передайте ему всего два слова — калифорнийская карусель. Запомните: калифорнийская карусель. — О'кей! Пит О'Брайен, Карсон-Сити. Калифорнийская карусель... Хорошо. Болан отвинтил пробку с фляжки с водой, приподнял голову полицейского и поднес к его губам горлышко. — Только сполосните рот, — предупредил он. — Сполосните и выплюньте. Лайонс повиновался и через пару минут произнес: — Я... я чувствую себя лучше. Все будет в порядке. Болан вставил в «кольт 45» новую обойму и вложил пистолет в руку Лайонсу. — Будьте осторожны, — предупредил он. — Я снял его с предохранителя. Нельзя сбрасывать со счетов возможность еще одной перестрелки. Если услышите, что кто-то насвистывает «Yankee Doodle», не стреляйте. Ни в коем случае. Лайонс устало засмеялся. — Вы по-прежнему предусмотрительны, не так ли? — Нужно оставаться таким до конца, — ответил Болан, садясь за руль машины. Да, Болан умел предусматривать все до мелочей. И сейчас ему в голову пришла одна простая мысль, что все трупы, разбросанные по склону горы, не стоили и мизинца этого храброго полицейского. Первоначально Мак планировал отправиться в Сан-Франциско, а по дороге завернуть в Вегас, чтобы пополнить свою «военную» казну за счет «сливок», которые снимали мафиози. Теперь же он пришел к выводу, что здесь происходит нечто более серьезное, чем сокрытие от налогов нескольких десятков тысяч долларов. Мак подумал, что как только он вверит Лайонса в руки надежного, компетентного врача, то отправится посмотреть, что же происходит за неоновым фасадом Лас-Вегаса. Жребий был брошен, а Болан вовсе не походил на того человека, который бежит от своей судьбы. Ну что ж, кое-кому в Вегасе придется на своей шкуре ощутить тяжелую руку Палача. Глава 3 В течение десяти минут боевой фургон Болана, тихонько урча мотором, катился с потушенными огнями по едва заметным тропам. Спускаясь по склону, Болан глушил двигатель и давал машине катиться накатом, чтобы не нарушать ночную тишину. Он часто останавливался и внимательно вглядывался в темноту. Когда они спустились к федеральной дороге, Болан пришел к заключению, что противник их не преследует. Не скрывая своего удивления, он повернул в сторону Лас-Вегаса и, обернувшись, сказал: — Сдается мне, что нас оставили в покое. Из глубины фургона послышался слабый, неразборчивый ответ. — Все в порядке? — спросил Болан. — Надеюсь, выживу. И... Болан... — Да? — Спасибо. — Чего уж там, — с улыбкой ответил Болан. Благодарность в данном случае была неуместна. Болан знал это, Лайонс тоже. Мак закурил, с наслаждением затянулся сигаретой и удовлетворенно вздохнул. — Хотите сигарету? — спросил он. — Я бросил. Курение вредит здоровью. Разве вам это неизвестно? Болан хмыкнул. Его гость приходил в себя. Чтобы отбить охоту шутить у такого парня, как Лайонс, его нужно было бы пропустить через мясорубку. Мак снова глубоко затянулся сигаретой и пустил струю дыма в глубь фургона. — На свете немало других вещей, которые пагубно влияют на здоровье, — возразил он. На этот счет у него не было никаких сомнений. Война, например. А также последняя чересчур затянувшаяся схватка на дороге... Кровь врага, которую щедро проливал Болан, никоим образом не смущала его и не вызывала бесчисленные угрызения совести. В этом заключался смысл его жизни. К черту интеллектуалов с их гнилой философией: мафию можно победить только одним способом — действуя ее же методами. До определенной степени, конечно. Правила игры, а война действительно напоминает игру, менялись очень редко, как, например, сегодня на горе, когда в самый разгар кровавой оргии пришлось отказаться от детально продуманного плана боя, чтобы спасти человеческую жизнь. Кстати, вот оно — интеллектуальное решение проблемы: их надо бить в их собственной игре, их же методами... но при этом не быть похожими на них. С точки зрения Болана этот момент коренным образом отличал его от противника: он еще не потерял человеческий облик. — Мне кажется, что с момента нашей первой встречи вы выросли, Болан. Несмотря на пластическую операцию, я узнал вас тут же, с первого взгляда. Точнее, с первого выстрела. Вы все еще продолжаете воевать? — К этому привыкаешь, — ответил Болан. Действительно, война становилась образом жизни. Стоило лишь внутренне согласиться с постоянным напряжением и неизбежностью смерти, как необходимость убивать врага, бежать и скрываться становилась естественной, словно само дыхание. На губах Болана заиграла легкая улыбка, и он спросил полицейского: — Что значит «я вырос»? Лайонс, кривясь от боли, потихоньку протиснулся вперед и опустился на сиденье рядом с Боланом. — Я хотел сказать, что вы уже не тот взбалмошный воин, которого я знал в Лос-Анджелесе. Вы обрели класс, заматерели, что ли. — Учиться никогда не поздно, не правда ли? Надеюсь, вы чувствуете себя лучше, раз перебрались вперед. Полицейский поморщился, устраиваясь поудобнее. — Не совсем, но перед тем, как покинуть вас, я бы хотел вам кое-что рассказать. Болан кивнул. — Мне кажется, так было бы справедливо. — Вы помните шишку из Вашингтона, с которым познакомились при проведении операции «Пойнтер»? — Гарольд Броньола, — бесстрастно произнес Болан. — Он самый. Так вот, Броньола сказал мне, что разговаривал с вами в Майами. Вашингтон очень заинтересован в успешном завершении операции, в которой я принимаю участие. Ее подготовил Броньола. Во время нашей последней встречи мы с ним говорили о вас. Он рассказал, что вы наделали шороху в Нью-Йорке, но еще больше — в Чикаго. Ваши действия вызвали ответную реакцию: конгрессмен от штата Иллинойс давит на Министерство юстиции. И он не одинок в своих усилиях. В его компании есть люди, обладающие авторитетом и определенной властью. Они утверждают, что ФБР намеренно тянет резину, что оно давно могло бы наложить на вас лапу, если бы только захотело. — Вы не сообщили мне ничего нового, — равнодушно ответил Болан. — К тому же, разговоры вас утомляют, ложитесь-ка лучше. — Нет, выслушайте меня, — настойчиво сказал Лайонс. — Руководство Организации тоже нервничает. Капо сформировали «антиболановскую команду», и теперь вас ищут по всей стране... Не ошибусь, если скажу — по всему миру. Чтобы перейти к активным действиям, они ждут только вашего появления. И вот вы появились. Завтра с утра в этом городе негде будет упасть яблоку от понаехавших сюда наемных убийц. Можете мне поверить. — Я верю вам, — спокойно ответил Болан. — Братья Талиферо лично возглавляют команду охотников за скальпами. — Мы уже раз встречались, — напомнил Лайонсу Болан. — Знаете что, Болан, не вы один растете в профессиональном отношении. Эти люди проделали тот же путь, что и вы, истекая кровью на каждом шагу, зато теперь они знают вас лучше, чем вы самого себя. Они хотят вашей крови, Болан. — Придет и их черед, — хмурясь, буркнул Болан. — Я очень сомневаюсь, — возразил полицейский. — Даже капо замолкают и поджимают хвосты в присутствии Талиферо. Гримаса Болана сменилась улыбкой. — Ладно, обещаю, что не буду говорить слишком громко. У вас все? — Нет. Броньола спрашивал, не забыли ли вы о его предложении? — Я забыл о нем уже давным-давно. — Он всего лишь хотел сказать, Болан, что ваши шансы практически равны нулю. В бочку с порохом вставили фитиль и подожгли его. По словам Броньолы, весь мир жаждет смерти Болана. Тем, кто принесет его голову, спишут старые долги и грехи. — Так вы прибыли в Вегас именно по этой причине? — невозмутимо поинтересовался Палач. — То есть... нет. Я здесь в связи с другим делом, но... Броньола сказал, что... Болан раздавил в пепельнице окурок, затем спросил: — Так что же сказал Броньола? Лайонс закашлялся, схватился руками за живот, отдышался и сказал: — Что федералы идут по следам Талиферо. — Что это значит? — Они считают, что контрразведка Организации действует эффективнее их собственной, а потому играют в большую игру: преследуют Талиферо, не сводят с них глаз 24 часа в сутки, прослушивают все телефонные разговоры. Бравое правительство нашей прекрасной страны, Болан, будет плясать джигу на вашем трупе вместе с братьями Талиферо. Человек в черном комбинезоне мягко пожал плечами и вытащил из пачки новую сигарету. — Уж чего-чего я не жду от конгресса, так это медали, — спокойно сказал он. — Будьте осторожны, вот и все. Когда на авансцену выйдут наемные убийцы, федералы будут либо вместе с ними, либо у них за спиной. Я хочу, чтобы вы это знали. Кроме того, я... Болан прикурил и выпустил дым в открытое окно машины. — Да? — Я рассказал вам еще не все. Это очень подло и гнусно, Мак. Броньола сказал, что, если наши пути пересекутся... я должен буду поблагодарить вас за услуги, оказанные правительству, а затем пристрелить. Болан бросил на своего пассажира удивленный взгляд. — Так в чем же дело? Вы вооружены, валяйте... — произнес он ровным ледяным тоном. — Нет. Лайонс положил «кольт» на колени Болана. — По мнению Броньолы, это лучшее, что мы можем сделать для вас. Он считает, что вы — зомби, мертвец, который заблудился и никак не может найти свою могилу. Лично я, Мак, придерживаюсь другой точки зрения. — Спасибо. — На мой взгляд, вы самый живой человек из всех, кого мне доводилось встречать. Я хочу, чтобы вы знали об этом... не из-за того, что вы сделали там, наверху, нет... просто я считаю отвратительной саму мысль, что на этой земле больше нет места для Мака Болана. О'кей? — О'кей, — смущенно ответил Болан. — Я... э-э... спасибо, Лайонс. — Не за что. Никто из них не нуждался в словах благодарности. Лайонс знал это так же, как и Болан. Однако Мак почувствовал себя лучше, на душе у него стало светло и спокойно: она ликовала от осознания благородства совершенного дружеского жеста. — Спасибо, — повторил Болан. — Да будет вам... Болан распрямился и протянул «кольт» полицейскому. — А что федералы... Им тоже нужна моя голова, а? Лайонс тяжело вздохнул. — Официально нет. Они получили приказ открывать огонь, едва завидев вас. Болан нахмурился и загасил сигарету в переполненной пепельнице на приборной доске. — Как по бешеной собаке, — пробормотал он. — Точно, — быстро подтвердил Лайонс. — Более того, они считают, что тем самым окажут вам услугу, избавив от неприятного общения с братьями Талиферо. Есть все основания полагать, что на ваш счет у них имеются определенные — и довольно мрачные — планы. Стоит ли еще распространяться на эту тему? Как раз этого делать не стоило, ибо Болан, как никто другой, знал, что его ожидает, попади он живым в лапы Организации. Перед ним открывался Лас-Вегас — город удачи. Так почему бы здесь не сыграть в рулетку с самой судьбой? Пришло время действовать. Сан-Франциско пока подождет. Сначала он наведет порядок в Лас-Вегасе... Глава 4 — Вот что ты должен сделать, Джо, — слышался в трубке холодный, ослабленный расстоянием голос. — Прежде всего позаботься, чтобы наш гость остался в городе. Займись всем: самолетами, машинами, поездами, частными авиакомпаниями, агентствами по прокату автомобилей, такси... Ты должен взять под контроль все, что движется и чем он мог бы воспользоваться для перемещения. Не забудь оповестить людей во всех заведениях в радиусе 100 километров от того места, где он объявится. Я говорю об отелях, мотелях, казино, клубах, барах, кафе, станциях техобслуживания... Ты ничего не должен упустить. Понятно? — Да, сэр, — ответил Джо Станно. — И передайте господам из «Коммиссионе», что я очень сожалею о том досадном недоразумении. Как правило, мы принимаем все меры, чтобы приготовиться к встрече, но на этот раз интересующая нас особа прибыла раньше, чем мы предполагали, только и всего. — Ладно, забудем о битых горшках, Джо. Сейчас ты должен обеспечить идеальные условия для нашего гостя до прибытия официальной делегации. Ничего не упусти, лично займись каждой мелочью. — Конечно, сэр. Я лично прослежу за тем, чтобы все было в порядке. — Только избегай прямых контактов, не рискуй. Просто-напросто, не спускай с него глаз до нашего приезда. — Не беспокойтесь, — ответил Станно. — Ему не на что будет жаловаться. — Хорошо. Кстати, я направляю тебе дополнительную группу людей, чтобы следить за всеми выездами из города. Если нашему другу придет в голову счастливая мысль прокатиться на машине, он должен быть уверен, что повсюду встретит горячий прием. Короче, займись окрестностями, а мы позаботимся обо всем остальном. У тебя хватит людей, а? — Конечно, сэр. Я также привлек к работе внештатных сотрудников. Не беспокойтесь, в Лас-Вегасе нет ни единого места, где он мог бы остаться неузнанным. — Отлично, Джо, — бодро прозвучало в телефонной трубке. — Значит, мы рассчитываем на тебя до нашего прибытия. Да, один из членов «Коммиссионе» интересуется судьбой команды кассиров, которая находится у тебя. Ему хотелось бы знать, как насчет известного тебе проекта? Он окончательно пошел прахом? — Пока да, — тихо ответил Станно. — Наш гость лично позаботился об этом. Я сожалею, но... — Не беспокойся по этому поводу, Джо, но постарайся быть на высоте. Я уверен, что нам удастся убедить гостя взглянуть на проблему несколько иначе. Однако будет чертовски жаль, если у нас ничего не получится. Тот господин, от имени которого я говорю, сказал мне, что дело шло как по маслу. Сейчас было бы крайне глупо отказываться от него. — Что более важно? Дело или тот тип? Я хочу сказать — гость. Что я должен... — В конечном итоге, это одно и то же, Джо. Следи за тем, чтобы наш друг чувствовал себя как дома, а мы сделаем все остальное. Усек? Потеряешь типа, потеряешь дело. Все просто, верно? — Да, сэр, очень просто, — пробормотал Станно. — О'кей, команда кассиров будет начеку... э-э... будет готова. Если мы сможем снова взять дело в свои руки, все останется как прежде, словно ничего и не было. Я правильно понимаю? — Абсолютно правильно, Джо, — промурлыкал Талиферо. — А господин, который стоит рядом со мной, говорит, что кое-кто должен быть очень заинтересован в том, чтобы все так и произошло. Я полагаю, что он прав, Джо. — Я тоже, сэр, — угодливо поддакнул Станно. — О'кей. Сколько времени осталось до вашего прибытия? — Как раз сейчас готовят самолет. Мы будем у вас... скажем, через четыре часа. — Очень хорошо. Я постараюсь разобраться во всей этой истории до вашего прибытия. — Эй, Джо, черт тебя подери, разве такую команду я тебе отдавал? — Нет, сэр, — проворчал Джо «Чудовище». — Я велел тебе следить за комфортом для нашего гостя и все, Джо. Разве я не приказал тебе избегать прямого контакта с ним? — Да, мистер Тали... да, сэр. Я вас понял. — И не беспокойся по поводу неудавшегося дела. Главное — человек. Ну-ка, скажи, что ты все хорошо понял, Джо. — Я все понял, сэр, — послушно повторил Станно. Щелчок и послышавшиеся в трубке короткие гудки дали ему понять, что разговор окончен. Станно медленно положил трубку на рычаги аппарата и, охваченный яростью, с побледневшим от гнева лицом, обернулся к своим компаньонам. — Мне пришлось проглотить все это дерьмо, — хрипло прорычал он. — Это было в первый раз и, можете мне поверить, в последний. — С кем ты говорил? — спросил начальник команды. — С Патом или Майком? — А кто его знает? — буркнул Станно. — Когда смотришь на одного, видишь сразу двоих. Когда разговариваешь с одним, обращаешься сразу к обоим. Я только одно знаю совершенно точно: меня окунули в дерьмо по самые уши и... они будут здесь к шести вечера. Начальник команды нервно затянулся сигаретой и спросил: — Ты хочешь сказать, что братья лично пожалуют к нам? — Именно так! — скрипнул зубами Станно. — Мало того, сюда понаедут нахлебники со всех сторон. Того и гляди, у нас из-под носа стибрят территорию. — Что будешь делать, Джо? — встревоженно спросил второй помощник Станно. — Что делать? — переспросил Станно со странной улыбкой. — Будем делать то, что велели братья. Они хотят, чтобы мы держали город под наблюдением. Нам остается благодарить Господа за то, что он надоумил нас заняться этим раньше. Ринджер уже всех обзвонил? — Он еще работает, Джо. Если хочешь, я пойду взгляну, как у него идут дела. — Да, сходи, конечно. Начальник команды быстрым шагом вышел из комнаты. Станно подошел к окну и, слегка отведя в сторону тяжелую штору, рискнул выглянуть во двор. — Кто бы мне подсказал, каким образом можно взять под контроль всю пустыню? — пробормотал он своим скрипучим голосом. — Держу пари, что этот подонок где-то здесь. Он смотрит на наши постные рожи в телескопический прицел и от души веселится. А под рукой у него двести пятьдесят тысяч долларов. Ему чертовски везет! — Я думаю, что везение здесь ни при чем, — сказал другой начальник команды. — Четырнадцать трупов на дороге доказывают, что тут дело не только в удаче. Лично я не верю, что этот парень работает один, Джо. Мне кажется, что у него под началом есть целая команда головорезов. Вполне вероятно, что сейчас за нами наблюдает целая банда его дружков. Станно раздраженно фыркнул и отошел от окна. — Давай не будем осложнять ситуацию, а? — Но в Лос-Анджелесе он действительно возглавлял целую группу коммандос, — продолжал настаивать начальник команды. — Да, но... Станно замолчал, увидев входящего в комнату помощника. — Ринджер говорит, что он почти закончил, — доложил «лейтенант» своему боссу. Он нерешительно потер ладонью подбородок и спросил: — Сколько трупов осталось на дороге? — Погибли все, — буркнул Станно. — Все, кто там был. Скажи Ринджеру, что я... — Подожди минутку, Джо. Ринджер сейчас разговаривает с мистером Апостинни. Он говорит... в общем, лично я видел только десять покойников. Верно? Станно удивленно уставился на своего «лейтенанта» и ответил: — Если собрать все куски вместе, то так и получится: по четверо сборщиков и одному охраннику на каждую машину. Насколько я знаю арифметику, выходит десять. А у тебя? — Дело в том, что мистер Апостинни сказал, будто, кроме денег, отправил нам еще одну посылку — осведомителя, которого надо было ликвидировать. Получается одиннадцать... — А чтоб тебя!.. — заревел Станно, хватая своей лапищей телефонную трубку. — Прошу прощения, — вмешался он в разговор. — Говорит Джо Станно, мистер Апостинни. Если я правильно понял, вы говорили Ринджеру о двойной посылке? Ему ответил взволнованный голос человека, пытавшегося сохранить спокойствие. — Именно так, Джо. Я знаю, что этого делать не положено, но здесь произошло много разных событий. Кое-кто из наблюдателей жарко дышит мне в спину, поэтому я вынужден был отправить вам посылку любой ценой. А тут еще ваша новость о прибытии важного гостя в черном. Не знаю даже, что и думать. В душе Станно на чем свет проклинал федеральных агентов и вечную боязнь прослушивания телефонных разговоров, электронный шпионаж и ту галиматью, которую приходилось по этой причине нести по телефону. Едва сдерживая охватившее его бешенство, он ответил: — Мистер Апостинни, я не понял ни одного паршивого слова из того, что вы мне тут наговорили. Мы сидим по уши в вонючем дерьме, и у меня нет времени на сюсюканье и разведение всяких там церемоний. Ясно скажите мне, в чем дело. Собеседник Джо Станно вздохнул в ответ. — Я же вам сказал, Джо, что мы взяли одного осведомителя. Этот парень долго отирался среди нас. Мы сделали все возможное, чтобы устранить неожиданное осложнение, но этот тип не желал, чтобы его устраняли. Тогда я послал его вам. Парни с севера торчат у меня с самого вечера и задают кучу вопросов. Это все равно, что облава. Мне пришлось избавиться от посылки, Джо. Однако теперь мне хотелось бы знать, что нужно было от него важному гостю в черном костюме. Я имею в виду... — Да, сэр, теперь я понимаю, что вы хотели сказать, — озабоченно произнес Станно. — В настоящий момент меня больше беспокоит исчезновение непредвиденной посылки, осведомителя. Если этот тип снова на свободе... Станно присвистнул, заметно нервничая. — Так оно и есть, точно... Постороннего мы в общей куче не нашли. Когда мы собрали все куски вместе, там были только наши и никого чужого. Все десять да еще четверо моих. — Ринджер так и сказал мне. Послушайте, Джо, — голос Апостинни зазвучал заговорщически. — Я понимаю, что люди с востока будут беспокоиться по поводу утерянных средств, но меня больше всего волнует то, что... что мы «развлекали» осведомителя прямо здесь весь день напролет. Если вдруг окажется, что этот парень федеральный агент... Короче, Джо, мало нам не покажется. Понимаете меня? — Да, сэр, — глухо ответил Станно. — Вот что нам нужно сделать: взять гостя. Если нам повезет, то весьма вероятно, что все будет хорошо, как и раньше. Не так ли, мистер Апостинни? — В этой области специалист — вы, Джо. Я сделаю все, что вы мне скажете. — Тогда делайте то, что вам сказал Ринджер, — проворчал Станно и повесил трубку. — Я их всех вытаскиваю из дерьма, — бросил он своим помощникам. — Подавайте две машины. — Куда едем, Джо? — А ты как думаешь, идиот? В Лас-Вегас, конечно же. Для приема нужно подготовить красный ковер. В действительности же, красный ковер, на который намекал Джо «Чудовище», был саваном. Станно рассчитывал завернуть в него труп Мака Болана. Глава 5 Прибыть в Лас-Вегас ночью и проехать по его главной артерии — Стрипу — все равно что в сердце Сахары наткнуться на город, словно сошедший со страниц «1001 ночи». Стрип протянулся с юга на север Лас-Вегаса на шесть километров — конгломерат отелей, казино, роскошных мотелей и ресторанов, неоновый оазис развлечений, азартных игр и эротизма, властно зазывающий путешественников, как огонек свечи ночных мотыльков. Этот волшебный, красочный мир вырос среди пустынных просторов Невады и решительно заявил о своем неоспоримом господстве над бесконечно обширным краем песков. Сам по себе город выглядел более скромно. Когда Мак Болан только появился на свет, Лас-Вегас был всего лишь небольшим поселком в пустыне, восемь тысяч жителей которого работали в горнодобывающей промышленности. Тогда городишко даже не смел претендовать на какую-то известность — ему было далеко до процветавшего в ту пору Рено, находившегося в тридцати километрах севернее. Но прошло тридцать лет, и Лас-Вегас стал крупным городом с населением более чем в двести тысяч человек и получившим широкую известность исключительно благодаря легализированному игорному бизнесу. Почти сорок процентов жителей города зарабатывали на жизнь, обслуживая казино и прочие увеселительные заведения. Годовая прибыль игорных домов вдвое превышала бюджет штата Невада, а треть налогов, получаемых фискальными службами штата, формировалась за счет высоких заработков лиц, занятых в игорном бизнесе. Тысячи человек обслуживающего персонала работали в многочисленных казино и игорных заведениях, разбросанных по всему штату. Ежегодно около двадцати миллионов туристов оставляли в их кассах более семисот миллионов долларов. На долю Лас-Вегаса, а точнее Стрипа, приходилась большая часть этой суммы, поскольку здесь располагалось шестнадцать шикарных отелей и триста заведений, пропускавших через свои салоны бесконечный поток любителей развлечений и острых ощущений. Болан не боялся, что его вычислят в огромной людской толпе, захлестнувшей город. В еще меньшей степени он опасался местных сил мафии. Позже, когда сюда прибудут подкрепление и свежие силы Организации, ему придется удвоить внимание, а пока предстояло провернуть довольно легкое и не очень опасное дело для одного старого друга. Он остановился в скромном отеле в северной части города и по случаю приобрел машину — «понтиак» с откидным верхом, — которую в спешном порядке продавала очередная жертва игорного стола. Кроме того, Болан провел глубокую разведку в стане противника и устроил засаду, которая вместо ожидаемых «сливок» — четверти миллиона долларов — неожиданно преподнесла ему сюрприз в лице Карла Лайонса. Сидя за рулем «понтиака», Болан медленно ехал по Стрипу. На нос он водрузил темные очки — как все в Лас-Вегасе, где их носили даже ночью, — и приклеил бакенбарды. В небесно-голубом костюме самого модного покроя он выглядел очень элегантно. Излюбленное оружие — небольшая «беретта», купленная во Франции, уютно устроилась у него под мышкой в специальной кобуре. Было два часа утра, и жизнь на Стрипе кипела вовсю. Прямо перед Боланом, среди более скромных и не так ярко расцвеченных неоном зданий, возвышался отель — конечная цель его маршрута. Гигантская световая афиша на фасаде рекламировала новую сногсшибательную программу, с которой выступал «самый остроумный человек Соединенных Штатов — Томми Андерс». Болану предстояла встреча именно с ним. Мак оставил машину на попечение персонала паркинга и, смешавшись с толпой праздношатающейся публики, направился к отелю. Очутившись в просторном холле, он сразу же заметил, что служба приема гостей ничем не напоминала ту, которой, как правило, славились классические отели: в одном из углов холла располагалось скромное бюро, в котором находились два шустрых портье. Отсюда вели два пути: один — в номера отеля и пятьдесят бунгало, расположившихся вокруг освещенного бассейна; второй — в игорные залы. Дорога туда лежала через бар с «однорукими бандитами», где за доллар и десять центов можно было высосать стакан виски и сыграть в бинго по 5 — 10 центов за очко. Другой коридор, значительно больший и несравненно более шикарный, вел в салоны казино и дальше — в ресторан-кабаре. Трое мужчин, одетых в форму службы шерифа графства Кларк, стояли у небольшого стола рядом с парадным входом в отель. Болан знал, что это полицейские, подрабатывающие во внеслужебное время в казино. Он тут же направился к ним и выложил на стол «беретту» и различные документы, удостоверяющие личность. — Как тут идут дела? — спокойно спросил он. — Все тихо, очень тихо, сэр, — ответил молодой загорелый парень, помощник шерифа. Он внимательно изучил документы, посмотрел на Болана и произнес: — Все в порядке, сэр. Спасибо, что заглянули к нам. Болан собрал документы и сунул в кобуру «беретту». — Внутри еще кто-нибудь есть? — спросил он. — Двое ваших коллег приехали полчаса тому назад, — ответил помощник шерифа. — Что-то случилось? — Ничего необычного, так, рутина, — отозвался Болан. — Еженедельный шмон, что же еще... Кивком головы он простился с двумя остальными парнями в форме и пошел в казино. В игорном зале народу было немного — нормальная картина, если учесть, что в этот поздний час знаменитый актер давал представление в ресторане-кабаре. В зале царила ледяная гнетущая атмосфера, присутствующим, казалось, было совсем не до развлечений. Наступило время тех, кто играл по-крупному, спускал все подчистую и отчаянно пытался вернуть проигрыш. Контролеры нервно прохаживались по своим участкам, заговаривали с крупье, которые оказывались свободными, и то туда, то сюда направляли посыльных, имитируя подобие бурной деятельности. Болан пересек большой игорный зал и у входа в ресторан предъявил свою карточку. Свободных мест практически не было, и многочисленная публика, собравшаяся на представление, находилась во власти человека, стоящего на сцене в лучах софитов, самого остроумного человека Соединенных Штатов. При виде карточки Болана усталый метрдотель скривился и бросил: — Ничем не могу помочь. В радиусе пятидесяти миль от сцены свободных столиков нет. — Он мне не нужен, — ответил Болан, входя в зал и смешиваясь с толпой зрителей. Держа в руке небольшой микрофон, Андерс стоял в центре сцены, залитый светом красного прожектора. Даже со своего места Болан видел, что его лицо кое-где залеплено пластырем, а на разбитой и распухшей скуле красуется здоровенный синяк. Вокруг артиста порхали почти что голые девушки из кордебалета, а он прохаживался среди них и общался с собравшейся публикой. По крайнему проходу между столиками Болан пересек зал и какими-то закоулками прошел за кулисы. Он тут же окунулся в атмосферу, типичную для любого большого театра во время спектакля. Музыканты рок-группы занимали места на сцене за занавесом; техники хлопотали вокруг своей аппаратуры, подготавливая следующий номер; повсюду бродили полуодетые девушки из кордебалета; и над всем этим хаосом доминировал нью-йоркский говорок Томми Андерса с заметным бруклинским акцентом. Андерс получил признание в последние несколько лет и теперь пользовался большой популярностью у публики. Он снялся в нескольких фильмах, участвовал в создании целой серии телепередач, но, по мнению специализированных журналов, только гастроли в Лас-Вегасе могли принести истинное признание скромному, но колючему юмористу-сатирику, который сам писал свои монологи и имел смелость выступать против расовых предрассудков в США. Его «лично я не расист, но...» стало афоризмом, одной из ключевых фраз, которую Томми Андерс так же часто произносил в измененном виде: «Лично я не антирасист, но...» Болан, в жилах которого текла польская кровь, часто смеялся над едкими ремарками артиста, но сейчас он спокойно стоял в одном из карманов сцены и слушал знакомый голос: — Послушайте, лично я не антирасист, но... (он сделал паузу, чтобы дать зрителям возможность перевести дух) ...но недавно я узнал, что в Голливуде снимали новый гангстерский фильм. Вы все, должно быть, помните Эллиота Несса и «Неподкупных», так вот, в Голливуде Несс только опозорился бы. Не верите? Этот фильм... он называется «Несчастные». Чтобы защитить продюсеров, пришлось изменить все имена преступников. Да, да, уверяю вас, не смейтесь... В главной роли снялся Ли Ван Клиф, он играет агента ФБР — садиста, на совести которого немало грязных дел. Что касается Ли Марвина, то это дьявольский мозг округа. А кто, спросите вы, снялся в роли злодея, врага общества номер один? Держитесь крепче... Это Дастин Хоффман. Он играет хореографа и певца, которому жутко надоела слежка, устроенная ребятами из ФБР, а также жучки в телефоне. За ним постоянно подсматривают в замочные скважины, отравляют существование скрытыми камерами, а однажды даже сфабриковали против него улики, якобы он сбывал ЛСД четырнадцатилетней беременной проститутке — своей сестре. Нет, она не имеет никакого отношения к «Несчастным». Скорее, сам Хоффман относится к ним, именно он сражается против продажной и жестокой полиции. Думаете, я шучу? Нисколько. Недавно я узнал, что кинокомпанию «Парамаунт» чуть было не заставили сменить название фильма «Крестный отец» на «Монарх-удалец». Похоже, что некая группа атеистов выступила против библейских имен, прозвучавших в середине фильма. Честное слово, я вас не обманываю, вы же отлично знаете, что я не расист. «Парамаунт» уже выбросила из сценария слово «мафия» и дала персонажам англосаксонские имена. Например, автор — Марио Пьюзо — стал Марионом Пушем. Хотите — смейтесь, хотите — нет, ваше дело. Но именно так сегодня обстоят дела в Соединенных Штатах. Вы можете мне сказать, что в этом нет ничего плохого. Согласен, так же поступают и ребята из молчаливого большинства. Марион Майкл Моррисон превратился в Джона Уэйна. Он тоже не расист. А что лучше смотрится на афише, спрошу я вас: Арчибальд Лич или Кэри Грант? И наконец, кто пойдет смотреть фильм с участием Джозефа Левича? Уж, конечно, не фаны Джерри Льюиса. Ну, да Бог с ними, с актерами! Один тип, которого звали Сэм Голдфиш, тоже поменял имя. Почему? — спросите вы. Да потому, что «Метро-Голдфиш-Мейер» звучит как-то подозрительно. Мы все грешим страстью к перемене имен. И итальянцы не исключение. Франки Ловеччио называется теперь Фрэнком Лэйном, Вито Фаринола гордо носит имя Вика Дэймона. Все началось гораздо раньше «Крестного отца»... извините, «Монарха-удальца». Актер нагнулся вперед и сделал вид, будто разговаривает с человеком из публики. — А кого представляете вы, мистер? ОВР? Общество за Возвращение Роялистов и выступаете против названия «Монарх-удалец»? Андерс поморщился, зал взорвался хохотом, а актер вернулся на середину сцены. — Плохо дело в Америке наших дней, дамы и господа. Ярлыки нас сводят с ума. Мы все становимся безумно обидчивыми. Стоит впустить к себе хорошенькую женщину, и вы тут же получаете оскорбительное письмо из Всемирной Женской Лиги. У меня складывается впечатление, что эта группа стремится к матриархату и жаждет окрестить пацанов женскими именами лишь по той причине, что они появились на свет божий из чрева матери. Карла Монзон — это уже предел всему, не правда ли? Эти тенденции возникли не сейчас, им довольно много лет. Люди из общества борьбы за гражданские права выступили за то, чтобы мы перестали краситься в черный цвет. Они выиграли дело, что само по себе хорошо, ибо чернокожие актеры начали играть соответствующие роли, что еще лучше. Но все кончилось тем, что активисты движения потребовали убрать из спектаклей роли чернокожих персонажей, которые, по их мнению, выставляют расу в целом не в лучшем виде. Не стало садовников, шоферов, слуг... не стало грубоватого, живого юмора. Вы думаете, что в Голливуде дела обстоят иначе, а? В таком случае вам стоило бы послушать черных актеров, которых лишили их ролей садовников, шоферов и слуг. Я, вообще-то, не расист, но... Что происходит сейчас в нашей стране? Что произойдет, если мы все объединимся в рядах мелких воинствующих движений и потеряем способность смеяться друг над другом? А? Тогда вскоре понадобится переписать все книги по истории. Рабство в них исчезнет навсегда, так же как и горлопаны ирландцы, дураки поляки, чопорные англичане и ленивые мексиканцы... Куда мы идем? Казалось, Андерс забыл, что вышел на сцену веселить публику, и действительно, в зале больше никто не смеялся. Болану показалось, что в тишине, повисшей над головами собравшихся, можно услышать полет мухи. — Все мы вынуждены обращать внимание на образы других людей. Мы больше не можем говорить об Аль Капоне, поскольку взбунтуются итало-американцы. В книгах по истории его, несомненно, назовут Альфредом Капингуэллом и представят бедным несчастным отпрыском богатых родителей, жертвой полицейского беспредела, но только не американского, упаси Бог, иначе общество в защиту кадров полиции сказало бы свое веское слово. Ответственность придется переложить на плечи кого-то другого, скажем, канадцев. И за это мы им очень обязаны. Но что же происходит у нас? А я вам сейчас скажу. Вы думаете, что меня зовут Томми Андерс, не так ли? Так вот, вы ошибаетесь. Я уже давно уладил эту проблему. Позвольте представиться: Джузеппе Андрозепитоне. Отличное итальянское имя, но на афишах выглядит несколько неуместно и плохо звучит со сцены. Разве можно было бы предположить, что мое имя даст мне некоторые права в определенных кругах американского общества? Конечно же, нет. Не так давно, всего пару часов тому назад, меня славно отделали два проходимца. А если честно... то два респектабельных итальянца. В голове у меня лишь воображаемая дырка, под пластырем нет ни ссадин, ни ран, а эту шишку под глазом я, должно быть, устроил сам себе, гримируясь к выступлению. Так вот, я подвергся нападению двух почтенных итальянцев, которые ни коим образом не имеют никакого отношения к мифической мафии. Это правда. Если не верите, спросите у генерального прокурора Соединенных Штатов. Он запретил ФБР использовать в докладах и отчетах слово «мафия». Поговорите об этом с компанией «Форд Моторс» — она давно категорически отказалась транслировать телепередачи, в которых можно было бы услышать слова «мафия» или «Коза Ностра». Вот так. Мы уже переписываем историю. Что касается меня, то я стал жертвой двух итальянских громил, которые, оказывается, являются не более, чем мифом. Этот самый миф подловил меня в темном углу и задал мне взбучку, потому что я нанес ущерб итальянскому общественному имиджу. Это я-то, кто всего лишь пытается вызвать улыбку на губах почтенной публики. И кто? Два несуществующих типа, которые всю жизнь защищают этот светлый образ с дубинкой в руках. Логично, правда? Нет, вы не улыбайтесь. Мне, собственно говоря, тоже не до смеха, несмотря на то, что меня избили два воображаемых субъекта, не принадлежащих к мифологической мафии. Эта история не вызывает у меня смеха даже теперь, хотя она является самой невероятной из всех, которые мне приходилось рассказывать. Уважаемые дамы и господа, должен вам сказать, что есть вещи похуже подмоченной общественной репутации — существуют плохие люди. Они не перестают существовать от того, что мы отказываемся называть их, принимаемся перекраивать историю или прячем головы в песок, как страусы. И последнее, о чем я хотел бы сказать вам перед расставанием. Не так давно я задавал вам вопрос: что же неладно в нашей стране? Так вот, я вам скажу. Мы потеряли свое достоинство, свое лицо. Мы живем словно на гигантской съемочной площадке. Мы так увлеклись нашим имиджем, что упускаем из виду важные вещи. На протяжении ряда лет я вам говорю, что я не расист, и это так. Но я чертовски ясно осознаю факт наличия различных рас. И я скажу вам, что не стыжусь своего итальянского происхождения, я не всегда горжусь им, но никогда не стыжусь его. Мне только стыдно за тех, кто стыдится быть итальянцем или мексиканцем, негром или поляком. Соединенные Штаты создавались силами всех рас и наций, которые заслужили право быть такими, какие они есть. Мне бы не хотелось, чтобы вас водили за нос создатели общественного имиджа, поэтому я дам вам один совет. Подумайте о собственном образе. Об образе англосаксонских протестантов. Вы остались на бобах, тогда как итальянцы стали почтенной публикой, поляки — вежливыми, а негры — благородными. Что касается божьих избранников, то они начинают занимать самые высокие посты в государстве. Англосаксы должны немного пошевелиться, чтобы создать свой собственный образ, в противном случае мы все окажемся по горло в дерьме. Джузеппе Андрозепитоне прощается с вами. Да благословит вас Господь! И будьте осторожны с сен-матье[1 - Матье, Маттео — историческое название членов сицилийской мафии.] — так называют парней из «несуществующей» мафии. Во всяком случае, пока в это дело не вмешивается Джованни Батиста Монтини. А? Вы не знаете Джованни Батиста Монтини? Это Папа Павел VI. Актер покинул сцену под бурные рукоплескания зала, увернулся от режиссера, который хотел вернуть его к публике, и прошел мимо Болана, направляясь в свою гримерную. Лавируя между толпой артистов и зрителей, Мак следовал за Андерсом. Возле гримерных, прислонившись к стене, со скучающим видом стояли два типа с неаполитанской внешностью. Андерс увидел их и остановился. Обернувшись, он заметил Болана, обреченно вздохнул и продолжил свой путь. Болан чуть не наступал ему на пятки, когда артист подошел к двери. «Гориллы» попытались было войти за ним в гримерную, но Мак преградил им дорогу. Он резко оттолкнул первого к противоположной стене коридора и ледяным взглядом посмотрел на второго. — А ну-ка, проваливайте, — процедил он. Андерс находился в гримерной и нервно поглядывал на застывшую в дверях троицу. Человек, которого оттолкнул Болан, вытаскивал из кармана обтянутую кожей дубинку, другой уставился на Мака пустыми глазами профессионального убийцы. Актер натянуто засмеялся и спросил: — Надеюсь, из-за меня вы не собираетесь драться? «Горилла» с дубинкой в руке шагнул к Болану и зашипел: — Убирайся отсюда, ублюдок. Ты нам не нужен. Болан как бы невзначай распахнул полы пиджака, чтобы «гориллы» увидели рукоятку «беретты». — Ну, давайте, — улыбнулся он. — Попробуйте пройти. Второй громила напряженно всматривался в лицо Болана. Заметив «беретту», он вскрикнул: — Черт! Это же он! А потом мафиози совершил роковую ошибку: он сунул руку за борт куртки, пытаясь достать оружие. «Беретта» мгновенно появилась в руке Болана и беззвучно выплюнула из глушителя короткий язычок пламени. Надрезанная пуля попала гангстеру в глаз и, словно тряпичную куклу, отбросила его прямо в руки напарника. Тот инстинктивно поддержал мертвое тело, не давая ему упасть на пол. А бездонный зрачок «беретты» уже холодно смотрел ему в лицо. — Держи своего приятеля покрепче! — приказал Болан. — Что мне с ним делать? — простонал мафиози дрожащим от ужаса голосом. — Куда нам его сунуть, Андерс? — не оборачиваясь, спокойно спросил Болан. Актер чуть приоткрыл дверь и осторожно выглянул в коридор. Там никого не было. — В конце коридора есть пустая гримерная, — ошеломленно произнес он. — Прошу вас только об одном — не оставляйте его у меня! — Показывайте, куда идти, — сказал Болан. Андерс вышел в коридор первым. За ним последовал мафиози с покойником на плечах. Болан прикрывал тылы. Едва они вошли в пустую маленькую комнатушку, как наемный убийца, растерянно оглядываясь, спросил, не скрывая своего беспокойства: — Зачем мы сюда пришли? Что вы затеяли? Болан не удостоил его ответом, зато повернувшись к Андерсу, спросил: — Вас избивали эти самые типы? — Да, это они, — ответил актер сдавленным голосом. «Беретта» кашлянула снова, и мафиози рухнул на пол вместе со своей ношей. Болан сунул пистолет в кобуру и вытолкнул Андерса обратно в коридор. — О'кей, пошли отсюда! Когда актер перешагнул порог своей гримерной, его лицо напоминало гипсовую маску. Даже не закрыв за собой дверь, он торопливо подошел к гримерному столику, открыл нижний ящик и извлек оттуда бутылку виски «Джим Бим». Только теперь он обернулся к Болану и ошалело уставился на него. — Черт побери... — пробормотал Андерс. Болан закрыл дверь и сказал: — Это дружеский визит, Андерс. Нам нужно кое о чем поговорить. — Одну секундочку, — вздохнул актер, обессиленно опускаясь на стул. — Я вас умоляю, в следующий раз, когда вы опять будете в дурном расположении духа, не приходите ко мне. — Меня просил повидать вас один парень по имени Отри. Сам он не мог прийти. Он был почти в таком же состоянии, что и оба наши приятеля в соседней комнате. Андерс резко поднял голову и в упор взглянул на Болана. — Что вы имеете в виду? Что с ним случилось? — Кто-то его как следует помял. Вероятно, два ваших приятеля. — Что? Мои приятели? — Ну, во всяком случае, не мои. Совершенно потрясенный, артист изучал невозмутимое лицо Болана, пытаясь понять, шутит тот или нет. — Так. Значит, вы не член Синдиката, — произнес он наконец монотонным голосом. Болан слегка улыбнулся. — Не совсем так, — ответил он, снимая на мгновение темные очки и затем снова водружая их на нос. Артист приподнялся со своего стула, его испуганные глаза посветлели. — Не хотите ли вы сказать, что... — Зовите меня просто Фрэнки, — предложил Болан. — Давайте-ка сначала покинем этот уютный уголок. Думаю, нам есть о чем поговорить. Андерс недоверчиво смотрел на Болана. — Так, так... Оказывается, вы тоже не миф. — Во всяком случае пока, но все может измениться, если я слишком долго буду торчать здесь. — Черт побери, мистер Болан... простите, Фрэнки... Я не... Ну конечно же, сейчас все меняют имена. Мода, знаете ли, такая... Да, я знаю спокойное место. Девушки из квартета Ранджерс дали мне ключ от своего бунгало после того, как меня отделали покойные «гориллы». Если вдруг вам понадобится место телохранителя, вспомните обо мне, ладно? Болан улыбнулся и последовал за невысоким актером, который постепенно приходил в себя после пережитого шока и был полон решимости снова столкнуться с суровой реальностью жизни. Через кухню они вышли на другую сторону отеля — к бунгало. Всю дорогу Андерс сыпал отрывками из своих реприз по поводу отсутствия в Америке воображаемого насилия. Но Болан больше не думал о коронном номере актера, он размышлял о том номере, который ему самому предстоит сыграть перед мрачной публикой. Если он потерпит провал, этот провал будет последним в его жизни. Глава 6 Бунгало состояло из спальни и небольшого салона, совмещенного с кухонькой-баром, и, по идее, должно было напоминать мексиканскую хижину. Огромное — в полстены — окно выходило на бассейн, который своим видом, однако, сводил на нет всякое сходство. Большая откидная кровать была опущена, разобрана и занимала большую часть салона. Болан быстро осмотрел квартиру и не нашел ничего, кроме множества предметов женского туалета. В обеих комнатах на полу стояли открытые чемоданы, а в ванной комнате с натянутых веревок свисали разнообразные чулки, лифчики и тончайшие кружевные трусики. Оба стенных шкафа были до отказа забиты пластиковыми мешками со всевозможными сценическими костюмами. На полу в полном беспорядке валялись сапоги, сандалии, кроссовки и изящные туфли на шпильках. Мак закончил осмотр помещений и вернулся в салон, где Андерс возился у бара с двумя большими стаканами в руках. — Богатый выбор, — объявил артист. — Виски с содовой или содовая с виски? — Спасибо, мне ничего не нужно, — объявил Болан. — Сколько всего этих девушек, Андерс? — Вы имеете в виду девочек Ранджер? Их четверо, одна другой краше, а кроме того, они чертовски талантливы. Их выступления начинаются завтра. Они поют, танцуют, рассказывают безумно смешные истории. В конце концов, они просто восхитительны! Болану показалось, что за своей словоохотливостью Андерс скрывал не покидающее его волнение и беспокойство. — Вчетвером они играют на пятнадцати музыкальных инструментах. А сюда девушки приехали заранее, чтобы посмотреть другие спектакли, идущие в театральных залах Стрипа. Такова старая традиция, до сих пор существующая в шоу-бизнесе. Самая большая проблема состоит в том, что наши выступления начинаются почти в одно и то же время, поэтому нужно приезжать за несколько дней до собственных выходов либо задержаться после завершения своего контракта. Они славные девушки, Болан. Мы выступали в одном спектакле в Майами, Тахо, Сан-Хуане... повсюду. Мы стали хорошими друзьями. Они видели, как меня молотили несколько часов тому назад, и тем, что сейчас я нахожусь в более-менее приличном состоянии, я обязан только им. Они подняли крик и спугнули «горилл». Девушки привели меня сюда и позвонили доку. Они оставили свой ключ и разрешили оставаться здесь столько времени, сколько понадобится. Потом они ушли смотреть какой-то спектакль, — он улыбнулся. — Вот он каков — шоу-бизнес. Что вы еще хотите знать? — Почему на вас спустили собак? Только не говорите, что им не нравится ваш номер. — Принимая во внимание мой номер, я удивляюсь, что меня не убивают дважды за вечер! — Вы догадываетесь, о чем я говорю? Андерс вздохнул и отхлебнул хороший глоток холодного виски. — Да. Это мафия. Несуществующая мафия. Послушайте, если вас послал Отри, вы должны знать, что к чему. — Он был не очень разговорчив, потому что сильно ослаб. Отри просто сказал, что у вас возникли проблемы с Организацией и вы пока не хотите обращаться за помощью к полиции. — Я упорно работал на протяжении пятнадцати лет, чтобы стать тем, кто я есть. И это было не просто, поверьте мне. Если эти негодяи думают, что я позволю им командовать собой, то они глубоко заблуждаются. Всю жизнь я боролся с такими типами, как они, однако думал, что с прошлым покончено. Но я ошибался. Из их мира уйти невозможно, Болан. Это все равно, что пикник без муравьев. — О каких негодяях вы говорите? О мафиози? — Да, о мифе. Они взяли под контроль мое артистическое агентство. Я состою в АША с 1962 года, и всегда у меня все было в порядке. Но теперь... — Что такое АША? — спросил Болан. — Американская шоу-ассоциация. Они занимаются актерами вроде меня, находят для нас работу во всем мире и всегда были в своем деле лучшими. Но недавно я узнал, что один из партнеров уступил свою долю Организации. Теперь, как я полагаю, он работает на мафию как простой служащий. Послушайте, я, конечно, не расист, но... — Почему это вас так беспокоит, Андерс? Какое отношение ваша история имеет к тому импресарио, который по-прежнему получает для вас лучшие ангажементы? — Болан, вы хорошо знаете, что все не так просто. Хотите факты? Если Организация накладывает на вас лапу — вы конченый человек; у вас нет шансов выйти из-под контроля. Дело кончается тем, что вас выворачивают наизнанку, как грязный носок. — Например? — Хотите пример? Пожалуйста, вот вам пример: в течение ряда лет я ежегодно открывал сезон в отеле «Фаунтэнс» в Майами. Я отлично знаю его хозяина, можно считать, что мы с ним давние приятели. Каждый раз, когда я приезжал в Майами, он устраивал мне королевский прием и не брал с меня ни цента. Так продолжалось пять лет, понимаете? — Понимаю. Продолжайте. — Так вот, этой зимой все традиции полетели к черту. Томми Андерс не открывал сезон в отеле «Фаунтэнс». В шоу-ассоциации мне сказали, что пора менять отель. Мне это не понравилось, но я согласился. Я отправился в Сан-Хуан и работал в отелях острова два месяца. Прошлым месяцем я проездом оказался в Майами и, естественно, остановился в «Фаунтэнс». Скажем просто: мне не устраивали королевской встречи и поселили отнюдь не задаром. Дружба вдруг кончилась. В конце концов, мне удалось поймать старину Джейка у него в кабинете. Спрашиваю, что происходит, и он рассказывает мне занятную историю. Вы готовы слушать? — Готов. — Он был до смерти напуган и сказал, что я могу проваливать ко всем чертям, но он не будет играть в мои игры. Он не желает иметь дело с мафией и больше никогда не пригласит к себе ни одного актера от АША, хотя и понесет на этом убытки, поскольку большинство хороших актеров — члены ассоциации. Я ничего не мог понять, но, в конце концов, мне удалось выпытать у него некоторые подробности. Оказывается, к нему приехали какие-то люди и стали нести несусветный вздор: конечно, он может пригласить Томми Андерса на открытие сезона, но только на других условиях. Прежде всего, ассоциации не нравятся некоторые поставщики «Фаунтэнс». Точнее, поставщики спиртных напитков и даже те, кто занимается стиркой и химчисткой. Джейку дали длинный список поставщиков, аккредитованных при мафии, и намекнули, что если он хочет иметь у себя актеров из АША, то должен работать только с теми людьми, которые представлены в списке. Короче говоря, Джейк выставил «гостей» за дверь. И, естественно, меня тоже. Я больше к нему не обращался, Болан, потому что не знал, что ему сказать. Я пересмотрел мои ангажементы и, чего тут говорить, у меня получился довольно странный сезон. Раньше я об этом не думал, но теперь вижу, что все мои выступления проходили только в новых отелях. Скажем так — новых для меня. Естественно, я задумался над этой ситуаций. Я даже беседовал с полицейскими в Майами, встречался с шерифом отдела общественной безопасности графства Дейд. Бог ты мой! Чего только не рассказал мне парень, занимающийся там уголовными делами. Честное слово, Болан, нормальные люди не поверили бы собственным ушам! Короче, мне все стало ясно. Я выступал с концертами только в тех отелях, которые сотрудничали с Организацией и которые АША держала за горло. Я не хочу сказать, что они принадлежат мафии, но Организация их несомненно контролирует. Люди из Синдиката создают свою империю в шоу-бизнесе, Болан, и можете мне поверить, что они наложили лапу не только на АША — они контролируют и другие агентства, создают собственные сети поставщиков спиртных напитков, проституток, продовольствия, игральных автоматов, обслуживающего персонала, короче — всего. Полицейский из Майами сказал мне, что все заведения, входящие в список АША, принадлежат мафии. Дураков вроде меня используют для наживы. Но это еще не все, у меня имеется жалоба личного характера. — Вас стали продавать дешевле, — догадался Болан. — Точно. Они получают процент от моих гонораров, но для них это ничто. Они бы продали меня за трояк с полтиной, если бы их это устраивало. Однако больше всего меня беспокоит не это, Болан. Я не отношу себя к категории благородных людей, но дело не в Томми Андерсе. Вы готовы услышать новость? Болан горько улыбнулся. — Я слушаю вас. — АША действует повсюду. Ее артисты выступают на Бродвее, по телевидению, в кино. Мысль о мафии приходит в голову автоматически — настолько широко они развернулись. Вы понимаете, к чему идет дело? Воображаемая мафия очень скоро будет контролировать весь американский шоу-бизнес. Болан ничего не ответил и прикурил сигарету. Прищурившись, он наблюдал за извивающимися струйками голубоватого дыма, поднимающегося к потолку. После минутной паузы актер спросил: — Похоже, вы мне не верите? — Увы, как раз наоборот, — ответил Болан. — Конечно, вам все это может показаться незначительным, но... Да, я знаю, среда шоу-бизнеса представляет собой не бог весть что, но каждый раз, когда я думаю, что мафия будет контролировать телевидение, кино... у меня все внутри переворачивается. — У меня тоже, — сказал, вставая, Болан. — Какие у вас взаимоотношения с АША? — Этим вопросом занимается Отри, — ответил Андерс. — Я подал жалобу в профсоюз актеров. В ответ мне прислали Отри, который должен был побеседовать со мной и провести небольшое расследование. Он-то и посоветовал мне держать язык за зубами и на время его работы забыть про мафию. «Вот так, — подумал Болан. — Федеральные власти ведут расследование силами местной полиции. „Калифорнийская карусель“, о которой говорил Лайонс, — должно быть, кодовое название операции». — Этот ангажемент вам предложила АША? — спросил Болан. — Конечно, же нет! — возразил актер. — Я сказал, чтобы они проваливали к чертовой матери. В дело вмешался профсоюз актеров и позволил мне самостоятельно решать все вопросы с ангажементами, пока я не аннулирую контракт с АША. — Теперь понятно, почему «гориллы» приходили вправлять вам мозги, — заметил Болан. — Да. Но, если честно, я считал себя слишком известным актером, чтобы со мной поступали таким образом. Однако теперь я уже так не думаю. — Но вы все же продолжаете их дразнить. — Конечно! Это единственное, что мне остается. Чем чаще я буду появляться перед широкой публикой, тем сложнее им будет со мной разделаться. Это же очевидно, не так ли? — Не знаю, не знаю... — вздохнул Болан. — По-моему, вашей лучшей защитой будет сотрудничество с Отри. Рано или поздно, за кулисами найдут два трупа. Полиция задаст вам немало вопросов. Советую сказать им всю правду. — Но я не хотел бы вас... — Обо мне не беспокойтесь. Расскажите им все, что произошло, только и всего. Для полиции я и так убийца, у которого руки по локоть в крови. Два лишних убийства для меня ничего не изменят... Будет еще лучше, если вы сами позвоните в полицию, Андерс. Как только вы мне сказали, что... Прервав фразу на полуслове, Болан выхватил «беретту» и резко обернулся на раздавшийся за спиной шорох. В дверном проеме застыли четыре потрясающие девушки, не сводя округлившихся глаз с угрожающе нацеленного на них черного ствола «беретты». — Все в порядке, девочки, — торопливо произнес Андерс. — Входите и закрывайте за собой дверь. Блондинка с огромными миндалевидными глазами, стоявшая последней, втолкнула подруг в комнату и прикрыла дверь. Все четверо были просто восхитительны, и Болан по достоинству оценил их прелести, однако сохранил строгое выражение лица. Он смерил их прищуренным взглядом и сунул пистолет в кобуру. Девушки были одеты в короткие шорты и полупрозрачные, сильно декольтированные блузки. Легкие наряды подчеркивали их изумительные фигуры и почти не скрывали вызывающе-восхитительных форм. Болан с любопытством подумал, как им удается прогуливаться по городу в таком виде, избегая при этом домогательств сексуальных маньяков. Он обернулся к Андерсу и проворчал: — Пойдемте отсюда. Блондинка шагнула вперед и в упор посмотрела на Болана. — Вам лучше не высовываться, — сказала она мелодичным голосом. — Мы только что прошли через холл. Он напоминает сейчас встревоженный муравейник. — Меня это нисколько не удивляет, — ответил Болан, представив себе эффект, произведенный там этой четверкой. — На девушек можно положиться, Бо... Фрэнки, — сказал Андерс. — Веское основание для того, чтобы не впутывать их в эту историю. — А мы уже впутались, — заявила брюнетка со жгучим взглядом. Она подошла к бару и коснулась бедром ноги Болана. Повернувшись к Андерсу, она улыбнулась: — Я вижу, что ты последовал моему совету, Томми. Телохранитель — это то, что тебе нужно. — Скажем откровенно — странный телохранитель, — произнесла брюнетка, стаскивая с Болана темные очки. — Когда я говорила о тревоге, я имела в виду полицию, старичок. Хотите услышать продолжение? Болан отобрал у нее свои очки и сунул их в карман. — Ну, валяйте. — Сначала не мешало бы познакомиться, — заметила блондинка. — Томми, кто этот вооруженный Адонис? Андерс неуверенно взглянул на Болана. — Она знает, — проворчал Мак. Девушка негромко рассмеялась. — Действительно, сэр, «она знает». Железный человек, Вершитель правосудия, Робин Гуд нашего времени. Как бы то ни было, для исполнения своих приговоров вы выбрали неподходящее место. За кулисами полно кровищи, в пустующей гримерной валяются два трупа и куда ни сунься — везде полно полиции. Она провела ладонью по лацкану пиджака Болана. — Помощники шерифа ищут человека в голубом костюме, который чуть раньше представился им агентом по безопасности казино и предъявил соответствующий документ. — Очень интересно, — угрюмо сказал Болан. — Еще бы. Уж не пятна ли крови на вашем костюме приводят вас в дурное расположение духа? — Оставь, Тоби, — поморщился Андерс. — Он только что спас мне жизнь. Обернувшись к Болану, он сказал: — Мак, позвольте представить вам Тоби Ранджер — любопытное сочетание мамы-курицы и феминистки. Ей лапшу на уши не повесишь — она всех видит насквозь. Болан протянул ей руку и предложил: — Мир? — Война была краткой, — ответила девушка и представила Маку своих подруг. Брюнетку, чье бедро касалось ноги Болана, звали Жоржетта Шебле. Она была канадкой и, судя по всему, обожала телесные контакты. Девушка с серьезным выражением лица и пышными рыжими волосами носила звучное имя Смайли Даблин. Последней представили Салли Палмер — шатенку с кукольным личиком и невинным взглядом провинциалки. Все четверо были как на подбор высокие, стройные, чертовски красивые. Даже не видев их выступления на сцене, Болан понимал, что театральные подмостки — их естественная среда обитания. Вокруг девушек ощущалась мощная аура таланта. — Как правило, мы не разгуливаем по улицам в таком виде, — сказала Салли Палмер. — Однако в Лас-Вегасе мы впервые и хотели бы обратить на себя внимание обывателей. — Насчет этого можете быть спокойны, — заверил ее Болан и обратился к Андерсу. — Прежде чем я покину вас, я хочу услышать еще кое-какие имена. — Что за имена? — спросила блондинка, прежде чем Андерс успел открыть рот. — Тебя это не касается, красотка, — сказал Болан, не глядя в ее сторону. Он не сводил с Андерса жесткого, тяжелого взгляда серо-стальных глаз и в то же время никак не мог отогнать лукавую мысль о том, что он с удовольствием расслабился бы в компании с этими очаровательными девушками. — Имена, Андерс! — процедил Болан. — Перемирие оказалось кратким, — произнесла блондинка. — Ничего не говори ему, Томми. — Прошу вас, — пробурчал актер, — давайте обойдемся без ваших замечаний. Он вытащил из бумажника сложенный вчетверо лист бумаги и протянул его Болану. — Мое завещание. И мой последний монолог. Сохраните его, у меня везде есть его копии. Болан бегло пробежал лист глазами и сунул его в карман. — О'кей, — сказал он. — Позвоните, как мы с вами договорились. — Куда? — опять вмешалась Тоби. — Он хочет, чтобы я позвонил в полицию и сообщил о его причастности к... к двойному убийству. — Уже слишком поздно, — ответила она. — Тем лучше, — заявил Болан. — Отправляйтесь в холл и найдите там полицейского. Вы нервничаете, очень напуганы. Скажите ему, что я силой вынудил вас покинуть казино и вывел на стоянку, чтобы задать несколько вопросов, после чего отпустил. Вы видели, как я застрелил двух «горилл», помимо этого, вы больше ничего не знаете. — Нет, я действительно ничего больше не знаю, — пробормотал Андерс, одним глотком прикончил содержимое своего стакана и снова пошел к бару. Тоби остановила его. — Секундочку. Для тебя все очень хорошо складывается, но что станет со Злым Волком? — Она метнула быстрый взгляд на Болана. — Или вы считаете себя человеком-невидимкой? — Почти что, — с улыбкой ответил Мак. — Не беспокойтесь, я сейчас уйду. — Почти? Этого недостаточно. Вы меня плохо слушали. Я же вам ясно сказала, что в отеле полиция кишмя кишит. Я слышала их разговоры. Они перекрыли все входы и выходы и теперь собираются обшарить весь барак от подвала до чердака, номер за номером. К тому же они знают, кого искать. Болан задумался. — Что вы предлагаете? Тоби одарила его широкой улыбкой и обернулась к подругам. — Ну-ка, девочки! Пора переодеваться. Где ваши прозрачные бикини? Она повелительно махнула Маку рукой. — Раздевайтесь! — Но я все же не человек-невидимка, — заметил Болан. — Знаю, но должна сказать, что вы просто прелесть, когда краснеете. Не беспокойтесь, мы только искупаемся. Прошло не больше двух минут, и четверка почти голых наяд вышла в патио. Около дюжины клиентов все еще толклись у бара рядом с бассейном, допивая свою последнюю порцию. Словно по команде, они опустили стаканы и разом обернулись, устремив вытаращенные глаза на дивное зрелище. Какой-то старичок даже вскочил на ноги из шезлонга, чтобы лучше было видно. Две девушки поднялись на верхнюю площадку вышки для прыжков в воду и под звуки рок-н-ролла, звучавшего в баре, начали танцевать. Две другие проделывали тот же номер внизу, на краю бассейна. Помощник шерифа вышел в патио и, скрестив на груди руки, поднял глаза вверх, на вышку. Никто не заметил силуэт высокого мужчины в плавках, пересекшего затемненную часть патио перед бунгало и незаметно скользнувшего в воду. Никто, кроме четырех девушек. Они разом прыгнули в теплую воду и с визгом и криками окружили его. В то же время взволнованный, запыхавшийся человек шел с полицейским через холл отеля и рассказывал ему невероятную историю о похищении и убийстве, невольным свидетелем которого он стал. Однажды Болану уже доводилось уходить от преследования водным путем, но то было недалеко от Майами, в водах Атлантики. У него мелькнула мысль, может ли он так же удачно вывернуться из нынешней переделки, отсидевшись среди песков штата Невада в бассейне в компании четырех очаровательных созданий. Мак почувствовал, как в воде к нему прижалось гибкое упругое тело, и услышал горячий шепот: — Для убийцы вы необычайно привлекательный мужчина. По непонятной причине Болану внезапно пришли в голову слова, еще накануне сказанные ему Лайонсом, когда они добрались до города. Светловолосая Тоби повисла у Мака на плече, перебирая пальцами его мокрые волосы. — Какой странный убийца, — проворковала она. — Он даже не взял с собой свою пушку. — Ты уж меня извини, — лукаво возразила канадка. — Что-что, а пушка у него что надо! — Чем богаты... — извиняющимся тоном произнес Болан. Глава 7 Вито Алостинни был мудрым и осторожным мафиози. Без этих качеств он просто не смог бы выжить в среде, где ежедневно и ежечасно требовалось проявлять бдительность, дипломатию, хитрость и жестокость. Из боссов казино, принадлежащих мафии, мало кто мог похвастать долголетием, а «Голд Дастер» считался самым старым игорным заведением Организации. Нужно было постоянно интересоваться, с кем имеешь дело, особенно тогда, когда речь заходила о кредитах и других привилегиях. Ведь проситель мог оказаться анонимным хозяином заведения или его другом, к тому же деловым партнером. Точно так же претендовать на кредиты мог «прокаженный» — человек, проклятый и изгнанный из сумрачных джунглей преступного мира. Более чем за шестнадцать лет работы ни одному мошеннику не удалось объегорить Вито Апостинни, и сам он не совершил ни одной ошибки, общаясь с серьезными людьми. Именно этот рекорд лежал в основе его успеха. Ему удавалось даже сочетать свою основную работу с деятельностью другого рода. Директор казино должен, например, поддерживать на определенном уровне доходы заведения. Если он вдруг слишком много терял или переживал тяжелый период, боссы начинали с подозрением поглядывать на него. Он не имел права злоупотреблять спиртным, чересчур веселиться, слишком часто играть за собственными столами. Ему приходилось обращать особое внимание на процент «сливок» и «снимать» их под самым носом государственных агентов или сотрудников Казначейства. Такой трюк имел особое значение. «Сливки» шли на выплаты дивидендов «анонимным» акционерам — тем, кому государство отказало в разрешении на открытие казино. То есть тем, кто имел запятнанное прошлое. Около дюжины таких анонимных акционеров имелось и у «Голд Дастера». Перед ними приходилось еженедельно отчитываться и отдавать их долю, на что и уходили «сливки». Помимо этих регулярных выплат, приходилось постоянно заботиться о пополнении черной кассы, средства из которой шли на разнообразные нужды казино. Кроме того, в мире, где большие суммы наличных денег позволяли осуществлять бесчисленные финансовые махинации, скрытые доходы казино имели особое значение. Что касается «сливок», то они по различным каналам расходились по стране, уплывали за границу: либо на приобретение благосклонности некоторых чиновников, либо оседали на номерных счетах в Швейцарии или Панаме. Вито считался признанным виртуозом по части снятия «сливок». Для этого он разработал целую систему хитрых уловок, которая заставила бы побледнеть от зависти даже опытного фокусника. По особым сигналам, которыми обменивались между собой крупье, контролеры и бухгалтеры, сидящие, словно пауки, в тиши своих служебных кабинетов, цифрами манипулировали с невероятной ловкостью, причем каждый стол имел свою учетную книгу. Для профессионалов Лас-Вегаса особое значение имеют три ежедневных главных события — снятие кассы со столов в конце каждой смены. По закону штата Невада лица, ответственные за эту процедуру, выкладывают на все столы в конце каждой из трех смен отчетную ведомость. Всякая деятельность прекращается, ответственные считают деньги и фишки, затем вся наличность собирается и в безопасности пересчитывается за закрытыми дверями. Три этих ритуальных события являлись узловыми моментами рабочего дня Вито Апостинни. Он всегда ложился в четыре часа утра после первой смены, спал до одиннадцати часов, завтракал, принимал душ и брился, после чего принимал сеанс массажа. В залах он появлялся к полуденному снятию кассы. После подсчета денег Вито расслаблялся, посвящал себя друзьям, политике и благотворительности, чем заслужил себе отличную репутацию среди жителей города. В семнадцать часов мистер Апостинни начинал заниматься делами: он просматривал отчетные ведомости за прошлый день и читал доклады о неудачниках, просадивших крупные суммы, и «хай-роллерах». На жаргоне казино «хай-роллерами» называли тех, кто постоянно делал очень высокие ставки. Спустя два часа Вито принимал своего заместителя, а затем плотно обедал, предпочитая всем прочим блюдам толстую телячью отбивную с хорошей порцией салата-латука и булочкой. По давно заведенной традиции он обедал всегда один, а готовил ему на протяжении вот уже шестнадцати лет один и тот же повар. В восемь часов вечера Апостинни лично следил за последним снятием кассы, после чего начиналась его постоянная работа — контроль за публикой в залах казино вплоть до первого снятия кассы в четыре утра. Вито работал больше, чем любой другой босс Стрипа, и это не оставалось незамеченным. Холостяк в сорок восемь лет, он жил практически там же, где и работал: Вито поселился в большой квартире прямо над игорным залом. Он очень редко посещал присутственные места и то лишь для того, чтобы нанести визит важному гостю или сыграть партию в гольф. Апостинни говорил грамотно, с отличной дикцией, что свидетельствовало о приличном образовании, и заслуженно завоевал симпатии всех своих служащих. Он очень заботился о своем имидже. Не проходило и недели, чтобы он не присутствовал на какой-нибудь общественной церемонии в компании представителей городской прессы. Щедрой рукой он делал взносы в кассы различных церквей и благотворительных учреждений. Как минимум раз в день Вито «снимал с мели» проигравшегося в пух и прах игрока, вручая жертве казино авиабилет в одну сторону и чек на сто долларов, которые можно было получить в кассе авиакомпании, прибыв в аэропорт назначения. За такое отношение к неудачникам директора казино прозвали Вито «Золотое сердце». Для завсегдатаев казино он был воплощением игрока с Миссисипи былых времен, который никогда не обирал проигравшегося в дым до нитки. И, кстати сказать, во всех этих случаях на месте оказывались фотокорреспонденты, ведущие в местных газетах отделы светской хроники. Однако журналисты никогда не присутствовали при снятии кассы, когда лихо подделывались бухгалтерские книги, фальсифицировались счета и надувалось государство и налоговая инспекция. Тем не менее, даже после такого «кровопускания» ежегодная прибыль казино колебалась в пределах двадцати миллионов долларов. Никогда не делались снимки крупье, пойманных с поличным при махинациях и жульничестве с целью набить собственный карман. Никто не фотографировал виновных, когда они подвергались наказанию. Обычно им дробили пальцы ударами железной палки либо клеймили тыльную сторону ладони знаком "X". Но фотографы возникали в зале, как по волшебству, когда редкий счастливчик с приставленным к нему телохранителем укладывал в кейс свой выигрыш либо удачливый «хай-роллер» срывал банк и клал в карман несколько тысяч долларов. Их фотографии мигом появлялись на страницах большинства ведущих ежедневных газет. Однако, если у счастливого обладателя крупного выигрыша не хватало ума тут же покинуть гостеприимный город, он незамедлительно попадал в роскошный номер для «победителей», где бесконечная вереница восхитительных девушек из кожи вон лезла, чтобы заставить беднягу вернуться в игорный зал. Снова делались снимки, но на этот раз незаметно. Кроме того, целая батарея видеокамер фиксировала каждое движение игрока, а также его партнеров. Редкий бедолага покидал после кутежа Лас-Вегас, оставаясь при своих интересах. Да, Вито «Золотое сердце» был самым цепким из всех директоров казино, однако и ему пришлось пережить ужасный день в своей карьере. Сначала появился этот тип — Отри, который выдавал себя за «хай-роллера» и постоянно совал свой нос за кулисы кабаре в «Голд Дастере», да еще приставал к девушкам из кордебалета с подозрительными вопросами. Потом в казино совершенно неожиданно нагрянула целая команда ревизоров из Карсон-Сити и внимательно следила за двадцатичасовым снятием кассы. Спустя некоторое время кто-то устроил засаду и перехватил значительную сумму денег, среди которых была и доля Вито — шестьдесят тысяч долларов. Чуть позже Джо «Чудовище» поставил его в известность, что за этим делом стоит сам Болан. На этом дело не кончилось: исчез Отри и люди Джо начали переворачивать вверх дном весь Стрип, пытаясь разыскать его самого или хотя бы его следы. Ну и в довершение всех несчастий, в Лас-Вегас едут братья Талиферо в сопровождении целой армии профессиональных убийц. Лас-Вегас вполне мог бы обойтись и без войны с Боланом. Такой поворот событий может иметь катастрофические последствия для бизнеса. Вито никак не мог взять себе в толк, по какому праву господа с восточного побережья позволяют себе такие вольности в открытом городе. Пролитая кровь отпугнет игроков, а напуганные туристы живо унесут отсюда ноги и потом еще долго не будут казать носа. И вообще подобные действия способны нанести серьезный ущерб уже устоявшейся репутации открытого города. Для того-то его и оставили открытым — чтобы избежать кровопролития и собрать все деньги, которые сами текли в руки. Вито ничего не понимал. Что за проблема? Если Болану так хотелось «сливок», то пусть бы забирал их себе! Подумаешь! Устроили столько шума из-за пустячной суммы. Во всяком случае, она покажется пустячной по сравнению с теми потерями, которые понесут казино, когда в центре города разразится настоящая война на уничтожение. Не следовало бы «закрывать» Лас-Вегас. Он живет как раз потому, что открыт. Город, который приносит в год шестьсот миллионов долларов, стоит много больше, чем побоище, устроенное теми, кому положено его охранять. Матерь Божья! Вито ничего не понимал. К тому же, было уже слишком поздно что-либо предпринимать. Крутые события начались на Хард Маунтэн и докатились до Парадайз Вэлли, на улицах которого уже пролилась кровь. И эта кровь запросто могла принадлежать ему — Вито Апостинни! У него и в мыслях не было отправлять на смерть Джо Фьюджа и Гарри Станнерса. Они были охранниками в казино, а не убийцами; оба, к тому же, не состояли в профсоюзе служащих казино. Вито никогда в жизни не послал бы их на мокрое дело — в Вегасе это было не принято. Он хотел просто вправить мозги Андерсу и узнать, куда подевался другой придурок — Отри, который запросто мог оказаться федеральным агентом. Значит, они напоролись на Болана... Что ж, Вито не в чем упрекнуть. Остается только надеяться, что Болана все же загонят в угол и куда-нибудь увезут, прежде чем он поднимет все на воздух. А пока жизнь продолжается и дела идут своим чередом. Часы снова пробили четыре утра, пришла пора первого снятия кассы — самого важного момента наступающего дня. К черту Мака Болана, а с ним и его неистребимое желание пострелять в людей Организации! Апостинни находился в счетном зале, и его «золотое» сердце переполнялось радостью и счастьем при виде такого богатства, собранного его стараниями под этой крышей. Группа женщин-кассиров подсчитывала пачки денег, а машины для счета монет весело позвякивали в дальнем углу зала. — Можно с уверенностью сказать, что это лучшая ночь месяца, мистер Апостинни, — сказал старший кассир. — Вы уверены? Посмотрим, что вы мне скажете после снятия последней кассы, — приятным голосом ответил Вито. — Не спешите хвалиться, подождите окончательного итога. Однако он уже сам поздравлял себя с успехом. Ему были хорошо известны возможности казино и математика случайности, поэтому он и без старшего кассира видел, что ночь оказалась весьма прибыльной. — Пойду спать, — устало сказал он. — Не забудьте принести мне наверх ведомости. Я просмотрю их завтра утром. Вито направился к выходу и остановился у массивной двери, ожидая, когда охранник отключит систему сигнализации, чтобы выпустить его. Директор вышел в маленький коридорчик и подождал, пока второй охранник открыл ему дверь, ведущую в залы казино. Стоя у выхода и хмуро поглядывая на стол для игры в «блэкджек», его ожидал телохранитель Макс Кено. Улыбаясь клиентам, Апостинни прошел мимо этого стола. Из противоположного конца зала навстречу Вито косолапо, как медведь, шагнул Джо Станно. При виде «Чудовища» очаровательная улыбка Апостинни растаяла без следа. С выражением покорности на лице он приготовился выслушать очередную порцию худых вестей. Громила подошел вплотную к Вито и, почти не разжимая губ, процедил: — Здравствуйте, мистер Апостинни. Как ваши дела? — Спасибо, все в порядке, — ответил Вито. — А что слышно у вас? — Дело дрянь. Фараоны окружили его, но ему каким-то чудом удалось вырваться из их лап. — Жаль, — безразлично произнес Апостинни. — Да. Интересно, как ему удалось уйти? Его машина осталась на стоянке. Не беспокойтесь, за ней установлено наблюдение. — Может быть, он все еще прячется в отеле? Здесь все-таки триста номеров. — Нет. Барак тщательно обыскали, номер за номером. Болана нигде нет. Но вы не беспокойтесь, этим вечером он не посмеет сунуть свой нос на Стрип. — Вы все перекрыли, Джо? — Все закрыто и перекрыто несколько раз. Болана разыскивает целая команда охотников, а также все парни из этих мест, получающие от нас жалованье. Вам нечего опасаться, мистер Апостинни. — Что ж, тем лучше. Я устал, Джо, и собираюсь пойти поспать. Скажите... э-э... во сколько прибывают ваши боссы? — В шесть утра. Они летят самолетом Организации. Можете спокойно отдыхать, мистер Апостинни. — Спасибо, Джо. В сопровождении верного телохранителя Вито пошел к выходу из зала. Поднявшись по лестнице, которая вела прямо к его квартире, он вышел в маленький коридорчик, нажал кнопку переговорного устройства и произнес: — Это я, Брюс. Сейчас 4 часа 22 минуты и все идет хорошо. Эта фраза служила кодом, который давал понять сторожу-телохранителю внутри квартиры, что хозяин возвращался один и по своей воле. Любое изменение порядка слов или же интонации, стали бы смертным приговором каждому, кто сопровождал бы хозяина домой против его желания. Где-то чуть слышно загудел электромотор, и дверь отворилась. Апостинни быстро шагнул в темную прихожую и затворил за собой дверь. Прямо в глаза ему бил яркий луч крошечного точечного светильника. В глубине прихожей на небольшом возвышении из темноты едва проступал силуэт человека. Вито довольно долго простоял, глядя в сторону источника света, и наконец с раздражением произнес: — Это я, Брюс. Погаси свет. — Он не может, Вито, — раздался чей-то ледяной голос из-за спины Апостинни. Тут же холодный ствол пистолета уткнулся ему в затылок и тот же пугающий голос произнес: — Если ты вооружен, то сейчас самое время избавиться от ненужных вещей. — У меня нет оружия, — быстро ответил Апостинни, едва вытолкнув слова из сразу пересохшего и ставшего шершавым горла. Его мучил вопрос: почему медлит Брюс? — Советую не делать резких движений, — снова послышался незнакомый голос. Вито почти перестал дышать. Он скорее почувствовал, чем увидел, скользнувшую мимо него тень. Светильник погас, и в квартире вспыхнуло обычное освещение. И наконец-то Вито получил шанс впервые увидеть человека, который наводил панический ужас на всю Организацию. Сукин сын Болан. Высокий, выше метра восьмидесяти, весь одетый в черный костюм... нет, скорее, комбинезон коммандо. Его талию охватывал патронташ, на котором висела кобура с автоматическим «кольтом 45» армейского образца. Грудь Болана перетягивали ремни снаряжения, и под мышкой виднелась вторая кобура — пустая. Устрашающего вида черный пистолет находился в руке Болана. Его лицо походило на стальную маску, а пронизывающий жесткий взгляд казался просто невыносимым — легче было смотреть в черный зрачок пистолета, нацеленного прямо в лоб Вито. Апостинни мельком метнул взгляд на пост безопасности и увидел сидящего на стуле Брюса, точнее то, что от него осталось. У телохранителя не хватало части лица. Глаз висел на ниточке нерва и чуть покачивался у щеки. Повсюду виднелись пятна крови. Вито почувствовал головокружение и тошноту. Он судорожно глотнул слюну и отвел глаза от ужасного зрелища. — Как вы попали сюда в таком наряде? — заикаясь, спросил он. — Это твой последний вопрос, Вито. Ты больше ничего не хочешь узнать? — спросил Болан. От звука его голоса по спине Вито побежали ледяные мурашки. — Нет... э-э... да... Что вы хотите? Денег? Берите, я отдам вам все. — Деньги меня не интересуют, Вито. У Апостинни мелькнула мысль, что он имеет дело с сумасшедшим. Неужели бывают люди, которых не интересуют деньги? Таких людей «Золотое сердце» никогда не мог понять. — Послушайте, Болан, — начал он, — я человек честный и ни во что не замешан. Я занимаюсь своей работой и выполняю ее хорошо. Когда я трачу деньги, то делаю это с максимальной выгодой для бедняков и нуждающихся. Разве я заслужил, чтобы вы меня так пугали? Ведь я вам ничего не сделал. Болан больно схватил Вито за плечи и сильно толкнул его в другой конец большой прихожей. Ствол черного пистолета, как стрелка компаса, неотрывно следовал за ним, не отклоняясь от цели ни на миллиметр. Вито рухнул на диван, чувствуя, что не в силах больше стоять на предательски подкашивающихся ногах. — Хорошо, — простонал он. — Я скажу вам правду. Я всего-навсего мелкая сошка, служащий, который обязан считать деньги. Я маленький человек, Болан, и делаю то, что мне велят. — Это еще нужно доказать. — О'кей! Я действительно получаю небольшой процент от прибыли, совсем маленький, честное слово. Человек в черном, прищурившись, молча смотрел на директора казино. — Я могу это доказать. Разрешите мне открыть сейф. Я докажу свою правоту, показав вам цифры, написанные черным по белому. — Тихонько, Вито, — посоветовал холодный бесстрастный голос Болана. — Если что-либо произойдет, ты первый сыграешь в ящик. — Не беспокойтесь, я это знаю, — ответил Апостинни. На подкашивающихся ногах он пересек комнату, подошел к деревянным панелям, украшавшим низ стены, и сдвинул одну из них в сторону. Отключив систему сигнализации, Апостинни открыл сейф. — Не делай резких движений, Вито, — прозвучало у него за спиной. Неестественно медленно патрон казино протянул руку в нутро сейфа и достал оттуда блокнот в кожаном переплете — свою самую дорогую собственность, хранимую им за семью замками на протяжении всей профессиональной карьеры. «Ничего, — утешал себя Апостинни, — ему никогда не выйти отсюда живым, а вот я смогу сохранить себе жизнь». Он положил блокнот на комод и почтительно отступил на шаг. — Вы только взгляните, — умоляющим тоном произнес Вито, — и вам все станет понятно. Тут указаны все выплаты: кому, сколько и прочее. Эта книга правдива от первой до последней строчки, Болан. Мак быстро перелистал несколько страниц, что-то проворчал себе под нос и сунул блокнот за пояс. — Этого мало, Вито, — сказал он. — Расскажи мне что-нибудь действительно интересное, способное сохранить тебе жизнь еще на годик-другой. Апостинни почувствовал, что ноги его становятся как ватные. Дело принимало дурной оборот. Он с трудом добрался до стула и обессиленно плюхнулся на него. — Что именно? — спросил он упавшим голосом. — Не знаю, — пожал плечами Болан. — В конце концов, это твой барак. Развлеки меня, Вито. — Ну... э-э... я... Апостинни облизнул языком пересохшие губы и беспомощно посмотрел по сторонам в ожидании чуда. Но чуда не произошло. Чего же ему надо, этому подонку? Деньги ему не нужны. Книжка не заинтересовала. Однако он по-прежнему не торопится отправить Вито к праотцам... Чего же он хочет? — Я... В конце концов, все козыри у вас, Болан. Пока. Но вашему положению не позавидуешь. Вам придется сматываться из города на пятой передаче. Джо Станно со своими ребятами тщательно прочесывают всю долину. Тем же занимаются и люди шерифа. — Мне это известно, — холодно ответил Болан. Он неподвижно стоял напротив Вито, вперив в него жуткий взгляд сузившихся глаз, а его пистолет ни на миллиметр не отклонялся от переносицы директора казино. — Возможно, вы не знаете, что примерно через час в город прибывает Пат и Майк. Они отрежут вам голову, paisano, эти ребята шутить не любят. Они летят сюда самолетом, битком набитым «солдатами», самыми крутыми парнями Организации. Это-то вам известно? — Да, — ответил Мак, на которого эти откровения не произвели видимого эффекта. — Послушайте, Болан... в сейфе внизу у меня есть триста семьдесят шесть тысяч долларов. Подумайте об этом. Одно ваше слово — и эти деньги ваши. До последнего цента, клянусь вам. — А что мне делать с такой кучей денег, Вито? — Ну... черт! Не знаю. Купите себе амнистию, что ли. Я знаю сотни людей, которые могли бы устроить вам отпущение грехов. Ручаюсь, что я и сам в состоянии помочь вам, у меня есть хорошие связи... повсюду. Позвольте мне... — Заткнись, Вито. — Ради Бога, Болан! Почему вы хотите убить меня? — На лбу и на висках Апостинни выступили крупные капли пота. — Я ничего собой не представляю. Так, жалкая грошовая марионетка в руках больших людей. Я не стою даже цены вашей пули. Почему меня? — Я пытаюсь найти основание, чтобы не убивать тебя, Вито. — Боже мой! Да я могу дать вам для этого хоть тысячу причин. — Я в этом не уверен, Вито, особенно, если ты взглянешь на ситуацию с моей точки зрения. Попробуй. Найди мне хоть одну мало-мальски серьезную причину. — Ну-у... О'кей. Я могу вывести вас отсюда целым и невредимым, Болан. Так сказать, в одном куске. Сейчас внизу находится Станно. Он держит под контролем выход, а другого в казино нет. Думаю, что вы слышали про Джо «Чудовище». Я могу стать гарантом вашей безопасности, Болан. — Я вошел сюда сам, сам и выйду, — возразил Мак. — Ладно... Погодите-ка! Черт возьми! Чего вы хотите? Что-нибудь серьезное? По-настоящему крупное дело? — Ты начинаешь соображать, Вито. — Ну что ж, я... Апостинни обвел ошалелым взором свои апартаменты, не переставая спрашивать себя, что же такое с ним происходит. Он оборудовал свою квартиру именно так, чтобы раз и навсегда оградить себя от контактов с подобными психами. Однако этот ненормальный каким-то образом попал в дом и находится перед ним, причем нет никакой возможности избавиться от него. Кроме того, никому даже в голову не придет навестить его в такой поздний час. Вито совсем не хотелось умирать в собственной квартире от руки свихнувшегося убийцы, предпочитавшего мокрое дело наличным деньгам. Если бы только он мог что-либо дать ему... что угодно, Господи! Хоть какую-то ниточку, лишь бы этот псих не торопился нажимать на курок. Всегда есть шанс на спасение, нужно только найти его. Святая дева Мария! Неужели ему на этот раз не повезет? — Так что ты сказал, Вито? — бесстрастно спросил Болан. — Я... я вас спросил, не хотите ли вы услышать кое-что действительно важное... Карусель... вы уже о ней слышали? Вито заметил, как сверкнули глаза человека в черном: так вот что ему нужно! — Да, готовится очень крупное дело. Карибская карусель. Готов держать пари: что вы мало что слышали об этом. — Ну-ка, выкладывай все по порядку и с самого начала, — скомандовал Болан, по-прежнему держа Апостинни на прицеле. — С самого начала? — переспросил Вито. — О какой карусели идет речь? — Ну, карусель как карусель. Наподобие детской. Болан задумчиво взглянул на Вито и спросил: — Вроде калифорнийской? — Нет, та, что была под Лос-Анджелесом, — это так, пустячок. Следующий раз она состоится в Карибском бассейне, Болан. Крупное дело. — О'кей, продолжай. — Но, черт возьми, я больше ничего не знаю! Мелких сошек, вроде меня, не посвящают во все детали. Но недавно я лично отправил туда шестнадцать миллионов долларов. — Шестнадцать миллионов? — Да. И те денежки, которые вы у нас перехватили, должны были отправиться туда же. — В Карибский бассейн? Апостинни понял, что тип в черном комбинезоне заглотил приманку, а значит, дал ему короткую отсрочку. Самообладание постепенно возвращалось к нему. — Да. Сан-Хуан первый на очереди. Затем деньги будут распределены по остальным островам. — Зачем? — А! Вот этого я не знаю, говорю истинную правду, Болан. — А если я дам тебе отсрочку, Вито? Одни сутки. Сможешь ли ты узнать больше об этом деле? — Да, конечно. — Но ведь ты жалкий служащий, вспомни-ка свои собственные слова. — Если от этого зависит моя жизнь, Болан, я могу подняться очень высоко. — Хорошо, ты выиграл один день, Вито. Если ты сделаешь то, о чем мы договорились, я навсегда оставлю тебя в покое. Апостинни не верил своим ушам. Неужели этот парень такой идиот?! — Вы можете доверять мне, Болан. Я всегда честно вел дела. — О'кей. Болан не двигался, по-прежнему сжимая в руке черный пистолет. Апостинни нервно кашлянул. — Э-э... я могу вам помочь выйти отсюда. Если вы не возражаете, мы встретимся здесь с вами в это же время. Или вы хотите, чтобы я приехал к вам? — Встреча здесь меня вполне устраивает, — произнес Болан. Патрон «Голд Дастера» медленно встал со стула и направился к двери. Неужели этот придурок действительно даст ему уйти? Вито осторожно положил руку на приводной механизм двери — каждая жилка его тела дрожала, словно натянутая струна. — Если хотите, я взгляну, свободен ли путь, — предложил он Болану. — О'кей, — ответил невероятно глупый убийца. Апостинни выскользнул в коридор и, оказавшись на свободе, молниеносно захлопнул за собой дверь. Он включил охранную сигнализацию и заблокировал электропривод двери. Теперь, чтобы взломать ее, потребовалась бы тонна тротила. — Макс! — взревел Вито. — Я закрыл внутри этого психа! Какого черта ты там делаешь? Телохранитель бросился в коридор, сжимая в руке револьвер и пытаясь прикрыть своим худощавым телом личного бога. — Стой! Какого черта! — закричал Вито, отталкивая его. — Он заперт внутри, придурок! Патрон казино нажал на кнопку переговорного устройства и торжествующе заявил: — Для тебя все кончено, ублюдок! Представь себе, что ты сидишь в сейфе. Оттуда нет выхода! Человеческая волна, ощетинившаяся пистолетными стволами, мчалась вверх по лестнице. Расталкивая своих подручных, к Апостинни пробирался Джо «Чудовище». — Что произошло, Вито? — недоуменно спросил Станно. — Этот гад, сукин сын Болан... Я запер его в своей квартире! — гордо воскликнул Апостинни. — Так, может быть, ты уже дашь отбой тревоге? Понадобилось еще несколько минут, чтобы успокоить возбужденную толпу охранников, набившихся в небольшой коридорчик перед дверью в «берлогу Вито». Джо расставил своих людей в боевом порядке и привел в действие механизм блокировки двери. Толстенная дверь открылась, и шесть лучших стрелков Станно нырнули в темный дверной проем, стреляя во все стороны. Всего лишь за несколько секунд они превратили всю квартиру Вито в настоящий дуршлаг. Когда стрельба смолкла, Джо «Чудовище» осторожно вошел в гостиную, озадаченно посмотрел на своих людей и обратился к Апостинни: — Кто вам сказал, что он был в вашей квартире, мистер Апостинни? — Вы его не прикончили? — испуганно спросил Вито. Из глубины квартиры послышался голос: — В ванной его тоже нет, Джо. Апостинни, едва переставляя внезапно потяжелевшие ноги, вошел в свой «сейф» и сказал, стуча зубами: — Но он не мог выйти... — Кто убил Брюса Серена, мистер Апостинни? — спросил Станно, поворачиваясь к своим людям и окидывая их испепеляющим взглядом. — Кто-то из вас? — Да нет же, они здесь ни при чем! — воскликнул Апостинни. — Это проклятый сукин сын Болан! Он собирался убить и меня! Но я обвел его вокруг пальцев и выбрался из ловушки. Осмотрите здесь все хорошенько, черт бы вас побрал! Он никуда не мог уйти! — Хотите, чтобы мы посмотрели под ковром, мистер Апостинни? В других местах мы уже смотрели. — А я говорю вам, что он здесь! — истерично взвизгнул патрон казино. — Отсюда нет второго выхода! Он тут! — Послушайте, мистер Апостинни, — спокойно произнес Станно, — в последнее время вы очень много работали. Вам лучше сейчас лечь в постель и отдохнуть. А внизу я сам все объясню. — Но я вам говорю, что Болан здесь! Я не собираюсь ложиться спать в одной квартире с этим сумасшедшим! Найдите его! — Снимите оттуда «Крошку» Брюса, — устало махнул рукой Станно, обращаясь к своим парням. — Где ваша пушка, мистер Апостинни? Я пока заберу ее. — Станно кивком головы подозвал к себе Макса Кено. — Будьте благоразумны, мистер Апостинни. — Вот что, Джо, я еще не совсем свихнулся, — голос Вито зазвучал более уверенно. Я не убивал Брюса. Говорю вам, что... — Эй, босс! — крикнул с поста безопасности один из охранников, которые снимали оттуда останки «Крошки» Брюса. Он держал в руке какой-то маленький пакетик. — Это лежало на коленях Брюса. Джо «Чудовище» и Вито подошли к посту, и охранник положил пакетик на протянутую ладонь Станно. Развернув бумагу, Джо увидел содержимое пакета — значок снайпера. Станно закашлялся. Он испытал неприятное ощущение, будто холодные невидимые руки сомкнулись на его горле. Он вслух прочитал текст, написанный на листке печатными буквами. Послание было кратким: «Двадцать четыре часа, Вито». — Ну что? — пустым голосом произнес Апостинни. — Что я вам говорил? — Но как он смог?.. — хрипло пробормотал Станно. Люди, копошившиеся на посту безопасности, сделали новое открытие. — А это что еще? — воскликнул один из них. — Эй, босс, здесь что-то разобрано... — Что там? — рявкнул Станно. Апостинни почувствовал, что голова у него пошла кругом. Он прошептал: — Канал для прокладки вспомогательного оборудования. — Что? — Там проходят силовые кабели, воздуховод для кондиционеров, что-то еще... — А куда он ведет, этот канал? — заревел Станно. — Полагаю, наружу, к заднему фасаду здания. — Вы полагаете! Взмахом руки Джо отправил группу охранников во двор казино, а тем, кто еще оставался на посту безопасности, приказал: — Эй, вы! Вперед, в дыру! В глубине души Апостинни понимал, что преследовать Болана уже поздно. Они имели дело с профессионалом высочайшей квалификации, и как директор казино отдавал себе отчет в том, что допустил непростительную ошибку. Человек в черном спокойно проник в его крепость и так же спокойно, словно ничего не случилось, ушел. Некоторые люди сами творили свою удачу, другие сами упускали свой шанс. Вито «Золотое сердце» терялся в догадках, к какой из двух категорий ему следует себя относить. Глава 8 Болан успел позвонить трижды, прежде чем дверь ему открыла медсестра-негритянка с восхитительной фигурой. Она инстинктивно отшатнулась, увидев силуэт мужчины в черном комбинезоне. Узнав пришельца, она с облегчением вздохнула. — Я не сразу узнала вас в облике гостиничной крысы. — Как наш больной? — спросил Болан. — В полном порядке, — ответила шепотом негритянка. — Доктор осматривал его в четыре часа. По его словам, ваш приятель выкарабкается. — Он принял успокоительное? — Нет, но он отдыхает. — Я должен повидать его, мисс Томас. Это очень важно. Медсестра недовольно поморщилась, взглянула в лицо Болану, потом улыбнулась. — Я спрошу у доктора. Она исчезла за дверью, а Мак снова задумался над решимостью Лайонса играть свою роль до конца. Клиника находилась в Вестсайде, черном квартале города. Лайонс дружил с доктором, поэтому настоял, чтобы Болан привез его именно сюда. Такая ситуация представлялась Болану идеальной, к тому же, здесь за Лайонсом был обеспечен хороший уход. Тем не менее, Мак испытывал какое-то беспокойство. В дверном проеме появился негр с усталым лицом, одетый в пижаму и домашний халат. Смерив Болана взглядом с головы до ног, он заметил: — Вы выглядите, как посланец смерти. Зачем вам нужен Карл? — Я хочу поговорить с ним. Дело не терпит отлагательства, — сказал Болан. — Он сейчас спит. Ваше дело не может подождать до завтра? — Может, только я не могу. Доктор все понял. Несколько секунд он задумчиво разглядывал посетителя, затем кивком головы пригласил войти. — О'кей, но ненадолго. — Обещаю, — пробормотал Болан, проходя мимо врача. Жена доктора была уже в комнате Лайонса и осторожно будила его. — К вам пришли, Карл, — негромко сказала она. На столике у изголовья кровати стоял небольшой светильник и освещал комнату спокойным неярким светом. Полицейский лежал на спине без подушек. Его левая рука была привязана к кровати, а в синей вздувшейся вене торчала игла капельницы. Болан приблизился к кровати, и полицейский поднял на него глаза. — Это блиц, — тихо произнес он. — Скрытый. — Больного не следует волновать, — напомнила Болану медсестра, выходя из комнаты. — Что случилось? — спросил Лайонс. — Много чего. Начнем с того, что я принес вам подарок. Болан достал черный кожаный блокнот Вито Апостинни и вложил его в здоровую руку Лайонса. — Сейчас его не стоит смотреть. Здесь вся двойная бухгалтерия «Голд Дастера». — Каким чудом вам удалось достать эту книгу? — с улыбкой спросил Лайонс. — Вито предложил ее мне в обмен на свою жизнь. — Он сделал выгодный обмен, — заметил полицейский. — Возможно. С актером все в порядке. Пока. Он выложил мне все, что знал об аферах АША и инвестициях в шоу-бизнес. — От вас ничего не скроешь, — снова улыбнулся Лайонс. — Но это еще не все, разве не так? Ведь дело вовсе не в Андерсе, верно? Лайонс искоса посмотрел на Болана. — Я не имею права говорить об этом, Мак. Давайте сменим тему нашей беседы. — Мне неприятно, что вы увиливаете от прямого разговора, Карл. Я пытаюсь выжить в этом безумном мире, поэтому должен знать все, что может оказаться для меня полезным. — У дружбы есть свои пределы, — упрямо пробормотал полицейский, избегая смотреть в глаза Болану. Мак улыбнулся. Полицейская мораль — явление очень странное. Полицейский вроде Лайонса арестовал бы за проституцию собственную мать, а затем пообещал бы ей свободу и неприкосновенность, если она даст показания против своего сутенера. Такая игра называлась правосудием и во многом напоминала борьбу за выживание. Болан отлично знал правила и той, и другой игры. — Я не собираюсь клянчить информацию, — сказал он. — Я хочу предложить вам выгодный обмен. Вы только что получили от меня левые счета Вито, но я пока ничего не получил взамен. Полицейский заулыбался. — Этого маловато. — "Калифорнийская карусель", — сказал Болан. — Сначала я думал, что это какое-то кодовое название, но, как оказалось, я ошибался. Что это такое? — Это круговое движение Организации. Гигантское, находящееся в вечном движении колесо. — Которое вращается? — Скорее, которое производит таланты, девушек, наркотики, контрабанду, шантаж, убийства. Карусель производит все, что бы вы ни пожелали. — Почему такой интерес к Лос-Анджелесу? Какова его роль? Если вы помните школьный курс географии, это крупный морской порт, кроме того, в городе имеется огромный аэропорт. Рядом пролегает граница с соседним государством. Нужно ли объяснять вам преимущества, вытекающие из всего сказанного? — Тут нет ничего нового, — пожал плечами Болан. — Это старо, как прошлогодний снег. Полицейский вздохнул. — Новыми можно считать систему и суть махинации. Болан для приличия выждал минуту, потом сказал: — Я слушаю вас. Продолжайте. — Не трудитесь, Мак, разговор закончен. Болан удивленно присвистнул. — Неужели это такая тайна, а? Гриф «совершенно секретно» и все такое прочее? — Да, — буркнул Лайонс. — О'кей, тогда хотя бы слегка намекните. Вполне вероятно, что я смогу в знак признательности также сообщить вам что-то очень важное. Во взгляде полицейского отражались напряженная работа мысли и осторожность. — Идите к черту, Мак. — Но у меня действительно есть интересная информация. На этот раз Лайонс тяжело вздохнул и... уступил. — О'кей. Все начинается в Лас-Вегасе. Тут мозговой центр всей системы. Это вам о чем-нибудь говорит? — Конечно. Но, тем не менее, я хотел бы знать суть всей аферы. — Попробуйте сначала заинтересовать меня своей информацией, — предложил Лайонс. — Мозговой центр Лас-Вегаса — «Голд Дастер», — произнес Болан. — Потому-то мне чуть не переломали там все кости, — заметил Лайонс. — Но тело монстра находится где-то в другом месте, создается очень тревожная ситуация. Лайонс клюнул на приманку, и мышеловка захлопнулась. — О чем идет речь? — жадно спросил он. — Какова суть аферы? — тут же последовал встречный вопрос. — Нет, ну каков паразит! — воскликнул Лайонс и рассмеялся. — Так мы играем в нашу игру или нет? — Китайская Народная Республика, — лаконично ответил Лайонс. — Что? — Представь себе. Славная добыча для мафии, верно? По нашим сведениям, между ними установились очень тесные контакты, ведутся всевозможные обмены. — Чем? — Всем, чем угодно. Это самый большой в мире тайный рынок. — Логично, — сказал Болан. — Ты о чем? — О втором мозговом центре. В трех шагах от Гаваны. — Майами? — с беспокойством спросил полицейский. Болан покачал головой. — Нет. Но Майами, несомненно, тоже занимает свое место в общей схеме. Насколько мне стало известно, первым звеном в цепи является Сан-Хуан. Мафиози называют систему карибской каруселью. Лайонс некоторое время молча обдумывал полученную информацию, потом спросил: — Это точно? — Исповедь умирающего или приговоренного к смерти, — пожал плечами Болан. — Все это рассказал Вито, а он действительно думал, что получит пулю в лоб. — В такой ситуации можно наплести все, что угодно, Мак. — К Вито это не относится. Он ведь был убежден, что мне тоже крышка. Похоже на партию в покер. Нет, думаю, что он сказал мне правду. — Как бы то ни было, тут есть логика, — задумчиво сказал полицейский. — Ну, хватит. Проваливай, Мак. Я очень устал. — Еще один момент. Очень уж велико расстояние от Пекина до Томми Андерса. Какая связь существует между ними? Лайонс устал и отвечал тихим монотонным голосом. — Вряд ли можно было найти лучшее средство, чтобы войти в контакт с мафией. У Андерса возникли серьезные неприятности, и это беспокоит меня. Он отличный парень, и смелости ему не занимать. Мне бы очень не хотелось, чтобы он пострадал из-за этой операции. Я хочу сказать... — Вы хотите сказать, что воспользовались им, а теперь испытываете угрызения совести. Лайонс пожал плечами. — Кто не рискует — не выигрывает, Мак. Но это еще не все. Шоу-бизнес — только первый этап мощного наступления мафии. Синдикат планирует взять под контроль Голливуд. Киношники считают, что переживают трудные времена, но они никогда еще не имели дел с мафией. — Какая тут связь с каруселью? Лайонс нахмурился. — Самая прямая. Производство кинофильмов — гигантский прибыльный бизнес. Кинопрокат приносит еще большие барыши. Если мафия подомнет под себя кинематограф, она получит монопольное право на торговлю мороженым в зале, производство кинооборудования, «сливки» с кассовых сборов, платные услуги кинодив. — Какой же приманкой они пользуются? — вслух задал себе вопрос Болан. — Лучшей из всех, что есть, — деньгами. Когда в обороте больше нет легальной наличности, правят бал подпольные деньги. Тот, в чьих руках кубышка, держит под контролем рынок. Точно так же обстоят дела и в других сфеpax деятельности. — Но должно же у них быть что-то общее. — Естественно, — ответил Лайонс. — Вам ведь знакомы методы мафии. Они всегда все между собой делят. Одно семейство занимается шоу-бизнесом, другое — наркотиками, третье — контрабандой... И вот вы сообщаете, что нечто подобное происходит сейчас в Гаване. Это может означать все, что угодно, вплоть до продажи атомных секретов в борделях Гуантанамо. — Или новый Лас-Вегас, — сказал Болан. — Вполне возможно. В странах Карибского бассейна действует уже немало казино. — А здесь работать становится все труднее и труднее. Для мафии, я имею в виду. Как по-вашему, сколько агентов ФБР среди девочек из шоу-группы и крупье? Лайонс хмыкнул. — Стало быть, вы заметили? — Это бросается в глаза. И не думайте, что мафия слепа, Лайонс. Когда для нее наступают тяжелые времена, она просто-напросто перебирается на новое место. Если она не может купить то, что хочет, или не в состоянии уничтожить своего противника, она уходит. Вито сказал, что в течение одного года перевел в Сан-Хуан шестнадцать миллионов долларов. И это только с одного казино. — Даже наш самый знаменитый миллиардер недавно выехал из Лас-Вегаса, — задумчиво произнес Лайонс. Брови Болана сошлись на переносице. — Постойте, я что-то не слышал, чтобы... — Нет, я не это имел в виду. Просто, оставаясь в компании с проигравшими, миллиарды не заработаешь. Возможно, он знает нечто такое, о чем мы пока не догадываемся. — Что, звезда Вегаса закатывается? — Может быть, — вздохнул Лайонс. — Ну, довольно! Оставьте меня в покое. У меня уже глаза закрываются. Вы слышали, что сказала медсестра? Меня нельзя волновать. Болан в ответ улыбнулся. — Ладно, загорайте пока здесь и ни о чем не беспокойтесь. А я попробую поиграть в полицейского. — Прислушайтесь к моему совету, Мак, не вмешивайтесь в это дело. ФБР очень серьезно занимается им. Вспомните, что я говорил вам про Броньолу. В Вегасе ситуация будет еще жестче. ФБР не потерпит вашего вмешательства. — Я им не конкурент, — заметил Болан, — но и в «421» я тоже не играю. Я рад любой помощи, которую могу получить. Я уничтожу этот город, Лайонс. — Оставьте. Вы и так уже наломали немало дров. Уезжайте отсюда, пока еще есть время. — Слишком поздно, — ответил Болан. — Если верить словам Вито, то у меня осталось лишь одно средство, чтобы выйти живым из этой истории, — начать наступление первым. — Он улыбнулся. — Вы знаете, что он повсюду установил микрофоны, даже у себя дома? Лайонс тоже улыбнулся. — Здесь никто никому не доверяет. И я понял, что для этого есть все основания. — Ну ладно, я им займусь. — Хотите прочистить им уши? — Возможно. — Только, ради Бога, будьте осторожны, — умоляюще попросил полицейский. — Как всегда, — заверил его Болан. Он вышел из комнаты, поблагодарил медсестру и, бесшумно притворив за собой дверь, исчез в ночной темноте. Времени оставалось мало — уже близился рассвет, а Болану предстояло еще кое-что сделать. Палач торопился на свидание с компанией Талиферо. Глава 9 Болан был не только снайпером. Еще во Вьетнаме он овладел ремеслом оружейника и получил обширные и глубокие знания в сфере стрелкового вооружения. Естественно, что в ходе своих головокружительных операций он собрал настоящий арсенал, который перевозил в бронированном фургоне. У него имелись практически все виды наступательного стрелкового оружия, какое только можно было купить на черном рынке. Однако из всего многообразия смертоносных игрушек для взрослых дядей Мак особенно выделял карабин «уэзерби» Mk.V, который он пристрелял и отрегулировал для собственных нужд. И хотя это оружие было широко распространенным, имелось в свободной продаже и купить его не составляло труда, Болан очень дорожил им как трофеем, захваченным в Лондоне, и с большим трудом привезенным в Штаты. Большой знаток оружия, Мак влюбился в «уэзерби» — карабин с рычажной системой перезарядки — с первого взгляда. Утяжеленные пули «магнум 460» он посылал на тысячу метров с убойной силой свыше двух тонн. Попадание такой пули в голову человека с расстояния пятьсот метров приводило к однозначному итогу: от несчастного оставался жуткий обезглавленный обрубок. Однако вовсе не расстояние до цели беспокоило Болана. Основная проблема заключалась в освещении. Телескопический прицел окажется бесполезным, если солнце в нужный момент не покажется над горизонтом. Если самолет приземлится до рассвета, Болану придется отступить не солоно хлебавши. Кроме того, он не мог позволить себе работать вблизи цели, так как в этом случае все пути отступления были бы отрезаны. Но Мак точно знал, где приземлится самолет. Частный лайнер никогда не зарулит в ангар авиакомпании. Скорее всего, он остановится там, где пассажиры смогут без задержек пересесть в ожидающие их лимузины — стандартный прием мафиози. Длинную вереницу восьмиместных машин, которые использовались в Организации для перевозки «солдат», Болан без труда засек в самом конце посадочной полосы — в двухстах метрах от бетонного забора, рядом со служебным ангаром. Тут же, только с другой стороны забора, Болан спрятал в густом кустарнике свой боевой фургон. Мак насчитал девять лимузинов, и на основании простого арифметического подсчета сделал вывод, что этим рейсом в Лас-Вегас прибывает около шестидесяти человек, а может, и больше. Нельзя было сбрасывать со счетов экипаж самолета — человека четыре, как минимум, — все профессиональные убийцы. Одним словом, рассчитывать приходилось приблизительно на человек пятьдесят — семьдесят пять да плюс еще девять шоферов и несколько боссов средней руки, прибывших встречать охотников за скальпами. Таким образом, общее количество вооруженных противников возрастало до девяноста человек. Мак невольно поежился — баланс сил складывался явно не в его пользу. Численное превосходство противника показалось ему пугающим. Болан с самого начала хорошо понимал, что перебить всю шайку ему не удастся, поэтому рассчитывал лишь как следует встряхнуть их, нагнать на них такого страха, чтобы они не скоро опомнились. Внезапно Болану пришла в голову неожиданная мысль, заставившая его улыбнуться, несмотря на всю серьезность момента. Если обстоятельства сложатся должным образом, если цель выйдет за пределы зоны, опасной для жителей города, тогда он сможет всыпать мафиози по первое число и тем самым выразить то презрение, которое испытывал по отношению к братьям Талиферо. Относительно братьев Талиферо ходило немало легенд. В одной из них утверждалось, будто близнецы изучали право в каком-то престижном университете восточного побережья. Одни называли Иейл, другие — Гарвард. По другой версии, братья исправно посещали занятия, но по очереди. Как бы то ни было, факт оставался фактом: братья походили друг на друга как две капли воды, обладали одинаковыми голосами и говорили с теми же интонациями. Более того, они даже мыслили одинаково. Братья пользовались теми же привилегиями, что и члены «Коммиссионе», а их команда убийц была столь же грозной и таинственной, как и гитлеровское гестапо. Собственно, бригада Талиферо на самом деле представляла собой тайную полицию преступного мира. Поговаривали, будто Талиферо имели право прикончить любого капо и никто из его коллег не посмел бы даже пикнуть в ответ. Вероятно, тут имело место определенное преувеличение, но братьям уже не раз приходилось ликвидировать капо без предварительной консультации с советом боссов. Одним словом, Талиферо обладали реальной силой и являлись орудием устрашения в рамках Организации. Однако при первой встрече братья производили самое благоприятное впечатление. Они обладали безупречным вкусом и одевались в превосходно сшитые костюмы классического кроя, их речь отличалась четкостью и непринужденностью в изложении мыслей. Поведение и манеры близнецов свидетельствовали об отличном воспитании и высокой культуре. Они охотно улыбались, особенно один другому, словно постоянно вспоминали только им двоим известную шутку. Но ни один из них не улыбался, когда самолет, сделав круг над аэропортом Маккарран Филд, пошел на посадку. Талиферо молча сидели в переднем салоне, который служил им рабочим кабинетом, и через иллюминаторы мрачно рассматривали мелькающий внизу однообразный пустынный пейзаж, кажущийся серым в предрассветной мгле. Может быть, в этот момент оба брата вспомнили о Майами и том фиаско, которое потерпели в борьбе с Боланом. Возможно, Пат думал о полученных тогда ранах, а Майк в душе кипел, вновь переживая унизительный арест и допрос в полиции со снятием отпечатков пальцев. Тогда ему предъявили обвинение в совершении двенадцати преступлений, и он был вне себя от ярости, когда его вину удалось доказать на суде перед суровыми и неподкупными присяжными. Братьям было что вспомнить, и, совершенно естественно, их мысли постоянно обращались к источнику всех их неприятностей — к сукину сыну Болану. Они поклялись отомстить ему и объявили вендетту. Талиферо жаждали вымыть руки в крови Болана. Только тогда, быть может, они смогут смотреть друг другу в глаза, не испытывая горечи и внутреннего стыда. Внизу, за стеклом иллюминаторов, замерцали огни, и из динамика донесся голос пилота: — Полоса перед нами. Посадка через пару минут. Братья переглянулись. Один из них встал и вышел в задний салон, чтобы отдать своим людям последние указания. Другой заглянул в кабину пилотов и, остановившись за креслом первого пилота, положил руку ему на плечо. — Нас встретят? — Да, сэр. В это время нет никакого другого рейса, поэтому мы сразу пойдем на посадку. Наша полоса 2-5. Потом я сверну на боковую рулежку и остановлюсь рядом с машинами. — Отлично, Джонни. Второй пилот оторвал глаза от приборов и, взглянув на босса, улыбнулся: — Может, у нас будет свободная минутка, чтобы заглянуть в казино, мистер Талиферо? — Тебе не хватит времени даже трахнуть девчонку, — ответил босс. Оба пилота благодушно рассмеялись. — Вы полагаете, что Болана удастся так легко взять? — спросил Джонни. — Думаю, да. — Талиферо устроился в пустом кресле и застегнул ремень безопасности. — Если только Джо Станно не сошел с ума и не испортил все дело. Пилот поморщился. — Этот Станно пугает меня. Иногда мне кажется, что он психопат. — Да, но полезный. Очень полезный. Внимание пилотов переключилось на подготовку к посадке. Их руки проворно запорхали над бесчисленными кнопками и тумблерами, выравнивая большой самолет и сбрасывая скорость. Машина опустила нос и пошла на снижение. Открылись воздушные тормоза, фюзеляж самолета слегка задрожал и почувствовалась вибрация, за ней последовал несильный толчок — самолет выпустил шасси. Земля замелькала за остеклением кабины пилотов. Майк Талиферо всегда заходил сюда при взлете и посадке. Таким образом он пытался преодолеть свой страх перед самолетом. Ему говорили, что эти этапы полета являются критическими, и в кабине пилотов его охватывала настоящая паника. Однако Майку нравилось преодолевать свои страхи — он отказывался рассказывать о них психиатру или молча холодеть от ужаса, забившись в темный угол в момент наибольшей опасности... Полет в самолете напоминал Майку историю с Боланом. Человек — особенно такой, как Майк Талиферо, — должен уметь смотреть опасности прямо в лицо. Он судорожно сжимал пальцами колени, побледнев и неестественно прямо сидя в кресле. Наконец колеса самолета коснулись земли, взвизгнув под тяжестью машины, которая, несмотря на большую скорость, плавно покатилась по бетону посадочной полосы. Холодея от страха, Майк пытался разглядеть расплывчатые предметы, пролетавшие за бортом самолета с головокружительной скоростью. Пилот перевел двигатели на реверсный режим работы. Турбины взвыли на высокой ноте, и многотонная машина, присев, задрожала под воздействием обратной тяги. Самолет начал замедлять свой бег. Талиферо облегченно вздохнул и расстегнул ремень безопасности. — Замечательная посадка, Джонни, — похвалил он пилота удивительно спокойным и ровным голосом. Внезапно произошло нечто непредвиденное. Самолет все еще мчался со скоростью более ста километров в час и ни с того, ни с сего начал опасно раскачиваться и опрокидываться на одну сторону. Второй пилот заорал: — Прокол! Бледный как полотно первый пилот обеими руками вцепился в штурвал, пытаясь выпрямить и удержать в горизонтальном положении огромный самолет, который стало неумолимо заносить и наконец резко развернуло поперек полосы и понесло дальше боком, как краба. Машина начала опрокидываться, под фюзеляжем раздался жуткий треск, и изувеченный самолет распластался на взлетно-посадочной полосе, как подбитая птица. Талиферо слышал только стук своего обезумевшего сердца и ужасающий скрежет металла по бетону полосы. Неясные, размазанные скоростью объекты, как в калейдоскопе, мелькавшие за иллюминаторами самолета, слились в стремительном вращении в единое целое. Настал момент, когда Майк действительно должен был смотреть опасности в глаза. И в этот критический момент его осенило: Болан! * * * Палач устроился на невысоком холмике, у самого конца взлетно-посадочной полосы и немного в стороне от ограды. Он удовлетворенно улыбнулся, увидев, как краешек солнца вылупился из-за горизонта, словно цыпленок из яйца. Скоро солнце поднимется достаточно высоко, выглянет из-за гор, возвышавшихся впереди, и будет светить прямо в глаза. Однако через несколько минут положение солнца больше не будет играть никакой роли. Мак засек цель, идентифицировал ее и с большой точностью рассчитал момент посадки. Аэропорт был пуст и тих. Болан заранее убедился, что в случае успеха не пострадает ни один невинный человек. Болану улыбнулась фортуна, и он не собирался упускать свой шанс. В аэропорту Маккарран мафиози ожидал «горячий» прием... * * * Все шоферы разошлись по машинам и сели за руль. Высокий широкоплечий здоровяк, которого Болан не мог узнать, несмотря на многократное увеличение бинокля, размахивал руками и отдавал последние указания встречающим. Наконец-то в небе появилась огромная металлическая птица. Сделав круг над аэропортом, она клюнула носом и стала снижаться. Болан приник глазом к телескопическому прицелу «уэзерби» и проводил цель до выбранной им точки. Он слышал, как взвыли турбины, заработав в реверсном режиме, едва лишь самолет проскочил разметку, означавшую начало зоны торможения. В окуляр прицела вплыло огромное колесо самолета. Болан внес поправку на скорость движения крылатой машины и нажал на спусковой крючок. Мощный «уэзерби» гулко рявкнул и послал навстречу делегации убийц свою «визитную карточку». Болан справился с отдачей, выстрелил второй раз и тут же снова нажал на курок. Самолет покачнулся и стал заваливаться на крыло. Стойки шасси подломились, и самолет распластался на бетонке, оставляя за собой длинный сноп искр. У машин возникло замешательство, переходящее в настоящую панику. Шоферы повыскакивали из машин и с ужасом наблюдали за катастрофой, не в силах вмешаться в трагедию, разыгравшуюся у них на глазах. Тот самый здоровяк, которого Болан заприметил еще раньше, указывал пальцем в ту сторону, где Мак устроил огневую позицию. Даже находясь на своем пригорке, Болан знал, что кричал тот мафиози своим людям. Три шофера побежали к концу взлетно-посадочной полосы, туда, откуда раздались выстрелы. Мак опустил ствол «уэзерби», увидел в прицел мрачное и напуганное лицо мафиози и нажал на спусковой крючок. Голова шофера взорвалась обломками костей, ошметками мозга и фонтаном крови. Обезглавленное тело покачнулось и исчезло из поля зрения Болана. Мак оторвался от окуляра прицела и понял, что его послание очень хорошо поняли. Двое других водителей моментально развернулись и припустили в обратную сторону, пытаясь как можно скорее убраться с открытого места. Остальные мафиози укрылись за машинами и открыли беспорядочную и бесполезную на таком расстоянии стрельбу. Самолет, тем временем, продолжал со страшным грохотом скользить по бетонным плитам посадочной полосы, быстро разваливаясь на части. Сначала отвалилось крыло, потом обломалось хвостовое оперение. Обломки полетели во все стороны, и часть из них упала в песок, взметнув облако пыли, меньше чем в ста метрах от Болана. Длинные языки пламени начали лизать полуразрушенный фюзеляж. До Болана доносились вопли ужаса и отчаяния тех, кто уцелел в катастрофе и пытался выбраться из своей металлической гробницы. Наконец из охваченных пламенем и окутанных удушливым черным дымом обломков появились едва стоящие на ногах силуэты людей. Болан приник было к окуляру телескопического прицела, но потом передумал. Он и так сделал немало. Издалека донеслись пронзительные завывания пожарной сирены — времени оставалось в обрез. Но главное было сделано: послание отправлено и получено адресатом. Мак всадил еще несколько пуль в лимузины, прибывшие встречать воинство Талиферо, и быстро покинул свое укрытие. Добро пожаловать на поле боя! Таков был смысл его послания. Форма тоже не подкачала: горячий прием, сервированный в холодном виде и прямо в физиономию. В это время в нескольких километрах отсюда, на авиабазе Неллис, приземлился другой самолет, украшенный государственными эмблемами и битком набитый крупными военными чинами и агентами ФБР. С ними прибыл представитель федерального правительства, которого можно было легко узнать по хмурому, озабоченному лицу: он получил приказ положить конец войне, развязанной Боланом. Палача ожидали крупные неприятности. Глава 10 Поодаль от искореженных останков самолета лежали и сидели пассажиры, пострадавшие при катастрофе. Некоторые были с головой накрыты простынями. Для них все уже закончилось. Другие ощупывали себя и ошалело смотрели на пожарные машины и суетящихся пожарников, пытающихся погасить огонь. Джо Станно нашел братьев Талиферо в компании с начальником спасательной команды. Джо впервые видел их такими — они не были похожи друг на друга! Оба выглядели не лучшим образом, тем не менее, к удивлению Станно, они не потеряли самообладания. Громила оттолкнул шефа спасателей и рыкнул: — Пойди посмотри, что с пилотом. Он на носилках возле «скорой помощи». Спасатель смерил Станно взглядом, собираясь запротестовать, но передумал. Однако уйти не поторопился. С видом побитой собаки Станно обратился к своим боссам: — Я такого ужаса никогда раньше не видел. Один из Талиферо — Джо не понял кто — ответил: — Просто чудо, что мы еще живы, Джо. Другой, пытаясь остановить кровь, текущую из глубокого пореза на лбу, добавил: — Начальник спасателей сказал нам, что его люди, якобы, слышали выстрелы непосредственно перед катастрофой. Что ты можешь сказать по этому поводу, Джо? — Мне кажется, что за выстрелы приняли звук лопающихся колес, — ответил Станно, поняв, какой ответ хотят получить от него боссы. — То же говорил и я, когда ты подошел к нам. — Однако диспетчеры и служащие контрольной башни утверждают, что слышали выстрелы также после катастрофы... или во время ее, — продолжал настаивать начальник спасательной службы. — Чего только не услышишь в такой момент, — проворчал Станно. — Что вас вообще-то интересует? — Только факты. — Факты? Пожалуйста! Взлетно-посадочная полоса находится в плачевном состоянии, что явилось причиной гибели нашего самолета! Вот вам факты! А теперь проваливайте отсюда! — Мы во всем разберемся, — спокойно ответил спасатель и отошел в сторону. Талиферо посмотрел ему вслед, потом тот, у кого была рана на лбу, спросил: — О'кей. Так что там насчет выстрелов? — Дело рук Болана, — вздохнул Станно. — Он стрелял из большого карабина и попробивал вам колеса. Один из близнецов чертыхнулся, другой спросил: — Ну, а что Болан? — Я послал ребят, чтобы вышибить его с пригорка, но он пристрелил Бинги Бингелоу, едва тот успел сделать три шага. Другие галопом примчались обратно, и я их понимаю. Болан просто страшен, когда держит в руках мощный карабин с телескопическим прицелом. В это время самолет уже несло хвостом вперед, и я не мог думать больше ни о чем другом. — Как он узнал о нашем прибытии? — Вот этого я не знаю, — буркнул Станно. — Какая-то сволочь сообщила ему. — Да... Похоже, что у него действительно есть контакт с кем-то из наших. Я приехал сюда прямо из «Голд Дастера». Болан устроил налет на казино, и я... — Что?! Налет на наше казино?.. — Да, сэр. Он каким-то образом проник в отель и взял в заложники Вито, потом... — Что-то я тебя не пойму, Джо. — Я тоже ничего не понимаю, сэр... — Я же велел тебе закрыть город так, чтобы муха не могла пролететь незамеченной. — Так-то оно так, сэр, но Болана остановить невозможно. Более двухсот человек патрулируют город, а он разгуливает по улицам, словно по собственной квартире. Он... — Ты начал говорить о Вито? — У меня не было времени выслушать всю его историю. Как бы то ни было, Болан проник в квартиру Вито и имел с ним беседу. Вито наплел ему кучу всяких небылиц, и этот подонок убрался восвояси. Один из братьев многозначительно кашлянул, другой сказал «Чудовищу»: — Я в это не верю, Джо. Еще никому не удавалось провести Болана. — Э-э... я... — начал Станно. — Будет лучше, если мы поедем к Вито и сами побеседуем с ним, — перебил его Талиферо. — Я никак не могу понять такого пренебрежения безопасностью, — добавил второй. — В аэропорту нужно было повсюду расставить своих людей, Джо. — Да, сэр, но... — Но их не было даже на посадочной полосе. Почему, Джо? Вопрос был задан спокойным тоном. Но вселенная Станно пошатнулась. Он проглотил слюну и, топчась на месте, как нашкодивший мальчишка, начал оправдываться: — Черт! Кто бы мог предположить, что этот сукин сын явится сюда, чтобы заняться самолетом? — Я все время считал, что кое-кому платят за то, чтобы они думали о подобных вещах, — заметил один из братьев. Станно густо покраснел, закашлялся и лишь потом ответил: — Да, но вы себе представить не можете, что здесь произошло. — Что вы говорите?! — с иронией воскликнул Талиферо. — А кто, по-твоему, находился внутри этого саркофага, который тащило на брюхе по всей посадочной полосе? — А-а, вы об этом! Я испытывал такое чувство, словно нахожусь в самолете рядом с вами, сэр, — смиренно произнес Станно. — Я еще никогда в жизни не чувствовал себя так плохо. — Мы прибыли сюда во главе команды из шестидесяти человек, теперь у нас осталось всего лишь сорок, причем большинство из них ранены. А сколько человек благополучно доберется до Вегаса? — Извините, сэр, — запротестовал Джо «Чудовище», — этот негодяй не может... — Не ты ли сказал, что один из твоих людей был убит? — Его спрятали в машине. По поводу стрельбы не беспокойтесь: никто ничего не скажет, я сам прослежу за этим. К братьям подошел, прихрамывая, один из уцелевших членов их команды. Не обращая внимания на Станно, он обратился к тому из Талиферо, который держал у лба платок, промокая сочащуюся из раны кровь: — Я провел перекличку. Девятнадцать человек погибли и тринадцать тяжело ранены. Остальные живы-здоровы. — Рассади их по машинам, Чарли, — приказал босс. — Но сначала отправь кого-нибудь вперед, в госпиталь, чтобы там приготовились принять пациентов. И чтоб с ними обращались, как с наследными принцами. Скорее рассаживайте людей. Мне совсем не хочется торчать здесь и отвечать на кучу дурацких вопросов. Молчавший до сих пор второй Талиферо положил руку на плечо Станно и, как только отошел хромой, с улыбкой успокоил его: — Не расстраивайся, Джо. Не ты первый, кого Болан обвел вокруг пальцев. — Но я буду последним, — поклялся Станно. Один из братьев засмеялся, второй сказал: — Мне кажется, что где-то я уже слышал нечто подобное. "Пусть будет так, — думал Джо. — Пусть близнецы веселятся. Он покажет, на что способен старик Станно. Он принесет им в мешке голову Болана. Братья не так уж сильны. Они создавали вокруг себя немало шума, но боялись Болана ничуть не меньше, чем все остальные". * * * Гарольд Броньола вошел в оперативный зал авиабазы Неллис и с улыбкой принял телефонную трубку из рук дежурного офицера. — Броньола слушает, — произнес он. — Кто у аппарата? В трубке раздался чей-то голос, и улыбка разом слиняла с лица Броньолы. Он озадаченно посмотрел на дежурного офицера. — Во всяком случае, даром времени он не терял, — заметил представитель Вашингтона. Трубка в руках Броньолы снова затрещала. Он слушал, не перебивая, нервно постукивая пальцами по полированной крышке стола. — Хорошо, давайте и мы не будем терять времени. Мы вылетаем к вам на вертолетах. Пусть кто-нибудь поедет следом и найдет меня в городе... скажем, через двадцать минут. Броньола протянул телефонную трубку офицеру и спросил его: — Вы уже получили доклад об авиакатастрофе в аэропорту Маккарран? — Да, сэр. При посадке разбился частный гражданский самолет. Сломалась стойка шасси или что-то в этом роде. Однако полосу от обломков уже очистили. Броньола поблагодарил офицера и вышел. Ему было абсолютно наплевать на состояние взлетно-посадочной полосы аэропорта Маккарран, однако его очень интересовал человек, заваривший всю эту кашу. Подойдя к сопровождавшим его лицам, Броньола обратился к начальнику полицейского управления: — Звонил Билл Миллер, местный представитель ФБР. Он сообщил, что наши «друзья» только что прибыли в аэропорт Маккарран, но, по-видимому, неутомимый Болан подготовил им достойную встречу. Ведь недаром же говорят, что Лас-Вегас — город удачи, а? Болан, должно быть, развеял некоторые их иллюзии. Начальник управления широко улыбнулся. — Вот это боец! — не скрывая своего восхищения, произнес он. — Значит, он встретил их прямо в аэропорту? — Не совсем. Он подстрелил их при посадке, как уток. В результате самолет уничтожен, девятнадцать человек погибли, имеется куча раненых. Вот только братья-разбойники отделались царапинами и легким испугом. — Это уже чересчур, — заметил начальник управления с кривой улыбкой на губах. — Ваш Болан чокнутый, Гарольд. В сопровождении всей группы они шли к вертолетной площадке, где уже прогревали двигатели выделенные им вертолеты. Броньола тяжело вздохнул. — Я так не думаю. Болан еще ни разу не сделал ничего, что могло бы представлять опасность ни в чем не повинным людям. По отношению к ним он всегда принимает максимальные меры предосторожности. Об этом красноречиво свидетельствует факт, что в тот момент ни в воздухе, ни на посадочной полосе не было ни одного другого самолета. — А мне он все же кажется психом. Когда человек принимается за самолеты... — Ну и что? Самолет — не священная корова, — живо возразил представитель Министерства юстиции. — Для Болана цель — это цель; главное, чтобы вокруг нее не было невинных людей. Полицейский снова улыбнулся. — Что ж, тут ты прав. Хотя я не знал, что ты придаешь этому такое значение. — Да... Это ни для кого не секрет. Я все попробовал, чтобы... В конце концов, приказ есть приказ, и, поверь мне, я пристрелю его, как только мне представится такая возможность. Но мне бы не хотелось, чтобы об этом парне сложилось ложное представление. — Лично я нахожу его весьма симпатичным, Гарольд, но это ничего не меняет. — Ничего, — согласился Броньола. — Выходит, его надо пристрелить, как бешеного пса, так, что ли? — Точно, — сухо ответил Броньола, которому не хотелось развивать эту неприятную тему. Группа полицейских и федеральных агентов подошла к вертолетной площадке. Начальник полицейского управления посторонился, пропуская вперед своего коллегу. — Зная, что Болан никогда не ответит выстрелом на выстрел? — продолжал он допытываться у Броньолы. — Я верно понял? — Благодари Бога, что это так, а не иначе, — пробормотал Броньола. — Я видел Болана за работой: он стреляет быстро и точно. Всегда в голову. И никогда не ошибается. — Я тоже не ошибусь, — заметил начальник управления. — К тому же, у нас тоже есть снайперы. Броньола со вздохом опустился в кресло. — Это единственная причина, по которой ты здесь. Скажите пожалуйста! Единственная причина... Она же объясняет прибытие и его самого, Гарольда Броньолы. Он стал чемпионом по Болану и как представитель Министерства юстиции, лучше всех знакомый с проблемой, был назначен для того, чтобы эту проблему разрешить раз и навсегда. Что касается ответной стрельбы по полицейским... Броньола знал, что до этого никогда не дойдет. Он еще никогда не получал столь отвратительного приказа, хотя за всю свою карьеру ему не раз приходилось заниматься довольно мерзкими вещами. Увы, так уж устроена жизнь! С Боланом нужно было кончать. И чем раньше, тем лучше. Глава 11 Характерной чертой Лас-Вегаса было то, что слухи распространялись по городу со скоростью лесного пожара. Несмотря на отчаянные усилия полиции и мафии сохранить в тайне факт присутствия в городе Палача, эта новость разнеслась по Вегасу в одно мгновение. В городе только и говорили о происшествии в аэропорту, об убийстве на Стрипе и налете на «Голд Дастер». Естественно, все снова вспомнили легенду о Болане, многократно искаженную и далекую от истины. — Он работает на ЦРУ, — утверждали одни. — У него тысяча лиц, — вторили им другие. — Никто точно не знает, на кого он похож. — Когда он закончит здесь свою работу, полиции останется лишь подобрать случайно уцелевших мафиози... Среди честных граждан города росли и ширились проболановские настроения. Все профессионалы Лас-Вегаса отлично знали, какие казино принадлежат мафии, — здесь тоже было о чем поразмыслить. Большинство хозяев независимых казино занимали по отношению к Организации традиционно нейтральную позицию. Однако они не питали никаких симпатий к махинаторам, которые пользовались покровительством высокопоставленных друзей и неограниченными возможностями черных касс. Таким образом, для директоров нормальных игорных заведений появление Болана вовсе не означало какой-то страшной трагедии. Больше всего их беспокоило, как бы своими действиями он не отпугнул туристов. Однако на Стрипе и повсюду, где играли, царила атмосфера всеобщей подозрительности. Крупье сдавали карты, смотря не столько на стол, сколько на дверь. Контролеры пристально вглядывались в лица незнакомых посетителей, а охранники бродили по залам, положив руку на рукоять револьвера. Туристы, которым полагалось жить в счастливом неведении такого положения дел, не могли не заметить верениц патрульных машин, разъезжавших по Стрипу и останавливавшихся у каждого отеля. Целые легионы полицейских хлопотливо, словно муравьи, сновали вдоль всей Фримонт Стрит. И если бы особенно любопытным гостям Лас-Вегаса пришло в голову получше приглядеться к агентам полиции, то, к своему удивлению, они могли бы констатировать, что многие из них носили на форменных рубахах эмблемы соседних графств — Северного Лас-Вегаса, Восточного Вегаса, Хендерсона и даже Боулдер-Сити. Опытный человек с наметанным глазом, привыкший замечать спрятанное оружие, был бы несказанно удивлен тем количеством стволов, которые скрывали куртки, пиджаки и плащи фланирующей по улицам Лас-Вегаса публики. Но провести черту между вооруженными людьми, отделить добро от зла представлялось задачей куда более сложной, чем заметить оттопыренный карман или лишнюю складку на пиджаке. Главной фигурой в Лас-Вегасе всегда считался приезжий или иностранец — город существовал только для него. Тем не менее, теперь на лица гостей обращалось особое внимание. Подозрительность к каждому новому человеку превратилась в навязчивую идею. Полиция часто брала в оборот тех, кто держался поодаль от толпы; случалось даже, что бдительный полицейский принимался рьяно допрашивать своего же коллегу, одетого в гражданское платье. Крепкие парни с жестокими лицами, одетые в дорогие костюмы, наводнили холлы отелей, бары и салоны казино. Они тоже приставали с вопросами к «подозрительным», с их точки зрения, людям, что зачастую приводило к совершенно неожиданным результатам даже в среде самой Организации. Так, в одной из забегаловок на Фримонт Стрит вспыхнула короткая перестрелка, после чего выяснилось, что оба стрелка были свободными охотниками за премиями, прибывшими в Вегас за головой Болана. После этого происшествия полиция спешно расставила на дорогах, ведущих в Вегас, дежурные посты для досмотра пассажиров автомобилей и поездов, чтобы тем самым предотвратить массовое вторжение в город всякого вооруженного сброда, независимо от того, принадлежит он к мафии или нет. Лас-Вегас жил охотой на Болана. Все более заметной становилась растущая нервозность среди горожан, а в полиции и мафиозных кругах города царили раздражительность и растерянность, граничащие с самой настоящей паникой. В одной из местных газет появилась заметка о прибытии в город особой бригады, возглавляемой крупной шишкой из Министерства юстиции, специально прибывшей для координации действий федеральных властей и местной полиции. Неожиданно появились слухи, будто среди муниципальных полицейских нет согласия, а какой-то репортер из Карсон-Сити написал, что федеральные агенты ввели цензуру на деятельность прессы в Лас-Вегасе. Новые слухи поползли из «Голд Дастера», когда кем-то из завсегдатаев казино было замечено, что Вито Апостинни не присутствовал при снятии кассы. На Стрипе стали поговаривать, что Вито «Золотое сердце» «переехал» в «Скелетон флэтс» — подпольное кладбище в пустыне, расположенное к югу от Лас-Вегаса. Говорили также, что господа с восточного побережья заняли весь верхний этаж «Голд Дастера», что заведение превратилось в военный лагерь и там можно запросто встретить многих представителей преступного мира, давно находящихся в розыске. Те, кто имел «надежные источники» информации, утверждали, будто речь идет о чистке в рядах мафии. В течение дня слухи стали еще более настойчивыми и упорными. Сам Болан плевать хотел на все эти разговоры. После диверсии в аэропорту он вернулся в свой скромный отель на западной окраине Вегаса, плотно поел и принял душ. Выкурив сигарету, он лег в постель и проспал целых шесть часов кряду. В два часа пополудни Мак встал, привел себя в порядок и отправился прогуляться на Глиттер Галч — улицу в центре города, известную своими казино. Там Болан поиграл с «однорукими бандитами», внимательно прислушиваясь ко всем сплетням. Он ничем не рисковал. После часа «подслушивания» Мак взял такси и велел отвезти себя на Стрип к тому отелю, где несколькими часами раньше состоялась его беседа с Томми Андерсом и знакомство с четверкой восхитительных девушек. Стараясь не привлекать к себе внимание, Болан внимательно оглядел стоянку, и убедившись, что слежки за его «понтиаком» нет, сел за руль и поехал прокатиться по городу. Вся прошлая жизнь научила Палача ждать и сливаться с окружающей средой. Его искали. Ну что ж, на время он исчезнет... Чтобы из своего убежища следить за противником и готовиться к охоте... на охотников. Глава 12 С наступлением ночи Болан вернулся к себе в отель, чтобы переодеться. Он натянул черный комбинезон, а поверх его одел роскошный костюм цвета морской волны, носить который не погнушался бы ни один солидный мафиози, пастельного цвета рубашку и широкий галстук. Неразлучную «беретту» Мак сунул в кобуру под мышкой. Он тщательно причесался, потом наклеил кусочек пластыря на нос, другой — на челюсть. Наряд довершили очки со стеклами фиолетового цвета в золотой оправе и черная широкополая шляпа. В таком виде Болан направился прямиком в «Голд Дастер». Перед отелем толпились помощники шерифа вперемешку со всякими подозрительными личностями. И те, и другие внимательно рассматривали прохожих. С насмешливым видом Болан поприветствовал их неприличным жестом и, нагло растолкав, двинулся ко входу в отель. Кто-то из обиженных пробурчал: «Ну и козел!» Болан резко остановился, словно наткнулся на невидимую стену, обернулся и спокойно спросил: — Кто это сказал? Ни у кого не хватило смелости ответить ему или хотя бы посмотреть в глаза. Болан рассмеялся и вошел в холл отеля. Повсюду разгуливали парни, многих из них, как и Болана, украшали наклейки пластыря и синяки. Один из клиентов бара сильно хромал. Болан чувствовал себя словно рыба в воде. Он направился к стойке портье, оттолкнул замешкавшуюся пожилую даму и обратился к служащему: — Они еще наверху? Портье несколько неуверенно покачал головой. — Э-э... думаю да, сэр. — Проверьте, — недовольно буркнул Болан. — Э-э... я вспомнил, — торопливо сказал портье. — Они там. Им только что отправили наверх ужин. Портье замолчал и отвернулся. Болан перегнулся через стойку и схватил его за руку. — Вызовите мне Хард Маунтэн. — Сэр? — Там у меня есть приятель. Соедините меня с ним. Портье нервно освободился от цепких пальцев Болана и пробормотал: — Хорошо, сэр. Он показал глазами на кресла и столики из красного дерева, расположенные в одном из углов холла. — Вы можете дождаться ответа в малом зале, сэр. Возьмите трубку, сейчас я соединю вас с коммутатором. — Благодарю, — буркнул Болан, роняя на стойку пятидолларовую купюру. Когда он подошел к телефону, сигнальная лампочка уже светилась. Мак поднял трубку. — Кто говорит? — спросил он. — Набираю ваш номер, сэр, — ответила телефонистка с коммутатора. — О'кей. Когда мне ответят, цыпочка, ты свалишь с линии. Усекаешь? Это личный разговор. — Конечно, сэр! — ответила телефонистка голосом оскорбленной добродетели. Через две-три секунды в трубке снова зазвучал ее голос: — Говорите, сэр, я отключаюсь. Болан рассмеялся в трубку, затем спросил: — Кто на проводе? — "Дезерт Хай Ранч" слушает. Кто вам нужен? — спросил осторожный голос. Болан хохотнул. — Ну что? Трахаетесь там наверху? Собеседник Болана рассмеялся. — Здесь? Увы! Кто со мной говорит? — Винтон. — Кто? — Ты хорошо знаешь: я прибыл сегодня утром. На брюхе, — пошутил Болан. — А-а, понял, — донеслось из трубки. — Этот ублюдок вчера ночью тоже атаковал нас. — Мне об этом уже сказали, — ответил Болан. — Ты знаешь, мы же остановились в «Голд Дастере». — Я в курсе. Э-э... кто тебе нужен? — Сам не знаю, он мне не сказал. Просто велел позвонить. — Кто — он? Джо? — Да. Полагаю, что мне нужно поговорить с боссом. На другом конце линии раздался смех. — Ты с ним уже и так говоришь. Рэд Эванс слушает. — Подозрительное имя. — Не более подозрительное, чем Винтон, а? Болану показалось, что его невидимому собеседнику все больше и больше нравится эта пикировка. — Я мог бы назвать тебе еще дюжину таких же имен, если хочешь. — Да нет, не стоит. Я должен встретиться с вами. — Ну ладно, буду рад тебя видеть. Только приведи с собой дюжину девок, о'кей? Болан рассмеялся. — Сейчас я как раз смотрю на одну. Метр семьдесят пять, шведка, ноги растут прямо из плеч. Надеюсь, мне удастся снять ее, прежде чем я поднимусь наверх. — Как ее зовут? — Не знаю, — хмыкнул Болан. — Вижу только, что она состоит из ног, задницы и буферов. Выглядит просто потрясающе. — Слушай, не трави душу! Мне и так уже кажется, что я превратился в монаха! Я сижу здесь шестые сутки, хотя должен был вернуться домой еще вчера, но тут объявился сукин сын Болан, и все пошло прахом. А ты, собственно, зачем пришел? — По этому поводу я и звоню. Вчерашнюю кражу кражей не назовешь. — Ты что, бредишь? — спросил мафиози. — Я что-то никак не возьму в толк, о чем ты говоришь. — Я говорю о поставке, которую, якобы, перехватил Болан. Но из его затеи ничего не вышло. — Какой затеи? — Перехвата «сливок». — Я ни черта не знаю! Разве Джо... — Конечно, а ты как думал? Мы тут поймали одного голубка, так он уже целый час воркует, никак остановиться не может. — Ты шутишь! — Нет. Партия «сливок» находится где-то там, на склоне горы. — Не может быть! — Да. Джо велел отправить ребят на поиски. — Ты имеешь в виду... — Да, ребят со счетами. Они еще не уехали? — Конечно, нет. Джо сказал им остаться, они и остались. Хорошо, послушай... — У тебя сколько людей, Ред? — Э-э... не много. Мне бы не хотелось оставлять дом без присмотра... Если вдруг тут объявится наш «друг»... — Да ну! Брось... Он сейчас где-то отсиживается. Обстановка для него сложилась неблагоприятная. — Болан засмеялся. — Кроме шелеста карт и стука костей, я не слышу другого шума. — Когда все закончится, я возьму отпуск, — вздохнул собеседник Болана. — Я тоже. — Где надо искать? — На склоне горы ниже того места, где была устроена засада. Наш голубок утверждает, что «сливки» затерялись где-то там. Так что тебе нужно подъехать на место и проверить информацию. — Этот твой голубок, конечно, не Болан? — Будь это он, я был бы просто счастлив. — Да, и я тоже, — мрачно ответил охранник. — Слушай, нас здесь только четверо. Кроме «белых воротничков», естественно. — Они не считаются. — Само собой! — При звуке выстрела они тут же накладывают полные штаны. Охранник расхохотался. — Это уж точно! — Думаю, им не повредит небольшая ночная прогулка по горному склону, как считаешь? Услышав это предложение, Ред Эван прямо-таки зашелся в хохоте. Поборов смех и отдышавшись, он сказал: — Хотел бы я отправиться вместе с ними и посмотреть на них в деле. — Не стоит, — сказал Болан. — Оставайся на месте. — Да, да. Но, тем не менее, я бы не отказался от такой поездки. — Лично я хотел бы привести к тебе дюжину девок, Ред. Мне кажется, что ты парень что надо. — И ты тоже. О'кей, когда ты появишься? — Как только разберусь здесь с кое-какими вопросами. Ты меня понимаешь? Только запомни: тебе все рассказал Джо, а не я. Усекаешь? Смотри, не проговорись. — Да, конечно. — Значит, с этого момента ты нем как рыба. — О'кей, согласен. — Помнишь мое имя? Винтон. Хорошенько запомни. Но никому больше не говори. — Понял, Винтон. За это не волнуйся. Однако в голосе охранника явственно слышалось беспокойство. — Дай команду запустить движок вертолета, — сказал Болан. — Пусть пока греется. Здесь дела идут лучше некуда, и «известным тебе персонам», возможно, понадобится срочно сваливать. — А... одинаковые «известные мне персоны»? — Именно так. — Черт возьми. Ты их знаешь? Лично? — Что? — Ах да, конечно, извини. — Все в порядке, Ред. Ты отличный парень. — Спасибо... Я сожалею, если что не так... — Да нет, все в порядке. Скажи-ка... может рыть, мне стоило бы... — А? Что ты хотел сказать? — Только то, что ты — парень что надо. — Э-э... спасибо. — Послушай. — Да? — Твой босс... как бы это сказать? В голосе «Хард Маунтэн» звучало все больше тревоги и беспокойства. — Ему крышка, а? Тут все места себе не находят. — Ну... «известные тебе персоны» очень недовольны тем, что произошло утром в аэропорту Маккарран. — Я думаю! Это просто ужасно. — Хочу дать тебе один совет. Будь осторожен с Джо. — О'кей. Спасибо, Винтон. — Не говори с ним ни о чем сверх того, что необходимо. Только «да» и «нет». Понял? — Да. Можешь рассчитывать на меня. — О'кей, теперь ты говоришь только со мной. — Извини, но Джо ведь не просил тебя звонить, а? — Ты все понял, Ред. Он мне ничего не говорил. — Черт побери, а мы-то думали... — Все будет в порядке, Ред. Не беспокойся. — Я очень тебе признателен... — Не стоит об этом говорить. Отправляй своих людей на гору. Если они найдут бабки, ты спокойно ждешь меня. Я приеду сразу же, как только смогу. — Э-э... конечно. Ты приедешь с подкреплением? — Я подумаю, — посмеиваясь, сказал Болан. — Кто там командует наверху? — Ты имеешь в виду то, что я думаю... — Да, именно это я имею в виду, — подтвердил Болан. — Ладно, не беспокойся, сделаю все, как ты скажешь. — Пока, Ред. — Пока, Винтон. До встречи. Болан повесил трубку и закурил, пустив струйку дыма в центр холла. Он поднялся и направился к бару, где неожиданно нос к носу столкнулся с Тоби Ранджер и ее канадской подружкой. — Извини, малышка, — проворчал он, толкнув Тоби, — тебе следовало бы получше смотреть под ноги. Не оборачиваясь, Мак вошел в бар, чувствуя спиной удивленный, полный любопытства взгляд девушек. Он бросил на стойку пятидолларовую бумажку и неприятным голосом потребовал стакан виски. Глава 13 Спектакль в Лас-Вегасе ставился не по сценарию Болана. Этим занимались другие. Но Мак принадлежал к той категории людей, которые использовали любую возможность, чтобы уравнять свои шансы в борьбе с более сильным противником. За последние сутки сложилась очень непростая ситуация. Трудно было представить, что в такой обстановке вообще можно было выжить, и уж тем более полным безумием казалась мысль о победе. Тем не менее, Болан рассчитывал на удачу, в противном случае его шкура не сгодится даже на барабан. Как ни странно, самым большим козырем Мака стало то, что его разыскивали сразу две могучие силы. Городом овладело смятение, и Болан рассчитывал воспользоваться беспорядком с максимальной для себя выгодой. Вот только одно было очень некстати: умопомрачительно покачивая бедрами, к нему приближалась Тоби Ранджер. Какой черт дернул ее оказаться здесь, на чужой территории! Одно неосторожное слово, один неверный жест — и его уже ничто не спасет! Девушка подошла к Болану и, соблазнительно отставив зад, облокотилась на барную стойку. — Угостишь стаканчиком, дорогой? Не поворачивая головы, Мак бросил: — Сегодня я уже трахался два раза, так что можешь проваливать. Тоби заметно напряглась. В этот момент Мака обняла за шею вторая девушка. — В чем дело? — спросил он. — Неужели у вас так плохо идут дела? Канадка засмеялась чарующим грудным смехом. — А ты очень смешной, — сказала она. — Тебе это никогда не говорили? На них пока никто не обращал внимания, но Болан подумал, что долго так продолжаться не может. Он отпил глоток виски и тихо произнес: — Спасибо, девочки. Вы мне действительно очень нужны. — Продолжай, — сказала блондинка. — Ты настоящий актер. Тебя можно включать в наш номер. — Ага, — буркнул Болан. — Как мешок с балластом. Проваливайте, сказал! — Мы ищем Томми, — объявила канадка. — Что я, по-вашему, ношу его в кармане? — Не вы, но кто-то другой. Болан поднял стакан и вдруг заорал: — Как это — сто долларов? Она у тебя золотая, что ли? Тоби густо покраснела. Болан рассмеялся, потом произнес: — Ладно, пойдем поговорим. Он взял блондинку под руку и провел ее к столику в глубине зала. Канадка пошла следом. Болан опустился в кресло, покровительственно поглядывая на стоящих перед ним девушек. — Ну, садитесь, — начальственным тоном произнес он. Тоби в бешенстве села. — Надо было выдать вас полиции, негодяй! — Заткнись! — рявкнул Болан. — И ты тоже сядь, — обратился он к канадке. Та молча повиновалась. — Послушайте меня, девочки, — тихо, едва разжимая губы, произнес он, — это вовсе не номер кабаре. Если занавес упадет, он превратится в саван. Что случилось с Андерсом? Канадка ласково поглаживала Мака по руке, но Тоби Ранджер еще сердилась. — Он исчез. Мы его не видели с пяти часов. Следы Андерса теряются здесь. — Он приехал в отель один? — Нет, в компании каких-то двух типов. — Ладно, я найду его. — Спасибо. — Вы именно этого хотели от меня? — Э-э... да, — кивнула канадка. Болан испытующе смотрел в лицо Тоби Ранджер. Девушка не выдержала немой дуэли и опустила глаза. — Наверное, это совсем не просто? — К вашим словам вряд ли что-то можно добавить, — усмехнулся Болан. — Как бы то ни было, вы просто великолепны, — сказала Тоби. — Надеюсь, я не обманул ваших ожиданий. — Это не каждому удается, я девушка особого склада, — улыбнулась Тоби. — Да, это уж точно. Она снова покраснела и искоса метнула взгляд на подругу. — Думаю, будет лучше, если мы предоставим ему возможность действовать самому. — Вы божественно плаваете, — сделала Маку комплимент канадка. — Точно так же здорово я истекаю кровью, — с иронией ответил Болан. — А где остальные девушки? — Мы должны встретиться через час на представлении. Они занимаются нашими костюмами, — сказала Тоби. — Ну ладно, я пойду на разведку. Надеюсь, мне удастся найти вашу пропажу, но вам я советую убраться отсюда и поскорее. Это опасное место. — О'кей, — кротко произнесла Тоби. Болан оставил девушек в баре и отправился в игорный зал. Он почувствовал напряженную обстановку в казино, едва лишь вошел. За столиками сидели около сотни человек, игра не клеилась и шла очень вяло. Весь персонал, казалось, чего-то ждал и пребывал в заметной растерянности и тревоге. Человек двадцать клиентов возились в углу салона возле игральных автоматов. Болан окинул зал взглядом и сразу же заметил «солдат». «Местные, из Лас-Вегаса», — отметил он и сделал вывод, что людям, прибывшим с восточного побережья, запретили появляться в казино. Мак ни минуты не сомневался, что даже среди тех немногих посетителей казино, которые бродили по залу, как сонные мухи, хватало переодетых полицейских. Чуть дальше, за огромной ширмой, начиналось представление, но музыка звучала негромко — оркестранты ни в коем случае не должны были отвлекать игроков от их занятия. Болан остановился у стола, за которым шла игра в крап. Здесь еще царило какое-то оживление. Мак бросил крупье купюру в двадцать долларов, и тот протянул ему горсть жетонов. — Сегодня у нас горячие кости, — доверительно сообщил он. — Да неужели? — с иронией ответил Болан и стал наблюдать за игроком, который метал кости. Тот выбросил две тройки. — Шесть, — объявил крупье. Болан бросил на стол свои жетоны. — Ставлю на шесть. — Ставка сделана. Игрок выбросил семерку. — Черт побери! — вскрикнул он. — Крап, — сказал крупье. — Какая жалость! — с иронией произнес Болан, отходя от стола. Перед лестницей, которая зела наверх, в апартаменты Вито, скучали два охранника. Болан остановился перед ними и спросил: — Он там? Охранники смерили его взглядом, и один из них ответил: — Да, там. — Пойди скажи, что я хочу его видеть. На щеке у охранника задрожала мышца. — Мне больше делать нечего... Сам иди и говори. Болан коротко рассмеялся. — Я смотрю, вы себе на пятки наступать не даете, а? — Не имеем такой привычки, — ответил охранник. Болан улыбнулся и стал подниматься наверх. Невысокий худощавый охранник в рубашке сидел в кресле на верхней площадке. Он придирчиво осмотрел посетителя, потом спросил: — Куда ты направляешься, приятель? — Передай своему хозяину, что я хочу его видеть, — приказал Болан, узнав Макса Кено. — Кто его спрашивает? — Винтон. — Я тебя не знаю, Винтон. — Скоро узнаешь, Макс. Очень скоро. — А... Ты хотел его видеть, да? — Я поднялся сюда вовсе не для того, чтобы любоваться на твою рожу, кретин! Телохранитель улыбнулся. — Кошмарный вышел денек, как считаешь? Очень больно? Болан провел пальцами по челюсти, заклеенной пластырем. — Нет. Главное, что хоть цел остался. Кено рассмеялся. — Нажми на кнопку у двери. Они тебя впустят. — А кто там у него? — Э-э... артист-итальяшка. Они все пытаются развязать ему язык. — По этому поводу я и пришел, — доверительно сообщил охраннику Болан. — Боссы считают, что он уже давно должен был расколоться. — Джо говорит, что лучше не торопиться и постепенно выбить из артиста все, что ему известно. Поэтому он не перегибает палку. А вот Вито сильно пролетел со своим вчерашним гостем. — Сейчас Вито действительно попался, — сказал Болан, переходя на шепот. — Да... жаль его. Я работал с ним почти три года, и мы очень хорошо ладили. Мне не понравилось, как с ним поступили. Болан вздохнул. — А кому это нравится? Никому. Даже «известным тебе лицам». Он пожал плечами и улыбнулся Кено смиренной философской улыбкой. — Такова жизнь, тут уж ничего не попишешь. Случается и такое. Никогда не знаешь, что тебя ждет, а, Макс? Я нажимаю на кнопку? — Да... Подожди-ка секундочку, сейчас я... Невысокий охранник встал с кресла и подошел к двери. Как знать, может, вскоре этот тип станет его начальником. Подстелить соломки не помешает... Кено нажал кнопку. — Пришел Винтон, — объявил охранник. — Он хочет войти. — Кто? — Ты знаешь — Винтон. Он прибыл вместе с... постарайся понять! Послышалось завывание электромотора, и дверь приоткрылась. Болан вошел, заметив мимоходом, что меры предосторожности, свято соблюдавшиеся при Вито, быстро и прочно забыты: на посту безопасности никого не было, а светильник-прожектор не горел. Вытянувшись во весь рост, на диване спал Джо Станно. Томми Андерс сидел на стуле, поставленном посреди комнаты. Прямо перед ним располагались два человека, третий стоял сзади, опершись задом о столешницу рабочего стола Вито. Он метнул в Болана колючий взгляд глубоко запавших глаз и недовольно спросил: — Чего тебе здесь надо? Болан не удостоил его ответом. Вид у Андерса был ужасный. Всклокоченные волосы свисали на лицо, а голова лежала на плече, словно шея не выдерживала ее веса. Несколькими витками прочной нейлоновой веревки Андерс был привязан к стулу. Следов побоев на его лице Болан не заметил, но он знал, как можно отделать человека, не оставив при этом у него на теле ни малейшего следа. Мак подошел к дивану и устремил прищуренный взгляд на Станно. — С какой стати он тут разлегся? Кто позволил дрыхнуть? — процедил он сквозь зубы. — А что, ему надо было получить разрешение? — саркастически спросил мафиози, сидящий на столе. По всей видимости, между гангстерами из Вегаса и гостями с восточного побережья имелись серьезные трения. Болан провел пальцами по пластырю, наклеенному на челюсть. — Наверно, он получил такое разрешение сегодня утром в аэропорту? Мафиози быстро нагнулся и наотмашь ударил Андерса по затылку, срывая зло на своей беззащитной жертве. Голова актера упала на бок, но он, собравшись с силами, поднял ее и посмотрел на Болана затуманенным, невидящим взором. — Сволочь, — отчетливо произнес он, едва шевеля губами. Болан негромко рассмеялся. — Ах ты, ублюдок! — произнес он. — Ведь это не я тебя ударил. — Все равно сволочь, — пробормотал Андерс. — Нельзя сказать, что он слишком любезен, а? — спросил Болан у мафиози. — Скотина! — подтвердил гангстер, нанося Андерсу новый удар. — Он тут манерничает, ломает комедию и в то же время играет в игры фараонов и одного всем известного человека. Болан бросил взгляд на спящего Станно. — Взорвись тут бомба, этот парень, кажется, даже глазом не моргнет. Разбудите его. — Оставь его в покое, — ответил тип, избивавший актера, — он не спал больше суток. Пусть отдохнет. — Ну что ж, пусть отдыхает, — задумчиво сказал Болан. — Тогда что тебе здесь надо? — Меня сюда послали. Болан подошел к Андерсу поближе и кулаком толкнул его в голову. — Мне сказали, что вы слишком долго возитесь с этим типом. Боссы хотят услышать его голос. Этот тип — наша единственная ниточка. — Мы в этом не совсем уверены. — Ты мне скажешь, когда будешь абсолютно убежден, — с иронией заметил Болан. — Во всяком случае, двоих ваших парней пристрелили в его присутствии! — Мы делаем все, что нужно, — угрюмо возразил мафиози. — Вы делали, — с угрозой в голосе произнес Болан. Внезапно оба гангстера, сидевших перед Андерсом, резко встали. Третий тоже соскочил со стола, обошел стул с привязанным к нему актером и, подойдя вплотную к Болану, с нескрываемой враждебностью впился в него взглядом. — Я тебя уже где-то видел, Винтон, — с сомнением в голосе произнес он. — Ты будешь видеть меня довольно часто, — ответил Болан, не пытаясь скрыть явную угрозу, прозвучавшую в его словах. — Да-а? — Хотя кто знает, может быть, и нет. Если у тебя сложились такие хорошие отношения со «спящей красавицей», то ты можешь остаться вместе с ней. Мафиози бросил беспокойный взгляд на своих приятелей. — Подожди-ка секундочку, — сказал он. — Что такое... Он смотрел то на Станно, то на Болана. Его лицо окаменело. — Это правда? — Дело обстоит именно так, — тихо, почти нежно произнес Болан. Гангстеры переминались с ноги на ногу и неуверенно поглядывали друг на друга. Наконец их старший понизил голос до шепота: — Вот это новость... На жаргоне Организации ему только что сообщили, что смерть Джо Станно — дело решенное. — Да, дело обстоит именно так, — повторил Болан. — «Прокаженному» уже ничем не поможешь, и вы это знаете. А потому не надо лишних эмоций. Идите вниз и постарайтесь найти себе какое-нибудь занятие. Пару часов можете погулять. — О черт! — вырвалось у собеседника Болана. — Ты влюблен в него, что ли? — Э-э... нет. Но мы много лет работали вместе. — Значит, будет лучше, если какое-то время ты где-нибудь погуляешь, — предложил Болан. — Но как они могли принять такое решение? — пробормотал верный своему шефу начальник команды. — Спроси у них об этом сам, — голос Болана снова стал холодным и жестким. Мафиози сделал шаг назад. Он взял себя в руки и, слегка успокоившись, сказал: — Забудь, что я тут наговорил, ладно? Болан пожал плечами. — Я и не прислушивался к твоим словам. Ну, довольно! Проваливайте. А вашим голубком я займусь сам. Мне торопиться некуда. Начальник команды опустил голову, некоторое время исподлобья смотрел на спящего Станно, потом молча повернулся и вышел из комнаты. За ним последовали его подчиненные. Дверь за ними закрылась, и Болан занялся веревкой, стягивающей запястья Андерса. — Я, конечно же, не расист, — пробормотал актер, — но вы, итальянцы, избрали для себя паскудный образ жизни. — Я поляк, — возразил Болан нормальным голосом. — Да мне плевать, будь вы хоть... Актер открыл глаза и прямо перед собой увидел Болана. Мак улыбался. — Давайте пошевеливайтесь, иначе вы пропустите свой выход на сцену. — Боже мой! Это вы! — пролепетал изумленный Андерс. — Думаю, что и тот меня узнал тоже, — сказал Болан, перерезая веревку и помогая Андерсу стать на ноги. — Вы можете идти? — Может ли бежать заяц? Актер пригладил пятерней волосы и привел в порядок одежду. — Думаю, что я смог бы удрать отсюда даже со сломанными ногами и хвостом в гипсе. Болан рассмеялся, затем подтолкнул актера к двери. — Молчите до тех пор, пока мы отсюда не выберемся, — посоветовал он Андерсу. — А Станно? — Станно уже достаточно большой, чтобы самостоятельно выпутываться из таких ситуаций. Они вышли в коридор, и Болан тщательно притворил за собой дверь. Макс Кено сидел поперек кресла. Увидев Болана, он испуганно вскочил. — Что случилось? — Ничего, что могло бы тебя беспокоить, — ответил Мак. — Но не вздумай открыть дверь, пока не получишь от меня команду! Никому! — О'кей, — кивнул головой телохранитель. — Не открывать никому, — еще раз строго повторил Болан. — Понял, босс. Никому. Болан улыбнулся и одобрительно похлопал Кено по плечу, потом взял под руку Андерса и повел его вниз по лестнице. — Я сыт по горло этими приключениями, — тихим, доверительным голосом сказал Андерс. — Если пикник никак не обходится без муравьев, лучше отказаться от пикника. — Выбрасываете полотенце[2 - Выбросить полотенце — в боксе означает прекращение боя ввиду явного превосходства противника (прим. пер.).]? — спросил Болан, внимательно разглядывая игорный зал. — Я бросаю свое ремесло. Ухожу на покой. — Священники не уходят, Андерс. — Священники? Что у них общего с... — Если мафия — невидимое правительство этой страны, то вы — ее невидимая церковь. Они спустились на первый этаж. Охранников нигде не было видно. — Вы бы так не говорили, если бы своими глазами видели некоторые из тех кошмарных мест, в которых мне довелось побывать, — сказал Андерс. — Мир сразу станет серым и скучным, если все люди вашей профессии одновременно прикроют лавочку. Они шли по залу, и Болан смотрел прямо перед собой, ни на кого не обращая внимания. — Да, думаю, что вы совершенно правы, — согласился актер. — Конечно, прав, и вы сами прекрасно это знаете. И именно по этой причине, один раз начав, бросить свое дело становится просто невозможно. Ваше искусство — это душа страны. Ваша душа, Андерс, и именно поэтому вы пошли на такие жертвы, чтобы очистить душу от грязных лап мафии. — Может, так оно и есть, но я никогда не представлял себя в роли священника. Как вы меня нашли? Болан, нахмурившись, жестко взглянул на двух вооруженных людей, которые на миг перекрыли проход. Оба тут же отступили, освобождая дорогу, и Мак толкнул Андерса перед собой. — Так как вы нашли меня? — снова спросил актер. Не меняя выражения лица, Мак ответил: — Сестры по ремеслу подсказали мне. Думаю, они пришли бы сами, если бы только знали, куда идти. — О ком вы говорите? Болан не успел ответить на его вопрос. Он увидел в холле обеих девушек, которые упорно пытались не замечать настойчивых раздевающих взглядов окруживших их крепких мужчин в дорогих, но каких-то одинаковых безликих костюмах. Болан резко толкнул Андерса к девушкам, так что тот едва удержался на ногах. — Проваливай отсюда к чертовой матери! — заорал Болан. — И не забудь прихватить своих золотых шлюх! Если я еще раз застукаю тебя здесь за сводничеством, то, клянусь, подвешу за яйца! Человек двадцать, находившихся поблизости, заинтересованно обернулись и увидели высокого широкоплечего мужчину, угрожающе наступавшего на оробевшую, растерянную троицу. — Я вам сказал: проваливайте! — бушевал Болан. Все трое мигом развернулись и быстрым шагом пошли к двери. Народ, толпившийся у выхода, расступился и дал им выйти из отеля. — Отныне здесь всегда будет так! — рявкнул напоследок Болан. Он окинул всех пронзительным взглядом серых глаз, резко развернулся и скрылся за дверью казино. Наконец-то он избавился от Андерса и девиц! Оставалось лишь закончить свою миссию и исчезнуть. Но одно дело — сказать, а другое — сделать. Глава 14 Болан прошел по игорному залу, делая знаки контролерам следовать за ним. Он играл по-крупному и в качестве ставки поставил на зеленое сукно собственную жизнь. Обмениваясь вполголоса недоуменными замечаниями, контролеры пошли следом за Боланом. До Мака доносились обрывки отдельных фраз: — Не знаю, он сказал, что... — ...для новых хозяев, думаю... — А ну его к черту! Никогда не знаешь, чего ждать в этом заведении. — ...кажется, его зовут Винтон. Не знаю... «Винтон» остановился у лестницы, которая вела наверх, к квартире Вито, и окликнул телохранителя. — Эй, Макс! — Да, босс? — Возьми себе в помощь несколько человек и выставь всю публику за дверь. После вечернего снятия кассы лавочка закрывается. — Что?! — от удивления у контролера, стоявшего рядом с Боланом, глаза полезли на лоб. Кено уже торопливо спускался вниз, перепрыгивая через три ступеньки и натягивая куртку. — Скажи остальным, что они могут вернуться к полуночи. А пока пусть отдыхают в баре или ресторане за счет заведения. В программе шоу никаких перерывов быть не должно. Останавливается только игра! — Хорошо, босс! — кивнул головой Кено и бегом помчался выполнять поставленную задачу. Контролер, стоящий рядом с Боланом, напомнил ему: — К работе должна приступить новая смена, мистер... э-э... — Мистер Винтон, — сухо произнес Болан, — и будет лучше, если ты как следует запомнишь мое имя. Ты передашь новой смене то, что я сказал. Для них угощение тоже бесплатное. К работе они приступят в полночь. Контролер расплылся в широкой улыбке. — Спасибо, мистер Винтон! — воскликнул он и пошел сообщить приятную весть своей смене. Небольшая группа людей вошла в счетный зал, расположенный в глубине здания, рядом со служебными кабинетами. Бухгалтеры и кассиры уже начали готовиться к вечернему снятию кассы. Болан любезно предложил всем сесть, контролерам велел стать вдоль стен, после чего обратился к собравшимся с речью. — Я думаю, все вы уже поняли, что здесь происходит, — сказал он, будучи абсолютно уверенным в обратном. — Вам известно, что владельцы заведения сместили мистера Апостинни с занимаемой должности. Официально об этом будет заявлено только в полночь. До этого часа вы должны закрыть казино и вычистить его. Вы слышите, вычистить снизу доверху! По этой причине игра на время останавливается. Все деньги, имеющиеся сейчас на столах, собрать и принести сюда для пересчета. Все! И я не желаю слышать всякие там глупости о ведомостях, ордерах и прочем! Ваше дело считать, об остальном можете не беспокоиться! Даю вам четыре часа, чтобы привести этот барак в порядок и приготовиться к знакомству с новым управляющим. И имейте в виду: все деньги должны быть посчитаны с точностью до доллара. Чтобы ни один не пропал! Кто следит за снятием кассы? Вперед выступил взволнованный мужчина в золотых очках и представился как главный бухгалтер. — Ладно, значит ты осуществляешь здесь руководство, — проворчал Болан. — Ваша задача: все вымыть, вычистить, деньги принести сюда и сосчитать, а в полночь начать все с нуля. Ты понял? Бухгалтер заверил нового босса, что ему все ясно. Болан резко обернулся к контролерам из игорного зала. — Ваша смена закончилась? — спросил он. — Да, — ответил один из них. — Мы уже собирались уходить. — Об этом не может быть и речи, — резко возразил Болан. — Вы останетесь здесь и поможете новой смене. Не беспокойтесь, ваша переработка будет оплачена. Сообщите это всем и принимайтесь за работу. Когда вы все закончите и передадите деньги в руки этих дам, — Болан кивнул в сторону кассиров и бухгалтеров, — можете отдохнуть вместе с остальными. После недолгих колебаний главный бухгалтер решился, наконец, сообщить о существующем в казино обычае открывать новые книги учета в соответствии с выручкой, полученной при снятии кассы. На что новый босс без обиняков заявил ему, что тот может засунуть эти обычаи себе в задницу, а весь персонал казино обязан беспрекословно исполнять его приказы. Больше ни у кого не возникло ни возражений, ни вопросов. Болан отослал контролеров обратно в игорный зал, предоставив им полную свободу действий. Те покидали счетный зал, улыбаясь и сияя от счастья. Болан крикнул вдогонку: — Отныне дела пойдут гораздо лучше! Ни у кого из присутствующих не возникло и тени сомнения относительно справедливости этого утверждения. Вито был жестким боссом. Мистер Винтон оказался не менее крутым, но он производил впечатление «своего» парня. За шестнадцать лет работы в «Голд Дастере» персоналу никогда не предлагали даже стакана воды с сэндвичем. Игорный зал постепенно освобождался, несмотря на протесты выигрывающих. Болан, поднявшись до середины лестницы, обернулся и крикнул: — Если кто-то не хочет уходить, вышвырните их силой! Взмахом руки он подозвал к себе Макса Кено, суетившегося в центре игорного зала. — Пойдешь со мной, Макс. — С удовольствием, босс, — широко улыбнувшись, ответил телохранитель. Болана всегда поражала способность мафиози проникаться мгновенной верностью к новому начальству — таков обычай мафии. Долой побежденных, да здравствует победитель! Макс опустился в свое кресло, а «мистер Винтон» вошел в свою новую квартиру. Некоторое время ему предстояло делить ее со «спящей красавицей». * * * Часы показывали 20.20, но Джо Станно по-прежнему крепко спал. Болан перерыл ящики стола, собирая все, что представляло для него хоть малейший интерес. В маленьком блокнотике Мак нашел какой-то телефонный номер. Усевшись на краю стола так, чтобы ни на секунду не терять из виду Станно, он протянул руку к телефонному аппарату. — Говорит Винтон, — начал он, едва на другом конце линии сняли трубку. — Кто у аппарата? — Ред Эванс, Винтон, — жизнерадостно отозвался собеседник Болана. — Мы нашли партию «сливок»! — Замечательно, — похвалил его Болан. — Все на месте? — Думаю, да. Мы нашли оба чемодана. «Белые воротнички» сейчас пересчитывают их содержимое. Но уже и так можно сказать, что ничего не пропало. — Вот что тебе нужно сделать, Ред. Когда кассиры все пересчитают, пусть два свидетеля подпишут приходный ордер. Это могут быть два твоих парня, понял? — Понял. — Потом скажешь этому... Кто там главный бухгалтер? — Лемке... Л-Е-М-К-Е. — А-а... этот... Ладно, теперь послушай, что должен сделать Лемке. Он рассчитывает новый маршрут до конечного пункта назначения и при этом держит язык за зубами. Никто ничего не должен знать, даже пилот. Лемке грузит чемоданы в вертолет и составляет пилоту компанию. Ты все понял? — Все, Винтон. — Остальное стадо пусть остается на месте — в вертолете понадобятся свободные места. — Естественно. — Учти, маршрут полета — совершенно секретная информация. «Известные тебе лица» отбудут, когда им заблагорассудится, но им ничего говорить не надо, понимаешь? — Да, да, все ясно. — Сколько сейчас времени, Ред? — Э-э... 20 часов 22 минуты. — Хорошо. Сверь часы с Лемке и отправляй вертолет через двадцать минут. В 20 часов 42 минуты. О'кей? — О'кей. — Да, скажи этому балбесу... как там кличут пилота? — Джек Гримальди. Отличный парень. — О'кей, скажи Джеку, что он должен посадить вертолет на крышу ровно в 21 час. Ни минутой раньше, ни минутой позже. Усекаешь? — На крышу отеля? — Ни в коем случае! На крышу казино. — А, понял. — Еще раз повторяю: он должен сесть на крышу «барака». — Да, да, ясно. — У тебя остается мало времени, так что давай, Ред, поторопись. — Не волнуйся, все будет о'кей. Скажи-ка, ты приедешь сегодня? — Возможно, хотя ничего не могу сказать с уверенностью. Это будет зависеть от многих факторов. Надеюсь, ты все держишь под контролем, а, Ред? — Можешь в этом не сомневаться! — Ну ладно, давай, сделай то, что я тебе сказал. Болан положил трубку и слегка помассировал себе затылок, задумчиво разглядывая «спящую красавицу». Черт побери! Действовать нужно крайне осмотрительно. * * * Братья поднялись из-за стола после шикарного обеда, приготовленного лучшим поваром Стрипа. До этого за весь долгий и страшно утомительный день во рту у них не было ни крошки. Устроившись в удобных глубоких креслах на террасе президентских апартаментов, братья потягивали коньяк, вдыхая аромат дорогих кубинских сигар. — Сколько еще времени продлится вся эта история? — спросил Пат. — Заварушка может разразиться с минуты на минуту, как буря, — ответил Майк. — Хочется, чтобы так оно и было. Но иногда мне кажется, что Болан уже находится по ту сторону границы. — Нет, Болан по натуре сорвиголова, ухарь. Он знает, что мы здесь, ведь утром в аэропорту ему не удалось разделаться с нами. Он придет, можешь не сомневаться. — Надеюсь, допрос артиста даст Джо интересные результаты. — А я думаю, что он ничего не знает, — ответил Майк. — Если бы я придерживался обратного мнения, то уже давно разрезал бы его на кусочки. Он бы у меня сожрал свой собственный член. Пат брезгливо поморщился. — Только не надо об этом после обеда, брат. Телохранитель, стоявший у балюстрады, добавил: — И перед обедом тоже. Братья дружно расхохотались, потягивая коньяк. — Болан никогда не оставляет следов, — заметил Пат, вынимая изо рта «гавану». — Ошибаешься. Он их оставил немало на наших телах, — с улыбкой возразил Майк. — Странная у нас получается война. Сначала ждешь, чтобы он появился и всадил тебе пулю в лоб, затем пытаешься пристрелить его, прежде чем он снова исчезнет. — Все свои жалобы можешь отправлять во Вьетнам. Близнецы снова рассмеялись. — Ты хочешь завязать? — спросил брата Майк. Пат Талиферо чертыхнулся и поднялся из кресла. — Не раньше, чем вымою руки в его крови. Пат подошел к балюстраде и остановился рядом с телохранителем, рассеянно разглядывая неоновые джунгли, простиравшиеся у него под ногами во все стороны. — Необычное поле боя, — наконец произнес он. — Ты знаешь, я всегда ненавидел этот город. Всегда. Кажется, где-то неподалеку проводятся ядерные испытания? — Да, сэр, — ответил телохранитель. — Я буду счастлив, если в один прекрасный день ракета вояк собьется с курса и угодит в муравейник. Майк Талиферо рассмеялся. — Послушай, тебе стоило бы развеяться и трахнуть какую-нибудь девчонку. Уж чего-чего, а девок здесь всегда хватало. — До тех пор, пока Болан жив, я об этом даже не думаю. — Ты что, отрекся от плотского греха? — У тебя с головой все в порядке? Майк засмеялся, потом сказал брату: — Не беспокойся, все решится сегодня вечером. — Мне бы твою уверенность, — глухо ответил Пат. — Однако я никак не могу себе представить, что Болан по-прежнему ходит где-то рядом после того, что устроил нам этим утром. — Он снова пойдет в атаку. Я точно знаю. Кончай ныть. — Надеюсь, он не заставит себя долго ждать. Я хочу как можно скорее убраться отсюда. — Начальный этап войны сложился для нас неудачно. В этом виноват Станно. Я хотел было сказать ему все, что думаю о случившемся и о нем лично. Но потом сдержался. Все-таки он чертовски полезен, этот Джо. — Большую часть времени, ты хочешь сказать. — Да, это так. В общем-то Джо — хороший парень. — Пусть так, но еще одна такая ошибка, как сегодня утром, и... — Ты совершенно прав, — согласился с братом Майк. — Если он совершит еще одну глупость, она окажется для него последней. В такие моменты телохранители делали вид, что они ничего не слышат. Тот, что стоял у балюстрады, увлеченно рассматривал звездное небо. Глядя на него, можно было подумать, что именно так должно выглядеть само воплощение молчания и скромности. — Ты помнишь «Сиффи» Питерса? — спросил Пат. — Его еще звали «Шейкер» Сэм, — кивнул Майк. — Верно. Разыгрывая амнезию, он попытался провести старого лиса Маринелло. — А-а, это во время конфликта в Бронксе! Видимо, братьям было что вспомнить, и они веселились вовсю. Телохранитель по-прежнему рассматривал ночное небо, но осмелился вставить в разговор боссов свой пятак: — Я до сих пор не знаю, что стало с «Сиффи». — И никогда не узнаешь, — посмеиваясь, ответил Майк. — Разве что не поработаешь на дне Гудзона отбойным молотком. Пат хмыкнул и добавил: — Там надо хорошо поработать, чтобы снять с него бетонный макинтош. — Однако «Сиффи» Питерс был покруче, чем Джо Станно, — заметил телохранитель. — По меньшей мере, пока сифилис не доконал его. — Ты так считаешь? — Мне так кажется, — ответил охранник, пожимая плечами. Один из «лейтенантов» вышел на террасу, но остановился у стеклянной двери, терпеливо ожидая, когда же боссы соблаговолят, наконец, уделить ему минуту внимания. Пат Талиферо облокотился на балюстраду и посмотрел на застывшего в дверях «лейтенанта». После минутного молчания он спросил: — Ну, что там еще? — Пришел один тип, босс, и хочет вас видеть. Директор отеля. Зовут Кроссер. — А ему-то что надо? — Говорит, пришел пожелать доброго вечера и приятного отдыха. — Скажи ему, чтоб проваливал. У нас нет времени на... Из города новости есть? — Только что звонил «Глиттер» Галч. Ничего нового. — Скажи ребятам, пусть сжимают кольцо! — Возникают большие трудности, босс. Куда ни глянь — везде полно фараонов. — Плевать я на них хотел, на фараонов! — взорвался Пат Талиферо. — Как может человек спрятаться в этом паскудном городе? Скажи ребятам... Постой, пусть зайдет этот козел. — Простите, босс? — брови «лейтенанта» недоуменно полезли на лоб. — Козел из отеля. Будем соблюдать традиции. — Да, сэр... «Лейтенант» скрылся в апартаментах. — Парни на улице не очень-то лезут из кожи вон! — метал громы и молнии Пат. — Сдается мне, что они боятся найти Болана. Майк пожал плечами и, подойдя к краю балюстрады, бросил погасшую сигару далеко в темноту. — Значит, он сам найдет нас. — И это все, что ты можешь сказать?! — Увидишь, что я прав. На террасе появился ухоженный мужчина лет сорока — сорока пяти. — Мне сообщили, что я найду вас здесь, — жизнерадостно сообщил он. Пат тут же невзлюбил его. Он терпеть не мог обабившихся мужиков. — Вы нас нашли, — буркнул он. — Что вам угодно? — Ну, э-э... я хотел бы узнать, хорошо ли вы устроились, нет ли жалоб и все такое. — Что — все такое? У директора отеля вытянулось лицо. — Такие визиты являются нормой поведения при обслуживании особо важных персон, мистер Талиферо. Я всегда наношу визиты вежливости нашим важным гостям. — Хорошо. Очень любезно с вашей стороны. До свидания. — Я... э-э... Директор шагнул было к застекленной двери, ведущей в апартаменты, затем вдруг обернулся и спросил: — Вы знаете нового босса казино? — Какого нового босса? — Ну, я подумал. Он занялся полной реорганизацией всего заведения. — Кто он? — Кажется, его зовут Винтон... Мистер Винтон. Весь Стрип только о нем и говорит. Я думал, вы в курсе этих новостей. Он закрыл казино. — Закрыл казино?.. — Да, до полуночи. В полночь будут начаты новые книги учета, а пока он предлагает бесплатное угощение всем служащим и клиентам казино. Без перерыва идет шоу. И тогда я задался вопросом, а знаете ли вы о том, что происходит? — Не задавайтесь больше никакими вопросами, мистер Кроссер, — сказал Майк. — До свидания, мистер Кроссер. — До свидания, господа, — пробормотал директор отеля и удалился. Братья переглянулись, потом Майк сказал: — Да-а, они быстро работают. Я им не говорил, что есть еще несколько часов в запасе. — Приняв решение, они все делают быстро, — сказал Пат, пожимая плечами. — Ты вспомни, как было, когда прикончили Бигси. — Да, но тогда все было предусмотрено. Они заранее подобрали человека. Но на этот раз... — Наверно, стоит встретиться с этим типом, — предложил Пат. — Вообще-то, ему бы следовало повидаться с нами, прежде чем прикрывать лавочку. — Почему? Это нас не касается. — В данный момент нас все касается. — Можно было бы пропустить стаканчик, — мечтательно произнес телохранитель. Майк вдруг нахмурился, и его брови сошлись на переносице. — Черт возьми! Сейчас не время заливать глаза! Он поднялся и, потянувшись, потер ладонью живот. — Лично я никогда раньше не слышал об этом Винтоне. А ты? — Во всяком случае, под этим именем я никого не знаю. Пойдем поговорим с ним. — О'кей. Но можешь быть уверен, что это всего лишь специалист по зеленому сукну. — Может быть, а может, и нет, — сказал Пат. Он швырнул вниз окурок сигары и с улыбкой взглянул на брата. — Пойдем посмотрим. Глава 15 — Только не надо мне говорить всякую чушь! — рявкнул Болан на главного бухгалтера. — Достаешь из сейфа все, что там есть, и пересчитываешь! — Но, мистер Винтон, — попытался возразить тот, — мы имеем поручительство... — Можешь завести также поручительство на собственную задницу! — заорал Болан. — Все начать с нуля! — Но по правилам заведения... Болан взял дотошного бухгалтера за горло и слегка сдавил его. Когда у бедняги глаза стали вылезать из орбит, Мак треснул его головой пару раз о стену и отпустил. — Мне приходят в голову разные мысли на твой счет, «арифмометр», — произнес он, имитируя ярость. — Что ты хочешь скрыть от меня? — Мы пересчитаем все, сэр, — заверил Болана насмерть перепуганный бухгалтер. — Я хочу все видеть собственными глазами. Все триста семьдесят пять тысяч долларов. Я хочу видеть их разложенными на столе, а ты чертовски заинтересован в том, чтобы все было готово через десять минут, к моему приходу. Тебе ясно? Бухгалтер кивнул. — А теперь проваливай! — приказал Болан. Главный бухгалтер казино в последний раз бросил отчаянный взгляд на спящего Станно и поторопился скрыться с глаз разгневанного начальства. Болан проводил его за двери. — Макс! — крикнул он. Улыбающийся телохранитель возник на пороге. — Да, босс? — Который сейчас час? — Э-э... 20 часов 30 минут, босс. — Ладно. Дашь мне знать, когда будет 20.40. — О'кей, босс. — Я сейчас разбужу «спящую красавицу». Проследишь, чтобы он спустился с лестницы. Улыбка Макса расцвела еще больше. — Ладно, босс. Болан закрыл дверь, подошел к зеркалу и окинул себя критическим взглядом. Он надел шляпу, надвинул ее на глаза, затем подошел к дивану и, схватив Станно за ногу, стащил его с дивана. * * * Директор местного агентства ФБР нагнулся к открытому окну машины и обратился к Броньоле: — Я тебя повсюду ищу. Где ты был? — Повсюду, где же еще, — ответил с усмешкой представитель Вашингтона. — Садись, Билл. — Нет. Я с целой командой еду в «Голд Дастер». Там происходят любопытные вещи. — Любопытные вещи происходят сегодня по всему городу, — вздохнул Броньола. — Тем не менее, я хочу сам взглянуть, что там делается, — улыбнувшись, ответил Миллер. — Ночь только начинается. Но я подумал, что тебе, возможно, захочется поехать с нами в «Голд Дастер». — Почему? — А ты разве не в курсе? Весь Стрип взбудоражен. — Апостинни? Как же, слышал. Ну и что дальше? — Один из моих осведомителей в «Голд Дастере» сообщил, что уже прибыл новый босс. Он тут же закрыл казино до полуночи и угощает всех желающих. — Действительно, любопытно, — согласился Броньола. — Но это еще не все. Босса зовут Винтон, но его никто не знает. Мой человек сказал, что он больше похож на убийцу с восточного побережья, чем на директора казино, — этакий здоровяк в шикарном костюме. Броньола кивнул. — Да, в городе их полно. — Но есть еще кое-что, — заявил Миллер. — Я понимаю, что это может показаться нелепым... но мой осведомитель сказал... — Что? — Гарольд, ты специалист по Болану. Как ты считаешь, может ли он устроить подобный спектакль? — Какой именно? — Выдать себя за некоего Винтона? Броньола молча посмотрел на Миллера, потом ответил: — Вне всяких сомнений. — Но с какой целью? — Давай зададим этот вопрос ему самому, — предложил Броньола, пожав плечами. — Послушай, закрыть казино и поить весь город у нас под носом... Это уж слишком, даже для Болана. — Он великий воин, — заметил Броньола. — Когда он что-либо предпринимает, он всегда знает, чего хочет добиться. Сколько людей едет с тобой? — Я собрал человек двенадцать. — Желательно бы раза в три-четыре больше. Ты хотел мне еще что-то сказать? О своем осведомителе в «Голд Дастере»?.. — Он сказал, что этому Винтону невозможно посмотреть в лицо. Он постоянно движется, размахивает руками, всегда старается оставаться в тени, так, чтобы нельзя было разглядеть черты его лица. Он носит очки, на лице кое-где наклеен пластырь, но рост, вес и даже возраст заставляют вспомнить о Болане. — Я сейчас же туда еду, — решил Броньола. — Найди моего компаньона и скажи ему, чтобы он собрал всех своих людей и вместе с ними двигался к «Дастеру». Да, и пусть предупредит их, чтобы они были готовы к стрельбе. Обратись за помощью к начальнику местной полиции — нужно выставить кордон вокруг «Голд Дастера». Главное — обойтись без шума и расставить людей как можно чаще. Не забудь про дороги — все должны быть перекрыты наглухо. Попроси помощи у добровольных помощников шерифа. Пусть они расположатся полукругом со стороны пустыни. — Мы будем выглядеть полными идиотами, если... — За это не беспокойся. Еще глупее мы будем выглядеть, если Болан действительно заглянул в город пропустить стаканчик-другой у нас под самым носом. Во всяком случае, у меня на голове уже волосы встают дыбом. Обычно такое случается, когда Болан находится где-то рядом. — Он уже наделал немало подвигов, а? — Не то слово! Как-нибудь я расскажу тебе, что он устроил в Палм-Спрингсе. — Будь осторожен, Гарольд. — Не беспокойся. Броньола включил первую передачу и медленно выехал со стоянки. «Очень жаль! Как несправедлива судьба к Болану! И как глупо лишать жизни человека такой закалки, — подумал он, но тут же постарался подавить в себе сочувствие и жалость. — Будь сильным, будь твердым, Гарольд, исполни свой долг. Тебе придется убить человека, которым ты восхищаешься». Броньола закусил губу. Он сделает это. Сделает, потому что таков его долг. В этом у него с Боланом было много общего. Они оба исполняли свой долг. * * * Джозеф Эрл Станно не падал с кровати, начиная с шестилетнего возраста. Нужно сказать, что весь день прошел просто отвратительно. Причем с каждым часом он становился все хуже и хуже. Сначала была засада на горной дороге, потом похищение «сливок», затем последовал звонок братьев Талиферо, после разговора с которыми Джо почувствовал, будто его вываляли в дерьме с ног до головы. Чуть погодя этот мерзавец Болан, которого тщетно пытался выследить Джо, является с визитом к Вито... Но на этом неприятности не закончились — Болан навестил аэропорт Маккарран и чуть было не отправил к праотцам всю делегацию с восточного побережья во главе с братьями Талиферо. И наконец апофеозом стала кошмарная поездка по пустыне с Вито, который плакал, кричал и умолял не убивать его... Да, это был отвратительный день, в течение которого он ни на минуту не присел. Шли уже вторые сутки, как Джо не смыкал глаз, поэтому падение с дивана его совсем не удивило. Наверно, ему снились такие же жуткие кошмары, как и те, которые он пережил наяву в течение дня. Такие мысли роились в мозгу Станно, пока он боролся со сном, безуспешно пытаясь открыть распухшие, тяжелые веки. Джо даже испугался: уж не ослеп ли он? Наконец его усилия увенчались успехом — сквозь узкую щелочку век он увидел чьи-то удаляющиеся ноги и тут же вспомнил, где находится. Пробудившееся подсознание услужливо подсказало ему, что он не сам упал с дивана — его сбросили! Станно тяжело перевернулся на бок и поднес руки к лицу. Нос почему-то распух и болел. Джо сделал над собой невероятное усилие и посмотрел на пальцы. Кровь! У него носом шла кровь! Какая сволочь посмела разбить ему нос? Издав глухое угрожающее рычание, он сел и, покачиваясь, словно пьяный, попытался разобраться в окружающей обстановке. Прямо перед ним, присев на краешек стола, непринужденно, словно у себя дома, расположился какой-то незнакомый тип в солидном дорогом костюме. Джо готов был поклясться, что никогда раньше не видел его. Джо инстинктивно сунул руку за борт пиджака, но его пальцы нащупали под мышкой только пустую кобуру. Какой сукин сын стащил его пушку? Незнакомец, сидящий на столе, смотрел в другую сторону и болтал ногами. — Ты кто? — хрипло спросил Станно. — Что тут происходит? — Сожалею, мистер Станно, но мне не следует говорить с вами, — отозвался незнакомец. Что за чушь? Почему он не может разговаривать с ним? Дьявольщина! Джо ничего не мог сообразить. Голова гудела, как колокол, в желудке поселилась тупая сосущая боль. Она живо напомнила, что Станно вот уже больше суток не держал во рту даже маковой росинки. Станно с трудом поднялся, сел на край дивана и обхватил руками раскалывающуюся от боли голову. Человек, сидевший на столе, не проронил ни слова. Станно поднял голову и спросил: — Куда исчез тот сукин сын? Ответа не последовало. — Ты что, не слышишь, засранец? — заорал, выходя из себя, Джо «Чудовище». — Где этот сукин сын артист? Он раскололся? — Это уже неактуально, мистер Станно, — ответил незнакомец спокойным, мягким голосом. — Поймите меня правильно — лично я ничего против вас не имею — я не могу разговаривать с вами. Меня могут услышать. — Что значит тебя могут услышать? И почему нельзя со мной говорить? Почему история с артистом уже никого не интересует? Испытывая головокружение, Станно поднялся с дивана. — Где моя пушка? — пробурчал он. — Я прошу прощения, но вы всегда трудно просыпаетесь? — спросил странный собеседник Станно. Он соскочил со стола и вышел из комнаты. Вернувшись со стаканом воды в руке, он сказал: — У вас очень неприятная рожа, мистер Станно. Не произнеся больше ни слова, человек выплеснул воду прямо в лицо Джо. От бешенства у Станно поплыли перед глазами красные пятна. Он сделал было шаг вперед, но тут с ужасом понял смысл того, что говорил незнакомец, скорее всего — наемный убийца. — И ты не можешь разговаривать со мной? — переспросил Станно, будучи не в силах смириться с трагическим смыслом этой детали. — Нет, сэр, я очень сожалею. — Но что происходит? — Вы сами знаете, мистер Станно. Конечно, Станно знал. С обычаем он был хорошо знаком. Сколько раз ему приходилось соблюдать его, но тогда у него и в мыслях не было, что когда-нибудь он обернется против него самого. Но почему?! Господи, почему? «Заткнись, Станно, ради Бога, заткнись! — велел Джо его внутренний голос. — Не унижайся и не выпрашивай жизнь, как Вито!» — Они хотят видеть вас, мистер Станно, — сказал «дорогой костюм». — Так-так... И где же назначена встреча? — Вы сами должны догадаться. — Вот что, парень, если ты полагаешь, что я сейчас наделаю в штаны от страха, то ты глубоко заблуждаешься. — Нет, я вовсе не собираюсь пугать вас, мистер Станно. «Хоть одно хорошо — этот тип оказался вежливым, — подумал Джо. — Значит, можно рассчитывать на достойный конец». — Я... э-э... не помню, что произошло. В общем-то, я еще не совсем проснулся. Как-никак больше полутора суток не смыкал глаз, — пояснил Станно. — Да, сэр. Парень подошел к Джо, откинул борт его пиджака и сунул в пустую кобуру револьвер. Отступив на шаг, он произнес скорбным, опечаленным голосом: — Я никому не позволил бы пойти туда безоружным, мистер Станно. Даже своему заклятому врагу. — Эта хлопушка заряжена? — Конечно, мистер Станно. — Хорошо... что... я хочу сказать... — Вы заслужили это. — Спасибо, мой мальчик. Я тебя знаю, нет? — Не совсем, — ответил незнакомец. Теперь он держал в руке внушительных размеров черный пистолет с глушителем на конце ствола. — До свидания, мистер Станно. Он подтолкнул Станно к двери. Он осмелился толкнуть его! Джо «Чудовище» покачнулся, ударился о стену и метнул угрюмый взгляд на безумца в шикарном костюме, который так вежливо улыбался ему. Станно провел тыльной стороной ладони под слегка кровоточащим носом и буркнул: — Так где, ты говоришь, они находятся? — В том же месте. Лучше будет, если вы поедете туда, мистер Станно. Парень привел в действие механизм открывания двери. Станно неуверенно вышел из квартиры и по коридору направился к Максу Кено. Нагнувшись к уху охранника, он прошептал: — Что тут происходит, Макс? — Я предпочитаю не отвечать на ваш вопрос, мистер Станно. Станно прошиб холодный пот. Одно дело, когда с тобой, как с прокаженным, обращается незнакомец, другое дело — Макс. Это просто невыносимо... Джо отшатнулся от Кено, быстро выпрямился и прижал к носу платок. Он уже спустился на несколько ступенек, когда его поразила необычная тишина, царившая в казино. Джо нагнулся вперед и выглянул поверх балюстрады. Его глазам представилась невозможная картина: пустые стены и безлюдный зал казино. Станно показалось, будто он попал в нереальный, вымышленный мир фантастического романа «Лас-Вегас — город-пустыня». — Макс! Ради Бога, скажи мне, что происходит! — Спускайтесь, мистер Станно, — лаконично ответил Макс. Перед глазами Джо Станно снова появилась багровая пелена, и он спустился вниз, в преисподнюю мафии. У него за спиной раздался голос Кено: — Уже 20 часов 40 минут, мистер Винтон. Глава 16 Болан — Винтон вышел на лестницу и, не оглядываясь, бросил: — Эй, Макс, за мной. Он начал спускаться и заметил внизу Джо «Чудовище», который неприкаянно бродил между столиками по пустому игорному залу казино. Болан спускался, глядя прямо перед собой. Макс шел следом, не отставая ни на шаг. За занавесом в ресторане-кабаре вовсю шла импровизированная гулянка. Звенели стаканы, звучал смех и громкий говор. Все шло просто замечательно. Болан чуть заметно улыбнулся: все развлекались и занимались своими делами. Пора было начинать отсчет минут и секунд. Едва лишь Болан ступил на ковер, покрывавший пол игорного зала, как из холла отеля в казино вошли четыре человека. Один из них воскликнул: — Эй, вы! Болан обернулся и взглянул на посетителей: у входа стояли братья Талиферо — Пат и Майк. Их сопровождали два телохранителя, которые вызвали у Болана ассоциацию с волкодавами, присевшими у ног своих хозяев. Они находились на полпути между входом и лестницей, где стоял Болан. Нужно сделать только два шага — и он будет в безопасности... Во всяком случае, на какое-то время. Мак шагнул по направлению к Талиферо, потом вдруг вытянул руку и, указывая пальцем на Джо Станно, который, словно во сне, бродил между игорными столами, закричал: — Он там! Вся четверка резко остановилась, ища взглядом указанного человека. Джо Станно напрягся и поднял голову. Все рефлексы, приобретенные старым убийцей на протяжении бурной, полной опасностей жизни, сработали молниеносно. Его ноги автоматически приняли положение для стрельбы, массивная голова ушла в плечи, а вспыхнувшие бешенством глаза впились в четверку прибывших так, словно Джо видел их в перекрестье прицела. В глазах Станно ситуация выглядела вполне нормально. В прошлом он сотни раз оказывался в подобном положении. С одной лишь разницей: он никогда раньше не выступал в роли жертвы. Впервые Станно смотрел в лицо собственной смерти... Там, где раньше его встречали с подобием шумной радости, теперь царила мертвая тишина. В него обличающе уткнулся указующий перст. На него молча смотрели четыре палача. Но Джо не собирался сдаваться без боя. Он не хотел, чтобы его прикончили, как блеющего ягненка, и не собирался вымаливать пощаду, как Вито. Ну уж нет! Не дождутся! — Я вас прикончу! — взревел он, словно старый лев. Болан видел, как рука Станно молниеносно скользнула за борт пиджака и вновь появилась с большим револьвером. Общее внимание переместилось на Джо, и Мак воспользовался этим обстоятельством, чтобы незаметно уйти в сторону. Макс Кено неотступно следовал за ним. — Он сошел с ума! — испуганно вскрикнул кто-то. Грохот выстрелов настиг Болана и его телохранителя, когда они были уже в глубине зала. Они быстро прошли через посты безопасности, и Болан крикнул охране: — Это нападение, никого не впускать! На стеллажах комнаты-сейфа лежали деньги, много денег. Бесчисленные пачки банкнот были свалены кучами, рядом с ними бесконечными рядами выстроились, сверкая серебром, столбики мелкой монеты. А счетные машины по-прежнему продолжали трещать, подсчитывая все новые и новые суммы. Большие кучи денег еще находились на инкассационных столах, и главный бухгалтер нервно мерял шагами хранилище, умоляя своих подчиненных поторопиться. — Ты еще не закончил? — процедил сквозь зубы Болан, метнув на бухгалтера убийственный взгляд. — Все здесь, сэр. Я слышу выстрелы? — До последнего цента? — Да, сэр, до последнего цента. — Сколько? — Чуть больше полумиллиона, мистер Винтон, но контрольный пересчет мы начнем через несколько... — Бросай это дело и проваливай! — Сэр? — На казино совершено нападение, или ты ничего не слышишь? Забирай своих дам и дуй отсюда! Я не хочу, чтобы их всех здесь перестреляли! — Вы хотите сказать... уйти... вот так взять и уйти? — В рай все не заберешь, идиот! — заревел Болан. — Проваливай отсюда вместе со своими бабами! Верного традициям бухгалтера больше упрашивать не пришлось. Он развернулся и направился к выходу. — Скажите это им сами! — бросил он и не оборачиваясь, исчез за дверью. — Оставь открытыми двери! — крикнул вслед ему Болан и, обернувшись к кассирам, скомандовал: — А ну-ка, дамочки, вон отсюда. Всем очистить помещение! С помощью верного Макса Болан бесцеремонно вытаскивал женщин из-за столов и подталкивал к двери. — Выведи их и найди какое-нибудь надежное укрытие, — громко крикнул он Максу, стараясь перекричать вопли и визг перепуганных женщин. — О'кей, босс! — невозмутимо ответил телохранитель. Прошло не больше минуты — и Мак остался в комнате-сейфе наедине с охранником. Болан вперил в него жесткий взгляд и спросил: — Ты ждешь, когда тебя пришьют за несколько долларов? — Нет, сэр, — растерянно пробормотал охранник и исчез, словно его ветром сдуло.. Оставшись один, Болан подошел к стеллажам, заваленным грудами денег. Он перебрал несколько пачек с банкнотами достоинством от пятидесяти до тысячи долларов. Выбрав пачку с тысячедолларовыми купюрами, Мак сунул ее в карман. С этого момента деньги перестали его интересовать. Мак отключил систему аварийного пожаротушения и отошел к двери. Задрав штанину, он снял с ноги термитную шашку, которую заранее прикрепил к лодыжке клейкой лентой, и, подпалив ее, швырнул на большой стол, заваленный пачками денег. Шашка зашипела и выбросила сноп ярких искр, которые рассыпались по всему столу и полу. Дерево и бумага загорелись дружно и быстро. Больше здесь нечего было делать. Болан вышел из охваченной огнем комнаты-сейфа и плотно прикрыл за собой дверь... Выйдя из хранилища, Мак приказал охраннику: — Проследи, чтобы сюда никто не входил! — О'кей, сэр! — Даже сам Иисус Христос! Барак закрыт и опечатан. — Ясно, сэр! Болан направился в казино и дал те же указания двум охранникам, изнывавшим от волнения перед входом в служебные помещения ресторана и казино. Оба нервничали и чувствовали себя неуверенно. — Неужели кто-то попытался напасть на заведение, мистер Винтон? — спросил один из них. — Да, но пусть вас это не беспокоит. Делайте свою работу там, где вас поставили. Охранник вытащил из кобуры револьвер и поклялся любой ценой исполнить приказ своего босса. Болан вошел в игорный зал и с облегчением увидел, что женщины, наконец-то, укрылись в ресторане-кабаре. Навстречу ему шел Макс Кено, далеко стороной обходя центр игорного зала, превратившегося в поле боя. В проходе между столиками для карточных игр на полу неподвижно лежали два окровавленных человека. Издалека трудно было узнать их, но один из покойников напоминал Болану Талиферо. — Осторожно, босс! Джо... — вскрикнул Макс. Грохот револьверного выстрела оборвал его на полуслове, и Макс нырнул на пол между столами. Не долго думая, Болан последовал его примеру, вытаскивая в падении пистолет. Мак откатился в сторону от места падения и спрятался за столом, сжимая в руке неразлучную «берет-ту». Топоча, как табун жеребцов, из холла отеля в казино примчалась группа из пяти-шести человек. Болан приподнялся и крикнул: — Эй, проваливайте отсюда! Здесь опасно! Револьвер снова грохнул, и пуля впилась в дверную раму прямо над головой одного из прибывших. Вся группа скрылась за дверью. Болан уже заметил Джо Станно. Прицелившись, Мак дважды нажал на спусковой крючок «беретты» и прострелил колоссу обе ноги. Станно вскрикнул и стал падать, переворачивая стоявшие рядом столы и стулья. Прошло какое-то мгновение — и тишина, обрушившаяся на казино, вдруг заполнилась топотом и людскими криками. Изо всех дверей в зал вбегали вооруженные люди и рассеивались по казино в поисках укрытия. Болану оставался только один путь — к Джо Станно. Мак пополз под столами туда, где лежал раненый, не сводивший глаз с приближавшегося к нему человека. В Джо попало столько пуль, что он напоминал дуршлаг: кровь обильно текла из нескольких ран на груди и животе. Струйка крови сочилась из уголка упрямо сжатых губ. В тех местах, где пули Болана попали в цель, брюки Станно быстро пропитывались кровью. Джо выронил револьвер при падении и теперь лежал, уткнувшись в него лицом. Он с трудом приподнял голову и спросил Болана: — Скажи, мой мальчик, кого из них я прикончил? Пата или Майка? — Думаю, что обоих, Джо, — ответил Болан своим нормальным голосом. Джо «Чудовище» улыбнулся, потом закашлялся и сплюнул кровь, наполнившую рот. — Я всегда догадывался, что на самом деле они не такие крутые, какими хотели казаться. Он медленно опустил голову на свой револьвер и умер. В это же мгновение целый рой пуль обрушился на жалкую защиту, которую представлял собой стол для крапа. Во все стороны полетели щепки и клочья зеленого сукна. Болан пополз дальше. Сбоку раздался голос Макса Кено: — Босс, что тут происходит? — Настал момент истины, Макс, — прошипел в ответ Болан. — Сматывайся сам. Обо мне не беспокойся. Такого с Максом никогда еще не случалось. Всю жизнь он заботился о безопасности других, и у него даже не укладывалось в голове, что можно думать о самом себе. Он быстро подполз к Болану и прошептал: — Пошли через кухню, босс, это единственный выход. На лестнице, что вела в квартиру Вито, появился второй Талиферо в сопровождении своего телохранителя. Болан услышал его крик: — Это он! Болан! Мак вскинул «беретту» и, не целясь, выстрелил в сторону лестничной площадки. Он заметил, как рубашка на груди Талиферо окрасилась в красный цвет, а сам он покатился по ступенькам вниз. Кто-то испуганно вскрикнул: — Он убил босса! В суматохе Мак потерял свои фиолетовые очки, и теперь Кено смотрел на него со все возрастающим изумлением. Однако открытие, сделанное им, никак не отразилось на поведении телохранителя. Босс — это босс, кем бы он ни был. Макс улыбнулся и сказал: — За мной, босс! Выбора у Болана не оставалось, как, впрочем, и времени. Мак перекатился с боку на бок и последовал вслед за Максом, который, как ящерица, бесшумно скользил между ножек стульев и столов из красного дерева. Этот путь показался Болану бесконечным. Наконец он услышал голос телохранителя: — Давайте, босс, бегите прямо вперед. Я вас прикрою. Болан глубоко вздохнул, словно перед прыжком в воду, секунду помедлил, потом вскочил и что было сил бросился вперед — к проходу, прикрытому драпировкой. Сзади тут же поднялась ураганная стрельба. Мак слышал, как вокруг него застучали пули, впиваясь в пол, стены, вырывая щепки из столов и стульев. Позади методично гремели выстрелы пистолета Макса, прикрывавшего отход Болана. Внезапно в казино стало тихо: стрельба прекратилась. В наступившей тишине громко прозвучала команда: — Здесь ФБР! Не двигаться! Бросить оружие и положить руки на голову! Болан нырнул в складки драпировки и помчался по небольшому коридорчику, ведущему на кухню. Вдруг дверь перед ним распахнулась, и Болан остановился как вкопанный. На пороге, преграждая ему путь, стоял Гарольд Броньола с винтовочным обрезом в руках. На лице человека из Вашингтона отразилась безмерная печаль и недовольство собой. Он промедлил всего лишь долю секунды, но этот миг спас Болана. Краем глаза он заметил сбоку неуловимое движение, и в следующий момент перед ним возникла сухощавая фигура Макса Кено, профессионального телохранителя. Он, не раздумывая, бросился между жизнью и смертью, защищая священную особу своего босса. Удар картечин, разворотивших грудь Макса, отбросил его тело в сторону, но в падении он все же успел нажать на спусковой крючок. Броньола выронил из рук обрез и рухнул на пол, раненный пулей Кено в бедро. Его взгляд встретился с холодным взглядом Болана. Тот в последний раз печально посмотрел на скрюченное, ставшее совсем маленьким тело Макса и, мимоходом положив руку на плечо Броньолы, шагнул на кухню. Мак мельком глянул на часы: время неумолимо шло вперед. Секунды летели, как пули. У Болана появилось впечатление, что он потерял слишком много времени, и когда он вошел на кухню, то убедился в этом: группа людей в дорогих мягких костюмах входила туда же через другую дверь со стороны ресторана. За спиной Болана раздался знакомый голос: — Осторожно! Мак перезарядил «беретту», на что ему понадобилось не больше доли секунды, и тут же бросился в сторону. Рядом с ним появилась золотоволосая Тоби Ранджер в том же почти несуществующем наряде, в котором он увидел ее при знакомстве. В руке она держала маленький дамский пистолетик. Мафиози, застряв в дверном проеме, сделали наугад несколько выстрелов и отступили под ураганным натиском мисс Ранджер, азартно палившей крохотными пульками из своей хлопушки. Болан добавил ее «аргументам» веса, послав вдогонку мафиози три 9-миллиметровые пули из «беретты». Мак схватил девушку за руку и потащил ее к двери в глубине кухни. Повара и их помощники уже исчезли с удивительной быстротой, которая делала им честь. Болан уходил последним. Они выскочили на улицу, и девушка сбивчиво зашептала: — Пустыня! Ваше единственное спасение — пустыня! — Не совсем так, — пробормотал в ответ Болан, оставляя девушку в компании с растерянным поваром в белом колпаке. Мак добежал до угла здания и по пожарной лестнице начал взбираться наверх. Часы показывали 20 часов 59 минут. Несмотря ни на что, он укладывался в график. Перебираясь через парапет на крышу казино, Болану показалось, что он слышит рокот вертолетного двигателя и свист лопастей, рассекавших воздух. Под ударами чьих-то ног загудела пожарная лестница. Мак оглянулся. Девчонка лезла на крышу следом за ним! — Проваливай отсюда! — рявкнул он. — Надеюсь, вы знаете, что делаете! — произнесла она, отдуваясь. — Помогите-ка! На самом низу послышались возбужденные мужские голоса, и Мак понял, что гнать Тоби назад уже поздно. Он схватил ее за руку, перетащил через парапет и трижды выстрелил на шум, раздавшийся внизу. — Ах, черт! — болезненно вскрикнул кто-то у основания лестницы. Автоматная очередь отбила от парапета большой кусок штукатурки. Крыша оказалась плоской и достаточно большой, чтобы на нее мог сесть вертолет. Мак огляделся и заметил чей-то силуэт в оконном проеме на третьем этаже отеля, прямо напротив его позиции. Присмотревшись, Болан увидел, что там, в окне, мелькали еще чьи-то тени. Задача осложнялась: предстояло присматривать за окном, прикрывать лестницу и следить за вертолетом. — Спасибо за помощь, — бросил он девушке, — но... Тоби проворно нагнулась и нажала на курок своего крошечного пистолетика. Болан услышал, как вхолостую щелкнула собачка. Он молниеносно обернулся и влепил пулю в лоб смельчаку, отважившемуся высунуться из-за парапета. Мафиози исчез, не издав ни звука. — Кажется, я слышу вертолет? — внезапно воскликнула Тоби. — Хотелось бы верить, — пробормотал Болан. Вертолет совершенно неожиданно выплыл из ночной темноты и осветился неоновыми вспышками Стрипа. Наблюдатели из окна отеля тоже заметили винтокрылую машину и двух человек на крыше. Болан заметил в окне какое-то движение и различил ствол карабина, направленный в его сторону. Мак тут же поднял «беретту» и выпустил по окну всю обойму. Вертолет завис над самой его головой. К ногам Мака свалилась веревочная лестница. Болан ухватился за нее и притянул к себе девушку. — Поднимайтесь! — приказал он. Тоби покачала головой. — Нет. Я остаюсь здесь. Удачи тебе, Ворчун. Когда-нибудь свидимся. Теряя драгоценные секунды, Мак заглянул ей в глаза и все понял. — Как вам угодно, — сказал он и, ловко цепляясь за перекладины веревочной лестницы, стал быстро подниматься к вертолету. — Пошел! — крикнул он, взобравшись до середины лестницы, и для ясности взмахнул рукой, давая понять пилоту, что пора уносить ноги. Свист турбины стал более высоким, вертолет чуть накренился и взмыл кверху, оставляя под собой ночной город и пустыню, окружающую его. Свет неоновой рекламы Стрипа стал постепенно тускнеть и вскоре совсем пропал. Эпилог — Вы сказали 21.00! — прокричал пилот, стараясь, чтобы его услышали, несмотря на гул двигателя. — Все в порядке? — О'кей! — ответил Болан. Да, все, действительно, было о'кей. Он нанес необычный удар по Лас-Вегасу и теперь надеялся, что благодаря его действиям Карл Лайонс сможет выйти сухим из воды. Болан подумал, что ему уже в который раз удалось чуть-чуть соскрести плесень, толстым слоем покрывавшую Соединенные Штаты. Скоро гниль нарастет снова... Но он сделал все, что мог. В ходе этой операции он познакомился со многими хорошими людьми, хотя некоторым из них это знакомство стоило жизни. Мак надеялся, что Броньола не слишком трагически воспримет свое поражение, он был даже уверен в этом. Кроме того, Болану удалось лучше узнать маленьких людей — винтики Организации. Несмотря на небольшой рост, Макс Кено доказал свое духовное величие. Болан никогда не сможет забыть его. Что касается Талиферо... Мак решил, что устроил им такое кровопускание, которое они запомнят надолго... Но в целом ему было наплевать. Вендетту объявили братья, а не он. Однако Палач не собирался вычеркивать их из своего черного списка. Один раз он уже посчитал их мертвыми и ошибся. Томми Андерс оказался незаурядной личностью, и Мак надеялся, что он все же не покинет театральные подмостки Америки. А вот блондинка... Болан немного сердился на себя за то, что не раскусил ее вовремя. Кем она была в действительности? Агентом ФБР? Или работала в паре с Лайонсом? А может, и Андерс входил в группу засекреченных федеральных агентов? Мак вздохнул и подумал, что она сама выпутается из сложившейся обстановки — очень уж уверенно она себя чувствовала. И все же... Кто она на самом деле? Ясно одно — она играла какую-то роль, написанную специально для нее неизвестным сценаристом. Точно так же, как и он сам изображал несуществующего в природе Винтона. Встретятся ли они еще когда-нибудь? Если мыслить логически, то эта встреча неизбежна. Все агенты правоохранительных органов рано или поздно вставали на пути Болана, ведь мир воина-одиночки очень тесен. Ну а теперь... куда бросит его судьба? Болан обернулся и взглянул на главного бухгалтера, скорчившегося сзади на чемоданах, битком набитых деньгами. — Сан-Хуан? — прокричал ему Болан. «Белый воротничок» моргнул глазами и боязливо кивнул головой. — Замечательно! — воскликнул Мак. — Я с вами! Лемке снова кивнул головой и отвел взгляд. Болан расслабился и поудобнее устроился в кресле. Лас-Вегас казался теперь небольшой точкой, светящейся на горизонте. Вертолет летел на малой высоте, чтобы не попасть в поле зрения радаров. Мак знал, что на маленькой машине они не смогут далеко улететь, значит, где-то ждал самолет, который доставит их в район Карибского моря. Иногда Мак искренне восхищался той основательностью и размахом, с которым было поставлено дело у мафии. Он с волнением ожидал прибытия в конечный пункт назначения. Карибская карусель обещала оказаться весьма и весьма занятной... В Лас-Вегасе Болан не одержал громкой победы, зато осуществил заветную мечту многих тысяч игроков: играя по правилам заведения, он оказался победителем. Он сорвал банк. При мысли об этом Болан улыбнулся. Дорога обещала быть долгой, и может быть, в конце пути его ожидает не очень любезная встреча. Мак закурил, глубоко затянулся и пробормотал: — Привет, Сан-Хуан! notes Примечания 1 Матье, Маттео — историческое название членов сицилийской мафии. 2 Выбросить полотенце — в боксе означает прекращение боя ввиду явного превосходства противника (прим. пер.).