Возьми меня замуж
Долли Нейл


Шерилин вышла замуж, когда ей едва исполнилось восемнадцать. Ее муж Джон был наполовину ирландцем и страстно мечтал побывать на земле своих предков. Однако свадебное путешествие молодоженов в Ирландию закончилось трагически: Джон погиб, сорвавшись со скалы в море. Два месяца Шер оплакивала мужа, а затем вернулась в Нью-Йорк и с головой погрузилась в работу.

Спустя долгие восемь лет ей пришлось по служебным делам вновь приехать в Ирландию. Но Шерилин не могла даже предположить, чем обернется для нее эта поездка…


Долли Нейл

Возьми меня замуж


Пролог


Устроившись поудобнее в кресле и прильнув к иллюминатору, Шерилин Гэндон старалась не пропустить момента, когда авиалайнер, следующий маршрутом Рим — Нью-Йорк, будет пролетать над Сардинией. Три недели пробыла Шерил на этом сказочном острове, собирая материал для путеводителя, который ей заказало нью-йоркское агентство Информтур.

Три недели в раю, подумала она. Да, иногда ее профессия, порой суматошная и нервная, дарит вот такие приятные сюрпризы. Она, конечно, была огорчена, что на время расстается с сыном и не может взять его с собой. Но что делать! Работа есть работа. Нужно, подумала она, поблагодарить литературного агента Майкла Броуди, который добыл для нее такой замечательный контракт.

Шерил огляделась в салоне. Посмотрела, кто ее соседи, и опять уставилась в иллюминатор.

А вот и Сардиния.

Действительно, отсюда с высоты она напоминала след сандалии. Молодая писательница припомнила одну из легенд, которую услышала от гостеприимных сардов, как сами себя называли местные жители.

Создавая землю, — рассказывали они, — Бог уже заканчивал творить, когда обнаружил, что осталась еще горсть почвы, перемешанной с камнями. Подумал-подумал, что с ней делать, да и бросил в Средиземное море. А затем наступил на горку. Так и остался этот отпечаток сандалии Бога в лазурном море, к западу от Апеннинского полуострова.

Шерил перебирала в памяти собранную информацию, прикидывая, что она возьмет для путеводителя, от чего откажется.

Пожалуй, начнет она с легенды, размышляла Шерил, и непременно поместит фото острова с высоты птичьего полета. Не забудет, конечно, фото двух знаменитых олив, одной из которых 600 лет, а другой — 300.

Обратившись к воспоминаниям и не только об острове, молодая женщина расслабилась, веки ее опустились, и незаметно для себя она заснула.

Под ровный гул моторов самолета ей снилось другое, суровое и холодное северное море, из которого вдруг поднялась земля с утесом и красивым замком. Шерил ощутила себя стоящей на краю обрыва. Внизу бушевали волны. Нагоняя адский ужас, громко и пронзительно завывал ветер. Несмотря на шум разгулявшейся стихии, она расслышала звук приближающихся шагов.

Сквозь невесть откуда появившийся туман она неожиданно увидела некое необычное создание. Это был легендарный бог-бык, которому поклонялись древние народы Ирландии. Он был огромен, античного телосложения, с красивой, породистой головой и яростным взглядом. Руки и плечи божества покрывал черный блестящий плащ с какими-то, видимо магическими, узорами.

Рука приблизившегося к Шерилин бога-быка вдруг взметнулась высоко вверх и нависла над ней. Она увидела что-то сверкающее под лунным светом. Это был огромный ритуальный нож, с которого капала кровь.

От ужаса Шерил онемела и не могла пошевелиться. Как бы со стороны пришло осознание, что ее, обнаженную, за руки и за ноги привязали к жертвенному камню. Казалось, что смерть неизбежна, но божество вдруг беззвучно растворилось в тумане, а вместо него к Шерил медленной походкой приближается кто-то очень знакомый. Это был Стивен О'Лир, человек, чьи предки всегда правили землей на которой он жил. Он знал к кому идет, и поэтому не спешил. Стивен был обнажен и подходил все ближе, но она уже не хотела кричать. Она жаждала до него дотянуться.

Вдруг Шерил почувствовала сильную тряску. Открыв глаза, она увидела склонившуюся к ней стюардессу.

— Мадам, пристегните, пожалуйста, ремни. Самолет подлетает к Кейптауну. Там у нас промежуточная посадка. Вы можете отдохнуть сорок минут, а затем мы без посадки летим до Штатов.


Весь путь от окраины Южной Африки до Нью-Йорка Шерилин время от времени обращалась к приснившемуся ей. Что означает этот сон? Ей вспомнились дни, проведенные много лет назад в Ирландии, все случившееся с ней там, а главное, Стивен О'Лир.

Было нечто языческое и необузданное и в нем самом, и в стране, в которой он жил. Прошло восемь лет, а она, как видно, не смогла забыть его. Вот и сегодня, после того как увидела его во сне, почувствовала непреодолимое желание заглянуть в его глаза, прикоснуться к нему.


1


День был ненастный. Ветер завывал с такой яростью, что напоминал отчаянные, леденящие душу вопли. Шерил было тревожно несмотря на ветер, изморось и грозное серое небо, она решила прогуляться вдоль скал. И вовсе не потому, что была склонна к меланхолии, как об этом говорил ей Стивен. Так она ощущала себя ближе к Джону.

Это был один из тех дней, когда ей казалось, что за ней следят. Такое случалось довольно часто.

Обогнув коттедж, она поднялась к самой высокой точке, где вздыбился к небу неприступный голый утес. Далеко-далеко внизу волны с грохотом разбивались о скалы, называвшиеся «Хвостом дракона». Шерил глянула вниз. Сильный порывистый ветер подталкивал к краю, бешено играл ее длинными золотистыми волосами. Здесь она чувствовала себя ближе к стихии и Джону. Ей вспомнился тот первый день, проведенный ими вместе, полный смеха и шуток. Ее единственный день с ним… когда она стала его женой. Его нарочитый ирландский акцент, его многозначительные намеки на таинственных гномов, якобы предвещающих смерть богов, более старых, чем само время.

И снова пришло ощущение, что за ней следят. Она обернулась и посмотрела назад. Справа и слева от коттеджа виднелся лес, буйный и загадочный. У него словно были глаза. Они, казалось, притягивали и звали ее.

Эмма Лоуч погибла где-то здесь, подумала она. Как и Джон…

Он не сорвался с высоты, как убеждали ее. Она знала, что он был опытен и осторожен. Умирая на ее руках, с трудом выдавил одно-единственное слово — «кэйра».

Ветер задул еще яростнее, застонал, как духи, предвещающие своими мрачными воплями приближение смерти. Шерил судорожно сглотнула и схватилась за висевший на груди кельтский крест. Последний подарок мужа.

Постояв еще немного над бушующей стихией, она устало поплелась назад к коттеджу. Скоро должен прийти Стивен. Он пригласил ее на обед и даже не удосужился выслушать ответ. Он же О'Лир! Он не ждет, пока ему ответят «да» или «нет». Он сказал, следовательно, любой и каждый должен исполнить его желание.

Стивена называют еще «Королем пяти холмов», потому что он потомок клана, правившего в здешних местах чуть ли не с дохристианских времен. Его воспитали в вере в его особую значимость, и никто, похоже, еще не напомнил ему, что он живет в двадцатом веке. Да и в ближайшем будущем вряд ли кто скажет ему об этом, размышляла она. Жители деревни просто преклоняются перед ним.

Суеверные глупцы, раздраженно подумала она, но тут же почувствовала раскаяние. Ведь Стивен взял на себя все хлопоты в ту ночь, когда погиб Джон, и проявил себя удивительно добрым по отношению к ней, даже если его доброта и была окрашена почти невыносимым высокомерием.

Стивен О'Лир! Его власть здесь была непререкаемой, а сам он и в самом деле походил на античного бога. Огромного роста, крепкий, как здешние скалы, с суровым обветренным лицом и ясными голубыми глазами. Спустившийся на землю небожитель. Эта мысль позабавила Шерил, напомнив легенду, которую как-то поведал Джон. Это было предание о друидах, когда-то живших здесь и веривших в могучего бога-быка по имени Гала. Он дарил им обильные урожаи, требуя взамен лишь одного — жертвоприношения. Шер невольно поежилась.

Стив хочет, чтобы она уехала. Он снова будет настаивать, а она просто не может этого сделать, потому что Джон похоронен в земле Раткил. Прошло два месяца со дня смерти. И она все еще не может поверить в это, как же она уедет… Неужели Стивен не видит и не понимает ее горя?

Прибавив шаг, она вернулась в коттедж. Открытая дверь насторожила ее. Шерил могла бы поклясться, что уходя заперла ее.

Первым делом она схватила щетку: не бог весть какое оружие, но все же… Осмотрела гостиную, спальню, кухню. Ничего подозрительного. Немного успокоившись, она поставила на плиту чайник. Озноб все еще бил ее. Включила подогреватель в ванной комнате, наполнила ванну горячей водой с пенным шампунем. Заварила чай и взяла его с собой.

Допив чай, она блаженно расслабилась. Впервые после гибели мужа она почему-то не чувствовала боли, а лишь ощущала упоительную сонливость, тепло и поддразнивающие ее плоть пузырьки воды. Ей был слышен ветер за стенами коттеджа, но это был вовсе не вой, а наоборот, что-то умиротворяющее.

Она чувствовала себя просто чудесно.

— Действительно чудесно, — произнесла она вслух. И рассмеялась. Пьяная. Вот в чем дело. Ее ощущение было сродни опьянению. Или воздействию одного из удивительных снадобий доктора Бакса, которыми он отпаивал ее после смерти Джона, чтобы облегчить ее боль и снять напряжение.

Но нет, это что-то другое. Ее мысли путала неудержимая сонливость. Но она вовсе не желала засыпать. Она хотела и дальше чувствовать щекотание кожи пузырьками пены, восхитительное — нежное и эротическое — прикосновение воды к телу. Каждой клеточкой своего тела она ощущала наслаждение и улыбалась.

Вдруг Шер услышала свое имя, словно кто-то звал ее издалека. Она хотела откликнуться, но было лень. Ее веки стали такими тяжелыми.

— Шер! — она услышала, как ее позвали снова, настойчиво и уже ближе.

С усилием она открыла глаза. В дверях стоял Стивен в толстом шерстяном пальто, под которым она увидела черный костюм, великолепно сочетающийся с его темными волосами и голубыми глазами.

Он хмуро смотрел на нее. И чего он все время хмурится? Она же не маленький ребенок, к которому он приставлен воспитателем…

— Шерил, что это с тобой? Я звал и звал тебя и в конце концов вынужден был сломать эту проклятую входную дверь.

Она не ответила. И чуть не рассмеялась, настолько разгневанным и раздраженным он выглядел. Его бронзовое лицо напоминало грозовую тучу.

Скинув с себя пальто, он приблизился к ней, опустился на колени рядом с ванной, положил руки на ее плечи и сильно встряхнул.

— Дорогая, ты что, напилась?

— Не говори глупостей.

— Тогда что с тобой?

Ее позабавило, что он так встревожен. Однако, глядя на него, она почувствовала, как внутри нее разгорается огонь. У нее перехватило дыхание, когда она заглянула ему в глаза, вгляделась в его твердо очерченный рот.

Она дотронулась мокрыми пальцами до его щеки и почувствовала грубоватую бархатистость его кожи.

— Стив… — прошептала она и чуть было не соскользнула в ванну, потеряв опору, но удержалась и расхохоталась.

— Сейчас я тебя вытащу отсюда, — пробормотал он. — Только не утони! — Вернулся он через секунду, но уже без пальто, пиджака и рубашки. Потом наклонился и извлек ее из воды.

Она почувствовала, как жесткие волосы на его груди укололи ее, как напряглись его мускулы, пока он ее нес. Она откинула голову и улыбнулась:

— Стивен…

— Шер, ты, должно быть, пьяна.

— Вовсе нет!

Он положил ее на постель и попытался выпрямиться, но не смог, потому что ее длинные волосы обвились вокруг его рук, и она поморщилась от боли. Он склонился ниже, пытаясь их распутать.

— Стив, — вскрикнула она, и они встретились глазами. — Пожалуйста, Стив…

Ее губы дрожали, ее руки обняли его и притянули к обнаженной груди.

— Дорогая, — пробормотал он. — Проклятье, я же не святой! И не каменный. Так что не будем. Ты меня возненавидишь за это…

— Возненавижу тебя? — Она была уже не Шерилин, а некая другая женщина, которая может дразнить мужчину и делать с ним все, что пожелает. Шер осталась лишь туманной фигурой, принадлежащей другому миру. — Возненавижу тебя? Как я смогла бы ненавидеть «Короля пяти холмов», самого О'Лира, великого О'Лира? Ах, Стивен! Знаешь, как это комично на взгляд американки? То, как ты считаешь себя обязанным покровительствовать бедной девушке только потому, что у нее случилось несчастье на территории твоего королевства! — она расхохоталась.

Он нахмурился. Она явно его разгневала, но ей было наплевать. Он высвободился из ее объятий, решительно отведя ее руки, и сказал:

— Я приготовлю чай.

Он вышел, но молодой женщине и на это было наплевать. Она могла говорить что угодно, делать что угодно. Она чувствовала себя всемогущей. Это замечательно: здешний ветер стал частью ее, и она обрела его силу. Надвигалась буря, и она тоже станет ее частью.

— Вот, девочка, выпей это.

Он приподнял ее за плечи и стал поить чаем. Пробуя, не горячо ли, сам отхлебнул несколько глотков.

Она опять ощущала его. Ее лицо касалось его груди. Он был разгорячен и напряжен — живая сталь, трепещущая и клокочущая. Разумеется, поскольку она была голой и он был с ней, она не могла быть просто американкой Шер. Она была ветром, землей, неудержимым огнем этой полной мистических сил страны.

Она слышала, как он бормочет что-то невнятное, и почувствовала, как он дрожит. Она дразняще провела по его груди языком.

— Шер, не надо. Дорогая…

Его голос судорожно прервался, и она услышала звук разбившейся чашки. Она обвила руками его шею, запустила пальцы в его волосы, притянула его к себе и поцеловала в губы. Он тихо застонал и приник к ней. Как замечательно было в его объятиях! Его рот накрыл ее губы. Ощущение было таким острым и приятным, что она чуть не заплакала. Его руки скользнули по ее груди, и она замерла и изогнулась, когда его большой палец погладил ее сосок, задохнулась, когда его рот осыпал горячими легкими поцелуями ее шею, потом обжег губами ее груди. Его рука скользнула к ее бедрам, животу, спустилась еще ниже…

Ей казалось, что места, к которым он прикасался, просто плавились. Он знал, где она ждала его прикосновений, и каждое из них было дерзновенным и уверенным. Она выкрикивала его имя, извивалась от всепожирающего желания. Покрывая его плечи поцелуями, она продолжала слышать, как за стенами неистовствует ветер, пробуждая в ней еще большую страсть.

Я ветер, думала она, а он — огонь, опаляющий и воспламеняющий меня. Он был сама мощь и напор. Как здешние скалы и ветер. Никогда еще она не испытывала такого любовного экстаза. Потом пришло сладкое изнеможение, притушившее волшебство, и она медленно погрузилась в глубокий сон.

Ей снился все тот же навязчивый кошмар. В мозгу вспыхивали фразы, произносимые голосом Джона.

«Явился жрец… Ему предназначалась дева… На следующий год она будет принесена в жертву. Когда соберут урожай, ей перережут глотку… знаешь, кровь…»

Он смеялся и поддразнивал ее. Джон, большой знаток древнеирландской истории. Но сейчас он не смеется.

Она видит мужа на скале. Его глаза открыты, они обвиняют, и его голос четко произносит лишь одно слово «кэйра».

Требовательно он шагает к ней. Потом внезапно оказывается, что это вовсе не Джон, а Стив. Мускулистый и холеный. Обнаженный. Крадущийся ей вслед. Она хочет бежать. Она в ужасе. Он уже вовсе не обнажен, а облачен в черную мантию и надевает сейчас маску. Маску рогатого быка…

Шерил проснулась с чудовищной головной болью, охваченная смятением. Она что-то помнила, но память ее была затуманена. Да, сначала она была в ванне, потом на руках Стива, когда он нес ее, затем…

Она судорожно глотнула, открыла глаза, увидела его темную голову на подушке. Лежа рядом, он все еще обнимал ее. Голый, мускулистый, он растянулся на ее постели и беззаботно спал.

Шер едва подавила крик. Что она наделала? Она что-то припоминала, но верить в это ей не хотелось.

Борясь с истерикой, она тихонько из-под руки Стивена оглядела комнату в поисках одежды. Она не стала одеваться здесь, а спустилась вниз и натянула на себя джинсы и свитер. Еще никогда в своей жизни она не испытывала такого стыда. Джон умер, а она предала его!

У нее вырвался стон. Она сжала в руке кельтский крест — ее талисман. Талисман Джона!

Будь проклята эта страна, где она стала предательницей, а он нашел свою смерть. Все утверждали, что это был несчастный случай, но ведь когда она склонилась над ним, он зачем-то прошептал загадочное слово, прежде чем умер. В ту же ночь была убита и та бедняжка… Здесь были сплошные тайны и прошлое, полное легенд. И здесь ей снились кошмарные сны! О рогатом боге-быке, о жрецах и кровавых жертвоприношениях на скалах.

И Стивен. Его запах еще сохраняло ее тело. Она переспала с ним в то время, как Джон… О боже! Ей надо немедленно уехать.

Шерил поспешила к шкафу в передней, где хранила теплые вещи. Она с трудом втиснулась в сапоги, плача и ругаясь, но в конце концов обулась. Накинув пальто, она схватила сумочку и ключи от взятой напрокат машины. Не желая, чтобы кто-либо разыскивал ее, наспех нацарапала записку: «Стивен, как ты и предлагал, я уезжаю домой и хочу забыть это место».

В дверях она даже не оглянулась. Вон из Ирландии! И подальше от этого Стивена О'Лира!


2


В то августовское утро Шерил сразу же следовало понять, что обстоятельства вступили в заговор против нее.

Она потягивала кофе в своей квартире в восточной части Парк-авеню, наблюдая в окно за играющими детьми. Она глядела на них довольно долго, не видя их на самом деле. Наконец она вернулась за кухонный стол и снова взялась за газету.

Нечасто в светской хронике «Нью-Йорк таймс» писали об ирландцах, а в этом выпуске было кое-что о нем, даже с фотографией. Седина слегка посеребрила его виски, во всем же остальном Стивен О'Лир выглядел точно так же, как и почти восемь долгих лет назад.

То, что произошло тогда между ними, не забывалось, хотя и потеряло остроту. Когда же она давала себе волю, возникало странное ощущение замешательства и потери. Ну… не совсем так. Похоже, ее сердце просто сбивалось с ритма при воспоминании о Стиве. Ничего особенного, разумеется.

Прошло восемь лет. Но как бы то ни было, ей все еще помнился тот трепет и та боль. Каким бы закоренелым холостяком ни слыл О'Лир, одно это не обеспечило бы ему публикацию в «Таймсе», Судя по заметке, он был помолвлен с Мартой Стоун, наследницей миллиардера, собственника одной из компаний, производящих одноразовые салфетки.

Хотя какое, в сущности говоря, ей до этого дело!

Шер сложила газету. Задумчиво погладила маленький крестик, который все еще носила на шее.

Она уставилась на свою личную доску объявлений над столом. К ней были пришпилены несколько газетных вырезок, список покупок, которые необходимо сделать, и другие пустяки. Она сняла один из листков и под ним неожиданно обнаружила другой, давно пожелтевший. С одним-единственным словом «кэйра».

Она задумчиво пожала плечами. У нее был знакомый преподаватель-ирландец, родным языком которого был гэльский, но когда она его спросила, он сказал, что не знает такого слова.

Шерил вернула листок на место, снова подошла к окну, держа в руках чашку с кофе.

Внизу играл Крис. Все мальчишки, похоже, носили одинаковые вытертые голубые джинсы, но его она сразу могла узнать среди них. Его светлые волосы сверкали как золото в солнечных лучах. В семье рассказывали, что волосы Шер в детстве были точно такими же и только потом приобрели рыжеватый оттенок.

Она гордилась своим сыном. Он был красивым мальчишкой. Окружающие находили его глаза зеленовато-бежевыми, как у тигра. Они были действительно уникального, чуть ли не золотистого, под стать волосам цвета. Когда он улыбался, на его щеках появлялись глубокие ямочки.

Когда подрастет, полагала она, вполне может стать сердцеедом. Люди — учителя, соседи, другие дети — легко поддавались его обаянию.

Ее мысли прервал телефонный звонок, но, когда она подняла трубку, услышала только гудки.

Расстроенная, Шерил поискала глазами сигареты. Она пыталась бросить курить, но несостоявшийся телефонный разговор вызвал у нее раздражение. С отвращением к себе, к сигаретному дыму, она чиркнула зажигалкой.

Шерилин начала курить не в старших классах школы, как большинство ее подружек. Она пристрастилась к этому лишь после возвращения из Ирландии.

Возможно, из-за снов, от которых так и не смогла избавиться. Вежливый психиатр с Парк-авеню заверял ее, что сны вполне естественны: она же потеряла мужа, осталась одна в чужой стране, к тому же в весьма юном возрасте. Со временем они оставят ее, обнадеживал он.

Может быть, она невнятно ему объяснила ситуацию? Ее родители уплатили психиатру кучу денег, а она так и не смогла рассказать ему всю правду, да и никогда не призналась бы в том, что случилось с ней и Стивеном всего лишь через два месяца после смерти ее мужа. Утаила она и про ту часть своих снов, в которых Джон превращался в Стивена, надевавшего странную маску рогатого бога-быка.

Шерил вздрогнула, когда снова пронзительно зазвонил телефон. Она быстро схватила трубку:

— Алло?

— Привет, моя дорогая! Это твой замечательный трудяга-агент.

— Майкл? У тебя новости? — в ее вопросе была надежда.

— Как насчет ланча?

— Майкл, — спросила она нетерпеливо. — Только скажи «да» или «нет»?

— Не все так просто, дорогая. Так позавтракаем?

Она вздохнула.

— Только с Крисом. В школе еще не начались занятия.

— Ты знаешь, дорогая, как я люблю твоего мальчика, но попытайся найти для него няньку на пару часов. Разговор будет серьезным, учти. Встретимся в итальянском ресторане на Мэдисон. Угощение за счет агентства!

— Я тебе перезвоню, Майкл.

Положив трубку, Шер поколебалась немного, потом позвонила соседке по площадке. Она часто присматривала за ее сыном, так что не откажется приготовить лишний сандвич и для ее сынишки.

Договорившись с ней, Шерил распахнула окно и позвала Криса. Он взглянул на нее, прикрыв ладошками глаза.

— Я должна позавтракать с Майклом, — крикнула она. — Веди себя хорошо, ладно?

Он кивнул, развел руками и вернулся к своему серьезному делу — игре в мяч.

Шерил позвонила Майклу, переоделась в вязаный костюм и заперла квартиру. Поцеловав сына в голову и помахав другим мальчишкам, она направилась было на улицу, но Крис окликнул ее.

— В чем дело, сынок?

Мальчик потупился.

— Ну же, Крис? — подбодрила Шерил сына.

Держа руки в карманах и шаркая ногами, он наконец поднял на нее глаза.

— Ты ведь не уедешь опять, ма?

У нее дрогнуло сердце. В мае прошлого года она согласилась составить путеводитель по Индонезии для бизнесменов. Крис еще учился в школе, и она вынуждена была оставить его на попечение бабушки. Совсем недавно была Сардиния.

Будучи единственным и весьма чувствительным ребенком, он сильно тосковал из-за ее отъезда.

— Нет, — мягко, но твердо ответила она. — Я тебя не оставлю, любимый, обещаю.

Он улыбнулся и побежал к своим друзьям.

Денек выдался погожий, и Шерилин даже не заметила, как отшагала путь до ресторана, опоздав лишь на несколько минут. Майкл ждал ее за одним из столиков, накрытых скатертями в клеточку.

Она извинилась, дала ему поцеловать себя в щеку и тут же спросила:

— Так ты договорился или нет?

— Белое вино или красное?

— Майкл!

— Белое или красное?

— Белое.

Майкл подозвал официанта и заказал бутылку белого вина.

Шер закипела, пока официант разливал вино.

— Послушай, мы что-то отмечаем?

— Это зависит от тебя, милая.

Майкл стал литературным агентом Шерилин Гэндон четыре года назад. В то время у нее за душой не было ничего, кроме диплома и отчаянного желания добиться в Нью-Йорке успеха. Майкл был младшим партнером одного известного агентства и, будучи сам молодым, нашел что-то обещающее в литературных пробах Шер. Она не разбогатела, но все же смогла добиться определенного успеха в своей области — в написании путеводителей.

— Что ты имеешь в виду? — резко спросила она.

— «Кристин и сыновья» отвергли твою идею путеводителя по Нью-Йорку, Шер.

Она опустила глаза, стараясь не показать своего разочарования. «Кристин и сыновья» — новое издательство книг в твердой обложке. Оно проявляло интерес к работам Шерилин, и она надеялась, что сможет проработать год в городе, не покидая Кристофера.

Нуждалась она и в авансе.

— Почему ты начал с этого, Майк? — спросила она, доставая из сумочки сигареты.

Майкл чиркнул зажигалкой;

— Да потому, что они все же хотят заказать тебе книгу.

Шерил затянулась, с подозрением глядя на него:

— О чем?

— Об Ирландии.

— Ирландии?

Ее смятение было настолько очевидным, что Майкл отреагировал с неодобрением:

— Дорогая, я знаю, что твой муж умер в Ирландии, но, боже мой, это же случилось целых восемь лет назад! К тому же, Шер, ты не можешь отказаться от такого предложения. Это просто глупо.

Она рассеянно стряхнула пепел и спросила напряженным голосом:

— А как быть с Крисом?

— Если на то пошло, его можно взять с собой.

— А школа?

— Нагонит, если, вернувшись, наймешь репетитора.

Шерил помолчала. Подошел официант. Майкл что-то предложил, но она отмахнулась, не обратив внимания на то, что он заказывает.

— Так как? — поинтересовался он, когда официант удалился.

— Даже не знаю, дорогой.

— Что значит «не знаю»? Многие журналисты и писатели продали бы душу за такую возможность. В издательском деле упустишь момент, и пиши пропало!

— Мне это хорошо известно. Не дави.

— Послушай, Шер, если уж откровенно, я почти убежден, что они сваляли дурака, предложив такой большой аванс за подобную книгу, но они взяли нового редактора — одну из этих фанатичных американок ирландского происхождения. На нее произвела впечатление твоя дипломная работа. Она хочет получить от тебя не просто описание страны, но и изложение ее древней истории, легенд, старых обычаев и прочего. Ты хоть поговори с ней.

Шерил кивнула. Официант поставил перед ней тарелку. Шер, автоматически приступив к еде, только тут сообразила, что Майк заказал кальмары, а она терпеть не могла блюда из головоногих.

Отложив вилку, она принялась теребить булочку. Майкл продолжал что-то говорить, а она — кивать.

В конце концов их тарелки убрали, и они заказали кофе. Майкл достал ручку и начал что-то писать, соблазняя ее цифрами на салфетке. Суммы для нее и впрямь были астрономическими.

— Дорогая, — он наклонился к ней над столом. — Шерил, тебе вовсе не обязательно и близко подъезжать к городу, где умер твой муж.

— Знаю, — прошептала она.

Он пристально посмотрел на нее, и она покраснела и опустила ресницы. Он протянул руку через стол и успокаивающе сжал ее пальцы.

— Расскажи мне.

— Что? — удивленно спросила она.

— Ладно, начну с того, что сам знаю. Ты окончила среднюю школу и вышла замуж за Джона Гэндона — молодого магистра литературы из Филадельфийского университета. На медовый месяц вы поехали в Ирландию, и он умер в день вашего приезда. Упал с утеса. Трагично? Согласен! Но из-за этого нельзя ненавидеть целую страну.

— Я вовсе не ненавижу Ирландию, я люблю ее.

— Но тогда…

Она пожала плечами.

— Шер! Расскажи же мне, что случилось на самом деле. Почему ты так долго оставалась там? Что тебя так задержало?

— Я… не знаю.

Она лгала. Нужно было придумать какое-то объяснение, если не можешь сказать ему правду. Она вздохнула.

— Джон Гэндон вырос в американском детском доме, — заговорила она, нервно прикурив от сигареты. — Но у него сохранилось свидетельство о рождении, и он знал, что родился в Ирландии, и хотел вернуться туда. — Она улыбнулась, припоминая первые радостные часы своего замужества. — Он всю дорогу рассказывал мне о гномах, привидениях и друидах. — Ее улыбка стала жалкой, голос сник, и она вдруг с отчаянием взглянула на Майкла, словно он мог чем-то помочь ей. — Джон изучил все древние рукописи на гэльском языке. Помню, когда мы добрались до места, где могли жить в коттедже, он все подшучивал и дразнил меня. В шутку, конечно, он пугал меня преданиями о дохристианских временах, когда люди в тех краях поклонялись богу плодородия. Его звали Гала или Гал и представляли в виде мужчины с бычьей головой. Джон рассказывал мне, что каждый год в жертву Галу приносили девственницу и…

— Приносили в жертву?

Шерил слегка покраснела, с грустью припоминая искрящиеся глаза мужа, описывавшего ритуал.

— Не сразу. Понимаешь, они собирались накануне Дня всех святых, и высший жрец овладевал девственницей.

— Ага! И она уже не была девственницей.

— Это не смешно, Майкл.

— Мой бог, Шер! Речь ведь о том, что происходило несколько веков назад!

— Девице полагалось принести сына, который стал бы новым богом. А потом ее приносили в жертву.

— Но при чем тут Джон? Ты говорила, что он упал с утеса.

— Верно. — Шерил затушила сигарету и взяла рюмку с вином. — Понимаешь, в ту же ночь, когда он погиб, была убита девушка — Эмма Лоуч, родившая сына вне брака.

— И ты считаешь, что обе смерти были связаны между собой?

— Да. Нет. Боже мой, я не знаю! Я так и не поняла, что случилось. Люди были так добры ко мне, но вели себя очень странно. Все они пришли на похороны Джона. Даже мать убитой девушки. И она, не переставая, бормотала что-то о том, что они оба принадлежат к стране смерти. Не знаю. Может, я была в то время слишком молода и впечатлительна. Мои родители тогда находились в Европе, и мне не удалось их найти. Я вынуждена была доверить все похоронные хлопоты Стивену О'Лиру, что тоже странно, ибо я впервые встретила его в ту ночь, когда бродила в поисках…

— Стивен О'Лир? Тот самый? Ты знаешь его?

Шер нахмурилась:

— Что значит тот самый?

— Архитектор! — нетерпеливо бросил Майкл.

— Ну да, архитектор.

— Тот, что женится на наследнице миллиардов Марте Стоун?

— Да.

— Ты знаешь его?! — воскликнул восторженно Майкл.

— Ну, знала, — смущенно ответила Шерилин. — Он что, такая знаменитость?

— Еще какая! Он был здесь года три назад. О боже, ты ведь могла познакомить нас! Точно! Я читал, что он родился в маленькой деревушке! Что он наследный лорд или что-то в этом духе.

— Да, что лорд, то лорд, — не без горечи откликнулась молодая женщина. У ее собеседника брови поползли на лоб. — Словно возвращаешься на сотни лет назад, Майкл, — тихо продолжала она. — Для местных жителей он — все. Они исполняют каждое его желание. В ту ночь Джон был дома в гостиной и вдруг исчез. Думаю, он что-то увидел и услышал. И сразу выбежал. Даже не надел пальто. Когда я вернулась с кухни, то не нашла его. Я бросилась его искать, звала, кричала, а когда поднялась к утесу, наткнулась на мужчину… Это был Стивен О'Лир. Помню, из долины доносились звуки музыки, виднелись горевшие там костры, а Стивен стоял и, как мне кажется, смотрел и слушал. Я чувствовала себя одинокой, потерянной, перепуганной, и он предложил мне вместе искать моего мужа и был со мной, когда мы нашли его далеко внизу, под скалами.

— И что?

— Умирая, он сказал только одно слово: «кэйра».

— «Кэйра»? — как эхо, беззаботно повторил Майкл. — Что это значит?

— Не знаю. Это не на гэльском, и я до сих пор так и не узнала значения этого слова. А тогда и вовсе ничего не соображала. — Она выпрямилась на стуле и добавила сухо: — Я потеряла сознание. В себя я пришла только в замке Стивена О'Лира.

— Ты была в замке? — восторженно сказал Майкл.

Шерилин искоса на него глянула. Ничто из сказанного ею не произвело на него такого впечатления, как замок.

— Да, была. Он принес меня туда — что еще было ему делать с лишившейся чувств женщиной. Он вызвал констебля, а его экономка ухаживала за мной. Он же организовал потом похороны. Больше рассказывать нечего.

— Но ты ведь еще осталась там, не так ли?

— Ну да, на какое-то время. Я прожила в нашем коттедже около двух месяцев.

— И?

— И ничего. Я отдала долг Джону, его памяти, потом вернулась домой, начала писать. Потом переехала в Нью-Йорк. Начала новую жизнь. А дальше ты все знаешь сам.

— Ага! — Майкл погрозил ей пальцем.

— Что ага?

— А то, что нет причин не ехать в страну из-за того, что случилось восемь лет назад. Тебе, может, даже полезно съездить туда. Тебе уже двадцать шесть, а не восемнадцать. И ты не наивна и не впечатлительна. Если снова попадешь в эти края, наверно, только посмеешься над тамошними предрассудками и тогдашними своими страхами. В конце концов, и могилу мужа тоже стоит навестить. И еще раз поблагодаришь за участие этого О'Лира.

Она усмехнулась. Это уж и вовсе ни к чему.

— Так поедешь? Или как?

— Я это сделаю, если смогу взять с собой Кристофера.

— Чудесно! — Майкл сделал знак принести счет. Пока он предъявлял кредитную карточку, Шерил взглянула на свои каракули на салфетке. «Кэйра».

Дрожь пробежала по ее спине.

Что это означает? Вероятно, ничего особенного. Возможно, Джон был уже просто не в состоянии сказать что-либо вразумительное. И хватит об этом. Хватит! — приказала себе Шер.

Майкл встал, отодвинул ее стул и протянул какую-то визитную карточку:

— Позвони редактору сегодня же. Ее зовут Мэри Рассел.

— Прекрасная ирландская фамилия.

— Как и Шерилин Гэндон, — улыбаясь, напомнил ей Майкл.

Она усмехнулась в ответ.

— Я, конечно, позвоню, но не могу понять, почему она считает именно меня подходящим автором. Если ей нужно исследование ирландского фольклора, так он весь на гэльском языке, а я в нем ни бум-бум. А вот Джон знал его хорошо.

— Уверен, ты справишься. Мэри хочет нечто с личностной окраской. Учти, тебе придется выехать уже через месяц. Предельный срок представления рукописи — май или июнь. Это не так много, как кажется. Ну, что я могу сообщить, что мы договорились?

— Да, разумеется, — ответила она не очень весело.


Солнце светило ярко, почти насмешливо. В Нью-Йорке почти никогда не бывает яркого солнца. Понятное дело. Она собирается уехать, и вот, пожалуйста, — солнце.

Шер вовсе не была уверена, что хочет вернуться в Ирландию, но знала, что ей придется это сделать. Прошлое постоянно было с нею, притягивало, хотя она себе в этом не решалась признаться. Но вот уж кто будет совершенно счастлив — так это сын. Долгие каникулы вдвоем с матерью, да еще в Ирландии — отличный подарок для него.

Она созвонилась с Мэри Рассел на следующий день и вздохнула с облегчением. Во-первых, Мэри была очень любезна. Во-вторых, она видела книгу не простым путеводителем по достопримечательным местам. Она ориентировалась на более взыскательного читателя. И предложила Шерил, чтобы ее рукопись сочетала взгляд на современную Ирландию и экскурс в прошлое, которое объясняет ее настоящее. Словом, не описание, а скорее понимание этой страны.

Шер поразилась, узнав, что в дополнение к внушительному авансу она получит изрядную сумму на расходы, предназначенные на исследования, которые понадобятся, а весной к ней присоединится и фотограф. Это превзошло все ее ожидания.

Ей пришлось позвонить родителям в Бостон, известить их о своих планах. Мать больше всего беспокоило, что дочери придется вернуться туда, где она пережила такую ужасную трагедию. Но она как могла, успокоила ее, да и себя заодно. Только после этого Шерил зашла в комнату сына. Заложив руки за голову, Крис смотрел что-то по телевизору. Увидев ее, он заулыбался.

— Мы, и правда, уезжаем, ма?

Она подошла, взлохматила его волосы.

— Да, сынок, мы действительно уезжаем, — сказала она задумчиво.

— Там умер мой папа, — тихо произнес Крис.

Она заметила, что он наблюдает за ней краем глаза.

— Нам необязательно посещать тот городок, — услышала она свой ответ.

Но посетим, подумала она, и мурашки побежали по ее спине. Я знаю, что посетим.

— Я бы хотел, — проронил Крис, и она удивилась зрелости семилетнего мальчугана. — Я хотел бы посмотреть, где он похоронен.

Произнес он это без боли в голосе — он же не знал отца.

— Я ведь наполовину ирландец, — не без гордости бросил он.

Ей показалось, будто у нее на секунду остановилось сердце. Потом оно вновь забилось нормально.

— Да, дорогой, ты отчасти ирландец. — Она нежно поцеловала его в лоб и натянула на него одеяло. — Выключай телек, уже поздно.

Он послушно нажал кнопку, и комната погрузилась в темноту. Она была уже в дверях, когда снова услышала его голос. Какой же он, в сущности, еще ребенок, когда говорит: «Ма, я люблю тебя!» До слез трогательно и нежно, счастливо подумала она.

Шерилин долго вертелась, но сколько бы она ни взбивала подушки, никак не могла уснуть. В конце концов она забылась. Потом пришли сны, которые не посещали ее уже несколько лет. Их заполнили образы Джона — смеющегося, рассказывающего ей легенды, подшучивающего над ней.

С невероятной четкостью она увидела себя и рядом с ним, и без него. Как он исчез, а она бросилась его искать в одной белой шелковой ночной рубашке. Выбежала в ночь, пересекла лужайку, очутилась у утеса, где слышался зов и где ей повстречался мужчина — могучий, как бог. Она не верила в его реальность, но он был, и его голос перекликался с отдаленными звуками труб и флейт. Он заботливо закутал ее во что-то теплое, вроде пальто, твердо взял за руку, чтобы она не сорвалась с крутизны утеса, а когда они нашли внизу Джона, настойчиво прошептал:

— Уходи, девочка, он тебя не слышит. Уходи!

Сильные руки подхватили ее, когда она упала.

Очнулась она в замке. Там присутствовали все: констебль Барт О'Хин, Мэг, доктор Бакс и Стивен. Он стоял со сложенными на груди руками, прислонившись к двери. Стивен не позволял им задавать вопросы, пока она в истерике рыдала, и утешал ее.

Она была в таком состоянии, что и речи не было, чтобы везти тело мужа в Штаты. Он привел к ней отца Осборна, организовал отпевание и похороны и постоянно был готов помочь ей.

Когда тебе восемнадцать, двадцативосьмилетний мужчина если и не кажется совсем уж стариком, воспринимается все равно как человек пожилой. Впрочем, ей тогда все было безразлично. Она мало что понимала. Это был кошмар. Такой же точно, как теперешний сон.

В ее сновидениях не было логики. Какие-то обрывки картин, реплики, эпизоды. Вот и сейчас вдруг появляется Стивен. Тот же, и совсем другой. Обнаженный, он бесшумно и медленно приближается к ней. Красивый, уверенный… Но вместо него перед ней вдруг оказывается бог-бык. Его глаза пылают, на пальцах торчат когти. С них капает кровь. Он выводит на ее животе кровью «кэйра», и от ужаса она во весь голос кричит.

От собственного крика Шерил и проснулась. Кошмар кончился. Она у себя дома, в своей квартире. За окном Нью-Йорк, за стеной спит сын.

Она снова легла, но не закрыла глаза, а уставилась в потолок. Уж не влюблена ли она в О'Лира, не стыдится ли признать это, не обманывает ли сама себя снами в желании иметь его?

Стив был очень обаятельным, а она осталась тогда одна-одинешенька. Так что нетрудно понять случившееся.

Шер с силой взбила подушку и заставила себя закрыть глаза. Обхватив пальцами свой маленький крестик, она вскоре задремала. Сны ей больше не снились.

Проснулась Шерил с ощущением усталости, разбитости, недовольства собой. Утром сны всегда казались ей глупыми, хотелось тут же выбросить их из головы. Хорошо, что ее кофеварка снабжена таймером, и она быстро может глотнуть добрую дозу кофеина.

С чашкой кофе в руке она заглянула в комнату Кристофера — он еще спал. Можно было не торопясь насладиться кофе, утренней сигаретой и газетой, пока квартира не заполнится звуками мультиков.

В своем видавшем виды махровом халате Шерил быстренько выскользнула на лестницу, забрала газеты и вернулась на кухню. Прикурила сигарету — вчера она была молодчиной, выкурила только полпачки, — глубоко затянулась, глотнула кофе и разложила газеты на столе.

Стивен О'Лир удостоился первой полосы «Таймс». Заголовок кричал: «Наследница миллиардов Марта Стоун убита. Главный подозреваемый — известный ирландский архитектор».

Только глаза Шерил двигались, быстро пробегая заметку, сама она застыла.

Оказывается, Марта Стоун была задушена и брошена в Ирландское море в ночь на первое сентября. Это было установленным фактом.

Остальное, решила Шер, пока просто догадки.

Как следовало из текста газетного репортажа, Марта Стоун и ее жених Стивен О'Лир поссорились в его родовом доме. Помолвка была расторгнута. Подозрение — косвенно подкрепленное тем фактом, что восемью годами ранее была убита его знакомая молодая девушка, — сразу пало на Стивена.

Шерил перечитала заметку еще и еще раз. Ее кофе остыл, а сигарета догорела до фильтра.

Против О'Лира не было никаких улик. Заметка граничила с клеветой. В последнем абзаце приводились слова Стивена, уверявшего в своей невиновности и грозившего судебным преследованием всякому, кто посмеет порочить его.

— И правильно, Стив, — вслух пробормотала Шерил.

Потом сообразила, что дрожит, вспоминая, когда впервые увидела его. Это было в ту ночь, когда погиб Джон и она искала, его повсюду вместе со Стивеном. В ту же ночь была убита юная Эмма Лоуч — ей перерезали горло, а тело сбросили в море.

Шерил нахмурилась, пытаясь вернуться в прошлое. Да, Эмма точно погибла в ту же ночь. Шер даже слышала передававшиеся шепотом слухи о том, что девушка недавно родила внебрачного ребенка. Она вспомнила, как раздражен был Стивен этими слухами. Он утверждал, что никогда не был любовником той девушки, и считал просто смешной попытку обвинить его в убийстве. Доказательств действительно не было, и слухи улеглись быстро.

Она уже узнала его достаточно хорошо и поэтому не сомневалась в его невиновности. И все же воспоминания накатывали на нее как вздымающиеся волны. Его семья всегда верховодила в округе. В далеком прошлом ее представители наверняка были жрецами, ибо именно они правили тогда людьми. С помощью страха. С помощью жертвоприношений и смерти.

— О чем я думаю? — прошептала Шер, машинально проводя пальцами по волосам и покачиваясь на стуле. — Стивен О'Лир — убийца? Да это невозможно!

Ее сердце учащенно забилось. Теперь она знала, что повидает его. Она всегда знала, что в один прекрасный день вернется. Сколько угодно можно было в душе с этим бороться, но ее тянуло к нему навязчивое, пугающее, острое, непреодолимое ощущение соблазна.

У нее перехватило горло. Нет… Да!


3


Первого октября Шерилин Гэндон пустилась в путь.

Она была полна решимости сделать так, чтобы поездка надолго запомнилась сыну. Поэтому они полетели не прямо в Шеннон, а сначала в Лондон. Она посчитала, что Крису следует сначала посмотреть большой город, и он, разумеется, не возражал.

Из Лондона они выехали на следующий день. Она все еще желала, чтобы поездка запомнилась ему, поэтому, когда агентство по прокату машин предложило ей новую «хонду» — вроде той, которую брали они с Джоном, она отвергла ее и предпочла более старую, но вполне надежную «сааб».

Когда она изучала карту в машине, сын взволнованно спросил:

— Мы поедем к Ирландскому морю?

Шерил заколебалась:

— Только не сегодня. Скоро стемнеет, а на утесах небезопасно.

— Ма…

— Крис! Там опасно!

Он скрестил руки на груди и молча уставился прямо перед собой. Шерил завела машину, не обращая на него внимания. Это было нетрудно, ибо приходилось все время следить за тем, чтобы машина держалась нужной стороны дороги. Левостороннее движение было ей еще непривычно. Скоро город остался далеко позади. Шер заметила, что сын с неподдельным интересом рассматривает пробегающие мимо пейзажи, его глаза возбужденно светились:

— Посмотри, какое все зеленое! Как много травы!

— Здесь очень красиво, дорогой, — ответила она и снова сосредоточилась на езде.

Напряженный момент миновал, и она могла бы порадоваться. Может, не до конца. Ведь ехала она по той самой дороге. И в ту самую сторону. Она была бы ненормальной, если бы не испытывала чувства ностальгии и боли.

Шерил забыла, какими длинными бывают извилистые ирландские дороги. Они еще не доехали до Лимерика, когда мальчик захотел пить.

— Можешь подождать до города? — спросила она. — Я бы заодно и заправилась там.

Он поворчал немного, но согласился. Шер заверила, что ехать осталось минут десять. На самом деле это заняло все тридцать.

В конце концов она нашла небольшую симпатичную забегаловку, обслуживающую скорее семьи, нежели пьяниц. Крис с удовольствием уселся за столик и заказал горячий шоколад и чашку овощного супа.

Шер тоже заказала суп и крепкий ирландский портер. Пиво оказалось теплым, что заставило ее поморщиться, но она сказала себе, что к этому придется привыкнуть.

— Мне здесь нравится, — сказал Крис. — Так много травы!

Он продолжал что-то восхищенно говорить, но Шерил слушала его одним ухом. Ее занимал разговор за соседним столиком.

— Какой позор!

— Какой стыд!

— И все потому, что у него есть деньги. Говорю тебе, за деньги в этом мире можно купить все, даже невиновность.

Шерил старалась не глядеть на двух женщин в маленьких шляпках, но напрягала слух, чтобы определить их акцент. Они не походили на ирландок, во всяком случае не были жительницами этой части Ирландии.

Старшая из них сердито тыкала своей ложечкой в газетную заметку.

— Ты только посмотри на это, — ворчала она. — Они даже не допросили О'Лира. А именно он, вне всяких сомнений, убил бедняжку. Разве случайно ее нашли мертвой чуть ли не на пороге его дома?

— А полиция заявляет, что не располагает уликами! — возмущенно поддержала другая.

— Попомни мои слова. Они просто защищают его, потому что он свой, здешний, а не американец. Разумеется, американские женщины…

Тут прозвучала целая речь по поводу отсутствия морали у американских женщин. Шерил решила в конце концов, что они говорят скорее с британским, нежели с ирландским акцентом. К тому же они отчаянно поносили ирландцев.

— Все ирландцы отличаются вспыльчивым характером — весь мир знает об этом. Он, вероятно, рассвирепел и задушил ее, не раздумывая. — Одна из собеседниц чопорно сложила руки и с умным видом сделала вывод: — Непредумышленное убийство. Непреднамеренное. Он такой красавчик, она просто сама довела его до этого. Он неотразим, как грех.

— Гм! — вторая явно не могла согласиться с ней. — Вампиры, как известно, тоже неотразимы, дорогуша. Но и смертельно опасны! Что скажешь о другой бедняжке, убитой сколько-то там лет назад? Ей перерезали горло! Он это сделал, и это не было непреднамеренным убийством, отнюдь! Знаешь, о чем говорят? — Женщина огляделась, словно только сию минуту сообразила, что сидит в заполненной людьми таверне. — Говорят, многие жители побережья и фермеры до сих пор чуть ли не язычники. Ходят даже слухи, что они совершают ужасные ритуалы. Я это слышала от Барбары Сойер, а ты знаешь, что на нее можно положиться. Она утверждает, что Стивен О'Лир владеет городом, как им владели его предки. Он что-то вроде главного жреца. Кто знает? Вполне возможно, что обе девушки были принесены в жертву. Этот О'Лир, вполне вероятно, психически не совсем здоров. — Она наклонилась ближе к своей собеседнице и понизила голос: — У таких типов туристки — любимые жертвы.

— О! Как ты думаешь, здесь мы в безопасности? Может, он насилует свои жертвы?

Ты бы этого хотела, старая ведьма! — злорадно подумала Шерил.

Ей не терпелось сказать им что-нибудь грубое, что угодно. О эта чудовищная сила слухов и пустой болтовни!

— Ма! — Голос сына помешал ей выслушать остальное.

Она чуть не прикрикнула на него, но сообразила, что всегда внушала ему, как некрасиво подслушивать чужие разговоры, а сама именно этим и занималась.

— Что, дорогой?

— Нам не пора ехать?

— Пожалуй, — покорно согласилась она. — Но я должна заплатить. Ты иди и подожди меня у машины.

Он улыбнулся, послушно вышел. Шерил порылась в сумочке и вытащила несколько ирландских фунтов. Она затылком чувствовала, как две сплетницы провожают ее взглядом, пока она идет к стойке и расплачивается с любезным трактирщиком.

Получив сдачу, она повернулась. Они явно ее не одобряли. Им не понравились ее джинсы, вязаный свитер и теннисные туфли.

Она улыбнулась в ответ и подошла прямо к их столику.

— На вашем месте, леди, я бы поостереглась. Насколько мне известно, по всей стране совершают древние друидские ритуалы и постоянно приносят жертвоприношения!

Шерил была вознаграждена за свои слова видом пары масок ужаса и отвалившимися нижними челюстями.

Она многозначительно кивнула и поспешила к ожидавшему ее сыну. Шутка, хоть и злая, удалась на славу!

Через несколько минут они снова ехали среди полей и пастбищ. В пути им осталось находиться что-то около получаса.

«Постель и завтрак у Джонатана» Шерил нашла именно в том месте, которое было, указано на карте, — в стороне от второстепенной дороги, ведущей к городку, чуть больше, чем Раткил, и всего в десяти минутах езды от последнего.

Ее встретил сам Джонатан, сообщивший, что других постояльцев у него сейчас нет и что она с Крисом может жить здесь, сколько пожелает, причем за какую-то до смешного низкую плату.

Шер уплатила за две ночи, позволила сыну принять от Джонатана стакан газированной воды и вернулась к машине за чемоданами. С минуту она копалась в багажнике и неожиданно замерла, чувствуя, как по ее спине пробежал холодок. Разогнувшись, она огляделась. Но не увидела ничего, кроме проселка и леса за ним. Несколько овец паслись на небольшом поле справа.

Шерил нахмурилась и пошла к дому. Но неприятный холодок не оставил ее. Она не сомневалась, что за ней следили.

Джон — Джонатан Шоу, как она скоро узнала, — был весьма дружелюбным хозяином.

У него был чудесный акцент, и Шерил заметила, как Крис ловил каждое его слово, пока старик вел их наверх по узкой лесенке.

— Превосходное место для вас и мальчика, мадам. У меня есть большая комната со смежной маленькой. Здесь ты можешь шуметь, сколько пожелаешь, парень, Я плохо слышу, а овцам наплевать!

Комната была чудесная. Просторная, просто обставленная, но безукоризненно чистая. В их распоряжении была собственная ванная.

— Здесь замечательно, Джонатан. Благодарю вас.

— Тут спокойно. — Старик поскреб свою почти лысую голову. — Рад видеть вас здесь.

Крис возбужденно затараторил, заглянув в свою маленькую комнату, расположенную за комнатой матери. Не обращая внимания на него, Шерил принялась распаковывать свой чемодан.

Внезапно ее вновь охватил страх. На этот раз он был настолько сильным, что она даже боялась поднять глаза.

Когда же наконец она осмелилась сделать это, ей едва удалось подавить вопль — за ней действительно наблюдали. Из дверного проема на нее пялился помятый старик со слезящимися глазами и со сморщенным, как у бульдога, лицом.

— Так это вы? Вы вернулись, миссис Гэндон?

Шер вздохнула с облегчением.

— Старый Кен! — воскликнула она.

Именно…

Старый Кен и его сын — Молодой Кен вырыли могилу для Джона. Жена Старого Кена Мэг была экономкой О'Лира, и все они тогда были ужасно добры к ней.

Шерил дружески протянула ему руку. Выглядит он неважно, с жалостью подумала она. Старый, осунувшийся, как бы уже не принадлежащий этому миру.

— Ах, девочка, ты вернулась!

— Я стала писательницей, Старый Кен. Я пишу книгу.

— А где дитя?

— Дитя? А, мой сын! Откуда ты знаешь о нем?

— Я всегда знал, дочка, всегда, — он чуть заметно подмигнул ей.

Шерил улыбнулась.

— Крис! — позвала она сына, но, обернувшись, увидела его рядом. Шерил надеялась, что он будет добр к Старому Кену, — дети часто испытывают неприязнь к старикам.

Но мальчик пошел к нему навстречу с тем же восторгом, который он проявлял ко всему, что видел после приезда сюда.

— Привет. Я Крис, Кристофер Патрик Гэндон. Вы знаете мою маму?

— Конечно, парнишка.

Крис взглянул на мать с тем благоговением, которое он питал ко всему ирландскому.

— Он помнит тебя, ма! — он перевел взгляд с нее на Старого Кена. — Это похоже на возвращение домой, правда?

Его слова пробудили в ней новое беспокойство, но она продолжала улыбаться.

— Как хорошо, что вы меня помните, Старый Кен. Я так давно не была здесь.

— Я всегда знал, что ты вернешься с дитем, дочка.

Сейчас он определенно вызывал у нее дрожь. Но разве могильщики не должны вызывать дрожь? Интересно, как заставить его уйти из комнаты?

— Па! Па, ты где? Что ты еще надумал?

Молодой Кен появился на площадке лестницы. Шерил глазам своим не поверила, но это был, без сомнения, он.

— Ха, неужели это вы?! — удивленно воскликнул он, тут же узнав ее.

Шерил кивнула. Молодой Кен из сильного юноши превратился в красивого молодого человека с жизнерадостной улыбкой, чудесными серыми глазами и копной рыжих волос. Мы же с ним одного возраста, сообразила Шер, просто тогда она от горя казалась гораздо старше своих восемнадцати.

— Молодой Кен! — рассмеялась она.

— Миссис Гэндон! Примите мои извинения за вторжение. Я и не думал быть невежливым! — он схватил отца за руку. — Как и па, будьте уверены! — он понизил голос, как будто так отец не мог услышать его. — Па в последнее время не совсем в себе.

— Все в порядке, — заверила его Шерил. — Рада видеть вас обоих. Крис, это… — Она собиралась сказать «Молодой Кен» опять, но такое словосочетание показалось ей не совсем подходящим.

— Кен Кули, сынок.

— А что, позволительно будет спросить, что ты делаешь, прогуливая школу, парень?

— Путешествую с ма. — Мальчик наморщил нос. — Но у меня будет репетитор.

— Только не здесь, парень, — он подмигнул Шерил. — Я учительствую в средней школе. С понедельника ты можешь посещать занятия.

— Ты учитель? — удивилась Шерил. — Это же замечательно, Кен. Но мы с Кристофером не задержимся здесь больше чем на день-два.

— Жаль. — На этот раз Кен подмигнул Крису. — Надо уговорить ее остаться, а, парень?

— Да! — радостно согласился тот.

— Мне нужно писать книгу, Крис. Ты же знаешь, что мы не можем оставаться на одном месте, — сказала Шерил.

Тут подал голос Старый Кен.

— На всем свете нет места лучше для писательства, дочка. В самом деле.

— Ну, мы с па пойдем, миссис Гэндон, чтобы не мешать вам. Надеюсь, вы уделите мне часок до своего отъезда.

— Разумеется, — прошептала Шер.

— Пошли, па.

Молодой Кен тепло улыбнулся Шер и помог отцу спуститься по узенькой лестнице. Шерил заперла дверь.

— Они помнят тебя, ма! — воскликнул мальчик, и в его глазах появилось уважение.

— Они были очень добры, — машинально ответила Шерил, думая о своем.

Она-то полагала, что они остановились достаточно далеко от Раткила, ан нет. Ей вдруг захотелось тотчас же уехать. Если бы не Крис, она бы так и поступила.

— Эй, сынок, — неуверенно позвала она, — поторопись, если хочешь, чтобы я показала тебе кладбище. Здесь рано темнеет.

Через несколько минут они уже ехали по дороге в Раткил.

— Папа хотел, чтобы его похоронили здесь? — спросил Крис.

— Не знаю, — ответила мать, не отрывая глаз от дороги и испытывая все большую тревогу. Ясно, что она совершила ошибку, очень серьезную ошибку, приехав сюда. — Джон был очень влюблен в Ирландию. Наверное поэтому я и похоронила его здесь.

— Просто ты решила, что так будет правильно, — подсказал сын.

— Да.

Еще через несколько минут они были на месте. Шерил пришлось оставить машину у подножия холма, и ей понадобилось некоторое время, чтобы припомнить, в каком месте старого заросшего кладбища упокоились останки Джона Гэндона.

— Сюда, сынок, — позвала она наконец, направившись вверх по холму.

Он последовал за ней, обходя памятники.

— Ма! Здесь можно прочитать год. Один-шесть-десять… Ну и древние же они!

— Еще какие древние, — прошептала Шер. Она немного запыхалась. В Нью-Йорке ей много приходилось ходить пешком, но не по горам же. Она огляделась и заметила большого выветрившегося ангела, парящего над землей. Джон должен быть похоронен рядом.

Она начала сверяться с именами на памятниках. Шерил была уверена, что могильную плиту Джона найти не составит труда, но за восемь лет она, наверно, изрядно выветрилась и мало чем отличалась от других. Она нашла сравнительно новый памятник, но не Джона. Потом нашла старый, с едва различимой надписью «Гэндон» и поняла, что близка к цели, — она ведь постаралась похоронить его рядом с теми, кто мог быть его предками.

Крис вертелся поблизости, очарованный старинными памятниками. Она хотела было позвать его, потом решила, что здесь с ним не случится ничего плохого.

Как сейчас, она помнила день похорон. Как все горожане оделись в черное. Положили Джона в простой деревянный гроб. Как его опускали в могилу и как Старый Кен и Молодой Кен засыпали ее землей. Стивен О'Лир поддерживал ее, безутешно рыдавшую.

Наконец она нашла могилу и опустилась на колени. Разросшаяся трава наполовину скрыла плиту. Она принялась торопливо вырывать ее, не обращая внимания на жесткие листья, резавшие до крови ее пальцы и ладони.


Джон Пэдрейк Гэндон

Прими его, господи


— Крис!

Она думала, что сын рядом, но он не отозвался. Шерил увидела его на другом склоне холма с каким-то мужчиной и нахмурилась. Он же знает, что должен остерегаться незнакомых людей. И не только в Нью-Йорке…

Она встала, отряхнула колени и поспешила к ним, но споткнулась о почти скрытый травой камень и выругалась про себя.

Мужчина стоял спиной к ней. С непокрытой, чуть опущенной головой. Высокий, широкоплечий, ладный. Она ускорила шаг и услышала Криса.

— Ну, вообще-то я американец, но отчасти и ирландец. Так говорит мама. А мой папа похоронен тут. Поэтому мы приехали сюда.

Шерил увидела, как мужчина кивнул. Словно снисходительно. И ее сердце ёкнуло. Еще до того, как он повернулся, она узнала его.

— А вот и мама! — возбужденно крикнул мальчик.

Мужчина обернулся.

Она попыталась сказать что-нибудь, но не смогла вымолвить ни слова.

Он долго бесстрастно и оценивающе разглядывал ее. Судя по всему, он заранее знал, что она появится здесь.

Он почти не изменился. Его виски чуть посеребрила седина, но темные волосы остались густыми, как прежде, и ниспадали на лоб. Его загар был все таким же ровным. Рот твердо сжат. Глаза прищурены. Они кажутся темными, хотя она знала, что глаза у него яркие, голубые. Сейчас они сверкали гневом.

Шерил сглотнула. Эта встреча так похожа на ту, первую, когда она выбежала в ночь на поиски Джона. Он тогда тоже стоял спиной и не сразу повернулся к ней. Высокий, мощный, суровый с виду, он бережно взял ее за руку и пообещал помочь. Она не знала еще, что он тот самый О'Лир. Тогда она поняла только, что он сильный и способен защитить ее. После того как Джон умер, он все время не отходил от нее. Ее совершенно необъяснимо бесила его сила, хотя она и нуждалась в ней. И вопреки своему желанию, вопреки своему пониманию морали она почувствовала, что его обаяние будит в ней какое-то неясное чувство. А потом, потом…

Шерил охватила дрожь. Восемь лет — все же очень много. Достаточно долго, чтобы забыть. Но она так и не смогла забыть его. Она чувствовала его взгляд, ощущала, как ее заполняет тепло, как если бы ее кровь подогревали. А ведь он не сказал еще ни слова.

— Так ты Кристофер Гэндон, парень?

Услышав его голос, она решила, что нужно взять себя в руки.

— Шерилин, — произнес он и посмотрел на нее с яростью.

Чего-чего, а ярости по отношению к себе она не ожидала.

— Стивен, — откликнулась она как можно беззаботнее, но голос ее подвел, дрогнул. Она разозлилась. Ей далеко уже не восемнадцать. Он может быть господином для кого угодно здесь, но только не для нее.

— Шер, — непринужденно вмешался Крис. — Друзья называют маму Шер.

— Вот как? — отозвался Стивен.

Он вновь оглядывал ее с неподдельным интересом с ног до головы. Она невольно покраснела. К своему ужасу она так отчетливо помнила все. И вспоминала отнюдь не те моменты, когда он с тактом и нежностью облегчал ее боль.

Нет! Она вспомнила тот последний раз, когда видела его. Обнаженная… Воспоминание было таким живым. Она видела свои руки на его обнаженной груди, свои пальцы в его темных волосах, свою кожу — такую бледную в сравнении с его кожей. Вспомнила ощущение его рук на своей груди. Его взбугрившиеся мускулы на руках, когда он навис над ней, его плоский и твердый живот, его…

Шерил молилась, чтобы он исчез или чтобы она сама провалилась сквозь землю, чтобы только спрятаться от Стивена О'Лира.

Ибо он тоже вспоминал. Она ясно видела это по его глазам.

— Ты… ты знал, что я здесь, — хрипло выдавила она.

— Разумеется, — спокойно ответил он. — Я же О'Лир.

Не сказав больше ни слова, он повернулся к ней спиной и пошел по склону холма.


4


— Кто это? — поинтересовался мальчик.

— Стивен О'Лир, — ответила она, провожая его взглядом.

— Ты его знала?

— Да, — поспешно ответила Шер, стараясь казаться спокойной.

— А он ничего.

— Верно, — с горечью прошептала молодая женщина. — Пойдем, сынок, я покажу тебе могилу. Потом мы поедем перекусить.

Файнс был, возможно, немногим больше Раткила, со своим центром с несколькими магазинами, почтой, мэрией, гаражом, кондитерской и тремя ресторанами. Один из них служил пивной для местных мужчин, и Шерил миновала его, не вполне уверенная, что туда пустят женщину с ребенком.

Ресторанчик «Серебряная чаша» оказался уютным заведением, обслуживающим туристов, посещающих близко расположенный замок. В нем стояли столы на козлах, открытый очаг согревал комнату, посетителей обслуживали быстро и вежливо. Здесь также был бар, вокруг которого толпились постоянные клиенты. Некоторые из них, потягивая пиво, вырезали что-то из дерева.

Шерил предложила сыну заказать на двоих баранью отбивную и порцию отварной молодой картошки. Похоже, он вот-вот опустит голову на стол и заснет.

Им подали прекрасный свежий салат, который внимательная официантка любезно разложила на две тарелки. Шерил, тоже немного уставшая, поблагодарила ее теплой улыбкой.

— У меня у самой пятеро, и я знаю, как трудно с ними в общественных местах.

Крис съел свой салат. Он молчал, но казался вполне довольным. Когда подали основное блюдо, Шерил заметила, что он наблюдает за стариком, вырезавшим что-то из пятидюймового куска дерева.

Она также заметила, что старик обратил внимание на проявленный ее сыном интерес. Без намека на улыбку он кивнул мальчику в знак благодарности.

Баранья отбивная была превосходной. Когда они доели ее, Шер приятно удивилась тому, что в ресторане варили отличный крепкий кофе. Крис разохотился и с удовольствием уплетал пирог с вишней.

В этот момент старик что-то сказал своим приятелям, оставил свое место у очага и приблизился к ней с пинтой пива в одной руке и какой-то деревянной вещицей в другой.

— Добрый вечер, мэм. — Он был очень высок и худ, с водянисто-зеленоватыми глазами, с пенно-белыми, но густыми волосами. Казалось, он состоял из одних костей, но Шерил понравилась сеточка морщин вокруг его глаз, свидетельствующая о его улыбчивости.

— Сэм Рассел, — представился старик, протягивая высохшую ладонь. Наконец он улыбнулся, и ей понравилась его улыбка.

— Шерил Гэндон и мой сын Крис. — После некоторого колебания она добавила: — Не хотите ли присоединиться к нам, Сэм?

Он явно ожидал приглашения и с готовностью сел рядом с Шер, наблюдая за мальчиком теплыми глазами из-под кустистых белых бровей.

— Так ты американец?

— Да, и наполовину ирландец, — сказал Крис.

Матери показалось, что это утверждение сына звучит уже как заезженная пластинка.

Сэм протянул свою покрытую старческими пятнами руку через стол и что-то передал Крису.

— Это тоже ирландское, сынок. Флейта. Тебе она может доставить удовольствие. В горах бывает одиноко.

— О! Он не может это принять… — вмешалась Шер, но Сэм тут же прервал ее.

— Не нужно так-то. В моем возрасте вечерами сидишь и вырезаешь. Если вы не возражаете, пусть мальчик все же возьмет ее.

— Я не возражаю, просто…

— Мамочка, можно я возьму это себе?

Глаза у старика были ясные и добрые. Шерил пожала плечами и улыбнулась.

— Поблагодари же мистера Рассела, сынок.

Крис с радостью повиновался.

— Ты любишь собак, парень? — спросил его Сэм.

— Обожаю, а мама говорит, что в городе нельзя держать собаку.

— Это правда, парень. Город не годится для собаки. Но если ты хочешь познакомиться с хорошей собакой, моя овчарка Куки ждет меня у входа. Он будет в восторге, если маленький мальчик почешет его за ухом.

— Можно, ма?

— Можно.

Сын с радостью выбрался из-за стола, а Сэм пересел на скамейку напротив Шерил, пристально посмотрел на нее и спросил:

— Вы не та самая юная миссис Гэндон, которая потеряла мужа в этих местах?

Шерил с дрожью поднесла чашечку с кофе к губам, потом кивнула.

— Я так и подумал. Слышал, вы приехали сюда написать книгу, а, дочка?

— Верно.

Сэм помолчал, уставившись на огонь, потом перевел взгляд опять на нее.

— Ты знаешь, дочка, что здесь случилось еще одно убийство?

На этот раз она ухитрилась глотнуть кофе.

— Знаю, читала об этом в газете.

— Я констебль из Файнса, дочка.

— Вот как? Тогда вы должны знать констебля Барта О'Хина из Раткила.

— Конечно знаю.

— Как он? — поинтересовалась Шер, вспомнив, как добр был Барт О'Хин к ней, обезумевшей от горя девушке.

— Как и положено мужчине, дочка. — Он снова взглянул на нее. — В городе все хорошо. Это легко утверждать, поскольку население двух городов — Раткила и Файнса не превышает двух тысяч человек.

Шерил рассмеялась.

— Даже не подозревала, что здесь живет столько народу.

Он рассеянно улыбнулся и тем не менее казался озабоченным чем-то. Он сделал большой глоток из своей кружки и, когда она достала из сумочки сигарету, быстро чиркнул спичкой об стол и дал ей прикурить.

— В последнее время к нам зачастили журналисты, повалили частные сыщики и представители властей из Лимерика и даже из Дублина.

— Могу себе представить, — сказала Шер. — Наверное, ищут какую-то связь с гибелью несчастной девушки, которой перерезали горло много лет назад, и недавней смертью девушки, которую на этот раз задушили?

— Однако меня удивляет, — заметил Сэм, — что при этом никто не упоминает смерть вашего мужа.

У Шерил заколотилось сердце.

— Никто не подумал даже, что Джона убили. Все решили, что он неосторожно приблизился к краю утеса. Знаете, он ведь был чужаком на своей родине.

Сэм выслушал эти слова и, прямо глядя ей в глаза, спросил:

— Лично вы в это верите?

Шерил молчала долгую минуту. Наконец, так же прямо глядя ему в глаза, решительно ответила:

— Нет, я так не считаю.

— Я тоже так не считаю, дочка.

Глупо говорить о таком с незнакомым человеком, подумала Шер. Даже если незнакомец — констебль. Но она все-таки не удержалась от вопроса:

— Вы считаете Стивена О'Лира убийцей?

Сэм рассмеялся.

— Дочка, мало кто в здешних местах не знает, как Стивен О'Лир помог тебе в трудную минуту, так что думаю, ты сама не веришь в то, что сказала. О'Лир — человек горячий, не спорю, но чтобы он перерезал горло беззащитной девушке? Нет, это абсурд.

Шер понизила голос:

— Почему обязательно перерезал? Я слышала, что его невеста была задушена.

— Верно.

— А потом сброшена в море.

— Да.

— И опять никто не знает, кто это сделал? Одной перерезали горло, другую задушили, и никто ничего?

— Никого, кто признался бы в этом, дочка.

Шерил горько вздохнула.

— Сэм, возможно ли, что…

— Что, дочка?

— Не знаю, — еле слышно прошептала Шер.

Она подумала о том, что Джон погиб в ночь праздника Дня всех святых и в ту же ночь убили первую жертву — Эмму Лоуч. Но сегодня было первое октября, праздник еще впереди, а невесту Стивена, эту неведомую ей Марту Стоун, убили месяц назад.

— Ничего, в самом деле ничего. Просто смутная идея. Интересно, как вы думаете, может быть все-таки, это как-то связано с…

— Культом дьявола? — подсказал Сэм.

— Пожалуй, — пробормотала Шер, опустив глаза и немного стыдясь того, что сказала такое человеку вроде Сэма.

Он улыбнулся.

— В округе никогда не практиковался культ дьявола, миссис Гэндон.

— Но я читала…

— Только не о культе дьявола. Давным-давно, задолго до прихода христианства в страну, в нее вторглись почитатели богини Луны Дианы. Пришли кельты с их богом моря Мэнэнэмом и богом грома Кромом. Древние времена, дочка. Примитивные люди. Их заботили море и земля, чьими дарами они жили! Они приносили жертвы ради удачной рыбной ловли, счастливого плавания, хорошего урожая. Дьявол пришел к нам только как христианское понятие.

Шерил зачарованно слушала, но все же позволила себе возразить.

— В канун Дня всех святых здесь тоже совершались определенные ритуалы, я знаю!

— А, девочка, это действительно было. Но День всех святых всего лишь совпадает с древним обычаем молиться о будущем урожае.

— И все же…

— Дочка, я знаю эту землю как свои пять пальцев. Каждый год присутствую на праздновании кануна Дня всех святых. На празднике зажигают костер, много пьют и едят домашние деликатесы. И больше ничего. Единственное, что напоминает старые времена, — танцы, развлечения, поглощение огромного количества домашнего ирландского виски, сопровождающееся неизменным ритуалом повального совокупления.

Шерил смутилась.

— Успокойся, дочка, на утесах не происходит ничего страшного. Дни жрецов ушли в прошлое. А раз уж ты пишешь книгу, тебе следовало бы помнить, что в языческие времена короли были справедливы.

— Знаю, — ответила Шер, — хотя на самом деле для написания книги мне следовало бы знать гораздо больше, просто необходимо.

— Тогда тебе нужно познакомиться с миссис Лэмб из книжного магазина в Лимерике, — посоветовал Сэм Рассел.

— С миссис Лэмб? Обязательно, — пообещала она. — Хотя вы сами похожи на учебник истории, Сэм.

Его слезящиеся глаза насмешливо сверкнули.

— Я изучал историю Ирландии, прежде чем взялся за право. Я собирался стать преподавателем в одном из больших университетов. Но в нашей округе есть нечто, заставляющее нас возвращаться из больших городов. Здесь я родился и здесь я умру. Ты долго пробудешь здесь?

— Ну, день-два, — пожала плечами Шерил.

Сэм поднялся.

— Это было бы ошибкой, дочка. Ты можешь и не знать этого, — сказал он задумчиво, — но в определенном смысле твое прошлое тоже заставило тебя вернуться. И ты не успокоишься, пока не поймешь его.

Шерил неуверенно улыбнулась, не желая спорить с ним. Положив на столик деньги, включая щедрые чаевые для любезной официантки, она позволила Сэму проводить себя до двери.

На свежем ночном воздухе ее ждал Крис. Всю обратную дорогу он буквально захлебывался словами. Он был в восторге от Сэма, а особенно от его овчарки Куки. Короче говоря, в восторге от всего.

— Ма, давай побудем здесь еще немного, а? Пожалуйста, ма!

У нее стучало в голове. И не было сил спорить с сыном. Он был возбужден, но и утомлен, так что лучше не вступать с ним в пререкания.

— Посмотрим, дорогой.

Только через несколько минут она обратила внимание, что Крис молчит. Заснул.

Скоро она свернула к постоялому двору Джонатана. Шерил припарковала машину и решила не будить сына. Однако он весил около шестидесяти фунтов, и она с трудом подняла его с сиденья.

Входная дверь была открыта, но старого Джонатана нигде не было видно. Шерил тяжело поднялась по лестнице, с минуту возилась с замком, потом едва дотащилась через большую комнату до маленькой спальни сына. Осторожно его раздела и выключила верхний свет.

Войдя в свою комнату, она едва удержалась, чтобы не закричать. На пороге стоял Стивен. Высокий, широкоплечий, он почти полностью заполнил дверной проем. Ничего не объясняя и без всякого вступления, он сказал:

— Какого черта ты приехала сюда?

Следовало бы сказать ему, что это его не касается, что она вправе находиться там, где пожелает, и что он не имеет права без спроса входить в ее комнату. Но она лишь сжала руки в кулаки за спиной, чтобы они не дрожали.

— Я пишу книгу, — еле слышно проронила она.

— Черт бы тебя побрал! — воскликнул он так резко, что она невольно попятилась. Но тут же рассердилась за то, что позволила ему запугать себя.

— Стивен, я заключила договор на книгу, и мне наплевать на то, что ты думаешь. Вот и все.

— О!

У нее заколотилось сердце, когда он снял пальто, словно решил остаться даже без приглашения.

Бросив его на спинку кровати, Стивен закатал рукава своего свитера, засунул руки в карманы и уставился на нее холодно и вопрошающе.

— Книга о Раткиле? Или о Файнсе? Подумаешь, какие большие города!

Его сарказм покоробил ее. Она также заметила, что сегодня он говорит с особо сильным акцентом, и вспомнила, что такое случалось с ним, когда он был в гневе.

— Поскольку мне пришлось по делам поехать в Ирландию, — холодно ответила она, — я обещала Крису, что привезу его на кладбище.

— В самом деле?

— Конечно!

У нее вспотели ладони, и только сейчас она сообразила, что должна была бы прогнать его. Если бы только она могла это сделать!

— Разве ты не слышала? — спросил он. — Здесь произошло еще одно убийство.

— Да, слышала, — тихо проронила она.

— Убирайся из Раткила, Шер.

— Мы не в твоем Раткиле. Это Файнс.

— Еще раз повторяю, убирайся!

— Ты мне угрожаешь, Стивен?

Он сделал шаг к ней, и она с силой сжала зубы, Не нужно бы ему смотреть на нее так свирепо. Так безжалостно. Она вдруг подумала, что совсем не знает его.

— Да, Шер, — вдруг мягко произнес он, и от его ласкового тона у нее мурашки побежали по спине. — Да, девочка, угрожаю. Забирай мальчишку и уезжай.

— Я…

Это было все, что она смогла вымолвить. Он вызывающе улегся на ее постель и заложил руки за голову.

— Уж не считаешь ли ты меня убийцей, Шер?

— Нет.

— Слава богу, — пробормотал он в раздумье. — Если только ты говоришь правду.

Он выматерился и с удивительной легкостью вскочил на ноги. Шерил почувствовала страх. У него были очень сильные руки. Она помнила их прикосновения. Внутренне она вся дрожала и не знала уже, что это — волнение или испуг, восхищение или ненависть.

Он шагнул к ней. Она инстинктивно попятилась к дверям комнаты Криса, сердясь, выпалила:

— Я уже не восемнадцатилетняя девочка, Стив! И не пытайся командовать мной!

Он подступал все ближе.

— Остановись, Стив! Ты не имеешь права! Ты должен убраться отсюда! Это моя комната, и тебе нечего здесь делать! Ты не имеешь права вмешиваться в мою жизнь!

Он рассмеялся, но как-то натужно. Ей подумалось, что в последнее время он, вероятно, не часто смеялся.

— Не забыла ли ты кое-что, дорогая? Я же «Король пяти холмов». Я могу делать все, что пожелаю.

— Стивен…

— Тебе не следовало приезжать сюда, Шер.

Он снова шагнул к ней, и ей некуда было отступать. Она бы втиснулась в дверь, если бы могла, поэтому лишь сильнее прижалась к ней спиной. Стивен ладонями уперся в косяки по обе стороны ее головы и пристально посмотрел ей в глаза.

— Нам нужно поговорить, миссис Гэндон.

— Поговорить?! — почти истерично воскликнула она. — Стивен, тебя подозревают в убийстве, а ты ведешь себя так, словно тебя это не касается!

— Шерил!

Он всего лишь произнес ее имя, а она почувствовала, как ее бросило в жар. Все же он неотразим. Живые глаза, насмешливый чувственный изгиб губ. Грубо высеченные, похожие на скалы черты лица. А когда она впервые узнала его, он был нежнейшим из мужчин…

— Разве я был тогда настойчив, Шер? Я виноват только в том, что позволил тебе соблазнить меня.

Она почувствовала, что краснеет.

— Стивен, что-то странное случилось тогда. Послушай… Я как будто была не я. Как будто опьянела или нанюхалась чего-то. Я никогда не пробовала наркотики, но говорят, что именно они создают подобное ощущение. Я не вру, поверь.

Она была убеждена, что это не было игрой ее воображения или выдумкой. Это было правдой.

— Миссис Гэндон, меня уже не трогает ваша молодость или наивность. Я отдаю себе полный отчет в вашей лживости и начинаю думать, что мне не следует быть снисходительным. Уезжай домой! Беги отсюда! Я не угрожаю тебе, Шерилин! Я прошу тебя, умоляю!

Его голос звучал мягко, но все же в нем чувствовался скорее приказ, нежели мольба. Однако что-то в его тоне побудило ее заглянуть ему в глаза. И прошедшие годы как бы испарились.

Он прикоснулся к ней, и она не стала сопротивляться. Его левая рука легла на ее затылок, а жесткая ладонь правой руки прижалась к щеке и приподняла ее лицо.

Его поцелуй был долгим и сильным. Его язык проник в глубину ее рта, наполняя всю ее желанием.

Она целовалась с другими мужчинами, но ни один из них не целовал ее, как Стивен. Ни один мужчина не обладал столь властной притягательностью.

Она с трудом оторвалась от него. Хотела обругать его за то, что он себе это позволил, за то, что он заставил ее вновь почувствовать, но не смогла.

Он улыбнулся, и на мгновение прекрасные темные ресницы затенили нижние веки. Когда он вновь взглянул на нее, она ослабела. Он словно почувствовал это, поднял ее, отнес на постель и лег рядом.

— Стивен!

Нежность светилась в его глазах. Он снова поцеловал ее, но на этот раз его губы лишь легко коснулись ее лба.

— Ты стала красавицей, Шер.

— Стивен…

Он вздохнул, внезапно решительно встал и схватил свое пальто.

— Послушай меня, пожалуйста, Шер, уезжай домой. Ради бога, уезжай!

— Не могу. Я должна знать, что случилось со мной тогда. Как будто мне подмешали наркотик, а ты мне не веришь.

— При чем тут верю или не верю, я знаю, — спокойно прервал он ее.

— Знаешь? Что ты знаешь?

— Он был в чае.

— Неужели? Ты что, отдавал его на анализ?

— Странная штука, Шер. Чай тоже исчез. Теперь, когда ты знаешь это, уезжай.

— Я не могу.

Он стоял спиной к ней. Повернувшись, он заговорил, явно взволнованный:

— Коттедж на утесе свободен, Шерил. Если ты останешься, я от тебя не отступлюсь, не сомневайся.

— Какая нелепость! Я удивляюсь, что ты вообще еще помнишь меня.

— О, я тебя прекрасно помню. — Он встретился с ней глазами. — Прекрасно. И раз уж ты вернулась…

— О чем ты?

— Спокойной ночи, миссис Гэндон!

Уходя, он хлопнул дверью.

Шерил бросило в дрожь. Она нервно закурила, однако после нескольких торопливых затяжек затушила сигарету. Так вот в чем дело: ей все-таки подмешали наркотик. Но кто? И зачем?

Она не желала думать об этом. Она устала. Она должна поспать. Она должна перестать думать, иначе просто сойдет с ума.

Шер еще долго крутилась и металась, пока наконец не забылась. И опять увидела сон…


5


Звонил телефон. Едва разлепив веки, Шерилин на ощупь взяла трубку. Было ослепительно-яркое утро. Она чувствовала себя изнуренной, разбитой, словно не спала вовсе.

— Алло, — пробормотала она в трубку.

— Это Кен, миссис Гэндон. Кен Кули — учитель.

— О, доброе утро, Кен.

— Я вас разбудил? Извините. Но сегодня понедельник, и я подумал о вашем сыне. Вам нужно время для работы, поэтому вы могли бы отправить мальчика в школу со мной.

— О, — прошептала Шер. — Спасибо, Кен, вы очень любезны.

Она замолчала, пытаясь сосредоточиться, неуверенная, стоит ли отпускать от себя Криса. А он уже проснулся и сейчас забирался к ней в кровать.

— Кто это, ма?

— Мистер Кули — учитель. Извините, Кен, секундочку. — Шер прикрыла микрофон ладонью и взглянула на сына. — Хочешь провести день в школе мистера Кули, Крис?

— Еще как! — Он спрыгнул с постели, прежде чем она успела сказать что-нибудь. — Сейчас оденусь, — крикнул Крис, бросившись в свою комнату.

— Кен, Крис мечтает пойти с вами. А где находится школа? Я должна отвезти его?

— Нет, нет, миссис Гэндон. Я заеду к вам минут через двадцать. К трем часам я привезу его обратно.

Шер поблагодарила Кена. Она теперь совершенно свободна и сможет поехать в Лимерик, посетить книжный магазин и вернуться к обеду. Потом они с Кристофером могли бы съездить на утесы, которые он так хотел посмотреть. И тогда она решит, остаться ли еще на одну ночь.

— Я готов, ма!

Обычно отделывавшийся за завтраком чашкой какао, Крис послушно проглотил и яичницу с беконом, и овсянку. Когда в дверях появился Кен, Шер опять подумала, что он стал очень красивым, молодым мужчиной.

Вместе с ним и Крисом она вышла на улицу и с одобрением отметила, как Кен напомнил Крису о необходимости пристегнуться ремнем безопасности.

Шер остановилась у дверцы со стороны водителя.

— Очень любезно с вашей стороны, Кен.

— Ничего особенного. — Он сверкнул глазами и, смущаясь немного, сказал: — Признаюсь, что был бы рад как-нибудь поужинать с мамой мальчика.

— Это было бы чудесно, — отозвалась она, забыв на мгновение, что завтра ее уже может не быть здесь. — Кстати, Кен, как поживает твоя мама? Как ужасно, что я не спросила о ней раньше. Мэг была так добра ко мне тогда.

— С мамой все хорошо, миссис Гэндон. Она знает, что вы в городе, и хочет повидать вас. Она все еще работает у Стивена, и вы можете заехать к ней. Она с удовольствием повидала бы и мальчика.


Вернувшись в дом, Шер сурово напомнила себе, что приехала писать книгу, а не прохлаждаться, взяла записную книжку, карманный диктофон и отправилась в Лимерик.

Она довольно долго искала книжный магазин и отругала себя за то, что не догадалась спросить точный адрес. Когда же наконец нашла его и познакомилась с миссис Лэмб — симпатичной молодой женщиной, удивившей ее своим энтузиазмом и энергичностью, то не пожалела о затраченных усилиях.

— Думаю, у нас найдется многое из того, что вас интересует, миссис Гэндон, — сказала миссис Лэмб, радуясь, что может помочь кому-то. Она провела Шер к сплошь заставленным полкам. — Здесь собраны книги о ранних нашествиях племен. Вот эта — о фирболгах, прибывших по сказаниям из Греции. Потом были Туата-де-Дана и милеты из семейства гэлов. Здесь книги о столетиях после рождества Христова. Есть с десяток книг о древне-ирландских законах. Потом у нас есть книги о вторжениях викингов и норманнов, об эпохе Тюдоров, зверствах Кромвеля, о Якове Втором в Ирландии. Здесь о войнах с британцами, о картофельном голоде и об образовании свободного государства.

— Чего только у вас нет! — рассмеялась обрадованная Шер.

Некоторое время спустя она отобрала около двух десятков справочных книг.

— Такая покупательница, как вы, приводит меня в восторг! — засмеялась миссис Лэмб.

— Прекрасно, — улыбнулась Шерил. — Теперь я считаю себя вправе обратиться к вам, если совсем запутаюсь во всем этом.

Джудит Лэмб заверила Шерилин в готовности помочь ей в любое время.

— Где вы остановились? — спросила она.

— В данный момент в Файнсе, — ответила Шерил.

— А, — вдруг пробормотала Джудит и подозрительно взглянула на Шер. — Вы точно не репортер?

— Нет-нет, — успокоила ее Шерил.

Джудит пожала плечами.

— Наши маленькие городки могут показаться странными. Будьте осторожны, у нас только что произошло убийство.

— Да, я слышала.

Джудит продолжала пробивать чеки, но Шер все-таки спросила:

— Вы действительно считаете, что я там подвергаюсь опасности? Да?

Та опять пожала плечами, не спуская глаз с кассового аппарата.

— Ну, не то чтобы опасности, но они пока еще не нашли убийцу…

Шерил притворилась, что изучает обложку очередной книги.

— А что, если это сделал ее жених?

— Стивен О'Лир? Вы ошибаетесь. Ни в коем случае, — уверенно ответила Джудит.

Шерил невольно улыбнулась, мысленно выругав себя. Ее порадовало, что эта молодая женщина подтверждает его невиновность.

— Почему вы так уверены?

— Против него нет никаких улик. А его экономка поклялась, что он сидел за своим письменным столом, когда было совершено убийство его невесты.

— Как я слышала, нынешнее убийство сравнивают с тем, которое было совершено здесь несколько лет назад, — медленно проговорила Шерил.

— Ах да, это была Эмма Лоуч, — беспечно отозвалась Джудит. — Убийцу не нашли, это правда. Правда и то, что кое-кто пытался приписать это Стивену. Только потому, что девушка всем рассказывала, будто ее ребенок от него. Уверяю вас, что никто не поверил этому.

— Но почему?

— Да потому, что этого просто не может быть, — немного помолчав, ответила Джудит. — Полагаю, если бы вы лучше знали нас, то тоже не поверили бы, — не без горечи произнесла она. — Это просто не в духе Стивена. Да, он горяч и пользуется успехом у женщин, но он сам О'Лир! — Она улыбнулась Шерил. — Ему принадлежит почти все в округе, как принадлежало его отцу. И все почитают его. Это у всех в крови, понимаете, каким бы архаичным это ни показалось. Дело в том, что люди чтят О'Лира, а он, в свою очередь, заботится о них. Стивен всегда готов помочь каждому. Во время неурожая он кормит голодающих. Если у способного юноши нет денег на продолжение образования, О'Лир поможет ему.

— В вашем лице Стивен имеет прекрасного защитника. Я так понимаю, вы прекрасно знаете его?

— Да, конечно. Несколько лет я была просто безумно влюблена в него. Он был всем для меня. Высокий, темноволосый, красивый, немного таинственный и всемогущий. И чертовски сексуальный.

— И вы не сблизились?

Джудит рассмеялась и это, видимо, было ответом.

— Я уверена насчет Эммы Лоуч. Это не он. Стивен, конечно, приударял за женщинами, но только не за деревенскими девушками. Он обращает внимание только на таких, как Марта Стоун. Впрочем, я думаю, что они больше сами приударяют за ним. Понимаете?

— Думаю, что да.

— Ну а если вас все еще интересуют здешние убийства, поезжайте в библиотеку. У них собраны все газетные репортажи и полицейские отчеты.

— Спасибо, — ответила Шер. — Может быть, я так и поступлю. — Она подхватила коробку со своими книгами, стараясь скрыть, как она тяжела, и дружески кивнула Джудит.

Никакого «может быть», она обязательно посетит эту библиотеку и все прочтет.

Молодой человек в библиотеке оказался далеко не таким любезным, как Джудит Лэмб. Он явно не одобрял американцев, буквально вынюхивающих заметки в ирландских газетах. Но каким бы ни было его отношение, он выдал Шер интересующий ее материал.

Она без труда нашла заметки о недавнем убийстве Марты Стоун, и они дали ей более полную картину, нежели «Таймс». Из них она узнала, что тело Марты было найдено обнаженным, но, по сообщению следователя, не было признаков изнасилования или сексуального извращения. Много говорилось о гневе семьи Марты и ее решении прислать частных детективов, дабы убедиться в том, что ирландские власти делают все возможное для наказания виновного в преступлении.

Ирландские власти, естественно, возмутились подобным отношением, когда семья Стоунов практически обозвала констеблей Барта О'Хина из Раткила и Сэма Рассела из Файнса идиотами-путаниками, преднамеренно препятствующими отправлению правосудия.

Слова расплылись перед глазами Шер. Создавалось впечатление, что репортеры жаждали крови О'Лира, хотя она сама была уверена, как и Джудит, что он невиновен.

Шерил продолжила поиски и погрузилась в прошлое восьмилетней давности.

О смерти Джона было написано черным по белому: «Американец нырнул с утеса в смерть». Далее в заметке говорилось о страстном желании Джона посетить Ирландию, о том, как это привело его к трагической гибели. Шер была названа «горюющей вдовой-ребенком».

Она недолго задержалась на этой истории — уж очень сильную боль она ей причиняла.

Потом она нашла заметки об убийстве Эммы Лоуч. В свое время она не обратила на это событие особого внимания, поглощенная своей ужасающей бедой.

Эмма, оказывается, также была найдена обнаженной, с перерезанным от уха до уха горлом, но опять же без признаков изнасилования или сексуального извращения. Мотивы ее убийства так и не были установлены, хотя дело до сих пор не было закрыто. Читая между строк, Шер поняла, что, по мнению полиции, бедная девушка стала жертвой маньяка. Во всяком случае, один такой, правда, за другие преступления был упрятан в лечебницу для умалишенных.

Бросив взгляд на часы, Шерил удивилась, как быстро бежит время. Если она не поспешит, то опоздает к возвращению Кена и Криса.

Несмотря на грубоватые манеры молодого библиотекаря, Шер решила поблагодарить его за помощь. Пока они разговаривали, она обратила внимание на небольшую толпу, собравшуюся в дальнем конце библиотеки.

— Что там происходит? — поинтересовалась Шер.

— Дублинский музей одолжил нам кое-что из своих экспонатов, — рассеянно ответил он, проверяя сдаваемые ею материалы. — Вам стоит взглянуть на них, раз уж вас интересует история.

Она и так опаздывала, но соблазн оказался слишком велик.

Люди толпились вокруг молодой женщины, рассказывавшей о каждом экспонате. Например, о манекене со свирепо раскрашенным лицом, в ветхой и явно подлинной одежде, с огромным боевым топором.

Шерил совершенно забыла о времени и с интересом слушала объяснения.

Там было несколько фигур, одетых в остатки древних нарядов. Леди из девятого века, облаченные в меха и золото. Экспонировались и всевозможные бытовые предметы: гребни, кошельки, шиньоны. Шерил делала торопливые пометки в своем блокноте. Экскурсанты переместились куда-то в соседний зал, и она осталась одна.

Холодок побежал по ее спине. Теперь она видела только одинокую стеклянную витрину в конце коридора.

В ней помещалась странная фигура без лица. Фигура была задрапирована в плащ, видно, когда-то иссиня-черный. Вместо головы красовалась маска с огромными бычьими рогами. Вместо глаз — пустые, скошенные глазницы, в которых было что-то зловещее.

Однажды она уже видела рисунок бога-быка в одной из книг Джона. С тех пор она видела его тысячи раз в своих кошмарах. Но сейчас здесь он казался таким реальным! Ее охватила дрожь, горло сжалось. По спине опять пробежал холодок.

— Для наших предков, — говорила монотонно девушка-экскурсовод, — бык был символом плодородия, урожая, без которого они не могли выжить, плодовитости их расы. Ему в жертву часто приносились пленники, но самой большой честью считалось стать невестой бога-быка. Избранница должна была выносить дитя, которое станет богом для следующего поколения. Не имело значения, что при этом должна была пролиться ее собственная кровь, — считалось привилегией принести свою жизнь в жертву, чтобы, напитать землю-мать и взлелеять дитя. Подобные ритуалы не были уникальными на нашем побережье.

Молодая женщина-экскурсовод продолжала говорить что-то еще, но Шерил перестала слушать, в ужасе она покинула зал библиотеки.

Когда она подошла к своей машине, здравый смысл взял верх. Надо же так испугаться костюмированного манекена. И хватит думать о своих кошмарах-снах. В конце концов все это не больше чем ее разыгравшееся воображение. Бог-бык — не более чем предание, легенда, занимательная страница для ее книги.

Она, конечно, опоздала. На обочине увидела машину Кули и остановилась рядом. Но в доме никого не было. Зато на заднем дворе слышался смех Криса.

Там она увидела его, Кена, Джонатана и Сэма Рассела. Сын весело смеялся, пытаясь выхватить резиновый мячик из пасти овчарки.

Первым ее заметил Сэм.

— Добрый вечер, миссис Гэндон! — воскликнул он.

Приветливо помахав всем рукой, Шер извинилась:

— Прошу прощения за опоздание.

— Ладно, миссис Гэндон, — рассмеялся Кен и наградил ее обворожительной улыбкой. — Вы опоздали всего на пять минут, а вот Крис доставил нам истинное удовольствие.

— Крис, — обратилась она к сыну. — Ну как в школе?

— Я хорошо отвечал. Правда. Не веришь, спроси мистера Кули.

Шерил взлохматила его волосы и улыбнулась Кену.

— Отличный ученик. Он понравился ребятам. Он им рассказывал про Нью-Йорк.

— Рад тебя видеть, дочка. — Сэм Рассел чуть скривился, поднимаясь с земли. — А мы с Джонатаном собрались пропустить по кружечке.

— Мама повезет меня на утесы, — сообщил Крис.

— Прекрасный день для прогулки, — отозвался молодой Кен. — Тебе там понравится, парень. — Он снова повернулся к Шерил. — Заехать за ним завтра утром?

— Спасибо. Это было бы замечательно.

— Значит, увидимся утром, — весело бросил Кен, кивнул Шерил, помахал Джонатану и Сэму и, насвистывая, скрылся за углом дома.

Крис дернул Шерил за руку.

— Мы ведь поедем сейчас на утесы, ма? Ты обещала.

— Сейчас поедем, дорогой, — она обернулась к Сэму и Джонатану, и ей показалось, что они как-то странно посмотрели на нее. — Мы, наверное, еще увидимся?..

— Скорее всего. Счастливой поездки, — ответил Сэм.

Поездка показалась короткой, даже слишком короткой. Ничто не изменилось. Ничто.

На извилистой ухабистой дороге она увидела свежепобеленный, крытый соломой коттедж. Перед ним было полно полевых цветов, а за ним буйно разросшаяся трава и папоротник колыхались под ветром зелеными, розовато-лиловыми и мерцающе-голубыми волнами. Далеко слева и справа к плодородным долинам спускались леса — густые, темные, словно зовущие проникнуть в их тайны.

Там, где кончалась растительность, начинались скалистые утесы. Высокие, обрывистые, они опускались стеной к морю. Над ними стояло уныло-серое, покрытое причудливыми облаками небо. Под ними море билось о скалы, рев волн смешивался со стоном ветра и криками морских птиц. И все было так, как восемь лет назад.

Как столетия назад.

Шер сидела за рулем, зажав руки в коленях, чтобы унять дрожь. Она и забыла, как холодно может быть около утесов.

— Ма? Мы выйдем здесь?

— Да, да. Просто я что-то замерзла. А тебе тепло в куртке?

— Да, тепло.

Кивнув, Шерил вышла из машины и услышала, как захлопнулась дверца со стороны Криса. Свою дверцу она не закрыла, а оперлась на нее, задумчиво глядя на коттедж и утесы за ним.

Когда восемь лет назад Шерил впервые попала сюда, была ночь. Дул свирепый ветер, небо было совершенно черным, несмотря на полную луну, отбрасывавшую яркий свет и таинственные тени. Это место, казалось, жило своей собственной жизнью. Иногда одинокой, скорбной, иногда разнузданной и грозной, словно в ожидании неосмотрительной жертвы.

Шер неотступно преследовало ощущение, что за ней следят, как если бы у скал и далеких деревьев были глаза, как если бы они были живыми и наблюдали за каждым ее движением.

Она постаралась взять себя в руки. Это же смешно. Чего бояться этих утесов? После смерти Джона она ведь часто прогуливалась вдоль них.

Шерил закрыла дверцу машины и, сунув руки в карманы брюк, зашагала вперед.

— Ты идешь? — крикнула она Крису. — Обещай, что будешь держаться подальше от края, — предостерегла она, как любая мать, заботящаяся о безопасности своего ребенка.

Он ответил демонстративным вздохом — типичный ответ родителям, считающим, что дети плохо соображают.

Крис поднял капюшон своей куртки и сказал:

— Здесь ветер.

— Да уж, — согласилась мать и посмотрела на небо.

Пожалуй, стемнеет гораздо раньше, чем она думала. И, пожалуй, будет гроза — вон как несутся облака, стремительно заволакивающие небо.

— Может заглянем в коттедж? — попросил мальчик.

— Он наверняка закрыт.

Они миновали дом, и все оказалось точно таким, каким было восемь лет назад. Она увидела тот же силуэт мужчины, стоявшего на склоне холма, ведущего к вероломным скалам.

Ее сердце замерло, на долю секунды она сдержала шаг, но тут же решительно двинулась дальше.

Разве я не ожидала увидеть его там? — подумала она про себя. И разве не разочаровалась бы, не увидев его?

— Это человек с кладбища, — услышала она голос сына.

— Вижу, — ответила Шер.

Почувствовав их приближение, мужчина обернулся. Ветер разметал его темные волосы, растрепал шарф, обмотанный вокруг шеи прямо поверх свитера.

Стивен смотрел на юную женщину без тени смущения, без намека на извинение. Только когда она остановилась прямо перед ним, его взгляд дрогнул.

— Привет, мистер Кристофер Патрик Гэндон. Так ты приехал полюбоваться нашими утесами?

Мальчик кивнул.

Стивен снова посмотрел на Шерил.

— Ты не будешь возражать, если я пойду с вами?

Хотя он задал этот вопрос Крису, Шерил поняла, что спрашивает он именно ее.

— Нет, — с радостью ответил Крис.

Мужчина положил руку ему на плечо, и они зашагали впереди, а она послушно последовала за ними.

— Вы всегда живете здесь? — спросил Крис.

— Не всегда, но большую часть времени.

Через несколько минут они подошли к утесу. Внизу шелестели волны, набегая на скалы, закручиваясь в водовороты, откатываясь и оставляя небольшие лужи, сверкавшие в слабых солнечных лучах, пробивавшихся сквозь облака.

Шерил обрадовалась, увидев, что Стивен остановил мальчика в нескольких шагах от края отвесного обрыва. Он сказал Крису, что скалы называются «Хвост дракона».

— А я знаю, — заявил мальчик. — Здесь погиб мой папа.

Стивен ничего не ответил. Шерил чувствовала на себе его взгляд. Ей не нужно было видеть его, чтобы знать, что он смотрит на нее. Крис наклонился и набрал горсть голышей, бросил один, и он моментально исчез в водовороте внизу. Мальчишка — он и вел себя по-мальчишески. На взрослых он не обращал больше никакого внимания.

— Я провел здесь полдня, ожидая вас, — сказал Стивен.

Шер пожала плечами с беспечным видом.

— Если ты хотел видеть меня, мог бы просто позвонить.

— Я звонил, но тебя не было.

— Я ездила в Лимерик, — поколебавшись, она продолжила дерзким и одновременно укоризненным тоном: — Ездила в библиотеку, в книжный магазин.

Он усмехнулся, и глубокие морщинки прорезались вокруг его глаз и рта.

— Я верю тебе.

— Ты звонил моему издателю? — не удержалась она от вопроса, как и от ответной улыбки.

Он ответил не сразу, а опустился в высокую траву, сорвал травинку и стал лениво жевать ее. Немного раздраженная, она со вздохом села рядом.

Сердце Шерил сжалось. Он велел ей убираться домой, но он же сказал, что им нужно поговорить. Уж не догадывался ли он? У нее возникло ощущение, что он некий хищник, а она — его мало что подозревающая жертва.

— Так звонил? — напряженно повторила она.

— Ну, я ведь не знаю, кто твой издатель.

— Я пишу книгу об Ирландии.

— Верю, верю.

— О старых предрассудках, которые живы по сей день, — резко добавила она.

— Ну что ж, тогда тебя должен заинтересовать канун Дня всех святых. Ты сможешь лично побывать на здешнем языческом ритуале.

— Прекрати, Стивен О'Лир! — Шерил испугалась.

Он нахмурился.

— Да что с тобой? Речь идет всего лишь о простой вечеринке.

— Вот как?

— Разумеется.

— О, Стивен! Неужели ты не понимаешь?

— Что я должен понять?

— Знаешь, у меня из головы не идет, что в чай был подмешан наркотик. Ты сказал мне об этом, и теперь я все время думаю…

— Так и было, дорогая. Но я не вижу в этом ничего плохого.

Она возмутилась.

— Не видишь? Уж не на твоей ли это совести?

Его глаза насмешливо сузились:

— Можешь думать что угодно. Это твое дело. Мне не о чем жалеть или раскаиваться, я насладился каждым мгновением!

— О чем вы спорите?

Голос сына едва дошел до разгневанной Шерил, она совсем забыла о его присутствии.

— Да ни о чем, — поспешила она заверить сына.

— И обо всем! — рассмеялся Стивен, потянулся к мальчику и обхватил его за плечи. — Хочешь пообедать в замке?

— Еще как! — воскликнул Крис.

— Нет, мы не пойдем, — отрезала Шерил.

— Еще как пойдете, — возразил Стивен. Его руки все еще лежали на плечах Криса, словно в его власти было увести от нее сына.

— Я должна послать тебя к черту! — рассердилась Шерил, у нее даже перехватило горло: — Ты мог бы сначала спросить меня.

Стивен пожал плечами, словно его совершенно не тронул ее упрек.

— Мэг хотела повидать тебя. Она останется сегодня на обед. — Он немного поколебался, потом мягко добавил: — Ты должна пойти, Шер.

Ее ладони вспотели, сердце забилось. Поразительно, какой безвольной она становится в его присутствии, подумала Шер. Или все здесь обладает определенной силой? И эти утесы, и этот ветер в скалах, и здешние таинственные леса?

Ответы были здесь. И Стивен был здесь.

Она посмотрела ему в глаза. Всегда очень темные, сейчас они приняли оттенок покрытого серыми облаками неба. Как и леса в округе, они подавляли ее своими таинственными глубинами. И он точно знал, о чем она думает. Изгиб его губ подсказывал это.

— Я не прочь повидать Мэг, — вздохнула Шерил с нарочитой покорностью. — Да и пообедать нам где-то надо.

Стивен рассмеялся:

— Так ты говоришь «да»? Ну что ж, благодарю вас, миссис Гэндон. Как мило.

Он повернулся и начал спускаться. Выругавшись про себя, она молча последовала за ним и сыном.

У коттеджа Стивен остановился, подождал ее и протянул ей ключ:

— Два оборота против часовой стрелки.

Горячая волна пробежала по телу Шерил. Вся его резкость — просто бравада. И ничто другое. Иначе зачем он то велит ей уехать, то пытается удержать ее здесь.

— Это от коттеджа? — спросила она.

— Да, — ровно ответил он. — Этот дом принадлежит мне.

Этого она не знала.

— Почему бы и нет? Тебе принадлежит и все остальное, но я не принадлежу вам, Стивен О'Лир!

Он резко схватил ее за руку и притянул к себе.

— Разве? Неужели хотя бы часть тебя я не могу считать своей?

Его глубокий, хрипловатый шепот был больше чем намек на прошлое. Шерил вновь почувствовала притягательную силу его личности, которой она не могла сопротивляться, как этого ни хотела.


6


— Итак, Шер, — говорил Стивен, откинувшись на спинку стула. — Что же ты поделывала последние восемь лет?

Спрашивал он так, словно интересовался событиями позапрошлой недели. Чуть небрежно и даже скептически, с улыбкой.

— Ничего особенного, — пожала она плечами в ответ и опустила глаза.

К своему удивлению, Шерил чувствовала себя здесь очень уютно. Его дом был замком в полном смысле этого слова. Однажды Стивен рассказывал ей, что изначально на этом месте было лишь земляное укрепление, потом деревянный сторожевой пост, а после нашествий викингов и завоевания Англии норманнами здесь возвели каменное строение. Бойницы для лучников были увеличены до размеров нормальных окон. Внешние стены были сложены из дикого камня. Замок украшали три башни с внутренними винтовыми лестницами.

Шер не сомневалась, что Стивену пришлось потратить кучу денег на модернизацию замка и создание в нем современных удобств: оборудованной по последнему слову техники кухни, центрального отопления, современной связи. Роскошный дом.

Главный зал мало изменился с тех пор, как она была здесь. Обеденный стол со стульями на небольшом возвышении в центре. Перед камином стояли те же самые кресла, в которых она сидела вместе с доктором Баксом, Бартом О'Хином, Мэг и Стивеном, когда они просили ее решить, как поступить с телом погибшего мужа.

Шерил вздохнула и поставила чашку с кофе на стол. Комната вызывала грустные воспоминания, но все же сейчас в ней приятно было находиться. Огонь в камине согрел ее, а коктейль с виски, приготовленный хозяином перед обедом, снял нервное напряжение. Мэг провела сынишку по всему дому, и они со Стивом, оставшись одни, вели себя как давно не видевшиеся старые друзья.

— Дорогая, где ты? — вывел ее из раздумий Стивен.

— Ах, да… Ты спрашивал про мои последние восемь лет. Училась в колледже, когда закончила, переехала в Нью-Йорк, начала писать.

— Звучит скучновато, — заметил Стив.

Она пожала плечами.

— Так оно и было.

— Ты забыла упомянуть, что родила сына.

— Ну это уж совсем очевидно, — усмехнулась она. — Крис очень упростил мою жизнь. Я работала и заботилась о нем. Вот и все.

— И не вышла вновь замуж?

— Нет, не вышла.

Шер поколебалась. Настала ее очередь задавать вопросы.

— А как ты?

— Ну, я, как тебе известно, наверное, время от времени убивал кого-нибудь.

— Всего лишь месяц прошел со дня смерти твоей невесты, а ты не очень-то горюешь, — съехидничала Шерил.

Он ответил ей точно в тон:

— Я припоминаю тот момент, миссис Гэндон, когда и вы вскоре после смерти мужа вели себя не так, как женщина в трауре.

Ее лицо залила краска, руки зачесались от желания надавать ему пощечин, но она сдержалась.

— Ты, ей-богу, прекрасно знаешь, как я горевала! И если бы не этот чай с наркотиками, я бы никогда…

Он вдруг наклонился над столом и спросил хрипловатым шепотом:

— Неужели никогда?

— Ты… ты воспользовался моей беспомощностью.

— Шер, когда находишь весьма привлекательную молоденькую женщину в пенной ванне в чем мать родила, трудно устоять. И все же я вел себя похвально довольно долго. Но, извини, конечно, это ты настояла. Если бы ты этого не хотела…

— Стивен!

— Ну, в следующий раз не будет никаких наркотиков, верно?

— Не будет никакого следующего раза.

— Думаю, будет, и ты так думаешь.

У нее вдруг пересохло во рту.

— Стивен, — наконец тихо заговорила она, — послушай меня, пожалуйста. Я не отрицаю, что чувствовала влечение к тебе. — Да поможет мне бог, добавила она про себя, и сейчас чувствую. — Но я очень сильно любила мужа. Я бы не предала его памяти таким образом и думаю, что ты знаешь об этом. Поэтому я и сбежала тогда, Стив. Я была слишком юной, не могла ничего понять и справиться с создавшейся ситуацией. Я до сих пор не понимаю, зачем со мной проделали такую штуку.

Он потянулся через стол и потрепал ее по руке.

— Шер, я уверен, что никто не хотел причинить тебе зла.

— Чаем меня обычно поила Мэг, у нее удивительно вкусный чай.

Мэг действительно заботилась о ней как о дочери все то печальное время, а сегодня встретила Шерил со слезами радости на глазах.

— Мэг ничего не сделала бы тебе во вред, она просто обожала тебя.

— Знаю. Но могла она подложить в чай что-то успокаивающее? — настойчиво спрашивала Шерил.

— Я думал об этом, даже спрашивал ее, но Мэг говорит, что ничего не знает.

— И ты поверил?

— Да, дорогая. Никто не желал тебе зла. Возможно, кто-то хотел лишь облегчить твои страдания.

— Ох, Стивен, ты словно слепой и глухой!

Поколебавшись, он посмотрел на нее так пронзительно, что она почувствовала, как у нее предательски задрожало все внутри.

— Нет, вовсе нет, Шер.

— Стивен, неужели тебя на самом деле не трогают и не тревожат слухи вокруг твоего имени? Или ты предпочитаешь не слышать и не замечать их?

— Ты имеешь в виду убийство моей невесты? — он спокойно, но не без досады развел руками: — Если подходить с элементарной логикой, меня вряд ли можно назвать непричастным. Вот и судачат газетчики на все лады.

— Что же на самом деле случилось? Я слышала, что вы жутко поссорились перед тем, как она…

Глядя на огонь в очаге, он рассеянно ответил:

— Да уж, поссорились.

— Почему? Из-за чего? Она решила расторгнуть помолвку? Или ты? Что произошло? Ответь мне, пожалуйста.

Он пожал плечами.

— Мы поругались из-за газеты.

— Из-за газеты?

— Ты не можешь понять, почему я не убиваюсь? Разумеется, мне было больно, когда я узнал о смерти Марты. Но я не просил ее руки, как она изволила сообщить для светских хроникеров. Это взбесило меня, когда я прочел.

Шерил вздрогнула. Как все знакомо! Разве он не уверял когда-то, что не вступал в любовную связь с Эммой Лоуч?

— Но ты же… Разве ваша связь была для кого-нибудь секретом?

— Ты выбрала правильное слово. Связь. Да! С Мартой я познакомился в Лондоне, где выполнял один очень любопытный для меня заказ. Она была привлекательной, пикантной женщиной, и я увлекся ею.

— Но тебя вовсе не прельщала женитьба, только ни к чему не обязывающие отношения? Я правильно понимаю?

В ответ прозвучал насмешливый смешок:

— Ты рассуждаешь как героиня «мыльной оперы». Что же, я должен был провести остаток жизни в тоске по тебе? Я не хотел жениться, пока не встречу такой женщины, с которой готов прожить долгие, долгие годы, до конца… Но я не святой, и мне далеко не безразличен слабый пол.

— Перестань, пожалуйста! Циничность тебе не идет.

— Ладно. Как я говорил, мы познакомились с Мартой в Лондоне. Мы часто встречались в разных компаниях, на приемах, в обществе. Однажды я пригласил ее провести неделю здесь. Мы приехали сюда раздельно. Мне пришлось остановиться на ночь в Дублине. Там я и прочитал в газете о нашей помолвке, а когда приехал домой, она уже наводила порядок здесь, в замке.

— И что?

— Мы поссорились. И здорово. — Его лицо исказилось в гримасе. — Мне нравилась Марта. Она была забавной и страстно любила жизнь. Но была разной: и жестокой, и мстительной, и взбалмошной. Ей доставляло удовольствие играть людьми. Думаю, я стал частью ее коллекции поклонников. Ее привлекала возможность добавить ирландца к их веренице. До знакомства со мной она развлекалась с одним циркачом-бельгийцем. Во время нашей разборки Марта даже позволила себе распустить руки, так что оставила на моей щеке пару приличных царапин. Потом она была убита. Но не мной.

Шерил спокойно смотрела на него, не говоря ни слова.

— Ты мне веришь?

— Да. Иначе я не пришла бы сюда.

Правду ли Шер говорит себе? Или она здесь потому, что он поманил ее? Готова ли она слепо следовать за ним до края могилы только из-за того, что он обладает такой фатальной привлекательностью, перед которой трудно устоять, как не устояла, видно, и Марта?

— Тогда кто убил ее? — спросила она прямо.

Из его уст вырвалось проклятие.

— Откуда мне знать? Ты думаешь, убийца пришел ко мне и во всем сознался? Может, этот циркач-бельгиец, не знаю. Марта легко обзаводилась врагами.

— Стив! Как ты так можешь? Еще одна девушка была убита здесь в ту же ночь, когда погиб Джон.

Он вздохнул.

— И ты считаешь, что эти два события связаны между собой?

— Да, считаю, и вместе со мной так считает полмира.

Он помолчал, потом холодно бросил:

— Тебе следует вернуться домой, Шер.

— Ты только что дал мне ключ от коттеджа. — Он не прореагировал, и она продолжала: — Почему ты не говорил мне раньше, что он принадлежит тебе?

— Какая разница? Мне принадлежит половина округи.

Еще какая разница, хотелось ей крикнуть. Еще какая!

Внезапно Шер пробрала дрожь. За стенами замка ветер резко усилился. Рядом с утесами воздух никогда не оставался спокойным, поэтому нетрудно было понять, как возникли зловещие легенды о здешних духах, чьи вопли предвещают смерть.

Шерил не верила в духов, но у нее мороз пробегал по коже при взгляде на Стивена. Мерцающее в камине пламя отбрасывало тени на его лицо, и глаза были совершенно темными, бездонными.

— Послушай, я хочу быть до конца откровенной с тобой и скажу, что меня беспокоит. Здесь убиты две женщины, и я думаю, что Джона убили тоже. Он не был новичком. Я просто не могу себе представить, чтобы он упал с утеса.

— Было полицейское расследование, Шер, Не нашли никаких признаков борьбы. Возможно, как ты говоришь, он обладал хорошим опытом, но место ему незнакомое, поэтому он сорвался и упал.

— Не я одна думаю, что его тоже убили, — тихо возразила она.

— Да? Кто же еще?

Ей вряд ли стоило говорить об этом, но она все-таки сказала:

— Констебль Сэм Рассел из Файнса считает так же.

— Боже мой, ты, похоже, и впрямь рехнулась! Мой дом привлек внимание каждого констебля, шерифа и бобби по эту сторону Атлантического океана, не говоря уже о частных сыщиках и сопливых репортеришках. Конечно, я не так спокоен, как кажется. Я от всего этого устал. Вот и ты со своими намеками! В конце концов, это оскорбительно, миссис Гэндон. Я не видел твоего мужа живым! Я не был в связи с юной Эммой Лоуч. Я не могу отвечать за то, что она наговорила! Я не убивал Марту. А теперь, если ты все-таки считаешь меня маньяком, дверь открыта.

Шерил повернулась к камину и уставилась на пляшущий огонь.

— Я таким тебя не считаю, но кто-то явно болен.

— Возможно. Поэтому тебе следует уехать домой! Я же просил тебя?!

— Стив, — нерешительно сказала Шер, — а тебе не кажется, что это как-то связано с кануном Дня всех святых?

— Оставь это, пожалуйста. Канун Дня всех святых — всего лишь пикник в горах: костер, мужчины играют на дудках и напиваются. До очередного праздника осталось недолго, и ты сможешь увидеть все собственными глазами. Это нам, ирландцам, полагается верить в древние легенды, а не вам, американцам. Ты слишком много читала, девочка. Смотрела слишком много фильмов.

Это походило на правду. Она не могла отрицать, что эта мысль терзает ее, притом до такой степени, что она видела демонов в людях и искала зло в селении добрых фермеров.

Она повернулась к нему, чувствуя себя совершенно разбитой.

— Стив, неужели ты не понимаешь? Ты не отмоешься, пока не найдут убийцу.

— Шерил, мы говорили об этом уже сто раз. Барт О'Хин, старина Сэм и я прокручивали всю ситуацию. И не находили ответов. — Он усмехнулся. — Разве что древние друиды восстанут из земли, чтобы помочь нам.

— Зачем ты дал мне ключ от коттеджа? Разве не ты велел мне уехать?

— Если ты решишь вдруг остаться, я хочу, чтобы ты находилась поблизости, под моим присмотром.

— Так ты хочешь, чтобы я осталась или уехала?

— Я думаю, что тебе следует уехать, но очень хочу, чтобы ты осталась.

Шерил откинула голову назад и тихо произнесла:

— Ты не любил Марту, не любишь ты и меня.

Уголки его рта приподнялись как бы в мечтательной улыбке.

— Я мог бы по-настоящему полюбить тебя, дорогая.

Ему ничего не стоило, встретив привлекательную женщину, тут же оценить ее и переспать с ней. Проще простого. Шерил ничуть не сомневалась, что большинство из них с готовностью согласились бы на эту связь. Но она сама не желала быть в череде его временных любовниц, хотя и была очень увлечена им.

— Знаешь, я сразу немного влюбился, в первую же ночь, когда увидел тебя. На тебе был какой-то полупрозрачный наряд, волосы развевались как шелковые нити. Я понял, что ты только что из постели, где была счастлива с мужчиной. В моем сердце вспыхнула зависть к этому везунчику. Ты была так свежа и молода! Мне захотелось прикоснуться к тебе. И я сделал это, хоть и знал, что поступаю неправильно. Ты даже этого не заметила, так велико было твое отчаяние, когда ты искала своего мужа. Последние восемь лет я не жил монахом, но думал о тебе часто. И ты, как я вижу, совсем не изменилась. В тебе сохранилась та детская наивность, которая вызывает у мужчины желание защищать и покровительствовать. Но есть и кое-что еще в твоей улыбке, самой манере двигаться. То, что будит в мужчине низменные чувства и бросает в дрожь от желания.

— Не выдумывай, Стивен. Нет во мне ничего такого.

— Так будет.

Его слова прозвучали как предостережение.

— Мам! — вбежавший в комнату Крис прервал их. — Она говорит, что научит и меня.

— О чем ты говоришь, сынуля? — спросила Шерил.

— О физиономиях, которые я вырезаю для забавы, миссис Гэндон, — ответила за него Мэг, появившаяся из кухни.

Она широко и тепло улыбалась, эта высокая женщина с отливающими сталью волосами. У Кена ее улыбка, подумала Шер, они с матерью похожи.

— Иди взгляни, дочка, — пригласила она.

Они были выставлены в кухне на длинном разделочном столе. Поначалу Шер приняла их за обычные корнеплоды — турнепс, свеклу, картофель, потом заметила, что из них вырезаны лица. Жуткие лица с косыми глазами и беззубыми ухмылками. Они вызывали неприятное ощущение.

— Это «джэки»! — воскликнул мальчик. — Мэг показала, как их делают.

— «Джэки»? — глупо повторила Шерил.

— Да, — ответил Стивен, сев на один из старинных кухонных стульев и протянув мальчику картофелину. — Ирландцы начали вырезать эти маленькие лица еще несколько столетий назад к кануну Дня всех святых. Их делали, чтобы отогнать злых духов. Поэтому они такие омерзительные.

— Есть даже ирландское сказание на этот счет, — с гордостью вставила Мэг.

Стивен кивнул.

— Верно. Рассказывают, жил-был Джэк — очень скаредный мужик. Настолько жадный, что отказывал в приношении и богу, и дьяволу и жил, не веря ни в кого. И вот старый Джэк умирает. Рай отвергает его. Но и дьявол не обращает на него никакого внимания, ад ему также заказан. Поэтому духу Джэка суждено вечно бродить по свету неприкаянным.

— Ух ты! — воскликнул Крис. — А теперь люди вставляют в эти лица свечи, и они становятся фонариками?

— Да.

Мальчик посмотрел на Мэг.

— Могу я взять себе вот этот? Ну, пожалуйста!

— Бери, — с готовностью согласилась Мэг.

Блюда, которые приготовила кухарка, были чисто ирландскими.

— Мэг, Стивен, спасибо вам за чудесный обед. А теперь Крису пора спать.

— Ах, было бы за что благодарить. Я так рада была повидаться с тобой, дочка. Надеюсь, ты приедешь еще, — сказала Мэг.

— Не знаю, сколько мы еще тут пробудем, но обещаю заехать попрощаться.

— Я провожу, — сказал Стивен.

Крис сжимал руками картофелину-фонарик, шагая к машине. Луна едва проглядывала, но давала достаточно света, чтобы придать жуткий вид этому вырезанному в картофелине лицу. Шерил внезапно сообразила, почему «джэки» так напугал ее. Это чем-то напоминало маску бога-быка Гала. Усмешкой, разрезом глаз.

Это всего лишь картофелина, уговаривала она себя, но все-таки невольно поеживалась.

Крис вскарабкался на свое сиденье, а Стивен открыл дверцу со стороны Шер.

— Завтра я помогу тебе переехать в коттедж, — пообещал он.

— Нет необходимости. Я сама еще не знаю, как поступлю.

— Тогда скажешь мне утром. Я приеду рано.

— Стивен…

— Спокойной ночи, Шерилин. — Он пристально посмотрел ей в глаза. — Увидимся. Нам ведь нужно еще кое-что решить, правда? — не дав ей ответить, он снова попрощался: — Спокойной ночи.


7


Прошли годы с тех пор, как Шерил покинула Ирландию и вычеркнула Стивена из своей жизни. Он не должен был иметь для нее никакого значения, но имел.

Ей не следовало приезжать сюда снова. Не нужно встречаться с ним. Но она приехала и встретилась. И те ощущения, желания и смятения, которые она оставила здесь когда-то, вернулись. Но сейчас опасность стала еще более грозной. Теперь их не разделяла непреодолимая стена. Она уже не была юной и невинной, а ее трагедия осталась в далеком прошлом.

Стивен, по его собственному признанию, не тратил жизни на ее ожидание. Волшебство давней встречи жило лишь в ее воображении. Однажды они пережили вместе единственное мгновение страсти, не больше того. Такое ведь случается постоянно.

Но Шерил не знала, сможет ли когда-нибудь признаться в этом Стивену. И как он это воспримет.

Поскольку Крис утром снова отправился в школу с Кеном, в ее распоряжении оказался целый день.

Она быстро спустилась по лестнице и влетела в кухню, намереваясь побыстрее расправиться с завтраком.

— Стивен! — воскликнула она, увидев его.

Его появление застало ее врасплох. Может, Стив и не ждал ее все эти годы, но сама она вдруг почувствовала, что всегда ждала его, как ни пыталась обмануть себя или уговорить, что он остался в прошлом.

Шер смутилась. Мгновенной вспышкой радости она выдала свои чувства, а ей этого не хотелось.

— Доброе утро, дорогая. Я только что сообщил Джонатану, что ты переезжаешь в коттедж.

— Я…

Разве я говорила, что перееду? — хотела она возразить, но не смогла вымолвить ни слова. Она едва заметила Джонатана на кухне, поскольку Стивен подступил вплотную к ней и взял ее руки в свои. В его взгляде были нежность и забота, уверенность и обещание.

Она быстро высвободила руки и быстро повернулась к Джонатану.

— Мы с Крисом, пожалуй, переедем в коттедж, мистер Шоу. Я решила пробыть здесь еще немного, по крайней мере до праздника — Дня всех святых. Не помешает посмотреть, как он празднуется.

— Конечно, это всегда интересно, — любезно ответил старик, вроде бы неогорченный потерей двух постояльцев. — Но первым делом надо позавтракать.

— Естественно. Спасибо, Джонатан. — Она улыбнулась Шоу.

Шерил все еще не могла заставить себя взглянуть на Стивена.

— Бекон, яйца и тосты сейчас будут готовы. Кофе в кофейнике, а каша на столе.

— Ну, одна я есть не буду, — возразила Шерил, постепенно приходя в себя.

— Стивен?

— Мне все то же, Джонатан. Подай-ка мне хлеб — я займусь тостами.

Шерил было неловко от того, что двое мужчин взялись обслуживать ее, поэтому она вылила остатки кофе и наполнила кофейник заново. Несколько раз она задевала О'Лира, каждое такое прикосновение казалось ей естественным, теплым и каким-то родным.

Дальше беседа потекла легко. Старик сказал Стивену, что в телевизионном выпуске новостей недавно показывали построенное в Дублине по проекту Стивена здание. Когда они наконец уселись за стол, архитектор набросал для Шерил рисунок здания с таким вдохновением, что просто очаровал ее этой незнакомой ей стороной своей личности.

— Я работаю над подобным проектом и для Лондона, — сообщил он и пояснил, что здание не только красиво и оригинально, но и надежно в смысле пожарной безопасности. — Вот видишь, — сказал он, встав за ее спиной и показывая на лежащий перед ней рисунок на бумажной салфетке, — при острой необходимости можно спуститься со всех сорока этажей по внешним балконам.

— Чудесно, Стив, просто замечательно, — с восторгом отозвалась Шерил.

В ответ он лишь озорно улыбнулся. Они оба были охвачены ощущением близости, и она поняла, что он испытывает то же, что и она.

Шерил почувствовала, что краснеет, и, чтобы скрыть смущение, сосредоточила свое внимание на рисунке.

— Я, конечно, не специалист, но мне это нравится. Отличная работа, на мой взгляд. По-моему, ты можешь ею гордиться.

— Спасибо. — Его пальцы скомкали салфетку. — Хочешь еще кофе? Или сразу поедем?

Он как бы отстранился от нее, и она была благодарна ему за это.

— Может, мне лучше подождать сына?

— Не о чем беспокоиться, — заверил ее Джонатан. — Кен довезет его до коттеджа.

Шерил заметила, что Стивен поглядывает на нее выжидательно. Неужели он опасается, что она передумает?

Не о чем ему беспокоиться — она не передумает. Ее вела судьба.

Побыв всего ничего в пристанище Джонатана, Шерил испытывала странное чувство, словно покидает свой дом. Старик казался ей отцом, наблюдающим, как его дитя покидает родное гнездо.

— Мистер Шоу, — начала она, но он отмахнулся от изъявлений ее излишней благодарности.

— Мы еще увидимся, дочка, обязательно увидимся, — пообещал он.

— До встречи, старик, — бросил Стивен.

А она только сейчас обратила внимание, что он стоит у дверцы ее автомобиля со стороны водителя.

— Как ты добрался сюда? Я не вижу твоей машины. Неужели пешком?

— Меня подвезла Мэг. Ну, поехали, Шер. Только, чур, я сяду за руль. Мы оба немного нервничаем сегодня. Но в отличие от тебя я знаю здешние дороги.

Сначала они ехали молча. Каждый думал о своем. Первым прервал молчание Стивен.

— Я читал твою книгу об Индонезии.

— Вот как? — удивилась она.

Он кивнул, не спуская глаз с дороги.

— В самом деле, — тихо произнес он, — у меня есть все твои книги. Мой приятель, живущий в Нью-Йорке, присылает мне их. Мне они нравятся.

— Вот неожиданность, — удивленно пробормотала Шер, — книги у меня довольно специфические. Они предназначены для туристов, интересующихся скорее историей, чем загаром и азартными играми.

— Надеюсь, таких немало. Во всяком случае, хотел бы надеяться.

— Я тоже, иначе не стоило бы и стараться, — рассмеялась Шерил.

— Ты собираешься поработать и сегодня?

Шерил поколебалась, прежде чем ответить.

— Хотела проехаться по округе, ознакомиться с достопримечательностями, а потом почитать.

— Как ты посмотришь, если мы завезем ваши вещи в коттедж, потом отправимся на юг в одну знакомую мне таверну на ланч, а ко времени приезда Криса я доставлю тебя обратно?

Шерил кивнула, благодарная за обыденный тон разговора.

— От ланча не откажусь.

Поглядев в окно, она заметила, как изменился пейзаж. Они приближались к побережью. Изумрудно-зеленые поля остались позади, вокруг стали появляться скалы и утесы, громче зазвучал ветер, в воздухе запахло солью.

У коттеджа Стивен остановил машину. Шерил видела его еще вчера, когда привозила сюда сына. Тогда она не намеревалась входить в дом, а теперь собиралась жить в нем. Вот как оборачивается судьба.

Стивен выбрался из машины, подошел к парадной двери коттеджа и отпер ее. Она рассеянно отметила про себя этот факт — ведь он же дал ей ключ.

Вероятно, у всех домовладельцев есть запасные ключи, а ему, похоже, и в голову не приходит, что Шерил может возражать, чтобы он пользовался своим ключом, пока она здесь.

Он вернулся к машине, открыл багажник, взял чемоданы и подошел к Шерил.

— Ты в порядке, дорогая?

Она кивнула.

— Тебя не слишком мучают воспоминания о Джоне?

Шерил опустила голову, пристыженная. Она вовсе не думала о муже, а вспоминала последнюю ночь, проведенную здесь со Стивеном.

— Нет, все в порядке.

Она вошла в дверь, и последних восьми лет как бы не было вовсе. Шер так хорошо знала этот домик: направо кухня, налево гостиная. И ступени, ведущие к спальне. В гостиной на покрытом кружевной скатертью столе стояли прекрасно подобранные свежие цветы, в камине полыхал жаркий огонь, придавая комнате обжитой и уютный вид.

Она протянула руки к очагу. Шерил отдавала себе отчет в том, что дрожит, и молилась, чтобы тепло успокоило ее, если вообще ее могло что-то успокоить. Ее бросало то в жар, то в холод. Она нервничала, была возбуждена и испугана, у нее пересохло горло.

— В холодильнике есть молоко, яйца, бекон. Немного, но на первое время хватит, — сказал Стивен.

— Ты очень внимателен. Продукты, цветы, огонь в камине. Все прекрасно.

— Ничего особенного, продукты попросил доставить я, а за цветы благодари Мэг.

— И все же ты очень добр.

— Не бесцеремонен, надеюсь?

Шерил кивнула, все еще стоя к нему спиной.

— Да, — прошептала она. — И бесцеремонен тоже, но добр. Спасибо.

— Может, выпьем чаю?

— Нет! — в ужасе обернулась молодая женщина.

Стивен вдруг понял, какую глупость сморозил, криво улыбнулся и покачал головой.

— Нормального чаю, дорогая. Хорошего ирландского чаю к завтраку. Забудь ты наконец об этих наркотиках. Выброси их из головы!

— Стивен, разве можно это забыть? Выбросить из головы Джона, убитую юную девушку, потом еще одну. Ситуацию, в которой оказался ты, кого многие подозревают бог знает в чем, а мы говорим о книгах и цветах. — Она резко повернулась к нему, готовая расплакаться.

Она даже не заметила, как он вдруг оказался прямо перед ней, положил одну руку ей на плечо, другой мягко приподнял подбородок, заглядывая в глаза.

— Шер… Шерилин, не надо обо мне волноваться. Я невиновен и хочу, чтобы ты была здесь, близко от меня, поскольку убийца где-то рядом, а я не хочу, чтобы ты пострадала. Я обязательно узнаю всю правду, обещаю тебе, Шерил.

— Стивен…

Это был еле слышный шепот, но он тут же заглушил его поцелуем. Мягкие губы вызвали в ней дрожь, в горько-сладком поцелуе смешалось их дыхание. Внезапная волна нежности закружила обоих в сладостном вихре.

Губы Шерил непроизвольно раздвинулись, крепкие руки Стива обхватили ее — теплую, податливую, с сильно бьющимся сердцем. Сквозь ее тонкую вязаную блузку он почувствовал, как вдруг напряглась ее грудь, и горячее желание опалило Стивена огнем.

На мгновение Шерил отстранилась, и он заглянул в ее бездонные глаза, в которых мерцало наслаждение. Она словно лишилась рассудка и жила лишь ощущением сильного тела, прильнувшего к ней. Шерил казалось, что она просто умрет, если он не прикоснется к ней снова.

И Стивен отгадал ее мысли. Со всей трепетностью и нежностью, на которые был способен, он запустил пальцы в ее волосы на затылке, притянул к себе и прошептал:

— Кого мы обманываем?

Его губы вновь опалили ее губы так, что она едва не закричала от пробужденного в ней острого желания. И она прильнула к нему, желая насладиться силой своей страсти к нему.

Его рука проникла под ее кофточку, провела по животу. Прикосновение ожгло кожу, пальцы проскользнули под кружева лифчика, большой палец нашел ее сосок. И она сильнее прижалась к нему, стремясь усилить эффект от его прикосновений.

Он медленно опустил ее на ковер у камина. Стягивая с себя рубашку, заговорил охрипшим от чувства голосом:

— Сейчас между нами ничто не стоит, Шерил. Ни наркотики, ни преступления, ни притворство.

Она лишь кивнула, не в силах ответить, ибо сейчас, когда он освободился от рубашки, она просто не могла не гладить бугрящиеся мышцы и жесткие черные волосы на его груди. Он ошибается, подумала Шер. Она-таки одурманена. Ничто на земле не могло бы подействовать на нее сильнее, чем сам он.

Он поспешно скинул туфли и носки, высвободился из джинсов. Боже, как он великолепен, подумала она. У него оказалось мускулистое, холеное, поджарое, просто скульптурное тело.

— Шерилин?

В его голосе прозвучали и вопрос, и упрек, но одновременно и нежность, и темперамент, и… страсть. Само ее имя в его устах превратилось в чувственную ласку.

И он снова прикоснулся к ней.

Он стянул с нее туфли, уверенным, стремительным движением освободил ее от юбки, чулок, трусиков. Его руки опалили ее бедра, и она едва не задохнулась, упиваясь этим ощущением. Его пальцы нащупали застежку лифчика, губы жадно, с трепетным восторгом набросились на ее груди.

Такого просто не может быть, как же здорово в его объятиях, какое счастье отдаваться охватывающему тебя чувственному пламени! Как прекрасны эти мгновения! Как же долго и сколь многого были они лишены!

Он воспринимал их физическую близость как чудо. Она была раскованна, почти непристойна и одновременно чиста, когда он вторгся в нее. Он чувствовал себя вложенным в шелковистые, горячие и влажные ножны ее тела. Она не опускала век, ее глаза удерживали его взгляд туманящейся в них жаждой страсти. Такая откровенность была ему особенно дорога и делала еще более восхитительными эти чудесные мгновения.

Шерилин не могла сдерживаться, она просто должна была трогать, гладить его, проводить пальцами по спине, все теснее прижиматься, пока он двигался в ней, наполняя ее столь избыточным наслаждением, что было трудно дышать. И вот она содрогнулась всем телом, достигнув пика, и выкрикнула его имя, и он настиг ее на этом пике любви.

Протекли долгие минуты, прежде чем он оторвался от нее. Оба они взмокли от выработанной ими энергии страсти. Она даже не потупила взгляда, хоть и покраснела слегка, а лишь застенчиво улыбнулась и погладила его по щеке.

Он перехватил ее руку, поцеловал ладонь и прижал к своей щеке.

— Пообещай мне одну вещь, Шерилин.

— Какую? — хрипло спросила она.

— Что не убежишь от меня опять. Поклянись.

Она улыбнулась, хотя и опасалась, что расплачется, — уж очень здорово все у них получилось, и так восхитительно лежать с ним, так уютно.

— Клянусь, — нарочито торжественно пообещала она, чувствуя, что он нервничает. Потом ласково прошептала: — Ты все еще хочешь поехать позавтракать?

Он рассмеялся и поцеловал ее;

— Нет, детка, не ланча я хочу, а времени. Времени с тобой. Всего того времени, что я потерял.

Ей нечего было сказать, ибо она хотела того же.


8


Прошла неделя. Они почти все время были вместе. Разумеется, они старались вести себя осмотрительно из-за ее сынишки. К тому же у них обоих была работа, которую нельзя было забросить. Но не проходило ни одного дня, чтобы они не сдались напору чувств, владеющих ими. Это была неделя открытий.

По молчаливому соглашению они не обсуждали ничего неприятного, ничего пугающего. Даже когда он показывал ей засовы на двери и запоры на окнах, никто из них не упомянул причины, по которой ей необходимо было быть осторожной. Как и тогда, когда он объяснял ей, как в случае чего позвонить. Телефонная связь была с его домом, кабинетом констебля Барта О'Хина, Сэмом Расселом и Джонатаном Шоу.

Сегодня они оказались одни. Крис уехал со школой на экскурсию с ночевкой.

И снова по молчаливому согласию они провели вечер по-домашнему, как давно женатые супруги. Он принес цветы, вино, а Шер приготовила чудесное мясо с картошкой под петрушкой и с зеленым салатом, и они пообедали при свечах. Потом она поджидала его, сидя у туалетного столика.

Притушенный свет не мешал ему наслаждаться видом ее обнаженного тела. У нее были красивые груди — полные, изящно округлые, упругие, увенчанные необычного розового оттенка сосками. Если бы она не поспешила в постель, он набросился бы на нее как голодный зверь.

Стивен вспомнил первую ночь, когда впервые увидел ее бегущей по болоту в прозрачной рубашечке. Она казалась фантазией, ставшей явью, очаровательно юной, вынырнувшей из тумана чародейкой.

Все, что последовало потом, имело горьковато-сладкий привкус. Он вовсе не намеревался влюбляться в нее тогда. А сейчас чувствовал, что как будто все восемь лет только и ждал, когда она сама вернется к нему. Никогда и никого еще не желал он так безоглядно. Никогда не стремился удержать женщину, чтобы познать ее душу, слышать ее смех, просыпаться по утрам рядом с ней. Ловить каждое ее движение.

Он склонился над ней, принялся страстно ласкать ее грудь и испытал удивительное наслаждение, почувствовав, как набухли и затвердели ее соски.

Шер прижалась лицом к его животу и стала осыпать поцелуями, вызывая у него дрожь удовольствия от прикосновений к его плоти горячего и влажного кончика ее языка. Он напрягся всем телом.

— Шерилин…

Она потерлась о него головой, смело исследуя его реакцию на каждую ласку, безмерно возбуждая его влажными поцелуями в самые интимные места. Она наслаждалась стальной твердостью его тела, тем, как замечательно подходили они друг другу. Шерил вскрикнула чуть слышно, когда он проник в нее, ибо это было так упоительно и так оглушительно. И, когда он ускорил ритм внутри нее, она отключилась, стараясь лишь встретить каждое его движение, каждый его выпад, чтобы взобраться вместе с ним на пик наслаждения, добраться до кульминации всех желаний…

— Тебе понравилось?

Переведя дыхание, она улыбнулась и призналась:

— Я чуть не умерла.

Он обнял ее, и несколько минут они лежали молча. Шерил не хотелось нарушать очарование момента, но она не удержалась:

— Какие глупости все эти наркотики, которыми люди, как говорят, стремятся возбудить себя.

— Дорогая, ты опять возвращаешься к прошлому, хотя прямо и не говоришь об этом. Да, в чай тогда что-то подмешали, и мы оба оказались одурманенными. Но я думаю, это сделала какая-то добрая душа, желавшая тебе только хорошего. Желавшая дать тебе отдых и забвение, облегчить твои страдания. Подумай, о чем ты говоришь, неужели ты все-таки подозревала, что это сделал я? — он сощурился и сжал кулаки. — Значит, я ошибся, думая, что миссис Гэндон мне уже доверяет?

— Ты просто невозможный! — вспыхнула она, сердито откинувшись на спинку кровати. — Когда ты сердишься, ты становишься отвратительно высокомерным. Терпеть не могу, когда ты такой.

Шерил сгоряча выругалась, спрыгнула с постели и, забыв о тапочках, стремительно скатилась по ступенькам в кухню. Налив себе еще не остывший кофе, она добавила в него добрую дозу бренди. Ее душили слезы. Только что они были так близки, и вдруг он стал совершенно чужим! Почему она не может достучаться до него?

— Прости, Шер! Я не хотел обижать тебя, извини. Можно, я составлю тебе компанию? — спросил он и тоже налил себе кофе и бренди. — Ирландское виски подошло бы лучше, — сказал он с беспечной улыбкой, но не дождался ответа.

Стивен прошел в гостиную, подбросил полено в огонь. Потом с чашкой кофе уселся на коврике у камина и пригласил Шер присоединиться.

Она секунду поколебалась, потом села рядом и опустила голову.

— Стивен, ты напрасно не хочешь воспринимать меня всерьез.

— Я очень серьезно тебя воспринимаю, дорогая, но ты говоришь безумные вещи. Ты одержима бог знает какими фантазиями!

— Умоляю, послушай меня, пожалуйста, Стив! И вовсе я не одержимая! А что, если одержим кто-то другой, а? Ну подумай, с древних времен твои предки О'Лиры были местными царьками. Позднее они стали политическими и религиозными лидерами. Это факт, а не предположение, бог-бык — в лице все того же О'Лира — брал свободную деву и делал ей ребенка, так сказать, наследного принца, а на следующий год ее приносили в жертву, чтобы кровью оплатить плодородие земли.

— Извини, Шерил, но я в это не верю. Все это слишком нелепо.

— Ты требовал, чтобы я уехала, — напомнила она ему. — Почему? И зачем эти засовы на двери? Ты чего-то боишься?

— Естественно! — резко бросил он.

С минуту она глядела на него, потом мрачно покачала головой.

— Я уверена, что права. Слишком многое случилось здесь, чтобы быть простым совпадением. Разве случайно жертвой стала твоя невеста?

— Ты же знаешь, что она не была моей невестой! — рассердился Стивен.

— Но в обществе ее считали таковой.

— От твоей теории камня на камне не остается, если учесть, что у Марты не было ребенка от меня. Она не родила нового О'Лира! Не был моим сыном и сын Эммы! Или ты думаешь, я не заботился бы о нем? Ты ошибаешься. Я бы отдал ему все, что у меня есть! Шерил, полиция же занималась всем этим! Если ты права, и убийца — кто-то из местных, как ты предполагаешь, тебе не следует ни во что лезть. Это очень опасно. Если бы я был в здравом рассудке, то не позволил бы тебе и минуты оставаться здесь!

В ярости он швырнул свою чашку в камин, и она разлетелась вдребезги. Шер увидела выражение его лица и совсем растерялась, когда услышала:

— Понимаешь, в соответствии с твоей же теорией ты первая сейчас будешь на очереди!

У нее пересохло во рту от замешательства.

— Но почему? — вымолвила она наконец.

— Почему? Ты спрашиваешь, почему? Когда, в конце концов, ты мне скажешь правду? — прокричал он, и она заметила, что Стивен дрожит от обуревавших его чувств. — Проклятье! И не делай вида, что сама не знаешь! У тебя была возможность сказать мне правду.

— Я никогда не лгала тебе! — крикнула она в ответ.

— Но и правды не сказала!

Шерил уставилась на него. Она чувствовала, что он знает ее тайну. Но не понимала, как он доискался до истины. Она испугалась и быстро опустила глаза.

Его пальцы властно захватили ее волосы и вынудили поднять на него лицо, залитое слезами.

— О Кристофере, Шер. О нем, дорогая. Когда ты наконец собираешься признаться, что он мой сын?

Она чуть не задохнулась.

— Ты ошибаешься! — в отчаянии воскликнула она.

— Нет, Шер. Так не годится. В первый же день, когда мы расстались на кладбище, я позвонил кое-куда и навел справки. Твои роды были преждевременными, что было для тебя кстати, поскольку ты желала, чтобы ребенка считали сыном Джона. Ты даже себя обманывала!

— Он вполне мог быть…

— Прекрати, Шер.

Она вдруг ощутила, что по ее лицу неудержимо бегут слезы. Он смахнул их и нежно обнял ее. Зашептал утешительные слова, касаясь губами ее рук, колен, ступней.

— Он же мой сын, Шер. Крис — мой сын!

Она едва слышно сказала:

— Да. Мне хотелось верить, что он сын Джона, а не твой. Я была в отчаянии и не знала, что делать. Я вынуждена была жить во лжи.

— Я люблю тебя, дорогая. Я любил тебя уже тогда и безумно люблю сейчас. — Он помолчал. — Я знаю, чем для тебя был Джон Гэндон. Но его уже нет. И тебе не вернуть его, как бы ты себя ни обманывала.

Она не ответила. Ее охватила дрожь. О'Лир, как всегда, прав. Сын имеет право на живого родителя больше, нежели на свято чтимую им память о человеке, которого он никогда не видел и не знает.

— Мы… мы с тобой… Стивен, неужели это случилось с нами только потому, что нас связывает Крис?

Он нежно погладил ее по щеке.

— Нет, любимая, клянусь! «Мы с тобой» потому, что так и должно быть! «Мы с тобой» потому, что я не могу без тебя. Потому, что ты невероятно красива и сексуальна, и потому, что я всегда жил мечтой о тебе, хотя и не сознавал это. Я люблю тебя, Шерилин!

В ней все радостно ликовало:

— Я тоже люблю тебя, Стивен.

С минуту он благодарно молчал, глядя на нее с величайшей нежностью, потом опять нахмурился.

— Теперь наконец ты понимаешь, почему я хотел, чтобы ты уехала?

Она покачала головой.

— По твоей собственной теории, любимая, именно тебе грозит смерть. Тобой овладел сам О'Лир, которому ты родила сына.

— А я та, кого должны принести в жертву?


9


— Мам! Ма!

Взволнованный крик Кристофера прервал ее заботы по хозяйству. Сдвинув сковородку с плиты, она выбежала во двор. Сын разглядывал что-то на дорожке.

— Иди, посмотри!

Она буквально остолбенела. На дорожке лежал камень в форме миниатюрного алтаря, а на нем кукла. Примерно в фут длиной, с длинными распущенными волосами, она лежала на спине. Ее горло пересекала кроваво-красная полоса. Камень весь был забрызган липкой красной жидкостью.

— О господи! — воскликнула она.

Увидев, как побледнела мать, Крис предложил:

— Давай я выброшу это?

— Нет! — твердо сказала она. — Ничего не трогай. Может, там есть отпечатки пальцев или еще что. Ты понял, сын?

— Отпечатки пальцев? Ты думаешь вызывать полицию?

— Что? — Шер поразилась тревоге сына. Ей хотелось дать ему понять, как все серьезно, и в то же время оградить его от омерзительности и ужаса происходящего. — Ну да, Крис, я собираюсь позвонить начальнику полиции, — стараясь быть непринужденной, сказала она.

— Сэму?

— Нет, здесь констебль Барт О'Хин. Сэм в Файнсе. А ты давай-ка домой. — Эта кукла явно была предупреждением, а не просто шуткой. И тот, кто ее оставил, мог находиться поблизости. — Пошли-ка, молодой человек.

— Но сейчас приедет Кен.

— И постучит в дверь! Быстро домой!

Схватив сына за руку, Шерил затащила его в дом. В зеркале холла она увидела отражение своего смертельно бледного лица.

— Ма, ты же собиралась позвонить констеблю.

Она, словно очнувшись, стремительно кинулась к телефону. А может, стоит сначала переговорить со Стивеном? Поколебавшись, она решила, что позвонит ему первому. Ей ответила Мэг.

— Алло, Мэг? Это Шерил. Можно позвать Стивена?

— Не могу, дорогая, его нет. Он уже отправился к вам в коттедж.

— О! — Шер лихорадило. — И давно он ушел?

— Дай подумать. Да он уже должен быть у вас. Даже не знаю, что могло задержать его.

У Шерил ком встал в горле. Неужели Стивен сделал такую ужасную вещь, чтобы как следует напугать ее и все-таки заставить уехать?

Она была в отчаянии от такой жестокости.

— Мам! Там Стивен! И мистер Кен Кули! Пойду скажу им, что случилось! — услышала она голос сына.

Она не успела остановить его, да и разве бы он послушался?

Когда она вышла следом, Крис уже рассказывал Стивену о своей находке. Стив присел на корточки. Его лоб нахмурился. Он не поспешил ей навстречу, а склонился там, где лежала кукла.

Его примеру последовал и Кен Кули.

— Миссис Гэндон, с вами все в порядке?

Она молча кивнула в ответ, глядя на неуверенно улыбающегося юношу.

— Это просто глупая шутка, не расстраивайтесь.

— Вероятно вы правы. Но я все-таки хочу позвонить Барту О'Хину.

Услышав ее слова, Стивен напряженно выпрямился.

— Ты еще не позвонила?

Его резкий тон совсем не понравился ей. Он не стал ждать ее ответа и прошел в дом, бросив на ходу:

— Ничего не трогайте!

Кен Кули откашлялся.

— Не обижайтесь на него, Шер. Он просто немного взволнован.

— Но это не повод для грубости. — Шер досадовала, что посторонний стал свидетелем размолвки между ней и Стивеном, поэтому поспешила сменить тему. — Я так и не поблагодарила тебя должным образом, Кен. Ты столько сделал для нас с Крисом.

— Не нужно меня благодарить, я уже говорил вам. — Наградив ее теплым задумчивым взглядом, Кен позвал Криса: — Нам пора ехать.

— Мам, ты можешь быть спокойна, — убежденно сказал сын. — Раз здесь сам О'Лир, тебе нечего волноваться.

Стивен вышел из дома в тот момент, когда Кен и Крис уже прощались. Шерил обратила внимание на хмурый прищур глаз Стивена.

— Барт О'Хин уже выезжает, — сообщил он. — А я позвонил в аэропорт.

— Что? — в изумлении вытаращилась она.

— Заказал тебе с Крисом места на самолет, вылетающий прямым рейсом в Нью-Йорк завтра в четыре.

— Но я не собираюсь…

— Вы улетите! — властно сказал Стивен.

— А как же моя книга? У меня есть определенные обязательства, которые я не могу нарушить!

— Шер, неужели какая-то книга стоит твоей жизни?

В этот момент подъехал констебль. Вернее, констебли. О'Лир, должно быть, позвонил им обоим.

Барт О'Хин и Сэм Рассел совсем не походили друг на друга. Если Сэм был высоким и худощавым, то Барт отличался небольшим ростом и походил на чемпиона по боксу в тяжелом весе. У него были темно-карие глаза, видно, когда-то ярко-рыжая шевелюра, поседевшая не ровно, а какими-то клочками, и почти клоунские ярко-красные щеки.

— Миссис Гэндон? — сказал он и протянул руку. — Я давно ждал случая увидеться с вами, как только услышал о вашем приезде. Однако повод для встречи не совсем приятный.

За Бартом подошел Сэм, поздоровался дружески с Шерил. Затем они, как ни в чем не бывало, попросили показать, где кукла.

Шер почувствовала себя виноватой. Подняла такой шум из-за ничего, когда это всего лишь чья-то проказа, подстроенная ей, американке, из-за того, что она общается с их драгоценным О'Лиром.

Мужчины опустились на корточки и говорили о чем-то так тихо, что она ничего не могла расслышать. Внезапно Стивен пронзительно взглянул на нее, словно только что вспомнил об ее присутствии.

— Сварите нам кофе, Шерилин, — приказал он.

Она было хотела возмутиться — опять этот тон, но тут к ней обратился и Сэм:

— Я бы не отказался от чая, Шер. Не поставите ли чайник побольше?

Оглянувшись в дверях, она увидела, что Сэм держит пластиковый пакет, а Барт осторожно поднимает куклу и камень. Они явно собирались искать отпечатки пальцев, хотя Шерил не сомневалась, что они ничего не найдут. В кухне она первым делом выбросила наполовину зажаренную яичницу в мусорное ведро, поставила чайник и кофейник на плиту. Она и не подозревала до какой степени взвинчены ее нервы: она напряглась как струна, почувствовав движение за спиной.

— Спокойно, девочка, это я, — поспешил подать голос Сэм, появившийся в дверях. — На тебя здорово это подействовало, а?

Она покачала головой.

— Да нет, не очень. Уверена, это просто дурацкая шутка.

Его лицо скептически сморщилось:

— Ты же вовсе так не считаешь, а, дочка?

— Возможно, — отрезала она. — Но я всего лишь дилетант в таких делах. А вы как все это объясните, Сэм?

— Предположим, что восемь лет назад кто-то поверил, что Эмма Лоуч действительно родила ребенка от Стивена. В этом и могла заключаться причина ее смерти. Затем этот кто-то понял, что ошибся. Тогда жертвой становится Марта Стоун.

Шерил возразила:

— Но ведь у Марты не было никакого ребенка.

— Верно, да и убили ее не должным образом.

— Должным образом? Не понимаю.

— Марту Стоун просто убрали с дороги. Возможно, убийца считал, что она не подходила О'Лиру. Понимаешь меня, дочка? Я хочу, чтобы ты подумала. Очень хорошо подумала. Кто может знать о твоем сыне, вернее, о том, кто его настоящий отец. Только не выдавай меня, дочка. Те двое открутят мне башку, если узнают, о чем мы говорим. — Он криво усмехнулся. — Не то чтобы они считают тебя неразумной, просто пытаются защитить, особенно О'Лир. Такой уж он человек, и его не переделаешь. И таким он останется на всю жизнь, как бы ты ни старалась приручить его. Прошу еще раз, подумай, кто мог знать твою тайну?

Шер затрясла головой:

— Никто не знает, Сэм, — прошептала она. — Даже сам Стив не знал.

Он откашлялся:

— Может, когда-то ты проговорилась или кому-то намекнула, или кто-то догадался?

— Да нет же!

— Подумай, дочка. Это может стоить тебе жизни.

Она хотела было ответить, но увидела входящих Стивена и Барта и поспешила спросить Сэма, сколько сахару положить ему в чай.

— Два кусочка. Спасибо.

Сэм забрал свой чай, а Барт попросил кофе и ободряюще улыбнулся ей:

— Дурацкая шутка, Шер, никаких сомнений. Так что не расстраивайтесь.

— Я считаю, ей лучше уехать, — возразил, однако, Стивен.

Шерил усмехнулась в ответ:

— Я не уеду.

— Может, посетите пока Дублин или на время слетаете в Лондон, пока мы тут будем разбираться? Ну, нам пора в контору, — сказал Сэм напарнику, поставил свою чашку на стол и незаметно подмигнул Шерил. — Позвони мне, дочка, если возникнет необходимость. Передай привет мальчику.

— Обязательно, Сэм.

— Мы, конечно, проверим отпечатки, Стивен, — сказал Барт и пожал плечами. — Но, признаюсь, я не жду никакого результата.

— Спасибо, что вы оба приехали. Я очень вам благодарна, — не преминула сказать Шер.

— Жаль, что по такому поводу. — Барт покачал головой, потом посветлел лицом. — Но мы ведь встретимся и в более приятное время. Если вы еще останетесь здесь, обязательно приходите на праздник.

Шерил, наверное, выглядела озадаченной, ибо наблюдавший за ней Стив холодно пояснил:

— Канун Дня всех святых.

Пока хозяин дома провожал полицейских к двери, ее охватила неудержимая дрожь. Канун Дня всех святых. Ночь бога-быка!

Когда Стивен вернулся на кухню, он резко и холодно спросил:

— Значит, не уезжаешь?

— Нет.

Ни слова не говоря, он поднялся на второй этаж. Немного погодя Шер пошла за ним.

— Что ты делаешь?

— Собираю вещи. Ты не можешь оставаться здесь. — Он даже не посмотрел на нее.

— Стив, я не думаю уезжать! Я должна остаться. Неужели ты не понимаешь? Я не знаю, что случилось тогда с Джоном, и должна найти ответ.

Она сжала его руку, стараясь убедить.

— Я ведь думаю о тебе тоже, дурачок!

— Шерил, ты знаешь, что я ни в чем не виноват и мне плевать, что говорят люди, но я не хочу, чтобы ты и сын подвергались хоть какой-нибудь опасности, даже если это всего лишь дурацкая шутка.

Она опустила голову. Ей так хотелось прикоснуться к нему, но не было сил сделать это.

Я боюсь того, чего не понимаю, думала она. Боюсь, что ты заберешь моего сына или выставишь меня лгуньей в его глазах. Боюсь, что слишком сильно люблю тебя, что наша страсть заведет нас слишком далеко, что нас могут разлучить расстояния или обстоятельства. Она зарыдала.

— Что такое, Шерил? Ради бога, в чем дело?

Она не могла вымолвить ни слова, как он ее ни просил…


— Молодой Кен, — продолжал перечислять Стивен. И когда назвал это имя, вдруг побледнел: — Послушай, Сэм, этот Кен Кули все время вертится рядом с мальчишкой. — Он вдруг почувствовал легкую тошноту. — Зачем он таскает Криса с собой?

— Стив! — Сэм потрепал его по плечу. — Возьми себя в руки. Мальчик вне опасности. И никогда не подвергался ей. Он ведь следующий О'Лир!

Стивен вздохнул. Это правда. Если теория Шер правильна, мальчику ничто не угрожает, только ей. Одной ей.

Он сжал свой стакан с такой силой, что побелели суставы пальцев.


10


В очаге трещал огонь. Покусывая кончик карандаша, Шерил сидела над своими записями. Ночь была исключительно ветренная. Ветер завывал и свистел за окнами маленького коттеджа.

Крис спит наверху. Шер одета в теплый вельветовый халат прямо поверх свитера. Прошла уже неделя — целая неделя! — как Стивен был у нее в последний раз. Почему он не появляется? Что все это значит? Сначала она плакала, потом злилась и наконец впала в глубокую депрессию, от которой, несмотря на все свои старания, так и не освободилась окончательно.

Почти все это время она работала. Благодаря сделанной Джудит Лэмб подборке книг она собрала богатый фактический материал. Составила список необходимых иллюстраций для книги. Осмыслила легенды и современные традиции этого края, его быт и нравы. Она была довольна своей работой, довольна тем, что приехала сюда. Но в личном плане…

Со вздохом она отложила карандаш. Сегодня ей было почему-то не до работы.

Если честно, успокаивала она себя, тебя гложет вовсе не ощущение страха! Ты только и думаешь о Стиве, а не о злодее, который, возможно, бродит где-то поблизости, замышляя недоброе.

Шерил подошла к камину, протянула руки к огню. Боже, до чего мне одиноко и грустно, подумала она. Я так по нему скучаю!

Ей так не хватало его, так хотелось просто поговорить с ним. Что-то рассказать, задать какие-то вопросы. Она соскучилась по его медленной, ленивой и самонадеянной улыбке, по его теплу, по ощущению его пальцев на своей руке, по его глазам, голосу, акценту, усиливавшемуся, когда он волновался или сердился.

И она тосковала по любовным утехам.

Она даже чувствовала себя аморальной из-за того, что хотела его. Она жаждала пробежать кончиками пальцев по его руке, по его груди, прикоснуться к жесткой стрижке волос.

Она скучает по движению его губ на своей спине, по его страстному шепоту у своей щеки, по его губам, ласкающим ее грудь. Она скучает по нему до такой степени, что ей делается больно, и она начинает страстно желать его. Удивительно, что от одной мысли о нем ее бросает в дрожь даже перед жарко полыхающим очагом.

Как часто она была готова забыть обо всем на свете и поспешить к нему в замок! Даже попросить прощения… Но за что? Она просто в отчаянии. Если бы она увидела его, если бы только он появился сейчас перед ней, она могла бы смириться с тем, какие они разные. Если он на самом деле любит ее, пусть командует, приказывает и правит. Она на все готова! Но ее любовь умрет навсегда, если только он позволит себе сделать больно ее — их — сыну.

Ее пальцы безудержно дрожали. Она выпрямила плечи, подумала, что надо бы сварить себе чашечку кофе с бренди, чтобы успокоиться и попытаться быстро заснуть.

Но она так и не дошла до кухни. Освещенная луной лужайка привлекла ее внимание, и она подошла к окну. До кануна Дня всех святых осталась всего неделя. Она вздрогнула и снова задалась вопросом:

— Почему бы мне просто не уехать?

Но она знала почему. Она должна остаться. Должна узнать правду.

Какое-то движение приковало ее взгляд. Она моментально напряглась. Но снаружи не было ничего, кроме темноты.

Недавний инцидент с куклой заставил ее все время быть настороже. Более того, она была уверена, что за ней опять следят. Наблюдают и ходят по пятам. Она не выходила из коттеджа вечерами, но во вторник днем она ездила в Лимерик и могла бы поклясться, что за ней и там кто-то следил. Шерил пыталась убедить себя, что это не так. Будь рядом Стив, он просто посмеялся бы над ней.

Да будь он проклят! Он якобы тревожился за нее, но где он сейчас? Он мог бы и должен был прийти сюда. Она надеялась на это, молилась. Но о нем ни слуху, ни духу.

Устало вздохнув, она прилегла на диване и засмотрелась на мерцающий огонь. Через некоторое время глаза закрылись, она задремала.

И Шерил снова увидела сон.

Ее окружал такой плотный туман, что она почти ничего не видела. Ветер завывал как адский хор, громко и мучительно. Но несмотря на этот вой, она расслышала приближающиеся к ней шаги.

Она не могла пошевелиться. Сначала ей показалось, что она парализована, но потом сообразила, что связана. Ее кисти и щиколотки были привязаны к каменной плите.

В точности как кукла. Та кукла с красной ленточкой крови на шее. Как и кукла, она была обнажена и привязана к каменному алтарю, и кто-то подходил все ближе и ближе.

Она открыла рот, собираясь закричать, но не смогла. Это был Стивен. Он тоже был обнажен и подходил все ближе и ближе. И она уже не хотела кричать, а жаждала дотянуться до него.

Потом опять появился туман, а рядом оказался уже вовсе не Стив. Это было некое создание. Бог-бык. Жрец в плаще, маске с рогами и дьявольской ухмылкой. Ветер улегся, и теперь она отчетливо слышала какой-то напев, и вдруг сообразила, что ее окружают Барт и Сэм, Мэг и Кен, Старый Кен, Сузан из пивной и даже Джудит Лэмб. Все смотрели на нее, улыбались и что-то говорили на непонятном языке, повторяя одни и те же слова…

А бог-бык почти возвышался над ней. Его рука внезапно поднялась из-под плаща высоко в воздух и рассекла его. Она увидела что-то сверкнувшее в лунном свете. Огромный кинжал с широким серебряным лезвием. Кинжал, с которого капала кровь…

— Ох!

Шерил внезапно проснулась. Дрожащая, она опустила ноги на пол и прикрыла лицо ладонями. Но не успела Шер прийти в себя от этого ужасного сна, как ясно услышала чьи-то шаги. Кто-то шел по дорожке к коттеджу, потом в дверь тихо постучали.

Шерил двинулась к дверям, сжимая в руках кочергу, лежавшую у камина.

Снова раздался стук. На этот раз сильнее, настойчивее.

Если пришел кто-то по делу, он уйдет, поняв, что его не хотят пускать и потому не открывают дверь. Если же нет…

Что, если вся деревня в заговоре? — подумала она в панике. Что, если Стивен это и есть почитаемый ими бог-бык и все готовы служить ему, а ее только и жаждут бросить в море.

— Любимая! Открой наконец эту проклятую дверь! Впусти меня!

— Ох!

Паника и напряжение оставили ее. Она почувствовала облегчение, ибо не думала так о Стиве на самом деле. Это страх и ужас говорили в ней.

— Шерил!

Она распахнула дверь, все еще сжимая кочергу, и тут же почувствовала его запах. Запах табака и темного пива, которое подавали в пивной. Его волосы были взлохмачены, и он пошатывался…

— О, Стив…

Он поклонился.

— Извините меня, пожалуйста, миссис Гэндон. Могу я войти?

— Стивен, ты…

Он прервал ее, шагнув в дом.

— Пожалуйста. — Он протянул руку за кочергой. — Я же не настолько груб, а?

Улыбаясь и пошатываясь, он подошел к камину и поставил кочергу на место. Потом повернулся к Шерил, стоявшей перед ним в нелепом халате поверх свитера, в шерстяных носках. Неприбранная, взъерошенная.

— Стивен…

Он не дал ей договорить. С удивительной ловкостью он внезапно глубоко поклонился, встал на одно колено и взял ее руку.

— Стивен!

— Ах, миссис Гэндон, я был груб с вами и очень прошу простить меня.

— Ты вульгарно пьян.

Он поднял на нее глаза.

— Именно, любимая. Именно пьян. Разве мужчина не может себе это позволить?

Прежде чем она успела ответить, он с глупой ухмылкой рухнул на диван и застыл совершенно неподвижный.

Пьяный! Проклятый дурак напился, явился сюда поиздеваться над ней и отключился! В нем больше шести футов роста и, вероятно, около двухсот фунтов, так что она не сможет с ним ничего поделать.

Она побежала наверх за одеялом. Заодно убедилась, что Крис спит без задних ног, ну точь-в-точь как внизу его отец.

Вот она впервые и признала это.

Шер прикусила губу.

Приблизившись к кушетке, она снова уставилась на него. Она была влюблена в изгиб его бровей над глазами. В его прямой нос и полную нижнюю губу, дьявольскую чувственность его рта и легкую улыбку, которая не покидала его даже во сне.

Со вздохом она наклонилась и аккуратно подоткнула вокруг него одеяло, невольно касаясь его своей грудью. И тут же оказалась в его объятиях.

— Шерил…

— Стивен! — предостерегающе произнесла она.

Но было, уже поздно. В следующее мгновение она лежала на нем, и прежде чем сообразила, что происходит, ее губы уже прикипели к его губам в горячем и требовательном поцелуе.

Или он был не так уж и пьян, или он был удивительно для его пьяного состояния умелым. Он развязал пояс ее халата и высоко задрал подол ее рубашки на спину, и его теплые руки прикоснулись к ее оголенной плоти. Он поглаживал ее бедра, поясницу, живот, низ ее тяжелых грудей. Когда их губы наконец разомкнулись, она все равно не могла бы шевельнуться, даже если захотела бы, так крепко он держал ее.

— Ты обманщик, — прошептала она.

— Ты нужна мне.

— От тебя разит как от пивной бочки.

— Бывают вещи и похуже, — обиженно отозвался он.

— Например?

— Ну… я не пахну сточной канавой.

Она рассмеялась. Он опять поймал ее губы, а его рука проскользнула между их телами ниже, к тому месту, в котором она ощущала всевозрастающий трепет. Его пальцы поглаживали и проникали в нее.

— Ты снился мне, — тихо лепетала она. — Мне приснилось, что ты идешь ко мне. И ты был богом-быком.

— Тебе приснилось такое? — удивился он, не прекращая сладкую пытку. — Я вовсе не сатанинское животное, Шер. Просто любящий тебя мужчина.

Она не могла говорить. У нее было такое ощущение, словно горячий мед бежал по ее венам к центру всего ее существа.

— Крис… наверху.

— Он спит.

— Что, если…

— Он не проснется.

— Но мы не можем…

— Еще как можем.

Никогда до сих пор не ощущала она такой интимной близости.

Внешне холодная, она вся горела внутри. Приятно заполненная и внутренне ласкаемая изумительным, просто невероятным эротическим натиском.

— Я…

— Поцелуй меня, — тихо попросил он.

Она дала волю своим тайным мечтам о нем, и вожделенному голоду, и яростному желанию, с восхитительной лихорадкой испытала боль, которая успокаивалась, смягчалась, умиротворялась…

Позже, когда огонь почти угас, а чувственная буря превратилась в легкий бриз, она положила голову на его грудь.

— Мне нужно идти. Крис может спуститься.

— Ах! — Он поцеловал ее в щеку, но не отпустил и не покинул святая святых ее тела.

Она чувствовала его в себе и вокруг себя. Она вдыхала его запах и ощущала его всей душой. Но была слишком утомлена, чтобы спорить с ним. Слишком ленива, чтобы двигаться.

— Мам?

С трудом расслышала Шер голос сына. Она была такая сонная, ей было так уютно. В панике она открыла глаза, сообразив, что мальчик стоит рядом с ней, все еще лежащей на кушетке, где она заснула после того, как была со Стивом.

— Сынуля!

В отчаянии она огляделась, но никого рядом не было. На софе она лежала одна. Даже ее халат был подпоясан, а одеяло аккуратно подоткнуто, чтобы нигде не поддувало.

Крис уже оделся, готовый отправиться в школу.

— Ма, можно мне съесть кукурузные хлопья? Скоро приедет мистер Кули.

— Конечно, — быстро ответила она.

Стив не из тех, кто стал бы прятаться в стенном шкафу, сообразила Шер. Он просто тихо ушел — аккуратно, скромно.

Она потянулась к сыну и обняла его.

— Что это ты? — удивился он.

— Да ничего. Просто я люблю тебя. Пойдем, я накормлю тебя чем хочешь.

Он едва успел закончить завтрак, когда Шерил услышала клаксон Кена. Она вышла с Крисом на улицу, быстро поцеловала сына в макушку и помахала учителю, который весело ответил ей тем же.

Когда они уехали, она поджарила себе тост и сварила кофе, радуясь своему хорошему настроению. Она ждала, что появится Стивен, но его не было. Поэтому она задвинула засовы на двери, поднялась наверх и долго нежилась в теплой ванне. Увидев свое отражение в зеркале, она улыбнулась мечтательному выражению своих глаз.

— Отлично отлюбленная! — громко рассмеялась она.

К тому времени, когда она закончила мыться, было уже почти одиннадцать, а работать ей не хотелось. Поколебавшись, она решила прогуляться к замку. Он пришел к ней ночью — неважно, в каком виде, поэтому она тоже протянет ему оливковую ветвь и пойдет к нему сейчас.

На полпути к замку она пожалела о своей затее. Неяркие солнечные лучи едва пробивались сквозь густую листву. Она еле-еле могла разглядеть тропинку, вьющуюся между деревьями из-за низкого тумана. Не было даже легкого ветерка, и тишина стояла жуткая.

Всего-то десятиминутная прогулка, успокаивала она себя и невольно ускоряла шаг. Потом почти побежала.

На ее лбу выступил пот, и она тяжело дышала, когда наконец увидела стены замка.

Дверь ей открыла Мэг.

— Стивена нет, милая, но чаем я тебя напою, — приветливо предложила старушка.

Шерил не хотелось сразу возвращаться, поэтому она сказала Мэг, что с удовольствием выпьет чаю. Служанка пошла в кухню, а Шер задержалась в дверях. На столе лежали картофелины-фонарики.

Мэг явно гордилась ими.

— На этой неделе будет канун Дня всех святых. Молодежи нравятся мои картофельные люди!

Шер тоже выразила свой восторг, упомянув, что и сыну очень понравились фонарики. Потом они говорили о ее сыне Кене. Шер убедилась, что Мэг очень им гордится.

— Мой Старый Кен очень хороший мужик, но всю свою жизнь он был простым могильщиком. Я очень рада, что хоть сын стал учителем.

Шерил поблагодарила служанку за чай. Стивен не возвращался, и ждать его было бесполезно.

— Я скажу ему, что ты была здесь, — пообещала Мэг.

Выйдя на улицу, Шер с раздражением заметила, что туман еще не рассеялся. Она подумала, не вернуться ли ей по шоссе, но это было гораздо дальше. И выругавшись про себя, она снова выбрала тропинку.

Ветер опять поднимался, и Шерил даже была рада этому, поскольку ей не нравилась тишина в лесу. Но туман был просто ужасный. Она потеряла из виду тропинку, и, когда наконец нашла ее, ей пришлось отряхивать свитер от листьев. Именно в это мгновение ее внимание привлекло какое-то неуловимое движение.

Прямо перед нею стоял бог-бык. Одетый в черный плащ, высокий и злобный. У него были длинные рога, его глаза сверкали.

Шер в ужасе закричала.


11


Казалось, лес отозвался громким эхом. А звероподобное чудище вдруг исчезло. Внезапно испарилось. Туман и деревья поглотили его.

Шерил бежала, не выбирая дороги. Она жаждала только выбраться из леса. Она уже не могла кричать и только громко и прерывисто дышала.

— Шерил!

Это был голос Стивена, но она не поняла, откуда он ее зовет. Спазм страха прокатился по ее телу. Уж не он ли напялил плащ и маску, а потом сбросил их и побежал к ней на помощь?

— Миссис Гэндон!

Она выскочила на дорогу, опоясывающую лес, и тут же столкнулась с мужчиной, окликнувшим ее.

Им оказался Старый Кен, с его робкими, водянистыми глазами и блуждающей улыбкой. Но даже когда он широко расставил руки, стараясь остановить ее бег, она увернулась. Если кого и нужно упечь в психушку, так это Старого Кена. Шерил вдруг припомнила, что он сказал, впервые за столько лет увидев ее: он спросил ее о Крисе! Он спросил о сыне, а ведь ему не могло быть ничего известно о нем.

Нет, это она сходит с ума! Разве Старый Кен успел бы скинуть с себя плащ и маску и выбежать на дорогу раньше нее?

— С тобой все в порядке, девочка? — недоуменно спросил он. — Ты в таком виде, словно за тобой гонятся тысячи привидений!

— Старый Кен, ты был только что в лесу?

Он поскреб в затылке.

— Да, был, иду за ланчем к Мэг.

Она отступила от него, задыхаясь:

— Ты видел… видел это?

— Шерил! — она вся задрожала, когда чьи-то руки обхватили ее сзади за талию.

Это оказался Стивен с потемневшими глазами, с выступившим на лбу потом, прерывисто дышащий.

— Шер! Что стряслось? О господи, ты в порядке?

Биение его сердца показалось ей оглушительным.

У нее навернулись слезы. Она так его любит, а он… Это он был в лесу и поэтому запыхался. Стараясь опередить ее, чтобы она его не заподозрила, он выбежал на дорогу.

Стивен почувствовал ее смятение и озабоченно нахмурился:

— Что случилось?

— Это ты? — с трудом заговорила она.

Но тут из леса появился Сэм Рассел. Только бросив на нее взгляд и убедившись, что с ней все в порядке, он тяжело опустился на землю.

— Господи, о господи, если бы я не был так стар для подобных дел! Что произошло, дочка? Я слышал, как ты завопила.

Потом вдруг появился Барт О'Хин, он вышел на дорогу позже, чем другие, — ему мешала его чудовищная полнота.

Шер все еще трясло. Здесь были все ее друзья, ее любимый, а она по очереди подозревает каждого из них. Шер не могла себе этого простить и разрыдалась.

— В… в лесу… был бог-бык, — сказала она.

— Что? — чуть ли не хором вскричали Стивен, Сэм и Барт О'Хин.

Лишь Старый Кен молча уставился на нее.

— Бог-бык. Говорю же, я видела…

— Дорогая, нет никакого бога-быка! — мягко проронил Барт.

— Значит, был кто-то, одетый богом-быком. Кто-то в плаще и маске с рогами.

Повисла тишина. Она видела, как мужчины обменялись взглядами.

— Я говорю вам о том, что видела! — резко выкрикнула Шер.

— Вы уверены, миссис Гэндон? — спросил Сэм. — Сегодня такой туман. Скорее всего, вы просто вообразили себе.

— Ничего я не вообразила. Он был там.

— Кен, вы видели что-либо странное в лесу? — спросил Сэм старика.

— Ах, в лесу, — улыбнулся Старый Кен. — Ну это настоящий рай для богов и привидений! — весело откликнулся он.

Уж от него-то помощи ждать не приходилось.

— Но я ничего не выдумываю! — настаивала она на своем.

— Миссис Гэндон… — увещевая, заговорил было снова Барт.

Но Стивен остановил его:

— Раз она говорит, что видела, значит, видела.

В его словах она услышала поддержку. Но было ли это от того, что он поверил ей, или он знал гораздо больше, чем говорил?

— Давайте сами посмотрим, как вы считаете? — предложил Стивен.

— Ладно, давайте, — согласился Барт, беря ответственность на себя. — Сэм, пройдешь по северному участку. Стивен с Шер пойдут по тропинке. Я обыщу южный участок.

— Я знаю лес как свои пять пальцев, — предложил свои услуги Старый Кен, — и я найду… — он запнулся. — А что я должен искать?

— Плащ и маску, — твердо сказала Шер.

Он кивнул и отправился в путь, проламываясь сквозь папоротник.

Шер со Стивом пошли по тропинке. Туман становился все гуще, таким густым, что она едва различала фигуру Стива впереди себя.

— Милый! Подожди, — взмолилась она. — Скажи мне только честно. Где ты был все утро? Что ты делал в лесу?

Он остановился, и она заметила, как заходили его скулы.

— Не бродил ли я в лесу, напялив этот плащ, — ты это хочешь спросить?

— Нет, я не это имела в виду! — оправдывалась она. — Просто я шла из твоего дома, где тебя почему-то не оказалось. Все остальное выглядит тоже довольно странным. Разве не так? Я увидела это создание среди деревьев, а потом, пытаясь убежать, выскочила на Старого Кена, на тебя, на Сэма и Барта. Все вы как с неба свалились.

— Прости, а что тут такого?

— Я имею в виду — такое странное совпадение, что вы все…

— А, понял, — улыбнулся ей Стив и ласково притянул к себе. — Шер, на протяжении почти двух недель тебя ни на минуту не оставляли одну.

— Что?

— Мы втроем — Сэм, Барт и я — поделили между собой дежурства.

Она невольно усмехнулась:

— Хороши сторожа. Ты же оставил меня утром одну, когда я спала.

— Я тихо выбрался, чтобы дома принять душ и переодеться. Сэм дежурил у коттеджа и проводил тебя до замка. Но он потерял тебя, когда ты возвращалась.

— А ты где был?

— Шел обратно в коттедж.

— Вот как?

Он нежно поцеловал ее и потрепал по щеке.

— Ну, прекратился допрос с пристрастием? — спросил он. — Не будем терять время, пошли. — И снова зашагал вперед.

Шер едва за ним поспевала.

Вдруг чуть поодаль раздался победный крик Сэма:

— Сюда! Скорей! Я нашел!

— Вы где? — крикнул Стив. — Отзовитесь!

Так, ориентируясь по голосу, Шер и Стив добрались сквозь чащу до Сэма.

Одновременно с ними там появился и Барт, тут же опустившийся на колени рядом с Сэмом.

— Черный плащ, все верно.

— Я же говорила! А маска там? — нервно спросила Шер, по правде говоря, вовсе не желавшая увидеть ее снова, но, как ни парадоксально, хотевшая, чтобы ее тоже непременно нашли.

— Нет, Шер, только черный плащ, — вздохнул в ответ Барт. — Мы, конечно, можем проверить его на отпечатки пальцев.

— А вы нашли их на кукле? — с надеждой спросила она.

— Нет, — с отвращением ответил Сэм. — И кукла, и камень были протерты дочиста.

— Не расстраивайся ты так, Шер, — успокоил ее Стив. — Может, с плащом повезет, и наши сыщики обнаружат какие-то следы на нем?

Шер кивнула. Она постепенно пришла в себя. По крайней мере, она знала, что не сходит с ума, не теряет рассудок. Вот он плащ, а это значит, что кто-то действительно пытался напугать ее.

— Подождите! — вдруг воскликнула она. — Он же совсем не старый, ведь так?

Барт, осторожно поднимавший одежду своей дубинкой, внимательно пригляделся.

— Похоже на сатин — новенький и блестящий.

— А в чем дело? — спросил Сэм. — Уж не думаете ли вы, Шер, что перед вами действительно должен был предстать какой-то древний бог?

— Сэм! — Шерил укоризненно покачала головой. — Оставим шутки на потом, когда все выяснится. Я просто подумала, я уверена, что кто-то на самом деле верит в эту легенду.

— Я это заберу, — сказал Барт и тревожно взглянул на молодую женщину. — С вами все в порядке?

— Я прекрасно себя чувствую. Но я зла, вот в чем дело. Мне не нравится, когда меня пугают.

Все вместе они выбрались на дорогу и распрощались. Стивен и Шер направились к коттеджу, а Сэм и Барт в сторону городка.

Сначала Шерил и Стив шли молча, думая каждый о своем. Наконец Стивен решительно взял ее за руку:

— Я прошу, чтобы ты выслушала меня внимательно. Если ты все еще настаиваешь на том, чтобы остаться, тебе следует перебраться в замок. Даже когда мне придется уйти, Мэг будет на месте.

— Стивен, я действительно приехала сюда работать.

— Но и там ты тоже можешь работать.

— Но…

— Никаких «но»!

Он разгневался, хоть и старался не показать этого. Она опустила голову и улыбнулась. Вот такого Стива она знала и… любила. Его самоуверенность, его решительность, даже его вспыльчивость были как раз теми чертами характера, которые она так ценила в нем.

— Стивен! — негромко вздохнула она. — Ты забываешь, в какой стране живешь. Люди здесь завзятые католики и осудят любую женщину, поселившуюся у холостого мужчины.

— Здешние ничем не отличаются от других. Кто-то посудачит, а кто-то поведет себя нормально.

— Стивен…

— Ты волнуешься обо мне, Шер? Или о себе?

— О нас обоих. И о Крисе.

После некоторого колебания он заверил ее:

— Я тоже думаю о Кристофере.

Она удивленно вскинула на него глаза.

— Но Крис не подвергается никакой опасности. Он же сам О'Лир.

— Он маленький мальчик, а дети постоянно попадают во всякие неприятности, особенно оказываясь в ситуациях, когда возникает потребность защитить своих матерей.

— Стив, послушай…

— Нет, ты послушай, Шер. На тебя, похоже, что-то надвигается. Сначала кукла, теперь — это. Возможно, ты права, и кто-то пытается просто напугать тебя. Но что, если эти замыслы гораздо коварнее?

— Я никому не открываю дверей.

— И оказалась в лесу одна, глупейшая вещь, которую ты только могла совершить.

Шерил возмутилась его категоричности.

— И ты хочешь, чтобы я переехала к тебе?

Когда они через несколько минут вышли на дорожку, ведущую к коттеджу, ее уже не удивило, что он открыл дверь собственным ключом. Шерил прошла прямо в гостиную. Очаг камина был завален золой, и Стивен стал его чистить, готовить дрова для растопки. Делал он все быстро и ловко — через несколько минут огонь уже весело полыхал.

Наконец он молча уселся напротив, не спуская с нее глаз.

— Прекрати! — не выдержала она. — Что ты торчишь здесь? Или тебе нечего делать?

— У меня действительно есть дела.

— Так что же тогда?

— Я не уйду, пока ты не переедешь в замок.

— Стивен… Я уже говорила, что не могу. В конце концов мне далеко не безразлично мое доброе имя.

— Тогда ты могла бы выйти за меня замуж. Это остановило бы сплетни, если тебя они так волнуют.

Она опустила глаза, не зная, что сказать, легкая паника овладела ею.

Она ведь любит его, разве не так? Ее жизнь была пустыней без него. Восемь лет она потратила, делая вид, что просто не встретила подходящего мужчину, но все это было лишь выдумкой. Он был предназначен ей судьбой.

Но ведь будучи О'Лиром, Стивен непременно потребует сказать правду Кристоферу, захочет изменить фамилию сына, потребует, чтобы она переехала в Ирландию.

— Я почти вижу, как крутятся колесики в твоей голове, — мрачно сказал он.

Она с грустью покачала головой:

— Я не могу.

— Дорогая, давай разберемся, а что ты можешь? — холодно спросил он.

— Мне нужно время.

Он раздраженно развел руками:

— Время для чего?

— А ты не понимаешь, да? Я влюблена в это место. Люди здесь приветливые, дружелюбные, но это не мой дом. Пока, по крайней мере.

— Ладно, Шер. Бог знает почему, но я не могу выиграть у тебя ни одного спора. Я не могу проникнуть в твою голову. Вижу только, что она не совсем нормальная. Но знай, что я люблю тебя. Жаль только, что ты не питаешь ко мне доверия.

— Не знаю даже, о чем ты говоришь.

— Еще как знаешь. Но я дам тебе подумать об этом.

Она знала, что сейчас последует поцелуй, и была уверена, что он не намеревается остановиться на этом, но когда их губы соединились, она вдруг почувствовала соленость слез, которых никак не ожидала от себя. Она прильнула к нему, не зная, как еще показать, что ее чувство к нему было столь глубоким, что вызывало в ней ужас. Она могла бы поклясться, что готова отказаться от всего, чем она была, лишь бы стать его женой.

Она вложила всю свою любовь в поцелуй. Ее язык прошелся по его губам и восхитительно заплясал в теплой и влажной пещере его рта. Она вся напряглась, прижимаясь к нему, и вложила в поцелуй еще и всю силу своего отчаяния.

Он улыбнулся ей:

— У меня действительно были кое-какие дела, но они могут и подождать.

Она не могла понять его реакцию — она же только что отказалась выйти за него замуж. Но ответила ему улыбкой и прошептала:

— Я хотела помочь тебе. Я приехала сюда потому, что хотела помочь тебе.

Она даже не заметила, как оказалась в его руках, просто сейчас он уже нес ее наверх по ступенькам.

И вот она уже обнаженная лежит на постели, и ветер завывает вокруг коттеджа, и в полумраке он опускается на нее.

Она вся потянулась к нему, ибо любила его и была уверена, что так ей предназначено судьбой.

Позже она лежала, свернувшись клубочком в его объятиях.

— Шерил, скажи мне, только честно, чего же ты ждешь от меня?

— Сама не знаю.

— Неужели ты думаешь, что я просто подарю тебе прощальный поцелуй и буду спокойно наблюдать, как ты уезжаешь и увозишь от меня Криса? Это пытка. Изо дня в день я видел рядом своего сына и вынужден был держаться вдали как чужой человек.

Она напряглась и прикусила губу.

— Ну что за проблемы, милая? Ты американка, я ирландец, мы что — чуждые создания, потому что с разных планет?

— Еще с каких разных!

— Больше я не буду об этом говорить, Шер. Я люблю тебя. И хочу жениться на тебе. И хочу любить своего сына.

— Стивен…

— Выслушай меня, Шерилин. Я тебя предупреждаю: есть ведь и юридические закорючки, к которым я могу прибегнуть.

У нее перехватило дыхание, и она отпрянула.

— Ты не можешь сделать ничего! Я его мать. Так что не смей угрожать мне!

— Это ты угрожаешь мне, — небрежно заметил он, отчего она похолодела еще больше.

А чего она от него ожидала? — удивилась Шер сама себе. Она ведь знала, что Крис его сын и что в один прекрасный день Кристофер тоже узнает это. Но она хотела, чтобы сын хоть чуть повзрослел, прежде чем ему откроется эта тайна. С детьми нужна осторожность, они так ранимы, а Стив нетерпелив и привык требовать то, чего он желает.

Он снова поцеловал ее. Так нежно, так полно, что ее начала заполнять волна сладкого меда. Продлится ли эта любовь вечно? — подумала Шер, чувствуя, как вся наполняется счастьем в его объятиях.

Он склонился над ней, переплетя пальцы своих и ее рук и чуть печально улыбаясь:

— Я люблю тебя и благодарю.

Она с подозрением взглянула на него.

— А это еще зачем? Это что, прощание?

— Затем, чтоб ты знала: я благодарен тебе, я люблю тебя. Все так просто. А теперь можешь встать и помочь мне собрать и перенести твои вещи в замок или…

— Или?

— Я проведу долгую беседу с Кристофером.

— Ну, этого ты не сделаешь!

— Вот как?

— Нет, не сделаешь. Я тебе не верю. Даже на долю секунды.

Он пожал плечами с дьявольским блеском в глубине глаз, потом спросил:

— Ну так как?

Она тихо вздохнула.

— Хорошо, я согласна, ты выиграл. Он долгую минуту взирал на нее.

— Нет, Шерил, на самом деле я ничего не выиграл, ведь так?

Она прикусила нижнюю губу и ответила:

— Я люблю тебя, Стивен.

— Но не хочешь дать ни одного шанса своей любви?

— Мне нужно время.

Он устало вздохнул, сел и, глядя в окно, сказал:

— Постараюсь дать тебе время, милая. Постараюсь. — Потом ушел на кухню.

Шерил свернулась клубочком на диване, натянула до подбородка плед. Ее познабливало. Уж не рехнулась ли она? Он ведь тянулся к ней всей душой, а она не позволяла себе даже опереться на его руки. Может, это и трудно понять, но как она будет объяснять все сыну, или своим родителям, или друзьям? Как она скажет, что столько лет врала всем? Как признаться, что родила сына не от мужа? Стыд! Какой стыд! Но имеют ли какое-либо значение подобные трудности?

Шер была как бы в летаргии, пока громкий шлепок по попе не вернул ее к реальности.

— Вставай, любимая. Я дал тебе время на раздумья, и оно кончилось. Мы переезжаем, и сейчас же.

Она сама от себя не ожидала такой реакции: вскочила и шутливо отдала ему честь:

— Слушаюсь, сэр!

— Вот и прекрасно, если слушаешься.

— Дай мне еще несколько минут, чтобы согреться в ванной. Я вся дрожу.

Она поспешила в душ, слегка расслабилась, наслаждаясь теплой водой, забыв о времени.

— Если ты и дальше собираешься торчать там, я присоединюсь к тебе, — услышала она голос Стивена. — Тогда мы застрянем надолго, обещаю.

Из душа она вынырнула обернутая в полотенце и остановилась в изумлении, увидев свои вещи уже упакованными.

— Я и не помню, когда просила тебя об этом.

— Ну, я не люблю лодырничать.

— Ты сделал только одну ошибку.

— Какую же?

— Мне бы нужно переодеться, а то юбка, в которой я была, превратилась в лесу непонятно во что.

Он помог с чемоданом, который никак не открывался, потом повернулся к окну.

— Поспеши-ка. Мне кажется, Кен Кули уже привез Криса.

Она быстренько натянула на себя юбку из мягкой бежевой кожи и шелковую блузку, успела сунуть ноги в туфли, когда услышала голос сына.

— Мам! Мам! — мальчик прижался к ней и порывисто обнял.

— Ну что, что? — спросила она смеясь.

— Мне нужен костюм! Через несколько дней наступит канун Дня всех святых и все дети отправятся на праздник. Там будет большой костер и всякое угощение. Мы ведь пойдем, правда?

Она взлохматила его волосы:

— Конечно, пойдем.

Наконец мальчик перестал говорить о празднике, обратил внимание на сумки и чемодан. Как же он обрадовался тому, что они будут жить в замке!

Шерил взяла чемодан и направилась к двери, собираясь отдать его Стиву, чтобы он уложил его в машину, и вернуться за сумкой и рюкзаком Криса. Но на верхней площадке лестницы она задержалась — ей послышались голоса, и довольно сердитые. Она нахмурилась, пытаясь разобрать, о чем там внизу говорят, и поняла, что Кен и Стивен спорят о чем-то.

— Сынок, побудь здесь, — велела она мальчугану и поспешила вниз по ступенькам. — Стивен? Кен?

Мужчины замолчали, а Кен поприветствовал ее поднятием руки:

— Добрый вечер, Шерилин Гэндон.

— Что случилось? — спросила она обоих.

Они обменялись взглядами, пожали плечами, потом с улыбкой повернулись к ней.

— Ничего, — ответил Кен.

— Но я ведь слышала…

— Мы говорили так громко? — Стивен рассмеялся и положил руку на плечо учителя. — Мы заспорили о футбольном матче.

— Точно, — согласился Кен. — Я болею за итальяшек, а О'Лир считает, что у басков гораздо сильнее команда. Ну, мне пора ехать. Увидимся утром, Крис. Стивен уже сказал мне, где тебя искать. — Притронувшись к своему кепи, он зашагал к машине.

Как только он ушел, Шер спросила Стивена:

— Так о чем вы спорили?

— Ты же слышала — о футболе, — сказал он беспечно, хотя выглядел встревоженным.

— О'Лир, ты лжешь.

— Мои дела — не всегда твои дела, умненькая моя, и тебе незачем влезать в них, верно?

Она резко повернулась и направилась к коттеджу. И когда Стивен последовал за ней, она вновь потребовала объяснений. Такая уж она была.

— Ты знаешь, Стив, когда я только что приехала сюда, Кен пригласил меня на обед. Но потом я встретилась с тобой, и он не приглашал меня больше.

Он ответил ей твердым взглядом и холодно произнес:

— Ну, это произошло не из-за того, что я тот самый О'Лир, не из-за подобных глупостей.

— Тогда из-за чего же?

Он рассмеялся:

— Шерилин Гэндон, вы красивы и можете вскружить голову любому, но поверьте, мы говорили не о вас. Если Кен не пригласил тебя снова, это могло случиться оттого, что он понял, как близки мы друг другу.


12


Мэг с восторгом встретила известие о том, что Шерил с сыном поселятся в замке.

— Я вот думала, как скоро вы наконец сообразите, что это наилучший выход! — добродушно ворчала она.

Шер быстро взглянула на Стивена. Любопытно, сказал ли он служанке о кукле или о случившемся в лесу?

Мэг обычно уходила домой после обеда, но на этот раз она задержалась, чтобы приготовить их комнаты.

Мальчику была предназначена старая комната Стивена, в углу которой стояла замечательная лошадка-качалка. Шерил разместили в соседней — той самой, в которой она пришла в себя восемь лет назад, когда погиб Джон, а ее, упавшую в обморок, принес сюда О'Лир. Оглядывая комнату, она припоминала ужасное чувство потери и горя, которое ее потрясло тогда. Они с мужем были такими юными, по-настоящему даже не верили в смерть, а она так внезапно настигла его.

Сразу после обеда Стивен вежливо извинился: ему надо было заняться неотложными делами. Криса делал домашнее задание, и Шер тоже решила поработать немного. Она поинтересовалась у Стивена, можно ли воспользоваться его пишущей машинкой. А получила не только ее, но целый кабинет. Когда он надменно отверг ее искреннюю благодарность, Шер предположила, что между ними началась холодная война. Ну а чего она ожидала?

В половине девятого Шерил зашла к сыну. Как она и ожидала, он сидел на большой лошадке-качалке и улыбался ей.

— Стивен сказал, что ей почти две сотни лет! — не без гордости сообщил он. — Мне здесь нравится! Можем мы остаться здесь навсегда?

— Ничего не бывает навечно, кроме земли и неба, — вздохнула мать.

— Но мы можем побыть здесь подольше?

— Разве ты не скучаешь по друзьям?

— Да, конечно. Но они у меня теперь и здесь. Брюс, О'Грейди, Барни, Джеймсон, Лайэм…

— Хорошо, хорошо! — рассмеялась Шерил. — У тебя появились новые друзья. Но разве тебя не тянет домой?

— Иногда, — признался Крис, улыбнулся, спрыгнул с лошадки и повис у нее на шее. — Я хочу быть там, где и ты, мам, но здесь мне очень нравится.

— Мне тоже нравится, сынок, — согласилась она. — Ну а сейчас спать.

Крис побежал в маленькую ванную комнату, чтобы почистить зубы. Шер проверила пока его вещи, которые он, как оказалось, уже аккуратно разложил по ящикам, и нашла его пижаму. Вернувшись из ванной комнаты, он показал ей дырку на месте выпавшего зуба и поцеловал ее. Она присела на кровать и прижала его к себе.

— Я рад, что мы приехали сюда, мам.

— Ну если ты рад, то и я рада.

Шерил вдруг заметила тень в открытой двери — там стоял Стивен — молчаливый, задумчивый. Он улыбнулся Крису, вошел в комнату и взлохматил волосы мальчика.

— У тебя есть все необходимое, парень? — спросил он хрипловатым голосом, и Шер постаралась не встречаться с ним глазами.

Но мальчик соскочил с постели и обхватил Стива руками, застав его врасплох. Оба они, потеряв равновесие, с хохотом растянулись на постели.

Шерил внезапно почувствовала, как ее охватывает радостное тепло. Эти два ее мужчины — большой и маленький — были счастливы.


Когда на следующее утро она зашла в комнату сына, Крис уже встал. На кухне она увидела сына, поглощающего овсянку и восхищающегося новой партией произведений Мэг. Картофельные головки и небольшие тыквы вытянулись в ряд на стойке.

— Ух, как много ты их сделала, — сказала она служанке.

— До кануна Дня всех святых осталось только два дня, — ответила та.

— Верно. Я и забыла. — Шерил налила себе чашку кофе и тоже села за стол. — Так, расскажи, что там будет происходить?

— Начнется праздник в восемь часов. Его откроет О'Лир. По традиции эта честь принадлежит им. Он зажжет костер. Потом заиграют музыканты, начнутся состязания, старинные танцы, пение и, конечно, будет угощение. — Она подмигнула Крису и улыбнулась Шерил. — Это будет восхитительно, девочка, ты получишь массу удовольствия.

— Надеюсь.

Прозвучал клаксон автомобиля Кена Кули, Крис выпрыгнул из-за стола.

— Сын у вас такой добрый, Мэг, — сказала Шер.

Старушка аж засветилась от гордости.

— А где сам О'Лир? Все еще спит?

— О небо, нет, конечно! Этот мужчина не привык долго нежиться в постели. Ему хватает пяти-шести часов. Он работает у себя в кабинете.

Шерил поднялась наверх, подошла к резной двери и тихо постучала.

Перед Стивеном на кульмане лежал чертеж какого-то необычного здания. Чертеж был непонятен Шер, но она хотела все же разобраться в нем.

— Ты строишь это, Стивен?

Он покачал головой.

— Это старый кафедральный собор в Дублине, который нуждается в реконструкции, не то просто рухнет. Меня попросили укрепить это здание.

— Ты сможешь это сделать?

— Надеюсь. Хочешь пообедаем где-нибудь сегодня вечером и сходим в театр? Только прошу, не говори, что не можешь.

— А как же Крис?

— Я уже распорядился, чтобы Мэг осталась сегодня. — Он следил за выражением ее глаз, пока говорил. — Можно сказать, двойное свидание. С Джудит Лэмб и ее мужем Гарри. Ты ведь знакома с Джудит, как я слышал.

— Ты, похоже, знаешь все.

Стивен пожал плечами.

— Для этого не нужно быть Джеймсом Бондом. В округе есть только один стоящий книжный магазин, и он принадлежит миссис Лэмб. И когда я перекинулся с ней несколькими словами, она успела сообщить мне, как ты ей понравилась.

Шерил задумалась лишь на секунду.

— Ладно, если Мэг не возражает…

— Она обожает Криса. Дорогая…

Она моментально замерла, услышав, каким тоном он к ней обратился:

— Что?

— Мне скоро надо быть в Дублине. Я решил поехать в День всех святых и хочу, чтобы ты поехала со мной. Я не могу оставить тебя здесь одну.

— Я буду с Мэг.

— И все же я предпочел бы, чтобы ты поехала со мной. Тебе наверняка это будет полезно. Город-то во многом является сердцем и душой нашей истории. Его основали захватчики-викинги, потом здесь побывал Кромвель, не говоря уже о свергнутом с престола Якове, а потом…

— Я поеду.

— Просто поедешь, и все?

Она кивнула и опустила глаза.

— Ты прав, мне нужно побывать в Дублине. У меня есть адреса нескольких фотографов там. Кроме того…

— Что?

— Мне нравится мысль о поездке вдвоем. Я люблю тебя, Стив. Просто я боюсь будущего.

Некоторое время он благодарно смотрел на нее, потом перевел взгляд на свой чертеж.

— Нам нужно выехать сегодня около семи. Уже заказан столик в итальянском ресторане.

— Итальянский ресторан в Раткиле?

— В Лимерике. Итальянские рестораны есть по всему свету. В этом мы не отстаем от других, дорогая. Значит, в семь?

— Хорошо. Я буду готова…

Он повернулся к кульману и сосредоточенно нахмурился. Шерил мешкала, потом спросила:

— О чем ты на самом деле спорил вчера с молодым Кеном?

Его глаза прикрылись как невидимым щитом.

— Я же говорил тебе — о футбольном матче.

— Ты обманываешь.

— Дорогая, я занят.

Она посчитала такое окончание разговора несправедливым.

— Я буду спрашивать тебя до тех пор, пока ты не скажешь правду, — бросила она, вышла из кабинета и с силой хлопнула дверью.


Ресторан оказался очень уютным, и Шер просто влюбилась в него. Винные бутылки живописно висели в плетеных корзинах вдоль стен, журчал фонтанчик. Стивен заказал марочное вино перед обедом, и оно прекрасно пошло.

Муж Джудит был хорошо знаком со Стивеном и действительно радовался знакомству с Шер. Гарри оказался добродушным человеком, не менее Джудит жаждущим подсказать полезные вещи для ее книги. Но О'Лир, несомненно, был центром этой вечеринки.

В черном костюме-тройке он держался с этакой мужской вальяжностью, от которой у нее перехватило дыхание, даже до первого глотка вина. Его лосьон после бритья пах просто восхитительно, а черные волосы ниспадали на лоб. Он был самым замечательным мужчиной, которого она когда-либо встречала.

Ее сердце отчаянно билось. Она никогда не сможет оставить его, так чего тогда сдерживать себя? Шерил прикрыла на секундочку глаза. Он ни разу не предложил ей поехать вместе в Америку, потому что был самим О'Лиром, и Ирландия была его, а не ее родным домом.

— Ты в порядке, дорогая? — Стивен озабоченно посмотрел, угадав ее скрытое беспокойство.

— Мне хорошо, — прошептала она, не желая признаваться в том, что ее тревожит.

Да и в самом деле все было хорошо. Он заказал слишком много блюд, чтобы она могла со всеми справиться без затруднения, но попробовала их все, и они оказались восхитительными. И в театре они посмотрели прекрасно поставленную комедию Шекспира.

К тому времени, когда они пустились в обратный путь, Шерилин взяла с него обещание повторить такую вылазку еще раз. Она сидела в машине рядом с ним и улыбалась, прикрыв глаза.

Он сжал ее руку, положил на свое колено. Она медленно повела ею выше по его бедру, пока он не издал стон и не вернул ее руку на место.

— Секс-секс-секс. Ты хочешь только мое тело и даже не желаешь выйти за меня замуж, — то ли пожаловался, то ли поддразнил он ее.

— Стивен…

— Не обращай внимания. Сегодня я не хочу ничего слышать. — Он снова улыбнулся ей. — У меня идея. Поедем ночевать в коттедж.

— Мы не можем так долго не возвращаться.

— Мэг осталась на всю ночь.

— Где? Я же заняла комнату для гостей.

Он тихо засмеялся.

— Любимая, в замке столько комнат, в которых я не бывал месяцами, может, годами. Замок маленький, но места в нем, тем не менее, хватает.

Она ласково положила голову на его плечо.

— Милый, пожалуйста, скажи мне, о чем вы спорили с Кеном.

Он окаменел:

— Ты пытаешься подкупить меня?

— Нет, просто хочу знать.

Он секунду колебался.

— Я обвинил его в том, что это он оставил ту куклу на дорожке.

У Шерил перехватило дыхание.

— И ты ничего не сказал мне? А я позволяю сыну…

— Шерил, прекрати! Он и мой сын. Если бы я думал, что он в опасности…

— Ты говоришь, что молодой Кен может быть убийцей, а сам так спокоен?!

— Я этого не говорил. И это невозможно. Кена даже не было в городе, когда убили Марту. Я подумал, что он мог положить куклу, чтобы действительно напугать тебя. — Стивен помолчал. — Так же, как я подумал, что Барт О'Хин пытался добиться того же, появившись перед тобой в плаще и маске.

— О боже!

— Считаю, что он сделал это по той же причине: напугать, чтобы ты уехала, пока не случилось что-нибудь похуже.

Несколько секунд Шерил оторопело смотрела на него, потом опять взорвалась:

— Ты не вправе скрывать от меня подобные вещи! Неужели ты этого не понимаешь? В том-то все и дело — ты не уважаешь меня, считаешь меня последней дурой.

— Да где же на самом деле твои ум? — крикнул он в ответ, — Я говорю тебе, у меня нет доказательств, только подозрения, но ты как глухая.

Машина резко остановилась. Шерил подумала, что он притормозил ради продолжения спора, но оказалось, что они уже подъехали к коттеджу.

Он выключил двигатель, и она безмолвно глядела на него в установившейся тишине, потом взорвалась опять:

— Ты, наверное, шутишь?

— Нет. Страсть — лучшее средство от гнева, которое я только знаю.

Шерил выбралась из машины, хлопнула дверцей и зашагала вдоль дороги. На небе красовалась почти полная луна, дававшая достаточно света, чтобы добраться до замка.

— Шер!

Он схватил ее за руку и повел к коттеджу. Они оба молчали. Он вел ее властно и твердо. От этого у нее возникло ощущение безопасности и прочности. Если бы где-то внутри нее еще не таился недавний гнев, она, может быть, призналась ему, что больше всего на свете боялась потерять себя как личность, собственное «я». Так что пусть не обижается. Она всего лишь борется за себя, а не с ним.

Но Шерил не смогла заставить себя говорить, так что все происходило в тишине: их отчаянные любовные утехи, нежные ласки, поцелуи, вновь и вновь вспыхивающая страсть.

Стивен не произнес ни слова, пока они не вернулись в замок.

— Прошу тебя довериться моему суждению, любимая. Пожалуйста. Я убежден, что Молодой Кен ни за что не причинит вреда сыну и что он не убивал Марту.

— Не знаю, Стивен, — устало отвечала она. — Просто не знаю.

— После субботы едем в Дублин. Мы будем достаточно далеко, чтобы обо всем судить со стороны.

Она тряхнула головой и поспешила заглянуть к Крису. Он спал без задних ног. Мэг, видимо, тоже спала где-то поблизости.

Шерил поцеловала его в лоб, потом устало прошла в свою комнату, сняла пальто и шелковое голубое платье, надела ночную рубашку и скользнула в постель.

Через несколько секунд она услышала легкий стук в дверь.

— Что-нибудь случилось? — Это был, конечно же, Стивен.

— Ничего особенного. Хотел удостовериться, что ты в порядке.

Она услышала его шаги, удаляющиеся по коридору.


Завтрак оказался чуть ли не светским мероприятием. Когда приехал Кен, Шерил выбежала наружу и спросила, можно ли ей поехать вместе с ними. Его, наверное, удивило это желание, но он лишь весело заверил, что с радостью приглашает ее посетить его уроки.

Когда Стивен понял, что Шер уезжает, он вежливо настоял и на своей поездке, и они оба тихо просидели на всех уроках. Когда школьный день окончился, Шер вдруг подумала, что у Криса нет праздничного костюма ко Дню всех святых. Один из друзей сына сказал ей, что они обязательно одеваются в какой-нибудь исторический костюм.

Стивен завез их в Лимерик, где мальчик выбрал понравившийся ему костюм викинга. Шерил купила его, потом они остановились, чтобы запастись рыбой и чипсами. Ни Стивен, ни Шерил не знали о чем говорить, и разговор поддерживался лишь благодаря Кристоферу, который даже не заметил их сдержанности.

Ко времени, когда они добрались до дома, было уже довольно поздно. Мэг оставила им записку о том, что на плите их ждет горячий шоколад. Шер улыбнулась сыну и сказала, что отказывается от своей порции, а Стивен заявил, что свою выпьет.

Шерил поднялась в свою комнату, подумав, что ей следовало бы остаться внизу с Крисом. Он и так в восторге от Стивена! У нее было такое ощущение, словно она теряет своего сына.

Шерил крутилась и вертелась в постели, сознавая, что сын имеет право узнать правду о настоящем отце, а Стивен имеет такое же право узнать Криса. Она не должна ревновать к тому, что они проводят много времени вместе. Ей бы радоваться этому. В душе она гордилась ими обоими. Если бы только Стивен был обычным человеком, например, брокером с Уолл-стрит, шофером грузовика, да кем угодно — ничто не препятствовало бы ее любви.

Но полюбила бы она его, если бы он не был тем, кем был? Если бы только она не была такой трусихой!


— Мам! Пошли же! Стивен не опаздывает!

Шер отвернулась от зеркала, когда в комнату ворвался Крис, и невольно улыбнулась: такой взволнованный и такой забавный в костюме викинга.

— Иду, сию минуту. Подождите меня.

Молодая женщина торопливо накрасила губы и сунула тюбик в сумочку. Взглянула на часы — она безнадежно опаздывает. Довольно смешно, ведь в ее распоряжении был целый день. Но она занималась переделкой костюма сына, потом слишком надолго застряла в душе, потом выбирала, что наденет сама. Сейчас было уже около восьми, а она все еще возилась.

— Ну ты готова? — кричал снизу Крис.

На какое-то мгновение ей не захотелось видеть Стивена. Это был глупый страх. Что, если она спустится вниз и увидит его в плаще и маске? Она наверняка завопит и впадет в безумие.

— Шерил! Крис!

Он появился одетый как обычно в удобные голубые джинсы и свитер. Под цвет его глаз.

Стивен пропустил мальчика вперед и, схватив Шер за руку, придержал ее.

— Не отходи от меня, любимая, даже на секунду. Я умоляю тебя!

Опустив голову, она кивнула. Был канун Дня всех святых, ночь, внушающая суеверный страх, особенно здесь. Она и не думала отходить от него.

Стивен вел машину к юго-востоку от замка. Шерил пыталась сообразить, где они находятся. Они направлялись вдоль леса, ограждающего утесы. Не так уж и далеко. Отсюда легко добраться до коттеджа даже пешком.

— Там открытое место, — весело объяснял Стивен Крису. — Чтобы костер был неопасен.

У них одинаковые ямочки, заметила она. И улыбаются они одинаково озорно.

И вот они на месте. Машины плотно уставлены вдоль вздымающихся холмов, ведущих к просторному плато. И везде люди — болтающие и смеющиеся. Шерил слышала праздничные трубы, чувствовала соблазнительные запахи, доносившиеся из продуктовых киосков. Девушки в изумрудно-зеленых платьях танцевали на открытой сцене, фокусник, одетый клоуном, развлекал гостей.

Шерил даже застыдилась немного от того, что представляла себе праздник чем-то вроде языческого ритуала. Он оказался просто удивительным, очень ирландским и совершенно нормальным.

— Пошли туда, где костер, — пригласил Стивен.

Там ее познакомили с мэром, стоявшим вместе с Бартом О'Хином. Однако она с трудом заставила себя взглянуть на Барта, опасаясь, что не сдержится, обвинит его в намерении напугать ее.

Последовала церемония, во время которой мэр произнес короткую речь на гэльском языке, а Стивен ответил ему тем же. Потом взял факел и зажег костер, и Шерилин показалось, что все вокруг похоже на Рождество. Шерил веселилась со всеми, но Крис уже тянул ее куда-то за руку — ему хотелось поиграть в те игры, которые организовали специально для детей.

— Хорошо, хорошо, подожди минутку.

Стивен все еще разговаривал с мэром. Шер хотела, как обещала, сообщить Стивену, куда она собирается, но мальчик уже вырвался и скрылся в толпе. Шерил забыла о своем обещании и побежала за сыном. Она добралась до первого киоска, где дети ловили на удочку игрушки, но Криса не было среди них, и она запаниковала. Она повернулась и тут же столкнулась с Мэг.

— Шерил! Ну как тебе здесь нравится?

— Да, все замечательно, но я потеряла Криса. Нужно найти его.

— Я только что видела его, не волнуйся. Выпей немного нашего чудесного ирландского медового напитка, и я отведу тебя к нему.

Шерил хотела отказаться, сказать что не хочет ничего, пока не найдет сына, но старушка уже сунула ей чашку, так что пришлось выпить.

— Вправду чудесный, — с удивлением признала она.

Напиток оказался сладким со слегка горьковатым привкусом.

— Его делают из меда.

— Мэг, я должна найти Криса, пожалуйста.

— Сюда, Шерил Гэндон, сюда.

Она последовала за служанкой через толпу и чуть нахмурилась, когда сообразила, что они направляются к лесу.

— Мэг, ты уверена, что он пошел в эту сторону?

Ветви прикрыли их сзади, Шерил оглянулась и поняла, что ее уже не видно с поляны. Потом ее колени подогнулись, она упала, протянув руку, чтобы ухватиться за старушку, голова сильно кружилась.

Какая же она дурочка! Стивен предупредил ее, чтобы она никуда не отходила. Она подозревала Старого Кена и Молодого Кена, Сэма и Барта, даже Стивена, но никогда не подозревала Мэг.

А сейчас она не могла вымолвить ни слова или шевельнуться. Она лишь едва различала сквозь туман улыбку Мэг.

— Ах, девочка! — она гладила Шерил по волосам. — Я так рада, что ты выпила мой напиток. Эта ночь должна стать настоящим кануном Дня всех святых. Это так важно богам!

Лицо старухи расплылось в тумане, когда Шер почти отключилась. Впрочем, совсем близко она слышала звуки всеобщего веселья.


13


Сознание вернулось к Шерилин одной вспышкой. Она смутно припомнила, как ее положили на своеобразные носилки из плетеной сетки и волоком потащили через скалы и заросли. Она смутно сознавала, что ее собираются убить и что, какие бы усилия она ни приложила, она не сможет сопротивляться.

Где-то по дороге она снова потеряла сознание. Когда в следующий раз она пришла в себя, вокруг было море тумана. Она не была уверена, реальный ли он или лишь следствие галлюцинации ее затуманенного мозга.

Шерил почувствовала ветер. Он охватил ее всю и был очень холоден. Она услышала его завывание, его стоны, похожие на причитания. Инстинктивно она попыталась прикрыться руками, но не смогла, потому что была привязана к каменной плите. И так холодно ей было потому, что она была обнажена. Совсем как та кукла…

Голос наконец вернулся к ней, и она отчаянно закричала.

Это происходило именно так, как виделось ей в ее снах. Потерянная, плывущая в тумане, связанная и бессильная. И из тумана к ней приближался бог-бык.

Это не бог-бык, сказала она себе. Я должна сохранять рассудок! Я должна говорить, оттягивать, молиться…

Фигура упала на колени рядом с ней и подняла руку. Шерил завопила от ужаса: казалось, рука сжимала нож. Но это оказался не нож, а кисть. Мэг начала напевать какую-то мелодию и наносить кистью символические знаки на плоском животе Шерил.

Она вскрикнула опять, громко, отчаянно, но старуха продолжала напевать.

— Сожалею, любимая, что наркотик так быстро прекратил свое действие, — раздался наконец ее голос из-за маски. — Ты можешь кричать, сколько твоей душе угодно, если тебе от этого легче. Но разве ты не понимаешь, что тебе оказана большая честь?

Шерилин отчаянно хотела жить. Все, чего она всегда желала, было здесь: Стивен, ее любовь, семья. Ей нужно было лишь поговорить с ним, объяснить, что иногда она должна ездить домой, что ему нужно советоваться с ней, что… Но слишком поздно.

— Этот символ — знак земли, — медленно говорила Мэг. — Это знак плодородия, — А это — знак крови.

Шерил плакала. Я очень хочу выйти за тебя, Стивен, безмолвно клялась она. Хочу выйти за тебя завтра же. Хочу спать рядом с тобой каждую ночь.

Но ее жизнь заканчивалась. Здесь, на самом верху овеваемого ветром утеса, безумная женщина готовилась отнять у нее жизнь.

Она должна попытаться спасти себя. Она должна заговорить, выиграть время.

— Ты раскрасила и Эмму Лоуч?

Шерил старалась говорить спокойно, словно дружески беседуя, сдерживая истерику.

— Эмма, Эмма, да, бедная самоуверенная шлюха! Если бы только я подождала. Мне следовало бы знать лучше О'Лира. Бедная Эмма. Да, на ней тоже были знаки. Но прилив смыл их. Ей незачем было умирать, потому что ее сын был не от Стивена. Я ошибалась и напрасно сделала это. Без всякой пользы богу.

— Мэг, а мой муж? Джон Гэндон?

Старая женщина замерла, потом отложила маску в сторону и сказала:

— Он видел меня, понимаешь? Он стал всему свидетелем. И я притворилась, будто хочу броситься в море, покончить с собой. Он попытался остановить меня. И я подтолкнула его легонько. Он полетел как перо. Эта мне Эмма Лоуч! Если бы она не была лгуньей, мне не пришлось бы убивать юношу. Но тогда у меня не было бы тебя, Шерилин, девочка.

Озноб колотил Шерил.

— Что ты имеешь в виду, Мэг?

Старуха рисовала солнце вокруг ее пупка.

— Ах, ты была превосходна, девочка. Свежая, чистая и красивая. Я сразу поняла, что Стивена тянет к тебе. Но он с его моралью и ты со своим горем как бы составляли два полюса. Я должна была соединить вас.

— Чай? — переспросила Шер.

— Да.

— Стивен думает, что ты просто хотела помочь мне справиться с горем.

— О'Лир — замечательной доброты человек и хороший мужик. Его сын тоже станет отличным мужчиной. А теперь, когда жертвоприношение пройдет как надо, жизнь вновь преобразится. Урожай станет обильным, год плодородным. Мужчины снова найдут себе работу, и им будет чем кормить семьи. Все, что могу, я для этого сделала и сделаю!

— Мэг, Мэг! А что было с Мартой?

— Марта Стоун! Похотливая шлюха! Она не заслуживала смерти, которой умерла. Стивен не любил ее. Ты не возвращалась, и я должна была освободить его от ее глупых притязаний. Нам нужен был наследник и невеста, чтобы напитать землю.

— Мэг, ты должна меня отпустить. Ты ошибаешься, — начала лгать Шерил. — Крис — сын Джона Гэндона. Ты опять зря потеряешь время.

Мэг потрясла головой.

— Ну что ты говоришь, девочка! Он вылитый отец. Это видно невооруженным глазом.

— Да нет же, Мэг! Вовсе нет!

— Ш-ш-ш! — Старуха поднесла палец к губам, потом распустила волосы Шерил по камню. — Теперь приступим к ритуалу, девочка.

— Нет!

О, Стивен, я люблю тебя, безмолвно клялась Шерил. Если только я вернусь, то ухвачусь за счастье обеими руками. Не позволю ничему встать на моем пути. Я буду сильной и добьюсь твоего понимания.

Мэг надела свою маску. Ее напев зазвучал громче и стал пронзительным, как ветер.

— Кэйра, кэйра, кэйра…

— Что? — вскричала Шер.

Мэг замолчала и с раздражением опять сорвала маску.

— Шерилин Гэндон, я отточила мой нож, чтобы все прошло быстро и безболезненно. Теперь ты должна помолчать.

Вот оно, то слово, которое преследовало ее на протяжении восьми лет. Слово, которое прошептал Джон, прежде чем умереть. И вот-вот она воссоединится с ним в смерти.

— Кэйра! Мэг, что это означает? Это же не гэльский?

Старуха хихикнула:

— Нет, это не гэльский. Это еще более древнее слово. «Кэйра» означает «осанна» — слава великому богу, богу-быку Гала, который дает нам урожай, который кормит и поит нас. Вот почему мы в благодарность приносим ему жертву!

— Мэг, ты не должна делать этого! Что, если об этом узнает Кен? Мне кажется, он уже подозревает тебя.

Губы старухи задрожали:

— Я должна сделать это и для Кена. Неужели не понимаешь? Для всех!

Через минуту Мэг перережет ей горло, и, когда земля впитает ее кровь, безумная старуха сбросит ее тело с утеса в волны.

Шерил закричала опять, когда Мэг возобновила свою песню. Отбросив кисть, она сунула руку в складки плаща. Потом подняла руку, сжимавшую теперь нож. Огромный, с широким лезвием, сверкающий в лунном свете…


Обнаружив, что Шерилин нет рядом, Стивен выругался и отправился на ее поиски. Когда же он нашел Криса, игравшего около киоска Кена Кули, то запаниковал по-настоящему.

— Крис, где мама? — резко спросил он.

Глаза мальчика расширились:

— Она же была с тобой.

— Но сейчас ее нет.

К ним подошел Кен.

— Стивен…

— Ее нет.

— Шерил?

— Да, господи, Шерил!

— Подожди, не паникуй! Может, она любуется танцами или слушает музыку…

— Да нет же! Ее нигде не видно!

— Что случилось? Что случилось? — спрашивал Крис, готовый расплакаться.

Стивен проглотил ком в горле, расстроенный тем, что встревожил ребенка.

— Ничего, ничего. Просто я хочу найти твою маму. Крис, оставайся здесь с мистером Кули. Не отходи от него. Ты меня понял?

Стивен торопливо осмотрел толпу. Увидел Барта и Сэма, пьющих темное пиво у одной из стоек, потом Старого Кена, счастливо смеющегося и катающего на плечах хохочущую девчушку.

Он увидел почти всех своих соседей, мэра, даже Джудит и Гарри Лэмб, пробующих тушеную баранину. Он слышал смех и ощущал жар костра. Языки его пламени плясали и вздымались под ветром. Но он нигде не видел Шерил и вдруг сообразил, что не видит и Мэг.

В ярости он повернулся к Кену, схватил его за плечи и прижал к стенке будки.

— Твоя мать, где она?

Кен Кули побледнел.

— Нет, Стивен, она ни за что…

— Поэтому ты оставил куклу у Шерил. Ты знал! Черт бы тебя побрал, ты знал!

Кен затряс головой.

— Ладно! Ладно! Куклу я действительно положил. Я хотел, чтобы она уехала. Я ревновал. Потому что она встречалась с тобой!

— Оставайся с Крисом, — отрывисто бросил Стивен и побежал, рассекая толпу.

Он знал направление. Мэг могла быть только в одном месте — на утесах.

Стивен клял себя последними словами. Шерил надо было приковать к себе наручниками, привязать. Нет, не нужно было привозить ее сюда вовсе! Он должен был сделать что угодно, чтобы заставить ее уехать. А он влюбился безоглядно. Эгоист, зная, что поблизости таится опасность… Боже всемогущий! В его собственном доме!

Он даже не представлял себе, что лес здесь такой густой. Луна освещала ему путь, но ветви, казалось, тянулись к нему, хватали и удерживали его, словно они были призрачными пальцами фантастических созданий, чьи голоса слились в реве ветра.

Наконец он увидел фигуру в черном плаще и рогатой маске бога-быка. Что-то сверкнуло в темноте. Нож! Его лезвие отразило лунный свет.

На каменной плите, служившей грубым подобием алтаря, лежала Шерил. В ночной темноте мерцало ее обнаженное тело. Тело, покрытое жуткими символами.

Рука с ножом начала подниматься.

Шерил не могла отвести глаз от сверкающего лезвия. Она пыталась закричать, но рыдания заглушили ее вопль. Нож еще раз сверкнул, падая вниз. Но он не коснулся горла Шерил. Она услышала, как закричала Мэг, как глухо упало на землю тело старухи.

— Брось нож, Мэг! Брось!

Шерил не была уверена в реальности происходящего. Вокруг все было в тумане. Но Стивен здесь! Она узнала его голос. Она никогда уже не забудет его голос.

— Шерил… Шер…

Он был рядом, его ладони сжимали ее щеки, он вглядывался в ее глаза. Она не могла даже шевельнуться. Стив ловко разрезал стягивавшие ее кожаные ремни, торопливо скинув свой свитер, натянул на нее и крепко прижал Шерил к себе.

— Любимая!

— О, Стивен! — Она трогала его, отчаянно желая убедиться, что он не плод ее воображения. — О, Стив, я хочу выйти за тебя замуж. Завтра, сегодня, сейчас. Я почти отказалась от замужества, не подозревая, как отчаянно я хочу его, пока не потеряла все.

Она замолчала, удивленная каким-то шорохом поблизости. Это Мэг, пыхтя, поднималась на четвереньки.

— Сиди тихо, Мэг, — негромко предостерег ее Стивен. — Не двигайся и жди.

— Стивен, Стивен, мой ненаглядный О'Лир, — тоскливо прошептала старуха. — Ты все испортил. Все.

— Мэг…

Внезапно она вскочила и кинулась к краю утеса.

— Мэг! Нет!

Стивен вскочил вслед за ней, но она уже была у края бездны. Она слишком решительно желала отдать земле и морю их долю человеческой крови.

Стивен остановился на самом краю пропасти, держа в руках лишь ее черный плащ. Крик Мэг замер где-то внизу, и уже ничего, кроме шума прибоя, не было слышно.

Шерил попыталась встать, но это оказалось выше ее сил, и она опять опустилась на камень.

В себя она пришла в объятиях Стивена. Он нес ее сквозь толпу. Барт и Сэм, Молодой и Старый Кен, доктор Бакс, Сузан из пивной… Все они выглядели такими напуганными и растерянными.

— Мне понадобится ее заявление, — сказал Барт Стивену.

— Завтра, — тихо возразил О'Лир.

Шерил сообразила, что они остановились у машины. Она не видела сына и, запаниковав, полностью пришла в себя.

— Крис! Где Крис?

— Он дома. С ним Джудит и Гарри.

Стивен устроил ее на сиденье, и она обнаружила, что он укутал ее еще и в пальто.

Провожавшие отступили от машины. Они были ошеломлены. И тем, что произошло с Шер, и тем, что потеряли одну из своих, какой бы безумной она ни была.

Как же здорово быть живой и свободной, думала Шерил.

Машина выехала на дорогу, и она украдкой взглянула на мрачного Стивена, дотянулась до его руки и спрятала свои пальцы в его ладони.

— Стивен… любимый…

— Это я во всем виноват. Я должен был заставить тебя уехать.

— Ты не мог этого сделать.

— Но должен был!

— Стивен, ты не смог бы заставить меня уехать. Остановись, пожалуйста. Тебя всего трясет.

Как ни странно, сама она уже была совершенно спокойна.

Он остановил машину на обочине, Шерил прижалась к нему и взяла его лицо в свои руки.

— Стив, я люблю тебя. Я очень нуждаюсь в тебе. Хочу, чтобы ты взял меня в жены. Я приехала снова сюда, потому что должна была это сделать. И я жива, Стивен. Я жива! — она улыбнулась. — И ты спас меня. Стивен, дотронься до меня. Я жива! Я так близко была к тому, чтобы потерять тебя и Криса. Любимый, пожалуйста, обними меня!

И он обнял ее, и осыпал поцелуями ее лоб, волосы, щеки, ладони. Его губы дрожали, его руки тряслись, но в каждом прикосновении проявлялась вся глубина его чувства, наполняя ее снова радостью жизни и красотой любви.

— Ты, правда, хочешь выйти за меня замуж?

— Да.

— Завтра я снова спрошу тебя об этом.

— Мой ответ останется неизменным.

— Где?

— Я не поняла, о чем ты спрашиваешь.

— Где ты хочешь сочетаться браком? Здесь или в Штатах?

Она взглянула на него и вдруг расхохоталась. Когда-то это казалось ей таким важным, но теперь…

— Ох, Стивен, мне все равно. Можно и здесь, и в Нью-Йорке, и в Париже. Нет, здесь, ибо я хочу выйти за тебя как можно быстрее. И мы обо всем скажем Кристоферу.

— Со временем. Когда он примет меня.

— О, Стивен…

— Где мы будем жить?

— Я так тебя люблю, что мне все равно!

— Ну, над будущим мы подумаем потом. А сейчас я отвезу тебя домой. Я собираюсь смыть с тебя эту ужасную краску, уложу тебя в постель, дам теплого питья и сделаю тебя счастливой и телом, и душой.

Он повел машину к замку, а Шерил устало откинулась на спинку сиденья. Еще предстоит испытать и страх, и печаль по поводу Мэг, овладевшего ею безумия и всего того, что она натворила.

Они со Стивеном потеряли что-то, но и нашли друг друга.

— И телом, и душой, — прошептала Шерил.

— Да.

— Мы можем начать с тела?

Он улыбнулся, потом рассмеялся и притянул ее к себе.

Они ехали домой.


Эпилог


Стоял туман — легкий, мягкий, волшебный. И сквозь него к ней снова шел он. Так всегда было в ее снах.

Только теперь сны стали нежными и светлыми. Никакие кошмарные чудовища уже не преследовали ее, ибо сама жизнь стала нежной и светлой.

Она улыбалась, пока он шел к ней сквозь туман — обнаженный, красивый, ладно сбитый, мужественный.

Туман рассеялся. Он оказался всего лишь парами горячего душа, которым она наслаждалась после их поездки на знаменитые водопады.

Они повенчались все-таки в Париже в присутствии только родителей Шерилин.

Ее мать плакала, разумеется.

Сейчас они проводили медовый месяц на Гаити, оставив Криса на попечении деда и бабки в замке. Пока что они не сказали им, что он сын Стивена, но время для этого придет.

Он потянулся к ней, охватил ее руками. Его губы встретились с ее губами, ощущение было такое, словно их тела слились в одно.

Он поднял ее и вынес из наполненной паром душевой кабины.

— Зверь, да?

— Нет, совсем нет, — невинно прошептала она. — Просто темпераментный ирландец.

— Темпераментный?

Он положил ее на постель, и она потянулась к нему, горя любовью и желанием.

Звери исчезли навсегда из ее мира. Он разогнал их. Осталась лишь красота, которую когда-то она едва не потеряла…

— Люби меня, ирландец, — нежно попросила она.

И он повиновался.