Правда, или Дерзкий вызов 
Донна Кауфман


Он меня любит — или просто хочет затащить в постель?

Она влюблена — или просто меня использует?

Вечная игра, в которую играют мужчины и женщины…

Кто охотник — и кто добыча?

Кто победитель — и кто проигравший?

В этой игре нет правил — и именно поэтому играть в любовь так забавно!

Из сборника «Игра без правил»


Донна Кауффман

Правда, или Дерзкий вызов


Глава 1


Куда там Алисе из знаменитой сказки Кэрролла до Бейли Мэдисон! Та белокурая нескладеха, провалившись в кроличью нору, навряд ли испытала такое смятение, какое испытывала Бейли в данный момент. Пока лимузин проезжал через каменные ворота, стилизованные под Средневековье, она с благоговейным трепетом разглядывала поместье, принадлежавшее миллиардеру Франклину Денту Кармелу.

Будучи автором телесценариев, Бейли Мэдисон привыкла создавать фантастические миры для «мыльных опер». Но готический особняк Кармела выглядел вполне правдоподобно. Это был не макет, изготовленный для телевизионных съемок, а настоящий дом.

— Скорее что-то из области сюрреализма, — пробормотала себе под нос Бейли.

Впрочем, миллиардер, вероятно, может себе такое позволить. Хотя на самом деле вся эта роскошь напоминала вычурные декорации к новой телевизионной «мыльной опере». Так что причины пребывания Бейли здесь как нельзя лучше подходят формату. Итак, бывшая сценаристка приезжает в шикарное поместье эксцентричного миллиардера — одна! — сочинять для него автобиографию.

Бейли разглядывала длинную подъездную аллею с широкими, сложенными из камня колоннами. Каждую из них венчали уникальные изваяния горгулий — призраков фантастического мира.

«Ну что ж, придется поработать на миллиардера. Ты ведь этого так добивалась. Ты заслуживаешь этой счастливой возможности. Ты лучший кандидат на эту работу».

Часто повторяемая мантра, помогавшая Бейли в течение нескольких недель, пока она проходила отбор, сейчас не вселяла той же уверенности.

Бейли случайно прослышала, что Франклин Дент присматривается к нью-йоркским издательским домам и подыскивает автора для своих ненаписанных мемуаров. Это было три месяца назад, и Бейли стойко держалась все это время, выдерживая тяжелейший и самый долгий за всю свою жизнь кастинг.

Да, это был поистине самый изнурительный, нудный и, честно сказать, подчас абсурдный процесс. Отбор включал повторные собеседования с многочисленными помощниками Дента. Во время интервью Бейли задавали самые неожиданные и дурацкие вопросы. Например, о том, как она относится к торговле слоновой костью в Африке. Прыгала ли она когда-нибудь со скалы с парашютом или без него. Есть ли у нее искусственные зубы и насколько сохранны ее собственные. Так как ее ни разу не пригласили на личную встречу с Дентом, Бейли, в конечном счете, решила, что ее кандидатура не подошла. Поэтому она испытала настоящий шок, когда три дня назад ей пришло извещение от самого Дента. Причем в то время он находился, чуть ли не в другом полушарии, в какой-то Богом забытой деревне в Ботсване.

Как выяснилось, Дент выбрал ее только потому, что она написала книгу по известному мелодраматическому сериалу, и этот факт действительно стал для нее сюрпризом. «Мыльная опера» «Любовь в Райской бухте» имела на телевидении долгую жизнь. Написанная, как положено, с благословения всеми обожаемой стареющей романистки Сьюзен Лаверинг, книга Бейли объяла много десятков серий, включающих все захватывающие подробности. Это был грандиозный проект. Бейли потратила много долгих месяцев на эту работу. Так вот, Дент, оказывается, был рьяным поклонником сериала и рассматривал книгу Бейли в качестве руководства для написания собственной «Райской бухты».

Какая жалость, что тогда не набралось больше зрителей, разделяющих его литературный интерес. Сам факт издания книги был признан по всем статьям, выдающимся жульничеством. А показ «мыльной оперы», которая шла в течение тридцати четырех лет, был тут же прекращен, как только книга Бейли появилась на прилавках. Преданные поклонники сериала пришли в ярость. Они видели в этом не что иное, как дешевый способ нажить капитал на их большой утрате. Конечно же, Бейли была ни в чем не виновата. Она не сомневалась, что на телевидении кое-кто из продюсеров давно планировал это мероприятие, но не удосужился сообщить ей о такой пикантной мелочи.

Разгневанные фанатики, ринувшись в Интернет, обрушивали на руководителей телеканала свой гнев на форумах и в блогах. Но этот ответный огонь и массовый бойкот книги не задели продюсеров. Пострадали не они, а Бейли, наблюдавшая, как ее мечты сгорают в пламени. А ведь были все предпосылки для ее большого прорыва. Перед ней, наконец, открывалась возможность заявить о себе как о большом писателе. К тому времени она как раз дописывала свой грандиозный роман. Ладно, пусть это был скорее роман о среднем классе, но редакторы должны были выстроиться в очередь, желая заполучить, сей труд, если б не разразившийся скандал. Да, успехом это уж точно не назовешь. Забавная вещь, но вас, неповторимого автора, не очень-то жаждут издавать, после того как вы пали так низко и так стремительно, что даже Амазонка может отдыхать.

Однако сейчас все изменилось с точностью до наоборот. Та же самая книга, что одним махом почти разрушила карьеру Бейли, привела ее к самому большому прорыву. Это был хороший знак. Дент, не слушая своих помощников, сказал, что если Бейли сумела связно изложить на четырехстах страницах тридцатичетырехлетнюю эпопею, со всеми ее сокрытыми младенцами, жертвами, страдающими амнезией, и людьми, похищенными инопланетянами, она, несомненно, является наиболее подходящей кандидатурой для описания его жизни.

«То, что ты хотела, — подумала Бейли, прижимая руки к растревоженному сердцу. — В общем, этого следовало ожидать».

Поместье вырисовывалось все яснее. И с приближением к нему Бейли все меньше верилось, что еще этим утром у себя в Бруклине, на втором этаже в доме без лифта, она паковала свои скромные пожитки для многомесячного пребывания в этом роскошном замке.

— Определенно другая вселенная, Алиса, — пробормотала Бейли, глядя вверх на очередную горгулью с колючим воротником.

О Денте и его успехах уже было написано немало. Бейли насобирала кучу информации в Интернете, как о его бизнесе, так и о его жизни, полной опасных приключений. Но описания Дента в большинстве носили поверхностный и часто благоговейный характер.

Бейли же предстояло сделать из биографии знаменитого миллиардера то же, что она сделала из «Райской бухты». Придать гипертрофированному «мыльному» сюжету мелодрамы рациональный и совершенно правдоподобный смысл. А для того чтобы написать такую биографию, потребуется влезть Денту в голову. Только поняв этого мужчину, можно изложить историю его жизни так, как он сам мог бы ее рассказать. Это означает, что его биографию нужно писать так, как если бы Бейли сама прожила его жизнь — без всякого благоговения перед ним и его успехами.

— Да, воистину кусочек торта. Или кусочек таракана. Смотря по обстоятельствам. — Бейли присвистнула, разглядывая мраморный особняк, вздымающийся в небо. Фасад здания дополняли массивные колонны и тяжелые двойные деревянные двери. Последние были такие высокие и широкие, что могли свободно пропустить упряжку лошадей вместе с любым экипажем. Если бы такое действительно случилось в тот или иной момент, Бейли ничуть не удивилась бы, зная, что она имеет дело с Дентом.

Шофер открыл дверцу машины и спокойным жестом пригласил Бейли к главному входу.

Бейли запрокинула голову, украдкой взглядывая на центральный сектор готического здания. Солнце ослепило ее, прежде чем она успела детально осмотреть трехэтажный особняк по всей его длине и во всем великолепии.

Бейли растерянно заморгала, прогоняя из глаз белые пятна. Вероятно, какие-то адские силы, гораздо мощнее, нежели яркий свет, заставили ее чувствовать себя более чем запуганной. Поэтому она выдержала паузу и сделала глубокий вдох, чтобы восстановить внутреннее равновесие. Или, по крайней мере, усилием воли придать себе хладнокровный, спокойный и уверенный вид. Именно так подобало выглядеть профессионалу, нанятому Франклином Дентом.

В эту минуту массивная парадная дверь содрогнулась со стоном, и обе ее створки, качнувшись, открылись. Это произошло с такой удивительной скоростью, что Бейли в испуге споткнулась и отступила назад.

Дальше дело еще более усугубилось, что нечасто случалось в ситуациях, в которых Бейли оказывалась с тревожащей ее регулярностью. Зацепившись за болтающиеся лямки ранца, Бейли замахала руками, точно ветряная мельница, разметав остатки своего имущества в разные стороны.

Шофер — да вознаградит его Бог за доброе сердце и быстроту реакций! — бросился к Бейли и схватил ее за ранец, но она все равно упала. И приземление получилось далеко не грациозным и уж совсем не профессиональным. Бейли неуклюже шлепнулась в сточную канаву Франклина Дента. Невезение, казалось, вернулось к ней, лишая уверенности и давая понять, что удача не будет сопутствовать ей постоянно.

Страницы с распечатанной из Интернета информацией проплыли в свежем летнем воздухе, увлекая за собой все достижения и злоключения Франклина Дента. Когда весь ворох бумаг просыпался на Бейли и разлетелся вокруг ее скорченного тела, она подумала, что на этот раз ее замешательство не могло получить худшего завершения.

«Опять ошибка, несмышленый кузнечик», — сказала Бейли про себя, когда на нее упала темная тень.

Однако это был не шофер. Человек справа от нее ловко подхватывал кружащиеся в воздухе страницы. Нет… нет, это просто невероятно. Надо же иметь такое счастье! Бейли вцепилась в свою челку, мысленно беря на заметку, что больше никогда не поддастся уговорам Ларса сделать такую стрижку. Волосы закрывали лоб, мешая, как следует рассмотреть мужчину, собиравшего ее разлетевшиеся бумаги. Усиленно моргая и щурясь, Бейли, наконец, ухитрилась посмотреть вверх на стоявшего над ней человека. Солнце окружало его фигуру золотистым венцом, по-прежнему оставляя лицо в тени.

Сердце Бейли сжалось в тугой клубок. Меньше всего она мечтала о таком знакомстве со своим новым боссом. С боссом-миллиардером — человеком, на которого она возлагала такие надежды. Не могла поздороваться с человеком, чтобы чем-нибудь да не осрамиться.

Мужчина наклонился к Бейли и протянул ей руку. Бейли с благодарностью позволила заслонить от солнца свои глаза и только тогда поняла, что перед ней вовсе не Франклин Дент. Нет. Нет. Все обстояло гораздо хуже. У нее открылся рот от удивления. Она была в шоке. Да что ж это такое?! Человек, который решительно был, вычеркнут из прежней жизни, теперь появился в этой! За что такое наказание?

От изумления Бейли мгновенно лишилась дара речи, Возможно, при падении она ушибла голову. Если это и впрямь так, подумала Бейли, то сильное сотрясение мозга объясняло ее галлюцинации. А этот мужчина, стоявший перед ней и предлагавший помощь, несомненно, был галлюцинацией.

Можно подумать, она собиралась принять его помощь, был он галлюцинацией или нет! Человек причинил ей столько вреда, что его с лихвой хватит до конца жизни.

— Ноа? — задыхаясь от волнения, выговорила, наконец, Бейли. — Ноа Моррисси? — Она резко отстранилась, стоило ему наклониться ниже. По крайней мере, на этот раз там, где он ее коснулся, сработал инстинкт самосохранения. Гм, где он был, этот инстинкт, шесть месяцев назад? — Какого черта ты здесь делаешь?

Улыбка мужчины сделалась еще шире. До боли знакомая улыбка. Его улыбка. Только у одного человека на планете была подобная улыбка. Улыбка, от которой у Бейли ускорялся пульс и… Ну, другие телесные реакции она не желала смаковать. Слава Богу, что в данный момент она была достаточно смущена и напугана.

Ноа взял ее за руку, не дожидаясь разрешения. Точно так же, как он раздевал ее донага, насколько ей помнилось, что, конечно, к несчастью, происходило достаточно часто. Действительно, так бывало множество раз.

— Похоже, я спасаю тебя, — сказал он тем грудным, слишком чувственным голосом, который Бейли так и не смогла забыть. — Спасаю снова.


Глава 2


— Спасаешь? — возмутилась Бейли. — Меня? Ну, извини! Я тебя умоляю!

Ноа забыл, как прелестна, бывает она, когда разозлится.

— Прошло всего несколько секунд, как мы вновь увиделись, — усмехнулся он, — и ты уже меня умоляешь? Честно сказать, я польщен.

Он подумал, что ее поднявшиеся брови вот-вот совсем исчезнут со лба.

— Ты был несносным в Лос-Анджелесе и несносен сейчас. Слава Богу, тогда мне хватило здравого смысла положить конец нашим отношениям!

Несколько секунд Ноа взвешивал, стоит ли позволять Бейли упиваться этой маленькой ложью. Но он знал, что его бывшая подружка вряд ли оценит его подачку.

— Я догадывался, что ты этого хочешь. Именно поэтому и не звонил. Я просто уступил твоему желанию.

Бейли пристально посмотрела на него и прищурила глаза.

— Ты думаешь, что ты уж такой сообразительный?

— Ты обычно так считала, — ухмыльнулся Ноа. — Вспомни, как тебе нравилось, когда я ласкал тебя там…

Бейли даже открыла рот, но тут же закрыла.

— Тебе действительно нисколько не стыдно? Впрочем, можешь не отвечать. — Бейли внезапно сделалась сама деловитость, даже, несмотря на краску, по-прежнему заливавшую ее щеки. Она пригладила волосы. — Я не знаю, что ты здесь делаешь, но у меня нет времени обмениваться с тобой оскорблениями.

В этот момент шофер выступил вперед и протянул ей аккуратно сложенные бумаги, которые он собрал, а потом помог ей поправить лямку ранца на ее плече.

— Спасибо, — сказала Бейли с преувеличенной любезностью, ясно давая понять Ноа, что он для нее не ценен. Даже в малой степени… по сравнению с этим шофером.

Ей наперекор Ноа только заулыбался. Добывая себе, право на работу у Франклина Дента, он знал, что Бейли будет не в восторге от новой встречи с ним. Но это не отменяло предвкушения ожидаемого испытания. Нужно разрушить какие бы то ни было, вполне заслуженные барьеры, которые она возвела между ними. Если их кратковременные, хоть и бурные, отношения, в конечном счете, не удались, это не означает, что воссоединение невозможно. Можно получать наслаждение и на менее качественном уровне. Кроме того, для Ноа состязательный процесс был только дополнительным стимулом. Вот почему он так упорно и целеустремленно пробивался к Франклину Денту.

Ноа наблюдал, как Бейли Мэдисон входит в дом Дента. Правда, это скорее было похоже на марш — расправленные плечи, вздернутый подбородок, уверенная походка. И большое грязное пятно на попе. Уж если кто и мог вышагивать с таким самоуверенным видом, так это… ну разве что Шарлиз Терон. Однако и у Бейли Мэдисон это получалось великолепно. Посмеиваясь, Ноа покачал головой и тоже прошел в дом. «Почему я раньше не добивался ее с тем же упорством? — подумал Ноа и сам себе ответил: — Потому что я вообще никого не добивался таким вот образом».

Кроме того, даже если бы ему хотелось видеть перед собой одну и ту же личность в долгосрочной перспективе, чего Ноа никогда не хотел, то, во всяком случае, это вряд ли была бы Бейли. Она ему совершенно не подходила. Его интересы носили глобальный характер. Им двигало желание создавать реальные сюжеты о реальных людях, с огромным разнообразием их отношений на первом плане. Тем, кто следил за его документальными фильмами, они помогали понять, сколь тесно связано человечество между собой, несмотря на все различия. Бейли же клепала свои «мыльные оперы», с фантастическими ситуациями, не имеющими ничего общего с реальным миром.

Ноа четко представлял свои цели. Агрессивный по натуре, он шел к ним с непоколебимой уверенностью. Что касается Бейли, настрой у нее был решительный, но слишком уж она вжилась в свои ограниченные рамки. Она хотела стать романистом и творить в духе современной прозы, которая развлекает и просвещает. И это было бы достойной целью, если б для этого ею хоть что-то предпринималось. Но насколько знал Ноа, Бейли для этого не делала ничего.

Сам же он впрыгнул в жизнь обеими ногами. Склонный к риску и смелый, он заводился от всего нового и разнообразного. А Бейли была… ну, попросту говоря, немного недотепистая. Она шла по жизни, спотыкаясь, однако, все же ухитряясь чаще распрямляться, чем наоборот. Ей недоставало способности руководить собой и контролировать ситуацию.

Вообще непонятно, как они сошлись друг с другом. Это действительно было удивительно.

Взгляд Ноа снова плавно переместился к ее попе. Только грязное пятно на этот раз выпало из мыслей. Он задумался. Что его все-таки сроднило с Бейли? Их одинаковый, эмоциональный склад. Сточки зрения физиологии это определенно имело значение. Бейли была не самой изощренной и гибкой из женщин, это так. Ее приходилось немного уговаривать, чтобы она расслабилась в достаточной мере для получения удовольствия. И приобщать к большему сексуальному разнообразию, нежели позиция типа миссионерского отбывания долга. Но усилия того стоили. Хотя Бейли была не самой уверенной в себе личностью в том, что касается собственного тела и сексапильности, но в ней был боевой задор, нужно отдать ей должное. Это было то выражение в глазах, когда она нервно покусывала губу, мысленно готовясь шагнуть из комфортной зоны и всерьез отдаться всему, к чему бы он ее ни склонял. Даже если она знала, хотя более вероятно, что нет, к сколь ошеломляющему катаклизму это ее приведет.

Ноа ухмыльнулся. Да, это действительно было чертовски ошеломляюще. Жаль, что они с Бейли были, не так схожи в других отношениях.

Уйдя глубоко в свои мысли, Ноа чуть не врезался ей в спину, когда она резко остановилась в центре огромного просторного холла.

— Bay, — прошептала она, оглядываясь кругом и запрокидывая голову, чтобы охватить целиком куполообразный потолок высотой в два этажа.

Ноа молча разделил ее впечатления. Он приехал днем раньше и стоял здесь точно так же, а на самом деле даже не один раз, и сейчас испытывал такое же благоговение, что и она.

— Бог мой, это напоминает фрески Микеланджело из Сикстинской капеллы, — сказала Бейли хриплым от волнения голосом.

— Это точная копия. Здорово, правда?

По роду своей профессии Ноа получал приглашения в самые разные дома, от хижин до дворцов. Поэтому он считал себя привычным ко всему и был далек от благоговейного почтения перед роскошью. Ничто уже не могло его удивить. И главным образом потому, что он научился подходить к новому проекту по возможности с минимальной предвзятостью, но этот… Этот безрассудный эпатаж не мог оставить его равнодушным.

— Эвфемизм века. — Бейли медленно повела рукой, описывая круг, по-прежнему глядя на стены и купол. — Хотя не уверена, что это слово может передать мое впечатление.

— То ли еще будет, — сказал Ноа. — Тебе придется иметь дело с кучей подобных слов, я полагаю. Надеюсь, ты захватила словарь синонимов?

Бейли остановилась и наклонила голову.

— На что ты намекаешь?

Ноа пожал плечами и снова переключил внимание на стены, украшенные совершенно уникальной мешаниной из картин в витиеватых рамах, семейных реликвий и ряда чучел звериных голов на постаментах.

— Я намекаю на то, что если ты собираешься адекватно описать жизнь этого человека, тебе понадобится немало таких определений, к которым ты не прибегала прежде.

— Ты так считаешь? — Бейли сложила руки на груди, подозрительно и в то же время раздраженно. Это было поистине захватывающее сочетание, в результате чего в глазах у нее вспыхнул настоящий зеленый огонь. — И вообще, что ты здесь делаешь?

Подражая ее позе, Ноа скрестил руки.

— То же, что и ты.

— Это индивидуальный проект. Мистер Дент ничего не говорил о том, что кто-то еще в нем участвует. И потом, ты же не писатель.

Ноа поднял бровь.

— Ты зарабатываешь на жизнь сценариями для остросюжетных приключенческих фильмов, — продолжала Бейли.

Дорогостоящими сценариями. Они все до единого были дорогостоящие, мог бы подчеркнуть Ноа. И делал он их исключительно для того, чтобы финансировать свои документальные фильмы. Но к чему юлить и оправдываться? Бейли замахала рукой.

— А это…

— Это и есть настоящая остросюжетная приключенческая история, — закончил за нее Ноа.

Он увидел вспышку интереса в ее глазах.

— Неужели ты здесь не для того, чтобы сделать фильм о его жизни?

— Я, конечно, мог бы это сказать. Но не хочу врать.

— Будто в первый раз, — пробормотала Бейли.

— Я никогда тебе не лгал.

Она только возвела глаза к небу.

— Я… — начал Ноа.

Бейли подняла руку, чтобы остановить его.

— С меня довольно убогих извинений.

— Я не извиняюсь — ни убого, ни как-либо еще! — возмутился Ноа.

Он не имел на это никакого права, поскольку прервал их отношения, ничего внятно не объяснив. Хотя это следовало бы сделать. Однако он не привык как-либо оправдывать свои поступки. Он был перекати-поле. И Бейли должна была это понимать, когда они сблизились. Так почему, спрашивается, нужно ставить ему в вину то, что он заранее не предупредил ее о разрыве? Он решительно этого не понимал. Все равно рано или поздно Бейли отпихнула бы его. Поэтому он только облегчил задачу для них обоих.

— А может, тебе все-таки начать с извинений? — спросила Бейли.

— Ты очень противоречивая и своевольная женщина, Бейли, — сказал Ноа. — Ты это знаешь?

Она наградила его заведомо притворной улыбкой.

— Да, я такая.

Прежде чем он успел остроумно ей возразить, в холл вошел дворецкий Дента. После того как воссоединение с Бейли прошло не так гладко, как хотелось бы, Ноа был рад, даже больше чем следовало, видеть угрюмого испанца. Действительно, мажордом, казалось, не питал к гостю никакого расположения.

— Привет, Костас.

Ноа воздержался от вопроса, как он чувствует себя, после вчерашнего дня, когда дворецкий застал его слоняющимся по дому. Конечно, хотелось посмотреть, как при этом сморщится его лицо, но пришлось порядком напрячься, чтобы себя ограничить.

Однако дворецкий только молча посмотрел в его сторону и после долгой паузы бросил взгляд на Бейли. И тут произошла самая поразительная трансформация. Костас заулыбался. У него были превосходные зубы, идеально ровные и блестящие, особенно два из них с золотыми коронками.

Дворецкий изобразил легкий, но элегантный поклон.

— Миз Мэдисон, мы рады вас видеть. С приездом вас. — Он говорил с сильным акцентом. — Мистер Дент поручил мне показать вам ваши комнаты.

Ноа изумился такой почтительности. К нему в отличие от Бейли относились не с таким уважением. Ладно. Возможно, его легкое раздражение было вызвано тем, что Костас не пожелал с ним разговаривать. Но что он такого сделал? Обычно люди тянулись к нему. Должно быть, здесь играл свою роль тендерный фактор. Ничего другого Ноа придумать не мог. Костас был выходцем из той части мира, где особенно сильны патерналистские традиции. Или, может быть, ему просто нравились леди. Нужно будет предостеречь Бейли.

Лицо мажордома приняло нейтральное выражение, когда его переместившийся взгляд охватил их двоих, Ноа и Бейли.

— Мистер Дент присоединится к вам вечером за обедом. Ровно в шесть. Одежда обычная. Вам дадут знать за пятнадцать минут. — Дворецкий взглянул на Бейли, и его резкие черты снова смягчились. — Меня зовут Костас. Если вы хотите, чтобы вас заранее разбудили, только скажите.

Приятная улыбка Бейли не заставила себя долго ждать.

— Вы очень любезны, Костас. Но спасибо, я со всем прекрасно справлюсь.

Дворецкий с холодностью посмотрел на Ноа:

— Я надеюсь, вы найдете свои комнаты?

Накануне вечером испанец застукал Ноа шастающим по дому, то есть, по сути, сующим нос в чужие дела, и отнесся к этому отнюдь не дружелюбно. Учитывая справедливость его претензий, Ноа тогда принес свои извинения, но черта с два он будет делать это сейчас.

В своем соглашении с Дентом он оговаривал, что для надлежащего освещения его жизни ему должна быть предоставлена полная свобода. Но Дент, строго говоря, не давал ему на это своего официального согласия. Ноа же привык раздвигать границы, когда ему было нужно. И знакомство с личным пространством Дента было только началом этого процесса. А Костас с его чопорной ущербностью собирался вставлять палки в колеса.

— Я могу сам о себе позаботиться, — ответил дворецкому Ноа. Испанец натянуто кивнул, а затем снова обратил свою сияющую улыбку к Бейли.

— Ваши чемоданы уже отнесли наверх. Пойдемте. Я провожу вас в ваши комнаты. — Он показал на широкую витую лестницу, ведущую на второй этаж. Ступени лестницы были устланы изысканной ковровой дорожкой с восточным узором, а каждая подступень пригнана бронзовыми фиттингами. Одно только ковровое покрытие, должно быть, встало Денту в приличную сумму, а ручная резьба на перилах красного дерева — тем более.

Ноа наблюдал, как Бейли, даже не взглянув в его сторону, поднимается за Костасом по лестнице. Интересно, что она сделает из этого гигантского мавзолея, где каждая комната представляет музей своей эпохи?

Однако какого черта он вообще думает об этом? Бейли здесь для того, чтобы писать за Дента его автобиографию, а ему нужно снимать документальный фильм о его жизни. Оба они попытаются донести до читателей и зрителей, кто он на самом деле, этот непростой человек, чем он живет, в чем причина его успеха. Но у каждого из них будет свой подход, свое собственное видение.

Ноа ощутил знакомый выброс адреналина, что происходило всегда, когда он принимался за новый проект. Пусть Бейли перекладывает на бумагу мириады черных и белых фактов, из которых составляется типичная биография. Он покажет истинную жизнь Дента, предъявит миру реального человека, который стоит за несметными богатствами, нарисует его такими сочными, колоритными, увлекательными штрихами, какие можно создать только при помощи кино. Для этого не нужно, как Бейли, проникать к человеку в душу.

Ладно. Пока у него было еще несколько часов до обеда. Какой смысл попусту тратить время? Ноа посмотрел на свои выцветшие джинсы, потрепанные кроссовки и трикотажную безрукавку, надетую поверх футболки с длинными рукавами. Разве Костас не сказал, что вечерняя трапеза будет неформальной? Зачем для встречи с Дентом рядиться во что-то, вместо того чтобы быть самим собой? Кстати, люди привыкли считать всех киношников слегка эксцентричными. Дент, как никто другой, должен это понимать. Похоже, здесь только один дворецкий застегнут на все пуговицы.

Ноа ухмыльнулся. Выйдя из холла, он направился по коридору в главную секцию дома. Он знал, что там, на задах находятся кухни. Для начала он исследует это место. Оно, по-видимому, ничуть не хуже любого другого.


Глава 3


Бейли все еще не верила, что Ноа Моррисси тоже здесь, в поместье Дента. Франклин ни словом не обмолвился, что он параллельно задумал снять о себе фильм. И что для этого из всех людей на планете не нашлось никого, кроме Ноа. И это в то время, когда у нее такой большой прорыв, черт побери! Однако с Ноа следует вести себя цивилизованно и вежливо, во всяком случае, в присутствии Франклина. А вообще она просто не подпустит этого нахала к себе, с учетом того, как замечательно все кончилось в прошлый раз!

Бейли решительно переключила свои мысли на более важный и актуальный вопрос. В чем ей идти на обед? Костас говорил, что можно без соблюдения формальностей. Конечно, Франклин, вероятно, подразумевал под этим просто приличную одежду, а не вечернее платье до пят. В последнем случае она, будучи совершенно неподготовленной, имела бы жалкий вид. Разумеется, у нее тоже есть свой «Диор», и это наряд почти экстракласса. Но скажите на милость, к чему автору «мыльных опер», безвылазно просиживающему за письменным столом, ультрамодные вещи? Такие люди, как она, обычно бывают надолго заперты в своих квартирах, точно рыбы в аквариумах. И поэтому могут вообще работать голыми, совершенно не заботясь ни о каких нарядах.

Ха! Ну, уж нет, только не сейчас!

Бейли обхватила себя руками и повернулась кругом, обнаружив, что она ухмыляется своему отражению в зеркале. В зеркале, занимающем целую стену от пола до потолка. О Боже, это уж слишком. Кто вот так разглядывает каждый дюйм собственного тела? Она схватила с полки второе полотенце и быстро завернулась в него, все еще ухмыляясь, невзирая на секундный озноб.

— Пусть они лопнут от зависти, эти продюсеры с телевидения, — проворковала Бейли, ненадолго предаваясь смакованию своего удовлетворенного самолюбия. Она считала, что имеет на это полное право. Ведь не зря ее дела, наконец, пошли в гору. Ее усилия, наконец, окупились! Конечно, сочинение чужой биографии — это не совсем то, о чем она мечтала. Но с получением этой работы она сможет достичь своей настоящей цели — писать полноценную прозу и печататься. После издания биографии Дента она сможет, наконец, встретиться с одним или двумя нью-йоркскими редакторами. А к тому времени они все и думать забудут о «Райской бухте».

Бейли помедлила минуту, размышляя, как будет одет Ноа. Но поскольку его с Франклином встреча, видимо, состоялась раньше, он уже успел оставить первое впечатление. Это Бейли немного испугало, так как она предполагала узурпировать право на внимание Дента и выяснить до мельчайших деталей, как миллиардер проводит свой день. Она не ожидала, что ей предстоит соперничать с другим писателем. И уж конечно, не с Ноа Моррисси, кто, каково бы ни было ее личное отношение к нему, может быть довольно интересными обаятельным, если задастся такой целью.

В конце концов, разве он не раздел ее донага в первые часы их знакомства? О Боже, до чего же он был хорош в постели!

«Довольно!» — осадила себя Бейли. Она должна готовиться к своей первой встрече с Франклином Дентом и меньше всего думать о сексуальных доблестях Ноа. И все же, вспомнив о них, она была вынуждена тяжко вздохнуть.

Бейли снова оглядела мраморную итальянскую ванную, которая могла легко вместить гостиную и кухню Бейли, вместе взятые. Да еще осталось бы место в запасе. Здешняя жизнь способна быстро развратить женщину. Ну что ж, по крайней мере, пользуясь, случаем, можно привести себя в надлежащий вид, чтобы лучше выглядеть во время первой встречи с Дентом.

— Итак, «Диор», — сказала Бейли.

Лосьон. Куда подевался ее лосьон? Из косметики это была единственная вещь, на которую она раскошеливалась. Бейли любила, чтобы ее кожа оставалась мягкой. Это был маленький ритуал, который она регулярно совершала над собой. Ноа тоже обожал натирать ее лосьоном…

«Нет, в самом деле, нужно перестать о нем думать», — вздохнула Бейли. Она вспомнила, что лосьон находится в ее ранце, который она взяла с собой в самолет. Продолжая отжимать волосы, она вышла из ванной и побрела через спальню в гостиную. Полы в гостиной были выложены паркетом и застланы восточными коврами. Вся комната была уставлена старинными лампами с абажурами, а ее стены украшали картины в массивных, тяжелых рамах. Спальня, напротив, была обставлена в чисто женском духе — с данью уважения к викторианскому кружеву и утонченному антиквариату.

Бейли заметила свой ранец на старинной конторке возле двери, выходящей в главный холл, и быстро выудила из него лосьон. Здесь было как-то зябко, поэтому она повернулась, чтобы направиться обратно в ванную.

— Боже! — вскрикнула Бейли, бросая флакон. Она вцепилась одной рукой в полотенце, обернутое вокруг груди, а другой — в полотенце на голове. — Какого черта ты здесь делаешь, Ноа?

Ноа откинулся на спинку дивана и вытянул руки на шерстяной обивке. Он чувствовал себя как дома, сидя здесь. С такой же, как раньше, беззаботной улыбкой, кривившей его губы. Губы, которые Бейли старалась забыть. И делала для этого все возможное в течение шести месяцев, с того утра, когда он ушел, отставив ее в постели нагой, изнуренной и почти счастливой. Не то чтобы это было впервые. Ноа не раз оставлял ее по утрам точно в таком же состоянии, но потом всегда появлялся снова. Раньше или позже. Однако Бейли считала, что этого недостаточно для оправдания.

— Тебе помочь? — спросил Ноа.

Бейли бросила на него уничтожающий взгляд, затем наклонилась и подняла флакон с лосьоном. Слава Богу, он не разбрызгался. Не лучший способ оставить о себе хорошее впечатление, испортив персидский ковер, стоивший, вероятно, больше, чем вся ее квартира в Бруклине.

— Последнее время я, похоже, вынуждена спрашивать тебя об одном и том же много раз. Какого черта тебе здесь нужно?

— Я проходил по коридору и решил, что мы могли бы вместе отправиться на обед. Я постучался, но ты не ответила. Я подумал, может, ты уснула или с тобой что-нибудь случилось. Тогда на всякий случай я сунул голову в дверь и услышал шум поды в душе.

— И поэтому ты решил, что можешь вести себя, как дома? — сказала Бейли. — Это будет мне напоминанием впредь запирать дверь на ключ. — Неожиданно ее осенило, и она посмотрела в сторону спальни. Там у кровати остались ее ноутбук и стопка с заметками, но отсюда их не было видно. Проклятие! Уж не заходил ли Ноа туда, пока шнырял по комнатам? Может, он охотится за ее материалами? Тогда в голову ей пришла еще одна мысль: — Ты ведь не только сам себе режиссер, но еще и пишешь?

Если Ноа и был удивлен резкой сменой темы, то не подал виду. Он встал:

— Да, пишу. Сценарии к фильмам, и к художественным в том числе.

Бейли отступила назад и мысленно приказала себе: «Держи себя в руках. Не дай ему смутить тебя».

Ну и что, если массивная, огромная, очень пышная кровать, находящаяся прямо в соседней комнате, занимает непомерное место в сознании? И что с того, если ее стыдливо скрываемый голый зад прикрыт всего-навсего этим потрясающе шикарным банным полотенцем? Она должна держаться уверенно и с достоинством. Это в ее же интересах.

Бейли наклонила голову и сделала серьезное лицо:

— Ну а как ты получил эту работу? Я не знала, что Дент собирается снимать документальный фильм.

— Да он и не собирался, пока я ему не предложил, — сказал Ноа.

— И когда именно ты это сделал? — спросила Бейли, прищурив глаза.

— Сразу, как только прошло рекламное объявление в печати. — Ноа ухмыльнулся, как ни в чем не бывало. — Там было написано, что ты получила заказ на его автобиографию.

Бейли открыла рот и тут же закрыла. От возмущения. И он еще вот так открыто ей признается!

— Так ты использовал наше знакомство, чтобы внедриться к Денту?

Ноа улыбнулся, выказывая, что понял, к чему она клонит.

— Да нет, один-два кредита у меня и самого найдется, чтоб ты знала.

Да, она знала. Даже не беря в расчет его «документалку», такую многочисленную, Бейли знала, что у него есть средства. Ноа работал над каким-то сценарием, когда они еще встречались. Но в то время они почти никогда не разговаривали о творчестве. Однако каждый, кто имел какое-то отношение к киноиндустрии, знал имя Ноа Моррисси. Три остросюжетных приключенческих фильма, снятых по его сценариям, шли на экранах с большим успехом. Так что недостатка в заказах у него не было, и в деньгах он не нуждался. Ноа был популярен и востребован. И Бейли имела возможность убедиться в этом лично. Причем не однажды.

«Черт! В самом деле, хватит расхаживать здесь перед ним», — одернула она себя.

— Это ты так оделся к обеду? — сорвалось у нее с языка. Ноа посмотрел на себя, потом снова на нее, бесхитростно пожав плечами:

— Конечно. Почему нет? Неформальный дресс-код.

— Неформальный? Ну да, как у какого-то уличного бродяги.

— Уличного бродяги? — Ноа еще раз осмотрел себя. — На мне нет дыр, я вымыт и даже попользовался дезодорантом.

Бейли нахмурилась:

— Ладно. Нам надо выработать несколько основных правил. И вот правило номер один, — продолжала она, направляясь к двери, выходящей в коридор. — Не входить друг к другу в комнаты без приглашения.

— Сразу предупреждаю: на мои комнаты это правило не распространяется, — сказал Ноа.

Бейли повернулась к нему лицом.

— Прекрасно. Не входить без приглашения в мои комнаты. А если ты беспокоишься, хорошо ли я себя чувствую, пошли Костаса проведать меня. Правило номер два. Никакого возврата к прежним отношениям быть не должно… во всяком случае, что касается их физической стороны.

Ноа рассмеялся:

— Ты имеешь в виду секс?

— Можно и так сказать, — презрительно фыркнула Бейли. — Если тебе больше по душе вульгарные выражения.

Ноа слегка вскинул голову:

— Ты собираешься писать свой высокохудожественный опус в том же стиле, как сейчас разговариваешь со мной? В таком случае, боюсь, читатели тебя не поймут. Почему не сказать просто и ясно?

— Прекрасно. — Бейли стиснула зубы и толкнула половинку двустворчатой двери, но она не поддавалась. Тогда она подергала за ручку и, обнаружив, что дверь заперта, попробовала открыть другую створку. Как бы то ни было, смысл этих стараний сомнений не оставлял. — Ну а так ясно? Убирайся!

Для большей ясности она выбросила вперед руку и пальцем показала в сторону коридора.

Полотенце сползло и упало на пол. Мокрые волосы рассыпались по лицу. А лосьон снова выпал из руки забрызгал двери. Ну что ж, эпизод получил полное завершение.

— Отлично сказано, Бейли, — заметил Ноа, подмигивая ей и проходя мимо нее к двери. — Теперь, по крайней мере, мне будет проще бродить среди ночи. Когда я буду возвращаться в свои комнаты, в темноте будет легче найти дверь по запаху.

Бейли наблюдала сквозь влажные пряди, как Ноа вытер салфеткой брызги лосьона, потом понюхал и, оценив по достоинству запах, понимающе промычал:

— Знаешь, мне всегда нравилось, как пахнет эта штука.

Бейли хотела сказать ему что-то язвительное. Но прежде чем она успела придумать подходящий ответ, Ноа лишил ее этого удовольствия. Он выскользнул из ее апартаментов, закрыв за собой пахнущую лосьоном дверь.

Бейли стиснула зубы от гнева и унижения. Она шагнула назад и пошла в спальню, едва удержавшись, чтобы не хлопнуть дверью.

Ладно, надо успокоиться. Что толку психовать?

И все же с этой ситуацией надо что-то делать. В огромном особняке Дента им с Ноа, по-видимому, будет тесновато.


Глава 4


Ноа мерил шагами кабинет, куда около получаса назад он спустился по огромной лестнице, препровожденный одним из слуг. Он мог бы выпить что-нибудь перед обедом, но от предложения отказался. И сейчас об этом жалел. Он ждал уже лишнюю четверть часа, а Дент и Бейли все еще не появлялись. Куда они запропастились?

Он специально пришел пораньше, в надежде провести с Дентом несколько минут наедине, прежде чем состоится их уютная маленькая беседа втроем. Не то чтобы Бейли была из тех женщин, кто задает тон в разговоре. Во всяком случае, до тех пор, пока не подловит вас на каком-нибудь промахе. Она никогда не была femme fataie[1 - Роковая женщина (фр.).], никогда не была в центре внимания общества, предсказуемой — возможно. Ей были уготованы скорее второстепенные роли. Лучшая подруга. Женщина, находящаяся в одном шаге от главного события. Не королева красоты, но близкая к таковой. Привлекательная женщина. Немного простоватая, но подкупающая своей милой неуклюжестью. Такая женщина с радостью будет внимать какому-нибудь парню, пока тот будет талдычить весь вечер о своих ухаживаниях за ее лучшей подругой, и мечтать о том, как она станет танцевать с ним всю ночь напролет и миловаться в темных углах.

Бейли была из тех, кто через равные промежутки времени сдобрит разговор смехом. Она обладала тем свойством, что обычно заставляет человека ощущать себя в какой-то момент самой интересной личностью среди всех присутствующих. Да, это было ее тайным оружием.

Однако Ноа не думал, что это сработает с таким мужчиной, как Дент, даже если это в какой-то степени сработало с ним самим. Правда, на короткое время. Или он еще не образумился?

У них с Бейли не было ничего общего, кроме того, что оба они что-то пописывали. Но даже в этом они были полярно противоположны. О Боже, она писала о похищении младенцев инопланетянами! Да Дент никогда не взял бы ее на работу, не будь он фанатиком, свихнувшимся на том дурацком сериале.

Но все-таки, почему ее все еще нет?

Наверняка она не станет прятаться в своих апартаментах из-за этого небольшого инцидента в ее номере. Будто раньше он никогда не видел ее голой! Хотя нужно признать, что сейчас он не остался совсем уж равнодушным. Этот эпизод слегка всколыхнул хранилище его воспоминаний. Поймав себя на том, что он снова нюхает свои пальцы, Ноа резко опустил руки, все еще пахнущие лосьоном.

Наукой доказано, что запах — мощнейший пусковой фактор, высвобождающий из подсознания так называемые репрессированные воспоминания. Поэтому то, что он предавался в своих апартаментах воспоминаниям о Бейли гораздо больше времени, чем следовало, строго говоря, не было его слабостью.

Нельзя сказать, чтобы он активно подавлял те воспоминания. Те месяцы, что они с Бейли Мэдисон провели вместе, были отнюдь не плохи. Вовсе нет. В действительности это было даже очень хорошее время. В том смысле, на что оно было потрачено. Это был короткий бурный роман между двумя физиологически совместимыми людьми. Долговременная связь была не для них, так уж они устроены. Ну, хорошо, может, он так устроен. У него никогда не было особых притязаний — это Бейли была «убежденной сторонницей серьезных, стабильных отношений». У нее это, как татуировка, было выведено на лбу.

Ноа провел рукой по взъерошенным волосам и прошагал назад. На него снова пахнуло тем запахом. Он тяжко вздохнул. Где же этот Дент прячет спиртное? В комнате не было видно ни бара, ни подноса с графинами. Холодное пиво сейчас пришлось бы как нельзя кстати. Можно было позвонить Костасу и попросить старину принести что-нибудь. Ноа живо представил, как лицо испанца задергается в тике на третьей скорости. Это его развеселило на несколько секунд. Потом его мысли плавно перекочевали обратно к Бейли. К смеющейся Бейли. К сердитой Бейли. К нагой, только что вышедшей из душа Бейли.

«Ну, хватит уже», — сказал себе Ноа. Они будут заперты здесь на несколько недель, и лучше сразу взять себя в руки. Бейли бросила ему вызов, она не хочет иметь с ним никаких дел. Состязания, конечно, вещь соблазнительная, но они чреваты трудностями, а в трудностях Ноа сейчас нуждался меньше всего. Но ждать от Бейли Мэдисон чего-то другого не приходилось. Она может ему это доказать очень быстро. Так зачем усложнять жизнь?

Ноа прошел в другой конец комнаты, почти не обращая внимания на перезвон античных часов, выстроенных в линейку вдоль стен и на каминных полках. Часы также были расставлены на разных маленьких столиках и напиханы в застекленных шкафах, соединенных в блоки. Ноа уже был здесь раньше и прикинул, где установить осветительную аппаратуру и, под каким углом лучше снимать.

Он посмотрел на небольшую ручную кинокамеру, которую привез с собой, и положил ее на маленький приставной столик. Эта комната предварительно уже была отснята, так же как и другие. Ноа собирался отснять если не все, то, как можно больше. Огромное количество пленки должно помочь ему выстроить фильм, который будет скорее даже театральной постановкой, как только созреет мысль, как подать историю Дента. Но вместе с этим материалом, возможно, будут вмонтированы также клипы, снятые скрытой камерой. Такой комбинированный метод хорошо зарекомендовал себя раньше, и Ноа не видел причины отказываться от него сейчас.

Он знал, что Дент сам страстно увлекался фотографией, и был удивлен, не увидев в доме ни одного снимка. Особняк едва не лопался от разного рода древностей, привезенных Дентом из многочисленных путешествий по миру. Но здесь не было ни одной рамки с фотографией, запечатлевшей какой-либо памятник старины, вместе с Дентом или без него. После более чем дерзких приключений миллиардера Ноа рассчитывал, что сможет воспользоваться и его собственными фильмами. Дент должен был иметь видеозаписи, которые могли быть полезны в огромной империи его разнообразного бизнеса и во время маркетинговых кампаний, как это делали многие. Например, основатель «Виргин Атлантик», экстравагантный миллиардер Ричард Брэнсон[2 - Успешный британский предприниматель, основатель «Виргин групп лимитсд» и ряда крупных компаний.], недавно произведенный в рыцари. Дент не уступал ему по части саморекламы. Благодаря этому его чистый капитал продолжал расти как на дрожжах с каждым новым предприятием. Ноа не видел в таком подходе ничего порочного, как, очевидно, и мировое бизнес-сообщество.

Он принялся расхаживать по комнате в ускоренном темпе, взбудораженный своим проектом. В нем идеально совмещались обе его самые большие страсти — к остросюжетным фильмам и жизнеописанию человека как такового.

Этот проект должен был стать самым серьезным испытанием за всю его творческую карьеру. Интересно, какой подход изберет Бейли? Но каким бы ни было ее решение, он не собирался отступаться от своего собственного варианта. Так что ей придется с этим смириться. Документальный фильм будет создан сам по себе, но не как версия ее книги. Ноа не собирается подстраиваться под нее. Пусть Бейли под него подстраивается.

В комнату плавно влились звуки смеха. Он становился все громче по мере того, как открывались двустворчатые двери. Дент с Бейли рука об руку вошли в гостиную. Дент, откинув назад голову, смеялся чему-то, что, должно быть, сказала Бейли, так как она улыбалась. И казалось, была вполне довольна собой. Когда это она обзавелась платьем? Правда, это был костюм. Но не суть важно. Главное, что это было, несомненно, сверхмодное платье, и оно великолепно смотрелось на ее фигуре. Не то чтобы Ноа был знатоком в подобных вещах — нет. Он был метросексуалом почти в такой же степени, как обычный мужчина с гетеросексуальной ориентацией. Но несколько лет назад он снимал документальный фильм о Парвии, много обещающем индийском кутюрье, и теперь немного разбирался в модных течениях. Ноа хотя и не был готов в ближайшее время пробовать себя в качестве автора в «Нетрадиционном взгляде», однако, верный своему педантизму, провел изнурительное исследование в данной области. Однако полученные знания имели практически одинаковое значение как для предсказания того, что Бейли станет носить «Диор», так и того, что сейчас на ней действительно был «Диор». Раньше в моде она разбиралась не ахти как. В основном довольствовалась джинсами с джемперами, со случайными эклектическими аксессуарами, почти как Кэрри Брэдшоу. Ну ладно, может, он сам виноват, что слишком много времени тратил на то, чтобы снимать с нее те джинсы и джемперы. Чаще бы выводил ее из дома, тогда сейчас, возможно, не было бы этого сюрприза с ее экипировкой.

Камера была у Ноа в руках, и он, даже не задумываясь, навел ее на Дента и Бейли. Хозяин дома источал энергию каждой своей клеточкой. Он обладал магнетическим притяжением, как и следовало, ожидать. Это явствовало из всех сообщений о нем. В семьдесят один год он запросто мог сойти за шестидесятилетнего человека. Даже моложе. Он не был ни высок, ни плечист, не дотягивая в росте дюйма или двух до шести футов. Но подтянут как теннисист в хорошей спортивной форме. На его загорелом обветренном лице проступали морщинки, расходившиеся веером от уголков глаз и заключавшие с обеих сторон рот. Волосы у него были серебристые и редеющие. Дент зачесывал их назад. Все в его внешности подчеркивало силу и крепкое здоровье. Но больше всего впечатляла его энергия. Он был весь такой вибрирующий и наэлектризованный, что это было почти осязаемо. Этот человек притягивал к себе взор с момента своего появления.

Если бы кто-то спросил Ноа, он тотчас согласился бы, что в контексте его будущего фильма именно сейчас Дент вполне натурально исполнял свою роль. И, конечно же, исключительно он был сейчас в центре внимания. Бейли лишь входила в рамки того же кадра как дополнение, как второстепенный персонаж. И что важно, эта интерлюдия, побуждая Дента реагировать и действовать, раскрывала его характер. Бейли же была просто фоном. Однако все это никоим образом не объясняло, почему Ноа не мог оторвать от нее глаз и камеры. И это при том, что Бейли, как он всегда считал, не способна совершить артистический выход. Вот те на! Ноа не мог себя убедить, как бы он этого ни хотел, что Дент просто распылил на нее свою харизматическую ауру. Хорошо известно, что камера никогда не лжет.

Проклятие!

Насмеявшись вдосталь, Дент умолк, наконец, и заметил Ноа. Он замахал рукой, чтобы тот убрал камеру.

— Для этого утомительного занятия еще будет куча времени. А пока я хотел бы, чтобы во время нашей вечерней встречи мы просто познакомились друг с другом. — Дент жестом пригласил их в центр продолговатой комнаты к камину. Тут стояли два массивных дивана с кожаной обивкой и декоративными гвоздями, а по бокам — два таких же тяжелых кресла с кожаными подлокотниками. — Располагайтесь, а я велю принести что-нибудь выпить.

Направляясь к дивану, Бейли прошла как раз рядом с Ноа. Ну, теперь ему никогда не выкинуть из головы тот запах.

— Да, в самом деле, выпить, — пробормотал Ноа и, обойдя Бейли, протянул руку Денту. — Я рад, наконец, встретиться с вами. — Он успел заметить удивление на лице Бейли. Выходит, она не стремилась застолбить позицию путем опережающего знакомства. Но на всякий случай лучше держать с ней ухо востро. Особенно если там наверху, в ее шкафу, висит еще что-нибудь вроде этого костюма.

Рукопожатие Дента было твердым и уверенным.

— Приятно познакомиться. Мне нравятся ваши работы. Как в большом, так и в ограниченном прокате. Ваш фильм о Китае, о строительстве оросительной системы в провинции Сычуань отчасти вдохновил меня расширить предпринимательство в том направлении.

— Спасибо. — Ноа улыбнулся, приятно удивленный.

— Я там достаточно поколесил, — сказал Дент, — и хорошо представляю ситуацию. — Потом он ухмыльнулся. — И, разумеется, рассчитываю, что ваш опыт в, другом, главном, направлении сослужит вам здесь большую пользу. Ноа не вполне понял, шутит Дент или нет.

— Если я опишу вашу жизнь в духе сценария для приключенческого фильма, студии это не купят. Слишком странно и неправдоподобно, скажут они.

— Да, правда может быть более странной, чем беллетристика, — засмеялся Дент, и Ноа немного расслабился.

Он знал, что Дента интересовали то и другое направления, и все же надеялся, что акцент будет сделан на документалистике. Здесь он был и сценаристом, и режиссером, в то время как у его художественных фильмов были другие продюсеры и режиссеры.

Словно читая его мысли, Дент сказал:

— Хорошо. Теперь вы получите шанс.

— Какой? — Ноа прикинулся недотепой.

— Снять остросюжетный приключенческий фильм. Самому писать для него сценарий и осуществлять режиссуру.

— Да, — сказал Ноа, — но биографический фильм должен немного отличаться от…

— Да, да, конечно. — Дент легонько подтолкнул его к одному из кресел с высокой спинкой. Притом, что Ноа был на полфута выше хозяина дома, в следующую секунду он уже оказался в кресле. — Это, должно быть, досадно — перепоручать интерпретацию своего материала кому-то еще. Вы — главный постановщик. Так разве вас не беспокоит, что вы упускаете из рук контроль над своей работой?

Ноа не вполне представлял, как ему отвечать на это. По правде сказать, он не возражал. Что касается документальных фильмов, он никогда не отдавал своих сценариев кому-то еще. Но сценарии приключенческих фильмов были для него… забавой, оплаченными счетами. Они позволяли ему потакать себе, в эгоистическом удовольствии снимать свои короткометражки. Пусть даже они не шли в широком прокате и демонстрировались преимущественно на специальных фестивалях.

Дент наклонился вперед, поблескивая синими глазами. Энергия, излучаемая этим человеком, воистину была осязаема.

— Вы не убедите меня, — сказал он. — Никогда не поверю, что вы не испытываете желания стоять за камерой на съемочной площадке, рассчитанной на полнометражный, художественный фильм. Так используйте этот бюджет для большого студийного павильона. Разве вам не хочется, чтобы ваши проекты, фантастические уже сами по себе, должен вам сказать, претворялись в жизнь прямо у вас на глазах?

Неужели Дент воображал, что люди бросятся в местный мультиплекс смотреть этот фильм, точно какой-то блокбастер? Как внушить этому человеку, что даже с его богатством, славой и статусом маловероятно, что его биография когда-нибудь хоть как-то приблизится к продукту массового спроса? Ноа полагал, что Дент, вероятно, убьет его на месте и привлечет к этой работе какого-нибудь «негра», который трепетно выполнит любой его заказ. Или, в крайнем случае, заверит Дента, что из этого может что-нибудь получиться. Ноа не мог этого сделать.

Бейли вмешалась раньше, чем он успел открыть рот.

— Что касается права собственности на беллетристику, я не думаю, что Ноа испытывает к ней такие же чувства, как к своей работе над реальными событиями. — Она улыбнулась. — В этом отношении он в некотором роде моя противоположность.

Дент перевел взгляд с Бейли на Ноа.

— Прошу прощения. Где моя наблюдательность! Так вы знали друг друга еще раньше?

Ноа намеренно перехватил взгляд Бейли и улыбнулся, с удовольствием наблюдая, как щеки ее заливает розовая краска.

— Да. Мы уже были знакомы друг с другом какое-то время. Дент не был тугодумом, но его улыбка несколько запоздала.

— Ага, понимаю. Не боитесь, что возникнут проблемы оттого, что вы будете так плотно работать над этим проектом?

Бейли, не дав Ноа ответить, переключила все внимание на Дента.

— Ни в коем случае. Мы с Ноа профессионалы. — Она бросила на него короткий взгляд. — Я уверена, у нас не будет никаких проблем касательно рабочей этики.

— Превосходно, — сказал Дент. — Я обожаю напряженность, должен вам признаться. От этого люди обыкновенно становятся внимательнее.

Ноа с Бейли обменялись короткими взглядами, но ни один не осмелился попросить разъяснения. Ноа вспомнил, что Дент помешан на той написанной Бейли «мыльной опере» и подавил вздох. Человек получал наслаждение от эффектной драмы. Ну, тогда он будет разочарован. Он не станет в угоду Денту делать из этого пещеристого готического особняка некое реалити-шоу для богатых. Черта с два! Не то чтобы он допускал, что Дент действительно имел такую задумку. Но в глазах пожилого человека явственно промелькнула свежая искорка, когда он взглянул на них с Бейли. Лучше бы он нацелил свой ум на собственные дела. То есть на свою занимательную жизнь, а не на любовную жизнь его биографов.

— Прежде чем мы перебазируемся в другое место, где мой шеф-повар приготовил для нас чудесный обед, — продолжил Дент, — я хочу поприветствовать вас обоих. И поблагодарить за то, что вы жертвуете частью своей жизни, чтобы воссоздать мою. Уверяю, вам не придется жалеть о своей жертве, когда все будет сделано, и я получу историю моей жизни в печатном виде и на киноленте. — Его улыбка из благосклонной превратилась в шаловливую. — И вы оба уедете отсюда более богатыми, чем раньше. Как с деньгами в кармане, так и с опытом за плечами. — Он подмигнул. — Но у нас будет куча времени после обеда, чтобы подробно обсудить наше первое предприятие.

Кивком Дент указал Ноа и Бейли на двустворчатые двери и направился к выходу из комнаты.

— О чем он говорит? — шепотом спросила Бейли, проходя мимо Ноа.

— Если бы я знал, черт побери! — Они с Бейли толкнули друг друга локтями. — Но, учитывая любовь Дента к приключениям, это должно быть довольно интересно.

— Да, — сказала Бейли, чья порозовевшая кожа начала слегка бледнеть. — Вполне.


Глава 5


Бейли поставила свой бокал с вином обратно на стол, возблагодарив Бога за то, что он вразумил ее сделать этот осмотрительный шаг. Если бы объявление Франклина Дента застало ее на половине глотка, ее плевок мог накрыть целый город. Она попыталась улыбнуться как можно увереннее. Но в данном случае успех был полностью исключен. То, что вышло из ее усилий, было чуть меньше, чем жалкое подобие ужаса.

— Извините, — сказала она и улыбнулась. К сожалению, улыбка получилась вымученная, а смех больше напоминал предсмертное всхлипывание. — Но из ваших слов о тех затяжных прыжках с парашютом я, видимо, что-то не поняла. Я подумала, вы хотите, чтобы мы просто поехали с вами. Ведь вы имели в виду, что мы будем наблюдать, как вы прыгаете, не так ли? Великолепная мысль! Мы получим непосредственное представление о том, как вы любите развлекаться. Ноа тоже сможет отснять что-нибудь, — добавила Бейли, стараясь не смотреть в его сторону. Она не рассчитывала на его помощь. Не исключено, что его даже могла позабавить затея Дента.

Дент наклонился вперед, едва не задевая локтями тарелку из китайского фарфора с золотой каймой. Сервировка стола казалась нереальной и напоминала какую-то декадентскую мешанину. Прекрасная обеденная посуда из тончайшего фарфора соседствовала с тяжелыми, ручной работы пиалами для салата, плоскими тарелками всевозможных образцов и цветными бокалами, созданными мастерами-стеклодувами. Рядом лежали две льняные салфетки, одна белая, другая вызывающе яркая, с пестрым азиатским узором. В центре длинного стола из орехового дерева, украшенного резьбой ручной работы, стояла чудовищных размеров хрустальная чаша. Она была доверху наполнена разнообразными роскошными растениями. Без стеблей, с одними соцветиями. Они были набросаны в общую кучу с ярко-зелеными листьями совершенной формы. В результате получился какой-то сборный цветочный салат. Все это выглядело довольно необычно и поистине ошеломляюще.

— Я рассчитываю, что вы будете прыгать вместе со мной, — сказал Дент. Ослепительная улыбка расползлась на его лице с темным загаром. — Бейли, вам просто необходимо испытать это пьянящее чувство, если вы собираетесь изучить меня должным образом. И для Ноа съемка в воздухе, несомненно, будет куда привлекательнее.

Бейли инстинктивно проглотила остатки вина, даже прежде чем осознала это. Потом осторожно коснулась своего бокала и отодвинула его как можно дальше. Прочь, прочь. Хотя… Если напиться до бесчувствия, она, пожалуй, впрямь позволит им выпихнуть ее из открытой двери грузового отсека. Именно это и нужно будет предпринять. Ей без разницы, падать вниз трезвой и холодной, как камень, или пьяной. Но чтобы добровольно, в здравом уме прыгать из самолета? Да ни за что!

— Мне потребуется несколько иное оснащение, — заметил Ноа.

«Мне тоже, — подумала Бейли, — Типа совершенно новой ДНК».

Франклин Дент замахал рукой:

— У вас будет все, что нужно. Только скажите мне, и я позабочусь об этом. Так что не беспокойтесь.

«Если бы ты только мог сделать то же самое для меня, — продолжала размышлять Бейли. — О великий и могучий австралиец!»

— Прекрасно, — сказал Ноа, — Я прыгал раньше, но это было некоторое время назад. — Он взглянул на Бейли с озорной искоркой в глазах. — Ты когда-нибудь прыгала с парашютом?

Так как они давно не встречались, Ноа мог не знать всего. Но ему запомнился один злополучный случай, когда они пытались укрепить расшатавшиеся перила на ее крошечном балконе на третьем этаже. Тогда было совершенно ясно, что она панически боится высоты.

— Вообще-то я еще не пробовала это делать, — с бравадой ответила Бейли, собравшая всю свою храбрость, чтобы не выдавать страха. Совершенно очевидно, что Ноа испытывал огромное удовольствие, во всяком случае, частично за ее счет, кроме того, ему, несомненно, хотелось занимать главенствующее место в их совместном деле.

Ноа имел больший опыт в производстве документальных фильмов, нежели она в написании биографий. Но это не означало, что она меньше уверена в своих способностях. Да, она не является профессионалом в прыжках с парашютом с нормально работающего аэроплана. Ну и что? Это только доказывает трезвость ума. И отнюдь не означает ее непрофессионализма как писателя. В конце концов, за этим ее и позвали сюда. Чтобы она работала. Но не для того, чтобы она бросала вызов смерти. Пусть Ноа наслаждается коротким мгновением и тешится своим превосходством. На здоровье. Она совершенно уверена, что запросто сумеет сработаться с Дентом. Это стало ясно, как только она дала ему понять, что останется в том самолете. Черт с ним! Франклин промокнул уголки рта салфеткой.

— Боюсь, теперь я должен вас покинуть. Мне нужно провести телеконференцию. Но прошу вас, наслаждайтесь десертом и кофе. У меня вполне достаточный выбор, если вам будет угодно. — Он отодвинул свое кресло и встал. — Я пришлю Раджа, и он вам обо всем расскажет. Надеюсь увидеть вас обоих бодрых завтра, рано утром. Мы выезжаем в семь. Завтрак будет подан к шести. — С этими словами Дент вышел из комнаты.

Как это было на него похоже. Ноа бросил на стол свою салфетку.

— А он тот еще фрукт, не правда ли? — Ноа вздохнул и откинулся на спинку кресла. — Но еда была фантастическая.

Бейли смотрела на него прищуренными глазами, размышляя, что у него на уме. От Ноа всегда следовало ждать какого-нибудь подвоха.

— Да, еда была хорошая, — сказала она, делая выбор в пользу продолжения банальной послеобеденной беседы. По крайней мере, до тех пор, пока Ноа разыгрывает свою карту. — Если они дальше будет кормить нас так же, мне потребуется новый гардероб. Весь целиком.

Ноа хихикнул.

— Слушай-ка, похоже, здесь потребуется опыт практической работы. Что-то подсказывает мне, что нам сгодятся все средства для жизнеобеспечения.

Бейли вздохнула, и Ноа наклонил голову.

— Что-то не так?

На это Бейли просто подняла глаза к потолку.

— Франклина сейчас нет, так что нам незачем прикидываться цивильными. Ноа, ты прекрасно знаешь, что я не смогу прыгнуть, с этого чертова аэроплана!

— Знаешь, — сказал он, уклоняясь от прямого ответа, — я не удивлюсь, если Дент уже что-то выяснил о нас.

— Что? — спросила Бейли.

Ноа наклонился вперед и подтолкнул к ней ее бокал с вином:

— Сделай глоток. Ты выглядишь ужасно бледной.

Она оставила без внимания этот жест и вино тоже.

— Что ты имеешь в виду? После всех тех интервью он знает обо мне больше, чем моя собственная мать.

— Я имею в виду не каждого из нас в отдельности, а нас как пару. Дент не похож на человека, который станет приглашать гостей на длительный срок, более того — поручать им свою биографию без серьезного исследования почвы.

— Ты думаешь, он знает о наших прежних отношениях? Мне показалось, что для него явилось сюрпризом даже то, что мы с тобой вообще знакомы.

— Мне кажется, он даже знает, какие жокейские шорты я предпочитаю.

— Ты не предпочитаешь никаких жокейских шорт, — не задумываясь, возразила Бейли.

Ноа только ухмыльнулся.

Она снова закатила глаза к потолку.

— Ты невыносим, — сказала Бейли, но вместе с тем она не могла отринуть воспоминание, вызвавшее зрительный образ Ноа во всем его мужском великолепии. — Как бы то ни было, не имеет никакого значения, знает он или не знает о нашем прошлом. С этим покончено. Мы здесь просто для того, чтобы делать свою работу.

— Ну, если ты так считаешь… — Ноа пожал плечами, когда она раздраженно зашикала. — Хорошо, хорошо. Так все-таки что ты собираешься делать с прыжками?

— Просто скажу ему, что я не могу. Честно говоря, я действительно не вижу нужды испытывать на себе все его фокусы. Мало ли что еще захочет этот закоренелый адреналинщик! Мало ли какие трюки он проделывал в своей жизни! Для меня самый экстремальный трюк — это поездка в город в час пик.

— Послушай, — сказал Ноа, — в этом деле необходим определенный уровень бесстрашия. — Прежде чем Бейли смогла что-то возразить, Ноа продолжал: — Мне ужасно не хочется тебе говорить, но в данном случае Дент прав. Если ты действительно хочешь влезть к нему в голову и написать его биографию так, как он рассказал бы ее сам, ты должна это сделать. Ты должна сама прочувствовать все, что чувствует он, подвергая себя подобным рискам.

Бейли замотала головой:

— Это порочный план. Когда Дент прыгает со скалы в безумном порыве, он, наверное, не испытывает ничего, кроме приятного возбуждения. Я же, напротив, ужасно боюсь…

Ноа засмеялся.

— Не надо драматизировать ситуацию, подобно королеве. Люди постоянно прыгают с парашютом, и почти все остаются живы и прыгают снова.

Бейли чувствовала, как ее кожа становится холодной и влажной.

— В точности мой случай. Почти все? Я не собираюсь высчитывать степень риска по теории вероятности. Я пытаюсь доказать, что этот прыжок мне ничего не даст. Все равно я не узнаю, что испытывает Дент. Я только узнаю, что испытываю я. Презренный страх, сопровождаемый очень громким, протяжным криком.

— Я уверен, что Дент позволит тебе прыгнуть в тандеме с инструктором или что-то в этом роде. Просто закрой глаза и падай. Я думаю, ты будешь удивлена, какой это огромный кайф. Большинство людей хотят повторить это снова, даже прежде чем они приземлятся.

— Те, кого ты называешь большинством людей, не испытывают иррационального страха высоты. Или смерти.

— Это ты сказала — не я. Иррациональный страх. Ты проделала весь путь сюда на лайнере, и это тебя не беспокоило.

— Только взлет и посадка. В остальном я воображала, что еду в поезде.

Ноа засмеялся и покачал головой:

— Но как бы то ни было, ты все-таки прилетела на самолете.

— Да, но ключевое слово здесь «на». Летела, но не прыгала с самолета.

Ноа сложил руки на груди.

— Значит, ты собираешься просто сказать Денту «нет»? Я не уверен, так ли много на свете людей, которые действительно позволили бы сделать это безнаказанно.

Бейли вздохнула и откинулась в своем кресле.

— У него не будет выбора. Но даже если бы я захотела, я не смогу преодолеть страх высоты. И я не думаю, что прыжок с десяти тысяч футов в разреженной атмосфере так же безобиден, как шажок ребенка. Вряд ли в этом есть надобность, даже если бы я прониклась интересом покончить с моими фобиями. Это не для меня. Право же, я не хочу, чтобы у меня случился сердечный приступ или еще что-то.

— Я опять тебя спрашиваю, что ты собираешься делать? Предоставить мне одному, отправляться с ним, пока ты будешь сидеть здесь? Существует очень большая вероятность, что тебе придется собирать свои чемоданы, в то время как Дент привезет кого-нибудь на твое место.

— У него уйдет несколько месяцев на отбор кандидата. И я не думаю, что он станет меня увольнять, после того как…

— Ты еще не написала ни слова. Если уж он захочет кого-то взять на твое место, то сейчас самое время. А что касается тестов, я могу вообразить, что этот, с парашютом, не будет единственным.

— Ах, Ноа, ты всегда такой услужливый. В самом деле, бескорыстный.

— Я просто честный. И здравомыслящий.

— Я понимаю, — вздохнула Бейли. «Это то, чего я боюсь». Может, на этот раз ей и удастся отвертеться от этой авантюры, стимулирующей выброс адреналина, но где гарантии, что она сможет избежать всех остальных, не разгневав Дента? Она попыталась представить себя стоящей у края открытого грузового люка на высоте десяти тысяч футов. На это желудок пригрозил ей вернуть назад ее обед. — По-видимому, я буду вынуждена попытать счастья.

Ноа сразу просветлел.

— Молодчина!

— Молодчина? — насмешливо фыркнула Бейли. — Да что ты говоришь! Я должна тебе за это что-то принести?

— Да. Раджа с кофе.

— Я тебя разыгрывала. Но ты, как всегда, меня неправильно понял. Я не собираюсь прыгать, я не это имела в виду. Я попытаюсь договориться с Дентом и остаться в самолете.

— Если уж он возьмет тебя туда, то тебе… Бейли слегка содрогнулась.

— Если только один из вас не вытащит меня через открытый люк, — сказала она. — Я не покину самолет, пока он не сядет обратно на землю. Я не поддамся. Самое большее, что я могу сделать, — это поехать туда вместе с Дентом. Я смогу поговорить с ним и выяснить, чем его привлекают эти забавы, и что он чувствует. Кроме того, я смогу наблюдать за твоими съемками в воздухе, чтобы потом описать свои впечатления.

Как раз в это время вошел Радж с двумя рядами крошечных чашек на подносе из чистого серебра. Каждая чашка была наполнена напитком, похожим на кофе.

— Полный набор эспрессо, вам на пробу.

— Отлично, — сказал Ноа, беря одну чашку, как только Радж поставил между ними поднос.

Бейли отпила из ближайшей чашки, пытаясь скрыть гримасу, когда очень горький напиток обжег язык.

— Попробуй другую, — сказал Ноа.

В ответ она только подняла бровь. Но конечно, третья чашка оказалась что надо. Ноа ухмыльнулся, когда Бейли нехотя сказала Раджу, что этот кофе ей нравится. Он и в самом деле был очень хорош. Но как только Радж отвернулся, она показала Ноа язык. Он лишь рассмеялся и поприветствовал ее своей поднятой чашкой.

— Ну, — сказал он, — так ты действительно надеешься ограничиться одним только пребыванием в самолете? Думаешь, Денту этого будет достаточно?

— Ты недооцениваешь мои способности. Я уверена, что смогу его убедить. Он поймет, что в моем прыжке на самом деле нет никакой необходимости.


Глава 6


Бейли стояла у открытой дверцы аэроплана, намертво ухватившись за обе стороны рамы. Хотя Ноа понимал, что ему нужно снимать Дента, он, казалось, не мог отвести от нее камеру.

— Франклин! — Бейли перешла на крик, чтобы быть услышанной в оглушительном реве из открытого грузового люка. — Честно сказать, я не думаю, что мне…

— Ерунда, — вновь заверил ее Дент, отмахиваясь рукой. Держась за настенную скобу, он придвинулся ближе к Бейли и приставленному к ней инструктору. — Мэтт позаботится, чтобы вы благополучно приземлились. — Он энергично похлопал инструктора по спине. — А в следующий раз вы будете прыгать самостоятельно.

— В следующий раз?

Ноа не думал, что ее лицо может быть белее снега. Но он ошибался.

Дент ухмыльнулся при виде малодушного страха на лице Бейли.

— Вы еще будете меня благодарить, дорогая. — Он дал знак инструктору и отступил назад.

Затравленный взгляд Бейли переметнулся от Дента к Ноа, установив с ним зрительный контакт. Первый раз она снизошла до этой милости, с тех пор как час назад ступила на борт личного самолета Дента. Но как бы то ни было, то, что еще оставалось от ее гордыни, сейчас исчезло перед лицом неподдельного ужаса. Ноа ясно видел, что она умоляет его сделать что-нибудь, помочь ей избежать этого испытания.

Когда Бейли приводила свои хорошо просчитанные аргументы, почему она не может прыгать, Ноа оставался глух. Ее объяснения слегка забавляли его, и до этого момента он от них отстранялся. Она же не просила у него помощи. Но втайне он был согласен с Дентом. Если она собиралась писать историю его жизни так, как ему самому это виделось, было бы невредно иметь хотя бы малую толику его опыта. Из огромного разнообразия экспериментов, имевших место в жизни Дента, затяжные прыжки с парашютом были еще довольно безопасным выбором. Она должна была радоваться, что ее не отправили путешествовать по Антарктике или обедать с охотниками за скальпами в Новой Гвинее.

К тому же это был прекрасный способ преодолеть свои страхи. Чем терпеть монстра, прячущегося у тебя под кроватью, не лучше ли разделаться с ним здесь и сейчас? Разумеется, ей будет страшно. Но как только она окажется снаружи, рассекая воздух в свободном полете, она убедится, что это не смертельно и ничего с ней не произойдет. И чем черт не шутит! Может, она еще будет просить их, чтобы ее снова взяли на этот аэроплан и позволили совершить прыжок.

Но сейчас, встретившись с Бейли взглядом, Ноа понял, что для нее это не простой вопрос. Не что-нибудь вроде легкой умственной разминки. Ноа прикидывал, как ему вмешаться, но, к сожалению, промедлил долю секунды. Не успел он дрогнувшей рукой опустить камеру, как инструктор шагнул к люку и, прижав к себе Бейли, вместе с ней отправился в свободное падение.

Ноа инстинктивно дернул руку назад, чтобы начать съемку, но в этот момент услышал нечеловеческий крик, эхом прокатившийся внутри кабины и внутри его головы. Ноа знал, что пройдет очень, очень много времени, прежде чем эти отзвуки угаснут.

Дент повернулся и хлопнул в ладоши.

— Ладно, — улыбнулся он. — Ну, теперь мы? Понятно, что жизнь, полная приключений, очень многому его научила и в определенной степени лишила человечности. Тем не менее, Ноа был поражен его безучастностью, отсутствием всякого сочувствия к Бейли. Но чем он мог ответить ему? Ничем, кроме согласия.

— Да, конечно, сэр.

Оба уже имели опыт прыжков с парашютом, и помощь инструктора им была не нужна. Но они должны были держаться как можно ближе друг к другу, чтобы Ноа мог вести съемку. Он отрегулировал камеры, главную и дополнительную, закрепленную у него на шлеме. Затем поднял оба больших пальца, подавая знак Денту. Ноа должен был прыгать первым, чтобы потом отслеживать прыжок Дента, от начала до приземления.

Он поискал глазами парашют Бейли. Но в это время самолет, совершая круг над предполагаемым местом приземления, заслонил поле зрения. Конечно, все должно было закончиться благополучно, и все же Ноа слегка вздрогнул, когда в уме у него вновь отозвался тот крик. Ноа постарался вытеснить его усилием воли. В конце концов, он должен был выполнять свою работу. Он взялся за обшивку открытого люка, с наслаждением ощущая приток адреналина, устремившегося в кровь.

Ноа оглянулся назад, бросив быстрый взгляд на Дента. Тот просигналил, вытянув два больших пальца. Ноа оттолкнулся от дверцы и шагнул вперед, отправившись в свободный полет. Он должен был выбрать позицию и настроить камеры до прыжка Дента, а времени на это оставалось очень мало. Тогда какого черта он шарит глазами по горизонту, высматривая парашют Бейли? Можно подумать, что безопасный спуск ей не гарантирован. Зря, что ли, ее пристегнули ремнями к инструктору!

Дент стартовал. Но, как и следовало ожидать, этот момент Ноа пропустил, однако быстро собрался. И когда они с Дентом коснулись земли, Ноа был уверен, что съемка отчасти удалась. Он увидел, как в коричневой грязи, на пустыре в сотне ярдов от них инструктор собирает в кучку оба парашюта. Но Бейли там не было. Загораживая глаза от солнца, Ноа осматривал все вокруг. Он заметил белый микроавтобус технической службы с вмонтированными на крыше тарелкой и камерой. Прямо за автобусом был припаркован элегантный черный лимузин.

Ноа ухмыльнулся. Ага! Бейли, видимо, сидит в машине и потягивает вино, чтобы унять только что пережитый ужас. Ноа повернулся к Денту, направлявшемуся к автобусу, и кивнул в сторону лимузина. Дент дал ему знак, чтобы тот отстегивал парашют и передал его ассистенту. Работа на миллионера, в самом деле, имела свои преимущества. Оставив все свои принадлежности, Ноа отправился к Бейли.

Она забилась в угол на заднем сиденье лимузина и тупо смотрела в окно. Она даже не моргнула, когда Ноа сел напротив нее и захлопнул дверцу.

Лицо ее прочерчивали грязные полосы от пыли. Так же, вероятно, было испачкано и его лицо. Однако Ноа не увидел ни следов слез, ни обкусанных ногтей. И вообще ничего, что прямо указывало бы на то, что Бейли пережила самые ужасные минуты своей жизни. В конце концов, может, он просто ее недооценил? Это дьявольское испытание Бейли выдержала вполне успешно. Хотя по ней не было заметно, чтобы она рвалась все это проделать снова.

Все закончилось хорошо, если не считать того, что Бейли не хотела разговаривать с ним. Черт! Она даже не смотрела на него. Вероятно, ее смущал тот смертельный крик, вырвавшийся у нее в момент прыжка.

Ноа подождал пару секунд, но Бейли даже не потрудилась повернуть голову. Поэтому он полез в мини-холодильник и, достав две бутылочки с водой, предложил одну ей. Так как никакой реакции не последовало, Ноа бросил бутылочку на сиденье рядом с Бейли.

— Знаешь, — сказал он, — я, наверное, тоже кричал, когда прыгал первый раз.

— Очень тебе сочувствую, — вяло произнесла она монотонным голосом.

— Должно быть, приятно сознавать, что ты преодолела свой страх.

У Бейли напряглись мышцы на подбородке. Может, еще возник легкий тик где-то возле виска. Но в остальном ее, казалось, ничуть не тронул этот комментарий.

— Просто замечательно.

Ноа откинулся на спинку сиденья и вытянул перед собой ноги.

— О, я понимаю. Конечно, Дент обошелся с тобой жестоко. Но послушай, в конце концов, все это сработало прекрасно. Ты испытала на себе огромнейший выброс адреналина и должна оценить это ощущение. Согласись, что в этом Дент прав.

— Прав.

Никогда еще одно-единственное слово не звучало так неубедительно.

Ноа тяжко вздохнул.

— Так в чем проблема?

Бейли медленно перевела взгляд на него, и он увидел в ее глазах опустошенность. Поразительно. Для Бейли это был не просто испуг, а тяжелейшая травма. Настолько серьезная, что пробила ее защитный панцирь.

— Я отлично себя чувствую, — равнодушно произнесла Бейли, хотя даже слепому было ясно, что это далеко не так.

— Бейли…

— Помолчи, Ноа, — сказала она и затем снова перевела взгляд на окно. Ноа подавил неудержимое желание растереть руки, так как внезапно почувствовал арктический холод.

— Я просто хочу сказать, что… — Ноа запнулся, не зная, что именно он собирается сказать. Ну, вообще это было не совсем так. Он собирался извиниться. Зато, что не вмешался и не предложил Денту совершить пеший поход. За то, что не был рядом с ней, когда она так в этом нуждалась. Конечно, это были смехотворные доводы. Он здесь для того, чтобы снимать фильм, а не нянчить свою бывшую пассию. Бейли — взрослая женщина, она могла бы и не прыгать с этого аэроплана. Так что бежать и ссориться из-за нее с Дентом он тоже не видел надобности. — Ну, если тебе так уж невмоготу, — заявил он, — может, стоит подумать, не уехать ли тебе сейчас?

Судя по застывшей позе, Бейли была слегка озадачена. Она обдумывала ответ.

— Пошел ты к черту, Моррисси, — сказала она, наконец.

Если бы она еще раньше как следует, поразмыслила, почему их отношения не сложились, ей не пришлось бы долго думать.

Намерения-то его всегда были добрыми, что тогда, что сейчас. Но как обычно, когда он открывал рот, все звучало ровно наоборот. Вот почему он ушел тогда, не попрощавшись. Это только усугубило бы дело. Сейчас он тоже хотел сказать или сделать что-то. Впрочем… Разве того, что он уже успел сказать, было недостаточно?

Пока он собирался с мыслями, дверца открылась, и в лимузин влез Дент.

— Хорошо, — сказал Франклин, ударяя в ладоши, после того как он устроился на сиденье. — Это было фантастическое ощущение, не правда ли? — Для человека его комплекции он заполнял собой непропорционально большое пространство. По-видимому, за счет энтузиазма и энергии. Лицо его растянулось в широкой улыбке, глаза светились восторгом.

Ноа краем глаза наблюдал за Бейли. Она пыталась собраться и делала титанические усилия, чтобы заставить себя улыбнуться. Только он один знал, чего ей это стоит. Но сверять с интеллектом свои благие намерения попытаться ей, как-то помочь сейчас было некогда. Нужно было заняться Дентом, пока тот не сосредоточил свое внимание на Бейли.

— Я полагаю, мне удалось отснять добрую часть пленки, — сказал Ноа. — Когда я смогу получить доступ к тому, что они наснимали на земле?

Как он и ожидал, Дент немедленно переключился на него.

— Очень скоро. Ближе к вечеру. — Он откинулся на спинку сиденья и скрестил ноги. Лимузин тронулся с места. — Что касается вашего фильма, я должен утвердить несколько основных правил.

Ноа сразу насторожился. У него были свои правила, но он посчитал, что лучше с ними не выступать, а сначала выслушать Дента.

— И какие это правила?

— Ввиду моего расписания у меня не всегда будет время оперативно просматривать все, что мы снимаем. Но я обязательно буду это делать, когда смогу. Я очень педантичен в отношении деталей. Хотя управление империей требует разумного делегирования полномочий, это не распространяется на особо важные дела. В данном случае это мой проект, важнее которого для меня нет ничего на свете. В подобных вопросах я склонен, активно во все вмешиваться. Мне нужно убедиться, что все делается в точности с моими техническими условиями.

Ноа не преминул заметить властный собственнический том, когда в своей короткой речи Дент произнес два слова — «мой проект». Снимая документальные фильмы, Ноа и раньше имел дело с инвесторами. Разумеется, ему стоило немалого труда вступать с ними в тесный контакт, когда решались принципиальные вопросы. Он был готов работать с каждым, если это было нужно, чтобы получить персональный доступ к требуемому материалу. И, в конечном счете, никому в голову не приходило ему препятствовать, чей бы это ни был проект. Сам факт, что фильм снимал Моррисси, предполагал точное следование этим условиям. Но проект, в который он ввязался сейчас, означал совершенно другой тип сотрудничества. И все же Ноа не собирался передавать свою работу в руки другого человека, в угоду его блажи.

— У меня тоже особенное отношение к своей работе, — осторожно заметил он. — Я думаю, когда вы увидите то, что я смонтирую, вы будете очень довольны.

Дент скромно улыбнулся:

— Я не сомневаюсь, потому что, позволит или не позволит мое расписание, я буду просматривать каждый кадр. Те, что вы соберете, равно как и многие из тех, что вы можете вырезать. Я рассчитываю получать от вас «потоки», так, кажется, у вас называется текущий материал. Вы мне его подготовите. По возможности в наилучшем виде. Мы составим рабочую подборку самых разных историй и детально обсудим, что именно из моей жизни я хочу представить в фильме и как. — Улыбка по-прежнему оставалась у него на лице, но блеск о глазах немного потускнел. — Не поймите меня превратно. Я уважаю вашу работу, но это моя жизнь. Фильм не будет закончен, пока я не пойму, что он действительно готов.

Ноа крепился, чтобы сохранить ровный тон. Конечно, Дент пытался все подать так, будто он по-прежнему ведет речь о партнерстве. Но, работая не один год с инвесторами, Ноа знал, как себя вести после только что полученного сообщения. Он должен сразу же спокойно объяснить, что хочет застолбить свои авторские права. Он часто так делал. Никто не должен мешать его собственному видению. Франклин Дент должен понять, что ему можно доверять. Он претворит его биографию в жизнь таким образом, что все его желания будут полностью удовлетворены. И в то же время можно будет с уверенностью держать Дента вне директорского кресла.

— Мистер Дент, я вполне понимаю вашу озабоченность и беспокойство. Но для меня очень важно, чтобы и вы поняли, как я вижу свою работу. Вы наняли меня, потому что…

Их разговор прервал телефонный звонок. Дент вынул из кармана сотовый.

— Мне нужно ответить, — сказал он. — Наслаждайтесь поездкой. Мы закончим наш разговор дома. — С этими словами он откинул крышку телефона, достал из бара черносмородиновый аперитив и со скоростью пулемета затарахтел в трубку.

Ноа был очень огорчен, что они не могли сейчас закончить дискуссию. Но у него не было выбора. Оставалось только ждать, когда Дент закончит беседовать с одним из своих многочисленных ассистентов. Ноа перестал обращать внимание на их разговор и взглянул на Бейли, чье внимание вновь было приковано к окну. Однако на этот раз уголки ее губ изогнулись в едва заметной улыбке.

«Так. Я тебя выручаю. Но выходит, что ты находишь мою попытку забавной?» Ноа вновь удивился, почему его это беспокоит.

Тогда он успокоился и сделал глоток из бутылки. Ну что ж, прекрасно. В следующий раз она будет справляться своими собственными силами.


Глава 7


Бейли повернула кран в душе, пустила воду на полную силу и пошла обратно в спальню. Нужно было взять что-то из вещей и переодеться. Она посмотрела на свои пустые чемоданы в просторном стенном шкафу, предаваясь короткой фантазии. Взять бы и улететь обратно в Нью-Йорк. Ближайшим рейсом. Или, может, уехать ближайшим поездом? Это была приятная фантазия, за одним исключением: Бейли была не из тех, кто легко пасует перед трудностями. Если бы это было так, она никогда не оказалась бы на том дурацком аэроплане. Но она оказалась на нем. И это закончилось самым безумным поступком, на какой ее когда-либо удавалось уговорить.

Бейли все еще не могла поверить, что ее действительно пристегнули к парашюту и… Она приказала себе немедленно перестать переживать одну и ту же мысль, так как ее снова стало подташнивать. Положив руку на живот, она присела на край кровати. Когда на тебя давит кто-то и он находится в том же статусе, что и ты, это изматывает. Точно такое же действие оказывает и оплаченный чек. Кроме того, ты знаешь, что на этом сделаешь карьеру и, такая возможность выпадает только раз.

С первыми двумя факторами она справилась вполне успешно, но когда дело дошло до третьего, сломалась. Побоялась упустить свой шанс.

Ну ладно, может, это не совсем так. Возможно, она слегка подпала под влияние инструктора. Он был совершенно бесподобен с его обаянием, под стать его замечательному австралийскому акценту. Это факт. Во всяком случае, очевидно, именно поэтому она и сподобилась на тот акробатический прыжок. Как так получилось? Она внушала себе, что не должна и не будет этого делать. Она продолжала твердить это до самой последней минуты, пока не оказалась пристегнутой ремнями к своему телохранителю.

Удивительное дело! Вплоть до последнего момента она единственная из всех не верила, что ей предстоит совершить этот прыжок. Маленькая промашка с ее стороны. А когда они покинули аэроплан, было уже слишком поздно.

Бейли никак не могла расстаться со своими мыслями. Она вспоминала заключительную сцену, которая могла иметь летальный исход. Может, для кого-то это просто шаг через хорошо знакомый дверной проем. Но то, что преподносилось как шаг или прыжок, у нее ассоциировалось со смертью, и ни с чем другим. Справиться с этим по-прежнему было невозможно. Конечно, она осталась жива. Но этот акробатический трюк отнял у нее несколько лет жизни.

Больше она ничего подобного не допустит… Не приведи Бог, если у Франклина в заначке осталась еще пара-тройка безумных идей. Конечно же, у него приготовлено еще что-то! Этот человек совершенно не способен понять, что ее совсем не вдохновляет игра на выживание. В качестве уцелевшего биографа! Но, увы, она уже не сомневалась, что сегодняшний маленький трюк далеко не последний.

Бейли закрыла глаза, размышляя обо всех тех благах, что ей предлагаются взамен.

— Хорошо оплачиваемая работа, жизнь в роскоши, шеф-повар по вызову, свободное время для работы над книгой, — перечисляла она.

Бейли открыла глаза и уставилась в потолок, украшенный белой с золотом лепниной в стиле рококо. «Да, и чтобы иметь это, — мысленно продолжила она, — все, что от тебя требуется, — это готовность смеяться в лицо смерти по заведенному порядку».

— Для этого придется вступить в сделку с дьяволом.

— А единственный дьявол в твоей жизни, надо полагать, это я.

Бейли резко повернула голову к двери.

— Ноа? Боже мой! Сначала нужно стучаться! Ноа сложил на груди руки.

— Дверь была открыта. Я позвал тебя, но из-за твоего шумящего Ниагарского водопада, — он указал подбородком в сторону ванной, — ты ничего не слышала.

Вряд ли она оставила открытой дверь в коридор. Но какое это имело значение? Понятное дело. Ноа не имел ни малейшего намерения уважать ее право на уединение.

— Если ты пришел сюда злорадствовать — пожалуйста. Хочешь похвалиться, что ты гораздо лучше поладил с Дентом, чем я? Но я это и так знаю. И могу сказать тебе с предельной откровенностью, что я могла бы…

— Я пришел не поэтому.

— Хорошо. — Бейли стиснула зубы. — Я понимаю, почему ты пришел. Прошлый раз я убедилась, что это не какая-то извращенная телевизионная игра с островом, где участников отчисляют зрительским голосованием. Ни тебя, ни меня удалять отсюда никто не собирается. Я понимаю, тебе не угодно мое присутствие здесь. Но разве я составляю тебе конкуренцию в работе?

— Я этого никогда не говорил, — ответил Ноа. Бейли настороженно взглянула на него.

— Ты и не должен говорить. Кстати, что касается чувств, они взаимные. Так что не бойся меня обидеть. — «Как будто он может меня обидеть», — подумала Бейли. — У тебя своя дорога, у меня — своя. А это означает — убирайся из моей комнаты. И не появляйся, пока тебя не пригласят. — Бейли подкрепила свои слова выразительным взглядом, надеясь, что он красноречиво говорит, что, скорее на земле наступит ледниковый период, чем последует упомянутое приглашение.

Ноа, верный себе, просто улыбнулся. Когда она встала, Ноа преградил ей путь, легонько удерживая за предплечье.

— Не надо убегать, Златовласка. Право же, у меня добрые намерения. Добрые и благородные.

Он сказал это так серьезно, что Бейли прыснула со смеху.

— Угу. Это точно.

Он показал на край кровати, молчаливо прося, чтобы Бейли села.

Но она высвободилась из его рук и отступила на шаг.

— Спасибо, — сказала Бейли. — Я постою.

— Что, боишься не устоять передо мной? — ухмыльнулся Ноа.

Бейли наградила его лучшим из своих взглядов, говорившие: «Сейчас ты у меня дождешься!» Но это, казалось, скорее, убедило его в том, что она делает так просто ему в пику, нежели под действием гнева. Ноа рассмеялся, словно не мог вообразить, что Бейли может обижаться. Так и случилось. Дело кончилось тем, что она перестала сердиться.

Ноа был в своем репертуаре.

— Ну, давай продолжай, — фыркнула Бейли. — Говори, что ты считаешь необходимым сказать. Потому что даже у Дента нагреватель не бездонный, а я действительно хочу в душ.

Ноа поправил ворот рубашки.

— Ну, если ты настаиваешь.

Бейли с силой шлепнула его по руке, даже не задумываясь.

— Как интересно!

Ноа схватил ее за запястье, на этот раз мягче, и притянул к себе. Улыбка его померкла, но искренность в глазах оставалась.

— Я просто хотел сказать, что глубоко тебе сочувствую. Я очень переживал из-за того, что Дент заставил тебя прыгнуть с парашюта. Конечно, это был не пикник, я понимаю. Но, в конце концов, ты все-таки справилась.

— Тогда объясни мне, что это было, когда ты щерился как слабоумный, пока они облачали меня в ту сбрую? И что ты чувствовал, снимая меня на пленку потом, когда я была в состоянии полного нервного срыва? Признаться, я была так тронута, когда ты вступился за меня и предложил Денту прыгнуть вместо меня!

Ноа ухмыльнулся:

— Но ты же сказала, что больше не хочешь, чтобы я тебя выручал.

— Спасибо за напоминание! — задыхаясь, выкрикнула Бейли. — Но я на это и не рассчитывала. Да ты скорее бы умер, нежели бы поддержал меня. О нет, погоди! Я, кажется, понимаю. Ты подумал, что это хорошая мысль. Ну конечно. Все правильно. Браво!

— Но ведь, в конце концов, у тебя все получилось. А прежде чем ты прыгнула…

— Прежде чем меня выпихнули!

— На самом деле я собирался вмешаться. Но ты взглянула на меня, и когда я увидел твое лицо… — Ноа не договорил и просто пожал плечами. — Извини. Конечно, я должен был что-то сделать. Тот крик… — Он слегка содрогнулся. — Но даже тогда я подумал, что, может, как только все закончится, ты осознаешь, насколько это интригующее ощущение, и перешагнешь страх.

Бейли хотела снова высвободить руку и уже была готова это сделать. Однако Ноа начал поглаживать большим пальцем ее запястье, и она, вместо того чтобы уйти, стала говорить дальше:

— Ноа, я все понимаю и знаю, что у Дента нет злого умысла. Но я должна честно сказать, мне совершенно не нужно заниматься этими безумными вещами, чтобы описывать его жизнь. У меня есть файлы с его интервью. Человек вполне способен описывать даже самые дикие события. Он приводит такие колоритные подробности, что тебе кажется, будто ты сам присутствовал при этом. В конце концов, в этом и состоит моя единственная, реальная задача. Написать его биографию так, чтобы включилось воображение читателя. Заставить его испытать возбуждение и прочувствовать опасность, как если бы он сам был там. Денту так хорошо удаются детали, что он, наверное, мог бы сам написать свою биографию.

— Почему бы тебе, не сказать ему об этом? Таким образом, решатся все твои проблемы.

— Не совсем. Я окажусь без работы. А у меня нет сбережений на счетах, чтобы уйти в творческий отпуск и писать роман. Мне нужна эта работа. Несомненно, данный проект сейчас для меня идеален. Я только говорю, что Денту не повредило бы выслушать твою точку зрения. Вот и все.

— Ты полагаешь, он уважает меня больше? Я в этом не уверен.

Бейли только фыркнула.

— Я не шучу, — продолжал Ноа. — Ты не обратила внимания, как он сопровождал тебя на обед? Он выглядел так, словно ослеплен страстью.

— Да будет тебе!..

— Ну, хорошо. Насчет страсти, может, слишком сильно сказано. Но очарован — точно. Правда. Я даже немного приревновал.

— Ты? — Бейли была удивлена его замечанием. — Из-за того, что Дент выказывает мне знаки внимания?

— Из-за того, что ты так легко утвердила свои права, — сказал Ноа. — Я спустился пораньше в надежде первым перехватить Дента — и вдруг выплываете вы двое, смеющиеся и болтающие, точно старые друзья.

Бейли поняла, что она опростоволосилась. Вот дурочка! Конечно, это была профессиональная ревность. Ни на какой другой вариант этого чувства Ноа Моррисси был просто не способен. На худой конец, его слова были какой-то подпиткой для ее самолюбия.

— Ну что ж, теперь ты должен чувствовать себя намного, намного лучше, — сказала Бейли. — Сегодня у вас с Дентом произошла стычка. На почве общего мужского интереса.

«В то время как у меня десять секунд выворачивало кишки, прежде чем мои ноги благополучно ступили на землю», — добавила она про себя.

Ноа легонько потянул ее за руку, заставляя взглянуть на него.

— Знаешь, о чем я думаю? Я думаю, что ты осилишь это. Эти безумные фокусы и все такое. Сегодня ты показала, что нужно только сильно захотеть, и тогда можно спрыгнуть с аэроплана.

Бейли снова удивилась, и это, должно быть, было написано у нее на лице.

— Что? — сказал Ноа с коротким смешком. — Неужели я такой гнусный подонок, что если говорю что-то приятное, тебе это кажется таким странным?

Она покачала головой:

— Нет, дело не в этом. Просто я… ну… за то короткое время, что мы были вместе, ты всегда насмешничал по поводу моей работы и моих фобий, ну… словом, по поводу всего.

— Так я же любовно, — сказал Ноа обиженно. — Это было легкое подшучивание. Нужно различать невинные вещи.

— Ну конечно! — Бейли потянула назад свою руку, но он держал ее крепко.

— Это говорилось совершенно беззлобно. — Ноа и вправду выглядел обиженным. — Я не имел в виду дразнить тебя.

— Нет уж, извини, пожалуйста. Может, сначала я была достаточно глупой, думая, что у тебя ко мне действительно есть какие-то чувства. Или, по меньшей мере, ты достаточно меня уважаешь, чтобы сказать «до свидания». Мне стадо понятно, что я заблуждалась, после того как ты исчез, не удостоив меня даже такой малости, как почтовая открытка. Это что касается интимных отношений. Но мне действительно всегда было ясно, что ты не уважаешь мою работу.

— Черт побери, почему тогда ты оставалась со мной?

— Это был великолепный секс, — не задумываясь, сказала Бейли. Ее незамедлительный ответ был сущей правдой. Но далеко не исчерпывающим объяснением. Однако черта с два она станет ему все о себе рассказывать!

— Ну, если я был всего-навсего хорош как любовник в постели, откуда весь этот затаенный гнев?

— Ты, конечно, считаешь, что я была для тебя тем же самым? — возмутилась Бейли. — И поэтому я должна была отбросить тот факт, что ты бесследно исчез, и просто благодарить свою звезду, что мне выпало счастье наслаждаться, пока это продолжалось? А теперь, по-твоему, я должна так же просто выкинуть из памяти твой абсолютный, ужасный эгоизм и делать вид, будто все так и надо? К твоему сведению, Ноа, люди так себя не ведут даже после случайного секса. Хотя то, что происходило между нами, не было случайным. Я думаю, по крайней мере, с этим ты согласишься. Так вот, людям обычно хватает порядочности сказать «до свидания», если они больше не заинтересованы в продолжении отношений.

Прежде чем Ноа успел что-то сказать, она выдернула свою руку и зашагала к двери ванной. Бейли не хотела дожидаться, когда он подтвердит ее слова. Разумеется, ей и так было ясно, кем она была для него, и не было никакой нужды слушать, как он скажет это сейчас.

— Я иду принимать душ. Увидимся позже внизу. За обедом. Коридор вон там. Где выход, ты знаешь. — Бейли быстро взглянула на него через плечо. — В конце концов, с выходом у тебя проблем никогда не было.


Глава 8


Ноа остался там, где сидел, и наблюдал, как Бейли подходит к двери. Было слышно, как щелкнул замок. Щелкнул и встал на место. Пожалуй, она права.

С уходом у него получалось неплохо. Может быть, даже слишком хорошо. Чего он терпеть не мог, так это говорить «до свидания», и потому избегал, это делать, если только представлялась возможность. Кстати, он всегда относился к подобным вещам легко, поскольку мыслил рационально. Он поддерживал физическую близость, сколько мог, а когда приходило время, уходить — уходил. По его убеждению, если женщина тоже не настроена на серьезные отношения, она должна почувствовать облегчение. Может, даже сохранить некоторые приятные воспоминания. Это был наилучший вариант, в худшем — женщина должна воспринимать такое как унижение, что означало перемещение отношений в эмоциональную плоскость.

Однако сейчас, глядя на закрытую дверь ванной, Ноа не мог прийти к согласию с собой в выборе между полным разрывом или обновлением старых уз. Что касается первого, можно было только радоваться, что Бейли попадает в категорию оскорбленных разгневанных женщин. В этом случае все было ясно. Никаких отношений — никаких неприятностей в будущем. Со вторым все обстояло куда сложнее. Это означало воображать ее нагой под струями воды и в тяжких муках искать правильные слова.

— Мне нужно проветрить голову, — пробормотал Ноа и направился к двери.

Заниматься разговорами, чтобы вернуть благорасположение Бейли и снова проторить путь в ее кровать, представлялось ему бесполезным делом. Сейчас это меньше всего было нужно и ему, и ей. Возможно, у него было небольшое помутнение рассудка, когда он допустил эту мысль. Ноа прекрасно понимал, что их отношения не могут продолжаться. Однажды он уже прогневил ее, и у нее укоренилось о нем дурное мнение. Лучше оставить все как есть. Повторять прежнюю историю — только усугублять существующее положение.

Его взгляд упал на закрытый ноутбук и лежащие сверху перекидной блокнот и три папки, набитые бумагами. Конечно, совать свой нос в дела Бейли было совершенно негоже. Кто он после этого, как не любопытный подонок? Ну и ладно! Все равно он уже списан со счетов и проклят навеки. Так что терять нечего. Он хотел лишь взглянуть на ее заметки, на предварительные материалы. Не такой уж это грех, если он их почитает, тем более они с Бейли только-только начали работать с Дентом. Просто любопытно посмотреть, что у нее там. Вот и все. Никакого вреда, никакой подлости.

Ноа раскрыл блокнот и пробежал глазами страницу, исписанную каракулями. Уголки его губ изогнулись в улыбке. Почерк Бейли был еще хуже, чем его собственный. И это о чем-то говорило.

Вообще в этом невозможно было разобрать ничего, кроме…

Это что еще за Дейзи?

Ноа мысленно перебрал данные собственного исследования, хотя и так хорошо все помнил. В жизни Дента никогда не фигурировала ни одна женщина по имени Дейзи. Если только Бейли не отыскала что-то, чего не знал он. Ноа перевернул страницу и тут же обнаружил еще одно имя. Трент.

— Что за черт?! — воскликнул Ноа и потом рассмеялся. До него дошло, наконец, на что он наткнулся.

Это не были ее заметки о жизни Дента. Это были наметки ее великого американского романа.

— Гм… — пробормотал Ноа. — Дейзи и Трент? — Не слишком ли велик замах на великое литературное произведение? Это было больше похоже на очередную «мыльную оперу».

Ноа пролистал еще несколько страниц. Почерк и вправду был неразборчив. Но вероятно, эти заметки были важны лишь для Бейли. Во всяком случае, это напоминало какие-то штрихи к портретам или отдельные вехи сюжета. Ноа улыбнулся и покачал головой. Потом захлопнул блокнот и собрался уходить. Но тут его рукав зацепился за вложенные в блокнот папки. Они вместе с блокнотом посыпались на пол. Все страницы разлетелись по ковру.

— Черт! — Ноа присел на корточки и сгреб в кучу бумаги, молясь, чтобы Бейли не выскочила из ванной раньше, чем он приведет все в порядок.

Бейли была не самая организованная женщина в мире. Ноа это всегда знал. Он бывал у нее в квартире. Хаос для нее был обычным явлением.

Вообще она не была лентяйкой или неряхой, но у нее всегда была масса хлама. Ее маленькая квартирка была забита до предела. Яркая мягкая мебель и втиснутые между ней книжные полки загромождали собой все пространство, каждый угол. И повсюду были растения, в горшках, в подвешенных кашпо и свисающие гирляндами. А еще коллекция безделушек, рассчитанных на самый непритязательный вкус. О Боже, как эта женщина любила свои собиратели пыли! Они были расставлены везде, на мало-мальски доступной ровной поверхности. Бейли, очевидно, была биологически предрасположена к собиранию хлама. Ее гены не позволяли ей пройти мимо блошиного рынка. Зная это, Ноа подумал, что она может не заметить, если страницы, запихиваемые им в папки, будут лежать в беспорядке.

Вся эта бумажная масса напоминала распечатки с веб-сайтов. Вероятно, Бейли проводила поиск в Интернете. Продолжая заталкивать бумагу внутрь папки, Ноа обратил внимание, что эти листы отличаются от страниц из первой папки. Они были напечатаны через двойной интервал и не походили на заметки. Ах, рукопись!

Ноа ухмыльнулся: «Приключения Дейзи и Трента, можно не сомневаться».

Но читать их было невозможно. Все страницы все были размечены красной ручкой, испещрены поправками на полях, часть текста подчеркнута волнистыми линиями. Несомненно, это был черновой вариант романа.

Однако любопытство опять взыграло, и Ноа решил все же пробежать страницу-другую. Он решил, что это ничему не повредит. Это же не дневник и не личная переписка. Поэтому уж как-нибудь он разберется, что можно читать, а что выходит за границы дозволенного. Наверное.

Ноа с головой ушел в жизнь Дейзи и Трента.

Пять минут спустя его занятие было прервано. В спальню вошла Бейли. Она застала Ноа сидящим на полу с раскрытой папкой на коленях.

— Какого черта ты здесь делаешь?! — воскликнула Бейли. — И почему ты вынуждаешь меня постоянно задавать тебе этот вопрос?

Ноа вздрогнул, но сохранил самообладание. В действительности даже не поднял глаз.

— Читаю. Ты не против?

Ноа понимал, что у Бейли есть все основания разразиться тирадой по поводу его вторжения в ее личное пространство и даже более того. Равным образом он сознавал, что его ответ рассчитан нейтрализовать или, по крайней мере, немного отсрочить ее тираду. Хотя тирады могло бы и не быть, пока он сознательно не спровоцировал Бейли, желая услышать ответ.

— Положи все на место, — приказала Бейли.

Ладно. С нейтрализацией тирады не вышло. Ноа запомнил место, где кончил читать, и поднял глаза на Бейли.

— Мне следовало бы высказать сожаление, что я сунул нос в твои дела, но в данный момент это было бы ложью. Когда мне попалась на глаза стопка твоих папок, я хотел только взглянуть на заметки, не более того. — Ноа попытался бесхитростно улыбнуться и пожал плечами. Бейли, похоже, верила в это не больше, чем он сам. — Я по натуре любопытный. Что мне остается сказать?

— Ты по натуре совершенно неисправимый и напрочь лишен стыда.

— И это тоже, — с легкостью согласился Ноа. — Но это позволяет мне быть там, где я хочу находиться.

Бейли вздохнула, раздражаясь еще больше.

— Не могу поверить, что тебя может заинтересовать что-то из моих заметок о Денте. Я думаю, у тебя, их в десять раз больше. Ты опытный биограф, и у тебя уже сложился собственный, совершенно четкий подход к тому, как делать документальные фильмы. — Бейли плотнее завернулась в полотенце. На лице у нее промелькнуло настороженное выражение. — Или ты просто забавляешься на мой счет?

Ноа покачал головой, понимая, что сейчас не время поддразнивать ее, любовно или как-то еще. Разумеется, было нехорошо уходить так, как он ушел от нее тогда. Но не такой уж он подонок, чтобы шпынять ее в самые уязвимые места.

— Нет. Это было любопытство. В самой его примитивной форме. Единственная мотивация, чтобы открыть тот первый блокнот. Я подумал, что это твои заметки о Денте. Мне было интересно знать, как ты собираешься писать его биографию, и ничего более. — Однако после того как он увидел, что это не те упомянутые заметки, у него не пропал интерес. Интерес к самой женщине, написавшей это. Но об этом Ноа умолчал.

— Я понятия не имел, что ты пишешь роман.

— Но когда это выяснилось, ты все же его не отложил.

На этот раз Ноа улыбнулся с неподдельной искренностью.

— Ты застала меня на первой странице. Я даже не заметил, как увлекся, пока не появилась ты. Ты одаренный рассказчик, Бейли.

Она открыла рот и тотчас закрыла, явно захваченная врасплох последней фразой Ноа.

— Ты думаешь, что если я дурно поступил прошлый раз, когда ушел без объяснений, то я не могу быть искренним? Неужели после того случая ты настолько не доверяешь мне, что не можешь принимать мои слова за чистую монету?

Ноа даже не представлял, как важен для него ее ответ. Сейчас он впервые обсуждал свой поступок применительно к их отношениям. Конечно, было бы уместнее соблюсти эту болезненную процедуру гораздо раньше. Собственно, раньше он так и делал несколько раз. Но ни одна его попытка не увенчалась реальным успехом. Представление о том, что это удачный способ закрыть вопрос, оказалось мифом. Но сейчас, сидя здесь с Бейли, он пришел к мысли, противоречащей его прежней концепции. В конце концов, тот способ прекращения отношений, возможно, был не такой уж альтруистичный. Скорее своекорыстный. Или даже хуже.

— Ноа, почему ты ушел тогда, ничего не сказав мне? — тихо спросила Бейли. — Объясни мне. И тогда, может быть, я смогу ответить на твой вопрос.

— Не люблю говорить «до свидания», — сказал Ноа. Это был простой ответ и в то же время предельно честный.

— Но не похоже, чтобы тебе было ненавистно уходить. Однако, несмотря на это, уходишь ты без угрызений совести, — возразила Бейли. — Почему тебе трудно было исполнить простой формальный жест?

— Знаешь, это хороший вопрос. Если отвечать на него с точки зрения психологических россказней, во всем виновато мое детство. Я рос в семье военнослужащего. Мы часто переезжали с места на место, так что я много повидал в жизни. Но с этим же связано и то, что мне приходилось постоянно менять друзей. И постоянно…

— Говорить «до свидания», — закончила за него Бейли.

Ноа не смотрел на нее. В голосе у нее не было никакой жалостливости, только мягкость и понимание. Хотя на самом деле он не заслуживал ее мягкости.

— Это слово стало затрепанным, — сказал он чуть более суровым тоном. Незачем притворяться, будто у них что-то могло сложиться по-другому. — Поэтому я перестал это делать.

— Как мило с твоей стороны, — сухо заметила Бейли. На это Ноа ответил легкой улыбкой.

— У другой стороны большей частью с этим вроде бы не было проблем.

— Мне трудно с этим согласиться, — сказала Бейли. — Как можно судить о других, если к тому времени ты уже ушел?

Бейли была права.

— Наверное, я в основном встречался с женщинами, которым были чужды подобные тонкости. Как в той пословице: «Дешево досталось — легко потерялось».

У Бейли вырвался короткий смешок. Ноа слегка повернул голову и взглянул на нее. Он здорово ошибся. Глаза ее слегка блестели влагой, и она с трудом подавила улыбку.

— Что такое?

— Ничего, — сказала Бейли. — Плохая пословица.

Ноа подумал над тем, что он только что сказал, и улыбнулся.

— Да, пожалуй, ты права, — согласился он. Лица обоих смягчились.

— Понятно, — медленно проговорила Бейли, вдруг суетливо поправляя свое полотенце. — И меня ты видел такой же?

— Нет, Бейли. — Ноа ответил мгновенно и честно. Этим он во многом был обязан ей. — Ты была другая.

Да, она, несомненно, была другая. Женщины, с которыми он встречался, были лишены всяких предубеждений и больше были заняты собой. Бейли отличалась от них. В ней чувствовалась ранимость. Эта ранимость и обращала его в бегство. Он не выносил женских страданий, а благородным рыцарем он себя не считал…

Сейчас Ноа понимал, что вводил себя в заблуждение. По крайней мере, в течение какого-то времени. Может быть, потому что Бейли так умаляла свои достоинства и принимала как неизбежность свои слабые стороны? Это ужасно его забавляло и сыграло свою роль. Сейчас его новые представления столкнулись с той ложью, которую он раньше сам себе внушил. И ему начинала открываться другая реальность. Негативное предубеждение по поводу формирования их долгосрочных отношений с Бейли оказалось ошибочным. Резко ошибочным.

Но как сказать ей об этом? Она рассмеется ему в лицо. И вполне заслуженно.

Ноа отвел глаза в сторону, и его взгляд упал на рукопись у него на коленях. Лучше придерживаться того, что ты знаешь, как закончить.

— Это действительно хорошо написано, Бейли.

Ноа видел, что ее раздирают противоречивые чувства. Ей льстила его похвала, и в то же время она испытывала острую потребность вырвать у него из рук свое детище и выдворить из комнаты его самого. Бейли не верила ему. И для этого у нее были все основания. Шесть месяцев назад она доверила ему то, что было для нее несравненно дороже. А как этим распорядился он?

— Ты говоришь так, будто это тебя удивляет, — сказала Бейли, на сей раз строже. Прочные барьеры вновь были водворены на свое место.

— Да, — признался Ноа. — Но я удивлен по-хорошему.

— Спасибо. — Бейли презрительно фыркнула.

— За что?

— За подтверждение, что я была кругом права.

— В чем? — спросил Ноа.

— В том, что у тебя никогда не было уважительного отношения к тому, чем я зарабатываю на жизнь. «Мыльные оперы» были для меня лучшим способом получить оплаченный чек. Но за всем этим стояла более достойная цель — написать роман. А ты, несомненно, всерьез не верил, что после такой поденщины я могу написать что-то заслуживающее высокой оценки. За нее тебе спасибо, Ноа. — С выражением, граничащим с отчаянием, Бейли взглянула на рукопись у него на коленях. Несмотря на его похвалы, было ясно, что ей очень не нравится, что он подобным образом получил доступ к ее книге, а значит, и к ней самой.

Ноа инстинктивно сжал крепче страницы рукописи, словно это была часть самой Бейли.

— Бейли, я знаю, ты очень низкого мнения обо мне. И возможно, вполне заслуженно. — Не обращая внимания на ее выгнутую бровь в ответ на его «возможно», Ноа продолжил: — Но я никогда так не думал о тебе. Я ни разу не говорил тебе ничего подобного. Я не мог так сказать. Разве я не был бы после этого лицемером? Я, человек, который пишет сценарии к приключенческим фильмам?

— Главным образом для того, — подчеркнула Бейли, — чтобы финансировать более достойные проекты, в переводе на твой язык.

— Господи, да они действительно прекрасно выполнены, разве нет? — сказал Ноа скорее самому себе. — Значит, ты так обо мне думаешь? Я подлый предатель, который уходит, не прощаясь, а в придачу еще литературный сноб? Удивительно, как ты вообще с этим смирилась после первого свидания. После второго — тем более.

— Даже снобы бывают, великолепны в постели.

Ноа сделал ныряющее движение подбородком. Они оба знали, что только один из них был создан для секса. И это была не Бейли. Но нужно было пощадить ее гордыню.

— Допустим. Но я не сноб. Бейли пожала плечами:

— Откуда мне знать? Ты никогда не впускал меня в ту часть твоего мира.

— С ума сойти! Мы все время об этом говорили.

— Ты рассказывал, что работаешь над сценарием для высоко бюджетного фильма. О том, что собираешься вкладывать средства в следующий фильм. И ясное дело, ты допускал, что я, штатный писака «мыльных опер», точно так же могу относиться к моей работе. Просто как к средству для достижения более высокой цели. Но ты ни разу не рассказывал о работе, которая действительно важна для тебя.

— Это не так. Начать с того, что ты ошибаешься в оценках. Сценарии для остросюжетных и приключенческих фильмов для меня важны не только с точки зрения дохода. Безусловно, работа над моими документальными фильмами увлекает меня больше. Но то и другое для меня важно, просто каждое по-своему.

— Повторяю, откуда мне знать? Ты со мной этим не делился, Ноа. Наши отношения всегда были довольно, поверхностными. Ну, во всяком случае, не больше физической близости. — Бейли подняла руку, когда он попытался возразить. — Нет, я не перекладываю свою вину. Нельзя сказать, чтобы я выражала по этому поводу огромный протест. — Она сделала секундную паузу и, подумав немного, решила не продолжать свою мысль.

— Ты собиралась сказать что-то еще? За чем же дело стало? — Ноа коротко улыбнулся. — Ты можешь с успехом сделать это прямо сейчас.

Бейли посмотрела на него. Внимательно посмотрела. Затем опустилась на край кровати и тяжко вздохнула.

— Я не пыталась добиться от тебя большего. Думала, впереди еще много времени. Я надеялась, мы постепенно подойдем и к тем вопросам. Но, как известно, энтузиазм, в конце концов, спадает. — Теперь Бейли коротко улыбнулась. Чуть задумчиво, гораздо больше — смиренно.

Неизвестно, что в этой улыбке, какая ее часть больше заставила его испытать угрызения совести.

— Прости меня, Бейли, — сказал Ноа, как никогда искренне. Она посмотрела на него с удивлением и недоверием, что не сильно укрепило его уважение к себе.

— За что?

— За то, как я обращался с тобой. За то, как ушел. — Ноа стремительно поднялся и сел рядом с ней на кровать. Бейли не смотрела на него. Тогда он легонько толкнул ее плечом и улыбнулся. Потом снова толкнул. Наконец она не выдержала и улыбнулась. — Бейли…

— Что? — сказала она, и щеки ее стали медленно покрываться румянцем с восхитительным, розовым оттенком.

— Прости меня, Бейли, — повторил Ноа.

Улыбка ее погасла, и взгляд переместился на его лицо.

— И ты меня.

— Ты заслуживаешь большего, Бейли. Заслуживала раньше и сейчас тоже.

Момент достиг апогея. Энергетическое напряжение между ними нарастало. Ноа порывался сократить расстояние до губ Бейли и поцеловать ее. Чтобы сдержать желание, требовалась невероятная сила воли. Но если он и впрямь хотел из всего этого что-то вынести для себя, что-то познать в себе и стать лучше в будущем, то это будущее нужно было начинать сейчас.

Ноа первым прервал их зрительный контакт и жестом показал на рукопись у себя на коленях:

— Это хорошая работа, Бейли. Но не подумай, будто я очерняю то, что ты пишешь для «мыльных опер». Я понимаю эту необходимость, эту коммерческую сторону лучше, чем ты думаешь, и сейчас говорю не о деньгах, если хочешь знать. Только о том, что это хороший материал. Ты увлечена своей работой, и это чувствуется в каждой строчке.

— Спасибо, — тихо сказала Бейли. — Это… ну… это имеет для меня очень большое значение.

— Спасибо тебе за это признание, — сказал Ноа. — Хотя я не знаю, почему мое мнение может иметь значение для тебя, — сухо добавил он. — В самом деле, я не заслуживаю такой большой чести с твоей стороны. Но я искренне рад, что ты получила работу Дента, а вместе с ней и возможность закончить свой роман. — Он постучал кончиками пальцев по страницам. — Держу пари, эта вещь будет распродана в любом случае. Независимо от того, выйдет в свет биография Дента или нет.

Бейли улыбнулась. Она была смущена искренней похвалой Ноа.

Эта улыбка напомнила Ноа их первую встречу, которая произошла на банкете после присуждения премий Гильдии актеров кино. Сначала Ноа услышал смех Бейли, затем заприметил и ее саму.

Он пробирался сквозь толпы людей, пока обнаружил Бейли. Некоторое время он присматривался к ней, и было совершенно ясно, что это не его тип женщины. Слишком чистосердечная, слишком приземленная. Он намеревался ограничиться лишь разговором с ней, однако быстро перешел к плану «А». Ноа решил воспользоваться своим обычным приемом, которым он пользовался, когда нужно было завязать знакомство с кем-то, кто его интересовал. И, разумеется, обольстил Бейли, а она и рада была этому. Но сейчас Ноа недоумевал, что заставило его так быстро сбавить обороты. Почему он не принял ее всерьез? Почему не попытался узнать ее лучше, в истинно значимом ракурсе? Почему не рассматривал их отношения на перспективу?

Ну, положим, он знал почему. Потому что он привык обольщать и легкомысленно смотреть на вещи. В этом диапазоне отношений он чувствовал себя комфортно. Общаться с Бейли было просто… пожалуй, даже слишком просто. И надо было тому случиться, что он ослабил ее защитные барьеры, таким образом, давая возможность подключиться к ее эмоциям, прежде чем осознал это.

В тот первый вечер, покидая ее постель, Ноа не имел ни малейших намерений встречаться снова. Но свидание состоялось. Потом было много других свиданий. И так он встречался с ней несколько месяцев, все с той же установкой «на одну ночь». Во всяком случае, он упорно продолжал так думать об их отношениях. И когда дорогостоящий фильм, над которым он работал в то время, потребовал выезда на съемочную площадку, появился хороший шанс исчезнуть. И Ноа его использовал как шлюз.

Сейчас, глядя на Бейли, он недоумевал, как можно было так ошибиться. Возможно, это была одна из самых больших его ошибок. И он будет жалеть об этом до конца жизни.

— Если ты захочешь расторгнуть эту сделку с Дентом, — начал он, — то в случае трудностей с финансированием ты можешь… ну, тогда просто скажи мне. Я тебе помогу, чем смогу.

Бейли засмеялась.

— Что такое? — спросил Ноа.

— Боже мой, неужели Моррисси — чувствительный и заботливый самец? — сказала она.

Тогда он тоже засмеялся:

— Я понимаю. Безумная идея, да? Но я… ах… — Он умолк.

— Что такое? — Теперь уже спрашивала Бейли. Так как Ноа не отвечал, она поддела его плечом и лукаво усмехнулась. — Вдруг потерял мысль?

Он как раз об этом и думал. Конечно, ее он уже потерял. Ее, Бейли. Хотя…

Ноа тотчас вытряхнул из головы эти мысли. Он должен ей помочь. Он в большом долгу перед ней. Кроме того, ему просто хотелось помочь ей. Но он тысячу раз себя проклянет, если его угораздит опять ее ранить.

Бейли снова пихнула его в плечо.

Он тяжко вздохнул.

— Ты вынуждаешь меня стать лучше, Бейли. — Ноа не удивился, что она засмеялась. Но сейчас ему было не до смеха. Сейчас он хотел быть понятым, больше того — он безотлагательно в этом нуждался. — Я имею в виду мое намерение помочь тебе. Не путай со спасением, — добавил Ноа, чуть улыбаясь. — Бейли, я знаю, что сам все испортил. Даже когда я еще оставался с тобой, все равно это было не так, как должно было быть. И я знаю, что ты мне не доверяешь. Ты имеешь на это полное право. Я терпеть не мог тех отношений, которых ты, несомненно, искала. Но я готов поддержать тебя в том, во что я верю. А верю я вот в это, — сказал Ноа, сжимая ее рукопись. — И я верю в тебя. Поэтому, коль скоро мы оказались здесь и, от меня может быть польза, я предлагаю тебе свою помощь.

К его удивлению, Бейли понимающе улыбнулась. Удерживая полотенце одной рукой, она, наконец, забрала у него свою рукопись.

Ноа нехотя вернул ее. Он хотел узнать, чем все закончится, но теперь уже был уверен, что когда-нибудь у него появится такая возможность. Когда-нибудь он зайдет в книжный магазин и купит себе собственный экземпляр.

— Знаешь, что больше всего досадно? — спросила Бейли.

— Что?

— Если ты абсолютно уверен, в своей способности поддержать что-то, во что ты веришь…

— Я верю, — перебил Ноа.

— Тогда почему ты не веришь в реальные отношения? Почему не поддерживаешь их?

Попался голубчик.

— Хороший вопрос. Может, я не знаю, как это сделать.

— А как ты научился писать сценарии? Как научился снимать свои документальные ленты? Как стал режиссером и продюсером? — Бейли не давала ему ответить. — Ты просто делал свое дело, потому что ты этого хотел. А если хотеть достаточно сильно, всегда можно что-то придумать. Ты, как никто другой, это знаешь, Ноа.

— Возможно, мое желание было недостаточно сильным.

— Тогда это действительно досадно. — Бейли покачала головой и поднялась с кровати. Потом подошла к журнальному столику и положила рукопись на папки. — Мне нужно одеваться к обеду. Я должна уладить дела с Франклином. Но я ценю твое предложение.

Ноа все понял. Ему дали от ворот поворот. Однако это избавляло его от хлопот, и отчасти он даже ощутил облегчение. Но удивительная вещь, облегчение моментально исчезло, как только Ноа покинул комнату Бейли.


Глава 9


— Ботсвана? — спросила Бейли. Хорошо, что в тот момент она не пила вино, иначе походя брошенное замечание Франклина, могло бы стать для нее фатальным. И этой девственно чистой скатерти тоже пришлось бы плохо. Бейли с крайней осторожностью поставила свой бокал и через стол посмотрела на Дента. Сегодняшний день был так насыщен событиями, что ей потребовались значительные усилия, чтобы изобразить на лице слабое подобие улыбки. Бейли постаралась придать ей искреннее выражение. — Это та Ботсвана, что в Южной Африке?

— Ну, естественно! — засмеялся Дент. — Разве есть другая? — Он откинулся на спинку кресла и одарил их с Ноа широкой улыбкой. — Мне нужно в Кению по делам, и я подумал, это будет прекрасная возможность разделить с вами обоими еще одну мою страсть.

— И что там будет?

— Большая охота! — объявил Франклин и хлопнул в ладоши.

О Боже! Бейли внезапно почувствовала, что ее сейчас снова затошнит. Из ее прежних бесед с Дентом она примерно представляла, зачем ему нужна поездка в Африку. Он думал, что так им будет легче вникнуть в одно из его многочисленных филантропических предприятий. Бейли с трудом могла вообразить себя шагающей по пустыне или пробирающейся на пони сквозь заросли джунглей. Или то, как она посещает африканские деревни, где обнимает чумазых ребятишек и наблюдает своими глазами, как финансовая помощь Дента идет на образование, доставку воды или чего-то столь же необходимого.

Но чтобы отправиться в совершенно необжитые места! Охотиться! Причем на крупных хищников! Нет, ни за что!

— Гм… — Бейли прокашлялась.

— Вы что-то хотели сказать, дорогая? — Франклин использовал это ласковое обращение исключительно как мужчина старшего поколения. Оно никоим образом не выглядело сексуальным домогательством, однако вынудило Бейли стиснуть зубы. Оставалось только надеяться, что он примет это за улыбку. — Вы захватили свой паспорт? — спросил он, слегка нахмурившись. — Я уверен, вам говорили…

— Да.

Бейли приехала с паспортом, как ее заблаговременно инструктировал один из ассистентов Дента, когда она отправляла свое заявление.

Она вспомнила, как стояла в почтовом отделении и предвкушала вылет в Лондон на премьеру новой пьесы или на одно из благотворительных гала-представлений, которые так часто посещает Дент. Во всяком случае, ей и в голову не приходило, что она может оказаться в Африке с ружьем, наставленным на тигра или другого экзотического зверя с большими клыками.

— Вот вы сказали — охота, — начала Бейли. — Но в Африке все дикие животные защищены государством от браконьерства, не так ли? Поэтому вы подразумеваете, что-то вроде поездки по сафари, где вы будете делать съемки? Я вас правильно поняла?

Дент наградил ее взглядом, который люди обычно предназначают для обожаемых, но в некотором роде чокнутых членов семьи.

— Заповедник занимает большую площадь и находится под охраной. Да, это так. Но существует большое охотничье угодье, и для страны это по-прежнему является экономическим благом. У многих моих друзей там имеются частные владения. Так что не беспокойтесь, в тех местах, где мы собираемся охотиться, все делается абсолютно законно. Поэтому берите свою камеру и чувствуйте себя совершенно свободно. Конечно же, вам захочется запечатлеть свой первый трофей. И Ноа тоже будет все это снимать на пленку. — Дент повернулся к нему. — Впрочем, не утруждайтесь. Мы позаботимся, чтобы у вас была большая камера.

Ноа за обедом был тише, чем обычно. Сейчас он тоже только коротко улыбнулся и молча кивнул.

Бейли совсем отвлеклась от него во время обеда, так как сосредоточила все внимание на Франклине. У нее не было полной уверенности усматривать связь между настроением Ноа и тем, что произошло некоторое время назад в ее спальне. Но он был явно сам не свой. Интересно, что Ноа думает по поводу охоты? У него наверняка уже заготовлены отговорки, что его место за камерой. И будет этим прикрываться. Хотя, может, и оставит на время свою исключительную деятельность. Что ему стоит!..

Но как бы то ни было, похоже, он не собирался делиться своими мыслями. Он сидел с загадочным и отрешенным видом. Не то чтобы она рассчитывала на его поддержку. Вряд ли он бросится ее защищать после того разговора. Скорее всего, он предоставит ей самой выпутываться. Но сидя сейчас здесь, она все же задумалась, надо ли было так спешно отвергать его помощь.

Нет-нет, все правильно. Ей совершенно ни к чему, чтобы все началось снова. То, что в минуту слабости она открыла ему даже малую толику своей жизни, было чревато неприятностями. Так что нет никакой нужды связываться с Ноа Моррисси. Единственное, в чем она сейчас нуждалась, — это договориться с Дентом. Надо как-то заставить его взглянуть на вещи ее глазами. Пусть Ноа видит, что ей не нужно, чтобы он или кто-то другой за нее заступался.

— Мы великолепно проведем время, — продолжал Дент, подбадривая ее все той же ласковой улыбкой, как бы говоря: «Я знаю, тебе понравится, хоть ты этого и не хочешь».

Ну, как же! Он и утром, перед теми прыжками с аэроплана был уверен, что все знает лучше, чем она сама. Нет уж, насчет охоты у нее было свое мнение. Нужно быть сумасшедшей, чтобы согласиться на предложение Дента. Она и к оружию-то никогда не прикасалась! Главным образом потому, что из него, как известно, можно убить живое существо.

Из всех вещей, которые для них приготовил Франклин, можно было предположить все, что угодно, только не это путешествие. Бейли молила судьбу, чтобы после тех прыжков с парашютом в этот раз оказалось что-нибудь из другой оперы. Что-то красивое и забавное — в противовес выкрутасам Дента с его наркотическим пристрастием к адреналину. Хорошо бы побывать на демонстрации мод в Париже. Или в Монако. Право же, не так уж она привередлива.

Она не готова ехать на эту охоту. Так что если Франклин или Ноа думают иначе, они заблуждаются. Глубоко заблуждаются. Она не собирается наблюдать, как у нее на глазах убивают несчастных, беззащитных животных. Поэтому сейчас от нее требовалось, прежде всего, разъяснить Франклину свою позицию. И сделать это так, чтобы не потерять работу.

Бейли старалась не смотреть на Ноа. И тратила на это больше усилий, чем следовало. Непонятно, с чего она решила черпать силы на том углу стола? Все равно она не найдет там поддержки.

Он чувствует себя сейчас вполне уютно. Сидит здесь и наверняка забавляется, выжидая, когда можно будет посмотреть, как она станет выкручиваться. По-видимому, он считал ее какой-то гигантской аморфной медузой. Известное дело, такие, как она, льют слезы над мало-мальски жалостливым телевизионным сериалом. Где уж ей охотиться на львов, тигров и медведей! Да потом еще, не приведи Бог, и… стрелять в них. А если принять во внимание, какая она нескладеха, как бы случайно не оказаться убитым кому-то из них двоих, ему или Денту.

Стоп! Хватит!

Бейли выпрямила спину и положила руки на край стола.

— Франклин, все это звучит очень заманчиво, — начала она. — Я допускаю, что это очень интересное путешествие. Но я хочу, чтобы вы знали, что я довольно неуклюжая. — Бейли попыталась выдавить из себя смешок. Один из тех притворных, самоуничижительных, глуповатых смешков. — Поэтому, наверное, не стоит доверять мне огнестрельное оружие. Это было бы небезопасно для всех. — Она улыбнулась, стараясь выглядеть как можно искреннее. — Вообще, если бы мы нашли время сесть и просмотреть мой план, я могла бы приступить к макету книги. А вы с Ноа…

— У нас будет уйма времени поговорить об этом по дороге. Мы полетим на отдельном реактивном самолете, так что вам будет там вполне комфортно. А насчет обращения с огнестрельным оружием не беспокойтесь. Я за этим прослежу лично, дорогая. Когда мы прибудем на место, вы уже будете отличным стрелком. Можете мне поверить. — Дент оттолкнул назад свое кресло и встал. — А сейчас я должен идти. У меня есть дела. А вы наслаждайтесь десертом, его скоро подадут. — Он улыбнулся. Чуточку многозначительно, если только это не показалось Бейли. Неужели Дент действительно думал, что они с Ноа возобновили прежние отношения? Но в еще большей степени она была обескуражена тем, что если он так думал, то его это скорее забавляло, нежели беспокоило. — Утром первым делом встречусь с вами обоими, — сказал Дент, хлопнув в ладоши. — Маршрут обсудим за завтраком. Ровно в семь. В восемь мы отбываем. — Он улыбнулся еще шире, снова взглянув на них обоих. И на этот раз Бейли поняла, что она не ошиблась. — Приятного вам вечера, — сказал Дент и удалился.

Наступила тишина. Бейли пребывала в замешательстве. Лицо ее пылало от унижения. Черт побери, она приехала сюда работать! Делать то, что она умеет делать пером. И только. По крайней мере, это должно было выглядеть именно так. Во всяком случае, для Франклина. Ну ладно, может, ее истошные вопли сегодня утром, строго говоря, характеризуют ее не как спокойную, хладнокровную и уравновешенную женщину.

Слуга принес на серебряном подносе десерт. Он поставил на стол огромную закрытую чашу с черпаком. Заменил использованные столовые приборы и посуду, затем удалился так же тихо, как появился. Тягостная тишина продолжалась еще минуту, но ни Бейли, ни Ноа не делали никаких поползновений заняться десертом.

— Ну что, — заговорил, наконец, Ноа, — все прошло хорошо.

— Если ты имеешь в виду мой разговор с Франклином насчет стрельбы, не спеши с выводами. Я еще поставлю его на место.

— О да, — сказал Ноа, кривя губы в усмешке. — Могу себе представить.

Бейли была решительно настроена, не дать себя снова заговорить.

— Кроме того, Франклин заблуждается и в другом вопросе. По поводу того, что этот перелет открывает широкие возможности для работы. Мы ее даже не начинали. Он, как всегда, не способен пять минут усидеть на месте, чтобы провести хоть какой-то продуктивный разговор. Это напоминает трепыхание стрекозы на булавке для гербария. — Она нахмурилась, когда Ноа легко усмехнулся. — То, что я туда полечу вместе с тобой, вовсе не значит, что я собираюсь в кого-то стрелять. У меня будет куча других дел, пока каждый из вас будет разыгрывать из себя «Великого белого охотника». Я понимаю, это должно щекотать нервы, и не собираюсь вставать у вас на пути. Не хочу испортить вам обедню, если ненароком убью шофера или еще кого-то.

— Единственное оружие, из которого я буду стрелять, — сказал Ноа, — это моя камера. И потом, я думаю, Дент и сам не захочет охотиться.

— Тогда ему придется искать кого-то другого себе в напарники. Я уж точно не собираюсь составлять ему компанию.

Ноа широко улыбнулся:

— Так же, как ты не хотела прыгать с аэроплана? От этих воспоминаний Бейли сразу затрясло.

Но к ее удивлению, Ноа, вместо того чтобы подшучивать дальше, сказал с покаянным видом:

— Извини. Это удар вне всяких правил. Ты сама понимаешь, что такое сегодняшний прыжок. Учитывая твой страх высоты, это либо самый смелый поступок, либо самая большая глупость из всего, что я когда-либо видел.

— Лихо! Спасибо…

— Я просто хочу сказать, что твое сердце не принадлежит этому проекту с биографией. В этом нет особой надобности. Я понимаю, для тебя это испытание своих сил. Ты рассчитываешь, что это поможет тебе издать собственную книгу. Но чтобы добиться успеха, тебе не нужно ничего делать. Просто заканчивай эту чертову книгу.

Бейли тотчас ушла в оборону, отчасти мотивированная тем, что он просто озвучил ее самый большой страх. Да, ее сердце действительно не принадлежало этому проекту. Да, она держится за него главным образом потому, что он может быть ей полезен.

— Такая возможность дается раз в жизни. Публикация биографии, несомненно, даст мне больший кредит доверия, чем вся моя писательская работа до сих пор. Я не понимаю, что в этом плохого и почему тебя смущают мои соображения. Моих способностей вполне…

— Я знаю, что ты умеешь писать, — перебил ее Ноа. — И не ставлю под сомнение твой талант.

— Тогда что же? Он вздохнул и откинулся на спинку стула.

— Черт! Если б я знал… Но как бы то ни было, ты вольна, поступать, как тебе хочется. Только если время от времени ты вынуждена прыгать с аэроплана и стрелять в диких слонов, это цена, которую ты платишь за успех. Ты не согласна?

Боже, что с ним случилось? В полной растерянности Бейли вскинула руки в воздух.

— Но тебе-то, какая забота? В самом деле, почему тебя так волнует, что я делаю или не делаю?

Ноа открыл рот, собираясь возразить, и закрыл снова.

Бейли наклонилась вперед, чтобы приподнять крышку с чаши, но затем остановилась, заметив его задумчивый взгляд. Она насторожилась. Ноа был явно не в своей тарелке.

— Что с тобой? Вообще-то было глупо его тормошить. Спокойный Ноа для нее, безусловно, был лучше. Но видимо, она ничего не могла с собой поделать.

Сейчас его улыбка казалась даже чуточку печальной. Бейли никогда не видела у него такой улыбки раньше.

— Я не знаю почему, — сказал он, вставая из-за стола, — но по какой-то причине меня это волнует. Действительно волнует, Бейли Мэдисон.

На этот раз он не нарушил правил, избрав отступление. Не дожидаясь ответа, он повернулся и вышел, оставив Бейли с клубничным компотом в чаше размером с ведро. И с целым ворохом вопросов, на которые у нее не было ответа. Но она была не уверена, хочется ли ей это знать.


Глава 10


Надо отдать ей должное, Бейли очаровательно выглядела в хаки. Шорты плотно облегали ягодицы, чему Ноа уделял слишком много внимания, начиная с утра, как только они спозаранок отправились в эту глушь. Но сейчас он целиком сосредоточился на огромном охотничьем ружье. Дент показывал Бейли, как с ним обращаться. Ноа надеялся, что Бог вразумит их всех, и они осознают, что их жизнь внезапно подверглась абсолютно реальной опасности.

Ноа находился во втором внедорожнике. Их грузовой «рэндж-ровер» с открытым верхом тяжело двигался сзади машины, в которой ехали Бейли с Дентом. В машине Ноа, кроме него самого и его принадлежностей, находились гид и еще двое ассистентов, чтобы помогать ему вести съемку, если в этом возникнет необходимость. Он должен бы испытывать трепет в предвкушении захватывающих приключений. День выдался прекрасный и светлый. В нем идеально сочеталось все, что так любил Ноа. Возможность снимать документальный фильм и параллельно проживать реальную жизнь в роли персонажа своих сценариев для приключенческих фильмов. Лучшего и желать не надо.

Правда, было бы неплохо, если бы он мог переключить внимание с напряженного лица Бейли, чтобы полностью сосредоточиться на работе.

Ноа держал в руках цифровую камеру, рассеянно меняя наводку, с намерением зафиксировать ее, когда в кадр попадет Дент с Бейли на втором плане. Но вместо этого, уже в который раз, он пытался поймать в фокус ее лицо. Бейли покусывала нижнюю губу. Настоящая ситуация явно ее не вдохновляла, но Бейли, видимо, не собиралась ее обсуждать.

Вообще-то ей совершенно незачем было ехать сюда. И не только потому, что она могла в любой момент отвлечь половину его ассистентов. Просто сейчас Бейли чувствовала себя явно неуютно.

Ноа ожидал, что она будет отстаивать свою позицию. И был уверен, что, возражая Денту, она скажет без обиняков, что просто не поедет с ними на сафари. Но возможно, у них произошел какой-то разговор, о котором Ноа не знал. А так как сейчас на плече у нее лежало ружье, значит, тот разговор, если он имел место, она явно проиграла.

«Ну почему она не проявила больше твердости?» — размышлял Ноа, удивляясь, как он сердит на нее и как разочарован в себе. Он знал, что в одиночку ей не выиграть эту битву. Черт побери, ну почему она не позволила ему помочь ей?

В итоге получилось то, что получилось. Момент был упущен.

Ноа вцепился в привод своей камеры и металлическую раму внедорожника, когда машина вильнула в сторону. Водитель резко вывернул руль, после того как Бейли вскинула ружье в их направлении. В это время на горизонте слева от них показалось стадо зебр. Мысль обрела для Ноа совершенно законченный смысл. В контексте его жизни все должно было случиться именно так.

— Подъезжайте к ним сбоку! — крикнул он водителю. Тот посмотрел на него как на умалишенного. Ноа быстро взглянул на Бейли. Она пыталась выбрать устойчивую позицию, которая позволила бы ей прицеливаться и одновременно сохранять равновесие. Ноа понял опасения водителя. — Хорошо, хорошо, — сказал он ему. — Тогда остановите машину.

Шофер, пожав плечами, сделал, как его просили. Ноа выбрался из машины и в следующую минуту побежал к «рэндж-роверу» Дента.

— Бейли, остановись! — закричал он.

Она круто повернулась на звук его голоса. Ружье по-прежнему оставалось у нее на плече. В группе охотников все попадали в грязь. Возможно, и несколько зебр сделали то же.

— Ты не должна этого делать! — крикнул Ноа. Дент нахмурился. Бейли сердито посмотрела на Ноа.

— Что ты хочешь, Ноа? — спросила она, опуская ружье. — Я совершенно… — Ствол ружья неожиданно зацепился за брезентовый тент, и в ту же секунду грянул выстрел. Бейли взвизгнула. Дент в тот же миг метнулся к ружью.

Все, включая Дента и Бейли, выпрямились. Ноа скользнул взглядом вдоль горизонта. Как оказалось, никто не пострадал. Ноа испустил вздох облегчения и покрыл оставшееся расстояние до «ровера».

— Ты не должна была этого делать, Бейли. — Ноа взглянул на Дента. — Она не будет стрелять, — добавил он, не обращая внимания на водителей и гидов.

Он не заметил их едва слышных вздохов облегчения. Он смотрел на Бейли, все еще пребывавшую в замешательстве, с пылающим лицом и сердито сверкающими глазами.

— Я нечаянно выстрелила, Ноа. У меня был свой план. — Бейли посмотрела на Дента. — Извините, Франклин. Я и мухи убить не могу, тем более кого-либо из тех прекрасных созданий. — Она снова взглянула на Ноа. — Я все продумала. Просто я не собиралась стрелять.

Ноа, стоя сбоку от машины, поднял глаза.

— А что бы ты стала делать, если бы он выстрелил в кого-нибудь?

Бейли уклонилась от ответа.

— Ну что конкретно? — настаивал Ноа.

— Что-нибудь придумала бы, — пробормотала она. — Ноа, мне не нужен опекун.

И опять он не обращал никакого внимания на иронические взгляды всей охотничьей команды, с нескрываемым интересом наблюдавшей за этой маленькой живой картиной. Похоже, он собирался выставить себя круглым дураком. Во всяком случае, сейчас он точно вел себя как дурак. Должно быть, поэтому его всерьез не беспокоило, кто за ним наблюдает.

— Да, ты права. Опекун тебе не нужен. Но тебе нужен кто-то, кто будет рядом с тобой, готовый помочь, когда тебе потребуется помощь.

— И ты подашь заявление о приеме на работу? — спросила Бейли. По скептическому выражению ее лица было ясно, что она думает о профпригодности претендента.

Все устремили взгляды к Ноа. Он подошел еще ближе и остановился менее чем в футе от нее.

— Я понимаю, у тебя есть причины не доверять мне. Но я помог бы тебе.

— Ты прав. У меня нет никаких оснований, тебе доверять. Лучше уж я сама о себе позабочусь. По крайней мере, если ошибусь, не придется ни в ком разочаровываться, кроме себя.

Ноа видел пренебрежение и оскорбленную гордость в ее глазах. Он почувствовал стеснение в груди.

— Бейли, я знаю, что больно ранил тебя, — сказал он. — Я не должен был так уходить. Если можно было бы вернуться назад и все изменить, я бы…

— Это не имеет значения, — перебила она. — Я знаю, ты глубоко сожалеешь, что не сумел сделать все правильно. Но ты уже приносил извинения, и я их приняла. Надеюсь, на этом все? А теперь иди.

— Идти?

Бейли открыла рот, но затем закрыла снова. Все следили за ними с восторженным вниманием. Ноа чувствовал, как эти взгляды просверливают ему спину.

— Однажды ты уже разбил мне сердце. Я не могу рисковать снова. Даже если бы я захотела, я не могу быть с тобой, Ноа.

Внутри у него все оборвалось, и в тот самый момент боль сдавила ему грудь.

— Не можешь рисковать, Бейли? Не можешь быть со мной? — Он должен был ужаснуться, говоря о подобных вещах. И он ужаснулся, но несколько другим образом, взбодренный для самой смелой авантюры в жизни. Он прислонился к борту внедорожника и посмотрел на Бейли. — Тогда я выскажусь как можно яснее. Возможно, мне потребовалось больше времени, чтобы понять, какая это адская боль в груди. Наверное, я должен был изыскивать любую возможность получить еще один шанс, чтобы поправить положение. Но как бы то ни было, я спрашиваю тебя сейчас. У меня есть этот шанс?

Бейли пристально смотрела на него бесконечно долгую секунду.

— Может быть. — Это прозвучало чуть громче хриплого шепота.

Боль немного отпустила.

— Знаешь, — сказал Ноа, иронически кривя губы, — я думал, что у нас с тобой нет ничего общего. Я имею в виду действительно значимые события. Но я был не прав. Мы оба торжественно отмечаем радостную сторону жизни. Ты — со своими сюжетами для «мыльных опер», которых у тебя выше крыши, а я в равной мере — с моими приключенческими фильмами, которых у меня хоть завались. Мы оба празднуем также эмоциональную сторону жизни. Я — с моими документальными фильмами, ты — со своим глубоко прочувствованным познанием человеческой души. На свете нет двух других людей, которые бы так подходили друг другу.

— За исключением одной вещи, — сказала Бейли. — Тебе недостает постоянства.

— Просто раньше у меня для этого не было стимула.

— Ноа…

— Бейли, я не люблю говорить «до свидания» — в этом я слаб. Как я упомянул раньше, я хотел бы вернуть назад то время и все изменить. Но я имел в виду такие изменения, после которых мне никогда не захотелось бы сказать тебе «до свидания». Прежде всего, я не настолько глуп, чтобы уходить от тебя. — Ноа протянул руки, приглашая Бейли к себе. Ему казалось, что прошло десять веков ожидания, пока она, наконец, наклонилась, чтобы позволить ему спустить ее на землю. И надо было случиться, что в последний момент мысок ее туристского ботинка зацепился за край сиденья. Все были в шоке, когда ее резко швырнуло вперед, и она замолотила руками в воздухе. Ноа пытался схватить ее за бедра и повалился на землю вместе с ней. Дело кончилось тем, что оба растянулись рядом с машиной.

Послышались громкий смех и гиканье, как только улеглась пыль. Бейли покраснела и засмеялась, однако не сделала никаких усилий, чтобы встать. Ноа отвел с ее лица упавшие волосы и тогда заметил что-то по-прежнему тревожное в ее глазах.

— Я не жду, что ты немедленно вернешь мне свое доверие, — тихо сказал он. — Я понимаю, что я этого не заслуживаю. Просто дай мне шанс, Бейли. Это все, о чем я прошу.

Она улыбнулась:

— Ты получил свой шанс.

И Ноа, наконец, осуществил то, что давно хотел сделать и о чем мечтал с того момента, как только Бейли приземлилась мягким местом в сточную канаву перед особняком Дента. Он поцеловал Бейли Мэдисон. Только на этот раз его поцелуй не обещал ничего легкомысленного. В этом поцелуе было обещание всей жизни.

Вся группа принялась аплодировать и свистеть, а потом, когда Ноа, наконец, поднял голову, мужчины подошли к ним и помогли встать. Ноа взял Бейли за руку, стараясь притянуть ее к себе как можно ближе. Потом повернулся к Денту, молчавшему все это время. Франклин Дент внимательно изучал их обоих и под конец широко улыбнулся.

— Хорошо сработано, Моррисси! — воскликнул он, хлопнув в ладоши. — Хорошо.

— Спасибо. Но я должен сказать вам, что она не будет никого убивать. Ни сегодня, ни в какой другой день. Бейли напряглась:

— Ноа…

Он стиснул ей руку.

— Это та часть договора, — сказал Ноа, — когда в действие вступает партнерство. — Он оглянулся на Дейта. — И если это может стать предметом торга, тогда я боюсь, что на этом наше партнерство заканчивается. Но позвольте мне сказать вам, что в таком случае вы сделаете большую ошибку. Нет никого, кто мог бы представить историю вашей жизни в фильме более квалифицированно, чем я. — Ноа притянул Бейли ближе. — И нет никого, кто сумел бы лучше переложить вашу жизнь на бумагу, чем Бейли. Но для этого ей незачем подвергаться подобным испытаниям, ей просто нужно больше узнать о вас. Поверьте мне, она прирожденный мастер повествования. А вам, черт возьми, есть что рассказать. Доверьтесь ей. — Ноа посмотрел на Бейли. — Я ей доверяю.

— Ах, Ноа…

Он улыбнулся и притянул Бейли еще ближе.

— Ну что? Как я пока себя веду?

— Просто замечательно. Ноа взглянул на Дента:

— Так что будем делать?

Дент спрыгнул с машины и подошел к ним.

— Я восхищен принципиальным мужчиной, — сказал он, встав перед ними. — Вы снискали сегодня мое уважение, Моррисси. — Затем он посмотрел на Бейли. — И примите мои безграничные и глубочайшие извинения, если я переусердствовал в своем энтузиазме ввести вас в мой мир. Этим я поставил вас в сложное положение. Вы были вынуждены иметь дело с двумя равно трудными альтернативами. — Дент простер к ним руки, хватая за одну каждого из них. Прежняя ухмылка снова вернулась к нему. — Я думаю, вместе мы составим великолепную команду.

— Да. Я тоже так думаю.

Бейли толкнула Ноа плечом и пожала Денту руку.


notes


Примечания


1


Роковая женщина (фр.).


2


Успешный британский предприниматель, основатель «Виргин групп лимитсд» и ряда крупных компаний.